Фотография на память [ТемныйКот] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Вечер
Станция 34Q-18N (2192 год) Юни Услышав шум впереди Юни замерла, прислушиваясь. Несколько мужских голосов что-то живо обсуждали. Слов отсюда было не разобрать, но, судя по интонации, им там явно было весело. Секунду подумав — может, вернуться и пройти другой дорогой — она покачала головой, — нет, слишком долго. Это единственный прямой коридор к докам и обходить придется аж через другой сектор. А ей надо побыстрее убраться со станции. Контракт закрыт, следов она не оставила, но, как говорится, — случаи бывают разные. Прикинув «за» и «против», Юни бесшумно двинулась вперед, стараясь держаться в стороне от и без того редких осветительных панелей. За поворотом открылась живописная картина: пятеро мужчин стояли в закутке коридора и, пуская слюни, пялились на азари под биотическим куполом. Четверо перебрасывались словами, обсуждая, что они с ней сделают, когда доберутся, один молча теребил застежку брони, — ему, видать, не терпелось больше всех. Юни поморщилась — ну уроды, они и есть уроды — фантазия совершенно убогая. Странно только, что так беспечны — стоят, пускают слюни, по сторонам не смотрят. Оружия в руках нет, щиты неактивны. Она отступила в тень, прикидывая варианты. Попробовать проскользнуть мимо, пока вся эта компания занята? Или все же вернуться и пройти в обход? Так и не решив, перевела визор в режим поиска и просканировала коридор, оценивая обстановку. Ну, с уродами все понятно — судя по дешевой броне и разномастному оружию — члены какой-то мелкой банды. Азари, хм… ни на проститутку, ни на бандитку не похожа. Юни чуть прищурилась, вглядываясь. Даже сквозь всполохи биотики барьера было видно, что азари молода. Очень. Не девушка, а скорее девчонка. Одета в когда-то модный, а теперь просто потертый комбинезон. Оружия нет. То есть вообще нет! И это на станции, где даже тараканы с разрядниками бегают! Эта соплюха что, совсем с головой не дружит? Все ещё колеблясь — попробовать пройти или все же вернуться — Юни случайно поймала взгляд девчонки и вздрогнула — столько в нем было тоски, отчаяния и безысходности. Конечно, самым разумным было бы подождать, пока азари выдохнется. Благо осталось недолго — та явно держалась из последних сил, только на упрямстве и отчаянии. А уж когда слюнопускатели, радостно подвывая, ею займутся, мимо можно будет пройти строевым шагом, распевая марши и аккомпанируя себе на барабане — все равно они нихрена не заметят. Да, пожалуй, так наиболее разумно. Но… Юни вспомнила безнадежно-отчаянный взгляд девчонки и, вздохнув про себя, — ну вот оно мне надо, а? — потянула из-за спины винтовку. Так, еще раз. Пятеро: два турианца, два батара, человек. Стоят спиной. Броня — полный хлам. Оружие в захватах. Щитов нет. Она приникла к прицелу «Дротика», — первыми турианцев, потом…Арина Богиня! Ну надо же было так влипнуть! Какое-то время она барьер продержит, а потом… Арина с ужасом посмотрела на пятерых мужчин по ту сторону мерцающего синим поля. Батар поймал её взгляд и, сально ухмыльнувшись, повернулся к стоящему рядом соплеменнику. — Ставлю пятерку, что через десять минут эта крошка выдохнется. — Да нет, смотри какая упрямая, протянет все пятнадцать. — Десятку, на пятнадцать, — поддержал его турианец и толкнул в бок четвертого бандита — Сэмми, а ты на сколько ставишь? — Десять, а потом свалится, и будет лежать как дохлый варрен, — сплюнул тот на пол. — Даже вязать не придется, — Так в том-то и смак! Брыкаться не будет, когда мы её разложим, — захохотал батар. — Что б ты понимал, рожа четырехглазая. Смак — это когда такая сучка визжит и брыкается. А то, никакого удовольствия. — Ага, ну раз ты её не будешь, мы тебя вычеркиваем, — хмыкнул турианец. — Эй, эй! С чего это?! — Так сам же говоришь — никакого удовольствия. Все пятеро захохотали. Арина до боли закусила губу, чтобы не разреветься. Ну почему?! Почему так… так… Она шмыгнула носом. Ещё немного и от перенапряжения она просто упадет. И… и… тогда у неё будет первый взрослый опыт. Полной ложкой. Она тоскливо оглядела полутемный пустой коридор… и опустила голову, сглатывая слезы. Помощи ждать все равно неоткуда. Даже появись сейчас кто-нибудь, не будет же он связываться с бандой из-за беженки, с которой и взять-то нечего. Кроме неё самой. А бескорыстные спасители бывают только в сказках. Так что ей остается только держать купол сколько сможет, потому что… потому что… Потому что больше все равно ничего не остается. Внезапно, с каким-то деревянным треском, голова одно из турианцев разлетелась синими брызгами. Второго бросило прямо на барьер, и он сполз по нему, оставляя кровавые разводы. Стоявшему рядом человеку заряд распорол живот, и тот, подвывая, скорчился на полу, пытаясь запихнуть обратно сизые петли кишок. Арина, пискнув от ужаса, крепко зажмурилась, жалея, что не может ещё и заткнуть уши, чтобы не слышать выстрелов и завываний умирающего. Через минуту все стихло. Она так и стояла, зажмурившись и неизвестно чего ожидая, пока… — Эй, девчоныш, ты там живая? Арина приоткрыла глаза. И увидела человека. Наемника. Точнее, наемницу. Перед ней стояла молодая женщина в черной броне с тяжелой снайперской винтовкой в руках. Она обвела взглядом валяющиеся в лужах разноцветной крови трупы и под хлопок исчезнувшего купола упала на колени, разревевшись. Ни на что большее сил у неё просто не осталось.
Юни Юни раздраженно смотрела на взахлеб рыдающую азари и решала, как быть дальше. С одной стороны, надо побыстрее убираться отсюда (и из этого коридора, и с этой станции), с другой — было бы неплохо расспросить девчонку, узнать, что она не поделила с этой пятеркой и кто они вообще такие. Не то чтобы ей было интересно, но информация лишней не бывает. Наконец, решив попробовать совместить первое со вторым, — то есть убраться отсюда, а девчонку расспросить по дороге, — Юни достала из наплечного кармана платок и протянула его азари: — На, утри глазки, высморкай носик и пошли. Не дождавшись никакой реакции, пожала плечами: — Ну, смотри сама, я тебе не нянька, — и отправилась дальше по коридору, на ходу складывая винтовку и убирая её за спину. Буквально через десяток шагов её догнал всхлипывающий голос: — Подождите. Пожалуйста. Юни остановилась и, обернувшись, выжидающе посмотрела на девчонку. Та метнулась в сторону, вытащила из-за какой-то кучи маленький рюкзак и, шарахнувшись по пути от скорчившегося в луже желтой крови батара, подбежала к ней. Увидев этот «забег», Юни только тяжело вздохнула: — Девчоныш, тебе лет-то сколько? — Д-девяносто восемь. То есть семнадцать-восемнадцать, если «на наши деньги» — прикинула она. — И как только тебя мама отпустила? У успокоившейся было азари опять подозрительно заблестели глаза. — У меня нет мамы, — глухо проговорила она. — Мы жили на Тессии и, когда началась высадка жнецов, мама отправила меня в эвакуацию на Цитадель, а сама осталась. Она у меня десантница. Была. Юни снова достала платок, вручила-таки его девчонке, утиравшей ладошкой набегающие слезы, и уже мягче произнесла: — Ладно, пойдем, пока дружки этих — она кивнула на трупы, — не набежали. Затем развернулась и быстрым шагом двинулась по коридору. Девчонка покосилась назад, вздрогнула и заторопилась вслед за ней. — А здесь ты как оказалась? — Я на Цитадели была, в лагере беженцев. Когда жнецы и туда пришли, началась паника, все метались, никто ничего не понимал. А тут ещё станция закрываться стала. Нас в ближайший транспорт запихнули и отправили побыстрее. У ретранслятора бой был. Наверное. Я не знаю, мы в трюме сидели, ничего не видели. Страшно было очень, — чуть слышно добавила девчонка. Потом, тряхнув головой, продолжила: — На какую-то станцию прибыли, там сказали, что небольшими группами будут отправлять в слабозаселенные колонии. А тут пришло сообщение с постов, что в системе появились жнецы. И опять паника, все бегают, опять в транспорт. И на другую станцию. А потом ретрансляторы сломались, и мы на какой-то шахте застряли. Там тесно было очень. Мы сидели и сидели. Тихо было, только голодно. Гидропоника на триста разумных рассчитана, а нас там больше тысячи собралось, наверное. А когда ретрансляторы заработали, нас просто выгнали. Сказали, что война кончилась. Нам восьмерым старый челнок дали. Мы на нем хотели в центральные миры вернуться, но он старый совсем был и сломался. Хорошо хоть до терминала в системе дотянули. Там все переругались, что дальше делать, а потом как-то разошлись кто куда. Под этот сбивчивый рассказ они вышли в район доков и Юни остановилась, раздумывая, что делать дальше со своей случайной попутчицей. Та, заговорившись, чуть не налетела на неё, покрутила головой и, поняв, что уже пришли, быстро закончила: — А сюда я с одним торговцем батаром прилетела, он тут срочный товар взял и сказал, что вернется за мной, как разгрузится. И вот… — девчонка замолчала, явно не зная, что ещё сказать. Юни достала сигарету, прикурила и хмыкнула: — Когда? — Ч-что, извините? — Когда вернется, спрашиваю. — Позавчера, — девчонка, посинев, отвела взгляд. — Угу. А те пятеро? — Юни качнула головой в сторону коридора, из которого они вышли. Та смутилась ещё сильнее. — Я… я там ночевала. В этом проходе не бывает никого обычно, а в нишах трубы климатической системы проложены, они теплые, на них спать можно. И до доков недалеко. А эти меня выследили, и… — Доков… — протянула Юни. — То есть ты ждала, когда тот торговец вернется? — Ну, да, — едва слышно пролепетала азари, опустив голову. — Понятно. — Юни действительно было все понятно. Торговец, угу. Батар. Девчонке ещё повезло, что сейчас, после войны, богатеньким снобам было как-то не до изысканных развлечений и спрос на рабынь упал. Но это ладно, а вот ей-то что теперь делать с этим чудом? Юни, в который раз вздохнув, взглянула на девчонку: — Денег у тебя, как я понимаю, нет. — У меня двадцать восемь кредитов на унике. Ну да, могла бы и не спрашивать. Приняв решение, она в пару затяжек докурила сигарету, машинально оглянулась в поисках мусоросборника и, чертыхнувшись, запустила окурок в ближайшую кучу мусора. — Ладно, пошли. — Куда? — Подвезу тебя в центральные миры. Мне все равно туда надо — закупиться кое-чем, и вообще… Есть дела. — Т-то есть, вы поможете мне добраться до Тессии? — девчонка видимо решила, что ослышалась. Юни закатила глаза: — А что ещё мне остается? И пробормотав себе под нос, — Мы в ответе за тех, кого не убили, — направилась к стыковочным шлюзам. Пройдя несколько шагов и заметив, что девчонка так и осталась стоять на месте, она раздраженно бросила через плечо: — Девчоныш, ты идешь или как? — Но… мне нечем вам заплатить. Юни в который уже раз за последние полчаса вздохнув, подумала, что ещё чуть-чуть общения с этой азари, и она в совершенстве освоит дыхательную гимнастику. — Разберемся как-нибудь. Ну так что? Все ещё неверяще глядя на неё, девчонка пошла следом. — В общем, подвезу тебя. Только на Циону, а не на Тессию. — Но, мне надо… — нерешительно начала азари. Юни резко остановилась и, холодно взглянув на неё, поинтересовалась: — Девчоныш, я что, так сильно похожа на таксистку? — Из-звините, — испуганно пролепетала та. Окинув девчонку взглядом, от которого та вся съёжилась, Юни двинулась дальше, думая про себя: Нечего тебе, девочка, на Тессии делать. Во-первых, ты там метаться будешь, пытаясь найти кого-нибудь из друзей, знакомых, просто соседей. И находить. В списках погибших или пропавших без вести. И снова искать. А тебе сейчас надо как-то в жизни устраиваться. Во-вторых, Тессия нынче не лучшее место, того и гляди в новый Иллиум превратится. А на Ционе военные заправляют, так что всякая шваль старается держаться подальше. Жизнь там не курорт, конечно, но зато получишь нормальную работу и какой-никакой задел на будущее. Подойдя к доку, Юни достала из кармана на поясе пластину датапада и кинула её сидящему на ящике рядом со шлюзом батару в засаленном комбинезоне: — Как тут? — Да тихо, как в заднице у варрена, — проворчал тот, жадно подхватывая пластину и проводя над ней своим инструментроном, — Никто ниче не спрашивал. — Вот и славно. Свободен. Батар соскочил с ящика, перевел взгляд на азари и, оскалив в ухмылке остатки зубов, намекающее протянул: — Так, это… человек, добавить бы надо. — От мертвого варрена уши, получишь у жнецов. До свидания, дефективный, — холодно отрезала Юни, поднося свой уник к замку шлюза. Краем глаза заметив, что батар не собирается уходить, она повернулась к нему и положила руку на пистолет, — Впрочем, могу добавить прямо сейчас. Тот испуганно шарахнулся в сторону и, зло прошипев что-то на своем языке, быстро зашагал к ближайшему лифту. Чуть прищурившись ему в спину, Юни потянула было из захвата пистолет, но подумав — «Хрен с ним. Лишний труп — лишнее внимание. Из-за девчонки и так уже слишком засветилась», — отпустила рукоять и кивнула на шлюз жмущейся рядом азари: — Пошли. Надо убираться отсюда. И теперь действительно быстро. Войдя, та покосилась на закрывающуюся внешнюю створку и робко спросила: — Это ваш корабль? — Нет, это мой дом.
Арина Войдя за женщиной в корабль, Арина замерла, прижав обеими руками к груди рюкзак и оглядываясь. Когда-то это была обычная кают компания курьерского корабля, но после того, как в ней легкими перегородками выделили спальню, а барной стойкой отгородили кухонный блок, получилось некое подобие квартиры-студии. Очень уютной, хотя и несколько тесноватой. — Значит так… душ — там, шлепай, приводи себя в порядок, — женщина махнула рукой вглубь кают-компании. — Кстати, у тебя хоть есть во что переодеться? Арина, подняв глаза на скептически рассматривающую её женщину, торопливо полезла в рюкзак. — Да, у меня тут… — Чудно. Действуй. Полотенце возьмешь в сушке, грязное кинешь в стиралку, — перебила её наемница и, пробормотав, — А я пока отчалю от этой гостеприимной станции, — скрылась в рубке. Нерешительно потоптавшись у входа, Арина осмотрела свой пыльный, кое-где в пятнах, комбинезон и, осторожно обойдя мягкий уголок в центре каюты (не хватало ещё испачкать), направилась к санблоку. Мурлыкая от блаженства она стояла под горячим душем, буквально всем телом ощущая как струи воды смывают с неё страх, отчаяние и безысходность последних дней. «Странно даже, — лениво размышляла Арина, — вообще-то мне положено, ну… бояться, наверное. Одна, на корабле с этой человеческой женщиной. Наемником». Она вспомнила как там, перед шлюзом, наемница потянулась к пистолету, явно собираясь выстрелить в спину убегающего батара, и, несмотря на горячий душ, поежилась. «Но ведь не выстрелила же». — напомнила она себе. И тут же фыркнула. — «Но уж точно не от доброты или сострадания». Внезапно ей пришло в голову, что на таком маленьком корабле вряд ли есть вторая душевая, и пока она тут нежится… Выключив воду, быстро вытерлась полотенцем, надела чистое бельё, и замерла — другой верхней одежды кроме комбинезона у неё не было, а сидеть тут и ждать пока он выстирается… Оглянувшись, вытащила из сушки ещё одно полотенце, и завернувшись в него вышла из душевой. Сидящая на диване в центре гостиной женщина окинула её взглядом. — Ты же говорила, что есть во что переодеться. — Да, у меня было белье, и… Только комбинезона второго нет, а тот я в стирку бросила. Зато есть футболка, и… всё, — Арина смущенно умолкла, пытаясь ещё сильнее закутаться в полотенце. — Н-да, футболка это конечно серьёзно… но несколько не актуально, — хмыкнула наемница и, поднявшись с дивана, подошла к встроенному шкафу. Достав из него толстовку, протянула её Арине, — Держи. По размеру тебе как халат будет. — Спасибо. — Арина, выпуталась из полотенца и натянула на себя толстовку, оказавшуюся ей почти до середины бедра. — Кстати, ты есть хочешь? — поинтересовалась женщина, подходя к кухонному блоку. Арина, непроизвольно сглотнула слюну: — Очень. — Разносолов не обещаю, но… — женщина достала умопомрачительно пахнущий поднос из кухонного комбайна и, поставив его на барную стойку, приглашающее указала стул, — Есть можно. Давай, жуй, а я пока ополоснусь. Арина украдкой рассматривала вышедшую из душа, вытирая волосы полотенцем, женщину. Сейчас, без брони, только в легких брюках и футболке, наемница выглядела лет… на двести-двести пятьдесят. То есть — Арина задумалась, вспоминая все что ей известно о людях — лет на тридцать. Или нет, кажется, у людей только в преклонном возрасте цвет волосяного покрова на голове теряет пигментацию, а у этой женщины треть волос не черные, а серебристо-белые. Впрочем, — решила она, — не так много ей известно о людях. Может, седые волосы и не признак старшего возраста. — Хм? — женщина вопросительно приподняла бровь. — Извините? — растерялась Арина. — Ты меня так пристально рассматриваешь. — Ой, — Арина смутилась, поняв, что задумавшись, уже почти минуту откровенно пялится на женщину. — У вас… Ваши руки… они… необычные. — она кивнула на серебристо-синие узоры, бегущие по предплечьям женщины, и неожиданно для самой себя добавила: — Красивые. — Это импланты. У меня их… немало. Просто эти самые заметные. — А зачем… — Потому что так получилось, — довольно резко перебила её женщина, явно не желая продолжать эту тему. Бросив полотенце в бельевой приемник, она подошла к барной стойке: — Ты наелась? Может ещё разогреть? Секунду поколебавшись, Арина смущенно кивнула: — Если можно. — Располагайся, — женщина кивнула на разложенный диван. — Спасибо. Спокойной ночи. Уже взявшаяся за ручку двери женщина вздрогнула. Обернувшись, она странно посмотрела на Арину и медленно произнесла — Ночи… Спокойной. Потом тряхнула головой, как бы отгоняя от себя какие-то мысли, и скрылась в спальне. Проводив её недоуменным взглядом — «что бы это значило», Арина пожала плечами и, быстро раздевшись, забралась под одеяло. Немного поерзала, устраиваясь поудобнее и, счастливо вздохнув от, казалось бы, давно забытого ощущения спокойствия, тепла и уюта, пробормотала: — Свет. ВиртИн корабля, приняв команду, убавил освещение до минимума, оставив только дежурные лампы и кают-компания погрузилась в полумрак.
Ночь
Кают-компания FS-4 «Непоседа» Юни Юни почему-то часто вспоминалась строчка из какой-то давным-давно прочитанной книги: «И ад следовал за ним». Она уже не помнила ни названия, ни сюжета, но эта строчка постоянно крутилась у неё в голове. Непонятно почему. Ведь за ней ад не следовал. Он всегда был рядом. Жил с ней. Днем прятался где-то в глубинах памяти, а ночью… Ночью он поднимался из этих глубин, шептал десятками голосов, заглядывал ей в глаза своими стеклянными бельмами, окутывал смрадом гниющих тел, тянулся изуродованными руками… И тогда она просыпалась от собственного крика. Потом долго сидела, жадно глотая ставший вдруг вязким воздух и дожидаясь, пока придут в норму сходящие с ума от пиковых нагрузок импланты. Ощупывала свои руки, убеждаясь, что это был всего лишь сон, что она смогла выбраться и вокруг её каюта, а не пропитанный гнилью и падалью отстойник «Святилища». Вот как сейчас. Внезапно сквозь отголоски кошмара к ней пробился чей-то испуганный голос.Арина Посреди ночи Арину разбудил жуткий, захлебывающийся крик. Соскочив с дивана, она испуганно завертела головой, пытаясь понять, что случилось. Услышав со стороны спальни хриплый кашель — «словно там кто-то задыхается», — она осторожно подошла к двери и, чуть приоткрыв створку, заглянула в внутрь. Женщина сидела на смятой постели, уткнувшись лицом в прижатые к груди колени. Все её тело сотрясала мелкая дрожь, а узоры имплантов на предплечьях тускло вспыхивали в каком-то рваном ритме. Чуть поколебавшись, Арина негромко спросила: — Что с вами? — не дождавшись ответа, подошла к женщине и нерешительно коснулась её плеча: — Вам плохо? — Что? — та подняла голову и посмотрела отсутствующим взглядом. — А? Нет. Это… это сон. Сны. Они… приходят, иногда. Ночью. Голос у неё был хриплый и срывающийся. — Извините, — Арине стало неловко. Было странно видеть эту сильную и жесткую женщину в таком состоянии. Помявшись, она добавила: — Я пойду, не буду вам мешать. И повернулась к двери, собираясь поскорее уйти, но женщина поймала её за руку. — Подожди. Арина обернулась и заметила, что та уже пришла в себя и смотрит на неё вполне осмысленным взглядом. Она вдруг осознала, что стоит в одной маечке и трусиках рядом с в общем-то незнакомой женщиной, на которой одежды ничуть не больше. В полутемной спальне. Рядом с кроватью. Смутившись, она неуверенно попыталась освободиться, но женщина, легко удержав её, мягко привлекла к себе. — Останься. Непроизвольно сделав шаг вперед, Арина запнулась о край кровати и… упала прямо в объятия наемницы, опрокинув ту на спину, а сама оказавшись сверху. Женщина поднесла её ладонь к своему лицу и осторожно потерлась щекой, прошептав: — Пожалуйста. Арина испуганно замерла, заливаясь краской от того, что её едва прикрытая тонкой тканью грудь касается груди, а живот и… то что ниже — горячего бедра лежащей под ней женщины. Она собралась что-то сказать, но женщина нежно коснулась её губ своими, и Арина не столько услышала, сколько почувствовала их движение: — Прошу тебя. Разум ещё как-то пытался разобраться в обрушившемся на него вихре эмоций… …неловкости от того, что эта сильная женщина о чем-то просит её… …смущении от того, что она лежит на практически раздетой женщине… …желании от того, что чужие руки нежно обнимают её… …страхе от того, что у неё ещё никого не было, и она просто не знает как… но тело, не дождавшись внятных указаний от своей растерянной хозяйки, решило зажить собственной жизнью. Оно обняло женщину, с любопытством запустило пальцы в такие мягкие и приятные на ощупь волосы, позволило перевернуть себя на спину, и… храбро уткнулось носом ей в плечо. Разум, осознав, что он уже не нужен, сделал напоследок очень важный вывод: «Какая, оказывается, у людей бархатистая кожа», и отключился, оставив Арину одну в рассыпавшемся калейдоскопом чувств и движений мире. *** Маечка исчезает, и губы ласкают её обнаженную грудь, мягко прихватывая кожу. Подбираются к соску, осторожно целуют его и двигаются дальше. Рука скользит по внутренней стороне бедра, подбираясь к самому сокровенному. Она испуганно стискивает колени, и рука останавливается. — Не бойся, я не сделаю тебе больно, — ласково шепчут губы. Она на секунду замирает, но потом успокаивается, доверяя этим губам. Приподнимает бедра, позволяя снять с себя последнюю преграду. И тут же пытается прикрыться руками, стесняясь своей наготы. Чужие руки перехватывают её ладони, заводят ей за голову, а губы шепчут: — Пожалуйста. Не надо. Ты такая красивая. Она в смущении закрывает глаза, но подчиняется, отдавая свое тело во власть чужих рук. Раскрывается и уже сама робко подается навстречу. Только прикусывает губу, чтобы не застонать, когда тонкие, но сильные пальцы осторожно проникают в неё. Крепко прижимается, вдыхая горьковатый травяной запах человеческих волос. Что-то умоляюще шепчет, вздрагивая от каждого движения там, внизу. Мотает головой, не слушая губы, которые пытаются её успокоить. Выгибается всем телом. Громко стонет. Стискивает колени. Но уже не защищаясь, а не желая отпускать. В глазах вспыхивают звезды и…
Она как в омут проваливается в Объятия Вечности, разделяя с женщиной её чувства… Счастливо жмурится от её ласки… Игриво дразнит её волнение… Смущается от её желания… Нежится в огне её страсти… Смеётся над создаваемыми ею образами…
Ей хочется ещё, больше, и она непроизвольно «ныряет глубже», в память… Здесь нет света и красок… Только мрак, холод и боль… Она смотрит на свои руки и дико кричит, увидев вместо них черные, обожженные обрубки… Захлебывается криком, потому что вокруг нет воздуха, только липкий смрад, от которого першит в горле и горят легкие… Кашляя падает на колени, прямо в груду полуразложившихся тел… Пытается отползти от чего-то мерзкого, тянущегося к ней из мрака… Понимает, что уже не сможет выбраться отсюда. Что останется здесь. В этом кошмаре. Навсегда. Сворачивается в клубочек и тихо скулит от ужаса… Кто-то заслоняет её собой, и знакомые, сильные руки помогают подняться… — Вставай. Идем. Она делает шаг… *** Арина сидела на постели, дрожа всем телом и крепко прижимаясь к обнимающей её женщине. — Ну, ну, тише, девчоныш.
Последние комментарии
1 день 30 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 16 часов назад
3 дней 3 часов назад