Барабан (СИ) [Ellis L] (fb2) читать постранично, страница - 3

завертелся веретеном, быстрее, выше, выше, вытянулся струной и рассеялся в небе.

   Абрикосов опустил руки и изумлённо выдохнул:

   - Ну, ты и выдал, бро! - он погладил тёплый барабанный бок, и появилось ощущение, что погладил пса, вот только-только играл с ним, бросал поноску, и счастливый собакен примчался с палкой в зубах, виляет хвостом и скалится довольной улыбкой хозяину.

   Барабанная история не имела рационального объяснения. Абрикосов чувствовал себя пустым, звонким и лёгким, отмытым до скрипа от страхов, маний и фобий. Пережитый катарсис сделал его благодушным, и махнув рукой на логику, Костя решил положиться на естественный ход событий, иначе говоря, на фатум.

   После обеда опять явились Вероника с Аликом.

   К тому времени он привёл двор в порядок, и о разгуле стихии напоминали только обломки зонта, да растрёпанные кусты гибискуса и гортензий.

   - Какой шквал, на море ни ветерка - штиль! - раздражённо пинала изящной ножкой бамбуковые останки у бассейна мачеха. - Что-то ты бледный, как себя чувствуешь? Ничего не болит? Что это за барабан? Реквизит? Рисуешь? Ну, ладно...

   Зачем гости приезжали, Костя так и не понял, но были они чем-то встревожены, и визит не затянулся.

   - Инфантильное ничтожество! Даже зонт у бассейна не смог правильно закрепить!

   - Успокойся и следи за дорогой. Старухе позвонишь?

   - Нет, она предупреждала - будет непросто, а мы не послушали.

   - Что дальше?

   - Не знаю, предлагай сам.

   - Утопить в море? Зайдём ночью, как всегда с пляжа, вольём в него бутылку виски с зельем, утопим, подержим два дня под водой в пещере, чтобы химия распалась, и выбросим в прибой где-нибудь неподалёку.

   - Нет, в море вода холодная. Он не только инфантильный, ещё и сибарит. Папаша не поверит, что сынок предпочёл холодное море бассейну с подогревом. Начнёт рыть, я самая подозрительная, вколет без церемоний ударную дозу пентотала... Хотя, погоди, вон там под горой - белые ангары, это же эллинги? Катер! Напился, захотел прокатиться с ветерком, напоролся на камни у Большого Зуба, треснулся башкой о стойку и вылетел за борт! У тебя как раз гидрокостюм есть, а юбилей - отличное алиби, затеряемся в толпе.

   На следующий день погода испортилась, за ночь набежали тучи, утром заморосило, и Абрикосов перебрался творить со двора в студию на мансарде. Сроки поджимали, до конца недели редакция ждала комикс о ведьмах, но ему не работалось, лёгкость в мыслях и душевное порхание не позволяли сосредоточиться на сюжете и рисунках.

   Барабан висел на стене. На белом фоне торжественное красное с золотом пятно то и дело притягивало к себе взор.

   - А если попробовать светлые палочки? - очередной раз отвлёкся он от рисования. - Ты как, бро, не сорвёшь крышу мансарды ураганом? - барабан молчал, таинственно поблескивая золочёными струнами, но Косте показалось, что пёс дружелюбно вильнул хвостом.

   Он поставил барабан на пол, уселся на табуретку, отхлебнул кальвадоса, и выбил мелкую дробь - воздух не шелохнулся. Он забарабанил смелее, поймал точку баланса, ритм постепенно слился с шумом набегающих волн за окном, в мыслях поплыли образы, картины, и барабан рассказал ему историю ведьмы.

   Вдохновение накрыло волной, карандаш так и летал по бумаге, укладывая сцену за сценой в сюжет...

Сцена первая: Придворный бал в королевском замке.

   За высокими стрельчатыми окнами тёмная ночь, но огни сотен свечей хрустальной люстры наполняют огромный зал светом. На балконе играет оркестр, лепестки роз из подвешенной под потолком золотой сетки невесомо кружат в менуэте и опускаются на расшитые шелками и изукрашенные драгоценными каменьями камзолы и роброны. Пудреные парики, сурьмлённые брови, румяна и мушки на лицах дам и кавалеров, приглушённый смех и говор - придворные наблюдают, как по широкому проходу король ведёт юную воспитанницу. Ведь именно королю пристало опекать богатую сироту из включённого в золотую сотню гербовника рода, именно ему решать судьбу девицы, именно он выбирает ей достойного супруга. Властное лицо монарха полно осознания собственной значимости, унизанные перстнями пальцы крепко сжимают тонкую руку. А вот его спутница подобна поникшему цветку: лебединая шея опущена, прелестное лицо печально, глаза полны слёз.

   Король подводит девицу к разодетому в роскошную парчу и атлас дородному старику.