It’s always You (СИ) [babytorys] (fb2) читать онлайн

========== Hold on ==========

Сейчас было около двух часов ночи, об этом свидетельствовали рядом с моей кроватью часы. Вторую ночь подряд я не могу сомкнуть глаз и нормально выспаться, чтобы хотя бы избавиться от красноты в глазах.

Но, на самом деле, я не была уверенна в том, что это от недосыпа.

Я постоянно пытаюсь сдерживать слёзы, и поэтому глаза постоянно щиплет. Мой же брат подумал, что это всё потому что, по его словам, я курю травку. Тогда он отхватил от мамы оплеуху, за то что наговаривает на сестру.

Мама сразу поняла, что со мной что-то не так, но давить на меня не стала. Лишь грустно поджала губы, и теперь постоянно заглядывает ко мне в комнату, и приносит какие-нибудь фрукты и тёмный шоколад, от которого у меня обычно повышается настроение.

Но не сейчас.

Сейчас я прожигаю взглядом потолок, сложив руки на груди и слыша изредка проезжающие за окном автомобили. Дышать почему-то трудно, словно на рёбра опустили несколько килограммов железа. Ком в горле мешал нормально сглотнуть, на секунду мне показалось, что я задыхаюсь.

Вдохнув больше воздуха, я нащупала на тумбочке стакан с водой, чтобы сделать глоток и избавиться от навязчивого сдавливающего чувства в горле.

Всё, что я хочу делать — плакать и, может быть, покричать, но ничего из этого сделать я не могу. В соседней комнате спит Лиам, сон которого слишком чуток, и он тут же подорвётся ко мне. Вначале чтобы накричать, за то что мешаю ему спать, а затем, когда он увидит моё состояние, то вновь промямлит какую-то дебильную шутку про наркотики и начнёт меня успокаивать.

Я не хочу, чтобы меня жалели. Если хоть кто-то подойдёт ко мне и скажет что-то вроде: «ну, не плачь, Мэди, всё будет хорошо» или «мне жаль, что так произошло», я расплачусь только больше и есть шанс, что тогда меня посадят за убийство.

В школе я продолжаю делать вид, что всё в порядке, чтобы избежать лишних вопросов от подруг. Я знаю, что если начну кому-нибудь объяснять причину своего состояния, то станет только хуже. Я итак медленно добровольно закапываю себя, а признать это в слух будет равно прыжку с многоэтажки.

Хотя, думаю, что все и так всё понимают. Такой исход был предсказуем ещё с самого начала, и я не понимаю на что я надеялась, когда сделала шаг вперёд и погрузилась с головой в омут.

Я утонула добровольно. Добровольно погубила себя и отдала сердце, которое мне вернули разбитым. И здесь нет виновных, кроме меня самой.

Теперь я точно понимаю, что именно имеют в виду писатели или авторы грустных песен про разбитое сердце. Это оказалось хуже, чем я себе представляла. Не романтично и не вдохновляюще. С тебя будто выкачали всю радость и позитив. Знаю, что со временем это пройдёт, но я не уверенна, что смогу когда-либо об этом забыть. Мне кажется, о таком не забывают и это оставляет шрам на всю жизнь и лёгкое недоверие к окружающим.

Я прикрываю глаза и отсчитываю до десяти, при этом не забывая делать редкие вдохи через нос и выдохи через рот. Читала в каком-то паблике, что это помогает успокоиться и в скором времени уснуть. Получается пока что так себе.

Когда мой счёт не дошёл даже до семи, рядом с подушкой завибрировал телефон. Мне не нужно смотреть на дисплей, чтобы понять, кто может позвонить мне в это время. Он знает, что я не сплю. Он всегда всё знает обо мне, выучил все мои привычки до мельчайших подробностей.

Я сильно зажмурилась. До такой степени, что передо мной начали сверкать разноцветные пятна. Пальцы сильно сжались в кулак, а короткий всхлип всё же вырвался из груди. Вдохи и выдохи стали рваными. Мне нужно успокоиться, так и до панической атаки недалеко.

Телефон продолжал вибрировать, хотя прошло уже несколько минут. Он просто звонил ещё раз и ещё. Чувства внутри меня спутались в один не понятный клубок: больше всего на свете мне сейчас хотелось услышать его бархатистый голос, но и больше всего на свете мне не хотелось его слышать. Возможно, у меня уже начало развиваться биполярное расстройство?

Я боюсь того, что сейчас услышу его.

Приподнимаюсь и опускаю ноги на холодный ламинат, таким образом уже сидя на кровати. Бросаю осторожный взгляд в сторону разрывающегося от звонков телефона и сглатываю. Запускаю пальцы в волосы и размышляю ещё несколько секунд.

Я предам сама себя, если сейчас подниму трубку. Сердце стучит с безумной скоростью и всё же я надеюсь, что Лиам сегодня спит крепко и не проснётся от моих следующих действий: я всё же беру в руки мобильник.

Вглядываюсь в экран с горящим именем, от которого внутри меня всё сжимается. Становится почему-то резко жарко. Всё же нажимаю на зелёный значок и тут же включаю громкую связь — так мне психологически проще, не знаю почему.

— Я думал, ты уже спишь, — слышится его голос с хрипотцой. Он звучит настолько разбито, что мне приходится до боли сжать зубы, чтобы не разреветься. Лиам убьёт меня.

— Поэтому ты звонишь мне пятый раз? — Спрашиваю я, правда не понимая его логики. Он звонит мне который раз подряд, при этом думая, что я сплю? Хотя, возможно, есть шанс, что он это сказал ради приличия или чтобы хоть как-то завязать разговор.

На секунду виснет тишина. Она давит на нас слишком сильно. А потом звучит его тяжелый выдох, а затем слова:

— Ты можешь выйти? — Спрашивает он, отчего моё сердце замирает. — Я около твоего дома.

Я молчу. Внутри опять борются противоречивые чувства. И я почти набираюсь смелости, чтобы сказать короткое «нет», но предугадывая мой ответ, он спешит выговорить:

— Пожалуйста, Мэди, — с отчаянием в голосе выговаривает он. — Мне просто нужно увидеть тебя.

— Сейчас спущусь, — переборов себя говорю я сдавленным голосом, тут же сбрасывая трубку.

Я не мечусь по комнате в поисках того, что лучше надеть. Я всего лишь натягиваю на пижаму толстовку, надеясь, что там не слишком холодно.

Дыхание сбивается. Это не первые наши попытки поговорить после расставания. Гарри постоянно пытался меня поймать в школе, в супермаркете и даже пытался вломиться к нам домой, благо, Лиам тогда выпроводил его. Но сейчас это первый разговор, на который я иду добровольно.

Пытаюсь идти тихо, чтобы никого не разбудить. Дело даже не в том, что я так сильно беспокоюсь о их сне, просто не хочу, чтобы мама и Ли знали о том, куда я иду и в какое время. Лиам так вообще будет в бешенстве, ведь всей душой ненавидит Гарри и отгораживает меня от него всё это время, пытаясь тому доказать внятно, чтобы тот не приближался ко мне даже близко. Один раз дошло до драки, но Зейн вовремя появился и разнял их.

Открываю дверь чёрного входа, которая выходит на задний дворик. Я точно уверенна, что он именно там. Обычно, если нам нужно было зачем-то увидеться среди ночи, мы это делали на заднем дворе моего дома: Стайлс приезжал ко мне, чтобы мне не приходилось ходить по темноте и нам до безумия нравилось сидеть под деревом на декоративной качели.

Мы могли там просидеть до утра просто разговаривая, целуясь или просто сидя в тишине.

Сейчас мне было трудно даже смотреть на этот задний чертов дворик.

Мне не приходится искать взглядом Гарри, я вижу его сразу, как только открываю двери. Он сгорбившись сидит на той самой качели.

Его локти находятся на коленях, а пальцы сжимают переносицу. Он делает так всегда, когда нервничает.

Одинокий фонарь освещает это место, поэтому мне не приходится вглядываться, а вижу я всё предельно четко. Вплоть до упавших на его лицо кудряшек, которые я так сильно любила и в то же время ненавидела.

Я остановилась. Как бы странно это не звучало, но в последнее время мне не привыкать видеть Стайлса в такой позе. Раньше он никогда себе такого не позволял. Внутри него бурлила аристократическая британская кровь, он практически постоянно ходил с ровной осанкой, будто светясь благородием. Как бы не так.

Сейчас по-особенному сильно хотелось дотронуться до него. Мне так сильно не хватает его рядом, что меня словно начинает ломать.

Гарри Стайлс был для меня чертовым героином и я ничего не могла сделать со своей зависимостью от него.

Я делаю несколько шагов к нему и только тогда он замечает меня. Он поднял голову, от чего его волосы упали на глаза, но мигом исправил ситуацию, заправляя их за ухо. Его зелёные глаза сверкнули от облегчения. Наверное, он уже и не надеялся, что я всё таки выйду.

А затем он скользнул взглядом по тому, в чём я одета и недовольно хмыкнул, но промолчал. Наверняка подумал о том, что я идиотка, раз выперлась на улицу в одних шортах и толстовке.

Я останавливаюсь совсем рядом и мечусь, не зная, сесть на качели рядом или остаться стоять?

Выбрав первый вариант, я сажусь совсем близко к нему, так, что могу чувствовать его колено рядом со своим. Не знаю, зачем так близко, само получилось.

Он сидит тихо, но по спине я вижу насколько он напряжен. Вижу только его профиль. Лицо спокойное, расслабленное, но я знаю, что кроется за ним. Он всегда прекрасно контролировал свои эмоции. Почти всегда.

Ровный нос, длинные ресницы и эти выделяющийся скулы. Ему бы следовала сниматься для какого-то модельного журнала, а не учиться в старшей школе и прожигать свою жизнь.

Гарри поворачивает ко мне голову и впивается в меня долгим изучающим взглядом. Сейчас его зелёные глаза кажутся намного темнее. Он смотрит, словно пытается запомнить каждую деталь.

Понимает, что это конец. Что это, возможно, наш последний разговор, когда мы можем так смотреть друг на друга.

Сейчас мне до безумия хочется коснуться до него, но я вовремя отдёргиваю себя. Я не могу этого сделать.

И он замечает мою секундную слабость, поэтому тем самым бархатным голосом, с британским акцентом говорит:

— Ты помнишь, как всё начиналось?

Эти слова окончательно добивают меня. Я, правда, старалась не плакать эти несколько дней при людях. Тем более, при Гарри. Я не хотела показывать ему насколько же сильно мне больно, но сейчас я не контролировала ни себя, ни свои эмоции.

Боль скреблась внутри, хотелось рыдать навзрыд, но я до боли сжала кулаки. Дурацкая привычка от которой не могу избавиться с самого детства.

По щекам скатилось несколько капель слёз и я закрыла глаза, не в силах больше смотреть на него. Сильно прикусила и без того искусанные губы.

Знаю, что сейчас он смотрит на меня, но ничего не могу с собой поделать. Чувствую как его пальцы касаются моих щёк, стирая солёные дорожки, но на их месте появляются новые. Чувствовать его касания, все равно что обжечься о плиту. Собираю остатки гордости и отдёргиваю лицо от его рук, слыша разочарованный вздох Гарри.

Я не могу открыть глаза, потому что я буду видеть в них мольбу. Отчаяние, разочарование в самом себе, боль.

— Помню, — мой голос дрожит и я уже не в силах сдерживать свои эмоции.

Я итак сдерживалась долго. Больше не могу.

***

Девять месяцев назад

Вошедши в кабинет физики я сразу заметила, что моё место занято. Наверное, скрип моих зубов был слышен по всей округе. Глаз нервно дёрнулся, я сжала кожаную сумку в руках. Этот идиот с зелёными глазами успел надоесть мне так, что мне хочется его придушить где-то.

Я перевелась в эту грёбаную школу для элитных детишек пару месяцев назад и мне уже хочется сломя голову бежать забирать документы и единственное, что меня останавливает, так это гордость. Я не буду терять то, к чему так долго шла из-за одного несносного павлина, который уже успел вытрепать мне нервы.

Всё было как в подростковом клишированном фильме. Я новенькая, а он главный красавчик школы, за которым томно вздыхают вся женская половина учебного заведения. У меня в голове не укладывается, что они нашли в этом засранце? Кроме смазливой мордашки и папиных денег у него не было ровным счетом ничего, в том числе мозгов. Он до сих пор не выучил теорему Пифагора, о чём с ним вообще можно говорить?

После того как мы с ним перегрызлись один раз в коридоре, он не может от меня отвалить. Гарри-чёртов-Эдвард-Стайлс находил любую возможность задеть меня. Он даже начал посещать уроки физики, хотя раньше его здесь никто не видел. Он выводил меня из себя раз за разом, а для учеников и даже некоторых преподавателей это было бесплатное представления, никто даже не скрывал, что за этим интересно наблюдать. И если я не ошибаюсь, нам даже посвятили отдельную страничку в инстаграме, каждый раз выкладывая посты с детальным описанием нашей новой стычки. Им не было чем заняться, а Гарри не стал терять бдительность и воспользовался этим, чтобы стать ещё более популярным. Именно поэтому он не может спокойно пройти мимо меня.

Я быстрым шагом направилась к своей парте, которая была бесцеремонно занята.

Стайлс весело переговаривался с группкой сидящих рядом девушек и парней, некоторых из них я вообще не видела ни разу.

Остановившись над ним, я грозно сложила руки на груди, прожигая взглядом точеное лицо юноши. Я совру, если скажу, что он некрасив.

Ладно, по-честному, то он выглядит как ребёнок Апполона и Афродиты. Понятия не имею, как это возможно, но иногда я за собой замечала, что пялюсь на него. Но чисто из-за эстетического удовольствия.

Поняв, что никто не собирается обращать внимания на меня, я показушно громко прочистила горло и вскинула бровями. И, Аллилуйя, он снизошёл и повернул ко мне голову, с лукавой улыбкой глядя на меня из-под опущенных ресниц. Его глаза были словно два изумруда притягивали, но об этом он никогда не узнает.

Сидящие в кабинете подростки тут же обратили внимание на нас. Некоторые даже достали телефоны, надеясь на что-то весёлое.

— Что-то хотела, Мэделин? — Спросил он ненавязчиво, хотя прекрасно понимает в чём дело. И прекрасно понимает, что бесит меня только больше в данный момент.

— Это моё место, — сердито промолвила я, для убедительности склоняясь чуть ниже над ним, одной рукой упираясь об парту, а другой недовольно тыкая пальцем на ту самую парту.

— Правда, что ли? — наигранно удивился он. — Разве, она подписана?

Я хмыкнула, закатив глаза. Детские выходки Стайлса будили во мне азарт и сдаваться я точно не собиралась.

— Вообще-то, то да, — натянула я довольную улыбку, наблюдая за эмоциями Гарри. — Смотри, барашек.

Пальцем я обвела написанное «Мэделин» и обведённое в сердечко. Сейчас я чувствовала себя победителем.

Гарри поднял на меня нахальный взгляд, а на его губах появилась усмешка, на которой я зачем-то задержала дольше положенного времени внимание. И это не скрылось от него.

— Так отбери это место, Мэди.

Он сказал это негромко, приподнимаясь и шепча эти слова мне на ухо, обдувая своим дыханием. Предательские мурашки пробежали по моей коже и я сжала в тонкую линию губы, наблюдая как самоуверенно улыбается Стайлс, доволен моей реакцией. Он всё ещё находится слишком близко и меня это вымораживает.

— Тебе три года, что ли, Стайлс? — раздраженно, сквозь зубы цежу я. — Я не буду драться с тобой за эту чертову парту.

— Как хочешь, златовласка, — ненавижу когда он меня так называет!

Раздражение разлилось по венам. Этот парень сводит меня с ума, в самом прямом смысле этого слова.

Я обхожу парту и встаю рядом с ним. Не знаю, на что я надеюсь, но пытаюсь силой сдвинуть Стайлса со стула.

— Ты, блин что, тонну весишь?

С его груди вырывается лишь беззлобная порция смеха, а его плечи немного трясутся. Я бы посчитала это довольно привлекательной картиной, если бы не обстоятельства.

Всё ещё продолжаю пытаться сдвинуть его с места, но мне кажется проще сдвинуть Эверст, чем его.

На секунду останавливаюсь и пытаюсь придумать, что сделать, чтобы отвоевать место. Конечно, я бы спокойно могла сесть на любое другое, но здесь уже дело принципа. Я не буду ему проигрывать.

Сажусь на край его стула и принимаюсь уже всем телом сдвинуть Гарри, но все равно безуспешно. Кажется, ему только нравится наблюдать за моим поражением и чувствовать себя сильнее, чем я.

— Знал бы ты, насколько сильно ты бесишь меня, — сквозь зубы выговариваю я, всё ещё сидя на краю стула рядом с ним.

Я чувствую его слишком близко, меня это смущает, но я не собираюсь отступать. Он сам захотел играть, теперь пусть получает.

Его лицо в десяти сантиметрах от моего и я вижу легкую улыбку. Его рука закинута на спинку стула. Мне некомфортно находиться на таком расстоянии.

Предпринимаю ещё одну попытку сдвинуть его и, о чудо, он двигается.

Только, не так как надо. Он просто двигается немножко в сторону, оставляя мне половину стула и оставляя половину себе. Удивление вырисовывается на моём лице, что сильно смешит Стайлса.

Он склоняется ко мне ещё ближе, чтобы вновь прошептать что-то на ухо. Мне надоели эти игры, нужно заканчивать.

Но тело как назло не двигается, не слушается, словно всё таки ожидая действий Гарри. Ненавижу себя за это.

Его губы едва заметно касаются мочки моего уха, а внутри меня всё сжимается с такой силой, что хочется прыгать. Не знаю, чем это вызвано, но мне это явно не нравится.

— Знала бы ты, насколько сильно ты мне нравишься.

***

Восемь месяцев назад

Я нахожусь на какой-то дурацкой вечеринке, на которую меня притащила Алекс, чтобы я немного развеялась. Большого желания находиться здесь у меня не было, но в чем-то подруга была права: мне правда нужно отвлечься от учёбы и семейных проблем.

Я уже давным-давно потеряла Алекс из виду, но за подругу я могла не переживать. В подобных тусовках она чувствовала себя как рыба в воде. И я совсем не удивлюсь, если она в очередной раз крутится вокруг Зейна, надеясь завоевать его внимание.

Я сижу на кухонной гарнитуре и держу в руках стакан с соком. Кроме меня на кухне ещё несколько человек, но им нет никакого до меня дела. Сейчас я могу наконец расслабиться и прикрыть глаза. Спокойная музыка доносится из гостиной, наконец-то они переключили на нормальные песни, от которых не хочется скинуться с моста.

Я не жалею, что провожу вечер пятницы именно так. Я повеселилась и хорошо провела время, но сейчас мне до безумия хочется спать.

Перевожу взгляд на часы и вижу, что стрелка пробила пол первого ночи.

Черт, это звучит так занудно, что самой противно. Неужели, я одна из тех скучных девочек, которые занимаются зубрёжкой и носят две косички и длинную юбку в клеточку.

Перевожу взгляд на свою юбку и вздыхаю с облегчением. Хоть здесь пронесло.

— Сидишь здесь, словно тебя насильно затащили в дом и заставили тусить.

Я вздрагиваю от этих слов. Точнее, от голоса. Тот самый бархатистый с британским акцентом, от которого внутри меня будто завязывается тугой узел. Поднимаю взгляд и сталкиваюсь с двумя чистыми зелёными глазами, в которых плескается серьёзность с капелькой задорности. Не знаю, как это возможно, но иногда мне кажется, что для Гарри возможно всё.

Он останавливается совсем рядом напротив меня, немного нависая надо мной. Он был высокий, выше меня на двадцать три сантиметра. Не знаю, когда мне удалось посчитать настолько четко.

Его руки расставлены по обе стороны от моих бёдер, от этого мои щеки почему-то вспыхнули красным. И он заметил это и усмехнулся. Проклинаю себя за такую реакцию.

Вздёргиваю подбородком и с вызовом смотрю ему в глаза. Не знаю зачем, ведь он просто подошёл и вряд ли с каким-то злобным планом, чтобы как-то унизить меня.

Но стоящие несколько человек в углу комнаты всё же обратили внимание на эту картину и довольно переглянулись, ожидая чего-нибудь весёлого.

У меня сейчас нет настроения о чём-то спорить или ругаться. Я просто хочу спать.

Оглядываю гарнитуру и вижу недалеко от себя стоящую бутылку с мартини. Как раз то, что мне нужно.

Тянусь к ней, не рассчитывая расстояния и тем самым прижимаюсь грудью к груди Стайлса. Упираюсь о его руку, чтобы не навернуться и тянусь пальцами к бутылке.

Голова Гарри касается моих волос и я чувствую его дыхание.

Кончиками пальцев пытаюсь взять

бутылку, но ничего не получается, она слишком далеко.

Знаю, что Стайлс сейчас за этим наблюдает с насмешкой и нескрываемым интересом. Раздраженно выдыхаю и перестаю тянуться. Выравниваюсь и недовольно смотрю в глаза Гарри, который не сдерживает смешок. Злюсь ещё больше и он это видит и уже едва сдерживает смех.

— Мне нужно выпить, чтобы разговаривать с тобой, потому что в трезвом состоянии это делать невозможно.

— Мне кажется, тебе хватит и сока, — смотрит он на стоящий рядом стакан апельсинового сока. — От мартини тебя вообще развезёт.

— Ты намекаешь на то, что я не умею пить?

— Ты в своей жизни пила что-то крепче вина, ангел?

Из его уст слово «Ангел» звучит не так уж и мило, но почему-то всё равно вызывает у меня на лице короткую улыбку, которую я тут же прячу за волосами, делая вид, что пытаюсь всё равно дотянуться до мартини. Не уверенна, что хочу его, но мне просто нужно не видеть его лица перед собой.

Тянусь ещё сильнее и в этот раз стараюсь не касаться Гарри. Отвлекаюсь на то, что слышу звук камеры с айфона. Отлично, нас кто-то фотографирует, ну или у меня уже развивается паранойя.

Рука на которую я упираюсь соскальзывает и я задеваю эту чертову бутылку, которая тут же летит на пол и с характерным громким звуком разбивается о кафель. Но это не самое страшное, что произошло.

Я чувствую, что теряю равновесие. У меня вырывается громкий мат, когда понимаю, что мне не за что ухватиться, чтобы не упасть. Готовлюсь к наихудшему, но моему великому падению не получилось состояться.

Чувствую грубые руки на своей талии, которые тут же удерживают меня. Чувствую холод от массивных колец, которые надеты на его пальцы, которые касаются моей оголенной кожи под коротким топом. Сердце сделало кувырок и затерялось где-то внизу. Не могу восстановить дыхание, хоть и сижу уже ровно.

Я только что чуть не упала перед гребаным Гарри Стайлсом.

Я не заметила, как крепко ухватилась за его плечи и нервный смешок тут же вырвался из моей груди.

Я всё ещё чувствую его руки и, казалось, он только сильнее сжал пальцы, проникая ещё глубже под футболку.

Чувствую как его плечи содрогаются в беззвучном смехе и начинаю смеяться сама, понимая, насколько абсурдной выглядит ситуация. Бутылка с мартини разбитая лежит на кафеле, но мы оставляем это на хозяина дома.

Гарри склоняется ближе и утыкается носом мне в шею, всё ещё продолжая смеяться. Чувствую приятный аромат мужских духов и мяты. Наверное, он пил мохито или типа того.

Ощущаю горячее дыхание и сама утыкаюсь носом ему в кудряшки и хохочу.

Не знаю, что на нас нашло, но от этой ситуации тепло внутри разливается с невероятной силой. Я могу свернуть это на то, что мы надышались какой-то дряни, которую курят в стенах этого дома, но мы оба понимаем, что дело вовсе не в этом.

Его волосы щекотят моё лицо и мне хочется продлить этот момент на века.

Это не правильно, что мы сейчас позволяем себе это. И мы оба это понимаем.

— А что это вы здесь делаете?

Резко отпрянув от Гарри я уставилась на вошедшую Алекс, на лице которой играла хитрая улыбка. Наверное, на моём лице отчетливо виделся испуг, потому что подруга тут же разразилась громким смехом.

Стайлс лишь раздраженно выдохнул мне в шею, всё ещё не отходя от меня. Пытаюсь незаметно отодвинуть от себя парня, но тот явно не собирался этого делать.

От осознания того насколько двусмысленно выглядит вся ситуация мне резко поплохело. Не дай Бог, по школе пройдёт слух, что у меня на вечеринке было что-то со Стайлсом — я умру от позора!

Гарри всё таки нехотя отпрянул от меня и с легкой ухмылкой посмотрел мне в лицо.

Чувствую, как его руки скользят по моему бедру, а затем наблюдаю, как он отдёргивает край моей юбки, разглаживая её и немного опуская. Дышать вмиг стало тяжелее.

— Не надевай больше на вечеринки такие юбки, — проговорил он негромко мне на ухо, вызывая предательский табун мурашек.

Не знаю, что именно он имел ввиду под этой фразой. Гуру моды? Нет, дело не в том, что она ему не нравится. Скорее, она нравится ему слишком, ведь я вижу как медленно он облизывает губы и ещё раз оглядывает меня.

Хочется провалиться сквозь землю.

Гарри коротко здоровается с очумевшей Алекс и уходит. И я знаю, что мне сейчас не отделаться от расспросов лучшей подруги.

***

Алекс вновь ведёт какой-то бессмысленный разговор со мной, а я делаю вид, что мне очень интересно, изредка вставляя: «да ты что!», «а он что?», «а ты что?!». Она и не подозревает, что я её почти не слушаю.

Мы стоим возле моего шкафчика, в который я складываю тетради, которые так и норовят упасть. Не могу сказать, что настроение у меня сегодня было хорошее и не знаю с чем это связано. Возможно, с тем что сейчас будет алгебра к которой я вообще не готова и учительница вновь будет меня валить?

Или с тем, что Стайлс делает вид, что не замечает меня?

Вздрагиваю от этих своих мыслей и отметаю их куда подальше. Пошёл этот Гарри куда подальше, моё настроение не может зависеть от него не в коем случае, ведь он остаётся тем самым кретином, который испортил мне мои любимые джинсы, когда я села на стул, на который он специально пролил клей.

Но в последнее время он делает вид, что меня вовсе не существует. Лишь на совместных уроках пристально смотрит, даже не оскорбляя.

Это было странно, и иногда мне казалось, что у него биполярное расстройство. Ведь то он не даёт мне проходу и достанет из-под земли, то даже слова не скажет. Он то холоден, то горяч. Меня это пугает.

— Почему Гарри постоянно так смотрит на тебя? — Спросила меня Алекс, поглядывая куда-то за мою спину, где в десяти метрах стоял Стайлс и разговаривал с каким-то парнем, при этом смотря на меня. Я резко обернулась и уткнулась в тетрадку, делая вид, что учу формулы. — Нет, я серьёзно. Он опять включил свои эмоциональные качели? Это даже меня начинает подбешивать.

Я лишь хмыкаю. Алекс свято уверяла меня, что Стайлс чисто и искренне влюблён в меня, поэтому задирает при первой возможности, а после ситуации на вечеринке и вовсе убедилась в этом. Правда, потом она включила режим мамочки и тут же начала мне говорить о том, что Гарри не простой человек и чтобы с ним я была осторожна.

Ну, конечно. Как будто я вообще собиралась с ним встречаться.

Я почувствовала как сзади меня кто-то встал. Кто-то, кто совсем не знает, что такое личное пространство, и это точно был не Стайлс, ведь рука, которая опиралась о шкафчик рядом с моей головой была без многочисленных колец. Закатываю глаза и оборачиваюсь, делая шаг назад, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между мной и Джошуа.

Джошуа — местный придурок. Лезет ко всем, кто женского пола, качок и никогда не принимает отказов. В каждой школе должен быть парень, который думает, что он божество и поэтому все должны его хотеть.

— Привет, красотки, — улыбается он во все тридцать два.

Я коротко переглядываюсь с Алекс, на лице которой так же читается отвращение. Джошуа пристал ко мне и ней и не может отцепиться уже последние полторы недели. Нарушает наше личное пространство и постоянно делает недвусмысленные намёки. Конечно, мы сразу его культурно посылаем, но наверное это только подогревает его интерес.

— Потеряйся, Джошуа, — грубо отвечает Алекс, что вызывает у меня улыбку. Всегда восхищаюсь её умением говорить всё прямо, а не тянуть кота за хвоста.

— Предки на выходные уезжают, — говорит он это склоняясь ко мне ещё ближе, от чего мне приходится полностью вжаться об железную дверцу, чтобы хотя бы не касаться его. — Я был бы рад, если бы ты заглянула ко мне.

Он на палец наматывает прядь моих волос. Меня сейчас вырвет.

— Что ж, Джон…

— Меня зовут Джошуа.

— Что ж, Джошуа, — повторяю я, прекрасно зная, что его так зовут. — Видишь, я даже имени твоего не знаю. Ты правда думал, что я поеду к тебе?

— Хватит уже ломаться, Мэделин, — закатывает он глаза и касается уже моей руки, проводя пальцами вдоль предплечья и достигала лямки платья.

Мы стоим посреди школьного коридора, а его видно совсем ничего не смущает. Пытаюсь скинуть его руку с себя и отойти от него, но он не даёт мне этого сделать. Алекс лишь испуганно округлила глаза, не зная что ей делать.

— Чёрт побери, отвали от меня, — мои нервы на исходе.

Несколько человек оборачивается на нас, но продолжают заниматься своими делами. Ни у кого даже мысли не промелькнуло увести эту гориллу от нас подальше?

— Кажется, или она попросила тебя отойти от неё?

Голос Стайлса звучит как спасительное судно. Спокойно выдыхаю и наконец резко делаю несколько шагов в сторону от Джошуа, который наконец отпустил мою руку.

Гарри появился вовремя, ведь ещё секунда и я стала бы бить этого кретина всем, что попадётся под руку. Неужели у качков правда нет мозгов? Я никогда особо не верила в стереотипы, но здесь факты на лицо. И в подобных ситуациях я и Алекс живём уже полторы недели. Сегодня «жертвой» была именно я.

— Мы сами с ней разберёмся, Стайлс.

Гарри бросает на меня взгляд и я вижу неподдельную злость в его глазах. Слава Богу, не на меня.

Молча прошу его сделать что-то, чтобы Джошуа понял, что пора прекратить доставать меня и Алекс, это правда вымораживает. Стайлс никогда не был героем и никогда не был хорошим парнем, но в нём всё ещё были заложены какие-то принципы и моральные устои. Он помогает мне исключительно исходя из того факта, что обращение Джошуа ко мне было неправильным.

Несколько секунд проходит в молчании и каждый чего-то выжидает. Джошуа видимо принял это за то, что Гарри решил всё таки не лезть, поэтому потянулся рукой ко мне. И сделал он это зря, учитывая, что Стайлс явно не отличался особым терпением и здравомыслием.

Я не успела даже понять, что произошло. Я словно моргнула, а когда открыла глаза, то Джошуа уже держался одной другой за кровоточащий нос. Несколько раз моргаю и перевожу взгляд на Гарри, который расправляет пальцы правой руки и оглядывает себя не заляпался ли он чужой кровью.

Чистюля.

— Отвали от них, Морган, — его голос сочился злостью и, клянусь, я слышу его таким впервые.

Гарри говорит ему что-то ещё, но я мало акцентирую на этом внимание. Взгляд падает на капли крови на плитке, но меня она, если честно, мало волнует. Джошуа получил по заслугам, и я бы добавила ему ещё немножко.

Смотрю на Стайлса и я немного шокирована, что он ввязался в драку из-за меня.

Он всегда поддерживал статус независимого и благородного, который побрезгует кого-то даже пальцем тронуть лишних раз.

Гарри смотрит на меня и успевает спросить лишь в порядке ли я, перед тем как в поле зрения появляется директор и вызывает нас к себе в кабинет.

***

После того как Гарри заступился за меня перед Джошуа, всё пошло вверх дном.

Я сама не заметила как мы стали проводить всё больше и больше времени вместе. Это были какие-то незначительные события, но для меня они значили слишком много и это начинало пугать меня.

Конечно, мы не ходили с ним в кино под ручку и не сидели рядом в столовой, но было нечто другое. Он стал всё чаще подвозить меня до дома, быть ближе ко мне на различных вечеринках, оставаться со мной на моём заднем дворе.

Я чувствовала острую необходимость в том, чтобы Стайлс находился рядом со мной. Я не могу этого объяснить, но встречи с ним для меня теперь были похожи на праздник, хоть и виделись мы часто. Я знаю, что это не правильно, но в некоторые моменты мне казалось, что его присутствие рядом было для меня необходимей, чем воздух.

Потом все перетекло в отношения. Всё выглядит довольно банально, как в типичном фильме для девочки-подростка, но это было самое особенное время для меня.

Конечно, Гарри никогда не был простым человеком. К нему надо было находить отдельный подход, он не доверял кому попало, иногда его настроение менялось с такой скоростью, что я не успевала за этим следить. И за это я любила его.

Я любила каждый его недостаток и плюсы. Стайлс был для меня самым особенным человеком, которому я доверяла всё, что у меня есть. Он засел внутри меня так глубоко, что я уже не смогу это убрать и это всегда останется при мне.

Наши отношения были переполнены энергией, чувствами, страстью и нежностью. Раньше я бы никогда не подумала, что Гарри сможет выглядеть в моих глазах так.

Он поддерживал меня в каких либо обстоятельствах я бы не была. Это сложно описать, но только рядом с ним я могла почувствовать себя живой.

Но в один момент это всё рухнуло.

Я испытывала к Стайлсу слишком сильные чувства и, наверное, это меня и погубило.

Мы сидели с Алекс в столовой, когда ей на телефон пришло смс. Я сразу догадалась, что что-то случилось, ведь видела насколько изменилось лицо подруги за секунду.

— Что такое?

Она подняла на меня взгляд и как-то грустно качнула головой. Неприятное покалывание в районе груди и плохое предчувствие. Алекс сейчас серьёзна и это заставляет меня волноваться.

— Что такое, Стэн? — Повторила я настойчивее.

— Я не уверенна, что это я должна тебе рассказывать.

Я хмурюсь и закатываю глаза, не зная, что могло так сильно изменить настроение Алекс. Протягиваю руку, на что она секунду думая, всё таки вкладывает телефон с включенным экраном. С опаской смотрю на него, а затем на Алекс: она нервно покусывает губы и оглядывает столовую. Слежу за её взглядом и сталкиваюсь с недоуменными зелёными глазами. Почему-то сердце забилось быстрее.

Опускаю взгляд в мобильник и вокруг всё будто замерло. Сердце рухнуло вниз и я почувствовала как оно разбивается на мелкие кусочки.

Не могу дышать, трудно даже отвести взгляд от фотографии.

— Это…?

— Гарри, — на выдохе выговаривает Стэн. — Мне жаль, Мэдс.

Сижу в шоке ещё несколько минут и пытаюсь переварить увиденное. Что странно, так это то, что я всё таки сдерживаю себя и не плачу. Делаю рваный выдох и чувствую, что меня начинает подташнивать. Осознание увиденного бьёт как-то слишком резко и я отдаю телефон Алекс, в глазах которой читается неподдельная жалость.

Я ненавижу, когда меня жалеют.

Гарри Стайлс никогда не был святым. Но я принимала его различные недостатки и любила все его закидоны. Не действовала на нервы, когда он хотел потусить с парнями. Не показывала свою ревность, когда на него вешалась очередная дурочка.

Я любила и люблю его всем сердцем, самой искренней и чистой любовью. И это сыграло со мной злую шутку.

Гарри был единственным парнем, которому я смогла довериться и открыться настолько сильно. После ухода отца с семьи я практически не подпускала к себе мужской пол, чтобы не дай Бог не влюбиться и чтобы мне не сделали больно.

Но Стайлс убедил меня, что никогда не сделает мне больно. Он говорил, что я самое лучшее, что происходило в его жизни. Говорил, что влюбился в меня с первых секунд нашей встречи и поэтому бесил меня в начале учебного года. Он заставил меня почувствовать себя особенной, любимой и единственной.

В день, когда он предложил мне встречаться я была самой счастливой, хоть и было сделано это всё при немного странных обстоятельствах. Это даже не было похоже на предложение встречаться как у всех нормальных людей. Но это не мешало мне согласиться и чувствовать взрыв из бабочек в своём животе.

Он тогда сказал мне, что я самое серьезное из его всех решений. Звучит жутко, но мне понравилось.

***

Мы сидим на этой дурацкой качели уже целый час. Иногда мы что-то говорим, вспоминаем. Но большинство времени мы просто молчим.

Сердце стягивает тугой болью, каждый раз, когда я смотрю на него. Кудри сейчас выглядели даже не такими задорными. Весь его вид кричал о том, что ему чертовски плохо. Никто не видел Стайлса очень давно в таком состоянии.

— Когда Лиаму было пол года, моя мама узнала об измене отца, — начала говорить я.

Мой голос был не похож на привычный: звучал подавленно и немного хрипло. Вижу, как Гарри поднимает голову и смотрит мне в глаза, намереваясь что-то сказать, но я останавливаю его.

— Он сам ей об этом рассказал. Маме было паршиво, наверное, как и любой женщине, которая узнала об измене любимого человека, — ирония в голосе звучит не специально. — Но ради Лиама, чтобы он рос в полноценной семье, она простила его. Джонатан клялся, что такого больше никогда не произойдёт, клялся ей в любви и в буквальном смысле со слезами и на коленях просил прощения. Мама поверила. Забеременела мной через какое-то время. А потом вновь узнала о том, что он ей изменяет.

Голос дрожит на последних словах и я опускаю голову и пытаюсь отвлечься на свои обломанные ногти, перебирая пальцы и смотря куда угодно, только не на Стайлса.

— Узнала она об этом даже не от него, а от общих друзей, которым было больно смотреть на неё. Они уговаривали сделать её аборт, ведь воспитывать в одиночку двух детей слишком сложно. Она послала их всех куда подальше, вместе с ними и отца. Выкарабкалась со всего дерьма и даже не пожалела, что простила в первый раз того кретина, ведь тогда бы не было меня.

Я молчу всего минуту. Слёз практически нет, по крайней мере, они не скатываются.

— Но это оставило на ней след. Ей до сих пор чертовски сложно даже вспоминать его. Я видела как ей больно и я росла с мыслью о том, что мужчины обязательно предадут и уничтожат тебя как личность. Пока я не встретила тебя.

Короткий всхлип тут же вырывается из меня и мне приходится прикусить губу до боли.

— Ты заставил меня поверить в любовь.

— Мэди…

Чувствую лёгкое касание к своей щеке и запоминаю этот момент в деталях. Я так сильно не хочу расставаться с ним, но я не хочу повторить судьбу мамы.

— Пожалуйста, хватит, Мэдс, — голос Стайлса был подавлен, едва заметно дрожал. — Я ведь знаю, что ты не хочешь этого. Не оставляй меня.

— Я не могу, Гарри.

Я так сильно хочу чувствовать его рядом. Я так сильно скучаю по нему.

— Клянусь, я не спал с ней, — он говорит это и я смотрю на него слишком недоуменно.

Не знаю, что он имеет ввиду под этими словами, но я видела те фотографии.

— Мы были накуренные, — продолжил он и моё дыхание сбивается. Стайлс всегда был ярым противником даже лёгких наркотиков. — Я вырубился и Найл решил, что будет весело, если они положат рядом со мной ту малолетку.

Я хмурюсь и не знаю как на это реагировать. Звучит как глупые оправдания, но мне хочется верить.

— Я бы никогда не предал тебя.

Плохо вижу перед собой картинку из-за стоящей пелены слёз в глазах. Внутри всё болит настолько, что я не могу даже вдохнуть.

Я не хочу совершать ошибок. Я не хочу вновь разбивать себя ради кого-то. Но и я не хочу вновь скучать по нему. Не хочу чувствовать раздирающее одиночество, когда его нет рядом.

Утыкаюсь носом ему в шею и не могу сдержать слёз. Знаю, что его футболка намокает, но в данный момент меня это мало волнует. Я так сильно скучала по нему.

Я не знаю, что меня ждёт дальше. Мне трудно предугадать, что будет хотя бы через десять минут. Но я точно знаю, что без него я теперь вряд ли смогу.

Но так же я не знаю смогу ли я быть рядом с ним.