Мы все равно останемся (СИ) [Сэриэль] (fb2) читать постранично

========== Часть 1 ==========

Лехтэ сидела за столом к своей комнате и невидящим взглядом смотрела на палантир. Все последние годы, с тех самых пор, когда потухло зарево горящих кораблей, а Нолофинвэ ушел в сторону Хэлькараксэ, слились для нее в один бесконечный тягостный серый день. А, может быть, ночь. Какая разница. Тело, привыкшее к смене серебряного и золотого Света Древ, по-прежнему с упрямой настойчивостью отсчитывало дни и ночи, хотя давно уже над Аманом не зажигалось ничего, помимо звезд.

— Ничего, — говорил ей Ильмон, — справимся. Жили ведь мы как-то в Эндорэ до того, как увидели Древа. И теперь проживем.

Впрочем, отца, равно как и брата, она почти не видела в последние годы. Когда прошло первое потрясение, вызванное гибелью Древ, предательством Мелькора и Исходом, государь Арафинвэ (Эру, как же странно и непривычно называть Арафинвэ нолдораном!) повелел мастерам открывать снова кузни и ковать оружие, укреплять Тирион и неусыпно нести дозоры на границах Амана, ибо каждый день и каждый час отныне ждали все нападения того, кого отныне прозывали Моринготто, и никто не мог оставаться спокоен или безучастен.

Каждый из них, и Лехтэ тоже, делал то, что мог, что было ему по силам. Многие мужчины, забыв на время о музыке и прочих мирных занятиях, в их числе и многие ваниар, тренировались с оружием в руках на случай нападения войска Тьмы на Аман.

Брат Лехтэ Тарменэль, как умелый лучник и арбалетчик, нес дозор на границе, высматривая в темноте при слабом свете звезд, не подкрадывается ли враг. Отец Лехтэ, как хороший кузнец, вместе с прочими ковал оружие, в свободное же время приходил на строительство укреплений, и только там время от времени его встречала Лехтэ.

Сама же она, поскольку больше не умела ничего иного и ничем, ничем вообще не могла быть полезна, помогала строить укрепления вокруг Тириона.

Любимый белокаменный Тирион, город детства, снова как и в годы юности, превратился в стройку. Но не улицы строили теперь нолдор, не дворцы и не парки с фонтанами. Строили укрепления, башни и стены, долженствующие защитить народ от Врага, если тот нападет.

День и ночь, при свете факелов, все, кто был свободен, а среди прочих и Лехтэ, таскали растворы и камни, воздвигали стены, башни. Готовились и на случай осады. Арафинвэ торопил, и была надежда, что, случись беда, они не погибнут сразу, но по крайней мере женщины и дети выживут, укрывшись за стенами, и воины смогут отстоять их жизни.

Поначалу Лехтэ, привыкшей за годы замужества к беззаботной, легкой жизни в дворце нолдорана, было куда как тяжело, и, хотя прежние навыки, полученные во время путешествий с отцом, быстро вспомнились, однако нежные пальцы ее скоро сбились и кровоточили, кожа загрубела, волосы потускнели, и синева под глазами, вызванная постоянным недосыпанием, ибо отдыхала она лишь время от времени по паре-тройке часов (даже для эльдэ невозможно мало!), уже даже не проходила. Но о том, как она выглядит со стороны теперь, Лехтэ даже не думала и не замечала. Мыслями сосредоточившись на работе, в ней же и искала она утешение от горестных мыслей и тревог. Как там те, кого она больше никогда не увидит? Лишь потом, когда по воле валар взошли на небо златой Анар и серебряный Итиль, когда горы поднялись на ужасную высоту и были созданы Зачарованные Острова, и заботы нолдор, оставшихся в Амане, значительно уменьшились, хоть и не ушли совсем, лишь тогда позволила себе Лехтэ вспомнить о собственных личных бедах и горестях. А когда вспомнила, то заболело сердце, и рука сама потянулась к палантиру, что еще оставался у нее от прежних дней и до поры был спрятан на дне сундука.

Лехтэ зашла в дом, брошенный кем-то из изгнанников, ставший ей теперь временным пристанищем, достала палантир и разместила его на столе. Долго сидела, уставившись в одну точку. Вызвать или нет? Если он ответит, то что еще скажет? Не пожалеет ли потом она, Лехтэ? А впрочем, промедлить тоже больше уже невозможно. И тогда она решилась. Дрожащей рукой потянулась к шару и попыталась вызвать. Ответит или нет?

— Атаринкэ…

*

«Взмах — удар, и снова взмах. Практически бессчетное число раз, почти без перерыва. Руки гудят, мышцы скоро начнет сводить от усталости, а натруженные сухожилия уже болят. Взмах — удар, не останавливаться, ковать оружие и броню, чинить поврежденные доспехи и думать, думать, не переставая о сплавах, добавках, способах плавки. Думать о деле, чтобы ни на секунду не прокралась мысль об отце и о брате.

Опустил молот и подошел к чуть покачнувшемуся кузнецу, работающему рядом.

— Хватит, Тьелпэ, на сегодня все. Я доделаю, иди отдохни, — немного хриплым от усталости голосом сказал сыну, который, упрямо мотнув головой, вернулся к работе.

Закончили мы с ним почти одновременно. Опередив меня ненамного, он принес воды,