Эксперимент Не Удался [Теодора Игнатова] (fb2) читать онлайн

Эксперимент Не Удался

Глава 1

Через открытое окно долетали обрывки прохладного ветерка, окончательно разгоняя сон. В тревожной полудреме давно. Наверное часа два, как Алекса себе приказывала: лежать и спать. Но с каждой минутой становилось всё труднее удерживать тело в постели. От предвкушения сердце частенько замирало, окончательно притормозив не спокойное дыхание. А душа ликовала!

Настал тот самый долгожданный день, когда наконец-таки получит то, чего так яро хотела. Без разницы какого цвета, пусть хоть красная… Терпеть не может этот цвет, но и на него согласна. Больше нет сил сдерживаться. Вскочила с кровати и кинулась к окну, не обнаружив искомого плюхнулась на пол, надув губы словно ребенок. Где бант, шарики? Почему её подарок до сих пор не под окнами. Обняв колени и уткнувшись в них лицом, пыталась унять буйное нетерпение. Наверное хотят подарить перед тем, как выезжать в ресторан. Чуть корежило от мысли, что Андрей организовывает праздник в честь дня рождения, но ясное дело не по своему желанию, а по велению этого козла, что когда-то обрюхатил её мать. Не нужен ресторан, гости, отдайте уже то чего так долго ждёт и забудьте о ней на недельку.

За дверью давно кипит беготня, готовятся, думают спит и ничего не слышит. Так и могло быть, если бы не предвкушение, что не давало уснуть вчера и разбудило сегодня раньше обычного. Шипение и даже ругань за дверью продолжались, а она сидела на полу вытянув ноги и думала о нём. Да, теперь в её мыслях новый бес, с карими глазами и сильными руками, которые совсем недавно оставляли кучу синяков на теле, рвали душу, даря свою улыбку другим. Девчонка непроизвольно сжала кулаки и выдохнула. Да плевать ей, плевать. В дурной голове всегда кто-то живёт, ничего удивительного, она привыкла.

Поднялась решительно на ноги. Всё, она проснулась! Распахнула дверь комнаты, перепугав мать до чёртиков.

— Уже-е-е… проснулась? — моргала перепуганно глазами Екатерина, уже при макияже и в платье.

— Проснулась, — бросила Алекса и направилась в ванную.

За дверью слышались быстрые шаги и громкая возня. Чего они там задумали, что даже как-то не по себе от подобного заговора. Стоя под душем прислушивалась, как мать с Андреем о чём-то спорят. Не согласна с ним, это что-то новенькое, как решилась на подвиг, она же во всём с ним соглашается. Как только распахивает дверь, в квартире мгновенно наступает тишина.

— Идиотизм… — бурчит Алекса.

Времени до вечера ещё очень много, она не торопится. Кружка кофе и бесчисленные поздравления на телефоне. Горькие мысли одолевали не выспавшуюся голову. Что тебе надо, Богдан? Вслух спрашивала у него, пытаясь изгнать. Одновременно боролась с желанием не отлипать от окна, в ожидании подарка, который по неведомым ей причинам до сих пор не подарен. По квартире плывёт аромат роз, огромная охапка красных бутонов от Уимберга, к ним небольшая белая коробочка с красной ленточкой. Лично от него. И как ей это расценивать? Не интересно, на, что у него там мозгов хватило, она ждёт совсем другой подарок и в этом случае, плевать кто его оплатил и от кого он.

Время пролетело незаметно. Бледно жёлтое платье приготовлено и разложено на кровати, туфли в тон на высоком каблуке, тут же на полу, осталось сделать макияж. Снова внимания требует телефон, отвечать не хочется, но приходится. На дисплее Екатерина. Сердце в предчувствии начинает биться быстрее.

— Да, мам.

— Спустись, пожалуйста, на улицу.

Сбрасывает звонок и кидается бежать в чём есть, попутно сунув ноги в шлёпанцы. К чёрту лифт, несётся по ступеньках и медлит лишь секунду перед тем, как распахнуть дверь подъезда.

Только ступив на улицу так и обмирает открыв рот, но ничего не сказав, даже делает шаг назад. Поворачивается к матери, на него даже не смотрит, на глаза тут же набегают слёзы жесточайшего разочарования отравляющего воздух. Медленно выдыхает стараясь унять эмоции. Спазмами сводит горло не давая продохнуть. Екатерина растерянно стоит перед ней, в руке протянутые два комплекта ключей.

Новенькая, белая "Ауди ТТ", обвязанная огромным, красным бантом, сверкает перед подъездом, в окружении цветных шаров. Дар речи пропадает у девчонки напрочь. Качает головой и пятится к подъезду, как от монстра. Мать идёт к ней и протягивает ключи перевязанные красной ленточкой. Алекса не берёт и морщится, отпихнув с отвращением руку родного человека. Уимберг понимает причины подобной реакции и сузив глаза коршуном наблюдает за ней.

— Припоздали, знаю ты ждала с утра. Не успели и решили перед рестораном тоже хорошо, — оправдывалась Екатерина.

— Это что?!

Уимберг не сдержавшись зарычал, она не смотрела на него, но слышала. Андрей то понимает причины подобной реакции. Да плевать, что там в его голове, если не перестанет скалиться, оставит его без зубов!

— Твой подарок, — отвечает Екатерина, окончательно растерявшись.

— Это не мой подарок. Мам, это не мой подарок! — закричала на неё во всё горло, что есть сил. — Скажи мне, что перепутали с чьим-то. Скажи перепутали! Это точно не мой.

— Прекрати цирк! Даже подарок нормально принять не можешь, — начал Андрей.

Не взглянув на него, продолжила обращаясь к матери:

— Все знают какую я хочу! А это что?! Это что?! — голос дрожал и не слушался.

На месте разыгравшейся трагедии собралась толпа зевак. Перешёптываясь, ахая и охая в голос.

— Я хочу "Бреру", красную, чёрную, белую. Да любую! Я хочу "Бреру"! — закричала Алекса на мать в очередной раз срывая голос. — А это дерьмо можете оставить себе, — добавила процедив сквозь зубы.

— Лекс…

— Ни разу в жизни мне не подарили то чего я хочу. Ни разу. Для меня это важно… — с трудом сдержала подступающие слёзы.

— Алекса… — снова попыталась Екатерина.

— Ты никогда меня не слышишь. Всё делаешь, как хочется тебе!

— Алекса…

Взмахом руки заставила проглотить оправдания. Повернулась к Уимбергу.

— Огромное спасибо за шикарный день рождения. Я тебе во век этого не забуду. От души спасибо и от души желаю тебе сдохнуть!

Он не успел ответить, девчонка быстро зашагала вдоль дома.

— Алекса, вернись, — крикнул он ей в спину.

Алекса обернулась и рявкнула:

— Да пошли вы!

Прибавила шагу пока не догнал, не остановил. Сама ещё не знала куда идёт, но подальше от тех, кто так больно ударил. Перед глазами стояла белая "Ауди", раздирая обидой в клочья душу. Ещё и ненавистный красный бант, да хоть синий, она же знает, ненавижу. Смогли, добили. Он раздавил окончательно, в очередной раз показав, что она и её желания для них, ничего не стоят. Будет так, как они хотят. А ты смирись Алекса. Никогда!

Слёзы удалось сдержать, а желание крушить всё на своём пути не получалось. Жаль нет рядом сильных рук, что обнимут, успокоят и не дадут наделать глупостей. Оставалось выпускать пар в движении, быстро шагая по асфальту протоптанной дорожкой, туда где ценят и любят.

Перед домом Нестеровых стоял внедорожник старшего. Обойдя его вошла и удивлённо замерла в дверях с огромными глазами. Виктория с Павлом лазали по полу на четвереньках и ругались.

— Это ты виноват! Я сразу сказала…

— Сама сказала, иди смени рубашку!

Вика заметив её, перепуганно вскакочила на ноги.

— Ты, что тут делаешь?! — внимательно осматривает девушку.

Шлёпки, простецкая розовая футболка и синие трикотажные шорты. Растрепавшиеся волосы, горящие глаза на мокром месте.

— Почему в таком виде?

Павел поднимается следом и тоже осматривает девчонку, хмуря брови.

— А, что это вы там делали? — всё ещё удивлённая Алекса, кивнула головой на пол возле дивана.

— А-а-а, ерунда… Потеряли одну ерунду… — прочистила горло Вика.

— Ну-ка ты расскажи, что ты тут делаешь? — Нестеров старший продолжал хмуриться.

Девчонка вздохнула залезая на диван с ногами, махнула расстроенно рукой переводя дрогнувшее дыхание. Родители Димки сели рядом и ждали пока неожиданная гостья справится с подступающими слезами. Голос не слушался, разочарование хлестало хуже любого предательства.

— Ну их… — только и смогла сказать Алекса.

— Понятно… — пробурчал Павел. — Ресторан отменяется.

Стянул галстук и отбросил в кресло, попутно растёгивая наполовину рубашку. Вика же продолжала молча ждать.

— Подарили… Так ждала. Вернее этот козёл подарил или я не знаю, просто дал денег, а они купили это говно! — выдала гневно девчонка. — Они же прекрасно знают чего я хочу. Да хоть красную! Зелёную в пятнышко… Но не это! Зачем вообще дарить, то что мне не нужно. Прекрасно знают чего жду! Вот пусть своё долбаное день рождение и празднуют в своём долбаном ресторане без меня. Подобное разочарование хуже всего…

— Правильно понимаю, ты о машине?

— Это разве машина?! Пусть себе оставят!

— Ясно… — Нестеров старший нервно потёр затылок.

Вика прочистила горло и поближе придвинулась.

— Здесь ты, как оказалась?

— Как, как, пришла ножками.

Вика хохотнула и снова прочистила горло.

— То есть все ждут в ресторане, а ты через весь город пришла сюда, к нам пешком?

— Ну, как видите я тут у вас, — приподняла бровь Алекса.

— Тебе повезло, что мы опаздываем.

— Почему это вы опаздываете на моё день рождение, — тут же предъявила Алекса нахмурившись.

Парочка переглянулись. Вика выразительно посмотрела на мужа.

— Паш, гони в кулинарию за тортом.

Он ответил аналогичным взглядом.

— Паша, купи торт… — в ответ на него Вика.

Он покачал головой.

— Мне кажется, надо умерить свои обиды на маму и Андрея. В ресторане тебя ждут друзья, близкие, с подарками, цветами, а ты на всех…

— Пусть ждут.

— Лекс, так нельзя. Это неуважение к людям, которые тебя любят и ценят.

— Мне плевать! — рыкнула Алекса. — Это мой день рождения и я решаю, что с ним делать и, что в него делать мне.

— Лекс, это неправильно…

— Паша, езжай за тортом! — зарычала Вика.

Они с минуту сверлили друг друга глазами. Павел сдался и вышел хлопнув дверью. Алекса какое-то время молчала.

— Торт зачем нам? Будем депресняк заедать? Тогда лучше запить, чем покрепче.

Вика нервно хохотнула.

— День рождения будем отмечать.

Алекса усмехнулась, и тут же рассмеялась повалившись на диван, как только успокоилась вытерла слёзы.

— Уимберг, вас с Пашей закажет, — и снова захохотала утирая слёзы, будто незаметно.

Виктория вздохнула. Смеялась девчонка скорее в истерике. И слезы врятли от смеха, но она под игрывала. Алекса громко выдохнула.

— Почти всю ночь не спала, всё утро слушала их возню, шипение и беготню по квартире, без умолку звонящие телефоны, а потом выхожу и вижу это белое дерьмо под красным бантиком и в куче шаров. Они издеваются? Выглядит именно так. Все знают я хочу «Бреру», а не это пафосно-мажорское дерьмо. Сложно было купить то, что я хочу? Вот сложно, подарить то чего я хочу? В детстве я очень хотела собаку, весь год галдела, и была уверена мама подарит мне собаку, а она… Знаешь, что сделала она?! Подарила самый навороченный компьютер, что нашла и праздник с долбаным тупым аниматором. И сейчас она поступает точно так же. Она всегда так поступает! Ей просто плевать на меня и мои желания. Про этих козлов я вообще молчу, им должно быть всё равно, но ей то… Мне это убогое корыто даром не нужно, пусть подарят кому-нибудь другому или себе оставят.

Выговорилась Алекса переводя дыхание. Виктория придвинулась ближе, положив ладонь на колено девчонки слегка сжала.

— Не буду тебя отговаривать и ругать, хотя надо. Можно обидеться на маму и Андрея, но те кто приглашен на твой день рождения не виноваты.

Алекса отмахнулась и выпучила глаза аж подпрыгнув, на ковёр выполз маленький серый комочек и посмотрел на них. Она встретилась с чёрными глазками бусинками взглядами и расцвела улыбкой.

— Это что? — ткнула пальцем.

Вика подскочила и закричала:

— Хватай её! — и кинулась бежать из комнаты.

Алекса спустилась осторожно на пол и взяла в руки барахтающееся существо. Хомячок пытался выскользнуть из рук, но от неё не убежишь. Вика сунула ей банку.

— Сажай. Мы за ним почти час гонялись.

Алекса удивлённо вытаращила глаза и улыбнулась.

— Вот оно что, за ним гонялись.

— За ней.

— А где взяли?

Девушка с умилением смотрела на пушистика в банке, глаза буквально горели от восторга, как тот крутился по стенкам в попытке выбраться.

Вика села и вздохнула спрятав глаза, Алекса выжидающе повернулась на неё.

— Это твой подарок, но Дима решил не дарить, боясь за жизнь хомячка.

— Чего?! — изумиласьАлекса.

— Богдан должен был отвезти Диму в ресторан и когда заехал, привёз этого, — кивнула на банку в руках девушки, — попросил передать подарок от него. Дима не рискнул передавать подарок от Богдана и оставил дома. Вот так.

— Вот гад! — Алекса аж подпрыгнула от возмущения.

По другому взглянула на хомячка, глаза мгновенно наполнились слезы.

— Вот видишь, все всё решают за меня. Кто давал им право решать за меня, что мне нужно, а что нет? Это мой подарок! Вот пусть и празднуют без меня, поделом.

— Он, она, прогрызла коробку и сбежала. Пытались поймать, когда ты пришла.

— Ко мне наверное бежать собралась, — усмехнулась девчонка, умиленно глазея на зверушку.

Вика засмеялась.

— Ага, к тебе, — не переставала улыбаться. — Из-за неё ты нас застала дома.

Богдан привёз для неё, он купил ей подарок. Тот от кого меньше всего ожидала подарил то, чего она хочет. Всю жизнь мечтала о питомце, а у неё не было даже паршивой полудохлой рыбки. А он купил, для неё. Помнит, всё он помнит, и всё он знает. Всегда знает паразит. Слёзы набегали на глаза, усиленно моргала, сглатывая раз за разом подкатывающий к горлу ком.

— Такое впечатление, что меня сегодня решили добить окончательно… Дурацкий день рождения.

— Давай заберу…

— Ага, щаз! Это мой подарок! — схватила Алекса банку двумя руками. — Я всю жизнь мечтала хоть о мизерной зверушке, а ты хочешь у меня забрать?

Виктория молчала.

— Единственный подарок, которому рада.

Спустя пол часа вернулся Нестеров старший, с огромным тортом. И не взглянув на не послушных женщин унёс в недра кухни. Слышалось, как звенят бокалы и хлопают грозно дверцей холодильника.

— Долго вас ждать?

Обменявшись улыбками пошли на зов. Откупорив бутылку шампанского, разлил по бокалам, бурча под нос, что-то о переполохе из-за побега Алексы.

— Подождите! А свечки! — всполошилась Виктория.

Вдвоём с мужем перерыли всю кухню и нашли только одну маленькую жёлтую свечку.

— Прямо, как моё платье, — усмехнулась девчонка.

Воткнули в торт, зажгли и взялись за бокалы. Настала тишина, в голове смутьянки ни одной мысли, чего загадать. А чего тут думать, её потерянный подарок! Прикрыв глаза, во всей красе представила итальянскую диву и себя за рулём. Ну и пусть в точности машина Богдана. Главное загадать. Только приготовилась задуть свечу, как открылась дверь.

— Твою ж мать! — заорал Димка.

Она от неожиданности задула напрочь выкинув из головы желание. С сожалением уставилась на потухшую свечку. Значит не сбудется, не судьба. Димка потирая лицо ладонями продолжил возмущение:

— Лекс, ты нормальная?! Папа! — на Виктория просто взглянул укоризненно.

— Заткнись скотина! — зарычала Алекса.

— Лекс, — тут же одёрнул Павел.

Дима устало опустился на стул и молча смотрел на неё, слов просто не было. На столе стояла банка с хомячком. Нестеров схватился за голову истерично расхохотавшись.

— Ты нас всех сведёшь с ума.

Из подлобья грозно на него смотрели серые глаза. Подарок не отдал, желание спугнул, ещё и спрашивает, нормальная ли она. Ну, погоди Нестеров, придёт час расплаты.

Ночь спала, как никогда крепко и спокойно, а всё потому, что дом Нестеровых это крепость. Проснулась от мурашек по коже, из открытого окна, веяло сырой прохладой. Дождь. Мелкий, серый и затяжной. Укуталась в одеяло, пролежав так ещё с час, прогоняя из головы вчерашние события. Выпитое шампанское давало о себе знать болью. На двоих с Викой выпили пол торы бутылки, посмеиваясь над хмурыми мужчинами. М-да… Неплохо отметили. Улыбнулась. Накинув халат спустилась в кухню, Димка с каменным лицом пил одиноко кофе.

— У тебя от этой дряни настроение каждое утро плохое. И морщины между бровей, хмуришся много, — сама попутно увела у него из под носа кружку и вылила в раковину.

— У меня паршивое настроение от вас от баб! А не от кофе.

— Ой, а вы мужики прямо нас радуете каждый день!

Взгляды скрестились в немой дуэли.

— Словно муж и жена, что в браке двадцать лет, орёте на весь дом, — входя пробурчала Виктория. — Дим, ты точно определился на ком намерен жениться?

— Не протрезвела что-ли?! — вскочил Димка с обезумевшим взглядом. — Что за ересь!

И стремительно выскочил вон, хлопнув дверью.

— Вот псих, — усмехнулась Алекса. — слова не скажи, истерит сразу. Я этой Алисе…

— Не надо, не трогай Алису, — Виктория села на место сына.

Алекса махнула рукой и взялась за апельсины. Свеже выжатый сок лучшая замена солнцу.

Банка со зверушкой стояла посреди стола, дно закидано свежей морковью и капустой.

— Хочет чтобы помнила, — с улыбкой сказала Вика.

— Думаешь?

— Уверена. Стоимость в двести рублей, а эмоций на всю жизнь. Это тебе не миллионы.

— Миллионы тоже запомнятся на всю жизнь. Как самое великое разочарование.

Хомячок проснулся и кружил по банке, в желании бежать. От неё не убежишь.

Через два часа такси остановилось возле подъезда, девчонка с крафтовым пакетом в руках, хлопнув дверью заскочила внутрь, даже не взглянув на машину с бантом.

* * *

Наблюдая, как подъехала жёлтая машина, мужчина проследил за блондинкой глазами, быстро скрывшейся за тяжёлыми дверями. Сделал несколько фото на телефон неудавшегося подарка и поспешно уехал со двора.

Глава 2

Пошла вторая неделя со дня рождения, Алекса демонстративно игнорировала подаренное авто. Которое так и осталось стоять напротив подъезда с изрядно запылившимся бантом. Екатерину и Уимберга байкотировала, не удостоив даже мимолётным взглядом. На удивление Андрей почти не показывался, в голове девчонки это конечно же зарождало настораживающие мысли. Уж слишком подозрительно, просто так он никогда из виду не исчезает.

Пасмурное утро добавляло тучь в и без того паршивое настроение. Погода испортилась настолько, что больше напоминало осень, нежели лето в разгаре. Стянув полы джинсовки и застегнув на две пуговицы, девчонка вышла из подъезда поёжившись. Оставаясь под козырьком, впервые взглянула на свой брошенный подарок. Подняла голову к небу, мелкий дождь с порывами ветра только усиливался. Пол часа она пыталась вызвать такси, в ответ одно и то же: свободных машин нет. Промозгло передёрнула плечами и вернулась злым взглядом к машине. Зрелище жалкое, севшую пыль размазало дождём, а красное чудовище на крыше, что когда-то было атласной лентой, придавало заброшенности. Мысли метнулись к ключам, что лежат у зеркала возле двери.

— Вот дерьмо! — выругалась сквозь зубы.

Шагнула под дождь, дома даже зонта не нашлось. Остановилась прямо перед "Ауди", попыталась потянуть за ленту, она не поддалась, слишком намокла, чтобы так легко развязаться. Сжав зубы стащила грязное украшение и вернулась под козырёк насквозь мокрая. Ещё с минуту смотрела, не решаясь уверена она в своей затее или нет. Смирилась? Ну уж нет! Может удастся на что-нибудь обменять её. Вернулась в квартиру, переоделась в сухие и целые джинсы, о любимых подратостях временно придётся забыть, и футболку. Сверху накинула тонкую кофту. Хватанула оба комплекта ключей и пока спускалась на лифте развязала ненавистную красную ленточку.

Машина радостно пискнула и девчонка поспешно нырнула в салон. Встречал её леденящий холод кожаной обивки и едкий запах новизны. Не радостно. Осмотрелась поёжившись, "Брера" покомфортнее, да и попросторнее что ли… Эх, гады! Такую мечту ей испортили.

Пару минут и прищуренные хищные глаза загорелись, не успела машина и двух метров проехать заглохла. Как-то с Итальянкой она быстрее общий язык нашла. Раздражающе на мозг капал непристёгнутый ремень издавая характерный звук.

— Боже… Да заткнись ты! — защёлкнула ремень и вынырнула из под него.

Снова запустила двигатель и тронулась неспеша с места, выезжая из двора. На дороге "Ауди" оказалась очень послушной, чётко подчиняясь малейшему движению хозяйки. На что же и с кем бы поменяться, озадачила замёрзший мозг девчонка. В голову приходил только брюнет и Итальянка. Он ни за, что не согласится, никогда даже и не будет рассматривать подобное предложение. Она бы на его месте поступила точно так же. За горькими мыслями сама не заметила, как долетела до спортивных владений Нестеровых. В самом конце парковки пятачок пустовал, к нему она и устремилась.

— Было твоё, стало моё, — обратилась к Богдану, занимая его излюбленное место.

Обхватив себя руками заторопилась в здание, кивком поздоровавшись направилась в кабинет Димки. Дверь оказалась приоткрытой, а сам Нестеров задумчиво вертел в руках стаканчик от выпитого кофе. Швырнула рюкзак на диван вместе с брелком от машины и села в кресло напротив.

— Здесь никак потеплее сделать нельзя?

— Ну во первых здрасти! А во вторых, иди к Богдану, согреет.

Алекса не веря своим ушам уставилась на друга, даже не нашла, что ответить.

— Не удачная шутка, но реакция интересная. Здравствуй, Алекса.

— Здравствуй, Дима! — прорычала девчонка. — Ты походу совсем дурачком стал.

Нестеров ненадолго перевел на неё глаза, бросил в урну стакан и откинулся в кресле.

— Не пешком смотрю, — успел заметить.

— Хочешь поменяемся на твою.

— Нет спасибо, меня моя устраивает.

— Нестеров, ты, что хотел-то? Вытащил меня в такую погоду. Там, как зимой! Я готова варежки одеть.

— Ну, и чего не одела?

Заметив недобрый настрой девчонки, сменил тему.

— Кофе тебе принести?

— Чаю горячего, если можно, — ехидно вещала она.

Вернулся Нестеров со стаканчиком быстро. Сгрёб девчонку на руки, усадил себе на колени и вручил чай.

— Нестеров, тебе совсем плохо?

— Просто соскучился, — обнял, крепко прижимая к себе.

Дверь резко открылась, вбежал администратор и разинув рот застыл.

— Стучаться не учили? — недовольно спросил Димка.

— Потом зайду, — и хотел уже сбежать.

— Говори уже, что случилось? — остановил его Нестеров на пол пути.

— Там это… Две лампочки одновременно перегорели на втором этаже…

— Я не пойму, кто у нас администратор? Не знаешь, что надо делать? Электрика вызывай!

Парень тут же исчез, не спрятав удивления в глазах. Димка погладил по спине девчонку и внимательно взглянул ей в лицо. Алекса прищурившись наблюдала за другом.

— Нестеров, что тебе от меня надо?

— Говорю ж ничего. Согрелась?

— Есть немного. Так, ладно, раз просто соскучился, то мне пора, — убрала его руки с себя, поставила стакан и шустренько сбежала.

Совсем Нестеров головой ударился. Сидит наглаживает ей коленки, да спину. Когда дверь резко распахнулась, она почему-то подумала это Богдан, но нет, ошиблась. Тогда бы было объяснение его поведению, а так только сомнения в адекватности. Хватанула рюкзак и к двери, забыв попрощаться.

Как только Алекса вышла, Димка достал из ящика стола салфетку и аккуратно завернул стакан оставленный ею, опустил в файл и убрал. С компьютера выдернул флэшку и спрятал в карман.

Буквально несколько минут прошло, как дверь грозно распахнулась. Нестеров собравшийся уходить недовольно взглянул на вошедшего.

— Богдан, — Димка удивлённо уставился на друга.

— Ты кого ждал?

— Никого. Чего так врываешься?

Богдан сел не спуская свирепового взгляда с Нестерова.

— А-а… Алекса только вышла.

— В курсе. Ты поэтому такой перепуганный?

— Удивлённый. Был. Значит встретил.

— Не встретил, — глаза брюнета буквально искрили.

— В чём тогда дело, что ты меня убиваешь взглядом?

— Тебе кажется.

Нестеров конечно же догадался спрятав улыбку, персонал с появлением нового админа словно стая сплетниц и остаётся только догадываться о чём теперь они там шушукаются по углам и что мог слышать ревнивый мавр. А вот, если бы Богдан успел застать Алексу здесь? Прожигает злющим взглядом, а предъявить не может.

* * *

Заезжая в тесный двор трейсера, Алекса рычала про себя. Не лежит душа к этой машине, вот, как не пыталась. Сашка курил и одновременно тыкал по дисплею телефона. Чуть не упираясь в парня бампером остановилась. Он подняв глаза выронил изо рта сигарету.

— Ну и чего рот разинул?! Садись! — раздражалась Алекса ещё больше.

Трейсер обошёл машину по кругу, на лице глупейшая улыбка и сел рядом.

— Нихрена себе! Курить можно? — осматривая восхищённо салон.

— Делай, что хочешь. Хочу поменять её на что-нибудь.

— Нафига! Офигенная же.

— Какая к чёртям офигенная! Корыто блин белого цвета.

— Ну ты зажралась, Никольская.

Она проигнорировала его выпад.

— Можно на что-то попроще, — совсем растроенно.

— Я б не стал.

— Я не ты! Хочешь дам покататься, а ты ищи с кем мне поменяться, кому предложить. Хотя бы на время, а там я, что-нибудь придумаю.

— Не-е-е, покататься не возьму. Мало ли разнесу, что. Поехали под мост, там много интересных тачек трётся, мож кто и рискнёт.

Поменяться никто не рискнул, да и ей ничего не приглянулось. Разрисованные, да перекрашенные в яркие цвета автомобили не притягивали внимание девчонки. А вот компания, что постоянно беззаботно на веселе, пришлась Алексе по душе. Как и она, дерзкая и наглая влилась словно и была там.

* * *

Первый час ночи, все золушки давно стали тыквами, как любила говорить Алекса.

Бросив "Ауди" поперёк парковочного места, хлопнув дверью направилась в клуб. Она даже не уверена, там ли он. Ну, а вдруг повезёт. Алкоголь изрядно кружил голову, стоило только войти в нагретое помещение. Прошлась глазами по столикам и вот оно, Богдан собственной персоной. Что там Алёна сказала, появилась девка постоянная. А у него может быть постоянная? Так быстро забыл её, свирепо бушевало в голове. Раздумывать некогда, на парковке ждёт компания, жаждущая зрелищ и веселья. С воплем, я вас всех уделаю, Алекса отправилась на поиски брюнета с одной целью. Она хочет Альфу.

— Привет, — опираясь ладонями на стол прямо перед ним.

Богдан выпрямился отвечая:

— Привет, — дежавю с играло свою роль, голос сел.

Ставит стакан прочистив горло. На девчонке джинсовые шорты, белая футболка открывающая полоску живота. Секунды они смотрят друг другу в глаза. Алекса швыряет на стол перед ним свой комплект ключей от "Ауди".

— Давай поменяемся, мою на твою. Прямо из салона, максимальной комплектации.

— Чего? — обалдел Богдан, конечно же замечая, девчонка нетрезвая.

— Предлагаю поменяться машинами.

— Иди лечись, больная на голову!

— Подумай.

— Иди лечись, дура избалованная.

Столь дерзкое предложение привело Богдана в шок. Руки дрожали от еле сдерживаемого желания схватить и встряхнуть, а потом искупать в каком-нибудь водоёме, чтоб пришла в себя.

— Ты больная на голову. Иди лечись, избалованная дура! — ответил он на её настойчивый взгляд.

Только сейчас Алекса заметила особу рядом с ним, сфокусировав на ней взгляд мельком осмотрела, так ничего и не заметив. Молча перепуганно сидит. Остановилась на руке Богдана, что обнимала девчонку, заметила, как дрогнули пальцы, но он тут же крепче прижал к себе.

Слова хлестали по не зажившим ранам. Она хотела его видеть и, что видит? Как он сидит с девкой обнимается. Конечно заметила, как блеснули испуганно чёрные глаза, сбилось дыхание, но это ничего не меняет. Смотрит, и видит она в его взгляде только ненависть к себе и раздражение. Сколько она выпила, да не достаточно, раз замечает такие мелочи. Может готова сдаться, пусть только побежит за ней и плевать на всё. Она за этим и ехала, плохо без него, нужны его руки, покой, что может подарить, ощущение защиты. Ну и конечно же поменяться машина. Все хором утверждают, у неё хорошая, дорогая машина. Неужели так сложно подарить ей хоть малость счастья. "Брера" даже уже и не выпускается. Но вот так перед ним, понимает всю глупость поступка, не побежит, не подарит. Никогда уже он и шагу не сделает в её сторону. Девчонка зарычав сквозь зубы пошла к выходу из клуба, медлила, а он не побежал… Ну и гори оно всё синем пламенем.

Богдан смотрел ей вслед, буквально еле удерживая себя на месте, чтобы не рвануть следом. Сердце бешено колотится, чувствует кожей важность момента и сидит. Внутри всё дрожит, голос отказывается слушаться и он старается молчать, сосредоточившись на спутнице. На удивление получается, какая-то горькая страсть обуяла мозг и он поскорее засобирался домой, увозя девушку. До утра перед лицом стояли серые глаза с мольбой, укором и пониманием. Она уже была не трезвая, беспокойство росло не давая уснуть, даже в страсти он ни на секунду не переставал о ней думать. Руки мелко подрагивали, три ночи, до сих пор смотрит в потолок, разве до сна, когда потряхивает, как в лихорадке. Сейчас справится и станет легче и тогда сможет. Не размазня и сломает всё, что связано с ней. Просто стоп, хватит! Её больше нет для него, не побежит, не спросит, не посмотрит. Точка. И то важное, что было в этих безумно красивых глазах так манило сорваться за ней. Пусть летит к чертям в преисподнюю, да куда угодно, ему уже плевать! Слишком поздно.

* * *

Проснулась Алекса с трудом, не понимая где она. В машине, с дикой головной болью и сухостью во рту, в салоне нашлась тёплая бутылка воды и ещё одна неизвестного содержимого. С отвращением выкинула в окно и глотнула выдохшейся минералки и тоже выкинула, поморщившись вылезла наружу. Какого она тут делает… На обочине узкой разбитой дороги, вокруг пустыри. Солнце нещадно печёт, лето вернулось. Голова кружится, тошнит, мозг отказывается работать. Она и забыла, когда так пила последний раз, если вообще подобное бывало. Недалеко слышался шум машин, она точно где-то на трассе. Урывками всплывали смутные воспоминания, сумасшедших гонок непонятно с кем, и ехать она вроде куда-то собиралась и чёрт его знает, где она находится. Телефона нет, видимо потеряла. Машина не заводится, бензин на нуле.

— Боже… — застонала, вспоминая посещение клуба. — Чтоб меня! Чтоб тебя урод! — перед глазами даже сейчас стояла картина Богдана с девкой.

Неужели она и вправду поехала меняться машинами. Дура! Разве можно «Бреру» поменять на это белое корыто, нет конечно.

Хлопнув дверью, пошла в сторону дороги. На удивление в кармане остались деньги. Пока шла вспомнила, как разбила телефон о чью-то машину. Вот же блин дура! Тошнота нещадно накатывала. Представляя какой у неё сейчас видок, Алекса вышла к асфальту, набрав полные сандалии песка. Сонная, не свежая, с растрёпанными волосами. Наверное похожа сейчас на дешёвую проститутку и место подходящее. Ругнулась. Тут же перед ней остановилась старая, красная пятерка, двое мужчин кавказской наружности высунулись из окон.

— Девушка! Подвезём?

Она оскалившись зарычала:

— Кати куда подальше!

— Э-э-э, а ты, что так разговариваешь? — заговорил второй.

— Я сказала чтоб сгинули сию же секунду! — а сама уже стала прикидывать комплекцию немолодых, жирных мужиков. Глаза хищно прищурились, к бою готова в любую секунду.

— Ты, что такая дерзкая? — вылезли из машины.

Алекса поспешно запихивала ключи в задний карман джинсовых шорт. Две обросшие обезьяны шли прямо к ней. Девчонка двинулась навстречу, сама не понимая, что творит, но уверенная, одного точно убьёт. Пронзительный визг тормозов, большой, чёрный внедорожник остановился прямо по середине дороги, выезжая на разделительную полосу. Из него вылетели двое в костюмах.

— От девчонки отошли! — приказал один.

Второй направился к ней. Алекса опасливо попятилась на два шага, подумав, наверное Андрей послал на её поиски. Вот ещё этого не хватало. Двери пятерки захлопали и старое, красное ведро тяжело стартануло с места.

— Ты, что тут делаешь?

— Разве знакомы, чтобы задавать подобные вопросы?

— Вчера чуть о мою голову не разбила телефон, теперь почти, как родные.

— Серьёзно? — присмотрелась к нему Алекса.

В упор не помнит, телефон разбила запустив в машину… Или попал он просто, запустила в кого то… Голова отозвалась болью, не помнит и у неё кажется проблемы. Отступила ещё на шаг. Взрослый, солидный мужчина, лоб прорезали мелкие морщинки, как и те, что остались от смеха у глаз.

— Что делаешь тут? Неприятности ищешь на причинное место?

— Бензин кончился и телефона нет позвонить.

— Конечно нет, ты же его разбила запустив в меня.

Алекса даже уже и не силилась вспомнить, отошла ещё на шаг. Не спуская с него глаз. Вертелись обрывки в перемешку, сколько она выпила…

— Там вода была, — сказал второму помоложе.

Тот кивнул и нырнул в недра чёрной махины. Отогнал на обочину и вернулся с водой. Алекса не спешила принимать вспотевшую бутылку. Мужчина взял сам и протянул ей.

— Не бойся бери, тебе сейчас наверное очень надо.

Кровь долбила по вискам болью. Она осторожно взяла воду и отпила глоток не спуская с них глаз. Лихорадочно вспоминая, что вчера творила. Но это дохлый номер, в голове только обрывки и не более, кадры, даже обрезки кадров.

— Где машина-то?

Алекса промолчала.

— Не помнишь ничего? Не удивительно. Номер отца диктуй, — достал телефон из кармана.

Девчонка даже еле заметно усмехнулась, тут же поморщившись.

— Нет у меня отца, — всунула ему обратно бутылку.

— Хорошо, покровителя твоего, — ожидал, готовый набирать номер.

— Нет у меня покровителя.

Мужчина усмехнулся. Убирая телефон.

— У таких, как ты всегда есть либо папа, либо мужик, иначе бы не ездила на такой тачке.

— Я сама по себе.

— Вот не надо мне рассказывать. Не первый год живу на земле. Такая дерзкая без опеки уже не жила бы.

Вот это вывод, подумалось девчонке, вот как-то живу. Спорить с неизвестными не являлось разумным и она попыталась миролюбиво решить вопрос.

— Может я вам что-то должна? Машину поцарапала? Оплачу всё, как только доберусь до города и забудем о знакомстве.

— Что ты мне должна? — хохотнул мужчина. — Куда отправить тебя с этой трассы, чтобы не увезли и разойдёмся.

— Никуда, дай позвонить.

— Диктуй, — он снова достал телефон.

— Просто дай мне позвонить или езжайте куда ехали, — взорвалась Алекса.

— Так, так, так, не хами. Это я ещё пропускаю мимо ушей тыканье.

Девчонка отошла снова на шаг и уставилась на него. Вот чего прицепился. Мужчина взглянув на часы и кивнул второму, тот достал из багажника канистру.

— Показывай, где машина?

Выбора нет, повела, "Ауди" ей заправили. Обойдя по кругу осмотрела, вся правая сторона по всему корпусу протёсана, не сильно, но краска пострадала. Фара с той же стороны лопнута. Алекса махнула рукой, ну и хрен с ней. Корыто оно и есть корыто. Мужчина внимательно за ней наблюдал.

— Смотрю не очень и расстроена.

— Чему расстраиваться, корыто оно и есть корыто.

За, что получила укоризненный взгляд.

— Что по твоему достойно, если это корыто?

Алекса отмахнулась от больной темы. Опираясь на бок нагретой солнцем машины, на секунды прикрыла глаза, ощущение будто сейчас её вырубит не отпускало.

— Ты доедешь-то? — присмотрелся внимательнее к ней мужчина.

— Доеду.

Не прощаясь и о чём-то переговариваясь они ушли. Оставив ей воду на капоте. Дав себе несколько минут собраться силами, трясущимися руками выпила воду мелкими глотками, но не полегчало. Выехав на дорогу поняла, может и не доехать, а ещё биться собиралась с обезьянами на смерть. Сможет, где наша не пропадала.

Собрав волю в кулак добралась до дома. Абы, как бросив машину недалеко от подъезда, поднялась в квартиру. На пороге встретила мать с телефоном в руках и перепуганными глазами. Алекса нахмурилась и разулась раскидывая обувь. Желудок выворачивало, сводя спазмами. Она тут же рванула в туалет мимо матери. Спустя несколько минут буквально свалилась на пол на пороге в свою комнату. С трудом отдышалась и опёрлась спиной о дверь.

— Где ты была? — спросила мать.

— Где была там уже нету, — пробурчала Алекса и с трудом поднявшись потащилась в ванную, захлопнув дверь перед носом матери.

Пролежала в воде несколько часов, желая сдохнуть только бы не чувствовать себя так плохо. Из головы не выходил Богдан, минуты слабости, сейчас она чётко понимала, снова глупостей натворила. Кем себя выставила перед ним, ещё и не один был. На, что дура рассчитывала? Поменяется? Побежит? Идиотка! В груди бесперебойно ноет, похмелье, это всё оно, отвечает сама себе.

У двери в свою комнату встречает свирепого Андрея, обошла, в голове так шумит, что слов не слышит. Наверное бесится из-за машины, тоже мне драгоценность. Отмахнулась и рухнула спать. Проснулась только глубокой ночью, разбудил звонок, но у неё больше нет телефона. В квартире звенящая тишина, в душе пустота, дурацкое ощущение не отпускает. Какое-то время смотрела в темноту незашторенного окна, отходя ото сна. Сходила в душ, тело от слабости потряхивало, мысли о еде приводили к тошноте. Больше ни капли, ни одной, конечно, если выживет. Алкоголик из неё никакой, а глупости творит словно дура. Так она и есть самая настоящая дура!

* * *

Богдан долго вертел телефон в руках, спать не мог, он весь день сходит с ума. И каждую секунду готов сорваться на её поиски. Сам удивлён, как ещё не сделал этого. Все молчат, а это значит только одно, с ней всё хорошо, если бы что-то случилось, он бы уже знал. Пальцы горели от желания набрать номер. Плюнув на всё набрал, то, что вчера видел в её глазах не давало покоя. А если бы рванул за ней? Что тогда?! Всё по новой? Она же не просто так приехала. Да хоть чуточку люби Алекса его, как любит эту грёбанную машину, он бы всё отдал! Набрал номер с замиранием сердца в ожидании гудков, но их не последовало. Тишина и абонент временно недоступен. Отшвырнул телефон с выдохом. Зато о его слабости никто и никогда не узнает. Тем более она. Всё к лучшему.

Глава 3

Пара бокалов шампанского, не из любви выбор пал на искрящееся, просто оно сильнее всего и быстрее бьёт в голову. Для смелости и лёгкости, да и блеску глазам придаст. Невозможно спокойно смотреть, как обжимает девку. Эти сильные руки лапают её, губы оставляют мимолётные поцелуи. Он не знает, что она здесь, но Алекса знает многое. И наверное сможет… получится увести его в два счёта. Алёна рассказала, что Богдан подрался с Уимбергом. Новость ошеломляющая, отобрала вот только воцарившийся покой. А она всё гадала, кто мог поправить лицо Андрюше. Вот кто мог! Да ещё и за что? За то, что его собственность руками трогать нельзя. Ха! Его собственность! Тоже мне владелец. Третий бокал только наполовину. Богдан порою вертит головой, будто чувствует её пристальный взгляд на себе.

— Вверх, придурок, — прошептала обращаясь к нему.

Он будто услышав, мгновенно вскинул голову и выхватил её взглядом. Будь совсем трезва наверное бы вздрогнула, но не сейчас. Улыбнулась, даже издалека замечая, как занервничал. Не ожидал, да, она тоже не нарочно здесь сидит. Залпом допила третий бокал и пересела на другой край дивана. Не желает больше видеть его и не будет больше искушать себя дурными мыслями. Постоянная, значит пусть у него будет постоянная. Новая компания веселилась круглыми сутками с девизом живём одним днём, жизнь одна. На опасном драйве каждую секунду, клуб, трасса, пустыри, машины, алкоголь и высокая скорость. Алекса на удивление тяги погонять не обнаружила в себе, но заразительный образ жизни помогал выпасть из реальности и обострял чувства адреналином, перебивая тягу к брюнету.

Устремившись к туалету, дабы освежить горящее огнём лицо она и не расчитывала на дежавю. Но Богдан уже, как сорок минут не может усидеть на месте, с тех пор, как заметил девчонку. Дрянь, такой улыбкой одарила и исчезла. Как только увидел идущую к туалету догнал, там же, где и тогда, в самый первый раз. Зачем? Прямо перед ней остановился, доля секунды на принятие решения, развернулся обратно. Как в спину издевательски бросили:

— Струсил?

Замер не оборачиваясь, развернулся к ней лицом, а она стоит совсем близко. Неужели спланировала, настолько его знает или чувствует? Задался волнующим вопросом. Зачем, Алекса? Зачем ты это делаешь? Синее платье, что было на ней в первую ночь, когда сбежала, добавил охлаждая мозг.

— Что ты молчишь? Язык проглотил?

— Ты сейчас проглотишь, — мгновенно бзбесился, тяжелее задышав.

Она улыбнулась и шагнула ещё ближе. Замечая, как он чуть не отступил. Задело неприятно, сопротивляется, значит не равнодушен к девке, что ждёт оставленная ненадолго.

— Скажи ещё поздороваться прибежал.

— Может и поздороваться пришёл, — подчеркнул последнее слово.

Сузив глаза он свирепел каждую секунду, играет паршивка. А девчонка радовалась, попала в точку. Только вот сама не заметила, как сбилось дыхание, кожу обдало жаром от подобной близости не только на лице. Знакомый, его личный аромат вперемешку с парфюмом кружил голову. Как хочется коснуться этих капризных губ, он почти незаметно выдохнул, уловив брошенный ею взгляд. Хотела доказать себе? Если захочет уведёт его в два счёта, бросит любую ради неё и доказала. Побежал. Его взгляд в спину не спутаешь ни с чьим, он будто касается обнажённой кожи, пронзая разрядом электричества. Одного не учла, она дико соскучилась по нему, очень сильно хочет быть рядом, так устала себя сдерживать и притворяться. Его шаг навстречу означал не всё равно. Склоняет голову к её лицу, совсем близко и хочет что-то сказать, игра продолжается. Но не в этот раз. Затаив дыхание сгребла волю в кулак и уже хотела сбежать, только бы не натворить глупостей в очередной раз, за которые потом будет разносить себя. Но он остановил, хватая за локти, удержал на месте, скорее даже в порыве, нежели осознанно.

В этот момент Алекса не сдержалась, сама подалась к нему и вцепилась зубами в нижнюю губу. От неожиданности Богдан выпустил девчонку из рук и застонал. Всё ещё сопротивляясь не отвечал на поцелуй, но и не отталкивал, схватил за лицо, на несколько секунд оторвав от себя, показалось или вкус крови на языке. Укусила. Возможно его пальцы оставят отпечатки на хрупкой девичьей скуле, с такой силой он сжимал, только бы пальцы не дрожали от столь желанных прикосновений. В глаза, доли секунды, сломался, опаляя любимые губы поцелуем. Как втумане, забыв, где находится, ощущая только незабываемый вкус, почти раздевает податливое тело, прямо сейчас и здесь. Нет, её разум ещё жив, выводит за руку из клуба, он без сопротивления следует за ней. Добравшись до итальянки и она сдаётся, отдаваясь страсти. Даже не раздевает, задирает короткое платье, не отцепляясь от столь сильно желанных губ. Она самое вкусное, что когда либо он пробовал, пролетает мысль жаля в самое сердце. Очень быстро, не давая времени на осмысливание, инстинкты к сближению полноправно владеют обоими.

Мало, слишком мало жалкой крупицы от того чего хотелось бы, но, как вариант дотерпеть до постели и не сойти с ума. Как смогли доехать неизвестно, позабыв о тех, кто остались в клубе. Оказались в той самой злосчастной спальне, где всё и началось. Руки жадные гладят его широкие плечи и с усилием сжимают упругую кожу, если это возможно, то наоставляю синяков на нём. Ей так хотелось пометить каждый миллиметр его тела, чтобы каждая тварь видела, он принадлежит ей. Пусть хотя бы мой только на эту ночь. Поцелуи переходят в укусы горечи и страсти. Шея брюнета страдает больше всего, лишая его воли и разума. Он в отместку просто издевается доводя до безумия строптивую любовницу.

Всё ещё тяжело дыша чувствует, как пылают и пульсируют губы. Истерзанные и замученные им. Такого Богдана она совсем не знала, да и себя тоже. Он тяжёлой глыбой придавливает весом к постели, голова на животе, руки до си пор обхватывают за бёдра, но уже в нежном объятии. Слышно, как тяжело дышит. Несколько раз прижавшись губами к низу живота, заставляет вздрогнуть от мурашек, откидывается на спину, дав ей волю к воздуху. Дыхание успокаивается постепенно. В горле дико пересохло от бесконечных стонов. Сознание возвращается, как и осознание ситуации. Что она наделала… Сама, не он, это она… С пол часа тишина и ровное дыхание. Можно только надеяться, что уснул. Самое страшное встретиться с ним глазами, всё увидит, поймёт, прочитает. Проморгав непрошенные, тяжело сглотнула. Еле слышно выдохнула. Отпустило. Соберись дура! Его плечо касается её руки, обжигая. Отодвигается, и только мысль промелькнула мышкой сползти с кровати, как прозвучало угрожающе:

— Только попробуй…

Словно разряд электричества прошёл через тело. Разворачивается резким движением и оказывается сверху. Приподнявшись на локтях Алекса смотрит на него. Поцеловав неторопливо живот заставляет её сжаться, в желании сдержать реакции предавшего тела.

— Только попробуй ещё раз так сделать, — и вот оно самое страшное, смотрит в глаза.

Перед ней великолепный хищник, ещё чуть-чуть и опасно зарычит оскалившись. А потом? Сожрёт или помилует?

— Что сделать? — а голос-то оказывается и вообще пропал, получается еле слышно, охрипше.

Опираясь на локти смотрит на неё, ноги же придавливает весом. Снова касается живота и это уже совсем не невинный поцелуй. По телу пробегает мучительная дрожь, она не в силах сдержать. Кажется или он улыбается. Понимает гад, что делает, знает слабые места и бьёт по самому больному, отсутствию контроля над собой.

— Ещё раз сбежишь и не поздоровится твоей заднице.

Прочистив горло.

— И не собиралась.

— Собралась.

— Между сбежать и уйти, есть большая разница.

— Так вот ты собиралась втихую сбежать, как трусиха, — грубо бросает ей в лицо.

От изумления чуть ли не рот открывает, он прав, но вот так слышать в упор в глаза. Даже не нашла, что ответить. Только сильнее захотелось сбежать.

— Пока я не отпущу… — будто прочитав её мысли.

— Не фантазируй, произошедшее ничего не значит.

— Пока я не отпущу, ты и шагу не сделаешь из этого дома.

— Ты не слышал? Это всё ничего не значит.

— Я в курсе.

Кожу обдало жаром, сердце болезненно сжалось. Она дёрнулась, но он тут же придавил к постели подобравшись к лицу. Бороться с ним бесполезно, знает потерпит поражение. Проводит пальцами по щекам, губам. Пристально смотрит. Не отпустит, ни за, что не отпустит, по крайней мере этой ночью.

— Сама говоришь, а если соглашаюсь тебя это задевает? Больно? — смеётся только губами, глаза жалят злым взглядом. — Ай-я-яй, лицемерка. Это всё ничего не значит. Ты сама ко мне пришла, ты сама первая начала…

Она попыталась спихнуть его, одну руку поймал и над головой, вторую переплетая пальцы распял в сторону. И в самые губы:

— Теперь буду мучить тебя сколько захочу, сама пришла.

Она болезненно тяжело дышала, ведь выполнит угрозу. Не любить, а мучить, со страхом пронеслось. А она сдастся в первые секунды. Потянувшись к губам Богдан не встретил сопротивления, говорит одно, а делает другое.

Всё, как и обещал, душу мучил и терзал, каждым своим касанием, жадным поцелуем. Губы не отпускал, касался снова и снова, заставляя забыть, как дышать. Он наслаждался ими словно неземным нектаром, не в состоянии оторваться.

С рассветом Алекса без сил сползла с кровати на пол, ей нечем дышать. Подхватил на руки, наивная не отпустил, дал передышку, унося в душ, не отпуская истерзанных губ. Но после такого разве посвежеешь? В полотенце на краю постели, усталая, замученная его не утолённой до сих пор страстью. Смотрела в никуда, он забрал все силы, мысли и желания. Опустошил её полностью.

— Мне надо домой.

Он помолчал вытирая волосы.

— Отвезу, — бросил и вышел.

Пока его не было, одевалась непослушными руками. Мятое платье, мокрые волосы, она до сих пор, как на яву слышит его стоны, от которых ползут мурашки по спине. Вернувшись помогает застегнуть молнию, намеренно касаясь кожи. Оба молчат. В глаза девчонка не смотрит, подавленная и тихая. Спускаются вниз, что-то хочет сказать да не выходит.

— Накричалась? — усмехается Богдан, окидывая замученную Алексу пламенным взглядом.

Всё равно мало, её всегда будет мало. Она нужна ему постоянно и полностью. Хоть в плен бери и получай, когда захочешь. Тихую, послушную, такую уставше милую. Уснуть бы крепко обнимая и смотря на эти опухшие от его поцелуев губы.

Прекрасно Алекса понимает, Богдан её провоцирует, она же прячет глаза и не ведётся на его подачу. Из холодильника приносит ей бутылку холодной воды. Идут к брошенной возле ворот машине. Только сев она откручивает крышку и делает блаженно несколько глотков.

— Не обольщайся, бутылка шампанского, — бросает ему в лицо, не успевает он ничего сказать.

— Секс по пьяне, — усмехается Богдан отъезжая, — не красит.

— Тебе-то какое дело, что меня красит.

А у самой пальцы мелко дрожат. Что наделала. Дура. Сойдёт с ума, а он пойдёт дальше получив своё. Как в подтверждение на его телефон приходит несколько сообщений чередой.

— Абсолютно никакого, просто секс на одну ночь.

Она даже повернулась на него, кожу опалило жаром. Снова отпила холодной воды проглотив ком в горле. Просто на одну ночь… Ну, что доказала себе?

Возле её дома остановился, всю дорогу молчали. Но двери не спешил разблокировать. Богдан боролся с собой, всё время, что ехали слова так и рвались наружу. Поговори со мной Лекс, поговори. Весть о том, что она набросилась на Таню с воплями он мой, не давала покою. Поэтому и побежал, хотел знать, зачем она это сделала. Ну и что? Узнал?! Внутри всё переворачивалось, не может отпустить. Встряхнуть, заставить поговорить, объяснить ему причины своих поступков. Он же поймёт. Желая поговорить, только и делал обратное, обижал всю дорогу. Мстил, за то, что больно. Кому она врёт, ему или себе, что это всё ничего не значит. И ему и себе. На одну ночь, как бы не так, каждую теперь будет слышать её стоны в голос, которые не врут и не лицемерят. На контакт не идёт, замкнулась, закрылась от него, задел, ударил больно. Не простит, не умеет. А он не может себя заставить схватить и не отпускать, гордость не позволяет, самолюбие рычит. Клялся, не побежит больше за ней, не переступит через себя. Но побежал… Разблокирует двери и просто смотрит, как она уходит. Сердце болезненно бъётся, снова теряет. Видел вздох, то ли облегчения, то ли разочарования. И всё, исчезла. Кому хуже сделал, ей или себе? Мог же попытаться исправить, извиниться в конце концов. Но ничего не сделал. И это не все проблемы, он вчера бросил в клубе девчонку и отключил телефон.

Содрав с себя одежду, сама не знала, как сдержалась и не разревелась. Отмывалась от его рук, его касаний, поцелуев. Где-то в глубине души надеялась дура и даже верила, что всё будет по другому. Это она сделала шаг на встречу. Мелкая дрожь сотрясала тело. Поговорит, крепко обнимет, скажет люблю и не отдам. А он молчал, как и она. Смотрел, целовал, ласкал, но молчал. Была надежда на разговор, но и она растаяла. Дура, первая сказала, что всё это ничего не значит. Наверное правильно сделала. Сколько их было в этой постели, сколько… И она одна из них…

Высушив волосы, которые продолжали пахнуть его шампунем, даже теперь вымытые два раза, свалилась на постель. Провалиться в забытье, но выбора нет, надо ехать в транспортную, забрать потерянную коробку с платьями, что бесследно исчезла в прошлом месяце. Одев шорты и футболку, тут же решила переодеться, на бедрах начинали проступать отпечатки бурной страсти. На рёбрах и шее… Где укусы, а где следы пальцев. Переоделась в джинсы и нацепив очки на красные глаза, собралась выходить. А ключей нет, машина брошена возле клуба.

* * *

— Вон она, — ткнули пальцем, через наглухо тонированное стекло, в неторопливо шагающую девчонку.

Голубые джинсы, простенькая белая футболка еле прикрывает живот. Длинные волосы собраны в небрежный хвост. За очками спрятаны глаза. В желании лучше рассмотреть опускает стекло и жадно впивается глазами в невысокую девчонку. Которая подозрительно озирается по сторонам. Будто чувствует, что за ней наблюдают.

— Я хочу чтобы она исчезла, — голос сочился ядом.

— Это не так просто. Ты же понимаешь ниточки приведут к тебе. Уимберг будет рыть землю и найдёт.

— Не справишься? Или боишься?

— Справлюсь. Нужно время, — мужчина проследил глазами за исчезнувшей в ангаре транспортной компании девчонкой. — Поехали?

— Нет.

Взгляд пылающий ненавистью неотрывно следил за Алексой, она снова повертела головой и села в такси.

— Чует гадина!

— О-о, ещё, как чует. Папашкина кровь.

* * *

Забрав злосчастную коробку, Алекса всё таки поехала домой. Не потянула, сил нет, ещё и в магазин тащиться. Просто свалилась на постель и проваливалилась в глубокий сон. И только на следующий день выбралась из дому. В полной мере осознав масштабы своей ошибки. А думала полегчает.

На пустой парковке клуба её ждала нелюбимая подруга. Ключи были обнаружены дома вместе с рюкзаком и телефоном, кто-то из новых приятелей всё таки привёз пока спала. Ну, а может Уимберг. Будь это её друзья, перерыли бы весь город в поисках, куда делась бросив вещи, но не эта компашка. Ушла, значит надо. Хоть за вещи спасибо. Непроизвольно метнулась глазами в дальний конец разлинованной площадки. Вон там стояла итальянка, в которой они сходили с ума от желания, словно дикари. Тогда казалось всё слишком быстро пролетело, а сейчас каждая секунда близости перед глазами. Алекса моргнула, зрачки расширились. Машинально нажав кнопку запустила двигатель и тронулась с места ошеломлённая осознанием, резко остановилась. Выдохнула и собралась.

На подъезде к торговому центру тело пробила мелкая дрожь. Страх полз по спине. Ни живая ни мертвая она вошла в магазин со злосчастной коробкой.

— Ты чего в джинсах? Жара такая, — Алёна выхватила ношу.

Алекса взяв бутылку минералки, что стояла на кассе, отпила и выдохнула.

— Очки нацепила… — подозрительно посмотрела на неё подруга. И тут же сдёрнула их.

Брови поползли на лоб.

— Алёна, у меня проблемы, — еле выдавила из себя Алекса.

— Да я вижу. Ты где пьянствовала блин?

— Это не столь важно, всего-то пару бокалов шампанского.

— А так и не скажешь.

— У меня есть проблема по серьёзнее.

Алёна замерла, Алекса бледная, глаза перепуганные. Села на диван и снова сделала пару глотков воды.

— Да говори уже, что случилось?

Но язык не поворачивался озвучить вслух пугающую мысль.

— Переспала с Богданом…

— Тьфу ты, я и думаю чего глаза такие, не спала со вчерашнего? — а сама улыбается.

— Спала… Позавчера это было.

— Помирились?

— Никаких помирились. Это чистая случайность.

— Какая… — хотела уже Алёна отчитать упрямую подругу.

— Алёна! — рявкнула Алекса. — Сейчас есть проблема посерьёзнее!

Та села рядом перепуганно.

— Мы ни разу не предохранялись… — выпалила Алекса.

Алёна разинув рот молчала, а подругу прорвала.

— Отчитывать меня собралась? Не надо. Чистая случайность и я очень сожалею, о каждой потрясающей секунде проведенной с ним. Знала б ты, как я сожалею… Что наделала?! А самое страшное сама… — мотает головой, запустив руки в волосы прикрывает на секунду глаза. — Я идиотка! А ему настолько всё равно, что мы даже не предохранялись… Так и сказал, секс на одну ночь.

— Нет, не может быть. Он любит тебя. Я не знаю, что он там говорил…

— Я не знаю кого он там любит! Но точно не меня! — зло уставилась на подругу. — Не меня. Он всегда только хотел… Боже… Что будет!

— Эт, что такое… — Алёна придвигается ближе.

На шее отметины, не только губ, но и пальцев. Алекса истерично хохотнув отмахивается.

— Это взаимно.

— Что он с тобой сделал?

— Это взаимно говорю тебе, друг с другом. Надеюсь я ему ещё больше понаоставляла, — рычит Алекса.

Алёна грозно смотрит.

— На одну ночь говоришь?

— Ох, как надеюсь, перед бабой своей не сможет красоваться.

— Сумасшедшие! Вы просто сумасшедшие.

Затаив злобу Алёна взяла себя в руки. Не время отчитывать истерящую подругу. Потом.

— Ничего не бойся, всё обойдётся, — не испытывая уверенности.

— Ему настолько всё равно, что даже пофиг залечу я или нет. А я тупая идиотка… — даже голос срывался от волнения.

— А может и наоборот… — прошептала Алёна обнимая Алексу.

Она и не помнит, когда видела её такой раздавленной и перепуганной. Ну дурная подруга, а Богдан то всегда отличался наличием мозгов, мальчик давно взрослый. Не укладывалось в голове Алёны.

* * *

Утром следующего дня Богдан заехал к Илье, а тот, как раз собирался любимую отвезти на работу. Да только футболку одел с пятном и тут же был отправлен переодеваться. Как только неряха скрылся в подъезде Алёна будто этого и ждала, набросилась на брюнета.

— От кого-кого, а от тебя не ожидала!

Богдан вытаращился на свирепую девушку. Даже мигом проснулся.

— Ты больной?! Ты, что с ней сделал? Шлюх мало на одну ночь?! Я думала ты её любишь, что это она дура, а нет, это ты мудак ненасытный. Всё ему мало! Живого места на ней нет! Садист недоделаный! А если она залетит, я не знаю, что с тобой тогда сделаю!

— Что я с ней сделал?! — вскочил на ноги Богдан грозно надвигаясь.

Алёна отступила от громадины угрожающей, но позиций не сдала.

— Ну переспали и что, она сама…

— Она права, ты словно девка, всё орёшь, она сама, это всё она! Я не при делах. Кобель безответственный! Предохраняться не учили?! Господи, придурок!

— Переборщили слегка, бывает…

— Бывает?!

Показался Илья и Алёна притихла, пытаясь успокоиться. Тот посмотрел подозрительно на свирепствующие стороны, подумав, опять началось. Ломай голову над их ребусами. Как достали и чего не живётся спокойно.

* * *

День не задался с утра испортив настроение окончательно.

— Богдан! — раздался вопль Нестерова, как гром среди ясного неба на весь первый этаж.

Брюнет успел только обернуться, как Нестеров уже схватил за грудки. Отпихнул его с рычанием:

— Нестеров, я в последний раз предупреждаю! Ещё раз ты попытаешься меня встряхнуть, я тебе вмажу. Вот отвечаю! Достал!

Разъярённым быком Димка направился к кабинету, Богдан за ним.

— Я сейчас сам тебе вмажу! Ты вообще головой не думаешь?! — рычал Нестеров.

— Да, что тебе надо?! — захлопывая дверь за собой.

— Какого хрена не предохраняешься? Какого хрена ты вообще с ней спишь, если всё конец! — орал Димка.

— Ааа, снова о ней! Откуда ж такие подробности моей личной жизни? Больная! Она уже и это с тобой обсуждает.

— Не она, Илья сказал, — тут же чуть поостыл Димка.

— Он то откуда знает, с кем я сплю и с кем предохраняюсь или нет?!

— Алёна сказала.

Богдан чертыхнулся.

— Ну капец сплетники! Что вы лезете к нам в постель?! Нестеров! Давай ещё ты не будешь начинать! Переспали, переспали мы! Сама начала! Я снова виноват во всех грехах, — разорался Богдан.

Нестеров сорвался с места, схватил Богдана и встряхнул.

— Ты из ума выжил!

Богдан зарычав отпихнул свирепого друга, еле сдерживаясь, чтобы сам не наброситься. Кровь кипела ударяя по вискам.

— Вы ненормальные, даже такое вынесете на всеобщее обозрение. Вы ненормальные! Да сука, переспали! Мозг взорвало, даже не задумался… Всегда предохраняюсь! Нестеров, держи руки при себе иначе не ручаюсь за себя! Я на грани!

Сжав челюсти предупреждал Димку взглядом, одно движение в его сторону и он набьёт ему морду.

— Богдан, я набью тебе морду, клянусь…

— Попробуй! Сами решим, без вас, что между нами!

— На мой вопрос ответь, какого хрена?!

— Не захотел.

— Совсем придурок! Или проблем мало? — изумился Нестеров.

— Да не было у меня, да и не хотел, не хотел я. Хотел именно вот так! И сама она ко мне пришла! Сама, и сама полезла ко мне. Не смог отказать, она умеет уговаривать.

Нестеров свирепо смотрел. Того и гляди снова кинется.

— Ну давай Нестеров, давай! В этот раз огребёшь! Чего ты психуешь? Смотрю всё таки решился? И думал я больше не мешаю. А тут снова на тебе, я!

— Что ты несёшь?

— Не против я, не против. Мы давно в прошлом, буду рад за вас.

А у самого только от одной мысли перевернуло внутренности.

— Идиот!

— Не понимаю твоего опекунства над ней! — Богдана потряхивало от злости.

— И не поймёшь, — притих Димка. — Почему она такая разукрашенная вся?

Богдан взъерошил волосы пятернёй.

— Взаимно переборщили. Не знаю насколько я, она точно меня пометила, где смогла, — Богдан тяжело опустился на диван. — В натуре не предохранялись…

Нестеров всё ещё свирепо дышал, поглядывая на друга.

— Нестеров, раз уж такое дело, ты в курсе таких подробностей, ответь на вопрос.

— Давай свой вопрос.

— Ты с ней? — глаза брюнета просто сверкали.

Димка потёр лицо и не ответил.

— Я не знал, мне жаль, выдал ему Богдан неправильно расценивая реакцию.

— Заткнись придурок. Я ни с ней, и бесишь ты меня не потому, что спал, а потому, что спал, — Нестеров чертыхнулся.

Помнится он уже нёс подобную белиберду. Куда не сунься, везде дежавю, Алиса вернула пол жизни обратно в прошлое. А живёт он на обе одновременно. Нестеров закрыл лицо руками и с силой потёр.

Богдан не спуская глаз наблюдал за другом, выстраивая в голове свои причины.

* * *

Богдан долго придумывал причины своего побега. Врать не хотел, но без этого никак. Он не может сказать правду, это будет означать конец, которого не хочет. Девушка ему нравится, натворил делов идиот. Пришлось подождать пару дней пока укусы с шеи сойдут, на загорелой коже не так заметно, но всё же.

Остановившись возле турагенства, где работала обиженная девушка, Богдан набрал номер.

— Привет, Кристин давай поговорим. Я здесь.

Долго ждать не пришлось, она вышла. Бирюзовое короткое платьице облегает фигуру, высокий каблук подчеркивает ноги, лёгкий макияж. Богдан вздохнул. Милое создание, плечи напряжены, лицо сверх серьёзность, а Алекса бы прямо по телефону послала или вообще не ответила. Брысь зараза из моих мыслей, вот только сейчас тебя и не хватало! Вылез из машины на встречу и так и не подобрав слов сгрёб в охапку девчонку крепко сжимая.

— Я соскучился.

Не обняла в ответ, чуть помолчала и глухо ответила.

— Спустя три дня, после того, как бросил меня без предупреждения в клубе посреди ночи.

— Прости меня, так получилось, телефон разрядился, предупредить не успел. У Нестерова серьёзные проблемы.

Разжал руки взглянуть в глаза. Не отвечает взглядом, смотрит в сторону. Не истерит, не орёт, милейшее сдержанное создание, что хочется обнимать. Руки девчонки нервно дрожат, Богдан улыбнулся про себя. Поймал за пальцы, отняла отступая.

— Кристин, что мне сделать, чтобы ты поверила?

— Ничего.

— Посмотри на меня.

Она сжав губы кидает быстрый взгляд. Сама себе не доверяет, понимает Богдан и снова обнимает не оставляя шансов напором. Запускает пальцы в волосы и берёт податливые губы в плен. Она тут же тает под натиском, отдаваясь эмоциям, что он в ней будит.

* * *

Алекса торопилась в магазин, время почти двенадцать, а они до сих пор закрыты. Снова проблема со вторым продавцом. Взгляд выхватывает родные контуры, признаёт у дороги любимую альфу и конечно же хозяина. Тело обдаёт жаркой волной. Он с этой девкой, прямо возле дороги, у машины зажав целует. Дыхание от подобного зрелища сбилось. Она злобно прищурив глаза проехала мимо и не могла оторвать взгляда от его рук, что обнимали девчонку. Переспал и кинулся обратно, ничего не меняется. Надеюсь я тебя очень хорошо разукрасила, а надо будет, ещё сделаю. Нет! На подобное больше не решусь. Получила его себе на одну ночь? Хотела? Получите распишитесь, а потом верните на место. Вернула.

Волею богов сумасшедшая ночь осталась без последствий. Алекса утратив последнюю надежду, и уничтожив последнюю каплю светлого, поселила внутри только жажду мести и злобу. Чем больнее, тем сильнее желание жить и она будет.

Подъехав к торговому центру слегка успокоилась. Места на парковке не нашлось и пришлось машину оставить на противоположной стороне дороги. Заскочила в магазин, прихватила воды и упаковку чипсов, напрочь гад отбил аппетит. Только подошла к пешеходному переходу сразу загорелся зелёный и она шагнула уткнувшись в телефон, торопливо набирая подруге сообщение.

За линией стоп стояла единственная машина, и как только Алекса ступила на зебру, мотор взревел и синяя семёрка стартанула с места. Понеслась прямо на девчонку. До желанной добычи остались считанные миллиметры.

Глава 4

Пожилая женщина в цветастом платье, выпучив глаза, двумя руками ухватила девчонку за предплечье и изо всех сил дёрнула на себя с дороги. Уже успевшую сделать один шаг, и застывшая на втором, Алекса буквально отлетела на неё, лишь вскользь почувствовав удар по бедру выше колена.

— Боже! Я так испугалась! — заголосила женщина обнимая крепко девчонку, словно родную.

Алекса абсолютно не понимая, что происходит лупала глазами и от изумления разинув рот.

— Этот гад, чуть не сбил тебя! — от волнения голос спасительницы дрожал. — Прямо на зелёный, на пешеходном переходе.

Отпустив девчонку из цепких рук мадам ещё что-то причитала, а Алекса озиралась по сторонам. Загорелся красный. Подняла уроненый телефон с асфальта, осмотрела, тот на удар никак не отреагировал.

— Спасибо, — пробурчала подозрительно озираясь по сторонам.

— Он нарочно, я всё видела.

Тут рот Алексы непроизвольно снова открылся в желании задавать вопросы, но сдержалась, озвучив только:

— Вы уверены?

— Конечно!

Отблагодарив женщину, Алекса убрала телефон в карман и дождавшись следующего зелёного шустро перебежала дорогу, озираясь по сторонам. Открыв магазин сразу же направилась в примерочную. Спустив джинсы обнаружила большое красное пятно на месте онемевшей кожи. Её успели зацепить. Мысли разбегались, дибил какой-нибудь обдолбанный, кому она нужна намеренно её сбивать. Но сердце предательски неслось от осознания произошедшего. Совсем чуть-чуть и…

Только отдёргивает тяжёлую штору и даже не успевает ступить из примерочной, её оттуда выдёргивают, перепугав до смерти.

— Что ты творишь, безответственная дура?!

Орал Уимберг. От неожиданности перепугавшись потеряла дар речи, но очухалась быстро.

— Чего визжишь? Больной!

Он ухватил её за локоть и оттащил от примерочной. Девчонка выдернула руку и потирая зарычала:

— Руки от меня!

Он тяжело дышал прямо в лицо, прожигая свирепым взглядом. Это что-то новенькое, настолько бешеный Уимберг. Голубые глаза буквально резали холодом.

— Снова мы вернулись к исходной, твоя задница просит моего ремня, — прорычал Андрей приближаясь к лицу.

Брови девчонки взлетели на лоб.

— Руки ко мне не тяни, а то ноги протянешь! Что тебе надо?! — в ответ оскалилась девчонка.

— Ты какого хрена творишь? Ты, что сделала с машиной?

— А-а, вот в чём проблема. Машина! Так забери её и нет проблемы. Что ты орёшь будто я кого-то убила.

— Не удивлюсь, если и убила. Своих проблем хватает, так я ещё должен сводки сбитых ночами смотреть ежедневно. Ты ж пьяная и не вспомнишь, если кого переедешь!

Глаза девчонки вообще полезли на лоб. Покрутила пальцем у виска и даже отступила от него. Совсем неадекват.

— Никого я не сбила и не планирую. Если у тебя проблемы, не надо срываться на мне.

— Ты моя проблема! Ты самая большая, пожизненная проблема! — зарычал Уимберг.

Алекса снова отступила. Каким только свирепым не приходилось его видеть, не первый день знает, но чтобы так орал и истерил.

— Бухаешь, ночами неизвестно, где лазишь с этими отмороженными. Машину разодрала в хлам и месяца не продержалась, телефон какой по счёту за лето?

— И что?

— Ты дура?! Что и что? Ты слышишь, что я говорю?

— Уимберг, отвали, у меня и без тебя с утра день дерьмо, как и вся жизнь и давай теперь я буду каждый день орать на тебя! Не трогай меня, не ори на меня!

Он выдохнул, грудь тяжело вздымалась.

— В пятницу, загони машину, тебе какую-нибудь дадут взамен. За сутки всё исправят.

— Так буду ездить…

— Я сказал в пятницу, после обеда, чтоб была, — не кричал, не рычал, но тон очень опасный.

Она не стала с ним спорить, тяжело дышит, глаза источают злобу, леденющие. Тут же вспомнился Уимберг с совместного отдыха, нежный и заботливый… Прогнала воспоминания. Всего лишь игра.

Андрей развернулся уходить, как резко обернулся, Алекса приготовилась к новой атаке, ещё чтот вспомнил.

— Не хочешь на месяцок съездить к отцу?

Девчонка аж рот раскрыла и замотала головой активно. Промолчал и ушёл. Совсем из ума выжил, с чего она на месяцок поедет к папаше. Или Андрей хочет на целых тридцать дней избавиться от неё. Что у него там за проблемы, что он на таком взводе. Девчонка усмехнулась, она к папаше. Совсем больной! В кармане ожил телефон.

— Да, Нестеров, — вздохнула. — Опять просто так хочешь пообниматься? Или тоже за, что поорать?

— Почему тоже? С чего бы я орать буду? А пообниматься приходи, пообнимаемся.

— Да ну тебя!

— В пятницу хотим все собраться, на пляж съездить на ту сторону, подальше от города. Поедешь? Или у тебя теперь новая компания?

— Ревнуешь, Нестеров? — хохотнула Алекса.

— Конечно! Ну так, что? Так сказать закрытие сезона, когда ещё все соберёмся.

У Алексы в голове тут же замелькал вопрос. Все?! Но она промолчала.

И— Богдан тоже будет с Кристиной. Сразу предупреждаю, чтобы потом не говорила, что не сказал.

— Да пофиг мне кто будет, — поспешила ответить девчонка, обдаваемая жаркой волной.

— Это так понимаю положительный ответ?

— Да, Дим, да. Только конечно, если за неделю ничего не изменится.

— Ну смотри, я на тебя расчитываю.

Сбросив вызов она села, швырнув телефон. Богдан с Кристиной… Видела она уже сегодня этих двоих. Да и к чёрту, мало ли, что к пятнице изменится. В памяти ещё совсем свежи воспоминания в его постели, в его руках, безумный взгляд чёрных глаз и каждый поцелуй со стоном. Это она помнит, а для него это всё ровным счётом ничего не значит. Секс на одну ночь. Алекса закрыла лицо руками и крепко зажмурилась.

* * *

Солнце пекло, не собираясь сдаваться и готовиться к осени. Пустынный пляж наполнился возмущёнными криками. Четыре машины на вершине русла реки съехали на обочину грунтовой дороги.

— Нестеров, блин! Всё, давайте здесь. Ты думаешь у всех внедорожники! — ругалась Алекса выскакивая из машины.

— Я думал у тебя полноприводная, максимальной комплектации, — усмехался Нестеров вылезая ей на встречу.

— Вообще-то да! — свирепела ещё больше Алекса его подколам. — А ничего так, что я днищем уже на песке?!

— Я вообще-то тоже! — заорал Илья.

— Ладно, ладно, разорались, — потянулся Димка и снял футболку. — Понабрали блин…

— Чего? — уточнила у него Алекса грозно подскочив.

— Машин, блин, машин, — улыбнулся Нестеров обнимая её. — Остаёмся здесь.

— Давайте назад чуть сдадим, — предложил Роман. — Богдан уже на подъезде, сейчас тоже ныть начнёт.

В итоге сдвинулись метров на пятьдесят, где поменьше песка на грунтовке, чтобы все без проблем выехали и поместились. Алекса не успела обрадоваться отсутствию брюнета, а он оказывается припаздывает. А могли же не поехать и она тоже могла, но поехала. Думал прятаться от него будет, пусть сам боится. Сняла футболку, шорты, прихватила полотенце и спустилась на песок.

— Блин! Стаканов-то нету и салфеток тоже! — голосила Алёна на Илью разбирая пакеты.

— Рыжая! Не ори, я всё купила, — скинула сандалии рядом с полотенцем. — Сейчас принесу.

Купаться не намерена, а позагорать не против. Погреться, пока есть возможность. Пляж стал похож на муравейник, бегали туда сюда, что-то таскали, спорили. А она против воли ждала. Сама не зная, как отреагирует.

Телефон оповещал о том, что разряжен, опять забыла зарядить, включил режим энергосбережения.

— У кого зарядник есть? У меня телефон сдох, — спросила Алекса громко.

— Конечно у меня всё есть, — ответил Димка.

— Ключи давай.

— Сама иди, — потряс ими Нестеров в воздухе.

— Бросай.

— Да ты не поймаешь, — махнул рукой Димка.

— Нестеров! Бросай, поймаю.

Димка размахнулся.

— Стой! Не так высоко! — заголосила Алекса.

— Тьфу ты! — чертыхнулся Нестеров. — Лови блин уже.

Алекса попятилась задом, ключи летели прямиком ей в руки, да высоко, ещё пару шагов назад и готова уже поймать задрав руки вверх. Как со всего маху на кого-то налетела, ударившись больно плечом. Обернулась, Богдан, за руку со своей пассией. Сняла ногу с его пальцев и отступила.

— Привет, — бросил Богдан.

Подружка тоже вроде что-то прошептала. Синяя футболка полуоблегает рельефную грудь, серые шорты до колена, глаза спрятал за очками, волосы в беспорядке, весь такой из себя. Оценила Алекса, сердце уже неслось в бешеном ритме. Спутница рядом так же скрыла глаза за тёмными стеклами, одетая в лёгкий, зелёный сарафан на тонких бретелях.

— Растыка! — заорал Нестеров.

— Сам такой! Я просто споткнулась о булыжник! — зарычала в ответ Алекса, отвернувшись от припоздавшей на пикник парочки. — Нормально бросить мог.

Подобрала ключи и зашагала к внедорожнику Нестерова, пытаясь отряхнуть их от песка.

— Какой ещё булыжник? Отмазываешься… — хотел подстебать Илья девчонку. Но тут же заржал. — Булыжник…

Нестеров пнул его, а тот никак не мог угомониться, только глянув на Богдана. Как только брюнет подошёл к нему и Димке, снова не удержался. Ухватил брюнета за руку, потряс и заржал:

— Здорово булыжник…

Богдан искренне старался игнорить стёб этих двух юмористов, но получалось плохо. Вот сука мелкая, вечно из него посмешище делает. Начинал жалеть, что поехал. Опасная затея. Швыряя снял очки, стянул футболку отправив туда же. Помог Кристине освободиться от сарафана, под которым красовался белый раздельный купальник и не удержался покосился на Алексу. Он конечно в мгновение успел рассмотреть девчонку, только подъехав, но взгляд всё равно к ней тянулся. Чёрный раздельный купальник больше открывал, чем скрывал, хотя вроде и почти один в один, как у его девушки. Это всё вызывающе сексуальная фигура виновата. С первого дня, как он начал общаться с Кристиной, ему все говорят она похожа на Алексу. Да он и сам видит, не слепой, сходство есть, но только внешнее. Длинные волосы, только русые, а не блондинистые, невысокая, стройная, только Алекса ещё и натренирована, но всё равно есть сходство в фигурах. Пухлые манящие губы, серые большие кошачьи глаза. У Алексы цвет ярче, у неё глаза будто светятся… Прекрати придурок! Зато у Кристины грудь больше, размера на полтора, прикинул Богдан. А глаза сами собой обратились к груди Алексы, в горле пересохло. Чертыхнувшись выдохнул, замечая, что спутница сникла. А по дороге была в прекрасном настроении. И он знал почему, умолчал намерено, что Алекса будет. По чистой случайности Кристине удалось услышать разговор и теперь она знает об неудавшихся отношениях с Алексой. Вопросов не задаёт, но видимо какие-то свои выводы сделала. По чистой случайности, снова взглянул на паразитку, что могла организовать эту случайность.

— Кто будет безалкогольку? — спросила Алёна.

— Я буду, — ответил Богдан.

Алёна протянула бутылку, а вторую Кристине:

— Будешь?

— Нет спасибо, я не пью.

— Возле Димки сок есть.

Алёна улыбнулась. Её мучило чувство вины. Это всё Алекса с неугомонными затеями, вечно всех втягивает. Заставила слить невзначай при Кристине, кто такая Алекса и как развивались отношения с Богданом. Она чуть нервничала, Кристина ей нравилась, но как с ней общаться при Алексе. Подруга экземпляр непредсказуемый. Да и паршивенько на душе от знания, что Богдан и Алекса переспали. Этот Богдан! Подумала про себя зло Алёна.

Алекса поставила телефон на зарядное, что достала из машины Нестерова и нацепив улыбку вернулась в гущу событий.

— Растыка, — дразнился Илья.

— Жирный, — нашлась Алекса мигом.

Лицо Ильи вытянулось от удивления:

— Это я жирный?

— Ты свои бока видел? Когда последний раз на тренировке был? — хохотнула Алекса.

— Алёна! — строго начал Илья. — Ты сказала мне, кажется и ни на грамм не поправился от твоих пирогов да пирожков.

— Не-е-ет, — Алёна испуганно замотала головой.

Алекса так и заржала выплюнув минералку на песок.

— Я всегда говорила клоуны, — увернулась от пробки, что бросила Алёна.

Спряталась за спину Димки, обняв его за талию обеими руками.

— Дим, скажи Илья разжирел?

Алёна грозно глянула на Нестерова. Димка спрятав улыбку замотал головой.

— Эй, — сжала его крепко Алекса. — Предатель!

Он резко обернулся обнимая её в ответ.

— Есть у кого учиться.

Богдан наблюдал за ними украдкой и не мог поверить своим глазам. Неужели правдивы сплетни, что летают в спорткомплексе. Почему тогда они скрывают, Нестеров отрицает. Сердце предательски неслось, разгоняя жар по телу.

Илья обиженно ушёл купаться, пообещав, что с завтрашнего дня он будет на тренировке. Алёна сощурив зло глаза проследила за Алексой, как та отошла в сторонку и спокойненько развалилась на песок подставляя лицо солнцу. С губ не сползала улыбка, напакостила и счастлива. Ну хоть кому-то.

Опираясь на локти откинула голову назад и вытянула ноги, разомлев на солнышке Алекса задумалась.

Богдан проходил мимо и конечно же не смог удержать взгляда, чтобы не проскользить по ней. Резко остановился, посмотрел на свою спутницу, что сидит у воды и о чём-то увлечённо болтает с девушкой Романа. Хоть с кем-то она сдружилась.

Из под низкого бикини виднеется татуировка, если ему не показалось. Богдан сам не понял, как уже тянется рукой посмотреть, что это. Иероглиф?

Алекса почувствовав присутствие открывает глаза и перехватывает руку парня прямо у края трусов купальника. Богдан даже вздрогнул, то ли очнулся, то ли от неожиданности.

— Попутал? Куда руки тянешь!

— Что это? — спрашивает Богдан.

— Слепой, не видишь!

— Нормально ответить можно? Что ты скалишься, как бешеная собака.

— Иди куда шёл, бешеный кобель, — шипит Алекса, обдавая его внушительную фигуру злобным взглядом.

Он усмехнувшись садится рядом на песок. Совсем близко, бросив взгляд на спутницу у воды, возвращается глазами к Алексе, пройдясь от груди до живота, что так манит золотистой кожей.

— Сложно сказать, или ты просто со мной рядом находиться не можешь? Голову сносит? И как согласилась?

— Слишком много вопросов задаёшь. Сплошь вопросы в голове, как видишь меня?

Снова улыбнулся, но взгляд остался серьёзным. Глаза в глаза и ей казалось он даже через тёмные стекла видит, что в них сейчас совсем непрекрыто, и слышит, как быстро бьётся её сердце. Может и слышит.

— Покажи, — просит миролюбиво.

Бросив взгляд на пассию Богдана, она встаёт перед ним в полный рост и опускает край трусов, обнажив оба символа, нанесённых чёрной краской сбоку живота в самом низу.

— Когда успела? Вот недавно не было, — пальцы зудели от желания коснуться.

— А вот сразу после недавно и сделала.

Он тоже поднялся на ноги возвышаясь над ней, слишком близко.

— Что означают эти символы?

Она шагнула к нему ещё ближе, в упор практически, заметив мгновенные перемены. Боишься гад, я же могу. А на нас так пристально смотрят.

— Сила духа, не люби.

Казалось он действительно видит глаза через тёмные стёкла. Но нет, не видит, резким движением сорвал преграду, но взглянуть не успел, она пошла прочь и удержать не может под пристальным вниманием своей пары. Чувствовала, как его взгляд бьёт в спину. Да плевать. Пусть бежит к жалкому подобию. А она для него ещё сюрприз приготовила. Не всё равно ему, не всё равно, она знает. И он знает. Да и плевать.

Спрятавшись за очками Алекса злобно усмехаясь наблюдала, как Богдан хвостом ходит за своей подружкой и обжимает её. Не скандалит, не предъявляет, молча психует, она то постаралась, чтобы ей донесли кто она такая. Да, всё же нашел, что искал, смотрит, как на бога и не пререкается. Нашёл идеальный для себя вариант, милейшее ручное создание и действительно есть внешнее сходство. Ещё чуть подкачать и вообще похожи будут. Но все же жалкая копия. Думалось Алексе.

Держались друг от друга подальше, но она всё равно чувствовала его взгляд на себе. Тёплый, порою колючий и такой ощутимо тяжёлый, словно его руки касаются, обернувшись замечала, что трогают они совершенно другого человека.

Он не мог не замечать Алексу, не смотреть в её сторону, глаза сами искали и за долю секунды находили желанное загорелое тело. Не люби значит… Много раз он думал и прокручивал тот разговор в голове, если бы повел себя по другому, не мстил, не язвил, а просто любил. Надежда-то была в глазах и, как больно резали его слова, да только остановиться не мог. Достаточно унижаться и просить. Да все знают и они оба, что им далеко не плевать друг на друга, но теперь уже столько препятствий.

Девчонка метнулась к Димке, что-то шепнула на ухо приобняв за шею и прихватив вещи кинулась бежать к своей машине. Буквально бегом. Сердце пропустило удар. До сих пор не может спокойно смотреть на необоснованно близкое общение с Нестеровым. Сорвалась с места и умчалась в неизвестном направлении. А он сам не заметил, как уже возле друга.

— Куда это она?

— Тебе какое дело?

Богдан даже внимательно взглянул на друга, тот в упор смотрел в глаза.

— Просто спросил.

— Догони и сам у неё спроси.

Богдан свирепея пошёл прочь, в спину услышал:

— То-то же.

Удивлённо обернулся на друга. Но тот уже занят своими делами. Это, что сейчас было, не похоже на Нестерова. Всё таки чёрная кошка между ними пробежала, вернее блондинка.

* * *

Неслась белая "Ауди" в сторону города. Не пытаясь расправить крыльев и взлететь, у неё их и нету, намертво приклеившись к асфальту современный напичканый наворотами кусок металла. В городе пришлось сбавить, но всё равно быстро доехала до дома. Пару минут на душ, волосы в хвост, коротенькое, льняное белое платье и к нему сандалии в тон. Хватанула рюкзак, телефон и выскочила на улицу.

Буквально десять минут и она подъезжает к автосалону. Долбаный Уимберг, даже на солнышке погреться не дал, своей дурацкой машиной. Обещала Димке, вернётся к шашлыку. Но вернётся ли? Прямо возле входа бросила "Ауди" и не успела войти в здание, её уже встречал менеджер салона.

— Здравствуйте, мы вас после обеда ждали…

— У всех разное после обеда, — бесцеремонно перебила.

Сунула в руки ему ключи и осмотрелась. Что ей впарят взамен.

— Взамен можем вам предложить…

Алекса обернувшись увидела темно-серый внедорожник службы безопасности.

— Эту хочу!

Менеджер замялся.

— Андрей сказал взять любую, что приглянётся, — соврала девчонка и глазом не моргнув.

Менеджер Василий, как написано на бэйдже, разинув рот с сомнением покосился на внедорожник.

— Мы можем предложить вам новую, — быстро нашёлся парень. — Пойдёмте…

— Я эту хочу! — в упор посмотрела на него девчонка.

— Но это…

— Я знаю, что это. Я на ней ездила и хочу её.

Парень снова хотел что-то возразить.

— Я хочу эту, — для убедительности ткнула пальцем.

— Что здесь происходит? Машина почему брошена возле входа? — подошёл к ним главный враг Алексы.

Она обернулась к нему.

— Здрасти, здрасти, вы ещё живы? — сама вежливость.

Мужчина окинул её презренным взглядом.

— Валерьич, девушка не хочет новую машину взамен своей, она хочет, — глазами указал на внедорожник.

Тот свирепо посмотрел на девчонку. Она не испугавшись сложила руки на груди всем видом говоря, долго я ещё ждать буду.

— Машину убери от входа, — распорядился начальник службы безопасности.

Менеджер мгновенно метнулся к "Ауди" Алексы.

— Бери, что предлагают и свободна, — обратился он к девчонке.

Она вздёрнув бровь, пакостливо улыбнулась.

— Во первых берите, свободны, а во вторых, я хочу эту.

Мужчина усмехнулся.

— Да мало ли, что ты хочешь.

— Хорошо, — достаёт телефон и набирает Уимберга.

Тот долго не отвечает, но она заонит до последнего и Андрей отвечает.

— Андрюш, привет, — мило щебечет Алекса. — Я на месте, время обед, а мне взамен не дают машину. Да. Прямо сейчас стою. Не знаю, я сама уже выбрала. Ты мне сказал… Хорошо, передаю, — протягивает телефон. — Это вас.

Она уже настроилась биться за своё желание до конца.

— Служебный… Нет. Даже… Я понял. Но это служеб… Понял.

Мужчина скрепя зубами вернул ей телефон. Странно конечно, Уимберг пошёл на её капризы только бы от него отвалили. Цирк не удался, расстроилась девчонка.

— Подождите, — подчёркнуто вежливо обратился мужчина, — десять минут.

Она кивнула нахмурившись и глянув на время, что показывает телефон. Внедорожник поспешно загнали в бокс. Что-то с Андрюшей не так, даже не по себе. И трофеем то добытым не назовёшь. Орёт, как истеричка за все грехи спустя несколько дней, пропадает всё время где-то. Десять минут,минута в минуту и ей подали на блюде требуемое авто. Ну и ладно, со смешаными чувствами уехала Алекса. Значит к шашлыку точно успеет.

* * *

— О-о, вернулась, — загорланил Илья завидев идущую к ним Алексу.

— На запах мяса, как и обещала, — улыбнулся Димка.

— Дайте что-нибудь попить, — сразу же Алекса.

— Пешком что ли шла?

— На осле ехала, — отобрала Алекса у Ильи стакан.

Глотнув выплюнула обратно.

— Фу, что за тёплая гадость!

— А всё, холодного уже больше ничего нету. Могла бы и привезти.

Она сняла сандалии, бросив их в общую кучу. Богдана с подружкой не было, но машина стоит, отметила Алекса. Шляются где-то, ну и к лучшему, пусть вообще исчезнут. Димка жарил первую партию мяса и нереальный запах разносился по всему берегу.

— Машину сменила по песку гонять? — спросил хитро Димка.

— Ой, блин, Нестеров, не спрашивай. Поехала развлекаться, и облом.

Нестеров улыбался, актриса.

— Уимберг припёрся в понедельник, орёт, чтоб машину на ремонт в пятницу загнала. Обещал взамен дадут какую-нибудь. Я и приехала, а какую-нибудь пусть кому-нибудь другому дадут. Говорю хочу эту! Он сказал, дать мне эту.

— А, что с ней не так? — спросил Илья.

— Служебная…

— Машина службы безопасности Уимберга, — тут же выдал Роман. — Каталась она на ней уже.

Алекса усмехнулась не тёплым воспоминаниям.

— Получила, что просила, почему недовольная?

— Цирк не удался, — вздохнула Алекса. — Одно радует, пёс Уимберга очень счастлив был, когда машину отдавал мне.

Девчонка пакостливо улыбнулась, и заметила вдалеке, по кромке воды идущую парочку за руки. Сердце громко ударилось и понеслось, разгоняя отравленную кровь.

Мясо подоспело вовремя и голодная толпа набросилась, как дикари. Алекса уже, как по привычке ела с одной тарелки с Димкой, тот давно уже не против.

Когда Богдан с подружкой дошли до них, она слегка успокоилась. И делала вид, будто парочки не существует, но чувствовала на себе тяжёлый взгляд чёрных глаз. Посмотрев на свою бледную копию Алекса все-таки не удержалась и метнулась взглядом к паразиту, что занимал её мысли и сверлил затылок украдкой. Сложно было не заметить распухшие от поцелуев губы у его подружки, наспех переделанный хвост и довольную морду брюнета.

Что-то бурей всколыхнулось в груди, появилось дикое желание взять крепко его за руку, увести подальше и растерзать, чтоб на нём живого места не осталось. Она в упор посмотрела в чёрные глаза, взгляды скрестились на секунды и появилось ощущение Богдан понял, что сейчас в её голове. Стушевавшись первый отвернулся. Алекса запила тёплым соком горечь во рту и пообещала себе больше не взглянёт на него. А перед глазами его лицо со следами страсти, руки, которые снимают с неё одежду. Боже, что за наплыв, кожу обдало жаром, щёки загорелись. Хорошо вечер и уже смеркалось. Это последний раз, когда она в общей компании с ним, лучше уж подальше от своих, заодно и от него.

То тут, то там, ей казалось тела касаются невидимые руки и она буквально вздрагивала и хотелось порою посмотреть смотрит ли он. Но нет! Продолжала игнорировать странные ощущения.

Над водой зависла огромная круглая луна, стало прохладно, но шумная компания продолжала добивать день не желая разъезжаться. Тёплые, сильные руки обняли её прижав к груди, пустив толпу мурашек от контраста, конечно Димка.

— Замёрзла? — шепнул Нестеров, прижавшись губами к виску.

Она еле заметно кивнула и тут же успокоилась. Пока остальные шумели разговорами, они с Нестеровым тихонько разговаривали крепко обнявшись.

— Поехали ко мне, — сказал Нестеров и потёрся щекой о макушку.

— Я сейчас подумаю, что ты меня клеишь, — улыбнулась Алекса.

Димка хихикнул.

— Дурочка, — снова хохотнул. — Родители улетели отдыхать, дом пустой. С тобой хоть веселее. Но, если хочешь, я могу сказать погромче, чтоб Богдан услышал. А ты такая смущённо улыбнёшься и кивнёшь, поехали.

Оба тихонько засмеялись.

— Или невзначай обмолвлюсь, что типо никто не знает, а мы на самом деле разными дорогами поехали ко мне. Он итак думает, будто мы тайно любовники.

Алекса уже откровенно заржала, выселяя горечь на душе. Нестеров крепче сжал её.

— Сто пудово сейчас смотрит и готов меня покалечить, — тихо засмеялся.

— Нестеров, ты на меня сейчас так смотришь, будто поцелуешь, — улыбнулась Алекса, задрав голову к лицу Димки.

— Правда? — прошептал у самых губ.

Она хихикнув опустила лицо, за что была поцелована в макушку.

— Несчастные мы с тобой, — прошептал Димка, сжимая хрупкую девчонку.

— Счастливые, — не согласилась Алекса, улыбнувшись.

Богдан и правда обнимая свою девушку не мог оторвать взгляда от неё, от них. Как только увидел, издалека, в этом белом, коротком платье. Словно сказочное, прекрасное видение она возникла на песке, босиком, выбившиеся пряди волос обрамляют лицо и падают на изящную шею. Глаза без макияжу, но настолько яркие сейчас, сверкают эмоциями и первобытной страстью. А то, что он увидел в её взгляде, скорее даже почувствовал, гнев, желание, отчаянье, атомная смесь, что не так давно подобная привела их в его постель. Дыхание перехватило, Нестеров обнял по собственнически. Уже ни от кого не скрываясь, милуются так словно они всю жизнь вместе. Кажется будто ещё секунда и пальцы Димки поползут по её бедру да под платье. О чём-то тихо разговаривают и смеются, им сейчас плевать, что вокруг люди. Богдан готов взвыть, горло сжимало спазмами, словно невидимая рука ухватила не давая продохнуть. Он потёр шею ладонью и тихо выдохнул. Но ощущение не исчезло.

Засобирались по домам, эта зараза с Димкой за руку. Вместе ехать собрались, к нему. Определил Богдан по обрывкам разговора. Будто нарочно наклоняется обуться, сверкнув перед ним своей офигенной задницей позабыв про короткое платье.

Алекса не спеша шагала к машине вверх и чего обувалась, почти по колено в песке. Сняла сандалии зажав их в руке. На что-то наступила.

— А-у… — вскрикнула негромко и пошатнулась на последнем шаге к утромбованной земле.

Острое впилось в пальцы, на ногу не ступить. Тут же её за руку поймали, не дав свалиться. Сандалии выпали из рук. Димка, как всегда вовремя. Но кожу на ладони обдало теплом и она с испугу дёрнула пальцы вырвав из захвата. Вскинув голову натыкается на свирепое лицо брюнета. Дышать стало тяжело, забыв ступила на ногу и ойкнув плюхнулась на задницу. Он опустился на корточки, обхватил ступню, выдернул колючку и отпустил. Она поспешно поднялась, проигнорировав его ладонь предложенную в помощь. Тело мелко дрожало, одно касание и взлетела, как атомная бомба разнося все преграды созданные часами. Ненависть всколыхнулась с новой силой и хотелось закричать на него, чтобы никогда не прикасался к ней своими грязными руками. Сжав зубы обдала его ненавистным взглядом и подняв сандалии устремилась к своей машине.

Придурок, сердце болезненно бьётся, как и тело в ненормальной дрожи. Машина пискнув открыла двери. Платье испачкала из-за него, урод. Ладонью попыталась отряхнуть песок и пыль. Только открыла дверь, как её толкнув закрыли.

Богдан с силой развернул её к себе, ухватив за затылок. Она попыталась вырваться. Перехватил руку с ключами и прижал к машине. Бросила злосчастные сандалии и вцепилась в его плечо пытаясь оттолкнуть, бесполезно, он скала не сдвинешь. Обречённо застонала от бессилия и громко задышала задрав голову к его лицу.

— Что тебе надо?! — голос предательски дрожит.

— Тебя мне надо, — вырвалось само собой.

— Да пошёл ты! — зарычала сквозь зубы, забившись остервенело в его руках.

Застонала обезвреженная, от каждого звука бессилия перед ним сносило башню. Оставляя в голове только желание ею обладать.

— Убери нахрен от меня свои грязные лапы! — громко дышала девчонка. — Одной на сегодня мало, тебе ещё…

Сам не знает, зачем так рискуя рванул за ней. Только коснувшись уже не мог сдержаться продолжил преследование. Метнулся к губам, она замычала на полуслове и вывернулась. Тело девчонки ощутимо дрожало, захотелось сжать её сильнее и успокоить, потом зацеловать до смерти.

— Поедешь к Нестерову?

— Тебе какое дело?

Отпустив, схватил обеими ладонями за лицо потянув на себя.

— Не поедешь…

— Отпусти, — еле слышно, дыхание перехватило. Вцепилась за его ладони стараясь отнять от своего лица.

— Не поедешь… — накрыл рот губами, захватив язык в плен.

Она сопротивлялась недолго, ответила, заставляя его расслабиться. Он так скучал по её вкусу. Нежная ладошка поползла от резинки шорт под футболку по животу к груди, ощупывая контуры мышц. Дыхание у Богдана перехватило, что она с ним делает. Но не успел придаться блаженному касанию, острые ногти впившись в кожу на груди раздирая её, рванули вниз обратно к животу, одновременно девчонка вцепилась зубами в язык изо всех сил, что были. Взвыв он оттолкнул зажав ладонью рот, ощущая вкус крови. Она лишь секунды свирепо на него смотрела, метнулась в машину. Двигатель тут же завёлся, фары разрезали пространство. Она смотрела на него сверкая дикими глазами, резко сдала назад разворачиваясь наполовину, Богдан прикрыл глаза на мгновенье. Нет, остановилась в миллиметрах от его "Бреры". Выдохнул еле заметно, ненормальная. Недолго мерились взглядами, он провёл ладонью по раненой груди и поспешно ушёл вниз.

Алекса вцепившись в руль продолжала смотреть на то место, где он стоял. Тяжело дыша, каким чудом она себя остановила и не протаранила альфу сама не знала. Была уверена ещё пол секунды и почувствует удар. Потом тут же обуяло дикое желание переехать этого ублюдка, что так с ней поступает. Отпустила руль, руки сумасшедше дрожат, снова вцепилась. Боже, она его убъёт, если он ещё раз к ней прикоснётся. Громко выдохнула. Вылезла наружу и всё же подошла к альфе, миллиметры, стоит в упор. Снова выдохнула, тварь, как вообще посмел её касаться после своей девки. Подобрала сандалии, обулась.

— Ты, что тут делаешь? — рявкнули ей.

Девчонка взвизгнув подпрыгнула. Илья, придурок.

— Больной! — схватилась за сердце уже болевшее не на шутку. — Я чуть не умерла.

Илья заржал и понес вещи в своё авто. За ним тянулись остальные, Алекса поспешила скрыться в отвоёванном внедорожнике. Развернулась первая на выезд и посмотрела на свои руки, всё ещё дрожат. Откинувшись она смотрела, как компания упаковывается по автомобилям. А вот и урод, что вывел из себя, подаёт руку своей девке подняться из песка на грунтовку. Помогает обуться, у самого бутылка воды в руке. Быстрый взгляд на неё, когда идут к "Брере". Алекса с силой сжимает зубы, это дурацкое желание переехать его вместе с подружкой.

— Так! Что это мы такие грозные? — появился рядом, как из под земли Димка.

— Ничего, — буркнула Алекса, наблюдая, как брюнет отпил воды и сел в машину.

Нестеров проследил за взглядом.

— Что случилось?

Алекса не ответила, сжимая крепко руль и тяжело дыша. Успокоиться не получалось.

— Ладно, поехали. Пристегнись и не гони.

Она кивнула.

— Ты поняла? — грозно спросил Димка, опустив через окно руку на её ладонь.

— Поняла, — стряхнула она успокаивающий жест.

Поднимая столб пыли рванула с места первая, подальше от гада, пока не переехала раз десять. И на полную неслась по грунтовке, не жалея чужой машины. Буквально вылетела на асфальт в сторону города, позади показался маячищий внедорожник Нестерова. Замигал бесзвучно телефон.

— Чего тебе?

— Лекс, я ж просил, не гони.

— Ок.

— Что ок? Не гони! Бистрошку помнишь за мостом?

— Помню.

— Возле неё, кофе выпьем.

Не ответив сбросила вызов, мельком взглянув в зеркало надавила на педаль метнувшись вперёд. Взяли моду командовать. Я сказал, он сказал, это делай, то не делай. Да пошли вы все к едрени фени. Гнала по почти пустой дороге настолько быстро, насколько позволяла смелость по трезвому. Жаль ничего не пила. Коньяку бы не помешало накатить, чтобы хотя бы эту дрожь противную снять. Не поедешь говорит к Нестерову! Ты кто, чтобы мне указывать. Ублюдок! Так этого не оставлю, я тебе обещаю. Во рту до сих пор ощущался его вкус крови. Мало тебе тварь. Залетая на мост подумалось, сколько штрафов она наделает хозяевам трофея. Злорадничая чуть не пролетела бистрошку. Съхав к круглосуточному общепиту заказала два кофе и стала ждать остальных.

Когда одна за одной стали подъезжать машины, Алекса со стаканчиком в руках ходила вокруг внедорожника, придирчиво его осматривая. Он ей больше нравился, чем белое корыто. Нестеров громко хлопнув дверью грозно направился к ней.

— Я кому сказал не гони? Сейчас по заднице отхватишь!

— Ой, ой, ой, — засмеялась Алекса. — Какие мы грозные. Я тут ему кофе взяла, за свои кровные…

— Молчи, — схватил её Нестеров, — а то получишь.

Она расхохоталась. Богдан даже вздрогнул услышав заливистый смех. Взяв себе кофе присоединился к остальным. Кристина в машине разговаривала по телефону. Язык болел, и кажется даже опух. Кожа на груди горела, как от ожога и футболка прилипала к коже. Видать в кровь разодрала сука. Посмотреть не может. И что он теперь скажет? Несколько часов назад ничего не было. Планы на ночь отменяются, голова разболелась. Идиот! Сам себе всё портит. Каждый день Кристину забирает на ночь к себе, а тут отправит домой, да ещё и после долбаного пляжа. Или спать будет в футболке… А мелкая паразитка веселится с лучшим другом, строит глазки и улыбается.

— В магазин заедем?

— Зачем?

— У тебя жрать наверное нечего.

— Есть, — Димка уткулся в телефон получив сообщение.

Нахмурившись быстро глянул на Богдана и написал ответ. Алекса конечно же заметила, тут же что-то напечатал брюнет. Это, что ещё за хрень? Её тут же обдало жаром, не о ней ли разговор. Нестеров незаметно кивнул и убрал телефон. Засобирались разъезжаться, кому куда.

— Лекс, — окликнул Нестеров. — Не гони. Может вообще, где оставим свой трофей, завтра заберёшь?

— Нет, — упрямилась девчонка.

Димка поймал её возле машины обняв.

— Всё Нестеров, хватит ломать комедию, — зашептала Алекса. — Он итак бросается, больной на голову.

— А кто ему виноват, что я могу обнимать, а он нет. Вон пусть обнимает свою подругу.

Она горько усмехнулась, а так хотелось спросить про сообщения. Не стала.

Наконец-таки разъехались. Уже совершенно спокойная и усталая Алекса добралась до дома Нестеровых. Оба вошли и плюхнулись на диван.

— Кто-то есть хотел? — а сам набирает номер.

— Завтра, я спать сильнее хочу, — зевнула девчонка прикрывая глаза.

— Богдан, у меня дело срочное. Ты можешь подъехать?

Услышала Алекса и мигом проснулась подскочив на месте.

— Давай жду.

Димка отбросил телефон и откинувшись прикрыл глаза.

— Нестеров, ты рехнулся? Нахрена он тут нужен, — перепугалась девчонка.

— Иди спать, не трухай, никуда он не приедет. Сам попросил позвонить, якобы ему надо ко мне подъехать, чтоб девчонку домой отвезти, а не к себе.

— Зачем?

— Не знаю, это надо у тебя спросить, — открыл глаза Димка.

Она подскочила с места и по лестнице наверх.

— Что у вас там произошло?

— Я спать, — услышал сверху.

Нестеров сидел и улыбался, даже сил не было идти в душ. Богдан попросил помочь слиться от Кристины. Зачем? Димка снова улыбнулся. Ой, дет сад. Подрались что ли? Алекса вон какая свирепая была.

* * *

Проснувшись к обеду Алекса не застала Нестерова, уехал на работу, оставив ей ключи. Перекусила и отогнала внедорожник к своему дому. Переоделась в сиреневое шифоновое платье, распустила волосы расчесав до зеркального блеска и вызвав такси поехала мстить.

Вылезая из машины возле спорткомплекса, сразу заметила альфу, которая только-только припарковалась на излюбленном месте. Она помедлила, дождавшись пока Богдан её заметит. Это надо ж было так подфартить, только приехала и он тут же. Удача на её стороне. Сегодня она уедет отсюда на итальянке. Все карты в руки. Делая вид, что не замечает идущего навстречу Богдана, свернула ко входу и прибавила шагу, ловя платье на ветру. На ресепшене стоял её излюбленный админ. Парень испуганно улыбнулся завидев, как Алекса направляется прямиком к нему, но мгновенно выпрямился статуей увидев следом входящего брюнета.

— Привет, глянь, где Димка, — попросила Алекса.

— Сейчас, — метнулся парень к компьютеру.

Она буквально спиной почуяла, как мимо прошёл Богдан. Ухмыльнулась, оглянувшись бросила взгляд в широкую спину обтянутую белой футболкой. Прощайся с альфой придурок! Сказала про себя ему в след и быстро отвернулась, он решил обернуться.

Глава 5

Поболтала с Нестеровым, выпила кофе, выждав необходимое время Алекса решилась. Проще некуда, стащить ключи и бежать. Пробралась в раздевалку она благодаря дружбе с админом, вытащила ключи от итальянки и быстрым шагом направилась к выходу. Всё шло настолько гладко, что даже странным показалось. Душа ещё не ликовала, рановато. Закинула рюкзак на одно плечо, ощущая будто взгляд в спину. Сердце в предчувствии ударилось в груди, она даже обернулась. Погони нет, ускорила шаг откинув привычным движением волосы.

На пункте охраны через монитор наблюдал Богдан, как бестия покинула раздевалку зажав что-то в руке. Чертыхнувшись кинулся к чёрному ходу, быстрым шагом обогнул здание и чуть притормозил, только бы не спугнуть паразитку. Ясно, как белый день, стащила ключи сука.

Вчера брыкалась и кусалась, а сегодня пришла сама. Клянусь, стонать ей сегодня в моей постели и зализывать вчера нанесённые увечья. Судорожный вздох. Спал он очень плохо. Как только подъехал, увидел это чудо в разлетающемся на ветру платье, понял, пришла к нему или за ней. Быстрый взгляд на альфу. В мгновенье поселила в мыслях дикое желание целовать эти ноги, что так любезно демонстрировала жадным глазам.

Показалась Алекса, озираясь по сторонам, быстро шагала прямиком к машине. Богдан ещё чуть выждал и рванул на перехват. Она поздно заметила, схватил за руку с ключами, другой обхватил затылок заставляя задрать к нему голову. В серых глазах мелькнул страх и она громко выдохнула, зрачки расширились. Наклонился к самым губам и заговорил:

— Ты если хочешь меня, так и скажи, тебе то я никогда не откажу, — дёрнулась свирепо. Сжал сильнее пальцы с ключами. — Это плохой способ привлечь моё внимание.

Оттеснил к альфе не давая вырваться. Упёрлась свободной рукой в плечо, в глазах боль, нарочно сжимал очень сильно хрупкие пальцы, хотелось, а ещё сильнее желалось ошлёпать по офигенной только и просящей этого заднице.

— Ради тебя освобожу весь день…

Рванулась и зарычала:

— Да пошёл ты!

Резко притянул к себе и вцепился грубым поцелуем в желанные губы. Вздрогнула, вся напряглась, готовая сопротивляться. Настойчиво вторгся языком в рот, девчонка ахнув расслабилась, отдаваясь рукам, что её крепко держат. По телу пробежала мелкая дрожь, которую он чувствовал, как свою собственную. Дикарём напав сам испугался первобытных желаний, неуправляемой реакции, голодный и уязвимый перед ней. Страх заполнил каждую клеточку, одновременно с блаженством от обладания. Теперь не отпущу. Руки жадно ощупывают родные контуры тела, сейчас хочу. Оттесняя к машине в голове билась только одна мысль: сейчас. Услышал, как ключ упал на асфальт из ослабевших пальцев. Сдалась.

— Не надо, — прозвучало жалко шёпотом, еле слышно. Дыхание рваное, с перебоями.

— Знаю хочешь… — снова захватив губы. Ответила, робко коснувшись языка, сводя с ума окончательно.

Совсем рехнулся на улице средь бела дня обжимает её задрав платье и такое впечатление, что сейчас она окажется на капоте альфы и будет стонать на всю парковку отдаваясь ему. Маленькая ладошка с последней надеждой провела по груди, Богдан не отрываясь от губ застонал и перехватил пальцы, успела почувствавоть, пластырь что ли… Хорошо гада разодрала, интересно, что девке своей сказал… Вот поэтому и слился на ночь, не знает, как объяснять, ну и поделом тебе. Стоп! Нет! Руки брюнета совсем обнаглели, одна сжала ягодицы задрав и без того короткое платье, другая обхватила грудь через тонкую ткань, да так сильно, что Алекса не сдержалась застонала.

— Твоя мадам в курсе, кого ты тут обжимаешь? — спросила запыхавшись первое, что пришло в голову, которая угрожающе кружилась. Своими поцелуями он выпивает из неё силы, волю и энергию, оставляя совершенно пустой.

Губы парня замерли на шее, рука сжавшая ягодицы исчезла, Алекса перевела дыхание. Кажись спасена. Отпрянув он смотрит в глаза, чуть стряхнув головой совсем отпускает, проведя пальцами по губам, будто стирая до сих пор ощутимый вкус. Запускает ладонь в волосы.

— Чёрт!

— Значит не в курсе, — отступила чуть пошатнувшись, переводит дыхание и одёргивает платье. — Но скоро будет…

Он схватил её за плечо и дёрнул на себя.

— Только попробуй, — зарычал в лицо.

У Алексы аж дыхание перехватило, вот это реакция. Эмоции нахлынули мощнейшим цунами, накрывая с головой, отбирая воздух. Пихнула его вырываясь, душу обожгло ненавистью, как раскалённым железом.

— И, что тогда?! — бросила в лицо с вызовом.

— Тогда и узнаешь, — мрачно ответил Богдан.

Ещё отступила, с дыханием не может справиться, глаза сверкают злобой.

— Какого хрена ты творишь?! — заорал он, девчонка вздрогнула попятившись. — Хватит, просто хватит! Хочешь по взрослому, скажи и проблема решена, зачем всё усложнять и воровать эту долбаную машину. Скажи хочу тебя, но быть с тобой я не хочу. Я согласен, с тобой тоже не смогу, но делить постель с тобой всегда согласен.

Алекса даже ахнув снова попятилась от свирепого парня, от слов, что жалят, и упёрлась в нагретый металл удаврившись о "Бреру". От неожиданности вздрогнула. Что-то хотела сказать, да сомкнула губы, которые предательски дрожали, моргнула выдохнув. Рванул к ней, удалось поймать, притихла спрятав глаза. Дыхание неровное, дрожит. Ухватил за лицо, успел заметить слёзы, удерживал не давая отвернуться. Мгновенно проморгала, рвано выдохнула через рот. Быстро справилась, задел по больному, но ведь по факту.

— Только в одном месте мы понимаем и слышим друг друга… Понимаешь это? — зарычал сильнее сжимая лицо.

Упёрлась ладонью в больную грудь отталкивая. Отпустил, сам удивлён, знал нельзя, не выпускай из рук, добей её, сдастся, раскроет душу, либо будет самой офигенной любовницей, что когда либо у него была. Сердце заныло, девчонка пятится задом трусливо, смотрит в глаза, как в последний раз, обдавая лютой ненавистью.

— Ну чего ты ещё от меня хочешь?! — вырвался крик на грани эмоций у Богдана. Про себя добавил: я уже всё, что мог предлагал. Тяжело дыша.

Промолчала, развернулась и быстро пошла к зданию. Смотрю в след и понимаю больше не могу. Ветер задирает невесомое платье, обнажая бельё и открывая шикарные бёдра, что не так давно его пальцы с наслаждением сжимали. Бежать за ней, хватит играть! И будь, что будет. А сам стою и смотрю вслед не сделав и шагу. Сердце болезненно бьётся в груди, хочется прижать ладонь чтобы успокоилось и перестало болеть. Отпусти меня, слышишь?! Ты меня убиваешь… Обратился к ней мысленно, наблюдая, как скрывается за дверями.

* * *

Димка уткнувшись в телефон вошёл в кабинет и вздрогнул. На диване сидит Богдан схватившись за голову.

— Нестеров, врежь мне, как следует.

Оторопело уставился на друга, чуть ли не раскрыв рот.

— Я больше не могу, если ты меня сейчас не угомонишь, я её опять… На этот раз так быстро не отпущу. У меня руки дрожат от желания отшлёпать эту задницу за пакости, а потом облизать её всю с ног до головы… — Богдан закрыл лицо руками. — Но при этом не хочу расставаться с Кристиной. Сука-а, нравится она мне!

Богдан взвыл откидываясь на спинку дивана. Снова закрыл лицо ладонями запрокинув голову.

— Ты меня сейчас убил просто, — изрёк Нестеров и сел на край стола, ошалевше глазея на друга. Походу доигрались вчера, довели Богдана.

— Я очень устал. Не могу, когда её вижу, а она дрянь провоцирует нарочно. Не представляешь, как больно видеть в её глазах ненависть. Там столько злобы и ненависти, что я поражаюсь. Каждый раз поражаюсь. На колени ставит паршивка меня, сама дрожит от каждого касания и ненавидит. Устал… Любить не хочет, быть со мной не хочет, делить постель со мной тоже не хочет. Так чего тогда надо?!

— Предлагаю разгрузить мозг.

— Нестеров, я боюсь пить. Если я её, где встречу, боюсь могу наговорить и даже натворить.

Нестеров сел рядом и обнял за плечи поникшего друга.

— Не переживай, спасу тебя пьяного от встречи с ней. Блин, а врезать, как тебе хочется.

— Врежь, пока я согласен. А то вспомню, как ты руки свои к ней всё время тянешь и сам врежу. Вчера был уверен залезешь к ней под платье прямо при всех.

Нестеров заржал вставая.

— Ну ты придурок! Богдан, ты точно придурок.

— А ты нет что ли?

— Что опять случилось у вас?

— Пыталась машину спереть, просёк вовремя. Мстит за вчерашнее.

— Вчера что?

Богдан задрал футболку и отодрал пластырь даже не поморщившись, скомкал в руке. Нестеров присвистнул, четыре воспалённые борозды от ногтей, красовались через всю грудь к животу.

— Вы когда успели?

— Успели.

— Ладно, бросай машину, поехали ко мне. Родители отдыхать улетели, а Алекса сегодня не заявится. Сама сказала. А заявится вдруг, не пустим!

* * *

Глаза сверкают словно бриллианты, смотрит в зеркало на своё отражение. Тело потряхивает от сдерживаемых эмоций. Холодные, мокрые ладони к щекам уже в который раз, не помогает. Хочется истерично визжать и орать, что есть мочи, разнося всё на своём пути. Крушить, ломать и убивать неугодных… Зарычала в бессильной злобе, от боли, что бъётся в груди. Слёзы просятся на ружу, губы дрожат. В ушах словно шум его голос: только попробуй… Слабость дикая одолевает, ломая волю. Он делает её уязвимой для всего. Перед глазами дни на Кубе. Ей тогда казалось будь он рядом выкинет из головы обиды, боль и будет с ним, тянулась тёмными ночами и касалась любимого сердца в желании быть ближе. Воспоминания проносились перед глазами причиняя нестерпимые страдания. Дрожь не желает отступать, он её убивает, медленно и мучительно. За что?!

Назад дороги нет и уже не будет, ясно, как белый день, а это всего лишь умирает последняя надежда, что не признавалась, но теплилась внутри. Хочется оплакать, да не сможет остановиться, совсем свалится без сил. За что?! В солнечном сплетении болит и пульсирует всполохами огня обжигает, убивает. Дыхание спирает, дышит через рот. Так больно, что готова рыдать в голос, но даже слёзы не могут прорваться через толщу негатива. Душу заполняет чернота.

Через двадцать минут Алекса вышла из здания, быстро обернулась, взглянув другими глазами. Спасибо Богдан за урок, вовек не забудет. Быстрым шагом пошла в сторону дома с одним желанием, расправить крылья, огромные, чёрные и взлететь, потерявшись в невесомости. Хочется бежать, да воля вернулась удерживает, не даёт сорваться. Размеренные шаги уводят всё дальше и дальше, будто уходит от болезненных событий, внутренности дрожат и болят. Справится! Сила духа… Не люби…

*** За окнами давно опустилась звёздная ночь. Обостряя чувства и ощущения.

— Нестеров, ну вот объясни, какого хрена ты её постоянно обжимаешь, если утверждаешь, что нет у вас ничего и не будет. Я ж не верю, — Богдан всё ещё морщился от лимона, в упор смотрел на друга напротив.

Димка коварно улыбнулся и откинул голову на кресло. Оба сидели на полу в гостиной, журнальный столик накрыт заказанной едой, бутылка коньяку почти опустошена.

— Когда паршиво на душе, я просто обнимаю её и легче. Или, когда ей плохо, обнимаю и она успокаивается. Поэтому до сих пор ничего не разнесла.

Богдан сдвинул брови поставив на пол бокал с коньяком.

— Откуда ты знаешь, когда ей плохо?

— Чувствую, — ответил Нестеров, тупо смотря в потолок. — Когда ты в зоне видимости ей плохо и больно, когда с девками ты, ей больно. В слух то она молчит, но глаза не могут молчать. Мне хочется разорвать тебя на части, только бы не чувствовать, как она мучается.

Богдан нервно сменил позу и осушил бокал до дна, даже не поморщившись. Она, она, она, везде она… Мучается? Да как в это поверить, если ненависть в глазах, когда смотрит на него. Слушая Нестерова верит, а завтра уже не будет. Поступки говорят о многом, как и его тоже… Хотелось схватиться за голову и закричать. Где искать истину?

— Нечего на это сказать? — спросил Димка, переводя взгляд в лицо друга. — Иногда на зло тебе обнимаю, в надежде, что инстинкты твои проснутся и смогут победить самолюбие.

— Димыч, это перебор. Вы душу рвёте мне на части. Самое болезненное, если она с лучшим другом.

— Не больнее, если с лютым врагом.

Сердце Нестерова сжали уже привычные тиски, причиняя боль. С лютым врагом, его девочка с Романец, где-то здесь в этом городе страданий, совсем недалеко от него и всё равно недосягаема. Нежная, красивая, любимая, принадлежащая другому. Спать нормально не может с первой встречи, будь не ладен этот вечер выпускников. Эта проклятая школа, в которой сам не учился, но столько связано с ней.

Богдан разлил остатки алкоголя по бокалам. Сам тут же осушил до последней капли. А Нестеров смотрел на него не сводя взгляда.

— Я бы смог заполучить Алексу и любить бы смог, и счастливой сделать.

Богдан застыл от этих слов.

— Так, что тебя останавливает?

— Это невозможно, я итак её люблю, и сильнее, чем сейчас уже не буду, — улыбнулся нежно Нестеров, сверкнув глазами.

Богдан закрыл лицо ладонями и зарычал:

— Сука-а, Нестеров, ты достал! — потёр устало лицо, пятернёй растрепал волосы. — Что у тебя там? Выкладывай, хватит уже втихую ходить как побитый пёс. Расправь плечи…

— Как ты что ли? Да пошёл ты, — махнул рукой Димка, глоток обжигающей жидкости, что уже одурманила мозг. — Не могу смотреть на девок, везде она, глаза, губы, голос. Она здесь рядом почти. То я не знал, где она, а теперь знаю здесь, знаю, где искать. Да не могу. Не моя она и выбрала не меня. Добивался бы, да выбор сделала она. Здесь я бессилен. Богдан очнись! Потом будешь, как я скулить позорно. Да что там… Уже.

* * *

Утром сама себе пыталась создать хорошее настроение, но боевой дух даже ночью мешал спать, что уж говорить про сейчас, не даёт усидеть на месте, поднимает настроение, но к отметке готова к атаке, а где ж тут улыбаться. К цели напролом, не удалось вчера, попробую сегодня. Теперь вдвойне захотелось доказать, что не он мне нужен, а его машина. Да вообще плевать, что подумает или скажет. Она буквально скрипела зубами от злобы. Вчерашний разговор так сказать отравил её кровь, убив каждую оставшуюся каплю светлого, что ещё в ней жила. Выскочив из подъезда она вытаращила глаза.

— Что за… — руки опустились. — Беда не приходит одна, ну бли-ин…

Напротив стоял не оставленный ею внедорожник, а снова белая "Ауди". Намытая, отполированная и совершенно целая сверкает на солнышке. Полезла в рюкзак за ключами, а там подмена. Только Уимберг мог влезть к ней в сумку пока спала. Девчонка буквально захныкала капризно, чуть не топая ногой. Начался дурацкий день. Достала расстроенно телефон.

— Алён, привет. Я сейчас подъеду, приготовь пожалуйста, что мама просила. Да, заберу.

Сбросила вызов и грозно потопала к машине, пнуть бы посильнее, да ноги в сандалиях, пальцы жалко. Агрессия в каждом движении, вздохе, раздражают остолопы на дороге, пешеходы ползущие по зебре. Город бесит своей привычностью. Белое корыто бесит… Выдохнуть и успокоиться, сгонять бы куда-нибудь подальше от всех. Желательно на край света.

Алёна сразу заметила, подруга не настроена на болтовню. Нацепив очки молчаливо ждала пока соберёт папки с продажами за прошлый год. Миллион вопросов, что опять приключилось, да в таком настроении Алексу лучше не трогать вообще. Забрала и тут же ушла. Но через десять минут вернулась, села на диван и молчала. Алёна подсела рядом и тихо спросила:

— Лекс, что случилось?

Не отреагировала, только тяжелее задышала. Сняла очки запустив их в дальний угол. Алёна вздрогнула и чуть отодвинулась. А Алекса, как разревётся. Слёзы градом катятся по щекам, дышать не может. Подруга кинулась за водой, перепуганная до смерти. Сунула в дрожащие руки стакан, Алекса отпила и тяжело выдохнула.

— Я его ненавижу… Всей душой ненавижу. Он мне всю ночь спать не давал!

— Вы опять? — в ужасе спросила Алёна.

— Что опять? — всхлипнула и сделала глоток воды. — Ничего мы не опять. Какие мы? У него вон девка есть. Вот они мы. А мы не мы.

Алёна чуть не улыбнулась. Обняла Алексу крепко прижимая к себе.

— Это ты виновата, — пробурчала Алекса.

— Знаю, я виновата… — вздохнула Алёна. — Не плачь, пожалуйста, мне страшно, когда ты такая.

— Не плачу я… — перевела дрожащее дыхание. — Не знаю куда себя деть, чтобы не помнить, не видеть, не знать… На пляже напал на меня, я же не трогала его. Он первый! А я разодрала ему грудь и он на ночь от девки слился. А сегодня почти забрала у него альфу, чтоб не возил на ней никого, а он поймал меня гад и… — тяжело сглотнула глянув робко на подругу.

Алёна покачала головой отбирая стакан, а то сейчас запустит куда.

— Думала всё, сейчас он меня прямо на капоте… — мотает головой. — Он тварь хочет, чтобы я втихую с ним… А он с этой…

— Всё! — снова обняла Алёна готовую зарыдать Алексу.

— Ненавижу эту тварь! — зарычала сквозь зубы. — Ненавижу!

Как только Алекса успокоилась рассказала подруге в подробностях, приключения последних дней. Вроде полегчало, да осадочек остался, разползаясь чернотой по душе. Он навсегда изменил её и прежней уже не быть. Думает по другому, чувствует, видит всё другими глазами.

— Что делать будешь? — осторожно спросила Алёна.

— Ничего не буду делать, нечего уже делать, он вчера убил всё, что было и могло быть, — выдохнула. — Поеду к Димке съезжу. Глаза красные?

— Ещё какие. Иди умойся.

— Сейчас увидит не отвяжется.

— Умоешься, а там пока доедешь отойдёшь.

Алекса ещё раз громко выдохнула и направилась в туалет. И давно же она так не ревела, словно ребёнок. Будь ты проклят Богдан, за каждую мою слезинку!

Уехала растерянная и пустая, морально измотанная. Действительно начался дурацкий день. Что ещё ждёт сегодня, Уимберга не хватает. Снова куда-то пропал.

На парковке спорткомплекса покосилась осторожно в тот конец, где обычно оставляет машину Богдан. Пусто. Вот и замечательно. Потопала прямиком к Нестерову в кабинет, даже не узнав там ли он.

— Привет, Нестеров!

— Привет, — улыбнулся Димка хмурой девчонке, отодвигаясь от стола.

Плюхнувшись на диван, где стояла смутно знакомая сумка, валялась синяя папка, на что-то села, вытащила из под задницы. Рот открылся, глаза расширились. Эту штучку Альфа ромео она ни спутает ни с чем. Димка обошёл стол выхватив ключ от итальянки из цепких пальцев, что так не хотели отдавать.

— Это не твоё.

— Ну дай хоть подержать, — наблюдала за ускользающими ключами Алекса. — Чтот я итальянки не видела на парковке.

— Она за моей стоит, не видно.

— А-а-а… — протянула задумчиво.

Значит Богдан здесь, сердце болезненно забилось. Димка сгрёб оставшиеся вещи друга с дивана и вместе с ключами переложил на кресло. Алекса молча на них смотрела. Внутри кипела борьба, переворачивая внутренности.

— Алекса!

— Что? — вздрогнула девчонка и всё таки оторвала взгляд от вещей брюнета.

— Ты что-то хотела?

— Нет, просто зашла, — отрешённо пробормотала.

Что-то хотела, но напроч забыла зачем пришла. Тут не забудешь, когда такое увидишь. Валяется прямо перед носом, хочешь не хочешь бери и всё. Вспомнила, пообедать хотела позвать, но вслух не сказала.

— Просто значит. Вовремя. Как раз тебе звонить собирался.

— Зачем? — покосилась на вещи брюнета Алекса.

— Поговорить хочу.

Она в упор на него посмотрела сдвинув брови. Поговорить о чём можно, видимо гад этот нажаловался. Больше и не о чём. Откинувшись, поудобнее села скрестив руки на груди.

— Пьяная садишься за руль…

— Дим, пожалуйста не надо моралей, — перебила, пытаясь остановить нравоучения.

— Ну как не надо? Ты не понимаешь, что творишь?

Девчонка насупилась, не отрывая взгляда от друга.

— Я знаю, что ещё ты хочешь сказать! Не говори, я всё знаю. Ты разве не понимаешь? Неровно я дышу к этой машине, руки горят от желания управлять ей. Неужели не понимаешь? — подскочила с дивана, сверкая глазами.

Нестеров подозрительно всмотрелся в лицо, но никак не мог понять, что его смущает.

— Видимо не только к машине. Богдан, его зачем терроришь? Может пора уже что-то решить, либо оставить его в покое.

— Что тут решать? Ну, что тут решать? Да не могу я, — возникло желание что-то швырнуть о стену, чтоб разлетелось в дребезги. — Не получается у меня. Когда сдохнет тогда оставлю в покое. Да и не трогаю я его! Он сам руки ко мне тянет.

На языке вертелись слова, которые с трудом сдержала. Вывалить всё на Нестерова и пусть подавится тем, что у неё внутри. Но поздно, удержится, она уже выговорилась, стало легче. Только вот на больное давить не надо, ещё не зажило.

Телефон на столе ожил и Димка ответив отвернулся к окну. Она не раздумывая в два шага возле кресла, схватила желанное и на место его положила свои ключи от "Ауди", отступила обратно к дивану скрестив руки на груди. Очень ярко ещё помнит вчерашние события, в груди сдавило, по крови разнёсся адреналин. Нестеров сбросив звонок обернулся.

— Ты меня бесишь, Нестеров, — ткнула в него пальцем и кинулась к двери.

— Мы не договорили! — заорал Димка вслед. — Твою мать! Вот как с ней разговаривать?!

Алекса пулей вылетела из здания и понеслась к внедорожнику Нестерова. И правда, итальянка стояла за ним.

— От меня что ли спрятали! Гады!

Не раздумывая больше ни секунды, нырнула в салон и сразу же ухватилась за руль, словно обнимая, нежно пальчиком на заветную кнопочку и альфа зарычала пробирая до дрожи, вызывая улыбку на лице. Стартанула с места, буквально вылетая с парковки, проезжая мимо своей машины усмехнулась, ключи от которой она положила на то место, где взяла от альфы. И зачем это сделала? Улыбаясь словно дура, уезжала подальше от свирепых глаз брюнета, как ей казалось.

Веселуха-то будет, когда обнаружит подмену. Возьмёт ли? Или кинется её искать? Адреналин бурлил в крови. Эти сутки она точно не планирует ему возвращать машину. Ха, не возьмёт "Ауди", он же не может на ней приехать к своей девке, она прекрасно знает чья это машина. Улыбка не сползала с лица. Богдан, я обожаю, когда ты истеришь! Получи ублюдок!

Хотелось нестись и взлететь расправив крылья вместе с альфой. Да на городских дорогах разве подобное возможно, душно, места мало. Возникло дикое желание гнать по трассе в неизвестном направлении и подальше ото всех в никуда, зато с улыбкой на лице.

* * *

Телефон настойчиво трезвонил уже в который раз. Богдан с трудом пошевелился. У него была очень бурная ночь, во сне, а будто наяву, тело отказывается слушаться. Нащупал виновника и принял вызов.

— Спишь ещё? — раздался встревоженный голос друга.

— Сплю… — еле выдавил из себя, пытаясь открыть глаза.

— Ну давай просыпайся, обед уже. Сейчас уже буду.

Бросил телефон и открыл глаза, поморщившись от боли. Больше не пью, наверное. Голова раскалывается, в горле пересохло. А в мыслях она, всё как обычно, ничего не меняется. Яркие слайды ночных приключений вертятся в голове. Как она на него смотрела, о таком можно только мечтать, как целовала… Приснится же такое, словно наяву.

После душа голова прояснилась сбросив сонный дурман. Богдан успел одеться, как в комнату влетел Нестеров. По лицу стало ясно, что-то случилось. Сердце громыхнуло в груди.

— Нестеров, опять она? — поморщился Богдан.

— Она, — кивнул Димка. — Стащила ключи…

— Всё! Молчи! Я понял… — зарычал Богдан сжимая кулаки. — Всё таки высеку. Сука! Вот, что ей надо, а?

Нестеров сел на кровать.

— Ужасно спал, — растрепал мокрые волосы брюнет, пытаясь совладать с гневом.

— Ещё бы, это её комната, — сказал Нестеров, еле заметно улыбнувшись и потирая смущённо лицо.

Тяжело выдыхая Богдан взял телефон. Её комната, постель и призрак, что не давал спать ему горячим дыханием по коже. Достала дрянь, она так его достала, что хочется придушить.

На удивление ответила после первого гудка, что-то промычав. Ест что ли…

— Слушай меня внимательно, — в трубке тишина. — Через час моя машина должна стоять там, где и стояла. Иначе…

— Ой, и что ты мне сделаешь? Зацелуешь до смерти?

По телу парня прошла волна ярости, обдавая жаром.

— Когда поймаю, иметь буду суток двое, пока не свалишься без сознания, а как придёшь в себя, так высеку, что неделю сидеть не сможешь, — рычал чуть ли не по звериному Богдан.

— Больной…

— Ты смотрю здоровая! — зарычал, но она уже сбросила звонок.

Нестеров напротив сидел с непонятным выражением лица.

— Что? — раздражённо спросил Богдан.

Димка замотал головой опуская взгляд в пол.

— Завтра в час я должен выехать и быть на месте за пятнадцать минут до назначенного времени.

— Вернёт, — сказал Нестеров сам в этом сомневаясь.

* * *

Алекса бежала уже совсем запыхавшись, Богдан нагонял, в физической подготовке друг другу не уступали. Догонит прибьёт! Злой, как чёрт. Ну не совсем конечно прибьёт, так слегка пристукнет, а рука у него тяжёлая. А страшнее всего, что обнимет и обожжёт, как раскаленное железо. Тем более обещал он ей совсем не пристукнуть, а кое, что поинтереснее и попикантнее. Мысли оборвал прыжок через скамейку на которой миловалась парочка. Алекса приземлилась на асфальт чуть не упав и помчалась дальше, срезая углы, где это возможно. И чего такой упёртый? Ну подумаешь снова взяла его машину покататься, ну и снова оставила там свой любимый аромат. Он конечно ещё об этом не знает. А когда узнает, ой как беситься будет. Разве он ему совсем не нравится. Может и девке его понравится.

Лёгкие отказывались носиться с такой скоростью, она резко прыгнула в кусты, поцарапалась и тихо зашипела от боли. Миллион мелких, острых веточек впились в кожу. В горле пересохло, жара, пить хотелось неимоверно. Пустыня во рту не самое приятное из ощущений. Но ничего, можно и потерпеть, ради спасения собственной задницы потерплю.

Богдан пробежал мимо, Алекса даже дышать перестала. И как только он скрылся из виду рванула в обратном направлении, в сторону "Оазиса".

Сто пудово наверное сидят и делают ставки. Гады! А вид делают будто всё так и должно быть. И Димка молчит, хмурится иногда, но предатель молчит. Сократив обратный путь до кафе, она шла быстрым шагом. Всякомпания завидев её из далека повытягивали шеи и только Олеся воспользовавшись, что никто не видит ткнула пальцем, как бы указывая ей за спину. Она быстро обернулась, но никого не обнаружила, но в далека сбоку заметила, как мелькнула синяя футболка Богдана. Алекса не долго думая рванула к альфе, но ключи все никак не хотели доставаться из кармана тесных шорт. Драгоценные секунды терялись впустую и она побежала мимо, было ощущение, что вот-вот и поймана. Пробегая коснулась любимой машины рукой с воплем: "Люблю тебя детка!" И припустила дальше. Добежав до беседок кафе, юркнула под стол одной из крайних. Знала, свои никто заступаться не будет и помогать не будут, а значит считай, что Богдан поймал её.

— Вы ведь, не сдадите меня этому чудовищу? — обратилась она тихим, запыхавшимся голосом к четверым мужчинам, сидевшим за этим самым столом.

Именно столько пар ног она насчитала. Кто-то из них хохотнул, но ответа ей не дали. А в это время мимо пронёсся Богдан, когда ещё так побегает.

— Где эта мелкота! — послышался разъярённый вопль.

Все молчали, что удивило Алексу. Даже Илья не отпустил ни одной шуточки.

— Точно на меня поставили, — прошептала вслух Алекса. — Льстит. Молодцы ребята, я вас не подведу, только поделиться не забудьте.

Обладатели четырёх пар ног хором заржали.

Я вам не клоун, чего ржёте, но вслух не сказала, а то ещё из под стола выгонят.

— Туда рванула, — послышался смущённый голос Олеси.

Алекса замерла, она же под столом. Молодец Олеська!

Богдан выругался.

— Хватит уже детский сад разводить, — подал голос Димка. — Долго ты её по улицам гонять будешь?

— Ради того чтобы выпороть, готов даже на этот детский сад! Хоть бы ключи оставила дрянь! У меня времени больше нет за ней гоняться.

— А ты не гоняйся! И она спокойно отдаст ключи.

— Не сдержусь, лупану. Пора уже наказать по взрослому. Это предел! Откуда такая дрянь взялась на мою голову, жрать мои нервы! — свирепо орал брюнет.

Алекса от возмущения ударилась головой об стол и схватилась за коленку одного из мужчин, того, что в синих джинсах. Быстро убрала руку и попыталась не повестись на провокацию.

— Ссоре, я не специально, — шёпотом, чтобы услышал только обладатель коленки. — Вот гад! Урод! А обычно по-другому называет! — шипела зло Алекса.

— Богдан угомонись, да отдаст она ключи, просто не гонись за ней и дело пойдёт быстрее, — пытался Димка усмерить Богдана.

— Мне ехать надо! Я не могу ждать! Сука! Мне машина нужна! — орал в ответ на Нестерова. — Ну сука! Когда поймаю, раз и навсегда отучу брать моё и вообще чужое, — пообещал он угрожающе.

— Ага, отучишь, — под столом бурчание Алексы шёпотом.

— Девушка, да вы хулиганка, — насмешливый голос сверху стола, таким же шёпотом как и она.

— Нет, что вы, я примерная девочка, — попыталась заверить Алекса, стараясь определить, кто из мужчин это сказал.

— Мою возьми и езжай, потом разберёмся, — предложил Димка.

— Действительно, бери, что дают и вали уже отсюда. У меня спина затекла, не разогнусь, — продолжала Алекса комментировать из под стола.

Друзья ещё о чём-то спорили, но Алекса не могла разобрать, так, как их тон упал до нормального.

— Созванимся, — прозвучал голос Богдана где-то совсем рядом с Алексой.

Она затаила дыхание. А вдруг сдали. Сердце забилось сильно-сильно. Мимо протопали кроссовки брюнета. Алекса продвинулась к краю стола, чтобы убедиться действительно ли Богдан уедет на машине Нестерова. Сел и уехал.

— Фух… — громко выдохнула Алекса. — Ой!

Снова её ладошка лежит на коленке в синих джинсах, хозяин которых отодвигается вместе со стулом от стола и протягивает Алексе руку со словами:

— Вашу ручку леди, — с явной усмешкой.

Тембр голоса знаком до ужаса, сердце пропускает удар. Алекса медленно поднимает взгляд от ботинок и до руки, не может быть. Этого не может быть…

Она секунды колеблется и вкладывает свою ладонь, мужские пальцы смыкаются вокруг её. Она медленно на деревянных ногах вылезает из под стола и уже выпрямляясь видит ЕГО и глаза, которые смеются.

Тишина режет слух, он не отпускает её руки. Алекса стоит между ног и смотрит на него не веря своим глазам. К лицу проливает жар и разливается по всему телу. Мысли вылетают из головы, она настолько растеряна, что не может и двинуться, и даже кажется не дышит.

— Хулиганка значит, — разрывает его до боли знакомый голос тишину.

Зелёные глаза серьёзно смотрят ей в лицо. Больше никто не умеет так, словно что-то говорит взглядом и каждый раз хочется знать что. Но он молчит.

— Нет… — шёпотом отвечает Алекса.

— Лекс! Вылезай уже! Богдан уехал! — горланил Илья.

Алекса вздрогнула, будто окатили холодной водой. Лишь на секунды выпала из реальности. Он пальцами проводит по её плечу, девчонка вздрагивает от разряда посланного им.

— Оцарапалась, — объясняет тихим вкрадчивым тоном.

— Лекс! Иди сюда, чёрт возьми! — кричит Димка.

Будто опомнившись выдёргивает свою руку и отскакивает от призрака из прошлого. Маленькими шажками пятится от мужской компании. Разворачивается и бежит к своим. В голове бардак, сердце несётся, кожа горит. Поздно, слишком поздно…

Бледная и перепуганная подходит к друзьям, трясущимися пальцами вытаскивает из кармана ключи и кладет на стол перед Димой.

— Когда кончится этот детский сад?! — злится Нестеров и намерен отчитать по полной.

— Уже кончился… — пробормотала Алекса в ответ.

Димка пристально всмотрелся в девичье лицо, показалось, что глаза девчонки подозрительно блестят.

— Лекс? — уже обеспокоенно.

Остальные притихли и уставились на неё.

— Мне надо идти, — Алекса вымученным убитым голосом.

Торопливо удаляется, сама на себя не похожая.

— Куда! А ну стой! — орёт Нестеров в догонку.

— Мне некогда, опаздываю. Уимберг придушит, если опоздаю, — бросает ложь Алекса и сама пугается сказанных слов. Он же всё слышит.

Назад не оглядывается, идёт непослушным ногами. Желание бежать сломя голову. Вот это цирк они устроили и чёрт дёрнул залезть под стол…

Прибавляет шагу, еле сдерживается чтобы не рвануть. Почему всё так нелепо? Могли же в другом месте встретиться. Сердце бьётся тяжелыми ударами оглушая. Тело пылает в агонии чувств. Только бежать от этой несправедливости. Почему все так? Погружённая в свои мысли не замечает надвигающейся угрозы. Богдан не церемонясь хватает под коленки и на плечо. Девчонка пронзительно завизжала и остервенело принялась изворачиваться, отбиваться.

— Попалась, — рычание Богдана. — Теперь за всё получишь сполна.

На визг из беседок повыбегали. Наблюдая, как Алекса пытается вырваться и ей это неудаётся.

— Отпусти урод! — орала она во всё горло.

Богдан слегка удивился от подобного, но из рук не выпустил.

— Ключи! — крикнул Димке и кинул от внедорожника, попав Нестерову в руки.

Свои не поймал, ударились об асфальт, девчонка озверело брыкалась и орала. Вырываясь не давала поднять ключи, с трудом удалось подхватить. И он потащил извивающуюся Алексу к столь любимому авто, только с одной мыслью, получит за всё.

Не видит его, но чувствует взгляд на себе и вопит про себя: только не при нём! Богдан чуть дважды не уронил ношу пока тащил до альфы. Встряхнув её как следует чтобы притихла засунул в машину.

Трогаясь с места сказал:

— Теперь едешь со мной, а по дороге, я с тобой разберусь, — громко выдохнул.

Как только оказалась в салоне альфы сразу притихла, даже подозрительно показалось Богдану. Будто и ждала данного действия. Надежда промелькнула опаляя сердце, заставляя биться ещё быстрее, чем уже сейчас. Ярость сменилась предательскими чувствами, от мыслей о том, что Алекса едет с ним и несколько дней вдалеке от всех, наедине. Девчонка молчит. Дикое желание поговорить давило, сейчас наплевав на всё, другого шанса уже не будет, он будто осознавал это, не будет, сейчас или никогда. Бросив на неё взгляд, сильнее сжал руль. Боже, как давно она не сидела в его машине. А вроде и не давно, но он так скучал. Каждая секунда торопливой страсти отпечаталась в памяти, это уже точно ничем не стереть, не замазать. Её жадные касания, дыхание. Сила духа… Не люби… Всё он понимает, но понимать мало, так ничтожно мало. Желает, но не может заставить себя произнести хоть слово. Трус, жалкий трус, сейчас или никогда. Воспоминания засевшие детально в памяти душили сейчас, когда она так рядом и такая, как ему нравится. Притихшая, перепуганная… Перепуганная? Богдан снова быстро глянул на девчонку.

Пока он терзался страхами и сомнениями, она заговорила первая.

— Останови пожалуйста машину, — голос севший, неузнаваем.

Быстрый взгляд ей в глаза, которые смотрят в упор на него. Решимость, смятение… Что там ещё? Кричал Богдан про себя. Пропустил смысл сказанного.

— Остановись пожалуйста, — уверенно и твёрдо попросила.

Неожиданно резко игра для неё закончилась, вернее их с Богданом, азартная и страстная. Признаю, я намеренно его ломаю, хочу сломить волю чтобы пришёл первый. Признался, что не может без меня. Она видит, как он смотрит, помнит его руки, слышит шумное и быстрое дыхание, что преследует во сне. Раз за разом он уносит её на вершины блаженства, но только во сне. Он с ней только во сне, а на яву, с блеклой копией, которую собственнически обнимает и возит каждую ночь в свою проклятую спальню, в ту где терзал её душу, лаская тело и губы. Залезая под этот стол, она и представить не могла, что найдёт кнопку СТОП для них с Богданом. Лишь пару минут осознания напрочь выкинули брюнета за пределы её мира, будто его там никогда и не было.

— Нет времени останавливаться, я опоздаю. А ты едешь теперь со мной.

— Богдан, я прошу тебя, остановись. Клянусь, никогда больше не трону твою машину, ни взгляда, ни слова в твою сторону. Я клянусь тебе, — твердый голос, глаза ясные и спокойные.

Резко на обочину и по тормозам. Развернулся к ней, тело горело в агонии, стало тяжело дышать. Чего он ищет в этих холодных глазах, там ничего нет. Сердце сковало льдом, желание схватиться рукой спасаясь от невыносимой боли. Режет и колет холодное и беспощадное живую трепещущую плоть.

— Обещаю, — не сводя с него взгляда. — Отпусти меня.

Он отвернулся, дверь открывается и легонько хлопает. Болезненное дыхание перехватывает, ушла. Не было последнего шанса, показалось. Внутренности скручивало и переворачивало, бежать за ней, встряхнуть её как следует. Хватит, уже хватит крушить его израненную душу. Почему та, что с ним ежедневно, не цепляет так за сердце, как эта лживая дрянь. Вообще не трогает, не побуждает бежать за ней и бежать. Сила духа, не люби… Повторял про себя Богдан и не сдвинулся с места. Не побежит. Он каждый раз говорил себе всё и снова совершал ошибку и вёлся на неё, не мог совладать с собой. Обещал себе и нарушал слово. Пора прекратить эти мучения. Сам себя перестал уважать. Противно.

Итальяская красавица рванула с места в противоположную сторону от уходящей девчонки, удаляясь на запредельной скорости. Шаг за шагом осознание чудовищности положения настигало. Он здесь и волей случая она наткнулась на него. Сбежала, как последняя идиотка. А выбор был то, да какая разница, всё равно видел и так много слышал. Как же не вовремя. Злоба и боль дрались за место в девичьей душе, смешиваясь воедино и как мы уже знаем ничего хорошего не стоит ждать от подобного коктейля. Быстрые, размеренные шаги натренированного тела приближали к цели. Вон уже виднеется суровое серое здание салона "Ауди". Есть кому задать вопросы. А если он его спугнёт… Воробей что ли шугаться?

Возле входа на готове стоит внедорожник службы безопасности. Трое мужчин разом на неё повернулись проследив глазами. Четвертый выходя преградил дорогу внутрь.

— Куда?

Алекса удивлённо вскинула бровь.

— Куда надо. Вон пошёл.

Но амбал с места не двинулся, всё тот же самый, с которым конфликт начат с первой встречи у торгового центра. Девчонка набычившись двинулась на встречу, подходя в упор.

— С дороги! — кулаки сжались сами собой, готова кинуться или дать отпор.

Ни капли разума сейчас в голове, затуманен опасным коктейлем. Мужчина рывком упирается ей рукой в грудь останавливая. Она перехватывает руку, готовая к новой схватке и в этот раз, она отомстит.

— Не тронь! — рявкнул Уимберг за спиной.

Оба дёрнулись и мужчина отскочил от девчонки разрывая контакт. Андрей вышел к Алексе и ухватив за локоть потащил к своей машине. На немой вопрос охранника ответил:

— На квартиру отвезите.

Алекса хотела обернуться, но Уимберг снова ухватив за локоть и быстрым шагом поволок за собой. Выдернула руку и только успела увидеть, как охранник за кем-то закрыл дверь внедорожника. Глаза не хотели отрываться от машины.

— Руками помахать пришла? Что ты тут делаешь?

— По тебе соскучилась! Прибежала пообниматься! — зарычала грозно девчонка.

Подозрительно всмотрелся ей в лицо и метнувшись взглядом проводил уезжающую машину. Алекса обернулась ощущая странное напряжение в воздухе.

— Что случилось? — более спокойно спросил Андрей, привлекая её внимание.

— Ты мне ничего сказать не хочешь?

— Абсолютно ничего.

Борясь с яростью Алекса начала понимать, глупость поступка. Что она предъявит Уимбергу? Что? В груди заболело, хотелось закричать от бессилия и она тяжело выдохнула отступив на шаг. Всё, больше нет сил…

Удивление поведению девчонки сменилось озабоченностью. Растерянная, глаза сверкают злобой, дыхание с перебоями, часто моргает. Андрей сделал то, что подсказывала интуиция, рывком обнял и прижал крепко к себе. Она то ли всхлипнула, то ли перевела дыхание и затихла постепенно расслабляясь. Обхватив её обеими руками, будто самое дорогое на свете, прижался щекой к растрёпанной макушке. Сколько времени так простояли неизвестно, сначало тяжело дышала, а как расслабилась дыхание выровнялось. Не обнимала в ответ, но прятала лицо на груди зажмурив глаза.

— Что случилось? — нарушил идиллию Андрей.

Она освободилась от крепких рук пряча глаза.

— Ненавижу этот вопрос. Отвези меня домой.

Открыл для неё пассажирскую дверь. Ответив на звонок неторопливо обходил машину. Возле двери закончил быстро разговор и только тогда сел. Алекса отвернулась и молчала.

— И всё же? — спросил отъезжая.

— Меркель, — только и сказала в ответ.

— И?

Ничего не ответила, только нервно вздохнула. Дура! Пришла предъявлять за чужие поступки. В городе, как давно не известно, может и очень даже, но ни разу не попытался с ней встретиться или связаться. Глупо в этом кого-то обвинять. Вывод напрашивается сам собой. Горький, мерзкий и плохо переваривается её мозгом.

— Держись от него подальше, всё не так, как кажется на первый взгляд.

Алекса бросила на него быстрый взгляд, что он пытается ей сказать. Дурацкое ощущение, когда кажется, что все и всё знают, а ты как дурак один не в курсе. Оставшийся путь молчали. Возле подъезда Андрей остановил девчонку.

— Машина где?

— На парковке, — бросила зло, выдёргивая свой локоть и хлопая дверью.

* * *

Срочно найти второго продавца! С такой мыслью Алекса пол утра пыталась составить объявление. С Екатериной два дня шли переговоры, она вбила в голову, что этим магазином должна заниматься она. Прекрасно справляется, знает, что к чему. У девчонки создавалось впечатление, что за неё уже всё решили и просто уведомляют, поэтому и упиралась. Снова делают так, как они решили, не спросив, а хочет она этого или нет. Нажав опубликовать объявление громко выдыхает и задевает ногой ведро с водой, что стоит возле кассы с открытия. Опрокидывается и мгновенно растекается по всему магазину.

— Чтоб тебя! — взвыла Алекса швыряя телефон.

Справляется она! Приехала пораньше думала полы вымоет до открытия. Время одиннадцать, а она только опубликовала дурацкое объявление. А теперь океан собирать. Сердце встрепенулось. Богдан почему-то ассоциировался с океаном. Или может это только тогда. Его не хотелось пускать в свои мысли. Дурацкое лето перевернуло всю жизнь с ног на голову. Взялась за швабру собирать воду.

Замерла, медленно поднимая взгляд от обуви по синим джинсам и в лицо. Чуть не вздрогнула и выпрямилась. Брови сами собой сдвинулись, губы плотно сжались, а глаза грозно прищурились. Сердце забилось с перебоями. Вот не ждали гостей, а они припёрлись!

Глава 6

Опираясь обеими ладонями на швабру, Алекса в упор посмотрела на гостя, хищно прищурив глаза. Даже сама от себя не ожидала подобного хладнокровия.

— Привет, — прозвучал мягкий, чарующий голос.

Но девчонку не пробрало.

— Здрасти, здрасти… — ядовито ответила.

— У-у, какая грозная, — улыбнулся Меркель. — Повзрослела.

— И поумнела, — добавила Алекса, высокомерно задрав подбородок.

Плевать, что он не вовремя, а она конечно вся такая с шваброй не звезда сейчас, но решительно настроена изображать, будто в руках трезубец могущественного бога, а не средство для уборки, а сама неприступная, прекрасная богиня. Не отрывая взгляда девчонка продолжала смотреть в лицо тому, кто так жестоко с ней обошёлся.

Мужчина улыбнулся, на что она только приподняла бровь. Улыбка конечно красивая, но бывает и по неотразимее, у Димки например. Отметила про себя.

— Вы ошиблись магазином, рубашки за углом, — яд сочился из каждого звука.

А сердце-то предательски несётся, но он не Богдан, не услышит.

— Хорош ломать комедию, — с улыбкой Меркель, явно потешаясь над ситуацией.

Шагнул ближе, да наступил в лужу и отступил обратно. А она словно королева с высоко поднятой головой в окружении воды, подумаешь сандалии намочила, переживёт.

Оглядев её с ног до головы, ещё шире улыбнулся. Алекса грозно нахмурилась. Тоже мне клоуна нашёл.

— Такая красивая, когда злишься, — не сдавался Меркель.

— Покиньте пожалуйста, территорию моего магазина, — грозно попросила Алекса.

Необыкновенная улыбка мгновенно сползла с лица, глаза сверкнули зеленью, становясь ещё ярче. Показалось или злится. Неторопливо развернулся и вышел.

— Самодовольный придурок, — вырвалось непроизвольно, даже сама удивилась распахнув в изумлении глаза.

Проследила за ним взглядом пока не ступил на эскалатор и запустила швабру, что есть сил в сторону подсобки, тяжело дыша. И только сделала шаг, как будто всё перевернулась и она со всего маху ударилась затылком о кафель. В голове поплыло, зажмурилась не в силах даже пошевелиться. Открыла глаза и думала мерещится, перед лицом перевёрнутый Уимберг.

— Какого… — подхватил её на руки и усадил на диван.

Не показалось, он самый. Закрыла глаза и снова открыла, вот это она приземлилась. Лёгкие до сих пор больно, в голове звенит. Схватилась руками за затылок и замычала. Этот то чего припёрся, беда не приходит одна.

— Посмотри на меня, — ухватил её за лицо.

— Да не хочу на тебя смотреть, вы все меня достали, — взвыла Алекса.

— Значит жива, — отпустил отступая.

Футболка мокрая, джинсы, волосы, вот это полёт. Она осторожно встала осматривая себя. Затылок неимоверно болел.

— Что у тебя тут происходит? — спросил Уимберг пробегаясь взглядом по обстановке.

— Не видишь что ли? Уборка.

— Уборка делается до или после рабочего дня, а не вовремя.

— Когда хочу, тогда делаю. Мой магазин! — зарычала Алекса, не забыв ткнуть в их затею всунуть магазин не спросив. — Что надо? Припёрся блин…

Направилась в глубь помещения рыская глазами по вещам. Ей надо срочно переодеться.

— Воду собери, пока опять не навернулась.

— Подожду пока ты навернёшься.

Уимберг покачал головой, наблюдая, как она шустро перебирает платья, а про себя улыбался. Если б не настроение на нуле, то и постебал бы девчонку. Даже не выходя из магазина найдёт приключение на задницу. Отложила синее, прямое из плотной ткани и направилась с ним в примерочную. Облачившись отдёрнула штору и приняла небольшое полотенце из рук Андрея. Попыталась вытереть волосы, ну хотя бы подсушить. Всё ещё не могла поверить, что подскользнулась и упала, да и куда, в лужу. Обернулась на Андрея раскрыв рот, но вовремя опомнилась и промолчала. Неужели не пересеклись. Не могла поверить. Какой-то подозрительно услужливый. Что ему надо?

— Не смотри на меня так. Да надо. Разговор есть, — читал её словно открытую книгу, улавливая каждое движение.

Заметил Андрей и порыв спросить, но виду не подал. Глаза его сверкали, в атмосфере летали опасные флюиды, которые он чувствовал буквально кожей.

— Тема нашей беседы мне уже не нравится, — расчёсывая волосы перед зеркалом.

— Пора начинать общаться с отцом…

Алекса резко обернулась, от чего в голове чуть поплыло. Еле заметно поморщилась.

— Закрыли тему.

— Не веди себя как ребёнок, съездий к нему на месяцок. Уверен вы найдёте общий язык. По Москве погуляешь, по магазинам пошляешься.

— Магазины везде одинаковые, а если я захочу по Москве погулять, так знаю, где аэропорт находится. Да и чего там не видела? Диснейлэнд открыли?

Уимберг грозно сверкнул холодными глазами. Изменилось его отношение к ней, раньше бы сказал, вещи собрала и поехала. А тут спрашивает, почти уговаривает. Не уж то считаться с её мнением решил?

— Ну хорошо, — прозвучало как-то зловеще.

На удивление настаивать не стал, хоть сложно не заметить, как не доволен. Взгляд ледяной до мурашек. И с чего взялся выпроваживать её из города. Прямо достал уже. Неужто от Меркеля подальше спрятать хочет.

— Может слетаем куда? — спрятав глаза спросила Алекса.

— Со мной? — уточнил удивлённо Уимберг.

— Да, — мельком глянув на него.

— Нет, — резко ответил Андрей не спуская с неё подозрительного взгляда. — Отпуск раз в году. Уже летали. Голова случаем не болит?

— Случаем не болит, — передразнила Алекса.

Не попрощавшись Андрей ушёл, дважды на неё оглянувшись. Мозг у меня от вас болит, задолбали в конец. Смотрела ему в след пока не исчез. Знала откажет иначе бы не предложила, но попробовать стоило. Мешает видимо она ему здесь. Что происходит опять, все какие-то подозрительные. Димка, Уимберг. Ладно-о… Разберёмся.

Швабра оказалась сломаной и воду пришлось собирать руками наплевав на короткое платье.

* * *

Быстро Меркель сдался, одна маленькая, ничтожная попыточка и всё. Не выходил гад из головы, с мыслями о нём засыпала и просыпалась. Может и надо было поговорить, выслушать. Он же должен объяснить свой поступок. А она разобраться в себе. Хотя чего там, и тупому понятно.

Задумавшись Алекса чудом отреагировала на манёвр соседа по движению. Дабы избежать столкновения синхронно с ним перестроилась, она в крайний ряд, а он на её место. Мигом все мысли повылетали из головы. Тёмно серая "Киа" даже не попыталась обозначить себя поворотником, просто в наглую попёрла на неё. Не мог не видеть, что она набирает скорость. Думалось в панике. Каким чудом не стала тормозить, не успела бы. На восьмидесяти так бы в него влетела. Сама не понимала как избежала столкновения, мозг реагирует отдавая команды быстрее, чем Алекса понимает, что делает. Только благодаря этому сейчас продолжает движение целая и невредимая. Серая "Киа" маячит рядом, нервируя тем, что прижимается к ней через чур плотно оттесняя к ограждению. И тут Алексу осенило, а ведь она спасаясь от удара даже не взглянула в зеркало и не видела, есть ли помеха справа. По спине прошёл холодок. Быстрый взгляд, позади вся полоса пустая далеко назад, ей просто нереально повезло.

Поддавшись неприятному ощущению девчонка перекинула через себя ремень, что вечно без дела висел за спиной. Он тут же надавил на грудную клетку заставляя тяжелее дышать. Как только чуть прибавляла ходу, "Киа" делала тоже самое агрессивно прижимая, уходить некуда, только прямиком в ограждение, к которому всё настойчивее теснили. Сердце бешено колотится в груди, с кровью разгоняя страх по телу. Поочереди нервно обтёрла вспотевшие ладони об джинсы, сжала крепко руль.

— Что тебе надо ублюдок? — спросила вслух, бросив быстрый взгляд.

Резко сбросила скорость и перестоилась за ним, тот тоже сбавил. По правую сторону появилась машина. Попыталась перестроиться в лево, но "Киа" попыталась сделать тоже самое прямо перед ней, снова не пропуская. Лицо обдало жаром, а по спине побежали холодные мурашки. Метров через двести с лева есть съезд с дороги. Крепко вцепившись в руль, Алекса уставилась прямо перед собой.

— Покажи на, что ты способна бесполезная железяка, — бурчала вслух.

В горле пересохло. Крепко сжав челюсти, затаив дыхание, резко перестроилась и поравнялась с преследователем. В любой момент готовая к удару, ещё чуть и казалось услышит скрежет металла корпус о корпус, настолько близко к ней притёрлись. Позади маячит серебристая двенашка. Зажали. Смотря прямо перед собой наблюдала краем глаза, как стрелка спидометра доползала до ста десяти, гад не сдавался. Надеется на ошибку и страх. Давай ублюдок, твердила мысленно, сжимаясь вся внутри, налетая на очередную неровность на асфальте. Рванув вырвалась вперёд и перестороилась прямо перед ним, её пытались подпирать в бампер, но, что такое бюджетная "Киа", по сравнению с её белым полноприводным корытом в триста десять лошадей. С лёгкостью оторвалась и ушла на съезд с дороги. Вредитель за ней не последовал, но девчонка постоянно поглядывала в зеркало и шарахалась каждого маневра соседей по движению.

Сменив курс снова гнала к автосалону "Ауди". От души хлопнув дверью бросила машину почти возле входа, прошла мимо охраны. Зная дорогу прямиком направилась в кабинет Уимберга. Уже никто не спрашивал куда она и к кому. На подходе чуть не столкнулась с его спиной, услышав обрывки разговора притихла, бесшумно двигаясь следом. Навострила уши прислушиваясь к каждому звуку. А голос-то какой неузнаваемый, хотя… С ней тоже так разговаривал, когда наедине в номере оставались.

— Так рано не получится. Не начинай пожалуйста. Я тебя тоже…

Неожиданно Уимберг резко обернулся, заставив Алексу подпрыгнуть.

— Перезвоню, — сбросил звонок. — Ты что тут делаешь?

Успела заметить удивление в глазах.

— Какого хрена происходит?! — решила нападать.

Уимберг приподняв бровь спрятал телефон в карман.

— Что происходит?

Девчонка ядовито усмехнулась, он же всегда в курсе всего. Почти.

— Или это ты решил от меня избавиться?

— В смысле? — даже улыбнулся.

Ещё и веселится, пальцы сжались в кулаки.

Открыл перед ней дверь кабинета, пропуская.

— Сначала меня чуть не сбили на пешеходном переходе, думала случайность, теперь засомневалась. Сегодня какой-то дибил пытался спровоцировать дтп, очень намеренно, а потом вообще выкинуть меня с дороги.

— Выдохни, и ещё раз, с самого начала, — сложил руки на груди остановившись посередине.

Алекса свирепо на него глянула и села. В красках и не скупясь в выражениях рассказала о приключениях на дороге и пешеходном переходе.

— Номер запомнила? — тон Уимберга изменился, как и выражение лица.

— Конечно.

Положил перед ней ручку и листок.

— Пиши, номер, модель, цвет. Водителя видела?

— Не видела. Тонирована наглухо, — начеркала то, что просят.

— С другой стороны, дату, время, где находится пешеходный переход. Водителя…

— Не видела, не до этого было, — в телефон она смотрела жалуясь на Богдана. — Есть что-нибудь попить?

Набрал номер и сказал:

— Свет, не занята? Принеси, пожалуйста воды в кабинет.

Буквально через пару минут вошла женщина со стаканом в руках. Алекса оторвалась от листка бумаги уставившись удивлённо. Ожидала увидеть длинноногую блондинку, а появилась скромно одетая шатенка средних лет. Уимберг поставил перед ней воду и забрал листок.

— С места не сходи, сейчас вернусь, — вышел, о чём-то тихо переговариваясь с помошницей, склонив к ней голову.

Вернулся быстро, сел в кресло и сложив руки на стол молча смотрел. Алекса допила остатки воды и швырнула рюкзак с ключами прямо перед ним. Ну и чего уставился, первый раз видишь что ли?

— Не за этим ли ты меня к папочке отправляешь?

— Не за этим.

— Так какого чёрта происходит?

— Как часто ты стала ко мне приезжать. Скучаешь? — а сам пронзает холодным взглядом.

— Совсем дурак?! — опешила Алекса.

Девчонка стушевалась обжигаемая стыдом изнутри. И действительно, то звонит, то бежит чуть что. Раньше он разговаривал с ней, как с избалованным ребёнком, её это больше устраивало, чем дурацкие шуточки сейчас.

— Давай говори, как есть. Вижу же хочется, — подначивал Уимберг на откровение.

И когда он так успел её изучить? Даром совместная поездка точно не прошла.

— Чувствую вокруг меня что-то происходит, и уверена ты знаешь что, — щёки от смущения порозовели. Чувствует она…

Еле заметно улыбнувшись Андрей смотрел ей в глаза. Девчонка нахмурилась прикрывая стыд. Схватила рюкзак, ключи и вознамерилась направиться к двери. Понятное дело никто и ни во что посвящать её не будет.

— Всегда будь на связи, ночами не шляйся. Катя уехала на закупку, будет недели через две.

Алекса замерла на месте возле двери, поражённая. Опять! Снова эти проклятые две недели, когда всё странно. И почему неприятности происходят, во время этих закупок. Мама и в этот раз не соизволила лично сказать о поездке, не уж то укатила к папаше, как и в прошлый раз.

— А может мне дома запереться и сидеть? — съязвила обернувшись.

— Было бы замечательно. Работа дом, дом работа. Ну и ко мне заезжай, как снова соскучишься.

Вроде и стебёт, но вот стальные нотки в голосе говорят о серьёзности.

— Твой магазин на тебе. Не забудь. Была уже там сегодня?

Алекса промолчала, покидая кабинет не ясно кого. То враг был номер один, а сейчас кто… Дура, ну и дура, сама же эту кашу заварила по своей тупости. Хотелось схватиться за голову и заорать во всё горло от бессилия. Какой магазин, выходной у неё сегодня, первый и долгожданный. Там и без её контроля всё замечательно. На объявление ни одного отклика. Эх блин, не заставлять же подругу работать без выходных пока второй продавец не найдётся. А с другой стороны, чем ей ещё заниматься, как не работать, девчонка даже споткнулась на ровном месте. Настолько сильно пнула осенившая мысль.

Быстро шагая к машине жалела о том, что сразу примчала к нему. Откуда взялась дурацкая мания, чуть, что бежать к Уимбергу. Раньше от него бежала, а теперь наоборот. Совсем рехнулась. Но мозг уже складывал пазлы, и важных кусочков не хватало. Нырнув в "Ауди" стартанула в обитель Нестеровых. С огромной надеждой не встретить брюнета. Всё таки не видеть и не слышать лучший вариант. Дышится значительнее легче. Да и вообще с появлением Меркеля стоп в игре сработало. Отпустило, сны исчезли, он больше её не касается, спит всю ночь, как убитая. Забив голову мыслями, неслась позабыв о совсем недавних приключениях на дороге.

Влетев в здание отправилась на поиски нужного человечка. Администратор Костя обнаружился в кафешке. Пил чай и что-то листал в планшете помечая. Плюхнувшись за маленький столик сложила руки словно примерная школьница за партой.

— Привет, — лучезарно улыбаясь.

Парень даже передёрнулся.

— Привет, — закрыл планшет. — Что бы тебе не понадобилось сразу говорю нет. На всё нет.

Брови девчонки удивлённо приподнялись.

— Ещё ни о чём не просила.

— Сейчас будешь.

— Ну ты же мне друг?

— Редко ты об этом вспоминаешь. Очень редко. И на день рождения свой не позвала.

— Так тебе повезло, — расхохоталась Алекса. — Меня там тоже не было.

Парень не стал распрашивать, но недоумение не слезало с лица.

— Кость, дай машину до вечера, — взяла быка за рога Алекса.

Худощавое лицо парня вытянулось, светлые брови взлетели на лоб. Нервно потрепал горловину футболки, будто ему галстук давит и неверяще уставился девчонке в глаза.

— Всего на несколько часов, — умоляюще зашептала Алекса.

— Нет! — закричал шёпотом админ, склонившись к ней над столом.

— Кость, ты мне не друг что ли?

— Какой я тебе друг, ты вечно меня подставляешь. Алекса, нет!

— Ну давай поменяемся на мою.

— На твою "Ауди"? Поменяемся? — зашипел парень не веря своим ушам.

— Ну да, — улыбнулась Алекса.

— Ну уж нет! Чтоб мне за неё голову оторвали. Нестеров последний раз предупредил, ещё одна выходка и вылечу отсюда.

Алекса уронила голову на столик.

— Мне нужна машина всего на несколько часов. Какая разница на парковке простоит до вечера или я покатаюсь на ней.

— У тебя на лице написано что-то задумала, поэтому нет. Мало ли, что ты там вытворишь. Потом узнают чья машина и капец мне!

— Ой, какой трусливый… — снова картинно уронила голову на стол.

— Никольская, прекрати меня втягивать в свои придури. Оставь меня в покое, — уже рычал всегда доброжелательный парень.

— А кого мне втягивать? Больше некого. Этого сплетника, да я быстрее ему морду начищу.

Девчонка хорошо знала о войне между администраторами и пыталась использовать сей факт в своих интересах. Костя поджал тонкие губы, а она в упор смотрела в карие глаза не планируя сдаваться.

— Ну пожалуйста…

— В прошлый раз ты тоже говорила ничего не будет…

— В этот раз точно. Клянусь.

— Да езжай ты на своей!

— Да не могу я на своей!

Парень потёр нервно лоб и склонился над столом.

— Знаю не отстанешь, или сама ключи стащишь. Но смотри, если что, скажу угнали.

Алекса расцвела улыбкой. Ну как всегда сдался. Через десять минут он втихую сунул ей ключи. И счастливая девчонка тут же увеялась чуть ли не в припрыжку.

* * *

Нестеров осмотрел парковку, только "Ауди". Катастрофа миновала. Что-то он под устал от этих двоих. Наверное Богдан ещё из поездки не вернулся. На тренировки нос не кажет. С того дня до сих пор не виделись и даже не созванивались.

Администратор Костя обучал на ресепшене новенькую. Миловидную девушку лет двадцати. Она завидев Димку, скромно опустила взор, уткнувшись в монитор. Нестеров хмыкнув хотел уже пройти мимо, да передумал.

— Алекса где? — обратился к Косте, оценивающе рассматривая девушку.

Он всегда знает, где оторва.

— Я ничего не знаю, — с перепугу выдал тот.

Нестеров моргнул и внимательно посмотрел на сотрудника, напрочь забыв о новенькой. Опять!

— Машина на парковке, Алекса где? — спокойно спросил Димка, пригвоздив админа к полу.

— А, Алекса. Ушла, — опомнился Костя.

— Пешком что ли?

— Наверное, не знаю.

— А что ты там ещё не знаешь?

— Ничего не знаю, — перепуганно протараторил парень.

Сдвинув брови ушёл в кабинет. Включил компьютер и подключился к системе видео наблюдения. И правда, Алекса ушла из здания, вот совсем перед ним, а до этого долго сидела и о чём-то разговаривала с тем самым админом. Так и знал! Толковый же парень, работает практически с основания, а паршивка эта вцепилась в него и использует по своему усмотрению. Только поэтому он его до сих пор не уволил. Ей же разве откажешь.

Хорошо бы покататься по городу следом за Уимбергом, но внутренний голос подсказывает, спалит он её сразу же. Так что остаётся ждать его возле дома и надеяться на удачу, если девка завелась, должен привезти к себе. С чего так решила сама не знает, да потому, что мужики вечно баб к себе домой тащут.

Набирает номер Андрея, отвечает практически мгновенно.

— Что опять? — рыкнул в трубку.

— Ничего, — удивлённо вскинув брови. — Ты когда освободишься?

— Если снова решила поиграть, то не вовремя. Сегодня меня нет и не будет, ни для кого! — сбросил звонок.

Она ещё какое-то время пялилась изумлённо на телефон. Какой раздражённый. А то что хотела узнала. Для подружки своей значит вечер освободил. Ударила кулаком по ладони. Наверное…

Давно не была в этом дворе, с той памятной ночи, как Уимбергу проломила башку. Выбрала место по ту сторону от нужного подъезда. Встала в сторонке, что бы никому не мешать и затаилась. Простенький, тонированный синий "Рено Логан" внимания не привлекал. Ждать пришлось долго. Девчонка изрядно проголодалась, поесть за день ни разу не удалось, в животе урчало. Хоть вода в машине нашлась, а то б ещё и от засухи помирала.

Во двор въехала чёрная тонированная иномарка и остановилась напротив подъезда. Алекса оторвала глаза от телефона. Постояла минут пять, наружу выплыла темноволосая, стройная девушка и вошла в сопровождении амбала.

— Эт что ещё за звезда с охраной, — хохотнула Алекса.

Сопровождающий через несколько минут вернулся и уехал.

Может она ошиблась, и сценарий Андрея отличается от стандартного, да и время ещё мало барышню на квартиру везти. Костя уже сообщения строчит. В пустую потратила вечер. Глупая идея покараулить здесь, тут сутками сидеть надо, чтобы хоть что-то выяснить. Ругает себя, а сама сидит и ждёт.

Смеркалось и Алекса под натиском причитаний Кости засобиралась вернуть машину. Не успела завести двигатель, как во дворе показался "Ауди" Андрея. Припарковался, вылез задрав голову к своим окнам. Свет горит. Ого! Вот это она дура, такое упустила из виду. Уимберг мазнул взглядом по "Рено" и вошёл в подъезд. Выждав минут пятнадцать, снова в телефоне тычет пальцем на имя Уимберга. Сама ещё не зная, что скажет. Отвечает почти мгновенно.

— Уимберг, поехали поужинаем, поговорить надо.

У кого, что болит, а она о еде. Срочно нужна дозаправка организму.

— Я кажется говорил уже, меня сегодня нету. Если ты не в полиции, жива и не похищена, то досвидания.

Положил трубку. Алекса аж выпучила глаза. Вот это да! Андрюша, что с тобой? Через пол часа свет в квартире погас и Уимберг появился на улице и не один, а с той самой звездой, которая развеселила её.

Так вот в чём дело, я была права. Андрюша наш бабу завёл и видимо давно, раз живёт у него. Но не факт. Парочка сели в машину и уехали. И чего это она с охраной ездит…

Не теряя времени, Алекса поехала возвращать машину. Потом подумает. Вернула ключи и хотела уже уйти, как наткнулась на Нестерова. Караулил что ли?

— А ну иди сюда!

— Зачем? — подозрительно уставившись на друга.

Димка молча указал в сторону кабинета. А она быстренько вспоминала, за что может отчитать. Вроде ничего не натворила. Настороженно пошла в указываемую сторону.

— Может поедем поедим? Я голодная.

— Потом поедим.

— Когда умру с голоду.

— Не умрёшь, — захлопнул дверь.

С видом послушной, милой девочки села на стул рядом со столом, сложив ручки на коленях. И внимательно на него посмотрела.

— Оставь в покое Костю, иначе он вылетит с работы. После махинаций с раздевалкой неоднократных, я уже должен был его уволить, но как видишь он ещё здесь. Не хочу терять толкового парня из-за твоих выходок. Поэтому не трожь его пожалуйста Алекса, он у нас почти с основания работает.

Телефон в кармане требовал внимания. Алёна! Ты моё спасение.

— Да, Алён, — ответила не сводя взгляда с друга. — А, что ты ругаешься? Я-а… А, ну да, теперь я, — вздохнула Алекса.

Подскочила с места, Димка за ней, да она оказалась проворнее, уже выбегает в дверь. Оторвав телефон от уха кричит убегая:

— Бизнес не ждёт, — махнув рукой исчезает.

* * *

Неожидала, что Алёна так ругаться будет, давненько подобного не слышала. Она значит звонит с претензиями матери, а та заявляет владелица теперь Алекса, все вопросы к ней. Вот это кирпичём по башке! Хлопает раздражённо дверью и бежит в закрывающийся торговый центр. Долетела минут за семь не больше, на кого там машина оформлена надо поинтересоваться. По идее на неё, эт ей что ли всё платить. Алекса поморщилась, голова болела. Раньше подобные мысли не посещали, верните сволочи мою беззаботную жизнь. Силы иссякли, весь день голодная, на воде. Даже кофе во рту за сутки не было.

Запыханная влетает в магазин, Алёна наводит марафет перед зеркалом. Время десять часов, уже закрыты.

— Подруга вредительница, ты чего так орёшь-то?

— Ну, а как тут работать? Ты же была здесь, работала. Разве не видишь ничего нет?! Постоянницы приходят, а у нас ничего нет. Обещания не держим повторы привезти. Уже осень везти пора, а у нас всё ещё чуть ли не прошлогодняя весна висит. Там лампочка сгорела, вон там мигает, — тыкает Алёна пальцем по потолку. Безнал глючит, задолбал. Уже дважды вызывала этого балбеса, а толку ноль. Сделай что нибудь, раз теперь это твой магазин. Ты извини конечно, я тоже люблю твою маму, но последнее время она нас кинула и забила на магазин. Алекса, у нас всё плохо! Выручки скуднее некуда. Сегодня из дома мыло для рук принесла. Всё по кончалось.

Алекса приложив ладонь ко лбу опустилась тяжело на диван, растерянно озираясь по сторонам. Магазин всегда приносил прибыль, и выглядел презентабельно. А ей отдают тонущий, заброшенный корабль.

— Не знаю о чём ты там думаешь, что не видишь всего этого. Мамы то твоей давно мы здесь не видели, я уж и не помню когда. Может пора работу искать мне? Вы случаем не решили закрыться?

— Алён подожди, не бухти, — сморщилась Алекса от боли, потирая лоб. — Давай так…

Алёна грозно уперев руки в боки смотрела на потерянную подругу.

— Мы не закрываемся. Мама отдала магазин мне. Вот на днях, — добавила заметив злой взгляд подруги. — Давай так, я завтра с утра приеду и мы решим, что делать. Я всё исправлю. Обещаю. Пусть она едет куда хочет бросив нас, пусть занимается своими новыми магазинами, что она и делает…

Замолчала и перевела дыхание. Её снова бросила, магазин их первый забросила, плевать на всё и всех. Алекса опустила взгляд в пол, она уже и все обиды позабыла и даже наверное простила, а мать снова бъёт в спину. Не хватает ей родителей, очень странно в девятнадцать лет вдруг ощутить себя сиротой.

— Лекс? — позвала Алёна, садясь рядом. — На тебе лица нет. Что-то случилось?

— Всё Алён случилось, разом всё. Поехали домой, там твой клоун уже наверное заждался. Удивительно не названивает ещё.

— Заждался он, как же! От телефона не оторвать, небось играет.

Закрыли магазин и направились на выход. Пока шли до дверей Алёна ещё что-то говорила, исправить надо, заменить, потребовать, купить, Алекса слушала с трудом. Быстро распрощались и разошлись в разные стороны. Настолько погрузилась в бегающие по голове мысли, что никого не замечала шагая к машине. Но на имя отреагировала мгновенно.

— Алекса.

Обернулась и остановилась. Меркель шёл к ней. Объявился, не запылился, где ж ты был почти два дня. Зло подумала и сложила руки на груди, наблюдая, как приближается расточая обаяние. Не сдался.

Меркель с ходу обнял обеими руками за талию притянув к себе, Алекса отклонилась чуть назад. Будто и не были в разлуке, руки родные, сердце предательски ёкнуло.

— Вредничаешь?

— Совершенно нет, — не сдержалась, улыбнулась.

— Кокетничаешь? — одарил улыбкой.

— Что вы, я такого не умею.

— Всё ты умеешь. Хитрая, умная, бесстрашная… — проникновенным тоном. — Такая даже больше мне нравишься, чем милая девочка, что была раньше.

Алекса мигом изменилась в лице и оттолкнула его, свирепо сузив глаза. Снова она такая, да не такая, тогда, сейчас. Хватит с неё. Она такая какая есть и тогда была невинной девочкой не знавшей мужских рук, а он ублюдок! Но вслух ни слова не сказала и резко развернувшись направилась прочь от него. В груди бурлила лава из гнева и обиды.

Дотопала до парковки и не успела достать ключи, как он догнал. Ухватил за руку и развернув к себе обнял, она пыталась отпихнуть и освободиться.

— Отпусти! — шипела свирепо.

— Кто ж отпустит обиженную девчонку? Только дурак.

Крепко сжал прижимая к груди.

— Ну прости меня, — зашептал над ухом.

Она понимала о чём он и слёзы сами собой набежали, часто заморгала и тяжело вздохнула. В порыве крепче сжал притихшую девчонку.

— Прости, слышишь…

Тяжело дыша она пыталась справиться с эмоциями и в этот момент пришло осознание. С ним рядом она всё та же глупышка, а с Богданом… Свирепая стерва, что чуть, что сразу бьёт… Ну почти, последние встречи, сползла на нет. Совсем слабой стала перед ним, а раньше бы, так вмазала. Зажмурилась прогоняя чёрные глаза из мыслей. Уйди!

— Лекс… Посмотри на меня.

Она вскинула голову смотря в упор в глаза. Убрал волосы с лица, проведя пальцами по щеке и потянулся к губам. Коснулся замирая на несколько секунд, давая ей время на раздумия и не встретив сопротивления, поцеловал нежно. Не ответила, но и не отвергла.

— Прости меня. Много раз пытался встретиться с тобой, то сам себя останавливал, то обстоятельства не пускали. Приходил в магазин, мне сказали не работает такая. В другой раз Уимберга встретил, достал уже шпионить, истерику поднял, снова не удалось.

Алекса вспомнила рассказ Алёны. И поняла, это был он, тогда в мае.

— Сам почему останавливал?

Выпустил из рук и отвернулся в сторону. Отгораживаясь Алекса сложила руки на груди продолжая сверлить его взглядом.

— А я разве тебе нужен?

— Тогда был нужен, — открыла машину намереваясь сесть.

Ухватил за локоть.

— Алекса. Да подожди ты. Десять лет разницы, и дать то чего захочешь не смогу.

— Чего захочу?

— Замуж например.

Она выдернула руку.

— Не собираюсь я замуж!

Открыв захлопнула дверь обратно и обернулась к нему.

— Не собираюсь я замуж! — повторила ещё раз повышая голос. — У меня на лбу что ли написано возьмите за муж, хочу детей? Мне девятнадцать лет! Было восемнадцать! Ты просто поигрался дурочкой наивной, а как надоела кинул и не вспоминал год. И дальше бы видел меня и не вспоминал, если б я идиотка не залезла под этот стол! Я не права?

— Не права! — подошёл в упор. — Не права. Разве тебя можно забыть?

Как лживо звучали сейчас его слова. Она усмехнулась и шагнула к нему ближе, упираясь в грудь и смотря в глаза.

— Да, как тут забудешь, если я всё время перед глазами маячу!

Она тяжело дышала от сдерживаемых эмоций. Наговорила всего, что думала. Почему с Богданом так не могла? Уколола неприятно мысль. Сказать, что ей больно, что не нравится и бесит, чего хочет. Не могла. Да что ты всё время лезешь мне в голову! Чтоб тебе провалиться! Откинула волосы за спину и сама поцеловала Меркеля. Он не ожидал, но не растерялся, сгребая в объятия хрупкую фигурку. Оторвавшись от губ перевела дыхание, убрала руки с груди, села в машину и уехала, оставив растерянного мужчину на парковке.

Мозг взрывался, ей не всё равно, душа скулит, обида плещет. Каждое слово кажется ложью, заранее заготовленной для неё. Зачем ему это, с какой целью обманывать. Голова раскалывалась от боли, слабость накатывала. Заехав на заправку расплатилась последней тысячей рублей. А машина то прожорливая. На карточке оказалось всего шестьдесят копеек. Она выходит на нуле, несмотря на то, что отработала два дня. А мать на карту не кинула ни копейки. Вот это засада, крепко задумалась Алекса.

Домой добралась на автопилоте. В плохо освещённом дворе осмотрелась, ощущение, что за ней наблюдают, недобро смотрящие глаза, не отпускало с момента как приехала. Закинув рюкзак на плечо влетела в подъезд и кинулась бежать по ступенькам. Вот же трусиха! На этаже свет не горел, опять лампочка перегорела. Потрошила рюкзак в поисках ключей, да где же они. Снизу хлопнула дверь и она торопясь трясущимися руками не могла попасть ключом в замочную скважину. Заскочив в квартиру заперла дверь и выдохнула. Параноик блин, кому она нужна преследовать. Но страх полз по спине, неприятное ощущение опасности не желало отпускать. В темноте прошла на кухню и осмотрела двор, много не увидишь за деревьями, но всё же. Так ничего и не высмотрев включила свет. Бросила рюкзак, ключи и попутно раздеваясь направилась в ванную, раскидывая одежду. Свежего мозга сегодня уже не предвидется, но прийти в себя необходимо срочно.

Долго торчала под душем, пытаясь смыть неприятные ощущения. Поцелуй с Меркелем вертелся в голове. Дура, сама поцеловала, теперь понапридумывает, а она просто хотела выгнать эту шлюху из головы. Подставила лицо под теплую воду задержав дыхание. От губ Меркеля мозг не отшибло, дрожь не пробрала, уже замечательно. Зачем он припёрся? Хотелось верить его словам как не крути, но слышались пропитанные ложью прости. Чего теперь он от неё хочет?

Обернувшись полотенцем протёрла ладонью зеркало и взглянула на себя. Алекса блин, ну почему всё так сложно? Распустила стянутые резинкой волосы и встряхнув головой распахнула дверь. Только ступив из ванной передернулась всем телом пронзительно взвизгнув. Перед ней стоял мужчина.

Глава 7

Чуть оправившись от страха Алекса присмотрелась, выдохнув перевела дыхание. Сердце сдавило, прижала ладонь в попытке облегчить боль, другой крепко держала полотенце.

— Ты больной?! Какого тут делаешь?! — заорала истерично, признавая Уимберга. — Дибил… — дыхание до конца отказывалось восстанавливаться.

Нервы расшалились до такой степени, что аж поплохело. Ноги ослабели не хотят держать, кажется ещё чуть и свалится.

— Кто ещё может попасть в квартиру кроме меня, — как-то потерянно ответил Уимберг, пропуская аскорбление мимо ушей.

Убрала нервно волосы с лица и прикрыв глаза снова выдохнула, шагнув назад облокотилась о стену.

— Какого ты тут делаешь?!

— Тебе скучно сегодня, весь день названиваешь. Вот, приехал погостить.

Усталость на лице заметна даже в полумраке, без рубашки, ремень растёгнут, босиком.

— Кому ты рассказываешь! Я знаю что-то происходит. Может пора меня посвятить? Это из-за папаши?

— Что это?

Не получив ответы на вопросы Алекса готова была уже взорваться, как он взмахом руки остановил поток и слов и эмоций. Послушно замолкла, насторожившись, холодное настроение остановило. Отвернувшись Андрей направился в сторону кухни, бросив через плечо:

— Я очень устал, хочу выпить чай и лечь спать.

— А почему у меня дома?

— Иногда за тобой надо присматривать.

В голове девчонки роилось десятки мыслей. С бабой поссорился и ушёл. Не проще её было выставить из своей квартиры… Или… Об этом даже думать не хотелось. По позвоночнику прошёл холодок.

Стараясь унять бегущее сердце, стянула резинкой волосы в хвост. Собрала с полу одежду унося в свою комнату. Бурча под нос ругательства оделась: футболка, шорты, а ведь могла до сна разгуливать в полотенце, если б не гость. От резкого поворота голова закружилась, прикрыв глаза нащупала край кровати и села. Слабость после душа пуще прежнего взялась за неё, пытаясь свалить с ног. Побрела к холодильнику, желая хоть что-нибудь съесть. Уимберг своим появлением распугал все идеи в голове, собрать бы обратно в кучу. Про Меркеля молчит, значит не знает. Хотя, он может быть в курсе событий и ни словом не обмолвиться. Может поэтому и здесь.

С кружкой в руках возле окна стоял Андрей. Бросив взгляд ему в спину, открыла холодильник, в котором ничего не обнаружилось. Когда последний раз покупались продукты, задумалась девчонка. Засохший кусок сыра, йогурт просроченный в прошлом месяце и подгнившие яблоки. Закрыла и села.

Мама видимо давно не живёт дома, а она даже и не заметила. Когда последний раз её видела в квартире? Раньше хоть на пороге встречались. Сердце тревожно забилось. Вскочила, выгребла с холодильника испорченные продукты и выкинула в мусорное ведро. А сама-то, ночует чуть ли не через день, то у Димки, то только поспать и искупаться.

Уимберг обернулся к ней, подпирая подоконник. Она сложив руки на груди осматривала кухню. И заказать ничего не может денег нет. Готова была разрыдаться в голос, да внимательный взгляд голубых глаз останавливал.

— Голодная?

— Ещё какая, — села облокатившись о стену.

Поставил кружку с почти нетронутым чаем и достал из кармана телефон. Разблокировав нахмурился, просмотрел сообщения не отвечая на них. Принял только ему видимый звонок.

— Как обычно, только на двоих и адрес другой, — сбросив напечатал сообщение и положил телефон на стол.

По хозяйски поставил кипятиться чайник, достал кружку, положил сахар, чуть замешкался с выбором чая и сунул в кружку пакетик. Залил кипятком, поплыл аромат мяты. Поставил перед ней. Алекса внимательно за ним наблюдала не отпуская вопрос, что он тут делает. Забрав кружку со стола вернулся к окну, повернувшись к ней спиной. На столе бесшумно замигал телефон, на дисплее высветилось Лина. Алекса успела увидеть до того, как Андрей обернувшись забрал и сунул в карман, предварительно выключив совсем. Видимо в отражение увидел, догадалась. А это видимо она, звезда с охраной, подсказывала интуиция.

Сытой с чая не будешь, заглянула в кружку уныло. Голова болела по нарастающей, в ушах шумело. Мысли копошились, сплетаясь в клубок, не уступая место друг другу. Магазин, деньги, дом, мама… Меркель промелькнул и Уимберг, то ли охраняет, то ли скрывается от девки своей. Потёрла лоб и отпила. Ясно, что-то заказал, как обычно… Усмехнулась обжигая язык. Кто знает его обычные предпочтения, хотя она настолько голодная и устала, что совершенно пофиг.

— Ты в курсе, что магазин запущен? Долги по аренде, — раздался голос Андрея в гнятущей тишине.

Алексу словно молния прошибла. Долги! Этого ей ещё не хватало. Мама! Тело обдало жаром, вот это подстава.

— В курсе, — мигом соврала.

Почти в курсе, про долги ей никто не сказал. Тут Алексу осенила мысль, окатывая с ног до головы злобой.

— Как действовать будешь? — спросил и развернулся к ней.

Вскинув дерзко подбородок Алекса недолго смотрела в холодные глаза и ответила:

— Вы сначала отдайте мне магазин официально, а только потом я буду что-то решать.

— Что ты имеешь ввиду, под официально?

Но она видела, он понимает, для неё совместная поездка тоже даром не прошла.

— Договор аренды на меня, ИП открою.

— Это же твоя мать.

— И поэтому она наверное мне втюхала магазин после того как забросила его на несколько месяцев, наделав долгов и распугав постоянных клиентов, — сузила зло глаза свирепая девчонка.

В груди полыхало пламя. Что за день? Он когда-нибудь кончится?

Раздался звонок, Андрей открыл дверь подъезда не спрашивая кто, приоткрыв входную ждал. Ему всунули красный бумажный пакет и он вернулся на кухню. Быстро доставили однако, подумала Алекса допивая чай.

По мере приближения Уимберга всё ярче доносился потрясающий запах горячей еды. Вот уже перед ней контейнеры с тёплым салатом из говядины и обжаренных овощей, ломти картофеля с зеленью, свежие огурцы и помидоры, аппетитные куски отбивной. Андрей ставит перед ней тарелку и сам наполняет, кладёт вилку. Кто бы знал, что от голода спасёт её недавний враг номер один.

— Хорошо, будь по твоему. Оставь документы, откроем тебе ИП. Переделаем договор аренды. Дальше что?

— А это уже не будет вас касаться, — пробурчала уныло, подпирая голову руками.

— Помочь хочу, не ради любопытства спрашиваю. Ешь и спать.

Что-то подобное уже происходило на этом самом же месте. Сейчас конечно более миролюбиво, но ощущение дежавю не отпускало. Если не он, то кто теперь её враг?

— Когда понадобится помощь я скажу, — принимаясь за еду.

А в голове уже во всю метались испуганные мысли. Вот это она вляпалась и отказаться упрямство не позволит. Где наша не пропадала, жалко пропищал оптимизм, совсем не вдохновляя на подвиги. Обуяло желание позвонить матери прямо сейчас и высказать всё, что о ней думает. Снова кинула её, а почему снова, наверное ещё тогда в мае, когда втихую сбежала. А это продолжение банкета в её честь.

* * *

Открыв глаза смотрит в окно, голова пока ещё не наполнилась проблемами, аж дышится легче, и наконец-таки не болит. Как дальше поступить, а мозг отказывается думать желая ещё подремать. Бесцельно пялится на фисташковую штору, иногда переводя взгляд на макушку дерева за окном. Ощущение блаженства захватывает с первым касанием тёплых сильных рук, скользнули по спине, замирают пальцы на животе слегка поглаживая татуировку. Крепко сжав в порыве дарит ощущение покоя и защиты. Требовательные губы целуют шею, нежно покусывая у затылка, мурашки с дрожью пробегают по позвоночнику до поясницы и разлетаются теплом. Рваный вздох вырывает добравшись до груди…

Алекса вздрогнув всем телом резко садится, осматривается по комнате. Одна, дверь закрыта, кожа горит оцарапанная грубой щетиной. Ощупывает шею, пылает от прикосновений. Дыхание сбившееся, пробирает страх. Укрывшись по самый нос одеялом ложится, зажмуривается крепко. Чьи это руки? Она знает чьи это губы. Неужели уснула, касания настолько реальны, до боли знакомый запах ещё вдыхается. Пульс шкалит и бьётся в горле. Уходи Богдан, навсегда уходи, не быть мне с тобою вместе. С силой сжала и разжала пальцы отпуская его горячее сердце и убрала мысленно ладони с груди. Уходи…

* * *

Скользнул ладонью по животу к такому желанному, заветные иероглифы, они будто жгут пальцы. Доказательство того, что любит и бежит от самой себя. Многое осознаётся в такие острые моменты. Пройдясь губами вдоль кромки волос на затылке вырывает приглушённый стон. Моя… Вкусная… Сладкая… Моя любимая дрянь… Сжимая крепче одной рукой, другой поднимается к груди. В нос ударяет запах духов, вздрогнув отпрянул от податливых губ. Распахнул глаза и чуть не вскрикнул, Кристина непонятливо моргает, сонное лицо в недоумении. Грудь тяжело вздымается, кожу опаляет жаром. Отпустил девчонку схватившись за сердце, сел. Приснилось, снова сходит с ума. Не слышит слов девушки сползает с кровати и вон из комнаты. На глаза выступила предательская влага, не продохнуть от боли. Схватился рукой за раковину пытаясь отдышаться, каждый вдох, выдох с усилием, невозможно терпеть. Резко отпустило обдав кожу холодными мурашками, аж передёрнулся. Поднял лицо к зеркалу, тяжело дыша. В душу закрался страх, причины и природа его непонятны. Сердце прихватило дожился, пора завязывать с коньяком. А он уж надеялся прошло сумасшествие во сне. Вернулось. Да ещё как, настолько реально, смотрит на свои пальцы, будто только, что касался её. Не верится, что вовсе не Алексу. Странность ситуации давит морально, желание мгновенно забыть, да разве подобное возможно. Выдохнул плеснул в лицо холодной воды. Легче, отпустило и дышать будто стало легче. Совсем отпустила, ударила мысль в голову, кожу снова опалило приливом жара. Под прохладными струями воды скинул с себя сон и неприятные ощущения, смывая дурман. После душа плечи расправились, вдыхает полной грудью. Обернувшись полотенцем возвращается в комнату.

Перепуганная девушка сидит укутавшись в простынь у изголовья кровати.

Садится рядом, целует быстрым касанием в губы, перехватив готовые слететь слова.

— Переезжай ко мне, — срывается с капризных губ в полуулыбке.

Зрачки Кристины на секунды расширяются, робко улыбнувшись ерзает на месте прочищая горло.

— Уверен?

— Я не спрашиваю, я сказал переезжай ко мне, сегодня же.

— Богдан…

— Не обсуждается, — снова поцелуй. — Или не хочешь?

Залезает на постель нависая над хрупким женским телом. Наблюдает смену эмоций, смятение в серых глазах, неуверенность.

— Хочу, — голос севший, жадно осматривает любимое тело. Тянется сама прильнув к губам.

* * *

Вытянув руку из под одеяла, Алекса нащупала телефон. Ночи стали прохладными, осень не за горами, отсюда и эта холодная дрожь по телу, окно открыто со вчерашнего. Зрачки испуганно расширились, сколько времени. Дисплей показывает почти одиннадцать утра. Рывком вскочила с постели и схватив в шкафу чистое полотенце рванула в ванную. Проспала, как могла, идиотка! Быстрый душ, в полотенце бежит на кухню, ещё одно, что на волосах предательски сползает, не желает держаться. Кофе нет, только уйма коробок с чаем. Боже, в этом доме совершенно ничего нет!

Опомнившись осмотрелась, кружки и тарелки вымыты, всё по местам убрано. Уимберг уже должен был давно уехать, босыми ногами прошлепала к двери. Обуви нет. Конечно уехал, и не просыпает никогда, у него всегда всё под контролем. Чертыхнувшись бежит одеваться, лёгкое, белое платье, что так сводило с ума Богдана на пляже. Отмахнулась от воспоминаний о нём и мигом исчезли. Ха! Вот так просто, уже прогресс. Фен зараза отказывается работать. Сгорел что ли? Зашибись утречко, всё против неё. Чуть подсушив волосы руками схватила ключи, рюкзак и на ходу обувая сандалии вылетела в дверь. И Алёна же коза не звонит. Подруга блин.

Подскочив к машине бросает взгляд на чёрный "Фольксваген" поло позади. Мужчина отложив телефон выпрямляется и смотрит на неё. Выезжая Алекса видит в зеркало, как он следует за ней не отставая. Разблокирует телефон на автомате готовая набрать номер, не мерещится, у неё хвост. Одёргивает себя и бросает мобильник. Хватит из себя посмешище делать, больше она ему названивать не станет.

Поглядывая в зеркало въезжает на парковку, хвост исчез, ей же не кажется. Озираясь по сторонам буквально подбегает к бистрошке, где частенько покупает кофе. Очень нужна доза кофеина, да покрепче. Роется в рюкзаке в поисках карты и тут вспоминает, у неё нет денег. Последними вчера расплатилась за бензин.

— Чёрт! — бежит ко входу.

Грозно вышагивая заходит в магазин, вещи швыряет на диван и осматривается. И с чего начать?

— Проспала? — издевательский голос подруги за спиной.

Алекса обернулась, та стоит улыбается.

— Что ты лыбишься, у нас всё очень плохо!

Алёна прошла мимо и села.

— Я спрашивала, искать ли мне новую работу. Тем более мы с Ильей решили жить вместе, мне нужна нормальная зарплата.

— И ты решила меня кинуть?! — дрожь прошла по телу.

Ещё чуть-чуть и она взорвётся, разнося всё вокруг.

— Дура что ли?

Алекса плюхнулась рядом, подпёрла кулаками подбородок и уставилась в пол. Дура, ещё какая она дура. Словами не описать насколько идиотка. Тяжело вздохнула. Алёна решила не продолжать свою тираду.

— Кофе будешь? — спросила вставая.

— Буду, — буркнула Алекса. — Ещё как буду, у меня нет денег даже на стакан кофе. У меня дома жрать нечего, уж и не помню, когда продукты покупались. А моя мать оказывается и дома-то не живёт, а я даже и не знаю, как давно. Магазин в долгах со старьём, откуда взяться продажам и мне идиотке втюхали его, чтобы потом сказать, вот видишь ты ничерта не можешь.

Замолчала переводя дрогнувшее дыхание.

— Только не плач, сейчас вернусь, — запереживала Алёна.

Она то готовилась к боевому настрою подруги.

— И не собиралась.

Плакать, поздно плакать, да и не хочется совсем. Только желание бежать одолевает. Знать бы ещё куда.

Выпив кофе девчонки обсудили все имеющиеся проблемы. Алёна совсем не собиралась бросать ни подругу, ни магазин, а наоборот готова помочь и бороться за выживание. Есть даже несколько идей. Алекса честно пыталась запомнить всё, что надо сделать самым срочным, в итоге схватилась за голову. Слишком много накопилось.

— Мой мозг сейчас взорвётся!

— Блокнот — улыбнулась Алёна.

— Что блокнот?

— В канцтовары иди, купи блокнот и записывай.

— Дура совсем! Говорю же, денег нет у меня.

Алёна метнулась в подсобку и вернулась с кошельком.

— На, потом отдашь.

Алекса изумлённо уставилась на тысячу перед собой. В займы ей ещё не приходилось брать, никогда. Делать нечего пошла искать блокнот. Магазин канцтоваров в десяти минутах хотьбы. Купив маленький ежедневник и несколько ручек, которых тоже нет в магазине, застыла возле входа засовывая в рюкзак.

— Смотрите кто попался, — знакомый голос совсем рядом.

Сцапал её за локоть Меркель и вывел на улицу.

— Номер мне, сейчас же.

Быстро оправившись от удивления, ощетинилась.

— Что ещё за тон такой? — возмутилась вырывая руку.

Да, не млеет уже от каждого звука произнесённого им.

— Тороплюсь, сейчас не до разборок. Номер диктуй свой пожалуйста.

— Надо будет сам найдёшь.

Схватил за руку потянул на себя ухватив другой за затылок и прямо посреди оживлённой улицы откровенно поцеловал.

— Номер не даш, зацелую до смерти. Поняла? — выдал прямо в лицо.

Алекса отстранилась и даже отступила. Он приготовился записывать, вопросительно взглянув ей в глаза. Продиктовала, за что Меркель чмокнул в губы и быстро ушёл.

Теперь вообще всё нафиг вылетело из головы, мысленно ругалась Алекса торопясь вернуться. Номер ему быстро! А может ещё что-то?

Вернувшись решили начать с витрин и порядка. Алекса рассказывала о объявившемся Меркеле и разбирала подсобку. Возле неё собрались штук семь коробок под завязку набитые вещами.

— Алён?! — крикнула Алекса мигом позабыв на чём остановила рассказ.

Подруга заглянула держа в руках средство для стёкол и тряпку.

— Алён, что это?

— А ты будто не знаешь. Неликвид, — закатила глаза к потолку.

— Неликвид?!

— Ты вообще-то тоже тут работаешь. Будто не знаешь куда мы убираем старые нераспроданные остатки, когда приходит новая коллекция или новый сезон.

Алекса изумлённо моргала на коробки с вещами. Так много у них лежит в закромах. Это же деньги! Она как-то и не обращала внимания, ну стоят и стоят.

— Всё отпарить и на распродажу.

— Скидку сколько ставить? — закатила глаза Алёна.

Прижала ладонь к глазам, мозг болит так много думать, морщины на лбу появятся.

— Пятьдесят… На распроданном доставка и прочии расходы уже были отбиты… — размышляла вслух. — Пятьдесят. Давай шестьдесят. Пофиг, надо всё это спихнуть.

День пронёсся с нереальной скоростью. Голодные и усталые закрыли магазин и разбрелись в разные стороны абсолютно без сил. Алёна к продуктовому магазину возле которого ждал Илья, Алекса на парковку, где её ждала всего лишь холодная машина. Всё завтра, додумает и доделает завтра. Как раз работает сама.

Только вошла в квартиру телефон ожил, бросила вещи прямо на пол и села на тумбочку у двери.

— Сегодня я хочу побыть одна, уж постарайся остаться у себя дома.

— Не жди, не приеду. ИП открыли. Завтра завезу документы к двенадцати, договор аренды перекинем на тебя.

— Поняла, — ответила зевая. — Всё?

— Не всё. Кредит нужен?

— Какой ещё кредит?

— На что жить две недели собираешься? Денег дать?

— Не нужен, себе оставь, — сбросила звонок.

Так и осталась сидеть. Почему это две недели, не надо ей больше ничего от них. Как только мать вернётся, она с ней поговорит. Ох как поговорит. А деньги нужны и уже сейчас. В голову приходил только Димка. Первый опыт брать взаймы она сегодня уже приобрела. Набрала номер друга, у кого не стыдно, так это у него.

— Привет, Нестеров.

— Привет.

— Ты уже дома?

— Только подъехал.

— Можно я приеду побниматься?

В трубке тишина, грохот закрывшейся двери.

— Что случилось?

— Так ехать или нет?

— Конечно приезжай.

* * *

Димка отнял телефон от уха и удивлённо глянул на Богдана.

— В жизни не спрашивала можно ли приехать, а эт спросила, можно ли приехать пообниматься. Случилось что-то, — встревожился Нестеров.

— Она ходячая проблема, всегда что-то случается, — отмахнулся Богдан напуская равнодушия.

Парни вошлю в кухню.

— Только вернулся? — спросил Димка наливая воды в чайник.

— Не, вчера вечером. Кристинку забрал и домой.

— Как у вас с Кристинкой?

— Замечательно, — улыбнулся Богдан под пристальным взглядом друга. — Завтра переедет ко мне.

— Даже так, — вскинул брови Димка заваривая чай.

Передал Богдану из холодильника сыр и колбасу. Тот достал доску и стал нарезать укладывая в тарелку. Больше тема о девчонках не была затронута. Не успели допить чай, как в дом влетело торнадо и грозно протопало на кухню. Чмокнула Димку в щёку и обернулась к Богдану.

— Привет.

Сердце брюнета предательски ёкнуло, ответил с промедлением:

— Привет.

Хватанула кусочек сыра и засунув в рот пробубнила:

— А хлеб где? — осмотрела стол.

Уплетая ломоть колбасы, включила чайник, парни переглянулись. Достала себе кружку.

— И мне ещё, — попросил Димка, протягивая опустошённую тару.

Забрала и у Богдана, который очень насторожился. Снова в том запомнившемся потрясающем платье, без косметики, волосы слегка растрёпаны. Отвёл глаза, что так и сползали к ногам. А девчонка разлила чай, достала хлеб и как ни в чём не бывало аккуратно укладывает бутерброды на большую тарелку.

— Что случилось-то? — не вытерпел Димка.

— Ничего особенного, всё, как всегда! Я наверное поживу у вас, достали они меня, даже у себя дома покоя нет. Вчера чуть разрыв сердца не случился, из ванной выхожу, а там мужик стоит, думала всё, и скорая не успеет, еле отошла напугал придурок. А сегодня еду к тебе и понимаю у меня уже должен был кончиться бензин давно, а нет, почти полный бак. Какого хрена трогать мои вещи, копаться в моей сумке, делать что-то без моего ведома, приходить ко мне домой без разрешения, — перевела дыхание и замолчала. Всё, выговорилась и плевать ей кто слышит.

Встала напротив Богдана по другую сторону стола уплетая бутерброд. Сидеть не получалрсь на месте, уж слишком плескает внутри. Пришло оповещение, достала из рюкзака телефон и долго смотрела на сообщение не зная, что ответить. Меркель написал. Имелись и два пропущенных от него же. Набрала ответ нахмурившись. Будто и ждал присылает обратку мгновенно. Улыбнувшись заблокировала телефон, не будет отвечать, потом скажет уснула.

— Паша где?

— На улице чё то копошится. Я думал ты ко мне приехала пообниматься.

— Потом пообнимаемся, у тебя вон друг в гостях.

Взяла ещё бутерброд и отпивая чай направилась на улицу. Какое-то время парни молчали, с улицы доносился эмоциональный поток слов Алексы.

— Подвох ищешь? — спросил Димка наблюдая за Богданом.

Усмехнулся, озадаченно потерев лоб Богдан посмотрел в окно. Алекса что-то рассказывала, поставив кружку на скамейку размахивала возмущённо рукой, периодически убирая волосы с лица, а ветер снова возвращал обратно.

— Не ищи. Нормальная Алекса, вот сейчас нормальная. Не рычит, не скалится, и даже не кусается. Краем уха слышал Меркель объявился.

Богдан и тут ничего не ответил, даже не прокомментировал. На телефон пришло сообщение. Прочитал и встал.

— Ладно, я поехал.

— Уже?

— Крис должна была поговорить с родителями о переезде. Решила переночевать сегодня дома. Пишет дали добро, поеду всё таки заберу, не хочу спать один.

— Ну давай, — пробубнил Димка.

Богдан шёл к машине со странным ощущением. Словно на жизнь свою смотрит со стороны, на себя, на окружающих. Милая, эмоциональная девочка, что влетела в кухню бередила душу. Утрешние видения потускнели, но не забыты, будто на яву только сегодня он целовал её родную, а сейчас смотрел, как на незнакомого человека. Да никого он не целовал, бредил не проснувшись. А она, просто не судьба.

Когда Алекса вернулась, Димка сидел один с остывшим чаем. Обняла его неуклюже за плечи со спины и прижалась носом между лопаток.

— Нестеров, я спать. У меня уже второй тяжеленный день. Поболтаем завтра, — крепче сжала его и отпустила.

— Ну давай, — бросил потирая лицо ладонями.

Глава 8

Глаза всё ещё сонные, но голова свежая и отдохнувшая. Теперь она знает с чего начать и как действовать. Не удастся вам меня упрекнуть, что я ничего не могу. Справлюсь! Внушала себе Алекса по пути к торговому центру. Из дома Нестеровых вышла полная сил и уверенности. Вот кто умеет поддержать и помочь, как настоящая семья. К сожалению она не часть этой ячейки. Есть и большой плюс во всём этом, настолько завалена мыслями о деньгах и магазине, что напрочь позабыла о своих обидах и влюблённостях. Только работа способна выгнать мужиков из головы. А пахать придётся очень много!

Купив кофе и пару слоек с джемом шагала в свой магазин. Теперь уже можно так его назвать, если Уимберг сказал, значит он сделает. Бесчисленные здрасти по пути, все знакомые, а стены родные. И поэтому она не может позволить закрыться названному её именем. Мать пропагандирует, как сеть. Но Алекса твёрдо решила от неё отсоединиться и потребовать сменить название на новых торговых территориях. Моё имя и магазин тоже, а она пусть себе придумает что-то другое. Начала жизнь заново, так пусть с чистого листа.

Открывшись раньше обычного почти на час, взялась за уборку. Как говорила соседка баба Валя: всё начинается с чистоты и успех тем более. Деньги не любят пыль. А движение это жизнь, заодно активность способствует мыслительному процессу. Биться до конца, хотят чтобы было так, будет вам. Коварно улыбнулась своим мыслям.

— Ой, не хорошо улыбаешься, ой не хорошо, — качала головой Алёна.

— Привет рыжая, — плюхнулась на диван поставив у ног средство для стёкол. — Мимо что ль проходила?

— Пробегала, думаю дай-ка к придурошной подружке наведаюсь, кофем угощу с пирожными. А то с голоду помрёт.

— Не помрёт, живучая гадина, — снова улыбнулась Алекса, обрадованная подруге.

— Что ты всё лыбишься? Кому подлянку приготовила?

— Много будешь знать очень скоро бабулей станешь. А вообще конечно ты вовремя. Давай сюда пироженые и гони за кофем.

Алёна отдала пакет и закатив глаза к потолку что-то пробормотала выходя.

Посмотрим, как вы радоваться будете своей затее. Десять раз пожалеете, что втюхали мне магазин в убытках. Воспитатели нашлись. Думали без денег оставили и за помощью прибегу, наивные какие. Сами приползёте быстрее. Усмехалась Алекса, продолжая внутренний монолог. Хотите по взрослому и серьёзному, будет вам по заказанным параметрам.

— Смотрю от покупателей отбою нет, загораешь на диване, — раздался голос Андрея.

Алекса неторопливо развернулась в его сторону. Под мышкой зажата тонкая белая папка, в руках два кофе и бумажный пакет с чем-то, одет, как всегда с иголочки. И что ж ты такой вечно идеальный на вид, аж до противного. Только почему к своему серьёзному прикиду галстук никогда не носит, вдруг осенило девчонку. Улыбнулась представляя, не пойдёт ему.

— Смейся, смейся, — надменно задрала голову поднимаясь на ноги. — Подставили меня и смеётесь. Ну хорошо.

Звучало угрожающе и многообещающе. Поставил кофе натянуто улыбнувшись.

— Вы все решили, что я с голоду помираю?

— А вдруг, помощи-то не просишь. У тебя конечно есть энзэшная карта, но и ей ты не воспользовалась до сих пор, — посмотрел на неё в упор.

— Мне помощь не нужна, сама справляюсь.

— Вижу, как справляешь, лампочки сгоревшие даже до сих пор не поменяны.

Глаза девчонки тут же зло сузились, кулаки сжались. Удалось, задел всё-таки, всегда найдёт к чему прикопаться.

— А ты сего это такой радостный? — спрашивает подозрительно, наблюдая за веселящимся Уимбергом.

Невооружённым глазом видно, как его забавлять вся эта ситуация. Настроение через чур хорошее. Видимо с бабой своей помирился, сделала вывод Алекса.

— Пойдём, пару подписей поставишь, уже всё подготовили. А это твоё, документы тоже там, — положил перед ней папку. — Удачи бизнес леди.

— Удачи неудачникам желают, — нахмурилась девчонка.

Посмотрите на него так и стебёт, ну посмотрим ещё, посмотрим. Она и не сомневалась, Уимберг сказал, значит сделал. Ну вот теперь назад дороги нет, только вперёд. Опасливо покосилась на папку, была не была, где наша не пропадала. Ныряй в омут с головой, только не захлебнись.

— Алёна вернётся и пойдём.

Как только показалась подруга, ушли в офис администрации торгового центра. Буквально пару минут в кабинете и не прощаясь разошлись каждый в свою сторону.

На подходе к магазину Алекса заметила у Алёны двух покупательниц. Не стала заходить, а остановилась напротив и сложив руки на груди придирчиво осматривала доставшееся по наследству детище. Идеи копошились в голове словно клубок змей, вот бы ещё распутать их и пустить в реализацию. Необходимо чуть времени, успокоится и только тогда сможет разобраться. А вот рекламы им точно не хватает и дополнительных товаров тоже. Сумочки, туфельки, бижутерия, Алекса улыбнулась. Артур её грохнет, если она хоть пару башмаков привезёт на продажу. Что ж, надо искать выход. Вот она лично, хотела бы купить костюмчик и к нему сразу увидеть туфли или сумку. Потёрла лоб, голова разболелась. Наведается-ка она к темпераментному кавказсцу обувщику. Правда чуть попозже. Девушки совершив покупку из распродажи ушли. Алекса ещё пару минут постояла и вошла.

— Поздравляю, у нас первая покупка с распродажи, — сверкнула улыбкой Алёна.

Алекса продолжала мысленно разглядывать магазин и поэтому промолчала, даже и не слышав слов подруги. Ухватив стакан с кофем прошлась вдоль распродажи. Алёна переписывалась с Ильёй и не беспокоила её. Отогнав мысли и прикончив нифига не взбодривший напиток, взялась за вторую порцию принесённую рыжей.

— Алён, ты побудешь здесь, я быстренько сгоняю по делам и вернусь.

— Побуду, куда я денусь. Поэтому я вовремя?

— Нет, не поэтому, — торопливо уплетая слойку с мясом купленную Алёной. — У нас изменения. Зарплата два раза в месяц. Нам надо набрать за аренду и хоть частично погасить задолжность. И в сумме изменения, будем делать упор на проценты с продаж.

Алёна согласно кивнула отвечая на сообщение, видимо снова от Ильи. Отряхнув пальцы от крошек, Алекса засунула телефон в рюкзак, и прихватив ключи и недопитый кофе направилась на выход, дожевывая на ходу.

— Я поехала, — промычала с набитым ртом.

Спустя пол часа белая "Ауди" припарковалась возле магазина с именем хозяйки. На витринном окне красовался плакат с её фото из студии. Алекса подошла и внимательно рассмотрела, помнит она эту фотосессию для рекламы в каком-то местном журнале. На ней синие, дратые джинсы, белый струящийся топ и белые кеды. Такая вся из себя девочка хулиганка. По другую сторону от двери тоже она, на плакате во всё стекло, только в нежно розовом платье и с тем самым рюкзаком, что до сих пор таскает с собой. Девчонка хмыкнув вошла. Её тут же встретила девушка, волосы убраны, сдержанный макияж, униформа из чёрных брюк и рубашки с эмблемой магазина. Проигнорировав приветствие девчонка прошла вглубь, пробежалась глазами по большому, сверкающему хорошо освещённому помещению и обернулась ко второй сотруднице.

— Хозяйка, когда вернётся?

Девушки переглянулись, ответила та, что встретила у входа.

— Не сообщила.

Обойдя по периметру вернулась к двери. Покачала головой, красиво, с размахом и уровень другой, не то что в их захудалом торговом центре. Цены, качество, объёмы. В центре всё таки, ширпотрёб не откроешь.

— Передайте своей хозяйке, что я даю ей две недели на, то чтобы она прекратила использовать моё имя и мои фото для своего бизнеса. Иначе сожгу нахрен.

Вышла с нескрываемым раздражением. Значит фотосессию по назначению не использовала, а приберегла для новых идей. А они планировали и много обсуждали, как будут использовать эти фото. Чего ты добиваешься мама? Не понимаю тебя… На душе давила тяжесть неприятного ощущения. Как ты со мной, так и я с тобой.

Направилась во второй магазин, что располагался в крупном и популярном торговом центре. Кипела внутри и бурлила словно чайник на плите, что забыли выключить. Остудило лишь то, что снова заметила знакомый "Фольксваген поло", не особо скрываясь висел на хвосте. Мигом вся злость испарилась. Значит акция провожать её в пути не одноразовая была.

Погуляв по этажам и магазинам купить ничего не купила, денег-то всё равно нет, а идей нахваталась. На территорию матери посмотрела от входа, заходить не стала, и так всё ясно. Но приехать стоило, увидеть собственными глазами.

Развернулась уходить, а прямо позади стоят две девушки, аж передёрнулась от неожиданности. Одна мгновенно приковала к себе взгляд. Да это краля Богдана, смотрит на неё не сводя взгляда и то ли заговорить хочет, то ли расплакаться не ясно. На лице застывшая маска смены эмоций, застрявших где-то между истерикой и трауром. Алекса приподняв бровь удивлённо посмотрела, но та продолжала пялиться на неё.

— Здрасти, — бросила проходя мимо.

В ответ Кристина зашевелила губами, разворачиваясь за ней следом, да так и осталась смотреть в спину. Алекса пару раз обернулась. И чего уставилась полоумная.

Сердце обиженно бъётся, разнося отравленную ядом нового предательства кровь. Мама… Кто её враг номер один на этот раз, неужели когда-то родной и близкий человек. Значит так суждено и ничего уже не изменить, только вперёд не зная пощады. Пальцы сами собой сжимают руль до побелевших костяшек. На душе погано, до такой степени, что даже Кристина не задержалась в голове, а Богдан и не вспомнился. Да и Меркеля бы не вспомнила, если б не слал слащавые сообщения провоцируя на романтическую переписку. Швырнула телефон, проскользил по гладкой коже и слетел на коврик. Резко сбавила скорость потянувшись достать и не заметила даже, как в сантиметрах пулей пролетел белый внедорожник, чудом она в него не впечаталась. Не сбавляя скорости ненормальный исчез из виду. Нахмурившись остановилась на красный. Ощущение будто что-то пропустила буквально въелось. Повертела головой по сторонам и не поняла, что так тревожит.

Вернувшись в родные стены со старым оборудованием и не обновлённым товаром нацепила маску уверенности и подскочила к Алёне, перепугав не отлипающую от телефона подругу.

— Я смотрю ты не работаешь, а переписываешься весь день.

— Во первых не весь день, а во вторых на наше благо, биг бос-с-с, — протянула издевательски последние слова.

— Ручку дай, — состряпала серьёзное лицо Алекса. — Записывать сяду, что надо сделать. Итак уже половину забыла. Блин, с Уимбергом хотела поговорить, забыла. Выбесил гад, аж всё из головы повылетало.

Достав из рюкзака купленный ежедневник уселась на диван.

— Помогай, оторвись уже от телефона.

— Да мой бос-с, спешу на помощь, — продолжала стебать Алёна.

Свирепый взгляд не напугал рыжую, снова набрала сообщение и получила ответ, загадочно улыбаясь. Совсем обнаглели, на клоуна похожа что ли, всё стебут, да ржут над ней.

Больше двух часов потрачено на составление внушительного списка. Попутно шутили, смеялись, как в былые беззаботные времена.

— Прикинь, встретила подружку Богдана, — вспомнила Алекса. — Оборачиваюсь, а она позади меня стоит, белая как смерть. Говорю здрасти, она что-то промямлила и так и осталась стоять смотря на меня. Придурковатая, — закончила Алекса свою тираду.

Алёна подозрительно глянула на подругу. Так спокойно стоит рассказывает, как встретила девушку Богдана, это что-то совсем не Алекса какая-то. Знает ли, что съехались они, видимо нет. Рассказывать не спешила, не решив надо ли знать.

Остаток дня пролетел в заботах и беготне. Поиски электрика по трём этажам, потом лампочек по магазинам, пополнение списка дел. Ближе к закрытию приехал Илья.

— О! Какими судьбами? Телефон сломался? Или деточке игры надоели, — встретила его улыбаясь Алекса.

Он поцеловал Алёну и только тогда ответил:

— Тебя решил навестить. Показывай, что тут, где и куда? — это уже Алёне.

Алёна бросив взгляд на Алексу поспешила показывать куда и что переставить и что хотят они переделать.

— Как только закроемся можно начинать.

Илья прошёлся, прикинул что-то в голове и ушёл.

— Алён, а что происходит?

— Ну мы же хотели переделать здесь всё. Вот я нам бесплатного рабочего нашла, пол дня переговоры вела.

— Быстро ты решила вопрос.

— А чего ждать, сама постоянно повторяешь, времени нет, надо всё быстрее. Чего трепаться, надо делать. Продаж нет, за сегодня три, в общей сумме пять тысяч. С такими выручками мы с тобой без зарплаты останемся.

— Да… Плохи дела, — приуныла Алекса. — Ладно, мне конечно ещё с Уимбергом надо поговорить, но если, что и среди ночи его вытащу. Приступаем разносить старину.

— Начинай, а я пойду закрываться пока Илья за инструментами пошёл. И не разносить, а перекраивать. Чуть сегодня, завтра добъём, или послезавтра. Сегодня думаю переставим, где витрина, как мы хотели с тобой. А завтра возъмёмся химичить с оборудованием и основной площадью, — растораторилась Алёна уходя в сторону кассы.

Алекса поморщилась осматривая витрину с манекенами. И чтобы тут сотворить особенного, задумалась.

* * *

Богдан, как обычно заехал в конце рабочего дня за Кристиной, но она на сообщение не отвечает, трубку не берёт. Чуть подождал, может занята, заволновавшись решил идти. Но и тут неудача, уже час, как оказывается ушла домой. Не понимая, что происходит много кратно набирает номер и о чудо, раза с десятого ответила.

— Крис, что случилось, ты почему не отвечаешь?

— Не хочу, — тихо говорит.

У Богдана аж дар речи пропал на несколько секунд.

— В смысле не хочешь?

— Давай, я занята, не могу говорить.

— Чем ты занята?

— Собираю вещи… — бросила трубку.

Альфа неслась игноря все сигналы светофоров, сердце в предчувствии болезненно билось. Богдан влетел в дом, по ступенькам наверх в спальню. Кристина испуганно обернулась, спихнув рукой тюбики и баночки в сумку. Лицо бледное и того и гляди заплачет.

— Что случилось? — запыханный.

— Ты лучше меня знаешь что, — голос дрогнул.

Богдан уверенно направился к ней.

— Не подходи, — попятилась задом, в голосе истерика.

Поражённо замер, неожидал подобного от неё.

— Никогда больше не подходи ко мне, не трогай меня и не звони мне, — разревелась девушка.

— Что случилось? И не надо мне отвечать загадками. Говори, как есть.

Девчонку буквально потряхивало всем телом, руки сжимает в кулаки чтобыне дрожали пальцы. Слёзы тронули сменяя раздражение на жалость. Осторожно шагнул к ней в желании обнять и успокоить, она отступает, загоняя себя в угол. Уже готов схватить за плечи и обнять, как Кристина закричала:

— Не трогай меня! Я всё знаю.

Даже отступил, не понимая, что могло случиться. Мысли пугливо разбежались от женской истерики. Осталось лишь раздражение пересилив жалость.

— Не выйдешь с этой комнаты, пока не объяснишь, что на тебя нашло, — спокойно сказал Богдан.

— Я знала, что ты с ней… Это заметно, что между вами…

— С кем с ней?! — взорвался.

Если сейчас же не объяснит он встряхнёт её, как следует.

— Разодраная грудь и все эти вдруг звонки Димки, то среди ночи, и каждый раз, как ты её увидишь. Совпадения скажешь?! Мне противно… Вы все… за одно…

— По порядку и о ком речь? — а сам уже прекрасно понимал о ком.

— Ты с ней в машине… — разревелась навзрыд, закрывая лицо.

Богдан схватил подавив сопротивление, сжал её дрожащее тело прижимая к себе. Кожу обдало жаром, сердце громыхнуло. Он знает, понимает и не хочет вспоминать, приняв решение стоять на своём до конца. Никогда ничего не было!

— Не надо меня трогать… — голос Кристины дрожит и не слушается, всхлипы рвутся наружу. — Вся твоя машина пропахла её духами. Это её аромат и волосы её в машине… Вы в машине…

— Ни с кем, ничего, в машине у меня не было, с тех пор, как мы вместе. Да и вообще не было. Откуда ты это взяла? — крепче прижимая к груди.

— Врёшь! Думаешь я дура, ничего не вижу. Не замечаю. Это её духи в машине.

— Не отрицаю, она измазала нарочно ими весь салон и это уже не первый раз. Я же рассказывал.

Кристина оттолкнулась от груди, отпустил. Врать всё таки проще будет держа дистанцию. Врать до последнего, доказывая правдивость своих слов.

— Я знаю, ты был с ней в машине.

— Кто засунул этот бред тебе в голову?

— Знаю! Ваши отношения не закончены. Только зачем я нужна? Я не игрушка, я живая, я чувствую! Мне больно!

Богдан поморщился отступая и садясь на край кровати.

— Кри-и-с-с, у меня нет ничего с Алексой, ничего между нами нет с момента расставания.

— Не верю!

Взъерошив волосы он смотрел в серые зарёванные глаза. Он кому-то оторвёт голову, а как искренне врала, что больше никогда не сунется в его жизнь. Снова обманула.

— Если ты не верила, почему молчала? Почему только сейчас?

— Видела её сегодня и всё поняла, — принялась складывать вещи в сумку.

Сорвавшись он отобрал, вырвав из рук.

— Хватит пороть горячку! — заорал. Злится на паршивку, а орёт на другую. Сука, прибъёт.

— Пожалуйста, Богдан, дай мне уйти.

— Ты не уйдёшь!

Девчонка опасливо поглядывала на него. Её продолжало трясти.

— Я уже приняла решение и всё равно уйду. С вещами или без.

— Мне значит не веришь! — взревел Богдан. — А ей поверила!? Кому угодно, но не мне.

— Факты говорят сами за себя, — отступила перестав со страху плакать.

Богдан в упор смотря на неё пытался умерить гнев. Дышалось тяжело, отвернулся. Не доходя до двери обернулся.

— Ты мне нужна. Я был только с тобой.

Несколько часов в доме стояли крики и всхлипы рыданий, летали предметы о стены разлетаясь в дребезги. Они пытались поговорить, но получалось плохо. Богдан злился, стараясь подавить в себе желание прямо сейчас сорваться, найти эту дрянь и наказать за пакость. Кристина плакала и просила отпустить её лишь в желании успокоиться. Отпустил домой так и не убедив, посадил в такси с надеждой поговорить, когда остынет он и успокоится она. Провожая глазами жёлтую машину думал только об одном. Завтра же заставит Алексу всё исправить, злость кипела, только не понятно по какой причине больше. Из-за того, что сдала или потому, что снова его обманула, дав лживое обещание. Найдёт и отобьёт её прекрасную задницу, чтоб сидеть не смогла. Зачем она это сделала? На задворках попискивала предупреждающая мысль: как бы дело снова не кончилось постелью.

* * *

— Вот сюда надо, — пыхтела раздражённо Алёна.

Алекса прижав ладонь ко лбу кивнула и увидела Уимберга. Сам пришёл, чего это он. Устремилась на встречу. И как узнал, что она всё ещё здесь?

— Второй раз за день, вы скучаете что ли?

— Видимо да. Разговор есть.

— Да у меня тоже.

Уходя от магазина неторопливо шагали по полутёмному этажу вдоль закрытых торговых точек.

— Ну, чего хотел?

— Уступлю, — серьёзен, не то, что с утра.

— Нет времени любезничать, сразу к делу. Я не хочу чтобы ты, когда захочешь приходил ко мне домой. Без предупреждения и разрешения. И ещё, никогда не трогай мои вещи, я о сумке, ключах и прочем. Если мне нужна будет помощь, я обращусь. Пока обойдусь.

— Я должен…

— Мне плевать, что ты считаешь там должен, — бесцеремонно оборвала.

Спокойно слушает, готовый к диалогу.

— Моё личное пространство не имеешь права нарушать. Это мой дом! Давай мне ключи от своего, буду приходить, когда вздумается, — показательно протянула раскрытую ладонь.

Взгляды скрестились, кивнул.

— Я тебя услышал. Но ты должна ночевать дома. Об этом и хотел поговорить.

— Вот как мой дом будет моей крепостью, так и буду ночевать дома.

— Алекса, не когда станет, а уже дома и не шляешься ночами одна.

— Какое тебе дело, где я и когда?

— Меня волнует только твоя безопасность, а не личная жизнь.

Алекса раскрыла рот, но передумала озвучивать вслух вопрос. Что он имел ввиду?

— Я поняла. Нашли вредителя с дороги?

— Нашли, — взглянул на дисплей телефона. — Домой поедешь кинь сообщение.

И не успела и слова сказать торопливо ушёл. Оставив в юной голове тысячу вопросов без ответов. Сообщение ему! Вот ещё!

Замученные и продолжающие спорить втроём покидали торговый центр за пол ночь. Разошлись по машинам даже не прощаясь. На телефоне Алексы снова сообщение от Меркеля. Решила больше не отвечать, но он не стал дожидаться ответа и позвонил.

— Освободилась?

— Да, только вышла.

— Хочу тебя видеть, сейчас, — оплетает сладким звучанием.

— Очень устала, поеду домой, завтра надо раньше приехать порядок навести, — сама себе удивлена, избегает встречи с тем, кого казалось очень любит, любила…

— Говори, где тебя забрать, — настаивает, не отступает.

Алекса колебалась, повисла пауза. Потирает лоб морщась от головной боли.

— Домой еду…

— Сейчас буду, — не даёт закончить новую отговорку.

Сердце болезненно и даже будто испуганно бьётся в груди, не давая нормально продохнуть. Боится или нервничает, сама не может понять. Мысли разбегаются и дураку понятен настрой Меркеля. Вместо дома Нестеровых подъезжает к своему, не может она сказать ему, что собралась совершенно в другую сторону. В руках мондраж, накатывает слабость и страх. Чего боишься? Спрашивает саму себя. Плелась всю дорогу, раздумывая, оставляя время на побег. Его серая "Камри" стоит у подъезда. Пока паркуется он вылезает на встречу. И почему какой-нибудь гад появляется, когда у неё и без этого проблем хватает.

Чмокнув в губы обнимает тёплыми руками. Блеснув глазами под светом фонарей ловит её взгляд.

— Сбежать хотела?

— Хотела, — честно отвечает.

Без разговоров усаживает в свою машину. Алекса настороженно наблюдает за ним, буквально за каждым движением. Берёт за руку выезжая из двора. Ощущение будто увозит в другую жизнь из которой уже никогда не сможет вернуться к прежней. Хотела забыть Богдана? Так дерзай! Шепчет внутренний голос, а память подкидывает взгляд чёрных глаз. Как он вчера на неё смотрел, думал не заметит. Она заметила, почувствовала, ощутила буквально кожей. Уже давно, почти с первых дней знакомства это невозможно игнорировать.

Богдан, ты первый начал, не оставив нам шансов, пусть это выглядит, как оправдание, пусть так. Мужская ладонь скользнула по коленке, дыхание замерло. Накрыла пальцы своей сжав, в желании притормозить, но Меркель расценил по своему, поднёс к губам, поцеловал.

Приехали быстро. Незнакомый двор и тёмный мрачный дом, всё это только нагнетало ещё больше.

— Что с тобой? Что-то случилось? — тихо спросил Меркель.

— Очень устала.

За руки в подъезд, на третий этаж к массивной двери. С улицы преследует злой взгляд, сверлит затылок, обращаясь в ледяные мурашки по позвоночнику. Желание обернуться не успевает реализовать, хлопает дверь за спиной. Пропускает в квартиру, от щелчка замка за спиной буквально вздрагивает.

— Есть хочешь? — спрашивает растёгивая рубашку. — Давай что-нибудь закажем.

— Нет, — уже и правда не хочет.

— Да, что с тобой? Боишься? — еле заметно улыбается скользнув по ней взглядом.

— Чего?

— Не знаю чего, — бережно обнимает. — Доверься мне, будем снимать усталость. Ванную хочешь?

— Душ в одиночестве, — отрезала, стряхивая с плеч страх.

Усмехается отпуская. Достаёт большое белое полотенце из шкафа и указывает рукой на дверь. Закрывшись, дрожащими руками стягивает через голову это долбаное платье, что так много свежих событий напоминает. Ступает в душевую кабинку, но воду не открывает. Раздумывает. Мысленно махнув рукой открыв еле тёплую воду и зажмуривается. Кожа покрывается мурашками, расслабишься тут. Обернувшись полотенцем выходит попадая сразу же в его руки.

— Боже! Ты почему такая ледяная? — обнимает крепко.

Она в это время осматривается, просторная студия в сине-белых тонах вплоть до покрывала на постели. На столе два бокала красного вина, как догадывается, один подаёт ей. Алекса отпивает, слегка поморщившись, терпеть не может сухое. На голодный желудок ощутимо расползается тепло под кожей. А обольститель торлпится, усаживает на кровать, настойчиво поглаживая плечи и шею, наивно думая расслабить. Девчонке кажется руки эти душат её. Ещё глоток. Что ты как на казнь, неравнодушна же. Богдан бы уже… Да пошёл ты! Обернулась к Меркелю взглянув в глаза, он прильнул к губам в поцелуе полным нежности и осторожности. Ответила закрывая глаза, отдаваясь согревающим рукам.

Глава 9

Настойчивые, но нежные касания не отдаются эхом в душе. Поцелуи не кружат голову. А бывало ли подобное с ней в его руках прежде? Нет, всегда здраво мыслила и отдавала отчёт своим поступкам. Распахнув глаза Алекса понимает, ещё чуть промедлит и будет поздно. А поздно для чего? Да не важно! Процесс сопротивления запустился мгновенно. Отвернулась от губ, он не обратил внимания, не реагирует на ласки, игнорит.

— Подожди…

Пропустил мимо ушей, не услышал, иль намеренно…

— Максим…

Оторвался от груди, быстрый взгляд в глаза. Давно она не называла его по имени, да и вообще можно сосчитать по пальцам. Ладонями за лицо, одновременно пытается выскользнуть из под него, но он не отпускает, распяв одну руку над головой. Снова дурацкое дежавю, перед глазами Богдан, нависающий над ней со словами: это ничего не значит. Зачем ты повторяешь его действия, делаешь точ-в-точ как он?

— Не сейчас, — нутро девчонки воспротивилось в полную мощь, готова в любую секунду к битве.

— Когда? — блеск в глазах настораживает.

Она чётко слышит, как в брошенном возле двери рюкзаке спасительно трезвонит мобильник. Пытается вырвать сжатое крепко запястье, продолжает держать. Меркель ловит и вторую ладонь, подносит к губам для поцелуя, следом стремительно приближается нацелившись на её рот, в последний момент успела отвернуться.

Громко выдохнув прижался носом к шее тяжело дыша, обдавая при этом кожу горячим воздухом. Она чувствует, не намерен отпускать, холодок ползёт по спине. Почему перед ним настолько беззащитна и слаба. Поднимает голову, глаза в глаза секунд пятнадцать и он поборов решимость отпускает. Она тут же слетает с кровати.

— Алекса, — догоняет рванувшую от него.

Поймал обнимая со спины.

— Не простила? — сжал сильно и зашептал. — Нужна ты мне, как воздух, люблю я тебя. Слышишь?

Сердце предательски понеслось, болезненно ударяясь в груди. Обернулась, обняла в ответ, он и не знает, Алекса не умеет прощать.

— Дай мне чуть времени, — попросила тихо.

— Хорошо, — сразу же соглашается выпустив из кольца рук.

Торопится скрыться от него в ванной, быстро одевается. Хочется скорее покинуть эту неприятную квартиру. Выходит и сразу к двери хватаясь за рюкзак.

— Может останешься? — перехватывает руки, не давая достать телефон. — Обещаю не приставать.

— Нет, — резко отвечает и поднимает взгляд. — Я очень устала, хочу выспаться.

— Хорошо, понял, — Меркель буквально искрит и не может этого скрыть или даже не пытается. — Стой на месте и не сходи с него, оденусь и отвезу.

От тона корёжит внутри, но спускает ему подобное, настолько хочется быстрее отсюда уйти, и никогда не возвращаться. Одеваясь поглядывает на девчонку и молчит, движения резкие, глаза буквально горят зеленью. Всё таки не отпустит.

Не успевает дверь подъезда закрыться у них за спинами, как Алексу за руку хватает Уимберг и пригвоздив Меркеля взглядом к асфальту тащит к машине. Девчонка не сопротивляется, послушно садится. Андрей обернувшись негромко говорит:

— Не подходи к ней и близко, иначе…

— Что иначе? — бросает с вызовом.

— Я прекрасно знаю, чего ты добиваешься. Для меня это больше не секрет. Оставь нас всех в покое, иначе отправишься к праотцам, — совершенно спокойно ответил Уимберг.

Отъезжали под пристальным взглядом зелёных глаз. Алекса развернувшись всем корпусом к злющему Андрею воскликнула радостно:

— Как ты вовремя! Так рада тебя видеть, что сама в шоке.

Не выдержала, засмеялась, наблюдая смену бурных эмоций на лице Уимберга. Качает головой взглянув ей в лицо. Не врёт паршивка, не врёт.

— Запрещаю…

— Да знаю я, — откинулась на сидении и улыбнулась.

Вырвалась. А чего довольная такая сама не знает. Когда этот инквизитор рядом как-то по спокойнее дышится, злые взгляды не преследуют, да и предчувствия плохие не беспокоят. Ангел — хранитель чёрт его дери!

— Сообщение почему не отправила? — нарушил тишину.

— Какое сообщение? — удивилась Алекса.

— Я просил…

— Всё, всё, вспомнила, — заверещала девчонка хватаясь за виски. — Забыла.

— Голову не забыла?

— К счастью нет! — разозлилась, но вот только на себя.

Если б забыла мозги где, сейчас бы грелась на груди Меркеля и раньше утра домой не вернулась. Жалеет, что сбежала или нет… Повторяя про себя свои же слова задумалась. К счастью…

Оставшийся путь молчали, всё в той же тишине Андрей высадил девчонку возле родного дома и уехал. Как она хотела сегодня переночевать у Димки, да не судьба. Включив свет потопала на автомате в кухню. Холодильник всё ещё пустой, за исключением кувшина с водой, не было времени затарить, хотя бы самым необходимым. Да и экономит она, больше десяти тысяч занять совесть не позволила. Димка всё-таки не алигарх. Дожилась, о совести задумалась. Последнее время о многом думает, переживает и правда повзрослела что ли. Открывает дверцу и даже забывает зачем полезла, полный, забит продуктами. Первая в голову приходит мать, но тут же отметает эту мысль, ей давно всё равно ела дочь перед сном или нет. Уимберг, а вот ему не всё равно, выполняет свою миссию, опекает. Только сегодня разговаривали и снова был без разрешения. Может конечно до, обязательно уточнит, теперь это дело принципа. Чёрт, он даже не обещал спрашивать. Вздохнула тяжело, налила стакан холодной воды и хлопнув дверцей села на подоконник.

В квартире стоит звенящая тишина, за окном ночь и она одна в целом мире. Усталая, с истерзанной душой. Очень тяжёлый день придавил к земле намертво. Что-то в её жизни происходит не так…. Не может расправить крыльев и взлететь. Абсолютно без аппетита ушла, после душа не могла согреться, казалось холодно. Наверное пора завязывать с холодной водой, уже остужать больше нечего, и мозг остыл и сердце. Не только это мешало уснуть, неприятная тревога, впервые боится ночевать одна в квартире. А если напишет Богдану, что ей страшно, он приедет… Помнится подобные мысли уже блуждали в её голове. Долбаное дежавю! Тогда бы он прилетел, а сейчас врятли. Схватила телефон и разблокировала, время два часа ночи. Спрятала под подушку, укрылась по самый нос и закрыла глаза. Тут же нарисовались воспоминания, как они крепко обнявшись спали в этой самой кровате. Она пряталась от всего белого света за его огромным телом, а он за ночь ни разу не выпускал из рук, охраняя покой и укутывая теплом.

* * *

Тяжёлые, тёмно-синие шторы закрывали распахнутое окно, порывы лёгкого ветра слегка шевелили приподнимая. Чёрные глаза неотрывно наблюдали за каждым колыханием, за ними прячется звёздное небо, а хочется грозы, дикой необузданной бури. Чтобы сильнейшие порывы ветра сносили всё на своём пути, разнося в щепки каждое препятствие. Мало тебе той, что пронеслась сегодня по спальне? Да, это так, одно название. Пальцы сами собой нащупали телефон, загорелся дисплей, два часа ночи. Он до сих пор не спит, в ушах ругань с Кристиной, а перед глазами хитрая, безбашенная блондинка, которая думала он спит, и в тихую разглядывала лицо, там в её милой девчачьей комнате. Тяжело вздохнул потирая глаза. Сон отказывался с ним сотрудничать, устал дико, но ни в одном глазу.

Набрал сообщение Кристине, отправил, просмотрела, но не ответила. Швырнул телефон на подушку рядом и отвернулся от окна. Достали. Обе его достали, завтра Алекса получит за своё враньё по полной и ответит зачем она слила про машину. Обнял крепко подушку и закрыл глаза. И плевать, чем это опять кончится, постелью, машиной или мордобоем с Меркелем. Конечно же он думал о нём и о ней с ним, все только о них и твердят. Тоже мне звезда местного масштаба, не слезает с языка всей их дружной компании уже всё лето. Которое вот-вот закончится, ещё неделька и сентябрь. Может вместе с ним и мысли о ней закончатся. Очень хотелось бы. Прямо сейчас сорваться, не ждать утра, дня, обеда… Встряхнуть… Своей вины не желается признавать, слабость. Сам виноват в своих проблемах, позволяя эмоциям править мыслями и телом. Хочется во всём обвинять её, сногсшибательную паршивку, пальцы сами собой сжимают подушку, вскочив отшвыривает и уходит из комнаты.

То там, то тут встречаются признаки присутствия Кристины в доме. А помнится он прямо вот здесь посреди гостиной предлагал Алексе… Встряхнув головой рухнул на диван и взялся за пульт от телевизора. Заврался, и себе и другим, погряз во лжи. Зачем она это сделала?! Зачем Алекса? И это наверное единственное, что его больше всего волнует. Мотивы, неужели снова надежда маячит на задворках. Вот только стало легче, отпустило, ну почти, уже не преследуют реалистичные сны, после которых он горит в адовом пламени. Сердце больше не замирает от имени её произносимое кем-то. Ей придётся завтра ответить на вопросы, прямо ему в глаза.

* * *

— Доброе утро, — отвечает на звонок Андрей, широкими шагами приближаясь к своему кабинету.

— У кого как, — говорит чуть охрипше Артемьев. — Что там моё сокровище опять замышляет?

— Пока вроде ничего, — заходит внутрь и замирает возле двери.

— Как ничего, вчера Кате дала две недели на смену названия, иначе сказала спалит магазины. Хочет единолично пользоваться названием и фотоматериалами.

— А чего вы хотели? Она понимает, что её подставили. Ваш урок пошёл на пользу. Теперь она, дорогие родители, вас будет учить уму разуму. Думали это игра? Уже нет, ИП открыто, магазин подарен вместе со всем имеющимся, бумажка имеется, договор аренды перезаключён. Она полноправная хозяйка. И судя по настрою никакого отношения к магазинам своей матери иметь не желает.

— В смысле? — изумление Вадима слышилось в каждом звуке.

— В прямом…

— Ты какого хрена там творишь, Уимберг?!

Андрей устало прикрыл глаза. А ведь ещё только утро.

— Играю в ваши игры.

— Хочешь сказать она у матери магазин отжала? — вскричал Артемьев.

— Сама отдала, а мы всего лишь узаконили, придраться не к чему.

— Мы значит, — раздался хохот в трубке.

Андрей убрал телефон от уха. В кабинет вошла Светлана с чашкой кофе, кивнув поставила на стол и ушла.

— Уимберг, ну ты гадёныш, — усмехается Артемьев. — Проследи только чтобы действительно ничего не спалила.

— Всегда терпеть не мог эту фамилию полукровки, а теперь так часто повторяешь, — не смог удержаться Андрей от укола. — Поговорю конечно, но могу сказать сразу, настроена решительно и пусть Катя сама с ней договаривается.

— Ну девка! — восхищается Вадим. — Не раскисла, молодец! Ещё и напирать пошла, молодец. Я скоро буду, хочу пообщаться с сокровищем своим. Арендуй что-нибудь поближе к городу, нет желания светится по гостиницам.

Отключившись Андрей сел, чашка перед ним источала жутко приятный аромат. Пиликнуло сообщение. Улыбнулся прочитав, отпил и набрал ответ. Дверь распахнулась, в кабинет влетел запыханный Валерьич.

— Машину нашли, вместе с хозяином.

Андрей отставил чашку и сорвался с места прихватив телефон.

* * *

— Знаешь, я вот смотрю на него и не верю, ни единому слову, — подозрительно прищурилась Алекса, читая очередное сообщение от Меркеля. — Да и ни одному сообщению.

— А мне казалось ты его так любишь… Любила… — удивилась Алёна.

Алекса отмахнулась поморщившись.

— Алён, тогда я много чего думала, фантазировала, казалось мне. Дура короче была, полная. Глупая до ужасу.

— А Богдана любишь? — вдруг спросила подруга.

Алекса опустив глаза принялась складывать и так идеально сложенные футболки на полочках. Понимая, что Алёна ждёт посмотрела на неё желая соврать, да не смогла. Вздохнула.

— Не знаю я. Ладно. Хватит уже, — засобиралась схватив ключи и телефон. — Съезжу к Димке, распечатаю анкеты и скоро буду. У меня уже такое ощущение, будто живу в этом торговом центре.

— Обед захвати.

— Хорошо.

Прихватив рюкзак увеялась подальше от нежеланного разговора. Сердце-то уже не ноет, душа не скулит, но разговаривать всё ещё тяжко. Любит не любит, определение какое-то для них неподходящее.

Нестеров чувствовал приближение осени всей своей сущностью, наступает мрачная грустная пора. Пусть он смирился с поражением на любовном фронте, но это никак не может заставить его не любить, в эти дни из его жизни окончательно исчезла Алиса. Давно потерял, но в свете событий последних месяцев воспоминания ярко всплыли о каждом дне с ней и без неё.

Входит Богдан и глянув на друга садится поближе к столу в кресло.

— Нестеров, ну и рожа у тебя.

— Да свою-то видел?

— Видел, оторва опять напакостила, что недовольный такой.

— Алекса, нет, у меня свои задвиги.

— Говорить не хочешь?

— Нет, Богдан, не хочу. Да и говорить нечего, ничего не изменилось. Тоска меня по ней жрёт, изнутри прямо дыру во мне делает. Будто и не было пяти лет, как тогда с ума сходил от встречи до встречи, так и сейчас просто дохну от того, что не вижу её, не слышу, не могу касаться. На баб не могу нормально смотреть, пытаюсь уже хоть за одну зацепиться. И ни черта.

— А говоришь говорить не хочу. Понимаю, не самое приятное ощущение, когда с одной в постели и тут вдруг глючит на другую. Чуть времени и поостынешь, отпустит, ты главное пробуй, не сдавайся.

— Это ты поостыл, отпустило, а между нами и было знаешь в каком году. А жрёт, будто вот недавно. Я и всего только обнимал и не более. Понимаешь в чём проблема? Да, она потрясающая, раньше тянуло от одного только взгляда, а сейчас так тем более, но чтобы так задвигаться по прошлому. Наверное она права, это просто незавершённое тянет.

— Поэтому и настолько тяжко. Если б вы… То может бы и понял, что и нет ничего теперь уже. А так получается, как недосягаемая мечта. Когда-то не получил, а сейчас увидел и всплыло.

— Ты как обычно причину в постели ищешь. У тебя, что с мордой?

— Да у меня вечер и ночка замечательные были. И причины в постели, как всегда.

— Что случилось опять?

— Кристине кто-то сказал, что мы с Алексой в машине. Истерику устроила и уехала домой. Не призналась кто сказал, но утверждает знает было. И ещё, обмолвилась видела Алексу. Дураку понятно, кто сказал.

— Было в машине? — спросил Нестеров.

Богдан свирепо глянул.

— Не могла Алекса, ей зачем это. Сейчас совсем не до тебя, — сменил тему Нестеров заверяя в невиновности.

— Не знаю зачем, но больше некому. Во сколько она на тренировку приезжает?

— Ни во сколько, вообще не приезжает.

— Да ладно Нестеров, я только поговорю с ней.

— Сам вон садись и смотри, она не тренируется, уже прилично, как времени, — уступил место за компьютером.

— Это ещё почему? — не удержался от вопроса Богдан.

— Не знаю, как до, а сейчас ей точно не до тренировок. Мать отдала магазин первый, а он с долгами и отсутствием продаж, короче рентабельность на нуле. Пытается вытянуть. А там ещё этот урод Меркель маячит, проходу не даёт.

— Прямо проходу не даёт?

— Не даёт, Илья сказал.

— Боже сплетники, — закрыл лицо руками Богдан. — Найду суку и встряхну как следует.

Богдан ещё что-то бурчал спрятав за ладонями лицо, как Димка перепуганно уставился в монитор. Алекса вошла, с Костей трепется. Как удачно он не закрыл онлайн трансляцию. Должен поговорить с ней первым. А то у Богдана аж глаза искрят. Точно встряхнёт, и опять смотри понесётся неразбериха. Пусть лучше поостынет.

— Кофе будешь? Обед почти, а я никак не проснусь, — потёр глаза Нестеров и заторопился к двери.

— Буду, — ответил Богдан мигом уловив перемену.

Нестеров вылетел за дверь и понёсся на перехват Алексы. Она уже направлялась к кабинету, отвечая на сообщение Меркеля. Димка ухватил девчонку за локоть и потащил за собой в другую сторону.

— Нестеров блин! Отцепись, — выдернула руку.

— Пойдём поболтаем.

— А поздороваться? Тебя где воспитывали?

— У подружки своей спросишь где. Пошли.

Она зашагала за ним следом. Плюхнулась на диван в зоне отдыха, Димка присоединился со стаканом кофе. Практически сразу его осушил и напал на растерянную девчонку.

— Ты Кристине рассказала, что вы с Богданом в машине?

— Чего? — изменилась в лице. — Совсем дурак!

— А кто?

— Я то откуда знаю, ещё я с этой курицей не делилась…

— А с кем делилась? — раздаётся над головой голос брюнета.

Не успела отреагировать, как он сдёрнул её с дивана вцепившись все в тот же локоть. Нестеров перехватил чуть выше и одновременно за кисть Богдана.

— Отпусти, — прорычал Димка.

— Нестеров, давай мы без адвокатов поговорим, как взрослые люди.

— Я вижу, как вы поговорите. Руки убрал.

— Нестеров не лезь, — зарычал в ответ Богдан, передёргивая плечами.

— Отвалите дибилы! — заорала Алекса зажатая между ними. — Отцепитесь нахрен от меня!

Она пихалась и вырывалась, но ни один ни другой не отпускали её, мериясь свирепыми взглядами. Алекса изо всех сил отпихнула Димку, поддался.

— Что ты лапы свои грязные ко мне тянешь?! — в лицо Богдану, задрав голову. — Не смей меня трогать, ублюдок!

Он ухватил за лицо притягивая к себе.

— Не разговаривай так со мной, — чуть не касаясь носа носом.

Она вырвалась через боль, Богдан успел поймать за руку. Димка кинулся помочь, да она обернулась к нему останавливая жестом его действия.

— Не лезь Нестеров, — глаза сверкают, голос неузнаваем. — Какого тебе надо?! — это уже Богдану.

Отпустил.

— Не собираюсь здесь обсуждать наши проблемы.

— Да пошёл ты! Я вообще не собираюсь с тобой ничего обсуждать. Ты снова хочешь в чём то меня обвинить. Я снова виновата в твоих проблемах?! Я всегда у тебя виновата! Запомни, никто не виноват в том, что ты шлюха, кроме тебя. Признай уже это.

Тут Нестеров ругнувшись командует Богдану:

— А ну тащи её в кабинет!

Богдан воспользовавшись удивлению словам друга, хватает и на плечо кверху задницей. Она брыкается, матерится во всё горло и как только оказываются в кабинете с ней, Димка захлопывает дверь и запирает на ключ. Богдан оборачивается услышав, даже упустив девчонку из рук, она успела на последок пройтись ногтями по шею. Зажав пальцами смотрит на неё. Разъярённая дикая кошка готовая к прыжку.

— Да задолбала раздирать меня! — взревел, кожу жгло, будто и правда кошка подрала.

— Задолбал преследовать меня!

— Зачем ты это сделала? Вот нормально объясни, какого чёрта ты снова влезла? — он пытался спокойно говорить, но голос запыханно дрожал от сдерживаемого гнева.

— Что значит снова?!

— Отвечай на вопрос, не увиливай.

— Куда дибил я влезла?! Мне вообще не до тебя и твоих проблем.

— Кристине слила о том, что мы с тобой в машине и вообще…

— Да иди ты придурок, я с твоей овцой даже не разговаривала.

— Когда не разговаривала?

— Никогда! Вчера видела полоумную твою, и нахрен она не сдалась мне разговаривать с ней.

— Ты обещала больше не лезть ко мне…

— Остынь мачо, я к тебе и не лезу и не помню… — осеклась заметив, как он отнял руку от поцарапанной шеи.

Из головы разом вылетели мысли, чёрной краской два иероглифа от уха и вниз, кожу обдало жаром, такие же, как и у неё.

— Так зачем тогда? — свирепел он ещё больше, подходя ближе.

Сам мысленно тормозил себя и гнев плескавшийся через края. Поговорить, просто мирно поговорить.

— Врёшь на каждом слове, как тебе верить?

— Не верь, мне плевать веришь ты или нет. Мне вообще плевать, — снова врёт стараясь усмерить скулящую душу.

Взгляд так и приклеивался к татуировке. Значит сила духа не люби, к горлу подкатывал ком. Алекса боролась с собой, стараясь дышать, но горло сводило спазмом.

— Вот скажи мне честно, в глаза, спокойно, зачем ты это сделала. Зачем рассказала? Алекса скажи мне правду, зачем ты Кристине рассказала о нас. Я сейчас перед тобой признаю свои ошибки, да, я сам виноват, это мои отношения, я пошёл на измену. Права, я виноват. Мне тяжело, но я признаю, я виноват, не ты. Я! Скажи мне, зачем ты рассказала Кристине? Напакостить? Или зачем? Посмотри мне в глаза и скажи честно, ты же умеешь.

Губы девчонки дрогнули, не удержалась, взгляд скользнул на шею, не промахнулась пытаясь содрать с него кожу именно в этом месте. И бывает же такое. Стоит в метре, ждёт не сводя с неё чёрных глаз. Задержав на секунды дыхание, справилась с собой, ощущая как пылает вся огнём.

— Я уже всё сказала, — начала злобным голосом. — Никому и ничего не говорила. Я не разговаривала с твоей тупой овцой. Плохо слышишь, сходи к доктору.

— Врёшь, откуда тогда она знает?

— Да мне плевать! — заорала во всё горло срывая голос. — Я ничего, никому не говорила, тем более этой овце.

— Прекрати оскорблять, — заорал, громом сотрясая стены. — Тебя противно слушать, что ни слово, то оскорбление… — наступает на неё.

— Ещё один шаг и получишь по зубам, — зарычала готовая отбиваться, кулаки сжались. Но он продолжал наступать, — Что хочу, то и говорю! Тупая овца твоя Кристина, а ты жалкая шлюха…

Схватил Алексу за скулы, другой ладонью за затылок рывком притянув ближе к себе.

— Прекрати! — закричал ей в лицо.

Но на удивление она угрозы не выполнила, а лишь фальшиво улыбнулась, даже и не пытаясь вырваться.

— А то, что? Ударишь? Давай слабак, давай!

Богдан отпихнул её и даже отступил отворачиваясь.

— Лживая, трусливая дрянь! Я ненавижу тебя, слышишь, — вырвалось против воли. Разочарование, вот что сейчас хлестало его по самым больным местам.

Дверь резко открылась заскочил Димка и перепугано уставился на них. Алекса тут же кинулась к выходу намеренно оттолкнув друга. Твёрдыми шагами шла на парковку. Что не убивает нас, то делает сильнее.

Размазывая влагу по щекам тыльной стороной ладони, сама удивилась, плачет. Села в машину. Прорвало, хватит с неё примерной разумной девочки. Достаточно! Каждое слово резало сердце на части, боль перехватывала дыхание, грозя перекрыть кислород окончательно. Громко выдохнула стараясь расслабиться, запустила двигатель, но с места не тронулась, прицепившись взглядом к любимице альфе. С разгону разнести эту грёбаную тачку и пусть исчезнет вместе с ним из её жизни раз и навсегда. В глазах пылала ненависть, окончательно заполняя темнотой юное тело девчонки. Смахнула со скулы влагу переключая передачу, тело обдало огнём, давай же. Сможешь, значит и его убьёшь в себе, никак иначе. В памяти всплывает день, когда последний раз угнала машину, тогда надежда ещё жила наверное в ней, а в руке крепко было зажато его сердце. А сейчас пустота, отпустила, свободен, он то теперь точно как птица в полёте, но не она. Вьелся в душу и жить мешает ублюдок, шлюха позорная. Давай… Подначивала себя не трогаясь с места смотря на итальянку.

Душный город не даёт расправить крылья, огромные, чёрные, сверкающие на солнце, такие же прямо, как у неё за спиной. Но она всё равно несётся среди ночи, под звёздным небом, разговаривая с любимицей Брерой, не летит конечно, пусть. Улыбка растягивает губы снова и снова, а его глаза будто следят за ней, злится придурок. Богдан, я обожаю, когда ты истеришь. Смеётся. Сонные улицы хмурятся возмутительнице спокойствия, альфа рычит и скалится в ответ. Помнится первая совместная поездка, гад, как он тогда её подловил, и летел через город ради неё, а она украдкой рассматривала сильные руки, сердце предательски реагировало на каждое его движение. Они и эта машина неразрывно связаны.

Громко выдохнув отогнала воспоминания последней поездки, не отрывая от машины глаз. Разорвать это проклятое звено проложив себе путь к свободе. Тяжело задышала, защёлкнула ремень и стартанула с места, пролетела мимо итальянки в последнюю секунду, чувствуя, как капают слёзы на оголённые ключицы. Мерзко слабая, не смогла, но есть ещё один путь. Сжав до онемения челюсти снова выдохнула и сбросила скорость. Ты же сильная Алекса, выдохни и вперёд к цели. Давай дура, возьми себя в руки. Небрежно утёрла слёзы ладонью вливаясь в поток машин. Богдан, ты ещё плакать будешь…

Пока нашла, где всё таки распечатать анкеты, купила обед, за это время успела поостыть, даже скорее взять себя в руки. От слёз и следа не осталось, проверила в зеркало раз десять. А то заметит же глазастая рыжая.

Перед тем как вылезти из машины набрала ответ Меркелю.

"Освобожусь очень поздно."

Он не пишет, звонит.

— Да… — опуская голову на руль.

— Во сколько поздно?

— Не знаю.

— Может хорош морочить мне голову. Не хочешь увидеться так и скажи.

— Очень хочу, очень хочу увидеть тебя. Но сегодня мы должны закончить в магазине. И поэтому не знаю, когда освобожусь.

— Напиши, как закончите.

— Хорошо.

Желание сосредоточиться на работе отгоняло дурные мысли. Но слова Богдана так и вертелись в голове. Ненавижу… Да и я тебя тоже, отвечала мысленно. Перекраивая магазин торопились, ругались, спорили, Илья от этих двух хватался за голову и требовал накатить коньяку. К половине первого ночи только закончили, осталось развесить и разложить всё по местам, навести порядок.

— Алён, можно я накачу на ночь, так голова трещит от вас, — заныл Илья развалившись на диване.

— Можно.

Алекса улыбнулась через силу, устала, да ещё и злоба продолжала кипеть. Мысли бегали, как сумасшедшие, буквально метались. Потёрла виски, голова гудит.

— Поехали домой, а то сейчас здесь свалюсь, — пробурчала Алекса собирая свои вещи.

Вместе вышли и разошлись по машинам.

— Алекса, — крикнула Алёна. — Не проспи.

Махнула на подругу рукой и плюхнулась в салон "Ауди". На телефоне два сообщения от Меркеля, последнее желает спокойной ночи, час назад. Пальцы нервно подрагивают тыкая по буквам.

"Приезжай ко мне."

Отправляет, а тайно надеется, что он уже спит и не увидит.

Отъезжая с парковки торгового центра поглядывает в зеркало. Черный "Поло" хвостом, не таясь следует за ней. Надо уже что-то с ним решать, рванула с места и тут же пролетела на красный. Ну попробуй догони придурок. На следующем светофоре остановилась, он позади. Не дожидаясь зелёного сигнала через две сплошные и в обратную сторону. Дала хороший круг по городу и только тогда направилась домой. Телефон трезвонит уже в который раз.

— Подъезжаю, — сказала Меркелю и свернула в свой двор.

Мельком взгляд в зеркало, никого. Проветрилась неплохо, завтра к Уимбергу, пусть решит вопрос с сопровождающим. Достал уже, пора выяснить кто приставил. Хотел бы навредить, уже давно бы это сделал.

Меркель примчал всё таки, открывает ей дверь, она взяв рюкзак с пассажирского принимает поданную руку. И закинув сумку на одно плечо обнимает его за шею. Он тянется к губам, девчонка стремится на встречу и кусает за нижнюю. Не давая себя поцеловать тянет за руку в подъезд, попутно осмотрев двор.

Только оказавшись в квартире, сбросила рюкзак на пол, стянула топ через голову, впиваясь ему в губы. Пальцы в это время торопливо раздирали пуговицы на его рубашке, растегнув выдернула из брюк. Принялась за свои джинсы продолжая продвигаться к спальне, к той самой кровате, в которой ни разу не дала Богдану. Пора навсегда закончить эту историю, стереть все воспоминания, оставив новые.

Мужские руки продолжают гладить спину и плечи, блаженства не дарят, терпит. Она лежит на животе с закрытыми глазами, в полудрёме, морально опустошённая.

Меркель смотрит на неё буквально другими глазами, по рёбрам кожу всё ещё саднит от острых ногтей, на шее сто пудово остались её зубы. И кто кого сегодня получил? Чувство удовлетворения двоякое. Эту ночку он забыть быстро не выйдет.

— Прямо истерзала меня, — усмехнулся Меркель, скользнув ладонью вдоль позвоночника.

Она молчит, размеренно, спокойно дышит. Поцелуй в плечо и лёг рядом в полной уверенности, девчонка спит.

С пол часа Алекса слушала его дыхание и думать могла только о тёплой расслабляющей воде. Не уснёт, не сможет пока не вымоется. Открыла глаза уставившись в окно на серое небо, затянутое тучами. Уж лучше они, чем звёзды напоминающие о лете.

Дни летели, Алекса упорно старалась вытянуть магазин, выплатить долги и снова привлечь покупателя, отдаваясь работе полностью. Подгоняемая желанием доказать, что она может. И как оказалось не только матери и Андрею, но и себе. Даже в большей степени последнее.

Меркель всё настойчивее завоевать пытался, то пообедали, то на минутку заехал поцеловать. За день осыпал приятными сообщениями, звонил по нескольку раз. Но чем больше рвения он проявлял, тем упорнее Алекса сопротивлялась и избегала его после той памятной ночи. Особенно ужинов, которые он мог захотеть продолжить чегоей очень не хотелось. Но послать далеко и на долго рука не поднималась, язык не поворачивался.

Порою казалось постепенно заново становится очарованной им, а иногда раздражал до чёртиков. Запуталась совсем, чего ей надо.

Этот день начался, как обычно круговертью в магазине. Подняла глаза на вошедшего не скрывая удивления. Подобрала челюсть с пола и окончательно оторвалась от ноутбука вышла на встречу.

— Привет.

— Нестеров, ты чего тут забыл?

— Не рада видеть?

— Сейчас по морде двину, потом рада буду.

— За что?

— Совсем старый стал, память подводит.

— Дурочка люблю я вас обоих, да только достали вы меня со своими разборками. На тот момент как озарение, думал вам это поможет. А потом испугался, мало ли натворите на эмоциях, — начал с ходу Димка оправдываться.

Алекса с того дня на звонки не отвечала, сама не звонила и ни разу не ночевала в их доме. Обиделась на выходку закрыть в кабинете, пришёл сам мириться, знает виноват. Подобрался ближе хотел обнять, выскользнула из рук.

Возле кассы отсчитала тысячными купюрами десять и протянула ему.

— Готова вернуть.

— Уверена? — не берёт.

— Забирай Нестеров.

Взял и не успел рта раскрыть, опередила его:

— Можешь не оправдываться, я знаю, что ты придурок. Больше не хочу ничего вспоминать. Разговаривать на подобные темы тоже не буду.

— Алекса, — нахмурился Нестеров. — Прятаться плохой способ забыть. Не хочешь не буду больше поднимать тем о Богдане и ваших отношениях. Но скажи мне, в последний раз. Ты разговаривала с Кристиной или через кого-то слила ей.

— Я ни с кем не разговаривала и никто ничего не сливал, — чётко проговаривая каждое слово. — А если она и узнала, то шлюха сам виноват.

В упор посмотрел ей в глаза.

— Мир? — одаривая обольстительной улыбкой.

— Мир, — улыбнулась натянуто.

— Приедешь сегодня?

— Зачем?

— Соскучились уже по твоей стряпне. Мама снова сбежала от нас и мы нуждаемся в женском командире.

Девчонка держалась, стараясь не рассмеяться. Подхалим Димка, сильные руки стремятся обнять, в очередной раз избегает.

Не собиралась, но всё таки поехала в дом Нестеровых с желанием выспаться, последнее несколько недель спит очень плохо и куда делся её богатырский сон. Алёна говорит выглядит замученной, не вылезает из джинс и кед. До сих пор не поговорила с Уимбергом, вообще все эти дни не видела его и даже не слышала. Но ещё меньше хотелось ему звонить и выслушать очередной стёб. Хвост продолжает провожать и не он ли его посадил за ней таскаться. Мать не раз звонил, не ответила, и папашка названивал, его тем более игнорила. Перепланировка и перестановка в магазине дала результат, люди по чуть пошли, надеясь интересную новинку прикупить у них, торговля по чуть налаживалась. Нашли продавца, теперь Алекса спокойно могла передвигаться по делам не дёргая Алёну и не торчать весь день в торговом центре. Она всё равно каждое утро приезжала, особенно, когда работала новенькая. Удалось даже с выручки от распродажи немного закупить осень. Через посредников правда по чуть завышеной цене, но это лучше, чем ничего. Казалось порою жизнь начала налаживаться.

Почти в своей комнате в доме Нестеровых бороздила просторы интернета, расположив ноутбук на коленях. Поиски новых идей для выхода в быстрый плюс основная задача.

Телефон жужжит вибрацией, не глядя отвечает на звонок.

— Лекс, — шепчет в трубку Алёна.

— Да, Алён, — устало ответила и потёрла глаза.

От чтения с компьютера и телефона скоро совсем ослепнет. Уже за рулём светофоры двоятся.

— Я тут кое кого видела сейчас.

Алекса решительно закрыла ноутбук и глянула в окно. На сегодня хватит. Димка подъехал. Вопрос с квартирой вроде как решили с Андреем, но всё равно приезжает с ночёвкой в дом Нестеровых. Получить новую дозу уверенности и поддержки, а то и дельный совет.

— Алён, говори уже а. Спать собираюсь.

— Мы тут только с кафэшки разошлись.

На телефон поступило сообщение от Меркеля:

"Спокойной ночи, любимая"

Вернула мобильник к уху.

— Вижу, вижу, Димка только приехал. Давай уже, говори.

— Меркель с девкой в ресторан зашли, — выпалила Алёна. — Всё давай, Илья идёт.

— Подожди! В какой? — но подругауже отключилась.

По телу пронеслась волна жара. Тяжко задышала. Тут же пришло сообщение с названием. Любимая значит?! Сегодня днём пальцы нацеловывал и уговаривал забрать после работы. Глаза хищно прищурились, понеслась вон из комнаты. Подскочив к Димке на кухне выхватила из рук бутылку с минералкой.

— Дим, дай машину, — глотнула, смочив пересохшее горло.

— Зачем?

— Надо. Тебе жалко что ль?

— С твоей что?

— Ой, Нестеров, сейчас буду ползти на ней, бампером кочки собирать.

— А куда собралась, ночь уже, — отдавая ей ключи.

— Кое что забрать у Алёны надо срочно, я мигом.

— Пристегнись… — услышала в след.

Ага, пристегнусь, десять раз. Защёлкнула ремень и вынырнула из под него. Любимая значит, идиотка любимая видимо. В груди жгло подгоняя нестись словно за ней погоня. Сама избегает, не желает, не верит, но и не отшивает. Запуталась по полной. Весть от Алёны перевернула внутренности возвращая агонию из прошлого. Как бы там не было, а больно. Припарковалась напротив входа и не сводя глаз ждала. Сколько пролетело времени неизвестно. Что будет делать не знает.

Обдало новой волной жара, как только парочка показалась на улице. С места не двигается, наблюдает, сердце тяжело бьётся.

Меркель усаживает девушку в машину, в памяти отпечатывается его рука на заднице обтянутой коротким платьем. Кипящая лава бурлит вместо крови. "Камри" отъезжает, она срывается с места и несётся словно сумасшедшая в сторону той самой неприятной квартиры. Нет смысла плестись за ним хвостом, прекрасно знает куда парочка направляется.

Глава 10

Сделав несколько шагов останавливается. Не так просто Меркель, не так просто. Обходит по кругу серебристый автомобиль. В пальцах зажаты ключи от Димкиного дома, острым краем ведёт вдоль корпуса от хвоста и до самой морды сдирая краску под вой охранки. Спокойно возвращается в "Туарег" и выезжает из двора.

— Привет тебе от меня, ублюдок, — рычит сквозь зубы.

Вместо крови по венам бежит огненная лава, бурлит и кипит, усталость и сон как рукой сняло, теперь уже не уснёт.

Стараясь спокойно дышать аккуратно паркует машину и прямиком на кухню. Пальцы дрожат, набирает из под крана стакан воды пытается справиться с собой. Возьми себя в руки, держись! Сильная же! Командует мысленно. Медленно пьёт, чуть не уронив опустошённый сосуд ставит на стол, открывает холодильник. Пожар внутри не остановить, сжигает разум, натворит делов. Достаёт лоток с охлаждённым куриным филе, овощи буквально швыряет на стол. Доску, самый здоровенный нож и принимается нарезать мясо одинаковыми полосками.

— Чё эт ты? — за спиной голос Димки.

— Есть хочу, — не отрываясь.

— Ножа поменьше нету?

— Этот хочу! — резко развернулась. И чего не спится, пристал ещё.

Нестеров дёрнулся покосившись на опасное орудие. Алекса снова взялась за мясо. С желанием разрывать на части прямо руками. Дыши — приказывает себе. Не верила же, понимала, и что делала знала. За спиной возится молча Димка, желание заорать срывая голос крушит барьеры изнутри, только его присутствие останавливает возводит новые.

— Ночью есть она хочет, — усмехнулся за спиной.

Навис над ней заглядывая через плечо.

— Может помочь, тоже не откажусь от поесть.

— Спасибо, я сама.

Приобнимая хотел уже опустить голову ей на плечо, увернулась сбрасывая руки. Нестеров удивлённо отступил от девчонки. Забрал кружку с чаем и сел подальше, наблюдая, как дрожащими конечностями обжаривает филе добавляя специи. Нарезает морковь громыхая о доску, перец, лук, цветную капусту. По кухне разносится вкуснейший запах, на который приходит Павел.

— Что за пир среди ночи?

— Голодная Алекса, — развёл руками Димка.

И почему она не запала на Нестерова, он потрясающий со своей улыбкой, голубыми глазами, нежный, весёлый… Эх, Нестеров, и почему не влюбиться бы в тебя? Обернулась на него посмотрев в упор. Мужчины переглянулись.

А она продолжала внутренний диалог. Родной такой, дарит тепло, сильные заботливые руки всегда рядом. Отвернулась, попробовала, досолила плеснув ложку белого вина. Западает на шлюх и ублюдков, дура. Настругала огурцы, помидоры, укроп, высыпав в салатник заправила оливковым маслом. Приготовила тарелки. Нестеров старший не спрашивая взялся помогать. Достал нарезной хлеб, бокалы для вина. Димка вскинул брови в немом вопросе, на что отец еле заметно улыбнулся. Откупорил бутылку красного полусладкого. Алекса в это время подавала ароматное блюдо Димке, а тот ставил на стол. Жаль, что они не её семья.

Уселись, в руках разлитое вино, не успел Нестеров старший и рта раскрыть девчонка заговорила первой:

— За тебя Дим, ты самый лучший. Я очень тебя люблю, — отпила и взялась за вилку.

Нестеров младший смотрел на девчонку не сводя глаз. На отца, тот кивнул, как бы говоря: не трогай.

Абсолютно не чувствуя вкуса приготовленного, съела всё до последнего кусочка, неторопливо допила вино и так больше ничего и не сказав, ушла. Громко хлопнула дверь спальни на верху. Всё, день окончен, в голове гениальные планы расправы над приговорённым, отложенные на завтра.

Утро пришло без тепла и солнца. Ветер частыми порывами мучил деревья и гонял песок по асфальту. Дыхание осени, не обещает она быть тёплой. Вскочив по третьему будильнику не завтракая торопится в магазин, становится похожей на Уимберга. Не хочется признавать, но поучиться у него есть чему. Контроль, жёсткий контроль. Большинство ошибок она наделала под властью эмоций и гнева, последний при малейшем всполохе отключает разум. Вчера впервые в жизни она удержала его в узде.

Пока ехала до торгового центра так и рыскала взглядом по сторонам. Неприятный холодок пробегал по позвоночнику. Знать бы ещё причины.

К обеду погода разошлась, воздух слегка прогрелся. Альфа неторопливо ползла по широкой улице коттеджного посёлка. Медлит намеренно, припарковался у ворот дома Нестеровых, бросив взгляд на окна Богдан вытащил из машины коробку с пиццей. Даже не завтракал, не удалось, утро выдалось насыщенным и страстным. Друга не видел с того дня, как требовал ответа с Алексы. Вошёл в дом, Димка встречает у двери.

— О-о, голодный! — замечая коробку в руках. — Я тоже, как раз собираюсь завтракать, то есть обедать.

— Только проснулся?

— Почти, выходной у меня сегодня.

Обменявшись рукопожатиями прошли в кухню. Димка сервировал на двоих.

— Где шлялся? Я успел соскучиться.

— Так соскучился, что ни разу не набрал даже, — ответил Богдан садясь.

— Как девочка уже жалишься, не звонил, забыл, — смеялся Нестеров.

— А ты смотрю пободрее стал.

— Есть такое, отпускает. Ты был прав, время.

Богдан засмеялся.

— Ещё девку осталось зацепить и в норме будешь.

— Новенькая у нас работает, присматриваюсь, думаю уволить её.

— Увольнять то нафига?

— На работе ни-ни, — хитро улыбается Димка. — Миниатюрная такая, смазливая, глаза оленёнок бэмби отдыхает, а краснеет как, когда видит меня, аж пробирает тёмными желаниями.

Богдан рассмеялся принимаясь за еду.

— Нестеров вышел из комы.

— У тебя, там как?

— Нормально, вернулась. Один сеанс массажа и сдалась, правда переругались сначала. Выбесила, да так, что думал встряхну, напугал, она со страху всё как есть и выложила.

— И кто слил тебя?

— Никто. Сама себе придумала.

— Догадалась, — поправил Димка.

— Придумала, — в упор посмотрел Богдан. — Начал врать, ври до конца. Алекса же измазала салон духами своими, Кристина встретила её случайно в торговом центре и учуяла запах, а дальше женская логика сложила дважды два. Остальное это подозрения, домыслы, ревность бабская.

— Бабское чутьё, — вставил Димка.

— Ой, умоляю вас, — поморщился Богдан.

— А я говорил, Алекса ничего не сливала.

— Могла же и было дело угрожала этим.

Нестеров замотал головой.

— Богдан, ты так скосячил, жёстко прямо, — ткнул в него пальцем. — Сам виноват, а пытался заставить Алексу ответить за свои поступки.

— Да нихрена я не пытался! Сам всё знаю, хорош уже нравоучений! — швыряя вилку заорал Богдан. Глаза искрят, как бы чего не подпалил. — Не спрашивай зачем я это сделал. Без вас всех знаю виноват. Не поэтому прилетел трясти её. Просто потому, что дибил.

Нестеров разинув рот уставился обалдело, вот это плескает, а вот только весело смеялся.

— Поговорить приехал, — догадался Димка.

— Дурака из себя строить я приехал. Хотел знать зачем она это сделала, хотел знать мотивы. Идиот, говорю же. Из пакости слила или… Всё, теперь уже проехали. Хотел поговорить тет-а-тет спокойно. Но разве с ней поговоришь, вот результат, наговорил лишнего.

— Надежда дохнет последней. А она не сливала и надежда сдохла.

Читая между строк прокомментировал Нестеров.

— Не сливала. Ей действительно не до меня. Там Меркель у неё ночует, — горько усмехнулся Богдан.

— Откуда знаешь?

— Илюха.

— Со вчера на сегодня здесь ночевала.

— Даже так… — протянул Богдан. — Чё это?

— На ночь глядя взяла у меня машину и сорвалась куда-то, часа через три приехала. Захожу, смотрю готовит, сама как вулкан кипит, аж руки дрожат.

— Алекса готовит? — хохотнул Богдан.

— Придурок! Алекса хорошо готовит. Ты сейчас, как раз вчерашнее доел.

Богдан вскинув брови недоверчиво посмотрел в пустую тарелку перед собой.

— Переживаю за неё, последнее время, как ёжик вся, не притронься, не прикоснись, уж и забыл когда обнимал. Прямо избегает. Нервная, психованная, но не орёт, не чудит, притихшая, это-то и пугает. Меркель объявился и как подменили. Даже не хамит. Тут ещё ты накосячил, при том жёстко, исправляй Богдан пока не поздно.

— Нечего исправлять. Итак плохо было, ещё хуже врятли стало.

Нестеров молча смотрел.

— Слыш, Нестеров! Не надо, не ищи мою совесть, я её послал куда подальше!

— Кого? Совесть или Алексу?

Богдан начинал закипать.

— Да ты не психуй. Я к чему это, она пообещала и не трогала, даже миролюбиво реагировала, здоровалась с тобой, — подстебал Димка пряча улыбку. — А ты обидел, теперь пакостить будет намеренно. Вот будь уверен.

Богдан нервно взъерошил волосы, потёр устало переносицу.

— Ты же понимаешь, друзьями мы с ней не будем.

— А кто просил. Попытайся хотя бы извиниться. Прекрасно знаешь, чем могут закончиться её пакости. Тем более что-то затаилась наша Алекса, не к добру.

— А ты понимал, чем могло всё закончиться, когда запирал нас в кабинете? — вдруг спросил Богдан.

Нестеров нервно улыбнулся и провёл ладонью по лицу.

— Давно надо было это сделать, запереть вас вдвоём в подвале, — ткнул пальцем в пол. — Не выпускать суток трое, может и больше. А до меня тупня дошло когда уже поздно. Дурной порыв. Собирался уехать, вернулся испугавшись.

— За кабинет что ли?

— За вас, придурок.

— Ты реально думаешь я могу ей что-то сделать? — тихо спросил Богдан.

— Можешь, душу убить. Я как-то в самом начале говорил тебе, предупреждал, если обидишь, морду набью.

— Ну и? — с вызовом Богдан.

— Признаёшь, что обижал?

— Пошёл ты Нестеров, — вскочил Богдан и вылетел пулей из дома.

— Вот и поговорили… — смотрел ему вслед Димка.

Эх, Алекса, девочка моя, что ж ты со всеми нами творишь. Любимая моя мелкая, правильно судьба всё расставила, не место тебе рядом с ним, но и с Меркелем не вариант.

* * *

Наблюдая из далека, как отпускает покупательниц продавец, Алекса стояла напротив магазина. Заодно искала изъяны и место для своих фото. Вздрогнула когда обняли мужские руки прижимая к широкой груди. Задеревенев чуть повернула голову, тут же чмокнул в щёку. Меркель, ну, а кто ещё, убедиться всё равно стоило.

— Привет, — чарующий голос окутывает звучанием.

Он словно паук оплетает паутиной, чтобы потом сожрать.

— Привет, — расслабилась, прогнав желание двинуть в морду, да посильнее.

— Что ты тут делаешь?

— Работаю.

Усмехнулся и крепче прижал к себе. Поборов бурю внутри улыбнулась разворачиваясь к нему. Чмокнул в губы.

— Мозгами работаю. А ты, что здесь делаешь?

— К тебе пришёл.

— Откуда знаешь, что я здесь?

— Не знал, надеялся.

Выскользнула из объятий и ухватив за руку потянула за собой.

— Пойдём кофе выпьем.

— Я только на минуточку, поцеловать.

Она крепче сжала его пальцы в упор посмотрев в глаза.

— Не отпущу.

Меркель засмеялся сверкнув зеленью на хитрый взгляд девчонки.

— Интересно, интересно, ну пойдём.

На первом этаже в кофейне за чашками болтали о всякой ерунде и смеялись. Алекса юморила, намекала на вечер откровенно флиртуя. Он не отпуская держал за пальцы, поглаживая их своими. Даже пошла провожать до выхода, там опять не отпускала ухватив за обе ладони.

— Соскучилась очень, — кратко поцеловала в губы, прижалась щекой к груди.

Обнял порывисто.

— Заберу тебя вечером, — сразу же отпустил заторопившись на выход, пока снова не поймала.

Уходя два раза обернулся, она смотрела вслед и еле заметно улыбалась. Заберёшь, заберёшь, обязательно.

Поднялась в магазин, продавца отправила за канцтоварами и моющими средствами, а заодно на обед. Прошлась, придирчиво осматривая, что, где и как висит, лежит. Стала отбирать вещи и перевешивать в распродажу, пора освобождать место для новинок, которые поступят на днях. От старья необходимо срочно избавиться.

Поправляя вешалки и заправляя ценники, попутно клея новые, резко выпрямилась, застыла, по спине пробежала жаркая волна, сердце дрогнуло. Развернулась и быстро взяла маркер в руку, ранее зажатый в зубах. На входе стоял Богдан. Совладала с собой тяжко, но молниеносно, повесив последнее платье прошла к кассе, разложила всё по местам не замечая гостя, демонстративно уткнулась в ноутбук.

Прожигая взглядом приблизился, разделяет лишь стол. Руки в задних карманах, подбородок чуть вздёрнут, возвышаясь смотрит и молчит.

Бедное сердце колотится с бешеной скоростью. Что он тут забыл? Старается спрятать дрожь в руках и кричащие вопросы в глазах. А память в это время подкидывает недавние события и каждое слово сказанное им.

— Так и будешь игнорить?

— Магазин с мужскими трусами за углом, — спокойно ответила.

Но его то не обманешь, Богдан буквально кожей чувствует бурлящую кровь в её венах.

— Поговорить пришёл.

— Я не спрашивала зачем ты пришёл. Выход вон там, — мотнула головой не смотря на него.

— Лекс, давай поговорим отбросив обиды.

— О чём? О чём мне с тобой разговаривать? — подняла на него глаза.

С минуту мерились взглядами. Помнится, первое знакомство произошло именно на этом месте, теперь наверное последний разговор здесь же.

— Чего ты хочешь? Всё, что хотел уже сказал или ещё что-то забыл добавить?

Тебя я хочу, но мало ли. Много конфет тоже для зубов вредно. Неторопливо осмотрел её, без косметики, волосы собраны в хвост, джинсы как всегда дратые, лёгкий топ на тонких лямках открывает изящные плечи. Совсем мелкая девчонка, даже улыбнулся про себя, только вот глаза повзрослели, взгляд изменился. Пора закончить ненормальную историю, поставить точку вслух, не про себя.

— Извини за обвинения. Ты не виновата в моих проблемах, не хочу быть врагами. В том, что не получилось у нас виноваты оба, опять же признаю, во всём виноваты оба, не ты одна, — как тяжело давались слова, подбираться не хотели. — Давай закончим эту войну. Поставим точку и не будем больше мучить друг друга.

Хотелось сказать больше, да язык не поворачивался, а под её взглядом мысли разбегались. Молчит, слушает сложив руки на груди.

— Мирно хочу сосуществовать, пересекаться то всё равно придётся.

— Боишься? — криво усмехнулась.

— Тебя что ли? — скопировал её в ответ.

— Меня что ли. Боишься однажды я всё таки солью тебя. А сам-то ты ей не признаешься, так и будешь врать.

Опасно улыбнулся, глаза сверкнули гневом. Неприятно звучит правда, бьёт паршивка по больному, не хочет идти на мировую.

— Запомни, никогда я мирно не буду с тобой сосуществовать. Не уважаю шлюх и никогда не буду, — чётко проговаривая каждое слово Алекса смотрела в глаза.

Хотел в лицо, получи, честно, как и просил.

— Не начинай, — предупредил Богдан, опираясь на стол руками чуть склоняясь к ней.

Девчонка вздёрнув подбородок потянулась на встречу.

— Угрожать будешь? — ехидно спросила.

Взгляд мельком по шее, на татухи. Не удержалась, почему именно в этом месте сделал. Вернувшись к глазам застукала на своих губах. Никогда тебе придурок больше их не целовать, никогда.

— Не буду, — отстранился. — Ничего не буду. Хочу уже закончить это всё, хочется сказать и забыть. Да знаю не забуду, не получится. Кроме мира мне больше ничего не надо, ничего не прошу, только мирного сосуществования на уровне здрасти досвидания.

— Да проси чего хочешь, мне плевать, — бросила она ядовито.

— У обоих отношения, пора остановиться.

— Вот и остановись, — невозмутимо Алекса.

— С тобой невозможно разговаривать.

— Не разговаривай, — рукой указала на выход.

Он хотел ещё что-то добавить, да передумал. Внимательно посмотрел на неё. Разговора не вышло, но теперь не важно. Точки окончательные поставлены.

Девчонка опустила глаза в ноутбук не обращая больше на него внимания. Богдан направился на выход, она резко вскинулась уставившись в широкую, скульптурную спину. Уходит навсегда, это конец, прямо вот так в лицо брошенный. Сердце несётся с перебоями, дыхание болезненное. Остынь дура, к лучшему.

День летел, а он не выходил из головы, каждое слово отпечаталось в мозгу. Пусть так, пусть теперь так, повторяла про себя в который раз. Давно пора расставить точки и на мусорку. К вечеру приехали Алёна и Илья, позволяя отвлечься от тревоживших мыслей.

— Ань, езжай домой, мы сами закроемся, — отпустила продавца Алекса.

Парочка пыхтели в подсобке споря над разобранным стелажом, куда лучше его уместить.

— Алён, ты собираешь или я?

— Ну вот сюда удобнее будет.

— Ты не слышишь, не влезет стол тогда.

— Э! — улыбнулась Алекса. — Вы когда нибудь можете договориться без спора?

— Да, а чё она взяла манию перечить мне? — отвечает Алексе возмущённый парень, а сам смотрит на Алёну.

Ещё пара минут и кажется у него дым из ушей повалит. Алекса захохотала.

— Ты что думал, Алёна милая девочка? Она сука ещё та, достанет кого хочешь.

— Я-а-а?! — воскликнула рыжая. — Ты обалдела, коза неблагодарная.

Улыбаясь Никольская наблюдала, как подруга пулей вылетела и помчала к маникенам, бурча ругательства под нос.

— Не хотите поужинать вместе? — подходя ближе спросила у Ильи.

— Кто? Мы? — парень аж отвёртку уронил.

— Вы, вы. Поехали ко мне с ночёвкой.

— Чует моя задница подлянку в этом приглашении.

Алекса мило улыбнулась.

— Какая подлянка, страшно просто одной. Заодно отблагодарю за труды твои. Пиво с меня.

Илья не улыбнулся и не постебал, как делал обычно, а совершенно серьёзно спросил:

— Проблемы? Кого боишься?

— Да никого, всегда страшно одной в квартире, вот и таскаюсь то к Димке, то домой.

Подозрительно посмотрел и крикнул:

— Алён, а нас в гости пригласили. Поедем? С ночёвкой?

— Куда это?

Конечно подруга согласилась с радостью. Закрылись вовремя и ни минутой позже. Заехали в продуктовый, затарились всем необходимым и даже бутылку вина прихватили.

Возле подъезда замечают приближающегося Меркеля. Алекса отдаёт пакет Илье и идёт на встречу, состряпав самое виноватое в мире выражение лица. Целует с ходу в губы, он не отвечает.

— Извини… — шепчет девчонка виновато.

— Что на этот раз? — спрашивает через чур резко.

— Гости с ночёвкой. Не могу бросить одних, замоталась и забыла о том, что приедут.

Недовольно посмотрел на парочку ожидающую Алексу и ей в глаза. Хлипкая отмазка, наигранная.

— Почему не сказала?

— Говорю ж забыла, а перед закрытием замоталась не успела набрать тебе. Извини, — невинно хлопая ресничками.

— День рождение у друга, я рассчитывал вместе поедем.

Обнял крепко, чмокнул в губы и зашептал грозно в лицо:

— Весь день дразнила, а теперь динамишь. Напрашиваешься на наказание, — коснулся губ. — Завтра, будешь наказана.

Алексу словно осенило, еле улыбнулась, обняла за шею, поцеловала ухватив зубами за губу.

— Завтра, я вся твоя, — зашептала с предыханием.

— Ладно, поехал…

А хитрая девчонка снова целует его не отпуская.

— Завтра…

Не даёт ему договорить завладев губами целует так, будто пол жизни не видела. Отпустила, а он не разжимает рук, дыхание тяжёлое, в глазах дурман. Медленно отцепляет его от себя и уходит к друзьям, а он так и остаётся на месте.

Илья хохотнул, что-то сказав Алёне на ухо. Пока в лифте поднимались, Алекса торопливо строчила сообщение и только отправив обратила внимание на парочку.

— Что?!

Те переглядывались и молчали.

— С ним страшно что ли ночевать? Нас позвала.

— Он сегодня не может, у друга день рождение, — пропустив стёб мимо ушей.

Прочитала поступившее сообщение и засунула телефон в задний карман. Внутри всё клокотало в предчувствии.

Всучив Илье бутылку пива отправили к телевизору, вдвоём взявшись за готовку. Алекса то и дело проверяла телефон. Расслабиться не удавалось, ожидание заставляло душу метаться по телу в поисках покоя. Буквально впихнула в себя ужин, слушая болтовню Алёны и Ильи.

После втроём лениво развалились на диване.

— Спать, где будете? На диване или в маминой?

— Там, где телек, — тут же выдал Илья не отрываясь от сериала.

Проверив телефон Алекса принесла постельное бельё, себе в прихожей приготовила куртку, вечер холодный, замёрзла ещё когда домой ехали. И только пришло очередное сообщение сорвалась.

— Ты куда? — за ней Алёна.

— Я скоро, — накинула джинсовку обувая кроссовки.

Рыжая внимательно осмотрела подругу прищурив глаза.

— Будьте как дома, я скоро, — пулей вылетела из квартиры.

По лестнице вниз бегом. Залезая в "Ауди" выдохнула, сердце несётся в бешеном ритме. Накажешь значит, ну хорошо. До указанного в сообщении места добралась быстро, настолько, что сама не заметила. Её уже ждали.

— Привет, — обнял трейсер.

Девушка рядом с ним скромно улыбалась, опираясь на синюю Тойоту не известной Алексе модели.

— Сашу помнишь?

— Машину синюю помню, — нервно засмеялась Алекса. — Невменяемая как я могла запомнить водителя.

— И всё равно уделала меня, — усмехнулась Саша.

— Ну да, а потом снесла ограждение, и телефоном металась в неизвестных мужиков, о чём напрочь забыла.

— Требую реванша, по трезвому.

— По трезвому наверное не решусь, — слилась Алекса. — Спасибо, очень выручили.

— Нет проблем, я всё ещё твой должник. А этот кто вообще? — мотнул головой на вход в заведение трейсер.

— Да-а… — махнула рукой Алекса не спуская глаз с Камри Меркеля.

— От твоего дома сразу поехал по адресу, забрал девчонку и сюда.

— Поняла, спасибо ещё раз.

Трейсер подозрительно смотрел не решаясь распрощаться, в глазах беспокойство.

— Давай, езжай уже, — подтолкнула его Алекса.

— Если что, звони.

Она кивнула провожая взглядом уезжающих. Тяжело опустилась в салон "Ауди". Непослушными пальцами набрала Меркелю сообщение:

"Спокойной ночи, целую."

Ответ пришёл только через пол часа ожидания. За который в её голове пролетело тысячи картинок из прошлого. Какая же она была наивная дура, до противного. Зачем ему это? Почему он так с ней поступал и поступает? Уимберг был прав тогда, да и сейчас тоже и какой она выглядела тупой дурой. Андрей всегда на шаг впереди неё, знает, понимает, а главное вовремя. Она же с опозданием, кулаки сами собой сжались. Желание разнести всё на своём пути расползалось по телу заполняя каждую клеточку.

"Сладких снов, люблю тебя, целую."

Читает наконец сообщение. Любишь… Кого-то может быть, но не её.

Отшвырнула телефон и сама ещё не знала, что будет делать. Хлопнув дверью направилась ко входу. Два заведения в одном месте, направо пойдёшь в бар попадёшь, на лево пойдёшь в ресторан зайдёшь. Дурацкая сказка получается, куда не пойдёшь выпить найдёшь. Налево пошла и не обманулась, его нашла. Праздник давно в разгаре, пьяная компания шумит и веселится. Он одной рукой обнимает девчонку, в другой держит бокал с коньяком. Обстановка вокруг застыла, антураж исчез. Перед глазами наивные чувства семнадцатилетней дуры, морали Андрея и осознание чудовищности ситуации. Одна не поехала, значит другую прихватил. Для него нет разницы. Казалось наблюдает за парочкой вечность, а по факту минут пять. Гнев взбурлил с чудовищной силой. Когда она его ждала, дурная наивная малолетка, он вот так же развлекался где-то. Сжав кулаки Алекса кинулась к нему.

Конец контролю, надолго её воли не хватило, гнев правит балом застилая пеленой глаза. Ничего не подозревающая парочка наслаждаются вечером. Вставшую на пути девушку пихнула в спину, да так сильно, что бедняга пролетела через пол зала сшибая всё на своём пути и приземлилась растянувшись плашмя на полу. Успевшему обернуться Меркелю изо всех сил вмазала по морде. Ответный удар на отмашь прилетел мгновенно. Отлетая Алекса заметила в его глазах узнавание, ясно, как белый день, не рефлекс, осознанное действие. Через что-то споткнулась, на секунды потерялась в пространстве и впечаталась в стену. В глазах потемнело, противная слабость растекалась по телу, делая его тяжёлым. Еле разборчивое рычание возле лица слышит как из далека, слов не разобрать. Опасного блеска глаз не суждено увидеть. В ушах шумит кровь и гулко бьётся собственное сердце.

— Никогда, не смей поднимать на меня руку! Поняла?!

Громкая музыка и вопли вокруг будто не существовали, темнота не отпускала переходя в дикую карусель головокружения. И даже с ней она боролась не позволяя сознанию ускользнуть, прогоняя накрывающую дурноту.

Прижала ладонь к затылку, моргнула несколько раз еле дыша, перед глазами прояснилось. Слишком сильно приложилась о стену, да и полёт в луже видимо даром не прошёл.

Утерев тыльной стороной ладони рассечённую бровь, Меркель ухватил Алексу за локоть и не замечая состояния девчонки потащил на выход. На распутье толкнул приказывая:

— Домой, быстро! Примерные девочки давно спят в своих кроватках. Завтра поговорим.

Слова, тон каким произнесены режут по внутренностям, перемены отношения к ней впечатляющие. Раскрылся в полной красе блистая на показ. Осознание в полной мере медленно, болезненно накатывало тяжёлой волной отняв воздух, ещё чуть-чуть и она захлебнётся в этом потоке. Втягивает жадно воздух, лёгкие скрутило спазмом, отказываются дышать. Отсутствие кислорода приводит к нездоровой бледности лица. Через силу рваный вдох, сердце громко и медленно бьётся эхом в голове, как в пустоте отстукивает кто-то только ему понятный ритм. Одинокая слеза против воли скатилась по щеке заставляя себя чувствовать омерзительно слабой. Глаза в глаза, вот оно истинное лицо. Какая она была дура! Снова пешкой втянута в чужие игры, наивно думая, что правила устанавливает она.

Развернулся и быстро ушёл.

Скрутило от боли внутренности, нет это не физические страдания, это мучительно умирает душа. Не любовь мнимая, понимание реального положения дел. Шагнула назад, в поисках опоры шарила рукой в надежде за что-то ухватиться и спастись от подкатывающей тошноты и надвигающейся темноты. Девчонка стала оседать на пол. Мужские сильные руки подхватили не давая упасть. От резкого подъёма реальность завертелась сильнее, Алекса жалобно застонала окончательно отдавшись слабости.

Крепко сжимая бережно несли на воздух, из-за шума в голове слов не могла разобрать, но разговаривали совсем рядом вроде знакомые голоса. Не сдалась удержала ускользающее во тьму сознание. Вдыхая прохладный воздух открыла глаза и встретилась с пронзительным серым взглядом. Сердце ударилось в груди, тот самый, что помог на трассе. Зашевелилась вырываясь, окончательно пришла в себя от обморока.

— Тихо, тихо… — поставил на ноги, придерживая.

Закрыла открыла глаза, полегчало. Предупреждающе выставила ладони вперёд, он тут же убрал от неё руки.

— Ты опять? Что за девчонка, что ни день, то приключение.

Губу саднило, прижала пальцы, ощущая припухлость и онемение всей стороны лица. Чёрт! Пропустила ответку. В груди сдавило неприятно, он её ударил, бросил там и продолжил развлекаться. А ты чего ждала? Надеялась будет оправдываться? Дура! Как могла повестись на него! Как позволила ослепшая от своих переживаний втянуть себя в чьи то игры. Данное состояние даже досадой не назовёшь, оно медленно истязает и грызёт изнутри потыкая собственной тупостью.

Осмотрелась, Камри нету, уехал выходит. Перед ней снова эти два мужика. Боль давит на глаза с чудовищной силой, прикрыла, мгновенно распахнула ощущая приближение буквально кожей. Она сейчас сплошной оголённый нерв.

— Все нормально, — охрипше остановила, голоса нет, будто кричала.

— Кто тебя?

Из подлобья взглянула на обеспокоенного мужчину.

— Не скажешь, ну ясно. И что делаешь тут ночью, тоже не скажешь, — смотрит прямо в глаза.

Нотки раздражения буквально летают в воздухе. Девчонка приложила ладонь к затылку ощущая болезненную тяжесть.

— Голова болит? — спросил второй, тот, что помоложе.

— Болит, — на выдохе ответила.

— Отвезти…

— Не надо, — попятилась от них. — Не пешком.

И почувствовала, как подкатывает новая порция дурноты, в глазах потемнело. Снова подхватили и недовольно переговариваясь понесли. Она изо всех сил цеплялась за сознание, борясь с позорной слабостью.

— Стёп, дай воды.

Характерный щелчок закрывшейся автомобильной двери.

— Не надо, — подала голос. — Тошнит…

Осторожно дыша старалась прогнать неприятные ощущения, сильные руки крепко держали будто пытались спасти от взбесившейся карусели в голове. Буквально десять минут и её вносили в здание. Куда-то бережно уложили, через силу открыла глаза. К лицу склоняется пожилой седой дядька сосредоточенно сдвинув брови.

Мужчины в молчании ожидали в коридоре возле дверей. Спустя двадцать минут вышел доктор на ходу снимая халат. Тяжко вздохнул потирая переносицу.

— Ну что? — спросил тот, что старше.

— Она в бегах что ли?

— Да нет, — хором ответили улыбаясь.

— Вроде нет, — уточнил старший.

— Так какого вы ко мне её привезли? Ей рентген надо сделать, как минимум. А вообще…

— Времени не было, я знал, что ты здесь, — перебил раздражённо старший. — К делу давай.

— В травмпункт её надо, что я распинаюсь, ты же всё знаешь. Кому я тут даром воздух сотрясаю.

— Ну не даром, — серые глаза угрожающе блестели.

Доктор подобрался весь.

— Сотрясение мозга второй степени. Девочка ваша рассказала, как неудачно приземлилась на мокром полу не так давно, там видимо и получила травму, а сегодня ударилась затылком. Покой, отсыпной и хорошее питание, а то чтот она замученная какая-то у вас, будто в шахте работает. Думаю ничего серьёзного угрожающего здоровью нету, но я настоятельно рекомендую посетить районную поликлинику и понаблюдаться у специалиста. Травмы головы очень коварны. Волнения исключить, покой, постельный режим.

Отрапортовал и устремился по коридору не прощаясь, что-то недовольно бурча под нос.

Из кабинета показалась Алекса. Выглядела намного лучше, бледность ушла, взгляд прояснился.

— Значит на мокром полу? — вздёрнул бровь старший.

Второй еле заметно улыбнулся.

— А разве подобное только в мультиках бывает? — ядовито спросила.

— В твоём случае, да.

Серые глаза только разных оттенков скрестились в поединке. У неё холодные отдающие голубизной, у него тёплые намекающие на бирюзу.

— Уже лучше, дерзит, — усмехнулся парень, прекратив немую дуэль.

— И где же я дерзила? — прорычала одаривая недобрым взглядом.

Мужчины переглянулись и следом за ней зашагали к выходу.

— Куда отвезти? — тот что старше, осматривая её внимательными глазами.

— Где взяли туда и верните.

Тот что помоложе, покачал головой, невыносима девчонка. Приглашающе открыл дверь автомобиля.

— Присматривают за тобой плохо, вот так вывезут в гарем и глазом моргнуть не успеют недотёпы.

Алекса прищурив глаза уставилась на мужчину севшего рядом, ни капли юмора, внимательно смотрит в ответ.

— Пусть попробуют, по зубам получат.

— Ты только посмотри, девчонка совсем, а так бесстрашно угрожает. Глупая бравада и ужасное воспитание.

— Хочешь попробовать воспитать? Что-то последнее время много желающих, — отвернулась к окну скрестив руки на груди.

Сердце в тревоге бьётся. И чего дура в машину села?! Сжала посильнее пальцы, чтоб не дрожали. Мало вечера весёлого, так ещё и этот опять откуда-то взялся.

— Ну раз тыкаешь будто тысячу лет знакомы, то хоть представься.

— Алекса, — бросила не повернув головы.

— Михаил, — озвучил имя мужчина протягивая руку.

Девчонка не видела жеста скорее почувствовала. Ждёт. В ответ коснулась раскрытой ладони, он тут же сжал слегка пальцы, тяжело сглотнула и поспешно вырвала из тёплого капкана спрятав. Перепуганно задышала, захотелось отодвинуться, а лучше выпрыгнуть на ходу. Не нравится ей этот мужик, опасно пронзительный взгляд, вся его манера говорить, держаться. Периодически попахивает пафосом, даже то, как имя своё произнёс.

Возле ресторана из машины её никто не торопился выпускать. Практически прижавшись к двери поочередно на них посмотрела. Мысленно стараясь отодвинуться ещё дальше.

— Может до дому, ночь давно. Небезопасно.

— Не из пугливых, — храбрилась Алекса. И чего это мы так печёмся о моей безопасности.

Михаил кивнул и Степан разблокировал двери. Она тут же выскользнула из салона в охлаждающую ночь и заторопилась к "Ауди". Не спуская глаз с чёрного внедорожника стартанула с места в сторону дома. По дороге опасливо глазела в зеркала. Адреналин резко пошёл вниз и боль ощутимо долбила по вискам, сейчас голова расколется надвое. Меркель, ты покойник, достану тебя, где бы ты не был. И не успокоюсь пока не дам по башке. Доктор настоятельно рекомендовал обратиться в районную поликлинику, и соблюдать постельный режим, но у неё нет на это времени.

В окнах света не было, озираясь по сторонам пулей в подъезд. Тоже мне спасители, ещё и гаремами угрожают. Тихонечко вошла в квартиру и аж передёрнулась. Возле дверей встречает Алёна. Одетая в её длинную футболку, сложив руки на груди стряпает грозный вид.

— И где ты была? — громким шёпотом.

Выдохнув, Алекса не ответила, разулась, сбросила куртку и прямиком в ванную. Подруга за ней, закрыв за собой дверь.

— А-а-а! — ужаснулась рыжая, лицезрев лицо Алексы. — Так и знала! Ты куда опять влезла? Кто тебя?

— Отстань, говорить больно, — отмахнулась рассматривая себя в зеркало.

Села на край ванны схватившись за голову. Как болит, просто до ужасу, она даже думать не может, не то, что переварить прошедший день. Алёна метнулась за аптечкой.

— Что ты мне тут лечить собралась? — попыталась улыбнуться. — Лучше таблетку дай от головы, иначе сейчас мозги по стенам разлетятся.

Подруга придирчиво осмотрела лицо и всучила пакет со льдом. Ушла, вернулась со стаканом, набрала воды и протянула оранжевую таблетку.

— Так и знала, что-то замышляешь. Кто тебя? Может уже скажешь? Что происходит, Алекса?!

— Алён, пожалуйста, давай потом.

На удивление сон сморил мгновенно, лишь коснулась голова подушки. Заботливые руки подруги укрыли одеялом погасив свет.

Утром Алёна и Илья потихоньку уехали на работу, Алекса же проспала до одиннадцати часов.

На телефоне обнаружились сообщения, как и пропущенные вызовы от матери.

"Прости."

Не поверила своим глазам, он ещё и смеет писать ей. Прости?! Подскочила с кровати как ужаленная, тело затрясло в приступе злобы. Просто прости! Гнев затмевал разум, сбрасывая остатки сна. С силой сжимая телефон устремилась на кухню, не успела открыть холодильник, как хлопнула входная дверь. Вбегает Екатерина.

Алекса вскинув бровь делает несколько глотков воды прямо из кувшина. Обутая, глаза огромные, смотрит на дочь.

— Ты почему трубку не берёшь?!

Захлопнула холодильник и обернулась к матери смерив презренным взглядом. Та ахнув села.

— Что случилось, что с лицом?

— С Андрюшей подрались. А ты, что хотела? Чего припёрлась? — невозмутимо ставит чайник.

— С кем?

Осматривает перепуганно девчонку ещё раз.

— Слышала с кем. Чего надо?

— Не разговаривай так со мной, — поднялась. — После всего ещё и так разговариваешь.

— Чего всего? Не я тебя подставила, не я тебе подлянку приготовила. После чего всего? — вздёрнула дерзко подбородок.

— Ты сама просила оставлять всё на тебя в случае отъезда. Я тебя услышала.

— Услышала?! — закричала. — Ключи от квартиры у Андрюши, магазины новые что-то ты мне не оставила. А этот уговорила меня забрать совсем, дабы снять с себя тяжкое бремя долгов и проблем, а заодно ответственность за его потерю. Но ты просчиталась, он не закроется.

— Я хочу чтобы у тебя было своё, а трудности там временно, не планировала его закрывать.

— Временные трудности?! Вот это да-а! Ну так вот забудь про него. Он мой, а ты к нему и близко не подходи, как и ко мне тоже. Кстати твоё время истекло. Название сменила? Все фото материалы мне на стол! — похлопала по столу ладонью.

— Не сменила и не собираюсь…

— Спалю! Останешься ни с чем, — подалась Алекса к ней. — Давай разойдёмся мирно, у меня нет на тебя времени. Не использовать мои фото, смена названия и я про тебя забываю.

Екатерина молчала не сводя с дочери не верящего взгляда.

— Даю тебе последний день сегодня, завтра я уже еду проверять.

Удалилась из кухни.

— Ты если хочешь меня выселить, говори, я съеду, — крикнула из своей комнаты.

— Алекса! Никого я не хочу выселять. Это твой дом, я всё делаю ради тебя.

— Ради себя, мам, ради себя, — обернулась к вошедшей родительнице.

— Да как ты можешь так говорить! Я всю жизнь ради тебя, пахала ради тебя и неужели теперь, когда ты взрослая не могу хоть чуть отдать времени себе?!

— Можешь, кто ж запретит.

— Тогда я не понимаю тебя…

— А я тебя! Ты не на моей стороне и уже давно. Ты меня не любишь, — вырвалось случайно.

Девчонка сжала челюсти, а то ещё лишнего наговорит. От эмоций дышать тяжело, необъятный ком давит в груди.

— Как ты можешь так говорить? Как ты можешь так говорить?! Я всё для тебя, всегда… Всё, что захочешь самое лучшее…

— Не ори, у меня голова болит. Раз не выселяешь, покинь комнату мою, а то сама выселюсь, если будешь меня террорить. Я не хочу больше разговаривать.

Несколько секунд мерились взглядами тяжело дыша.

— Не представляешь, как мне хочется отвесить тебе затрещину, — заговорила Екатерина. — В жизни не била, а теперь хочется.

— Давай, — шагнула ближе к ней Алекса. — Давай, я бы на твоём месте не трепалась, а уже это сделала.

Мать первая не выдержала поединка, кинулась из комнаты, тут же хлопнула входная дверь.

По телу мелкая дрожь, какой тут к чёрту постельный режим, когда такие люди вокруг. Встряска с утра. Прочитала ещё раз сообщение от Меркеля. Прости значит… Ну хорошо, почти простила, прищурила глаза рыская по шкафу в поисках наряда.

Через два часа девчонка вышла на улицу. Застыла возле машины, так и не открыв вертела в пальцах брелок. Всё для неё, значит всё для неё. Самое лучшее всегда. Достала телефон и вызвала такси. Не надо ей такого для неё. Пусть забирают всё обратно, чтобы не было возможности потыкать. Лень подниматься домой, возвращаться примета плохая, убрала ключ в сумку. Потом оставит. Какая неудобная вещь, другое дело рюкзак.

Пока ожидала не сводила глаз с "Ауди". Как она не обзывала и не распинала эту машину, а служила она ей верой и правдой, привыкла наверное. Жаль оставлять всё таки, но иначе никак, так и будут носом тыкать. Села в подъехавшее такси. Пора наверное на общественный транспорт переходить, в целях экономии. Вздох вырвался сам собой. Выше нос, где наша не пропадала. Нацепила улыбку и вперёд, прорвёмся. Обрубать, так всё и сразу, от разбегающихся мыслей голова разболелась с новой силой. Срочно нужен завтрак!

Купила кофе на двоих и поднялась в магазин. Умелый макияж скрывал подбитую губу, а больше следов и не осталось. Одетая в платье, в купе с высоким каблуком, притягивала к себе взгляды, которых даже не замечала. Алёна удивлённо застыла увидев подругу. Очнувшись отпустила торопливо покупательницу.

— Куда это ты так намарафетилась?

— В секс шоп.

— Куд-а-а?! — вытаращилась Алёна.

— Со слухом плохо? — уселась на диван закинув ногу на ногу.

Алёна подошла поближе придирчиво рассматривая. Бледно голубое платье до середины бедра, волосы распущены, босоножки чёрные на шпильке визуально удлиняют ноги. Макияж…

— Что? — вскинула голову оторвавшись от телефона.

— Совсем ничего. Куда намылилась? Давненько такой тебя не видела.

— Рыжая, ты чё хочешь от меня, я ж сказала куда и ты идёшь со мной.

— Я-а? — замотала головой испуганно.

Алекса набрала ответ Меркелю:

"А ты бы простил?"

Только от одного воспоминания подобной наглости тело снова начинало потряхивать от злости. Отправила не раздумывая и подняла глаза на застывшую Алёну.

— Давай, иди малюй бумажку, закрыты на пятнадцать минут.

Телефон ожил, на дисплее Меркель. Тяжело выдохнула, сердце понеслось. Отпила из стакана не чувствуя вкуса.

— Живее, у меня времени мало, а дни уже такие короткие.

Проследив глазами за подругой ответила на вторую попытку дозвониться.

— Говори.

— Давай не по телефону.

— А давай без давай.

— Алекса, — предупреждающе раздражённый тон режет слух. — Где ты?

— На работе, собираюсь пойти поесть не завтракала ещё.

— Через пол часа заеду.

Сбросил. Алёна уже клеила на скотч бумажку.

Девчонки вышли из торгового центра и направились в обход здания.

— Мы правда в секс шоп?

— Правда. У меня сегодня свидание, хочу сделать особенный сюрприз.

Возле дверей Алёна упёрлась краснея, но настрой Алексы этим не собъёшь. Втащила внутрь с любопытством осматриваясь. Как из под земли выросла девушка, или парень, сложно разобрать, половые признаки прослеживались с трудом.

— Здравствуйте, — по голосу тоже не определили он или она.

— Здравствуйте, — улыбнулась Алекса, стараясь не заржать над краснющей подругой.

* * *

Нестеров торопливо шагает к выходу, поздоровался с мимо идущей девчонкой, и улыбнулся про себя, елеслышному шёпоту здравствуйте. Милое, примилое создание. На улице наткнулся на Богдана.

— О! Ты чего тут в такую рань? Снова поговорить пришёл, — улыбнулся Нестеров.

— Пошёл ты, Нестеров, — тут же психанул Богдан. — Пришёл чтоб ты мне морду набил.

— Эт я могу, — рассмеялся Димка.

Отошли в сторонку, к внедорожнику ожидающему хозяина. Димка открыл дверь и сел свесив ноги.

— К отцу твоему, пока окно есть.

— Да он ещё не приехал.

— Знаю, уже созвонились.

— Что у вас там за дела?

— Нестеров, тебе всё надо? Консультация кому-то нужна, звонил вчера, просил приехать как время будет.

— Ясненько.

— Поговорил я с ней.

— С Алексой? — чуть не подпрыгнул Димка. — И как?

— Никак, я пытался, честно пытался, — взьерошил волосы. — Не хочет идти на мировую.

— Обидел сильно.

— Да пошло всё к чёрту. Меня вообще на пустом месте обвиняли, обижали, я ж не скалюсь. Плевать. Эти больные отношения надо было закончить в начале. Всё, я успокоился, прощай Алекса, — помахал шутливо ладошкой.

Нестеров недоверчиво смотрит в лицо друга.

— Как там твоя новенькая? — спросил Богдан, меняя тему. — Видел вчера. Интересненькая такая, миленькая, застенчивая, щёчки розовеют стоит только в глаза посмотреть. Мне нравятся такие скромняжки, вполне может оказаться невинной девочкой.

— Э, э, притормози! — встрепенулся Димка. — Любитель девственниц, мать твою. Это моя новенькая, я первый глаз положил, — показал кулак. — Вижу уже, как клешни свои тянешь. У тебя Кристина дома под боком.

Богдан улыбнулся коварно, но тут же обалдело уставился мимо Нестерова, громко присвистнул.

— У вас смотрю вообще сейчас много новеньких, не только сотрудниц.

Брюнет не отрывает взгляда от идущей ко входу незнакомки. Длинные блондинистые волосы развевает на ветру, лёгкое платьице, поверх накинута незастёгнутая коротенькая кофта, через плечо маленькая сумочка в тон чёрным туфлям на высоком каблуке. Глаза сами собой прицепились к изящным ножкам.

— Оставь себе свою бэмби, я тут…

Нестеров ударил ладонью по животу Богдана. И только тогда парень оторвался от девчонки.

— Эта, моя.

— В смысле твоя, все что ли твои?

Т Девушка вошла в двери и направилась к ресепшену.

— Это моя женщина, — зарычал Нестеров, хлопнув дверью.

Богдан удивлённо повернулся, Димка побледнел что ли, глаза мерцают.

— Нестеров ты чё? Тебе новенькой хватит.

— Слюни подбери, эта моя. Это моя Алиса, — свирепеет буквально на глазах.

Чем привёл друга в изумление.

Димка не верил своим глазам. Алиса, что здесь делает, она же улетела в Питер. За мыслями пропустил слова Богдана мимо ушей.

— Только попробуй к ней хотя бы подойти, — зарычал Димка, хищно наблюдая за другом. — Даже не смотри в её сторону.

Этот взгляд он знает и блеск глаз тоже. Рванул в здание, входя как раз в тот момент, когда Костя указывал на него. Прекрасное видение обернулось, откинув волосы за спину, глаза встретились. Дыхание перехватило, неужели передумала…

* * *

— Я сегодня больше не приеду, если что, звони. Блин, Алён, подбери мне что-нибудь, маханула платье одеть, обморозилась уже, — потёрла плечи покрывшиеся мурашками. — Лето походу кончилось.

Алёна порыскала по магазину и принесла тонкий кардиган бледно серого цвета.

— Спиши на меня, — одела примеряя. — Может и успею вечером заехать. Нет, без машины наверное не успею, — вертелась перед зеркалом.

— Машина где?

— Обратно отдала, пусть подавятся.

Алёна закатив глаза пошла встречать двух девушек вошедших в магазин. Алекса не прощаясь ушла, Меркель уже давно ждёт. Намеренно не торопится, тянет время, но идти всё равно придётся.

Лава внутри кипела и бурлила, погоди вулканчик, мы его ещё поджарим, только чуть позже. Встретил её пристально рассматривая, открывает дверь, подаёт руку. Только сел рядом повернулся к ней, она в упор смотрит в лицо. Понимать бы чего ему надо.

— Чего уставился? Ищешь следы рук творения своих?

— Красивая очень.

Она усмехнулась отворачиваясь. Сама от себя в шоке, как умудряется спокойно сидеть и разговаривать, после вчерашнего. Прогрессирует. Уимберг что ли выдержкой заразил.

— Я голодная, не забыл. Может мы уже куда-нибудь поедем поедим.

— Может сначала поговорим. Мне вообще не нравится, когда ты разговариваешь в таком тоне.

— Да мне тоже много что не нравится. По дороге поговорим.

Напряжённость витает в воздухе буквально искря. Только отъехали, она первая начала.

— Вообще я не хочу разговаривать. Хочу забыть всё, что было и то, что видела вчера. Хочу только понять, зачем я тебе нужна.

— Нужна, люблю я тебя.

— Наверное именно поэтому…

— Лекс… Чего ты ожидала поднимая руку? Ударил в ответ не успел даже понять, что делаю. Рефлекс.

Про себя она захохотала, вслух лишь еле улыбнулась. Врёт.

— Что бы ты сделал застав меня с другим?

— То же, что и ты.

— Так кто выходит прав?

— Никто. Накосячил я, признаю. Бухой зацепил девку, дурной по пьяне. Вертелась возле меня, попалась под руку.

Снова ложь.

— По пьяне значит зацепил?

Он пристально посмотрел, глаза блестели подозрением.

— Зачем я тебе? — спросила в новой попытке.

Меркель промолчал, галантно проводил в ресторан. За едой пытался оправдаться, а Алекса мысленно ему уже крестик на могилке поставила.

— Теперь моя очередь тебя наказывать.

— Ты первая была на очереди.

— Ты уже наказал.

После обеда Алекса вернулась домой. Скинув босоножки и кардиган, уселась на кровать осматривая свою комнату. Назад дороги нет, решение принято. Вскочив достала большую спортивную сумку, к ней ещё одну поменьше и принялась собирать вещи. Сейчас и ни шагу назад иначе может передумать. Это лето перевернуло всю её жизнь, а с приходом осени грядут кардинальные завершающие год перемены. Боевой настрой не давал пробраться в мысли ностальгие.

Выбирая шампанское в магазине рядом с домом, не могла из головы выкинуть мысли о вчерашнем приключении. Этот мужик уже второй раз тут, как тут и кого-то он ей напоминает. Не может только понять кого. Расплатилась и вышла на улицу, уже смеркается. Волнение слегла потряхивает, накатить бы чего по крепче, чтобы не потряхивало. Идёт в сторону дома периодически оборачиваясь, ощущение чужого дыхания в спину преследует весь день. Хоть и сменила босоножки на туфли, но тоже на каблуке, чем прекраснее одета, тем беззащитнее. Запахнула кардиган придерживая рукой, на улице холодает буквально поминутно.

— Девушка, давай подвезём, — раздался голос рядом.

Даже не обернулась, не до всяких придурков сейчас. Кто-то необдуманно нагло хватает за локоть. Парень потянув её на себя говорит:

— Пойдём.

Она ставит пакет на асфальт и рывком выдёргивает руку. Второй подоспев:

— Давай её в машину, пока орать не начала, — хватает за другой локоть.

Времени оправляться от удивления у неё не было. Перехватила руку нападавшего и вывернув ударила второго ногой по колену. Он взвыл, скрючившись держался за ногу. Отпустив пальцы второй жертвы перехватила и киданула на тротуар. Подхватила пакет и чуть ли не бегом заторопилась прочь. Они за ней, один ковыляя, другой матерясь. Да-а, на каблуке из неё спортсмен ещё тот. Добежав до остановки, а она уже бежала, втиснулась между людьми ожидающих автобус и преследователям ничего не оставалось, как отступить.

Телефон трезвонит.

— Да… — отвечает запыханно.

— Уже третий раз звоню, я возле твоего дома.

— А я на остановке, как из двора выезжаешь и на право.

Села на лавочку рядом с бабульками без умолку обсуждающими погодные аномалии. Снова телефон. Уимберг, давненько не слышались и не виделись.

— Соскучился что ли?

— Ты где?

Уж и не помнит, когда он с ней последний раз так разговаривал.

— Где надо!

— Нет желания играть в вопросы. Ты чего там несёшь? С кем ты там подралась?

— А-а, ты об этом, — засмеялась вспоминая, что сказала матери. — С тобой, с кем же ещё.

— Умом тронулась. Давай домой, я сейчас буду.

— Какой домой, у меня дела, работа, личная жизнь в конце концов.

— Ты слышала, что я сказал?

— Кстати о работе, ты вот свою плохо выполняешь. Меня только что чуть в машину не усадили, принудительно. Почти возле дома, уф-ф, — тяжело выдохнула.

Тишина в трубке. Видит подъезжающего Меркеля и сбрасывает звонок. Садится в машину. Он кратко целует улыбнувшись ей и везёт в том направлении куда указывает Алекса.

— В магазин ходила? — кивает на пакет гипермаркета.

— Решила бутылка шампанского нам не помешает поговорить, расслабимся.

— Наверное не смогу разговаривать сегодня, — окидывая пламенным взглядом ноги девчонки. — Мысли только об одном, уже второй день. Тебя хочу к шампанскому, — улыбается.

Она ответила тем же.

— Гостиница? — удивляется Меркель.

— Номер сняла, здесь нас никто не найдёт и не помешает, — а сама отключает демонстративно телефон.

Подрят отдельные домики, небольшой уютный номер, как-то было дело они в этой гостинице на окраине города девишник гуляли, когда одноклассница замуж выходила. Войдя Алекса сняла кардиган и обернулась к подкравшемуся Меркелю. Обняла за шею прижимаясь к груди, но не далась для поцелуя.

Он невесомо касаясь провёл тыльной стороной ладони по удареному им лицу. И столько искренности в жестах, взгляде, сожаление. Это надо ж так играть, она уже завидует, как актёр актёру. Только вот зачем этот спектакль?

— Обещаю, подобного больше не повторится.

— Охотно верю, — поцеловала в уголок губ дразня.

А когда-то она с таким обожанием на него смотрела, готовая на всё ради этого взгляда. Начинает с рубашки, пуговицу за пуговицей смотрит не отрываясь в зелёные, чарующие глаза. Помогает ей снять, поглаживая желанное тело через ткань платья. Укусив его ощутимо за плечо толкает на постель. Подчинившись садится. Алекса жадно припадает к губам, целует как целовала когда-то… Хотя, его так никогда. Опрокинув на спину, нависает над ним. Меркель не сводит с неё глаз, любуясь, предвкушая самое горячее примирение, взгляд одурманен. Через голову стягивает с себя платье, отбросив в сторону. Склонившись покрывает неторопливыми поцелуями от груди до живота, подкравшись расстёгивает ремень на брюках.

Перехватывает останавливая его блуждающие по ней руки.

— Терпение…

Снова целует не давая опомниться. Разувает и он двигается к изголовью уже тяжело дыша.

— Закрой глаза, — просит Алекса коснувшись губами уха.

Выполняет просьбу, за что получает поцелуй в шею и разрешение опустить ладони на талию. Тянется к тумбочку в сумку и вот уже защёлкивает на его руке наручники. Меркель резко открывает глаза, а она уже успела прицепить к кованому изголовью кровати.

— Не понял, — слетает с него дурман.

— Наказывать буду, — шепчет с предыханием оседлав сверху и завладев губами.

Полустон полувздох вырвался из его груди, позволяет пристегнуть к другой стороне вторую руку. Тут же слезла с него и взялась за шампанское. Откупорила и сделала пару глотков прямо из бутылки. Наполнила один бокал. На месте Меркеля представился Богдан. Это было бы прекрасное зрелище, на брюнета можно любоваться часами, а тут и смотреть не на что… Усмехнулась, блеснув глазами на слегка растерянного мужчину.

— Ну что? Теперь поговорим?

— Оригинальный способ наказать, — криво улыбнулся Меркель. — Я и не знал, что тебя подобное интересует.

Резким движением плеснула ему в лицо.

— Остынь ромео.

— Ты охренела?! — взревел Меркель тряхнув головой и жмуря глаза.

Прошлась вдоль кровати под его пристальным взглядом и снова отпила из горлышка не спуская с него глаз.

— Снимай нахрен, — дёрнул руками.

— Если не убью, то может и сниму после того, как ответишь на вопросы.

Он изменился в лице.

— Какие вопросы?! Снимай! — стальные нотки режут слух.

Сделала ещё глоток, ощущая как по телу разливается тепло.

— Не прекратишь орать, проломлю твою тупую башку бутылкой.

Зелёные глаза не веря в происходящее смотрели на девчонку. Расхаживает по комнате в потрясающем белье, хлещет из горла шампанское и опасно посматривает прищурив хищно прекрасные глаза. Меркель расхохотался.

— Твою мать, сука… — с трудом верилось, что она это сделала.

Глава 11

Сложив руки на груди, Алекса смотрела прямо в глаза. Меркель затих вздыхая, горько улыбнулся чертыхнувшись сквозь зубы. Не может до конца поверить, что его провели. Недооценил стерву, действительно выросла.

— Давай свои вопросы и может продолжим, я ждал этого два дня, — сверкая на неё зеленью глаз.

— Ты всё ещё не понял? Мы никогда не продолжим, — зловеще зашипела девчонка.

— Всё я понял, только у тебя один вариант искупить вину, долго и мучительно ублажать. И я уже не буду настолько внимательным и нежным, как ранее.

Алекса хохотнула, переоценивает свои возможности, до внимательного ох как далеко.

— Ты же понимаешь, что с тобой будет, когда я освобожусь, зря ты это затеяла, зря, — продолжал зловеще Меркель.

Изображая подругу Алекса закатила глаза к потолку громко вздохнув. Отставила бутылку на столик у окна, ей хватит, руки больше не дрожат, а сердце не бьётся в горле. Слова его уж точно не испугают. Уселась в кресло, достала из пакета виноград, отправила в рот сразу две крупные ягоды. Пристально посмотрела на него. Честное слово до ужасу хочется покалечить и бросить подыхать, а потом будь, что будет. Такой дурой её выставил перед всеми, сама виновата, но у неё хоть оправдание есть. На тот момент была малолетней глупышкой. А вот у него есть, чем себя оправдать?

— Долго ты на меня любоваться будешь? Давай уже свои вопросы, — свирепел Меркель устав ждать.

Она продолжала поедать ягоду за ягодой изучающе рассматривая жертву.

— Было бы на что любоваться, — усмехнулась, проходясь по нему насмешливым взглядом.

— Давай уже, хорош ломать комедию, — дёргал руками пытаясь вырваться.

— Не старайся, я взяла самые крепкие.

Чуть не оскалившись он матерился. Через пару минут успокоился и уставился на неё. Она тут же бросила на стол виноград и встала сложив руки на груди.

— Вот теперь рассказывай зачем я тебе?

— Я говорил зачем.

— И врал.

— Чего ты хочешь от меня услышать?

— Как там поживает левая сторона твоей машины?

Меркель резко вскинулся.

— Вот тварь!

Она пропустила мимо ушей.

— Я там была и всё видела.

— Ты за мной следила? Придурошная, — засмеялся мотая головой. — Ненормальная.

— А по твоему я должна была закрыть глаза на то, как ты меня разводишь? С какого перепугу? Жрать твою дешёвую лапшу со своих ушей?!

— Лекс-с, давай нормально поговорим, без этого дурдома, — дёрнул руками.

Молниеносно схватив запустила в него бокал, в голову не попала, лишь осыпало его осколками разлетевшись о стену.

— Начинай, с самого начала, какого тебе от меня надо? Что там за война у вас с Уимбергом?

— Очень сильно пожалеешь, когда отпустишь, — пообещал, пакостливо улыбаясь.

— Кто сказал, что я тебя отпущу? — подходя ближе.

Подняла платье, вывернула и одела. Села на край постели обернувшись к нему.

— Я слушаю, внимательно, пока раздумываю, чем тебя лучше прикончить, бутылка… или есть ещё сюрпризы, — посмотрела на свою сумку стоящую на тумбочке.

Меркель недоверчиво скосил глаза туда же.

— Может поджечь заживо, подождать пока разгорится, а потом бегать на улице заламывая руки и истошно выть — любимый горит, спасите, кто-нибудь помогите. Спасти не успеют, — закончила пристально посмотрев в глаза.

Меркель только криво усмехнулся.

— Ну или… — подхватила со стола тяжёлую бутылку. — Всё таки бутылкой по голове и пусть Уимберг решает проблему. Вот потешаться то будет, когда увидит тебя.

Она даже засмеялась, отпила из горла и снова села обернувшись к пленнику.

— Ну так что?

— Не посмеешь, — улыбался, но не так уверенно, как ему хотелось бы.

Хмыкнув девчонка встала и опрокинула бутылку выливая содержимое ему в лицо, не успел он отфыркаться, как замахнулась, Меркель приготовился попытаться увернуться, страх мелькнул в глазах, а она опустила орудие передумав.

— Страшно? — прошептала почти у лица.

— Тварь тупая, на коленях ползать будешь передо мной. Нихрена ты не можешь, кроме как подкрасться к Уимбергу со спины, — рычал он рванувшись к ней.

Прищурив глаза Алекса боролась с собой, тяжело задышала, рука сама собой швырнула в него бутылку, угодив куда-то выше виска, он пытался увернуться в последний момент, но шансов не было.

Зажмурилась и тяжело выдохнула.

— Чёрт! Чёрт… — посмотрела на него.

Неудачница, чтоб тебя гад! Готова взвыть, контроль не её конёк. Вопросы, пустой звук, ни одного ответа. Алекса, что ты наделала? Он не подавал признаков жизни, из пробитой головы кровь стекала на подушку, что была под ним. Нервно хохотнула, пытать точно не умеет. Дура! Пока ехали, в голове бегало тысячи идей, а как в номере оказались, все исчезли. Всё таки надеялась расскажет по собственной воле.

Проверить жив ли… А если нет… Не-е, она к нему и близко не подойдёт. Да пошло оно всё к чёрту! Сдох, так и поделом ему. Девчонка старалась настроить себя на абсолютное зло, но выходило плохо. Убивать кого либо пока не готова. Не истерит, но нервы на пределе. Да дышит вроде он… Уставилась пристально на тело прикованное к кровате. А может это её воображение, когда на покойников смотришь тоже иногда кажется, что дышат. О, ё-омоё… Собрала свои вещи, прихватила его ключи от машины и выскочила на улицу. Уимберг выжил, и этот никуда не денется. Остро стоял вопрос, звонить Андрею или нет.

Пригладила растрёпанные волосы и села в приветливо пискнувшую Тойоту. Недалеко обнаружилась небольшая лесополоса, там решила и бросить. Да что с ним будет, ну вырубила, подумаешь. Надо было остаться и закончить начатое, как только очнётся. А если не… Да брось! Что ему будет. Разнести напоследок эту грёбаную шлюховозку. Вот сложно было, просто ей всё рассказать. Облазив полностью, так и не нашла чем бы изуродовать собственность Меркеля, зато в багажнике обнаружилась канистра с бензином. Озарённая мыслью раздумывать не стала, да плевать, что будет, решать проблемы у неё есть Андрюша, бросила подожжённую спичку.

Размеренно шагает по старому асфальту, зябко кутаясь в тонкий кардиган. Громко слышен вой сирен. Не успеют потушить, уже и нечего, выгорела мгновенно. Как только добралась до населённого пункта, вызвала такси. На сегодня ещё дела остались, выполнит по списку, так сразу же свалится спать в тишине и покое. Включенный телефон взрывается от оповещений, на дисплее регулярно высвечивается контакт "инквизитор".

— Ну говори, — ответила на очередной звонок заходя в лифт.

— Какого ты телефон отключаешь?!

— Давай сначала я…

— Почему машину бросила?

— Если не будешь слушать, сброшу и ты не узнаешь, что я сделала с Меркелем.

— Спалила его в машине? — подозрительно спокойно спросил Андрей.

— Совсем что ли… Значит уже знаешь! Даже догадываюсь откуда. Это ты ко мне слежку приставил? — злится девчонка, открывая дверь дрожащими пальцами.

— Не я, твой отец. Давай по делу выкладывай, что ты там ещё натворила, я как раз подъезжаю к месту преступления.

— К какому месту… Вы меня достали! Прекратите преследовать и врать! — заорала в трубку.

Тяжело опустилась на край кровати.

— Дурная малолетка, не выводи меня, — зарычал Уимберг. — Быстро выкладывай и с самого начала.

— Только после того, как скажешь…

— Торговаться вздумала?! Берега не путаешь? Ты кому условия ставишь? Нет времени на твой детсад. Артемьев приставил человека кататься за тобой, ради твоей, безопасности. Ты бросила машину, разгуливаешь пешком, где, мы даже и не знаем. Меркель забрал с остановки, отвёз в гостиницу. На территорию гостиничного комплекса за вами въехать человек не смог. Но видел, как машина Меркеля направилась в дебря и там её спалили. То есть, теперь знаем, спалила ты! И? Дальше.

— Меркель в номере, в отрубе, я дома, собираюсь уезжать.

Повисла пауза, только слышится звук поворотника.

— Номер какой?

— Пятнадцатый, в самом конце. Он вроде дышал, когда я уходила, — осторожно начала Алекса. — Но я не уверена.

— Мне проще застрелиться самому, — пробурчал Андрей, будто и не ей вовсе. — Кто там тебя пытался усадить принудительно?

— А, два придурка каких-то докопались возле магазина у дома, намеревались, но не вышло.

— Сиди дома и не высовывайся, я скоро приеду. Ты меня слышишь?! Не выходить из квартиры!

— Слышу, слышу… — сбросила звонок.

На полу возле неё стояли две собраные сумки. Включила свет и осмотрелась. Что ещё может ей понадобиться? Переоделась в джинсы и футболку, за окном поднялся ветер, начал накрапывать дождь.

Спускаясь на улицу убеждает себя. Последний раз, отвезёт вещи и вернёт Ауди, ключи оставит. Погода совсем нелётная, очень похолодало, ещё и мерзкая сырость. Такси будет пол года ждать. Молния угрожающе, разрезала небо над головой. Прищурившись засунула сумки в салон. Вернулась в квартиру растирая руки. Обула кеды, сердце несётся в нехорошем предчувствии. Схватила ключи и зазвонивший телефон.

— Да… — захлопнула входную дверь, чуть не выронила.

Куртку забыла, а ключи уже засунула в карман. Да и плевать, не пешком, потерпит. Приложила мобильный обратно к уху.

— Слышишь, что я говорю?! — беснуется Уимберг.

Ткнула на кнопку один, двери лифта закрылись.

— Уже еду, через десять минут буду.

— Слышу, слышу. А я уже ушла…

— Алекса!

— Поеду к Димке, устала…

— Домой сейчас же и не высовывайся из квартиры.

Порывы ветра ударили в лицо растрепав волосы. Вот это холод.

— Я на машине… — телефон вылетел из пальцев, когда сзади обхватили за шею, рот и нос зажали тряпкой.

Неприятное ощущение, стремительно проваливается в неизвестность, сознание мгновенно окутало чернотой. Обмякнув, девчонка повисла на руках нападавшего. Её тут же потащили к рядом стоящему автомобилю.

* * *

Слышит собственное шумное дыхание и приглушённую возню в трубке, хлопают двери автомобиля. Торопится как может, хотя прекрасно понимает уже поздно. Во дворе темно и тихо, рядом с Ауди Алексы валяется мобильник и ключи. Уимберг устало потёр лицо, ощущая как пальцы подрагивают. Его вина, даже не её, совершенно не осталось времени за ней смотреть. До сих пор не нашёл желающего избавиться от Алексы, а он нутром чует в живых девчонку не оставят. Резанув по нервам на телефон приходит очередь оповещений о сообщениях в мессенджере. Даже не открывает, в груди гулко бьётся сердце. Давай Алекса, помоги мне, рычит про себя от бессилия. Таких как она так просто на тот свет не отправишь, вся в папашу.

Артемьев уже здесь, Андрей поморщился, в ушах уже стояли вопли разъярённого родителя похищенной оторвы. Продолжая тяжело дышать сбросил настойчивый звонок, лишь краем глаза взглянув на дисплей. Снова звонят, на этот раз отвечает.

— Говори, — голос ледяной как и воздух, что хлестает по лицу.

— С Меркелем, что делать?

— На базу его. Очухался?

— Давно уже, стонет, что помирает.

— Он мне пока нужен, так что проследи чтоб не подох до моего приезда. Тимур, я не даю вам времени, ни минуты. Поднимай тревогу, девчонка похищена, всё, что нароете или уже, мне, сейчас же. Она нужна мне живой.

Отключился оглядываясь по сторонам, в этом дворе даже ни одной камеры. Пешком прошёлся до выезда, минуты убегают. Давай Алекса, помоги мне.

* * *

Тяжело задышала, сознание медленно возвращается, тошнота подкатывает, машина остановилась с лёгким толчком. От пронзившего холода тело потряхивало, руки занемели связанные за спиной. В открывшиеся двери врывался ледяной ветер и дождь, что способствовало скорейшему выходу из забытья. Похитители молчали, но слышно было, как торопятся. С трудом разлепила веки, стараясь тихонечко дышать, только бы не стошнило. Как издалека раздались мужские голоса, к вернувшемуся сознанию присоединилась память, слабое понимание того, что она делает в незнакомом автомобиле, одно ясно, намерения недобрые. Вокруг темень и кажется деревья, шум листвы, дождь забарабанил по металлу глуша любые различимые звуки. А голова снова грозится разлететься на куски. Алекса слабо застонала пытаясь пошевелиться. Нет времени поддаваться плохому самочувствию. На запястьях скотч перетягивает не крепко, с усилием подёргала и не чувствуя боли в заледеневшей коже вытащила одну руку.

Дверь открылась и её бесцеремонно выдернули на улицу, тело слушалось с трудом, движения заторможенные. Мешком рухнула на мокрую землю, ледяные капли касаясь будто разрывали плоть. Сжав стучащие зубы развернулась к похитителю. Заметить не успела скорее интуитивно увернулась от удара в лицо, второй достиг цели, мир на секунды померк.

Волоком торопливо тащили по веткам, траве, боли не чувствовала, закаченела совсем промокшая насквозь.

— Дибил! Связать нормально мог?

— Чё её связывать, в отрубе же.

— Очнулась, пришлось вырубить.

— Да ладно! Кончай её, я уже замёрз, — отбросил лопату пряча ладони в карманы куртки.

Зрение привыкло к темноте, перед глазами деревья высоко уходящие в небо, и совершенно чужое лицо, перепуганно смотрящее прямо на неё. Рефлекторно ухватила, рывком перекинула через себя, мужчина с воплем будто исчез в недрах земли. Удивительно, но факт. Второй выронив прикуреную сигарету, кинулся в атаку, получила на отмашь по лицу, прикрывшись рукой удалось чуть смягчить удар. Нападавший вцепился в горло сдавливая с чудовищной силой, мгновенно перекрыл кислород. Девчонка шарит рукой по сырой земле, в поисках того, что обронил первый, как только нащупала, покрепче ухватила булыжник, саданула по незнакомой морде из последних сил. Противник падая потянул её за собой, перехватил правое запястье блокируя слабую атаку, другой продолжал держать за горло. Алекса взревела словно дикий зверь, несколько раз изо всех сил ударила левой по лицу, придавив противника коленом в плечо. Горло отпустил и она снова атаковала, сбивая в кровь костяшки, ещё и ещё пока не разжал пальцы, что вцепились словно тиски в её правый кулак. За спиной нечеловеческий вой, вперемешку с матом. Поднялась на ноги продолжая окашливаться, растратила последний запас энергии. Показалась голова из черноты, вокруг рыхлая, свежая земля. Алекса отшатнулась в ужасе, осознавая цель её пребывания в ночном лесу. Вырытая яма, вот куда улетел один из палачей.

Рвано, хрипло дыша, пнула ногой почти выбравшего похитителя, шатаясь кинулась наутёк. На ощупь в непроглядной тьме, выставив вперёд руки в желании защититься от веток. Спотыкаясь почти бежит от уготовленной для неё могилы, как можно дальше. Сердце истерично бьётся в горле, мысли сидят притихше по углам. Шум крови в ушах глушит звуки вокруг, голова слегка кружится, на всё плевать, из последних сил рвётся к спасению.

Свалившись, не знала сколько времени прошло, от бьющего по вискам пульса не может разобрать звуков, есть ли преследование. Деревья нескончаемые, дороги нет, только темнота и промозглый холод. Не даёт себе времени отдышаться, сгребает волю в кулак и поднимается. Она даже не понимает куда идти, в какой стороне искать путь на волю. Когда совсем уже отчаилась, рыча от бессилия, забрезжила надежда. Выскочила из леса на грунтовую дорогу, утрамбованную белой щебенью, в тени насаждений, она словно путь к спасению светится, указывая направление.

Дождь льёт, холодный и беспощадный, хлестает по хрупкой, сжавшейся фигурке, ощущаясь в полной мере, не то, что под многочисленной листвой деревьев. Стёрла грязь с лица и кровь, обхватила себя руками стараясь побыстрее шагать к вдалеке маячившим фонарям.

Ступив на асфальтированное покрытие коттеджного посёлка даже мыслей не обнаружила просить у кого-то помощи. За высокими заборами в огромных домах давно видимо все спят, нет времени тешить себя пустыми надеждами, она должна попасть домой. На пределе сил шла по обочине. Где-то отсюда должна быть дорога в сторону города. Зуб на зуб не попадал, разбитая губа даже через онемение болела, как и переносица. Надо ж было так огрести, второй раз за лето. Ну хорошо, осень, сентябрь всё таки. Погода правда уж слишком зимняя, по ощущениям, ещё чуть и снег повалит, или это она просто так обморозилась. Как в подтверждение громыхнул гром, ослепляя небо всполыхнула молния прямо над головой. Задрала лицо и спросила: Что на этот раз я не так сделала?! Не сдохла?! В ответ громыхнуло сотрясая землю и дождь резко стал стихать, морося.

Несмотря на почти полное обледенение костяшки на левой до сих пор кровоточили, и вроде кисть припухла, пальцы не сгибались и не расгибались. Что это за черти открыли на неё охоту? Отморозки, наркоманы, кто?! И с чего бы всем этим категориям хоронить её в лесу? Мысли пчелиным роем жужжали обрывками в голове. Хотя бы добраться до телефона. Мимо неторопливо прокатил внедорожник, Алекса опасливо покосилась на огромную хищную морду. За спиной послышался звук резких тормозов, махина сдала назад поравнявшись с ней, преградила дорогу. Девчонка готова уже разреветься, отступила. Мало на сегодня приключений, может хватит с неё?! Беда не приходит одна, проскользнула обречённая мысль. Наглухо тонированное стекло поползло вниз, сердце буквально упало в желудок.

— Ты откуда здесь? — раздался знакомый голос.

Ещё отступила присматриваясь. Мужик, что на трассе помог и об которого телефон тогда по пьяне разбила. И который…

— Садись, — командный голос оборвал мысли.

Как его там… Напрочь из головы вылетело имя, а он представлялся. Не двинулась с места. Осторожность била тревогу, держись-ка ты милая от него подальше. Что-то подозрительно он всегда тут как тут. Дорогой синий костюм, около сорока лет, с проблесками седины в коротких волосах. Статный и высокий, как помнилось, явно в прошлом, да и сейчас, весьма привлекательный мужчина. Некстати подобные мысли посещали. Вылез наружу поморщившись от мерзкой сырости.

— Садись, не дури, — глаза в хищном прищуре бегло осматривают.

Не подходит, взгляд остановился на лице девчонки. Брови образовали морщинку нахмурившись.

— Обойдусь, — внутренняя система безопасности просто ревела, предупреждая и близко к нему не подходить.

Только успокоившееся сердце снова неслось, отдавая эхом в ушах.

— Садись в машину, погода не лётная. А там разберёмся обойдёшься или нет, — продолжал недовольно хмуритьсч, казалось сорвётся и запихнёт насильно.

Секунды раздумывая она шагнула к машине и остановилась. С другой стороны он дважды помог ей.

— Да не бойся, вроде, как знакомы уже. Вчера виделись.

Слова и то как они были сказаны насторожили ещё больше, тоже дуру нашёл. Он сжав губы и явно лязгнув челюстями от злости направился к ней, Алекса же приготовилась к бою. Остановился на шаге, замечая настрой девчонки.

— Всё нормально, не трону. Возьми хотя бы телефон, позвони, или такси вызови.

Опрометчиво звонить Уимбергу с чужого номера. А вот такси, как вариант. Опасливо взяла протянутый мобильник. Но сети не было, раскат грома заставил вздрогнуть и чуть утихший дождь ливанул резко с новой силой.

— Погода видишь какая. Садись, не дури.

И она села, чему быть того не миновать, пролетело в голове. Только дверь захлопнулась, как в голове всплыл Богдан. Как они тогда мокрые насквозь поехали к нему. Сердце дрогнуло и болезненно забилось. Очень подходящее время вспоминать романтические моменты из прошлого.

— Да, что за девчонка! Ты куда опять влезла?

Ускользнула от руки потянувшейся к побитому лицу.

— Что делаешь тут?

— Домой иду, — с трудом выговорила.

— Откуда идёшь? — тон требующий ответов.

Так прямо взяла и выложила всё. Продрогла до костей, тело сотрясает дрожь, но кажется это плохой вариант. Только потянулась к двери, он схватил за локоть, тут же отпустил заметив реакцию и поднимая руки сказал:

— Всё, извини, не трогаю. Вопросов не задаю. Всё нормально. Куда тебя отвезти?

Она недоверчиво взглянула в глаза. И зачем села в машину? Не настолько глупа чтобы совершать подобные поступки. А тут на тебе. Мозг замёрз что ли?

— До центра, — выдавила из себя через силу, дрожа всем телом.

— Хорошо. Но всё-таки предложу. Живу вот прямо по этой улице, может заедем, согреешься, обработаем ранения твои, — начал осторожно уговаривать мягким голосом, подбирая слова.

— Нет.

— Заболеешь.

— Вам-то какое дело?

— О-о, как даже мы заговорили. Намёк понял.

Машина тронулась в попытке развернуться на узкой дороге. Успели доехать до выезда из посёлка, как Алекса вздрогнула, прямо к ним медленно тащится старая красная бэха, издалека мерцает брелок, висящий на зеркале, она успела его заметить, когда очнулась. Две неведомые зверушки переплетённые воедино, похожи на рептилий. Удивлена, запомнила же такую мелочёвку, наверное потому, что мерцал даже в темноте.

— Тебя ищут? — тут же всё понял Михаил. — Чьи будут? Чего хотят?

— Не знаю, но точно хотят прибить и закопать в лесу, — сама не поняла, как выложила всё как есть. С перепугу видимо.

Быстро глянул на девчонку, не шутит ли. Проехал мимо, на развилке развернулся. Алекса повернулась к нему, тяжело задышав. Он достаёт телефон и бурчит ругательства, связи до сих пор нет. Под её испуганным взглядом, в напряжённом молчании, добираются до конца улицы вслед за БМВ.

Остановились возле ворот, и только тогда он взглянул на девчонку.

— У тебя нет выбора.

— Выбор есть всегда.

— Ну выбирай. Моя гостья или моя пленница.

Алекса даже чуть отпрянула к двери, в упор посмотрела на собеседника. Краем глаза замечая как красное авто исчезает в темноте, вместе с асфальтом кончились и фонари. Сама видела.

— Если со мной что-то случится…

— Да знаю я, мне не поздоровится. Кому пожалуешься? Если удастся сбежать из плена. Так понимаю выбор твой не в пользу гостьи.

Она прищурившись прошипела:

— А вот тогда и узнаешь.

— Всё равно не признаётся, упрямая, — ухмыляется, — связями не козыряет. Интересный экземпляр.

— Слыш, это ты экземпляр, — взбеленилась девчонка, чуть оттаив от холода в тепле салона.

— Не смей хамить, — холодно прозвучал до этого мягкий голос.

Взгляды скрестились в немом поединке. Второй Уимберг что ли, подумалось девчонке. Связями, что ты знаешь дядя про мои связи, и есть ли они у меня вообще.

Ворота тем временем открылись, машина въехала во двор. Возле водителя нарисовалось знакомое лицо с зонтом. Алекса помнила его, были вместе оба раза в предыдущие встречи. Охранник или водитель…

Мужчина вылезая, сразу громко отдал распоряжение:

— Проводи мою гостью в дом.

Дверь с её стороны открыли приглашая. С трудом заставила себя вылезти на холод. На плечи тут же упала тяжёлая мужская куртка. Держа над её головой зонт провожатый повёл к дому. Оставил, в огромной, но уютной гостиной, одну и ушёл. Дрожь всё ещё не отступала, даже спустя пол часа в тепле. Алекса блин, нахрена ты села в машину, тебе мало на сегодня? Наркобарон, сутенёр, оружием торгует или кто он там ещё может быть, да кем угодно, судя по дому. В камине горит огонь, не давая шансов холоду. В который раз прошлась по комнате, сесть так и не решилась, она вся мокрая, хорошо хоть грязь дождём смыло. Одежда кажется холодным, противным грузом. Обернулась на звук открывшейся двери.

Вошедший окинул её взглядом, снял пиджак, небрежно бросая на диван.

— Мерзкая погода, а холодно-то как, будто уже ноябрь.

В баре плеснул коньяку в стакан, сразу же сделал глоток. Она не отрываясь наблюдает за ним.

— Да не бойся, гостья моя. Не мог я, столь юное, прекрасное создание, бросить там мёрзнуть в таком виде. Тебя срочно надо обогреть иначе заболеешь, а потом только везти куда-то. Заверю, в этом доме никогда и никого не обижают — это закон.

Исчез из виду, проходя вглубь дома. Послышались негромкие голоса. Показалась женщина и поманила её за собой. Ни чуть не смутившись ужасающего вида дрожащей девчонки. Проводила до небольшой комнаты в сдержанных голубых тонах, показала дверь за которой ванная, и вручила большой махровый халат.

— Как тебя зовут, — мягко спросила с явным акцентом.

— Алекса.

— Раздевайся Алекса, я пока тебе ванну наберу. У тебя есть аллергии на что-то?

Девчонка ошалело замотала головой.

— Тогда масла добавлю, чтобы не заболела, да и лучше чувствовать себя будешь.

Отдавая всю свою одежду занервничала ещё больше. Чем там вчера её пугали? Гаремом? Она плохой экземпляр… Глаза испуганно расширились, но девчонка упрямо сжала зубы опускаясь в ванну. Где наша не пропадала.

Пришлось пересилить слабость и не уснуть прямо в воде. Под дверью ожидала, всё та же шустрая тётка, которая и проводила подсохшую девчонку обратно к хозяину дома.

Глаза блестят азартом, наблюдая за Алексой, укутанной в халат не по размеру. Губы и щёки девчонки порозовели, лицу вернулась былая привлекательность, даже не смотря на побои. Волосы почти высохли, мерцая шёлком на свету. В голове роятся противоречивые мысли загоняя в тупик, а глаза любуются созданием, что заставляет сердце биться быстрее. Юный, райский цветок, своенравна, капризна, не убитая жизнью. Осторожно отпила чай из чашки, посмотрела на него в упор.

— Так и будешь на меня пялиться?

— Не могу налюбоваться. Разрешишь осмотреть твои ранения?

Девчонка промолчала, стушевалась. На что сейчас тут любоваться, страшно даже в зеркало взглянуть.

— Ты доктор что ли?

— Вообще да, по молодости пять лет проработал в травмпункте, но потом… Серьёзно, — подтверждает, замечая её неверящий взгляд.

Ещё один доктор, подумалось, вспоминая Богдана. А она всё думала, кого же он ей напоминает. Не внешне конечно, но что-то есть схожее по ощущениям. Оказывается не только, травматолог дубль два.

— Я конечно уже много лет, как забросил медицину, но с лёгкими побоями справлюсь думаю.

— Это не побои, — насупилась Алекса.

— Простите, ранения, — откровенный стёб в голосе.

Она грозно на него глянула, издевается гад. Но его такими взглядами не проймёшь. Не дождавшись согласия отставил стакан на подлокотник кресла и подошёл. Она даже отодвинулась. Чуть промедлив, давая ей время не расценить как нападение, приподнял лицо за подбородок. В переносицу видимо получила не один удар, но не настолько сильный чтобы сломать, слегка припухла и наверное кровь даже лилась рекой из носа, но сейчас всё в норме. Аккуратно еле касаясь ощупал, она даже не поморщилась. Мужественно терпит. Губа опухшая наполовину, сильного рассечения нет, с легонца добавили к уже имеющемуся. Задержался взглядом, склонившись чуть ниже. Её рот создан для поцелуев. Дыхание так и замерло, внутри разгорается совершенно ненужное желание разорвать каждого на куски, кто посмел прикоснуться к хрупкому цветку. Девчонка застыла, буквально не дыша. Поднял глаза, она в упор смотрит на него. Вот это взгляд, пронеслась мысль рассыпаясь миллионами отравленных осколков, кровь мгновенно разнесла ядовитые частицы по телу. Опасный токсин уже в каждом уголке его тела, мозга и разума, и даже в душе. Отпустил лицо, взял левую руку.

— Левой бьёшь? — осмотрел бегло, ощупывая пальцы.

— И левой тоже.

— Крутая, — улыбнулся весело. — Я уже начинаю побаиваться.

Отдёрнула кисть, сжав свирепо болевшие губы.

— Дай сюда, — прозвучало в приказном тоне.

Она не подчинилась, он сам взял ладонь и обработал сбитые в усмерть костяшки, игнорируя её шипение. Вздрагивала сжав зубы. Выдержка на исходе. Наложил лёгкую повязку. Не произнося ни слова вернулся на место. Сделал глоток из стакана, жестом предложил девчонке.

Она покачала головой и сказала:

— Нет спасибо, я не пью.

— Давно ли завязала?

— Не давно.

— Что так?

— Глупости творю по пьяне.

Улыбнулся, с каждой минутой яд действовал сильнее, она всё больше и больше начинала ему нравиться. Не знаешь, где потеряешь и где найдёшь, судьба злодейка издевается.

— Это да, согласен. Поделиться не хочешь, как тут оказалась. Что произошло?

— Не горю желанием.

— Почему же?

— Я тебя знать не знаю и второе, пленница не обязана изливать душу.

— Гостья.

— Пленница, — упрямо настаивала девчонка, вызывая очередную улыбку на лице мужчины. — Гостья, это когда приглашают и она соглашается.

— У меня необычная гостья, с серьёзным заявлением, что её хотят убить, замёрзшая и побитая.

Алекса отвела глаза, взглянула на часы на камине. Почти три ночи, золушки давно превратились в тыквы.

— Не переживай, как только твою одежду приведут в порядок, сразу же отвезут куда скажешь. Хорошо бы передать в заботливые и надёжные руки, но ты разве признаешься в их наличии. Я конечно и сам могу обнаружить, но хочется чтобы доверяла.

Тут Алекса ещё сильнее насторожилась. Вот постоянно такое впечатление, что он про неё всё знает. Смысл тогда спрашивать? Какое к чёрту доверие.

Замечая нахмуренные брови и напряжённые плечи сказал:

— Правильно понимаешь, знаю чья ты, но раз не желаешь говорить и я буду молчать.

Чья я? Своя собственная! Богдана… С досады чуть не замотала головой. Он не это имеет ввиду. Папаша, Уимберг, кого-то из них. Что-то паршивец брюнет не выходит у из головы или это от того, что этот, чем-то напоминает его. А жалящая мысль уже сжимает сердце холодною рукой, пуская противные мурашки. Непроизвольно передёрнула плечами. Возникло дикое желание позвонить именно Богдану и попросить забрать её отсюда, обнять… И плевать, пусть опять на одну ночь, сердце в приступе сжалось, подругому они и не смогут. Поморщившись потёрла виски. Сильная духом, не люби, повторила про себя. А не так давно казалось, что была нажата кнопка стоп и он пришёл поставить точки, мира просил, а ещё она спала с Меркелем. Боже-е… Меркель! Встрепенулась девчонка. Не существует такой, не существует кнопки стоп, это самообман. Сколько всего произошло…

— Поужинаешь?

Алекса чуть не вздрогнула. Он наблюдал за каждым движением, за каждым вздохом. Из воинственной девчонки она мгновенно превратилась в ранимого, маленького котёнка. Желание обнять пушистый комочек, и долго гладить по волосам, пронзило душу. Он ни разу не видел её улыбки.

— Не голодна, — отрезала девчонка, спрятав глаза. В три часа ночи то, скоро уже завтрак, какой ещё ужин.

Ела только утром, но аппетита нет, да и откуда взяться, она еле живая. Ощущение, что над головой навис меч не отпускало. Дурацкое сравнение, подумалось ей, в любую секунду отсекёт голову на полу вздохе. Она из под лобья взглянула нахозяина дома. Он не спускал с неё глаз, затаив улыбку.

Вошла женщина, что провожала в ванную.

— Уже, — удивлённо изрёк хозяин.

Она кивнула, Алекса заинтересованно наблюдала за немым диалогом.

— Твоя одежда готова, — обратился он к девчонке.

Алекса заторопилась вслед за провожатой вглубь дома.

Тяжело вздохнул, отставил стакан. Потёр лоб, вот это головоломка. Просто теряется, что теперь делать. Буквально несколько минут и девчонка вернулась одетая в свои вещи. На пороге ожидает уже знакомый охранник.

— Отвезёт куда скажешь, — проводил глазами гостью до двери.

Она на выходе обернулась и неожиданно сказала:

— Спасибо.

Мужчина даже удивился, не ждал благодарности. Промолчал, сражённый наповал своими мыслями и ощущениями. Сотрясение, побои, перемёрзла, неизвестно сколько шла пешком, вот это выдержка.

* * *

Тимур быстро шагает к кабинету Уимберга, в автосалоне всю ночь кипит жизнь. Артемьев орёт так, что слышно на улице. Распахнул дверь, и сразу же отрапортовал:

— Только что девчонку на квартиру привёз Степан, человек Грановского. Сопроводил до двери и уехал. Наших видел, тронуть не посмели.

— Не посмели?! Да вы охренели, уроды?! Что значит не посмели?! — вскочил из кресла Артемьев, краснея от злости.

Уимберг схватил телефон ключи и кинулся на выход. Артемьев за ним, он развернулся.

— Еду один. Ничего не предпринимать, пока я не скажу.

Артемьев выпучил глаза в изумлении.

— Да ты забываешься, — процедил сквозь зубы.

— Я должен с ней поговорить, а твои балбесы пусть лучше землю роют и хоть что-то найдут. А ты, езжай выспись, как освобожусь сам приеду.

Недолго мериются взглядами, Артемьев отступает.

* * *

Свалилась на постель, через силу разделась. Слабость неимоверно одолела, голова раскалывается. Даже таблетку попросить не у кого, так было и прежде. Она всегда одна в этой квартире. Уснуть не успела.

Свет зажёгся, рядом Уимберг, берёт ладонями за лицо, что-то говорит.

— Я очень хочу спать, я устала, — сил нет даже чтобы возмутиться нормально.

— Почему Грановский отпустил тебя?

— Какой ещё Грановский, — бурчит закрыв глаза.

— Алекса, — тряхнул её Андрей.

А потом и вовсе усадил.

— Ну пожалуйста, Андрей, отстань, я очень хочу спать, — на удивление заумоляла девчонка.

Глаза не открываются.

Он осмотрел лицо, руки, ощупал рёбра. Бледная, глаза не слипаются, на переносице синяк расползающийся к векам, губа разбита, и тоже намечается синяк, левая кисть перевязана, правая рука вся в ссадинах, как и шея. Кожа девчонки ледяная. В квартире холодно. Достал из шкафа одеяло, бережноиукутал, усадил на колени.

— Не тряси меня, голова кружится, и не даёт уснуть, — застонала болезненно.

— Расскажи мне, что случилось. Это очень срочно и очень важно. Алекса… — повернул за лицо к себе. — Расскажи, что они с тобой сделали? Почему отпустили.

В голове вертелись самые страшные мысли, девчонка кажется невменяемой.

— Можно я чуть посплю и тогда сама найду этих двоих… Я их не убила, зря. Они меня хотели закопать.

— Кто они?

— Ну те про которых я тебе говорила… В машину хотели запихнуть да огребли.

— Это они же тебя…

— Они же, они же. Отстань уже, я столько шампанского сегодня выжрала, — вдруг вспомнилось.

Видимо согреваясь, девчонка уже не открывала глаза совсем.

— Это люди Грановского?

— Какого ещё Грановского? Чего ты пристал?

— Алекса, скажи мне. Тебя привёз домой человек Грановского…

— А, эти… Помогли мне, когда я сбежала от тех, уже третий раз кстати.

— Помогли третий раз или сбежала третий раз? Алекса…

— Не знаю…

— Лекс?

Но она уже спит. На душе чуть отлегло, судя по тому, как разговаривает, не всё так страшно, как рисовалось в мыслях. Обнял крепко свой свёрток и ещё какое-то время держал на руках, потом положил на кровать и укрыл как следует. Одну оставлять нельзя, а ему надо ехать. Выключил свет и прикрыв дверь вышел. Разблокировал телефон без раздумий набирая номер Нестерова. Наверное больше и некого просить. Мать… Не лучший вариант, разговаривать не станет с ней, да и не безопасно.

Димка ответил почти мгновенно.

— Помощь нужна. Можешь приехать к Алексе на квартиру, — сразу к делу без приветствия начал Андрей. — Случилось.

Сбросил, сразу же набирая Артемьева.

— Скоро буду. Нормально, это не Грановский. Пятьдесят на пятьдесят. Сейчас буду.

Сжав телефон в пальцах направился на кухню. Больше пятидесяти непрочитанных сообщений.

— Люблю только тебя. Успокойся и ложись спать, я не приеду сегодня, — отправил в ответ голосовое.

Мгновенно пришло оповещение о новом входящем. Выдохнул и положил мобильник на стол. Наливая воды заметил как подрагивают руки. Он устал, нервы на пределе, они все раздирают его на части, растаскивая в разные стороны.

Нестеров приехал быстро, сонное, небритое лицо, мятая футболка. С дверей спросил:

— Что случилось? — он летел как сумасшедший. Чтобы Уимберг помощи попросил, это случилось что-то сверх всего.

— Алекса сегодня была похищена, сейчас спит, одну оставлять нельзя. И Меркеля близко к ней не подпускай, он может заявиться с намерением оторвать голову.

Глаза Димки сделались испуганно огромными.

— Останусь сколько надо.

— Утром приеду сменю тебя.

Уимберг поспешил на выход, с мыслью, что уже утро. Димка запер дверь и окончательно проснулся. Сразу же пошёл к ней в комнату. Алекса укутанная в одеяло мирно спала. Присел рядом у кровати. Покачал головой, вздыхая разбитому лицу. Убрал растрёпанные волосы с лица, даже не шолохнулась. В голове бардак, от своей неразберихи ещё не отошёл, как Алекса снова чудит. Что ж тебя тянет на приключения, дурная ты наша. Куда ты опять влезла мелкая дурочка.

Глава 12

Пробуждение далось с трудом, глаза не открываются и всему вина мучительная головная боль, в унисон откликается всё тело, от малейшего шевеления. Еле слышно застонав Алекса поглубже окопалась в одеяло. Резко открыла глаза, её обнимает чья-то рука. Затаив дыхание притихла, тяжёлая такая. Потихоньку оборачиваясь упёрлась плечом во владельца, совсем близко, большой судя по ощущениям. Сердце тревожно забилось где-то в горле, кожу опалило жаром в предчувствии. Чуть повернув голову выдыхает, то ли от облегчения, то ли от разочарования. Не успевает расслабиться, как раздаётся противная трель мобильника. Димка нащупал возмутителя спокойствия не открывая глаз.

— Здорово, — хрипло ответил. — Спим ещё. Сколько? Да ладно. Ну у меня сегодня выходной. Богдан, позвони отцу, он знает. Да не дома, у Алексы я. Давай.

Уронив телефон на подушку приоткрывает глаза. Алекса смотрит на него.

— Ты, что тут делаешь?

— Давай ещё поспим, — обнимает притягивая к себе и укутывая обоих одеялом.

— Дима!

— Спи.

Она сдвинув брови сверлит его глазами.

— Охраняю тебя.

— От кого блин.

— От тебя самой.

Девчонка пыхтит недовольно выбираясь из крепких рук. Нестеров садится растирая плечи, в комнате ощутимо холодно.

— Ненавижу квартиры, всегда то жарко, то холодно и не вовремя, — взглянул на неё. — Андрей ночью позвонил, попросил приехать побыть с тобой.

Укутавшись в одеяло Алекса понимает, в одном белье в постели с Нестеровым. Садится, опираясь на изголовье кровати спиной.

— Рассказывай, что опять, — зевает Димка, торопливо напяливая футболку.

Болевший мозг отказывается думать, события последних двух дней слились воедино, как-то надо отделить позавчера от вчера или это уже сегодня. Ночной, холодный лес, теперь в кошмарах сниться будет. Мурашки побежали по позвоночнику, передёрнулась натягивая одеяло до носа.

— Тебе откуда начинать?

— С начала пожалуйста, — скрестив руки на груди закрыл глаза.

Ну хоть в джинсах, осмотрела друга растянувшегося на постели.

— Меня бы сначала покормить, да таблетку дать, — пошевелила пальцами боевой левой, вытащив из под одеяла, уже лучше. — В зеркало наверное лучше не смотреть?

— Почему же, посмотри, полюбуйся. В следующий раз головой думать будешь.

Алекса возмущённо зашипела и осторожно села на край кровати, дабы избежать головокружения. Совсем рассыпается, как старуха столетняя. Сняла растрепавшийся бинт, знатно разбила кулак, без обезболивающего не обойтись, она вся сплошное страдание.

— Я значит должна головой думать?

— Ну не я же. Лекс, давай…

— Фиг тебе, давай ему.

Осторожно встала, прихватила кинутую на днях на стол футболку и ушла. Нестеров усмехнулся потирая глаза.

Рассказывай им, распинайся, и чтобы не случилось сама виновата. В чём?! Оказалось ещё и правая рука вверх еле поднимается. Выходя из ванной прислушалась, на кухне тихо разговаривали. Андрей выглянул.

— Иди завтракать.

Девчонка нахмурившись сняла полотенце с головы. Распутала мокрые волосы и пришла на запах еды. Нестеров мыл кружку.

— Ну как тебе красавица в зеркале? — подковырнул, не удержался.

— Отвали, — буркнула, усаживаясь за стол.

А ещё друг называется, обязательно надо подстебать, хоть бы кто-то пожалел. Уставилась в тарелку, яичница с беконом… А с колбасой нельзя было сделать, что за аристократические выкрутасы. Ей голодной конечно всё равно, она и такую съест. Но готовил явно не Нестеров. Только инквизитор может подобное сотворить.

— Ешь шустрее, нас в больнице ждут, — сел рядом Андрей с кружкой.

— Какой ещё больнице?

На вопрос никто отвечать не собирался. Нестеров чмокнул в щеку и направился к выходу.

— Спасибо за завтрак, за кофе.

Хлопнула дверь. Алекса задумчиво ковырялась в тарелке. Спелись что ли, этого ещё не хватало, хотя Димка никогда не негативил в отношении Уимберга.

— Зачем в больницу?

— Поумнее что-то спроси.

На столе лежали её телефон и брелок от Ауди. Она и не помнила, где потеряла. Последнее, что осталось в памяти это, как разговаривала по телефону и всё, провал. Кстати с Андреем и… Покосилась на него. Кое как заставила себя съесть завтрак, аппетит напрочь исчез. Это на неё не похоже. Хотя разве можно есть, когда так пристально смотрят.

— Что?

— Иди одевайся, я ещё не спал.

Не успела возразить.

— Лекс, без разговоров, быстрее давай.

Нашла спортивный костюм, за окном пасмурно и явно не потеплело. Блин же, вещи все упакованы в машине лежат. В зеркало даже смотреть не хочется, противно, жалкое зрелище, так огрести, ещё и по лицу. О том, что хотели сделай с ней, думать запрещала себе. Собрала недосохшие волосы в хвост, обула кросовки. Уимберг надзирателем стоит возле двери. Усталый, но и не скажешь, что ночь без сна.

Только сели в машину, как сразу приступил к допросу.

— Давай по порядку, всё за последние дни.

— Вообще, всё, всё? — вздохнула, всем что-то да давай. — У меня голова очень болит.

— Ты до сих пор не поняла насколько всё серьёзно?

— Поняла я, поняла, особенно после того, как меня в лесу чуть не зарыли.

Уимберг метнулся к ней взглядом и снова на дорогу. За последние дни… В голове воспоминания перемешались, она уже и запуталась, что какого дня и когда было. Просто дайте ей таблетку или вырубите нафиг вообще.

— Богдан мир… — закрыла глаза чертыхнувшись про себя и отвернулась.

Медленно выдохнула. Андрей молчал, будто и не слышал, что она сказала. Какого чёрта эта шлюха в голову лезет и лезет, дико захотелось разреветься, часто задышала, глаза щиплет. Мир он предлагал, что несёт, да прямо вслух. Осознание и страх подгоняют сердце, видимо только сейчас в полной мере понимает, что происходит. Но опять же, причём тут Богдан. Мир он предлагал, боится сдам, боль в голове пульсирует сводя с ума. И утром за спиной она совсем не Нестерова ожидала увидеть. Идиотка.

Неуверенная в твёрдости голоса заговорила:

— Из последних событий примерно за сутки, даже больше… Выследила Меркеля с бабой и заявилась портить праздник. Обменялись затрещинами, я конечно ему хорошо вмазала, — усмехнулась самодовольно. И правда хорошо ему по морде съездила. — С утра захотел мириться, стал мне лапшу вешать, как обычно. Сделала вид, что поверила и заманила в гостиницу.

— Голову пробила за то, что ударил?

— Нет, выбесил.

Уимберг качает головой поглядывая на неё.

— Хочешь спросить зачем заманила? Знать хочу, что вы делите и каким боком я в этой истории. Думаешь дура, не понимаю, что не меня делите. Ну, остальное не важно.

— И что сказал?

— Ничего, пытать я пока ещё не научилась. Этих найду и научусь сразу, — рычит сжимая кулаки. — И они мне скажут кто послал, не сами же. Меркель…

— Жив, и он никого не посылал, я не отпускал его, только сегодня утром забрали в больницу. Говорят состояние тяжёлое, несвоевременно оказанная помощь.

В упор посмотрели друг другу в глаза.

— Его и не подозревала, потому, что когда первый раз хотели затащить в машину, в это время меня должен был забрать Меркель и он не подозревал даже о моих планах на него. Склоняюсь к версии с папашкой, других вариантов нет. Прямо возле магазина у дома, видимо где-то караулили, но не удалось, недооценили меня.

— Зато со второго раза удалось.

— Очнулась в машине со связанными руками, — продолжала пропустив едкий комментарий. — Да настолько по-идиотски, что вытащила одну руку сразу же. Хотели по башке булыжником и в свеже вырытую яму.

Молчит, не комментирует, вопросов не задаёт.

— Одному башку пробила этим самым булыжником и морду знатно разбила, так, что ему сейчас тоже наверное не сладко.

Замолчала.

— Грановский откуда там взялся?

— Кто? А, этот… Когда сбежала долго через лес шла и вышла к коттеджному посёлку, а он там живёт оказывается. Мимо проезжал и подобрал меня. Из-за грозы связи не было такси не смогла вызвать, он повёз меня в город, но на выезде я узнала этих и он развернулся вслед за ними.

Острый взгляд в её сторону.

— Отвёз к себе домой.

— Машину запомнила?

— Бэха пятьсот двадцать пятая, красная. На зеркале хрень какая-то висит приметная. Фигурка в виде двух животных и мерцает.

— Номер?

— Вот номер не видела.

— Грановский…

— Обсохла и отвезли домой меня.

— Всё?

— Всё.

— Ничего не забыла?

Помолчала перебирая в голове события слившиеся воедино.

— Ничего.

Андрей чуть не вздрогнул на пискнувшее сообщение. Мельком глянул и убрал телефон.

— Барышня твоя? — не удержалась Алекса.

Холодно посмотрел и не ответил. Девчонка мучилась от боли и мечтала о таблетке, а совсем не о вопросах.

— Держись подальше от Грановского.

— Почему?

— Делай как сказал. Сколько ещё уроков должна дать жизнь чтобы ты поняла, меня надо слушаться. Неужели мало?

— Безоговорочно, как болван?! Научись обосновывать свои слова и может тогда к ним прислушаются.

— Нет ничего проще, чем обосновать каждое сказанное мною слово.

— Ну так обоснуй!

— Тебе это не надо.

— Как обычно, все пытаются решать за меня, что мне надо! Вам не кажется, меня надо спрашивать! Я устала от этого дерьма! — Алекса истерично кричала развернувшись к нему.

Припарковался возле серого пятиэтажного здания.

— Прости, я виноват… — притянул к себе, обнимая опешевшую от неожиданной перемены в нём

— Играете мной словно пешкой.

Не ревёт, близка к этому, но держится тяжело дыша. Странное ощущение закралось в душу, захотелось обнять в ответ, сдержала порыв.

— Грановский опасен, как для тебя, так и вообще. Просто услыш меня, и держись от него подальше, а лучше беги сломя голову.

— Он мне помог, уже не один раз.

Андрей резко отпрянул ухватив за плечи. Глаза будто испугом светились, может показалось.

— Лекс, пожалуйста, услыш меня. Если у тебя есть ещё, что мне рассказать, говори, всё до мельчайших подробностей. Мы до сих пор не знаем, кто отдаёт приказы на твою скорую отправку на тот свет.

Она молчала морщась от невыносимой боли заполняющей её по нарастающей.

После тщательного обследования, выписали кучу таблеток на все случаи жизни. Кроме сотрясения ничего серьёзного не обнаружили. По дороге домой он снова и снова задавал вопросы, по кругу об одном и том же, уточняя детали, заставляя вспоминать мелочи. Про Грановского ничего так и не рассказала и хотелось вроде, но молчала упрямо. Хотя и сама не знала почему. Всё выложила, и о том, как Меркель обманывал, как угрожал в гостинице, о похитителях, что смогла припомнить, а про нового знакомого язык не поворачивался. С этим то почему нельзя, а что нельзя… Держись подальше, ненавистная фраза. Почему про Богдана никто ни разу этого ей не сказал. Больнее, чем он никто не сделал. Меркель, Уимберг, Грановский, все они из одной кучи, подозрила Алекса.

— Хватит! — рявкнула сжимая виски. — Я всё сказала! Добавить нечего. Очень болит голова.

Андрей еле заметно вздохнул. За время в больнице он несколько раз отлучался разговаривать по телефону. И сейчас казался совершенно спокойным, но она чувствовала его дёрганность буквально кожей.

— Ты кажется не спал, может тебе домой пора, хватит меня мучить.

Уимберг неожиданно ухмыльнулся, а потом и вовсе расцвёл улыбкой.

— Я что-то смешное сказала?

— Да нет, — смотрит перед собой и будто сдерживается только бы не засмеяться. — Тебе бы задницу за проделки надрать, а я даже отругать не могу. Как вспомню Меркеля и всё, весь запал пропадает.

— И что я такого смешного сделала? — рассвирепела ещё больше девчонка.

— Судя по твоему рассказу и то, что я увидел… Боже-е… Алекса, ну ты даёшь, — всё-таки засмеялся. — Наручники из сэксшопа, шампанское… Макс прикованный к кровати. Только почему не голый?

Вскинув брови вспомнила свою фразу, она говорила Меркелю, что, вот Уимберг то будет потешаться. Так и вышло.

— Хотел меня к шампанскому, было ему шампанское, без меня. Шампанское не закусывают, — хмурится девчонка.

Она вообще думала убила гада, а этот видите ли и отругать не может. Дожились. Потешается как мальчишка. Макс… Бросила быстрый взгляд на собеседника.

— Расскажи мне, что вы делите с Меркелем, — осторожно начала Алекса спрятав глаза.

— Делим, — улыбнулся только лишь губами. Нотки горечи отчётливо слышались. — Слово то какое выбрала. Вечером приеду расскажу.

— Обещаешь?

Пристальный взгляд прямо в глаза. Ну да, Уимберг сказал, значит сделает. Заскочив по пути в аптеку отвёз Алексу домой. Проводил до двери, строго настрого запретил выходить из квартиры и уехал.

Для надёжности заперла на второй замок. Пристально уставилась на себя в зеркало висевшее в прихожей. На лице мука, глаза как у побитой собаки, и чем вчера там любовался Грановский. Видимо проявляющимися синяками. Имени так и не смогла вспомнить, при сотрясении сказали подобное возможно. Уимберг обещал, значит расскажет, а тогда и будем распутывать клубок из интриг и игр в которых она увязла по самое не хочу. Грановский… Кто такой этот Грановский? И чего так испугался Андрей? Всё чуть позже, полезла в пакет из аптеки в поисках нужной пилюли.

* * *

Один телефон разрядился, второй на подходе, положил на полочку. Поспать три часа и можно снова в бой на пару суток. Тяжело опустился на пуфик возле двери, разулся, тут же растегнул рубашку выдёргивая из брюк.

Поднял усталый взгляд, в дверях стоит его женщина, воинственно скрестив руки на шикарной груди не скрытой шёлковым халатом. Прекрасная, глаза только усталые, блестят яростью и отчаяньем. Не спала опять, металась по квартире в приступах ревности, обрывая ему телефон. Смотрит пристально, изучая детально, ищет следы соперницы. Уимберг тяжело вздыхая поднимается, идёт в ванную так и не сказав ни слова. Нет сил даже разговаривать, бессмысленное бабское беснование. Пять минут на душ и долгожданный отдых.

Тёплая вода окончательно расслабляет. Перед глазами разбитое лицо непослушной девчонки. Боги берегут её, чудом осталась жива, услышала что ли его молитвы и билась пытаясь выжить. Еле заметная ухмылка на губах. Закоренелый атеист задумался о высшем разуме. Обернувшись полотенцем прямиком в спальню. Телефоны на зарядные на автомате. Опустился на незастеленную постель, устроился полулёжа и закрыл глаза.

В квартире стоит звенящая тишина, но он слышит её невесомые шаги.

— Почему не спала?

— Как я могу спать…

— Лина, прекрати, — чуть не рычит, еле сдерживается. — Иди ко мне.

Девушка послушно ложится рядом, скользнув ладошкой по обнажённому животу, обнимает одной рукой прильнув всем телом. Он чмокнул в макушку и мгновенно уснул.

Крепко обняла всматриваясь в напряжённое, даже во сне, лицо. Ей так его не хватает. Знает, ровно через три часа он распахнёт глаза, оденется и снова исчезнет на неопределённое время. Как спать одной в холодной постели, с мыслями с кем он там. Она сойдёт с ума, если сегодня снова не вернётся. Разговаривать не станет, отмахнётся. Сама не заметила, как задремала.

* * *

Нестеров к обеду заявился на работу. Разговаривая с отцом замечает как на встречу идёт Богдан.

— О, ты ещё здесь, — обрадовался Димка.

Брюнет чуть ли не толкнув плечом проходит мимо протянутой для рукопожатия ладони. Нестеров старший удивлённо, разинув рот, смотрит в удаляющуюся широкую спину.

— Что это было? — спрашивает у сына.

— Она давно не твоя, Богдан! И давно не с тобой, — кричит вслед другу Димка.

Улыбается, а взгляд искрит злобой. Поворачивается к совсем ошалевшему отцу.

— Не обращай внимания, Алексу делим.

— Кого? — не ослышался ли.

— Придурок! Достал уже, — рычит Нестеров младший. — Вот она, совсем рядом, а он с другой насилует себя. Придурок! Сделай уже хоть что-нибудь раз не всё равно, что ты молча бычишь!

Сам не заметил как разорался на весь этаж. Выдохнул громко, провожая глазами перепуганную бэмби. Милая девчонка всё-таки, но он не готов размениваться на мелочёвку. Ему нужно то самое, огромное, что бьётся внутри и требует заполнить полностью всю душу, тело… Любить хочет.

— Ладно пап, давай дома вечером, я поехал.

Выскочив на улицу видит, "Брера" с места не тронулась, стоит в конце парковки. С ухмылкой уселся в свою, но тоже так и не отъехал. Что на него нашло? Да ясно, что, действительно достал. Сделай что-нибудь время уходит, больная тема терзает душу. Надо что-то делать. Он не будет как Богдан сидеть на месте, не сможет заменить одну другой. Её нельзя заменить ни кем. Ему нужна именно она! Та самая, единственная и неповторимая и даже если ничего не получится, будет знать, сделал всё, что смог.

Может и переборщил под игрывая фантазии друга. Сразу понял в чём дело, утрешний звонок. Снова Богдан понимает так, как подсказывает ревность. Итальянка не двигается с места. Нестеров чертыхнувшись хлопает дверью, он то знает, что сейчас чувствует Богдан. Не бросит же придурка этого с болью наедине. Может хоть теперь он что-то понял. Пора свою гордость засунуть куда подальше. Прямо как Алекса и говорила: я пытался, я пробовал. И на этом всё, не то пытался и не то пробовал. Сейчас он ей нужен, как никогда. Богдан нужен и никто другой. Потом будет совсем поздно.

* * *

И вроде не выспалась, слабость, а спать не может, да и валяться в кровате тоже. Бродит по квартире, словно неприкаянная душа. Может так и есть. Таблетка подействовала быстро, окончательно боль не ушла, но значительно легче. В руках стакан сока, сидит на полу под окном. Слышит как открывается входная дверь. Прислушивается. Вошедший громко разувается. Подскочила на ноги.

— Лекс, — раздаётся.

Выходит из комнаты. Сложив руки на груди.

— Я смотрю ключи есть у всех, не зря съезжать собралась.

Нестеров обернулся, брови девчонки взлетели на лоб, злость мигом испарилась.

— Это что такое?! — буквально подлетает к нему.

Губа разбита, кровь совсем свежая, футболка в каплях на груди. Димка прижал тыльной стороной ладони и криво улыбнулся.

— Нормально.

— Что случилось?! — перепуганная преследует друга до ванной.

Долго умывается холодной водой, из рук встревоженной девчонки принимает полотенце.

— Всё нормально, — а у самого глаза сверкают.

— Нестеров! — ухватив за лицо рассматривает.

Вывернулся раздражённо.

— Я с Богданом со школы дружу, с младших классов. И дрались бывало по детству, по глупости, ссорились, как и все нормальные дети, но всё равно дружили и не обижались даже. А повзрослев вообще никогда ничего не делили. Сегодня Богдан впервые в жизни руки не подал мне, — смотрит в упор на застывшую девчонку.

Да на нём просто нет лица, расстроен.

— К чему ты мне это сейчас говоришь?

Обходит девчонку и на кухню. Включает чайник, достаёт сливки из холодильника, из шкафа растворимый кофе.

— Богдан ударил меня, — будто до сих пор и сам не верит в это, говорит Димка. — Из-за тебя!

— Я то при чём опять?!

Смотрят друг на друга тяжело дыша, после крика наступает тишина, только чайник булькает, закипел и щёлкнув отключился.

Дрожащими пальцами Димка делает две кружки кофе. Поставив на стол тянется к девчонке. Она буквально отскочив свирепо смотрит. В руки не даётся. Колючая, как ёжик.

— Извини, ты как раз тут не при чём, — садится не спуская с неё глаз. — Нервы сдают, извини.

Чертыхнувшись Алекса нарезает сыр укладывая кусочки на приготовленные ломти батона. Ставит тарелку перед другом. Нервы у них сдают, а с моими что? Сдохли давно! Чуть что, так сразу она виновата, готовы во всём обвинять. Рехнулись, и снова пытаются кого-то крайним сделать, так сложно признать свою вину. Прогнала опасные рассуждения, а сама то может?

Боль в челюсти до сих пор не прошла, у Богдана удар тяжёлый. Потёр неосознанно подбородок. Еле слышно выдохнул, а обида негативом плещет внутри, травит сука. Не виновата, конечно не виновата. Он и сам до сих пор не понимает, что творит, пошёл признаться, а сам наговорил того, что хотела слышать фантазия Богдана. Опять под играл. Натворил чудес, сходит с ума. Может им давно пора было обменяться ударами, да уже остыть. Почему придурок не признался, зачем продолжил эту тупую игру добивая друга. Нет, Лекс, ты не при чём, это я идиот. Бросил в лицо ревнивца глупого, какая ты сейчас беззащитная и перепуганная, как хочется тебя оберегать и защитить ото всего мира обнимая крепко всю ночь. Провёл ладонью с силой по лицу, мотая головой припоминая все сказанные слова. Теперь Богдан уверен, они с Алексой вместе. За кого сейчас переживает больше? Конечно за лучшего друга, брата, которому очень не сладно пришлось. Слов не подобрать…

— Так почему у тебя ключи? — вернула Димку на землю так интересующим вопросом.

— Андрей дал, просил днём побыть с тобой.

Алекса обречённо замотала головой, утыкаясь носом в кружку.

— Ты считаешь в этом нет обходимости? — отодвинул Димка тарелку и придвинулся к ней вместе с табуретом.

Нервно вскочила и отошла к окну. Нестеров развернулся за ней следом.

— Мне кажется или ты меня шарахаешься?

— Кажется, — отмахнулась девчонка отворачиваясь.

Тут же сильные руки обняли прижав к груди.

— Мне кажется ты до конца не понимаешь, насколько всё серьёзно. Вспоминай, что ещё натворила и нам забыла рассказать.

Вырвалась, искря от гнева.

— Я не понимаю?! Уверен?! Кажется ему! Постоянно тебе что-то кажется. Да некогда мне было творить! Когда бы успела?!

— Не кажется, шарахаешься, — пристально посмотрел в глаза. — А если бы успела, то конечно же бы ещё что-то натворила.

Оба сели на край подоконника.

— Да ты странный последнее время через чур, не хочу я с тобой обниматься. Внимание твоё уже какое-то не братское… — не договорила смутившись.

— А какое? — подозрительно изменилось настроение Нестерова.

Руки сложил на груди закрываясь от неё.

— Дима! Я ничего не творила! И никуда не лезла, я никого не трогала… Кроме матери… — осеклась и задумалась.

Ну нет, точно нет, мать то её убивать не станет, бред какой. А, где она пропадает всё время? Не похоже на неё, не похоже.

— Дим, а окажи-ка мне услугу. Ты же можешь узнать, где моя мать, где живёт, чем занимается помимо магазинов.

— Ну в принципе можно.

— Ничего и нигде я больше не творила и не чудила! — не может успокоиться, кричит.

— Кроме Меркеля.

— Кроме Меркеля!

— Тогда я не понимаю, кому понадобилось убить тебя.

— Дело не во мне! А в моём папаше. Вы не понимаете что ли этого?! Других вариантов нет. У него спросите какого хрена творится и пусть он вспоминает, кому и кого должен.

— Ладно, ладно, не ори. Я тебя услышал. А с темы слилась, — хитро смотрит. — И что ты там обмолвилась? Куда переезжать собралась?

Спрятала замёрзшие пальцы в рукава кофты и нахохлилась как воробей. Не готовы они ещё к холодам, вот совсем не готовы. Ледниковый период не просили.

— Куда, куда, к тебе. Для начала к тебе.

— Ко мне значит, охренеть. А я то почему не в курсе, что ко мне?

— Мне разрешения спросить?

Нестеров вздохнул потирая лицо. Ухватил тарелку с бутерами и направился вон из кухни, бросив через плечо:

— Пошли сериалы смотреть, у тебя постельный режим.

За день отлежали бока, пересмотрели сериалов до тошноты. И даже успели вздремнуть. Димку терзала тревога, да и совесть по чуть грызла. Он же прекрасно понимает, не кинется Богдан отвоёвывать Алексу. Да-а, хорошенько вмазали друг другу. До сих пор с трудом в это верится.

Поболтав с Алёной по телефону сослалась на занятость и оставила подругу за старшую. Андрей просил никому ничего не рассказывать. С каких пор слушается инквизитора? С давних… Или нет, не так, с недавних, иногда.

Димке позвонил Андрей поблагодарить за смену и Нестеров сразу засобирался домой.

— Если Андрей разрешит, сразу заберу тебя, собери вещи.

— Всё давно собрано. В смысле разрешит?! Я решила, я переезжаю!

— Ты решила, что даже меня не спросила.

— Хорошо-о, я тебя поняла. Съеду куда-нибудь в другое место.

— Так! Поговори ещё у меня. Никому дверь не открывать, из квартиры не выходить. Андрей скоро приедет.

Наблюдает в окно за другом. Почему это из-за меня? Так хотелось завалить Нестерова вопросами. Почему Богдан ударил? За что? А Димка дал сдачи? Будь это кто угодно распросила бы, но не Богдан. О нём спрашивать не будет. Я у них виновата! Сами вы придурки. Ладно сейчас из-за лица дома сидит, а когда всё заживёт, синяки спадут, так и будет взаперти… Надо что-то решать.

Вздрогнула, на кухне ожил мобильный. Уимберг.

— Дверь не открывала, из квартиры не выходила.

— Умничка.

— Сам такой! — сказала, но поздно опомнилась, осмысливая.

В трубке раздалась довольная ухмылка. Девчонка грозно засопела.

— Я чуть задержусь, но там твой отец жаждет встречи. Уже в пути, через пару минут будет.

— Я разве приглашала его в гости?

Андрей уже сбросил. Чертыхнувшись метается, собираясь. Джинсы, кеды, простенькая футболка, сверху толстовка, прихватив телефон и ключи вылетает пулей из подъезда и чуть не впечатывается в Грановского. Чудом успела притормозить. Перепуганно смотрит, мысли разом вылетели из головы.

— Куда это ты собралась?

— Куда надо, — сам собой вылетает ответ. — Вы чего тут забыли?

Осматривает мельком обоих, наглаженные брюки, чисто выбритые морды. Грановский качает головой.

— Вы, то есть я, или мы оба?

Потешается что ли, тут же взъерепенилась девчонка, на что мужчина только улыбнулся.

— Решил осведомиться о твоём здоровье.

— Я здорова, — отступила, глазами ищет пути спасения.

Мимо них то точно не проскользнёшь незамеченной. После слов Андрея всё таки осторожность проявляла. Умирать совсем не хочется. До сих пор в шоке от осознания, что её хотят убить.

— Так куда собралась?

Брови взлетели на лоб, а не много ли он хочет требуя ответа.

— Неужели не предупредили не высовываться из дома? — продолжал Михаил требовательный допрос, сверкая тёплыми глазами.

— Предупредили.

Мужчины переглянулись удивлённо.

— Доктору показывали?

— Показывали, — сощурила глаза.

Сложила руки на груди выпрямив гордо спину.

— А кто Вам, дал право меня допрашивать?

— Допрашивать? — удивился Грановский. И действительно разошёлся. — Совсем не боишься?

— Кого? Вас? — закатив глаза к небу. Тьфу ты, дурацкую привычку у Алёны переняла.

В ответ раздались усмешки.

— Не боюсь. А надо? — наглость и дерзость в тоне режут слух.

Глаза Грановского блеснули азартом. Стоят преградив дорогу и кажется не намерены пропускать. Её вопрос мимо ушей, а свой повторил.

— Так куда?

— Воздухом подышать.

— Одна? — уточняет подозрительно.

— С тобой, — дерзко вскинув подбородок смотрит прямо в глаза.

По правилам игры мужчина должен податься к ней на встречу, но он будто смутившись засовывает руки в карманы и выпрямляется, становясь будто ещё выше. Это конечно не гора Богдан, но тоже не маленький. Снова эта шлюха маячит в мыслях и сравнениях. Что б тебе перевернуться, да отвалить от меня уже. С какого перепугу так и лезет голову.

— Поехали, подышиш со мной, — кивнул на хищного монстра возле подъезда.

Алекса опасливо бросила взгляд на внедорожник. Сколько вызова в голосе, а смотрит, прямо испытывает на прочность. Держись дура, выросла уже, чтобы вестись на слабо.

— Благодарю за приглашение, обойдусь.

Михаил разразился весельем, быстро девчонка переобулась. Храбрится, но боится.

— Даже так умеет, — подал голос Степан, присвистнув. Под двумя угрожающими взглядами ретировался за руль, улыбка отказывалась сползать с лица. Ну мелкая даёт.

Грановский желал остаться наедине, а Алексе хотелось пнуть, чтоб летел подальше со своими подколами вслух. Оставшись тет-а-тет заговорил:

— Не люблю юлить и говорить о погоде. Предпочитаю по факту и честно, тем более с женщинами. Мы оба знаем, тебя хотят убить, а ты вот так разгуливаешь по улице. Как минимум это глупо.

Побольше набрав воздуха в лёгкие Алекса сдержалась от плохих слов в его адрес, что рвались наружу. А максимум видимо тупо. Волна гнева хлестнула по лицу обжигая.

— Знаете, что… — запнулась, имя так и не вспомнила.

— Михаил, — подсказал меняясь в лице.

Как его зовут с первого раза запоминали все, а тем более ни одна баба не забыла. Тело обдало странным раздражением.

— Михаил, я вам искренне за всё благодарна, но вас не касается… — произносит буквально по слогам.

— Здорова и замечательно, — оборвал бесцеремонно. — Удачи.

Не задерживаясь больше ни секунды хлопнул дверью авто. Она осталась на месте, слегка ошарашенная. Психанул что ли? Сначала командует тут, допрос учиняет, а потом раз и я свалил обидевшись. Тоже мне звезда, на что обиделся то… Да плевать! Ещё один псих. Чтоб тебя! Зарычала Алекса. Неприятное ощущение, когда столько совпадений.

Внедорожник ещё не успел отъехать, как в начале двора показался "Мерседес" с уже знакомыми номерами. Андрюша, ты же знаешь, я терпеть не могу папашу и нет желания с ним даже видеться, не то, что разговаривать. Ой зря вы снова меня не спрашиваете, ой зря… Чертыхнувшись, Алекса нырнула в чёрную махину. Степан удивлённо обернулся, а на второго старалась не смотреть, кожей ощущая тяжёлый взгляд на себе. Чует задница, новое приключение не за горами.

— Предложение ещё в силе? — буркнула, складывая руки на груди.

Мужчины разом уставились на ползущий по неидеальной дороге мерин.

— В силе. От него бежишь?

Алекса взглянула на приближающегося немца.

— Может мы уже поедем?

Грановский нервно хохотнул кивая Степану. Ленд Ровер стремительно унёсся вон из двора и не сбавляя ходу влился в общий поток. Сердце девчонки пугливо пропустило удар, слова Андрея эхом в голове гуляют. Дура, ты к кому села? Только вот поздно уже. Где наша не пропадала, помахал оптимизм ручкой ободряя.

Поднялся ветер гоняя пыль, буквально ураган. На стёкла упали, первые, огромные, капли дождя. Алекса нахмурилась, ну что опять не так? Но грома не последовало, как бывало это обычно. Значит не боги гневаются, просто разыгралась стихия. Ливануло как из ведра, делая зелень вдоль дороги яркой.

— Дождь, — улыбнулась против воли.

А жаль, что так холодно, погулять бы под ним и смыть с себя все проблемы. Силы природы настолько обостряют ощущения. Эмоции в груди подозрительно плещут, требуют выхода, а их истоки не понятны. Предчувствия… Что это?

Степан обернулся с немым вопросом, поймав взгляд Грановского прибавил газу и видимо совершенно плевать на ограниченную видимость. Алекса заметила, поочередно на них посмотрела. О чём они там переговариваются?

— Нравится дождь?

Чуть не вздрогнула от вопроса.

— Нравится, — сама осматривается, не понимает куда везут.

Спросить конечно можно, прикусила язык, не дождутся. Не боится она их, хотели бы оторвать голову, давно бы это сделали. Тянуть нет смысла. Почему так испугался Уимберг? Алекса резко повернулась к Михаилу и клацнула зубами по языку. Мужчина смотрел в упор.

— Что? — бросила ему в лицо. Лучшая защита это нападение.

— Хотела что-то спросить? — осведомился еле заметно улыбнувшись.

А глаза-то как пылают интересом, сделались яркими, с какой-то жадностью осматривает хрупкую фигурку. Побитое лицо девчонки создавало образ беззащитной и нежной, пробуждая желания защищать и оберегать. Молчит, не отвечает, даже не спрашивает куда едут. Глупо смелая, но проблески разума просматриваются в пугливом взгляде. Но надо помнить, это всего лишь образ, на самом деле она выносливая, сильная и опасная, даже не физически, хоть и подготовлена. Коварная, хитрая… Грановский оборвал мысли. Теперь для него все женщины таковыми видятся. Да так и есть, лживые, лицемерные суки, торговки красотой и обаянием. Зрительный поединок продолжался, но не она. Хотелось верить, только факты из её личной биографии говорили об обратном. Так мало лет, а уже есть, что о ней рассказать. Девчонка просто кладезь талантов не присущих красивым девушкам, коей она является. Как не тормозил себя в мыслях приходил к одному выводу, запала в душу. Будит первобытное желание обладать, потянулся рукой к лицу. Она дёрнулась приводя в чувства.

— Не бойся, просто хочу взглянуть.

— Так не видно?

Отвернулась к окну, снова сложила руки на груди.

— Спросить куда едем не хочешь? Или даже не интересно?

Простенько одетая, джинсы в обтяг по стройным ножкам, свободная светло бежевая толстовка и ни намёка на дорогой парфюм. Улыбнулся, неосознанно принюхивается в поисках аромата кожи, вот что тянет к ней приблизиться, уверен она потрясающе пахнет. Ни вызывающего каблука, нет короткого платья, а он включает контроль над желаниями. Хочется встряхнуть головой, отгоняя наваждение.

— И куда мы едем?

— В гости.

Вздёрнув бровь стрельнула слегка прищуренными прекрасными глазами.

— К вам значит в гости? — уточнила.

Грановский нервно сглотнул.

— Совершенно верно.

Вместо того чтобы испугаться ещё больше, Алекса даже обрадовалась. Что ж, начнём распутывать клубок смотанный накрепко Уимбергом, Меркелем и Грановским. Телефон в кармане ожил, заставляя вздрогнуть. Мельком взглянув сбросила Андрея, папашка то в чс, явно видел, как она уехала. Сообщения о звонках пришли. Секунды раздумия и отключает телефон. Неужели с первого раза не понял, не будет она с ним общаться, раз сказала, так примите и поймите. А нет, так идите лесом.

Покосилась на соседа, заинтересованно наблюдает. А с чего это у него к ней такое пристальное внимание? Кто ему нужен на самом деле? Папашка, Андрей. Точно не она. Не подходит на роль той, что может заинтересовать такого как он. Усмехнулась в слух. Да ещё в таком распрекрасном виде как сейчас, чего одно лицо только стоит. С досады прикусила губу, вечно страдающую от удара в морду. И как до сих пор без шрамов, удивительно.

— Всех возите к себе домой?

Огорошила вопросом с подковыркой.

— Никого, — серьёзен, пристально смотрит.

От этого взгляда хочется спрятаться, будто касается, буквально кожей чувствует, как осматривает лицо, трогает губы. Зрачки расширились, снова прикусила губу. Дурацкое дежавю заставляет сердце биться быстрее. Внутри нервная дрожь. Алекса блин, куда ты снова влезла.

Мужчина резко отвернулся. Показалось будто в воздухе разлетелись разряды электричества. Кожу на всём теле обдало жаром. Степан бросил на них быстрый взгляд в зеркало. Алекса отвернулась в противоположную сторону. Ненормальное напряжение летает в воздухе потрескивая.

Он мог отвезти подышать куда угодно, а не к себе домой. Никого! Так и поверила.

У ворот встречал парень с зонтом, Грановский обошёл машину не смотря на дождь и открыл дверь девушке, подавая руку, которую она конечно же проигнорила. Забрал зонт и буквально плечом к плечу прошли в дом. Если так можно сказать, он возвышался перед маленькой фигуркой, волнуя чем-то ещё, непонятным для неё.

Гостиная встречала уютом и теплом, мгновенно согревая.

— Вот и подышала, — проворчала еле слышно, отходя подальше.

— Погода не лётная дышать, — услышал значит. — Сменить обстановку может заменит желание подышать.

— Не заменит.

— Давай на чистоту.

— Давайте.

Засмеялся и крикнул:

— Марин, я дома.

Алекса резко обернулась.

— Явился! Обед пропустил, а ужин ещё не готов! — послышался возмущённый женский голос с акцентом, откуда-то из далека.

Грановский улыбнулся.

— Намеренно подчёркиваешь Вы? — бросив хитрый взгляд уселся в кресло. Видимо любимое место.

— Совершенно верно, — подтвердила обходя по кругу огромный диван, на котором сидела совсем недавно.

— Так давай намеренно перейдём на ты, — смотрит словно зверь за добычей наблюдает.

Не напугаешь, не надейся, настраивает себя, но трепет внутри сбивает настройки. Подходит к окну, дождь льёт сплошной стеной, ничего не видно.

— Я подумаю.

— У нас гости, а он молчит. Ну, что за человек! — всплеснула руками женщина, что провожала её в ванную ночью.

— Марин, сделай нам пожалуйста кофе, — мягко просит хозяин дома.

— Можно мне чай, — влезла Алекса. — От кофе голова сильнее болит.

Марина кивает и пулей несётся на кухню, как предполагает Алекса. Сама бурчит под нос причитания.

— Тебе выписали…

— Хватит, — обрывает девчонка. — Не надо о докторах, таблетках и прочем. Мне этого дома хватает. Вроде как сменила обстановку.

— Хорошо, — соглашается улыбаясь. — Давай договоримся, говорить друг другу, как есть, вот как ты обычно и делаешь, что в голове, то и на языке. Правда не во всём, иногда контролируешь процесс. Я со своей стороны обещаю быть честным и говорить, как есть. Хочется и от тебя того же.

Вскинув брови села напротив на краешек дивана, вытянув ноги.

— И зачем мне подобная договорённость?

— Разве не хочется откровенногообщения? Мне очень хочется общаться с тобой на прямую. Слышать то, что на самом деле думаешь.

— Иногда можно услышать неприятное.

— Я готов и к этому.

Сердце забилось быстро-быстро. Это что ещё за клятвы говорить только правду и только правду.

— Хорошо.

— Обещаешь?

Кивнула, под пристальным взглядом. Не принял ответ, продолжает ждать.

— Обещаю.

Входит охранник, что встречал с зонтом и говорит:

— Михаил Геннадьевич, — скосив глаза на Алексу замолкает.

— Говори, — разрешает Грановский.

Мягкость с лица мигом слетает.

— Возле ворот Уимберг с бойцами.

Алекса встрепенулась распахнув глаза, вскочила на ноги.

— Чего хочет? — стальные нотки в голосе.

— Требует вас и отдать девушку.

Метнулась перепуганным взглядом к Михаилу. Пристально посмотрел на неё и жестом руки отпустил охранника.

— Отдавать тебя? — спросил будто бы у себя.

По спине побежали холодным ознобом мурашки. Дышать стало тяжелее.

Глава 13

— А можно и не отдавать? — голос сел.

— Можно и не отдавать, — отозвался будто эхом, гипнотизируя.

— А потом?

Поднялся и направился к ней, отступила упираясь в диван, дальше некуда. Склонился к уху, еле касаясь скулы, на выдохе ответил:

— Ждать буду пока падёшь к моим ногам…

Дёрнулась как от разряда электричества. Но Грановский уже идёт к выходу.

— Пойдём, верну тебя твоим олухам. Заодно ткну в лужу как котят, раздолбаи, увели прямо из под носа.

Алекса не могла двинуться с места. Он обернулся.

— Или не хочешь? — рука застыла протянутая к двери.

Перед ней взрослый привлекательный мужчина, широкие скулы подчёркивают красивый изгиб губ, серые, тёплые глаза отдают малахитом, обрамлённые длинными, пушистыми ресницами. Высокий, подтянутый, осанка и каждое размеренное движение говорят о том, что цену он себе знает и прекрасно понимает какое впечатление производит на окружающих. Ну, а как иначе! Пробирающий взгляд словно рентген видит насквозь, считывает помыслы и мысли. Тяжело сглотнула, и нужна ему явно не она, играет, как кошка мышкой. Пешка в его игре против Андрея или её папаши.

— Я готов и повоевать, — пристальный взгляд говорит о многом.

Только она не понимает о чём. Чуть прищурившись сорвалась с места. Дверь открыл, но тут же преградил ей дорогу. Замерла в упор перед ним, упрямо вздёрнув подбородок. Сердце несётся в бешеном ритме ускоряя дыхание. Пальцы сами собой сжались в кулаки.

— Алекса, — заметил перемену в настроении. — Злишься?

Она еле заметно повела бровью, так и есть, видит насквозь.

— Поторопимся ткнуть в лужу Уимберга.

Его рука за спиной толкнула открытую дверь захлопнув, показалось будто громыхнуло, как в огромном пустом помещении, она даже вздрогнула. Глаза широко распахнулись, дыхание дрогнуло. Передумал отпускать, путь на волю отрезан.

— Ты обещала говорить как есть, голую правду.

Тело обдало жаром. Ловит на слове, взял обещание не просто так, а она дура обещала. Хотелось отступить от него, вернуть личное пространство, но не могла трусливо сдать назад. Чуть склонился к ней.

— Что в моих словах тебя разозлило?

Горло сдавило спазмом, дикое желании увеличить дистанцию, с трудом удерживает себя на месте. Разве может она озвучить свои мысли вслух? Нет, конечно. Секунды показались бесконечностью.

— Я хочу уехать, — только и смогла выдавить из себя.

Замечает раздражённый взмах рукой, слышит за спиной тихое ворчание. Видимо Марина, кофе же просил. Вот так просто одним жестом отдаёт указания налево и направо. Пригвоздил к полу волей таящейся внутри. Где-то в районе желудка скрутился тугой узел. Стиснув челюсти не отступает упорно борется в зрительном поединке.

Усмешка тронула полные губы и он даёт ей поблажку. Распахнув дверь пропускает. Упрямая, прекрасно понимает состояние девчонки и будто даже слышится, как быстро бьётся дерзкое сердечко. А пахнет как и предполагал умопомрачительно. Теперь даже на расстоянии ощущает аромат её кожи, на кончиках пальцев будто разряды покалывают, с трудом контролируемое желание коснуться и ощутить шелковистость тела.

У ворот армия Уимберга, а он думать может только о том, как удержать в узде свои желания. Усмехается, и откуда ты такая взялась Алекса Никольская. От такой надо держаться подальше, иначе и не заметит как голова с плеч слетит. Глаза упрямо опускаются на обтянутую джинсами упругую задницу. Потирает переносицу, ей богу как школьник. А дождь-то оказывается кончился, воздух ледяной и сырой режет лёгкие от резкого вдоха.

Степан обеспокоенно ожидает их, взглядом говорит верному другу, разойдёмся мирно. Но парень упрямо вместе с ними следует за калитку.

Алекса выходит первая и удивлённо вскидывает брови, челюсть так и падает с громким дзынь на тротуарную плитку. Уимберг свирепо сверлит холодными глазами, аж мурашки по спине. За ним человек десять крепких мужиков в чёрной спец одежде, вооружённые судя по виду до зубов. Это что ещё такое? Так и застыла.

Температура воздуха будто повышается на несколько градусов. На секунды обстановка застыла, на заднем фоне лай многочисленных собак. Алекса оглянулась на Грановского, он в упор смотрит на Уимберга. Снова осмотрела команду Андрея и неуверенно шагнула вперёд. Тимур подхватил её за локоть и направил к Ауди. Вырвала руку из захвата обдав ненавистью. До сих пор не удалось поквитаться с этим гадом за попорченое в прошлом лицо.

— Села, — рыкнув открыл ей дверь.

— Руки, — предупредила попытку ей помочь.

Мужчины обменялись гневными взглядами.

— Уимберг, неужели ты думаешь я так низко пал?

— Кто тебя знает насколько ты пал. Не втягивай девчонку, она ни в чём не виновата.

— Даю слово, Алекса не будет разменной монетой. Другой интерес.

— Сделай так чтобы этот интерес исчез.

Грановский улыбнулся, опасно так сверкнув глазами.

— Неподвластный процесс запущен, тебе ли не знать как это бывает.

Андрей буквально скрипнул зубами.

— Не справляешься, Уимберг, из под носа увели уже второй раз. Может ты слишком занят личными делами.

Разлетелись искры, взгляды полоснули друг друга.

— Не трогай её, не надо, — еле слышно сказал Уимберг, не сомневаясь, что его прекрасно слышит оппонент.

Угроза, прямая и ясная обоим. Глаза говорили, пойду до конца, до последнего вздоха.

— Смотри, скоро придётся выбирать, — Грановский хищно улыбался, наслаждаясь зрелищем и предвкушал скорую победу.

По знаку Андрея отряд расселся по машинам, поворачиваясь к врагу спиной знал сейчас не ударят. Но придёт время и они обязательно сойдутся в поединке.

— Береги её, — бросил вслед Грановский.

Уимберг застыл уже садясь в машину, но не обернулся. Девчонка притихше сидела, пристегнул ремень и бросил ей сквозь зубы:

— Ремень.

Послушно пристегнула. Покосилась на Андрея, руки заметно подрагивают, на скулах играют желваки и чуть ли не пар из ноздрей валит. Отвернулась к окну, головная боль обрушилась на неё заставляя морщиться. Неприятное ощущение, она снова в эпицентре, но нихрена не понимает, что происходит. Кажется ей пора начать тренироваться, где-то надо спускать пар. Тело желает активных движений переполненное негативом. Неосознанно коснулась щеки. К его ногам, не дождёшься! Странная реакция, отдёрнула руку от лица.

Разговаривать совершенно не хотелось и этот молчит, бесится. К лучшему, не настроена на беседы. И моралей не читает, дышит холодом ледяной дракон. Но как только вошли в квартиру началось.

— Тaкое впечатление, что ты намеренно меня подставляешь.

— Перекрестись, кажется, — сбросила кеды.

Любопытство сдохло, на удивление совсем не интересно, что это было за шоу. И уж тем более не хотелось знать к чему готовился Уимберг собирая отряд в погоню за ней. Слишком много за последнии дни информации. Больше волнует собственное состояние, хочется усесться на привычное место под окном и уткнуться в колени лбом. Спрятаться и пусть все исчезнут. На кухне проглотила две таблетки разом, запила.

— Русским языком сказал… — преследует Уимберг.

— Не продолжай, знаю наизусть.

Про Грановского подозрительно не спрашивает, не требует. А с кем он не воюет, Меркель война, Грановский тоже самое, а ещё её всё время поучает никуда не лезть.

— Домашний арест и постельный режим не нарушать, последний раз говорю, иначе пойду на крайние меры.

— Хорош угрожать.

И тут Андрей взрывается.

— Ты знаешь к кому в машину села?!

Передёрнулась от вопля подобравшись. Свирепо сверкает на неё глазами, впечатление, что сейчас вцепится ей в горло и придушит, а может даже быстрее, одним точным движением свернёт шею. Смерть мгновенная, даже не почувствует боли. Прочь дурные мысли.

— Грановский вполне может быть тем кто заказал тебя.

Она успела только рот раскрыть.

— Ты же не знаешь кто он и на что способен.

— Так дело то не во мне! Думаешь я не понимаю! — отошла от страха и закричала в ответ. — Что у вас за счёты? Почему это должно касаться меня? Почему через меня постоянно кто-то тебе что-то доказывает?!

— Личные счёты… — замолчал сжав челюсти. — Не касается и не должно.

— Ну так реши проблему, — зарычала зло. — Я хочу жить спокойно. И не села бы ни в какую машину, если бы ты меня услышал.

— С виду не глупая, а на самом деле, нереально глупая. На зло, во вред себе это верх глупости.

— Если б Грановский хотел оторвать мне голову, давно бы это сделал. Возможностей было уйма.

Снова Андрей хотел сказать, да промолчал отворачиваясь, справляется с эмоциями. Отвечает на звонок. Алекса воспользовавшись этим ускользает в ванную. За окном уже темно. Может хоть вода вымоет хаос из головы.

Входя в спальню удивляется, Андрей у окна с её телефоном в руках.

— Оборзеть! Прекратишь всё хватать и лезть куда не надо?!

— Отец твой звонил, — спокойно отвечает.

Отобрала мобильный и бросила на кровать.

— Кто-то мне что-то обещал.

Забралась под одеяло и тяжело вздохнула. Как она устала, от безделия видимо. Андрей пристроился с другого края полулёжа. Укуталась посильнее и повернулась к нему.

— Я даже разговаривать не хочу, — вдруг поделилась.

Взглянул на девчонку устало.

— Я тоже.

В руке пропищал телефон чередой сообщений, просмотрел, отослав краткий ответ. Откинул голову закрыв глаза.

В этот момент Уимберга даже жалко стало, настолько он замученным выглядит стоило только прилечь. Сообщения жалобно попискивали поступая одно за другим. Уронил уже бесивший аппарат на постель. Единственный способ отдохнуть и не отвечать на звонки это быть с ней рядом. Себе то он доверяет.

— Мы с Максом друзьями были с детства.

Девчонка встрепенулась, уж думала ничего не расскажет. Но это же Уимберг, раз обещал, то хоть сдохнет, но выполнит.

— В одном дет доме росли под Питером. Он всегда защищал меня, я позже него попал туда и тяжело адаптировался. В тринадцать мы бежали, пришлось бежать. Война со старшеками перешла все границы разумного, либо мы их, либо они нас. На улицах Питера мы многое вместе прошли, повзрослели быстрее, чем положено детям. В конце концов нас всё таки поймали, только не вернули обратно. Я попал к твоему отцу, а Макса забрала откуда ни возьмись объявившаяся тётка. Жизнь развела, но мы всё равно оба шли по выбранному пути и воплощали задуманные в детстве планы. Разными дорогами конечно, главное результат, остальное не важно. Всегда на одной стороне были, чего бы не касалось и только одно делили. Девчонок. Каждый раз обоим нравилась одна и та же. Спустя пять лет мы встретились, служить нас бросило в одну часть и всю службу девчонку делили. Бабы на него велись мгновенно, как под гипнозом верили каждому слову. Всегда уводил у меня, а спустя много лет я у него, впервые. На этот раз миром не разошлись. Мир и дружба оказывается держались на мне. В этом городе Макс оказался случайно, и так же узнал о тебе, случайно, по моей тупости.

— Хочешь сказать он подстроил знакомство со мной?

— Нет, ему просто повезло наткнуться на тебя. Если б не я, он бы поигрался разок и уехал. А тут я ему со своим только подойди.

— Опять ты виноват в моих проблемах.

— Опять?

— Не придирайся, к слову пришлось, — но Алекса заметила изменившуюся интонацию.

Неприятно подобное слышать, пешка, она всего лишь фигура на чьей-то доске.

— Ты сама себе находишь приключения, слушаться надо и не делать глупостей. Как не крути, а с тобой у него пути пересеклись, со мной или без меня результат один.

Пригревшись Алекса закрыла глаза. Слушаться… Нет в её арсенале качества послушание.

— А эту, с которой живёшь, ни с кем не делил? — пробормотала девчонка.

Уставился на задремавшую Алексу.

— Откуда тебе знать с кем я живу или не живу?

— Я вас выследила, — ответила засыпая.

— Выследила?

Не ответила, уснула. Уимберг усмехнулся, а нюх как у собаки, вся в папашу. И только на секундочку прикрыл глаза, как сразу провалился в сон.

* * *

Решено, он должен поговорить с Богданом, что нашло дразнить друга хлестая по больному, сам до сих пор удивлён. Нестеров торопливо выскочил из двора, не успел открыть машину, как заметил приближающуюся "Бреру". Димка улыбнулся и этому неймётся. Богдан вылез наружу подходя в упор. Улыбнулся ржущему другу.

— Не спится, Богдан?

— Не ко мне ли собрался среди ночи, Нестеров?

Обменялись рукопожатиями и обнялись выдыхая с облегчением.

— Прости брат, не сдержался, — первым начал брюнет.

— И ты меня, сам виноват. Знал, что делаю.

С довольными лицами сели в итальянку. Погода не вдохновляет на прогулки.

— Я под играл тебе, нет у меня ничего с Алексой. Тупой порыв, лучше бы поговорил ещё раз.

Богдан замотал головой, хотелось спросить, а что тогда делал у неё, но есть ли основания задавать подобные вопросы.

— Сам не знаю, какого чёрта нашло на меня. Слыш, Богдан, ну далеко не всё равно, может попробуешь ещё. Попытаешься поговорить… Или может начать заново?

— Да разве я не пытался?! Ни разу не пытался?! До сих пор перед глазами та ночь… Когда и в машине тоже… Был уверен, ну теперь всё, моя, со мной и никуда не отпущу. И знаешь, что я услышал? — свирепо смотрит на Нестерова. — Это всё ничего не значит. Это она мне сказала, после всего, что было. Спустись на землю придурок! Как баба себя ведёшь! После всего, что было… А, что было?! Был охрененный секс и не более. Да, когда я согласился и подтвердил, видел в её глазах, больно, неприятно, зацепило, но это уже ничего не меняло. Не могу заставить её быть с собой. Она просто напросто продолжать будет ставить на колени и клонить мою голову в поклон к её ногам. За глупые ошибки будет заставлять кланяться! Мне кажется уже хватит! С полна получил! Разве нет? Сгрести в охапку и доказывать, как люблю, как нужна, а она будет лицо воротить наслаждаясь победой.

Богдан обречённо качает головой.

— Богдан…

— Да всё, Дим, всё. Может и не люблю уже. Хочу не спорю… Хорошо, и без этого готов быть рядом. Хотя бы просто здороваться, болтать о погоде, иногда видеться. А знаешь зачем? Как говорит Алекса, надежда дохнет последней. Тупая, позорная надежда, что таким способом мы придём к миру, а там и до отношений недалеко. Дибил просто. Ну дибил. Никак не могу смириться, что не хочет она со мной быть. Время утекло, уже надо отпустить воспоминания, яркость уходит по чуть, остыну. Уже не схожу с ума, не круглые сутки в голове, иду на выздоровление.

Тяжело вздыхая, Димка трёт ладонями лицо.

— У меня никогда ничего не будет с Алексой. Не обязан тебе это говорить, по сути имею право, если захочу, но я тебе говорю. Чтобы не придумала твоя ревность, никогда не буду с Алексой.

Богдан горько усмехается.

— Спасибо, но как говорится, не зарекайся.

— Я тебе говорю никогда, здесь исключение, не зарекайся не в нашем случае.

— Почему так уверен?

— А тебе так хочется чтобы я с ней был?

— Нет. Но возникает вопрос.

Богдан как всегда видит суть и чует подвох. Попадает в самую точку. Нестеров в упор посмотрел, но рта раскрыть так и не смог.

— Никогда Богдан, будь спокоен, — заверил, поймав подозрительный взгляд друга. — Ты придурок конечно, мог бы отдать девчонку в хорошие руки лучшему другу.

— Да пошёл ты, Нестеров! — пихнул Богдан его в плечо. — Задолбал уже стебать. Да блин, я вот такой! А ты не такой? Отдашь мне Алису в хорошие руки? Приглянулась, я бы запал на такую. Любить буду, баловать…

— Заткнись придурок, я тебе щас лицо поправлю со второй стороны, — зарычал Нестеров.

— То то же!

— Как там у вас с Кристиной?

— Нормально всё.

— Ты ж налево смотришь.

— Только смотрю, руками никого не трогаю.

— Не живёт она в твоей голове.

— Ну как сказать. Скучаю, привык, нравится, маниакально не живёт в голове и это очень радует.

Тут же раздаётся телефонный звонок. На дисплее как раз она. Богдан морщится и отвечает.

— Да, Крис. С Диманом я, возле его дома. Тебе фото прислать?

Вздыхает потирая лицо.

— Сейчас уже еду, — сбрасывает и вертит в пальцах мобильный.

— Всё с вами ясно, — делает выводы Нестеров. — Езжай, я пошёл. Завтра на работу.

— Давай, — закинул Богдан руки за голову и потянулся, да так и остался сидеть.

— Уговорил тебя отец?

— Уговорил, — улыбнулся Богдан. — Отдал ваш спорт зал для тренировок.

Нестеров довольно поулыбался и ушёл, а подозрение, что что-то недоговаривает осталось. Так и терзает изнутри. Неужели оторва снова вытворяет чудеса, неудивительно конечно.

* * *

Дурацкий мобильный, звонит настойчиво и пытается вытащить из блаженного расслабления. Алекса приоткрыв глаза нащупала и прочистив горло ответила:

— Да… — хрипло.

— Андрей, — послышалось неуверенное в трубке.

— Он спит ещё, — сказала и распахнув глаза подскочила. В смысле спит?!

Уимберг тоже проснулся, удивлённо осмотрелся и сел, потирая лицо. За окном давно светит солнце, укрыт покрывалом. Опустил ноги скидывая.

— Ты что тут делаешь? — таращила на него глаза Алекса.

Порыскал по постели и заметив нужное в её руке, выдернул телефон.

— Последнюю неделю сплю три часа в сутки и вот результат.

Алекса укуталась в одеяло. Второе долбаное утро, просыпается с мужиком. Даже не так! С разными. Вздыхая прикрывает глаза рукой. Совсем обалдеть. Ну ладно пусть они присматривают за её безопасностью, но спать то с ними не обязательно. Этот хоть обниматься не полез во сне.

Уимберг взглянув на принятый Алексой звонок, еле заметно вздохнул, проводя нервно пальцами по волосам.

— Скоро Нестеров приедет, заберёт тебя к себе, — заправляя мятую рубашку в брюки. — Из дома не выходить без сопровождения и не позвонив мне. Спросилась, и только тогда с кем-то вышла. Поняла?

— И долго так?

— Сколько понадобится.

Улеглась по удобнее спрятав нос под одеялом.

— Позвони Димке, пусть не торопится, я ещё поспать хочу, что-то не хорошо мне.

Спать очень хотелось, но не засыпалось, слушала как Андрей ходил по квартире, то в ванную, то на кухню.

— Помни, что я говорил, не делай глупостей, если хочешь жить, — стоит на пороге её комнаты.

Открыла глаза и промолчала, но стоило ему повернуться спиной, окликнула:

— Андрей…

Обернулся.

— Грановский три раза мне помог. К врачу возил, когда Меркель ударил. Вчера пытался отчитывать, что я одна вышла из дома. Это игра?

— Знает, что Меркель ударил, — переводя взгляд с неё в окно.

— Я не сказала кто, хоть и пытался выяснить.

— Думаешь не выяснил?

Заметила как обеспокоился Уимберг. Развернулся уходить.

— Ты не ответил…

Входная дверь щёлкнула замками. Зарылась в одеяло с головой. Задолбали в усмерть. Вот бы со всех взять обещание говорить правду, как есть, голую, без приукрас и чтобы соврать не могли и промолчать тоже. А она уже дала такое обещание, только вот не сможет так. Плевать, что и кому обещала, если получится конечно наплевать.

Дом Нестеровых безмолвно охранял её покой. Хороши телохранители, совершенно одну бросили. Потёрла ото сна ещё раз глаза и встала. Погода что ли, так и клонит к подушке. Головная боль нарастает, плеснула водой несколько раз в лицо, вытерла на сухо, уже почти не болит. Видеть себя противно, красавица расписная. Как на неё смотрят, с жалостью видимо. Спустилась вниз, прихватив лекарства. Не дошла до кухни, прислушалась. Показалось что ли? Может со страху мерещится. В спорт зале… Осторожно прокралась, возможно Димка уже дома. Дверь резко распахнулась перед носом и она буквально уткнулась в мужскую, прокаченную грудь. Тяжело сглотнув отступила, лёгкие заполнил знакомый аромат, вперемешку с потом. На загорелой коже блестят мелкие капельки, хозяин всё ещё шумно дышит, медленно подняла глаза к лицу, заранее зная кто это.

Богдан чуть не вздрогнул столкнувшись с ней глазами. Рука сама собой метнулась к лицу, во время остановился. Девчонка в это мгновение ещё отступила, опалила взглядом, задержавшись на долю секунды на животе. Прошлась глазами, как раскалённым железом. Открыв рот закрыла, так ничего и не сказав. Устремилась в сторону кухни, он за ней, стараясь не торопиться, не преследует же, он вроде как именно туда и шёл. В районе солнечного сплетения болезненно заныло.

Какого он тут делает? Гремел вопрос в голове, шкаливший пульс глушил. Наливая воды в стакан отвернулась, когда он вошёл. Огромный, пышущий жаром, растрёпанные мокрые волосы, искрящие эмоциями глаза. Отпила забыв про пилюли зажатые в ладони. В памяти так и отпечаталось зрелище разгорячённой кожи. Внизу живота свело судорогой. А руки-то как дрожат. Набрала ещё воды, запила таблетки опомнившись и стараясь изображать равнодушие вышла. С трудом удержавшись от желания обернуться. Она всё ещё помнит его вкус, когда касаешься языком шеи, идеального пресса… Кинулась в комнату. Возле дома стоит Брера, спала не слышала, как приехал. Почему никто ничего не сказал?

Телефон на кровати пискнул мигая. На дисплее сообщение, неизвестный абонент звонил. Видимо связи не было, из-за погоды качество ужасное. Не успела выпустить из рук, как снова светятся незнакомые цифры. Смотрит, не решается, чуть успокоившееся сердце снова пускается в бег.

— Да… — отвечает осторожно.

Закрадывается догадка и тут же подтверждается.

— Здравствуй, Алекса.

Выдержала паузу переводя дыхание.

— Здравствуйте, Михаил.

Усмешка режет слух.

— Ещё не подумала или решила не переходить на ты?

— Ещё не успела подумать.

— Может прямо сейчас это сделаешь.

Уселась на подоконник смотря на Бреру. Странное ощущение, то ли рада слышать, то ли адреналину захотелось. А внизу этот дьявол с чёрными омутами страсти и почти голышом. На секунду прикрывает глаза. И она такая распрекрасная, с потрясающим макияжем из синяков, хорошо хоть отёк спал.

— Алекса?

— Я не обещала быстро подумать.

Смеётся. Мягкий бархатный голос пробирает, волнует заставляя смущаться.

— Зато обещала другое и обманула.

— Неправда! — резко выпрямилась.

— Обещала говорить как есть и не сказала на что так разозлилась.

— Не хочу быть игрушкой в чьих-то не было руках. Не надо меня использовать для своих целей, о которых я даже понятия не имею. Не желаю учавствовать в ваших играх, — хотел как есть, получи! Лицо пылает, сказанное можно трактовать по разному. Сжимает пальцы до побеления в кулак.

— Поверь, ты не игрушка, — тон серьёзный и холодный.

— Не уверена.

Тяжко всё-таки в слух озвучивать свои страхи и опасения, да ещё и незнакомому человеку. К тому же мужчине.

— Поверь моему слову, для меня ты не игрушка.

Алекса нервно рассмеялась.

— Мы друг друга и знать не знаем.

— Предлагаю познакомиться поближе.

— Звучит как-то пошло.

— Господи, Алекса, я не в этом смысле конечно же. Предлагаю познакомиться, пообщаться, в прямом смысле слова.

— Я подумаю.

Снова засмеялся.

— Ой, лиса. Давай сегодня, чего тянуть.

— А давай без давай. Хочется снова ткнуть Уимберга в лужу? Использовав для этого меня.

— Нет, одного раза достаточно. Он вроде не шкодливый котёнок, второго раза может и не получиться.

— Значит без вариантов. У меня домашний арест и постельный режим.

— Но ты согласна, — слышится улыбка.

Вспомнив своё отражение в зеркале хмурится. Если ему верить и он не играет, то зачем с ней знакомиться поближе, тем более сейчас с таким-то видом.

— Не против, — подтверждает честно.

Любопытство, интерес, да плевать что это. Чему быть того не миновать.

В это время Богдан, прихватив бутылку воды, вернулся в спорт зал. Не долго раздумывая набрал номер друга.

— Нестеров, спецом подстроил?

— Что подстроил?

— Что у неё с лицом? — встречный вопрос дрогнувшим голосом.

Снова непреодолимое желание, схватить, встряхнуть её и вытрясти всю правду. На выдохе прикрывает глаза. А так надеялся, что отпустило.

— Боже, Алекса же, — взвыл Димка. — Я сейчас буду, дождись меня.

Богдан швырнул телефон на диван под зебру. Откинулся на спинку, сомкнув веки зажмурился. Не похоже, что спецом подстроено, вот и ответ, зачем Нестеров ночевал у неё. Внутри потряхивает, синяки уже видимо подзажили, но всё равно зрелище ужасное. Куда опять влезла? Смешанные чувства тревоги, жалости и злости одновременно, терзают. Но это не всё. Он конечно же заметил, как она на него смотрела, стоило только пройти удивлению. Сам наверное ощутил подобное. В груди тяжко сдавило, хлестануло жаром по телу. Глаза не желали отрываться от изгиба спины, задницы в коротких шортах, пока она набирала воду. Сжать до хруста костей, это маленькое гибкое тело… Если прикусить кожу на пояснице, задрожит, застонет выгибаясь словно кошка под ласковой рукой. Выдохнул, с силой потирая лицо. Вот только этой ночью разговаривали, и на, получи привет из прошлого. Этот взгляд не скоро забудет, касания языка по животу до сих пор помнит. Всё же придётся высказать Нестерову, почему не предупредил, что она здесь.

* * *

Тот случай, когда и желаешь скорее попасть домой, как никогда и в тоже время держишься, как можно дальше. На сообщения в истеричном тоне не отвечает. Но где это видано чтобы он прятался от проблем. Развернувшись на близжайшем светофоре несётся в сторону дома.

Солнце уже спряталось, но пока ещё не стемнело. Девчонка в надёжных руках. Только не подведи Нестеров, просит мысленно Андрей. Нацепив маску хладнокровия открывает дверь, ключи швыряет на полочку. В квартире стоит тишина. Прямиком направляется в спальню, женские вещи раскиданы повсюду. Она без макияжу, но в платье облегающем словно вторая кожа с телефоном в руках стоит у окна. Без слов подходит в плотную скользнув ладонями по изгибам тела, губами прижимается к шее. Лина резко развернувшись хватает его за кисти.

— Прекрати делать вид будто ничего не происходит, — от злобы голос дрожит.

В упор ей в глаза.

— Что происходит? Помимо твоих истерик.

— Не надо так со мной разговаривать! Андрей… — переводит дыхание сбросив его руки. — Ты был у неё! Ты был с ней!

— Лина-а… Ты же всё прекрасно знаешь.

— Знаю, как ты носишься с этой девчонкой! Каждый её каприз и желание. Она для тебя номер один! А я?!

— Ты прекрасно знала на что идёшь. Разве нет?! — взрывается. — Ты знала и тебя это ничуть не смущало. Теперь ты, что хочешь мне предъявить?!

Карие глаза становятся темнее, откидывает волосы с лица нервным движением.

— Что ты молчишь? — берёт себя в руки. — Есть доводы в пользу твоих истерик?

— Я всё могу стерпеть. И разлуку и редкие встречи, но только не другую бабу. А ты даже не отрицаешь.

— Отрицать нечего. Включай мозг и прекрати выносить его мне. Не надо раздирать меня на части. Никогда не скрывал, что для меня важнее. Ты принимала всё, что теперь изменилось?

— Твои отношения с этой малолеткой изменились. Вот что изменилось.

Андрей зло ухмыляется.

— Я уезжаю обратно, здесь мне не место, — в глазах стоят слёзы.

Он с минуту просто смотрит и отступив говорит:

— Так даже лучше.

Замечает, но допускает, женская рука обжигает пощёчиной.

— Хочешь от меня избавиться! Чтобы не надоедала и не мешала!

Хватает её притянув к себе и крепко сжав рычит в самое ухо:

— Ещё раз ударишь меня, не прощу, — сжав до боли продолжает. — Люблю я тебя, это что-то значит для тебя. Моё слово вообще что-то значит или пустой звук?

Притихнув молчит.

— Моё слово не пустой звук. Запомни это Лина. Больше повторять не буду, молча уйду, — целует в уголок дрожащих губ. — Уехать тебе действительно надо. Здесь небезопасно. Как можно дальше уехать, желательно на другой континент.

* * *

Почти неделю она взаперти и ни разу не была даже на улице. Лицо преобразилось, заживало как на собаке, любимое выражение Алёны, которая уже ругается. Обвиняя в несерьёзности и безответственности. Пришлось соврать, что из-за сотрясения у неё строгий постельный режим. Хотя чувствует себя хорошо и почти готова к подвигам. Только вот желанию тренироваться начать не суждено сбыться. Спорт зал каждый вечер занят Богданом. Утром она спит долго, а днём… Днём… Не может переносить его запах, мерещится в каждом уголке большого помещения. И каждый раз кажется сейчас появится за спиной. С того дня больше не пересекались, она выходила из комнаты как только "Брера" исчезала из виду. Сегодня решила хватит прятаться, пусть спорт зал окупирован им, но весь остальной дом в её распоряжении.

Собирая волосы в небрежную кулю, спустилась на кухню. Они даже в ту встречу не разговаривали и теперь врятли заговорят. Тренируй волю Алекса. Сила духа, не люби. Да уже и не любит, раз голос другого мужчины будоражит сознание. То как разговаривает, смеётся. А Богдан это просто отголоски прошлого, которое давно пора на помойку отправить, не травить душу воспоминаниями.

В задумчивости съела йогурт, зависла со стаканом сока в руках. Грановский… Звонит каждый день, а бывает и три за сутки. Улыбнулась. Зачем он ей уделяет время? Не игра, поверила, снова ослушалась Андрея и поверила такому опасному человеку по словам инквизитора.

Даже не оборачиваясь почувствовала его присутствие, поднимается со стула, трусливо сглотнув, осторожно дышит. Глоток сока, неторопливо ставит стакан на стол, время застывает, как только две большие ладони опускаются на столешницу по обе стороны от неё. Зажатая в капкан, ощущает дыхание на затылке, пугливые мурашки несутся по позвоночнику до поясницы. Он настолько близко, чуть не касаясь разгорячённым телом одежды. Носом проводит по коже шеи от волос и до выступающего позвонка, губы влажно касаются, Алекса вздрагивает, непроизвольно выгнув спину. Этот осторожный выпад, поражает словно выстрел, внутренности горят охватывает агония. Оборачивается. Хватит!

Дыхание перехватывает, чуть отклоняется, обожглась о пламенный взгляд чёрных глаз. Зрачки расширены, по вискам стекают капельки пота на шею. Глаза задерживаются на татуировке, такой же как у неё и крадутся дальше вниз, он тут же чуть выпрямляется, сокращая и без того мизерное расстояние между ними. Губы сами собой приоткрываются при взгляде на его. Богдан, у нас нет шансов, даже не так. У тебя больше нет шансов, этот путь на дно. А она намерена стремиться только вверх. Произносит про себя, надеясь услышит и поймёт, отступит. В слух не может сказать и слова.

Смотрит, тянется, если поцелует она не выдержит и снова за это будет себя ненавидеть. А ей итак достаточно переживаний, душу лечить надо, а не продолжать калечить. Перехватывает, накрыв его рот ладошкой.

— Остановись, — просит она тихо, голос дрожит.

— Лекс, дай нам шанс. Последний, — а его то тоже не слушается.

Дыхание сбивчивое, с трудом держит себя в руках. Не желает спугнуть.

— Ничего не меняется… — Алекса прикрывает глаза, от его скользнувшей ладони по щеке и дальше в волосы.

— Давай всё забудем и попробуем заново, — смотрит на неё не отрываясь.

— Ничего не меняется, ты снова начинаешь с того же, с чего и тогда. Ничего не меняется. Богдан, ничего, — глаза предательски защипало, судорожный вздох разрывает тишину.

Хищный взгляд, жадно пожирает каждую эмоцию производимую ей.

— Только дай мне шанс и я всё решу, — в груди разрастается пульсирующая боль. Она будто возвращается в каждую клеточку его тела.

Неужели опять.

— Нет у нас шансов и никогда не будет. Куда ты денешь ту с которой живёшь, с которой спишь в одной постели, которую целуешь каждый день… Я свободна, абсолютно! А ты как всегда, идёшь по старому пути. Ничего не меняется, — дрожь по плечам.

Стыдно за реакции тела, девчонке хочется зажмуриться. Он сжимает капкан вокруг неё теснее. Алекса прикоснувшись к его губам кончиками пальцев, игнорирует лёгкий поцелуй, ударивший по подушечкам разрядом электричества.

— Здесь не мои губы, слышишь не мои. Ничего не меняется, — отнимает ладонь предательски моргнув, закусила губу. — Не трогай меня больше никогда, не желай прикасаться, забудь. Меня для тебя не существует. Жалею… — перевела дыхание.

Он выпустил из рук, выпрямившись в полный рост, подбородок сам собой задирается высокомерно. Смотрит на неё с высоты своего роста.

— Лекс, но я же всё вижу, чувствую в конце концов.

— И ничего не меняешь. Ты живёшь с другой. Жалею о каждом дне проведённом с тобой, слышишь Богдан, я хочу чтобы ты исчез, будто тебя никогда и не было, — пятится задом от него.

— Ты врёшь, — ярость опасно плескается в нём.

— Это ты мне врёшь каждым своим касанием. И всегда врал! Ты же с самого начала решил, я идеальна только для постели, а все они для отношений, мирных и спокойных, — сожалея о сказанном замолкает. Сама уже у двери. — Дико жалею о каждом дне. О каждом поцелуе, о каждом прикосновении. Никогда не подходи ко мне. Никогда не прикасайся ко мне. Я выкинула на мусорку всё, что было между нами, это всё ничего не стоит. И тебя не существует, — еле слышно говорит.

Резко развернувшись сбегает, слёзы ручьём несутся по щекам. Лёгкие в спазме отказываются дышать. Как много наговорила, буквально во всём призналась. Зато честно и правдиво, пусть теперь так, навсегда исчезни. Захлопнув дверь комнаты, замечает мигающий телефон на подоконнике. Всхлипнув, готова швырнуть о стену, но в последний момент не делает этого и сжав зубы принимает вызов.

— Привет красавица, — улыбка в голосе.

— Постебать звонишь? — не получается скрыть эмоций.

— Алекса, — тон мгновенно меняется. — Что случилось?

Она молчит, справляется с собой. Как он вовремя звонит каждый раз. Даже удивительно.

— Плачешь?

Тишина.

— Ты, где сейчас?

— Дома.

— Сейчас приеду, — отключается.

Испуганно моргает глазами, куда это он приедет. Дрожащими пальцами набирает перезвонить, впервые сама. Отвечает мгновенно.

— Не надо никуда приезжать.

— Ты же не говоришь, что случилось, как я тогда должен поступить.

— Чувствую себя плохо, в зеркале отражение не радует, терзает депрессия.

— Не стыдно врать? Обещали же говорить как есть.

Резко выдохнув сгребает волю в кулак и сквозь слёзы ухмыляется.

— Теперь постоянно потыкать этим будешь.

— Буду, постоянно и каждый день, — интонация намекает. — Собирайся, идём на прогулку.

— Давай позже, часа через два.

— Замётано. Через два часа я у подъезда.

И как она собралась попасть домой, а потом сбежать… Старой тропой, через задний двор. Закрыв глаза мотает головой. Уимберг сам её грохнет, и таким образом решит все свои проблемы раз и навсегда. Что творит?! Решительно шагает в душ смывать с себя прошлое, повторяя сквозь зубы: сила духа, уже не люблю.

Вернувшись, по привычке взгляд в окно, красавицы итальянки уже нету. Одевает джинсы, футболку белую, и раз уж придётся сначала попасть домой, там и захватит куртку. Солнце-то вернулось на небо днём, но холод не отступил, а уж тем более по темну. Высушив волосы сбегает по лестнице.

— Привет красавица, — сидит на диване Нестеров младший, с мобильником в руках.

Сговорились что ли?!

— Здравствуй, добрый друг, что так любит издеваться надо мной.

— Да ладно, уже намного лучше выглядишь. Накрасилась что ли? — присматривается.

— Чуть-чуть, а то смотреть на себя не могу, противно. Голова болит просто жесть как, перекушу, выпью таблетки и спать.

Оба идут на кухню, Алекса сразу лезет в холодильник.

— Эт что за фигня… — бурчит Димка.

Обернувшись видит, как Нестеров собирает осколки стакана. На столе пластик от йогурта, а стакана нету. Лицо опаляет румянцем, Богдан видимо на нём злобу выместил.

— Я наверху была, друг твой насвинячил.

Димка вытирая пол бумажными полотенцами бурчит ругательства под нос. Девчонка уже жуёт бутерброд, сама обдумывает план побега. Не-е, пешком она не пойдёт, не в той форме, да и неизвестно под каким углом её караулят. Такси… Задумалась крепко.

Изображая самого замученного и умирающего человека, Алекса зевала частенько, болтая с Нестеровым о всякой ерунде. Параллельно прорисовывала путь до дома своего.

— Ладно… — потёрла глаза. — Я спать. От этих таблеток сплю как сурок и прямо на ходу.

— Спи, тебе сейчас полезно много отдыхать.

Запила водой лекарство, про себя усмехнувшись, на этот раз и витаминки сойдут, а то уснёт где-нибудь по дороге, вот веселье то будет. Еле удержала очередную усмешку. Прихватила бутылку минералки и отправилась в комнату. Поверх футболки одела толстовку с капюшоном. А то пока до куртки доберётся задубеет. И стала ждать пока Димка освободит путь к спорт залу.

На постели под одеялом смастерила подобие себя, проверять то, заглядывать будет это точно. Целовать на ночь надеюсь не полезет. Телефон на бесзвучку, тихонечко вышла из комнаты. Есть вероятность, что её план пойдёт крахом, но на успех шансы хорошие. Незамеченная пробралась до окна в спорт зале. Такси будет через две минуты. В груди мондраж, эмоции шкалят, что творит… Оказалось вначале улицы трётся всё тот же чёрный поло, значит совсем без охраны не оставили, хорошо машину не к соседнему дому заказала.

Выбраться удалось, доехала быстро, а страшно-то как, хотя она и не из трусливых. Бросила взгляд на брошенную "Ауди", да-а не повезло машинке, никому не нужна. Нажала на кнопку и кажется услышала собственное дыхание, двери лифта с грохотом открылись. В квартиру буквально влетела пулей.

— Фу-ух…

Приготовила куртку, насыпала хомячку корма, а воду уже кто-то заботливо поменял. Только Уимберг может быть таким ответственным, с лёгкостью берёт на себя ещё одну обузу. Та-ак, я то не обуза, но и не радость. Надо забирать животину с собой.

Размышления прервал звонок в дверь. Подпрыгнула от неожиданности. Мельком глянула на часы, Грановский уже должен быть внизу, если не опаздывает. Подкралась бесшумно, глянула в глазок и обалдела. Он. Сказал же у подъезда. Накинула кожанку, обулась и прихватив ключи распахнула дверь.

— Что ты тут делаешь? — запирая.

— Тёмные подъезды не внушают доверия.

Улыбнулась, телохранитель ещё выискался. А руки-то дрожат, да и сама вся на взводе. Возле лифта внимательно её рассматривает, она делает вид, будто не замечает этого.

— Почему ты одна?

— Всмысле?

— В квартире одна.

— А-а, да, что там может со мной случиться.

Промолчал, уже в авто Алекса встрепенулась.

— Надеюсь ты снова не будешь тыкать носом Андрея?

— Мы же уже закрыли эту тему.

— Я сбежала беспросу, не подставляй меня, — доверчиво поделилась.

Мужчина внешне будто помолодел, только и делал, что улыбался.

— Подобное признание даёт все шансы на успех, — хитро улыбается.

— Успех в чём?

— Разве не понятно? — одаривает её многозначительным взглядом. — Ты только что призналась, что сбежала со мной.

Прикусив губу прячет веселье, и откуда взялась эта дурацкая привычка. Опомнившись спрашивает:

— Куда едем?

— Ко мне.

— Зачем ты опять меня туда везёшь? — лицо опалило жаром.

— У меня дома безопасно.

Алекса хмуро отвернулась к окну, подпирая голову рукой. Слабый аргумент. Тревога постепенно начинала заполнять тело. Плохая идея, звал на прогулку, а сам.

Глава 14

Посматривает на девчонку, а она думать может только об одном. Зачем сбежала? А если сама лично пришла в лапы врага…

— Алекса.

От тона по спине пробегает холодок, резко поворачивает к нему лицо, глаза широко распахнуты.

— Чего испугалась? — удивлён, всматривается, ищет причины.

Испугалась… Подходящее ли слово. Так звал её только… он… Что за дурные шутки судьбы, если Грановский будет так с ней разговаривать, она не сможет с ним общаться, даже просто общаться. Щёки опалило жаром. Допускает мысль и не просто. Тут выбор не велик, либо она пешка, либо он положил на неё глаз. Украдкой глянула на мужчину, знать бы заранее чего ожидать.

— Алекса, чего ты там себе выдумала?

Девчонка встрепенулась.

— Не разговаривай так со мной! — вырвалось.

Дышать стало тяжелее. Грановский в недоумении ловит взгляд перепуганных, серых глаз. Замечает, как дрожат пушистые ресницы, вздымается грудь.

— Я тебя не понимаю.

А она прямо закрывает себе рот ладошкой и смотрит на него. Наболтает сейчас, точно зря сбежала. Говорит как Богдан, смотрит, вопросы задаёт, а этот взгляд. Чтоб мне провалиться! Взвыла про себя. Вздохнула и отвернулась к окну. Чему быть того не миновать. Подумалось обречённо.

Мужчина в недоумении молчит, настроение спутницы не нравится. Сердце тревожно сжимается, руки желают касаться, нрав требует вытрясти с неё ответы на вопросы. Как эта мелкая оторва смогла забраться к нему под одубевшую шкуру, отравить ядом желания обладать целиком и полностью. Господи Алекса, ты даже не представляешь куда влезла. Девки мгновенно выхватывают его взглядом в любом месте, облизываются и идут напором применив все женские уловки, в надежде отхватить как его, так и кусок благ да пожирнее, что он может дать. А эта… Мелкая оторва, у которой в вечных спутниках неприятности, зацепила с первого взгляда не ударив и палец о палец. Пьяная хамка, швырнувшая в голову телефон лишь за невинное замечание о поведении на дороге. Тогда он свой интерес принял просто за плотское желание, тягу к привлекательному телу, молодому, свежему, не затёртому руками других. Да и тормозил горький опыт. На корню обрубил стремление узнать кто такая. Но каково было удивление, утром встретить бестию на трассе. Назвать знаком судьбы было ещё рано, на совпадение тянуло, дал волю интересу и сделал запрос на личность хулиганки. Лёгкий шок, изумлению не было предела, кто оказался покровителем строптивой красотки. Уимберг! И свои желания пришлось засунуть куда подальше, аэта непоседа упрямо осела в памяти и вечерами напоминала о себе, вгоняя в серьёзные раздумия, как поступить. Вокруг неё вертелась вся ненавистная им компания. Эт надо же такому случиться! Губы кривит ухмылка. Судьба злодейка, насмехается. Это надо ж так попасться. Ничего ни сделала, а он уже готов на многое. Но теперь решение принято и не намерен отказывать себе в чём-либо. Хочешь, бери, имеешь право. Стареет что ли, потянуло на совсем молоденьких. Сжимает грозно челюсти.

— Приехали, — остановился у ворот.

— И дальше что?

По салону разносится смех. Алекса хмуро смотрит, чуть сощурив глаза.

— Клоуна нашёл что ли?

— Сделаю вид, что я этого не слышал.

Она выскочив наружу поёжилась от холода, развернулась к нему.

— Не ответил на вопрос, — требовательный тон, дерзко вздёрнутый подбородок.

Бровь Грановского скептически выгибается, губы снова улыбаются. Смешная.

— А дальше пойдём пить чай, который не удалось попробовать в прошлый раз, и знакомиться.

Калитку открывает Степан, подозрительно покосившись на девчонку.

— Где хочешь, на кухне или на улице?

Проходит следом за хозяином во двор. Идут мимо парадного, обходят дом. Через террасу попадают на кухню.

— Марина в город уехала, так, что сегодня хозяин я, — смеётся.

Щёлкает свет, Алекса жмурится и обходит стол-островок по кругу.

Грановский ставит на плиту чайник. Уютненько, думается девчонке. На кухне нет такого пафоса, как в гостиной. Всё просто и лаконично. Полукруглое помещение вмещает и столовую тоже, всего на четыре персоны. Обычная скатерть в голубую клеточку, словно у бабушки в деревне. Улыбнулась.

— Так где?

— На улице, кто-то звал погулять.

— Как студент без средств, на прогулку в парк, — поглядывает на неё хитро.

Чай давно остыл, время летело с чудовищной скоростью рядом с ним. Так много и интересно рассказывает, спорят, смеются. Алекса лезет в карман, а телефона то нет. Хмурится.

— Что?

— Телефон кажись забыла дома. Сколько времени?

Достаёт свой.

— Начало первого.

— Ого! Заболтали вы меня, Михаил.

Его губы еле дрогнули в улыбке, а девчонка то уже по чуть флиртует, а как приятно собственное имя звучит из её уст.

— Торопишься?

— Вы забыли? Я сбежала и должна вернуться не застуканной.

— Боже-е… Какая ты хулиганка, — качает головой. — Ремень по тебе плачет. Её заказали, а она сбегает среди ночи. Бесстрашная.

— Что?! Это ты меня выманил! А теперь попрекаешь!

Он разражается смехом.

— Блин, сон сбылся.

— Какой сон?

— Вчера приснился красивый, яркий сон, что я ангел мести. А перед тем, как проснуться обнаружила, потерю телефона, — криво усмехается. — Сбылось, потеряла или забыла всё таки.

— Расскажи, не представляю даже, как выглядит ангел мести.

Улыбнулась, подскочив сбросила плед укрывающий ноги.

— Со стороны то я себя не видела, только на грани ощущений, парение, размах. Понимание целей, возмездие, назидание…

Расправляю огромные, чёрные крылья, и взмахнув взлетаю… — раскинув руки Алекса задрала лицо к звёздному небу. — Мне часто снится, что я ангел мести. Даже и не задумывалась никогда возможно ли это и бывает ли такой.

Несколько секунд так постояла, потом тряхнув головой откинула волосы за спину и села с еле заметной шаловливой улыбкой. Странный был сон, до сих пор так ярко помнится. От неожиданности чуть не вздрогнула. Грановский запустил пальцы в волосы и настойчиво притянул к себе ближе. Поддалась. Не ждёт от неё реакции, не желает спрашивать, властно касается губ, пробует на вкус. Она прикрывает глаза, дыхание на секунды замирает. Мужские губы подчиняют, пробирает остротой ощущений, пробежавшись по телу волной тепла. Еле касаясь целует в кончик носа и чуть отстранившись пропускает волосы сквозь пальцы, наслаждаясь шелковистостью. По спине девчонки бегут мурашки, непроизвольно передёргивает плечами. На что Грановский улыбается.

— Мой маленький ангел мести, — звучит с таким предыханием.

Как говорится… И не вспомнит сейчас, но наверное более сладкой мести не бывает. А пророческие сны оказывается это вполне реально, он сейчас готов поверить во что угодно. Возможно всё, без сомнений, скептик угрюмо молчит внутри. Вот она перед тобой, прекрасный ангел мести. Рассматривает. Лицо заживает быстро, почти не осталось и следа от страшных побоев. Нежный образ маленькой девочки чарует до безумия.

Смущённо опускает глаза, под пристальным вниманием Михаила. Настроение мгновенно меняется, лёгкость испаряется. Прекрасно понимает к чему ведёт это общение. Грановский сейчас обозначил границы, теперь она на его территории. Сердце дёрнулось в груди, забилось тяжело. Подавила судорожных вздох и подскочила на ноги, разрывая волнующую близость.

— Домой хочу.

Грановский поднялся возвышаясь перед ней, подавив вздох девчонка отступила.

— Домой так домой.

Спокоен, сдержан, не понять, что чувствует, думает.

Идут через двор к воротам, на перерез торопится Степан.

— Михаил Геннадьевич…

— Сам отвезу.

Не успевает возразить, получает жёстко добавки:

— Сказал, сам.

Открывает ей дверь, и Алекса скромно усаживается. Когда он разговаривает в таком тоне, возникает желание спрятаться. Грановский садится рядом, окинув пламенным взглядом. Отъезжают, Алекса видит в зеркало обеспокоенного Степана, который провожает их. Сильные руки отточенными движениями управляют автомобилем, отбирая почему-то воздух. Очень красивые, думается ей.

— Котёнок мой, ну ты чего притихла? — ласково спрашивает.

Она просто не знает, что ответить, сказать боится его. Да и сказала бы, да только гордое я не позволяет. Никого не боится. Внутри непонятное состояние, мондраж с осторожностью. Он сейчас не мягкий и не нежный, а властный, голос, движения, взгляд. Коротенькое слово мой, так и врезалось в мозг, не предвещая ничего хорошего.

— Алекса, — позвал, опалив пристальным взглядом. — Мы же договорились говорить друг другу, как есть, даже, если это неприятно.

Тяжело сглотнула, эмоции шкалят. Что блин тебе сказать, как есть? Рассказать как ты похож на Богдана. Даже тембр голоса, когда с ней разговаривает, как произносит имя. Чтоб вас всех, она уже шагает по стопам шлюхи Богдана, тот нашёл копию Алексы, а она его копию. Разница лишь в том, что овца Богдана похожа внешне, а Грановский внутренне. Что рассказать, как пугается его каждый раз, когдат он разговаривает со своими людьми.

— Дело в поцелуе?

— Нет, — отвернулась к окну. — И в нём тоже.

Обещала же правду говорить.

— Ты уже взрослая девочка, понимаешь почему с тобой общаюсь, встречаюсь. Хочу прикасаться, целовать, я хочу намного больше, но пока не позволяю себе. Ты просто не представляешь, что творится у меня внутри, когда тебя вижу. Намерен добиться взаимности и добьюсь. Хотелось бы тебе сказать, останови меня, если этого хочешь, да не могу, не оставляю тебе выбора. Не желаю отступать.

Ничего не ответила, в горле пересохло. Подобное откровение невозможно переварить, не получается принять, но как говорит, выбора не оставит. Намерен и добьётся, сердце несётся в предчувствии беды.

— Алекса, — зовёт тихо.

Кажется сейчас возьмёт за руку, но он не прикасается, воздух буквально трещит от напряжения. Слабая, как и шлюха Богдан, сдастся. Уже знает не ровня она ему в бою, проиграет. Всё нутро взвилось, так просто не сдаётся никогда. Робко взглянула на него, встретились глазами. Не отпустит.

Возле подъезда открывает дверь, подаёт руку, как только принимает оказывается в объятиях. Обезоруженно смотрит ему в лицо. Тёплые губы касаются не грубо, но уже собственически, не принимая отказа, пробирая душу мурашками. Мир вокруг исчезает и только его тихий шёпот возле уха:

— Как мальчишка целую у подъезда, — из рук не выпускает крепко обнимая.

Тяжко дышит, не спуская с него глаз.

Грановский хищно осматривает двор, за руку ведёт до двери и её начинает потряхивать с приближением родного дома. Кожей ощущает настрой, внутри дважды перевернулись сдерживаемые эмоции, ожидание.

— Господи, Алекса… — сжимает в медвежьем объятии, от которого она с трудом дышит. — Не могу тебя отпустить.

Сама не понимает чего боится больше, себя, своих желаний, возбуждения, что испытывает в его руках, или опасного, взрослого мужчину, что готов идти до конца в капризе заполучить её. Лёгкое головокружение охватывает от одного только притягательного аромата, прикрывает глаза. На её спасение он берёт себя в руки и отпускает пожелав сухое спокойной ночи. Так и не коснувшись губ в прощальном поцелуе. Разочарованный вздох вырывается сам собой. И только она дрожащими пальцами достаёт ключи, Грановский уходит. Оказавшись внутри прижимается спиной к двери и хватается за голову. Он просто сводит её с ума. Только целовал, а она себя чувствует так будто её упорно соблазняли несколько часов. Пылает в агонии желаний.

В дом Нестеровых вернулась в растрёпанных чувствах, до утра не могла уснуть и только лишь с рассветом провалилась будто в пустоту без сновидений.

К обеду разбудил голод и настойчивый звонок Андрея. Уже ждёт у ворот со срочным разговором. Сердце предательски ёкнуло, неужели в курсе ночных событий.

— Ты вчера не спросилась, — начал, как только оказалась рядом.

— Куда? — искренне удивлена, актриса.

— Домой ездила беспросу.

— С Димкой за вещами ездили и хомячка покормить, — невозмутимо отвечает. — Хочешь проверь.

— Проверю, — еле заметно кивает.

— Откуда знаешь, что мы были в квартире? — чуть не сказала — я была.

— С Грановским общаешься.

Заданный вопрос проигнорил, про Грановского утверждает. Ой, ступают на тонкий лёд. Интуиция подсказывает не врать.

— Звонит, — отвечает беспечно.

— Ты не помнишь, что я тебе говорил?

— Помню. Не разговаривать, не было такого в твоих инструкциях.

Листает инстаграмм, только бы занять чем-нибудь глаза и руки.

— Как ты меня достала.

Ей показалось или он вздохнул.

— Спать хочу, — заявляет заблокировав телефон. Нет желания слушать морали.

— Спать ночью надо.

— Да я от этих таблеток на ходу сплю! И вообще, решай проблему, которую ты создал, мне максимум ещё дня три дома сидеть. И всё. Меня магазин ждёт.

— Я создал, — будто эхом повторяет. — Ты сама ходячая проблема. Для всех.

— Кто-то смотрю не в духе сегодня, — открыла дверь собираясь вылезти.

— Алекса!

Чуть не дёрнулась обратно от подобного тона, всё таки ушла. Ха! Кого-нибудь другого пугай. Если спросит у Димки, то конец ей, получит от обоих. И вообще несостыковки во всём. Знать бы откуда знает Уимберг… Из дома по факту они не выезжали, она ж бежала по тихому. Но Андрей знает, что была, правда только про квартиру сказал. Совсем запуталась. Она же и у Грановского была, если бы знал, сразу истерика с моралями. В каком месте её видели? Да и чего это он такой рассеянный, опять не спал что ли? Белиберда получается. Обернулась на вошедшего Нестерова.

— Ты дома?

— Отец свирепствует, и без меня обойдутся. Уехал пока не поссорились.

— Свози меня домой, хомячка покормим, да и кое, что ещё взять надо.

— Пол часа, перекушу что-нибудь и поехали.

По дороге молчали, оба хмурые и задумчивые, на беседы настроя нет. Не успели войти в дверь, как звонит Уимберг.

— Снова не позвонила.

— Ой, а я забыла, — нагло врёт изображая дурочку.

Та-ак… Крепко задумалась девчонка. Вчера украдкой или сегодня в открытую, а результат один. Кто-то караулит здесь, но тогда бы рассказали о Грановском. Может Уимберг промолчал, этот может. Да только не в этом случае. Смысл охранять пустой адрес, или ждут кого-то… Тяжело вздохнула. Вот достали, так достали!

Забрала хомяка, в пакет собрала его пожитки и всучила другу.

— Это и всё?

— Всё, поехали, — что хотела узнала и ещё больше запуталась.

Димка по пути в обитель Нестеровых что-то всё время бурчал, ругался на неродивых водителей. Злой, нервный. Они давно по душам не разговаривали, даже не знает почему. И вроде ближе что ли друг другу стали, но как будто меньше доверять. Или отношения напряжённее. Внимательно осмотрела друга. Не тот Димка уже, совсем не тот.

— Дим, тебе Уимберг звонил?

— Когда?

— Вообще.

— Да нет, а должен?

Тут Алекса совсем запуталась. Ну погоди Андрюша. Думаешь самый умный. Я выведу тебя на чистую воду.

День подходит к концу, а Грановский до сих пор молчит. Алекса в недоумении по десять раз проверяет телефон. Целовал… Наговорил столько… И исчез. Злится на себя за дурацкое желание срочно услышать его. То каждый день названивал, теперь после всего молчит. Чего всего? Алекса тормози! Ты его и знать не знаешь и кажется скучаешь. За неделю привыкла к звонкам, вниманию.

Стряпая на кухне ужин не заметила, как Богдан появился в доме. Злостно швыряясь ножами, вилками, напрочь забыла о таком опасном обитателе спорт зала. Но присутствие почувствовала мгновенно. Не оборачиваясь даже, знала, что он делает. Подходит неторопливо к холодильнику, всё ещё тяжело дышит, достаёт бутылку воды, открутив крышку сразу отпивает и уходит. Не удержалась, бросила взгляд ему в спину. Вот гад Грановский, она даже про этого забыла, разгуливающего почти голышом по дому. Чуть лишка соли не сыпанула, отдёрнула баночку от кастрюли, рассыпая рядом с плитой.

— Сволочи позорные! Чтоб вам провалиться!

Ходит тут в своих коротких шортах, сверкает загорелой тушкой. Думает растает от его прохаживаний туда сюда перед носом. И неужели ни разу не взглянул в её сторону… Обычно ощущается буквально кожей. Растерянно уставилась туда, где исчезла огромная фигура брюнета. Звезду Богдана обидели, всё ещё не привык, что есть те кто может отказать. Смирись придурок! Я твоя злая карма.

Чем больше ругала Грановского и Богдана, тем больше думала о первом. Не, ну это верх наглости, так взбудоражить и исчезнуть. Ни в какие ворота не лезет. Хотя… Чего это она разошлась. Ещё эта привычка дурацкая откуда то взялась. Когда нервничает, злится или думает много, начинает готовить. Буквально магнитом тянет на кухню. Ну вот точно в кого-то из неизвестных родственников. Знать бы в кого. Димка молчит о матери, она не спрашивает, уверена не забудет, сделает, что просила. Вот совсем не нравится, что происходит. Мать единственный родной человек, больше никого и не знает. Где её родители? Может братья и сёстры. Девчонку будто осенило. Пора наверное разузнать. Так, на всякий случай. А мало ли пригодится.

— Димочка-а.

Нестеров поднял на неё глаза.

— Почему эта туша ходит голышом, будто у себя дома?

Димка непонятливо моргнул.

— Какая туша?

— Друган твой.

— Богдан что ли? — усмехнулся. — Почему голышом, не голышом.

— Вот жила бы здесь твоя жена, наверное радовался бы голому мужику в доме.

Подобрался Димка весь, выпрямился.

— Ему больше тренироваться негде? — продолжала наседать Алекса.

— Ну он типо сюрпризом будет.

— Из торта что ли выпрыгнет голышом?

— Ой, хватит бред нести. Он тебя не трогает, чего ты тогда злишься не пойму. Поэтому видимо и злишься.

— Не трогает значит, — руки в боки. — И смотрит и трогает!

Горящие любопытством глаза друга полезли на лоб. Но девчонка уже грозно шагая, направилась вверх по лестнице, сбегая от распросов.

— А ну стой! — подскочил за ней следом.

Не оборачиваясь махнула рукой.

— Что значит трогает?

— Руками, Димочка, руками трогает.

— Поговорили?

— Ещё как поговорили.

— И?

— Послан был далеко и на долго, вернее даже, насовсем! Не ты ли спецом сюда его притащил?

— Вот прицепились! — взвился Димка. — Один… нарочно, другая… спецом. Да ну вас! Достали уже.

— Молодёжь, чего раскричались? — послышалось от входной двери.

— Вот кто бы говорил! — не унимался Нестеров младший, развернувшись к отцу. — Ну вас, поеду поужинаю.

— Куда собрался! Поедет он! Я вообще-то борщ приготовила! — толкнула в плечо. — Вали на кухню.

Нестеров старший улыбнулся и прямиком на запах ужина.

— Ты чего встал?! А ну давай, шевели задницей, — подгоняет Алекса Димку.

Тот грозно зыркнул и потопал куда указали.

Разговаривали ни о чём, как говорится о погоде. Одна хорошая новость, завтра прилетает Вика. Алекса обрадовалась, хоть союзница рядом будет. И выслушает не отругая и совет дельный даст. Тихо и мирно прошла ночь.

С приездом хозяйки дома, время просто понеслось, как сумасшедшее. Алекса и сама не заметила, как всё разболтала и про покушение в подробностях и про Грановского, который уже четвёртый день, как испарился. Вспоминала частенько, думала, гадала куда делся. Не похож он на пустобрёха. Хотя… Когда-то она верила Меркелю. Кстати! Надо бы поинтересоваться, как поживает, а то и забыла, что ещё одного врага нажила себе. Андрей на удивление тоже пропал, не названивает, не приезжает. Даже странно.

— Ну давай звони, — подначивала Виктория. — Пусть даёт тебе охрану, машину, и поехали.

Алекса пристально взглянула на подругу. А, была не была, заодно узнает, где пропадает.

Уже нашла номер в журнале вызовов.

— Может лучше Димка нас свозит?

— Димке не до нас.

В трубке длинные гудки, не берёт. Не успевает дисплей погаснуть, Уимберг перезванивает.

— Привет, — по дружески, но сухо.

— Здравствуйте, Андрей Альбертович, мне нужно выехать на работу. Предоставьте эскорт пожалуйста, — надула губы, накручивая на палец локон.

Виктория прыснула со смеху.

— Хорош комедию ломать, куда собралась?

— Я же говорю, на работу.

— Нормально сказать можно?

— Ты просил спрашиваться…

— Всё! С кем едешь?

— С Викой, только отвезти нас некому, сопровождать, — проговорила по слогам, — нас не кому.

— Понял, сейчас вышлю, — сбросил.

Девчонка хмыкнула уставившись на телефон.

— Кого ты мне там высылаешь? Киллера что ли?

Через несколько минут приходит сообщение:

"Через пол часа машина у ворот."

— Что там? — любопытно вытянула шею Виктория.

— Через пол часа машина у ворот.

— Так чего сидим! Бегом собираться! — подскочила.

Серый служебный Ауди прибывает точно минута в минуту, Алекса приветливо улыбнулась машине, но не водителю. Хорошо было дело погоняли, а эта морда давно просит кирпича.

— Двери открывать он нам не собирается что ли? — капризно встала сложив руки.

— Алекса, хватит уже, а то Андрей передумает и вообще дома сидеть будешь.

— Не буду, — усмехнулась злорадно.

Уселись. Пакостливо улыбнулась в зеркало Тимуру и достала телефон. Только отъехали, снова набрала Андрея.

— Не помешала? Уже еду, но ты наверное в курсе. После торгового центра хочу на тренировку. Да, к Нестеровым. Да без разницы мне, можно, нельзя. Я здорова. Больше не намерена сидеть в четырёх стенах…

Отняла телефон от уха и хмыкнула.

— Взял манию бросать трубку. Не узнаю Андрюшу.

Поймала на себе недобрый взгляд водителя. Всю дорогу с Викторией галдели о магазине, шмотках, ассортименте. На парковке выпорхнули продолжая занимательную беседу. Как только Тимур собрался следовать за ними, Алекса остановила его приказом:

— Здесь жди.

Мужчина буквально убил её взглядом, но остался возле машины.

— Что эт за война между вами, так и летают снаряды. Знакомы?

— Это тот баран, что ударил в лицо летом, когда с Уимбергом воевала.

Виктория обернулась, пристально оглядев водителя.

— Я ему до сих пор сдачи не дала.

— И не надо, забудь. Бандюган какой-то. Попроси Андрея, пусть даст тебе поприличнее охранника. От этого можно ожидать чего угодно.

Хмыкнув девчонка споткнулась. Напротив входа в торговый центр к бордюру прижался внедорожник Грановского включая аварийку. Сердце ёкнуло, но она мигом отвела глаза будто и не заметила.

— Там Грановский, — зашептала спутнице, не удержалась.

Успели уже войти в двери.

— Что он тут делает? — удивилась Вика.

О том же задумалась и Алекса. Что он тут делает? Совпадение? Слишком уж явное. Смесь чувств жгла изнутри. Телефон звонит. На дисплее он. Переглянулись. Алекса сбросила вызов без колебаний. На что Виктория лишь приподняла брови и никак не прокомментировала. На этаж поднимались в молчании.

— Привет.

Алёна подпрыгнула и кинулась навстречу.

— Привет! Почему не позвонила?! — сгребла подругу в объятия, осматривая.

— А чего это я буду звонить, нагрянула нежданчиком, дабы увидеть реальную картину происходящего в моём магазине.

Алёна фыркнув, сложила грозно руки на груди.

— Иди, проверяй, биг босс…

Пока Алекса бродила по торговой площади, Виктория и Алёна о чём-то оживлённо разговаривали.

— Алекса!

Девчонка встрепенулась.

— Как говорю ты закупаешься? Не выезжая из дома, — спросила Вика. — Переплачиваешь местным?

— Не переплачиваю. Нашла старые контакты поставщиков матери, не все ещё работают, но несколько пока на плаву. Раньше она сама ездила к ним, а теперь не обязательно, отбираю товар онлайн, отправляют транспортной, и доставка до торговой точки. Делов то… — уткнулась в ноутбук просматривая продажи.

Телефон снова звонит.

— Да, — отвечает не глядя.

— Ой, как грозно, — смеётся Грановский.

— Я на работе.

От собственной глупости на секунду прикрыла глаза.

— Уделишь мне минут пятнадцать.

— Я под присмотром.

— Видел. Жду за торговым центром.

Швыряет телефон на стол. Ждёт он! Да пожалуйста, сколько влезет. Уставилась на Вику, та понимающе кивнула. Алёна непонятливо моргала немому диалогу.

— Жду тебя в кафетерии, — поддержала в решении Виктория.

Алекса прихватила мобильник и в примерочную к зеркалу. Вот дура! Ну она и дура!

* * *

Из шкафа достаёт выглаженную рубашку, застёгивает манжеты, дышит спокойно. Отпустило, успокоился, а только вчера казалось ещё чуть-чуть и взорвётся. Даже у него есть предел и стальные нервы бывает сдают.

— Кому ты рассказываешь? — на повышенных тонах продолжает Лина нападки.

— Я ничего, никому, не рассказываю.

— У тебя все бока расцарапаны ногтями! После этого ты говоришь, что у тебя с этой малолеткой ничего нету.

— Последний раз говорю, — резко развернулся к ней. — У меня с Алексой ничего нет. Запомни это.

— Как нет! А это что?! — кидается к нему и задирает рубашку.

Андрей перехватывает за кисти и отпихивает. Взгляд говорит не прикасаться. Лина отпрянула опасливо, а хочется кинуться на него и разодрать ещё и лицо.

— От тебя несёт другой бабой! Ты ночь не спал, я вижу…

— Замолчи. Пакуй вещи.

— Я никуда не еду! Я никуда не еду…

Андрей заправил рубашку и посмотрел на Лину.

— На завтра заказал билеты. Или желаешь попасться на глаза Грановскому?

— Плевать мне на Грановского!

Он вскинул руку, пытаясь остановить истерику.

— Замолчи. Я всё сказал.

Направился к выходу.

— Андрей!

— Ты сама всё раздираешь на кусочки тупой ревностью. Ты ставишь под сомнение моё слово, — говорит не оборачиваясь.

— А что мне делать, если у тебя другая баба!

— Не было…

— А теперь…

Хлопнул дверью.

* * *

— Что?

Не выдерживает пристального взгляда Алекса.

— Не рада видеть?

— А чему мне радоваться?

— Надеялся соскучишься, а вышло наоборот. Или ты злишься?

— За что мне на вас злиться.

Разразился смехом.

— Оба знаем за что, — склоняется к ней и говорит полушёпотом: — целовал, громкие слова говорил и сбежал.

Не отпрянула, выдержала, фыркнув отвернулась к окну.

— Переоцениваешь себя и свои слова.

— Злюка, смилуйся, — придвигается ближе.

Встрепенулась повернувшись к нему. Кажется сейчас обнимет, дыхание сбивается. Телефон в руке разрывает тишину мелодией звонка, на дисплее Андрей. Как вовремя.

— Мне пора, — тянется к ручке.

Перехватывает пальцы в порыве, она отдёргивает. Грановский нервно улыбнулся и выпрямился.

— Уимберг?

— Да. Видимо уже знает, где я.

— Отслеживает по телефону, — Грановский смотрит прямо перед собой.

— Меня? — изумление в каждом звуке. — Да ладно.

Не верится девчонке.

— Серьёзно. Нет ничего проще, чем установить программу на телефон. У тебя даже простого пароля не стоит, бери и устанавливай, что хочешь.

— Не-ет, когда у тебя была он же не знает.

— Телефон…

— Всё, я поняла, — не могла поверить Алекса до последнего. — Забыла дома я телефон.

Потёрла лоб. Гнев заполнял внутренности. Вот же ублюдок… Это уже против правил бить в спину.

— Ты откуда знаешь?

Отвечать не собирается, рассматривает, глаза светятся. Ах, вот так значит!

— Ты возвращаешь меня в прошлое на много лет назад, тайные, запретные встречи, дикие эмоции…

— Не надо, — обрывает его.

Вот только сейчас не надо ей поэм и признаний. Играют они все вокруг неё.

— Алекса, — смотрит прямо в глаза, — хотел чтобы соскучилась, сама позвонила или хотя бы написала. Теперь знаю, тебе нельзя давать времени одуматься.

По взгляду понимает, не желает отпускать, глаза мужчины так и сползают к обнажённым коленкам, руки тянутся одёрнуть платье, да толку, дело бесполезное. С дуру напялила же.

— Вечером увидимся?

— Не думаю.

От эмоций внутри кожу печёт снаружи, душно. Щёки кажется уже красные.

— Когда?

— Завтра, — выпалила первое, что пришло в голову.

И выскочила из машины. На встречу как раз шёл Степан со стаканом кофе. Обежала здание и прямиком в кафетерий.

— Алекса, — подскочила Вика, — я уже выпила два кофе, съела два пироженных. Ну что?

Пряча глаза девчонка прихватила со стула сумку.

— Поехали.

— Ты чего такая? Рассказывай.

— Потом, — голос буквально дрожит от гнева.

Тимур чернее тучи ожидает в машине. Но везёт куда и указал Уимберг. Вику на входе в обитель Нестеровых ждёт Павел и сразу забирает. Алекса одна входит в здание. Усевшись в зоне отдыха на удобный диванчик уставилась на телефон. Теперь картинка сложилась, она на контроле у Андрея. Он знает, где она. Вспомнились параноические мысли летом, когда сменила телефон и симку у Мишки взяла. Совсем она не параноик, правильно сделала. Злоба бурлит с чудовищной силой, обида душит. Никому нельзя верить, никому.

Уже несколько часов как сидит никем незамеченная. Успела поостыть слегка. Переосмыслить разговор с Грановским и своё отношение к нему.

Рядом усаживаются две девушки.

— Да я видела…

— Вчера его не было.

— А сегодня здесь!

Алекса усмехнулась, осмотрев гламурных, длинногих девиц. Уткнулась в журнал, прикрывая им лицо.

— Какая у него задница… А кубики на прессе ночами снятся.

— Я их даже трогала…

— В смысле!

— Как-то столкнулись случайно, он такой огромный, и потрясающе пахнет… А голос пробирает до костей.

— Так уж и случайно.

Алекса закатила глаза к потолку и не сдержалась улыбнулась. Больные фанатки. Нестерова что ли обсуждают. Ох, Димка, Димка. Спряталась за журналом.

— Идёт!

— Я же говорила, он здесь!

Оживились поклонницы мужской красоты, вытягивая ноги в коротких шортах и поправляя волосы. Опустила журнал и хотела уже напакостить девицам, как перед глазами предстал совсем не Нестеров, а не кто иной, как брюнет. И как же она сразу не догадалась! Звезда Богдан. Поспешно спряталась пока не заметил.

Окинул взглядом девиц и уже выходя резко обернулся, Алекса почувствовала тепло по ногам, щёки полыхнули. Заметил, неужели узнал. Так смотреть умеет только он, ну почти. Узнал или нет, но не остановился. Рядом охали и ахали, как он посмотрел, как он шёл и как дышал, да какие у него губы… Капризные. Добавила от себя. Отбросила журнал и развернулась к девушкам, придвигаясь ближе.

— Девочки, зря убиваетесь по нему.

Обе мигом уставились на неё.

— Он… Он по мальчикам. Ну вы меня понимаете, — понизила голос до шёпота. — Только никому, это тайна.

— Тебе-то откуда знать? — фыркнула одна из воздыхательниц, осматривая придирчивым взглядом.

— Я, Димка и Богдан, лучшие друзья с детства. Мне то не знать, кто там ему на самом деле нравится.

— Да ну, у него вроде и девушка есть говорят, — не поверила вторая.

Алекса вздохнула картинно, состряпала печальные глазки.

— Сестра это его, двоюрная. Я и сама когда-то была влюблена в него по уши, ревела, пока Димка не рассказал, что зря убиваюсь, не интересуют его девушки.

— Димка? Это хозяин? — обвела глазами помещение. — Нестеров?

— Ну, а кто же ещё, он самый.

— Алекса? — раздался удивлённый голос Нестерова младшего.

Алекса подпрыгнула вскочив на ноги. Пульс подскочил. Димка поцеловал в щёку и ухватив под локоть повёл к кафетерию.

— Пойдём кофе выпьем. Ты чего тут делаешь?

Алекса обернулась, махнув на прощание рукой девицам. Те в шоке переглядывались.

Звезди теперь придурок! А то ходит тут сверкает задницей, да прессом своим. За злорадными мыслями пропустила мимо ушей слова друга.

— Алекса?

— А… Тренируюсь я.

Димка захлопал глазами.

— Не бери в голову. Уимберга дразню, совсем гад обнаглел.

Пока кофе пили Алекса всё надеялась, чтобы брюнета не принесло, а то не сдержится заржёт как полоумная прямо в лицо.

— Ты чего всё улыбаешься?

— Настроение хорошее.

— Что натворила?

— Ничего. Дим отстань. Мне и улыбаться нельзя.

— Можно, последнее время совсем не улыбаешься. А это прямо цветёшь пакостливо.

Алекса поставила стакан и тяжело вздохнула. Не успела и рта раскрыть, как за столик садится третий.

— Что ты задумала? — звучит леденящим душу тоном.

Её не испугать холодными глазами Уимберга, а уж тоном и подавно. Давно знает, ничего он ей не сделает, так и нечего попусту пугать.

Смотрит Алекса прямо в глаза Андрею, вытаскивает сим карту, встаёт и громко цокая по кафелю каблуками чёрных туфель, подходит к урне. Подержав телефон несколько секунд, словно мусор, двумя пальчиками, брезгливо отпускает и он с грохотом падает на дно.

— Вот, что я задумала.

Андрей спокойно реагирует, ни капли удивления. Недолго мериются взглядами. Так много хочется высказать, да сжав зубы Алекса молчит. Не одни. А раньше было плевать на всё, разнесла бы последними словами. Да только она кое чему научилась у него, уроки даром не прошли. Хватает куртку со стула и на ходу накидывая уходит не прощаясь. Пора домой.

Но не суждено задуманному сбыться. В дверях Андрей подхватывает под локоть и словно парочка выходят на улицу. Смеркается. Ёжится от холода.

— Не распускай руки, — шипит Андрею.

— Всё в пределах цивилизации. Поехали, родители ждут на переговоры.

Ей показалось или он спрятал улыбку. Выдержка буквально на волоске. В любую секунду готова взорваться гневом. Но она обязана держать контроль над собой. Хотя бы раз уделать Уимберга и не выглядеть глупышкой.

— Какие ещё переговоры?

— Как говорит твой отец, магазин отжала, и условия поставила на остальные. Вот желают переговоров, обсудить условия. Они не согласны.

Ах, вот как значит, только их и не хватало. Взвыла про себя, ощущая как спину прожигают чёрные глаза. Мельком видела, альфа стоит на привычном месте. Тяжёлый взгляд Богдана сбивал с мыслей, она его даже не видит. Зато ощущает всем телом. Андрей галантно открыв ей дверь, усаживает в Ауди. Сейчас как только окажется рядом, тут же начнёт тыкать носом в её вольности по его мнению.

— Ты перечишь моим запретам и поэтому встречаешься с Грановским?

Сжав зубы промолчала. Рот раскроет, как понесёт по просёлочной дороге.

— Глупо, Алекса, это очень глупо.

— Мне плевать, что ты там фантазируешь. Хочу и встречаюсь.

— Вот как значит, — пристальный взгляд. — Мы кажется это уже проходили с Меркелем. Алекса нельзя, а я хочу. Алекса не смей, а я буду. Алекса…

— Закрой рот, Уимберг, — рыкнула сквозь зубы.

Сейчас это он очень жёстко прошёлся по старым ошибкам. Мстит за Грановского.

— Глупо на зло запретам связываться с Грановским и подвергать себя опасности.

— Не буду тебя переубеждать, что я глупая.

— Он сказал про телефон?

Не ответила. Уставилась на дорогу, смеркалось, постепенно загорались фонари. Хочется взвыть в голос, эмоции переполняют, кто-то точно сегодня от неё отхватит в морду.

— Ты вообще хоть боишься за свою жизнь, того, что может случиться по твоей глупости? Ты помнишь, что с тобой случилось? Или так и не осознала. Тебя чуть не убили. Не страшно?

— Страшно, — честно ответила. — Всё я помню.

— Тогда я тебя не понимаю. Ничего сверх не требую, всё только в твоих интересах. Так почему должен заставлять думать о безопасности. Ты же не дурочка.

— Ещё какая дурочка.

С каменными лицами входят в ресторан, к вип залу сопровождает семенящий официант, глаза перепугано бегают. Можно было как-то и попроще встретиться, Алекса чуть ли не морщится. Перед ними отодвигают стулья, девчонка закатив глаза к потолку вздыхает. Американского кино пересмотрели явно, что за театр. Только села и тут же перешла в наступление.

— А почему не под мостом за городом, встречу назначили? Было бы эффектнее, — смотрит поочерёдно то на Артемьева, то на мать.

Вадим как всегда довольно лыбится при виде её.

— Мы мировую предлагаем, не чужие. Так что ресторан больше подходит, — Артемьев придирчиво осматривает лицо девчонки.

В бокалы наливают красное вино, в дверях показываются официанты с закусками.

— Хороший повод для семейного ужина, — говорит Вадим подхватив бокал.

— А кто тут семья? — Алекса не сводит взгляда с матери.

Совсем изменилась. Схуднула, её это не красит, лишнего веса и без этого не наблюдалось. Выглядит хорошо, макияж маскирует усталость, глаза, то ли перепуганные, что сильно смущает, то ли растерянные. Не выпускает из пальцев телефона и отвечает на сообщения краткими фразами судя по набору букв. Ощущение будто хочет сорваться с места и бежать. Зачем она здесь, если нет желания обсуждать якобы интересующие вопросы. Папаша то ясно, любому поводу рад.

— Алекса, прекрати, — миролюбиво просит папашка. — Мы семья.

Отодвинув от себя салат складывает руки на груди.

— Не голодна? — удивляется Артемьев.

— С врагами за одним столом не ем, — в упор смотрит ему в глаза.

Усмехается и принимается за блюдо. Андрей наливает себе в бокал воды, пить не будет, а вот поужинать намерен.

— Давайте ближе к делу, я тороплюсь домой к ужину с близкими.

— С близкими? — оживилась Екатерина. — Ты же одна живёшь.

— Мама, — делает выразительную паузу. — Я уже давненько дома не живу.

— Почему? — откладывает телефон на край стола, наконец-то оторвавшись.

Алекса пристально смотрит и не отвечает. Что с ней не так? Ощущение тревоги расползается по внутренностям. Где её живая активная мама, диктаторша и непоседа, что всегда спешит и указывает.

— Вы тратите моё время. Перейдём к делу и мы поехали.

— Чем тебе не нравится идея управлять одним из сети магазинов. Это будет работать на тебя, реклама на всю сеть…

— Не надо мне тут рассказывать о преимуществах. Магазин под моим именем уже мой и это обсуждению не подлежит. Он один единственный и никакой сети не существует. У меня свой ассортимент, у вас свой. Мам, ты разговаривать не умеешь? Это вроде твои магазины или я ошибаюсь? Ему они нахрен не сдались, почему он разговаривает за тебя?

— Мои.

— Ну так вот я тебе лично предъявляю свои требования. Сети своих магазинов придумай новое название, и мои фото без моего согласия запрещаю использовать. Что, он тебе новые вывески не оплатит? — кивает головой на отца. — Модель для фотосессии не оплатит? Он же на всё готов.

— Алекса, это же наши магазины.

— Поздно, мам, ты об этом вспомнила. Никаких наших нет, есть мой и твои. Больше я ничего обсуждать не собираюсь.

Андрей слышит точку в разговоре и бросает салфетку на стол, запив водой салат отодвигает тарелку.

В голове проскальзывает удивление. Он поесть пришёл или вести переговоры на её стороне, что-то не понимает.

— Алекса, сядь, мы не договорились, — меняется в лице Артемьев. — Ты с матерью воевать собралась?

— Не указывай мне, что делать. Ты кто?! Не надо только говорить, я твой отец. То что ты когда-то, по ошибке, обрюхатил мою мать не делает тебя отцом. А ей смотрю абсолютно всё равно каков будет исход разговора.

Но сама села обратно на стул.

— Мама, смени название и убери мои фото, чтобы я их в твоих магазинах никогда не видела. Да, это принцип.

— Неужели ты до сих пор злишься на меня, за то, что рассорил тебя с этим хмырём. Пойми меня, я не хочу чтобы моя дочь встречалась со шлюхой, тратила время на тех кто никогда не сможет ценить её.

Встрепенувшись Алекса так ничего и не ответила. Посмотрела в глаза, так похожие на её собственные. Он говорит её словами, как она. Что можно возразить, если считает точно так же. Богдан никогда не будет её ценить, для него всегда будет одна из. Сердце болезненно сжалось, сдержала эмоции и заговорила совершенно спокойным голосом:

— От своих требований отступать не намерена.

— Хорошо, — соглашается Екатерина.

Алексе хочется закричать на неё. Да что с тобой?

— Чего вы хотели, когда решили проучить меня? Предложили магазин, я взяла. Думали потоплю? А вы спасёте его и скажете, какая ты…

— Алекса… — попыталась Екатерина возразить.

— Мам, хватит театра! Алекса, Алекса, Алекса! Хватит, — перевела дыхание и повернулась к отцу. — Закажи ей брендировку и забудем все об этом разговоре.

Встала и ещё раз внимательно осмотрев мать направилась к выходу. Внутри потряхивает. Уимберг за спиной не отстаёт ни на шаг. Ты то во что играешь Андрюша? Как достало это всё!

Без разговоров на которые она и не настроена отвёз к дому Нестеровых. По внешнему виду доволен чему-то. Причин знать не хочет, совсем сейчас не до этого.

В кабинете Павла, нашла старый телефон Димки с разбитым, но рабочим дисплеем и вставила сим карту. Придётся временно попользоваться и таким, дома конечно ещё валяется и её старый, что однажды уже пригодился.

Дом давно уже спал, погрузившись в темноту, а она как не пыталась не уснула. Проигнорила звонок Грановского, пристанет же, что с голосом и ткнёт снова обещанием. Не слышала, не видела, не знала, так и скажет.

Спустившись вниз, слышит, как на кухне что-то громыхнуло. Свет горит. Неужели этот снова чем-нибудь швыряется. Но только, что альфы у ворот не было. Ой, Алекса, не фантазируй, ночь давно, что он тут забыл в такое время. Ну, а чужие свет не включают. Хмыкнув направилась посмотреть. Нестеров младший спиной к ней копался в морозилке, перебирая продукты.

— Ты что там потерял? Готовить решил научиться? — ухмыляется сложив руки на груди.

— Лёд где? — рычит злобно.

Брови девчонки мигом взлетели на лоб.

— В самом низу.

Достал пакет со льдинками и запрокинув голову приложил к переносице. Зажмурившись сел повернувшись к ней. Алекса даже присвистнула. Потрёпаная футболка залита кровью, бровь рассечённая, губа опухшая, с носа кровь хлещет.

— Твою мать… — кинулась за аптечкой, что видела в кабинете, когда мобильный искала.

Смастерила тампоны из бинта затыкая Димке нос.

— Не лезь, я сам, — рычал Нестеров.

— Закрой рот и сиди молча, — в том же тоне на него Алекса.

Отобрала лёд и стянула через голову футболку. Димка застонал ухватившись за рёбра с правой стороны. Явно синяки там завтра будут. Кровоподтёки не хилые.

— Случаем не с дружком своим…

— С Богданом мне делить нечего, кроме тебя. А тебя мы больше не делим. Этот ублюдок должен был получить, за то, что сделал с нами.

— Мне не спрашивать о ком ты?

— Лекс, иди спать, — отмахнулся раздражённо.

— Не пойду я никуда! Хватит указывать, что мне делать! Достали уже! — швырнула полотенце, которым только, что вытирала руки.

Достала из шкафа бутылку коньяку. Нестеров подскочил, отобрал и спрятал обратно.

— Пить мы не будем!

— А что будем?

— Спать пойдём.

— Что-то не спится.

— Не смотри на меня так. Дурак я, поехал к Романец морду набить.

— И что? Тебе набили?

— Что это! Что хотел, то и сделал.

Подробностей не спешил рассказывать, но вдруг встрепенулся.

— Кстати, по поводу твоей мамы. Завтра Рома приедет, сказал сразу с тобой поговорить хочет. Ты просила узнать, что и как у неё сейчас.

— Да, да, я вообще-то помню. Там что-то не так?

— Не знаю, сказал не телефонный разговор и затребовал тебя.

Неприятный холодок пополз по спине. И как тут уснуть? Нестеров снова воюет с Романец. Мама сама на себя не похожа и новости видимо о ней ждут не самые приятные. Алекса запустила пальцы в волосы опуская голову на стол. Как много всего…

Глава 15

Нещадно трясли за плечо. Не успела уснуть, уже вставать. Ну что за издевательство?

— Лекс… — зовёт Димкин голос.

Подскочила перепуганно.

— Лекс, блин, тебя не разбудишь.

— Нестеров, ты придурок? Темно же даже ещё!

— Тише, тише, родителей разбудишь.

Проморгав присматривается, укрывая ноги одеялом. Переносица и бровь заклеены пластырем, челюсть припухшая, не говоря о губе. Полностью одет, синие джинсы, белая футболка, куртка, не давно из душа видимо, всё ещё пахнет пряностями и ментолом.

— Ты куда намылился, — схватила телефон, время пять утра.

— Маме с папой не рассказывай какой я красивый. Не хочу чтобы волновались. Потом сам позвоню, скажу уехал на некоторое время.

Алекса ухватила крепко за полы куртки, испуганно притягивая к себе.

— Ты куда собрался?! Одного не пущу!

— Тише говорю, — улыбается. — Ты тут без меня не хулигань, хорошо. Слушайся Андрея и давай завязывай дразнить его своим общением с Грановским. Не лезь в это осиное гнездо.

— Сама решу, с кем мне общаться, а с кем нет, — пробурчала опуская глаза.

Если бы так просто всё было. Грановский вон её уже присвоить готов. Можно конечно пожаловаться Андрюше, носом потыкает, но вытащит. Не насильно же будет заставлять Грановский… А сказал почти именно это… Крепче уцепилась за Димку и не собираясь отпускать.

— Нестеров, не пущу. Ты куда собрался?

Отцепил от куртки пальцы и обнял девчонку.

— Поехал я за невестой, не сдамся, люблю я её.

— Алиску что ли? Ну тогда хорошо, отпущу. Только без меня больше не драться. Нестеров, я тебя не только люблю, но и уважаю. Ты молодец. Выкради её, в подвал запри и пусть сидит, пока не признается, что любит.

Нестеров хохотнул и разжал объятия, заглянул в глаза.

— Богдану передать твои слова? Вдруг одумается и выкрадет тебя.

— Совсем дурак!

Димка прижал палец к губам улыбаясь.

— Обязательно передам, — пообещал от двери. — Если, что, я на связи, скоро вернусь.

Алекса ещё несколько минут пялилась вникуда. Нестеров, передаст он. Я тебе передам, как дам… Тяжко задышалось. Богдан не ты Дима, он всё чувствует, но ничего не меняет и не желает, поэтому поступкам грош цена. Глаза больше не хотели закрываться, окончательно проснулась. Обняла подушку крепко, вздохнула. Проехали, забыто. Но, если Грановский будет разговаривать и вести себя, как Богдан, она не сможет забыть и общаться прекратит. Стереть бы память и пусть всё будет заново, только уже с другим. Брысь оба из головы!

Часик всё-таки удалось поспать, разбудил голод, съев йогурт отправилась в спортзал. Надо хорошенько подумать, а ничего так не охлаждает мозг и не заставляет его работать, как физическая нагрузка. На диване валяется сумка брюнета, покосившись на неё подозрительно, садится рядом. Осмотревшись, с места не двигается, забросила давненько тренажёрку. Вытянула ноги перед собой и снова глянула на вещи Богдана. Руки так и тянутся, идей напакостить уйма, аж кипит.

— Ой… Хватит! — приказывает сама себе.

Собрав разленившуюся волю в кулак, сгребает тело с дивана и направляется к беговой дорожке. Начнём с чего полегче, с разминки, а может на ней и закончим.

Ленивая стала до ужасу, прохладный душ бодрил и выгонял из головы брюнета. Его присутствие ощущалось на каждом шагу большого помещения и думалось только о нём. Энергично вытерлась, торопясь покинуть раздражавшее место.

На кухне по телефону разговаривает Вика. Восемь утра, а она уже на ногах, удивилась девчонка.

— Доброе утро, — обернулась на Алексу.

— Доброе, — тяжело опустилась на стул, сложила руки на стол, словно школьница.

— Да, давай-те созвонимся после обеда. Замечательно!

Улыбаясь положила мобильный на стол. Налила два стакана сока. Сверкая хитрыми глазами отпила.

— Рыжая, ты чего сияешь?

— Ох, мужчины… — вздохнула картинно. — Паша нашёл способ удержать меня на месте.

— В смысле?

— Уговаривает сменить сферу деятельности. Говорит: тебе зарабатывать не надо, а скучно, работай в своё удовольствие.

— Помойму он задолбался без тебя. Будь ты моей женой, давно бы уже лупанула.

Виктория ахнула округлив глаза.

— Да, да, именно так бы и сделала. Он всё время один. Не удивлюсь, если бабу заведёт. Или уже… — Алекса прикрыла рот ладошкой и замолчала.

Что-то разболталась, сейчас наговорит, ещё перескандалят. Вика хотела возразить, да не успела, муж вошёл. Ни тени улыбки.

— Доброе утро, — деловым тоном, будто перед ним пятьдесят человек в конференц зале.

Женская половина переглянулись и не ответили. Не разговаривают что-ли, отметила про себя девчонка, как-то уж слишком официально.

— Па-аш, а что у вас происходит? — такими эту парочку видит впервые.

— У кого нас? — осведомляется невозмутимо, переливая кофе в чашку.

Виктория что-то увлечённо просматривает в телефоне.

— У вас?

Быстрый взгляд на супругу, глоток из чашки, ставит на стол, застёгивает рубашку и уже на выходе говорит:

— Нас, давно уже нету, а вообще спроси у моей, почти бывшей жены.

Вика резко обернулась на него, быстро задышала и казалось швырнёт в догонку стаканом. Нет, сдержалась. Громко хлопнула входная дверь.

— Это вот так он уговаривает?

— Характер мне свой ещё показывает! — беснуется рыжая. — Да хоть сию секунду стану бывшей.

Алекса подскочила.

— Эй, эй, притормозите! Что случилось-то?

— Ты порою такая взрослая бываешь, видишь насквозь. Ультиматумы ставит, либо я рядом, либо развод. Он, как ты говоришь, задолбался один быть.

— Бабу надеюсь не завёл? — осторожно спрашивает Алекса.

— Не знаю… Но, если бы завёл, то уже бы признался, наверное… — задумалась Виктория. — Тогда-то он любил меня.

— Стоп! Тогда…

— Не надо, не вороши. Пройденный этап, — села Вика подпирая голову руками.

— Баба уже была? — не могла остановить своё любопытство Алекса, поражаясь открытию.

Они всегда для неё были образцовой парой.

— Была. Пришёл, сам признался, что переспал с админшей. Она давно его клеила, а тут меня рядом нет, и постоянно мне не до него, разъезды, внимание не уделяю, — взглянула на поражённую девчонку, что села рядом. — Ссоримся со дня моего прилёта. Во всём в чём мог упрекнул. И что второго ребёнка не захотела, и что их с Димкой бросаю постоянно. Прав, но по другому не могу. Вот он и предлагает мне работать в агенстве по организации мероприятий. Движуха постоянная, но дома, будут конечно и вылеты, но не так часто.

— Тебе вообще как эта сфера?

— Очень хочется попробовать! Я обожаю свадьбы и подобные мероприятия. Вот, когда ты пришла, договорилась встретиться и обсудить все нюансы.

— Ему-то почему не сказала, что согласна?

— Не успела, теперь могу и передумать вообще что-то говорить, почти бывшему мужу.

— Так!

— Действительно! Так! — взвилась Виктория. — Что там у нас с Грановским?

Алекса закрыла лицо ладонями.

— Не решила ещё. Вчера ляпнула, что сегодня увидимся, — увидеться и хотелось и не хотелось одновременно. — Вик? Ты его любишь?

— Не знаю… Сложно отличить привычку многолетнюю от любви. Мы давно уже родные, близкие, любимые. Но любимые в том ли понимании.

Алекса обречённо покачала головой.

— Как всё сложно, — украдкой глянула на подругу чуть прищурив глаза.

Решили, Вика разговаривает с мужем, Алекса идёт на встречу с Грановским и разошлись по комнатам.

Как всегда, стоит только о нём подумать и звонит. Однако разговор оказался очень коротким, Грановский в попыхах спросил во сколько забрать и положил трубку. Девчонка насупилась и решила мстить.

Собиралась долго, сделала макияж, тщательно выбирая образ. Выразительные, кошачьи глазки, сверкают в обрамлении длиннющих, пушистых ресниц, девичий румянец и последний штрих, блеск для губ придающий объём. Отсутствием не страдает, но хочется. Чего там хочется, нравиться, красивой быть и обожаемой.

И вот перед зеркалом, милейшее, прекрасное создание. Довольно улыбнулась, ещё раз осматривая себя со всех сторон. Нежное, лёгкое платье, из бледно розового шифона, подчёркивает фигурку. Длина до середины бедра, скромный вырез горловины, дополняют образ невинной особы. Сверху накинет кожанку и будет то, что надо, пусть не забывают, она не пай девочка. Из шкафа прихватила удобные чёрные туфли на каблуке и только спустившись с лестницы обула. Телефон в сумку и скорее к двери. Такси уже три минуты ожидает. Поменяет мобильник, польёт цветы, повертится перед зеркалом, времени с запасом. Не успевает взяться за ручку, как перед ней вырастает огроменная фигура, непроизвольно отступает избегая столкновения. От нечаянной близости дыхание перехватывает. Зачем припёрся, Димки-то дома нет, а тренировки его вроде закончились. В лицо не решается посмотреть, гипнотизирует рисунок на футболке, что обтягивает могучую грудь. Богдан не пропускает и девчонка всё-таки вскидывает глаза встречаясь со свирепым взглядом. Брови парня грозно сдвинуты, капризные губы сжаты, кажется сейчас услышит скрежет зубов. А может вообще оскалится и зарычит, словно дикий зверь.

Ой, делает испуганно ещё шаг назад. Неужели уже сплетни долетели? Сказала же, девочки, это секрет, не умеют бабы держать язык за зубами. Не сдерживает злорадной усмешки, вспоминая свою недавнюю подлянку. В этот момент Богдан хватает за локоть и тащит за собой в сторону спортзала. От шока Алекса оправилась быстро, вырвалась, ускользнуть не удалось, взвалил на плечо, крепко удерживая и потащил с каким-то ужасным намерением.

— Псих! Отпусти! — завопила, что есть мочи. — Убери от меня свои грязные лапы! Дибил полоумный!

Поставил на ноги в душевую и открыл на всю кран. От неожиданности Алекса завизжала, обдаваемая ледяной водой. Мгновенно насквозь вымокла. Попыталась вырваться, ударить, однако не вышло. Он опережает каждое действие, не церемонясь грубо скручивает засовывая под холодные струи.

— На правду не обижаются, — зарычала девчонка отфыркиваясь от воды.

— Чего?! — не понял Богдан.

Сам намок вместе с ней, и всё же упорно не выпускал. Девчонке удалось освободить одну руку и садануть его, промахнулась мимо лица, только по шее ногтями зацепила. Дёрнулся от боли выпустив из рук. Выскочила из под душа, изо всех сил пихнула его в грудь руками, освобождая дорогу на выход. Обтёрла глаза от воды, размазывая косметику. Не побежала проч, замерла перед ним убивая взглядом. Казалось сейчас бросится на обидчика и будь, что будет. Останавливало лишь понимание, знает, чем это закончится, ещё раз окажись она в его руках и конец возводимым барьерам. Необдуманный поступок снова уничтожит её. Тяжело дыша смотрели друг на друга. Богдан в ожидании, Алекса на распутье разума и порыва отомстить. Только вот кому после этого поступка прилетит возмездие, спорный вопрос.

— Ты об этом пожалеешь… — прошипела и кинулась вон мимо него.

Не остановил, лишь развернулся следом за ней, провожая глазами.

Несётся в свою комнату на ходу снимая хлюпаюшие туфли, урывками дышит, эмоции перекрывают кислород. Всхлипывает, готовая в любую секунду разреветься.

— Ублюдок! — хлопает дверью, швыряет на отмашь испорченную обувь.

Поток солёных слёз стоит в глазах, проморгать не получается. Рыскает по комнате в поисках нужной вещи, не может найти. В окно наблюдает, как брюнет садится в альфу и уезжает, вместе с давно ожидающим её такси. Чёрт! То времени вагон был, а теперь может и опоздать. Вспоминает где телефон и бежит вниз, достаёт из сумки. Тело потряхивает от холода, от переполнявшей обиды. Набирает Димку. Отвечает почти сразу.

— Уже соскучилась, или что-то натворила? Мокрая что-ли? — присматривается.

Не заметила, как начала реветь.

— Какого хрена этот урод тут делает?! Какого он руки распускает?! — кричит на друга.

— Лекс подожди… — Димка куда-то идёт, притом очень быстро. — Не пойму, ты о ком? Лекс, не плачь… Что случилось?

Не на шутку перепугался, эту до истерики довести, надо быть неземным виртуозом.

— Он меня под холодный душ, тварь… Платье испортил, посмотри на меня… — ревёт Алекса.

Димка смотрит перепуганными глазами, не зная как реагировать.

— Кто?!

— Ну подумаешь пошутила, руками то не трогала. Ему так и надо!

— Над кем пошутила? Алекса!

Девчонка ещё раз всхлипнув утёрла слёзы и выдохнув взяла себя в руки. Опомнилась, не пристало таким как она слёзы лить на публику. Димка ничего не знает видимо, осеняет мысль. Неужели ещё не нажаловался.

— Твой дружок, засунул меня под холодный душ, а я вообще-то опаздываю, — чуть не всхлипывая снова.

— Богдан?! Зачем?

— У него спроси зачем!

— Ты сказала пошутила…

— Забудь. Если он ещё раз подойдёт ко мне, я его покалечу. Слышишь! Пусть эта свинья даже не смотрит в мою сторону! И уж тем более не подходит! Иначе…

Сбросила звонок тяжело дыша. Бегом умываться, сушить волосы, искать, что надеть. Внутри беснуется злоба, обида, непонимание взламывает мозг.

Усевшись в такси так до конца и не успокоилась. За что?! Она ничего не сделала, ну пошутила, подумаешь. Это не повод руки распускать. Не она первая начала, уже в который раз. Забегает в холодную, пустую квартиру. В прихожей вертится перед зеркалом, сдерживая нехорошие слова. Узкие синие джинсы, кеды белые, да футболка, сверху куртка, что не пострадала, так как не успела одеть. Тут же раздаётся звонок в дверь.

— Чёрт!

Грановский минута в минуту, хорошо хоть не возле подъезда встретились. Совладав с эмоциями открывает.

— Привет, — еле заметно улыбнулся мужчина.

— Слышались вроде… — бурчит пряча глаза.

Красные наверное, не посмотрела даже, слишком голова забита ужасами расправы над гадом, что посмел с ней так обойтись.

Грановский протягивает красную розу. Не заметила в его руках. А он проморгал настрой девчонки, как и она слишком занят тяжёлыми мыслями.

Схватив цветок, захлопывает дверь и шагает к лифту, даже толком не отдышалась ещё. Злоба в перемешку с обидой всё ещё бурлят внутри. Грановский удивлённо разворачивается следом. А девчонка как ни в чём не бывало, зачем-то размахивая розой, ожидает лифт гипнотизируя двери. Пока спускаются, внимательно осматривает, она не видит пристального взгляда. В молчании усаживаются в автомобиль.

— Я тебя обидел чем-то? — спрашивает Грановский, вливаясь в оживлённый поток на дороге.

— Нет.

— Кто обидел?

— Похожа на обиженную разве, просто нет настроения.

— Мы договорились, говорить правду. Ты обижена, я вижу.

Тоже мне сама проницательность, видит он. Богдан номер два, чтоб вам обоим провалиться…

— Не на тебя.

— Кто обидел? — упрямо повторяет вопрос.

— Побежишь наказывать? — усмехается взглянув на собеседника.

Каратель, защитник, сама разберусь, первый раз что ли.

— Побегу, отвечаю. Сразу же, как только узнаю кого, — заверяет совершенно серьёзно.

Подогреваемая негативными эмоциями, Алекса раскрывает рот, да только имя обидчика так и застревает непроизнесённое. В упор посмотрела на Грановского, отворачивается резко выдохнув. Совладав с собой выдаёт:

— День ужасный! Испортила платье. Представляешь, кран открыла, а меня из душа обдало с ног до головы.

Кулаки сами собой сжались, перед глазами, как этот нахал своими ручищами бесцеремонно сунул под холодный душ, вымочив всю с ног до головы. Хорошо собралась заранее, иначе бы не успела вовремя приехать домой к появлению Грановского. Такой план мести запорол, не может успокоиться. Столько трудов на смарку. Сама не заметила, как изодрала в клочья алые лепестки, в руках остался голый стебель.

— Ой… — выпучила глаза на своё деяние.

— Врёшь и не краснееш, — серьёзно говорит Грановский.

Прочистив горло так и не нашла, что ответить, гад Богдан напрочь выбил из колеи. Осмотрелась по сторонам. А куда это они едут? Узкая дорога и сплошь деревья по обочинам. Нехорошие ассоциации с подобным антуражем. Покосилась на мужчину за рулём, что у него в голове, кто его знает. Сердце застучало быстрее, никто не знает куда уехала. Сбежала втихую, кинутся искать не скоро.

— Куда едем? — старается придать голосу беззаботности.

Внедорожник сворачивает на грунтовку в глубь деревьев. Время-то вечер, уже темнеет, здесь её никогда не найдут. Проносятся мысли в нарастающей панике.

— Куда-то едем, — тихо бормочет Грановский.

Алекса вскинулась разворачиваясь к нему всем корпусом. По спине ползёт холодок страха.

— Чего испугалась? Я думал ты мне доверяешь, раз сбегаешь со мной.

— Не обязательно, — осторожно отвечает.

— Вот как значит. Нервишки щекочешь. Не бойся, Уимберг же за тобой присматривает.

— Никто за мной не присматривает, я телефон выкинула.

Всё выложила, дура-а…

— Прекрати, — смеётся, правда совсем невесело. — Я ей признаюсь в самом сокровенном, а она до сих пор меня подозревает.

— Не подозреваю. Не буду оправдываться, — опомнилась, она же храбрая. — А вообще не тебя хотели в лесу закопать, так что ты должен меня понимать.

— Радует, ты всё-таки боишься, а то я уже начал сомневаться в адекватности.

Алекса округлила на него глаза.

— Да шучу я, шучу.

Не задумываясь над тем, что делает, швыряет в Грановского стеблем оставшимся в руках. Получи за дурацкие шуточки.

— Это, что ещё такое?! — искренне возмущён мужчина.

Съяхидничать не удаётся, машина резко тормозит.

— Девушка, вы меня сегодня поражаете до глубины души, — вылезает наружу, обходит вдоль капота.

Она глазами следует за ним. Решительный настрой Грановского, снова наводит на страшные мысли. Уимберг-то не зря наверное боялся.

Но Грановский не собирается оправдывать её страхи, галантно подаёт руку, открыв дверь, упрямая игнорирует жест, подозрительно осматриваясь. Идеальное место избавиться от неё, тело обнаружат не скоро. Крутой берег узенькой, обмельчавшей речки, поросший, всё ещё зелёной, густой, травой, по ту сторону поля уходящие к горизонту. Грановский вытряхивает из салона раскрошенные лепестки и снимает куртку. Брови девчонки взлетают на лоб. Это что ещё за номер, но дальше никто раздеваться не планирует и она мысленно ругает себя за глупые мысли. Мужчина бросает на самый край берега снятую вещь и приглашает жестом. Хмыкнув Алекса плюхается вытянув ноги перед собой.

— Михаил, а где ваш парадный костюм? — только дошло, что с ним не так.

Одетый в синие джинсы и тонкий, светлый джемпер, выглядит слегка иначе нежели обычно. Не привычно, попроще что ли, сложно конечно нарисовать ему выражение лица простачка, но уже не та акула. Садится позади неё, потеснив вперёд. Посмотрела на вытянутые ноги по обеим сторонам вдоль её и кашлянула. А тут и вообще дыхание перехватило, сильные руки обхватили обнимая, прижимая плотно к груди.

— Не парадный, а повседневный. Можно сказать сегодня тоже сбежал, как и ты, только от ежедневных дел. Успел заскочить домой, переодеться.

Молчат. Он касается подбородком её макушке, крепче стискивая хрупкую фигурку. Вопрос, требующий ответа, зачем он её сюда привёз, бегает словно сумасшедший по мыслям девчонки. Оставит в живых, уже хорошо. Богдан бы уже тысячу раз попытался поцеловать и облапать. Прикрывает глаза. Опять вспомнила… Взвыв про себя, тяжело вздыхает.

Грановский, задумчиво перебирает невесомыми касания пряди шелковистых волос, пропуская через пальцы. По спине девчонки бегут мурашки. Носом проводит по виску и ей кажется сейчас коснётся губами, дыхание замирает, но ничего не происходит.

— Легко оделась, замёрзнешь.

— С вами тут замёрзнешь, — бурчит себе под нос.

— С кем с нами?

Услышал и кажется улыбается. Расстроенно сжимает челюсти, иначе сейчас как наговорит гадостей и опозорится. Справившись с эмоциями отвечает:

— С вами!

Легонько куснул за шею, от неожиданности дёрнулась. По телу разбежалась волна тепла. Лучше бы ещё пол часика помолчали.

— Всегда на свиданиях доводишь до белого каления?

— Не хожу я на свидания.

— Ещё скажи ухажёров нету.

— Может и есть, кто их знает, — усмехается. — То есть мы сейчас на свидании?

— Так и есть, на тайном. Но я обещаю, сегодня же это исправлю. Достаточно детского сада. Больше не придётся тебе сбегать.

Что он там исправит? Сосредоточиться на словах не выходит. Большая, тёплая ладонь, накрывает её замёрзшие пальцы, переплетая накрепко. Красноречиво сжимает сильнее, пуская сердце юной особы в бег.

— Как же безопасность, разве здесь безопасно? — Алекса пытается отвлечь, кого только, себя или его.

Кожей ощущает горячее дыхание, решительный настрой.

— Не уверен, но так хочется увезти тебя подальше ото всех, чтобы только я и ты.

Девчонка промолчала, не получается сменить настрой. Наблюдает как небо совсем становится тёмно-синим. Розовая полоска на горизонте стремительно уменьшается. Буквально минут пять и будет совсем темно. С каждой секундой сильнее нервничает и понимает, это заметно. Вроде прилично обнимает, не позволяет себе лишнего, не считая, что один раз укусил, ни одного поцелуя. Порою кажется, сейчас коснётся губами, но ничего не происходит и она будто уже ждёт, когда же это случится. В памяти ещё свежи воспоминания предыдущего побега с поцелуями.

— Расскажи мне всё, что помнишь о нападавших. Слышал это была не первая попытка.

Алекса резко повернулась к нему. Лица друг от друга буквально в паре сантиметров. Дышать стало тяжелее, глаза сами собой опускаются на привлекательные губы мужчины.

— Если доверяешь, расскажи.

Расскажи ему, во внутренней памяти мозга сейчас только поцелуи. Об этом точно ни слова.

— Ты манипулятор, — быстро отвернулась.

Идиотка, снова думает не о том, а он всё о своём.

— Да ладно, — тихо смеётся.

— Не ладно. Либо расскажи, либо объясняй почему не доверяешь, вот чего ты добиваешься.

— Ну пока не добиваюсь, прошу.

Ей показалось или он имеет ввиду совсем не предмет разговора.

— Не злись, начинаю тебя бояться, особенно после того, как за пару секунд свирепо растерзала бедную розу, вместо кого-то. Надеюсь не меня хотела так жестоко растерзать.

— Не тебя.

— Ну и правильно, меня нельзя, ну только, если в порыве страсти, — не скрывает улыбку в голосе.

Щёки девчонки обдаёт жаром. Вот гад, прекрасно понимает, что она сейчас чувствует.

— Пудришь мне мозг, а сам выведываешь то, что тебе надо.

— Какая умная девочка у меня, — сжимает в порыве, прижимаясь щекой к щеке. — Я должен знать кто обижает мою девочку, иначе не смогу устранить причины твоего плохого настроения. До безумия нравится твоя улыбка, хочу чтобы улыбалась как можно чаще и каждый раз, как видишь меня. Хочу быть причиной твоего потрясающего настроения.

— Постоянно, словно дурочка? В этом есть и плюсы, обезумеешь совсем, можно будет упрятать в дурку.

Хохотнула, за что тут же была стиснута стальными руками.

— Какой ужас, а я был уверен, нравлюсь тебе.

Вдвоём в темноте наводит только на одни мысли, которые так и вертятся в её голове. Воздух вокруг парочки потрескивает разрядами.

— Поехали? Ты совсем замёрзла, — сжимает ледяные ладошки.

Одновременно поднимаются. Уже в салоне автомобиля говорит:

— Может ко мне, на кофе… То есть на чай.

— На кофе, со сливками.

Грановский широко улыбается.

— На кофе пошло приглашать, его обычно по утрам пьют, со сливками на чьём-то теле.

Округлив глаза, Алекса шепчет себе под нос ругательства. Вот какие мы значит! Пошлые намёки так и прут из него.

— То есть, если на кофе, то я должна остаться на ночь?

— По идее да, — смотрит в упор.

— Везите меня домой, мистер Грановский. Кофе дома выпью, там на ночь и останусь.

— Хорошо, — сразу согласился. — Может всё-таки расскажешь.

Пока вёз её домой, Алекса поведала все события до нападения и о самом покушении. Уж лучше эта неприятная тема, чем разговоры о кофе на завтрак в постель. Возле подъезда берёт её за руку.

— Не поцелуешь на прощание? — в глазах искры смеха.

Издевается! Склоняется совсем близко к лицу. Она нервно выдернула пальцы из захвата.

— Нет, — выскочила из машины.

— Алекса, — догоняет.

Застыла на полушаге оборачиваясь.

— Злюка, ты забыла о безопасности.

За руку ведёт в подъезд, а она тяжко дышит. Тело пылает. В лифте вдвоём очень тесно. Этот момент прощания каждый раз изматывает её нервную систему до невозможного. До последнего играет девчонка роль совершенно спокойного человека, а вот руки сдают, дрожат позорно и не слушаются. Грановский отбирает ключи и открывает сам замок. На этом не останавливается, притягивает к себе ахнувшую Алексу. Громко хлопает входная дверь, отрезая их от остального мира. Разорвав краткое объятие, Алекса пугливо отступает, он же следует за ней шаг в шаг. Обхватив за затылок стремительно порабощает губы растерянной девчонки. Непроизвольно упирается ладонью ему в грудь, пытается разорвать поцелуй или она сейчас задохнётся. Но Грановский подавляет сопротивление, притягивая ближе. Ладонь мужчины властно сползает с поясницы на ягодицы. Кажется кто-то решил остаться на кофе.

* * *

Орудуя большим ножом, Богдан нарезает огурцы громыхая о доску. Нестеров ехидно улыбается, наблюдая смену эмоций на лице друга при упоминании Алексы. Рассказывает, а самого переворачивает от внутренних переживаний. До сих пор не может успокоиться.

— Захожу, а тут она такая… — недоговаривает стиснув челюсти.

Бросает нож, Нестеров вздрагивает.

— Какая?

— Умопомрачительно красивая, милая при милая девочка… — склоняется Богдан над столом, понижая голос. — Как увидел в этом дурацком платье, так и понесло. Да, захотел всё это смыть с неё, и платье, и красивые глаза. Такой распрекрасной сделать, чтоб из дома выйти не смогла, — усмехается. — Остудить самолюбие заодно, до сих пор помню пакостливую улыбочку. Прямо перед глазами стоит. Смотрит на меня… — отмахивается расстроенно. — Дибил я короче, послушался тебя придурка, наговорил лишнего, унижался перед ней, теперь насмехается сука, как красиво отшила.

Нестеров не успевает ответить, видеозвонок как раз от виновницы разговора. Сразу же принимает.

— Дима! У нас проблемы! — начинает девчонка с ходу.

— Что ты там уже натворила? Я же просил.

— Я, ничего. Проблемы не у меня, а у нас.

Нестеров даже встал.

— Давай говори, не тяни.

— Надо что-то делать, твои родители разводиться собрались, — выдала на одном дыхании.

— Чего-о?! — обдало жаром Димку.

— А того…

— Я сейчас буду!

— Подожди, подожди, притормози. Ты не уехал что ли ещё?

— Нет, я в городе.

— Они итак скандалят, сейчас ты ещё со своей мордой побитой. Не надо. У меня есть идея по лучше.

— Может без твоих идей, я уже боюсь.

— Ой, хватит придуриваться. Надо закрыть их в подвале. Уже всё продумала, кроме одного, как заманить их туда.

— Совсем рехнулась! — быстрый взгляд на Богдана.

Тот стоит сложив руки на груди, внимательно слушает.

— Как меня закрывать не рехнулся он, а я рехнулась! — разозлилась девчонка.

— Ладно, ладно, не ори, — потирает лицо Нестеров.

— Пусть посидят, поорут там, может, когда выскажутся и договорятся, а то им дела, работа мешают, постоянно спешат куда-то. Всю ответственность беру на себя. Если что, то ты же в отъезде, ничего не знаешь.

— Господи, Лекс… — взвыл Нестеров. — Не надо моих родителей в подвал, я тебя прошу, — смотрит на Богдана, тот картинно прикрывает глаза.

Явно говорит, что ничего другого и не ожидал.

— Я не могу сидеть сложа руки, пока они чудят на старость лет. У тебя есть другие предложения?

Димка снова нервно проводит ладонью по лицу.

— Подожди, пока меня нет ничего не предпринимай. Не забывай, это мои родители и последнее слово за мной.

— Ладно, ладно, не паникуй истеричка. Ещё чуть подожду, но, если не поговорят, то поступлю по своему. И ещё! Твой дружок психованный, должен мне за испорченные вещи! Я ему счёт выпишу. Козёл! — с чувством говорит девчонка.

Богдан аж передёрнулся, свирепо сверкая глазами. Нестеров отодвинулся подальше с телефоном, одновременно знаком призывая к тишине.

— Он раскаивается в содеянном и готов всё возместить в полном объёме. Готов идти на мировую.

Богдан вскинулся удивлённо, скривив губы.

— Пошёл к чёрту со своими мировыми. А вот возместит в полном объёме. Гад! — Алекса не скрывает негатива.

Димка увернулся от руки свирепого друга, желающей отобрать мобильный, и обошёл стол сбегая подальше.

— Возместит, возместит, он очень раскаивается, подобного больше не повторится, — быстрый взгляд на брюнета.

— И ещё, не пойму, где твой Рома? Что там с мамой? — продолжала напирать Алекса.

— Его разве не было? — удивился Нестеров.

— Не было.

— Понял тебя, узнаю куда делся.

Не прощаясь, отключилась. Димка отложил телефон поворачиваясь к другу.

— Богдан, лучше иди на все условия или будет мстить, а ты её методы знаешь. Или, есть ещё вариант, закрою вас в подвале, — не сдержался от улыбки.

— Да вы ненормальные, оба. Это вас надо закрыть в подвале. На совсем. Так сказать оградить от общества.

— Какой выбираешь? — продолжает Димка стебать друга. — Может признаешься ей во всех терзаниях и она смилуется. Расскажешь, как не смог устоять, увидев её такую красивую. Это третий вариант.

— Да иди ты, Нестеров! Пусть счёт выписывает. Мне не в чем признаваться.

— Ну, ну… — ехидничает Димка.

Богдан снова берётся за нож и буквально рубит помидоры на куски. Признаться… Ну только, если в своём лихорадочном состоянии. Его буквально потряхивает от одной только мысли, что она с кем-то. Ненормальные ощущения накатывают периодами, а вроде вот только снова всё наладилось с Кристиной. Алёна и Илья болтают о том, как Грановский обхаживает Алексу. И уж он то, как никто другой понимает, долго кругами вокруг Грановский ходить не сможет. Чуть сощурил Богдан глаза, в желании зажмуриться. Не хорошие картинки подкидывает фантазия. Когда рядом с ней кружил Меркель, так не нервничал. А сейчас руки дрожат, навязчивые мысли преследуют, кинуться и забрать свою девочку, чего бы это ему не стоило. Но он ни в чём не признается и не двинется с места.

— Богдан?

— Что?!

— У-у-у, какие мы нервные, — качает расстроенно головой Нестеров. — Что тебя так грузит? Тебе же не в чем признаваться.

Богдан угрожающе склонился над столом.

— Грановский меня грузит. И их встречи.

— Так, так, так… Погоди… — тряхнул Димка головой. — Какие встречи? Алекса дома сидит, под охраной. Уимберг врятли разрешит Грановскому с ней видеться.

— На свиданки тайные она бегает, а не сидит под охраной, — шипит Богдан, скосив глаза проверить, не идёт ли Кристина. — Куда она по твоему сегодня собралась такая распрекрасная? На свидание с Уимбергом? Допускаю, но его там не было, а такси было.

— Твою мать… — взвыл Нестеров. — Ну я и…

Димка нервно трёт лицо ладонями. Совсем погряз в личных проблемах и не замечает, что творится под носом. Думал мама за ней присмотрит, да она видимо своими делами занята. Ещё и в сговоре могут быть. Никто же не знает о покушении.

— Алёна болтушка, все свои переживания на Илью льёт, а он на меня плещет. Уже бегать от него начинаю. Не хочу знать, что там у неё, но знаю и ты не представляешь сколько там всего, — переводит Богдан дыхание и прячет взгляд. — В курсе, что Грановский в гости к себе её возит?

Нестеров прикрывает устало глаза. Доверили ему девчонку называется.

— Вижу я сколько там всего, — Димка замечает, как пальцы друга подрагивают перемешивая салат. — Поговорю с Андреем до отъезда.

Нестеров ударяет себе кулаком по лбу. Только ещё этого им и не хватало. Подобных ухажёров за сорок.

— Богдан, — вскочил Димка, — не отдавай ему Алексу!

Брюнет взмахом руки оборвал дальнейшую тираду Нестерова, в дверях показалась Кристина с пакетами.

— Так вкусно пахнет, — девушка подняла глаза и замерла. — Что-то случилось?

Парни словно по команде натянули улыбки. Забрали у неё доставленный ужин и хмуро принялись сервировать стол. Кристина сникла. Сложно не заметить нервозность Богдана. Зависает, психует, неразговорчив, ничего не рассказывает. Но причины уже понятны. Сегодня случайно узнала от Димы, что Алекса у него сейчас живёт, как раз там Богдан и тренировался. С этих самых тренировок всё и началось. Тревожность на душе, ощущение, что она его теряет. Не отдаст, через себя переступит, но не уступит любимого этой заносчивой, проблемной девке. Поэтому и молчит о том, что в курсе, улыбается, через силу растягивая губы. А ревность жрёт заживо и душит.

* * *

Давно стемнело, город освещённый фонарями загадочно мерцает. Ночь скрывает от посторонних глаз две чёрные иномарки, что подъехали почти одновременно на окраину набережной. В то самое место, где Алекса когда-то назначала встречу Нестерову, за которым увязался и Богдан, только услышав имя девчонки, что так выбесила днём. И снова здесь решается её судьба. Мужчины вышли друг другу на встречу, остановились на расстоянии пары метров. Обменялись недоверчивыми взглядами вместо приветствия.

— Уимберг, я с миром пришёл.

— Мир возможен?

— Ради Алексы, да.

— Я тебе её не отдам.

— Выслушай сначала. У меня есть выгодное для всех предложение. Я не трогаю вас, а ты не трогаешь нас с Алексой. Не хочу воевать, жизнью хочу наслаждаться не оглядываясь. Но, если откажешься, знай, не сдамся, силой заберу.

— Равноценный ли обмен ты предлагаешь? — стальные нервы Андрея натянуты до предела.

— Смотря кому какую цену ты ставишь.

— Прекрасно понимаешь, кому и какую.

— Не понимаю. Давай на чистоту. Не тот случай чтобы юлить, хочу решить раз и навсегда. Я никакого отношения к покушению на Алексу не имею. И в мыслях не было мстить подобным образом. Ты же не настолько глуп, как Меркель, чтобы так думать. Не мои методы. Упырей этих я взял, в тот же день, поэтому ты до сих пор их не нашёл. Выяснить правда многого не удалось, только посредника и то не точно. Это кто-то из твоих. Ищи крысу. Нанимателя они не знали в лицо. Найдёшь крысу, найдёшь заказчика. Который выходит постоянно осведомлён о ваших действиях. Я забираю Алексу под своё крыло, не хочу переживать из-за ваших проколов.

Уимберг с минуту смотрит на врага и не может поверить в происходящее. Ради Алексы Грановский готов забыть всё, перешагнуть через себя и идти дальше, будто ничего и не было. Он за ними наблюдает и знает о каждой встрече. Вернее знал, до вчерашнего дня. Тяжёлый выбор, два человека на весах и его долг перед Артемьевым. На ошибку нет права. Напрямую никогда с Грановским делить нечего было, он просто встал у него на пути, получается уже дважды. По сути и не были никогда врагами.

— Могу ли я тебе, доверить самое ценное?

— Хочешь сказать можешь ли доверять моему слову? — смеётся Грановский. — А когда я бросал слова на ветер?

Уимберг вздёрнул бровь. Никогда, но прямо сейчас отказывается от ранее брошенных предлагая мир.

— Брось, понимаешь же, я поступаю разумно. Однажды ты поймёшь меня.

Уимберг молчал, в груди ныло. Его ошибка может стать роковой. В одном точно Грановский прав, мир это разумно.

— Ну так что? Или тебе нужно время подумать и взвесить все за и против, — изобразил руками весы.

— Не нужно. Есть условие. У меня свободный доступ к Алексе.

— Нет, Уимберг, ты мне рядом с ней не нужен, и рожу твою видеть я тоже не хочу.

— Я наверное горю желанием сотрудничать с тобой. Всю жизнь мечтал в гости наведываться.

Грановский задрал голову к звёздному небу и выдохнул.

— Время подумать? — предложил Андрей.

— Нет. Принимаю условие. Уважаю твой выбор, хоть и не понимаю. Тот кто предал раз, предаст снова, гнилое нутро, таким и останется.

Андрей пропустил мимо ушей комментарий.

— Грановский, если Алекса скажет не хочу, то я её тебе не отдам, пойду до конца.

— Она не скажет, но я услышал тебя.

Не прощаясь разошлись по машинам.

Глава 16

— Не забываешься?! — рявкает Грановский.

Парень по ту сторону стола вытягивается по струнке.

— Нет, Михаил Геннадьевич, — сжимает упрямо челюсти.

Грановский буравит тяжёлым взглядом, выдыхает и вскакивает на ноги. Кресло глухо ударяется о панорамное окно.

— Конкретно, что хочешь донести? — нервно проходится перед Степаном, потирает устало лоб.

За последние пару лет через многое прошли вместе, плечом к плечу, двадцать четыре на семь. Они давно уже не подчинённый и начальник.

Степан отвечает не сразу, справляется с эмоциями. Давненько не видали подобной бури во всегда спокойном парне. На пустом месте не сунется советовать и тем более настойчиво поучать с кем и что надо.

— Может не так уж и нужна тебе эта девчонка. Чую, из-за неё нас ждут только неприятности. Папаша Артемьев, надзиратель опекун Уимберг, бывший ухажёр Меркель. И это она его отправила в больницу. Неадекватная девчонка. Не забыл? Было дело и Уимбергу башку проломила. Кто следующий?

— Адекватная вполне, сам убедился, просто не всё мы знаем. С Артемьевым делить нам нечего, да, я знаю, кроме неё. Уверен, Алексу делить не будем. С Уимбергом вопрос решен, у него вариантов нет. Про Меркеля забудем до поры до времени, много дерьма сделал, но отложим на потом.

Махнул раздражённо рукой, мысли путаются словно в лихорадке. О ней не может спокойно говорить. Ещё раз замеряет шагами ширину кабинета и резко оборачивается к другу, который обречённо мотает головой.

— Стёп, ты понимаешь, ей я нужен! Ни бабки, ни подарки, ни жизнь красивая и сытая. Плевать ей кто я, что у меня есть, что могу дать. С какой стороны только не пытался найти подвох, его нет.

— Да ладно, Миш, она маленькая, избалованная стерва, привыкла получать всё чего захочется.

— Заблуждаешься, капни глубже, объективно. Элементарно, машина возле подъезда брошенная, ты знаешь ей цену, а ездит на такси…

Мысль оборвалась, Грановский нахмурился. В чём-то Степан и прав, подвох есть. Она же вроде дома сидит, под присмотром, как не позвонишь. Забирает оттуда же. Охрана где? Ездила на такси куда? Сам лично видел. Совсем дурная, одна, без сопровождения!

— Быстро выясни, где бывает, куда ездит. В первую очередь, где охрана. На такси вчера куда гоняла и зачем.

Вот это мозг поплыл, напрочь отшибла. Как умудрился упустить такой важный момент? Как?!

— Понял, — свирепый Степан вылетает из кабинета, всем видом показывает как он прав.

Сердце Грановского забилось быстрее. Нахлынули воспоминания вечера накануне.

…ощутимо упёрлась в грудь ладонью.

— Стоп… — говорит, вырывается и делает шаг назад.

Дышит тяжело, в темноте такая трогательная, взбудораженная, манящая вкусить ароматный плод. Совсем голову потерял.

— На кофе не приглашала, — переводит дыхание.

Перепугалась или померещилось. Безошибочно распознаёт ответное желание, чего тогда…

— Попробовать-то стоило, — Грановский пытается выдавить улыбку.

Тяжело тормозить, говорить себе нет. Жаль на чужой территории, иначе бы не оставил девчонке шансов. Но чем неприступнее, тем желаннее.

Алекса вся подобралась, закрылась складывая руки на груди.

— До свидания, Михаил.

Вот это тон, удивился. С виду миленький цветочек, трогательная незабудка, а в голосе сталь.

— Рад, что не прощайте.

Молчит, на разговоры не настроена. Ждёт пока покинет квартиру. Ещё раз взглянул на хмурую девчонку и скрылся за дверью.

Так закончился порыв перейти на новый уровень отношений. Торопится, хочется растянуть удовольствие, да выходит иначе. Разум затмевает желание обладать привлекательным телом. Хочется попробовать коснуться нежной души, запечатлеть там себя.

Грановский снова вымеряет кабинет шагами, не может спокойно сидеть.

— Твою дивизию, — рычит.

Упустил важные детали. Что ещё вчера он мог не заметить. О холодной голове и речи быть не может, весь кипит хотелками внутри. Убила в нём здравый смысл напрочь. И откуда ты такая взялась? До недавнего был уверен, заматерела душа давно, как и он сам, необдуманные поступки и глупые порывы не о нём. А нет, ошибался.

* * *

Бунтует Алекса против выставленных границ. Не желает сидеть взаперти, от безделия голова забивается бесполезными мыслями о недавнем прошлом. Этим утром встаёт пораньше, пора вернуться к нормальной жизни. Придётся потрясти как следует Уимберга, пусть решает проблему. Надзирательство раздражает до чёртиков.

Спорт зал Нестеровых встречает запустением или только кажется так. Двадцать минут ритмичной хотьбы по беговой дорожке на голодный желудок, взбодрят кого угодно. Душ и завтрак в одиночестве. Враждующие стороны будто испарились, ни одного, ни другой не слышно и не видно. Подождите, сейчас со своими проблемами разберусь и за ваши возьмусь. Обещала девчонка допивая кофе.

Без раздумий определяется, что надеть. Выбор пал на синее шифоновое платье, усыпанное белыми цветочками и витиеватыми переплетениями листиков. Длина чуть выше колена вполне устраивает, как и рукав три четверти. Не зря послушала совет поставщика и взяла несколько рядов разных расцветок. Судя по отчётам, что приходят каждый день на электронную почту, платья разлетаются на ура. Не удивительно, по фигуре сидят отменно. А глубокий насыщенный цвет побуждает примерить. Чёрные туфли важная составляющая образа деловой леди, думает с улыбкой, тоже мне, бизнес вумен неудачница. Отворачивается от зеркала.

Андрюша, Андрюша, совсем обо мне позабыл, придётся напомнить. Время девять утра, давно должен бегать и суетиться. Нажимает значок вызов, оглядывается на отражение. Немного туши на ресницы и так полюбившегося блеска на губы. Жжёт немного по началу, но уже привыкла, зато спустя пять минут объёмные и сочные, просящие о поцелуе. Хмыкнув закатывает глаза. Мысли только об одном.

— Машину мне через пол часа, до торгового центра, — говорит приказным тоном.

В ответ тишина. Проверяет есть ли соединение и снова прикладывает мобильный к уху.

— Уимберг, ты слышал, что я сказала?

— Не глухой, — отвечает спокойно. — Заранее можно было позвонить.

— Нет желания сообщать кому-то заранее. Ты прекрасно знаешь, с утра я езжу в магазин, который требует моего внимания. Предупреждала, взаперти сидеть не буду. Как хочешь, но верни мой жизненный уклад на место. И мне плевать, как ты это сделаешь, главное, быстрее.

Отключается и швыряет телефон на кровать, сама смотрит на него, словно он её раздражает. Можно конечно в наглую делать всё, что хочется, да только в памяти свежи воспоминания ночного леса и ужаса, что пришлось пережить. По чьей вине до сих пор не выяснили.

Поглядывает на время, стоит у окна и ждёт. Как только серый "Ауди" показывается у ворот, накидывает лёгкую кожанку, хватает сумку с тумбочки и торопится на выход.

Оказавшись в салоне смотрит на водителя с недовольством. Опять этого прислал, неужели не понимает, однажды не сдержится и двинет в обратную, наверное даже не кулаком, а чем потяжелее. Должок, подпорченного лица, Алекса Никольская не прощает. Да вообще ничего не прощает.

— Ты опоздал на пять минут. Впредь чтобы подобного не повторялось, — выдала девчонка.

Мужчина поражённо обернулся, но её гневным взглядом не напугаешь.

— Чего стоим?

Свирепый громила отвернулся и резко тронулся с места. Я вам всем райскую жизнь устрою, поглядывает на него Алекса и криво улыбается. Хотя радости не испытывает абсолютно никакой. Старается, пытается поднять себе настроение, да выходит плохо.

К удивлению, её не просто высадили у входа, но и сопроводили до дверей. В кофейне прихватила два стаканчика с любимым напитком и не успела ступить на территорию своих владений, раздался звонок от Уимберга.

— Андрюш, ты уже соскучился?

— Ты почему себя так ведёшь? Врагов мало? Нельзя так обращаться с людьми, не доросла ещё.

— А когда дорасту, можно будет?

— Просто прекрати усложнять всем жизнь.

— Мне нужен курьер, чтобы с поручениями по городу гонял, я же сама никуда не могу и водителя замени.

— Алекса!

Нажимает отбой. Уже девятнадцать лет Алекса. Сдвигает брови осматривая манекены.

— Алё-на, это что? Проститутки на панели?

— И тебе привет, — идёт на встречу подруга.

Отбирает один из стаканчиков, делает глоток.

— Явился, биг бос-с, — ворчит Алёна и уходит вглубь магазина.

Девушки болтают без умолку, делятся последними новостями, занимаются делами. Алекса получает уйму полезной информациии от подруги, в том числе о сегодняшней дружеской встрече парами. Вечерние посиделки с Богданом и его подружкой. Мозг активно работает, выстраивает цепочку действий. А на задворках маячит навязчивая мысль: куда делся Грановский?

* * *

Богданвскинул голову словно по команде, сердце ёкнуло и понеслось разгоняя жар по телу. Стремительно вышагивая идёт Алекса, стук каблуков о пол ударяет по нервам. Лёгкое платье, разлетается в такт быстрой хотьбе, обрисовывает точёные бёдра. Богдан тяжело сглотнул и оторвал взгляд от привлекательной особы. Девчонка уже возле столика, гипнотизирует его. Присутствующие притихли. Кладёт перед ним листок, размашистым почерком список вещей, через чёрточку цена, в самом низу крупными цифрами итог.

Смотрит на Алексу. Она серьёзно? Ощущает кожей, как выпустила иголки Кристина. Зачем устроила показательное выступление? Фееричное появление, аж скулы сводит от желания сейчас же заполучить в тесные объятия. Осознание озаряет, именно, когда на лице актрисы маска стервы, он хочет её больше всего. Пакостливая полуулыбка, потрясающие глаза буквально сверкают. Не нужна ему в ней милая девочка, хочет борьбы, страсти до безумия, вскипать до предела от одного только прикосновения. Не соврал тогда, любил любую, в любом образе. Старается незаметно выдохнуть и делает вид, будто читает перечень испорченного. Хотя, что он там испортил? Платье намочил и бельё, а его как раз нет в списке. Возвращается глазами к её лицу и очень хочет сказать о пропущенном, важном пункте. Присутствие Кристины останавливает, вслух говорит совершенно другое.

— Конфликт будет исчерпан? — спрашивает Богдан.

— Полностью, — утвердительно кивает стерва.

Бедное сердце брюнета исходится болью, он всё-таки расчитывал на разговор и настоящий мир. Ну зачем эта показуха при Кристине? Мало напоминает перемирие… Можно тет-а-тет решить и нормально поговорить. Идиот, ничему жизнь не учит. На что-то всё ещё надеется. Достаёт из кармана бумажник и отсчитывает шесть тысяч.

— Часть на счёт кину, по номеру.

— Только наличные, — не спускает с него глаз.

Хорошо, наличные, так наличные. Специально упирается сука. Обстановка за столиком накалённая. Кристина изображает спокойствие и уверенность, но он то знает, этого и в помине сейчас нет у неё внутри.

— Иль, дай двушку, — просит Богдан.

Друг не издаёт ни звука, послушно достаёт две тысячи и кладёт на стол.

— Всё верно? — снова к ней обращается.

Алекса забирает деньги и сразу же покидает заведение, не удостоив ответом. Илья с Алёной красноречиво переглядываются, Кристина сверлит глазами Богдана. Который намеренно игнорирует, осушает стакан сока практически залпом и одновременно рукой машет официанту, тот шустро вырастает перед столиком.

— Решили поужинать?

— Совершенно верно, и начнём мы с бутылочки коньяку. С того, который мы с Нестеровым брали в прошлый раз.

Парень понимающе кивает и записывает, Богдан быстро диктует заказ.

— Иль? Ты со мной?

— А давай, — махнул рукой Илья. — Девочкам по бокалу вина.

Мериется взглядом с недовольной Алёной. Богдан не радостно улыбается обратив взор на двери, шлейф паразитки не успел развеиться. Да гори оно всё синим пламенем! Притворяется, и плевать. Берёт Кристину за руку, переплетает между собой пальцы, целует. Алёна бухтит вслух, чего не скажешь о его девушке. Продолжает молчать, правда до поры до времени. Видимо сначала пыталась совладать с собой.

Бутылку не допивают, терпение Богдана лопается быстрее. Злобное рычание, каверзные вопросы, открытые намёки, сгребает Кристину за плечи, перед другом кладёт свою карту:

— Расплатишься. Мы не вернёмся.

Приобнимает Алёну, склоняется к самому уху и говорит тихо:

— Алёнушка, ты чудо, как и твой… — улыбается. — Извини, мне надо было.

Слова расслышала только она. В оцепенении наблюдает как уходят.

Богдан принудительно ведёт Кристину к выходу. На улице девушка вырывается, возмущается громко. Богдан слов почти не слышит, идёт к альфе.

— Куда собрался?! Ты пьяный!

— Села! — резко приказывает.

В нос ударяет запах суки, что срывает ему башню, машина до сих пор пахнет духами. На языке вкус коньяка, а жаль, что не сладость кожи, маленькой, противной стервы. Хочется сорваться к ней и плевать с кем она, где…

— Нажрался из-за неё и решил нас обоих угробить!

— Кристин, ты меня достала своей ревностью, — говорит спокойно.

— Достала?! Это ты меня достал. Что это было? Не хочешь объяснить?

— Случайно испортил вещи Алексы, и просто за них заплатил.

— Поэтому у тебя шея разодрана ногтями?

— Прекрати! Достала! Я говорил от куда царапины! — взорвался и кричит.

Одно и тоже изо дня в день.

— Не смей орать!

На повышенных тонах доехали домой. Кулаки сами собой сжимаются, даже слушать не может, бьёт по ушам словно скрежет металла каждое слово. Готов зажмуриться. Швыряет в неё брелком с размаху, чудом не попал, развернувшись уходит.

— Ты куда?! — кричит в спину.

— В ад!

Персональный ад по имени Алекса. В кармане дребезжит телефон, достаёт и кладёт на крышу машины, что стоит у ворот. Всё к чертям! Достали.

* * *

С кружкой остывшего чаю, на холодном подоконнике, сидит виновница скандала. В квартире прохладно, за окном давно стемнело. Зябко ёжится, будто совсем продрогла. Осень, солнце рано садится, да совсем мало греет, а так хочется тепла. Как жаль ушедшего лета. Телефон молчит, по привычке ждёт, но кроме утрешнего сообщения доброе утро, ничего. Тишина.

Гордится собой, роль с играла на отлично. Видела по чёрным глазам, поведению, каково ему. Не ожидал, пытался скрыть истинные чувства, но она знает слишком хорошо. Пошёл ты к чёрту Богдан. С непривычки тяжёлым день оказался, раннее утро, дела магазина, пора возвращаться к прежней жизни, заленилась. Требовать с Андрея в скоростном режиме решить проблему. Заигралась в шпионов, устала мотаться туда сюда. Взгляд на дисплей телефона, пора ехать к Нестеровым, а так не хочется. Только думала про Уимберга, как звонит.

— К Нестеровым едешь? — тяжело дышит, слышно быстро идёт.

— Еду, — вздыхает девчонка.

— Наберу, как машина будет у подъезда.

Сбрасывает вызов. Грановский обычно встречает у двери и провожает до неё же. Есть за что ткнуть Андрея в лужу. Спрыгивает с подоконника. Дура, ещё по светлу хотела забрать планшет из "Ауди". Обувает туфли. Откидывает волосы за спину, пристальный взгляд в зеркало. Хочется конечно встречи с Грановским, пока красивая, но видимо не судьба. Вечно перед ним в неприглядном виде.

Забирает с полочки брелок от Ауди и распахивает дверь. Вздрагивает всем телом, и вместо того чтобы захлопнуть по-быстрому, отступает испуганно назад. Глаза в неверии распахнуты, рот приоткрывается в изумлении. Как говорится, кого не ждали тот припёрся.

Руки Богдана спрятаны в задние карманы джинс, подбородок заносчиво вскинут. Ядовитая ухмылка кривит красивые губы.

— Добилась своего. Я здесь, приполз.

Осматривает его, на улице довольно прохладно, ветер, а он в одной футболке, что обтягивает рельефный торс. Опомнившись, Алекса складывает руки на груди. Медлит, прочищает горло. Его меньше всего ожидала увидеть.

— И зачем пришёл? Откуда знаешь, что я дома?

— Именно пришёл, — усмешка. — Не знал, просто вот я, — разводит руками.

Застал в расплох, это ничего не сказать. Он, и что? Упасть на колени и рыдать как счастлива.

— Куда ночью собралась? — смотрит на брелок зажатый в ладони.

— Никуда, просто, — сама себе удивляется, негативом не плещет.

Слова тяжело даются, мысли путаются, внутри мондраж.

Богдан протягивает ей ладонь и говорит:

— Бежим со мной. Ото всех. Плевать на всё.

Тяжело сглотнула, в груди сдавило не продохнуть. Буквально оторопела. Когда-то она с таким же придыханием звала его с собой и он пошёл, бежал с ней в лес, от проделок. От всех подальше. Парень понимает по глазам, Алекса помнит так же, как и он.

— Плевать, не вспоминай, не думай. Просто бежим со мной.

Не раздумывая вкладывает свою ладонь в его, прикосновение мгновенно пробирает, будто разряд прошёл через всё тело, дыхание перехватило, а он настойчиво тянет за собой. Дверь захлопнулась, стремительно к лифту, и речи не может быть о ступеньках в её то туфлях. Спускаются в напряжённом молчании, за руки. Сердце каждого несётся словно бешеное. Ощущение будто драгоценные секунды уходят и их вот-вот догонят. На улице Алекса застыла, осматривает двор. Богдан понимает в чём дело, девчонка ищет альфу.

— Я пешком.

Удивлённо взглянула на него. Ветер растрепал волосы, пустил холодные мурашки по телу. Лёгкое платье хоть и с рукавом не согреет. Тянет парня к Ауди. Успевает только снять с охранки, как он перехватывает брелок.

— Дай сюда, терпеть не могу, когда девчонки за рулём, — открывает ей пассажирскую дверь.

Садится, перепуганно понимает, сейчас машина за ней приедет. А Богдан уже рядом, запускает двигатель, и громко ухмыльнувшись стартует с места.

— Ты пьяный, — наконец дошло до неё. — Богдан!

В таком состоянии видела только однажды, на отдыхе в честь дня рождения Нестерова.

— Страшно? — смеётся. — Да, пьяный я дурной. Боялся встретить тебя напившись, и сам пришёл к своей погибели, — искренне веселится над ситуацией.

— Дурак совсем, что ты несё… — обрывается на полуслове, стоит только большой, тёплой на удивление ладони, сжать её пальцы.

Температура на улице очень быстро опускается, ветер словно с самого северного полюса, а он тёплый. Внутри переворот и маленькая война. Здравый смысл проигрывает ощущениям, а он всего-то держит за руку. Перед глазами бурная встреча в клубе, что привела к пылким действиям в альфе. Алекса опускает голову. А он управляет её машиной в своей мужской манере.

— Ты снова добилась своего.

— Ничего я не добивалась, — еле слышно.

Хохотнул, окинул насмешливым взглядом, задержался на оголённых платьем ногах. Не поверил. Тело девчонки колотит в ознобе. Думать может только о том, что он рядом и она пошла с ним.

— Куда бежим? — спрашивает осторожно Алекса, осознала, что натворила.

— Да без разницы, только бы с тобой.

Измученное сердце девчонки вздрагивает. Пытается хоть что-то найти внутри: обиды, плохие слова, хоть каплю негатива. Но всё будто испарилось мгновенно, только он коснулся раз.

— Молчишь, — сарказм режет слух, как и его тёплый голос натянутые нервы.

— Мне нечего сказать.

— Конечно нечего, добилась своего и радуешься. Снова приполз, снова умоляет, признаётся…

— Чего добилась?! Ничего я не добивалась! — взорвалась, знобит и от холода и от переживаний.

Тянет к губам пальцы, нежно касается, сам смотрит только на дорогу.

— Не кричи, пожалуйста.

Она выдёргивает руку и закрывает другой сложив на груди.

Какое-то время молчат, она уже боится того, что будет. Богдан же просто наслаждается её обществом. Желанным тет-а-тет.

— Хорошая машинка, — нарушает тишину первым.

— Нравится, так давай поменяемся, — не растерялась Алекса.

— Не-е-е, — усмешка кривит губы.

Промолчала Алекса и отвернулась, он снова взял за руку. Девчонка совсем не против, только волнует очень уж сильно такой простой порыв. А его еле ощутимые поглаживания ладошки, пробирают внутренней дрожью, вытаскивают тайные желания наружу.

С тревогой наблюдает как выезжают за город. Дорога тёмная, совершенно без фонарей. Что за дурацкая мания у всех, вывезти её в дебря? Вопроса вслух так и не озвучивает. На Богдана не смотрит, хотя хочется, сдерживается, запрещает себе. В голове всплывает разговор на кухне Нестеровых. Как никогда сильно желает прижаться к его груди, пусть крепко обнимет, согреет, заберёт тревоги и страхи. Тяжело сглотнула, надо же было поймать её в таком настроении, когда всё достало. Так задумалась, что не сразу заметила как свернули на грунтовку. Вскинулась, Богдан невозмутим. Неужели только за этим привёз…

А он вылезает наружу, устало потягивается, не собирается приставать с намерением, о котором она только и думает.

Парень садится на край капота, белая футболка светится в темноте. Над головой раскинулось бесконечно звёздное небо, запрокинул голову, вздыхает. Не успела Алекса хлопнуть дверью, как ветер пробрал до костей. Подходит к нему, будь, что будет. Богдан тут же притягивает за руку ближе, бережно обнимает. Усаживает к себе на бедро, прижимает к груди. Обхватывает похолодевшую девчонку обеими руками, утыкается носом в шею.

— Невозможно терпеть, когда ты так дрожишь, — шепчет ей.

— Замёрзла, — выдавливает она из себя.

— Лекс, врушка, — обдаёт кожу возле уха горячим дыханием. — Я слышу как быстро бьётся твоё сердце. Очень быстро.

— Твоё не медленнее…

Сильные руки стискивают крепче, вырывая непроизвольное девичье ах.

— Я очень соскучился.

Промолчала, от очередной порции мурашек вздрогнула, горло сдавило спазмом, на душе булыжник давит. Да она тоже, только вслух сказать не может.

— Не веришь! А я думал ты в этом уверена и даже пользуешься сеим фактом.

— Сам себе придумал и веришь.

Как бы не были похожи Грановский и Богдан, а ощущения разные, да, порою схожи. Но то, как обнимает брюнет, повторить невозможно, ни кто не делал подобного, и никогда. Богдан сжимает порывисто в который раз, желает подчинять, и ключевое желает. Дыхание перехватывает. Грановский более нежный, подкрадывается, не прёт напролом. Тёплые губы касаются возле уха, разряд прошибает до поясницы.

— Не надо, — пытается вырваться.

Не отпускает.

— Сложно удержаться, знаю, принадлежишь другому и всё равно.

— Как и ты.

Молчат минут пять. Он согревающе обнимает, разворачивает к себе и она на грани подкатывающих слёз обхватывает его в ответ за талию, прижимается щекой к груди. Заодно пытается избежать поцелуя, сдастся, не устоит. Уже пала дертвой своих желаний, острых, болезненно тянущих в бездну. Как тяжело и быстро бьётся его сердце. Кладёт ладонь, просит угомониться, а он сильнее прижимает к себе, до боли в костях. Когда-то так привычно было касаться его тела, с удовольствием ощупывать бугрящиеся мускулы. А теперь робко и словно чужого, неуверенно. Девчонка быстро дышит от переполнявших эмоций.

— Трезвый не пришёл бы, — оторвать язык и выбросить.

Молчи, наболтаешь дура лишнего.

— Не пришёл бы, — честно соглашается.

Снова молчат, наслаждаются перемирием.

— Очень хочу тебя, — шепчет ей, будто не одни сейчас.

— И не надейся.

Ухватил за скулы, приподнимает лицо, хочет видеть глаза. Смотрит на губы, разделяют лишь сантиметры.

— Нет, Богдан, даже не пытайся.

Гладит пальцами по щеке, убирает мешающие пряди волос. Ветер снова бросает ей на глаза. Бережно собирает в подобие хвоста и откидывает за спину. Смотрит пристально.

— Почему пошла со мной?

— Не затем чтобы…

— Я спросил, почему, пошла со мной.

Не отвечает, нечего сказать. Абсолютно. Вот он Богдан во всей красе, требует ответа.

— Не можешь сказать, смелости не хватает. Не можешь сказать, что у тебя там на душе.

— Будто ты можешь.

— Я стараюсь.

— Ну тогда скажи, зачем ты с ней, если плевать на неё.

— Не плевать. Она мне нравится и даже очень сильно, — умолчал, о том, что чаще начинает раздражать.

— Зачем тогда ко мне пришёл?

В груди болезненно сдавливает. В крови бурлит опасная смесь из раздражения и непонимания. Она терпит, как он снова убивает остатки былых чувств.

— Хочу к тебе, — отвечает он, легонько коснувшись губами носа.

— Этим всё и сказано. Ты хочешь и не более, — не удаётся ей скрыть раздражения в тоне.

— Когда я предлагал и даже давал более, ты отказалась от меня. Моё желание никуда не делось, я всё так же хочу и не скрываю этого, в отличии от тебя.

Алекса пытается справиться с эмоциями, с дыханием, с желанием ударить его, накричать.

— Лекс, я честно говорю, как есть.

— Сейчас видимо да.

— Ты зачем с Грановским?

— Нравится.

Усмешка срывается с губ парня. Неужели мстит за его откровение или правда.

— Нравится, но…

— Богдан, в отличии от тебя, я громкими словами не кидаюсь, каждый раз, когда мне кого-то захочется.

Прижал её голову к своей груди.

— Давай не будем. Плевать на всё и всех, давай начнём заново.

Она молча обнимает его, нечего ответить на его предложение. Бессмысленно.

— Лекс, я не буду уговаривать, не буду говорить ничего кроме этого, что уже сказал. Бежим ото всех и всего. Не на час или два, хотя бы на какое-то время, только я и ты, больше никого. Далеко отсюда. Хочешь я увезу тебя и к чертям всех.

Она не может и слова вымолвить, подкатывают презренные слёзы. Да хочет она, забыться, любить, но теперь то уж точно этого не сделает.

— Не будем разбираться кто виноват был тогда, что сейчас, а начнём с чистого листа, — продолжает он дрогнувшим голосом.

Тут ей вспомнились слова Грановского. Обещание, которое давала ему. Насколько на самом деле прозрачнее отношения, если говорить правду в лицо. И хотелось бы так же с Богданом. Да поздно уже. Вопросов миллион. Только теперь не будет задавать их, не переживёт ответов честных, спать и есть потом не сможет. Достаточно наговорил.

— С чистого листа у нас не получится.

Богдан, то ли вздохнул, то ли выдохнул.

— Ну, хотя бы разговариваем спокойно. Сложно, когда ты в платье, только говорить.

— Прекрати, — на удивление твёрдо произнесла.

Мозг чуть отошёл и заработал в полную силу. Она получается бежала, Андрею уже конечно же доложили о её пропаже. Телефон на окне остался. Плевать, не хочет уезжать, они действительно разговаривают. Хотя бы так. Сбежать с ним не сбежит, даже обсуждение данного вопроса исключено, а вот побыть останется. Чуть-чуть ещё погреется в его руках.

— Нам Нестерова не хватает, — смеётся Богдан.

— Точно, — подхватывает Алекса. — Он уехал?

— Да.

— У тебя ошивался?

— Как догадалась?

— Вообще-то, это был видео звонок.

— Так ты понимала, что я слышу?

— Догадывалась.

— В списке забыла указать бельё, — ползёт рукой вдоль тела к ноге, очерчивая контур талии.

Она перехватывает настойчивую ладонь, Богдан тут же переплетает пальцы. Смотрит в лицо.

— Если желаете, я вам ещё один счёт выпишу, — улыбается Алекса через силу.

— Не надо, бельё куплю без счетов. Думаю с размером не ошибусь.

— Ну попробуй.

— Сомневаешься? — вызов в его голосе.

— В тебе? Конечно.

Сжимает её вырвав стон. Снова дурацкое желание встряхнуть паразитку, как следует, бесит. Прижимается губами к шее, коснувшись языком.

Вздрогнула.

— Богдан, не надо, — сжимается вся.

Рычит сквозь зубы от бессилия. Он может настоять и знает Алекса уступит, уверен, чувствует как хочет того же, как идёт на встречу. Скучала, так же как и он жаждет губ, тепла. Не смотря на алкоголь всё равно в груди давит болезненно. От неё нет спасения.

— Кажется трезвею, чувствую, как прохладно.

— Серьёзно?! Я уже одубела.

— А я то думал согреваю.

Перехватила наглые ладони на пояснице и отскочила от него.

— Иди ко мне, — просит. — Обещаю, больше не буду.

Да она и сама готова накинуться, только разум не позволяет, жёстко контролирует каждый порыв.

— Так и поверила. Надо возвращаться, меня искать будут.

— Пусть ищут, — подходит ближе, возвышается словно гора.

Если будет настаивать она сдастся под любым предлогом, потом будет винить себя за глупость, тупость и поганую слабость перед ним. А этот паразит с капризными губами, будто читает её мысли, протягивает руки к ней и она добровольно идёт навстречу, в тёплые объятия. Её действия красноречивее любых слов, но он желает слышать.

— Зачем пошла со мной?

— Да замолчи уже, не спрашивай у меня ничего. Нет ответов. Понимаешь? И не будет.

— Тогда дай понять…

— Ничего я тебе не дам, — качает головой Алекса.

Вокруг чернота непроглядная, густые, шелестящие деревья, холод. Дурные воспоминания в голове, надолго окопались. Страха вот только нет, когда он рядом. Дурацкое ощущение болезненного блаженства в его руках, долго не вынесет подобного, натворит делов. А как заманчиво звучит послать к чертям весь мир и бежать вдвоём…

— Богдан, — позвала тихо, — отвези меня обратно. Искать будут.

Бежать пока не поздно.

— Грановский?

— Уимберг.

Продолжают обниматься, с места оба не двигаются. Каждый даёт себе ещё чуть-чуть. Нарастает шум машин, вот уже грунтовку освещает слепящий свет фар. Богдан обнимает девчонку крепче и пытается рассмотреть, кому понадобилось сунуться ночью в подобное место. Хлопают двери. Алекса моргает, глаза слезятся от ветра, эмоций и яркого света.

— Какого ты творишь?! — рявкает Уимберг.

Могла бы и догадаться, быстро нашли. Телефон дома, значит машина. Чувствует как Богдан свирепеет, выбирается из объятий и берёт его за руку успокаивающе.

— Мне надо ехать, — это Богдану. — Андрюш, какого ты устроил?! Телефон, машина!

Внедорожник службы безопасности уже вернулся на дорогу, осталась "Ауди" Уимберга, который обдал ледяным взглядом и вернулся за руль. Как тактично, скандал отменяется.

Богдан как всегда понимает без слов. Молчит, знает уедет, сбежит от его предложения. Алекса стоит перед ним не может решиться, да лети всё к чертям. Ухватила за футболку на груди, принудила склониться, прильнула к губам и сама ворвалась в рот. Торопливо обласкала язык и отстранилась. Подчинился, но не ответил, хотел, сдержался, не укрылось от неё. Отпустила зажатую ткань одежды, провела ладонями до живота, опустила руки.

— Езжай аккуратно, домой, спать.

— За машину не переживай, где взял, туда и верну.

— За тебя я переживаю, пьяный. И пожалуйста, не садись больше за руль…

— Не надо, — обрывает грубо её.

Смотрит на него в упор, жаль темнота скрывает выражение глаз, так хочется видеть, что они сейчас говорят. В груди защемило, поспешно отступила. Никакая сила духа не поможет, когда стоишь перед ним вот так.

Села в машину Уимберга, надеясь не станет сейчас читать морали, иначе не выдержит, правда вместо раскричаться, разревётся. Успокаивать начнёт, обнимать и поможет же, противно от понимания.

Едут молча, везёт к Нестеровым. Сомнения одолевают, правильно ли поступает. Конечно. Он же ни чуть не изменился. Бежим Алекса, а дома Кристина ждёт. Жалко стало девушку. Ничего не меняется, Богдан герой не её романа. А кто? Грановский? И где он? Чуть не увели из под носа, хотела согласиться, чудом удалось устоять. И сейчас хочет… До жути хочется остаться с этим придурком, что мучит её душу.

— Только скажи и Грановский больше близко подойти не сможет, — нарушил тишину Андрей.

Резко развернулась к нему в желании накричать. Смысл слов дошёл, сжала губы не издав звука. Одержала победу над эмоциями и только тогда заговорила, совершенно спокойно.

— Не лезь в мою личную жизнь. Понял? — дико бесит его осведомлённость о её чувствах, слабостях. — Завтра остаюсь дома, я больше не хочу жить у Нестеровых.

Уимберг одарил быстрым взглядом. Алекса выскочила из машины, даже дверь не закрыла. Расплакалась у входа в дом, прижалась лбом к ледяному металлу. Совсем раскисла, раздери тебя черти Богдан. Почему ты не хочешь ничего изменить, только слова. Где доказательства? Нравится она и даже очень сильно… Застряли в голове его слова. Хочется выть в голос, слёзы стекают по щекам, капают с подбородка. Вот и живи с ней и беги с ней, а со мной тебе не по пути. Люби её… Выдохнула через рот громко, тяжесть не уходит, мучит. И она будет любить, только уже теперь не его.

Глава 17

Спала без снов, утром голова тяжёлая будто с похмелья. Душ слегка взбодрил, от завтрака отказалась. Аппетит напрочь исчез. Машина подана, торопливо выбегает и замирает. Срочно на лицо маску непроницаемости. Внедорожник Грановского тут же возле ворот. Через тонировку не видно, кто за рулём. Начинает понимать. Но настроение не из пугливых сегодня. Игнорит присланного водителя, отчитается кто забрал и паники не будет. Неторопливо подходит, садится к Грановскому. За рулём сам, собственной персоной. Хищно смотрит на девчонку. Отъезжает и несётся в сторону города. Даже не здороваются.

— Что ты тут делаешь? — первая нарушает тишину.

Сейчас далеко плевать кто начнёт, играть в игры совсем не хочется. Наигралась вдоволь, хватит.

— К тебе аналогичный вопрос, — спокойно отвечает мужчина.

Настроение Грановского давит морально, оно буквально осязаемо.

— Я обязана отчитываться?

Оставляет вопрос без внимания.

— Не понимаю, зачем этот цирк. Беготня бесполезная.

Алекса раскрывает рот и тут же сжав челюсти отворачивается. У неё нет оправдания. Да и к чёрту!

— Алекса, — зовёт Грановский, без привычной мягкости.

Смотрит ему в глаза. Зачем приехал? С какой стати предъявляет? Где ты был вчера? Когда нужен был, когда ждала. Если бы только… Душа жалобно стонет. Они с Богданом могли и не встретиться.

— Объясни мне пожалуйста причины.

— Нет причин, — бросает она дерзко на отвали. — Объясни причины допроса?

— Не надо вопросом на вопрос. Тебе прекрасно известны причины допроса. Слов на ветер не бросаю, я сказал и за каждое слово отвечаю. Между нами не просто болтовня, я расцениваю тебя как свою женщину.

Алекса болезненно морщится, эта фраза режет по больному. Что же вы разговариваете одинаково.

— Не потерплю подобного отношения. Ты считаешь нормальным ночевать с мужчиной в одном доме, обниматься с ним… — тщательно подбирает слова.

Эмоции Грановского лезут наружу, не справляется.

— Не поняла, — откуда-то знает про обниматься. — Это же Димка, это просто Димка, — изумлена Алекса. — Часто ночую в доме Нестеровых, эта семья, мои близкие люди, и ничего ужасного в этом не вижу.

— Что у тебя с ним?

Алекса огромными глазами уставилась на Грановского. Точно, Богдан номер два, может он и шлюха такая же, не зря так похожи. Нет желания отвечать, как и разговаривать, схватила рюкзак и выскочила в непогоду прямо на светофоре, на последок одарила взглядом полным ярости.

— Алекса, — раздалось в спину.

Хлопнув от души дверью, грозно зашагала проч. Повелевай сколько влезет кем-нибудь другим, но не мной, не надо мне такого счастья. Опасливо обернулась и заторопилась пуще прежнего, застёгивая куртку. Холодно. Не расчитывала на пешую прогулку.

Я не твоя подчинённая, чтобы боятся подобных окриков. Не остановил, не преследовал, отпустил. Удивилась, но к лучшему. В груди сдавило, да и плевать, катитесь к чертям. Это не мужчина, это Димка, если б могла на него запасть, давно бы уже с ним была, ни от кого не скрывая. Они хоть думают головой, нафига скрывать что-то, если б между ними было. Смысл?! Точно Богдан дубль два! Что между вами, любовь между нами. Эх, если бы…

Грозно вышагивает, даже не задумалась куда идёт, только бы подальше. Вперёд и ни шагу назад, они оба взрывают ей мозг. Тоже мне собственность нашёл! Беснуется девчонка.

Отскочила, упираясь ладонями в капот белой иномарки. Чуть не ударил по ногам. Сбросила дурман злобы и осмотрелась растерянно.

— Кто тебя за руль посадил, обезьяна!

Из машины вылезает мужик. Светлые, через чур длинные волосы, зачёсаны назад и аккуратно уложены. Бледные, голубые глаза сверкают сталью. А она когда-то думала у Андрея холодный взгляд, вот он где ледник. Привычным жестом поправляет пиджак. На смазливом лице кривятся в ухмылке тонкие губы. Подходит почти в упор к ней.

— Ну здравствуй, Алекса, — ударение на имени.

Девчонка настороженно всматривается. Это что ещё за звезда местного телевидения. Светло-синий костюм, в еле заметную клетку, бросается ценником в глаза. Дорогие на вид часы, повадки чистый пафос. Приветствием девчонка не отвечает, лишь приподнимает левую бровь в немом вопросе.

Незнакомец возвышаясь над ней на полторы головы, с ядовитой усмешкой оценивает произведённый эффект.

— Одна, без охраны, — комментирует, осматривая плотоядно.

Козыряет осведомлённостью о её положении. Алекса чуть вскидывает высокомерно подбородок.

— Константин, — представляется мужчина, протягивает ладонь.

Алекса мельком замечает перстень с чёрным камнем на безымянном пальце, жест игнорирует.

— Задаёшься вопросом кто я? Тот, кто с твоей мамой в отношениях.

— И что надо?

Он улыбается одними только губами.

— Наслышен конечно о хамоватости… Ладно, не суть. У меня к тебе другой разговор.

— Уверен, что я хочу разговаривать?

— Я хочу, — твёрдо заявляет мужчина.

Алекса фальшиво смеётся.

— Да мне плевать.

— Обнаглевшая малолетка, а ты не много ли возомнила о себе? — шагает в упор.

Удивляется не отступившей в страхе девчонке. Натягивает улыбку, проводит по волосам ладонью, поправляет и без того идеальную причёску. Возвращает ей личное пространство.

— Позавтракаем? Поговорим в спокойной обстановке, — тон мягкий, приветливый.

Быстро сменил тактику, заметила Алекса. Не ту пугать вздумал. Тем более сегодня, когда она не в духе.

— Красивая, умная девушка, думаю мы сможем найти общий язык, — одаривает ослепительной улыбкой. — У нас есть, что обсудить.

— Говори, — бросает Алекса, — здесь и сейчас. У тебя минута. Я тороплюсь.

Он обдаёт её холодом чуть прищуренных глаз.

— Твоё воспитание действительно требует коррекции.

— Поздно, — закидывает рюкзак на плечо. — Время вышло.

Обходит мужчину и направляется в сторону близжайшей остановки. Затылком ощущает злость оставшегося за спиной собеседника. Тот кто с мамой в отношениях… Вот это встреча, только случайная ли… Вопросов много к матери, но не к нему. Знать не знает, а уже требует что-то обсудить с ним. Грановский, Богдан, парочка этих придурков вышибли её из реальности, мозг задубел под натиском эмоций. Куда делся Роман, что должен пролить свет на неизвестное.

Достаёт телефон, пытается дозвониться Нестерову, Димка не отвечает.

Только к одиннадцати добирается в магазин. Алёна приветливо болтает и одновременно упаковывает в пакет два платья. Женщина средних лет, с довольным лицом желает всего доброго и уходит.

— Ну и рожа, — комментирует подруга. — Не спала что ли?

Алекса швыряет сумку на стол, снимает куртку, потирает озябшие ладони.

— Опять зима пришла, рано ещё, а холодно, как в ноябре.

Алёна хмурится и складывает руки на груди.

— Спала я, спала, — разворачивается резкоАлекса. — Кофем что ли угости, стоишь тут без дела.

Алёна хмыкнув, прихватила кошелёк и вышла.

Вертится в голове мыслей рой, да в кучу собрать не может, мечутся, мечутся безтолку. Мужик этот, что в отношениях с матерью… Очень узкий круг людей знает, что Алекса под охраной и как раз таки мать и не в курсе, если конечно её уже не просветили. Поморщилась, только от одной мысли набрать Уимбергу. Вчера маханула, а сегодня одумалась, не уверена, что желает обитать в квартире одна. Плевать, первый раз что ли передумала.

А ты посмотри, Грановский, разнюхал, что к чему. Волна гнева полыхнула. Нет никто, а допрашивает. Про Богдана врятли знает, трусливо промелькнуло.

Пробыла на работе до обеда, так и не успокоилась до конца. Прогоняла и прогоняла сказанные слова. Идите вы оба, решила расстроенно и махнув рукой поехала домой. К Нестеровым.

Дома обнаружился только Павел. Бросив вещи Алекса застряла на кухне. Есть аппетит, нету, а желудок уже воет от голода. Да ещё и мысль осенившая. А что это Андрюша за Грановского с утра не отчитал?

Раздаётся вопль на весь дом:

— Алекса!

В удивлении выходит в прихожую, пережёвывая бутерброд.

— Паш, ты чё орёшь?

— Ты здесь, — улыбнулся. — Курьер тебе привёз.

Передаёт в руки подарочную синюю коробку, перевязанную большим, фиолетовым бантом. Хорошо хоть не красным, усмехается про себя девчонка.

— Что это?

— Не знаю, тебе. Давай не скучай, я поехал, — чмокнул в макушку озадаченную девушку и вышел за дверь.

Алекса предвкушающе улыбнулась. Грановский, больше и не кому. Снова выпрашивает нагоняй за дурацкие порывы. То допросы, то подарки. Решил подачками купить, ну я тебе устрою. Стягивает нетерпеливо ленту, а всё-таки приятно. Поднимает крышку, брови хмурятся. Под полупрозрачной бумагой прорисовывается кружево. Отодвигает двумя пальчиками и обречённо мотает головой. Плюхается тяжело на диван, откидывает голову на спинку дивана и закрывает глаза.

— Вот гад, — произносит вслух расстроенно.

Нижнее бельё и она знает кто его прислал. Кружевное, насыщенного, синего цвета, явно не дешёвое. Громко вздыхает. Размер её, угадал или подсказали, а без разницы.

Аккуратненько поправляет упаковку, чуть помучалась, но завязала красивый бант. Набирает в телефоне.

— Здравствуйте, могу заказать доставку?

* * *

Кристина удивлённо принимает коробку из рук курьера. Под лентой милая открыточка с подписью: люблю тебя. Сердце ускоряет бег, только один человек может сказать ей это, но ещё не говорил. Пальцы в предвкушении подрагивают. Открывает крышку и обмирает. Богдан никогда ничего не дарил и тут такой красивый шаг к примерению. С улыбкой рассматривает бельё. Обнаруживает, что это не её размер, маловато будет, уж неважно, главное сам поступок. С того вечера ещё ни разу не разговаривали, даже не звонил и не писал, будто не чувствует вины. А она с гордо поднятой головой ночует у родителей и ждёт.

Набирает ему, подрагивающими пальцами, долгие гудки, но всё же отвечает.

— Привет, — с улыбкой Кристина, эмоции не может сдержать.

Соскучилась очень, переживала из-за скандала. Где был ночью, с кем? Богдан нашёл красивый способ сделать шаг ей на встречу.

Поговорили ни о чём, можно сказать о погоде. Спросила заберёт ли после работы, на что парень замялся и ответил уклончивое, если получится.

В итоге приехала сама к нему, на такси. По пути заказала ужин из ресторана, купила бутылку вина.

Богдан замечает свет в доме и не удивляется. У Кристины есть ключи, значит первая пошла на перемерие. А он намеренно не спешил, решил остыть и уж определиться, так больше продолжаться не может. Он с ума сойдёт. К тому же хоть и зол на Алексу, ясно ночью дала понять, не соваться в её дела, уехала с Уимбергом, всё равно после того как держал её в руках воспрял духом. Желает добиваться. Скажи она только одно слово, не хочу и он бы не разрешил забрать. Да только девчонка пошла сама.

От дверей замечает синюю коробку с фиолетовой лентой. Сердце пускается в бег. Подходит ближе, а там сюрприз. На крышке открытка с признанием. Дыхание перехватывает, пазл складывается. Вот и объяснение поведению Кристины.

— Вот сука! — рычит сквозь зубы, сминая несчастную бумажку.

— Чуть-чуть не мой размер, но оно потрясающее. Спасибо, — спускается Кристина на встречу.

Одета в лёгкое, простенькое голубое платье, волосы распущены, как и любит. Цепким взглядом замечает отсутствие белья, призывно очерченная грудь под эластичной тканью. Горечь расползается по телу, разум же шепчет: вот и правильное решение. Само всё встало на места. Девушка подходит, тянется целует. Через силу отвечает, не противно, расстроен… Даже не так, он сам не понимает, что чувствует.

За ужином ничего не съел, зато выпил бокал красного вина, не почувствовав вкуса. Обычно предпочитает покрепче, если уж алкоголь, но тут захотелось. Слушает болтовню Кристины и внимательно её рассматривает. Пристально, иногда чуть сощурив глаза, задерживаясь на самых интересных местах. Всё идеально, чего ему ещё надо. Так понял же, драйва, красок буйных, чтобы кровь кипела. С ней подобного не будет, только тихая размеренная жизнь, привычный секс и ссоры на почве ревности. Не об этом ли он раньше мечтал? Не к этому ли стремился?

* * *

Стемнело, небо затянуто серыми тучами, порывы ветра слышны даже в помещении. Алекса не включая свет, сидит на подоконнике, уныло смотрит на разгневанную погоду. Жизнь, полное дерьмо. Усмехается горько. Даже Димки нет рядом, на звонки не отвечает, тут же подпрыгивает от неожиданности. На дисплее Грановский. Можно притвориться не слышала, но она намеренно сбрасывает, пусть понимает нежелание общаться. Тут же приходит сообщение:

"Алекса, это глупо."

Во как, ещё глупой обозвал. Да катись ты к чертям!

"Я соскучился, давай поговорим."

Читает, но не отвечает, пусть видит, плевать. Фыркнув, вскакивает с подоконника и вон из комнаты. А то мало ли не сдержится, ответит, а этот обязательно выведет на разговор. Как там сказал Андрей: одно слово… Задумалась девчонка, крепко задумалась.

Совершив набег на холодильник, побродила по пустым комнатам. Да что это за семейка, вечно бегут из дому. Как и она сама, наверное хватит прятаться, пора вернуться в родные стены. Каждый раз при мыслях о матери, на душе становится тревожно, а после встречи с этим звёздным мачо, так вдвойне. Завтра же обоснуется в родной квартире, а почему завтра, сейчас хочет. Вот прямо сию секунду. Пока не передумала кинулась в комнату, набирает Уимберга, даже с третьей попытки не отвечает.

— Чёрт!

Швыряет мобильный на кровать. А время то уже позднее, перевалило за двенадцать. С наличием препятствий, желание только возросло. Такси, делала так уже не однократно и ничего, только в этот раз что-то останавливает. Мечется словно раненая зверюга по комнате. Психует от бессилия и собственной трусости. Не понимает воспалённый мозг, что это далеко не трусость, жизнь, дороже нет ничего. Тяжело опускается на пол возле кровати, схватившись за голову сдерживает набегающие слёзы. Да что с ней такое? Минут пять приходит в себя, борется с предательской, позорной слабостью. Так хочется чтобы обнял, хотя бы просто обнял, как вчера. Богдан, да почему ты такой! Кричит молча. Жалко себя становится, дура несчастная, глупая. Прав Грановский, глупая до невозможного, слабая, не может справиться с собой, мучается по недостойному ублюдку. Утёрла сбежавшую каплю, выдохнула успокаиваясь.

Несколько раз перечитала сообщения, и как и обещала, честно ответила.

"Не хочу разговаривать."

Не смотря на то, что ночь, ответ пришёл сразу же.

"Чего ты хочешь?"

"Домой хочу."

Пауза длилась буквально минуту.

"От куда забрать?"

Прикрыв глаза откинула голову назад. В таком настроение всегда творит чудеса. Сейчас бы не хотелось ошибиться.

"От Нестеровых."

"Скоро буду."

А если она напишет Богдану? В тысячный раз посещает дурацкая мысль, и с каждым разом кажется всё более тупой. У неё был шанс совершить ошибку, поддавшись сладким речам брюнета. Устояла, а сейчас припомнит каждую гадость, что он ей сказал и выкинет его из головы. Рывком встала с пола, принялась собирать необходимое. Это она дура мучается, а у Богдана всё просто шикарно.

Через пол часа пришло сообщение от Грановского. Под окнами стоит внедорожник, сгребла вещи, прихватила ключи. По пути выключила свет, где горел и заперла дом. Еле заметно выдохнула. Грановский внимательно осмотрел её, забрал сумки, открыл ей дверь. Девчонка, совсем девчонка, джинсы, светлая футболка, сверху наспех накинутая куртка, никакого макияжу и укладки, что страшно прикоснуться и испортить.

Алекса кожей чувствовала его миллион не заданных вопросов. Сдвинув брови развернулась к нему и выдала.

— Никогда у меня с Димкой ничего не было и не будет. У него любимая, обожаемая девушка есть, поехал предложение делать. Он просто мой близкий друг, любимый Димка. Словно старший брат, и обниматься будем сколько нам вздумается. Понятно? Если я глупая, и вам что-то не нравится, не заставляю с собой общаться. Можем прямо сегодня завершить наше знакомство.

— Вот только давай без этого твоего понятно. В остальном я тебя понял, — довольно холодно ответил Грановский.

— Ну и замечательно, значит сегодня и завершим это ненужное никому знакомство.

Михаил громко усмехнулся и съехал на обочину. Опомниться не успела, сгрёб в охапку притягивая к себе ближе. Тяжело задышала упираясь руками в широкую грудь мужчины.

— Только попробуй и я тебя ударю, — предупредила перепугано.

— Ну попробуй, — понизил голос, преодолевая сопротивление, сократил расстояние между ними. — Забыла, что я тебе говорил? Слов на ветер не бросаю. Добьюсь своего, назад не сдам.

— Вот таким способом, будешь принуждать? — нашлась девчонка.

В темноте салона всмотрелся в бледное лицо. Не ударит она его, не сможет, боится сама себя, его, и чем-то явно очень расстроена.

— Алекса, — начал мягко, — давай найдём путь к миру. Я правда соскучился. Не хочу разборок.

— Разговаривать ни о чём не буду, — упрямо сжала губы. — Я всё сказала.

Отпустил, выпрямился отворачиваясь от неё.

— Даже злиться на тебя не могу, просто хочется услышать объяснение поступкам. Хочу понять мотивы.

— Я не хочу разговаривать! Иначе буду кричать.

— Так ты уже кричишь, — грустно улыбается.

Она громко выдохнула. Сама себе головную боль придумала, не надо было ему писать и уж тем более позволять отвезти домой.

— Не привык откладывать на потом. К тому же есть ещё вопросы.

Алекса закрыла лицо руками взвыв.

— Жалею, что написала тебе. Лучше бы такси вызвала.

— Какое такси в твоём положении.

— Да достали! Я не виновата, в том, что вы все вокруг меня. Это не мои проблемы, они ваши, вы их мне создаёте. Я сама по себе никому не нужна!

Грановский в упор пристально посмотрел. Да она на грани истерики. Захотелось обнять, погладить по волосам, успокоить маленькую девочку.

— Не кричи, пожалуйста.

Выехал на дорогу, нет смысла пытать упрямицу, тем более в таком настроении.

— Ты меня сегодня бросил посреди города, это нормально, а на такси ненормально!

Грановский довольно улыбнулся. Не понравилось значит, бежать следом видимо должен был.

— Не бросил, проводил до магазина.

Алекса пыхтя сверлит его глазами. Как он её бесит! Проводил значит, втихую. Чтоб вам провалиться тихушники!

— Ткнуть носом не получится, — добивает её Грановский.

— Тебя только это заботит!

— Не кричи, — мягко просит. — Меня многое заботит. Например, то, чего хотел от тебя Константин Белов сегодня утром. И за что ты так обижена на меня. Вроде как я должен обижаться. Это меня разводили как лоха и посмеивались за спиной.

Молчат, ей кажется они опять сейчас остановятся на обочине. Только попробуй ещё раз и точно получишь. Мысленно угрожает девчонка.

— Какой Константин… — осеняет Алексу.

Задумалась. Грановский знает ухажёра матери. Вот тебе и здрасти. Она права, проблемы создают они ей. Раздаётся звонок и на удивление это не Уимберг, а Димка.

— Да, Дим.

Слушает опустив голову. Настолько паршиво на душе, даже с Нестеровым не особо хочется разговаривать.

— Нет, просто хотела узнать, куда твой Рома пропал. Так и не приехал.

Взглянула на притихшего Грановского. Теперь ещё одним вопросом больше в его голове. Всё надо, всюду лезет. Грозно сверкнула глазами и отвернулась.

— Хорошо, давай завтра.

Убрала телефон в карман. Устала, просто устала, но хорош раскисать, где наша не пропадала.

— Расскажи, что у тебя случилось.

Как оказалось уже доехали, стоят возле подъезда. Сейчас снова попрекать обещанием будет. Поморщилась. Дура, и угораздило на такое согласиться.

— На чай могу пригласить, — хмуро буркнула.

Грановский расцвёл улыбкой. А Алекса прикусила язык. Мог бы и отказаться.

— Намёк понял, руки не распускаю.

Вместе поднимаются, не смотря на обещание к ней не прикасаться, нервничает. Прогнать язык не поворачивается. Вот же змей ползучий, так и правда своего добьётся. Украдкой глянула. Не такой уж и плохой вариант. Может Богдан и прав, вполне можно попробовать заменить на похожее. Снова захотелось тяжело вздохнуть.

Ну раз у него получается, почему у неё не получится. Не гнать сходство, а искать его, использовать… Рехнулась! Это ужасно! Но факт, остаётся фактом, Грановский ей нравится. Только сам он, или то, что схож с Богданом. Вопрос на повестке по прежнему открыт.

На небольшой кухне, обычной трёшки в спальном районе, смотрят друг на друга молча. Алекса у окна с кружкой в руках, согревает холодные пальцы. Грановский напротив. Задумчив после её рассказа об утрешней встрече. Берёт мобильный Алексы со стола, вертит старенький аппарат, проводит пальцем по битому дисплею.

— Что с телефоном?

— Это не мой, свой же я выкинула. Где-то должен мой старый валяться, найду, заменю.

Положил на место. Подошёл совсем близко. Она с трудом проглотила остывающий чай. Невесомо касаясь, убрал с лица прядь волос, дыхание девчонки дрогнуло, волна тепла пробежалась по телу. Он так близко, что чувствует его запах. Напоминает отдалённо её духи.

— Во сколько завтра в магазин едешь?

— Обычно к десяти, но завтра не хочу так рано, к одиннадцати поеду.

— Проводишь, — спускается глазами к губам, — поздно уже, загостился.

Растерянно смотрит на него, дышится тяжелее. Сейчас коснётся руками, бережно обнимет, потянется и поцелует… А нет, мужчина развернулся на выход.

Скромно чмокнул в щёку, пожелал спокойной ночи и ретировался. Она осталась одна в пустой, холодной квартире. Какое-то время не могла оторвать взгляда от двери. А ведь хотелось остановить его, честно, чуть не сказанула вслух. Разлохматила руками волосы, заперлась на все замки. Пусть будет, как будет, но так сложно переступить через себя и делать то, чего хочется. Трусиха. Как с Богданом была, так и с Грановским сейчас.

К утру распогодилось, выглянуло солнышко. Снова у окна, с кружкой в руках, вдыхает бодрящий аромат кофе, для себя старалась варила. Тишину взрывает телефонный звонок, Грановский. Гипнотизирует дисплей, медлит, сама параллельно раздумывает, ехать ли в магазин. Надо! Иначе совсем погрязнет в меланхолию. Когда успела стать такой несчастной размазнёй и сама не знает.

Ведёт пальцем к зелёному значку.

— Доброе утро. — По голосу слышит, Грановский улыбается.

— Доброе.

— Машина через десять минут будет.

— Какая маш… Что-то я не поняла, — спрыгнула с подоконника, расплескала из чашки на пол.

Мигом проснулась, громыхнула посудой об стол.

— Степан отвезёт до магазина и обратно. К завтру подберём тебе водителя на постоянку. Ну всё, давай, тороплюсь. Хорошего дня.

Отключается. Изумлению нет предела. Десять минут! Да пошли вы! Но всё-таки несётся собираться в попыхах. Это ж надо такое вытворить! В груди клокочет злоба, требует выхода наружу.

— Только появись, поговорим, — злобно рычит Алекса вслух.

Ровно через десять минут приходит сообщение:

"Выходи."

Вот так просто, я сказал, а ты делай. А сама торопливо сбегает по ступенькам. Шумно дышит, глаза искрят. Да он похлеще Андрюши, который кстати до сих пор не перезвонил.

К одиннадцати Алекса хмурая и злая является в магазин, хорошо не Алёна сегодня работает. Ещё её вопросов не хватало для полного счастья. В руке белая роза. Ухаживать вздумал. То целует возле подъезда, то домогается ворвавшись в квартиру, а тут решил по другому. Водителя с цветочком присылает. Ха! Так захотелось напакостить, только вот как… Совсем сноровку потеряла, раньше планы мести созревали за считанные секунды, а тут ни одной мысли в голове.

— Ань, поставь куда-нибудь, — просит продавца. — Кажется в подсобке, где-то ваза была, если ещё жива.

Приятно конечно, от того же Богдана лишь раз цветы получила, и сразу дала. Клацнула зубами со злости. Упоминает его чуть ли не ежеминутно. Хорошо не снится уже. Этой ночью совсем не он, а Грановский целовал. Как обычно чётко не запомнила сон, так обрывки. Но какие… Откровенные до невозможного.

Пока мониторила ассортимент, составляла набросок заказа, время летело. Успела перекусить, подкраситься, а то что-то совсем потасканной выглядит, будто правда после бурной ночи. Димка звонил, сказал Роман исчез. Никто не видел и не слышал. Уимберг до сих пор не перезвонил.

Будто почувствовала, резко обернулась, глаза расширились от увиденного. На входе столкнулись два мужчины. Грановский и Уимберг. Вот это номер. С чего бы оба припёрлись? Сначала застыли, обмениваясь недружелюбными взглядами, потом перекинулись парой слов.

— Припёрлись покупателей распугивать, — подошла к ним Алекса.

— Пойдём кофе выпьем, — предложил Уимберг.

Перевела взгляд на Грановского, заливаясь румянцем. Идиотка! Позорище, чего вздумалось краснеть перед ним и Уимберг тут же. Мужчина расступились, пропуская её на выход. Сердце тревожно забилось. У них такой вид, будто принесли плохие вести.

В сопровождении конвоя Алекса спустилась в кафетерий. Пока Андрей отлучился сделать заказ, Грановский лишь на секунду сжал девчонке пальцы, показывая как соскучился. Поспешно спрятала ладони под стол. Этот взгляд её сбивает с толку, изменился, раньше по другому смотрел. Ещё и дурацкие эпизодики из сна подливают масла в огонь.

К стаканчику не прикасается, мелко дрожит, предчувствие сводит с ума. Грановский озабоченно ловит взгляд. Его присутствие помогает держать себя в руках и не наброситься на Уимберга, в желании ухватить за ворот рубашки и вытрясти новости с которыми пришёл.

— Нет времени на прелюдии, сразу к главному, — начинает Андрей. — Твоя мать взяла в ипотеку квартиру, проживает в ней с Беловым Константином. В отношениях с ним давненько, поболее года, даже расписаны.

— Чего-о… — подалась вперёд, опомнилась села на место.

Девчонку перетряхнуло, теперь даже не пытается скрыть своего состояния.

— Вчера он поговорить хотел, — подал голос Грановский.

Уимберг встрепенулся, взгляды мужчин заискрили.

— Хотел, — промямлила Алекса. — Разговору не получилось.

— Не удивлён, — усмехнулся Грановский.

Уимберг не прокомментировал, устремив взгляд на убирающую столики сотрудницу заведения.

— Откуда взялся неизвестно, следить бы сам не стал. Думаю повезло наткнуться, — поделился мыслью Михаил.

— Роман Увелов, который по просьбе Нестерова собирал материалы на твою мать, в больнице, тяжёлая травма головы. Даже не помнит как туда попал. Чуть легче стало, позвонил мне. Передал всё, что нарыл. Дела плохи.

— В смысле плохи, — голос девчонки сел.

Неужели сложно сразу рассказать, не ждать требования подробностей.

— Белов основатель секты, под видом тренингового центра. Ведут многоуровневые платные тренинги личностного роста, вытаскивают бабки из народа, обувают на жилплощадь, — спокойно говорит Грановский. — И это не весь послужной список его детища. Направлений много.

Алекса тяжело сглотнула. Этого ещё ей не хватало для полного счастья.

— Дела плохи, потому, что скорее всего твоя мама в этом всём по самое не хочу.

— Ты куда смотрел?! — набрасывается на Уимберга Алекса.

— Не в моей компетенции интересоваться её жизнью. Взрослая женщина, своя голова на плечах, — невозмутим Андрей.

Каша в голове, страх за мать, вот и объяснение странному поведению. Как расписаны?! Как? Дрожащими пальцами достаёт из заднего кармана джинс телефон. Желание разнести всех, только вот за что. Осознаёт, да притормозить не может. Пусть хоть кто-нибудь, что-нибудь сделает.

— Артемьев, сейчас же ты должен быть в торговом центре… — рычит в трубку.

Переводит дыхание, успокоиться не получается.

— В котором мой магазин.

Мужчины переглянулись.

— Я сказала сейчас же, — переходит на крик.

Громко дышит, кажется это предел её выдержки. Посмотрела поочерёдно на сидящих по обе стороны от неё, не знает, с кем бы сейчас хотела остаться наедине. Грановский будто услышал, протянул руку и сжал холодные пальцы. Взгляд Уимберга буквально пронзил её насквозь. По спине скользнул холодок, словно ледышкой провели по позвоночнику. Она и забыла, что он так умеет. У Грановского звонит мобильный. Поспешно отвечает коротким занят и сбрасывает. Быстрый взгляд на часы, крепче сжимает задеревеневшие девичьи пальцы.

Долго ждать не пришлось, свирепо дыша, широкими шагами ворвался в маленькое уютное кафе Артемьев. Позади два амбала, зависли у входа, куда как раз уже подоспел и Степан. Алекса встала на встречу, мужчины остались сидеть. Грановский похолодел буквально на несколько градусов, а Уимберг наоборот расслабленно развалился. На губах намечалась усмешка. Только Алекса всего этого не видит, ей совсем не до них.

Вадим коршуном осмотрел компанию, остановился глазами на девчонке. Она подошла к нему в упор. Оба свирепо дышат друг другу в лицо. Послышалась усмешка. И чего это наш Андрюша такой весёлый, мелькнуло на задворках у Алексы.

— Андрей, что нахрен происходит? — сам смотрит на девчонку.

— У дочи спроси.

Алекса бросила на него быстрый взгляд.

— Она у нас тут указания всем раздаёт.

Артемьев скользнул острым взглядом.

— Ты грозился помогать матери и проворонил как её втянули в какое-то дерьмо. Кричал о том, что готов решать все мои проблемы. Так реши их одним днём, сам, лично, не гоняй бесполезных псов. Сделай так, чтобы у неё всё было хорошо, избавь от этого ублюдка, что прицепился клещём. Верни мне нормальную жизнь, которую отобрал своим появлением.

На этот раз былой радости на лице Вадима не отразилось, и куда делся восторг борзотой девчонки.

— Можно нормально попросить, — снова взгляд на Андрея.

— Это её инициатива, — Уимберг продолжает потешаться.

Чему-то сидит веселится.

— Как научили так и донесла, — отчеканила девчонка.

Артемьев сдержал слова рвущиеся наружу, слишком много свидетелей. Нравоучения оставит на потом, сейчас есть темы по важнее. Какого чёрта он не в курсе за что с него спрашивают!

— Андрей, — рыкнул и направился на выход.

Уимберг лениво встал, послал улыбку девчонке, неторопливо зашагал следом за Вадимом.

Что на неё нашло, ничего не выяснила, не уточнила. Понесло звонить папашке, совсем мозг поплыл. Теперь не отстанет, с сожалением подумала. Он кидался громкими обещаниями, сладкими речами поливал. Теперь пусть отвечает за слова.

— Просить я должна… Сам напрашивался… — сомкнула челюсти.

При Грановском не хотелось вытаскивать всё дерьмо наружу. Хотя чего уж там, наверное давно в курсе. Верните ей нормальную жизнь. Кто все эти люди вокруг. Пытается совладать с эмоциями, да выходит плохо.

— Может домой поедешь?

Теплая ладонь сжимает её дрожащие пальцы.

— Нет.

Какой домой, у неё дел не впроворот. Останавливаться нельзя, чуть затопчется на месте и снова в минуса, только в ноль выходить стали. Сгребла волю в кулак. Не позорься дура! Иш какие мысли посещать стали. Это он виноват. Скосила глаза на Грановского, что ведёт её к магазину. На входе чмокнул в висок, заглянул обеспокоенно в глаза.

— Набери как освободишься.

Вкладывает ей в руки небольшой, фирменный пакет, одного из салонов сотовой связи, что на первом этаже. Ещё раз коснулся губами в успокаивающем жесте и стремительно направился к эскалатору.

— А ну стой! — рявкает девчонка.

Грановский сначала застывает, потом оборачивается, брови приподняты. Она грозно вышагивая подходит, в руки всовывает ему пакет. Успела заглянуть внутрь.

— Мне ваши подачки не нужны! — слишком громко, привлекая внимание.

— Подачки?

Мужчина в край удивлён. Пакет не забирает. Она сама сцепляет его ладони на несчастном. Уйти он ей не позволяет, перехватив за руку. Искры разлетаются от соприкосновения злющих серых глаз. Смотрят друг на друга, мериются силами. Сейчас не придавишь авторитетом, не в том я настроении. Беснуется девчонка. Челюсти с такой силой сжаты, что больно зубы.

Часы тикают, Грановский давно опаздывает, но и тут позиций сдать не может.

— Поехали со мной, по дороге обсудим. Позже съездим пообедаем.

Упрямится девчонка. В жизни силой не тащил, сами всегда за ним бегали, по первому щелчку, ну или с одной только улыбки.

— Алекса.

Она выдёргивает без усилий локоть, сжимает его пальцы вокруг пакета и уходит.

— Да прекрати прятаться от себя. Ну хотела же вчера чтобы остался, — громко бросает ей в спину.

Резко оборачивается. Вот гад! Всё он понимает, знает. Возвращается к нему.

— Мне работать надо, я закупку оформляю. Всё должно быть вовремя.

Сама не поняла, кажется оправдывается.

— Тебе нужен именно этот ноут или любой?

— Любой, и планшет, — совсем стушевалась, запал испарился.

— Поехали, — поставил точку.

Рядом с ним в салоне автомобиля, растерянно смотрит перед собой. День пошёл на перекосяк. Досадует на звонок Артемьеву, это ж надо. Но Андрей чётко дал понять, с места не двинется. Мужчина рядом, грозно молчит, торопится. Вот тебе и обсудили. Ощущение чего-то нового окутывает, отрывает от привычной зоны комфорта, потоком уносит в неизвестность. Сердце в предчувствии бьётся, ещё тогда была права, теперь уже не вырваться. Да и кажется не хочет. Сопротивляется, скорее из привычки, всё чаще накрывает желание сдаться на милость победителя, и пусть он решает её проблемы. Нутро бунтует против подобной апатии, но ей правда страшно, она одна в целом мире и никому не нужна. Не кого взять за руку, получить поддержку. У всех свои дела, жизнь, проблемы, она же, один на один со своими.

— Обещай, впредь подобного не повторится, — обращается он к ней.

— Обещай, больше никогда, ничего не сделаешь, не спросив меня, — потребовала в ответ.

Он пристально посмотрел ей в глаза, усмехнулся.

— Извини, не хотел обидеть. Это просто телефон.

Извиняется, не чувствуя вины. Сжимает кратко девичьи пальцы. Вроде простой жест, да чудится ей настолько интимным, что окатывает горячей волной, каждый раз, когда он так делает. Словно вкладывает в прикосновение всё то, что чувствует к ней.

Быстро идут через офис империи Грановского, что занимает весь двенадцатый этаж бизнес центра. Чуть ли не у лифта караулили трое на взводе, одним словом разогнал несчастных. Алекса притихшая, перед глазами стоит Богдан, такой, каким пришёл ночью. Пьяный, поверженный, откровенный. Слова его, что рвали душу, звучат в ушах. Кажется она приняла решение. Почему тебя нет рядом, когда мне страшно, когда мне больно? Хотелось бы спросить, да только смысла не имеет. Ответ известен. Потому, что ты меня не любишь. Настолько глупо в данный момент размышлять о любви. Что это такое? Ничто, придуманное нами чувство. Необходимо долюбить и отпустить. Может порыв поцеловать этим самым и был. Её так тянет к нему, дурацкая неведомая сила. Плоть слаба и падка на него, причин не выяснить. Смотрела в глаза и больше всего желала бежать с ним, слова спускали на землю, убивая последние надежды. Мысленно махнула рукой. К чёрту!

Грановский проводил в свой кабинет, отдал распоряжение обеспечить всем необходимым и пулей вылетел, только дверь хлопнула. Но она успела заметить его взгляд, мельком брошенный. Мурашки побежали по рукам. Многообещающе.

Ну что ж, будем изображать бурную деятельность. Скинула куртку на диван, прошлась по большому помещению и уселась в его кресло. Правда притворяться не пришлось, втянулась в рабочий процесс быстро, подключив плещущую идеями подругу.

Спустя три часа, Михаил торопился в свою приёмную. Секретарша подскочила перед ним, уставилась перепуганными глазами. Не понял.

— Что-то не так?

— Всё замечательно, — откликнулась девушка поспешно.

Непроизвольно скосив взгляд на дверь в его обитель.

Усмехнувшись, потянул за ручку, распахнул. Сначала застыл, но тут же расплылся в улыбке и даже хохотнул.

Алекса оторвалась от планшета, что лежит перед ней, кликнула мышкой, мельком взглянув в ноутбук, и только потом посмотрела на него. Чуть сощурилась, видимо глаза устали. На столе чашка кофе, стакан воды, пепельница. Разве его девочка курит, а нет, наполнена мелко изорванными бумажки. Оригинально. Волосы собраны в небрежный хвост, выбившиеся прядки красиво обрамляют лицо. Вывела несколько цифр на листке и бросила карандаш.

Закрыл дверь, неспешно подошёл.

— Смотрю не скучаешь.

— Я же сказала мне работать надо.

— Что ты делаешь? — склонился, опираясь руками о край стола.

Приняла звонок вместо ответа.

— Алён, я отправила три, посмотри ещё раз.

Его близость мгновенно заставила дрожать поджилки. Подскочила освобождая место, сел, только сбежать не позволил. Ждёт ответа, изучающе смотрит в лицо. Прижалась к столешнице причинным местом и вместо того чтобы искать пути спасения, села на стол перед ним. Грановский улыбнулся, придвигаясь ближе. Снял одну туфлю, потом вторую, бесзвучно роняя на пол. Алекса тяжело сглотнула.

— Что ты делаешь?

— Я первый задал вопрос, — поставил её ноги на свои колени.

— Работала.

— А конкретнее, — поглаживая кончиками пальцев изящные ступни.

Мысли перемешались. Это что ещё за номер, кажется сон начинает сбываться.

— Если вы не знали, мне магазин достался утоплеником, реанимирую.

— Сексуально смотришься за моим столом, — сверкает глазами, голос бархатный.

Дыхание девчонки сбилось, жаром обдало. Ладонь Грановского поднялась к колену, застыла.

— Секретаршу мою гоняла? — отвлекает разговором от своих рук.

Алекса шаловливо улыбнулась, вспоминая.

— Нефиг одеваться как в притон. Блузка прозрачная, юбка такая, что наклониться нельзя, не сверкая задницей… — оборвалась.

Грановский встал, возвышаясь, обнял проводя ладонью вдоль позвоночника. Прикосновение пронзило новыми ощущениями, еле удержалась не вздрогнуть.

— Ревнуешь? — в самые губы.

Замерла в ожидании. Как только он коснулся, ворвавшись языком в рот, закрыла глаза и отдалась водовороту страсти плескавшей между ними.

Глава 18

Целовал до головокружения, до нехватки воздуха. Алекса обняла его ногами и тихо застонала, желая большего. Скользнул губами по шее, уткнувшись носом в ключицу замер. Дрожит заметно, как и она. Стопом сработала, на удивление, её инициатива.

— Сносишь голову, напрочь, — хрипло заговорил. — Пытаюсь устоять, не получается, в мыслях только ты. Волю ломаешь…

Девчонка перевела дыхание, разочарованно промолчала. Поцеловал кратко в губы, зарываясь пятернёй в волосы на затылке притянул лицо ближе, ещё раз поцеловал. Не может оторваться. Алекса блаженно прикрывает глаза. Совершенно всё равно, что он в любую секунду начнёт раздевать. Взгляд затуманен желанием, губы так и тянутся к её распухшим от поцелуев, но продолжения не будет.

— Так что ты делаешь? — прошептала она открыв глаза.

— Схожу с ума, от самой вкусной на свете женщины.

Ухватив за рубашку, Алекса дёргает на себя Грановского. Получает нежный поцелуй и натянутую улыбку.

— Кто из нас кого соблазняет?

Сама поцеловала его и промолчала. Обнял крепко сжимая.

— Отвезу тебя домой от греха подальше. Ещё пара дел осталось на сегодня, потом заберу, поужинаем.

— Угу, — откликнулась девчонка, соглашаясь.

Продолжают обниматься, поглаживая друг друга пальцами. Знойное желание в каждом касании. Грановский заставил себя оторваться от пленяющей разум хулиганки. Заправил выдернутую ею рубашку. Алекса нашла потерянную резинку для волос, пригладила растрёпанные им локоны. Снова поцеловал, обхватив грубо ладонью за лицо, с ноткой недовольства, подчиняет.

— Слушаться будешь? Или продолжим скандалить?

— Посмотрим на ваше поведение.

Грановский усмехнулся. А девчонка то освоилась, почувствовала власть.

— Мы с тобой договорились говорить друг другу правду, даже если она неприятна. Так вот давай ещё договоримся, не смотря ни на что, разговаривать. Проблемы, недопонимания, решать путём переговоров.

Алекса спрыгнула со стола, обула туфли, поправила одежду и только тогда взглянула на него.

— С тобой опасно о чём либо договариваться.

— Конечно, я потом спрошу по всем пунктам.

Фыркнув сгребла со стола планшет и телефон, сложила в четверо листок с записями и пометками, засунула в задний карман. В который раз поправила одежду и ожидающе замерла возле двери.

— Лекс, мы ещё не договорились.

— И не договоримся с таким подходом.

— С каким?

— Будешь слушаться, — передразнила она его. — Везите меня домой, Михаил.

Пропустил мимо ушей ехидство, а зря, потом поплатится за это. Прихватил её куртку. Нервно улыбнулся своим мыслям. Девчонка невыносима. Да только спорить и убеждать не может, готов согласиться на всё. Где стальная воля?

В дороге молчали. Алекса переваривала своё поведение. Это ж надо… Готова была предъявлять за остановку, требовать продолжение банкета. Обаяние Грановского окутывает, стоит ему только приблизиться, под его действием просыпается предвкушение, которое по цепочке трансформируется в желание физической близости. Основательно приняла решение, теперь видимо несёт. Ей бы очень хотелось знать, а о чём он сейчас думает. Спросить не решится, хотя уверена выдаст голую правду. Посмотрела на него в упор, сразу повернулся и так же как и она ничего не промолвил.

Проводил до дверей, чмокнул в щёку и ретировался. Ей оставалось стоять и смотреть в след разочарованно. Остановился возле лифта, развернулся с улыбкой.

— Боюсь не уйду.

Девчонку обдало стыдливым жаром. Вымаливает тут, выпрашивает внимания. Отворила замок, демонстрируя спину спряталась за дверью. С досады швырнула вещи на пол и застыла. Обувь аккуратно убрана в полку, а ещё утром была раскидана у входа, куртки сваленные на пуфик возле шкафа, исчезли. Кто мог навести порядок? Неужели мать соизволила явиться. Сердце тревожно забилось. С Грановским этим, напрочь забыла о проблемах. Как тут можно жить, если не знаешь, кто и зачем приходит. Схватилась за виски, ноющая боль давит. Кинулась к таблеткам, что выписывали, пока совсем не разболелась.

Много дурных мыслей посетило за остаток дня. Нервно перебирая платья, разбрасывала по кровати. Может джинсы, да и гори оно к чертям… Вернула светлые брюки в шкаф. Нет, это всё уже было, и джинсы, и морда подбитая. Богдан с ума сходил от платьев. Он причём, совсем другому мужику понравиться хочет. Сняла полотенце с головы и села. Офигеть! Даже не знает во сколько он собрался поужинать. Видимо должна сидеть на старте и ждать. Глаза непроизвольно прищурились.

В девять Алекса скрипнув зубами надела платье, то самое синее, что снимал когда-то с неё Богдан. Ощущение словно очень давно, из памяти стёрлись многие подробности, более поздние приключения перекрыли напрочь. Пришлось приложить усилия, чтобы выкинуть брюнета из головы. Грановский позвонил за час до приезда, и сейчас уже должен был появиться у двери. Не успела взяться за расчёску, раздался звонок. Завершила начатое, накинула куртку, без спешки обула туфли. Подкрасила губы, осмотрела себя придирчиво. Сойдёт.

За порогом встречал хмурый взгляд. Бегло осмотрел, в глаза бросалась решительность девчонки. Пара колких фраз пока спускались, выдали её настроение окончательно.

— Куда едем?

— Как и обещал ужинать. Марина должна приготовить индейку, лучше этого никто не делает.

— К тебе домой? — уточняет Алекса.

По тону Грановский понимает, не согласна, сбавляет скорость.

— Ко мне домой, — смотрит на неё.

— Для этого я в платье?

Съезжает на обочину, включает аварийку. Секунды на раздумья, пропускает машины и разворачивается. Не комментирует, Алекса хитро улыбается.

— И что это мы такие недовольные?

— Динамо, — буркнул Грановский.

Девчонка заливисто смеётся, вот она прелесть правды в лицо. А ты что думал, так легко будет. Злорадствует про себя.

Грановский одарил пристальным взглядом. Ты посмотри зараза, дразнит.

— Слишком старомоден, постель мне понадобилась. Мог бы и там по-быстрому, — украдкой поглядывает на неё.

— Прекрати, — ударила легонько по плечу.

— Это что такое?! — искренне удивлён.

Глаза в глаза, она первая отвела взгляд. Уткнулась в телефон, засыпая подругу ничего не значащими вопросами. Показывая Грановскому всем своим видом, она занята и разговаривать с ней не стоит.

Как только почувствовала, что остановились, осмотрелась. Хмыкнув на выцветшую, облезлую вывеску неизвестного ей заведения, не стала дожидаться помощи, выскочила на улицу. Фасад небольшого строения так же требовал капитального ремонта, потрёпанный временем. А она то думала, сейчас Грановский, как и её папашка, повезёт в один из старпёрских отстойников в центре, где поесть нечего, цены космос, и антураж будто с резиденции короля срисовали. Несмотря на натянутость атмосферы между ними, Грановский предлагает руку, Алекса не противится, вкладывает свою. Сжимает крепко девичьи пальцы, ведёт в помещение.

Внутри Алекса чуть не ахнула от удивления и даже оглянулась. Взгляду предстал современно оборудованный ресторанчик. Лаконичный хай-тек в бело-серых тонах, примерно на пятьдесят посадочных мест. За сверкающим баром мужчина в белой рубашке, улыбнулся, отложил полотенце и направился им навстречу. Проводил парочку за столик у окна. Удобные кресла на хромированном каркасе, лаковая поверхность белого стола так и просится провести по ней ладонью. Меню небольшого размера, затянутое в обложку из белой экокожи приятно держать в руках. Выбор блюд не поражает обилием, но приятно радует простотой.

Самодовольную улыбку, что тщательно прятал Грановский, Алекса заметила. Не дождётся вопросов и прочей бурды типа восторгов. Ну подумаешь, удивил. Делают заказ, продолжая смотреть только друг на друга. Он её либо копирует, давая зону комфорта, либо решил потягаться в упрямстве. Ждут в молчании, едят не проронив и слова, обмениваясь красноречивыми взглядами. Алекса начинает чаще улыбаться, Михаил пристальнее смотреть, задерживаясь на губах. Атмосфера вокруг столика накаляется.

Когда Грановский наполняет ей бокал вином, Алекса делает ошибку.

— Вы забыли спросить… — поджимает губы.

Мужчина напротив улыбается, доволен собой. Она подавляет рвущийся смех. Проиграла в собственной игре. Только вот ни капли досады не испытывает, наоборот, подъём довольно приятных, странных ощущений. Предвкушение нового раунда.

После её фразы, Грановский первым начинает разговор, как всегда, берёт издалека. Распрашивает о магазине, как основали, при каких обстоятельствах достался. Интересуется планами на будущее, внимательно слушает. Алекса охотно рассказывает, с ним хочется делиться и не только этим.

Ужин выдался приятный. Кухня ресторанчика оказалась близка к домашней, обслуживание ненавязчивое. На десерт у девчонки просто не осталось места, поковырялась вилкой, попробовала и оставила в покое.

— Мне кажется или подобрела, — накрыл её ладонь своей, слегка сжимая. — Буду знать, милость можно легко получить накормив.

Алекса фыркнув, тут же решила закрыть тему. Это она уже слышала. "Ты когда голодная, злая…"

Высвободила свои пальцы, Грановский отпустил не сразу, но всё же.

— Меня больше не преследует Уимберг. Что-то изменилось в ситуации? — задала волнующий вопрос.

Посещают юную голову мысли, что снова умалчивают важные нюансы.

— Обещал решить, решил. Тебе больше не надо сбегать тайком. Полностью переходишь под мою опеку с согласия Уимберга.

— В смысле перехожу? — нахмурила брови.

— Але-кса, девочка моя, прошу тебя, не начинай, — склонился к ней.

Взялась за бокал, к которому ранее не притронулась. Сделала два больших глотка. Сдержалась, не швырнула вилку, это не укрылось от хищно наблюдавшего за ней Грановского. Ещё один большой глоток. Поморщилась. Мужчина напротив улыбнулся. Она настолько мило злится и совсем не умеет пить.

— Хочу домой, — осушила до последней капли, поставила с грохотом.

Запоздало передёрнула плечами. Грановский взглянул на дисплей телефона.

— Степан отвезёт, через десять минут можно выходить.

Она пристально посмотрела ему в глаза. Ничем не удивлён, значит собирался сказать и реакцию предвидел.

— Даже так.

Грановский вздохнул, оплатил счёт. Алекса стремительно зашагала к выходу, возле дверей одумалась и дождалась спутника. Вместе вышли в ночную прохладу.

— Зачем ты меня мучишь?

Девчонка лишь грозно глянула, не удостоив ответом. Решила не начинать разговора, сейчас как понесёт. Незаметно выдохнула. Выдержки хватило ровно на две минуты.

— Мне Уимберга хватило с его молчаливыми приказами и действиями. Не надо меня как пешку переставлять по доске, не считаясь с моим мнением.

— Никто тебя не переставлял.

— Просто передали как эстафетную палочку!

Возле внедорожника Грановского припарковался седан "Мерседес", Степан обошёл машину, ожидающе остановился. Взглянув на них поочерёдно открыл ей дверь.

— Алекса… — По тону, по взгляду она поняла, настроен на серьёзный разбор полётов.

Надежда дохнет последней. Бросила ему мысленно. В слух же выдала другое:

— Я не хочу разговаривать.

— Мы договорились…

— Ни о чём мы не договорились.

— С тобой невозможно разговаривать, — повысил он голос.

Это что-то новенькое, разъярённый Грановский. Научись принимать отказы, мистер неотразимость. Ты мне, я тебе.

— Не разговаривай! — села в машину.

Степан задал молчаливый вопрос, Грановский кивнул еле заметно и он захлопнул дверь.

Она, то не может оторваться от него, то не может находиться рядом. Сумасшествие творится между ними. Прошёл день, один тяжёлый день, а по ощущениям, будто целая вечность. Дорогу домой мысленно распекала неугодного. Степан бросал недовольные взгляды в зеркало, она заметила, но намеренно игнорировала. Плевать, что он там думает и чем не доволен. Тенью проводил до дверей, дождался пока войдёт.

Как только оказалась в квартире, пришло сообщение.

"Спокойной ночи."

Не ответила, швырнула телефон, он ударился о стол на кухне разлетаясь на составляющие. Ну вот и замечательно, ещё и Димкино старьё разбила. Зато ответить не сможет, обойдётся.

Уснуть не получалось, рой мыслей копошился в голове, вернулись тревоги. С момента посещения офиса, ни разу не всплыл Богдан. Грановский занял собой всё пространство. От воспоминаний, то улыбалась зажмурив глаза, то хмурилась. Так и не уснула, встала. Долго сидела в спальне матери и не могла понять, что с ней случилось. Настолько изменилась. Квартира, брак, всё от неё скрыла, поездки свои постоянные. Как только солнце окрасило рассветом небо, от подъезда отъехала уже привычная чёрная машина, отошла от окна. Вторая кружка кофе мало бодрила, но спать ложиться поздно. Не спеша собралась, сегодня Алёна работает, будет кому высказаться.

Так, и кто её повезёт? Кинулась искать старый мобильный, насилу нашла. Только включила, как посыпались сообщения о непринятых, одновременно в дверь раздался звонок. Со страху передёрнулась.

— Да, — ответила севшим голосом.

— Спишь ещё, — без приветствия Грановский.

Кашлянув, прочистила горло.

— Нет.

— Не делай так больше, пожалуйста. Степан за дверью, отвезёт. Как освободишься, набери мне, я заберу.

Ответа не дождался, сбросил. А этот тон, будто она его подчинённая. В машине ожидала очередная роза, на длинном стебле. Против воли улыбнулась. Сейчас рыжая её завалит вопросами, стоит только увидеть. Решила оставить. Не успела дойти до магазина, звонит Грановский.

— Слушаю, — напускает на себя строгости.

— Алекса, Алекса, намеренно меня раззадориваешь.

— У вас бурная фантазия.

— Ну хорошо, освободишься набери, тогда и поговорим о моих фантазиях.

— Когда освобожусь, то поеду к Нестеровым.

В ответ усмешка.

— Не надо строить мне график под ваши потребности.

— Чего? Как пёс запыханный бегаю туда-сюда, в желании чаще видеться. А она меня ещё и попрекает. Девушка, вы перегибаете.

— Когда будет у меня свободное время, тогда и увидимся. Сегодня мой день занят.

Сбросила звонок, тут же набирая Уимберга. Не хочется снова выглядеть дурой, но она должна с ним поговорить. Необходимо понимать что творится, знать в конце концов, что он рядом. Ответил сразу.

— Машина мне нужна, после работы к Нестеровым поеду, — выпалила как на духу.

— А где твой новый водитель? Покончил жизнь самоубийством?

— Не смешно! — рявкнула девчонка. — Хочу чтобы ты сегодня был моим водителем.

— Так бы сразу и сказала, поговорить хочешь. Скоро буду.

Подруге решила ничего не рассказывать, по большей части хмуро молчала. Тревога разрасталась, предчувствия никогда не обманывали. Грядёт беда. Знать бы ещё какая, откуда ждать удар, к чему готовиться. Под пристальным вниманием Алёны, покинула магазин в сопровождении Андрея.

Она старалась держаться, не вывалить на него ведро вопросов. Сейчас отчаянно хотелось спрятаться за чью-то спину. Неспокойно на душе.

— Какого чёрта ты меня спихнул как вещь?! — не получилось без предъяв, начала как только села в "Ауди".

Собирается делать одно, а творит совершенно другое.

— Вроде сказала не лезть в твою личную жизнь, я не лезу. Грановский изъявил желание охранять тебя и потакать капризам, ну и флаг ему в руки.

— То есть меня?

— Разве не добровольно? — вскинул бровь Андрей, прожигая взглядом. — Я кажется говорил, только одно слово…

— Помню, — оборвала. — Не так давно ты его подозревал, меня предупреждал…

— Убедился в невиновности. К тому же признаки на лицо, он очередная жертва твоих чар.

Разговор странный выходит, ощущение словно хотят сказать друг другу больше, да сами же не позволяют. Всмотрелась в его лицо, потянется обнимать, не позволит. Андрей обманул ожидания, даже позы не сменил. Морда довольная. Отметила про себя. Глаза больше не усталые, хитрые.

— Жаль ты не одна из жертв, — зло бросила ему.

— А хотелось бы? — улыбнулся Андрей.

Болезненно, настроение его напоминает курортное. Будь проклята её затея с океаном, одна ошибка и жизнь летит в бездну. Горечь ощущалась буквально на языке.

— Очень!

Отвернулась, по-детски насупилась. Слил Грановскому и рад, отдыхается видимо прекрасно. Внутри колотит страх, только громкое Я не позволяет выказать слабостей, признаться. Предчувствий боится, отношений с Грановским боится, тоски по Богдану. Не удержалась, безмолвно мотает головой.

Андрей мельком глянул на девчонку.

— Разговаривали с Грановским, я обещал не лезть в ваши отношения, если ты сама не попросишь, — заговорил Андрей.

Алекса вскинулась.

— Так что решать тебе. Хотя я вижу, давно уже всё решила. Одно слово, Алекса.

— Я буду с ним… общаться, но охранять будешь ты. Не хочу быть ему чем-то обязанной.

Сама не знала почему, но ни за что не готова отпускать Андрея далеко от себя. Тупому ясно, сдастся Грановскому и прощай Андрюша. Видимо заучила до дыр урок, что вбивал в мозг Уимберг, будет ей верен всегда. В любой ситуации встанет на её сторону.

Уимберг широко улыбнулся, словно читает мысли. Довольный сверкает глазами.

— Значит донеси до него, расставь границы.

Девчонка зло глянула на Уимберга. Если бы это было так просто. Разве с такими диктаторами возможно прийти к общему знаменателю. Проще сказать, чем сделать. Глупое нутро бунтует, требует возмездия. За её спиной разговоры ведут, о чём-то договариваются. Очень хотелось расспросить о матери, чем занят Артемьев, да и вообще чего сам такой довольный. Только не принято между ними вести задушевные беседы. Внутри воет, снаружи молчит.

Андрей чётко обозначил свою позицию, либо передаёт её полностью Грановскому, если хочет с ним общаться, либо она говорит я против и он оставляет под своим крылом, но полностью отсекая Грановского. Ну что ж… Где наша не пропадала, разберёмся. А про мать придётся лично у Артемьева спросить.

Открыла дом своими ключами, уже привычно пустой. Видимо семья Нестеровых окончательно разваливается. Совсем грустно стало, так жаль, они настолько все родные. Говорила Нестерову, только подвал их спасёт. Слова Димки всплыли будто в ответ. Нет, их с Богданом нельзя было в подвал…

Вроде как сегодня должен вернуться Димка. Не один даже. Может хоть у кого-то жизнь наладится, он так сильно любит эту никому не известную особу. Богдан всегда там, где и Димка, даже если просто мысли. Запрещает себе думать о том, кто не стоит внимания.

Грановский молчит. Обиделся. Ухмыляется девчонка. Тоже мне, психи решил показывать. Из головы не выходят желания прильнуть к груди и выложить всё как есть в изодранной душе. Мотает из крайности в крайность, дурацкие порывы гложут. Когда-то, так же хотелось сделать и с… Оборвала себя жёстко. Достала телефон, и набрала сообщение Грановскому.

"На обиженных воду возят."

Отправила, сидит, довольная собой посмеивается.

"Занят."

Приходит ответ мгновенно. Ах, так! Подпрыгнула на месте. Шаблоны отправляет, ей!

"Удачной занятости."

Прочитал, ответ не пишет. Исчезает онлайн. Звонит. Алекса нажимает отбой, набирает текст:

"Занята."

Прочитал, печатает.

"Не могу писать, ответь."

"Пишешь же."

"Вынуждаешь!"

Следом прилетает грозный смайлик.

"Даже так умеете."

Отправляет улыбочку.

Прочитал не ответил. Прождала пять минут. Сеанс окончен, Богдан бы… Взвыла вслух. И чего прицепился!

Слышит дверь, открывается. Спускает одну ногу с дивана, откусывает яблоко и разворачивается ожидая появление жертвы, что развеет её скуку и настрой кого-нибудь прибить. Желательно Грановского и Богдана, обоих одним выстрелом.

Появляется Нестеров младший за руку с девушкой. Невысокого роста стройняшка, длинные, блондинистые волосы, милое личико, перепуганные глаза. Готовая уже сорваться к любимому другу для обнимашек, одёргивает себя и остаётся на месте, на что Димка кажется невероятно благодарен. Былого раздражения, что появлялось на каждую его барышню, не испытывает. Только странное стеснение не присущее ей.

Димка ожидал хотя бы шуточек от хулиганки, но она молча пялилась, пристально, с интересом рассматривая Алису.

— Дома никого? — попытался прервать затянувшуюся паузу Нестеров младший.

— Я, — ответила Алекса, отложила яблоко, швырнула телефон и встала. — Здесь только я.

— Алис, это Алекса, та самая Алекса. И та самая Алиса, — вздохнул Димка странно, — моя жена.

Алекса недолго молчала, осмотрела парочку, Димка поднял руку демонстрируя блеснувшее кольцо. Девчонка расцвела улыбкой во весь рот.

— Вика… — захохотала, хватаясь за голову. — Вика вас грохнет. Ой, Нестеров, ну ты попал…

— Не обращай внимания, она у нас с придурью, — оправдывается Димка перед Алисой.

Алекса схватила недоеденное яблоко, откусила и прошлась по комнате, громко ухмыляясь. С одной стороны рада, с другой ещё горче стало на душе. Теперь любимому другу точно будет не до неё. Посмотрела снова на молодожёнов.

— Нестеров, Вика пришибёт вас.

Алиса с тревогой перевела глаза на мужа. Как раздался вопль:

— Как ты мог! Я так рассчитывала нажраться на вашей свадьбе, — махнула на них рукой. — Пошла ужин готовить. Сегодня меня врятли кто накормит. Везде сплошное разочарование.

Зашагала в сторону кухни, сама ехидно улыбается. Супруги переглянулись.

* * *

— Богдан, ты куда?

Кристина следом спускается по ступенькам, торопится догнать.

— Богдан!

— Я ненадолго, скоро буду.

— Ты не ответил куда.

— Мне не нравится тон, которым ты спрашиваешь.

Накинул куртку, взял телефон, направился к выходу.

— Богдан!

Он резко обернулся и подошёл к ней.

— Никогда, не смей повышать на меня голос, — совершенно спокоен. Чмокнул в губы. — Я скоро.

Буквально кожей чувствовал как вслед Кристина прожигает ему спину. Снаружи спокоен, да и внутри, только сердце бьётся тяжело, с перебоями. Удалось дозвониться до пропавшего Романа. Теперь срочно летит в больницу, часы посещения вот-вот на исходе. Чувствует всё плохо, а ночью накануне снилась Алекса и просила защиты. Это просто сон, убеждал себя весь день, безуспешно. Она так кричала на него, что до сих пор как наяву в ушах стоят её вопли.

До отъезда Нестеров обмолвился, Алекса просила нарыть что и как её мать. Соответственно Димка просил об этом Романа, который теперь в больнице. Алекса под конвоем чуть ли не целой армии. Он встряхнёт друга за грудки как следует, если тот не расскажет, что происходит. Понятное дело, паразитка снова кашу заварила, достаточно вспомнить побитое лицо и это был не один удар, как в прошлый раз. Не его дело, не должно касаться, повторял частенько, только тревога не смотря ни на что, изо дня в день росла и сегодня достигла пика.

* * *

На кухне дома Нестеровых кипит жизнь, запахи вкусной еды просачиваются через приоткрытое окно на улицу и медленно растворяются в прохладном, осеннем воздухе.

— Лекс, что ты делаешь? — возмущён Димка.

Обернулась удивлённо виновница.

— Слепой что ли?

— Не слепой вот именно.

— Зачем тогда спрашиваешь?

Разговаривают на повышенных тонах.

— Да ты не готовишь, а ешь, там сейчас креветок не останется, — тычет Димка в большую сковороду ножом.

Алекса бросила щепотку соли, базилика столько же, снова зацепила на ложку креветку и подула.

Нестеров вскинул бровь, упирая руки в бока.

Алиса не удержалась и хихикнула, спрятав глаза в телефон. Эта парочка веселят её уже больше часу. Предъявляют друг другу, кричат, обзываются, словно маленькие. Тревоги улеглись, к Алексе точно ревность морды не поднимет. Переживала по началу конечно, но достаточно просто посмотреть на них и всё становится ясно. Здесь ничего нет, кроме родственной любви. Она то уж знает как Димка смотрит, когда любит, желает… Вздох вырвался сам собой. Глаза так и возвращаются к Нестерову, пожирая каждый миллиметр открытого обзору тела. Алиса покрепче сжала телефон и оторвала жадный взгляд от рельефного живота любимого. Сдвинула сосредоточенно брови. Зачем снял футболку? В который раз пытается просмотреть новыйкаталог, что вышел с последней фотосессии.

— Пробую я! — раздался вопль Алексы.

— Ты ешь, а не пробуешь.

— Ой, Нестеров, отвали.

— Я тебе сейчас отвалю, за всё и сразу. Ремень сниму и отвалю. По отъезду, мне сорока на хвосте принесла о твоих свиданках с Грановским. Должна была дома сидеть под охраной, а ты тайком на свиданки бегаешь. Подставила меня.

— Штаны не потеряй без ремня, — хохотнула, не пронял угрозами. — Уже не тайком, Уимберг отдал меня Грановскому.

— В смысле? — вскинулся Димка.

— В прямом. Теперь Грановский меня охраняет, опекает, воспитывать пытается. Не веришь, спроси у Андрюши сам.

— Спрошу конечно, ты же брехушка. Что у тебя с Грановским?

— Любовь у меня с Грановским. За ручки ходим, целуемся.

Нестеров сначала удивлённо выпучил глаза, потом опомнился и фыркнул.

— Хорош заливать.

— Спать собираемся и жить долго и счастливо, и умереть в один день, — наигранно весело вещала Алекса.

— Ну тебя. Вот поговорю основательно с Богданом…

— С тем, который сорока? Да пошёл бы он, — отвернулась Алекса. — Так далеко, чтобы не вернулся никогда.

Алиса обратила взор на мужа. Кажется вопросы перестают умещаться у неё в голове.

— Любовь у них… — сказал Димка, скосив глаза на Алексу.

— Нестеров! — взревела Никольская, сама даже не обернулась.

Засыпала в кипящую воду спагетти.

— Что? Скажи не так?

— Не так! — угрожающе развернулась.

С минуту сверлили друг друга свирепыми взглядами. Разошлись по кухне. Димка за овощами в холодильник, Алекса вернулась к плите.

— Кстати скоро заедет, — пробурчал под нос Нестеров.

Алекса услышала, но виду не подала. Тело опалило жаром. Начала готовиться морально к встрече. А разве это возможно?

За столом острых тем не поднимали. Димка довольный ситуацией расслабился, знакомство прошло замечательно. Большая вероятность, что его девочки подружатся. Сжал крепко пальцы сидящей рядом Алисы. До сих пор с трудом верится, что она рядом и теперь только его. А глаза то какие, искрят. Внимательнее всмотрелся, уголки губ самодовольно дёрнулись в улыбке.

Алекса упорно старалась не замечать пышущей жаром парочки. Про себя улыбалась, таким Димку ещё не приходилось видеть. Собственные мысли всё упорнее рвались к Грановскому, на удивление не к Богдану. Там совсем не то, другое. Замерла вилка у рта. А что там? Что у них с Богданом? В его руках страшно закрывать глаза и отдаваться его воле, он порабощает разум, не говоря уж о теле, которое мгновенно предаёт хозяйку, стоит только ему приблизиться. С Грановским растёт стремительно внутри что-то другое, более нежное, светлое, порождает только желания взяться за руки и не отпускать, целовать и доверять. Отложила вилку на край тарелки, отпила апельсиновый сок, не чувствуя вкуса, посмотрела на парочку поверх стакана. Она уверена в Грановском, именно его объятий сейчас не хватает, чтобы успокоить и дать надежду, всё будет хорошо. Богдан же это пропасть и бесконечный полёт на дно. Безумное головокружение… Вздрогнула.

— Лекс?

На неё вопросительно смотрят две пары глаз.

— Что-нибудь посмотрим? Мы намерены дождаться маму с папой, — повторил Димка ранее сказанное.

— Может они вообще сегодня не приедут, — встала спрятав глаза.

Принялась убирать посуду со стола. Алиса поднялась помочь.

— Отцу звонил, сказал скоро будут. Так что посмотрим? Может ужастик?

— Не Дим, я домой, — не обернувшись сказала Алекса.

Ночь вступила в свои права, время двадцать два часа. Грановский молчит, мозг девчонки уже строит планы мести. Засобиралась, очень не хотелось, но решила же жить дома. Нечего ей тут делать, мешаться под ногами. Все трое передёрнулись от неожиданности, у входной двери раздались крики. Димка и Алекса переглянулись. Тем делом голоса приближались.

— Будто я просила меня забрать?!

— Меня не надо просить!

— Сказала же занята! Всю дорогу выслушивала, сейчас больше ненамеренна.

— Ты всегда занята!

Вопли переместились ближе к кухне.

— А я говорила, — зашипела на Димку Алекса.

Который приобнял успокаивающе Алису. Столкнулись в прихожей. Вика с Павлом продолжали орать друг на друга, пока не увидели сына.

У Алексы в руках ожил телефон. На дисплее высветился Грановский.

— Появилось свободное время? — с ходу начал о главном.

— Дайте-ка подумать.

— Алекса, мы договорились говорить как есть.

— Так и будешь постоянно этим потыкать?!

— Буду! Дала слово, сдержи его. Я уже устал ходить вокруг да около, вроде как взрослые оба. Нелепые перепалки выматывают морально. Хватит взрывать мне мозг.

Девчонка свирепо задышала и отошла подальше вглубь дома.

— А может хватит пытаться сделать из меня куклу. Посадил, сидит, поставил, стоит, завёл ключиком, идёт.

— Не могу по телефону. Сейчас приеду.

— Даже не спрашиваешь где я.

— Не спрашиваю. Я обязан знать где ты и я знаю.

— Зашибись, — прошипела зло и сбросила.

Тело колотит мелкая дрожь. Она ни кукла, ни игрушка, она живая! Сдержалась от порыва швырнуть телефон, ещё пригодится.

Приедет же, не спросит разрешения, приедет. Поговорить хочет, так хорошо, поговорят.

Обернулась, прислушалась, вроде на кухне счастливое семейство. Махнула рукой, поднялась в свою комнату. Залезла на подоконник с ногами.

Прошло буквально десять минут, как у ворот затормозил внедорожник Грановского. С другой стороны дорогу освещал ещё кто-то, сердце в предчувствии дёрнулось. Проглотила вязкую слюну, открыла сообщение от Грановского. Лишь на секунду глаза на дисплей и снова в окно. Лицо бросило в жар, альфа замерла напротив ожидающего её авто. Слетела с окна, не отрывая глаз от чёрной любимицы. Чего медлит? Отвернулась решительно. Да и плевать! Сложила планшет и ежедневник в рюкзак, грозно зашагала вниз.

— Нестеровы! Я уехала! — крикнула и за дверь.

Каждый шаг тяжёлый, вдох выдох надрывно щемит сердце. Она не трусиха, самая сильная и смелая. Всегда данная мантра помогала и сейчас тоже сработает, даст нужную команду уставшему мозгу. Вперёд Алекса! Шагнула за ворота, быстрый взгляд на "Бреру", не удержалась. Видимо не собирается заходить… Обрывает себя. Плевать! Не знаю его, не слышу, не понимаю, а самой кажется будто ощущает тяжёлые удары сердца, как разбегается огненная кровь приливая жаром к коже.

Садится в машину Грановского полная решимости. Старается унять мандраж, запал поостыл ставить на место заносчивого мужика. Молчат.

— Домой? — спросил Грановский внимательно осматривая.

— Домой, — уныло буркнула.

Понятное дело от неё ждёт первых шагов к разговору. Нельзя просто обнять и спрятать от всех проблем. Да, сейчас конечно не хватало как раз именно этого, на глазах у Богдана. С трудом держалась не посмотреть на альфу. Отъехали и сразу стало будто легче. Дышаться то точно, воздух не такой тяжёлый.

Неужели не видят, ей страшно! На Андрея больше не может расчитывать в полной мере, он вот так взял и отдал. Нет, ну подождите, сама же. Кажется Грановский и пытается спрятать, а она сопротивляется. Захотелось самой его обнять. Богдан бы уже тысячу раз сграбастал, а этот постоянно сдерживает себя, порывы контролирует, аж бесит. Захотелось завизжать, что есть мочи, только бы выселить из себя эту невыносимую тяжесть.

— Алекса, — мягко прозвучало. — Я тебя не понимаю.

Затормозил посреди дороги и притянул к себе. Так девчонка чуть слезу не пустила, еле сдержалась. Неужели услышал. Подняла лицо к нему, губы совсем близко, но медлит как всегда. Нежно коснулся запуская пальцы в волосы, прикрыла глаза отвечая торопливо, прильнув к нему крепче. Он углубил поцелуй с еле различимым стоном.

В полной темноте долго целовались. Она кусала его за губы, он улыбался, жалобно вздыхая.

— Совращаешь хулиганка, — севшим голосом.

— Есть у кого учиться, — снова укусила.

— Я то что, всегда прилично себя веду. В машине к девушкам не пристаю, на рабочем столе не раздеваю.

— Сейчас что делаешь?

— Приглашаю на кофе, со сливками.

Смотрит пристально в глаза, не упускает ни одной эмоции на её лице. Только заметив намёк на сомнение тянет к себе, завладев губами, руками спускается ниже дозволенного ранее.

Отпускает разомлевшую девчонку и стартует с места. Она тяжело выдыхает, расслабленно откидывает голову отвернувшись в сторону. Мимо пролетают ряды тёмных деревьев, не видит, думает о своём. Тёплые пальцы сжимают её холодные в интимном жесте.

— Приглашение принято? — уточняет Грановский нарушив тишину.

Маленькой ладони не выпускает. Алекса знает, уже решил за неё, но всё же требует полной капитуляции добровольно. Мелькнула пакостливая мысль обломать, да только одна оставаться сегодня не хочет. Видимо и не останется, так как едут точно не в сторону города.

Глава 19

Совершенно не к месту перед глазами давние картинки. Вроде не так много времени прошло и всё же такие далёкие воспоминания. Дни летят неумолимо быстро, только пережитые ощущения не меркнут. Вёл за руку через лес, сердце бешено неслось, остро ощущались его пальцы сжимающие её. Подавила вздох, на грудь давит тяжёлый камень непонимания и застарелых обид, собственные глупые ошибки. Сжала крепче губы, на глаза набежали противные слёзы. Боится моргнуть, прольются, рядом сидящий мужчина не поймёт. Крепче сжимает девичью холодную ладошку, словно чувствует состояние на грани. В подобном лесу, только уже холодной ночью, тащили по сырой земле, будто кусок мяса, барана на бойню к заготовленной могиле. Этого она тоже никогда не забудет. Где же ты был Богдан, когда так нужен был… Наверное с той, что нравится тебе, видимо сильнее чем она сама. Зачем ты снова и снова приходил, оставаясь при этом с другими? Проглотила ком в горле мешающий нормально дышать и сжала мужские пальцы в ответ. Не мой, значит и не со мной. Поставила окончательную точку.

Машина Грановского остановилась у знакомых ворот. Тут же притянул за руку к себе, громко вдохнул желанный аромат с шеи девчонки и потянулся к губам, с готовностью ответила на поцелуй.

Пронзительно ударив по нервам взорвался мелодией мобильный. Вздрогнули одновременно. Он удивлённо вскинул бровь и ответил, одной рукой прижимая Алексу к груди.

Взбудораженная поцелуями пропустила начало разговора, но когда её выпустили из тёплых объятий вернулась к реальности.

— Сказал нет. Теперь я решаю.

Алекса встрепенулась, тон мужчины напугал, по спине пополз холодок. Чует, её дело касается. Уставилась на Грановского во все глаза.

— Поедет туда же. Я решаю.

Грановский бурлил и кипел гневом, голос сел от бушующих эмоций, казалось будто хочет закричать на того кто противится его слову. Сбросил звонок и убрал телефон.

— Что у тебя с телефоном? — холодно спрашивает.

Алекса вытащила из кармана, оказалось аккумулятор сдох. Грановский ничего больше не сказал, резко развернулся и рванул в сторону города. Перемена на лицо, куда делась нежность и мягкость, вот-вот даримая ей.

— Случилось что-то? — осторожно спросила.

— Белова и твою маму по приезду в город взяли. Отвезу тебя домой, она сейчас там.

— В смысле взяли? Кто?

— Артемьев разошёлся, громит всех и вся, указывает кому и что делать. Требует тебя. Уверен захочешь взглянуть в глаза тому, кто тебя заказал.

Алекса только рот раскрыла, тело обдало жаром.

— Едешь домой, — отрезал Грановский.

— Откуда они приехали? А как же… — Задумалась. — Вчера кто-то был в квартире. Кто тогда, если их не было в городе…

— Не знаю, сказать могу только одно. Уимбергу голову оторву, не поверю, что он не знает…

— Что не знает?

Снова телефон. Отвечает сразу.

— Стёп, ты мне нужен. Да-а, я уже в курсе. Только у меня встречный вопрос. Почему они нам его не слили, не могли не знать. — Выражение лица становится хищным, долго слушает.

Алекса уже отошла и начинает злиться. Грановский выбрасывает её за борт, тело мелко потряхивает. До дома долетают очень быстро и в полном молчании. Скупой поцелуй в губы, провожать не собирается. Она же готовится отвоевать право голоса. Только раскрывает рот, но он не Уимберг, даже слушать не станет.

— Алекса, только не сейчас, иди домой к матери. Будь послушной девочкой, поступи как прошу, — голос звучал мягко, но шансов спорить не оставлял. — Обещаю, позже ты всё узнаешь, что нужно будет.

— Что нужно будет? — встрепенулась.

Коснулся лица, проводя кончиками пальцев по губам.

— Будь умницей, иди домой, — мягко, терпеливо.

Только вот её не обманешь, в тоне буквально угроза. И что сделает? Вскинула дерзко подбородок, за который он и ухватил, ещё раз коснулся губ.

— Из дома ни шагу.

С минуту мерились взглядами, выскочила хлопнув дверью. Всё равно ничего не знает и даже не понимает, что вообще происходит. Бегом по ступенькам, даже тёмные пролёты не пугают. Пульс стучит в ушах, дышит громко, тяжело. Опёрлась о стену рукой возле родной квартиры. Даже позвонить не может, телефон сдох. Что за день такой… Да и не только этот, давненько всё пошло на перекосяк. Настолько быстро несётся время, что даже не успевает замечать окружающей обстановки. В темноте смотрит на дверь, не решается войти. Снова лампочка сгорела и поменять некому. Неужели действительно сейчас так волнует данный вопрос. Слишком стремительны события вокруг неё этим летом, а осень так вообще смазанная картинка. Вот только весна была, война с Уимбергом, Богдан… Расставание, ошибки, слёзы. Покушение, она чудом выжила, до сих пор страшно подумать чем могло дело кончиться. Грановский часть её жизни, и когда успел втиснуться. Слишком быстро. А Андрей и не враг уже вовсе. К глазам подступают слёзы усталости, слабости, растерянности, какой-то детской апатии. Неужели этот ад закончился? Теперь можно не бояться тёмных площадок… Брелок от "Ауди" здесь в рюкзаке, сама машина брошенная внизу. Полезла в сумку, сразу попались ключи от дома. Зажала крепко в пальцах, вздрогнула от напряжения в теле, борьба идёт нешуточная.

Чуть не взвыла, щёлкнул отпираемый замок, вошла в тишину. Прислушалась и будто почувствовала, повернулась в сторону кухни. Вздрогнула. В полной темноте виднелся человеческий силуэт. Чуть помедлив шагнула в сторону неизвестного гостя. Если мама, так почему свет не включила. Не доходя щёлкнула кнопкой, прищурилась.

— Мама… — прозвучало изумлённо.

Женщина, ссутулившись, сидела за столом, одетая, обутая, руки смиренно лежали на столе. Взгляд бессмысленный, упёртый в стену напротив.

Алекса подошла ближе. Тушь чёрными дорожками на щеках, но плакала видимо давно. Сейчас лицо абсолютно бесстрастно и спокойно до ужасного.

* * *

— Может зайдёшь? — спросил повторно Нестеров.

— Нет, разговор тет-а-тет.

Нестеров поёжился и застегнул куртку, что наспех накинул на голое тело.

— По недовольной морде вижу, не особо хочешь тему поднимать, — заметил Богдан.

— Алиса у меня там одна с враждующими сторонами, — нервно провёл ладонью по лицу Димка. — А поговорить я и сам хотел, только наверное не так скоро. Под накопилось всего, даже и не знаю, что в приоритет ставить.

Богдан привалился к машине и скрестил руки на груди.

— Да вот я тоже не знаю, в одно мгновение приоритеты поменялись.

— Не одна уехала, да? — догадался Нестеров.

— Не одна.

— Так ты тоже не один, Богдан. И уже давно. Думал будет одинокая и несчастная сидеть тебя ждать?

Богдан криво улыбнулся, внимательно всматриваясь в лицо друга.

— Вот этого как раз и не думал. Но всё равно дико, — выдохнул громко.

— Проблема в тебе. — Опёрся о машину Нестеров, копируя собеседника.

— Всё, не надо. Защитник. Давай лучше излей душу поделись, что за приключения такие. Роман в больнице, она под надзором. Что происходит?

— Я мог бы по выпендриваться. Поспрашивать, а зачем тебе это, но сам знаю. Да и сил нет вымудряться. Заказали Алексу.

Богдан медленно повернул лицо к другу.

— Чудом… Да каким чудом! Потому что она такая, только поэтому ей удалось выжить. Вывезли ночью в лес и хотели там зарыть. Не вышло слава богу. Заказчика ищут, Алекса под охраной. А знаешь, что она сегодня лично мне сказала? Уимберг передал заботы о ней Грановскому. Ты понимаешь, что это значит? — в упор посмотрел на Богдана.

Повисла гнетущая пауза. Богдан боялся комментировать, просто даже не знал как на это реагировать. Жар пронёсся под кожей, обжигая внутренности.

— Богдан, ты понимаешь? Она ещё сомневается, по голосу слышал.

— Грановский её не упустит, — тихо вынес вердикт Богдан.

Димка удивлённо вскинул бровь.

— Да что опять я должен сделать?! Пасть в очередной раз к её ногам?! Я пришёл к ней, через полгорода пешком, готов был на всё, только бы она пошла со мной. Она пошла! Только не так далеко как хотелось бы. Всё! Больше ни слова, всё Нестеров это финиш. Приоритеты сегодня поменялись.

— Ты кого уговариваешь? Меня или себя?

— Всех я уговариваю.

— Бесит да, и как посмела сука такая, — продолжал Димка давить на нервы Богдана.

— Нестеров, прекрати испытывать меня на прочность.

Димка вздохнул потирая лицо.

— Мы с Алисой расписались.

Богдан кивнул и промолчал. Мысли настолько быстро неслись, что он еле успевал улавливать обрывки. Ему надо переварить, эта каша в мозгу сводит его с ума. Куда эта дура могла влезть, чтобы её заказали…

— Чего вы… — встрепенулся Богдан.

Оторвал тело от машины и развернулся к Нестерову. Тот продемонстрировал правую руку с кольцом.

— Нестеров, да ладно! — разулыбался брюнет. — Не может быть!

— Может, может, — закивал головой в ответ. — Что случилось?

Димка оторвался от машины устремив обеспокоенный взгляд мимо друга.

— Ничего, им надо поговорить, — женский взволнованный голосочек.

— Выпроводили?

— Нет, сама сбежала.

Богдан медленно развернулся, наткнулся глазами на девушку небольшого роста. Хрупкая фигурка одетая в простую футболку и джинсы по фигуре, сложив руки на груди шагала к ним. Длинные, светлые волосы собраны в небрежный хвост, смущённое выражение лица.

— Чего раздетая? Холодно! — Димка сгрёб любимую, прижимая к себе и прикрывая курткой.

От Богдана не ускользнул брошенный на него взгляд друга. Про себя ухмыльнулся.

— Алис, это Богдан. Богдан…

— Та самая Алиса, — расцвёл улыбкой Богдан.

— Теперь все так будут говорить? — упрекнула мужа, задирая к нему лицо.

Димка только натянуто улыбнулся и крепче прижал к себе. Богдан открыто рассматривал ту, что охомутала его лучшего друга, явно смущая этим Алису.

— Чего ты лыбишься?

— Да я в шоке! А как…

— Хочешь знать, как отреагировала Алекса? — самодовольный Димка. — Мои девочки подружились.

— Твои, девочки? Не много ли тебе?

— В самый раз.

— Может хоть одну отдашь мне.

— Обойдёшься, у тебя своя есть.

Мужские взгляды скрестились в поединке, Алиса удивлённо вскинула брови. Эти то что делят?

— Может всё-таки зайдёшь? — Нестеров явно давал понять, есть ещё, что рассказать.

— Нет, Кристине обещал не долго. Говори уже.

Димка сомневался, хотелось навсегда поставить точку и в то же время не мог решиться. Да и вообще по другу соскучился, хотелось бы потрепаться, действительно душу излить.

— Без коньяка, как-то язык не поворачивается.

— А поехали ко мне, — предложил Богдан. — Пусть ваши враждующие ищут пути к примерению. Коньяк у меня есть и мозг никто мне не вынесет.

Супруги переглянулись.

* * *

Бросила на пол рюкзак, туда же снятую куртку и села за стол.

— Что ты тут делаешь? — заговорила Екатерина, даже не повернувшись в сторону дочери.

— Живу я тут, мама, живу, если ты забыла.

— Вадим сказал…

— Ты же знаешь, мне плевать, что говорит этот козёл.

Сама же скрипнула зубами, если бы, Грановский решил за неё.

— Прекрати его обзывать, прекрати к нему так относиться. Он не виноват, что не мог учавствавоть в твоей жизни.

Алекса фальшиво рассмеялась.

— Да он вообще святой!

— Ты многого не знаешь…

— Мама, я выходит вообще ничего не знаю, — зарычала глухо Алекса.

Глаза защипало от непрошенных слёз. Как не вовремя, в груди пульсируют застарелые обиды. Много хочется вывалить, вытряхнуть из себя, может после и полегчает. Сжала кулаки, впиваясь острыми, отросшими ногтями в ладони. Больно. Опустила удивлённо взгляд на свои ладони, расжала, рассматривая идеальный маникюр, на днях сделанный в салоне на первом этаже в перерыве между работой. Аккуратной формы ноготки, светло-розовое, матовое покрытие… Не боец она больше. Пуще прежнего захотелось зареветь. И дома осталась, послушалась Грановского. Не боец. Сердце тревожно стучало, разгоняя страх по телу. Слабая, мерзко слабая дура.

Екатерина отмерла и повернулась к дочери.

— Моя вина, даже в том, что ты его ненавидишь моя вина. Я могла… Могла… — чуть помолчала. — Женат Вадим, тогда был и сейчас до сих пор. Сын у него на два года старше тебя. Вадим всегда пытался оказать поддержку, всегда хотел видеть тебя. Каким бы уродом он не был, а детей своих любит и ценит.

— И много у него таких детей? Что он так ценит?

Екатерина вскинулась. По лицу пробежала тень.

— Не знаю. За твоей судьбой тщательно следил, он можно сказать внегласно был рядом. Я обещала присылать фото, рассказывать о тебе и твоих успехах, в обмен на то, что он не будет лезть в нашу жизнь. Зная его, я была уверена всё равно будет лезть, вот тут мне помогла тюрьма. У него возможности не было, иначе бы раньше объявился. Отсидел десять лет. Дали конечно ему гораздо больше, но… Так что не вини его.

Алекса горько усмехнулась, хотелось, но по другому не получилось.

— Посадили конечно же его по ошибке, по чистой случайности. Но ты его не вини, — подалась к матери Алекса.

— Да, получается мы перед тобой виноваты везде, — покачала головой устало Екатерина.

— Мам, за что ты сейчас берёшь на себя вину? За моё детство? Так детство у меня было замечательное, разве нет, было только одно но. Мне всегда не хватало матери.

— Здесь уже ничего не исправишь. Я работала чтобы у тебя было всё, — спокойно ответила Екатерина.

Внутри Алекса с ней согласилась, поэтому и промолчала. Дико захотелось отмотать время назад и вернуться к апрелю, тогда они ещё могли беззаботно болтать, вместе ходить по магазинам, спорить о закупленной модели платьев, вместе ездить в отпуск.

— Я утонула во лжи, — глухо сказала Екатерина и стала растёгивать пуговицы на пальто.

Отнесла в прихожую, повесила аккуратно в шкаф. Возвращаясь на кухню споткнулась о вещи Алексы.

— Прекрати уже раскидывать всё, не маленькая, — подобрала и унесла.

Алекса удивлённо уставилась в спину матери. Вернулась, поставила чайник, будто по привычке заглянула в холодильник, что-то оттуда выкинула в мусорное ведро.

— Что теперь будешь делать? — спросила холодно Алекса.

— Выбираться из дерьма, — ответила Екатерина, перебирая коробки с чаем. — Первый раз что ли.

Алекса опустила голову на стол, упираясь лбом в холодную поверхность. Она так устала, хочется чтобы просто было тепло и её любили, так сильно, аж дышать нечем в сильных руках. Больше ничего, понимания и заботливые объятия. Может поэтому и слушается Грановского на удивление самой себе, понимает, именно он сможет дать желаемое.

Рядом с грохотом опустилась кружка. Девчонка вздрогнула и подняла лицо.

— Я тебя попрошу, — села Екатерина рядом. — Давай завтра поговорим, я ещё не до конца осознала. Будто не со мной…

Внимательно посмотрела на мать и обхватила кружку холодными пальцами. Даже не ответила, нет ни сил, ни желания. Все эти разговоры, разборки, пусть хоть один день закончится в тишине и покое. Стало как-то всё равно на многое, ранее дико возмущавшее. Любопытство и жажда знать истину притихли.

В молчании выпили чай, но продолжали сидеть, каждая в своих мыслях. Алекса первая встала и ушла в свою комнату. Не раздевшись залезла под одеяло. Хотя отопление уже включили и дом прогреться успел, её морозило. Укуталась поплотнее и закрыла глаза. Сама не заметила как мысленно понеслась к Богдану. Согрей меня, мне так тебя не хватает. Скрипнув зубами, спрятала лицо в подушку с досады.

* * *

Алиса с Кристиной убирали со стола, Богдан прихватил бокалы, и кивнул на выход Нестерову. Вышли на улицу, уселись прямо на ступеньки.

— С виду у вас всё замечательно, — заметил Димка.

— А у нас и есть всё замечательно, — отозвался наигранно весело Богдан. — Почти идеально.

— Почти?

— Именно. Бывает сцены устраивает, а так всё норм, — развернулся с улыбкой. — Нестеров, хорошую девчонку урвал, я бы с тобой потягался за неё, — насмешливо заглянул в глаза друга.

— Я бы тебе потягался, даже и не смотри. Понял. Это моя жена.

Богдан обнял Диму за плечи.

— Не напугал, сколько ты мне крови попил с Алексой.

Намёк был сразу же понят.

— Алекса это другое, совсем другое, Богдан. Я даже с мыслью свыкся, а в слух тяжко говорить…

Богдан приподнял бровь, не совсем понимая о чём говорит. Нестеров отставил бокал, занервничал.

— Ещё что-то есть, чего не знаю?

— Много всего есть.

Димка замолчал, посмотрел в небо, потёр устало ладонями лицо.

— Алекса моя сестра.

Богдан замер, казалось что и не дышет вовсе даже, переваривая сказанное.

— Вот и я так с час сидел и не мог поверить. Я очень её люблю, как чуял привязался к ней, сестрой называл, а она и есть моя сестра. А Артемьев папаша. Так что кончился мозговынос твой, ревность тут же должна сдохнуть.

— Да она сдохла, как только Алису увидел. Блин, Нестеров… Отец знает?

— Наверняка, лично я уверен, знает. Даже не понимаю, с кем из родителей первым разговаривать. Что это ещё за хрень такая!

— С обоими сразу.

— Богдан, ты прикинь! Мне отец фамилию дал… А Алексу как они с матерью любят. Это что за нахрен такой, мой отец воспитывает детей этого ублюдка, — голос звучал надрывно.

— Выводов пока не делай, поговори с родителями. Уже не маленький, переживёшь, не пофиг ли кто твой биологический отец. Главное у тебя настоящий есть. Ты как узнал то?

— Да-а, — махнул обречённо рукой. — Всё Алекса, так и узнал.

Богдан невесело хохотнул.

— Зараза, где она, там хаос.

К бокалам так и не притронулись. Димка с холоду обхватил себя руками, Богдан же наоборот расправил плечи, наслаждаясь тем как мурашки бегут по коже. Он горит в огне, нельзя и капли потреблять, сразу пылает и дико тянет к этой паршивке, что раз за разом его прогоняет.

Димка тяжело вздохнул.

— Это не всё. Больше всего хотел сказать тебе… После того как Алиса со мной… Нет у меня правильных слов чтобы выразить как люблю Алису, — снова вздохнул. — Богдан, иди борись за неё, оно того стоит, потом не пожалеешь. Лучше сейчас, пока не поздно. Я же вижу как вы оба переживаете, как на душе паршиво, как дышится тяжко при упоминании. И она так же. Будешь тупить, она будет жить с Грановским как ты сейчас с Кристиной.

— Мне кажется всё слишком далеко зашло, назад дороги нет, ни у неё, ни у меня.

— Решать тебе. Только у меня слов нет тебе описать, что такое, когда она вот в этих руках, — показывает ладони. — Обнимаю и сердце заходится от радости. Богдан…

— Хорош, Нестеров! Знаю я, не так давно держал её вот в этих руках, — демонстрирует свои. — Только вот уйти со мной она не захотела. Грановского предпочла, Уимберга, что забирал её.

— Да это злоба в тебе говорит. Неужели не почуял, когда обнимал?

Богдан не смог ответить. Много чего он почуял, и дыхание, и сердце, и как внутри трепещет от одного касания только. Хотела она, ещё как хотела с ним бежать, да только всё равно не его выбрала. Иногда кажется, что он сходит с ума, когда ощущает, как она скучает. Взрослый давно, а в голове до сих пор детские фантазии. Прямо сейчас сжать до хруста костей, такую маленькую и беззащитную. Нет, точно завязывать с алкоголем, опять готов идти к ней хоть пешком и снова умолять о милости. От крепких напитков сплошной вред, слабый становится. Кажется он так уже говорил себе.

Да-а, сегодня он хоть пешком, хоть на вертолёте не сможет найти Алексу и увезти. Это уже сделали до него. К тому же врятли отдадут так просто, и сама не пойдёт, уверен. А так хочется хотя бы обнять сейчас, прижать к себе, в молчании подышать одним воздухом. Еле заметно поморщился, перед глазами на теле девчонки чужие пальцы и тянется она к губам другого.

Хоть вой! Пить точно больше нельзя! По трезвому не скулит и вполне спокоен. А тут пара бокалов и понесло, сгорает в адовом пламени изнутри.

Димка тихонечко прокрался в комнату, с виду Алиса спала. Часа два точно просидели на улице, продрогли в усмерть, но хоть выговорились. На душе полегчало. Разделся и не успел залезть под одеяло, как услышал:

— Холодный меня не трогай.

Улыбнулся и сгрёб любимую в охапку, блаженно прикрыв глаза.

— Дима, — зашипела Алиса. — Я же просила.

Крепче обнял, спрятал лицо на шее, уткнувшись холодным носом.

— Садист…

— Ещё какой, — скользнул коленкой по её бедру.

Вздрогнула и заворочалась.

— Почему не спишь?

— Просто так наверное, потолком любуюсь.

— Вот же стервозина, — хихикнул Димка. — Так бы и сказала, жду, не могу без тебя уснуть.

— Нажрался как скотина, припёрся холодный в постель, ещё и обзывает меня.

— А где это я должен был погреться?

Оплели друг друга руками, прижимаясь теснее, хотя дальше и некуда.

— Как тебе Кристина?

Алиса долго молчала.

— Приятная, только уж слишком наигранно всё. И лицемерной не назовёшь, но как-то показушно.

— Как и их отношения в общем.

— Про Алексу разговаривали?

— Про Алексу, про всё.

— Любит она его, — вздохнула Алиса.

— Ты то откуда знаешь? Сказала?

Прильнула лицом крепче к груди любимого, он тут же поцеловал в висок. Когда смотрит на Алексу, так страшно становится, что могла и дальше мучиться без него. Одновременно жалко её, улыбается, юморит, а глаза печальные, уставшие, пальцы непослушные подрагивают.

— Заметно, при каждом упоминании Богдана.

— Я сделал всё, что мог. Разговаривал неоднократно, убеждал Богдана.

— А Алекса?

— Что Алекса, она не пойдёт навстречу, пока у него отношения. Может и должен занять сторону Богдана, но я её понимаю. Может необъективен… Алис, если они сами ничего не сделают, им никто не поможет.

— Тут согласна.

* * *

Утро пришло с головной болью. Мозг проснулся, а глаза не хотели открываться, во всём теле слабость и ломота, словно на кануне трактор переехал. Нос улавливал подозрительно знакомые запахи, которых давненько не было в этой квартире. Алекса тяжело села, нащупала на тумбочке таблетки, только было их там так много, что не разобрать какие сейчас нужны. Поморщившись, пришлось поднять с трудом веки. Выбрала те, которые обезболят, сползла с кровати и прямиком в ванную.

Возьми себя в руки, размазня! Повторяла мысленно. Чего раскисла, слабачка? Выдохнула и шагнула под ледяную воду. Чуть не взвизгнула, продержалась всего несколько секунд и открыла горячую. Как долго привыкаешь, и как быстро отвыкаешь, на зимнее время придётся забыть о закаливании спасающем мозг от взрыва.

Подсушила волосы и направилась на кухню. Ей показалось, или дико знакомые голоса негромко разговаривают за прикрытой дверью. Ускорилась, толкнула, да так и застыла в проходе.

Андрей сидел к ней лицом, прошёлся ленивым взглядом с ног до головы, самодовольно ухмыльнулся. А потом и вовсе отставил чашку, озарил шикарной улыбкой.

— Доброе утро.

Проигнорировала наигранно слащавый тон, обратила взгляд на Артемьева. Он кашлянул смущённо и остановился на её лице.

— Ты вовремя, хотела уже идти будить, — перекладывает яишницу на тарелку Екатерина. — Одевайся и завтракать.

Алекса не двинулась с места, ей абсолютно всё равно, что она сейчас в трусах и футболке, которая еле-еле прикрывает бельё. Глаза зло прищурились.

— Вы какого тут все делаете?

Спросить удалось спокойно, даже оставить в голове нехорошие слова.

— Нам надо поговорить, всем вместе.

— Мам, ты разве не знаешь, со слов нам надо поговорить начинаются проблемы?

— Алекса…

— Всё! — оборвала мать резко. — Я тороплюсь на работу.

Развернулась уходить, как в спину услышала:

— Алекса.

Медленно обернулась.

— Да, папа.

Артемьев на ноги поднялся, Уимберг выплюнул обратно кофе, но не от удивления, подавляет признаки хохота.

— Алекса, я сделал всё как ты хотела. Больше нет угрозы для твоей жизни, ты вольна передвигаться, где захочется без сопровождения. Вопросы Кати, я тоже все решу. Всё как ты просила. Может я уже заслужил нормального отношения, — подошёл к ней ближе отец.

— Я ничего у тебя не просила, — дерзко вскинула голову. — Я сказала тебе, вернуть всё на место и избавить от проблем, что ты создал.

Мужчина возвышаясь над ней усмехнулся, спрятал руки в карманы брюк.

— Хорошо, пусть так. Но неужели даже узнать не хочешь…

— Не хочу, — отрезала.

Снова хотела уйти.

— Алекса, мы семья, хочешь ты этого или нет. Ты, я, Андрей, Катя, мы семья. Мы должны держаться вместе.

— А-а, снова старая песня о семье. Сходняк хотите, ну так вперёд, заказывай ужин в ресторане. Время мне сообщением вышлешь, обсудим, как нам, всем, — сделала ударение, — существовать в одном городе.

Артемьев хохотнул, только вот как-то не весело. Покачал головой в след девчонке, что уже скрылась у себя в комнате.

Злая, голодная, мучимая головной болью, быстро одевалась. Джинсы, футболку даже переодевать не стала, схватила рюкзак и к выходу. Вытряхнула из полки обувь, белые кроссовки сойдут. Накинула куртку и обернулась, почувствовав на себе взгляд. В упор посмотрела на мать, собирая растрёпанные волосы в хвост. Ничего не хочет знать, дико достали, до чёртиков в глазах.

Уже взялась за ручку двери, открыла и тут же резко развернулась.

— С тех пор, как ты кинула меня и квартиру, купила себе новую жилплощадь и новую жизнь, эта моя, — ткнула пальцем указательным в пол. — И только я решаю, кого в неё впускать.

Выскочила наружу. Не хотела ничего подобного говорить, но слова сами слетели, удержаться не получилось. Обида, она жрёт изнутри. Очень хочется, чтобы как раньше, но не получается. Правда, даже знать не хочет кто и что там, зачем, может позже.

На улице холода не почувствовала, пылает гневом, согревает. Нашла в недрах сумки забытый брелок от "Ауди". Машина жалобно пискнула и впустила внутрь. Бросила рюкзак на пассажирское и достала телефон. Судя по времени, Алёна уже должна открываться. На задворках мелькает недавняя встреча с Богданом, теперь ещё и это корыто о нём напоминать будет, как по-хозяйски, властно упрявлял сильными руками. Взялась обеими ладонями за руль, сжала крепко.

Ничего и это переживёт, привычно, а вот молчание Грановского в новинку. Эти двое бодренькие сидят на её кухне, а от главного героя мелодрамы тишина. Ну что ж, показательно.

Только трогается с места, как звонок. Собственной персоной, стоило только погневаться. Принимает вызов без раздумий, медленно продвигаясь к выезду из двора.

— Девочка моя, чего мы опять чудим?

— В смысле?

— Тебя Стёпа ждёт.

Обернулась быстро, и правда машина у подъезда. Не заметила ослеплённая гневом.

— Не нужен мне больше водитель, — говорит резче, чем хочется.

Несёт с утра, тормозит с большим трудом. Довели.

— Снова здрасти, что за тон?

— Твой не лучше, где доброе утро?

Грановский смеётся, да так радостно, что девчонка скрипит зубами.

— Обиженная значит. Вчера домой спать отправил, сегодня с утра не поцеловал. Хорош уже, не только ты на нервах, мы все.

— Не надо пытаться меня отчитывать.

— И не пытался, чуть позже заеду к тебе, по телефону это не разговор.

Ответить не удалось, отключился. Швырнула мобильный. Вы посмотрите на него, в два счёта подрежет крылья, разошёлся командовать.

Поездка до торгового центра пролетела как мгновение, слишком занята внутренними переживаниями. По привычке прихватила два стакана кофе, направилась в свой магазин.

— Ты где ночевала? — встретила подруга с усмешкой.

Приподняв левую бровь осмотрела придирчиво.

— Дома, — хмуро буркнула Алекса.

— Не похоже, не похоже.

Алекса сунула ей в руку стакан и уселась на диван.

— А что на что вообще сейчас похоже?

— Тут ты права, — плюхнулась Алёна рядом, вытянув перед собой ноги.

Молчат, Алёна задумалась о списке продуктов к ужину, Алекса же кисло морщилась, слова подруги напомнили вчерашнюю последнюю фразу, брошенную ею. Она то дура, думала, надеялась по-глупому, поговорят с матерью утром. Да куда уж там, у неё теперь другая семья, а она на последнем месте среди всех. Сжала упрямо губы, слабая стала, так захотелось разреветься. Украдкой глянула на соседку и крепче сжала зубы. Всем не до неё. Справится сама, где наша не пропадала. Назад уже ничего не вернуть.

В подтверждение телефон пиликнул сообщением, открыла, перечитала дважды. Папашка назначил время "семейного ужина". Стиснула пальцы, в попытке сломать мобильный, да силёнок маловато. Ну что ж, значит пойдёт до конца. Не может же быть так, чтобы все были счастливы, а она одна с соплями и слезами. Димка, Алёна, Богдан… Если бы нужна была, сразу же расстался бы со своей курицей. Очень даже нравится… Пусть так, прикусила губу. Подскочила с места.

— Пойду по магазинам прошвырнусь, мне надо переодеться и привести себя в порядок. Подбери мне платье на выход. Кстати, что там по заявкам, скинь, посмотрю по пути.

Выскочила из магазина, так и не взглянув на подругу, ошалевше проводившую её глазами до выхода.

Усмехнулась горько Алекса, осмотрела себя. Переодеться точно надо, Грановский обещался явиться. Заскочила в первую попавшуюся торговую точку. Вот удивятся, конкурентка пришла. Улыбнулась про себя. Долго перебирала вешалки, сама не определилась кем сегодня хочет быть. Хотя… Прихватила шифоновую рубашку молочного цвета, чёрные брюки и направилась в примерочную. Померила быстро и под подозрительные взгляды расплатилась на кассе. Дальше направилась в салон красоты, что на первом этаже, купив очередной стакан кофе.

В обед Алёна разбирала упаковки с джинсами и одновременно разговаривала по телефону. Алекса бросила кучу пакетов рядом и порывшись ушла в примерочную.

— Никольская! А ты не охренела ли?! — раздался вопль. — Ты… Ещё и пять штук отвалила!

Алекса отдёрнула тяжёлую, серую штору и босиком отошла подальше от зеркала.

— Брюки можно было и на размер побольше взять, — ядовито услышала от подруги.

— Сильно в обтяг?

— Не сильно, но…

— Значит отлично, — поставила точку.

Заправила рубашку и вытряхнула из коробки ботильоны на высоком каблуке.

— Лучше бы полуботинки взяла.

Алекса вскинула голову на надутую подругу. Руки грозно сложены на груди, глаза метают молнии. Улыбнулась.

— Хочу такие.

Обулась, прошлась, остановилась напротив своего отражения. Лёгкий макияж спрятал усталость, осталось украсить губы лживой улыбкой.

— Никольская, объяснись.

— Алён, заявок не вижу, — обернулась, приподняв бровь.

Подруга-подчинённая с места не двинулась.

— Ну купила я у них пару шмоток, заметь у нас ничего подобного нет.

Алёна грозно зашагала к ноутбуку.

— Джинсы, когда привезли?

— Только что, — прозвучал едкий ответ.

Закатив глаза вздохнула и ухватилась за планшет. Доставка задержалась на два дня, надо им претензию накатать. Достали уже.

Будто почувствовав, оторвала взгляд от дисплея и уткнулась не в кого иного, как Грановского. Мужчина слабо улыбнулся, руки в карманах брюк, голова высокомерно вскинута. Смутно напоминает папашу, подумалось ей. Так рано не ждала, хорошо хоть переодеться успела, а то как встреча, так подросток разгельдяй перед ним.

— Я отойду, — бросила Алёне.

Не сговариваясь, неторопливо пошли в сторону лифта. Чувства внутри одолевали смешанные, и рада, и зла на него.

— Куда ведёшь меня? — спросил с усмешкой.

— В лес, скормлю муравьям, — совершенно серьёзно ответила.

Вскинул руку, взгляд на часы.

— До леса не успеем.

В кабинку вошли в молчании, лицом к друг другу и ей казалось сейчас вцепится и поцелует, но он не двинулся с места. Его выдержка бесит до чёртиков.

— Кофе? — предложил Грановский, выходя первым.

— Нет, спасибо, уже три выпила.

Улыбнулся, продолжая следовать за ней. Покинули торговый центр, обошли по периметру. За зданием безлюдно, лишь редкие машины стоят то тут, то там, да бродячие собаки стайкой греются на осеннем солнышке.

Шаг замедлили, идут совсем близко, едва не касаясь одеждой.

— Кричать на меня собралась или целовать?

— Обойдёшься, — ответила резко и остановилась.

Развернулась к нему, сложила руки на груди и посмотрела в глаза.

— Слушаю вас.

— Даже так, — улыбается довольно. — Нечего сказать, растерял мысли как увидел, желание только одно, целовать.

Алекса равнодушно фыркнула.

— Давай уже заканчивать эти игры в кошки-мышки, — шагнул к ней, сокращая и без того мизерное расстояние.

Мог бы взять за руку, поцеловать, когда пришёл, но нет же, люди вокруг, неприлично себя так вести. Злорадствовала Алекса внутри.

— Просто скажи уже, соскучилась, ждала.

— Не дождётесь, — захотелось отступить.

Близость волнует, и раз у него выдержки хватает, то и у неё тем более хватит.

— Поехали со мной.

Передёрнула плечами от мурашек, тонкая рубашка не греет.

— Срочно уехать надо, два, три дня, точно не скажу, как получится.

— Нет, — отрезала, а сама тут же оправдываться начала. — У меня дел валом. И ужин семейный вечером.

Пристально посмотрел, не сдастся так просто, хоть и хочет сама, не меньше, чем он.

— Понял, но имей ввиду, вернусь и ко мне на кофе неизбежно, — понизил голос. — Пойдём провожу, замёрзла. Смысл было вести чёрти куда, даже, если целовать не собиралась.

Шальная мысль мелькнула у неё в голове, да стиснув челюсти пошла в сторону входа. Мог посадить в машину и увезти. Не сделает этого, будет ждать согласия, так вот значит не дождётся. Ей не помешало бы развеяться, может совсем не вредно сбежать от раздражающих родителей. Не дождётся, с места не двинется.

— Или расчитывала я…

— Не фантазируйте, Михаил. Дальше можно не провожать, не для этого уводила от любопытных глаз подальше. Сплетен мне только и не хватало по торговому центру.

— Алекса, — развернул к себе у самых дверей. — Ну прекрати, пожалуйста.

Не успела вырвать руку, как притянул ближе и кратко поцеловал в губы. Сразу же отпустил.

— Я на связи, — заторопился в сторону парковки.

Против воли улыбнулась, уделала гада, где твоя выдержка, Грановский.

Вернулась в хорошем настроении, злость и размазанность испарились, воспряла духом. Алёна пыталась задавать любопытные вопросы, конкретных ответов не получила и притихла. Алекса задумчиво бродила, иногда улыбалась.

К вечеру, когда уже собралась выезжать, позвонил Андрей, предложил подвезти. Любезно отказалась.

— А платье?

— Какое платье?

— Ты сама просила подобрать, — снова злилась Алёна.

— Уже не надо, — отмахнулась.

— Так я списала на тебя.

— Давай заберу, — вместе с вешалкой сунула в пакет и заторопилась сбежать.

На боевой настроилась, а мандраж никуда не делся. Ещё и трусливая стала. Нацепить улыбку и вперёд, подбодрила себя. Так спешила, что приехала раньше семи часов. Вместе с ней, одновременно почти, припарковался немец папаши. А вон и Андрюша прикатил, наблюдала девчонка. Сложила планшет, телефон в рюкзак, вылезла наружу, не успела хлопнуть дверью, показался Артемьев, бросая в её сторону взгляд. Нажала кнопку на брелке, "Ауди" пискнула, рядом остановилась "Тойота" матери.

Алекса улыбнулась, одними лишь губами. Посмотрела на всех поочерёдно. Прямо как в кино, семейство в полном составе. Плохом, пафосном кино.

Глава 20

Растягивая губы в пакостливой улыбке, Алекса решительно направилась к дверям ресторана. Артемьев в сопровождении амбала, шёл ей на встречу и попутно отдавал указания. Позади Андрей сопровождал Екатерину. Процессию встретил управляющий лично, расшаркался перед Вадимом, проводил к подготовленному специально для них вип залу.

Как только расселись, главарь банды затребовал винную карту, ему тут же подали в руки, тихонечно нашёптывая рекомендации. Алекса бросила презренный взгляд поверх меню и швырнула на стол. Кожанный переплёт громко шлёпнулся на поверхность стола, привлекая всеобщее внимание.

— Шампанское несите! — провозгласила.

Управляющий уставился на Артемьева, тот кивнул снисходительно. На что Алекса громко усмехнулась, сложив руки на груди развалилась на мягком стуле. Кого-то наша девочка, совсем не смутно напоминает.

— У нас праздник, важнейшее событие года. Шампанское должно литься рекой. Семья воссоединилась! — продолжала Алекса по сценарию плохого кино. — Да, папочка?

Смешок Уимберга перетащил взгляды на себя. Девчонка встретилась с ним глазами, подозрительно прищурившись. И что с тобой Андрюша происходит? Последние дни сам на себя не похож, веселится по делу и без, только кажется ей, будто на самом деле истерит. Глаза поблёскивают не привычным расчётливым холодом, а самым настоящим пламенем, он горит в аду. Алекса отвернулась. Вот это нафантазировала.

Как только игристый напиток был разлит всем участникам ужина, девчонка залпом осушила. Чуть поморщилась и протянула бокал хамоватым жестом официанту, требуя добавки.

— Не особо, но сойдёт, раз ничего лучше нету.

Снующий вокруг стола управляющий, испуганно вскинулся, Артемьев не отреагировал.

Опрокинув в себя ещё одну порцию шампанского, Алекса осмотрела закуски.

— Скупенько…

Поковыряла вилкой в салате, что выбрали за неё, как обычно, ничего нового. Вообще-то, она не ест подобные горы с неизвестными соусами и листьями травы. Желудок на это дал о себе знать спазмом, напоминая, крошечки во рту не было за целый день. Улыбнулась. Наверное поэтому так быстро тепло разлетелось по телу от выпитого.

— А чего все молчим? — посмотрела на каждого по-очерёдно.

Наткнулась взглядом на тарелку Уимберга. Она показался по-привлекательнее, той, что перед ней. Утащила у него кусочек сыра и с наслаждением отправила в рот.

Екатерина буквально застыла в немом шоке. Андрей чему-то снова веселится, добродушно поменял свой салат, на её.

Атмосфера висела нерадостная, отбивая аппетит у родителей хулиганки.

— Мы с утра поговорили, когда ты сбежала, — начал Артемьев.

— Когда это я сбежала? — округлила наигранно глаза девчонка. — Дорогой, папочка, к вашему сведению я работаю, для того чтобы прожить и не голодать.

— Алекса, я всё понимаю, тебе многое пришлось пережить за последний месяц, но всё же это не повод себя так вести. Может хотя бы выслушаешь, мы хотим объясниться.

— Не-е, про хахаля, что меня заказал, я слушать не хочу. Про то, как ты не виноват, то же не хочу. Про Андрюшу расскажи.

Уимберг протестующе замотал головой.

— Не хочет. Ну тогда про свою жену и братца моего. Всегда мечтала о брате.

Вадим поперхнулся, быстро запил и странно посмотрел на дочь, долго так, пристально. Несмотря на вдаривший в голову алкоголь, девчонка заподозрила неладное, поставила мысленно галочку, запомнить.

— Не самая интересная тема, это отдельный разговор, — холодно выдал Артемьев.

— А, они не наша семья? Ну извиняйте, не знала. Я думала мы нашу семью обсуждать приехали.

— А я думал мы разговаривать приехали, как взрослые, — Артемьев заметно злился.

— Да какая ж я взрослая…

— Переигрываешь, — пихнул локтем Андрей.

Алекса хохотнула и влезла в тарелку соседа, почему-то сегодня она аппетитнее выглядит.

— Алекса! Веди себя нормально, — рассвирепела Екатерина.

Девчонка только улыбнулась самодовольно, а мама-то возвращается к прежней, уже ругается и командовать хочется, по лицу заметно.

— Что такого? Мы так с Димкой всегда едим, и ничего, — снова утащила кусочек рыбы у Уимберга.

Артемьев закашлялся, хватая ртом воздух, не спуская глаз с дочери. Попытался поставить бокал, да уронил. С трудом справился, лицо покраснело, тяжело выдохнул. Покачал головой. Тут же забегались официанты, посуду заменили, стол привели в порядок.

Тут Андрей подхватил веселье, отпил из её бокала, и вскинув брови сказал:

— Твоё-то по-вкуснее будет.

Поменял местами.

— Не хочу я твою гадость, спиртяга и больше там ничего нет, — возмутилась Алекса.

Артемьев запросил ещё бутылку, пусть детки балуются. Екатерина наоборот, не намерена терпеть, отложила приборы, наблюдая за парочкой.

— Много шампанского пить вредно, голова болеть будет. Да и вообще столько алкоголя…

— Да, мама, я знаю, даже одна бутылка пива каждый день и ты уже алкоголик.

— Поэтому ты не пьёшь пиво? — улыбнулся Андрей.

Алекса ответила тем же.

— Они точно не родственики?

Вдруг спросила Екатерина у Вадима.

— Исключено, — замотал головой тот.

— Значит так, закончили цирк! — Родительница сделала большой глоток вина, видимо для храбрости. — Ты сама сегодня утром сказала, что нам надо поговорить как…

— Тебе! Просто тебе, надо было поговорить со мной с утра! — закричала Алекса, подаваясь к матери. — И всего… Да я бы и ночью могла, тогда меня ещё интересовало многое, а сейчас ничего, кроме этой бутылки, — схватила за горлышко и встала. — Всем хорошего вечера, я откланиваюсь.

Развернулась уходить, но Уимберг ухватил под локоть.

— Стоять.

— Пф… — выдернула из захвата конечность девчонка.

— Я с тобой, — залпом осушил бокал Андрей и уцепившись ей под ручку повёл к выходу.

За спинами послышался звон посуды, кто-то со злости видимо швырялся в стену. Да плевать, думалось ей, пусть хоть головой об стену бьются.

До гардероба Алекса послушно следовала заданному спутником маршруту, и только накинув куртку повернулась к Андрею.

— Что тебе надо, Уимберг? Переживаешь, как пьяная поеду домой? Так может я не домой.

— А куда? Пока Грановский в отъезде, рванёшь к бывшему? У него как раз сейчас девка к родителям уехала.

Внутри конечно у Алексы челюсть да об пол, но снаружи виду не подала. Хохотнула.

— Не удивишь больше своей осведомлённостью. А ты знаешь, что твои действия в отношении нас всех, незаконны?

— Девочка моя, да ты перепила, — засмеялся Уимберг.

И когда ещё увидишь подобное зрелище, было дело, совместный отдых показал его другим человеком. Прогулки ночные за руки, брысь рыкнула про себя, не вовремя вспоминать романтизм у океана, да ещё и с кем.

Вышли на улицу, громко вдохнули одновременно, запрокинув головы к небу. Алекса отпила из бутылки и передала ему, а он бросил в урну.

— Хватит, представление окончено. Да и вредно для здоровья, женский алкоголизм не лечится.

— Слишком переживаешь за моё здоровье, оно тебе надо, забей Уимберг.

— За алкоголичкой сложнее присматривать.

— Пф… — только и смогла ответить.

Даже не противилась, ведёт к своей машине, а смысл, с ним спорить бесполезно. Удобно уселась, раскидала по салону вещи и тут же резко выпрямилась. Лицо Андрея в миллиметрах от её, удивлённо моргнула, очередная пакость застряла в горле. Твёрдые губы коснулись мягких и холодных, Алекса распахнула глаза и обмерла, в это время Уимберг воспользовался замешательством и углубил настойчиво поцелуй, запуская пальцы в волосы на затылке, чуть потянул на себя. Прохладный и чужой вкус вырвал сознание из шокового состояния. Упёрлась обеими ладонями ему в грудь, отталкивая. Поддался сразу.

— Рехнулся! — вытирая влажный рот, тыльной стороной ладони.

Он отстранился, натянуто улыбаясь.

— Придурок! Твоя баба закажет меня.

Андрей резко отвернулся и запустил двигатель, открывая окна. Сама не поняла с чего ляпнула подобное, наверное с надеждой, что опомнится. Сердце бешено стучит, мысли мечутся в поиске выхода.

— Куда поедем? В гостиницу или к тебе? — звучало конкретно, обозначая цели тоном.

Алекса уставилась на него во все глаза. Он же непроницаем.

— Да пошёл ты! К Нестеровым вези.

Даже протрезвела наполовину, незаметно выдохнула и украдкой покосилась на Андрея. Вот кто видимо перепил, или крыша съехала. Как ни в чём не бывало, расслабленно ведёт машину. Знает же гад о её состоянии и разыгрывает тут спокойствие. Молча бесноваться не получалось, от возмущения распирало. Решительно повернулась, но он опередил, заговорил первым.

— Упустила хороший шанс высказать им всё и узнать много интересного.

— От вашего нового, меня подташнивает.

Отвернулась. Уже боится, слишком много изменений внесли родители в когда-то размеренную жизнь. Вымотали морально, сил больше нет переваривать окружающий мир.

— Ты же хочешь знать подробности, вижу Грановский ничего не рассказал.

И почему не поехала, был такой шанс приятнее провести время. Нет глупая, упёрлась рогом, пойду, устрою им там веселуху, порадую родителей, пусть полюбуются кого воспитали. Мысленно хватается за голову.

— Не хочу. Хочу знать, что с тобой, — посмотрела в упор.

Игнорирует, хотя прекрасно понимает, что имеет ввиду. Никольская злится, не скажет, дурацкая манера отмолчаться. Кулаки зачесались его ударить.

— Претит мысль отдать тебя Грановскому.

Вскинулась, злоба обдала жаром.

— Да я не вещь! Что вы пинаете меня, словно футбольный мяч!

Если там сдержалась, предпочла сбежать, то сейчас кажется разревётся позорно. Вдохнула, задержала воздух, пальцы сжались в кулаки. Держаться подальше от них всех, убивающих изнутри, бежать, идти пешком, хоть на край света.

Андрей ухватил за прохладную ладошку, разжимая с силой. Вздрогнула, не надо ей жалости, слёзы набежали.

— Да какой же ты мяч, не говори глупости. — Столько нежности в голосе, что она перепугано дёрнулась от него.

Изо всех сил старалась успокоиться, долбаное шампанское превратило в размазню. Больше ни капли. Уимберг съехал на обочину включая аварийку. Потянул на себя, обнял, крепко сжимая. Поцеловал в висок.

— Уимберг! Убери от меня свои лапы! — перепугалась Алекса.

Отпустил, хотел сказать, но промолчал. Выехал на дорогу.

До дома Нестеровых царила тишина. Уимберг точно рехнулся, разговаривать опасливо не решалась, плакать перехотелось, а то опять пожалеть захочет. Точно трезвеет, прилично подмёрзла, а этот в одной рубашке, кажется только наслаждается ледяным воздухом. Не решилась попросить закрыть окна, настрой спутника не предвещает ничего хорошего. Не уж то опять что замышляет, или это очередной урок, который должен научить правильной жизни. Если так, то она его не усвоила и даже не поняла. Верните обратно как было, прежний Андрей нравился больше, обещал высечь, да преследовал, но рук не распускал. Разок ударил ремнём и то не так напугал, как сейчас.

Только остановилась машина, поспешно схватила рюкзак и вон. Выдохнула и даже обернулась, словно из лап вырвалась. Нет Андрюша, иди ты охотиться на кого другого.

В доме любимого семейства горел свет, внутри стояло привычное безмолвие. Раскидала обувь у двери, там же оставила рюкзак. Собралась было направиться на кухню, про себя распекая чокнутого надзирателя, как услышала приглушённые голоса. Дверь кабинета плотно закрыта, ключ торчит в замочной скважине. Подкралась на цыпочках, припала ухом, брови непроизвольно взлетели на лоб. Попались птички! Повернула ключ и выдернула, довольная собой посмеивалась.

Буквально в припрыжку поскакала к холодильнику. Ручку двери дёргали, Вика с мужем переговаривались удивлённо. Алекса обернулась, довольная собой, как удачно зашла.

— Вот незадача-то, — изучая скупой набор продуктов. — Да-а, с вами с голоду сдохнешь.

Слышался грохот, один из запертых решил тарабанить в дверь, не жалея рук.

— Дима! Сейчас же открой!

Девчонка хохотнула, отрезая здоровенный кусок колбасы.

— Это кто-то другой.

— Кто может вот так взять и прийти к нам в дом? Запереть…

Тюремщица продолжала сооружать многоэтажный бутерброд, сыр, маринованный огурец, соус. В пафосном ресторане даже накормить нормально не смогли. С таким папашей ноги протянешь, жаль Уимберг не родственик, хоть никогда не оставил голодной. Застыла, нахмурилась. Ну и бред в голову лезет. Не надо больше родственников, с лихвой достаточно блудливого папки, никакой пользы, только вред один. Водрузила щедрый перекус на тарелку и направилась к кабинету.

— Алекса! — закричали хором пленники.

Она даже подпрыгнула от неожиданности. Уселась на пол, облокатившись о стену напротив запертых, и взялась за бутерброд. Откусить нормально не вышло, пришлось чуток разобрать, переборщила с размерами.

— Алекса, сейчас же открой! — горланила Вика.

— Щаз-з, скажи спасибо не в подвале сидите. — Ой, хотела молчать.

Шампанское видимо не до конца отпустило, язык развязало. Уимбергу завтра выскажет, мало того напиться в усмерть не дал, так ещё своей выходкой трезветь заставил. Сидит теперь тут, ни туда, ни сюда. За мыслями пропустила, чем там Нестеров старший угрожал, это что-то новенькое. Хотелось попросить повторить, сдержалась, только захихикала.

Ругань стояла отменная, то её распекали по-очереди, то между собой собачились. Девчонка мотала головой и жевала. Понесло так понесло.

* * *

— Алис, ты серьёзно? Считаешь это разумно?

— Да. Раз решил, пусть тогда уж всё и сразу, чем порциями мучить тебя будут.

Димка быстро глянул на жену.

— Никто меня не мучает.

Алиса игриво потрепала его по волосам.

— Я по твоему слепая?

— Навалилось в последнее время…

— Дима, — строго одёрнула. — Не вешай лапшу.

Нестеров ничего не ответил, наверное любимая права. Разом разгрести и забыть. Если бы не счастье рядом, совсем наверное бы сник. Взрослый давно, правда частенько стал в детство впадать. Пристально посмотрел в зеркало, на маячивший позади автомобиль. Захотелось вздохнуть, подавил порыв, чертыхнувшись про себя.

Оставили машину у ворот и вошли в дом, выпучив глаза переглянулись. Мало того никто не спал, как думали, так ещё и скандалили втроём.

Алекса сидела на полу, с тарелкой в руках, а из кабинета доносились голоса родителей.

— Что здесь происходит?

— Как что, воспитательные работы провожу вместо тебя, — улыбнулась Никольская. — Вон, как выяснилось, у них любовь с первого взгляда была и с первого слова, а они спустя столько лет решили разбазарить нахрен всё.

— Алекса! Ты в своём уме? Я запретил это делать, — вскричал Димка в ужасе.

— Так они не в подвале, — возразила поднимаясь на ноги, дожёвывая кусок булки.

Чуть не села обратно, когда увидела вошедшего следом за Димкой и Алисой.

— Этот какого тут делает?

— Раз ты в курсе всего, давай уже сегодня добьём этот день и завтра с чистого листа, — выдал совершенно спокойный Артемьев. — Если я вызываю столь бурные реакции и эмоции, то не так всё плохо, шансы есть.

— Шансы на что?! — заорала Алекса, отступая назад.

Сердце быстро забилось, снова промелькнула мысль, зря не поехала с Грановским. Предчувствуя беду захотелось бежать.

— Ключи! — рявкнул Димка.

Быстро вытащила из кармана и протянула. С трудом держа себя на месте. Бежать, бежать…

Пока боролась хулиганка с собственной трусостью, Димка выпустил обозлённых родителей.

— Выпороть… — грозил Нестеров старший.

— Серьёзно, пап?! Кто-то мне о неправильном подходе рассказывал.

— Дима, не время припоминать. А этот, что делает в моём доме? — глаза сверкнули.

— Значит в свой кабинет пустил, а в дом не пустишь, — огрызнулся.

Встряла Виктория в перепалку отца и сына.

— Дима! Что за настроение?!

И пока семейство Нестеровых взялись друг за друга, Артемьев не спускал глаз с дочери. Взгляды скрестились в немом поединке. Она ещё отступила, понимая, не пропустит. Здесь трудно дышать, стены давят, он своим присутствием изуродовал мягкую и комфортную атмосферу дома, так ей казалось.

— Не смей трусливо бежать, ты уже не маленькая.

Алекса сжимая челюсти, замотала головой. Не босиком же, на улице лето кончилось. Чуяла всем нутром, грядут перемены, к которым не готова. Она сейчас вообще ни к чему не готова. Опомнилась от Димкиного окрика:

— Мы все поговорим!

Наступила тишина.

— Мы все одна, общая тема, прошу, проходите в гостиную.

Взял Алису за руку и подавая пример, направился куда и сказал.

Так, и что она пропустила? Какая ещё общая тема… Нестеров старший, крепко ухватил под локоть и бесцеремонно поволок за собой. Усадил девчонку на диван. Дима встал возле телевизора, перед всеми. У Алексы в горле пересохло. Нестеровы, Артемьев, Уимберга и мамы не хватает, и Грановского. Непроизвольно заглянула в прихожую, никто не припаздывает.

— Дим, ты ведущий что-ли? — не выдержала паузы, спросила.

На что друг свирепо глянул, припечатывая к месту.

— Мама, папа, начнём с вас, моя история началась с вас. Пожалуйста. Пусть у нас сегодня будет вечер наподобие анонимных алкоголиков.

Брови девчонки взлетели на лоб. Давненько не видела друга на взводе, последний раз его глаза так смотрели, когда узнал, что Алиса с Романец. Мозг лихорадочно стал рыскать в поисках повода для побега. Осмотрела присутствующих бегло и подскочила с места.

— Куда?! На место! — рявкнул Димка.

— С питомцем не перепутал, брателло, — взъерепенилась Алекса.

Руки в боки, убивает взглядом. Наступила тишина. Снова прошлась по лицам. Кажется этот день через чур затянулся, она устала.

— Можно я попью? Пожалуйста, я в сухомятку ела, — жалобно взмолилась.

— Иди, — разрешил Нестеров старший, — только быстро.

Оттаял, отметила про себя и шмыгнула в прихожую. Всунула ступни в ботильоны, схватила сумку и вон за дверь. Этот зануда её слишком хорошо знает, сейчас очухается, что слишком любезна была. Эх, машина возле ресторана осталась. Пронеслась мимо немца ожидающего Артемьева и чего не в кросах сегодня, вырядилась дура. Позади окрикнули. Вот и погоня, немного обрадовалась, адреналин сил придаёт. Домой спать, поставила себе задачу и рванула, что есть сил.

Немного хитрости и преследователи потеряли след. Артемьев гад, псов за ней посылает, ну, держись, сочьтёмся. Шагая хмуро вдоль дороги, вздрагивала от каждой проезжающей машины. Не глубокая ночь конечно, но всё же белый день давно закончился, опасливо. Вот-вот только угроза жизни миновала, ещё не свыклась с мыслью. Крепко скрестила руки на груди, продрогла довольно быстро. Мёрзнет с тех пор как попёрлась в этот долбаный ресторан.

Попыталась расправить плечи, красивая рубашка отказывалась греть, модная обувь мучила ступни, а она всё равно старалась царственно шагать. Изображая, что не страшно и холод нипочём. Очередной придурок решил настойчиво сигналить, либо добрый человек думает помощь нужна бедной девушке, либо очередной озабоченный…

— А ну стой сказал! — Голос потонул в рокоте грузовика, смысл расслышала.

Резко остановилась, собралась, спустя несколько секунд обернулась.

— Алекса! — рявкнул, чуть ли не в лицо Богдан.

Вытаращила глаза, этот откуда здесь взялся. Сердце бедное, по двум причинам рвануло ускоряться.

— Рехнулась! Ты что тут делаешь?

— Домой иду, — получилось жалко.

Богдан замотал головой, громко выдыхая. Снял куртку и не успела опомниться, накинул ей на плечи, крепко запахивая. Задрала на него голову, так близко, пахнет… Заморгала быстро. Нет, не протрезвела, всё ещё несёт.

— Давай в машину, — отпустил полы куртки, отступил изменившись в лице.

Девчонка продолжала стоять на месте. Точно издевательства судьбы злодейки. Так жестоко шутить нельзя, что там Уимберг говорил. Куда не сунься, а Андрюша везде влез.

— Чего встала? — грубо спросил.

Еле заметно закатила глаза, ничего другого и не ожидала от него по отношению к себе. Только подобное обращение. Он настойчиво гипнотизирует взглядом.

— Понести тебя?

— Неси! — искранула глазами.

Богдан присмотрелся, сам сомневается, решил же, не прикоснётся больше. Да первый раз что ли… Подхватывает хрупкое тельце и несёт. Усаживает не церемонясь, злится и радуется. Хорошо домой поехал, хотел выспаться, с другой стороны опять эти нудные терзания. Пусть, зато глупая Алекса цела и нивридима. Ясное дело спугнул дибила, что преследовал девчонку. Можно догадываться о намерениях, возможно преувеличивает. Если учесть, что это она, то врятли.

— Как тепло, — улыбается дурочка.

Снимает рюкзак и обратно залезает в куртку, заметно вдыхает запах.

— Почему раздетая?

Старается не смотреть на паразитку. Она специально? Знакомо, проходили. Алекса как ни в чём не бывало приводит волосы в порядок.

— Я с кем разговариваю?

— Со мной наверное.

Поворачивается на неё. Будто издевается. Встречаются глазами, молча смотрят. Алекса первая сдаётся.

— Богдан, поехали, — натянуто улыбается.

Нервничает, как и он, отмечает про себя, но держится миролюбиво, чего эта лиса хочет от него.

— Ко мне?

Ядовитый смешок, прячет лицо за волосами.

— Богдан, отвези меня домой, пожалуйста.

Альфа выезжает на дорогу, готовая расправить крылья и унести их дальше, чем предполагают.

— Почему одна, где все твои телохранители?

— Засыпал вопросами, прекрати.

— А ты прекрати заговаривать мне зубы любезностями и хоть на один ответь.

— Значит не хочу отвечать, разве непонятно.

— Я просто не пойму, какого чёрта ты одна, ночью на дороге, ещё и раздетая.

— Ой, да хватит уже!

— Давай без купюр. Прекрасно знаешь, мне не плевать на тебя, как и все переживаю.

— Хватит! Я знаю, что тебе плевать как и всем! Богдан, закрой рот уже! Не надо меня пытаться отчитывать! — раскричалась, не стерпела.

— Слышу обиду, или мне кажется?

— Не кажется, — рыкнула на него. — Снова вопрос, ничего другого нет в твоём арсенале?

— Есть. — Чудом удержался не ляпнул, что соскучился.

Сжал губы с досады, заносит обоих на поворотах. Неожиданно встретились и откровенничают. Буквально мандраж побежал по позвоночнику.

— У тебя неприятности? — Слишком мягкое слово подобрал для её проблем.

Укуталась в его вещь и отвернулась, показывая всем видом, разговаривать не желает. Богдана заполнило старое желание, встряхнуть её, вытрясти правду.

— Нет больше неприятностей, миновали, папаша решил. Мне больше ничего не угрожает. Ты же тоже знаешь, конечно знаешь, — заговорила устало.

Правда пронесло, она вольна делать, что хочет, идти куда вздумается. Только от чего-то не радостно, она вот-вот разревётся. Тяжёлые сутки давят к земле, грозят сломить, кажется она поддаётся. Хочется обнять этого предателя и выговориться. Бросила взгляд на надутого парня и заметила, как въезжают в родной двор. Сердце снова забилось чаще, в груди сдавило, как сделать так, чтобы его не отпустить сейчас.

Остановился возле подъезда, молчит, смотрит перед собой. Она не двигается с места, язык не поворачивается произнести слова, что вертятся в голове.

— Не хочешь идти? — прозвучало мягко и тихо, угадывая тайные помыслы. — Или хочешь побыть со мной?

Встрепенулась скидывать куртку. Лети к чертям, задышалось тяжело. Переступить через то, что образовалось между ними никак, а его проницательность унижает. Успела открыть дверь, перехватил за предплечье, останавливая. Попыталась выдернуть руку, сжал сильнее и потянул на себя.

— Алекса-а… — вымученно. — Да подожди. Всё я вижу, только не пойму, чего бежишь сама от себя.

Ей казалось он дико хочет обнять, вцепиться в неё. Брось фантазировать, он живёт с другой девкой. Снова ступать на кривую дорожку не стоит, под действием глупых домыслов.

— Отпусти, — попросила спокойно.

— Не могу, ты не хочешь.

— Это ты не хочешь, — заупрямилась девчонка.

— И я не хочу. Желаю обнять, соскучился.

— Зачем ты мне это говоришь? — развернулась к нему всем корпусом.

Богдан руки не отпустил, лишь спустился к пальцам, сжал переплетая.

— Потому, что это правда.

У самого сердце сжалось в ожидании очередного удара. Будь, что будет.

— Пользуешься отсутствием ненаглядной? — спросила в лоб, с вызовом.

Улыбнулся отводя глаза.

— Откуда знаешь?

— Неважно, — отобрала свою ладонь и спрятала, скрещивая на груди руки.

Ждал и получил, Алекса абсолютно права, он урод моральный. Прямо не сказала, но точно именно на это и пыталась намекнуть.

— Иди домой, замёрзла совсем.

— Могу пригласить на…

— Кофе. Со…

— Богдан, никаких сливок и кофе, — твёрдо и совершенно спокойно ответила. — Только чай.

— Тогда я спрошу. Зачем ты это делаешь?

— У меня тоже ненаглядный в отъезде. — Признаться никогда не сможет в реальных причинах.

Не ожидала, но брюнет расхохотался, поглядывая на неё.

— Боишься одна.

— Какая проницательность, — съязвила.

— Чаю не хочу, предпочитаю кофе без сахара и сливок. А вот от ужина не откажусь.

С минуту пораздумывала, может сможет остановить себя, пока не поздно. Плевать, завтра спишет на алкоголь.

— Накормлю. Только руки не распускать.

Богдан фыркнул, ей это послышалось как: зачем зовёшь тогда.

— Ладно, считай приглашения не было, — взялась за рюкзак.

Схватил за локоть.

— Согласен.

Больше ни теряя ни секунды выбрались на улицу. Алекса долго рылась в поисках ключей.

— Только не говори потеряла, — в голосе усмешка.

— Не смешно! Точно помню… — Совсем не точно.

Положила в карман, нет, в машине бросила. Чёрт! Они остались возле двери, дома. Зарычав повернулась к Богдану, сейчас разревётся с горя.

— Этот день когда-нибудь кончится… Я устала, хочу домой… — истерично распричиталась девчонка.

— Успокойся и вспомни.

— Такой умный! Я вспомнила, ключи там, — указала на свои окна.

* * *

— Раз связующего звена нет, думаю нужда в вашем присутствии отпала. Собрание анонимных алкоголиков отменяется, — обратился Димка к Артемьеву.

Мужчина молча встал и направился к выходу, попутно набирая номер Андрея.

— Гостя провожать не будем, — это уже родителям. — Наверное пора поговорить.

Алиса подскочила с дивана.

— Сделаю чай, — ушла на кухню.

Родители Нестерова внимательно смотрели друг на друга, немой диалог затягивался. Спорят.

— Алекса всё-таки была права, вас надо было закрыть в подвале на недельку.

— Дима, у меня такое впечатление, будто вокруг все рехнулись. Мою семью подменили, а я попала на съёмки дурацкого сериала.

— Мам, наша семья идеальна для подобного сериала, — сел на журнальный столик. — Хочу знать историю своего рождения. Моя жизнь превратилась в санта-барбару. Я чей-то сын, а Алекса моя сестра. Умом можно тронуться.

Виктория нервно улыбнулась, ногу на ногу, поверх на колено переплетённые накрепко пальцы.

— Получается я виновница сея торжества, — грустная улыбка, взгляд на мужа. — По девичьей глупости связалась с Артемьевым, забеременела, в планах оставлять ребёнка не было. На пятой неделе встретила Пашу, настойчиво и нагло очаровывал, нравился… Да что там, сразил с первого слова. Понимала шансов нет, беременная от другого, который и забыл о такой.

— Так уж и забыл, — не сдержался Нестеров старший.

Пропустила мимо ушей. Дима понял, мать говорит для обоих.

— Неделю проходила с направление на аборт, — быстро моргнула, глубоко вдохнула. — Пошла на свидание с уверенностью последнее, решила хоть малость получить. Конечно не смогла прервать беременность, но и папа твой после той ночи не сдался. Честно призналась, думала оставит попытки сблизиться, нет, через неделю приехал к бабушке просить моей руки.

Улыбается только губами.

— Я разревелась и согласилась. Мы можно сказать и встречались то нет ничего, сразу жить, да в рутину, — прикусила нижнюю губу.

Нестеров старший придвинулся и обнял супругу.

— Ниразу не пожалел о своём поступке. Прости меня.

Вика обняла в ответ. Димка тихонечко встал и вышел. На кухне громко выдохнул. Алиса пила чай, листала ленту в телефоне.

— Не так уж и страшно. По ощущениям ничего не изменилось. Даже выпить не хочется, — нервный смешок.

— Улыбайся, Дима, — лукаво смотрит на мужа поверх кружки.

— Но то, что Алекса моя сестра всё равно не переваривается. Зараза, сбежала, если б не она, наверное никогда бы и не узнал. Да, кстати.

— Я ей уже написала с твоего. Пока не ответила.

Дима порывисто сжал любимую. Как хорошо, что она рядом, должно всё наладиться. По другому просто быть не может. Поцеловал в висок и зашептал:

— Люблю тебя, давай малыша сделаем.

Кружка громыхнула о стол, содержимое расплескалось.

* * *

— Ты сплошная неприятность.

— Тебе хочется так думать.

— Так и есть. Даже домой попадаешь через приключения.

— Главное я здесь, — бросила рюкзак, села и стянула ботильоны.

Подняла лицо к потолку облегчённо.

— Я нравлюсь твоей соседке, — улыбался довольно брюнет.

— Богдан, ты хочешь очаровать старушку?

Как никогда тянет называть его по имени, мелькнула мысль. Алекса чуть сморщилась.

— Только тебя.

Промолчала. Давно очаровал и прекрасно это знаешь. И баб Валю наверное очаровал с первой встречи, ещё тогда. Пришлось разбудить соседку и попросить ключи. Благо всегда оставляет у неё запасные, по старой привычке.

Включила свет и подошла к окну, возле Альфы стояла тёмная иномарка, освещая двор, видимо только приехала. Чудится или на "Ауди" Уимберга похожа. Вполне возможно её ищут. Надо бы дверь так закрыть, чтобы никто не смог войти. Торопливо развернулась и застыла. Богдан опустил ладони по обе стороны от неё на подоконник, опираясь чуть склонился. Застыла, сердце понеслось, разгоняя жар. А ты чего хотела, сама позвала.

— Мы кажется договорились без рук, — напомнила, изображая спокойствие.

— Не трогаю. Хочу ответы на вопросы.

Тяжело спрятать эмоции, когда он так близко.

— Вопросы забыла.

— Повторю, — выпрямился и обнял бережно.

Дыхание перехватило у девчонки, а он только обнимает, в груди сдавило. Прикрыла глаза, медленно выдохнула, опустила голову ему на грудь. Крепче оплёл руками, прижимая к себе.

— Обещаю, только согрею, — тихо одурманивал речами.

Потёрлась еле ощутимо щекой о ткань футболки, такой тёплый, мысль далеко не о температуре тела. Сцепила пальцы у него за спиной.

— Скажи мне, как так может быть? — заговорила, не удержалась.

— Ты с ним, я с ней, и скучаем? Не знаю.

Позорная слеза сбежала по щеке, заметил, виду не подал. Судорожный вздох тронул его за душу. Неужели вот так, каждый раз, он её слышит, понимает с полуслова. Далеко не всегда, иначе бы…

— Я просто так устала, мне так тяжело.

— Не буду говорить понимаю тебя, всё будет хорошо. Я не понимаю тебя и не знаю, что будет. Тебе врать не хочу.

Отнял лицо от груди, запуская пальцы в волосы приподнял.

— Ты у нас сильная, соберись.

Проморгала слёзы, именно сейчас не стыдно за слабость. Хватит ныть! Былой Алексы больше нет, исчезла бесследно. Глаза сами спустились к его губам. Нет! Опустила лицо, поцелуй пришёлся в лоб. Усмехнулся и крепко обнял.

Дурацкие порывы, спрятать эту хрупкую девчонку на краю земли, охватили разум. Ага, для личного пользования. Паршиво звучит, готов скривиться, как неприятно. Заслуживает большего.

Оттолкнулась резко, отпустил. Принялась лазить по кухне, то шкафчик, то холодильник, то ящик.

— Что ты делаешь?

— Обещала накормить, выполняю обещанное. Если ещё протяну время, прямо здесь свалюсь спать. У меня бесконечный день сегодня выдался.

— Сама как обычно не ела?

— Как раз-таки я сытая, у Нестеровых плотно перекусила.

— О как. Подожди… Ну-ка, посмотри на меня.

Повернулась к Богдану.

— Ты пила что ли?

— Было дело. Уже давно отпустило.

— Глаза сдают. Ты мне такая нравишься.

— Только тебе. Опять такая, да не такая.

— Всякая такая, не придумывай, я тебе уже говорил.

— Не только это.

— Что ещё? Напомни.

Опасная тропинка, ведёт в болото. Не ответила. Нарезала мясо, достала упаковку смеси овощей замороженных. На него быстрый взгляд, пытает молча, внимательно рассматривает.

— Ты сегодня какая-то взрослая.

— Опять не такая? — развернулась к нему со сковородой в руках.

Сложил ручища на груди улыбается, посматривая на предмет, что она демонстрирует.

— Да такая ты, такая, не провоцируй обнимать, иначе приставать начну, а я к пьяным девушкам не пристаю.

— Так мне ничего не светит? — наигранно ужаснулась.

— Алекса.

— Что, Богдан?

Отвернулась, выверенными движениями принялась за готовку. Его глаза не отрывались от девчонки, каждое движение, взгляд, она потрясающе смотрелась возле плиты. Неуместные, или как раз наоборот, фантазии так и лезли в голову Богдану.

— Ты меня раздеваешь что-ли? — хитрый взгляд на него.

— Уже…

Выставила руку вперёд.

— Притормози, подробностей не надо.

Он мог только улыбаться, ощущения потрясающие. Словно Алекса со стилем одежды сменила и манеру поведения. Мягкая, игривая, откровенная.

Отложила ложку, достала чай из шкафчика.

— Минут десять и готово будет. Вернусь выключу. Поставь, пожалуйста, чайник. В душ пока по-быстренькому сгоняю. Скипит, сделай мне чай, два сахара, — направилась на выход.

— Только в полотенце не выходи.

— Хорошо, не буду.

Смотрит Богдан и не может поверить, мир перевернулся. У неё дома, на кухне, готовит для него. Алекса флиртует, чуть не взвыв вздохнул. Кристина от родителей улетела с подружкой к океану, отпуск не совпал. Отвернулся к окну.

По-хорошему прямо сейчас уйти. Телефон в кармане пискнул, уведомлением. Посмотрел, не открыл, для всех он спит. Как поступить правильно и честно, в первую очередь по отношению к ней. Для начала включить человека, а не озабоченного придурка. Может это шанс. На что опять надеешься?! Хотя бы мирно общаться, иметь возможность нормально разговаривать.

— Богдан, я же попросила.

Парень передёрнулся от неожиданности.

— Никакой надежды, — бурчит, на лице отображается раздражение.

— У тебя были надежды? — спросил, пытаясь поймать взгляд.

— На твой счёт точно не было.

Спускаемся на землю, чем раньше, тем лучше.

— Без помощный, даже чай не может заварить, — злится, заливает чайник.

В большой, белой футболке, под ней, что и не видно, слишком длинная. Нарезает огурцы и помидоры, укладывая на тарелку.

— Хоть в кружку-то сможешь налить? — на Богдана не смотрит. — Два сахара.

— Помню, — по памяти достаёт чайную ложку, сахар. — Футболка знакомая.

— Руки мыл?

Не выдержал засмеялся.

— Спецом одела? — моет руки.

— Что первое попалось, то и одела.

Прежняя Алекса вернулась, протрезвела окончательно после душа.

Пока Богдан ел, обнималась с кружкой, сидя на подоконнике. Жаль дома нет алкоголя, думалось тоскливо. Вспомнила о телефоне. Только вернулась на кухню, как дисплей загорелся, высветилось имя того, кого и не вспомнила. Сердце тревожно забилось, целый день тишина, наверное в дороге был. Поднимает взгляд, чёрные глаза напротив, выжидающе смотрят. Отключает звук и снова залезает на подоконник. Странные ощущения поселились в груди. Настойчивости не проявил, возможно думает спит.

Отвечает на сообщение Алисы, обнаружился пропущенный от Уимберга. Значит не показалось, его машина стояла внизу. Открывает мессенджер, а написать ничего не может, присутствие другого мужчины мешает. Откладывает телефон и делает глоток остывшего чаю.

— В моей будешь спать или в бывшей маминой?

Богдан поднялся с тарелкой и удивлённо посмотрел. А девчонка то серьёзно спрашивает.

— В твоей не буду, кошмары замучают.

Покосилась на телефон и вышла. Пока убирал со стола за собой, Алекса застелила свежую постель, прихватила полотенце. Когда увидел в проёме усмехнулся, вот так наверное они бы жилы, если бы тогда получилось быть вместе.

— Ерунда получается. — Скорее мысли вслух.

— Сама в шоке, — сунула ему полотенце. — Где ванная знаешь. Спокойной ночи, Богдан.

— Спокойной ночи, Алекса.

Глава 21

Сняла шорты и залезла под одеяло, улеглась удобненько. Ерунда получается значит, закрыла глаза. Ты на что рассчитывал? Раздевание с порога и вопли я твоя на веки, а по факту на эту ночь. А сама-то на что рассчитывала, когда приглашала. Да ни на что, просто боялась отпустить. Зажмурилась, именно боялась, не желала отпускать. Ясное дело Богдан ожидал другого. Взвыть захотелось в голос и наорать на него, какого ж чёрта ты так меня бесишь. Взламываешь мозг тупо присутствием, не говоря уж о руках.

Сердце глухо, торопливо стучит, долбит по ушам, голова разболелась. Алекса тихонечко застонала. Так хочется чтобы это всё прекратилось. Почему Богдан встретился сегодня, зачем убежала от Нестеровых… Рывком перевернулась на спину. Грановского проигнорила, а потом засветилась в онлайне. Какая дура. Хотела везде расставить точки и больше не переживать, жить спокойно, как раньше. И банально струсила, бежала поджав хвост, оправдываясь усталостью. Дико боится поверить и прощать, тех кто однажды предал. Ощущает себя старухой, настолько переполнена событиями. Слишком много за одно лето. Словно пролетело не три месяца, а тридцать лет.

Скинув одеяло садится, одёргивает футболку, нервно приглаживает растрёпанные волосы. Сердце тяжело бьётся. Ничего не случается просто так, может правда шанс начать заново. Из всех она всегда бы выбрала его. Возле двери секундная заминка, распахивает. Напротив Богдан, уже вышел. Думала спит, с час как наступила тишина в квартире.

Парень расцветает улыбкой. Она осматривается.

— Ты свет не выключил.

— Да, и поэтому ты здесь, пришла проверить. Экономная, — сарказм режет по нервам.

Тела девчонки обдаёт жаром стыдливого разоблачения.

— А у тебя наверное совесть проснулась, решил пойти выключить.

— Не буду подыгрывать, не надейся. К тебе шёл, за сказкой на ночь, не могу уснуть. А ты, кралась ко мне…

— Закрой рот и не фантазируй!

— Чего кричишь сразу? Как не любишь правду вслух. Не понимаю тебя, — повышает голос. — Вот пришла ты, а как увидела передумала? Или надеялась я уснул и тихонечко полюбуешься?

У Алексы глаза на лоб полезли, рот так и открылся. Вот это удар поддых с разлёту.

— Не ори на меня!

— Сама не ори, — решительным шагом к ней.

Выставила перепугано руки вперёд.

— Не надо…

Долго не церемонился, подхватил под колени и на плечо кверху задницей.

— Чего не надо-то?

— Отпусти придурок!

Болезненный шлепок по оголеным ягодицам разнёсся по квартире.

— Больной?!

Грубо сбросил на постель, в которой уже долго не может уснуть. Распял руки, нависая сверху.

— Прикуси язык, сейчас же, или это сделаю я, будет больно, обещаю.

Смотрит в глаза, она нервно облизала пересохшие губы, грудь тяжело вздымается, дыхание шумное.

— Что ты мечешься туда-сюда, определись уже для себя, не маленькая.

— Сам-то определился?

— Давно.

— Врёшь, — зарычала.

— Я знаю чего хочу. А ты знаешь?

Ей хотелось кричать и ругаться, высказать, как он определился. Как достал уже и как вытряс с неё всю душу. Но Алекса прикусила язык и молчала, хватит откровений, потом боком выйдут, достаточно. А то опять корона его до небес взлетит.

Богдан всё понял, отпустил запястья и опустился на неё, укладывая голову на грудь и бережно обнимая за плечи, расслабился, придавливая всем весом.

— Сделай так, чтобы я уснул. Не усну, пока не узнаю, что случилось.

— Мне тяжело, — запыхтела жалобно.

— Я когда ехал, думал о тебе. Да весь вечер думал и поэтому ни капли не выпил, посидели называется. Первый поехал домой, расчитывал высплюсь. Да куда уж там, вот она, ночью, раздетая вышагивает вдоль дороги, где даже фонарей нет, а за ней плетётся какой-то придурок. Чёрт меня дёрнул поехать той дорогой. Чёрт оказывается на твой стороне, оберегает.

— Богдан, не смешно.

— Не смешно. Ты должна была меня гнать домой, а ты звала с собой, я должен был поехать спать, а я не хотел уезжать. Мы одного хотим, только почему это должен говорить я. Не хотела же отпускать? — приподнял голову взглянуть в глаза.

— А я должна это говорить? Не хотела, не хотела! Доволен? — снова раскричалась, под тяжёлым взглядом отвернулась к окну.

Подобрался ближе к лицу, подпёр кулаками подбородок.

— Почему не хотела?

Молчит, смотрит на ветки деревьев, на фонарь, что светит. По его вине, Богдан сейчас прекрасно видит все эмоции, что в ней плещут.

— Я себя дурачком порою с тобой чувствую, фантазирую внутри что-то, придумываю опираясь на ощущения. Кажется кожей чувствую как скучаешь…

Резко повернулась, сердце ускорилось.

— Богдан… — прочистила горло. Отодвинулась, опираясь спиной на изголовье кровати. И начала говорить совсем не то, что хотела. — Не знаю, что тебе рассказал Димка или ещё кто, но больше нет угрозы для моей жизни. Нашли заказчика, я свободна передвигаться как хочу и где хочу. Всё закончилось.

Богдан опустил голову ей на живот, обжигая кожу прикосновением колючей щеки. Она явно чувствовала от него разочарование.

— Что тогда сегодня за выходка?

— Достали они все меня.Папашка этот, мама… И Димка туда же, Вика с Пашей разводиться собрались. Достали все! Все поговорить со мной хотят.

— И я тоже.

Намеренно проигнорила.

— Что-то выяснить хотят, доказать мне, а я ничего не хочу. Устала я, не понятно разве! С дуру ляпнула папаше про сходняк в ресторане. Так он и обрадовался. Все поговорить хотят, обьясниться, мама, он. Мы с Уимбергом побесили их там…

Понесло девчонку, выдала накопленное за день, только про Грановского промолчала. То улыбалась, то злилась, вздыхала, ругалась. Такое и раньше случалось, когда она жаждала поделиться внутренними переживаниями с Богданом. Вот сейчас оказался подходящий момент.

Застыв он слушал, иногда хмурился, иногда улыбался. Ревновал и злился на Уимберга, заметил перемену, насколько положительно она его упоминает.

— Димка то чего поучает всё, вроде на моей стороне, а достал. Как наседка!

— Брат всё-таки.

— Да мне такая его братская любовь нафиг не сдалась. Не надо меня доставать.

— Его пойми, он так-то к тебе ревностно относился, а теперь, когда знает, что у вас отец один, тем более. Так-то любил, а теперь есть основания…

— Что несёшь? Какой отец? — перебила с нервным смешком.

Этот тоже видимо поучать вздумал.

Смотрят друг на друга. Алекса с подозрением, Богдан в замешательстве. Садится, ерошит волосы.

— Ты вот только что упоминала Артемьева, сына…

Прикрывает на секунду глаза, чертыхнувшись. Алекса мондражно складывает произнесённые слова в одно целое, не отрываясь взглядом от его лица.

— Есть у Артемьего жена, сын, на два года старше меня, мама рассказывала.

Богдан снова чертыхнувшись, проводит рукой по лицу. Сердце девчонки болезненно забилось.

— Отец у нас один? — Пазл собрала, картинка сомнительная.

— Да.

— Паша, — глаза округляются, на реакцию Богдана. Да не может быть! — Артемьев…

Алекса подскакивает, словно ужаленная, подбирает ноги под себя, натягивает футболку.

— Подождите, притормозите. Ты чего несёшь?

Дышать стало нечем, бросило в жар. Вскочила с кровати, распахнула окно, выдохнула так, аж голова закружилась. Несколько раз громко вдохнула. Развернулась к Богдану.

— Вы все меня убить хотите?

Богдан тяжело откинулся на постель и уставился в потолок. Вот это прокол, друг наверное спасибо не скажет. Раз до сих пор не рассказал, значит так надо. Или как раз собирался, судя по событиям в доме Нестеровых, только Алекса как всегда, ломает планы своими детскими задвигами.

— Не смей молчать! Говори, что ты за бред несёшь! — требует, а саму потряхивает.

Бежала, бежала, и кажется никуда не убежала. Лихорадочно вспоминает прошедший день, кто и что говорил. Голова так разболелась, терпеть больше невозможно.

— Не кричи, — сел Богдан.

Тут же бросился к ней, Алекса закрыла лицо руками, плечи опущены. Обнял, бережно прижимая к груди.

— Не плач, пожалуйста.

Она вскинула лицо и процедила сквозь зубы:

— И не собиралась. У меня от всех вас, дико болит голова, если это не прекратится, я сойду с ума, — схватилась за голову. — Говори уже, чего опять я не знаю или сейчас получишь.

Усмехнулся, на что она грозно посмотрела. Закрыл окно, усадил себе на колени и поведал о рассказе Нестерова. Алекса прикрыла глаза и сдерживая стон попыталась вырваться, не отпустил, стал оправдываться, хотел объясниться, что ошибся и не он должен был донести до неё такую вот пикантную истину.

— Замолчи, отпусти, мне надо таблетку, — рванулась, выскользнув из рук.

Наблюдал как уходит из комнаты, останавливать не стал, заметно, что желает Алекса наговорить сейчас лишнего, с трудом держится. Что он тут делает? Спать не сможет, так и будут всю ночь бегать и скандалить. А дома сможет? Сомнительно, после слов, что слышал от неё этой ночью, не получится, так же будет метаться из угла в угол. Понял очень важную вещь, Кристина как предохранитель от перепадов, если не пить, то всегда под контролем. Часто думает на её счёт, ищет причины, почему держит рядом и притворяется или искренен с ней. И каждый раз ответ неоднозначный.

Снял джинсы, улёгся и укрылся, уставившись всё в тот же потолок. Спать Богдан, спать. Утро вечера мудренее. Не успел приказать себе закрыть глаза, неслышно ступая появилась Алекса. Совершенно молча забралась на кровать, потом под одеяло, опустила голову на плечо, обняла прижимаясь и еле слышно вздохнула.

Забыл как дышать, губы то ли улыбались, то ли кривились в непонятных чувствах, что сейчас пришлось пережить. Хотелось сгрести в охапку, сжать изо всех сил и уже никогда, никуда не отпускать, но вместо этого, продолжал лежать не шолохнувшись. Пусть сама обнимает, пусть так же доверчиво прижимается к боку и дыханием щекочет кожу на груди. Только молчать не получалось, только хотел раскрыть рот, как она опередила.

— Ничего не говори, больше ни слова. Пусть Нестеров сам. Я хочу это слышать от него. Каким боком вдруг, он оказался моим братом.

Богдан не сдержался, впрочем, как всегда, стиснул девчонку сильными руками.

— Я не отпущу теперь тебя, и говорю это не про сегодня, а вообще.

— Как же твоя…

— Как и тогда, — отрезал, оставив поцелуй на виске. — Расслабься уже, продолжения не будет.

— Сейчас кто-то получит, — сама улыбается.

— Не выпрашивай, я уже говорил, с пьяными девушками ни-ни, — перехватил её руку.

Сработало, она и правда расслабилась, тело стало податливым, дыхание еле заметным и спокойным. Осознал прежние ошибки, сейчас подобной глупости не допустит, согласен просто обнимать, разговаривать, целовать… Так, это уже несёт. Первый раз он её заполучил именно таким способом, медленно, но верно подбираясь к душе, а потом к телу и никак не наоборот. Один только важный вопрос грыз, всплывая в мыслях чаще и чаще.

— Что у тебя с Уимбергом?

Алекса снова задеревенела, попыталась высвободить переплетённые пальцы рук, сильнее сжал.

— В плане какие у вас отношения? Ты о нём очень тепло отзываешься, совсем не противишься, когда забирает, что-то вместе мудрите. Помнится ваши отношения были иными.

— Во первых нет у нас никаких отношений и не было, и второе, никогда у меня с Андреем ничего не было.

— С Андреем значит.

— Богдан, давай сейчас для Кристины фото совместное сделаем и отправим, облегчим тебе задачу.

Молчат, беснуются внутри, но обнимаются. Снова хрупкий мир в любую секунду может полететь к чертям. Какая неведомая сила их останавливает этой ночью, не ясно.

Подняла лицо взглянуть на Богдана, тут же пальцы прошлись по щеке, удерживая взгляд. На губах та самая, то ли ухмылка, то ли улыбка. Капризные… Еле сдержала вздох, придвинулся ближе, лишь несколько сантиметров отделяет от желанного касания. Пускает тело в мондраж только одним своим присутствием, а близостью и вовсе забирается в душу, выворачивая наизнанку. Как дышать рядом с ним? Аромат, смесь парфюма и его самого, успела подзабыть, кружит голову. Долго помнила вкус кожи, громкие, беззащитные стоны, после последнего бурного раза. Сердце неровно бьётся, болезненно так. Богдан, как я скучаю…

Обхватил лицо ладонями, губы девчонки непроизвольно приоткрылись, дыхание учащено, ресницы дрожат. А он может только смотреть, один поцелуй, только один и понесёт. Я так скучал, моя вкусная, любимая… Большими пальцами касается самых желанных в мире губ. Лёгкие отказываются спокойно дышать, в груди давит, не сделает больше той же ошибки. Одно дело решить для себя, что проверено давно, не надёжно, а другое доказать ей, что изменился. Прижал к себе, уловив судорожный вздох, а следом лёгкий, влажный поцелуй мазнул по груди, вздрогнул. Стиснул сильнее, не давая шолохнуться.

Заворочалась, нашла удобную позу, сама улыбается, знает паршивка чего ему стоит не распускать руки. Ладонью с нажимом по затылку, пропуская короткие волосы сквозь пальцы, дальше на шею и вдоль позвоночника.

— Алекса, — звучит укоризненно.

— Сам просил сделать что-то чтобы уснул, раньше усыпал…

— Когда так усыпал, я видел тебя каждый день, целовал когда хотел.

— Расслабься…

Куснул её за плечо оборвав и развернул к себе спиной.

— Советует она мне тут расслабиться. Прекрасно знаешь после чего смогу расслабиться. Пытаюсь быть честным со всеми, сделать правильно, а ты меня совращаешь с праведного пути.

Смеётся, он вместе с ней.

— Устал я от этого дурдома, хочу чтобы закончился.

— Я тоже.

Сложно всё не только у него, но и у самой могут быть проблемы бонусом к тем, что уже есть. И главная из них Грановский. Отрицать не будет, будоражит, только не так ярко и глубоко цепляет. Богдан, Богдан это другое. Головная боль отступала, легче правда не становилось, мысли шустрее начинали бегать. Кристина, Грановский и они сейчас в руках друг друга. Бежать, бежать не оглянувшись на прошлое и беды, просто бежать сцепившись ладонями. Мечты Алекса, не более, так не получится. Кто отпустит молча исчезнуть от реалей жизни, никто и никогда. Разгребать придётся.

— Разберёмся, — бормочет Богдан в полудрёме, словно отвечает на её мысли.

Улыбнулась, может так и есть. Они два сумасшедших, представляющих, что слышат, чувствуют друг друга. Как не противился, уснул под поглаживания спины. А сама никак, страшно ожидать утро, тревога мучит. Много всего между ними, обиды, недоверие, судьбы других людей. Захотелось взвыть, быстро заморгала. Богдан крепче обнял. Ну вот и как тут не поверить в то, что кажется бредом.

Почему сейчас, когда всё так далеко зашло? Почему сегодня, когда настолько поздно? Он осознал свою самую большую ошибку, что встала между ними изначально. Лучше поздно, чем никогда. Да кто это сказал, тот кому не приходилось ничего ломать, чтобы построить заново. Совершенно не нравится быть такой взрослой и рассуждать о правильности. В который раз ощущает себя старушкой с огромными баулами через плечи, по правую сторону набиты вопросами, по левую ответами и собрано всё это годами, непосильным трудом.

Почему не встретила раньше? Глупый вопрос. Когда раньше и насколько? Да тогда, вместо Меркеля, ответ приходит сам собой. По началу было бы весело, но дальше проще. Хотя кто знает, она знает, не прошли бы мимо друг друга спокойно, обязательно бы сердце дрогнуло, а дыхание сбилось… Чего уж теперь мечтать как могло быть, время ушло, судьба не свела их раньше, даже наоборот, разводила в разные стороны окольными тропками.

Хватит ломать голову, завтра будет новый день, начатый с новыми силами. Наверное так и будет. В любимых руках страхи отпустили, сознание уплывало в сон, с одной лишь мыслью, вспомнила, дверь на второй замок так и не закрыла. Два раза пыталась и дважды Богдан остановил.

Просыпалась Алекса медленно и мучительно. В горле пересохло, как и во рту, глаза не открывались, только это не мешало улыбаться. Нежные пальцы убирали волосы с лица, бережно приглаживая, ласковые губы осыпали поцелуями лицо.

— Богдан, — прохрипела, — давай ещё поспим.

— Скажи ещё раз.

Зажмурила и открыла глаза, прочистила горло, смотрит внимательно, будто она ему только что в любви призналась.

— Богдан…

Улыбнулся, подпирая голову рассматривал заспанное лицо. Ухватил за затылок и подтянул ближе, коснулся губ не церемонясь проникая в рот. Сразу же отпустил, она перехватила руку переплетая пальцы.

— Не могу ещё поспать, на утро запись забита, к тому же хочу успеть позавтракать из твоих рук.

— Я, к сожалению, не способна с утра к готовке. Максимум кофе.

— Хорошо не чай, — смеётся.

Сразу же получает кулаком по плечу. Алекса одёргивает футболку и садится, потягивается.

— Мне тоже на работу, хоть сдохни не хочу.

Богдан чуть сощурившись наблюдает.

— Слышу намёк бежать и спрятаться.

Она взглянув на него вздыхает, читай по губам, по взгляду, мысленно проговаривает. Двигается слезть с кровати, молчит.

— Девочка моя, ты уже взрослая. И мне страшно, но идти решать проблемы придётся.

Фыркнув направилась на кухню. Умничает, сам не струсь решить проблемы, я то знаю как свои решу. Правда Богдану придётся сказать, что будут неприятности с Грановским. Готов ли он к подобному?

Щёлк замок, дверь распахивается, Алекса чертыхнулась. Так и знала! На пороге Уимберг.

— Зачем припёрся? — руки в боки, сдув волосы с лица.

— Соскучился, — улыбается хитро.

Осматривает с любопытством.

— Ах, тебе ещё и смешно, — прищурилась зло и кинулась на встречу.

— Как ты мог молчать?! Ты клялся, что на моей стороне! Я поверила! Доверяла! — Алекса искренне возмущалась, лупя Уимберга по плечу ладошкой изо всех сил.

Всегда всё знает и молчит, посмеивается, словно над дурочкой.

— Никогда тебе не клялся, — смеётся Андрей, пытаясь увернуться. Обвил талию обеими руками, прижал к себе. — Угомонись, малыш, я не понимаю о чём ты.

— Нестеров, мой брат! Ты знал! Уверены ты знал! — голос дрожит от злости.

— Не моя тайна…

— Ты всегда так выкручиваешься. И вообще отпусти, мне вчерашних поцелуев хватило. Предатель!

— Мои поцелуи тебе на пользу, девочку из сорванца делают. Вон уже не кулаком бьёшь, — довольно улыбается Андрей.

Алекса вздрогнула буквально всем телом, открыла рот, но ничего так и не сказала. Взгляд чёрных глаз резанул по живому, красноречиво выражая внутреннее состояние и понимание ситуации. Уимберг обернулся на Богдана, что молча за ними наблюдал. Упёрлась руками испуганно в грудь Андрея, отпустил. Но брюнет уже исчез в комнате.

Успела сделать только два шага, грозно на встречу вылетел Богдан, мимо неё, к двери, одетый, Алекса развернулась следом за ним.

— Богдан…

Оборвал взглянув, обожглась будто о пламя, чуть не отступила, сдержалась. Паника захватила разум. А он уже выходит, сгребая куртку и ключи. За ним босиком на площадку.

— Богдан… — голоса нет. — Ты же обещал?

Сдавило лёгкие, не продохнуть, по телу мелкая дрожь. Замер на секунду на шаге и исчез в пролёте лестницы. Кричать нет сил, связки отказали, перед глазами картина представшая ему. Но обещал же теперь не отпустит… Стоит ждёт, смотрит на уходящие вниз серые ступени. Он вернётся, сейчас одумается и вернётся. Захочет слышать, что она скажет. Они же решили бороться с проблемами, решать их, между ними столько всего, десятки людей. Она ничего не сделала. Богдан включи разум, слышишь меня… Другого шанса не будет, никогда, слышишь… В ответ хлопнула громко дверь подъезда. Всё равно стояла и ждала, он вернётся, потому что он меня слышит как себя.

Безмолвие, полное, дом всё ещё спит, время половина восьмого утра. Оборачивается, взгляд на Уимберга, стоит облокотившись о стену, сложив руки на груди. Выдохнула через рот, взять себя в руки не может, даже сейчас готова бежать следом, доказывать, объяснять и предъявлять за недоверие.

Вернулась в квартиру. Дважды пыталась закрыть дверь на второй замок, чтобы никто не смог войти, и дважды Богдан помешал. Значит судьба…

— Ты зачем это сделал? — как тяжко дышится.

Облизала пересохшие губы, не спуская глаз с Уимберга.

— Кто ж знал, что у вас тут…

— Ты зачем это сделал? — хотелось бы со злостью, да голос не слушается.

Не вернулся! Ушёл. Слёзы набежали, готовые пролиться.

— Хочешь верну его? Поговорю…

Уимберг озабоченно смотрел на перепуганное лицо девушки, брови сошлись на переносице.

— Исчезни просто, — выдавила сквозь зубы.

Прошла мимо на кухню, включила чайник и как не пыталась себя удержать, подошла к окну. Альфы нет. Ушёл. Вот так просто. Я ничего не сделала…

Побежала следом, босиком, в трусах и футболке. Вот почему они не вместе, просто не могут, дольше одной ночи не выходит, и не получится, никогда. Щёлкнул чайник, засыпала в кружку растворимый кофе, две сахару. А ему варить собиралась… Грудь вздымается, рот приоткрыт, шумно дышит, пальцы лихорадит. Заливает кипяток, звонко размешивает, садится на подоконник. Кружку держит обеими ладонями, иначе расплескает.

Рядом раздаётся мелодией телефон. Не глядя принимает вызов.

— Доброе утро, — бодрое приветствие Грановского.

Молчит, слова вымолвить не может, прикусывает болезненно сухие губы.

— А, значит вон оно как, игноришь.

Даже не пытается уловить интонациб Грановского, сбрасывает и швыряет мобильный. Благо Уимберрг тактично ушёл, позволил в одиночестве пережить трагедию и позор. В чём хотела его обвинить, не виноват. Правда не виноват. Действительно их общение сильно изменилось, бесит так же порою, но негатива былого нет. Тупая эмоциональность, бросилась с кулаками… Да какими кулаками. Взвыла вслух, задирая лицо к потолку. Бросилась унизительно следом, босиком, не остановился. Проглотила ком в горле, запила горьким напитком, сахару мало, сливок не хватает. Смахнула влагу со скул нервным дестом. Потом поймёт, только поздно будет. Уже, поезд ушёл, как и Богдан из её жизни. Не захотел услышать. Какие тогда проблемы собирался решать? Сердце продолжает нестись, агония внутри. Каждое слово Богдана пустышка, бесполезное сотрясание воздуха.

Взгляд вниз, "Ауди" пригнали. Уимберг любитель решать вопросы с утра. Вот и она с утра всё решила, по доброй ли воле только. Кофе допила, под тёплым душем долго стояла, очень долго, а успокоиться так и не вышло. Не могла заставить себя вылезти из под воды, перед глазами вертелись подробности ночи. Она помнит каждое сказанное им слово, вслух и про себя… Вернись на землю дура! Только вслух, остальное больная фантазия, банальные совпадения. Как можно было поверить или даже допустить мысль, что он её слышит.

Рывком распахивается дверь, вылетает из комнаты Алиса, придерживая халат на груди, следом Димка, кое как обернувшись простынёй, волочащейся по полу. Алекса разинув рот выпучила глаза.

— Нестеров, молись, чтобы пронесло! — рычит Алиса, ткнув в мужа пальцем.

Скрывается в ванной, сотрясая стены дверью перед носом Нестерова.

— Алиса! — бьёт ладонью в бешенстве.

Алекса не удержалась и хохотнула, привлекая внимание. Димка встрепенулся.

— А что это у вас тут происходит? — с улыбкой спросила любопытная гостья.

— Только тебя сейчас и не хватало… — взвыл Димка и рванул к себе.

Наверное запрётся сейчас, подумалось девчонке, но нет, выбежал обратно и плевать на нескромный наряд.

— Какого чёрта ты вчера сбежала, дура?!

Улыбка мигом слетела с лица Алексы, рта раскрыть не успела, показалась Алиса. Быстрый взгляд на неё и потом на мужа.

— Не ори, Нестеров, если ты дурак, то это не значит что все в этом виноваты.

— Это я значит дурак?!

— А разве нет? Эгоистичный дурак! — снова хлопнула дверью, как и новоиспечённый брат напротив.

Алекса осталась одна моргать глазами, вжав голову в плечи. Во дают, не успели пожениться. И забыла зачем к себе в комнату шла, ненормальная семейка. Может не особо хорошая идея жить в этом доме, здесь все ссорятся. Как бы не заразиться бешенством.

Спустя сорок минут новобрачные спустились к завтраку. Алекса придирчиво осматривала холодильник, ухватила йогурт и села за стол.

Димка всячески пытался обнять жену, поцеловать, хотя бы дотронуться, она же мастерски избегала любого контакта. Алекса так и не зачерпнув ложкой любимый продукт, вертела её в руках, наблюдала за парочкой. Куда делся былой аппетит, что так беспокоил Нестерова младшего раньше. Не лезет, ком в горле стоит намертво. Ныть, Алекса, и сожалеть теперь не к месту, сильная, упёртая, пойдёшь до конца задрав нос. Проглотишь, стерпишь жалкое скуление души, первый раз что ли…

— Дим, а ты чего там так серьёзно накосячил с утра, — сама усмехается, сдержаться нет сил.

Нестеров припечатал к стулу убийственным взглядом и сел рядом, близко придвигаясь.

— Скажи лучше, зачем было сбегать? Детсад ромашка. Неужели не надоело самой, могли вчера мирно, по-взрослому, поговорить. А ты…

— Всё, хватит, поняла свою ошибку. Я очень сожалею о вчерашнем побеге, ты Дим не представляешь как сожалею, — с чувством выдала. — Верни время вспять, я бы тысячу раз осталась, клянусь.

Не смотря на ссору, Алиса и Димка переглянулись, настолько эмоционально говорила Алекса.

— Прости меня, я больше не буду, честно.

Тут у Нестерова челюсть на стол со звоном.

— Что-то случилось? — тревога в каждой букве.

Подобралась девчонка, ощутимо отгородилась, почуяла переборщила, пытать будут. А она запрещает даже себе говорить, думать.

— Ничего, совершенно ничего. Доехала домой, легла спать, — нацепила привычную маску.

Димка долго смотрел в глаза, не отвела взгляда, выстояла. Сильная же, выдержку годами тренировала.

— Расскажи, что я вчера пропустила, — попытка перевести тему, на более важную сейчас.

Что может быть более приоритетным, чем новость услышанная вчера, боль режущая без анастезии. Несколько часов и Богдан перевернул к чертям пол жизни, вывернул наизнанку урод.

— Совесть замучила и ты приехала? Чего припёрлась? — не унимается Димка.

— Не видишь что ли, она уже знает, — вставила Алиса раздражённо.

— Вообще, приехала проситься пожить, не могу больше в этом проходном дворе, кто хочет приходит, уходит и я там одна. Квартиру бы сняла, да боюсь одна в чужом месте, после всего… Можно я у вас поживу, — на выдохе выпалила.

Так и тянет рассказать. Размазня!

— Деточка, головой не билась? Когда ты спрашивалась пожить?

Алекса опустила лицо в стаканчик с непривлекательным теперь йогуртом, обнимая его ладонями, плечи поникли.

Алиса руки в боки, грозно смотрит на мужа.

— Оставайся конечно, — усмехается Нестеров, — комната давно твоя, как лису фиг выгонишь теперь.

Смотрит Алекса на Димку, он на неё. И как можно, с чего начать, подобный разговор. А этот молчит, отказывает в помощи. Упрямо сжимает губы, значит и не надо.

— Давно знаешь? — сдался брат первым.

— Вчера узнала.

Надежда, пусть только не спрашивает от кого. Алиса качает головой и ставит бутерброды на стол. В процессе рассказа обстановка разрядилась, всем удалось отвлечься от проблем до тех пор пока не собрались разбегаться по делам.

— Захватишь меня? — спрашивает Алиса.

Алекса угукнув допивает чай, собирает ключи, телефон. Димка сверлит глазами любимую.

— Я отвезу.

— Не надо, сама доберусь, — вежливо отказывает Алиса.

Алекса возле выхода застывает в ожидании развязки. Казалось Димка сейчас схватит жену и куда-то понесёт, с нехорошими намерениями, так сверкали его глаза.

* * *

Спускаясь со второго этажа на первый, Нестеров младший, нос к носу сталкнулся с Богданом.

— О, здорово! — обрадовался встрече.

— Здоров, — бросает брюнет и торопится проскочить наверх.

Димка удивлённо разворачивается следом.

— Богдан…

Тот оборачивается, не скрывая выдоха. Лицо друга вытягивается.

— Богдан… Эт что?

Свеже разбитая губа, опухшая челюсть. Глаза горят ненормальным блеском, весь заметно на взводе. Колеблется чуть перед тем как ответить, происходит борьба.

— Уимберг.

Димка вообще впал в ступор.

— Сейчас то чего?

— Все то же. Извини, спешу, — грудь вздымается, заметно как до сих пор эмоции бушуют.

— Ну-ка, пошли. Потом дальше спешить будешь.

Богдан упирался, Димка преградил дорогу.

— Давай до кабинета, пошёл.

— Серьёзно спешу, весь день через одно место. Нестеров, отвечаю, вечером заеду. Клянусь напьёмся, сейчас только не лезь, заскочил вещи забрать, вчера забыл.

— Уговорил, жду вечером.

Богдан рванул вверх по лестнице.

* * *

Мысли часто возвращались к Грановскому, молчит. Дважды открывала диалог и снова закрывала. За три дня взяла себя в руки, вытеснила чудовище, что пожирает изнутри. Казалось в этот раз он ударил больнее, чем когда либо, когда не ожидала, когда была в нём уверена. Со слезами боролась только первые сутки, на вторые отпустило, виной тому долгое отсутствие Грановского. В голове не укладывалось, как возможно вот так одновременно, но факт остаётся фактом. Она скучает. Глупо отнекиваться, придумывать отговорки. Даже сказать цепляется за то, что успела вырасти между ней и взрослым, привыкшим повелевать мужчиной.

Очередная ночь опустилась на город, укрывая осенним холодом, наполняя голову тяжёлыми мыслями. Несётся по полупустой дороге, сильно превышая. Штрафы не её забота, для проблем есть нянька Уимберг. Кстати, пропал с памятного дня. Тянет побыть одной, манит холодом и одиночеством проклятущая квартира, не желают отпускать родные стены. Куда себя деть, где оно заветное спасение?

Ставит машину под окнами, оглянувшись ныряет в темноту подъезда. Так противилась подарку нежеланному и смирилась, а могла бороться, идти до конца, добиваться цели. Сдалась. Привычно раскидывает вещи в прихожей. Резкими движениями раздевается, сдирает с себя вещи, смыть к чертям тоску, жалость. Залезает под прохладный душ. Там смирилась, здесь смирилась, везде…

Свернулась в комочек под одеялом, так устала, даже мгновенно уснуть не может. Ушёл, забрал всё, сон, аппетит, улыбку, надежду последнюю на счастье. Глупое такое, в розовых облаках. Снова одна в этой долбаной квартире, что давно перестала быть любимым родным домом. На телефоне час ночи. Непринятый от Димки, сообщение от Алисы. Переживают, хочешь не хочешь надо ответить. Отписка стандартная, всё хорошо, сегодня у себя, и спрятала под подушку. Тут же снова достала. Ткнула на мессенджер, открыла диалог с Грановским и мигом села. Светится онлайн, сердце застучало быстрее, увидел, набирает текст.

"Почему не спишь?"

Прилетает сообщение, обдав жаром. Отвечает Алекса без раздумий.

"Аналогичный вопрос."

Потом морщится, сейчас мгновенно выкупит предъяву. Но поздно, прочитано. Откидывается на подушки, подносит телефон к лицу.

"Хотел написать, что соскучился."

Перечитала трижды, не отвечает, улыбается. Ему верит, без сомнений каждому слову, ибо за каждое отвечает. Пульс шкалит, кровь шумит в ушах. Пальцы сами выбирают буквы.

"Я тоже."

Отправляет и блокирует телефон. Про себя добавляет, ещё мне одиноко и страшно. Честно призналась, правда его не хватает, надёжного, уверенного… Мысль обрывает сообщение:

"Сейчас приеду."

Без колебаний отправляет:

"Жду."

Откинув одеяло встаёт с постели. Освежает лицо холодной водой, к чертям косметику. Волосы собирает в небрежное нечто, лижбы не мешались. Джинсы, футболка, на кухне делает кофе. Попутно пара бутербродов. Усталости словно и не было, сон как рукой сняло.

"На месте."

Припекло так и сообщения научился писать, злорадничает обувая кроссовки. Никаких парадов, такая какая есть, зато настоящая. Ему действительно нравится любая. Ставит жирную точку, отворяет дверь и вздрагивает с перепугу.

Грановский заметно, не собирался, но расплывается в улыбке.

— Можно было и внизу подождать, — запирает, ковыряясь дольше обходимого.

— Разрешить одной шататься по тёмным подъездам?

Вскинув руку показывает упрямцу.

— Светло.

Щёлк, лампочка потухла. Алекса сжалась, вот это номер. Тёплая ладонь находит прохладную ладошку, сжимает. Так и спускаются в напряжённом молчании. Открывает ей дверь автомобиля.

Алекса решение приняла, да только страх, не перегнула ли с порывами. Как бы потом сожаление грызть не стало.

Кажется слов этим двоим не надо, оба знают, ощущают мандраж от встречи. Берёт её за руку, переплетает красноречиво пальцы, она в ответ стискивает что есть сил.

— Прости, задержался.

Вот за что извиняется, и словом не обмолвилась, ответ прост, видит насквозь, чувствует. Знает, она думала о нём. Внутри воспряло возмущение, а не слишком самоуверен. Грановский предусмотрел и это, обрывая ростки на корню, притянул к себе и поцеловал. Не спрашивает, без раздумий делает то, чего хотят оба. Прикрыв глаза отдалась ощущениям, разбудил жажду жить, стремиться, лететь, парить в невесомости, понимая не одна.

— Кофе правда не для тебя. И приглашать больше не буду. Забираю на завтрак.

Касается тёплых, вкусных губ, насмотреться в глаза не может. Как оторвать пальцы от настолько желанной. Поразила мозг неизвестной болезнью, отбирая здравомыслие, убивая годами выработанные рефлексы. Алекса подалась к нему на встречу прикусив за губу, прекрасный цветок в его руках, в полной власти.

Утро, скупыми на тепло, солнечными лучами, касается лица. Открывает глаза, чувствует как затекла вся левая сторона. Грановский зажал крепко с рассветом, так и спали не шолохнувшись. Со стоном выбирается из сжимающих рук, не отпускает, мгновенно просыпается.

— Куда собралась?

Какой потрясающий у него голос спросони. Боже, убойные мысли.

— Бежать от тебя до канадской границы, — бурчит Алекса, в новой попытке спасти тело от онемения.

— Дальше двери не убежишь, во дворе собаки.

Растянулась блаженно, морщит лицо от покалываний кожи.

— Чего тогда вцепился, раз не боишься побега.

— У-у, какое у нас настроение с утра. Ночью мурчала, утром царапается.

Алекса фыркнув, перевернулась на живот, обняла подушку и закрыла глаза.

— Михаил, это плохое сравнение.

— Запомнил, — обнял, ломая планы удобно улечься.

Глава 22

Разблокировала планшет, ругнулась, откусила яблоко. Протянула Грановскому, замотал головой, сосредоточившись на дороге.

— Как так, не хватило времени поесть, у меня хватает, а у неё нет.

Алекса хмыкнула.

— Куда мне до вас, акул бизнеса, с моими то крошечками. Вот не успела!

— Даже не мытые наверное, — буркнул, покосившись на пакет.

Поправила сползающий с колен, заодно одёрнула платье и удивлённо глянула на яблоко наполовину съеденное.

— С чего бы? Мытые, лично вымыла, секретаря то у меня нет.

— Прекращай.

— Пф… И не начинала, — откусила и снова сунула ему.

Поупирался чуть, но сдался, кусая, Алекса улыбнулась.

— К восьми заеду, съездим куда-нибудь и нормально…

— К девяти, — перебила, не отрываясь от дисплея, сдвинув брови и забыв дышать.

— Алекса… — взвыл Грановский.

Она подпрыгнула от неожиданности.

— Твою ж… Что?! — посмотрела в упор.

— Я с ума схожу, а она, — жалобно с укором.

Ухмылка на девчачьем лице перетекла в хитрую улыбку, промолчала, продолжает листать прайсы. Грановский с каменным выражением, сдержал рвущиеся наружу высказывания, обругал пешехода, что перебегает на красный. А она смеясь, протягивает почти съеденный фрукт под нос, отказался.

— Сегодня, в восемь или сейчас вместо торгового центра, ты едешь со мной до офиса и там ждёшь целый день.

Испуганно округлила глаза.

— Нет уж, не надо мне такого счастья, твои эти ах и ох Михаил Геннадьевич сожрут меня. Смотреть как…

— Бальзамом на душу…

— Это не ревность, — возмутилась Алекса. — Противно просто.

Теперь его очередь улыбаться. Не любит бывать в офисе, говорит женская половина расстилаются перед ним и вздыхают в спину. А её закидывают ядовитыми стрелами.

На часах девятнадцать пятьдесят, машина Грановского у ворот дома Нестеровых. Алекса неторопливо обувается под взглядом Димки.

— Дырку во мне просверлишь.

Нестеров младший, сложив руки на груди привалился к косяку.

— Домой-то хоть вернёшься? Или не ждать?

— Я предупрежу.

— Алекса.

— Что Дима?

Махнул рукой, ушёл недовольный. И чего они все к ней прицепились. Вика, Димка, Алёна. Мать, и та объявилась, в попытке поговорить о её отношениях. Хватит! Достали! Артемьева не хватает для полного комплекта. Про Уимберга молчит, игнорит, на звонок не ответил и даже не перезвонил, с того дня так и не объявился больше. Схватила рюкзак и хлопнула дверью.

Подумай Алекса, такая огромная разница в возрасте, а если, а то, а вот это… Мысленно зарычала, попыталась выдохнуть, не вышло. Заметит сразу, а она не хочет ему подобного рассказывать и врать не желает. Договорились же, только нарушать постоянно приходится. Села, потянулась сразу и рта раскрыть не успел, поцеловала, снова и снова.

— Вот умеешь сбить с мысли, лиса, — отъезжая.

По пути к центру поглядывает, девчонка не отлипает от телефона, в итоге выхватывает и бросает назад. Не возмутилась, промолчала.

— Ну ты чего? — спрашивает мягко.

— Можно не буду отвечать, — сама не спрашивает, утверждает.

Разрешает, крепко сжимает пальцы, даёт понять он рядом. Давно вышел с тех лет, когда за ручку ходят, так казалось, а её ладошку нет сил отпустить. Словно привязанный, хотя бы так, Алекса с проведённой ночи у него держит дистанцию. Каждую свободную минуту уделяет ей, вырывается и несётся, полчаса побыть рядом, десять минут пока везёт до работы, час разговоров по телефону. Тянется в ответ, обнимет крепко и молча переживает свои проблемы в одного. Давить нет намерения, добивается доверия.

Замечает как справилась с собой, внутри явно ведёт диалоги, заметно неприятные. Берёт за руку и ведёт ресторан, накормить, чтобы подобрела, а потом огорошить серьёзным разговором.

Тёплая ладонь Грановского успокаивает. Как только не пытается притормозить процесс, увязла по самые уши. Тянется, скучает в течении дня, ждёт звонков и встречи. Усилием воли отказывает себе в возможности проводить с ним больше времени.

Перед глазами мелькает знакомый профиль, лицо не свежее, сколько прошло с последней встречи. Неделя наверное. Не один, помогает одеть пальто спутнице. Пальцы Грановского сильнее сжимают ладонь.

— Какая встреча! — театрально начинает Алекса.

Уимберг разворачивается, но Алекса уже смотрит не на него. Её пронзает ощутимо взгляд прекрасных глаз. Эффектная, отмечает про себя девчонка. Идеальной формы полные губы растягиваются в фальшивой улыбке.

— Андрюш, а ты куда пропал? — продолжает Алекса, не замечая каменное изваяние рядом.

Андрей одевается сам и только потом уделяет время Алексе. Показывает всем видом, подождёшь.

— Разве во мне есть нужда, передал вроде в надёжные руки.

Пассия Уимберга стреляет глазами в переплетённые пальцы, обдаёт неприязнью.

— Что с лицом? — Несвежесть на самом деле подзажившие побои, отмечает Алекса.

— Ну, здравствуй, — обращается сверкающая лоском фурия к Грановскому.

Алекса удивлённо вскидывает лицо и обратно на пару Уимберга.

— Неожиданный выбор. Хотя… — смётся звонко, оценивая эффект по эмоциям девчонки.

— Если я позволил ходить по этой земле и не оглядываться, не значит, что разрешил разговаривать, — холодно выдаёт Грановский.

Андрей бесцеремонно, под руку, выводит пару на улицу. Продолжения не будет. Алекса обернулась. Сама сняла куртку и всучила в руки обледеневшего Грановского.

— Так, так, всё интереснее и интереснее, — смотрит на него в упор.

— Собирался серьёзно поговорить, поговорим. Поужинали приятно, провалиться им обоим, — сокрушался бурча.

Можно было надеяться подобной встречи не состоится, глупо. Как и разговора, что предстоит. Предусмотреть реакции Алексы невозможно, слишком непредсказуема. Врятли ей понравится обмен состоявшийся между нем и Уимбергом.

Только сели, стало заметно, Алекса получила повод бесноваться. Отказывается от меню.

— Отдаюсь всецело вашему…

— Алекса.

— Алекса, Алекса, Алекса… Слышу изо дня в день. Что вы меня дёргаете постоянно, — сдерживается, голос не повышает. — Не надо ждать пока подобрею, я ненавижу Уимберга за манеру ничего не говорить, держать в неведении, постоянно делает из меня идиотку.

— Я тебя понял.

Подзывает официанта, отказывается от заказа, бросает несколько купюр на стол и за руку выводит проч. На улице неожиданно обнимает не доходя до машины.

— Поехали ко мне, — обхватывает лицо ладонями.

Пристально смотрит в глаза, хочет, но не целует, ждёт решения.

— Поговорим, побудем вдвоём, больше не могу без тебя. Мне катастрофически не хватает тебя, становлюсь неадекватным. Ломает…

Алекса не ответила, коснулась близких губ. Зачем он так делает, устоять невозможно.

Ответ засчитал, без лишних слов стремительно рванул к родным стенам, спрятать добычу за высоким забором, под охраной. Не сбежит. Чувствует, девчонка негодует, желает напомнить о договорённости. Жаждет информации, довезти бы разговор до дома.

— Будешь поступать со мной как Андрей?

Сама чуть морщится, откровенно начала. Не ответил, сбавил скорость, съехал на обочину. Тёмнота, заметно опускается туман, Алекса испуганно осмотрелась. Обстановка вокруг, мороз по коже. Грановский давит негативными эмоциями, тяжело справляется с собой. Взгляд в никуда и ей становится совсем страшно. Неужели новый удар по внутренностям, снова что-то сразит наповал. Сердце ускорилось.

— Хочется рассказать в двух словах и забыть.

Алекса улавливает злобу в голосе, фальшивое спокойствие.

— Лина бывшая, не произносится моя. Просто бывшая. Можно было бы на этом и закрыть тему, да только знаю, обязательно кто-то влезет и донесёт по своему.

Взгляд на девчонку. Секундное колебание, всё ли выдать или только суть.

— Спустя год отношений она спуталась с Меркелем, который на тот момент работал на меня. Наворотили делов вдвоём за моей спиной и когда запахло палёным, сбежали за границу. Лихо тогда слепого идиота уделали. Меркель бесстрашный, быстро вернулся, а потом и она, под крыло Уимберга переметнулась. Говорят Уимберг увёл её у Меркеля, с тех пор больше не друзья.

Настала тишина, Алекса тяжело переваривала. Все друг с другом связаны и вертятся вокруг неё по разным причинам. Взрыв мозга сплошной. Между тем чувствовалось волнение Грановского.

— Это не всё?

— Не всё. Чтобы избавиться от Уимберга, пришёл к нему с предложением. Я не трогаю Лину, а он уходит с дороги и оставляет нас в покое. Согласился, у него выбора не было. Либо отправить свою взбалмошную женщину за границу, а она там сидеть не хочет, либо не препятствовать нашему с тобой общению.

Алекса что-то хотела сказать, пересилила себя, сжала упрямо губы. И снова здрасте, обмен значит.

— Теперь всё.

Её выражение лица в этот момент сложно было расшифровать. Потянулся обнять, отказалась, убрав руки от себя. Давая время осмыслить и правильно понять, выехал на асфальт. Алекса промолчала всю дорогу, а как только остановились возле ворот, развернулась всем корпусом и спросила:

— Готовить умеешь?

— Есть чуть-чуть, — озадаченно ответил Грановский.

— Придётся срочно научиться, я осталась голодная, а теперь ещё и злая голодная.

— Намек понял, — расцвёл улыбкой.

* * *

Переводя дыхание, гладит ей лицо, касается распухших губ, он готов целовать их вечно. Собственный райский цветок, только для него. Месяц как Алекса в его доме, спальне, ежедневно видит, слышит, касается, а насмотреться всё равно не может.

Раздаётся нетерпеливый стук в дверь.

— Мы ещё спим! — рявкает Грановский.

Какой тут спать, когда гормоны буйствуют. Только она со стоном открывает глаза, достаёт коробочку розовую из-под подушки. Алекса прочистив горло привстаёт, придвигаясь к изголовью, взгляд до сих пор одурманен страстью. Таскает с собой уже который день, не знает где не выглядеть идиотом, сожрали чувства уверенность под ноль. Грановский рта раскрыть не успевает, как в дверь снова стучат, да так, что стены дрожат.

— Открывай, маньяк! Выпускай девочку из спальни! Уже почти обед, а она ничего со вчера не ела! — орала Марина, тарабаня, что есть мочи.

Грановский обернулся простынёй и направился к двери, грозно вышагивая. Открыл, женщина тут же ворвалась, отпихивая его, с подносом в руках.

— Старый извращенец, держит тут бедную девочку!

— Я старый?! — изумился. — Уволю к чертям!

— Увольняй! Посмотрим кто тебя такого терпеть будет! — огрызнулась на повышенных тонах Марина.

— Это она меня терпит, — взвился Грановский, удерживая простынь на бёдрах.

— А то ты меня что ли?! Озабоченный твою ж… — проглотила ругательство женщина.

Перепалку прервала девчонка, так и закатившись со смеху. Одной рукой придерживает одеяло у груди, другой вытирает выступившие слёзы.

— Пожалуйста, прекратите… — умоляюще замахала рукой. — Давай сюда поднос.

Марина снова отпихнула Михаила и поставила перед девушкой на постель.

— Правда голодная, так что очень кстати, — искря глазами вступилась Алекса.

— Вот видишь?! — ткнула Грановскому пальцем в голую грудь незваная гостья.

И задрав голову вышла, прикрывая за собой дверь.

Грановский следом запер и нахмуренный вернулся к кровате. Дожился, в собственном доме запираться приходится. Алекса тянет к нему руки, с сомнением, но подался на встречу. Обнял, кладя голову на грудь.

— Ты не старый, — поднял к ней лицо. — Ты взрослый.

Фыркнув, мужчина отпрянул.

— Ещё скажи для тебя.

О боже, такой взрослый, а как ребёнок. Видимо тема возраста по отношению к ней, ох как его трогает. Сделала выводы Алекса.

— Просто взрослый.

Наклонилась к лежащему мужчине и поцеловала в губы, да так, как умела только она. Мигом с тащил с неё одеяло, покрывая шею поцелуями, опрокинул на спину.

— Я голодная, — напомнила.

— Я тоже…

Её будто обдали ледяной водой, в груди сдавило, судорожный вздох.

— Что случилось? — смотрит в глаза обеспокоенно. Мгновенно замечает перемены.

— Пробрало, — соврала. — Миш, я правда голодная. Сейчас урчать начнет на весь дом от этих запахов.

Не верит, пытливо изучает глаза. Тянется к нему чмокнув в губы. Эта дуэль нескончаема, только теперь Алекса научилась не проигрывать. Чуть-чуть ласки и он теряет бдительность, становится совершенно слепым. А по началу такой всесильный был, властный, как только подобралась поближе, выяснилось, в отношениях он слаб, ревнив, обидчив и совершенно необъективен.

— А что там в коробочке? — шепнула ему в губы.

Сменив на правильную тему, смогла быстро переключить его мысли на другую проблему.

— Давай покормлю сначала. А то голодная, ты злая.

Жаркой волной обдало тело, лёгкие сдавило, сердце несётся болезненно. Что за дежавю, дурацкое утро! Откинула нервно волосы за спину. Почему реакция такая, нутро переворачивает, да что там, всю её выворачивает наизнанку.

Грановский отрывает чудо сундучок, под крышкой прячется колечко. Наблюдает за реакцией, должна понять правильно. Зрачки девчонки испуганно расширились, моргнула, отодвинулась.

— Ты серьёзно? — поёрзала на месте.

Подарка с признанием ожидала и не более. А это… В горле пересохло. Ни разу не думала о замужестве, ни с кем не мечтала, не грезила, кажется морально не готова, от слова совсем. Отвлеклась, Грановский внимательно наблюдает. Чувствует волнение в ней, всегда чувствует её, она вспоминает… Даже мысленно произносить нельзя, всегда кажется поймёт о чём думает. Вернее о ком…

Пауза затянулась, глаза защипало, в груди сдавило. Кажется ей плохо. Ухватилась за стакан с подноса, залпом осушила остатки сока, струдом проглотила, не продохнуть, застрял в горле. Значит вот так это, теперь понимаю тебя, очень даже. Захотелось слететь с кровати, закрыться в ванной и разреветься. Проглотила ком в горле, потянулась и поцеловала в губы. К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т

— Это ответ?

Кивнула. Грановский поджав губы, выдернул кольцо из коробочки.

— Повторю. Алекса ты выйдешь за меня?

Через силу улыбнулась. Доказывать себе будет, добровольно должна сдаться. Но что поделать, если язык не поворачивается сказать. Придвинулась ближе и снова потянулась к губам.

— Хорошо, я понял, — проигнорировал её попытку. — Глупо разыгрывать тут с кольцом, спрашивать. Детсад разводить, хотелось красиво, по особенному, а вышло как всегда.

Ощутимо злится. Хватает её кисть, одевает кольцо на безымянный палец, что с трудом проходит через косточку, кратко целует пальцы и собирается встать, спускает ноги. Алекса перехватывает его за руку.

— Я люблю тебя, — само собой вылетает.

И это правда, она окружена заботой, любовью, защитой. У неё есть всё, чего не хватало.

Грановский встрепенулся, оценил на правдивость взгляда и притянул к себе.

— Мне кажется люблю тебя с первого дня, как переступила порог моего дома. Я уже тогда знал, будешь моей. Сильная, смелая, несгибаемая натура, красивая, остроумная, только мечтать можно, чтобы такая жена стояла за спиной. Всегда буду уверен, в спину не ударят, будут защищать до последнего.

Алекса озадаченно моргнула, но от слов избавил затяжной поцелуй, который пробирал до самых глубин. Это не помешало сомнению разрастаться и набирать обороты. Выбора то он ей не оставил, почему же, можно сказать нет, да только не Грановскому. Да и не хочет. Плевать в каком качестве, просто желает быть с ним. Нюанс гложет, оправдает ли надежд, возложенных на неё.

Как только Грановский ушёл она с совершенно счастливым видом набрала ванную. Пол часика понежится в ароматной пене и поедет на работу. Опустившись в воду почувствовала расслабление и зажмурилась, слёзы выступили из под закрытых век. Значит вот так любить и одновременно тянуться к другому. Вот так Богдан приходил к ней. Значит любит ту, которая греет ему постель, иначе зачем быть вместе. Любит… Готова закричать, зажимает рот ладонями. Она была уверена её любит, только её. Не поймёшь, пока не испытаешь на собственной шкуре, а теперь и она, не только его. И как тут можно понять, что настоящее, если всё настоящее. Не любовь это значит, совсем не любовь у нас с тобой Богдан, иначе бы не любили других. От бесзвучных рыданий заболело в груди, лёгкие отказывались дышать, а слова Грановского резали на живую, как и её собственные. Сползла, скользнув под воду с головой, резко вынырнула и села распахнув глаза. Медленно выдохнула. Хватит, на этом всё и закончилось. Во благо события, что не делается всё к лучшему. До сих пор помнит, как Богдан ушёл, а она готова была бежать за ним и дальше, объясняться, доказывать, ведь только что они были счастливы вместе. Казалось на этот раз им никто не помешает, но он ушёл, хотя она и рванула за ним в подъезд, на глазах Уимберга. Сломал…

С улыбкой на губах спускалась по лестнице, Грановский обернулся оборвавшись на полуслове, так и застыл, жадно осматривая будущую жену.

— Стёп, езжай в офис, я сам отвезу, — не отрывая взгляда от девчонки.

— Что? — шире улыбнулась Алекса.

Мимо него прошла в кухню, знала провожает глазами. На столе уже ждал ароматный кофе, сваренный специально для неё, заботливыми руками Марины. Смотрела в окно и не садясь медленно пила, смакую каждый глоток. Чувствует как Грановский наблюдает за поведением, одновременно любуется. Ожидаемо, большие ладони скользнули по животу, обнял, бережно притянув к груди. Прикрыв веки еле слышно вздохнула, потрясающее ощущение, когда он так делает.

В машине, он часто смотрел на Алексу, странно, пристально. Не улыбается, хотя рядом с ней, улыбка с его лица не слезает никогда.

Поймав очередной взгляд она прищурилась.

— Что не так?

— Всё так, абсолютно.

— Тогда почему так смотришь? Только не спрашивай как.

— В тебе будто что-то изменилось, не могу понять что, но зрелище потрясающее, я не могу не смотреть.

— Наверное просто сегодня выспалась наконец-таки за долгое время. Проснулась без головной боли, и отдохнувшая.

— Возможно и так.

* * *

— Алён, ты где пропала! Я уже собрался на поиски отправляться!

— С Алексой по магазинам таскались… — устало плюхнулась рядом, швыряя сумку Илье на колени.

Отпила сок, выхватив стакан из рук любимого. Осмотрела присутствующих, Димка с Алисой держатся за руки, Рома с девушкой, случилось чудо, нашёл пару, Богдан и Кристина, отвела растерянно глаза. Не может собрать мысли в кучу и смотреть на них. Погано на душе, как то всё неправильно или не так, как хотелось бы.

— Алён… Алёна!

Вздрогнула и повернулась к Илье.

— Ты чего такая?

Она даже не знала, что сказать, взгляд сам собой так и тянулся к брюнету и Кристине. Богдан обнимает девчонку, пальцами поглаживает плечо, её рука у него на колене. Может и к лучшему… Идиллия между этими двумя на лицо, да вот только не верит в её искренность. Сердце болезненно сжимается, жди беды. Предчувствие ужасное раздирает на куски.

— Алён, ты меня слышишь? По каким вы там магазинам шлялись? — обеспокоенно спросил Илья.

Давненько Алёну не видел настолько подавленной, наверное даже никогда.

— По свадебным салонам, Алексе платье выбирали.

Глаза парня полезли на лоб, и вроде негромко сказала, да слышал каждый, мигом притихли.

— Зачем?

— Дурачок что ли? Зачем! Замуж она выходит, — мельком взглянула на Богдана и полностью развернулась к Димке. — Дим, поговори хоть ты с ней.

Тот мотнул головой непонятливо.

— Так, ещё раз и по порядку. Кто выходит замуж?

— Ты не знал?

— Нет конечно!

— Она не запрещала рассказывать, подумала значит не секрет, знаешь.

Алёна кожей ощущала поражённые взгляды на себе.

— У тебя живёт и ничего не сказала, — усмехнулся Роман.

— Где она там живёт! Я и не вижу её. У Грановского она, у меня только вещи комнату занимают.

— Вот это новости, — присвистнул Илья. — У них там лямур смотрю, прямо серьёзный. А ты чего раскисла? Замуж тоже хочешь? — улыбнулся.

— Совсем дурак! Не хочу я замуж! Вы не видите, что она делает?! — вскочила Алёна на ноги, посмотрела на всех поочерёдно и кинулась бежать к выходу забыв о вещах.

На удивление, Богдан пихнул ощутимо Илью, указывая глазами на выход.

— Чего? Не побегу я за ней! На пустом месте дураком обзывает.

Под строгим взглядом друга сдался, набросил куртку и кинулся в вдогонку.

Богдан сжал крепко пальцы Кристины, лежащие на его колене, в попытке успокоить. Подобные темы её до сих пор нервируют. А сам-то, спокоен разве. В груди разрастается пожар, болезненно пожирает живую плоть. Сердце бьётся тяжело, надрывно, словно хочет совсем остановиться.

— Вот это номер… — тихо проговорил Нестеров, потирая лицо.

Димка тянуть не стал, прямиков к виновнице душевных переживаний и рванул. С тех пор как тайны родства раскрылись, они стали редко видеться и очень мало общаться. Казалось бы, что нечему измениться между ними, а нет, отношение друг к другу далеко не прежнее. Алекса будто закрылась ото всех и близко не подпускает, чего не скажешь о Грановском. Слышал лично откровенные, многочасовые беседы по телефону, а теперь она и вовсе у него обитает. Как всегда, Алекса наслаждается жизнью, а все переживают. Хочется думать, что наслаждается, на самом деле кто его знает, как там у неё.

— Алекса!

— Привет, — улыбнулась сдержанно Нестерову. — Чего такой хмурый? А-а, можешь не отвечать. Знаешь уже.

— Знаю.

— Что у вас у всех за реакция такая? Не ты ли хотел меня замуж выдать, да поскорее.

— Не в серьёз конечно.

— А я то поверила и последовала твоему совету.

— Лекс-с, прекрати, — Димка вертелся за ней следом по магазину, пока она проверяла ценники. — Зачем ты это делаешь?

— Что делаю?

Он сел на диван и не сводил с неё взгляда.

— Что я делаю? Дим, не надо, мне Алёны хватает. Вот не ожидала от вас подобного. От кого угодно, но не от вас. Неужели не имею права быть счастливой? Нормально жить? Как ты? Как…

Спрятала взгляд, начеркала в журнале, пальцы дрожат предательски, совершенно несоображает, что делает.

— Имеешь, — согласился не переставая гипнотизировать.

Бросила ручку, ни букв, ни цифр не видит, в агонии дрожит вся. Встала перед другом, братом, близким и родным. Так захотелось высказаться. Зачем терзаете?! Кричать.

Повзрослевшая Алекса, красивая, глаза сияют. Уверенный в себе руководитель, женщина. Оценивал Димка молча, наблюдая изменения. Нет больше взбалмошной хулиганки, неугомонной строптивицы. Задора нет во взгляде, вот чего не хватает, смирение. Нахмурился против воли, психолог выискался.

— Ань, пойдёшь на обед? — взволнованно, Алекса, обратилась к продавцу.

Девушка скромно кивнула. Намёк понят.

— Зайди по пути в канцтовары, купи ленту для терминала. И не торопись, — добавила.

Как только остались вдвоём, Алекса развернулась к Нестерову, сложив руки на груди.

— Дим, чего ты хочешь?

Ходить вокруг да около не стал.

— Не верю, что ты его любишь.

Алекса рассмеялась, фальшиво, горько. Не ожидала напора по главному.

— А кого я по твоему люблю? У меня спокойная, нормальная жизнь. У меня наконец-таки нормальная жизнь и всё прозрачно. Я уверена в человеке, — чётко проговаривает каждую букву.

Хочется чтобы поняли, услышали, порадовались за неё. Боится сорвётся на крик от досады.

— Верю любит, но так ли…

— А кто так? Богдан?! Ты считаешь он меня любил? Только и делал, что потыкал, я не такая и не сякая. Пихал, встряхивал… Любил так наверное, поэтому и по бабам кинулся. Забудьте, что между нами когда-то что-то было. Дим, забудьте. Я не хочу терять близких! Но кажется потеряю. — Глаза против воли наполнились слезами. — Хоть бы кто обрадовался, что у меня всё хорошо.

Димка осмотрел девчонку. Платье по фигурке, сапоги, лёгкий макияж, уложенные волосы. Ему не хватает прежней Алексы в драных джинсах, с небрежным хвостом на скорую руку, и круглый год в кроссовках. Вздохнул. Как говорил Богдан, для кого угодно, но не для него. Встал и обнял девчонку. Они должны уважать её выбор.

— Не говори глупостей, никого ты не потеряешь.

— Так, поосторожнее, — аккуратно убрала лапищи брата. — Будущий муж не любит, когда другие мужчины тянут ко мне руки. Ты конечно Димка, а не мужчина, но не хочу чтобы переживал. Мало ли увидит кто.

— Ты охренела, Никольская! Не мужчина! И мне пофиг, что там твоему будущему не нравится. Когда хочу и как хочу, так и обнимаю свою сестру.

— Так и передам. Ты приглашён, кстати. Решили только самые близкие будут.

— По тихому что ли?

— Да, Мише всё равно как, только бы быстрее. А я хочу по-тихому, ты прав. Дома за городом. Мы с Викой уже поднакидали как и что примерно.

— Мама знает?!

— Ну конечно! Первая. Не я же буду организацией заниматься.

Снова обнял сестру, стискивая посильнее.

— Не рановато замуж? Вы так мало вместе.

— Вот кто бы говорил, Нестеров.

* * *

Именно сегодня не хочет домой, не смотря на то, что его очень ждут. Капризничает, хандрит, да как угодно пусть это называется. Даже нажраться не с кем, Нестерову теперь не до него. Душа воет, словно брошенный парой волк. Слово-то какое подобрал… Волк. Горькая улыбка кривит губы. Пара, только не его. Зажмуривает крепко глаза, потирая переносицу. Прямо сейчас хочется бросить всё и будь, что будет. Пример друга заразителен и показателен. В груди нестерпимо болит, ладонь сама так и тянется прижаться, в желании облегчить страдания. Но разве поможет? Нет конечно.

Весь день вспоминает это место. Почему? Потому, что наверное именно здесь он запал на неё окончательно и бесповоротно. Наглую хамку, которой был не в состоянии закрыть рот, поэтому сбросил в воду. Слабак ты Богдан, слабак, тогда был и сейчас тоже. До сих пор ноешь, потому, что сделать ничего не можешь. А чего ждал, думал всегда будет одна?

Сел на край капота, ощущая как по шее бегут мурашки. Сырой промозглый ветер забирается под незастёгнутую куртку. Замуж она выходит… Смотря в небо выть хочется. В руках другого, та, именно та, которую до одури хочется хотя бы обнять. Злится на паршивку, не желает признавать сам виноват. Больно, дико больно ударила, не смог перенести, струсил не потянет. Перед глазами Алекса злая, в объятии Уимберга. Не та злость, что плещет негативом на врагов, другая, мягкая, будоражущая кровь, распаляющая. Какие поцелуи, она клялась между ними ничего нет и не было, а увиденное говорит о обратном. Должен был на месте разобраться с обоими, да только бежал. Однажды она доведет его до края, никогда не был психом неуравновешенным, а рядом с ней неадекватный. Контроля нет, не нормально же. Далеко, с ума сходит, а близко она, совсем съезжает планка, ещё хуже.

С Уимбергом снова подрался, не по своей инициативе. Тот сам перевстретил возле работы, видимо сразу бросился догонять, как уехал. Выплюнул в лицо, никогда больше не подходить к ней и близко. Вот вроде бы и доказательство. А потом в течении дня, его мучил один важный момент, страх в прекрасных глазах, голос каким звала его выбегая следом в подъезд… Сколько раз она его простила? А он её ни одного.

Есть ещё и Грановский, видел случайно их вместе. До сих пор перед глазами, тяжёлым камнем опустилось внутри. Крепко переплетённые пальцы, весь мир подождёт, мы только друг для друга. Чему тогда верить? Тому как бежала за ним, или тому как смотрит на Грановского. Теперь не важно, глупые, ненужные терзания. Пора прекратить, давно, как бы ещё это сделать.

Здесь и сейчас, в этом месте, понимает. Теперь точно всё, ничего уже не будет между ними, никогда. Это конец. Пора по-настоящему жить своей жизнью, никуда не оглядываясь, перестать цепляться за воспоминания. Больше нет надежды и видимо давно. Опять же на словах.

Задрав лицо к звёздному небу громко выдыхает. Домой точно сегодня не явится и пить не будет, иначе… Снова проблемы и унижения. А он сейчас готов на многое, только бы увидеть суку, что не отпускает мысли, душу. Порою хочется её убить, только бы исчезла, навсегда. Мерзкое ощущение беспомощности, измотан внутри до невозможного, устал.

Проигнорировав больше десятка непринятых звонков, набирает тот номер, что не пытается достать из под земли во чтобы не стало.

— Нестеров, не спишь?

— Вроде как час ночи, — полушёпотом отвечает Димка.

— Извини, не нарочно.

— Что-то случилось?

— Всё нормально, может твой кабинет приютит меня на ночь, если нет, то…

— Богдан, ты чего? Из дома выгнали?

Молчит, сказать нечего, усмехается. Идиот, можно было в любую гостиницу поехать, выспаться, нажраться в усмерть, что угодно. А он звонит Диману, да потому, что друг. В одиночестве этой ночью сдохнет просто.

— Та-ак, понял, скоро буду, подъезжай, — догодался Нестеров и сбросил.

Отключил мобильный и спрятал в карман куртки. Остывший салон встречал ароматом духов той, кто жизни не даёт. Сука, это ж надо было так подгадить. Врятли сама понимает насколько грамотно выбрала способ мести. Не может вытравить этот запах из машины никак. Желание нестись куда-то что-то делать, помешать… Идиот. Смеётся. Ты сам их видел, чему там мешать? Можно только завидовать. Хотя бы поговорить, легче станет. Душить подобное в зародыше, уничтожать. С утра чувствовал нехорошее, и вот снова в груди нестерпимо болит. К доктору Богдан, к доктору. Пусть выпишет успокоительное. Может и терапию какую назначит, чтобы совсем не двинулся. Крышу пора ловить, одержимость искоренять.

Нестеров младший сонно бухтел, по пути прихватил пицу и запить. Богдан улыбался, в последнее время и не видятся, а вот только весной чуть ли не каждую ночь клеили девчонок по клубам. Лето кончилось и жизнь молодая кончилась. Диман женился, да и сам живёт почти семейной жизнью, словно целую вечность. Планы на будущее, поездки по магазинам, быт начинает сжирать.

Как в недалёком прошлом, сидят на диване, в родном кабинете, среди ночи.

— А ты гад, Богдан. Тогда меня обманул, так и не приехал.

— Не хочу дёргать своими проблемами детскими.

Нестеров улыбается, убрав телефон от лица.

— Алиса сейчас написала, она тебя побьёт, за то что ты меня из постели ночью вытаскиваешь.

Богдан расхохотался в ответ.

— Я готов, это будет приятно.

Димка пнул в плечо.

— Мыслишки прочь от моей жены, морду бить не буду, сразу шею сверну. Понял?

Богдан тяжело вздохнул и ответил покорно:

— Понял.

— Что ты как осёл поддакиваешь, бесишь уже, — взвился Нестеров. — Хорош, Богдан, давай выскажи уже, полегчает. Какая проблема спать дома мешает?

— Проблема, проблемы во всём куда не сунься. Лечиться пора. Нестеров я так её хочу… С Кристиной путаю. С одной в постели, а вижу на её месте другую, только так, иначе на отвали, в результате неудовлетворённая девчонка рядом, и я поскорее бы в душ и спать. Больной, одержимый придурок.

Димка нервно потирает лицо.

— В таком вопросе я тебе не помошник. Одно скажу, с Кристиной значит пора завязывать. Это всё, конец. Так понимаю между вами что-то произошло, поэтому снова рвёт крышу.

Им не надо произносить имя вслух, прекрасно понимают о ком речь. Нестеров чертыхнулся. Замуж она выходит.

— Нечего сказать, сгораю я вот здесь, — бьёт кулаком себе в солнечное сплетение.

Молча смотрят друг на друга.

— Забей, Нестеров, — махнул рукой. — Сейчас исправлять начнём, накосячил опять.

Находит телефон в кармане куртки и включает. Сыплются оповещения.

— Давай сочинять, что врать Кристине.

Димка хохочет.

— Хоть признаёшь, врать собрался.

— Нестеров, плевать. Давай помогай, я набираю уже.

— Давай мне, я буду врать и зубы заговаривать, а ты думай, как жить дальше.

В прошлый раз они друг другу плакались, подумалось Димке, теперь остался Богдан один, не получается сделать работу над ошибками.

Глава 23

Ноябрь с первых чисел явился демонстрируя недобрые намерения заморозками. Вообще выдалась холодная, сырая осень, солнце редкая радость. Природа дышит ледяным ветром, ощущается скорое приближение зимы. Однако, именно этот день решил выделиться, взбунтовался, столбик термометра дополз и замер на отметке пятнадцать плюсом.

— Не замёрзнешь? — Грановский хмурится, осматривая беспокойно Алексу.

Она удивлённо вскинула брови.

— Мы пешком идём?

— Нет конечно…

Развернулась резко к нему, обняла за шею и потянула на себя.

— Что тогда не нравится? Некрасиво?

— Красиво, — опускает ладони ниже талии. — Ехать не хочу.

— Платье-то тогда причём?

Грановский кратко поцеловал и крепко прижал к груди.

— Давай не поедем, — предложила Алекса.

— Елаев зануда, мало того лично пригласил, так вчера лично позвонил и напомнил. Он меня очень ждёт. Будет осыпать предложениями, по его словам выгодными. К тому же жаждет взглянуть на покорившую сердце. Я обещал быть.

— О как, наверное не он один жаждет. Ещё твои поклонницы.

— Прекрашай, какие поклонницы, кому я нужен.

— Мне нужен. — Поцелуй в шею, от которого он вздрогнул.

Грановский заметно сомневался, Алекса поглядывала на него с подозрением, что-то скрывает. Странное настроение настораживает, не уж то уподобится Уимбергу.

В дороге, спустя пол часа, заговорил.

— Неспокойно на душе.

— Что мучит?

— Сам не знаю толком.

В душу лезть не стала, тему закрыли. Поставила галочку лично для себя, выведать, что происходит.

В огромном, загородном доме встречали пафосно, чуть ли не с поклонами. Грановский как ухватил крепко за руку у машины, так и не отпускал. Одолевали нехорошие предчувствия теперь не только его. Михаил не охотно присоединился к знакомым в беседе не о чём, на каждом присутствующем лице было написано: расскажи, расскажи. Ясное дело о ней, только ни он, ни она, не торопились. Переплетённые пальцы притягивали взгляды, привлекая излишнее внимание.

Удалось расцепить пару, увели Грановского на серьёзные, мужские разговоры о деньгах. Алекса с любопытством осматриваясь, прошлась по торжественно оформленному залу, казалось в помещении душно. Прихватив бокал шампанского, смогла сделать только пару глотков. Не понравилось, поставила. Старалась не замечать оценивающих её дамочек. Разговаривать ни с кем не хотелось, вежливо улыбаясь завершала любую попытку к контакту. И плевать что подумают. Красная икра и виртуозные нарезки не сразили Алексу, как и вычурность дома. А шампанское вообще отстой, сэкономили, либо она не разбирается совсем. Эх, где былая Алекса, она бы тут повеселилась. Ещё раз осмотрела публику, улыбаясь мыслям. Всё-таки нечем дышать, не хватает свежести.

Вышла на террасу. Опираясь на каменные перила любовалась явлением природы. Солнце выглядывало сквозь тучи с двухсторон, словно подглядывает за ними, одним глазком. Вокруг бесконечное полотно зелёной травы, вдалеке роскошные дубы в перемешку с более скромными по объёмам деревьями. Сколько Елаев этот земли себе отхапал, барыга. Бурчала про себя девчонка.

Богдан заметил её сразу, как только вошла, интимно за руку с Грановским. Чуть не подавился, задержал дыхание. Обдало словно кипятком. Так давно не видел, будто вечность. Кристина стояла спиной и пропустила угрозу, а потом и вовсе ушла вглубь дома на экскурсию с хозяйкой. Достаточно было выразить восхищение и тут же пала жертвой любительницы роскоши. Елаеву правил два года подрят спину, тот чуть что записывался и всегда норовил щедро отблагодарить, получал отказ. И вот прилетело приглашение на очередном сеансе массажа, как спасителю здоровья. Кристина буквально уговорила принять, зачем рассказал до сих пор не доумевает.

Прекрасные глаза презренно улыбаясь оглядывают присутствующих, а он её. Пудрово-розового цвета платье с рукавом три четверти, облегало точёную фигуру, длина до колена не казалась скромной, а наоборот подчёркивала сексуальность. Сапоги бежевого оттенка по погоде, в отличии от остальных женщин, что предпочли туфли.

Если бы не за рулём, к чертям, от пары глотков не развезёт. Коньяк обжигает горло, слишком всё остро, когда она так близко. Разворачивается и выходит, Богдан осушает бокал залпом. Где взяла это платье… Если спереди горловина обрамляет шею, то спина на показ до низа лопаток.

Отловил момент пока Кристина снова увеялась и вышел за ней следом. На улице довольно холодно, к тому же промозгло. Алекса одиноко стояла и смотрела вдаль, опираясь логтями на перила. Конечно Богдан не мог не оценить ещё раз наряд. Этот изгиб позвоночника, идеальные ягодицы представленные обзору сейчас. Чуть помедлил пожирая глазами и подошёл. Нарочито громко. Даже не обернулась. Выдержка на высоте.

— Привет. — А вот у него не особо, голос сел.

Ответила не сразу. У Богдана за эти секунды, перед глазами пронеслось проклятущее утро.

— Привет, — прозвучало довольно дружелюбно.

Что абсолютно сбило его с толку. Расчитывал на недовольство, даже заготовил пару фраз и подготовился морально к негативу. Но Алекса как всегда, выдёргивает из-под ног зону комфорта и заставляет лететь в пропасть. Сталкивает точнее и улыбается при этом.

— Что ты тут делаешь? — замечает мурашки по оголённой коже, хочется коснуться.

— Тоже, что и ты, — спокойный ответ.

Богдана снова опалило жаром. Он то пошёл следом за ней. То есть она ждала его или думает вышел подышать, как и она.

— Дышу, — добавила Алекса и мельком взглянула.

Скопировал её позу, нарушая личное пространство, слишком близко опустил свои руки на перила, как и она. Посмотрел вдаль. Небо угрожающе нависает над макушками деревьев, серо— синие тучи устрашающе клубятся, приближаясь с поражающей скоростью, при этом практически нет ветра, значит вот-вот поднимется. Богдан тяжело сглотнул. Грядёт буря, предчувствие перевернуло внутренности. Сложно держать в узде свои порывы, хватит ли сил присекать на корню. Должен уйти, посмотрел, почувствовал и уходи. Чужая женщина, которая не раз опустила на колени и посмеялась. А ты её предал…

Только собрался вернуться, как Алекса потянулась и ухватила его за пальцы, вздрогнул. Застыл, холодея внутри. Сжала чуть сильнее ненадолго. Тяжело сглотнул, сердце понеслось как бешеное, разгоняя горячую кровь, вытесняя лёд. Словно стараясь ощутить, погладила большим пальцем, и готова была уже отпустить, сжал маленькую ладошку в ответ.

Почувствовал взгляд на себе, вскинул голову, спокойно смотрит. Губы чуть приоткрыты, невозможно отвести от них глаз. Чужие, целованные другим, залюбленные совсем не им. Отпустил руку, по телу прошёл жар. Он реагирует на неё всё так же, как и ранее. Сколько не гони, всё равно возвращаются эти неповторимые ощущения, когда Алекса рядом, будоражущие касания сносят голову.

— Совсем замёрзла, руки ледяные, зайди, — голос отказывается повиноваться, дрожит.

Алекса слабо улыбнулась. Ему хотелось сжать хрупкое тело, дарить тепло, чтобы сгинули мурашки с нежных плеч. Но останавливал тот факт, что это девушка ему не принадлежит и никогда уже не будет.

Выпрямилась, громко выдохнула не таясь и ушла. Не обернулся. Надо же было здесь встретиться. Идиотское тяга поговорить наедине, снова вылезла и жутко раздражает. Только бы удержать себя в руках, да и о чём разговаривать. Их больше ничего не связывает, кроме его ненормального желания обладать ею.

Тяжело дышать, усилием воли расправила плечи, поборола порыв обернуться и убедиться, что это правда он. Осмотрелась, Грановского до сих пор не видно. Она пылает просто внутри и умирает от холода снаружи. Настолько откровенно, что в ужасе от себя. Почему не может как раньше, куда делись все маски её арсенала, перед ним словно голая. Стыд сжигает. Выдохни ещё раз и не дрожи, уговаривает себя, иначе заметит сразу.

На грани падения отстойное шампанское показалось нектаром. Девушка официант предлагает новую порцию, Алекса усмехается, покорившая Грановского хлещет алкоголь на глазах любопытной публики бокал за бокалом. Отказалась и спросила где туалет. Ей необходимо вытравить этот трепет в животе, несколько минут наедине с собой, собраться, сгребая волю в кулак.

Нашла быстро, как только взялась за ручку и потянула на себя, сердце ёкнуло, понеслось с новой силой, ощущения взрывной волной ударили в спину. Обернулась и попятилась в открытое помещение.

Сминая губы опешевшей Алексы, Богдан закрыл дверь и прижал крепче к себе, обхватывая за ягодицы второй рукой. Она слабо упёрлась ладонями в широкую грудь и ответила на поцелуй.

Вдыхая родной аромат её кожи он дрожащим голосом заговорил:

— Ударь меня, чтоб в себя пришёл, или сейчас начну задирать это потрясающее платье, — снова потянулся для поцелуя, руки, как и предупреждал, стали оглаживать по бёдрам, поднимая подол выше.

Она накрыла его губы ладошкой, останавливая, и зашептала скороговоркой:

— Завтра, отель Виктория, номер двести семьдесят шесть, после двенадцати.

Богдан буквально изменился в лице.

Отняла руки от себя, взгляд быстрый на своё отражение и потеснив к стене вышла поспешно. Окатите ледяной водой, сейчас же. Громко дышит смотря в свои глаза через зеркало, лёгкие в агонии, успокоиться нет сил. Почему не ударила, Алекса слабая перед ним, верится с трудом. Лично видел насколько близка с Грановским.

Заставил вернуться себя, разговаривать, улыбаться, дышать воздухом без неё. Кристина тараторит не умолкая, раздражает присутствием, касается его, от чего готов взорваться в любую секунду воплем: не трогай меня! Не хочет больше бороться с тем, что он чувствует, давить, глушить, делать вид, что прошло. В её сторону, чудом держится, не смотрит, как только появился Грановский. Но перемены ощущает как кожей.

Богдан украдкой наблюдает, как Грановский с Алексой покидают дом. Уехали раньше, торта не дождались. Сердце бешено несётся. Каждая буква и цифра отпечатались в памяти.

— Это же Алекса? — спросила Кристина, проважая взглядом. — С будущим мужем.

Богдан прекрасно понимал, вопрос специально для него. Она прекрасно знает кто это и даже не побоялась поддеть, что с будущим мужем. А сколько яду в слащавом голосе. С тех пор, как они стали вместе жить, Кристина сильно изменилась, буквально на глазах. Стала задавать много вопросов, устраивать сцены ревности и порою вести себя как последняя стерва. И если в известной особе раззадоривало подобное, то в этом случае, гасило всё тёплое, что между ними было. Почему такие милые создания так меняются. Уверенности больше, стоит только пустить на свою территорию.

Богдан сдерживался, молчал, не хочет и не будет разговаривать. В ушах до сих пор стоял торопливый шёпот Алексы. Номер двести семьдесят шесть… Она назначила ему встречу в гостинице и вроде напрашивается вопрос зачем, да только оба понимают цель. Что она творит?! Господи, что они творят… Уже уверен, придёт. Даже, если сейчас скажет нет, он всё равно сдастся в последний момент, потому, что хочет её больше всего на свете. Им хотя бы иногда нужно, жизненно важно, получать друг друга, иначе, сойдут с ума, не смогут нормально жить. Грановский убъёт её и его заодно. Да и плевать, а вот за Алексу боится. Алекса, что ты творишь? Серьёзный аргумент в пользу отказа. А вот теперь придёт ли он… У него-то мозг на месте, а разве может отказаться?

Дыхание неровное, сердце не может успокоиться, продолжает нестись с мыслями о ней. Предчувствие бури парализует разум страхом, тело страдает в агонии желаний.

* * *

Разговор не клеился, Алекса никак не соберётся, Грановский смотрит не как обычно, настораживает. Ближе к дому девчонка справляется с собой и успокаивается.

— На самом деле, я не хотел тебя брать, — признался вдруг Михаил.

Алекса удивлённо уставилась перед собой, даже не повернувшись к нему. Лицо обдало жаром.

— Смелости не хватило тебе это сказать.

— А сейчас совесть замучила?

— Алекса, — взял за руку, — не дослушав, не делай поспешных выводов.

Она бросила взгляд на него и снова на дорогу, порыв ветра поднял столб пыли и листьев, ударил песком в лобовое. Будет дождь…

— Платье красивое, ты в нём потрясающая, только я не готов тобой делиться.

Девчонка вздрогнула внутри, сердце понеслось как бешеное. Мысли разом вылетели из головы, как и заготовленные фразы.

— Безумие в голове творится, рехнулся совсем, — продолжает исповедь Грановский. — Мысли дурные посещают, ревность сжирает. Не хочу тебя ни с кем знакомить, вот я о чём. Да и не спокойно мне на душе, слишком всё гладко сложилось, не верю в вину Белова. Мотив слабоват, и мне показалось твоя мама ему не безразлична.

— Артемьев же доказал вину, — сама тихонько выдыхает, пронесло.

— А ты в курсе, что Уимберг не выполнил волю Артемьева. Он можно сказать спас Белова и упрятал за решётку. А это о чём говорит?

— Не понимаю, — вскинулась Алекса.

До сих пор не может отойти, сердце давит с перепугу.

— Плохо знаешь Артемьева. Он может в таком случае отдать только один приказ, найти и убить. Других вариантов не дано. А Андрей ценой многого вытащил Белова, серьёзно рисковал, хотя это его задача, найти и убить.

Посмотрел в упор на Алексу.

— А он этого не сделал, значит сомневается в виновности Белова. У Андрея нюх как у животного, он по запаху найдёт, выследит, из-под земли достанет. Стальной кугуар, — усмехается Грановский.

Брови Алексы взлетают удивлённо.

— За глаза Уимберга называют кугуар, а стальной, потому, что нервы у него стальные.

Она уже в курсе талантов Уимберга, любителя играться с добычей, а потом кунать носом в тупости. С виду может быть весь такой милый и ручной, сродни домашнему коту, но это мираж, Андрей дикий, опасный зверь.

Появилось желание срочно поговорить с ним. Уимберг игнорит её просто, реально иногда не хватает навязчивого внимания. Привычка что-ли?

— Завтра Стёпа тебя отвезёт и останется.

— Не-ет, — замотала головой Алекса. — Так дело не пойдёт. Забирай Степана на мальчишник.

— Я всё сказал, — хлопает дверью и обходит машину.

Она не дожидается, выскакивает и жмурится от песка в лицо, прикрывает глаза ладонью.

— Не надо со мной так разговаривать, — смотрит в упор на него, хотя и тяжело.

Грановский крайне удивлён, осматривает придирчиво, ищет причину перемены. Алекса ощущает как внутри разливается жар, она горит раздражением, злобой. Кто там недавно звал былую Алексу, получите распишитесь. Опустила глаза, хочется потереть, нельзя, макияж. Песок видимо всё-таки попал. Выдыхает в который раз за день и запускает руки под растёгнутое пальто, обнимая своего мужчину за талию.

— Дай хоть чуть свободы, мне дышать нечем.

Грановский неуверенно обнимает в ответ, она утыкается носом в рубашку.

— Не могу, — звучит приговором.

Мигом отстраняется от него и идёт к дому.

— Алекса, — прилетает в спину.

По голосу слышит, Грановский растерян, злится и сдаётся. Он не переносит, когда она разворачивается и уходит. Сердце бешено несётся, осознание поступка тормозит дыхание. Сделано, значит надо, очередной шаг через себя, но почему-то нет ни малейшего желания растерзать Богдана в клочья за былые заслуги. Во всём виновата сама. Её выбор очевиден, Грановского любит и желает быть с ним и сейчас и завтра. Как тогда принимать назначенную встречу, как вырвать из себя ощущения, что ставят на колени, как совершить поступок аморальный и жить дальше с тем кого выбрала. В груди горит огнём, может Грановский сможет остановить. Сама прекрасно знает, она пойдёт в этот номер. Конечно, ведь сняла его для своего отдыха на случай пригодится. Словно знала наперёд для чего.

Стараясь держать себя в руках разделась, поднялась в спальню. Хотелось раскидывать по пути вещи, швырять попавшееся под руку, разнести идеальный порядок. Слёзы набегают, неприятные, напоминающие какая она слабая, жалкая, омерзительная дура. Остынь Алекса, остынь… Спокойно повесила платье в шкаф и закрылась в ванной.

Смыв под душем макияж, освежив уложенные волосы шампунем, почувствовала облегчение. До невозможного тянет домой, в эту проклятую квартиру, побыть одной, закрывшись от всего мира. Только долго не протянет без Грановского, он будто вьелся в каждую клеточку, пропитана его запахом, скучает, тянется, как только расстояние увеличивается. Грамотно подсадил на своё присутствие, оплёл невидимыми нитями и как бы не рвалась на волю, вернётся к нему сама.

* * *

— Крис, уймись, — спокойно попросил Богдан.

— Ненавижу, когда ты меня так называешь! Лекс, Крис, — передразнила его Кристина.

Богдан удивлённно глянул и выругался сквозь зубы, резко затормозив на красный сигнал.

— Она сейчас причём?

Показной штиль в любую секунду превратится в бурю негативных эмоций.

— Она всегда причём!

— Мы не однократно разговаривали. Не повышай на меня голос. Ты же снова это делаешь, — удивляется своему самообладанию.

Девушка резко разворачивается к нему всем корпусом.

— Кто-то кажись много выпил, — присматривается Богдан.

Она убивая взглядом гипнотизирует.

— Богдан, я люблю тебя, мне не хватает тебя, ты будто не со мной, — голос нетвёрд, эмоции в нём плещут.

Не может ответить, сказать слов нет, да и желания объясняться. Неотрывно смотрит на дорогу, а мысли с Алексой. Стервозная блондинка заполнила его всего своей персоной. Абсолютно плевать на чувства рядом сидящей, даже на слёзы. Алекса права, во многом, брошенном в лицо при каждом скандале. Да, такой, меняться поздно, видимо как и менять. А она бы перевернула всё с ног на голову и обратно, для себя, для него. Сердце болит, агония страданий разрывает грудную клетку, невозможно терпеть.

Сегодня разговора не состоится, пусть Кристина что хочет делает. Будет молчать и терпеть.

— Богдан… — проводит ладонью по плечу.

Сбрасывает раздражённо.

— Пожалуйста, не трогай меня сейчас.

Настолько омерзительно себя чувствует, так сильно хочется побыть одному. Одновременно разворотить, возведённое ложью. Только Кристина не виновата, что он слабак и трус. Может переборет невыносимое состояние и снова всё уляжется.

* * *

Завтрак пропускает, с Алёной и Алисой кофем перебъётся, совершенно нет времени сейчас набивать желудок, да и аппетит отсутствует. Стараясь думать исключительно о вечеринке, мимолётно чмокает Грановского в губы и торопится на выход.

— Алекса, — укоризненно звучит.

Останавливается, незаметно вздохнув возвращается. Отодвинув стул, садится рядом. Надменный взгляд, внутри заметно кипит, не может смириться, ей удалось отвоевать свободу на эти сутки.

— Будь, пожалуйста, на связи.

— И всё?

— Стёпа…

— Я помню. Стёпа заберёт меня. Больше наставлений не надо, остальное на моё усмотрение. Это всего лишь сутки, может последние в моей жизни, когда я могу делать всё, что захочу ни с кем не считаясь и не спрашиваясь. Не имею право?

— Что значит может?

— Цепляешься к словам, — упрекнула Алекса.

— Имеешь право. Довольна?

— Да чего ты злишься? У тебя тоже сегодня мальчишник.

— Явно ему до твоего девишника будет далеко.

— Что ты имеешь ввиду?

Грановский спрятал взгляд в чашке. Алекса закатив глаза к потолку, громко вздохнула. А у самой сердце несётся как бешеное.

— Меня не будет всего сутки, утром вернусь домой, целая, невредимая и вся твоя. Ничего за двадцать четыре часа не изменится.

— Кто знает…

Договорить не даёт, рывком к нему, хватает за нижнюю губу зубами и сильно кусает, потом сама же жалеет пострадавшего с нежностью и пока не сгрёб в охапку передумав отпустить, сбегает.

Она знает, ничего не изменится, абсолютно, завтра на утро всё будет точно так же, как и сейчас. Уверена так же, как в том, что Алёна в эту секунду бухтит плохими словами, разнося её в пух и прах. Набирает подругу, плюхаясь в холодный салон "Ауди". Для её машины места в гараже не нашлось, бедняга мёрзла во дворе. Подруга отвечает сразу же.

— Только не говори, что ещё спишь!

— Выезжаю вот прямо сейчас, скоро буду.

— Не гони, Илья сказал дорога скользкая. Я кстати уже у Алисы, пока тебя дождёшься десять раз на такси доедешь.

— Свари мне кофе, я очень скоро буду.

— Щаз, растворимым перебёшься, Грановский варить тебе будет.

Алекса не ответив сбросила. Алёна недолюбливает, мягко сказано, её будущего мужа. Не упускает случая выдать очередную гадость в его адрес. Курс меняется с адреса Алёны, на дом Нестеровых. Может до скончания века отвоевать возможность ездить самой, заскучала совсем под конвоем чуть ли не круглые сутки.

Летела словно на крыльях, последний раз свободна. Алекса, что ты несёшь, говорила сама себе, но внутренний голос нашёптывал, именно так и будет. Подавилась воздухом, спазм в лёгких, издалека узнала хищную морду альфы, что стоит у ворот дома Нестеровых. Сердце тяжело забилось, кожу опалило жаром. Что он тут делает с утра? Сбросила скорость до минимума, давая себе возможность развернуться и рвануть в обратную сторону. Дрожит вся, по спине холодок мурашками. И Димкина как всегда брошенная за двором, ленится загонять машину.

Вчерашний поцелуй сжигает внутренности, собственные слова сказанные в порыве приводят в ужас. Всегда может дать заднюю, просто продинамить, заодно отомстит. Какое возмездие, знает придёт и ждать будет встречи считая минуты.

Просто именно сейчас не готова столкнуться носом к носу. Разуваясь чувствует взгляд на себе, перепуганно поднимает глаза. Алёна, сложив руки на груди грозно прищурилась.

— Явилась, — ядовитый плевок прилетает.

— Не стой ноги встала? — в тон ей отвечает Алекса.

— Алекса, кофе твой остывает, — кричит Алиса.

Алёна развернувшись уходит, Алекса робко крадётся следом. Кроме девчонок в помещении больше никого. Прихватив чашку садится лицом ко входу.

— Чего это ты такая притихшая? — не унимается подруга.

Алиса не удержавшись хихикает. Обе понимают, видела машину. Даже не представляют насколько ей сейчас тяжело. Не знают, что творится в душе, а она раскрывать тайные мысли и события не спешит. Предстоит неподъёмный морально день, справится, выбора нет, обязана.

— Расслабься, Богдан спит, как и Димка. Утром легли. Я запретила Нестерову ночью куда-либо срываться и Богдан приехал к нам.

— А-а, — протянула, с трудом вымолвив.

В голове рой из вопросов. У неё вчера не было возможности сбежать и жалиться на родном плече. Подруге лучше никогда не знать о последних событиях связанных с Богданом.

— Плакаться припёрся, — попыталась изобразить максимум равнодушия.

— Сейчас договоришься, почует тебя, проснётся и явится, — злорадствует Алёна.

Алекса одним большим глотком допила, поставила чашку в мойку и скомандовала.

— Стройсь, поехали.

Девчонки переглянулись и засмеялись.

Пропускала реплики и вопросы мимо ушей, до сих пор внутри потряхивало. Перед глазами чёрный, обезумевший взгляд, в ушах роковой шёпот. В груди нестерпимо болит, предчувствие беды душит. Это ли ощущает Грановский?

Алёна пригласила всех знакомых, набрала максимум народу. Будет настоящая вечеринка с подарками и краем уха слышала, стриптизёрами. Продуманный до мелочей фуршет, хорошее шампанское и ничего крепче, красивое платье. Одно смущает, обилие блёсток, как бы не выглядеть новогодней ёлкой. Рыжую нереубеждать бесполезно, проще согласиться. Неделю назад горела девишником, после вчерашней встречи и необъяснимого поступка переболела. Страх, мучения совести, терзания желаниями. А вечер неумолимо близится и скоро золушки превратятся в тыквы, только лишь пробьёт двенадцать.

Профессиональные руки стилиста за сорок минут сотворят из неё… Прикрывает глаза, мондраж нарастает, сейчас надо остановиться.

— Давайте забудем всё, что говорила Алёна, максимум естественности, минимум укладки.

Девушка неопределённого возраста вскинула брови и кивнула головой. На какое-то время задержала взгляд на лице и взялась за косметику. Алекса остановись! Ты делаешь ошибку! Убедить себя не выходит, очередная попытка провальна. Разговор с Грановским заевшей пластинкой. Должна совесть изводить, а она ищет признаки осведомлённости. Его молчание натягивает нервы, почему… Была уверена засыпет сообщениями и звонками. Сама неоднократно пыталась набрать и позвонить, так и не решилась. Кажется всё поймёт, услышит по голосу. Остановись, рисковать есть чем, сдерживается от крика в голос.

Долго смотрит на себя в зеркало перед тем как надеть платье, яркие вспышки в памяти, его руки на теле, обрывки страсти с той ночи, когда впервые после, как она его кинула. Зажмуривается, так глупо,но показательно. Не горевал ночами, а девок таскал в постель одну за одной. Больно было знает насколько, только это не повод… Забудь, прошлое надо отпустить и жить дальше полноценной жизнью, забыть обиды. Долюбить и отпустить, иначе не сможет без него. Просто долюбить… Не плакать! Макияж! Проморгала и взялась за платье.

Встряв на замке подпрыгивает от неожиданности, дверь распахивается настеж, влетает Алёна и громко хлопает. Молча подходит, застёгивает, осматривает.

— Кажется что-то не то.

— Алён, прекрати, пожалуйста, — нервно выдала Алекса, чуть ли не топнув ногой.

Подруга кинулась на шею, обняла крепко и запричитала:

— Как я без тебя буду? Вот что мне теперь… Будет не до меня и уж тем более не до магазина…

Глаза Алексы поражённо округлились, застыла истуканом.

— Ты меня хорониш что ли?

— Дура! Чего несёшь! — вскинулась Алёна. — У меня подруга замуж выходит, чему радоваться.

Вздохнула, обняла в ответ рыжую дурочку. Так напугала, ждёт обоих и сразу, а тут эта подливает масла в огонь. Грановский может вытворить подобное, проявить характер и сделать как считает нужным. Явиться и забрать. А Богдан, есть вероятность, вообще не придёт, прекрасно знает свадьба на носу. Чего на самом деле ждёт от этой встречи? Страшно признаться даже про себя. Настолько одинока в своих мучениях, что готова выть.

Вечеринка практически проносится мимо, до сих пор с одним бокалом в руках, два глотка, больше не осилила. Так надеялась напиться шампанского в усмерть. Громкая музыка глушит и раздражает, Алёнка вон вместо неё хорошо набралась, отрывается по полной. Алиса весь вечер на телефоне с Димкой, ох выговорит ему, как только попадётся. Паразит! Держит словно на поводке, трус, соперников боится. Сама телефон не выпускает из рук, Грановский молчит, а время одиннадцать пятьдесят. Пальцы похолодели, дрожат мелко. В груди затягивается тугой узел, не продохнуть, по плечам мурашки.

— Алис, присмотри тут за ними, пойду чуть передохну к себе.

Не дожидаясь ответа и вопросов направилась к выходу из хаоса, особо никто и не заметит, всё внимание на двух смазливых стриптизёров. Алёна будто себе девишник организовывала, всё как любит. А чего она любит я или кого… Секундное колебание, пропустит гвоздь программы, горькая усмешка, в надежде на встречу с более привлекательным телом. Для неё.

Сердце гулко бьётся, шаги эхом по мозгам, хоть их и не слышно, ковролин глушит. Дверь в номер оставила открытой, не знала во сколько решится или вообще не потянет морально и такое возможно. Взявшись за ручку замирает, голова слегка кружится, перебор эмоций. Удар, дёрнулось и понеслось с чудовищной скоростью, вздрогнула от волны мурашек по плечам и резко развернулась. Прямо перед ней, смотрит с высоты своего роста, а она дрожит всем телом, моргая часто. Очень близко, ощущает знакомый парфюм в перемешку с его личным ароматом. Мужская ладонь скользнула по талии, нет, не обнимает, открывает дверь и шагает к ней в упор, перекрыв кислород.

Алекса готова свалиться к ногам главного и единственного врага, до конца дней своих будет помнить, ненавидеть… Не ждёт от неё инициативы, мягко вталкивает внутрь, щелчок, оторваны от мира, теперь только он и она. Настойчиво, но медленно ладонями по спине, наблюдая за реакцией, не торопится как бывало ранее. Жадность только в чёрных глазах. Сползшие на ягодицы ладони перехватывает, успевает заметить недоумение. Обходит, запирает на ключ, новая Алекса каждый урок на пять баллов с первого раза. На этот раз им никто не помешает. Разворачивается к нему спиной, Богдан понимает без слов, растёгивает молнию, убрав волосы касается губами шеи, еле ощутимо, обдав тёплым дыханием.

Лёгким тяжко, парализованы, выдыхает через рот, облизав пересохшие губы. Поздно Алекса бояться, слишком поздно, по плану, долюбить и отпустить. И пусть новозарождающиеся надежды разбегаются по сущности, наполняя до краёв желанием остаться в этих руках навсегда, должна строго следовать плану, долюбить и отпустить. Так, как от Грановского сейчас отказаться не готова, не сможет.

Богдан поворачивает к себе лицом. Сама стягивает с него пальто, джемпер через голову, он не отстаёт, помогает выбраться из тесного платья. И только тогда целует, поймав еле различимый стон.

Так долго и мучительно были в разлуке, ожидание этой ночи сожрало заживо разум. Остались лишь острые ощущения и плещущие чувства, разбирающие душы на кусочки.

Дыхание всё еще тяжёлое, неровное, намертво переплетённые пальцы. Оба расслабленно на спине, между ними расстояние полуметра, смотрят в лицо друг друга, в глазах искры неутихшей страсти. Боятся пошевелиться, спугнуть осязаемую связь, сплетающую их воедино.

Просто чернющие глаза в обрамлении пушистых ресниц. Алекса медленно скользит взглядом по любимым чертам. Впервые не дерутся, не ссорятся и даже не борятся за превосходство, просто молча и в полном покое смотрят в глаза. Его взгляд греет, тепло зарождается внутри и вместе с кровью расходится по телу, лаская каждую клеточку. Богдан… Словно пробуя на вкус произносит имя про себя. Он в ответ, будто услышав, крепче сжимает пальцы и с губ возвращается к глазам. Дыхание перехватывает, окунувшись проваливаешься в омут и летишь с головокружительной скоростью. У него потрясающий взгляд…

Самые вкусные губы на свете. Глупо, да как бы не так, перепробовал не мало и только эти хочется целовать бесконечно. Она молчит, но ласкает потрясающими глаза. Спускается к губам, еле заметна проскользнувшая улыбка, всегда говорит, что они у него капризные. И с чего взяла? А дыхание перехватывает, словно от поцелуя, пьянящего, сладкого и незабываемого. Её родной вкус пораждает зависимость, от которой невозможно излечиться.

Им всё равно на то, что происходит вокруг, сейчас, вчера и что будет завтра, кто и за кем числится и кто кому принадлежит. Всё это ничтожно, словно дунешь и разлетится как мелкая пыль. Но так ли это? Пусть сейчас будет так! Они же имеют право быть счастливыми хотя бы одну ночь. Неужели не заслужили урвать несколько часов и не подвергаться очередным, бесчисленным испытаниям.

Богдан сдался первым, не касаться её — пытка. Разрушил столь трогательную атмосферу сгребая Алексу в охапку, сжимая изо всех сил, намеренно причиняя боль. Обхватил ладонями лицо и чуть не застонал, когда она сама потянулась к губам, приподнимая голову на встречу. Алекса касалась так, будто у них ещё миллион лет впереди и времени на многое хватит. С обожанием, неторопясь, через кожу добиралась до сердца. Но надежд-то давно нету, похоронены обоими и стоит ли теперь терзать себя. Стучалась мысль на задворках. Пусть так, как есть, хоть эта малость. А когда-то он думал это единственное, что надо от дерзкой девчонки. Дурак! Очень много надо, всего и сразу, да только не дано, сожгли мосты каждый со своей стороны, думая только о собственной персоне. Хотя… В последнем не прав.

Бесконечно долгие поцелуи, требовательные касания соскучившихся рук, казалось жизненно необходимо дышать друг другом. Кончиками пальцев Алекса выводит узоры по животу Богдана, устроившись на широкой груди. Глаза совершенно не хотят открываться от его неспешного перебирания волос на затылке. С момента встречи до сих пор безмолвны. Внутренние часы кричат о приближающемся рассвете, значит давно утро.

Алекса выбирается из объятий не без труда, борьба с собой самая тягостная. Встаёт с постели, идёт в душ, под тёплой водой старается взбодриться. Открыть холодную не рискнёт, мозг мигом проснётся, появится рой сжирающих мыслей.

Отложим на потом, пока не время. Вернувшись неспешно надевает бельё, умопомрачительное белое, шитое серебром платье. Богдан опираясь на изголовье наблюдает за ней. Садится к нему на постель, тянется к губам, он пока целует, помогает с застёжкой.

— Поспи, — нетвёрдым голосом начинает она, нежно чмокнув в губы, скользит ладошками по груди. — Уходить будешь, просто отдай ключ на ресепшене. Можно попрошу?

Помедлив отвечает:

— Проси.

Прильнув, крепко прижалась, коснулась мимолётным поцелуем шеи и уткнулась носом туда, где красуются два иероглифа. Зашептала:

— Уйдёшь после меня минимум через час. И никогда никому не рассказывай…

Богдан отрывает её лицо от себя, чтобы видеть глаза, нарочито крепко сжимает.

— Запомни раз и навсегда, говорю в последний. Я не враг тебе и не желаю навредить.

— Спасибо, — шепчет еле слышно.

В груди сдавило, всё по плану, а надежды прямо сейчас умирают. Они маленькие, слабенькие, отроду несколько часов, их так жалко… Аритмия верный спутник рядом с ним, опаляет жаром кожу с ног до головы.

Богдан не знал её такой нежной, настолько милой, женственной, податливой. Крепко прижимается губами к губам несколько раз и встаёт. Не удерживает, слова вымолвить не может, дышится-то с трудом. Несколько шагов и Алекса у двери, оборачивается только чуть приоткрыв, в нерешительности смотрит, окинув его всего взглядом. Стремительно возвращается, впивается поцелуем, сразу же жадно коснувшись языка. Богдану кажется, сердце сейчас остановится. Раньше думал только у девчонок от подобного кружится голова. Рано радоваться, Алекса уже почти выскользнула из рук, успел поймать за пальцы, потянул на себя садясь на встречу, теперь его очередь завладеть ртом. Мало, всего что было мало. Заставляет себя отпустить, в надежде, останется сама. Успела породить новые, на смену убитых, и что он теперь с ними будет делать… Алекса переводит дыхание, бросает последний, быстрый взгляд и исчезает за дверью, прихватив с полу туфли.

Благо нет времени на раздумия, запоздалые терзания, выдохнула, вошла. Стоит тишина, осталось несколько человек вместе с Алисой и Алёной, спят. Поспешно нашла телефон, осмотрела бедлам, махнула рукой. Обуваясь, пишет сообщение Степану:

"Через десять минут готова ехать домой."

Ответ прилетает мгновенно.

"Жду."

Вскинув брови пялится на дисплей. Задуматься бы крепко, да мысли совершенно о другом.

Засунув телефон в сумку, взгляд на себя в зеркало, выходит из номера, уверенно ступая по мягкому ковролину, расправив плечи шагает к лифту. Если до этого были сомнения, то теперь не осталось. Только вперёд и до конца! В ушах слышен шум крови, перед глазами его лицо, пристально смотрит, губы жадно целуют, руки дарят покой и защиту от целого мира. Спасибо, Богдан. Выходит на улицу, резким порывом ветра уносит всё, будто ничего и не было. Привычный чёрный "Мерседес" ожидает. Нырнув в салон, зябко обхватывает плечи, ударил мороз, мгновенно остыла.

— Что ж вы не оделись? — оборачивается Степан.

— Пальто не нашла, — усмехается Алекса, — там такой бедлам. Алёна с Алисой разберутся, как очухаются.

Сама упрямо растягивает губы в улыбке, проглотив ком в горле. Чувствует, как со скоростью света её уносит в новую жизнь. Не будь настолько холодно, открыла бы окно, чтоб ветер трепал волосы и она смогла на мощных потоках расправить крылья, что так этого желают.

* * *

За спиной Богдана закрылась дверь. Пальто перекинуто через руку. Оставив ключи, как и просила Алекса, вышел на улицу, лёгкие отказываются вдыхать морозный воздух. Его сжигаёт изнутри. Уверенными шагами направляется вдоль домов, туда, где верно ожидает покрывшаяся инеем альфа. Решение принято, предложение отца идеальный вариант, тем более зимой. Душа тянется всеми силами к теплу, улетит от холода подальше. На телефоне не принятые звонки от Кристины. Сегодня предстоит тяжёлый разговор. Спасибо, Алекса. Посылает мысленно вдогонку. И будто видит её глаза перед собой, до сих пор чувствует вкус губ.

Глава 24

В дверь тихонько постучали, затем показалось нахмуренное лицо молодого мужчины.

Уимберг приглашающе кивнул головой, отложил телефон, сбросив очередной звонок. Вопросительный взгляд на вошедшего.

— Тут такое дело, Тимура нигде нет, как сквозь землю провалился. Последний раз по звонку сорвался с базы, ничего не сказав, и с тех пор тишина. Пробиваем звонки.

— Последний звонок мой, дальше тишина, глухая.

Парень озадаченно потёр затылок.

— Машина? — отпил из бутылки Уимберг.

— Машина вместе с ним канула в неизвестность. По камерам отследить не удалось.

— Понял, свободен.

Парень мигом юркнул к двери, с глаз долой недовольного Уимберга.

— Подожди, — остановил Андрей, внимательно изучая этикетку от воды. — Место Тимура теперь твоё.

Прибитый новой должностью, молодой человек даже ничего ответить не смог.

— Думаю справишься, полная свобода действий и пожизненная верность. Можешь прямо сегодня приступать.

Как только остался один, откинул голову назад и потёр переносицу. Непроглядная ночь перед глазами, сыро и холодно, а внутри пылает адово пламя, выжигая остатки доверия и веру в людей.

— Тимур Валерьевич, как считаете, что надо делать с предателями?

— Убивать, без раздумий, — ответил мужчина идущий впереди и резко остановился.

Медленно повернулся и сразу же получил удар по лицу, такой силы, что не удержался на ногах. Вставать не торопился, тянул время, переваривал.

— Поднимайся, — скомандовал Уимберг. — Хочу смотреть в лицо, когда буду убивать.

Тимур тяжело поднялся, вытянувшись во весь рост. Страх явно был, Андрей его чувствовал, но прятался где-то глубоко. В темноте с трудом можно было рассмотреть тёмное орудие смерти, направленное в лоб, теперь уже бывшего начальника службы безопасности. Первым пунктом в должностных обязанностях прописана кровью верность.

— Убьёшь меня и никогда не узнаешь имя заказчика, — голос выдавал попытку выторговать жизнь.

Андрей громко усмехнулся.

— Мне не нужно имя заказчика, я хочу чтобы ты никогда и никому его не назвал.

Открывает глаза поднимается на ноги рывком, трогает ли его недавнее событие, теперь уже врятли. С грохотом ставит бутылку на стол, кажется будто выгорел изнутри, пустота ощущается и равнодушие ко всему и всем. Прихватив телефон покидает здание с одной мыслью, должен качественно выспаться.

На выходе, возле дверей сталкивается носом к носу с Алексой. "Ауди" тут же брошенная посреди дороги. Девчонка протягивает молча ключи.

— Добровольно в клетку и даже не поборолась?

— Было бы за что.

— Свобода не стоит того? — Андрей смотрит прямо в глаза.

Алекса пыталась ответить, только нечего было, совершенно. Ещё хотелось спросить, почему игнорит звонки. Андрей усмехнулся, забрал ключи и прошёл мимо, в сторону своего авто. Она развернулась за ним следом, опомнилась, сдержавшись не махнуть рукой и направилась к ожидающему водителю.

— К Нестеровым, — ответила на немой вопрос, защёлкивая ремень.

Сердце так быстро бьётся, что хочется прижать ладонь, успокоить. Будь ты проклят Уимберг, одна фраза и под ноль спокойствие, убеждённую уверенность. Неприятный осадок от пары фраз мучить будет долго, не в первое. Ощущение, что она никому не нужна, кроме Грановского.

В клетку или заботливые руки? За что вы все разбираете на куски, никто не хочет спросить, как будет собирать себя обратно. Свобода, что такое свобода?! Кажется её план провалился, снова, с оглушительным треском. Не долюбила, не отпустила, ноет душа, тоскует. Утёрла украдкой сбежавшую слезу, ей так необходимо поговорить с кем-то, выплеснуть. И тогда должно полегчать. Жизненно необходима Вика, выслушает, поймёт, примет.

А пока доедут до обители решения её проблем, остаётся потихонечку дышать и не разреветься. Неделя тишины, полной, такое же безмолвие, как ночью на девишке в его руках. Чего ждала? Кинется в признания, покаится за ошибки, попросит прощения за боль? Дура! Нельзя верить тому, что чувствуешь, хотя бы словам, и то вполне окажутся обманом. Только поступкам. Глупые терзания, прекрасно понимает Грановского не бросит, даже, если Богдан кинет к ногам весь мир и вырвет собственное сердце. Тогда был шанс, теперь нет. Семь дней назад вероятность теплилась, сейчас теряет слёзы по умершим надеждам.

В доме тихо, на кухне Димка, решила не нарушать уединения и пока не заметил, сбежать. В спину прилетело:

— Долго будешь меня избегать?

Развернулся, смотрит. Делать нечего, вошла, включила чайник.

— Чего один? Где все?

Достала заварник, баночки с чаем, поочередно открывала и нюхала.

— Мама с Алисой послали далеко и надолго, — грустно улыбнулся Нестеров, потирая лицо ладонью. — Там покрепче есть, — указывает глазами на соседний шкафчик.

Алекса встрепенулась, понимая о чём говорит.

— Не надо мне покрепче, чаю хочу, продрогла.

После встречи с Андреем до сих пор знобит. Засыпала заварку, залила кипятком. Развернулась к Димке, а хотелось наоборот спрятаться от этих проницательных глаз.

— Наверное по магазинам таскаются, — попыталась перевести тему на менее волнительную.

Сейчас любая для неё трагедия. Свадьба, будущее, Богдан, Грановский.

— Судя по твоему лицу, ещё как надо покрепче, — криво улыбнулся Димка.

Не ответила, врать не хотелось, как и признаваться, тем более ему.

— Богдан расстался с Кристиной, уже неделю как разъехались.

Отвернулась поражённая, сердце понеслось с удвоенной силой. Достала посуду, принялась разливать чай, в холодильнике обнаружила пироженные. Борется с дрожанием пальцев, подаёт Димке кружку, сесть напротив не решается, так и остаётся стоять.

— Ты имеешь к этому какое-то отношение?

— Нет, конечно, — делает глоток, обжигает язык.

— Даже врать разучилась.

— Если ты забыл, через три дня…

— Вот именно, так какого чёрта через три дня выходишь замуж! — вскочил на ноги, кричит.

Испуганно распахнула глаза, дар речи, в который раз за день, испарился. Поставила кружку, сложила руки на груди. Димка свирепо смотрит, окончательно выбивая почву из-под ног.

— Мне жалко вас до такой степени, что хоть реви как ребёнок. Алекса, ты слышишь меня?

Она моргнула, притормозив дыхание, слёзы набежали, сдерживаться больше нет сил.

— Он молчит, ты молчишь.

Тепло пробежалось по сердцу, не рассказал. Вот пусть молчит, всегда.

— Наверное потому, что сказать нечего. Конец, точка, Дим, давно всё, — сама удивлена, голос не дрожит.

— Я вижу, — тяжело опустился на стул, потирая нервно лицо.

Смахнула тыльной стороной ладони сбежавшие по щекам капли. Хватит ныть, это нервы, просто нервы. Так у всех накануне свадьбы. Взялась за горячий чай, медленно выдохнула.

— Мне кажется, как узнала, что брат, любить перестала.

Она внимательно его осмотрела. Не нарочно, само собой так выходит.

— Может и так. Слишком много всего, у меня несварение. Прекрасно понимаю, хочешь поговорить, пока не стоит, Дим, я не хочу.

— Замечательно, — с чувством выдал Димка.

Звонок вырывает из атмосферы уныния. На дисплее Грановский. Без раздумий отвечает, мгновенно сгребая волю в кулак.

— Отпустил водителя, сам заберу, соскучился очень.

— И я, готова выезжать.

— Скоро буду.

Димка сверлит гневным взглядом, отодвигает от себя кружку и просто молча отворачивается.

— Дим, у тебя что-то случилось?

В ответ тишина. Замер каменной, ледяной глыбой. Пересилив себя, Алекса подошла и обняла Нестерова со спины, положив голову на плечо.

— Так же я тебя люблю, ни больше, ни меньше. Всё будет хорошо, не переживай. Сейчас по-другому, не как тогда. Ты счастлив с Алисой, а я с Грановским. Помню как ревели, ты по Алиске, я по… Уже не важно. Теперь ни к чему слёзы, печали, жизнь наладилась, — сжала его крепче и отпустила.

Торопливо взялась за остывающий напиток, через силу засунула в себя пирожное, за день ничего не съела, надо.

— Нестеров, ты стал размазнёй, — криво улыбнулась, стараясь разрядить обстановку.

— Ты тоже, Никольская, до противного, — поморщился.

Любой начатый разговор не клеился, Нестеров младший отказывается вести светские беседы о погоде и работе, шутки игнорирует, больше молчит и смотрит задумчиво. Только пиликнуло сообщение, Алекса мигом собралась, не читая. Нет обходимости, чувствует кто его отправил, сердце несётся безумно. Забыв попрощаться вылетает вон, сбегая от тяжёлого взгляда и навстречу любимому. Грановский ожидает возле машины, с обоюдной скоростью тянутся к губам. Оторвавшись от самых вкусного рта, он приподнимает лицо повыше за подбородок.

— Плакала?

Алекса через силу улыбается, слёзы проклятущие снова набегают.

— Чуть-чуть, — признаётся, смысла нет выкручиваться.

Усаживает её в тепло салона, спешит занять место рядом и сразу отъезжает. Не требует, знает, сама ответит на незаданный вопрос.

Алекса тянется, касается волос, проводит пальцем по щеке, привлекая внимание. Нереально скучала весь день, плакала по умершим надеждам и одновременно страдала от ненормальной зависимости. Вместе стараются проводить каждую свободную секунду, целовать при каждой возможности, смотреть в глаза и говорить люблю тебя.

— Не забивай себе мозг, с Димкой разговаривали, вроде того. Переживает, что меньше общаться стали, после того как я узнала.

— Высказались?

— Нет, мне пока нечего сказать, кроме как обругать Артемьева. И тут он влез. Везде и всюду.

— Думаю, ты должна пригласить его, он не папа мечты, но старается, вполне искренне. Иной раз судьба злодейка издевается, так, что не во всём виноват. Позвони, пригласи.

Ещё как вымудряется, подумалось зло. Из кожи вон лезет, а делает всё хуже и хуже. Если бы не сунулся в отношения с… Оборвала мысль, тяжёлый удар в груди, кислороду не хватает. Чему быть, того не миновать, не судьба значит. Отпусти, ты меня душишь, ломаешь, толкаешь на преступления против самой себя. Взмолилась мысленно Алекса, обращаясь к чёрным глазам, преследующим весь день. Грановский ухватил за ладошку, крепко переплетая пальцы. Тёплый взгляд полный обожания, говорит: я рядом, я с тобой.

Размазня до противного, именно так. Всех простила, грехи отпустила, никому не хамит и кулаком не грозит, притворяется или изменилась до неузнаваемости. Плевать. С Грановским может позволить себе быть слабой, в обиду не даст, теперь она не одна, нужная, необходимая как воздух, любимая до безумия.

* * *

Странное ощущение, как перед пропастью, на самом краю. Ветер треплет волосы, хлестая по щекам. Прыгай, Алекса! Ты заслужила быть счастливой, любимой, обожаемой девочкой. Чего ты медлишь? Шагай!

Попятилась от окна, наступила на край платье, туфли не обула, подол волочится. Обернулась, вот и они, белые с открытым носом, пятнадцать сантиметров каблук. Тяжело сглотнула, снова взгляд на бесконечное небо, тучи серые клубятся, приближаются, ресницы задрожали, быстро заморгала. Ты же знаешь, где меня искать? Отвернулась к зеркалу, облегающий силуэт, сама выбирала, без подсказок и советов. Волосы распущены, убраны на одну сторону крупными локонами. Надежда дохнет последней, и вот именно сейчас она загнулась, та самая крохотная, мерзкая надежда. Приподняла нежнейшее кружево наряда, сунула ступни в удобную колодку. Мгновенно платье стало идеально по длине. Уверенно прошла до двери и замерла взявшись за ручку.

Алекса, ты давно уже прыгнула в пучину новой жизни, просто сейчас попрощайся с прошлым, перешагни и вперёд. Отняла резко пальцы, а хочет ли избавиться от него навсегда? Никогда, ничего ради меня… Ради нас… Перед глазами, как Богдан несётся ей навстречу, торопится. Ему плевать на всех, желает только одного, забрать себе и бежать и бежать, вместе, крепко взявшись за руки. Прикрывает глаза, такого никогда не было и не будет. Нашла время мечтать, дура! Грановский не предаст, он всё бросил к ногам и обязательно остановил бы. А надо ли?

Закрыла окно и распахнула дверь, на выдохе перешагнула невидимую преграду. Вика, рыжая бестия, это всё она придумала. Раздельные ночёвки, одевание вдали друг от друга. Дала время для размышлений, помогла поселиться сомнениям. У них же настоящая регистрация, не то что у остальных, опаздывать нельзя. Пусть и уплачена круглая сумма, ждать всё равно никто не станет, а ещё ехать не меньше сорока минут. Алекса пытается себя вразумить, время бежит, не догонишь. Водитель и тот нанятый, опять же со стороны, возможно с тайными помыслами. Пока шагала к лестнице, даже хохотнула. Ох, Вика! Что-то ты намудрила, перебор. С ухмылкой на губах спустилась по ступенькам. Остаётся надеяться не вывезут в неизвестном направлении, Грановского удар хватит.

Душу выворачивает наизнанку неведомая сила, сердце болит, дышать тяжело. Прикрывает глаза на мгновение. Запереть дом, накинуть пальто, взять телефон, выдохнуть. Нахмурившись посмотрела в сторону кухни. Дикие мысли посещают, Алекса стоп, никакого алкоголя до регистрации. Коньяк в шкафчике манит и сулит расслабление. Нервно хохотнула, представив удивление гостей и жениха, когда невеста прикатит под шафе. Тихонечко, медленно выдохнула, телефон поставленный на вибрацию бьёт по нервам, жужжит на столе, не умолкая. Соберись размазня, нутро стонет жалобно, совсем нехорошо. Что с ней происходит, попятилась и села на диван. Грудь вздымается, дышится с трудом. Прижала ладонь к сердцу. Сейчас грохнется в обморок и позвать некого. Пару минут, выдохнуть попытаться, успокоить расшалившийся организм, да и буйную фантазию.

* * *

Пятница всегда безумный день, движение перегружено, свернул в первый подвернувшийся двор. "Брера" влетела на свободное парковочное место, хищно мигнула фарами и затихла. Хозяин быстрыми шагами направился в сторону намеченной цели. Именно так Алекса всегда и поступала, шла, бежала, если не может доехать. Нет ничего проще, только, если бы не время убегающее. Вика! Она намеренно расписывала при нём, как всё будет. Буквально кожей чувствовал взгляд на себе и хитрую улыбку. А Димка снова взялся вправлять мозги, словно сговорились, толкали к действиям. Ночь в агонии, без сна, раненым зверем метался и много думал. Должен попробовать, оно того стоит. Пусть сумасшествие, заигрались далеко уходя от сценария, написанного, словно с издёвкой. Сердце торопится, адреналин бежит по венам, распаляя зажатые волей желания.

Господи, что он делает? Что ей скажет? Может уже уехала… Кинулся бежать, казалось, будто слышит её шумное дыхание, тяжело бьющееся сердце, печальные, прекрасные глаза, как наяву. Алекса ждёт, тянет время. Холодный, сырой воздух режет лёгкие, пахнет дождём, она так любит дождь. Несётся по улицам так быстро, как только может. Что ей скажет? Ничего! Просто взвалит на плечо, вытащит неодетую на холод, донесёт пешком до машины и увезёт в такую глушь, где никто не найдёт. По крайней мере нескоро. И будь что будет.

Перебегает на красный, секунды терять нельзя в ожидании нужного сигнала. Алекса, дождись, дай шанс… Не приходилось к дому Нестеровых добираться на своих двоих. Всегда бывает что-то впервые и в этот день будет многое. Снова сломала, дал слово ни с места, ни одного звука о ней, и сейчас чокнутый летит через пол города, только бы успеть перехватить суку, что взломала его мозг, ту, что разодрала изнутри в кровь.

Обгоняет подросток на велосипеде, визг тормозов, Богдан успевает подставить руки, влетает в чёрную иномарку, ладони обжигает болью, от удара воздух вылетает из лёгких. Обречён…

* * *

Погода невероятная для ноября, морозы второй день как отступили. Воздух ощутимо ледяной, но им хочется дышать. Напоминает раннюю весну, небо нескромно намекает на осадки. Не в этот раз, испортишь праздник, впервые прогоняет дождь, обращаясь к высшим силам. У ворот обернулась на дорогу, уходящую вдаль и села в ожидающую машину. Чего тянет, на что надеется, глупость несусветная. Ты же знаешь, где меня искать, только зачем тебе это, Богдан. Прикрыла глаза на мгновенье и раскинув руки в стороны шагнула навстречу неизбежному. Полёта не ощутила, подняла веки, лишь водитель скорость набирает, торопится, уносит в сторону того, кто ждёт, всем сердцем любит. Дикое желание обернуться выворачивает внутренности, в последний раз. Держится, хватит детских фантазий. Богдан никогда за ней не побежит. Найдёт вместо этого тысячу девок для своей постели, но за ней не побежит. Придумала тысячу… Просто Вика хотела чтобы было красиво, запомнилось, будоражило. Так и есть, только не тем, чем должно пробирает. Ночь в разлуке, да ещё накануне регистрации, когда оба нервничают. После двенадцати проговорили долго ни о чём, просто, чтобы слышать голос друг друга. Судорожный вздох вырывается сам по себе. Искренне же. Нет ни капли лжи, любит, честно любит и не готова расстаться. Хорошие мыслишки о расставании за час до регистрации брака. Но несмотря на это всё, сейчас бы бежала, с дьяволом, что тянет душу в пропасть, тёмную и пустую.

Грусть не уходит, сожаление, о чём только, о ком плачет? Проморгала, тихо выдохнула, получилось. Полегчало. Улыбнулась и расслабленно откинулась. Телефон снова дребезжит в сумке, намеренно игнорирует. Возникло желание выкинуть в окно, всё же не стоит, сбежать в планах не было, намерена идти до конца, да и везут вроде в нужном направлении.

У дома Грановского встречает сам, подаёт нетерпеливо руку. Глазами жадно осматривает, нервный.

— Алекса, — выдыхает, — ты почему трубку не берёшь.

Она не отвечает, чувствует с какой силой сжимает замёрзшие пальцы.

— Думал сбегу, — улыбается, скосив глаза на Вику.

Та смотрит долго, пристально, чего-то ищет. Видимо гадает, удалась ли задумка.

— Ты то можешь, — усмехается Грановский.

Тянется к губам, Алекса перехватывает, прикрыв ему рот ладошкой.

— Мы ещё не женаты! Рано есть помаду.

Грановский вымученно улыбается, угрожающе сузив глаза. Обещает наказание. Она довольно улыбается, вот ты то как раз ничем не напугаешь.

Бестия отмирает и принимается командовать парадом, отбирает Алексу у жениха. Пальцы влюблённых с трудом расцепляются. Рыжая строго отдаёт указания кому и куда бежать, сама утаскивает невесту в дом. Причитает на растрепанные волосы, придирается к украшениям, что забыла надеть. Куда там, не до них было.

Как только буквально на минутку остаются одни, Алекса говорит:

— Твой план не удался, он не пришёл, — используя самый высокомерный тон, на который только способна.

Виктория ахнула от неожиданности и замерла на месте, лицо побледнело, плечи заметно опустились. Не ожидала, что её раскроют так запросто. Вздохнула не таясь, взяла себя в руки, продолжила причитать, расточая явное недовольство. Шанс мизерный, но был. К тому же строптивая девчонка могла взбрыкнуть и отказать брюнету. Не почувствовал подаренную возможность, сдался трусливо, буйствовала зачинщица похищения. План, казалось продуманный до мелочей, разлетелся вдрызг о глупое упрямство и гордость.

Две капли упало и стихия отступила не тронув украшение из живых цветов, ветер еле заметно шевелил объёмную зелень на арке. Буря миновала, торжество задуманное на свежем воздухе спасено. Алекса понафантазировала так, будто на дворе лето, теперь гости сетовали на неугомонную натуру, желающую поиздеваться. Ноябрь, а она облачённая в невесомое кружево, с прозрачным рукавом, шагает так, словно для неё пятнадцать градусов это палящее солнце, высоко подняв голову и расправив плечи. Не каждый готов повторить подобное и практически все кутаются в тёплую верхнюю одежду. В прошлом расставила точки, ни одной запятой, навела мосты по-взрослому, под руку ведёт Артемьев, скрывая за маской непроницаемости трепет.

Виктория хмуро наблюдает, как Грановский встречает будущую жену, протягивает ей навстречу обе руки, улыбаются, смотрят только друг на друга, им плевать на присутствующих. Нетерпеливо, одновременно говорят да со смехом, работник загса удивлённо вскидывает брови, речь только начата, а уже в процессе обмен кольцами, долгий поцелуй. У них свои законы, плевать как должно быть и как надо. Церемония прошла без лишнего пафоса и ненужных слов, заняла буквально пару минут. Фотограф и то дольше строит под свои шаблоны.

— Вик, что за выражение лица? — на ухо шепнул муж.

Она вздрогнула и не ответив отмахнулась. Росписи в последнюю очередь, клятвы верности для красоты обряда пропустили, разочарованно прикрывает глаза. Кадром на повторе в памяти каждая секунда, изуродовали от души. Ловит глаза сына, ухмыляется, его задумка полностью, куда ж ты сунулся тягаться с такой оторвой.

Поздравления, шампанское, смех гостей. Алекса практически залпом осушает бокал и смотрит прямо на неё, долгим, тяжёлым взглядом. Запомнила, отомстит, как подвернётся случай, так протащить по эмоциям безнаказанным не останется. Попробовать всё равно стоило.

Грановский не выпускает из рук молодую жену и кажется грезит избавиться от гостей, заполонивших дом. Вика усмехается и вздыхает тут же. Да будет так, раз суждено, изначально это был лучший вариант по всем показателям.

Столько сил, нервов и мучений, умолчим о суммах, а всё пролетело как одно мгновение. Раз и готово, остальное лишнее. Алекса не хотела никаких ресторанов, лёгкую вечеринку в приятной компании близких и родных. Артемьев, скупо улыбается и частенько задумчиво поглядывает на дочь, между бровей залегла глубокая складка. Ответив на звонок, несёт ей телефон. Алекса удивлённо принимает, сунув бокал мужу.

— Поздравляю, — сухо звучит в трубке.

— Уимберг, мог бы и лично явиться.

— Знаешь же, не мог. Подарок с меня, при встрече.

— Ну, спасибо.

— Может плевать на всё, рванём к океану? — вдруг спросил мягко Андрей.

По плечам побежали мурашки от подобного тона.

— Муж наврятли отпустит с тобой.

— Да, наврятли. А жаль, — сбросил.

Брови девчонки взлетели на лоб. И что это было, шутит, али нет? Поздравил называется. На душе тревога, сердце быстро бьётся, затрудняя дыхание. Грановский, по глазам видно, пытается влезть к ней в голову.

— Всё хорошо, просто поздравил, — пытается развеять тревоги, теперь уже мужа.

Отбирает бокал и залпом осушает, Грановский не успевает перехватить.

— Алекса, ты мне…

— Не напьюсь, только, если слегка, напоследок. Дальше, я обещаю, буду примерной женой, — выдыхает.

— Посмотрим, — прячет улыбку. — У тебя тридцать дней на смену фамилии.

— О-о, боже, ещё гости не разошлись, а он уже пилит меня.

Обняла за талию, прижалась крепко к груди, прикрыв глаза вздохнула. Не успел сжать в ответ, встрепенулась, посмотрела на зажатый в руке букет, чего таскает, надоел. Маленький, из нежнейших, белых фрезий, он должен быть подарен следующей приговорённой. Слова не обронив, уверенным шагом направилась к подруге, не доходя загорланила.

— Алёна!

Вздрогнула разворачиваясь, глаза перепуганные, с вопросом: что я натворила.

Алекса подошла ближе и сунула в руки со словами:

— Забирай, ты следующая.

Илья нервно хохотнул и отпил из стакана. Раздались скромные аплодисменты, подхватили и остальные, превращая в оглушительным шум.

— Готовься переросток, — сказала Алекса с усмешкой.

* * *

Сердце надрывно стучит, руки дрожат. Богдан сидит в коридоре детской травматологии, откинув голову смотрит в потрескавшийся потолок. Выбора не было, его видимо изначально не было. Сколько раз можно долбать тебя придурок по башке? Не твоя она! Не твоя. Но зато так много понял, осознал свои тупые ошибки. Правда поздно уже, но уж лучше поздно, чем никогда. Напротив сидит Уимберг и смотрит на него. Такой ледяной взгляд сложно не ощущать. Тот кто уже однажды способствовал их расставанию, дважды! Да кто его знает на самом деле кто. Он, она, они все. Судьба злодейка издевается, это ж надо было так влететь. Попытка обречена была на провал изначально, так и долбит мысль по мозгам.

Ну не мог он бросить на дороге ребёнка. Не мог, убеждал себя. Благодаря оперативности и вовремя оказанной первой помощи, у пацана больше шансов не остаться инвалидом, да и вообще выжить. Опустил взгляд с обшарпанного потолка и уставился на Уимберга, тот действительно его гипнотизирует. Про себя усмехнулся. Судьба гадкая злодейка. Захотелось взвыть вслух. Всё он слышал, поздравлял её и видимо под стебать не забыл, предложил сгонять к океану. Зашибись, кровь бурлит, руки чешутся кинуться на мужчину напротив. Не за океан, далеко не за это, а всего лишь за то, что вот так просто может ей позвонить и поболтать.

— К ней бежал? — вдруг заговорил Андрей.

Богдан даже вздрогнул, опалило жаром изнутри.

— Какое тебе дело, куда и зачем я бежал.

Уимберг пакостливо усмехнулся.

— Если бы не пацан, я мог бы подкинуть.

Богдан с минуту пристально смотрел в глаза. Чего он добивается? Чего хочет? Нового мордобоя? Сидит, издевается. А как по ранам-то проходится.

— А мог бы и переехать, — добавил зловеще Уимберг. — Вылетели на красный.

Богдан сдержал вздох, опустил голову, обхватывая ладонями, запустил пальцы в волосы, да так и остался сидеть.

Уимберг продолжал разглядывать Богдана с сожалением. Дурацкая мысль мелькнула, объединиться с этим балбесом, что проворонил девчонку и отбить её у Грановского. Широко улыбнулся. Знатная битва была бы. А не хватает ему сейчас именно этого, бойни, в кровь и мясо, по-острию шагать и смерти не бояться. Он даже готов выслать Алексу и этого напротив к океану, а самому заняться Грановским. Ничем ему не мешает заключённый брак, вроде как, да только Грановский единственный достойный соперник, а Алекса единственное, из-за чего, даже кого, они могут сойтись в поединке.

Продолжение следует…

Оглавление

Эксперимент Не Удался

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24