История разбитых сердец [Estrella Rose] (fb2) читать онлайн

Estrella Rose История разбитых сердец

Глава 1

Ракель Кэмерон — молодая красивая девушка высокого роста, обладающая длинными каштановыми волосами и пронзительными серыми глазами. Она уже несколько месяцев встречается с мужчиной по имени Терренс МакКлайф, которого все хорошо знали как популярного в нулевые года актера. Девушка с первого взгляда влюбилась в него и почувствовала то, что ей не давал ни один другой мужчина. Хотя они почти сразу же не поладили между собой, хотя и боролись с тем притяжением, которому было просто невозможно сопротивляться. В конце концов после одной из своих ссор мужчина и девушка все-таки признались друг другу в своих чувствах. Признаться в том, что даже если их отношения казались им чем-то безумным, им все равно нравились те чувства, которые зарождались где-то в глубине сердца.

На данный момент они вместе живут в большом и красивом особняке, который он купил, когда они начали встречаться. У них двоих по-прежнему много работы, которая требует много сил и терпения: бесконечные съемки, многочасовые интервью и встречи с важными людьми. А еще им обоим надо посещать различные премьеры фильмов и любые важные публичные мероприятия, на которые их приглашают. Но сегодня у Ракель впервые за долгое время появился выходной день, и она решила провести его у себя дома, несмотря на то, что Терренса дома нет. У него-то уж точно сейчас нет ни минуты свободного времени. Ведь недавно Терренс твердо решил продемонстрировать всему миру свой музыкальный талант и записать хотя бы несколько песен. А если повезет, то и полноценный альбом.

Но пока что он находится в поисках людей, которые могут помочь ему осуществить свою мечту, ходит на различные прослушивания и посылает какой-то материал всем возможным музыкальным студиям. Из-за этого у него практически нет свободного времени, которое мужчина мог бы уделить своей любимой девушке. Тем более, что помимо этого у него есть еще много других дел, которые связаны уже с его актерской карьерой. Терренс делает все, чтобы продолжать оставаться на виду, и хочет верить, что однажды ему все-таки удастся заполучить какую-нибудь грандиозную роль, которая затмила бы ту, что сделала его известным несколько лет назад.

Пока на кухне работают три служанки, которые также присматривают и за всем домом, Ракель находится в своей комнате и разбирает какие-то вещи, что сейчас лежат на ее большой двуспальной кровати с мягким, недавно поменянным постельным бельем. Перебирая свои многочисленные вещи, Ракель вскоре находит свой дневник, который вела до начала своего романа с Терренсом. В нем она еще с ранних лет писала о своих мыслях, чувствах и переживаниях. В какой-то степени ей было легче пережить все то, что с ней когда-то происходило, когда она изливала душу на бумагу. Присев на кровать, Ракель раскрывает его первую страницу и начинает перечитывать все, что там написано. С тех пор как она начала встречаться с Терренсом и переехала в его дом, Ракель перестала вести дневник и сохранила его на память, спрятав от лишних глаз куда подальше.

А спустя некоторое время девушка слышит неожиданный звонок в дверь, раздавшийся на первом этаже. Ракель так и не успела убрать все свои вещи, которая она неторопливо рассматривала все это время. Поэтому она оставляет все как есть, резко выдыхает, встает с кровати, выходит из комнаты и направляется вниз, чтобы открыть дверь незваному гостю. Спустившись вниз, девушка довольно быстро открывает дверь. И неожиданно для себя она видит на пороге своего дома Наталию, эффектную голубоглазую блондинку высокого роста.

— Наталия? — удивленно произносит Ракель. — Не могу поверить!

— Привет, Ракель, — скромно улыбается Наталия. — Давно не виделись.

— О боже мой, я так скучала по тебе.

— Я тоже, дорогая. — Наталия с радостным возгласом заключает Ракель в дружеские объятия, а через несколько секунд девушки отстраняются.

— Давай заходи в дом! — восклицает Ракель. — Не стесняйся.

Как только Наталия пересекает порог дома, Ракель быстро закрывает за ней дверь, подходит к своей подруге и берет ее за руки.

— Господи, а я только что думала о тебе и задавалась вопросом, что же с тобой случилось, — признается Ракель.

— Ну вижу, что сила мыслей все-таки имеет силу, — шутливо отмечает Наталия.

— Эй, ты куда так внезапно пропала? Где ты была все это время? Почему не давала знать о себе? Я ничего не знала о тебе! Мы ведь не общались несколько месяцев! Последний раз виделись очень давно, а потом ты внезапно пропала!

— У меня есть на то причина… — скромно отвечает Наталия.

Через пару секунд Ракель бросает взгляд на волосы Наталии и замечает, что они немного изменились с того раза, когда она видела ее в последний раз. У девушки появилось несколько темных прядей, которые отлично сочетаются с ее длинными золотистыми волосами, которым завидовали многие девочки, поскольку они всегда были очень красивыми и густыми.

— Эй, а ты разве покрасила свои волосы? — интересуется Ракель. — Ты что-то с ними сделала?

— Ну да, я решила что-то поменять в себе… — задумчиво признается Наталия и заправляет прядь волос за ухо. — Вот и сделала некоторые пряди более темными…

— Здорово. — Ракель бросает легкую улыбку. — Тебе идет. Ты отлично выглядишь.

— Спасибо, подруга. — Наталия задумывается на пару секунд, прикусив губу. — Кстати, Ракель, ты прости меня за то, что я не сообщила тебе о своем отъезде и не связывалась с тобой все эти месяцы. Я правда хотела, но у меня не было времени.

— А с чем был связан твой внезапный отъезд? — интересуется Ракель.

— Понимаешь… Дело в том, что в Мехико живет моя бабушка Адриана по маминой линии… Ты помнишь ее?

— Да, конечно, помню.

— Так вот, несколько месяцев назад мы узнали, что у нее появились проблемы со здоровьем.

— У твоей бабушки? — переспрашивает Ракель. — Господи… Неужели миссис Ласкано заболела? Но что с ней случилось? Неужели что-то серьезное?

— Это настолько серьезно, что мы с родителями срочно уехали туда и были рядом с ней все это время.

— И чем же она больна?

— Как оказалось, у нее обнаружили очень тяжелое заболевание — рак крови…

— Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Рак? Рак крови? О, боже мой…

— Нам пришлось потратить несколько месяцев на то, чтобы хоть немного поправить ее здоровье… Мы потратили немало денег на то, чтобы оплатить лечение, операции, реабилитацию… И всякое такое.

Наталия крепко сжимает пальцы рук, изо всех сил стараясь не расплакаться и держать себя в руках, как бы сложно это ни было. А Ракель с грустью во взгляде смотрит на подругу и приобнимает ее за плечи, когда та замолкает.

— Я не знала об этом, Наталия… — тихо произносит Ракель. — Мне очень жаль… Это и правда очень ужасная болезнь!

— От которой не каждый может вылечиться, — добавляет Наталия.

— А как она сейчас? Твоей бабушке уже лучше?

— Нет, к сожалению, — тихо отвечает Наталия и тяжело вздыхает. — Мы с папой недавно вернулись в Нью-Йорк, а мама осталась в Мехико. У отца здесь есть важные дела, а я захотела навестить тебя, Анну и Терренса… Так что я попросила отца взять меня с собой, и мы улетели из Мехико вдвоем. Но возможно, что через несколько дней я снова поеду туда, ведь мы с папой не хотим надолго оставлять маму одну. Ей и бабушке нужна вся наша поддержка, и мама не сможет справиться со всем одна.

— Мне очень жаль, — с грустью во взгляде произносит Ракель. — Очень жаль…

Через несколько мгновений Ракель понимает, что уже долго держит подругу Наталию на пороге дома.

— Ой, что мы стоим здесь, — бросая взгляд в разные стороны, неуверенно говорит Ракель. — Боже, вот я дура! Пошли скорее в гостиную. Присядем и обо всем поговорим.

— Конечно, — с легкой улыбкой говорит Наталия. — Я все тебе расскажу.

— Пошли за мной.

Наталия медленным шагом следует за Ракель и направляется с ней в гостиную, по дороге с интересом осматриваясь вокруг. Девушка еще толком не видела дом внутри, и поэтому сейчас она искренне восхищается его красотой. А дом, по ее мнению, действительно просто шикарный и довольно просторный и светлый. Многие люди могли бы мечтать о жизни в таком шикарном особняке, в котором еще и работает прислуга.

— Красивый у тебя дом, — отмечает Наталия. — Вижу, ты неплохо устроилась.

— Да, он и правда очень красивый, — дружелюбно отвечает Ракель в тот момент, когда она и Наталия уже оказываются в гостиной. — Хотя мне здесь очень нравится. Я уже привыкла к нему и считаю его своим домом.

Ракель присаживается на диван в гостиной и предлагает Наталии присесть рядом с ней, слегка похлопав по месту рядом с ней.

— Эй, а когда ты планируешь покинуть страну? — интересуется Ракель. — Я хочу знать, когда ты снова уедешь, чтобы потом не гадать, куда же подевалась моя подружка.

— Пока что не знаю, все зависит от папы, — спокойно отвечает Наталия. — Если у него на работе все будет хорошо, то уже через несколько дней мне придется уехать. Мне не хочется отсюда уезжать, но я должна. Бабушке нужна моя поддержка, а родителям будет лучше, если я окажу им помощь и сделаю все, что в моих силах.

— Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, но если нужно, то надо ехать, — с грустью во взгляде отвечает Ракель.

— Я должна показывать, что на самом деле люблю бабулю, а не болтаю языком. И считаю, что обязана быть рядом с ней.

— Ты надолго уедешь? — интересуется Ракель.

— Скорее всего, — тихо отвечает Наталия и опускает грустный взгляд в пол. — Неизвестно, когда бабушка поправится, ведь болезнь слишком тяжелая. Можно сказать, что не каждому удается излечиться от нее. Мы с родителями молимся за то, чтобы она выжила, но врачи говорят, что шансов не так много.

Несмотря на огромное желание расплакаться, Наталия изо всех сил держит себя в руках и пытается улыбаться из-за нежелания слишком сильно нагружать Ракель своими проблемами.

— Я все понимаю, подруга, — с грустью во взгляде мягко произносит Ракель. — Пожалуйста, сообщи мне, если ты решишь уехать. И больше не пропадай. Я ведь скучаю и волнуюсь, когда не могу до тебя достучаться.

— Конечно, на этот раз я буду часто тебе писать, обещаю, — тихо шмыгнув носом, обещает Наталия.

— Ах, Наталия… — Ракель по-дружески обнимает Наталию, которая тут же утыкается носом в плечо своей подруги и тихонько плачет. Однако через какое-то время блондинка успокаивается и сама отстраняется от подруги, быстро прочистив горло и заправив прядь волос за ухо.

— Ладно, давай не будем о плохом… — спокойно предлагает Наталия. — Что я все о себе, да о себе говорю… Лучше ты расскажи мне о том, как у тебя дела.

Наталия складывает руки перед собой.

— Я хочу знать обо всем, что у тебя произошло за это время, — с интересом добавляет Наталия.

— У меня все хорошо, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Я всем довольна и ни на что не жалуюсь. Да и просто не на что, ведь моя жизнь прекрасна, как никогда.

— Ах, подружка, я так рада за тебя! — с искренней улыбкой восклицает Наталия. — А что насчет твой карьеры модели? Я слышала, что у тебя огромное количество съемок.

— Верно, — с легкой улыбкой отвечает Ракель.

— А сегодня ты ничем не занята, я так понимаю.

— Да, сегодня у меня выходной, и я решила остаться дома и расслабиться. — Ракель с тихим вздохом берет в руки подушку с дивана и прижимает ее к себе. — И если честно, я даже рада, что сегодня мне не надо никуда идти. А то мне хочется немного побыть дома и полежать на кровати с книжкой в руках.

Наталия получше присматривается к Ракель и невольно задается себе вопросом, а все ли в порядке с ее подругой. Ведь та выглядит довольно измотанной и уставшей, хотя девушка вряд ли это признает и будет упорно стоять на своем. Зная то, какая она упрямая, и то, что Ракель всегда делает все так, как ей хочется.

— Слушай, Ракель, а ты не думала о небольшом отдыхе? — спрашивает Наталия. — Ты слишком много работала все это время и многого добилась! Думаю, сейчас ты могла бы купить билет на какие-нибудь Сейшельские острова и понежиться под лучами палящего солнца пару недель. Это же так круто!

— Пока нет, я не думала об этом, — уверенно отвечает Ракель. — Да сейчас и не самое лучшее время, ведь моя карьера вот-вот пошла в гору, и я получаю предложение за предложением… Сейчас я не хочу бросать это дело, поскольку мне хочется добиться еще большего. Только тогда я смогу сказать себе, что наконец-то могу подумать об отдыхе.

— Мне кажется, тебе не следует так много работать. Я прекрасно понимаю, что тебе нравится работать, и ты счастлива от того, что у тебя головокружительная карьера. Но помни, работа на протяжении такого огромного количества времени, сколько работаешь ты, может плохо сказаться на твоем здоровье. Ты полтора года работала, не покладая рук! Я считаю, что ты добилась столько, сколько не добивались многие известные модели за несколько лет своей работы.

— Я не думала об этом и пока что не хочу! — слабо качает головой Ракель. — Ведь мне очень нравится то, что я делаю. Моя работа очень интересная, и я безумно счастлива быть той, кем являюсь сейчас.

— Ладно, поступай как знаешь, — задумчиво отвечает Наталия. — Хотя не забывай, пожалуйста, о себе. Не перетрудись.

— Хорошо, милая, не перетружусь.

Наталия замолкает на пару секунд и заправляет прядь волос, которая мешается на ее лице, за ухо.

— А в личной жизни у тебя тоже все хорошо? — интересуется Наталия. — Как тебе живется с тем неотразимым красавчиком, за кого девчонки готовы буквально разорвать друг друга?

— Да, все отлично, — спокойно отвечает Ракель и широко улыбается во все свои тридцать два зуба, однако смотря на Наталию с какой-то грустью во взгляде. — У нас с Терренсом все просто замечательно. Он — потрясающий человек, которого я просто обожаю. И я нисколько не жалею о том, что решила выбрать именно его.

— Я рада за вас обоих, — с искренней улыбкой произносит Наталия. — Терренс — действительно удивительный человек! Я рада, что именно он стал твоим возлюбленным.

— Да, мы очень счастливы… — Ракель на секунду бросает взгляд в сторону и как-то нервно сглатывает. — Очень счастливы…

— Кстати, а где он сейчас? — быстро осмотревшись вокруг, спрашивает Наталия. — Я тоже давно его не видела… И соскучилась по нему…

— Сейчас у него очень много дел, — задумчиво отвечает Ракель. — Хочет использовать свой новый талант.

— Новый талант?

— Да! Помнишь, как я говорила тебе, что Терренс сыграл для меня на гитаре в тот день, когда привез сюда, чтобы показать дом, который он купил?

Наталия с легкой улыбкой на лице уверенно кивает.

— Так вот, после того, как Терренс сыграл для меня ту песню, я сказала ему о том, что у него необыкновенный музыкальный талант, — рассказывает Ракель. — Ну а еще я предложила ему записать альбом, и после этого он задумался над этим. А после того, как мы съехались, Терренс всерьез загорелся этой идеей и решил попробовать записать хотя бы пару песен. Сейчас он ищет себе продюсера, а также ходит на различные прослушивания. Ищет кого-то, кто заинтересуется им и захочет предложить работу.

— Здорово! — восклицает Наталия. — Я никогда не слышала как он поет и играет на гитаре. Но я не сомневаюсь в твоих словах в том, что он играет отлично. Да и вообще, Терренс МакКлайф всегда говорит, что у него все получается просто великолепно.

— Да… — скромно улыбается Ракель, сидя с поджатыми под себя ногами и обнимая подушку, которую она не выпускает из рук. — Если бы ты слышала его, тебе бы точно понравилось. У него очень красивый голос.

— А Терренс хочет записать песню в составе группе, или же он предпочитает петь соло? — спрашивает Наталия.

— Вообще-то, он сначала хотел петь сольно, а потом решил петь в группе, — задумчиво отвечает Ракель и хитро улыбается. — Но я бы хотела увидеть его на сцене только одного.

— Ах, подруга… — загадочно улыбается Наталия.

— Не знаю, что из всего этого выйдет, но надеюсь, все его старания будут того стоит.

— Думаешь, он кому-то понравится? Думаешь, кто-то захочет поработать с ним хотя бы над одним синглом или мини-альбомом? Ведь записать даже одну песню не так уж и просто…

— Да, Наталия, я в этом уверена, — с гордо поднятой головой уверенно отвечает Ракель. — Я искренне верю в него, потому что он — мастер на все руки… Делает все просто безупречно. Однажды Терренс станет известным артистом и будет исполнять на сцене свои самые лучшие песни.

— Поддерживаю! — с легкой улыбкой восклицает Наталия. — Здорово, когда девушка верит в своего парня…

— Ну а как же иначе, — слабо пожимает плечами Ракель. — Тем более, когда у человека талант к музыке.

— Уверена, что твоя поддержка ему поможет. И я так понимаю, у него определенно есть стимул двигаться дальше и добиваться своих желаний.

— Ты права…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой девушки просто осматриваются по сторонам.

— Кстати, а ты кого-нибудь нашла себе? — осторожно спрашивает Ракель.

— Пока нет, хотя вниманием я не обделена и все еще ловлю на себе восхищенные взгляды очень многих парней, — задумчиво отвечает Наталия. — Только когда мне искать себе парня и бегать по свиданиям? Ведь все это время я провела рядом с больной бабушкой!

— Ах да, извини, что я начала этот разговор… Просто хотела полюбопытствовать. — Ракель на несколько мгновений утыкается носом в подушку. — Может, ты… С кем-то уже начала встречаться, а я не в курсе.

— Ничего страшного, — машет рукой Наталия и скромно улыбается, ничего не говоря пару секунд. — Когда-нибудь и мне повезет также круто, как и тебе.

— Полагаю, теперь я должна свести тебя с каким-нибудь красавчиком и устроить вашу якобы случайную встречу? — с тихим смешком спрашивает Ракель.

— Я была бы тебе очень благодарна. — Наталия бросает взгляд в сторону и тихо вздыхает с легкой улыбкой на лице, запустив пальцы в свои волосы. — У тебя ведь есть какой-нибудь свободный красавчик среди твоих знакомых, с кем ты можешь меня свести?

— У меня — нет, а у Терренса — да… Может, тебе стоит попробовать пообщаться с кем-нибудь из тех парней, с которыми мы познакомились, когда встретились в каком-то клубе? Я вот помню, что Бенджамин практически не отходил от тебя весь день, да и Коди с Джозефом не стояли в сторонке…

— Они милые ребята… — скромно улыбается Наталия. — Мне действительно было очень приятно общаться с ними. Такие добрые, галантные и приятные собеседники…

— Честно говоря, я не знаю, говорили ли эти парни о тебе после того, как ты уехала. Но если хочешь, я могу поинтересоваться у Терренса, говорил ли кто-то из них о тебе. Может быть, ты тоже наконец-то встретишь потенциального парня или даже мужа…

— Я не прочь прогуляться с ними, но почему-то не думаю, что с кем-то из них у меня может что-то получиться.

— Почему же? По-моему, они прекрасные ребята, хотя Бен и непостоянен в отношениях с девушками.

— Я изначально не воспринимала их как своих парней или мужей. С ними было очень приятно общаться, и я с удовольствием продолжу проводить с ними время, если они изъявят такое желание. Но я не уверена в том, что дело может зайти дальше дружбы или легкого флирта.

— Однако дружеское общение иногда может перерасти во что-то большее, — загадочно улыбается Ракель. — Поначалу ты и правда можешь никак не замечать человека, но потом в тебе что-то внезапно щелкает, и твое мнение начинает меняться.

— Посмотрим, дорогая моя, посмотрим… Я ни на что не рассчитываю, но не теряю надежду однажды встретить того, кто восхищался бы мной так же, как и Терренс — тобой. Хотя меня до сих пор продолжают обманывать и бросать, когда я начинаю в кого-то влюбляться…

— Все будет хорошо, милая, — Ракель мягко гладит Наталию по руке. — Однажды ты обязательно встретишь своего принца, который точно не обманет тебя и сделает счастливой.

— Пока что я еще надеюсь… Хотя надежды с каждым разом все меньше и меньше…

Те несколько секунд, что девушки скромно улыбаются друг другу, проходят в полной тишине, а затем Наталия слегка хмурится и переводит взгляд на Ракель.

— Кстати, ты не виделась с Анной в последнее время? — интересуется Наталия. — Я как-то нашла свободное время и позвонила ей на мобильный, а она не ответила на мой звонок.

— Нет, я ее не видела, — спокойно отвечает Ракель. — Если честно, то я давно не виделась ни с ней, ни с кем-то еще из моих друзей с тех пор, как переехала в этот дом… Ни с Анной, ни с Лив, Эм и Одетт, ни с кем-то еще…

— Что, вообще?

— Не было времени. Работа… Съемки, интервью, поездки… Может быть, Анна была занята чем-то очень важным, раз не ответила на звонок?

— Не знаю, Ракель, возможно, что так… А может, она уже успела найти себе кого-нибудь и сейчас проводит время с каким-нибудь парнем.

— Может быть… Парни всегда активно ухаживали за ней, почти не оставляя ее без внимания.

— Не удивлюсь, если она зацепила кого-то так сильно, что тот решил продолжить общаться с ней. Наша подружка и сама не возражает против общения с ними и охотно дает им свой номер телефона.

— Кстати, глядя на нее и Джозефа, мне показалось, что они могли бы быть очень милой парой.

— Да, мне тоже так показалось, — скромно улыбается Наталия. — По-моему, Джозеф лишь на год или два младше Терренса, как он сам говорил.

— Но выглядел он немного младше… Прямо как наша милая Анна, которая в свои почти двадцать три года выглядит лет на восемнадцать.

— Они наши друг друга.

— Это точно, — тихо хихикает Ракель.

Наталия также тихонько смеется вместе со своей подругой и заправляет прядь волос за ухо.

— Ох, ладно, я попробую позвонить ей немного позже, — задумчиво говорит Наталия. — Предложу ей встретиться где-нибудь и расскажу, почему я пропала на несколько месяцев и никому ничего не сказала.

— Можете как-нибудь обе зайти ко мне домой, и мы с вами немного поболтаем и посплетничаем, — со скромной улыбкой предлагает Ракель.

— О да, уверена, ей будет очень интересно узнать все подробности твоей жизни с Терренсом. Расскажешь нам все во всех подробностях, и мы обсудим, как круто все поменялось в твоей жизни после переезда в дом парня.

— С большим удовольствием.

Наталия и Ракель снова замолкают на несколько секунд, а затем продолжают разговаривать о чем-то своем, не скрывая то, как сильно они рады видеть друг друга после нескольких месяцев разлуки.

***

Близится вечер. Ракель сидит дома в своей комнате и читает какую-то книгу, пытаясь чем-то занять себя и скоротать время, которое именно идет довольно медленно. Уже вот-вот домой должен вернуться Терренс, но пока что его все еще нет. И неизвестно, когда он появится, поскольку время уже чуть больше семи часов. Однако девушку это не слишком волнует, и она больше увлечена чтением одной из своих любимых книг, которую готова перечитывать хоть миллион раз. Спустя некоторое время Ракель доходит до последней страницы книги, быстро пробегается глазами по тексту и наконец-то заканчивает чтение этого увлекательного романа, который она так любит. Она пару секунд осматривает всю комнату, подогнув ноги под себя, и с грустью во взгляде смотрит в чуть приоткрытое окно, через которое сюда попадает немного прохладный ветер.

А в какой-то момент девушка слышит, как в гостиной раздается громкий, долгий звонок в дверь. Одна из служанок тут же идет открыть дверь, а спустя несколько секунд, девушка хорошо слышит, как на первом этаже прислуга начинает как-то суетиться. Она слегка хмурится, пытаясь понять, что же происходит внизу, а в какой-то момент хочет спуститься вниз и узнать, что там происходит. Но стоит ей встать с кровати и подойти к двери, как та неожиданно открывает, а в комнату спокойно входит высокий мужчина с бледноватой от природы кожей, шикарными густыми черными волосами, очаровательной улыбкой, которая свела бы с ума любую девушку, и гордо поднятой головой. Этот человек, который выглядит очень уверенным в себе и явно не сомневается в том, что он красив и талантлив, и есть тот самый Терренс МакКлайф, с которым Ракель уже несколько месяцев встречается и живет душа в душу. По крайней мере, как кажется ей самой…

— О, привет, — с легкой улыбкой произносит Ракель.

— Привет, Ракель, — бросает мимолетную улыбку Терренс.

— Ты сегодня немного задержался.

— Прости. На дорогах были огромные пробки. — Терренс мило целует Ракель в щеку, придерживая ее за плечи, а затем получает точно такой же ответ от девушки. — Я сделал все, чтобы вернуться домой пораньше и как следует отдохнуть, но попал в пробку и простоял там очень долго…

— Мог бы и позвонить, чтобы я не ждала, — спокойно отвечает Ракель. — А то я уже хотела не ждать тебя и просить подавать мне ужин.

— Прости, я не мог говорить за рулем, — слабо пожимает плечами Терренс, проходит в комнату и закрывает за собой дверь. — И вообще, я вроде бы звонил Кристиане и просил ее передать тебе, что я приеду после семи.

— Ах да… Прости… Из головы вылетело. Кристиана говорила о твоем звонке, но я забыла, во сколько ты приедешь. — Ракель на секунду бросает взгляд на свое отражение в зеркале и поправляет прическу. — Будешь ужинать со мной? Я сейчас попрошу служанок подавать на стол.

— Да, только чуть позже, — мягко отказывается Терренс. — Я сначала хочу пойти принять душ и переодеться. Ну и полежать немного. А то я очень устал.

— О, ну хорошо, — со скромной улыбкой слабо кивает Ракель. — Тогда я попрошу, чтобы подали ужин только мне.

— Прямо сейчас? А не очень рано?

— Я сегодня хочу лечь спать пораньше. У меня завтра состоится важная встреча, к которой я обязана быть готовой.

— Э-э-э, ладно, я понял… — неуверенно говорит Терренс, бросив короткий грустный взгляд на окно. — Наверное… Я тоже… Лягу пораньше.

— Ладно, ты отдыхай, а я пойду поужинаю.

Только Ракель собирается выйти из комнаты и спуститься вниз, как Терренс смотрит на нее грустным взглядом и останавливает ее со словами:

— Э-э-э, а ты хочешь узнать кое-какую хорошую новость?

— Э-э-э, да, конечно, очень хочу, — выдавив улыбку, тихо отвечает Ракель. — Кристиана вроде бы сказала, что ты хотел что-то мне сказать. Верно?

— Да, мне есть что рассказать тебе. Давай присядем, и я все тебе расскажу.

Ракель без особо энтузиазма и радости соглашается выслушать Терренса, присаживаясь на кровать вместе с мужчиной, который с одной стороны чувствует себя неловко из-за какой-то холодности девушки, но в то же время не скрывает своей радости из-за той новости, которой он хочет поделиться.

— Ну ладно, давай уже рассказывай, что у тебя происходит, — сложив руки перед собой, спокойно говорит Ракель. — Почему у тебя такое радостное лицо? Неужели это что-то действительно потрясающее, раз ты улыбаешься впервые за долгое время?

— Это правда, — скромно улыбается Терренс. — Просто мне наконец-то улыбнулась удача в том, чего я так долго добивался. Как ты прекрасно знаешь, мне уже давно хотелось записать хотя бы одну песню. Я долгое время ходил по различным прослушиваниям, но до сегодняшнего дня мне не очень везло.

— Да, я помню, — слабо кивает Ракель.

— Так вот… — Терренс ненадолго замолкает. — Пару дней назад я ходил на одно такое прослушивание. На нем искали солиста, играющего на гитаре, для какой-то группы.

— И что дальше?

— Дело в том, что сегодня, когда я собирался идти на очередное прослушивание, мне позвонил человек, который несколько дней назад устраивал то прослушивание, куда требовался гитарист.

— И что он сказал?

— Он сказал, что со мной хотят работать. — Терренс замолкает на пару секунд и издает радостный возглас. — Мне предложили для начала записать пару песен. И я подпишу контракт на огромную сумму денег с одной очень известной звукозаписывающей компанией.

— Правда? — бросает легкую улыбку Ракель.

— Правда! Правда! Ракель, это то, о чем я мечтал! Это просто невероятно! Я никак не могу поверить своему счастью! Я наконец-то начал свой путь к осуществлению своей мечты.

Пока Терренс говорит это, он время от времени с легкой улыбкой на лице поглаживает плечи Ракель и держит за руки. А сама девушка хоть и рада за своего парня и не может оставаться равнодушной к его успехам, она не проявляет особого интереса к новости мужчины.

— Ух ты, это же замечательно, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — Я очень рада за тебя.

— Я наконец-то добился своего! — радостно восклицает Терренс. — Наконец-то у меня начало хоть что-то получаться!

— Поздравляю, Терренс. Поздравляю. — Ракель мило целует Терренса в щеку. — Я знала, что ты сможешь сделать это. Ты всегда об этом мечтал и наконец-то исполнил свою мечту.

— Очень на это надеюсь, — широко улыбается Терренс.

— Поздравляю, Терренс. От всего сердца. — Ракель с легкой улыбкой на лице заключает Терренса в свои объятия, обвивая его шею в то время, пока тот нежно гладит ее по спине, не скрывая своей радости. А через несколько секунд молодые люди отстраняются друг от друга, и девушка снова пытается усердно показать радость за своего парня и поддержать его.

— Спасибо, Ракель, — искренне благодарит Терренс. — Большое спасибо за то, что подтолкнула меня к этому шагу. Я бы вряд ли сделал это без твоей поддержки.

— Если это то, что ты любишь, я буду только рада, — спокойно отвечает Ракель.

— Ты себе не представляешь, как я сейчас рад! Я так не радовался, когда получил свои деньги за самую первую роль в кино или первую главную роль. Сейчас все совсем иначе.

— Удивительно, что раньше не пытался заняться музыкой.

— Просто был слишком сосредоточен на актерской карьере. Но теперь я хочу уделить больше внимания музыке.

— Дай Бог, у тебя все получится.

— Я обещаю, что однажды ты увидишь меня на сцене, в свете сотен софит. — Терренс гордо приподнимает голову. — И весь мир узнает о моих музыкальных талантах, которые я очень скоро им продемонстрирую.

— Да, конечно… — задумчиво отвечает Ракель. — Ты добьешься…

— Не сомневайся, милая, я обязательно достану для тебя билет на самое лучшее место в первом ряду поближе к сцене, — уверенно обещает Терренс, берет Ракель за руки и с легкой улыбкой смотрит на нее. — Считай, что ты будешь моей первой поклонницей, которая будет визжать от радости и просить автограф и фотографию со своим кумиром.

— Спасибо, конечно же… — скромно улыбается Ракель. — Но зачем мне нужны фотографии, когда самый настоящий Терренс МакКлайф сидит прямо сейчас передо мной? Пусть другие мечтают о фотографиях с тобой, а я у меня есть кое-что намного лучше любого снимка.

— Знаю, но в любом случае я приглашу тебя на свой первый сольный концерт, который состоится в самое ближайшее время, — уверенно обещает Терренс, погладив Ракель по руке, а затем по щеке. — И надеюсь, что однажды и я смогу посетить один из показов и посмотреть, как ты ходишь по подиуму. Я ведь никогда не видел тебя в деле своими глазами… Только лишь видел фотографии со съемок и модных показов.

— Надеюсь, что у меня получится как-нибудь достать для тебя приглашение на один из показов, — задумчиво говорит Ракель.

— И если вдруг мне поступит предложение поработать с тобой на еще одной фотосессии, то я с радостью соглашусь.

Терренс с легкой улыбкой на лице осторожно заправляет прядь волос Ракель за ухо. Правда девушке как-то все равно на его знаки внимания, и она скорее просто терпит и получает мало удовольствия от них, задумавшись о чем-то своем.

— Было бы здорово еще раз поработать с тобой и посмотреть, как ты себя чувствуешь в роли фотомодели, — задумчиво говорит Ракель, бросив мимолетную улыбку. — С надеждой, что на этот раз все пройдет гладко.

— Не сомневаюсь, что просто превосходно, — с широкой улыбкой уверенно отвечает Терренс. — Во-первых, я — неотразимый красавчик, у которого все в руках горит. А во-вторых, у меня есть девушка, которая всегда поможет мне выглядеть на снимках еще лучше и дать мне шанс снова и снова влюбляться в себя.

— Уж в твоем высоком самомнении я никогда не сомневалась! — по-доброму усмехается Ракель.

— Не сомневайся и в моих талантах, дорогая. — Терренс прикладывает ладонь к одной щеке Ракель и мило целует другую, пока та просто смотрит на него с каким-то безразличием. — Я докажу, что могу делать идеально все, за что берусь. Хоть актерская игра, хоть пение, хоть съемка для журнала или рекламы…

— А я никогда в этом и не сомневалась.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Ракель лишь скромно улыбается, а Терренс выглядит очень счастливым и не скрывает этого.

— Ладно, я пойду ужинать, — задумчиво говорит Ракель. — Захочешь — присоединяйся ко мне.

Ракель с легкой улыбкой собирается встать и все-таки спуститься вниз, чтобы попросить служанок подать ужин. Только вот Терренс на настроен на завершение столь короткого разговора и рассчитывает на что-то большее.

— Эй, ну куда-то все время убегаешь? — с грустью во взгляде спрашивает Терренс, мягко взяв Ракель за запястье и притянув ее к себе. — Давай немного побудем вместе…

— Я не могу, Терренс, — отнекивается Ракель, пытаясь мягко вырваться руку из хватки Терренса, и бросает мимолетную улыбку. — Мне завтра рано вставать. Я должна лечь спать пораньше.

— Ты все время это говоришь и говоришь, что у тебя работа, — уверенно отмечает Терренс. — Давай проведем вместе хотя бы часик. Я уже не помню, когда мы в последний раз мы о чем-то болтали или что-то делали вместе.

— Я знаю, но мне правда надо… Я быстро поужинаю, приму душ и пойду спать. А утром встану пораньше, решу, что надеть, и выберу прическу с макияжем.

— У тебя и так будет достаточно времени на все это, не переживай.

— Да, но…

— Ну давай же… Иди ко мне, красавица… — Терренс берет Ракель за оба запястья и усаживает ее к нему на колени, пока лицо девушки становится еще более грустным, и она выглядит так, будто не в восторге от компании мужчины и стремится убежать от него.

— Ну, Терренс, давай как-нибудь потом… — устало вздыхает Ракель, пытаясь встать и мягко оттолкнуть Терренса от себя. — Пожалуйста…

— Милая, ну что с тобой происходит? — с грустью во взгляде недоумевает Терренс, обняв Ракель за талию обеими руками, и мягко целует ее в щеку. — Разве тебе совсем не хочется немного пошалить и уделить мне внимание? Я ведь очень сильно скучаю по тебе, пока нахожусь вдали от тебя целыми днями…

— Поверь, я тоже очень скучаю по тебе, пока работаю где-нибудь на съемках или нахожусь дома, — выдавливает из себя улыбку Ракель, погладив Терренса по щеке. — Но сейчас я слишком устала и хочу выспаться перед завтрашним днем.

— Неужели ты сегодня не спала? У тебя ведь был свободный день, и ты могла хорошенько отдохнуть. Я даже специально освободился пораньше, чтобы впервые за долгое время побыть с тобой. Надеялся, что нам удастся полежать вместе, поговорить…

— Я знаю, но…

— Ну хватит, Ракель, перестань отнекиваться… — Терренс легким движением убирает волосы с плеча Ракель, нежно целует его и оставляет еще один на ее шее, по изгибу которой он нежно проводит пальцем. — Просто доверься мне, а я сделаю все, чтобы ты расслабилась и забыла о своей усталости.

В этот момент одна из рук Терренса проходит по изгибу талии Ракель, ненадолго остается на бедре, которое он нежно поглаживает, а потом плавно спускается ниже, проведя ладонью по всей ее ноге и мягко лаская ей колено. Только вот девушка совсем не настроена на то, чтобы заниматься тем, что хотел бы сделать мужчина…

— Терренс, ну давай мы потом этим займемся… — устало говорит Ракель, мягко отстраняясь от Терренса, когда он хочет поцеловать ее в шею. — У меня завтра очень важный день…

— Неужели ты не можешь уделить мне хотя бы один часик? — более низким голосом спрашивает Терренс, одной рукой мягко гладя Ракель по щеке, а другую запустив под ее кофточку и гладя по спине. — Почему ты все время убегаешь от меня и не хочешь оставаться со мной как можно дольше?

— Я не бегу от тебя… Просто у меня очень много работы, и я жутко устаю каждый день.

— Пожалуйста, Ракель…

— Послушай, Терренс… — Ракель мягко гладит Терренса по щеке. — Обещаю, что когда у меня будет свободное время, я обязательно уделю тебе все свое внимание.

— А я хочу твоего внимания прямо сейчас! И я добьюсь своего, если ты забудешь о работе хотя бы на некоторое время и подумаешь обо мне.

— Я не могу… У меня завтра…

— Расслабься, милая, — мягко прикладывает палец к губам Ракель Терренс. — Я знаю, как помочь тебе избавиться от усталости… Доверься мне, а я все сделаю.

Будучи игриво настроенным, Терренс оставляет несколько милых поцелуев на шее Ракель, носом щекочется об нее и не отказывается от соблазна нежнейшим образом поцеловать ей ключицы и место за ее ухом, которое он слегка прикусывает. А параллельно с этим его рука снова возвращается к ее бедру и затем нежно наглаживает ей одну из ягодиц. Хоть девушке все это нравится, что-то ее сдерживает и не дает ей полностью расслабиться и получить абсолютное удовольствие.

— Пожалуйста, Терренс, не надо… — устало стонет Ракель. — Я не хочу…

— Я же говорю тебе, расслабься, и ты почувствуешь себя лучше, — все еще продолжая уговаривать Ракель уделить ему немного внимания, тихо просит Терренс, мягко берет ее подбородок, поворачивает ее лицо к себе и большим пальцем нежно проводит ее губам. — Иди ко мне…

Терренс дарит Ракель продолжительный поцелуй в губы, одной рукой гладя ей лицо, а второй — волосы, но позже переместив одну из них на ее живот, который он нежно гладит. Девушка продолжает выглядеть так, будто ей не слишком комфортно находиться с этим человеком, хотя и не сопротивляется его поцелую, на который отвечает с большой неохотой. А мужчина хоть и понимает, что она будто охладела к нему, все же хочет сделать вид, что ничего не происходит, стараясь сделать все, чтобы побыть с ней наедине и хоть как-то спасти их отношения, что стали немного хуже в последнее время. Только вот она не хочет соглашаться на это и как будто любит свою работу модели намного больше своего собственного парня.

— Ты все еще очень зажата… — разрывает поцелуй Терренс и оставляет несколько поцелуев у Ракель на шее, которые все равно оставляют ее равнодушными, несмотря на то, что раньше они заводили ее за считанные минуты. — Раньше ты такая не была…

— Терренс, пожалуйста…

— Но ничего, я тебе помогу… Можешь даже ничего не делать. Я сам все сделаю… Тебе надо только лишь расслабиться.

Терренс снова целует Ракель в губы и вкладывает в этот поцелуй всю свою любовь, которую хочет подарить любимой девушке, придерживая заднюю часть ее шеи. Параллельно его свободная рука скользит по изгибам ее талии, расстегивает пару пуговиц на ее кофточке от пижамы, которая сейчас на ней надета, и нежно гладит представшее перед его взором глубокое декольте. Однако даже невероятно приятное тепло не заставляет — или она этого по каким-то причинам не показывает — девушку расслабиться, и она продолжает пустым взглядом смотреть на своего возлюбленного, хотя уже и не сопротивляется его попыткам приласкать ее.

— А почему у тебя такие грустные глаза? — низким голосом спрашивает Терренс, погладив Ракель по щеке, пока он смотрит в ее глаза, которые раньше казались такими счастливыми, но сейчас кажущиеся абсолютно безжизненными. — И даже не хочешь улыбаться…

Терренс на некоторое время зарывает лицо в изгибе шеи Ракель и покрывает его нежными и волнительными поцелуями с надеждой, что это безумно понравится девушке, и она наконец расслабится и перестанет быть такой несчастной. И тот факт, что она перестала противиться, для него означает уже очень многое, и он не сомневается в том, что находится на правильном пути.

А чем дальше, тем больше мужчина раскрепощается и добавляет больше давления и страсти в свои действия. Например, через некоторое время Терренс одним движением пересаживает Ракель на кровать и легонько подталкивает ее, чтобы она легла, после чего сам возвышается над ней, удерживая вес на руках, дарит еще один более страстный поцелуй в губы и спускается к передней части ее шеи, которую также целует с огромным удовольствием. Но даже несмотря на все эти действия, которые когда-то давно запросто сводили ее с ума, девушка все равно не получает удовольствие и даже не пытается как-то приласкать мужчину, будучи совсем не настроенной развлекаться с ним.

— О черт, ты сводишь меня с ума… — с немного затрудненным дыханием говорит Терренс, покрывая поцелуями ключицы Ракель и ее грудь, что выглядывает из-под обтягивающей майки на тонких лямках.

— Терренс, пожалуйста… — устало произносит Ракель.

— Я хочу тебя… Прямо сейчас…

Терренс снова одаривает равнодушную к его действиям Ракель поцелуем в губы, начав медленно водить рукой по ее животу после того, как он расстегивает все пуговицы на ее кофточке, чуть задрав ее майку и дотронувшись до ее невероятно нежной кожи в этом столько красивом месте. Вот его пальцы уже доходят до ее груди и нежно сжимают ее в руках и снова скользят по ее животу вверх-вниз несколько раз. А чуть позже мужчина немного отстраняется и снимает с себя свою куртку, в которой ходил по улице, и откидывает ее в сторону, после чего он щедро покрывает поцелуями всю ее шею и некоторые места на ее животе, по которому также проводит своими губами.

И когда Терренс слегка ослабляет ремень на своих джинсах и расстегивает пару пуговиц на своей рубашке, Ракель догадывается, что будет дальше, если она так и будет молчать и просто лежать на кровати. Так что как только мужчина приближается к ней для очередного поцелуя и нежнейшей ласки, девушка резко садится, мягко отталкивая его от себя.

— Нет-нет-нет, остановись… — неуверенно произносит Ракель. — Я не хочу этого… Сейчас… Нет…

Глава 2

— Но в чем дело? — будучи удивленным, разводит руками Терренс. — Такое впечатление, что я причинил тебе боль, и ты начала бояться меня, как огня! Я же не делаю тебе ничего плохого!

— О, нет, ты не делал мне больно, нет… — Ракель заправляет прядь волос за ухо. — Просто сейчас я не хочу этим заниматься… Как-нибудь потом… Я устала…

— Но ты ведь постоянно так говоришь! Что я такого сделал, раз ты не подпускаешь меня к себе и стала равнодушной ко мне?

— Ничего, Терренс, ничего… Просто я очень устала… Прости… Обещаю, я сделаю это, когда мне станет лучше. Когда я буду не такой усталой…

— Когда именно? — разводит руками Терренс. — Ты ведь все время работаешь и почти не бываешь дома! А если у тебя и естьсвободные дни, ты отнекиваешься от идеи совместного времяпрепровождения.

— Я отдыхаю и прихожу в себя.

— Мне не нравится это, Ракель. Совсем не нравится… И я не понимаю, что происходит.

— Прошу тебя, дорогой, не настаивай, — с жалостью во взгляде умоляет Ракель. — Мне тоже не нравится, что мы так мало времени проводим вместе. Но, к сожалению, у нас с тобой очень много работы. Мы жутко устаем и думаем только о том, чтобы уснуть, когда возвращаемся домой…

— Если бы ты хотела, то могла бы перенести некоторые свои съемки и встречи на другой день и освободить хотя бы пару часов для того, чтобы хорошо отдохнуть и побыть со мной, — хмуро говорит Терренс.

Немного обидевшись на очередной отказ Ракель немного расслабиться и провести время вместе с ним, Терренс переводит хмурый взгляд на окно и скрещивает руки на груди. Девушка же нервно сглатывает, с грустью во взгляде смотря на мужчину пару секунд, подвигается поближе к нему и мягко берет его за плечи с желанием как-то загладить вину.

— Ну не сердись, Терренс, прошу тебя… — с грустью во взгляде просит Ракель. — Войди в мое положение. У меня ведь очень много работы, которую я никак не могу перенести. Все уже обговорено и запланировано. Я не могу все отменить и послать всех к черту.

— Такое чувство, будто я тебе уже вообще не нужен, — низким голосом заявляет Терренс, рассматривая свои руки. — Будто наши отношения — для тебя всего лишь какая-то формальность. Галочка, которую ты поставила для того, чтобы кому-то что-то доказать и показать. Ты стала другой. Ты совсем не обращаешь на меня внимание. Только и думаешь о работе и ездишь с одной съемки на другую. А обо мне ты даже не хочешь думать. Не хочешь сделать мне приятно. Не хочешь просто поговорить со мной. Порадоваться за меня. Напомнить о том, что я все еще нужен тебе.

— Нет, это не так! Я всегда думаю о тебе, когда мы находимся вдали. Всегда задаюсь вопросом, чем ты занят, и как твои успехи.

— Я перестал существовать для тебя. Я — тень. Невидимка. Как будто меня рядом с тобой нет. Причем, уже долгое время. Из-за этого я все больше начинаю чувствовать себя одиноко. Может, нам вообще не стоило съезжаться? Может, стоило оставить все как есть?

— Пожалуйста, пойми меня…

— Мне совсем это не нравится, Ракель. Не нравится, что ты все время от меня бегаешь. Не нравится, что мы вынуждены строить из себя идеальную пару на публике, на самом деле не будучи такой.

— Я не считаю, что между нами все плохо.

— Ты не считаешь, а я — да!

— Обещаю, я обязательно найду пару свободных часов в своем графике и проведу их с тобой. И сделаю для тебя все, что ты захочешь…

— Что-то в последнее время ты не слишком к этому стремишься. Ты специально строишь свой график работы так, чтобы в нем не было времени для меня. Такое чувство, будто я требую невозможного. Хотя мне всего лишь хочется пойти куда-нибудь с тобой. Поговорить. Поделиться своими чувствами. Пообниматься. Получить от тебя немного внимания. Не забывать о том, что рядом со мной есть любимый человек. Разве плохо, когда влюбленные ходят на свидания, целуются и обнимаются? Плохо, когда они о чем-то разговаривают? Когда они проводят время вместе!

— Нет, вовсе нет…

— Я не хочу ругаться с тобой из-за этого и чего-либо, — хмуро говорит Терренс. — Но порой мне кажется, что ты этого реально хочешь и специально игнорируешь меня.

— Я не игнорирую тебя…

— Тебя вообще не интересует все, что касается меня. Я как будто разговариваю со стеной. Вот кому я рассказывал про контракт с лейблом? А? Кому? С кем я делился своей радостью? С надеждой, что меня поддержат! Что за меня порадуются!

— Ну хорошо… Хочешь мы с тобой поговорим о чем-нибудь прямо сейчас? Вот спроси меня о чем-нибудь, и я тебе отвечу.

— Как будто тебе будет интересно разговаривать со мной… Зная, что от близости ты наотрез отказываешься…

— Я вот могу рассказать тебе о том, как прошли мои вчерашние съемки. Хочешь расскажу один забавный случай, который произошел с одной из моделью, с которой я снималась?

— Нет, — без эмоций говорит Терренс, не проявляя никакого интереса к делам Ракель, поскольку она не интересуется им. — Не надо. Мне неинтересно.

— Нет-нет, тебе понравится, — с легкой улыбкой обещает Ракель. — Я обещаю.

— Я же сказал, мне все равно, что там с тобой произошло! — чуть громче бросает Терренс. — Лучше расскажи про сегодняшний день. Кристиана сказала мне, что сегодня у нас дома были гости…

— Э-э-э… — Ракель заправляет прядь волос за ухо. — Да, это так… Сегодня в обед…

— И кто это был?

— Наталия.

— Правда? — удивленно переспрашивает Терренс и с легкой улыбкой поворачивается лицом к Ракель, решив, что ему интереснее больше поговорить о Наталии, чем о своей девушке и ее успехах. — Неужели она объявилась?

— Да. Я немного поговорила с ней, а потом она уехала домой. Не стала оставаться на обед, когда я ей предложила.

— Ух ты… Несколько месяцев мы ничего не знали о ней, а теперь она неожиданно нашлась.

— Я и сама не ожидала ее приезда. Хотя вспоминала о ней за некоторое время до того, как она позвонила в дверь.

— Интересно, что же с ней произошло, раз Наталия так неожиданно пропадала на такое долгое время? — слегка хмурится Терренс. — Она ничего не сказала?

— Оказалось, что Наталия уехала к своей бабушке в Мехико вместе с родителями, — с грустью во взгляде отвечает Ракель. — Это произошло почти сразу же после того, как мы съехались.

— В Мексику? Ее бабушка разве живет там?

— Да. Вышла замуж за мексиканца много лет назад и переехала туда.

— Вот как…

— Они поехали туда по причине. Произошла одна ужасная ситуация…

— Правда? А что произошло?

— Ее бабушка серьезно заболела. У нее обнаружили рак.

— Что? — широко распахивает глаза Терренс. — Бабушка Наталии больна раком?

— Да. Именно поэтому Наталии и ее родителям пришлось срочно уехать на несколько месяцев и никому ничего не сказать. Наталия и ее отец вернулась в Штаты только сейчас, но возможно, что она снова уедет уже через несколько дней, ибо они не хотят оставлять маму и бабушку моей подружки одних.

— Надо же… — Терренс слабо качает головой, искренне сочувствуя горю, которое произошло с бабушкой Наталии. — Но почему она хотя бы раз не написала нам в соц. сетях или позвонила по видеосвязи?

— Она хотела написать, но не могла… — тихо отвечает Ракель. — Не знаю… Может, не хотела разговаривать с кем-то… Или ей было некогда… Кто знает.

— Ну раз так, то было бы некрасиво обижаться на нее из-за того, что она резко оборвала с нами связи.

— Я вовсе не злюсь на нее, ведь эта причина достаточно уважительная. В этом случае я могу только лишь посочувствовать ей…

— Надеюсь, что скоро все обойдется. Родители у Наталии не такие уж и бедные, и они могут позволить себе любое лечение. Хотя и стоит признать, что деньги не всегда могут спасти чью-то жизнь.

— Ты прав… — Ракель тихо вздыхает, посмотрев в сторону. — Но если ее бабушка умрет, для Наталии это будет сильный удар. Она всегда была очень привязана к этой женщине и обожает ее… И говорит, что мечтает увидеть ее на своей свадьбе, когда встретит хорошего мужчину.

— Надо как-нибудь позвонить ей, проявить сочувствие и дать понять, что мы всегда поможем, если сможем.

— Да, думаю, поддержка близких людей ей сейчас очень необходима… Я уже дала ей понять, что готова помочь всем, что смогу сделать.

— Я тоже… Тоже готов… — Терренс на пару секунд о чем-то задумывается с грустью во взгляде, на мгновение переведя взгляд на окно. — А она тебе больше ничего не рассказала? Кроме болезни ее бабушки…

— Да нет, больше ничего особенного она не сказала, — слабо пожимает плечами Ракель. — Хотя… Наталия сказала, что мне нужно немного отдохнуть. Она считает, что я типа слишком много работала, и мне пора сделать небольшой перерыв.

— Отдохнуть? Почему же она так решила?

— Наталия так решила, потому что считает, что я выгляжу очень уставшей. И кстати, Кристиана сегодня сказала мне почти то же самое… Конечно, она сказала это не слово в слово, но смысл все равно был один и тот же. Я устала. Мне надо отдохнуть.

— Уставшей? — Терренс повнимательнее присматривается к Ракель и слегка хмурится. — А знаешь, Ракель, я с ними абсолютно согласен. Честно говоря, выглядишь ты и правда уставшей… Хотя буду честен, я заметил это только сейчас… Раньше у меня… Не было времени этого заметить.

— О боже мой…

— Слушай, может быть, тебе действительно стоит сделать небольшой перерыв и отдохнуть?

— Ар-р-р, как будто все сговорились у меня за спиной, — закатив глаза и медленно выдохнув, хмуро произносит Ракель. — Я же уже сказала, что пока что мне не нужен отдых, и я прекрасно себя чувствую. И буду работать до тех пор, пока у меня будут силы и желание.

— Смотри, Ракель, а то гримерам придется часами замазывать твои круги под глазами и делать все, чтобы твое лицо выглядело свежим и отдохнувшим.

— Именно поэтому я всегда стараюсь ложиться пораньше, — слегка улыбается Ракель. — Благодаря этому мое лицо выглядит нормально, а с косметикой становится еще лучше.

— В любом случае я бы не стал игнорировать то, что сказало тебе уже много людей. Подумай о паре недель отдыха. Тебе это пойдет только на пользу.

— Я превосходно себя чувствую и буду работать до тех пор, пока у меня есть силы, — твердо заявляет Ракель. — И сама решу, когда мне стоит остановиться.

— Ну ладно-ладно, поступай как знаешь, — слабо пожав плечами, устало вздыхает Терренс. — Я не собираюсь отговаривать тебя… Дело твое…

Терренс решает не продолжать этот спор, ибо прекрасно понимает, что Ракель всегда будет стоять на своем. Хотя на самом деле его не очень беспокоят желание девушки работать до изнеможения, ее усталый вид и безразличие ко всему. Мужчина уверен, что раз ее не так сильно волнуют его дела, и она так или иначе охладела к нему, то и он не считает нужным переживать за нее.

— Ладно, пожалуй, я пойду попрошу, чтобы мне приготовили ужин, — задумчиво говорит Ракель. — Поем, приму душ и пойду спать…

— А ты разве не хочешь послушать, как я смог заполучить то предложение о работе? — без эмоций интересуется Терренс.

— Э-э-э, нет, давай поговорим об этом в другой раз.

— Ну ладно… Не хочешь… Не надо…

— Прости, но я должна идти. Завтра мне надо рано вставать. Я должна сделать еще кучу дел до того, как я отправлюсь на встречу.

Ракель покидает комнату и закрывает за собой дверь, пока Терренс провожает ее грустным взглядом и тихо вздыхает, когда он остается один. Несмотря на попытки спасти свои отношения, которые в последнее время стали хуже, мужчина перестал чувствовать себя счастливым с девушкой, которой стало наплевать на него и его чувства. Какое-то время все было просто замечательно, но как только он съехался с возлюбленной, так ситуация изменилась в худшую сторону. И Терренс понятия не имеет, что такого ужасного сделал, раз, казалось бы, идеальные отношения начали становиться хуже. Поэтому мужчине только и остается сидеть в комнате и задаваться вопросом, почему все так происходит, и действительно ли было правильно начать встречаться с Ракель, которая, кажется, только лишь делает вид, что любит его, и на самом деле одержима лишь своей карьерой.

Глава 3

На следующее утро воцарилась пасмурная, но не дождливая погода. Дом Ракель и Терренса. Уже с утра работа у прислуги идет полным ходом: кто-то работает на кухне: кто-то убирается в доме, кто-то уехал в магазин, чтобы что-то купить для дома… А вот влюбленные на данный момент сидят за столом и завтракают. У каждого в тарелке сейчас лежит еда в разном количестве: у девушки — поменьше, а мужчины — побольше, да и их содержимое тоже разное. Если Ракель ограничивается небольшой тарелкой полезной еды и стаканом свежевыжатого яблочного сока, то Терренс не привык считать каждую калорию и всегда съедает гораздо больше, а иногда может и взять себе дополнительную порцию, если еда оказывается очень вкусной. Но несмотря на довольно зверский аппетит, мужчина всегда остается в хорошей форме и старается не пропускать тренировки или регулярно плавает в бассейне, что расположен на заднем дворе его дома.

Однако сейчас времени накладывать себе побольше еды и неторопливо есть и мечтать о чем-нибудь приятном у обоих нет. Сегодня у каждого из влюбленных тоже есть свои неотложные дела, которые им нужно сделать во что бы то ни стало. И стоит отметить, что в последнее время оба особенно сильно заняты и возвращаются домой довольно поздно такие усталые, что они не думают ни о чем другом, кроме как об одном единственном желании — как можно скорее прилечь отдохнуть и выспаться, чтобы на следующий день снова взяться за работу. Но если влюбленным все же и удается побыть вдвоем, то их разговоры длятся не очень долго. Либо из-за сильной спешки, либо из-за нежелания одного из них слушать то, что говорит другой.

— Слушай, а какой сегодня день? — слегка одергивая рукав на своей рубашке неожиданно спрашивает Ракель.

— Сегодня среда… — спокойно отвечает Терренс, бросив короткий взгляд на Ракель.

— Среда? О… Ладно… Ясно. — Ракель на секунду опускает взгляд вниз и снова переводит его на Терренса. — А сколько сейчас времени? Не знаешь?

Терренс смотрит на свои часы, одетые на левой руке.

— Сейчас десять пятнадцать, — отвечает Терренс.

— Хорошо… — слабо кивает Ракель. — Спасибо…

— Слушай… — Терренс слегка хмурится, подозрительно смотря на Ракель. — Что это с тобой сегодня? Ты что уже потеряла ориентировку во времени? Ты еще спроси, какой сейчас год и месяц!

— Да нет, я просто немного выспалась… — немного заикаясь, неуверенно отвечает Ракель. — И мне нужно знать точное время, чтобы не опоздать на встречу, которая у меня назначена.

— Не выспалась? — переспрашивает Терренс. — Странно, тебя эта проблема никогда раньше не беспокоила.

— Нет, просто сегодня я долго не могла уснуть… Хотя легла рано, как и хотела… Наверное, слишком сильно переживала… Ведь эта встреча очень важна для меня.

— Слушай, а может, тебе все-таки пора сбавить обороты и либо брать на себя меньше работы, либо вообще отказаться от нее на какое-то время?

— Ну что за дела? — сухо возмущается Ракель. — Я всего лишь не выспалась, а ты уже решил, что мне нужен отдых.

— Ну ладно-ладно, — резко выдыхает Терренс. — Но ты слишком напряжена.

— С этим не спорю. Я переживаю.

— Неужели эта встреча настолько важна для тебя, что ты буквально волосы на себе рвешь?

— Да, очень важна. Если все пройдет хорошо, то я смогу осуществить одно из своих давних желаний. Ты ведь переживал, когда ходил по прослушиваниям и на встречи с людьми из музыкального бизнеса. Вот и я нервничаю.

— Слушай, ну ты и так выглядишь уставшей, а если еще и переживать будешь, то…

— Ты вроде бы говорил, что не будешь вмешиваться в мои дела, — сухо напоминает Ракель.

— Неужели ты совсем не чувствуешь, что тебе надо остановиться?

— Со мной все хорошо, — уверенно отвечает Ракель. — И я буду работать до тех пор, пока у меня есть силы и желание. А как только почувствую, что придет время остановиться, я это непременно сделаю.

— А узнаешь ли ты, когда остановиться?

— МакКлайф! — хмуро бросает Ракель.

— Ладно-ладно, извини, — спокойно отвечает Терренс, приподняв руки перед собой. — Я больше не буду говорить об этом. Да и я правда обещал, что не буду вмешиваться в это дело… Делай что хочешь… Мне все равно…

Хоть Терренс и подозревает что-то неладное, тем не менее мужчина решает не мучить Ракель своими вопросами сейчас, а поговорить с ней немного позже. Или вообще позволить ей делать все, что она хочет. Ведь практически невозможно в чем-то убедить эту девушку, ибо если она что-то захочет сделать, то может пойти на многое, чтобы достичь желаемой цели.

Ну а сама Ракель спустя несколько секунд решает быстро поменять тему разговора, рассматривая свою руку после того, как быстро что-то съедает с помощью вилки.

— Ты сегодня поздно приедешь домой? — неуверенно спрашивает Ракель.

— Честно говоря, я не знаю, — задумчиво отвечает Терренс. — Помимо встречи с продюсером группы сегодня мне нужно сделать еще очень много дел.

— Мне тоже… — слабо кивает Ракель.

— Ох… — Терренс смотрит куда-то в сторону, легонько царапая тарелку вилкой, которую он держит в руке. — Сегодня еще будет съемка интервью в прямом эфире. Мне опять будут задавать одни и те же вопросы, и я буду говорить уже практически заученные фразы, которые у меня как от зубов отскакивают…

— Понимаю…

— Знаешь, Ракель… — Терренс устало вздыхает. — Если честно, мне вообще не хочется проводить никаких интервью. Иногда у меня реально возникает желание наплевать на все и провести один день дома в полной тишине и спокойствии.

— Ну так сделай это, — без эмоций советует Ракель.

— Я не могу. Все уже обговорено и решено. Нельзя послать всех к черту.

— Да уж… — устало вздыхает Ракель и на пару секунд задумывается. — Интервью, съемки рекламы, фотосессии, прямые эфиры… Все это сильно утомляет.

— Порой нам всем приходиться делать не самую приятную работу, — задумчиво отмечает Терренс. — Делать то, что нам не нравится. То, что нас утомляет…

— Ты прав… Абсолютно… — Ракель снова тяжело вздыхает и лениво смотрит на одну из служанок, которая сейчас прибирается в гостиной и что-то говорит еще одной, которая протирает пыль на всех поверхностях. — Сегодня я должна появиться в агентстве, чтобы встретиться со своим менеджером. Туда должна приехать одна женщина, которая хочет мне кое-то предложить. Как я уже сказала, если все сложится хорошо, то одна моя мечта станет реальностью. Хотя если честно, то сегодня я бы тоже предпочла сидеть дома, а не куда-то ехать.

— Ну а какие проблемы, Ракель? — мягко спрашивает Терренс. — Почему ты не хочешь еще один день побыть дома?

— Ох, Терренс… — Ракель кладет вилку на тарелку и складывает руки на столе, переведя взгляд на Терренса. — Ну ты же знаешь, что я не могу просто так взять и отменить эту встречу. Эта встреча для меня очень важна. Как бы сильно мне ни хотелось остаться дома, я должна поехать туда. Мой менеджер уже обо всем договорился, и меня ждет одна женщина, у которой есть ко мне очень важное предложение. Я не могу взять и все отменить.

— Знаешь, ты иногда меня удивляешь, — с легкой улыбкой признается Терренс. — Я, конечно, очень рад, что ты — целеустремленный человек и никогда не пасуешь перед трудностями. Но поверь мне, не всегда нужно работать на износ. Иногда надо остановиться и позволить себе немного расслабиться. И не всегда обязательно делать то, что тебе не хочется.

— Разве я делаю то, что мне не нравится?

— Ну раз тебе не хочется никуда ехать, то ты можешь не ехать. — Терренс быстро прочищает горло. — Или перенести встречу на другой день.

— Ты в своем уме? — возмущается Ракель. — Как я могу отменить и перенести то, что уже давно решено? Это будет неуважением с моей стороны! Раз уж я что-то запланировала, то должна сделать это. Независимо от моего желания. От моего настроения. От моих сил. От моего желания или нежелания.

— А может, ты все-таки немного притормозишь и позволишь себе расслабиться? — предлагает Терренс. — Ничего не случится, если ты…

— Я знаю что делаю, Терренс! — сухо бросает Ракель. — И сама знаю, когда мне стоит остановиться!

— Ох, Ракель… — устало стонет Терренс, проводя руками по своему лицу.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.

— Ты сам не перетрудись, — с легкой улыбкой советует Ракель. — У тебя ни минуты свободного времени. Вечно куда-то ходишь и чем-то занят.

— Неужели тебя волнует, что я делаю? — искренне удивляется Терренс.

— Конечно. И я тоже не хочу, чтобы ты переутомился. Я не помню, чтобы ты устраивал себе длинный отпуск с тех пор, как мы решили жить вместе.

— А я ни капельки не устал, — с легкой улыбкой отвечает Терренс. — И занимаюсь тем, что мне нравится. Я стремлюсь к своей мечте. Стремлюсь к тому, чтобы выпустить хотя бы одну свою песню. Мне всегда нравилась музыка. Я обожаю петь и играть на гитаре. И признаться честно, я даже в кино люблю сниматься гораздо меньше, чем заниматься музыкой. И скажу тебе больше: я никогда не мечтал о том, чтобы стать актером. Я всегда хотел заниматься чем-то, что связано именно с музыкой. Даже если бы я был обычным человеком. Я бы с радостью работал в каком-нибудь музыкальном магазине. Делал бы что угодно, лишь бы хоть как-то быть связанным с музыкой. Думаю, что это и есть моя настоящая стихия. Мое призвание — заниматься музыкой и развивать свою музыкальную карьеру. Быть актером — здорово, но мое сердце принадлежит музыке.

— А моя стихия — быть моделью, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Я делаю то, что люблю.

— Тебе и правда нравится твоя работа?

— Конечно. — Ракель ненадолго задумывается, прикусив губу. — Да… Может быть, в детстве я даже и не думала о том, что стану моделью. Но однажды снявшись в фотосессии для подросткового журнала, я поняла, что мне это очень нравится. И решила сниматься и дальше.

— А кем ты хотела быть до того, как стала моделью?

— Я мечтала быть писательницей…

— Писательницей?

— Да… У меня всегда был талант к письму. Мои школьные сочинения были одни из самых лучших. К тому же, я часто писала статьи для школьной газеты. Это был довольно интересный опыт, и я с радостью принималась за все, что было связано с этим. Учителя были довольны мной и пророчили мне идеальное будущее писателя.

— Ух ты! — Терренс складывает руки на столе. — А ты никогда не рассказывала мне об этом.

— Мне кажется, я смогла бы стать писателем и сейчас… Ведь я достаточно грамотный человек.

— И ты любишь читать…

— Да, люблю… С детства. И за всю свою жизнь перечитала очень много разной литературы со всего мира и до сих пор продолжаю читать что-нибудь в свободное время.

— Я понял… Вчера увидел на твоем столике какую-то книжку.

— Я перечитала ее уже в сотый раз, — слегка улыбается Ракель. — Одна из моих любимых.

— Здорово. А ты сама проявляла интерес к чтению? Или тебя приучили?

— Нет-нет, я правда люблю читать книжки. Это очень расслабляет и помогает мне привести мозги в порядок. У дедушки Фредерика было много разных книг, которые он сам читал. А когда я была маленькая, то долго рассматривала их, брала какую-нибудь одну и читала ее. Ну а какие-то мне давали другие люди… Соседи… Подружки… Да и у тети Алисии тоже было много разных книг… Кстати, я даже поступила в университет на факультет английской литературы. Училась там довольно хорошо… Задержалась на целый год. Даже успела сдать экзамены.

— А потом что?

— Потому мне пришлось бросить учебу. — Ракель переводит взгляд на сложенные перед ней руки. — Я не могла совмещать учебу в университете и свою карьеру. Это было слишком тяжело физически.

— Понимаю, — слабо кивает Терренс. — Поневоле начнешь сходить с ума, когда у тебя в голове мысли об экзаменах и о том, как бы хорошо получиться на фотографиях…

— Я почти сошла… — бросает скромную улыбку Ракель. — Так что после окончания первого года обучения мне пришлось сделать выбор: либо учеба, либо карьера. И после долгих раздумий я сделала выбор в пользу карьеры. Дедушка тогда не одобрил мое решение бросить учебу и настаивал на том, чтобы остаться. Он наделся, что я однажды захочу бросить модельный бизнес и найти себе другую работу. Но я так втянулась в этот процесс, что не смогла сдержаться.

— И ты не жалеешь о том, что бросила учебу?

— Нет, я нисколько не жалею об этом. Ведь кто знает, сколько бы всего я упустила, если бы продолжила учебу. За работу модели мне платили очень хорошие деньги… Тогда это было еще одной причиной, почему я не бросила модельный бизнес.

— А ты никогда не хотела еще раз поступить в университет? — спрашивает Терренс.

— Нет, если честно, — слабо качает головой Ракель. — Я не смогла бы учиться там и строить свою карьеру одновременно. Кроме того, еще должно было остаться время на личную жизнь, которого у меня было бы очень немного. В этом случае я бы уже точно не смогла проводить время с подружками и находить время на свидания с парнями, ибо каждая минута была бы расписана поминутно.

— Понятно…

— Вот так как-то… — Ракель вздыхает с грустью во взгляде. — В любом случае, даже если я и захочу вернуться к учебе, то всегда смогу это сделать. Как говорят, учиться никогда не поздно. Со мной учился один мужчина, которому было за тридцать лет. Тоже в свое время упустил момент, но тогда захотел получить высшее образование.

— Ясно… — задумчиво отвечает Терренс. — Но в чем-то ты и права…

— А у тебя как с этим было?

— Никак. Я даже и не думал поступать в университет после окончания школы. Да, я мог бы, но выбрал съемки в кино. Тогда моя карьера только начала развиваться, и я не хотел останавливаться тогда, когда дела только начали налаживаться.

— Как говорится, что ни делается, все к лучшему.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Терренс переводит взгляд на свои часы на левой руке.

— Ой, кажется, мне уже пора идти! Что-то я засиделся здесь! — Терренс быстро доедает то, что осталось на его тарелке и вытирает рот бумажной салфеткой, пока Ракель смотрит на часы, которые висят в гостиной и слегка приоткрывает рот.

— Господи, мне тоже пора идти, — тихо говорит Ракель. — Я уже опаздываю!

— Тогда увидимся вечером, — спокойно отвечает Терренс.

— Да… Счастливо. Удачи…

— Спасибо, тебе тоже.

Быстро попрощавшись друг с другом на словах и обменявшись простым поцелуем в щеку, Терренс и Ракель встают из-за стола и расходятся по разным углам. Мужчина выходит из дома, садится в свой черный джип, расположенный на специально отведенном для него месте, и уезжает по своим делам. Выйдя из дома спустя некоторое время, Ракель садится в свой черный автомобиль, что был припаркован рядом с джипом ее возлюбленного, заводит мотор и медленно трогается с места, выезжая на дорогу и направляясь в агентство, где ее уже ждет некая влиятельная женщина с каким-то предложением.

***

Спустя некоторое время Ракель приезжает в агентство, доехав до него очень быстро и без всяких происшествий. Девушка оставляет свою машину на парковке рядом с агентством, рядом с котором ее уже поджидают надоедливые папарацци, которые тут же вооружаются своими фотокамерами и готовятся снимать ее со всех сторон. Хоть брюнетка ужасно не любит этих надоедливых людей, она никогда не ругается с ними и не говорит им ничего плохого, а просто здоровается с теми, кто ей знаком, и идет дальше по своим делам, несмотря на то, что те не дают ей проходу и постоянно щелкают своими фотоаппаратами, издающие ослепляющие вспышки, из-за которых можно запросто если не потерять зрение, то неплохо подпортить его.

Выйдя из машины и заперев ее на ключ, Ракель надевает темные очки, скромно опускает голову, и на своих черных сапожках с маленьким толстым каблуком проходит мимо окруживших ее папарацци, заходя внутрь здания, где находится модельное агентство, с которым сотрудничает девушка. Поскольку к ее радости туда папарацци вход воспрещен, она может совершенно спокойно снять свои очки и подойти к зеркалу, которое висит практически рядом со входом/выходом из здания, чтобы поправить прическу и макияж, который она делала почти все утро.

— Кажется, что все хорошо, — со скромной улыбкой шепчет Ракель, немного одернув свой темно-зеленый пиджак, что здорово сочетается с ее белоснежной блузкой и светло-голубыми джинсами. — Я вроде бы выгляжу хорошо и свежо. Макияж отличный… Прическа превосходная и аккуратная…

Глубоко вздохнув, немного приподняв голову и слегка расправив плечи, Ракель уверенным шагом идет по огромным коридорам модельного агентства, в котором очень много народу. Все куда-то спешат по своим делам, не замечая почти никого вокруг себя, хотя некоторые здороваются с Ракель, когда проходят рядом с ней. Она же скромно всем улыбается и продолжает свой путь в нужное место, мысленно отмечая, что это здание кажется очень красивым как изнутри, так и снаружи. Над его дизайном определенно работали лучшие из лучших, а для оформления использовались только дорогостоящая мебель и самые лучшие материалы.

Через какое-то время Ракель спокойно подходит к какому-то кабинету, который ей нужен. Немного поколебавшись и мысленно настроившись на разговор, девушка тихонько стучит в дверь и почти сразу же слышит чей-то женский голос:

— Да-да, войдите!

Ракель заходит внутрь, тихонько открывая дверь, и видит, что в кабинете сидят две женщины, одна из которых — Серена Оливерсон, одетая в шикарное красное сдержанное платье, которое соответствует ее возрасту и статусу. Женщина, которая уже много лет является менеджером Ракель. Именно она помогла девушке стать известной на весь мир благодаря своим влиятельным связям и умению находить таланты и делать из них звезд мирового масштаба. И также именно ей удалось убедить Фредерика, дедушку Ракель, в том, что его внучке стоит попробовать себя в этом деле, поскольку поначалу он был категорически против ее работы в модельном бизнесе.

Сама Серена тоже очень красивая женщина с хорошим вкусом в одежде. Несмотря на свой возраст, — а ей около сорока лет — она выглядит очень хорошо. Это привлекательная сероглазая брюнетка со стройной фигурой среднего роста, с приятными чертами лица, добрым взглядом и улыбкой, которая определенно внушает доверие. Серена помогла многим девушкам стать знаменитыми, а для Ракель эта женщина стала не просто ключом к славе и богатствам.

Она также стала и ее менеджером и уже в течение многих лет занимается всеми делами девушки и выбирает для нее только самые лучшие предложения о работе. Ну а сама Ракель даже и не думает о том, чтобы поменять менеджера, поскольку брюнетка абсолютно довольна своим менеджментом и не имеет никаких разногласий со своей командой. Даже история с клеветой Саймона Рингера никак не повлияла на их отношения. Впрочем, сейчас никто и не вспоминает о том, что тогда произошло…

— Доброе утро, можно к вам? — скромно спрашивает Ракель.

— Ракель, здравствуй, дорогая, — радостно здоровается Серена. — Проходи скорее в кабинет! Присаживайся! Не стесняйся.

Ракель неуверенно заходит в кабинет и закрывает за собой дверь. Затем она медленно подходит к Серене и еще какой-то таинственной незнакомке поближе и садится напротив той женщины, которая ей еще незнакома.

— Спасибо, что приехала на встречу, — вежливо благодарит Серена.

— Я не могла не приехать, — скромно улыбается Ракель.

— У меня есть к тебе один важный разговор. Но перед тем, как мы начнем обсуждать одно очень интересное предложение, я хочу познакомить тебя с этой женщиной.

Серена указывает на прямо держащую спину брюнетку, что сидит напротив Ракель и скромно улыбается. Она примерно того же возраста, что и менеджер девушки, у нее очень красивый шоколадный цвет волос, ее карие глаза уже не столь яркие из-за ушедших годов, а на лице уже появились первые возрастные морщины. Впрочем, ее это никак не портит. Она выглядит просто роскошно, а ее вкус в одежде просто безупречный. И вряд ли кто-нибудь осмелился бы сказать. что это не так.

— Позволь представить тебе Паулину Симпсон, — с гордостью представляет Серена. — Она имеет свой собственный дом моды, который пользуется большим успехом.

— Рада познакомиться с вами, миссис Симпсон, — вежливо отвечает Ракель и с легкой вежливой улыбкой на лице приветствует Паулину, уверенно пожав ей руку.

— Я тоже рада с вами познакомиться, Ракель, — с легкой улыбкой говорит Паулина. — Серена рассказывала о вас очень всего хорошего.

— Правда? — искренне удивляется Ракель.

— Да, и я очень рада, что познакомилась с вами лично. Я давно об этом мечтала, буду с вами откровенна.

— Это честь для меня.

Паулина ничего не говорит и лишь слабо кивает со скромной улыбкой на лице.

— Значит… — задумчиво произносит Ракель. — У вас есть ко мне какое-то предложение?

— Да, Ракель, есть кое-что, что мы с тобой должны обсудить, — уверенно отвечает Серена и складывает руки на столе перед собой. — Паулина хочет кое-что предложить тебе. И я думаю, что тебе это понравится.

— Конечно, — проявляет интерес Ракель. — Я готова вас выслушать.

— И да, хочу поблагодарить тебя за то, что ты приехала вовремя, — с легкой улыбкой благодарит Серена. — Не опоздала ни на секунду — молодец! Во сколько сказала — во столько и приехала!

— Это хорошо, что вы никогда не опаздывайте, — с легкой улыбкой отмечает Паулина. — Я глубоко уважаю таких людей, как вы! Думаю, вы прекрасно понимайте, как время важно в вашей карьере. На подиуме, во время показа мод, каждая секунда дорога, ведь все уже тщательно просчитано… Стоит потерять хотя бы одну секунду — и все пропало!

Стоит отметить и то, как красиво и уверенно держится Паулина: ее прямая осанка и потрясающие манеры дают понять, что эта женщина точно знает, как правильно себя подать, как скрыть какие-то мелкие недостатки и продемонстрировать все свои самые лучшие достоинства.

— Это верно, — скромно говорит Ракель.

Паулина скромно улыбается и аккуратно заправляет прядь волос за ухо.

— Хорошо, давайте не будем тратить время и сразу перейдем к делу, — уверенно предлагает Серена. — Паулина, вы не могли рассказать Ракель о том, что сказали мне до ее прихода?

— Да, мне очень интересно вас послушать, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Если честно, то я просто умираю от любопытства. Расскажите мне про ваше предложение ко мне.

— Вот как! — со скромной улыбкой округляет глаза Паулина. — Вам так не терпится узнать?

— Да. Пожалуйста…

— Ну что ж, хорошо. Раз вам так интересно, то я не буду затягивать и сейчас все расскажу. — Паулина перекладывает одну ногу на другую и слегка облокачивается локтем на стол. — Ракель, вот, что я хочу сказать: дело в том, что ровно через месяц я выпускаю новую коллекцию одежды и собираюсь продемонстрировать ее на своем модном шоу.

— Поздравлю, — дружелюбно произносит Ракель.

— На него должны прийти очень известные и влиятельные люди в мире моды. Также будут и другие очень почетные гости, которые являются очень известными людьми в нашем бизнесе. Все должно пройти на высшем уровне, и мы не имеем права опозориться перед такими влиятельными гостями.

Паулина приходится сделать паузу, чтобы прочистить горло.

— Так вот, я бы хотела, чтобы вы приняли участие в моем показе, — добавляет Паулина.

— Я? — удивляется Ракель. — Принять участие? В вашем показе?

— Я видела все ваши фотографии для каталогов, журналов, а также многие ваши дефиле на модных показах. И не могу не сказать о том, что я приятно поражена вами. Немного подумав, я решила, что хотела бы видеть вас на своем шоу, и попросила своих агентов связаться с вашими менеджерами. Мы с Сереной встречались несколько раз и все уже давно обсудили. Ее все устраивает. И теперь мне надо только лишь получить ваше согласие на участие в показе.

Закончив говорить, Паулина скромно улыбается и вопросительно смотрит на Ракель, как будто она ждет ее ответа. Ну а сама девушка слегка приоткрывает рот и широко улыбается, не скрывая своей радости, вызванной предложением этой женщины.

— О боже мой… — слабо качает головой Ракель. — Не могу поверить…

— Ну так как? — уточняет Паулина. — Вы принимайте мое предложение?

— Вы серьезно хотите, чтобы я приняла участие в вашем показе? — со скромной улыбкой переспрашивает Ракель. — В вашем! В показе самой Паулины Симпсон!

— Да, Ракель! — уверенно кивает Паулина. — Я мечтаю видеть вас на своем шоу. И даже сказала бы, что настаиваю на этом.

— Подумай об этом хорошенько, Ракель, — уверенно советует Серена. — Это твой отличный шанс, который ты не должна упускать. Если согласишься принять участие в показе Паулины, то это будет для тебя только в плюс.

— Знайте… — неуверенно произносит Ракель. — Я… Я всегда мечтала посетить ваш показ в качестве гостя… Но чтобы принять участие в нем… Я и мечтать не могла об этом! Я… Я вообще думала, что вы хотите просто пригласить меня на свое шоу в качестве гостя.

— Ну а вы помечтайте, — слабо пожимает плечами Паулина. — Я предлагаю вам не просто посмотреть на мое шоу, а принять в нем участие наряду с несколькими моделями, которых я отбираю лично.

— Господи… Миссис Симпсон…

— Я жду ответа, дорогая моя. Вы принимайте мое предложение?

— Конечно! — радостно восклицает Ракель и широко улыбается. — Я с радостью приму участие в вашем показе! С большим удовольствием! Это моя давняя мечта! Когда Серена сказала мне, что вы хотите встретиться со мной и о чем-то со мной поговорить, я уже была очень рада. Думала, что просто буду гостьей…

— Что ж… Тогда мы с вами договорились?

— Договорились!

— Отлично! — восклицает Паулина и с легкой улыбкой на лице слегка хлопает в ладони. — Я очень рада, что вы согласились принять участие в моем показе.

— А я очень рада, что вы предложили мне поучаствовать в вашем шоу.

— Я могу быть уверена в том, что вы не передумайте в самый последний момент?

— Ну что вы! Конечно же, нет! Можете рассчитывать на меня. Я сделаю все, чтобы пройтись по подиуму так, чтобы всем понравилось. Чтобы достойно представить вашу одежду на показе.

— Спасибо огромное, Ракель, — скромно благодарит Паулина. — Должна вам признаться, что вы очень сильно обрадовали меня. Потому что я мечтала заполучить вас в качестве манекенщицы на одном из своих показов. Вы прекрасно подходите на эту роль, и я счастлива, что мне был дан шанс поработать с вами.

— Благодарю, миссис Симпсон.

— Ты сделала правильный выбор, Ракель, — с легкой улыбкой одобряет Серена. — Я рада, что ты согласилась участвовать в показе Паулины.

— Я ведь всегда об этом мечтала, — слегка пожимает плечами Ракель. — Было бы преступлением отказаться от предложения поработать с одним из моих любимых дизайнеров.

— Рада это слышать, — с легкой улыбкой говорит Паулина.

— Что ж… В таком случае я готова к работе в любое время. Когда начнется шоу и подготовка к нему?

— Я как раз хотела сказать вам пару слов об этом. На подготовку к показу у нас осталось не так много времени. Поэтому мы будем репетировать и готовиться в усиленном режиме.

— Когда мы начинаем?

— С завтрашнего дня. С завтрашнего дня я начну подготовку вместе с вами и с другими моделями, которые примут участие в моем показе. Я и моя команда расскажет вам, как все должно пройти, а вы будете репетировать проход, примерять одежду и делать все необходимое.

— С завтрашнего дня? — слегка округляет глаза Ракель. — Э-э-э…

— Не беспокойся, Ракель, — мягко говорит Серена, положив руку на лежащую на столе руку Ракель. — Если у тебя будут какие-то еще дела в те дни, когда ты будешь репетировать для показа, то я сама все улажу.

— Ох, спасибо большое, Серена, — с легкой улыбкой и облегчением выдыхает Ракель. — Что бы я без вас делала!

— Зажги так, как ты умеешь. Сияй так же ярко, словно звезда.

— Я буду… — уверенно кивает Ракель. — Буду сиять как звезда.

— Отлично, в таком случае вот адрес моего дома моды, — уверенно говорит Паулина и протягивает Ракель листок с адресом дома моды.

— Спасибо, — произносит Ракель.

— Жду вас завтра к десяти часам утра на первую репетицию.

— Я обязательно приеду.

— И да. Также я попрошу вас дать мне свой мобильный телефон, чтобы у меня была возможность связаться с вами лично. Ваш менеджер уже дал мне свои контакты, по которым я смогу связаться с ней, если мне не удастся достучаться до вас. Но я хотела бы получить и ваш личный номер.

— Без проблем… Сейчас… — Ракель берет со стола маленький листок из небольшой стопки и ручку и быстро пишет на нем свой мобильный телефон. После этого она отдает этот листок Паулине, и та одобрительно кивает.

— Благодарю, — дружелюбно произносит Паулина.

— И вам спасибо огромное, — с легкой улыбкой отвечает Ракель.

— Надеюсь, что наша с вами работа будет благоприятной.

— Дай Бог…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой все трое просто переглядываются друг с другом.

— Э-э-э… — слегка прикусывает губу Ракель. — Что ж… Если у вас больше нет никаких вопросов, то я пойду. У меня есть еще кое-какие дела.

— Да, конечно, можешь идти, — с легкой улыбкой на лице уверенно кивает Серена. — Если что, я тебе позвоню или напишу сообщение.

— Хорошо.

— Э-э-э… — неуверенно произносит Паулина, внимательно рассматривая Ракель с головы до ног и слегка нахмурившись. — Ракель…

— Да, миссис Симпсон? — слегка округляет глаза Ракель.

— Будьте добры, выспитесь завтра как следует, — мягко советует Паулина и еще внимательнее рассматривает лицо Ракель. — И не забывайте хорошо питаться. Несмотря на ваш очень красивый макияж и безупречную укладку, вы выглядите усталой. Я понимаю, что у вас очень много работы, и у вас может едва хватать времени даже поесть. Но я не хочу, чтобы модели выглядели бледными и измотанными на моем показе и падали в обморок посреди шоу.

— Э-э-э… Разве… Я так плохо… Выгляжу?

— Не совсем так, как бы мне хотелось. Так что я советую вам уделить себе как можно больше внимания перед моим показом, так как я хочу, чтобы все прошло хорошо.

— Я не подведу вас, миссис Симпсон, — уверенно говорит Ракель. — Обещаю.

— И да, я настоятельно не рекомендую вам сбрасывать вес. Потому что мне кажется, что вы сейчас слишком худая. Все модели на моих показах находятся в прекрасной форме, и ни одна из них не выглядит как скелет, обтянутый кожей. А я более, чем уверена, что если вы снимете с себя всю одежду, то как раз будете выглядеть подобным образом. У меня есть одно строгое правило: в моем показе не участвуют модели с признаками нездоровой худобы и тем более анорексии. Я очень строго слежу за этим и иногда лично составляю меню для каждой моей манекенщицы, чтобы помочь ей набрать вес, если она кажется мне слишком худой.

— Хорошо, — сдержанно отвечает Ракель, слегка сжав руки в кулаки. — Я постараюсь отдохнуть… Обещаю.

— И если мне не понравится ваш вес за некоторое время до показа, то я лично буду контролировать ваше питание, — строго говорит Паулина. — А если ситуация будет совсем плохая, то я буду вынуждена разорвать с вами сотрудничество. Потому что не собираюсь работать с теми, кто доводит себя до такого ужасного состояния.

— Как пожелайте… Я не буду худеть…

— Вот и прекрасно. Надеюсь, мы с вами договорились. И вызапомните, что мне не нужны анорексичные модели.

— Да… — Ракель медленно встает со стула, берет свою сумку и заправляет прядь волос за ухо. — До свидания, Серена. До свидания, миссис Симпсон.

— До свидания, — с легкой улыбкой произносит Паулина.

— До свидания… — дружелюбно добавляет Серена.

Ракель медленно разворачивается, подходит к двери, открывает ее и покидает кабинет своего менеджера. К слову, Серена выглядит очень задумчивой, смотря своей подопечной уходящей вслед и слегка нахмурившись, как будто над чем-то размышляя или что-то для себя отмечая. Возможно, ей слова Паулины показались странными. А может, Серена и сама так думает, но ничего не сказала вслух по тем или иным причинам.

***

Выйдя из кабинета, Ракель всерьез задумывается над тем, что ей сказала Паулина. Она стала уже четвертым человеком за последнее время, кто посоветовал ей немного отдохнуть, да еще и настояла на том, чтобы не терять вес. Сказать по правде, эта женщина почему-то показалась девушке немного строгой и суровой, хотя на самом деле Паулина таковой не является. Из-за этого Ракель на секунду даже задумывается о том, а не поторопилась ли она с поспешным ответом. Задумается о том, сможет ли она отлично отработать показ, если Паулина действительно загонит ее и будет давить на нее своими жесткими требованиями… И критикой относительно веса Ракель, который особенно не понравился миссис Симпсон.

А в какой-то момент Ракель собирается покинуть агентство, чтобы отправиться куда-нибудь погулять с надеждой немного успокоиться и привести мозги в порядок. Девушка тихо вздыхает с прикрытыми глазами, резко выдыхает и спокойно начинает идти по коридору. Через какое-то время она по лестнице спускается на первый этаж и наконец-то покидает агентство, в котором по-прежнему очень много людей. Хоть погода сегодня и пасмурная, но достаточно теплая для того, чтобы гулять хоть до самого вечера. Поэтому девушка и решает ехать не домой, а куда-нибудь за город и не спеша походить по каким-нибудь местам, чтобы немного успокоиться и подышать свежим воздухом.

У выхода из агентства Ракель снова ловят вездесущие папарацци, которые начинают фотографировать ее со всех сторон. Впрочем, девушка не обращает на них никакого внимания и скрывает свои глаза с помощью солнцезащитных очков, чтобы они не пострадали от ярких вспышек камер, что раздаются каждую секунду. Спустя некоторое время она наконец-то подходит к своей машине, садится в нее, кладет сумку на пассажирское сиденье, заводит мотор и осторожно выезжает на дорогу, стараясь случайно не сбить кого-нибудь из папарацци, которые буквально не дают ей спокойно уехать и продолжают фотографировать ее до тех пор, пока она не выезжает на пустое шоссе и на высокой скорости направляет как можно дальше по прямой.

После сорока-сорока пяти минут езды на автомобиле Ракель приезжает в одно очень тихое место, где до этого бывала лишь однажды. Это небольшая лесная поляна, расположенная далеко от города. Она на данный момент пустует, а на ней можно увидеть только лишь мелких животных и много-много разных зеленых насаждений. Приехав в это место, девушка решает прогуляться именно здесь, оставляет свой автомобиль, предварительно закрыв его на ключ, а затем быстро осматривается вокруг себя и неспешным шагом начинает идти туда, куда глаза глядят, не думая о том, куда приведет ее эта дорога, и сможет ли она потом не заблудиться и выбраться отсюда.

Надо сказать, что девушка уже почувствовала какое-то небольшое облегчение, когда прибыла сюда и едва начала прогуливаться по этому шикарному месту и любоваться его красотами. Воздух здесь какой-то особенный. Более чистый. Более приятный. Птицы время от времени поют и летают в воздухе, а время от времени можно услышать немного приглушенное кукуканье кукушки. Кругом ни единой души. Люди определенно приезжают сюда очень редко или вообще не приезжают. Прохладный ветер приятно обдувает лицо и красиво развивает забранные в хвост волосы девушки, которая время от времени бросает легкую улыбку. Прогуливаясь по этому тихому месту, нет никакого желания думать о каких-либо проблемах и заботах.

После каждого шага под ногами слегка хрустят сухие, опавшие ветки деревьев. В воздухе иногда пролетают какие-то маленькие букашки, которым нет дела до гуляющей здесь Ракель, а птицы продолжают ласкать слух своим успокаивающим чириканьем. Отсюда совсем не хочется уходить. Совсем не хочется снова возвращаться в город. Вспоминать о заботах. Видеть людей, которых не всегда хочется видеть. Возвращаться домой… Возвращаться в тот дом, к которому она до сих пор не привыкла. В дом, в котором она проживет с чувством, что просто гостит. А вовсе не живет там на правах девушки человека, купившего его за некоторое время до того, как они решили жить вместе. Чьей девушкой она явно хочет быть уже не так сильно…

Ракель еще долгое время продолжает гулять в этом месте, не задумываясь о том, куда она идет, и как сможет отсюда выбраться. Она не думает о том, который сейчас час. Не думает о том, ждет ли ее кто-нибудь дома. Ради этой прогулки девушка даже специально отключила звук на своем мобильном телефоне, чтобы никто не беспокоил ее и не отвлекал от прогулки по этому месту. У нее нет никакого желания с кем-то разговаривать. Нет желания кого-то видеть. Ей просто хочется побыть одной. Хочется побыть там, где царит полная тишина. Где птицы могут помочь ей расслабиться благодаря своему пению, которое никак не раздражает слух, а наоборот — заставляет чувствовать что-то теплое и приятное.

В какой-то момент Ракель удается добраться до маленького кристально-прозрачного озера, приятный шум которого был слышен на расстоянии нескольких миль от него. Девушка медленно подходит поближе к нему, присаживается на колени рядом с этим озером и немного неуверенно водит рукой по поверхности озера. От чего на ней тут же появляется рябь. Вода начинает слегка покачиваться, а на ней образовываются маленькие волны. Это заставляет девушку слегка улыбнуться и зачарованно наблюдать за тем, как они потихоньку исчезают. К слову, к этому моменту она окончательно забывает обо всем плохом и сейчас выглядит уже не такой напряженной и раздраженной, как некоторое время назад.

Правда пока Ракель медленным шагом прогуливается по этой поляне и всей душой наслаждается этой внеплановой прогулкой, она даже не подозревает, что за ней все это время по пятам идет какой-то человек в черной одежде и в темных очках, который очень уж старается быть незаметным и прятаться каждый раз, когда девушка может поймать его. Создается впечатление, что он сейчас достанет пистолет или нож и убьет Ракель, ведь это место прекрасно подходит для совершения подобного действия. Ну или же может запросто столкнуть ее в озеро и утопить в нем… И надо сказать, вид этого человека уж точно не внушает никакого доверия. Он заставляет думать только об одном — надо бежать как можно дальше и быстрее…

Ракель еще долгое время наслаждается прекрасной погодой и красотой здешних пейзажей, медленно направляясь куда ее глаза глядят. Но когда девушка решает встать, отойти подальше от озера и сходить куда-нибудь еще, этот человек с хитрой улыбкой незаметно подходит к ней, когда она отходит на довольно длинное расстояние от воды. А выбрав хороший момент, он довольно сильно толкает ее в спину. От такого сильного удара девушка едва не теряет равновесие, но ей чудом удается устоять на ногах. А довольно быстро придя в себя, Ракель резко оборачивается и переводит взгляд на мужчину, который тут же заставляет ее слегка вздрогнуть и взмолиться кому только можно. Она понимает, что сейчас может ожидать чего угодно. Может даже потерять сознание после сильного удара по голове и прийти в себя уже где-нибудь в темном и сыром помещении со связанными руками.

— Кто вы такой? — с испугом в широко распахнутых глазах тараторит Ракель и отходит от подозрительного типа куда подальше. — Что вам от меня нужно?

Мужчина с хитрой улыбкой заговаривает тошнотворно-сладостным голосом, от которого так и тянет закрыть уши, лишь бы не слушать его:

— Привет, моя милая девочка. Давно-ка мы с тобой не виделись с тобой.

— Я вас не знаю!

— Да что ты говоришь! — Мужчина уверенно подходит поближе к Ракель. — А вот я так не думаю.

— Уходите! — резко отстраняется Ракель. — Отойдите от меня сейчас же!

— Вот мы с тобой и встретились. И думаю, что теперь пришло твое время отдать мне свой должок.

— Должок? — громко удивляется Ракель, начав испытывать все больший страх и мечтая как можно покинуть это место. — Какой еще должок?

— М-м-м… — широко улыбается незнакомец и сквозь очки рассматривает резко побледневшую от страха девушку с головы с ног. — Вижу, ты забыла… Или же делаешь вид, что не понимаешь меня.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — с ошарашенными глазами тараторит Ракель. — Кто вы такой?

— Значит, забыла…

— Уходите! — срывается на крик Ракель, начав дышать все тяжелее и тяжелее и сильно трястись от страха, что с ней может что-то случиться. — Уходите немедленно! Или я сейчас полицию вызову! Я буду кричать!

— Ты это серьезно? — презрительно ухмыляется мужчина. — Ха! Кричать ты можешь сколько угодно. Хоть до тех пор, пока ты голос не сорвешь! Лично я буду только за! Ибо я бы смог сделать с тобой все что угодно, а ты не смогла бы и писк издать.

— Нет, не надо! — с ужасом в широко распахнутых глазах восклицает Ракель.

— Как же мне повезло… — хитро улыбается мужчина и уверенно подходит поближе к Ракель, пока та отходит от него как можно дальше. — Повезло, что я нашел тебя здесь… В том месте, где никто не ходит. Равно только что птички всякие поют, да ветер листья шевелит.

— Что вам от меня нужно? — взволнованно вскрикивает Ракель. — Я отдам вам все, что вы захотите… Только не убивайте меня. Пожалуйста…

Глава 4

— Боишься… — Мужчина уверенно кивает и окидывает Ракель взглядом с головы до ног. — Боишься… Я это чувствую.

— Ради Бога, не убивайте меня! Не причиняйте мне вред… — Ракель нервно сглатывает. — Я хочу жить…

— Ты испортила мою жизнь, Ракель Эллисон Кэмерон, — грубым, низким голосом уверенно заявляет мужчина. — А очень скоро я испорчу твою!

Пока Ракель пытается что-то сообразить, мужчина с раздраженным рыком набрасывается на нее и начинает щедро раздавать ей пощечины. Девушка уж точно никак не ожидала такого поворота событий и во все горло вскрикивает от ужаса. От осознания того, что она здесь она, и ей никто не может помочь.

— Нет! — вскрикивает Ракель. — Нет, не надо!

Впрочем, через пару секунд Ракель все же берет себя в руки и начинает бороться с этим человеком, чтобы хоть защитить себя, ибо рядом нет никого, кто мог бы защитить ее от того, кто напал на нее без причины и определенно что-то от нее хочет. Вскоре выясняется, что мужчина зря полез в драку, ибо он оказывается гораздо слабее, чем Ракель. Впрочем, этому незнакомцу все же удается ногтями немного поцарапать девушке щеку и оставить на ней пару огромных шрамов.

— Ай, больно! — сильно морщится Ракель, схватившись за щеку после очередного пореза.

Мужчина, будто сойдя с ума, снова и снова наносит Ракель крепкие пощечины и больно оттаскивает ее за волосы. Девушка же изо всех сил пытается защитить себя, хотя сил на борьбу у нее остается не так уж много. А также она постоянно вскрикивает от боли, вызванной тем, как этот человек пытается оставить на ее лице глубокие раны. Несколько попыток убежать от него как можно дальше не приносят никакого результата, и мужчина все равно ловит ее, хватая за рубашку или куртку, и с утроенной силой раздает ей крепкие пощечины и буквально борется с желанием выдрать волосы девушки с корнем.

— Хватит! — во весь голос вскрикивает Ракель и сильно вздрагивает после очередной пощечины мужчины. — НЕТ! ХВАТИТ! МНЕ БОЛЬНО!

Ракель еще очень долго борется с этим человеком, который в какой-то момент окончательно сбивает ее с ног и валит на землю. Девушка уже довольно тяжело дышит, пытаясь хоть как-то защититься от нападок этого мужчины, который будто получает удовольствие от того, что безжалостно дубасит ее и иногда предпринимает попытки придушить ее, крепко сдавливая горло обеими руками и хитро улыбаясь, пока она пытается жадно глотать воздух и со всей силы бьет своего обидчика по рукам, дабы он отпустил ее.

А когда ему в голову приходит мысль потрогать ее тело во всех приличных и неприличных местах, как будто планируя едва ли не изнасиловать ее, Ракель удается снять с него темные очки, от которых она пыталась избавиться ранее уже несколько раз. А увидев лицо своего обидчика, девушка мгновенно узнает его и впадает в ступор, уставив свои широко распахнутые глаза на того, кто напал на нее.

— Саймон Рингер? — ужасается Ракель, чувствуя, как часто начинает биться ее сердце.

Усталость от борьбы и легкая боль в некоторых частях тела мгновенно куда-то улетучивается, когда перед ней предстает этот человек. Человек по имени Саймон Рингер. Который снова ворвался в ее жизнь.

— Господи… — слабо качает головой Ракель и медленно поднимается на ноги, которые слегка дрожат. — Нет… Нет… Этого не может быть…

Сразу Саймона просто так практически невозможно, поскольку он очень сильно изменился с того момента, как Ракель видела его в последний раз. На фотосессии с Терренсом МакКлайфом, которая прошла неудачно. Когда она даже и не думала о том, что тот вежливый мужчина мог иметь против нее хоть что-то. Нынешний Саймон сильно оброс щетиной, а его сальные волосы отросли практически до лопаток и сейчас забраны в маленький хвост. Да и одет он как будто в то, что ему одолжили бездомные или очень-очень бедные люди, которые донашивают старье до тех пор, пока на нем не появятся дырки.

— Не могу в это поверить… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Я… Э-э-э… Нет… Э-э-э…

На несколько секунд Ракель теряет дар речи и не может произнести ни слова. Хотя у нее накопилось уже достаточно много вопросов. Например, как этот человек здесь оказался и сумел найти ее…А пока девушка пытается прийти в себя и поверить, что глаза не обманывают ее, Саймон быстро поднимается на ноги, скрещивает руки на груди и начинает говорить так, будто он издевается над Ракель, которую рассматривает с огромным отвращением во взгляде.

— Ну что, королева глянца, ты снова знаменита? — издевательски ухмыляется Саймон. — Ты стала еще известнее, чем раньше и работаешь по несколько часов в день без перерыва! Молодец! Я ценю твою тягу к новым высотам!

— Что вам от меня нужно? — спокойно спрашивает Ракель.

— М-м-м… Вижу, ты совсем позабыла обо мне. И совсем не думала о том, что однажды я могу снова объявиться.

— Неужели вы снова собрались рушить мою жизнь? Делать все, чтобы свести меня с ума?

— Ну ведь в своем последнем письме я написал, что однажды придет день, когда мы снова встретимся. Когда я вернусь и устрою что-то еще более жестокое.

— Не могу поверить…

— А знаешь, как я радовался, когда наблюдал за всеми… За тем, как все тебя ненавидели… За тем, как все хотели узнать, кто же якобы открыл всем глаза… Мне было так приятно наблюдать за всем этим.

— А вы хоть знайте, сколько слез я выплакала по вашей вине? — громко недоумевает Ракель. — Сколько нервов я потратила! Сколько переживала из-за того, что обо мне говорили! Обо мне писали такие вещи, что у меня волосы дыбом стояли! Все от меня отвернулись! Все считали меня ужасной!

— Но в один прекрасный день все хорошее закончилось, — продолжает уверенно говорить Саймон. — Людям преподнесли новую порцию новостей, и они изменили свое мнение. Теперь ты стала жертвой, перед которой все вставали на колени, умоляя о прощении и жалея, что они поверили той наглой лжи. А кем же стал я? Я стал подонком! Ублюдком! Бессовестным лжецом, которого до сих пор поливают грязью абсолютно все. Которого до смерти ненавидят. Особенно сильно меня ненавидят твои поклонники. Они желают мне смерти! Желают сгореть в аду!

— А вы думали, вас будут благодарить? Думали, что правда никогда не всплывет наружу? Думали, что меня до конца моих дней будут считать эгоисткой, страдающей от звездной болезни. Которая якобы повела себя безобразно на съемочной площадке. Которую едва ли не забрали в психбольницу, ибо она якобы не могла контролировать себя.

— Меня бы так не поливали грязью, если бы не ты, мразь! — Саймон резко указывает пальцем на Ракель. — Это из-за тебя и твоих дружков, которые сделали все возможное, чтобы меня опозорили, мои планы рухнули. Это из-за вас меня сейчас все ненавидят. ВСЕ! НЕНАВИДЯТ! ИЗ-ЗА ТЕБЯ! Да, никто до сих пор знает, что это именно моя работа. Но я постоянно слышу, как люди оскорбляют того, кто посмел так поступить с тобой. Слышу, как они клянутся превратить мою жизнь в ад, когда узнают, кто за всем этим стоит.

— Я всю жизнь буду благодарна им за то, что они для меня сделали, — уверенно заявляет Ракель. — За то, что поверили в мою невиновность и сделали все, чтобы открыть людям глаза и заставить понять, что я ни в чем не виновата.

— ГАДИНА! Я ТЕБЕ НИКОГДА ЭТОГО НЕ ПРОЩУ!

— Вы заслужили то, что с вами произошло. Это ваша расплата за то, что вы посмели оклеветать меня и сделать позорищем для всего мира. Я все-таки сумела восстановить справедливость и вернуть свое доброе имя.

— Нет, Ракель, ты не восстановила справедливость, — уверенно возражает Саймон. — Ты погубила меня! Я так мечтал о том, чтобы все мои желания и цели стали реальностью. Был уверен, что у меня все получится. Но нет! Ничего не получилось…

— Какие еще цели? Отомстить мне за что-то, чего я не делала? Я не сделала вам НИЧЕГО, чтобы вы так издевались надо мной и заставили стыдливо опускать глаза, когда кто-то оскорблял и унижал меня из-за того, что вы всем рассказали.

— Все было бы нормально… Если бы не ты, мерзавка. — Саймон резко указывает на Ракель пальцем. — Это из-за тебя все мои планы рухнули к чертовой матери.

— Вы ненормальный, Саймон. Ненормальный.

— Гадина… Это все из-за тебя… Из-за тебя я стал полным неудачником. ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ТОЛЬКО ТЫ ВИНОВАТА ВО ВСЕХ МОИХ БЕДАХ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, СТЕРВА! НЕНАВИЖУ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!

— А я ненавижу вас! — грубо бросает Ракель. — Я никогда этого не забуду. И не прощу вас за это. Никогда! За все, что мне пришлось пережить, когда все отвернулись от меня. Точнее, думала, что все отвернулись. Хотя на самом деле это было не так. И я еще винила во всем этом другого человека. Хотя он оказался ни в чем не виноват.

— А жаль, что не все поверили, что ты не такой ангелочек, каким предстаешь перед всеми. — Саймон ехидно ухмыляется. — Жаль, что от тебя отвернулись не все. Твоя семейка уж точно не поверила в то, что про тебя говорили… Твои верные подружки не спешили верить и усердно покрывали тебя… Да и многие друзья были на твоей стороне. И вот благодаря ним ты снова стала звездой. Благодаря ним тебя снова все полюбили. Тебя начали пихать во все дырки. Ты работаешь как проклятая. А все ради того, чтобы все говорили о твоих достижениях. А не о скандале, который я начал.

— И я добилась своего! — гордо приподнимает голову Ракель.

— Верно, ты — девчонка упертая и добилась того, чего хотела. Кроме того, ты еще и успела отхватить себе парня. Начать встречаться с тем, кто в старые добрые времена заставлял молоденьких девочек облизывать экраны телевизоров и вешать постеры с его рожей у себя в комнате. Того, кто, правда, прославился тем, что немного побегал голым перед камерами и продемонстрировал всем свое тело, к которому соплячки так и хотели прикоснуться.

— А вы и злитесь, что у меня все хорошо, и я очень счастлива, — грубо отвечает Ракель.

— Да, я злюсь! — восклицает Саймон. — Злюсь, что для тебя все обошлось, так сказать, малой кровью. Злюсь, что не все отвернулись от тебя. Включая твоего любимого.

— Вы это о чем?

— Да вот однажды я совершил глупость, когда признался этой истеричке в том, что распространил те ложные слухи про тебя. Он тогда пришел в бешенство, оскорбил меня и немедленно уволил.

— А что, он должен был и дальше работать с вами?

— Терри буквально бредил тобой и клялся, что не успокоится до тех пор, пока ты не будешь принадлежать ему. А уж когда ты куда-то сбежала, он поднял на уши всех своих знакомых. И ему удалось тебя найти. Он нашел тебя и в конце концов признался в любви. И сумел доказать, что он не имеет к произошедшему никакого отношения.

Ракель ничего не говорит и лишь закатывает глаза, скрестив руки на груди.

— Знаешь, милая, я ведь мог немного подпортить Терренсу жизнь, — хитро улыбается Саймон. — Но пока что мне это не очень интересно. Хотя не исключаю, что все еще может быть впереди. Однажды я вполне могу устроить ему сладкую жизнь. И заставить заплатить за предательство.

— Так, хватит нести всякую чушь! — резко, грубо отвечает Ракель, приподняв руку перед собой. — Сейчас же говорите мне, что вы хотите от меня получить. И я сделаю это. Чтобы вы оставили меня в покое. Раз и навсегда.

— Я хочу только лишь одного, Ракель: уничтожить тебя и всю твою семью. В этом заключается моя цель.

— Да? — Ракель скрещивает руки на груди и удивленно смотрит на Саймона. — И каким же образом вы хотите это сделать? Опять захотите позвонить своему другу и попросить его накатать какую-нибудь ложную статейку и убедить всех, что мои звездные друзья якобы говорят обо мне ужасные вещи? Или пойдете дальше и заставите меня думать, что моя семья говорит про меня плохие вещи?

— М-м-м… — Саймон загадочно улыбается и тихо хихикает, пока Ракель хмуро смотрит на него. — Очень скоро ты все узнаешь, моя миленькая девочка. Пока что лишь скажу тебе то, что в ближайшее время все в твоей жизни перевернется с ног на голову. Будь уверена, ты уж точно не забудешь то, что с тобой произойдет. Я стану преследовать тебя в твоих самых ужасных ночных кошмарах. Ты будешь умолять меня о пощаде… Клянусь, Ракель!

— Можете не стараться, Саймон. Теперь никто не поверит какой-то лживой статье. Ибо я нисколько не сомневаюсь в том, что думают обо мне мои друзья и родственники. Они верят мне и знают, какая я на самом деле.

— А вот мы и посмотрим. — Саймон хитро улыбается. — Может, в прошлый раз я немного промахнулся и не заставил всех отвернуться от тебя. Но в этот раз ты точно останешься совсем одна. Я сделаю все, чтобы так и случилось. Чтобы ты страдала от одиночества и беспомощности.

— Не беспокойтесь, я найду на вас управу. А если будет нужно, то я лично расспрошу каждого и узнаю, говорил ли кто-то что-то подобное. Если где-то появятся высказывания якобы от имени моих друзей и близких.

— Боже мой… — ехидно усмехается Саймон и громко смеется с широко раскрытым ртом, показывая свои довольно гнилые зубы. — Неужели ты настолько глупенькая девочка, что всерьез могла подумать, что я сделаю то же самое во второй раз? Ты думаешь, я стану наступать на одни и те же грабли дважды? Нет… Я пойду совсем другим путем. Никаких проплаченных статей.

— Да, и что вы можете сделать? — удивляется Ракель, скрестив руки на груди. — Сомневаюсь, что после того скандала кто-то захочет просто посмотреть на вас. Думаю, теперь вы знайте, что бывает с теми, кто лжет и пытается прославиться на имени другого известного человека. Вы уже хорошо прочувствовали это на своей шкуре.

— Неужели ты решила мне угрожать?

— Вы ведь не забыли, что я однажды хотела засудить вас, но потом отказалась от этой затеи? Хотя я вполне могу возобновить это дело и все-таки заставить вас ответить за клевету.

— Ты ничего не сможешь доказать.

— О нет… Я знаю прекрасных адвокатов, которые легко смогут убедить суд встать на мою сторону.

— Нет, дорогая моя, я абсолютно уверен, что это всего лишь слова. Ты думаешь, что сможешь запугать меня. Но это бесполезно. Бес-по-лез-но.

— Ну знайте, я тоже не боюсь ваших угроз, — стараясь выглядеть как можно увереннее, но в глубине души трясясь от страха, с гордо поднятой головой заявляет Ракель. — И на этот раз я не буду сидеть сложа руки и молча наблюдать за тем, как люди поливают меня грязью, а некоторые личности зарабатывает на мне деньги и пиарятся на моем имени.

— Ты? Не боишься? — Саймон смеется во весь голос, снова показывая свои безобразные зубы. — Не смеши меня, Ракель! Я тебя умоляю! Я бы охотнее поверил тебе, если бы ты сказала, что захочешь закончить свою карьеру модели.

Саймон перестает смеяться и слабо качает головой, с хитрой улыбкой смотря на все еще бледную от страха Ракель и ничуть не веря, что она действительно не боится его.

— Ох, твое заявление просто смешное, — уверенно говорит Саймон. — Слова не всегда совпадают с тем, что может говорить твое тело… А сейчас оно говорит, что ты ужасно боишься меня и трясешься от страха… К тому же, ты выглядишь буквально зеленой… Того и гляди сейчас сознание потеряешь.

— Вам так кажется, Саймон, — чуть дрожащим голосом врет Ракель и нервно сглатывает.

— Не-е-ет, вовсе не кажется, деточка моя. Ты боишься меня. Не исключаю, что ты боялась меня даже тогда, когда мы с тобой разговаривали на той фотосессии. На которой ты собачилась с МакКлайфом как кошка с собакой.

Честно говоря, Ракель нечего на это сказать, ибо во время первой встречи с Саймоном она действительно испытывала легкий холодок, находясь рядом с ним, хотя никак этого не показывала и продолжала общаться с мужчиной так, будто все было хорошо. Впрочем, мужчине не надо ничего говорить, поскольку он буквально читает девушку, точно любимую книгу, и знает, что в этом случае правота находится на его стороне.

— Можешь ничего не говорить, дорогая моя, я и так все знаю, — уверенно говорит Саймон и с хитрой улыбкой дотрагивается до поцарапанной им щеки Ракель, которая резко вздрагивает, мгновенное чувствует, как ею овладевают сильный холод и тревога и убирает его ладонь. — Ты как книга, которую я прекрасно знаю почти что наизусть. Поэтому я могу точно сказать, что будет дальше, и что чувствуют герои какой-нибудь истории. Я вижу тебя насквозь и знаю, о чем ты думаешь, чего боишься, о чем мечтаешь, что пережила… На твоем лице, в твоих прекраснейших глазках, которые сейчас немного грустные и уставшие, все четко написано… Я все прекрасно вижу…

— Оставьте меня в покое, — спокойно требует Ракель. — Если вы не будете причинять мне вред, то и я не вспомню про вас. Кроме того, я даже никому не расскажу про нашу встречу.

— О нет, миленькая, теперь ты от меня так просто не отвяжешься, — с хитрой улыбкой качает головой Саймон. — На этот раз я пойду до самого конца. И начну с превращения твоей жизни в бесконечный ад. Может, я так изведу тебя, что мне и не придется приступать к следующему своему плану.

— Послушайте, Саймон…

— И да… — Саймон подходит поближе к Ракель и смотрит ей прямо в глаза. — Я хочу, чтобы запомнила только одну вещь… Всего одну. Ты никуда от меня не денешься. Я знаю про тебя абсолютно все. Хорошо знаю твой номер телефона, знаю адрес того дома, где ты живешь вместе с Терренсом, и знаю, где живет твой дедушка. Кроме того, я даже знаю адрес проживания твоей любимой тетушки в Лондоне. А еще имею адреса и некоторых твоих подруг. Я могу запросто зайти к тебе в гости на чай или в гости к твоим близким людям в любое время. Так что передай им, чтобы они всегда держали пачку печенек и кофе у себя на кухне, потому что я легко смогу зайти к ним.

— Вы врете… — уверенно отвечает Ракель. — У вас ничего нет. Вы просто хотите меня запугать.

— Вовсе нет, девочка моя. Я знаю все о тебе и твоей семейке.

— И как же вы об этом узнали?

— Ну-ну… — спокойно произносит Саймон. — Не все сразу. Когда-нибудь я все тебе расскажу. Но не сейчас. Сейчас лучше готовься к тому, что тебя ждет настоящий ад, в котором тебе точно не выжить.

— Не смейте трогать моих друзей и родственников, Саймон, — угрожает пальцем Ракель, изо всех сил стараясь делать вид, что она не боится Саймона и его угроз, но в глубине душе боясь его, как самый трусливый заяц. — Не смейте впутывать их в наши проблемы.

— О, еще как посмею! — ехидно ухмыляется Саймон.

— Они не имеют никакого отношения к тому, что происходит между нами.

— Верно, не имеют. Но они — также часть моего плана. Так что им тоже никуда не деться.

— Не смейте, Рингер, НЕ СМЕЙТЕ!

— Запомни, девочка… Я сделаю все… Слышишь? Все, чтобы превратить твою жизнь в самый настоящий ад! Сделаю все, чтобы ты никогда не забыла всего того, что с тобой будет происходить. Чтобы ты просыпалась в холодном поту, когда я буду приходить к тебе во сне. Поверь мне, все так и будет.

— Вы ненормальный, Саймон… — слабо качает головой Ракель. — Просто ненормальный…

— И еще кое-что… — Саймон угрожает Ракель пальцем. — Я никогда не прощу тебя. Слышишь меня? Никогда не прощу из-за всего, что со мной произошло.

— А я не прощу вам того, что вы сделали со мной, — уверенно заявляет Ракель, скрестив руки на груди. — Не забуду то, как тяжко мне было после того, как я зашла в Интернет и прочитала о себе в газете такие вещи, которые бы в жизни не посмела сделать.

— Ну знаешь, милая, во всем есть хотя бы доля правды, — фальшиво улыбается Саймон. — Уверен, что ты вовсе не такая святая, как тебе кажется. Как кажется всем твоим близким. Твоим поклонникам… Всему миру…

— Хватит, Саймон! — резко отрезает Ракель. — Мне надоело слушать ваш бред.

— А ты слушай! Слушай и запоминай! И готовься к тому, что в самое ближайшее время твоя жизнь превратится в настоящий ад.

— Вы ничего мне не сделайте.

— Не будь глупой наивной дурочкой, Ракель, — хитро улыбается Саймон, расставив руки в бока. — Если ты думаешь, что сможешь сбежать из Нью-Йорка куда-нибудь в другое место, ты очень сильно ошибаешься. Клянусь, я достану тебя хоть из-под земли. А также достану оттуда же и твою семью, и твоих друзей.

— Нет…

— Отныне я вам не дам спокойной жизни. Это я тебе обещаю.

— Только посмейте кому-то что сделать… — сквозь зубы цедит Ракель, крепко сжав руки в кулаки. — А иначе вы сильно пожалейте об этом!

— Помни, я всегда за тобой слежу, дорогая моя. И я все еще могу на очень многое пойти.

— Это мы еще посмотрим.

— Берегись, Ракель Эллисон Кэмерон. С этого момента, твоя спокойная жизнь превратится в самый настоящий ад. Ты еще пожалеешь, что решила связаться со мной.

— Нет, это вы пожалейте, что затеял всю эту игру! Я это так просто не оставлю!

Саймон ничего не говорит и с хитрой ухмылкой надевает на себя темные очки, отходит от тяжело дышащей Ракель на пару шагов и поворачивается к девушке лицом.

— Повторю еще раз: не пытайся бежать из города или страны, — уверенно говорит Саймон. — Я тебя найду в любой точке земного шара и буду следовать за тобой по пятам. Где бы ты ни была. До встречи, дорогая моя, еще увидимсяю Жди от меня сюрпризы в самое ближайшее время. И помни… Ты никогда не забудешь то, что я собираюсь сделать.

Саймон разворачивается и быстрым шагом уходит из этого места, оставив растерянную и испуганную Ракель одну. Девушка еще долго смотрит вслед уходящему мужчине, параллельно с этим думая, что с ней случится дальше, и что ей теперь делать. Ей очень трудно поверить, что все это происходит на самом деле. Трудно поверить, что Саймон снова объявился и пообещал снова издеваться над ней.

Ракель еще несколько секунд стоит на одном месте, уставив свой ошарашенный взгляд в одной точке и довольно тяжело и часто дыша. Она вспоминает не только все сказанное этим мужчиной, который посеял в ней страх, холод и отвращение, но еще и все его письма, которые он присылал ей несколько месяцев назад. Девушка наивно полагала, что навсегда сможет забыть про Саймона и все то, что с ней произошло по его вине. Но оказывается, что все проблемы еще только начинаются! И не исключено, что все ее нынешние заботы окажутся ничем в отличие от того, что может ждать ее и всех, кого она знает, в самое ближайшее время.

Что люди обычно делают во время отчаяния? Плачут? Рвут на себе волосы? Хотят спрятаться ото всех, лишь бы не смотреть людям в глаза? Пожалуй, Ракель именно этого сейчас и хочет больше всего на свете! Она находится в таком сильном шоке после этой роковой встречи, что еще некоторое время не может ничего сделать, кроме как смотреть в одну точку своими ошарашенными глазами, мысленно повторять про себя, что беды не миновать, и задаваться вопросом, почему Саймон вообще захотел так поиздеваться над ней, даже если она не сделала ему ничего плохого.

Однако чуть позже Ракель встает с пенька, вытирает слезы с лица и подбегает к своей машине. По пути она достает из кармана своего пиджака ключи, садится на водительское сиденье, заводит мотор и как можно сильнее нажимает на газ, едва сдерживая слезы и желая как можно быстрее вернуться домой. Да, Ракель не совсем верит Саймону и считает, что он может говорить что-то подобное, чтобы как следует запугать ее и заставить бояться. Однако ее что-то все-таки очень сильно беспокоит. Это не значит, что девушка вообще не боится этого мужчину, который уже однажды подложил ей свинью. Кроме того, брюнетка уверена, что ее обидчик действительно может что-то сделать с ее семьей и так или иначе поиздеваться над друзьями. Она уже поняла, что Саймон просто так слов на ветер не бросает и всегда сдерживает свои обещания. А значит, теперь всем ее близким придется быть очень осторожными, поскольку от этого человека можно ждать чего угодно.

Глава 5

Наступил вечер. За окном уже стемнело. Дом Терренса и Ракель. Время около восьми вечера. Две служанки находятся на кухне и готовят ужин, параллельно обсуждая между собой какой-то фильм, который они недавно посмотрели. А в какой-то момент в гостиной раздается неожиданный звонок в дверь. Тут одна из них, слегка полноватая женщина невысокого роста со светло-русыми волосами, забранные в маленький пучок, переводит взгляд на юную девушку с темными, забранными в хвостик волосами по плечи невысокого роста, которая осторожно протирает журнальный столик в гостиной и подбирает какую-то вещь, которую случайно роняет на пол.

— Блер, открой дверь, пожалуйста! — громко просит женщина.

— Я занята! — громко отвечает Блер. — Вы не могли бы сами открыть?

— Да ладно тебе, открой дверь! — восклицает Виолетта, служанка среднего роста, одетая в форму прислуги, носящая очки, с темными волосами, забранные в маленький пучок. — Что тебе так сложно что ли пойти и отпереть замок?

— Ладно, — произносит Блер. — Открою…

Блер быстрым шагом направляется ко входной двери и быстро открывает ее. После этого юная девушка видит на пороге Терренса. Надо отметить, что сегодня он вернулся домой гораздо позже, чем вчера. Но впрочем, Ракель этого вообще не заметила. Учитывая, что она ни разу не подходила к служанкам и не спрашивала их, не звонил ли им ее возлюбленный.

— Добрый вечер, мистер МакКлайф, — вежливо здоровается Блер.

Когда Терренс спокойно проходит в гостиную, Блер быстро закрывает входную дверь.

— Добрый вечер, Блер, — дружелюбно отвечает Терренс. — Как у нас там обстоят дела с ужином?

— Ужин скоро будет готов. Виолетта и Кристиана занимаются им прямо сейчас.

— Скажи им, что они могут подавать на стол.

— Не беспокойтесь, я потороплю их.

— Хорошо, тогда я подожду. Когда все будет готово, дай мне знать.

— Без проблем.

— Хорошо… — Терренс бросает легкую улыбку и быстро осматривается вокруг себя. — Ракель уже дома? Она разве еще не вернулась?

— Да-да, Ракель уже давно вернулась, — уверенно отвечает Блер. — Сидит в своей комнате.

— Да? Что ж, прекрасно…

— Э-э-э, мистер МакКлайф… — Блер замолкает на пару секунд и складывает руки перед собой, с грустью во взгляде смотря на Терренса. — Вы простите, что я вмешиваюсь не в свое дело, но мне кажется, с вашей девушкой что-то происходит…

— Правда? — удивляется Терренс, слегка нахмурившись. — А что с ней не так?

— Не знаю, мистер МакКлайф, — слабо пожимает плечами Блер. — Но она была какая-то расстроенная, когда вернулась домой. И… Усталая…

— Ну… Я думаю, ни для кого не секрет, что в последнее время она выглядит усталой. Правда эта девушка отказывается это признавать.

— Не думаю, что дело в усталости.

— Хочешь сказать, у нее что-то произошло?

— Ракель очень рано вернулась домой и сразу же пошла в свою комнату, — немного неуверенно признается Блер. — Она даже толком и не стала ничего есть. Хотя мы со служанками спрашивали ее, что ей приготовить. Но ваша девушка отказалась от еды и попросила меня никого к ней не пускать. А затем поднялась к себе в комнату, закрылась там и пока что ни разу не выходила.

— Не выходила из комнаты? — задумчиво переспрашивает Терренс. — То есть, она так до сих пор ничего не съела?

— Увы… Мы несколько раз спрашивали, не хочет ли она поесть, но ваша девушка отказывается. Говорит, чтобы мы оставили ее в покое.

— Ничего себе… — сильно хмурится Терренс. — Что же с ней случилось? Неужели она так расстроилась из-за той встречи? Неужели она прошла неудачно?

— Кто знает, мистер МакКлайф, — слабо пожимает плечами Блер. — Но она за все это время ни разу не вышла из комнаты. Я думаю, что ей действительно стоит немного привести свои мысли в порядок и отдохнуть. Она и правда перетрудилась. Виолетта и Кристиана тоже так считают. И если Ракель и дальше продолжит так изводить себя, то это может привести к ужасным последствиям.

— Да, я тоже так думаю, — задумчиво отвечает Терренс. — Но вы ведь все прекрасно знайте ее. Знайте, какая она упрямая. Если что-то взбредет ей в голову, это ничем не вышибешь.

— В любом случае вам следует поговорить с ней и убедить что-нибудь поесть. Она ведь так мало съела за завтраком. Вдруг ее уже ноги не держат от голода…

— Ты права… — Терренс тихо, но резко выдыхает. — Пожалуй, я поднимусь к ней и попробую расспросить ее. Узнать, что творится у нее в голове на этот раз. Спасибо, что рассказала про Ракель.

Терренс разворачивается, подходит к лестнице и поднимается на второй этаж дома. Далее мужчина некоторое время проходит по широким коридорам, в котором можно заметить несколько дверей, ведущие в какие-то комнаты. Пройдя по нему, он вскоре подходит к нужной двери и обнаруживает, что она закрыта, но не заперта. Это немного настораживает Терренса и заставляет подумать о чем-то нехорошем. Сначала брюнет прислушивается к тому, что происходит за дверью. Но когда МакКлайф за несколько секунд не смог услышать никаких звуков, то он тихонько стучит в дверь. И почти сразу раздается довольно разбитый, но громкий голос Ракель:

— Блер, я же уже сказала тебе, чтобы ты никого не пускала ко мне! И сказала, что мне ничего не нужно! Что непонятного? Неужели мне надо объяснить все по несколько раз?

— Это не Блер, — тихо отвечает Терренс. — Это я.

— А, это ты… — равнодушно произносит Ракель. — Заходи, если хочешь… Дверь открыта…

Терренс открывает дверь и медленным шагом заходит в комнату. Там он видит Ракель, которая сидит на кровати, но которая до этого момента лежала и тупо смотрела в потолок своим пустым взглядом. Девушка выглядит подавленной и разбитой, хотя в ее глазах нет такого испуга, какой был, когда она встретилась с Саймоном. Сейчас она выглядит совершенно равнодушной и довольно спокойной.

— Привет, — тихо произносит Ракель, даже не смотря на Терренса и рассматривая свои руки.

— Привет, — мягко здоровается Терренс.

Почти сразу же Терренс присаживается на кровать рядом с Ракель, с некоторой грустью во взгляде смотря на нее, а потом мягко целует ее в щеку, чтобы поприветствовать. Однако та никак не реагирует на это и без эмоций на лице пустым взглядом продолжает смотреть в одну точку.

— Блер сказала мне, что ты здесь… — спокойно говорит Терренс.

— Да, я попросила ее не пускать ко мне никого, — спокойно отвечает Ракель.

— И она сказала, что ты ничего не ела с тех пор, как вернулась домой.

— Я не голодна.

— С тобой все в порядке? У тебя что-то произошло? Неужели это как-то касается твоей карьеры?

— Нет…

— Сегодняшняя встреча прошла неудачно?

— Нет…

— Но тогда в чем же дело?

— Ни в чем… — отвернув голову в другую сторону, неуверенно отвечает Ракель. — Просто… Я… Э-э-э… У меня… Нет настроения…

— Нет настроения?

— Да… — Ракель замолкает на пару секунд. — Да… У меня просто нет настроения…

— Но почему? Чем ты так расстроена? Что тебя беспокоит?

— Э-э-э… Я…

Через пару секунд Терренс слегка хмурится, заметив, что Ракель пытается рукой и волосами прикрыть свой шрам на лице, который ей нанес Саймон.

— Так, ну-ка прекрати ломаться и прятать лицо рукой, — стараясь вести себя вежливо, спокойно просит Терренс. — Смотри на меня, когда ты разговариваешь со мной.

— Э-э-э… — запинается Ракель. — Послушай, Терренс…

— Посмотри на меня, пожалуйста. Посмотри на меня, я говорю.

Спустя пару секунд Ракель медленно поднимает голову и так неуверенно смотрит Терренсу в глаза, как будто она в чем-то виновата перед ним. Впрочем, она по-прежнему продолжает закрывать свою царапину рукой, хотя прекрасно понимает, что ей все равно придется рассказать мужчине всю правду. Правду о том, что теперь им придется жить как на вулкане.

— Значит так, — уверенно произносит Терренс. — Сейчас же перестань ломаться, врать и искать какие-то отмазки. И немедленно рассказывай, что с тобой происходит.

— Э-э-э, что со мной происходит… — с испугом во взгляде произносит Ракель.

— Я еще говорю, хватит ломаться и немедленно рассказывай, что с тобой… — Терренс переводит взгляд на руку, которой Ракель прикрывает свои царапины. — Так. Убери свою руку с щеки, пожалуйста.

Ракель ничего не говорит и лишь нервно сглатывает.

— Я сказал, немедленно убрала руку с лица, — практически приказывает Терренс. — Ты слышала, что я сказал?

— Д-д-да… — слабо кивает Ракель. — Слышала.

— Так делай, что тебе говорят!

— Я не могу… — Ракель тихо вздыхает, по-прежнему продолжая держать руку у щеки и виновато смотреть на Терренса.

— Если ты сейчас не уберешь руку с лица, то я сам это сделаю, — уверенно обещает Терренс. — Что ты там скрываешь?

— Ничего… — тихо произносит Ракель.

— Немедленно убери руку с лица и покажи, что с ним не так. Ты слышала, что я сказала? Сейчас же убери руку от лица и объясни, что с тобой, черт возьми, происходит.

— Э-э-э, к тебе это не имеет никакого отношения…

— Ракель! — чуть повышает голос Терренс. — Делай то, что я тебе сказал!

— Тебя это не должно волновать.

— Я требую сделать это в последний раз. А иначе мне придется применить силу.

— У меня все хорошо… —неуверенно отнекивается Ракель, не слишком спеша показывать Терренсу свои шрамы на лице. — Не обращай на меня внимание…

— Не выводи меня из себя, Ракель, — начинает немного злиться Терренс. — Я терпеть не могу, когда кто-то выпендривается и всячески отнекивается.

— Послушай, Терренс…

— В последний раз говорю, сейчас же убрала руку со своего чертового лица!

— Нет! — чуть громче заявляет Ракель. — Не уберу!

— Хорошо, ты сама напросилась, — уверенно говорит Терренс. — Не хотела убрать руку сама — это сделаю я.

Терренс предпринимает попытку силой убирать руку с лица Ракель, которая тут же начинает сопротивляться. Поскольку мужчина намного сильнее девушки в физическом плане, то долго противиться девушке не приходиться. Уже через несколько секунд ему удается убрать руку с лица возлюбленной и крепко сжать ее руку в своей.

— Пусти… — тихим, слегка дрожащим голосом произносит Ракель, свободной рукой прикрыв свое лицо волосами, собранные в хвост. — Не надо…

Терренс сразу же берет и вторую руку Ракель и начинает крепко удерживать обе, наконец-то получив шанс получше разглядеть ее лицо. И то, что брюнет видит в следующую секунду приводит его в шок. На лице заметно побледневшей и испуганной девушки можно увидеть пару больших шрамов, которые девушка даже и не пыталась замаскировать под косметикой.

— Твою мать… — удивленно произносит Терренс, с ужасом во взгляде смотря на раны Ракель. — Это что такое?

Терренс слегка дрожащей рукой указывает на шрамы Ракель и затем аккуратно дотрагивается до них кончиками пальцев, пока девушка молча смотрит куда-то вниз.

— Что это такое? — громко недоумевает Терренс. — Откуда у тебя эти шрамы?

— Я… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Я могу все объяснить…

— Черт, неужели ты влипла в какую-нибудь передрягу? Эти шрамы не могли появиться просто так. Уж точно не ты сама себе поцарапала лицо.

— Тебе не надо это знать, — неуверенно отвечает Ракель. — Я сама со всем справлюсь…

— Как я могу помочь тебе, если не знаю, что с тобой происходит? Я не умею читать твои мысли! И не знаю, что находится у тебя в голове! О чем ты думаешь? Чего ты хочешь? Я ничего не могу сказать!

— Тебе никто не вынуждает помогать мне, — спокойно отвечает Ракель. — Я же сказала, что сама со всем справлюсь…

— Ракель!

— Занимайся своими делами… Пожалуйста… Не думай об этом…

— Ну знаешь, видя, что ты сидишь здесь вся бледная и до смерти перепуганная, то я не сомневаюсь в том, что ты влипла в очень серьезную ситуацию, которую не сможешь разрешить сама. Так что, Ракель, я советую тебе прекратить строить из себя героиню и рассказать обо всем самой. И не заставлять меня пытать тебя.

— Тебе и правда это так интересно?

— Раз уж мы с тобой встречаемся, то я обязан знать обо всех твоих проблемах и помогать тебе решать их.

Ракель ничего не говорит и колеблется еще несколько секунд до того, как решает заговорить довольно дрожащим голосом:

— Хорошо… Я расскажу… Обещаю… Только не надо пытать меня…

— Я слушаю, — спокойно произносит Терренс.

— Понимаешь… Э-э-э… Я… Э-э-э…

Ракель замолкает на несколько секунд и начинает рассматривать сложенные перед ней руки, слегка трясясь от страха и волнения и не скрывая то, как сильно она нервничает. Прекрасно видя это, Терренс подсаживается поближе к девушке и обнимает ее за плечи, крепко прижав к себе с надеждой, что это поможет ей немного расслабиться.

— Хорошо, только, во-первых, давай ты немного успокоишься, — тихим, успокаивающим голосом говорит Терренс.

— Сомневаюсь, что у меня получится… — слабо качает головой Ракель, не отказываясь от объятий Терренса, ибо сейчас ей крайне необходимо прижаться к кому-то, кто намного сильнее нее.

— Все хорошо, милая, все хорошо. — Терренс мягко гладит Ракель по голове и нежно целует ее в макушку. — Не бойся, я рядом. Что бы ни случилось, мы справимся. Решим твою проблему.

Ракель ничего не говорит и молча прижимается поближе к Терренсу, пока он водит рукой по ее спине. И это приносит свои плоды, ибо спустя несколько секунд девушка понимает, что начинает чувствовать себя немного лучше и достаточно успокаивается для того, чтобы быть в состоянии нормально рассказать, что же с ней сегодня произошло.

— Хорошо, а вот теперь можешь спокойно все рассказать… — спокойно говорит Терренс. — Я тебя слушаю.

Перед тем, как что-то рассказать, Ракель глубоко вздыхает и так или иначе находит в себе силы рассказать о произошедшем.

— Он объявился… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель.

— Кто объявился? — недоумевает Терренс.

— Саймон. Саймон Рингер снова объявился.

— Что? — слегка округляет глаза Терренс. — Саймон Рингер объявился?

— Он вернулся, чтобы испортить нам жизнь, — на одном дыхании отчеканивает Ракель, с ужасом во взгляде смотря на Терренса. — Этот человек хочет мстить и нарушить наш покой!

— Мстить? — Терренс слабо качает головой. — Но ведь он давно куда-то пропал! С тех пор, как его разоблачили, Рингер никак не давал о себе знать.

— А вот теперь снова объявился, — взволнованно отвечает Ракель. — В своих письмах он не врал! Рингер обещал вернуться тогда, когда про него забудут, и он это сделал! Саймон поклялся довести свое дело до конца и превратить мою жизнь в ад.

— Погоди, Ракель, погоди… — Терренс быстро прочищает горло. — Ты в этом уверена? Уверена в том, что это был Саймон?

— Да, я в этом уверена! — более уверенно отвечает Ракель. — Я же не слепая и не глухая!

— Хорошо, как это произошло?

— Я встретила его сегодня. После того как я побывала в агентстве на встрече, о которой говорила тебе утром.

— И где ты его видела?

— Мне захотелось поехать куда-нибудь за город. Походить… Прогуляться… Подышать воздухом… Ну… Я приехала в одно местечко, где никого не было… Оставила машину и пошла куда глаза глядят. Ходила там довольно долго… Не знаю, сколько… Я не следила за временем. — Ракель на пару секунд замолкает и тяжело вздыхает. — До поры, до времени все было хорошо. Я ходила, гуляла… Мне было очень хорошо… Но в какой-то момент на меня сзади неожиданно напал человек в черном…

— Напал? — слегка хмурится Терренс.

— Он сильно толкнул меня в спину. Я чуть не упала… Ну а потом он начал угрожать мне. Я подумала, что ему были нужны деньги или что-то вроде, но нет…

— Это и был Саймон?

— Да, но поначалу я этого не знала. Я не видела его лица, ибо он был в темных очках. И кстати… — Ракель замолкает на пару секунд и тихо шмыгает носом. — Сейчас я вспомнила кое-что… В тот момент мне показалось, что я где-то видела его… Но тогда я была слишком напугана и быстро забыла о том, что тот тип казался мне знакомым. По крайней мере, по голосу… К тому же, после небольшой словесной брани он снова набросился на меня и начал раздавать пощечины.

Вспоминая это, у Ракель на глазах почти что наворачиваются слезы, а она сама время от времени покачивает головой и слегка потрясывается, пока Терренс внимательно слушает ее и слабо кивает.

— Пришлось как-то защищаться… — тихо добавляет Ракель. — Рядом никого не было… Никто не мог заступиться за меня… Вот я и делала все, что могла, чтобы защититься.

— И это он оставил эти шрамы на твоем лице? — уточняет Терренс.

— Да, он… Сделал это с помощью ногтей. Поначалу было очень больно, но потом боль немного утихла. Правда все лицо долго горело от многочисленных пощечин. Да и голова болела от того, что он больно тянул меня за волосы…

— Твою ж мать… — слабо качает головой Терренс.

— Так вот… — Ракель замолкает на пару секунд и слегка прикусывает губу. — В какой-то момент я случайно сняла с него темные очки. Когда ему в голову взбрело полапать меня… И я сразу же узнала в нем… Саймона Рингера… И была в ужасе… Не верила своим глазам… Думала, что сошла с ума… Но это правда был он. Саймон… Сильно изменившийся… Еще более озлобленный.

— Ничего себе…

— Он вернулся, Терренс, вернулся. Саймон объявился, чтобы снова испортить жизнь мне и моим близким. На этот раз он точно доведет свое дело до конца и сделает что-то гораздо хуже, чем заплатит какому-то дружку, чтобы тот опубликовал лживую статью обо мне.

К концу рассказа Ракель, которой было очень тяжело рассказывать все это, и которая постоянно заикалась, Терренс и сам начинает нервничать, понимая, что дело очень серьезно, ибо от Саймона можно ожидать чего угодно.

— Черт, не могу в это поверить! — восклицает Терренс. — Не могу поверить…

Терренс встает с кровати и начинает нервно ходить по комнате туда-сюда.

— Этот отморозок никак не успокоится, — добавляет Терренс. — Никак не может понять, что его месть ни к чему не приведет.

— И я не понимаю, почему он это делает, — признается Ракель. — Я ведь не делала ему ничего плохого. Хотя он ненавидит меня так, будто я всю жизнь делаю ему какие-то гадости и не даю ему спокойно жить.

— Эй, а как он вообще узнал о том, где ты находишься? Он что, следил за тобой? Рингер по идее должен был знать, куда ехать!

— Я и сама не знаю, — слабо пожимает плечами Ракель и уставляет взгляд в пол. — Он ничего насчет этого не сказал. Но возможно, что и правда следил.

— И ты этого не заметила?

— Увы.

— Да, но откуда он мог следить за тобой?

— Откуда угодно! Возможно, что как раз с того момента, как я была в агентстве.

— Твою ж мать… — тихо ругается Терренс. — Теперь еще и этот подонок будет путаться под ногами…

— Кстати… Саймон сказал, что знает наш с тобой домашний адрес. Мол он запросто может заявиться сюда в любое время.

— Что? — широко распахивает глаза Терренс. — Знает наш домашний адрес?

— А еще он знает, где живут мои дедушка и тетя и даже мои подруги.

— Серьезно?

— Я не знаю… Но это были его слова.

— Черт… — Терренс замолкает на пару секунд, начиная нервничать все больше. — Но откуда он может знать все адреса, номера и прочее, что принадлежит нам, нашим родственникам и друзьям?

— Я не знаю, Терренс, — слабо качает головой Ракель. — Он ничего не сказал. Сказал, что расскажет обо всем лишь однажды.

— А ты уверена, что он не блефует?

— Может, и блефует. Но я бы нисколько не удивилась, если это было не так.

— И да, чем этот тип сможет нам навредить? И причем здесь наши друзья и родственники?

— Не знаю, Терренс, не знаю. Я ничего не знаю… — Ракель проводит руками по лицу и голове, слегка согнувшись пополам. — Ну почему именно он? Почему этот человек снова хочет мести? Почему он хочет свести меня с ума? Почему?

— Черт… — резко выдыхает Терренс. — А я ведь думал, что с ним покончено… Что он и нос побоится высунуть после того, как все узнали, что те статьи про тебя были откровенной ложью.

— Может, и боялся какое-то время. Но теперь Саймон снова будет мстить. И на этот раз точно не остановится ни перед чем.

Ракель медленно принимает лежачее положение и уставляет свои мокрые глаза в потолок.

— И кто знает, что он может сделать с нами уже в ближайшее время… — низким голосом говорит Ракель. — Саймон вряд ли будет снова платить кому-то ради публикации лживых статей в журналах. Думаю, он сделает что-то более ужасное.

— Да, от этого ублюдка можно всего ожидать, — задумчиво отвечает Терренс. — И я все-таки предполагаю, что Рингер и правда мог сказать правду насчет всех наших адресов.

— Думаешь, он и правда знает, где живем мы все?

— Да… Я думаю, он все-таки не блефует.

— О, господи… — Ракель тяжело вздыхает. — А ведь мне казалось, что жизнь наладилась… Но нет… Этот человек снова хочет заставить меня страдать… Хочет подвергнуть опасности всех, кого я знаю.

— И что же делать, если он действительно захочет навредить нам? — все еще продолжая нервно наматывать круги по всей комнате, задается вопросом Терренс.

— Не знаю, — безнадежным голосом отвечает Ракель.

— Думаю, что он не стал бы просто так разбрасываться словами. Если этот тип сказал или пообещал что-то, то он в лепешку расшибется, но сделает все, что хочет.

— Да… Но… — Ракель резко принимает сидячее положение и слегка прикусывает губу. — Я понятия не имею, что нам делать, Терренс. Я в отчаянии! Но понимаю, что надо срочно что-то сделать до того, как случилось что-то ужасное.

— Мы должны уехать отсюда! — уверенно отвечает Терренс и садится на кровать рядом с Ракель. — Собрать все наши вещи и уехать куда-то как можно дальше.

— Нет, Терренс, мы не можем уехать.

— Ну или хотя бы заявить на него в полицию. Это уже откровенные угрозы.

— Мы не сможем ничего доказать. Любые обвинения требуют доказательств. А у нас ничего нет.

— Но ведь нельзя сидеть без дела и ждать, пока он окончательно не погубит нас. Если мы ничего не сделаем, то рано или поздно этот подонок заявится к нам домой с оружием и грохнет всех к чертовой матери.

— В любом случае он достанет нас где угодно, — возражает Ракель. — Саймон сам сказал, чтобы мы даже не рыпались. Мол он найдет нас в любой точке мира.

— Но надо что-то делать! — чуть громче восклицает Терренс. — Лично я не собираюсь ждать, пока этот больной подонок грохнет меня!

— Тебе не стоит об этом беспокоиться. Все это произошло по моей вине. А раз так, значит мне нужно самой со всем разбираться.

— Нет, Ракель, не надо так говорить! — уверенно возражает Терренс. — Даже не смей об этом думать!

— Но это правда, Терренс. Если бы не я, то сейчас все было бы хорошо. Это из-за меня жизнь всех окружающих меня людей находится в опасности.

— Нет, Ракель, ты ни в чем не виновата! — Терренс мягко гладит Ракель по щеке и убирает с ее лица некоторые пряди волос.

— Я должна сама со всем разобраться, — слегка дрожащим голосом говорит Ракель и тихо шмыгает носом. — Должна сделать все, чтобы Саймон не тронул кого-то из моих близких. Раз уж он так хочет, то пусть разбирается только со мной.

— Нет, милая, — возражает Терренс и берет Ракель за руки. — Мы решим эту проблему вместе. Найдем способ остановить эту тварь и снова жить спокойной жизнью.

— Но мы все равно ничего не можем сделать!

— Как это не можем? Мы многое можем! Ты же не предлагаешь нам сидеть на месте, сложа руки и ничего не делая?

— Но…

— Он не остановится, Ракель. Ты и сама это должна понимать. Должна понимать, что такой тип, как Саймон, пойдет на все. К тому же, он сейчас очень зол. Зол из-за того, что его план оклеветать тебя провалился. И зол он на тебя. Не на того фотографа и его подругу, которые помогли тебе. А на тебя.

— Да, Терренс, ты абсолютно прав… — слабо пожав плечами, безжизненным голосом соглашается Ракель. — Но я не знаю, что мы могли бы сделать для того, чтобы обезопасить себя.

— Сюда он точно не попадет, потому что территория хорошо охраняется. К тому же, раз дело на то пошло, то я найду фотографию Саймона, распечатаю ее, отнесу охране и прикажу им ни в коем случае не подпускать этого типа к нашему дому. Или сразу же звонить в полицию.

— Любую охрану можно легко обмануть, если действовать умело.

— Он не обманет.

— Хорошо… Даже если здесь мы находимся хоть в какой-то безопасности… Но мы же не можем вечно сидеть взаперти и бояться, что этот человек везде нас караулит. Нам надо работать и заниматься своими делами.

— Значит, сначала какое-то время посидим дома, а потом начнем выходить куда-то с большой осторожностью. Я как-нибудь справлюсь, а вот тебя кто-то должен будет сопровождать. Я или охранники… Не знаю…

— И сколько нам придется так жить? Всю жизнь?

— А что поделать? Пока этого типа не поймают, нам всем надо быть осторожнее. И также мы должны подумать о безопасности всех тех, кого мы знаем.

— Да, но…

— Но для начала мы просто обязаны пойти в полицию и заявить на этого ублюдка.

— В полицию идти опасно. Саймон может узнать о том, что мы заявили на него.

— Ну да, — тихонько усмехается Терренс. — Ты думаешь, он такой всемогущий человек, которого все знают и боятся?

— Он ведь не будет один проворачивать все свои делишки.

— Брось, Ракель, не надо выдумывать.

— Если бы у нас был знакомый, работающий в полиции, то мы еще могли бы подумать об этом. Но мы никого не знаем. У нас даже нет друзей, которые могли познакомить нас с надежным полицейским.

— Надо как следует подумать. У нас с тобой очень много знакомых, которые работают в разных сферах.

— Не знаю, Терренс… Я никого не могу вспомнить…

— Подумай, Ракель. Может, есть кто-то, кому мы можем доверять?

— А что насчет тебя? — Ракель слегка прикусывает губу, переведя взгляд на Терренса. — У тебя есть какие-то знакомые?

— Я тоже пытаюсь вспомнить, — задумчиво отвечает Терренс. — Хоть кого-то…

— Боюсь, даже если бы у нас и был знакомый в полиции, он все равно сказал бы, что мы должны предоставить какие-то доказательства. Мол нельзя просто так кого-то обвинять.

— Если мы хотим спасти свои шкуры от того, что может сделать этот ненормальный подонок, надо пробовать все возможные способы. Надо сделать все, чтобы обезопасить себя и своих близких.

— Слушай, но ведь у тебя ведь столько друзей и знакомых! Я не поверю, если среди них не найдется хотя бы один полицейский. Или кого-то, кто мог бы свести нас с сотрудником полиции.

— Я пытаюсь вспомнить… Пытаюсь… — Терренс призадумывается на несколько секунд, слегка нахмурившись и поглаживая подбородок. — Слушай… Кажется, я знаю, кто может нам помочь!

— Правда? — слегка округляет глаза Ракель. — Ты кого-то знаешь?

— Да, я знаю одного человека, который работает в полиции. По крайней мере работал, когда я разговаривал с ним в последний раз. Я познакомился с ним через нашего общего друга.

— Вы друзья?

— Нет. Не сказать, что мы — друзья, но я хорошо его знаю.

— Отлично! — с легкой улыбкой восклицает Ракель. — Это то, что нам нужно!

— Да, но я очень давно с ним не общался. И даже не помню его номер телефона. И не знаю, если ли он у меня вообще.

— Поищи в записной книжке. Или в списке контактов на телефоне.

— Да-да… — Терренс проводит рукой по лицу, медленно выдыхая. — Сейчас попробую… Поищу сначала в телефоне… Хотя это будет непросто. Ведь в нем едва ли не сотни контактов. Все время забываю провести чистку… Удалить те, которые мне не нужны…

— В любом случае, — без особого энтузиазма произносит Ракель, решив довериться Терренсу с надеждой, что он не бросит ее и поможет ей решить эту непростую ситуацию. — Поговори со своим другом. Ну… Если найдешь его номер, конечно…

— Идет, — слабо кивает Терренс.

— Я не уверена, что нам это поможет. Но… Ты прав. Надо что-то делать.

— Я сейчас же попробую его найти.

— Если что, я готова встретиться с этим человеком в любое время и все ему объяснить. Готова сделать все, что он… — Ракель резко замолкает и на пару секунд о чем-то призадумывается.

— Что? — вопросительно смотрит на Ракель Терренс.

— Слушай, Терренс, а ведь у меня тоже есть один знакомый из полиции, — с легкой улыбкой задумчиво признается Ракель. — Один мужчина. Сейчас ему должно быть чуть больше тридцати. Я познакомилась с ним еще несколько лет назад и знала, что он работает в полиции. Нас друг другу представили общие друзья.

— Друг?

— Э-э-э… Не совсем… — Ракель бросает легкую улыбку. — Он долгое время был влюблен в меня и пытался за мной ухаживать& Наверное, бегал за мной дольше, чем любые другие парни.

— Влюблен?

— Он часто делал мне подарки, приглашал на прогулки, прибегал по первому же моему зову, чтобы поддержать и чем-то помочь…

— Ясно.

— Да и мои друзья, благодаря которым я с ним познакомилась, пытались убедить меня обратить на него внимание.

— А ты что? — слегка хмурится Терренс, будучи немного напряженным, но стараясь этого не показывать.

— Он был милым и приятным человеком, но… Я воспринимала его только как друга. Хотя его подарки всегда были очень милыми, а общаться с ним было мне только в радость.

Ракель с более широкой улыбкой о чем-то призадумывается на пару секунд и слабо пожимает плечами.

— Ах, короче говоря, это очень долгая история, — скромно добавляет Ракель. — Которая закончилась тем, что в какой-то момент этот человек понял, что не сможет ничего от меня добиться, и решил прекратить попытки поухаживать за мной. По крайней мере, он сказал, что раз уж я его не люблю, то мы можем быть просто друзьями.

— И ты считаешь, что этот человек мог бы нам помочь? — интересуется Терренс.

— По крайней мере, я могу попробовать ему позвонить и просто попросить у него совета. Объяснить всю ситуацию и подсказать какое-то решение проблемы.

— Неужели ты знаешь его номер?

— Да, он был записан где-то в моей записной книжке.

— Ну что ж… — Терренс слабо пожимает плечами. — Тоже хороший вариант! Можно попробовать поговорить с этим человеком.

— Но я не знаю, работает ли он в полиции сейчас, потому что в последний раз мы общались много лет назад. Я еще тогда была совсем юная. Едва начала обретать популярность.

— Попытка — не пытка. Попробуй позвонить этому человеку.

— Конечно, я позвоню ему. Сделаю это прямо сейчас. Пока еще не очень поздно.

— Отлично! Тогда я поговорю со своим знакомым, а ты свяжись со своим другом.

— Идет! Так и поступим.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс с грустью во взгляде смотрит на Ракель, которая задумывается о чем-то не очень хорошем. А затем мужчина подвигается поближе к ней и заключает ее в свои нежные объятия, на которые девушка охотно отвечает, обвив руки вокруг шеи мужчины и лицом уткнувшись в ее изгиб.

— Все будет хорошо, — тихо говорит Терренс и мягко гладит Ракель по голове. — Мы пройдем через это. Вместе.

— Надеюсь… — задумчиво отвечает Ракель. — Очень надеюсь…

Спустя несколько секунд Ракель медленно отстраняется от Терренса и слегка улыбается ему, пока тот отвечает ей тем же и нежно гладит ее по щеке, взглядом давая понять, что все будет хорошо, и он обязательно поможет ей.

— Спасибо за помощь, — с легкой улыбкой благодарит Ракель. — И поддержку.

— Я сделаю все, чтобы помочь тебе, — дружелюбно обещает Терренс.

— Я верю… — Ракель с более широкой улыбкой прикладывает руку к одной щеке Терренса и мило целует другую, а тот скромно улыбается девушке, держа ее за руку. — Ладно, я попробую поискать номер того человека.

— Ну а я выйду во двор и поговорю со своим знакомым, — задумчиво отвечает Терренс. — Заодно попрошу служанок не подавать на ужин.

Терренс с усталым вздохом встает с кровати и покидает комнату с мобильным телефоном в руках, который он достает из кармана своей куртки по дороге. Ракель же продолжает сидеть и с грустью во взгляде смотрит ему вслед до тех пор, пока он не закрывает за собой дверь. После этого девушка резко выдыхает и начинает искать в своих вещах записную книжку, где у нее записаны телефонные номера всех ее друзей и знакомых.

А через некоторое время после тщательных поисков Ракель все-таки находит маленькую черную кожаную книжку, которая ей нужна.

— Вот она! — восклицает Ракель. — Я нашла ее!

Ракель тут же раскрывает записную книжку, присев на кровать, а затем начинает спешно пробегаться глазами по всем телефонам, написанных на каждой странице аккуратным, красивым почерком. И спустя какое-то время она открывает книжку на той страничке, на которой оказывается нужный ей номер.

— Вот он! — радостно произносит Ракель. — Номер того самого мужчины! Да… Я знала, что он у меня есть!

Не теряя времени, Ракель берет с тумбочки свой мобильный телефон и начинает набирать номер своего знакомого, время от времени бросая взгляд на то, что написано на странице записной книжки. А через несколько секунд девушка слышит мужской голос:

— Алло, я слушаю вас.

— Добрый вечер, — вежливо здоровается Ракель. — Простите меня за беспокойство в столь позднее время, но мне хотелось бы поговорить с Хантером Линвудом.

— Это я. А вы, простите, кто?

— Я не знаю, помнишь ли ты меня, но меня зовут Ракель Кэмерон. Мы познакомились несколько лет назад благодаря общим друзьям. Благодаря Мередит и Кайлу. Ты еще долгое время был влюблен в меня и пытался добиться моего внимания, а я всегда говорила, что воспринимаю тебя только как своего хорошего друга.

— Погодите, я пытаюсь вспомнить…

— Боже, неужели ты уже успел забыть меня? Вроде бы прошло не так много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Постойте-постойте… — Мужчина по имени Хантер еще несколько секунд о чем-то думает, пытаясь понять, о чем говорит Ракель. — Боже мой… Ракель? Ракель Кэмерон! Неужели это ты?

— Да, это я, — скромно улыбается Ракель.

— Да-да, конечно, милая, я помню тебя! Очень хорошо помню!

— Ты как там поживаешь?

— Да ничего, потихоньку! А у ты как?

— Нормально.

— Вижу, твоя модельная карьера идет в гору. Учитывая, как часто ты появляешься на обложках журналов и в рекламе.

— Да, сейчас я на пике славы. Предложения о работе поступают одно за другим.

— Здорово, — скромно улыбается Хантер. — Продолжай в том же духе. У тебя прекрасно получается.

— Спасибо, приятель. — Ракель с легкой улыбкой бросает короткий взгляд на окно. — А что насчет тебя? Ты все еще работаешь в полиции?

— Конечно, работаю, — уверенно отвечает Хантер. — Все еще ношу звание лейтенанта.

— Это здорово!

— А между прочим, я как раз недавно думал о тебе и вспоминал то время, которое мы проводили вместе. Нашел кое-какие наши совместные фотографии и стал вспоминать старые времена.

— Это было чудесное время, — скромно улыбается Ракель. — Я все еще помню, какие сюрпризы ты для меня устраивал. И как здорово ты меня поддерживал в трудные моменты.

— Я и сейчас готов прийти тебе на помощь. Ради тебя я готов на все. Только позови — и я тут же примчусь к тебе.

— Да, мне… — Ракель слегка прикусывает губу. — Действительно сейчас нужна твоя помощь. Очень нужна.

— У тебя голос дрожит… — задумчиво отмечает Хантер. — Он взволнованный…

— Потому что я нервничаю… Мне страшно.

— Боже, Ракель, что с тобой происходит?

— Помоги мне, Хантер. Умоляю. Мне нужна твоя помощь.

— Я к твоим услугам, красавица, — уверенно отвечает Хантер. — Готов сделать для тебя все что угодно.

— Я буду очень благодарна тебе, если ты поможешь мне решить одну проблему.

— Конечно, милая! Я сделаю все, что смогу.

— Хорошо, что ты до сих пор работаешь в полиции. Потому что… Мне нужна помощь, которую может представить только сотрудник полиции. Точнее… Я хочу для начала просто посоветоваться с тобой. Хочу узнать, что ты обо всем этом думаешь, и подсказал мне, как поступить в этой ситуации.

— Хорошо, я согласен тебя выслушать, — уверенно дает понять Хантер.

— Ты уж извини, что я побеспокоила тебя в столь позднее время, но дело очень важное. — Ракель заправляет прядь волос за ухо. — Если я немедленно не приму какие-то меры, то может случиться что-то ужасное. А я не могу этого допустить.

— Все в порядке, Ракель, не переживай, — скромно улыбается Хантер. — Ради тебя я готов проснуться и приехать к тебе даже глубокой ночью. К тому же, я работаю в полиции. А это значит, что мне могут позвонить в любое время. Даже ночью. Чтобы дать приказ ехать на место преступления.

— Спасибо, Хантер… Ты — настоящий друг.

— Ладно, давай рассказывай, что с тобой произошло, и что я могу сделать, чтобы помочь тебе. Рассказывай обо всех подробностях. Я должен знать все, чтобы знать, как помочь тебе решить твою проблему.

Глава 6

— Понимаешь, приятель… — Ракель медленно, глубоко выдыхает. — Дело в том, что сегодня объявился один человек. Его зовут Саймон… Саймон Рингер.

— Саймон Рингер? — слегка хмурится Хантер.

— Да… Несколько месяцев назад этот мужчина распространил обо мне ложные слухи. Он заплатил своему другу, который публиковал в своем журнале вещи, которые порочили мое чистое имя. Которые едва не положили конец моей модельной карьере.

— Да-да, я припоминаю что-то такое…

— К тому же, я регулярно получала от него письма, в которых он так или иначе мне угрожал. Из-за этого человека на меня ополчились все мои поклонники, которые решили, что я совсем зарвалась.

— Помню-помню. Правда, никто так до сих пор и не узнал, кто за всем этим стоит.

— Зато я знаю. Это и есть тот самый Саймон, про которого я только что сказала.

— Это что, какой-то твой ненавистник?

— Ох, честно говоря, я до сих пор не знаю, почему он все это сделал.

— В смысле?

— Я этого человека никогда в жизни не видела. Успела поговорить с ним всего лишь пару раз и никогда не думала, что такой хороший на первый взгляд человек мог поступать со мной так ужасно. Я не рассказала всему миру, что за этим стоял тот самый Саймон лишь из жалости. Пожалела человека. Понадеялась, что он оставит меня в покое. Но… Увы! Саймон даже не думал останавливаться.

— Ладно, а что произошло на этот раз? Неужели этот человек опять как-то хочет навредить тебе?

— Да… Дело в том, что… — Ракель на пару секунд замолкает, слегка прикусив губу. — Сегодня я случайно его встретила в городе. Он начал угрожать мне… Заявил, что его месть еще не свершилась. Саймон пообещал уничтожить меня, мою семью и всех моих друзей. Нам всем угрожает большая опасность. Потому что Саймон не бросает слов на ветер. Я это уже хорошо поняла. Как я уже сказала, он присылал мне анонимные письма, в которых пообещал на некоторое время оставить меня в покое, но потом снова объявиться. И этот человек сдержал свое обещание. — Ракель тяжело вздыхает. — И теперь я не знаю, что мне делать. Не знаю, как спасти себя и своих близких.

— Значит, он угрожает тебе и твоим близким? — слегка хмурится Хантер.

— Да… — Ракель тихо шмыгает носом. — Пожалуйста, Хантер. Помоги мне. Скажи, что сделать. Как мне решить эту проблему. Как не позволить чему-то плохого произойти?

— Погоди, а этот человек действительно не давал о себе знать на протяжении какого-то времени и объявился лишь сейчас?

— Именно! Саймон на какое-то время скрылся после того, как люди узнали, что кто-то оклеветал меня и распространил ложные слухи. Но вот теперь он снова объявился и жаждет мести. Хочет превратить мою жизнь в ад.

— О, боже мой… — устало вздыхает Хантер.

— Ты можешь что-то посоветовать? — немного неуверенно спрашивает Ракель. — Как мне поступить в этой ситуации?

— Ох, слушай, Ракель… Я даже не знаю, что сказать…

— Да, у меня нет никаких доказательств его вины. Понимаю, что не могу заявить на него в полицию, потому что мои обвинения не будут чем-то доказаны. Но я должна что-то сделать, пока этот человек не начал действовать.

— Слушай, Ракель, мне кажется, нам стоит где-нибудь встретиться и обсудить эту ситуацию.

— Конечно, без проблем! Я готова встретиться с тобой в любое время!

— Да, но дело в том, что меня сейчас нет в Нью-Йорке. На данный момент я нахожусь в Чикаго по своим личным делам.

— И… — Ракель слегка прикусывает губу. — Когда ты вернешься?

— Не могу сказать. У меня произошла одна деликатная ситуация, которую я сейчас пытаюсь решить. Ради этого мне даже пришлось взять отпуск на работе.

— Ясно… — с грустью во взгляде тихо произносит Ракель. — Значит, у нас не получится встретиться…

— На данный момент — нет.

— Я поняла…

— Знаешь что, давай поступим следующим образом: как только я вернусь в Нью-Йорк, то сам с тобой свяжусь, — предлагает Хантер. — Мы с тобой назначим встречу, встретимся и обсудим твою ситуацию.

— И долго мне ждать твоего возращения?

— Не знаю, Ракель.

— Может, есть кто-то еще, кто может помочь мне? Может, познакомишь меня с какими-то своими коллегами, которым я могу довериться?

— Нет, лучше я буду лично контролировать это дело.

— Но ты ведь далеко!

— Не переживай, милая, я постараюсь вернуться как можно скорее и найти решение твоей проблемы.

— Правда?

— Обещаю.

— Ну хорошо… — неуверенно произносит Ракель и слабо пожимает плечами. — Тогда… Я буду ждать твоего возвращения…

— Но если в ближайшее время случится что-то ужасное, то обязательно дай мне знать. Я подумаю, что делать в этой ситуации. Может, и правда попрошу кого-то из коллег провести с тобой беседу и помочь тебе.

— Хорошо, Хантер, я так и сделаю, — с легкой улыбкой отвечает Ракель.

— Обещаю, что сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе и твоим близким.

— Сейчас ты — едва ли не единственный человек, к кому я могу обратиться за помощью. Которому могу полностью довериться.

— Все будет хорошо, красавица, не переживай. Этот человек ничего не сделает тебе и твоим близким.

— Мой возлюбленный сейчас тоже разговаривает с каким-то знакомым из полиции. Но я также не могу надеяться, что это как-то нам поможет.

— В любом случае пока что я могу посоветовать тебе и твоим близким быть как можно осторожнее и поменьше гулять по улицам города. Безопаснее всего будет находиться дома.

— Да… Ты прав… Дома безопаснее… К тому же, мы с парнем живем в доме, который находится под очень хорошей охраной. Никто не может попасть сюда просто так.

— Вот и прекрасно! Оставайся дома и жди моего возвращения.

— Хорошо… Я так и сделаю.

— Если тебе куда-то нужно идти, то лучше попроси своего парня сопроводить тебя. Так будет гораздо лучше.

— Конечно.

— И не вздумай соваться туда, где никого нет. Если об этом узнает тот, кто хочет отомстить тебе, то он может сделать с тобой все что угодно.

— Ты прав.

— Это единственное, что я сейчас могу тебе посоветовать. Ну и попросить своих родственников и друзей также быть внимательными и поменьше выходить на улицу и ходить куда-то в одиночестве.

— Я обязательно предупрежу их. Не беспокойся.

— Хорошо. И самое главное — не отчаивайся и не бойся. Я обязательно помогу тебе и не брошу в беде.

— Спасибо, Хантер, — со скромной улыбкой благодарит Ракель. — Ты всегда был очень мил ко мне.

На пару секунд в разговоре наступает пауза, во время которой Ракель бросает короткий взгляд на приоткрытое окно.

— Ох, прости, Ракель, но я вынужден попрощаться с тобой, — задумчиво говорит Хантер. — Надо сделать одно дело, пока еще не очень поздно.

— Хорошо, я все понимаю, — слабо кивает Ракель. — Не смею задерживать.

— Но если что, я всегда на связи. Звони в любое время.

— Ты уж прости, что я отвлекла тебя. Но дело очень важное.

— Ну что ты, Ракель! Ты ничуть мне не помешала! Наоборот, я даже рад, что ты мне позвонила. Что ты все еще помнишь обо мне.

— Конечно, помню, — бросает легкую улыбку Ракель. — Ты — один из тех, кто сыграл в моей жизни огромную роль.

— Может… Сходим куда-нибудь, когда я вернусь и помогу тебе решить твою проблему? Не знаю… В кафе… В кино… В парк… — Хантер замолкает на пару секунд. — Поболтаем, обсудим все, что произошло за те несколько лет, что мы не виделись…

— Звучит заманчиво, — скромно улыбается Ракель. — С радостью схожу с тобой куда-нибудь, когда все разрешится.

— Отлично! В таком случае буду с нетерпением ждать нашей встречи.

— Возвращайся поскорее, пожалуйста. Мне очень нужна твоя помощь.

— Сделаю все, чтобы вернуться как можно скорее.

— Хорошо.

— Ладно, я пойду. Был очень рад услышать твой голос.

— Я тоже. Спасибо большое, что согласился помочь мне.

— Делаю это не только потому, что это моя работа, но еще и потому, что ты — мой близкий человек, который многое для меня значит.

— Спасибо, друг.

— Пока, Ракель.

— Пока. Скоро увидимся.

Ракель заканчивает разговор, отключает экран своего телефона и кладет его обратно на тумбочку. После этого девушка с тяжелым вздохом ложится на кровать и начинает рассматривать потолок своим грустным взглядом. Она некоторое время о чем-то думает, а потом с грустью во взгляде тихо вздыхает, берет одну из двух подушек и крепко прижимает ее к себе, глубоко погрузившись в раздумья о том, что же может случиться в самое ближайшее время, и насколько серьезно пострадают все те, кто ей так дорог. И какую цену придется заплатить ей самой…

***

Вскоре Ракель надоедает сидеть в комнате, и она все же решает пойти в гостиную. Спустившись вниз по лестнице и осмотревшись вокруг, слегка нахмурившаяся девушка бросает взгляд на одно из окон и видит, как Терренс уезжает на своем автомобиле куда-то в неизвестном ей направлении. Поскольку он ничего не говорил ей насчет своего отъезда, то она несколько удивляется, куда же этот человек мог отправиться в вечернее время. А в какой-то момент как вдруг раздается неожиданный звонок в дверь. От легкого испуга девушка слегка вздрагивает и широко распахивает глаза, понимая, как ее сердце начинает биться чаще от мысли, что это Саймон пришел навестить ее и уже начал приводить свой план в действие.

Через пару секунд Ракель видит, как Блер уже мчится к двери с намерением открыть ее. Но девушка останавливает служанку, слегка приподняв руку:

— Нет, Блер, я сама открою! Ты можешь идти. Занимайся своими делами.

Слегка склонив голову, Блер быстро уходит в сторону кухни, до которой так и не успела дойти. А вот Ракель резко выдыхает и направляется к двери, чтобы открывать ее, скрестив за спиной пальцы. Однако когда девушка отпирает замок, то она, к своей радости, видит на пороге вовсе не Саймона, а Наталию и еще одну рыжеволосую девушку невысокого роста с зелеными глазами и немного детским личиком.

— Девочки? — уставляет на своих подруг удивленный взгляд Ракель. — Привет… Вот так сюрприз!

— Ты не занята? — интересуется Наталия.

— Я? Нет… Нет, совсем не занята. — Ракель отходит от порога. — Проходите…

Анна и Наталия по очереди пересекают порог, а Ракель после этого закрывает за ними дверь.

— О, боже, Анна… — слегка улыбается Ракель. — Сколько лет, сколько зим!

— Ах, Ракель! — радостно восклицает Анна. — Я так соскучилась по тебе!

Широко улыбающаяся Анна буквально набрасывается на Ракель с крепкими объятиями, которые та с радостью принимает.

— Я тоже, милая, — мягко произносит Ракель и отстраняется от Анны.

— Наконец-то мы встретились! — уверенно отвечает Анна.

— Эй… — Ракель берет Анну за руки. — Где ты была все это время? Я несколько раз пыталась позвонить тебе на мобильный, но ты никогда не отвечала на мои телефонные звонки.

— Прости, подружка… — скромно извиняется Анна. — Я была немного занята…

— Господи… А я как раз вспоминала о тебе и хотела найти время зайти к тебе. Но ты сама ко мне приехала!

— Да мы тут мимо проезжали, — с легкой улыбкой признается Анна. — А потом Наталия предложила зайти к тебе домой.

— Да, а то сама бы ты уж точно не нашла время, — уверенно добавляет Наталия. — Ты же у нас занятая леди.

— Есть такое… — с легкой улыбкой соглашается Ракель. — В любом случае я ужасно рада, что вы зашли ко мне. И даже хотела сама позвонить вам и пригласить к себе в гости.

— Мы всегда появляемся тогда, когда тебе это нужно, — с гордо поднятой головой отвечает Наталия.

Ракель скромно хихикает и заключает Наталию в свои дружеские объятия.

— Господи, Ракель, ты даже не представляешь, как я рада наконец-то увидеть тебя, — с широкой улыбкой радостно признается Анна.

— А уж как я рада видеть тебя! — бодро восклицает Ракель, не скрывая своей радости по поводу того, что ей удастся провести время со своими подругами, которые пришли к ней очень даже вовремя.

— Слушай, надо как-то исправляться и почаще проводить время вместе. А то мы с тобой вообще стали общаться буквально раз в год.

— Это верно… Надо как-то это исправить.

Спустя пару секунд Ракель повнимательнее рассматривает Анну с головы до ног и замечает в ней некоторые изменения.

— Слушай, Анна… — задумчиво произносит Ракель. — Твои волосы… Неужели, ты решила покрасить их?

— Ну да, решила немного освежить цвет, — с легкой улыбкой пожимает плечами Анна. — Сделать его ярче… А то мои волосы стали совсем тусклыми. Ну и заодно я воспользовалась шансом избавиться от секущихся концов.

— Да и я тоже отстригла пару сантиметров, — вставляет Наталия. — Сначала у меня был порыв сделать короткую стрижку, но потом я поняла, что не готова расставаться с длинными волосами. А к многочасовым процедурам по уходу за ними я уже давно привыкла.

— Понимаю, — скромно хихикает Ракель. — Тем более, что такие роскошные волосы, как у тебя, я бы и сама ни за что не отстригла. И даже если бы я не была связана парой контрактов, согласно которым я не имела бы право отстригать волосы, то все равно не сделала бы их короткими.

— А я иногда не прочь поэкспериментировать с волосами, — с легкой улыбкой признается Анна. — Правда в последние несколько лет я остаюсь верна рыжим волосам длиной по плечи.

— По мне рыжий — это тот оттенок, который идеально подходит тебе.

— Согласна. Как покрасила волосы в первый раз по совету одной девочки, так сразу же влюбилась. И пока что не хочу менять свой цвет волос.

— Я бы тоже посоветовала тебе покрасить волосы в рыжий, если бы та девочка не сделала этого раньше.

— Кстати, ты так и не сказала, как тебе мой цвет волос, — отмечает Анна и с гордо поднятой головой крутится вокруг своей оси, демонстрируя Ракель свою прическу. — Нравится?

— Очень нравится, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Ты шикарно выглядишь!

— Спасибо, мне тоже очень нравится, — со скромной улыбкой говорит Анна. — Цвет получился просто шикарным. И я ничуть не жалею того времени, что потратила на салон красоты.

— Очень красиво. Рыжие волосы — то, что тебе идеально подходит.

— Ты абсолютно права…

Обменявшись с Анной скромной улыбкой, Ракель через пару секунд понимает, что ей следует пригласить подруг в гостиную и поговорить с ними уже там.

— Ой, боже, что же вы стоите! — прикрывает рот рукой Ракель. — Проходите в гостиную, девочки!

Ракель жестом приглашает подруг пройти дальше в гостиную, а довольно веселые и бодрые Наталия и Анна охотно это делают. Вскоре все три девушки приходят в гостиную и удобно устраиваются на диване, а Сеймур и Рочестер кладут на журнальный столик свои небольшие клатчи с необходимыми им предметами в них. А в какой-то момент Ракель обращает внимание на усыпанные блестками короткие платья подруг, которые они сейчас носят: на Анне надето шикарное приятного сиреневого цвета, а на Наталии — зеленого. Платье блондинки имеет длинные рукава и полностью закрытый верх, а наряд рыжеволосой девушки имеет всего один короткий рукав.

— Слушайте, девочки, а почему вы одеты в такие красивые платья? — с интересом спрашивает Ракель. — Вы куда-то ходили? Или же только собирайтесь?

— Да мы тут сходили в одинтанцевальный клуб, — с легкой улыбкой признается Наталия. — Выпили немножко мохито и потанцевали под классную музыку… Ну и подцепили там пару красавчиков, которые были не прочь пофлиртовать с нам и потанцевать и даже купили для нас напитки…

— Там было так здорово! — с широкой улыбкой восклицает Анна. — Жаль, что тебя с нами не было. Тебе бы там точно понравилось.

— Еще будет время сходить! Обещаю, что как-нибудь мы обязательно сходим туда втроем. Хотя… — Ракель на пару секунд задумывается. — Хотя, я вообще-то в отношениях… Не думаю, что это будет красиво с моей стороны. Шляться по всяким клубам…

— Да брось, подруга! — махнув рукой, возражает Анна. — Ничего такого не случится, если ты просто сходишь куда-нибудь развеяться, потанцевать и, возможно, завести новые знакомства.

— Вот именно! — восклицает Наталия. — После начала романа жизнь все еще продолжается. Ты не обязана думать о том, что должна полностью изменить всю свою жизнь и целыми днями сидеть дома. Да и я думаю, что Терренс уж точно не стал бы удерживать тебя дома и охотно отпустил бы тебя повеселиться где-нибудь с друзьями.

— Может быть… — со скромной улыбкой пожимает плечами Ракель. — Но все же я считаю, что мое время, когда можно было ходить по клубам и танцзалам уже прошло. Да и мне уже не особо хочется туда ходить, если честно…

— Ну и зря! — бодро отвечает Наталия. — Там всегда очень интересно! Классная музыка, потрясающие напитки… А столько красивых молодых парней… Прямо даже глаза разбегаются!

— Да и вообще, подобные места отлично подходят для знакомств с холостыми ребятами и прекрасного времяпрепровождения, — уверенно добавляет Анна.

— Ну да… Конечно, нельзя развешивать ушки… Надо выбирать тех, с кем можно тусоваться… Но сегодня нам с Сеймур повезло, и мы подцепили очень даже хороших ребят.

Услышав про красивых, молодых парней, Анна невольно улыбается и как-то загадочно смотрит на своих подруг.

— О, кстати, Ракель! — восклицает Анна. — А я познакомилась с одним милым парнем в том самом клубе, куда мы ходили с Наталией.

— Правда? — слегка улыбается Ракель.

— Да, я столкнулась с ним, когда выходила из туалета. Он налетел на меня и извинился… Ну а потом мы немножко разговорились… И обменялись номерами… Договорились как-нибудь встретиться еще раз.

— О… — закатывает глаза Наталия. — Ну вот опять…

— Ах, девочки… — Анна с легкой улыбкой мечтательно вздыхает. — Вы даже не представляйте, какой он красивый… Высокий, стройный… А какая у него потрясающая улыбка! Голливудская! Ну в его глаза я буквально влюбилась с первого взгляда!

— М-м-м… — хитро улыбается Ракель, посматривая на Анну, которая не скрывает своей широкой улыбки. — Вот как…

— Это правда, подружка! Стоило мне только посмотреть в них, как у меня буквально голова закружилась.

— Боже, Анна, только не говори нам, что ты запала на него.

— Запала? — скромно хихикает Наталия. — О, Кэмерон, это слишком мягко сказано! Да Анна только о нем и говорит с тех пор, как вернулась ко мне после того, как «отошла на пару минут припудрить носик». Хотя прошло далеко не пару минут, а минут двадцать или тридцать. Только тогда наша рыжая красавица вернулась ко мне. Хотя я уже и не надеялась, что она соизволит появиться.

— Да если бы тебя со мной не было, я бы сразу же и пошла с ним на свидание, — уверенно заявляет Анна. — Он как раз предлагал, но я сказала, что пришла с подругой, и не могла бросить ее.

— Надо же… — с загадочной улыбкой кивает Ракель.

— И когда мы ушли из клуба и потом решили заскочить к тебе, Сеймур не переставала говорить о том парней и восхищаться им, — признается Наталия. — А точнее, его чарующими глазами. И той самой голливудской улыбкой.

— Но что я поделаю, если у него и правда изумительные глаза и сногсшибательная улыбка? — с невинной улыбкой разводит руками Анна. — Сегодня я почувствовала то, чего еще никогда не ощущала.

— Господи, подружка, неужели он так тебе понравился? — с легкой улыбкой дружелюбно спрашивает Ракель.

— Да, он мне симпатичен! И я буду ужасно рада, если он пригласит меня куда-нибудь.

— Думаешь, он пригласит тебя?

— Дай Бог… Я оставила ему свой номер телефона, да и он тоже написал мне свой на случай, если мы захотим встретиться когда-нибудь.

— Ну да, а когда у вас будет первое свидание, то ты заявишь ему о своих чувствах, и вы начнете встречаться? — скромно хихикает Наталия.

— Нет, Наталия, ты что! — широко распахивает глаза Анна. — Ты же знаешь, что я не целуюсь на первом свидании. Да и на втором и третьем не стала бы… Я хочу сначала узнать его получше, а потом уже смогу что-то для себя решить. То, что я буквально влюблена в его глаза и улыбку, еще ничего не означает.

— Правильно делаешь! — одобряет Ракель. — Помни, что твоя голова всегда должна быть на плечах. Слушай, слушай, но ушки-то особо не развешивай.

— Я и не развешиваю. Мы с тем парнем не так уж много поговорили. Мне удалось лишь узнать то, что он был в том клубе один, хотя планировал прийти со своим другом, который не смог составить ему компанию.

— В любом случае, не позволяй ему слишком многое, если он вдруг пригласит тебя на свидание. — Ракель загадочно улыбается. — И в первый раз не звони ему сама. Пусть этот парень сам позвонит. Если ты тоже ему понравилась, то он обязательно свяжется с тобой.

— Да-да, я тоже так думаю, — уверенно отвечает Наталия. — Не показывай ему, что он тебе интересен.

— Будь милой и скромной.

— И не позволяй ему целовать тебя на первом же свидании.

— Да! Пусть немного помучается и поймет, что нашу подружку не так-то просто завоевать.

— Да! Пусть знает, что он сможет что-то получить только лишь после нескольких свиданий.

— О, девочки… — скромно хихикает Анна. — Что бы я без вас делала…

— Слушай-слушай, Сеймур! — восклицает Ракель. — Если сделаешь все правильно, то скоро этот парень будет только и делать, что мечтать о тебе.

— Да, но если он окажется плохим, то не вздумай продолжать с ним водиться, — уверенно добавляет Наталия. — Удаляй его номер из телефона и выкидывай бумажку с ним в мусорное ведро. И забывай о нем. Поняла?

Анна ничего не говорит и лишь загадочно улыбается, закатив глаза и начав снова мечтать о том, с кем она сегодня познакомилась.

— Ах, подружки… — мягко произносит Анна. — Вы себе представить не можете, как мне сейчас хорошо.

Напевая себе под нос какую-то песенку, Анна закидывает руки вокруг шей Ракель и Наталии, сидящие по обе руки от нее, и приобнимает их.

— Я все еще не могу забыть его глаза и его улыбку… — признается Анна. — Было невозможно оставаться равнодушной и не влюбиться…

— Господи, да ты уже в сотый раз говоришь об этом… — устало вздыхает Наталия. — Поговори о чем-нибудь другом! Или ты только лишь запомнила его прекрасные глаза и голливудскую улыбку?

— Почему же? Я сразу отметила, что он был очень стильно одет. Лично мне понравилось. А еще у него были довольно густые волосы.

— Ох, прости, Ракель… — слабо качает головой Наталия, переведя взгляд на Ракель. — Она теперь точно не замолчит… Сначала прожужжала все уши мне, а теперь и тебя замучает.

— Да ладно тебе, Рочестер, — скромно хихикает Ракель. — Девочка, можно сказать, влюбилась. А ты не хочешь выслушать ее.

— Я-то не хочу? Да мы только и делали, что говорили только лишь о том парне!

— Знаешь, подруга, наверное, мне надо оставить тебя в клубе и отправиться развлекаться с тем парнем, — уверенно отвечает Анна. — Тем более, что он явно был не против составить мне компанию. И расстроился, когда я сказала, что со мной была подружка. Которая вполне могла бы провести время с теми красавчиками, которые обратили на нее внимание.

— Да надо было… — скрещивает руки на груди Наталия. — Ты бы охмуряла своего красавчика, а я бы провела чудесное время с одним из тех парней, которые заплатили за наши коктейли.

— Вот когда ты сама влюбишься в кого-нибудь по-настоящему серьезно, то я посмотрю на тебя. Как ты будешь часами напролет рассказывать о достоинствах своего парня. И рассказывать все, что касается ваших свиданий.

— Вот именно, Наталия! — восклицает Ракель. — Ты ведь пока что еще не влюблялась по-настоящему сильно.

— Вот вспомни, как Ракель прожужжала нам всем уши обо всем, что касается МакКлайфа! Она могла часами говорить об этом человеке! Сначала говорила о том, как сильно ненавидела его, а потом — о том, как сильно любила его.

— Да уж… — резко выдыхает Наталия. — Сначала одна не могла перестать рассказывать про своего красавчика, а теперь и вторая делает то же самое.

— Не обращай на нее внимание, Анна, — скромно улыбается Ракель и мягко гладит Анну по руке. — Я тебя прекрасно понимаю.

— Ну хоть кому-то интересно, что я чувствую, — уверенно отвечает Анна.

— Я сейчас и сама вспоминаю себя, когда признала свои чувства, — с легкой улыбкой признается Ракель. — Когда я проживала свое самое лучшее время в моей жизни… Тогда я была готова отложить любые важные дела ради свиданий с Терренсом и проводить с ним дни напролет. Для меня было совсем не в тягость готовиться к встречам с ним и гулять с ним до самой поздней ночи… Я была готова на все, лишь бы видеть его как можно чаще…

— Вот и со мной происходит то же самое… — Анна бросает короткий взгляд на свои руки. — Да, я пока что еще не влюбилась… Но что-то подсказывает мне, что если я буду общаться с этим человеком, то он подарит мне море незабываемых эмоций. Таких, о которых так много пишут в книжках…

— Дай Бог, так все и будет. Только не дай этому человеку себя одурачить и использовать ради своих целей. Я ведь не хочу, чтобы ты страдала и чувствовала себя преданной. Если ты хоть в чем-то сомневаешься, то не продолжай встречи с ним.

— Не беспокойся, Ракель, я не позволю себя одурачить, — с легкой улыбкой обещает Анна. — Ты же знаешь, что я слишком хорошо воспитана, чтобы самой вешаться на шею человеку, которого едва знаю. А вот против обычного дружеского общения и времяпрепровождения я совсем не возражаю.

— Господи, да этот парень еще даже не позвонил тебе, а ты уже буквально распланировала свою жизнь на годы вперед, — устало вздыхает Наталия.

— А я верю, что он позвонит, — скромно улыбается Анна. — Верю, что я ему интересна. Верю, что он захочет пообщаться со мной.

— Посмотрим, подруга, посмотрим. — Наталия мягко гладит Анну по голове. — Ты же у нас наивная маленькая девочка…

— Я не наивная!

— Мы ведь беспокоимся за тебя, — мягко говорит Ракель. — Мы же не хотим, чтобы какой-нибудь злой человек поиграл с нашей маленькой девочкой и бросил ее тогда, когда она ему надоест.

— В любом случае у меня есть прекрасные подружки, которые помогут мне пройти через любые невзгоды и быстро прийти в себя после неудачи в отношениях.

— Ну разумеется, дорогая! — восклицает Наталия. — Как же мы можем остаться в стороне, если с нашей подружкой что-то происходит.

— Ах, мои милые девочки… Что бы я без вас делала…

Анна одновременно приобнимает Наталию и Ракель за плечи и прижимает их поближе к себе. На несколько секунд в воздухе воцаряется пауза, которую нарушает блондинка, сложившая руки перед собой:

— Кстати, Ракель, а как у тебя дела? Чего мы все о себе, да о себе! Расскажи нам что-нибудь о себе!

— Да ничего, — с легкой улыбкой пожимает плечами Ракель. — Более-менее.

— Что-то ты совсем ничего о себе не рассказываешь. Да и лицо у тебя какое-то грустное.

Тут Наталия замечает на лице Ракель шрамы, которые та хоть и скрыла с помощью косметики, но которые по-прежнему хорошо видны.

— Господи, Ракель… — рассматривая шрам на лице Ракель, с ужасом в глазах спрашивает Наталия. — Что у тебя с лицом?

— Боже, Ракель… — ужасается Анна, тоже заметив шрамы на лице Ракель и начав рассматривать их. — Откуда у тебя эти шрамы?

— Что произошло, подруга? — взволнованно интересуется Наталия. — Откуда это?

— Ах, девочки, лучше не спрашивайте… — с грустью во взгляде тихо вздыхает Ракель.

— Что с тобой произошло, подружка? — недоумевает Анна и берет Ракель за руки. — Расскажи нам! Неужели у тебя есть какие-то проблемы?

— О, Анна… — Ракель опускает свой грустный взгляд вниз. — Похоже, что мои старые проблемы будут преследовать меня всю жизнь. До тех пор, пока я не состарюсь и не умру.

— Почему ты так говоришь? — удивляется Анна.

— Я знаю, что в жизни не может все быть хорошо. Но то, что происходит со мной… Это… Это безумие…

— Господи, Ракель… — с ужасом во взгляде неуверенно произносит Наталия. — Эти шрамы… Я надеюсь… Это не…

— Не сделал ли это Терренс? — без эмоций уточняет Ракель.

— Это был он? Да?

— Нет-нет, Наталия, ты ошибаешься, — спокойно отвечает Ракель. — Это сделал не Терренс.

— Нет? А кто же тогда?

— Саймон Рингер.

— Саймон Рингер? — в один голос переспрашивают Наталия и Анна.

— Этот тот, который тебя оклеветал? — уточняет Анна. — Но ведь он же пообещал оставить тебя в покое!

— Ненадолго. Сегодня он снова объявился.

— О боже мой…

— Ох, девочки… — Ракель на пару секунд замолкает и тяжело вздыхает. — Похоже, что Саймон — это моя пожизненная головная боль. И он настроен очень решительно.

— Это и правда был он? — удивляется Наталия. — Это Саймон так подпортил тебе лицо?

— Он, подруга…

— Но как? — недоумевает Анна. — Он же вроде не стал даже показывать себя после той истории с клеветой, когда все узнали, что его слова были ложью!

— Да, это так. Но сегодня он объявился и поклялся, что теперь точно не даст мне спокойной жизни…

— Неужели он опять будет тебе вредить?

— Да, и боюсь, что на этот раз все будет гораздо хуже.

— Господи… Ракель…

— Мне конец, девочки… — Ракель слабо мотает головой. — Этот тип все-таки добьется своего и добьет меня… Сделает все, чтобы стереть меня с лица Земли…

— Так-так, Кэмерон, я что-то не очень понимаю тебя, — спокойно говорит Наталия, приобнимает Ракель за плечи и прижимает ее поближе к себе. — Давай ты для начала немного успокоишься, а потом расскажешь обо всем подробнее.

— Да, Ракель, дыши глубже, — мягко говорит Анна и берет Ракель за руки. — Все хорошо… Все хорошо… Мы рядом… Мы с тобой…

— Окей, а теперь давай рассказывай. Как ты встретила Саймона? Где? Когда? Что он тебе сказал? Что он хочет на этот раз? Рассказывай все!

— Давай, подружка. — Анна мягко гладит руку Ракель, с жалостью во взгляде смотря на свою подругу. — Рассказывай. Мы слушаем тебя.

Перед тем, как начать что-то говорить, Ракель глубоко вздыхает и слабо качает головой с практически мокрыми глазами.

— Дело в том, что сегодня… — с испугом в глазах говорит Ракель. — Сегодня я встретила Саймона Рингера… Я поехала за город, чтобы немного прогуляться в тишине… И… Во время прогулки этот тип подкараулил меня и выбрал момент для того, чтобы наброситься на меня со спины.

— Он набросился на тебя? — широко распахивает глаза Анна.

— Да… Саймон напал на меня и ударил в спину. И потом начал угрожать… Я тогда не знала, что это был он, потому что этот тип был в очках. Да и с того времени, когда я видела его в последний раз, Саймон сильно изменился.

— О, боже мой… — слабо качает головой Наталия.

— Вы себе представить не можете, как сильно я испугалась… Я была одна… Одна, в тихом безлюдном месте, подвергаюсь нападению этого человека…

— Погоди, а откуда он знал, что ты там?

— Не знаю… Наверное, следил за мной. От самого агентства, где я была сегодня для того, чтобы встретиться с одной известной дизайнершей.

— Не удивлюсь… — задумчиво произносит Анна.

— Наверное, он бы додумался зайти куда дальше, чем просто размахивать руками, царапать мне лицо ногтями, таскать меня за волосы или наносить крепкие удары по лицу. Но я не позволила этому случиться, когда сорвала с него очки после его попытки облапать меня. И мгновенно узнала в нем того, из-за кого мне действительно хотелось умереть от позора.

— Что? — широко распахивает полные ужаса глаза Наталия. — Этот больная тварь пыталась облапать тебя?

— Да… Но слава Богу, все обошлось. А иначе все могло бы вообще кончиться тем, о чем я даже и думать боюсь…

— Но что ему от тебя надо на этот раз? — недоумевает Анна. — Что ему надо было в тот раз? Почему он вообще пристал к тебе и пытается снова разрушить твою жизнь?

— Саймон пообещал, что отомстит мне за тот позор, который ему пришлось пережить, когда все узнали, что он солгал насчет меня.

— Господи… — слегка приоткрывает рот Анна и сильно хмурится. — Но каким образом он собирается это сделать?

— Опять настрочит статейку про его якобы оскорбленные честь и достоинство? — тихонько ухмыляется Наталия, скрестив руки на груди.

— Нет, Саймон уверил меня, что во второй раз он не будет делать этого, — без эмоций на лице отвечает Ракель.

— На одни и те же грабли дважды не наступают. И я думаю, он уже это понял. Понял, когда народ буквально мечтал надрать ему задницу после того, как все узнали, что его слова о тебе были ложью.

— И это пугает меня больше всего. Я не знаю, чего мне от него ждать. И понятия не имею, почему он продолжает мстить мне. Ведь я не сделала ему ничего плохого… Я и знать не знала о нем до того, как встретила его.

— Может, этот Саймон — просто какой-нибудь твой безумный фанатик? — предполагает Анна. — Бывает же такое, что от любви к звезде можно, мягко говоря, чокнуться.

— Не знаю, Анна, — слабо качает головой Ракель. — Но я почему-то не думаю. Этому человеку ведь уже около сорока лет или чуть больше… Не знаю… Он, можно сказать, мне в отцы годится!

— Пока что это единственное объяснение всему, что он делает, — разводит руками Наталия.

— Нет, девочки, это исключено! Вряд ли он — мой больной поклонник. Ведь Саймон ненавидит меня как человека и как модель.

— Но должна быть какая-то причина, по которой он тебе мстит!

— Да, но какая? Я понятия не имею, почему он выбрал именно меня и вымещает все свое зло на мне.

— Кто знает… — слабо пожимает плечами Анна. — Этот тип определенно не дружит с головой.

— Ты права… — Ракель замолкает на пару секунд, вздыхает и, слабо качая головой и прикрыв рот рукой, с грустью во взгляде смотрит на Анну с Наталией. — Мне страшно, девочки. Страшно из-за того, что может случиться.

— Ну точно одержимый фанатик… — задумчиво отвечает Наталия.

— Этот человек не откажется от своих целей. Он погубит меня так же, как чуть не погубил однажды.

— Интересно, что Саймон задумал на этот раз?

— Что бы Саймон ни задумал, на этот раз все будет намного хуже, чем обычные статейки в газете.

— Определенно…

— Господи, это просто невыносимо… Невыносимо… — Ракель сгибается пополам и локтями упирается о колени, даже не пытаясь сдержать подступающие к ее глазам слезы.

— Тише-тише, милая, — мягко произносит Наталия, крепко обнимает Ракель и гладит ее по голове. — Тише… Все хорошо…

— Я этого не вынесу, — издает тихий всхлип Ракель и носом утыкается в плечо Наталия. — Не вынесу…

— Все хорошо, все хорошо… Мы с тобой… Мы с тобой…

— Позор Саймон! — уверенно восклицает Анна. — Позор Саймону Рингеру!

— Да, вообще-то это ты должна ему мстить за свои мучения, — уверенно отмечает Наталия. — За все, что ты пережила по вине этого больного гада. За то, что все твои фанаты ополчились против тебя.

— Знаю, Наталия… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Но я не люблю говорить о мести. Не мстительный я человек… Хотя иногда обстоятельства вынуждают меня это делать.

— И что же ты теперь будешь делать?

— Не знаю, подруга. — Ракель медленно отстраняется от Наталии и вытирает слезы со своей щеки. — Я даже начинаю жалеть, что передумала подавать на него в суд. Когда Терренс узнал об этом, то был сильно возмущен и разочарован в моем решении. И я все больше начинаю понимать, что он был абсолютно прав, когда говорил, что надо было идти до конца.

— А я понятия не имею, чего ты не разобралась с этой тварью, — уверенно отвечает Наталия. — Не ради денег, так ради справедливости. Деньги можно было бы отдать в какой-нибудь фонд или на лечение тяжело больного человека.

— Просто стало как-то… Жалко… У человека ничего не было… Как я могла требовать с него какие-то деньги?

— Ну да, только вот у него нашлись деньги на то, чтобы платить своему дружку.

— Я ведь никогда бы не подумала, что во всем мог быть виноват этот человек.

— Ну вот и дурочка! Вот он воспользовался твоей жалостью и опять обернул все против тебя. А была бы ты чуточку жестче, то этот Рингер сейчас бы щеголял в красивой тюремной робе и искал себе друзей среди сокамерников.

— Знаю, Наталия, знаю… Я очень сильно об этом жалею… Хотя точно могла бы выиграть дело. Я знаю потрясающих адвокатов, которые точно заставили этого мерзавца ответить за то, что он сделал. И обобрали бы его до последней нитки.

— Давно надо было проучить этого мерзавца! — уверенно отвечает Анна. — И сейчас, как мне кажется, еще не поздно. Поначалу тебе надо было лишь вернуть свое чистое и доброе имя, а теперь ты можешь запросто заявить на него по причине угрозе жизни и попыток шантажа.

— Да, думаю, я так и сделаю…

— В любом случае не сиди без дела и немедленно иди в полицию. Пусть они разбираются с этим гадом.

— Я и не сижу. Тем более, что незадолго до вашего прихода я разговаривала с одним полицейским.

— Правда? — удивляется Анна.

— Да, помните, я как-то рассказывала вам про одного мужчину, который едва ли не дольше всех пытался добиться моего внимания?

— А, точно-точно! — тараторит Наталия. — Я помню этого человека. Вроде бы его звали Хантер.

— Верно, я как раз разговаривала с Хантером.

— О, этот мужчина был по уши влюблен в тебя! Хантер был готов пойти на все, чтобы ты обратила на него внимание. Но увы, ты так и не подарила ему шанс стать счастливым.

— Ты знаешь, что я всегда воспринимала его только как друга, — скромно улыбается Ракель. — Хотя мне всегда очень нравились его подарки.

— Но сейчас он, наверное, уже переболел любовью к тебе, — предполагает Анна.

— Кто знает. Но мне показалось, что нет. Хантер как будто до сих пор надеется, что я стану его девушкой.

— Но ведь он поможет тебе? Что он вообще сказал по поводу этой ситуации, раз уж ты звонила ему?

— Пока ничего особенного. Но сказал, что сейчас его нет в городе и не знает, когда вернется в Нью-Йорк. И как только он вернется сюда, то встретится со мной и обсудит со мной сложившуюся ситуацию.

— А что ты будешь делать все это время? Ждать, пока этот человек окончательно сойдет с ума?

— Не знаю. Однако Терренс также пообещал поговорить с каким-то своим знакомым из полиции и попросить у него помощи.

— Ну хотя бы так…

— Хотя я сильно рискую, решив попросить у полиции помощи, — неуверенно признается Ракель. — Потому что Саймон угрожает не только мне, но и всем моим друзьям и родственникам…

— То есть, и нам? — слегка округляет глаза Анна.

— Саймон сказал, что знает все номера и домашние адреса всех, кто меня окружает. Он мог бы запросто заявиться не только сюда, но и к любой из вас.

— О, боже мой… — Анна прикладывает руку к сердцу. — Нет…

— Я не знаю, правда это или нет, но Терренс не исключает, что он действительно может иметь такую информацию.

— Только бы это не было правдой… — слабо качает головой Наталия.

Глава 7

— Я до смерти боюсь, девочки… Страшно боюсь за вас и всех моих близких… — Ракель слабо качает головой. — Если этот человек причинит кому-то вред, то я не смогу себе этого простить. Я не переживу этого…

— Ракель, дорогая… — мягко произносит Анна.

— Господи, мне так стыдно перед вами… — Ракель виновато смотрит на Анну и Ракель и тихо шмыгает носом. — Стыдно, что я ничего не могу сделать, чтобы хоть как-то защитить вас.

— Думаешь, он посмеет как-то тронуть нас? — неуверенно спрашивает Наталия.

— Он может.

— В любом случае это не твоя вина, — уверенно говорит Анна. — Ты не должна из-за этого переживать. Во всем виноват только Саймон.

— Но ведь он угрожает всем из-за меня.

— Перестань, Ракель. Не терзай себя и свою душу!

— Я не могу об этом не думать. — Ракель отводит свой взгляд в сторону, все еще продолжая тихонько плакать. — Я приношу людям одни беды… Один беды…

— Перестань, дорогая, — уверенно возражает Наталия, кладет руку на плечо Ракель и мягко гладит его. — Никто тебя ни в чем не обвиняет. И не будет.

— Мы же знаем, что ты оказалась в этой ситуации не по своему желанию, — мягко добавляет Анна.

— Я не хочу остаться одна… — слабо качает головой Ракель и тихо шмыгает носом. — Не хочу, чтобы от меня отвернулись все мои близкие.

— Никто от тебя не отвернется.

— Запомни, что бы ни случилось, мы с Анной никогда не бросим тебя, — уверенно обещает Наталия. — Мы всегда будем на твоей стороне и сделаем все, чтобы помочь тебе.

— И не поверим никому Саймону.

— Нас никто и ничто не сможет разлучить и рассорить!

— Я знаю, девочки… — сквозь слезы скромно улыбается Ракель.

— Ты не одна. Терренс также обязательно поможет тебе. К тому же, ты всегда можешь позвонить своему дедушке или своей тете и попросить у них мудрого совета. У тебя есть очень много людей, кому ты можешь довериться. Есть много людей, которые ни за что не поверят этому проходимцу.

— Да я вообще не понимаю, как ты можешь говорить такие вещи и сомневаться в том, что мы не бросим тебя, — уверенно добавляет Анна. — Я бы еще поняла, если бы ты действительно была бы одна. Однако тебя окружает столько людей, готовых прийти тебе на помощь. Все так сильно любят тебя… А ты, дурочка, смеешь сомневаться… И думаешь, что мы тебя бросим.

— Я знаю… — со слезами на глазах тихо говорит Ракель. — И я искренне благодарна вам за это. Спасибо за то, что не бросайте меня. Особенно в такой непростой для меня период.

— Ты — наша подруга, Ракель. Лучшая подруга. А друзья всегда помогают друг другу. Что бы ни случилось.

— Ты столько раз помогала нам, — добавляет Наталия. — И мы не оставим это без ответа.

— Обещайте? — слегка округляет глаза Ракель.

Анна и Наталия ничего не говорят и с широкими улыбками одновременно заключают Ракель в крепкие объятия, на которые та с радостью отвечает. А когда девушки отстраняются от нее спустя несколько секунд, брюнетка с благодарностью во взгляде смотрит на своих подруг. Хоть после этого разговора ей стало намного лучше, девушка все равно понимает, что это лишь временное облегчение. И понимает, что с этого момента ее жизнь точно отныне будет похожа на ад и в ближайшее время не станет лучше. По крайней мере, пока Саймон разгуливает на свободе, покоя Ракель точно не видать.

***

Тем временем Саймон направляется куда-то по темному переулку в неизвестном направлении. Его длинные волосы забраны в небольшой хвост, а глаза скрыты под темными очками, которые он носит даже в пасмурную погоду. К тому же, мужчина старается выбирать такие места для прогулок, где практически нет людей. Такие, где никто не начнет напоминать ему о том, однажды он незаслуженно оклеветал модель по имени Ракель Кэмерон, которая не сделала ему ничего плохого и всегда считалась девушкой с прекрасной репутацией.

Медленным шагом направляясь куда-то по темному переулку с засунутыми в карманы куртки руками, Саймон слегка хмурится и очень усердно над чем-то думает. Думает над тем, как бы ему отомстить Ракель. Над тем, как бы ему осуществить его главную мечту, которая, как он считает, очень скоро станет реальностью. Саймон так увлекается своими мыслями о мести Ракель, что не замечает, как спустя какое-то время подходит к какому-то обшарпанному дому, который напоминает старое общежитие, в котором могут жить бездомные, бедные или далеко не местные люди. Мужчина довольно уверенно заходит внутрь этого общежития, по пути снимая с себя темные очки.

Он какое-то время вышагивает по маленьким обшарпанным коридорам, с отвращением осматриваясь вокруг себя и сильно морщась из-за неприятного запаха, что стоит в некоторых местах. Мужчина поднимается по лестнице на самый последний этаж этого общежития и вскоре подходит к довольно старой обшарпанной двери серого цвета, на который висит знак с номером «324». Убедившись в том, что ему нужен именно этот номер комнаты, Саймон начинает несильно стучать в нее. Спустя несколько секунд дверь открывается, а на пороге показывается довольно молодой парень лет двадцати с каштановыми волосами и карими глазами, волосы которого немного взъерошены, и лицо которого выглядит слегка заспанным.

— О, Саймон! — с широкой улыбкой восклицает парень. — Добрый вечер!

— И тебе того же, Ричард, — с легкой улыбкой здоровается Саймон. — Не помешал?

— Э-э-э… Нет-нет… Не помешали, конечно… — Ричард отходит от порога двери и жестом приглашает Саймона зайти в его комнату. — Проходите. Не стесняйтесь.

Немного поколебавшись, Саймон медленным шагом проходит в комнату Ричарда и почти сразу же начинает сильно морщиться из-за чувства отвращения к той обстановке, что его окружает. Поскольку у Ричарда нет денег на хорошее жилье, ему приходиться жить в подобных условиях, которые не нравятся и самому молодому парню. Впрочем, юный паренек не расстраивается и не перестает надеяться, что однажды ему крупно повезет, и он сможет переехать куда-то, где будет намного лучше, чем в этом месте, которое он терпеть не может.

— Да уж, ну и обстановка… — сильно морщится Саймон. — Я бы ни за что не стал жить в таком месте… Уж лучше жить на улице с бездомными рядом с помойкой, чем здесь.

— Согласен, но по крайней мере, у меня есть крыша над головой, — слабо пожимает плечами Ричард и на секунду бросает взгляд в сторону. — Хоть что-то… Лучше это, чем ничего. По крайней мере, мне не надо платить за жилье. Здесь как раз живут все, у кого в кармане нет ни цента.

— Сочувствую тебе, парняга. И удивляюсь, что у тебя хватает сил здесь жить.

— Что поделать, если в жизни мне не повезло родиться в богатенькой семейке.

Саймон еще раз окидывает взглядом всю небольшую комнатку Ричарда, в которой стоит железная жесткая кровать, обшарпанный письменный стол и небольшой ветхий шкаф для хранения одежды и каких-то личных вещей.

— Да вы проходите, Саймон, — дружелюбно говорит Ричард. — Не стесняйтесь. Может, вы хотите выпить воды?

— Нет-нет, спасибо, не нужно, — спокойно отвечает Саймон.

— Со жрачкой у меня туго, но я попробую найти что-нибудь в холодильнике.

— Нет, Ричард, я здесь не для того, чтобы опустошать твой холодильник. Вообще-то, я зашел к тебе всего лишь на пять минут. — Саймон берет один из двух обшарпанных стульев и присаживается на него. — Хочу рассказать тебе кое-что интересное. Рассказать, как я сегодня повеселился.

— Правда? — слегка улыбается Ричард.

— Уверен, что тебе очень понравится то, что я расскажу.

— М-м-м… Мне уже интересно послушать вас.

— Давай присаживайся! Сейчас я все тебе расскажу.

Ричард придвигает еще один такой же стул поближе к Саймону и садится на него.

— Рассказывайте, Саймон! — уверенно говорит Ричард. — Я вас внимательно слушаю.

— Ах, как тебе не терпится узнать… — хитро улыбается Саймон.

— Ну не томите! Рассказывайте! Что с вами произошло, раз вы такой веселый и бодрый?

— А произошло то, Ричи, что сегодня я наконец-то встретился с Ракель.

— Вы встретились с Ракель? — искренне удивляется Ричард.

— Да, парень! Я наконец-то встретился с ней лицом к лицу. Впервые с того момента, когда я общался с этой девчонкой на той самой фотосессии.

— Да вы что! — Ричард с более широкой улыбкой на лице радостно хлопает в ладони. — И как же вы ее нашли?

— Да легко! — бодро восклицает Саймон. — Я следил за ней с тех пор, как она приехала в модельное агентство. Она пробыла там достаточно долго. А после этого она с гордым видом прошла мимо людей с камерами, которые буквально не давали ей пройти, села в свою тачку и поехала в другое место.

— На съемки?

— Нет, за город. Захотела погулять. — Саймон хитро улыбается. — К моей радости, там, где никого не было. Мне повезло, что эта девчонка никогда не заморачивалась с тем, чтобы окружать себя кучей охранников, которые никого бы не подпустили к этой жалкой принцессе. Она всегда ходит везде совершенно одна.

— Я так понимаю, вы поехали за ней прямо в то место?

— Да, — уверенно произносит Саймон. — Ехал прямо за ней на своей машине. А она даже этого не заметила!

— То есть, вы следовали за ней хвостиком?

— Нет, ну конечно, иногда я прятался и не преследовал ее откровенно. Но старался не отставать от нее. Эта девчонка ехала на большой скорости, и я боялся, что могу упустить ее. А такого прекрасного шанса поймать ее в таком месте могло больше и не быть.

— Ладно, и что же было дальше?

— А дальше… — Саймон быстро прокашливается. — Короче… Ракель приехала на какую-то поляну, оставила свою машину недалеко от нее и просто начала ходить где только можно. Уходила все дальше и дальше. Ушла очень далеко от своей машинки. Она шлялась там довольно долго… Где-то полчаса — точно.

— И когда вы решили показать себя?

— Как раз спустя полчаса. Ибо я подумал, что она будет болтаться там еще два часа. Вот и решил действовать. — Саймон хитро улыбается. — Тем более, что мне выпал очень хороший шанс появиться так, чтобы она этого не ожидала. Я подкрался к ней сзади, когда она стояла ко мне спиной и рассматривала водичку в озерке. Ну и затем ударил в спину.

— Ну а чего вы не утопили ее? — хитро улыбается Ричард.

— Нет, зачем мне топить ее сейчас? Я сначала хочу как следует поиздеваться над ней. А уже потом можно будет и толкнуть ее в воду и топить до тех пор, пока она не перестанет сопротивляться, а ее тело пойдет ко дну.

— Ладно… А что произошло, когда вы толкнули ее?

— Она смогла удержаться на ногах. И затряслась передо мной, прямо как заяц перед волком. Да, она строила из себя героиню и делала вид, что это не так, но эта девчонка была сильно напугана моим появлением. Напугана тем, что никто не мог ей помочь, ибо мы были там одни. — Саймон тихонько усмехается, пока Ричард с хитрой улыбкой внимательно слушает его. — Честно признаться, меня это реально забавляло. Ракель пыталась сделать вид, что она меня не боится, но я-то чувствовал, что в глубине душе эта девчонка боялась дядюшку Саймона. А сейчас эта красотка боится еще больше, потому что она уже знает, что я сделаю все для того, чтобы ее жизнь превратилась в сущий ад.

— Возможно… — задумчиво произносит Ричард и опирается ладонью о свой подбородок, а своим локтем — о спинку стула. — Видно, что она не забыла, как вы с ней поступили.

— О, поверь мне, малой, Ракель никогда это не забудет, — уверенно заявляет Саймон. — Так же, как не забудет и того, что случится уже в самое ближайшее время. Что я собираюсь с ней сделать. Точнее, что я собираюсь сделать с ней, ее семьей и, возможно, даже и ее друзьями. Я уничтожу эту стерву. Она дорого заплатит за все, что со мной сделала.

— Вы будете угрожать только лишь этой девчонке? — интересуется Ричард. — Или припугнете еще и ее семейку?

— Для начала я буду угрожать и запугивать только Ракель, — уверенно отвечает Саймон. — А может быть, еще и Терренса. Я намерен помучить и этого идиота… Хочу отомстить ему за то, что он посмел уволить меня. Посмел лишить возможности зарабатывать нормальные деньги, которые мне вполне хватало на жизнь.

— Этот тот самый актеришка, которого маленькие девочки помнят лишь по сопливым молодежным фильмам? Та самая истеричка, о психозах которого буквально слагают легенды?

— Именно! — Саймон быстро прочищает горло. — Однако каким бы истеричным козлом он ни был, я не могу не признать, что у него есть актерский талант. Этот парень вполне способный и мог бы сделать блестящую карьеру актера. Получать ведущие роли и зарабатывать бешеные бабки. Но увы, Терренсу до сих пор не удалось избавиться от клеймо смазливого парнишки Мэйсона из «American Love Affair».

— Но как он мог втюриться в эту девчонку, если вы говорили, что они на дух не переносили друг друга?

— Верно, я был свидетелем их стычек, из-за которых они не могли работать на фотосъемке. Однако даже несмотря на ненависть, МакКлайф уже влюбился и не мог думать ни о чем другом, кроме как о сногсшибательной мисс Кэмерон. С тех пор как он встретился с ней, этот парень буквально бредил ее и не переставал повторять, что она — самая сногсшибательная девчонка, которую когда-либо знал.

— Да уж… Сильно же понравились ему ее прекрасное личико и роскошное тело.

— Вот именно — личико и тело! Думаешь, Терренс начал встречаться по настоящей любви? Нет, Ричард, он встречается с Кэмерон только лишь из-за своей страсти к ней. Физического влечения, что связывает их обоих. Они сошлись только из-за него. В противном случае эти голубки стали бы не любовниками, а врагами. Учитывая, какие у них были отношения с самого начала.

— То есть, вы хотите сказать, что МакКлайф очень скоро бросит эту девчонку, когда его страсть пропадет?

— Поверь мне, все так и будет! На одном влечении никакие отношения долго не продержатся. Лично я ни разу не слышал от Терренса восхищения душой Ракель, ее характером, ее внутренним миром… Он всегда восхищался только лишь ее телом. МакКлайф только лишь говорил, что оно чертовски сексуальное… Что она заставляет его фантазию быть более бурной. Что ему хочется сорвать с нее одежду.

— Вот так…

— Знаешь, Ричард, у меня складывается впечатление, что Ракель нужна Терренсу только для того, чтобы удовлетворить свои потребности. — Саймон хитро улыбается. — А я так понимаю, она делает это вполне себе неплохо, раз они не то, что они продержались в отношениях уже больше полугода. Полагаю, ей пока что удается удерживать его возле себя.

— Значит, по-вашему, Терренсу от Ракель нужен только секс, который она ему дает? И он встречается с ней, потому что она может быть в этом хороша?

— Именно!

— А что насчет нее? Она тоже восхищается только лишь его телом, которое он в свое время демонстрировал при каждом удобном случае?

— Полагаю, что и она рассматривает его как сексуальный объект и не собирается заглянуть в его душу. Кэмерон даже не думает влюбляться в него по-настоящему. Ну и не исключаю, что отношения с ним ей нужны для пиара и популярности. Как, впрочем, и ему. Они с МакКлайфом прекрасно знают, как сильно поклонники обожают их пару. Вот эти голубки и радуют их. Как правило, отношения, начатые по причине сексуального влечения рано или поздно приводят к разрыву. Ведь люди встречаются и женятся не для того, чтобы каждый день заниматься шикарным сексом и бегать по свиданиям. Да и звездульки не смогут вечно жить с теми, с кем решили сойтись ради пиара. Рано или поздно они разбегаются.

— Ну знайте, Саймон, учитывая, что и у Ракель, и у Терренса всегда было очень много работы, я сомневаюсь, что у них остается время на секс и свидания, — задумчиво предполагает Ричард, поглаживая свой подбородок. — Если между ними вообще что-то было в последние несколько месяцев… У них слишком много работы, судя по новостям, что появляются в газетах и журналах почти каждый день.

— А это как раз может стать еще одной причиной, почему их отношениям очень скоро придет конец. Не проводя достаточно времени вместе, забивая друг на друга и погружаясь в работу или домашние дела, любые чувства остывают. А иногда между влюбленными может возникнуть такая неприязнь, что им противно будет находиться вместе.

— Думайте, этих двоих ждет то же самое?

— Поверь мне, Ричард, отношениям Терренса и Ракель в самое ближайшее время придет конец, и они объявят всем о своем расставании. К тому же, я собираюсь немного ускорить этот процесс. Хочу помочь им понять, что они не могут быть вместе. — Саймон хитро улыбается. — Можно сказать, разлучить Ракель с Терренсом — это часть моего плана. Ведь я хочу, чтобы она осталась одна и потеряла всех. Включая своего собственного парня.

— А если эти двое не разойдутся, как вы хотите?

— Посмотрим, приятель… Но я и на этот случай припас кое-что интересное… Не сработает один план — у меня в запасе есть другой. Это уж точно заставит их отношения закончиться к чертовой матери. После того, что я им устрою, Терренс и Ракель точно не будут вместе и начнут мечтать разбежаться. Совместная жизнь станет для них мучением. И они заявят друг другу о расставании в самое ближайшее время.

— Представляю, какая истерия начнется среди их поклонников, которые всей душой болеют за эту пару, — тихо усмехается Ричард.

— Ничего, маленькие девочки немножко поплачут, да смирятся, — хитро улыбается Саймон. — А потом вообще страшно обрадуются. Так же, как и все мужчины, которые мечтают об этой девчонке. Они оба станут свободными… А значит, что у других появится шанс. Не знаю, будет ли расставание сильным ударом для Терренса, а вот для мой дорогой Ракель это вряд ли будет приятно.

— А если она его не любит? Ей точно будет все равно!

— Нет, мальчик, не будет. Все женщины очень эмоциональны. Они переживают расставание с мужчиной так же, как и смерть близкого человека. Вот и Кэмерон ждет та же участь… К тому же, ей будет еще хуже после того, что я собираюсь с ней сделать…

— Сделайте все, чтобы от нее отвернулись все ее друзья и родственники?

— Да, я обязательно попугаю ее друзей, а затем возьмусь за ее родственников, которых, кстати, у нее не так уж и много. Я доставлю им как можно больше проблем и заставлю думать, что во всем виновата именно Ракель.

— Было бы круто посмотреть на то, как все эти люди отворачиваются от нее.

— И когда я добьюсь своего, то наконец-то перейду к решительным действиям. К тому моменту уже никто не сможет мне помешать. Возлюбленный этой девчонки будет думать о расставании, друзья начнут считать ее опасной себе, да и родственникам станет все равно на нее. Так что никто не сможет помешать мне расправиться с этой девчонкой раз и навсегда.

— Превосходный план, Саймон! — с широкой улыбкой уверенно кивает Ричард. — Я не сомневался, что вы придумайте что-то гениальное.

— Я знаю, парень! — с легкой улыбкой гордо приподнимает голову Саймон. — Я стану ее ночным кошмаром. Стану ночным кошмаром Ракель, который она никогда не сможет забыть. Она будет мечтать проснуться и понять, что все это сон, но этого не будет. Кэмерон никогда не сможет проснуться от этого кошмара. Он будет бесконечным. К тому же, никто не останется таким, каким является сейчас. Все изменятся. Все станут другими. Не теми, что были раньше. Я собираюсь показатьим то, чего они раньше не замечали или не хотели замечать.

— Я и не сомневаюсь!

— Уж поверь мне, на этот раз все будет гораздо жестче, чем в прошлый раз. Я сделаю все возможное, чтобы те людишки бросили Ракель в одиночестве и начали думать, что она виновата во всех грехах. — Саймон ехидно смеется. — Ну а когда рядом с ней не останется никого, то я и нанесу последний удар, который будет самым больным. Я нанесу его тогда, когда никто не сможет защитить ее от меня. Когда никому не будет дела до этой девчонки. До этой стерви, которая должна заплатить за все, что она сделала.

— Она заплатит, Саймон, — уверенно кивает Ричард. — Не сомневайтесь.

— И да… Есть кое-что, что я обязательно расскажу ей, когда придет нужное время. Поверь мне, это приведет ее в шок. Ну и, возможно, расставит кое-что по своим местам.

— А об этом кто-то еще знает?

— Уверен, что никто, кроме меня, не знает об этом. Все были бы в шоке, если бы я рассказал им то, что определенно никому не известно уже очень долгое время.

— А вы не поделитесь со мной этой тайной года? — с легкой улыбкой спрашивает Ричард.

— Пока что нет, приятель. Когда придет время, ты обо всем узнаешь. Обо всем…

— Это как-то связано с Ракель?

— Может быть… — Саймон широко улыбается, бросив короткий взгляд в сторону. — Возможно…

— Вы меня заинтриговали.

— В любом случае Ракель было бы интересно узнать то, что я могу ей рассказать. Это изменило все то, что она знает на данный момент.

— Вот как…

— Но ничего. Скоро она обо всем узнает… И будет в шоке… Скоро…

Ричард ничего не говорит и просто слегка улыбается, пока Саймон с гордо поднятой головой задумывается о чем-то своем, не сомневаясь в том, что его секрет несомненно вызовет эффект бомбы и заставит всех прийти в ужас. Этот человек определенно настроен серьезно и намерен довести свое дело до самого конца, несмотря ни на что. Он готов пойти по головам, лишь бы достичь своей желаемой цели. И Рингер непременно сделает это. Пока что еще никто не подозревает о том, что он может и хочет сделать в самое ближайшее время. Но ясно одно: чтобы ни захотел сделать Саймон, спокойной и размеренной жизни Ракель, Терренса и их близких людей абсолютно точно пришел конец. По крайней мере, на некоторое время абсолютно точно…

Глава 8

Этим утром Ракель решила никуда не ходить ради собственной безопасности, несмотря на то, что на сегодняшний день у нее была запланирована репетиция к предстоящему показу. О которой девушка, впрочем, напрочь позабыла… Сейчас она сидит в гостиной, не переставая думать о том, что ей делать. Неизвестность сильно пугает девушку. Пугает то, что она не знает, с чего может начать Саймон. Больше всего на свете ей хочется сбежать ото всех проблем как можно дальше. Но к сожалению, это невозможно. Проблема не решится таким способом. И она прекрасно это понимает. Все проблемы, которые раньше девушка считала катастрофическими, сейчас кажутся ей сущим пустяком. Сейчас ее проблемы намного серьезнее. Ее жизни угрожает опасность. Жизням ее близких угрожает опасность. А Саймон может начать действовать когда угодно и как угодно.

В какой-то момент у Ракель неожиданно начинает звонить ее мобильный телефон, который лежит перед ней на журнальном столике. Девушка боится отвечать на звонок, так как это может быть Саймон или еще кто-то, подосланный им. Однако она решает не гадать и узнать, кто же звонит ей, берет свой телефон и, не глядя на экран, принимает звонок. Это Паулина Симпсон, которая сообщает девушке некоторые новости, связанные с ее показом. Новости, которые в той или иной степени радуют девушку. Девушка не скрывает своей радости по поводу того, что модное шоу, в котором она должна участвовать откладывается на какое-то время. Сейчас ей совершенно нет дела до показа мод. Да и ее работа сейчас стоит на втором-третьем месте. На данный момент главная цель Ракель — покончить с Саймоном раз и навсегда и сделать все, чтобы вновь начать спокойной жизнью.

Ракель тихо вздыхает и погружается в свои думы, крепко сцепив пальцы рук. И не замечает, как спустя какое-то время в гостиную приходит Терренс, который слышал, как она разговаривала с кем-то по телефону.

— С кем ты говорила?

Ракель слегка вздрагивает, резко оборачивается на голос Терренса и тут же медленно выдыхает.

— Ой, я не заметила, как ты пришел сюда, — немного теряется Ракель.

— Я слышал, ты с кем-то говорила по телефону, — спокойно говорит Терренс. — Кто это был?

— Это… — Ракель слегка прикусывает губу и начинает говорить, сильно растягивая слова. — Это… Это звонили… По работе…

— По работе? — удивляется Терренс.

— Да. Мне позвонила та дизайнерша, которая пригласила меня участвовать в ее показе.

— И чего она хотела?

— Хотела сказать, что я могу пока что об этом забыть.

— Забыть? — слегка хмурится Терренс. — В смысле? Ты больше не участвуешь в показе?

— Похоже, что у меня появилось немного свободного времени, — слегка улыбается Ракель. — Показ Паулины будет отложен на неопределенный срок. У нее появились какие-то проблемы, из-за которых она не может думать о показе. А раз так, то никакого показа не будет. Пока. Паулина обещала дать знать, когда она сможет вернуться к подготовке шоу.

— Вот как! — с легкой улыбкой удивляется Терренс.

— И если честно, я очень рада этому. Показ для той женщины очень важен. А я вряд ли смогла бы безупречно выполнить свою работу.

— А что насчет остальных съемок?

— Серена пообещала отменить или перенести некоторые запланированные съемки из-за подготовки показа. Но я думаю, что как-нибудь позвоню ей и попрошу ее о небольшом перерыве. В связи со сложившейся ситуацией.

— Хочешь отменить все, что было запланировано?

— Да. Я не очень хотела этого внепланового отпуска. — Ракель тихо вздыхает. — Но у меня нет выбора. Я вынуждена пойти на это.

— И думаю, ты поступила верно, — уверенно кивает Терренс. — Сейчас нам лучше забыть о работе и как можно меньше куда-то выходить. Это единственное, что мы можем сделать ради своей же безопасности.

— Ты прав… — Ракель задумывается на пару секунд. — К тому же, я и не смогу работать. Зная, что в любой момент со мной может произойти что-то ужасное… Зная, что жертвой Саймона может стать кто-то из моих близких.

— Все будет хорошо, не переживай, — мягко уверяет Терренс. — Если у нас появится шанс покончить с этим мерзавцем, мы обязательно им воспользуемся.

— Вот именно, что если… — Ракель откидывается на спинку дивана. — Не знаю, смогу ли я отделаться от этого человека. Смогу ли я не дать ему сделать что-то со мной и близкими мне людьми.

— Запомни, пока ты рядом со мной, Саймон не посмеет ничего тебе сделать. Он и пальцем тебя не тронет. А увижу, что этот подонок собирается причинить тебе вред, то ему придется иметь дело со мной.

— Я не хочу, чтобы ты тоже из-за него пострадал.

— Не пострадаю. К тому же, я не стану молчать и выскажу все, что думаю об этой сволочи. Уж поверь, мне есть что сказать этому подонку, который выжил из ума.

— Это единственное, что меня сейчас успокаивает… — бросает мимолетную улыбку Ракель. — Успокаивает то, что я могу рассчитывать на твои поддержку и защиту…

— Все будет хорошо, милая. — Терренс подходит к Ракель со спины и мягко целует ее затылок, нежно придерживая ее висок и гладя его. — Просто доверься мне и ничего не бойся.

— Я не могу не бояться и не переживать… — тихо вздыхает Ракель.

— Не надо переживать. Рано или поздно этот подонок ответит за все, что сделал, и навсегда оставит тебя в покое.

Ракель ничего не говорит и бросает Терренсу скромную улыбку, смотря на него полными грусти глазами, пока он мягко гладит ей плечи и мило целует ее в щеку. Влюбленные на несколько секунд замолкают, а потом девушка, нервно перебирая пальцы, переводит взгляд на мужчину, пока он бросает взгляд на юную служанку Блер, которая быстро поднимается по лестнице наверх с каким-то пледом в руках.

— Кстати, ты вчера говорил со своим другом насчет назревшей проблемы? — интересуется Ракель.

— Да, говорил! — уверенно кивает Терренс, быстро обходит диван и присаживается рядом с Ракель.

— Я так понимаю, ты поехал с ним на встречу сразу же после нашего разговора?

— Да, я объяснил ему ситуацию, а он предложил мне встретиться в кафе и подробнее все обсудить. Ну я и поехал.

— Я так и поняла…

— Я бы рассказал тебе об этом раньше, но ты уже ушла спать. А я вернулся довольно поздно…

— Да, я хотела тебя подождать, но очень захотела спать. Прости, что так вышло.

— Ничего, все в порядке, — слегка улыбается Терренс.

— Кстати, а что сказал этот полицейский? Он поможет нам?

— Да, он обещал помочь нам и сделает все, чтобы этот подонок ответил за все, что сделал.

— А он поможет нам написать заявление на него? Он примет его?

— Э-э-э… Нет… Мой приятель сказал, что сейчас нам не стоит писать заявление.

— В смысле? — широко распахивает глаза Ракель. — Как это? Почему?

— Понимаешь… Э-э-э… — Терренс на пару секунд о чем-то призадумывается, приложив палец к губе. — Даже не знаю, как это объяснить…

— Ну говори же! — восклицает Ракель.

— В общем, он сказал, что нам лучше подождать с заявлением. Сказал, что нам лучше сделать это позже и просто ждать.

— Что? Сидеть и ждать?

— У нас ведь никаких доказательств того, что он вытворяет. Никаких писем, сообщений, звонков и того прочего. А обвиняя человека без доказательств, тебе никто не поверит.

— Что… Думаешь, что царапины на лице не могут стать доказательством?

— Это всего лишь царапины, посуди сама. Если бы он крепко избил тебя и оставил кучу синяков или что-то тебе сломал, то это совсем другое дело. А царапины — это пустяк.

— Да… — задумчиво произносит Ракель. — В принципе ты прав… Даже если это был он, я все равно не смогу доказать, что это работа Саймона.

— Мой знакомый сказал то же самое. В этом случае нужны более веские доказательства. Да и даже свидетели… А ведь никто не видел, как этот тип набросился на тебя.

— Да, это верно, — слабо кивает Ракель. — Но ведь мы все-таки заявим на него в полицию? Верно?

— Да, мы обязательно это сделаем, — уверенно кивает Терренс. — Подождем, когда у нас появится что-то, что открыто заявит о его намерениях. Например, письмо с угрозами. Тогда и можно будет начать действовать.

— Ну что ж, ладно… Я согласна…

— Пока что нам остается только ждать. Держаться вместе. И стараться поменьше куда-то выходить. Не удивлюсь, если Саймон будет следить за нами и знать, куда мы ходим и что делаем.

— Ты прав…

— В любом случае мы не беспомощны и можем рассчитывать на того человека. Он надежный и не подведет.

— Предпочитаю верить тебе.

— Вот и верь. Я бы врать не стал.

— Я знаю, — бросает легкую улыбку Ракель.

Терренс ничего не говорит и с легкой улыбкой на лице на пару секунд призадумывается и на мгновение бросает взгляд в сторону.

— А что у тебя? — интересуется Терренс. — Ты говорила со своим другом?

— Да, говорила, — уверенно кивает Ракель и откидывается на спинку дивана. — Повезло, что я смогла дозвониться до него с первого раза. Хотя и забыла про разницу во времени и позвонила ему тогда, когда в Лондоне была уже ночь.

— И что он тебе сказал?

— Пока что ничего особенного. Только лишь посоветовал поменьше выходить на улицу и стараться искать сопровождающего на случай, если мне нужно куда-то пойти.

— И все?

— Пока да. К сожалению, моего друга нет в городе. Он уехал куда-то по своим личным делам. Так что я не могу с ним встретиться и все ему рассказать.

— И что теперь делать?

— Ждать его звонка. Он сказал, что свяжется со мной, когда вернется в Нью-Йорк.

— И когда он вернется?

— Не знаю. Но в любом случае мы уже договорились встретиться и обсудить сложившуюся ситуацию. Он обещал позвонить мне сразу же после того, как прилетит сюда.

— Ну что ж… Звучит обнадеживающе…

— Но у меня есть подозрение, что он скажет то же, что и твой знакомый.

— Кстати, мой знакомый интересовался, как зовут твоего друга.

— Правда? А зачем?

— Подумал, что может знать его.

— Ну… Если хочешь знать, то моего приятеля зовут Хантер. Хантер Линвуд.

— Хантер Линвуд?

— Да. Можешь спросить о нем своего приятеля. Вдруг они и правда знакомы и когда-то пересекались. Или они даже работают вместе.

— Было бы здорово. Вместе можно гораздо быстрее решить какую-то задачу.

— Ты прав.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс с грустью во взгляде тихо вздыхает и запускает руку в свои волосы.

— В любом случае будем надеяться, что все обойдется… — задумчиво добавляет Терренс. — Надеяться, что мы не останемся без помощи… И расквитаемся с этим ненормальным подонком…

— Дай-то Бог… — задумчиво произносит Ракель.

Терренс, и Ракель бросают взгляд в разные стороны и с грустью во взгляде задумываются о чем-то своем.

— Знаешь, Терренс… — уставив грустный взгляд в одну точку, произносит Ракель и слегка склоняет голову. — Мне…

— В чем дело? — интересуется Терренс.

— Понимаешь… Мне… Мне стыдно…

— Стыдно? За что?

— За то, что происходит. — Ракель переводит взгляд на Терренса. — Стыдно, что этот кошмар начался по моей вине.

— Боже, Ракель, да что ты такое говоришь! — удивляется Терренс.

— Это правда. Если бы не я, то сейчас все было бы хорошо. Мы бы продолжали работать и заниматься своими делами. Я бы сосредоточилась на показе Паулины Симпсон и думала о том, чтобы все прошло прекрасно. Да и ты бы работал над музыкальной карьерой.

— Нет, Ракель, не надо так говорить.

— Ты сам подумай! — восклицает Ракель. — Весь этот кошмар начался из-за меня! Сейчас не только моя жизнь находится под угрозой, но еще и твоя. Также не забывай и про наших друзей, которые тоже могут пострадать по моей вине.

— Но ты ведь не виновата в том, что этот подонок решил приплести к этому делу всех, кто тебя окружает.

— В любом случае это все из-за меня. Я виновата. И мне очень стыдно.

— Не переживай, милая. — Терренс нежно гладит Ракель по руке, и тыльной стороной ладони проводит по ее щеке. — Никто ни в чем тебя не винит. И не будет.

— Я не удивлюсь, если однажды останусь совсем одна, — признается Ракель. — Если Саймон сделает что-то, из-за чего от меня отвернутся абсолютно все. От тебя и моих подруг до моих дедушки с тетей.

— Нет-нет, Ракель, этого не будет. — Терренс мягко берет Ракель за руки. — Я обещаю, что ни за что не оставлю тебя одну, даже если все будут против тебя. Никто не бросит тебя. Все будут на твоей стороне.

— Я в этом не уверена.

— Мы обязательно найдем управу Саймона и заставим его заплатить за все его делишки. Может, он и избежал наказания в прошлый раз и только лишь слышал, как люди вокруг него говорили гадости про того, кто распространил те слухи. Но на этот раз его ждет тюрьма.

— Спасибо, конечно, за утешение, — бросает легкую улыбку Ракель. — Но от этого мне ничуть не легче…

— Все будет хорошо. Ты справишься. — Терренс чуть крепче берет Ракель за руки. — Мы справимся.

— О, боже мой… — Ракель тяжело вздыхает, слабо покачивая головой. — Никогда не думала, что однажды буду кого-то бояться… Не думала, что мне придется от кого-то бегать и защищаться…

— Никто не думает об этом, — слегка улыбается Терренс.

— Хоть у меня и раньше бывали трудные ситуации, когда мне казалось, что я не смогу это пережить. Когда я была готова сдаться и пустить все на самотек… Но сейчас все это кажется таким пустяком…

— Пожалуйста, Ракель…

— Я чувствую, что Саймон задумал что-то ужасное. Например… Сначала здорово помучает… А потом… Решит где-нибудь убить…

— Никто никого не убьет, — уверенно говорит Терренс.

— Все кажется мелочью, когда ты и твои близкие могут в любой момент так или иначе пострадать, или даже… Умереть… Когда твоя жизнь находится под угрозой.

Ракель тихо вздыхает и опускает взгляд на свои руки, которые она рассматривает. А спустя пару секунд неожиданный звонок в дверь. Слегка вздрогнув от неожиданности и резко переведя взгляд в сторону двери, она и Терренс переглядываются между собой.

— Кто это? — с ужасом во взгляде спрашивает Ракель. — Разве ты кого-то ждешь?

— Нет, я никого не жду, — слабо качает головой Терренс. — Может быть, ты кого-то ждешь из подруг?

— Нет, я-то уж точно никого не жду.

— Но тогда кто же это?

— Ох… — Ракель медленно выдыхает. — Честно говоря, я уже и дверь открывать боюсь. Вдруг Саймон уже начал действовать…

— Однако открыть дверь нам придется в любом случае, — спокойно отвечает Терренс.

Мысленно скрестив пальцы и взмолившись, чтобы это был не Саймон или кто-то из его дружков, Терренс и Ракель встают с дивана и направляются к двери, чтобы открыть ее. И когда девушка открывает ее, к своему огромному счастью, они видят, что на пороге стоит Наталия, которая выглядит так, будто бежала сюда изо всех сил ради того, чтобы сообщить что-то очень важное.

— Наталия? — удивленно произносит Ракель.

— Привет, Ракель, — дружелюбно здоровается Наталия. — Вот решила навестить тебя… Все равно мне нечего делать. А так хоть проведу время с подружкой.

— Правда? Вот здорово!

Ракель и Наталия заключают друг друга в крепкие объятия, обмениваются дружеским поцелуем в щеку и отстраняются спустя пару секунд.

— Я рада, что ты сдержала свое обещание и зашла ко мне, — скромно улыбается Ракель.

— Не могу оставить свою подружку одну, когда она страдает, — уверенно отвечает Наталия.

Спустя пару секунд Наталия переводит взгляд на Терренса, который только лишь сейчас подходит к Ракель и встает рядом с ней.

— О, привет, Терренс, — с легкой улыбкой скромно машет рукой Наталия и тихонько смеется. — Наконец-то я застала тебя дома! А то тебя все нет, да нет.

— Привет, Наталия, — с легкой улыбкой дружелюбно произносит Терренс.

Терренс и Наталия заключают друг друга в дружеские объятия, а затем отстраняются.

— Я так понимаю, ты уже вернулась из Мехико? — спрашивает Терренс.

— Ну да, я вернулась… — задумчиво отвечает Наталия. — Правда только на время.

— Мы с Ракель уже успели соскучиться по тебе, пока ты не давала о себе знать. Не видели тебя с тех пор, как мы стали жить вместе.

— Знаю… Прости, что пропала.

— Ой, что же ты стоишь здесь! — опоминается Ракель. — Проходи в дом!

— Да, Наталия, заходи, — жестом приглашает Терренс.

Наталия с легкой улыбкой спокойно пересекает порог и проходит в дом, и Терренс закрывает за ней дверь. А в какой-то момент Ракель замечает небольшой белый конверт в руках своей подруги.

— Эй, а что у тебя в руках? — интересуется Ракель, указав рукой на концерт в руках Наталии.

— Э-э-э, это… — неуверенно произносит Наталия и бросает короткий взгляд на конверт в своих руках. — Э-э-э… Да я и сама не знаю!

— А от кого это? Не знаешь?

— А черт знает! На конверте нет имени отправителя.

— Нет отправителя? — широко распахнув глаза, переспрашивает Ракель. — Ты серьезно?

Ракель берет из рук Наталии письмо и начинает рассматривать его.

— О, боже мой… — слабо качает головой Ракель.

— В смысле, нет отправителя? — недоумевает Терренс. — Что это значит?

Терренс выхватывает конверт из рук Ракель и сам начинает изучать его со всех сторон.

— О, твою ж мать… — задумчиво произносит Терренс. — И правда нет…

Ракель мягко кладет руку на плечо Наталии и вместе с ней направляется в гостиную, пока Терренс следует за ними и по пути рассматривает конверт, которое принесла их подруга. Через несколько секунд они втроем присаживаются на диван в гостиной, не обращая внимания на то, что где-то вдалеке ходят служанки и занимаются своей работой.

— Ну давай, открывай! — поторапливает Наталия. — Чего ты тянешь?

Еще несколько секунд повертев конверт в руках, Терренс резко выдыхает и решает открыть его, надеясь, что он окажется неправ, и это не письмо от Саймона Рингера. Но, к большому сожалению, его подозрения все-таки подтверждаются. Открыв конверт, мужчина обнаруживает, что внутри находится сложенная несколько раз бумага.

Терренс быстро разворачивает листок бумаги и пробегается глазами по небольшому тексту, написанному черными чернилами.

«Мои дорогие и любимые Ракель и Терренс!

Приготовьтесь к самым худшим временам в вашей жизни. Я не пощажу вас и доведу начатое до самого конца. Помните, я знаю все о вас и ваших самых близких людях: где живете вы, где живут ваши близкие друзья, а также знаю, где живут некоторые ваши родственники. Будьте готовы к тому, что я могу нанести визит или позвонить любому из них. Так что предлагаю запастись крепким кофе и парочкой конфет специально для меня… Отныне вам придется пережить невыносимый ад. Клянусь, вы заплатите мне за все! За все, что сделали! Думайте, вы все такие невинные и не имейте за собой грешков? Нет, милые мои, это совсем не так. И я уверен, что очень скоро о ваших грешках будет известно абсолютно всем. А уж кое-кого из вас ждет невыносимая жизнь, которую я буду портить все больше и больше… Да, и еще кое-что… Не пытайтесь никуда бежать или звонить в полицию, даже если там у вас есть какие-то знакомые, которые не пустят дело на самотек. Поверьте, вам от этого станет только хуже, и я уже точно не буду сюсюкаться с вами и прикончу вас раньше, чем планирую.

Надеюсь, что вы послушайтесь меня и сделайте все так, как я того хочу. Очень скоро я снова дам вам о себе знать. А пока что это все, что мне хотелось сказать сейчас. Сказать и сделать я хочу очень-очень многое. Но пока что я хочу поберечь ваши нервишки, ведь они вам еще понадобятся для того, чтобы пережить все, что каждому из вас предстоит вытерпеть от меня, Саймона Рингера. Очень многое, дорогие мои…

Удачи вам и всего самого наилучшего!»

После прочтения этого письма Терренс, Ракель и Наталия еще какое-то время сидят на диване, будучи в шоке и не в силах произнести ни одного слова. Они лишь неуверенно переглядываются между собой и испуганно хлопают глазами. Но вскоре блондинка становится первой, кто решается нарушить казалось бы такую долгую тишину.

— Э-э-э, ребята… Может, кто-то что-то скажет?

— А что тут говорить! — хмуро бросает Терренс. — Нам всем придет конец! Уже скоро!

— Нам? — с ужасом во взгляде громко переспрашивает Наталия. — Хочешь сказать, что и мне тоже угрожает опасность?

— Похоже на то… — слабо пожимает плечами Ракель. — В письме это четко написано.

— Что? — слегка округляет глаза Наталия.

— Ты не ослышалась. Саймон действительно решил приплести к этому делу всех, кого я знаю.

— О, боже мой… Но… Но…

— Значит ли это, что Саймон знает еще и про моего дедушку и про мою тетю? — задается вопросом Ракель. — Знает ли он, где они живут? Может ли он что-то с ними сделать?

— Все может быть, — слабо кивнув, задумчиво отвечает Терренс. — Я бы даже сказал, что он точно знает про них абсолютно все.

— О, господи… — Ракель прикрывает рот рукой. — Нет-нет-нет… Я не могу… Не могу этого допустить… Не могу позволить Саймону что-то с ними сделать. Я этого не переживу.

— К тому же, есть еще один вопрос, который беспокоит лично меня. Знает ли Саймон про моих друзей? Знает ли он все, что касается моей матери?

— Возможно, что знает. Я даже не буду удивлена, если это так.

— Черт… — ругается Терренс. — Я придушу этого ублюдка собственными руками, если он что-то с ней сделает.

— Ох, это просто невыносимо… — Ракель тяжело вздыхает, встает с дивана и медленно подходит к одному из окон в гостиной, запустив руку в свои волосы. — Это все моя вина… Из-за меня могут пострадать совершенно невинные люди.

— Ракель, дорогая… — с жалостью во взгляде произносит Наталия.

— Это я во всем виновата… — Ракель тихо шмыгает носом, изо всех сил пытаясь подавить в себе желание разрыдаться и плакать до тех пор, пока все слезы не будут выплаканы. — И самое ужасное, что я ничего не могу сделать& Ничего для того, чтобы защитить тех, кто не имеет к этому делу никакого отношения.

— Нет, милая, не говори так, — мягко возражает Наталия. — Пожалуйста…

Наталия встает с дивана, подходит к Ракель и приобнимает свою подругу за плечи, которые также мягко поглаживает.

— Не надо в чем-то себя винить, — просит Наталия. — Никто тебя ни винит. Ты не виновата в том, что у этого Рингера не все в порядке с головой. Что он решил, будто ты виновата в том, что его жизнь не удалась.

— Но ведь если бы не я, он бы никому не угрожал, — возражает Ракель. — Никто не был бы в опасности. Все бы занимались своими делами.

— Перестань, подружка, не мучай себя.

— И правда, Ракель, не вини себя, — уверенно говорит Терренс, встает с дивана, также подходит к Ракель и с грустью во взгляде смотрит на нее. — Я же уже сказал, что никто не отвернется от себя, несмотря ни на что.

— Кто знает, что задумал этот больной человек, — тихо шмыгает носом Ракель, пока Наталия мягко держит ее за плечи. — Хотя ясно, что ничего хорошего.

— Ты не одна, Ракель, — уверенно говорит Наталия. — Я же пообещала тебе, что ни за что не брошу тебя и всегда буду на твоей стороне. Я не брошу ни одного из вас! Саймон не сможет как-то нас разлучить. Пусть делает все, что хочет. Но вместе мы сможем расквитаться с ним.

— Но как мы это сделаем? — разводит руками Ракель.

— Прежде всего, никому из нас нельзя выходить из дома без особой необходимости. — спокойно отвечает Терренс. — Я не исключаю, что он мог подослать кого-то следить за нами. Или же он сам будет скрываться где-нибудь в кустах и следить за нами.

— Это не выход, Терренс! — Ракель поворачивается к Терренсу лицом. — Он знает все наши адреса! Даже если мы будем сидеть дома, как мышки, он все равно может нанести нам неожиданный визит.

— Так, ребята, давайте не паниковать раньше времени, — уверенно говорит Наталия. — Пока что еще ничего не случилось. Он просто прислал вам письмо, в котором дал понять, что вы у него на крючке.

— Не «вы», а «мы», — спокойно поправляет Ракель.

— Хорошо, «мы» на крючке! — резко выдыхает Наталия. — Но все-таки он пока что просто угрожает вам и пишет какие-то письма. Саймон не бегает за вами по всему городу с пистолетом, не угрожает убить, не грабит и даже не нападает.

— Пока, Наталия! Пока.

— В любом случае не надо раньше времени паниковать.

— Лично мне было достаточно того, что он напал на меня, когда я прогуливалась за городом, — уверенно отвечает Ракель. — Да, к счастью, я не сильно пострадала. Но он оставил на моем лице пару шрамов.

— Ох… — Наталия резко выдыхает. — Тогда я не знаю, что вам предложить.

— Да мы и сами не знаем, что делать… — скрещивает руки на груди Терренс.

— Может, вам стоит куда-то на время переехать?

— Это не слишком хорошая идея, — слабо покачав головой, возражает Ракель. — К тому же, в письме ясно сказано: нам лучше никуда не бежать.

— Да здесь этот Рингер прикончит вас быстрее, чем где-то еще!

— Ну а куда нам бежать? — недоумевает Ракель. — Некуда! Мы не можем переехать к кому-то из родственников или друзей, потому что он знает их адреса и легко найдет нас. Да и лично я не хочу никого обременять.

— Ракель права, — соглашается Терренс. — Бежать — не выход!

— Слушайте, ребятки! — восклицает Наталия и резко хлопает рукой по своему лбу. — У меня чуть это из головы не вылетело!

— В чем дело? — слегка хмурится Терренс.

— Я забыла рассказать вам кое-что.

— Ну так говори!

— Дело в том, что когда я хотела подойти к вашему дому и навестить вас, то увидела подозрительного парня.

— А кто он такой? Это кто-то из наших соседей?

— Не знаю, но вроде бы это точно не ваш сосед. Он, кажется, пытался пройти на территорию вашего дома, но его не пустила охрана. А после этого тот парень начал просто болтаться неподалеку.

— А он молодой или пожилой?

— Да молодой! Совсем еще сопливый мальчик!

— Интересно, что ему здесь было нужно?

— Может, обычный воришка? — слегка хмурится Терренс. — Пытается обворовать дома богатых людей?

— Черт его знает! — восклицает Наталия. — Но он мне сразу не понравился, как только я увидела его.

— Говоришь, он совсем молодой?

— Ну да… Не меньше лет двадцати…

— Вот как…

— Слушайте… Я тут вспомнила, что пару дней назад уже видела его возле вашего дома…

— Что? — слегка округляет глаза Терренс. — Здесь?

— Да. Я точно видела его в этом районе уже не в первый раз.

— Значит, он пытался пробраться на нашу территорию и раньше? — слегка хмурится Ракель.

— Типа того, — разводит руками Наталия.

— А ты не запомнила, как он выглядит? — слегка хмурится Терренс, скрестив руки на груди.

— Конечно, запомнила, — уверенно кивает Наталия. — Он был одет во все черное. У него короткие каштановые волосы… А еще он был в темных очках… Среднего роста… Худой…

— И все? — удивляется Ракель.

— Да я видела-то его издалека!

— Интересно… — Ракель начинает медленно наматывать круги возле окна. — Что ему здесь надо? Неужели он имеет какое-то отношение к Саймону?

— Кстати, забыла сказать, что письмо от Саймона принес как раз он, — уверенно признается Наталия.

— Он? — удивленно произносит Терренс. — Тот самый парень?

— Да. Тот парень сам отдал мне его.

— Прямо в руки? — слегка округляет глаза Ракель.

— Да. Я ехала себе спокойно к вашему дому и хотела уже поздороваться с охранниками. Но в какой-то момент меня остановил тот самый молодой парень и спросил, не живу ли я здесь. Я сказала, что не живу и просто собираюсь кое к кому в гости. Тогда он попросил меня оставить под дверью вашего дома тот самый конверт и отдал его мне.

— А он называл наши имена? — уточняет Терренс.

— Нет, только лишь назвал адрес вашего дома, — спокойно отвечает Наталия. — Ну я как-то… Растерялась… И сказала, что отнесу то письмо. А после этого он поблагодарил меня и быстро куда-то смылся. Ну и я поехала к вам.

— Значит, этот парень болтается здесь не просто так. Он — дружок Саймона.

— Интересно, как давно они знакомы? — задается вопросом Ракель.

— Кто его знает! — восклицает Терренс.

— Лично я не думаю, что кто-то станет просто так крутиться возле вашего дома, даже несмотря на то, что вы знамениты, — задумчиво отвечает Наталия. — Папарацци в любом случае заставили бы вас обратить на себя внимание, чтобы сделать пару фотографий с кем-то из вас.

— Их здесь никогда не бывает, — уверенно говорит Терренс. — Охрана не пускает посторонних людей в этот район и всегда лично звонит хозяевам домов и просит подтвердить, ждут ли они кого-либо.

— И охранники не звонили вам и ничего не говорили про того парня, — задумчиво добавляет Ракель.

— Да он и не пытался прорваться силой! — восклицает Наталия. — Попробовал пройти разок и сдался после первого же отказа.

— Или он просто увидел тебя и решил не пытаться пробраться на нашу территорию, просто дав письмо тебе и попросив оставить его под нашей дверью, — предполагает Ракель.

— В любом случае помните, что Саймон действует не один, — уверенно говорит Наталия.

— Да, мы уже поняли… И не исключаю, что тот парень может следить за кем-то из нас.

— И поэтому вам нужно быть как можно осторожнее. Кто знает, сколько он людей нанял, чтобы следить за всеми нами. Вдруг он знает каких-нибудь двухметровых амбалов, с которыми вам точно не справиться.

— Ты права, — слабо кивает Терренс. — Надо всегда быть начеку.

— А еще нам надо поговорить со всеми друзьями и родственниками и предупредить их об опасности. Сказать, чтобы особо не высовывали свой нос, пока Рингер гуляет на свободе.

— Несомненно! — восклицает Ракель. — Я сейчас же позвоню дедушке Фредерику и тете Алисии и предупрежу их.

— Я немедленно поговорю со своей мамой и некоторыми друзьями, — спокойно обещает Терренс.

— Ну а я свяжусь с Анной и еще с некоторыми людьми, которые знают нас, — дружелюбно говорит Наталия.

— Скажи Анне, чтобы она не слишком много куда-то ходила, — предупреждает Ракель.

— Будет непросто уговорить ее никуда не ходить, потому что она не может усидеть на месте.

— Да еще и если тот парень, с которым она познакомилась в клубе, позвонит ей и пригласит ее куда-нибудь, то Сеймур наплюет на все угрозы и побежит к нему.

— А меня посвятите в суть дела? — с легкой улыбкой спрашивает Терренс. — Что за парень?

— Да мы с Сеймур вчера ходили в один ночной клуб. Выпили по стаканчику коктейля, подцепили парочку красивых парней и провели с ними шикарное время… А когда наша маленькая рыжеволосая девочка пошла в туалет, чтобы немного припудрить носик, то на нее случайно налетел какой-то парень, с которым она разговорилась.

— Короче говоря, они обменялись номерами и договорились как-нибудь созвониться и где-то встретиться, — добавляет Ракель.

— И вот Сеймур все ждет, когда он ей позвонит и пригласит на первое свидание.

— Вот как… — задумчиво произносит Терренс, расставив руки в бока.

— Сразу скажу, что я не видела того парня, — уверенно говорит Наталия. — Но Анне он понравился. Она говорила о нем всю дорогу. До тех пор, пока мы с ней не разошлись по домам.

— Что ж, здорово… Но все же передайте своей подружке, что ей и правда лучше повременить со свиданиями.

— Сделаем все возможное, чтобы она была осторожнее, — с легкой улыбкой обещает Ракель.

В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, после которой Наталия немного неуверенно осматривается по сторонам и тихо вздыхает.

— Ладно, ребятки, я, пожалуй, пойду… — неуверенно говорит Наталия. — Вернусь домой ради своей же безопасности… Там хотя бы папа есть…

— Не останешься с нами на обед? — предлагает Ракель.

— Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз.

— Ну хорошо, как хочешь. Только я тебя умоляю, будь осторожна. И если что-то вдруг случится, то обязательно позвони нам.

— Все будет хорошо, подружка. Не переживай.

Наталия с легкой улыбкой заключает Ракель в крепкие объятия и обменивается с ней дружеским поцелуем в щеку, а через пару секунд девушки отстраняются. Терренс тоже по-дружески обнимает блондинку и скромно улыбается ей после того, как отстраняется от нее.

— Может, мне подбросить тебя до дома? — дружелюбно предлагает Терренс. — Ради твоего же блага.

— Нет, спасибо, приятель, — вежливо отказывается Наталия. — Я сама доберусь.

— Тебе не стоит ходить по улицам одной.

— А я и не хожу. Я ведь на машине. — Наталия по-доброму усмехается. — К тому же, до вашего дома пешком точно не доберешься. Только если на машине.

— Хорошо… Ну может, мне просто поехать с тобой, чтобы убедиться, что ты спокойно добралась до дома?

— Нет, Терренс… Спасибо, что ты заботишься обо мне, но я поеду домой одна.

— Ох, ну ладно… — слабо пожимает плечами Терренс. — Как знаешь…

— И все же будь осторожна, — проявляет беспокойство Ракель. — Не дай бог, чего случится.

— Хорошо, я постараюсь, — скромно улыбается Наталия.

Спустя пару секунд Наталия берет с дивана свою сумочку, надевает ее на плечо и направляется к выходу из дома. Быстро попрощавшись с Терренсом и Ракель на словах и подождав, пока мужчина откроет для нее дверь, девушка покидает дом влюбленных и направляется к своей машине, которая припаркована напротив ворот.

***

Тем временем Ричард действительно находится недалеко от дома Ракель и Терренса. После безуспешной попытки пробраться на территорию их особняка он долго думал, как бы ему оставить письмо от Саймона для влюбленных. Однако к своей радости он встретил на своем пути Наталию, которой и отдал весточку от своего босса. Если девушка подумала, что после этого он сразу же ушел, то на самом деле этот парень по-прежнему находился недалеко от нужного ему дома. Спрятавшись за первую увиденную машину, которая стоит в нескольких метрах от поста охраны, он начинает наблюдать за происходящим с надеждой, что он может вновь увидеть блондинку или даже Ракель и Терренса.

Впрочем, спустя какое-то время он покидает район, в котором расположены дом Терренса и Ракель и дома их здешних соседей. После этого он, несколько раз остановившись, чтобы немного передохнуть, проходит несколько метров до ближайшей автобусной остановки, на которой стоит только лишь два человека, что смотрят в разные стороны. Это очень радует молодого парня, поскольку он просто ненавидит ездить в переполненных автобусах, в которых не то, что мест свободных нет, так еще и люди прижимаются друг к другу слишком плотно. Да и ждать, пока транспортное средство подъедет сообщник Саймона тоже не слишком нравится. Но сегодня ему несказанно повезло, потому что уже через некоторое время Ричард видит небольшой автобус, который ему нужен, и который оказывается практически пустым. Довольный парень быстро заходит в него, расплачивается за проезд довольно грязной и помятой купюрой, спокойно присаживается на свободное место у окошка — подальше от тех, кто сидит ближе к водителю, удобно положив свой рюкзак к себе на колени.

А пробыв в дороге некоторое время и с интересом поглазев на то, мимо чего он проезжает, Ричард решает позвонить Саймону, чтобы предупредить его о том, что он к нему сейчас подъедет. Парень достает свой мобильный телефон из небольшого рюкзака и набирает номер, который он знает так же хорошо, как и свои пять пальцев. И пока его глаза без эмоций смотрят на то, мимо чего проезжает автобус, Ричард довольно быстро получает ответ от Саймона, определенно пребывающего в прекрасном настроении, и договаривается с ним о своем приезде. Ричард заканчивает звонок, кладет телефон в рюкзак и облокачивается на спинку сиденья, мечтая как можно скорее доехать до Саймона и видя, что после каждой остановки в автобус садятся все больше и больше людей. И сейчас парень жалеет, что оставил дома свой старый MP3-плеер и не может вставить наушники в уши, насладиться своей любимой музыкой и не слушать этот шум, что стоит в автобусе, и женские разговоры на такие темы, от которых у него голова кругом идет.

Спустя примерно час после поездки в автобусе, которая немного утомила его, Ричард наконец-то приезжает туда, где он должен встретиться с Саймоном. Который живет в примерно таком же общежитии, в каком живет и сам парень. Правда условия здесь намного лучше. Да и здание общежития расположено не в такой глухомани, в какой находится то место, которое является его домом. Рингер и сам не рад жить в подобном месте, но к сожалению, он такой же бедный человек, как и его сообщник.

Как только Ричард выходит из автобуса, то ему приходиться пройти еще очень большое расстояние до нужного ему места, в какой-то момент начав немного уставать после долгой ходьбы. Но вскоре он наконец-то добирается до общежития, спокойно заходит в него и просит разрешения у сидящей на входе пожилой женщины на то, чтобы отправиться к человеку, проживающему в комнате под номером 147, которая расположена на третьем этаже. На который молодой парень поднимается по лестнице, чувствуя, как ему в нос ударяют неприятные запахи, что стоят в этом месте.

Вот Ричард наконец-то подходит к нужной ему комнате и тихонько стучит кулаком в дверь. Несколько секунд он ждет какой-то реакции, а затем дверь открывается, и парень видит на пороге Саймона, который пребывает просто в шикарном настроении и не скрывает своей широкой улыбки.

— О, парень, я уже заждался тебя! — радостно восклицает Саймон.

— Приветствую вас еще раз, — вежливо говорит Ричард. — Рад вас видеть.

Саймон и Ричард обмениваются крепким рукопожатием.

— Проходи, — приглашает Саймон, сделав некий жест и отойдя от порога.

Ричард с легкой улыбкой пересекает порог и проходит в комнату, сильно нахмурившись и начав с отвращением осматриваться вокруг, пока Саймон захлопывает за ним дверь и запирает ее на замок.

— Надеюсь, меня заинтересует та информация, которую ты мне принес, — хитро улыбается Саймон.

— Я хочу надеяться, что вам понравится то, что у меня для вас есть. У меня есть несколько фотографий. Может, посмотрите на них? Вдруг на снимках есть те, кого вы знайте? Они здесь, в камере… Сейчас… — Ричард раскрывает свой рюкзак и ищет в нем фотоаппарат. — Вот, он! Держите!

Глава 9

Саймон тут же забирает фотоаппарат в руки, включает его и начинает жать на кнопки, внимательно рассматривая фотографии, которые есть на нем.

— И что это такое? — удивляется Саймон, в этот момент присев на свою жесткую кровать, на которой постелено очень старое, местами покрытое желтыми пятнами постельное белье. — Ты что, решил пофотографировать машинки и показать их мне?

— Вообще-то, там не только машинки, — уверенно отвечает Ричард, присев на кровать рядом с Саймоном.

— И ты приперся сюда, чтобы показать мне это? — Саймон резко переводит взгляд на Ричарда, не проявляя никакого интереса к снимкам, который тот сделал. — Сталкер, у тебя мозги есть? Я думаю над тем, как бы мне отомстить за унижения и боль, которую пережил, а ты решил пофотографировать машинки! Тебя ведь просили поехать туда для того, чтобы проследить за МакКлайфом и Кэмерон и узнать, не приезжал ли кто к ним и не выходили ли они куда-то. А ты нафоткал какие-то машинки! Вот зачем ты их сфотографировал? На кой черт они мне нужны?

— Я снимал всех, кто приехал на территорию, — слабо пожимает плечами Ричард. — Подумал, что вы могли бы кого-то знать!

— Я не знаю ни одного человека, который здесь есть! Ты только напрасно тратишь мое время, Я-то думал, у тебя что-то важное, а ты…

— И ее вы тоже не знайте? — Ричард резко забирает фотоаппарат у Саймона и ищет те снимки, на которых можно хорошо увидеть лицо Наталии, и показывает их своему сообщнику. — Вот! Видите эту девушку с белокурыми волосами?

— Ну конечно, вижу! — иронично усмехается Саймон. — Не слепой же!

— Вы разве ничего не знайте про эту девушку?

— Ох, ну давай посмотрю поближе…

Резко выдохнув, Саймон снова берет фотоаппарат Ричарда и внимательно присматривается к снимкам с Наталией на них.

— Нет, ну эту девчонку я еще знаю, — задумчиво говорит Саймон. — Это подруга Ракель. Ее зовут Наталия. Наталия Рочестер. Насколько мне известно, она — ее лучшая подружка.

— Вы знакомы с ней лично?

— Нет, я не знаком с ней. Но по своим каналам мне удалось узнать довольно много интересной информации.

— Не поделитесь?

— Ну, во-первых, она — дочка обеспеченных людей. Они хорошо известны в узких кругах и зарабатывают огромные бабки. Мамаша — известный юрист модной сферы, а папаша — популярный модный журналист. Уже многолет тусуются вместе с известными личностями и стали настолько известными, что за свои услуги они требуют огромные деньги. Девочка нигде не работает и с удовольствием тратит денежки своих родителей. А те и не против.

— Ясно… А что вы еще знайте про нее? Она с кем-то встречается?

— Нет, пока что ее сердце абсолютно свободно. Но благодаря своей внешности эта блондинка никогда не остается без внимания и сама не прочь пофлиртовать с молодыми ребятами.

— Что, неужели все еще ищет богатого мужика, который мог бы обеспечивать ее так же, как и мамочка с папочкой?

— О да! — восклицает Саймон. — Но правда эту цыпочку никто не спешит брать замуж. А время-то поджимает. Вон ее подружка уже нашла себе парня, а эта красотка все еще пытается строить мужикам глазки.

— Понятно… — задумчиво произносит Ричард.

— Кстати… — Саймон резко переводит взгляд на Ричарда. — А почему тебя так интересует эта девчонка? И почему ты сфотографировал ее? Разве она была дома у Ракель?

— Была, Саймон! — уверенно кивает Ричард. — Я видел, как она приехала туда на машине. Подъехала к посту охраны, о чем-то поболтала с охранниками и поехала на территорию дома своей подружки и ее парня.

— Да, а как ты, кстати, передал Ракель письмо? Отдал охранникам?

— Пф, эти крутыши вообще не пустили меня на территорию ее дома! Я даже попытался попросить их передать этой девчонке письмо, но они прогнали меня. Пригрозили вызвать копов, если я не уйду. Ну я и не стал рисковать и ушел…

— Но как же ты тогда отдал письмо?

— Сунул его блондинке в руки. Узнал, не живет ли она в том районе. А когда она сказала, что просто приехала к кому-то в гости, то отдал ей письмо и попросил оставить под дверью дома ее подружки.

— Надеюсь, ты не проболтался о том, что это письмо от меня?

— Нет, конечно! Я просто назвал адрес дома и ушел. Ну и поблагодарил ее за помощь. Я бы с радостью сделал это, но охрана не пустила меня даже. Так что я не смог подойти поближе к дому этой девчонки и домам их соседей. Наблюдал за всеми только лишь издалека.

— Да, жаль…

— Вот люди! — тихо ухмыляется Ричард. — Все-таки они так или иначе окружили себя охраной, купив домик, расположенный на охраняемой территории.

— Верно… И они, честно говоря, немного странные. По улицам спокойно разгуливают одни, а вот домик купили в том месте, куда просто так не попадешь.

— Да наверное, там живут все богатенькие и знаменитые! Вот они и скинулись на пост охраны и шлагбаум. Ну а спорить с теми мужиками и пытаться прорваться силой я не стал. Не хотел проблем. Не хотел, чтобы они вызвали копов. И в обезьянник я тоже не хочу.

— Ты поступил очень мудро, — уверенно отвечает Саймон. — Ведь если бы ты оказался в полиции, то попался бы и я!

— Но я бы ни за что не выдал вас! Сделал бы вид, что не знаю никакого Саймона.

— Да, а прочитав мое письмо, они бы поняли, что ты — мой сообщник, и я приказал тебе отдать его девчонке.

— Не беспокойтесь, шеф, я ни за что не сдам вас полиции, — с гордо поднятой головой обещает Ричард. — Могу ответить за все свои делишки, которые когда-то делал, но вас не сдам даже под угрозой смертной казни.

— Вот за это ты мне и нравишься! — Саймон с хитрой улыбкой сжимает руку в кулак и слегка ударяет им предплечье Ричарда. — За то, что ты умеешь быть преданным и знаешь, когда лучше промолчать.

— Стараюсь, Саймон, — с легкой улыбкой пожимает плечами Ричард.

— В любом случае ты молодец. Сделал то, что я просил.

— Уверен, что Ракель уже прочитала ваше послание и усердно думает над тем, как бы ей обезопасить себя и своих близких.

— Пусть думает… — хитро улыбается Саймон. — Все равно у нее ничего не получится.

— Да и наверняка ее подружка тоже была напугана. Она ведь наверняка знает о том, что вы собирайтесь сделать.

— Пусть боятся… Пусть мечтают сбежать… Пусть проживают каждый день так, будто он последний для каждого из них… Это и есть часть моего плана. Свести их с ума.

— Кстати, Саймон, а у вас случайно нет идеей насчет того, что можно сделать с белобрысой подружкой Ракель? — интересуется Ричард.

— С подружкой Ракель? Хм… — Саймон думает еще несколько секунд, слегка нахмурившись и поглаживая свой подбородок. — Знаешь, парень, а у меня и правда есть идея! У меня только что появился гениальный план, который поможет мне поссорить Наталию и Ракель.

— А вы разве не собирались их ссорить?

— Собирался. Но не знал, как. Однако теперь я все придумал.

— Отлично, и как же вы хотите их поссорить? — проявляет интерес Ричард.

— Скоро ты обо всем узнаешь, приятель, — с загадочной улыбкой отвечает Саймон.

— Я всегда к вашим услугам, Саймон! Предоставьте это дело мне. И я очень быстро сделаю так, что эти девчонки друг другу волосы повыдирают.

— Нет-нет… — Саймон приподнимает руку. — Сейчас не надо их ссорить. Я сделаю немного позже.

— А что же вы будете делать сейчас?

— Пока что надо просто немного припугнуть эту белокурую красавицу. Сначала я не хотел трогать друзей этой девчонки и как-то втягивать их в эту игру. Но с каждым днем я все больше хочу немного встряхнуть и взбодрить их. И подружки Ракель станут первыми в очереди.

— Ладно…

— Надо бы дать этой Наталии понять, что она сильно пожалеет, если будет помогать своей подружке бороться со мной и посмеет сказать хоть слово против меня.

— М-м-м… — хитро улыбается Ричард. — Хотите, чтобы я подкараулил эту девчонку и поставил ее на место?

— Да, Ричард! — уверенно кивает Саймон. — Я хочу, чтобы ты занялся этим.

— Хорошо, займусь. Только для начала надо выследить ее. Узнать, куда она ходит.

— Ну куда она ходит — я не знаю, но могу дать тебе ее домашний адресок. Поедешь туда, понаблюдаешь… Может, эта красавица и соизволит куда-нибудь поехать. Ты проследишь за ней и будешь выжидать хороший момент. А потом подойдешь к ней и приструнишь эту красотку.

— Превосходно! Я все сделаю, не беспокойтесь.

— И еще… Я хочу, чтобы ты сделал все возможное, чтобы убедить блондиночку в том, что ей опасно находиться рядом с Ракель, и она непременно должна оборвать с ней все связи.

— Оборвать связи?

— Да. Заставь Наталию думать, что если она продолжит и дальше общаться с Ракель, то может очень сильно об этом пожалеть.

— Думаю, это возможно.

— Моя задача — вынудить ту девчонку бросить свою подружку и позволить ей самой разрешать то, в чем она якобы будет виновата. И я не просто скажу им об этом один или два раза. Я собираюсь многократно говорить им одно и тоже, чтобы они уж точно поверили мне. Чтобы поверили, что источник всех бед — это Кэмерон.

— То есть… — Ричард хитро улыбается. — Вы сделайте все так, что происходящее с теми людишками будет якобы виной Ракель?

— А мне ничего и не придется делать, — с хитрой улыбкой слабо пожимает плечами Саймон. — Эти люди и сами прекрасно понимают, что все это начнется из-за нее. Посчитают, что если бы не моя дорогая Ракель, то все было бы хорошо.

— А если они будут и дальше помогать ей и поддерживать?

— Не будут. Да, может, сейчас они говорят этой девчонке, что не бросят ее. Но я превращу их жизнь в такой ад, что все эти люди сами начнут отворачиваться от нее и искать повод не встречаться с ней. Повторю еще раз, я буду снова и снова оказывать на них моральный прессинг и находить аргументы, которые позволят мне убедить их в том, что Ракель — это ходячая беда. Причина, что сеет вокруг себя хаос. Очень скоро они будут настолько напуганы и обозлены, что действительно поверят, что все происходящее — якобы ее вина. Ну а если кто-то и захочет остаться с ней, то я подключу все свое обаяние и как следует промою этому человеку мозги. Или же… Я промою мозги уже самой Ракель. Заставлю ее разругаться с самыми стойкими.

— Класс… — радостно потирает руки Ричард. — Это будет для нее серьезный удар.

— Кто знает… Вот мы и посмотрим, что для нее важнее: ее работа модели или друзья и родственники. Будет ли она переживать за них так же, как за свою репутацию и свою карьеру.

— Что… Думайте, ей будет все равно? Мол пусть хоть все отвернутся, но лишь бы с моей карьерой ничего не случилось?

— Ну я уж не знаю, так ли это… Но в своих интервью Ракель постоянно подчеркивала то, насколько ей важна ее карьера. Не семья… Не друзья… Ни ее собственный возлюбленный… А карьера.

— Что ж… Если это так, то она не очень-то и расстроится, если все ее кинут.

— Может, и нет. Но в любом случае я собираюсь так извести эту девчонку, что она начнет потихоньку сходить с ума. Я нанесу ей в спину не один, а сразу несколько сильных ударов. Сделаю все, что она останется одна, без поддержки тех, кого она считает близкими себе людьми.

— Я бы посмотрел, как бы она стала бороться с вами в одиночку.

— Сомневаюсь, что у нее к тому моменту останутся силы и желание.

— Главное — убрать с дороги тех, кто к ней ближе всего. Лучшая подружка и возлюбленный…

— Не беспокойся, Ричи, я обязательно с ними расквитаюсь. И поссорю ее не только с подружками, но и с родственниками. И Наталия наплюет на проблемы Ракель, и вся ее семейка откажется поддерживать ее, и Терренс не захочет помогать ей. Помогать той, которая определенно не слишком сильно любит его.

— Это верно… — слабо кивает Ричард, скрестив руки на груди.

— Хоть их отношениям рано или поздно все равно придет конец, я сделаю все, чтобы ускорить этот процесс. Чтобы уже никакое самое сильное сексуальное влечение не стало поводом оставаться вместе.

— Да, Саймон, да! Настройте этого актеришку против нее! Настройте!

— И у меня также есть идея, как заставить его серьезно обозлиться на нее. — Саймон хитро усмехается. — Эта девочка останется совсем одна. Наедине со своими проблемами. А помочь ей будет уже некому. Никто не захочет помогать этой звездульке подиума и глянцевых журналов.

— Кстати, а вы вроде бы говорили, что у вас есть кое-какая тайна, которая убьет Ракель наповал.

— Да, но пока я тебе ничего не расскажу.

— Я не об этом. Просто хочу узнать… Вы собирайтесь говорить ей об этом сейчас или как-нибудь потом?

— Нет, Ричард, не сейчас, — слабо качает головой Саймон. — Наносить удары я буду по мере возрастания причиненной ей боли. Каждый новый удар будет уничтожать ее морально. А может быть, даже и физически.

— Это типа как в случае с бухлом, когда ты с каждым разом пьешь все более крепкий напиток?

— Что-то вроде того. Поначалу ей будет казаться, что она сможет это пережить. Но каждый мой удар будет все более сильным. А когда я дойду до самого пика, то девчонка будет уже очень сильно изведена. Она буквально ослабеет.

— Слушайте, да я так понимаю, у вас целая куча идей! — бодро отмечает Ричард.

— Верно… — Саймон хитро улыбается. — У меня очень много разных идей для мести. И я даже не знаю, что мне осуществить сначала… И осуществлять ли мои идеи вообще…

— Делайте то, что вы бы хотели сделать, — советует Ричард. — Не сдерживайте себя.

— Я и не сдерживаю. И как бы то ни было, одно я знаю точно. — Саймон переводит взгляд на Ричарда. — Пусть все ужасные события происходит в хронологическом порядке. Пусть каждое последующее событие будет страшнее первого. Так будет намного интереснее.

— Не сомневаюсь, что у вас все получится, — с гордо поднятой головой отвечает Ричард.

— А я — тем более. Не сомневаюсь.

Саймон начинает тихонько смеяться, гордо приподняв голову, пока Ричард смотрит на него с хитрой улыбкой на лице. Он нисколько не сомневается в том, что его план сработает очень точно. Знает, что это действительно может окончательно свести Ракель с ума и уничтожить ее морально и физически. Этот мужчина уверен, что на этот раз ничто не помешает ему добиться своей цели и сделать все, чтобы отомстить девушке, которой он также очень хочет рассказать что-то, что определенно может привести ее в шок.

***

А в это время Терренс решает поговорить с Ребеккой МакКлайф, своей родной матерью. Видно, как дрожат его руки, пока он набирает номер своей матери. Мужчина сильно нервничает и ходит из одной в стороны в другую до того, как он наконец-то получает ответ от женщины, которая быстро начинает подозревать, что ее сын что-то скрывает.

— У меня складывается впечатление, что что-то заставило тебя позвонить мне, — уверенно говорит Ребекка. — То твоя мать была не нужна тебе, а то вдруг решил позвонить ей.

— Боже, мама, как ты можешь такое думать! — недоумевает Терренс. — Ты обижаешь меня, если подумала, что я позвонил тебе только потому, что мне что-то от тебя нужно.

— Я понимаю, что у тебя своя жизнь, и ты занят ею. Но это как-то странно…

— Почему же странно? — искренне удивляется Терренс. — Разве я не могу позвонить своей матери и спросить, как у нее дела? Узнать, не нужна ли ей моя помощь… Может, тебе нужны деньги…

— Послушай, сынок, если у тебя какие-то проблемы, то лучше говори сейчас. Я должна знать о них до того, как с тобой что-то случится.

— Я же сказал, что у меня нет никаких проблем, — старается говорить спокойно и без волнения Терренс. — Мой звонок был вызван беспокойством. Желанием убедиться в том, что с тобой все в порядке.

— Не обманывай меня, Терренс. Ври кому хочешь, но только не мне, своей матери.

— Я и не обманываю тебя… — неуверенно врет Терренс и слегка прикусывает губу. — Не обманываю.

— Предупреждаю, я не хочу, чтобы сейчас ты промолчал о своих проблемах, а потом слишком поздно узнать о том, в какие передряги тебя угораздило влипнуть, — уверенно отвечает Ребекка. — И не быть в состоянии помочь тебе.

— Все хорошо, мама, не беспокойся, — спокойно говорит Терренс, чувствуя себя неловко из-за того, что он врет своей матери из-за нежелания волновать ее и шокировать тем, что сейчас происходит.

— Поделись своей бедой, дорогой. Я обязательно помогу тебе, если мне это будет под силу. Ты же знаешь, что я готова на все ради тебя.

— Если бы мне было что рассказать, ты бы сразу об этом узнала.

— Не хочешь говорить?

— Мне нечего сказать.

— Ох… — Ребекка медленно выдыхает. — Ну что ж… Раз ты не хочешь говорить… Поговорим об этом потом.

— Пожалуйста, мама… — мягко произносит Терренс.

— Раз уж ты не хочешь говорить о своих проблемах, давай сменим тему и поговорим о другом.

— Что-то произошло?

— Нет, ничего. Просто хочу сказать, что недавно мне звонил твой отец, — спокойно говорит Ребекка.

— Отец звонил? — сильно хмурится Терренс, будучи не в восторге от того, что Ребекка начала разговор о его отце, о котором он не хочет даже вспоминать.

— Он спрашивал, как у тебя дела. И напомнил, что его предложение встретиться все еще в силе.

— Надо же… — Терренс закатывает глаза. — Папочка все еще не забыл, что у него еще есть и старший сын, а не только дети его новой жены.

— Он никогда не забывал о тебе! — восклицает Ребекка. — И интересуется всем, что с тобой происходит.

— Лучше бы он не интересовался. Все равно этот человек никому не нужен. Ни мне, ни тебе.

— Терренс…

— Он хочет объяснить, почему бросил нас? — едва сдерживая свою злость, что кипит в нем, громко спрашивает Терренс. — Почему бросил тебя в тот момент, когда тебе так были нужны его помощь и поддержка!

— Тебя не должно это касаться, — уверенно отвечает Ребекка. — Ты не можешь выбирать родителей! Я всегда буду твоей матерью, а твой отец никогда не станет тебе чужим.

— Да, но почему-то отец может выбирать семью! — Терренс снова начинает нервно ходить кругами, пытаясь подавить в себе желание разнести всю комнату из-за той злости, что буквально кипит в нем. — Неужели ты забыла, что этот человек променял нас на свою нынешнюю жену, от которой у него есть свои дети? Забыла все, что он с тобой делал?

— Что он со мной делал? — недоумевает Ребекка.

— Поднимал на тебя руку!

— А откуда ты можешь знать, что между нами было? Может, ты сначала выслушаешь своего отца и потом будешь делать какие-то выводы?

— Мне не нужны его объяснения! Я никогда не прощу его за то, что он сделал. За то, что посмел так с тобой обращаться. За то, что бросил тебя. За то, что наплевал на меня.

— Он не плевал на тебя.

— Господи, мама… — Терренс слабо качает головой. — Как ты можешь защищать этого человека? Как ты могла так легко простить его и забыть все, что пережила по его милости? Надо было послать этого человека к черту! Послать к его новой жене и их детишкам! Чтобы он жил с ними и забыл про нас раз и навсегда! Этот так человек так с тобой обращался, а ты так легко все забыла и уже черт знает сколько времени просишь меня сделать вид, что все хорошо.

— Если ты знал всю эту историю, то говорил бы совсем иначе.

— Я и так знаю все! И не хочу слушать ничего больше!

— Хотя бы попробуй!

— Ох, мама, какая же ты добродушная… — устало вздыхает Терренс. — Имей хоть чуточку гордости. Хватит защищать этого человека. Защищать того, кто так с тобой обошелся.

— Как бы то ни было, он — твой отец!

— У меня нет отца! — уверенно заявляет Терренс.

— Терренс, не смей так говорить! — прикрикивает Ребекка.

— Раз этот человек бросил нас, то пусть живет своей жизнью.

— Да, он бросил нас. Но твой отец никогда не забывал о тебе. Он всегда интересуется твоими успехами. А как сильно этот человек мечтал познакомиться с твоей девушкой.

— Я не знаю, что сделал бы с этим человеком, если бы он это сделал.

— Даже если у твоего отца сейчас другая семья, это не значит, что ты перестал быть его сыном.

— Вот и пусть он живет счастливо со своей новой женой. И не лезет к нам. Я очень хорошо жил без отца всю свою жизнь. И проживу еще столько же. Мне не нужен этот человек и все, что он хочет и может мне дать.

— Ох, господи… — устало вздыхает Ребекка. — Дай мне терпения…

— Я все сказал, мама.

— Послушай, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь себя обиженным и пытаешься защитить и уберечь меня от плохого, — с грустью во взгляде отвечает Ребекка. — Но я тебя прошу, дай своему отцу хотя бы маленький шанс. Просто поговори с ним! Сделай это ради меня. Ради своей мамы. Неужели ты не готов ради меня переступить через себя и встретиться со своим отцом, который уже столько лет об этом мечтает?

— Повторяю еще раз, я не желаю с ним даже пересекаться на улице! — резко отвечает Терренс, определенно мечтая как можно быстрее закончить этот разговор из-за того, что он вот-вот закипит. — Пусть этот человек оставит меня и тебя в покое! Идет к своей жене и ее детям и забудет про нас навсегда! Пусть они родят еще парочку детей и воспитывают их.

— Ты мог бы познакомиться с этим ребятами. И подружиться.

— Подружиться? — громко усмехается Терренс. — Мама, ты что смеешься надо мной? Как я могу дружить с теми, кого мой отец заделал на стороне!

— Эти дети тебе не чужие. Они — твои младшие братья. Да, не родные, но у вас один отец. Одна кровь.

— Они мне не братья! У меня нет братьев и сестер! К сожалению…

— Но ты ведь всегда мечтал о том, чтобы у тебя был братик, — с грустью во взгляде напоминает Ребекка.

— Братик, мамой которого была бы ты, а не совершенно чужая мне женщина. Я хотел родного брата. Родного. Понимаешь?

— Боже, Терренс, какой же ты упрямый… — устало вздыхает Ребекка.

— И, пожалуйста, давай ты уже перестанешь уговаривать меня встретиться с отцом, — спокойно просит Терренс. — Я тебе миллион раз говорил, что не желаю его видеть. Его в моей жизни нет и не будет.

— Ну хотя бы ради меня…

— Ох, ладно, мама, все… — машет рукой Терренс. — Я не хочу об этом говорить.

— Ну что мне с тобой делать… — слабо качает головой Ребекка. — Ума не приложу…

— Прости, но мне надо идти, — решает закончить разговор Терренс. — У меня еще очень много дел. Я позвоню тебе как-нибудь потом. Когда у меня будет свободное время.

— Ну хорошо… Раз тебе надо…

— И да… — Терренс слегка прикусывает губу, решив предупредить Ребекку о том, чтобы она была осторожна, хотя все еще не хочет рассказывать о том, что замышляет Саймон. — Я бы хотел попросить тебя кое о чем…

— О чем? — уточняет Ребекка.

— Пожалуйста, ходи по улицам очень осторожно… Почаще оглядывайся по сторонам и не открывай дверь всем подряд.

— Почаще оглядываться по сторонам? — со слегка округленными глазами переспрашивает Ребекка. — Ходить по улицам осторожно? О чем ты говоришь?

— Пожалуйста, мама, береги себя. И если с тобой вдруг случится что-то… Нехорошее… То немедленно дай мне знать. Я сразу же приеду к тебе… Помогу… Решу твою проблему…

— Слушай, что там с тобой вообще происходит? — недоумевает Ребекка. — Почему ты такой странный? И не хочешь что-то мне говорить!

— Все, прости, мне некогда разговаривать. Я потом позвоню тебе или приеду в гости. Пока, мама…

Больше ничего не говоря, Терренс отключает звонок и резко швыряет телефон на кровать. А затем он с громким выдохом присаживается на кровать и на пару секунд о чем-то задумывается, параллельно запустив пальцы в свои волосы. Он продолжает думать о чем-то своем, не замечая, что Ракель стоит неподалеку и наблюдает за ним, слегка нахмурившись. Видя мужчину в таком возбужденном состоянии, девушка не уверена в том, что ей стоит подходить к нему прямо сейчас и что-то спрашивать. Однако спустя некоторое время любопытство и желание узнать, что же заставляет его так сильно ненавидеть отца, одерживают верх. И поэтому брюнетка тихонько открывает дверь и заходит в комнату. Затем она медленными шагами немного неуверенно подходит к Терренсу, пока тот все еще сидит на кровати, согнувшись пополам и слегка оттягивая волосы обеими руками.

— Э-э-э, все в порядке? — тихо, осторожно интересуется Ракель.

Увидев перед собой Ракель и услышав ее голос, Терренс сначала слегка вздрагивает, а затем смотрит на нее как-то странно. С неким презрением… Это заставляет девушку немного растеряться и почувствовать себя как-то неловко. Ракель несколько секунд переминается с одной ноги на другую и борется с заиканием, не зная, что ей сделать: попытаться узнать, что произошло или же унести ноги и не попадаться ему на глаза до тех пор, пока Терренс не приведет свои мысли в порядок.

— Ой, я не заметил, как ты пришла, — низким голосом, немного сухо говорит Терренс.

— Я стояла за дверью, — скромно признается Ракель. — Хотела зайти, но решила подождать, когда та закончишь говорить.

— Ты подслушивала мой разговор?

— Слышала только лишь некоторую часть.

— Хм… Ясно… — Терренс тихонько хмыкает, все еще продолжая смотреть на Ракель с неким презрением во взгляде и определенно сдерживая себя, чтобы не выплеснуть свою агрессию на девушку.

— Прости, я не хотела тебе мешать, — неуверенно говорит Ракель и крепко сцепляет пальцы рук, прекрасно видя, что Терренс выглядит довольно напряженным, но все еще оставаясь в этой комнате, потому что что-то не дает ей уйти. — Ты никогда не говорил, что не любишь своего отца… Не любишь так сильно…

— Я не хочу говорить об этом, — хмуро бросает Терренс, бросив короткий взгляд в сторону.

— Кстати, давно хотела спросить… А почему ты так ненавидишь его? Неужели он сделал что-то плохое?

— Я же сказал, что не хочу об этом говорить.

— Послушай, Терренс… — Ракель подходит чуть ближе к Терренсу. — Я не заставляю тебя говорить об этом, если ты так не хочешь. Но я бы хотела об этом знать.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с отцом, — уверенно заявляет Терренс.

— Терренс, пожалуйста…

Терренс ничего не говорит и лишь тихонько рычит и медленно выдыхает с прикрытыми глазами, едва держа себя в руках и будто бы мысленно умоляя о том, чтобы он не сорвался.

— Пожалуйста, Ракель, оставь меня одного, — как можно спокойнее просит Терренс. — Мне надо посидеть в комнате и подумать.

— Послушай, я не настаиваю на том, чтобы ты что-то мне рассказывал. Но…

— Я сам разберусь со своим отцом. Без твоего чертового участия.

— Что бы между вами ни случилось, я уверена, что твой отец все равно любит тебя.

— Меня не волнует твое мнение. И я вообще не спрашивал тебя о том, что ты думаешь.

— Что? — слегка округляет глаза Ракель, умом понимая, что ее настойчивость может привести к ужасным последствиям, но будучи одержимой не то желанием поддержать этого человека, не то простым любопытством. — Но…

— Твою мать, да уйди же ты наконец! — немного повышает голос Терренс.

— Но я же хочу помочь!

— Я не понял, ты что, оглохла? Не слышишь, что я тебе говорю? Я же сказал, оставь меня одного! Что непонятно?

— Твою мать, да с тобой такое? — также переходит на крик Ракель, начиная терять терпение, но не понимая, что нашло на Терренса, поведение которого так резко изменилось. — Какая муха тебя укусила?

— Ар-р-р, как же тяжело иметь дело с упрямыми и глупыми людьми… — раздраженно рычит Терренс, проводя руками по своему лицу.

— Неужели ты так завелся из-за упоминания твоего отца? Ты никогда не повышал голос и не вел себя так странно!

— Не зли меня, Ракель… — Терренс сжимает руки в кулаки, смотря на Ракель с презрением и ненавистью во взгляде. — Уйди по-хорошему… Или я за себя не ручаюсь.

— Пожалуйста, Терренс… — спокойно произносит Ракель и пытается подойти поближе к Терренсу. — Давай поговорим.

— Я разве непонятно тебе сказал? — Терренс резко соскакивает с кровати, заставляя Ракель отскочить назад. — Разве я попросил о чем-то непонятном? Сложном? Невозможном? Повторяю в последний раз. Раз ты такая глухая и безмозглая… Оставь. Меня. В ПОКОЕ. СЕЙЧАС ЖЕ!

Как только Терренс начинает кричать на нее, Ракель слегка округляет полные испуга глаза, уставленные на тяжело дышащего напряженного мужчину.

— ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА! — вскрикивает Терренс и резко указывает на дверь. — ЧТОБЫ, МЕРЗКАЯ ДЕВЧОНКА, И ДУХУ ТВОЕГО ЗДЕСЬ НЕ БЫЛО!

— Ха! — презренно хмыкает Ракель. — ДА, ПОЖАЛУЙСТА! УЙДУ! Хотела помочь и поддержать, а ты вот как со мной обращается!

— ИСЧЕЗНИ С ГЛАЗ ДОЛОЙ, ПОКА НЕ ПОЖАЛЕЛА ОБ ЭТОМ!

— ВОТ И СИДИ ЗДЕСЬ ОДИН! ПСИХОВАННЫЙ КОЗЕЛ!

Ракель разворачивается и быстрым, резким шагом выходит из комнаты, громко захлопнув за собой дверь и не скрывая возмущения и недоумения. Терренс же смотрит ей вслед с презрением во взгляде, довольно тяжело дыша, крепко сжимая руки в кулаки и чувствуя, как сильно напряжен каждый мускул его тела. Он борется с той злостью, которой он сейчас одержим. Которая овладела им после того, как Ребекка упомянула в разговоре отца своего сына, который просто ненавидит об этом говорить и приходит в бешенство от мысли, что предавший его и его мать человек мечтает наладить с ними отношения.

В любом случае Терренс искренне жалеет, что не сумел сдержать злость в себе и сорвался на Ракель. Он понимает, что должен подойти к девушке и извиниться перед ней за свою внезапную агрессию. Однако что-то не дает ему это сделать. Какие-то мысли подавляют в нем желание загладить свою вину и все ей объяснить. Возможно, ему не понравилось, что она была слишком настырной и не хотела делать то, что он хочет. Может, он зол из-за того, что она также повысила на него голос и в конце даже оскорбила его. Но пока что МакКлайф даже не думает о каких-либо попытках извиниться.

Терренс на несколько секунд о чем-то задумывается, все еще сидя на кровати. И к слову, он с каждой секундой выглядит все мрачнее и мрачнее. Как будто мужчина злится не только из-за того, что ему напомнили о человеке, которого всю жизнь ненавидит. А затем, напрочь позабыв все, что он говорил утром, и наплевав на свое обещание быть рядом с Ракель, дабы с ней ничего не случилось, Терренс резко выдыхает, встает с кровати, быстро берет со своего столика какие-то вещи, выскакивает из комнаты, спускается по лестнице на первый этаж и выходит из дома в тот момент, когда находящаяся в гостиной Виолетта бросает на него короткий взгляд и слегка хмурится. Мужчина подходит к своей машине, отпирает ее с помощью ключа, садится на водительское сиденье, заводит мотор и давит на педаль газа, уезжает в никому не известном направлении, чтобы немного успокоиться и привести свои мысли в порядок.

Глава 10

На следующее утро Наталия решила походить по магазинам. Да, она прекрасно понимает, что ей вполне может угрожать опасность встретить Саймона Рингера или его сообщников. Однако желание выбраться на люди и посмотреть на то, что продается в магазинах, оказалось намного сильнее страха оказаться замеченной теми, кто работает на обидчика Ракель. Вот блондинка выходит из какого-то магазина, в котором она так ничего там и не купила, и продолжает свой путь куда-то по прямой. А еще немного походив по торговому центру и посетив еще несколько магазинов, в котором она тоже ничего и не присматривает, девушка решает прогуляться где-то в городе.

Наталия спокойно ведет машину и следит за дорогой, о чем-то задумавшись с грустью во взгляде. А в какой-то момент девушка еще и включает радио и быстро находит какую-то радиостанцию, по которой играет хорошая спокойная музыка, прекрасно подходящая для поездок на машине. Спустя некоторое время она начинает подъезжать к какому-то тихому, безлюдному месту. Кругом можно увидеть только лишь песок, да бескрайние просторы океана. Сильный теплый ветер с нотками весенней прохлады приносит и уносит с собой огромные волны и порой способен поднять в воздух какую-то часть песка и закружить его вихрем. Наталия решает, что это место прекрасно, и решает остановиться здесь. Девушка оставляет машину прямо на дороге, отключает мотор, берет свою небольшую сумочку, выходит из салона и запирает ее на ключ, который затем кладет в карман на своих джинсах. После этого блондинка закидывает ремешок сумочки на плечо, медленным спокойным шагом подходит поближе к воде и присаживается на песок напротив океана, начав смотреть в невиданную даль и думать о том, что происходит в ее жизни и в жизни ее друзей.

Чуть позже Наталия находит возле себя какую-то малюсенькую палочку и начинает рисовать ею на песке различные фигуры, которые она внимательно рассматривает. После чего она еще какое-то время сидит напротив воды и наблюдает за приливами и отливами, которые немного успокаивают и расслабляют ее, согнув ноги в коленях, обхватив ноги руками и время от времени бросая легкую улыбку. А затем девушка осматривается по сторонам, медленно поднимается на ноги и начинает спокойным шагом прогуливаться вдоль побережья, время от времени убирая волосы с лица, когда они попадают ей в глаза из-за достаточно сильного ветра.

Однако прогуливаясь по песку рядом с океаном и наслаждаясь приятными звуками морского прибоя, девушка даже не догадывается о том, что за ней с огромным интересом следит Ричард. Он со своим рюкзаком на спине без дела болтался по городу где только можно и как раз проходил мимо того места, где в полном одиночестве сейчас гуляет эта белокурая красавица, которую хорошо запомнил в тот момент, когда подошел к ее машине и отдал ей письмо от Саймона. Парень несказанно обрадовался и решил немного понаблюдать и проследить за Наталией, стараясь оставаться незаметным. Он очень осторожно идет сзади девушки в нескольких метрах от нее и старается не отставать от своей цели.

Ричард еще какое-то время преследует Наталию по пятам и рассматривает ее со спины. Но видя, что она только и делает, что бесцельно ходит кругами, ему надоедает прятаться и оставаться невидимкой. Так что парень немного расслабляет плечи и очень уверенно направляется к Наталии, которая к этому моменту уже собирается покинуть это место и отправиться куда-то еще: не то домой, не то куда-то еще.

— Эй, блондинка! — подняв руку вверх, громко восклицает Ричард и подзывает Наталию к себе. — Подойди сюда!

Наталия, не ожидавшая, что здесь будет еще кто-то, кроме нее, слегка вздрагивает и неуверенно оборачивается на зов.

— Э-э-э… — растерянно произносит Наталия, начав немного нервничать. — Вы… Меня?

— Ха! — саркастически ухмыляется Ричард и скрещивает руки на груди, к этому моменту уже подойдя к Наталии, которая чувствует, что от страха ее сердце начинает биться несколько чаще. — А кого еще! Кроме тебя и меня здесь больше никого нет!

— Что вам от меня нужно? — с испугом в глазах спрашивает Наталия. — Скажите, что вы хотите! Я вам это дам, и мы разойдемся совершенно спокойно.

— Вряд ли бы ты смогла дать мне то, что я хочу.

— Вам нужны деньги? Я дам… Дам все, что у меня есть. — Наталия нервно сглатывает, пока ее широко распахнутые глаза уставлены на Ричарда. — У меня с собой не очень много… Но… Я отдам… Клянусь…

— Денежки — это, конечно, хорошо, — хитро улыбается Ричард. — Но ты можешь ими подавиться.

— Послушайте, сэр…

— Это ты была вчера в доме МакКлайфа и Кэмерон? — сухо спрашивает Ричард, уставляет свой холодный, пронзающий взгляд на Наталию.

— Письмо? Какое еще письмо?

— Которое я вчера отдал тебе! Ты отдала его своей подружке?

— Я… — слегка дрожащим голосом произносит Наталия. — Я не понимаю, о чем вы вообще говорите!

— Не прикидывайся дурой, блондинка, — сухо бросает Ричард. — Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

— Я не знаю вас!

— Что ж… — Ричард слегка хмурится. — Похоже, что люди все-таки были правы, когда говорили, что блондинки слишком тупые. И могут только лишь отличить Dolce & Gabbana от Versace.

— Послушайте, молодой человек, кто вы вообще такой? — недоумевает Наталия, резко покачав головой. — Что вам от меня нужно?

— Ар-р-р… Твою ж мать… — Ричард раздраженно рычит. — Вчера я подошел к твоей тачке, спросил, живешь ли ты в том районе, а ты сказала, что приехала к кому-то в гости. А я отдал тебе конверт и попросил оставить его под дверью дома МакКлайфа и Кэмерон.

— Конверт? Оставить? — Наталия замолкает на пару секунд и слегка хмурится. — Погодите-ка… Минутку… А я вас где-то видела! Ваше лицо мне кажется очень знакомым.

— Да неужели? — с фальшивой улыбкой изображает удивление Ричард.

— Точно… Ну конечно! Это ведь вы пытались пробраться на территорию Терренса и Ракель. Это вас не пустили охранники! Ну конечно!

— Ох, надо же… — приподнимает руки Ричард. — Вспомнила девочка!

— Что вам нужно от них? — недоумевает Наталия и слабо качает головой. — Почему вы и ваш сообщник преследуйте их?

— Ну я всего лишь делаю то, что мне говорят, — с гордо поднятой головой заявляет Ричард. — А у моего босса есть причины мстить твоей подружке.

— Оставьте мою подругу в покое! Она не сделала Саймону Рингеру ничего плохого! А он так издевается над ней! Уже во второй раз! Этот человек едва не разрушил всю карьеру и не погубил всю ее жизнь.

— А она сама виновата. Нечего было стоять на пути этого человека.

— Ракель ничего ему не сделала! — чуть громче заявляет Наталия. — Ни-че-го!

— Ну тише-тише, красавица, тише, — с легкой улыбкой спокойно отвечает Ричард. — Зачем же так кричать?

— Моя подруга страдает незаслуженно! Рингер сам все это начал!

— Раз Саймон так мечтает о мести, я уверен, что у него есть то веская причина.

— Да лечиться надо вашему Саймону! У него проблемы с головой!

— Ну-ну, девочка, я не глухой и прекрасно тебя слышу. Говори потише. — Ричард хитро улыбается. — Или ты надеешься, что что-то тебя услышит? Не услышат. И никто не сможет помочь тебе. Никто не поверит, если ты захочешь заявить на меня в полицию и сказать, что я… Допустим… Пристаю к тебе и хочу изнасиловать.

— Что? — широко распахивает глаза Наталия.

— А что, может, немножко развлечемся, красотка? — Ричард с хитрой улыбкой очень близко подходит к Наталии, значительно сократив расстояние между собой и девушкой.

— Вы в своем уме? — громко возмущается Наталия и резко отходит от Ричарда. — Не смейте даже прикасаться ко мне!

— А иначе что? — удивляется Ричард. — Мамочке с папочкой побежишь жаловаться?

— Лучше не приближайтесь ко мне! — начинает угрожать Ричарду пальцем Наталия. — А иначе вы сильно пожалейте об этом! Я не стану молчать и заявлю на вас в полицию! И вы ответите за это!

— А вот этого делать не советую, — уверенно отвечает Ричард. — Если ты или твоя подружка оставите заявление в полиции, то вы сдохнете немедленно. Сдохнете так, что никто ничего не поймет.

— Саймону уж точно пора сесть за решетку! Или отправиться в психушку! Пусть он лечит свою голову! Вместо того чтобы спокойно ходить по улице и думать над тем, как мстить моей лучшей подруге.

— Ну я бы еще поспорил, кому стоило бы полежать в психушке… — хитро улыбается Ричард. — Твоей подружке… Или же ее парню…

— Да как вы смейте! — возмущается Наталия. — Как вы смейте говорить такое про моих друзей!

— Это правда, блондиночка, — разводит руками Ричард. — У кого точно проблемы с головой, так это у этих двоих.

— Господи, сколько же вам заплатил этот больной подонок, раз вы выполняйте все грязные делишки вместе?

— По окончанию мести Саймон обещал мне огромные деньги, — с гордо поднятой головой хитро улыбается Ричард. — Которые я потрачу на то, чтобы улучшить свою жизнь. А то надоело, знаешь ли, сшибать жалкие гроши. Выполняешь грязную работу, а денег не вижу. Но очень скоро меня ждет щедрое вознаграждение.

— А где же он возьмет эти большие деньги? Неужели Рингер потратил не все свои деньги на то, чтобы его дружок публиковал ложные заметки про мою подругу?

— Тебя это не должно волновать, Наталия. — Ричард с хитрой улыбкой подходит поближе к Наталии. — Не должно…

— Вы знайте мое имя? — удивляется Наталия, широко распахнув глаза.

— Я много чего знаю, — уверенно отвечает Ричард. — Про тебя… Про твою подружку… Про всех, кто ее окружает… Например, я знаю, что ты абсолютно свободна. Что ты отчаянно пытаешься найти себе богатого мужика…

— Я же сказала, не приближайтесь ко мне! — резко отпрыгивает назад Наталия.

— Если начнешь сопротивляться и кричать, то тебе будет хуже. Как, впрочем, и твоей подружке, которая рано или поздно заплатит моему шефу за все, что она ему сделала. Я нисколько не сомневаюсь в том, что победа будет за ним.

— Не будет! — громко протестует Наталия. — Она найдет способ уничтожить его! Раз Ракель не засудила его в прошлый раз, то теперь ему точно не избежать наказания.

— Как бы ее желание потягаться с моим боссом не обернулось бы ей боком. Ей и тем, кто ее окружает… — Ричард снова подходит поближе к Наталии, рассматривая ее с головы до ног. — Кстати, девочка… А вблизи ты кажешься еще более красивой… Интересно, сколько мужских сердец ты уже разбила? Сколько мужиков пыталось завоевать такую сногсшибательную красотку?

Ричард берет в руки небольшую прядь белых волос Наталии и начинает теребить ее в руках, то рассматривая их одним глазом, то заглядывая в глаза блондинки.

— И знаешь, я бы попытался завоевать тебя и сделать тебя своей, — задумчиво говорит Ричард и внимательно рассматривает лицо Наталии, которая смотрит на него своими широко распахнутыми, полными испуга глазами.

— Что? — растерянно произносит Наталия.

— Ты понравилась мне сразу же после того, как я увидел тебя. Ты очень сексуальная и привлекательная… И… — Ричард еще раз окидывает Наталию взглядом с головы до ног и слегка прикусывает губу. — Я бы не прочь узнать, какая ты в постели.

— Вы в своем уме? — начинает все больше нервничать Наталия. — Да вы… Да вы… Да вам хоть восемнадцать есть? Такое чувство, что вы очень молодой!

— Верно, я младше тебя. Но знаешь, мне как-то плевать! Когда рядом стоит такая шикарная девчонка с большой грудью и упругой задницей, то плюешь на любую разницу в возрасте. Как говорится, возраст — это всего лишь цифра. А твоя нереальная красота настолько сильно поразила меня, что я бы совсем не переживал из-за того, что встречался бы с девчонкой старше себя.

— Спешу разочаровать вас, вы мне совсем не нравитесь! — Наталия немного приподнимает голову, хоть и стараясь делать вид, что она не боится, на самом деле трясясь перед Ричардом, как трусливый кролик. — Даже чуть-чуть!

— Ну знаешь, иногда такое бывает. Сначала на дух кого-то не переносишь, а потом огонь резко возгорается.

— Только не в случае с вами! — Наталия резко отходит от Ричарда на большое расстояние. — Лучше вместо того, чтобы помогать больному ублюдку, вы бы пошли учиться или работать.

— Сказала та, что бездельничает и с удовольствием тратит денежки мамочки и папочки налево-направо, — презрительно усмехается Ричард. — Вот и сама бы взяла и устроилась на работу! Заработала бы себе денежку и покупала бы что-нибудь… Ну а если не хочешь вкалывать целыми сутками в каком-нибудь душном офисе и получать гроши, то ты вполне можешь стать союзницей Саймона Рингера. Ты бы во всем помогала мне и моему шефу и исполняла все его пожелания. Саймону уж точно не помешает заполучить парочку верных людей.

— Никогда! — Наталия снова отходит от Ричарда. — Я никогда не предам Ракель и тех, кому она дорога! И ни за какие деньги не стану помогать Саймону уничтожить ее.

— Подумай хорошенько, красотка, — хитро улыбается Ричард. — Она ведь виновата в том, что я поймал тебя здесь. И будет виновата во всех проблемах, которые случатся со всеми вами.

— Моя подруга ни в чем не виновата! Саймон сам заварил эту кашу! Не знаю, правда, почему. Но это не ее вина!

— Ничего-ничего, мы с Саймоном посмотрим, как вы все запоете в ближайшее время. Посмотрим, кто в конце останется рядом с этой девчонкой и будет усердно защищать ее.

— Этот человек знал, что для него это все однажды плохо кончится. Но Саймон все равно продолжал травить жизнь моей подруге. И посмел рассказать всему миру отвратительную и ложную информацию.

— И скажу тебе больше: Саймон не сдастся до тех пор, пока не получит желаемое, — уверенно заявляет Ричард. — До тех пор, пока твоя подружка не будет валяться у его ног. Измученная, униженная, несчастная, одинокая…

— Этого не случится! — Наталия гордо приподнимает голову. — Саймон не добьется своего! Никогда!

— О, еще как добьется… — с хитрой улыбкой кивает Ричард. — Да, ему понадобится время. Но поверь мне, оно будет того стоить. Подумай, Наталия. Подумай хорошенько, прежде чем отклонять предложение о сотрудничестве. Если ты не захочешь этого, то здорово пострадаешь. И пожалеешь о том, что не согласилась быть на нашей стороне.

— Я же сказала вам, что ни за что не свете стану работать на вашего сообщника! — громко заявляет Наталия.

— Что ж… Очень жаль… Очень жаль, что мы упускаем такого прекрасного союзника. Который мог бы очень многое нам дать…

— Ищите сообщников дальше! А я останусь на стороне своей лучшей подруги! И ни за что на свете не поверю ничему, что вы собирайтесь про нее рассказать!

— Ну и дура! — Ричард резко сокращает расстояние между ним и Наталией икрепко берет ее за горло. Душа девушка мгновенно уходит куда-то в пятки, а она сама сильно вздрагивает, начиная бояться, что этот парень захочет убить ее прямо здесь и сейчас. — Могла бы жизнь себе сохранить. Деньжат подзаработать…

— Никогда! — срывается на крик Наталия. — Никогда!

— Ладно, красавица, не хочешь с нами сотрудничать, не надо. Мы и без тебя справимся.

— Хоть бы весь ваш план провалился к чертовой матери!

— Ну-ну, не надо кричать и быть такой дерзкой… Ты же не хочешь, чтобы я прикончил тебя прямо здесь. — Ричард чуть крепче сдавливает горло Наталии, прекрасно видя испуг в ее широко распахнутых глазах.

— Не надо, не надо! — взволнованно тараторит Наталия. — Не убивайте меня! Не надо!

— Что, испугалась? — ехидно ухмыляется Ричард. — Не хочешь подыхать по вине своей подружки? Запомни, блондиночка, все, кто окружают твою подружку, сейчас на нашем с Саймоном крючке. Мы знаем, где вы живете, где вы ходите, и даже то, где находитесь в определенный момент. Так что если вы не хотите сдохнуть раньше времени, то не смейте даже рыпаться.

— Вы ничего не сделайте! — громко заявляет Наталия. — Ничего!

— О нет, мы обязательно сделаем. Не все за один раз, правда. Мы будем действовать потихоньку. Медленно. Чтобы растянуть удовольствие. И заставить вас подольше мучиться.

— Вы ненормальный… — Наталия тихо шмыгает носом. — Такой же, как и Саймон… Вы оба стоите друг друга.

— Пусть твоя любимая подружка не думает, что она так просто отделается от Саймона и сможет убедить его остановиться, — уверенно говорит Ричард. — Она может надеяться, что переубедит его словами, деньгами или извинениями. Но нет. Ей ничто не поможет.

— Но почему? — вскрикивает Наталия. — Почему он ее так ненавидит?

— Скоро вы все обо всем узнайте. Если, конечно, доживете до этого момента и захотите и дальше поддерживать Ракель после всего, что вам придется пережить по ее вине.

— Ракель не сделала Саймону ничего плохого. Она и знать его не знала! Это он ворвался в ее жизнь и сделал все так, чтобы народ думал, будто у нее крыша поехала.

— Да она и так немного сдвинутая! Но после того, что ей придется пережить, она окончательно свихнется. И если даже и выживет, то закончит свои дни в психушке.

— Не смейте так говорить про нее! НЕ СМЕЙТЕ!

— А НУ ХВАТИТ ЗДЕСЬ ОРАТЬ! — Ричард очень крепко сжимает горло Наталии, пока та страдает от нехватки воздуха и лупит парня по руке, чтобы тот отпустил ее. — Хочешь ты того или нет, но то, что должно случиться, обязательно случится. Саймон не оставит эту девчонку в покое. Он приготовил для нее ужасный сюрприз. Она еще не знает, что ей предстоит пережить уже в ближайшее время. Впрочем, как и все ее друзьяшки и родственнички, вроде тебя или ее парня. Мой босс немного подпортит и вашу жизнь, и я ему в этом с огромным удовольствием помогу. Ну а на десерт у нас будет еще более шикарный план, который мы осуществим с помощью моих друзей. Уж поверь мне, она всегда готовы помочь мне и еще ни разу не кидали меня.

— Что, неужели у Саймона так много денег, раз вы все согласны делать то, что он хочет? Или же вы верите его пустым обещаниям? Будете плясать перед ним на задних лапках, но в итоге ничего не получите?

— Это ты так думаешь. А лично я верю Саймону. И с удовольствием помогу ему.

— Что бы вы ни сказали, Ракель не станет поддаваться на провокации Саймона и не поверит в ту чушь, которую он ей наплетет, — уверенно отвечает Наталия.

— А это мы еще посмотрим. Если Саймон что-то и будет говорить, то у него будут неопровержимые доказательства. Ну и еще он очень хорошо умеет говорить. Умеет находить аргументы, которые могут убедить человека в том, что ему нужно.

— Вот поэтому все и верят ему! Он вешает всем лапшу на уши, а народ слушает, разинув рот! Однажды Рингер испортил жизнь моей подруги и заставил ее же поклонников отвернуться от нее и думать, что она сумасшедшая.

— Верно. Ему это удалось. — Ричард с хитрой улыбкой медленно убирает свою руку от горла Наталии, которая с облегчением выдыхает и несильно берется за него, чувствуя, как часто бьется ее сердце от страха, что ею сейчас одержим. — Удалось обвинить во всем парня по имени Терренс Джеймс МакКлайф. Ее нынешнего парня, который втюрился в эту девчонку без памяти. Ну или с которой он просто хотел спать на постоянной основе. Вот и начал встречаться с ней.

— А Саймон будто знал, что Ракель во всем обвинит именно Терренса, — уверенно отвечает Наталия. — Воспользовался случаем в очень удобный момент.

— Может, и так… — Ричард хитро улыбается. — В любом случае их красивой истории недолго осталось длиться. Их отношения закончатся уже в самое ближайшее время.

— Почему это их отношения должен закончиться? — удивляется Наталия. — Они любят друг друга!

— Ну да… Твоя подружка и ее возлюбленный только лишь рассказывают всем, как они счастливы вместе. И как сильно любят друг друга. И народ им верит. Все считают их идеальной парой. Считают, что они буквально предназначены друг другу судьбой. Надо признать, они — хорошие актеры. Любой поверит, что эти двое и правда так сильно любят друг друга.

— Если бы они не любили друг друга, то не стали бы начинать свой роман.

— Ну не знаю… Может, им нужен был этот роман. Для пиара. Для того чтобы стать еще популярнее. Это же и правда сработало? Вот твоя подружка снимается для огромного количества журналов и реклам каждый чертов день на протяжении нескольких месяцев. Да и МакКлайфа пока что не забыли… Даже если он на данный момент нигде не снимается и никак не может наладить дела со своей карьерой.

— Это всего лишь ваше предположение.

— Думай что хочешь, но я говорю тебе то, что есть. Отношения Ракель и Терренса обречены. Очень скоро они расстанутся и не захотят даже вспоминать о том, что когда-то встречались. Как говорит Саймон, твою подругу и ее пока еще парня связывают лишь невероятная страсть и сильное сексуальное влечение. А их родственники были так рады этому долгожданному роману, что не удосужились расспросить их о том, что чувствуют друг к другу. И забыли напомнить о том, что люди-то встречаются и женятся не только ради шикарного секса и роскошных тел. Отношения не могут держаться только лишь на этом. Нужно также и уметь заботиться друг о друге. А не только воспринимать партнера как сексуальный объект. Вряд ли твоя подружка так уж заботится о своем муже и реально заинтересована в том, что с ним происходит. Да и ему наплевать на нее.

— А откуда вы можете это знать? — презренно усмехается Наталия. — Сомневаюсь, что в вашем возрасте люди что-то понимают о настоящей любовь и знают, для чего люди женятся на самом деле.

— Нет, красотка. Даже будучи двадцатилетним парнем, я очень даже хорошо понимаю такие вещи. Намного лучше, чем та, которую парни также не хотят замечать. Или которую замечают, но которую воспринимают лишь как сексуальный объект. Так же, как и всеми любимый Терренс МакКлайф воспринимает твою подружку Ракель Кэмерон.

— Вам-то какое дело, кто обращает на меня внимание? — громко возмущается Наталия. — Это мое личное дело!

— А знаешь, мне вообще-то все равно, сколько у тебя было парней, как много из них тебя отшили, и сколько раз тобой пользовались как с игрушкой. Но я не сомневаюсь, что однажды ты так сильно захочешь сыграть свадьбу, что будешь слепа и выскочишь замуж за того, кто будет видеть в тебе только сексуальную игрушку. Прямо как в случае с твоей подружкой. Она и ее возлюбленный сошлись только лишь из-за влечения.

— Ракель любит Терренса!

— Ну хорошо, может, и так. Может, она и правда любила. И была ослеплена любовью к тому бездарному актеришке. Оказалась слишком глупой для того, чтобы понять, что этот мужик использует ее для того, чтобы удовлетворить свои потребности. Эта девочка до сих пор считает, что у нее с парнем великая любовь на все времена. И заставляет всех думать точно также. Но ничего… Ничего. Очень скоро они охладеют друг к другу и будут мечтать о том, чтобы как можно скорее закончить эти отношения и избавиться от своего балласта. И наконец-то стать свободными.

— Не смейте говорить подобные вещи про Терренса! — грубо требует Наталия. — Он любит Ракель всем сердцем и ради нее способен пойти на многое. И уж поверьте мне, она нужна ему не только ради развлечения.

— А я так не считаю. Я не сомневаюсь в этом! Саймон всегда говорил, что в твоей подруге Терренса привлекало лишь ее шикарное тело, которое могло бы достаться любому мужчине. Никто бы не отказался от возможности поласкать его. Этот мужик сам говорил об этом моему боссу… Рингер сам сказал, что ни разу не слышал от парня твоей подружки, что ему нравится что-то еще. Вот отсюда и следует вывод, что МакКлайф встречался с Ракель лишь для того, чтобы рядом с ним была та, кто сможет ублажать его каждый день и снова и снова давать ему понять, что он неотразимый и желанный. Правда неизвестно, ублажает ли она его сейчас. Вдруг эта девчонка постоянно отказывает ему в сексе. Ссылается на работу, усталость и всякое такое.

— Да вы просто завидуйте ему, — уверенно заявляет Наталия. — Завидуйте, что такая красивая и желанная девушка, как Ракель Кэмерон, досталась ему, успешному актеру и любимчику всех девушек по всему миру.

— Пф, успешному! — презрительно усмехается Ричард. — Снялся в каком-то тупом фильме и изображал из себя этакого мачо, а все сопливые малолетки бегали за ним и не успели слюни подтирать.

Ричард ехидно хихикает, слабо покачав головой со скрещенными на груди руками.

— И он не слишком спешит избавляться от клейма того сопливого парнишки, — задумчиво говорит Ричард. — Выбрал любовь. Предпочел поехать искать свою любимую Ракель, которая так испугалась позора, что свалила куда-то из Штатов и долгое время сидела в засаде и тряслась. Тряслась от мысли, что кто-то укажет на нее пальцем и начнет оскорблять и унижать. Ах… Этот мужик типа влюбился в эту девушку без памяти! Ах, как же романтично… Ну да… Ему просто хотелось поласкать молодое красивое тело. Которое, как гласила одна легенда, не ласкал еще ни один мужик. Вот МакКлайф и стал скрываться от людей и тайком свалил в Лондон, куда сбежала эта девчонка после того, как опозорилась.

Ричард хитро улыбается.

— Как он мог отказаться от возможности переспать с девственницей, — задумчиво говорит Ричард. — Любой мужик был бы горд быть первым у девчонки. Хотя я и не исключаю, что это был лишь образ девчонки. Что она на самом деле уже не была невинна и успела переспать с кучей мужиков. Ради славы и денег.

— Не смейте так говорить о моей подруге, — возмущается Наталия, сжав руки в кулаки. — Она не спала с мужиками! Терренс действительно был ее первым мужчиной.

— Ой, да плевать! Важен лишь сам факт того, что он уволил моего босса и отправился искать твою подружку. И нашел ее. — Ричард, приложив палец к губе, переводит взгляд на Наталию. — Из чего следует вывод, что этот мужик явно привык добиваться своего.

— Господи, и откуда вы знайте про нас так много всего? — недоумевает Наталия. — Ваше ли это дело, помогала ли я Терренсу искать Ракель или нет? Какое ваше дело, влюбился ли он в нее или нет? Вам-то какое до них обоих дело?

— Да никакого, в принципе. И я и сам не знаю, какого хрена распинаюсь тут перед тобой. — Ричард резко выдыхает. — Я вообще-то собирался просто припугнуть тебя и дать понять, чтобы ты даже не рыпалась и не пыталась ничего делать. Но твоя красота так поразила меня, что я напрочь все забыл. И многое пошло не по плану.

— Пожалуйста, не надо нас убивать… — с жалостью во взгляде умоляет Наталия. — Не надо причинять нам вред… Оставьте нас в покое… Дайте нам жить спокойной жизнью… Мы даже не знакомы с Саймоном и не делали ему ничего плохого.

— Так, Наталия, ну-ка прекрати строить щенячьи глазки с мыслью, что меня это разжалобит, — холодно бросает Ричард. — Я не стану тебя жалеть! Ни тебя, ни тех, кто тебя окружает!

— Нет, ради Бога… Не надо!

— Не смей… — Ричард угрожает Наталии пальцем. — Даже не вздумай куда-то бежать и что-то предпринимать против меня и Саймона. Не забывай, что мы с Саймоном знаем абсолютно все и в любой момент можем убрать вас с дороги. Так что если не хотите сдохнуть, то даже не рыпайтесь. И не смейте помогать Ракель. Если вы сделайте хоть что-то, то вам всем придется дорого за это заплатить.

— Мы не бросим Ракель, несмотря ни на что! Ничто не заставит нас отвернуться от нее! Ничто не заставит нас поссориться с ней!

— Посмотрим, Наталия, посмотрим. Напомни еще раз своей подружке о том, что если она или ее возлюбленный пойдут в полицию, то им обоим точно не поздоровится. И то же самое касается и тебя, и всех тех, кто окружает эту парочку.

— Да, и как же вы узнайте, что они обратились в полицию? Ваши знакомые сдадут?

— Это уже не твое дело.

— Твари! Вы все равно окажетесь за решеткой! Рано или поздно! Мы сделаем все возможное, чтобы вы получили то, что заслуживайте. Если нам придется вон из кожи лезть ради этого, то каждый из нас сделает это. Никто не собирается сидеть, сложа руки, и ждать, пока нас где-нибудь грохнут и закопают. Мы не будем!

— Ха! — ехидно ухмыляется Ричард. — Слушай, а ты всегда такая крутая и смелая? Или же ты хочешь скрыть свой страх и убедить меня в том, что не трясешься передо мной, как трусливый зайчик?

— В любом случае я не стану молчать и ждать, пока кто-то прикончит меня, — сухо заявляет Наталия, сжав руки в кулаки. — Не стану!

— Если не хочешь сдохнуть, то лучше будь тихой как мышка. И никогда не забывай одну вещь. — Ричард подходит поближе к Наталии и уставляет свой холодный взгляд в ее глаза. — Мы следим за тобой, за твоей подругой и за всем теми, кто имеет какое-то отношение к Ракель. И вы никуда от нас не денетесь. Мы найдем вас в любой точке мира. И сотрем вас в порошок, если кто-то пойдет против нас.

— Вас все равно арестуют! — восклицает Наталия. — Рано или поздно! Добро всегда побеждает зло!

— Ах, как смешно… — ехидно хихикает Ричард. — Как смешно…

— Справедливость обязательно восторжествует! Вы с Саймоном не будете гулять на свободе. Не будете!

— Я все тебе сказал, Наталия. И считаю, что на этом мы можем попрощаться. — Ричард отходит от Наталии на пару шагов. — Я не прощаюсь с тобой. Потому что может случиться такое, что мы встретимся еще раз. Поэтому говорю тебе другое… До скорых встреч, блондиночка! Почаще оглядывайся по сторонам и не делай глупости, из-за которых ты можешь сильно пожалеть.

Ричард гордо приподнимает голову, резко разворачивается и спокойно уходит. Наталия же неотрывно смотрит ему вслед своими широко распахнутыми, полными испугами глазами до тех пор, пока он не пропадает из виду. Произошедшее не на шутку испугало девушку, которая подумала, что этот парень мог запросто убить ее собственными руками. А спустя некоторое время она направляется к своему автомобилю, который она оставила на дороге. Наталия отпирает его с помощью ключа, садится на место водителя, дрожащими руками заводит мотор и без проблем выезжает на дорогу, все еще будучи одержимой страхом и время от времени осматриваясь вокруг, дабы убедиться в том, что больше никто за ней не следит. Девушка все больше и больше начинает жалеть о том, что она сегодня вышла из дома и решила отправиться туда, где никто бы ее не услышал. Наталия убеждается в том, что Саймон решил играть по иным правилам и угрожать не только Ракель, но еще и всем, кто ее окружает. Раньше блондинка думала, что ее пронесет, и этому мужчине будет нужна только лишь ее подруга, но после встречи с Ричардом, она уже не уверена в том, что это всего лишь громкие слова и желание напугать. Ей становится ясно, что Рингер — не тот человек, который сказал — не сделал. Он — человек, который говорит и делает.

***

Анна сидит дома, находится в свой комнате и читает книгу, в которой рассказывается о настоящей любви, которая в конце концов побеждает зло. Девушка просто обожает подобные истории и может читать их буквально взахлеб. Да и вообще она по натуре довольно романтичная и мечтает о том, как однажды встретила бы своего прекрасного принца, влюбилась в него с первого взгляда, вышла за него замуж и жила бы с ним долго и счастливо. Правда Анну немного расстраивает то, что ее окружает много людей, кто пытается убедить ее в том, что она уже слишком взрослая для фантазий о принце на белом коне, и должна взяться за ум, потому что об этом могут мечтать только лишь маленькие девочки. Впрочем… Девушка не перестает надеяться, что однажды ее мечты станут реальностью, и она сможет почувствовать себя принцессой рядом с достойным мужчиной.

А пока Анна мечтает о том, чтобы встретить человека, который сделал бы ее жизнь намного лучше, в какой-то момент начинает звонить ее мобильный телефон, который слегка вибрирует, лежа на тумбочке рядом с кроватью. Девушка тут же решает, что это звонят родители, которые снова начнут учить ее еще чему-то или напомнят о том, что она должна готовиться к своей свадьбе с тем, кого они хотят ее мужем. Она не хочет брать трубку, но понимает, что если не сделает это, то все равно не сможет уйти от разговора. Именно поэтому Анна быстро берет свой дорогостоящий смартфон нежно-розового цвета и проводит пальцем по сенсорному экрану, чтобы ответить на звонок.

— Алло, — без всяких эмоций произносит Анна.

— Здравствуй, девочка, — произносит очень низкий, противный и мерзкий мужской голос, который невольно заставляет испытывать легкий мороз на коже. — Полагаю, ты уже начала жалеть о том, что происходит в твоей жизни по вине одного человека.

— Э-э-э… Я не понимаю… — Анна резко соскакивает с кровати. — Кто вы такой? Что вам от меня нужно? Вы что номером ошиблись?

— Нет, я не ошибся номером и попал куда надо, — уверенно отвечает мужчина. — Я никогда не ошибаюсь, когда кому-то звоню или отправлю сообщения. И на этот раз я как раз хотел позвонить тебе. Моя милая Анна.

— Что? — Анна широко распахивает глаза и начинает сильно нервничать, чувствуя, как ее сердце начинает биться чаще. — Откуда вы знайте мое имя?

— Я много чего знаю, — спокойно, уверенно отвечает незнакомец. — От меня ничего нельзя скрыть. Потому что мне обо всем станет известно.

— Послушайте, сэр…

— Ты занервничала, верно? Начала бояться и представлять себе самые худшие варианты событий? Твоя подруга подпортила жизнь всем, кто ее окружает. Верно?

— Моя подруга? — слегка округляет глаза Анна.

— Наверное, ты начинаешь думать, что она плохая, раз спокойная жизнь всего ее окружения закончилась. По ее вине.

— Я не понимаю…

— Ну же, девочка… Неужели ты и правда ничего не понимаешь? Ни о чем не догадываешься?

— Послушайте, я… Постойте-ка… Секунду… — Анна снова задумывается на пару секунд и потом наконец-то догадывается о том, кто мог ей позвонить. — Саймон? Рингер? Саймон Рингер! Это ведь вы?

— Бинго! — радостно восклицает мужчина, чей голос действительно принадлежит Саймону. — Бинго, деточка! Слушай, а ты оказалась довольно умной. Я уж думал, что до тебя так и не дойдет, с кем ты имеешь дело. Но нет… Что ж… Похоже, что учеба в университете чему-то тебя научила.

— Что вам нужно от моей подруги? — спокойно спрашивает Анна. — Почему вы затеяли все это и продолжайте травить ей жизнь? Зачем вы собирайтесь делать это уже во второй раз?

— Все просто! Твоя подружка просто должна заплатить за все, что она со мной сделала.

— Что именно? Ракель не сделала вам ничего плохого для того, чтобы так ее оскорблять и изводить!

— Нет, миленькая моя, ты ошибаешься… — уверенно качает головой Саймон. — Ты ничего не знаешь про свою любимую Ракель. Не знаешь, кто она есть на самом деле. Неужели ты думаешь, что твоя подружка такая уж невинная девочка, которой она является для своих друзей и родственников?

— Уж поверьте мне, мы знаем ее намного лучше, чем вы.

— Нет, вы все ничего о ней не знайте. — Саймон хитро улыбается. — Но обещаю, что я обязательно покажу вам лицо настоящей Ракель Кэмерон. Вы все увидите, что из себя представляет эта стерва.

— Я не знаю, что вы хотите сделать на этот раз. Но что бы там ни случилось, мы ни за что не бросим ее и поможем ей покончить с вами.

— А вот с этим я бы еще поспорил. Я очень сомневаюсь в том, что кто-то из вас останется на стороне этой девчонки после того, как вы узнайте всю правду о ней.

— Прекратите заговаривать мне зубы! — восклицает Анна. — Я знаю Ракель очень много лет и вижу, что она за человек.

— Поверь мне, я тоже знаю ее не первый день, — уверенно отвечает Саймон. — И абсолютно уверен в том, что она та еще штучка. Мерзкая девчонка, которая многим попортила жизнь. И которая может испортить ее еще некоторым.

— В смысле… — слегка хмурится Анна. — Вы что хотите этим сказать?

— Я хочу сказать то, что очень скоро все увидят ее настоящее лицо. Скоро я открою вам всем глаза и докажу, что якобы невинный ангелочек по имени Ракель Кэмерон — вовсе не та, за кого себя выдает. Вы все думайте, что она и правда такая добрая, преданная и благодарная? Нет, дорогая моя, эта девчонка совсем не такая! К тому же, она вообще не умеет ценить то, что у нее есть.

— Если вы опять хотите наплести про нее какую-нибудь ложь, то можете не стараться, — уверенно отвечает Анна. — Мы ни за что не поверим, что она могла вести себя как пациентка психбольницы. И вообще… Что бы вы ни сказали, никто вам больше не поверит.

— Не надо говорить так уверенно, — спокойно и уверенно говорит Саймон. — Очень скоро твоя подружка покажет, какая она на самом деле. Вы все увидите, что Ракель не только умеет ценить близких ей людей и заботиться о них, так еще и сама подставляет их под удар.

— Да что за бред вы несете? — громко возмущается Анна. — Ракель ценит своих друзей и близких намного больше, чем вам кажется. И она не способна пойти на плохие поступки. Эта девушка прекрасно воспитана!

— Правда? Но вот некоторые люди так не считают! И тот факт, что она так легко подставила всех вас под удар заставляет задуматься о том, не опасно ли вам находиться с ней. К тому же, давай будем честны! Ракель больше волнует ее карьера. Ей плевать, что будет с теми, кто ее окружает. Она не расстроится, если останется совсем одна. Но если что-то случится с ее карьерой модели, и она потеряет шанс вышагивать по подиуму, виляя задницей, и позировать в одном купальнике перед камерой, то твоя подружка этого не переживет.

— Не говорите чушь! — холодно бросает Анна. — Ракель любит своих друзей и родственников и помогает им!

— Ты ведешь себя как влюбленная девчонка, которая не замечает недостатков парня, — ехидно хихикает Саймон.

— Оставьте Ракель и всех нас в покое, Саймон, — спокойно, но уверенно просит Анна. — Прекратите клеветать на нее!

— Да я наоборот рассказал всем правду! Но к сожалению, мне никто не поверил!

— Неужели вы и правда думали, что все поверят какому-то проходимцу, а не той, которую люди любят и уважают?

— Их любовь и уважение исчезнут, когда она покажет себя во всей красе. И девочка с безупречной репутацией уже не будет сиять ярко, словно звезда.

— Хватит, Саймон! Остановитесь! Вы однажды уже здорово унизили ее и едва не лишили ее всего, что у нее есть. Неужели вам этого мало? Неужели вы хотите окончательно добить ее? Свести с ума?

— Может быть… — хитро улыбается Саймон. — Может быть…

— Ракель ни в чем не виновата перед вами! Она не должна страдать из-за того, что у вас не все в порядке с головой.

— Она страдает потому, что заслужила.

— Это вы должны страдать! — чуть громче заявляет Анна. — А не Ракель!

— Да что ты… — Саймон очень хитро улыбается. — Да если я расскажу всем, что она наговорила про всех своих друзей и родственников, то сомневаюсь, что останется кто-то, что захочет быть на ее стороне.

— Кому она говорила? — недоумевает Анна. — Что она сказала?

— Это не столь важно. Самое главное — есть люди, которым твоя подружка лично рассказывала, что на самом деле думает про свое окружение. Уж поверь мне, если все узнают об этом, то Ракель останется совсем одна. И друзья отвернутся от нее, и возлюбленный не захочет оставаться с этой мерзавкой… Да и родственники не будут в восторге от выходок своей ненаглядной Ракель. Которую они всю жизнь так любили.

— Прекратите заговаривать мне зубы! — чуть громче требует Анна. — Мы уже проходили через это и не собираемся верить вам.

— А зря! Очень зря!

— Вы — лжец, Саймон! Лжец, у которого проблемы с головой! Которому надо лечиться!

— Да ладно тебе, девочка, не нервничай так, — с легкой улыбкой спокойно говорит Саймон. — Расслабься… А то ты очень напряжена… Очень взволнована…

— Держите язык за зубами, если вы не хотите получить заслуженное наказание.

— Кстати, скажу тебе по секрету, что ее возлюбленный уже жалеет, что связался с такой мерзкой девчонкой. Да-да! Я слышал, как он рассказывал это одному человеку. Говорил, что устал от отношений… Устал от девчонки, которая совсем не обращает на него внимание. Которая одержима своей карьерой.

— Это ложь! — возражает Анна. — Терренс любит Ракель! И она его любит! Они оба любят друг друга и очень счастливы вместе!

— К сожалению, твоя подружка совсем забыла про своего парня после того, как начала жить с ним. Когда они немного насладились друг другом, так она как ни в чем ни бывало побежала на очередные съемки. И намеренно просит своих менеджеров искать для нее как можно больше работы, чтобы не видеть того, кто ей противен.

— Это то, что вам хотелось бы видеть?

— Это то, что происходит в их семье на самом деле. Неужели ты не замечала, что Ракель практически каждый день появляется на обложках журналов и участвует практически во всех модных показах? На протяжении нескольких месяцев ее лицо засветилось буквально везде!

— И что такого? Ракель — успешная модель, которую все приглашают сниматься и участвовать в показах!

— Да, верно… Может, ее карьера и правда пошла в гору. Но вопрос в том, как это отразилось на ее отношениях с парнем. Вдруг она вообще не уделяет ему внимание? Что если МакКлайф с каждым днем все больше начинает думать о том, чтобы бросить ее?

— Не ждите, что он бросит мою подругу в беде! — с гордо поднятой головой заявляет Анна. — Терренс и сам знаменитость и прекрасно понимает, сколько сил и времени отнимают все эти съемки, интервью и деловые поездки!

— Хорошо… — резко выдыхает Саймон. — Раз ты мне не веришь, то я советую тебе и твоей подружке Наталии поговорить с самим Терренсом и расспросить его о том, насколько он счастлив в отношениях с вашей подружкой. Уверен, что вы откройте для себя много нового. И поймете, что отношения, которые кажутся всем такими идеальными, вовсе не такие прекрасные. Что эти двое лишь притворяются, что у них все хорошо.

Глава 11

— И вам не жалко потраченного времени? Это ведь пустой разговор! Лично мне жалко, что я потратила несколько минут своей жизни на вас и на то, что вы пытайтесь мне рассказать!

— Неужели ты по-прежнему не веришь мне?

— Я ни за что не поверю!

— Ну хорошо! Не хочешь — не верь! — Саймон быстро прочищает горло. — Тогда потом не говори, что у твоей подружки поехала крыша после того, как она съехалась с парнем. Или что она маленько чокнулась из-за того, что слишком много работала. Не жалела себя и забила на всех и все ради того, чтобы заставить людей забыть, как в прессе обсуждали ее непростительную выходку.

— Что? — слегка округляет глаза Анна, будучи в ступоре после услышанного.

— Ты не ослышалась, — уверенно говорит Саймон. — Переработка до добра не доведет. Она приведет к стрессу, усталости и даже проблемам с головой. Я знал многих людей, которые оказались жертвами зависимости от работы. К сожалению, они не давали себе расслабиться и постоянно находились в напряжении. Постоянно пыталась кому-то доказать, что они чего-то стоят. Прямо как мамочки и папочки детишек, которые хотят сделать из них отличников или кем-то, кем те не хотят быть.

— Вы думайте… — неуверенно произносит Анна. — Ракель… Сумасшедшая?

— К сожалению, да, девочка моя, — уверенно кивает Саймон и хитро улыбается. — Твоя подруга не в себе и нуждается в лечении. Ракель с рождения была немного неуравновешенной. Она просто не всегда показывала это. Да и какой же дурой надо быть, чтобы открыто давать понять, что ты похожа на сбежавшую из дурки пациентку.

— Вы лжете… Лжете!

— Анна… Миленькая моя… Я прекрасно понимаю, что тебе трудно признать это. Трудно поверить, что твоя подружка больная. Но к сожалению, это правда.

— Но… — Анна слегка прикусывает губу. — Ракель никогда… Не проявляла этого…

— Может быть… — Саймон на пару секунд замолкает. — Однако некоторые люди рассказали мне, что эта девочка способна на ровном месте закатить истерику. Она запросто может кричать на всех без разбора и реветь навзрыд без всякой причины.

— О таких вещах обычно пишут статьи. А лично я не видела ничего подобного. Не считая вашей клеветы!

— Так не дают писать! Менеджеры этой девчонки усердно пытаются поддержать образ невинной девочки с блестящей репутацией. Они угрожают судом любому изданию, которое захочет написать про ее истерики на съемках или то, как она подвергала издевательствам тех, с кем работала. Ну а кому охота платить огромные деньги! Вот все и молчат! И пишут только хорошие вещи.

— Я отказываюсь в это верить! — уверенно заявляет Анна. — Отказываюсь!

— Модельный бизнес слишком суров. Да и вообще — чтобы работать в шоу-бизнесе, нужно иметь стальные нервы и огромное терпение. Ибо конкуренция, скандалы, интриги, сплетни и всякое такое. Психика Ракель была подпорчена еще в далеком детстве, когда она подвергалась регулярной травле в школе. Однако карьера модели окончательно ее разрушила. Раньше состояние твоей подружки можно было контролировать и даже улучшить. Но став моделью, она потеряла шанс стать нормальной. Давление на нее стало просто невыносимым. И в итоге Ракель не справилась. Она превратилась в психованную истеричку, которая сейчас отрывается на невинных людях. Которая обозлилась на всех из-за того, что на протяжении нескольких лет ее все так ненавидели.

— Она не обозлилась! — возражает Анна. — Ракель не сломалась и стала хуже! Эта девушка даже не держит ни на кого зла и давно простила тех, кто подвергал ее травле!

— Это она так говорит! А на самом деле эта девчонка только и живет желанием отомстить и доказать своим обидчикам, что она чего-то стоит. Ты думаешь, почему Ракель цепляется за свою карьеру модели зубами и ногтями? Так потому что для нее это прекрасный шанс показать, что она привлекательна, сексуальна, желанна и успешна. Эта девчонка снова и снова продолжает доказывать всем, что она хоть чего-то стоит.

Анна ничего не говорит и нервно сглатывает. Она уверена, что Саймон пытается рассказать ей ложь, даже если он очень старается выставить этой правдой, делая особый акцент на некоторых словах и приводя достаточные весомые аргументы. Однако его слова так или иначе поселяют в ней сомнения. Убежденность в том, что в его словах может быть какая-то часть правды.

— Правда? — неуверенно спрашивает Анна.

— Правда, девочка моя, — уверенно отвечает Саймон. — Правда. К тому же, есть вероятность, что проблемы с головой могли достаться ей по наследству.

— По наследству?

— Да. Однажды я разговаривал с человеком, который когда-то давно знал ее покойную маму Элизабет. И он сказал, что она тоже была не совсем здорова.

— Мама Ракель? Была не здорова?

— Она запросто могла закатить истерику на ровном месте, — мягким, уверенным голосом лжет Саймон. — Ее семейка замучилась с ней!

— Но я слышала, что ее мать была очень скромной женщиной!

— Ой, Анна, не смеши меня! — скромно смеется Саймон. — Элизабет всегда была очень наглой и бессовестной, а проблемы с головой только больше усугубляли ее состояние. — Саймон тихо ухмыляется. — К тому же, как она могла быть скромной, если ее старшая сестрица в свое время крутила задницей перед мужиками за деньгами и была хорошо известна почти во всей Великобритании как высокооплачиваемая проститутка.

— Э-э-э… — запинается Анна и слегка прикусывает губу. — Д-да… Верно… Ракель говорила…

— И потом она же убила одного из своих покровителей. Говорят, он был очень богатым и влиятельным мужиком. Ну вот она была шлюшкой, а ее сестрица страдала от проблем с психикой. Которые после свадьбы и рождения дочки у нее обострились. Тогда у нее вообще крыша поехала! Она вела себя просто омерзительно и закатывала истерики всем своим родственникам. Ее даже хотели отправить на лечение в психушку. Но не успели… Элизабет погибла…

— О боже мой… — прикрывает рот рукой Анна.

— И боюсь, что сейчас ситуация повторяется уже с ее доченькой. Ракель уже неоднократно раз закатывала истерики. И даже дралась с некоторыми людьми. И с мужчинами, и с женщинами. Но если мужикам удавалось как-то сдерживать ее, то женщины сильно настрадались. У кого-то были выдраны волосы, кому-то сломали ногти, а у кого-то вообще выявляли переломы и ушибы.

— Какой ужас… — все больше начинает верить услышанному Анна, широко распахнув полные ужаса глаза.

— И я не удивлюсь, если однажды Ракель возьмет нож и зарежет кого-нибудь. Такое и правда может случиться.

— Нет…

С каждой секундой, сама того не желая, Анна все больше и больше начинает верить, что Саймон рассказывает ей правду. Этот мужчина слишком уж убедительно рассказывает обо всем, что он придумывает буквально на ходу, получая от этого огромное удовольствие. Мужчина знает, что для любых обвинений нужны доказательства. Но он сумел найти нужные слова, которые вполне могли бы сойти за правду. И понимает, что даже если ему удается если не убедить девушку в том, что ей опасно общаться с Ракель, то он хотя бы заставить ее призадуматься о том, стоит ли ей и дальше иметь какие-то дела с якобы неуравновешенной девушкой.

— Значит… — задумчиво произносит Анна. — Она… Может… Убить?

— Может, Анна, может! — восклицает Саймон. — Так что вот так, милая моя девочка. Делай выводы… Твоя подруга ненормальная. И это вовсе не женские заскоки. Это самая настоящая психическая болезнь. А таких больных людей, как она, надо держать в психушке. И тем более, не давать им размножаться. Я бы не хотел, чтобы Ракель родила еще парочку больных девчонок или парней. Ей вообще нельзя рожать детей, ибо они будут такие же неуравновешенные, как и она сама.

— А ведь на первый взгляд она абсолютно нормальная… — слабо качает головой Анна.

— Да, верно. Но это лишь оболочка. И ты еще не сталкивалась с ее психозами. Но поверь мне, рано или поздно Ракель проявит агрессию и к тебе, и к Наталии, и ко всем, кого она знает. Так что, если не хочешь пострадать и умереть по вине Кэмерон, то держись от нее подальше. Я ведь не хочу, чтобы такая симпатичная молоденькая девочка оказалась в могиле из-за этой больной стерви. И я также беспокоюсь за Терренса. Я ведь когда-то уже предупреждал его о том, что с Ракель опасно связываться, ибо она может рехнуться и кого-нибудь грохнуть. Но он не послушал моего доброго совета и, будучи ослепленной любовью, уехал искать ее… МакКлайф потерял голову и послал меня, когда я настаивал на том, чтобы он даже не смел приближаться к ней.

— Но… Терренс никогда об этом не говорил…

— Ах… — Саймон тихо вздыхает с хитрой улыбкой на лице. — Вот что делает с человеком любовь… Терренс так сильно влюбился в Ракель, что даже начал встречаться с ней! Спустя всего пару месяцев после знакомства! Не удивлюсь, если он уже и о свадьбе думает.

— По крайней мере, его чувства были настоящими, — спокойно говорит Анна. — Терренс всем сердцем любил ее…

— О, он любил ее без памяти… — уверенно отвечает Саймон. — Мечтал о встрече с ней с тех пор, как увидел ее в каком-то журнале. Или посмотрел интервью с красной дорожки… Не помню точно… Но с тех пор Терренс пытался встретиться с ней. Ах… Вот как эта девчонка околдовала парня! — восклицает Саймон. — Терренс так сильно мечтал быть с ней, что не слушал никого, кто говорил ему, что она опасна. Он мечтал лишь об одном — встретить Ракель и сделать ее своей.

— Надо же…

— Бедный парень… Бедный парень… Столько настрадался из-за этой больной эгоистки. Боже… Хотя он вполне мог заметить, что она не совсем здорова. Ведь поначалу они совсем не ладили. И эта девчонка не вела себя тихо покорно. Она дерзила, ругалась, раздавала пощечины и грозилась врезать ему между ног…

— Я верю, — слабо кивает Анна. — Терренс никогда не лгал о том, что чувствовал по отношению к Ракель.

— Ну ничего, я думаю, что он уже очень скоро очнется и поймет, что связался с психованной. И от греха подальше разорвет с ней отношения. Есть столько красивых и хороших девчонок, которые только и мечтают сделать его счастливым. Вон как его боготворят еще с того момента, как в свет вышел фильм «American Love Affair»!

— Есть за что…

— Ну и чтобы сберечь свои нервы, советую тебе и твоей подругой тоже держать подальше от этой девушки, чтобы она не причинила никому вред. С психами лучше не иметь дело. Ну а если в роду у человека уже были люди с подобными отклонениями, то вряд ли им что-то поможет.

К этому моменту Анна становится практически белой и ошарашенными глазами смотрит в одну точку, начав всерьез бояться, что однажды и ей с Наталией может достаться от якобы больной и неуравновешенной Ракель. Девушка не может ничего сказать в ответ, поскольку слишком шокирована заявлениями Саймона, который мысленно празднует удачное завершение одной из своих многочисленных миссий.

— Да… — задумчиво произносит Анна. — Вы правы…

— Но если даже если мои слова не убедили тебя в том, что твоя подружка больная и любит только себя, то ты, конечно, можешь продолжить и дальше поддерживать ее, — задумчиво говорит Саймон. — Однако я советую вам всем быть с ней предельно осторожными, потому что она очень опасна. Стоит только дать ей повод, и она взорвется, точно бомба, и уничтожит все на своем пути… Потом будет уже очень поздно что-то менять и жалеть…

— Вы… — Анна нервно сглатывает. — Заставили меня… Призадуматься…

— Что ж, я очень рад, — хитро улыбается Саймон. — Рад, что ты прислушалась ко мне. А что делать — ты уже решай сама. Я не хочу ни на чем настаивать.

— Я поняла…

— Но ты не переживай, этой девчонке не будет все сходить с рук, — уверенно обещает Саймон. — Я лично позабочусь о том, чтобы твою подружку отправили туда, где ей следует быть.

— Если это так… То… Ей лучше… Лечиться…

— Верно! — Саймон на пару секунд замолкает. — Ох, ладно, пожалуй, на этом я закончу наш разговор. Благодарю за то, что ты все-таки согласилась выслушать меня.

— Пожалуйста… — задумчиво произносит Анна.

— Всего хорошего, моя милая Анна. Береги себя. Может, чуточку позже я позвоню тебе еще раз.

Саймон с хитрой улыбкой заканчивает звонок, а после этого Анна начинает слышать в трубке гудки. Которые как раз выводят ее из некого транса и заставляют понять, что ей больше не придется слышать этот голос, который поначалу казался мерзким, но потом стал если не приятным, то, по крайней мере, терпимым.

— До свидания… — задумчиво произносит Анна.

Несколько секунд посмотрев в одну точку своими широко распахнутыми глазами, несколько ошарашенная Анна кладет свой мобильный телефон на тумбочку и слабо качает головой, будучи не на шутку напуганной этим звонком. Который поселил в ней сомнения насчет того, что было бы правильно продолжать общение с Ракель. И заставил начать думать о том, что это может быть опасно для нее и Наталии. Да и вообще — для всех, кто знаком с Ракель. Тем более, что сейчас, когда ситуация стала довольно напряженной, ее подруга как раз может показать себя во всей красе и без какого-либо желания убедить всех, что Саймон не лгал.

Похоже, что план Саймона начинает постепенно приходить в действие. Вот уже друзья Ракель начинают бросать ее в беде из-за того, что он им наговорил, и из-за страха за свою жизнь. Забывая обо всех своих обещаниях, которые когда-то давали… Может, Рингеру и не удалось до конца убедить Анну в том, что Ракель действительно психически больна и может быть очень опасна для окружающих. Однако он уж точно посеял в ней некоторые сомнения и заставил задуматься о том, не будет ли угрожать над ней опасность, если она продолжит общаться со своей подругой и не перестанет поддерживать ее. И скорее всего, Анну уже точно может вычеркнуть из списка тех, на кого Ракель может рассчитывать безо всяких сомнений…

***

Проходит примерно пять дней. Подруги Ракель уже не слишком спешат поддерживать ее хотя бы хорошим словами, даже если недавно они обещали не бросать ее и уверяли, что ничто не сможет разрушить их дружбу. За эти несколько дней к девушке никто так и не приходил. Они настолько сильно испугались так или иначе пострадать, что решили на какое-то время порвать с ней все связи и бросить ее в такой сложный для нее момент. И скорее всего решили, что слова про ее якобы психические отклонения вполне могут быть правдой… Стоит отметить, что родственники Ракель также не слишком горят желанием общаться с ней, ибо они ни разу не звонили ей и не спрашивали, как у нее дела. Хотя сама девушка пыталась сделать это один или два раза, но ей никто не ответил. А вот ей никто даже не попытался позвонить. Телефоны молчат. На экране нет никаких уведомлений о пропущенных звонках и входящих сообщениях. Никому нет дела до того, что происходит с девушкой. По крайней мере, она так думает…

В любом случае Ракель сейчас переживает то, с чем боялась столкнуться больше всего. Все бросили ее одну и не спешат узнавать, как она поживает. Девушке не к кому обратиться за помощью и поддержкой. Ей приходиться самой пытаться пережить все произошедшее и найти какое-то решение. Но пока что она не знает, как помочь самой себе. Не знает, как раз и навсегда расквитаться с человеком, который начал забирать у нее всех, кто ей так дорог.

За эти несколько дней Ракель также ни разу не заговорила с Терренсом после того, как они поссорились в первый раз с того дня, как начали встречаться. Кроме того, со дня ссоры мужчина постоянно где-то пропадает и запросто может вернуться домой хоть поздней ночью. И за все это время он даже не попытался поговорить с девушкой и извиниться перед ней за свое поведение. Даже если поначалу он жалел о том, что был с ней довольно груб. Что-то заставило его окончательно забыть об этом и едва переносить присутствие этой девушки. Как будто МакКлайф специально куда-то сбегает, лишь бы не видеть ту, чтовызывает в нем агрессию и ненависть.

Однажды Ракель пыталась спросить служанок, куда Терренс может ходить, но никто из них не смог ответить на этот вопрос, поскольку тот никому ничего не говорит. Даже охранники района не смогли ничем помочь девушке… Впрочем, после этого она перестала этим интересоваться и сейчас уже спокойно относится к тому, что ее возлюбленный постоянно где-то пропадает. Ей стало просто все равно. Все равно на то, что он делает и говорит. Из-за того, что ее бросили все близкие люди, Ракель чувствует себя одинокой и никому не нужной… Ей хочется плакать от того, что никто не спешит помогать ей и так или иначе поддерживать. И девушка пока что не догадывается о том, что все отвернулись от нее лишь потому, что поверили в ее якобы проблемы с головой, и побоялись связываться с психически нестабильной девушкой, от которой можно ждать чего угодно.

На данный момент Ракель сидит на скамейке, что расположена на заднем дворе дома и с грустью во взгляде всматривается в вдаль, пытаясь хотя бы немножко расслабиться и помечтать о чем-то хорошем. На небе нет ни единого облака, а погода теплая и солнечная. Удивительно теплая для начала весны. Однако даже эта прекрасная обстановка нисколько не улучшает настроение Ракель и не способна заставить ее подумать о чем-то приятном, что смогло бы отвлечь ее от того, что уже несколько дней терзает ей душу. А в какой-то момент Терренс буквально влетает на задний двор, будучи довольно озлобленным и выглядя так, будто он готов кого-то убить. Ракель уставляют на него свой взгляд и с легким испугом в глазах замирает в ожидании. Она все еще сидит на своем месте, начиная понимать, что ее сердце от тревоги и страха начинает биться в несколько раз быстрее. Девушка не знает, чего ей сейчас ожидать от мужчины, который выглядит так, будто готов убить ее. Он явно пришел не для того, чтобы извиниться перед ней. Он пришел, чтобы снова разругаться с ней.

Об этом и думает Ракель, испуганными, широко распахнутыми глазами смотря на своего парня и едва ли не мечтая убежать от него как можно дальше. Она видит, что глаза мужчины полны злости и ненависти, а он вот-вот сделает что-то непоправимое, о чем, потом возможно, будет сильно жалеть. Спустя несколько секунд Терренс резко, крепко хватает Ракель под руки и тянет на себя, заставив ее подняться со скамейки и с широко распахнутыми глазами издать негромкий писк из-за боли.

— Запомни, гадина, если с ней что-то случится, то я никогда не прощу тебя, — продолжая очень крепко держать резко побледневшую Ракель под руки и уставив в ее испуганные глаза свой пронзительный взгляд, сквозь зубы цедит Терренс. — Никогда! Слышишь!

— Ч-что? — недоумевает Ракель, довольно тяжело дыша, и слабо качает головой. — С ней?

— Я не знаю, что с тобой сделаю, если по твоей вине с ней что-то случится еще хуже того, что уже случилось.

— Господи… О чем ты сейчас говоришь? Я… Я не п-п-понимаю тебя…

— Не надо прикидываться дурой! Ты все прекрасно знаешь!

— Что я могу знать? Ты можешь нормально объяснить, что происходит? А не орать, как ненормальный!

— Саймон добрался и до моей матери! — раздраженно вскрикивает Терренс. — Вот что происходит!

— До твоей матери? — слегка округляет глаза Ракель.

— Да, дорогая моя! — Терренс резко отпускает руки Ракель и грубо отталкивает ее назад. — Два дня назад этот больной подонок позвонил ей домой и начал откровенно угрожать. Рассказал про тебя и все твои делишки… И даже пообещал нанести ей визит в самое ближайшее время.

— Нет… — Ракель слабо качает головой. — Нет, этого не может быть…

— Я что, выгляжу так, будто вру? — сухо возмущается Терренс. — Я, твою мать, сказки тут рассказываю? Из-за этого звонка моя мама очень сильно перенервничала и попросила меня приехать к ней. И когда она мне все рассказала, то у нее резко повысилось давление. Да так, что его не удалось стабилизировать самостоятельно. Пришлось вызывать скорую.

— О, господи… — Ракель складывает руки вместе и подносит их ко рту, выглядя довольно беспокойной. — Не могу в это поверить… Боже мой…

— Ей крупно повезло, что она еще легко отделалась, — сухо говорит Терренс. — А если бы эта мразь довела ее до сердечного приступа! Моя мать вообще бы не перенесла этого!

— А как она сейчас? С миссис МакКлайф все хорошо?

— Превосходно! А было бы все еще хуже, то она бы умерла! А все из-за тебя!

— Из-за меня?

— Нет, из-за МЕНЯ! — громко ухмыляется Терренс. — Это из-за меня у моей матери было высокое давление, из-за которого она выглядела так, что мне было страшно!

— Но… Подожди… — Ракель слабо качает головой. — Но как Саймон мог узнать ее номер? Откуда знает ее адрес?

— А вот ты сама спроси его об этом! — грубо бросает Терренс. — Может, он что-то тебе и расскажет!

— Господи… Неужели он не блефовал? Неужели он и правда как-то умудрился узнать, где живут все те, кого я знаю?

— Ты меня спрашиваешь? — тычет в себя пальцем Терренс. — Меня? Ты смеешь задавать мне вопросы, на которые прекрасно знаешь ответ?

— Откуда я могу знать? — разводит руками Ракель.

— А кто же еще мог слить Рингеру все наши адреса и телефоны?

— Да делать мне больше нечего, кроме как сообщать ему такие вещи!

— Ну значит, нечего! Или же ты реально тронулась умом! Сказала Рингеру номера всех своих друзей и родственников и не помнишь об этом!

— Номера моих друзей и родственников? — слегка хмурится Ракель. — Ты о чем вообще говоришь? Совсем что ли с ума сошел?

— Нет, я-то как раз дружу с головой! В отличие от некоторых!

— Мало того, что не хочешь признавать свою вину за то, что без причины наорал на меня несколько дней назад, а теперь опять приходишь ко мне и начинаешь обвинять меня в том, что твоя мать чуть не умерла.

— А ты и виновата! — вскрикивает Терренс. — ВИНОВАТА!

— Да конечно! — повышает голос Ракель, скрестив руки на груди. — Это я довела ее до такого состояния! Это я позвонила ей и наговорила черт знает чего, что сильно напугало ее.

— Не прикидывайся невинной овечкой, Ракель. Не надо! — Терренс грубо подталкивает Ракель к скамейке, на которую та садится, и скрещивает руки на груди. — Я тебя, мразь, насквозь вижу! Вижу, что ты за мерзкая гадина.

— Я гадина? — тычет в себя пальцем Ракель. — Серьезно, МакКлайф?

— Это из-за тебя мы все сейчас находимся в беде. ИЗ-ЗА ТЕБЯ! Ты виновата в том, что нам приходиться прятаться по своим норам и трястись из-за того, что один выживший из ума подонок звонит всем подряд после того, как взял у тебя все наши данные.

— Да не давала я ему никаких телефонов и адресов, — раздраженно заявляет Ракель. — Не давала!

— Да, а ты думаешь, Рингер угрожал только лишь моей матери? Нет, Кэмерон, ты ошибаешься! Наталия рассказала мне, что произошло с ней несколько дней назад.

— Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Наталия? Что с ней случилось?

— Она встретила сообщника Саймона! Который сначала откровенно приставал к ней, а потом начал угрожать ей и всем нам.

— О боже мой… — резко мотает головой Ракель. — Нет… Я не верю…

— Бедная девчонка теперь даже боится из дома выходить, потому что уверена, что Саймон и его дружок преследует ее повсюду.

— Он не врал… — тихо произносит Ракель. — Не врал… Саймон знает все… Абсолютно все…

— И кстати, забыл сказать, что Анна тоже пострадала от рук мистера Рингера, — уверенно сообщает Терренс.

— Анна? — Ракель резко переводит взгляд на Терренса. — Тоже?

— Ей домой позвонил уже сам Саймон, — холодно сообщает Терренс. — Он тоже угрожал ей и запугал ее. И рассказал о том, кто ты есть на самом деле. Что ты за мерзкая эгоистка с больной головой.

— Ты врешь! — вскрикивает Ракель. — Ты врешь!

— Девчонки сами мне все рассказали! Позвонили мне на мобильный и пожаловались на тебя. Сказали, что теперь боятся за свои жизни, потому что они на крючке Рингера.

— Нет… Боже… Девочки… Они не могут пострадать… Не могут… Я не хочу…

— И раз этот подонок знает адреса всех наших друзей и родственников, то мы точно в опасности. Мы можем сдохнуть. В любой момент! А все из-за тебя. — Терренс резко указывает пальцем на Ракель. — Это ты во всем виновата! Никто больше не виноват! Только ты одна! Если бы не ты, то мы бы все сейчас жили спокойно! Не думая о том, что можем в любой момент сдохнуть.

— Почему ты обвиняешь во всем меня? — недоумевает Ракель, не веря, что Терренс обвиняет Ракель во всем происходящем, и будучи в шоке от того, что один из самых близких ей людей говорит, что она — причина всех этих бед. — Ты ведь прекрасно знаешь, что это не так. Я не виновата в том, что у Рингера поехала крыша, и он решил отомстить мне за что-то, что мне еще неизвестно!

— Ну конечно, не виновата… — Терренс закатывает глаза. — Ангел ты наш невинный… Как мы можем так о тебе думать? Ты же идеальная девочка! Идеальная девочка с безупречной репутацией!

— Почему ты так со мной обращаешься? Почему, Терренс? Почему ты так легко отказался от своих слов о том, что не бросишь меня в беде и поможешь мне решить эту проблему? Еще недавно ты клялся, что будешь на моей стороне!

— Ты серьезно думаешь, что я буду поддерживать тебя? — громко удивляется Терренс. — Поддерживать ту, которая доставила всем ТАКИЕ проблемы? Да на кой черт ты сдалась мне? Больно мне надо разгребать то дерьмо, в которое ты всех нас втянула!

— Ты несправедлив ко мне… — Ракель медленно встает со скамейки, поворачивается к Терренсу спиной и отходит на некоторое расстояние от него. — Я не сделала ничего для того, чтобы ты так поступал со мной… Ничего для того, чтобы ты так просто забрал свои слова обратно.

— Да? — ехидно усмехается Терренс. — А ты ни разу не спрашивала себя о том, почему ни Наталия, ни Анна не навещают тебя и даже не звонят тебе?

— Я не хочу верить, что и они меня бросили.

— А они бросили! Хочешь, скажу, почему? Сказать? А я скажу! С огромным удовольствием! — Терренс расставляет руки в бока и приподнимает голову, будто бы издеваясь над бедной Ракель и совсем не жалея ее. — Да потому что они тоже считают тебя виноватой! Виноватой в том, что теперь им приходится оглядываться по сторонам каждую минуту, дабы не попасться на глаза Саймону или его сообщникам, которых у него может быть огромное количество.

— Я тебе не верю! — с подступающими к глазам слезами вскрикивает Ракель, обеими руками вцепившись в свои волосы. — Они не могли так меня жестоко предать!

— Хочешь не верь, но Наталия и Анна сами обо всем мне рассказали, — скрестив руки на груди, более спокойно отвечает Терренс.

— Закрой свой рот… — сквозь зубы цедит Ракель, довольно тяжело дыша. — Закрой свой рот! И БОЛЬШЕ НЕ РАСКРЫВАЙ ЕГО! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ СЛЫШАТЬ!

— Они рассказали мне, что Саймон подтвердил тот факт, что у тебя есть проблемы с головой, и ты опасна для людей, — с гордо поднятой головой заявляет Терренс.

— Ах, значит, теперь я еще стала для всех вас больной? Истеричкой!

— Он всегда это знал. И предупреждал меня о том, что с тобой лучше не связываться. Потому что ты больна, и тебе надо лечиться.

— У меня с головой все в порядке, — грубо заявляет Ракель. — Ладно, вы решили обвинить меня в том, что происходит. Но не смейте делать из меня сумасшедшую!

— А никто и не делает. Ты и есть сумасшедшая.

— Я НЕ СУМАСШЕДШАЯ! — во весь голос вскрикивает Ракель. — НЕ БОЛЬНАЯ!

— Эй-эй, ты тут не ори на всю округу! А то вдруг соседи решат вызвать скорую, чтобы тебя увезли в дурку и накачали успокоительными.

— Не смей говорить, что у меня проблемы с головой, — угрожает Терренсу пальцем Ракель. — Не смей… А иначе ты сильно об этом пожалеешь.

— А знаешь, я думаю, что в этом есть доля правды… Большая доля. И уже сейчас ты это демонстрируешь. Осталось только представить перед своими подружками во всей красе, чтобы они уж точно поверили Рингеру.

— Закрой свой грязный рот, подонок… ЗАКРОЙ!

— Кстати, а сколько соков ты выпила у своей семейки из-за своих истерик? — продолжает издеваться Терренс. — Сколько нервов они потратили на такую больную дуру, как ты?

— Я НЕ БОЛЬНАЯ!

— Не удивительно, что они так хотели поскорее сбагрить тебя какому-нибудь мужику. Ибо они уже устали бороться с твоими истериками. И понимают, что бесполезно тратить бабки на клиники, потому что тебе это все равно не поможет.

— Да чтобы у тебя засох язык… — сквозь зубы цедит Ракель. — Чтобы ты заткнулся раз и навсегда…

— Да уж… Ничто в этом мире не происходит без причины. Даже тот скандал, когда тебя якобы унизили незаслуженно. Рингер вовсе не врал. Он пытался рассказать всем правду. Которой, к сожалению, никто не поверил.

— Незаслуженно? НЕЗАСЛУЖЕННО? — Ракель резко разворачивается к Терренсу лицом и уставляет на него свой ледяной взгляд, начав активно жестикулировать. — Значит, это я, черт возьми, виновата в том, что Саймон оклеветал меня? Виновата в том, что он заставил всех думать, что я — больная истеричка?

— Очень жаль, что я не слушал этого человека, когда он говорил мне, кто ты есть на самом деле, — уверенно говорит Терренс. — Уж мне бы точно не пришлось страдать… И с моей матерью все было бы хорошо.

— Серьезно? — ухмыляется Ракель. — Ты веришь тому лживому проходимцу? А не мне?

— Теперь я верю ему! И твои подруги тоже не сомневаются в том, что он говорил правду. Саймон привел очень убедительные аргументы, которые доказывают, что стоит кому-то связаться с тобой, то ему станет очень плохо.

— Ха, значит, ты уже забыл, как яро доказывал мне, что не верил этому мерзавцу и осуждал его выходку по отношению ко мне? — Ракель расставляет руки в бока, слегка прищурив глаза. — Забыл, как по его вине пресса поливала меня грязью? Забыл, как эта сволочь ловко настроила всех против меня?

— Если бы кто-то еще раз вернулся к той истории, я бы с радостью рассказал ОЧЕНЬ МНОГО всего интересного, — сухо заявляет Терренс.

— Это не правда! НЕ ПРАВДА!

— Да… — Терренс презрительно осматривает Ракель с головы до ног, пока та довольно тяжело дышит и крепко сжимает руки в кулаки. — Похоже, что история с твоими родителями повторяется… Твоя мать в свое время психанула и доставала твоего отца своими бесконтрольными истериками. Вот и ты идешь по ее пути и хочешь достать меня.

— Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Причем здесь моя мама и мой папа?

— А притом, что твой папаша бросил ее из-за того, что она довела его. Твоя мамаша была больная на голову и всех изводила своими истериками. Неудивительно, что у него закончилось терпение. Жить с такой женщиной было бы подобием ада.

— Не смей говорить такое о моей маме, — угрожает Терренсу пальцем Ракель. — А иначе ты пожалеешь об этом.

— Что, хочешь сказать, что я вру? Что Саймон врет? Что его знакомый, который хорошо знал об истериках твоей матери, врал?

— Заткнись… Заткнись, а иначе я придушу тебя собственными руками.

— Что, неприятно слушать? — ехидно усмехается Терренс. — Привыкла, что все тобой восхищаются? Пытаешься упорно доказать всем, что ты чего-то стоишь? Хочешь постоянно слышать хвалебные оды?

— Не могу поверить… — Ракель слабо качает головой. — Не могу поверить, что ты так легко забыл обо всем, что когда-то говорил и обещал. И не могу поверить, что ты хочешь выставить меня психованной идиоткой, у которой якобы поехала крыша.

— Да, а ты сейчас разве не ведешь себя, как психованная? — удивляется Терренс. — Орешь, как потерпевшая… Руками машешь… Глаза сейчас из орбит выскочат…

— Ах, это я ору и руками машу… — громко возмущается Ракель. — А себя ты не хочешь замечать? Не хочешь помнить, как ты прибежал сюда с бешеными болтами и начал орать на меня! Обвинять в том, что все происходящее — это моя вина!

— Ты и так прекрасно знаешь, что все это происходит по твоей вине. И к тому же, сама недавно винила себя в этом. Правда сейчас почему-то забрала свои слова назад и винишь во всем своего неподражаемого Саймона.

— А может, все происходит по твоей вине? Что если ты сам решил избавиться от меня и испортить мне жизнь к чертовой матери? Я уже надоела тебе, но ты не знаешь, как от меня отделаться! И не придумал ничего лучше, кроме как начать изводить меня своими истериками. Неужели ты все-таки имел какое-то отношение к распространению тех слухов? Неужели я была права, когда долгое время верила, что в этом есть твоя вина?

— Ты совсем что ли умом тронулась? — с вытаращенными глазами пальцем стучит по виску Терренс. — Больная истеричка!

— Что, МакКлайф, тоже занервничал? — ехидно усмехается Ракель, расставив руки в бока. — Значит, я тоже права? Ты решил от меня избавиться, да еще и жизнь мне подпортить? Надоело притворяться любящим? Надоело строить из себя невинного? Хорошего, милого парня, которым ты решил стать. Я еще не забыла, как долгое время ты был для меня главным подозреваемым в клевете. Не забыла, что ты угрожал разрушить мою жизнь и карьеру. И сейчас у меня снова появились причины подозревать, что ты был заодно с Саймоном и так или иначе помогал ему.

— О, твою мать… — Терренс с усталым стоном проводит руками по своему лицу. — Похоже, что Саймон был абсолютно прав… Ты действительно больная на голову. Такая же ненормальная, как и твоя мать.

— Не смей называть мою маму больной! — сжав руки в кулаки, шипит Ракель. — НЕ СМЕЙ!

— С тобой опасно находиться, ибо тебе в голову может запросто прийти мысль об убийстве. Я не удивлюсь, если однажды ты сопрешь откуда-нибудь пистолет и перестреляешь всех к чертовой матери.

— Совсем уже умом тронулся? — стучит пальцем по виску Ракель. — Саймон так промыл тебе мозги, что ты несешь черт знает что!

— Нет, девочка, наоборот! — с презрением во взгляде бросает Терренс. — Саймон открыл мне глаза! Открыл глаза на то, кто ты есть на самом деле! Больная истеричная эгоистка, которая думает только лишь о себе и чихать хотела на тех, кто ее окружает!

— Да что ты? — Ракель скрещивает руки на груди. — Ты лучше посмотри на себя, дорогой мой возлюбленный. Орешь на меня без всякой причины, ищешь повод для ругани и винишь во всех грехах! Разве нормальный человек стал бы вести себя так?

— Отрицай это сколько хочешь, — уверенно говорит Терренс. — Но ты уже никак не скроешь правду. Правду о том, что ты всегда была больна. И что ты стала еще более психованной после того, как начала работать моделью.

— Закрой свой рот, подонок… — сухо требует Ракель, довольно тяжело дыша. — Закрой… А иначе пожалеешь! ПОЖАЛЕЕШЬ! Я ТЕБЕ КЛЯНУСЬ!

— Я начинаю все больше прозревать и ясно понимать, что Саймон был абсолютно прав. Когда предупреждал меня о том, что не нужно было связываться с тобой. И я очень жалею, что не послушал его. И встал на твою сторону. Хотя это было очевидно. К тому же, были люди, которые когда-то работали с тобой когда-то давно и рассказали ему о твоих заскоках. Которые ты так старательно пыталась скрыть ото всех.

— Ха, ну раз ты так защищаешь Рингера, значит, все происходит по твоей вине, — грубо заявляет Ракель. — Ты дал ему адреса и номера всех наших друзей и близких и решил обвинить в этом меня.

— Нет, это просто смешно… — громко усмехается Терренс. — У тебя не все дома!

— Нет, Терренс, это у тебя не все дома! Раз ты решил так подставить меня и испортить мне жизнь.

— А я могу испортить тебе жизнь. Запросто! Могу сделать так, что от тебя отвернутся все, кого ты знаешь, и все, с кем ты работала и работаешь. И будь уверена, мне уж точно поверят. Никто не усомнится в том, что я говорю правду.

— Да? Может, тогда ты признаешься в том, что работаешь на Рингера? Неужели я была права, когда подумала, что вы — сообщники, которые решили сговориться против меня?

— Да ты совсем слетела с катушек…

— Неужели сейчас пришло время осуществить его планы? И ты начал делать все, чтобы подставить меня?

— О, твою мать… — Терренс с медленным выдохом слабо качает головой. — Тяжелый случай…

— Ну так что, будешь признаваться? — интересуется Ракель. — Будешь признаваться, что ты в сговоре с этим подонком и вместе решили сделать так, чтобы я осталась совсем одна и сошла с ума из-за ваших регулярных издевательств надо мной?

— Я, конечно, знаю о женских заскоках и много раз проходил через это… Но никогда не думал, что однажды встречу ту, у которой их будет та-а-а-ак много.

— Что ж, не надо, не говори! Я уже все поняла еще тогда! И очень жалею, что в какой-то момент подалась твоим чарам и закрыла глаза на все свои подозрения. Хотя это была моя большая ошибка.

— К тому же, оказалось, что женские замашки и проблемы с психическим здоровьем — это настоящая адская смесь.

— О боже, как смешно это слышать… — тихо усмехается Ракель. — Как смешно…

— Похоже, что Саймон разбирается в людях намного лучше меня. Он сразу раскусил ту, что так усердно строила из себя невинного ангелочка. И захотел по своей доброте рассказать миру правду.

— Это у кого еще много замашек! Я бы поспорила!

— А что тут спорить? Здесь только одна истеричка! Психованная, эгоистичная дура!

— Да что ты? — громко удивляется Ракель. — А на себя не хочешь посмотреть? На то, каким психованным сейчас выглядишь ты!

— Уж я-то абсолютно здоров. В отличие от некоторых.

— Мало того, что ты орешь на меня и обвиняешь в немыслимых вещах, так еще и умудрился обработать моих подруг. Это из-за тебя они отказываются общаться со мной.

— Им еще хочется жить! Они не хотят сдохнуть из-за одной глупой больной девчонки, которой точно надо лечиться. Вот твои подружки и отказываются общаться с тобой. И вряд ли они захотят общаться с тобой вновь.

— Если ты не прекратишь настраивать их против меня, то я точно потеряю их.

— Я тебе обещаю, ты потеряешь не только подруг, — низким голосом уверенно заявляет Терренс. — Когда люди узнают, что ты на самом деле неуравновешенная и психованная, то твоя карьера уж точно будет разрушена к чертовой матери. Это случится не по причине клеветы, а по причине реальных доказательств, которые будут предоставлены всему миру.

— Желаю, чтобы твоя была разрушена к чертовой матери! — грубо бросает Ракель.

— Злись сколько хочешь, но ты и сама должна понимать, что рано или поздно правда обязательно выплывет наружу, и все узнают твою настоящую сущность.

— Хоть бы кто-то рассказал про твою сущность, мерзкий ты козел!

— К тому же, я не уверен, что и твои родственники будут рады видеть тебя… Что-то они не очень спешат навещать тебя и узнавать, как ты здесь поживаешь. Когда в последний раз ты говорила с ними? Неделю назад? Две? А может быть, месяц? Нет? Больше? Ты не нужна этим людям. Они устали иметь дело с неуравновешенной дурой, которая выпила у них все соки. Которая может быть очень опасна для других.

— ЗАКРОЙ СВОЙ ГРЯЗНЫЙ РОТ! — во весь голос вскрикивает Ракель. — ЗАКРОЙ!

— Эти люди не могли дождаться дня, когда наконец-то смогут сплавить тебя мужику и вздохнуть с облегчением. Радуясь, что им больше не придется носиться с психованной девчонкой, которая повторяет судьбу своей матери и вот-вот может заставить всех отвернуться от нее.

— Ар-р-р, как же ты меня бесишь…

Ракель резко отворачивается от Терренса и полными злостью глазами начинает смотреть куда-то вдаль, довольно тяжело дыша и будучи не в силах забыть то, что она только что услышала от человека, который определенно получает удовольствие от того, что вот так издевается над ней. Который так спокойно обвиняет ее во всех грехах и считает психически нездоровой девушкой! Да еще и смеет что-то говорить про ее мать! Ракель уж точно не ожидала, что Терренс окажется настолько подлым, мерзким и ужасным человеком… Точнее, она знала, что у него непростой характер. Однако девушка не думала, что ее возлюбленный поверит тому, кто так сильно хочет испортить ей жизнь и умудрился настроить против нее ее близких подруг и ее собственного парня, о любви к которому она уже давно не вспоминает.

— Так что, Ракель, советую тебе призадуматься, — с гордо поднятой головой уверенно говорит Терренс. — Ты осталась одна. Никто не захотел тебе помогать. Даже твои дедушка и тетя бросили тебя. Они не звонят тебе и не пишут. Им плевать на тебя. Не удивляйся, что эти люди так сильно мечтали выдать тебя замуж и проклевали тебе все мозги. Твой дед и твоя тетка мечтали избавиться от тебя. Мечтали переложить заботы на плечи мужика. Мужика, который уже реально устал от тебя.

— Так тебя никто не держит! — вскрикивает Ракель и указывает в сторону двери. — Вали! Иди куда хочешь!

— И знаешь, мне нисколько не жаль тебя. Совсем. Потому что ты заслужила все, что с тобой происходит. Все происходящее — это твое наказание. Наказание за то, что ты так мерзко поступила с теми, кто тебя любил.

Пришедшая в ярость и потерявшая всякое терпение Ракель резко разворачивается к Терренс, подлетает к нему и приподнимает руку, чтобы если не дать ему пощечину, так хотя бы просто посильнее ударить. Однако мужчина мгновенно реагирует на ее действие, ловко перехватив сначала одну руку своей девушки, а потом уже и вторую, когда она пытается ударить его как можно больнее, все больше начиная напоминать ту, о которой говорил Саймон и выглядеть как девушка с проблемами психики.

— Ну уж нет! — сухо бросает Терренс. — На этот раз я не позволю тебе так легко раздавать мне пощечины. НЕ ПОЗВОЛЮ! СЛЫШИШЬ МЕНЯ!

— Пусти меня! — грубо требует Ракель, яро пытаясь освободить руки из хватки Терренса.

— Так! А ну успокойся! Успокойся, я сказал! УСПОКОЙСЯ! СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ТВОЮ МАТЬ! — Терренс, вытаращенными глазами смотря на взбешенную Ракель, крепко сжимает ее руки, пока та пытается вырваться и брыкается. — ХВАТИТ! Я НЕ ПОТЕРПЛЮ ТВОИ ИСТЕРИКИ У СЕБЯ ДОМА!

— Я здесь ТОЖЕ живу! — сухо напоминает Ракель. — Так что это не только ТВОЙ дом!

— Посмотри на себя, ненормальная! — Терренс сильно встряхивает Ракель, крепко держа ее за запястья. — Ты все больше становишься похожей на пациентку психбольницы.

— Я НОРМАЛЬНАЯ! — во весь голос вскрикивает Ракель. — ЭТО ТЫ БОЛЬНОЙ! ТЫ! ТЫ! ТЫ!

Глава 12

— Каким же я был идиотом… Твою мать… Почему я не послушал Саймона? Почему я был таким слепым идиотом? Почему решил, что буду счастлив с такой больной особой? Которая с самого начала вела себя как ненормальная! — Терренс презрительно осматривает Ракель с головы до ног. — Вот дебил-то… Думал, что мне будут завидовать, ибо я заполучил такую классную девчонку. О которой мечтали все. Я был уверен, что мне нереально повезло! Но нет! Я стал жертвой! Твоей жертвой!

— Ах, жертвой… — закатывает глаза Ракель. — Ах, бедненький… Жертвой он стал…

— Да остальные мужики даже не представляют, НАСКОЛЬКО им повезло, что они не связались с такой истеричкой, как ты. Я принял на себя эту ношу и теперь вынужден расплачиваться за это.

— Заткни свой поганый рот, сволочь, — со злостью во взгляде сквозь зубы цедит Ракель. — А иначе ты очень пожалеешь об этом.

— Мне реально жаль потраченное время. Время, которое я мог бы провести с любой другой хорошей и порядочной девушкой. Которая любила бы меня. И была бы НОРМАЛЬНОЙ!

— Я ЖЕ СКАЗАЛА, ТЕБЯ НИКТО НЕ ДЕРЖИТ! — раздраженно вскрикивает Ракель. — ВАЛИ КУДА ХОЧЕШЬ! МНЕ ПЛЕВАТЬ!

— ВОТ И ПОЙДУ! — громко бросает Терренс, уставив свои широко распахнутые, полные ненависти глаза в глаза Ракель. — ПОДАЛЬШЕ ОТ ТАКОЙ БОЛЬНОЙ ДУРЫ, КАК ТЫ!

— ВОТ И ПРЕКРАСНО! Я тоже жалею, что потратила на тебя больше года своей жизни! Сейчас бы жила спокойной жизнью и строила свою карьеру. А тут ты встал на моем пути и ИСПОРТИЛ МОЮ ЖИЗНЬ!

— Я уже давно понял, что тебе плевать на меня, и ты согласилась встречаться со мной только для того, чтобы твои родственнички отвалили от тебя.

— Ах, вот оно что…

— Мне очень жаль, что они ничему тебя не научили перед тем, как у нас начался роман. Не научили тебя быть хорошей девушкой. Ты знать не знаешь, что это вообще такое.

— А ты как будто знаешь! — закатывает глаза Ракель. — Как будто твоя мать несколько дней объясняла тебе, что значит быть хорошим возлюбленным!

— Если бы ты была нормальной девушкой и не забывала о моем существовании, то я был бы нормальным парнем.

— Ах, какой ты нежный! Забыли про тебя, бедненького!

— Хотя зачем пытаться что-то объяснить безмозглому человеку. Который еще и не дружит с головой.

— Лучше бы твоя мать объяснила тебе, что быть в отношениях — значит, поддерживать свою девушку и помогать ей решать ее проблемы.

— А с какой это радости я должен решать твои проблемы? — Терренс презрительно ухмыляется. — Да на кой черт ты мне нужна! У меня своих дел по горло, а я еще должен возиться с тобой! С человеком, которому вообще чихать на мои проблемы и ни за что не стала бы их решать.

— Вот ты и показал настоящего себя! — хмуро бросает Ракель. — Показал, как относишься ко мне!

— Ты сама во всем виновата! Наши отношения испортились только лишь по твоей вине. Из-за того, что ты наплевала на меня.

— Не надо все сваливать на меня! — возмущается Ракель. — Ты тоже имеешь к этому отношение и все это время был слишком занят собой.

— Уж кто и был занят собой, так это ты! Тебя волнует только лишь собственная персона и собственная карьера модели. Ты можешь потерять все и нисколько не расстроишься. Но если что-то случится с твоей карьерой, то ты этого не переживешь.

— Заткнись, сволочь! ЗАТКНИСЬ!

— Я говорю правду. И не собираюсь это скрывать.

— Закрой свой рот! Мерзавец! Подонок! ПАДЛА! — Ракель с трудом вырывает руки из хватки Терренса и хочет ударить его посильнее. — НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, НЕНАВИЖУ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ТВАРЬ! ПРОКЛЯТ!

— Твои проклятия вернутся тебе бумерангом, — уверенно заявляет Терренс, пока что контролируя ситуацию и крепко удерживая руки Ракель.

— ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ОСТАЛСЯ ОДИН! ЧТОБЫ ВСЕ НЕНАВИДЕЛИ ТЕБЯ И ПОЛИВАЛИ ГРЯЗЬЮ!

— Хватит уже орать! У меня уже голова начала болеть из-за твоих оглушительных оров.

— Желаю, чтобы настал день, когда ты перестал вести себя, как павлин, — грубо желает Ракель, яро пытаясь вырвать руки из крепкой хватки Терренса. — Чтобы у тебя никого не осталось! Чтобы ты, мразь, дорого заплатил за все, что сейчас делаешь со мной!

— Да успокойся ты уже! УСПОКОЙСЯ!

— Будь уверен, однажды все вернется тебе бумерангом! Люди начнут отворачиваться уже от тебя! И ты никогда не сможешь не то что снова стать успешным актером, так еще и не будешь никому интересен как музыкант. Твои бездарные песенки никому не будут нужны! НИКОМУ, СЛЫШИШЬ! НИКОМУ!

— Так, если ты сейчас не успокоишься, я вызову скорую, чтобы они забрали в психушку, где тебе будет самое место, — громко угрожает Терренс, еще крепче вцепившись в руки Ракель и слегка тряся разбушевавшуюся девушку. — Мне надоело терпеть твои дикие вопли, которые слышит, наверное, вся округа!

— ДА ПУСТЬ ОНИ УСЛЫШАТ! ПУСТЬ УСЛЫШАТ, ЧТО РЯДОМ С НИМИ ЖИВЕТ МЕРЗКИЙ ПОДОНОК!

— ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ УЖЕ!

— ПУСТЬ ЗНАЮТ, ЧТО ТЫ СГОВОРИЛСЯ С РИНГЕРОМ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ УНИЧТОЖИТЬ МЕНЯ И ИСПОРТИТЬ МНЕ ЖИЗНЬ!

— Если ты сейчас не заткнешься, то очень сильно пожалеешь, — грубо угрожает Терренс.

— НЕ СМЕЙ МНЕ УГРОЖАТЬ! НЕ СМЕЙ!

— ТВОЮ МАТЬ, ДА КОГДА ТЫ НАКОНЕЦ-ТО ЗАТКНЕШЬСЯ? — Терренс резко отталкивает Ракель от себя и крепко сжимает руки в кулаки. — ТАК И ХОЧЕТСЯ ВРЕЗАТЬ ПО ТВОЕЙ НАГЛОЙ РОЖЕ, ЧТОБЫ ТЫ ХОТЬ НЕМНОГО УСПОКОИЛАСЬ!

— Врежь лучше самому себе, — сухо бросает Ракель. — Может, твои мозги встанут на место, и ты поймешь, каким психованным ублюдком ты сейчас выглядишь.

— Придержи свой язык за зубами, стерва.

— Так все, хватит! Я не желаю больше тебя слушать! Ты уже достал меня!

— Знала бы ты, как мне противно видеть твою рожу!

— Твою мать… — Ракель слабо качает головой. — Поверить не могу… Поверить не могу, что я согласилась встречаться с тобой. Почему меня угораздило выбрать именно тебя? У меня столько поклонников, среди которых я могла выбрать ЛЮБОГО! Но выбрала того, с кем мне даже стоять противно!

— От такой больной дуры любой мужик сбежит уже через несколько минут, — презрительно усмехается Терренс.

— Ты что-то до сих пор не сбежал! Уже больше года прошло, а ты все еще здесь!

— А я и не собираюсь больше оставаться с тобой!

— ВОТ И ПРЕКРАСНО! ЗНАЧИТ, МЫ РАССТАЕМСЯ!

— Слава Богу, я не успел жениться на тебе. Ибо ты не достойна быть частью семьи МакКлайф. Наша фамилия не может стоять рядом с именем психически нездоровой истерички.

— ОТЛИЧНО! МЫ ОБО ВСЕМ ДОГОВОРИЛИСЬ!

Ракель резко разворачивается и собирается покинуть задний двор. Но стоит девушке направиться к двери, что ведет в гостиную, как вдруг Терренс резко перегораживает выход своим телом и свысока смотрит на свою девушку.

— Дай мне пройти, — скрестив руки на груди, спокойно требует Ракель.

— Ты никуда не уйдешь, — сухо говорит Терренс, все еще стоя в проходе как статуя.

— Дай мне пройти, я сказала!

— А чего ты так спешишь?

Терренс с ехидной ухмылкой снова берет Ракель под руку, делая это гораздо больнее и заставляя ее издать негромкий писк и сильно поморщиться от боли.

— Неужели ты запрешься в комнате и начнешь реветь? — сухо спрашивает Терренс. — От осознания того, что ты безнадежна! От того, что приносишь людям беды и несчастья.

— Как будто ты принес хоть кому-то счастье! — грубо бросает Ракель.

— Сколько бы ты ни ревела, никто тебе не поможет. Ты будешь страдать до конца своих дней и очень скоро останешься совсем одна.

— Я на все согласна, чтобы избавиться от тебя! Ты для меня как кость в горле! Как балласт, который тянет меня на дно. От которого я хочу избавиться в самое ближайшее время.

Ракель несколько раз наносит больные удары по рукам Терренса и затем со всей силы отталкивает его от прохода. В итоге мужчина слегка пошатывается, но все же сохраняет равновесие. После чего она резко разворачивается и быстрым шагом уходит в дом, пока мужчина все еще стоит там, где стоял ранее, молча смотря вслед уходящей девушке и больше не пытаясь помешать ей уйти.

Терренс снова тихо вздыхает с грустью во взгляде, еще какое-то время сидит на скамейке, что стоит на заднем дворе, и окидывает взглядом все, что видит сейчас перед собой. Мужчина совсем не жалеет о том, что только что наговорил Ракель, на которую определенно сильно злится, и которую всем сердцем ненавидит. Да, еще недавно он действительно обещал девушке не оставлять ее и помочь решить ее проблему. Но сейчас Терренса просто не узнать! Этот человек изменился в худшую сторону и начал позволять себе такие вещи, на которые не решился бы ранее. Трудно сказать, почему. Возможно, что он просто притворялся хорошим. А может, Саймон уже успел обработать его и настроить против собственной девушки, которую он не стесняется унижать и оскорблять.

***

Спустя какое-то время Ракель приезжает на какое-то побережье, где обычно никого не бывает. Заброшенный ли это пляж, либо сегодня никто не хочет проводить здесь время — это остается неизвестным. Но девушка считает, что это идеальное место для того, чтобы немного прогуляться и постараться на время позабыть о том, что происходит в ее жизни. Ракель еще никогда не бывала в этом месте, в котором волны бескрайнего океана то прибывают, то отбывают от берега, а кругом можно увидеть светлый песок. Ясное голубое небо заволокло облаками, а солнце скрылось где-то за ними.

Оставив свой автомобиль неподалеку от этого места, Ракель выходит из него, запирает его на ключ, кладет его в свою сумку, подходит поближе к воде и начинает медленно ходить вдоль берега, с интересом окидывая взглядом все, что ее окружает, и полной грудью вдыхая чистый воздух, что заставляет разум стать более ясным. Постепенно плохие мысли уходят прочь, а напряжение в каждой части тела становится менее ощутимым. А через какое-то время раздумья и мольбы о помощи у неизведанных сил вскоре прерывает неожиданный звонок. Который очень быстро возвращает сидящую на песке Ракель в суровую реальность. Девушка тихо вздыхает, быстро находит свой телефон в сумке, проводит пальцем по экрану и прикладывает смартфон к уху.

— Я слушаю, — безжизненным голосом произносит Ракель.

— Привет, милая, как дела? — раздается бодрый, радостный голос Саймона. — Ты все еще не решила выйти из дома? Или все-таки вышла на прогулочку?

Услышав этот просто омерзительный голос, от которого ей хочется не только прочистить желудок, но еще и разбить свой смартфон, Ракель резко поднимается на ноги. Уж что, но обладателя подобного голос девушка узнает даже тогда, когда будет находиться на волосок от смерти.

— Я никогда не прощу вам этого, подонок! — со злостью во взгляде громко бросает Ракель. — Никогда, слышите!

— Ну-ну, тише, милая, тише… — с хитрой улыбкой успокаивает Саймон. — Не надо так нервничать.

— Мразь! Это из-за вас от меня отвернулись все мои друзья и близкие!

— Да неужели? — изображает удивление Саймон. — Все отвернулись от тебя?

— Они думают, что я виновата во всех бедах, что свалились на наши головы. И из-за вас все думают, что я больная на голову! Что я едва ли не убить могу!

— Ах, бедняжка! — наигранно охает Саймон. — Ах, ты моя хорошая… Тебя считают сумасшедшей…

Саймон тихонько хихикает, приводя Ракель во все большую ярость.

— Хватит там смеяться, Рингер! — крепко сжимает руку в кулак Ракель. — Это совсем не смешно! НЕ СМЕШНО!

— Что ж, значит, ты осталась одна… — злорадствует Саймон. — Ты одинока, несчастна и разбита… Не знаешь, к кому обратиться за помощью…

— У вас уже крыша поехала! Вам что ли нечего делать, кроме как мстить мне?

— Что ж, я так понимаю, ты чувствуешь себя просто ужасно.

— Отвратительно! И если бы у меня была возможность никак с вами не контактировать, я бы всеми способами вас избегала.

— И ты реально думаешь, что тебе бы это помогло?

— Конечно, помогло бы! Если бы не вы, сейчас в моей жизни все было бы нормально. НОРМАЛЬНО!

— Не будь наивной дурочкой, Ракель, — ехидно усмехается Саймон. — Ты бы не смогла жить спокойно, даже если бы не стала тогда со мной заговаривать. Я бы все равно превратил твою жизнь в ад. И не оставил бы тебя в покое.

— Зачем? Зачем вы все это делайте? Что вам от меня надо? Какого черта вы так меня доводите? Какого черта настроили всех против меня?

— Когда-нибудь ты обо всем узнаешь. А сейчас я хочу, чтобы ты мучилась и страдала. Хочу видеть, как твоя жизнь рушится, а твои близкие плюют на тебя и твои проблемы.

— И вы уже добились этого! От меня все отвернулись! Уже несколько дней я вынуждена в одиночестве переживать то, что со мной происходит.

— Ах, бедная ты моя девочка… — тихо вздыхает Саймон. — Ах, как же тебе плохо… Подружки решили игнорировать тебя, родственники позабыли про тебя, а твой возлюбленный рычит каждый раз, когда видит тебя.

— Да, вы заставили их нарушить свои обещания. Обещания не бросать меня в беде.

— Вот поэтому никогда не надо говорить, что окружающие тебя люди на сто процентов надежные. Если кто-то их припугнет, то их мгновенно сдует ветром. Ибо между жизнью и другом они выберут первое.

— Может, в этом вы и правы, — спокойно произносит Ракель. — Но я уверена, что вскоре они очнутся и поймут, что вы обвели их вокруг пальца. И я на самом деле не больная на голову и никому не смогла бы причинить вреда.

— О, милая, ты на это не надейся. Сейчас все твои близкие очень злы на тебя. Злы из-за того, что их спокойная жизнь закончилась. Хотя у кого-то она была не такая уж спокойная… Как, например, у тебя и твоего парня.

— Чего?

— У вас уже все было плохо до того, как я сказал тебе о своих планах.

— Это не ваше собачье дело!

— Слушай, а Терренс случайно не поднимал на тебя руку? Или пока что МакКлайф еще держится, ибо он не слишком желает становиться ублюдком, который смеет бить девушку?

— До того, как вы снова ворвались в мою жизнь, он прекрасно обращался со мной. Но после того, как вы — не знаю, как — обработали его, Терренс изменился и стал грубым и бессовестным ублюдком.

— Ну да… — Саймон ехидно хихикает. — Слушай, девочка, а ты вообще в курсе, что за мужиком надо ухаживать? Что он тебе не куколка, которую ты можешь положить в шкаф, когда она тебе надоест. Раз ты начала этот роман, то должна была с самого начала заботиться о нем. А ты что? Буквально на следующий день побежала на съемки после того, как переехала к нему!

— Вы думайте то, что тебе хочется думать, — спокойно говорит Ракель, чувствуя, как напряжена каждая мышца ее тела. — То, о чем вы мечтайте.

— О, дорогая моя, не надо пытаться убедить меня в том, что ваши отношения были идеальны, — с хитрой улыбкой слабо качает Саймон. — Конечно, меня не волнует, когда в последний раз у вас был секс, и как давно вы просто ходили прогуляться вместе. Но я не сомневаюсь в том, что у вас уже очень давно ничего нет, и вы живете как соседи.

— Вас не касается наша личная жизнь, — грубо бросает Ракель. — И вы не имейте право вмешиваться в нее.

— Да ладно, Кэмерон! Я и так все прекрасно знаю. И ты должна была прекрасно понимать, что так не могло продолжаться всю жизнь. У всего есть предел и конец. И вот сейчас как раз пришел момент, когда стена, что едва стояла, наконец-то рухнула. Теперь вы с Терренсом стали чужими друг другу люди, которые на дух не переносят друг друга.

— Вы очень много говорите, Рингер. Вам не кажется?

— А я знал, что так все будет! За эти несколько месяцев вы ни разу не сходили на свидание или даже в магазин за покупками. Вы всегда ходили куда-то по отдельности. Были заняты собой. Своей карьерой. Вам нет никакого дела друг до друга. На первом месте у вас стоят ваши личности.

— В любом случае я могу вас поздравить, — сухо отвечает Ракель. — Вы добились своего. Добились того, что мои отношения вот-вот будут разрушен.

— Хочешь сказать, что это я виноват?

— Да, вы!

— Нет, Ракель… — слабо качает головой Саймон. — Уж что, но в разрушении своих отношений с Терренсом ты сама виновата. Ты довела его до того, что он охладел к тебе, и уже не восхищается тобой так, как раньше.

— У нас с Терренсом все было хорошо до того, как вы решили вмешаться в нашу жизнь!

— Рассказывай эти сказки кому хочешь, а я в них ни за что не поверю.

— Послушайте, Саймон…

— Ты совсем завралась. Из-за желания заставить всех думать, что ваши с МакКлайфом отношения просто идеальны. Хотя на самом деле они далеки от этого.

— Мне неинтересно слушать ваши рассуждения. Если вы позвонили мне ради этого, то можете бросать трубку.

— В любом случае мои делишки уж точно раскроют всем глаза и заставят увидеть настоящую сторону отношений второсортной модельки и жалкого актеришки. Я уже очень многого добился…

— Выдобились только одного — заставил всех отвернуться от меня и начать думать, что я — больная истеричка.

— Ну да, я убедил всех этих людишек задуматься о том, верна ли ты им, и не опасно ли им находиться с тобой, — хитро улыбается Саймон. — И думаю, что я добился еще большего эффекта, когда позвонил матери твоего парня и немного припугнул эту милую женщину.

— Так значит, вы и правда ей звонили?

— Звонил… Конечно, было жалко пугать старушку, но что поделать. Месть — это десерт, которым иногда просто невозможно наесться, и которого всегда хочется больше и больше. Очень трудно остановиться, если она приносит тебе удовольствие.

— Зачем вы звонили матери Терренса? Зачем, Саймон? Эта женщина совершенно не причем! А вы едва ли не довели миссис МакКлайф до смерти!

— А я не собирался убивать ее. Просто рассказал ей о твоих делишках. И дал понять, что ее любимый сыночек, который так к ней привязан, скрывает от нее очень многое.

— Вы больной… Просто больной…

— Да-да, Терренс всегда предпочитал ничего не говорить своей матери о том, куда он вляпывается. Вот и в этот раз не хотел посвящать эту женщину в свои дела. Так что вместо него это сделал я. Ну и заодно заставил ее усомниться в том, что ты прекрасно подходишь на роль ее любимой невестки.

— Да вы хоть знайте, какой скандал мне устроил МакКлайф? Знайте, что он обвинил меня в том, что это из-за нее у нее подскочило давление?

— М-м-м, вот как… — скромно хихикает Саймон.

— Вам, твою мать, смешно, а на меня опять свалили всю вину! Хотя я люблю эту прекрасную женщину и уважаю ее как мать своего парня!

— Ну что ж… Значит, я тяну за правильные рычаги и ловко управляю всеми этими людишками. Словно марионетками. Твои подружки боятся такую якобы психованную истерику, как ты. А твой возлюбленный уже жалеет о том, что поспешил предложить тебе встречаться и уже определенно планирует расстаться с тобой.

— Чего вы от меня хотите? — низким голосом грубо требует ответа Ракель. — Чего вы, тварь, добьетесь, если настроите всех этих людей против меня? Что я вам такого сделала, раз вы так яростно хочешь уничтожить меня и мою жизнь?

— О, миленькая моя, я хочу уничтожить тебя по вполне объяснимой причине, — уверенно отвечает Саймон. — Но ты узнаешь о ней немного позже, когда придет подходящее время. Когда ты уже ничего не сможешь изменить, а твои близкие не смогут спасти тебя.

— Я и знать вас не знала до того, как вы ворвались в мою жизнь.

— Да, может, ты не знала. Но зато я знал тебя всю жизнь. Всю твою короткую, но такую насыщенную жизнь.

— Чего?

— Знаешь, девочка… — Саймон замолкает на пару секунд. — Должен признаться, что мне очень нравится пытать тебя медленно, но не спеша. Нравится знать, что ты страдаешь, теряя своих близких людей и остаешься одна. Одна. Разбитая. Опустошенная. Униженная. Потерявшая смысл жизни.

— Клянусь, Саймон, если у меня появится хоть малейший шанс стереть вас в порошок, я непременно им воспользуюсь, — со злостью во взгляде угрожает Ракель, сжимая свободную руку в кулак. — И не просто засужу, а сделаю все, чтобы засадить вас в решетку. Вы, тварь, за все мне заплатите! За каждую секунду моих страданий.

— А это мы еще посмотрим. Может, ты вообще не доживешь до этого момента…

— Ненавижу вас, сволочь… НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ! ТВАРЬ! ПОДОНОК!

— Ну-ну, тише, дорогая моя, тише, — спокойно говорит Саймон. — Я не глухой и прекрасно слышу тебя.

— ГОРЕТЬ ВАМ В АДУ! Я СТРАДАЮ ПО ВАШЕЙ ВИНЕ! И ТЕРЯЮ ВСЕХ, КОГО ЛЮБЛЮ!

— Лучше оставь свои вопли для своего парня или подружек. Используй их, чтобы окончательно довести их и заставить уж точно поверить, что ты реально больная. Сейчас они еще могут быть в сомнениях, но после того, как ты предстанешь перед ними истеричкой, то все до единого поверят мне. И будут на моей стороне. Возможно, что они даже помогут мне уничтожить тебя.

— А, вы хотите, так сказать, завербовать их? Хотите собрать армию Саймона Рингера, чтобы уж точно покончить со мной?

— Может быть… — хитро улыбается Саймон. — Я хочу создать свою армию. Армию ненавистников Ракель Кэмерон.

— Какая же вы мразь, Саймон… Просто мразь…

— Да, и не забывай о том, что я сказал тебе во время первой нашей встречи. Если ты пойдешь в полицию, то точно пожалеешь об этом. И к твоим близким это тоже относится.

— Да что вы?

— Я внимательно слежу за вами. И знаю обо всем, что вы делайте, куда ходите и с кем разговаривайте. От меня ничто не может скрыться.

— И каким же образом вы это делайте? — удивляется Ракель. — Посылайте своих сообщников следить за моим домом и моими подругами? Или придумал и более оригинальный способ?

— О, Ракель, если я очень захочу, то даже легко залезу в твою головушку и узнаю все, о чем ты думаешь. Хотя я и без этого знаю все твои мысли. Мне не нужно угадывать и думать. Твои мысли на моей ладони. Ясны как слеза. К тому же, при моих-то связях узнать что-то про тебя будет не так уж сложно. Если ты не знала, то известность приходит и уходит, а знакомые навсегда останутся знакомыми.

— Ха, да какие у вас могут быть связи, Саймон? — презрительно усмехается Ракель. — Вы — никто! Жалкий нищеброд! Который где-то познакомился с какой-то малолеткой и заставил его выполнять ваши пожелания.

— А, ты говоришь про Ричарда? Ну да… Он — славный паренек… Делает все, что я ему говорю, и во всем со мной соглашается.

— Не удивлюсь, если этот мальчишка замешан в каких-нибудь делишках и может запросто пойти в тюрьму.

— Меня его дела не волнуют. Главное — чтобы он делал все, что я ему говорю, и не попадался на глаза полиции. Остальное не имеет никакого значения.

— Знайте, Рингер, я не понятия не имею, что вы там задумал и как решили погубить меня с помощью той малолетки, — громко, взволнованно говорит Ракель, будучи готовой едва ли не придушить Саймона собственными руками, чтобы он оставил ее в покое. — Но запомните, если вы и дальше продолжите травить мою жизнь и жизнь моих близких, то вам придется ответить за это. Клянусь, я сделаю все возможное, чтобы так и было!

— Ха, да ты уже и так растоптала меня в грязи! — грубо восклицает Саймон. — Так, мать твою, растоптала, что на мне всю жизнь будет ужасное клеймо. Клеймо лгуна и человека, который захотел попиариться на твоем имени. Да, пусть об этом никто не знает. Но если кто-то узнает, то мне конец.

— Надо было думать, прежде чем рассказывать всем ложь обо мне с надеждой прославиться на моем известном имени.

— У меня все бы получилось! ПОЛУЧИЛОСЬ! Если бы не твои дружки! Это они все мне испортили!

— Рано или поздно ложь раскрывается! Вы должны прекрасно это понимать.

— Я никогда не прощу тебе то унижение. Слышишь, НИКОГДА! Ты, тварь, ответишь мне за это! Теперь настал мой черед заставить тебя чувствовать себя такой же униженной, каким униженным чувствовал себя и я, когда один жалкий фотограф и его подружка разоблачили меня.

— Да? — искренне удивляется Ракель, слегка округлив глаза. — И каким же образом? Как еще вы хотите сломать мне жизнь?

— Ну… Возможно… Мне есть что рассказать тебе про кого-то из твоих близких…

— Что бы вы ни сказали, я ни за что в это не поверю.

— А может, и поверишь!

— Зная, что вы — откровенный лгун, никогда!

— Ну хорошо, сейчас мы это проверим. — Саймон замолкает на пару секунд, с хитрой улыбкой готовясь воплотить в реальность одну свою задумку. — Сколько раз ты задавалась вопросом о том, как я узнаю все о твоих перемещениях и имею в своем распоряжении номера и адреса всех твоих друзей и родственников?

— О, неужели вы захотите признаться? — удивляется Ракель. — Захотите рассказать, как умудрился достать номер одной из моих подруг и матери моего парня?

— Может быть, дорогая… Может быть…

— Что-то мне подсказывает, что я не услышу ничего хорошего.

— Я так не думаю.

— Может уже хватит врать? Сколько можно мотать мне нервы!

— А знаешь, Ракель, мне было совсем не сложно найти тебя и твоих родственников, — с хитрой улыбкой говорит Саймон. — Ведь у тебя столько друзей и знакомых! Да еще и таких «верных…» А один прекрасный человек как раз помог мне найти адрес и телефон матери твоего любимого парня.

— К чему это вы говорите? — недоумевает Ракель. — Совсем там умом что ли тронулись? Что вы хотите еще мне рассказать?

— А я хочу назвать тебе имя человека, который предал тебя и помог мне заполучить все данные, которые должны быть конфиденциальными.

— Ну и кого вы решили приплести к этой истории на этот раз?

— Спешу сообщить тебе, что человек, который помог мне найти тебя, твоего парня и его любимую мамочку, была твоя подружка, — уверенно сообщает Саймон.

— Моя подружка? — слегка хмурится Ракель.

— Да. И имя подруги, которая тебя предала — Наталия Эмили Рочестер.

Ракель широко распахивает глаза и рот и несколько секунд не может ничего сказать, будучи потрясенной тем, что только что услышала.

— Что? — с ужасом во взгляде недоумевает Ракель.

— Что слышала, — спокойно произносит Саймон. — Твоя лучшая подружка Наталия здорово помогла мне, и я безмерно благодарен ей за такую помощь.

— Что вы там сказали? — чуть громче возмущается Ракель.

— Ты все правильно услышала, дорогая моя. Наталия действительно помогла мне найти мать Терренса и сама дала мне адреса и телефоны всех твоих друзей и родственников.

— Да как вы, мерзкая сволочь, смейте заявлять такое? Совсем что ли из ума выжили?

— Да, я понимаю, тебе непросто это признать. Но я говорю правду. Наталия Рочестер — предательница.

— Вы лжете! Наталия никогда не поступила бы так со мной! Она не способна пойти на такой отвратительный поступок.

— Прости, дорогая моя девочка, но ты еще очень молодая и плохо знаешь людей, — без всякого сожаления отвечает Саймон. — А они способны на все… Даже на предательство.

— Вы лжете, ЛЖЕТЕ! — раздраженно вскрикивает Ракель. — Наталия никогда не смогла бы так предать меня. Она — моя лучшая подруга!

— Нет, Ракель, я не шучу и говорю серьезно. Наталия воспользовалась моментом, когда я снова объявился и решил мстить тебе. Она предоставила мне все адреса твоих друзей и родственников и рассказала мне много чего интересного. Например, про твои отношения с парнем. Про то, насколько сильно они ухудшились из-за твоего полного безразличия.

— Нет… — Ракель качает головой, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выдрать все волосы у себя на голове. — Хватит… Пожалуйста, хватит… Хватит губить меня еще больше…

— Ты хотела знать, как мне удалось заполучить адреса и номера всех, кто тебя знает. Вот пожалуйста! Теперь ты знаешь правду.

— Я вам не верю! Не верю, что моя подруга могла так поступить со мной.

— Извини, Ракель, но это правда, — без эмоций на лице спокойно отвечает Саймон. — Я прекрасно понимаю твои чувства, но прими тот факт, что твоя подруга — предательница.

— Мразь… — Ракель крепко сжимает свободную руку в кулак. — Подонок… Сколько еще соков вы хотите высосать из меня?

— Поверь, я и сам не понимал, почему эта милая девушка вдруг решила пойти против тебя, — уверенно говорит Саймон. — Но потом она призналась мне, что на самом деле никогда не любила тебя и не считала своей сестрой.

— ТВАРЬ! — во весь голос вскрикивает Ракель. — НЕНАВИЖУ ВАС! БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ, САЙМОН РИНГЕР! ГОРЕТЬ ВАМ В АДУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ!

— Наталия всегда завидовала тебе. Да, она молчала об этом и все это время действительно была твоей подругой. Но это не значит, что она не была одержима завистью к тебе. К твоей успешности… Ты — девушка, которая своими силами построила блестящую карьеру, стала известной во всем мире, завоевала любовь поклонников, стала для многих примером для подражания и заполучила самого Терренса МакКлайфа. По которому сохнут все девушки… Включая и твою подружку Наталию.

— Закройте свой грязный рот, подонок…

— Думаешь, она бы не хотела оказаться в его объятиях и получать от него столь же жаркие и страстные поцелуи, которые доставались тебе? Нет, Ракель, она хотела бы! Эта девочка жутко завидовала тебе и с самого начала мечтала быть на твоем месте и стать возлюбленной этого человека. Наталия мечтала о том, чтобы заполучить известного актера в мужья, стать миссис МакКлайф и родить детей от такого шикарного мужчины.

— ЗАТКНИТЕСЬ, СВОЛОЧЬ! ЗАТКНИТЕСЬ! ИЛИ Я ВАС В ПОРОШОК СОТРУ!

Ракель вцепляется в свои волосы, борясь с желанием вырвать их с корнем, впасть в истерику и кричать во весь голос от злости, ненависти, отчаяния и боли.

— ХВАТИТ РАССКАЗЫВАТЬ МНЕ ВСЕ ЭТО! — продолжает кричать Ракель. — Я НЕ ХОЧУ НИЧЕГО СЛЫШАТЬ!

— Ну а пока Наталия шлялась по клубам и флиртовала со всеми мужиками подряд, которые, впрочем, не интересовались ею, ты быстро охмурила Терренса с которым поначалу собачилась черт знает как, — с хитрой улыбкой говорит Саймон. — И сделала его своим парнем. Отхватила себе шикарный экземпляр, надо признать.

— ХВАТИТ! ХВАТИТ!

— Ну а это привело твою подружку в бешенство, потому что именно тебе повезло стать девушкой Терренса МакКлайфа, а не ей. Однако Наталия не показывала своей зависти и мужественно терпела и притворялась, что была очень рада за тебя и твоего парня. Однако ее радость была наигранной. На самом деле ее пожирало чувство зависти к тебе и твоей успешности…

— Я ВСЕ РАВНО ВАМ НЕ ПОВЕРЮ! НЕ ПОВЕРЮ!

— Ты всего добилась сама, а она до сих пор не встретила мужика, да еще и нигде не работает и сидит на шее у своих родителей. Выходить замуж за простого человека она не планировала, потому что им не хватало бы денег на ее пожелания. Наталия была бы вынуждена пойти работать. А это уж точно не входит в ее планы, поскольку она привыкла ничего не делать и тратить родительские деньги, что те кладут ей на карточку каждую неделю. Она привыкла жить как принцесса и ничего не делать. Ну а ее мамочка с папочкой не спешат выгонять ее из дома и не требуют, чтобы их доченька начала что-то зарабатывать.

— Замолчите, Саймон, замолчите! Я не могу это слышать!

— Впрочем, тот факт, что она не работает, волнует ее куда меньше, чем тот факт, что ни один мужичек не сделал ей предложение, а она упустила возможность стать девушкой самого Терренса МакКлайфа. Хотя я не исключаю, что сейчас, когда вы с МакКлайфом близки к расставанию, он обратит внимание на твою подружку и захочет сходить с ней на пару свиданий. А потом может случиться такое, что он даже захочет жениться на этой блондиночке. С мыслью, что она любила бы намного больше, чем ты.

— А-А-А-А-А-А!

Ракель с раздраженным криком начинает нервно наматывать круги по всему пляжу, все больше приходя в ярость от того, что ей говорит Саймон, который постепенно зарождает в ней сомнения насчет верности Наталии.

— Вот почему твоя подружка задумала уничтожить тебя, — с хитрой улыбкой абсолютно спокойно рассказывает Саймон, поглаживая свой подбородок. — Правда поначалу она не знала, как… Однако ей так повезло, что я хотел ворваться в твою жизнь и отомстить тебе… Однажды она встретила моего знакомого, который также помогает мне осуществить мою месть, и он предложил ей стать частью моего плана. И Наталия, конечно же, без раздумий согласилась. Таким образом она стала нашей верной союзницей, дав нам все известные ей контакты и рассказала кое-что из твоей жизни после начала романа… И скажу больше… Эта девочка до сих пор продолжает рассказывать мне, что с тобой происходит. Абсолютно все…

Как бы сильно Ракель ни хотелось отказаться верить в это, она признает, что причина подобного поведения Наталии вполне может быть реальной. Зная, что та уже несколько дней не спешит узнавать, как у нее дела, ее подруга действительно может отказаться причастной ко всему происходящему. И брюнетке хочется плакать от осознания того, что та, которой она так доверяла, все это время притворялась хорошей подругой и строила план мести из зависти ее успешности.

— Нет… — понимая, что ее глаза постепенно увлажняются слезами, сильно дрожащим голосом произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Нет, это не так… Я не хочу в это верить…

— Ракель, девочка моя хорошая, я прекрасно понимаю твои чувства, — с фальшивым сочувствием говорит Саймон. — Понимаю, что тебе очень больно узнать о том, что твоя якобы лучшая подруга столько лет притворялась ею и была с тобой только ради своей выгоды. Но к сожалению, это правда…

— Нет… — Ракель издает тихий всхлип. — Нет…

— Когда я узнал о причинах ее мести, то еще долго не мог поверить в это. У вас ведь была такая крепкая дружба, как она сказала… Однако тут я услышал все это…

— Почему именно она? — дрожащим голосом со слезами недоумевает Ракель. — Почему именно Наталия? Мой самый близкий человек, которому я столько лет доверяла все самое сокровенное!

— Близкие тоже могут предавать. Поэтому нельзя никому верить. Нельзя на кого-то все время надеяться и ждать чьей-то помощи.

— Господи… Только не это… — Ракель тихо шмыгает носом, понимая, что ее слегка трясет. — Уж лучшие бы Терренс поступил так со мной. Если бы это сделал тот, кому я не доверяла с самого начала, мне не было бы так больно. Но только не лучшая подруга… Которую я знаю едва ли не всю жизнь! С одиннадцати лет…

— Вот именно поэтому я никогда не верил в женскую дружбу. Ее просто не существует. Потому что женщины всегда завидуют друг другу. Особенно тем, кто успешнее и красивее них.

— Неужели это все из-за нее? Неужели я так страдаю по ее вине?

— Конечно, по ее вине. Наталия страшно завидует тебе из-за того, что ты поймала такую удачу и утерла нос всем своим обидчикам, которые однажды задирали тебя. Завидует, потому что она сама ничего не добилась в своей жизни. Ну не говоря о том, что у нее очень богатый список бывших мужиков. Но разве это достижение?

— Господи… Господи…

— Вот что сделала твоя подруга для того, чтобы кто-то ею гордился? Да ничего! Ничего такого, чтобы утереть кому-то нос! А раз она ничего не может добиться в своей жизни, а мужчины пользуются ею ради своих целей, то это прекрасная причина возненавидеть подругу и начать травить ей жизнь.

— Вот дрянь… — сквозь зубы цедит Ракель. — Просто дрянь…

— О, еще какая дрянь… — Саймон улыбается намного шире. — И ты еще называла эту дрянь своей лучшей подругой.

— Ну Рочестер… — более низким голосом произносит Ракель. — Ну повыдираю я тебе волосы… ПОВЫДИРАЮ! ТАК ИЗУРОДУЮ, ЧТО НА ТЕБЯ НИ ОДИН МУЖИК НЕ ОБРАТИТ ВНИМАНИЕ!

— Тише-тише, Ракель, успокойся, — мягко говорит Саймон. — Не надо так нервничать.

— НЕ НЕРВНИЧАТЬ? НЕ НЕРВНИЧАТЬ? — Ракель крепко сжимает руку в кулак. — ДА КАК Я МОГУ ОСТАВАТЬСЯ СПОКОЙНОЙ, ЕСЛИ МОЯ ПОДРУГА ПРЕДАЛА МЕНЯ! ПОДСОБИЛА ВАМ! СДЕЛАЛА ВСЕ, ЧТОБЫ ВЫ РАЗРУШИЛИ МОЮ ЖИЗНЬ!

— Наталия, конечно, действительно тварь, которая заслужила самого худшего, — уверенно отвечает Саймон. — Но постарайся для начала успокоиться. А уже потом поговоришь с ней и узнаешь, почему она так тебя ненавидела.

— ДА Я УБЬЮ ЭТУ СВОЛОЧЬ! — во весь голос с вытаращенными глазами вскрикивает Ракель. — И ВАС Я ТОЖЕ УБЬЮ, ПОДОНОК! ЗА ВСЕ МОИ СТРАДАНИЯ!

— Тише-тише, миленькая моя, тише…

— ГОРИТЕ ВЫ В АДУ, РИНГЕР! ВМЕСТЕ С ТЕРРЕНСОМ, ЭТОЙ ПРЕДАТЕЛЬНИЦЕЙ И СВОИМИ СООБЩНИКАМИ! НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕХ! БУДЬТЕ ВЫ ВСЕ ПРОКЛЯТЫ!

Не дав Саймону ничего сказать, Ракель тут же заканчивает звонок и швыряет свой телефон прямо на песок. После этого она руками вцепляется в свои волосы и нервно наматывает круги напротив океана, довольно тяжело дыша, время от времени издавая тихие всхлипы и мокрыми от слез глазами окидывая взглядом все, что она видит перед собой. Как бы то ни было, девушка все-таки попалась в очередную ловушку этого человека и поверила ему… Тем более, что он снова подобрал такие аргументы, которые убедили ее в том, что подруга не верна ей. Наталия не слишком спешит помогать Ракель и искренне верит, что у нее могут быть проблемы с головой. Да еще и запросто может завидовать ей и мечтать о том, чтобы ее отношения с Терренсом подошли к концу.

Из-за того, что Саймон умело промыл ей мозги и убедил в том, что ее подруга оказалась предательницей, Ракель приходит во все большую ярость, понимая, как сильно она сейчас напряжена, и как сильно ею одержимо желание кого-нибудь придушить или прибить. Девушка находится в таком состоянии, что она запросто может доказать всем, кто ее окружает, что слова Рингера правдивы и выставить саму себя бешеной истеричкой, которая запросто может накричать на любого без какой-либо причины, напасть на любого с кулаками и даже схватить оружие и кого-нибудь убить.

Наталии определенно повезло, что Ракель сейчас не с ней, потому что ее подруга точно что-нибудь сделала. Например, набросилась бы на нее с кулаками… Или вообще придушила бы своими руками… И заставила бы Рочестер убедиться в том, что Рингер не лгал, когда говорил о проблемах Кэмерон с психикой. К этому моменту Ракель окончательно забывает о том, что раньше не считала Наталию способной на предательство. И не думает о том, что Саймон специально мог обмануть ее и подставить блондинку, чтобы девушки поругались в пух и прах, а Ракель почувствовала себя одинокой, подавленной и сломленной.

Пока что никто знает, какие еще сюрпризы в скором времени ожидают эту девушку. Однако самой Ракель кажется, что это еще не все, и Рингер будет и дальше издеваться над ней и делать все, чтобы ее жизнь превратилась в настоящий ад. Чтобы ей становилось все хуже и хуже с каждым разом. Чтобы с каждым днем все ее близкие больше и больше ненавидели эту бедную девушку и окончательно убедились в том, что у нее не все в порядке с головой.

Глава 13

На следующее утро Ракель решает поехать домой к Наталии, серьезно поговорить с ней и высказать все, что она думает насчет того, что та якобы помогала Саймону найти всех, кто ее окружает. Девушка хочет во что бы то ни стало услышать всю правду из уст блондинки и узнать, почему Наталия так резко перестала общаться с ней и уже несколько дней даже не думает приходить к подруге домой и узнавать, как она поживает. Хоть поначалу Ракель не верила, что Наталия могла пойти на такое, но все же Саймон как-то сумел убедить ее в том, что эта девушка действительно предала ее из-за зависти и желания уничтожить ее.

Вот Ракель сидит за туалетным столиком и с гордо поднятой головой смотрится в зеркало, не поленившись забрать волосы в высокий пышный хвост и сделать макияж, чтобы ее лицо выглядело намного лучше. Она вносит последние штрихи в свой внешний вид и еще раз смотрится на себя, будучи наконец-то готовой поехать домой к Наталии. Девушка встает из-за столика, берет с собой кое-какие вещи, кладет их в свою сумку, проверяет, не забыла ли она еще что-то, а после этого быстрым шагом выходит из комнаты и по лестнице спускается на первый этаж.

Тем временем в гостиной, куда сейчас направляется Ракель, в этот момент со скрещенными на груди руками сидит Терренс, который выглядит очень хмурым и напряженным. В последнее время мужчина слишком много о чем-то думает и перестал улыбаться и чему-то радоваться так же часто, как раньше. Он выглядит так, будто ему надоело быть занятым человеком, а его собственная девушка сильно раздражает его.

Заметив Ракель, спустившуюся вниз и уже направляющуюся к выходу из дома, Терренс с неким презрением во взгляде смотрит на девушку и громко, грубо интересуется:

— Эй, а куда это ты собралась?

Ракель ничего не говорит и лишь делает вид, что она что-то ищет у себя в сумке, даже не собираясь смотреть на Терренса.

— Ты оглохла там что ли? — возмущается Терренс.

— Тебе-то какое дело до меня? — грубо бросает Ракель.

— Я спрашиваю, куда собралась? — еще грубее требует ответа Терренс. — Сейчас же отвечай на мой вопрос!

— Не твое собачье дело!

— Куда ты, твою мать, собралась? — Терренс резко встает с дивана.

— Ха, тебе-то что? — презрительно хмыкает Ракель.

— Что, пошла мужиков охмурять? Хочешь сделать несчастным еще кого-нибудь? Тебе было мало того, что ты сделала со мной? Собираешься испортить кому-то жизнь?

— Куда я хожу — это мое дело! — Ракель резко переводит взгляд на Терренса. — Или я теперь должна докладывать тебе обо всем, что делаю, куда хожу, с кем разговариваю и тому подобное?

— Не забывай, что пока ты живешь в МОЕМ доме, — грубо заявляет Терренс.

— И что? Скоро мы все равно расстанемся, и я свалю отсюда!

— Жду не дождусь! А пока ты живешь в моем доме, тебе придется жить по моим правилам!

— Да что ты говоришь!

— Ты обязана сообщать мне, куда ты идешь и что делаешь.

— Я ничего тебе не должна! И хожу туда, куда хожу. Ясно тебе? Или повторить?

— Я еще раз спрашиваю, КУДА ТЫ, ТВОЮ МАТЬ, СОБРАЛАСЬ?

— НЕ ТВОЕ ЧЕРТОВО ДЕЛО! — вскрикивает Ракель.

— ХВАТИТ ЗДЕСЬ ОРАТЬ!

— Так ты первый начал беситься!

— Еще раз повторяю, ты ОБЯЗАНА говорить мне обо всем, что делаешь! И ты обязана СЛУШАТЬСЯ меня и ПОДЧИНЯТЬСЯ моим приказам!

— Насколько я помню, в нигде такого пункта нигде не прописывают, — со скрещенными на груди руками закатывает глаза Ракель. — В нашем несуществующем брачном контракте нет ничего подобного.

— Прекрати здесь строить из себя неизвестно кого. Не забывай, что я запросто могу запереть тебя дома и никуда не выпускать. Если ты, мразь, очень сильно разозлишь меня.

— В таком случае ты очень сильно пожалеешь об этом. И я обязательно пойду в полицию и расскажу о том, как ты издеваешься надо мной.

— Ты мне угрожаешь?

— А еще я обвиню тебя в сговоре с Саймоном! Расскажу им и про те письма, и про те ложные статьи, и про все то, что вы сейчас делайте. Вот пусть полиция с вами и разбирается.

— Ты ничего мне не сделаешь, — с гордо поднятой головой заявляет Терренс.

— О, еще как сделаю! — уверенно восклицает Ракель. — И тебе уже никогда не удастся избавиться от того позора, который ты на себя навлечешь после того, как я всем расскажу, что из себя представляет любимец всех девушек.

— Закрой свой рот, мразь!

Терренс резко подлетает к Ракель, крепко берет ее за запястье и уставляет в ее глаза свой ледяной взгляд.

— Это я разрушу твою карьеру к чертовой матери и сделаю все, что ты из дома побоишься выйти, если будешь угрожать мне и закатывать истерики, — со злостью во взгляде угрожает Терренс.

— Что, расскажешь всем, что я сумасшедшая? — удивляется Ракель. — Ха! Да кто тебе поверит!

— Мне ВСЕ поверят! Я имею огромное влияние в шоу-бизнесе и могу легко разрушить карьеру любой звездочки, а могу и помочь ей.

— Да конечно!

— Лучше не выводи меня из себя, мразь. А ты точно будешь вымаливать прощение за свое омерзительное поведение. СТОЯ НА КОЛЕНЯХ!

— Прежде чем заставлять просить прощения, посмотри сначала на себя, подонок, — грубо бросает Ракель, резко вырвав руку из крепкой хватки Терренса. — Я уж точно не стану унижаться перед тобой и вставать на колени, чтобы вымолить прощение за то, в чем моей вины нет.

— Хочешь ты этого или нет, но тебе придется встать на колени.

— Да пошел ты к черту, козел!

— Ты зря себя так ведешь, Ракель Кэмерон. Я могу разрушить твою карьеру к чертовой матери. Сделать что-то похуже того, что сделал Саймон. Сделать все, чтобы ты никак не могла избавиться от той грязи, в которую я тебя окуну.

— Смотри, как бы все это не вернулось тебе бумерангом, — уверенно предупреждает Ракель. — Я верю, что все зло, которое ты делаешь, рано или поздно возвращается к тебе.

— Я нахожусь в шоу-бизнесе намного дольше, чем ты — в модельном. И у меня гораздо больше связей, благодаря которым мне не составит труда так испоганить тебе жизнь, что ты до конца жизни не избавишься от позора. Куда бы ты ни захотела сбежать, тебя везде будут узнавать. Все будут оскорблять и унижать тебя. Никто не захочет даже просто стоять с тобой рядом.

— Не вынуждай меня врезать тебе посильнее и разнести этот дом к чертовой матери, — угрожает пальцем Ракель, уставив на Терренса полный ненависти взгляд.

— Или могу пойти еще дальше и вообще упрятать тебя в психушку до конца твоих дней, — более низким и грубым голосом угрожает Терренс. — Тебе как раз надо лечиться.

— Лучше бы сам лег в клинику и полечился!

— Лучше заткни свой поганый рот, мразь… — Терренс крепко сжимает Ракель челюсть, смотря на нее свысока, с презрением и ненавистью во взгляде, пока та не выглядит испуганной и достаточно уверенно смотрит на мужчину. — Если ты и дальше будешь бесить меня, то клянусь, я заставлю тебя пожалеть. Ты пожалеешь, что встала у меня на пути.

— Не надо мне угрожать, МакКлайф! — ехидно усмехается Ракель. — Я тебя не боюсь!

— Ну и дура! Безмозглая дура, которая наивно думает, что люди не поверят мне! ПОВЕРЯТ! Еще как! Все встанут на мою сторону! Потому что я намного ближе к тебе и вижу, что с тобой происходит. Близкому человеку поверят куда больше.

— Да пошел ты со своими угрозами куда подальше!

— Думаешь, я шучу? А я не шучу! Если не будешь подчиняться мне и делать все, что я говорю, то ты пожалеешь об этом. Вспомнишь Саймона добрым словом и поймешь, что его делишки были пустяками!

— Так все, у меня нет времени на такого больного психа, как ты. Немедленно уйди с дороги и дай мне пройти! А иначе меня сейчас стошнит от твоего присутствия.

Стоит Ракель только сдвинуться с места на несколько шагов, как Терренс крепко берет ее под руку, резко разворачивает девушку к себе и свободной рукой вцепляется в ее волосы так больно, что та издает негромкий писк и морщится.

— Повторяю еще раз, если до тебя плохо доходит: ты будешь делать то, что я тебе скажу, — со злостью во взгляде сквозь зубы цедит Терренс.

— Я тебе говорила, что терпеть не могу, когда мне приказывают, — грубо напоминает Ракель.

— МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО ТЫ ЛЮБИШЬ ИЛИ НЕ ЛЮБИШЬ! Я СКАЗАЛ — ТЫ ДЕЛАЕШЬ!

— ВОТ РАССТАНЕШЬСЯ СО МНОЙ, НАЙДЕШЬ СЕБЕ ДРУГУЮ БАБУ И БУДЕШЬ КОМАНДОВАТЬ ЕЮ! А СО МНОЙ ЭТОТ ФОКУС НЕ ПРОЙДЕТ!

— НУ-КА ЗАТКНУЛАСЬ, ИСТЕРИЧКА!

Терренс еще сильнее оттягивает волосы Ракель.

— НЕМЕДЛЕННО ИДИ В КОМНАТУ И СИДИ ТАМ! — громко приказывает Терренс.

— Да пошел ты, подонок, — грубо бросает Ракель.

— Я СКАЗАЛ, СЕЙЧАС ЖЕ ПОШЛА В СВОЮ КОМНАТУ! — Терренс грубо толкает Ракель в сторону лестницы, дабы она отправилась в свою комнату. — А ТО ВЫРЯДИЛАСЬ, Я СМОТРЮ! ЗАХОТЕЛА ВЫЙТИ ПОКРАСОВАТЬСЯ, ТВОЮ МАТЬ! ЕЩЕ И ДЕРЗИТЬ МНЕ СМЕЕТ!

Несмотря на то, что Терренс так себя ведет, Ракель не собирается подчиняться этому озверевшему человеку и упустить шанс высказать своей подруге все, что она думает о ней. Хотя не стоит скрывать, что ее шокирует поведение мужчины, который никогда ранее не позволял себе подобные вещи, но который внезапно превратился в какое-то бесчувственное чудовище и обращается с собственной девушкой, как с чем-то противным. Даже когда они долгое время ругались как кошка с собакой, этот мужчина не вел себя настолько ужасно.

— Успокойся, истеричка! — грубо бросает Ракель. — А то сейчас кто-нибудь позвонит в психбольницу.

— ТЫ ОБЯЗАНА МНЕ СЛУШАТЬ! — во весь голос вскрикивает Терренс. — ЖИВО В СВОЮ КОМНАТУ! И СИДИ ТАМ!

— Я не собираюсь тебя слушать!

— НЕ БЕСИ МЕНЯ, МРАЗЬ! А ИНАЧЕ Я ОТБЕРУ У ТЕБЯ ТЕЛЕФОН И КЛЮЧИ ОТ МАШИНЫ!

— Серьезно? — Ракель с презрительной ухмылкой слегка приоткрывает рот и скрещивает руки на груди. — А с чего бы вдруг ты стал делать такие заявления? С каких пор ты решил, что можешь ВОТ ТАК со мной разговаривать?

— С того, что я — МУЖИК! — вскрикивает Терренс. — А МУЖИКОВ СЛУШАЮТСЯ!

— Да что ты говоришь! Даже таких больных на голову, как ты?

— Я сейчас выдеру тебе все твои волосы, если ты продолжишь мне дерзить.

— Ты напал не на девочку для битья, МакКлайф. Если думал, что я испугаюсь тебя, буду трястись перед собой и терпеть твое омерзительное поведение, то ты ошибаешься.

— Я сказал, ТЫ НИКУДА НЕ ПОЙДЕШЬ! — Терренс снова грубо толкает Ракель в спину. — ИДИ НАВЕРХ, ПОКА Я, МРАЗЬ, НЕ ПРИДУШИЛ ТЕБЯ!

— С каких пор ты превратился в наглого и невоспитанного грубияна и смеешь обращаться со мной, как с половой тряпкой? — возмущается Ракель. — СОВСЕМ БЕРЕГА ПОПУТАЛ?

— ТЫ, МРАЗЬ, ЕЩЕ СМЕЕШЬ ДЕРЗИТЬ МНЕ?

— Ты имеешь НИКАКОГО права приказывать мне, что делать! Я не твоя пленница! Не твоя рабыня! Не твоя собственность!

— ТЫ — МОЯ ДЕВУШКА! МОЯ ЧЕРТОВА ДЕВУШКА!

— СКОРО ПЕРЕСТАНУ ЕЮ БЫТЬ!

— Не забывай, что ты живешь в МОЕМ доме! — бросает Терренс, приходя во все большую ярость и явно борясь с собой, чтобы не сделать с Ракель что-то ужасное.

— Да что ты? В ТВОЕМ даже?

— Здесь нет НИЧЕГО из того, что ты купила. В этом доме все принадлежит только МНЕ! Из твоего имущества у тебя только твое чертово шмотье и все твои баночки, коробочки и тюбики, которые уже девать некуда.

— Да конечно! — громко хмыкнув, закатывает глаза Ракель. — А у тебя шмоток очень мало! Так мало, что ШКАФ, ТВОЮ МАТЬ, С ТРУДОМ ЗАКРЫВАЕТСЯ!

— Лучше не дерзи мне. И советую хорошо запомнить, что ты здесь живешь только потому, что являешься моей девушкой. Не была бы ты ею, я бы немедленно вышвырнул тебя на улицу с твоими манатками.

— Да, не отрицаю, дом покупал ты. До того, как мы съехались. Но очень скоро мы расстанемся, а я уеду отсюда. И ты сможешь жить как только захочешь.

— С каждым днем я хочу нашего расставания все больше и больше.

— Вот и прекрасно! Скоро я соберу свои вещи и свалю отсюда к чертовой матери.

— А до тех пор, пока ты еще не стала свободной, я требую ПОЛНОГО подчинения! Требую делать ВСЕ, что я говорю!

— Я не собираюсь подчиняться тебе. Подчиняться тому, кого до смерти ненавижу.

— А меня не волнует, что ты собираешься делать, — грубо заявляет Терренс.

— К тому же, с недавнего времени я вообще перестала воспринимать тебя как своего парня, — спокойно говорит Ракель. — Ты для меня совершенно чужой человек. Сосед, с которым мне приходиться делить не просто дом, но еще и комнату.

— Ха, как будто ты как-то считала меня своим парнем, — презрительно ухмыляется Терренс, скрестив руки на груди. — Как будто хоть раз вспомнила, что он у тебя есть. Что ты занятая, твою мать, девушка!

— А раз мы чужие люди, то нас не должно волновать, что мы делаем. Лично я — взрослый человек и имею права делать все, что хочу, не спрашивая у кого-либо разрешения. А что я делаю и куда хожу — тебя не должно заботить.

Спокойно дав Терренсу понять, что она не собирается слушать его, Ракель резко разворачивается и направляется в сторону входной двери.

— Куда пошла? — громко возмущается Терренс. — КУДА ПОШЛА, Я СПРАШИВАЮ? СЕЙЧАС ЖЕ ВЕРНИСЬ! СЛЫШИЩЬ МЕНЯ, ДУРА? КЭМЕРОН!

Однако Ракель уже не обращает внимание на крики Терренса и, постукивая каблуками невысоких сапог по паркету, покидает то место, уходя из которого ей становится намного лучше.

— НУ И ИДИ ТЫ КУДА ХОЧЕШЬ! — во весь голос раздраженно вскрикивает Терренс. — МОЖЕШЬ ВООБЩЕ НЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ СЮДА! А ТВОЕ БАРАХЛО Я ЛИЧНО ПРИШЛЮ НА ТАКСИ!

Терренс резко выдыхает и со злостью во взгляде смотрит в сторону двери до тех пор, пока Ракель громко не захлопывает ее, крепко сжимая руки в кулаки и довольно тяжело дыша. Он возмущен подобным поведением девушки, которая ведет себя так, будто ей все позволено, и плюет на то, что говорит мужчина. МакКлайфу совсем не нравится то, что она ведет себя таким образом и не подчиняется тому, с кем встречается, и в чьем доме живет вот уже несколько месяцев.

— Мерзкая гадина… — едва слышно прорычав и хлопнув рукой по своему лбу, бубнит Терренс и устало присаживается на диван. — Так и хочется оттаскать тебя за волосы… Или же просто выгнать на улицу со всеми твоими вещами. Чтобы ты жила на улице. Чтобы ты стала бездомной… А если ты уйдешь, то так и будет, потому что твоя семейка уж точно не захочет принимать тебя у себя. Они только и ждали момента, когда ты встретишь мужика и свалишь из дома. Ни твой дед, ни твоя тетка не примут тебя обратно. Оба прикажут тебе жить с парнем или самостоятельно. Ибо ты не маленькая девчонка. Все, хватит! И так жила у дедушки под крылышком до двадцати четырех лет.

Терренс резко выдыхает.

— Впрочем, мне плевать, — тихо произносит Терренс. — Плевать, что с тобой будет. Делай что хочешь…

Посидев на диване еще какое-то время, Терренс решает подняться наверх и отправиться в свою комнату. Мужчина медленно встает на ноги, подходит к лестнице, поднимается на второй этаж и заходит в их с Ракель общую комнату. Он тут же запирает дверь на замок, поскольку не хочет, чтобы кто-то его беспокоил. После этого мужчина камнем падает на кровать и уставляет бездонный взгляд в потолок, думая обо всем происходящем, мечтая вернуть себе прежнюю жизнь и все больше жалея, что он решил связаться с Ракель.

***

Спустя некоторое время Ракель приезжает к тому месту, где живет Наталия, чтобы устроить ей взбучку и обвинить в мести якобы из-за зависти. Путь до нужного места занимает чуть меньше часа. Хотя если бы на дорогах были пробки, то пришлось потратить больше времени на поездку. Но вот брюнетка уже на месте и находится возле нужного ей небоскреба. Она оставляет свою машину на парковке, выключает мотор, берет свою сумку, выходит из салона, запирает ее на ключ и решительно подходит ко входу в здание.

Вызвав лифт и подождав, когда он приедет, Ракель заходит в него и ждет, когда он привезет ее на нужный этаж. А как только его двери раскрывают, девушка уверенно проходит какое-то расстояние по коридору, не обращая внимания на мимо проходящих людей, которым и самим нет до нее дела, и вскоре доходит до нужной двери. После этого она начинает очень настойчиво звонить в дверной звонок, будучи одержимой желанием поскорее высказать своей подруге все, что она о ней думает.

Наталия довольно быстро открывает дверь и слегка округляет глаза, когда она видит, что на пороге стоит довольно хмурая Ракель. Сразу же в глаза бросается то, что она выглядит довольно сонной, а распущенные волосы явно еще не причесаны.

— Ракель? — заспанным, слегка дрожащим голосом произносит Наталия.

— Ну здравствуй, — хмуро здоровается Ракель. — Подруга.

— Э-э-э-э… Привет… Д-давно не виделись…

Увидев свою подругу, Наталия начинает немного нервничать, вспоминая слова Ричарда и Саймона о том, что у Ракель есть проблемы с головой, и переживая, что эта девушка может что-то с ней сделать.

— Нам надо поговорить, — сухо говорит Ракель, скрестив руки на груди и будучи совсем не настроенной на дружелюбный разговор. — Сейчас же!

— Э-э-э… — неуверенно произносит Наталия и слегка прикусывает губу, — Поговорить?

— Ну так что? Будем говорить здесь, чтобы все слышали? Или ты все-таки соизволишь впустить меня в квартиру?

— Э-э-э… — Наталия чешет затылок и с испугом в глазах быстро осматривается по сторонам, не переставая вспоминать о словах Саймона и будучи не готовой к разговору со своей подругой, которая сейчас выглядит далеко не дружелюбной и милой. — Д-да, конечно. Проходи… Проходи…

— Спасибо, — сухо бросает Ракель.

Гордо приподняв голову, Ракель уверенно проходит в квартиру и отправляется в гостиную, пока Наталия закрывает за своей подругой дверь. После этого блондинка неуверенно подходит к брюнетке, которая выглядит очень хмурой и все еще держит руки скрещенными на груди.

— Э-э-э, слушай… Ты не обижайся, что я… Не навещала тебя все эти несколько дней… — Наталия нервно сглатывает, на пару секунд бросив взгляд на свои руки. — У меня были некоторые дела… И поэтому я…

— Меня не интересуют твои дела! — выставляет руку ладонью к своей подруге Ракель. — И можешь рассказывать про них кому-нибудь другому, кто поверит тебе.

— Послушай, Ракель, у меня очень мало времени… — как можно убедительнее врет Наталия. — Я… Я не смогу слишком долго с тобой разговаривать. Мне нужно еще очень много всего сделать, а потом поехать…

— Хватить мне врать! — вскрикивает Ракель и резко швыряет свою сумку на диван.

— Ракель, ты чего? Что с тобой произошло?

— Произошло то, что я узнала о том, что в моем окружении завелась крыса. Мерзкая крыса, которая, однако, всегда была рядом со мной и знала обо мне абсолютно все.

— Прости… Но я правда не понимаю тебя…

— Ты — и есть та самая крыса, Наталия Эмили Рочестер!

— Что? — недоумевает Наталия.

— Ты — предательница! — громко заявляет Ракель, угрожая Наталии пальцем.

— Я? — указывает на себя пальцем Наталия, будучи в шоке от того, что только что заявила Ракель. — О чем ты?

— Да, Рочестер… Не ожидала я от тебя такого… Не ожидала, что ты столько лет будешь рядом со мной только того, чтобы отомстить.

— Господи, Ракель… — Наталия слабо качает головой, уставив свой ошарашенный взгляд на Ракель. — Ты что такое говоришь? Что я тебе сделала? Почему ты так на меня обиделась?

— Какая же ты гадина… — со злостью во взгляде шипит Ракель. — Мерзавка… Дрянь, которая все это время водила меня за нос…

— Ракель, ты совсем что ли умом тронулась? Какого черта ты говоришь все эти вещи?

— Ты все прекрасно понимаешь, Наталия, — грубо говорит Ракель. — ПРЕКРАСНО ЗНАЕШЬ, ЧТО ТЫ — ПРЕДАТЕЛЬНИЦА!

— Ты ненормальная…

— Что, блондиночка, думала, я не узнаю о тех делишках, которые ты делала все это время за моей спиной?

— Какие еще делишки?

— Нет, дорогая моя, ты ошибаешься. Уж теперь-то я знаю, что ты делала. Знаю, что ты на самом деле не моя подруга.

— Ты что такое говоришь?

— Теперь-то я знаю, какая ты тварь! ПРОСТО ТВАРЬ! — Ракель пулей подлетает к Наталии и со всей силы наносит ей пощечину, после которой та мгновенно хватается за щеку.

— Ракель! — громко ужасается Наталия, с испугом в глазах смотря на Ракель и растирая свою щеку. — Ты что делаешь? За что ты ударила меня?

— Гадина… — сквозь зубы цедит Ракель. — Завистливая, лживая стерва, из-за которой происходят все мои беды.

— Ты что такое говоришь? Какая муха тебя укусила?

— Это из-за тебя, дрянь! — раздраженно вскрикивает Ракель, вытаращенными глазами смотря на растерянную и резко побледневшую Наталию. — Из-за тебя я страдаю и теряю всех тех, кто мне дорог!

— Неужели ты так психуешь из-за того, что я несколько дней не приходила к тебе домой?

— МОЖЕШЬ И ДАЛЬШЕ НЕ ПРИХОДИТЬ! ТЫ МНЕ НЕ НУЖНА!

— Твою мать, да успокойся ты уже! — немного повышает голос Наталия. — Почему ты так со мной разговариваешь? Ты приперлась ко мне домой и начала орать о каком-то бреде!

— Что, будешь и дальше прикидываться дурой, которая ничего не понимает?

— Слушай, у тебя совсем что ли крыша поехала из-за этого Саймона? — недоумевает Наталия, будучи возмущенной из-за того, что она слышит подобные вещи от Ракель и впервые получила от нее сильную пощечину без какой-либопричины. — Какого хрена ты все это делаешь?

— Хватит притворяться невинной овечкой! — грубо требует Ракель, начав нервно шататься на месте и сжимая руки в кулаки. — ТЫ ПРЕКРАСНО ВСЕ ПОНИМАЕШЬ!

— Ты можешь объяснить, в чем дело? — требует Наталия. — Объясни причину, по которой ты заявилась сюда и решила спустить на меня всех собак!

— Да уж… — Ракель ехидно усмехается. — А ты хорошо прикидывалась моей подругой. Так старалась… Все ради того, чтобы выполнить приказ своего шефа.

— Господи, какого еще шефа? — разводит руками Наталия.

— Все ради того, чтобы рассказать всем о моем местоположении и местоположении моей семьи…

— Слушай, Кэмерон, ты точно здорова? — расставляет руки в бока Наталия. — Долго думала, прежде чем заявиться сюда и обвинить меня в таком бреде?

— Мерзавка… Это все из-за тебя… Из-за того, что ты не умеешь держать свой чертов язык за зубами… Из-за того, что захотела отомстить мне из зависти. Для такой твари, как ты, одной пощечины будет недостаточно. Тебе надо повыдирать все твои волосенки. И так изуродовать тебя, чтобы на тебя никто никогда не посмотрела.

— Слушай, может, мне вызвать скорую? Раз уж у тебя что-то не в порядке с головой! Тебе сделают укол, и ты, черт возьми, успокоишься!

— Сейчас скорая не мне понадобится, а тебе! Потому что я так разукрашу тебе твою наглую физиономию, что от твоей красоты ничего не останется.

— Да уж… Я начинаю все больше убеждаться в том, что у тебя и правда есть проблемы с психикой. Ты реально похожа на больную истеричку.

— Значит, ты завидуешь, что мне в жизни повезло намного больше, чем тебе? — с гордо поднятой головой уточняет Ракель. — Я сделала карьеру, встретила мужчину и завоевала любовь поклонников по всему миру… Все меня любят и боготворят… Я зарабатываю хорошие деньги и вполне могу позволить себе все что угодно. А ты как сидела на шее у родителей, тратила их денежки и шлялась по клубам или моталась за границу отдыхать в поисках богатого мужика, так и продолжаешь это делать.

— Да что ты такое несешь, истеричка? Кто надоумил тебя сказать такое? Неужели Саймон так промыл тебе мозги?

— Знаешь, а ты сама во всем виновата. Ты ведь никогда даже не пыталась ничего изменить. Тебя все устраивало. Да и работать ты не планируешь.

— И давно у тебя начались проблемы с головой? — скрещивает руки на груди Наталия. — Или ты очень усердно притворялась хорошей для людей и скрывала тот факт, что людям опасно с тобой находиться?

— У меня с головой все в порядке! — вскрикивает Ракель и начинает размахивать руками, явно желая полезть в драку и придушить Наталию собственными руками. — Это у тебя с совестью не все в порядке!

— Господи, да ты и правда больная. Ты совсем тронулась умом из-за этого Рингера!

— Как ты могла так предать меня? Как могла поспособствовать тому, чтобы моя жизнь превратилась в ад? А все из-за того, что ты всегда завидовала мне и моему успеху!

— Я никогда не завидовала тебе! И всегда была рада твоим успехам!

— ТЫ ВРЕШЬ! НАГЛО ВРЕШЬ!

— Я не глухая! Не надо орать у меня дома!

— Ты злишься… Злишься, что твои похождения по мужикам не приводят ни к чему хорошему, и они воспринимают тебя лишь как сексуальную игрушку, с которой можно поиграть. А я заполучила мужика с первой же попытки. Только познакомилась с мужиком, так уже начала с ним встречаться.

— Неужели ты хочешь сказать, что раз я знакомлюсь с мужчинами и провожу с ними время, то меня можно назвать проституткой? — с широко распахнутыми глазами недоумевает Наталия.

— Не зря многие люди говорят, что женской дружбы не существует. Ибо некоторые, вроде тебя, уж точно не знают, что это такое.

— Я не умею дружить?

— Нет, я, мать твою! Я всегда была тебе хорошей подругой и во всем тебя поддерживала. А ты, гадина, всадила мне нож в спину! И у тебя были на то все причины: работа, деньги, слава, любовь, признание и личное счастье. У меня все это было, а вот ты так ничего не добилась в своей жизни. Можешь похвастаться только лишь тем, что тратишь денежки своих родителей. Ну и, конечно, своим богатым списком мужиков, которые у тебя были.

— Да как ты смеешь заявлять мне такое? — возмущается Наталия.

— И как же тебе повезло, что на твоем пути оказался Саймон Рингер, который предложил тебе вместе уничтожить меня. А ты, тварь, согласилась! И начала активно помогать ему травить мне жизнь, дав ему все адреса и телефоны людей из моего окружения и сообщая ему обо всем, что ты слышишь от меня.

— Что? — громко удивляется Наталия и хмыкает со скрещенными на груди руками. — Я дала Саймону адреса и номера? Да что за бред ты несешь, ненормальная? Иди успокойся и поспи немного! А то совсем рехнулась из-за своего Рингера!

— Зачем надо было вовлекать в это дело тех, кого этого не касается? — громко недоумевает Ракель. — Зачем ты еще и сказала Саймону, где живет мать Терренса, у которой едва не случился сердечный приступ?

— Ты в своем уме, Кэмерон? — со слегка округленными глазами стучит по виску Наталия. — Ты обвиняешь меня в том, что Рингер запугал его мать?

— Ты хоть понимаешь, что, черт возьми, сделала? Да Терренс чуть не прибил меня! И заявил, что это произошло по моей вине! Мол я довела ее! Хотя я ни в чем не виновата!

— Да увидела бы она, что ты ведешь себя как пациентка психбольницы, то ей точно стало бы плохо, — уверенно заявляет Наталия. — Ибо эта женщина думала, что ты скромная, порядочная и воспитанная. Но тут перед ней предстала бы психически неуравновешенная девица.

— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ БОЛЬНОЙ! НЕ СМЕЙ! Я НОРМАЛЬНАЯ! СЛЫШИШЬ, НОРМАЛЬНАЯ!

— Ты уже реально помешалась на своем Саймоне! Все твои мысли только о нем! Все твои разговоры только о нем! А сейчас тебе еще начало казаться, что этот человек угрожает всем и виноват во всех бедах тех, кто тебя окружает.

— Если бы ты, стерва, не помогла ему связаться со всеми, кого я знаю, то все было хорошо.

— Я не сообщала Саймону никаких адресов и телефонов! — с гордо поднятой головой заявляет Наталия. — И тем более не говорила ему, где живет мать Терренса!

— Может, хватит уже врать? — грубо предлагает Ракель. — Признайся, что ты — его сообщница!

— Ха! — презрительно усмехается Наталия. — Да наверное, ты сама сказала ему все, что он хотел, а потом решила обвинить меня.

— Ах, значит, это я во всем виновата! — Ракель расставляет руки в бока. — Ты думаешь, я сама организовала травлю над собой? Заплатила за свое собственное уничтожение ради мести?

— А я не удивлюсь, — уверенно заявляет Наталия, скрестив руки на груди. — Раз уж у тебя уже крыша поехала.

— Вы все думайте, что я сумасшедшая, но это не так!

— Просто ты помешалась на своей работе и переработалась. А как Саймон пообещал тебе отомстить, так тебя вообще понесло не в ту сторону.

— ХВАТИТ ГОВОРИТЬ, ЧТО Я СУМАСШЕДШАЯ!

— А ты хватит выставлять себя таковой! Даже тот, кто был уверен в твоим хорошем психическом здоровье, поверит, что ты больная, увидев твое неадекватное поведение.

— Уж не знаю, чего тебе наобещал Саймон, раз ты так легко предала меня, но клянусь, ты мне ответишь за это, — угрожает Наталии пальцем Ракель. — Я посажу вас обоих за решетку и обвиню в том, что вы угрожали мне и едва ли не хотели убить! Я не шучу, Рочестер! Ты отправишься за решетку на долгие годы! Сделаю все, чтобы даже твои мамочка с папочкой не смогли вытащить тебя их тюрьмы благодаря своим деньгам.

— Господи, ты реально больная… — Наталия слабо качает головой. — Больная…

— Кстати, Терренс тоже составит вам компанию, если этот мерзавец вместе с вами заодно. Если он, как я и думала, в сговоре с этим больным ублюдком.

— Ох, теперь ты еще и Терренса приплела сюда!

— Уж я-то сразу раскусила этого ублюдка! Только позже забыла об этом и начала считать его хорошим человеком. Убеждала себя в том, что я ошибалась. Что мое первое впечатление было ошибочным.

— Господи, бедный мужчина… Как он мог прожить целых несколько месяцев с такой взбалмошной дурой, которой надо полежать в больнице и попить таблеточек?

— Ах, он бедный, значит…

— Удивляюсь, что он не бросил тебя намного раньше и вообще не отказался от желания жить с тобой. Ты испортила парню жизнь. Он мог бы найти себе любую девчонку, но выбрал именно тебя.

— К твоему сожалению, да? — ехидно усмехается Ракель. — Ты ведь мечтала заполучить этого человека и мечтала женить его на себе? Но пришла в бешенство, когда я охмурила МакКлайфа первая? Тоже прекрасная причина для мести и попытки разлучить меня с парнем! Который ненавидит меня и обращается со мной как с половой тряпкой.

— Если он так с тобой обращается, то ты сама в этом виновата, — уверенно заявляет Наталия. — Кому понравится, что кто-то предпочитает выбрать не любимого человека, а карьеру? Да никому! Так что если Терренс злится на тебя, то у него просто кончилось терпение. Он устал терпеть твое полное безразличие к нему!

— ДА НЕ НУЖЕН ОН МНЕ! — во весь голос вскрикивает Ракель. — Можешь забирать этого больного ублюдка себе! И выходи за него замуж, когда мы наконец-то расстанемся!

— Да, Кэмерон, ты реально больная… И не понимаешь, что сейчас несешь.

— Я ВСЕ ПРЕКРАСНО ПОНИМАЮ! И ВИДЕЛА, КАК ТЫ СМОТРЕЛА НА МОЕГО ПАРНЯ! РАЗДЕВАЛА ЕГО ГЛАЗАМИ! МЕЧТАЛА О ТОМ, ЧТОБЫ ОН БЫЛ ТВОИМ! И БЫЛА В ЯРОСТИ ОТ ТОГО, ЧТО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК НЕ ОБРАТИЛ НА ТЕБЯ НИКАКОГО ВНИМАНИЯ!

— Я люблю Терренса только как друга.

— Вот именно! ЛЮБИШЬ! ТЫ НЕРАВНОДУШНА К НЕМУ! ХОЧЕШЬ ВЫЙТИ ЗА НЕГО ЗАМУЖ! И ДАЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ! ДА ЕЩЕ И СТАТЬ ИЗВЕСТНОЙ БЛАГОДАРЯ ЕГО ФАМИЛИИ!

— Слушай, может, мне и правда стоит позвонить в скорую, чтобы они забрали тебя на пару месяцев? Может, лечение поможет, и ты немного успокоишься и придешь в себя?

— Да, Рочестер… Я ведь верила тебе … Ты была для меня практически членом семьи… Я считала тебя едва ли не сестрой. Думала, что могу доверять тебе любые свои секреты. — Ракель тихо шмыгает носом, понимая, как ее глаза увлажняются слезами, вызванные разочарованием и болью от осознавания того, что Наталия якобы предала ее. — Но ты, дрянь, не оценила всего, что я для тебя сделала. Ты предала меня… Притворялась моей лучшей подругой и планировала уничтожить меня. Хотела разрушить мою жизнь.

— Господи, кто тебе сказал эту чушь? — недоумевает Наталия. — Я никому ничего не говорила и не собиралась этого делать! Я никогда не завидовала тебе, не пыталась мстить за что-либо и тем более не думала о том, чтобы украсть у тебя Терренса.

— Ты лжешь! ЛЖЕШЬ!

— Из-за Саймона ты совсем перестала следить за тем, что несешь. Просто выпаливаешь то, что первое приходит в голову.

— Ты думаешь, я все придумываю? А вот и нет! Саймон рассказал мне обо всем! Рассказал, с каким удовольствием ты помогла ему! Как ты выслуживаешься перед ним вместе с тем малолеткой!

— И ты поверила всему, что он сказал? — Наталия громко ухмыляется. — Господи, Кэмерон, ну ты и дура! Наивная дура, которая поверила какому-то проходимцу!

— Он привел достаточно доказательств твоей причастности к попыткам разрушить мою жизнь к чертовой матери. Да, поначалу я не хотела верить и думала, что он бредит. Но потом Рингер все мне рассказал, и я прозрела. Поняла, что рядом со мной все это время была предательница.

— Я не предавала тебя! — громко, отчаянно выкрикивает Наталия, уже едва сдерживая слезы, что появляются в ее глазах. — Не предавала!

— Хорошо, можешь молчать. Я и так знаю все, что нужно. И убедилась в том, что ты — тварь!

— Тебя водят за нос, дурочка! — постучав пальцем у виска, вскрикивает Наталия. — Очнись ты уже! И пойми это наконец!

— Ничего, теперь я уже не буду такой глупой дурой, — грубо отвечает Ракель. — Я буду хорошо думать, что говорить, потому что любой может предать меня. Любой может запросто встать на сторону Рингера и помочь ему уничтожить меня. Вот вы с МакКлайфом уже предали меня.

— Ты хоть понимаешь, что сейчас выглядишь очень глупо? Выглядишь глупо, обвиняя меня в предательстве! Это просто…

— Не могу поверить… — со слезами на глазах слабо качает головой Ракель. — Не могу поверить, что я дружила с тобой столько лет… Сколько всего я тебе рассказывала… Сколько тайн открыла… Но ты взяла и разрушила эту многолетнюю дружбу. Хотя я до сих пор не понимаю, что сделала для того, чтобы заслужить такое. Когда ты так обозлилась на меня? Когда изменилась и стала такой ужасной? Когда я стала известной и богатой? Если ты так не хотела дружить со мной, то почему раньше не сказала мне об этом? Мы бы прекратили наше общение на более приятной ноте! И тебе не пришлось бы мстить и портить мне жизнь!

— Да послушай же ты меня… — вскрикивает Наталия, все и больше теряя всякое терпение.

— Не хочу тебя слушать! — резко перебивает Ракель. — Не хочу! Я всегда думала, что ты предана мне, но в итоге оказалась игрушкой у тебя в руках. Неужели ты думала, что можешь то играть со мной, то бросать, когда тебе хочется? Нет, дорогая, ты ошибаешься! Со мной такой фокус не пройдет! Я не намерена общаться и тем более дружить с предателями и теми, кто идет против меня.

— Все сказала? — интересуется Наталия. — Или будешь и дальше вопить и махать руками?

— Какая же ты дура… — тихо произносит Ракель и с презрением во взгляде осматривает Наталию с головы до ног. — Просто глупая дура, которая не умеет быть преданной, дружить и любить тех, кто к ней, черт возьми, привязан всем сердцем.

— Не смей оскорблять меня в моем доме. Не смей!

— Да хоть бы ты никогда не вышла замуж! Хоть бы ты так и осталась для всех мужчин жалкой проституткой, которая спала уже с кучей людей. Которую никогда не будут воспринимать серьезно.

В этот момент терпению Наталии приходит конец. Девушка до последнего старалась держать себя в руках и не придушить Ракель. Но сейчас она окончательно выходит из себя и забывает обо всем хорошем, что связано с ее подругой. И хочет что-нибудь с ней сделать… Блондинка с довольно частым дыханием осматривается вокруг, берет подушку с дивана и со всей силы швыряет ее в Ракель. В итоге она попадает ей прямо в лицо. Это приводит Ракель в еще более сильную ярость. Ей так и хочется придушить эту девушку собственными руками. Тем более, что никто сейчас не может помешать им и развести по разным углам, если они вдруг захотят оттаскать друг друга за волосы.

— Если скажешь еще хоть одно плохое слово обо мне, то клянусь, я повыдираю тебе все волосы, — угрожает Ракель пальцем Наталия. — Я не шучу, мразь! Ты у меня за все заплатишь. Я не позволю тебе оскорблять меня в моем доме.

— Стерва… Я убью тебя… УБЬЮ!

Ракель пулей подлетает к Наталии и поднимает руку, чтобы со всей силы ударить ее по лицу. Но каким-то чудесным образом блондинке удается избежать удара, и она хватает руку девушки, которая оказывается в нескольких миллиметрах от ее щеки. А затем Наталия сама ударяет Ракель по лицу настолько сильно, насколько это возможно, довольно тяжело дыша и со злостью во взгляде смотря на нее. Явно потрясенная брюнетка энергичными движениями потирает свою щеку, которая горит от сильной пощечины, буквально позеленев от злости и перестав так или иначе контролировать свои эмоции и все, что она делает и говорить.

Ракель предпринимает вторую, уже удачную попытку ударить Наталию по лицу, снова подлетев к блондинке и изо всех сил наносит ей пощечину по щеке. От удара Наталия отскакивает назад, но не падает, мгновенно схватившись за свою щеку и пару секунд потирая ее. В воздухе воцаряется огромное напряжение. Две некогда лучшие подруги со злостью во взгляде смотрят друг на друга, довольно тяжело дышат, крепко сжимают руки в кулаки и мечтают вырвать друг другу волосы. Одна верит, что ее близкий человек помогал Саймону уничтожить ей жизнь. Другая пришла в ярость из-за того, что ее незаслуженно оскорбляют и унижают. Ни одна из них уже не помнит обо всем, что между ними происходило. Они забыли, что были не разлей вода и никогда не поднимали друг на друга руку и даже не повышали голос.

Одновременно потрясенная, растерянная и озлобленная Наталия в какой-то момент подлетает к Ракель и изо всех сил наносит ей ответную пощечину. После такого сильно удара та снова хватается за щеку, на которую пришелся удар, да еще и заваливается на диван.

— Лучше закрой свой рот! — грубо требует Наталия^ грубо толкает только что вставшую с дивана Ракель так, что та падает на пол и слегка ударяется спиной об угол дивана. — Я тебя слушала, а теперь ты меня послушаешь меня, дорогая Ракель Эллисон Кэмерон. Ты заткнешь свой поганый рот и будешь слушать то, что я тебе скажу! Саймон водит тебя за нос! Ты стала жертвой в его руках! Он хочет сделать все, чтобы ты почувствовала себя одинокой. И он этого добился! Потому что ты веришь этому гаду. Веришь, что я на его стороне. Хотя я бы никогда не стала помогать этому подонку и иметь с ним какие-то дела. Я бы никогда не стала предавать тебя! Потому что дорожу…

Наталия замолкает на секунду.

— Точнее, дорожила, нашей дружбой, — поправляет себя Наталия. — Я никогда не спорила на тебя, как на какую-то вещь, и всегда относилась к тебе очень хорошо. Даже слишком хорошо. Я много раз говорила, что очень хотела познакомиться с тобой поближе, даже когда дружила с одноклассниками. Даже когда они постоянно настраивали меня против тебя и рассказывали про тебя всякие гадости. После того как ты в первый раз заговорила со мной, я стала понимать, что все те люди ошибались. Ибо ты показалась мне хорошей и доброй. Я никогда никому не выдавала тебя. И всегда была на твоей стороне в любой ситуации.

Пока Наталия высказывает свое недовольство, Ракель успевает подняться на ноги и еще больше прийти в ярость, явно мечтая наброситься на подругу с кулаками и дыша столь же тяжело и часто, как и разъяренный бык.

— Ну все, тварь… — сквозь зубы цедит Ракель. — Сейчас я точно подпорчу твое личико и выдру пару клоков волос. И НИКТО НЕ СМОЖЕТ МЕНЯ ОСТАНОВИТЬ!

Ракель с громким рыком резко подлетает к Наталии, крепко берет ее за волосы, одним легким движением сваливает с ног и заваливается на нее, пока та негромко вскрикивает от страха и неожиданности.

— Дура! — вскрикивает Наталия. — Сейчас же отпусти меня! ОТПУСТИ! КЭМЕРОН, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? А-А-А-А-А!

— Я убью тебя, гадина. УБЬЮ! — Ракель со всей силы залупляет Наталии крепкую пощечину. — ПОЛУЧАЙ, ТВАРЬ!

— ТЫ БОЛЬНАЯ! — с ужасом в широко распахнутых глазах заявляет Наталия. — БОЛЬНАЯ!

— БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА! СТЕРВА! — Ракель еще сильнее оттягивает волосы Наталии, которая тут же вскрикивает от боли. — ПРОСТИТУТКА! ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! ПОТАСКУХА!

— От потаскухи слышу… — сквозь зубы цедит Наталия.

Глава 14

Выбрав хороший момент, Наталия наносит Ракель настолько сильную пощечину, что та тут же падает на пол. И не успевает понять, как блондинка набрасывается на нее с кулаками, которыми она наносит ей несколько ударов по всему телу, а также вцепляется ей в волосы и несколько секунд оттаскивает ее по полу, пока та вопит от боли и пытается вырваться. Бывшие подруги еще несколько секунд оттаскивают друг друга за волосы, обмениваются сильными пощечинами или наносят больные удары руками или ногами куда только можно, попеременно то катаясь по полу, то вставая на колени, то поднимаясь на ноги. К сожалению, сейчас рядом нет никого, кто мог бы разнять двух взбешенных девушек, которые с криками грозятся поубивать друг друга, напрочь забыв о том, какие теплые отношения их когда-то связывали.

А в какой-то момент Ракель вообще берет Наталию за волосы и головой бьет ее об диван под громкие крики и плач бедной блондинки, которая мечтает о том, чтобы та, которая действительно оказалась сумасшедшей, перестала так мучить ее. Небольшой потасовки хватает для того, чтобы девушки растрепали друг другу волосы, порвали одежду и даже оставили пару небольших синяков. Однако несмотря на это, до кровотечения и более серьезных травм дело, к счастью, не доходит. Они просто щедро обмениваются пощечинами, лупят друг друга руками и кричат от боли, когда их больно оттягивают за волосы.

Это могло бы продолжаться и дальше, но в какой-то момент Наталии удается свалить на пол Ракель, которая забралась на нее и начала руками наносить больные удары по всему, что видит перед собой. А когда они обе поднимаются на ноги, довольно тяжело дыша и будучи одержимыми дьяволом, то еще несколько секунд борются с помощью рук. После этого Наталия со всей силы толкает брюнетку на диван. В итоге Ракель ударяется затылком об его спинку, чувствуя довольно сильную боль в некоторых частях тела после не таких уж слабых ударов бывшей подруги. Да и Наталии тоже сильно досталось: ее домашней одежде пришел конец, а волосы сильно разлохматились.

Напряженная пауза после столь жестокой потасовки бывших подруг длится недолго. Все это время они очень часто дышат и смотрят друг на друга с такой ненавистью, с какой смотрят, пожалуй, только лишь самые ненавистные враги. Ни одна из них даже не думает о том, чтобы продолжать дружить и оставаться друг для друга близкими людьми. Пока буквально зеленая от злости Ракель буквально норовит убить ее своим холодным, полным презрением взглядом и мечтает как следует побить ее, Наталия понимает, что в ее глазах появляются слезы на глазах. И теперь она уже точно не сомневается в том, что эта девушка психически нездоровая и должна держаться от людей как можно дальше.

— БОЛЬНАЯ ИДИОТКА! — во весь голос вопит Наталия. — ПОСМОТРИ, ЧТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛА! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С МОЕЙ ОДЕЖДОЙ!

— ТАК ТЕБЕ И НАДО, МРАЗЬ! — вскрикивает Ракель. — БУДЕШЬ ДУМАТЬ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПРЕДАВАТЬ СВОИХ ПОДРУГ И МЕЧТАТЬ ЗАПОЛУЧИТЬ ИХ МУЖИКОВ!

— Да тебя точно лечить надо. И держаться подальше от людей.

— Скоро тебе придется держаться подальше от людей, чтобы не напугать их своей изуродованной рожей!

— Саймон был абсолютно прав… Ты больная… — Наталия тихо шмыгает носом. — Я, конечно, была уверена, что ты однажды устроишь мне истерику и будешь орать как истеричка. Но не думала, что ты настолько тронешься умом. Захочешь едва ли не убить меня.

— А ты думала, твое предательство сойдет тебе с рук? — Ракель презрительно усмехается. — Нет уж, дорогуша! Ты ответишь мне за все, что сделала!

— Да уж… — Наталия на пару секунд замолкает. — В очередной раз убеждаюсь в том, что Терренс совершил огромную ошибку, когда он начал встречаться с такой психованной дурой, как ты. Мне очень жаль этого человека. Жаль, что ты не оценила всего, что он для тебя делал.

— ДА НЕ ЛЮБЛЮ Я ЕГО! — в сердцах заявляет Ракель. — НЕ ЛЮБЛЮ! И НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛА! Я НЕНАВИЖУ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА! НЕНАВИЖУ! ЖДУ НЕ ДОЖДУСЬ, КОГДА МЫ РАССТАНЕМСЯ! ЧТОБЫ Я СМОГЛА ЖИТЬ ПРЕЖНЕЙ ЖИЗНЬЮ!

— Знаешь, я тоже хочу, чтобы вы поскорее расстались. И уверена, что так оно и будет. Ведь Терренс наконец-то узнал твою сущность и наконец-то понял, что он не очень-то нужен тебе.

— СКОРО ТВОЯ МЕЧТА ОСУЩЕСТВИТСЯ, УРОДИНА! СКОРО! СКОРО ЭТОТ ПОДОНОК БУДЕТ СВОБОДЕН!

— В последнее время мы с Терренсом очень много говорим о его отношениях с тобой. Говорим о том, что на самом деле происходило в вашей жизни все эти несколько месяцев. Как по твоей вине он перестал чувствовать себя желанным мужчиной. Как он скучает по прежней жизнью, когда ему не отказывала ни одна девчонка. Терренс мог выбрать себе любую, которая ИСКРЕННЕ любила бы его. А не использовала бы его.

— МОЖЕШЬ ЗАБРАТЬ ЭТОГО УБЛЮДКА СЕБЕ! — раздраженно вскрикивает Ракель. — МНЕ ОН НЕ НУЖЕН! И Я СОБИРАЮСЬ РАССТАТЬСЯ С НИМ!

— Ха, да он ни за что с тобой не останется! — ехидно усмехается Наталия, скрестив руки на груди. — Ни одному мужику не понравится то, что его ТАК ОТКРОВЕННО избегают. Думала, Терренс будет вечно это терпеть? Нет, дорогуша, ты ошибаешься! У всего есть предел! И сейчас МакКлайф ждет не дождется, когда он наконец-то избавится от такой больной стерви, как ты.

— ДА ПУСТЬ ОН КАТИТСЯ К ЧЕРТУ! Я НЕНАВИЖУ ЕГО! НЕНАВИЖУ ЗА ТО, ЧТО ОН ОБРАЩАЕТСЯ СО МНОЙ, КАК С ТРЯПКОЙ! ЕМУ ЕЩЕ ОСТАЛОСЬ НАЧАТЬ ИЗБИВАТЬ МЕНЯ ИЛИ ИЗНАСИЛОВАТЬ, ЧТОБЫ ОН ОКОНЧАТЕЛЬНО УПАЛ В ЕГО ГЛАЗАХ!

— Ты сама во всем виновата, Кэмерон! Если бы ты любила Терренса и не забыла о нем сразу же после того, как начала жить с ним в одном доме, то этот мужчина бы не охладел к тебе. Не наплевал бы на тебя и твои проблемы. Какого черта его должны волновать твои дела, когда тебе чихать на его? Или ты, эгоистка, думала, что все тебе обязаны? Что все должны плясать вокруг тебя и подтирать тебе ротик! Нет, Ракель, никто тебе ничего не должен!

— Ну конечно! ЭТО Я ВСЕМ ОБЯЗАНА! Я ДОЛЖНА РЕШАТЬ СВОИ ПРОБЛЕМЫ, ДОЛЖНА НАЙТИ МУЖИКА, ДОЛЖНА ВЫЙТИ ЗАМУЖ, ДОЛЖНА РОДИТЬ ДЕТЕЙ, ДОЛЖНА ЗАРАБОТАТЬ ДЕНЬГИ, ДОЛЖНА КУПИТЬ КВАРТИРУ И ТОМУ ПОДОБНОЕ! Я ВСЕГДА ВСЕМ ДОЛЖНА!

— Раз ты не любила МакКлайфа, то зачем ты вообще согласилась встречаться с ним? Зачем надо было орать на всех углах о любви к нему? Продолжала бы и дальше вилять задницей на подиуме и сниматься полуголой для журналов! Тебе были бы только больше благодарны!

— А я больше не собираюсь жить так, как другие считают правильным. Отныне я буду сама решать, как мне жить. Буду решать, сколько мне работать, когда выходить замуж, когда рожать детей… Я буду посылать всех, кто хотя бы просто намекнет на то, что мне надо делать. Никого не буду щадить. Даже свою семью.

— Вот и вали из нашей жизни и забудь про нас! Живи как хочешь и строй свою карьеру! И не смей приближаться к нам, когда ты однажды поймешь, что наделала. Когда поймешь, что потеряла прекрасного мужчину, который был готов положить мир к твоим ногам и сделать для тебя все что угодно. Когда пожалеешь о том, что не оценила его любовь.

— МНЕ НЕ НУЖНА ЕГО ЛЮБОВЬ! НЕ НУЖНА! Я вообще не хочу ничего знать об этой твари!

— Так же, как и он. Терренс тоже уже не любит тебя и ненавидит за то, что ты так наплевала ему в душу. Еще ни одна девушка не поступала с ним так ужасно. Ни одна втаптывала его чувства в грязь. Ни одна.

— Ничего, пусть смирится с тем, что иногда людей тоже могут отвергать.

— Желаю, чтобы однажды с тобой поступили точно также. Чтобы кто-то однажды тоже отверг твои чувства и наплевал тебе в душу. Чтобы ты полюбила кого-то безответно и мучилась от того, что тебя не хотят замечать.

— Как же сильно я ошибалась… — холодно произносит Ракель, слабо покачав головой. — Как же я ошибалась, когда думала, что меня окружают верные и любящие люди. Однако меня окружают твари. Вроде тебя и этого ублюдка МакКлайфа. Вы оба оказались предателями.

— Знаешь, Кэмерон, сейчас я тоже жалею, что была твоей подругой, — уверенно заявляет Наталия. — Саймон раскусил тебя намного раньше всех нас и понял, что ты за больная стерва, которая думает только лишь о себе и способна лишь орать и размахивать руками.

— Не смей меня оскорблять!

— Мы не верили, что ты психически больна. Но сейчас ты сама это продемонстрировала. И поверь мне, когда об этом узнают все, то никто не захочет иметь с тобой никаких дел. Ни дружить, ни тем более влюбляться в тебя.

— А-А-А-А-А-А-А! — Ракель с громким, раздраженным криком закрывает уши на пару секунд. — ВСЕ, ХВАТИТ! МНЕ НАДОЕЛО СЛУШАТЬ ЭТОТ БРЕД! РАЗ ВЫ ВСЕ ВСТАЛИ НА СТОРОНУ ЭТОГО УБЛЮДКА САЙМОНА И ЛИЖЕТЕ ЕМУ ЗАДНИЦУ — ПОЖАЛУЙСТА!

Ракель берет с дивана свою сумку и резким, быстрым шагом направляется к выходу.

— Я ухожу отсюда! — восклицает Ракель. — А иначе я точно выдеру тебе все твои волосенки и изуродую твое красивое личико.

Ракель хочет открыть дверь и убежать отсюда как можно дальше, но в какой-то момент она резко оборачивается к потрясенной, едва ли не плачущей Наталии и смотрит на нее своим презренным, ледяным взглядом.

— Забудь мой номер телефона! — громко требует Ракель. — И никогда мне не звони! А еще забудь мой домашний адрес и не приезжай туда. Забудь, что я вообще существую на этом свете!

— И забуду, — уверенно произносит Наталия. — Мне не нужна такая подруга, как ты. И я не буду страдать и плакать. Я не страдаю от недостатка друзей. А вот ты однажды останешься совсем одна. И будешь обниматься с котом или собакой. Ну или со своими фотографиями. Раз уж ты такая эгоистка.

— Вот и прекрасно! А если уж ты стала такой хорошей подружкой для Терренса, то можешь поддерживать его во всем. Или вообще начать встречаться с ним и забрать этого идиота себе. Живи с ним и делай его счастливым, чертова разлучница. Мне плевать, как ты будешь жить и что делать. Но запомни, что я не оставлю все твои делишки безнаказанным! И предупреждаю, если вы не с Рингером и МакКлайфом так и не оставите меня в покое, то я засажу вас троих за решетку. Клянусь, вы еще пожалейте об этом и узнайте, кто такая Ракель Кэмерон. Прощай, Наталия Рочестер. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Живи счастливо, предательница!

Ракель пулей вылетает из квартиры и резко захлопывает за собой дверь. Наталия же смотрит ей вслед до тех пор, пока она не уходит отсюда. Девушка продолжает стоять на своем месте как вкопанная, будучи глубоко потрясенной тем, что только что произошло. Она бы никогда не подумала, что ситуация дойдет до того, что девушки начнут ожесточенную драку и захотят просто подумать о желании изуродовать друг друга. Несколько лет назад блондинка и брюнетка рассмеялись бы в лицо тому, кто сказал бы, что между ними могло произойти что-то, что привело бы к окончанию их многолетней дружбы.

***

Покинув дом Наталии, которая теперь стала ее бывшей подругой, Ракель направляется к своему автомобилю, припаркованный на специальной стоянке, садится за руль, быстро приводит в порядок свои взъерошенные волосы, которые пострадали во время потасовки с блондинкой, заводит мотор и как можно сильнее давит на педаль газа, чтобы как можно скорее уехать из этого места, мысленно поклявшись себе больше никогда не возвращаться туда, где живет та, что якобы предала ее и их дружбу. Ракель не скрывает своего разочарования и после этой ссоры все еще чувствует себя очень возбужденной и обозленной. Она столько лет доверяла Наталии. Считала ее близкой подругой… Почти что родной сестрой, которой у нее никогда не было. Но вот теперь ей пришлось узнать, что эта девушка якобы жестоко предала ее. Предала тогда, когда ей особенно сильно нужны чья-то поддержка и помощь.

После того, что только что произошло, Ракель принимает решение больше ни на кого не надеяться и рассчитывать только на себя. Она больше не хочет ждать, что кто-то захочет помочь ей и поддержать хотя бы парой слов. Девушка решает сама решать сложившуюся ситуацию. Ее главная на данный момент цель — это как можно быстрее разобраться с Саймоном. И не важно, как она это сделает: хоть в одиночку, хоть с чьей-то с помощью. Правда Ракель не знает, как сможет покончить с ним и сможет ли вообще справиться с этим человеком в одиночку.

Об этом девушка как раз и думает, находясь в своей машине с открытыми окнами, обеими руками крепко держа руль и безразличным взглядом следя за дорогой. Сильный ветер обдувает ее лицо и так развивает ее длинные волосы, что иногда они попадают ей в глаза. Но спустя какое-то время Ракель решает выкинуть все мысли, которые отвлекают ее от вождения машины, и продолжает свой путь. Поскольку ей больше не надо никуда ехать, она решает вернуться к себе домой. Даже если ей совсем не хочется возвращаться туда, где она чувствует себя очень плохо.

Да и вообще, в последнее время Ракель не чувствует, что то место, где она живет, является ее домом. Своим омерзительным поведением Терренс сделал все возможное, чтобы заставить девушку возвращаться в его дом с камнем на сердце и стонать из-за того, что ей снова придется находиться там, откуда бы она с радостью сбежала как можно дальше. Впрочем, она и собирается уйти из дома своего парня уже в самое ближайшее время, поскольку ей уже не терпится избавиться от этого человека раз и навсегда.

Спустя некоторое время Ракель подъезжает к тому месту, где она живет. Проехав пункт охраны и добравшись до территории особняка, девушка оставляет свою машину на специально отведенном для нее месте. А выключив мотор, вытащив ключ и забрав свою сумку, Ракель выходит из нее, запирает машину на замок и медленным шагом подходит ко входной двери.

Девушка спокойно открывает ее, закрывает за собой, когда заходит внутрь и проходит в гостиную, осматриваясь вокруг. К своему удивлению она пока что не видит здесь ни одного человека: ни Терренса, ни прислуги, ни кого-то еще. А спустя какое-то время откуда ни возьмись в гостиной появляется Блер, которая выглядит немного напряженной и держит в руках что-то, что похоже на белый конверт.

— Ракель? — тихо, с испугом в глазах произносит Блер. — Это вы?

Ракель сначала слегка вздрагивает, но потом быстро оборачивается на зов.

— Блер? — удивленно произносит Ракель.

— Я услышала вас голос и решила прийти сюда, — спокойно говорит Блер.

— Слушай… — Ракель снова осматривается вокруг. — А где все? Куда все ушли?

— Я не знаю, — слабо пожимает плечами Блер. — Честно говоря, я сама только недавно вернулась сюда и увидела, что никого здесь не было… Ни служанок, ни мистера МакКлайфа, ни вас… Когда я вошла сюда через вход для прислуги, то не нашла ни Кристианы, ни Виолетты.

— Вот как… Ладно… Понятно… Наверное, они ушли куда-то по своим делам.

— Думаю, они скоро вернутся. Возможно, что Виолетта и Кристиана поехали в магазин. Купить что-нибудь…

— Наверное… — Ракель заправляет прядь волос за ухо. — Ладно, я пойду в свою комнату и полежу немного… Почитаю что-нибудь… Если что-то нужно, то дай мне знать.

Ракель без всяких эмоций на лице хочет развернуться и уйти в свою комнату, но ее окликает Блер.

— Э-э-э, Ракель, подождите, пожалуйста, — спокойно просит Блер.

— В чем дело? — интересуется Ракель.

— Вам тут прислали какое-то письмо, — неуверенно отвечает Блер. — Правда я не знаю от кого оно, ибо подписи никакой нет.

С этими словами Блер вручает Ракель конверт с письмом.

— Что? — слегка округляет глаза Ракель. — Нет подписи?

Ракель с ужасом во взгляде резко забирает письмо из рук Блер и осматривает его со всех сторон.

— О, боже мой… — начинает все больше нервничать Ракель.

— Вы знайте, от кого оно? — интересуется Блер, крепко сцепив пальцы рук.

— Да… Кажется, я знаю, от кого это письмо… Точнее, догадываюсь о том, кто мог его написать.

Дрожащими руками раскрыв конверт и отойдя в сторону, Ракель на всякий случай решает присесть на диван и начинает про себя читать письмо, которое она находит в нем. И с каждым новым словом в тексте ее сердце стучать все сильнее и быстрее.

«Приветствую тебя, Ракель Кэмерон!

Я вижу, что дела у тебя идут, мягко говоря, не очень хорошо. Буду откровенен, я очень рад этому развитию событий. Тебя бросили все твои родные и близкие… Ты осталась одна… А значит, тебя больше некому защитить и поддержать. Ах, ты бедненькая моя… Но знаешь, дорогая моя, а именно этого я и добиваюсь! Да-да, я хочу окончательно извести тебя и превратить твою жизнь в бесконечный ад. И запомни, я не остановлюсь в своих деяниях до тех пор, пока не получу желаемого. До тех пор, пока я увижу, что у тебя нет сил сопротивляться мне, и ты готова сдаться в борьбе со мной… Если ты окажешь хоть малейшее сопротивление, то я буду и дальше изводить тебя и давить на твои самые слабые места. Пока что я вижу, что ты все еще намерена бороться со мной и заставить меня заплатить за то, что тебе пришлось пережить по моей вине тогда, полтора года назад. Да… Однако я советую тебе сдаться, девочка моя. Потому что все твои усилия будут бесполезны. Что бы ты ни делала, победа все равно останется за мной. Нет… Если ты, конечно, хочешь испытывать тяжелые муки и невыносимые пытки, то пожалуйста — продолжай сопротивляться. Если честно, мне будет только в радость подольше помучить тебя и понаблюдать за тем, как ты страдаешь. Я люблю растягивать удовольствие. Люблю очень долго кого-то мучить и заставлять чего-то ждать. Это такое прекрасное чувство… М-м-м-м…»

С каждой секундой Ракель все больше начинает казаться, что земля уходит у нее из-под ног, а слова в данном письме не дают ей никакой надежды на лучшее. Девушка все больше понимает, что ей не удастся просто так отделаться от Саймона, и он все равно добьется своего, несмотря на все ее попытки найти способ уничтожить его. На несколько секунд девушка снова перестает читать письмо, придя в ужас от мысли, что она проиграет Саймону и позволит этому ужасному человеку сделать с ней все, что он пожелает. Но затем Ракель набирает в легкие побольше воздуха и продолжает читать письмо от своего обидчика:

«…Однако помни, что сопротивляться осталось совсем немного. Я все-таки не собираюсь до бесконечности терпеть то, что ты пытаешься сопротивляться мне и ищешь способ избавиться от меня. Рано или поздно придет твой час расплаты за все то, что мне пришлось пережить по твоей вине. Так что я советую тебе перестать умолять своих знакомых и друзей помочь тебе спастись от меня… А хотя… Кого ты можешь попросить о помощи, если все тебя бросили и предали? Да и зачем им помогать той, что психически нездорова. Я думаю, что, по крайней мере, твои подружки и возлюбленный уже убедились в этом и не намерены даже разговаривать с тобой. Впрочем, в одиночку ты тоже не сможешь ничего сделать. Помни, сейчас ты беспомощна и ничего не сможешь сделать против меня. Это была одна из целей в моем списке. Однако у меня есть еще другие, которые я собираюсь осуществить в самое ближайшее время.

Пока что это все, что я хотел тебе сказать. Вообще, есть много всего, что я хочу тебе рассказать. Но, пожалуй, я не буду тебя так сильно шокировать… А то тебе уже никакие нашатырные спирты не помогут. Буду готовить тебя к проигрышу и раскрывать свои планы постепенно. Мне нравится не те пытки, что убивают сразу, а те, что сначала очень долго мучают и только потом уже убивают наповал. Надеюсь, ты прислушаешься к моим советам и будешь послушной и умной девочкой, которая поймет, что играть с дядюшкой Саймоном не стоит, поскольку это может стоить тебе очень дорого. Будешь делать все, что я скажу, — пострадаешь меньше. А продолжишь быть упрямой ослицей — не видать тебе покоя.

Желаю тебе хорошего дня, дорогая моя Ракель.

С наилучшими пожеланиями, Саймон Г. Р.»

Еще несколько секунд Ракель сидит на диване и пустым взглядом смотрит в одну точку. Умом девушка прекрасно понимает, что этот мужчина прав, ибо ей и правда не к кому обратиться за помощью, и она не знает, как спастись от него своими силами. Казалось бы, в этой ситуации не остается ничего другого, кроме как сложить руки и ждать, когда этот ужасный человек захочет действовать. Ждать неделями, месяцами или даже годами, когда он захочет покончить с ней. Находиться в подвешенном состоянии и каждый день просыпаться в неведении и задаваться вопросом, а не этот ли день станет для нее последним. Подобное ожидание равносильно любой пытке. И Саймон определенно это понимает, поскольку он хочет извести Ракель морально. Пытать ее неизвестностью. Пытать до тех пор, пока она не смирится со своей судьбой и не поймет, что вскоре придет ее конец.

Блер все еще стоит на месте и никуда не уходила, пока Ракель читала письмо от Саймона. Сначала она с грустью во взгляде смотрит на девушку, а потом неуверенно подходит к ней и слегка дотрагивается до ее плеча.

— Что написано в этом письме, Ракель? — осторожно спрашивает Блер. — От кого оно?

Однако Ракель ничего на это не отвечает и продолжает смотреть в одну точку. Это заставляет Блер начать искренне переживать за девушку, которая резко бледнеет и явно выглядит испуганной и чем-то шокированной.

— Ракель, с вами все в порядке? — проявляет беспокойство Блер. — Вам плохо?

— Нет… — тихо, медленно произносит Ракель.

— Что написано в том письме, раз вы так резко побледнели?

— Ничего…

Через пару секунд Ракель слабо качает головой, пока в ее глазах медленно появляются слезы.

— Ничего не написано… — тихо повторяет Ракель. — Ничего… Ничего… Ничего!

Ракель кладет письмо с конвертом на край дивана, резко соскакивает и со слезами на глазах убегает в ванную комнату, в которой она запирается на замок и снова начинает горько плакать в полном одиночестве, не замечая, как смахивает письмо с конвертом на пол, когда встает с дивана.

— Ракель… — с грустью во взгляде произносит Блер.

Блер смотрит Ракель вслед до тех пор, пока та не закрывается в ванной комнате. Несколько секунд служанка о чем-то думает с грустью во взгляде, а затем переводит взгляд на письмо и решает прочитать его. И с каждой секундой все написанное в нем приводит юную служанку во все больший шок с каждой секундой. Блер несколько секунд о чем-то думает, а затем решает отбросить все эти мысли в сторону и спрятать письмо от Саймона по просьбе Терренса. Поэтому она быстро поднимается по лестнице на второй этаж, забегает к себе в комнату и просто кладет его в один из ящиков письменного стола. А сразу же после этого юная служанка немного поправляет прическу, одергивает свое платье, спускается вниз и приступает к работе, которой у нее сейчас очень много.

Глава 15

Проходит еще пару недель. Дом Ракель и Терренса. Время около двух часов дня. За эти пару недель отношения между влюбленными еще больше охладели и стали, пожалуй, хуже, чем когда-либо. И если раньше они еще как-то делали вид, что между ними ничего не случилось, то сейчас никто даже не пытается промолчать о том, что им стало просто невыносимо находиться рядом друг с другом. Служанки стараются лишний раз не попадаться на глаза ни девушке, ни мужчине на глаза и либо прячутся в разных углах, либо спокойно делают свою работу.

Терренс и Ракель ссорятся почти каждый день и не могут пройти молча, не упрекнув друг друга в чем-то или не огрызнувшись по причине или без. Вот и сегодня они в очередной раз начинаются выяснять отношения из-за всего, происходящих в их жизни, пока находятся в своей комнате и занимаются какими-то своими делами.

— Ар-р-р, твою мать, неужели ты опять начинаешь обвинять меня во всем, что с нами происходит? — сидя на кровати со скрещенными на груди руками, громко возмущается Ракель.

— А то ты этого не знаешь! — пытаясь что-то найти в шкафу, громко, резко огрызается Терренс.

— Я ни в чем не виновата!

— Ну конечно, не виновата!

— Нет моей вины в том, что у Саймона поехала крыша. Я не виновата в том, что он никак не может остановиться и оставить меня в покое.

— Ах да, я забыл… — Терренс резко поворачивается лицом к Ракель. — Ты у нас невинная! Совершенно невинная!

— Конечно, невинная! — громко бросает Ракель.

— Разве не ты сложила руки и по-тихому сбежала к своей тетушке в Англию, когда у этого ублюдка поехала крышав первый раз?

— А это-то здесь причем?

— Да не причем! Просто констатирую факт!

— А ты не мог бы просто заткнуться и не бесить меня?

— Я у себя дома! И буду говорить все, что захочу! А вот тебе бы не помешало заткнуться. Заткнуть свой поганый рот и слушать, что тебе говорят.

— Тебя что ли слушать? — Ракель презренно усмехается. — А кто ты такой?

— Тот, в чьем доме ты живешь!

— Ах, вот как…

— Трусливая дура… — слабо качает головой Терренс и скрещивает руки на груди. — Дура, которая испугалась, что ее начнут осуждать и показать на нее пальцем со словами: «Да, вот она, та самая девчонка, что не захотела признать свои ошибки и по-тихому свалила подальше от проблем, наивно полагая, что все разрешится само!».

— Я должна была уехать! — громко заявляет Ракель, резко встает с кровати и подходит к Терренсу. — Должна была прийти в себя после того, что произошло. Ты, мразь, даже не представляешь себе, что я чувствовала, когда узнала о том чертовом скандале, который едва не стоил мне моей карьеры и доброго имени. Как я злилась, когда долгое время подозревала во всем тебя.

— О, да-да-да-да… — Терренс со скрещенными на груди руками закатывает глаза. — Можешь не продолжать, я и так все знаю. Тебе было плохо, и ты хотела умереть от стыда, который тебе пришлось пережить по вине того ублюдка.

— Да? — Ракель расставляет руки в бока. — А если и хотела? Ты бы обрадовался?

— По крайней мере, не связался бы с такой эгоистичной и больной дурой, как ты!

— Ах, вот оно что…

— Эгоистичная, больная, да еще и трусливая. Сбежать от проблемы — это такой классный способ избежать ее. Для тебя. — Терренс резко указывает пальцем на Ракель. — Ты — трусиха! Трусиха, которая не может повернуться к проблеме лицом и решить ее! Вместо того чтобы сбегать куда-то с надеждой, что либо все разрешится само, либо за тебя кто-нибудь все сделает.

— Ах, так это я трусиха? — громко ухмыляется Ракель, указав на себя пальцем.

— Понимаю, не хочется признаваться. Но я хочу и буду говорить правду тебе в лицо.

— О да, а ты как будто не трус… — закатив глаза, грубо бросает Ракель.

— Чего? — возмущается Терренс. — Я?

— Да, ты! — Ракель расставляет руки в бока. — Струсил иметь дело с Рингером! Побоялся, что твоя драгоценная задница может пострадать по его вине.

— Ты спятила… — слабо качает головой Терренс. — Реально спятила…

— Ты наплевал на свои обещания из-за трусости. Неужели забыл, как недавно обещал и клялся мне, что никогда не оставишь меня и не бросишь в трудный момент?

— Когда это такое было?

— Только не надо притворяться, что ты забыл!

— Я никогда даже и не думал помогать такой эгоистичной стерве, как ты!

— Несколько недель назад ты говорил совсем другое! — громко напоминает Ракель. — Говорил, что ты не бросишь меня! Что вместе мы справимся с этой проблемой! И всякий подобный бред!

— У тебя не в порядке с головой. Такого никогда не было!

— Не держи меня за дуру, МакКлайф. У меня очень хорошая память, и я прекрасно помню, что слышала и что говорю.

— Это все твои больные фантазии, которые никогда не станут реальностью.

— Ты просто болтун! Болтун, который бросил слова на ветер и оставил меня наедине с моими проблемами, которых у меня и так по горло!

— Хватит нести чушь! — сухо бросает Терренс. — Слушать противно.

— И какой надежей и опорой ты можешь быть? — ехидно усмехается Ракель. — Какой из тебя защитник, раз ты бросаешь девушку в беде и делаешь вид, что тебя это не касается?

— Ты не заслужила такой чести!

— Понимаю… Понимаю… Ты боишься Рингера и не хочешь пострадать по его вине. Надеешься, что если ты наплюешь на мои проблемы, то тебе ничего не будет. Что ты будешь жить спокойной жизнью.

— Я защищаю и помогаю только тем, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО этого достоин, — с гордо поднятой головой заявляет Терренс. — А не всяким мерзким гадинам, которые думают только о себе.

— Ах, я гадина… — Ракель скрещивает руки на груди. — А ты на себя не хочешь посмотреть? Не хочешь призадуматься о том, кто ты есть? Или же ты и так постоянно думаешь о своей персоне? Потому что буквально влюблен в себя!

— Да, я люблю себя! — уверенно заявляет Терренс. — И считаю, что ты уже точно не заслуживаешь такого человека, как я. Я слишком хорош для тебя.

— Ха, это в чем же, позволь узнать? — презрительно усмехается Ракель.

— Во всем, что ты так и не смогла оценить за эти несколько месяцев.

— Что я не оценила? Тот факт, что ты бросаешь слова на ветер и легко можешь забыть о своих обещаниях?

— Я ничего тебе не обещал!

— Обещал, Терренс, обещал. Ты много чего обещал!

— И чего же я обещал, позволь узнать? — расставляет руки в бока Терренс.

— Обещал привлечь помощь полиции! — Ракель разводит руки в стороны. — Где же твой хваленый друг из полиции, о котором ты так много рассказывал? Где он? А? Что-то я ни разу с ним не общалась и даже в глаза его не видела!

— Тебе все равно уже ничего не поможет! — грубо заявляет Терренс. — Хоть привлеки к этому делу всю полицию Америки! Ты ничего не сможешь изменить!

— Да? А может быть, ты и вовсе не общался с ним? Вдруг ты хочешь, чтобы я так и погрязла в своих проблемах?

— Мне чихать на все твои чертовы проблемы. ЧИХАТЬ! АБСОЛЮТНО!

— Ах, теперь тебе уже чихать!

— Почему я, твою мать, должен интересоваться делами той, которая НИ РАЗУ не поинтересовалась моими? — возмущается Терренс. — Ты, твою мать, принцесса что ли? Принцесса, которой все обязаны? Что тебе надо? Поклониться? Ручку поцеловать? Что?

— И неужели ты поклонишься?

— Тебе? — Терренс быстро окидывает Ракель презрительным взглядом. — Нет! Ты не заслуживаешь этого!

— Ну ничего, МакКлайф, ничего, — уверенно говорит Ракель. — Не надо больше переживать. Я как-нибудь сама разберусь со всеми своими проблемами. И больше ни на кого не рассчитываю.

— Хотел бы я посмотреть, как ты решишь свои проблемы.

— Вот и смотри!

— Кстати! А где же твой дружок из полиции, о котором ты так много говорила? Тот, который, как ты сказала, был влюблен в тебя! Где он? Мне помнится, ты говорила, что он скоро вернется в Нью-Йорк и позвонит тебе. Однако этот человек уже неизвестно сколько дней и недель не дает о себе знать и явно не волнуется за тебя.

— Тебя это, твою мать, не касается, козел!

— Может быть, ты тоже с ним не общалась и хочешь пустить все на самотек? Признайся, что тебе нравится быть во всем этом дерьме и доводить себя до отчаяния!

— Совсем что ли тронулся умом?

— Скажи, что тебе не нужна ни чья помощь, и тебя все устраивает.

— Да как… — Ракель широко раскрывает рот. — Да как ты смеешь говорить мне об этом?

— Не зря же ты всю свою жизнь разгребаешь какое-то дерьмо и никак не можешь жить спокойно, — уверенно отвечает Терренс.

— Я не виновата в том, что моя жизнь такая сложная!

— А кто виноват?

— Не знаю!

— Если бы ты хотела, то уже давно покончила со всем этим дерьмом и жила бы спокойно.

— Моя жизнь была бы спокойной, если бы ты и этот подонок Рингер не решили бы испортить ее, — грубо заявляет Ракель. — Я бы жила ОЧЕНЬ хорошо и не страдала так, как страдаю сейчас.

— Ладно, тебе нравится жить в этом дерьме, но какого черта ты приплетаешь к нему всех нас? Какого, твою мать, хрена?

— Это не моя вина!

— Нет, дорогуша, как раз твоя! Ты знала, что мы все в опасности! И понимала, что подставила всех нас!

— Я никого не подставляла!

— Да конечно! Этот подонок раздает угрозы налево-направо, звонит на наши номера, которые он откуда-то выкопал, грозится едва ли не приехать к нам домой, посылает своих дружков следить за нами и нашими домами…

— А я тут причем?

— Очень даже причем! Это ведь твоя работа! Ты сама и дала Саймону все эти данные!

— Ты с дуба рухнул вниз головой? Вообще слетел с катушек из-за своих психозов?

— Вот и объяснение тому, почему эта сволочь может легко манипулировать нами, когда захочет. Почему нам всем приходиться жить в страхе и бояться, что с нами может что-то случиться.

— Хочешь сказать, что я разыгрываю драму? — удивляется Ракель. — Что я типа хочу уничтожить всех своих близких, но строю из себя жертву, чтобы никто не подумал, что это все моя вина?

— А я не удивлюсь! — Терренс расставляет руки в бока. — Ты ведь больная. Больная истеричная дура, которая смеет обвинять других в своих делишках.

— Если кого и винить, то только Рингера. — уверенно говорит Ракель.

— Да? А как же Наталия? Уже забыла, что ты сделала с бедной девушкой?

— А, ты про эту предательницу. Которая прикидывалась моей подругой и мечтала о мести.

— Как ты, мразь, посмела обвинить ее в том, чего она не делала? — Терренс ехидно усмехается. — Это надо же было обвинить ее в том, что она дала Саймону адрес моей матери и все наши контакты.

— Что, эта белобрысая крыса все тебе рассказала?

— Да, рассказала! Рассказала, до чего ты докатилась!

— Еще одна сообщница Рингера. Помогает тебе и этому ублюдку портить мне жизнь.

— Наталия ни в чем не виновата! — громко возражает Терренс. — Она — человек, преданного которого я еще никогда в жизни не встречал.

— О, она, значит, у нас преданная… СОБАЧКА, ТВОЮ МАТЬ!

— Как ты только посмела заявиться к ней домой и заявить такое? Да еще и подралась с ней! Надавала ей кучу пощечин, избила ее, оттаскала за волосы… Оскорбляла ее, унижала…

— Эта тварь получила то, что заслужила! — без сожаления уверенно заявляет Ракель.

— Ты хоть знаешь, что бедняжка почувствовала в тот момент, когда услышала в свой адрес эти ложные обвинения в том, что сделала ты?

— Мне чихать, что эта стерва почувствовала! Мне чихать на все. Что происходит с этой проституткой, которая спала уже с сотней мужиков!

— Не смей так говорить про нее!

— Что хочу, то и говорю!

— Жаль, что тогда рядом не было никого, кто позвонил бы в дурку и попросил забрать тебя с собой. Чтобы тебя нарядили в смирительную рубашку и напичкали успокоительными. И заперли где-нибудь, где ты никому не сможешь причинить вреда. Кроме самой себя.

— Саймон сам все мне рассказал! И доказал, что эта тварь притворялась моей подругой и планировала месть только потому, что она завидовала моему успеху.

— Ах, это Саймон ей сказал! — закатив глаза, презрительно ухмыляется Терренс. — Это Саймон сказал, что Наталия якобы мстила тебе из-за твоей успешности!

— Да, ОН!

— С чего бы ей мстить психованной эгоистке, которая ничего не добилась в своей жизни? Которая не умеет ничего, кроме как вилять задницей на подиуме и красоваться перед камерой в трусах и лифчике!

— Да, а ты прямо-таки добился всего-всего на свете! Ни черта ты не добился! Не говоря о любви жалких малолеток, которые уже давно нашли себе новых кумиров! Любви малолеток, которые запали на тебя только лишь потому, что ты много лет бегал полуголым перед камерами и изображал из себя секс-героя.

— Меня знают ВСЕ!

— Да что ты говоришь?

— Я ГОРАЗДО успешнее тебя!

— Ничего, МакКлайф, очень скоро от твоей известности ничего не останется. Однажды даже соплячки потеряет к тебе интерес. Потеряют его так же быстро, как он и появился.

— О да, а ты у нас, твою мать, звезда мирового масштаба, которую знают все вокруг!

— Вот меня как раз знают абсолютно ВСЕ! И дети, и взрослые! И мужчины, и женщины!

— Не льсти себе, дорогая моя. Ты знаменита только лишь среди сопливых подростков. Которые видят в тебе лишь сексуальный объект. Но гонора у тебя столько, как будто ты известна во всем мире и сделала кучу великих дел, благодаря которым тебе можно ставить памятник!

— У меня все еще впереди!

— Тебе корону-то не слишком сильно жмет, принцесса ты наша? А? А под ноги ты хотя бы иногда смотришь?

— Что, неудачник, завидуешь моему успеху? Пока я снимаюсь для журналов и участвую в модных показах, ты шляешься непонятно где и ничего не делаешь. Только лишь мечтаешь о том, чтобы стать известным музыкантом. Песенки которого и даром никому не нужны! Ты все это время отчаянно пытался — или делал вид, что пытался — сделать все, чтобы вернуть былую славу, но у тебя ничего не получается. Потому что ты никому не нужен. Никто не клюет на твое типа роскошное тело.

— Ха, да я буду намного известнее тебя! — презрительно усмехается Терренс. — Я нахожусь в кругах знаменитых людей намного дольше тебя. И знаю гораздо больше людей, чем ты встретила за всю свою карьеру.

— Да про тебя уже никто давно не вспоминает! Спроси любого, кто такой Терренс МакКлайф, и никто не сможет ответить.

— Я ЗНАМЕНИТ! — вскрикивает Терренс. — И ЛЮБИМ ВСЕМИ ЛЮДЬМИ НА СВЕТЕ!

— Единственное достижение, которым ты можешь гордиться, — это главная роль в сопливом кино, о котором сейчас уже никто практически не вспоминает. Ну и еще можно отметить неоднократное раздевание перед камерами. На радость всем соплячкам на свете!

— Не надо завидовать моему огромному успеху, — с гордо поднятой головой говорит Терренс.

— Я-то завидую? — Ракель ехидно усмехается. — Да я буду в сто раз популярнее тебя! Я — одна из самых сексуальных девушек на планете! Пример для подражания! Любимица девчонок! Мечта любого мужчины! Я — звезда! Всемирно известная модель!

— Перестань мнить себя суперзвездой, которой все обязаны, и которую якобы знают и любят абсолютно все. Никто не обязан прислуживать тебе и исполнять все твои капризы. И знает тебя от силы процентов двадцать всего населения планеты.

— Пф, куда уж сравнится с твоими пятью… — со скрещенными на груди руками фыркает Ракель.

— Ты уже так сильно задрала нос, что не только ставишь свою карьеру на первое место и плюешь на своих близких людей, но еще и начала вести себя, как дива.

— Ах, значит, я веду себя как дива?

— Да, как дива! Которая слишком уверена в себе и думает, что ее все любят.

— А меня и так все любят! И все знают!

— И которая вбила себе в голову, что ее лучшая подруга якобы мстит ей из-за успешной карьеры и злится, что она типа ничего не добилась в жизни.

— А разве это не так? Эта стерва только и делает, что шляется по всяким клубам и флиртует со всеми мужиками подряд! Хочет поскорее найти богатенького молоденького паренька и выскочить замуж, чтобы тратить уже его денежки.

— Тебе-то что? Ходит и ходит! Это ее дело! Она — свободная девушка и имеет право знакомиться с парнями и общаться с ними.

— Ну может быть, в перерыве от поисков богатенького красавчика она помогает моему злейшему врагу разрушить мою чертову жизнь.

— Наталия никогда бы не предала нас так, как сделала это ты! Ты предала ее. Предала меня, друзей и всех тех, кто любил и ценил тебя! Она до сих пор не может прийти в себя после того, что ты ей устроила. После того, как она столкнулась с агрессией одной психованной дуры.

— Ах, бедненькая, несчастная девчонка… — с закатанными глазами презрительно усмехается Ракель.

— Да, бедная! Она в шоке от того, что ты посмела заявиться к ней домой, орала на нее, как истеричка, набросилась на нее с кулаками и едва не избила ее.

— Ей крупно повезло, что я не изуродовала ее прекрасное личико. А иначе бы она никогда не нашла бы себе мужика.

— Ты больная, Кэмерон, — слабо качает головой Терренс. — Больная! Без причины набросилась на бедную девушку, чуть не избила ее и довела ее до шокового состояния.

— Да конечно, шокового…

— Я сам видел, в каком она была состоянии! И сам утешал ее, когда эта девушка не могла перестать горько рыдать.

— Ах, какая жалость… — закатывает глаза Ракель. — Ах, бедная девушка… Горько рыдала…

— Никому не пожелаешь иметь такую подругу, как ты. Никому.

— Слушай, МакКлайф, а что это ты стал так яростно защищать эту дрянь? — интересуется Ракель, расставив руки в бока. — Раз ты встал на ее сторону, значит, тебя устраивает то, что они издеваются надо мной и пытаются уничтожить меня.

— Да, я на ее стороне!

— Ах да, прости, я забыла! Ты же с ними заодно. Имел дела с Рингером намного раньше, чем эта дрянь познакомилась с ним.

— По-твоему, я должен был послать ее к черту в тот момент, когда она обратилась ко мне за помощью и поддержкой? Хотела, чтобы кто-то утешил ее после того, как ее психованная подруга чуть не убила ее.

— А ты и рад побежать к этой дуре!

— Саймон был абсолютно прав, когда говорил, что ты больная на голову. Теперь мы все убедились в том, что тебе надо лечиться в клинике и держаться подальше от тех, кому жизнь намного дороже.

— Что, МакКлайф, не уж-то ты влюбился в нее? — ехидно усмехается Ракель, скрестив руки на груди. — Неужели в последнее время ты так часто пропадал у нее? Не хочешь объяснить, где тебя носит целыми днями с момента нашей первой ссоры?

— Надо же, неужели ты заметила, что меня не было дома?

— Да ладно, МакКлайф, признайся, что ты втюрился в эту белобрысую швабру. Что она все-таки получила желаемое и обратила твое внимание на себя.

— Ты хоть думаешь о том, что несешь?

— Думаешь, я не видела, как она постоянно строила тебе глазки и мило улыбалась? Я все видела! И уже окончательно убедилась в том, что она мечтала быть с тобой.

— У тебя не все дома… — ехидно усмехается Терренс.

— Ну же, расскажи, что ты уже влюбился в Наталию! — сухо требует Ракель, где-то в глубине души чувствуя укол ревности и понимая, что внутри у нее все кипит от одной только мысли, что Терренс проводит время с другой. — Расскажи мне о своем новом романе с этой предательницей! Я хоть «порадуюсь» за ваше счастье! За счастье двух предателей, которые бросили меня после того, как с пеной у рта клялись мне, что никогда не бросят меня и будут рядом, несмотря ни на что.

— Я не влюблен в Наталию! — уверенно возражает Терренс. — Она — мой хороший друг! Друг, которого я поддерживаю после того, что ты с ней сделала!

— Да конечно, друг… — Ракель скрещивает руки на груди. — Наверное, уже давно мечтаешь переспать с ней.

— Даже если бы я и был влюблен в нее, то не сомневаюсь в том, что был бы НАМНОГО счастливее, — уверенно заявляет Терренс. — Она бы уж точно любила меня всем сердцем и была бы готова на ВСЕ. На все, чтобы сделать меня счастливым.

— Эту стерву волнуют только чьи-то деньги. Она ни за что не обратила бы внимание на нищеброда, потому что он не сможет исполнять все ее хотелки. А вот ты — идеальная для нее кандидатура. Молодой, при деньгах, да еще и знаменитый… Рочестер не упустила бы такой потрясающий шанс.

— Если бы я встретил ее на своем пути раньше, чем встретил тебя, то был бы с ней. Женился бы на ней и был бы ОЧЕНЬ счастлив. ГОРАЗДО счастливее, чем с той, которая любит только лишь себя и беспокоится только лишь о своей чертовой заднице.

— НУ И ВСТРЕЧАЙСЯ С НЕЙ! Раз ты стал одним из тех, кто клюнул на ее красивое личико! Которое мне надо было хорошенько подпортить, чтобы больше никто не взглянул на нее. Чтобы даже огромные денежки ее родителей не заставили парня терпеть уродину.

— О, твою мать… — раздраженно рычит Терренс, проведя руками по лицу. — Как же ты меня бесишь…

— И да, неужели ты уже не так сильно переживаешь за свою карьеру, как раньше?

— Я переживаю! Но не одержим ею так же сильно, как ты! И ставлю на первое место СЕМЬЮ! Я хочу иметь хорошую ЖЕНУ и своих собственных ДЕТЕЙ! А у меня нет НИ ТОГО, НИ ДРУГОГО!

— А как же твоя музыкальная карьера? Не уж-то решил сдаться и забить на нее? Да?

— А ты так этого хочешь?

— Было бы неплохо. — Ракель громко усмехается с долей презрения и злости. — Хотя ты и сам понимаешь, что твоя звезда уже давно погасла. Ты был популярен только лишь в подростковом возрасте. В начале двухтысячных. И то лишь благодаря одной единственной роли. И все! Народ не помнит про другие твои роли! Тебя знают только лишь как того парня из фильма про первого красавца школы. Помнят как Мэйсона Хьюстона. И ты никогда не станешь кем-то другим.

— Спешу тебя разочаровать и сообщить, что я не сдамся и добьюсь известности как музыкант, — скрестив руки на груди, с гордо поднятой головой заявляет Терренс.

— Да! — Ракель издает громкую издевательскую усмешку. — Что-то этого не видно, дорогой мой! Если бы в твоей карьере певца были какие-то продвижения, это было бы заметно. Пока что ты только ждешь, когда тебя самому что-то предложат. Когда к тебе, твою мать, приедут домой и предложат контракт на запись альбома или хотя бы одной единственной песенки.

— Да, а что насчет тебя? — удивляется Терренс. — Что ты сидишь дома и ничем не занимаешься? Уже несколько недель ты не снимаешься для журналов, не даешь интервью, не встречаешься с менеджерами… Где все это? Где же папарацци, которые раньше бегали за тобой по пятам и без остановки фотографировали тебя? Где все те предложения о работе, которые раньше поступали тебе каждый день?

— Моя работа сейчас отошла на второй план, — грубо отвечает Ракель.

— Черт… Неужели ты уже больше не востребованная звездочка? Неужели люди начинают забывать тебя и больше не желают видеть твое лицо на обложках журналов, в рекламе и на показах мод?

— Уж кого они точно не хотят видеть, так это тебя. Твоя наглая рожа всем уже надоела!

— Нет, это ТВОЯ всем надоела!

— Это ТЫ так думаешь!

— Ты отчаянно пытаешься спасти свою карьеру и хочешь засветиться где только можно, но это только больше раздражает народ и заставляет ненавидеть тебя. Тебе на пятки наступают более молодые девушки. Более новые. Более талантливые модели. И ты нервничаешь. Нервничаешь, потому что не можешь с ними тягаться. Людям нравятся свежие лица куда больше, чем те, которые стараются засветиться где только можно.

— Это ты сейчас про себя?

— Про ТЕБЯ!

— Вот как только я разберусь с Саймоном, так сразу же займусь своей карьерой. — Ракель гордо приподнимает голову. — И сделаю все, чтобы стать еще известнее. Уеду работать куда-нибудь за границу.

— Да? — Терренс ехидно усмехается. — А как ты это собираешься сделать? Неужели ты веришь в сказки, в которых добро побеждает зло?

— Да, верю! — громко бросает Ракель.

— А зря! Жизнь — это не сказка или кино.

— Я и так это знаю!

— Нет, дорогуша… Ты думала, что все это игра. Или твой кошмарный сон, который закончится сразу же после того, как ты откроешь глаза и поймешь, что лежишь в кровати. Однако это не кино, Ракель Эллисон Кэмерон! Это реальная жизнь. И ты уже никак не сможешь изменить это. И самое ужасное — это то, что в этом ночном кошмаре участвуешь не только ты. Мы все — тоже его часть. Все те, кто ни в чем не виновен друг перед другом и всегда был предан тем, кого искренне любит.

— Я не виновата в том, что так случилось!

— И тебе все равно! Все равно, что мы все находимся в опасности. Ты не спешишь что-то делать. Делать хоть что-то, чтобы доказать, что ты реально любишь нас.

— Хочешь сказать, что я не люблю?

— Не любишь! Ты любишь только себя и плюешь на всех, кто тебя окружает. Ты ни разу не пыталась сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти нас от угроз Саймона.

— А что я могу сделать? ЧТО? Скажи мне!

— Не знаю!

— Если бы у меня был шанс не дать Рингеру причинить кому-то вред, я бы воспользовалась им. Но я НИЧЕГО не могу сделать. НИЧЕГО!

— Тебе плевать на нас! Плевать, что с нами происходит, что мы чувствуем, что делаем, чего хотим. Ты беспокоишься только о себе. Тебя волнует одно — лишь бы Саймон ничего не сделал с ТОБОЙ!

— Не надо выставлять меня эгоисткой.

— Так ты и есть эгоистка! Эгоистка с больной головой! Которой плевать на своих близких! Уж жизнью своих дедушки и тетушки ты явно не интересуешься, зная, что ты не общалась с ним уже черт знает сколько.

— НЕПРАВДА! — громко возражает Ракель. — Я беспокоюсь о тете и дедушке и никогда не забывала про них.

— Помнится мне, ты обещала позвонить им в тот день, когда мы получили первое письмо от этого ублюдка и прочитали его в присутствии Наталии. Однако я не помню, чтобы после проводов твоей бывшей подруги ты пошла в комнату и позвонила или Алисии, или мистеру Кэмерону. Ты еще часа два-три болталась по дому без дела и копалась в каких-то своих мыслях. Ну или же опасалась, что мы узнаем все о твоих грязных делишках.

— ДА НИЧЕГО Я, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НЕ ДЕЛАЛА! — во весь голос вскрикивает Ракель. — Все, что происходит сейчас — это вина Саймона! Но никак не моя! И я пытаюсь делать все возможное, чтобы найти способ окончить с ним раз и навсегда.

— Ты НИЧЕГО делаешь! — грубо бросает Терренс. — И ты чихать хотела на тех, кто тебя любит. Кто тебя вырастил. Кто сделал для тебя НАМНОГО больше, чем ты сделала для кого-то в своей чертовой жизни.

— Ты знать не знаешь, что я делала!

— Бедные мистер Кэмерон и Алисия… Мне так жаль, что у них выросла такая неблагодарная, эгоистичная тварь, которая не умеет любить и дружить.

— Ха, как будто ты такой хороший и невинный! — ехидно усмехается Ракель.

— Уж намного лучше тебя! Я хотя бы забочусь о тех, кто окружает меня. Не плюю на их дела. И ВСЕГДА выслушиваю их, когда они хотят чем-то со мной поделиться.

— Вот и выслушал бы своего папашу! — грубо бросает Ракель. — Который хочет чем-то с тобой поделиться.

— Не вмешивайся в дело, которое тебя, твою мать, не касается, — раздраженно произносит Терренс.

— Почему же ты не любишь своих родителей одинаково: говоришь только хорошее о своей матери, но поливаешь своего отца грязью?

— Я сказал, это НЕ ТВОЕ СОБАЧЬЕ ДЕЛО!

— В чем же дело? Ты ведь так любишь свою мамочку и делаешь все, что она тебе говорит! Бежишь к ней по первому же зову.

— Закрой свой рот, мразь… — сквозь зубы цедит Терренс, крепко сжав руки в кулаки. — А иначе пожалеешь…

— Почему послушный сыночек встает на дыбы, когда эта женщина просит тебя встретиться с отцом? Хорошие мальчики должны слушаться своих мамочек и делать все, что они говорят. И никогда не спорят с ними, когда те что-то говорят.

— Ты на что, твою мать, НАМЕКАЕШЬ?

— Матери ведь лучше знают, что лучше для их сыночков, которые не знают жизни и не понимают, что хорошо, а что — плохо.

Терренс начинает тихонько рычать, все больше приходя в ярость из-за того, что Ракель откровенно оскорбляет его.

— Да… — задумчиво произносит Ракель. — А вроде на первый взгляд на маменькиного сыночка не похож…

Когда Ракель ехидно хихикает, слабо качая головой, озлобленный Терренс пулей подлетает к девушке, больно берет ее под руки и под громкий женский визг резко швыряет на кровать. После этого он, возвысившись над ней, крепко берет ее за запястья и задирает руки у нее над головой. Девушка же сильно вздрагивает с широко распахнутыми, полными испуга глаза, чувствуя, как ее сковывает от страха перед тем, что сейчас может произойти.

— Значит, я — маменькин сыночек? — громко спрашивает Терренс. — ЗНАЧИТ, Я, ТВОЮ МАТЬ, МАМЕНЬКИН СЫНОЧЕК?

— Что, неприятно слышать? — ехидно усмехается Ракель. — Наверное, всю жизнь терпишь насмешки из-за того, что мамочка для тебя святая.

— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ?

— Ты всегда советовался с ней перед тем, как что-то сделать. И решил начать встречаться со мной только лишь после того, как получил ее разрешение. Твоя мамаша дала добро, и ты приступил к делу! Интересно, был ли хоть один случай, когда ты сделал что-то без одобрения своей мамочки? Или же она всегда участвовала в жизни своего сына? Взрослого сыночка, который никак не может отлипнуть от мамочкиной юбки!

— Советую тебе придержать свой длинный язык, мерзкая ты девчонка, — сквозь зубы цедит Терренс, испепеляющим взглядом смотря в глаза Ракель, еще сильнее сжимает ее запястья и начинает удерживать руки задранными на головой девушки. — А иначе мне придется укоротить его.

— Сейчас же отпусти меня! Мне больно! — Ракель начинает брыкаться и пытается освободить руки, которые так крепко удерживает возвышающийся над ней Терренс. — СЛЫШИШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ, БОЛЬНАЯ ТЫ ИСТЕРИЧКА? ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛА!

— Ты кого назвала больной истеричкой? — приходит в бешенство Терренс, буквально собираясь убить Ракель своим испепеляющим взглядом. — КОГО НАЗВАЛА БОЛЬНЫМ?

— Если у кого есть и есть проблемы с головой, так это у тебя, — заявляет Ракель, уверенно смотря Терренсу в глаза.

— Да ты хоть знаешь, с кем сейчас разговариваешь? ЗНАЕШЬ, С КЕМ ИМЕЕШЬ ДЕЛО?

— Знаю! С больным ублюдком!

— Неужели забыла, что у меня очень много связей? Забыла, что я одним разговором с нужными людьми могу запросто разрушить тебе жизнь и карьеру?

— Ты и так разрушил ее к чертовой матери! — холодно огрызается Ракель. — ТЫ ВСЕ ИСПОРТИЛ! ИСПОРТИЛ ТОГДА, КОГДА ПОЯВИЛСЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ!

— Я не буду с тобой церемониться и жалеть тебя. Весь мир узнает, кто ты есть на самом деле. Какая ты на самом деле дрянь и мразь!

— Не надо мне угрожать! — Ракель резко дергает руки, чтобы попытаться освободить их из мертвой хватки Терренса. — Пусти меня! Пусти, я сказала! СЕЙЧАС ЖЕ ОТПУСТИ МЕНЯ, БОЛЬНОЙ ПОДОНОК! ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛА!

— Я сейчас быстро укорочу твой язык, если ты не заткнешься.

— ПОДОНОК! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! ГОРИ В АДУ! ВМЕСТЕ С РИНГЕРОМ И РОЧЕСТЕР! НЕНАВИЖУ ВАС, ТВАРИ! НЕНАВИЖУ!

— ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, МРАЗЬ!

Воспользовавшись моментом, когда Ракель приподнимает голову, Терренс одной рукой так больно вцепляется ей в волосы, что та не может сдержать своего крика.

— А иначе я прикончу тебя намного раньше, чем это захочет сделать Рингер, — угрожает Терренс.

— АР-Р-Р-Р… — раздраженно рычит Ракель. — Как же я жалею, что связалась с тобой. Жалею, что связалась с тварью, которая оказалась ничуть не лучше, чем Саймон.

— ВЗАИМНО! Я ТОЖЕ ЖАЛЕЮ, ЧТО СВЯЗАЛСЯ С ТОБОЙ! С ТОЙ, ЧТО ИСПОРТИЛА МНЕ ВСЮ ЖИЗНЬ!

— Поэтому ты и сговорился с Рингером против меня! Не сомневаюсь, что вы очень хорошо все продумали, чтобы подтолкнуть меня к действиям, которые разрушили мою жизнь.

— Если я захочу, то запросто могу испортить тебе жизнь и без помощи этого ублюдка.

— Ты уже ее испортил! УЖЕ!

— А ТЫ ИСПОРТИЛА ЕЕ МНЕ! — Терренс еще плотнее прижимает руки Ракель к кровати, понимая, как каждая мышца его тела сильно напряжена. — И теперь я очень хорошо это понимаю. У меня наконец-то открылись глаза. Я понял, что все это время жил с безмозглой, эгоистичной дурой, у которой целая куча психологических проблем!

— У кого из нас явно нестабильное психическое состояние, так это у тебя, — уверенно огрызается Ракель, уставив холодный взгляд в полные злости глаза Терренса. — Не зря о твоем омерзительном характере ходила дурная слава, а некоторые СМИ писали, что ты — та еще истеричка, которая не умеет себя контролировать. Наверное, твоя мать прекрасно знает об этом и поэтому так усердно контролирует тебя. Чтобы не позволить тебе сделать еще более глупых поступков, чем ты сделал за всю свою жизнь.

— Если скажешь еще одно слово, то клянусь, ты сильно пожалеешь об этом, — со злостью во взгляде скалится Терренс. — Ты так уже достаточно разозлила меня и заставила ненавидеть тебя так, как я еще никого ненавидел.

— Что, правда глаза колит? Не нравится слышать, как тебя обзывают больной истеричкой?

— Я сейчас придушу тебя…

— Понимаю. Ты всегда считал себя неотразимым парнем с безупречной репутацией и хочешь оставаться им в глазах других. Знаешь, что на самом деле ты — та еще сволочь и всегда ставишь себя выше других, но яростно отрицаешь это и прикидываешься ангелом для всех. А сейчас пытаешься сделать больной меня.

— Заткнись, мерзавка… — со злостью во взгляде вскрикивает Терренс. — ЗАТКНИСЬ!

— И кто же это провозгласил тебя таковым? Кто же поет тебе дифирамбы о твоей неземной красоте? Все те жалкие соплячки, которые сходят с ума по Мэйсону? Или ты сам себя таким назвал?

— ТЫ ДОЛГО БУДЕШЬ ЕЩЕ МОТАТЬ МНЕ НЕРВЫ?

— Но ничего, МакКлайф, ничего. Скоро уже никто не будет так думать. Однажды люди узнают о твоих неустойчивой психике и омерзительном характере. Узнают, как ты заводишься с полуоборота и считаешь себя самым неотразимым и самым прекрасным. Посмотрела бы я на тебя, когда везде начали бы распространяться статьи о твоих проблемах с психикой и заоблачным самомнением. Посмотрела бы на то, как бы ты психовал из-за того, что соплячки больше не будут восхищаться тобой. А люди поймут, что ты на самом деле вовсе не ангел. — Ракель ехидно усмехается. — Ну а чтобы ускорить твое разоблачение, я с большим удовольствием свяжусь со всеми редакторами газет и журналов и репортерами со всех каналов. И расскажу им о том, что ты за мерзкий подонок, который любит себя так же сильно, как и свою мамочку. Без которой он — ничто.

К этому моменту терпение Терренса приходит к концу. Ракель же окончательно убеждается в том, что ее первое впечатление было неошибочное, и этот человек действительно такой ужасный и психически нестабильный, и все это время усердно скрывал это и притворялся хорошим. Девушка бы нисколько не удивилась, если бы у него оказались склонности к насилию беззащитных. Об этом и думает Ракель в тот момент, когда Терренс очень сильно сдавливает ей горло и начинает душить ее, начав трясти так, что время от времени она бьется затылком об кровать. Она сильно вздрагивает от испуга и начинает задыхаться от нехватки воздуха из-за сдавленного крепкой мужской рукой горла, которую пытается убрать с широко распахнутыми глазами.

— Я смотрю, ты стала дерзкой, — сквозь зубы цедит Терренс, уставив свой испепеляющий взгляд в испуганные, широко распахнутые глаза Ракель, горло которой он сдавливает настолько сильно, насколько возможно. — РЕШИЛА, ЧТО ТЕБЕ ВСЕ МОЖНО! РЕШИЛА, ЧТО МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ ВСЕ, ЧТО ЗАХОЧЕШЬ!

Терренс свободной рукой больно берет Ракель за волосы и сильно оттягивает их, пока та все еще бьет его по руке, которой он ее душит.

— Пока ты являешься МОЕЙ девушкой и живешь в МОЕМ доме, купленный на МОИ деньги, ты не посмеешь мне дерзить, — уверенно заявляет Терренс. — ПОНЯЛА МЕНЯ, СВОЛОЧЬ? ПОНЯЛА?

Ракель бы что-то и сказала, но она не может это сделать, потому что не может дышать из-за перекрытого воздуха.

— СОВСЕМ, ТВОЮ МАТЬ, ОБОРЗЕЛА! — возмущается Терренс. — НО НИЧЕГО! Я БЫСТРО ЗАТКНУ ТЕБЕ РОТ! ТЫ, МРАЗЬ, БУДЕШЬ ЦЕЛОВАТЬ ПОЛ, ПО КОТОРОЙ Я ХОЖУ! ПОБОИШЬСЯ ХОТЬ СЛОВО СКАЗАТЬ!

Все еще продолжая сильно сдавливать горло резко побледневшей не то страха, не то от нехватки кислорода Ракель, Терренс также крепко сжимает ей челюсть, пока та дергается, пытается убрать руку и даже бьет мужчину ногами где только можно.

— А будешь и дальше выпендриваться, я точно прибью тебя, — грубо заявляет Терренс. — ПРИДУШУ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ! СДЕЛАЮ ЭТО РАНЬШЕ, ЧЕМ РИНГЕР! ТЫ УЖЕ ДО СМЕРТИ ДОСТАЛА МЕНЯ! ДОСТАЛА! МЕНЯ ТОШНИТ ОТ ТВОЕЙ РОЖИ, КОТОРУЮ Я УЖЕ НЕ МОГУ ВИДЕТЬ!

Терренс еще сильнее сдавливает Ракель горло, вселяя в нее все большее желание сбежать от него как можно быстрее, пока этот человек не надумал убить ее.

— Истеричка… — сквозь зубы цедит Терренс, буквально убивая Ракель своим холодным взглядом, пока та сильно лупит его по руке, что сдавливает ей горло. — Таких, как ты, надо запирать в психушке и постоянно пичкать лекарствами. ЧТОБЫ ПОМЕНЬШЕ ВЫПЕНДРИВАЛИСЬ И НЕ ВНУШАЛИ ЛЮДЯМ СТРАХ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ! Не думай, что меня испугают твои проблемы с головой. Я совсем не боюсь тебя! Если ты стала слишком дерзкой и наглой, то я, мразь, быстро усмирю твой буйный нрав. И ЕСЛИ МНЕ ПРИДЕТСЯ ПРИМЕНЯТЬ СИЛУ, Я БУДУ ЭТО ДЕЛАТЬ! ЕСЛИ ТЫ, ДРЯНЬ, НЕ ПОНИМАЕШЬ СЛОВ!

Задыхаясь от сильной нехватки воздуха, Ракель несколько раз лупит Терренса по рукам, смотря на него своими широко распахнутыми, полными ужаса глазами.

— Запомни, стерва, сейчас твоя жизнь зависит от МЕНЯ, — уверенно заявляет Терренс. — Ибо я в любой момент могу рассказать всему миру, что связался с психованной тварью и сто раз успел пожалеть об этом. Могу рассказать всем, кто ты есть на самом деле. Что ты — самовлюбленная, мерзкая тварь, которая играет с чувствами тех, кто ее окружает. Да еще и с целой кучей проблем. Поняла меня? ПОНЯЛА, Я СПРАШИВАЮ?

Терренс еще несколько секунд трясет уже практически зеленую не то от страха, не то от нехватки воздуха Ракель, сильно сдавливая ей горло уже обеими руками и удерживая ее на весу. Но затем он, все-таки не собираясь убивать ее, резко отпускает и швыряет девушку на кровать. А пока он встает и с тихим рычанием крепко сжимает руки в кулаки, девушка начинает часто кашлять, жадно ловя как можно больше воздуха, держась за шею и пытаясь успокоиться после той чрезмерной агрессии, которую впервые за все это время проявил к ней мужчина.

— Совсем больной что ли? — сквозь кашель громко возмущается Ракель. — Ты чуть не убил меня!

— Я бы мог, — с гордо поднятой головой грубо произносит Терренс. — Но не хочу сидеть в тюрьме за убийство той, которую мне совсем не жаль. Я не собираюсь гробить себе жизнь из-за тебя.

— Да у тебя, мразь, точно проблемы с головой! — Ракель снова громко прокашливается. — Тварь… Мразь… БОЛЬНОЙ ПОДОНОК! Обратись, твою мать, ко врачу и выпей немного успокоительного, пока тебя не забрали в психушку! И пока ты кого-то не убил!

— Заткнись, сволочь… — сжимает руки в крепкие кулаки и напрягает каждую мышцу своего тела Терренс. — А иначе ты точно сильно пожалеешь…

— Посмотри на себя! Посмотри, на кого ты стал похож! На какого-то психа! Больного психа!

Глава 16

— Да ты, стерва, совсем распоясалась и обнаглела… ОБОРЗЕЛА, ТВОЮ МАТЬ! Но ничего, я быстро вправлю тебе мозги… И заставлю раз и навсегда запомнить, кто такой Терренс МакКлайф.

— А я и так знаю, кто он такой! — грубо заявляет Ракель и резко встает с кровати. — Это мерзкий больной подонок, которому место в какой-нибудь психбольнице. И который до смерти боится, что люди узнают о его проблемах с психикой.

— Ты сейчас, мразь, ДОГОВОРИШЬСЯ! Я В ПОРОШОК ТЕБЯ СОТРУ!

— Интересно, в кого ты такой больной? Уж точно не в свою мамочку. Ибо она абсолютно нормальная и не ведет себя как бешеная истеричка. И не твой папочка… Вряд ли бы миссис МакКлайф стала бы общаться с больным на голову человеком.

— Ты так и будешь мне дерзить?

— Наверняка эта женщина сильно страдает из-за того, что у нее родился такой больной сыночек, который должен лечиться и постоянно находиться под ее контролем. Теперь понятно, почему ты так к ней привязан. Почему она не отпускает тебя от себя. Потому что не хочет, чтобы ты кого-то грохнул и сел за решетку. Вот ты и вынужден быть маменькиным сыночком и спрашивать у нее разрешение на все.

Разъяренный Терренс собирается молнией подлететь к ней. Но как только он сдвигается с места, девушка тут же отбегает от него и вынуждена начать убегать от него, ибо он не собирается упускать ее. Брюнетка делает всего несколько кругов по всей комнате, прежде чем мужчина под ее оглушительные крики хватает ее за шиворот и резко тянет на себя. Ракель безуспешно пытается вырваться и буквально надрывает голосовые связки, когда Терренс силой тащит ее к кровати, как пушинку швыряет ее на нее, нависает сверху и вынужден начать бороться с ней в рукопашную, дабы избежать ударов по лицу, которые она пытается нанести ему, и ее попыток вырвать ему волосы с корнем.

— ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! — во весь голос вскрикивает Ракель. — ОТВАЛИ! А-А-А!

— Я СКАЗАЛ, ЗАТКНИСЬ!

Терренс рукой плотно затыкает Ракель рот, чтобы не слышать ее оглушительных криков. Из-за этого та может только лишь громко мычать с вытаращенными глазами, которые вот-вот могут выскочить из орбит, и бить мужчину по рукам. Несколько секунд ей не удается выбраться из ловушки, но ей помогает несильный удар в пах мужчины, благодаря которому ей удается выиграть пару секунд, встать на ноги и отбежать в другую сторону комнату. Однако Терренс быстро приходит в себя и снова подлетает к Ракель, когда та хочет и вовсе открыть дверь и сбежать из комнаты. Он больно вцепляется ей в волосы, резко тянет на себя и начинает сильно трясти, уставив на нее еще более устрашающий взгляд, который может быть только лишь у того, кто имеет очень серьезные проблемы с психикой. Такой устрашающий, что девушка все больше начинает бояться своего обезумевшего парня и не может перестать кричать от страха. Хотя и находит в себе силы бороться с достаточно крепким человеком.

— Не смей… — со злостью во взгляде сквозь зубы цедит Терренс. — Слышишь… Не смей говорить обо мне такие вещи! НЕ СМЕЙ! ЗАКРОЙ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ И НЕ РАСКРЫВАЙ ЕГО! ИЛИ Я ТОЧНО ЗАТКНУ ТЕБЯ НАВСЕГДА! ПОКА ТЫ ЖИВЕШЬ В МОЕМ ДОМЕ, Я НЕ СТАНУ ТЕРПЕТЬ ПОДОБНОЕ ПОВЕДЕНИЕ. ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я СКАЖУ!

— М-м-м, ты все больше проявляешь себя как тиран… — с гордо поднятой головой уверенно смотря Терренсу в глаза, отмечает Ракель.

— НЕ БЕСИ МЕНЯ, ТВАРЬ! — Терренс сильно встряхивает Ракель, держа ее под руки. — Я НЕ ШУЧУ! ТЫ ТОЧНО ДОВЕДЕШЬ МЕНЯ!

— Где-то я уже видела или слышала… — Ракель на пару секунд замолкает и ехидно усмехается. — Ах да, точно… Твой папочка ведь в свое время тоже был тираном. Избивал твою мать… Оскорблял… Унижал… И в итоге сбежал. Сбежал как подлый трус.

— СЕЙЧАС ЖЕ ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ!

— Удивляюсь, что она так легко простила его после того, что он с ней сделал? Полагаю, у нее совсем нет гордости и чувства собственного достоинства, раз она, можно сказать, пошла на это унижение и простила того, от кого следует бежать со всех ног.

— Тварь… — со злостью во взгляде шипит Терренс. — Тварь…

— Уж не пойдет ли сыночек в него и не станет ли таким же, как он? Или того хуже — еще более мерзким ублюдком и сволочью, у которой нет ни стыда, ни совести. Хотя… Этот сыночек и так ведет себя как больная истеричка, которому точно надо немного полечить нервишки. И рассказать всему миру о своей чрезмерной агрессии, чтобы не пострадали другие невинные люди. Чтобы не пострадали так, как я. Из-за одной паршивой суки, которая испортила мне всю жизнь и заставила трястись каждый раз, когда я вижу его перед собой. Только не надейся, что я поступлю точно также и закрою глаза на твои издевательства надо мной. Не надейся, МакКлайф. У меня есть чувство гордости. И я ни за что не стану унижаться перед ублюдком, который обращается со мной хуже, чем с половой тряпкой.

Терренс честно старался держаться до последнего и хоть как-то сдерживать себя, чтобы не сделать что-то, что привело бы к ужасным последствиям. Однако Ракель будто намеренно выводит его из себя и заставляет окончательно потерять всякое терпение и всякий контроль над собой. Не отводя своего испепеляющего взгляда со своей до смерти напуганной и бледной возлюбленной, он отпускает руки девушки, резко отворачивает ее лицо в сторону и ледяным взглядом с довольно тяжелым, частым дыханием окидывает все, что видит в комнате, пока та просто стоит на месте и смотрит на него в ожидании какой-то реакции. В какой-то моментТерренс отворачивается в сторону, а затем резко поднимает руку и со всей силы бьет Ракель по лицу. Да еще и с такой силой, что девушка не может устоять на ногах и с громким криком камнем падает на пол, резко схватившись за свою щеку. К тому же во время падения она ударяется головой об угол второй спинки кровати, находящийся в районе ног, и чувствует резкую боль в районе виска, из-за которой она слегка морщится.

На несколько секунд в воздухе воцаряется напряженная пауза, во время которой разъяренный, тяжело дышащий Терренс крепко сжимает руки в кулаки, выглядя очень напряженным, а Ракель перестает сдерживать слезы, что скапливается в ее красных глазах и начинает сильно трястись, все еще пребывая в глубоком шоке и потирая щеку, что горит после удара.

— Ты… — сильно заикаясь и широко распахнутыми глазами смотря на Терренса, дрожащим голосом произносит Ракель. — Т-ты… Ты совсем рехнулся?

Ракель тихо шмыгает носом, все еще сидя на полу, держась за щеку, дрожа от страха и больше всего на свете мечтая о том, что все происходящее оказалось лишь ее страшным сном.

Терренс не говорит ни слова и лишь со злостью в широко распахнутых глазах смотрит на Ракель, пока его волосы слегка взъерошены. Он крепко сжимает руки в кулаки так сильно, что их костяшки становятся белыми, а каждый мускул его тела напрягается до невозможных пределов.

— Ты ударил меня! — со слезами на глазах чуть громче произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Ударил!

— Сама виновата! — низким, грубым голосом бросает Терренс. — Вела бы себя нормально, ничего бы не случилось! Это ты меня спровоцировала! ТЫ! ТЫ СДЕЛАЛА МЕНЯ ТАКИМ! ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ, ТО Я БЫ, МРАЗЬ, НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ!

— Тварь… Тварь… — Ракель медленно поднимается на ноги и с ненавистью во взгляде смотрит Терренсу в глаза. — ПОДОНОК! МРАЗЬ! ПОДОНОК! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!

— Хочешь еще раз получить по роже? — приподнимает руку Терренс. — Раз ты ничего не поняла, то я, мразь, ТРЕСНУ ТЕБЯ ЕЩЕ РАЗ!

— БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ПОДОНОК! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ!

— Я СТАЛ ТАКИМ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТАК СЕБЯ ВЕДЕШЬ И ПОСТОЯННО ПРОВОЦИРУЕШЬ МЕНЯ!

— Господи… — Ракель слабо качает головой. — Вот я дура… Вот идиотка… Связалась с мерзавцем… С МЕРЗАВЦЕМ, КОТОРЫЙ ПРЕВРАТИЛ МОЮ ЖИЗНЬ В НАСТОЯЩИЙ АД! КОТОРЫЙ ПОЗВОЛЯЕТ СЕБЕ ТАКИЕ ВЕЩИ!

— МОЯ ЖИЗНЬ ТОЖЕ НЕ БЫЛА СКАЗКОЙ РЯДОМ С ТОБОЙ! — грубо заявляет Терренс. — Я НЕ БЫЛ СЧАСТЛИВ НИ ОДНОГО ДНЯ, ЧТО ПРОЖИЛ С ТОБОЙ В ЭТОМ ДОМЕ!

— Боже, ну зачем я только послушала свою семью? Зачем? — Ракель медленно подходит к окну и прикрывает лицо руками, пытаясь сдержать слезы, которые вот-вот норовят начать скатываться в три ручья по щекам. — Почему я не думала головой, когда согласилась на это безумие? ПОЧЕМУ?

— А что же тебе мешало ответить «нет», когда тебе предлагали переехать сюда? — вскрикивает Терренс. — Тебя никто не заставлял собирать свои манатки и переезжать сюда! Никто не принуждал тебя к этому! Ты САМА согласилась! И теперь САМА же строишь из себя жертву! Могла бы сказать, что не хочешь встречаться со мной! И мы бы спокойно разошлись по разным углам и больше никогда не встречались. КАКОГО, ТВОЮ МАТЬ, ХРЕНА ТЫ ИСПОГАНИЛА МНЕ ЖИЗНЬ?

— А КАКОГО ХРЕНА ТЫ ИСПОГАНИЛ МНЕ ЖИЗНЬ? — срывается на крик Ракель, резко развернувшись к Терренсу лицом. — КАКОГО ХРЕНА ЗАСТАВИЛ МЕНЯ ПОВЕРИТЬ, ЧТО Я БУДУ СЧАСТЛИВА?

— Серьезно? — ехидно усмехается Терренс и скрещивает руки на груди. — Да ты сама во всем виновата! Это из-за ТЕБЯ наша жизнь была сущим адом! Тебе всегда было плевать на меня! Ты все это время избегала меня как будто так и должно было быть! Думала, я буду вечно это терпеть и до конца своей жизни притворяться, что у нас все хорошо? Нет уж, мразь! У всего есть предел! У ВСЕГО! В ТОМ ЧИСЛЕ И МОЕГО ТЕРПЕНИЯ!

— ГОРЕТЬ БЫ ТЕБЕ В АДУ, МРАЗЬ! — Ракель громко шмыгает носом. — ГОРЕТЬ ТЕБЕ В АДУ ЗА ТО, ЧТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛ! Подонки, которые смеют поднимать руки на девушку, никогда не заслужат прощение своих жертв и тех, кто будет знать об этом.

— ТЫ САМА МЕНЯ СПРОВОЦИРОВАЛА! — грубо заявляет Терренс. — И ВИНОВАТА В ТОМ, ЧТО ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ ВОТ ТАК! ТЫ ИСПОРТИЛА МНЕ ЖИЗНЬ! Я БЫЛ ЖИЛ В ТЫСЯЧУ РАЗ ЛУЧШЕ, ЕСЛИ БЫ НЕ ВСТРЕТИЛ ТЕБЯ!

— Так же, как и я! Я считаю нашу первую встречу огромной ошибкой, которая принесла мне одни лишь беды. С тех пор как ты встал у меня на пути, в моей жизни ВСЕ ПОШЛО НАПЕРЕКОСЯК! ВСЕ! Я ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ!

— Здесь я с тобой согласен, — более спокойно произносит Терренс. — Я тоже жалею, что не нашел предлог, чтобы отказаться от той фотосессии, на которую нас пригласили работать вместе. Это была моя самая огромнейшая ошибка, о которой буду жалеть всю свою жизнь.

Терренс медленно садится на кровать, сгибается пополам и запускает свои руки в волосы.

— Я еще и поехал за тобой неизвестно куда… — несильно пережав переносицу носа, низким голосом добавляет Терренс. — Поехал в Лондон ради того, чтобы добиться внимания девчонки, которая оказалась предательницей и психически больной! Чем я вообще только думал? Вот я мудак! Просто полный безмозглый мудак, который поддался своим чувствам…

— Ха, чувствам… — ехидно усмехается Ракель, скрестив руки на груди.

— Да, ЧУВСТВАМ! — Терренс убирает руки от лица, резко встает с кровати и поворачивается лицом к Ракель. — Но я был слишком слеп, чтобы увидеть настоящую тебя. Увидеть, что ты — мерзкая, самовлюбленная стерва, которая думает только лишь о себе. Которую волнует лишь все то, что касается нее. Которой чихать на других.

— Ты тоже казался мне другим, когда мы начали встречаться, — грубо бросает Ракель. — Наивно верила, что ты порядочный человек. Но я ошиблась. Ты такой же наглый и невоспитанный подонок, которым предстал в день нашей первой встречи.

— Я БЫЛ БЫ ТАКИМ, ЕСЛИ БЫ НЕ ТВОЕ ПОЛНОЕ БЕЗРАЗЛИЧИЕ КО МНЕ! ЕСЛИ БЫ ТЫ ПРОЯВИЛА КО МНЕ ХОТЬ ЧУТОЧКУ ВНИМАНИЯ, Я БЫ СТАЛ ДЛЯ ТЕБЯ ХОРОШИМ ПАРНЕМ.

— ДА НЕ НУЖЕН ТЫ МНЕ! — во весь голос со злостью во взгляде вскрикивает Ракель. — НЕ НУЖЕН! Я НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛА ТЕБЯ! НИКОГДА! И НАЧАЛА ВСТРЕЧАТЬСЯ С ТОБОЙ ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ДЕД С ТЕТКОЙ ОТСТАЛИ ОТ МЕНЯ С ОТНОШЕНИЯМИ И ЗАМУЖЕСТВОМ!

— СПАСИБО, ТВОЮ МАТЬ, ЗА ОТКРОВЕННОСТЬ! — приходит в бешенство Терренс. — САМА ВО ВСЕМ ПРИЗНАЛАСЬ! ПРИЗНАЛАСЬ В ТОМ, ЧТО Я УЖЕ ДАВНО ПОНЯЛ!

— Да, я не люблю тебя и никогда не любила! Я воспользовалась тобой, чтобы перестать слышать то, что с каждым годом бесило меня все больше. Мне чертовски надоело, что я постоянно слышала то, что надо выходить замуж и рожать детей. С ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ! С ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ МНЕ ТВЕРДИЛИ ЭТО КАЖДЫЙ ЧЕРТОВ ДЕНЬ! Я мечтала работать и строить свою карьеру, но мои мечты постоянно пытались разрушить. Моих родственников не волновало то, что я ВООБЩЕ НЕ ХОТЕЛА ЗАМУЖ! НЕ ХОТЕЛА ВСТРЕЧАТЬСЯ С МУЖИКАМИ! Не хотела тратить то время, которое могла бы потратить на то, чтобы стать известной и завоевать любовь поклонников. Но стоило тебе появиться в моей жизни, как дед и тетя начали еще больше давить на меня! ОБРАДОВАЛИСЬ, твою мать, что в моей жизни появился мужик! МОЛОДОЙ И БОГАТЫЙ! Они голову потеряли! Даже если я никогда не скрывала от них, как ты со мной обращался. Как будто это было НОРМОЙ! И они никогда не спрашивали, хочу ли я отношений, свадьбу и детей. А если бы узнали, что я вообще не хочу замуж, то посмотрели бы на меня как на дуру и сказали бы, что со мной что-то не так! Что девушка ДОЛЖНА думать о семье!

— Знал бы я это раньше — даже и близко не подошел к тебе, — низким, грубым голосом заявляет Терренс. — Потому что мне нужна девушка, которая ДУМАЛА бы о семье и ХОТЕЛА ее. А не которая зациклена только на своей карьере и на всем, что нее касается. Я раньше думал, что нашел такую. Однако сейчас понимаю, что крупно совершил огромную ошибку, решив начать встречаться с тобой.

— Тебя никто не держит! — Ракель указывает пальцем на дверь комнаты. — Я ДАЮ ТЕБЕ СВОБОДУ! Ты мне и даром не нужен! И я очень жалею, что потратила на тебя столько времени и не проявила решительность, когда меня буквально вынуждали начать встречаться с тобой.

— Это уже твои проблемы, — сухо бросает Терренс.

— С меня довольно! Твой удар по лицу стал для меня последней каплей и подтолкнул к тому, о чем я так мечтаю. — Ракель резко поворачивается к Терренсу спиной. — Больше я не собираюсь жить с тобой под одной крышей и терпеть твое отношение ко мне.

— Я тебя не держу, — без всяких эмоций на лице отвечает Терренс. — Собирай манатки и вали из моего дома. Я буду только рад избавиться от такой мерзкой дряни, как ты. И сам жду не дождусь дня, когда смогу выбрать себе другую, более порядочную девчонку, которая хочет семью и готова хоть чем-то жертвовать ради нее.

— Можешь катиться к черту и жить как тебе угодно. Мне плевать, что с тобой случится после того, как мы расстанемся. Хоть заводи десять любовниц, хоть женись — глубоко плевать. Я не стану лить слезы. И хорошенько запомни, я засажу тебя, Рингера и Рочестер за решетку за все ваши делишки, совершенные против меня. Клянусь своими покойными родителями, я не оставлю это безнаказанным и засужу вас всех. И ты, мразь, навсегда потеряешь статус невинного ангелочка. Ты станешь для всех жалким, эгоистичным отродьем, который любит только себя и запросто может стать одним из тех, кто унижает и бьет женщин.

— Делаешь, что хочешь. Только помни, что ты останешься ни с чем. Я не отдам тебе ничего из того, что у меня есть. Даже один жалкий цент. Тем более, что здесь тебе ничего не принадлежит. Это МОЙ дом и МОЯ территория. У тебя не получится выгнать меня отсюда, потому что дом принадлежит мне. К счастью, ты не моя женушка, а всего лишь гостья. Это я мог бы выгнать тебя, если захотел бы. Хоть сейчас могу потребовать собрать свои манатки и свалить отсюда. Вот забирай все свое барахло. Все до последней тряпки. Чтобы здесь не осталось НИЧЕГО, что напомнило бы мне о тебе.

— А мне ничего и не нужно от тебя. НИЧЕГО НЕ НУЖНО! МОЖЕШЬ ОСТАВИТЬ ВСЕ СЕБЕ! — Ракель начинает метаться по всей комнате, а в какой-то момент сметает со столика, который стоит рядом с кроватью, практически все, что начинает с грохотом падать на пол. — Забирай все! Я сама смогу заработать на те же самые богатства своим трудом! МНЕ ВСЕ ЭТО, МАТЬ ТВОЮ, НЕ НУЖНО! Я НЕ ВОЗЬМУ НИЧЕГО ИЗ ТОГО, ЧТО ТЕБЕ ПРИНАДЛЕЖИТ! И твой дом мне тоже не нужен! Я никогда не чувствовала, что это мой дом! НИКОГДА! Я будто бы была у тебя в гостях! И всегда чувствовала себя здесь плохо. Хотела сбежать отсюда. Радовалась, когда уходила из этого места куда бы то ни было.

— Мне тоже здесь плохо. Но уверен, что если в моем доме появится другая девушка, то она сделает все, чтобы это место стало меня раем.

— ВОТ И ПРЕДЛОЖИ РОЧЕСТЕР ПЕРЕЕХАТЬ СЮДА! ПУСТЬ РАДУЕТ ТВОЙ ГЛАЗ! — Ракель берет со столика какую-то небольшую шкатулку и со всей силы швыряет ее на пол, довольно тяжело дыша и крепко сжав руки в кулаки. — ЖИВИТЕ, ТВОЮ МАТЬ, СЧАСТЛИВО!

— И я желаю тебе счастья, — грубо бросает Терренс. — Желаю вылечить голову, быть счастливой, виляя задницей на подиуме, и однажды заскулить от одиночества, когда рядом с тобой не будет даже собаки.

— Ненавижу тебя, Терренс Джеймс МакКлайф. — Ракель уверенно подходит к Терренсу и со злостью во взгляде смотрит на него. — Я никогда не прощу тебя за все, что ты сделал. И ненавижу за то, что предал меня тогда, когда я так рассчитывала на твою помощь и поддержку.

— Я никого не предавал, — скрещивает руки на груди Терренс. — И поступил с тобой так, как ты поступила со мной. Или ты, стерва, думала, что я буду и дальше терпеть твое отношение ко мне? Нет уж, дорогуша! Ни за что!

— Я другого и не ожидала от сообщника Саймона Рингера.

— Ты делаешь вид, что не слышишь меня? Или же ты на самом деле безмозглая и не хочешь понимать, что я пытаюсь тебе сказать?

— Я ничего не хочу слышать. Между нами все кончено.

— Хорошо, раз так, — слабо пожимает плечами Терренс. — Однако я надеюсь, что все, что с тобой происходит, хоть чему-то тебя научит и пойдет тебе на пользу. Может, хоть после этого ты призадумаешься и поймешь, что тебе нужно поменять в себе. И надеюсь, что ты все-таки отправишь на лечение в какую-нибудь клинику и вернешься оттуда другим человеком.

— Тебя бы туда отправить, мразь, — грубо огрызается Ракель. — Таким мерзавцем, как ты, там самое место. Хотя я сомневаюсь, что в твоем случае агрессию можно как-то искоренить. Это не поддается лечению. Ты таким родился. Да еще и насмотрелся на своего папашу. Желаю, чтобы с тобой поступили точно так же, как все поступили со мной. Чтобы все твои поступки вернулись тебе бумерангом. Чтобы ты, мразь, страдал так же сильно, как и я, и остался совсем один. Чтобы тебя ненавидели и проклинали… Желали гореть в аду… Чтобы у тебя не осталось ни одного друга… Да чтобы твоя собственная мать отвернулась от тебя… Я хочу, чтобы ты до конца своих дней был один. И сдох тоже в одиночестве.

— Эта участь ждет тебя. Это ты сдохнешь в одиночестве.

— Знаешь… — Ракель слабо качает головой. — А ведь в какой-то момент я думала, что смогу полюбить тебяю Верила, что смогу привыкнуть к тебе и научиться быть счастливой рядом с тобой.

— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь полюбила бы меня, — сухо заявляет Терренс.

— Я надеялась, что все изменится! Надеялась, что любовь пришла бы потом.

— А все могло бы измениться, если бы ты постаралась. Если бы после начала романа ты не променяла меня на свою работу. Однако ты ничего не сделала для того, чтобы мы стали ближе. И в конце концов убила мою любовь к тебе. С каждым днем мне было все противнее находиться с тобой. Я все больше думал о том, чтобы завести роман на стороне. Чтобы вновь почувствовать себя любимым и желанным мужчиной.

— Не надо говорить про какую-то любовь. Ты и сам-то не очень любил меня и никогда не был по-настоящему заинтересован в том, что со мной происходит, что я чувствую, и что мне нужно. Я нужна была тебе только ради того, чтобы удовлетворить свои потребности. Тебе нужно было мое тело, а не мои душа и сердце. Ты пользовался мной все это время и чувствовал себя вполне комфортно.

— Ха, а когда ты в последний раз позволила мне удовлетворить мои потребности? — ехидно усмехается Терренс. — Сразу же после переезда сюда ты с головой погрузилась в работу и целыми днями пропадала на своих гребаных съемках! За все время наших отношений я был счастлив лишь один раз — во время нашего первого секса. Вот тогда я чувствовал себя просто великолепно. Тогда ты еще как-то старалась доставить мне удовольствие. А потом все это прекратилось. Ты резко забыла обо мне, перестала обращать на меня внимание и постоянно отказывала мне в желании заняться любовью.

— Твою мать, да у тебя только одно и было на уме — секс! Секс, секс, секс! Я нужна была тебе только для этого! Для того чтобы спать со мной!

— А я был нужен тебе для того, чтобы заткнуть свою семейку!

— Признай, что ты тоже не любил меня и хотел встречаться со мной лишь того, чтобы спать со мной в любое время без каких-либо препятствий. Или твой интерес ко мне закончился после того, как я по своей глупости согласилась лечь с тобой в постель и подарить тебе такой желанный секс?

— Я не признаюсь, — без эмоций во взгляде слабо качает головой Терренс. — Потому что любил тебя. Очень сильно. Буквально потерял голову из-за тебя. И мне очень жаль, что ты не разделила со мной мое желание и выбрала карьеру.

— А мне жаль, что я так испортила себе жизнь, согласившись встречаться с тобой. Хотя я вполне могла выбрать любого другого мужчину. Благо, что я никогда не была обделена мужским вниманием. Любой душу продал бы, чтобы быть со мной.

— В любом случае я больше не хочу быть связанным с девушкой, которая умеет находить проблемы там, где их очень трудно найти. Я больше не хочу встречаться с тобой. Нет никакого желания жить с такой дрянью, как ты. Дрянью, которая сделала все, чтобы заставить меня понимать, что я уже давно остыл к ней и теперь не просто не могу видеть ее, но еще и слышать. Моя любовь к тебе тоже умерла также внезапно, как она меня и настигла.

— Хоть в чем-то мы думаем одинаково!

— Пошла вон отсюда, — сухо требует Терренс. — Проваливай отсюда, пока я не придушил тебя собственными руками.

— Да, мне лучше уйти. — Ракель с презрением во взгляде осматривает Терренса с головы до ног. — А если я не уйду в ближайшие несколько секунд, то разнесу здесь все к чертовой матери. Мне плевать, что с тобой будет. С этого момента ты для меня мертв.

— Я сказал, ПОШЛА ОТСЮДА ВОН! — резко приподнимает и сжимает руку в кулак Терренс. — ИЛИ Я ВРЕЖУ ПО ТВОЕЙ РОЖЕ ЕЩЕ РАЗ!

— Гореть тебе в аду, подонок. НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! СДОХНИ В ОДИНОЧЕСТВЕ!

Тяжело дышащая Ракель пулей выскакивает из комнаты и со всей силы захлопывает дверь комнаты, когда покидает ее, будучи достаточно возбужденной, пока Терренс с гордо поднятой головой молча провожает девушку своим пустым взглядом. Как только он остается совсем один, мужчина подходит к стенке и с громким криком один раз со всей силы бьет кулаком по ней, сразу же почувствовав сильную боль, что отдается буквально в каждую часть тела. А потом он медленно съезжает вниз по этой же стенке и садится на пол, прижав к себе согнутые ноги, упирается подбородком о колени и обеими руками сильно вцепляется в волосы, мысленно проклиная себя за то, что он своими собственными руками испортив себе жизнь, решив начать встречаться с Ракель и не прислушавшись к тем, кто пытался предупредить его о том, что эта девушка не принесет ему никакого счастья.

***

Время близится к вечеру. После нескольких дней, проведенных дома, Наталия все же решила выйти на улицу и немного прогуляться в городе. Ссора с Ракель стала для нее огромным потрясением, после которого она с трудом пришла в себя и нашла в себе силы жить дальше. Однако благодаря помощи своего отца, который все это время находился рядом с ней и поддерживал ее, а также Анне и Терренсу девушке удалось более-менее прийти в себя и начать возвращаться к прежней жизни, даже если она все еще расстроена из-за того, что потеряла свою лучшую подругу. Прогуливаясь по городу, Наталия добирается до маленького кафе и решает зайти в него, чтобы выпить чего-нибудь горячего и немного отдохнуть. Зайдя во внутрь, она быстро осматривается вокруг, присаживается за столик, находящийся рядом с окном и кладет свою сумку на рядом стоящий стул. А через несколько секунд к девушке подходит молодой официант с ручкой и блокнотом в руках, который готов принять у клиента заказ.

Когда девушка просит его принести ей чашку кофе, официант что-то записывает в блокнот, слабо кивает и быстро уходит. После этого Наталия грустным взглядом окидывает все кафе, в котором сейчас играет негромкая спокойная музыка, а практически за всеми столиками сидит хотя бы один человек и что-то пьет или ест. Сейчас ей нужно как-то развеяться, чтобы забыть о том, что она потеряла свою лучшую подругу. Эти несколько дней были для нее слишком тяжелыми, и она с трудом их пережила. На данный момент Наталия переживает не меньше своей бывшей подруги Ракель, несмотря на то, что каждая из девушек заботится о своих проблемах, которых у обеих хватает по горло.

А пока девушка все больше погружается в свои раздумья и в своих мыслях сейчас находится где-то далеко отсюда, двери кафе раскрываются, и сюда заходит очередной посетитель. Молодой привлекательный мужчина с густыми черными волосами, серыми глазами и немного бледной кожей. Высокого роста и крепкого телосложения. Создается впечатление, что этому человеку не меньше лет восемнадцати, поскольку он действительно похож на молодого мальчика благодаря своему милому, идеально выбритому лицу без каких-либо прыщей и родинок. Он одет в синие потертые джинсы, такую же потертую голубую джинсовую куртку и серую футболку. Его стиль можно описать как немного хулиганский, небрежный и расслабленный. Кроме того, этот парень немного сутулится и выглядит немного неуверенным в себе. Как будто он чего-то боится или всегда так или иначе сомневался в себе. Вот если бы этот человек начал ходить гораздо прямее, то он был бы чуточку повыше…

Осмотревшись вокруг в поисках свободного столика, мужчина видит, что все они заняты хотя бы одним человеком. Где-то сидят мамочки с детьми, где-то подростки бурно обсуждают что-то интересное и хихикают, где-то спокойно проводят время взрослые и пожилые люди. Кто-то находится в полном одиночестве, а кто-то — в большой компании. Это немного расстраивает темноволосого мужчину, который как раз зашел сюда для того, чтобы немного поесть. Но только он в расстроенных чувствах собирается уходить и искать другое кафе, как его взгляд останавливается на сидящей за одним из столиков Наталии, которую он видит издалека. Эта девушка сразу же начинает казаться ему очень красивой и заставляет его бросить легкую улыбку и отметить, что она выглядит довольно грустной.

Мужчина еще несколько секунд наблюдает за Наталией, которая продолжает думать о чем-то своем и не замечает, что за ней наблюдают с огромным интересом. А спустя несколько секунд он приподнимает голову, расправляет плечи, неосознанно втягивает живот и достаточно уверенно направляется к столику, за которым все еще сидит Наталия, в этот момент начавшая рассматривать свои руки. А как только симпатичный черноволосый мужчина подходит к ней то начинает вежливо говорить с ней:

— Добрый вечер. Я не помешаю, если присяду с вами?

Наталия не сразу отвечает на вопрос незнакомца и замечает его. Она отходит от транса лишь спустя несколько секунд, слегка мотнув головой, тихо прочистив горло и мельком посмотрев на подошедшего к ней мужчину.

— Э-э-э, что, простите? — растерянно произносит Наталия. — Вы хотели что-то спросить?

— Я могу присесть с вами за этот столик? — спокойно спрашивает незнакомый мужчина. Все столики заняты, а с вами никто не сидит… Мне хотелось бы перекусить, а до другого ближайшего кафе ехать очень долго. Хочется поесть… Вы не будете против, если я составлю вам компанию?

— Ну, э-э-э… — неуверенно произносит Наталия. — Да… Конечно… Присаживайтесь, пожалуйста. Раз вы так хотите.

Честно говоря, сейчас Наталии все равно, что этот человек захотел присесть за ее столик. Кроме того, она даже толком не смотрела на него, когда говорила с ним, и сосредоточила все свое внимание на своих руках. Тем не менее девушке совсем не хотелось грубить. Поэтому она и решает разрешить незнакомцу подсесть к ней. А получив разрешение сесть, молодой мужчина тут же садится на свободное место напротив Наталии. Пару секунд он сидит молча и немного неуверенно оглядывается по сторонам в надежде, что к нему подойдет официант. Но потом парень решает заговорить первым, дабы они оба не молчали. И в первую очередь он обращает внимание на грустное лицо Наталии, которое сразу же кажется ему очень красивым. Впрочем, как и сама девушка, которая просто не может не понравится мужчинам. Которая вблизи кажется еще более прекрасной, чем вдалеке.

Мысленно набравшись смелости, молодой человек начинает говорить довольно приятным, спокойным голосом, который совсем не раздражает и вызывает желание слушать его снова и снова:

— Кстати… А почему такая красивая девушка сидит здесь одна и грустит?

— Просто гуляла по городу и решила зайти сюда, — слабо пожимает плечами Наталия.

— Я бы хотел, чтобы вы улыбнулись. Потому что уверен, что улыбка сделала бы ваше лицо еще красивее, чем оно есть сейчас.

— Честно говоря, у меня нет желания улыбаться.

— Почему?

В этот момент к столику подходит официант и приносит чашку кофе, которое заказывала Наталия. Девушка переводит на него свой взгляд и нацепляет на лицо вежливую улыбку, чтобы поблагодарить за заказ.

— Спасибо большое, — спокойно благодарит Наталия.

— Если что еще-то вам понадобится, то я буду рядом, — с широкой улыбкой отвечает официант и переводит взгляд на только что подсевшего к Наталии мужчину. — А вы что-нибудь хотите заказать?

— Э-э-э, пока не знаю… — задумчиво отвечает незнакомец. — Я хочу посмотреть меню…

— Одну минуту, сейчас я принесу.

Официант довольно быстро куда-то уходит и уже через несколько секунд приносит небольшую книжку с картинками блюд и напитков, которую он протягивает молодому парню.

— Спасибо большое, — с легкой улыбкой благодарит мужчина.

— Как будете готовы заказать что-то, то позовите меня, — дружелюбно говорит официант. — Я буду рядом.

Официант разворачивается и спокойно уходит по своим делам, а незнакомец переводит взгляд на Наталию, которая в этот момент грустным взглядом смотрит в свою чашку кофе.

— Так что у вас случилось? — интересуется мужчина.

— Да так, ничего особенного, — спокойно отвечает Наталия. — Кое-какие проблемы…

— Правда? А что случилось?

— Вы извините меня, молодой человек, но я сейчас не настроена на знакомства и общение с людьми.

— Вам неприятно мое общество?

— Нет, дело не в вас. Просто у меня нет настроения для знакомств.

— В любом случае я сочувствую вам, — с грустью во взгляде говорит мужчина. — По вашему лицу я вижу, что проблемы у вас действительно серьезные.

— Ну для вас, может быть, мои проблемы покажутся не такими уж и катастрофичными… — неуверенно отвечает Наталия. — Но лично для меня это очень важно.

— Ну знайте, у всех есть свои важные проблемы.

— Вы правы… — Наталия медленно опускает глаза на свои руки, придерживая свою чашку за ручку. — У всех свои проблемы…

— Если хотите, вы можете рассказать мне о ваших проблемах, — мягко говорит черноволосый мужчина. — Я с удовольствием вас выслушаю и постараюсь как-то поддержать.

— Вам это правда интересно?

— Просто хочу помочь вам и сделать так, чтобы вы улыбнулись.

Наталия ничего не говорит и слегка улыбается, хотя по-прежнему выглядит грустной.

— М-м-м, как вам идет улыбка, — с легкой улыбкой отмечает незнакомец.

— Спасибо, но сейчас я совсем не хочу улыбаться, — спокойно благодарит Наталия.

— Излейте мне свою душу, и вам станет легче. И вы начнете улыбаться.

— Знайте… — Наталия заправляет прядь волос за ухо. — Честно говоря, я никогда не делилась своими проблемами с незнакомыми людьми.

— Иногда незнакомый человек может понять намного лучше родного и близкого, — уверенно отмечает незнакомец.

— Возможно, вы правы…

— Но если вы не хотите говорить об этом, то можете молчать. А если вам неприятно мое общество, то я уйду и не буду мешать.

— Нет-нет, вы мне совсем не мешайте, — мягко возражает Наталия. — И ладно. Я расскажу вам, что меня так расстроило.

— Рассказывайте. — Незнакомец складывает руки перед собой. — Я вас внимательно слушаю.

— Я расстроена из-за того, что недавно очень сильно поругалась со своей подругой.

— С подругой?

— Да, с лучшей подругой. — Наталия замолкает на пару секунд и опускает глаза вниз. — Точнее, теперь уже с бывшей подругой…

— Надо же… — проявляет сочувствие незнакомец. — А почему?

— Просто она думает, что я виновата в том, что с ней случилось.

— Что бы там ни случилось, мне очень жаль вас, — с грустью во взгляде отвечает мужчина, будучи искренним в проявлении своих эмоций и с интересом слушая Наталию.

— Спасибо большое, но ваше сочувствие мне никак не поможет. Не поможет вернуть подругу, которую я так любила.

— Понимаю… Всегда обидно терять друзей, особенно если ты очень долго с ними дружишь, а они делают тебе гадость. И к сожалению, новые друзья не всегда могут стать намного лучше, чем старых.

— Вы правы… — задумчиво соглашается Наталия. — У меня много других друзей, которые сейчас пытаются помочь мне, но пока что мне не становится лучше.

— А вы давно поругались со своей подругой?

— Пару недель назад.

— О… Долго…

Мужчина переводит взгляд на лежащее перед ним меню кафе, которое он начинает медленно изучать.

— А вы сами когда-нибудь теряли своего самого близкого друга? — интересуется Наталия. — Ругались с ним?

— Если честно, то в моей жизни еще не было лучших друзей, — скромно признается мужчина. — Я хорошо общаюсь со многими людьми, но еще никто не стал для меня лучшим другом. Нет никого, кому я мог бы доверять едва ли больше, чем самому себе.

— Ясно… А вас когда-нибудь обвиняли в какой-нибудь беде? Обвиняли вас в том, что что-то произошло из-за вас?

— Э-э-э… — Мужчина слегка прикусывает губу. — Бывало такое… Не раз.

— А вы переживайте из-за чего-нибудь?

— Ну как сказать… В моей жизни тоже не все гладко. У меня тоже очень много проблем, из-за которых я нервничаю.

— Правда? — проявляет интерес Наталия. — У вас есть проблемы?

— Да. Есть кое-что… Уже очень долгое время я безуспешно пытаюсь найти одного человека. Но пока что не могу это сделать.

— Найти человека?

— Я много лет ищу его, но… — Мужчина замолкает на пару секунд и тихо вздыхает. — То есть, я знаю, где его искать, потому что это не так уж и сложно. Но я не могу найти повод подойти к нему поближе. Да и мне даже неизвестно, как он выглядит сейчас. Когда-то давно я знал это, но сейчас этот человек мог сильно измениться. Я могу не узнать его.

— Вы пытайтесь найти вашего друга? — уточняет Наталия.

— Ну… Почти…

— А в чем же проблема? Связались бы с ним и объяснили всю ситуацию!

— Да, но все очень сложно.

Мужчина замолкает на пару секунд, слегка прикусив губу.

— Простите, мисс, а как вас зовут? Я только сейчас понял, что все еще не знаю вашего имени.

— Ах да, конечно… — со скромной улыбкой отвечает Наталия. — Меня зовут… Наталия. Меня зовут Наталия… Наталия Рочестер, если быть точнее.

— Очень приятно, Наталия, — с легкой улыбкой произносит мужчина. — А меня зовут Эдвард.

Мужчина по имени Эдвард замолкает на пару секунд.

— Эдвард МакКлайф, — уточняет Эдвард и пожимает Наталии руку в качестве приветствия.

— Мне тоже очень приятно… — со скромной улыбкой говорит Наталия. — Будем знакомы и…

Наталия резко замолкает и слегка качает головой с широко распахнутыми глазами.

— Постойте, что? — удивленно произносит Наталия. — Ваша фамилия — МакКлайф?

— Да, моя фамилия — МакКлайф, — слабо пожимает плечами Эдвард. — А что? Что-то не так? Почему вы так отреагировали?

— Э-э-э… Да нет-нет… Ничего особенного… Просто… — Наталия замолкает на секунду и набирает побольше воздуха в легкие. — Просто я знаю одного человека с точно такой же фамилией, как и у вас.

— С такой же фамилией, как у меня? — слегка округляет глаза Эдвард.

— Он мой хороший друг. Этот человек сейчас как раз помогает мне пережить ссору с лучшей подругой и хоть как-то прийти в себя. Прекрасный человек…

В этот момент Наталия получше присматривается к Эдварду впервые с того момента, как он сел за ее столик. Где-то на подсознательном уровне девушка почти сразу же начинает сравнивать его с тем, кто очень похож на этого молодого человека. Сравнивать его с Терренсом… В человеке, который представился Эдвардом МакКлайфом, сочетается довольно много черт, что присутствуют у хорошего друга Наталии. Например, цвет волос. У обоих он насыщенный черный, а любой мог бы позавидовать их густоте и блеску. Да и если присмотреться получше, то можно найти еще много похожих вещей: например, чуточку впалые щеки и широкие, прямые брови того же цвета, что и волосы.

Все эти вещи невольно заставляют Наталию сравнивать своего нового знакомого и хорошего друга. А на мгновение ей вообще кажется, что перед ней сидит вовсе не Эдвард, а Терренс, на которого этот парень поразительно похож.

— Кстати, вы на него даже чем-то похожи… — задумчиво отмечает Наталия и слегка прикусывает губу. — По крайней мере, цвет волос у вас точно один и тот же… А вот глаза у него голубые. Не такие, как у вас.

— Правда? — удивляется Эдвард.

— Да… Не близнецы, конечно, но похожи. И вы выглядите более юным. Мой друг все-таки выглядит повзрослее вас.

Услышав все это, Эдвард слегка округляет глаза и начинает немного напрягать мышцы своего тела. Можно сказать, что он выглядит вовсе не слегка взволнованным, а довольно-таки возбужденным. Мужчина слабо качает головой и нервно ерзает на стуле, пока его немного испуганные глаза быстро бегают из стороны в сторону.

— Не может быть… — бубнит себе под нос Эдвард. — Нет-нет… Это…

Эдвард слабо качает головой, пытаясь сформулировать свою мысль, но постоянно заикаясь.

— Черт, это совпадение? — недоумевает Эдвард. — Или же просто случайность?

— Э-э-э… — слегка хмурится Наталия, с подозрением смотря на Эдварда. — Простите?

— Мне не может так повезти… Не может!

— Я вас не понимаю… Что вы хотите этим сказать?

— Пока что ничего, но… — Эдвард бросает взгляд куда-то в сторону. — Э-э-э…

Эдвард снова переводит взгляд на Наталию, будто надеясь, что она скажет то, что он хочет услышать.

— Наталия, скажите, пожалуйста, а как зовут вашего друга? — неуверенно спрашивает Эдвард. — Как зовут того человека, о котором вы говорите?

— Э-э-э… — запинается Наталия и слегка прикусывает губу. — Его… Его зовут… Терренс МакКлайф…

— Что? — Эдвард становится еще более взволнованным и еще шире распахивает глаза. — Терренс МакКлайф?

— Ну да, Терренс… — слабо пожимает плечами Наталия. — Как я уже сказала, он — мой хороший друг.

— О черт… Черт… Неужели это правда? Неужели это правда? — Эдвард снова слабо качает головой, будто бы не веря в свое везение. — Нет-нет, я не верю… Не верю… Мне не может так здорово повезти…

— Простите… — слегка хмурится Наталия.

— Наталия, боже… Да… Да меня сама судьба с вами свела! Я… Я не думал, что… Что это случится… Я… Почти потерял надежду…

— Вы это о чем?

— Вы — мой последний шанс! Последний шанс, который мне вряд ли кто-то еще даст. Сейчас только вы можете мне помочь решить мою проблему.

— Я? — указывает на себя пальцем Наталия, не понимая, что происходит с ее новым знакомым, и почему он так бурно отреагировал на имя Терренса. — А что я такого сказала? И чем я могу вам помочь?

— Терренс МакКлайф! — радостно восклицает Эдвард. — Это он! Тот человек! Это именно тот, кто мне нужен!

— Постойте, а вы точно уверены, что Терренс МакКлайф — это тот человек, который вам нужен? — спокойно спрашивает Наталия.

— Да, уверен! Теперь я в этом нисколько не сомневаюсь!

— Простите за мое любопытство, Эдвард, но какое отношение вы к нему имеете?

— Э-э-э… Дело в том, что… — Эдвард на пару секунд вновь поддается волнению, но довольно быстро с ним справляется и глубоко вздыхает. — Дело в том, что я — его младший брат.

Глава 17

Челюсть Наталии падает куда-то на пол, а она сама широко распахивает глаза. После подобного заявления Эдварда девушка не может ничего сказать, поскольку не могла даже и предположить, что у Терренса вдруг окажется родной брат. Этот человек всегда говорил, что был единственным ребенком в семье. И этот факт так или иначе заставляет блондинку усомниться в правдивости слов этого парня.

— Что? — вытаращив глаза, удивленно произносит Наталия. — Младший брат?

— Да, — спокойно произносит Эдвард. — Терренс МакКлайф — мой старший брат.

— Но… Но… Но к-к-как? У меня это в голове не укладывается!

— Знаю, для вас это, возможно, кажется чем-то нереальным. Полагаю, вы думали, что у него нет братьев и сестер. Однако это не так. Есть. Я — его брат.

— Нет… — Наталия резко качает головой, все еще будучи не в состоянии поверить в слова Эдварда. — Нет, я в это не верю. Простите, но я отказываюсь вам верить.

— Я все понимаю, но мне незачем вам лгать, — спокойно отвечает Эдвард. — Да и я не люблю это, если честно.

— Но раз это так, то Терренс никогда ничего не говорил о вас? Он никогда даже не упоминал вашего имени!

— Скорее всего, он не знает, что у него есть брат, — задумчиво предполагает Эдвард. — Мне кажется, Терренс считает, что он — единственный ребенок в семье.

— Э-э-э… Ну да… Он сам это сказал.

— Я тоже не знал про него до определенного времени и думал, что у меня нет родных братьев и сестер.

— А как вы узнали про него? — проявляет интерес Наталия, желая узнать подробности этого дела и понять, действительно ли Эдвард говорит правду, или же просто нагло пользуется тем, что она сейчас расстроена и подавлена.

— Не беспокойтесь, я сейчас все вам расскажу, — спокойно говорит Эдвард. — Наверное, вы думайте, что я вас обманываю, но нет! Я говорю чистую правду.

— Извините, но мне очень трудно в это поверить.

— Я понимаю. Но прошу вас, выслушайте меня.

— Ну хорошо. Я выслушаю. Говорите.

— Наши с Терренсом родители развелись, когда я только родился, — рассказывает Эдвард.

— Простите, а сколько вам лет?

— Двадцать четыре. У нас с Терренсом разница в два года.

— Надо же… А я думала, вам меньше. Вы выглядите гораздо моложе.

— Многие не верят, что я на самом деле старше, чем кажусь на первый взгляд, — скромно смеется Эдвард.

— Я бы дала вам не меньше восемнадцати-двадцати.

— Но мне уже двадцать четыре. Правда очень скоро будет двадцать пять. В мае.

— Надо же… Терренсу скоро должно исполнится двадцать семь.

— Я знаю.

— Ладно… — Наталия быстро прочищает горло. — Кажется, мы отвлеклись… Рассказывайте дальше.

— Хорошо, — слабо кивает Эдвард. — Ну так вот… Спустя пару месяцев после моего рождения отец подал на развод из-за постоянных конфликтов с матерью. И в итоге нас с Терренсом разлучили: я остался жить с отцом, а он — с матерью.

— Вы знайте свою маму?

— Нет, со своей мамой я никогда не общался. И всю жизнь жил с отцом и его новой женой, моей мачехой, которая потом родила еще двоих детей. — Эдвард бросает короткий взгляд на посетителя кафе, прошедшего мимо столика. — У меня не складывались с моим отцом, потому что у него был очень сложный характер. Он всегда запрещал мне упоминать при нем мою настоящую мать и отказывался хоть что-то рассказать мне про нее и познакомить меня с ней.

— Хотел, чтобы вы считали своей матерью его вторую жену? — удивляется Наталия.

— Нет, он не заставлял. Но в любом случае я всегда знал, что та женщина — не моя родная мать.

— А как вы с ней ладили?

— Сказать по правде, я не очень любил ее, хотя никогда не желал ей ничего плохого. Да и с единокровными братьями я не дружил, хотя против них тоже ничего не имею. — Эдвард на пару секунд замолкает, пока Наталия выпивает немного кофе из своей чашки. — Мне пришлось уйти из дома в семнадцать лет, потому что я не мог терпеть своего отца, который постоянно оскорблял, унижал и никогда не проявлял ко мне любви. Но перед этим я случайно нашел одну фотографию в кошельке своего отца.

— Фотографию? — слегка округляет глаза Наталия.

— На ней были он, я, мальчик немного постарше меня, и какая-то женщина. Возможно, что это была моя мать.

— Не мачеха?

— Нет, это точно не была моя мачеха, а тот мальчик не был кем-то из моих единокровных братьев. Тогда меня это сильно удивило. Я хотел узнать, кто та женщина и тот мальчик на снимке. Думал, что спрошу у отца об этом. Но когда он застал меня с той фотографией в руке, этот человек начал снова оскорблять, унижать и кричать на меня. Пару раз даже влепил пощечину. Но даже несмотря на это, я требовал рассказать мне, кто те люди на снимке, и почему он хранит его у себя. Однако отец не стал ничего рассказывать. Но в какой-то момент я даже подумал о том, что этот мальчик мог быть моим братом… Не знаю… Промелькнула такая мысль… Тем более, что мне всегда хотелось иметь родного брата. Не сводного, не единокровного, а именно родного…

— Вы думайте, это был Терренс?

— Скорее всего… — Эдвард замолкает на пару секунд и бросает короткий взгляд на меню кафе, которое он все еще медленно листает и изучает глазами.

— Ну а что было дальше? — проявляет интерес Наталия. — Рассказывайте! Я слушаю вас!

— Э-э-э, а незадолго до того, как мне на глаза попалась та фотография, я слышал разговор отца и его жены, — отвечает Эдвард. — Он тогда говорил мачехе про какого-то парня и чуть позже назвал его имя — Терренс. Мне тогда стало интересно узнать, кто это такой… Я спрятался и начал слушать их. Узнал, что моя настоящая мать не хотела рассказывать тому самому Терренсу о том, что у него есть брат.

— А вы не знайте, встречался ли ваш отец с вашей матерью?

— Э-э-э… — Эдвард замолкает на пару секунд. — Да, отец часто встречался с матерью, а мачеха хорошо знала об этом. Не знаю, встречался ли отец с самим Терренсом, но вскоре мне стало ясно, тот парень связан с нашей семьей. И поэтому я все больше хотел встретиться с ним и рассказать, что мне удалось узнать. Правда я не знал, как можно было это организовать, потому что отец наотрез отказался что-то мне объяснять, а у меня не было никаких знакомых, которые помогли бы мне связаться с теми самым Терренсом.

— И вы ушли из дома для того, чтобы разыскать его?

— Да. Я понимал, что ухожу в никуда и понятия не имел, что буду делать. Однако я уже до этого решил, что уйду из дома, как только мне исполнится восемнадцать, ибо жить с отцом под одной крышей было уже невыносимо. Правда мне пришлось уйти на год раньше, ибо он сам прогнал меня после того, как мы разругались в пух и прах. Мол вали куда хочешь и больше не попадайся мне на глаза.

— Вы и правда ушли в никуда?

— Верно… Я ушел, не зная, что мне делать. Хотя я и знал, что к тому времени, Терренс уже стал известным человеком и снимался в фильмах. Недавно узнал, что он планирует заняться музыкой.

— Да, но пока что у него что-то не складывается. И сниматься он что-то не спешит.

— Жаль… Очень жаль…

— И вы после этого так и не вернулись домой?

— Нет, я даже не думал об этом. Хотя мне пришлось несладко. У меня ведь не было огромных денег — только лишь небольшие сбережения, которые я откладывал какое-то время или зарабатывал при помощи небольших подработок. Выживал как мог… И из-за этого мне даже пришлось как-то подзабыть про поиски своего брата и своей матери, ибо надо было сделать что-то, чтобы не умереть с голоду и не замерзнуть на улице.

— И вы справились?

— Да, более-менее. Но вот мои поиски немного затянулись. Потому что я прекрасно понимал, что не могу подойти к Терренсу и сказать ему: «Привет, я — Эдвард, твой младший брат! Давай знакомиться!» Он бы вряд ли поверил мне…

— Не было никого, кто мог бы вас познакомить?

— Да. В какой-то момент я даже потерял надежду найти его и хотел все бросить и перестать искать этого человека, который запросто мог бы не поверить мне. Однако сейчас у меня появилась надежда. Потому что я встретил вас. Человека, который может помочь мне встретиться с моим братом.

Выслушав всю историю, Наталиясчитает, что в ней может быть какая-то часть правды. Впрочем, это не означает, что она готова поверить Эдварду и согласиться помочь ему встретиться с Терренсом.

— Ух ты… — задумчиво произносит Наталия. — Вот эта история…

— Я рассказал вам как есть, — слабо пожимает плечами Эдвард.

— Кстати, а вы не знайте, почему ваши родители развелись? И почему они вдруг решили разлучить своих детей, если у них и правда было двое сыновей?

— Вот этого я не знаю. Отец никогда не говорил об этом. Он вообще никогда со мной не говорил о матери, пресекая все мои попытки заговорить о ней.

— Просто, насколько я знаю, ваши родители развелись из-за того, что ваш отец часто бил мать.

— Бил? — слегка округляет глаза Эдвард.

— Да, все это было на глазах тогда еще маленького Терренса. Он сам об этом рассказывал.

— Хотите сказать, что именно из-за этого отец и ушел из дома вместе со всеми вещами?

— Типа того. Правда, я не слышала, что он забрал с собой маленького ребенка.

— Не знаю… Я ведь был еще совсем маленьким и не могу помнить, что тогда произошло на самом деле. Да и вообще, когда я родился, меня тут же отправили к бабушке по отцовской линии. С ней я проводил едва ли не больше времени, чем с собственным отцом.

— Вы жили у нее? — уточняет Наталия.

— Не совсем… Просто гостил… Бабушка говорила, что она помогает моим родителям заботиться обо мне.

— А вы хорошо с ней ладили?

— Намного лучше, чем с отцом. Она была очень добрая, ласковая и заботливая. Я часто приезжал к ней в гости даже после того, как отец забрал меня к себе. Я любил ее едва ли не больше, чем его. Кстати, она рассказала мне многое из того, что я уже знаю. Да, о чем-то она умалчивала, но все же я знаю некоторые вещи как раз благодаря бабуле.

— Ясно… — Наталия выпивает немного кофе из своей чашки. — Кстати, забыла вам сказать, что Терренс уже много лет злится на своего отца из-за того, что тот избивал его мать.

— Он знает об этом? — удивляется Эдвард.

— Да, говорил, что всегда это знал. С самого детства.

— Но как? Он ведь тоже был очень маленьким и не может помнить того, что происходило между его родителями!

— Я рассказываю вам то, что слышала от самого Терренса. Он крепко привязан к своей матери и приходит в бешенство, когда кто-то просто упоминает его отца. Эта женщина уже много лет пытается убедить Терренса встретиться со своим отцом, но тот наотрез отказывается и часто ругается с ней из-за этого. Она настаивает, а он злится.

— Да, отец что-то говорил об этом моей мачехе. Я точно это помню…

— Слушайте, а когда он в первый раз начал говорить о своем старшем сыне? — уточняет Наталия.

— Э-э-э, примерно в то время, когда мне исполнилось лет шесть-семь. — Эдвард запускает свою руку в черные густые волосы, а в какой-то момент начинает переплетать пальцы своих рук. — Именно тогда я начал интересоваться своей настоящей матерью. Он не хотел говорить со мной об этом, но зато всегда обсуждал эту тему с моей мачехой.

— Неужели ей было приятно это обсуждать? — удивляется Наталия.

— Просто понимала, что она не могла вычеркнуть мою мать из моей жизни и жизни моего отца. Даже если они в разводе, я-то не перестал быть их сыном. Вот она это и понимала и спокойно относилась к отцовским встречам с моей настоящей матерью.

— Она поступила мудро.

— Согласен. — Эдвард быстро прочищает горло. — Вообще-то, я слышал многие их разговоры, но они даже не догадывались об этом.

— Вообще? — слегка округляет глаза Наталия.

— Вообще. Я старался делать все аккуратно. И то, что они обсуждали, все больше подталкивало меня к желанию узнать всю правду. Изначально я хотел только лишь познакомиться со своей настоящей матерью, а теперь хочу еще и найти своего брата. Вы понимайте меня?

— Да, конечно, я все понимаю, — слабо кивает Наталия. — Но, честно говоря, это такая запутанная история… Я… Я не могу до конца в нее поверить…

— Мне незачем вам лгать. Я рассказываю все как есть.

— Просто… Вы так внезапно объявились… Никто никогда не рассказывал про вас… А тут вдруг такое…

— Поверьте, я и сам до поры до времени многого не знал, потому что отец отказывался говорить правду и запрещал моей бабушке что-то мне рассказывать. Да, она кое-что все-таки рассказала, но не так много, как бы мне хотелось.

— А вы всегда знали про их конфликты?

— Да, я знал про конфликты в их семье. Но не знал, что отец избивал мою мать. Я… — Эдвард слабо качает головой. — Я в шоке, если честно…

— И самое поразительное в этой истории то, что эта женщина сумела простить своего бывшего мужа после того, что он с ней сделал.

— Верно… Если это правда, то она должна была навсегда порвать с ним. Но она-то с ним встречалась…

В этот момент Наталия делает пару глотков кофе.

— Кстати, а хотите я расскажу вам один интересный факт? — предлагает Наталия.

— Факт? Какой еще факт?

— Та девушка, с которой я недавно поругалась, является девушкой вашего брата.

— Да ладно? — Эдвард удивленно смотрит на Наталию. — Девушка моего брата? Ух ты… Я и не знал, что у него есть девушка.

Во время воцарившейся на пару секунд паузы Эдвард переводит взгляд на окно, а Наталия начинает рассматривать свои руки.

— Да, но я не знаю, удастся ли им сохранить свои отношения после того, как кое-что произошло, — неуверенно признается Наталия.

— Что именно? — уточняет Эдвард.

Наталия, будучи почти что уверенной в том, что Эдвард не солгал ей, в подробностях рассказывает ему историю, которая стала яблоком раздора между всеми теми, кого знала ее бывшая подруга Ракель. И которая перевернула жизнь каждого из них с ног на голову.

— Надо же… — удивленно произносит Эдвард. — Вот эта история… Значит, известная модель Ракель Кэмерон стала еще и девушкой моего брата?

— Да, — слабо кивает Наталия.

— Человек по имени Саймон Рингер однажды чуть не погубил ее карьеру. И сейчас он угрожает ей и хочет уничтожить ее по неизвестной никому причине.

— Да.

— Опасность угрожает не только ей, но и всей ее семье, а также и всем их близким друзьям?

— Именно так.

— И сейчас отношения моего брата и Ракель Кэмерон далеки от идеальных?

— Я бы сказала, что они не идеальны. К сожалению, моя бывшая подруга не оценила то сокровище, которое ей досталось. — Наталия тихо вздыхает с грустью во взгляде. — Она всегда была одержима своей карьерой. И даже после начала романа не изменила себе и продолжила еще больше работать, совсем не уделяя внимание своему парню. Который долго пытался делать вид, что все хорошо, и хоть как-то спасти свои отношения, но вскоре потерял всякое терпение и забил. Забил на Ракель и все ее проблемы.

— Мне очень жаль… — выражает сожаление Эдвард. — Жаль, что все так сложилось.

— Так что в скором времени эти люди расстанутся. Терренс все больше об этом задумывается. А Ракель так вообще никогда не любила его и встречалась с ним только для того, чтобы ее семья отстала от нее.

— Мечтала о ее свадьбе?

— Да. Они — сторонники ранних браков и хотели, чтобы Ракель тоже вышла рано. Однако она была слишком увлечена своей карьерой и даже не хотела встречаться с парнями. Только лишь несколько месяцев назад она познакомилась с Терренсом и решила воспользоваться им. — Наталия тяжело вздыхает. — Хотя этот парень на самом деле любил ее. Даже несмотря на то, что у них все начиналось очень бурно. Он был уверен, что будет счастлив с этой девушкой. Но увы… Этой истории не суждено было стать сказкой со счастливым концом.

— Понятно… — задумчиво произносит Эдвард. — Жаль, что так случилось.

В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой Наталия выпивает немного кофе из своей чашки. А затем Эдвард с грустью во взгляде смотрит на девушку и неуверенно спрашивает:

— Но вы ведь поможете мне встретить моего брата? Пожалуйста, Наталия… Помогите мне. Сейчас вы — единственная, кто может помочь мне наконец-то разыскать того, кого я ищу уже много лет. Того, кого я уже и не надеялся встретить.

Наталия несколько секунд ничего не говорит, о чем-то задумавшись.

— Пожалуйста… — с жалостью во взгляде произносит Эдвард. — Не отказывайте мне.

— Ладно, — слабо кивает Наталия. — Я помогу вам. Познакомлю с вашим братом. Но не сейчас. Сейчас вам лучше не думать об этом и отложить свои попытки встретиться с ним в самое ближайшее время.

— Я вас не понимаю. Объясните, пожалуйста.

— Сейчас у Терренса непростой период. Пусть в его жизни сначала все встанет на свои места.

— А если все это будет длиться очень долго?

— Может. Но поймите, Эдвард, сейчас все на взводе и переживают из-за того, что с каждым из них происходит. Если вы предстанете перед ними сейчас, то я не знаю, как бы вас восприняли. Терренс уж точно не станет вас слушать и ни за что не поверит в ту историю, которую вы только что рассказали.

— Мне стоит подождать?

— Обещаю, я обязательно познакомлю вас с вашим братом, но не сейчас. Пока что ему лучше решить свои проблемы и как-то смириться с грядущим расставанием с моей бывшей подругой.

— Кажется, я начинаю вникать в суть дела…

— Отнеситесь к этому с пониманием. Я понимаю, что вы очень долго ждали этого момента. Но сейчас не самое лучшее для этого время.

— Что ж, хорошо… Пусть сначала все наладится, а потом я наконец-то познакомлюсь с братом и матерью.

— Отлично, значит мы с вами договорились? — Наталия с легкой улыбкой протягивает Эдварду руку.

— Конечно! — скромно улыбается Эдвард и пожимает руку, которую протянула ему Наталия.

После разрыва рукопожатия в воздухе на пару секунд воцаряется пауза, а Эдвард с благодарностью во взгляде смотрит на Наталию, которая делает пару глотков кофе.

— Спасибо большое, Наталия, — с легкой улыбкой благодарит Эдвард. — Спасибо, что согласились помочь мне.

— Надеюсь, что вы и правда не обманывайте меня, — выражает надежду Наталия. — И не обманите Терренса и его мать.

— Я не обманываю.

— Хорошо. Мы с вами обо всем договорились.

Пока Эдвард бросает легкую улыбку, Наталия выпивает немного кофе из своей чашки.

— Знайте, Наталия, должен признаться, что вы — чудесный человек, — уверенно признается Эдвард. — Я сейчас разговариваю с вами и чувствую себя все лучше и лучше.

— Правда? — скромно улыбается Наталия.

— Это правда! С вами очень приятно находиться. Честно говоря, мне даже стало немного легче после того, как я поговорил с вами.

— Но я ведь ничего такого не сделала!

— Может быть. Но что-то подсказывает мне, что вы — прекрасный собеседник, с которым никогда не бывает скучно.

— Спасибо, Эдвард… Мне приятно это слышать…

Наталия скромно улыбается, пока на ее щеках выступает легкий румянец, чувствуя, что ее настроение немного улучшилось после разговора с Эдвардом. Даже если он может соврать насчет своего родства с Терренсом, этот человек очень даже приятен в общении.

— Должна признаться, что мне тоже очень приятно с вами находиться, — со скромной улыбкой неуверенно признается Наталия. — Есть в вас что-то, что мне очень нравится.

— Приятно слышать, — дружелюбно произносит Эдвард.

— К тому же, должна признаться, что после разговора с вами мне стало как-то легче. Полного облегчения нет, но по крайней мере, я могу вдохнуть полной грудью.

— М-м-м, наконец-то я увидел улыбку на вашем лице. И был абсолютно прав, когда подумал, что она сделает вас еще прекраснее.

— Вы следили за мной?

— Нет! Просто зашел в кафе, увидел вас и немного понаблюдал. Увидел, что вы грустили, и захотел немного развеселить вас.

— У вас это получилось.

— Послушайте, а давайте мы с вами познакомимся поближе, — с легкой улыбкой предлагает Эдвард.

— С удовольствием, — скромно соглашается Наталия. — Я люблю знакомиться с новыми людьми.

— Тем более, что нам еще ни раз придется встречаться и действовать сообща.

— И вы предлагайте не тратить время зря и провести его вместе? — скромно хихикает Наталия.

— Почему бы нет? Не каждый день встретишь такую красивую девушку, с которой так приятно находиться.

— О боже мой… — Наталия со скромной улыбкой опускает свой взгляд в чашку кофе, уже позабыв о своих проблемах, которые еще недавно медленно убивали ее нервные клетки. — Вы меня смущайте…

— А еще я мог бы заплатить за ваш заказ, — уверенно предлагает Эдвард. — Вы уже платили за кофе?

— Нет еще… И честно говоря, я совсем об этом забыла. Спасибо большое, что напомнили.

— В таком случае я угощаю.

— Что? Да нет… Нет… Не надо… Мне как-то неудобно… Мы с вами совсем не знакомы, а вы будете платить за меня.

— Не переживайте, вы не доставите мне никаких проблем. Я без проблем заплачу за кофе и с радостью куплю вам все, что вы захотите.

— Нет, Эдвард, спасибо, но я могу сама расплатиться.

— Такая очаровательная девушка вызывает у меня желание сделать ей приятное и позволить выпить чашечку кофе за мой счет.

— Ох… — Наталия со скромной улыбкой пожимает плечами. — Ну ладно, раз вы так хотите…

— Отлично! — восклицает Эдвард. — Может, вы хотели бы купить что-то еще? Я плачу за все!

— Вообще-то, я хотела только лишь выпить кофе. Зашла сюда, чтобы просто немного посидеть и отдохнуть.

— Хорошо. Тогда я заплачу только за ваш кофе.

— А вы сами-то будете что-нибудь?

— Да-да, конечно, буду. Я страшно голоден и мечтал о том, чтобы съесть что-то вкусное. А тут увидел это кафе и решил зайти сюда.

— Вы еще толком и меню-то не изучали.

— Да нет, я посмотрел все, что здесь есть. И уже знаю, что закажу. Сейчас попрошу официанта принести мне кое-что, а потом мы с вами немного поговорим. И заодно вы оставите мне свой номер, чтобы я мог с вами связаться.

— Да… Конечно…

Наталия с легкой улыбкой на лице о чем-то задумывается, пока Эдвард глазами выискивает официанта, жестом просит его подойти к нему, что-то ему говорит и указывает на какие-то блюда в меню, который он хочет заказать. В какой-то момент она тихонько хихикает из-за своих собственных мыслей. А как только мужчина определяется с заказом и говорит официанту все, что он хочет, девушка скромно улыбается своему новому знакомому, который и сам одаривает блондинку своей милой улыбкой и явно смотрит на нее и восхищается ее красотой, которая поразила его почти сразу же после того, как он увидел ее.

А когда им надоедает играть в переглядки друг с другом спустя какое-то время, Эдвард и Наталия решают посидеть в кафе и поговорить, чтобы получше узнать друг друга. С каждой секундой становится все очевиднее то, что мужчине очень понравилась эта девушка, и он не хочет упускать шанс провести с ней побольше времени. Да и самой блондинке явно приглянулся этот симпатичный парень с очень приятным, красивым голосом. Они оба чувствуют какое-то притяжение друг к другу и с радостью о чем-то разговаривают. Ну а девушка рада, что хоть кто-то заметил в ней не только красивое личико и обворожительную улыбку, но и посчитал ее приятным собеседником. Это дает ей понять, что этот мужчина уж точно не тех, кого она встречала ранее. И какие бы намерения ни были у Эдварда, Наталия совсем не хочет упускать шанс провести время с этим человеком и надеется, что он не захочет встретиться с ней лишь раз.

***

Терренс совершенно не скучает и не грустит из-за происходящего в его жизни. И похоже, что не особо раскаивается в содеянном. Чтобы хотя бы ненадолго забыть о своих проблемах, он принял предложение своего лучшего друга детства Бенджамина Паркера посидеть в баре и выпить по стакану чего-то алкогольного. Узнав о том, что произошло между его другом и Ракель, Паркер не обрадовался и осудил того за пощечину девушки. Хотя Бенджамин и поддержал его, когда Терренс признался в том, что их отношения на самом деле были далеки от идеала.

Они довольно долго проводят время вместе, а затем Бенджамин прощается с Терренсом, сославшись на некоторые дела, которые ему нужно сделать. МакКлайф остается совершенно один и обдумывает все услышанное, продолжая попивать свой напиток, что приятно обжигает ему горло. А спустя какое-то время, пока мужчина мысленно уже находится где-то далеко отсюда, к нему подсаживается очень симпатичная блондинка среднего роста с волнистыми распущенными волосами и синими глазами, одетая в короткое золотое платье с пайетками. Она, слегка нахмурившись, начинает внимательно рассматривать лицо Терренса, как будто он кажется ей знакомым.

— Э-э-э, простите, мужчина… — осторожно произносит девушка.

Терренс безо всяких эмоций на лице смотрит на девушку, что сидит рядом с ним.

— Да? — произносит Терренс.

— Мне кажется, или мы с вами знакомы? — интересуется девушка. — Ваше лицо мне очень знакомо.

— Да? — Терренс повнимательнее присматривается к девушке. — Нет… Я вас точно не знаю.

— Ну как же… Я более, чем уверена, что мы с вами знакомы.

— Простите, девушка, но я вас не знаю. — Терренс отводит взгляд от девушки и снова задумывается о чем-то своем, рассматривая свои руки.

— Нет-нет, — спокойно произносит девушка и заправляет прядь волос за ухо. — Мы с вами точно знакомы.

— Наверное, вы с кем-то перепутали меня, — предполагает Терренс. — Подумайте хорошенько.

— Погоди-ка… — Девушка замолкает на пару секунд и повнимательнее присматривается к Терренсу. — Ты — Терренс? Тебя зовут Терренс МакКлайф?

— Ну да, это я, — с бездонным взглядом отвечает Терренс. — И что с того?

— Точно! — радостно восклицает девушка, щелкнув пальцами руки. — Точно-точно! Я все поняла!

— Странно… — Терренс тихонько усмехается. — Я почему-то думал, что меня все знают… Ведь я, как бы, снимаюсь в кино и все такое… Или же моя звезда уже давно закатилась, а я этого даже не заметил? Раз люди уже начали спрашивать, как меня зовут…

— Неужели ты совсем не помнишь меня? — удивляется блондинка. — Хотя бы чуть-чуть?

— А разве должен?

— Я — Рэйчел… — с легкой улыбкой представляется девушка. — Рэйчел Сандерсон. Мы с тобой учились в одном классе и были хорошими друзьями.

— Рэйчел?

— Тогда еще все девочки школы были влюблены в тебя и мечтали быть с тобой. А парни хоть и считали тебя своим соперником, но не решались вступать с тобой в конфликт, ибо ты всегда держался очень уверенно и одним лишь взглядом давал понять, что знаешь себе цену и не будешь молча терпеть унижения.

— Хм… Рэйчел Сандерсон… — Терренс, слегка нахмурившись, на несколько секунд о чем-то призадумывается, а затем он переводит взгляд на девушку по имени Рэйчел и получше присматривается к ней. — Слушай… Слушай-слушай…

Девушка по имени Рэйчел ничего не говорит и просто смотрит на Терренса с легкой улыбкой на лице.

— Черт, Рэйчел, неужели это ты? — с легкой улыбкой узнает эту девушку Терренс.

— Да, это я! — радостно восклицает Рэйчел.

— О боже мой, вот это встреча!

Терренс заключает Рэйчел в объятия и обменивается с ней дружеским поцелуем в щеку. А когда они отстраняются друг от друга, мужчина окидывает девушку взглядом с головы до ног.

— Ничего себе… — слабо качает головой Терренс. — Слушай, прости… Не узнал сразу. Столько лет прошло с тех пор.

— Да уж… — скромно улыбается Рэйчел и с легкой улыбкой аккуратно поправляет свою прическу. — А вот ты совсем не изменился с тех времен. Ну… Может быть, стал еще более мужественным. И еще более уверенным в себе. Ты явно все еще знаешь себе цену.

— Верно, знаю…

— И по-моему ты даже подрос с тех времен, — задумчиво отмечает Рэйчел. — Даже если ты и так всегда был выше ребят на целую голову.

— Ну да, во мне почти два метра, — шутливо отвечает Терренс. — Метр девяносто три, если быть точнее.

— Ух ты! Класс!

— Слушай, ты здорово преобразилась и стала еще красивее! Ты всегда была очень симпатичной девушкой, но сейчас превратилась в еще более прекрасную взрослую девушку.

— Спасибо, большое, — со скромной улыбкой благодарит Рэйчел. — Мне так приятно это слышать.

— Знаешь, а твой голос сразу показался мне знакомым, — признается Терренс. — Но потом я подумал немного и вдруг вспомнил! Это же Рэйчел Сандерсон, с которой я учился в одном классе.

— Помнишь, как ты часто давал мне списывать домашнюю работу? И как помогал мне на контрольных! За что потом часто получал люлей от учителей!

— Также ты была влюблена в меня, а я говорил, что воспринимаю тебя только как друга.

— Было дело… — скромно произносит Рэйчел. — Ты совсем не обращал на меня внимание, что бы я ни делала. И прихорашивалась, и одевалась красиво, и все для тебя делала. Но тебе было все равно.

— Прости, пожалуйста…

— Да ладно, забудь! — Рэйчел кладет руку на плечо Терренса. — Я уже давно обо всем забыла. И совсем не сержусь на тебя.

— Слушай, а что ты делаешь в этом месте? — интересуется Терренс. — Да еще и в таком красивом платье!

— Да я пришла сюда с подружкой! Захотели выпить по коктейлю. А потом она подцепила какого-то парня и бросила меня, чтобы потусоваться с ним.

— Значит, ты осталась одна?

— Типа того. Хотела было отправиться домой, а тут я увидела тебя и поняла, что ты очень мне знаком. Решила подойти и проверить.

— Эй, а насколько я помню, ты говорила, что после окончания школы переедешь в другой город, — отмечает Терренс. — Кажется, в Майами или Лос-Анджелес. Как ты оказалась в Нью-Йорке?

— Я? — слегка округляет глаза Рэйчел и скромно смеется. — Да легко! Просто села в самолет и прилетела сюда.

— Да нет, Рэйчел, я серьезно, — дружелюбно хихикает Терренс. — Что привело тебя сюда?

— Ладно, я шучу, — спокойно произносит Рэйчел. — Вообще-то, я здесь благодаря отцу. Он заехал сюда по работе на какое-то время.

— По работе?

— Да, он продвигает некоторых новых исполнителей. Сейчас мой отец работает с одной из своих групп. Правда у них не хватает гитариста. Вот он и пытается найти его. Ездит по всем городам Америки, чтобы найти хоть кого-то и прослушать всех желающих.

— Ух ты! А разве твой отец является чьим-то менеджером?

— Он не просто менеджер. Мой папуля владеет собственным лейблом.

— Ничего себе! — оживается Терренс.

— А еще у него очень много подопечных, многие из которых стали известными на весь мир. У папы потрясающий нюх на таланты, и он прилагает все усилия, чтобы никто не остался незамеченным и недооцененным. Если у кого-то есть талант, то он готов тратить все свои деньги на то, чтобы сделать его известным.

— Говоришь, у него свой собственный лейбл… Э-э-э, послушай, Рэйчел, а ты не могла бы…

— Поговорить с отцом, чтобы он тебя прослушал? Да, я могу это устроить! Если ты захочешь, конечно.

— Слушай, было бы реально здорово!

— Насколько я помню, ты всегда любил музыку. И у тебя здорово получается петь и играть на гитаре.

— Верно, я все еще пою и играю. Правда только для себя и близких.

— Знаешь, я реально удивлена, что ты выбрал не карьеру музыканта, а карьеру актера. Конечно, ты прекрасно перевоплощаешься в другого человека, но мне кажется, что в музыке у тебя был бы куда больший успех.

— Мне очень нравится быть актером и играть разные роли, — со скромной улыбкой признается Терренс. — Однако в последнее время меня начало тянуть к музыке. Я начал понимать, что хочу попробовать показать себя в этом деле.

— Тогда тебе нужен мой папуля! — восклицает Рэйчел. — Он сделает из тебя звезду за считанные дни! А учитывая, что ты и так известен, то тебе не придется ничего делать.

— Было бы здорово… — Терренс замолкает на пару секунд и слегка улыбается. — Ты можешь поговорить со своим отцом, чтобы я смог проявить себя в музыкальной сфере?

— Ты и правда этого хочешь? — с легкой улыбкой уточняет Рэйчел, ведя себя довольно кокетливо и как бы невзначай стараясь показать самые лучшие стороны своей фигуру, свою безупречную укладку, потрясающий маникюр и определенно дорогие браслеты и кольца на руках.

— Да, хочу! Пожалуйста, Рэйчел… — Терренс берет Рэйчел за руки. — Поговори с ним. Я хочу хотя бы попробовать.

— Хорошо, красавчик, — уверенно кивает Рэйчел. — Я сегодня же поговорю с ним.

— Ох, спасибо большое. Буду до конца своей жизни обязан тебе, если ты поможешь мне осуществить мою мечту.

— Только оставь мне свой номерок, чтобы я смогла сообщить тебе, что он думает.

— Э-э-э, да, конечно, сейчас напишу. — Терренс проверяет все карманы на своей черной кожаной куртке, чтобы найти ручку и листок, но вспоминает, что у него нет ничего подобного. — Слушай, Рэйчел, у тебя есть ручка и какая-нибудь бумажка? А то у меня нет ничего, на чем я мог бы написать номер.

— Есть, — скромно улыбается Рэйчел, в ту же секунду достав из своей сумочки ручку и листок и протянув все это Терренсу. — Вот, держи.

— Спасибо. Сейчас напишу. — Терренс берет листок и ручку и быстро пишет свой номер телефона. Быстро проверив каждую цифру, что написана очень красивым аккуратным почерком, мужчина протягивает эти вещи Рэйчел.

— М-м-м, у тебя все такой же красивый почерк, — задумчиво отмечает Рэйчел, рассматривая то, что написал Терренс. — Неотразимый, как и ты сам.

— Да, я такой, — с гордо поднятой головой произносит Терренс, чувствуя что-то приятное, что согревает его душу, после того, как слышит столь желанную похвалу.

— Не беспокойся, я обязательно позвоню тебе, когда папа примет какое-то решение. — Рэйчел убирает листок и бумажку в свою сумку.

— Буду ждать.

Рэйчел ничего не говорит и пару секунд просто скромно улыбается Терренсу.

— Ладно, пожалуй, я пойду, — задумчиво говорит Рэйчел. — Поеду домой. Раз уж моя подружка кинула меня.

— А ты не хочешь провести немного времени со мной? — уверенно предлагает Терренс. — Я тоже остался один после того, как мой друг ушел по своим делам.

— Прости, Терренс, но я не могу. Уже очень поздно, и папуля будет волноваться за меня.

— Ну ладно… — с грустью во взгляде слабо пожимает плечами Терренс. — Как хочешь.

— В любом случае я очень рада, что встретила тебя здесь.

— Мне тоже было приятно встретить тебя, — с легкой улыбкой отвечает Терренс.

— Здорово, что так случилось.

— Слушай, а ты можешь звонить мне не только по поводу своего отца. Звони просто так. Позвони мне, чтобы просто поболтать или договориться о встрече. Мы бы сходили куда-нибудь. Поболтали бы, вспомнили школьные года, обсудили остальных ребят и все то, что произошло с нами после окончания школы.

— Я была бы очень рада, если бы мы с тобой посидели где-нибудь или прогулялись. Я могу рассказать тебе очень много всего, что произошло с ребятами из нашего класса.

— С радостью послушаю.

— А когда примерно ты будешь свободен?

— Для тебя я всегда свободен, — уверенно отвечает Терренс. — Звони мне в любое время. Я с радостью встречусь с тобой где ты только захочешь.

— Ну что ж, ловлю тебя на слове. — Рэйчел призадумывается на пару секунд. — И да, ты можешь сам позвонить мне когда захочешь и пригласить куда-нибудь. У меня полно свободного времени.

— Хорошо, только ты не могла бы дать мне свой номер телефона? На всякий случай…

— Конечно. Сейчас напишу его. — Рэйчел быстро достает из сумочки еще один листок бумаги с ручкой, пишет номер своего номера и вручает его Терренсу, который пробегается глазами по цифрам, выведенных слегка размашистым, но красивым почерком.

— Спасибо, Рэйчел, — с легкой улыбкой благодарит Терренс. — Обязательно позвоню тебе завтра или послезавтра и приглашу куда-нибудь.

— Буду ждать твоего звонка, — широко улыбается Рэйчел, положив ручку в сумку и закрыв ее на молнию.

— Ладно, раз ты собиралась идти, то я тебя не задерживаю.

— Я еще позвоню тебе насчет решения папули.

С этими словами Рэйчел заключает Терренса в свои объятия, а тот по-дружески целует ее в щеку, заставив ее мгновенно залиться краской.

— Пока, красавчик! — с широкой улыбкой машет рукой Рэйчел. — Еще увидимся.

— Пока, Рэйчел… — дружелюбно произносит Терренс. — Увидимся…

Рэйчел надевает свою сумку на плечо, встает из-за барной стойки, разворачивается и уходит из бара, грациозно вышагивая на огромных шпильках и аккуратно поправляя свои распущенные светлые волосы. Терренс же все это время смотрит ей вслед с легкой улыбкой на лице.

Мужчина всегда очень хорошо относился к ней и прекрасно знает о ее чувствах к нему. Но к сожалению, он никогда не любил Рэйчел как девушку и воспринимал ее только лишь как хорошего школьного друга. Впрочем, нельзя исключать, что сейчас, когда эта девушка еще больше похорошела, она смогла бы так или иначе привлечь к себе его внимание. На фоне самовлюбленной Ракель, которая никогда особо не осыпала его комплиментами и не желала слушать ничего, что касается ее бывшего парня, Рэйчел готова буквально заглядывать Терренсу в рот и дать ему все, в чем он так сильно нуждается.

Терренс еще на какое-то время остается в баре и заказывает себе еще пару стопок виски, почувствовав, что он немного расслабился и позабыв о том, что происходит в его жизни. Он бы с радостью выпил еще чуть больше, но в планы мужчины все-таки не входит пункт под названием «Напиться в баре до потери сознания». Так что Терренс обходится лишь тремя стопками, который он выпил за весь этот вечер. Впрочем, этого уже оказалось достаточно, чтобы в его голове появилась какая-то легкость, чтобы его начало клонить в сон, и чтобы он почувствовал себя слишком расслабленным и подвыпившим.

Глава 18

Время примерно около семи-восьми часов. Пожилой мужчина по имени Фредерик Кэмерон сейчас находится у себя дома, в своей просторной, шикарной квартире и занимается какими-то своими делами. Ракель всегда могла рассчитывать на этого человека и никогда не сомневалась в том, что он придет ей на помощь в любую минуту и сделает все, чтобы решить ее проблему или просто стать для нее жилеткой.

К сожалению, из-за огромной занятости и проблем, что свалились на ее голову, она совсем не общается с Фредериком и даже не заходит к нему гости. Это очень огорчает и расстраивает мужчину, который скучает по своей внучке и хочет знать, как она живет. Но в то же время он прекрасно понимает, что его маленькая девочка уже выросла, и теперь она уже в отношениях с Терренсом и живет с ним. Да, мужчина был против того, чтобы его внучка жила с мужчиной без брака, но все же решил не настаивать и позволить ей делать то, что она считает нужным. Правда он еще не знает и даже не подозревает о том, что произошло в их паре, и почему они практически закончили свои отношения раз и навсегда.

Будучи в неведении, Фредерик считает, что Ракель очень повезло, и она сейчас абсолютно счастлива. А он радуется вместе с ней, потому что эта девушка наконец-то встретила мужчину и теперь живет с ним, хотя и надеется, что однажды он сможет погулять на их свадьбе, чтобы девушка жила с мужем, а не с парнем. К слову, мужчина также очень давно не разговаривал с Алисией, хотя всегда с удовольствием болтает с этой женщиной, с которой у него всегда были прекрасные отношения. Их объединяет не только Ракель, о которой они оба так беспокоятся, но и то, что им просто нравится время от времени созваниваться и болтать на всевозможные темы. А если Алисия еще и прилетает в Нью-Йорк, то они с радостью проводят вечера за чашечкой крепкого кофе или отправляются куда-то прогуляться в теплую солнечную погоду.

Фредерик — очень аккуратный и подвижный человек, который ненавидит сидеть на одном месте и всегда поддерживает чистоту у себя дома и никогда не допустит того, чтобы где-то царил полный хаос. Ему совершенно не в тягость регулярно делать уборку и разбирать какие-то вещи, что есть у него дома. Это могут быть какие-то безделушки, фотографии или какие-то еще вещи, которые либо пора выбросить, либо можно использовать куда-то еще, либо оставить на память и любоваться ими в любое время. Вот и сейчас он как раз занимается тем, что разбирает вещи в своей комнате и раскладывает их по разным полочкам, ящикам или куда-то еще.

Мужчина уже довольно давно занимается этим и к этому моменту почти что заканчивает рассортировывать все эти вещи. А когда ему остается разобраться буквально с несколькими безделушками, в квартире раздается дверной звонок, который становится для него полной неожиданностью. Он уверенно направляется ко входной двери, в которую позвонили уже второй раз. Какого же удивление мужчины, когда он открывает замок и видит на пороге заплаканную, несчастную Ракель с чемоданом, который она везет за специальную ручку.

— Ракель? — уставив свой удивленный взгляд на Ракель, произносит Фредерик.

— Дедушка Фредерик… — очень тихо произносит Ракель.

— Господи… Девочка моя…

Фредерик позволяет Ракель пересечь порог квартиры и тут же заключает ее в свои крепкие объятия, которыми она от всей души наслаждается ими, получая ту любовь, которая ей сейчас так необходима. А когда мужчина отстраняется от нее, то рассматривает ее с головы с ног, мысленно отмечая, что она выглядит не очень хорошо.

— Где ж ты пропадала все это время? — недоумевает Фредерик. — Почему не звонила мне и не заходила в гости? Я ведь так беспокоился о тебе! Хотел было сам поехать к тебе домой.

— Прости, пожалуйста… — с грустью во взгляде извиняется Ракель. — Это моя вина…

— Слушай, а что ты здесь делаешь в такое позднее время? И почему у тебя такие заплаканные глаза?

— Дедушка… Я хочу попросить тебя кое о чем.

— Конечно, солнышко! Конечно!

— Позволь мне переехать сюда и снова жить с тобой.

— Э-э-э, что?

Не сразу поняв, что Ракель говорит своим тихим, дрожащим голосом, Фредерик слегка мотает головой и удивленно смотрит на нее.

— Переехать сюда? — переспрашивает Фредерик. — Господи, Ракель, что ты такое говоришь?

— Пожалуйста, дедушка! — с жалостью во взгляде умоляет Ракель. — Позволь мне жить с тобой! Мне больше некуда идти. Не к кому обратиться за помощью!

— Господи Иисусе, Ракель… Что же с тобой происходит?

В этот момент Фредерик замечает, что рядом с Ракель стоит ее чемодан со всеми вещами, что принадлежат ей.

— Боже, ты что, с чемоданом? — широко распахивает глаза Фредерик.

— Не прогоняй меня… Если ты прогонишь меня, то мне больше некуда будет пойти. Пожалуйста, дедушка… — Ракель издает пару громких всхлипов, пока по ее щекам медленно текут слезы. — Ты — единственный, на кого я могу рассчитывать.

— Так-так, милая, не плачь… — спокойно произносит Фредерик. — Не плачь… Давай ты сначала выпьешь немного водички и успокоишься, а потом мы с тобой обо всем спокойно поговорим.

Фредерик закрывает за ней дверь, пока Ракель решает оставить свой чемодан с вещами в коридоре. Затем мужчина провожает ее в гостиную, приобняв за плечи, усаживает заплаканную девушку на диван и очень быстро приносит ей стакан воды, из которого она отпивает лишь несколько глотков. Впрочем, даже слегка прохладная вода и нежные объятия родного дедушки, который аккуратно вытирает слезы с ее лица и слегка поправляет ее чуть всклокоченные волосы.

— Ракель, девочка моя, что случилось? — с грустью во взгляде проявляет беспокойство Фредерик. — Почему ты приехала ко мне с чемоданом и просишь меня позволить тебе жить здесь?

— Пожалуйста, дедушка, разреши мне здесь жить, — отчаянно умоляет Ракель. — Я хочу жить только здесь! С тобой!

— Но почему? Ты же встречаешься с Терренсом! И должна жить с ним в его доме.

— Я расстаюсь с ним.

— Что? — широко распахивает глаза Фредерик. — Расстаешься?

— Я больше не желаю видеть этого мерзавца. Он — предатель! Предатель, которого я до смерти ненавижу.

— Господи, дорогая, не надо так говорить. Ты что! Это же твой парень!

— Я уже сто раз пожалела, что согласилась встречаться с этой сволочью! — со слезами на глазах заявляет Ракель.

— Подожди, милая, давай мы с тобой во всем разберемся. Может, вы просто поссорились из-за глупости, а ты уже захотела закончить с ним отношения.

— Не надо ни в чем разбираться.

— Разве Терренс как-то тебя обидел?

— Обидел? — громко произносит Ракель. — Да это еще мягко сказано!

— Вы поругались?

— Да, поругались! Поругались так, что я больше не желаю находиться с этим человеком под одной крышей!

— Внучка, ну разве можно сбегать из дома и расставаться после первой же ссоры? Это неправильно! Давай мы с тобой все обсудим. А если будет нужно, то я поговорю и с Терренсом.

— Не надо, не стоит напрягаться.

— Но ведь надо как-то решить вашу проблему. Помочь вам помириться.

— Я не собираюсь с ним мириться, — более низким голосом заявляет Ракель. — Отныне для меня этот человек умер. Мои отношения с ним закончены.

— Нет, дорогая, не надо…

— Наш роман был самой огромной ошибкой, которую я когда-либо совершала в своей жизни. Я жалею, что послушала вас с тетей Алисией и согласилась встречаться с этим подонком. Жалею, что сделала это только для того, чтобы порадовать вас и заставить вдохнуть с облегчением.

— Что? — широко распахивает глаза Фредерик. — Порадовать нас?

— Мне этот роман вообще не был нужен! Я даже и не собиралась ни с кем встречаться! Но вы с тетей замучили меня, постоянно твердя, что у меня должен быть мужчина. Вы мучили меня едва ли не с восемнадцати лет и постоянно заставляли меня искать себе парня. А когда на моем пути встал МакКлайф, давление стало еще сильнее. Вы буквально принуждали меня присмотреться к нему, даже если я его на дух не переносила. Не могли дождаться дня, когда я сообщу вам о своем романе.

— Господи Иисусе, что ты такое говоришь…

— И вот вы добились своего! Я встретила парня! У меня появился возлюбленный. — Ракель тихо шмыгает носом. — Только вот это не принесло мне никакого счастья. Я не была счастливой. И никогда не любила этого человека. Эти несколько месяцев были для меня очень сложными, потому что я жила с тем, кого мне совсем не хотелось видеть. А в последние несколько недель моя жизнь в его доме стало просто невыносимой.

— Какой бес в тебя вселился?

— Я жила спокойной жизнью до этого чертового романа. Работала, встречалась с друзьями, общалась с поклонниками, веселилась на вечеринках звезд… Мне было очень хорошо, когда я еще не была в отношениях. Когда была свободной девушкой, которая могла делать все, что ей захочется. И я бы жила так дальше! Если бы ты и тетя Алисия не вынуждали меня искать себе парня и переехать в его дом. Который, между прочим, никогда не был мне родным. Где я всегда была как в гостях. Каждый раз, когда я уходила из него, мне становилась намного лучше. Но ставилось хуже, когда я была вынуждена вновь возвращаться туда.

— Боже, Ракель… Внученька… — Фредерик слабо качает головой. — Неужели ты обвиняешь меня и свою тетю? Обвиняешь нас в том, что мы желали тебе счастья?

— Если вы желали мне такого счастья, то поздравляю — я счастлива! — со слезами на глазах уверенно заявляет Ракель. — Очень счастлива! Счастлива, что потратила столько времени на человека, которого я никогда не любила, и который раздражал меня все больше и больше.

— Неужели ты воспользовалась Терренсом?

— Да, я его использовала! — Ракель гордо приподнимает голову. — Использовала его, чтобы вы с тетей наконец-то успокоились и отстали от меня!

— Ты не понимаешь, что говоришь…

— Нет, дедушка, я очень хорошо все понимаю. Очень хорошо.

— Послушай, Ракель, давай ты немного успокоишься и…

— Но теперь все, — уверенно произносит Ракель. — Теперь я больше не буду слушать ни тебя, ни тетю Алисию. Отныне я буду сама решать, с кем мне встречаться и когда мне выходить замуж. Я больше не стану делать что-то только для того, чтобы сделать вам хорошо. Вы можете сколько угодно говорить мне о важности замужества и рождения детей, но клянусь… Я буду плевать на ваши слова, если услышу хотя бы намек на то, что мне надо сыграть свадьбу и родить хотя бы одного ребенка. А сейчас я свободна. Рассталась с этим мерзавцем. Которого я не просто не люблю, но еще и до смерти ненавижу.

— Но…

— И мне все равно, что ты думаешь! Я снова стала свободной девушкой и буду жить как мне захочется. И даже если я не захочу выходить замуж и откажусь от желания завести детей, то это будет уже мое решение. На которое никто не сможет повлиять. Никто, дедушка Фредерик.

— О, Господи Иисусе… Ракель, как ты можешь такое говорить? Ты понимаешь, что творишь?

— Понимаю, — уверенно кивает Ракель. — И на этот раз выбираю спокойствие и свободу. Свободу от ненавистного романа.

— Как можно не любить такого прекрасного человека, как Терренс? Он же чудесный! Всегда очень добр и мил! И обращается с тобой как с королевой.

— Добрый и милый? Да это ты просто не видел его настоящего! Увидел бы — пришел бы в ужас от того, кому отдал свою внучку!

— Прости, Ракель, но я тебя не понимаю! Ты можешь нормально объяснить, что произошло между тобой и Терренсом, раз ты заявляешь о желании расстаться с ним и откровенно клевещешь на собственного парня?

— Он обращался со мной как с половой тряпкой, — со слезами на глазах дрожащим голосом заявляет Ракель. — Или даже хуже!

— Что конкретно он сделал?

— Да много чего! — Ракель тихо шмыгает носом, будучи довольно возбужденной. — Много! И то я была готова закрыть глаза на все это. Но я уже точно никогда не прощу его за то, что он сделал сегодня. После такого ноги моей не будет в его чертовом доме.

— Неужели вы так сильно поругались, что ты ушла из дома? — недоумевает Фредерик.

— Да. И после такого я даже не подумаю оставаться с ним. Раньше я просто его терпела и старалась не замечать, но этот человек сам сделал все, чтобы вынудить меня задуматься о желании порвать с ним.

— Но что он конкретно сделал? Чем Терренс провинился перед тобой? Скажи мне, чтобы я понял тебя! Может, я смогу помочь вам и спасти ваши отношения!

— А что ты можешь сделать? Что можно сделать с человеком, который даже не попытался сделать ничего ради того, чтобы защитить меня от Саймона Рингера.

— Что? Саймон Рингер?

— Он объявился некоторое время назад, — спокойно признается Ракель.

— Это тот самый, который оклеветал тебя полтора года назад?

— Да…

— Но… Я ведь думал, что он исчез и больше никогда не вернется в твою жизнь.

— Я тоже так думала. Однако все, что он написал в своем последнем письме, было правдой. Недавно он подкараулил меня в одном месте, где я гуляла, напугал меня и заявил, что превратит мою жизнь в ад. Ну и с тех пор Рингер начал угрожать мне и пугать всех моих близких… — Ракель тяжело вздыхает, начав слегка трястись от волнения. — Девочки так сильно испугались, что даже перестали общаться со мной. И считают, что я виновата во всем этом.

— А причем тут девочки? — недоумевает Фредерик.

— Притом, что он умудрился настроить их против меня.

— Но как? Они же не знают его!

— Не знаю! Но Саймон откуда-то знает их телефоны и домашние адреса и однажды напугал их. Этот человек заставил их поверить, что я виновата во всем. — Ракель тихо шмыгает носом. — И посмел заявить, что у меня есть психические проблемы.

— Что? — возмущается Фредерик.

— Они все верят, что я — психованная истеричка и говорят, что мне надо лечиться…

— Вот подонок… Да как он посмел такое заявить?

— Самое обидное, что все в это поверили. Со мной никто не хочет общаться, потому что они считают, что у меня не все в порядке с головой. По-моему, он еще наплел что-то про мою маму. Мол ее истерики и довели папу до желания развестись с ней.

— Он еще смеет оскорблять покойную Элизабет? — приходит в ярость Фредерик.

— Я не знаю, откуда он все это знает, но все ему верят.

— Я ни за что не поверю! Пусть этот подонок говорит что хочет, но я знаю свою внучку. Знаю, что она совершенно здорова и ни в чем не виновата.

— Рингер уже несколько недель изводит меня всеми способами, — отчаянно признается Ракель. — Он клянется отомстить за все, что пережил. Мол это я во всем виновата. Хотя я не делала ему ничего плохого, чтобы вынудить его превратить мою жизнь в ад.

— Да ему самому надо лечиться! — восклицает Фредерик. — Чего он как не оставит тебя в покое! Уже второй раз пытается разрушить твою жизнь!

— Я осталась совсем одна, дедушка… — Ракель издает тихий всхлип. — Мне не у кого просить помощи… Саймон добился чего хотел. Добился!

— Нет, миленькая, не говори так.

— Еще и Наталия оказалась сообщницей Саймона и помогала ему в его делишках из зависти к моему успеху…

— Что? — широко распахивает глаза Фредерик. — Наталия?

— Она лишь притворялась моей подругой и мечтала, чтобы мой возлюбленный был с ней. Но пришла в ярость, когда я начала с ним встречаться, и начала мстить мне… А когда на ее пути встал Саймон, она с радостью помогла ему. Слила все номера и адреса. Это из-за нее Рингер угрожал всем. Включая мать Терренса, которую он едва не довел до сердечного приступа.

— Миссис МакКлайф? Он тоже ей угрожал?

— Ее сыночек обвинил меня в том, что она чуть не умерла.

— О, боже мой… — Фредерик проводит руками по лицу. — Что творит этот человек… Что творит…

— Этот подонок Терренс тоже кинул меня и начал постоянно оскорблять меня и унижать. Хотя когда он только узнал о том, что Саймон объявился, то поклялся быть рядом со мной, защищать и помочь мне решить эту проблему. Правда потом он забрал свои слова обратно. Да еще и проводил много времени с моей бывшей подругой, которая была только рада прибрать его к рукам! Обрадовалась, твою мать, что наши отношения трещали по швам, и сделала все, чтобы окончательно их разрушить.

Фредерик едва улавливает суть всего, что сказала Ракель, но постепенно как-то раскладывает все по полочкам и начинает больше и больше понимать, что у его внучки действительно есть серьезные проблемы, А значит, предчувствия Алисии и его беспокойство полностью оправданы.

— Ничего себе… — с ужасом во взгляде произносит Фредерик.

— Мне очень тяжело, — издает тихий всхлип Ракель. — Я осталась совсем одна, дедушка… Все меня бросили и считают, что угрозы Саймона это моих рук дело. Все уверены, что я психически больная.

— И как они только могли? Какого черта они поверили этому лживому подонку?

— Чем я все это заслужила? Почему сначала все эти люди клялись, что не бросят меня, но потом поджали хвостики и оборвали со мной все связи?

— Не знаю, милая… — устало вздыхает Фредерик. — Не знаю…

— Почему они поверили ему? Почему? Я не понимаю…

— Не плачь, солнышко, не плачь. — Фредерик покрепче обнимает и прижимает Ракель к себе, параллельно начав гладить ее по голове. — Это все вина Саймона.

— Почему именно я? — слегка дрожащим голосом недоумевает Ракель. — Почему? Неужели Саймон настолько ужасный и злопамятный, раз он мстит мне за скандал полуторалетней давности?

— Ты должна немедленно пойти в полицию и заявить на него. Этот тип не должен гулять на свободе и травить твою жизнь.

— А будет ли смысл?

— Конечно, будет! А иначе он так и будет портить тебе жизнь…

— Нет, дедушка…

— Один раз ты уже пожалела его и отказалась подавать на него в суд. И вот, что из этого вышло! Он нагло пользуется твоей добротой! И если ты не забудешь о жалости, то однажды этот тип убьет тебя. Саймон явно этого добивается.

— Он и так грозится убить меня, если я или кто-то из моих близких людей пойдет в полицию или покинет город.

— Господи, дорогая, неужели ты снова хочешь оставить этого человека безнаказанным? Да, он угрожает тебе и запрещает идти в полицию. Я все понимаю. Но если ты так и будешь сидеть, сложа руки, это приведет к ужасным последствиям.

— Я хочу разобраться с ним сама, — тихо признается Ракель. — Раз все это началось по вине, то и мне нужно как-то решать эту проблему.

— Нет, Ракель, ты не будешь решать ее одна.

— Раз я осталась одна, то и буду думать, что делать. Ничего страшного. Как-нибудь переживу предательство тех, кто поверил ему, а не мне. Я уже давно поняла, что они все пустословы, которые запросто сбегут, когда близкому будет угрожать опасность.

— Нет, миленькая, ты вовсе не одна! — Фредерик еще крепче обнимает Ракель, мягко гладит ее по голове и аккуратно слезы с ее лица. — Пока я живой и невредимый, ты никогда не будешь одна. — И пока у тебя есть твоя тетя Алисия, даже не смей думать, что у тебя никого нет.

— А если Саймон настроит вас против меня? — тихо спрашивает Ракель.

— Не настроит! У меня достаточно мозгов, чтобы не поверить этому подонку. А если Рингер посмеет позвонить мне или что-то прислать, то я выскажу ему все, что думаю о нем.

— Вы правда никогда не бросите меня? — Ракель уставляет на Фредерика свои широко распахнутые красные, заплаканные глаза. — Пожалуйста, дедушка Фредерик… Обещай мне, что ни ты, ни тетушка не бросите меня ни сейчас, ни когда-либо.

— Обещаю, солнышко, — еще увереннее произносит Фредерик.

— У меня больше никого не осталось.

— Запомни, внучка, несмотря на все то, что о тебе говорят чужие люди или какие-то газетенки, мы с твоей тетей никогда не отвернемся от тебя. Мы всегда будем на твоей стороне.

— Не поступайте так, как поступили мои подруги и мой бывший возлюбленный.

— Не поступим, обещаю. А то, что остальные поверили тому подонку… Ну… Э-э-э… Пусть это останется на их совести… Мне кажется, скоро они поймут, что совершили ошибку, поверив Рингеру.

— Но даже если они поверят и захотят извиниться, я вряд ли захочу их простить и снова подпустить к себе.

— В любом случае пусть пока подумают. Рано или поздно до них дойдет, что их здорово обманули.

— Да ладно, теперь это уже не важно. — Ракель берет Фредерика за руки. — Самое главное, что у меня есть ты и тетя — люди, которые всегда будут для меня самыми родными и любимыми на этом свете. Я люблю вас, несмотря ни на что. Даже если вы вынудили меня начать встречаться с тем, кого я не люблю.

— Ах, Ракель, девочка ты моя маленькая… — с легкой улыбкой произносит Фредерик. — Иди ко мне…

Фредерик заключает Ракель в свои крепкие объятия, которые та с радостью принимает, наслаждаясь тем, как дедушка сейчас нежно гладит ее по голове и всеми силами старается утешить свою любимую внучку словно маленького ребенка. Чтобы не заставлять мужчину волноваться, девушка намеренно промолчала о настоящей причине конфликта с Терренсом, который и вынудил ее покинуть его дом. И вряд ли она когда-нибудь решится признаться в том, что ее бывший парень посмел поднять на ее руку, потому что о таком говорить очень тяжело и безумно неприятно.

А спустя несколько секунд Фредерик отстраняется от Ракель и нежно гладит ей щеки, пока слезы продолжают течь из красных глаз девушки, которая уже перестает так сильно трястись.

— Ну все, хорошая моя, успокойся, — мягко произносит Фредерик и немного поправляет прическу Ракель. — Твой дедушка Фредерик рядом. Он не бросит тебя.

— Не бросай меня… — с жалостью во взгляде умоляет Ракель. — Не бросай…

— Послушай, внучка, давай ты сейчас ты умоешься, причешешь волосы и переоденешься во что-нибудь другое. А потом мы с тобой что-нибудь поедим и постараемся немного расслабиться.

— Я могу остаться здесь? — неуверенно спрашивает Ракель. — Могу жить с тобой?

— Конечно, можешь! Разумеется, солнышко! Оставайся здесь столько, сколько захочешь. Раз уж так сложилось, то мы с тобой вновь будем жить вместе, как в старые добрые времена.

— Моя комната свободна?

— Абсолютно свободна! Там ничего не изменилось после того, как ты покинула эту квартиру.

— Спасибо огромное, дедушка, ты у меня самый лучший! — Ракель с вымученной, но искренней улыбкой мило целует Фредерика в щеку, чтобы отблагодарить его за то, что он разрешил ей остаться.

— Сейчас ты немного отдохнешь и поспишь, а завтра мы с тобой все подробно обсудим, — мягко предлагает Фредерик. — Ты расскажешь мне обо всем по порядку, потому что я понял не все из того, что ты мне рассказала.

— Хорошо, дедушка, я расскажу, — слабо кивает Ракель.

— Вот и прекрасно!

Ракель ничего не говорит и просто скромно улыбается Фредерику, радуясь, что она снова будет жить с ним. До начала романа с Терренсом девушка уже жила здесь какое-то время и успела привыкнуть к этой жилплощади. Она снова может вспомнить те времена, когда жила с родным ей человеком и была, наверное, в тысячу раз счастливее, чем после начавшегося романа, который не принес ей ничего, кроме разочарования, кучи выплаканных слез и нежелания вновь связываться с каким-либо мужчиной в ближайшее время.

Глава 19

Через час или два Терренс возвращается домой после того, как поговорил со своим другом Бенджамином и встретил свою бывшую одноклассницу Рэйчел, чей номер ему удалось заполучить. Неуверенной походкой зайдя в гостиную и лениво закрыв за собой входную дверь, Терренс осматривается вокруг и к своему удивлению обнаруживает, что здесь очень тихо и никого нет. Но в какой-то момент прислушавшись к звукам, которые слышны на втором этаже дома, мужчина слышит негромкий девичий смех и полагает, что служанки решили собраться в одной комнате, чтобы немного поболтать и о чем-то посплетничать.

Терренс призадумывается на пару секунд, медленным шагом подходит к лестнице, поднимается на второй этаж и идет по коридору до своей комнаты. Зайдя в нее и закрыв за собой дверь, мужчина, не замечая ничего подозрительного, снимает с себя свою черную кожаную куртку, вынимает из одного из карманов свой мобильный телефон и кладет его на столик со своей стороны кровати. А после он снимает еще и ботинки и отставляет их в сторону. Быстро посмотревшись в зеркало и пригладив слегка взъерошенные волосы, Терренс камнем падает на кровать и уставляет свой бездонный взгляд в белоснежный потолок, подложив одну руку под голову.

А через некоторое время Терренс вдруг замечает, что в комнате что-то изменилось. Точнее, здесь чего-то не хватает… Ну или кого-то… И это чувство заставляет его слегка нахмуриться. Мужчина несколько раз осматривается вокруг, а затем останавливает свой взгляд на пустом столике рядом с кроватью. И невольно спрашивает себя, почему на столике, где раньше лежали расчески, различные крема, лаки для волос, косметика, некоторые аксессуары, а также какие-то фотографии, внезапно стало пусто.

В какой-то момент Терренс быстро встает с кровати, подходит к шкафу, в котором раньше находилась одежда Ракель, и раскрывает его. И тут-то мужчина обнаруживает, что там пусто. Нет ни одной одежки, что принадлежит девушке. Ни кофточек. Ни платьев. Ни штанов. Ни туфель. Ничего!

— Твою мать, а где же все ее вещи? — удивленно уставившись на пустой и раскрытый шкаф, задается вопрос Терренс. — Куда все это делось? Где все ее барахло? Ее одежды нигде нет, ее косметики и прочих штучек нет… Значит, остается одно… Кэмерон ушла из дома. Ушла раз и навсегда.

Через несколько секунд Терренс закрывает шкаф и медленным шагом подходит к окну, будучи несколько потрясенным поступком Ракель, который он, однако, может объяснить.

— Интересно, а она сообщила служанкам об этом? — задается вопросом Терренс. — Или же эта девчонка ушла по-тихому? Ее могли видеть только охранники. Уж мимо них она бы ни за что не проехала. Может, спросить их об этом? А хотя… На хрена? Ушла и ушла! Мне-то что?

Терренс одной рукой облокачивается об стенку, а другую — запускает в свои волосы и снова лохматит их.

— Так это получается, что мне не придется выгонять ее? — удивляется Терренс. — Я хотел выгнать Кэмерон по возвращению домой, но она сама успела собрать свои манатки и свалить.

Терренс тихо усмехается.

— Ну и тем лучше! — восклицает Терренс. — Не придется больше лицезреть ее рожу! И можно будет наконец-то вернуться в свою комнату и спать здесь! Раскину руки и ноги по всей кровати и буду нежиться… Наслаждаться свободой… Свободой от этой чертовой эгоистки…

Терренс с легкой улыбкой на лице смотрит в окно, видя, что на улице уже стемнело, а различить что-то практически невозможно. С одной стороны, ему все-таки грустно из-за того, что он практически потерял человека, которого где-то в глубине души продолжает любить. Но с другой — МакКлайф уверен, что ее уход из дома приведет только к чему-то хорошему. Он тоже не горел желанием находиться в одном доме с девушкой, которая нагло воспользовалась им ради своих целей и никогда даже не пыталась полюбить.

— Ха, а интересно, куда эта девчонка решила пойти? — тихонько усмехается Терренс. — Будет жить на улице что ли? Ведь с Наталией она разругалась в пух и прах, Анна точно не позволит ей пожить у нее из-за проблем с родителями и мысли, что у моей бывшей не все хорошо с головой. Фредерик и Алисия не общались с ней уже восемь месяцев и заняты своими делами. Они и так кое-как избавились от этой девчонки и отдали ее мужику. Так что я очень сомневаюсь, что кто-то из них вновь захочет впустить ее к себе.

Терренс скрещивает руки на груди.

— Вот и прекрасно, посмотрим, как она проживет без дома на улице, — уверенно говорит Терренс. — И что-то меня берут сомнения, что она сможет найти выход. А что она будет делать, когда у нее кончатся бабки, которые ей платили за виляние задницей на подиуме и съемки в полуголом виде? Больше она никак не сможет обеспечить себя. А на нормальную работу больных истеричек не берут. Да и сомневаюсь, что на нее клюнет хоть один мужик. Скорее я найду себе новую девушку, женюсь и стану отцом, чем она встретит того, кто захочет взять под свое крыло неуравновешенную стерву.

Терренс снова тихо ухмыляется и несколько секунд с гордо поднятой головой смотрит в окно.

— Ой, да к черту эту дуру! — восклицает Терренс. — Пусть она делает все, что захочет! Мне чихать на нее и то, что будет с ней происходить. Не буду ни жалеть, ни помогать. И не пророню ни слезинки из-за этой эгоистки. Из-за той, которая так со мной поступила. Если я буду переживать из-за нее, то для меня это будет словно пощечина. Словно удар между ног. А я не собираюсь страдать. Я собираюсь начать новую жизнь и стать счастливым.

Терренс расставляет руки в бока.

— Я должен забыть и вычеркнуть эту девушку из своей жизни раз и навсегда, — уверенно говорит Терренс. — Потому что не собираюсь всю жизнь убиваться из-за того, что со мной так обошлись. Я буду жить дальше и обязательно встречу ту, что станет для меня достойной женой. А еще я надеюсь, что Саймон Рингер оставит меня в покое после того, как мое имя перестанет каким-то образом быть связанным с Кэмерон. Пусть теперь она сама разрешает свои делишки. Пусть эта эгоистка катится на все четыре стороны и жить как ей захочется. Мне чихать, что с ней будет! Пусть спит в обнимку со своими фотографиями и увешивает ими всю свою комнату. Если она, конечно, у нее будет.

Терренс слегка кивает, все еще смотря в окно.

— Я забуду тебя, Ракель Кэмерон! — уверенно добавляет Терренс. — Клянусь, что очень скоро ты навсегда покинешь мои мысли и мое сердце. Я найду себе более достойную девушку намного лучше тебя. Которая будет по-настоящему любить меня. А не играть в любовь для других и встречаться со мной лишь для того, чтобы порадовать свою семью и заставить всех отстать от тебя. Отныне ты для меня никто. Ты не существуешь для меня. Ты мертва. И меня не волнует, что там у тебя происходит, где ты находишься, и что собираешься делать. Живи как хочешь. Я дал тебе свободу, а ты, будь добра, дай ее мне.

Терренс скрещивает руки на груди и начинает наматывать круги по всей комнате, несколько секунд ничего не говоря. А затем он тихонько усмехается, не скрывая своей радости из-за того, что теперь Ракель придется самой разрешать свои проблемы с Саймоном.

— Надо же, Ракель Эллисон Кэмерон осталась совсем одна, — с хитрой улыбкой отмечает Терренс. — Никого не волнуют ее проблемы… Ха… Интересно, что теперь будет делать эта девушка, когда она осталась наедине со своими проблемами? Впрочем… Теперь это уже не мое дело! Мне все равно, что с ней будет, и что с ней сделает Саймон. Я уже сказал, что не буду из-за нее расстраиваться и не пролью даже слезинки.

Терренс медленно разворачивается и начинает ходить кругами в другую сторону.

— Слушайте, а мне начинает все больше везти, — уверенно говорит Терренс. — Бывшая девушка захотела разорвать отношения и свалила из этого дома к чертовой матери со всеми своими манатками … Да и еще я встретил Рэйчел. Как раз в подходящее время… Судьба явно делает мне шикарные подарки. Видно, наверху видели, как сильно я страдал в отношениях. Видно, кто-то решил преподнести мне столько подарков. Ведь я еще и получил шанс попасть в музыкальный мир благодаря отцу Рэйчел.

Терренс широко улыбается.

— Черт, кажется, жизнь начинает становиться все лучше и лучше, — уверенно говорит Терренс. — А всего-то надо было расстаться с девчонкой, которая была для меня как балласт, тянущий меня на дно. Может, теперь я снова почувствую себя человеком и вспомню, кто такой Терренс МакКлайф. Вспомню, что он всегда он самым желанным мужчиной на свете, которого хотят абсолютно все девушки.

Терренс подходит к столику рядом с кроватью, на котором лежат некоторые его вещи, берет какую-то маленькую вещичку и начинает раскручивать ее в руках с едва заметной улыбкой.

— Что же, Рэйчел Сандерсон, пришло твое время становиться моей спасительницей, — уверенно говорит Терренс. — Если тебе удастся сделать все, чтобы я окончательно разлюбил Ракель и перестал вспоминать о ней, то я определенно буду готов встречаться с тобой и стать тем, кем ты хочешь меня видеть. Да, может, я не люблю тебя на самом деле, но твои забота и поддержка уж точно не оставят меня равнодушным. Уверен, что ты позаботишься обо мне намного лучше, чем моя бывшая. И заставишь меня вспомнить, какого это — чувствовать себя неотразимым красавчиком, у которого нет никаких недостатков. Заботься обо мне и поддерживай во всех начинаниях, а я с удовольствием отвечу тебе взаимностью и окружу такой любовью, какую тебе еще никто не дарил. Ради тебя я готов меняться и делать все возможное для того, чтобы стать счастливым рядом с тобой. А Кэмерон пусть кусает локти и завидует мне. Завидует моим успехам и моему счастью. Она увидит, как много потеряла. Я покажу ей, что она потеряла. Покажу… Буду трудиться не только ради себя, но еще и ради желания утереть ей нос.

Терренс с хитрой улыбкой о чем-то задумывается, собираясь воспользоваться моментом и использовать Рэйчел для того, чтобы забыть Ракель. Конечно, он не исключает, что вполне может не играть в любовь, а на самом деле полюбить свою бывшую одноклассницу. Но так или иначе его сердце пока что принадлежит его бывшей девушке. Как бы то ни было, в глубине души он продолжает испытывать к ней какие-то чувства, от которых мужчине очень хочется избавиться в самое ближайшее время.

***

Прошла еще одна неделя. Десять часов утра. Жизнь Терренса потихоньку становится все лучше. Ну по крайней мере, это он так думает. Он заставляет себя так думать и радоваться жизни свободного человека. Мужчина практически не думает о Ракель и не скрывает, что очень рад ее уходу из его дома. Терренс лишь временами вспоминает о ней на несколько минут, но потом очень быстро забывает о ней, как будто он вовсе не думал об этой девушке. Как будто ее вообще не было в его жизни…

Терренс с огромным удовольствием проводит свободное время со своей подругой Рэйчел Сандерсон. Сейчас они подъезжают к ее дому, где временно проживает эта девушка. К слову, ей пришлось долго уговаривать своего отца, чтобы тот поговорить с ее приятелем и убедить его хотя бы послушать, как он поет и играет. Именно по этой причине Терренс поехал на встречу только сейчас. А до этого он почти каждый день встречался с Рэйчел где-то на нейтральной территории и наслаждался ее компанией.

Мужчина пока что считает все их посиделки чисто дружескими, хотя порой и позволяет себе немного больше по отношению к этой девушке, которая все больше заставляет его чувствовать себя лучше. А вот сама симпатичная блондинка искренне верит, что раз он не отказывается от совместного времяпрепровождения, то у нее есть прекрасный шанс завоевать его сердце и заставить забыть ту, которая не смогла по достоинству оценить столь чудесного человека, чувства к которому вновь стали просыпаться.

Время за увлеченной беседой пролетает незаметно. Они не замечают, как спустя какое-то время Рэйчел подъезжает к широким воротам одного из самых красивых и больших особняков в этом районе. Рядом с ними стоят два крепких на вид молодых охранника, что мило улыбаются Рэйчел. Они здороваются с ней и без проблем пропускают на территорию. После чего автомобиль девушки проезжает на туда, где она живет со своим отцом, и останавливается неподалеку от еще одной припаркованной машины.

Многомилионный трехэтажный особняк, стены которого окрашены в белоснежный цвет, с огромным количеством высоких окон, балконов, огороженных черными перилами с красивыми узорами. В нем определенно очень много комнат, которые могут быть так большими, так и маленькими. На огромной территории участка посеяна ярко-зеленая трава, цветочные клумбы и несколько небольших деревьев, за которыми регулярно ухаживают профессиональные садовники, а каждый уголок будет хорошо освящен благодаря огромному количеству освещения как снаружи, так и внутри.

Терренс не успевает опомниться, как Рэйчел берет его под руку и тянет его за собой. Такое несколько вызывающее поведение его подруги немного смущает мужчину, но он ничего не говорит и молча следует за ней. В этот момент он продолжает изучать удивительно красивую окружающую его обстановку и все больше восхищаться тем, насколько прекрасно это место, в котором его подруге повезло жить. Девушка быстро приводит Терренса ко высокой и широкой входной двери с интересными узорами и пару раз звонит в дверной звонок. После нескольких секунд ожидания им открывает молодая девушка маленького роста с темно-зелеными глазами и темно-русыми волосами, одетая в платье служанки черного цвета с белоснежным фартуком.

— Привет, Марджори! — с легкой улыбкой здоровается Рэйчел.

Рэйчел жестом просит служанку отойти от двери и модельной походкой от бедра с гордо поднятой головой заходит внутрь дома, по-прежнему ведя за собой Терренса и держа его под руку.

— Добрый день, Рэйчел, — с легкой улыбкой здоровается Марджори и закрывает входную дверь. — Вы сегодня ранняя пташка. С самого утра что-то делайте, куда-то бегайте… Хотя обычно вы встаете куда позже.

— Да, у меня и правда много дел, — задумчиво отвечает Рэйчел. — Например, я должна была привезти этого молодого человека сюда, чтобы мой папуля поговорил с ним кое о чем.

— Да-да, я помню. — Марджори с легкой улыбкой подходит поближе к Рэйчел. — Ваш отец предупреждал.

— Кстати, Мардж, познакомься, — скромно улыбается Рэйчел и указывает на рядом стоящего Терренса. — Это Терренс МакКлайф. Он, кстати, мой школьный друг. Мы учились в одном классе и были хорошими друзьями.

— Очень приятно, — с легкой улыбкой слабо кивает Марджори, переведя взгляд на Терренса.

— Взаимно, — спокойно произносит Терренс.

— Мистер Сандерсон уже ждет вас в своем кабинете. Проходите туда.

— Ну что, Терренс? — обращается к Терренсу Рэйчел. — Идем к папе? Он уже должен ждать тебя у себя в кабинете.

— Э-э-э, да конечно, — слегка прикусив губу, немного неуверенно произносит Терренс. — Пошли.

— Не бойся, мой папуля не кусается и не убьет тебя, когда ты появишься на пороге.

Рэйчел снова подхватывает Терренса под руку и куда-то тащит за собой, пока мужчина не восторге от того, что ему приходиться буквально бежать за своей довольно возбужденной и улыбчивой спутницей, чтобы успеть за ней, ибо та идет уж слишком быстро. Тем не менее он послушно следует за Рэйчел и осматривается вокруг, никак не выражая свое возмущение насчет того, что подруга тащит его за собой и отмечая, что внутри дом выглядит не менее шикарно, чем изнутри, над дизайном работали самые лучшие и профессиональные дизайнеры с отменным вкусом, а мебель определенно была привезена откуда-нибудь из-за границы.

Они очень быстро подходят к какой-то двери с красивыми узорами и вставками из стекла. А после этого Рэйчел без всякого предупреждения заходит в кабинет отца, продолжая тащить за собой Терренса. В кабинете, дизайн которого выполнен в коричневых тонах, она видит мужчину, который немного повыше самой девушки, но немного ниже, чем ее друга. Он носит очки в квадратной оправе, из которых видны его карие глаза и сейчас одет в черный костюм, состоящий из пиджака, рубашки и брюк и прекрасно сочетающийся с его новенькими, до блеска натертыми ботинками.

— Привет, папа, — радостно произносит Рэйчел. — А вот и я!

Рэйчел все-таки отпускает руку Терренса, подходит к мужчине, мило целует его в щеку и получает точно такой же ответ от него.

— Привет, Рэйчел, — доброжелательно произносит мужчина. — Как у тебя дела?

— У меня хорошо, — с легкой улыбкой отвечает Рэйчел. — Как там поживают ребята? Как прошел их вчерашний концерт?

— Великолепно! Их вчерашний концерт собрал очень много людей. Это огромный успех для группы, которая еще не столь известна.

— Но если они продолжат в том же духе, то скоро их точно будут узнавать по всему миру.

— Сегодня вечером у них будет еще один концерт на более огромной площадке. Я рассчитываю на колоссальный успех и надеюсь, что они не подведут меня.

— Уверена, что все так и будет.

— Посмотрим, милая. К тому же, они у меня не одни. Ты же знаешь, что я планирую продвигать еще одну группу.

— Знаю.

Мужчина откладывает в сторону какие-то бумаги, которые он ранее изучал, сидя за письменным столом. А Рэйчел с загадочной улыбкой очень близко подходит к Терренсу и снова обхватывает своими руками его руку со словами:

— Кстати, папуля, а ты не заметил, что у нас гости?

Рэйчел указывает рукой на Терренс, а ее отец слегка хмурится, когда переводит взгляд на незнакомого ему человека, пока тот скромно улыбается и иногда бросает взгляд на некоторые дорогостоящие вещи в кабинете, которые идеально сочетаются с дизайном.

— О, простите, сэр, я вас не заметил, — с легкой улыбкой извиняется мужчина и слегка поправляет очки на переносице. — Э-э-э… Терренс МакКлайф, если я не ошибаюсь?

— Да! — с широкой улыбкой восклицает Рэйчел. — Это тот самый Терренс МакКлайф, о котором я тебе говорила, и с кем просила тебя поговорить насчет места в группе.

— Очень приятно познакомиться! — Мужчина быстро встает из-за своего рабочего места и подходит к Терренсу, который немного одергивает свой черный блейзер, что ярко контрастирует на фоне его бледной от природы кожи. — Позвольте представиться, меня зовут Альберт Сандерсон. Я — владелец лейбла «Whisper Records» и отец Рэйчел.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться, мистер Сандерсон, — доброжелательно отвечает Терренс.

Альберт и Терренс крепко пожимают друг другу руку в качестве приветствия.

— Ладно, думаю, нам есть, что с вами обсудить, — задумчиво говорит Альберт. — Так что давайте не будем тянуть время и начнем разговор прямо сейчас.

С этими словами Альберт присаживается на свое рабочее место и быстро откладывает какие-то бумаги в сторону, чтобы они ему не мешали.

— Ну что ж, не буду мешать, — с легкой улыбкой говорит Рэйчел. — Загляну к вам чуть позже. А пока что схожу к Мардж и попрошу ее кое о чем.

Рэйчел довольно быстро уходит из кабинета, наконец-таки отпустив руку Терренса и позволив ему немного расслабиться. А когда он провожает свою дочь взглядом, Альберт указывает рукой свободное место на диване в своем шикарном кабинете, вежливо сказав:

— Вы проходите, молодой человек, присаживайтесь. Не стесняйтесь.

— Спасибо… — вежливо благодарит Терренс и присаживается на диван, который стоит в кабинете, пока Альберт складывает руки на столе перед собой, изучающим взглядом рассматривая своего гостя с головы до ног.

— Кстати, я заметил, что вы неловко себя чувствовали в тот момент, когда моя дочь подхватила вас под руку… — задумчиво отмечает Альберт.

— Э-э-э, да… — немного запинается Терренс. — Есть такое…

— Вам не нравилось, что она это делала? У вас было какое-то странное лицо в тот момент…

— Да нет, все в порядке… — почесав висок, неуверенно отвечает Терренс и со скромной улыбкой складывает руки перед собой. — Просто Рэйчел так быстро шла, что я едва успевал за ней… Вот и все…

— Да вы не обращайте внимание! Моя дочь любит хватать под руку некоторых своих друзей и таскать их за собой… Рэйчел любит к кому-то прижиматься и обниматься.

— Я заметил.

— Я очень часто ее целую и обнимаю и стараюсь быть для нее и отцом, и матерью. К сожалению, мама Рэйчел умерла. Для нас с дочкой это была огромная трагедия, потому что мы очень сильно любили эту женщину. Рэйчел считала ее едва ли не своей лучшей подружкой, а я всегда мог обратиться к ней за поддержкой и советом.

— Я понимаю. Мне очень жаль.

— Мы до сих пор не можем с этим смириться и не забываем о ней. На каждую годовщину смерти обязательно ездим на кладбище, где ее похоронили, достаем из шкафа фотографии и вспоминаем, какая она была… И хоть я делаю все, чтобы Рэйчел не чувствовала себя лишенной любви матери, ей все равно хочется намного больше внимания. И она ищет любовь в тех, кто ей близок. Хотя я считаю, что ей может помочь только молодой человек, которого у нее пока что нет.

— Рэйчел вроде говорила, что уже давно одна.

— Да, уже почти два года. Она общается с какими-то парнями, но ни в кого пока что не влюбляется.

— Понятно…

— Ладно, давайте не будем уходить от темы и начнем говорить о том, чтобы вы хотели обсудить. Как вы уже знайте, я владею собственной студией, являюсь продюсером и помогаю раскручивать малоизвестных талантливых личностей. Многие мои подопечные стали известными. Их имена гремят на весь мир, а о них знают на каждом углу.

— Да, я не раз слышал о вас и о ваших достижениях.

— Для меня каждый мой подопечный как мое дите. Я стараюсь поддерживать каждого и по возможности сопровождаю их в туре или вместе с ними посещаю различные церемонии награждения.

— Вы так сильно их любите?

— Очень люблю. И понимаю, как им нужна моя поддержка. Ведь музыкальный бизнес — сложная вещь. Те, кто в нем вертятся и крутятся, работают очень усердно и нуждаются в хорошей поддержке и мотивации, чтобы продолжать делать то, что они делают.

— Уверен, что они многого добились под вашим чутким руководством.

— Да, вы в чем-то правы, — с легкой улыбкой говорит Альберт. — Мои подопечные действительно очень многого добились, и я горжусь теми успехами, которых они уже достигли. Однако мои ребята не собираются останавливаться и продолжают покорять все новые вершины музыкального Олимпа.

— Здорово, кода человек не останавливается на достигнутом, — уверенно отвечает Терренс.

— Это верно. — Альберт складывает руки на столе, пока Терренс внимательно слушает его с легкой улыбкой на лице и слабо кивает, всеми силами стараясь произвести хорошее впечатление на отца Рэйчел. — Ладно, теперь давайте ближе к делу& Если вы не знали, то хочу сказать, что Рэйчел попросила меня поговорить с вами насчет одного дела, которое вас должно заинтересовать.

— Да, я сам попросил ее об этом, — признается Терренс. — Она рассказала мне про вашу группу, которой требуется гитарист. И я очень хочу попасть в нее.

— Так вот… Я как раз и хотел бы предложить вам место в этой группе. На данный момент у моей группы нет гитариста, хотя он сейчас очень нужен.

— Простите, а это новая группа?

— Нет-нет, не новая, но пока что я не уделял им повышенное внимание, потому что считаю, что они еще не готовы к этому.

— Но они ведь где-то выступают?

— Конечно, выступают. Я легко могу договориться о выступлении на какой-нибудь маленькой площадке или фестивале музыки. Но пока что я не занимаюсь этой группой вплотную.

— Но будете?

— Обязательно! Только для начала найду гитариста.

— Простите, а что было не так с предыдущим?

— А предыдущий совсем не оправдал моих ожиданий. Он играл просто отвратительно. Наверное, это был самый худший гитарист за все время. И как бы тяжело мне ни было, я был вынужден выгнать его. Вот я ищу нового гитариста для той группы и рассматриваю любые предложения, которые получаю, и устраиваю прослушивания для всех потенциальных участников. К тому же, Рэйчел иногда помогает мне и проводит каких-то своих друзей и знакомых. Причем, я ищу в группу не просто гитариста, а того, кто мог бы быть еще и бэк-вокалистом. Мне нужен человек еще и с хорошим голосом. Ну а Рэйчел сказала мне, что у вас как раз есть музыкальный слух, и вы отлично поете.

— Да, я очень хорошо пою, — с гордо поднятой головой уверенно отвечает Терренс. — Люди высоко оценивают мое пение и считают, что я мог бы стать известным певцом. Да и мне самому кажется, что я вполне могу сделать это.

— Правда? А вы не могли бы прямо сейчас спеть что-нибудь, чтобы я послушал ваш голос?

— Э-э-э… Да, конечно… А что вы хотите услышать?

— Что угодно. Спойте любую песню, которая сможет показать все, на что вы способны. Мне нужно услышать ваше пение и понять, подходит ли оно для бэк-вокала.

— Ох, хорошо… Сейчас…

Терренс пару секунд о чем-то задумывается, а потом вспоминает одну песенку и вполне уверенно начинает исполнять ее строчки, не выглядя зажатым или напуганным и держась очень уверенно и не боясь показать все, что он может. Мужчина прекрасно понимает, что поет для человека, который может изменить всю его жизнь, а не на посиделках с друзьями, на которых запросто можно сфальшивить. Поэтому МакКлайф выкладывается по-полной ради исполнения небольшого кусочка песни, стараясь показать всю силу своего мощного голова и брать довольно высокие и низкие ноты.

Через несколько секунд Терренс замолкает, а Альберт с легкой улыбкой уверенно кивает, явно высоко оценив звонкий голос этого человека.

— Ничего себе! — с широкой улыбкой восхищается Альберт. — Господи… Какой у вас прекрасный голос! Такой звонкий, мощный и чистый… Вы даже ни разу не сфальшивили! Сразу видно, что у вас широкий диапазон!

— Благодарю, мистер Сандерсон, — скромно улыбается Терренс.

— Скажите, Терренс, а вы случайно не брали уроки вокала?

— Нет, не брал.

— Но как же вы тогда научились так хорошо петь?

— Мне просто нравилось петь с самого детства. Пел буквально всегда.

— Надо же… А что насчет гитары?

— Ничего особенного. Я сам научился играть.

— Сами? Да ладно?

— Это правда, мистер Сандерсон. К сожалению, у меня не было возможности брать уроки вокала и игры на гитаре. Приходилось заниматься по урокам в Интернете или каким-то книжкам. Ну и знающие друзья тоже помогли мне.

— Надо же… Значит, вы самоучка?

— Что-то вроде того.

— О, я глубоко уважаю самоучек. Всегда непросто научиться чему-то самому, когда рядом нет человека, который может что-то тебе подсказать и указать на ошибки.

— Да, но я считаю, что мне все же есть, чему поучиться. — Терренс скромно улыбается. — До великих певцов мне еще очень далеко.

— Верно, вам и правда не мешало бы чуть-чуть позаниматься с учителем по вокалу и научиться лучше понимать свой голос. Но в целом он прекрасен. И я вижу в вас огромный талант. Который вы обязаны показать всему миру.

— Рад, что смог оставить о себе хорошее впечатление.

— Знайте, что молодой человек… — поглаживая подбородок, задумчиво произносит Альберт. — С таким голосом, как у вас, я готов взять вас безо всякого прослушивания.

— Правда? — слегка округляет глаза Терренс.

— И если вы настолько талантливы в игре на гитаре, как говорила Рэйчел, и продемонстрируйте это как-нибудь на днях, то я предложу вам продолжить играть в группе и стать полноценным участником.

— Надо же…

— Так что я хотел бы спросить вас… Не хотите ли вы стать новым членом этой группы или хотя бы просто попытаться поиграть в ней?

Терренс широко улыбается и понимает, что просто не может отказаться от такого заманчивого предложения, которое поможет ему наконец-то осуществить свою мечту. Мужчина все больше начинает в свою удачу и уже представляет себя на сцене перед тысячами людей.

— Конечно, — с легкой улыбкой уверенно кивает Терренс. — Конечно! Я буду очень рад поработать с вами и вашей группой.

— Значит, вы согласны? — уточняет Альберт.

— Было бы здорово, если бы мы с вами сработались.

— Отлично! Я очень рад, что вы приняли верное решение. В таком случае подъезжайте в мою студию звукозаписи завтра в любое время, чтобы я познакомил вас с группой и послушал вашу игру на гитаре.

— Без проблем! А… Адрес? Куда мне подъехать?

— О, сейчас… Сейчас я напишу вам адрес. — Альберт берет со стола ручку и маленькую бумажку и начинает писать что-то левой рукой, пока Терренс с интересом наблюдает за ним. — Когда вы приедете в студию, я представлю вам вашу группу, а потом мы обсудим и уточним все детали.

— Я приеду, мистер Сандерсон, — уверенно кивает Терренс. — Обязательно.

— Вообще, я могу попросить Рэйчел отвезти вас. Но на всякий случай все равно дам вам адрес. — Альберт дописывает что-то и откладывает ручку в сторону. — Вот возьмите листок с адресом моей собственной студии.

Альберт вручает Терренсу листок, на котором он только что записал нужный адрес.

— Студия «Whisper Records» находится в центре города. От моего дома примерно минут двадцать езды. Если вы запутайтесь, моя дочка объяснит вам, как туда добраться или сама отвезет вас туда. Покажет дорогу один раз, а там вы запомните и будете приезжать сами.

— Спасибо большое, — с легкой улыбкой благодарит Терренс и заглядывает в листок, который ему дает Альберт. — Я разберусь.

— Хорошо. В таком случае мы с вами договорились? — Альберт протягивает Терренсу руку.

— Да, я согласен, — с легкой улыбкой произносит Терренс.

Терренс крепко пожимает Альберту руку, не скрывая своей радости по поводу полученного шанса попробовать себя в музыке и наконец-то начать реально что-то делать. А не ждать, пока ему позвонят и скажут что-то, чего он так ждет.

— Прекрасно! — восклицает Альберт. — Значит, я жду вас завтра.

— Думаю, мы с вами хорошо поладим, — дружелюбно отвечает Терренс.

— Очень на это надеюсь.

В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой Альберт берет какую-то бумагу и что-то быстро пишет на ней, а Терренс с легкой улыбкой осматривает шикарный кабинет, в котором он находится, и мысленно отмечает, что коричневый диван, на котором он сейчас сидит, настолько мягкий, что он буквально утопает в нем.

***

Время около двух часов дня. Наталия прогуливается по улицам Нью-Йорка и наслаждается хорошей погодой, что воцарилась в городе, медленным шагом шагая по оживленной улице в центре города. Вокруг нее находится довольно много людей, что спешат куда-то по своим делам, машин и автобусов, направляющиеся в разные стороны, куча разных магазинов, зазывающих клиентов всеми возможными скидками, и несколько дворовых собак и кошек, которые могут быть немного пугливыми и тихонько сидеть сторонке, либо подбегать ко всем людям или открытым палаткам на улице и с жалостью во взгляде клянчить немного еды. А бросив короткий взгляд в сторону, она видит грязную бездомную собачку, которая бегает возле какого-то подростка и явно клянчит у него еду, хотя тот не совсем понимает это и о чем-то разговаривает с ним с широкой улыбкой на лице.

А через некоторое время в сумке Наталии начинает звонить телефон. Она останавливается, отходит в сторону, достает свой смартфон, проводит пальцем по экрану и прикладывает к уху, чтобы ответить на звонок.

— Алло, — спокойно произносит Наталия.

— Привет, красавица, — раздается бодрый, приятный мужской голос. — Это Эдвард.

— О, привет, Эдвард… — широко улыбается Наталия. — Рада тебя слышать.

— Как ты там поживаешь? — интересуется Эдвард.

— У меня все хорошо. А у тебя?

— Тоже все отлично. Чем занимаешься?

— Я? — Наталия слегка прикусывает губу. — Да так, гуляю в городе без дела… А недавно была у своей подруги в гостях. Немного поболтали и выпили чаю со сладостями…

— Здорово!

— А ты что делаешь?

— Сейчас — ничего. А утром помог своей соседке кое с чем. Съездил с ней в одно место. Но когда все сделал, то сразу же поехал домой.

— Занимался мужской работой? — скромно хихикает Наталия. — Вешал картину, чистил раковину, починил дверцу шкафа…

— Да, что-то вроде того. Иногда я помогаю ей что-нибудь починить или что-то сделать. Для меня это совсем не трудно.

— М-м-м, надо же… — загадочно улыбается Наталия. Повезет же твоей будущей жене, у которой будет такой потрясающий муж. Который без проблем выполняет мужскую работу по дому. Здорово, когда мужчина все умеет делать.

— Ну а я думаю, что твоему будущему мужу повезет иметь такую чудесную девушку, которая легко может заставить человека улыбаться и почувствовать себя великолепно. Когда я говорю с тобой, то мне хочется улыбаться. Даже в самый ужасный день настроение становится намного лучше.

— Боже… — Наталия скромно смеется, пока на ее лице появляется легкий румянец на лице. — Прекрати меня так смущать! Я на людях! Будет неловко, если я начну краснеть из-за того, что ты говоришь.

— А я привык говорить то, что у меня на уме, — дружелюбно отвечает Эдвард. — И не хочу скрывать то, что думаю о тебе.

— Приятно это слышать, знаешь ли.

— Мне тоже приятно знать, что я могу заставить тебя улыбнуться.

— Спасибо… — скромно благодарит Наталия. — Думаю, сейчас мне это крайне необходимо… Улыбаться и стараться искать причины радоваться.

— Надеюсь, я хоть как-то помогаю тебе пережить то, что с тобой произошло?

— Конечно, помогаешь! Я не знаю, что делала бы, если бы тебя не было рядом.

— Если я могу сделать для тебя что-то еще, то дай мне знать, — уверенно говорит Эдвард. — Мне будет совсем не трудно сделать тебе приятное.

— Нет, Эдвард, куда уж больше… — скромно смеется Наталия. — Ты уже и так сделал очень много для того, чтобы я почувствовала себя намного лучше.

— Надеюсь, что очень скоро я смогу заставить тебя перестать грустить. И буду видеть твою прекрасную улыбку намного чаще.

— Ради тебя буду стараться изо всех сил.

— Сделаю все, чтобы поддержать в тебе это желание.

Наталия ничего не говорит и продолжает скромно улыбаться, уже чувствуя, как ей становится намного лучше и легче. А Эдвард явно стесняется и даже слегка нервничает, пока разговаривает с девушкой по телефону, хотя старается этого не показывать и вести себя настолько уверенно, насколько это возможно.

На пару секунд в разговоре наступает пауза, а затем Эдвард прочищает горло, собираясь прервать эту паузу.

— Ладно… — немного неуверенно произносит Эдвард. — Слушай, Наталия, я тут хотел спросить кое-что…

— Конечно. — мягко говорит Наталия.

— Скажи… А ты свободна сегодня вечером? Или у тебя есть какие-то дела?

— Сегодня вечером? — Наталия скромно смеется. — Для тебя я всегда свободна! Хоть в два часа ночи… А что? Почему ты спросил?

— Ты не хочешь прогуляться со мной где-нибудь в городе? Пока не знаю, куда мы могли бы пойти, но что-нибудь придумаем. Что-нибудь романтичное…

— М-м-м… Значит, ты у нас романтик?

— Ну да, я довольно романтичный и чуточку сентиментален.

— Ух ты… Впервые встречаю человека, который может быть таким.

— Никогда не встречала романтичных людей?

— Никогда. Тем парням, которых я когда-либо знала, этого очень не хватало. Хотя мне так хотелось бы, чтобы в них было хоть немножко романтики. Ты — первый романтик среди моих знакомых.

— Ну а ты — первая девушка, с которой я хочу проводить как можно больше времени.

— Эдвард… — скромно хихикает Наталия.

— Это правда, Наталия. Я скучаю по тебе, когда мы не встречаемся. И буквально считаю минуты до нашей встречи.

— Но ведь мы знакомы всего неделю!

— Ну и что? Если тебе хорошо с человеком, то тебя не должно волновать, как долго ты его знаешь.

— Ну… Вообще-то, ты прав… Мне… Тоже очень хорошо с тобой. Я люблю проводить с тобой время.

— Ну так как, красавица? — уточняет Эдвард. — Ты согласна составить мне компанию на сегодняшний вечер?

— Э-э-э, я… — скромно улыбается Наталия.

— Соглашайся, милашка, чего ты будешь сидеть дома и скучать! А так сходим куда-нибудь, прогуляемся… Могу предоставить тебе шанс выбрать место.

— И ты согласишься?

— Конечно, соглашусь.

— Хорошо, — уверенно произносит Наталия. — Я с радостью проведу с тобой время.

— Значит, ты согласна? — переспрашивает Эдвард.

— Да, согласна. Ты позвонил как раз кстати, ибо мне все равно нечего делать. Но благодаря тебе я проведу остаток дня не за просмотром фильмов, а в компании очаровательного мужчины.

— Отлично! Тогда в семь часов вечера я заеду за тобой! Нормально будет?

— Хорошо, я буду готова к семи! — уверенно соглашается Наталия. — У меня много времени. Успею заехать домой, перекусить… Решить, что надеть… И подумать над прической.

— Буду с нетерпением ждать нашей встречи, — скромно улыбается Эдвард. — И помогать одной невероятно красивой девушке вновь почувствовать себя счастливой. И добиваться от нее еще больше улыбок.

— Господи, если ты скажешь мне еще парочку комплиментов, люди точно начнут пялиться на меня, ибо моя улыбка будет шире, чем у Чеширского кота, — шутливо отвечает Наталия.

— М-м-м, поверь, красавица, очень скоро ты услышишь намного больше комплиментов.

— Еще больше?

— Я просто не смогу сдержаться, когда увижу тебя.

— М-м-м, да вы дамский угодник, мистер МакКлайф, — уверенно говорит Наталия.

— Просто говорю правду, которую не хочу и не буду скрывать.

— Я уже поняла…

— Ну ладно, раз мы обо всем договорились, то увидимся вечером. В семь часов я приеду к тебе домой.

— Буду стоять готовой и ждать тебя.

— Хорошо. До встречи, прекрасная мисс Рочестер.

— Пока…

Наталия со скромной улыбкой на лице отключает звонок, кладет свой смартфон к себе в сумку и продолжает идти куда-то по прямой. Пожалуй, девушка впервые в жизни чувствует себя настолько счастливой. Еще никогда она не встречала человека, с которым ей будет так комфортно. Хоть между ней и Эдвардом на данный момент исключительно дружеские отношения, что-то начинает екать, когда блондинка думает о нем. Кроме того, понимая, что очень скоро она встретится с ним, Наталия начинает немного нервничать и уже начала во всю продумывать свой образ, который понравился бы ее новому знакомому. Эдвард определенно вовремя появился в ее жизни, поскольку именно благодаря нему Наталия, кажется, начинает забывать о Ракель и о том, что произошло между ней и ее бывшей подругой некоторое время назад. Девушка уже не плачет и не убивается из-за ссоры с той. Спасение пришло внезапно, но как раз тогда, когда ей так нужно, чтобы кто-то был рядом и помог отвлечься от плохих мыслей.

Наталия невероятно счастлива, что встретила такого прекрасного мужчину. Долгое время ей не везло со знакомствами, и она общалась лишь с теми, кто вряд ли бы стал так или иначе заботиться о ней и выслушивать рассказы о ее переживаниях. Но теперь все изменилось. Девушка наконец-то встретила того, кто готов сделать все, чтобы вернуть ей покой и сделать так, чтобы она почувствовала себя хорошо. Эдвард уже подарил ей много прекрасных воспоминаний, которые она всегда будет вспоминать с легкой улыбкой на лице. Кто знает… Может быть, недавно объявившийся брат Терренса МакКлайфа действительно сделает жизнь Наталии гораздо лучше и подарит ей много улыбок и радости и разукрасит ее жизнь еще более яркими красками.

***

А вот Ракель совсем не до радости и улыбок. Она живет в квартире Фредерика уже почти неделю и практически не выходит из нее. Кроме того, она также отключила свой телефон, чтобы никто не звонил, даже если единственный человек, кто может побеспокоить ее, — это Саймон. Впрочем, пока что ее обидчик уже давно не дает о себе даже в письмах, как будто засев на дно и чего-то выжидая и намеренно мучая свою жертву, которая и так страдает из-за того, что с ней происходит.

Пока Фредерик отошел куда-то по своим делам на пару-тройку часов, Ракель с самого утра не встает с кровати, поскольку чувствует себя очень плохо, будучи одержимой необъяснимой паникой и мыслью, что ее вот-вот вырвет. В какой-то момент девушка поудобнее устраивается на своей кровати, чтобы попытаться заснуть. Но, впрочем, это оказывается не так-то просто, поскольку в голову постоянно лезут плохие мысли, связанные с событиями последних дней. Она еще очень долго вертится и тихонько постанывает из-за чувства тошноты и боли в желудке.

А когда она все-таки начинает потихоньку засыпать, ее смартфон, лежащий на столике рядом с кроватью, начинает очень сильно вибрировать. Девушка с тихим стоном медленно открывает глаза, совсем не желая отвечать на звонок. Но поскольку ее жутко раздражает вибрация, она все-таки решает сделать это, взяв свой телефон со столика, проведя пальцем по экрану и приложив его к уху.

— Слушаю… — тихим голосом почти что стонет Ракель.

Глава 20

— Привет, Ракель, — радостно произносит Саймон. — Надеюсь, ты еще не забыла о моем существовании?

Ракель потирает веки и медленно принимает сидячее положение на кровати, не так уж сильно испугавшись или удивившись звонку Саймона, ибо она была готова к тому, что он точно позвонит ей тогда, когда она ждет этого меньше всего.

— Объявились наконец-то… — немного охрипшим голосом сухо бросает Ракель.

— Ой, дорогая, а что у тебя с голосом? — удивляется Саймон. — Почему он такой хриплый?

— Надо же… А я уж думала, вы оставили меня в покое.

— Слушай, а куда ты так внезапно пропала? Честно говоря, я совсем с ног сбился, пытаясь выяснить, куда ты пропала. Даже мой верный помощник не сумел отыскать тебя! Неужели тебя земля поглотила? Или черная дыра затянула в свои объятия и не выпускает?

— А вы этого и добивайтесь? Стереть меня с лица Земли!

— Можно и так сказать… — хитро улыбается Саймон.

— Может, вы скажете мне когда я наконец-то смогу жить спокойной жизнью? Когда я могу выдохнуть с облегчением, зная, что мне не грозит опасность встретить вас или ваших сообщников?

— Даже не мечтай об этом, миленькая моя, — уверенно отвечает Саймон. — Я не оставлю тебя в покое просто так.

— До каких пор вы собирайтесь мучить меня?

— А я хочу еще немного помучить тебя до того, как сделаю то, что так тщательно спланировал. Но обещаю, я не стану слишком сильно доводить тебя и остановлюсь в нужный момент. Ибо в мои планы не входит твоя преждевременная смерть. Я не хочу, чтобы тебя однажды нашли с перерезанными венами в туалете или на краю высотного дома, с которого ты бы захотела спрыгнуть.

— Слушайте, Рингер, когда вы уже оставите меня в покое? — громко спрашивает Ракель. — Когда остановитесь?

— Когда я захочу.

— Чего вы добивайтесь? Вы и так довели меня до отчаяния! Из-за вас я потеряла всех тех, кого любила. Я осталась совсем одна! Меня считают психопаткой и якобы опасной для них! Все, твою мать, сторонятся меня и не хотят даже разговаривать со мной! А все из-за вас, подонок!

— Ну-ну, тише, деточка, тише, — уверенно, спокойно произносит Саймон. — Не надо так кричать.

— Чего вы хотите от меня? Чего? Как собирайтесь еще мучить меня? Почему вы делайте все, чтобы свести меня с ума? — Ракель тихо шмыгает носом. — Может быть, вы и правда хотите довести меня до желания покончить с собой? Так давайте я сделаю это! Мне уже нечего терять!

— Нет, не надо, — возражает Саймон. — Еще не время.

— А чего так? Давайте я быстро покончу со всем этим! Всем и так плевать на меня! Все мои близкие думают, что я — больная истеричка! Потому что вы рассказали им ложь обо мне и настроили всех против меня, а меня — против них. До такой степени, что я и правда выглядела психически нездоровой в их глазах.

— Ну это уже твои проблемы… Наверняка ты уже сама подтвердила это, когда вела себя как ненормальная.

— Я абсолютно здорова и никогда не страдала подобными проблемами.

— А может, и нет? У тебя появилось целая куча психологических проблем еще в детстве. Издевательства одноклассников сильно повлияли на тебя и зародили в тебе кучу комплексов. И усугубили твои проблемы, которые у тебя были до этого.

— Немедленно скажите всем, что это неправда! Скажите всем, что я не больная!

— Ха, серьезно? — ехидно ухмыляется Саймон.

— Я не больная! НЕ БОЛЬНАЯ! У МЕНЯ С ГОЛОВОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ!

— Ах, Ракель, какая же ты наивная девочка… — слабо качает головой Саймон. — Неужели ты и правда думаешь, что я так просто побегу ко всем и буду говорить, что с тобой все хорошо? Да ничего подобного! Пусть они и дальше считают тебя виноватой во всем и думают, что ты сумасшедшая и можешь быть очень опасна. Мне не надо, чтобы они все разом начали помогать тебе уничтожить меня. Это не входит в мои планы.

— Ха, да вы так промыли всем мозги, что уже никто со мной не хочет разговаривать. Даже те, с кем я еще не успела поссориться.

— Вот и пусть дальше так думают, — хитро улыбается Саймон.

— Поверить не могу, что они поверили вам, человеку, которого никто и знать не знал. Даже те, кто знал меня почти всю жизнь, решили, что я больная.

— В любом случае в том, что я им сказал, есть некоторая доля правды. Да, ты не больная, не отрицаю. Но спокойной тебя нельзя назвать. Тебя вполне довести так, что ты сама докажешь всем свой несносный характер. И в этом ты немного похожа на своего бывшего парня, который, однако, вообще заводится с полуоборота.

— Не смейте упоминать этого ублюдка! Не смейте даже произносить имя одного из своих сообщников.

— Это правда, милая. Хоть ты всегда считала себя сильной, карьера модели сделала тебя намного уязвимее. Она сделала тебя уверенной в своей красоте, но лишила нервов и превратила в озлобленную девицу.

— Да что вы говорите!

— Хочешь я скажу тебе, почему ты так одержима своей работой? Да потому что ты хочешь доказать всем, что хоть чего-то стоишь! Хочешь показать тем, кто тебя оскорблял и унижал, что ты больше не та несчастная, неуверенная в себе страшненькая девочка. Снимаясь для журналов и ходя по подиуме, ты снова и снова даешь всем понять, что стоишь миллион долларов. Поклонники засыпают тебя комплиментами, и это греет тебе душу. Заставляет чувствовать себя намного увереннее.

— А когда это вы успели податься в психологи?

— Я кое-что понимаю в психологии и могу сказать, что каждый из себя представляет, — уверенно отвечает Саймон. — Именно благодаря этому я легко убеждаю людей в том, что мне нужно. Я — психолог от рождения! Знаю, как управлять любым человеком. К тому же, некоторые люди, с которыми ты работала когда-то давно, рассказали мне о твоих психозах. О твоих истериках, которые ты устраивала после того, как обрела популярность по всему миру. Так что я не так-то просто говорю всем, что ты совсем не такой невинный ангел, каким хочешь казаться.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Будешь и дальше отрицать, что вела себя как королева? Что ты запросто могла закатить истерику за пару минут до съемок или вообще отменить их!

— Я никогда не устраивала истерик.

— Да? Может, мне напомнить тебе о сорванной съемке в начале десятых годов, которую ты сорвала из-за того, что тебя не устраивали условия работы? Или как ты истерила, когда люди отказывались идти тебе на встречу? А, Кэмерон? Забыла об этом? А вот некоторые люди помнят! Они все помнят! И могут запросто рассказать, что тогда произошло!

— А я могу привести к вам любого, кто подтвердит, что все это ложь. Могу доказать, что людям очень комфортно работать со мной, и я никогда не устраивала таких истерик, о которых вы говорите.

— Ах, дорогая моя… — с легкой улыбкой вздыхает Саймон. — Ты можешь сколько угодно отрицать это. Но рано или поздно люди все равно узнают, что ты вовсе не такая святая, какой тебя считают. Многие молчат из страха потерять работу и быть затравленными из-за якобы лжи. Прямо как это случилось со мной, когда все узнали, что тебя оклеветали. Точнее, пытался доказать людям, что ты не ангел. А может, ты угрожаешь уничтожить их, если они что-то расскажут… Или твои менеджеры грозятся засудить любого, кто посмеет сказать про тебя что-то плохое.

— Твою мать, да делайте вы что ХОТИТЕ! — отчаянно вскрикивает Ракель, вытирая слезы со своей щеки. — Только оставьте меня в покое! ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!

— Ни за что.

— Прошу вас, Саймон, забудьте о мести и прекратите меня мучить… — Ракель тихо шмыгает носом. — Пожалуйста… Остановись… Я уже больше не могу той жизнью, какую вы мне устроили…

— Нет, Ракель, я ни за что не остановлюсь и рано или поздно добьюсь своего, — уверенно заявляет Саймон. — И сейчас мне будет намного легче сделать это, ибо я убрал с дороги почти всех, кто может как-то помешать мне осуществить мои мечты.

— Что вам сделали все, кто меня окружает, раз вы добрались до них и запугал их? Я не понимаю! И главное как?

— Об этом я тебе уже рассказал в прошлый раз.

— Ах, рассказывали…

— Неужели ты до сих пор не веришь мне и считаешь, что твоя подружка не предала тебя из зависти к твоим успехам?

— Не напоминайте мне об этой предательнице! Так же, как и о том, кто является еще одним вашим сообщником. С кем вы сговорились еще до того, как я встретила вас.

— М-м-м, имеешь в виду своего бывшего? Ну да, ну да… Один из тех, кто также бросил тебя в такой тяжелый момент…

— Слушайте, Рингер, может, вы оставите в покое хотя бы тех, кто всего лишь оказался вашими жертвами и поверил лжи обо мне?

— Ну я еще подумаю, стоит мне и дальше издеваться над ними. Кто знает, может мне понравится, и я захочу сделать им еще какую-нибудь гадость.

— Что вам сделали все те люди, раз вы и на них обозлились? Мои родственники и друзья не имеют к нашим с вами делам никакого отношения.

— Почему не имеют? Имеют! Они связаны с тобой!

— Хватит, Рингер, остановитесь! — громко, отчаянно умоляет Ракель. — Мы больше не можем жить такой жизнью, которую вы нам устроили. Не мо-же-м! Поймите это!

— Мы? — удивленно произносит Саймон. — Кого ты имеешь в виду под словом «мы»? Свою бывшую подружку Наталию, которая мечтает отомстить тебе и радуется, что тебя все бросили, и твоя жизнь рушится к чертовой матери? Или же ты говоришь про своего бывшего парня Терренса, который уже нашел себе новую подружку. Пока ты решила превратиться в затворницу и едва ли не думать о самоубийстве.

Услышав то, что Саймон рассказал ей про Терренса и его новую подругу, Ракель заметно напрягается и слегка округляет глаза. Она пытается продолжать ровно дышать, чтобы не позволить эмоциями овладеть ею, хотя девушка понимает, что ее все больше начинает буквально распирать от злости и ревности.

— Чего? — сильно хмурится Ракель.

— Да-да, ты не ослышалась, — уверенно отвечает Саймон. — МакКлайф едва разошелся с тобой, но уже во всю ходит на свидания с другой девушкой.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — как можно хладнокровнее произносит Ракель.

— Боже, неужели ты и правда не знаешь? — громко переспрашивает Саймон. — Ну что ж… Тогда я готов преподнести тебе свежие новости о твоем бывшем парне и рассказать, с кем он развлекается.

— Не нужно! — сухо бросает Ракель. — Мне плевать, как живет эта сволочь! Для меня МакКлайф мертв!

— Внимание, горячие новости! — бодро восклицает Саймон. — Буквально несколько часов назад всемирно известный актер и один из самых сексуальных мужчин на планете Терренс МакКлайф был замечен на улицах Нью-Йорка, в одном из парков города. Он был облачен в одежду своих любимых черных цветов и гордо расхаживал по всей местности с широкой улыбкой на лице. Ну а с ним была очень красивая длинноногая блондинка ростом где-то чуть ниже плеч этого мужчины. Она в прямом смысле повисла на бывшем парне всеми любимой модели Ракель Кэмерон, влюбленным взглядом заглядывая ему в глаза и стараясь прижаться к нему как можно ближе. Сам МакКлайф был совсем не против и с радостью оказывал ей знаки внимания. Он очень часто улыбался той незнакомой красавице и вел себя с ней как настоящий джентльмен. Неужели любимец всех девушек изменяет одной из самых желанных девушек на свете, раз не стесняется флиртовать и даже целоваться с той загадочной блондиночкой? И кто же она такая? Расследование продолжается! Следите за последними новостями, чтобы быть первым, чтобы узнать, что за таинственная девушка была рядом с Терренсом МакКлайфом, и что происходит в его отношениях с Ракель Кэмероном, с которым у него, по слухам, не все так гладко.

Саймон замолкает на пару секунд и внимательно прислушивается к Ракель, которая, однако, ничего не говорит, закатив глаза.

— Ну что, не екнуло твое сердечко? — хитро улыбается Саймон. — Не заиграло чувство ревности к парню, от которого ты так легко отказалась?

— Ни капельки, — как можно увереннее произносит Ракель, придя в бешенство после всего, что только что услышала, и довольно тяжело дыша.

— Да ладно, миленькая моя, признай, что тебя это задело.

— Мне все равно, с кем этот человек целуется и обнимается.

— Да? Ну знаешь, всем тоже как-то все равно на тебя. Вон твой бывший возлюбленный уже во всю обнимается и целуется с другой, не став ждать, когда пройдет хоть немного времени. У твоих подружек своя личная жизнь, а твои родственники вообще позабыли о тебе. — Саймон ехидно усмехается. — Ты никому ты не нужна, Ракель Кэмерон. Твои проблемы никому не нужны. Обидно знать, что тебя все кинули и считают больной на голову… Верно?

— И откуда же вам все это известно? — сухо спрашивает Ракель, понимая, как внутри у нее все кипит от злости и ревности к Терренсу, который нашел себе новую подругу.

— Я же говорил, что от меня ничего не скроешь, — уверенно отвечает Саймон.

— Знайте, вам бы надо работать детективом. Ну или его помощником. Думаю, у вас неплохо получится!

— Ну что, ревнуешь? Ревнуешь своего бывшего парня к той девчонке?

— Нет, — слегка дрожащим голосом неуверенно лжет Ракель.

— Врешь. Я это чувствую. Ты одержима злостью. Знаю-знаю, ты не хочешь это признавать. Но я-то вижу, что ты ревнуешь. М-м-м, а знаешь, какая та девочка красивая…

Саймон широко улыбается, будто бы получая удовольствие от того, что он издевается над Ракель и вынуждает ее испытывать злость.

— Блондиночка, с шикарными волосами, длинными ногами… — уверенно произносит Саймон. — А какая стройненькая… С шикарным бюстом… Там есть, за что подержаться. В отличие от тебя, от доски с нулевым размером груди и плоской задницей.

— Зачем вы мне это говорите? — сухо спрашивает Ракель, довольно тяжело дыша и понимая, как сильно напряжена каждая ее мышца.

— А каким нежным взглядом МакКлайф смотрел на нее… М-м-м… Точно влюбился. Хотя бы за то, что она смотрела на него как на Бога. А не как на дерьмо. Как это делала ты.

— Слушайте, когда вы уже наконец-то оставите меня в покое? — срывается на крик Ракель. — СКОЛЬКО МОЖНО МЕНЯ МУЧИТЬ?

— Что, задело за живое? — ехидно усмехается Саймон.

— Ненавижу вас, Саймон Рингер! НЕНАВИЖУ! ДА БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ! СГОРИТЕ В АДУ! ЗАЖИВО!

— Тише-тише, девочка моя, тише, — мягко произносит Саймон. — Успокойся… Не трать силы, потому что они тебе еще пригодятся.

— КАК ВЫ МЕНЯ ДОСТАЛИ! ИЗ-ЗА ВАС ВСЕ В МОЕЙ ЖИЗНИ ПОШЛО ПОД ОТКОС!

— Прости, милая, но сейчас я должен с тобой попрощаться. — Саймон хитро улыбается. — Но очень скоро позвоню тебе еще раз. И думаю, что уже тогда я расскажу тебе, что конкретно хочу сделать с тобой и твоей жалкой семейкой. И что должна сделать ты, чтобы немного облегчить себе жизнь.

— ХОТЬ БЫ ВЫ НЕ ДОЖИЛИ ДО ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ!

— До скорой встречи, Ракель. Не грусти из-за того, что твой бывший сейчас целуется с другой и уже не думает о тебе. И не убивай себя раньше времени. Сделаешь это, когда мне это понадобится.

Саймон с издевательским смехом заканчивает разговор, а Ракель медленно убирает от уха телефон и кладет его на тумбочку. После этого она на несколько секунд призадумывается, будучи в шоке после того, что услышала несколько секунд назад. Девушка так или иначе сомневается, что Саймон сказал ей правду насчет Терренса и его новой подруги. Однако от мысли, что рядом с ним находится другая, Ракель не может сдержать злость и желание придушить либо их двоих, либо кого-то одного из них.

Ракель осматривается вокруг себя и со слезами на глазах и громким криком одним махом сбрасывает на пол какой-то стеклянный стакан для ручек и карандашей, который с треском падает на пол и разбирается на кучу кусочков. После чего она берет подушку с кровати и, уткнувшись в нее лицом и крепко обняв ее, начинает плакать еще сильнее прежнего. Даже если она никогда не была по-настоящему привязана к своему бывшему парню, что-то явно екнуло внутри нее. Так или иначе ее обидчик сумел задеть свою жертву за живое. Кроме того, она даже хочет своими глазами посмотреть на ту девушку, что посмела закрутить с ним роман после того, как он едва закончил предыдущие отношения. Хочет посмотреть на нее и как следует оттаскать ее за волосы. И мечтает придушить мужчину, который всеми силами старается забыть ту, что не смогла сделать его счастливым и стать той, о которой он так мечтал.

Глава 21

На следующий день Рэйчел и Терренс отправляются в студию, где их уже давно ждет Альберт Сандерсон. Сейчас мужчине предстоит обсудить некоторые детали участия в группе и познакомиться с ее участниками, с которыми ему предстоит работать. Он немного волнуется и хочет произвести хорошее впечатление на своих коллег, но все же старается сохранять спокойствие и уверен, что все будет хорошо. Терренс как будто уже позабыл, что еще недавно состоял в отношениях, поскольку начал время от времени оказывать небольшие знаки внимания своей подруге Рэйчел. Ну а сама девушка только этому и рада, поскольку ее былые чувства вновь стали просыпаться. А сейчас она получила такой замечательный шанс добиться расположения и любовь этого человека, который готов хотя бы попробовать.

Вот Терренс и Рэйчел подъезжают к довольно большому и высокому зданию звукозаписывающей студии. Сразу видно, что ее владелец — очень богатый человек. Рядом со строением расположена больная парковка для автомобилей, которая находится под круглосуточным наблюдением видеокамер, трансляцию с которых постоянно просматривают охранники. На самом высоком этаже остекленного многоэтажного здания можно увидеть яркую вывеску с названием студии, «Whisper Records», сделанную в синих, белых и зеленых тонах. Огромные буквы, написанные красивым рукописным шрифтом, можно увидеть за несколько метров от сюда, а вечером они подсвечиваются разноцветными неоновыми огнями.

Сюда не так-то просто попасть простому человеку, но Рэйчел удается сделать это без проблем, поскольку все знают, что она — дочь владельца этой студии. Дежурящие на входе охранники широко улыбаются симпатичной блондинке с безупречным макияжем, роскошными кудряшками на коротких, лишь прикрывающие заднюю часть ее шеи волосах и идеально подобранной одеждой от самых дорогих брендов. А перекинувшись с ней парой слов, охрана пропускает девушку на парковку, открыв для нее ворота, через которые проезжает ее машина.

Вскоре Рэйчел паркует свою дорогостоящую красную машину на парковке поближе ко входу, расположенную рядом со зданием студии, и выключает мотор, пока Терренс с восхищением во взгляде рассматривает самую высокую башню и все, что ее окружает.

— Все, мы приехали! — с гордо поднятой головой сообщает Рэйчел. — Добро пожаловать в «Whisper Records», звукозаписывающую студию моего отца!

— Ух ты! — с легкой улыбкой восхищается Терренс, осматривая здание студии. — Такое большое и красивое здание…

— Согласна, — с легкой улыбкой скромно произносит Рэйчел. — Папуля нанимал только самых лучших людей, которые спроектировали дизайн здания.

— А у твоего отца есть офис студии еще в каких-то странах или городах?

— Конечно, есть! Офис студии «Whisper Records» есть еще в Торонто и Манчестере. Но здесь, в Америке, расположен самый главный. Вся работа отца сосредоточена именно здесь, хотя иногда он все-таки приезжает в Канаду и Великобританию, чтобы проконтролировать процесс.

— А он не собирается открывать офисы студии в других странах?

— Пока нет. Вообще-то, мой отец сосредоточен лишь на продвижении англоязычных артистов. Но может, однажды он решится начать работать с кем-то из-за границы. Скажу тебе по секрету, что один раз с ним хотел работать один итальянец, который, правда, пел песни на английском. Но там что-то не сложилось, и он подписал контракт с каким-то лейблом в Италии.

— Надо же… Ну раз уж твой отец столького достиг, то я не сомневаюсь, что меня ждет успех.

— В случае с тобой дело не сколько в папуле, сколько в тебе и твоем таланте, — скромно улыбается Рэйчел. — Ты вчера настолько поразил его своим пением, что вчера он весь день только и говорил об этом.

— Правда?

— Ты поразил его до глубины души, Терренс. Папочка явно боится потерять такого талантливого парня.

— Уж поверь мне, Рэйчел, когда мистер Сандерсон услышит, как я играю на гитаре, то он уже не захочет расставаться со мной, — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Терренс. — Он сказал, что сегодня хочет послушать мою игру, и я сделаю все, чтобы сыграть просто безупречно. Вчера я весь вечер практиковался в игре и пении, чтобы не опозориться.

— Я уверена, что у тебя все получится. Ведь ты у меня такой талантливый…

С этими словами Рэйчел мягко гладит Терренса по щеке и немного поправляет ему волосы, пока он широко улыбается и не скрывает, что ему очень приятно получать заботу, ласку и комплименты, которых так давно жаждал.

— Уж я-то точно верю в тебя и знаю, что ты сможешь поразить всех, — уверенно, мягко добавляет Рэйчел. — И буду делать все, чтобы поддерживать в тебе интерес к музыке и мотивировать делать то, к чему ты так долго стремился.

— Спасибо огромное, милая, — с легкой улыбкой благодарит Терренс. — Мне безумно приятно слышать эти вещи.

— Просто говорю правду, которую нельзя скрыть.

— Знаешь… Я так давно не слышал ничего хорошего о себе, что почти позабыл, что это такое… Какого это — слышать, как тебе говорят комплименты… Дают понять, что в тебя верят… Когда кто-то не перестает восхищаться тобой… — Терренс слабо качает головой. — Будучи в отношениях, я почти никогда этого не чувствовал. Бывали случаи, когда меня поддерживали и мотивировали, но это выглядело не очень убедительно… А из-за этого я не чувствовал себя вдохновленным. Из-за этого мне даже не хотелось ничего делать.

— Твоя бывшая девушка — глупая дура, раз так легко рассталась с таким сокровищем, которое она должна была беречь как что-то очень ценное.

— Как ты уже знаешь, она просто воспользовалась мною, — слабо пожимает плечами Терренс. — И дала мне пинок под зад, когда я ей надоел.

— Я вообще не понимаю, как она могла променять тебя на карьеру модели и возможность вилять задницей перед камерами. Ведь ты же — мечта всех девушек! Тот, о котором все мечтают! Тот, за кого девчонки мечтают выйти замуж!

— Видно люди правильно говорят, что невозможно всем нравится, даже если ты — всемирно известная звезда и один из самых сексуальных мужчин на планете.

— Просто Ракель Кэмерон — эгоистка. Эгоистка, которая любит только себя и думает только о своем комфорте.

— Ничего, рано или поздно эта девчонка начнет локти грызть, когда поймет, кого так и не смогла оценить по достоинству и потеряла по своей же вине.

— И поверь мне, дорогой, она уж точно не будет в восторге, когда ты начнешь обретать популярность и заполучишь любовь еще большего количества поклонников, — уверенно отвечает Рэйчел. — Тебя и раньше все просто обожали, но когда ты покажешь свой необыкновенный талант, который встречается лишь у одного человека из ста, то отныне твои поклонники начнут боготворить такого мужчину, как ты.

— И мне было очень хотелось, чтобы ты продолжала подбадривать меня. — Терренс мягко гладит Рэйчел по щеке и заправляет ее попадающую в глаз прядь за ухо, пока та широко улыбается и не перестает с восхищением во взгляде смотреть на мужчину. — Хоть я очень хочу осуществить свою мечту стать музыкантом, мне, однако, нужна хорошая мотивация. И… Я буду очень благодарен тебе, если ты продолжишь поддерживать меня и… Поможешь мне забыть ту, что предала меня…

— Я буду намного лучше той эгоистки, которая предпочла карьеру модели, — более низким голосом с широкой улыбкой уверенно обещает Рэйчел и берет Терренса за руки. — Ты не разочаруешься во мне, Терренс. Я сделаю все, чтобы стать для тебя той, которую ты заслуживаешь. Клянусь, я совсем не такая, как Ракель. Я умею быть преданной и любить мужчину всем сердцем. Моя мама всегда говорила, что я была рождена кого-то любить и о ком-то заботиться.

— Да, Рэйчел, я знаю.

— Только позволь мне сделать это, и уже через месяц или два ты вообще перестанешь вспоминать ту девушку и будешь прыгать от радости, что наконец-то стал свободным мужчиной. Да, к сожалению, ты не можешь вернуться в прошлое и исправить ту нелепую ошибку, которую совершил по глупости, поддавшись эмоциям. Но вполне возможно об этом забыть и продолжить жить дальше;

— Обещаю дать тебе все, что ты захочешь, если мне удастся забыть мою бывшую девушку и почувствовать себя нужным и любимым, — со скромной улыбкой чуть более низким голосом обещает Терренс. — Клянусь, Рэйчел. Только помоги мне забыть Ракель, и я буду любить тебя не просто как друга, а как любимую девушку.

— Все так и будет, милый. Обещаю…

Рэйчел улыбается еще шире, ее лицо украшает нежно-розовый румянец, а такого яркого блеска в ее глазах, пожалуй, еще никогда не было. Девушка с искренним восхищением и огромным уважением во взгляде смотрит на Терренса, который не скрывает, что ему это очень приятно. Этот взгляд так или иначе подкупает его и заставляет все больше проникаться к Рэйчел симпатией и воспринимать ее уже не просто как подругу. На Терренса так давно никто не смотрел подобным образом, что сейчас для него это словно бальзам на душу и причина почувствовать себя нужным и любимым. А тот факт, что Рэйчел готова быть для него той, кого не было рядом с ним те несколько месяцев, что он был в отношениях, заставляет его мысленно сломать тот барьер, который стоял между ними ранее, позволить себе полюбить эту девушку и дать ей шанс сделать его счастливым.

Через пару-тройку секунд после обмена широкими улыбками, Рэйчел, считая, что он уже почти что завоеван ею, хочет пойти дальше и попробовать поцеловать Терренса прямо в губы. Тем более, что мужчина неотрывно смотрит на нее, как будто дает зеленый свет, и остается спокойным, когда она медленно приближается к нему. Блондинка действует мягко, но уверенно, нисколько не сомневаясь в том, что ей сейчас крупно повезет. И ей правда везет в первые несколько секунд, потому что как только она приближается к нему очень близко и едва касается губами его губ, черноволосый красавец не отстраняется и позволяет ей себя целовать. Правда во время поцелуя Терренс ничего не чувствует. Как будто он по-дружески целует кого-то из своих родственников или знакомых девушек или женщин. Впрочем, его это нисколько не удивляет, ибо те головокружительные эмоции, что он чувствовал, когда целовал Ракель, вряд ли появятся в ближайшее время. Но по крайней мере, ему совсем не противно. Мужчина никак не сопротивляется и позволяет своей подруге целовать его, внушая себе, что когда он в самое ближайшее время забудет свою бывшую девушку, то обязательно полюбит ту, что сумеет позаботиться о нем намного лучше и дать ему все, что он хочет.

Маленькая девочка внутри Рэйчел громко вопит и радостно ликует. Она до безумия счастлива, что Терренс ответил ей на поцелуй и не отвергнул ее, хотя ранее и была готова к подобному. Девушке кажется, что ему нравится ее милый, робкий поцелуй и старается делать все, чтобы он запомнил его навсегда. Чтобы ему понравилось целовать ее. Чтобы этот человек не захотел целовать больше никого, кроме нее. И она абсолютно уверена в том, что сумеет достигнуть своей цели. Рэйчел бы с удовольствием пошла бы дальше и постепенно углубляла бы поцелуй, но Терренс пока что не готов к такому повороту событий и мягко отстраняется, когда через несколько секунд понимает, что хочет сделать девушка. Впрочем, блондинка нисколько не расстраивается и рада, что все началось хотя бы с чего-то. Она уже счастлива, что ей удалось поцеловать Терренса… А в какой-то момент немного смущенная Рэйчел тихо откашливается и со скромной улыбкой смотрит на мужчину, который отвечает ей взаимностью и делает вид, что ему очень понравился ее поцелуй, к которому он на самом деле отнесся абсолютно равнодушно.

Несколько секунд в воздухе царит тишина, во время которой Терренс успевает мило погладить Рэйчел по щеке и мягко поцеловать ее в висок, придерживая за затылок. Это заставляет ее ощутить что-то очень приятное, что распространяется по телу, залиться краской и почувствовать себя самой счастливой девушкой на свете. Но немного погодя блондинка вспоминает, что ее и мужчину уже давно ждет Альберт. А они задержались здесь, пока одна изо всех сил старается завоевать внимание близкого ей человека, а другой играет в любовь и пытается внушить себе, что его прошлые отношения закончены, и он уже готов к новым.

— Ой, по-моему, мы с тобой немного засиделись… — скромно хихикает Рэйчел. — Мой отец уже ждет тебя, а мы тут болтаем…

— Да, что мы здесь задержались… — едва заметно улыбается Терренс.

— Ладно, пошли уже. А то он может уехать на обед или еще куда-то.

С этими словами Рэйчел выходит из своего автомобиля и забирает с заднего сиденья свою сумочку. Терренс прочищает горло и тоже выходит из машины Рэйчел. А как только мужчина закрывает за собой дверь автомобиля, девушка запирает его на замок, кладет ключ в свою сумочку, снова берет его под руку и быстро тянет за собой. Но теперь мужчина относится к этому совершенно спокойно и не пытается вырваться или как-то возмущаться. Еще вчера ему совсем не нравилось слишком вызывающее поведение этой девушки. Но сейчас он не просто не возражает, так еще и позволяет себе целоваться с ней. С мыслью, что для него любовная история с Ракель окончательно и бесповоротно закончилась.

Рэйчел подводит Терренса ко входу в студию, пока тот с интересом осматривается вокруг, не скрывая своего восхищения и мысленно уже представляя себе то, как он будет выступать на сцене и выкладываться по полной, чтобы сделать каждое шоу просто незабываемым. Стоит отметить, что внутри это здание выглядит еще лучше, чем снаружи. Не менее дорогим. Каждый уголок поистине прекрасен, а все смотрится очень богато. По просторным коридорам и помещениям ходит огромное количество народу, а повсюду располагается много различных кабинетов, студий звукозаписи и прочие помещения. Из высоких окон открываются шикарные виды. А если подняться на несколько этажей выше, то можно увидеть еще более потрясающие панорамы города. Кое-где на стенах висит огромный неоновый логотип лейбла «Whisper Records», почти на каждом шагу стоят удобные диваны и небольшие растения в горшках, а все помещения освящены яркими лампами, висящие на потолках.

Через некоторое время Рэйчел приводит Терренса к кабинету на самом последнем этаж этого высотного здания, в котором и должен находиться Альберт. А как только она подходит к нему, девушка, не отпуская руку мужчины, тихонько стучит в дверь.

— Войдите! — тут же раздается громко голос Альберт.

Рэйчел медленно открывает дверь и скромно улыбается своему отцу.

— Это я, папочка, — мягко произносит Рэйчел.

— О, Рэйчел, наконец-то! — с широкой улыбкой восклицает Альберт. — Проходи скорее!

Рэйчел и Терренс заходят в кабинет, а девушка закрывает за собой дверь, подходит к Альберту и приветствует его с помощью поцелуя в щеку. А затем ее отец переводит взгляд на МакКлайфа и слегка улыбается ему.

— Доброе утро, Терренс, — дружелюбно здоровается Альберт. — А я как раз ждал вас!

— Доброе утро, мистер Сандерсон, — вежливо произносит Терренс и с легкой улыбкой пожимает руку Альберту. — Рад видеть вас.

— Взаимно, — произносит Альберт и слегка поправляет воротник своей черной рубашки. — И рад, что вас заинтересовало мое предложение.

— Я ни за что не откажусь от него.

— Кстати, я заметил, что вы немного задержались. Я тут посмотрел в окно и увидел машину Рэйчел, стоящую на парковке.

— Э-э-э… Ну да…

— Мне кажется, или у вас уже что-то начало намечаться? — загадочно улыбается Альберт.

— Да мы просто немного поговорили, — объясняет Рэйчел. — Я рассказала Терренсу про твою студию, ибо ему было очень интересно узнать, что да как.

— Ты сказала ему, что у лейбла «Whisper Records» есть еще два офиса в других странах?

— Да, Рэйчел сказала, что они есть в Канаде и Великобритании, — скромно улыбается Терренс.

— Это правда, — уверенно кивает Альберт. — Я не ограничиваюсь работой только с американскими артистами. Не исключаю, что в будущем буду работать с иностранцами.

— Да, Рэйчел сказала.

— За все эти годы я успел поработать уже со многими артистами и даже сотрудничал с одной независимой компанией, которая снимала фильмы. Мои самые талантливые артисты записали для них несколько саундтреков, которые были очень хорошо приняты критиками и поклонниками.

— М-м-м, да все эти артисты не смогут сравниться с таким талантливым парнем, как Терренс, — широко улыбается Рэйчел.

— Это так. Я вижу в нем огромный потенциал и собираюсь использовать его на все стол процентов.

— Считай, что я собираюсь позволить миру узнать о Терренсе МакКлайфе как о невероятно талантливом музыканте.

— О да, с таким сильным голосом он очень далеко пойдет. Если, конечно, твой друг будет стараться и не остановится на достигнутом.

— Я не остановлюсь, — уверенно произносит Терренс.

— Кстати, Терренс, а вы помните, что я хочу послушать вашу игру на гитаре?

— Конечно, помню, мистер Сандерсон. Я готов сыграть для вас и показать все, на что способен. Вчера весь вечер практиковался, чтобы не ударить лицом в грязь.

— Если вы волнуйтесь, то, пожалуйста, не надо. Я не буду так или иначе вас критиковать. Просто хочу узнать, как вы владейте инструментом. Будет ли смысл работать с вами как с гитаристом. Или же мне лучше продвигать вас как сольного артиста.

— Да я и не волнуюсь, — слабо пожимает плечами Терренс. — Ни за игру, ни за группу.

— За группу тоже не переживайте. Ребята уже в курсе, что я должен познакомить их с новым возможным гитаристом.

— Я вполне уверен в себе и знаю, что у меня все получится.

— Что ж, мне нравится ваша уверенность в себе, — с гордо поднятой головой произносит Альберт. — Это очень похвально!

Терренс ничего не говорит и лишь слабо кивает, а чуть позже бросает короткий взгляд на высокое окно, из которого с высоты птичьего полета можно увидеть весь город как на ладони. Рэйчел же продолжает скромно улыбаться и иногда бросать мужчине нежные, полные восхищения взгляды. А спустя несколько секунд Альберт откладывает какие-то бумаги в сторону и отходит от рабочего стола со словами:

— Ладно, дорогие мои, давайте не будем уходить от темы.

— Ты хочешь сначала послушать, как он играет? — интересуется Рэйчел.

— Нет, перед тем, как Терренс сыграет что-нибудь на гитаре, я познакомлю его с участниками группы.

— Конечно, мистер Сандерсон, — уверенно кивает Терренс. — Я готов.

— Прекрасно! Тогда я прямо сейчас познакомлю вас с ребятами. На данный момент они репетируют новую песню, которую написала главная солистка группы.

Терренс ничего не говорит и просто скромно улыбается, а Альберт направляется к выходу из кабинета. Правда потом он переводит взгляд на Рэйчел, пока та с милой улыбкой складывает руки перед собой.

— Рэйчел, милая… — мягко произносит Альберт. — Скажи, пожалуйста, а ты что-нибудь ела?

— Да так, перекусила салатиком и выпила сок… — слабо пожимаетплечами Рэйчел.

— Может, сходишь в кафетерий и поешь поплотнее? Сегодня как раз должны готовить некоторые блюда, которые ты любишь!

— Э-э-э, нет, папуля, спасибо, — скромно машет рукой Рэйчел. — Ты же знаешь, что я берегу свою фигуру.

— Господи, да ты у меня и без этих диет красавица. Стройненькая и подтянутая.

— Да, но я должна поддерживать свою фигуру.

— Знаю, но питаться одними лишь салатами, да соками — не есть хорошо.

— Не беспокойся, папуля, я обещаю, что съем что-нибудь еще. Но только чуть позже. Сейчас я пока не хочу есть. Я либо попрошу Марж приготовить мне что-нибудь, либо пообедаю здесь или где-то в кафе.

— Ну ладно, как хочешь. Тогда я могу попросить тебя об одном маленьком дельце?

— Конечно, папочка! Слушаю!

— Ты не могла бы сходить в кафетерий и принести ребятам что-нибудь поесть? Марти, Питер и Даниэль сегодня с самого утра находятся в студии и репетируют без перерыва. Им нужно что-нибудь съесть и выпить.

— Хорошо, я возьму для них что-нибудь, — уверенно кивает Рэйчел. — Заодно и с ребятками поболтаю. А то я давно с ними не виделась.

— Отлично! Ты пока иди, а потом приходи в ту комнату, где они обычно репетируют. Мы все будем там.

— Я поняла. Скоро буду!

Альберт с легкой улыбкой мило приобнимает Рэйчел и целует ее в лоб, а после этого девушка покидает кабинет отца и отправляется туда, куда он попросил ее сходить. Тем временем Терренс задумывается о чем-то своем, стоя возле выхода, но вынужден выйти из транса, поскольку Альберт обращается к нему:

— Вы идете, Терренс?

— Э-э-э, да, конечно, — почти сразу же отвечает Терренс и начинает придерживать ремень своих темно-синих джинсов двумя большими пальцами. — Куда нужно идти?

— Следуйте за мной, — уверенно произносит Альберт.

Терренс быстро прочищает горло и начинает следовать за Альбертом, который сначала просит выйти его из кабинета, а уже потом выходит сам. После этого мужчины проходят по длинным коридорам, на лифте спускаются на два этажа вниз и проходят еще какое-то расстояние по длинному широкому коридору, встречая на своем пути много людей, с многими из которых отец Рэйчел здоровается с легкой улыбкой на лице. Здесь так много коридоров и дверей, за которыми скрываются какие-то комнаты, что довольно легко потеряться в этом разнообразии, если не знать дорогу. Однако Альберт прекрасно знает это место и точно знает, куда ему нужно идти, и куда отвести Терренса, который с легкой улыбкой восхищается всей красотой, что он видит перед собой.

Уже через несколько секунд Альберт и Терренс подходят к большой и высокой двери, откуда доносится очень громкая музыка. Под нее поет какая-то девушка, обладающая очень красивым, пронзающим голосом. Отец Рэйчел открывает дверь и быстро окидывает взглядом тех трех людей, что играют здесь. Единственная девушка — главная солистка, которая сейчас поет в микрофон. Это молодая певица с волнистыми каштановыми волосы, достигающие ее лопаток, одетая в красивое блестящее сиреневое платье. Обладательница изумительных голубых глаз сейчас очень красиво и плавно двигается под музыку с микрофоном в руках, иногда расхаживая из стороны в сторону и вкладывая в свое пение всю душу.

Один из двух парней играет на бас-гитаре. Это молодой парень со сногсшибательной улыбкой, густыми волосами темно-шоколадного оттенка и выразительными карими глазами, которыми он мог бы сразить любую девушку. Басист выглядит очень уверенным в себе и на первый взгляд кажется немного холодным и нагловатым человеком. Но внешне он очень даже привлекательный и выглядит просто неотразимо в черной кожаной куртке с различными молниями и заклепками, темно-синих джинсах и обычной белой футболке. На длинной шее парня красуется тонкий черный чокер с небольшой серебристой подвеской в форме черепа, а его немного взъерошенные волосы ничуть не портят внешний вид басиста, который прекрасно владеет инструментом и ловко перебирает струны и берет нужные аккорды. Он не стоит на месте и время от времени ходит из одной стороны в другую, прыгает на месте, пританцовывает и в нужные моменты подпевает главной солистке в микрофон.

Второй парень, одетый в черную жилетку, светло-голубые джинсы и серую футболку, играет на ударных и совершенно точно соблюдает ритм, по-полной выкладываясь ради блестящей игры и наслаждаясь тем, что он делает. Кажется, что никто не сыграл бы на ударных настолько безупречно, как этот человек, который носит сразу несколько разных браслетов и повязок на обеих руках, обладает шикарными, слегка лохматыми волосами пшеничного цвета и глазами необычного янтарного цвета, в которые могли бы влюбиться многие девушки. Кроме того, можно отметить его изумительную физическую форму. Крепким, хорошо прокаченным рукам позавидовал бы любой парень, а девушки отдали бы все, лишь бы прикоснуться к тому, что вызывает неподдельный восторг. Как и его напарник по группе, время от времени он тоже подпевает главной солистке в микрофон, удобно расположенный рядом с ним, и успевает перекинуться парой слов с басистом, когда тот проходит мимо него.

А пока двое парней и одна девушка исполняют песню Альберт, тихонько хлопая в ладони с легкой улыбкой на лице и слабо покачивая головой в такт музыке, уверенно подходит к ним и несколько секунд слушает их. А затем он поднимает руку вверх и делает какой-то жест со словами:

— Так, ребята! Ребята! Ну-ка сделайте небольшой перерыв! У меня есть для вас кое-какие важные новости.

Парни и девушка тут прекращают петь и играть и одновременно переводят взгляд на Альберта.

— В чем дело, мистер Сандерсон? — поправляя рукой свои волнистые волосы, недоумевает девушка. — У вас что-то серьезное? Мы вообще-то репетировали!

— Да-да, мистер Сандерсон, скажите, — держа барабанные палочки в руках, бодро говорит блондин. — Неужели вы не видите, как мисс Пэтч не терпится узнать ваши новости.

— Это точно, она не любит долго ждать, — смахнув пальцами по всем струнам бас-гитары, которую он держит в руках, весело бросает брюнет. — Не тяните, мистер Сандерсон! Принцесса Марти желает знать, что происходит.

— Сию минуту! — в один голос произносят блондин и брюнет и начинают громко смеяться.

В этот момент девушка бросает свой хмурый взгляд на обоих парней и переглядывается с Альбертом, которому не очень нравится подобное поведение барабанщика и басиста.

— Это очень важно, молодые люди! — громко, уверенно отмечает Альберт. — Давайте вы хотя бы сейчас обойдетесь без своих глупых шуток!

— Нет, ну а разве это не правда? — с невинной улыбкой удивляется брюнет. — Принцесса же! Королева, которую никак нельзя заставлять ждать!

— Ага! — со смешком вторит блондин. — Кстати, надо не забыть, что после репетиции мы все должны поклониться несравненной принцессе и уйти на обед только лишь с ее разрешения.

— Да-да! Вы все знайте, что мы и дышать не можем без одобрения Ее Высочества.

— Это точно! Все только после ее одобрения!

Блондин и брюнет издают смешки, бросив друг другу короткий взгляд, пока Марти смотрит на них так, будто явно мечтает придушить их собственными руками.

— Питер! Даниэль! — прикрикивает Альберт. — Сейчас же успокойтесь! Вы уже начинайте надоедать мне своими плоскими шутками! Так, я кому сказал! Успокойтесь оба! А иначе я выгоню вас из группы к чертовой матери!

Хоть парням приходиться приложить усилия, все же спустя некоторое время они успокаиваются. Впрочем, время от времени они продолжают издавать смешки и скромно улыбаться, обмениваясь хитрыми взглядами. А перед тем, как что-то сказать, Альберт тихо хмыкает со скрещенными на груди руками и бросает немного усталый взгляд на девушку, которая слабо качает головой.

— Наконец-то… — строго произносит Альберт. — Так-то лучше…

Альберт быстро окидывает взглядом всех трех участников группы.

— Итак, ребята, — уверенно говорит Альберт. — Вы прекрасно знайте, что сейчас вам нужно много репетировать и оттачивать свои профессиональные навыки. И должен сказать, что вы прекрасно справляйтесь с этим. Я считаю, что каждый из вас достаточно подготовлен для того, чтобы начать выступать не только в Нью-Йорке, но и далеко за пределами города или даже всей Америки.

— Боже, неужели мы наконец-то поедем в турне? — радостно спрашивает девушка. — Неужели мой талант наконец-то оценят по достоинству?

— Пока нет. Но я уже начинаю работать над этим и рассматривать более интересные предложения о выступлениях, чем небольшие шоу в ресторанах и музыкальные фестивали.

Альберт пару раз кашляет, чтобы прочистить горло, пока солистка группы опускает грустный взгляд вниз.

— Однако я пришел вам сказать не об этом, — уверенно признается Альберт. — Вчера я уже рассказывал вам о том, что нашел для вас нового гитариста. И вы знайте, что сегодня он должен был прийти сюда и познакомиться с вами. Так вот… Я бы хотел представить его прямо сейчас.

Блондин и брюнет с широкой улыбкой переглядываются между собой, явно обрадовавшись новости Альберта, пока девушка закатывает глаза.

— Опять? — громко удивляется девушка. — Ну и сколько их еще будет? Эти гитаристы меняются каждые две-три недели! Ни один не может продержаться хотя бы месяц! Либо они абсолютно бездарны, либо не выдерживают наш темп работы.

— А может, они бегут от такой зазнавшейся самовлюбленной королевы, как ты, — предполагает блондин. — По-моему, только у нас с Даниэлем хватает выдержки терпеть твои выходки. И то лично я уже постепенно приближаюсь к границе своего терпения.

— Не ты один, приятель, — уверенно вставляет брюнет. — Мое терпение тоже подходит к концу…

Девушка ничего не говорит, с гордо поднятой головой тихо хмыкает и берется за стойку с микрофоном, слегка поправив свою прическу и не видя, что блондин передразнивает ее действия под смешки брюнета.

— Готова поспорить на все что угодно, что новый гитарист не продержится в нашей группе и двух недель, — уверенно говорит девушка.

Девушка с закатанными глазами отворачивается от Альберта, который что-то бубнит себе под нос. А затем мужчина жестом подзывает к себе Терренса, который в этот момент с интересом рассматривает постеры на стене.

— Ладно, ребята, позвольте мне представить вам вашего нового гитариста, — уверенно говорит Альберт и переводит взгляд на только что подошедшего Терренса. — Вот…

Альберт рукой указывает на Терренса.

— Терренс МакКлайф! — с гордо поднятой головой представляет Альберт. — Прошу любить и жаловать! С этого момента этот человек будет играть в вашей группе в качестве временного участника. Но если мне понравится его игра, то он станет уже постоянным и будет репетировать и выступать с вами.

Девушка с гордо поднятой головой разворачивается к Терренсу, медленным шагом подходит к нему и начинает изучать его с головы до ног, смотря на него как на что-то не слишком приятное.

— Ну что ж… — задумчиво произносит девушка и слегка хмурится. — Терренс МакКлайф… Меня зовут Марти. Марти Пэтч. И только как! Солистка группы «Heart Of Fire.»

— Рад познакомиться, — слабо кивает Терренс.

— А ты, я вижу, решил переквалифицироваться из актеров в музыканты. Надоело сниматься во второсортном кино и теперь решил петь песенки. И не надо удивляться. Не думай, что я не узнала тебя. Не узнала того, кто в начале двухтысячных был очень популярным.

— Ну да… Меня… Многие знали…

— Однако сейчас ты больше не востребован и не получаешь приглашения сниматься в главных ролях. Ты изредка снимается только в эпизодических. Правда, их можно по пальцам пересчитать. — Марти тихонько усмехается и скрещивает руки на груди, пока Терренс вопросительно смотрит на нее. — Что ты так на меня смотришь? Ждешь, что я начну визжать от радости и боготворить тебя так же, как это делали все те соплячки?

— Простите… — слегка хмурится Терренс.

— Значит, актером ты быть не хочешь… Решил стать музыкантом… Неужели ты надеешься таким образом вернуть себе былую популярность?

— Просто хочу заниматься тем, что мне ближе.

— Хочу огорчить тебя, дорогой мой. Миру нужны реальные таланты. Такие, как я! А всяких бездарных звездулек у нас полно. — Марти с отвращением осматривает Терренса с головы до ног, пока тому становится довольно не по себе, хотя он и не подает виду и продолжает оставаться спокойным и достаточно дружелюбным. — Да какой из тебя музыкант! Наверняка ты так же бездарен в музыке, как и в актерстве. Да-да, МакКлайф, ты — ужасный актеришка. И я искренне не понимаю, за что тебя возвели в ранги Богов.

— Спасибо за мнение. Я его обязательно учту.

— Настоятельно советую тебе не совать свой нос куда не надо. Не позорь себя, звездочка ты наша! И не вздумай даже мечтать о том, чтобы занять мое место.

— У меня и нет таких планов.

— Запомни, я всегда была и буду единственной солисткой.

— Я пришел сюда для того, чтобы стать гитаристом.

— Ха! — хмыкает Марти, расставив руки в бока. — Да я готова поспорить, что ты и недели не протянешь и вылетишь отсюда быстрее урагана. Потому что всем будет ясно, что ты совершенно бездарен. Впрочем, как и все, кто был до тебя.

Марти бросает короткий взгляд на блондина и брюнета, которым становится стыдно перед Терренсом из-за того, как ведет себя девушка.

— И как эти две балбеса, — хмуро бросает Марти. — Которых мне хочется придушить собственными руками…

Не выдержав подобного поведения, брюнет подлетает к Марти и одергивает ее за руку, дабы она вела себя повежливее с новым членом их группы.

— Марти! — восклицает брюнет. — Будь повежливее!

— Слышь, Перкинс! — резко разворачивается к брюнету Марти и угрожает ему пальцем. — Если ты еще раз меня тронешь своими руками, я не знаю, что с тобой сделаю.

— Неужели так тяжело проявить к человеку уважение? Тебе еще ничего не сделали, а ты уже ведешь себя как самовлюбленная дива!

— Просто даю понять, кто здесь главный.

— Это ты выбрала себя главной! А на самом деле мы все здесь равны.

— Ар-р-р, твою мать, не беси меня, придурок… — устало стонет Марти. — Только припрется к нам очередной бездарный гитарист, так вы с Роузом сразу начинайте защищать его. Тьфу! Тоже мне благородные парни…

— А по-твоему, нам надо поливать их грязью, как это делаешь ты? — удивляется блондин, встав из-за ударной установки и отойдя от нее в стороны. — Ты всегда умудрялась оскорблять и унижать даже вполне способных ребят.

— А я разве кого-то унизила? — невинно улыбается Марти. — Я просто говорю правду, которую никто не хочет слышать!

— Иди ты со своей чертовой правдой куда подальше!

— Я всегда была права, когда говорила, что все наши предыдущие гитаристы были бездарны и вылетят быстрее, чем пушка выстрелит. Однако почему-то никто не хочет благодарить меня за то, что я обладаю отличным нюхом на реальные таланты, которых пока что нигде нет.

— Те ребята проявили бы свой таланта, если бы ты не выводила их из себя до такой степени, что некоторые вообще не могли играть. — Блондин расставляет руки в бока. — Тебя ведь всегда что-то не устраивало! То стоят не там, то струну не ту случайно задели, то ноту чуть выше или ниже взяли… И тому подобное!

— Ой-ой, ну я же не виновата, что они все такие нежные и чувствительные, — закатывает глаза Марти и презрительно хмыкает. — Мужики, так называемые… Стоит некоторым только словечко плохое сказать, так они впадают в депрессию и начинают едва ли не плакать.

— Немного пообщавшись с тобой, можно не только заработать депрессию, но еще и стать агрессивным или вообще умом тронуться, — презренно хмыкает брюнет. — Согласен, у нас было много бездарных гитаристов. Но не все поголовно! И они бы остались в нашей группе, если бы не твой моральный прессинг.

— Да конечно… Просто они трусили показать свой «талант» и выставлять себя на посмешище.

— Ар-р-р-р, ты начинаешь все больше бесить меня… — раздраженно бросает блондин.

— Так, ребята, ну-ка успокойтесь немедленно! — громко требует Альберт. — Если вы и дальше продолжите скандалить, то и этого гитариста спугнете. А уж поверьте мне, я совсем не хочу терять этого человека, ибо он невероятно талантливый.

— Серьезно? — ехидно ухмыляется Марти. — А вы вообще слушали его? Или приняли его в группу на время? Как и Роуза с Перкинсом!

— Марти, послушай, пожалуйста…

А пока Альберт приобнимает Марти и отводит ее в сторону, чтобы попытаться что-то ей объяснить, брюнет тихо усмехается с закатанными глазами, а потом переводит взгляд на Терренса и подходит к нему, чтобы попытаться как-то сгладить неловкую ситуацию.

— Простите, Терренс, — спокойно говорит брюнет. — Она сегодня не в духе. Не обращайте на нее внимания. Да и на нас не обижайтесь за то, что мы тут скандалим…

— Ничего, все в порядке… — без эмоций на лице пожимает плечами Терренс. — Хотя я вижу, что эта девчонка непростая…

— Это правда. С ней непросто работать, но иногда она бывает и спокойной. Но если честно, то эта девушка у нас всегда такая… Неспокойная. Хотя мы уже относительно привыкшие к ее характеру и можем чуть-чуть дернуть ее за уздечки, чтобы она совсем не забывалась.

— О, кстати, я не представился! — вспоминает брюнет. — Меня зовут Даниэль. Даниэль Перкинс. Басист группы.

В этот момент блондин подходит к Даниэлю и с легкой улыбкой тоже представляется Терренсу, будучи настроенным очень дружелюбным:

— А я — Питер Роуз. Играю на ударных.

— Рад познакомиться, — с легкой улыбкой произносит Терренс и по очереди пожимает Питеру и Даниэлю руку. — Терренс МакКлайф. Надеюсь, что стану гитаристом.

— Добро пожаловать в нашу группу, — вежливо приветствует Даниэль.

— Надеюсь, мы сможем поладить, — выражает надежду Питер.

— Я тоже на это надеюсь, — дружелюбно отвечает Терренс.

Даниэль и Питер скромно улыбаются тому, кто может стать новым гитаристом группы.

— Вы попали в группу через кастинг? — интересуется Даниэль.

— Ну не совсем… — немного неуверенно отвечает Терренс. — Вообще-то, я попросил дочку мистера Сандерсона поговорить со своим отцом и спросить, мог бы он заняться моей музыкальной карьерой.

— А, так вы, наверное, приятель Рэйчел? — догадывается Питер.

— Да, Рэйчел — моя хорошая подруга.

— Мы знаем, что она долгое время уговаривала своего отца поговорить с ее другом, но мистер Сандерсон не очень хотел. Хотя ради своей дочки он спустя какое-то время согласился встретиться с ним.

— Где-то все так и было…

— А вы давно знайте ее?

— Еще со школы. Мы еще тогда были хорошими друзьями. А вот неделю назад я встретил Рэйчел в одном местечке и узнал, что ее отец продвигает музыкантов.

— Ну что ж… Будем надеяться, что вы сможете удивить нас. Что у вас и правда такой огромный талант, как говорила Рэйчел.

— Постараюсь оправдать ваши ожидания.

— Если вам понадобится помощь, то можете обращаться к нам, — дружелюбно говорит Питер. — Мы уж точно не кусаемся. И нас не зовут Марти Пэтч.

— Хорошо, — скромно улыбается Терренс. — Я буду иметь это в виду.

В этот момент Альберт говорит Марти то, что хотел и, негромко кашлянув, вмешивается в разговор Даниэля и Питера с Терренсом, пока девушка продолжает стоять в сторонке и хмуро смотреть на всех присутствующих.

— Ну вот, все уладили непонимания и познакомились друг с другом — и хорошо! — бодро восклицает Альберт.

— Мы готовы, так сказать, взять его под свое крыло, — уверенно заявляет Питер. — Помочь ему освоиться.

— О, было бы замечательно.

— Мы все расскажем ему и покажем, — обещает Даниэль.

— Спасибо, ребята, я буду вам очень признателен. — Альберт переводит взгляд на Терренса. — И да, Терренс, можно вас на несколько слов?

— Конечно, — слабо кивает Терренс.

Альберт отводит Терренса в сторону и начинает что-то ему говорить, пока Даниэль и Питер стоят на том же месте, переглядываются между собой и начинают обсуждать нового гитариста.

— По-моему, он хороший мужик, — задумчиво предполагает Питер. — Видно, что не такой наглый и самовлюбленный, как Марти.

— И держится очень уверенно и гордо, — отмечает Даниэль. — Как будто знает себе цену.

— Верно. Не опустил голову, когда эта девчонка начала оскорблять его.

— Это уже хорошо. Он точно не даст ей унижать себя и сможет приструнить эту принцессу.

— В любом случае я уверен, что мы сможем поладить с этим парнем.

— И какое-то чутье подсказывает мне, что он точно прекрасно вольется в нашу группу.

— Я очень надеюсь, все будет не так ужасно, как с нашим предыдущим гитаристом, — выражает надежду Питер. — Который даже элементарных вещей не знал.

— О, по-моему, хуже, чем этот парняга у нас гитаристов еще никогда ранее не было. Мне так и не удалось вдолбить ему в голову хоть что-то, ибо он все забывал уже через пять минут.

— Альберт не зря выгнал его.

— Да уж. Где только Рэйчел с ним познакомилась? И почему она уговорила своего отца взять его в группу?

— А черт знает! — восклицает Даниэль. — Но Альберт души не чает в своей дочке и исполняет любую просьбу Рэйчел. Даже согласился принять того бездарного парня в группу.

— И в случае с этим Терренсом она тоже всю неделю пыталась убедить Альберта взять его. Ну или хотя бы просто послушать его.

— Ох, хоть бы этот мужик не оказался таким же дерьмовым гитаристом, как и предыдущий.

— Посмотрим, приятель… Хотя как человек он кажется мне вполне себе нормальным. Может, мы даже подружимся с ним.

— Было бы круто!

Пока Даниэль и Питер продолжают обсуждать нового гитаристе и то, насколько он может оказаться талантливым, Терренс стоит в сторонке вместе с Альбертом и обсуждает с ним какие-то детали насчет его участия в группе. А через несколько секунд в комнате открывается дверь. Сюда заходит Рэйчел с парой пакетов еды и несколькими пластиковыми стаканами в руках, заставляя всех обратить внимание на себя.

— Привет, ребята! — с легкой улыбкой произносит Рэйчел. — Я тут принесла вам поесть. Кто-нибудь хочет подкрепиться?

— Ух ты, еда! — с широкой улыбкой громко вопит Даниэль.

— Ее-е-е, как вовремя! — радостно восклицает Питер.

Глава 22

Не скрывая своих широких улыбок, Питер и Даниэль тут же подбегают к Рэйчел и забирают у нее оба пакета с едой, которые они быстро раскрывают. Парни начинают изучать их содержимое, уже мечтая съесть что-нибудь вкусное впервые за долгое время.

— Как всегда, — скромно хихикает Рэйчел. — Самые голодные и прожорливые берут еду первыми.

— Да уж! — хмуро бросает Марти, расставив руки в бока. — Как еще только не разжирели! Жрут как слоны, но остаются дохлыми как сосиски.

— Ах, Рэйчел, ты — наша спасительница! — с легкой улыбкой восклицает Даниэль. — Знала бы ты, как я проголодался!

— Я тоже, — уверенно добавляет Питер. — С раннего утра ничего не ел и жутко проголодался. Думал, мой желудок начнет сам себя жрать.

— Слушай, сколько здесь всего вкусного! Смотри-смотри! А-а-а-а, мой любимая острая закуска!

— М-м-м, Рэйчи помнит, что я обожаю куриную еду.

— Ешьте, парни, ешьте, — дружелюбно произносит Рэйчел, сложив руки перед собой.

— Спасибо большое, Рэйчел! — Питер с легкой улыбкой переводит взгляд на Рэйчел. — Мы тебя обожаем! Ты — прелесть!

На радостях Питер благодарит Рэйчел дружеским поцелуем в щеку, после которого она скромно улыбается. А после девушка принимает объятия Даниэля, таким образом не только получив от них благодарность, но еще и поприветствовав их. Ну а пока парни продолжают разбирать пакеты и решать, что им съесть, Рэйчел подходит к Марти, которая скрещивает руки на груди и слабо качает головой.

— Вот обжоры-то! — громко, хмуро бросает Марти. — Сейчас опять все сожрут, а мне ничего не оставят!

— А ты же у нас на диете! — весело отвечает Питер. — К тому же, девушка!

— Ага, тебе надо о фигуре заботиться! — добавляет Даниэль.

— Да, будет непросто поддерживать вес в пятьдесят четыре килограмма, если ты будешь жрать как свинья.

— Ой-ой, и откуда ты знаешь, сколько я вешу? — закатывает глаза Марти.

— Ну ты же сама хвастаешься своим небольшим весом!

— Да, а сколько ты весишь?

— Столько, сколько нужно для того, чтобы не париться о том, что я могу поправиться.

— Не беспокойся, Марти! — бодро произносит Даниэль. — Мы обязательно оставим тебе немного салатика.

— Ага! — скромно хихикает Питер. — Не будем же мы морить девочку голодом. Дадим тебе пару листиков салата как кролику, и ты будешь довольна.

— Ну еще можно отдать ей вот эту шнягу. — Даниэль бросает взгляд на пластиковый стакан с какой-то субстанцией зеленого цвета. — Лично я не собираюсь это есть, ибо не знаю, что там намешано. Б-р-р, гадость какая-то!

— Вообще-то, это смузи с зеленым яблоком, огурцом и авокадо, — с легкой улыбкой объясняет Рэйчел. — Очень даже полезная вещь! Витаминов полным-полно. Лично я обожаю питаться смузи по утрам. Советую и вам попробовать.

— Спасибо, Рэйчел, не надо, — уверенно отказывается Питер.

— Ну и зря! Я пью его как коктейль. К тому же, смузи бывает разным. Можно делать его из совершенно разных овощей и фруктов.

— Нет, я лучше поем свою любимую закуску из перца и чеснока. Ну или на крайняк можно отведать суши. Хотя я не такой большой их фанат.

— Вот отлично! — восклицает Марти. — Раз вы не будете, тогда отдайте смузи мне.

Марти подходит к Даниэлю и Питеру и забирает у них пластиковые стаканы с зеленой субстанцией.

— Один стакан тут съем, а второй домой заберу, — добавляет Марти. — Я обожаю всякие смузи.

— Кстати, Марти, ты не хочешь выпить немного кофе? — дружелюбно предлагает Рэйчел, протягивая Марти один из пластиковых стаканов. — Твой любимый — латте.

— С удовольствием! — Марти забирает у Рэйчел протянутый ей стакан и посылает ей пару воздушных поцелуев, дабы отблагодарить ее. — Спасибо, моя дорогая Рэйчел. Тут только ты одна заботишься обо мне. Не то, что всякие безмозглые дебилы, которым только бы пожрать и поржать.

На этот раз Даниэль и Питер ничего не отвечают и с удовольствием едят то, что принесла им Рэйчел, удобно устроившись на диване и негромко над чем-то хихикая. А Рэйчел и Марти отходят в сторону, обмениваются дружеским поцелуем в щеку в качестве приветствия и начинают что-то между собой обсуждать. Альберт же наблюдает за всем происходящим и слабо качает головой, быстро переглянувшись с Терренсом, который просто скромно отмалчивается, но не скрывает своей тихой ухмылки, когда парни жадно налетают на еду и немного шутят над солисткой группы. А в какой-то момент Рэйчел и Марти заканчивают свой разговор и расходятся в разные стороны: блондинка направляется к Терренсу и Альберту, а брюнетка уверенно подходит к двум закадычным друзьям, хлопает их по лбу и без стеснения забирает у них кое-что для себя, услышав от них еще парочку колкостей.

***

Саймон же продолжает планировать месть той, которую он так ненавидит. Уже несколько дней мужчина старается не показываться на глаза и отсиживается у себя дома, в небольшой комнатушке в общежитии. Пока что он прекратил слать угрозы в адрес Ракель и всех ее близких. Но это не значит, что больше не случится ничего плохого, ибо Саймон явно что-то замышляет и собирается начать действовать в самое ближайшее время…

— Все думают, что я исчез и прекратил преследовать их, — уставив свой взгляд в окно и одной рукой облокотившись об стенку, уверенно говорит Саймон. — Считают, что им ничто не угрожает. Решили, что можно вернуться к прежней жизни. Да, пока что я оставлю их в покое… Пусть эти люди поживут спокойной жизнью… Но очень скоро я сделаю то, о чем мечтаю уже на протяжении долгого времени. Скоро Ракель придется ответить за все, что она со мной сделала. За то, что по ее вине я пережил такой позор… За все мои страдания… Уж теперь никто не помешает уничтожить ее… Ничто… Я уже сделал все, чтобы эта мерзавка осталась одна и не была никому нужна. Друзья сторонятся ее, потому что думают, что у Ракель не все в порядке с головой. Одна из них вообще стала для нее предательницей. А ее бывший возлюбленный уже во всю крутит роман с другой красавицей… Совсем не похожей на его бывшую… Как сказал Ричард, они страстно целовались и обнимались у всех на виду… Ох, какой плохой Терренс МакКлайф… Изменяет своей бывшей девушке и совсем не стесняется этого…

Саймон слабо качает головой.

— Но ничего, пусть народ узнает, что отношения одной из самых красивых пар в шоу-бизнесе были не такие уж идеальные, как казалось, — уверенно говорит Саймон. — Если они, конечно, все еще беспокоятся об этих людишках… Все поклонники точно отвернулись бы от них, если бы я рассказал всем, что Терренс — та еще психованная истеричка, да и Ракель такая же ненормальная… Но сейчас оно мне не надо… Ибо все мои мысли о моей главной цели… Я не хочу сворачивать в сторону. Сделаю это потом, когда эта девчонка будет уничтожена… Уж тогда я расскажу всем, что из себя представляет эта сладкая парочка.

Саймон хитро улыбается и тихонько смеется, с интересом наблюдая за тем, что находится за окном. А немного погодя он решает позвонить Ричарду, чтобы проверить, как у него идут дела. Мужчина берет с письменного столика мобильный телефон, набирает номер парня и ждет ответа на том конце провода.

— Алло… — произносит спокойный голос Ричарда.

— Алло, Ричард! — восклицает Саймон. — Это Саймон беспокоит!

— Добрый день, Саймон! — гораздо бодрее здоровается Ричард.

— Надеюсь, я не очень отвлекаю тебя?

— Нет-нет, вы совсем мне не помешали! Я только что закончил жрать.

— Понятно… Как у нас там дела? Ты уже говорил со своими друзьями насчет нашего плана?

— Все отлично! Для осуществления плана все почти готово. Мои друзья готовы помочь нам, и я уже объяснил им ситуацию и то, что им нужно сделать.

— Отлично! — с хитрой улыбкой произносит Саймон. — Скажи им, что я щедро отблагодарю каждого, если они сделают все так, что я хочу.

— Не беспокойтесь, босс! Ради вас они готовы сделать что угодно. И меня эти парни не посмеют подвести.

— Это очень радует… — Саймон с широкой улыбкой бросает короткий взгляд в сторону, поглаживая свой подбородок.

— Кстати, Саймон, а вы не хотите услышать кое-какие свежие новости про всеми обожаемого Терренса МакКлайфа? — с загадочной улыбкой интересуется Ричард.

— Про Терренса? — удивленно переспрашивает Саймон. — Неужели роман с той красавицей стремительно развивается?

— О, еще как! Пару часов назад я проходил мимо какого-то магазина одежды, а там стоял всем известный МакКлайф недалеко от шикарного красного кабриолета вместе с той самой блондиночкой.

— Надо же! Это кому же захотелось обновить свой гардероб, раз они стояли у магазина одежды?

— Наверное, МакКлайф захотел порадовать свою новую подружку и накупил ей кучу шмоток. Я видел, как он держал кучу огромных пакетов, а она прыгала от радости как коза. — Ричард ехидно усмехается. — Наверное, раскрутила его на кругленькую сумму, потому что пакеты были забиты до верху…

— М-м-м, значит, теперь он еще и начал покупать ей шмотки? — тихо усмехается Саймон.

— Наверняка они стоят кучу бабла. Я слышал, что тот магазин считается одним из самых дорогих у нас в городе. Только богатенькие могут что-то покупать в том месте, ибо цены там просто бешеные.

— Надо же, какой Терренс стал щедрый… — Саймон слабо качает головой. — Ракель не сделал ни одного подарка, а ту блондиночку радует дорогими шмотками. Даже дешевый браслетик ей не купил.

— Вот Ракель бы пришла в ярость, если бы узнала, что МакКлайф крутит шашни не только с ее бывшей подружкой, — уверенно говорит Ричард.

— Я заставил ее помучиться. Не сказал, с кем он гулял. А длинноногой блондинкой может быть любая девчонка.

— Да уж…

— Вот что значит потерять голову от любви. Терренс с радостью осыпает свою любовницу подарками.

— О, да вы подождите, еще немного! Скоро та блондинка начнет клянчить у него украшения от Cartier или Tiffany & Co., которые стоят бешеных денег. Говорят, они могут стоить почти что как загородный дом со всеми удобствами.

— Точно!

— Ну а что? Раз этот актеришка заработал бабла на съемках кино, то вполне может потратить любую сумму на настоящие ювелирные украшения.

— Черт, парень, откуда ты знаешь столько всего о модных и ювелирных брендах?

— А что еще остается делать, когда тебе часто попадаются всякие модные журналы, в которых рассказывают обо всяких побрякушках. Тут поневоле запомнишь названия всех этих брендов…

— Что-то мне подсказывает, что очень скоро та блондиночка заставит МакКлайфа скупить все побрякушки за миллионы долларов, и он останется с пустыми карманами из-за желания еще больше влюбить в себя эту девчонку.

— Пф, да она и так втрескалась в него по уши! — тихо ухмыляется Ричард. — Вы бы видели, как она прыгала вокруг него! Заглядывала ему в глаза, как собачка… Была готова едва ли раздеться ряди него. А этот мужик гордо шел рядом с ней с пакетами в руках. Нос задрал и буквально закатывал глаза, когда она что-то ему говорила.

— Наверное, эта красотка восхваляла его и постоянно делала комплименты. А то мужик совсем растерял всю свою уверенность, пока был в отношениях. Но видно, что расставание постепенно преображает его и заставляет снова стать таким же гордым петухом, каким он был ранее.

— Думаю, вы правы. Когда я видел его где-то пару недель назад, он и правда выглядел каким-то хмурым и не ходил, точно гордый павлин. Зато сейчас я начинаю узнавать того самого Терренса МакКлайфа, который смотрел на меня на фотографиях с публичных мероприятий.

— Ну вот видишь! Считай, что я сделал для него доброе дело и помог ему начать жить новой жизнью. А то мужик совсем что-то запустил себя. Зато сейчас в нем явно проснулось желание жить. И в этом ему помогает та прекрасная блондиночка.

— Будьте уверены, он точно скажет вам «спасибо» за то, что вы раскрыли ему глаза и заставили протрезветь.

— О да! — Саймон хитро улыбается. — И знаешь, хоть я и терпеть не могу этого бешеного придурка, у меня будет только самое лучшее мнение о его новой возможной избраннице. Которой будут завидовать все девчонки на свете. Девчонки, мечтавшие быть на ее месте.

— Да уж, тот еще Дон Жуан…

— Это точно… Строит из себя неотразимого красавца и шикарного любовника. Вот и девок и влечет к нему, как пчел — к меду. — Саймон тихонько усмехается. — Не зная, из какого теста он сделан на самом деле.

— Как всегда, вы абсолютно правы.

Улыбка Саймона становится намного шире, а в разговоре на пару секунд воцаряется пауза.

— Ну что ж, пока что меня все устраивает… — задумчиво говорит Саймон. — Продолжай в том же духе, парень! Делай все, что считаешь нужным. И не забывай, что ничто не должно нарушить мои планы.

— Не беспокойтесь, Саймон, все пройдет как по маслу, — уверенно отвечает Ричард. — Я сделаю все для того, чтобы наши планы ничто не смогло разрушить.

— Спасибо, Ричард! Я знал, что на тебя всегда можно положиться!

— Стараюсь.

— Мне нравится, что ты так предан мне и делаешь все, что я тебе говорю.

— Вы же правите балом — вот я и слушаю вас.

— Обещаю, что никогда не забуду этого и щедро отблагодарю тебя сразу после того, когда наша цель будет достигнута.

— Спасибо большое, Саймон. Для меня любая ваша награда будет бесценной.

— Приятно это слышать.

В разговоре на пару секунд снова наступает пауза, во время которой Саймон отходит от окна и поворачивается к нему спиной.

— Ладно, парень, спасибо, что сообщил мне последние новости, — с легкой улыбкой благодарит Саймон. — Если будет что-то еще интересное, обязательно звони.

— Конечно! — восклицает Ричард. — Обещаю зайти к вам на днях и подробнее рассказать о моем разговоре с друзьями.

— Буду с нетерпением ждать.

— До свидания, Саймон.

— Счастливо, Ричард.

Саймон заканчивает звонок и кладет свой телефон в карман своих штанов, не скрывая своей радости по поводу того, что он постепенно вычеркивает все больше и больше пунктов из списка задач.

— Все идет по плану, — с хитрой улыбкой отмечает Саймон. — Я не вижу никаких причин беспокоиться. Очень скоро я наконец-то успокоюсь и сделаю то, о чем уже давно мечтаю. То, что заслуживают мои обидчики. Точнее, моя обидчица. По имени Ракель Кэмерон. Очень скоро я приступлю к последнему делу в моем списке. Скоро она ответит мне за все… За все…

Саймон улыбается во все тридцать два гнилых, ужасных зуба и радостно потирает руки, с гордо поднятой головой думая о том, что он будет делать. А затем он со спокойной душой решает пойти и немного перекусить, поскольку понимает, что успел немного проголодаться.

***

На улице потихоньку начинает вечереть. После нескольких дней, проведенных дома, Ракель, которая сегодня чувствует себя немного лучше, все-таки решает выйти на улицу и поехать на заброшенный пляж, где она уже бывала ранее. Девушка любит гулять в подобных местах, где никого нет, поскольку так она может немного расслабиться и успокоиться благодаря шуму морского прибоя. Как и в прошлые дни, единственное, что сейчас беспокоит Ракель, — это то, что она должна как-то избавиться от Саймона и заставить его оставить ее в покое. Иногда ситуация кажется ей настолько безвыходной, что девушка считает, что ей не остается ничего другого, кроме как принять то, что должно произойти очень скоро. Брюнетка понимает, что даже при огромном желании не сможет Саймону и бороться с ним в одиночку. Это также становится причиной, что все больше подталкивает ее к тому, чтобы бросить все на самотек и позволить своему обидчику выиграть.

А в какой-то момент раздумья над этой проблемой во время неспешной прогулки по пляжу прерывает телефонный звонок. Впрочем, Ракель уже привыкла к тому, что ей может звонить только Саймон. Поэтому она спокойно достает свой смартфон из своей сумочки, проводит пальцем по экрану и прикладывает его к уху.

— Алло, — спокойно произносит Ракель.

— Привет, Ракель… — раздается тихий голос Анны. — Это Анна…

— Анна?

Звонок Анны становится для Ракель неожиданностью. Она одновременно и рада, и взволнована и в глубине души искренне радуется, что она слышит голос своей подруги по телефону. Сейчас ей жизненно необходимо поговорить с кем-то, кто ей близок. Даже если этот «кто-то» и бросил ее на некоторое время и посчитал нездоровой…

— Э-э-э… — немного теряется Ракель. — Привет…

— Давно не общались, — скромно отмечает Анна.

— Да. И я, честно говоря, не ожидала твоего звонка. — Ракель останавливается и присаживается на песок напротив воды, немного согнув ноги в коленях. — Думала, что это звонит Саймон.

— Но как ты понимаешь, это я, — дружелюбно говорит Анна.

— Я поняла…

— Ты как там поживаешь?

— Потихоньку. А ты как?

— У меня все отлично, — с легкой улыбкой отвечает Анна. — Жизнь потихоньку налаживается…

— Здорово, — бросает легкую улыбку Ракель. — Хоть у кого-то все хорошо.

— Правда меня расстраивает, что родители не разрешают мне никуда выходить.

— Не разрешают? Но почему?

— Пытаются перевоспитать меня и внушить мысль, что их мнение важнее моего. Все еще надеются, что я позволю им решать, как мне жить и с кем.

— Надо же… А я думала, они оставят тебя в покое после того, как ты закончишь учебу в университете.

— Ага, не тут-то было! Родители уже во всю думают над моей свадьбой с сыном их друзей. Они распланировали уже буквально все и не хотят ничего слышать о том, что я не хочу жить с человеком, которого не люблю.

— О, боже мой…

— Но они не смогут ничего сделать, потому что я буду бороться за свободу до самого конца.

— Если ты и правда этого хочешь, то имеешь полное право отказаться от свадьбы.

— Я уже отказалась. Даже если родители ничего не хотят слышать.

— Только имей в виду, что ты можешь испортить с ними отношения. Например, они могут выгнать тебя из дома и заставить жить самостоятельно.

— Я к этому готова. Если цена свободы и независимости будет настолько высока, то я готова пожертвовать семьей.

— Ты в этом уверена? Уверена, что не пожалеешь о своем решении?

— Если я ничего не сделаю, то буду всю жизнь страдать, живя с нелюбимым человеком и воспитывая его детей. А я хочу выходить замуж по любви и рожать детей только от любимого человека.

— И куда ты пойдешь?

— Не беспокойся, у меня есть план, — хитро улыбается Анна. — А мой влюбленный в этом поможет.

— Что? — слегка округляет глаза Ракель. — Возлюбленный?

— Ну да, у меня теперь есть парень, — уверенно сообщает Анна.

— Да ладно? — Ракель убирает прядь волос с глаз. — Неужели этот тот парень, с которым ты познакомилась?

— Он самый, — уверенно кивает Анна.

— Надо же… — Ракель едва заметно улыбается. — Неужели у вас все настолько серьезно, раз вы начали встречаться? Ты так и не прекратила общение с ним?

— Нет. Этот парень позвонил мне на следующий день после нашей первой встречи и предложил встретиться. И с тех пор мы начали часто проводить время вместе. Все начинало закручиваться, и вскоре мы поняли, что испытываем друг к другу симпатию.

— И это оказалось взаимно?

— Еще как взаимно! Мы признались друг другу в любви, впервые поцеловались и вскоре решили начать официально встречаться.

— Господи, Анна… — намного шире улыбается Ракель. — Я так рада за тебя. Рада, что у тебя появился парень.

— А как рада я! Ты не представляешь, как я рада, что встретила своего прекрасного принца.

— Поздравляю, дорогая! От всего сердца! Надеюсь, он окажется для тебя самым лучшим и будет проявлять к тебе любовь и заботу.

— Он лучший из тех, кого я когда-либо встречала, — с широкой улыбкой заявляет Анна. — Чудесный и очень заботливый. Этот парень ведет себя как настоящий джентльмен.

— Ты заслужила это счастье. И я очень рада, что ты нашла своего любимого.

— Спасибо огромное, подружка.

Ракель бросает легкую улыбку и пару секунд ничего не говорит, а затем воцарившуюся паузу нарушает Анна:

— А как ты там поживаешь, милая?

— Ох, Анна… — тяжело вздыхает Ракель и проводит рукой по своему лицу. — Как я могу поживать хорошо в такой ужасный момент своей жизни? Разве только что опустошенной, растерянной и разбитой…

— Я слышала, что ты куда-то пропала и даже отключала свой телефон на несколько дней. И, честно говоря, не знала, смогу ли я дозвониться тебе.

— Я должна была исчезнуть…

— Неужели ситуация с Саймоном так и не разрешилась?

— Нет. И я все больше начинаю думать, что вряд ли смогу найти решение.

— Но ведь должно же быть решение этой ситуации! Так не может длиться вечность!

— Да, но я не могу ничегосделать, кроме как ждать каких-то действий и указаний от Саймона. — Ракель слабо пожимает плечами. — У меня нет выбора… К сожалению.

— Неужели ты будешь сидеть сложа руки и ждать, пока этот безумец окончательно слетит с катушек и захочет убить тебя?

— Сейчас мне просто нужно ждать. Саймон сам сказал, что еще даст о себе знать и скажет, что я должна делать. Вот я и жду…

— Ну а что ты будешь делать в это время?

— Ничего… Пытаться прийти в себя после всего, что мне пришлось пережить. Тем более, что в моей жизни не все гладко.

— Не все гладко?

— Да. И мне трудно представить, что будет со мной дальше. К тому же, я пытаюсь смириться с теми переменами, которые произошли в моей жизни.

— Имеешь в виду расставание с Терренсом?

— Значит, ты уже в курсе?

— Да, я слышала об этом, — с грустью во взгляде уверенно кивает Анна. — Мне очень жаль, что тебе придется пройти через это…

— Ничего, я постепенно прихожу в себя, — лжет Ракель. — И совсем не расстраиваюсь из-за расставания.

— Ты правда уверена в этом или просто пытаешься убедить себя в том, что это так?

— Да, Анна, я нисколько не расстраиваюсь из-за того, что произошло между мной и Терренсом. Тем более, что я уже давно подумывала о том, чтобы уйти от него.

— Неужели ты и правда никогда не любила его?

— Никогда. — Ракель нервно сглатывает. — И считаю, что мы не должны были встречаться. Да и вообще, наша встреча была самой огромной ошибкой, которую я бы с удовольствием вычеркнула из своей жизни.

— Ну… — слегка прикусывает губу Анна. — Если честно, то вы и правда поспешили объявлять себя парой… У вас все развивалось слишком быстро.

— И я очень жалею, что поддалась давлению своей семьи и согласилась начать встречаться с ним, когда он предложил мне это. Поддалась давлению и не хотела расстраивать его…

— Но ведь мы все думали, что ты без ума от него.

— Он мне просто нравился, но я никогда не была настолько сильно влюблена в него. — Ракель тяжело вздыхает. — К сожалению, рядом не оказалось никого, кто смог бы заставить меня хорошо подумать. Никто не объяснил мне, что значит — быть в отношениях. Моя семья мечтала выдать меня замуж, но никто никогда не говорил, что это такое. Мне просто говорили, что у меня должен быть муж и дети. А я… Я так устала это слышать, что не стала думать, когда МакКлайф предложил встречаться.

— Здесь я согласна. Твоя семья была слишком одержима желанием выдать тебя замуж. Прямо как мои родители слишком одержимы желанием выбрать мне жизнь.

— Думаю, ты понимаешь, почему я на все это пошла.

— Понимаю, хотя и не могу полностью поддержать тебя.

— Но сейчас я жалею, что мы решили начать встречаться. Однако я благодарю Бога за то, что я не вышла за него замуж. А иначе бы я бы ждала еще несколько месяцев до того, как стала бы свободной девушкой.

— А ты уверена, что действительно не хочешь попробовать наладить с ним отношения?

— Наладить отношения? — Ракель ехидно усмехается. — Ты серьезно?

— Если есть хоть какой-то шанс спасти отношения, то надо воспользоваться им.

— Мне этот человек и даром и нужен! Даже если этот человек окажется единственным мужчиной на свете, я ни за что не буду с ним. Уж лучше остаться одной, чем с таким гадом, как он. После того, что он со мной сделал, я не хочу ничего слышать о нем. Эта сволочь для меня мертва! Пусть живет как хочет. И делает что ему вздумается.

— Я не хочу верить, что ты так легко откажешься от того, о чем так мечтала, — с грустью во взгляде говорит Анна.

— Да не мечтала я об этом, — хмуро отвечает Ракель.

— Я ведь хорошо помню, как ты сияла в те дни, когда вы с Терренсом встречались. Ваши отношения казались идеальными.

— Казались, Анна. Казались.

— Прости, Ракель, но ты не можешь так просто забыть все, между вами было, — уверенно говорит Анна. — Я не верю, что ты и правда легко переживешь разрыв с Терренсом.

— Я уже давно мечтала о расставании. И очень рада, что наконец-то отделалась от этого человека, с которым мне все это время было очень плохо.

— Но почему? Он ведь любил тебя!

— Он любит только самого себя и больше никого.

— Ты говоришь все это лишь для того, чтобы внушить себе, что расставание будет безболезненным.

— Я бы посмотрела, с каким удовольствием ты бы побежала разводиться с человеком, за которого тебя выдать твои родители.

— Ничто не может пройти бесследно… Даже если ты раньше не любила Терренса, это не значит, что для тебя расставание будет чем-то нормальным.

— Ты ничего не понимаешь, Анна, — слабо качает головой Ракель. — Ничего.

— И вообще, мне странно слышать, что ты никогда не любила этого парня. Все девчонки штабелями укладываются у него ног и готовы на все ради него, а ты какая-то особенная.

— Он должен понимать, что не все девушки будут петь ему дифирамбы. А то этот павлин возомнил себя Богом и требует от всех комплиментов. — Ракель издает тихую усмешку. — Я смотрю, наш гордый орел оскорблен тем, что его кинули. Привык, что все восхищается им, а тут его со всей силой ударили ногой в пах. Облили ведром холодной воды.

— Извини, подруга, но он обижен по причине, — уверенно отвечает Анна. — Если бы ты вела себя иначе, то у вас все было бы хорошо.

— Не было бы. МакКлайф всегда наплевательски относился ко мне и никогда не удосуживался подойти и спросить, как у меня дела, что я чувствую, и не нужно ли мне что-нибудь… Если поначалу он что-то еще делал, то потом вообще перестал это делать и только лишь хотел от меня секса. И я его толком и не видела. Был одержим своей музыкальной карьерой и злился, что никто не хотел с ним работать и предлагать ему записать даже одну жалкую песенку.

— Вы оба были одержимы своей карьерой. Настолько одержимы, что забыли друг о друге.

— Да, я думала о работе. Но и этот человек не ставил свои планы на второе место.

— Вот вы любовью к работе и довели свои отношения до краха и убили всю любовь.

— Любви никогда не было. А уважение — да. Оно действительно было убито. Я потеряла всякое уважение к этому подонку и теперь презираю его. Но мы уже исправили эту ошибку. Нас уже ничто не связывает, и он может катиться на все четыре стороны.

— Вообще-то, любовь доказывают поступками и заботой, а не на словах. По крайней мере, ты не сделала ради Терренса ничего. Никак не поддерживала его, не интересовалась его делами, отказывалась слушать, когда он хотел что-то рассказать. Естественно, что любой человек будет оскорблен и перестанет любить, несмотря на то, насколько сильны его чувства.

— Я не хочу ничего делать ради человека, который обращался со мной как с половой тряпкой.

— Мне грустно это признавать, но вы изначально были обречены на расставание. Ваш роман и все ваши рассказы о счастливой жизни и признания в любви были лишь игрой на публику.

— В этом я с тобой согласна, — задумчиво соглашается Ракель. — Наши отношения казались идеальным. Мы играли в любовь на публику.

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— Не вижу смысла отрицать. — Ракель немного потирает лоб ладонью. — Наш роман был огромной ошибкой, о которой я ужасно жалею… Глупее ошибки я еще никогда в жизни не делала…

— Жаль, конечно, что все это было лишь красивой картинкой, — с грустью во взгляде говорит Анна. — Но вы все равно были красивой парой и здорово смотрелись вместе…

— Не знаю… — более низким голосом произносит Ракель. — Я так не думаю…

— Все будут очень расстроены, узнав о вашем расставании. И наверняка будут мечтать о том, чтобы вы спасли свои отношения и снова были вместе.

— Но этого никогда не случится. Ракель подбирает какой-то маленький камушек на песке и швыряет его в воду. — После того, как он со мной поступил, я никогда не смогу его простить. Да и даже если бы и простила, я не хочу быть с человеком, которого не люблю.

— Говорят, что иногда любовь приходит намного позже, — отмечает Анна.

— Нет, Анна, любовь не придет ни сейчас, ни потом. Я уже рассталась с МакКлайфом и наслаждаюсь жизнью свободной девушки.

— Подумай хорошенько, прежде чем принимать такие поспешные решения.

— Я уже все решила. Да и МакКлайф тоже согласился расстаться. Очень скоро мы навсегда забудем друг о друге. Тем более, что у него уже есть новая длинноногая подруга.

— Что? — слегка округляет глаза Анна. — Новая подруга?

— Да! Этот кобель еще не успел разойтись со мной, но уже начал таскать в дом каких-то девок! — Ракель ехидно усмехается. — Ждал, пока я свалю из его дома. А как только я ушла, так начал приглашать к себе всяких белобрысых проституток.

— Подожди-подожди, Ракель, — спокойно произносит Анна. — Откуда ты знаешь, что у Терренса появилась подруга?

— Саймон рассказал мне, как они обнимались и целовались у всех на виду. Пока та белобрысая гадина висла у него на шее, он улыбался ей и вел себя как джентльмен! И был доволен как сытый котяра!

— Господи, этот человек играет с тобой, как с котенком, а ты поддаешься на его провокации и веришь им, как маленький наивный ребенок.

— Почему это не должно быть правдой? — удивляется Ракель. — Не удивлюсь, если у него уже кто-то был до того, как я ушла из его чертового дома, в котором мне было плохо.

— Ладно бы ты сама видела Терренса с его новой подругой. Но верить словам Рингера…

— Да этот козел уже давно изменял мне со всякими проститутками. А иначе как объяснить его постоянные отлучки в последние несколько недель до того, как я ушла от него.

— Даже если он был замечен с кем-то, то это просто могла быть какая-то его знакомая или поклонница, которая захотела сделать фотографию и взять автограф. Ну а Рингер решил солгать тебе и сказать, что это его новая девушка.

— Да, знаю я, какие у него знакомые! Мелкие соплячки, которые готовы на все, чтобы заполучить его. А этот бабник только и рад искупаться в женском внимании… МакКлайф явно долго мечтал услышать очередную похвалу в свой адрес и снова почувствовать свою уникальность и значимость. А поскольку мне было не очень-то охота восхвалять его просто так, он начал изменять мне со всякими блондинками. С которыми ложится в кровать… Кровать, на которой когда-то спала я!

— Терренс бы не пошел на это, помня, что он только недавно расстался с тобой.

— Ты плохо его знаешь.

— Если бы были подозрения на его измену, то сейчас все журналы и статьи в Интернете писали бы об этом, а свидетели опубликовали бы кучу фотографий его подруги. Однако лично я нигде не читала и не видела ничего подобного.

— Просто его звездочка уже давно закатилась, и о нем начали забывать, — резко отвечает Ракель. — Вот увидишь, скоро МакКлайф никому не будет нужен. А это сильно ударит по его самолюбию. Заставит усомниться в том, что он такой неотразимый, незаменимый и уникальный.

— Ты прямо-таки хочешь этого.

— Да, хочу! Хочу, чтобы он страдал и однажды остался совершенно один. Так же, как и я — когда все поверили этому ублюдку Саймону. МакКлайф никогда не стремился мне помочь и поддержать. Он только лишь делал вид, что ему не все равно на меня и мои проблемы.

— А почему он должен был поддерживать и помогать тебе, когда ты не сделала для него ничего хорошего? Прости, Ракель, но нельзя требовать от человека заботиться о тебе, когда ты сама не готова ради него хоть на какую-то жертву.

— Да не нужна мне его помощь! — сухо бросает Ракель. — Я сама справлюсь со своими проблемами! А он пусть катится к черту и продолжает дальше встречаться с теми крашеными безмозглыми курицами.

Анна ничего не говорит и тихо вздыхает, считая, что Ракель где-то в глубине души все же любит Терренса, раз она так болезненно воспринимает его измену, но решая не продолжать этот разговор.

— Хорошо, как знаешь, — спокойно произносит Анна. — Но все же подумай хорошенько, прежде чем принимать какое-то решение.

— Я уже обо всем подумала, — уверенно отвечает Ракель. — И не собираюсь оставаться с этим человеком. С человеком, который уже успел завести роман с моей бывшей подругой.

— Имеешь в виду Наталию?

— Да… — Ракель медленно поднимается на ноги и швыряет в воду еще один камушек, который подбирает с песка. — Эта мерзавка предала меня. И я никогда не прощу эту змею за это. Никогда.

— Господи, Ракель, как ты вообще могла так плохо о ней подумать? — недоумевает Анна. — Это просто безумие!

— Она предала меня. Предала нашу многолетнюю дружбу из зависти.

— Наталия никогда бы не пошла на то, в чем ты ее обвинила! О чем ты вообще думала, когда пришла к ней домой и заявила об этом?

— Хотя бы о том, что по ее вине Саймон угрожал всем нам. А эта гадюка помогла ему, когда дала этому подонку наши контакты.

— Это ложь! — уверенно возражает Анна. — Наталия никогда и в глаза не видела Саймона и не поступила бы так.

— Но она поступила!

— Ради Бога, подруга, не верь Саймону! Он запудрил тебе мозги, а ты веришь ему, как наивная девочка.

— Рингер, конечно, гадюка, но он на многое открыл мне глаза.

— Ладно бы ты поверила, что какой-то малознакомый человек сделал это. Но ты знаешь Наталию с самого детства и прекрасно знаешь, какая она на самом деле. Знаешь, как она любила тебя. Как дорожила вашей дружбой.

— Теперь знаю. Это стерва, которая завидовала мне и мечтала превратить мою жизнь в ад и украсть у меня Терренса.

— Господи, Ракель, это же смешно! Вы столько лет дружили и были не разлей вода, а тут сцепились, как кошка с собакой.

— Спроси свою подружку, что ею двигало.

— Почему, девочки? Почему вы резко превратились из лучших подружек в непримиримых врагов? — Анна слабо качает головой. — Если бы ты знала, как мне больно знать, что мои подружки разругались между собой и поубивали бы друг друга, если бы встретились.

— Мне тоже больно, что все так случилось, — устало вздыхает Ракель. — И я совсем не хотела с ней ругаться, потому что считала ее едва ли не единственным человеком, которому могла довериться. Но эта девушка оказалась предательницей. Змеей, которую я по своей глупости пригрела на своей груди.

— Ты несправедлива к ней, Ракель. Саймон наговорил тебе глупостей, а ты, дурочка, поверила ему.

— А иначе я не могу объяснить то, откуда Рингер знает все наши номера и адреса. — Ракель резким движением руки убирает волосы, что попадают ей в лицо. — Вот он и признался, что Рочестер помогла ему отравить мне жизнь.

— Неужели ты ни разу не подумала, что Саймон просто хотел поссорить тебя с ней? — удивляется Анна.

— Нет, не думала.

— А зря! Если бы ты хоть немного подумала обо всем, то не заставила бы Наталию страдать. Ты хоть знаешь, как плохо ей было все это время? Сколько слез она выплакала из-за того, что лучшая подруга назвала ее предательницей, оттаскала ее за волосы и едва ли не наставила ей тумаков.

— Мне все равно, что происходит с этой девушкой. Я не желаю ничего слышать о ней.

— Знаешь, Кэмерон, я скажу тебе больше: Наталия тоже не желает знать тебя и говорит, что ты для нее мертва.

— И конечно же, поливает меня грязью и считает сумасшедшей? Прямо как вы все? Все, кто бросил меня в тяжелый для меня момент!

— После того, что ты ей наговорила, неудивительно, что Наталия оскорблена и не хочет даже пытаться говорить с тобой.

— Я и сама не желаю видеть эту мерзавку, — сухо заявляет Ракель.

— Знаешь, я думаю, что вам обеим просто нужно время, чтобы успокоиться и прийти в себя. А потом вы сядете, спокойно поговорите и извинитесь друг перед другом.

— Нет, Анна, этого не случится! — резко отрезает Ракель. — Я никогда не прощу Наталию! Так же, как и не сделаю этого с Терренсом. С которым она наверняка крутила шашни! Эта девчонка все это время сохла по нему и втайне мечтала, чтобы он принадлежал ей. Вот Рочестер был предоставлен шанс. Если она готова терпеть всяких проституток рядом с этим кобелем, то флаг ей в руки.

— Да не нужен он ей! Для нее Терренс — исключительно хороший друг. Она никогда не была в него влюблена и всегда была очень рада за тебя и него.

— Врунья она! Представляю, как разозлилась эта девчонка, когда МакКлайф выбрал меня, а не ее.

— Поверь мне, подруга, этот человек ее совсем не интересует. Тем более, что она недавно познакомилась с другим мужчиной, который ей очень интересен.

— Пусть ни на что не надеется, — сухо бросает Ракель. — Потому что тот воспользуется ее телом и сбежит, когда ему удастся затащить ее в постель.

— Его не интересует ее тело. Его интересует ее душа. Наталия стала очень счастливой после того, как познакомилась с ним, и с удовольствием ходит с ним на прогулку.

— Меня не волнует, как живет эта предательница! — восклицает Ракель, голос которой полон боли, грусти и разочарования. — Пусть идет туда, куда я послала и МакКлайфа!

Анна ничего не говорит и лишь тяжело вздыхает, не скрывая, что ей очень неприятно знать, что две ее лучшие подруги поссорились между собой и не хотят идти на примирение.

— Знаешь, хоть ты повела себя не очень красиво и с Наталией, и с Терренсом, мне все равно жаль тебя, — спокойно признается Анна. — Жаль, что тебе приходиться проходить через все это.

— Как будто я сама рада, — устало вздыхает Ракель.

— Я была бы не против встретиться с тобой и поговорить. Выразить свою поддержку.

— Если ты захочешь, то я с радостью встречу тебя.

— Да, но только не сейчас. Сейчас у меня есть кое-какие дела, которые я должна решить.

— Ладно, я не настаиваю.

— Но помни, что ты всегда можешь позвонить мне, и я радостью с тобой поговорю.

— Спасибо, Анна, — бросает легкую улыбку Ракель, чувствуя подступающие к глазам слезы. — Ты всегда была ко мне очень добра.

— Хочу, чтобы ты знала, что ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. И помнила, что ты вовсе не одна. Что у тебя есть люди, которые могут поддержать и утешить тебя.

— Я знаю… В любом случае я справлюсь со всем, что мне приходиться пережить. Не знаю, как. Но я решу эту проблему.

Глава 23

— Дай Бог. Я правда хочу, чтобы все разрешилось, а Саймон наконец-то оставил тебя в покое.

— Ах, я как я этого хочу… — Ракель начинает медленным шагом ходить по пляжу. — И хочу наконец-то понять, почему он все это затеял. Что я такого ему сделала, раз Рингер так хочет свести меня с ума.

— Мы все хотим это знать, — тяжело вздыхает Анна. — Но увы, только сам Саймон может ответить на этот вопрос.

— Рано или поздно он расскажет всю правду. Хотя я клянусь, что не знала его до того, как он появился в моей жизни.

— Я знаю, милая.

— И на этот раз я не стану его жалеть и заставлю ответить за все, что он сделал, — уверенно заявляет Ракель. — Саймон заплатит за то, что по его вине я потеряла всех, кого люблю, и осталась совсем одна.

— Нет, Ракель, ты вовсе не одна. У тебя есть я. И не забывай про свою семью.

— Да, Анна, я знаю, — бросает легкую улыбку Ракель. — Знаю, что мои дедушка с тетей никогда не предадут меня. Даже если они буквально принуждали меня к замужеству, я знаю, что эти люди желают мне счастья.

— Уж они-то ни за что не поверят этому проходимцу и будут на твоей стороне. Ибо знают тебя как облупленную.

— Я знаю…

— Кстати… — Анна замолкает на пару секунд и тихо вздыхает. — Ты… Прости меня за то, что я бросила тебя в трудную минуту и поверила, что у тебя якобы есть проблемы с психикой.

— Все в порядке, Анна, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Не думай об этом.

— Мне действительно очень жаль, что я струсила и перестала общаться с тобой из-за страха пострадать… Это было некрасиво с моей стороны. Мне стыдно, что я так с тобой поступила.

— Да, мне обидно, что ты бросила меня, но я все понимаю.

— Скажи, что ты по-прежнему считаешь меня своей подругой, чтобы я успокоилась и перестала мучить себя. Я все еще твоя подруга? Да?

— Конечно, милая моя, — уверенно произносит Ракель. — Какие могут быть вопросы.

— Я уже несколько дней не могу отделаться от чувства вины перед тобой.

— Не надо ни в чем винить себя. Мы с тобой уж точно не ругались. И я совсем этого не хочу.

— Значит, мы все еще близки?

— Конечно. Мы с тобой по-прежнему подруги. И надеюсь, что всегда ими будем.

— О, боже… — Анна выдыхает с огромным облегчением. — Спасибо большое, дорогая. Спасибо… Ты не представляешь, от какого груза ты только что меня избавила.

— Все хорошо, подружка, не беспокойся… — скромно улыбается Ракель. — Я все еще люблю тебя и желаю тебе всего самого наилучшего.

— Спасибо… Я тоже тебя люблю.

Ракель улыбается намного шире, пару секунд ничего не говоря. В разговоре на пару секунд воцаряется пауза, которую затем нарушает Анна:

— Э-э-э, ладно, мне надо идти… Хочу позвонить своему парню и поговорить с ним кое о чем.

— Хорошо, не буду задерживать, — слабо пожимает плечами Ракель. — Спасибо, что позвонила мне. Мне стало намного легче после разговора с тобой.

— Рада, что смогла помочь. И тебе спасибо, что не обиделась на меня.

— Как будешь готова встретиться где-нибудь, дай мне знать.

— Обязательно. Я позвоню тебе или отправлю сообщение.

— Договорились.

— Не скучай там! И помни, что у тебя все будет хорошо.

— Надеюсь, подруга. Надеюсь.

— Ну ладно, я пошла. Пока, Ракель.

— Пока, Анна.

Чувствуя небольшое облегчение на душе, Ракель заканчивает разговор с Анной, кладет телефон в карман и продолжает медленно гулять вдоль берега по пляжу. Она некоторое время думает о чем-то своем, но в какой-то момент девушка внезапно чувствует подступающую к горлу тошноту, а ее саму начинает буквально выворачивать наизнанку от резких болей в желудке.

— О, черт, опять… — устало стонет Ракель и присаживается на песок. — Мне опять плохо… Опять живот болит… Как будто еще сильнее… Ох… Да еще и тошнит… Ар-р-р… Боже мой…

Ракель на пару секунд прикрывает глаза и начинает медленно и глубоко дышать с надеждой, что ей это поможет.

— Неужели на меня и правда так плохо влияет стресс? — задается вопросом Ракель и чувствует, как у нее слегка закружилась голова. — Неужели мне надо перестать постоянно об этом думать? И лучше питаться… В последнее время я ведь практически ничего не ем… Не хочу… Не лезет…

А поскольку Ракель никак не может справиться со своим состоянием, то она понимает, что начинает слишком часто дышать, а ладони резко вспотели. Ее сердце вдруг начинает биться в разы чаще, а сама девушка вдруг становится одержимой необъяснимым чувством какой-то паники. Все тело начинает слегка трястись не то от холода, не то из-за навязчивого страха.

— Черт, что со мной происходит? — тихо задается вопросом Ракель, изо всех пытаясь хоть как-то взять себя в руки и ровно дышать, чтобы успокоиться и не позволять страху овладеть ею. — Мне страшно… Меня трясет… Господи… Господи…

Ракель проводит обеими руками по своему резко побледневшему лицу, все больше начиная верить, что ей будто бы не хватает воздуха. Как будто бы ее что-то душит. Как будто она вот-вот прочистит желудок. В ней просыпается какое-то чувство отчаяния, что заставляет ее испытывать острое желание пустить слезу, которому брюнетка поддается. Раньше она никогда не испытывала ничего подобного и поэтому испытывает еще большую панику. Страх перед тем, что ей неизвестно. Страх, что заставляет ее думать, что она задыхается и запросто могла бы лишиться чувств прямо здесь, на этом пляже, где никто никогда не бывает. Впрочем, Ракель так или иначе держит ситуацию под контролем и справляется с волной паники, что внезапно накатила на нее. Да, ей приходиться приложить какие-то определенные усилия. Но она находит в себе силы немного успокоиться и вскоре начинает чувствовать себя намного лучше. Все неприятные симптомы отступают, а мысли становятся яснее.

А подождав еще некоторое время, набрав в легкие побольше свежего воздуха и понаблюдав за океаном, шум которого также благотворно влияет на ее мысли, Ракель решает вернуться домой к своему дедушке Фредерику с мыслью, что все придет в норму, если она немного поспит и хотя бы во сне сможет не думать о Саймоне. Так что девушка медленно поднимается на ноги и довольно быстро покидает этот пляж, недалеко от которого стоит ее автомобиль. Садится за руль, заводит мотор и выезжает на дорогу, на которой пока что нет ни единого транспортного средства.

Глава 24

Прошла неделя. Она тянулась, казалось бы, целую вечность. Все это время Терренс вливался в коллектив своей группы после того, как ему удалось поразить Альберта своими талантами в пении и игре на гитаре. Он быстро нашел общий язык с Питером и Даниэлем и уже успел понять, что они — прекрасные собеседники и просто отличные парни без всяких причуд. А вот с Марти он не может даже спокойно общаться по делу, поскольку та постоянно задирает его и восхваляет себя. Впрочем, МакКлайф не обращает на нее внимание и просто делает то, что он должен, обращаясь за помощью или советом только к барабанщику или басисту. Хотя иногда он все-таки может поставить эту девушку на место и спустить с небес не землю…

Терренс настолько великолепно играет на гитаре, что его коллеги по группе, кроме Марти, очень довольны его игрой и рады, что он стал членом их небольшой группы, которая стала намного лучше с приходом нового гитариста, что показывает всем мастер-класс. А после того, как группа отыгрывает последнюю песню, которую они должны были сыграть, мужчины решают покинуть студию и отправиться куда-нибудь пообедать, несмотря на возражения главной солистки, которая считает, что ее коллеги сыграли не так идеально, как ей хотелось бы.

Спустя какое-то время Терренс, Даниэль и Питер покидают здание, преодолев многокилометровые коридоры и огромное количество этажей в этом здании. А оказавшись на улице, парни медленным, спокойным шагом направляются в кафе, которое располагается в нескольких шагах от здания студии «Whisper Records».

— Вы видели лицо этой дивы, когда мы начали игнорировать ее? — сквозь громкий смех спрашивает Питер и усмехается. — Она-таки буквально вся зеленая стала от злости!

— Как она злилась, что была для нас буквально невидимкой! — бодро отмечает Даниэль. — В каком бешенстве была эта королева из-за того, что мы отказались подчиняться ее приказам.

— О, я думал, она едва ли не покроет нас трехэтажным матом. Ну или поубивает к чертовой матери…

— А как она разозлилась, когда мы показали ее сущность! — весело отмечает Терренс. — Не хотела признавать, что она — курица! Ощипанная кудахтающая курица!

Все трое смеются чуть громче прежнего, буквально держась за животы.

— Точно-точно, вы видели ее лицо? — интересуется Даниэль.

— Слушайте, а она случайно не страдала от лишнего веса? — хитро улыбается Терренс. — А то мы могли бы называть ее пончиком! Толстушкой с пухлыми щечками!

— Может, и страдала! — предполагает Питер. — Кто его знает!

— Не зря же она постоянно жрет свой смузи и смотрит на нас голодными глазами, когда мы с радостью уминаем то, что нам приносит Рэйчел.

— Да она, походу, только и делает, что жрет эту шнягу, да салатики! — восклицает Даниэль.

— Кстати, я не знал, что курицы могут быть всеядные, — задумчиво говорит Терренс. — Я думал, они питаются только зерном или чем-то вроде.

Даниэль и Питер вновь заливаются громким смехом.

— Ну наша курочка особенная, — весело отмечает Питер. — Она у нас любит всякую непонятную шнягу. Всякое дерьмо.

— Из любого правила есть исключение, — уверенно говорит Даниэль.

Парни еще несколько секунд смеются, но затем они немного успокаиваются, а затем быстро прочищает горло.

— Ох, парни… — задумчиво произносит Питер. — Я давно так здорово не веселился.

— Это точно! — восклицает Даниэль. — Мы уже давно так много не смеялись.

— Слышь, да нам давно надо было устроить ей этот бойкот и проучить эту эгоистку! Не зря Рэйчел как-то сказала, что игнор для Марти хуже любого наказания. Видел, как она взбесилась?

— Да, только как бы эта принцесса не нажаловалась бы на нас Альберту… Если он узнает, то нам точно сильно достанется, и он настучит нам троим по башке.

— Ой, да даже если она и пожалуется на нас, что Альберт нам сделает? — по-доброму усмехается Терренс. — В прошлый раз, когда она настучала на нас за то, что мы ушли с репетиции намного раньше из-за ее невыносимых истерик, он только пальчиком покачал. Мол: «Ай-яй-яй, как нехорошо, ребята!» И все! Больше ничего не случилось!

— Ой, да я вообще не боюсь, что она пойдет к нему жаловаться, — махнув рукой, уверенно заявляет Даниэль. — Мне стыдиться нечего, ибо я не делаю никому ничего плохого.

— Пф, да мы сами можем поставить эту принцессу голубых кровей на место. Так будет бояться нас, что быстро станет шелковой. Даже рот будет открывать только с нашего разрешения.

— Ага, было бы круто однажды устроить ей такую встряску, чтобы она навсегда запомнила, что с нами иметь дело — себе дороже, — загадочно улыбается Питер.

— Так давайте это и сделаем! Сегодня мы ей объявили бойкот, а в следующий раз поржем над ней, когда придумаем что-нибудь более интересное.

— Точно! — восклицает Питер. — Надо сделать так, чтобы Альберт или ее мамочка с папочкой не смогли ничего сделать. Вот я бы повеселился…

— Да мне кажется, что этот человек и сам не очень и жалует эту королеву, — предполагает Терренс. — И определенно избавился бы от нужды работать с ней.

— Ты прав. Альберт действительно ее не очень-то и любит. Точнее, он тоже не выносит ее отвратительного характера.

— Сами подумайте, если бы она была под его защитой, то мы бы с вами уже давным-давно вылетели из группы быстрее, чем какой-нибудь боксер отправит своего противника в нокаут.

— Этот человек работает с ней только из-за того, что ее родители очень богатые люди с кучей связей. К тому же, Альберт — хороший давний друг родителей Марти.

— Которых Альберт страшно боится, — добавляет Даниэль. — Однажды он уже пытался отказаться работать с ней и заявил, что выгоняет ее после одного из скандалов. Но тогда родители Марти приперлись в студию и такой шухер здесь устроили, что пару ближайших районов могли услышать, что там происходило.

— Точно-точно! Они даже пригрозили ему, что он лишится всего, и что они добьются закрытия его студии, если откажется пиарить их дочь.

— Вон Сандерсон и поджал хвостик и продолжает молчать и продвигать нашу несравненную Марти Пэтч и закрывать глаза на все ее выходки.

— Неужели они реально такие влиятельные, что Альберт боится их до дрожи в коленях? — удивляется Терренс.

— О да! — уверенно кивает Питер. — Уж кого, но этих людей он до смерти боится! Сандерсон не страшится даже конкуренции с более крупными лейблами или сотрудников налоговой службы. Но вот родители мисс Пэтч наводят на него ужас.

— Хотя не сказать, что они такие уж и влиятельные, — признается Даниэль. — Просто эти люди работают в бизнес-сфере и знакомы едва ли не с половиной Нью-Йорка и имеют несколько друзей за границей. Но гонора у них, конечно, очень много. К тому же, они довольно капризные и эгоистичные люди. Прямо как их дочурка.

— Ага, нам приходилось разговаривать с ними пару раз, когда Пэтч жаловалась, что мы обижали ее. Очень неприятные люди, которые смотрели на нас как на какое-то дерьмо.

— Точно! После общения с ними у нас остался неприятный осадок. Но мы с Питом уже давно не обращаем внимания на выходки Марти. Хотя иногда она все-таки выводит нас. В такие моменты мы предпочитаем уходить куда-нибудь, чтобы она немного успокоилась. Или доводим ее так, что она сама сбегает…

— Правда делаем это безобидно… — уточняет Питер. — Ну там поржем над ней, спародируем ее или опять же дадим ей знать, что она похожа на ощипанную курочку.

— А пока она со слезами на глазах ищет Альберта по всей студии, мы с блондином успевает отдохнуть от ее криков и истерик.

— Вижу, вы не очень-то и боитесь ее, — отмечает Терренс.

— А чего ее бояться? — удивляется Даниэль. — Эта девчонка — никто! Так же, как и ее родители! Она считает, что все обязаны ей только потому, что у нее есть бабло. Хотя никаких серьезных достижений у нее нет и не будет.

— Так что, мы с Дэном не советуем тебе обращать на нее внимание, — спокойно говорит Питер. — Марти — просто избалованная девчонка, которая выросла в богатой семье и никогда не знала нужды считать каждый цент. Родители никогда ей ни в чем не отказывали, особо не ругали ее, не занимались ее воспитанием всерьез и всегда делали все, о чем она попросит. Вот и выросла девочка… А точнее, монстр…

— Да я и не обращаю, — слабо пожимает плечами Терренс. — Она меня совершенно не волнует. Я как-нибудь переживу ее маты и оглушительные крики. И вправлю ей мозги, если она совсем обнаглеет.

— В любом случае ты молодец, — слегка улыбается Даниэль. — Держишься очень уверенно. И совсем не смутился, когда Альберт в первый раз привел тебя к нам, а Марти начала включила режим самовлюбленной королевы.

— Я умею за себя постоять и заткнуть любому рот. Даже если это несносная сопливая девчонка, которая решила, что она — звезда.

— Молодец! — восклицает Питер. — Продолжишь в том же духе — Пэтч начнет бояться тебя так же, как Альберт боится ее родителей.

— Ага, — слабо кивает Даниэль. — Будет делать все только с твоего позволения.

— В любом случае в обиду я себя на дам, — слегка улыбается Терренс.

В разговоре на несколько секунд наступает пауза, во время которой парни продолжают молча идти в нужное направление. А затем Даниэль, слегка нахмурившись, повнимательнее присматривается к Терренсу.

— Слушай, Терренс, мы давно хотели спросить… — задумчиво говорит Даниэль. — А ты раньше случайно не снимался в фильмах? Лично мне показалось, что я однажды видел тебя в каком-то фильме, который смотрел очень давно. И пытаюсь понять, почему твое лицо кажется мне знакомым.

— Ну да, я и правда снимался в фильмах, — слабо пожимает плечами Терренс.

— Мы так и поняли, — признается Питер. — Мы подумали, что твое лицо нам знакомо, когда Пэтч заявила, что узнала в тебе Терренса МакКлайфа.

— Вообще-то, я и сейчас снимаюсь. Хотя и не так часто, как раньше.

— Точняк, вспомнил! — щелкает пальцами руки Даниэль. — Ты же сыграл эпизодическую роль в одном сериале, который я обожал, когда был помладше. Хоть у тебя и было совсем мало экранного времени, я считаю, что твоя роль была очень яркой и запоминающейся.

— А что за сериал?

— Название я сейчас не смогу вспомнить… Надо поискать в Интернете. Но это точно был сериал про криминальные дела. Ты сыграл роль сына одного из героев, который был убит.

— А, точно-точно! — слегка улыбается Терренс. — Я помню!

— Мне очень понравилось, как ты показал скорбь по своему отцу. Смотрел и верил тебе. Это было очень сильно.

— Ну да, это одна из немногих работ, в которой акцент делался не на внешности, а чувствах и эмоциях моего героя.

— Как же тогда звали его? Никак не могу вспомнить… Э-э-э…

— По-моему, моего персонажа в том сериале звали Лесли.

— Точно, Лесли! Его звали именно так!

— Неужели ты так давно смотрел его, раз все напрочь позабыл?

— Очень давно! Хотя раньше я буквально взахлеб смотрел его и пытался угадать, кто же был убийцей в каждом эпизоде.

— Ну и как? Всех угадал?

— Э-э-э… Почти…

— А ты слышал что-нибудь про «American Love Affair», который принес мне мировую известность?

— О, этот фильм много лет назад пиарили на всех углах! Я слышал о нем, но ни разу не смотрел — только лишь видел некоторые постеры и парочку трейлеров.

— А я видел часть того фильма только потому, что одна моя знакомая девчонка сходила с ума по нему и персонажу Терренса, — признается Питер. — Ох, она мне все уши прожужжала об «American Love Affair» и могла часами говорить о том, какой же Мэйсон Хьюстон потрясающий. А сцены, где ты был полуголый, заставляли ее визжать громче, чем маленькая мышка.

— Этот персонаж немного похож на меня, — задумчиво говорит Терренс. — Можно сказать, я сыграл самого себя. Хотя я уже давно вырос из него и перестал быть тем мальчишкой, которым был. Сейчас мне хочется играть уже совершенно других, не похожих на себя людей.

— А кого бы ты хотел сыграть?

— Ну… Было клево сыграть какого-нибудь злодея… Киллера, мошенника, грабителя… Кого-нибудь, кого люди бы ненавидели всем сердцем.

— Хочешь показать, что ты можешь быть не только любимчиком всех девчонок, но и тем, кого все будут ненавидеть? — уточняет Даниэль.

— Актеры играют разные роли, которые не всегда похожи друг на друга. Есть, конечно, те, кто играет лишь добрых или лишь злодеев, и я даже знаю таких людей. Однако лично я хочу играть разноплановые роли и не боюсь экспериментировать.

— А в ближайшее время выйдет какая-нибудь картина с твоим участием?

— Нет. Если честно, в последнее время я снимаюсь очень редко. Несколько месяцев назад сыграл всего лишь пару малюсеньких ролей в малорейтинговых сериалах. И все! У меня как-то был шанс получить главную роль в одном фильме. Но в процессе переговоров что-то не срослось, и вместо меня утвердили другого актера.

— И именно поэтому ты решил потихоньку начать завязывать с карьерой актера и переключиться на музыкальное творчество? — интересуется Питер.

— Мне всегда нравилась музыка. Я обожаю напевать что-нибудь под нос, пока что-то делаю.

— А чего раньше не запел?

— Поначалу я не думал о карьере музыканта, но сейчас мне бы хотелось попробовать записать хотя бы пару песен.

— Знаешь, Терренс, я думаю, ты не зря решил сделать это, — уверенно говорит Даниэль. — Лично я считаю, что у тебя огромный талант.

— Да, чувак, это правда, — соглашается Питер. — Нам с Перкинсом реально нравится, как ты играешь и поешь.

— Спасибо, приятно это слышать, — дружелюбно произносит Терренс.

— Наверное, из всех наших гитаристов ты самый лучший. Все остальные были реально пресные… А многие вообще не знали элементарных вещей. Альберт брал их только потому, что большая часть была друзьями Рэйчел. Ну и он надеялся, что сможет чему-то научить хоть кого-то из них. Но увы… Не вышло.

— В любом случае мне еще есть, чему поучиться, — скромно отвечает Терренс. — Я считаю, что играю отлично, но мне не помешает парочка уроков от настоящих профессионалов. Так или иначе я учился играть на гитаре сам и никогда не брал уроки вокала. Я пою и играю как умею.

— Если продолжишь развивать свой талант, то можешь очень далеко пойти, — уверенно отмечает Даниэль.

— Я и хочу развивать его.

— Ты и правда лучший из всех гитаристов, что у нас были. Без шуток. К тому же, быстро учишься.

— Да, ты выучил все наши песни буквально за несколько дней, — отмечает Питер. — И исполняешь свою партию без ошибок.

— Рад, что вы это оценили, — скромно улыбается Терренс. — Хотя вы и сами здорово играйте на своих инструментах.

— Спасибо, чувак, — с легкой улыбкой благодарит Даниэль.

— Я реально не понимаю претензий Альберта и Марти. Они оба считают, что вы ужасно играйте, хотя по мне у вас отлично получается.

— Ой, да забей ты на них! — машет рукой Питер. — Они скоро и тебе начнут говорить то же самое… С нашей мисс Пэтч и так все ясно, а у Альберта свои тараканы в голове.

— Наверное, вас задевает их критика?

— Да нет! Мы с Даниэлем уже давно не обращаем на это внимание. А Сандерсон не так уж часто нас критикует. Только тогда, когда у него дурное настроение. Однако спустя время он успокаивается и начинает вести себя так, будто ничего не случилось.

— Вот именно! — восклицает Даниэль. — Так что не слушай ты этих двоих и просто продолжай играть. Если что-то не будет получаться, то мы всегда поможем тебе и даже прикроем перед Альбертом или кем-то еще.

— Да, МакКлайф, не стесняйся обращаться к нам, если у тебя есть вопросы. Думаю, ты понял, что мы не кусаемся и совсем не такие, как Марти.

— Спасибо огромное, парни, — скромно улыбается Терренс. — Я рад, что вы хотите помочь мне.

Все трое обмениваются легкими улыбками и на мгновение бросают взгляд на двух мальчишек, которые проходят мимо них и о чем-то оживленно разговаривают.

— Кстати, а я слышал, что у тебя есть девушка, — уверенно говорит Питер. — Это правда?

— Да, это правда, — слабо кивает Терренс и переводит грустный взгляд куда-то вдаль, понимая, что этот разговор будет для него очень неприятен.

— О, а ты встречаешься с той девушкой, которую оклеветал какой-то мужик, что до сих пор не объявился? — уточняет Даниэль. — Она вроде бы модель… Как ее там… Э-э-э… Ракель Кэмерон, кажется… Или нет?

— Да, это она.

— Ох, я так рад, что этого подонка разоблачили, — с легкой улыбкой бодро признается Питер. — И что потом этого мужика унижали все, кому не лень. Так сказать, наказывали за то, что он врал.

— Да, хорошо, что тогда вся правда тогда всплыла наружу, — добавляет Даниэль. — Хотя и хотелось бы знать, кто посмел пойти на все это. Народ ведь так до сих пор не узнал своего антигероя, ибо он не стал раскрывать себя.

— Это мой бывший личный водитель, — хмуро отвечает Терренс.

— Твой бывший водитель?

— Не спрашивайте, почему он это сделал. Я и сам ничего не знаю. А если хотите знать, откуда мне это известно, то однажды он сам признался в том, что распространил те сплетни. Заплатил какому-то отморозку, чтобы тот строчил про нее ложные статьи.

— Ни хрена себе…

— Это точно… — поддакивает Питер. — Чем же она ему так не угодила?

— Не знаю, — задумчиво произносит Терренс. — Но Саймон Рингер ни перед чем не остановится.

— Саймон? Это его имя?

— Да.

— В любом случае мне очень жаль ее. Эта девушка очень красивая. Кажется умной и образованной. Она мне нравится.

— Да я до сих пор не понимаю, чего этот мужик привязался к ней, — уверенно говорит Даниэль. — Вроде Ракель не делала никому ничего плохого, а тут вдруг такое…

— И он не остановился, — спокойно заявляет Терренс. — Он собирается отомстить ей.

— Отомстить? — удивленно переспрашивает Питер. — Как это?

— Некоторое время назад Рингер разослал угрозы всем нашим родственникам и друзьям и не собирается останавливаться.

— Значит, этот подонок продолжает травить ей жизнь? — удивляется Даниэль. — Да еще и приплел к этому делу ее семью и друзей?

— Где-то так, — спокойно произносит Терренс.

— О, черт, вот бедняжка… Мне так жаль ее…

— Да уж, вот у мужика крыша поехала, — хмуро бросает Питер. — Фанатик что ли какой?

— Обидно, что хорошие люди всегда страдают. Мне очень нравится Ракель. И я могу назвать себя ее поклонником. Очень красивая, умная и хорошо воспитанная, судя по ее интервью. Совсем не пустышка, с которой не о чем поговорить.

— Да, она очень красивая девушка, но характер у нее не самый лучший… — сухо признается Терренс. — К тому же, она не умеет хранитьверность тем людям, которых, как она говорит, сильно любит.

— Почему ты так говоришь? — слегка хмурится Питер.

— Наглая врунья! Притворяется для всех хорошей, чтобы никто не узнал, что она на самом деле самовлюбленная эгоистка.

— Черт, Терренс, ты что такое говоришь! — недоумевает Даниэль. — Как ты смеешь? Она же твоя девушка!

— Бывшая девушка. Мы расстались. Некоторое время назад эта девушка собрала все свои манатки и свалила из моего дома.

— Расстались? — в один голос удивленно произносят Питер и Даниэль.

— Но почему? — недоумевает Питер. — Вы же казались такой идеальной парой! Вас даже включили в рейтинг самых красивых пар шоу-бизнеса!

— Если сам дом просто шикарный, и им все восхищаются, это еще не значит, что внутри него все такое же прекрасное, — без эмоций говорит Терренс.

— Не понял…

— Мы играли в неземную любовь на публике. А на самом деле в наших отношениях этим даже отдаленно не пахло. Все это было сплошным обманом.

— Да ладно! — восклицает Даниэль.

— О, парень, сочувствую тебе… — выражает сочувствие Питер и слегка хлопает Терренса по плечу. — Что же такого между вами произошло, раз вы решили расстаться?

— В последнее время у нас было слишком много ссор, — с грустью во взгляде отвечает Терренс. — Да и наши отношения были обречены с самого начала…

— Неужели она предала тебя?

— Мы просто слишком поторопились начать встречаться и съезжаться. — Терренс засовывает большие пальцы обеих рук в карманы джинсов. — Сделали это, когда были одержимы слишком сильной страстью… И к сожалению, нам не повезло, что рядом не оказалось тех, кто мог бы остановить нас. Моя мать не заставила меня призадуматься, а семья Ракель не могла дождаться дня, когда она наконец-то найдет себе мужика и перестанет быть одержимой карьерой.

— Жалко, что вы расстались… — задумчиво отвечает Даниэль.

— К сожалению, иногда приходиться делать то, чего совсем не хочется. Однако моя бывшая девушка не разделила со мной желание быть вместе в радости и в горе и сделала все, чтобы убить во мне ту симпатию, что могла бы перерасти в ту самую настоящую любовь, о которой так много говорят.

— Неужели карьера была для нее важнее?

— Именно! Она променяла меня на карьеру модели.

— Я почему-то подумал об этом, — признается Питер. — Помня, что она всегда усердно работала и буквально каждый день появлялась на обложках журналов и снималась в рекламных роликах.

— Вместе того, чтобы провести время со мной, она предпочитала планировать свой график работы так, чтобы у нее не было ни одной свободной минуты. Она всегда стремилась сбежать от меня и отказывалась не то, что сексом заняться, а даже просто поговорить. Я не требовал от нее бросить карьеру. Наоборот — я мотивировал ее, ибо мне реально нравилось то, что она делает. Но я не мог смириться с тем, что работа стала для нее намного важнее, а она никогда не проявляла интерес к моим делам и даже не пыталась сделать вид, что ей интересно то, что я ей говорил.

— Может, еще есть какой-то малюсенький шанс спасти ваши отношения? — интересуется Даниэль. — Ведь когда вы решили начать встречаться, у вас же была какая-то любовь. Да, может вас связывала лишь страсть, как ты сам сказал, но между вами должно было быть хоть что-то.

— Да, я не думаю, что мужики стали бы встречаться с теми, в ком им нравится лишь классная задница, шикарная грудь и завораживающие изгибы талии, — добавляет Питер.

— Не отрицаю, у меня были чувства к ней, — признается Терренс. — Но она убила их собственными руками своим полным безразличием ко мне. Тем, что никогда не любила меня и воспользовалась мной, чтобы успокоить свою семью.

— Надо же…

— Но… — Терренс ненадолго призадумывается. — Я был хотел еще раз пережить то время, когда нашли отношения только зарождались. Когда все было как-то просто. Когда мы кайфовали от времени, проведенного вместе.

— Вам и правда было хорошо? — уточняет Питер.

— По крайней мере, я чувствовал себя прекрасно. И был уверен, что встретил ту, с которой хочу провести жизнь. Но увы, я сильно ошибся.

— В любом случае не надо так просто отпускать ее, — слегка хлопает Терренса по плечу Даниэль. — Если хочешь вернуть ее, то можно сделать что-то такое, что не оставит ее равнодушной. Девчонки любят всякие геройские штучки и красивые поступки.

— Нет, Даниэль, я не собираюсь бегать за этой девчонкой. Сейчас я уже ничего не хочу делать ради нее. Если раньше я бы сделал все, чтобы вернуть ее любовь ко мне, то сейчас мое терпение лопнуло.

— Что, ты уже разлюбил ее?

— Меня не интересует, что с ней происходит, и как она переживает наше расставание. Хотя думаю, что она не так уж и горюет, вспоминая, какими словами эта истеричка оскорбляла меня. И то, как она вела себя все время, что мы жили вместе.

— Конечно, она поступила не слишком красиво, судя по твоему рассказу. Но все же тебе не следовало бросать Ракель тогда, когда в ее жизни начался такой тяжелый момент. У этого Саймона реально что-то не в порядке с головой, раз он опять ее преследует.

— Согласен! — восклицает Питер. — С этим мужиком надо что-то делать, а иначе он запросто может кого-то грохнуть.

— Да, этого типа точно надо в психушку отправить, — более низким голосом отвечает Терренс. — Как, впрочем, и саму Ракель, которая совсем рехнулась из-за всей этой ситуации и стольких лет работы в модельном бизнесе.

— Черт, Терренс, зачем ты ее оскорбляешь? — недоумевает Питер. — Если Ракель не любила тебя, это не значит, что ты должен поливать ее грязью и мстить ей за то, что она отвергла тебя. Это не по-мужски!

— Просто вы совсем не знайте ее. Я прожил с ней несколько месяцев и хорошо успел понять, что в ее голове полно тараканов. Правда, она так боится за свою репутацию, что усердно скрывает свои истерики и притворяется для всех милой и пушистой. — Терренс тихонько рычит. — Так и хочется раскрыть всем глаза и предоставить реальные доказательства того, что она психически нездоровая и насквозь фальшивая. Разрушить ее карьеру к чертовой матери. Чтобы она боялась даже поднять глаза и выйти на улицу…

— Слушай, Терренс, ты и правда не должен опускаться до оскорблений, — уверенно говорит Даниэль. — Мы с Роузом прекрасно понимаем, что тебя обидели и унизили, но так тоже нельзя.

— Она сама во всем виновата! Все было бы хорошо, если бы мы оба хотели любить и быть счастливыми. Я не мог вечно пытаться спасть наши отношения. Не мог в одиночку удерживать тонущую лодку.

— Если тебе реально все равно на нее, просто оставь ее в покое и дай ей спокойно жить. Пусть девушка и дальше работает и делает все, что ей хочется.

— Ну уж нет… — с гордо поднятой головой произносит Терренс. — Я хочу немного поиздеваться над ней и подпортить ей жизнь. Проучить за то, что она нагло воспользовалась мной и ни капельки об этом не пожалела.

— Эй, а ты никогда не думал о том, что она чувствует в такой непростой период, когда ее преследует этот Саймон? Неужели тебе совсем не жаль ее? Неужели ты не понимаешь, как ей сейчас тяжело?

— Мне было жаль, — с грустью во взгляде признается Терренс. — Было. Я реально хотел помочь ей… У меня были самые добрые намерения, и я был готов оставаться на ее стороне.

— Ну и помог бы! А потом ушел бы достойно! Без скандалов и истерик!

— Да, но… — Терренс на пару секунд замолкает. — Кэмерон сделала то, чего я никогда не смогу простить. Никогда…

Терренс намеренно промолчал о том, что когда-то в порыве злости дал Ракель пощечину, поскольку не хочет ударить в грязь перед своими новыми друзьями и потерять их, едва обретя. Впрочем, словами про ее психическое состояние он уже поселил в Даниэле и Питере некоторые подозрения, которые заставляют их усомниться в том, так ли на самом деле хорош их новый коллега по группе.

— Но что она такого сделала, раз ты никогда не сможешь простить ее? — недоумевает Питер. — Неужели эта девушка изменила тебе, раз ты сказал про ее верность, в которой, как я понимаю, ты сомневаешься?

— Честно говоря, я не хотел бы говорить об этом, — бросив взгляд в сторону, неуверенно отнекивается Терренс. — Для меня это тема очень неприятна, и я не хотел бы говорить об этой прямо сейчас.

— Да ладно, приятель, мы поймем! И никому ничего не скажем, если это так важно для тебя.

— Может быть, я смогу говорить об этом немного попозже. Но не сейчас. Сейчас мне очень тяжело даже просто вспоминать об этом.

Слегка нахмурившись, Питер и Даниэль переглядываются между собой и слабо пожимают плечами, немного странно посмотрев на Терренса, который явно что-то не договаривает и ведет себя как-то подозрительно, но решая не заставлять его говорить насильно.

— Ну ладно… — спокойно произносит Даниэль. — Не хочешь говорить — мы не настаиваем. Расскажешь, когда захочешь. Если у тебя будет такое желание…

— Однако помни, что ты поступаешь плохо, наговаривая на девушку, — уверенно добавляет Питер. — Надо быть мужиком и не обижать того, кто слабее.

— Я и не обижаю… — задумчиво, хмуро говорит Терренс. — Просто говорю правду…

— Да ты просто обижен, вот и говоришь про эту девушку все эти гадости, — предполагает Даниэль. — Вот успокоишься немного и будешь спокойнее относиться к этой ситуации.

— Ну не знаю… — слабо кивает Терренс, нервно сглотнув и уставив взгляд в одной точке. — Не знаю…

— Слушайте, парни, давайте уже пойдем жрать, — устало предлагает Питер. — Пока мы тут тащимся, как черепахи, я медленно умираю с голоду.

— Да-да, давайте уже пойдем быстрее, — выдавливает из себя улыбку Терренс. — А иначе мое урчание в животе будет слышно за несколько милей отсюда.

— Эх, если бы я мог готовить так же вкусно, как во всех этих кафешках… — тихо вздыхает Даниэль, поводив рукой по своему животу.

— Ага, только самый отчаянный пустит тебя к плите, — хихикает Питер. — Твою стряпню жрать просто невозможно.

— Что, неужели все настолько плохо? — по-доброму усмехается Терренс.

— Намного хуже, чем ты можешь себе представить… — уверенно отвечает Питер.

— Ой, молчи лучше, белобрысый! — хмуро восклицает Даниэль.

— Готовить тебе в принципе не дано природой.

— Мужик и не обязан вкусно готовить. Я считаю, что удивлять шикарными блюдами могут только девчонки.

— Да, но ты вообще не можешь ничего себе сделать. Даже не можешь пожарить простую яичницу.

— Ну ведь у меня есть ты, — хитро улыбается Даниэль. — Ты и пожаришь мне яичницу, если я захочу.

— Ага, сейчас! Я не нанимался в твои личные повара! Вон пусть тебе готовит твоя девушка!

— О, а разве у Перкинса есть девушка? — удивляется Терренс.

— Есть. И этот влюбленный петух уже мне все уши прожужжал про нее.

Продолжая о чем-то разговаривать по дороге, Терренс, Питер и Даниэль отправляются в ближайшее кафе, чтобы немного перекусить и расслабиться в компании друг друга. МакКлайф искренне надеется, что его новые друзья больше не захотят начать разговор про его отношения с Ракель, ибо в его планы не выходит признание в настоящей причине, по которой девушка поругались с ним и решила уйти из дома.

Терренс прекрасно понимает, что если Питер и Даниэль или кто-то еще как-то узнает, что на самом деле произошло между ним и его бывшей девушкой, то все тут же отвернутся от него и начнут верить, что в прессе пишут правдивые вещи о его несносном характере и чрезмерной агрессии. А он переживает за свою репутацию не меньше, чем Ракель — за свою. И не хочет в один роковой день стать для всех объектом для насмешек и издевательств.

***

Незаметно пролетает еще одна неделя. Наступил вечер. В городе уже почти стемнело, на небе появляются первые звезды, а дороги освещают уличные фонари. Все опять куда-нибудь спешат по своим делам, а Ракель, облачившись в любимый джинсовый костюм и сапоги на небольшом каблуке и забрав свои длинные волнистые волосы в высокий конский хвост, отправляется в одно из развлекательных заведений города, чтобы немного расслабиться и, возможно, познакомиться с кем-то, кому она могла бы излить душу. Прибыв в нужное место, девушка выключает мотор машины, выходит из нее, запирает ее на замок и уверенно заходит внутрь здания. Осмотревшись вокруг и проходя все дальше и дальше мимо различных людей и стоящих на входе охранников, Ракель видит несколько человек, которые зажигают на танцполе под потрясающую энергичную электронную музыку. Но для начала она решает что-нибудь выпить и присаживается на свободное место за барной стойкой.

К ней тут же подходит бармен, которому она заказывает для себя безалкогольное мохито. Как только молодой парень обещает выполнить заказ через пару минут, он уходит делать напиток. Ракель же остается на своем месте и терпеливо ждет свой напиток, решив на время забыть о своих проблемах, подумать о чем-то хорошем и настроиться на знакомство с кем-то из тех, кого она видит в данном заведении. Впрочем, брюнетка не собирается общаться со всеми подряд и подвергать себя угрозе напороться на слишком пьяного или просто неадекватного человека. Она пока что просто высматривает и наблюдает за тем, кто здесь есть, и как люди себя ведут.

Музыка в этом месте безумно громкая, но очень хорошая. Ноги сами пускаются в пляс! Нет никакого желания сидеть на одном месте и все больше погружаться в плохие мрачные мысли. Народу здесь не так уж много. Так что Ракель не придется испытывать страх перед огромной толпой. Да и она не страдает от этого, поскольку большую часть жизни ей приходиться выходить в свет, а за ней наблюдает огромное количество людей по всему миру. Так что она совершенно спокойно относится к тому, чтобы пойти потанцевать после одного выпитого стакана очень вкусного напитка и завести парочку знакомых. К слову, самочувствие Ракель в последнее время немного улучшилось. Все те недомогания, которые девушка испытала за прошедшие несколько дней, мучают ее лишь временами — не каждый день. А воспользовавшись тем, что сегодня с ней все в порядке, девушка решила пойти куда-нибудь и повеселиться в свое удовольствие, не думая ни о чем плохом.

Через несколько минут бармен приносит Ракель заказанный ею напиток, который он становит прямо перед ней. Девушка с вежливой улыбкой благодарит молодого парня, который слабо кивает, и заранее расплачивается с ним, также оставив немного денег на чаевые, которые сотрудник с радостью принимает. Сделав первый глоток, Ракель мысленно отмечает, что сегодняшнее мохито просто восхитительное. Ну а сделав еще несколько глотков, жизнь начинает казаться намного лучше, а проблемы не кажутся такими уж катастрофическими. Но кто бы мог подумать, что Ракель ожидает далеко не самый приятный сюрприз. Именно в тот момент, когда жизнь кажется ей намного лучше. Когда она позволяет себе расслабиться настолько, что уже думает пойти на танцпол, потанцевать с другими людьми под хорошую музыку и попробовать завести с кем-то разговор. Спустя какое-то время в том самом месте, где сейчас находится Ракель, неожиданно появляются Рэйчел и Терренс, не скрывающие своих легких улыбок. Надо сказать, что в последнее время они стали намного ближе друг к другу. Их отношения уже точно не назовешь дружбой, ибо они выглядят так, как будто являются влюбленной парой и встречаются… Ну или людьми, которые начинали постепенно присматриваться друг к другу.

Рэйчел выглядит очень счастливой, ее глаза сияют особым блеском, а широкая улыбка ни на секунду не сходит с лица. Ну а Терренс с гордо поднятой головой уверенно приобнимает девушку за талию, ведет себя как настоящий джентльмен по отношению к своей подруге и смотрит на нее такими глазами, какими смотрел когда-то на Ракель, когда они только начали узнавать друг друга. Конечно, пока что мужчина не одаривает эту милую блондинку страстными французскими поцелуями у всех на глазах. Но все же он иногда позволяет себе поцеловать ее в щеку или губы, крепко приобнять, немного поправить ей прическу или платье или убрать соринку с лица. И пока что ни Терренс, ни Рэйчел не заметили, что Ракель тоже находится здесь, и наслаждаются обществом друг друга.

В какой-то момент Ракель из любопытства решает осмотреться по сторонам, но тут останавливает взгляд на знакомом ей человеке. Девушка почти мгновенно узнает Терренса, который безо всякого стеснения флиртует с неизвестной ей блондинкой, которой, к ее удивлению, не является Наталия. Мужчина крепко обнимает свою спутницу за талию обеими руками и с широкой улыбкой нежно целует девушку в щеку. Та с радостью отвечает ему взаимностью и ведет себя очень кокетливо и не перестает смотреть на него как на короля или какого-то очень важного в обществе человека, которому готова подчиняться во всем. Ради которого она готова сделать все что угодно…

Едва увидев эту сцену, Ракель тут же приходит в бешенство, едва сдерживая свою злость, что внезапно начинает кипеть в ней и все больше затуманивать ей разум. И понимает, что Саймон сказал ей правду, когда признался, что Терренс нашел себе новую подругу. Волосы которой брюнетка мечтает вырвать с корнем и сделать с ней то, о чем та может даже не догадываться.

— Не могу поверить… — с подступающими к глазам слезами шепчет Ракель и слабо качает головой. — Саймон сказал правду… Этот подонок действительно нашел себе другую… И целует ее на моих глазах… И это не Рочестер… Это еще какая-то белобрысая прошмандовка… Я смотрю, этот подонок падок на блондинок…

Ракель тихо шмыгает носом, будучи готовой позволить себе расплакаться прямо здесь и не переживая о своем макияже.

— Да как она приклеилась к нему! — возмущается Ракель, крепко сжав лежащие перед ней руки в кулаки и довольно часто дыша из-за того гнева, что ею одержим. — Как смотрит на него… Как эта стерва смеет? Этот человек только недавно расстался со мной, но уже облизывает какую-то белобрысую проститутку!

Ракель ехидно усмехается.

— Еще и платье короткое надела… — отмечает Ракель, видя, как Рэйчел не без помощи Терренса снимает с себя светло-голубую джинсовую куртку и начинает просто держать ее в руках. — Да такое, чтобы этот подонок без труда залез ей в трусы. Ха… Чего же она не голая? Облегчила бы этому кобелю задачу! А тут ему придется возиться с платьем! Снимать его…

Видя, что ее бывший возлюбленный Терренс откровенно флиртует с Рэйчел и смотрит на нее с широкой улыбкой на лице, Ракель начинает понимать, что все больше приходит в ярость из-за того, что мужчина дарит все свое внимание этой блондинке и ведет себя так, будто он уже успел влюбиться в нее. Ну… Или же постепенно начинает обретать чувства к ней и забывать те старые, что живут в его сердце и, к сожалению, остались безответны.

— Вот чертов кобель! — сквозь зубы цедит Ракель. — Как не терпелось найти проститутку, которая захотела бы переспать с ним. Интересно, где МакКлайф встретил эту курицу? Выбрал из тех, что живут в борделе? Или заглянул в стриптиз-бар? И как давно он знает ее? Знал ли он ее до того момента, как я познакомилась с ним? Не удивлюсь, если они уже крутили роман до начала нашего романа. Ну или же после! Я нисколько не удивлюсь, если этот козел изменял мне тогда, когда мы жили в одном доме. Не удивлюсь.

А пока Ракель возмущается и злится из-за того, что видит и пока что остается незамеченной, Терренс и Рэйчел начинают искать место, куда бы им сесть. Блондинка снова вцепляется в руку мужчины и жмется к нему как можно ближе, пока тот приобнимает девушку за талию, заставляя ее излучать искреннее счастье и выглядеть такой же счастливой, как и любая влюбленная девочка. Терренс, держа голову высоко поднятой и приобнимая свою спутницу за талию, направляется к нужному столику вместе с довольной Рэйчел. Видя, что эти двое собираются пройти мимо нее, Ракель резко отворачивается и делает вид, что не видит их, маленькими глотками попивая свой напиток, но безуспешно пытаясь услышать хоть что-то из того, что они говорят.

Чуть позже Рэйчел и Терренс присаживаются за приглянувшийся им столик недалеко от Ракель, которая очень внимательно, но осторожно наблюдает за ними, практически не слыша их разговор из-за громкой музыки и изо всех сдерживая злость и желание расцарапать лицо этой длинноногой блондинки у всех на глазах. В какой-то момент Терренс с широкой улыбкой нежным взглядом смотрит сияющей от счастья Рэйчел в глаза. А через пару секунд он прикладывает ладонь к ее щеке и дарит ей очень нежный, трогательный поцелуй в губы. В ответ девушка также одаривает его коротким чмоком, после которого следуют еще несколько таких же, которые в итоге приводят к более длительному и более глубокому поцелую. И пока блондинка запускает пальцы в его роскошную черную шевелюру, тот очень мягко ласкает ей лицо и шею, стараясь быть очень нежным, сделать ей приятное и продемонстрировать свою любовь.

Все это происходит на глазах ошарашенной и взбешенной Ракель, которая близка к тому, чтобы взять свой стакан и швырнуть его кому-то из их в голову. Слегка раскрывшая рот девушка становится буквально зеленой от ненависти к своему бывшему парню, который прямо на глазах у людей целуется с другой девушкой безо всякого стеснения, а та все больше распускает руки и расширяет зону ласк в пределах разумного. Впрочем, и черноволосый не играет в скромника и позволяет себе даже больше, не ограничиваясь одной лишь лаской белокурых локонов, лица с достаточно приятной на ощупь кожей и не очень длинной, но по-настоящему красивой шее и опуская руку на ее голые колени, которые он нежно гладит. Все это заставляет Ракель с огромным трудом сдерживать себя, чтобы не подойти к этим двоим и не выдрать им все волосы, буквально горя от ненависти и бешенства и сжимая руки в кулаки до побеления костяшек.

Тем временем Терренс и Рэйчел действительно не стесняются никого вокруг и с большим удовольствием и всей любовью продолжают целоваться. Девушка уже чувствует легкое возбуждение после нескольких секунд глубокого поцелуя и постепенно добавляет чуть больше давления. Ну а мужчина по-прежнему не ощущает ничего головокружительного, хотя ему и приятно целоваться с ней. Так или иначе МакКлайф прилагает много усилий, чтобы подарить своей спутнице самый лучший поцелуй и заставить ее верить, что он тоже без ума от нее.

Вот он оставляет парочку коротких поцелуев на изгибе шеи Рэйчел, заставляя ее закатать глаза и издать тихий стон, пока Ракель все больше приходит в бешенство и готова едва ли не разбить свой стакан с напитком, который она слишком крепко сжимает. А затем мужчина, приложив руку к щеке девушки и положив другую на ее колено, вовлекает ее в продолжительный, страстный поцелуй в губы, на который та с радостью отвечает, слегка оттягивая его волосы.

Глава 25

Вскоре Ракель видит, как Рэйчел нежно целует Терренса в щеку, встает из-за стола и с гордо поднятой головой проходит мимо барной стойки, за которой она сейчас сидит. Брюнетка резко поворачивается к ней спиной, но видит, что улыбающаяся, слегка покрасневшая от возбуждения блондинка направляется в сторону туалета, параллельно что-то выискивая в своей сумке. Тут-то Ракель, будучи одержимой злостью и ревностью, считает, что ей выдался отличный шанс поквитаться с Рэйчел без риска быть кем-то остановленной и решает незаметно пойти за ней. Тем более, что Терренс сейчас не видит ее, так как он начинает что-то искать в своем мобильном телефоне и с несколько хмурым лицом углубляется в его содержимое. Так что ничто не помешает сделать то, о чем она так мечтает. Будучи в бешенстве и желая разобраться со своей соперницей прямо здесь и сейчас и буквально захлебываясь своей злостью, брюнетка сжимает руки в кулаки и мысленно готовится, чтобы как следует проучить эту наглую девчонку, которая посмела положить глаз на ее бывшего парня, и целоваться с ним взасос.

Ракель встает со своего места и бросает короткий взгляд в сторону Терренса, который увлекается тем, что он видит в своем телефоне и не замечает девушку в этом большом полутемном помещении. А понимая, что путь свободен, брюнетка с хитрой улыбкой потирает руки и с гордо поднятой головой уверенно покидает это помещение. Она идет до конца небольшого, но довольного широкого коридора и видит двери, которые ведут в женский и мужской туалет. Ракель открывает ту, что ведет в дамскую комнату, заходит и обнаруживает, что здесь никого нет, кроме Рэйчел, которая стоит у зеркала и аккуратно поправляет свой макияж и прическу. Не теряя времени, брюнетка тоже подходит к зеркалу и встает рядом Рэйчел вплотную, как бы тоже желая проверить, все ли с ее внешним видом хорошо.

А сделав вид, что она высматривает какие-то прыщи на лице или что-то вроде того, Ракель якобы случайно толкает Рэйчел, когда та подкрашивает губы красной стойкой помадой. После этого у блондинки остается небольшая линия от помады на щеке. Сначала Рэйчел не понимает, что произошло, но потом она резко переводит взгляд на Ракель, будучи не в восторге от того, что незнакомая девушка толкнула ее.

— Эй, ты чего здесь толкаешься? — со злостью во взгляде возмущается Рэйчел, салфеткой вытерев помаду с щеки. — Ты испортила мне макияж! Тебе места что ли мало? Не могла поправлять свои патлы в другом месте? Вон иди туда и делай все, что тебе надо!

— Что тебе нужно от того человека? — резко и грубо спрашивает Ракель, в глазах которой полно неподдельной злости и ненависти к Рэйчел.

— От какого такого человека? — слегка округлив глаза, недоумевает Рэйчел. — Ты о чем вообще говоришь, дорогуша?

— Ха, ты еще смеешь спрашивать! — громко ухмыляется Ракель, скрестив руки на груди.

— Ты с дуба что ли рухнула? Или изголодалась по мужикам и пытаешься повеситься на шею любому встречному? — Рэйчел с презрением во взгляде рассматривает Ракель с головы до ног. — Хотя кто на тебя клюнет… Какая-то доска без сисек и задницы.

— Я еще спрашиваю, мерзкая ты дрянь, что тебе надо от того человека? — сухо спрашивает Ракель.

— Да с каким, твою мать, еще человеком?

— С которым у тебя хватило наглости припереться сюда, в этот клуб!

— А тебе-то что? — искренне удивляется Рэйчел и скрещивает руки на груди. — Этот мужчина — полностью свободный человек! Он имеет право делать все, что ему захочется.

— Ха, это он тебе сказал! — злостно ухмыляется Ракель.

— Он мой возлюбленный. И я не собираюсь никому его отдавать.

— Надо же… — Ракель с презрением во взгляде окидывает Рэйчел с головы до ног. — Не знала, что его тянет к каким-то дешевкам, которые одеваются, как проститутки, и облизывают его с головы до ног. Ты бы еще разделась перед ним прямо там, на глазах у людей, и сверкала бы там своей голой грудью!

— А если я и разденусь, тебе-то какая разница? — хитро улыбается Рэйчел. — Если я захочу, то могу и в штаны к нему залезть. — Рэйчел гордо приподнимает голову. — Я на все готова ради этого мужчины и сделаю все, чтобы сделать его счастливым.

— Да что ты говоришь…

— Мой возлюбленный просто обожает видеть меня обнаженной и в восторге от моих навыков в постели. К тому же, у меня очень красивое тело, на которым я много работаю.

— Ха! — презрительно усмехается Ракель. — Только сколько мужиков успело полапать это тело до того, как к нему прикоснулся тот, с кем ты сюда приперлась.

— Милая моя, а чего же это тебя так волнует, кто трогал мое тело?

— Меня это не волнует!

— Да нет, если тебе это так интересно, я отвечу. Я никому не разрешала целовать его. Терренс стал первым, кто оставил на нем свою метку.

— Вот как! — удивленно произносит Ракель. — Ну зато ты у него не последняя. Этот кобель уже со многими успел переспать до того, как засунул язык в твой грязный рот!

— Да кто ты такая, раз смеешь оскорблять меня? — возмущается Рэйчел и немного поправляет свои волосы, которые слегка растрепались. — Если ты какая-нибудь бешеная фанатка Терренса МакКлайфа, то запомни: у тебя нет никаких шансов заполучить моего мужчину. А если я увижу рядом с ним какую-нибудь прошмандовку, вроде тебя, то она сильно пожалеет об этом.

— Нет, дорогуша, это ТЫ пожалеешь, что посмела встать у меня на пути, — угрожает Рэйчел пальцем Ракель. — Я не закрою глаза на то, что ты откровенно пристаешь к нему.

— Мой мужчина принадлежит только мне. А очень скоро я выйду за него замуж и сделаю его самым счастливым на свете.

— ЭТО ВСЕ ЕЩЕ МОЙ ПАРЕНЬ, ТЫ, БЕЗМОЗГЛАЯ КУРИЦА! — во весь голос вскрикивает Ракель. — Если мы живем не вместе, это не значит, что ты имеешь право облизывать его с головы до ног. Он принадлежит только МНЕ! И НЕ МОЖЕТ СПАТЬ СО ВСЯКИМИ ПРОСТИТУТКАМИ, ВРОДЕ ТЕБЯ!

— Чего? — Рэйчел слегка хмурится и несколько секунд окидывает Ракель с головы до ног. А затем она начинает понимать, кто эта девушка. — Ах вот оно что… Кажется, я начинаю догадываться…

Рэйчел с гордо поднятой головой начинает медленным шагом ходить вокруг Ракель.

— Так значит, ты — та самая бездарная модель, бывшая возлюбленная человека, которого я так люблю, — задумчиво говорит Рэйчел и тихо усмехается. — Как же я сразу не догадалась… Ведь это было не так уж сложно…

Рэйчел проходит еще несколько кругов вокруг Ракель, которая не позволяет ей оказаться у нее за спиной.

— Да, я очень много слышала о тебе, — с издевкой говорит Рэйчел. — О жалкой карьеристке, которая всегда до смерти боялась лишиться возможности вилять задницей на подиуме и сверкать голой грудью перед камерой. И как ты еще умудрилась сделать кого-то своим парнем? Сделать своим парнем такого шикарного мужчину! Который был готов положить мир к твоим ногам. Да, милочка, так и есть! Но увы, ты этого не оценила. Ты предпочла быть второсортной моделькой и слышать восторженные возгласы своих сопливых фанаток. Отказалась от такого прекрасного парня, как Терренс.

— А этот петух уже все тебе рассказал?

— Он все мне рассказал! Рассказал, что ты за неблагодарная свинья! Чертова эгоистка, которая возомнила себя черт знает кем.

— Ну и что же он тебе наговорил? Как оклеветал меня ради того, чтобы ты пожалела его?

— Только правду. Правду о том, что ты еще и истеричка, которой надо лечиться, пока по твоей вине кто-то не умер.

— Не смей меня оскорблять!

— А я не оскорбляю! Терренс хорошо понял, что тебя надо держать подальше от людей и от греха подальше бросил тебя. Не захотел больше иметь дело с больной дурой, которая еще и ведет себя как королева.

Рэйчел негромко хихикает и слабо качает головой, всячески издеваясь над Ракель и заставляя ее приходить в еще большую ярость. А в какой-то момент брюнетка крепко вцепляется в волосы блондинки, которая в этот момент издает тихий писк и слегка вздрагивает от неожиданности.

— Да как ты, стерва, так со мной разговаривать?

— А кто ты такая, чтобы с тобой нормально разговаривать? — с гордо поднятой головой недоумевает Рэйчел. — Для меня ты просто жалкая прошмандовка, у которой не все в порядке с головой.

— Не выводи меня из себя, белобрысая курица. — Ракель крепко сжимает руку в кулак. — А иначе пожалеешь!

— Кстати, а ты знала, что мы с Терренсом уже очень давно встречаемся? — с хитрой улыбкой лжет Рэйчел. — Еще с тех времен, когда вы были в отношениях. Да-да, наш роман длится уже очень долго. Терренс нашел утешения в моих объятиях.

Рэйчел резко отталкивает Ракель от себя и изящным движением руки заправляет прядь волос за ухо.

— Ты столько раз отвергала его и отказывалась проводить с ним время, что он совсем поник, — добавляет Рэйчел. — Перестал чувствовать себя желанным мужчиной. Начал сомневаться в себе. Им овладели одиночество и грусть. Терренс перестал напоминать прежнего себя. Однако на помощь ему пришла старая школьная подруга. Которая всегда любила его и все эти годы ждала, что он обратит на ее внимание.

— Да что ты говоришь! Неужели ты и впрямь сидела и ждала, что этот кобель припрется к тебе?

— Как видишь, ожидание того стоило. Одна встреча изменила абсолютно все и сделала двух людей очень счастливыми. И я сделала все возможное, чтобы Терренс начал любить меня всем сердцем.

— И чем же ты его покорила? Своими навыками в сексе? Он ведь западает только на тех, кто знает в этом толк!

— Ну если для тебя это и есть настоящая любовь, то я тебе сочувствую. — Рэйчел ехидно усмехается. — В любом случае я добилась своего. Сейчас стоит спросить его про психованную проститутку по имени Ракель Кэмерон, так он скажет, что совершил огромную ошибку, когда захотел встречаться на ней. И проклянет все на свете из-за того, что в его жизни была та, что все испортила к чертовой матери.

— Ну а ты уже надеешься, что он сделает тебе предложение и подарит кольцо?

— Недавно Терренс уже пообещал жениться на мне и сделать своей миссис МакКлайф, — с хитрой улыбкой заявляет Рэйчел. — Ну а поскольку вас уже больше ничто не связывает, то мы скоро начнем подготовку к самой шикарной свадьбе этого года. Которую все будут помнить еще много-много лет.

— Да хоть бы он бросил тебя через неделю! — громко восклицает Ракель.

— Не бросит. Потому что я умею заботиться о мужчине и знаю, что ему нужно. В отличие от некоторых. И скажу тебе одно. Пригодится, если кто-то все-таки захочет жениться на тебе. Запомни, Кэмерон, мужчинам нужны забота и любовь. И о них не забывают после начала отношений и свадьбы. Как это сделала ты, променяв такого шикарного мужчину на возможность щеголять в одном нижнем белье или вообще голой… Встречаясь с мужчиной, ты не имеешь право делать вид, что ничего не случилось. Раз уж ты обрела статус чьей-то девушки, то будь добра заботиться о своем парне. А то сбежит и найдет себе кого получше.

— Так все! — резко перебивает Ракель. — Я больше не желаю тебя слушать! Мне не нужны советы какой-то жалкой пустышки, как ты!

— Учись, пока тебя хотят учить. А иначе так и останешься одна и будешь в лучшем случае обниматься со своими фотографиями.

— Закрой свой рот, проститутка!

— Не смей меня оскорблять!

— Я говорю то, что хочу!

— Ха! — Рэйчел широко раскрывает рот и скрещивает руки на груди. — Да ты хоть знаешь, кто мой отец? Знаешь, что он — очень влиятельный человек? Который запросто может сделать так, что твоя карьера снова разрушится к чертовой матери. А ты потом лила бы слезы и выла в подушку из-за того, что тебя опять опозорили перед всем миром.

— Ха, и кто же твой отец? — презренно усмехается Ракель. — Продюсер? Актер? Режиссер? А может быть, дизайнер?

— У него будет намного больше влиятельных знакомых, чем у какой-то второсортной модели.

— И что он может мне сделать? Пойти к своему приятелю и заплатить деньги, дабы тот напечатал заметку в желтой газетенке, чтобы опорочить мое имя?

— Прямо как тот мужик, который пытался рассказать всем, кто ты есть на самом деле, но которому, к сожалению, никто не поверил?

— Позволь узнать, а кем работаешь ты? Моделью? Актрисой? Или же ты жалкая бездельница и налево-направо тратишь денежки своего папаши и собираешься вытягивать деньги из моего бывшего парня, который только недавно расстался со мной?

— Я много помогаю отцу и часто принимаю участие в подборке костюмов для артистов, с которыми работает его собственная студия. И честно отрабатываю деньги и не получаю их за просто так. Хотя папуля ничего для меня не жалеет и балует меня как принцессу.

— Надо же… — слегка приоткрывает рот Ракель. — Может, ты еще и в промоутеры запишешься? Вон мой бывший возлюбленный мечтает сделать музыкальную карьеру, но никто не хочет работать с тем, чья звезда уже давно погасла. А он никак не хочет это признавать. Неудивительно, что никто ничего не предложил ему, когда он пытался что-то сделать.

— А между прочим твой бывший уже давно работает с моим отцом, который очень доволен им, — уверенно заявляет Рэйчел. — Жаль, что ты не знаешь, какой он шикарный гитарист… А какой у него ангельский голос! Когда отец услышал Терренса, он буквально влюбился в его пение и теперь страшно боится потерять такой талант.

— Надо же… Видно, что МакКлайф лижет задницу своему будущему зятьку! Наверное, заглядывает ему в рот и пляшет перед ним на задних лапках.

— Если все и дальше будет идти удачно, то уже очень скоро твой бывший парень будет путешествовать по миру вместе со своей новой группой, в которой он играет как гитарист. И к слову, ребята тоже очень им довольны…

— А они знают, что этот человек попал в группу по блату?

— Думай что хочешь. Я не сомневаюсь, что Терренса ждут небывалая слава и мировое признание. Ну а ты как была бездарной второсортной моделькой, по которой сходят с ума только маленькие девочки, так ею и останешься.

— Меня не волнует, с кем он работает, и какой у него необыкновенный талант, — сухо отвечает Ракель, крепко сжав руки в кулаки и довольно часто дыша от злости. — Этот человек для меня в прошлом! А тебе советую заткнуть свой грязный рот. Или я точно повыдираю все твои чертовы волосы. Посмотрим, захочет ли МакКлайф облизывать тебя, когда на твоей крашеной башке не будет этих патлей.

— Ну раз тебе все равно, тогда зачем ты приперлась сюда и преследуешь нас с Терренсом? — недоумевает Рэйчел. — Зачем ты приходишь сюда, толкаешь меня и затеваешь этот разговор? Ты же сама говоришь, что тебя не волнует, что происходит с твоим бывшим парнем! По идее, тебе должно быть глубоко наплевать на него… А раз ты так реагируешь на то, что он нашел себе другую и очень счастлив с ней, значит тебе далеко не все равно. Либо ты все-таки неравнодушна к нему, либо так сильно зла, что не хочешь, чтобы Терренс был счастлив. Ты сама несчастна и хочешь, чтобы все тоже страдали.

— Предупреждаю тебя в последний раз, ощипанная ты курица, не лезь к занятым мужчинам. Ищи свободных!

— А я разве должна спрашивать у тебя, с кем мне встречаться?

— ДОЛЖНА! Терренс — мой парень! И ты не имеешь право клеиться к нему.

— Ха, да какой Терренс тебе парень? — презрительно усмехается Рэйчел. — Вы уже давно не живете вместе! А до твоего ухода из его дома вы жили как соседи и просто терпели друг друга.

— Не отрицаю. Но пока что никто из нас не говорил о том, что наши отношения закончены раз и навсегда. А раз так, значит Терренс принадлежит только мне.

— Он уже давно не твой, Кэмерон. Если ты забыла и слишком увлеклась собой, то спешу тебе напомнить, что тебя и моего любимого больше ничто не связывает. Вы уже давно расстались и никогда не будете вместе.

— Я настоятельно советую тебе оставить Терренса в покое и найти себе другого мужика.

— Алло, Кэмерон, услышь меня! Вас с Терренсом уже больше ничего не связывает! Он сам уже давно считает себя свободным человеком и ничуть не стыдится встречаться со мной.

— Да мне уже рассказали, что вы едва ли не раздевайтесь на виду у всех.

— Этот человек до сих пор не понимает, почему выбрал такую самовлюбленную девушку. Тебя ведь не за что любить. Ты никогда не сможешь хорошей девушкой и всегда будешь ставить на первое место себя.

— А я не понимаю, что он нашел в тебе!

— Как что? Любовь! Заботу. Уважение. Поддержку. Я — идеальная кандидатура на роль жены Терренса МакКлайфа. И знаю, кто ему нужен. Ему нужна преданная, любящая и заботливая девушка. А я обладаю всеми этими качествами и могу сделать твоего бывшего самым счастливым на свете. — Рэйчел гордо приподнимает голову. — Ну а он совсем не против дать мне этот шанс. И сейчас проявляет ко мне столько нежной любви, сколько мне еще никто не давал. А еще я просто в восторге от того, насколько здорово он целуется… Еще никто не умел это так, как он! Уверена, что в постели этот красавчик ничуть не хуже и сможет приятно удивить меня своими способностями.

— Ха, а я-то думала, вы уже там во всю кувыркаетесь, — ехидно ухмыляется Ракель. — На той кровати, на которой когда-то СПАЛА Я!

— На той кровати мы пока что страстно целуемся и лежа проводим свободные вечера, — c хитрой улыбкой отвечает Рэйчел. — Однако мы очень близки к тому, что провести свою первую ночь любви. И уж тогда я сделаю все, чтобы ублажить твоего бывшего парня так, как этого не делала ты. Сделаю все, чтобы осчастливить его так, как он этого заслуживает.

— Ну да, наверное, ему и правда нравятся девки, которые одеваются как проститутки и могут сверкать своими трусиками, нагибаясь или выходя из машины, — грубо бросает Ракель, свысока осмотрев Рэйчел с головы до ног и бросив презренный взгляд на ее довольно откровенное золотое мини-платье с внушительным декольте, шикарно подчеркивающий ее грудь, и обнажающее ее стройные длинные ноги. — А этот павлин только и рад! С удовольствием пялится на тебя и лапает где только можно. Скоро, твою мать, В ТРУСЫ ПОЛЕЗЕТ!

— Слушай, Кэмерон, не надо вымещать на мне свое зло. Если у тебя не складывается общение с мужиками, и ты, бедная, изголодалась по мужскому вниманию и хорошему сексу, то я в этом не виновата. И Терренс тоже. Ты сама отвергла его и вынудила пойти на сторону.

— Я все сказала! Этот человек все еще принадлежит мне. И будет всегда принадлежать!

— Надо же… — Рэйчел ехидно усмехается. — Неужели ты уже начала понимать, что упустила свое счастье? И теперь готова волосы на себе рвать?

— Меня не волнует этот человек, — сухо заявляет Ракель.

— Да ладно, Кэмерон, не обманывай меня. Я видела, как ты позеленела от злости, когда твой бывший страстно поцеловал меня.

— И откуда ты можешь это знать?

— Думаешь, я не видела, как ты сидела на барной стойкой и пялилась на нас? Нет уж, дорогуша, я все видела. Правда, я поначалу не знала, кто ты. Но я видела тебя. Видела, как ты сидела и пялилась на моего любимого.

— Надо же… А я думала, ты была одержима желанием поскорее раздеться и подарить МакКлайфу лучший оральный секс в жизни.

— Раз ты не смогла порадовать своего мужчину, то это сделаю я. С огромным удовольствием. — Рэйчел с хитрой улыбкой скрещивает руки на груди, буквально просверливая дырку во лбу Ракель своим презренным, холодным взглядом. — Я нисколько не сомневаюсь, что ему очень понравится. Терренс в восторге от моих поцелуев и несомненно влюбится в меня еще больше, когда я покажу ему, что могу делать в постели.

— Да хоть бы ты облажалась! — громко желает Ракель. — Чтобы этот человек бежал от тебя как от огня!

— Как от огня он бежит от тебя. Бежит прямо ко мне. — Рэйчел тихо усмехается и будто бы получает удовольствие от того, что дразнит Ракель и выводит ее на эмоции, рассказывая подобные вещи и пытаясь убедить в том, что Терренс уже готов начать новые отношения и начинает что-то ощущать по отношению к блондинке. — Ты слишком поздно опомнилась поздно, деточка. Слишком поздно решила предъявить права на этого человека. Потому что теперь Терренс мой. И я не позволю какой-то прошмандовке, вроде тебя, украсть его у меня.

— Жаль, что твой папаша не научил тебя не клеится к занятым мужикам, —холодно говорит Ракель.

— Слушай, Кэмерон, прекрати уже устраивать всю эту драму. Давай мы просто отдашь Терренса мне, и мы с тобой забудем, что вообще встречались здесь. Дай мужчине быть счастливым рядом с той, кто может дать то, что он заслуживает.

— Он никогда не будет счастливым! — громко, со злостью во взгляде заявляет Ракель. — НИКОГДА!

— Это ТЫ не будешь счастлива! А этот человек наконец-то обретет покой и почувствует любовь, которую ты ему не соизволила дать.

— Да чтобы от него отвернулись все, кого он знает! Он не заслужил ничего хорошего после того, что со мной сделал. И я имею в виду не только то, что МакКлайф нашел себе какую-то потаскуху, но еще и то, что он унизил меня.

— Терренс поступил с тобой так, как ты это заслужила. С какой стати он должен был делать что-то ради тебя, если ты сама ничего не захотела что-то сделать для него.

— Ничего, я не оставлю его в покое, — уверенно угрожает Ракель. — Он так просто от меня не отделается. Клянусь, весь мир очень скоро узнает, что он за дерьмо. Я сделаю все, чтобы его гребаной карьере точно пришел конец.

— Да делай ты что хочешь! — громко ухмыляется Рэйчел. — У тебя не получится его унизить.

— Я уничтожу эту тварь! МакКлайф не будет спокойно жить даже после того, как расстался со мной! НЕ БУДЕТ! Я ЭТОГО НЕ ПОЗВОЛЮ.

— Успокойся, дорогуша! Ты уже никогда не вернешь Терренса. Теперь он принадлежит только мне. Той, что очень скоро станет его законной женой и матерью его будущих детишек.

— Ну да, Хатико все-таки дождался своего хозяина, — скрещивает руки на груди Ракель.

— Тебе не удастся разрушить его карьеру. Я пообещала, что возьму Терренса под свою протекцию, когда привела его к папе. Так что я буду выполнять роль эдакого личного секретаря, который будет общаться с прессой и рассматривать предложения о работе, выбирая лишь самое лучшее и выгодное.

— Когда твой папаша узнает, что он — подонок, который смеет поднимать руку на девушку и обращается с ней как с тряпкой, то ему уже ничто не поможет.

— Я буду яростно отрицать, что Терренс — эгоист, подонок, псих и изменник, который ударил тебя и издевался над тобой. Сделаю все, чтобы ты выглядела лгуньей.

— Нет, милочка, я ни разу не совру, когда расскажу всему миру, кто такой Терренс МакКлайф.

— Если ты попробуешь сделать против него хоть что-то, то клянусь, мы с ним засудим тебя. И если не посадим в тюрьму, то уж точно вытянем из тебя все деньги. Чтобы ты не вякала и заткнула свой поганый рот.

— Заткнула бы ТЫ свой поганый рот, мерзкая стерва! — Ракель презрительно ухмыляется. — Тоже мне защитница нашлась! Да я тебя так могу отделать, что МакКлайф даже не захочет взглянуть на тебя.

— Не советую распускать руки, — холодно говорит Рэйчел. — Не нарывайся на неприятности.

— Знаешь, что я тебе скажу, белобрысая курица. Терренс никогда не будет любить тебя так, как он когда-то любил меня.

— Серьезно? — Рэйчел очень громко смеется. — Ну ты насмешила…

— Да, он сейчас весь в эйфории и в любви, — уверенно говорит Ракель. — Но этого будет недостаточно. К тому же, я сомневаюсь, что МакКлайф когда-нибудь будет испытывать к тебе такую же бешеную страсть, какую испытывал ко мне.

— Ты слишком уверенно в себе. И не тебе учить меня чему-то, что касается любви.

— Просто предупреждаю. Чтобы ты не надеялась, что этот человек будет по уши одержим тобой.

— Все еще впереди. Я ждала очень много лет и готова подождать еще немного.

— Я скажу даже больше: этот человек до сих пор любит меня. Как бы то ни было, он все еще принадлежит мне.

— Да, я прекрасно понимаю, что где-то в глубине души он пока что любит тебя и одержим бешеной страстью. Однако сейчас Терренс будет выбирать девушку умом, а не сердцем. Ему важно обрести покой и знать, что его любят и поддерживают. А секс — это просто прекрасное дополнение.

— И ты всерьез думаешь, что он и правда воспылает к тебе еще более сильной и безумной страстью?

— Не сомневаюсь.

— Ты не получишь его целиком и полностью, мерзавка, — уверенно заявляет Ракель. — Ни за что!

— Ах, Ракель… — слабо качает головой Рэйчел. — Кажется, ты и правда все еще любишь Терренса и не готова его отпустить… Хоть ты и говоришь, что тебе все равно на него, что-то в тебе все еще екает. Что-то начало просыпаться только тогда, когда тебя кинули.

Ракель ничего не говорит и просто презренно смотрит на Рэйчел.

— Неужели я права? — хитро улыбается Рэйчел. — Неужели ты понимаешь, что все-таки не готова с ним распрощаться? Даже если так, то твой поезд уже ушел.

— Да я пляшу от радости, что мы наконец-то расстались! — уверенно заявляет Ракель. — МакКлайф у меня как кость в горле!

— Если бы ты не любила его, то не стала бы устраивать мне скандал из-за человека, который, как ты пытаешься меня убедить, для тебя ничего не значит.

— Просто мечтала полюбоваться на ту проститутку, что без стеснения целовала и обнимала моего бывшего.

— Ничего, милочка, я уверена в том, что следую правильной дорогой. Поначалу Терренс не хотел смотреть на меня как на женщину. Но потом все неожиданно изменилось. Сначала приятные комплименты, потом нежные поцелуи, далее более страстные… И только что я предложила ему поехать ко мне домой и заняться любовью. И он согласился. Согласился стать моим. Так что после нашей сегодняшней ночи любви ты раз и навсегда потеряешь Терренса. Ибо он воспылает сильными чувствами ко мне и будет считать дни до нашей свадьбы, о которой я мечтаю уже много-много лет. Уж я-то найду все его самые чувствительные места и буду воздействовать на них так, чтобы ему голову снесло.

— Нет, стерва, ты его не получишь. Потому что этот человек мой. Он всегда будет принадлежать только мне. И возьми на заметку одну вещь: эта сволочь — актер. Ему очень легко сыграть кого угодно так, чтобы ему верили. Если и будет казаться, что он безумно влюблен в тебя, то помни, что это может быть притворство.

— Ха, чего? — ехидно усмехается Рэйчел. — Что за бред!

— Не думай, что если он облизывает тебя и готов облапать с головы до ног, МакКлайф и правда что-то к тебе испытывает. Это вполне может быть притворством.

— Да ты просто завидуешь нашему счастью!

— Серьезно? Завидовать счастью какой-то жалкой проститутки и больного на голову кобеля, которому так хочется с кем-то переспать!

— Терренс не посмеет так играть на чувствах людей. Он воспитанный и порядочный. Уж поверь мне, деточка. Я знаю его еще со школьной скамьи. Знаю как облупленного.

— Ах, так значит, ты, проститутка, еще со школы бегала за ним! Мечтала оказаться с ним в одной койке едва ли не с самого детства!

— Терренс всегда был очень популярен среди девочек. В него была влюблена практически вся женская половина школы. А парни тихо ненавидели его, но не смели с ним спорить, потому что он всегда держался настолько уверенно, что не каждый хотел заработать себе неприятности.

— Очень жаль, что он выбрал себе прошмандовку, которая до этого перебрала еще несколько мужиков.

— Не смей меня оскорблять, облезлая ты кошка!

— Ну ты у нас такая опытная в сексуальных делах! Раз знаешь, как ублажить этого ощипанного петуха! Который думает только о себе и кичится своей неотразимостью перед всеми подряд.

— Да-а-а… — Рэйчел с огромным презрением во взгляде осматривает Ракель с головы до ног, буквально собираясь убить брюнетку своим холодным взглядом. — Ну ты и хабалка. Хабалка, которую родители не научили быть вежливой.

— Ха, ты серьезно? — громко ухмыляется Ракель. — Быть вежливой с ТОБОЙ? С жалкой проституткой, которая посмела украсть у меня парня!

— Жаль, что твои родители не объяснили тебе такие простые вещи. Наверное, они и сами такие же грубияны, раз их дочурка обзывает всех девушек проститутками… Как, например, одну из своих подруг.

— Не смей оскорблять моих родителей, тварь! А иначе я выскажу все, что думаю о твоем чертовом папаше!

— Не думай, что я ничего не знаю о тебе. Я все знаю! Терренс ничего от меня не скрыл и рассказал обо всем, что ты успела натворить за долгое время.

— Лучше бы он рассказал тебе обо всех прошмандовках, с которыми встречался. Которые были в его постели и сейчас иногда продолжают заходить на чашку чая.

— Знаешь, Кэмерон, я считаю, что ты заслужила все, что с тобой происходит. Тебя заслуженно поливали грязью тогда, полтора года назад. Хоть ненадолго сбили с твоей головы корону, которую ты на себя напялила, возомнив себя королевой, которая управляет миром.

— Ну разговорилась… Ну разговорилась проститутка!

— Кто бы говорил! — ехидно ухмыляется Рэйчел. — Возомнила себя великой после того, как какой-то папик продвинул тебя в модельный бизнес и открыл миру очередную проститутку, которая спит с мужиками за деньги.

— Что ты, твою мать, сказала?

— Кстати, а можешь, поделишься со мной контактами своего папика? Может, он поможет и мне пробиться в шоу-бизнес. Я тоже хочу поработать моделью или актрисой. И считаю, что у меня для этого есть все данные: я красивая, молодая, стройная, полна энергии, уверенная в себе…

— У тебя уже есть папик! — грубо бросает Ракель. — Вот пусть МакКлайф и продвигает тебя! Даже если ты будешь никому не нужна! Сомневаюсь, что ты умеешь петь, танцевать или вживаться в роль какого-то человека. Ты совершенно бездарна и можешь быть лишь украшением.

— Уверена, что меня бы люди полюбили НАМНОГО больше, чем они любят тебя! Особенно если они увидят, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО люблю Терренса и на все готова ради него. Они обязательно поймут, что я подхожу ему намного больше, чем какая-то бездарная проститутка, которая не выдержала позора и на долгое время куда-то сбежала.

— Не будь такой самоуверенной, мерзавка, — с гордо поднятой головой советует Ракель.

— Да я вообще не понимаю, как можно любить ТАКУЮ девку! — Рэйчел с презрением во взгляде окидывает Ракель с головы до ног, пока та уверенно смотрит на девушку, что ростом намного меньше нее. — Какую-то жалкую сушеную воблу… Анорексичку, которая ни черта не жрет. Которую природа не наградила выдающимися достоинствами.

— Ха, а твои достоинства случайно не приобретенные? — интересуется Ракель. — Сколько денег ты потратила на пластические операции, чтобы тебе сделали большие сиськи и задницу?

— Нет, Кэмерон, это все мое, родное… — Рэйчел с гордо поднятой головой немного поправляет свою грудь. — Можно как следует подержаться. Кстати, Терренс говорит, что моя грудь ему нравится намного больше, чем два твоих жалких прыщика. Говорит, что гладить и целовать ее — сплошное удовольствие.

— Расслабься, стерва, — уверенно говорит Ракель. — Как бы ты не красовалась перед ним, он не будет по-настоящему очарован тобой.

— Хватит завидовать нашему счастью. Ты уже давно упустила свой шанс и никогда не станешь счастливой. Твоя судьба — бесконечные страдания.

— Нет, это ТЫ не будешь счастлива. Если тебе и удастся чудом удержать МакКлайфа рядом с собой, то рано или поздно найдется та, что захочет увести его у тебя. Та девушка, к которой он с радостью побежит.

— Не думай, что это будешь ты. Ты никогда не вернешь любовь своего бывшего парня. Терренс уже больше не любит тебя и вряд ли когда-нибудь полюбит вновь. Ты больше не интересна ему как девушка.

— Пф, а в тебе он вообще никогда не был заинтересован.

— Поверь мне, дорогуша, наша первая брачная ночь будет намного лучше вашего первого секса. Намного лучше того единственного раза, когда ты соизволила хоть что-то показать и отдать свое тело в руки этого чудесного мужчины. Старания которого ты так и не оценила.

— Лучше закрой свой рот, — сквозь зубы цедит Ракель, крепко сжав руки в кулаки, — Ты и так уже достаточно взбесила меня…

— Не понимаю… Раз ты — ни на что не способное бревно, то как твои папики могли быть в восторге и согласиться продвигать тебя? Или же в случае с ними ты выкладываешься по-полной? Готова отдаваться каким-то чужим мужикам, а когда твой бывший захотел немного внимания и любви, так ты жестко отвергала его!

— Заткнись, мразь… Заткнись…

— Что ж… Раз тебе так нравится спать с богатыми мужиками ради славы и денег, то пожалуйста. И продолжай и дальше говорить всем, что ты была непорочной девственницей и впервые в жизни переспала только с одним единственным. Очень скоро все поймут, что ты — лгунья, когда узнают, сколько мужиков на самом деле побывало в твоей постели. Скольким мужикам ты подарила радость своим умениями в оральном сексе.

— Заткнись…

— Одним словом — шалава, — с хитрой улыбкой уверенно говорит Рэйчел. — Мерзкая, безмозглая проститутка, у которой еще и не все в порядке с головой.

Тут-то Ракель теряет всякое терпение и приходит в ярость. Девушка пару секунд буквально убивает Рэйчел своим холодным взглядом, а затем со всей силой ударяет ее по лицу. Да так сильно, что блондинка не может устоять на ногах и с негромким криком камнем падает на пол.

— ЗАТКНИ СВОЙ ГРЯЗНЫЙ РОТ, СТЕРВА! — во весь голос вскрикивает Ракель. — НЕ СМЕЙ МЕНЯ ОСКОРБЛЯТЬ! А ТО БЫСТРО ПОВЫДИРАЮ ВСЕ ТВОИ ВОЛОСЕНКИ!

— ДУРА! — восклицает Рэйчел, энергично потирая щеку, которая начинает сильно гореть и болеть от удара. — СОВСЕМ ЧТО ЛИ ОПОЛОУМЕЛА?

— Запомни, белобрысая гадина, ты НИКОГДА не получишь моего парня. Терренс НИКОГДА не будет твоим! Что бы ты ни делала, этот человек не будет думать о тебе.

— Это мы еще ПОСМОТРИМ, тварь!

— Мне никто не помешает как следует изуродовать тебя. НИКТО! — Ракель снова со всей силы залупляет Рэйчел пощечину, после которой та громко вскрикивает. — Посмотрим, захочет ли МакКлайф встречаться с уродиной. Нужна ли ему лысая девка…

— БОЛЬНАЯ! — вскрикивает Рэйчел. — ТЕБЕ НАДО ЛЕЧИТЬСЯ!

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛА? — Ракель снова бьет Рэйчел по лицу настолько сильно, насколько это возможно. — ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?

— ПОМОГИТЕ! — с широко распахнутыми глазами громко произносит Рэйчел. — ПОМОГИТЕ! МЕНЯ ХОТЯТ УБИТЬ! МЕНЯ ХО-М-М-М!

Рэйчел не договаривает, потому что Ракель опускается на колени и плотно закрывает своей сопернице рот.

— Ну-ка быстро заткнулась! — сквозь зубы цедит Ракель, уставив свой холодный, полный злости взгляд в испуганные глаза Рэйчел. — А ИНАЧЕ Я УБЬЮ ТЕБЯ ПРЯМО ЗДЕСЬ! Я, МРАЗЬ, КЛЯНУСЬ! УБЬЮ!

— М-М-М-М! — истошно мычит Рэйчел, начав все больше бояться за себя и свою жизнь и слегка дрожа от мысли, что Ракель захочет расквитаться с ней. — М-М-М-М-М!

— Что, страшно стало? Не хочешь становиться уродиной? Не хочешь помирать? Мне никто не помешает уничтожить тебя.

Ракель убирает руку со рта Рэйчел и крепко сдавливает ей горло, вселяя неподдельный ужас в девушку, что резко становится бледной от страха.

— МакКлайф далеко… — с хитрой улыбкой произносит Ракель. — Он тебе не поможет… Не защитит свою проститутку… Никто тебе не поможет… Никто!

— Я… — сквозь тихий кашель с трудом произносит Рэйчел, начав задыхаться от нехватки воздуха. — Я не позволю… Не позволю…

— Да? И что мне сделаешь?

Ракель залупляет Рэйчел такую сильную пощечину, что та с громким криком заваливается на холодный пол.

— Я умею за себя постоять! — уверенно заявляет Ракель, своим холодным взглядом буквально убивая Рэйчел, которая громко кашляет и пытается поймать воздух, которого ей не хватало те несколько секунд, что брюнетка душила ее. — И не позволю какой-то проститутке издеваться надо мной. НЕ ПОЗВОЛЮ!

— Ну все, гадина, ты меня ДОСТАЛА! — крепко сжав руки в кулаки, сквозь зубы цедит Рэйчел. — ИДИ СЮДА, ТВАРЬ! Я ТЕБЯ УБЬЮ!

Рэйчел наносит Ракель такую сильную пощечину, что та после удара не может устоять на ногах и тоже заваливается на пол. А воспользовавшись моментом, блондинка с громким рыком с кулаками нападает на брюнетку. Между девушками начинается драка, которую никто не может остановить, поскольку в дамской комнате никого нет, а очень громкая музыка перекрывает любые звуки. За несколько секунд потасовки Рэйчел и Ракель с громкими криками катаются по полу и пытаются причинить своей сопернице какой-то вред, больно хватая за какие-то места, кусаясь зубами, пинаясь ногами, царапаясь ногтями и нанося достаточно сильные удары куда только можно.

К сожалению, в туалете нет никого, кто мог бы разнять двух разбушевавшихся, одержимых злостью девушек, которые, казалось бы, готовы убить друг друга. Рэйчел возмущена из-за того, что Ракель с самого начала повела себя просто омерзительно. Ну а сама Ракель дико приревновала эту девушку к Терренсу и в глубине души не хочет отдавать его никому, считая, что он принадлежит только ей одной, даже если они уже расстались. Да и оскорбления блондинки тоже заставляют брюнетку злиться и мечтать как следует проучить эту грубую девчонку, что посмела целовать МакКлайфа прямо на ее глазах.

— ДУРА! — вопит Рэйчел, когда ее короткое платье рвется на бедре после того, как Ракель со всей силы растягивает его ткань. — ТЫ ЧТО СДЕЛАЛА С МОИМ ПЛАТЬЕМ?

— ПРЕКРАСНЫЙ НАРЯД ДЛЯ ПРОСТИТУТКИ! — вскрикивает Ракель. — МАККЛАЙФ БУДЕТ В ВОСТОРГЕ!

Рэйчел заваливается на Ракель, обеими руками крепко сдавливает ее горло и начинает с огромным удовольствием душить свою соперницу, пока та начинает задыхаться и бьет ее по рукам, дабы та отпустила ее. Брюнетка довольно быстро находит способ выбраться из ловушки и коленом со всей силы бьет Рэйчел в живот. Пока та с громким криком скручивается от боли, одержимая злостью брюнетка, не обращая внимание на кашель, наносит ей несколько пощечин подряд, больно оттягивает за волосы и пару раз бьет затылком об пол.

Женская драка продолжается еще какое-то время. К этому времени обе девушки получают много синяков и царапин, полностью уничтожили свои прически и даже порвали друг другу одежду. Ни одна из них не испытывает никакой жалости. Обе хотят избавиться от соперницы и до смерти ненавидят друг друга. Причина — Терренс. Из-за него Рэйчел и Ракель готовы поубивать друг друга. И в глубине дыши очень рады, что пока что никто не знает, что в дамской комнате началась драка, и не спешит разнимать их.

Рэйчел какое-то время таскает Ракель за волосы по всему полу, не обращая внимания на ее крики. А затем она резко отпускает их, наносит ей пару сильных пощечин и грубо толкает свою соперницу в спину. А затем блондинка быстро поднимается на ноги и стряхивает с себя всю грязь, которая осталась на ней после пятиминутного катания по полу.

— Ну что, стерва, получила? — ехидно усмехается Рэйчел, буквально убивая лежащую на полу Ракель своим холодным взглядом. — Думала, я буду молчать, пока ты таскаешь меня за волосы и душишь? Нет уж, милочка, я не дам себя в обиду! И расквитаюсь с любой проституткой, вроде тебя!

Рэйчел быстро окидывает взглядом свое роскошное платье, которое порвалось на бедре так, что видна резинка от ее кружевных трусиков.

— Ар-р-р, ты еще ответишь мне за то, что порвала мое платье, — во весь голос угрожает Рэйчел. — Будешь иметь дело не только с Терренсом, но еще и с моим отцом! ПОНЯЛА, ГАДИНА?

Рэйчел со всей силы ногой бьет Ракель прямо в живот, заставляя ту громко вскрикнуть от боли.

— Клянусь, Кэмерон, я не оставлю это безнаказанным, — грубо заявляет Рэйчел, опускается на корточки, больно берет Ракель за волосы и уставляет свой холодный взгляд в ее глаза. — Слышишь, прошмандовка, ты ответишь мне за это. ОТВЕТИШЬ!

— Что б ты, мразь, сдохла… — низким, грубым голосом произносит Ракель. — Что бы ты всю свою никчемную жизнь страдала…

— Нет уж, это ты будешь страдать всю свою жизнь. Ты никогда не будешь счастлива. И сдохнешь в полном одиночестве. А вот я буду стареть и умру рядом с Терренсом и нашими будущими детьми.

— Ты никогда не получишь Терренса! Он мой! И ТОЛЬКО МОЙ! ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ!

— Этот человек принадлежит МНЕ! И клянусь, я сделаю все возможное, чтобы завоевать любовь твоего бывшего парня и заставить его навсегда забыть о тебе. Чтобы он вообще не вспоминал ничего, что касается тебя: ни хорошее, ни плохое. И поверь мне, я близка к этой цели как никогда. Терри начинает все больше терять от меня голову. Знаешь, как он обнимает меня и прижимает к себе! Как часто этот человек старается найти повод прикоснуться ко мне. А еще он обожает нежно целовать в щечку и дарить страстные французские поцелуи. М-м-м… А как Терренс целует меня в шею… М-м-м… Я забываю обо всем на свете… Жаль, что ты об этом не узнаешь.

— Ар-р-р, да ЗАТКНИСЬ ТЫ, МРАЗЬ! — Ракель со всей силы бьет Рэйчел по лицу, довольно тяжело дыша. — ЗАТКНИСЬ, ПОКА Я НЕ УБИЛА ТЕБЯ!

— Слушай, брюнеточка, мне кажется, я тут слишком долго торчу и потратила на тебя очень много времени, — задумчиво говорит Рэйчел и с гордо поднятой головой поднимается на ноги. — Пойду я к своему любимому. Он уже заждался меня. Сейчас мы выпьем по коктейлю и поедем ко мне домой. А может, мы займемся сексом в одном из туалетов клуба. М-м-м… Мне уже не терпится.

Рэйчел убирает с лица пряди своих волос.

— Прощай, брюнеточка! — с гордо поднятой головой говорит Рэйчел. — Надеюсь, что я больше не увижу тебя, а твое имя никогда не напишут в газетах. Ну даже если и напишут, то пусть тебя опять поливают грязью, как и полтора года назад.

Пока Рэйчел подходит к зеркалу и поправляет свою прическу, которая находится не в самом лучшем состоянии, Ракель с тяжелым дыханием со злостью во взгляде наблюдает за ней, крепко сжимая руки в кулаки.

— Ничего, я еще доберусь до тебя, — сквозь зубы цедит Ракель. — Я еще повыдираю твои крашеные волосенки… И ты точно останешься одна…

— Оставайся у разбитого корыта, драная стерва, — с хитрой улыбкой говорит Рэйчел. — У нас с Терренсом на сегодня запланировано еще очень много интересного.

После того как Рэйчел все-таки приводит свой внешний вид в порядок, постаравшись с помощью косметики спрятать царапины на лице, которые оставила Ракель, она забирает свою сумочку, напоследок залупляет своей сопернице крепкую пощечину и быстрым шагом уходит из дамской комнаты. А вот сама Ракель все еще сидит на полу в дамской комнате, довольно тяжело дыша и едва сдерживая слезы. Ее волосы изрядно взъерошены, а она сама испытывает головную боль из-за того, что ее только что неплохо оттаскали за волосы по всему полу. Да и лицо также горит после всех полученных пощечин.

Глава 26

Ракель еще потребовалось еще несколько минут на то, чтобы успокоиться. И только потом за пять-десять минут она наконец-то разбирается со своими взъерошенными волосами и поправляет макияж, который изрядно пострадал во время драки со своей соперницей, которая сумела вывести ее из себя. А когда она понимает, что выглядит более-менее хорошо, девушка решает покинуть это место и поехать куда-нибудь, лишь бы не видеть Терренса и Рэйчел и не столкнуться с кем-то из них. Она не подозревает, что прямо сейчас к ней собирается направиться Терренс. Взбешенный мужчина, крепко сжимая руки в кулаки, проходит какое-то расстояние по длинному, широкому коридору и видит, как девушка спокойно выходит из женского туалета, по пути разглядывая свои джинсы и стряхивая с них какую-то пыль. Пару секунд понаблюдав за ней, он ждет хорошего момента, чтобы незаметно подкрасться к ней и высказать все, что он думает.

Ракель немного поправляет свою прическу и с гордо поднятой головой продолжает идти дальше, не зная, что Терренс прячется за одним из поворотов пустого коридора клуба, как будто собираясь здорово напугать ее. А выбрав хороший мужчина резко подходит к ничего не подозревающей со спины девушке и плотно закрывает ей рот рукой. Из-за чего она громко вскрикивает с широко распахнутыми глазами и начинает яро вырываться с мыслью, что к ней пристал какой-то пьяный мужчина. Однако тот силой тащит ее за собой к тому повороту, где он стоял. Терренс грубо толкает брюнетку к стене, берет за запястья, прижимает ее руки к стене и задирает над уровнем ее лица, уставив свой холодный, полный злости взгляд в испуганные, широко распахнутые глаза Ракель, которой не сразу понимает, что это ее бывший парень, которого она меньше всего хочет видеть.

— Что тебе здесь нужно? — грубо спрашивает Терренс. — Какого черта ты приперлась сюда и испортила мне весь вечер?

— Развлекаться пришла! — с гордо поднятой головой сухо отвечает Ракель, уверенно смотря Терренсу в глаза и никак не показывая, что она побаивается его.

— Не могла найти другое место, где можно было бы выискивать и соблазнять мужиков? Какого, твою мать, хрена ты решила припереться туда, где нахожусь я?

— Я имею право приходить куда захочу! Или ты считаешь, что я должна запереть себя в четырех стенах и никуда не выходить только потому, что тебе это не нравится?

— Ты испортила мне вечер! ИСПОРТИЛА!

— Ну извините, Ваше Высочество! — иронично восклицает Ракель. — Я не знала, что вы соизволите припереться в то место, где мне хотелось отдохнуть.

— Так ладно! — резко бросает Терренс. — Мне плевать, приперлась ли ты сюда, чтобы подцепить какого-нибудь мужика и испортить жизнь еще и ему. Или ты просто захотела повилять задницей на танцполе.

— Вот и прекрасно! Могу спокойно раздеться и ходить голой, если захочу! Или станцевать стриптиз прямо на танцполе.

— Но я, твою мать, не собираюсь прощать тебе то, что ты только что сделала.

— А что я такого сделала? — хитро ухмыляется Ракель. — Ты мне не нужен! Иди себе спокойно и развлекайся! Я тебе не мешаю!

— Не надо делать вид, что ты не понимаешь! — Терренс еще плотнее прижимает Ракель к стене и подходит к ней намного ближе, все также сжимая и прижимая к стенке ее руки и уставив свой холодный взгляд в ее глаза. — Ты что здесь устроила? Совсем что ли с катушек слетела? Уже начала бросаться на невинных людей и пугать их!

— Чего? — презрительно смеется Ракель. — Ты охренел? Нажрался как свинья и решил припереться ко мне?

— Хватит строить из себя дуру!

— Или ты начитался всяких журналов, в которых написали очередную порцию ложных слухов?

— Закрой свой рот, мразь! Рэйчел рассказала мне обо всем, что ты здесь учудила!

— Рэйчел? Какая еще Рэйчел? Твоя подружка номер триста шестьдесят пять?

— Та, которую ты ЧУТЬ НЕ УБИЛА!

— А, так вот о чем ты… — хитро улыбается Ракель. — Та прошмандовка, которая забыла, что стриптиз-клуб находится в другом месте.

— Ты еще смеешь выпендриваться?

— Что, твоя ощипанная курица уже пожаловалась тебе? — ехидно ухмыляется Ракель. — Прикинулась невинной овечкой и сделала меня монстром?

— Заткни свой поганый рот! — сквозь зубы цедит Терренс. — А иначе я зашью его!

— М-м-м, надо же, как ты распушил перья… С какой радостью побежал строить из себя героя. Как резво наша козочка пошла отставить честь этой белобрысой шлындры.

— НЕ СМЕЙ ОСКОРБЛЯТЬ МОЮ ПОДРУГУ! — во весь голос вскрикивает Терренс. — НЕ СМЕЙ!

— Слушай, ты где вообще откопал эту одноклеточную амебу? Это где водятся такие? И кстати, я не знала, что ты падок на безмозглых белобрысых дур. То на Рочестер глаз положил, а теперь еще и эта курица откуда-то взялась.

— Я СКАЗАЛ, ЗАТКНИ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ!

Терренс еще крепче прижимает Ракель и ее руки к стене. А та с чувством сильной боли в руках тут же издает очень тихий писк.

— Ай, мне больно! — сильно морщится Ракель. — Пусти меня!

— Раз ты посмела напасть на бедную девушку, то тебе придется дорого за это заплатить, — грубо заявляет Терренс.

— Кому? Этой прошмандовке?

— НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ ПРО НЕЕ!

— НЕ ОРИ НА МЕНЯ! — с широко распахнутыми глазами повышает голос Ракель. — И сейчас же отпусти!

— Ты ответишь за то, что испортила мне весь вечер. ЗАПЛАТИШЬ ЛИЧНО МНЕ, МРАЗЬ!

— Я сказала, отпусти меня! Слышишь меня, ты, чертов кобель? — Ракель несколько секунд безуспешно пытается вырваться из ловушки, в которой она оказалась. Однако Терренс не позволяет девушке освободиться и только больше сжимает ее запястья и подходит к ней очень-очень близко. — ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛА! ОГЛОХ ЧТО ЛИ?

— Посмотрим, хватит ли у тебя наглости сделать со мной то же самое, что ты сделала и с Рэйчел, — грубым, низким голосом уверенно говорит Терренс.

— ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ, ПРИДУРОК! МНЕ ПРОТИВНО С ТОБОЙ НАХОДИТЬСЯ!

— Неужели ты следишь за мной? Неужели ты, твою мать, знала, что я приду сюда, и решила заявиться сюда?

— О да, я тебя выслеживаю! — с закатанными глазами иронично отвечает Ракель. — Хочу знать, что ты делаешь, с кем встречаешься и всякое такое.

— Что, не уж-то завидуешь мне? Злишься, что моя жизнь наконец-то начала налаживаться, а на твоем пути нет никакого просвета?

— Я завидую? — Ракель громко ухмыляется. — Ха, еще чего!

— Я все еще помню, как ты обещала испортить мне жизнь и грозилась испоганить ее.

— Ничего, я еще скажу свое слово! Можешь не расслабляться!

— Какая же ты дура… — с ехидной ухмылкой бросает Терренс, будто бы получая удовольствие и испытывая чувство гордости от того, что он так или иначе издевается над Ракель и демонстрирует свое превосходство над ней. — Безмозглая дура… У которой еще и большие проблемы с головой.

— Кто бы говорил! — восклицает Ракель. — Твоя подружка хоть понимает, с кем связалась? Или она пока что окрылена любовью и не понимает, что ты за мразь? Мразь, которая запросто может начать терроризировать девушку и избивать ее.

— Заткнись, стерва!

— Заткнусь! Когда ты наконец-то отпустишь меня! И ОТОЙДЕШЬ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ!

— Прекрати преследовать меня! Какого черта ты никак не оставишь меня в покое?

— Ха, да ты меня вообще не интересуешь! — уверенно заявляет Ракель. — Больно мне нужно преследовать тебя!

— Сама же и довела все до окончания нашей отношений, но сама же продолжаешь бегать за мной.

— Говорю еще раз, ты не и даром не нужен! Я пришла сюда, чтобы развеяться и с кем-нибудь познакомиться! А ты и твоя жалкая проститутка можете быть куда угодно! Или лучше вообще валите в другое место! ПОДАЛЬШЕ ОТ МЕНЯ!

— Закрой свой поганый рот, мерзавка! — грубо бросает Терренс, довольно часто дыша от злости. — А иначе ты очень пожалеешь об этом!

— Что, снова треснешь меня по лицу?

— Надо бы треснуть! Видно, ты что-то понимаешь только тогда, когда тебя бьют по роже!

— Ну давай! — громко бросает вызов Ракель. — Давай, МакКлайф! Покажи, как ты защищаешь эту проститутку!

— Сказала та, что приперлась сюда вилять задницей перед мужиками!

— Не твое собачье дело, подонок!

— Чего ты сразу не приперлась сюда голой? Могла бы вырядиться как проститутка и приставать ко всем подряд!

— Если захочу — буду!

— Расслабься, Кэмерон, здесь богатеньких папиков нет, — с ехидной ухмылкой говорит Терренс. — Тебе в другое место.

— В другое место, где ты нашел свою белобрысую прошмандовку? Которую был готов раздеть прямо там, за столом!

— Увидел бы я тебя там — с радостью сделал бы это!

— Эта стерва была бы рада! Я видела, с каким удовольствием она облизывала тебя с головы до ног! Видела, как ты закатывал глаза и был готов едва ли не залезть в ее трусы! ПРЯМО НА МОИХ ГЛАЗАХ!

— А ТЕБЕ-ТО КАКОЕ ДЕЛО? — громко возмущается Терренс. — Я не собираюсь обрекать себя на одиночество из-за того, что одна эгоистичная стерва не оправдала мои ожидания.

— Что, так не терпелось переспать с какой-нибудь бабой? — со злостью во взгляде усмехается Ракель.

— Только не надо строить из себя ревнивую девчонку и говорить, что ты ревнуешь меня к ней.

— Все еще надеешься, что мне нужен такой психически нездоровый кобель, как ты?

— Наверное из-за своей ревности ты и набросилась на бедную девушку, — уверенно предполагает Терренс. — Чуть не убила ее! Рэйчел рассказала мне, как ты без причины набросилась на нее! Оскорбила, унизила, оттаскала за волосы, избила ее, расцарапала ей лицо до крови, порвала дорогущее платье…

— Ах, без причины…

— Эта девушка спокойно стояла у зеркала и занималась своими делами, но ты залетела в туалет и набросилась на бедняжку с кулаками и оскорблениями.

— Боже, как смешно это слышать… — иронично хихикает Ракель. — Как смешно…

— ХВАТИТ СМЕЯТЬСЯ, МРАЗЬ! — Терренс резко, но не очень крепко берет Ракель за горло, уставив свои широко распахнутые, отчасти бешеные глаза на девушку, которая внешне кажется абсолютно спокойной. — ТЫ ДО СМЕРТИ ЗАПУГАЛА ЕЕ! ОНА КОЕ-КАК УНЕСЛА НОГИ, КОГДА ТЫ ХОТЕЛА ЕЩЕ БОЛЬШЕ ИЗБИТЬ ЕЕ! ТЫ ПРЕСЛЕДОВАЛА ЕЕ И ГРОЗИЛАСЬ УБИТЬ!

— Ха, так, значит, эта швабра решила выставить меня виноватой, — слегка приоткрывает Ракель и с ехидной ухмылкой расставляет руки в бока. — Она решила прикинуться бедной овечкой, а ты, дебил, поверил ей!

— ПОВЕРИЛ! Потому что сам видел ее порванное платье, испорченные волосы и раны на лице.

— Да? А ты не пробовал смыть с нее всю трехслойную штукатурку и увидеть ее чистое рыло?

— Ты еще смеешь выпендриваться? — с довольно частым дыханием возмущается Терренс. — Чуть не покалечила невинную девушку и запугала ее так, что она пришла вся в слезах и тряслась от страха.

— Серьезно? — Ракель тихо усмехается. — Да наверное, эта дура сама порезала себя до крови! Но выставила все так, будто это я сделала. Ну или ты, как полный идиот, поверил каждому ее слову.

— Не притворяйся невинной овечкой, Ракель Кэмерон, — сухо требует Терренс. — Я тебя, мразь, насквозь вижу!

— Да и я знаю, из какого теста ты сделан на самом деле!

— И после такого ты еще смеешь отрицать, что у тебя есть проблемы с головой? — Терренс презрительно ухмыляется. — Сначала набросилась с кулаками на свою подругу, а теперь под раздачу попала совершенно невинная девушка. Которая НИЧЕГО тебе не сделала!

— Она СДЕЛАЛА! — возражает Ракель. — Встала у меня на пути!

— Твоя ревность совершенно неуместна! Мы с тобой расстались и уже живем своей жизнью.

— Нет, МакКлайф, это ТЫ никак не оставишь меня в покое! Вот забрал бы свою белобрысую прошмандовку и катился бы отсюда куда подальше. Чего ты привязался ко мне? Шел бы лучше спать с ней!

— ТЫ НАПАЛА НА РЭЙЧЕЛ!

— Я НЕ НАПАДАЛА НА НЕЕ! — громко возражает Ракель. — Не набрасывалась на нее с кулаками, не царапала ей лицо и бегала за ней по всему клубу, угрожая убить.

— ХВАТИТ ВРАТЬ!

— Да это твоя проститутка сама оттаскала меня за волосы, пока я орала от боли. У меня, твою мать, голова болит!

— У нее тоже все болит после того, как ты избила ее!

— А еще эта тупая стерва обвинила меня в том, что я сплю с мужиками за деньги!

— А это ни для кого не секрет, — с хитрой улыбкой уверенно говорит Терренс. — Ты лучше займешься сексом с любым чужим мужиком или каким-нибудь богатеньким папиком, который сможет помочь тебе продвинуться по карьерной лестнице, чем ублажишь собственного парня.

— Как будто твоя подружка отказалась бы от такого соблазнительного предложения.

— По крайней мере, она совершенно здорова и уж точно не смогла бы пойти на убийство, — с гордо поднятой головой заявляет Терренс.

— Ты плохо знаешь ее.

— Я знаю ее еще СО ШКОЛЫ! И ОЧЕНЬ жалею, что не обратил на нее внимание ТОГДА! Потому что сейчас мы бы уже были женаты и жили СЧАСТЛИВО! И я был не был знаком с той, которой совсем тронулась умом и должна лечиться!

— Это кому еще лечиться надо! — громко ухмыляется Ракель. — Это кто здесь тронулся умом еще в самом детстве!

— Ты сейчас договоришься, мерзавка!

— И знаешь что? Я буду ликовать, когда тебя заберут в психушку на пару месяцев! — Ракель уверенно кивает. — Да, буду! Потому что тебе там самое место! Может, станешь хоть чуть-чуть поспокойнее и менее опасным для людей. И не будешь представлять опасности для этой крашеной швабры.

— НЕ СМЕЙ ЕЕ ОСКОРБЛЯТЬ! — Терренс больно берет Ракель за волосы, уставив свой испепеляющий взгляд в глаза девушки и все еще продолжая довольно часто дышать. — Не смей… А иначе ты, мразь, ПОЖАЛЕЕШЬ ОБ ЭТОМ!

— А что же я должна про нее говорить? — удивляется Ракель. — Ах, какая же ты хорошая девушка! Заботишься о моем бывшем парне, готова на все пойти ради него… Где ж ты, лапочка, раньше была? Как же тебя не хватало в жизни одинокого и несчастного Терри, который страшно разочаровался в жизни несвободного человека.

— Рэйчел ни в чем перед тобой не виновата! Но ты разразилась огромной тирадой в ее адрес. И в очередной раз показала настоящую себя. Доказала, что у тебя не все в порядке с головой.

— Ну надо же… — Ракель закатывает глаза и с хитрой ухмылкой мотает головой. — Как усердно ты защищаешь эту жалкую дрянь. Как усердно ты стараешься, чтобы она назвала тебя героем и завалила комплиментами.

— Она не жалеет их для меня! — грубо бросает Терренс. — И благодаря ней я снова чувствую себя желанным мужчиной. Чувствую, что меня любят, ценят и уважают. Уж Рэйчел прекрасно понимает, насколько для меня это важно, и поддерживает во мне желание чего-то добиваться. К тому же, эта девушка соответствует всем моим параметрам.

— Слушай, а какая-то эта девка по счету? Скольких ты уже успел перебрать? Вот с двумя уже точно покувыркался! С этой шлындрой и моей бывшей подружкой Рочестер!

— А я свободный человек! — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Терренс. — И имею право встречаться с кем угодно.

— О, вижу, ты совсем забыл, что еще недавно состоял со мной в отношениях.

— Ну ты-то о них ни разу не вспомнила, когда мы жили вместе. Вела себя так, будто ничего не случилось.

— Кстати, а как долго вы прятались ото всех? Сколько времени ты встречаешься с этой проституткой? Когда ты перестал бояться выходить с ней в свет? Тогда, когда я дала тебе свободу и свалила из твоего дома?

— Я не обязан ничего тебе говорить.

— Хоть бы подождал немного! Постыдился бы так скоро представлять ее народу! Или подождал бы, пока пройдет немного времени после нашего расставания!

— В своих мыслях я уже давно свободен!

— Да уж… — слабо качает головой Ракель. — Не знала, что тебе нравятся девки, которые одевается как подзаборные проститутки.

— Мне нравятся ЛЮБЯЩИЕ и ЗАБОТЛИВЫЕ девушки! Которые НЕ ПЛЮЮТ НА СВОИХ МУЖЧИН и ГОТОВЫ ПОДДЕРЖИВАТЬ, СЛУШАТЬ И ПОДЧИНЯТЬСЯ!

— Ах, ты, значит, захотел подчинения…

— Рэйчел — идеальная девушка! Она та, что несомненно сделает меня счастливой. Так что в самое ближайшее время я женюсь на ней и перевезу в свой дом. Она станет хозяйкой и сделает это место нашим личным раем.

— Что, будешь кувыркаться с ней на НАШЕЙ кровати? На той кровати, на КОТОРОЙ КОГДА-ТО СПАЛА Я?

— Я буду с ней очень счастлив. У нас будет спокойная и размеренная жизнь. Эта девушка родит мне хотя бы одного ребенка, которого я буду с радостью воспитывать. Ну а ты и дальше продолжишь вилять задницей перед камерами и по ночам обниматься со своими фотографиями.

— Представляю, какого будет твое разочарование, когда ты поймешь, что ей нужен не ты, а твои денежки и твоя слава.

— Это ты измеряешь любовь какой-то выгодой. А вот Рэйчел любит меня и без всех моих богатств. Даже если бы я был нищебродом, она бы не бросила меня!

— Посмотрим, сколько вы проживете! Посмотрим, как скоро эта белобрысая швабра найдет себе мужика побогаче и свалит к нему.

— Слушай, Кэмерон, хватит уже устраивать эту бессмысленную истерику! Оставь ты меня в покое! СВАЛИ ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ! РАЗ И НАВСЕГДА! Если ты никак не можешь стать счастливой, то это уже только твои проблемы!

— ДА, Я ЗЛЮСЬ! — Ракель уставляет в глаза Терренса свой ледяной взгляд, полной ненависти и зла. — Я до смерти хотела прибить тебя и эту безмозглую выдру после того, как увидела вас обнимающимися и страстно целующимися у меня на глазах.

— Зачем? — недоумевает Терренс. — Сама же сказала, что никогда не любила меня! Если бы это было так, то тебя бы не волновало, с кем я кувыркаюсь, и где пропадаю!

— А меня и не волнует! Я бы даже не подошла бы к тебе, если бы ты не приперся сюда. Если бы так не захотел защитить эту ощипанную курицу.

— Да ты, мразь, еще извиняться перед ней будешь!

— Я? Извиняться?

— Подойдешь к Рэйчел и попросишь у нее прощение!

— Ты это серьезно, дорогой? Чтобы я извинялась перед этой тварью, которая смеет строить глазки занятым мужикам?

— Я не шучу, Кэмерон! — уверенно произносит Терренс. — Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пойдешь к Рэйчел и будешь умолять ее о прощении. НА КОЛЕНЯХ.

— Господи, МакКлайф, какой же ты дебил… Безмозглый, наивный дебил… Неужели ты и правда думаешь, что я это сделаю?

— СДЕЛАЕШЬ!

— А вот и нет!

— Не дерзи мне, мразь! А иначе пожалеешь!

— Ударишь по роже — как-нибудь переживу.

— Ар-р-р… — раздраженно рычит Терренс, с тяжелым дыханием крепко сжав руки в кулаки. — Ты уже начинаешь бесить меня…

— Как и ты — меня! — со злостью во взгляде бросает Ракель. — У нас это взаимно!

— ХОТЬ ЧТО-ТО ВЗАИМНО!

— Так и хочется выцарапать тебе глаза и разукрасить твою наглую морду, — с тяжелым дыханием произносит Ракель, уставив свой холодный, презренный взгляд в глаза Терренса. — Разукрасить ее как следует… Посмотрела бы я, осталась бы ли эта проститутка с тобой и захотела ли засунуть язык тебе в рот.

— А с каким бы удовольствием я бы выдрал все твои волосенки! — Терренс очень крепко прижимает руки Ракель к стене и прижимается к ней вплотную, уставив свой холодный взгляд в глаза девушки и понимая, как им все больше начинают овладевать злость и ненависть. — Как я мечтаю еще раз врезать тебе по роже. Как хочу проучить тебя и заставить ПОДЧИНЯТЬСЯ МНЕ И ДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО Я ГОВОРЮ!

— Подчиняй лучше свою жалкую любовницу! — грубо бросает Ракель. — Эта стерва уж точно будет целовать тебе ноги и заглядывать тебе в глаза, ожидая твоих приказов.

— Зачем ты напала на Рэйчел? ЗАЧЕМ, МАТЬ ТВОЮ?

— Она меня спровоцировала! — вскрикивает Ракель. — Эта тварь начала оскорблять и унижать меня!

— ЛОЖЬ! ОНА НЕ ОСКОРБЛЯЛА ТЕБЯ! ДАЖЕ ПАЛЬЦЕМ НЕ ТРОНУЛА!

— Мне что надо было пропустить это мимо ушей? Позволить этой курице и дальше дубасить меня и поливать грязью?

— Не надо убеждать меня в том, что ты ничего не делала! Рэйчел все мне рассказала и ничего не скрыла!

— Да твоя Рэйчел — наглая лгунья! — вскрикивает Ракель. — Папаша этой дуры ничему не научил свою дочурку!

— Очень жаль, что в туалете никого не было. Так жаль, что никто не видел настоящую Ракель Кэмерон. Ведь кто-нибудь мог запросто рассказать всем, что ты едва не покалечила невинную девушку. И это бы навсегда испортило твою безупречную репутацию. Мне бы не пришлось ничего делать и пользоваться своим положением.

— Никто не поверит какой-то жалкой бездельнице, которая сидит на отцовской шее! И которая вскоре сядет на твою! И будет вытягивать из тебя деньги.

— Ради этой девушки мне ничего не жалко! Я сам дай ей что угодно. По своему желанию!

— И за какие-такие заслуги?

— За то, что в отличие от тебя Рэйчел по-настоящему любит и уважаетменя. Она заботится обо мне и всегда интересуется моими делами и моими чувствами. И ей РЕАЛЬНО интересно, что со мной происходит. Она не притворяется, а СЛУШАЕТ, ВНИКАЕТ И ПОДДЕРЖИВАЕТ.

— Надо же! — ехидно усмехается Ракель. — Значит, на эту прошмандовку ты готов тратить миллионы, а мне за время нашего отношений даже жалкого браслета не купил! Не сделал НИ ОДНОГО ПОДАРКА!

— А за что тебе дарить подарки? — с широко распахнутыми глазами удивляется Терренс. — ЗА ЧТО? Ты не заслужила даже самую дешевую и простую цепочку! У тебя бы была куча этих побрякушек, если бы ты любила меня. Но я не собирался ничего дарить эгоистичной стерве, которая НИКОГДА меня не любила и ВСЕГДА думала лишь о себе.

— А эта Рэйчел, твою мать, заслужила!

— ЗАСЛУЖИЛА!

— И почему же? Какого черта ты втюрился в эту Рэйчел? Чем же она завлекла тебя? Грудью? Задницей? А может, способностями в сексе?

— Я тебя удивлю: люди любят не только за это, но еще и за другие вещи.

— Ой-ой, тоже мне эксперт любовных отношений!

— Я не буду все подробно объяснять, ибо ты все равно никогда не поймешь. Ты не любишь никого, кроме себя. Тебя наплевать на других. У тебя на первом месте только ты одна.

— Как будто ты кого-то любишь! И замечаешь кого-то, кроме себя!

— Я ВСЕГДА ставлю близких превыше всего!

— Да что ты говоришь!

— Это ты, самовлюбленная эгоистка, думаешь о том, чтобы тебе было хорошо. Чтобы все плясали вокруг тебя и выполняли твои капризы. Хотя сама ты даже и не думаешь ничего делать для других.

— Мне все равно, что ты думаешь, — сухо бросает Ракель. — Все равно, что думают обо мне люди и твоя драная кошка, которую ты подобрал на какой-то помойке.

— Ну вот ты и призналась в том, что тебя волнует только собственная персона!

— У меня только одна забота — как решить свои чертовы проблемы и заставить Саймона ответить за все, что он со мной сделал.

— Неужели? — слегка округляет глаза Терренс. — А ты разве что-то делаешь для того, чтобы их решить?

— Ну не я же развлекаюсь с одной белобрысой проституткой.

— Да? — Терренс резко отпускает руки Ракель, хотя и продолжает стоять вплотную к ней и уверенно смотреть ей в глаза, пока та смотрит на него с огромным презрением во взгляде. — А я-то думал, что ты уже давным-давно развлекаешься со своим дружком из полиции. Бегаешь к нему каждый день и развлекаешься с ним… Напрочь забыла о том, что у тебя, мать твою, был ПАРЕНЬ!

Данное абсурдное заявление приводит Ракель в шок. Девушка широко распахивает глаза и удивленно смотрит на Терренса, который часто дышит, словно разъяренный бык, готовый броситься на свою жертву и что-нибудь с ней сделать.

— Ты в своем в уме? — постучав пальцем по виску, громко спрашивает Ракель. — Это к какому это дружку из полиции я бегаю?

— Который якобы обещал помочь тебе! — грубо бросает Терренс. — Как его там? Хадсон? Картер?

— Хантер!

— КАКАЯ, ТВОЮ МАТЬ, РАЗНИЦА!

— Ты долго думал, прежде чем это сказать? Или ВООБЩЕ МОЗГИ ОТКЛЮЧИЛ?

— Говоришь, для тебя он всего лишь друг? Типа он долгое время за тобой бегал, но ты отвергала его? — Терренс ехидно усмехается. — Да видно, твою мать! Видно, что ты все-таки решила обратить на него внимание! Или по крайней мере сделать вид, что он тебе нравится! Чтобы этот мудак согласился помочь тебе. И ты без раздумий согласилась. Потому что просто не могла не воспользоваться шансом в очередной раз покувыркаться в кровати. И ИЗМЕНИТЬ ЧЕЛОВЕКУ, С КОТОРЫМ ТЫ СОСТОЯЛА В ОТНОШЕНИЯХ!

— Слушай, МакКлайф, ты совсем умом тронулся? КРЫША ПОЕХАЛА ОТ КРАСОТЫ ЭТОЙ ВЫДРЫ? ЧЕГО ОНА ТАМ ТЕБЕ ЕЩЕ НАПЛЕЛА ПРО МЕНЯ?

— Не смей это отрицать!

— Или же ты рвешь и метишь из-за того, что твоя карьера певца не складывается? Злишься, что тебя нигде не хотят видеть, ибо твоя звездочка уже давно закатилась?

— Что, Кэмерон, думала, я не узнаю о твоих похождениях? Думала, что можешь и дальше делать из меня идиота? — Терренс уставляет свой холодный взгляд в глаза Ракель. — ОШИБАЕШЬСЯ, МИЛОЧКА!

— Да как ты смеешь обвинять меня в подобном? — приходит в ярость Ракель, крепко сжав руки в кулаки.

— А как ТЫ смеешь обвинять меня в том, что я скачу по койкам? — Терренс презрительно усмехается. — ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ НА ТО ПРАВО! Знаешь, что у тебя самой полно грешков, но отказываешься это признавать! Да еще и обзывает других людей проститутками и кобелями.

— Уж вы с той белобрысой курицей как раз такие, — уверенно отвечает Ракель.

— Видно, ты забыла, что вся правда рано или поздно всплывает наружу. Даже если тебе ее сообщит другой человек, который прекрасно знает об этом.

— Твою мать… Да как ты мог такое подумать?

— Я был готов так или иначе смириться с твоим безразличием и дальше бы терпел тебя. Но я никогда… Слышишь, стерва… Никогда не прощу того, кто МНЕ ИЗМЕНЯЕТ!

— Как тебе в голову вообще могла прийти такая бредовая идея?

— Думаешь, я придумываю? ДУМАЕШЬ, Я, ТВОЮ МАТЬ, СКАЗКИ РАССКАЗЫВАЮ? МНЕ ОЧЕНЬ ХОРОШО ИЗВЕСТНО О ТВОИХ ПОХОЖДЕНИЯХ! И Я НЕ БЫЛ ГОТОВ С НИМИ СМИРИТЬСЯ!

— Да, МакКлайф, ты реально больной… Больной, да еще и выдумщик… — Ракель слабо качает головой. — Как можно было до такого…

Тут Ракель резко замолкает, ибо до нее начинает кое-что доходить. А спустя пару секунд она открывает свой рот еще шире прежнего, понимая, в чем может быть столь агрессивное поведение Терренса в те дни, когда у них только начались скандалы.

— Постой, так вот оно что… — задумчиво произносит Ракель. — Так вот, значит, в чем дело… Так ты поэтому наорал на меня в тот день? Когда я пришла в комнату после того, как ты закончил говорить со своей матерью! Значит, все это время ты вел себя, как псих, вовсе не из-за своего отца? Ты просто слетел с катушек после того, как напридумывал себе черт знает что!

— Я НИЧЕГО НЕ ПРИДУМАЛ! — во весь голос заявляет Терренс.

— Тебе рассказали? Рассказали про мою якобы измену?

— Какая ты, твою мать, догадливая…

— Это Рингер надоумил тебя? Неужели ты и правда поверил этому ублюдку и его словам про мою якобы измену?

— Я НЕ МОГ НЕ ПОВЕРИТЬ! ЗНАЯ, КАК ТЫ ВЕЛА СЕБЯ ВСЕ ВРЕМЯ, ЧТО МЫ ЖИЛИ ВМЕСТЕ!

— Ну конечно… Как же я сразу не догадалась, что он мог быть в этом замешан? Ведь знала, что этот подонок не оставил бы тебя без внимания, обзванивая всех моих друзей и родственников.

— Этот человек слишком хорошо знает тебя и твою настоящую сторону, — уверенно говорит Терренс. — Но он наконец-то раскрыл мне глаза и рассказал, что ты не та, за кого себя выдаешь.

— Господи… Не могу поверить… — Ракель слабо покачивает головой. — Не могу поверить, что ты в тот день ничего не сказал про эту злую шутку… А вместо этого просто наорал на меня и сделал все, чтобы наши отношения окончательно испортились.

— Ах, так это виноват? — широко распахивает глаза Терренс, тыча в себя пальцем. — Я ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО ТЫ НЕ ОБРАЩАЛА НА МЕНЯ ВНИМАНИЕ И СПАЛА С ДРУГИМ МУЖИКОМ!

— Твою мать… И из-за этого ты все это время так легко унижал и оскорблял меня. Да еще и связался с какой-то выдрой и теперь обнимаешься и целуешься с ней. ПРЯМО НА МОИХ ГЛАЗАХ!

— Наши отношения и так был обречены! — грубо отмечает Терренс. — Я все равно уже начал задумываться о расставании и без рассказов Саймона о твоей измене. Потому что до смерти устал жить с тобой под одной крышей и терпеть тебя рядом с собой.

— ЭТО ВСЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! — вскрикивает Ракель. — ИЗ-ЗА ТВОЕГО МОЛЧАНИЯ! ТЫ САМ ДОВЕЛ ВСЕ РАССТАВАНИЯ! НО ОБВИНИЛ В ЭТОМ МЕНЯ!

— Не снимай с себя ответственность! Ты сама довела ситуацию до всего этого! А я не собирался вечно терпеть все это!

— До того, как ты решил, что у меня есть другой, у нас все было нормально!

— Тебе так казалось! КАЗАЛОСЬ! На самом деле между нами уже давно ничего не было! Как бы я ни пытался спасти то, что можно было спасти. То, что мы бы сохранили, если бы я не тянул эти отношения в одиночку.

— Я не была обязана сидеть возле тебя целыми днями и петь тебе дифирамбы!

— Ха, да ты никогда не говорила мне хотя бы одного доброго слова! — презренно усмехается Терренс. — Всегда разговаривала со мной сухо и отстраненно!

— Я нормально с тобой разговаривала!

— Но теперь я понимаю, почему. Ты не только никогда не любила меня и использовала для того, чтобы твоя семейка отстала от тебя, но еще и у меня за спиной нашла себе другого мужика.

— Я тебе не изменяла!

— НЕ ВРИ МНЕ, ДРЯНЬ! — Терренс резко хватает Ракель за плечи и начинает слегка трясти ее. — НЕ ВРИ! ХВАТИТ НАГЛО ВРАТЬ, ГЛЯДЯ МНЕ В ГЛАЗА!

— Я НЕ ВРУ! — вскрикивает Ракель.

— Я все знаю о твоих похождениях. Саймон рассказал мне, как ты развлекалась и проводила время с тем мужиком.

— А ты, идиот, будешь верить всему, что он тебе говорит?

— Ты ведь не уезжала куда-то по работе! Да? Признайся, что ты моталась к нему! — Терренс сильно трясет Ракель за плечи, уставив на нее свои широко распахнутые глаза. — Признайся, что ты спала со своим дружком!

— Я ни с кем тебе не изменяла и всегда была верной! — уверенно заявляет Ракель. — Даже если никогда не любила!

— Неужели так трудно признать измену?

— Я не признаюсь в том, что не является правдой.

— НУ И НЕ НАДО! Я И ТАК ВСЕ ЗНАЮ!

— Говорю еще раз, Я ТЕБЕ НЕ ИЗМЕНЯЛА! Это ТЫ нашел себе другую бабу! ДА НЕ ОДНУ! УСПЕЛ ПОКУВЫРКАТЬСЯ И С РОЧЕСТЕР, И С ЭТОЙ ОЩИПАННОЙ КУРИЦЕЙ, КОТОРАЯ ЧУТЬ НЕ УБИЛА МЕНЯ!

— Да я бы нашел себе хорошую девушку намного раньше, — с отчаянием громко выкрикивает Терренс. — Ибо ты никогда не обращала на меня внимание и предпочла карьеру. Я всегда был для тебя лишь украшением. Ты встречалась со мной только для того, чтобы твои родственники отстали от тебя. И пока никто ничего не знал о нашей жизни, ты постоянно отвергала меня и находила всякие отмазки для того, чтобы НЕ БЫТЬ СО МНОЙ. ЗАТО НА ПУБЛИКЕ СТРОИЛА ИЗ СЕБЯ ЛЮБЯЩУЮ И ВЕРНУЮ ДЕВУШКУ И ПРИТВОРЯЛАСЬ, ЧТО ЛЮБИШЬ МЕНЯ!

— Как будто ты так уж сильно любил меня! Да ты никогда и не спрашивал меня о моих делах! А если и делал это, то тебе было плевать! Ты даже не пытался показать интерес к моей работе и посетить один из тех показов, на которых я была. За это время ты ни разу не сделал мне ни одного подарка и не говорил мне приятных вещей… Но зато о себе любимой ты всегда говорил с большим удовольствием. Правда обсуждать было нечего, ибо тебя преследовали неудачи во всем, что ты делал. Не получал нормальных ролей и не записал ни одной даже самой ужасной песенки.

— Ты это сейчас описала себя? Описала свое отношение ко мне? Все идеально совпадает!

— Признай, что ты никогда не любил меня и был заинтересован во мне лишь как в сексуальной игрушке. Я ведь была нужна тебе лишь для этого! Да? Ты использовал меня, чтобы чувствовать себя удовлетворенным? Пока у тебя это было, ты еще более-менее восхищался мною. Но когда между нами перестало что-то происходить, твой интерес угас. И ТЫ НАЧАЛ ЗАГЛЯДЫВАТЬСЯ НА ДРУГИХ БАБ!

— Нет, Кэмерон, это я был всего лишь украшением для тебя, — с долей отчаяния отмечает Терренс. — И я понимал это с первых дней нашего романа. А когда узнал о том, что ты изменяла мне с тем полицейским, я вообще перестал сомневаться в том, что никогда не был нужен тебе.

— Да ты всегда был занят собой! Одержим желанием стать музыкантом! Буквально бредил сценой! Тебя постоянно шлепали по носу, а ты все равно пытался куда-то пролезть и никак не мог успокоиться.

— Я боролся за свою мечту!

— И ни черта у тебя не получилось!

— Потому что рядом не было человека, который поддерживал бы меня. Ты НИКОГДА не интересовалась мной и могла говорить только лишь о себе! Да я, мать твою, устал от твоего постоянного нытья… Устал слышать, какие у тебя были тяжелые съемки! Мне все это уже поперек горла встало! Мне как будто было легко целыми днями мотаться по студиям и разговаривать с кем-то, кто мог бы взяться за мою музыкальную карьеру! Каждый день, приходя домой, я надеялся, что смогу нормально отдохнуть в компании своей любимой девушки, которая сделает все, что помочь мне расслабиться. Но этого не было!

— О да, а твоя белобрысая проститутка слушает тебя с упоением? — закатывает глаза Ракель.

— Да, Рэйчел меня слушает! И поддерживает!

— Да ей просто нечего тебе рассказать! Она же нигде не работает и ни к чему не стремится.

— А тебе откуда знать? Или ты у нас про всех все знаешь?

— Такие проститутки, как она, стремятся только к одному — к толстому кошельку и известности.

— Да-а-а… Вроде постоянно читаешь какие-то книжки, но мышление у тебя узкое.

— А ты — эгоистичный, наивный дебил с больной психикой!

— Я сто раз успел пожалеть о романе с тобой. Знаешь, с каким удовольствием я бы воспользовался шансом вернуться в прошлое и сказать самому себе, что это не принесет мне ничего хорошего.

— Расслабься, МакКлайф, я не собираюсь тебя удерживать.

— Я столько для тебя сделал… — слабо качает головой Терренс. — Все терпел, на все закрывал глаза… Изо всех сил пытался спасти наши отношения. Надеялся, что однажды ты обратишь на меня внимание и одаришь той любовью, что мне была нужна. Я был готов на все ради тебя и ради твоего счастья. Но ты не оценила всего этого. Не оценила тех усилий, которые я приложил ради того, чтобы мы хорошо жили. Ты разрушила то, что я так хотел сохранить.

— Ты тоже только делал вид, что пытался спасти наши отношения. Тоже притворялся идеальным парнем на публике и говорил всем, что обожаешь меня и счастлив быть в отношениях со мной. Но все это было лишь пустым звуком.

— Я требовал совсем немного! Немного, Ракель! Ничего невозможного. Ничего сверхсложного. Я всего лишь хотел тепла, любви и заботы. Хотел, чтобы меня поддерживали. Чтобы мне давали мотивацию что-то делать. Чтобы поддерживали во мне веру, что я все еще желанный и любимый. А за несколько месяцев отношений я изменился. Изменился в худшую сторону. Я перестал чувствовать себя тем Терренсом, который был до начала романа с тобой.

— И я перестала быть той Ракель, которой была. Этот роман сделал меня несчастной. Он тяготил меня. У меня были определенные границы. Определенная зона комфорта. Но ты ворвался в нее и перевернул все с ног на голову.

— Тебя никто не заставлял бросать карьеру. Напротив, я был только рад полюбоваться твоими фотографиями. Но мне нужно были внимание, забота и любовь. Нужна была девушка, с которой я мог бы поговорить о том, что со мной происходит. Но я был одинок. В отношениях, но одинок.

— Ты точно описал мои чувства. Я была в отношениях, но одинока.

— И знаешь, я правда был готов проглотить сей факт и постоянно оправдывал это твоей усталостью. И даже был готов насильно взять тебя с собой в отпуск и увезти куда-нибудь. Но я ни за что не прощу тебя за измену, которая стала последней каплей моего терпения. После того как Саймон обо всем мне рассказал, я только больше понял, что хочу разойтись с тобой. Поначалу я сомневался и заставлял себя хорошенько думать. Но в тот день я решил, что больше не хочу быть твоим парнем.

— Ты не знаешь, что говоришь! — слабо покачав головой, восклицает Ракель. — Я никогда и не смотрела на других мужчин, когда начала встречаться с тобой. НИКОГДА!

— Еще не прошло хотя бы немного времени с момента нашего расставания. Но ты уже успела решить, кого хочешь сделать своим новым украшением…

— Не забывай о себе! О том, что ты тоже облизываешь других баб, едва расставшись со мной.

— Интересно, а твой новый хахаль тоже повелся на твое красивое личико и сходит с ума по твоей красоте? — интересуется Терренс. — Неужели этот мудак за те несколько лет, что он сох по тебе, так и не захотел открыть глаза и понять, что ты не та, за кого себя выдаешь? Не та девушка, что могла бы стать идеальной женой и прекрасной хозяйкой дома.

— Я ТЕБЕ НЕ ИЗМЕНЯЛА! — отчаянно вскрикивает Ракель. — И ВСЕГДА БЫЛА ВЕРНА ТЕМ, КОГО ЛЮБЛЮ! И ТЕБЕ БЫЛА ВЕРНА, КОГДА ЖИЛА С ТОБОЙ!

— Не надо врать! Ты только и искала повод сбежать от меня и найти другого мужика.

— ЛОЖЬ! ЛОЖЬ! ЛОЖЬ! ЛОЖЬ!

— Кстати, когда ты увидела меня и Рэйчел вместе, то испытала все те же самые чувства, которые испытал я, когда узнал о твоих похождениях с новым любовником, — уверенно заявляет Терренс. — Почувствуй то отвратительное чувство, когда тобой воспользовались.

— Ты несправедлив ко мне! НЕСПРАВЕДЛИВ!

— И знаешь, я очень рад, что ты увидела, как я целую и обнимаю Рэйчел. — Терренс скрещивает руки на груди. — Если бы я знал, что ты была там, то поцеловал бы ее так, как никогда не целовал тебя. И заодно отблагодарил бы ее за все, что она мне дала, но чего у меня не было при жизни с тобой.

— Почему ты веришь этому подонку Рингеру? — изо всех сил пытаясь доказать свою невиновность и едва сдерживая свои слезы, отчаянно вскрикивает Ракель. — Саймон всем нам заморочил головы! Неужели ты этого не понимаешь?

— Продолжай и дальше все отрицать. Продолжай.

— Теперь-то я начинаю понимать, что он заморочил головы всем нам, а мы повелись на его уловки. Именно этого Рингер и добивался! Он хотел, чтобы вы все бросили меня, подумав, что я сумасшедшая и опасная! А чтобы свести меня в могилу, эта тварь рассказала мне, как ты целовался с той белобрысой стервой в платье проститутки.

Глава 27

— Знаешь, мне уже тошно тебя слушать. Тошно слушать весь твой бред.

— А я не вижу смысла что-то объяснять… — более спокойно произносит Ракель, где-то в глубине души понимая, что бесполезно что-либо говорить Терренсу, ибо он одержим злостью и ненавистью. — От этого ничего не изменится. Мы уже давно ничего не значим друг для друга. Мы давно расстались.

— В твоей пустой голове появилась хоть одна умная мысль.

— Наши отношения уже давно зашли в тупик. Мы бы в любом случае расстались и разошлись по разным дорогам. Наш роман был слишком поспешным решением и самой огромной ошибкой в моей жизни.

— Ты сама захотела, чтобы наши отношения подошли к концу! — презренно фыркает Терренс, скрестив руки на груди. — Ведь это ты сделала все, чтобы я перестал любить тебя и однажды захотел разойтись. Я не хотел этого и надеялся спасти наши отношения, но сейчас понимаю, что нет смысла даже пытаться. Да я и не хочу ничего исправлять. Мне не нужна такая девушка, как ты. Я уже выбрал себе ту, которая сделает меня счастливым.

— Я тоже ни о чем не жалею, — холодно заявляет Ракель и скрещивает руки на груди, неосознанно копируя почти все движения, которые делает Терренс, и даже имитируя его мимику. — В моей новой жизни нет места для тебя.

— Да что ты? В новой жизни? И позволь узнать, какую же ты жизнь начала? — ехидно усмехается Терренс. — Целыми днями сидишь дома и в подушку ревешь от осознания того, что ты потеряла все, что имела? От того, что тебе придется провести старость в полном одиночестве!

— Я не обязана тебе давать отчет о том, чем занимаюсь! Ты мне никто! Я уже давно разорвала с тобой отношения и однажды встречу того, кто будет намного лучше такой самовлюбленной твари, как ты.

— Сомневаюсь, что хотя бы один нормальный мужик останется с тобой дольше, чем ты была моей девушкой.

— Не беспокойся, МакКлайф! — фальшиво улыбается Ракель. — На зло тебе я буду хорошо жить и найду того, с кем буду очень счастлива.

— Мне вообще не интересно, как ты живешь, — уверенно заявляет Терренс, презрительно смотря в глаза Ракель. — Просто оставь меня в покое и дай мне быть счастливым с Рэйчел. Быть счастливым с той, которую я очень сильно люблю за все то, что она для меня сделала. Я хочу быть любимым. И жить с той, которую ДЕЙСТВИТЕЛЬНО люблю. А не с которой я играл в любовь на публике. К которой я вообще никогда ничего не чувствовал. С которой я сам не знаю, зачем встречался.

Хоть Ракель так или иначе ранят эти слова, она не хочет показывать свою боль и скрывает ее, проявляя к Терренсу агрессию. Впрочем, в ее полусухих глазах можно увидеть, насколько сильно она расстроена тем, что только что услышала.

— Тогда катись ты к чертовой матери! — со злостью во взгляде во весь голос вскрикивает Ракель. — ВАЛИ К СВОЕЙ ПРОСТИТУТКЕ! ПУСТЬ ОНА УБЛАЖАЕТ ТЕБЯ И ПОДТИРАЕТ ТЕБЕ СЛЮНИ! И СТАНЕТ ТВОИМ ЛИЧНЫМ СЕКРЕТАРЕМ, КАК ВЫРАЗИЛАСЬ ТВОЯ ДРАЖАЙШАЯ ПОДРУЖКА!

— ВОТ И ПОЙДУ К НЕЙ! — также громко заявляет Терренс, уставив свои широко распахнутые глаза в полные ненависти глаза Ракель. — К ТОЙ, КТО МЕНЯ ЛЮБИТ! НЕ СТРАДАЕТ ПСИХИЧЕСКИМИ ПРОБЛЕМАМИ, НЕ ПРЕДАЕТ И НЕ ЛЖЕТ! И ПО-НАСТОЯЩЕМУ ВЕРИТ В МЕНЯ И МОЙ УСПЕХ!

— Иди-иди! — размахивает руками Ракель. — Давай, проваливай к этой проститутке! Поезжай к ней домой! Ублажи ее как следует! Чтобы орала на весь район! Чтобы пела тебе дифирамбы, которые ты ни черта не заслуживаешь!

— А ты вали к своему чертову полицейскому, который ничего не сможет тебе дать! — активно жестикулирует Терренс, будто бы копируя все, что делает Ракель. — И тоже скоро бросит! Когда поймет, что ты за кобра!

— Ничего, МакКлайф, ничего! Когда я действительно найду себе достойного мужчину и встречу тебя, то буду прямо на твоих глазах страстно целовать его, обнимать и не постесняюсь наглаживать с головы до ног. Чтобы ты задохнулся от злости так же, как тогда, когда я флиртовала с парнями на нашей совместной фотосессии.

— Тогда и я могу привести сюда Рэйчел и прямо на твоих глазах поцеловать ее еще более страстно, чем там. Чтобы ты поняла, что потеряла, когда не оценила то, что было тебе дано.

— Давай, целуй свою стерву! — со злостью во взгляде бросает Ракель. — Давай, оближи эту Рэйчел с головы до ног! Можешь даже раздеть ее и переспать прямо на моих глазах! ДАВАЙ, ТВОЮ МАТЬ!

— ВОТ И ПЕРЕСПЛЮ! — во весь голос вскрикивает Терренс.

— Только я сомневаюсь, что эта проститутка останется с волосами, если еще раз попадется мне на глаза. Я ПРИБЬЮ ЭТУ ШВАБРУ, ЕСЛИ ОНА ВСТАЕТ У МЕНЯ НА ПУТИ И НАЧНЕТ ПРИСТАВАТЬ К ТЕБЕ!

— ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ!

Терренс с широко распахнутыми глазами резко ударяет кулаком в стену прямо в нескольких сантиметрах от лица Ракель, которая сильно зажмуривает глаза. После чего он пару секунд просто смотрит на нее, тяжело дыша и находясь к ней очень близко.

— Только пальцем тронь мою девушку, — сквозь зубы цедит Терренс.

— А, теперь она уже твоя девушка? — ехидно усмехается Ракель.

— Я сказал, мразь, если тронешь Рэйчел — пожалеешь об этом.

— Да, и каким это образом? — уставив своей взгляд прямо в глаза Терренса, с тяжелым дыханием удивляется Ракель и презрительно усмехается. — Опять дашь пощечину?

— Это не вправит тебе мозги. Ты как была дурой, так ею и останешься!

— Ну тогда иди дальше и избей до полусмерти!

— Не будь такой дерзкой, Кэмерон. А иначе я быстро остужу твой пыл.

— Давай, мразь, вперед! Бей меня! Только предупреждаю, если ты посмеешь причинить мне хоть малейший вред, то клянусь, я немедленно пойду в полицию и сломаю твою жизнь к чертовой матери! Клянусь, мразь, я не буду молчать!

— Никто не поверит словам сумасшедшей, — уверенно заявляет Терренс. — С тобой случится то, что случилось с Рингером, когда он попытался рассказать всем правду о тебе. Тебе не поверят. Тебя будут оскорблять и унижать. И ты навсегда потеряешь возможность строить свою горячо любимую карьеру.

— Это мы еще посмотрим! Посмотрим, как ты запоешь, когда я обвиню тебя в регулярном насилии и жестоком избиении.

— Успокойся, я не буду ничего делать. Но не потому, что жалею тебя. А потому, что в тюрьму не хочу. И денег на моральный ущерб жалко. Я не намерен отдавать тебе ни единого цента. Ни чего из того, что я заработал честным трудом.

— ВОТ И ПОДАВИСЬ СВОИМИ БОГАТСТВАМИ! ОТДАЙ ИХ СВОЕЙ ПРОСТИТУТКЕ, РАЗ ОНА ТАК ЭТОГО ЗАСЛУЖИВАЕТ!

— С УДОВОЛЬСТВИЕМ ОТДАМ! ОТДАМ ЕЙ ВСЕ, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ!

— НУ И ДЕБИЛ! Лучше бы ты никогда не рождался на этот свет! Не родился бы — не испортил всем жизнь!

— Всем? Это кому же?

— Мне жилось бы гораздо лучше, если бы я не встретила тебя на своем пути. Ты испортил мне всю жизнь! Я сто раз прокляла все на свете за то, что связалась с таким мерзопакостным ублюдком, как ты. Не будь тебя, моя жизнь была бы в ТЫСЯЧУ раз лучше. ТЫ-СЯ-ЧУ! МИЛЛИОН! МИЛЛИАРД! ТРИЛЛИОН!

Выкрикивая последние слова, Ракель размахивает руками и начинает бить Терренса куда только может настолько сильно, насколько у нее хватает сил. А поскольку она не собирается останавливаться и только больше расходится, то мужчина теряет всякое терпение и решает приструнить и успокоить свою бывшую. Он снова берет Ракель за обе руки, резко толкает и прижимает к стене саму девушку и ее руки, которые он задирает на уровне ее подбородка, пока та довольно тяжело дышит и безуспешно пытается освободиться.

— Значит так, дорогая моя, — низким, грубым голосом произносит Терренс, со злостью, ненавистью и яростью во взгляде посмотрев Ракель в глаза и тяжело дыша, словно разъяренный бык. — Если думаешь, что ты здесь самая смелая и крутая, то это не так. И твои угрозы уж точно не подействуют на меня.

— Пусти меня, козел! — грубо требует Ракель, пытаясь резко вырвать руки из хватки Терренса. — ПУСТИ МЕНЯ, Я СКАЗАЛА! ПУСТИ, А ИНАЧЕ Я, МРАЗЬ, ВРЕЖУ ТЕБЕ! ДА ТАК, ЧТО ТЫ ВЗВОЕШЬ ОТ БОЛИ!

— Я СКАЗАЛ, ЗАТКНИСЬ! — Терренс очень близко приближает свое лицо к лицу Ракель, все еще уверенно смотря ей в глаза. — Я смотрю, ты стала слишком смелая и крутая! Ты только со мной такая? Или с Саймоном тоже ведешь себя точно также?

— А ты хочешь, чтобы я боялась тебя, да? — слегка округляет глаза Ракель. — Чтобы тряслась перед тобой, спрашивала на все разрешение, подчинялась тебе…

— ТЫ ОБЯЗАНА МНЕ ПОДЧИНЯТЬСЯ!

— Нет уж, дорогой мой Терренс МакКлайф, не дождешься! Ты не король или султан, чтобы я делала перед тобой реверансы и целовала тебе ноги. Я НЕ ТВОЯ ДЕВУШКА!

— НЕ БЕСИ МЕНЯ, МРАЗЬ!

— Ты привык, что девочки всегда боготворят тебя и заглядывают тебе в глаза, ожидая твоих приказов. Но я не такая. Я не собираюсь прогибаться про тебя и мнить тебя Богом. Ты — никто, чтобы так с тобой обращаться! И не заслужил быть вознесенным до небес!

— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ? — возмущается Терренс.

— Вот лучше иди к той ощипанной курице! Она-то уж точно готова во всем тебе подчиняться и смотреть на тебя как на Бога. Быть твоей чертовой рабыней. Забыть о своих желаниях и выполнять только твои.

— Закрой свой рот, стерва! — Терренс грубо берет Ракель за волосы и сильно оттягивает их, как будто желая увидеть страх и испуг в глазах девушки. Которая, однако, выглядят достаточно спокойной и уверенной и уже не кажется такой напуганной, какой она себя чувствовала, когда мужчина только поймал ее и притащил сюда. — Если ты такая дерзкая, то мне придется сбить с твоей головы корону.

— Хватит угроз! — грубо бросает Ракель. — Ты не имеешь никакого права заставлять меня подчиниться себе!

— О, я много чего могу…

— Много чего ты можешь сделать со своей проституткой! Вот иди и делай с ней все, что захочешь! А меня оставь в покое!

— Я намного сильнее тебя! Мне не составит никакого труда поставить тебя на колени.

— Ха! — ехидно усмехается Ракель. — Да пошел ты куда к черту, подонок!

Ракель со всей толкает Терренса, чтобы тот выпустил ее из своей сильной хватки. А когда ей удается освободиться из рук мужчины, она отходит на несколько метров.

— И вообще, с меня довольно! — резко отстраняется Ракель и поднимает руки перед собой. — Я ухожу! У меня нет никакого желания оставаться здесь! Ты и твоя прошмандовка испортили мне настроение. Я думала, что проведу хороший вечер, но тут приперся ты, притащил с собой эту курицу и отбил у меня всякое желание танцевать и знакомиться с новыми людьми. И можешь больше не искать меня, потому что ты никогда не увидишь меня. Клянусь, я сделаю все возможное, чтобы не допустить даже случайной нашей встречи в будущем. Ты хотел, чтобы я исчезла из твоей жизни — я исчезну. Навсегда. Обещаю. Счастливо оставаться. Посмотрим, сколько ты проживешь с этой проституткой.

Ракель резко разворачивается и уходит куда-то по длинному коридору, по дороге поправляя свою джинсовую куртку и пытаясь хотя бы немного привести свои взъерошенные волосы в порядок. Терренс же, как вкопанный, стоит на одном месте, провожая девушку потрясенным взглядом и пытаясь прийти в себя после того, что только что произошло. Не так-то просто восстановить нормальное дыхание и так или иначе успокоиться. Возбуждение слишком сильно. И он это понимает. Понимает, что в таком состоянии ему точно нельзя возвращаться к Рэйчел, которая ждет его уже долгое время и, скорее всего, начинает волноваться и собирается пойти искать своего спутника.

***

После долгого разговора с Ракель, Терренс неторопливым шагом возвращается к Рэйчел. Хоть ему удалось немного успокоиться, остыть и привести свои мысли в порядок, сейчас он уже находится не в том настроении, чтобы остаток вечера веселиться с девушкой. Именно поэтому мужчина просто подходит к девушке, которая все это время тихо сидела за столиком, ждала его и медленно попивала какой-то напиток, садится рядом с ней и не говорит ей ни единого слова.

— Господи, Терренс, ну наконец-то! — мягко положив руку на плечо Терренс, восклицает Рэйчел. — Почему так долго? Где ты был все это время? Я уже хотела идти искать тебя! И на мгновение даже подумала, что ты ушел отсюда!

— Все в порядке, — уставив взгляд в одной точке, монотонно отвечает Терренс. — Просто зашел в мужской туалет на некоторое время… Мне нужно было…

— Ну что, ты поговорил с ней? Это истеричка угрожала тебе? Она хотела сделать с тобой то же, что и со мной?

— Нет… Не угрожала…

Видя, что Терренс выглядит каким-то отстраненным, хмурым и задумчивым, пока смотрит в одну точку безо всяких эмоций, Рэйчел с грустью во взгляде смотрит на него, аккуратно поправляет ему прическу и нежно целует в щеку, не вызывая у него никакой реакции.

— Терренс, с тобой все в порядке? — тихо проявляет беспокойство Рэйчел. — Ты какой-то странный.

— Да, я в порядке, — без эмоций в голосе и на лице произносит Терренс.

— Эта девушка сказала тебе что-то плохое и обидное, что заставило тебя резко измениться в поведении?

— Все в порядке, Рэйчел. Не бери в голову.

— Господи, да что же эта психованная сделала с тобой, раз ты сидишь как пришибленный?

— Ничего не сделала.

— Терренс… — Рэйчел нежно гладит Терренса по щеке и мягко приобнимает его за плечи, пока он никак не реагирует на ее действия. — Не стесняйся, дорогой. Мне ты можешь рассказать что угодно.

— Все в порядке, Рэйчел, не беспокойся обо мне… — спокойно говорит Терренс.

— Если ты переживаешь из-за того, что со мной произошло, то не надо. Обещаю, я не скажу папе, что твоя бывшая девушка напала на меня и разорвала мое платье. Я сегодня же выброшу это, а завтра куплю себе точно такое же. И буду скрывать все эти раны косметикой.

— Да… Не говори…

— Расскажи мне, что произошло. Почему ты такой задумчивый и тихий?

— Все нормально. — Терренс бросает короткий взгляд куда-то в сторону. — Просто разговор с ней немного утомил… И… Если честно, то я сегодня не очень хорошо спал… Почти не выспался…

— Понимаю, милый, со мной это тоже очень часто происходит, — скромно улыбается Рэйчел, уткнувшись подбородок в плечо Терренса и немного поправив ему воротник. — Иногда я могу ворочаться до самого утра и потом весь день ходить, как сонная муха.

— Ничего, сегодня лягу пораньше.

— Не переживай, Терренс, я знаю, как помочь тебе забыть об этом скандале с твой сумасшедшей бывшей и любой усталости. Просто доверься мне, а я сделаю все необходимое…

Рэйчел уверенно придвигается ближе к Терренсу и пытается подарить ему более страстный поцелуй, чем те, что были у них ранее. Но девушка успевает лишь пару раз поцеловать мужчину в губы, прежде чем он тихо выдыхает и мягко отстраняется от нее, уже не желая целовать ни эту блондинку, никого-то еще после тех бурных эмоций, что овладели им во время жаркой прелюдии с Ракель.

— Нет, Рэйчел, не надо… — устало стонет Терренс. — У меня нет настроения…

— Да ладно тебе, Терренс, расслабься, — с легкой улыбкой говорит Рэйчел. — Стоит только начать — и тебе станет намного лучше.

— Я знаю, но после встречи с этой девушкой у меня испортилось настроение.

— Господи, да забудь ты об этой модельке! Она и ногтя твоего не стоит! Ей плевать на тебя, а ты сидишь и переживаешь.

— Я не переживаю.

— Тогда выкинь мысли о ней из головы и подумай о нас. И позволь мне помочь тебе расслабиться. Ведь я хорошо знаю, чего ты сейчас так сильно хочешь…

Рэйчел продолжает свои попытки соблазнить Терренса и заставить его забыть о Ракель, уже не только целуя его в губы и шею, но еще и легонько прикусывая ухо и нежно гладя его крепкий торс. А вот мужчина теперь уже не очень-то сильно хочет играть перед ней в огромную любовь. Сейчас он начинает понимать, что ему с ней… Как-то некомфортно. И причина только одна — его сумасшедшее влечение к Ракель, которое дало о себе знать, когда они оказались очень близко друг к другу. Когда она начала вести себя вызывающе.

— Рэйчел, не надо, прошу тебя, — мягко отталкивая Рэйчел от себя, хмуро говорит Терренс.

— Но, Терренс… — с грустью во взгляде произносит Рэйчел.

— Не сейчас.

Отказ Терренса заняться любовью с ней расстраивает и даже немного раздражает Рэйчел. Однако она не показывает этого, так как не хочет чем-то обидеть мужчину. Девушка на пару секунд обиженно надувает губы, а затем тихо вздыхает и просто гладит его плечи и спину с надеждой хоть как-то подбодрить этого человека.

— Ну ладно, если не хочешь, то я не заставляю… — слабо пожав плечами, тихо говорит Рэйчел. — Я не заставляю тебя это делать…

— Спасибо за понимание, — без эмоций произносит Терренс.

— Хотя мне очень хочется поддержать тебя и как-то помочь. Ты же знаешь, что я беспокоюсь за тебя, хочу знать, что у тебя хорошо, и…

— Мы уходим отсюда, Рэйчел. Я хочу вернуться домой, потому что не очень хорошо себя чувствую… У меня нет сил веселиться и желания весь оставшийся вечер. Прости…

Терренс быстро встает и направляется к выходу, а Рэйчел слабо пожимает плечами, но подчиняется желанию мужчины.

— Хорошо, раз ты этого хочешь. Давай уйдем. Рэйчел берет свою сумку, надевает на себя свою джинсовую куртку, встает из-за стола и идет вслед за Терренсом, который уже отошел на некоторое расстояние, скрестив руки на груди. А как только девушка быстро догоняет его, мужчина без эмоций смотрит на нее.

— Я подвезу тебя до дома, — спокойно говорит Терренс. — Сейчас темно, и тебе не стоит ехать домой одной. Тем более, что на тебе надето такое дорогое платье. Да еще и порванное.

— Хорошо, — слабо кивает Рэйчел. — Как скажешь.

Спустя какое-то время Терренс и Рэйчел молча покидают клуб, а затем они садятся в автомобиль мужчины и уезжают из этого заведения после того, как мужчина заводит мотор и давит на педаль газа, по-прежнему не разговаривая и погрузившись в какие-то свои мысли.

На протяжении всего пути Терренс не говорит ни единого слова и снова и снова перематывает в голове события, что произошли некоторое время назад. Да и Рэйчел тоже молчит, так как решает не доставать мужчину своими вопросами, понимая, что сейчас он явно не в духе. Расстроенная таким итогом вечера девушка просто с грустью во взгляде смотрит на своего спутника, пытаясь понять, о чем он думает в данный момент, нервно перебирая пальцы и иногда бросая взгляды на то, мимо чего проезжает машина.

А пока Терренс находится за рулем и следит за дорогой, он вспоминает ту сцену в клубе, которую уж точно забудет нескоро. Мужчина запомнил почти каждое слово, которое сказала ему Ракель. Многие сказанные ею слова так или иначе задели его за живое и заставляют изо всех сил сдерживать подступающие к глазам слезы и пытаться проглотить странный комок, который застрял в горле. Мужчина задается вопросом, действительно девушка так думает или же решила просто позлить его. Ему хотелось бы верить, что это не так, но что-то подсказывает, что она все-таки не соврала.

Дурные воспоминания упорно лезут в голову и заставляют начать изо всех сил подавлять в себе желание убежать куда-нибудь, где нет людей, и во весь горло закричать, что жизнь несправедливая. Терренс невольно вспоминает тот день, когда впервые накричал на Ракель, потому что именно тогда Саймон заявил, что девушка якобы изменяет ему. А когда мужчина думает о том, как в порыве злости ударил девушку, то он кое-как сдерживается, чтобы не остановить машину посреди дороги, выскочить из нее, оставив Рэйчел одну, и убежать туда, куда глаза глядят. По взгляду Терренса легко прочитать то, что он сейчас чувствует. Можно увидеть, насколько этот человек грустный и подавленный. В глубине души он рад, что до дома Рэйчел надо ехать не так уж и долго. Рад, что ему недолго придется скрывать все свои эмоции, поскольку не хочет давать слабину в присутствии той, рядом с которой он уже не может находиться.

Глава 28

Где-то утром, часов в десять, Рэйчел решила зайти в гости к Терренсу, надеясь, что тот немного успокоился и желая поддержать мужчину после того, что вчера произошло. После того, что сделало его более отстраненным. Более холодным и безразличным. А уехав из клуба и попрощавшись со своей подругой, Терренс еще долго бродил где-то по ночным улицам и только под утро решил вернуться к себе домой. Из-за того, что он практически не спал, мужчина выглядит довольно усталым. О чем говорят его темные круги под глазами, сонный взгляд и постоянное зевание.

Рэйчел безуспешно пытается хоть как-то расшевелить Терренса, но пока что попытки хоть как-то разговорить мужчину ни к чему не приводят. И ее начинают раздражать его полное безразличие к ней, молчание и отсутствие желание разговаривать с ней.

— Эй, ты вообще слушаешь меня? — едва сдерживает свое раздражение Рэйчел. — Неужели со вчерашнего дня ты так и не очнулся от транса? Продолжаешь о чем-то думать и не обращаешь на меня никакого внимания.

Перед тем, как что-то сказать, Терренс медленно переводит взгляд на Рэйчел и без эмоций смотрит на нее, совсем не интересуясь тем, что она хочет сказать.

— А? — рассеянно произносит Терренс. — Что? Э-э-э, да, конечно, я тебя слушаю!

— Я кому все это рассказываю? Такое впечатление, что я разговариваю со стеной!

— Нет-нет, я слушаю тебя. — Терренс замолкает на пару секунд. — Так что там было дальше?

— Ты меня не слышишь, — хмуро говорит Рэйчел, все больше раздражаясь из-за того, что Терренс не слушает ее и думает о чем-то своем. — Я вообще-то спросила, обратишь ли ты на меня внимание.

— Разве я не обращаю? — слегка округляет глаза Терренс.

— Да ты как будто не рад меня видеть! Даже нормально не смог встретить! Что-то сухо сказал и не поцеловал меня в щеку! А твои служанки все время искали какие-то отговорки на мой вопрос о том, когда я тебя увижу.

— Я всего лишь просил их передать, чтобы ты подождала, — без эмоций объясняет Терренс. — Мне что надо было выходить к тебе едва ли не в одних трусах только потому, что ты не захотела ждать?

— А что в этом такого? — с невинной улыбкой разводит руками Рэйчел. — Мы ведь с тобой не чужие друг другу люди! Передо мной ты можешь ходить в любом виде. Я вот совсем не стесняюсь ходить перед тобой в нижнем белье и выйду к тебе в любом виде, если ты приедешь ко мне домой.

— Не забывай, что в доме есть еще прислуга, которая ходит по дому и может увидеть меня в таком виде.

— Ой, да что ты так беспокоишься об этих служанках! Они тебе никто! Просто какие-то женщины, которые работают на тебя.

— Не надо так говорить!

— И вообще, меня не устраивает, что ты обращаешься с ними как со своими подружками или родственниками.

— А по-твоему, я должен кричать на них? — удивляется Терренс. — Должен запрещать им отдыхать в свободное время и не отпускать их, когда это нужно?

— Конечно, должен! Они на работе! Вот пусть и выполняют свои обязанности! А если им не нравится, то пусть увольняются!

— Если для тебя служанки — кто-то вроде рабов, то для меня — нет.

— Но это правда, Терренс! — с невинным взглядом пожимает плечами Рэйчел. — Служанки, охранники, садовники и другие люди, работающие у тебя дома, — это всего лишь рабы. Единственная их обязанность — слушать своего хозяина и не лезть не в свое дела. А твои служанки смеют вести себя высокомерно и всегда хотят все знать.

— Своей прислугой и их работой я полностью доволен и не собираюсь никого менять, — сухо отвечает Терренс.

— Они совсем меня не уважают! Та полная женщина отказалась дать мне стакан сладкой воды, сказав, что у нее якобы дела, и мне стоит попросить кого-то другого. Очкастая дама тоже стоит из себя гордую и смотрит на меня с презрением… Только лишь та пигалица более-менее нормальная! Хотя и она относится ко мне безобразно. — Рэйчел заправляет прядь волос за ухо. — Вот моя служанка бежит ко мне по первому же зову и бросает свои дела, потому что знает, что я не люблю ждать.

— И что? — громко удивляется Терренс. — Что я должен сделать, раз они тебя якобы не любят? Пойти накричать на них или выгнать отсюда?

— Да ты обязан всех их уволить!

— Я не вижу смысла.

— Я сама пошлю их всех к чертовой матери, когда выйду за тебя замуж и перееду сюда. Или же пусть они учатся быть прислугой, а не подружками.

— Моя прислуга относится ко всем одинаково. И при мне все эти женщины хорошо с тобой обращались.

— Потому что они боятся тебя. Зато когда тебя рядом нет, они задирают нос и жалуются, что твоя бывшая девушка ушла отсюда.

— Я не видел, чтобы они тебя задирали.

— Интересно, что же такого сделала Кэмерон, раз эти служанки едва ли не плачут по ней?

— Они любят ее. Любили за то, что они запросто могли поговорить с ней по душам.

— Это ненормально! Прислуга должна знать свое место и не вмешиваться в дела хозяев.

— Это мой дом! И я решаю, кто будет здесь работать, а кого надо уволить!

— К тому же, о чем можно разговаривать с сумасшедшей? О чем эти три служанки говорили с ней? Неужели эта безмозглая курица не успела поругаться с ними до того, как ты выгнал ее отсюда?

— Не оскорбляй Ракель в моем присутствии, Рэйчел, — сухо требует Терренс.

— Серьезно? — тихо ухмыляется Рэйчел. — А с чего бы мне уважать ее?

— Эту девушку здесь любили все без исключения. Прежде всего, за умение найти темы для разговора и расположить к себе. И теперь они тоскуют по ней.

— И как ты только смеешь позволять им просто произносить имя этой прошмандовки? Да за одно только имя Ракель ты обязан урезать им зарплату или вообще выгнать к чертовой матери.

— Я сам решу, что мне делать!

— Ничего, милый, скоро я наведу здесь порядок, — уверенно говорит Рэйчел, мягко погладив Терренса по колену. — Скоро я стану твоей женой,перееду сюда и заставлю их быть тихими как мыши. И сделаю все, чтобы имя этой нахалки никогда не было произнесено в нашем доме. А любой, кто посмеет сделать это, будет немедленно уволен.

Однако Терренс снова погружается в свои мысли и не слышит всего, что говорит Рэйчел.

— Твою мать, Терренс, ты опять замечтался! — резко размахивая руками, громко, раздраженно бросает Рэйчел. — Да сколько можно уже, черт возьми!

— Ох, Рэйчел, ну что тебе от меня нужно? — тихо простонав, устало спрашивает Терренс. — Чего ты вообще пришла сюда? Лично я тебя не приглашал!

— Как чего? Поддержать тебя!

— И пожалуйста, прекрати так кричать. У меня и так болит голова. И я жутко хочу спать…

— То есть, ты хочешь, чтобы я ушла? Я тебе больше не нужна?

— Я этого не говорил.

— Слушай, МакКлайф, так больше не может продолжаться! — громко восклицает Рэйчел. — Я тебя не узнаю! После встречи с той сумасшедшей девицей, которая оскорбила и втоптала тебя в грязь, ты резко изменился! Что эта ведьма там с тобой сделала? Околдовала что ли?

— Если ты всегда веселая, и у тебя все хорошо, это не значит, что у других все точно также.

— Да, но только раньше ты почему-то был нормальным: разговаривал со мной, целовался, обнимался, делал мне комплименты… В чем я сейчас провинилась? Скажи мне!

— Рэйчел, отстань от меня, пожалуйста, — сухо просит Терренс, ладонью потирая лоб.

— Ну ладно… — Рэйчел приподнимает руки. — Если у тебя нет настроения обниматься и целоваться со мной, ничего страшного. Но ты хотя бы поговори со мной! Не молчи!

— А что ты прикажешь мне делать, если я не хочу с кем-то разговаривать? — Терренс резко переводит взгляд на Рэйчел. — Вот сейчас я хочу побыть один и привести свои мысли в порядок. Мне что теперь через силу улыбаться тебе и делать вид, что все чики-пуки?

— Ты можешь просто со мной поговорить? — спрашивает Рэйчел.

— А я что сейчас делаю?

— Да ты вообще не обращаешь на меня никакого внимания! Такое впечатление, что я тебе уже не нужна! Сидишь тут и думаешь о своей бывшей девушке!

— Я не думаю о ней.

— Да конечно! Не думаешь! Еще недавно ты если и говорил о ней, то старался побыстрее закрыть тему или говорил о ней ужасные вещи. Вон даже хотел запрятать эту ненормальную в психушку и грозился уничтожить ее карьеру к чертовой матери. — Рэйчел разводит руками. — А сейчас что? Как будто ты только и хочешь говорить о своей любимой Ракель!

— Да, но сейчас я жалею, — без эмоций произносит Терренс. — Жалею, что так издевался над ней и сделал все, чтобы она возненавидела меня. Мое расставание с ней — это моя вина. Ведя я себя по-другому, сейчас все могло бы иначе.

— Ты все еще любишь ее… — Рэйчел слабо кивает. — Ты любишь ее, да? Если ты все еще так сильно ее любишь, тогда зачем мы вообще встречаемся? Просто скажи мне, что ты любишь эту драную швабру и надеешься вернуть ее, даже несмотря на то, что она никогда не любила тебя. Давай, МакКлайф, продолжай страдать! Продолжай позволять ей вытирать об тебя ноги!

— Она не швабра, Рэйчел! — сухо отрезает Терренс.

— Да, а кто же она? Невинный ангелочек? Прекрасная и всеми любимая королева? Да ты вообще не нужен этой стерве! Она использовала тебя! А ты, дурень, еще собираешься бегать за ней!

— Я не собираюсь за ней бегать.

— Кэмерон предпочла свою карьеру — вот пусть и подавится.

— Рэйчел, прекрати оскорблять эту девушку! Мне не нравится, что ты позволяешь себе подобное в моем присутствии.

— Серьезно? Ты еще защищаешь ее?

— Я не могу забыть о ней в одно мгновение. На подобное у некоторых людей уходят месяца и даже годы. А кто-то вообще любит всю жизнь и не смотрит на других так, как смотрит на любимого человека.

— Эта сумасшедшая прошмандовка набросилась на меня с кулаками и чуть не убила прямо там, а ты смеешь говорить о ней что-то хорошее. Да ты обязан защищать меня! Обязан горой стоять за ту, что скоро станет твоей женой!

— Да, а может, ты сама спровоцировала ее? — громко интересуется Терренс. — Может, ты набросилась на нее первой? Вдруг ты сама чуть не прибила ее, но потом пришла ко мне и выставила все так, будто жертвой стала ты, а не она?

— Господи, Терренс, как ты можешь так говорить? — широко раскрывает рот Рэйчел, с жалостью во взгляде смотря на Терренса. — Почему ты думаешь, что я тебя обманываю?

— Потому что ты всегда была той еще выдумщицей. Помню, какие истории ты всем рассказывала, когда мы были еще детьми. И я не удивлюсь, если ты выдумала историю о том, что Ракель первая набросилась на тебя без причины.

— Эй, мы ведь знакомы с самого детства! Ты знаешь меня лучше, чем ее! Я никогда не обманывала тебя и всегда была предельно честной с тобой.

— Знаю…

— Тогда не верь своей бывшей девушке, — с жалостью во взгляде умоляет Рэйчел. — Клянусь, я не врала тебе. Кэмерон действительно набросилась на меня с кулаками, хотя я ее никак не беспокоила.

— Теперь меня что-то берут сомнения.

— Клянусь, я не понимаю, почему она это сделала. Ладно бы, она любила тебя. Я могла бы объяснить это ревностью к тебе. Но ведь ты не нужен Кэмерон.

— Иногда я думаю, что Ракель что-то чувствует ко мне. Но либо не хочет это признавать, либо пока не понимает, что с ней происходит.

— Она завидует! Завидует, что мы с тобой счастливы. Злится, что в свое время упустила такого замечательного мужчину. — Рэйчел мягко берет Терренса за руку и нежно гладит ее. — А если ты вчера поставил ее на место, то она поняла, что ей уже не вернуть тебя. Потому что теперь ты только мой. А мы с тобой будем продолжать встречаться и жить долго и счастливо. И, конечно же, поженимся. И родим прекрасных деток.

— Если она хочет, то пусть живет своей жизнью, — вполне уверенно заявляет Терренс. — Только она так просто от меня не избавится.

— В смысле, не избавится? — широко распахивает глаза Рэйчел.

— Не избавится! Эта девушка все еще принадлежит мне, и я не потерплю другого мужика рядом с ней. Не потерплю!

Терренс снова о чем-то задумывается и резко, но мягко вырывает руку из рук Рэйчел.

— Господи, эта любовь к ней сведет тебя с ума, — слабо качает головой Рэйчел. — Тебя пинают как мячик, а ты снова хочешь прийти к тому, кому ни черта не нужен. Хватит унижаться, Терренс! У тебя должно быть хоть немного гордости! Чего ты так привязался к этой девчонке?

— Ну ты же уже много лет привязана ко мне, — сухо напоминает Терренс. — Едва ли не с самого детства ждала, что я обращу на тебя внимание. Так что не тебе говорить о любви, которая может свести с ума.

— Послушай, милый…

— И да… — Терренс уставляет свой удивленный взгляд на Рэйчел. — А с чего ты решила, что мы с тобой встречаемся? И почему ты решила, что я женюсь на тебе, даже если уже давно порвал с Ракель? Ты считаешь, что раз мы с тобой целовались и обнимались и сходили на несколько свиданий, то нас можно назвать парой?

— Что? — слегка приоткрывает рот Рэйчел, ошарашенными глазами смотря на Терренса, который потупляет взгляд куда-то вниз и сгибается пополам, крепко сцепив пальцы рук. — Но… К-к-как же так? Терренс… Ты… Ты же сам говорил это!

— Если память мне не изменяет, я ни разу не говорил тебе о том, что хочу с тобой встречаться, — спокойно отвечает Терренс. — И никогда не предлагал тебе стать моей девушкой.

— Но ты намекал на это! Ты сам говорил, что был готов жениться на мне! Я очень хорошо помню, что ты обещал жениться на мне! Помню, как ты говорил, что хочешь начать все сначала, забыть свою бывшую девушку, сосредоточиться на музыкальной карьере и найти ту девушку, которая не повторит ошибок Кэмерон.

— Может быть, — спокойно произносит Терренс. — Но сейчас беру свои слова назад. Потому что понимаю, что не хочу терять то, что мне действительно дорого.

— Господи, Терренс, да хватит уже думать о ней! Хватит себя мучить! Я еще раз тебе говорю, ты и даром не нужен этой девчонке!

— Если и так, то она нужна мне.

— Да через пару месяцев ты даже и не вспомнишь, кто такая Ракель Кэмерон. Потому что будешь любить только меня! Я дам тебе заботу и любовь и стану намного лучше. Сделаю все, чтобы стать для тебя идеальной во всем.

— Нельзя быть во всем идеальным. У любого человека есть хотя бы один недостаток.

— Обещаю, дорогой, со мной тебе будет очень хорошо. Я не повторю ошибок этой девушки и стану той, кого ты захочешь видеть. Только поскорее забудь все то, что тебя тяготит, а уже потом мы с тобой будем вместе. Ты сделаешь мне предложение, и мы будем счастливы.

— Я же сказал, что не отпущу ее по своему желанию, — уверенно заявляет Терренс. — Даже если она потребует оставить ее в покое, эта девушка все равно будет моей.

— Но ты же сказал, что тебе все это надоело! Что вы типа уже давно расстались!

— Я не хочу с ней расставаться. Эта девушка все еще принадлежит мне.

— Ну и зачем ты мучаешь себя? — громко недоумевает Рэйчел. — Неужели ты собираешься вернуть эту неблагодарную эгоистку после того, как она тебя унизила?

— Если бы я мог, то сделал бы все, чтобы вернуть ее.

— Будь же ты гордым человеком! Не превращайся в тряпку, которая унижается перед какой-то швалью!

— Я не считаю, что перед кем-то унижаюсь.

— Поверь мне, твоя Ракель никогда не вернется к тебе, независимо от того, что ты ей предложил бы. А однажды придет день, когда она найдет себе другого лоха, который будет терпеть ее выходки и невыносимый характер. — Рэйчел на пару секунд замолкает, приложив палец к губам. — Хотя ты как-то сказал, что она уже с кем-то кувыркалась… Так что уже очень скоро твоя бывшая будет развлекаться с другим. Пока ты будешь страдать из-за этой девчонки, которая изменяла тебе все это время и развлекалась с каким-то мужиком, забыв, что она вообще-то была в отношениях.

— Это ложь, она ни с кем мне не изменяла! — резко отвечает Терренс. — Мне это лишь внушили! А я, идиот, поверил! Ракель всегда была предана только лишь мне и никогда не предавала.

— Это она тебе сказала?

— Я это понял. Понял, что никаких реальных доказательств ее измены не было. А значит, я подозревал ее напрасно.

— Вы бы расстались в любом случае. Кэмерон не стала бы встречаться с тобой до конца своих дней. Рано или поздно она бы бросила тебя.

— Мы сами виноваты в том, что разрушили наши отношения. Если бы мы приложили чуточку усилий, ничего бы не случилось. — Терренс тихо выдыхает и бросает пустой взгляд в сторону. — И если у меня есть хоть какой-то шанс вернуть ее, я хочу им воспользоваться. А если и это не поможет, то мне все-таки придется смириться и отпустить эту девушку. Я ничего не смогу с этим поделать, если она никогда не простит мне то, что ей пришлось от меня вытерпеть.

— Можешь даже не стараться, — уверенно отвечает Рэйчел. — Твои усилия будут напрасны. Поэтому тебе лучше перестать на что-то надеяться и выкинуть из головы все мысли об этой девице. Поверь мне, Терренс, никто из вас не станет кусать локти из-за того, что вы разорвали свои безнадежные отношения. Очень скоро вы раз и навсегда забудете о том, что вообще когда-то были вместе, а потом даже и не узнайте друг друга на улице. У вас будет своя личная жизнь: она встретит другого, а ты будешь заниматься своими делами.

— Ты ничего не понимаешь, Рэйчел! — отчаянно восклицает Терренс.

— Почему же? Я как раз понимаю! Понимаю, что ты сходишь с ума из-за любви к ней. Любви к этой эгоистичной выдре, которая заслужила все, что с ней произошло.

— Просто ты не прошла через то, через что пришлось пройти этой бедной девушке.

— Серьезно? — закатывает глаза Рэйчел. — Да меня совершенно не волнует, через что ей пришлось пройти, что она думает и что чувствует. Даже если она сдохнет, то мне будет плевать!

— Зато это волнует меня! И я буду делать все, чтобы не только помочь ей спастись от того ублюдка, который решил испортить ей жизнь, но еще и искупить вину за все свои поступки и вернуть ее любовь.

— Ну и зачем? — громко удивляется Рэйчел. — Зачем ты все ты делаешь? Эта неблагодарная свинья все равно не оценит твоих страданий! Очнись ты уже, влюбленный дурачок! Прекрати унижаться перед этой проституткой, которой важно лишь ходить по подиуму и сверкать грудью и голой задницей перед камерой.

— Рэйчел, по-моему, я уже требовал, чтобы ты прекратила оскорблять Ракель, — более сухо напоминает Терренс. — Она ничего тебе не сделала, и ты не имеешь право так говорить о ней.

— Не сделала? — широко распахивает глаза Рэйчел. — Да она украла тебя у меня и не хочет отдавать мне!

— Ты не моя девушка.

— Да уж… Похоже, вчера эта крашеная курица хорошо промыла тебе мозги. Ходишь словно привороженный и превратился в какого-то зомби. — Рэйчел слегка прикусывает губу, внимательно смотря на смотрящего в одну точку безо всяких эмоций Терренса. — И походу, она не только истеричка, так еще и самая настоящая ведьма. Ты реально будто зазомбированный! Привороженный! Кэмерон точно сделала какой-то приворот или опоила тебя любовным зельем! Поэтому все твои мысли только о ней! Поэтому ты не хочешь отпустить ее!

— О, господи, Рэйчел, какая же ты еще глупая… — тихо стонет Терренс, проведя руками по лицу. — Просто ребенок, которому надо подрасти…

— Это тебе пора взрослеть! И прекращать вести себя, как наивный мальчик, который думает, что какая-то жалкая девчонка ждет его с распростертыми объятиями и однажды полюбит его так же сильно, как и он — ее. Взрослый мужик, а ведешь себя как мальчишка, впервые влюбившийся в девочку.

— В моей жизни это первая сильная любовь.

— Твою мать, да какая это любовь! Ее нет! И не было! Вас объединяло лишь желание переспать. Больше ничего! Ну или какая-нибудь магия, если эта стерва и правда ворожила.

— Да, поначалу так и было. Но я все больше начинаю понимать, что без нее мне намного хуже, чем с ней. Она нужна мне.

— А до этого ты как будто не любил!

— Любил! Но не так сильно!

— Что ж… Теперь я прекрасно вижу, что ты все-таки не забыл ее. — Рэйчел слабо качает головой. — Ты любишь Кэмерон. А на меня тебе наплевать.

Перед ответом Терренс пару секунд ничего не говорит, а потом медленно переводит взгляд на Рэйчел, решив раскрыть все карты и признаться, что он играл перед ней любовь, ибо больше не может и дальше обманывать ее.

— А если это и так, — с гордо поднятой головой уверенно говорит Терренс. — Мне и правда наплевать на тебя и все-все-все, что касается твоей персоны!

— Нет, Терренс, пожалуйста, не говори так, — с жалостью во взгляде умоляет Рэйчел, поправив Терренсу прическу и погладив по щеке. — Ты просто сильно устал… И не понимаешь, что говоришь. Вот увидишь, когда ты отдохнешь, то тебе полегчает. Ты перестанешь бредить этой Ракель. И снова вспомнишь, что у тебя есть я, твоя любимая девушка и будущая жена.

— Нет, Рэйчел! — резко отрезает Терренс. — Этого никогда не случится! Я никогда на тебе не женюсь и не стану с тобой жить.

— Нет-нет, милый, не делай мне больно, — умоляет Рэйчел, с еще большей жалостью в мокрых глазах смотря на Терренса и мягко накрыв своей ладонью его руку. — Я знаю, ты сильно расстроен и боишься снова обжечься в новых отношениях. Но обещаю, я помогу тебе справиться с этим. Сделаю все, чтобы ты полюбил меня намного сильнее, чем эту девицу. Ради своей безграничной любви к тебе.

— Да, девочка… — фальшиво улыбается Терренс. — Вот сейчас я говорю тебе правду, а ты мне не веришь… Ты настолько влюблена в меня, что стала совсем слепой и ничего не замечаешь. Даже не поняла, что все это время я пользовался твоей наивностью и играл перед тобой в любовь. Ты оказалась слишком уж легкой добычей, которая быстро попала в мою ловушку. То же самое происходило со всеми девчонками. Они все сами загоняли себя в мою ловушку. Хотели быть слишком милыми и кроткими. А мне, честно говоря, это совсем не интересно. Неинтересно быть с девчонкой, которая стремится быть слишком покорной рабыней и нисколько не сопротивляется.

— Это не так… — слабо качает головой Рэйчел. — Это бред… Ты просто не понимаешь, что говоришь…

— Очень даже понимаю. И хорошо знаю, какие девушки мне нравятся.

— Послушай, я прекрасно понимаю все твои чувства и знаю, что нельзя так быстро разлюбить человека, независимо от того, знаешь ли ты его день или десять лет. Знаю, что ты так говоришь, потому что любишь Ракель. Но поверь мне, жизнь не заканчивается после расставания с одним человеком. Стоит тебе забыть про эту модельку и сказать себе, что она не заслужила такого чудесного мужчину, так ты найдешь в себе силы полюбить меня.

— А я не хочу пытаться разлюбить ее! — уверенно заявляет Терренс. — Потому что уверен в том, что не смогу вырвать из сердца ту, к которой так сильно привязан.

— Но ты попытайся, дорогой. — Рэйчел берет Терренса за руку и нежно целует его в щеку. — У тебя будет очень хорошая девушка. У тебя буду я. Кэмерон и рядом со мной не стоит. Я гораздо лучше этой модели, чья карьера однажды будет разрушена. Про которую скоро все забудут.

— Верно, ты рядом с ней не стоишь, — слабо кивает Терренс. — Ты совсем другая. Не такая, как она. И даже если ты будешь во всем подражать ей, чтобы угодить мне, я никогда не смогу воспринимать тебя как замену Ракель. Эта девушка одна такая.

— Твоя Ракель — пустышка! Жалкая бесполезная кукла без сисек и задницы! Плоская доска! Дылда! Я не понимаю, чего ты в ней нашел! Смой с нее всю ее штукатурку, и перед тобой предстанет обычная замухрышка.

— Я нашел в ней то, чего нет ни у одной девушки, которую я знаю.

— Ой, подумаешь, она стала первой, кто не стал ложиться с тобой в кровать на первой же встрече.

— Поначалу меня это и зацепило.

— Боже, ну почему столько мужиков теряют голову от нее? — громко недоумевает Рэйчел. — Почему все так хотят быть с ней и буквально облизывают ее фотографии в купальниках и нижнем белье, которое она рекламирует? Что в этой прошмандовке особенного?

— Потому что она сексуальна. Дело не в теле. Не в том, насколько оно красиво. Дело в том, как девушка себя подает. Уверенность в себе — залог настоящей сексуальности. Ты запросто можешь нацепить на себя самое красивое нижнее белье, накрасить губы красной помадой и сделать шикарную прическу. Но если у тебя нет уверенности в себе, и ты страдаешь от целой кучи комплексов, то даже это не сделает тебя сексуальной.

— Но я тоже уверена в себе! — восклицает Рэйчел. — Я красивая! Очень красивая! Я никогда не сомневалась в себе и своем теле и люблю его. Могу быть и скромной, и развязной.

— Нет, Рэйчел, развязной ты быть не можешь.

— Слушай, ну разве это главное в девушке? Главное — это ее ум и мудрость. А я как раз умная и мудрая. Да еще и преданная. Заботливая. Я настоящая. И умею любить и быть преданной. Да я… Да я просто рождена быть женой любимого человека и рожать ему детишек!

— Ты обязательно родишь детей и будешь счастливой женой. Но только не со мной.

— Ты не пожалеешь, если будешь со мной! Я сделаю тебя очень счастливым. Сделаю все, чтобы помочь забыть эту ведьму и ту боль, которая она тебе причинила. Только позволь себе полюбить меня, и ты очень скоро почувствуешь себя лучше. Ну пожалуйста, милый…

Рэйчел сначала гладит Терренса по плечу, а потом хочет немного покопаться в его волосах. Но если на поглаживание плеча он реагирует спокойно, то мужчина не позволяет дотронуться до его прически и резко отстраняется от девушки, сухо бросив безо всяких эмоций на лице:

— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не любил тебя! И не смогу полюбить. Ты не тот тип девушек, которые мне нравятся. Ты такая же, как все. Ничем не отличаешься. Ведешь себя точно так же, как и все девчонки.

— Но как же все то, что между нами происходило все эти несколько недель? Все наши страстные поцелуи, жаркие объятия, твое согласие сделать меня своей…

— А это была игра, — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Терренс. — Чтобы доказать себе, что я еще чего-то стою. Чтобы убедить себя в том, что я смогу забыть Ракель, если внушу себе, что начинаю влюбляться в другую. Однако после вчерашней нашей встречи я понял, что мне не нужна никакая девушка, кроме нее. Никто не может заменить мне ее и стать намного лучше. Она одна такая. Неповторимая.

— Прошу тебя, Терренс… — с жалостью во взгляде произносит Рэйчел.

Терренс замолкает на пару секунд, медленно выдыхает, проводит руками по своему лицу и виновато смотрит на Рэйчел.

— Послушай, Рэйчел, — спокойно говорит Терренс. — Извини, что я сейчас очень холоден и груб с тобой. Но я устал от притворства. И больше не хочу делать вид, что безумно люблю тебя и готов начать новый этап в жизни.

— Пожалуйста, не говори так, — отчаянно умоляет Рэйчел. — Я ведь люблю тебя…

— Ты — очень красивая и милая девушка. Для меня ты всегда была прекрасным другом и приятным собеседником. Но я никогда не рассматривал тебя как свою возлюбленную и не могу предложить тебе ничего, кроме дружбы. Поверь, мне очень неприятно говорить тебе об этом. Но я не могу заставить себя изменить то, на что не в силах как-то повлиять.

— Ты хочешь убить меня… — шмыгает носом и слабо качает головой Рэйчел. — Хочешь убить своими словами.

— Может, если бы я не столкнулся с Ракель вчера, мы бы и дальше продолжали делать вид, что счастливы вместе. Но вчера я понял, что больше не хочу продолжать это шоу. Тем более, что мне пришлось бы всю жизнь притворяться. А я бы так не смог.

— Ты не понимаешь, что говоришь!

Рэйчел после мягко берет Терренса за плечи и слегка встряхивает его.

— Умоляю, Терренс, приди в себя! — отчаянно умоляет Рэйчел. — Перестань так пугать меня.

— Мне очень жаль… — с жалостью во взгляде произносит Терренс. — Не сердись на меня… Но я не люблю тебя. И никогда не женюсь на тебе…

Лишь спустя несколько секунд Рэйчел понимает, что на этот раз Терренс четко дал ей понять, что он не то, что не любит ее, но даже не хочет сделать хоть что-то ради того, чтобы попробовать полюбить ее. Услышав шокирующее признание мужчины, девушка слабо качает головой и начинает тихонько плакать, чувствуя себя оплеванной и преданной. Хотя она до последнего искренне верила, что сможет влюбить в себя этого человека и наконец-то выйти за него замуж, как и мечтала еще со школьных времен.

— Нет… — со слезами дрожащим голосом произносит Рэйчел. — Нет… Нет, я в это не верю! Не верю! НЕ-Е-Е-Е-Е-Т!

Рэйчел громко вскрикивает и начинает издавать всхлипы, на несколько секунд закрыв рот рукой, пока Терренс с жалостью во взгляде смотрит на нее, чувствуя себя виноватым в том, что причинил девушке такую боль, но понимая, что рано или поздно это должно было бы случиться.

— ТЫ НЕ МОГ ТАК ПОСТУПИТЬ СО МНОЙ! — во весь голос вскрикивает Рэйчел. — НЕ МОГ! НЕ МОГ! НЕ МОГ!

— Рэйчел, прошу тебя, успокойся, — мягко взяв Рэйчел за плечи, тихо просит Терренс. — Не надо кричать на весь дом!

— ПОДОНОК! — Рэйчел отстраняется от Терренса и резко встает с дивана. — Как у тебя только хватило совести? Как мог воспользоваться чувствами девушки?

— Мне правда очень жаль, — спокойно говорит Терренс. — Но рано или поздно это случилось бы. Я бы был вынужден признаться в том, что притворялся.

— Что у тебя было с той ощипанной курицей, пока я ждала тебя? — грубо требует ответа Рэйчел. — НЕМЕДЛЕННО ГОВОРИ, СВОЛОЧЬ, ЧТО У ВАС БЫЛО! ОТВЕЧАЙ, Я СКАЗАЛА!

— Эй-эй, тише, Рэйчел, тише. Не кричи так. Ты перепугаешь всех служанок в доме.

— А ПУСТЬ ОНИ ЗНАЮТ, ЧТО РАБОТАЮТ У КОЗЛА, КОТОРЫЙ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ СЛАБОСТЬЮ ДЕВУШКИ И ПОИГРАЛ С ЕЕ ЧУВСТВАМИ. НАСТОЯЩИМИ, МАТЬ ТВОЮ!

— Рэйчел, сядь и успокойся! — прикрикивает Терренс.

— Как ты, мерзавец, посмел так со мной поступить? — со слезами недоумевает Рэйчел и тихо шмыгает носом. — Я, дура, поверила тебе, когда ты сказал, что хочешь забыть эту девку! Решила помочь тебе, одарить любовью и заботой и стать лучше, чем твоя бывшая. Я даже привела тебя к отцу, который принял тебя в группу в качестве гитариста. ВСЕ ДЕЛАЛА ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ТЕБЕ БЫЛО ХОРОШО! А ТЫ, МРАЗЬ, ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ МНОЮ!

— У меня не было никакого злого умысла, — спокойно оправдывается Терренс. — Я всего лишь хотел забыть то, как со мной якобы обошлись, и начать карьеру музыканта.

— Так значит, тебе нужна была только карьера музыканта? А НЕ Я!

— Я не мог отказаться от такого прекрасного шанса, когда ты сказала, что твой отец ищет гитариста в свою группу. И я искренне благодарен тебе за это, потому что моя мечта наконец-то сбылась.

— И ради этого ты решил поиграть на МОИХ чувствах? Наверное, подумал: «Эта наивная, влюбленная в меня дурочка Рэйчел точно все для меня сделает, если я заставлю ее думать, что начал любить ее.» И решила ею воспользоваться! Что ж, поздравляю, МакКлайф! Ты своего добился! Я реально поверила, что ты любишь меня.

— Я думал, что смогу полюбить тебя со временем, — спокойно признается Терренс. — Да, я не любил тебя и лишь притворялся влюбленным, но мне было очень приятно находиться с тобой. Я реально чувствовал себя прекрасно и получил то, чего не чувствовал в отношениях с Ракель. Думал, что со временем окончательно забуду ее и полюблю тебя уже по-настоящему. И перестану играть в любовь.

— А ты, мразь, не подумал, какую боль причинил бы мне? ИЛИ ТЫ ДУМАЛ ТОЛЬКО О СВОЕЙ ЗАДНИЦЕ? О ТОМ, ЧТОБЫ ТЕБЕ БЫЛО ХОРОШО? Надо же! Сам обвинял Кэмерон в том, что она думала только о себе, но сам ничуть не лучше. Такой же чертов эгоист, который думает только о своем благе. И запросто может пользоваться людьми. Которые, между прочим, всем сердцем ЕГО ЛЮБЯТ!

— Я не эгоист!

— ЭГОИСТ! САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ ЭГОИСТ!

— Просто когда я встретил Ракель впервые после долгой разлуки, то неожиданно понял, что люблю ее. Что она важна для меня. Хотя я и не отрицаю, что физическое влечение к ней было намного сильнее, все же у меня были самые теплые чувства. Просто они уснули из-за того, что мы не пытались их поддерживать и забыли друг о друге после того как решили жить вместе.

— Ха, интересно, что же пробудило твои чувства к этой швабре? — презренно усмехается Рэйчел. — Увидел ее плоскую задницу и нулевого размера грудь и сразу обомлел?

Терренс ничего не отвечает и с тихим вздохом просто закатывает глаза, бросив короткий взгляд в сторону.

— Я могла дать тебе НАМНОГО больше, чем эта выдра! — заявляет Рэйчел.

— Нет, Рэйчел, ты совсем не такая, как Ракель. Мне было просто хорошо с тобой, но не более. Никакого сексуального притяжения и желания оказаться с тобой в одной кровати.

— И ты бросаешь меня только из-за того, что думаешь, будто эта проститутка намного лучше в постели?

— Ракель сильно отличается ото всех девушек, которых я знал. Она не готова быть покорной и подчиняться кому-либо. Не готова становиться чьей-то рабыней и молча со всем соглашаться. Она упрямая и уверенная в себе.

— Ну а я так понимаю, тебе понравилось с ней собачиться? Вам понравилось орать, выдирать друг другу волосы и тому подобное?

— Мне понравилось то, что она отказывается мне подчиняться и поддерживает во мне желание добиваться ее. Другие девчонки сразу же готовы дать мне все и сразу, а это совсем не интересно. Нет никакого азарта. Интерес быстро пропадает. А Ракель с самого начала вела себя наоборот. И этим она мне и нравится.

— То есть, тебе интереснее бегать за той, которой ты на хрен не нужен? А не быть с той, которая готова дать тебе все, что ты хочешь?

— Мне нужны эмоции, Рэйчел. Нужен какой-то азарт. Мне неинтересно бегать за той, что готова прогибаться под меня и выполнять мои пожелания сию минуту. С Ракель я чувствую себя живым. Она заставляет меня испытывать бешеную страсть. Благодаря ней во мне бурлит куча эмоций. Еще ни одна девушка не заставляла меня чувствовать себя НАСТОЛЬКО живым, насколько я чувствую себя рядом с ней.

— Значит, ты считаешь меня бревном? Считаешь, что я ничего не могу в постели?

— Нет, Рэйчел, я этого не говорил!

— Быстро же ты меняешь свое мнение! Сегодня любишь эту девчонку, а завтра опять начнешь говорить, что ненавидишь ее и мечтаешь о том, чтобы забыть ее.

— Я больше не поменяю свое мнение.

— Ничего, МакКлайф, ничего! Скоро она навсегда забудет о твоем существовании. А ты будешь страдать и наивно верить, что Кэмерон вернется к тебе.

— Может быть. Но у меня все еще есть право обнимать и целовать ее сколько угодно.

— Да ты только о сексе и думаешь! Признай, что тебе ни черта не нужно то, о чем ты так много говорил! Тебе нужна девчонка только для того, чтобы спать с ней.

— А какому мужчине не нужен секс?

— Значит, меня ты тоже собирался использовать как сексуальную игрушку? Хочешь сказать, я бы напрасно одаривала тебя заботой? Тебе все это ни хрена не нужно?

— Нет, Рэйчел, не надо все переворачивать.

— Знаешь, а ведь Кэмерон говорила, что ты играешь со мной, — вспоминает Рэйчел. — Говорила, что ты никогда не будешь любить меня так сильно, как ее. Эта стерва знала, что ты разыграл передо мной весь этот концерт ради своей карьеры. Быстро же она раскусила обманщика! Знает, из какого теста ты сделан.

— У нее есть свой особый секрет, который позволяет ей читать меня, как книгу, — слегка улыбается Терренс. — Но другие, вроде тебя, не догадаются, где игра. Потому что я — великолепный актер, который полностью проживает то, что и его персонажи. Которому невозможно не поверить.

— ПОТОМУ ЧТО ТЫ — КОЗЕЛ! — со злостью во взгляде вскрикивает Рэйчел, крепко сжав руки в кулаки. — КОЗЕЛ, КОТОРЫЙ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ МНОЮ И РАЗЫГРАЛ ПЕРЕДО МНОЙ ЦЕЛЫЙ СПЕКТАКЛЬ!

— Рэйчел, пожалуйста, прости меня, — искренне извиняется Терренс, положив руку на сердце. — Клянусь, я совсем не хотел обижать тебя и признаю, что поступил отвратительно и с тобой, и с Ракель, и вы обе достаточно настрадались из-за меня.

— А ТЫ, СВОЛОЧЬ, ПОДУМАЛ О ТОМ, ЧТО Я ПОЧУВСТВУЮ, УЗНАВ О ТВОИХ ДЕЛИШКАХ? — все больше приходит в ярость Рэйчел. — ИЛИ ТЕБЕ ВАЖНО БЫЛО ЛИШЬ ПРИКРЫТЬ И УБЛАЖИТЬ СВОЮ ЗАДНИЦУ?

— Послушай, я знаю, что тебе больно слышать все это. Но клянусь, в моих поступках не было никакого злого умысла.

— Господи, ну почему я была идиоткой? — Рэйчел прикладывает руку ко лбу, чувствуя, как ее сердце разрывается на части, а она сама горько плачет и не верит, что все это происходит именно с ней. — Почему я надеялась, что ты изменишь свое мнение? Почему я, как дура, мечтала о том, что ты полюбишь меня так же, как когда-то полюбил и Ракель? Наивно думала, что ты хотел разлюбить ее и сделать меня счастливой. Однако ты даже и не пытался полюбить! Ты воспользовался мной, чтобы позлить эту анорексичную модель и заставить ее ревновать.

— Рэйчел, пожалуйста… — с жалостью во взгляде произносит Терренс.

— Поздравляю, МакКлайф, ты своего добился! Эта девчонка приревновала тебя. Да так сильно, что чуть волосы мне все не повыдирала. Чуть не придушила меня собственными руками.

— Мы не можем заставить человека кого-то полюбить, — посмотрев на Рэйчел без эмоций во взгляде, спокойно отвечает Терренс. — Как говорится, насильно мил не будешь.

— Да ты просто не хочешь! Тебе как будто НРАВИТСЯ страдать! Страдать из-за любви к этой швабре! Нравится унижаться перед этой прошмандовкой, который ты ни черта не нужен.

— Я никогда не скрывал, что люблю тебя только как друга. И всегда был готов протянуть тебе руку помощи, если оно было бы нужно. Но пойми ты, разлюбить человека не как-то просто. А в моем случае — невозможно.

— Попытался бы — потом и не вспомнил бы о ней!

— Я люблю только одну девушку — Ракель. И этот факт не изменит ни наша крупная ссора, ни случившееся расставание, ни что-либо еще.

— А ты уверен, что любишь ее? Или же тебе просто снова захотелось переспать с ней?

— Я уверен! Она — та девушка, которая мне нужна.

— Вот уж не думала, что тебе нравится бегать за той, которая никогда не любила тебя.

— Мне очень неприятно говорить тебе об этом. Но я хочу быть честным с тобой и не давать тебе ложных надежд.

— Так ты уже мне их дал! УЖЕ! И ПЫТАЯСЬ МЕНЯ УСПОКОИТЬ, ТЫ НЕ ОБЛЕГЧИШЬ МОЕ СОСТОЯНИЕ.

— Прости меня, Рэйчел. Я не хотел причинять тебе боль.

Терренс с грустью во взгляде пытается погладить плечи Рэйчел, чтобы по-дружески пожалеть ее и утешить. Но та резко отталкивает его от себя со слезами на глазах и смотрит на мужчину мокрыми глазами, полные разочарования и обиды.

— Знаешь, лучше бы всего того, что с нами происходило в последние несколько дней, никогда не случалось, — спокойно говорит Рэйчел. — А будет еще лучше, если мы больше никогда не будем видеться. Я больше ничего не хочу ни слышать, ни сталкиваться с тобой на улице, ни читать о тебе в газетах и Интернете. Своей наглой ложью ты сделал все, чтобы заставить меня возненавидеть тебя.

— Мне очень жаль, — с грустью во взгляде произносит Терренс.

— Ты мне заплатишь за это, мразь, — низким, грубым голосом угрожает Рэйчел. — Я так это не оставлю! Клянусь, я сделаю все, чтобы твое имя было опорочено на весь мир! Чтобы тебя все ненавидели! Я всем расскажу, что ты сделал с Кэмерон и о твоем характере. Раскрою миру глаза и дам понять, что ты такой не святой ангел, как и твоя бывшая возлюбленная. Я сотру тебя в порошок! Ты узнаешь, кто такая Рэйчел Ноэль Сандерсон! И я больше не буду покрывать тебя и обязательно расскажу отцу и всей твоей группе о том, что ты сделал. Уверена, что после такого тебя ни за что не оставят в группе. Папа сию минуту выгонит тебя. Каким бы талантливым ты ни был, он выберет меня, а не тебя. Марти, Даниэль и Питер тоже придут в ярость и перестанут считать тебя хорошим человеком.

— Делай что хочешь. Мне все равно.

— ТЫ ОТВЕТИШЬ ЗА ТО, ЧТО ПОСМЕЛ ТАК ПОИГРАТЬ НА МОИХ ЧУВСТВАХ! ОТВЕТИШЬ! — Рэйчел берет с дивана свою сумку и быстро надевает ее на плечо. — Прощай, Терренс МакКлайф! Продолжай и дальше страдать и любить свою жалкую Ракель. Если тебе так нравится бегать за этой прошмандовкой, никто не возражает. Унижайся перед той ведьмой! СТРАДАЙ! ГОРИ В АДУ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!

Рэйчел пулей подходит ко входной двери, раскрывает и захлопывает ее за собой после того, как она покидает дом. После этого девушка садится в свой автомобиль, заводит мотор и уезжает из этого района в неизвестном направлении. Терренс же даже не пытается остановить ее и просто смотрит ей вслед безо всяких эмоций на лице, в глубине души будучи счастливым, что он наконец-то раскрыл все карты и избавился от этой девушки, которая уже начала немного нервировать его.

Глава 29

После обеда Терренс направляется в студию «Whisper Records…» Нет, вовсе для того, чтобы вновь приступить к репетициям с группой, которые он пропускает уже несколько дней, тщательно скрывая это от Рэйчел. Просто мужчина решил, что не хочет иметь ничего общего ни с отцом девушки, ни с его студией, ни с самой Рэйчел, которую сегодня, мягко говоря, послал, признавшись ей в том, что она была игрушкой в его руках. Довольно уверенно зайдя внутрь здания студии, Терренс быстрым шагом проходит по уже знакомому огромному коридору, с помощью лифта поднимается на самый верхний этаж, снова преодолевает некоторое расстояние по еще одному длинному холлу и через несколько секунд подходит к кабинету Альберту. Мужчина немного колеблется и тихонько стучит в дверь кабинета.

— Да, войдите! — тут же откликается Альберт.

Терренс открывает дверь и входит в кабинет, где он видит Альберта, работающий с какими-то бумагами. Уж что, но отец Рэйчел никак не ожидал увидеть этого мужчину и поэтому несколько удивленно смотрит на него.

— Мистер МакКлайф? — удивленно произносит Альберт.

— Добрый день, мистер Сандерсон, — спокойно здоровается Терренс. — Простите, что пришел к вам без предупреждения, но мне надо поговорить с вами об одном…

— И позвольте узнать, молодой человек, что это такое? — Альберт слегка поправляет очки на переносице. — Я могу узнать, почему вы несколько дней не появлялись на репетициях? Почему не соизволили объяснить причину?

— Простите, пожалуйста, — с искренней сожалением во взгляде извиняется Терренс и присаживается на диван, пока Альберт хмуро смотрит на него. — У меня были кое-какие семейные обстоятельства… Знаю, я должен был предупредить вас об этом…

— Семейные обстоятельства? — слегка округляет глаза Альберт и тихо хмыкает. — Ну да! Моя дочь рассказала мне, что у вас за «семейные обстоятельства» были.

— Мистер Сандерсон, пожалуйста, выслушайте меня… — пытается взять слово Терренс.

— И после того, что мне пришлось услышать от нее, я очень сильно разочаровался в вас.

— Дело в том, что я пришел сюда по одному важному делу, — спокойно говорит Терренс. — Я бы хотел поговорить с вами насчет моего дальнейшего пребывания в группе.

— Знайте, молодой человек, я готов закрыть глаза на то, что вы пропустили столько репетиций и намеренно игнорировали мои звонки. И причем Рэйчел даже не знала о том, что вы не появлялись в студии… Однако я не готов прощать вам то, что произошло некоторое время назад.

— Э-э-э… — Терренс слегка прикусывает губу, будто начиная понимать, о чем говорит Альберт, и догадываясь, что Рэйчел уже успела рассказать отцу обо всем, что вчера произошло вчера. — Я понимаю, о чем вы…

— А она сказала, что вы прямо заявили ей о том, что играли с ней в огромную любовь и притворялись, что любите ее, — уверенно рассказывает Альберт, скрестив руки на груди.

— Я могу вам все объяснить… — более взволнованно произносит Терренс.

— Не надо ничего мне объяснять, мистер МакКлайф, — приподнимает руку Альберт. — Мне известно обо всем, что вы сделали с моей дочерью. О том, как подло вы с ней поступили, как жестоко обманули ее, и как играли на ее чувствах. Настоящих, между прочим.

— Это правда, только…

— Кроме того, есть еще один случай, из-за которого пострадала моя девочка. Я о том, что вчера вы встретили свою бывшую девушку, когда пришли вместе с моей дочерью в один клуб. И Рэйчел сказала мне, что та девица напала на мою дочь с кулаками и такого ей наговорила, что у меня волосы дыбом встали. Хотя моя девочка не делала ей ничего плохого и занималась своими делами. Насколько мне известно, та девушка разодрала лицо моей дочери до крови, порвала ее дорогое платье, из-за которого над ней потом смеялся весь клуб, и едва не придушила ее прямо в женском туалете, где не было никого, кто мог бы оттащить эту психованную девушку от нее. Ваша бывшая девушка угрожала Рэйчел и запросто могла убить ее, если бы моей дочери не удалось сбежать оттуда.

— Я все прекрасно понимаю.

— Но я бы еще мог понять ее. Все-таки она ревновала вас к Рэйчел и видела, как вы целуйтесь с моей дочерью. Ладно… — Альберт быстро прочищает горло. — Однако меня расстроил тот факт, что вы не вступились за мою дочь, когда она все вам рассказала вам. Вместе того, чтобы поставить эту Ракель Кэмерон на место, вы отправились к ней для того, чтобы заняться, простите за выражение, сексом.

— Нет, это не так! — возражает Терренс. — Я высказал своей бывшей девушке все, что думаю об этом, и пришел в бешенство, когда Рэйчел рассказала мне, что произошло.

— И сегодня вы без грамма сожаления признались Рэйчел в том, что действительно обнимались и целовались со своей бывшей девушкой. Это что вообще такое? А, мистер МакКлайф? Какого черта вы это допустили? Вы были обязаны уберечь мою дочь от этой истерички, которой точно стоит лечиться. Но Рэйчел не получила от вас ничего, кроме полного игнора.

— Неправда! Я утешил ее и…

— Служанка сказала, что вчера моя девочка вернулась домой очень расстроенная. Когда ее спросили, что случилось, она ничего не сказала и со слезами на глазах ушла в свою комнату. И так и не вышла. Отказалась ужинать и почти ничего не съела утром за завтраком.

— Мне очень жаль, что так вышло, — с грустью во взгляде говорит Терренс.

— Да, я вижу, как вам жаль. — Альберт быстро прочищает горло. — Сегодня утром она думала, что вы немного успокоились и решила навестить вас. Однако Рэйчел встретила не только полное неуважение с вашей стороны и стороны вашей прислуги, так вы еще и отказывались принимать ее и требовали выгнать из дома. А когда она все же настояла, то вы проявляли к Рэйчел агрессию и отказывались с ней разговаривать.

— Это не так! — отрицает Терренс. — Я не был агрессивен с ней, когда она пришла!

— Что, хотите сказать, что Рэйчел мне соврала?

— Я просто попросил прислугу сказать ей, чтобы она пришла попозже и дала мне немного поспать после бессонной ночи. И они сделали то, что я велел.

— Да, но вот моя дочь рассказала мне совсем иную версию. К тому же, она сказала, что в вашем доме с ней все были очень грубы. Всегда. Кто ваши служанки такие, чтобы так разговаривать с моей дочерью? Они — никто! Просто обслуживающий персонал, который обязан выполнять свою работу. А вы никак не реагируйте на полное неуважение с их стороны и отказывайтесь либо приструнить их, либо вообще уволить.

— Не считайте меня грубым, но я сам решу, кого мне увольнять, и кому стоит сделать выговор. Это мой дом и мои служанки, с которым я сам разберусь.

— Также ко всему этому добавляется еще и ваше омерзительное поведение по отношению к моей дочери. И тот факт, что вы причинили ей такую огромную боль, отвергнув ее чувства и глубоко наплевав на них.

— Я больше не мог и дальше быть частью этого шоу и решил прекратить все это.

— Скажите, мистер МакКлайф, а вам не стыдно за это? Не стыдно было так поступать с невинной девочкой?

— Конечно, мне очень стыдно.

— Да? А я думаю, вам не стыдно! Вы думали только о себе и своем благе! Видели, что моя дочка без ума от вас, и решили воспользоваться этим. Приняли ее за глупенькую дурочку, которая сделает для вас все что угодно. Вы вообще в курсе, что Рэйчел вернулась домой вся в слезах? А я еще был дома и только собирался уходить, но перед этим попытался расспросить ее о том, что произошло вчера и сегодня утром. И вот тут-то Рэйчел рассказала обо всем, что вы только что услышали. Служанки с трудом смогли успокоить ее, чтобы она перестала заливаться слезами. Мне было больно смотреть на свою дочь в таком состоянии!

— Извините, мистер Сандерсон, но ваша дочь все немного преувеличила, — уверенно говорит Терренс. — Мои служанки не были грубы к ней, а Ракель не напала на нее первой.

— А, то есть, это Рэйчел спровоцировала вашу бывшую?

— Я этого не говорил.

— Не делайте из меня дурака, мистер МакКлайф, — сухо говорит Альберт. — Я старше вас и прожил намного больше. Соответственно у меня намного больше мозгов, опыта и мудрости.

— Она выставила меня каким-то чудовищем перед вами. Хотя я совсем не такой. Да, не идеальный, но вовсе не ужасный.

— Нет, мистер МакКлайф, вы еще какое чудовище, — с презрением во взгляде бросает Альберт. — Бесчувственное чудовище, которое не стыдится так обращаться с девушкой. Которая, между прочим,была влюблена в вас еще со школы. И верила, что вы однажды будете с ней. А когда она поверила, что у нее есть шанс, то ей пришлось узнать, что вы обманывали ее ради мести своей бывшей девушке и карьеры музыканта, которую вам никак не удавалось начать.

— Это правда, но…

— И вы еще смейте обвинять мою дочку во лжи! Да она никогда не врет и говорит только лишь правду! Запомните это!

— Я не говорю, что она врет вам, хотя Рэйчел та еще выдумщица. Рэйчел рассказала всю правду об этой ситуации и добавила кое-что от себя. Но клянусь вам, что такого не было. И на самом деле это не моя бывшая девушка избила ее, а ваша дочь. Хотя Рэйчел выставила все так, будто это Ракель напала на нее. Она хотела настроить меня против нее.

— Да как вы смейте заявлять такое о моей дочери? — громко возмущается Альберт, крепко сжав руки в кулаки. — Как вообще могли так поступить с моей дочерью и довести бедняжку до истерики? Она и так страдала из-за своей любви к вам еще с подросткового возраста, а вы еще больше заставили ее страдать, так жестоко отвергнув ее.

— Я же сказал, что мне очень жаль.

— Да уж… — резко выдыхает Альберт. — А я уже было обрадовался, что моя дочка нашла свое счастье в лице вас. Думал, что у нее наконец-то появится возлюбленный. Но я глубоко ошибся, когда поверил Рэйчел и посчитал вас достойным человеком. Хотя на самом деле вы — самовлюбленный эгоист, который думает только о себе и о том, как прикрыть свою чертову задницу.

— Послушайте, мистер Сандерсон… — спокойно отвечает Терренс, сложив руки на столе. — Я не отрицаю, что все это произошло и признаю, что Рэйчел действительно страдает из-за меня. Мне действительно жаль, что ваша дочь стала жертвой всей этой ситуации. Но прошу, поверьте мне, я совсем не хотел обижать Рэйчел. Я играл в любовь с ней ради того, чтобы забыть о своей бывшей девушке. И думал, что однажды смогу полюбить вашу дочку по-настоящему. Мне правда было с ней очень хорошо, и я с удовольствием проводил с ней время. Притворство не было для меня пыткой.

— Не пытайтесь оправдать свой омерзительный поступок, мистер МакКлайф. Вы уже достаточно разозлили меня тем, что посмели обидеть мою единственную дочь. Любимую дочь, ради которой я любого порву.

— Я от всего сердца прощу у вас прощения за то, что поступил так с Рэйчел. И извиняюсь от лица своей бывшей за ее поведение по отношению к вашей дочери и эту ужасную ситуацию. Ракель никак не хотела навредить Рэйчел. Просто она…

— Но она ведь навредила, не так ли?

— Да, но постарайтесь понять ее, — с грустью во взгляде оправдывается Терренс. — Хоть мы и расстались, у нас еще есть чувства, которые не пройдут за один день.

— Это не оправдывает того, что сделали вы и ваша бывшая. Если уж у этой Ракель действительно есть проблемы с головой, как сказала Рэйчел, то ей надо лечиться и держаться подальше от людей. Но у вас-то с головой все в порядке, и вы прекрасно понимали, что делали и говорили. А значит, я делаю вывод, что вы сознательно унизили мою дочь и не попытались заступиться за нее, когда ваша бывшая девушка избила ее и расцарапала ей лицо до крови.

— Моя бывшая не сумасшедшая и также прекрасно понимала, что делала, — чуть холоднее заявляет Терренс. — Если Рэйчел рассказала вам подобное, это не значит, что ей стоит верить. Потому что она и мне соврала насчет потасовки в туалете.

— Сейчас же прекратите наговаривать на мою дочь! — прикрикивает Альберт, слегка ударив кулаком по столу и чуть пристав.

Альберт замолкает на пару секунд, медленно выдыхает, садится и складывает руки на столе, пока Терренс слегка округляет глаза, удивленно смотря на него.

— Ох… — качает головой Альберт. — Послушайте, Терренс, я прекрасно понимаю, что у вас с бывшей девушкой сейчас не самый простой период в вашей жизни, и вы переживайте из-за этого. Я все знаю. Но я не могу доверять вам свою дочь, если вы не можете защитить ее от нападок вашей неуравновешенной бывшей.

— Но я ведь не остался в стороне! — восклицает Терренс. — Я пошел к Ракель и высказал все, что думаю о ее поведении. Она тоже поступила некрасиво — не отрицаю. И я не защищаю эту девушку.

— Может быть, вам не стоило все это затевать, давать Рэйчел ложных надежд и пользоваться ею ради того, чтобы позлить вашу бывшую девушку? Моя дочь и так слишком много страдала из-за вас и любви к вам! А тут моя девочка пережила такое предательство!

— Я все прекрасно понимаю, — с жалостью во взгляде говорит Терренс. — Еще раз извините меня и мою бывшую. Я не отрицаю своей вины и признаю, что Ракель поступила отвратительно с вашей дочерью. Наши поступки были подлыми… Очень подлыми.

— Да, Терренс МакКлайф… — слабо покачав головой, задумчиво произносит Альберт. — А по вам не скажешь, что вы такой мерзавец… Вроде с виду приличный человек, хорошо одетый, следящий за собой… Но стоит только заглянуть в вашу душу, так выясняется, что там уже давно все сгнило… Знайте, мне кажется, что не зря однажды пустили слухи о том, что вы ужасный и самовлюбленный и думайте только о своем благе. Сейчас я понимаю, что у людей была причина усомниться в вашей порядочности.

— Господи, неужели из-за одного единственного поступка вы уже делайте выводы о том, какой я на самом деле человек?

— Думайте, я поверю вам?

— Между прочим, все люди ошибаются! Никто не идеален!

— Однако мало кто поступает так омерзительно, как вы. Я хорошо изучил ту ситуацию со слухами о вашем характере и заметил, что вы всегда оправдывались и устраивали целое шоу для того, чтобы опровергнуть это. А люди видели ваши добрые поступки, якобы совершенные от всего сердца, и верили, что вы — ангел. Когда хоть кто-то хочет сказать про вас что-то плохое, вы начинайте строить из себя невинного.

— Думайте обо мне что хотите, — сухо бросает Терренс. — Я не собираюсь что-то вам доказывать.

— Доказывайте это кому угодно, но только не мне.

— И вообще, я пришел сюда не для того, чтобы обсудить с вами ситуацию с Рэйчел и слухи о моем характере. И я обязательно скажу то, что хотел.

— Знайте, молодой человек, ваша наглость все больше начинает раздражать меня. И я уже успел пожалеть, что вообще связался с вами. И должен сказать вам, что в связи со сложившейся ситуацией наше дальнейшее сотрудничество находится под большим вопросом. Я бы даже сказал, что оно невозможно! — Альберт берет в руки черную ручку, которую начинает крутить. — Несомненно — у вас есть огромный талант, который просто поражает меня. Вы прекрасно поете и отлично владейте игрой на гитаре. И скажу вам честно, я даже задумывался о том, чтобы начать лично работать над вашей сольной карьерой. Я был готов распрощаться с любым артистом. Даже с Марти, Питером и Даниэлем. Что угодно, лишь бы продвигать вас в качестве сольного исполнителя. С вашим талантом вы бы очень далеко ушли. Но к сожалению, вы очень сильно разочаровали меня. Вы игнорировали мои звонки и отказывались репетировать в студии. Я также зол на вас из-за всего, что вы сделали с моей дочерью. И я не готов работать с такими эгоистичными людьми, которые не знают, что такое уважение и порядочность.

Альберт откладывает в сторону ручку и крепко сцепляет пальцы.

— И я принял решение по поводу вашей дальнейшей судьбы, — спокойно говорит Альберт и бросает взгляд на свои руки. — Оно далось мне очень непросто. И мне безумно неприятно говорить вам об этом. Но поскольку вы поступили так омерзительно, к сожалению, у меня нет выбора, кроме как… Кроме как сказать, что отныне вы больше не являйтесь участником группы «Heart Of Fire». Вы сегодня же покидайте ее, а я начинаю поиски нового гитариста. Мне действительно очень жаль расставаться с вами. Ведь у вас есть талант, который нужно показать. Но в связи с последними событиями наше сотрудничество больше невозможно. Между вами и Рэйчел я выберу свою дочь и ее благо. И я сделаю все, чтобы вы больше не приблизились к ней.

— Хорошо. Я все понял.

— Так что можете заниматься своими делами и больше не появляться здесь. Если не сообщите ребятам об этом, то я сам скажу им, что вы покинули группу.

— А знайте, я не возражаю против вашего решения! — уверенно заявляет Терренс, резко встав со своего места. — Да, не возражаю! Потому что я как раз за этим и пришел! Да, мистер Сандерсон! Я как раз хотел объявить вам о том, что больше не имею желания играть в этой группе и хочу покинуть ее. Но раз вы сами решили выгнать меня из группы, то я этому только рад.

— Хм, значит, вы наивно полагали, что я еще не узнал о произошедшем с Рэйчел и решили смыться раньше, чем мне станет обо всем известно? — хмуро спрашивает Альберт. — Испугались, что я выгоню вас, и решили сделать это добровольно.

— Я ухожу из группы не из-за этого, а по совершенно другим причинам. И прежде всего они касаются моих отношений, которые я все еще надеюсь спасти от краха.

— Впрочем, с другой стороны я рад, что вы решились на это добровольно. Ведь я бы ни за что не оставил вас в группе после такого.

— Признаюсь вам честно — я всегда чувствовал себя некомфортно в этой группе. Даже если двое из трех относились ко мне нормально.

— Только запомните, если я еще раз увижу вас рядом с моей дочерью, то вам придется сильно пожалеть об этом. — Альберт угрожает Терренсу пальцем. — Чтобы и духу вашего не было рядом с ней! Вы меня поняли?

— Сомневаюсь, что после такого мы будем общаться.

— Надеюсь, мы с вами поняли друг друга. Всего хорошего, мистер МакКлайф. Я вас больше не задерживаю. И больше не желаю вас видеть.

Не говоря ни слова, Терренс уверенно направляется к выходу из кабинета, но останавливается возле двери и разворачивается к Альберту.

— Простите, что отнял у вас время, — с грустью во взгляде извиняется Терренс. — И еще раз извините меня и мою бывшую девушку за случай с Рэйчел… До свидания, мистер Сандерсон!

Терренс покидает кабинет, резко захлопнув за собой дверь, пока Альберт хмуро смотрит ему вслед. Ему было непросто принять данное решение, поскольку он видит огромный музыкальный талант, который не должен остаться незамеченным. Однако мужчина слишком сильно любит свою дочь Рэйчел и не готов менять ее даже на такого талантливого человека. Разочарованно вздохнув и несколько секунд подумав о чем-то своем, Альберт решает выкинуть все эти мысли из головы и снова заняться своими делами, которых у него и без того очень много, переведя взгляд на целую кучу бумаг и начав разбираться с каждым листком.

***

Терренс быстро спускается на первый этаж, проходя мимо каких-то людей, которые заняты какими-то своими делами. Мужчина вот-вот собирается покинуть здание студии звукозаписи «Whisper Records» и вычеркнуть из своей жизни Рэйчел и ее отца. Но не успевает он выйти на улицу, как у дверей студии он сталкивается с Питером и Даниэлем, которые громко смеются над чем-то или над кем-то. Увидев своего уже бывшего гитариста, они мгновенно перестают улыбаться и хмуро, даже с каким-то презрением смотрят на МакКлайфа.

— Ох, привет, ребята, — со скромной улыбкой дружелюбно произносит Терренс. — Извините, я не заметил вас…

— Ты только посмотри на него, — презренно усмехается Питер, скрестив на груди. — Он и сейчас продолжает строить из себя невинного ангелочка. Какое жалкое зрелище…

— Знаешь, МакКлайф, мы, конечно, подозревали, что ты — та еще мразь, — холодно отвечает Даниэль. — Но уж точно не думали, что опустишься до такого. Тебе вообще не стыдно за все, что ты делаешь?

— Или ты впервые услышал слово «стыд»? — интересуется Питер. — А?

— Черт, парни, какая муха вас укусила? — недоумевает Терренс. — Почему вы смотрите на меня так, будто я стал для всех врагом?

— Ты прекрасно знаешь, что сделал! И больше не сможешь отмазаться от того, что нам уже известно.

— Да что я, твою мать, сделал? — немного повышает голос Терренс. — Мне сегодня уже по горло хватило общения с некоторыми людьми по горло! Я и так успел выслушать о себе много «хорошего»!

— А так тебе и надо, сволочь!

— Мы знаем, почему ты на самом деле разошелся со своей девушкой, — сухо заявляет Даниэль. — Знаем, как ужасно ты с ней обращался. И в курсе, как омерзительно ты поступил с дочерью мистера Сандерсона.

— Да уж, не ожидали мы, что ты окажешься такой наглой, самовлюбленной тварью, — слабо качает головой Питер. — Но очень хорошо притворялся хорошим. Мы аж поверили тебе!

— Подождите, парни, я ничего не понимаю! — немного взволнованно тараторит Терренс, с испугом в бегающих глазах смотря на презренно смотрящих на него и скрестивших руки на груди Даниэля с Питером. — Вы о чем вообще сейчас говорите?

— Слушай, МакКлайф, хватит делать вид, что ты ничего не знаешь! — громко, грубо бросает Питер. — Рэйчел рассказала нам, что вчера произошло между тобой и твоей бывшей, и о том, почему вы на самом деле разошлись. Она рассказала, как ты, сволочь, воспользовался ею и притворялся влюбленным в нее.

— Да, мы все знаем! — сухо подтверждает Даниэль. — Она случайно подслушала разговор твоей прислуги несколько дней назад у тебя дома. Три твои служанки бурно обсуждали то, как ты со всей силой треснул свою девушку по лицу. Тем более, что ты и сам не спешил ничего скрывать и рассказал Рэйчел о том, как издевался над своей бывшей. О том, как со всей силы бил ее, безжалостно оскорблял и раздавал крепкие пощечины.

— Что? — широко распахивает полные ужаса глаза Терренс. — Я избивал свою бывшую? И вы ей поверили?

— Конечно, поверили! — сухо бросает Питер. — Не верить же нам ублюдку, который чуть не довел бедную девушку до смерти. И не испытывал ни грамма сожаления, когда рассказал Рэйчел обо всем так, будто так и надо.

— Но потом ты, походу, пожалел об этом и начал играть перед бедняжкой в любовь, — уверенно добавляет Даниэль. — Чтобы она не только привела тебя к своему отцу и помогла с карьерой, но еще и не проболталась всем, что ты сделал.

— Это ложь! — без колебаний возражает Терренс. — Я никогда не избивал Ракель!

— А насильники всегда врут! И ни за что не признаются, что доводят своих жертв до желания покончить с собой или наносят им такие травмы, что они могут не выжить.

— Черт, ребята, неужели вы и правда поверили этому бреду? — удивляется Терренс. — Поверили, что я подвергаю свою бывшую девушку насилию?

— Что, будешь говорить, что Рэйчел соврала нам? — удивляется Питер. — Мол ты у нас такой невинный, милый и пушистый, а бедная девочка оклеветала тебя и оскорбила твою честь!

— Да она обманщица! Выдумщица! Которая всем нагло соврала! Мне соврала про Ракель, наплела свою отцу какой-то бред обо мне, да еще и вам успела мозги промыть.

— Кто здесь и обманщик, то только ты!

— Придите в себя, ребята! Она просто хочет отомстить мне за то, что я никогда не любил ее и не женюсь на ней. Рэйчел просто обиделась и теперь рассказывает всем ложь. Чтобы все от меня отвернулись!

— Слушай, Терренс, хватит строить из себя бедную овечку, — сухо требует Питер. — Нет смысла что-то отрицать. Нам прекрасно известно обо всех твоих делишках, которые мы даже перечислять не станем.

— И когда вы успели обо всем узнать?

— Сегодня, — сухо произносит Даниэль. — Мы встретили Рэйчел в кафе, куда заехали пообедать. Она была вся в слезах и выглядела очень подавленной. А еще все ее лицо было покрыто шрамами, которые ей подарила твоя бывшая девушка… И видя ее в таком ужасном состоянии, у нас не хватило смелости бросить ее одну и уговорили Рэйчел рассказать, что произошло. Отложив планы на обед на потом.

— Бедняжка Рэйчел горько плакала и говорила, что до смерти ненавидит тебя. Ненавидит ту мразь, у которой нет ни стыда, ни совести.

— Да, она едва ли не желала тебе сдохнуть!

— Нам с Даниэлем кое-как удалось ее успокоить, ибо она не могла перестать плакать. Но потом она все-таки рассказала нам, что произошло. Начиная от твоих признаний о том, как ты издевался над своей бывшей, и заканчивая твоим заявлением о том, что твои чувства были лишь игрой для того, чтобы прикрыть свою чертову задницу.

— У нас поначалу были некоторые сомнения, так как мы считали тебя порядочным и вполне нормальным мужиком. Хотя и не могли отделаться от мысли, что тебе есть что скрывать. Но Рэйчел очень подробно все рассказала.

— Нормально ты защищаешь жертву и ставишь виновницу на место! — ехидно усмехается Питер.

— Твою мать, ну Рэйчел и наговорила вам чуши… — слабо качает головой Терренс.

— Да конечно, еще скажи, что ты не пытался придушить ее, не глумился над ней, не избил ее и не выгнал из дома со всеми вещами, — с закатанными глазами хмыкает Даниэль.

— Я никогда не бил ее!

— Хватит, МакКлайф! — прикрикивает Питер. — Оправдываться будешь перед своими родителями. Если они, конечно, поверят в твою невинность и захотят общаться с таким ублюдком, как ты.

— Я признаю, что все это произошло, а Рэйчел прекрасно обо всем знала. Это правда… Не буду отрицать. Однако я никогда не избивал Ракель. Я клянусь вам! Я не насильник и не получаю удовольствие от издевательств над женщинами.

— Прислуга в доме всегда все знает, так ведь? — скрестив руки на груди и все еще хмуро смотря на Терренса, сухо спрашивает Питер. — От них ведь невозможно что-то скрыть. И лично я нисколько не сомневаюсь в том, что они обсуждают тебя не в самом лучшем свете и тоже считают бессовестным мудаком.

— Как ты мог так с ней поступить? — раздраженно недоумевает Даниэль. — Как? Ты же знал, что это низкий поступок для любого мужчины! Люди осуждают тех подонков, которые ведут себя так, как ты, и никогда не прощают их! Один раз ударишь — будешь и дальше постоянно дубасить несчастную девушку.

— Мы никогда бы не пошли на такое, — уверенно заявляет Питер. — И презираем тех, кто поднимает на девушек руку. Видно, что тебя этому никто не научил. И поэтому ты вырос таким мерзким ублюдком.

— Я ударил ее всего один раз! — восклицает Терренс. — Это был первый и единственный случай!

— Может, хватит уже врать?

— Да, я ударил ее, не отрицаю. Но клянусь, мне правда очень стыдно! Мне до сих пор хочется сквозь землю провалиться! И всегда буду стыдиться смотреть ей в глаза после того, что произошло.

— Когда мы спросили тебя, почему ты расстался со своей девушкой, ты очень ловко ушел от ответа, — сухо напоминает Питер. — И мне сразу показалось это подозрительным. Я немного насторожился и подумал, что тебе есть что скрывать… Оказалось, интуиция не подвела меня…

— Да, МакКлайф, ты сам себя выдал с потрохами, когда начал говорить о Ракель ужасные вещи и грозился испортить ей карьеру и упрятать в психушку, — уверенно добавляет Даниэль.

— Это все произошло со злости… — с жалостью во взгляде оправдывается Терренс. — У меня просто такой характер! Я не умею контролировать себя, когда прихожу в бешенство. И могу сделать и сказать что угодно.

— Красиво говоришь, мужик, и очень трогательно, — презренно хмыкает Питер.

— Слушайте, я понимаю, что вы знайте Рэйчел очень давно и доверяйте ей больше, чем тому, кого недавно только встретили. Но поймите, я тоже хорошо знаю эту девчонку. Сандерсон всегда была той еще выдумщицей и может такого наговорить, что волосы дыбом встанут.

— У нас и так волосы дыбом встали, — уверенно отвечает Даниэль. — После того, что мы про тебя узнали.

— Сначала она хотела настроить меня против Ракель, чтобы я уж точно не захотел возвращаться к ней, а потом разозлилась из-за моих откровений и решила рассказать то, чего никогда не случилось. Прошу вас, ребята, не верьте этой девушке… Я знаю ее намного лучше… Иногда она запросто может что-то преувеличить, чтобы усилить эффект.

— Возможно, мы бы и поверили тебе, — холодно говорит Даниэль. — Но помня все те ужасные вещи, которые ты наговорил про свою бывшую, и то, как ловко уходил от ответа на наши вопросы про свою девушку, явно что-то скрывая, у нас нет сомнений в том, что Рэйчел абсолютно права.

— Да, я не отрицаю, что скрывал всю правду… — резко выдыхает Терренс. — Думайте, кто-то захотел бы рассказать всем, что они кричали на бедную беззащитную девушку и поднимали на ее руку? Никто не хочет упасть в глазах людей!

— Ты просто хотел прикрыть свою чертову задницу и не дать всему миру узнать, что слухи про омерзительный характер Терренса МакКлайфа правдивы. Боялся, что узнав обо всем, люди начнут сторониться тебя. Считать мерзким ублюдком, который не любит никого, кроме самого себя. И уж точно больше не захотят видеть тебя на экране и сцене.

— К тому же, мы вообще сомневаемся, что тебе хотелось заводить романы, — сухо добавляет Питер. — Тебе и так было хорошо! Много девчонок, пускающих по тебе слюни и готовых становиться твоими рабынями, бешеная слава, куча бабла, комплименты от каждого встречного…

— Вы оба совсем не знайте, кто я такой на самом деле, — парирует Терренс. — И судите меня только лишь по тому, что видели раньше, и тому, что произошло между мной и Ракель.

— Слушай, хватит уже пытаться оправдаться и убедить нас, что ты и правда такой невинный, — сухо отрезает Питер. — Наше доверие и хорошее отношение ты уже потерял… И никак его не вернешь.

— Знаешь, Терренс, я думал, что ты — нормальный мужик, не страдающий от звездной болезни. Но, к сожалению, ты оказался тварью. Тварью, которое поднимает руку на девушек. Ублюдком, который совсем помешался на своей карьере и своем добром имени.

— Ага, а еще что-то про свою бывшую говорил! — ехидно усмехается Даниэль, скрестив руки на груди. — Мол она рехнулась из-за своей карьеры! Ха, да тебя самого только и заботит твои чертова карьера. И безупречная репутация, за которую ты трясешься, как курица над яйцом.

— Послушай, Даниэль… — пытается что-то сказать Терренс.

— Но ничего, МакКлайф, ничего, Скоро люди обо всем узнают, и ты ни хрена не будешь никому нужен. А твой образ эдакого благодетеля будет разрушен к чертовой матери.

— Таким ублюдкам, как ты, хочется со всей силы врезать по роже, — сухо говорит Питер. — Да, конечно, вряд ли тебя это чему-то научит, но все же.

— Я бы никогда не посмел ударить девушку! — уверенно заявляет Даниэль. — Никогда! Для меня это табу! Какая бы она ни была, я ни за что не дам ей даже легкую пощечину!

— И я, в отличие от тебя, уважаю девушек! И знаю, что не имею права так издеваться над ними, как ты издевался над Ракель. Тебе и правда совсем не стыдно? Не стыдно было так обращаться с девушкой? Как ты теперь посмотришь в глаза ее семье, ее поклонникам, ее друзьям? Как?

— Послушай, Питер…

— Не надо ничего объяснять! — резко перебивает Питер, выставив руку ладонью к Терренсу. — У меня нет ни малейшего желания слушать тебя.

— Пожалуйста, не надо быть такими грубыми со мной, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс.

— Только не надо перед нами оправдываться и прикидываться невинной овечкой, — грубо говорит Даниэль, скрестив руки на груди. — Все так делают, чтобы попытаться оправдать себя. Я терпеть не могу, когда люди сначала делают гадость, а потом пытаются прикрыть свою задницу, объясняя свои поступки якобы помутнением рассудка.

— Но это так! Я был так зол, что перестал понимать, что делаю. И если бы та ссора зашла намного дальше, то я бы точно придушил Ракель собственными руками, ибо она мне была до смерти противна.

— Не ожидал я от тебя такого, Терренс МакКлайф. — Даниэль слабо качает головой. — Не ожидал…

— Дайте мне все объяснить! — пытается взять слово Терренс. — Я вовсе не такой подонок, как вы думайте. И я никогда не избивал Ракель! Это все выдумки Рэйчел!

— Хватит! — раздраженно вскрикивает Питер. — Хватит пытаться что-то нам объяснить! Мы больше не хотим тратить свое время на то, чтобы слушать твои глупые сказки и всякие отмазки вроде «я потерял над собой контроль»! Отныне мы больше не желаем с тобой работать! И ничего не хотим знать и слышать о тебе.

— Да, для нас работать с такими бессовестными ублюдками, вроде тебя ниже нашего достоинства, — сухо добавляет Даниэль.

— Именно поэтому мы с Даниэлем сейчас же пойдем к Альберту и потребуем выгнать тебя из группы и больше никогда не возвращать обратно, каким бы талантливым ты ни был.

— А если Альберт откажется идти нам на встречу, то мы с Питером сами уйдем из группы. Если этот человек ценит нас и любит свою единственную дочь, то он ни за что не сделает свой выбор в пользу тебя.

— Забудь, что мы когда-то были знакомы! Забудь, что ты был в нашей группе, в которой не продержался и двух недель.

— Нет, парни, не надо… — слабо качает головой Терренс.

— Идем, Даниэль! — сухо говорит Питер, бросив короткий взгляд на Даниэля и жестом подозвав его к себе. — Больше нет смысла оставаться здесь и тратить время на этого идиота.

— Да, и не стоит пытаться найти нас, чтобы объясниться, — грубо добавляет Даниэль, пока Питер разворачивается и уходит. — Нам реально чихать!

— Прощай, МакКлайф! Надеюсь, жизнь заставит тебя заплатить за твой омерзительный поступок, на который способен только самый настоящий мудак.

Даниэль резко разворачивается и идет вслед за Питером, оставляя растерянного и потрясенного Терренса одного, пока тот с грустью во взгляде наблюдает за ними до тех пор, пока они не скрываются из виду.

Так или иначе мужчина прекрасно знал, что рано или поздно что-то подобное должно было случиться. Он понимал, что люди обо всем узнают и обязательно начнут осуждать. И не станут принимать тот факт, что Терренс сделал это, сам того не желая, только потому, что у него действительно было помутнение рассудка. Им было бы неинтересно выслушивать его объяснения и сделали бы выводы самостоятельно. В любом случае подобная ситуация расстроила Терренса. За все это время он успел привыкнуть к Даниэлю и Питеру и понимал, что ему очень весело с этими парнями, которые всегда могут над чем-то пошутить. Была даже мысль, что с ними ему намного лучше, чем с кем-либо из друзей, которые у него есть. Общение с блондином и брюнетом не было ему в тягость.

А в какой-то момент Терренс призадумывается и неожиданно приходит к выводу, что судьба решила как-то наказать его за то, что он бросил Ракель в трудную минуту. Вот сейчас все узнают о том, что он сделал, и отворачиваются от него. Такое впечатление, что слова девушки начинают сбываться. Он помнит, как она говорила что-то про бумеранг и желала ему потерять всех, кого он любит. Эти слова начинают вертеться у Терренса в голове и все больше убеждать в том, что теперь пришло его время платить за свои ошибки. И страдать так же, как когда-то страдала Ракель, которая будто знала, что рано или поздно судьба захочет проучить его.

После того как Даниэль и Питер скрываются где-то за поворотом, Терренс еще несколько секунд думает о чем-то своем. А после этого он покидает здание студии, направляется к своему автомобилю, садится в него, заводит мотор и выезжает на дорогу, решив больше никуда не ездить и вернуться к себе домой. Хотя в последнее время мужчине стало просто невыносимо находиться в своем собственном доме, ибо практически все напоминает ему о том дне, когда пришел конец его более-менее спокойной жизни. Так или иначе, но Терренс все больше начинает верить, что судьба будто бы решила показать ему, что сейчас переживает бедная Ракель, которая потеряла поддержку всех тех, кого она любила, и стала для них человеком с проблемами психики.

***

Тем временем женщина с темными короткими волосами средних лет неплохо отдохнула после того, как несколько часов назад все-таки прилетела в Нью-Йорк. Ее зовут Алисия Миддлтон. Она — родная тетя Ракель и старшая сестра Элизабет Кэмерон, мамой ее племянницы, погибшая много лет назад вместе с Джексоном Кэмероном, отцом этой девушки. В какой-то момент она начала чувствовать что-то неладное и приняла решение поехать в Соединенные Штаты, чтобы узнать, почему ее племянница вот уже несколько месяцев не дает о себе знать.

Алисия усердно думает над тем, что ей делать, находясь в своем номере отеля и стоя напротив окна, с которого ей открывается шикарный вид на часть города. И после долгих размышлений решает поехать в дом Терренса и расспросить там кого только можно. Перед выходом женщина быстро смотрится в зеркало, дабы убедиться в том, что она хорошо выглядит. А затем она берет свою сумочку, мобильный телефон и ключи от своего номера. Быстро окинув его взглядом, женщина запирает дверь, спускается вниз с помощью лифта, сдает ключи в регистратуру и выходит на улицу. А через пару минут она ловит такси, садится в него, называет водителю адрес дома Терренса и молча ждет, пока машина не приедет в нужное место.

После двадцати-тридцати минут езды Алисия наконец-то приезжает в тот район, где расположен особняк Терренса. Расплатившись за проезд, женщина выходит из такси, закрывает за собой дверь и надевает свою сумочку на плечо. Она уверенным шагом доходит до охранного пункта, объясняет охранникам, что идет в гости к МакКлайфу, и спокойно проходит, когда те открывают для нее ворота.

А подойдя к одному из нужных домов, Алисия осматривает его сверху до низу и мысленно отмечает, что он выглядит очень красиво. Едва сдерживая подступающие к глазам слезы, она еще несколько секунд с грустью во взгляде думает о том, что происходит в жизни ее племянницы, которая когда-то казалась такой счастливой. Но потом она все-таки вспоминает, зачем приехала сюда, решает не тратить время и решительно направляется к дому Терренса. Оказавшись прямо перед входной дверью, женщина пару раз нажимает на кнопку дверного звонка, которая расположена рядом с дверью, и ждет какой-то реакции. А через несколько секунд дверь открывается, и на пороге показывается Блер, держащая в руках небольшую метелку.

— Здравствуйте, — вежливо здоровается Блер. — А вы кто? И к кому пришли?

— Здравствуйте, — спокойно отвечает Алисия. — Извините за беспокойство, но мне нужно поговорить с Терренсом МакКлайфом или Ракель Кэмерон. Это возможно?

— Э-э-э… — Блер слегка прикусывает губу, бросает короткий взгляд в сторону и пожимает плечами. — Простите, мэм, но мистера МакКлайфа сейчас нет. А мисс Кэмерон уже давно здесь не живет.

— Не живет? — слегка округляет глаза Алисия. — А вы не знайте, как давно Ракель переехала и куда именно?

— Ну она ушла отсюда где-то недели две-три назад… А куда — никто не знает! Она собрала вещи и покинула этот дом, никому ничего не сказав.

Пока в воздухе на пару секунд воцаряется пауза, Блер слегка хмурится и повнимательнее смотрит на Алисию.

— Простите, а вы раньше не бывали здесь? — неуверенно спрашивает Блер. — Кем вы вообще приходитесь мисс Кэмерон или мистеру МакКлайфу?

— Ой, простите… — скромно улыбается Алисия. — Наверное, мне сначала следовало бы представиться, а потом объяснять, что я хочу. Меня зовут Алисия Миддлтон. Я — родная тетя Ракель. Приехала из Лондона, чтобы подержать ее. Когда я узнала, что у нее есть проблемы, то решила приехать сюда и поддержать свою племянницу.

— Тетя Ракель? — слегка хмурится Блер. — Ах, так вы ее тетя… Ну вы бы так сразу и сказали. Ну а раз уж вы ее тетушка, то я думаю, что смогу рассказать вам кое-что, что вас заинтересует. И возможно, даже взволнует.

Блер отходит от порога дома и жестом приглашает Алисию войти в дом.

— Проходите в дом, пожалуйста, — предлагает Блер.

— Спасибо, — вежливо благодарит Алисия и заходит в дом, ждет, пока Блер не закроет дверь за только что прибывшей гостьей, и следует за ней в гостиной. — А вы не знайте, когда приедет Терренс?

— Мистер МакКлайф должен скоро приехать, — уверенно отвечает Блер. — Вы можете подождать его, если хотите.

— Конечно, я подожду его. Мне есть, о чем с ним поговорить.

— Ну вы присаживайтесь на диван, пожалуйста, — жестом указав на диван, предлагает Блер. — Не стесняйтесь.

Алисия сначала быстро осматривается по сторонам, а потом присаживается на диван в гостиной и кладет свою сумочку рядом с собой. А в этот момент Блер откладывает в сторону метелку для пыли.

— Может, вы хотите что-нибудь выпить или съесть? — вежливо спрашивает Блер.

— Э-э-э, нет-нет, спасибо! — с легкой улыбкой отвечает Алисия. — Не надо.

— Оу, ну хорошо… — слабо пожимает плечами Блер.

— Так значит… — Алисия слегка прикусывает губу. — Вы говорите, вам есть что рассказать про мою племянницу?

— Да, есть… — Блер скромно присаживается рядом с Алисией и складывает руки перед собой. — Вы должно быть, уже знайте, что произошло с вашей племянницей?

— Можно и так сказать, — спокойно отвечает Алисия. — Но я знаю, как мне кажется, не все… И я специально пришла сюда, чтобы что-то разузнать.

— Думаю, вы правильно поступили.

— Вы что-то знайте про Ракель?

— Да, знаю. — Блер бросает короткий взгляд на свои руки. — Прислуга всегда знает, что происходит в жизни тех, на кого они работают.

— Хорошо, тогда расскажите мне все, что вам известно, — спокойно просит Алисия.

— Без проблем. Я готова ответить на любой ваш вопрос.

— Расскажите всю историю с самого начала. С чего начались беды моей племянницы.

— Хорошо.

Глава 30

Блер рассказывает Алисии обо всем, что произошло между Терренсом и Ракель, и объясняет, как проделки Саймона довели ситуацию до критической точки.

— Ладно, и чем все это закончилось? — интересуется Алисия.

— Так продолжалось еще какое-то время… А однажды Терренс и Ракель так сильно поссорились, что … — Блер замолкает и с испугом в глазах смотрит на Алисию, не зная, стоит ли ей продолжать рассказывать то, что может привести женщину в шок.

— Что? — взволнованно тараторит Алисия. — Что он сделал?

— Произошло то, что… Блер резко выдыхает и с грустью во взгляде смотрит на Алисию. — Ракель получила от Терренса сильную пощечину…

Резко побледневшая Алисия с широко распахнутыми глазами прикрывает рот рукой, будучи не в силах поверить, что только что ей пришлось услышать.

— Что? — с ужасом во взгляде не верит своим ушам Алисия. — Он… Ударил ее?

— Все служанки в доме слышали их ссору и тот злополучный шлепок. Мы тогда сидели в комнате одной из них все вместе. Прятались от Терренса…

— Неужели вы так хорошо все слышали?

— Да как мы могли не слышать? Они кричали там как сумасшедшие! Такое чувство, что их запросто могли услышать все их ближайшие соседи. Мы думали, что Терренс точно прибьет Ракель. Он тогда явно был в ярости и не контролировал себя.

— Вот подлец… — возмущается Алисия. — Подлец…

— Мы даже слышали грохот и подумали, что они могут разнести свою комнату. Уж не знаю, что они там делали, но нам всем было очень страшно. Так страшно, что мы стали еще осторожнее и старались избегать Терренса.

— Но за что он ее ударил? — недоумевает Алисия. — Что Ракель такого сделала, раз этот человек посмел поднять на нее руку?

— Мы со служанками считаем, что это как-то связано с его матерью и отцом. Терренс становится просто диким, когда кто-то упоминает его отца и говорит о его матери какие-то плохие вещи.

— Неужели Ракель как-то оскорбила его мать?

— Нет, что вы! Она уважает ее и переживала, когда узнала, что Саймон довел ее до полусмерти.

— А что с его отцом?

— С ним темная история. Миссис МакКлайф уже давно заставляет Терренса поговорить со своим отцом, но он наотрез отказывается, потому что уже давно обижен на него из-за того, что тот избивал его мать.

— Так вот оно что… — задумчиво произносит Алисия. — Его папаша был насильником, да еще и сыночек решил пойти по его стопам!

— Это то, что мы знаем. А там кто знает, что произошло на самом деле.

— То есть, вы хотите сказать, что миссис МакКлайф простила отца Терренса после того, как он так с ней поступал?

— Она слишком добрая женщина и не умеет держать ни на кого зла. Терренс постоянно ругает ее за это и говорит, что у нее должно быть хоть немного гордости.

— Странно… — слегка хмурится Алисия. — Да если ее избивали, то она должна была бежать от него со всех ног. А она его простила! Да еще и пытается помирить своего сына с его отцом.

— Кто знает, что произошло на самом деле. Но Терренс наотрез отказывается встречаться с отцом и приходит в бешенство, когда кто-то его упоминает.

— Значит, Ракель заговорила о нем?

— Да, такое было… — слабо кивает Блер. — И после этого их отношения испортились. Хотя она всего лишь хотела узнать, почему он так сильно не любит того человека. Однако Терренс накричал на нее. А она до смерти перепугалась и убежала из комнаты. И это мы тоже слышали… Да и Ракель потом жаловалось мне…

— Бедная моя девочка, — слабо покачав головой, слегка дрожащим голосом произносит Алисия и прикрывает рот рукой. — Господи… Сколько ей всего пришлось пережить…

— Ей и правда было очень тяжело, — с грустью во взгляде отвечает Блер. — Ракель все бросили. Она была вынуждена переживать свое горе в одиночестве. Да еще и Саймон постоянно капал на мозги.

— Да уж… Вот уж не ожидала я, что бывший возлюбленный моей племянницы окажется такой тварью. И теперь понимаю, почему она разорвала с ним отношения.

— Мы и сами были в шоке.

— И это после того, как он поклялся любить и оберегать ее. Делать все, чтобы моя девочка была счастлива.

— Знайте, я считаю, что они все равно рано или поздно разбежались бы, — неуверенно признается Блер. — И Ракель, и Терренс всегда были слишком заняты собой и своими делами. Они ни разу никуда не сходили вдвоем со дня переезда сюда и не проводили часы за разговорами перед сном. Между ними уже был какой-то холод. Как будто не было никакой любви. Не было привязанности.

— Вы думайте, они не любили друг друга?

— Ракель уж точно не любила. Она сама заявила Терренсу об этом во время их ссоры. А он… Может, поначалу что-то чувствовал. Но постепенно и сам охладел.

— Кстати, а вы ничего не знайте про звонки Саймона дедушке Ракель? Недавно ему позвонил этот тип и сказал, что его внучке скоро придет конец, а в полиции никто не поверит ему, если он пойдет туда.

— Э-э-э, нет… К сожалению, насчет мистера Кэмерона я ничего не могу сказать, потому что он ни разу не бывал в этом доме после того, как ваша племянница переехала сюда. Да и они не общались по телефону. Ни Ракель не разговаривала с ним, ни он не звонил ей.

— Господи, откуда Саймон мог узнать его номер? — недоумевает Алисия. — Ракель же не такая глупая, чтобы давать ему номер своего деда!

— Об этом я уже вам говорила. И забыла добавить, что Саймону удалось убедить Ракель в том, что ему помогла ее подруга, с которой она поссорилась. Мол она дала ему все номера ее друзей и родственников и сообщала ему обо всем происходящем. Помогла ему найти ее слабые места…

— И моя племянница поверила этому проходимцу?

— К сожалению.

— Господи, да как она могла! — недоумевает Алисия. — У нее же такие замечательные подружки! Ну да, Наталия немного болтлива, но она не говорит ничего, что может кому-то навредить.

— Мы тоже не верим ему. Да и Терренс уверен, что она не способна на такое. Но Ракель поверила ему и теперь ничего не хочет слышать о своей подруге.

— А со второй она до сих пор не общается?

— С Анной? Нет, кажется! Я не слышала, чтобы они общались.

— Надо же…

— Кстати, Терренс проводил с Наталией так много времени, чтобы утешить ее и поддержать после ее ссоры с Ракель, что ваша племянница начала думать, что у них начался роман.

— Тоже Саймон заставил думать? — интересуется Алисия.

— Кто знает. Но Ракель уверена, что ее подруга всегда заглядывалась на Терренса и завидовала, что он достался вашей племяннице. Однако мы прекрасно видим, что эти двое — всего лишь хорошие друзья. Между ними нет никакой любви.

— Ну… Зная, что здесь произошло, я не удивлюсь, если он и правда решил со злости изменить Ракель с ее же собственной подругой. — Алисия презренно усмехается. — А потом она ему надоела, и Терренс решил найти себе другую.

— Кстати, о другой, в последние пару недель Терренс часто проводит время с одной девушкой.

— Мистер Кэмерон рассказал мне, что однажды Саймон позвонил Ракель и рассказал ей о том, как ее бывший целовался с какой-то блондинкой.

— Это правда, — уверенно кивает Блер. — Мы видели эту девицу. Явно мечтала поскорее заставить Терренса как можно скорее женился на ней и выкинуть из головы все мысли о Ракель. Однако сегодня они очень сильно разругались, и она поклялась сломать ему жизнь и ушла отсюда в слезах.

— Хм, интересно… — слегка хмурится Алисия. — А вы можете поподробнее рассказать про эту девицу, и что ей было нужно от него?

— Хотела стать его женой — вот что ей было нужно. Эта девчонка приклеилась к нему, как банный лист. Пыталась соблазнить его и уже метила в хозяйки этого дома.

— Определенно наглая!

— Не говорите! Мы со служанками были просто поражены тем, насколько нагло она себя вела по отношению к нам. Эта девчонка еще постоянно жаловалась Терренсу на нас и требовала уволить. Но слава Богу, пока что он еще не сделал этого.

— Вела себя так, будто она уже стала хозяйкой дома.

— Ой, да не дай бог, она сюда переедет! — приложив руку к сердцу, восклицает Блер. — Эта девица слишком избалованная и требует, чтобы все для нее делали по первому же приказу. Хотя мы со служанками нанимались для того, чтобы выполнять приказы Терренса. Если бы он сказал нам что-то сделать, то мы бы сделали. А эта блондинка — никто! Она всего лишь гостья. А уж какие вещи она говорила про Ракель! Как только ее ни оскорбляла! Даже не хочу перечислять все слова, которые она наговорила.

— Неужели Терренс и правда влюблен в нее?

— Вряд ли! Да, ей удалось заставить его обратить на нее внимание. Но в нем не было того огня и блеска в глазах, которые были, когда он смотрел на вашу племянницу. Нам показалось, что он просто терпел ее или пытался убедить себя в том, что любит эту наглую девчонку.

— Вот как… Ясно… — Алисия слегка прикусывает губу и бросает взгляд в сторону. — Впрочем, мне все равно, с кем он встречается. После того, что он сделал с моей девочкой, я ни за что не позволю ей остаться с ним. И не позволю ей вернутся к нему, если Ракель вдруг вздумает простить этого мерзкого негодяя.

— Нет-нет, Ракель абсолютно уверена в том, что им нужно было расстаться, — уверенно признается Блер.

— К тому же, я заставлю его объяснить свой омерзительный поступок. А если я вдруг узнаю, что все было еще хуже, и с моей племянницей поступали намного хуже, то он точно пойдет под суд. Клянусь, я разрушу всю его жизнь и карьеру. Он заплатит мне и мистеру Кэмерону за то, что сделал.

— Да многие люди и так грозятся испортить ему жизнь! Что Ракель, что та девица, что вы и мистер Кэмерон…

— А он сам виноват! Виноват в том, что у него нет мозгов. Или же они есть, но этот человек не умеет ими пользоваться.

— О, кстати, чуть не забыла! — приложив палец кгубе, восклицает Блер. — Однажды Саймон прислал Ракель одно письмо.

— А что там было написано?

— Обещание отомстить и сломать ей жизнь. Текста много, но смысл один и тот же. Оно же у меня есть! Я до сих пор не выбросила его.

— Я бы хотела прочитать его. Вы не могли бы показать мне то письмо?

— Конечно, сейчас я принесу его! Подождите здесь.

Блер тут же встает с дивана и быстрым шагом направляется в свою комнату, чтобы найти письмо Саймона. Алисия же остается в гостиной и пытается принять все, что ей пришлось только что услышать. Но через минуту или полторы в гостиную возвращается служанка, которая держит в руках конверт с письмом от Саймона.

— Вот оно! — восклицает Блер и протягивает письмо Алисии.

Алисия берет конверт из рук Блер.

— Сначала его прочитала Ракель, — признается Блер. — А затем и Терренс. И после этого он попросил меня спрятать письмо у себя. Подумал, что оно еще может пригодиться. И… Я думаю, что сейчас оно как раз пригодилось…

Алисия вытаскивает из конверта письмо, раскрывает его и начинает читать все, что в нем написано немного небрежным, но в целом разборчивым почерком. А с каждым новым прочитанным словом она все больше приходит в ужас и слабо качает головой с прикрытым рукой ртом.

— Я читала это письмо, — с грустью во взгляде признается Блер. — И знаю обо всем, что там написано. Была в шоке. В таком же шоке, в каком была и ваша племянница.

Через несколько секунд Алисия заканчивает читать данное письмо.

— Господи, вот носит же земля таких уродов! — возмущается Алисия. — Таких уродов, которые выжили из ума! Как этот подонок посмел так поступить с моей племянницей? У него нет ни совести, ни стыда!

— И похоже, что этот человек не остановится, пока не получит желаемое, — тихо предполагает Блер.

— Как будто он действительно хочет — прости, Господи — в могилу ее свести. И если эта падла продолжит делать все это, Ракель точно не выдержит и запросто может наложить на себя руки.

— Нет! — широко распахивает глаза Блер. — Упаси, Господь! Не говорите так!

— Мне кажется, он этого и добивается.

— Обидно, что все близкие Ракель поверили этому подонку, — с грустью во взгляде говорит Блер. — Обидно, что сама Ракель поддается на его провокации. Прекрасно знает, что все ее любят и уважают, но поверила, что ее окружают предатели.

— И я не понимаю, почему все верят ему! Как можно было поверить, что у моей племянницы проблемы с головой?

— Я же сказала вам, что он убедил в этом ее саму. Он явно знает все слабые места Ракель и умело давит на них со всей силы, заставляя ее ломаться и прогибаться под него.

— Господи, как же это подло и жестоко…

— Скажите, а Саймон случайно не звонил вам? — неуверенно спрашивает Блер. — Не угрожал?

— Он — нет, а вот его дружок — да. Тоже пытался убедить меня в том, что моя племянница нездорова и опасна для людей. Ну и пересказал все то, что было написано в письме. Но если уж Саймон решит лично позвонить мне, то я тут же пошлю его куда подальше. И такое ему устрою, что он сам захочет оставить все свои идеи. Уж за свою племянницу я любого порву! Ни одна сволочь не посмеет обидеть ее! Ни одна!

— Надеюсь, что очень скоро найдется управа на этого человека, и он отправится туда, где ему и положено быть, — с грустью во взгляде выражает надежду Блер. — Ваша племянница не заслужила всего этого кошмара… Она не сделала никому ничего плохого.

— Эта падла ответит за все, что он сделал с моей Ракель, — уверенно заявляет Алисия, — Я вон из кожи полезу, чтобы найти на него управу. Клянусь, Саймон Рингер не будет разгуливать на свободе и продолжать травить жизнь моей племянницы и настраивать ее близких людей против нее.

— Надеюсь, хоть вы не поверили этому бреду?

— Я ни за что в это не поверю! Потому что слишком хорошо знаю Ракель! Я растила ее едва ли не с пеленок и знаю, кто она на самом деле. И если другие это не понимает, то и пусть. Значит, не такие уж они и верные люди, раз поверили Рингеру, а не моей племяннице.

В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза. А затем она и Алисия слышат, как в гостиной открывается входная дверь. В дом заходит Терренс, закрывает за собой дверь и направляется туда, где его ждет тетушка Ракель. Увидев перед собой эту женщину, мужчина резко замирает с широко распахнутыми глазами и понимает, как его сердце на мгновение замирает.

— Алисия? — слегка дрожащим голосом произносит Терренс.

— Да, Терренс! — восклицает Алисия, встает с дивана и смотрит на него так, как будто презирает и ненавидит всей душой. — Это я.

— Я… — заикается Терренс. — Не думал… Что вы приедете… А почему вы не предупредили, что приедете?

— Захотела сделать сюрприз, — со скрещенными на груди руками сухо отвечает Алисия. — Вот я и промолчала.

— И… — Терренс слегка прикусывает губу, переминаясь с одной ноги на другую и начиная все больше нервничать. — Зачем вы сюда приехали?

— Нам надо серьезно поговорить, — сухо, уверенно заявляет Алисия. — И я намерена сделать это прямо сейчас, независимо от того, занят ли ты или нет.

— Э-э-э… Х-хорошо… Я п-п-поговорю с вами.

— А куда бы ты делся! — Алисия переводит взгляд на притихшую Блер. — Простите, вы можете оставить нас наедине?

— Да, конечно, — слабо кивает Блер. — Если вам что будет нужно, то я рядом.

Блер разворачивается и спокойно уходит по своим делам, пока Алисия и Терренс остаются в гостиной наедине. В воздухе воцаряется напряжение, что заставляет обоих заметно нервничать. Точнее, больше нервничает мужчина, ибо женщина продолжает презрительно смотреть на него и будто дает понять, что ненавидит его за то, что он сделал.

Впрочем, спустя некоторое время Терренс все-таки неуверенно нарушает воцарившуюся паузу:

— Э-э-э… Давайте… Присядем…

Сначала Терренс присаживается на диван, а затем Алисия делает то же самое.

— Думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем сейчас пойдет речь, — уверенно предполагает Алисия.

— Послушайте, Алисия, я хотел бы… — спокойно произносит Терренс.

— Я сейчас не стану обсуждать с тобой все, что Саймон Рингер сделал с моей Ракель. Об этом я сама поговорю с ней. Хотя я уже и так все знаю. — Алисия скрещивает руки на груди. — Однако я очень хочу услышать твои объяснения насчет твоих омерзительных поступков. Твоих поступков по отношению к моей племяннице. Мне очень хочется послушать, что ты сейчас скажешь. И увидеть, как ты будешь выкручиваться и пытаться соврать мне.

В этот момент полные испуга глаза Терренс начинают бегать из стороны в сторону, а он сам, резко побледнев, страшно боится навлечь на себя гнев Алисии, которая определенно все уже знает и возмущена тем, как он поступил с ее племянницей.

— Что, МакКлайф, нечего сказать? — ехидно усмехается Алисия. — Или думаешь, какую ложь рассказать? Меня не обманешь! Я — взрослая женщина! И прожила достаточно, чтобы понимать, когда мне врут или говорят правду.

— Я… — Терренс слабо качает головой. — Я не понимаю, вы о чем говорите.

— Все ты понимаешь! — прикрикивает Алисия, едва сдерживая свой гнев и желания буквально придушить Терренса собственными руками. — Не надо прикидываться бедной овечкой и делать вид, что ты ничего не знаешь! Со мной этот фокус не прокатит, Терренс. Ты можешь врать кому угодно с желанием и дальше оставаться невинным и хорошим, но только не мне.

— Послушайте, Алисия…

— Тебе вообще не стыдно? Не стыдно было так вести себя с ни в чем невинной девушкой? А, МакКлайф? Как ты мог поднять руку на Ракель? Ты, бессовестное чудовище!

Терренс ничего не говорит и с испугом в глазах нервно сглатывает.

— Как у тебя вообще хватило наглости сделать такое? — возмущается Алисия.

— Алисия, я все вам объясню… — растерянно говорит Терренс.

— Не надо ничего объяснять! — приподняв руку ладонью к Терренсу, резко бросает Алисия. — Я уже все знаю! И это я знаю только об одной пощечине. Но я не удивлюсь, если ты постоянно избивал мою девочку. Вел себя как насильник!

— Нет, Алисия, клянусь, я не избивал ее! — взволнованно тараторит Терренс. — Это ложь!

— Да? А насильники никогда в этом не признаются! Они всегда строят из себя ангелочков для других людей и говорят, что заботятся о девушке. Но когда они остаются наедине, то начинают зверски избивать свою жертву и всячески запугивают ее.

— Я не насильник!

— А я нисколько не удивлюсь! Не удивлюсь, если Ракель скрыла правду о том, как ты себя вел, из страха, что она может едва ли не умереть по твоей вине.

— Вы очень плохо обо мне думайте.

— А разве я должна думать, что ты — чудесный человек, которого моя племянница не должна была бросать? Должна думать, что эта девочка совершила ошибку, разойдясь с тем, кто якобы любит ее больше всех? Я и правда так считала. Думала, что ты хороший. Была уверена, что сможешь мою племянницу счастливой. Но спустя несколько месяцев ты полностью обнажил все свои отвратительные качества. Сделал все, чтобы Ракель сбежала от тебя и рассталась с тобой.

— Да, она ушла, но…

— Что тебе сделала Ракель, раз ты так с ней обошелся? Что? Чем она все это заслужила?

— Я не хотел этого, клянусь вам! — с жалостью во взгляде восклицает Терренс. — Не хотел поднимать на нее руку! Я… Я не знаю, что на меня нашло! Был в ярости! Мы с Ракель так сильно разругались, что я перестал себя контролировать.

— Значит, ты винишь во всем Ракель? Мол она тебя довела?

— Нет, я этого не говорил!

— Какая же ты гнида, МакКлайф. — Алисия скрещивает руки на груди. — Самый настоящий подонок. Которого я ненавижу!

— Да, я не буду с вами спорить, — спокойно говорит Терренс. — Я — подонок.

— Да если бы я знала, что ты окажешься такой тварью, то сделала бы все, чтобы не дать тебе встречаться с моей племянницей. Не дала бы ей пострадать по твоей вине.

— Я не избивал ее на регулярной основе. Та пощечина была единственной.

— Хватит врать, Терренс!

— Господи, ну почему никто не верит, что я сделал это не нарочно? — недоумевает Терренс. — Почему все думают, будто я постоянно бил свою девушку и запугивал ее?

— А ты сам во всем виноват! Вся проблема в тебе! В твоей голове! И тебе не мешало бы разобраться со своими тараканами, пока по твоей вине кто-нибудь не умер.

— Нет, не говорите так, прошу вас… — слабо качает головой Терренс.

— Твоя служанка рассказала мне обо всем, что здесь произошло. Рассказала, как ты издевался над Ракель, кричал на нее, оскорблял… Призналась, что все слышали, как ты ударил ее по лицу. Слышали, как ты чуть не разнес всю комнату.

— Я вовсе не такой ужасный изверг! — отчаянно возражает Терренс. — Почему все считают меня насильником? Я не такой! Не такой!

— Видно, что люди начали понимать, что ты за сволочь! И нисколько не удивлюсь, если весь мир обозлился бы на тебя и желал бы тебе гореть в аду. Вот узнали бы они, как ты обращался со своей бывшей девушкой, так твоей карьере пришел бы конец. И ты перестал бы быть невинным ангелом, которым притворяешься всю свою никчемную жизнь.

— Нет, прошу вас, Алисия, не говорите так, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс.

— Что, неприятно слышать правду? Не хочется терять любовь всех поклонников? Не хочется перестать слышать комплименты в свой адрес? Не хочется терять восхищение всех девочек, которые так мечтают быть с тобой и не знают, что ты за тварь?

— Клянусь вам своей матерью, я никогда не избивал Ракель и поднял на нее руку лишь однажды. Это был единственный случай, который больше никогда не повторится.

— Значит, это так ты защищаешь свою мать и ненавидишь отца? — сухо спрашивает Алисия. — В которого ты и пошел! Если слова служанки о нем правдивы!

— Нет! — резко отрезает Терренс. — Я не он! Не сравнивайте меня с ним!

— А по-моему, он! Ты пошел в него!

— Этот человек постоянно избивал мою мать! А я поднял руку на свою девушку лишь однажды. И сейчас очень жалею об этом.

— И это все из-за того, что у тебя не хватило мозгов по-хорошему попросить Ракель не говорить с тобой о твоих родителях? Не хватило мозгов рассказать ей всю правду!

— Да, я не говорил с ней об этом… — Терренс потупляет взгляд вниз. — И никогда даже не думал. Для меня это больная мозоль. Мне больно вспоминать о человеке, который сначала издевался над моей матерью, а теперь приполз на коленях и начал молить о прощении. Которое я никогда ему не дам.

— Ну и молодец! — хмуро бросает Алисия. — Вот не подумал своей пустой головой и начал срываться на Ракель.

— На самом деле это не та причина, по которой мы начали ругаться, — тихо признается Терренс.

— Нет? — удивляется Алисия.

— Я разозлился на нее не из-за того, что она спросила меня про отца. И если бы не один случай, который произошел до того, как Ракель спросила меня об этом человеке, то я не стал бы начинать этот конфликт.

— Тогда что же произошло на самом деле?

— Дело в том, что… — Терренс замолкает на секунду и резко выдыхает. — В тот день, когда мы с Ракель первый раз поругались, как вы думайте, из-за моих родителей, мне позвонил Саймон. Он сказал, что эта девушка втайне от меня встречается с другим мужчиной. С полицейским по имени Хантер Линвуд.

— Что? — широко распахивает глаза Алисия. — Ракель? Встречается с другим мужчиной?

— Да. Сначала я не поверил и подумал, что это бред. Но… Саймон говорил слишком уж убедительно… Он приводил очень весомые аргументы в пользу своих слов. И… Я в конце концов поверил ему.

— Неужели связал это с тем, что Ракель была холодна с тобой и, по ее собственным словам, никогда не любила тебя?

— Можно и так сказать. — Терренс бросает короткий взгляд в сторону. — Я поверил, потому что все совпадало. Ракель всегда была равнодушна к моим делам и не стремилась проводить со мной хоть немного времени. Она будто избегала меня. Ну а когда Рингер сказал, что она мне изменяет, и отметил, что эта девушка слишком много работает, и у нее будто нет на меня времени, то это породило во мне сомнения насчет ее верности.

— Вообще-то, Ракель всегда была верна тем, кого любит, — уверенно говорит Алисия. — И даже если она и не любила тебя так, как должна была, моя племянница и не думала изменять тебе.

— Саймон всегда умел убеждать людей в том, что ему нужно. Уж что, но умение забалтывать он освоил в совершенстве. Такого наговорит, что ты и сам не заметишь, как согласишься на все его условия.

— Так ладно, я все поняла. Рассказывай, что было дальше.

— Ну а дальше я позвонил своей матери, чтобы узнать, все ли у нее хорошо.

— Будучи взвинченным?

— Да. И мама только больше разозлила меня, когда снова заговорила о моем отце и настаивала на встрече с ним. После того как я закончил говорить, внутри все кипело. Я был взбешен заявлением Саймона и вспоминал о своем отце, которого дико ненавижу.

— А какого черта ты позвонил ей, раз был зол? И ты наверняка знал, что она обязательно напомнит тебе про твоего отца!

— Просто хотел поскорее убедиться в том, что с ней все хорошо. Боялся, что Саймон может что-то с ней сделать. Ну и тогда я не знал, что Ракель слышала часть моего разговора с матерью. Узнала, что мои отношения с отцом далеки от идеальных.

Терренс тихо вздыхает и проводит руками по своему лицу.

— В общем, Ракель зашла в комнату и спросила, почему я так плохо отношусь к отцу, — рассказывает Терренс. — Но я отказался говорить. И вообще не хотел видеть ее. Потому что хотел буквально убить со злости.

— То есть, ты не сказал ей, что Саймон обвинил ее в измене? — уточняет Алисия.

— Нет… Я не хотел говорить. И изо всех сдерживал злость. Попросил ее оставить меня одного на некоторое время. Но… Ракель не уходила. И продолжала настаивать на том, чтобы я рассказал ей всю правду об отце. И это все больше выводило меня из себя. Я больше не мог сдерживать злость. А ваша племянница будто не слышала меня и отказывалась уходить. — Терренс нервно сглатывает. — И в конце концов я все-таки не выдержал и накричал на нее. Потребовал, чтобы она свалила из комнаты. Только тогда она и ушла. И сильно обиделась.

— И ты не извинился перед ней? — интересуется Алисия.

— Нет. Я был слишком зол. И становился все больше одержимым мыслью, что она предала меня. Мысль о том, что кроме меня, у нее был еще кто-то, приводила меня в ярость и подавляла любое желание подойти к ней и извиниться.

— Ну и молодец! Что я могу сказать! Вполне мог бы все исправить, но только больше усугубил ситуацию.

— К тому же, сказывалось ее отношение ко мне. Все то, что между нами происходило все эти месяцы. Ее полное безразличие ко мне и отказ от совместного времяпрепровождения только больше укреплял мою веру в ее измену. Я был уверен, что Саймон не соврал, и Ракель нашла мне замену и думала расстаться со мной. — Терренс тихо выдыхает и бросает короткий взгляд в сторону, нервно потирая руки. — Впрочем, я уже и до этого начал задумываться о расставании. Ибо не мог больше терпеть ее отношение ко мне. Я хотел любви, но так и не получил даже малой ее части.

— Ясно, — слабо кивает Алисия.

— В общем… — Терренс убирает в сторону некоторые пряди волос со лба. — В общем, я старался не попадаться на глаза Ракель и постоянно где-то пропал. Где-то гулял… Ходил куда угодно, лишь бы не видеть ее. Правда лучше мне не становилось. И я еще больше разозлился, когда однажды мне позвонила моя мать и сказала, что Рингер позвонил ей и запугал ее. А потом она разволновалась, у нее подскочило давление, которое не удалось сбить своими силами… Мне пришлось вызвать скорую… И благо, тогда все обошлось. Но она еще долго не могла успокоиться.

— И ты решил, что во всем виновата Ракель? — сухо спрашивает Алисия.

— Да. Я все больше начал верить, что Ракель виновата во всех бедах… И открыто обвинял ее в этом.

— Ну да, как будто это Ракель позвонила твоей матери и наговорила ей Бог знает чего!

— Знаю… Сейчас я сожалею, что подумал об этом.

— Лучше бы ты сожалел тогда. И думал, прежде чем что-то делать и говорить!

— К тому же, я и до всей этой истории сильно нервничал, — тихо признается Терренс, рассматривая свои руки. — Не только из-за того, что ваша племянница не обращала на меня внимание. Проблемы с карьерой тоже заставляли нервничать. Меня преследовали одни неудачи… Никто уже давно не предлагает мне сняться в кино, а мои попытки пробиться в музыкальный бизнес ни к чему хорошему не приводят.

— А ты думал, что все будет так легко?

— Нет, не думал. Но не предполагал, что окажусь буквально никому не нужным. Не думал, что рядом не окажется человека, который поддерживал бы меня и мое желание чего-то добиться. И… Даже если бы я чего-то добился, не думаю, что это принесло бы мне удовольствие. Ибо отсутствие мотивации убило во мне всякое стремление к мечте.

— Пытаешься надавить на жалость?

— Говорю все как есть.

— Это, конечно, все замечательно, но ты не имел право поднимать на нее руку, — уверенно говорит Алисия. — Не мог так с ней обращаться!

— Знаю… — Терренс замолкает на пару секунд и резко выдыхает, нервно потирая руки. — Когда я понял, что сделал, мне хотелось взять пистолет и застрелиться. От стыда… Сердце сжималось, когда я увидел, как Ракель сидела на полу, держалась за щеку и горько плакала. Но я этого не показывал. Не показывал, что мне хотелось сквозь землю провалиться. А после каждого слова я напрочь забыл о всякой жалости и снова начал ненавидеть ее. Ракель едва ли не желала мне умереть и стала еще более агрессивной.

— А ты думал, она тебе ручки поцелует за то, что ей пришлось вытерпеть? — удивляется Алисия.

— Нет… И не удивился, когда я вернулся домой после встречи с другом и обнаружил, что она ушла из этого дома со всеми своими вещами… И… Не буду скрывать… Я страшно обрадовался обретенной свободе… А до этого хотел сам выгнать эту девушку из дома. Но не пришлось. Так что… Я не стал переживать и решил продолжить жить так, будто у меня никогда не было никакой девушки…

— И начал встречаться с другой девчонкой?

— Да. — Терренс тихо вздыхает. — Я решил, что смогу забыть ее, попытавшись завязать отношения с другой девушкой… И мне повезло встретить свою бывшую одноклассницу, которая была влюблена в меня.

— Вот как! Одноклассница…

— А вы думали, я стал бы искать девчонку в каком-нибудь борделе?

— Ну кто его знает!

— Да я вообще-то и не искал никого. Просто Рэйчел, та самая девушка, очень вовремя появилась в моей жизни. И я подумал, что она могла бы помочь мне начать новую жизнь. А в какой-то момент я поверил, что встретил ту, которую смогу полюбить. Эта девушка не только проявляла ко мне свою заботу и любовь, которых мне не давала Ракель, но еще и уговорила своего отца взять меня в его группу гитаристом. И потом поддерживала мое стремление к мечте. Это определенно подкупило меня…

— Вот как… Тебе снова наговорили кучу комплиментов, и ты побежал к этой девчонке. А если бы другая наговорила в два раза больше, то ты бы выбрал ее.

— Ну да, в чем-то вы правы. Мне действительно не хватало приятных слов. Не хватало ощущения, что я все еще привлекателен и чего-то стою. К сожалению, за то время, что мы с Ракель прожили вместе, я совсем забыл, что это такое. И… Перестал чувствовать себя прежним.

— А ты и бегаешь то к одной, то к другой! Кто больше похвалит, та и будет твоей любимой! Ракель боготворила тебя — ты был с ней. А как перестала — нашел себе другую.

— Да не был я влюблен в нее! — восклицает Терренс. — Я притворялся влюбленным! Делал вид, что начал забывать Ракель и готов к новым отношениям. Однажды я сглупил, когда рассказал своей подруге о том, что сделал с Ракель. А когда понял, было уже поздно. Я испугался, что она захочет выдать меня и рассказать всем, что Терренс МакКлайф — насильник. Бессовестное чудовище, которое смеет поднимать руку на девушку.

— И поэтому ты решил воспользоваться той девчонкой?

— Да… Понял, что мне нельзя было просто так бросать Рэйчел. И поэтому заставил себя играть в любовь с ней, пользуясь тем, что она все бы сделала ради меня.

— И тебе это нравилось? Нравилась эта ложь?

— По крайней мере, мне не было противно. И к тому же, был уверен, что однажды перестану притворяться и по-настоящему полюблю свою подругу.

— А ты не боялся, что та девушка поняла бы, что ты ее обманываешь?

— Она ничего не понимала до самого конца. Рэйчел была слишком сильно влюблена в меня, чтобы замечать подобное. И когда эта девушка поверила, что я якобы влюблен в нее, то вся ее бдительность пропала. Она буквально подчинилась мне и пообещала молчать о моем поступке и влиять на своего отца, если мне что было бы нужно от него.

— Так значит, ты еще и обманул ту бедную девочку? — хмуро спрашивает Алисия, скрестив руки на груди.

— Я совсем не хотел причинять ей боль и впутывать в эту игру, которую сам же и начал. Но страх взял надо мной верх. Страх оказаться униженным на весь мир… Желание наконец-то сделать свою карьеру, доказать Ракель, что я еще чего-то стою, и что она потеряла очень многое, и получить то, чего мне так хотелось. И я наплевал на то, что могу обидеть невинную девушку и воспользоваться ею в своих целях.

— Да уж… А ты, оказывается, еще хуже, чем я думала. Мало того, что причинил боль моей племяннице, так еще и предал ту девушку. Да, конечно, я не защищаю ее и даже могу назвать разлучницей. Но она ведь не виновата в том, что ты оказался такой тварью. Эта девочка любила и хотела быть с тобой. А ты воспользовался ее чувствами.

— Я не могу сказать, что притворялся от и до. Мне правда было хорошо с ней. Я с радостью проводил с ней время и все больше верил, что однажды смогу полюбить Рэйчел по-настоящему… Правда вчерашний день доказал мне, что я не смогу этого сделать…

— И что же произошло вчера?

— Э-э-э… — Терренс бросает короткий взгляд в сторону и нервно потирает руки. — Вчера мы с моей подругой пошли в клуб, куда пришла и Ракель. Она видела, что я обнимал и целовал ту девушку… Приревновала меня и подралась с ней в женском туалете.

— Ракель? — слегка округляет глаза Алисия. — Моя Ракель подралась с той девушкой?

— Да. Рэйчел пришла ко мне с царапинами на лице и порванным платьем. Из-за которого почти все парни в клубе смеялись над ней. Я уговорил ее рассказать, что произошло, и она во всем призналась. Хотя и не забыла немного приврать, чтобы уж точно разозлить меня и натравить на Ракель.

— И что ты сделал?

— Пошел искать ее. Хотел немного остудить ее пыл. Но разговор не сложился с самого начала. Мы снова начали обвинять друг друга во всех грехах. И в какой-то момент я все-таки выпалил, что она изменяла мне с полицейским Линвудом. Ракель пыталась оправдаться и доказать, что даже не думала об этом, но я не верил ей и обвинял в предательстве, в котором меня убедил Саймон. Мы еще долгое время кричали друг на друга, но потом Ракель сказала, что ей надоело меня слушать, и ушла.

— Вот как…

— В любом случае тот разговор буквально вывел меня из гипноза Рингера. Под влиянием которого я натворил кучу всего, что разрушило то, что еще было исправить. Да, у нас были проблемы в отношениях, и мы остыли друг к другу после переезда сюда. Но сейчас я понимаю, что этого можно было избежать, если бы я вел себя иначе. Да, вина Ракель в этом тоже есть, но стена окончательно рухнула по моей вине. А до этого она еще как-то стояла… Шаталась, но не падала. — Терренс замолкает и переводит взгляд на свои руки, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие к глазам слезы. — Так что, Алисия, вот такая история…Теперь вы все знайте.

Хоть Алисия все еще зла на него и не может простить рукоприкладство по отношению к Ракель, рассказ Терренса немного смягчает ее и заставляет проникнуться хоть каким-то сочувствием. Что-то подсказывает ей, что мужчина и правда искренне раскаивается. Тем более, что все написано в его грустных глазах, которые он часто прячет, будто боясь посмотреть на тетю своей бывшей девушки. Будто стыдясь всего, что он сделал под влиянием злости и ненависти.

— Да, Терренс… — слабо качает головой Алисия. — У меня нет слов… Просто нет слов… Господи, как ты мог? Как ты мог поверить во весь этот бред? Почему ты так легко поверил всему, что тебе сказал Саймон?

— Я и сам не знаю, почему ему поверил… — спокойно отвечает Терренс.

— Ты же прекрасно знал, что это ложь!

— Саймон обладает даром убеждать людей в том, что ему выгодно… И он этим пользуется… — Терренс резко проводит руками по лицу. — А еще эта падла знает все обо всех. От него ничего не скроешь!

— А раз ты прекрасно знал об этом, то должен был понимать, что Рингер мог соврать, — уверенно говорит Алисия. — К тому же, ты был обязан потребовать какие-то реальные доказательства. А не верить ему только потому, что моя племянница избегала тебя.

— Я не хотел верить, но мне пришлось. Эта девушка сама заявила, что никогда не любила меня. Что она воспользовалась мной. Вы думайте, мне было приятно услышать подобное? Услышать такое от девушки, которую я действительно любил. Ради которой был готов на все! И я не перестал любить ее. Вчерашний вечер помог мне это понять. Так сказать, я пробудил их после того, как мои чувства глубоко спали внутри меня.

— Нет, Терренс, ты любишь только самого себя. Тебя волнует только лишь своя, извини за выражение, задница. Ты любого подставишь под удар, чтобы спасти себя. И случай с той девушкой, твоей подружкой, это доказал. Ты был готов причинить ей боль ради того, чтобы спасти свою репутацию.

— Я не эгоист! И ценю своих близких.

— Ценил бы ты хоть кого-то — вел бы себя иначе. И по словам моей племянницы, ты еще обвинял ее в эгоизме. Обвинял в том, что она думала только о себе любимой. — Алисия презренно усмехается. — Да ты ничуть не лучше! А может, даже и хуже!

— Неправда! — отчаянно возражает Терренс. — Я вовсе не ужасный!

— Ты строишь из себя жертву! Мол тебя не любили, не восхваляли, не ценили и всякое такое!

— Разве вам бы понравилось то, что ваш мужчина совсем не обращает на вас внимание и думает только о работе?

— Лучше бы ты сначала призадумался о себе и проанализировал свои ошибки. Хорошо обвинять кого-то в чем-то, что ты сам делаешь!

— Я прекрасно осознаю свои ошибки.

— Вот скажи мне, зачем ты начал встречаться ней? Зачем? Тебе ведь и так было хорошо!

— Я хотел с ней встречаться и был к этому готов!

— Нет, Терренс, ты не был готов. Тобой были одержимы лишь страсть и физическое влечение.

— Вы думайте, я не понимал, на что иду?

— Сомневаюсь. Вряд ли тебе объяснили, что люди встречаются и женятся только тогда, когда они готовы позаботиться о любимом человеке. Однако моя племянница была нужна тебе совсем для иных вещей.

— Но я действительно любил и хотел заботиться о ней! Да, не спорю, физическое влечение оказалось намного сильнее тех чувств, которые должны быть, но они у меня были. И стали бы сильнее, если бы мы с Ракель работали над ними. Если бы уделяли друг другу внимание и не находили отмазки для того, чтобы не быть вместе.

— Значит, ты не очень сильно и хотел этого. Если бы ты и правда стремился к этому, то был бы более настойчивым.

— Я неоднократно пытался исправить ситуацию! — уверенно заявляет Терренс. — Прилагал все усилия, чтобы спасти наши отношения, который могли закончиться в первые же месяцы после их начала.

— Знаешь, милый мой, когда люди хотят, их ничто не остановит. А так я понимаю, ты не слишком сильно беспокоился о ней и не боялся разрушить свои отношения.

— Нет, Алисия, это так! Мои отношения были для меня очень важны. И сожалею, что Ракель не разделила со мной мое мнение. Для нее было важнее строить свою карьеру, а не заботиться обо мне.

— Ну здесь я с тобой соглашусь. Ракель поступила неправильно. Раз уж она начала с тобой встречаться, то должна была заботиться о своем мужчине.

— Хотя я никогда не требовал ничего особенного. Только любовь, заботу и поддержку. Но мне даже этого не удалось почувствовать… Ибо она предпочла карьеру, а не меня.

— Я не защищаю свою племянницу, но и тебя не хочу по головке гладить, — спокойно отвечает Алисия. — Вы оба в той или иной степени виноваты в том, что разрушили свои отношения: она предъявляет претензии к тебе, ты недоволен ею.

— У меня есть веские на то причины.

— Я думаю, вам обоим нужно было сказать это друг другу в лицо и искать выход из этой ситуации.

Глава 31

— Какой там сказать… — хмуро произносит Терренс, бросив короткий взгляд в сторону. — Мы даже толком и не разговаривали. И целыми днями работали: она была на съемках, а я пытался пробиться в музыкальный мир, раздавал интервью и снимался в малоизвестных фильмах. А если мы и встречались дома, то лишь прощались и приветствовали друг друга утром и вечером, потому что либо оба жутко уставали и хотели провалиться в сон, либо Ракель просто отказывалась разговаривать со мной, даже если у нас было время. За все это время у нас практически не было душевных разговоров. И из-за этого я чувствовал себя как-то одиноко и мог поговорить лишь с кем-то друзей. Или с матерью, когда приезжал к ней в гости… Правда она ничего не знала о том, что между нами происходило. Мама думала, что у нас все хорошо, и я счастлив. Мне пришлось рассказать всю правду, когда у нас с Ракель начались конфликты.

— Ты поступил омерзительно, Терренс, — уверенно говорит Алисия. — Твоим поступкам нет оправдания. В этот раз ты показал себя с самой худшей стороны.

— Я знаю… — Терренс переводит взгляд на свои руки. — Мне очень жаль, что так вышло.

— По крайней мере, я рада, что ты прекрасно все осознаешь. — Алисия мягко кладет руку на плечо Терренса. — Рада, что ты признаешь свои ошибки. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

— Я умею признавать ошибки, если понимаю, что и правда виноват, — спокойно признается Терренс. — Только мои признания не помогут мне хоть как-то загладить свою вину. Ракель никогда меня не простит и точно не вернется ко мне, даже если я сделаю сто подвигов ради нее. Мои друзья… Точнее, бывшие друзья, и те, кто меня окружали, тоже всегда будут припоминать мне мои поступки. Всегда будут осуждать за то, что я сделал. Из-за этой ситуации я потерял уже стольких друзей& Которые даже не захотели выслушать меня и тут же записали в список подонков, которые постоянно поднимают руку на девушек и способны едва ли не избивать их… А моя подруга поклялась разрушить мою жизнь после того, как узнала о моем предательстве. И начала с того, что рассказала своему отцу и некоторым моим друзьям все, что произошло, и добавила еще много ложной информации, которой те поверили. Из-за этого они такого мне наговорили, что я чувствовал себя униженным и втоптанным в грязь…

Терренс тяжело вздыхает и смотрит в сторону.

— Иногда мне кажется, что судьба решила преподать мне урок и проучить за все, что я сделал, — предполагает Терренс. — Слова Ракель сбываются. Она говорила, что все вернется мне бумерангом. И вот теперь страдаю уже я. Я начал терять близких друзей и стал для всех подонком.

Алисия несколько секунд ничего не говорит и просто смотрит на Терренса с грустью во взгляде, а затем она нарушает паузу, задумчиво сказав:

— Знаешь, Терренс… Изначально я шла сюда, чтобы высказать все, что думала о тебе. Когда у меня появилось нехорошее предчувствие, я начала задумываться о том, чтобы приехать сюда. И решила бросить все свои дела после того, как моя подруга подтолкнула меня к этому. Я прилетела сюда, чтобы поддержать Ракель. А когда твоя служанка рассказала мне про ту пощечину, то я была готова придушить тебя собственными руками. Но я вижу, что ты жалеешь об этом и хотел бы как-то исправить свою ошибку.

— Мне хочется провалиться сквозь землю от стыда и ни за что не отвечать.

— Ты понимаешь, насколько ужасны твои поступки?

— Понимаю, — слабо кивает Терренс. — И знаю, что у меня не самый простой характер, и я могу запросто выйти из себя. Но… Я никогда не вел себя настолько отвратительно и не вынуждал близких мне людей отворачиваться от меня.

— И ты признаешь свою вину?

— Признаю. Понимаю, что виноват во всем произошедшем. И считаю, что должен заплатить ту цену, которую должен.

— Хорошо… — Алисия на пару секунд о чем-то призадумывается, а затем скромно улыбается. — Может, ты и поступил омерзительно, но тебя можно понять. Возможно, если бы моя племянница относилась к тебе иначе, ничего бы не случилось. И Саймон не смог бы еще больше поссорить вас.

— Думайте, она и правда не любит меня? — с грустью во взгляде смотрит на Алисию Терренс. — Думайте, ваша племянница и правда начала встречаться со мной только для того, чтобы вы перестали доставать ее?

— Нет, милый мой, почему-то мне кажется, что Ракель все-таки любит тебя.

— Но она сама сказала, что никогда не любила меня.

— Моя девочка совсем ничего не знает о любви и не может разобраться в своих чувствах. И я уверена, что однажды она поймет, что совершила ошибку, когда не захотела быть тебе настоящей девушкой.

— К сожалению, ее больше волновала карьера. Она могла бы потерять все, но только не ее.

— Не забывай, что ты и сам много думал о своей. Вы оба погрузились в свои дела сразу же после переезда сюда. Как будто ничего в вашей жизни не поменялось.

— Я просто хотел осуществить свою мечту и не мог сидеть, сложа руки.

— Иногда приходиться делать непростой выбор: или одно, или другое. Нельзя слишком увлекаться. Надо находить какой-то баланс. Никто не заставлял вас бросать работу и отказываться от своих желаний, но можно же было как-то распределить время, чтобы его хватало и на семью, и на карьеру.

— Ох, да что теперь об этом говорить… — машет рукой Терренс. — Уже слишком поздно. Мы с Ракель расстались.

— Я уже сказала, что она может пожалеть о том, что потеряла тебя. Хотя должна немного огорчить: это не означает, что Ракель так легко простит тебя и захочет дать шанс хотя бы сделать ваши отношения дружескими.

— Я знаю. Мы не сможем оставаться друзьями после того, что произошло.

— Единственное способ хоть как-то смягчить ее и обелить себя в глазах моей девочки, — это помочь ей разобраться с Саймоном. Спасти ее жизнь, которая сейчас находится в опасности.

— Я не понимаю его… — тихо вздыхает Терренс. — Не понимаю, почему Саймон решил до последнего изводить вашу племянницу.

— Я тоже не могу ответить на этот вопрос, — с грустью во взгляде отвечает Алисия. — Но надеюсь, что очень скоро все это закончится.

— И для начала было бы неплохо узнать, где сейчас скрывается ваша племянница. Ведь никто не знает, куда она пошла после того, как собрала все вещи и ушла из моего дома.

— За это ты не переживай. Я сама разыщу ее и поддержу. А ты думай о том, что сделать с Рингером.

— К сожалению, пока что я не знаю, что делать.

— В любом случае сейчас Ракель нужна моя поддержка. И я сделаю все, чтобы помочь ей. Тем более, что я обязана ей. Ибо это она однажды спасла меня, когда со мной произошла беда. Так что я хочу отплатить ей той же монетой.

— Кстати, у вас нет никаких предположений насчет того, куда она могла пойти?

— Предположения? — Алисия вспоминает о Фредерике и мгновенно догадывается, где точно могла бы скрываться Ракель. — Слушай… Кажется, я знаю! Знаю, где она может быть!

— Знайте? — слегка округляет глаза Терренс.

— И я сейчас же поеду туда. Потому что уверена, что она в том месте, о котором я думаю. — Алисия резко встает с дивана и берет свою сумку, которую надевает на плечо. — Я потом позвоню тебе, если что-то выясню. А пока что я с тобой прощаюсь.

— Алисия… — Терренс также встает с дивана, обратив свой взор в сторону Алисии. — Алисия, подождите!

Однако Алисия так быстро уходит из дома и закрывает за собой входную дверь, что Терренс не успевает догнать ее.

— Черт… — тихо произносит Терренс. — Ушла…

Терренс резко присаживается на диван и несколько секунд обдумывает все, что только что обсуждал с Алисией. А еще некоторое время подумав над происходящим, Терренс с письмом и конвертом в руках встает с него, медленным шагом поднимается на второй этаж по лестнице и направляется в свою комнату, чтобы немного отдохнуть и разобраться со своими мыслями, в которых сейчас намешано слишком много всего.

***

Тем временем Ракель находится дома и все еще пытается прийти в себя после вчерашнего разговора с Терренсом. На данный момент Фредерик пока что нет дома, поскольку он на какое-то время куда-то вышел, но пообещал не задерживаться и вернуться в самое ближайшее время. А пока он где-то ходит, девушка, сидя на полу рядом с диваном, не перестает со слезами на глазах вспоминать все события прошлого дня. И задается вопросом, что она такого сделала, раз судьба снова и снова испытывает ее на прочность и преподносит какие-то неприятные сюрпризы.

Но в какой-то момент, пока Ракель продолжает думать о чем-то не очень хорошем, кто-то неожиданно звонит в дверной звонок. Это заставляет девушку слегка вздрогнуть и начать бояться того, что может случиться после того, как она откроет дверь.

«О, Господи, а это кто еще? — слегка хмурится Ракель. — Я вроде бы никого не жду! Только бы это не был Саймон или кто-то из его дружков. Я этого не переживу.»

Ракель довольно быстро поднимается на ноги и направляется к двери, чтобы открыть ее. А после этого девушка видит на пороге квартиры вовсе не Фредерика, который уже должен был вернуться домой, а свою тетю Алисию. Чье появление искренне ее удивляет.

— Тетя Алисия? — удивленно произносит Ракель.

— Ракель! — с широкой улыбкой восклицает Алисия.

— Господи, не могу поверить… Вы здесь!

— Я была уверена, что найду тебя по этому адресу.

— О, тетушка! — Ракель с широкой улыбкой заключает Алисию в дружеские объятия, почувствовав огромное облегчение от того, что еще один близкий ей человек решил поддержать ее в такое трудное время. А отстранившись от своей тетушки через пару секунд, девушка берет ее за руки и тянет на себя, дабы та пересекла порог квартиры. — Боже, тетя, а как вы узнали, что я здесь? Я ведь никому не говорила, где меня можно найти!

— Я всегда знаю, где тебя найти, — с легкой улыбкой отвечает Алисия, нежно гладя плечи Ракель.

— Вам дедушка сказал?

— Ну вообще-то, да. Я разговаривала по телефону с твоим дедушкой буквально пару минут назад, и он сказал мне, что ты живешь с ним.

— Он ненадолго вышел, чтобы купить кое-что, — задумчиво говорит Ракель. — Но скоро должен вернуться.

— Я знаю. Он сказал, что сейчас быстро зайдет еще кое-куда и вернется домой. Ну а пока его нет, я буду с тобой и поддержу тебя.

— Слава Богу, что у меня все еще есть те, кто может поддержать меня. — Ракель тяжело вздыхает. — В такой непросто ситуации.

— Ты же знаешь, что мы с твоим дедушкой ни за что не бросим тебя. Что бы ты ни делала. Кто бы что ни говорил.

— Я знаю, — слегка улыбается Ракель. — Спасибо большое.

— Я уже в курсе, что здесь произошло, — спокойно признается Алисия. — И знаю, почему ты ушла из того дома.

— Вы все знайте?

— Да, милая.

— Ясно… — Ракель на пару секунд потупляет взгляд в пол, а затем поднимает голову и жестом приглашает Алисию пройти в ее комнату. — Э-э-э, вы проходите, пожалуйста. Сейчас я все вам объясню.

— Спасибо, милая, — благодарит Алисия и уверенно проходит чуть дальше, с интересом осматриваясь по сторонам, пока Ракель закрывает за ней входную дверь. После этого они вместе направляются в комнату девушку и присаживаются на кровать.

— Может, вы что-то хотите выпить и съесть? — дружелюбно спрашивает Ракель. — Я быстро что-нибудь сделаю.

— Нет, спасибо, дорогая, — мягко отказывается Алисия. — Я уже пообедала в отеле.

— В отеле? — слегка хмурится Ракель. — Вы остановились в отеле?

— Да, остановилась там по рекомендации одного таксиста, который отвез меня туда.

— Ясно…

Ракель замолкает и на пару секунд переводит свой грустный взгляд куда-то в сторону.

— Ах, милая моя, как же мы с тобой давно не виделись, — задумчиво говорит Алисия и берет Ракель за руки. — Ты совсем позабыла про свою тетушку, которая, между прочим, очень скучала по тебе.

— Я тоже очень скучала по вам, тетушка, — скромно улыбается Ракель. — Простите, что совсем не звонила и не писала вам. У меня было столько дел, что я не успевала звонить вам и дедушке…

— Должна признаться, я даже немного обижена. Несколько месяцев от тебя не было ни одной весточки.

— Простите, мне очень жаль…

— В любом случае я очень рада, что мы с тобой увиделись.

— А как рада я! Вы себе представить не можете!

— Имей в виду, я останусь тут надолго и буду делать все, чтобы поддерживать тебя.

— Кстати… — Ракель слегка хмурится. — А когда вы успели прилететь в Нью-Йорк? Я не знала, что вы приедете, да и дедушка Фредерик ничего мне не сказал…

— Я приехала сегоднярано утром, — признается Алисия. — И никому не говорила, что прилечу сюда.

— Никому?

— Да, хотела сделать сюрприз. Но если честно, то я хотела прилететь сюда еще неделю назад, но у меня появились кое-какие проблемы. Именно поэтому я прилетела сюда только сейчас.

— И что вас заставило все бросить и приехать в Штаты?

— Нехорошее предчувствие. Сердце сжималось от мысли, что с тобой что-то не так. Я долго мучила себя догадками, но в конце концов решила покончить с этим и нашла деньги для того, чтобы купить билет. Хотела убедиться в том, все ли с тобой хорошо.

— Надо же… — бросает легкую улыбку Ракель.

— Сначала я решила немного отдохнуть и поспать, потому что мне не удалось нормально отдохнуть в самолете, который вылетел только ночью, а уже потом отправилась искать тебя.

— Понятно… А вы сразу же ко мне приехали? Или поехали еще куда-то?

— Э-э-э. не совсем, дорогая, — слегка прикусив губу, немного неуверенно отвечает Алисия. — Сначала я решила пойти туда, где ты раньше жила. Но одна молоденькая служанка сказала мне, что ты больше там не живешь. И именно поэтому я…

— Вы видели его?

— Кого «его»? — слегка округляет глаза Алисия.

— Вы прекрасно знайте, о ком я говорю.

— Да, я с ним говорила, — слабо кивает Алисия. — И признаюсь тебе честно, я хотела поговорить с ним и выяснить, что между вами произошло.

— Сомневаюсь, что он рассказал бы вам что-то хорошее.

— К тому же, не только мое предчувствие заставило меня поехать сюда. — Алисия на пару секунд замолкает и слегка прикусывает губу. — Ты помнишь мою подругу Амелию, к которой ты ходила в гости, чтобы узнать что-то про Эву? Она тогда еще была беременна. Ждала девочку.

— А! Амелия! Конечно, я помню ее. Помню.

— А помнишь, как она гадала тебе по руке?

— Э-э-э, да… Что-то припоминаю…

— Так вот однажды Амелия намекнула мне на то, что она увидела на твоих руках угрозу и непростые жизненные испытания.

— Похоже, что ее предсказания сбываются. Амелия была права, когда сказала, что в ближайшее время я не увижу покоя.

— Мы очень много говорили с ней о том, что она увидела на твоих ладонях. И чем больше моя подруга рассказывала, тем больше я мечтала все бросить и поехать к тебе.

— И я так понимаю, вы все уже знайте? Мне не надо пересказывать все от и до?

— Да, Ракель, я все знаю. Знаю, что с тобой делает Саймон. Знаю, что он лишил тебя всего самого дорогого, что у тебя есть. Знаю, как ловко он поссорил тебя с подругой… Знаю, как…

— Да, тетя, — тихо шмыгает носом Ракель. — Это все правда… Саймон лишил меня всех моих близких людей… Они все отвернулись от меня по его вине…

— Я знаю, моя хорошая, знаю.

— Господи, за что мне это? За что?

Ракель начинает тихонько плакать, закрыв лицо обеими руками. Видя свою племянницу в таком ужасном состоянии и понимая, как у нее сжимается сердце, Алисия тут же обнимает и прижимает девушку к себе.

— Тише-тише, дорогая, не плачь, — с жалостью во взгляде тихо произносит Алисия, мягко гладя Ракель по голове. — Твоя тетушка рядом. Все хорошо.

— Я осталась совсем одна… — сильно дрожащим голосом говорит Ракель. — Одна, тетя.

— Нет, радость моя, не говори так. У тебя есть мы с дедушкой.

— Саймону будто нравится издеваться надо мной! Нравится снова и снова причинять мне боль.

— Не плачь, дорогая, не плачь. Будь сильной. Не ради кого-то, а ради самой себя…

— Я не могу… У меня нет сил!

— Этот тип не должен думать, что ему удалось сломать тебя. Не должен думать, что он выиграл.

— Но он уже сломал, — издает громкий всхлип Ракель. — Он так извел меня, что я уже ничего больше не хочу.

— Послушай, Ракель.

— Рингер хочет уничтожить меня, тетя. Отомстить за то, чего я никогда не делала! Хотя я ни в чем не виновата. Клянусь, я не делала ему ничего плохого. Ничего!

— Я знаю, милая, знаю. — Алисия слабо качает головой, нежно поглаживая Ракель по голове. — Знаю, насколько Саймон жесток. Я все знаю.

— Я не понимаю… — крепко обнимая Алисию, слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Что ему от меня надо? Чего он добивается? Почему именно я?

— Я и сама не могу поверить, что он посмел пойти на все это, желая извести тебя настолько сильно, насколько возможно.

— Вы себе даже не можете представить, насколько мне сейчас плохо, — издает тихий всхлип Ракель.

— Нет, девочка моя, я представляю. Я все прекрасно понимаю.

— Меня снова начали преследовать неудачи. Сначала Саймон объявился и поклялся мстить мне. Потом он начал угрожать моим друзьям и близким. Затем я узнала, что он решил едва ли не в могилу свести. А потом… А потом все стало еще хуже! — Ракель начинает рыдать еще пуще прежнего, закрыв лицо руками и довольно сильно трясясь, пока Алисия все еще продолжает утешать ее.

— Я знаю, дорогая, знаю… — с грустью во взгляде мягко говорит Алисия. — Можешь не рассказывать, я все прекрасно знаю…

— Еще этот мерзкий подонок… — дрожащим голосом произносит Ракель. — Этот самовлюбленный павлин, которого я до смерти ненавижу. Вы даже не представляйте, насколько сильно.

— Я уже знаю, что он с тобой сделал.

— Господи, я так сильно жалею, что согласилась встречаться с ним. Если бы я знала, что он окажется такой тварью, то давно послала бы его к черту. Точнее, я знала, что он — козел. Но поддалась эмоциям и отключила мозги. И вот что из этого вышло!

— Честно говоря, я никогда не думала, что он будет способен на что-то подобное, что сделал. Он всегда казался таким милым и вежливым.

— Казался, тетушка, казался! И клянусь, я никогда не прощу его за то, как он посмел со мной поступить.

— Когда его служанка рассказала, что у вас происходило, и узнала про тот удар по лицу, я хотела придушить его собственными руками.

— Жаль, что не придушили! — сухо бросает Ракель. — Я бы нисколько не расстроилась. И была бы даже благодарна вам за то, что вы избавили меня от этого ублюдка.

— Но знаешь, я хочу тебе сказать одну вещь. Сразу скажу, что я ни в коем случае не защищаю его и не простила его. Однако когда я разговаривала с этим человеком, и он рассказал мне, почему на самом деле был таким агрессивным, я поняла, что ему очень стыдно за свои поступки.

— Да что вы говорите!

— Это правда, Ракель. Я видела это в его глазах. Можно сказать что угодно, но глаза всегда дадут верный ответ. Ответ на любой вопрос, который ты ищешь.

— Ха, стыдится! — презренно усмехается Ракель. — Стыдится опозориться перед всем миром и стать объектом для издевательств для людей!

— А кто хочет, чтобы на него указывали пальцем? Как будто я в свое время хотела, чтобы на меня указывали пальцем как на убийцу Гильберта Вудхама.

— Знайте, если кто-то однажды расскажет про него что-то ужасное, то я буду очень рада. Ведь этот подонок получит то, что заслужил. А его чертовой карьере придет конец! Я мечтаю, чтобы кто-то надавил на его самое слабое место и уничтожил его репутацию и карьеру к чертовой матери.

— Извини, дорогая, но ты и сама этого боишься. Вспомни, как ты боялась, что люди начали верить лжи, которую рассказал Рингер. Ты так переживала, что тебя начнут позорить, и что у тебя больше не будет работы, что это порой казалось паранойей.

— Да, но я-то не делала ничего плохого! А вот этой падле есть, что скрывать. Стоит только дать повод, и вы увидите, как люди начнут рассказывать об этом самоуверенном индюке, который ведет себя, как чертов король, и раскроют его настоящий характер. И заставят всех поверить, что это у него проблемы с головой. Что ему надо лечиться в психушке, а не мне. Как Рингер убедил всех моих близких, которые теперь отвернулись от меня.

— Не всех, Ракель, не всех. Мы с твоим дедушкой прекрасно знаем, кто ты есть на самом деле, и ни за что не поверим какому-то проходимцу, который выбрал тебя в качестве жертвы.

— Этот подонок бросил меня после того, как поклялся быть рядом, несмотря ни на что! Мало того, что он нарушил свои обещания, так еще и посмел поднять на меня руку.

— Мы с мистером Кэмероном не защищаем Терренса и не оправдываем его поступок. Он повел себя просто омерзительно. Не как настоящий мужчина.

— И я уже давно рассталась с ним. Раз и навсегда. И даже если вы с дедушкой будете отговаривать меня и говорить, что быть одной плохо, я все равно не вернусь к нему.

— Нет-нет, мы не будем отговаривать тебя.

— Однажды я уже поддалась на ваши уговоры и начала встречаться с этим человеком. И это не принесло мне никакого счастья. Только лишь одни разочарования.

— Извини, Ракель, но и ты не была ему идеальной девушкой. Ты больше думала о себе и своей карьере. И совсем забыла о своем парне. Как будто его и не было.

— А он не забыл? — громко удивляется Ракель. — А он не думал только лишь о том, как начать музыкальную карьеру?

— Вот и поддержала бы его.

— Почему я должна поддерживать того, кому всегда было плевать на меня?

— Терренс изо всех старался проявить к тебе достаточно внимания, но ты все время от него бегала.

— Лучше бы он приставал ко мне тогда, когда я не была уставшая после долгого тяжелого дня.

— А когда ты не была уставшая? Ты каждый день работала как проклятая, будто намеренно избегая своего парня. Которому в конце концов это все надоело. Думаешь, его устраивала такая жизнь? Думаешь, он бы вечно терпел твое полное безразличие? Неудивительно, что Терренс так легко отказался от своих слов и поверил Саймону, который обвинил тебя в измене.

— Господи, тетя, неужели вы защищайте этого подонка? — громко недоумевает Ракель. — Неужели даже после всего, что произошло, вы хотите, чтобы я жила с ним?

— Нет, дорогая, я не защищаю его. Но после разговора с ним я чуточку смягчила свою позицию и думаю, что заставила его задуматься над тем, что он сделал. Хотя Терренс сказал, что и сам начал понимать, что очень жалеет обо всех своих поступках. И понимает, что виноват в том, что ваши отношения были разрушены.

— Нет, тетя Алисия, он соврал вам, — со слезами чуть громче заявляет Ракель. — Не верьте ни одному ему слову! Такому мерзкому подонку никогда не будет стыдно за свои поступки! Он ни за что не признает свою вину.

— Но признал же. Признал, что не должен был поднимать на тебя руку и бросать в такой тяжелый момент.

— Этот предатель все это время лишь делал вид, что он беспокоился о том, что со мной происходит. Но когда Саймон объявился и начал натравливать всех на меня, то МакКлайф нашел повод смыться, обвинив меня в измене и буквально выставив из своего чертового дома.

— Дорогая, я достаточно прожила на этом свете и умею отличить правду от лжи. Если бы Терренс нагло врал мне в лицо, я бы сразу это почувствовала. Но он не стал ничего отрицать, рассказал всю правду и доказал, что действительно раскаивается в содеянном.

— Да лучше бы он собрал свои шмотки и свалил бы куда подальше! Всем будет намного лучше без него! Никто не стал бы переживать за него! Даже его мать поняла бы, что он за подонок, и отвернулась бы от своего сыночка.

— Нет, милая, я уверена, что его мать будет любить Терренса, несмотря ни на что. Даже если он станет безжалостным насильником.

— Жаль! Я бы посмотрела на него, когда он остался бы совсем один и стал бы посмешищем для всего мира.

— Ракель, девочка моя…

— Интересно, сколько бы его драная кошка, на которую он меня променял, еще осталась бы с ним. Когда до нее дошло бы, что она связалась с пустоголовым самовлюбленным павлином?

— Я знаю про эту девчонку. Но Терренс на самом деле никогда не любил ее.

— Да что вы говорите!

— Он сам признался, что разыграл перед ней любовь, чтобы она промолчала о пощечине, о которой случайно рассказал ей. Хотел сделать все, чтобы эта девушка сделала для него все что угодно.

— Надо же…

— Да, он поступил с ней очень некрасиво, но этот человек равнодушен к ней. И вряд ли бы смог полюбить ее по-настоящему.

— Ох, ну наговорила вам эта сволочь сказок… — презренно усмехается Ракель. — Ну МакКлайф и выдумщик!

— Это не выдумки, дорогая. Это признание самого Терренса.

— Сказал бы он мне все то же самое, я бы точно врезала по его наглой роже…

— Ракель, что такое говоришь…

— Да, тетя! С огромным удовольствием! И ни капельки не пожалела бы об этом.

— Девочка не может поднимать руку на мужчину. Каким бы он ни был!

— Ничего, тетя, ничего… — Ракель шмыгает носом и качает головой с глазами, полного слез и отчаяния. — Слава Богу, мы уже давно расстались и теперь можем жить своей жизнью. И эта сволочь будет счастлива с той крашеной выдрой. Пока я буду тонуть в свои проблемах и ждать дня, когда еще одна сволочь по имени Саймон решит доконать меня и стереть с лица Земли.

— В любом случае можешь не беспокоиться за ту девушку, — спокойно говорит Алисия. — Терренс все еще любит только тебя и больше никого другого.

— Да что вы говорите!

— Этот человек сам сказал мне, что не хочет быть ни с кем, кроме тебя.

— Ну да, наговорит он вам сказок! — немного повышает голос Ракель. — Я своими глазами видела, как этот изменник целовался с ней!

— Это было притворство с его стороны.

— Послушай, девочка, я прекрасно понимаю, что ты ревнуешь и где-то в глубине души все еще что-то к нему чувствуешь, — мягко говорит Алисия. — Но поверь мне, то что ты видела, не соответствует реальности.

— Я ревную? Нет, тетя, вы глубоко ошибайтесь! — Ракель нервно усмехается. — Ха, еще чего… Ревновать какого-то кобеля, который использовал меня как игрушку для развлечений.

— Даже его служанка отметили, что с тех пор, как ты ушла от него, он стал подавленным, а блеск в его глазах погас.

— Чью жалость он пытался вызвать? Мою? Вашу? Служанок?

— Люди не слепые, дорогая, и видят очень многое. Был бы Терренс безразличен тебе, ты бы даже и бровью не пошевелила, увидев с его целующимся с той девушкой.

— Да мне вообще плевать на него! — взволнованно восклицает Ракель. — Пусть облизывает кого хочет! Больше меня с этим кобелем ничто не связывает! Этот идиот никогда не любил меня! И быстро смылся, когда у меня появились все эти проблемы. Не хотел пачкать свои нежные ручки! Струсил, что может пострадать. Вот и захотел прикрыть свой прекрасный зад. Мол разбирайся со всем этим сама, дорогуша, а на меня не рассчитывай.

— Он просто поддался влиянию Саймона, который нашел очень убедительные аргументы, чтобы заставить его поверить в твою несуществующую измену. Тем более, что ты и сама дала ему повод усомниться в твоей верности.

— Я никогда ему не изменяла! — возражает Ракель. — Хотя надо было бы! Надо было сходить на пару свиданий с Хантером, с которым Рингер приписал мне роман.

— Терренс очень жалеет, что поверил ему. Говорит, что сделал бы все по-другому, если бы у него был шанс исправить свои ошибки. И признался, что даже если страсть была очень сильна, он где-то в глубине души он все равно так или иначе любил тебя.

— Зато я никогда не любила его!

— Ты обманываешь меня.

— Нисколько! — с гордо поднятой головой заявляет Ракель. — Я воспользовалась им, чтобы вы с дедушкой отстали от меня со свадьбой.

— Ты бы не стала так поступать. Я тебя хорошо знаю. Ты не такая плохая.

— Значит, вы плохо меня знайте.

— Нет, Ракель, я ни за что в это поверю. Не поверю, что ты и правда могла так поступить с Терренсом.

— Пожалуйста, тетя, я очень прошу вас… Больше никогда не произносить при мне имени этого предателя. Его для меня больше не существует. Все, он умер! Когда посмел поднять на меня руку.

— Но…

— Я была готова простить ему все что угодно. Была готова и дальше жить с ним, даже несмотря на отсутствие любви. Но клянусь, тетя, я никогда не прощу его за то, что он посмел ударить меня, предать и променять на какую-то жалкую проститутку, с которой он обнимался и целовался прямо на моих глазах.

— Я же тебе сказала, что у них не может быть ничего, кроме дружбы.

— Плевать! Пусть живет как хочет!

— Слушай, дорогая, я понимаю, что тебе сейчас тяжело, и ты жутко ревнуешь его. Но поверь мне, ему сейчас ничуть не лучше. Он искренне жалеет, что раньше не рассказал тебе о той лжи, которую ему сказал Саймон.

— Пожалуйста, тетя Алисия…

— Его грустные глаза, полные слез, которые он так усердно пытался сдержать, сами говорили за него.

— Господи, как же вас легко провести. Как же легко заставить вас поверить любой лжи!

— Да, может, раньше у него перед глазами была пелена. Но сейчас Терренс очнулся и понял все свои ошибки.

— Не забывайте, пожалуйста, о том, что он — очень хороший актер, — со слезами на глазах уверенно говорит Ракель. — Для него сыграть подобную роль проще простого! Все эти скупые мужские слезы и грустные глаза — откровенная ложь, которую он использует, чтобы разжалобить ваше сердце.

— Если я поверила ему, это не значит, что он прощен. Не значит, что я простила его за то, что он сделал.

— Что-то его якобы искреннее раскаяние не чувствовалось, когда он постоянно орал на меня, обращался со мной, как с какой-то половой тряпкой, и едва ли не волосы таскал. А чтобы мне было совсем «хорошо», МакКлайф со всей силы влепил мне пощечину и закрутил роман с той крашеной выдрой, которая одевается, как подзаборная проститутка.

— Неужели ты думаешь, я бы стала обманывать тебя и убеждать в том, что ему жаль, чтобы ты немедленно вернулась к нему и жила со своим парнем?

— Я ненавижу этого ублюдка, — сквозь зубы цедит Ракель. — Ненавижу! Лучше бы его вообще не было на этом свете! Всем было бы намного проще! Уж моя жизнь была бы гораздо лучше, если бы в ней не было этой сволочи.

— О, Господи Иисусе… — Алисия тяжело вздыхает и решает больше не говорить об этом, поскольку понимает, что Ракель слишком обижена для того, чтобы услышать ее и что-то понять. — Ладно, милая, давай мы закроем эту тему. Сейчас важно не это. Сейчас у тебя только одна задача — побыстрее покончить с Саймоном. Со своими отношениями с Терренсом ты разберешься позже, а вот этого мерзкого ублюдка нужно как можно скорее заставить ответить за все его грязные делишки.

— Не беспокойтесь, тетя, — сквозь слезы уверенно произносит Ракель. — Я буду бороться с ним до самого конца. Клянусь, Саймон ответит за все, что я пережила. За все мои слезы, что я пролила по его вине. Вы знайте, что я человек не злопамятный, но на этот раз мне приходиться забыть об этом и действовать безо всякой жалости. К тому же, я еще не забыла все, что мне пришлось пережить тогда, полтора года назад.

— И что ты собираешься делать?

— Пока не знаю. Просто жду его звонка. Дальнейших приказов. Он сам сказал сидеть и ждать.

— Но так можно ждать вечность!

— Да, но что поделать? — слабо пожимает плечами Ракель. — Я ни на что сейчас неспособна.

— А ты уверена, что справишься с ним?

— Уверена.

— Вряд ли, милая. От этого человека можно ждать чего угодно. И я нисколько не удивлюсь, если он пойдет еще дальше, чем просто угрозы.

— Нет, тетя Алисия, я справлюсь! Что бы он ни задумал! Даже если мне придется встретиться с ним лицом к лицу, я все равно сделаю все, чтобы отвязаться от него. — Ракель тихо шмыгает носом. — Если никто не хочет и не может мне помочь, то я сама все сделаю. Теперь я рассчитываю только на себя и свои силы.

— Ах, Ракель… — тихо вздыхает Алисия. — Я бы очень хотела бы тебе помочь, но не знаю как… Думаю, сейчас ни я, ни твой дедушка ничего не можем сделать для того, чтобы как-то помочь тебе.

— Нет, вы можете помочь мне… И сделайте это, если… — Ракель отстраняется от Алисии и на пару секунд задумывается. — Если вы тоже поживете со мной какое-то время. Пожалуйста, тетушка, останьтесь со мной хотя бы какое-то время. Вы мне очень нужны! Я не справлюсь со всем этим одна… Даже поддержки дедушки не будет достаточно, чтобы пройти через этот ад.

— Ракель, радость моя, я специально ради этого и приехала — ради того, чтобы помочь и заботиться о тебе, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Алисия, погладив Ракель по щеке. — Неужели ты подумала, что твоя тетушка бросит тебя в беде?

— В какой-то момент мне показалось, что… — Ракель на секунду переводит заплаканные глаза в пол, но затем снова смотрит на Алисию. — Что вы с дедушкой тоже отвернулись от меня. Что вы забыли про меня после того, как я начала встречаться с МакКлайфом. Саймон заморочил мне голову, сказав, что мои родственники мечтали избавиться от меня и поэтому так усердно выдавали меня замуж. А я поверила… Поверила, что вы и правда хотели избавиться от меня.

— Господи, Ракель, да как ты могла такое подумать? — с широко распахнутыми глазами ужасается Алисия. — Чтобы мы с твоим дедушкой бросили тебя! Да лучше уж потерять работу или друзей, чем поступить так с тобой!

— И знайте… — Ракель слегка улыбается. — Мне стало чуточку легче после того, как я вам рассказала обо всем, что меня сейчас беспокоит.

— Ты можешь рассказать мне все что угодно, и я всегда тебя поддержу.

— Я была так одинока до того, как получила поддержку дедушки Фредерика и переехала к нему. Мне некому было все это рассказать, потому что меня все бросили. К сожалению, я не могла подойти к кому-то, поплакаться и рассказать, что творится у меня в душе. И из-за этого я страдала… — Ракель тихо шмыгает носом. — Но теперь, когда вы и дедушка Фредерик рядом со мной, я чувствую себя гораздо лучше. Сейчас вы — единственные люди, которые у меня остались. И я очень хочу, чтобы вы были рядом со мной.

— Разумеется, моя девочка! — восклицает Алисия. — Я с радостью останусь здесь. Обещаю, я не уеду отсюда до тех пор, пока твоя жизнь не наладится.

— Я даже готова платить за ваше проживание в отеле. Только останьтесь со мной.

— Я не останусь в отеле и перееду к твоему дедушке.

— А он не будет против?

— Нет, он совсем не против. Тем более, что он сам предложил мне не тратить деньги на отель и поселиться в его квартире.

— О, спасибо огромное, тетя! — Ракель прижимается поближе к Алисии и заключает ее в свои объятия, которые та с радостью принимает. — Спасибо… Что бы я без вас делала…

— Ах, милая…

Спустя несколько секунд Алисия отстраняется от Ракель и начинает рассматривать ее, слегка нахмурившись.

— Да уж, что-то ты неважно выглядишь, — немного поправив слегка спутанные волосы Ракель, задумчиво отмечает Алисия. — Неужели ты так сильно переживала из-за всего этого кошмара, что перестала себя жалеть?

— Ну да, это время было очень тяжелое… — неуверенно отвечает Ракель, намеренно решив скрыть от Алисии то, что она несколько раз чувствовала легкое недомогание и мысленно списав это на слишком сильный стресс от пережитого. — Вы же знайте, как для меня это важно. Поэтому я и переживаю…

— Тебе не надо так сильно изводить себя, дорогая. Это не кончится ничем хорошим. Не дай бог, ты заработаешь себе какие-нибудь болезни. Потом будешь бегать по врачам и лежать в больнице неделями или даже месяцами.

— Не беспокойтесь, тетушка, со мной все будет хорошо, — слегка улыбается Ракель.

— Хотелось бы верить…

Есть что-то в поведении Ракель, что настораживает Алисию, но не может понять, что именно. Однако она видит, что девушка явно кажется очень измотанной, а ее глаза красные и грустные не только из-за переживаний из-за всего происходящего… Впрочем, женщина решает не требовать объяснения и решает просто быть рядом со своей племянницей и поддержать ее в столь непростое время.

— Ладно, милая, ты уж извини меня, но я вынуждена оставить тебя на некоторое время, — задумчиво говорит Алисия. — Я заберу все свои вещи из отеля, выпишусь из него и перевезу все сюда. Ведь я уже договорилась с мистером Кэмероном, что буду жить здесь.

— Конечно, поезжайте, — с легкой улыбкой кивает Ракель. — Буду ждать вас…

— Не переживай, я оставлю тебя лишь на некоторое время. А потом я вернусь, и мы с тобой подольше обо всем поговорим.

— Если хотите, то можете взять мою машину… Чтобы не тратить деньги на такси…

— А можно?

— Конечно, можно! — скромно улыбается Ракель. — Ключи лежат на столике рядом с входной дверью.

— Спасибо большое, Ракель. Ты очень добра ко мне.

— Да и вообще, пользуйтесь ею когда вам будет нужно. Я совсем не против.

— Хорошо, радость моя. Как пожелаешь. — Алисия мило целует Ракель в щеку. — Я скоро вернусь. Не скучай тут без меня. Хотя думаю, что тебе не придется долго быть одной, потому что твой дедушка обещал вернуться очень скоро.

— Идите, а я закрою за вами дверь.

Алисия гладит Ракель по щеке, берет свою сумочку и ключи от машины своей племянницы и закрывает за собой входную дверь после того, как покидает квартиру. А спустя несколько секунд девушка медленно встает, направляется в гостиную и запирает ее на замок. После этого она медленным шагом доходит до дивана и присаживается на него, уставив свой пустой взгляд в одну точку. А в какой-то момент Ракель снова начинает чувствовать себя плохо и решает немного полежать на диване с надеждой, что это поможет ей привести свое состояние в норму. Тем более, что она совсем не хочет говорить Фредерику и Алисии о том, что с ней происходит, из-за желания не нервировать их и заставлять так или иначе переживать за девушку, бедам которой будто бы нет конца.

Глава 32

Прошло два дня. Дневное время. Алисия и Фредерик направляются в магазин, чтобы купить что-нибудь продуктов, так как дома у мужчины практически ничего нет. Женщина уже давно выехала из отеля и переехала к своей племяннице и ее дедушке, перевезя к ним все свои вещи. Теперь она живет с ними и делает все, чтобы так или иначе поддержать Ракель, которая нуждается в поддержке близких как никогда прежде.

А пока девушка находится дома и не хочет никуда выходить, Алисия и Фредерик отправились в крупный супермаркет, который находится не очень далеко от дома мужчины. Они медленным шагом проходят между полками с различными продуктами и кладут некоторые вещи в свою тележку, которую каждый из них по очереди толкает вперед. В магазине играет негромкая музыка, которая совсем не напрягает и помогает немного расслабиться. Да и сегодня нет какого-то особого ажиотажа, судя по тому, что здесь ходить всего несколько человек.

Выискивая какие-то продукты, химические средства и еще некоторые другие нужные в домашнем хозяйстве вещи, Алисия параллельно рассказывает Фредерику о вчерашнем разговоре с Терренсом. Хотя она все же решает умолчать о части той истории, которую он ей рассказал, и просто дать понять, что Ракель ушла от своего парня по веской причине. А пока они занимаются покупками, в это время кто-то присылает сообщение на мобильный телефон женщины. Правда она этого не замечает, так как очень занята покупками, изучением огромного ассортимента товаров и разговором с мужчиной. Но чуть позже, когда они оба набирают нужные продукты, направляются к кассе и встают в небольшую очередь, она все-таки достает телефон, чтобы проверить пропущенные звонки и входящие сообщения. Включив экран телефона, Алисия сразу же видит уведомление о том, что ей пришло одно сообщение буквально минут десять назад.

— О, кажется, мне пришло какое-то сообщение… — задумчиво говорит Алисия. — Минут десять назад…

Алисия снимает блокировку со своего телефона, заходит в список входящих сообщений и начинает читать то, что ей прислали:

«Алисия, это Терренс. Простите, если я отвлекаю вас, но мне очень нужно с вами поговорить. Это важно как для меня, так и для вашей племянницы. Пожалуйста, не откажите мне в просьбе встретиться с вами и обсудить сложившуюся ситуацию.»

Прочитав все сообщение от начала до конца, Алисия слегка хмурится и на пару секунд о чем-то задумывается.

— Ну и что вам написали? — интересуется Фредерик, выкладывая товары на специальную ленту, пока кто-то в очереди ждет, пока продавец просканирует все покупки и примет оплату. — Какие-нибудь идиоты снова рассылают всякую белиберду?

— Нет, это от Терренса, — признается Алисия.

— От Терренса? И чего ему надо?

— Пишет, что хочет встретиться со мной и поговорить о чем-то, что касается Ракель… Я так понимаю, он хочет знать все, что произошло.

— Или опять хочет сказать, что ему безумно стыдно за свое поведение. И начнет уговаривать нас повлиять на Ракель и позволить ему встретиться с ней.

— Господи, мистер Кэмерон, да что вы так плохо настроены к нему!

— Просто я уверен, что он что-то от нас скрывает.

— Вот уверяю вас, стоит вам поговорить с ним, то ваше мнение поменяется.

— Ну не знаю, Алисия, не знаю… Вся эта ситуация начинает напрягать меня.

Алисия ничего не говорит, тяжело вздыхает, на пару секунд призадумывается и еще раз перечитывает сообщение от Терренса.

— Надо признать, он парень не глупый, — уверенно отмечает Алисия. — Знает, к кому обратиться! Я ведь знаю достаточно о том, что происходит в жизни Ракель. А он явно хочет знать все.

— Ну а вы согласитесь на встречу или откажете ему? — интересуется Фредерик.

— Да, я встречусь с ним. И расскажу ему все, что знаю.

— Вы уверены? — слегка хмурится Фредерик.

— Я сделаю это ради блага моей племянницы.

— Ну ладно, давайте посмотрим, на что он способен.

— Ох, боже мой… Алисия тяжело вздыхает. — Я чувствую себя так, будто веду двойную игру, поддерживая Ракель и стараясь помочь Терренсу… Но сейчас он — единственный, к кому мы можем обратиться за помощью.

— Возможно, вы и правы, — задумчиво говорит Фредерик. — Хотя я и не очень доверяю ему. И хочу поехать с вами.

— Поехать со мной? — слегка округляет глаза Алисия.

— Да. Очень уж хочу посмотреть Терренсу в глаза. Увидеть его наглую рожу. Думаю, для меня это хороший шанс немного вправить ему мозги и привести его в чувства.

— Но…

— И не пытайтесь переубедить меня! — приподнимает указательный палец Фредерик. — Я поеду с вами и выскажу все, что думаю об этом человеке. А если я узнаю, что он обидел мою внучку намного сильнее, то клянусь, МакКлайф дорого мне за это ответит.

— Ох… — устало вздыхает Алисия. — Я сейчас же позвоню Терренсу и назначу ему встречу.

Перед тем, как связаться с Терренсом и назначить ему встречу, Алисия и Фредерик отдают нужную сумму денег за все товары, которые довольно быстро просканировал продавец. Они оба за несколько секунд рассортировывают покупки по пакетам и покидают супермаркет. Каждый несет по два пакета, набитых до самого верха.

Спустя некоторое время Алисия и Фредерик подходят к машине Ракель, которая разрешила им пользоваться ею в любое время, чтобы ездить в нужные места и не тратить огромные деньги на такси. А пока мужчина открывает багажник машины и начинает аккуратно раскладывать пакеты, женщина достает из сумочки свой мобильный телефон, набирает нужный ей номер телефона и начинает ждать ответа. Который она получает довольно быстро…

— Алло, — тут же раздается голос Терренса.

— Здравствуй, Терренс, это Алисия, — спокойно говорит Алисия.

— Здравствуйте, Алисия.

— Я только что прочитала твое сообщение. Прости, что не ответила раньше. Только что увидела его.

— Ничего страшного. Вы уж извините, если я побеспокоил вас, но мне нужно встретиться с вами и поговорить о Ракель и Саймоне. Вы можете встретиться со мной где-нибудь в городе?

— Да, конечно, я согласна встретиться с тобой, — слабо пожимает плечами Алисия.

— Отлично!

— Скажи, а ты не будешь против, если со мной будет еще и мистер Кэмерон?

— Мистер Кэмерон? — Терренс запинается на пару секунд, начав немного нервничать. — Э-э-э, нет… Я не против. Пусть приезжает с вами. Я… Тоже все ему объясню…

— Что ж, прекрасно.

— Хорошо! В таком случае, где и во сколько вам будет удобно встретиться со мной?

— Мы можем приехать к тебе домой, если ты хочешь.

— Нет, не нужно приезжать ко мне домой. Здесь слишком много посторонних ушей, а я не хочу, чтобы кто-то слышал наш разговор.

— Ладно. Тогда где встретимся? Выбирай сам!

— Мы можем встретиться с вами в летнем кафе «The Resistance»?

— Э-э-э, да, конечно. Без проблем.

— Вы знайте, где оно находится?

— Нет, но думаю, мистер Кэмерон знает. А если нет, то спросим у прохожих или вызовем такси.

— Хорошо. Тогда встретимся там.

— Через час тебе будет удобно?

— Через час? — Терренс призадумывается на пару секунд. — Отлично! Я успею приехать.

— Хорошо, тогда увидимся через час.

— До встречи.

Когда Терренс заканчивает разговор, Алисия кладет свой телефон к себе в сумку и поворачивается к Фредерику, который заканчивает раскладывать пакеты.

— Ну что? — слегка хмурится Фредерик.

— Все отлично, — уверенно кивает Алисия. — Через час мы встречаемся с ним в кафе «The Resistance».

— «The Resistance»? — переспрашивает Фредерик. — Хорошее кафе. Там вкусно готовят. А еще в этом кафе очень спокойная обстановка.

— Как раз то, что нам нужно, чтобы все обсудить.

— Оно расположено недалеко от одного небольшого парка, где я иногда люблю бывать.

— Отлично, покажете дорогу?

— Без проблем!

— Прекрасно!

— Что ж, давайте вот как поступим… — задумчиво предлагает Фредерик. — Сейчас заедем домой и оставим там все покупки и поедем в кафе.

— И заодно проверим Ракель… — добавляет Алисия. — А то в последнее время она как-то неважно выглядит.

— Вы тоже это заметили?

— Даже слепой увидит, что с ней что-то не так.

— Не дай бог, она заболеет. Доведет себя переживаниями и потом будет ходить по врачам…

— Так все и случится, если Саймон будет и дальше доводить ее и не захочет остановиться.

— Ар-р-р, придушить бы эту тварь собственными руками, — тихонько рычит Фредерик.

Уже через несколько секунд Алисия и Фредерик садятся в автомобиль: женщина за руль, а мужчина — на пассажирское сиденье. Она заводит мотор, нажимает на газ, потихоньку покидает парковку и выезжает на дорогу, по которой должны поехать домой к дедушке Ракель. А находясь в пути, они оба очень много думают о предстоящей встрече с Терренсом. Алисия собирается сделать все, чтобы помочь этому человеку покончить с Саймоном раз и навсегда. Ну а Фредерик, настроенный далеко не дружелюбно по отношению к этому человеку, хочет посмотреть в глаза бывшему парню своей внучки и узнать, действительно ли он жалеет обо всем, что сделал.

Пока Фредерик размышляет над чем-то своем, а в какой-то момент решает немного отвлечься и покопаться в бардачке машины, Алисия внимательно следит за дорогой и молится о том, чтобы мужчина не узнал о том, что однажды Терренс поднял руку на Ракель. Она очень хочет как-то помочь своей племяннице и ее бывшему возлюбленному хотя бы ненадолго забыть о своих обидах, чтобы сесть, спокойно обо всем поговорить и на трезвую голову принять решение относительно их дальнейшего будущего, будучи не одержимыми негативными эмоциями и обидой. Конечно, она не уверена, что эти двое смогут помириться и быть счастливы вместе, даже несмотря на любовь друг к другу. Однако в ее сердце тешится небольшая надежда на то, что их чувства смогут взять вверх над желанием Терренса и Ракель разойтись на все четыре стороны и помогут им хотя бы попытаться начать все сначала и стать влюбленной парой, которой они должны были быть с самого начала.

***

Оставив все покупки дома, Алисия и Фредерик отправляются на встречу с Терренсом. Они едут не так уж и долго, поскольку дороги сейчас свободные, и им не пришлось стоять в пробках. Вот они подъезжает к небольшому парку, о котором говорил мужчина, а женщина быстро окидывает обстановку вокруг себя.

— Это то кафе? — уточняет Алисия.

— Да, оно, — уверенно кивает Фредерик.

— Отлично! Тогда сейчас оставим машину на парковке и пойдем.

— О, поставьте вон туда!

С этим словами Фредерик указывает на одно из свободных мест на парковке, на которое Алисия сразу же ставит машину. После она берет свою сумочку с заднего сиденья, выключает мотор, вынимает ключ и вместе с мужчиной выходит из салона. А закрыв автомобиль Ракель на замок, женщина кладет ключ в свою сумочку и вместе с мужчиной направляется к кафе. Зайдя внутрь, они осматриваются вокруг и почти сразу же видят Терренса, сидящий за одним из столиком и с грустью во взгляде смотрящий в окошко. Впрочем, он вовремя переводит взгляд в сторону, видит только что приехавших родственников Ракель, встает из-за столика и уверенно подходит к ним.

— Здравствуйте еще раз, Алисия, — вежливо говорит Терренс. — Спасибо, что нашли время, чтобы поговорить со мной.

— Я знала, что когда-нибудь ты обязательно назначишь мне эту встречу, — пожав руку Терренсу, спокойно признается Алисия.

— Здравствуйте, мистер Кэмерон, — более неуверенно здоровается Терренс.

— Ну здравствуй-здравствуй, — немного суховато произносит Фредерик и не очень охотно пожимает Терренсу руку, которую тот ему протягивает.

— Рад видеть вас.

— Вот как! Ну что ж, радует, что ты не забыл, как быть вежливым. Хоть за что-то можно тебя ценить.

Терренс тут же начинает испытывать огромную неловкость и чувствует себя не по себе из-за столь хмурого взгляда Фредерика, который скрещивает руки на груди. Может быть, этот человек с огромным удовольствием преподал бы урок слегка побледневшему от испуга и неуверенному в себе мужчине. Но поскольку они сейчас находятся в кафе, то пожилой мужчина старается сдерживать себя и быть настолько корректным, насколько ему позволяет обида. Из-за воцарившейся паузы Алисия тоже начинает чувствовать себя ужасно неловко и переживает, что сейчас может случиться что-нибудь плохое. Именно поэтому она почти сразу же старается взять все в свои руки и не дать ничему плохому случиться.

— Э-э-э, ладно, давайте присядем за столик и спокойно обо всем поговорим, — предлагает Алисия. — Не будем стоять здесь. Мешать людям.

Терренс слабо кивает и вместе с Алисией и Фредериком направляется к столику, за которым он сидел ранее. А как только они все присаживаются, к ним через несколько секунд подходит официант с блокнотом и ручкой в руках.

— Добрый день, что будете заказывать? — спрашивает официант.

— Э-э-э, чашку крепкого кофе без сахара, — вежливо говорит Алисия.

— Мне то же самое, будьте добры, — просит Фредерик.

— Э-э-э… — запинается Терренс и бросает короткий взгляд на Алисию с Фредериком, слегка прикусив губу. — Мне… И мне то же самое, пожалуйста.

— Хорошо, — слабо кивает официант и делает какую-то заметку в блокноте. — Что-то еще?

— Нет. Если мы что-то еще захотим, то позовем вам.

— Хорошо, ваш заказ скоро принесут. Подождите, пожалуйста, пару минут.

Официант разворачивается и довольно быстро уходит. Алисия и Фредерик провожают его взглядом и понимает, что наконец-то могут начать разговор с Терренсом. А точнее, это он может начинать задавать интересующие его вопросы.

— Ты сказал, что хочешь поговорить с нами, — спокойно говорит Алисия.

— Да, это так, — не очень уверенно подтверждает Терренс, стараясь поменьше смотреть на Фредерика и Алисию. — Я о многом хочу у вас узнать…

— Можешь говорить. Мы с мистером Кэмероном внимательно слушаем тебя. И ответим на все твои вопросы.

— Для начала задам один вопрос… Вы узнали, где скрывается Ракель на данный момент?

— Тебе не стоит беспокоиться о ней, — уверенно говорит Фредерик. — Она не одна и не лишена нашей поддержки.

— Она живет в вашей квартире? Да, мистер Кэмерон?

— Э-э-э… — запинается Фредерик.

— Она… — неуверенно произносит Алисия.

— Можете ничего не говорить, — более уверенно говорит Терренс. — Я уже понял, что Ракель скрывается именно там. Не знаю, почему я не догадался об этом раньше, но ей больше некуда было пойти. Друзья бы ей точно не помогли, потому что она с ними не общается.

— Ну… Да… Это… Правда.

— Пожалуйста, не переживайте так. Я обещаю, что не стану звонить ей и даже не буду приходить в гости и караулить ее там, где вы живете.

— Точно не придешь? — слегка хмурится Алисия.

— Нет-нет, точно. Сейчас еще не время для разговора. И я еще не готов говорить с ней… Да и видеть тоже не хотел бы.

— Вот и правильно, — хмуро бросает Фредерик, скрестив руки на груди. — Тебе нечего делать у меня дома. А если придешь — ни за что не пущу.

В этот момент к столику, за которым сидят Терренс, Фредерик и Алисия, подходит официант и приносит им по чашке кофе, которые он ставит перед каждым из них.

— Вот ваш заказ! — с легкой улыбкой говорит официант.

— Спасибо, — одновременно произносят Алисия, Фредерик и Терренс.

— Приятного аппетита. — Официант разворачивается и довольно быстро уходит по своим делам с пустым подносом в руках.

— Не беспокойтесь, мистер Кэмерон, — с грустью во взгляде спокойно говорит Терренс. — Я не потревожу вас.

— Надеюсь, — сухо произносит Фредерик.

Терренс больше ничего не говорит и делает один глоток из своей чашки.

— Скажи, а почему ты не захотел разговаривать с нами у себя дома? — интересуется Алисия.

— Из-за служанок, — признается Терренс. — Они и так знают абсолютно все, что произошло между мной и Ракель. Даже если никто ничего им не говорит, эти женщины всегда все знают.

— Ты попросил нас о встрече не только для того, чтобы узнать, где сейчас находится Ракель? — уточняет Алисия. — Правильно я понимаю?

— Да, вы правы, — слабо кивает Терренс и на пару секунд призадумывается.

— И в чем причина?

— Я очень много думал о нашем с вами разговоре, который состоялся позавчера. После него я окончательно убедился в том, что во что бы то ни стало должен хоть как-то помочь Ракель.

— Если это так, то я очень рада.

— Да, но к сожалению, я мало знаю о том, что произошло с ней за все это время. Так что… Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно. Хочу понять, за какой конец ниточки браться.

Алисия ничего не говорит и, слегка нахмурившись, переглядывается с рядом сидящим Фредериком.

— Ты уверен в этом? — хмуро спрашивает Фредерик. — Уверен в том, что хочешь помочь?

— Абсолютно уверен, — уверенно кивает Терренс.

— Или ты будешь языком чесать и в конце концов кинешь Ракель в самый тяжелый момент? Как ты уже сделал это некоторое время назад! Наобещал ей кучу всего, но в итоге бросил!

— Послушайте, мистер Кэмерон, я прекрасно понимаю, что вы злитесь на меня за мое ужасное поведение по отношению к вашей внучке.

— О, ужасное — это мягко сказано!

— Но клянусь, я действительно сожалею обо всем, что сделал, — с жалостью во взгляде говорит Терренс. — И на этот раз не собираюсь бросать ее в беде.

— Никто не может дать гарантии, что ты сейчас не врешь. К тому же, ты — актер. Для тебя сыграть любую роль проще простого. Все знают, что у тебя получается так хорошо сыграть любого человека, что люди начинают верить.

— Это вовсе не актерская игра. Честное слово!

— Честное слово не всегда бывает честным.

— Сейчас я настоящий. Нефальшивая версия самого себя. И я очень хочу искупить свою вину перед вашей внучкой и доказать вам, что мне можно верить. Что я не такой ужасный и подлый, как все думают.

— Ты сам заставил всех так думать.

— Да, я поступил отвратительно, не смею спорить с вами. Но я правда пытаюсь стать лучше! Пытаюсь доказать свое сожаление не словами, а делом.

— Что ж, мы даем тебе такой шанс, — тихо вздыхает Фредерик. — Но тебе будет очень трудно убедить, по крайней мере, меня в том, что ты действительно сожалеешь.

— Но я правда сожалею.

— И запомни очень хорошо, дорогой мой Терренс, если вдруг ты посмеешь еще раз бросить Ракель в беде после таких громких слов, то будешь иметь дело со мной, — уверенно заявляет Фредерик. — Ты больше никогда не сможешь подойти к моей внучке. Потому что я не позволю тебе сделать это. И в этом случае буду протестовать против ее воссоединения с тобой. Пустословный парень моей внучке не нужен. Я отдам ее только тому, кто умеет держать слово.

— Я хорошо все понял, мистер Кэмерон, — спокойно, уверенно отвечает Терренс. — Будьте спокойны, я не подведу вас ни при каких обстоятельствах.

— Посмотрим, МакКлайф. Я внимательно слежу за тобой.

В воздухе на пару-тройку секунд воцаряется пауза, во время которой все трое успевают отпить немного кофе из своих чашек, а Алисия решает вмешаться в разговор Фредерика и Терренса и перенаправить его в другое русло.

— Значит… — задумчиво произносит Алисия. — Ты хочешь, чтобы мы рассказали тебе все, что знаем про Саймона и Ракель?

— Да, Алисия, — слабо кивает Терренс. — Пожалуйста, расскажите мне все, что вам известно.

С этими словами Терренс перекладывает руки на стол и складывает их перед собой, а Алисия тихо вздыхает со словами:

— Хорошо, Терренс, мы расскажем тебе все, что нам известно. Скажи, до какого момента тебе известно что-то об этой истории?

— Ну… — призадумывается Терренс. — Я знаю то, что… Саймон намерен изводить Ракель до тех пор, пока у нее не останется сил на сопротивление.

— Да, это так. Саймон действительно задумал извести Ракель настолько сильно, насколько это возможно. — Алисия делает еще один глоток кофе. — По его вине все отвернулись от Ракель. Насколько я знаю, этот тип, к счастью, не трогает близких людей моей племянницы. Он просто пугает и убеждает их в том, что им следует отвернуться от нее, ибо она — виновник всех бед, да еще и психически больна. И я думаю, что ты уже знаешь, что она поругалась с Наталией из-за козней этого Саймона.

— Конечно.

— Поначалу я долгое время мучила себя догадками и страдала от плохого предчувствия. Но потом мне позвонил мистер Кэмерон и подтвердил, что все очень плохо, поскольку Ракель приехала к нему домой в слезах и рассказала обо всем, что произошло.

— Этот тип немного попугал и нас с Алисией, позвонив на наши номера и начав заговаривать нам зубы, — признается Фредерик.

— Он звонил вам обоим?

— Да. И кроме того, Саймон с помощью своего знакомого в Лондоне сделал все, чтобы Алисия не смогла узнать, что происходит с ее племянницей.

— Что? Но каким образом?

— Просто-напросто перерезав телефонный кабель в ее квартире.

— Да ладно?

— Это так, — подтверждает Алисия. — А еще я случайно разбила мобильный и была вынуждена покупать новый. А что касается кабеля, то я уже давно уладила эту проблему, пригласив мастера, который быстро все починил.

— Значит, у этой падлы есть знакомые в Лондоне?

— Похоже на то. И забыла сказать, что мне однажды позвонил его сообщник, который начал наговаривать на мою племянницу и утверждать, что ей скоро придет конец. И если честно, я боюсь представить, что будет, если ситуация станет намного хуже.

— А после этого Саймон сделал что-то еще? — уточняет Терренс.

— Нет, в последнее время его не слышно и не видно, — вмешивается в разговор Фредерик. — Никаких звонков, никаких писем… Ничего подобного.

— Что, даже Ракель ничего о нем не знает?

— Нет, он пару раз звонил ей. Снова угрожал. И рассказывал про какую-то девицу, с которой ты загулял.

— И когда Рингер собирается действовать?

— А черт его знает! Никто не знает, когда он захочет встретиться с ней лицом к лицу. Но думаю, что Саймон не будет долго тянуть. И так слишком много времени прошло.

— Вот черт… — тихо ругается Терренс.

— Саймон делает все возможное, чтобы испортить моей девочке жизнь и извести ее, — тяжело вздохнув, с грустью во взгляде говорит Алисия. — Поссорил ее со всеми, кто ей дорог. Настроил против собственной подруги, которая якобы помогала Саймону разыскать ее и мстить ей из зависти. Да еще и прямым текстом заявил, что будет пытать ее до тех пор, пока она не сломается и не перестает сопротивляться.

— Этот человек хорошо знает все слабые места моей внучки и давит на них, — уверенно говорит Фредерик. — А еще он знает, что если с кем-то из ее близких людей что-нибудь случится, то она этого не переживет.

— Да уж, играет по-крупному. Алисия тяжело вздыхает, бросает короткий взгляд в сторону и делает глоток кофе. Терренс же слегка хмурится и слабо качает головой.

— Значит, как я понимаю, за все это время ничего особо не изменилось… — задумчиво говорит Терренс.

— Ну в общем-то да, — слабо пожимает плечами Алисия. — Как видишь, ничего особенного.

— Вообще-то, я думал о чем-то подобном… Был уверен, что Саймон и правда стремится сделать все, чтобы окончательно добить эту бедную девушку.

— И похоже, что он не остановится.

— Мерзкая тварь… Знает, что она точно этого не переживет. Какой бы сильной ни была эта девушка, проделки Саймона — это уже слишком.

— Эту тварь нужно как-то остановить! — восклицает Фредерик. — А иначе моей внучке придет конец. Он не успокоится, пока не расквитается с ней.

— Знаю… И я воспользуюсь любым, даже малейшим шансом. Не брошу ее во второй раз. Может быть, хоть как-то исправлю свою ошибку… Которую совершил, когда бросил ее в трудный момент и даже не пытался поинтересоваться тем, что с ней происходит…

— Да, но как ты собираешься ей помочь, если даже не знаешь, за какой конец ниточки браться? — разводит руками Алисия. — Ракель не хочет видеть тебя после всего того, что ты сделал. И вряд ли захочет просить тебя о помощи.

— Меня это не остановит.

— Даже если ты как-то поможешь ей сейчас, это еще не будет означать, что она захочет хотя бы просто поговорить с тобой, — отмечает Фредерик.

— Я думал над этим… — Терренс запускает руку в свои волосы. — Очень много думал… И одно знаю точно. Знаю, что я совершу еще одну огромную ошибку, если просто так отпущу ее.

— Надо было раньше думать, — слабо пожимает плечами Фредерик. — Ну а ты сделал и подумал.

— Знаю… В любом случае ее судьба мне небезразлична. Я все еще беспокоюсь о ней. Всегда буду.

— Ей не нужно твое сочувствие, Терренс. Ты вообще ей не нужен.

— Не говорите мне того, что я и так знаю.

— Однако это правда, — спокойно говорит Алисия. — Ты должен быть готовым к тому, что твои усилия пройдут зря.

— Ну и пусть! — восклицает Терренс. — Зато моя совесть будет чиста. Я скажу себе, что не сидел без дела и сделал все, чтобы помочь ей.

— В любом случае сейчас ты — единственный, кто может хоть что-то сделать. Одна моя девочка не справится.

— Слушайте, а Ракель обращалась в полицию и заявляла на Саймона?

— В полицию? — переспрашивает Фредерик. — Э-э-э, нет, не обращалась! Она наотрез отказывается заявлять на него. Боится, что этот тип убьет или ее, или кого-то из ее близких.

— Неужели она наивно думает, что сможет словами убедить его сдаться?

— Вряд ли она захочет связываться с полицией, — уверенно говорит Алисия. — Ракель боится Рингера. Ведь кто знает, что еще придет в голову этому больному подонку… Может, он вообще хочет — прости, Господи — убить ее.

— А она не говорила с тем полицейским, к которому она хотела обратиться за помощью? — уточняет Терренс.

— Э-э-э… Нет, насколько я знаю.

— Странно…

— А правда, что они договаривались о встрече, но она так и не состоялась?

— Правда. В тот день, когда Саймон объявился, Ракель позвонила ему. Этот полицейский сказал, что на тот момент его не было в Штатах, и пообещал вернуться в ближайшее время и встретиться с ней. Однако за то время, что она жила со мной, этот человек ни разу ей не позвонил. Как будто он забыл о своих обещаниях.

— Уж не случилось ли с ним чего? — проявляет беспокойство Фредерик.

— Думайте, Саймон мог что-то с ним сделать? Мог как-то узнать про этого Хантера?

— Он вполне мог помешать ему как-то связаться с Ракель. Прямо как в случае с Алисией.

— Да, возможно! — уверенно кивает Алисия.

— Если честно, на него я не особо надеюсь, — признается Терренс.

— Говоришь, того полицейского зовут Хантер? — уточняет Фредерик.

— Ну да, — слабо пожимает плечами Терренс.

— Слушай, а я вспомнил, что когда-то давно у Ракель был поклонник, которого звали также. Этот парень долгое время был влюблен в мою внучку и пытался завоевать ее внимание. Но она воспринимала его только как друга.

— Хотя парень очень даже хороший, — задумчиво говорит Алисия. — Я не видела его лично, но знаю о нем достаточно со слов мистера Кэмерона.

— Жаль, что она тогда не обратила на него внимание. Хантер был один из тех, кто действительно был достоин быть с Ракель.

— Тот, о ком вы говорите, и тот полицейский — это один и тот же человек, — признается Терренс. — Вы ведь говорите про Хантера Линвуда?

— Да, про него.

— Ракель еще тогда рассказала, что этот человек был влюблен в нее. И выразила уверенность в том, что он неравнодушен к ней и сейчас.

— В любом случае мы можем не ждать, что она обратится в полицию… — спокойно предполагает Фредерик. — Саймон будет шантажировать ее и говорить, что он сделает ей еще хуже или действительно убьет ее. Ракель считает, что ей будет грозить большая опасность, если она попросит помощи у полиции. А я не думаю, что она захочет еще больше проблем.

— Согласен, она скорее предпочтет встретиться с ним с глазу на глаз, — задумчиво говорит Терренс.

— Если бы моя соседка не уговорила Ракель обратиться в полицию и сама не вызвала их домой, то моя племянница была ничего не сделала, когда Эва Вудхам решила расквитаться со мной, — уверенно отвечает Алисия.

— Нельзя допустить, чтобы у нее было защиты полиции. Кто знает, что еще придумает этот тип. Уж поверьте мне, я знаю Саймона достаточно хорошо… И уверен, что ради своей цели он пойдет на все… На все…

Алисия и Фредерик с ужасом во взгляде уставляются на Терренса после его последних слов, что не на шутку пугают их.

— Хочешь сказать, что Саймон и правда может попытаться ее… — хочет сказать Алисия и резко замолкает, ибо просто не в силах продолжить свою мысль.

— Убить? — неуверенно уточняет Терренс.

— Д-да…

— Да, он может это сделать. Точнее, я нисколько не сомневаюсь в том, что это один из пунктов его плана.

— Господи Иисусе… — слабо качает головой Фредерик.

— И что же нам делать? — с ужасом во взгляде недоумевает Алисия. — Надо как-то спасать Ракель! Моя девочка находится в опасности! А если она отправится на встречу с ним, то ее никто не сможет защитить.

— Даже мы ничем не сможем помочь, — добавляет Фредерик. — Несмотря на все наши усилия, все может быть бесполезно, если я и Алисия не будем точно знать, что происходит.

— Уговаривайте ее обратиться в полицию, — настаивает Терренс. — Любыми способами. А иначе вы точно больше никогда не увидите ее.

— Ты же знаешь ее! — восклицает Алисия. — Ракель ужасно упрямая и всегда делает все по-своему.

— В любом случае у нас есть хороший шанс посадить его за решетку.

— Как? — недоумевает Фредерик. — Нет заявления — преступник будет свободен.

— Нет-нет, я не об этом… — Терренс на пару секунд призадумывается. — Я должен рассказать вам кое-что про Саймона, что не знает практически никто… То, что вполне может послужить поводом заявить на него в полицию.

— И что ты знаешь про него? — проявляет интерес Алисия.

— Когда Ракель рассказала мне о том, что задумал Саймон, в этот же день встретился со своим другом из полиции и объяснил всю ситуацию. Он пообещал помочь, но тогда попросил не писать заявления в полицию и немного подождать. А чуть позже мой друг рассказал мне кое-что про прошлое Саймона.

— И что же ты знаешь про его прошлое? — интересуется Фредерик.

— Оказывается, на Рингера в свое время написали кучу заявлений о мошенничестве и воровстве. Но клянусь, я ничего не знал об этом. И очень удивился, когда мой друг рассказал об этом.

— А как именно Рингер стал мошенником?

— От того человек я узнал, что Саймон не заработал все свои деньги, а обманывал порядочных людей и крал у них все, что только можно.

— Крал? Но как? Он что, вор?

— Что-то вроде того. — Терренс делает несколько глотков кофе. — Схема обмана всегда была одна и та же. Саймон находил жертву, представлялся влиятельным человеком из шоу-бизнеса и обещал необыкновенную славу за огромные деньги, которые, по идее, должен вкладывать он сам. Представлялся кем угодно: продюсером, режиссером, актером… Да не столь важно! Жертва была на седьмом небе от счастья и с радостью отдавала огромные суммы денег. А когда Саймон получал эти деньги, он тут же обрывал контакты и сбегал. Соответственно, жертва не получала никакой славы и добровольно отдала ему все свои деньги.

— Ничего себе… — возмущается Алисия. — Как только не стыдно было так обманывать людей?

— Не захотел работать и получать честно заработанные деньги. Подумал, что за такую работу платят гроши, и решил играть по-крупному.

— Интересно, долго он этим занимался? — задается вопросом Фредерик. — И сколько денег успел украсть?

— Эту схему Саймон использовал на протяжении многих лет. А однажды не понял, что ему это надоело. И решил типа встать на путь истинный. Переквалифицироваться в личного водителя.

— Которого ты нанял? — уточняет Алисия.

— Верно. Хотя он не раз признавался, что всегда мечтал стать режиссером. Я знаю, что Рингер — огромный поклонник старого кинематографов и с удовольствием обсуждает фильмы двадцатого века.

— Так это что получается, Саймон у нас не только мошенником со стажем, но еще может стать убийцей? — заключает Фредерик.

— Все правильно, — слабо кивает Терренс. — Рингер уже давно не святой.

Алисия и Фредерик несколько секунд ничего не говорят и обдумывают все, что только что услышали от Терренса.

— О, господи… — с широко распахнутыми глазами слабо качает головой Фредерик. — У меня нет слов…

— Неужели все это правда? — недоумевает Алисия.

— Правда, — подтверждает Терренс.

— О, боже мой… — Алисия делает пару глотков кофе, пытаясь проглотить комок, который образовался у нее в горле.

— Мой друг из полиции рассказал мне обо всем этом, — признается Терренс. — У них в полиции есть целое досье на этого Саймона, который иногда даже менял свою внешность, лишь бы его не поймали. Э-э-э… Ну там… Всякие парики, очки и прочая экипировка…

— Так это значит, что моя племянница связалась с мошенником? — недоумевает Алисия.

— Она не сама с ним связалась. Он сам ее нашел.

— Но почему он решил уничтожить именно жизнь Ракель? — недоумевает Фредерик. — Что она такого ему сделала, раз он спускает на нее всех собак и изводит всеми способами?

— Как говорит сам Саймон, Ракель должна ответить за всю боль, которую она ему причинила, — слабо пожимает плечами Терренс.

— Но почему он решил отомстить ей за скандал, который произошел уже так давно? — удивляется Алисия. — Неужели Саймон настолько мстительный и злопамятный, что готов мстить каждому, кто пойдет против него?

— Я не знаю, Алисия… Клянусь вам.

— А может, есть еще что-то, о чем мы не знаем? — предполагает Фредерик.

— Еще что-то?

— Конечно, я все понимаю, но согласитесь, это абсурдная причина для мести.

— Никто не спорит, — слабо пожимает плечами Алисия.

— Здесь что-то не так. Должно быть еще что-то, что объяснило бы все его поступки!

— Вы думайте, что есть какая-то тайна, которая связывает Ракель и Саймона? — удивляется Терренс.

— Абсолютно точно. Для нас не секрет, что Саймон намеренно оклеветал Ракель полтора года назад. Мы узнали это от ее хорошего друга и его подруги. Сейчас Рингер тоже сознательно мстит и изводит мою внучку. А раз так, то должна быть какая-то более веская причина, почему он никак не хочет оставить ее в покое. Просто так никогда ничего не происходит.

— Но что по-вашему может связывать этих двух абсолютно разных людей?

— Кто знает, Терренс. Но я уверен, что есть еще какая-то причина мести Саймона. Возможно, даже настоящая.

— В принципе, мистер Кэмерон прав… — соглашается Алисия. — Этот тип, конечно, тот еще подонок, но я думаю, он все-таки мстит по причине.

— Кто знает… — задумчиво произносит Терренс. — Кто знает…

Терренс призадумывается на пару секунд, а затем он переводит взгляд на Фредерика и Алисию.

— Знайте, а у меня появилась одна идея… — уверенно признается Терренс.

Алисия и Фредерик переглядываются между собой и переводят удивленный взгляд на Терренса.

— Идея? — удивляется Фредерик. — Какая еще идея?

— Которая поможет нам остановить этого таракана, — уверенно отвечает Терренс.

— И что же ты хочешь сделать? — интересуется Алисия.

— А я хочу сделать следующее: как только Саймон назначит Ракель встречу в каком-то месте, то я тут же пошлю туда своего друга из полиции и его помощников, которые поймают эту тварь с поличным. И естественно, Ракель не будет об этом знать. В противном случае она может испугаться и вообще никуда не поехать. А мы не можем это допустить. — Терренс выпивает немного кофе из своей чашки. — Думаю, если мы будем действовать сообща, то этот подонок будет отдан в руки правосудия.

— Нет, Терренс! — резко качает головой Алисия. — Ты говоришь так, будто здесь все просто.

— И правда, Терренс… — соглашается Фредерик. — Очень легко что-то сказать, но вопрос в том, станет ли это реальностью.

— Но мы не можем сидеть, сложа руки! — восклицает Терренс.

— А может, этот подонок и правда захочет убить Ракель после того, как ему надоест изыматься над ней всеми способами. В таком случае он станет еще более агрессивным. И никто не сможет его остановить.

— Я знаю, что этот план в той или иной мере рискованный, — спокойно отвечает Терренс. — Но это единственный способ застать Саймона врасплох.

— Но это подставляет под удар мою племянницу, — уверенно отмечает Алисия. — Саймон может сделать с ней все что угодно, если увидит полицейских.

— Думаю, они люди умные и что-нибудь придумают. Сделают все, чтобы она не пострадала.

Фредерик и Алисия ничего не говорят и быстро переглядываются между собой.

— Ладно… — устало вздыхает Фредерик. — Давай предположим, что полиция поедет туда и будет ловить Рингера с поличным. Только как ты собираешься узнать, когда и где он захочет назначить Ракель встречу?

— Э-э-э, я думаю… — неуверенно произносит Терренс. — Мне понадобится ваша помощь.

— Наша помощь? — слегка округляет глаза Алисия. — Но что мы можем сделать?

— Ничего сверхъестественного. Просто вы должны позвонить мне сразу после того, как Саймон назначит Ракель встречу. Просто скажете мне, где и когда он будет ее ждать, а там дело останется за мной и сотрудниками полиции.

Хоть предложение Терренса кажется Алисии и Фредерику вполне реальным, они так или иначе теряются. Не знают, можно ли доверять этому человек и не бояться, что он соврет им и не захочет в какой-то момент бросить Ракель в беде.

— Ты точно сделаешь это? — уточняет Фредерик. — Не захочешь поступить так же подло, как и тогда?

— Нет, мистер Кэмерон, — уверенно качает головой Терренс. — Я обещаю, что доведу дело до конца и сделаю все, что в моих силах, чтобы эта тварь ответила за все свои делишки и оставила вашу внучку в покое.

Алисия и Фредерик на несколько секунд призадумываются и переглядываются между собой, будто узнавая друг у друга мнение на этот счет. А затем женщина тихо вздыхает и переводит взгляд на Терренса, спокойно сказав:

— Хорошо, Терренс. Мы с мистером Кэмероном сделаем все, что ты хочешь.

— Однако мы делаем это только лишь ради блага моей внучки и ради ее собственной безопасности, — уверенно добавляет Фредерик.

— Поверьте, так будет лучше для нее, — спокойно говорит Терренс.

Глава 33

— Только не думай, что тебе удастся так просто отделаться от нас, и мы забудем все, что ты сделал с нашей кровиночкой после того, как Рингер отправится туда, где его место.

— Знаю, — бросает легкую улыбку Терренс. — Но все равно спасибо большое. Алисия, мистер Кэмерон…

— Старайся, дорогой мой, старайся, — уверенно советует Алисия. — Раз накосячил — исправляй ошибки.

— Я знал, что вы не откажете мне в помощи.

— Мистер Кэмерон уже сказал тебе, что мы согласились на это только ради Ракель.

— Только помните, что Ракель ничего не должна узнать о нашем плане. А иначе у нас ничего не получится, или что-нибудь пойдет не так.

— Не беспокойся. Она ни о чем не узнает.

— Я тоже ничего ей не скажу, — уверенно обещает Фредерик.

— Спасибо, — спокойно произносит Терренс.

Во время воцарившейся паузы все трое обмениваются легкой улыбкой друг с другом. А после этого Терренс становится заметно грустным и переводит свой взгляд в полупустую чашку кофе, задумавшись о чем-то не очень хорошем и начав нервно перебирать пальцы.

— Что с тобой? — проявляет беспокойство Алисия. — С тобой все в порядке, Терренс?

— Да, все хорошо, — спокойно отвечает Терренс и с грустью во взгляде смотрит на Алисию. — Со мной все в порядке…

Терренс на пару секунд замолкает и довольно неуверенно смотрит на Алисию и Фредерика.

— Мистер Кэмерон, Алисия… — неуверенно произносит Терренс. — Я хотел бы спросить у вас кое-что… Можно мне задать один вопрос?

— Да, конечно, — дружелюбно отвечает Алисия. — Спрашивай. А мы ответим.

— Скажите… — Терренс пару секунд рассматривает свои руки, а затем с грустью во взгляде смотрит на Алисию и Фредерика. — Как там Ракель поживает?

— Плохо, — с грустью во взгляде произносит Фредерик. — Очень плохо… Бедняжка сильно страдает из-за того, что ее все бросили. Страдает от того, что этот больной мерзавец никак не перестанет издеваться над ней. Даже его молчание — та еще пытка для нее.

— К сожалению, у нее нет никого, кроме меня и мистера Кэмерона, кто мог бы поддержать ее, — с еще большей грустью во взгляде задумчиво говорит Алисия.

— Ничего себе… — слабо качает головой Терренс.

— Благо, я решила бросить все свои дела и приехать сюда. Сердце чувствовало, что здесь что-то не так. Моя девочка постоянно плачет и практически не выходит из своей комнаты. Только и делает, что лежит на кровати…

— О, боже мой…

— Мое сердце разрывается, глядя на нее… — Алисия тяжело вздыхает, пока Фредерик отпивает немного кофе из своей чашки.

— Я и сам сильно переживаю за нее, — тихо признается Фредерик. — Никогда не видел ее в таком ужасном состоянии. Даже когда Рингер напакостил в первый раз, она не страдала настолько сильно.

— Этот подонок, походу, добился чего хотел, — задумчиво говорит Терренс. — Он хотел извести ее — вот пожалуйста!

— Знаешь, порой нам кажется, что она что-то от нас скрывает от нас.

— Скрывает? Почему вы так думайте?

— В последнее время Ракель слишком плохо выглядит и целыми днями не выходит из дома. Запирается у себя в комнате и рыдает сутками напролет. Вчера моя внучка практически ничего не съела и отказалась есть даже то, что всегда любила…

— Ничего себе… — приходит в ужас Терренс.

— Ее состояние пугает меня. Я сильно переживаю за нее и порой ночами не сплю. Потому что все время думаю о ней и о том, что с ней происходит.

— Вы и меня заставляйте нервничать…

— Кажется, что еще немного — и она окончательно сломается и… Не дай бог — причинит себе вред.

— Господи Иисусе, мистер Кэмерон, не говорите так! — с ужасом во взгляде восклицает Алисия. — Я даже слышать не хочу о том, что моя девочка может что-то с собой сделать.

— Лично я нисколько не удивлюсь, если все до этого дойдет, — с грустью во взгляде признается Терренс. — Рингер зашел слишком далеко.

— Пожалуйста, не надо говорить такие вещи! Я и так каждый день молюсь Богу о том, чтобы Он помог моей девочке справиться с этим и перестать так издеваться над собой.

— Если бы я мог, то взял бы все ее грехи на себя, — признается Фредерик. — Я бы сам платил за все ее ошибки… Что угодно, лишь бы моя внучка была счастлива и здорова.

— Ох, я бы и сама предпочла страдать, чем знать, что она не в порядке… — Алисия тяжело вздыхает. — И самое ужасное — я не знаю, что происходит у нее в душе, ибо Ракель практически ничего не рассказывает о том, что чувствует.

— Надо же… — резко выдыхает Терренс, обеими руками вцепившись в свои волосы. — У меня просто нет слов…

— И самое обидное, моя подруга сказала, что ей придется пройти через много испытаний до того, как она обретет покой в жизни. Она умеет гадать по руке. Вот Ракель как-то дала ей свою руку, и та женщина рассказала ей кое-что о своей судьбе.

— И я все больше начинаю ей верить, — признается Фредерик. — Все слова вашей подруги сбываются!

— Знайте… — неуверенно произносит Терренс. — Я всегда думал, что раз она столько всего пережила в своей жизни, то ей будет проще. Мол закаленная в боях… Но… То, что происходит сейчас…

— Значит, не такая уж закаленная… — тяжело вздыхает Фредерик.

— Или Рингер так умело давит на ее слабые места, что она не выдерживает, — добавляет Алисия.

— После ваших слов мне стало еще страшнее за нее, — выражает тревогу Терренс. — И боюсь однажды узнать, что либо эта сволочь убила ее, либо она была доведена до такого отчаяния, что сама решилась наложить на себя руки…

— Мы с Алисией сильно переживаем за нее… — слабо качает головой Фредерик. — Как я уже сказал, моя внучка не страдала так сильно, когда Саймон впервые оклеветал ее и рассказал ложь всему миру.

— Верно… — с грустью во взгляде подтверждает Алисия. — Или же у нее просто не было времени переживать. Ведь она постоянно думала о моих проблемах и была занята желанием помочь мне.

— Скорее всего. Если бы не та история с той женщиной, Ракель так и продолжила бы думать о том, что с ней сделал Саймон.

— Думаю, это немного помогло ей немного отвлечься на какое-то время… А сейчас о чем ей еще думать? О расставании? О ссоре с лучшей подругой?

— Это точно.

— О, боже мой, как же все сложно… — Алисия тяжело вздыхает и делает еще пару глотков уже слегка остывшего кофе.

— Господи, жила моя девочка спокойной жизнью… — задумчиво говорит Фредерик. — Никого не трогала, занималась своим делом, чувствовала себя очень счастливой… А тут в ее жизнь ворвалась какая-то скотина и устроила в ней такой хаос.

— И самое главное — мы до сих пор не знаем, почему он так с ней обращается, — добавляет Алисия. — Что Ракель такого сделала, раз Саймон так ненавидит ее и никак не может оставить ее в покое.

— Уж кого, но его я подозревал в последнюю очередь, — устало признается Терренс. — Даже не думал, что Саймон мог распространить те ужасные сплетни.

— Верно… — соглашается Фредерик. — Долгое время ты был главным подозреваемым.

— Да, конечно, мы не очень верили, что ты мог так поступить, — признается Алисия. — Тем не менее в глубине души у нас были некоторые сомнения.

— Я с самого начала был уверен, что она будет подозревать именно меня, — признается Терренс. — И хотел доказать, что это не моих рук дело. Что я тут совершенно не причем.

— И ты был уверен, что Ракель тебе поверит?

— Нет, не был. Но я понимал, что просто обязан был убедить ее в том, что во всем виноват кто-то другой. Ну а незадолго до моей поездки в Лондон я узнал имя настоящего виновника и еще больше загорелся желанием рассказать Ракель всю правду.

— Удивительно, что человек, который видел ее в аэропорту, не стал рассказывать всем, что Ракель улетела в Лондон, — задумчиво отмечает Фредерик.

— Да, это и мне показалось удивительным. Я думал, он захочет немедленно рассказать всем, что она сбежала. Но нет. Ничего подобного.

— И слава Богу! — восклицает Алисия. — Моей девочке и так было плохо из-за того, что произошло. А если бы ее доставали еще в Лондоне, то я боюсь даже подумать о том, что было бы.

— Благо, у нее были вы, — бросает легкую улыбку Терренс. — Вы были рядом с ней все то время.

— Только жаль, что она оказалась втянутой в мои проблемы. Ведь я совсем этого не хотела. Хотела, чтобы моя племянница провела у меня в гостях прекрасное время и немного отдохнула. Но ей пришлось разбираться с тем, что со мной происходило.

— Однако пока она с этим разбиралась, ситуация улучшилась.

— Верно, — слабо кивает Фредерик. — Ситуация действительно начала меняться, а люди поняли, что их одурачили.

— К тому же, к ней приехала Наталия. Она провела с ней остаток рождественских каникул и помогла прийти в себя.

— Наталия всегда знала о Ракель намного больше, чем кто-либо. Знает то, о чем моя девочка может бояться или стесняться рассказывать мне и Алисии.

— Вы правы. Девчонки очень близки и дружны. — Терренс тяжело вздыхает. — Точнее, были близки и дружны…

— Да уж, так жалко, что эти девочки поссорились из-за козней Саймона… — задумчиво говорит Фредерик. — Они ведь были так дружны с самого детства. Наталия стала первой подружкой моей внучки. А до этого с ней никто не хотел дружить. Только потому, что я не мог дать ей все, что было у других детей.

— Иногда дети бывают очень жестоки, — отмечает Алисия. — Ракель всегда была ко всем дружелюбна, но ее не любили только из-за того, что она не носила хорошую одежду. Все считали ее некрасивой… Хотя это совсем не так. Моя девочка всегда была очень симпатичной, а с каждым годом только больше хорошела.

— Да, а какой красавицей она стала к шестнадцати-семнадцати годам! В университете парни буквально шеи себе ломали, оборачиваясь ей вслед.

— А Наталия научила ее быть более уверенной в себе и убедила в том, что она не такая страшная, как все говорили.

— Она всегда была прекрасной подругой. Даже если она не всегда может хранить секреты, она — потрясающая девочка.

— Будущему мужу Наталии крупно повезет, если он выберет ее.

— Дай Бог, так и будет.

Пока Фредерик и Алисия в этот момент говорят, Терренс не слушает их и думает о чем-то своем. Мужчина вдруг вспоминает те дни, когда все подряд стали замечать, что Ракель выглядит как-то не очень хорошо. И все это невольно заставляет его спросить себя, а не может ли это быть как-то связано с тем, что сейчас происходит с девушкой.

Впрочем, Алисия быстро замечает, что Терренс вообще не слушает ее и Фредерика, и переводит на него свой взгляд.

— Терренс, ты слушаешь нас? — спрашивает Алисия. — Или опять о чем-то задумался?

— Да-да, я вас внимательно слушаю… — задумчиво отвечает Терренс. — Просто я тут кое-что вспомнил… Про Ракель.

— Что именно? — интересуется Фредерик.

— Не знаю, в курсе вы или нет, но несколько недель назад, когда мы еще даже не думали о Саймоне, все стали замечать, что Ракель не очень хорошо выглядит. И я тоже видел, что она выглядела измотанной.

— И с чем это было связано?

— С работой. Когда Ракель удалось восстановить свое доброе имя с помощью своих друзей, она начала работать как проклятая, чтобы люди никогда не вспоминали о том скандале. Так происходило на протяжении долгого времени. И была так рада, когда ее карьера снова пошла в гору, что совсем забыла о себе.

— Значит, она уже тогда извела себя, — заключает Алисия. — А то, что происходит сейчас, только больше усугубило ситуацию?

— Ракель всегда категорически отрицала, что выглядит неважно. Думала, что с ней все нормально. Хотя в какой-то момент все подряд начали намекать ей на необходимость остановиться: от служанок и подружек до незнакомых людей.

— Переработалась? — слегка хмурится Фредерик.

— Что-то вроде того.

— Но ведь у нее должны были быть выходные.

— Да не было у нее выходных! Она целыми днями находилась на съемках. Могла съездить в несколько мест только за сутки.

— Так получается, что ты вообще не видел ее?

— Это так, — уверенно кивает Терренс. — Я видел ее очень редко, буквально пару часов в день. Да и Ракель так увлеклась работой, что совсем забыла обо мне. Она будто избегала моего общества! Как будто я стал ей противен. Как будто раздражал ее…

— А ведь моя подруга предупреждала Ракель, что она должна пересмотреть свое отношение к работе, — признается Алисия. — Говорила ей, что если моя племянница так и будет одержима карьерой, то это приведет к печальным последствиям. Но видно, что эта девочка не прислушалась к ней.

— Или не очень хотела что-то менять.

— Похоже на то, — соглашается Фредерик. — Ракель никогда не была заинтересована в семье. Никогда не стремилась к семейной жизни и каким-то романтическим отношениям. Если бы не ты, то она так и продолжила бы работать.

— Иногда я чувствовал себя одиноко, — с грустью во взгляде признается Терренс. — Было обидно, что она не хотела замечать меня и отказывалась проводить со мной время. Я неоднократно предлагал ей куда-то сходить или провести время дома, но Ракель постоянно находила причины отказаться. Каждый раз, когда я хотел поделиться с ней какими-то своими чувствами, переживаниями или новостями, она находила любые отмазки для того, чтобы уйти и не слушать меня.

— Неужели она и правда встречалась с тобой только для того, чтобы мы перестали говорить с ней о свадьбе? — задается вопросом Алисия.

— Ее безразличие все больше заставляло меня думать, что я ей не нужен. И… Я начал жалеть, что предложил ей встречаться. Жалеть, что я решил добиваться ее внимания. Что поехал ради нее в Лондон. Что потратил на ее столько времени. С каждым днем я все больше хотел с этим покончить и забыть о том, что нас вообще когда-то что-то связывало.

— Господи, почему моя внучка такая? — недоумевает Фредерик. — Ведь я же правильно ее воспитывал! Всегда говорил ей, что главное для женщины — иметь мужа и детей. Учил ее всему, что она должна уметь. Я был уверен, что она посвятит свою жизнь семье и будет счастлива. Откуда эта одержимость работой? Откуда это нежелание быть хорошей девушкой? Нежелание готовиться к роли жены и матери? Почему она так себя вела?

— Наверное, мы все-таки где-то ошиблись, — предполагает Алисия. — Например, делали слишком большой акцент на замужестве и детях. А Ракель слушала-слушала и сделала все наоборот.

— Я никогда не требовал ничего невозможного, — признается Терренс. — Только лишь заботу и ласку. Поддержку. Но она ничего мне не дала. К сожалению.

— Знаешь, как бы то ни было, я все-таки могу тебя понять. Понять, почему ты… Поверил, что она тебе неверна.

— В какой-то момент я понял, что начинаю относиться к ней безразлично. И… Все больше задумывался о расставании. Поначалу думал, что дело во мне. Что я делаю что-то не так. Пытался как-то исправиться и клялся себе уделять ей больше внимания. Но с каждым днем я все больше приходил к пониманию того, что Ракель это не нужно. Она хорошо жила без парня и не захотела ничего менять даже того, как мы решили жить вместе.

— Ты все-таки любил ее? — спрашивает Фредерик. — Твое решение встречаться с ней и правда было осознанным?

— Да, мистер Кэмерон. Я всем сердцем любил ее. И желание встречаться с ней было осознанным. Кроме того, я даже начал задумываться о том, что хочу жениться. Ракель стала первой, кто вызвала у меня такое желание. До нее у меня не было девушки, которую я хотел бы видеть своей женой. Такой стала только лишь Ракель. Но к сожалению, она не оправдала моих ожиданий.

— А может, тебе казалось, что ты любишь? Вдруг это была лишь страсть? Огромная страсть, которую ты перепутал с любовью?

— Не знаю, может быть… Однако даже если у меня была страсть, это не значит, что я вообще ничего к ней не чувствовал. Напротив, я испытывал к ней что-то приятное и нежное. Что-то, что в конце концов уснуло глубоким сном из-за ее полного различия.

— Возможно, ты действительно кажешься готовым к отношениям и браку, — спокойно говорит Алисия. — Но я не думаю, что ты до конца понимаешь, что это такое.

— Нет, я хорошо это понимаю.

— Мы знаем, что вы с Ракель еще неопытные в этом деле. Но поверь мне, отношения, заключенные под влиянием страсти, долго не просуществуют. Отношения и брак — это нечто большее, чем поцелуи, объятия и красивые слова. То, ради чего приходиться чем-то жертвовать и что-то менять. Ради чего тебе придется многому научиться, чтобы сохранить крепкую любовь. Все в жизни меняется, когда у тебя появляется мужчина или женщина.

— Но я-то был готов на эти перемены! Был готов поменять свою жизнь и впустить в ее любимую девушку.

— Знаешь, мне кажется, вы оба слишком поторопились с отношениями. Вам надо было поближе познакомиться, а не съезжаться спустя всего несколько месяцев после начала отношений. Вы толком не знали друг друга. Начали встречаться едва ли не после второго или третьего свидания.

— И сейчас я начинаю это понимать… — задумчиво признается Терренс. — Надо было подождать… А я… Я был ослеплен страстью… Ослеплен желанием сделать все, чтобы эта девушка была лишь моей. К тому же, мы оба были сфокусированы на своей работе. И почти не уделяли друг другу внимание. Мы почти ничего не знали друг о друге, потому что все это время работали как проклятые и встречались лишь поздним вечером и за завтраком. А иногда один из нас уходил так рано, что и утром не удавалось сказать хотя бы одно слово.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — спокойно говорит Фредерик. — Понимаешь свои ошибки.

— Урок на будущее. В следующий раз буду умнее. И надеюсь, что Ракель тоже извлечет какой-то урок и поймет, что она сделала не так.

— Ну пока что мы не видим, что она что-то поняла. И боюсь, что моя внучка повторит все свои ошибки уже со другим мужчиной. Если Ракель, конечно, решится на новые отношения.

— Рано или поздно до нее дойдет, — выражает надежду Алисия. — Все уже неоднократно указывали ей на ошибки. Моя племянница должна хоть о чем-то призадуматься.

— Возможно, она поймет, когда придет в себя после всего этого кошмара, — задумчиво предполагает Терренс. — Когда Ракель перестанет быть зацикленной на Саймоне и всем, что его касается.

— Дай Бог, Терренс.

— В любом случае надо что-то делать с ее состоянием, — уверенно говорит Фредерик. — Нельзя закрывать глаза на то, что с ней происходит.

— А раз уж она уже давно измотанная, то рано или поздно это может привести к ужасным последствиям.

— Да, вы правы. Надо принимать меры. Немедленно.

Терренс ничего не говорит и лишь слабо качает головой, с жалостью во взгляде смотря на Фредерика и Алисию, которые переглядываются с ним и между собой. К этому моменту они все уже потеряли аппетит и понимают, что у них нет желания допивать остатки кофе из своих чашек. Родственники Ракель понимают, что дела с ее состоянием серьезные, но не могут даже представить, что на самом деле ей намного хуже, и она уже столкнулась с негативной реакцией организма на стрессовую ситуацию, что выжала из нее почти все соки.

***

Время близится к вечеру. Ракель по-прежнему находится дома и уже долгое время никуда не выходит и целыми днями сидит в своей комнате. События, которые происходили с ней в последнее время, повлияли на нее в худшую сторону и лишили всякой надежды на что-то хорошее. Так или иначе Саймон добился своего и довел бедную девушку до ужасного состояния, что все больше начало беспокоить ее родственников. Ракель ничего не хочет делать. Даже заниматься своей карьерой. Теперь она уже не имеет для нее такого огромного значения, как раньше. Ей стало все равно, что с ней будет. Она уже не боится потерять статус звезды и любимицы публики. Девушка хочет только одного — как можно скорее разобраться с Саймоном и сбежать куда-нибудь подальше, чтобы начать новую жизнь, в которой не будет места для плохих людей и негативных событий.

В какой-то момент Ракель медленно выходит из своей комнаты и направляется на кухню, чтобы проверить, что можно поесть. Однако стоит девушке только заглянуть в холодильник, как вдруг у нее в горле появляется какой-то комок, который брюнетка никак не может проглотить. И понимает, что совсем не хочет ничего есть. Ракель резко закрывает холодильник, быстро покидает кухню и только тогда перестает страдать от неприятного чувства тошноты. После этого она еще долгое время медленно ходит по всей квартире, бездонным взглядом рассматривая каждый ее уголок и касаясь рукой некоторых вещей, что попадаются ей на глаза.

Вскоре Ракель заходит в комнату Фредерика, которая на данный момент пустует, потому что его нет дома. Оказавшись в ней, она сразу же чувствует что-то очень приятное и хорошее, что немного согревает ее и заставляет почувствовать себя чуточку лучше и даже слегка улыбнуться. В его комнате все вещи аккуратно разложены по полочкам, чистая постель заправлена, а на письменном столе не лежит ничего лишнего. Только лишь стакан с ручками и ножницами, футляр для очков и пара толстых книг. Также здесь стоит маленький шкафчик, в котором лежат какие-то старые бумаги, что вряд ли кому-то нужны, и еще какие-то книги. Очень много книг. Фредерик обожает проводить время за чтением хорошей литературы. И очень рад, что это увлечение передалось и его внучке. Однако сейчас даже самая любимая книжка вряд ли смогла бы помочь ей отвлечься ото всего плохого и хотя бы на время очутиться в прекрасном мире, что подробно описан на белоснежных страницах.

Ракель довольно долго бесцельно ходит по комнате и рассматривает каждый ее уголок и временами проводит рукой по каким-то предметам. А через какое-то время внимание девушки привлекает большая черная книга, похожая на фотоальбом. Недолго думая, она берет его в руки и осторожно проводит по нему рукой, сразу же почувствовав какую-то положительную энергию, которая исходит от этого предмета и заставляет ее бросить легкую улыбку. Девушка, крепко прижав к себе этот альбом, медленным шагом направляется в гостиную, присаживаются на диван, раскрывает его и начинает изучать все, что в нем есть.

На первых страницах альбома можно увидеть фотографии с маленькой Ракель. На этих снимках ей примерно пять-шесть лет. Тогда эта счастливая девочка с искренней широкой улыбкой еще не знала,что ей предстоит пережить в возрасте семи лет. Что ей предстояло узнать про своих родителей… Маленькая девочка на фото выглядит веселой и беззаботной… Она явно считала, что в мире полно добра и в нем нет места злу. Ах, как же она тогда ошибалась! Маленькая Ракель не знала, что на самом деле мир полон жестокости и несправедливости. А если бы знала, то перестала бы верить в волшебство и те добрые сказки, которые она читала сама и слышала от своих родственников.

Рассматривая эти фотографии, Ракель слегка улыбается и мысленно переносится в те дни, когда все казалось таким прекрасным и легким. Когда казалось, что все всегда будет так же хорошо… Когда она и подумать не могла, что вскоре ее жизнь превратится в ад. Она не только узнает о гибели родителей, но еще и начнет терпеть постоянные издевательства своих одноклассников, которые не упускали шанса как-то оскорбить или унизить ее, не желая даже попытаться подружиться с ней.

Следующие фотографии как раз сделаны в тот период, когда Ракель уже пошла в школу. На эти фото девушка даже не хочет смотреть, так как они вызывают у нее не самые приятные воспоминания. А сейчас ей тем более это не нужно, ибо она и так постоянно думает о плохом. Поэтому она быстро переворачивает страницу и продолжает без спешки листать альбом дальше, внимательно рассматривая каждое фото, пытаясь вспомнить, когда оно было сделано, и какие события с ними связаны.

А немного позже взгляд Ракель останавливается на фотографиях, на которых она позирует с Терренсом. Их она когда-то давно отправила своей тетушке по ее личной просьбе. Они оба выглядят такими счастливыми… Блеск в глазах яркий, а улыбки широкие и искренние. И не скажешь, что эта пара начала роман только лишь ради каких-то своих целей и только лишь играла в счастливых влюбленных. Вряд ли тогда кто-то думал, что спустя чуть больше года они начнут на дух не переносить друг друга и будут мечтать расстаться и покончить с этой историей, о которой никто не хочет вспоминать. По крайней мере, девушка уж точно хочет забыть об отношениях с этим человеком раз и навсегда.

Может, где-то в глубине души Ракель понимает, что она далеко не равнодушна к Терренсу и не может сказать, что вообще никогда не любила его. Однако она не хочет признавать это. Не хочет признавать, что хотела бы расставаться с ним меньше всего на свете и согласилась бы дать их отношениям второй шанс. Девушка определенно попробовала бы исправить все свои ошибки и начать ценить этого человека так, как должна была. И Ракель начинает все больше понимать, что не была той идеальной девушкой, которая нужна Терренсу. Она даже жалеет, что все это время думала лишь о себе и своей карьере и забыла про своего парня, которого все это время отвергала, когда он предлагал провести время вместе. Девушка прекрасно все это понимает, но отказывается признавать это, поскольку все еще одержима сильной обидой на него. Ее разум кричит, что ей стоит держаться подальше от этого мужчины. Говорит, что она вряд ли сможет стать счастливым рядом ним, а он запросто может бросить ее во второй раз, поверив очередной лживой клевете наподобие той, которую ему рассказал Саймон. Терренс уже причинил ей сильную боль и вел себя омерзительно по отношению к ней. А Ракель не собирается прощать его и возвращаться к человеку, который запросто может стать одним из тех, кто всячески издевается над девушками и никогда об этом не жалеет.

Правда от этого ей не становится лучше. Потому что время уже ушло. Ничто нельзя вернуть назад или исправить. Поезд уже ушел. И это мысль заставляет Ракель едва сдерживать слезы и все больше жалеть о том, что она не ценила то, что буквально само прилетело ей в руки. Но то, от чего осознанно отказалась из-за одержимости карьерой и желанием добиться еще большего. Девушка усердно пытается внушить себе, что ей удастся справиться с этой болью и забыть того, кто уже давным-давно стал ее бывшим возлюбленным, и будет жить своей жизнью. И заставляет себя верить, что однажды она встретит более достойного человека, который не посмеет предать ее и сделает по-настоящему счастливой. Не будет говорить впустую. И уж точно никогда не посмеет поднять на нее руку…

Ракель так сильно увлекается просмотром фотографий в альбоме, что не замечает, как Алисия возвращается сюда вместе с Фредериком. А пока мужчина делает какие-то дела, стоя рядом с входной дверью, женщина, уже снявшая верхнюю одежду и обувь, проходит в гостиную и медленно подходит к своей племяннице. Она встает у нее за спиной и начинает с интересом рассматривать фотографии, с легкой улыбкой на лице вспоминая тот период, но в то же время понимая, что все это останется лишь воспоминаниями.

— Вы выглядели очень счастливыми… — шепчет Алисия. — Даже не верится, что ничего не осталось от этой красивой картинки.

Ракель слегка вздрагивает от испуга и резко оборачивается на голос Алисии, на которую уставляет свои широко распахнутые глаза.

— Жаль, что ваша жизнь сложилась не так, как мы хотели, — с грустью во взгляде говорит Алисия.

— Ой, тетя! — резко выдыхает Ракель. — Вы меня напугали! Я не знала, что вы здесь.

— Так замечталась, что не слышала, как открывается входная дверь?

— Э-э-э, да, я и правда задумалась… Кстати, а когда вы успели вернуться домой?

— Только что. Мы с твоим дедушкой ездили в магазин купить кое-что… А то у него практически ничего нет.

— Надо же. А я не слышала, как вы зашли в квартиру.

— Так ты же весь день не выходила из комнаты.

— Кстати, а дедушка уже вернулся? Или еще нет?

— Да, он здесь. Что-то делает в коридоре. А я пошла сюда и увидела, как ты рассматриваешь фотографии в альбоме.

— Да так… — слабо пожимает плечами Ракель. — Нашла альбом в комнате дедушки и решила посмотреть его…

— Если хочешь, то мы можем подождать твоего дедушку и посмотреть фотографии вместе. Посмотрим на твои детские фотографии, вспомним приятные моменты.

— Да нет, спасибо… Я уже все посмотрела. — Ракель резко захлопывает альбом и протягивает его Алисии. — Если хотите, можете посмотреть вместе с дедушкой.

— Могла бы подождать нас, — задумчиво говорит Алисия, неуверенно взяв альбом из рук Ракель, на которую она смотрит с грустью во взгляде. — Посмотрели бы фотографии вместе.

— Не подумала об этом… Простите.

— Ну ладно. — Алисия бросает легкую улыбку. — В следующий раз.

— Да…

Ракель замолкает на пару секунд и бросает короткий взгляд в сторону.

— Ладно, я пойду к себе… — неуверенно, тихо говорит Ракель. — Может, почитаю что-нибудь… Не знаю…

Ракель резко встает с дивана с желанием уйти в комнату и ни с кем разговаривать. Однако Алисия, быстро рассмотрев ее с головы до ног, останавливает ее:

— Подожди, дорогая.

— В чем дело, тетя? — без эмоций во взгляде спрашивает Ракель.

— Присядь со мной, — мягко просит Алисия, положив альбом на диван. — Я хочу поговорить с тобой.

— Простите, но я не очень хочу с кем-то разговаривать.

— Даже с любимой тетушкой?

— Не обижайтесь, тетя Алисия, но я хочу побыть одна.

— Пожалуйста, солнце мое, не беги от меня. Присядь, Ракель, присядь. Поговори со мной. — Алисия присаживается на диван и мягко хлопает по месту рядом с собой. — Иди сюда, милая.

Хоть Ракель не очень желает с кем-то разговаривать, она тяжело вздыхает, подходит к дивану и все-таки присаживается рядом с Алисией.

— И… — неуверенно произносит Ракель, медленно хлопая своими ресницами, которые даже и без огромного количества косметики довольно большие и пушистые. — О чем вы хотите со мной поговорить?

— Я просто хочу немного побеседовать с тобой, — признается Алисия. — Хочу понять, что творится у тебя в душе.

— У меня в душе?

— Ракель, милая… — Алисия складывает руки перед собой. — Ты прекрасно знаешь, что у нас с тобой никогда не было друг от друга секретов. Даже когда я не хотела говорить о том, что со мной произошло, ты все равно убедила меня рассказать тебе всю правду. И должна признаться, ты правильно поступила. Ведь кто знает, чтобы случилось бы, если бы ты не стала что-то выяснять и помогать мне.

— Вы же знайте, что я сделала это ради любви к вам, — спокойно отвечает Ракель.

— Знаю… — Алисия бросает легкую улыбку. — Так вот, теперь я хочу помочь тебе. Так сказать, оплатить тебе той же монетой. Хочу помочь так же, как и твой дедушка. Мы оба хотим помочь тебе и вытащить из той бездны, в которой ты оказалась.

— Вы уже помогайте мне, — слегка улыбается Ракель. — Тем, что находитесь рядом. Тем, что не поверили Рингеру и его лжи, которую он всем наговорил.

— Только не думай, что я хочу помочь тебе потому, что чувствую себя должницей перед тобой. Нет! — Алисия нежно гладит Ракель по руке. — Я хочу помочь, потому, что очень люблю тебя.

— Тетушка, я тоже очень сильно люблю вас, — уверенно говорит Ракель. — Вы — мой близкий человек. Дороже вас и дедушки у меня никого нет.

— Ну раз ты любишь меня, то я бы хотела знать все, что тебя касается.

— Вы и так все знайте.

— Нет, Ракель, не все. Ты не хочешь что-то рассказать или чем-то поделиться? Может быть, ты хочешь спросить у меня совета?

— Я ведь уже рассказала вам обо всем, что меня беспокоит. — неуверенно отвечает Ракель.

— Ты сейчас мечтаешь о чем-нибудь?

— На данный момент все, чего я хочу — это навсегда покончить с Саймоном.

— Да, но я чувствую, что тебя беспокоит что-то еще. У меня есть все основания так думать. В последнее время ты постоянно избегаешь нас с девушкой и сидишь в своей комнате.

— Я не избегаю вас с дедушкой. С чего вы взяли?

— Пожалуйста, Ракель, не ври мне. — Алисия мягко берет Ракель за руки. — Я вижу, что с тобой не все в порядке. Любой поймет, что тебе плохо. Достаточно просто взглянуть на твой внешний вид.

— Тетя… — мягко произносит Ракель.

— Ты меня пугаешь, солнышко. Когда ты в последний раз смотрела на себя в зеркало? Ты хоть видела, что с тобой стало? Как сильно ты похудела!

— Да, я знаю, что сильно похудела…

— Господи… Ты всегда была худенькой девочкой, а сейчас кожа, да кости! — Алисия с ужасом в глазах быстро осматривает Ракель, замечая, что майка и штаны девушки свободно болтаются на ней. — Смотри, на тебе уже вся одежда болтается! Щеки сдулись, руки и ноги стали веточками, а ты сама постоянно ходишь бледная и вялая.

— Со мной все в порядке, тетушка, — бросает легкую улыбку Ракель, сложив руки перед собой. — Не надо обо мне беспокоиться.

— Господи, что ты с собой творишь? Почему ты так изводишь себя? Из-за какого-то больного ублюдка ты обрекаешь себя на страдания! Хочешь доставить ему удовольствие и дать понять, что ему удалось извести тебя! К тому же, мы с мистером Кэмероном замечаем, что ты практически перестала есть. Вообще ничего не ешь!

— Я ем. Не очень много, но ем.

— Да как ты вообще ноги таскаешь? Ты хоть понимаешь, что у тебя будут руки трястись от голода? Кружится голова! Будешь падать в обморок от слабости! Желудок себе испортишь, в конце концов! Или ты уже испортила себе здоровье? И поэтому целыми днями лежишь в кровати? Нам что вести тебя ко врачу?

— Не надо… Со мной все в порядке.

Алисия медленно выдыхает и слабо качает головой, с жалостью во взгляде смотря на Ракель.

— Я боюсь за тебя, милая, — мягко говорит Алисия и берет Ракель за руки. — Переживаю из-за всего, что с тобой происходит.

— Я прекрасно вас понимаю, — спокойно отвечает Ракель. — Но к сожалению, я не могу ничего сделать.

— А как сильно переживает твой дедушка… Он ночами не спит и переживает за тебя и за твое состояние. Не дай бог, ему станет хуже.

— Нет, тетя, пожалуйста, не говорите так.

— Я говорю правду, девочка. Если ты не перестанешь так себя изводить и пугать нас, то это не приведет ни к чему хорошему.

— Но вы же сами видите, что нет выхода из этой ситуации. Нет просвета в конце тоннеля.

— Однако я хочу верить, что он будет. Я каждый день молюсь Богу о том, чтобы Он не бросил тебя и помог тебе держаться и выдержать все это, а нам — подсказать способ помочь тебе.

— Просто будьте рядом, и вы уже очень много для меня сделайте.

— Послушай, мы с мистером Кэмероном прекрасно понимаем твои чувства. Но ты не должна так легко сдаваться. Возьми себя в руки, Ракель! Этот больной мерзавец не должен думать, что ему под силу заставить тебя согнуться под тяжестью того груза, что он водрузил на твои плечи.

— А как мне оставаться сильной? — удивляется Ракель. — Как? Я не вижу выхода из этой ситуации! Саймон не звонит и не пишет мне! Я не знаю, что он сделает и когда! Каким будет его следующий шаг. И понятия не имею, сколько мне еще ждать.

— Я все понимаю, радость моя, но ты сделаешь себе только хуже, если будешь все время сидеть и переживать.

— А что вы мне предлагайте?

— Взять себя в руки. Не позволяй себе практически сдаться и позволить Рингеру сожрать тебя с потрохами. Он этого и добивается, а ты поддаешься ему! Делаешь все, что он тебе говорит! И я имею в виду не только то, что изводишь себя, как этот тип того хочет. Ты ведешь себя так, как он говорит. Вон Саймон заставил тебя думать, что у тебя проблемы с головой — ты вела себя так со своими друзьями и близкими. И они поверили. Поверили, что ты такая. Хотя на самом деле это не так.

— Тетя Алисия…

— Господи, Ракель, как ты можешь верить этому проходимцу и делать все, что он говорит? А если он скажет тебе спрыгнуть с моста, ты что пойдешь и сделаешь это? Хватит, милая, хватит! Ты делаешь себе только хуже, а этот подонок сейчас радуется и смеется над тобой. Смеется над тем, что ты слепо доверяешь ему и делаешь все, что он говорит. Рингер того и добивался! И ты доставила ему такое удовольствие.

— Мне сейчас абсолютно все равно, что со мной происходит, — тихо признается Ракель. — Мне важно только лишь знать, что этот мерзавец получил то, что заслужил и решил оставить меня в покое.

— Хоть немного подумай о других! Обо мне, о дедушке… Подумай о том, каково нам видеть тебя в таком состоянии. Или же тебе все равно на нас? Ты думаешь только о себе?

— Я вовсе не думаю только о себе.

— Тогда прекрати так изводить себя и пугать нас, — строго говорит Алисия.

— Я не могу…

— Господи, да пойми ты… В жизни бывают более серьезные проблемы. А ты сидишь в своей комнате и страдаешь из-за одного больного ублюдка, который мстит тебе неизвестно за что. У него не все в порядке с головой. А ты веришь ему больше, чем тем, кто любит тебя. Ты слушаешь только его.

— Послушайте, тетя Алисия, я…

Но Ракель не успевает договорить, так как ее лежащий в комнате мобильный телефон издает очень громкий звук, который говорит о том, что ей пришло сообщение. Удивленная девушка встает с дивана и направляется в свою комнату, пока Алисия почти сразу же следует за ней, слегка нахмурившись. Девушка берет свой смартфон с небольшого столика, стоящий рядом с кроватью, снимает с него блокировку и открывает сообщение с помощью двойного нажатия на значок уведомления на экране. И после этого брюнетка начинает читать текст, который предстал перед ее глазами:

«Думаю, пришло твое время расплатиться по счетам. Можно приступить к последней части моего плана. И надеюсь, ты готова к этому. Готова к встрече со мной. Да-да, моя дорогая, мы с тобой встретимся. Послезавтра в пять часов вечера ты должна приехать в заброшенный лес, что находится на окраине города. ОДНА. И хочу подчеркнуть слово « одна » жирной линией. Если ты приведешь с собой хоть кого-нибудь, то я расквитаюсь со всеми твоими друзьями и близкими. А я сомневаюсь, что ты хочешь быть виновной в чьей-то смерти… Надеюсь, что ты меня хорошо поняла и сделаешь то, что я тебе сказал. До скорой встречи. Чуть позже я напишу тебе, где конкретно находится этот лес, и в каком месте мы встретимся. Всего хорошего, Саймон Г. Р.»

Алисия все это время стояла в дверном проеме и внимательно наблюдала за Ракель. А увидев, что девушка слегка побледнела после прочтения сообщения, женщина подходит поближе к своей племяннице.

— В чем дело, милая? — проявляет беспокойство Алисия. — Тебе пришло сообщение?

— Да, от Саймона, — тихо отвечает Ракель.

— Что? От Саймона?

— Послезавтра в пять часов вечера я приехать в заброшенный лесу на окраине города, — признается Ракель. — Не знаю, где именно, но он обещал написать мне еще раз и все подробно написать.

— Что? — широко распахивает глаза Алисия. — В заброшенном лесу? На окраине города?

— Да. И я должна поехать туда одна. А если я возьму кого-то с собой, то мне будет плохо.

Ракель в миг забывает о плохом самочувствии после того, как Саймон дал о себе знать. Девушка уже и думать забывает о том, что еще некоторое время назад чувствовала себя так, будто силы окончательно покинули ее, и она хотела только лишь лежать целыми сутками.

— Господи, наконец-то… — слегка улыбается Ракель. — Наконец-то я смогу покончить с этой историей.

— Нет… — слабо качает головой Алисия, все больше начиная понимать, что Терренс был прав, когда выразил опасение насчет того, что Ракель не станет связываться с полицией и запросто могла бы встретиться с Саймоном с глазу на глаз.

— Наконец-то я смогу остановить эту падлу, — уверенно говорит Ракель. — Наконец-то я сделаю все, чтобы Рингер оставил меня в покое раз и навсегда. О, боже мой… Неужели это правда?

— Я надеюсь, ты не пойдешь туда одна? — неуверенно спрашивает Алисия. — Надеюсь, ты возьмешь с собой кого-нибудь?

— Нет, тетя, я пойду туда одна, — с гордо поднятой головой отвечает Ракель. — Как и просит Саймон. Никакой полиции и никого из посторонних я с собой не повезу.

Глава 34

— Что? — широко распахивает полные ужаса глаза Алисия. — Ракель, ты что, с ума сошла?

— Раз Саймон сказал, я должна это сделать.

— Нет, ты не поедешь туда одна!

— Не беспокойтесь, тетя, я не позволю Саймону причинить мне вред. Я умею за себя постоять.

— Господи Иисусе, неужели ты не понимаешь, что Саймон специально назначил тебе встречу в таком месте и заставил приехать одной? — слегка повышает голос Алисия.

— Это не важно. Главное — он объявился! И я смогу все с ним обсудить.

— Да уж, хорошее он выбрал место для встречи! Очень хорошо убивать там! Чтобы никто уж точно не смог найти виновника! И твое тело!

— Не придумывайте, тетя Алисия. Все будет хорошо.

— Господи, ну ты же умная девушка! Почему же сейчас ты ведешь себя так глупо? Почему наивно веришь, что сможешь каким-то чудом убедить Рингера в том, чтобы он отказался от своих планов и оставил тебя в покое?

— Я должна это сделать, поймите. Из-за меня пострадало слишком много людей. По моей вине Саймон угрожал всем тем, кого я знаю и тем, кого любила и люблю.

— Открой глаза, Ракель! — восклицает Алисия. — Не делай глупостей! Ты никак не заставишь этого ублюдка сдаться.

— Я смогу убедить его сдаться.

— Не убедишь. Он специально заманил тебя в то место, чтобы там же и убить по-тихому.

— У вас очень бурная фантазия, тетушка, — слегка улыбается Ракель.

— Дорогая, ради Бога, не ходи туда одна, — с жалостью во взгляде умоляет Алисия. — Я уверена, что он зовет тебя туда, чтобы убить и не оставить следов.

— Все будет хорошо, не переживайте за меня.

— Умоляю, обратись в полицию. Пусть они защитят тебя и арестуют этого больного ублюдка.

— Нет, тетя! — резко отрезает Ракель. — Никакой полиции!

— Пожалуйста, солнце мое, не делай этого… — едва сдерживает слезы Алисия и тихо шмыгает носом. — Мы с твоим дедушкой не хотим потерять тебя из-за этой сволочи.

— Вы не потеряйте, я обещаю.

— Возьми с собой хоть кого-нибудь, кто сможет тебя защитить.

— Мне не на кого рассчитывать, тетя. Никто не станет мне помогать. И раз все меня бросили и считают меня сумасшедшей, то я сама с этим справлюсь. Теперь я рассчитываю только лишь на себя и свои силы.

— Боже, Ракель, какая же ты наивная девочка… — с ужасом в глазах слабо качает головой Алисия. — Как ты можешь быть такой глупой! Тебя заставили ехать в лес! Заброшенный лес! На окраине города! Неужели тебе это ни о чем не говорит?

— Я встречусь с ним где угодно.

— Больше Рингер не будет разбрасываться угрозами и звонить тебе и твоим близким с целью напугать их. Теперь у него есть новая цель — убить тебя. Саймону больше не нужны твои близкие люди. Ему нужна только ты. Он намерен убить тебя.

— Со мной все будет хорошо, тетушка, — мягко говорит Ракель. — Не переживайте за меня.

— Как я могу не переживать? Эта сволочь вот-вот убьет тебя, а я должна оставаться спокойной?

— Вот увидите, я заставлю Саймона оставить меня в покое и вернусь домой целой и невредимой.

— Господи, пошли этой девочке мозгов, чтобы она поняла, в какую ловушку ее собирается загнать этот мужчина, — с усталым стоном взмаливается Алисия.

— Не бойтесь, я покончу с этой истории и больше никому не позволю пострадать по его вине, — с грустью во взгляде уверенно обещает Ракель. — Больше он никому не будет угрожать.

— Может, и не будет. Но тебя он точно убьет.

— Кстати, тетя… — Ракель слегка хмурится. — А Саймон случайно не угрожал вам? Однажды он уже звонил дедушке Фредерику, но про вас я ничего не слышала.

— Да, милая, он и мне немного подпортил жизнь, — слабо кивает Алисия. — Однако начал он не с угроз…

— А с чего?

— Сначала кто-то перерезал мой телефонный кабель, чтобы я не смогла позвонить тебе. Потом кто-то отключил электричество только в моей квартире. Как я узнала чуть позже, кто-то копался в моем щитке и что-то там подкрутил… Ну а незадолго до моего приезда сюда мне позвонил какой-то парень и начал рассказывать про твои якобы проблемы с головой и сказал, что скоро тебе придет конец. Говорил так, будто знал абсолютно о тебе.

— Это был Саймон?

— Не думаю. Голос как будто принадлежал молодому парню…

— Наверное, это был его сообщник… И я, кажется, догадываюсь, кто это был…

— Ты знаешь?

— Возможно. На следующий день после моей первой встречи с Рингером возле дома МакКлайфа крутился какой-то молодой парень. Рочестер видела его и принесла нам письмо от Саймона, которое он ей передал после того, как не смог пройти на территорию дома.

— Может быть… В любом случае он сразу дал понять, что работает на Саймона. И я не сомневалась, что это не было чьим-то розыгрышем.

— Нет, тетя, это не розыгрыш.

— Я так и поняла. И после этого звонка решила бросить все свои дела и поехать в Нью-Йорк. Я больше не могла оставаться в Лондоне и чувствовать, как мое сердце болело за тебя.

— Понятно…

— Кстати, забыла сказать тебе, что когда у меня перерезали телефонный кабель, я решила написать тебе письмо.

— Письмо? Какое еще письмо?

— Я написала тебе письмо и отправила его по почте. Но… Так и не получила ответ. И начала еще больше волноваться.

— И давно вы послали его?

— Да, около месяца назад. Я ждала ответа пары недель, но так и не получила от тебя ни одной весточки.

— Странно… Я не получала от вас никакого письма. Да я даже и не знала, что вы что-то писали мне.

— Когда мне позвонил тот парень, я подумала, что Саймон сделал что-то, чтобы письмо не дошло до тебя. Он ничего не сказал мне про письмо, но я уверена в этом.

— Да, думаю, это и правда может быть связано с Саймоном и его проделками. Не удивлюсь, если тот парень снова приходил сюда, покопался в почтовом ящике и выкрал то письмо, которое в итоге оказалось в руках Саймона.

— Кстати, я только что вспомнила, что твой дедушка Фредерик говорил про него! И когда Саймон позвонил ему, он признался, что письмо находится у него, а тот парень действительно выкрал его из почтового ящика.

— Ох, боже, этот человек — мое сущее наказание… — тихонько стонет Ракель, проведя руками по лицу.

— Вот видишь, дорогая! — слабо пожимает плечами Алисия. — Хоть этот человек не трогал никого из твоих друзей или родственников, от него можно ожидать чего угодно. Поверь, я абсолютно уверена в том, что если он будет мстить, то точно пойдет настолько далеко, насколько это возможно.

— И я не понимаю, почему… Что я такого ему сделала, не считая разоблачения его лжи? Я и знать его не знала до того, как он встал у меня на пути!

— Кто знает, милая… Но я точно знаю, что тебе опасно ехать на встречу одной. Я настаиваю на том, чтобы ты обратилась в полицию и попросила защиты, когда тебе предстоит ехать туда. Так шанс, что он ничего не сделает тебе будет намного выше.

— Нет! — Ракель резко соскакивает с дивана. — Я уже все решила! Послезавтра я поеду туда, куда он мне сказал, встречусь с ним и постараюсь сделать возможное, чтобы заставить его сдаться.

— Пожалуйста, солнце мое, не делай этого! — с жалостью во взгляде умоляет Алисия, сложив руки вместе. — Хотя бы ради меня и своего деда! Если этот подонок что-то сделает с тобой, мы этого не переживем.

— Простите, тетя, но я ни при каких обстоятельствах не могу пойти в полицию. От этого зависит жизнь близких мне людей, которыми я никак не могу рисковать. Они и так достаточно настрадались из-за меня. Я обязана сделать все, чтобы не дать им пострадать. Даже если ради этого мне придется принести себя в жертву.

— Нет… — слабо качает головой Алисия.

— Все будет хорошо, не переживайте.

Ракель с легкой улыбкой целует Алисию в щеку, разворачивается и уходит к себе в комнату, склонив голову и потупив грустный взгляд в пол, пока женщина смотрит ей вслед. А после того, как дверь в комнату девушки закрывается за ней, она слабо качает головой и прикрывает рот рукой.

— Ах, Ракель, Ракель… — с ужасом во взгляде произносит Алисия. — Эта девочка не понимает, что Саймон может зайти слишком далеко в желании уничтожить ее. Эта просьба о встрече в лесу дает явный намек на то, что он задумал что-то нехорошее. А эта глупышка наивно полагает, что спасет всех, если пожертвует собой… Жаль, что она не понимает, что ее героизм ни к чему не приведет.

Алисия обнимает себя руками.

— В любом случае она не пойдет туда одна, — уверенно говорит Алисия. — Не пойдет. Я этого не допущу. И думаю, что надо связаться с Терренсом и буквально начать умолять его отправиться на встречу вслед за ней. Сейчас вся надежда только на него. И я очень надеюсь, что он еще не передумал помогать Ракель и придумает что-то, чтобы спасти ее… В противном случае иначе мы с мистером Кэмероном такое устроим этому пустозвону, что он надолго запомнит. Этот человек не посмеет приблизиться к моей девочке и заговорить с ней… Не посмеет…

Алисия тяжело вздыхает и бросает взгляд в сторону, несколько секунд размышляя о чем-то не очень хорошем и всерьез боясь, что встреча Саймона и Ракель может закончиться чем-то не очень хорошим.

Глава 35

Время уже почти двенадцать часов ночи, а Терренс даже и не думает ложиться спать. Мужчина никак не может забыть сегодняшний разговор с Алисией и Фредериком и снова и снова прокручивает в голове все их слова, все больше понимая, что если он не предпримет хоть что-нибудь, то уже никогда не сможет не то что вернуть Ракель, а даже наладить с ней дружеские отношения. Хотя и понимает, что это в любом случае будет очень сложно, ибо он поступил с ней просто омерзительно и показывал себя с не лучшей стороны на протяжении долгого времени.

Все это время Терренс сидит на кровати в своей комнате и рассматривает маленькую полароидную фотографию. На ней изображены он и Ракель. Он довольно часто рассматривает ее в те моменты, когда рядом с ним никого нет. Вспоминает те прекрасные моменты, что всегда будут согревать ему душу, но заставлять сердце разрываться на части… От осознания того, что все это останется лишь воспоминаниями… Ах, как же сильно Терренс хотел бы снова испытать все те чувства и эмоции, которые он получал тогда, когда, казалось, что ничто не могло испортить эту идиллию. Когда он чувствовал себя счастливым рядом с Ракель и получал удовольствие от времяпрепровождения с этой девушкой, которую искренне любит. Но к сожалению, поезд уже ушел… А значит, все эти прекрасные моменты останутся лишь в его воспоминаниях.

В какой-то момент Терренс решает перестать мучить себя этими мыслями. И вскоре в комнате раздается звонок на его мобильный телефон. Мужчина решает ответить на него, резко встряхнув головой, взяв с тумбочки свой смартфон, проведя пальцем по экрану и приложив его к уху.

— Алло, — спокойно произносит Терренс.

— Добрый вечер, Терренс, это Алисия… — раздается немного взволнованный голос Алисии. — Надеюсь, я не разбудила тебя?

— Нет-нет, Алисия, все в порядке. Я еще не сплю. Добрый вечер.

— Ты прости, что я звоню тебе в столь позднее время, но это очень важно.

— Э-э-э, да, конечно, говорите. Я вас внимательно слушаю.

— В кафе ты попросил меня и мистера Кэмерона позвонить тебе, если будет что-то известно про Саймона и его встречу с Ракель.

— Да-да, я помню, — уверенно кивает Терренс. — А что? Разве вы что-то узнали?

— Да, у меня есть для тебя новости.

— Говорите! — Терренс резко соскакивает с кровати и подходит к окну, начав рассматривать звезды, которые начинают появляться на небе. — Я вас слушаю.

— Дело в том, что пару часов назад Ракель получила сообщение от Саймона, — очень тихо говорит Алисия. — В нем говорилось, что послезавтра, в пять часов вечера она должна встретиться с ним.

— И где они встречаются?

— Моя племянница должна приехать на окраину города в заброшенный лес, чтобы встретиться с Саймоном лицом к лицу.

— Что? — широко распахивает глаза Терренс, слегка побледнев от ужаса. — В заброшенный лес?

— А еще Саймон сказал, что если Ракель приведет с собой хоть кого-то, то он покончить со всеми ее близкими.

— А в какой конкретно лес он заставил ее ехать?

— Не знаю, Терренс, Однако в сообщении было сказано, что Саймон сообщит более точные координаты позже. Но меня трясет только от одного лишь слова «заброшенный». Как подумаю, что ей придется ехать туда одной, так мне плохо становится.

— Черт-черт-черт… — Терренс на пару секунд призадумывается, понимая, что испытывает все большее волнение и тревогу. — Мне это совсем не нравится… У меня очень нехорошее предчувствие на этот счет. Этот тип не зря заставил ее отправиться туда. Он точно что-то задумал.

— Мне тоже это не нравится, — признается Алисия.

— Это вполне может быть ловушкой. Рингер может решить покончить с ней там, где никого нет!

— Да, я знаю. Однако Ракель твердо решила идти туда одна!

— Что? — слегка повышает голос Терренс. — Она что с ума сошла?

— Мы с мистером Кэмероном пытались вразумить ее, но она будто не слышит нас и наивно верит, что сможет справиться с ним.

— Нет, Алисия, не позволяйте ей это делать! — уверенно настаивает Терренс. — Слышите меня, не разрешайте ей ехать туда одной! А иначе вы точно потеряйте ее. Я более, чем уверен, что Саймон специально назначил ей встречу в таком месте, чтобы предъявить ей свои счета.

— Да, Терренс, я все прекрасно знаю, — взволнованно отвечает Алисия, — Но ты знаешь прекрасно, что моя племянница — очень упрямая девушка. Я пыталась уговорить ее взять с собой хоть кого-нибудь или позвонить в полицию, но она не хочет ничего об этом слышать.

— О, черт…

— Это точно не закончится ничем хорошим. — Алисия тяжело вздыхает. — Я потеряю свою девочку… Саймон убьет ее… И я больше никогда не увижу ее…

— Нет-нет, Алисия, пожалуйста, не переживайте, — спокойно, уверенно говорит Терренс. — Этого не случится. Я вам обещаю.

— Мы с мистером Кэмероном не выдержим, если с ней что-то случится. Особенно по вине этого гада.

— Не забывайте, что вы можете надеяться на мою помощь. Я же обещал, что помогу вам и сделаю все возможное, чтобы помочь ей. И раз я обещал вам защитить Ракель, то сделаю это любой ценой. Если вы доверитесь мне, то с ней ничего не случится. Я не позволю ему даже пальцем тронуть ее.

— Неужели ты и правда спасешь ее от этой сволочи?

— Несомненно, — с гордо поднятой головой уверенно произносит Терренс. — И раз уж так все сложилось, то я поеду туда вместе с полицией.

— С полицией?

— А, забыл сказать вам, что сегодня я связался со своим другом из полиции и обо всем с ним договорился. Объяснил всю сложившуюся ситуацию, а они согласились помочь. Ждут только лишь моего сигнала.

— Значит, полиция поймает Саймона сразу же после того, как вы окажетесь в нужном месте?

— Да, они немедленно арестуют его и увезут в участок, а ваша племянница вернется домой живой и невредимой.

— А если он умудрится сбежать или точно сделает что-нибудь с моей девочкой? — опасается Алисия.

— Он не сбежит, обещаю вам. Я разговаривал с полицейскими и убедился в том, что они спланируют все так, чтобы ему некуда было сбежать.

— Хотелось бы верить…

— Но я должен еще раз предупредить вас о том, что ни Саймон, ни Ракель не должны узнать хоть что-то о наших планах. Мы должны застать его врасплох и спутать ему все карты.

— Не беспокойся, мы с мистером Кэмероном ничего не скажем ей про тебя. Делай все, что считаешь нужным, но только спаси нашу девочку. На тебя сейчас все наши надежды.

— С Ракель все будет хорошо, я вам обещаю. Саймон ничего с ней не сделает. Мы с полицией сделаем все возможное.

— Пожалуйста, сделай это…

— Может быть… — Терренс резко выдыхает. — Я уже не смогу вернуть ее. Но хотя бы сделаю все, чтобы покончить с Саймоном раз и навсегда. Сделаю хоть что-то хорошее… Ради того, чтобы облегчить себе душу. И сказать людям, что я не сидел, сложа руки.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… — выражает надежду Алисия. — И понимаешь, к чему может привести то или иное действие.

— Доверьтесь мне, Алисия, я сделаю все, что нужно.

— Мы с мистером Кэмероном доверяем тебе. И готовы помочь.

— Не беспокойтесь, Саймону недолго осталось гулять на свободе и мечтать отомстить Ракель за то, что нам до сих пор непонятно. Скоро придет его час расплаты за все, что он сделал.

— Слушай, а твой знакомый из полиции точно надежный? Он и правда поможет тебе покончить с тем больным подонком?

— Конечно, поможет! — уверенно отвечает Терренс. — Тот человек — мой старый друг, который и рассказал мне про его схему мошенничества. Которую мы с вами и мистером Кэмероном обсуждали в кафе. Кроме того, сегодня мне даже удалось дозвониться до того полицейского, который долгое время был поклонником Ракель… Как его там… Хантер Линвуд…

— Что? — удивляется Алисия. — Хантер Линвуд? Тот самый, который внезапно пропал после того, как пообещал помочь?

— Да. Кстати, он тоже будет участвовать в этой операции и сотрудничать с моим знакомым.

— Вот как! Звучит как небольшое облегчение…

— Согласитесь, что чем больше людей, тем лучше.

— Да, а как ты узнал его номер?

— Я нашел его совершенно случайно, — задумчиво признается Терренс. — Однажды я сидел в комнате и перебирал кое-какие вещи. А потом нашел одну записную книжку. В ней были не только номера моих друзей и знакомых, но и всех тех, с кем знакома Ракель. Она успела добавить в нее номера очень многих людей. Ну я и захотел немного полистать ее… И вот после нескольких пролистанных страниц, я нашел имя того самого Хантера и его телефонный номер. Хоть я не совсем был уверен в том, действительно ли это тот самый человек, мне показалось, что это был знак. Короче говоря, я решил позвонить ему и попросить помочь решить эту проблему.

— И ты дозвонился?

— В первый раз мне никто не ответил, и я решил попробовать перезвонить чуть позже. Но сегодня днем уже после моей встречи с вами и мистером Кэмероном этот Линвуд все-таки ответил на мой звонок. А затем я представился и обрисовал всю сложившуюся ситуацию. Этот человек внимательно выслушал меня и сказал, что поможет. И добавил, что даже и не думал отказываться от помощи.

— А ты не знаешь, почему он вдруг внезапно пропал, как будто Ракель ни о чем его не просила?

— Знаю. Оказалось, что этому была причина.

— Какая?

— В этом был замешан Саймон, — спокойно отвечает Терренс. — Да-да! Линвуд пропал на долгое время из-за того, что Саймон сделал кое-что, что не позволило ему связаться с Ракель, которой действительно хотел позвонить по возвращению в Нью-Йорк.

— О, Господи Иисусе… — Алисия слабо качает головой, будучи потрясенной услышанным. — Но как? Как этот тип узнал про него? Ведь Рингер даже в глаза не видел Хантера и не может ничего о нем знать!

— Все оказалось просто, — спокойно отвечает Терренс. — Саймон каким-то образом взломал данные аккаунта Ракель в iCloud. Это сервис, где можно хранить достаточно много различной информации. Ну а получив доступ к аккаунту, в его руках оказались все ее контакты, сообщения, фотографии и всю информацию. Ну а там как раз был номер этого полицейского. И конечно же, Саймон этим и воспользовался.

— Постой, так теперь все становится ясно! — восклицает Алисия. — Я начинаю понимать, как Рингер мог заполучить номера и адреса всех знакомых и близких Ракель. По крайней мере, этот тип запросто мог узнать все нужные ему номера.

— Вы абсолютно правы! В аккаунте вашей племянницы были номера и даже адреса очень многих людей: всех ее друзей, знакомых, коллег, ваш и мистера Кэмерона. Хотя я так понимаю, он решил трогать не всех-всех, а только лишь тех, кто находится ближе всего к ней.

— Она что, сохраняла все эти данные в этом сервисе?

— Похоже, да. Включила автоматическое резервное копирование всей информации на телефоне для того, чтобы не потерять данные. И потом забыла.

— О, боже мой…

— Так что, Алисия, я думаю, вы понимайте, что мистер Рингер не мог не извлечь из этого выгоду и не воспользоваться шансом начать угрожать абсолютно всем, кого она знает.

— Погоди, а этот тип разве так хорошо разбирается в компьютерах?

— Нет, сам он этого не сделал бы, ибо Рингер практически ничего не понимает в технике и обычно тратит много времени на то, чтобы напечатать на компьютере самый легкий и короткий текст.

— Думаешь, ему понадобились часы на то, чтобы написать все те длинные письма, которые он ей писал тогда?

— Да. Ну а поскольку Ракель уже давно удалила свою публичную почту, то Саймон решил либо писать письма от руки, либо отправлять сообщения ей на телефон.

— Значит, ему кто-то помог взломать ее аккаунт?

— Скорее всего, у него были знакомые хакеры, которые могли это сделать за определенное количество времени.

— Хочешь сказать, что он взломал данные в телефоне Ракель и после этого мог взять оттуда совершенно любую информацию? Фото, видео, телефонные номера и даже личные сообщения, в которых могли быть все наши адреса, где проживал каждый из нас…

— Именно все так и было! — восклицает Терренс. — И насколько я помню, у Саймона действительно есть один знакомый, который неплохо разбирается в компьютерной технике и мог бы легко взломать любой компьютер или телефон.

— И Ракель, конечно же, не могла догадаться о том, что ее данные на телефоне были взломаны? — интересуется Алисия.

— Так точно! Она ни за что не догадалась бы о том, что ее аккаунт в iCloud взломали, а ее данные были украдены с телефона и могли быть использованы кем угодно и как угодно.

— О, боже мой, все так запутано… — Алисия призадумывается, ничего не говоря пару секунд. — Хотя должна признаться, я очень удивлена, что Саймон не слил все эти данные в Интернет… Ну к примеру, какие-нибудь фотографии, видео, заметки или еще что-то…

— Знайте, я тоже удивлен, что ничего из ее данных еще не оказалось в Интернете, — уверенно говорит Терренс. — Я часто проверяю Интернет, но пока ничего не нашел.

— Может, еще все впереди?

— Или Саймону это было не очень интересно. Тем более, что в телефоне Ракель не было ничего такого, что могло бы скомпрометировать ее. Фотографии и видео приличные, а в сообщениях тоже нет ничего плохого… В ином случае он бы, конечно, с радостью слил парочку ее фотографий, если бы они могли заставить людей осуждать вашу племянницу.

— По крайней мере, сейчас можно связаться с владельцами сайтов и потребовать удалить то или иное. И они обычно идут на встречу, ибо не хотят, чтобы на них подали в суд и заставили платить деньги. Думаю, с этим у Ракель не было бы проблем, и она бы быстро добилась удаления любого непригодного контента.

— Согласен с вами…

— Ох, ладно, давай рассказывай дальше про того полицейского. О чем ты там с ним договорился.

— Да, давайте… — Терренс замолкает на пару секунд, слегка прикусив губу. — Так вот, Линвуд сказал, что начал каждый день получать какие-то странные звонки и сообщения.

— От Саймона?

— Возможно. Но это больше выглядело как спам. Звонили и впаривали какую-то ерунду или что-то вроде того.

— Ну а причем тут Рингер? Может, это не он, а какие-то мошенники?

— Не знаю, может, это никак не связано с ним… Возможно, это просто совпадение. Однако в конце концов Линвуду надоели все эти бессмысленные звонки и сообщения, которые в какой-то момент стали приходить днями и ночами. Короче говоря, он был вынужден заблокировать свой номер и поменять его на другой.

— Погоди, а как же ты тогда дозвонился до него, раз тот номер был заблокирован?

— Позвонил на второй номер. В записной книжке были написаны его мобильный и рабочий номера. Но похоже, что в телефоне Ракель есть личный номер. Ведь в противном случае ему бы пришлось менять и рабочий. В любом случае Линвуд на самом деле никуда не пропадал и не забывал о ее просьбе помочь. Просто так сложились обстоятельства. И кстати, про взлом аккаунта Ракель я узнал как раз от него.

— И как он это понял?

— Воспользовался своими связями. И через своих знакомых выяснил, что ее аккаунт был успешно взломан. К тому же, на всякий случай служба техподдержки временно заблокировала ее аккаунт после первого же обращения. И до тех пор, пока Ракель не разблокирует его, Рингер больше не сможет в него залезть. А когда она поменяет пароль, то доступ будет закрыт.

— Господи, ну и история… Сколько же всего нового напридумывали!

— Как-то так!

— Да уж… — Алисия тяжело вздыхает. — Оказывается, этот Саймон гораздо опаснее, чем мы думали… Кто знает какие еще сюрпризы он приготовил.

— От этого человека можно ожидать все что угодно, — уверенно отвечает Терренс.

— Даже не сомневаюсь в этом. — Алисия замолкает на пару секунд. — Да, а Хантер точно поможет нам? Не подведет ли он в самый последний момент?

— Конечно, он поможет нам! — уверенно отвечает Терренс. — Мы с Линвудом, моим приятелем из полиции и его помощниками уже обо всем договорились. Им нужен был только лишь мой сигнал. А мне нужен был ваш. А раз я его получил, то теперь дело будет уже за нами.

— Дай Бог, все обойдется, — выражает надежду Алисия.

— Ни о чем не думайте и не волнуйтесь. Мы сделаем все что нужно.

— Тогда ямогу только лишь пожелать вам всем удачи.

— Спасибо большое, — с легкой улыбкой благодарит Терренс. — И помните, что все будет хорошо. Я вас не подведу. А полиция уже в курсе ситуации и готова организовать операцию в любое время.

— Стараюсь верить.

— Да, и еще кое-что… Как только Саймон сообщит вам адрес места встречи, то немедленно сообщите мне об этом. Мы должны знать точное место, чтобы грамотно все спланировать.

— Не беспокойся, думаю, что завтра нам уже будет известно, где все пройдет. Как только я узнаю точные координаты, я тут же позвоню тебе или пришлю сообщение.

— Договорились! Буду ждать вашего звонка.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Алисия решает закончить разговор с Терренсом, который в этот момент бросает взгляд на окно.

— Ой, извини, Терренс, но думаю, мне лучше закончить разговор, — немного неуверенно говорит Алисия. — А иначе Ракель что-то заподозрит. Я и так вынуждена говорить шепотом, а мистер Кэмерон следит за тем, чтобы она не подошла к нам.

— Да-да, конечно, я все понимаю, — слабо кивает Терренс. — Держите меня в курсе всех событий.

— Обязательно, — с легкой улыбкой произносит Алисия. — Мы с мистером Кэмероном будем сообщать тебе обо всем.

— Хорошо.

— Спокойной ночи, Терренс!

— Спасибо. Вам того же.

Как только разговор заканчивается, Терренс блокирует смартфон и кладет его на столик. После этого мужчина ложится на кровать, о чем-то задумывается и с грустью во взгляде рассматривает белый потолок, теперь уж точно не собираясь отказываться от своего желания сделать то, что задумал. Он готов на все, лишь бы вернуть Ракель или хотя бы заслужить ее хорошее отношение к себе. Хотя умом мужчина прекрасно понимает, что точно не заслужит ее прощение просто так. А то и вовсе никогда не получит его, сколько бы героических поступков он ни совершил. Но по крайней мере, Терренс попытается помочь. И сделает то, что должен был делать еще с того момента, как Саймон начал угрожать всем друзьям и близким Ракель. К тому же, МакКлайф не хочет отказывать себе в желании поквитаться с этим человеком, который так здорово испортил жизнь не только девушке, но и ему тоже.

***

Прошло два дня. В Нью-Йорке наступило утро. На данный момент время около десяти часов утра. Настал этот день. Настал тот день, которого ждали многие. Встреча Ракель и Саймона состоится уже сегодня. И никто не может предположить, чем она закончится. Никто не знает, какой конец будет у этой истории. Впрочем, всем хочется верить, что кошмар в жизни девушки закончится уже через несколько часов, а ее обидчик получит по заслугам.

Ракель проснулась уже давным-давно и уже с нетерпением ожидает вечера, чтобы встретиться с Саймоном и покончить с этой историей раз и навсегда. Осознание того, что она наконец столкнется лицом к лицу со своим врагом и покончит с ним так или иначе придает ей сил. С утра девушка чувствует себя хорошо. Никаких приступов паники. Только лишь небольшое волнение. Может быть, она заставляет себя думать, что с ней все в порядке, но пока что ее ничто не беспокоит. Прошедшие два дня казались Ракель целой вечностью. Девушка буквально считала каждую минуту и каждую секунду до этого дня. Но вот наконец-то он настал. И теперь ей осталось только дождаться вечера, сесть в машину и поехать туда, куда ее заставил ехать Саймон.

Немного погодя девушка покидает свою комнату и решает сходить на кухню. Где сейчас находится Алисия, которая готовит кое-что на завтрак, ловко работая со столовыми приборами, что разложены на кухонной стойке. Уже издалека можно почувствовать непередаваемый запах мягкого печенья с кусочками шоколада, которое женщина решила сделать. Ракель понимает это, поскольку неоднократно ела его и всегда очень сильно любила. Пока Алисия заканчивает готовить, она о чем-то разговаривает с Фредериком, который читает свежий номер газеты и снимает очки, которые кладет на стол, за которым сидит.

Как только Ракель появляется на пороге кухни, Алисия и Фредерик тут же переводят на нее свои взгляды и скромно улыбаются девушке, которая с интересом осматривается вокруг.

— О, привет, дорогая, — дружелюбно здоровается Фредерик.

— Доброе утро, милая, — с легкой улыбкой произносит Алисия.

— И вам того же, — скромно улыбается Ракель.

— Вижу, ты все-таки решила выйти из своего заточения.

— Ну почему же вы называйте мою комнату заточением?

— Раньше ты хотя бы куда-то ходила.

— Да, но в последние несколько дней ты не то что из комнаты не выходила, так ты еще и отказывалась ходить гулять, — добавляет Фредерик.

— Вот именно, — соглашается Алисия, аккуратно протирая кухонную стойку небольшой губкой. — Я бы уже с ума сошла, если бы просидела дома столько, сколько просидела ты.

— Тетя, давайте не будем об этом говорить… — спокойно говорит Ракель.

— Однако это правда, Ракель, — разводит руками Фредерик. — Я и сам бы с ума сошел, если бы целыми днями сидел дома и никуда не выходил. Уж я-то это просто ненавижу! Для меня сидеть дома — все равно жить в аду.

— О, боже мой… — Ракель с тихим стоном проводит руками по своему лицу.

— Ладно, не будем говорить об этом, — с легкой улыбкой машет рукой Алисия. — Садись за стол, будем завтракать.

— С радостью, — соглашается Ракель, садится за стол и смотрит на печенье, которое уже красиво лежит на тарелке.

— Давай, ешь как следует. — Алисия ставит перед Ракель тарелку с несколькими кусочками печенья и чашку крепкого чая. — У тебя сегодня важный день. Тебе нужны силы для борьбы.

— Знаю… — задумчиво произносит Ракель и с легкой улыбкой на лице медленно опускает взгляд в чашку с чаем. — Сегодня я наконец-то обрету покой. Которого мне так давно не хватало…

— Дай Бог, все закончится хорошо.

После того как она быстро делает чашку кофе для себя и Фредерика и протягивает их ему, Алисия берет две тарелки с печеньем, ставит одну из них перед мужчиной и присаживается за стол рядом с Ракель.

— Я верю, что все закончится хорошо, — уверенно говорит Ракель.

— Ах, Ракель, Ракель… — с тихим вздохом слабо качает головой Фредерик. — Конечно, мне нравится твой боевой настрой, но я бы не был так уверен в том, что у тебя все получится.

— Почему ты так считаешь? — спрашивает Ракель, откусывая печенье и запивая его чаем.

— Ты должна понимать, что идти на встречу с Саймоном в тот лес в одиночку — это плохая идея, — спокойно отвечает Алисия.

— Да, внучка, неужели ты правда не понимаешь, что он специально хочет заманить тебя туда? — недоумевает Фредерик.

— Я знаю, что идти одной на эту встречу — это безумие, — тяжело вздыхает Ракель. — Но я делаю это ради своих близких людей. Если бы я взяла с собой хоть кого-то, то Рингер уничтожил бы тех, кого я люблю. А я не хочу, чтобы кто-то пострадал…

— Да, но ты могла бы хотя бы обратиться в полицию, чтобы быть в безопасности, — уверенно предлагает Фредерик, сделав глоток чая. — Они бы поехали с тобой и помогли бы, если ситуация станет очень опасной.

— Нет, дедушка! — Ракель резко переводит свой усталый взгляд на Фредерика. — Я не могу так рисковать! Если я позвоню в полицию, Саймон может причинить кому-нибудь вред.

— Но ты же сама можешь стать его жертвой! — с ужасом во взгляде восклицает Алисия. — Он запросто может убить тебя и даже бровью не повести!

— Не убьет, не беспокойтесь.

— Господи, дорогая, неужели ты не понимаешь, что этот мерзавец специально заманил тебя туда, чтобы сделать свои дела и остаться незамеченным?

— К сожалению, у меня нет выбора, тетя. Я должна выполнить все его условия.

— Пожалуйста, милая, не делай этого! — с жалостью во взгляде умоляет Фредерик. — Не ходи туда одна! Кто защитит тебя, если этот подонок захочет покончить с тобой прямо там?

— Я умею за себя постоять и не дам ему причинить мне вред.

— Умоляю, возьми с собой кого-нибудь из полицейских или кого-то, кто намного сильнее тебя и этой сволочи. Неважно, кого. Но ради Христа, не встречайся с ним одна.

— Я больше переживаю не за себя, а за тебя, за тетю и всех, кого люблю. За тех, кто не должен пострадать… Мне все равно, что этот тип сделает со мной. Но я точно знаю, что должна хотя бы попробовать убедить его оставить всех нас в покое.

— Как? — недоумевает Алисия. — Как ты собираешься это делать?

— Не знаю, тетя Алисия… Но я сделаю все, чтобы он оставил нас в покое.

— Господи, Ракель, почему ты ведешь себя как глупенькая, наивная девочка? — недоумевает Фредерик. — Ты же у нас умная и образованная девочка! Неужели ты не понимаешь такие простые вещи?

— Я все понимаю, но еще раз говорю, у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, дорогая.

— И вообще, я должна была раньше как-то предугадать это и обезопасить вас всех. Должна была сделать все, чтобы Рингер не смог добраться до кого-то из вас. — Ракель тяжело вздыхает и потупляет свой грустный взгляд в чашку с чаем.

— Ты ни в чем не виновата, Ракель, — мягко говорит Алисия, положив руку на руку Ракель и с грустью во взгляде смотря на нее. — И не могла знать, что Рингер каким-то образом узнает номера и адреса всех твоих друзей и родственников.

— Нет, тетя! — слабо качает головой Ракель. — Я могла понять это по своим предчувствиям. Они преследовали меня задолго до того, как Саймон дал о себе знать. Я… Я будто знала, что скоро должно случиться что-то плохое.

— Да, но ты не могла знать, что конкретно случится, — уверенно отмечает Фредерик.

— Знаю, но я должна была прислушиваться к своим ощущениям. Они еще никогда не подводили меня. Хотя я не всегда прислушиваюсь к ним. Впрочем, сейчас уже нет смысла об этом говорить. Ибо я совершила кучу ошибок…

— Все совершают ошибки, дорогая. Никто не идеален.

— Я не просто неидеальна, но еще и неудачница. — Ракель делает маленький глоток чая. — И потеряла все… Работу, семью, друзей…

Ракель замолкает на пару секунд и тяжело вздыхает, слабо покачав головой.

— И парня я тоже потеряла… — с грустью во взгляде добавляет Ракель. — И сама же в этом виновата.

— Ты вовсе не теряла работу, Ракель, — спокойно напоминает Алисия. — Никто не отказался с тобой работать, да и ты не говорила, что завершаешь модельную карьеру.

— Да, но меня преследует чувство, что в последнее время обо мне стали забывать. Что я всем надоела… Из-за того, что работала как проклятая и засветилась где только можно.

— Это не так, солнышко. У тебя по-прежнему очень много поклонников, которые считают тебя своим идолом. Которые равняются на тебя и мечтают быть такой же красивой, как и ты.

— Мне кажется, что я уже становлюсь менее популярной. Потому что мне на смену приходят новые, более молодые модели.

— Твои самые верные поклонники всегда будут помнить тебя и следить за твоей работой.

— Я не всегда буду успешной. Однажды настанет момент, когда меня просто пошлют куда подальше.

— Ну лично я знаю много моделей, которые работают даже в почтенном возрасте. Они начали свою карьеру в очень юном возрасте, но продолжают работать и сейчас, когда им по сорок или даже пятьдесят лет. И до сих пор очень востребованы в своей профессии.

— Мне кажется, мое время уже уходит. Да, я еще молодая и красивая, но… Скоро перестану быть успешной как модель.

— Нет, дорогая, не говори так.

— Вот именно! — с легкой улыбкой восклицает Фредерик. — Недавно я смотрел одну передачу по телевизору, в которой речь шла о тебе.

— Правда? — слегка округляет глаза Ракель.

— Да. Они сказали, что все беспокоятся о тебе. Потому что ты внезапно ушла в тень и оборвала все связи со всеми, кто с тобой работал. Говорят, даже твои менеджеры не могут связаться с тобой.

— Я потом с ними поговорю… Сейчас у меня нет желания что-то с ними обсуждать. Вот разберусь с Саймоном, тогда и буду говорить с Сереной и со всеми остальными.

— В любом случае с карьерой еще не все потеряно. Надо просто начать сниматься.

— И у тебя всегда была, есть и будет семья, — уверенно добавляет Алисия. — Я и твой дедушка. Мы всегда будем рядом, чтобы поддержать тебя в любой ситуации. Что бы ты ни сделала, мы оба будем любить тебя всем сердцем.

— Да, я знаю, но как же мои друзья и мой возлюбленный? Я своими же руками все разрушила!

— Прости, внучка, но здесь ты уже сама виновата, — осторожно говорит Фредерик.

— Я знаю… — Ракель тяжело вздыхает и опускает взгляд в свою чашку, сложив руки на столе. — Я начинаю понимать, что вела себя неправильно. Понимать, что мои отношения были разрушены по моей же вине. Своим равнодушием я вынудила МакКлайфа искать себе другую. Искать способы почувствовать себя счастливым. Я не смогла стать идеальной девушкой… Той, которой должна была быть.

— Просто не надо было ставить свою карьеру превыше всего, — спокойно говорит Алисия. — Ты слишком много думала о работе и была одержима ею. И совсем позабыла о том, что у тебя есть возлюбленный, который нуждался в твоем внимании.

— Может, он и сам начал уделять повышенное внимание своей карьере только для того, чтобы перестать чувствовать себя одиноким, — предполагает Фредерик. — И в итоге вы оба были заняты собой и забыли о том, что состоите в отношениях.

— Думаю, вы правы… — слабо кивает Ракель. — Я сама виновата в нашем расставании… Но относись я к нему с большей любовью и заботой, все могло бы быть иначе.

— Хотя бы хорошо, что ты это понимаешь.

— Теперь я много чего понимаю… — Ракель облокачивается локтем на стол и запускает руку в свои волосы. — К тому же, я уже начинаю жалеть о том, что разругалась с Наталией. Жалею, что наговорила ей столько гадостей и даже подралась с ней.

— С ней ты поступила еще хуже, — уверенно говорит Алисия. — И я не могу представить, что чувствует бедная девочка после всего, что ты с ней сделала.

— Я знаю… И все больше начинаю быть уверенной в том, что она ни в чем не виновата… Понимаю, что эта девушка не могла так со мной поступить. Не могла стать сообщницей Рингера.

— Почему ты раньше об этом не подумала? — недоумевает Фредерик. — Ты ведь знаешь ее с самого детства и в курсе, что она за человек и на что может пойти. Ты уж извини, что я это говорю, но ты поступила просто омерзительно, когда пошла к ней и обвинила бедную девочку в предательстве.

— Да, но тогда я не понимала, что говорила и делала. Я была так зла и опустошена, что была готова поверить чему угодно и не искать никаких доказательств.

— А зря! — восклицает Алисия. — Думала бы головой — могла бы многого избежать! А ты слепо доверяла этому подонку. Предпочитала слушать его, а не тех, кого знаешь буквально тысячу лет.

— Я доверяла, потому что Саймон приводил аргументы, которые и правда могли казаться причиной ее якобы мести. Он такого наговорил, что я и впрямь поверила, будто Наталия завидует мне и пришла в ярость из-за того, что МакКлайф предпочел меня, а не ее.

— Ты всегда знала, что они просто дружат.

— Да если бы Наталия и правда запала на Терренса, она бы сама соблазнила его и сделала бы все, чтобы он даже не посмотрел на тебя, — добавляет Фредерик.

— Да, дедушка, я знаю, — с грустью во взгляде отвечает Ракель. — Я поняла все это, когда немного успокоилась. Поняла, что Наталия не мстительная и на самом деле никогда не завидовала мне и моим успехам. Саймон оклеветал ее, чтобы заставить меня почувствовать себя одинокой и брошенной всеми. Наталия никогда бы не пошла на такое. Может быть, она и болтушка и не всегда умеет хранить секреты. Но на такой мерзкий поступок эта девушка уж точно не пойдет. Она никогда не рассказывала ничего, что могло мне навредить. Эта девушка могла проболтаться лишь о чем-то хорошем, что должно стать сюрпризом… Такая черта в ней есть… Но она не могла рассказывать Саймону обо всем происходящем в моем окружении и давать ему все наши контакты.

— Мы никогда и не сомневались в этой девочке, — мягко говорит Фредерик. — Для нас с Алисией она всегда была милым ангелочком. И мы желаем ей только счастья, которого она так заслуживает.

— Ты поступила очень плохо, когда заявилась к ней, набросилась с обвинениями, оскорбляла, подралась с этой девочкой и разорвала с ней дружбу, — уверенно добавляет Алисия.

— Да, я не отрицаю, что сама разрушила нашу многолетнюю дружбу, оскорбляла ее и откровенно насмехалась над неудачами в ее личной жизни, — признается Ракель. — Но тогда я была готова поверить чему угодно.

— Запомни, дорогая моя племянница, для любых обвинений нужны доказательства. Даже то, что ты видела собственными глазами не всегда является правдой.

— Я знаю, тетя… — Ракель тяжело вздыхает. — И очень хотела бы навести ее. Все объяснить и попросить прощения за то, что я была такой идиоткой.

— Думаю, Наталия поняла бы тебя, если бы ты пошла к ней и все объяснила, — предполагает Фредерик.

— Я так хочу вернуть свою подругу и знать, что она по-прежнему считает меня близкой себе.

— Эта девочка наверняка сильно переживает из-за вашей ссоры и мечтает помириться с тобой. Господи, вы же были подружками с самого детства. Ты знаешь ее как облупленную… И так легко порвала вашу крепкую дружбу. Из-за какого-то больного ублюдка.

— Я правда сожалею, что все так случилось.

— Ну вот и поговори с ней. Извинись и скажи, что хочешь и дальше быть ее подругой.

— Не знаю… — тихо вздыхает Ракель. — Не могу…

— Дорогая, что тебе мешает пойти к Наталии домой и извиниться? — недоумевает Алисия. — Уверена, что эта девочка все поняла бы и согласилась бы принять твои извинения.

— Я боюсь смотреть ей в глаза, тетя. Даже если это я виновата в нашей разрушенной дружбе и должна просить у нее прощения.

— Мы все понимаем, но нельзя так все оставлять. Ты должна решить эту проблему.

— Я очень хочу ее решить… Но пока что не могу решиться…

— Ладно, милая, не переживай, — с легкой улыбкой подбадривает Фредерик. — Уверен, что ты еще помиришься с ней.

— Да, а сейчас тебе надо думать о Саймоне и о том, как покончить с ним раз и навсегда, — добавляет Алисия.

— Вы правы… — слабо кивает Ракель. — Сейчас я должна думать только об этом. А уж поверьте мне, я настроена очень решительно. И знаю, что у меня все получится.

— Мы рады, что ты думаешь позитивно, — с легкой улыбкой отвечает Алисия. — Конечно, мы по-прежнему не хотим, чтобы ты ехала туда одной. Но мы будем молиться, чтобы все прошло хорошо.

— Все будет хорошо, дорогая тетушка. Не переживайте.

— Дай-то Бог, солнце мое… — с тревогой в душе задумчиво говорит Фредерик.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.

— Ладно, давайте мы с вами спокойно поедим, а потом решим, чем займемся до вечера, — спокойно предлагает Фредерик.

— Хорошо… — соглашается Ракель.

— Ешь, моя милая, ешь, — мягко говорит Алисия. — Я испекла печенье специально для тебя.

— Спасибо…

Ракель, Фредерик и Алисия начинают без спешки доедать печенье и допивать чай и разговаривать о чем-то, что не касается сегодняшней встречи с Саймоном. И мужчина, и женщина очень хотели бы поговорить с девушкой про Терренса и узнать, что она думает о нем на самом деле. Однако они решают пока что отложить этот вопрос на более подходящее время. Фредерик и Алисия прекрасно понимают, что этот разговор может причинить Ракель боль и немного ослабить ее боевой дух и решительность, с которой она поедет на встречу со своим главным врагом.

***

Время приближается к обеду. Время встречи все ближе и ближе. Терренс также не остается равнодушным и нервничает из-за того, как все пройдет. На данный момент он находится дома, сидит в гостиной на диване и разговаривает со своим другом детства Бенджамином по телефону с надеждой, что этот разговор поможет ему немного расслабиться.

— В общем, вот такая вот история, — откинувшись на спинку дивана, задумчиво говорит Терренс. — Сегодня будет ясно: или все вернется на свои места, или же все будет разрушено к чертовой матери.

— Сочувствую тебе, друг, — выражает сожаление Бенджамин.

— Лучше поддержи. И пожелай мне удачи.

— Ну естественно, удачи. Только ты точно уверен в том, что делаешь все правильно?

— Да, уверен, — уверенно кивает Терренс. — Тетя и дедушка Ракель держат меня в курсе всех событий и сообщают мне обо всем происходящем.

— Но сама Ракель пока что ничего не знает о твоем плане, так ведь?

— Верно. Она пока что ничего не знает о том, что мы с ее родственниками придумали.

— Слышь, а этот Саймон реально назначил ей встречу в заброшенном лесу?

— Именно! А я думаю, ты понимаешь, зачем этот больной подонок заставил ее ехать туда.

— Понимаю. И она реально собралась в этот лес одна?

— Собралась. Ее родственники пытались уговорить Ракель обратиться в полицию и взять с собой кого-нибудь, но она и слышать ничего не хочет об этом. Наивно думает, что Саймон не убьет ее и ее близких, если она появится там одна.

— То есть, ты реально считаешь, что этот Саймон способен на… — неуверенно спрашивает Бенджамин. — Убийство?

— Пф, я не считаю! Я знаю!

— Нет, мы, конечно, знаем, что он за сволочь. Но чтобы зайти так далеко непонятно для чего…

— Да уж, не думал, что этот гад мог зайти так далеко, — уверенно отвечает Терренс. — Не думал, что ради достижения своей цели этот тип может сделать что угодно.

— Если это так, тогда ей ни в коем случае нельзя ехать туда одной. Если это случится, и ты кинешь ее, то Ракель точно придет конец.

— Нет, приятель, на этот раз я не кину ее, — уверенно качает головой Терренс. — Родственники Ракель надеются на меня, а я не имею права подвести их и дать понять, что все мои слова сожаления — пустой звук.

— Ну посмотрим, сдержишь ли ты свое слово.

— Сдержу, не сомневайся.

— Эй, а ты реально не знал о его делишках?

— Нет, Бен, я ничего не знал о его прошлом. Даже понятия не имею, кто его семья, где он родился и всякое такое. Знаю только лишь то, что он — типа бедный несчастный мужик, который вынужден жить на гроши.

— Вот поэтому не зря говорят, что не стоит доверять всем подряд.

— Да знаю!

— Вот начал проявлять к нему жалость, а он этим и воспользовался.

— Верно… — Терренс призадумывается на пару секунд и запускает руку в свои волосы. — Однако несмотря на это, у меня никогда не было к нему никаких претензий. Саймон прекрасно выполнял свою работу и был всем доволен.

— Ну учитывая, что ты обычно очень щедро оплачиваешь работу тех, кто на тебя работает, то ему было бы грех жаловаться, — уверенно говорит Бенджамин.

— Наверное, поэтому он и молчал.

— Скорее всего. А в противном случае Рингер постоянно предъявлял бы тебе какие-то претензии.

— Согласен. — Терренс медленно выдыхает и прикладывает руку ко лбу. — И я его понимаю. Ведь когда-то мне и самому позарез были нужны деньги. Я брался за любую работу в кино… Играл всех подряд. Все ради того, чтобы хоть что-то заработать.

Глава 36

— В любом случае очень скоро он не сможет найти даже самую ужасную работу с низкой заплатой, — уверенно говорит Бенджамин. — Потому что никто не захочет иметь дело с этим ублюдком. Особенно если народ узнает, что он не только распространил те ужасные сплетни про Ракель, но еще и собрался едва ли не убить ее.

— Хотелось бы верить, приятель… — тяжело вздыхает Терренс. — Хотелось бы…

— Чего так тяжело вздыхаешь? — интересуется Бенджамин. — Неужели случилось что-то еще?

— Нет, ничего не произошло… — спокойно отвечает Терренс. — Все то же самое…

— А, понятно… Ты не можешь забыть Ракель? Я угадал?

— Мне очень жаль, что все так сложилось. Всегда буду жалеть и стыдиться того, что сделал.

— Слушай, мужик, а ты все это затеял потому, что реально жалеешь о том, что сделал? — задумчиво спрашивает Бенджамин. — Или ты просто поджал хвостик перед родственниками Ракель и понимаешь, что они настучат тебе по башке, если узнают о еще одном твоем предательстве?

— Э-э-э, и то, и другое… — немного неуверенно признается Терренс. — Ее семья точно сожрет меня с потрохами, если я опять сделаю какую-то ужасную вещь по отношению к ней. Особенно ее дед. Если бы Алисии не было рядом, Фредерик точно прибил бы меня собственными руками. Так что… Я никак не могу облажаться, если хочу вернуть их доверие и доказать, что мне очень жаль, что все так вышло.

— Ну зато в следующий раз ты будешь думать головой, прежде чем поднимать руку на девушку. Ты вообще понимал, что родственники Ракель могли запросто сжить тебя со света, узнав о том, как ты поступил с этой девушкой? Они бы точно закрыли глаза на обычную ссору и позволили бы вам самим разобраться. Но той пощечиной ты реально разозлил их.

— Я знаю, что не должен был срываться на ней. Должен был просто сесть и спокойно все обсудить. Уверен, что она бы поняла меня… Ракель — девушка не глупая и быстро понимает суть дела… Да и не такая уж она и злопамятная, чтобы дуться месяцами…

— Извини, Терренс, но я сомневаюсь, что после такого она вообще захочет с тобой разговаривать.

— Да я и не надеюсь, что она выслушает меня, — хмуро говорит Терренс.

— Просто поговорить с ней и извиниться за все, что ты сделал, будет недостаточно. А вот если бы вы поговорили намного раньше того дня, когда разругались в пух и прах, я не сомневаюсь, что она поняла бы тебя. Да, это был бы очень трудный и неприятный разговор для вас обоих. Но вы же не думали, что попадете в сказку после начала романа.

— Ха, поговорить… Да если ты бы слышал, как она разговаривала со мной в клубе, когда увидела меня с другой девушкой…

— Ну а чего ты хотел? Меня это нисколько не удивляет.

— Я даже успел узнать много нового о себе.

— Да, МакКлайф, ты, конечно, просто красавчик! — тихонько хихикает Бенджамин. — Едва расстался с одной девчонкой, но уже пошел развлекаться с другой. Да еще и спалился перед своей бывшей, которая потом надрала вам обоим задницы.

— А я откуда знал, что она припрется туда? Знал бы — обошел бы тот клуб десятой дорогой!

— Неужели ты не мог потерпеть хотя бы какое-то время и только потом начать гулять со спокойной совестью? Ты же вроде всегда позиционировал себя верным и любящим человеком! Я даже видел некоторые статьи в Интернете, в которых тебя уже прозвали изменником.

— Ох, Бен, ну я уже говорил тебе, почему начал играть с той девчонкой в любовь… — устало вздыхает Терренс. — Тогда мне было так плохо и одиноко, что я наплевал на все свои принципы. Потому что хотел получить немного любви и ласки. Хотя бы от той, которую никогда не любил.

— О да, ты получил! От обеих! Одна набросилась на тебя с обвинениями, а вторая дала пощечину, прокляла тебя и обещала испортить твои жизнь и карьеру.

— Пусть та девчонка делает что хочет — мне все равно на то, что она думает обо мне. Сейчас мне важно одно — выполнить обещание, данное Алисии и мистеру Кэмерону, и помочь Ракель спастись от этого ублюдка, который запросто может грохнуть ее.

— Это, конечно, все замечательно, только не надейся после этого превратиться для нее в героя, — уверенно говорит Бенджамин. — После того, что между вами было, — да и после того, что произошло до этого — вашим отношениям пришел конец. Мне неприятно говорить тебе об этом, но к сожалению, ничего уже не изменить.

— Ты прав… Я уже давно упустил шанс не позволить сказке закончиться навсегда. И понимаю, что моя помощь ничего не изменит.

— Но зачем ты тогда помогаешь ей, если понимаешь, что это не имеет никакого смысла?

— Надеюсь, что это поможет мне хотя бы немного облегчить себе душу и начать спокойную жизнь. Без угрызений совести и желания сгореть от стыда. Может, таким образом я смогу принести ей свои извинения. И мы, по крайней мере, распрощаемся на хорошей ноте. Без скандала.

— Эй, а может не все еще потеряно? — предполагает Бенджамин. — Может, есть шанс, что ситуация наладится?

— Сомневаюсь, — без эмоций произносит Терренс.

— Слушай, у меня такое чувство, что где-то в глубине души она все же надеется на твою помощь. А может, эта девчонка даже и любит тебя.

— Нет, Бен, не любит. Она сама сказала.

— Ну не может девчонка ревновать мужика, когда она его не любит. Не зря же Ракель тогда чуть не прибила твою подружку, когда застукала вас вместе. Я не удивлен, что она оттаскала ее за волосы и поливала вас обоих грязью. Ибо твоя бывшая была обижена и оскорблена. К тому же, давай вспомним, как ты грозился не только разрушить ее карьеру, но еще и упрятать в психушку, заявив, что она типа больная. И не забывай, пожалуйста, что ты бросил ее тогда, когда бедняжка осталась совсем одна.

— Думаешь, мне приятно все это вспоминать? — удивляется Терренс. — Да я сквозь землю хочу провалиться от стыда! И зарыть голову в песок! Лишь бы не знать, как меня все осуждают. Не видеть, как близкие отворачиваются от меня.

— Ха, а ты думал, что после такого люди будут продолжать петь тебе дифирамбы и говорить о твоей неотразимости? Нет, Терренс, не будут! И я скажу больше: когда всем станет об этом известно, то они начнут говорить, что ты — бессовестный мудак. Да еще и вспомнят обо всех грязных сплетнях, которые ты так яростно отрицаешь. Мол они врут о том, что у тебя омерзительный характер, и ты ведешь себя, как какая-то эгоистичная стерва…

— Ох, да и так слышу это буквально от каждого встречного! А та девчонка так сильно обиделась на меня, что солгала некоторым людям о том, что я якобы регулярно избивал Ракель и доводил ее до полусмерти. И они в это поверили! Хотя это ложь! Я никогда не избивал ее.

— Прости, чувак, но если бы ты сразу не признался мне во всем, я бы и сам поверил в такое. Помня твое агрессивное поведение в последние несколько недель.

— Но ты ведь прекрасно знаешь, что я совсем не такой.

— Да, но я знаю твой несдержанный характер.

— Ну да, я не умею быть абсолютно спокойным и безмятежным. Но это не значит, что можно записывать меня в насильники, которые бьют женщин.

— В любом случае, чтобы доказать, что ты хороший и невинный, тебе придется приложить очень много усилий. Хотя на этот раз тебе уж точно не помогут добрые дела, сделанные на показ.

— Я никогда ничего не делал на показ.

— Но люди именно так и подумают.

— Не нагнетай обстановку! И так тошно!

— А еще ты просто обязан приложить много усилий ради того, чтобы искупить вину перед Ракель и ее семьей. И, конечно же, найти способ объясниться с ней не только за удар по лицу, но еще и измену.

— Если честно, то я уже сомневаюсь в том, что смогу подобрать слова, чтобы все увидели искренность в моем сожалении, — с грустью во взгляде тихо вздыхает Терренс и на пару секунд задумывается. — Впрочем, я считаю, что все абсолютно справедливо. Меня осуждают, со мной разрывают дружбу… А Ракель получает все больше любви и симпатии.

— Ну да, ты разве не слышал о такой вещи, как бумеранг? Вот судьба и наказала тебя за эгоизм и омерзительное поведение по отношению к слабой девушке! Рано или поздно за свои ошибки приходиться платить, Терренс. И твой момент уже настал.

— Ты прав… Я уже и правда потерял слишком много. Большая часть друзей посчитали меня ублюдком… Они отвернулись от меня. Даже некоторые знакомые из шоу-бизнеса начали косо смотреть на меня. Недавно разговаривал с парочкой людей. Так они были очень холодны со мной. Да, никаких обвинений не было, но было чувство, что меня презирали. Хотя я не понимаю, за что. Ведь никто не знает, что произошло между мной и Ракель. По крайней мере, мы ничего не сообщали прессе.

— Ну а когда все узнают о твоих поступках, тебе будет негде скрыться от оскорблений и унижений. А о своей карьере можешь забыть раз и навсегда.

— И не хватало, чтобы еще и моя мать отказалась от меня… Она тоже осуждала меня и не скрывала своего разочарования, когда узнала, что мы с Ракель расстались по моей вине. Когда я признался в том, что ударил эту девушку…

— В любом случае жизнь все-таки настучала тебе по башке и дала понять, что надо хоть немножко думать перед тем, как что-то делать. Ты же всегда сначала делаешь, а уже потом задумываешься о последствиях. Даже когда ты начал встречаться с Ракель, то не подумал о том, что тебя ждет. Был упрямым как осел, и делал то, что тебе хотелось.

— Знаю… Именно поэтому я начинаю потихоньку мириться с тем, что произошло… — Терренс медленно выдыхает с полуприкрытыми глазами. — И знаешь, я думаю, что мне лучше все-таки сдаться и дать ей свободу после того, как история Саймона будет закончена. После всего этого я вообще хочу исчезнуть… Сбежать куда подальше от того позора, который сам же на себя навлек.

— Так-так, подожди минутку… — тараторит Бенджамин. — Не понял… Ты типа хочешь сбежать? Сбежать, как поганый трус? Дабы не слышать, как тебя все оскорбляют и унижают?

— Так будет лучше для всех, Бен… Никто даже и не вспомнит обо мне. Все будут только рады, если я пропаду и больше не появлюсь на публике. Для Ракель так тоже будет намного лучше… Она начнет жить по-своему, да и я постараюсь взять себя в руки и решить, что делать. А если повезет, однажды каждый из нас найдет кого-то, кто точно сделал бы нас намного счастливее, чем мы чувствовали себя тогда, когда были вместе.

— Черт, я поверить не могу, что слышу ТАКОЕ! МакКлайф, ты что такое творишь? Думаешь, тебе реально станет лучше, если ты скроешься от людского позора? Думаешь, все быстро тебя забудут! Ха! Да тебя еще больше затравят! Тебе устроят тебе такую адскую жизнь, что ты будешь вынужден переехать куда-нибудь на необитаемый остров, где точно никто не узнает, кто ты такой.

— Значит, буду жить где-нибудь на необитаемом острове… — без эмоций отвечает Терренс. — И заставлю всех думать, что я либо мертв, либо пропал без вести. Это давление слишком сильное. Я боюсь, что не смогу его выдержать… Лучше уж быть мертвым для всех, чем видеть, как на тебя указывают пальцем и слышать, как кто-то выкрикивает оскорбления в твой адрес.

— Я тебя не узнаю, приятель! — слабо качает головой Бенджамин, будучи в шоке из-за того, что говорит Терренс. — Чувак, ты чего? Что с тобой произошло? Где тот Терренс МакКлайф, который всегда шел к своей цели и добивался своего? Где мой лучший друг, которого я знаю с самого детства?

— Если людям станет обо всем известно, я уже ничего не смогу изменить. Как бы я ни старался.

— Твою мать, такое чувство, что я разговариваю с другим человеком! Где тот человек, который так гордился своими славой и высоким положением? Тот, кто был так уверен в себе и в том, что он делал? Где тот друг, которого я знал? Что с ним произошло за такое короткое время?

— Сейчас я уверен только в одном — в том, что я должен сделать свое дело и скрыться от позора.

— Черт, да ты точно не Терренс! Не он! Я разговариваю с каким-то трусом! Трусом, который хочет сбежать ото всего! Который вряд ли помогал Ракель покончить с Саймоном, если бы ее родственники не прижали его к стене.

— Я же сказал, что не брошу Ракель и сделаю все, чтобы этот подонок навсегда оставил ее в покое, — спокойно напоминает Терренс.

— Да-а-а, я в шоке… — Бенджамин слабо качает головой. — Как же сильно ты изменился, Терренс… Откуда в тебе появилась безответственность? Желание сбегать от проблем! А сейчас сделал гадость и решил смыться, думая, что твое исчезновение заставит всех мгновенно полюбить тебя вновь!

— Я сваливаю не ради того, чтобы вызвать у людей жалость, — спокойно отвечает Терренс.

— Да ты раньше никогда не опускал голову, когда тебя унижали и оскорбляли! Никогда не сбегал от проблем! Никогда не повышал голос на девушку и не бил ее!

— Люди меняются, Бенджамин. Вот и я не могу навсегда остаться прежним.

— Что же с тобой стало, мужик? — недоумевает Бенджамин. — Почему ты стал таким? Почему? Пускаешь все на самотек, сбегаешь от ответственности и опускаешь голову, когда тебя оскорбляют!

— Просто я не могу держать все это под контролем. Не могу заставить всех снова полюбить меня.

— Знаешь, МакКлайф, тебе осталось еще взяться за бутылку, — с грустью и разочарованием в голосе говорит Бенджамин. — И превратиться из солидного мужика в закоренелого алкоголика, чтобы ты окончательно упал в моих глазах. Хотя, я не удивлюсь, если ты уже каждый день выпивать пару стопок каждый день. Тем более, что мне уже представился случай видеть тебя в стельку пьяным после того, как у тебя начались проблемы с Ракель.

— Я не собираюсь спиваться, — возражает Терренс.

— Зачем ты вообще начал встречаться ней? Зачем? Смысл строить из себя примерного парня с той, которую ты видел от силы несколько раз почти за год, прожитый в отношениях? Потому что вы оба постоянно были заняты работой! Ракель снималась для каких-то журналов, каталогов и рекламных роликов или ходила по подиуму, а ты мотался по всяким прослушиванием, пытался отправить свои демо-записи песен хотя бы какому-то лейблу, раздавал интервью и снялся в парочке малоизвестных сериалах, в которых сыграл такие роли, в которых тебя никто не запомнит.

— Я же не думал, что все будет так сложно!

— А вот надо было думать! Вместо того чтобы делать вид, что ваши отношения просто идеальны. Видно, что тебе и не хотелось делать ее своей девушкой. Ведь чтобы спать с девчонкой, не обязательно состоять с ней в отношениях и браке.

— Вообще-то, я всегда мечтал о семье и никогда занимался сексом с кем попало. В отличие от тебя!

— Но раз уж ты начал с кем-то встречаться, то должен был думать не только о себе любимом!

— Хочешь сказать, что я — эгоист?

— А то ты этого не знаешь!

— Бен, с тобой там все в порядке? — недоумевает Терренс. — Чего это тебя прорвало?

— Со мной-то все в порядке! — восклицает Бенджамин. — А ты — нет!

— Ты головой что ли ударился? Раз несешь какой-то бред!

— Нет, Терренс, это ты ударился головой, — слегка повышает голос Бенджамин. — Да очень сильно! Какого хрена ты превратился в озлобленного и бессовестного мудака, который думает только о себе? До романа с Ракель ты был более-менее нормальным, хотя и раньше мог зазнаваться и мнить себя королем. Но после того, как у вас все закрутилось, у тебя совсем крыша поехала!

— Черт… Неужели ты опять хочешь осудить меня? Неужели тоже хочешь присоединиться к тем, кто считает меня ублюдком?

— А я не виноват в том, что ты и есть подонок! Бессовестный и эгоистичный подонок, который всегда думал только о себе, своей карьере и репутации! Тебя, мать твою, беспокоило это гораздо больше, чем твоя собственная семья. И очень удивляюсь, что ты еще не предал родную мать и не отказался от нее.

— Паркер, ты вообще в своем уме? — громко недоумевает Терренс, постучав пальцем по виску. — Как ты вообще посмел подумать, что я могу предать человека, который меня вырастил?

— А я не удивлюсь, если твоя мать однажды заявит кому-то об этом! Скажет, что ты настолько зазвездился, что перестал уважать даже эту женщину! А все слова о твоей якобы любви к ней, о которой ты орешь на всех углах, — пустой звук!

— Нет, Бен… — Терренс слабо качает головой. — Не говори так! Не надо выставлять меня безжалостным чудовищем, которое даже мать родную продаст.

— Я говорю то, что многие, возможно, боятся сказать тебе в лицо, — уверенно говорит Бенджамин.

— Это не так. Я не такой плохой, как всем думают!

— Знаешь, что с меня хватит! Мне надоело молчать и продолжать делать вид, что ничего не случилось. Я всегда был против любого рукоприкладства по отношению к девушке и не собираюсь защищать тебя после того, как ты сделал это с Ракель. Она не заслужила всего, что ты с ней сделал. И не могу поверить, что такая хорошая девушка могла связаться с таким мерзким подонком, как ты.

— Ты что такое говоришь! Чувак, я же твой друг!

— Нет, Терренс, ты не мой друг. Мой друг не повел бы себя так, как повел ты. Мой друг более порядочный и воспитанный.

— Ты обижаешь меня, говоря эти вещи!

— Знаешь, а хорошо, что вы с Ракель расстались, — уверенно заявляет Бенджамин. — С тобой эта девушка была несчастна и нелюбима.

— Я много раз говорил тебе, почему наши отношения не были идеальны. Говорил, чего мне не хватало. Чего мне не дала эта девушка.

— Только не надо сваливать на нее всю вину. Ты и сам виноват в том, что ваши отношения были разрушены к чертовой матери.

— Я знаю!

— Я-то думал, что роман с той красоткой изменит тебя в лучшую сторону, но все получилось наоборот. Ты стал только хуже. Стал более агрессивным и начал постоянно срываться на людях и вести себя как трус. Стал эгоистичным мудаком, который никогда не умел контролировать свои эмоции и мог взорваться за пару секунд. Правда мне всегда казалось, что любой человек меняется в лучшую сторону, когда встречает кого-то достойного, кто может сделать его лучше. Или же Ракель пыталась сделать тебя лучше, однако ты сам не захотел меняться.

— Ракель было все равно на меня! Она никогда меня не любила и воспользовалась мной, чтобы заткнуть своих родственников!

— А ты любил ее? Или она была нужна тебе только для секса? Была нужна тебе только как сексуальная игрушка?

— Я-то как раз любил ее! И пытался спасти наши отношения, которые становились хуже и хуже из-за того, что она никогда не обращала на меня внимание.

— Ха, да ты и сам не очень-то спешил уделять ей внимание и был одержим своей музыкальной карьерой. Будучи неготовым смириться с тем, что ты никому на хрен не нужен.

— Слушай, Паркер, чего ты, твою мать, от меня хочешь? — сухо спрашивает Терренс. — Что я, мать твою, должен сделать, чтобы ты был доволен?

— Призадуматься! О своем поведении! О своих поступках! О своей никчемной жизни!

— Я не вижу смысла думать! Все кончено! Ракель не станет меня слушать и никогда не просит меня за предательство.

— Потому что ты — трус! Трус, который не может посмотреть девушке в глаза и сказать, что он был не прав.

— Сколько раз мне объяснять тебе, что ничего не смогу сделать для того, чтобы вернуть ее доверие? И не в силах заставить людей снова поверить, что я не тот подонок, который может запросто избить девушку и запугивать ее до смерти. Не могу!

— МОЖЕШЬ! — вскрикивает Бенджамин. — МОЖЕШЬ, ТВОЮ МАТЬ! Ты поступаешь как трус! Надо уметь не только говорить всем, как тебе жаль, и как ты сгораешь от стыда. Надо еще и уметь заглаживать свою вину! И отрывать свою задницу от дивана для того, чтобы сделать хоть ЧТО-НИБУДЬ и заставить людей поверить в твое раскаяние.

— А я не делаю? Я, ТВОЮ МАТЬ, РАЗВЕ СИЖУ И НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЮ?

— Ты сначала делаешь гадость, а потом по-тихому сбегаешь и прячешься в кустах, надеясь выйти сухим из воды… Но это не прокатит, МакКлайф, не прокатит! Рано или поздно тебе придется отвечать за все то дерьмо, которые ты сделал. Запомни, Терренс, если ты сейчас бросишь все к чертовой матери, то прославишься в глазах людей как бессовестный, трусливый подонок, который не только не хочет ни за что отвечать, но ещеи смеет применять рукоприкладство к тем, кто намного слабее.

— Слушай, какого хрена ты так со мной разговариваешь? — громко недоумевает Терренс, не скрывая своего возмущения всем, что происходит. — Откуда такая агрессия? Тебе-то что я сделал, раз ты так со мной обращаешься?

— Мне — ничего, — сухо бросает Бенджамин.

— Вот и закрыл бы свой поганый рот! Я твоего совета не спрашивал!

— Твою мать, бедная Ракель… — Бенджамин слабо качает головой. — Бедная девушка… И так пережила так много всего… Пожалуй, намного больше, чем люди ее возраста. Из-за какого-то больного ублюдка все отвернулись от нее и начали верить, что у нее якобы есть психические отклонения… Да еще и ее бывший возлюбленный посмел поднять на нее руку и вылил на нее ведро помоев. Поверил в ее измену, которая никак не было доказано. Ни фотографий, ни видео, ни свидетелей — ничего!

— Да знаю я! — раздраженно рычит Терренс. — ЗНАЮ!

— И уже поверь мне, ее семья уж точно не позволит ей быть с тобой после того, что ты сделал с этой девушкой. Ее родственники будет яростно ограждать ее от твоего общества.

— А ты думаешь, мне не жаль ее? — повышает голос Терренс. — НЕ ЖАЛЬ? Да в таком случае я бы не стал, мать твою, проворачивать все эту операцию по поимке Саймона. Если бы она была мне безразлична, я бы вообще ничего не делал ради нее! Смысл делать что-то ради человека, на которого мне плевать?

— Смысл в том, чтобы попытаться обелить себя. Сделать добрый поступок на показ и заставить людей поверить, что ты хороший.

— Я делаю это не ради того, чтобы обелить себя.

— Ну конечно, делаешь все это во имя любви! — закатывает глаза Бенджамин.

— Да, во имя любви! Я понял, что все еще люблю ее и не хочу быть ни с какой другой девушкой, кроме нее. И буду любить ее, даже когда мы начнем жить своей жизнью.

— Может, ты и не хочешь. Но ты совсем не стремишься делать ничего ради того, чтобы так и было. Или ты ждешь, что она приползет к тебе на коленях и начнет умолять простить ее и вернуться ней? А, МакКлайф? Неужели ты привык к тому, что твои поклонницы готовы умереть и целовать тебе ноги? Думал, что и эта девушка должна была поступать также?

— Я ничего не думал!

— А ты думал, что тебе ничего не надо делать! Вел бы себя так, будто так и должно быть. Мол благодари меня, любимая, за то, что я вообще согласился встречаться с тобой. Мол должна быть рада, что я терплю тебя. Благодетель, твою мать! Да ты совсем перестал думать о других! Думаешь только лишь о своей прекрасной заднице! О том, как бы прикрыть ее и выйти сухим из воды, дабы не потерять свое высокое уважение в шоу-бизнесе. Тебе никто не обязан прислуживать, МакКлайф. И никто не будет делать хоть что-то ради того, кто превратился в наглого эгоиста и не понимает, что чтобы заслужить чью-то любовь и уважение, надо самому сделать хоть что-то. Или хотя бы изменить свой поганый характер.

— Паркер, что за ахинею ты там несешь? — громко возмущается Терренс. — Ты там, твою мать, обкурился перед тем, как позвонить мне?

— Понимаю, признавать подобное всегда неприятно. Понимаю, что ты не хочешь замечать изменения и признавать, что превратился в грубого и бессовестного эгоиста. Однако тебе придется это сделать. Когда не останется ни одного человека, который захочет поддержать тебя и продолжать быть рядом с тобой. Может, тогда ты что-то поймешь и начнешь меняться. Правда я сомневаюсь, что кто-то захочет поддерживать тебя даже после того, как ты изменишься.

— Черт, поверить не могу, что мой лучший друг говорит обо мне такие вещи, — хлопает рукой по лбу Терренс.

— Я просто говорю правду. Правду, которую ты отказываешься услышать и принять.

— А я-то думал, что ты поддержишь меня… Я хотел поделиться своими переживаниями и получить поддержку. Но вместо этого ты прочитал мне целую лекцию о том, что надо делать. Да еще и начал обвинять меня во всех грехах и упрекать в том, что все происходящее — это полностью моя вина. Да еще и обвиняешь меня в эгоизме…

— Ты же знаешь, что я всегда желал тебе только добра. И хочу помочь тебе хоть что-то исправить, пока не стало слишком поздно. Потому что не хочу, чтобы люди начали осуждать тебя и поливать грязью. Или же ты сам хочешь прославиться пустословом в глазах людей, который лишь много чешет языком, но на деле не хочет ничего сделать для того, чтобы доказать свое раскаяние?

— Серьезно? — ехидно усмехается Терренс. — Это ты так желаешь мне добра? ВОТ ТАК?

— Знаешь, ты все больше начинаешь меня поражать. Поражаешь в плохом смысле.

— Ты тоже меня удивляешь. Всегда говорил, что мы были как братья, но смеешь в чем-то меня упрекать и так со мной разговаривать. Только и умеешь обвинять, упрекать и давать советы о том, как жить.

— Черт, МакКлайф, да разуй ты, наконец, глаза! — устало стонет Бенджамин. — Включи мозги! Подумай обо всем, что ты делаешь! Или слава, полученная в подростковом возрасте, лишила тебя последних мозгов и остатков совести? Превратила в эдакую машину?

— Твою мать, да как ты смеешь называть себя моим братом после такого?

— Представь себе, даже братья могут осуждать братьев. Будь у тебя родные братья или сестры, они бы тоже осудили тебя.

— Серьезно?

— Ты больной, Терренс! Больной! Одержим звездной болезнью, нарциссизмом, бешенством и всяким таким… И я не понимаю, как у такой прекрасной женщины, как миссис МакКлайф мог вырасти такой сыночек. Который стал бессовестным ублюдком из-за того, что в детстве ему уделяли слишком уж много внимания.

— Не смей меня оскорблять!

— Не зря про тебя ходило много слухов о том, что на съемках ты вел себя, как принц голубых кровей. И мог запросто устроить истерику из-за любой мелочи. А несколько людей пытались угомонить тебя и заставить работать наравне со всеми.

— Это наглая ложь! ЛОЖЬ!

— Нет, Терренс, не ложь. И очень скоро в этом убедятся абсолютно все, когда твоя обиженная подружка расскажет всем, что ты за подонок, который посмел обмануть ее, и заручится поддержкой многих людей. А если у ее отца реально есть какие-то хорошие связи, то тебя точно сотрут в порошок. И на твоей чертовой карьере можно будет поставить крест. Ты перестанешь быть для всех неотразимым красавчиком с невинными глазками. Поклонники начнут поливать тебя грязью, а звезды — избегать тебя. Никакие режиссеры больше не захотят снимать тебя в кино, студии даже не станут слушать твои бездарные песни, а сердца твоих малолетних поклонниц будут принадлежать кому-то другому.

— Ха, да ты мне просто завидуешь! — холодно, нагло и уверенно заявляет Терренс. — Завидуешь, что мне удалось сделать блестящую карьеру актера и завоевать любовь поклонников по всему миру. А ты как работал продавцом-консультантом в маленьком магазине алкоголя, так и проторчишь там до конца своих дней.

— Ну и что? Зато у меня все в порядке с головой, и я не веду себя как зарвавшийся эгоист!

— А я не сплю со всеми девками подряд! Ты только и делаешь, что меняешь девок как перчатки и спишь с любой красивой муклой, которую подцепишь где-нибудь в клубе или стриптиз-баре.

— Это мое дело! — грубо бросает Бенджамин. — Хочу — сплю, а не хочу — не сплю!

— И ты еще смеешь что-то говорить про примерного семьянина и правильную жизнь несвободного человека… — Терренс с презрением усмехается. — Да ты ничего, мать твою, не знаешь об этом! И вряд ли когда-нибудь узнаешь. Потому что тебя парит только одно — заняться сексом хотя бы раз в неделю. Больше тебя ничто не волнует! И готов поспорить, что если какая-нибудь девка вдруг залетит от тебя, то ты запросто кинешь ее с ребенком и откажешься возиться с ним и помогать ему. Даже если это будет такой желанный тобой мальчик.

— Слушай, придурок, ты там вообще в своем уме? — грубо возмущается Бенджамин. — Или у тебя уже начала ехать крыша от мысли, что твоя звездочка давно погасла? Или ото всех этих гребаных проблем с Ракель и Саймоном Рингером?

— А ты сексом перезанимался? Или перетрудился на работе? Продавать бухло это, твою мать, такая утомительная работа!

— Я хотел помочь тебе! Заставить призадуматься и сделать в своей жизни хоть что-то хорошее не только ради своего блага.

— Мне не нужна твоя помощь! — сухо бросает Терренс.

— Еще скажи, что ты откажешься ехать на встречу с Рингером, запрешься в своей комнате и начнешь рыдать как девчонка. С надеждой, что тебя, неотразимого и неповторимого, будут любить и уважать.

— Заткнись ты там, поганая шавка! — приходит в бешенство Терренс. — Слушать тебя противно!

— Нет, МакКлайф, если ты подведешь еще и родственников Ракель после того, как наобещал им едва ли не золотые горы, то они сделают все, чтобы ты никогда не был с этой девушкой. Никогда!

— Ар-р-р, как же ты меня бесишь! — раздраженно рычит Терренс. — Был бы ты сейчас со мной, я бы начистил тебе твою физиономию!

— Знаешь, а я тоже жалею, что не нахожусь у тебя дома. В противном случае я бы с большим удовольствием врезал по твоей наглой роже. И хоть немного вправил мозги, если в твоей пустой голове осталось хоть что-то.

— О, а давай ты сам припрешься сюда и врежешь мне? ДАВАЙ, ПАРКЕР, ПРИЕЗЖАЙ КО МНЕ ДОМОЙ! НАБЕЙ МНЕ МОРДУ!

— Какая же ты мразь, МакКлайф… Просто мразь… твою мать… С кем я дружил все это время? Вот я идиот…

— Сам не понимаю, какого черта я сделал тебя своим другом, — грубым, низким голосом бросает Терренс.

— Я же был уверен, что рано или поздно все твое дерьмо обязательно выплывет наружу. Хотя и верил, что ты хоть что-то в себе поменяешь… Но верил зря… — Бенджамин слабо качает головой. — Я потерял друга… Потерял лучшего друга еще в тот день, когда узнал о его омерзительном поведении по отношению к своей бывшей девушке.

— Знаешь, Паркер, наверное, я зря рассказал тебе о своих проблемах, — сухо говорит Терренс. — Потому что ничего, кроме упреков и обвинений я не услышал.

— Я не собираюсь закрывать глаза на твои дела и защищать тебя, говоря, что ты ни в чем не виноват.

— Я так и думал… Хотя был уверен, что у меня был хотя бы один надежный друг, который в любом случае поддержит меня. Но я ошибся в тебе… Как только выдался случай, ты тоже предал меня. И примкнул к тем, кто отвернулся от меня и сейчас рассказывает всем гадости обо мне.

— Да услышь ты меня наконец, бестолковый ты балбес! — практически кричит в трубку Бенджамин. — И СНИМИ С СЕБЯ СВОЮ ЧЕРТОВУ МАСКУ! ОТКРОЙ ГЛАЗА!

— Зря я считал тебя своим самым лучшим другом и называл братом, — сухо говорит Терренс. — Ты никогда им не был. Никогда не был моим верным другом.

— Я больше и не хочу им быть, — уверенно заявляет Бенджамин. — Если тебе так хочется прославиться трусом, эгоистом и обманщиком, то пожалуйста. Я не буду возражать. Только запомни одну вещь: когда в СМИ появятся хотя бы одна статья, в которой какие-нибудь звезды выворачивают все твое грязное белье и рассказывают о том, что ты за агрессивный мудак, то тебе придется дорого за это заплатить. Ты не только потеряешь доверие всех своих друзей, родственников и знакомых, но еще и погубишь свою карьеру. Впрочем, твои дела и так были плохи. Все, твоя звезда потухла! Ты теряешь признание, славу и все-все лавры, которые так легко получил. Хотя несколько лет назад она светила очень ярко, и ты был буквально нарасхват.

— Знаешь, я тоже больше не хочу дружить с таким подлым козлом, как ты. Все, Паркер, отныне я больше не желаю видеть и слышать тебя. Можешь продолжать и дальше поливать меня грязью и спать со всякими проститутками, которых находишь по всему городу.

— ДА С УДОВОЛЬСТВИЕМ! — вскрикивает Бенджамин. — Мне уже надоело подтирать тебе сопли, выслушивать твое нытье и пытаться открыть тебе глаза. ВСЕ, МАККЛАЙФ, С МЕНЯ ХВАТИТ!

— ОТЛИЧНО! И сам как-нибудь справлюсь! МНЕ НИКТО НЕ НУЖЕН!

— Вот и оставайся один со своими проблемами, мразь! А ко мне даже не смей приближаться. Отныне я поддерживаю всех тех, кто знает, с какой сволочью они общались, и осуждают все его омерзительные поступки, которые он совершал на протяжении всей своей никчемной жизни.

— Ха, да пошел ты к черту, скотина.

— И ТЕБЕ ТОГО ЖЕ, МЕРЗАВЕЦ!

Бенджамин резко заканчивает звонок, будучи разозленным и разочарованным. Впрочем, то же самое чувствует и Терренс, который, услышав гудки, швыряет свой смартфон куда-то на диван и сгибается пополам, запустив обе руки в свои волосы. Хотя в глубине души он сильно расстраивается из-за того, что все-таки потерял еще одного друга, с которым мог бы поговорить о том, что происходит. А единственный человек, который еще не отвернулся от него, — это его родная мать.

Терренс откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза, стараясь настроить себя на то, что ему предстоит сделать. Где-то в глубине души он совсем не хочет отказываться от своих желаний, но чувствует себя настолько подавленным, что у него нет ни малейшего желания продолжать бороться и добиваться своих целей. Жизнь без Ракель стала грустной и тусклой. Но к сожалению, мужчина не сможет вернуть ее и попробовать начать все сначала, потому что совершил слишком много ошибок, за которые она его не простит. Никакое чудо не может вернуть все на свои места и помочь ему не только сделать блестящую карьеру, но еще и вернуть ту, без которой он чувствует себя еще более одиноким. Может, с ней было не так хорошо, как ему хотелось бы, но без нее ему еще хуже…

***

Время около четырех часов вечера. Уже через час состоится встреча Саймона и Ракель. Вот она уже стоит перед зеркалом и смотрит на свое отражение, мысленно заставляя себя хоть немного успокоиться. На девушке надеты кроссовки, которые позволили бы ей бежать в случае необходимости, старые потертые джинсы, темно-серая майка и такая же потертая джинсовая куртка, а свои длинные волосы она собрала в высокий хвост. Алисия и Фредерик находятся рядом с ней и как могут поддерживают Ракель с надеждой, что это поможет ей немного расслабиться.

В какой-то момент Ракель смотрит на часы в своей комнате, набирает побольше воздуха в легкие и резко выдыхает со словами:

— Ох, кажется, пора… Пора выезжать…

— Будь осторожна, дорогая, — с тревогой в душе умоляет Алисия, нежно поглаживая Ракель по плечам. — Не дай этому мерзавцу что-нибудь с тобой сделать.

— И позвони нам сразу после того, как только все закончится, — немного поправив Ракель волосы, добавляет Фредерик. — Твоя тетя и я будем на связи. Ждать твоего звонка.

— Я обещаю, что буду очень осторожна, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — И позвоню сразу же после того, как все закончится.

— Удачи тебе, солнышко.

— Ни пуха ни пера, радость моя! — мягко желает Алисия, еще раз заключив Ракель в дружеские объятия и мило поцеловав ее в щеку.

— К черту! — с легкой улыбкой восклицает Ракель и отстраняется от Алисии.

— Ступай, милая, — слабо кивает Фредерик. — Ступай.

Через пару секунд Ракель берет свою сумку и медленно, но уверенно направляется к выходу из квартиры.

— Я скоро вернусь, — бросает легкую улыбку Ракель.

Пока Фредерик и Алисия ничего не говорят, Ракель открывает дверь и закрывает ее после того, как покидает квартиру. Родственники девушки еще какое-то время смотрит на входную дверь, а затем, убедившись в том, что ее племянница ушла, женщина бросает короткий взгляд мужчине, который уверенно кивает.

— Она ушла! — восклицает Фредерик. — Пора звонить Терренсу! Быстрее набирайте ему!

— Да-да, я уже набираю, — уверенно отвечает Алисия. — Секунду…

С этими словами Алисия подходит к столику, на котором находится ее телефон, берет в руки его и начинает набирать нужный номер. Ответ она получает через секунды три-четыре, за которые женщина успевает включить громкую связь, чтобы Фредерик тоже слышал Терренса.

— Слушаю, — раздается мужской голос.

— Здравствуй, Терренс, это Алисия и мистер Кэмерон, — уверенно говорит Алисия.

— Да-да, Алисия, мистер Кэмерон, — взволнованно произносит Терренс. — Здравствуйте. Я уже понял, что это вы… Ваш номер отобразился у меня на экране.

— Здравствуй, — спокойно здоровается Фредерик.

— Ну что, она уже ушла?

— Да, Терренс, она уже вышла.

— Да-да, садится в свою машину и выезжает, — добавляет Алисия.

В этот момент Алисия и Фредерик подходят к одному из окон в гостиной и видят, как машина Ракель медленно выезжает на дорогу и направляется куда-то по прямой.

— Уже выехала на дорогу, — уточняет Фредерик.

— Отлично! — восклицает Терренс. — У нас тоже уже все готово! Мы прямо сейчас трогаемся в путь.

— У вас точно все получится? — выражает тревогу Алисия.

— Не беспокойтесь, Алисия. Мой друг из полиции и его напарники знают свое дело. К тому же, с нами еще поедет Линвуд. Он тоже будет помогать. Нас всех объединяет Саймон и то, что мы должны его поймать.

— Я знаю…

— Пожалуйста, ни о чем не переживайте. Вы сделали то, о чем я вас просил. А теперь дело уже остается за нами.

— Пожалуйста, не позвольте Саймону ничего сделать с моей девочкой, — отчаянно умоляет Фредерик. — Умоляю, Терренс, сделай все, чтобы защитить ее от этого больного мерзавца. Мы рассчитываем на тебя.

— Саймон ничего не сделает с ней, мистер Кэмерон, — уверенно обещает Терренс. — Я вам обещаю. Очень скоро ваша внучка вернется домой живой и невредимой.

— Хорошо, мы желаем вам всем удачи, — скрещивает пальцы за спиной Алисия. — Не забывай держать нас в курсе всех событий.

— Спасибо большое, я обязательно буду держать вас в курсе, — обещает Терренс.

— Мы всегда на связи.

— Хорошо… — Терренс замолкает на пару секунд. — Ладно, нам уже пора выезжать. Я больше не могу с вами разговаривать.

— Хорошо-хорошо, мы больше не будем задерживать тебя, — спокойно говорит Алисия.

— Удачи, Терренс, — искренне желает Фредерик. — Звони сразу же, как только все закончится.

— Обязательно, — слабо кивает Терренс. — Ждите новостей.

— Еще созвонимся.

Через пару секунд Терренс заканчивает звонок, а Алисия блокирует телефон.

— Хорошо, — с тревогой в душе резко выдыхает Алисия и кладет свой мобильный телефон на столик, на котором он лежал до этого момента. — Теперь остается только ждать.

— Господи, хоть бы все закончилось хорошо… — с жалостью во взгляде умоляет Фредерик, приложив руку к сердцу. — Пусть этот мерзавец получит то, что заслужил, и оставит мою внучку в покое. Моя девочка и так достаточно настрадалась… Будет несправедливо, если она еще больше пострадает.

— Дай Бог, с моей девочкой ничего не случится, пока рядом будут Терренс и полицейские, — выражает надежду Алисия. — Я уверена, что они не позволят этой сволочи причинить Ракель вред.

— Знайте, хоть мысль, что Терренс тоже собрался поехать туда, немного успокаивает меня, мне все равно не удается отделаться от ужасного предчувствия. От мысли, что с ней что-то может случиться.

— Мне тоже очень неспокойно, мистер Кэмерон. Но давайте верить, что все закончится хорошо.

— Черт, если бы я не знал, что Терренс поедет туда с полицией, я бы самолично запер Ракель в комнате и не разрешил ей ехать на встречу, — более низким голосом уверенно заявляет Фредерик. — Но его решительность в этом вопросе так или иначе успокаивает меня.

— Она бы и меня не смогла уговорить отпустить ее туда, где ее точно ждет верная смерть, если она приедет туда одна, — слабо кивает Алисия. — Этот мерзавец Рингер может задумать все что угодно. И поэтому я очень боюсь даже представить, что он задумал на этот раз, заставив ее приехать в заброшенный лес.

— Ой, ради Бога, не напоминайте мне об этом! Меня начинает трясти от одной только мысли, что она была бы там одна, наедине с этим ублюдком.

— Меня тоже… — Алисия нервно сглатывает. — Но слава Богу, что Терренс вовремя пришел на помощь и защитить мою племянницу.

— Это верно…

— Конечно, я все еще зла на него за его омерзительный поступок. Тем не менее, я буду благодарна ему, если он спасет Ракель от этого больного гада.

— Ох, хоть бы выдержать все это… — медленно выдыхая и держа руку на грудной клетке, тихо произносит Фредерик. — А то в последнее время у меня что-то не очень хорошее самочувствие, если честно…

— Боже, у вас что-то болит? — широко распахивает глаза Алисия.

— Нет-нет, Алисия, все нормально. Просто легкое недомогание от недосыпа и стресса…

— Может, вам стоит выпить какие-нибудь лекарства?

— Нет, не надо. Как только все закончится, я успокоюсь, как следует отдохну и полностью приду в норму. Не переживайте.

— Хорошо, ну тогда давайте мы с вами хотя бы выпьем воды. А то вы что-то и правда выглядите не очень хорошо, и я начинаю бояться за вас.

— Да, воды можно выпить… Может, мне немного полегчает… А потом просто будем сидеть и ждать любых новостей…

Фредерик медленным шагом доходит до дивана в гостиной и присаживается на него, пока Алисия идет на кухню за стаканом воды для него и себя. Из-за сильных переживаний здоровье мужчины в последнее время сильно ухудшилось, и сейчас он чувствует себя немного хуже, чем раньше. У него начинает что-то тихонько покалывать в груди, а дышать становится довольно трудно. Кроме того, он ощущает небольшую боль каждый раз, когда пытается вдохнуть и выдохнуть. Хоть мужчина и понимает, что все эти симптомы похожи на те, что могут быть при сердечном приступе, он решает промолчать об этом и ничего не говорить Алисии, которая и сама переживает так сильно, что с ней может произойти что-то подобное.

В любом случае сейчас они ничего не могут сделать, кроме как сидеть дома и молиться об удаче и ждать любых новостей либо от Ракель, либо от Терренса. Фредерик и Алисия понимают — жизнь девушки в той или иной степени находятся вовсе не в ее собственных руках, ни даже в руках Саймона. Она сейчас находится в руках ее бывшего парня, Хантера Линвуда, Джеймса Уайтли и всех полицейских, которые поехали вслед за девушкой. Только лишь от них зависит, останется ли девушка жива после того, как встретится со своим главным врагом.

Глава 37

Тем временем Ракель уже подъезжает в назначенное место. Оставив свой автомобиль где-то на дороге, выключив мотор, покинув его и закрыв на ключ, девушка немного неуверенно осматривается в той местности, где она сейчас находится. Вокруг нет ни одной живой души, а в воздухе стоит практически гробовая тишина. Так как время почти вечернее, погода сейчас облачная, а в воздухе чувствуются нотки прохлады, то находиться здесь немного страшновато и даже жутковато. Из-за этого в какой-то момент Ракель даже хочет сесть обратно в машину, покинуть это место и больше никогда не возвращаться сюда. Однако девушка очень быстро вспоминает о том, что ей нужно это сделать, быстро берет себя в руки, глубоко вздыхает и медленным шагом направляется вглубь леса, с испугом в широко распахнутых глазах осматриваясь вокруг себя и испытывает все более сильный страх.

Ракель становится настолько страшно, что она мечтает о том, чтобы рядом с ней оказался хоть кто-то. От страха у нее подкашиваются ноги, а руки заметно холодеют. Она едва может передвигаться и постоянно норовит упасть на грязную землю из-за слабости и легкого головокружения. Этот лес чем-то напоминает ей место действия из фильма ужасов или страшного ночного кошмара. Глаза девушки широко распахнуты и бегают туда-сюда, дыхание становится более медленным и глубоким, а ее губы плотно поджаты. В голове проносятся все возможные негативные и устрашающие мысли, которые заставляют ее мечтать о том, чтобы она как можно быстрее покинула это место и забыла об этом кошмаре, который ей приходиться переживать.

Ракель резко реагирует на любой шорох и звук, который слышит вблизи и вдали, так как боится того, что за любым кустом или деревом находится кто-то из сообщников Саймона. Кто-то, кто незаметно подберется к ней со спины и убьет девушку, ударив ее тяжелым предметом по голове. Ну или же просто на некоторое время оглушит ее, утащит куда-нибудь вглубь этого леса и крепко привяжет к какому-нибудь дереву… Да еще и завяжет ей рот, чтобы она не смогла кричать… Из-за всех этих мыслей Ракель только больше начинает трястись от ужаса и понимает, что ею вот-вот может овладеть паническая атака. Она одна, в огромном лесу, вокруг ни единой души, в воздухе стоит прохлада, а в любом месте может прятаться Саймон или его дружки. Слишком много думая об этом, девушка не замечает, что она довольно быстро прошла довольно длинное расстояние и сейчас оказывается в самом глухом месте этого леса.

Ракель проходит еще несколько шагов до того, как она слышит какой-то тихий шорох. Как будто кто-то пытается выйти из своего убежища и показаться… Это еще больше пугает и без того напуганную, бледную девушку, которая очень медленно направляется в сторону, откуда раздается этот странный звук. А оказавшись к нему достаточно близко, Ракель начинает осторожно осматривать его, но ничего не находит. И поэтому она, крепко обняв себя руками, продолжает осматриваться вокруг и дрожать не только от холода, но и страха.

В этот момент Ракель даже не подозревает, что за ней прямо сейчас наблюдает Саймон. Он находится совсем недалеко от девушки, будучи одетым в черный плащ с капюшоном. Его маленькие, полные хитрости глаза скрыты под темными очками и сейчас с интересом наблюдают за девушкой. А точнее, за тем, как она испуганно шарахается от каждого звука и явно молится о спасении кому только можно. Эта картина откровенно забавляет Саймона, и он готов вечно смотреть за своим врагом. Однако мужчина не собирается засиживаться здесь и ничего не делать. Он еще несколько секунд наблюдает за Ракель, а затем он выходит из своего убежища и гордо приподнимает голову, надменно, с презрением во взгляде смотря на девушку, как будто он считает ее чем-то очень противным.

— Ракель! — громко произносит Саймон.

Ракель, не думав, что Саймон находится прямо здесь, сильно вздрагивает и резко поворачивается в сторону, где стоит мужчина. Сердце девушки начинает биться в разы чаще, как только перед ней предстает человек, что заставляет ее почувствовать себя маленькой, беззащитной девочкой. Она так хочет сбежать отсюда как можно дальше, но снова вспоминает о том, что должна покончить с этой историей, Так что девушка глубоко вздыхает, надевает маску безразличия, дабы скрыть свой страх и медленно, но уверенно подходит к человеку, чье присутствие вселяет в нее холод и панику.

— Саймон… — спокойно произносит Ракель. — Вот вы где. А я вас обыскалась…

— Что ж, вот мы с тобой и встретились, Ракель Кэмерон, — ехидно ухмыляется Саймон.

— Да, встретились.

— Я так этого ждал. — Саймон с гордо поднятой головой уверенно подходит к Ракель и фальшиво улыбается ей, показав свои гнилые, местами отколотые зубы. — Ждал этой встречи. Даже больше, чем ты, моя дорогая девочка. Буквально считал дни до того момента, как мы окажемся здесь.

— Представьте себе, я тоже, — сухо говорит Ракель. Я мечтала встретиться с вам, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. А не для того, чтобы слышать ваш противный голос и видеть вашу ужасающую рожу.

— М-м-м, ты еще огрызаешься.

— Давайте поговорим о ваших плохих поступках, — слегка сжав руки в кулаки, хладнокровно говорит Ракель. — Поговорим о том, как вы сломали мою жизнь. Поругали меня со всеми друзьями и близкими и извели так, что мне буквально умереть хочется. Да еще и заставили всех думать, что я сумасшедшая.

— Знаешь, как говорят люди? Во всем есть доля правды! В том числе — в моих словах.

— Я не сумасшедшая, Саймон! — громко заявляет Ракель, понимая, что ее сердце запросто может в любую секунду выскочить из груди, станцевать пару бешеных танцев и заскочить обратно, но продолжая делать вид, что она не боится Саймона. — Не больная! У меня все в порядке с головой!

— А все больные отрицают, что они больны. Я не видел еще ни одного человека, который признал бы свою болезнь.

— Я никогда не признаю то, что является ложью!

— Но ты уже все давно показала. И убедила людей в том, что я говорил правду.

— Послушайте, Саймон… — как можно спокойнее пытается произнести Ракель, голос которой начинает слегка дрожать от волнения.

— Ракель, миленькая моя… — хитро улыбается Саймон. — Я настоятельно советую тебе снять твою маску, которую ты на себя напялила. И перестать притворяться героиней, которая ничего не боится.

— Я не притворяюсь! — взволнованно лжет Ракель.

— Не ври, я видел, как с какими болтами ты здесь ходила. Видел, как тебя трясло! Казалось, что еще немного, и ты здесь в обморок свалишься от страха. — Саймон ехидно ухмыляется. — Но стоило мне появиться, как ты мгновенно стала героиней и начала строить из себя крутую и смелую.

— А вы так хотите, чтобы я боялась вас? — удивляется Ракель.

— Слушай, глупая ты девчонка, прекрати уже делать из меня дурака, — сухо требует Саймон. — Ты меня не обманешь! Я прекрасно знаю все твои страхи и вижу, что ты меня боишься.

— Нет!

— Да? А потерять своих жалких родственничков ты тоже типа не боишься?

— Что? — широко распахивает глаза Ракель.

— Помни, что их судьба находится в моих руках. И если я захочу, то запросто расквитаюсь с ними.

— Вы не посмейте… — сквозь зубы цедит Ракель, чувствуя, как вот-вот сломается и перестанет притворяться. — Не посмейте!

— О, еще как посмею, — хитро улыбается Саймон. — Посмею поквитаться с ними в любом случае. Что бы ты ни сделала.

— Что вы хотите с ними сделать? — тихо, с испугом в широко распахнутых глазах спрашивает Ракель, начиная снимать свою маску непоколебимости.

— Ты прекрасно знаешь.

— Что вы хотите сделать с ними, Саймон? Отвечайте мне!

— Что, боишься? Боишься, что они все погибнут, а ты будешь в этом виноватой? Не хочешь стать фактически убийцей?

— Запомните, мерзавец, если вы хоть что-нибудь сделайте с кем-то из этих людей, вы дорого заплатите за это. Я с вас кожу сдеру! ВЫ ПОНЯЛИ МЕНЯ, РИНГЕР? Я ЗАСТАВЛЮ ВАС ЗА ЭТО ЗАПЛАТИТЬ!

— О ДА! — с широкой улыбкой на лице радостно вскрикивает Саймон, приподняв руки к небу. — ДА! Я наконец-то узнаю настоящую Ракель Эллисон Кэмерон! ДА! НАКОНЕЦ-ТО!

— МЕРЗАВЕЦ! — Ракель обеими руками вцепляется в плащ Саймона и с вытаращенными глазами несильно трясет его. — Почему вы делайте это со мной? ПОЧЕМУ? Что я вам такого сделала, раз вы так сильно ненавидите меня?

— Тише-тише, девочка, тише, — мягко произносит Саймон, быстро освобождается от рук Ракель и отходит в сторону, продолжая пристально смотреть девушке в глаза. — Не надо рвать на мне плащ.

— ПОДОНОК! — срывается на крик Ракель. — Я ВАС НЕНАВИЖУ! БУДЬ ВЫ ПРОКЛЯТЫ! ЗА ВСЕ, ЧТО СО МНОЙ СДЕЛАЛИ! ГОРИТЕ В АДУ! СДОХНИТЕ!

— Ну что ты так кричишь? — с хитрой улыбкой слабо качает головой Саймон. — Ты и правда думаешь, тебе это поможет?

— Я все сказала, Рингер, если вы посмейте причинить вред хоть кому-то из моих близких, вам конец, — угрожает Саймону пальцем Ракель.

— Расслабься, девочка, твои родственнички пока что останутся живы, — уверенно заявляет Саймон.

— Что значит, пока?

— А вдруг мне ничего не придется с ними сделать? Я сомневаюсь, что кто-то из них доживет до завтрашнего утра. Им вряд ли понравится то, что произойдет с тобой уже очень скоро. Может быть, все кинули тебя, винят в своих бедах и даже боятся тебя, ибо думают, что ты сумасшедшая, которой надо лечиться в психушке. Однако они по-прежнему любят тебя. Все-таки невозможно убить любовь за короткий промежуток времени.

— Даже не смейте их трогать! — сухо бросает Ракель. — НЕ СМЕЙТЕ! Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО С ВАМ СДЕЛАЮ, ЕСЛИ С НИМИ ЧТО-ТО СЛУЧИТСЯ.

— Нет, Ракель, я очень сомневаюсь, что ты что-нибудь мне сделаешь, — с хитрой улыбкой уверенно отвечает Саймон.

— Нет, Рингер, я сотру вас в порошок и сделаю все, чтобы вы горели в адском пламени остаток своих дней.

— Ах, девочка моя, — слабо качает головой Саймон. — Ты только строишь из себя крутую. Хотя на самом деле всегда была трусливой девчонкой. Которую загнобили еще в далеком детстве. Которая хочет всем доказать, что она перестала такой быть и изменилась с тех времен. Но это не так. Ты все такая же, Кэмерон. Такая же…

— Независимо от моего страха перед вами, я готова пойти на все ради своей спокойной жизни и спасения жизней тех, кто ни в чем перед вами не виноват.

— Ты ничего мне не сделаешь.

— Пока я жива, вы не посмейте тронуть никого из тех, кто мне дорог.

— А кто сказал, что я грохну их тогда, когда ты будешь жива? — невинно улыбается Саймон. — Думаешь, я такой глупый? Нет, Ракель! Сначала я расправлюсь с тобой, а уже потом примусь за твою семейку и твоих друзей.

— НЕТ! — с широко распахнутыми глазами вскрикивает Ракель. — ВЫ НЕ ПОСМЕЙТЕ!

— Знаешь, дорогая, я долго думал, стоит ли мне давать тебе шанс попрощаться со своими близкими и все-таки узнать причины, по которым я все это затеял, — с хитрой улыбкой задумчиво признается Саймон. — Я очень долго думал и искренне хотел сделать твою смерть легкой и быстрой. Однако в какой-то момент вся моя жалость куда-то пропала. И я принял решение. Выбрал твою судьбу.

Саймон бросает взгляд в сторону, где сейчас находятся несколько человек, включая Ричарда, которому мужчина дает какой-то знак. Молодой парень сразу же что-то говорит очень неприятным и грубым на вид людей, которые находятся рядом с ним, и уводит их куда-то подальше, продолжая что-то с ними обсуждать по дороге. А перед тем, как они уходят, Ракель успевает заметить в их руках какие-то рюкзаки. И она тут же начинает думать, что в них лежит что-то, с помощью чего ее, возможно, будут пытать или убивать. Представив себе все самые ужасные пытки всех времен, о которых она когда-либо слышала и читала в каких-то источниках, девушка нервно сглатывает, чувствует легкое головокружение и пытается набрать в легкие побольше воздуха, которого, как ей кажется, катастрофически не хватает.

— Что вы хотите сделать? — с ужасом в глазах недоумевает Ракель, чувствуя, как ее глаза все больше начинают увлажняться слезами.

— В связи со сложившейся ситуацией я не думаю, что тебе удастся в последний раз увидеть своих близких. Потому что они все кинули тебя и считают тебя бешеной истеричкой, у которой есть проблемы с головой. — Саймон скрещивает руки на груди. — Может быть, исключением мог бы твой дедуся, к которому ты свалила после своей крупной ссоры с бывшим. Думаю, этот человек вряд ли мог представить себе, что прощаясь с тобой перед твоим отъездом, он видел тебя в последний раз. Насчет твоей тетки у меня есть сомнения, ибо она вряд ли настолько богатая, чтобы ездить в Штаты так, будто они находятся через дорогу. Так что… Она не сможет с тобой попрощаться.

— Какая же вы мразь… — Ракель тихо шмыгает носом. — Бессовестная мразь…

— Такие люди, как твой бывший, сейчас поливают тебя грязью, дико ненавидят и мечтают, чтобы ты оказалась в психушке. — Саймон широко улыбается. — Твоя бывшая подружка очень счастлива из-за того, что она испортила тебе жизнь… Да и другие радуются твоим неудачам…

— Это ВЫ так думайте!

— Ну а поскольку все твои близкие отказались общаться с тобой, к сожалению, я не могу позволить тебе попрощаться с теми, кому ты еще не успела сказать «прощай».

— И вам совсем не стыдно? Не стыдно клеветать на невинных людей?

— О каких таких невинных людях ты говоришь?

— О моей подруге! — раздраженно бросает Ракель. — Вы заставили меня поверить, что она — предательница. Хотя она не делала того, в чем вы пытались меня убедить.

— Да что ты говоришь?

— Наталия не способна на это! Она всегда была моей преданной подругой. С самого детства.

— Девушки не умеют дружить с девушками.

— А вот мы дружили! И я очень жалею, что поступила с ней так отвратительно.

— М-м-м, вот как ты заговорила? — Саймон тихонько ухмыляется и с презрением во взгляде смотрит на Ракель, скрестив руки на груди. — Неужели ты по-прежнему не веришь, что эта девчонка рассказала мне, где искать тебя и твоих близких? Что она не давала мне все нужные контакты… Что она не хотела отомстить тебе за то, что ты более успешная. За то, что мужчины больше обращают внимания на тебя, а не на нее, такую красивую и милую блондиночку с роскошной копной волос и изумительными голубыми глазами.

— Вы ее подставили, Саймон! — уверенно заявляет Ракель. — Сейчас я нисколько в этом не сомневаюсь!

— А ты только сейчас это поняла?

— Я хорошо обо всем подумала и поняла, что поступила просто отвратительно.

— То есть, ты отказываешься верить, что она работала на меня?

— Даже если Наталия и пробалтывается о чем-то, то она точно не скажет ничего плохого. А все ваши аргументы были такими же бесполезными, как и месть, смысл которой я никак не могу понять.

— Только им ты сначала поверила.

— Да, поверила! Но теперь понимаю, что ошибалась.

— Ну что ж… Поскольку тебе все равно скоро придет конец, то я раскрою все карты перед твоей смертью. — Саймон с хитрой улыбкой гордо приподнимает голову, уверенно, с презрением во взгляде смотря на Ракель. — Да, я действительно соврал. Я подставил твою подружку, когда сказал, что она якобы сообщила мне все телефоны и адреса твоих друзей и родственников. Когда сказал, что она даже следила за всеми ними, чтобы потом докладывать мне обо всем. На самом деле эта девчонка ни в чем не виновата. Хотя ты подумала, что это не так, и разругалась с ней в пух и прах. Ты была так возбуждена и зла, что была готова поверить любому моему слову. Да и огромная сила моего обаяния сыграла огромную роль. Это помогло мне настроить тебя против твоей подружки и убедить всех, что ты сумасшедшая. Да я, походу, убедил в этом и тебя…

— Все как я думала, — крепко сжимает руки в кулаки Ракель. — И вы, сволочь, сами все подтвердили. ПРИЗНАЛИСЬ, НАКОНЕЦ, В СВОИХ ЗЛОДЕЯНИЯХ! Вы подставили бедную девушку! И заставили меня думать, что она — ваша шпионка.

— Теперь ты уже ничего не изменишь. Слишком поздно.

— Это все из-за вас… Из-за вас я потеряла свою лучшую подругу, с которой дружила с самого детства. Которая была мне как родная сестра! Которую я всем сердцем любила. Но вы, подонок, сделали все, чтобы мы разругались и едва не повыдирали друг другу волосы!

— М-м-м, хотел бы я посмотреть, как ты каталась по полу и таскала эту бедную девочку за волосы, — злостно хихикает Саймон.

— Господи, что она обо мне подумала? Что я и правда какая-то больная! Сумасшедшая, которая заявилась к ней домой и так с ней обошлась!

— И хочу сказать, что именно на такую реакцию я и рассчитывал. Я был уверен, что увидев тебя такую всю взбешенную и психованную, твоя подружка точно подумает, что ты — больная истеричка.

— ТВАРЬ! — вскрикивает Ракель, все больше приходя в ярость и мечтая придушить Саймона собственными руками. — НЕНАВИЖУ ВАС, МЕРЗАВЕЦ!

— Представляю, как сильно твоя подружка ненавидела тебя. Как проклинала… Как жалела о том, что вообще связалась с тобой…

— Да вы, скотина, знайте, что я выглядела больной в глазах друзей и близких? Господи… Да мне даже страшно подумать о том, что эти люди и правда посчитали меня сумасшедшей!

— Зато они убедились, что я не лгу.

— Боже… — Ракель на пару секунд прикрывает лицо обеими руками. — Как мне стыдно… Стыдно за то, как я себя повела с ними… Я же… Я же и правда была какая-то больная истеричка, с которой было опасно просто находиться. Вы… Вы заставили меня быть такой! Вы заставили меня поверить, что я и правда такая!

— У меня была цель — заставить всех твоих друзей и родственников бросить тебя. И я свою задачу выполнил. Все прошло именно так, как я и задумывал. Ты очень легко попалась в мою ловушку и невольно доказала всем правдивость моих слов.

— ПОДОНОК! — во весь голос со злостью во взгляде вскрикивает Ракель. — НЕНАВИЖУ ВАС! ДО СМЕРТИ! НЕНАВИЖУ!

— Жаль, что я не увидел твою ссору с подружкой. Полюбовался бы на то, как девочки выдирают друг другу волосы и рвут одежду.

— Ну все, Рингер, вы меня разозлили… — сквозь зубы цедит Ракель. — После такого я вообще не буду жалеть вас! И сделаю все, чтобы вы, мразь, ответили за все, что со мной сделали.

— Мне не нужна жалость, — с гордо поднятой головой заявляет Саймон. — Я совсем не боюсь твоих угроз! Они звучат как пустые слова.

— Не будьте таким самоуверенным.

— Нет, это ты прекрати строить из себя героиню и бросаться пустыми угрозами.

— Что ж, может быть, вы соизволите объяснить, как вам удалось раздобыть все номера и адреса моих близких? — Ракель расставляет руки в бока. — Раз уж вы решили сделать чистосердечное признание и рассказать, зачем довели меня до такого состояния.

— М-м-м, это я тоже объясню. — Саймон с хитрой улыбкой скрещивает руки на груди. — Что касается слежки, телефонов и адресов, то во-первых, у меня есть парочка людей. Они следили за тобой и твоими друзьями и родственниками и легко смогли узнать, как добраться до дома любого из них. В городе всегда можно встретить знакомых лиц и узнать, куда они направляются. Это было слишком легко… Ну а во-вторых, у меня есть знакомый хакер, который за несколько дней смог взломать твой аккаунт iCloud. Ну а в нем хранилась вся необходимая информация: звонки, сообщения, фотографии, видео и заметки, которые могли содержать адреса. И ты даже этого не заметила. Не заметила, что в твоем аккаунте копались чужие люди. И видели все, что ты там хранила.

— А надо было догадаться, что все данные были только там.

— Тебе, дурочке, не надо было их хранить в столь ненадежном месте. Может, я бы тогда не нашел там все номера и адреса твоих друзей, знакомых и родственников. Да и вообще, в твоем аккаунте было много всего интересно. Я несколько дней сидел и изучал все это. Так увлекся, что даже не заметил, как быстро прошло время. Конечно, я мог бы еще немного развлечься и слить какие-нибудь твои фотографии в Интернет. Но мне это было не так интересно. Потому что, к моему сожалению, в твоих снимках не было ничего плохого. Ни одного откровенного снимка в стиле нюд. Ни одной фотографии твоего обнаженного тела…

— А вы хотели полюбоваться на мои откровенные фотографии?

— Было бы неплохо… Да и благодаря мне мужчины со всего мира полюбовались бы на твое обнаженное тело… Которое досталось не им, а тому, кто оказался намного шустрее.

— Знайте, если честно, я искренне удивлена, что снимки с моего взломанного аккаунта не были слиты в Интернет.

— Я уже сказал, что мне было неинтересно публиковать не откровенные снимки, а однотипные селфи, романтично-сопливые фото с любимым или фотоотчет с посиделок с друзьями или съемок рекламы. Я бы не получил никакого удовольствия.

— Не беспокойтесь, Саймон, я никогда не буду хранить там подобные фотографии. И вообще, сделаю все, чтобы ни один хакер не сумел взломать мой аккаунт в iCloud и вытащить какую-либо информацию.

— А секрет прост: у тебя былслишком простой пароль, который мой знакомый очень быстро подобрал.

— В следующий раз он будет намного сложнее.

— Делай что хочешь! Мне все равно больше не нужен твой аккаунт. Я только лишь хотел посмотреть, что там есть. И воспользовался моментом, когда нашел все адреса и номера твоих близких.

— И придумали настроить их всех против меня?

— Именно! И я получил море удовольствия, когда ты начала терять всех своих друзей и переживала предательство многих близких людей, которые бросили тебя по разным причинам. — Саймон хитро улыбается. — Твой бывший поверил в твою несуществующую измену, про которую я ему сказал. А со своей подружкой ты разругалась по своей воле. Ты сама выставила себя на посмешище, когда обвинила ее в шпионстве против тебя.

— Наталия была оклеветана вами! — восклицает Ракель. — Жестоко оклеветана! Она — жертва! Такая же, как и все те, кто поверил, что я такая плохая и несу всем только одни лишь проблемы. А я была глупой дурой, когда поверила вам и набросилась на лучшую подругу с криками и кулаками и обвинила ее в черт знает чем. И невольно заставила подумать, что я — какая-то больная истеричка!

— Ну знаешь, все мы становимся немного истеричками, когда приходим в бешенство, — хитро улыбается Саймон. — Но твой бывший был психом с самого детства. И для представителей шоу-бизнеса не секрет, что у него всегда был несдержанный характер. А уж такой завышенной самооценки нет, пожалуй, ни у кого из моих знакомых. Правда, об этом никто откровенно не говорит. А сам Терренс ужасно боится, что однажды кто-то расскажет о его эгоизме и разрушит его образ невинного ангела.

— В этом моей вины нет. Это уже его проблемы.

— Он так сильно боялся этого, что у него буквально начала паранойя. МакКлайф был готов спать с любой девчонкой, лишь бы его сопливые фанатки продолжали восхищаться им и считать едва ли не своим Богом.

— Ха, и откуда вы можете это знать? — презренно усмехается Ракель. — Вы же не знали этого человека, когда его карьера только начинала процветать!

— Верно, я не знал его в то время. Однако я хорошо знаю людей, которые работали с ним в самом начале и терпели его демонов в голове. Некоторый даже были уволены самим мистером МакКлайфом, ибо они недостаточно хорошо боготворили его и не делали всего, что он хочет.

— Да что вы говорите!

— Вот странно… — Саймон ехидно усмехается. — Парнишка вырос в бедной семье, в которой была лишь одна добродушная мамаша, которая работала целыми днями, чтобы прокормить своего любимого сыночка… Вроде бы он должен был стать добрым, заботливым и скромным. Однако МакКлайф превратился в хама и истеричку. Да еще и заработал проблемы с головой. Тут определенно есть только одно объяснение: он получал слишком много любви от своей мамули. И так привык к тому, что был для нее центром Вселенной, что начал требовать этого и от других. Когда дети стоят у матерей на первом месте, и они пожертвуют всем ради сыночка или дочки, это может привести к ужасным последствиям. Не стоит ждать, что ребенок вырастет скромным, любящим и порядочным. Ну а уж если у ребеночка есть папочка с еще более серьезными проблемами с головой, который постоянно поднимал руку на его мамочку, то не стоит ждать от него ничего хорошего.

— Неужели вы думайте, что сможете доказать это? Доказать, что этот человек и правда такой ужасный, только лишь попросив кого-то подтвердить это?

— Любой подтвердит это, дорогая моя. МакКлайф работал с огромным количеством людей, которые прекрасно знают о его омерзительном характере.

— Да? Неужели у вас так много друзей, которые согласятся рассказать типа правду?

— Да, я знаком со многими людьми. Взять того же Джона Фэллона, его бывшего менеджера, который на твоей фотосессии с МакКлайфом буквально не отходил от женщины, что ведет твои дела. Он хорошо знает обо всех тараканах в голове этого придурка и при желании может легко разрушить его карьеру. Дела с которой и так совсем плохи.

— И вы надеетесь на силу своего обаяния, из-за которой все ведутся на все ваши слова? Думайте, что стоит кому-то что-то сказать, как вам немедленно поверят?

— О, да! — широко улыбается Саймон. — Мне очень повезло, что я с детства умею хорошо говорить и обладаю прекрасным навыком обаяния. К тому же, неплохо разбираюсь в психологии и вижу человека насквозь. А значит, я знаю, как им можно управлять. Так что, девочка, я очень хорошо знаю о том, из такого теста сделан этот надменный человек, который ведет себя как король. И могу в любое время без особых усилий подпортить ему репутацию. Которая и так уже давно далеко не самая лучшая.

— Рассказывайте о своих мечтах?

— Говорю чистую правду. Вот помню, как мне рассказывали, что был один случай, когда у него настолько сильно поехала крыша, что этот мелкий мальчишка лет пятнадцати не стеснялся требовать к себе исключительного обращения. Ни черта из себя не представлял, но уже возомнил себя звездой! Ну а уж когда он стал еще более известным в восемнадцать лет после той знаменитой роли Мэйсона… М-м-м… Даже говорить страшно. — Саймон слабо качает головой. — Да уж… Вот что происходит, когда маленький мальчик становится известным. Такие не выдерживают столь огромного давления и начинают потихоньку сходить с ума. И как итог, у них не складывается карьера.

— Да что вы!

— Поверь мне, деточка, однажды МакКлайф точно пристрастится к спиртному и закончит свою жизнь где-нибудь вместе с бездомными без денег, без еды и без крыши над головой.

— А это мы еще посмотрим, — сухо произносит Ракель. — Посмотрим, сбудутся ли ваши мечты.

— Я в этом не сомневаюсь. — Саймон замолкает на пару секунд и заинтересованным взглядом рассматривает Ракель с головы до ног. — И надо признать, я сильно удивлен, что тебе не снесло башню от бешеной славы. Ведь ты тоже получила славу и признание, когда была подростком. Хотя… Это лишь официальная информация. А она не всегда бывает на сто процентов правдива.

— А так хотелось, чтобы я сошла с ума? — ехидно усмехается Ракель. — Верно?

— Верно. Изучая твою биографию, я не нашел ни одного упоминания о твоем омерзительном поведении. Только все положительное… Ну прямо образ какой-то ангела! Да, может, было несколько случаев, когда ты могла отказаться от съемок или немного покапризничать, но для девушек это вполне нормально, ибо все дамы могут психовать и реветь без причины. К тому же, про них довольно быстро забыли, и ты могла не волноваться за свою репутацию. Ты продолжала быть для всех невинной овечкой.

— И поэтому вы решили подпортить мою биографию ложными слухами о том, что я прихожу на съемки нетрезвая и устраиваю серьезные истерики и скандалы, — грубо бросает Ракель, скрестив руки на груди.

— И люди реально поверили, что это так! А знаешь, почему? Потому что в тихом омуте черти водятся! То, что ты поддерживаешь образ некого невинного ангелочка и на публику делаешь добрые дела еще не означает, что у тебя нет грязного белья. Вот стоило мне только дать повод начать обсуждать тебя, так народ тут же начал разочаровываться в тебе и понимать, что тебя зря возвели в ранги богинь.

— Но слава Богу, что они потом поняли, что это был всего лишь грязный слух, который вы распространили. Как же здорово, что вся правда всплыла наружу.

— Да-да, какая-то девчонка и твой дружок-фотограф, рассказали все журналистам и умудрились доказать свои слова. Им все поверили! Меня начали поливать грязью. И как следствие, я стал грушей для битья! Меня оскорбляли и унижали все, кому не лень! Если бы эти жалкие людишки не поперлись в офис одного из американских каналов и не раскрыли свои поганые рты, то ничего бы не случилось. Соответственно, мои планы еще больше подпортить тебе жизнь рухнули. Хотя и решил, что стоит ненадолго оставить тебя в покое. Чтобы ты расслабилась. К тому же, мне было спокойно от того, что никто так до сих пор не узнал о том, кто именно распространил все эти слухи.

— Именно из этого следует вывод, что рано или поздно вся правда все равно всплывает наружу. Но похоже, что вы забыли об этом, когда решил оклеветать меня…

— Просто тебе крупно повезло! Вот и все!

— Запомните, Саймон, даже если пройдет десять или двадцать лет, люди все равно узнают правду. Однажды найдется тот, кто захочет рассказать ее всему миру и раскрыть людям глаза.

— Кстати, после того, как все узнали правду обо мне, поползли слухи, что ты захотела подать на меня в суд за клевету и потребовать возмещения морального ущерба, — поглаживая подбородок, задумчиво напоминает Саймон. — И ты действительно подала иск и начала переговоры со своим адвокатом. Правда потом почему-то отказалась от своей затеи и отозвала его.

— Просто мне не нужны были те деньги, — с презрением отвечает Ракель. — Я подала тот иск, когда была слишком возбуждена. Но потом немного остыла и поняла, что мне это не нужно. Поняла, что не хотела потратить еще больше нервов с этим судом ради нескольких тысяч долларов. А я не хотела подавать в суд только лишь ради денег.

— Ох, это звучит так благородно с твоей стороны… — Саймон бросает короткий взгляд в сторону и тихонько усмехается, слабо покачав головой. — Наверное, ты подумала, что раз меня разоблачили, и я буквально превратился в нищего, то с меня уже не вытянешь ни цента. Да и наверное, тебе стало жалко отнимать у дядюшки Саймона последние гроши, на которые он едва мог купить все нужное.

— Мне не жалко тех, кто безжалостен к другим, — уверенно заявляет Ракель. — Не думайте, что я отозвала иск еще из-за жалости к вашему положению.

— А мне не нужна жалость! Ни твоя, ни чья-либо еще! Единственное, чего я сейчас хочу больше всего на свете — это заставить тебя заплатить за все, что ты мне сделала.

— За что, Саймон? Что я такого сделала? Неужели вы такой мстительный и безжалостный человек, что готовы убить человека лишь из-за того, что он доказал свою непричастность к тем слухам, что вы пустили?

— Не только из-за этого, — хитро улыбается Саймон. — Я ждал этого момента много лет. И теперь не намерен отступать. И тебе не удастся убедить меня оставить в покое тебя и всех твоих близких.

— Но…

— Ты ведь подумала, что сможешь вразумить меня и убедить отказаться от мести? Думала, что после разговора с тобой я внезапно прозрею, пойму, что совершил ошибку, извинюсь перед тобой и больше никогда не помешаю тебе и твоему окружению? Да? — Саймон ехидно усмехается. — А вот и нет, глупышка! Этого не будет!

— Умоляю вас, Саймон, одумайтесь! — с ужасом во взгляде отчаянно умоляет Ракель. — Еще не поздно оставить все свои затеи и позволить себе и нам всем жить спокойной жизнью.

— Неужели ты еще не поняла, что я не играю с тобой в игры? Что все это серьезно!

— Обещаю, если вы оставите нас и не будете никому вредить, то я прощу вас за все, что мне пришлось пережить по вашей вине. — Ракель тихо шмыгает носом. — Поверьте, я не злопамятный человек и умею быстро отходить. Но я прошу вас лишь об одном — никого не убивать и позволить мне и моим близким жить спокойно.

— О, боже, Ракель, какая же ты наивная девочка… — слабо качает головой Саймон. — Да еще и глупая! Неужели ты так до сих пор и не выросла и продолжаешь быть маленькой девочкой, которая упорно верит, что миром правят любовь и доброта?

— Я ничего с вами не сделаю, если вы оставите меня в покое.

— Неужели ты все еще веришь в сказки и считаешь, что сейчас наступит счастливый конец? Что все будут жить долго и счастливо? Что я захочу простить тебя за все плохое и забыть о своих планах, которые так долго вынашивал? Думала, что я стану эдаким благодетелем и дарую тебе свое прощение и возможность жить спокойной жизнью? — Саймон очень громко ухмыляется. — Ха, не дождешься, стерва! Засунь свои чертовы сопли куда подальше!

— Нет, Саймон, пожалуйста! — громко, отчаянно умоляет Ракель. — Никто не должен пострадать!

— Хватит пытаться делать из меня доброго человека! Я никогда таким не стану!

— Я не хочу умирать… — Ракель издает тихий всхлип. — Не хочу… Я еще слишком молодая…

— А НУ СЕЙЧАС ЖЕ ЗАТКНИСЬ! — во весь голос ревет Саймон. — И ХВАТИТ РЕВЕТЬ!

Саймон быстро достает из внутреннего кармана своего плаща заряженный пистолет и резко направляет его на Ракель. Которая мгновенно бледнеет и с негромким вскриком слегка вздрагивает от страха, ошарашенными, широко распахнутыми глазами смотря на направленное на нее оружие. В этот момент она невольно вспоминает тот случай, когда однажды уже оказалась под прицелом пистолета, пытаясь спасти свою тетю Алисию от Эвы Вудхам. Тогда ее защищали полицейские, среди которых был Александр Бредфорд, и все закончилось хорошо. Однако сейчас с ней никого нет. А значит, что помощи ждать не от куда. Девушке придется рассчитывать лишь на себя.

— Б-б-боже, С-с-саймон… — сильно дрожащим голосом с мокрыми от слез глазами произносит Ракель. — В-вы что?

— Ну наконец-то я сделаю то, о чем так давно мечтал, — с хитрой улыбкой говорит Саймон. — И никто не сможет меня остановить.

— Неужели вы хотите убить меня?

— Да, девочка моя.

— Но… Вы же обещали не делать этого, если я не привезу с собой полицию. Я сделала все, как вы просили! Никого не привела с собой и пришла одна.

— Ах, Ракель… — Саймон тихо хихикает, слабо покачивая головой. — Безмозглая ты девчонка… А ведь я считал тебя более умной… Но глубоко ошибся. Наверное, ты смотрела не так уж много сериалов, в которых могло случаться что-то похожее или что-то более ужасное… И не знаешь, к чему приводят подобные события.

— Пожалуйста, Саймон…

— Да даже если бы ты и притащила с собой полицию, кого-то из друзей или же своего бывшего парня, я бы все равно прикончил тебя. И всю твою группу поддержки.

— Нет… — Ракель слабо качает головой. — Нет, этого не может быть!

— Ну а ради такого случая я выбрал очень хорошее местечко. Здесь никто не сможет найти тебя. И очень скоро все твои близкие узнают, что ты будешь мертва. ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МГНОВЕНИЙ!

Саймон начинает держать пистолет направленным на Ракель обеими руками, выдерживая прямой и холодный взгляд. А сама девушка окончательно понимает, что Алисия и Фредерик были абсолютно правы, когда говорили, что этот человек специально заставил ее приехать сюда, чтобы по-тихому убить. И начинает понимать, что мужчина специально шантажировал ее, чтобы она не смогла никуда сбежать и пытаться просить у кого-то помощи. Мысленно девушка проклинает все на свете и жалеет, что не послушала своих родственников и не обратилась к кому-то за помощью. Потому что ей вот-вот придет конец…

— Вам мало того, что вы сделали со мной тогда и что сделал сейчас? — громко, раздраженно недоумевает Ракель. — Вы хотите окончательно довести меня?

— А ты думала, я буду с тобой играть? — ехидно смеется Саймон. — Думала, я немного помучаю тебя и прекращу все это? Нет уж, дорогуша!

— Нет, Саймон, пожалуйста, не делайте этого… Я умоляю… Не делайте!

— Не переживай, миленькая, твоя смерть будет быстрой. Ты ничего не почувствуешь, потому что тебя затянет в темноту почти сразу же после того, как я сделаю один выстрел.

— Я не хочу умирать… — Ракель шмыгает носом с мокрыми глазами. — Не хочу…

— Почему не хочешь? Все твои страдания же мигом прекратятся! Ты перестанешь плакать, страдать и чувствовать себя одинокой.

— Нет, не надо… — резко мотает головой Ракель. — Проявите милосердие… Отпустите меня…

— Я расскажу тебе все свои секреты, а потом убью с помощью одного выстрела. А мои друзья помогут мне закопать твой труп где-нибудь в этом лесу. Ты заберешь мои тайны с собой. И о них никто никогда не узнает. НИКОГДА!

Саймон громко смеется с широко раскрытым ртом, невольно вселяя ужас в Ракель, которая медленными шагами отходит немного назад и все больше боится представить себе, что же этот мужчина будет делать дальше.

— Ах, Ракель… — слабо качает головой Саймон. — Я еще никогда не получал такого удовольствия, какое получаю сейчас… Обманывать людей, разводя их на деньги, оказывается, не так здорово, как избавляться от человека, который втоптал тебя в грязь.

Саймон ехидно усмехается.

— Несчастные жертвы Саймона Рингера! — с широкой улыбкой восклицает Саймон. — Все эти глупые идиоты верили, что я сделаю их знаменитыми и богатыми. Да некоторым из них можно было только лишь идти в уборщицы туалетов или поварихами в городских столовых!

— Так вы еще и кого-то обворовали? — сильно хмурится Ракель. — Я не одна такая, над кем вы издевались?

— Да, до того, как заняться тобой, я много лет получал удовольствие от того, что дурачил наивных людишек. А хочешь знать, как я делал? Я тебе расскажу! — Саймон отводит пистолет от Ракель, крепко сжимающая руки в кулаки. — А все очень просто: я просто вымогал у них деньги и исчезал. Прямо как по взмаху волшебной палочки! Я очень долго развлекался и сумел получить очень много денежек, которые мне пригодились.

— М-м-м, так значит, в полиции вас уже давно знают? — заключает Ракель.

— Нет, за все это время полиция ни разу меня не поймала. Да, какие-то людишки заявляли на меня, но как можно поймать человека, который всегда представлялся разными именами и выглядел по-разному? Я ведь постоянно менял себя до неузнаваемости. И никто ничего не подозревал. Все эти глупые люди сами отдавали мне свои денежки. — Саймон ехидно усмехается. — Правда спустя несколько лет эта схема перестала прокатывать, потому что о мошеннике, который вымогает деньги взамен на славу, уже очень хорошо все знали. Люди стали умнее и начали посылать меня, когда я либо подходил к кому-то на улице, либо звонил по случайным номерам. Да и мне самому уже надоело это. Хотелось чего-то нового.

— И нашлись же такие глупые люди, которые повелись на эту ложь, — хмуро бросает Ракель.

— Не моя вина, что многие такие глупые и наивные.

— Не могу поверить, что вы замешаны еще во многих делах.

— Только мне ни о чем не жаль… — загадочно улыбается Саймон. — Совсем не жаль. Но поскольку моя схема перестала работать, я был вынужден прекратить свою деятельность. И решил, так сказать, встать на путь истинный и зарабатывать деньги честным путем. Правда это не означает, что сразу после этого я пошел работать кассиром или грузчиком. Нет. Я не хотел пахать на гроши, на которые я мог бы в лучшем случае купить лишь жрачку. Ну я и начал искать какие-то варианты с достойной зарплатой. Правда меня совсем не хотели никуда брать. Мне предлагали грязную работу за маленькие деньги. И я немедленно от этого отказывался.

— Злитесь, что ваша мечта стать режиссером не сбылась?

— Я уже давно с этим смирился и даже не пытался к ней стремиться. Мне важно было лишь выжить. И вот однажды мне крупно повезло, когда через одного своего знакомого я познакомился с твоим бывшим. С Терренсом МакКлайфом. Я тогда прекрасно знал, кто он такой, и решил воспользоваться этим. Начал давить на жалость и рассказал слезную историю. Мол я одинок и мне не на что жить. Ну а МакКлайф почти сразу же проникся ко мне симпатией и предложил работу личного водителя. Пообещал, что будет очень хорошо платить мне. Ну я и согласился! И был очень доволен тем, сколько он мне платил. Мне хватало на жизнь. Я еще и мог откладывать некоторые деньги на черный день. Или для того, чтобы использовать их для того, чтобы уничтожить тебя.

— Ну надо же…

— Все было прекрасно! Но в один прекрасный день я познакомился с тобой! — Саймон резко указывает на Ракель пальцем, держа в другой руке свой пистолет. — С той, что разрушила всю мою жизнь!

— Я? — широко распахивает глаза Ракель.

— И да, наверное, тебе интересно, почему я не тронул того фотографа и его подругу, — задумчиво предполагает Саймон. — А я тебе отвечу! Мне просто было неинтересно возиться с ним! Да и некогда! Я мог, но не захотел. Моей целью была ты.

— И что вам от меня надо? — интересуется Ракель.

— Скажу тебе откровенно, девочка моя, я всегда до смерти ненавидел тебя как модель. И я искренне не понимаю, какого черта тебя едва ли не возвели в ранги богинь. Почему все мужики теряют голову и мечтают быть с тобой.

— И все? — Ракель с ехидной ухмылкой скрещивает руки на груди. — Вы решили испортить мне жизнь только из-за того, что я не нравлюсь вам как модель?

— Не совсем… Да, я действительно хотел разрушить твою карьеру и испортить тебе жизнь. Хотел открыть людям глаза на то, что они выбрали себе неправильного кумира. Но дело не только в этом.

— А в чем же? Я и знать вас не знала до того, как мы встретились в первый раз! И не помню, чтобы я делала вам что-то плохое!

— Ты не знала, зато я очень хорошо знал тебя. — Саймон хитро улыбается. — Знал едва ли не с самых младенческих лет. Я решил использовать тебя и отомстить за то, что твоя мать ушла от меня к другому.

— Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Вы знали мою маму?

Глава 38

— Знал. И никогда не прощу Элизабет за то, что она предпочла твоего папашу Джексона.

Подобное заявление приводит Ракель в шок. Уж чего, но она никак не ожидала, что Саймон вообще упомянет ее родителей и заявит, что он встречался с матерью девушки.

— Хоть я уже отомстил ей, этого мне показалось мало, — признается Саймон. — И я захотел еще немного отвести душу и уничтожить уже ее дочурку.

— Не могу поверить… — слабо качает головой Ракель. — Вы и моя мама…

— Да-да, миленькая моя, у нас был роман, — уверенно заявляет Саймон.

— Как? Как она могла обратить внимание на такого мерзавца, как вы?

— Просто я был очень обаятелен. И твоя мама не смогла передо мной устоять.

— Так она же жила в Англии!

— Ну да, я тоже там жил! А ты думала, что я — американец? Нет, девочка моя, я родился и вырос в Великобритании. В городе Кембридж. После окончания школы приехал в Лондон, чтобы поступить в один из колледжей. И среди многих девчонок я увидел твою маму. К которой не постеснялся подойти.

— И вы вымещайте на мне злость из-за того, что она предпочла папу? — удивляется Ракель. — Вы сделали меня жертвой только из-за этого?

— А на ком же еще! — хитро улыбается Саймон. — Только на ее дочурке. Любимой дочурке, которая очень скоро встретится со своими родителями.

— Но я не виновата в том, что она предпочла другого! — отчаянно заявляет Ракель.

— Ты виновата в том, что очень похожа на нее. Смотря на тебя сейчас, я вижу перед собой Элизабет. Ту Лиззи, которую я любил всем сердцем. Но которая так жестоко меня предала.

— Вы ненормальный, Саймон, просто ненормальный. Господи… Неужели вы затеяли все это только из-за давней обиды на мою маму?

— А знаешь, девочка моя, я скажу тебе еще кое-что, — уверенно говорит Саймон. — То, что перевернет все с ног на голову и приведет тебя в глубокий шок.

— Что? — ехидно усмехается Ракель. — Неужели вы мой настоящий отец? Что мой папа — вовсе не мой папа?

— Нет, Ракель, я не твой отец. Можешь не сомневаться в том, что твоего папашу зовут Джексон Кэмерон.

— Ну тогда я не знаю, что могло бы меня шокировать.

— Да? Ну что ж, сейчас мы это проверим. — Саймон хитро улыбается. — Насколько я знаю, ты и твои близкие считайте, что смерть твоих родителей была случайной. Мол в аварии были виноваты они сами, так как ругались за рулем и не следили за дорогой.

— Откуда вы знайте про аварию? — слегка хмурится Ракель.

— Ну так вот, на самом деле все не совсем так.

— В смысле не так? Мама и папа погибли в той автокатастрофе случайно! Их машина столкнулась с грузовиком, а они получили травмы, от которых почти сразу же скончались.

— Нет, Ракель, авария не была случайностью. Она была подстроена.

— Подстроена? — широко распахивает глаза Ракель. — Но кем?

— Сейчас ты все узнаешь. — Саймон быстро прочищает горло. — Я познакомился с Элизабет за пару-тройку лет до того, как ты родилась. На тот момент ей было лет восемнадцать. И она была невероятно красивая. Настолько красивая, что я почти сразу же влюбился в нее и мечтал сделать ее своей. Как я уже сказал, это произошло в колледже. К сожалению, нам не суждено было учиться вместе, ибо я учился не на той специальности, на которой училась она. Но я все-таки уговорил ее дать мне свой номер и оставил ей свой. С тех пор я часто звонил ей и приглашал на свидания под предлогом экскурсии по городу, в котором ничего и никого не знал.

Саймон начинает медленно расхаживать перед Ракель, которая смотрит на него своими широко распахнутыми глазами.

— Поначалу твоя мать не отвечала на мои ухаживания и всего лишь была вежливой и дружелюбной, — говорит Саймон. — Но я не сдавался и продолжал за ней ухаживать. И в итоге она начала отвечать мне взаимностью и влюбилась в меня. Чему я был ужасно рад… Наш роман развивался стремительно. Мы начали планировать пожениться и нарожать много детишек. А Лиззи хотела познакомить меня со своими родителями и сестрой. Да и я хотел привести ее в Кембридж и представить своему отчиму, с которым всегда хорошо ладил.

Саймон быстро прочищает горло.

— И да, хочу уточнить, моя мать умерла довольно рано, а своего отца я никогда не знал, — признается Саймон. — Но отчим не бросил меня и воспитывал как своего сына. Тем более, что он страдал от бесплодия и не мог иметь своих детей. Правда спустя какое-то время я был вынужден покинуть город и оставить Элизабет одну. Отчим серьезно заболел и хотел, чтобы я был рядом с ним. И я не смог отказать, да и Лиззи настаивала на этом. Так что я решил кое-какие дела в колледже и уехал в Кембридж. Думал, что вернусь быстро, но я пробыл там целый год. К сожалению, отчим скончался, и я остался совсем один. Так что не было смысла оставаться, и я решил вернуться в Лондон. Продолжить учебу и жениться на твоей матери. И знаешь ли ты, моя дорогая Ракель, что я обнаружил, когда вернулся?

Ракель лишь качает головой с ошарашенными глазами.

— Твоя мать успела найти себе другого мужика, — грубо говорит Саймон и резко останавливается перед Ракель. — Коим оказался твой папаша Джексон Кэмерон.

— И… — запинается Ракель. — Как вы это узнали?

— Однажды я хотел сделать твоей матери сюрприз и решил подловить ее в тех местах, где она любила гулять. И захотел позвонить ей. Правда она не брала трубку. Я несколько раз пробовал, но в ответ слышал лишь гудки. А спустя какое-то время я встретил нашего общего знакомого, который сказал мне, что уже она давно переехала в США. Поначалу мне казалось, что так решила ее семья. Однако тот человек сказал, что Элизабет переехала в Штаты ради какого-то мужика. Естественно, я был ошеломлен этой новостью и думал, что он просто шутит, ибо ему было свойственно такое. Однако мой знакомый рассказал, что несколько раз видел твою мать в объятиях того мужика и от нее и узнал, что он приехал из американского Кингстона в Лондон по делам и познакомился с Элизабет благодаря ее старшей сестричке, которая встретилась с ним еще раньше. Чем больше он рассказал мне про этого Кэмерона, тем большую боль я испытывал. Было трудно поверить, что Элизабет бросила меня. Променяла на какого-то жалкого идиота, коим оказался Джексон!

Саймон замолкает на пару секунд и отводит взгляд в сторону.

— Я убивался целыми днями и страдал, — с отчаянием в голосе рассказывает Саймон. — Не понимал, почему она променяла меня на этого идиота. Ведь я мог дать ей все: любовь, забота, деньги, любовь и все-все-все! Все время думал, что я сделал не так и не понимал, почему со мной так поступили. Она ничего не сказала мне про расставание! Ничего! Просто бросила без слов! Хотя я должен был догадаться, что в этой ситуации что-то было не так, когда она не отвечала на мои письма. Я посылал их пачками и ни разу не получал ответ! Сваливал все на учебу. Думал, что у нее просто нет времени. Находил любые отговорки ее полному игнору.

Саймон резко выдыхает.

— Спустя какое-то время я пришел в себя и решил действовать, — признается Саймон. — Занял у одного парня деньги, купил билет в США, решил проблемы с документами и отправился в Кингстон, чтобы вернуть любовь Элизабет. Я не боялся ехать туда, где никого не знаю. Ради любви я был готов на все! Был готов поехать куда угодно! В любую точку мира. И не испугался перспективы жить в грязном общежитии вместе с жалкими нищебродами и выполнять грязную работу, чтобы получить хоть какие-то гроши. Но когда я случайно встретился с ней на улице, она была очень груба со мной. Я пытался узнать, почему она так поступила со мной и за год моего отсутствия нашла себе нового мужика. Но она отказывалась что-то объяснять. Хотя и подтвердила все слова нашего знакомого. И заявила, что вышла замуж за твоего отца и ждала от него ребенка. Да-да, девочка, в тот момент твоя мамаша уже была беременна тобою.

Саймон сильно хмурится и бросает короткий взгляд в сторону.

— Я умолял ее вернуться ко мне, — спокойно говорит Саймон. — Говорил, что был готов принять ее даже с ребенком от другого мужика. Но Элизабет сказала, что не хочет больше меня видеть и никогда ко мне не вернется. И заявила, что у нее и никогда не было никаких чувств ко мне. Мол она поиграла со мной как с котенком! Мечтала найти способ отвязаться от меня и вовсе не планировала выходить замуж, хотя ранее говорила обратное. Ну а мой отъезд в Кембридж был шикарной возможностью начать новую жизнь. БЕЗ МЕНЯ!

Саймон с более учащенным дыханием хмуро смотрит на Ракель, которая слушает его с широко распахнутыми глазами.

— Тогда я пришел в ярость и заявил, что она еще заплатит мне за это, — грубо заявляет Саймон. — Я поклялся отомстить ей за причиненную мне боль, за отказ быть со мной и за предательство. Правда не знал, как… Но я решил остаться в Штатах и превратить жизнь твоих родителей в ад. Пока у меня не было плана, я долго и много следил за твоей матерью. Узнал, где она жила с твоим папашей, и приходил туда днями и ночами. И я даже помню тот день, когда Элизабет покидала больницу с новорожденной тобой. Помню, каким счастливым был твой папаша Джексон, глядя на тебя и гордо держа в руках тот маленький сверток, завязанный розовой ленточкой. Тогда вас с мамашей пришла встречать вся родня: от твоих дедов и бабок до твоей тетки. Все смотрели на сверток и улыбались. Радовались твоему рождению.

Ракель нервно сглатывает.

— Ну а когда твоя мамаша родила тебя и погрузилась в материнские хлопоты, я начал действовать, — уверенно признается Саймон. — Начал угрожать ей и ее мужу. Мол если твоя мамаша не вернется ко мне, то я украду тебя. Говорил, что никогда не позволю им увидеть свою дочь. Но даже это не испугало Элизабет. Она продолжала отталкивать меня от себя и говорить, что любит только лишь своего мужа и думает только о нем и их общей дочери. Кстати, Джексон с самого начала знал о том, что я преследую Элизабет. Она все ему рассказала. И вот однажды он встретил меня на улице и начал откровенно угрожать. Клялся упрятать меня в решетку, если я еще раз приближусь к его жене или ребенку. Я пытался уговорить твоего папашу отдать мне мою женщину по-хорошему. Сказал, что ничего ему не сделаю. Но тот пришел в бешенство и едва не избил меня после всех моих угроз. В таком состоянии он чем-то напомнил мне твоего бывшего. Ни хрена не умел драться и только лишь строил из себя крутого. Хотя должен признаться, что Джексон не был таким эгоистичным ублюдком, как Терренс. Этого хоть немного воспитывали.

Саймон ехидно усмехается.

— А один раз я смог приблизиться к тебе очень близко… — бросает легкую улыбку Саймон. — Хорошенько рассмотреть тебя. Ты тогда была еще совсем малышкой. Беззащитной крошкой, от вида которой у меня, если честно, появлялись нежные чувства. Хотя мне никогда не были свойственны все эти розовые сопли. Но тут меня прямо-таки прорвало. Так растрогался, что чуть не заплакал. Твои родители тогда отвлеклись на разговор со своими друзьями и не смотрели за коляской, в которой ты лежала. Они вообще бросили ее. А я воспользовался моментом, подошел к ней и взял тебя на руки. Успел немножко покачать и поцеловать в лобик. Ты не понимала, что за дядя разговаривает с тобой, но не плакала и не кричала. Просто смотрела на меня с интересом своими раскосыми глазками.

Ракель бросает короткий взгляд в сторону.

— Но вскоре твои родители наконец-то опомнились, — рассказывает Саймон. — Увидев, как я держу тебя на руках, Элизабет завизжала как резаная, и начала оскорблять меня. А Джексон сразу же полез в драку и на этот раз все-таки побил меня на глазах у нескольких человек. Правда, нас очень быстро разняли, а я не стал раздувать скандал и просто ушел. Хотя и заявил, что Элизабет все равно будет со мной.

Саймон с хитрой ухмылкой смотрит на Ракель, которая с ошарашенными глазами слабо качает головой и не отводит от него свой взгляд, пока он в какой-то момент начинает ходить у нее перед глазами туда-сюда.

— После того случая твои родители отправились в полицию и написали заявление по факту вмешательство в личную жизнь и угрозы жизни людей и заявлений о похищении ребенка, — рассказывает Саймон. — Я узнал об этом, когда в общежитие, где я жил в малюсенькой комнатушке, пришли несколько полицейских и запихнули мне в руки какую-то бумажку. В ней было сказано, что мне типа запрещалось приближаться к ним. А в случае нарушения запрета я мог пойти под суд. Это потрясло меня еще больше. Я никак не хотел мириться с тем, что моя любимая женщина заявила на меня в полицию и обвинила в том, что страдает от преследований с моей стороны и вынуждена оглядываться по сторонам, чтобы защитить своего ребенка. И я был в таком бешенстве, что мне через некоторое время в голову пришла мысль убить твоих родителей. Поначалу я хотел договориться по-хорошему, но Джексон отказался отступать, а Элизабет продолжала твердить, что никогда не любила меня. Поэтому и решился на это.

Саймон нервно сглатывает.

— Я очень долго готовился к этому событию, — добавляет Саймон. — Тщательно придумывал свой план и с нетерпением ожидал дня, когда смогу отомстить им обоим. Что я придумал? Да просто-напросто выкрасть тебя! И использовать в качестве шантажа! Правда потом я отказался от этой идеи. Решил, что ребенок ни в чем не виноват и не должен отвечать за поступки своей мамаши. Поэтому я начал придумывать что-то другое. И в итоге все оказалось очень просто… Мне ничего не пришлось придумывать. Однажды я просто подрезал тормозной шланг в автомобиле твоего папаши, пока никто не видел. А поскольку на нем должны были ехать и Джексон, и Элизабет, то я убил их обоих.

Подобное заявление приводит Ракель в глубокий шок и заставляет потерять дар речи. Как и предполагал Саймон. Уж что, но девушка никогда не подумала бы, что именно этот человек окажется виноватым в той автомобильной катастрофе, в которой погибли ее родители.

— Можешь ничего не говорить, — спокойно говорит Саймон, внимательно наблюдая за Ракель, которая выглядит не просто бледной, а какой-то зеленой от того шока, что она сейчас испытывает. — Я был уверен, что тебя это приведет в шок. Да-да… Однако я не лгу тебе. Все это правда. И не мои выдумки, как ты хотела бы подумать. В той автокатастрофе виноват я.

— Нет… — слабо покачав головой, слегка дрожащим голосом произносит Ракель.

— Новость века, не правда ли? Ты всю свою жизнь думала, что в той аварии никто не был виноват! Но не тут-то было!

— Так вы стали моим клеймом еще до моего рождения?

— Если бы твоя мамаша сделала правильный выбор, все было бы иначе. — Саймон с хитрой улыбкой бросает короткий взгляд на пистолет. — И да, ты наверное, также хочешь узнать всю правду об их разводе. Я расскажу. Расскажу тебе о разводе, который так и не состоялся.

— Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Не состоялся?

— Да, девочка моя, не состоялся. Твои родители действительно хотели разводиться, поскольку в их семье начали происходить скандалы. До свадьбы у них все было прекрасно, да и первое время после нее — тоже. Однако рождение ребенка, заботы о нем и работа с раннего утра до позднего вечера не позволяли им полностью наслаждаться друг другом и жить счастливо. Элизабет и Джексон начали часто срываться друг на друге и обвинять во всех грехах, отказываясь послушать своих родственников и попробовать примириться. И это привело к тому, что они начали все больше охладевать друг к другу и были близки к разводу.

— И откуда вы все это знайте?

— Обо всем этом мне рассказала их очень доверчивая и добродушная соседка. Однажды я быстро втерся в ее доверие, с помощью своего обаяния и искренней улыбки убедив ее в том, что являюсь хорошим другом семьи. И расспросил ту женщину о жизни Элизабет и Джексона. А уж она-то прекрасно знала все, что происходило в их семье, ибо их квартиры находились друг над другом, и она все прекрасно слышала… От нее я узнал, что она не очень ладила с ними. Так что… Я был уверен, что эта дамочка вряд ли могла пойти к ним и рассказать о якобы друге.

— Да уж, вы все спланировали, — сухо бросает Ракель.

— Вот как раз этого я не планировал — мне просто очень крупно повезло.

— Да что вы говорите…

— Ну и таким вот образом я узнал не только обо всех их ссорах друг с другом и всеми родственничками и желании развестись, но и о примирении, которого никто уже не ждал. Уж не знаю, что там произошло, но твои мамаша и папаша не стали разводиться. — Саймон резко выдыхает, проводя рукой по всему лицу. — Узнав об их разводе, я ужасно обрадовался. Даже начал верить, что твоя мамаша одумается и захочет вернуться ко мне. Я был готов закрыть глаза на то, что у нее была дочь, потому что так любил эту женщину, что мог пойти на все и простить Лиззи за все, что она со мной сделала. Да, я бы с радостью удочерил тебя и стал тебе прекрасным отцом, если бы твоя мать этого захотела.

— И слава Богу, что вы не мой отец или отчим. Я бы этого не перенесла.

— Узнав о разводе, я решил немного подождать, а уже потом найти к ней подход и снова вернуть ее любовь ко мне. В успехе этой затеи я нисколько не сомневался и был уверен, что моя жизнь вот-вот должна была наладиться. И мечтал о том, как мы втроем жили бы долго и счастливо: Элизабет, ты и я… — Саймон замолкает на пару секунд и со злостью во взгляде смотрит на Ракель. — Но не тут-то было! Как я уже сказал, через какое-то время они помирились и решили дать своим отношениям второй шанс. И узнал я об этом как раз от той болтливой соседки. А потом убедился в этом сам во время одной из прогулок, когда собственными глазами увидел, как твои родители с огромным удовольствием обнимались и целовались как влюбленные подростки. И после того дня я начал действовать и думать над планом мести. Но как я уже сказал, мне не пришлось долго ломать голову. Я просто немножко подпортил машину твоего папаши.

Ракель нервно сглатывает, приходя во все больший шок из-за всего, что слышит.

— Ах да, в тот злополучный день они поехали вовсе не подавать на развод, как тебе говорили, а развлекаться, — признается Саймон. — Наверное, на свидание. Тебя в очередной раз отвезли к твоему дедусе, чтобы он побыл для тебя нянькой. Ну а твои мамочка с папочкой решили немного уединиться и поворковать. Не зная, что они видели тебя в последний раз.

Саймон с презрительной ухмылкой бросает короткий взгляд в сторону.

— И где-то уже в пути, ведя машину на высокой скорости, Джексон не смог остановить ее, — продолжает говорить Саймон. — Шанса спастись у них уже не было, поскольку затормозить у него не получалось, да и выпрыгивать из машины — не вариант… Так что через какое-то время машина на полной скорости врезалась в грузовик, о котором ты упомянула. И если тебе интересно, откуда я это знаю, все просто. Я следил за ними. И стал свидетелем той аварии. Вместе с еще парочкой людей, которые давали показания прибывшим на место полицейским. Скорая не смогла вовремя оказать им помощь, когда спустя какое-то время приехала на место происшествия по звонку одного из свидетелей. Поэтому врачи констатировали смерть. А чуть позже объявили причину — несовместимые с жизнью травмы всего тела.

Саймон быстро прочищает горло.

— Ну а через какое-то время полиция установила, что авария произошла из-за какой-то неисправности двигателя, — признается Саймон. — Который, как оказалось, уже давно был неисправен, но твой отец не замечал этого. Соответственно полиция не стала открывать никакого дела. И если честно, меня это меня удивило. Я подумал, что в полиции либо работали какие-то идиоты, раз не смогли выявить настоящую причину аварии, либо они не слишком хотели этим заниматься. Впрочем, я очень обрадовался. Ведь если бы кто-то заподозрил, что я был виноват в той аварии, то меня бы посадили в тюрьму. Но полиция даже этого не поняла и свалила всю вину на твоих родителей. Которых также обвинили и свидетели, что разговаривали с полицейскими. Мол они были пьяны или просто слишком безответственные.

Саймон хитро улыбается, согнув руки в локтях перед собой.

— Так что вот такая вот история, дорогая моя, — заканчивает Саймон. — Думаю, теперь ты поняла, почему я стремился разыскать тебя. Я мстил тебе за то, что твоя мать бросила меня. Поклялся, что после ее смерти ты ответишь за грешки этой женщины. Моя месть не была свершена после смерти Элизабет и Джексона. Я никогда не прощу ее за то, что она наплевала на мои чувства и нашла себе другого хахаля, пока меня не было в городе.

После всего услышанного Ракель больше всего на свете мечтает проснуться у себя дома и понять, что все происходящее, что с ней происходит сейчас — это самый страшный ночной кошмар в ее жизни. Девушка не может поверить, что Саймон не просто так едва не загубил ее карьеру и намеренно испортил ей жизнь. Все эти дела он делал только ради того, чтобы отомстить за то, что Элизабет когда-то отвергла любовь Рингера, выйдя замуж за Джексона.

— Так значит, это ваших рук дело? — крепко сжав руки в кулаки и тяжело дыша, заключает Ракель. — Значит, из-за вас мои родители погибли много лет назад?

— Да, девочка моя, — широко улыбается Саймон. — Теперь ты знаешь всю правду.

— Подонок… Гнида! ПОДОНОК! ОНИ ПОГИБЛИ ИЗ-ЗА ВАС! ЭТО ИЗ-ЗА ВАС Я ОСТАЛАСЬ СИРОТОЙ В ТАКОМ РАННЕМ ВОЗРАСТЕ!

— Твоя мамаша же не захотела сделать правильный выбор. Вот она и поплатилась за это. Да и твой папаша также не без грешка. Украл у меня любимую женщину и отказался отдавать ее. Да еще и смел мне угрожать. Они должны были понимать, что я никогда не оставлю их в покое и рано или поздно прикончил бы их.

— Ненавижу вас, Саймон Рингер, НЕНАВИЖУ! — отчаянно вскрикивает Ракель. — УБИЙЦА! УБИЙЦА!

— Я немного подумал и решил, что тебе все-таки стоило узнать настоящую причину, по которой ты должна заплатить мне за все грешки своих родителей, — признается Саймон и с хитрой улыбкой смотрит на Ракель. — И вот ты узнала настоящую причину гибели своих мамочки и папочки. Узнала, кто за всем этим стоял.

— Никогда, слышите, яникогда не прощу вас за это, — сквозь зубы цедит Ракель. — СЛЫШИШЬ, НИКОГДА!

— А мне и не нужно твое прощение.

— Забудьте все, что вы слышали ранее. Я забираю слова назад и не собираюсь закрывать глаза на то, что только что услышала. Не ждите от меня пощады, Рингер. Я уничтожу вас! СОТРУ В ПОРОШОК!

— Нет, Кэмерон, ты ничего мне не сделаешь.

— Еще как сделаю! Я сделаю все, чтобы заставить тебя ответить за смерть моих родителей. Вы, мразь, пойдете в тюрьму и останетесь там ДО КОНЦА СВОИХ ДНЕЙ!

— Увы, миленькая моя, но в любой игре есть только один победитель, — спокойно отвечает Саймон. — И в этой игре им стану я! А ты, стерва, сдохнешь прямо сейчас!

Саймон снова направляет пистолет на Ракель, которая слегка вздрагивает от страха и начинает всерьез бояться, что мужчина и правда сейчас выстрелит в нее.

— Нет! — с широко распахнутыми глазами восклицает Ракель.

— Что, страшно? — ехидно усмехается Саймон. — Никто не может защитить тебя и не знает, что сейчас с тобой случится.

— Нет, Саймон, пожалуйста…

— Ладно, дорогая моя, — целясь пистолетом в Ракель, с хитрой улыбкой говорит Саймон. — Поскольку я такой человек, с которым тяжело, но возможно договориться, то у тебя есть шанс загадать одно единственное последнее желание. А когда оно исполнится, то я с большим удовольствием убью тебя. И ни капли об этом не пожалею.

— У меня только одно желание! — со злостью во взгляде заявляет Ракель. — Чтобы вы ответили по всей строгости закона за все свои деяния, которые сделали ради того, чтобы отомстить моей матери. А еще я мечтаю стереть вас в порошок. За то, что вы убили двух невинных людей! Убили моих родителей! ЗАСТАВИЛИ СТРАДАТЬ МЕНЯ И ВСЮ МОЮ СЕМЬЮ! Которая долго их оплакивала!

— Что, у тебя нет никаких желаний?

— Ненавижу вас, тварь, ненавижу! — отчаянно восклицает Ракель. — УБИЙЦА! УБИЙЦА МОИХ РОДИТЕЛЕЙ! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВАС СОВЕСТЬ ЗАМУЧИЛА!

— Ладно, я так понимаю, тебя нет никаких желаний. — Саймон медленно проводит рукой по пистолету. — Что ж, прекрасно, мне так будет даже лучше. Не придется тратить время на то, чтобы ты сделала то, что хотела.

— Однажды настанет тот день, когда вы ответите за все, что сделали, — сквозь зубы цедит Ракель. — Я верю в справедливость и знаю, что она рано или поздно восторжествует.

— Мне чихать на то, что ты там говоришь. Я расквитаюсь с тобой прямо здесь и сейчас. Прощайся с этим миром, моя милая девочка. Твое время пришло!

Саймон снова направляет пистолет на Ракель и собирается с огромным удовольствием выстрелить в нее. Но откуда ни возьмись раздается мужской громкий, до боли знакомый голос, полный ненависти и злости:

— Только посмей ее тронуть. А иначе будешь иметь дело со мной! Хотя мне и без того есть что тебе сказать.

Саймон и Ракель резко оборачиваются в ту сторону, откуда доносится этот голос. Они видят нескольких полицейских, которые направляют свои пистолеты на Рингера. Среди этих людей есть также и Терренс. Он с ненавистью во взгляде смотрит на Саймона и крепко сжимает руки в кулаки, норовя что-нибудь с ним сделать. Пока Саймон приходит в ярость от того, что его планам помешали, Ракель искренне удивляется увидеть здесь кого-то, кроме своего обидчика. Но еще больше девушку поражает появление ее бывшего парня. И друга, который, как ей казалось, забыл про нее.

— Терренс? — слегка округлив глаза, тихо, удивленно произносит Ракель и обращает внимание на мужчину с коротко подстриженными волосами темно-рыжего оттенка, легкой щетиной, не очень густыми бровями, серо-голубыми глазами, узким лицом и светлой кожей. — Хантер?

— Саймон Рингер, вы арестованы по обвинению в мошенничестве, вмешательству в личную жизнь, угрозах многим людям и умышленном причинении вреда, — выдерживая прямой взгляд и держа в руках пистолет, направленный на Саймона, четко и громко говорит Хантер. — Положите пистолет на землю, поднимите руки вверх и медленно опускайтесь на колени. Помните, все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

— О, боже, какие люди к нам пожаловали… — с широкой улыбкой произносит Саймон, с презрением во взгляде осматривая Терренса с головы до ног. — Неужели сам Терренс Джеймс МакКлайф решил порадовать нас своим присутствием?

— Как видишь, решил, — грубым, низким голосом произносит Терренс.

— Что, дорогой мой, пришел посмотреть на одну драматическую сцену? В которой трагически погибает его бывшая девушка. Которую он, правда, безжалостно бросил!

— Только пальцем посмей ее тронуть! — смотря на Саймона со всей злостью в холодном взгляде, грубо говорит Терренс. — А иначе ты дорого за это заплатишь. Ты и так натворил достаточно отвратительных вещей. Так что пришло время заплатить за все свои делишки.

— О, МакКлайф, МакКлайф… — Саймон с громким смехом слабо качает головой. — Какой же ты глупый. Думаешь, раз ты привел с собой всех этих полицейских как-то на меня подействует? Наивно полагаешь, что я так легко отступлю и оставлю эту девчонку в покое?

— Или ты сделаешь это по-хорошему, или я, мразь, тебе такое устрою, что пожалеешь о том, что на свет родился, — с крепко сжатыми в кулаки руками сквозь зубы цедит Терренс.

— Да неужели? Неужели в тебе все-таки проснулась любовь к этой ведьме? И ты наивно подумал, что сможешь вернуть ее, если прибежишь сюда с полицией и набьешь мне морду?

— Если будет нужно, я тебя так отделаю, что ты забудешь свое имя!

— Ах, Ракель, Ракель, ты только посмотри на своего бывшего… — ехидно усмехается Саймон, бросив короткий взгляд на потрясенную Ракель. — На этого напыщенного индюка, который пришел сюда повыпендриваться.

— Хватит паясничать, подонок! — грубо требует Терренс. — И не думай, что я уйду отсюда после первого же твоего требования.

— М-м-м, смотри, девочка… Смотри, как он старается стать хорошим. В очередной раз. Все ведь хорошо знают, что МакКлайф всегда делает что-то хорошее напоказ, когда пресса пускает о нем грязные слухи. Которых он боится, как огня. Боится, потому что они могут испортить его имидж. Имидж неотразимого красавца и невинного ангела, с которым мечтают быть все молодые девчонки.

— Не выводи меня из себя, Рингер! — Терренс еще крепче сжимает руки в кулаки. — Ты и так достаточно сделал для того, чтобы я начал проклинать тебя. И желал тебе сгореть в аду!

— Слушай, Терренс, не мешай мне делать свои дела, — с ехидной ухмылкой спокойно говорит Саймон. — Забирай всю эту шайку и проваливай отсюда. Вдруг ты испортишь прическу или порвешь свою курточку, которая стоит не меньше тысячи долларов.

— Мы никуда отсюда не уйдем! — гордо приподнимает голову Терренс.

— В полицию было подано огромное количество заявление, в которых сказано, как вы обманывали наивных людей и вымогали у них деньги якобы ради известности, — уверенно добавляет Хантер. — За несколько лет их накопилось достаточно.

— Вы ничего не докажете! — восклицает Саймон.

— Нет, мистер Рингер, вы ошибайтесь. Следствие уже давно установило, что людей обманывал один и тот же человек. Как бы усердно вы ни меняли внешность, голос и имя, есть много вещей, по которым можно понять, что их обманывал один и тот же человек.

— И что теперь?

— А теперь арест! Тем более, что ваши попытки угрожать жизням некоторых людей и убить их — еще одна прекрасная причина задержать вас.

— Да? И интересно, кто же сказал вам, где я собрался грохнуть эту девчонку? И кто все рассказал этому ощипанному петуху МакКлайфу? Который, как я вижу, переступил свою гордость и пошел становиться героем в глазах своей бывшей. Даже если он сам же и бросил ее!

— А это уже не твое собачье дело, подонок! — грубо бросает Терренс.

— О, или же вас притащила сюда Кэмерон? Которую все бросили после того, как услышали о ее проблемах с головой, и которая сама подтвердила это тем, что вела себя, как больная истеричка! Неужели эта стерва ослушалась меня и все-таки притащила с собой помощников?

— Мистер Рингер, давайте вы не будете отнимать ваше и наше время и сдадитесь полиции, — предлагает один из полицейских, направляющий на Саймона пистолет. — Оставьте эту девушку в покое и дайте ей уехать домой.

— НИ ЗА ЧТО! — вскрикивает Саймон. — НИ ЗА ЧТО! Я столько времени планировал все не для того, чтобы просто попугать эту мразь и отпустить ее с требованием держаться от меня подальше.

— Ты все равно пойдешь за решетку, Рингер! — со злостью во взгляде бросает Терренс. — Даже если нам придется делать это силой и оттаскивать тебя от невинной девушки. Которая и так достаточно настрадалась по твоей вине!

— Неужели ты и правда думаешь, что я просто так сдамся полиции и буду отвечать по закону? Ха! Никогда! — Саймон направляет дуло пистолета на всех полицейских и Терренса. — Никто из вас этого не дождется! Я все равно сделаю то, о чем мечтал уже много лет. Даже если это произойдет прямо на ваших глазах.

— За что? — недоумевает Терренс. — За что ты ей мстишь? Какого черта столько времени изводил бедную девушку?

— А во всем виновата ее мамаша! — Саймон резко указывает пальцем на Ракель. — Если бы эта проститутка не променяла меня на другого мужика, все было бы хорошо.

— Что? — удивленно произносит Терренс. — Ты встречался с ее матерью?

— Встречался! Но она променяла меня на папашу этой девчонки! Бросила меня! Бросила самым подлым образом! Заявила, что никогда не любила меня, вышла замуж за другого и ждала от него ребенка!

— Неужели эта женщина могла запасть на такого ублюдка, как ты?

— Как видишь, запала. Но не оценила меня по достоинству. Прямо как ее дочурка не оценила тебя.

С этими словами Саймон бросает хитрый взгляд на Ракель, которая в этот момент нервно сглатывает со слегка округленными глазами.

— Я потерял любовь всей своей жизни! — восклицает Саймон. — Потерял ту, которую так любил! А все из-за этого ублюдка Джексона. Из-за этой мрази, которая посмела украсть у меня МОЮ ЭЛИЗАБЕТ!

— И из-за того, что моя мать когда-то бросила вас и ушла к моему отцу, вы убили их обоих! — со слезами на глазах громко добавляет Ракель. — Но вам и этого показалось мало! И продолжили мстить уже мертвому человеку!

— Верно. Я не захотел останавливаться и захотел уничтожить еще и доченьку этих людей.

— Но я не виновата в том, что мама не захотела быть с вами!

— Ты — дочурка Элизабет Томпсон! А значит, тебе и отвечать за грехи своей мамаши, которая уже во всю спала с твоим папашей, пока я был в Кембридже и ухаживал за больным отчимом.

— Это уже какая-то одержимость, а не любовь.

— Нет, девочка моя, я любил. Любил всем сердцем. И был готов принять твою мамашу даже с ребенком. Ей нужно всего лишь бросить твоего папашу и сказать, что она любит меня и хочет быть со мной. ВСЕ!

— Если мама не любила вас, вы не могли заставить ее любить насильно!

— Она поняла бы, что я лучше Джексона!

— И вы решили убить ее с мыслью, что раз она не досталась вам, то не достанется уже никому?

— Я не хотел видеть ее с твоим папашей! Не хотел видеть ни с кем-либо! Хотя если бы этой стерве чудом удалось выжить в той страшной аварии, она бы все равно дорого поплатилась за предательство. Но раз она сдохла, то страдать будет та, что очень тесно с ней связана. То есть, ты!

Слушая все это, Терренс и сам приходит в шок и никак не ожидал услышать, что Саймон окажется хоть как-то причастным к катастрофе, в которой погибли родители Ракель.

— Так оказывается, ты не просто мошенник, но еще и убийца? — приходит в бешенство Терренс.

— Если бы та женщина сделала верный выбор, она бы осталась жива. И ее возлюбленный был бы жив, если бы он не украл у меня МОЮ любовь.

— Твою мать, вот она связалась с тобой на свою голову.

— Я всем сердцем любил Элизабет! Буквально потерял сон и покой с тех пор, как я познакомился с ней! И мечтал добиться ее любви. А когда она все-таки ответила мне взаимностью, я бы безумно счастлив. Она заставляла меня улыбаться и становиться намного лучше. Лиззи была той женщиной, с которой я хотел провести свою жизнь. Думал, что именно она родит мне детишек и будет заботиться обо мне. — Саймон нервно усмехается. — Но нет! Пока я ухаживал за отчимом, на моем пути появился подонок по имени Джексон, папаша этой мерзкой девчонки…И он украл у меня мою любовь. Посмел посягнуть на то, что принадлежит мне.

— А может, она сама захотела уйти к нему? — предполагает Терренс. — Может, она увидела, что этот человек намного лучше, и выбрала его?

— Она думала, что он намного лучше! Но когда у них родилась Ракель, то их отношения сильно испортились. Я думал, что она поняла свою ошибку и все-таки вернется ко мне. Тем более, что я был готов простить ее, принять Элизабет и ее ребенка и воспитывать его как своего собственного. Но нет! Эти твари помирились! И все мои мечты рухнули, как карточный домик! В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ!

— И ты со злости решил убить этих людей?

— Изначально я вообще хотел выкрасть у них дочурку и сделать все, чтобы она никогда не увидела своих родителей. Но потом отказался от этой идеи. И спустя какое-то время просто подстроил автомобильную аварию, подрезав тормозной шланг в машине, на которой родители Ракель поехали развлекаться.

— Ну ты и мразь… — слабо качает головой Терренс. — Больная мразь, которой надо лечиться.

— Сам момент аварии я не видел, но видел то, что осталось от их машины. Которая врезалась в грузовик на бешеной скорости. Видел, как спасатели вытаскивали их мертвые тела из той груды метала и безуспешно пытались спасти. Но увы, они оба получили такие серьезные травмы, что просто не смогли бы выжить.

— Отправил на тот свет невинных людей, а теперь еще и решил сделать это с их дочерью? Которая не имеет к этой ситуации никакого отношения!

— Я не хочу, чтобы на свете жила девчонка, что так поразительно похожа на свою мамашу и постоянно напоминала мне о ней. А увидел бы ты фотографии Элизабет в возрасте Ракель, то понял бы, что они похожи, как две капли воды.

— И тебе совсем не было стыдно? Не было стыдно, когда ты испортил машину этих людей? Когда столько времени издевался над Ракель?

— Месть врагам никогда не вызывает стыд и сожаление. Она дает тебе приятное, согревающее чувство, когда все-таки становится реальностью. Ничто не радует человека так сильно, как тот факт, что его враг так или иначе страдает.

— И именно поэтому ты все это время так усердно искал повод встретиться с ней? — заключает Терренс. — Именно поэтому ты постоянно искал тех, кто мог бы помочь тебе добиться своего?

— Именно поэтому, — с хитрой улыбкой кивает Саймон. — Я ждал, когда эта маленькая мисс подрастет. И только тогда начал действовать. Решил сначала превратить жизнь этой девчонки в ад и извести настолько сильно, насколько это возможно. А потом просто грохнуть. И я бы с радостью прикончил ее прямо сейчас, если бы ты не пришел со своими дружками из полиции и не помешал мне!

— Что ж, я все понял, — задумчиво говорит Терренс. — Понял, почему ты так радовался, когда сообщил о том, что познакомился с Ракель. Тебе ведь нужен был какой-то повод приблизиться к ней поближе.

— Верно. И я был свидетелем всех ваших стычек. Начиная с самой первой. Да-да, милый мой. Я помню каждую вашу ссору. И очень хорошо запомнил ваш первый поцелуй, после которого эта королева подиума в очередной раз влепила тебе пощечину.

— Так вот почему… — задумчиво произносит Ракель.

— Я все внимательно слушал, за всем наблюдал… Делал для себя заметки… Искал то, что помогло бы мне в осуществлении моих планов. — Саймон хитро улыбается. — И как же удачно вы тогда пособачились. Ведь я мог легко распространить какие угодно слухи, и никто даже не понял бы, что это моя работа. Ты бы во всем обвинила Терренса. Он был для тебя главным подозреваемым. И мне это было только на руку.

— Знаешь, Саймон, а я подозревал что-то неладное, — уверенно признается Терренс, с презрением во взгляде смотря на Саймона. — Я ведь хорошо помню, как ты хотел какого-то человека, которому очень хотел отомстить. Ты сам рассказывал мне об этом. Сам говорил, что есть кто-то, кого ты ненавидишь и не можешь простить уже очень много лет.

— Да что ты говоришь… — слабо качает головой Саймон.

— Только я не думал, что этим человеком окажется Ракель. И ты мстишь ей за то, что сделала ее мать.

— М-м-м, надо же. А ты все-таки умный. Боже, Терренс, прости, пожалуйста, что я сомневался в тебе! Может быть, ты и больная истеричка с заоблачной самооценкой, но мозги у тебя все же есть. Интересно, откуда ты только набрался таких потрясающих навыков логического мышления.

— Что, подтверждаешь все мои слова? — интересуется Терренс.

— Да, все твои догадки верны и правдивы. Браво, Терри, браво! — Саймон громко хлопает в ладони, пока Терренс украдкой поглядывает на Ракель, которая выглядит явно напуганной и скованной из-за страха, что уже давно ею овладел. — Кстати, мы тут с моей дорогой Ракель как раз говорили о том, что ты за безбашенный и слишком уверенный петух, которому мамуля давала слишком много любви. Своей чрезмерной любовью она сделала тебя эгоистом, который думает только о себе. Ты привык всегда находиться в центра внимания и требуешь, чтобы все обращались с тобой как с королем.

— Прекрати опять пытаться заговорить мне зубы, — холодно бросает Терренс. — Я прекрасно знаю все твои уловки и научился не поддаваться на них.

— Да конечно! Стал ученым после того, как я в прошлый раз соврал тебе про твою бывшую?

— Да, в то раз я облажался. Но уж теперь ты не заставишь меня поверить ни одной твоей лжи.

— Ну зато благодаря своей лжи я раскрыл тебе глаза на то, что из себя представляет Ракель Кэмерон. Да и она поняла, что о тебе говорят правду. Прожив с тобой несколько месяцев в отношениях и увидев тебя в гневе, ей стало понятно, что слухи были вовсе не слухами. Даже если ты умел пользоваться своей внешностью и очаровать любую девчонку, с тобой мало кто задержался бы так долго, как Кэмерон.

— Я сказал, прекрати заговаривать мне зубы! Сейчас же позволь Ракель уйти и сдавайся полиции.

— Ни за что!

— Учти, Саймон, я не уйду отсюда до тех пор, пока не буду уверен в том, что ты не сможешь причинить вред этой девушке.

— Ох, твою ж мать, как же мне смешно от того, как усиленно ты пытаешься сыграть героя… — с широкой улыбкой качает головой Саймон. — В чем причина такого героизма, Терренс? Так сильно боишься, что Ракель с потрохами сдаст тебя, что решил немного смягчить ее сердце после окончательного разрыва, дабы она не проболталась всем, что ты за гнилье?

— Тебя это не касается!

— А ведь она-то запросто может рассказать всему миру обо всех твоих омерзительных поступках и косвенно подтвердить все те слухи, что ходили ранее. И тогда твоей карьере придет конец. Ты будешь вынужден лишь бежать отсюда куда подальше, чтобы не испытывать на себе позор. А все соплячки будут выкидывать на помойку кассеты с твоими фильмами и безжалостно рвать плакаты и журналы с твоими фотографиями.

— От тебя не требуется ничего сложного — только лишь перестать тратить наше время и оставить Ракель в покое.

— Да и от тебя тоже не требуется ничего невозможного — забрать всю эту шайку и свалить отсюда к чертовой матери.

— Не порть себе жизнь, Рингер. Откажись от мести и сдайся полиции. И тогда мы все разойдемся на все четыре стороны и забудем все, что когда-либо происходило. Сейчас это лучшее, что ты можешь сделать для этой девушки.

— Нет, дорогой мой, — с хитрой улыбкой уверенно качает головой Саймон. — Я никогда не останавливаюсь на полпути и всегда довожу дело до конца. Всегда получаю то, что хочу. Независимо от того, через что мне предстоит пройти.

— Саймон Рингер, сдавайтесь прямо сейчас, — настоятельно рекомендует Хантер. — Помните, мы не уйдем до тех пор, пока вы не сдадитесь. И чем быстрее вы прекратите это шоу, тем лучше будет для вас, нас и этой девушки.

— О нет, господин полицейский, это шоу только ЛИШЬ НАЧИНАЕТСЯ! — с широкой улыбкой громко объявляет Саймон. — НАЧИНАЕТСЯ!

— Саймон! — прикрикивает Терренс.

— И раз уж вы все приперлись сюда, то даже ваше присутствие не помешает мне СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я ХОЧУ!

Глава 39

Саймон сначала бросает короткий взгляд на бледную, испуганную от страха Ракель, которая стоит рядом Терренсом. А затем он молнией подлетает к ней, резко хватает ее под руку и уводит в сторону настолько быстро, что никто не успевает что-то сказать или сделать. После чего Рингер переводит взгляд на Ричарда, который все это время тихо сидел в кустах вместе со своими друзьями и ждал сигнала.

— Эй, Ричард, будь готов! — громко приказывает Саймон. — Доставайте все необходимое! Будем избавляться от трупа этой девчонки!

— За мной, мужики! — восклицает Ричард. — Туда!

Ричард резко выскакивает из своего убежища и убегает со своими друзьями в неизвестном направлении. Услышав эти слова, Ракель слегка вздрагивает со слегка округленными глазами и пытается резко вырваться. Однако Саймон еще крепче хватает ее под руку.

— А ну стой спокойно! — сквозь зубы цедит Саймон и приставляет пистолет к виску Ракель, закинув руку вокруг ее шеи. — Не двигайся! НЕ ДВИГАЙСЯ, Я СКАЗАЛ!

— Немедленно отпусти ее! — грубо требует Терренс.

— Заткнись там! — Саймон на мгновение переводит пистолет на Терренса. — А иначе прострелю тебе башку!

— Не выводи меня из себя! Я придушу тебя собственными руками, если ты не отпустишь ее!

— Попробуй, если не боишься сдохнуть!

От понимания того, что это может быть ее концом, широко распахнутые глаза Ракель полны неподдельного испуга, а ее сердце вот-вот норовит выпрыгнуть из груди. Она сама сильно трясется от ужаса, тихонько плачет и больше всего на свете мечтает проснуться и понять, что все это лишь ее ночной кошмар.

— Ну что, дорогая моя, вот и пришло твое время платить за грехи своей мамочки, — громко ухмыляется Саймон. — Можешь попрощаться со всеми этими людишками. Потому что я собираюсь выстрелить тебе в голову.

— Нет, Саймон, не надо… — тихим, дрожащим голосом умоляет Ракель. — Не делайте этого…

— Вот расквитаюсь с тобой, а потом убью твоего бывшего, который приперся сюда с надеждой спасти тебя.

— Нет, не надо! — чуть громче произносит Ракель.

— Все-таки ты любишь его. Как бы усердно ты это ни отрицала, этот мужик не оставляет тебя равнодушной. Хотя я прекрасно это понял еще тогда, когда получил твою реакцию на новость о том, что МакКлайф загулял с другой девчонкой. Которая была намно-о-ого красивее тебя.

— Заткнитесь, Саймон, ЗАТКНИТЕСЬ! — срывается на отчаянный крик Ракель.

— А расправлюсь с МакКлайфом — доберусь до всех этих жалких полицейских. Конечно, они все совершили героический поступок, согласившись сразиться со мной, чтобы спасти тебя. Но у них ничего не выйдет. И их не запомнят героями, потому что они не поймали злого дядюшку Саймона, который обманул стольких людей и убил двух невинных.

— Гореть бы вам в аду, мразь…

— Ну а уже потом, когда никто мне не помешает, я все-таки разберусь с твоими родственничками. Тем более, что они тесно связаны с твоими мамашей и папашей. А я хочу избавиться ото всего, что напоминает мне о ней.

— Не смейте трогать никого из моих близких людей! — со злостью во взгляде сквозь зубы цедит Ракель, крепко сжав руки в кулаки и довольно тяжело дыша. — Слышите! НЕ СМЕЙТЕ!

— Ты уже будешь мертва. И ничего не сможешь со мной сделать. Так же, как твои мертвые мамочка и папочка не могут защитить тебя. Они могут только лишь ждать, когда их дочурка отправится к ним.

— Я разорву вас на части, если вы посмейте хотя бы пальцем тронуть кого-то из моих близких.

— Меня не волнуют твои пустые угрозы.

— Я не шучу, Рингер! Даже не смейте приближаться к кому-то, кого я знаю.

— Ой, ну все, заканчивай болтать! Я все равно уничтожу всю твою семейку после того, как разберусь с тобой. Ну а раз уж твой бывший решил появиться здесь, то пусть он полюбуется на то, как ты будешь подыхать и захлебываться кровью. Хочу обрадовать его и дать шанс увидеть, как прямо на его глазах умрет та, что вскружила ему голову. Дать понять, что он может перестать быть вынужденным бояться, что его кто-нибудь заложит. Может жениться на своей роскошной блондиночке хоть завтра.

— Сейчас же отпусти ее, Саймон! — со злостью во взгляде требует Терренс. — Не смей ничего с ней делать.

— Ой-ой-ой, как страшно…

— Я не шучу, мерзавец. Если я увижу, что хоть один волос упал с ее головы, то ты дорого за это заплатишь.

— Что, Терри, боишься увидеть, как твоя бывшая вот-вот сдохнет у тебя на глазах? — хитро улыбается Саймон. — Или боишься, что хлопнешься в обморок от кучи крови и мысли, что тебе предстоит увидеть смерть человека?

— Я сказал, сейчас же отпусти Ракель!

— Знаешь, я сначала хотел убить ее быстро, чтобы она ничего не почувствовала. Но ради тебя я поменяю свои планы. Я буду убивать эту красотку медленно. Чтобы получить удовольствие и хорошенько помучить вас.

— Если ты сейчас же не отпустишь ее, то я, мразь, сам буду убивать тебя медленно и заставлять стонать от боли, — грубо заявляет Терренс.

— Только после того, что как девчонка умрет и отправится к своим мамочке с папочкой.

— Я В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ ОТПУСТИТЬ ЭТУ ДЕВУШКУ! А ИНАЧЕ Я, МРАЗЬ, НЕ РУЧАЮСЬ ЗА СЕБЯ И ПОСЛЕДСТВИЯ СВОИХ ДЕЙСТВИЙ.

— Воу-воу, тише, Терренс, успокойся… — ехидно усмехается Саймон. — Не надо так заводиться.

— ИЛИ ТЫ ОТПУСКАЕШЬ ЕЕ, ИЛИ Я ПРИДУШУ ТЕБЯ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ.

— Хоть кто-то что ли позвонил в психушку и прислал сюда врачей. Господа полицейские, может, сделайте доброе дело? Пришлите сюда врачей, чтобы они забрали этого психа с собой и на несколько месяцев надели на него смирительную рубашку.

— НЕ БЕСИ МЕНЯ, МРАЗЬ!

— Может, они там подлечили бы твои расшатанные нервишки и научили не размахивать руками как больная истеричка. Надо что-то делать, пока ты реально кого-то не прибил.

Потеряв всякое терпение, Терренс резко срывается с места и так быстро набрасывается на Саймона с кулаками, что Ракель с громким визгом едва успевает отскочить назад и с ужасом во взгляде уставиться на обоих. Впрочем, драке не суждено долго продлиться, ибо за свое рвение поквитаться с этим человеком МакКлайф получает от Рингера сильный удар в челюсть, от которого он падает на землю с привкусом крови во рту. А пока он поднимается на ноги, пытается снова наброситься на Саймона, но не делает это, поскольку его останавливают полицейские, Рингер снова крепко вцепляется в волосы громко вскрикнувшей Ракель, резко притягивает ее к себе и приставляет дуло пистолета к ее виску.

— Неплохая попытка, МакКлайф, — грубо бросает Саймон. — Неплохая. Но своими истериками ты ничего не добьешься. Я все равно прикончу эту мразь прямо здесь.

— ТОЛЬКО ПОСМЕЙ! — во весь голос вскрикивает Терренс.

— Мистер Рингер, немедленно отпустите девушку! — уверенно требует один из полицейских.

— НИ ЗА ЧТО! — громко бросает Саймон. — Я не собираюсь отпускать ту, за которой столь лет охотился.

— Если у вас есть какие-то требования, которые мы можем выполнить в обмен на ее свободу, то скажите нам. Никто не пострадает, если вы согласитесь сотрудничать с полицией.

— У меня только одно требование — чтобы вы все забрали этого больного психа МакКлайфа и свалили куда подальше. Вы и так отняли у меня кучу времени, хотя я уже давно мог бы прикончить эту девчонку и закопать ее тело где-нибудь в этом лесу.

— Это случится только через мой труп! — грубо заявляет Терренс. — Чтобы убить эту девушку, сначала тебе придется прикончить меня.

— Ты и так сдохнешь, милый мой. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя в живых? Нет уж!

— Сначала поймай меня! А уж поверь мне, для тебя это будет недостижимой задачей.

— Ха, серьезно? — громко ухмыляется Саймон. — Один выстрел прямо в сердце — и ты мгновенно сдохнешь! И даже не успеешь попрощаться со своей бывшей девушкой, которая — я уверен — не останется равнодушной к твоей гибели.

— Нет, Саймон! — со слезами на глазах громко, отчаянно вскрикивает Ракель. — Не делайте этого!

— Хотя что я говорю! Ты же уже сдохнешь, когда я прикончу его.

— Умоляю, не делайте глупостей, которые могут кому-то навредить… Не надо больше ничьих смертей!

— Не переживай, милая моя девочка, очень скоро ты и твой бывший встретитесь на небесах, а он познакомится с твоими мамашей и папашей. — Саймон хитро улыбается и слабо прикусывает губу. — Правда для начала я хочу немножко помучить тебя. Воспользоваться помощью своих верных людей, у которых уже все давно готово.

— Я же сказал, ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУП! — со злостью во взгляде вскрикивает Терренс, сжимая руки в кулаки. — Ты тронешь ее только после того, как разберешься СО МНОЙ!

Однако Саймон не слушает Терренса и с хитрой, широкой улыбкой продолжает смотреть Ракель, одной рукой держа пистолет у виска девушки, а другой — медленно проводя рукой по ее волосам. А в какой-то момент у него голове что-то щелкает, и он начинает все больше и больше присматриваться к бледной, до смерти напуганной девушке, которую он сравнивает с ее матерью в ее нынешнем возрасте.

— Черт, девочка… — более низким голосом произносит Саймон. — Как же ты похожа на свою маму… Похожа как две капли воды…

— Хватит, Саймон, пожалуйста… — со слезами на глазах жалобно произносит Ракель.

— Только жаль, что твои волосы не черные, а каштановые. Зря ты их перекрасила… Я ведь так люблю черный цвет волос… Он такой сексуальный и притягательный…

Саймон начинает очень внимательно всматриваться в лицо Ракель, которая смотрит на него широко распахнутыми глазами и иногда предпринимает безуспешные попытки вырваться из рук человека с пистолетом в руках.

— Зато глаза у тебя точно материнские… — тошнотворным голосом говорит Саймон. — Очень красивые… Я бы в них не прочь утонуть.

Саймон еще больше прижимает Ракель к себе и хочет осторожно поцеловать ее в шею, кажется, начиная забывать, кого он сейчас держит в своей крепкой хватке и принимая ее за кого-то другого, что так сильно привлекает его. Однако еще более испуганная девушка начинает резко уворачиваться.

— Вы в своем уме? — громко ужасается Ракель. — Что вы делайте?

— Вот уж точно — мамина дочка, — широко, похотливо улыбается Саймон. — Мамина…

Чем больше Терренс наблюдает за этой картиной, тем больше он приходит в ярость. Он испытывает сильное желание схватить какой-нибудь тяжелый предмет и прицелится им прямо в голову Саймона. В какой-то момент мужчина не выдерживает эту пытку, что заставляет его гореть от не только от злости, но еще и от ревности, что мгновенно одолевает его в тот момент, когда Рингер пытается оставить на шее Ракель поцелуй.

Терренс сдвигается с места и хочет наброситься на Саймона, но тот делает резкий шаг назад и направляет пистолет уже на него, а не Ракель, как это было ранее. Мужчина тут же замирает на месте и поднимает руки на уровне плеч, так или иначе понимая, что ему лучше не нарываться на неприятности.

— Еще один шаг — и ты получишь свою бывшую по мелким частям, — крепко прижимая к себе Ракель и держа пистолет в направлении Терренса, холодным тоном заявляет Саймон.

— Отпусти ее, Саймон, — как можно спокойнее требует Терренс, с приподнятыми руками продолжая стоять на том месте, где он и стоит и изо всех сдерживая злость и ревность, которыми он одержим. — Просто отпусти ее и никто не пострадает. Я тебе обещаю.

— Не будь маленьким наивным мальчиком, Терренс, — грубо бросает Саймон. — Неужели, ты и правда думаешь, что я так просто сдамся и оставлю все свои планы, которые столько лет мечтал осуществить? Нет уж! Даже не мечтай! Я пойду до самого конца!

— Сейчас же отпусти ее!

— Лучше заткни свой рот и помалкивай! Вот разберусь с этой девчонкой, так и до тебя очередь дойдет.

— Нет! — со слезами на глазах отчаянно вскрикивает Ракель. — Нет, Саймон! Не делайте этого! Я умоляю вас… Не трогайте его… Не причиняйте ему вред! Пожалуйста…

— А ты тоже такая наивная и думаешь, что сможешь уговорить меня сдаться?

— Вы можете убить меня, если очень уж хочется. Но ради Бога, не трогайте Терренса. Он совершенно не причем. Не имеет никакого отношения к этой ситуации. Я не хочу, чтобы вы убили еще одного моего близкого человека. — Ракель издает тихий всхлип. — Вы уже и так лишили меня моих родителей! Не хватало, чтобы вы и его убили!

— О, боже мой! — Саймон истерически смеется с широко раскрытым ртом. — Какая драма! Как же яростно ты защищаешь своего бывшего… Как умоляешь меня не убивать его…

— Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал по моей вине, — отчаянно говорит Ракель. — Не хочу, чтобы вы кого-то убили.

— М-м-м, надо же, какой поворот… Кажется, еще недавно ты его терпеть не могла и буквально плясала от радости, что вы наконец-то расстались. А что сейчас, дорогая моя?

— Просто не смейте причинить вред этому человеку.

— Какая ты у меня переменчивая девочка. Какая переменчивая…

С этими словами Саймон носом щекочется об изгиб шеи Ракель, которая в этот момент слегка морщится из-за того, что ей неприятны действия этого человека.

— Да и твой бывший очень быстро поменял свое мнение, — задумчиво отмечает Саймон. — Верно, Терренс?

Саймон переводит взгляд на тяжело дышащего Терренса и направляет на него свой пистолет.

— Ты ведь тоже хотел навсегда забыть эту девчонку, — напоминает Саймон. — Эту неблагодарную свинью, которая не оценила того подарка, что ей был дан.

— Ты долго еще будешь отнимать у нас время? — сухо спрашивает Терренс. — Когда ты, твою мать, отпустишь ее?

— Слушай, а зачем ты вообще сюда приперся? Зачем? Шел бы лучше к своей подружке, с которой ты начал обниматься и целоваться после расставания с Кэмерон!

— Эта девчонка уже в прошлом, если тебе так хочется знать.

— Да неужели? Неужели ваш роман продлился недолго? Хотя кажется, еще недавно эта красавица висела на тебе и постоянно заглядывала в глаза. С желанием так или иначе угодить тебе и быть лучше Кэмерон.

— Ты видишь то, что хочешь видеть.

— Что ж… Жаль… Очень жаль, что той прекрасной блондиночке с роскошными формами и длинными стройными ногами не удалось завоевать твое сердечко.

— Ха, а откуда тебе знать, что я проводил время именно с блондинкой? — презрительно усмехается Терренс.

— Поверь, я знаю все, — хитро улыбается Саймон. — От меня ничего не утаишь.

— Ах да, я забыл! Ты же посылал своих жалких дружков следить за всеми, кто связан с Ракель, и докладывать тебе обо всем, что у нас происходит.

— Вот мой помощник и видел тебя с той красоткой. Неоднократно. И рассказывал мне, каким довольным ты был, с гордым видом расхаживая рядом с ней. И с каким удовольствием отвечал на ее поцелуи прямо на публике.

— А твой помощник прямо-таки следил за мной от самого моего дома? Раз он все так хорошо знает!

— Да нет, просто повезло встретить тебя в городе с той красавицей. Которая так и не смогла заставить тебя забыть ту, которой все еще принадлежит твое сердце. — Саймон с тихой усмешкой слабо качает головой. — Что, Терренс, не хватило сил и желания забыть ту, что запала в твою душу и не хочет покидать ее? Все-таки после решения о расставании ты понял, что любишь эту девчонку и не хочешь ее терять? Изменил Кэмерон с той красоткой и осознал, что именно королева подиума способна дать тебе то, чего не смогла бы дать та блондиночка.

— И все ты знаешь! — ехидно усмехается Терренс, скрестив руки на груди.

— Ну да, знаешь, такое бывает. Например, молодые без настоящей любви решили жениться под давлением родственников или влиянием сильной страсти. Пожили какое-то время вдвоем и разругались так, что им стало невыносимо находиться вместе. Зато спустя какое-то время они понимают, что не могут жить друг без друга. Это как раз твой случай. Редкий, но возможный.

— М-м-м, вот как…

— Что, МакКлайф, в тебе все-таки говорит охотничий инстинкт? Тебе интереснее бегать за недоступной девчонкой? Другие соплячки сдавались тебе без борьбы и были готовы во всем подчиняться тебе, а Кэмерон совсем другая и отказалась плясать под твою дудку и оказывала сопротивление.

— О, черт… — с закатанными глазами тихонько рычит Терренс. — Наверное, от тебя можно скрыться только где-нибудь на другой планете… Может, там ты не сможешь никого достать.

— Поверь, дорогой мой, я очень хорошо знаю обо всем, что происходит в твоем окружении. И тщательно изучал любую поступающую ко мне информацию. Хотя хочу сказать, что узнать о твоем коротком романе с той блондиночкой мог бы узнать каждый. А знаешь, почему? Да потому что я видел новости о твоей измене и романе с неизвестной блондинкой в каждом втором журнале! Из-за этого очень быстро поползли слухи о проблемах в отношениях одной и самых красивых пар шоу-бизнеса. И сейчас все только говорят о вашем расставании. К тому же, твоя измена стала главной причиной, по которой народ начал обсуждать и многие другие слухи, которые все считали ложью.

— Знаешь, Рингер, если честно, мне плевать, как ты узнавал всю информацию, — уверенно говорит Терренс. — И ты можешь больше не рассказывать о всех своих делишках, которые ты совершал ранее. Потому что мне удалось узнать все по своим связям. Благодаря которым я понял, что ты куда более бессовестная тварь.

— Я стал таким из-за того, что был отвернут! — грубо бросает Саймон. — Об меня вытерли ноги и плюнули мне прямо в лицо!

— И что теперь, любой мужик должен убивать женщину, которая отвергла его, ее партнера и даже их детей?

— Если Элизабет не отвергла мою любовь, не вышла замуж за этого ублюдка Джексона и не родила от него ребенка, то я бы не стал затевать все это.

— Это уже попахивает больной одержимостью. В противном случае ты бы оставил мать Ракель в покое и позволил ей жить со своим мужем и их дочерью.

— К тому же, я хочу сказать тебе, что до сих пор люблю Элизабет. Да, даже несмотря на сильную обиду, эта женщина все еще живет в моем сердце.

— Вы эту женщину убили! — громко, отчаянно вскрикивает Ракель. — Без жалости!

— Ради любви к ней я всегда закрывал глаза на то, как она со мной обращалась. Был готов простить ей все, лишь бы она вернулась ко мне. И мог бы стать отцом для этой девчонки. Она была бы мне как дочь!

— Я бы повесился, если бы у меня был такой папаша, как ты, — грубо бросает Терренс.

— Ты бы для начала со своим настоящим разобрался. Сам же говорил, что он — подонок!

— А ты как будто лучше!

— Да, может быть, я и убил Элизабет. Но я всегда буду любить ее. И помнить такой, какой встретил ее в первый раз. Тем более, что ее дочурка не дает мне забыть об этом… — Саймон бросает Ракель хитрую улыбку и как-то похотливо рассматривает ее. — Я все еще помню, какой она была… Это был прекрасный цветочек… Милое невинное создание… Скромная и покладистая девочка, которая думала об учебе и была очень хорошо воспитана…

Саймон слегка прикусывает губу, все еще смотря на Ракель так, будто он что-то задумывает.

— Интересно, а ее доченька такая же? — задается вопросом Саймон. — Или же она другая? Хотя я все-таки думаю, что у нее не такой характер, как у ее мамочки. Она более дерзкая… Но кто знает… Может, эта красавица стала заменой Лиззи и согласилась бы быть моей… И только моей…

Внимательно рассматривая Ракель с головы до ног, Саймон начинают думать о довольно похабных вещах, которые он определенно сделал бы с этой девушкой. А она сама будто бы это понимает и приходит в неописуемый ужас, пытаясь представить себе, что ее обидчик вполне мог бы принять ее за Элизабет и даже… Изнасиловать ее…

— ЗАТКНИСЬ! — во весь голос вскрикивает Терренс, крепко сжав руки в кулаки. — Закрой свой чертов рот, ты, грязное мерзкое животное! ИЛИ ТЕБЕ, МРАЗЬ, КОНЕЦ!

— Саймон Рингер, сейчас же прекратите все это и отпустите девушку! — громко и четко требует Хантер. — Не делайте глупостей и сдавайтесь полиции!

— Не тратьте наше время! — призывает один из полицейских.

— А НУ МОЛЧАТЬ ВСЕМ! — ревет Саймон. — Вы можете оставаться здесь сколько угодно, но я ни за что не сдамся вам. И не отпущу эту девчонку, на которую у меня еще очень много планов.

— Мы будем вынуждены открыть огонь, если вы не сдадитесь, — уверенно заявляет Джеймс.

— Лучше сами сдавайтесь и уходите отсюда! Вы бы оказали мне огромную услугу!

— Никто никуда не уйдет! — грубо бросает Терренс. — И эта девушка уйдет только лишь со мной.

— Она моя! И я буду делать с ней все, что захочу!

— ОНА НЕ ТВОЯ! И НЕ БУДЕТ ТВОЕЙ!

— О, еще как будет! Твоя бывшая заменит мне мою Элизабет. И перед тем, как она сдохнет, я хочу немного развлечься и узнать, на что способна эта сексапильная крошка.

— ЗАТКНИ СВОЙ ГРЯЗНЫЙ РОТ, ПОДОНОК! — приходить в бешенство Терренс. — Если ты посмеешь тронуть ее и хотя бы попробуешь снять с нее одежду, то я сам закопаю тебя здесь! ЗАЖИВО! ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ, ПАДЛА?

— Ой, слушай, МакКлайф, хватит здесь орать, как больной псих, — слегка морщится Саймон. — У меня уже начинает болеть голова от твоих криков. Которые все равно не помогут тебе и этой девчонке.

— ДАЖЕ И ДУМАТЬ НЕ СМЕЙ ДОТРАГИВАТЬСЯ ДО НЕЕ СВОИМИ ГРЯЗНЫМИ РУКАМИ! НЕ СМЕЙ!

— И да, хватит уже выпендриваться, строить из себя героя и доказывать, что ты типа ревнуешь и хочешь спасти Кэмерон ради любви. Ты никогда не любил Ракель. Ты всегда любил только себя любимого. Ну может, еще и свою любимую мамуличку. Которая не научила своего сыночка правильно обращаться с женщинами. И так сильно залюбила его, что он требует ото всех уважения, любви и повышенного внимания.

Терренс резко делает шаг вперед с целью предпринять еще одну попытку напасть на Саймона, но в миг направленный на него пистолет вынуждает его резко остановиться.

— Тихо-тихо, дорогой мой, тихо, — спокойно произносит Саймон, бросает Ракель хитрый взгляд и дулом пистолета поправляет ей волосы. — Неужели ты хочешь, чтобы эта прекрасная девочка погибла из-за твоего рвения постоять за нее?

— Я тебе глотку перегрызу, если ты что-нибудь с ней сделаешь, — крепко сжав руки в кулаки, сухо заявляет Терренс.

— А знаешь, я немного изменю свои планы. Я не буду убивать ее сию минуту. Потому что у меня появились кое-какие мысли. И я хочу воплотить их в реальность до того, как эта девчонка будет убита и закопана в лесу… В этом лесу…

— И ты еще хотел, чтобы мать Ракель была с тобой? Да ты не умеешь обращаться с женщинами! И был маниакально одержим Элизабет. А теперь еще и этой девушкой! Раз уж ты задумал изнасиловать ее!

— Ох, Терренс, как же ты мне надоел… — устало вздыхает Саймон. — Ты только тратишь мое время.

— Сделай то, что от тебя требуется, и все будетнормально.

— Лучше ты забирай своих дружков и проваливай куда подальше, если не хочешь сдохнуть ПРЯМО СЕЙЧАС. А у нас с моей дорогой Ракель еще есть дела, которые мы должны сделать до того, как она отправится к своим родителям.

— Я не боюсь твоих угроз, Рингер! — гордо приподнимает голову Терренс. — И клянусь, если ты сейчас же не отпустишь Ракель, то точно пожалеешь об этом. Я с большим удовольствием поквитаюсь с тобой не только из-за нее, но и из-за всего, что ты со мной сделал.

— У тебя есть ровно пять минут на то, чтобы забрать всю эту шайку с собой и свалить туда, откуда вы все приперлись, — грубо отвечает Саймон, пистолетом указывая на всех полицейских и Терренса и все еще крепко удерживая и прижимая к себе тихо плачущую Ракель. — Все, МакКлайф! Больше я не собираюсь с тобой сюсюкаться!

— Я в сотый раз говорю тебе, что никуда отсюда не уйду, пока ты не будешь арестован.

— Или ты уходишь сам, ИЛИ Я ПРИКОНЧУ ТЕБЯ ПЕРВЫМ!

— Ты тронешь ее ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУП!

— Нет! — со слезами на глазах вскрикивает Ракель, ужасно боясь за жизни всех тех, кто сейчас находится здесь. — Уходи, Терренс, уходи! Забирай всех этих полицейских!

— Ни за что! — уверенно заявляет Терренс.

— Пожалуйста, Терренс, я тебя очень прошу, уходи отсюда! Я не хочу, чтобы Саймон что-то сделал с тобой или с кем-то из этих людей.

— Нет, Ракель, я не собираюсь никуда уходить, — еще более уверенно заявляет Терренс.

— Пожалуйста! — Ракель тихо шмыгает носом. — Уходи… Оставь меня здесь…

— Я не позволю этому ублюдку что-то сделать с тобой.

— Так, мне надоел весь этот спектакль, — грубо говорит Саймон. — Или вы затыкаетесь и уходите, либо я прострелю ваши головы к чертовой матери!

— Мистер Рингер, если вы не сдадитесь прямо сейчас, мы будем вынуждены выстрелить в вас, — уверенно сообщает один из полицейских. — Вы уже и так заработали себе приличный срок, к своим деяниям добавив еще и сопротивление сотрудникам полиции.

— Даем вам последний шанс сдаться, — громко, четко заявляет Джеймс. — В противном случае мы открываем огонь.

— ВАМ МЕНЯ НЕ ОДОЛЕТЬ! — во весь голос ревет Саймон. — МЫ С МОЕЙ ДОРОГОЙ ЭЛИЗАБЕТ УБЕЖИМ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ!

— У тебя уже крыша поехала? — пальцем стучит по виску Терренс. — Какая она, черт возьми, Элизабет?

— ЭТО МОЯ ЛИЗЗИ! ОНА ВЕРНУЛАСЬ КО МНЕ! ВЕРНУЛАСЬ СПУСТЯ СТОЛЬКО ЛЕТ! — Саймон начинает очень громко смеяться с широко раскрытым ртом, действительно все больше начиная думать, что рядом с ним находится не Ракель, а ее покойная мать Элизабет. — Я ДОЖДАЛСЯ ЭТОГО МОМЕНТА! ДОЖДАЛСЯ! ДА-А-А-А-А-А-А-А!

— Но… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Но я не Элизабет!

— Ты вернулась ко мне, моя любимая, вернулась… — Саймон с хитрой улыбкой как-то похотливо смотрит на Ракель, дулом пистолета немного поправив ее волосы. — Лиззи… Моя Лиззи…

— А ну живо оставил ЕЕ В ПОКОЕ! — приходит в бешенство Терренс, крепко сжав руки в кулаки.

— Не могу поверить… Элизабет… Моя Элизабет… Неужели это ты? Черт… — Саймон с широкой улыбкой принюхивается к исходящему от Ракель запаху, что уже начинает сводить его с ума. — О да… Ты пахнешь как она… Как моя любимая Лиззи…

— С-с-саймон, в-в-вы что? — с широко распахнутыми глазами сильно дрожащим голосом произносит Ракель. — Что вы делайте?

— Ты вернулась ко мне с небес, Лиззи… Вернулась… Чтобы сделать меня счастливым… Чтобы мы с тобой были вместе…

— Одумайтесь, Саймон! — Ракель резко отстраняется от Саймона. — Вы не понимайте, что говорите!

— Я знал, что однажды ты все-таки выберешь меня… — Саймон снова притягивает Ракель к себе, крепко взяв ее за талию. — Поняла, что только я могу одарить тебя любовью и заботой… Поняла, что лучше меня тебе никого не найти.

— СЕЙЧАС ЖЕ УБРАЛ ОТ НЕЕ СВОИ ГРЯЗНЫЕ РУКИ! — довольно тяжело дыша и буквально задыхаясь от злости и ревности, ревет Терренс. — ИЛИ Я ТЕБЕ ИХ ВЫРВУ!

— Теперь ты будешь моей, Элизабет Томпсон… Моей… Только моей… — Саймон дулом пистолета поправляет волосы Ракель, а второй рукой проводит по изгибу ее талии, располагает ее на женском бедре и резко одергивает девушку, когда она пытается отойти от него. — Тихо-тихо, крошка, тихо. Это же я, Саймон. Твой любимый мужчина. Тот, кто был послан тебе судьбой…

— Хватит, Саймон, умоляю! — со слезами на глазах отчаянно умоляет Ракель. — Вы не понимайте, что делайте!

— Я хочу тебя, Лиззи… Хочу от тебя ребеночка… Хочу, чтобы ты стала моей… М-м-м…

Определенно теряя остатки разума и всерьез начав принимать Ракель за ее мать Элизабет, на которую девушка действительно очень похожа, Саймон медленно проводит свободной рукой по ее животу.

— Нет, Саймон, НЕТ! — с широко распахнутыми, полными ужаса глазами восклицает Ракель. — НЕ НАДО!

Терренс приходит в бешенство и начинает пылать еще большей ненавистью к Саймону и желанием убить этого человека прямо сейчас. Не думая о том, что может произойти с ним и не слушая никого из полицейских, он резко срывается с места и пулей бежит к Рингеру. МакКлайф грубо хватает того за волосы, пару раз со всей силы бьет его по лицу под громкий крик девушки, резко оттаскивает в сторону, одним движением валит его на землю и набрасывается на него с кулаками, нависнув над ним и совсем не желая свои руки ради того, чтобы наносить обидчику девушки больные удары, которые легко могут что-то сломать и вызвать кровотечение.

Тяжело дышащая, ошарашенная Ракель едва понимает, что происходит, но очень быстро одергивает майку, надевает на себя джинсовую куртку, резко поднимается на ноги и отходит на более безопасное расстояние. Хантер же быстрым шагом подходит к своей шокированной подруге и, с ужасом во взгляде осмотрев ее с головы до ног, кладет руку на ее плечо и тихонько спрашивает:

— Все в порядке?

— К-кажется, да… — дрожащим голосом тихо отвечает Ракель, обняв себя руками.

— Не бойся, милая, он больше тебя не тронет, — спокойно обещает Хантер.

— Его нужно арестовать… Как можно скорее… А иначе он превратит мою жизнь в ад… Он убьет меня… Убьет так же, как и моих родителей.

— Обещаю тебе, мы поймаем этого человека.

— Умоляю, Хантер, сделай что-нибудь. — Ракель тихо шмыгает носом. — Я не хочу умирать… Не хочу, чтобы Саймон что-то со мной сделал.

— Очень скоро все твои мучения закончатся, — уверенно говорит Хантер. — Просто держись поближе ко мне и остальным полицейским. Мы не дадим тебя в обиду.

— Обещаешь?

— Доверься нам, Ракель. — Хантер мягко берет Ракель за руки и смотрит на нее с легкой, ободряющей улыбкой. — Я не брошу тебя здесь и сделаю все, чтобы спасти тебя от этого мерзавца.

— Я буду тебе очень признательна.

— Все будет хорошо.

Ракель с надеждой смотрит на Хантера, который на несколько секунд заключает ее в свои крепкие объятия и нежно гладит ее по голове. Пока сама девушка прижимается поближе к своему другу, тихонько плачет и чуть позже переводит ошарашенный взгляд на яростно дерущихся Терренса и Саймона, которые готовы хоть сейчас убить друг друга и безо всякого стеснения обмениваются сильными пощечинами и больными ударами в челюсть, по ногам и рукам и в самые уязвимые места.

Уж что, но сейчас Терренс взбешен как никогда сильно. То, каким он был во времена конфликтов с Ракель кажется сущим пустяком. Ведь сейчас девушка просто не узнает мужчину, который похож на разъяренного льва, который может вот-вот напасть на человека и загрызть его до смерти. Прямо на ее глазах МакКлайф грубо валит Рингера на землю, наносит ему несколько очень сильных пощечин, оттаскивает за волосы, бьет его руками и ногами и даже разбивает губу. А в какой-то момент мужчина хватает своего врага за шиворот и начинает буквально просверливать его взглядом.

— ТВАРЬ! — Терренс залупляет Саймону очень сильную пощечину и кулаком бьет его прямо в челюсть. — Я УБЬЮ ТЕБЯ! ТЫ ОТВЕТИШЬ МНЕ ЗА ТО, ЧТО НАГЛО ЛАПАЛ И ОБЛИЗЫВАЛ ЕЕ ГДЕ ТОЛЬКО МОЖНО! И ЕДВА НЕ СПУСТИЛ, МАТЬ ТВОЮ, ШТАНЫ!

— Что, увидел, как я ласкаю твою возлюбленную и заревновал? — ехидно смеется Саймон.

— Еще раз тронешь ее хоть пальцем, Я ТЕБЯ ЗАЖИВО ЗДЕСЬ ЗАКОПАЮ! ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ?

— Знаешь, а я теперь понимаю, почему ты в свое время потерял из-за нее голову. Ибо она та еще сексуальная штучка. — Саймон хитро улыбается. — Понимаю, почему все мужики сходят по ней ума. А на первый взгляд такая невзрачная девочка. И я раньше так думал. Но оказалась, что Ракель — та еще сексуальная детка.

— Не выводи меня из себя, Рингер, — сквозь зубы цедит Терренс. — Я НЕ ПОТЕРПЛЮ ПОДОБНЫЕ ВЕЩИ В АДРЕС ЭТОЙ ДЕВУШКИ!

— Если она так заводила меня так, пока я просто целовал и гладил ее, то уверен, что в постели эта цыпочка будет ничуть не хуже. А как представляю ее полностью обнаженной, так чувствую, как все мое тело напрягается.

Саймон снова получает еще более сильный удар в челюсть от разъяренного Терренса, который буквально зеленеет от злости и напряжения.

— Еще раз услышу от тебя что-то подобное — и ты труп, — низким, грубым голосом угрожает Терренс. — Я НЕ СТАНУ С ТОБОЙ ЦЕРЕМОНИТЬСЯ!

— Эта девчонка — копия своей мамочки, — уверенно говорит Саймон. — Вот почему я забываю о том, что Элизабет мертва. Я думаю, что она передо мной. Живая. И вернулась ко мне.

— Заткнись, мразь… ПРОСТО ЗАТКНИСЬ! — Терренс так сильно вцепляется в рубашку Саймона, что вот-вот может разорвать ее. — ЗАТКНИСЬ! А ИНАЧЕ ТЕБЕ КОНЕЦ!

— Между прочим, у меня есть огромный шанс заполучить ее, — уверенно отвечает Саймон. — И я вполне могу поменять свои планы. Если она сможет удовлетворять меня в плане секса, то я не стану убивать твою бывшую и буду называть ее своей любимой Элизабет Томпсон. Никакой Ракель больше не будет… Будет существовать только лишь моя любимая Лиззи. Лиззи, которая обязательно сделает меня счастливым.

— Запомни и зарубу у себя на носу, мудак, эта девушка принадлежит МНЕ! И ТОЛЬКО МНЕ! И никто, кроме меня, не имеет права лапать ее.

— Она уже давно не твоя, дорогой мой. — хитро улыбается Саймон. — Лучше вали к той белобрысой красавице и развлекайся с ней. А твоя бывшая возлюбленная будет моей.

— НИКОГДА! Я НИКОМУ ЕЕ НЕ ОТДАМ!

— А это мы еще посмотрим.

— Ну все, мразь, ты меня разозлил. Я сделаю все, чтобы посадить тебя за решетку. БУДЕШЬ ГНИТЬ ТАМ ДО ТОГО, КАК СДОХНЕШЬ МУЧИТЕЛЬНОЙ СМЕРТЬЮ! — Терренс очень сильно хватает Саймона за горло и крепко сдавливает его, уставив в глаза противника свой ледяной взгляд. — Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ИСПЫТЫВАТЬ ВСЮ ТУ БОЛЬ, КОТОРУЮ ИСПЫТЫВАЛА ОНА ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ ПО ТВОЕЙ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ВИНЕ.

— А я отправлю тебя в психушку! — грубо бросает Саймон. — Где ты, жалкий психованный подонок, проведешь остаток своих дней! И БОЛЬШЕ НЕ БУДЕШЬ СТОЯТЬ У МЕНЯ НА ПУТИ!

Саймон грубо отталкивает Терренса, резко валит его на землю и не отказывает в себе в удовольствии нанести ему несколько сильных ударов по лицу. Хотя МакКлайф не теряется и яростно защищается и избивает его так, что местами на лице у того появляются следы крови. Рингер изо всех сил бьет своего врага ногами и руками по ногам, рукам и лицу, а вскоре наносит ему очень болезненный удар в низ живота, который заставляет того негромко вскрикнуть, на какое-то время скрутиться от боли и стиснуть зубы от боли, что мгновенно прознает его тело.

А еще немного побив Терренса и напоследок ударив его ногой прямо в позвоночник, Саймон резко поднимается на ноги и быстрым шагом направляется в сторону Ракель, которая с болью в сердце наблюдает за дракой ее бывшего парня и врага, который едва не изнасиловал ее и со слезами на глазах каждый раз, когда МакКлайф получает хоть малейший удар. Полицейские мгновенно принимают оборонительную позицию, закрывают девушку собой и несколько раз безуспешно выстреливают в него.

— Сдавайтесь, Саймон Рингер, — уверенно призывает Хантер, целясь пистолетом в Саймона и прикрывая собой до смерти напуганную Ракель. — Вам все равно никуда не деться.

— НИ ЗА ЧТО! — ревет Саймон. — С ДОРОГИ! ОТОЙДИТЕ ОТ ЭТОЙ ДЕВЧОНКИ!

— Сдавайся, подонок! — грубо бросает Джеймс. — Хватит уже мучить бедную девушку.

— Как бы усердно вы ни защищали Ракель, я все равно доберусь до нее. ОНА БУДЕТ МОЕЙ! И Я СДЕЛАЮ С НЕЙ ВСЕ, ЧТО ЗАХОЧУ!

Только Саймон делает шаг вперед, как Джеймс снова выстреливает в него, но тому снова удается увернуться от попадания пули. В этот момент он успевает подбежать к своему пистолету, схватить его и начать без разбора стрелять во всех полицейских, которые тоже не позволяют ему ранить себя или Ракель и отвечают ему тем же.

Терренс же успевает довольно быстро подняться на ноги и снова сбить Рингера с ног, отшвырнув пистолет как можно дальше подальше, крепко прижать его к земле и со всей силы врезать ему в низ живота, гордо приподняв голову, когда тот издает тихий писк от боли.

— Все, подонок, тебе никуда не деться, — уверенно говорит Терренс. — Ты сегодня же отправишься в тюрьму и будешь подыхать прямо там.

— Это мы еще посмотрим, жалкий актеришка, — грубо бросает Саймон. — Тебе меня не одолеть! Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ!

Саймон хватает Терренса за ногу и так сильно дергает ее, что тот мгновенно падает на землю. После этого Рингер кулаком наносит ему сильный удар в челюсть, быстро поднимается на ноги и подбирает свой пистолет. Ему очень быстро удается растолкать всех полицейских и увернуться от их попыток выстрелить в него и попытаться повалить на землю и надеть наручники. Мужчина одним большим шагом подлетает к бледной от страха Ракель и резко хватает ее за руку. А пока та громко вскрикивает, Саймон снова приставляет к ее к голове пистолет, обхватив рукой ее шею и пресекая любую попытку сопротивляться и куда-то сбежать.

Как только полицейские и Терренс поднимаются на ноги и пытаются подойти к нему поближе, Рингер отходит от них подальше и угрожает пистолетом каждому.

— ВСЕМ СТОЯТЬ! — во весь голос ревет Саймон и резко приставляет пистолет к виску тихо плачущей Ракель, заметно нервничая из-за того, что его окружили со всех сторон. — СТОЯТЬ, Я СКАЗАЛ! ИЛИ Я УБЬЮ ЭТУ ДЕВЧОНКУ!

— Отпустите эту девушку, — спокойно требует Хантер. — Немедленно!

— НИ ЗА ЧТО! ОНА МОЯ! И ПОЙДЕТ ТОЛЬКО СО МНОЙ!

— ОНА НИКОГДА НЕ БУДЕТ ТВОЕЙ! — срывается на крик Терренс.

— Твой план по ее спасению провалился, МакКлайф. Смирись с поражением и забирай всех этих людей с собой.

— Я уйду только с Ракель!

— Саймон Рингер, немедленно бросай пистолет, отпускай девушку и сдавайся, — в упор смотря на Саймона и направляя на него пистолет, ледяным тоном призывает Джеймс.

— НИ ЗА ЧТО! — ревет Саймон.

— Тебе некуда бежать. Ты окружен со всех сторон и в любом случае будешь арестован. Будет лучше, если ты сейчас же сдашься.

— Ха, неужели вы думайте, что я так просто сдамся? — громко, презренно ухмыляется Саймон. — Нет, не дождетесь!

— Не делайте себе хуже, мистер Рингер, — спокойно призывает один из полицейских.

— Нет, это вы не делайте себе хуже. Лучше проваливайте отсюда по-хорошему, пока я не прикончил вас всех.

— Мы уйдем, если вы отпустите эту девушку, — уверенно отвечает Хантер.

— ЭТА ДЕВЧОНКА НИКУДА С ВАМИ НЕ ПОЙДЕТ! — Саймон еще плотнее приставляет пистолет к виску Ракель. — ДАЖЕ НЕ ПЫТАЙТЕСЬ СПАСТИ ЕЕ!

— Сейчас же отпусти ее, ты, грязное животное! — раздраженно требует Терренс. — Или клянусь, ты сильно пожалеешь, что на свет родился.

— Хватит уже притворяться храбрым героем и надеяться, что я отдам ее. НЕ ОТДАМ!

— Хочешь еще больше вывести меня из себя? ТЫ УЖЕ И ТАК ЗАСТАВИЛ МЕНЯ ПРИЙТИ В БЕШЕНСТВО!

— Вот и хорошо! Может, сдохнешь прямо здесь от злости! Лично я буду очень рад. Хоть никто не сможет мне помешать ублажить эту сексапильную красотку.

Не сдерживающий своей злости Терренс резко срывается с места с желанием наброситься на Саймона с кулаками, даже если это может стоить ему жизни. Однако Рингер мгновенно пресекает эту попытку, снова направив на него пистолет и поближе прижав к себе плачущую, сильно трясущуюся и жутко бледную Ракель.

— НА МЕСТЕ СТОЙ, МРАЗЬ! — во весь голос вопит Саймон.

— СЕЙЧАС ЖЕ ОТПУСТИ РАКЕЛЬ! — громко требует Терренс. — ИЛИ Я ТЕБЯ ПРИДУШУ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!

— Ты ничего мне не сделаешь! Так же, как и все эти люди.

Терренс снова срывается с места, чтобы посильнее врезать Саймону, но вынужден остановиться, ибо тот снова направляет на него пистолет. Пока полицейские продолжают в упор смотреть на Рингера хладнокровным взглядом и держать пистолет наготове, обещая себе, что при следующей попытке стрелять они точно попадут в этого человека и освободят едва стоящую на ногах и от страха и слабости Ракель.

— Слышь, бешеная истеричка, если ты еще раз попробуешь напасть на меня, я прострелю тебе голову к чертовой матери, — грубым, низким голосом угрожает Саймон. — И СДОХНЕШЬ ПРЯМО ЗДЕСЬ НА ГЛАЗАХ СВОЕЙ БЫВШЕЙ!

— Нет… — с ужасом в глазах тихим, охрипшим голосом произносит Ракель. — Не делайте это…

— ВСЕ, ДОВОЛЬНО! Я БОЛЬШЕ НЕ БУДУ НИКОГО ЖАЛЕТЬ! И ПРОСТРЕЛЮ БАШКУ ЛЮБОМУ, КТО ЗАХОЧЕТ СПАСТИ ЭТУ ДЕВЧОНКУ.

— Нет, Саймон, пожалуйста… Не стреляйте ни в кого из них… Я не хочу ничьей смерти…

Глава 40

— Положите свои пистолеты на землю и поднимите руки вверх, — угрожая пистолетом всем полицейским и Терренсу, приказывает Саймон.

Однако никто так и не выполняет требование Саймона. Все продолжают направлять свое оружие на него и просверливать его своими леденящими душу взглядами.

— ВЫ ТУПЫЕ ЧТО ЛИ, МАТЬ ТВОЮ? — во весь голос вопит Саймон. — Я СКАЗАЛ, БЫСТРО ПОЛОЖИЛИ СВОИ ПИСТОЛЕТЫ НА ЗЕМЛЮ И ПОДНЯЛИ РУКИ! А ИНАЧЕ ПЕРЕСТРЕЛЯЮ ВАС, КАК КРОЛИКОВ! И УБЬЮ ЭТУ ДЕВЧОНКУ!

— И что дальше? — ехидно усмехается Терренс.

— А ТЫ ОТОШЕЛ НАЗАД! НАЗАД, Я СКАЗАЛ! — Саймон снова направляет пистолет на всех полицейских. — ПИСТОЛЕТЫ НА ЗЕМЛЮ, РУКИ НАВЕРХ! Я КОМУ, ТВОЮ МАТЬ, СКАЗАЛ! ХОТИТЕ УВИДЕТЬ, КАК ЭТА ДЕВЧОНКА СДОХНЕТ? ПОЖАЛУЙСТА!

Полицейским ничего не остается сделать, кроме как медленно опуститься, положить свои пистолеты на землю и поднять обе руки вверх перед собой, стараясь оставаться спокойными и не переставая смотреть опасному преступнику в глаза. Терренс, все еще ощущая достаточно сильную боль во всем теле после ударов Саймона, тоже поднимает руки вверх и медленно отходит назад, встав рядом Хантером и Джеймсом, что стоят намного ближе. А убедившись, что ему никто не мешает, Саймон с хитрой улыбкой громко смеется и снова направляет пистолет к виску испуганной, бледной Ракель, которая с ошарашенными глазами наблюдает за всем происходящим и с утроенной силой молит о помощи и спасении, не зная, сколько еще она сможет терпеть все это.

— Ну вот теперь нам никто не помешает, дорогая, — дулом пистолета поправив волосы Ракель, тошнотворно-слащавым голосом произносит Саймон. — Никто, сладкая моя…

— С-саймон, п-прошу в-в-вас, остановитесь… — со слезами дрожащим голосом отчаянно умоляет Ракель.

— Мы сможем жить долго и счастливо. Как и мечтали много лет назад.

— Ради Бога, позвольте мне быть свободной и оставьте в покое меня и всех моих близких. Я умоляю…

— Нет, детка, я не могу отпустить тебя, — низким голосом отвечает Саймон и целует плачущую и трясущуюся Ракель в висок. — Потому что ты сводишь меня с ума…

— Пожалуйста, Саймон… — Ракель тихо шмыгает носом, заплаканными глазами, полными ужаса и страха, смотря на Саймона с чувством, что сердце готово выпрыгнуть из груди и трижды исполнить сальто. — Сколько еще я должна все это терпеть? Когда я наконец-то обрету покой?

— Скоро, моя малышка, — уверенно произносит Саймон. — Очень скоро ты будешь счастлива.

— Умоляю, не убивайте меня… Не делайте со мной то, что сделали с моими родителями много лет назад.

— Если будешь хорошей девочкой, я, может быть, дарую тебе жизнь. Тебе нужно всего лишь любить меня. И стать Элизабет Томпсон. Той девочкой, которую я когда-то встретил и полюбил с первого взгляда. И если ты будешь радовать меня… Ублажать меня в постели… Делать все, чтобы я мечтал обладать твоим прекрасным телом.

— Я не Элизабет…

— Мне все равно… Главное — ты похожа на нее. Похожа на мою любимую Лиззи.

Саймон снова начинает терять разум и с тихими стонами позволяет своей руке не только гладит Ракель по животу и проскользнуть под ее майку, но и в очередной раз полапать ее за грудь, бедра и ягодицы и провести языком по некоторым открытым участкам ее тела. А поскольку девушка усиленно сопротивляется и с негромкими визгами пытается вырваться из его хватки, он тут же резко одергивает ее и продолжает без стеснения трогать тело, которое находит таким привлекательным и сексуальным.

Терренс в очередной раз страдает от приступа ревности и бешенства и не может спокойно смотреть на эту картину. Мужчине, ощущающий напряжение в каждой мышце тела, сжимающий руки в кулаки до побеления костяшек и слишком тяжело дышащий, сейчас так хочется схватить любой из пистолетов, которые лежат на земле, и выстрелить Саймону прямо в голову. Хотя он и прекрасно понимает, что может надолго сесть за решетку. Да и его рвение может запросто погубить Ракель. А значит, нельзя действовать так бездумно, поддаваясь своим эмоциям.

Однако видя то, как Саймон прямо на его глазах откровенно лапает его бывшую девушку и одаривает ее поцелуями, которые ей до смерти противны и заставляют изо всех сил сдерживать приступ тошноты, Терренс резко срывается с места, чтобы как следует побить его. Однако Хантер одергивает его, давая понять, что сейчас всем лучше делать то, что говорит Саймон.

— Ха! — ехидно усмехается Саймон. — А ты у нас смелый, Терренс! За любимую девушку теперь любого разорвешь!

— Клянусь, я сейчас пристрелю тебя, если ты не прекратишь лапать и облизывать ее ПРЯМО У МЕНЯ НА ГЛАЗАХ, — сухо угрожает Терренс.

— Надо же, а ты, оказывается, ревнуешь. М-м-м… Надо же… Так ведь еще недавно ты ненавидел эту девушку и хотел бросить ее… После того как поверил в ее измену. И понял, что ты ей ни черта не нужен. Зато теперь ты все-таки прозрел и решил стать героем и спасти свою вторую половинку.

— ДА, Я, ТВОЮ МАТЬ, РЕВНУЮ! И ПРИХОЖУ В ЯРОСТЬ ОТ ТОГО, ЧТО ТЫ ТАК НАГЛО СМЕЕШЬ ЛАПАТЬ ЭТУ ДЕВУШКУ!

— Да я это уже понял! Видя, как ты бесишься и пылаешь злостью, пока я целую и обнимаю твою бывшую девушку.

— Чтоб на тебя свалился огромный камень и раздавил к чертовой матери, — сквозь зубы цедит Терренс.

— И знаешь, должен признаться, что мне очень нравится заставлять тебя гореть от злости и ревности… Хотя я вообще люблю приводить тебя в бешенство и лишний раз давать повод выставить себя больной истеричкой.

— Ну да, меня еще никто не злил так сильно, как ты.

— Кто знает… Может, мне и не придется убивать тебя, ибо ты сам сдохнешь, задохнувшись от ревности и злости.

— Не дождешься! Не сдохну на зло тебе!

— Ничего, Терри, если ты окажешься живучей тварью, то я не дам тебе слишком долго горевать. И сделаю так, что ты и эта красавица умрете в один день, в один час. И встретитесь уже на небесах. Хотя я не могу обещать точно. — Саймон плотно приставляет пистолет к виску Ракель. — Эта девчонка встретится со своими мамулей и папулей, если она не захочет стать моей и стать для меня покойной Элизабет.

— ТЫ НИЧЕГО С НЕЙ НЕ СДЕЛАЕШЬ! — во весь голос вскрикивает Терренс.

— А НУ ЗАТКНИ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ!

Саймон резко направляет пистолет на Терренса, пока Ракель широко распахивает глаза. Она все больше понимает, что ситуация кажется безвыходной. И поэтому начинает сдаваться, даже несмотря на обещание бороться до конца. К этому моменту ее силы почти иссякли, а она уже не хочет пытаться как-то спасти себя, да и ее голос вот-вот пропадает из-за слишком громких истерических криков. Измученная этими пытками и бледная девушка действительно хочет позволить своему врагу сделать с ней все что угодно. Пусть даже убить или изнасиловать ее.

— Пожалуйста, Саймон… — со слезами на глазах слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Не убивайте никого… Никто не должен умереть… Никто не должен пострадать из-за меня…

— Если никто не уйдет, то ВСЕ СДОХНУТ! — уверенно заявляет Саймон.

— Я готова пойти с вами куда угодно и позволить вам сделать со мной что угодно. Хоть изнасиловать. Но умоляю вас, не трогайте никого из этих людей. Я не смогу пережить еще чью-то смерть!

— Что, неужели ты пойдешь со мной по своему желанию? — хитро улыбается Саймон.

— Куда угодно… — тихо всхлипывает Ракель. — Только не убивайте этих людей. Я готова принести себя в жертву ради их спасения.

— Нет, Ракель, нет! — взволнованно, громко умоляет Терренс. — Не смей это делать! Не вздумай никуда с ним идти!

— Я сделаю что угодно… — Ракель тихо шмыгает носом. — Лишь бы никто не пострадал…

— НЕ ВЗДУМАЙ! ОН УБЬЕТ ТЕБЯ! УБЬЕТ!

— Пожалуйста, Саймон… Хотите убивать — убивайте меня. Я готова пойти на это… Готова умереть прямо сейчас.

— Я тебе не верю! — грубо бросает Саймон, плотно приставив пистолет к виску Ракель. — Ты просто тянешь время и не хочешь умирать.

— Мне уже все равно… — обреченным голосом отвечает Ракель и тихо шмыгает носом. — Делайте со мной все что хотите. Я не буду противиться.

— Конечно, я бы мог прямо сейчас грохнуть тебя. Но мне вдруг захотелось узнать, сколько ты еще сможешь продержаться. Хотя… Я спорю, что твоей выдержки хватит еще как минимум на час… Ты уже очень слабая и бледная… Почти потеряла голос из-за громких криков… Того и гляди рухнешь здесь без чувств из-за перенапряжения и слишком сильного волнения…

— Что? — громко приходит в ужас Терренс. — Ты, сволочь, собираешься пытать ее еще черт знает сколько?

— Вообще-то, я могу мучить ее хоть до поздней ночи, — спокойно отвечает Саймон. — Хотя мне не очень хочется так долго возиться с ней. Тем более, что я и так потратил слишком много времени впустую. А все из-за того, что ты приперся сюда вместе со всеми этими людьми.

— Мы будем находиться здесь сколько, сколько нужно. Лишь бы остановить тебя, тварь!

— Ну и оставайтесь, если хотите пожертвовать своими жизнями. — Саймон слегка чешет затылок дулом своего пистолета, бросив задумчивый взгляд в сторону. — С тобой у меня проблем не будет, ибо тебя разорвет от злости и ревности быстрее, чем ты сдохнешь от пули в сердце. Все эти людишки тоже долго не протянут. Да и с родственничками этой девчонки у меня тоже не будет никаких проблем.

— Только попробуй тронуть хоть кого-то из них, — крепко сжав руки в кулаки, сквозь зубы цедит Терренс. — А иначе тебе конец.

— Мистер Рингер, давайте вы прекратите все это? — спокойно предлагает один из полицейских. — Просто скажите, что вы требуйте взамен на свободу этой девушки.

— Мне ничего от вас не нужно! — восклицает Саймон. — А эту девчонку у меня никто не отнимет!

— Да вы только посмотрите на нее! — Полицейский бросает короткий взгляд на тихо плачущую, сильно трясущуюся Ракель. — Она и так измучена и напугана! Хотите еще больше довести ее?

— Я даю вам всем последний шанс уйти отсюда по-хорошему, — с гордо поднятой головой говорит Саймон. — Если уйдете сейчас — вы останетесь в живых.

— Мистер МакКлайф уже сказал вам, что мы никуда не уйдем, пока не поймаем вас, — уверенно заявляет Хантер.

— Ну что ж, хорошо… Раз никто не хочет уходить, значит, я приглашаю вас на грандиозное шоу Саймона Рингера, который прямо на ваших глазах убьет бездарную модельку по имени Ракель Кэмерон. — Саймон замолкает на секунду и после тихонько ухмыляется. — Пора сделать то, о чем я мечтал все эти годы. Пора отомстить за все, что я пережил. За то, как страдал. Пора заставить тебя ответить за делишки твоей мамаши, которая в свое время не сделала правильный выбор и поплатилась за это жизнью.

— Н-н-нет, С-с-с-саймон… — сильно дрожащим голосом произносит Ракель. — П-п-пожалуйста…

— Все, больше я не собираюсь тянуть! — Саймон очень плотно приставляет пистолет к виску Ракель. — Попрощайся со всеми, дорогая. Ты умрешь прямо сейчас…

— НЕТ! — во весь голос вскрикивает Терренс, довольно тяжело дыша и крепко сжав руки в кулаки.

Пока Саймон громко смеется с широко раскрытым ртом, Ракель только лишь льет горькие слезы из-за осознания полной безысходности. В ее мыслях проносятся все возможные негативные мысли, что только больше заставляют ее паниковать. Уж что, но девушка никогда не думала, что ее жизнь закончится так рано и так ужасно. Она этого не хочет, но к сожалению, больше не может бороться. Ракель готова сдаться и пожертвовать своей жизнью. Готова умереть. Лишь бы перестать чувствовать боль и страдать. Сил на то, чтобы бороться с человеком, который причинил ей столько боли, у нее уже не осталось… Может, желание есть, но силы покидают ее… В этот момент она вспоминает всех тех, кто ей дорог. Всех тех, кого она любит. Девушка вспоминает все счастливые моменты, которые она пережила с этим человеком и считает одними из самых лучших и светлых в своей жизни.

Когда Терренс шел сюда, то пообещал себе спасти Ракель любым способом. Однако мужчина и предположить не мог, что задача поймать Саймона окажется намного сложнее и, казалось бы, невыполнимой. Ему безумно больно смотреть на то, как девушка все больше и больше теряет надежду на спасение и остатки своих сил и готова позволить своему врагу сделать с ней все, что он хочет. МакКлайф перебирает в голове все возможные способы поймать Саймона, но никакой другой мысли, кроме как убить Рингера ему на ум не приходит. Как, впрочем, и полицейским, которые не решаются сдвинуться с места… Они понятия не имеют, что делать и как помочь бедной девушке. Им всем не себе от мысли, что сейчас каждый из них стоит на месте и ничего не пытается сделать и спасти Ракель от Саймона. Ах, как бы им сейчас хотелось взять лежащие на земле пистолеты и расстрелять этого человека в упор. Проучить за все деяния, которые он совершил или только собирается сделать…

В какой-то момент Терренс будто бы пытается что-то сказать Ракель, с жалостью во взгляде смотря на тихо плачущую девушку, которая мысленно прощается со всеми близкими. Смотря на Терренса мокрыми от слез глазами, Ракель решает, что он что-то хочет ей сказать и будто бы пытается донести это с помощью силы мысли. Есть в его взгляде что-то, что дает девушке какую-то надежду, что все может обойтись. Какие-то силы. Желание не сдаваться и бороться с Саймоном. Да, сейчас любое действие окажется бесполезным, а ее обидчик в любой момент может выстрелить в нее. Но этот взгляд… Этот взгляд человека, который заставляет хотя бы на мгновение поверить во что-то хорошее. Взгляд человека, к которому она далеко не равнодушна. Взгляд человека, о помощи которого она в глубине души так сильно мечтала.

Хантеру также безумно неприятно смотреть на страдания Ракель. Он отчаянно борется с желанием взять в руки пистолет и выстрелить в Саймона. Сделать все, чтобы спасти свою подругу, в которую безнадежно влюблен. Мужчина уже давно не надеется, что она когда-нибудь обратит на него внимание. Но если эта девушка умрет, то это причинит ему огромную боль. Линвуд совсем не хочет этого. Не хочет видеть горькие слезы Ракель и знать, что она так или иначе страдает. Не хочет видеть, как какой-то ужасный человек угрожает ее убить и смеет лапать девушку против воли.

Еще несколько секунд стоит гробовая тишина. Никто не пытается заговорить. Слышны лишь тихие всхлипы Ракель, которая мысленно уже приготовилась к смерти. Саймон же с ненавистью во взгляде смотрит на нее и будто бы получает удовольствие тем, что выводит Терренса из себя и испытывает его терпение, в очередной раз позволив себе полапать и облизать сильно дрожащую девушку и оставить несколько противных поцелуев у нее на шее, губах, ушах и местом за ним, от которых ту вот-вот вырвет наизнанку. Но вскоре мужчина решает прекратить тянуть время и собирается выстрелить в девушку прямо на глазах у стольких людей.

Но именно в этот момент неожиданно раздается громкий выстрел, после которого Саймон резко вздрагивает, а Ракель вопит во все горло.

— Твою мать! — сильно поморщившись, вскрикивает Саймон. — А-а-а…

Саймон очень быстро ослабляет хватку и с тихими стонами падает на землю, будто бы страдая от сильной боли. Ракель же пулей отпрыгивает в сторону, с ошарашенными глазами наблюдая за этим человеком. Ни секунды не думая, Терренс мгновенно подбегает к девушке, уводит подальше от Рингера, крепко обнимает и прижимает ее к себе, пока та сильно вцепляется в его руки, с довольно частым дыханием наблюдая за Саймоном, что сильно морщится от боли и тихонько постанывает.

Никто не может понять, что только что произошло, и почему вдруг Саймон закричал и рухнул на землю. Они еще несколько секунд удивленно смотрят друг на друга и на преступника, который практически неподвижно лежит на земле с полуприкрытыми глазами. Но потом один из сотрудников полиции медленно, осторожно подходит к нему и внимательно осматривает.

— У него пулевое ранение! — громко объявляет полицейский. — Он истекает кровью!

Хантер слегка хмурится, быстрым шагом подходит к Саймону и полицейскому и внимательно начинает осматривать лежащего на земле мужчину. А через пару секунд он осторожно переворачивает неподвижное тело Рингера бок и видит окровавленную спину мужчины.

— О, черт… — сильно морщится полицейский, увидев, как вся спина Саймона истекает кровью, которой пропиталась его одежда.

— Кажется, пуля попала в спину… — задумчиво говорит Хантер.

— Эй там, немедленно вызывайте скорую! — громко обращается к своим коллегам полицейский.

— Уже набираю! — уверенно отвечает Джеймс, достает свой мобильный телефон, набирает нужный номер и просит диспетчера прислать врачей.

— Я ничего не понимаю, — недоумевает Хантер и быстро осматривается вокруг. — Кто выстрелил в него? Откуда выстрелил?

— Понятия не имею! — разводит руками Джеймс. — Я вообще не ожидал, что кто-то будет стрелять в него.

— Вокруг ведь никого не было! А наши пистолеты лежали на земле.

— Определенно стреляли откуда-то оттуда, — задумчиво предполагает полицейский, указав куда-то в сторону. — Рингер стоял спиной, а в этот момент кто-то и выстрелил ему в спину.

— Возможно…

А спустя некоторое время из кустов показывается один из полицейских, который должен был отправиться искать Ричарда и его друзей.

— Что здесь происходит? — спрашивает полицейский и бросает короткий взгляд на лежащего на земле Саймона. — О! Какие здесь дела!

— Слушай, Генри, а это случайно не ты выстрелил в него? — слегка хмурится полицейский, который стоит на коленях рядом с Саймоном, который в этот момент уже перестал двигаться и стонать от боли. — В этого типа только что выстрелили.

— Да, это я, — слабо кивает Генри, бросив короткий взгляд на пистолет в своих руках.

— О, черт, приятель, как вовремя! — резко выдыхает Джеймс, расставив руки в бока. — А иначе бы мы с ним до самой ночи провозились бы.

— У меня не было другого выбора. Я должен был сделать это… А иначе бы он убил девушку.

— Я очень хотел выстрелить в этого подонка, — тихо признается Хантер. — Но это было бы ошибкой для любого из нас.

— Понимаю.

На пару секунд воцаряется пауза, после которой Джеймс слегка хмурится и скрещивает руки на груди, с подозрением смотря на Генри.

— Да, кстати, а какого черта ты здесь делаешь? — недоумевает Джеймс. — Разве ты не должен был ловить Ричарда Сталкера и его дружков?

— Нам с Луи долго не пришлось их искать, — спокойно отвечает Генри. — Они убежали недалеко от того места, где мы разминулись. Мы очень быстро нашли их, догнали и взяли с поличным.

— Значит, вы уже их поймали? — уточняет Хантер.

— Да-да, поймали. Хотя когда мы прижали их к стенке, этот парень и его друзья почти не сопротивлялись.

— Не такие крепкие орешки, как этот Рингер? — слегка хмурится полицейский.

— Что-то вроде того. Хотя один поначалу все-таки отказывался сдаваться. Пришлось немного попопеть.

— Понятно…

— В любом случае все закончилось хорошо, — слегка улыбается Генри.

— Эй, а где сейчас вся эта банда? — уточняет Джеймс.

— Сейчас с ними находится Луи и еще несколько человек. Мы вызвали подмогу, потому что не смогли справиться с ними вдвоем, а дружки этого Сталкера оказались довольно крепкими ребятами.

— Ладно, все понятно… — слабо кивает Хантер. — Хорошо, что все закончилось хорошо.

— Да, а что с этим типом?

— Ранен. — Хантер бросает взгляд на Саймона. — Пуля попала куда-то в спину. Возможно, даже в позвоночник.

— Ничего себе… — слабо качает головой Генри.

— Так что даже если он и выживет, то может на всю жизнь остаться инвалидом.

— Было бы справедливо, — хмуро бросает Джеймс. — После всего, что он сделал.

— В любом случае все наконец-то закончилось.

— Да, слава тебе, Господи! — приподнимает руки Джеймс. — Еще ни одна операция по аресту преступника не была такой тяжелой, как арест этого типа.

— Да уж… — резко выдыхает полицейский. — Пришлось попотеть, чтобы спасти эту девушку.

— Ей пришлось гораздо сложнее, чем всем нам, — задумчиво говорит Хантер. — Тяжелее всех…

С этими словами Хантер переводит свой взгляд на Ракель, которая уже несколько минут стоит на одном месте и широко распахнутыми, испуганными глазами смотрит на все происходящее, пока что не веря, что все наконец-то закончилось, и она осталась жива.

Терренс пока что стоит рядом с ней тоже наблюдает за происходящим с неподдельным ужасом во взгляде. Сначала он какое-то время обнимает девушку обеими руками, но в какой-то момент отпускает, но продолжает стоять рядом с ней. И пока что не решается заговорить со своей бывшей и хотя бы поинтересоваться ее самочувствием, будучи не менее обессиленным после всего произошедшего.

С одной стороны, осознание того, что Саймон наконец-то ответит по заслугам, приносит ему огромную радость и невероятное облегчение. Но с другой — нет какой-то невероятной эйфории после столь желанной победы над врагом. Терренс пребывает в каком-то трансе и не может до конца осознать, что история Саймона Рингера наконец-то закончилась, и он больше никому не сможет причинить вреда.

***

Через некоторое время скорая помощь приезжает в заброшенный лес, где состоялась встреча Саймона с Ракель. Как только один из полицейских видит ее, то встречает и приводит врачей, которые пулей выскакивают из кареты скорой помощи, к Рингеру, который был серьезно ранен. А пока преступнику оказывают первую помощь, полицейские что-то обсуждают между собой, заполняют какие-то бумаги и пару раз спрашивают у врачей о состоянии раненого.

Ракель пока еще не до конца понимает, что сейчас происходит, и не верит, что все самое плохое осталось позади. Девушка стоит возле одной из полицейских машин, уставив бездонный взгляд в одной точке и крепко обняв себя руками. Ее волосы взъерошены, глаза — красные и сухие, а она сама очень сильно трясется от страха и выглядит ужасно бледной. Девушка в какой-то момент так сильно погружается в размышления, что перестает замечать, что происходит вокруг. Она не замечает, как врачи усиленно работают над ранением Саймона. Как полицейские заполняют бумаги и бегают туда-сюда. И как нем менее измотанный Терренс, Джеймс и Хантер что-то обсуждают между собой. Правда в какой-то момент Линвуд украдкой бросает свой взгляд на Ракель и решает подойти к ней и узнать, все ли с ней хорошо, поскольку его беспокоит то, как выглядит бледная, измученная девушка.

— Эй, Ракель, с тобой все в порядке? — проявляет беспокойство Хантер.

Ракель никак реагирует на вопрос Хантера и продолжает думать о чем-то своем. Именно поэтому мужчине приходиться задать свой вопрос два или три раза, прежде чем девушка все-таки отходит от транса.

— Ракель! — чуть громче восклицает Хантер.

Ракель слегка вздрагивает и медленно переводит взгляд на Хантера.

— А, Хантер, это ты… — задумчиво произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Прости… Я просто задумалась.

— С тобой в порядке, милая? — интересуется Хантер.

— Да, все хорошо.

— Ты выглядишь очень напуганной. — Хантер, с грустью во взгляде смотря на Ракель, кладет руку на ее плечо. — Может, мне стоит попросить врачей дать тебе что-то успокоительное?

— Нет, спасибо, не нужно, — без эмоций слабо качает головой Ракель. — Врачи уже предлагали мне, но я отказалась…

— Может… Ты хочешь выговориться?

— Нет… Я не хочу разговаривать… Если честно.

— Я готов слушать тебя столько, сколько будет нужно. Ты можешь полностью мне довериться и поплакать на моем плече.

— Я знаю. Но мне это не нужно.

— Послушай, Ракель, я прекрасно понимаю, как тебе сейчас сложно. — Хантер мягко берет Ракель за руку и нежно гладит ее обеими руками. — Если тебе плохо, то не надо держать это в себе.

— Не беспокойся за меня, Хантер, — немного фальшиво улыбается Ракель. — Я в порядке. Просто сильно перепугалась и устала.

— Но ведь я вижу, что ты не в порядке.

— Ничего, сейчас я поеду домой и отдохну, а завтра буду в порядке.

— Если тебе что-то нужно, то только скажи. Я мигом все для тебя сделаю.

— Спасибо за твою заботу, приятель, но мне ничего не нужно.

— Ох, ну хорошо… В любом случае теперь ты можешь выдохнуть с облегчением. Саймон Рингер больше не угроза для тебя.

— Есть новости по его ранению?

— Врачи сказали, что пуля попала Саймону прямо в позвоночник. Так что не исключено, что он всю свою жизнь будет инвалидом. Хотя это только прогнозы. Но раз пуля попала в позвоночник, вряд ли этот человек сможет ходить.

— Понятно…

— Но одно я могу сказать точно: отныне этот человек больше не потревожит тебя и вашу семью, — уверенно сообщает Хантер. — Потому что даже если Саймон и останется прикованным к инвалидному креслу, он не сможет отвертеться от наказания, которое его ждет.

— А что с ним будет? Его посадят?

— За его дальнейшую судьбу не переживай. На нем висит слишком много преступлений. Не исключено, что он сядет за решетку пожизненно.

— Он совершал еще какие-то преступления?

— Да, мошенничество в крупном размере, убийство твоих родителей, покушение на твою жизнь, — спокойно говорит Хантер. — Рингер заработал себе приличный срок.

— Ах, да… — тихо произносит Ракель. — Он вроде бы говорил про какие-то схемы обмана…

— Заявления от его жертв уже давно были написаны. И вот теперь преступник будет пойман. Вряд ли они смогут вернуть украденные деньги, но зато больше Рингер никого не сможет убить или обокрасть.

— Ты прав… — Ракель тяжело вздыхает. — Поверить не могу, что это он убил моих родителей… Что я стала сиротой по его вине…

— Мне жаль, что все так произошло, — выражаетсочувствие Хантер. — Жаль, что твои родители стали жертвами этого человека. Я и подумать не мог, что авария, про которую ты мне говорила, была подстроена.

— Я всегда считала, что она была случайностью. Да вся моя семья так думала! Нам сообщили, что авария произошла по вине родителей. Мол они не следили за дорогой и врезались в грузовик. Полиция даже не захотела разбираться в этом деле и закрыло его, вынеся далеко не верный вердикт.

— В любом случае Рингер сам признался во всем. Свидетелей более чем достаточно. Так что у него не получится взять свои слова назад.

— Никто не захотел провести расследование по этому делу и выяснить настоящую причину той аварии. Вместо этого моих родителей назвали беспечными людьми.

— К сожалению, я не знаком с материалами того дела. Но я все-таки запрошу информацию у своих коллег и попробую узнать все подробности. Тем более, что сейчас они как раз нам понадобятся.

— Интересно, полиция тогда не стала расследовать это дело, потому что Саймон причастен к этому? Или же на место аварии приехали далеко не самые ответственные сотрудники?

— Я бы не удивился, если бы это было правдой, если честно, — слабо пожимает плечами Хантер. — У него вполне мог быть какой-нибудь знакомый в полиции, который мог бы договориться о закрытии дела или сообщении ложной информации… Кто знает…

— Я тоже… — Ракель тяжело вздыхает. — Впрочем, сейчас это уже не важно. Самое главное — он все-таки получит то, что заслужил. И ответит за то, что сделал с моими родителями и всей моей жизнью…

— Конечно, ответит, — мягко говорит Хантер и нежно гладит плечи Ракель. — Я обещаю, что лично позабочусь о том, чтобы этого Саймона посадили надолго.

— Спасибо огромное, Хантер, — с легкой улыбкой благодарит Ракель. — Спасибо за все, что ты сделал.

— Я не мог не помочь тебе. Помочь своей подруге, которая очень много для меня значит.

— А я уже подумала, что ты решил бросить меня после того звонка.

— Ну что ты, милая! Как я мог тебя бросить? Как мог не сделать того, что обещал? Даже если меня тогда не было в городе, начал действовать сразу же после твоего звонка и разузнал как можно больше об этом Рингере.

— Звучит обнадеживающе.

— Слушай, Ракель, мне правда очень жаль, что так получилось, — с грустью во взгляде извиняется Хантер, взяв Ракель за руки. — Знаю, ты ждала мою помощь, а я вот так подвел тебя.

— Ничего страшного, приятель, — скромно улыбается Ракель. — Я понимаю, что у тебя было много дел, и ты не мог все бросить ради меня одной.

— Нет, дорогая, ради тебя я бы бросил любые свои дела. В лепешку расшибся бы, но сделал все, чтобы помочь тебе. К тому же, дело не только в работе. Дело в том, что я не просто так пропал и так и не перезвонил тебе.

— Господи… Неужели ты хочешь сказать, что за все этим стоит…

— Да, Ракель, — слабо кивает Хантер. — Саймон здесь тоже оказался замешан.

— Но как?

— Мне пришлось поменять свой номер, потому что меня замучили звонками от роботов и спамом в сообщениях.

— Думаешь, за этим стоял Саймон?

— Кто знает! Может, он нашел какого-нибудь хакера, который и устроил эту атаку на мой мобильный. А может, мне просто не повезло. Может, просто все так совпало. Ведь мои номера есть у многих людей. Он был засвечен где только можно.

— Это как-то связано с тем, что он взломал мой аккаунт в iCloud и извлек из него некоторую информацию?

— Возможно. Сейчас полно хакеров, которые могут быстро взломать чей-то телефон и сделать с полученной информацией что угодно.

— Да уж… Наверное, надо было выбирать более сложный пароль. Мой все-таки был слишком простым и легко угадываемым.

— Подобное деяние преследуется по закону и строго наказывается. Так что если Саймон выдаст нам того, кто взломал твой телефон, то мы немедленно поймаем его.

— Я так понимаю, ты уже знаком с подобными случаями?

— Да, мы знаем уже о нескольких подобных случаях. Но пока преступника найти не удается. Зато теперь ты знаешь, что Саймон мог очень легко воспользоваться всей информации, что хранилась в твоем аккаунте.

— Ох, за это я беспокоюсь меньше всего, если честно… Я как-нибудь потом разберусь с тем аккаунтом… Мне важно только одно — чтобы Саймона посадили и заставили ответить по всей строгости закона.

— Как я уже сказал, об этом ты можешь не беспокоиться. Теперь Саймон больше не будет угрозой для тебя и ваших близких семей. Можешь расслабиться и жить спокойной жизнью.

— Хорошо… — с легкой улыбкой произносит Ракель. — И еще раз спасибо тебе за помощь.

— Ах да, сейчас врачи увезут Рингера в больницу и займутся его пулевым ранением, — спокойно сообщает Хантер. — Если мне что-то станет известно про его состояние, то я немедленно дам тебе знать.

— Хорошо, — слабо кивает Ракель.

— И да, раз уж я поменял свой номер, то хочу дать его тебе на случай, если тебе будет нужна моя помощь. — Хантер достает из кармана своей куртки небольшую визитку, которую протягивает Ракель. — Звони в любое время. Хоть ночью. Ради тебя я брошу все свои дела и примчусь к тебе немедленно.

— Спасибо, Хантер, — с легкой улыбкой благодарит Ракель. — Ты очень добр ко мне.

— Помни, что я всегда буду рядом. — Хантер мягко гладит плечи Ракель, пока она убирает карточку в карман своей джинсовой куртки. — Что бы ни случилось, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

— Я знаю… Ты всегда был рядом, когда я переживала трудные моменты в жизни.

— Может, сходим куда-нибудь на днях? Мы с тобой поболтаем, поедим что-нибудь вкусное, на что-то посмотрим… Ты бы быстро отвлеклась от плохого и пришла в себя.

— Не знаю, посмотрим. Сейчас я не в том состоянии, чтобы куда-то ходить и развлекаться.

— Я понимаю, но тебе нужно как можно скорее забыть все что произошло. Ты и так извела себя из-за этого ублюдка. — Хантер быстро окидывает Ракель взглядом и слабо качает головой. — Я смотрю на тебя и пребываю в шоке! Ты еще никогда не была настолько измученной и несчастной.

— Ты прав, — тихо соглашается Ракель. — Саймон сильно извел меня за эти пару месяцев. Извел морально. Все его поступки только больше усугубляли мое психическое состояние.

— Поэтому я и хочу помочь тебе. Хочу, чтобы ты высказалась о том, что тебя беспокоит. Ты должна выплеснуть все наружу, чтобы тебе стало легче.

— Честно говоря, я понятия не имею, чего сейчас хочу.

— Для начала просто поезжай домой. Поешь как следует, выспись, поговори со своей семьей… Не обещаю, что завтра тебе будет невероятно легко, но все же боль будет потихоньку уходить.

— Ничто не длится вечно, как говорит моя тетя. Когда-нибудь мне станет лучше.

— В любом случае не забывай, что у тебя есть я. Человек, который не отвернется от такой чудесной девушки, даже если весь мир будет против нее.

— Мне очень приятно, что ты так трогательно со мной обращаешься, — скромно улыбается Ракель.

— Потому что ты мне очень дорога. И я все еще люблю тебя.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я испытываю к тебе только дружеские чувства.

— Знаю, — с грустью во взгляде произносит Хантер. — Но пока что я не встретил девушку, которая могла бы быть лучше тебя.

— Ох, Хантер…

— Хоть я уже давно не жду от тебя взаимности, у меня есть малюсенькая надежда, что ты сделаешь меня счастливым.

— Я не хочу тебя обманывать и играть с твоими чувствами. С моей стороны было бы ужасно давать тебе ложную надежду. Или пользоваться тобой, чтобы… Например… Позлить моего бывшего…

— Я это ценю. — Хантер с легкой улыбкой заправляет прядь волос Ракель за ухо, смотря на нее полными особой нежности взглядом. — В любом случае ты всегда будет занимать особое сердце в моем сердце.

— Ты тоже многое для меня значишь, — скромно улыбается Ракель. — И я благодарна тебе за то, что ты всегда находился рядом.

Хантер ничего не говорит и просто скромно улыбается с некоторой грустью во взгляде. А через пару секунд он заключает Ракель в крепкие, трогательные объятия, на которое она с радостью отвечает, пока он нежно гладит ее по голове и всеми силами старается помочь ей прийти в себя после всего, что хотел сделать Саймон.

Тем временем Терренс о чем-то разговаривает с Джеймсом, которому он безмерно благодарен за то, что тот согласился помочь ему и не бросил в трудную минуту, когда ему так была нужна помощь надежного человека. В какой-то момент он переводит взгляд в сторону и замечает, как мило Ракель разговаривает с Хантером. А в какой-то момент девушка скромно улыбается, когда ее друг из полиции нежно гладит ее по щеке. Это заставляет МакКлайфа немного напрячься и всеми силами бороться с чувством ревности, что вот-вот готово затуманить его разум и заставить пойти на безумные вещи.

В какой-то момент Джеймс прощается с Терренсом, разворачивается и быстрым шагом куда-то уходит. МакКлайф же смотрит вслед уходящему другу и мысленно благодарит его за то, что все закончилось благополучно, а виновный получил заслуженное наказание, все еще не осознавая, что с этим кошмаром наконец-то покончено, а жизнь снова должна стать спокойной и счастливой. Мужчина еще какое-то время продолжает окидывать взглядом все, что видит, и с чувством тревоги думает обо всем, что может произойти в будущем. Но потом он чувствует, как в кармане его куртки начинает вибрировать телефон. Терренс почти сразу же достает его, отвечает на звонок, не глядя на экран.

— Алло, — спокойно произносит Терренс.

— Терренс, это Алисия, — взволнованно говорит Алисия. — Слава Богу, ты мне ответил!

— Здравствуйте еще раз. Простите, что пропал. Все слишком сильно затянулось.

— Ну что, как там дела? У тебя есть какие-то новости?

— Все закончилось, Алисия, — уверенно сообщает Терренс. — Можете расслабиться. Теперь Саймон больше не посмеет побеспокоить ни Ракель, ни кого-то еще.

— Господи… — Алисия тяжело вздыхает и прикрывает рот рукой. — Неужели все и правда закончилось?

— Закончилось, Алисия, закончилось, — слабо кивает Терренс.

— А как там моя Ракель? Она в порядке?

— Да, с Ракель все хорошо.

— Ничего не скрывай от меня, Терренс. Если с ней что-то случилось, то лучше сразу скажи.

— Пожалуйста, Алисия, не беспокойтесь. Ваша племянница в порядке. Да, она сильно напугана и шокирована после всего, что случилось. Но Ракель сейчас в безопасности.

— Ты не обманываешь меня?

— Нет, не обманываю. Я бы и не стал вас обманывать.

— О боже мой… — Алисия тяжело вздыхает, приложив руку ко лбу. — Хоть одна хорошая новость… И то хорошо… Хотя бы с моей девочкой все хорошо…

— Не волнуйтесь, Алисия, все уже хорошо, — мягко успокаивает Терренс. — С вашей племянницей все хорошо. Очень скоро она вернется домой, и вы окончательно успокойтесь. Теперь можете успокоиться. Больше нет причин волноваться. Все уже кончено. Вашей племяннице уже ничто не угрожает, а Саймон никогда не потревожит Ракель.

— Да я не об этом…

— В смысле?

— Беда, Терренс… — с жалостью во взгляде дрожащим голосом произносит Алисия. — Случилась кое-что ужасное…

— Что? — слегка округляет глаза Терренс. — Вы это о чем?

— Господи, я не знаю, как скажу об этом Ракель. Она точно не выдержит, когда узнает об этом…

— А что случилось? — слегка хмурится Терренс. — Неужели что-то произошло с мистером Кэмероном?

— У него случился сердечный приступ.

— Что? — широко распахивает полные ужаса глаза Терренс. — У мистера Кэмерона сердечный приступ?

— Ему уже было не очень хорошо с самого утра. Но спустя часа два-три после ухода Ракель он схватился за сердце и стал буквально скручиваться от боли в груди.

— О боже мой…

— Все эти дни мистер Кэмерон так сильно переживал за мою девочку, что он подорвал свое здоровье, — с жалостью во взгляде отвечает Алисия. — Хотя я так умоляла его поберечь себя и подумать немного о себе. Но нет…

— Ракель этого не выдержит… — прикладывает руку к сердцу Терренс. — Она и так настрадалась, а узнав про его сердечный приступ, может сойти с ума от горя.

— Честно говоря, мистер Кэмерон уже давно чувствовал себя неважно. А сегодня утром у него начались сильные покалывания в груди.

— Это он вам сказал?

— Нет, я видела, что он очень часто держался за сердце и выглядел бледным и измученным… А недавно я обнаружила раскрытую пачку нитроглицерина, который он принимал несколько раз за сегодняшний день. Мистер Кэмерон упорно молчал и делал вид, что все хорошо…

— Вы уже вызвали скорую?

— Да, я вызвала скорую сразу же после того, как схватился за сердце и перестал нормально говорить.

— А врачи уже приехали или только находятся в пути?

— Слава Богу, они уже давно тут.

— И что они говорят?

— Они сказали мне, что его надо вести в больницу. Состояние мистера Кэмерона критическое. Все признаки сердечного приступа на лицо. К тому же, у него резко подскочило давление.

— Так сильно?

— Оно зашкаливает! Хотя он никогда не страдал от повышенного давления.

— Ну и дела… — устало вздыхает Терренс.

— Я прекрасно понимаю, что сейчас не самое лучшее время для чего-то подобного. Но к сожалению, я ничего не могла сделать и была вынуждена сообщить об этом.

— А вы еще не говорили Ракель о том, что произошло с мистером Кэмероном?

Глава 41

В этот момент Терренс бросает короткий взгляд на Ракель, безо всяких эмоций уставив бездонные глаза в одной точке, находясь далеко ото всех и медленно наматывая круги по всей территории.

— Нет еще, — слабо качает головой Алисия и тихо шмыгает носом. — Но мне придется сказать ей об этом прямо сейчас. И ужасно боюсь представить себе, что будет с моей племянницей…

— Хотите, я скажу ей о том, что произошло и постараюсь успокоить ее? Или вы все же сами расскажите?

— Нет, давай я сама с ней поговорю. А если у тебя вдруг будет шанс, то, пожалуйста, отвези ее в центральную больницу, куда сейчас должны отвести мистера Кэмерона. Или попроси кого-нибудь из полицейских подбросить ее, если она не захочет ехать с тобой.

— А вы приедете?

— Да, я поеду вместе с врачами и присоединюсь к вам сразу же после того, как мы приедем туда.

— Э-э-э, хорошо, тогда поговорите с ней сами… — слабо кивает Терренс. — Может, вам удастся найти к ней подход и сообщить до нее эту ужасную новость.

— Обязательно. А если у тебя получится, сделай все, чтобы успокоить ее.

— Не беспокойтесь. Даже если Ракель и захочет огрызаться на меня, я все равно поеду с ней в больницу. Потому что ей ни в коем случае нельзя садиться за руль и оставаться одной. Она и так пребывает в шоке. А новость о приступе ее дедушки добьет эту девушку.

— Спасибо огромное, Терренс.

— Мне вкратце рассказать, как все прошло?

— Нет, давай не сейчас. Расскажешь обо всем, когда мы будем в больнице. Я уже выезжаю туда вместе с врачами.

— Хорошо, тогда встретимся уже там.

— Я тебя очень прошу, не оставляй Ракель одну. А я уж постараюсь как можно деликатнее сообщить ей эту новость и успокоить ее.

— Хорошо, Алисия. Увидимся в больнице.

Терренс заканчивает звонок и кладет телефон в карман, будучи потрясенным тем, что у Фредерика случился сердечный приступ. Мужчина приходит в ужас от понимания того, что это известие может плохо сказаться на состоянии и без того измотанной и шокированной Ракель, которая никак не может прийти в себя после всего, что с ней произошло за эти пару-тройку часов.

А к этому времени врачи уже заканчивают оказывать первую помощь Саймону и переносят его на носилках в машину скорой помощи. Полицейские тоже заканчивают свои дела и собираются уезжать вместе с Ричардом и его сообщниками, которые смирно сидят в машине и даже не пытаются сбежать. Спустя какое-то время в машину, в которой находится вся эта компания, на место водителя садится один из полицейских, который заводит мотор и нажимает на газ. В итоге она двигается с места и выезжает на дорогу. А за ней почти сразу же следует еще одна, увозя еще нескольких друзей Ричарда в полицейский участок с целью предъявить обвинения и посадить их в тюремную камеру.

Тем временем все еще шокированная Ракель продолжает медленно наматывать круги по всей территории, а в какой-то момент присаживается на пенек какого-то дереве и уставляет свой пустой взгляд в одной точке, снова и снова вспоминая все, что с ней произошло. Все то, что она очень хотела бы забыть, но навсегда останется в ее памяти. Девушка не хочет ни с кем разговаривать и мысленно просит о том, чтобы никто больше не беспокоил ее, по крайней мере, сейчас. Правда в какой-то момент в кармане ее джинсовой куртки начинает вибрировать телефон. Она понимает это не сразу, но несмотря на желание просто посидеть и помолчать, все же решает ответить на звонок, достав свой смартфон, проведя пальцем по экрану и приложив его к уху.

Это звонок от Алисии, которая шокировала свою племянницу ужасными новостями про Фредерика. То, что она только что услышала, стало для нее огромным потрясением, из-за которого ее начинает еще больше трясти. Девушка до смерти боится, что Фредерик может не пережить этот приступ и погибнуть. Она знает, что однажды настанет его время покидать этот мир. Однако Ракель не хочет потерять этого человека прямо сейчас, когда ей так нужны его поддержка и любовь. Не хочет в столь тяжелое для нее время пережить еще парочку потрясений и сойти с ума от горя.

Ракель настолько глубоко погружается в свои самые мрачные мысли, что не замечает, как в какой-то момент к ней медленно подходит Терренс. До этого момента он что-то быстро обсудил с подошедшим к нему полицейским, а потом немного понаблюдал за девушкой, которая никак не может прийти в себя после всего, что произошло. А сейчас мужчина решает подойти к ней и, например, сказать, что все уже уезжают, и она может наконец-то покидать это место.

— Врачи и полицейские собираются уезжать, — тихо, не слишком уверенно говорит Терренс. — А некоторые уже уехали и везут всю банду этого мерзавца в участок. Больше нет смысла оставаться здесь. Можешь… Ехать домой.

Как ни странно, Ракель быстро реагирует на присутствие Терренса, которому не приходиться несколько раз повторять одно и тоже, чтобы достучаться до нее. Впрочем, его удивляет даже не это, а то, что девушка не пытается как-то огрызнуться или в чем-то его упрекнуть его.

— Да, я знаю… — тихо произносит Ракель, все еще смотря куда-то вниз.

Хоть Терренс хорошо чувствует напряжение между ним и Ракель, что порождает некую неловкость, он старается не замечать этого и как можно спокойнее разговаривать с девушкой, с которой хотел бы поехать в больницу.

— За Саймона не беспокойся, — неуверенно говорит Терренс. — Отныне им займутся полицейские. Линвуд пообещал, что сделает все возможное, чтобы ему дали приличный срок.

— Хорошо, если бы так… — спокойно отвечает Ракель. — Я сойду с ума, если он будет гулять на свободе…

— Не будет, не переживай.

— Предпочитаю верить тебе. — Ракель слишком тяжело вздыхает, чувствуя небольшую нервозность не столь из-за происходящего, сколько от того, что Терренс находится рядом. — Верить, что все и правда кончено.

— Знаю, в это трудно проверить, — неуверенно говорит Терренс. — Но… Это правда.

Может, Ракель, которая все еще злится на Терренса, и начала бы снова выяснить с ним отношения. Однако у нее ни сил, ни желания. Сейчас все ее мысли занимает только Фредерик, который попал в больницу из-за сильных переживаний.

Несколько секунд в воздухе царит пауза, во время которой Терренс с жалостью во взгляде смотрит на Ракель и сдерживает свое желание приобнять ее и дать понять, что она может рассчитывать на него. Но затем он же заговаривает вновь, переминаясь с одной ноги на другую, и решает попробовать уговорить девушку либо позволить кому-то отвезти ее в больницу, либо осторожно навязаться ей и поехать с ней. Ибо понимает, что не должен оставлять ее одну и тем более позволять ей садиться за руль в таком ужасном состоянии.

— Знаешь… — неуверенно произносит Терренс. — Мне кажется, что тебе не стоит садиться за руль… Ты… Слишком шокирована. Попроси кого-нибудь из полицейских отвести тебя домой. И сесть за руль. Потому что сама ты сейчас не справишься с управлением. И запросто можешь врезаться в другую машину или дерево…

— Не домой, а в больницу… — Ракель в первый раз за долгое время поднимает свой взгляд на Терренса. — Мне нужно поехать в больницу прямо сейчас.

— В больницу? — слегка округляет глаза Терренс. — Но зачем? Тебе что… Плохо?

— Нет… Из-за дедушки Фредерика.

— А что с ним?

— Тетя Алисия только что позвонила мне и сообщила, что у него случился сердечный приступ.

— Да ладно? — изображает удивление Терренс, не желая выдавать себя и давать понять, что он уже знает о сердечном приступе Фредерика.

— Я должна поехать туда. Должна быть рядом с ним.

— Ну хорошо… — слабо пожав плечами, произносит Терренс. — Тогда попроси кого-то из полицейских сесть за руль или сопроводить тебя, чтобы ничего не случилось. Попроси Линвуда. Я думаю, он не откажет и подбросит тебя. Покажешь ему дорогу, а он поедет куда нужно.

— Нет… — тихо произносит Ракель. — Я хочу, чтобы меня отвез ты.

Ракель с грустью во взгляде смотрит на Терренса так, будто отчаянно умоляет его не бросать ее прямо сейчас. А где-то в глубине души ей хочется, чтобы именно этот человек был рядом с ней. Тем более, что своим появлением он немного смягчил ее сердце, хотя она и не хочет этого показывать.

— Пожалуйста, Терренс, отвези меня в центральную больницу, — с жалостью во взгляде умоляет Ракель. — Я и правда не смогу вести машину. Не смогу сосредоточиться на дороге. Все мои мысли только о дедушке… И о том, что произошло…

— Э-э-э… — Терренс слегка прикусывает губу. — Ну хорошо… Я… Отвезу тебя туда… Раз ты хочешь.

— Спасибо…

Ракель разворачивается и, обняв себя руками, медленно направляется к своей машине, которая стоит неподалеку отсюда. Терренс же следует за ней немного неуверенно приобнимает девушку за плечи и прижимает к себе. А та нисколько этому не сопротивляется. Даже наоборот — сама тянется к нему с надеждой, что ей станет немного лучше, и она будет в состоянии пережить это непростое время. Врачи скорой помощи также собираются уезжать и отвезти раненого Саймона в больницу в сопровождении пары полицейских, которые также поедут с ними из соображений безопасности. Они быстро закрывают машину скорой помощи и садятся в нее, пока остальные их коллеги очень внимательно работают с серьезным ранением Саймона, используя какие-то медикаменты и так или иначе пытаясь сдержать сильное кровотечение с помощью всего, что у них есть. Конечно, им удается контролировать этот поток и поддерживать жизнедеятельность этого человека, который на данный момент находится без сознания, но этого недостаточно, чтобы так или иначе облегчить его состояние.

К этому моменту Терренс и Ракель добираются до автомобиля девушки и садятся в него после того, как девушка отдает мужчине ключи по его просьбе. Она решает сесть на заднее сидение в то время, как ее бывший возлюбленный садится за руль и заводит мотор. И как только машина скорой помощи первой выезжает на дорогу, а за ней это место покидают еще и сотрудники полиции, Терренс последним выезжает на дорогу и начинает ехать за всеми этими людьми. Казалось бы, что все самое страшное наконец-то осталось позади, а страданиям пришел конец. Но от этого никому не становится легче. Произошедшие события настолько потрясали их, что они еще надолго останутся в памяти Ракель и Терренса, а они будут не раз видеть все это в своих кошмарных снах.

Глава 42

Пока Ракель и Терренс добираются до больницы, следуя за машиной скорой помощи, они ни разу не заговаривают и проводят время в полной тишине. Девушка с грустью во взгляде смотрит в окно автомобиля, снова и снова прокручивая в голове воспоминания о том, что происходило с ней некоторое время назад. Хоть ее глаза довольно мокрые и красные, она не рыдает навзрыд, не то сдерживая себя, не то будучи уже не в силах лить слезы, которых буквально уже не осталось.

Терренс время от времени поглядывает в зеркало заднего вида и видит, что Ракель далеко не в порядке. Несмотря на желание как-то поддержать ее, мужчина пока что решает пока что не доставать девушку расспросами, думая, что она сейчас вряд ли хочет с кем-то разговаривать. Ему даже не надо гадать, о чем же она сейчас думает, ибо это очевидно. О Саймоне, который вытворял с ней ужасные вещи, и о Фредерике, жизнь которого сейчас зависит только от того, насколько слажено будут действовать врачи. Ее состояние заставляет его не на шутку беспокоиться. Особенно сейчас, когда жизнь ее близкого человека находится в опасности. Терренс знает, что Ракель не переживет, если с ее дедушкой что-то случится, и он не сумеет выкарабкаться. Мужчина очень хочет как-то помочь ей, но понимает, что ничего не может сделать. Да и вряд ли девушка захочет принимать какую-то помощь от того, кто еще недавно ненавидел ее и считал предательницей.

С другой стороны, Терренс хорошо понимает Ракель. Он и сам пребывает в шоке после всего, что сегодня произошло. Ему ужасно неприятно вспоминать все те ужасные моменты. Кроме того, мужчина не уверен, что даже после завершения истории Саймона Рингер черная полоса неудач закончится навсегда. Его преследует чувство, что это еще не конец всем бедам. Не знак того, что теперь все наладится и будет хорошо. Впрочем, даже несмотря на столь мрачные мысли, Терренс старается не зацикливаться на плохом и старается отвлечь себя вождением. Тот факт, что он за рулем, не дает ему погружаться в мысли о будущем, что совсем не радуют его.

Неизвестно, как долго длится эта поездка. Но вот они подъезжают к огромному зданию больницы. Машина скорой помощи останавливается напротив входа, возле которого их уже ждут несколько человек в медицинских халатах. Из нее со скоростью света выскакивают все врачи и фельдшеры. Не теряя времени, они тут же принимаются вывозить носилки, на которых лежат раненый Саймон Рингер, не переставая поддерживать его жизнедеятельность и постоянно проверяя показатели на каких-то переносных аппаратах. Совместными усилиями эти люди очень быстро заносят пострадавшего внутрь больницы, в которой также полно людей, что куда-то постоянно спешат.

Ракель и Терренс подъезжают к больнице практически одновременно с врачами. Мужчина оставляет машину на первом попавшемся на глаза месте, выключает мотор и поворачивается к девушке, которая все еще погружена в свои мрачные мысли и пустым взглядом смотрит в окно. Со стороны кажется, что она не готова думать ни о чем другом, кроме как о том, что едва с ней не произошло, и том, что же будет с ее дедушкой Фредериком.

— Мы приехали, Ракель, — тихо, мягко дает понять Терренс. — Можешь выходить.

Ракель сразу же поворачивается голову в сторону Терренса, без эмоций смотрит на него и быстро осматривается по сторонам. А затем девушка молча выходит из машины и спокойно закрывает за собой дверь. Мужчина быстро вынимает ключ из мотора, выходит из автомобиля, закрывает его на ключ и пока что кладет в карман своей куртки. Он осторожно берет Ракель под руку, доводит ее до входа в больницу и затем оказывается в огромном холле.

Терренс быстро осматривается вокруг, понимая, что с этой минуты начинается долгое, томительное ожидание, которое всегда убивает гораздо больше, чем что-либо. Ракель же продолжает вспоминать все то, что произошло некоторое время назад. Да не только это… Она думает обо всех событиях, что произошли с ней в последние пару месяцев. О тех событиях, которые девушка с радостью как-то изменила, если бы у нее был такой шанс. Она чувствует себя абсолютно измотанной и сейчас с радостью отправилась бы домой и легла спать. У нее не осталось сил на что, чтобы плакать, кричать и просить у кого-то помощи. Все они были потрачены на попытки противостоять Саймону. Если бы ей пришлось бороться с этим человеком еще час или два, она бы точно этого не выдержала.

Все так же не говоря ни единого слова, Ракель спокойно идет вслед за Терренсом, который берет ее за руку и ведет за собой. Девушка же совсем не сопротивляется, а наоборот — крепко вцепляется в его руку, будто не желая ее отпускать. Будто она ищет в нем желанную поддержку, которая ей сейчас так нужна, пока Алисия, к ее удивлению, пока что не появилась в больнице, как обещала. Поднявшись по лестнице на третий этаж, повернув налево и пройдя еще какое-то расстояние по длинному коридору с белыми стенами, Ракель и Терренс доходят до огромной комнаты со стульями и диванами, журнальными столиками, аппаратом для горячей и холодной воды и с целой стопкой пластиковых стаканов рядом. А оглядевшись вокруг, неподалеку отсюда мужчина также видит двери, ведущие в женский и мужской туалет. К его удивлению, сейчас здесь никого нет, хотя здесь обычно люди проводят здесь свое время в ожидании новостей о своих близких, кто попал сюда по тем или иным причинам.

Добравшись до ближайшего дивана, Ракель без сил падает на него и вновь начинает думать обо всем плохом, что только может быть, явно будучи не настроенной на разговор. Терренс был бы рад хоть как-то помочь Ракель выбраться из этого состояния. Но к сожалению, он понятия не имеет, что делать. Мужчина хотел бы хотя бы попытаться поговорить с девушке, чтобы дать ей понять, что она всегда может рассчитывать на его поддержку. Однако его останавливает то, что еще несколько дней назад они ненавидели друг друга и твердо решили расстаться, чтобы каждый из них начал жизнь с чистого листа. Именно поэтому Терренс молча садится на тот диван, на котором сейчас сидит Ракель, оставив между ним и подавленной девушкой некоторое расстояние.

Терренс мысленно молится о том, чтобы Фредерик сумел выкарабкаться. Он не хочет, чтобы с этим человеком что-то случилось. Ведь дедушка Ракель такой хороший! Мистер Кэмерон никогда не делал никому ничего плохого. Всегда был буквально святым и невинным! И тут он оказался на больничной койке, а его внучка вынуждена переживать за него и бояться его смерти как огня. В любом случае Терренс старается не терять надежду и верит, что Фредерик обязательно выкарабкается. Так же, как и Ракель, ему сейчас морально тяжело. Подготовка к этой встречи сильно вымотала его и забрала всю энергию. А напряжение между ним и девушкой только больше усугубляет ситуацию и заставляет обоих чувствовать себя не в своей тарелке.

А пока Терренс размышляет о том, что случится в будущем, Ракель наоборот — приходит в себя после долгого транса. Осмотревшись по сторонам пустым взглядом, девушка видит сидящего недалеко от нее мужчину и несколько секунд наблюдает за ним с грустью во взгляде. Умом она понимает, что ей следует держаться подальше от него из-за причиненной им боли. Однако сердце настаивает на том, что она должна быть мягче к нему и хотя бы поблагодарить его за то, что он для нее сделал. Что-то подсказывает, что именно он может оказать те поддержку и заботу, в которой она так сильно нуждается.

Где-то в глубине души Ракель понимает, что ей это нужно. С ним ей намного легче. Намного спокойнее. К ней приходит осознание того, что все время, пока Терренс находится рядом с ней, ей отчасти легче пережить все, что сейчас происходит, чем без него. Даже если они не разговаривают, его присутствие вселяет в нее спокойствие. С ним она чувствует себя будто за каменной стеной. Полностью защищенной. В безопасности. Это чувство впервые за долгое время заставляет ее желать быть намного ближе к этому человеку. Ради этого желания Ракель долгое время борется с собой, чтобы хотя бы на время заставить себя забыть об обиде на него и гордости, что не позволяет ей даже думать о прощении. Ей нужен кто-то, кто будет рядом с ней. Кто-то более сильный, чем она.

Так что Ракель набирает в легкие побольше воздуха и решает прервать долгое молчание. Хотя она и понятия не имеет, что сказать. Поэтому и решает произнести первое, что придет ей на ум. Даже если это противоречит ее настоящим желаниям.

— Терренс… — очень тихо, неуверенно с испугом во взгляде произносит Ракель.

Терренс довольно быстро реагирует на свое имя и, отбросив все свои мысли в сторону, тут же переводит взгляд на Ракель, стараясь оставаться спокойным, но готовясь к любому реакции девушки. Поначалу девушка нервно ерзает на диване, пока ее глаза бегают туда-сюда, но потом она все же собирается с духом, начав нервно одергивать рукав своей джинсовой куртки, немного неуверенно спрашивает:

— Ты… Не хочешь пойти домой? — Ракель нервно сглатывает. — У тебя, наверное, очень много дел…

— У меня нет никаких дел, — спокойно отвечает Терренс.

— Спасибо большое, что ты подвез меня сюда, но дальше я уже как-нибудь обойдусь без посторонней помощи.

— Нет, я останусь.

— Не переживай, я справлюсь, — слегка дрожащим голосом как можно увереннее пытается сказать Ракель, чувствуя себя ужасно неловко из-за того, что ей приходиться изо всех сил сдерживать свои эмоции.

— Я же сказал, что никуда не уйду! И буду здесь с тобой до тех пор, пока нам не станет известно хоть что-то про мистера Кэмерона.

— В этом нет никакой необходимости. Я не заставляю тебя быть со мной.

— То есть, ты предлагаешь мне бросить тебя в таком ужасном состоянии и со спокойной душой свалить?

— Скоро сюда придет моя тетя, и я буду ждать новостей вместе с ней. Думаю, она скоро появится здесь… Так что тебе нет смысла оставаться здесь.

— Вот придет твоя тетя сюда — тогда и уйду. Ибо буду знать, что она позаботится о тебе.

— Поверь, тебе нет смысла беспокоиться за меня, — тихо отвечает Ракель, чувствуя себя так, будто у нее на душе кошки скребут и сильно желая открыться Терренсу хотя бы немного, но запрещая себе проявлять эти эмоции из-за обиды на него. — Нет смысла носиться со мной, как с ребенком.

— Не делай вид, что ты так уверенна в этом, Ракель.

— Я не притворяюсь.

— Видела бы ты себя со стороны, когда тебе пришлось быть практически в заложниках у Саймона.

— Да, тогда я испугалась. Любой испугался бы, когда к его голове приставляют пистолет.

— Дело не только в пистолете.

— Ничего страшного не случилось. — отчасти врет Ракель, отведя взгляд в сторону. — Я просто немного устала. Отдохну немного и буду в полном порядке.

— Мне лучше знать, что ты тогда чувствовала. Я вижу тебя насквозь и прекрасно помню те эмоции, что были написаны у тебя на лице в тот ужасный момент.

— Ты ничего не знаешь обо мне! — резко бросает Ракель. — И откуда вообще можешь знать, если никогда не пытался узнать меня получше? Тебе всегда было наплевать на меня. Никогда не волновало, о чем я думаю, что чувствую, чего хочу.

— Значит, по-твоему, я притворяюсь?

— Ты любишь только себя, МакКлайф.

— И ты считаешь, что я затеял все это ради своей выгоды?

— А для чего же еще? — ехидно усмехается Ракель. — Ты просто хочешь загладить свою вину после того, как повел себя, как омерзительный подонок. Ты боишься меня. Боишься, что я могу испортить тебе жизнь и репутацию одним словом. Вот поэтому ты и приперся туда с полицейскими и блестяще сыграл роль ревнивого мужика, который был готов убить обидчика своей бывшей девушки.

— Черт, не могу поверить, что я это слышу… — бросает усталый взгляд в сторону Терренс.

— Браво, МакКлайф, я оценила твой талант! — восклицает Ракель, похлопав в ладони. — Актер ты, конечно, великолепный, но как человек просто омерзительный.

— Боже, Ракель, только не говори, что ты собралась закатить здесь скандал, — тихонько стонет Терренс.

— Вот какого черта ты приперся туда? Какого? Захотел поиграть в героя? Получить, твою мать, похвалу, которую уже сто лет не слушал?

— Ну тебя и понесло…

— Что, думал, что решив спасти меня от Рингера, я не стану поливать тебя грязью после расставания? — Ракель ехидно усмехается. — Нет уж, бессовестная скотина! Ты никогда не станешь героем в моих глазах! И я не стану тебя уважать.

— Я сделал то, что должен был сделать уже давно, — спокойно отвечает Терренс, который совсем не настроен на ссоры и выяснения отношений в отличие от Ракель, которая все больше выходит из себя и вновь вспоминает все его грехи. — И я наконец-то отдал свой долг. Я не позволил одному ублюдку угробить жизнь невинной девушки.

— Ах, теперь я значит, невинная! — закатив глаза, громко хмыкает Ракель и скрещивает руки на груди. — Хотя недавно я была и стервой, и предательницей, и тварью, и стервой… Что я там еще забыла сказать?

— Слушай, я не собираюсь с тобой ссориться. Цель моего пребывания здесь — хотя бы дождаться приезда Алисии. Как бы сильно тебе это ни нравилось, я останусь с тобой! И точка!

— Спасибо, я не нуждаюсь в помощи жалкого, наглого барина. Можешь засунуть свою поддержку в задницу. И проваливать отсюда куда подальше. Чтобы мои глаза тебя не видели…

— И оставить тебя в таком ужасном состоянии? — слегка округляет глаза Терренс. — Нет уж! Я еще не сошел с ума, чтобы оставлять в одиночестве девушку, что находится в том состоянии, в котором запросто может натворить глупостей.

— Одну глупость я уже совершила — сдуру согласилась с тобой встречаться! Но слава Богу, я это исправила и разорвала с тобой любые отношения.

— Да делай ты что хочешь! — сухо бросает Терренс. — Мне чихать, что ты собралась делать! Но сейчас я буду здесь столько, сколько нужно.

— Проваливай, МакКлайф, мне видеть тебя противно.

— А меня бросает в дрожь от твоего внешнего вида. — Терренс быстро окидывает Ракель с головы до ног. — Черт, да на тебя же без слез не взглянешь! Как можно было так запустить себя всего за несколько дней, что мы не виделись? Что с тобой стало? Боже мой, это просто ужас!

— О, теперь ты хочешь сказать, что я ужасно выгляжу? — наигранно удивляется Ракель. — Страшная уродина? Совсем не слежу за собой? Да? Значит, теперь ты считаешь меня страшной? Хотя раньше только и говорил о моей якобы красоте!

— Да… — Терренс запинается и резко мотает головой. — Э-э-э, то есть, нет! Нет-нет, я не это имел в виду… Я хотел сказать, что тебе надо немного отдохнуть и привести себя в порядок.

— Ах, вот как! — фальшиво улыбается Ракель. — А я и не знала, что я так плохо выгляжу.

— Не знала? — с хитрой улыбкой переспрашивает Терренс и скрещивает руки на груди. — А я думаю, что ты прекрасно знаешь это! Просто пытаешься притвориться бесстрашной героиней, которую никак не напугало то, что произошло некоторое время назад.

— Даже если я и похудела, то только от нервов и переживаний по поводу того, что произошло в моей жизни за последние два месяца, — сухо отвечает Ракель.

— Ну в это я могу поверить.

— И да, если хочешь так знать. Да, меня это потрясло! Я никогда не забуду всего, что произошло. Мне никогда не было настолько больно, как было больно в эти дни, которые стали для меня самым настоящим адом. И в этом есть твоя вина. Я страдала так не только из-за Рингера, но и из-за тебя. Из-за предателя, который ужасно со мной поступил.

— Я не отрицаю своей вины и очень сожалею, что все так произошло.

— Хватит притворяться хорошим и делать вид, что тебе жаль, Терренс, — холодно бросает Ракель. — Тебе жаль только самого себя. Ты беспокоишься лишь о себе, своей репутации и своей карьере.

— Серьезно?

— Слушай, может, тебе пойти в туалет? Посмотреть на себя в зеркало и поправить свои прекрасные волоски? А то они потрепались и не выглядят красиво. Соответственно ты уже выглядишь не так идеально, как должен выглядеть человек с таким громким именем, как у тебя.

— Надеешься вынудить меня уйти своими комментариями и попытками уколоть меня?

— Нет, ты что! Просто я вижу тебя со стороны и понимаю, что ты выглядишь не как идеальный во всем Терренс МакКлайф.

— Говори все, что хочешь, но я в любом случае останусь здесь и буду следить за тем, чтобы ты не сделала глупостей.

— Ох, какое благородство с твоей стороны! — закатив глаза, громко восклицает Ракель.

— Это мой долг! Который я обязан выполнить.

— Шел бы ты куда подальше, козел! Проваливай отсюда и занимайся своей чертовой жизнью! И не лезь в мою!

— Я сказал, пока сюда не приедет твоя тетя, ты будешь под моим присмотром, — уверенно заявляет Терренс.

— Проваливай, МакКлайф, проваливай. Иди продолжай дальше радоваться нашему расставанию. И развлекайся с одной белобрысой проституткой, которая едва не оставила меня без волос! С той выдрой, что клеилась к тебе перед на моих глазах.

— Что? — громко удивляется Терренс. — Нет-нет! Ну ты еще начни говорить про мои свидания с той девчонкой!

— И начну! — повышает голос Ракель. — Начну! Напомню тебе о том, что ты выбрал ту крашеную проститутку! И поверил ей, когда она выставила все так, будто это ее, бедненькую и несчастную, побили и едва не лишили волосенок.

— О, Ракель… — устало стонет Терренс, уж точно никак не думав, что они с Ракель начнут ссориться в такой момент. — Лучше бы ты и дальше продолжала молчать… Было бы куда лучше.

— Чего же ты не бежишь к той проститутке? Какого черта ты сидишь здесь и строишь из себя героя? Благодетеля, твою мать!

— С той девушкой я никогда не встречался, — спокойно признается Терренс. — Я всего лишь играл с ней в любовь, дабы заставить ее молчать о моих проступках и помочь мне с карьерой музыканта.

— Неужели? — громко удивляется Ракель и ехидно усмехается. — А то, что я видела в клубе, разве не является прямым доказательством того, что ты уже нашел мне замену?

— Не верь тому, что ты видишь. Потому что все может быть совсем не так, как тебе кажется.

— Что, память короткая? Неужели ты забыл, как обнимал и целовал ту крашеную блондинку? Которая запросто начала бы бегать перед тобой голая, если бы все было иначе!

— Я никогда в жизни не любил ту девчонку! Да, я думал, что смогу полюбить и перестать притворяться. Но этого не произошло… — Терренс отводит взгляд в сторону. — После той встречи с тобой в клубе я понял, что не смогу полюбить ее. И притворялся бы влюбленным в нее до самого конца, если бы на следующий день не отшил ее навсегда.

— А, ну конечно! — закатывает глаза Ракель. — Чего тебе расстраиваться! Найдешь себе другую потаскуху! Вокруг тебя всегда крутились какие-то девки, с которыми ты был только рад пофлиртовать. Тем более сейчас, когда мы решили расстаться.

— Я никогда не флиртовал с другими девушками, пока мы были в отношениях! Даже если мне и хотелось найти утешение в чьих-то объятиях и почувствовать то, чего ты мне никогда не давала, то я все равно не изменял тебе.

— Да я бы не удивилась, если ты бегал к той швабре еще в то время! Не удивилась бы, если после каждой нашей ссоры ты бежал к своей проститутке, а она ублажала тебя изаваливала комплиментами.

— Это твои бурные фантазии.

— Да уж, ты верный как пес! Я прямо поражена тем, насколько «хорошо» ты хранил верность! Даже не захотел подождать, пока пройдет время после нашего расставания, и пошел искать себе новую бабу! Видно, очень сильно захотел переспать с кем-нибудь!

— Я молчу про то, как ты стояла и обнималась с тем полицейским, который влюблен в тебя! — грубо бросает Терренс. — Еще и улыбалась ему, когда он что-то тебе говорил. Когда гладил тебе лицо. Когда СМОТРЕЛ на тебя!

— А тебе-то что? Я — свободная девушка! И имею полное право обниматься и целоваться с кем только захочу!

— Еще и смела делать это прямо на моих глазах. На МОИХ ГЛАЗАХ! Еще бы, твою мать, ПОЦЕЛОВАЛАСЬ с ним!

— Не надо устраивать мне здесь бессмысленные сцены ревности.

— Тогда и ты их не устраивай! Мои отношения с Рэйчел прямо-таки не дают тебе покоя!

— А тебя не касаются мои отношения с Хантером!

— Говоришь, он тебе просто друг? — возмущается Терренс, довольно тяжело дыша. — Говоришь, ты никогда не была в него влюблена?

— Захочу — полюблю! Он-то будет намного лучше такого мерзкого ублюдка, как ты! Этот человек ни за что меня не предаст. И ВСЕГДА будет на моей стороне.

— Любая девчонка будет намного лучше тебя!

— Вот и вали к другим девкам! А моя личная жизнь тебя вообще не касается!

— Касается! — повышает голос Терренс. — Еще как касается! И я не потерплю то, как с каким удовольствием ты обнимаешься и едва ли не целуешься с этим чертовым полицейским.

— Да? Тогда если я увижу рядом с тобой еще какую-нибудь белобрысую прошмандовку, то она точно останется без волос. Клянусь, я ее уничтожу!

— Ар-р-р, твою мать! — раздраженно рычит Терренс. — Когда твой рот был закрыт, ты нравилась мне гораздо больше.

— Как и ты казался мне куда лучше, когда молчал!

— Не вынуждай меня придушить тебя собственными руками.

— Да даже если бы на свете не было других мужчин, кроме тебя, я предпочла бы быть одной. Лучше умереть, чем быть с тем, кто изменяет, оскорбляет, унижает, не умеет любить, заботиться и уважать, и смеет поднимать руку на девушку.

— Кто бы говорил! Сама-то ни черта не знает, как быть верной и заботиться о других, но решила других поучить, как любить и ценить тех, кто тебе дорог!

— Лучше уж умереть одинокой и бездетной, чем жить с таким подонком, как ты.

— Тебе, твою мать, пособачиться захотелось? Захотела надавать кому-нибудь люлей! После того как сама их получила!

— Что, МакКлайф, твоя белобрысая проститутка не дает тебе повода стать суперменом, и ты заскучал? — ехидно усмехается Ракель, будучи слишком возбужденной из-за той ревности, что вновь проснулась в ее сердце. — Надоело только лишь спать с ней? Захотелось чего-то нового? А она не дает?

— Сейчас же прекрати этот концерт, — сухо требует Терренс. — У меня нет желания ругаться с тобой и слушать твои вопли.

— А у меня нет желания видеть твою наглую рожу! — громко заявляет Ракель. — НИ МАЛЕЙШЕГО!

— Так, ну-ка прекратила здесь орать как истеричка! — грубо, громко требует Терренс. — Забыла, что мы находимся в больнице, а твой дед находится при смерти?

— Да ты своим присутствием до смерти бесишь меня! Заставляешь мечтать наброситься на любого!

— Если ты и дальше продолжишь так себя вести, то ты заставишь меня придушить тебя собственными руками.

— Лучше бы сам заткнулся и сидел здесь молча!

— Послушай, Ракель… — медленно выдыхает Терренс, с трудом стараясь оставаться спокойным. — Мы находимся здесь не для того, чтобы ссориться, выяснять наши отношения и еще больше настраивать друг друга против себя. Ты здесь для того, чтобы быть рядом со своим дедушкой, а я нахожусь здесь для того, чтобы поддержать тебя.

— Мне не нужна твоя поддержка! Я хочу лишь одного — чтобы ты оставил меня в покое.

— Я не хочу оставлять тебя одну в такой тяжелый момент. В таком тяжелом состоянии, когда ты способна на любую глупость.

— Я не просила тебя помогать мне, МакКлайф. — Ракель со скрещенными на груди руками переводит взгляд на Терренса. — Эта была идея целиком и полностью принадлежала только тебе. Ты пошел на это по своей воле!

— Верно, я сам изъявил желание, — спокойно подтверждает Терренс.

— Не стоило. Я бы и без тебя прекрасно справилась!

— О да, конечно! — закатывает глаза Терренс. — Тебя чуть не убили и не изнасиловали, а ты говоришь, что справилась бы.

— Справилась бы!

— Господи, какая же ты упрямая девчонка… — тихо рычит Терренс, проводя руками по лицу. — Как же ты любишь делать все по-своему. Правда потом тебе же и приходится отвечать за последствия твоих необдуманных действий.

— Что, МакКлайф, думал, что совершив столь героический поступок, я мгновенно забуду все, что мне пришлось вытерпеть от тебя? Ха! Не дождешься! — Ракель резко встает с дивана и начинает нервно ходить возле дивана туда-сюда.

— А я не просил тебя отправляться туда одной! — срывается на крик Терренс, тоже резко встает и начинает активно жестикулировать, все больше теряя терпение и желание сдерживать себя и не начинать скандал. — Не просил! Ты прекрасно знала, чем это могло закончится! Знала, что этот подонок хотел грохнуть тебя! Но ты, твою мать, все равно поперлась туда одна! Решила поиграть в героиню! Добрую фею, которая наивно думала, что она сможет мгновенно исправить больного, злого человека!

— Тебе-то какая, черт возьми, разница? — громко усмехается Ракель. — Если бы я там и сдохла, тебе бы не пришлось страдать. Ты стал бы счастливым от мысли, что мог спокойно жениться на той проститутке, которая дала бы тебе то, что не дала я. И спала бы с тобой двадцать четыре часа в сутки!

— Слушай, Кэмерон, приди ты уже в себя и успокойся, наконец! Или ты довела себя до такого состояния, что вообще не ничего не соображаешь и выпаливаешь то, о чем думаешь?

— Знаешь, я все больше начинаю понимать, что Саймон оказался абсолютно прав насчет тебя. Что ты всегда был больным психом, но отчаянно пытался это скрыть и отрицал любые обвинения.

— Ну да, конечно! А ты, как наивная глупая дурочка, слушала его с раскрытым ртом и верила каждому его слову!

— Понимаю, всегда неприятно признавать подобное. Особенно тебе. Потому что ты хочешь, чтобы тебя считали идеальным и неотразимым. Даже сейчас ты так сильно захотел стать хорошим для меня и убедить расстаться в хороших отношениях, что притащил туда полицию и, как истеричка, орал и размахивал руками, типа защищая меня от Рингера.

— Если ты хотел задобрить меня, появившись в том месте вместе с полицией, то твой план провалился, дорогой мой. Можешь играть в героя сколько угодно, но люди все равно узнают, что ты за сволочь, и перестанут верить в твою игру на публику. Я обещала, что испорчу тебе жизнь и карьеру! И я это сделаю!

— Да, а что же ты до сих пор не сделала этого? Почему ничего никому не говоришь? Ты же мечтала едва ли не с первого дня после того, как мы впервые встретились!

— А ты за это не переживай. Я не забыла о своем обещании. И выполню его. Очень скоро. Как только дедушке станет лучше, я немедленно сделаю то, что тебе пообещала. Клянусь, Терренс. И вместе с этим буду наслаждаться временем, проведенное в статусе свободной девушки.

— Делай что хочешь, только прекрати вести себя как истеричка. И хватит, черт возьми орать! Успокойся уже! И прекрати закатывать истерики, пока врачи не услышали тебя и не решили усыпить на несколько часов.

— А ты проваливай к чертовой матери! — громко требует Ракель. — И больше не смей приближаться ко мне! Нас с тобой уже ничто не связывает! И я уже поблагодарила Бога за то, что мы не додумались пожениться, и мне не придется ждать, когда нас наконец-то разведут.

— Я же сказал, что уйду только тогда, когда сюда приедет Алисия.

— Не надо строить из себя святого, МакКлайф. Я уже давно раскусила тебя и не верю твоему якобы раскаянию. Все, что ты сделал некоторое время назад — сплошная показуха, от которой меня реально тошнит. И надеясь задобрить меня и заставить поблагодарить тебя, ты добился обратного. Ты заставил меня еще больше возненавидеть тебя!

— Кэмерон!

— Проваливай отсюда! — громко требует Ракель. — Козел! Мразь! Сволочь! Предатель! Кобель! Ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! ПРОКЛЯТ!

— Так, мне все это НАДОЕЛО! — срывается на крик Терренс, резко ударив ладонью по одной из больничных стен. — Я хотел разговаривать с тобой по-хорошему, вошел в твое положение, отвез тебя в больницу и решил остаться, чтобы не оставлять одну. Но я вижу, что ты не намерена идти на мировую и опять начинаешь закатывать скандалы. Делаешь все, чтобы тебя услышала ВСЯ БОЛЬНИЦА!

— Был бы нормальным мужиком и не вел себя так омерзительно, сейчас все было бы хорошо!

— ЗАТКНИСЬ, ТВОЮ МАТЬ! СЕЙЧАС ЖЕ ЗАКРЫЛА СВОЙ РОТ! Ты добилась своего и вывела меня из себя. Я совсем не хотел ругаться, но видно, что тебе не нравится спокойствие. Не нравится, когда с тобой НОРМАЛЬНО обращаются!

— Ха, говоришь, чтобы я не орала, но сам орешь на всю больницу как псих! — ехидно усмехается Ракель, расставив руки в бока.

— Знаешь, что? Да мне плевать, благодарна ты мне или нет! Я не нуждаюсь в похвале и просто хотел выполнить долг! Да, я мог наплевать на тебя и позволить разбираться с этим больным ублюдком одной. Но я не сделал этого. И вон из кожи лез, чтобы он был пойман его. Я сделал это! Я облегчил себе душу! И теперь совесть не терзает меня. Я могу не стыдиться. И смело возражать, если люди скажут мне, что я ничего не сделал для того, чтобы помочь тебе.

— Ну вот признался, что сделал все это лишь ради того, чтобы прикрыть свою задницу. Что ты притворялся, что тебе не все равно на меня. Однако я не могу не признать, что ты играешь просто замечательно! — Ракель негромко хлопает в ладони. — Молодец, Терренс, ты в очередной раз доказываешь, что не зря был одним из лучших актеров своего времени. Вон как здорово показал ревность и злость! Полицейские едва сдерживали тебя!

— А ты думаешь, я мог так просто сидеть и смотреть на то, как этот подонок прямо на моих глазах облапывал, целовал и облизывал тебя? — громко удивляется Терренс. — Ты же была готова убить Рэйчел, когда увидела нас целующимися! Вот и я мог запросто избить эту больную суку до полусмерти! Что если меня это РЕАЛЬНО взбесило? Если я был готов РАЗОРВАТЬ этого больного психа на части? Из-за того, что этот тип чуть не убил тебя? Посмел нагло облапывать и облизывал тебя прямо на моих глазах, хотел спустить перед тобой штаны и не сделал с тобой еще более страшные вещи, о которых я вообще не хочу упоминать.

— Только не надо играть в ревнивца.

— Сказала бы это себе, когда ты напала на Рэйчел с кулаками! И не делала бы вид, что ты типа ревновала меня к ней.

— Больно мне было нужно ревновать тебя к этой проститутке, — нервно усмехается Ракель.

— Если бы полиция вовремя не появилась там, Рингер давно бы покончил с тобой. А поскольку у него поехала крыша, то он сначала изнасиловал бы тебя и только потом грохнул бы. И перед этим еще позволил своим дружкам и предложил тоже переспать с тобой.

— Тебя это не должно волновать!

— А меня это ВОЛНУЕТ! ВОЛНУЕТ! И я не потерплю никакого мужика, который лапал бы тебя где только можно!

— Да пошел ты!

— Вот скажи мне, о чем ты думала? Где были твои мозги, когда ты решила поехать туда одна? Неужели ты не поняла, что это был предлог? Предлог для того, чтобы заманить тебя туда, где никто не помешал бы ему совершить убийство! Ты должна была обратиться в полицию! Вместо того чтобы наивно верить, что ты сумеешь вразумить больного на голову человека! Меня бесит твоя тупость! БЕСИТ! Я считал тебя намного умнее, но ты совершаешь реально глупые поступки.

— Не смей меня оскорблять!

— Я пытаюсь поставить твои мозги на место! Раз ты напрочь их отключила и СТАЛА НАИВНОЙ, БЕЗМОЗГЛОЙ ДУРОЙ! Да ты просто ОБЯЗАНА благодарить меня за то, что осталась жива и не сдохла по вине этого ублюдка Рингера. Хотя даже в этом случае ты умудрилась накосячить!

— Ох, спасибо, твою мать, большое, мистер МакКлайф! — закатив глаза, громко восклицает Ракель.

— Посмотри, до чего довели твои выходки! ПОСМОТРИ! Ты довела мистера Кэмерона до того, что он попал в больницу. А все из-за твоего упрямства! Желания стать героиней и доказать, что ты, такая вся гордая и крутая девчонка, сможешь сама справиться с одним больным ублюдком и его шайкой!

Ракель ничего не говорит и просто смотрит в окно со скрещенными на груди руками, понимая, что ей нечем возразить Терренсу.

— Да слава Богу, что с Алисией ничего не случилось, — громко добавляет Терренс. — А иначе и она могла бы оказаться здесь. По твоей вине. Хотя я нисколько не удивлюсь, если из-за переживаний ее здоровье тоже пошатнулось. НЕ УДИВЛЮСЬ! Не удивлюсь, если ты всех доведешь до больницы своими выходками. И потом сама сляжешь и будешь пищать, как тебе плохо! И запомни, Ракель Эллисон Кэмерон, если твой дед не переживет этот сердечный приступ и умрет, то вся вина будет лежать на тебе. Все будут думать, что это ТЫ довела его до приступа и отправила в больницу.

— Я у всех всегда виновата… — грубым, низким голосом бросает Ракель.

— Очень жаль, что ты этого не понимаешь. Не понимаешь, как заставляешь своих близких страдать.

— Замолчи… Просто заткни свой рот.

— Нет, милочка, это ты закрой свой рот. И советую тебе молиться. Молиться о том, чтобы мистер Кэмерон остался жив. А иначе все будут считать тебя виноватой в его смерти.

— Я сказала, ЗАТКНИСЬ! — со всей силы ударив руками по подоконнику, вскрикивает Ракель.

— Все, мне это надоело! Надоело что-то тебе объяснять и что-то доказывать! Можешь говорить все, что хочешь, а я буду сидеть и молчать! Ждать, когда приедет Алисия, чтобы наконец-то свалить отсюда к чертовой матери. И ПЕРЕСТАТЬ ТЕРПЕТЬ ТВОИ ЧЕРТОВЫ ИСТЕРИКИ, КОТОРЫЕ МНЕ УЖЕ ПОПЕРЕК ГОРЛА ВСТАЛИ! ВСЕ! ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ! МНЕ ЧИХАТЬ! И БУДУ РАДОВАТЬСЯ НАШЕМУ РАССТАВАНИЮ! РАДОВАТЬСЯ, ЧТО Я НАКОНЕЦ-ТО ОТДЕЛАЛСЯ ОТ ТАКОЙ БЕЗМОЗГЛОЙ ДУРЫ, КАК ТЫ!

Довольно тяжело дыша и чувствуя огромное напряжение во всем теле, Терренс резко отворачивается и отходит в сторону. Он до последнего старался держаться, чтобы не сорваться и не выплеснуть всю злость на Ракель. Однако из-за ее поведения мужчина все-таки вышел из себя и выпалил то, что может показаться очень грубым и обидным. Терренс очень хочет уйти как можно дальше, но в то же время не может оставить Ракель одну. Именно поэтому мужчина просто уходит в другую сторону коридора и поворачивается к стене лицом, скрестив руки на груди, задумавшись о чем-то своем и решив больше ничего не говорить и позволить девушке кричать и злиться до тех пор, пока у нее не останется на то сил.

Ракель еще некоторое время продолжает смотреть в окно, держа руки скрещенными руки на груди и едва сдерживая желание заплакать. В глубине души девушка понимает, что он абсолютно прав. Так или иначе она действительно виновата в том, что Фредерик оказался в больнице и своими действиями заставила близких переживать за нее. Ракель начинает понимать, что сейчас действительно не самый лучший момент для того, чтобы припоминать прошлое. Даже если нервы от пережитого практически расшатаны, а молодые люди готовы едва ли растерзать друг друга.

У девушки уходит несколько секунд на то, чтобы немного успокоиться, пока в воздухе царит напряженное молчание. А когда она понимает, что вполне способна говорить спокойно, Ракель медленно поворачивается к Терренсу, который со скрещенными на груди руками и склоненной головой стоит к ней спиной в другом конце коридора. Что-то внутри внезапно щемит внутри и заставляет ее почувствовать себя виноватой перед ним. Так что Ракель решает взять ситуацию в свои руки, чтобы все не стало еще хуже, медленно подходит к Терренсу, встает позади него и, виновато склонив голову и нервно одергивая рукава своей джинсовой куртки, очень тихо произносит:

Глава 43

— Извини, Терренс… Я не смогла сдержать себя и решила припомнить все обиды… Хотя я вовсе не собиралась ссориться с тобой… И понимаю, что сейчас — не самое лучшее время для выяснений отношений… Было бы некрасиво бросаться с обвинениями после того, что произошло… Я имею в виду твой поступок… Желание помочь мне покончить с Саймоном… — Ракель на пару секунд замолкает и бросает взгляд на свои руки, которые едва заметно дрожат из-за того, что девушка сильно нервничает. — Все, что ты сейчас сказал — это чистая правда. И мое желание пойти на встречу одной… И то, что дедушка оказался в больнице по моей вине… Это правда.

Ракель нервно сглатывает.

— Все в порядке, я не обижаюсь. Ты никак не задел меня этими словами. Сказал все абсолютно верно. Я и правда не знаю, о чем думала, когда решила пойти на встречу с Саймоном одна. Хотя в глубине души понимала, что это может быть какая-то ловушка. Наверное, это был один из моих самых сумасшедших поступков в моей жизни… Но пойми меня, я не могла так сильно рисковать… Не могла позволить кому-то пострадать! Что если бы Саймон убил кого-нибудь из тех, кого я знаю, если бы полиция поехала со мной? Я знаю, что это могло быть лишь предлогом. Но я не смогу спокойно жить, если что-то случится с кем-то из близких мне людей… Особенно если я буду фактически в этом виновата…

Ракель с грустью во взгляде замолкает на пару секунд, рассматривая рукав свой джинсовой куртки.

— Хотя это «что-то» уже случилось… — тихо вздыхает Ракель. — Из-за сильных переживаний дедушка оказался в больнице и сейчас находится в критическом состоянии, как сказала тетя. И… Если он умрет, то я этого не переживу. Тетя Алисия как-то сказала, что он даже не спал по ночам и постоянно думал о моей жизни. Жизни, которая превратилась в ад всего за пару месяцев… И стала для меня некой пыткой. Которую я могла не пережить, если бы все это продолжалось еще некоторое время. Если бы Саймон решил издеваться надо мной еще какое-то время, я бы… Не знаю… Но я бы не смогла жить…

Ракель на секунду бросает грустный взгляд в сторону, пока Терренс никак не реагирует на ее слова и продолжает думать о чем-то своем с хмурым лицом, вынуждая девушку будто бы разговаривать со стеной, которая не отвечает ей.

— Но знаешь, что самое страшное? — неуверенно продолжает говорить Ракель, согнув руки в локтях. — Самое страшное — это то, что неизвестен итог. Хотя… После любых ужасных событий ты постепенно начинаешь мириться с происходящим и верить, что тебе уже не суждено вновь испытать счастье. Когда я осталась одна и начала переживать весь этот кошмар, я действительно начала привыкать к этому и настраивать себя на самое худшее. Я думала, что мне не удастся покончить с Саймоном, и он будет терроризировать меня до конца моих дней. И… Мне уже было все равно на то, что со мной случилось бы. Мне было так плохо, что я была готова пожертвовать своей жизнью. И покончить с этим адом раз и навсегда. Но сейчас у меня появилась надежда. Надежда на то, что все может измениться.

Ракель тяжело вздыхает.

— И сейчас я хочу надеяться на чудо, которое не только помогло дедушке выкарабкаться, но еще и вернуть все на свои места… — с грустью во взгляде говорит Ракель. — Хотя… Если оценивать ситуацию трезво, я понимаю, что бесполезно строить иллюзии и пытаться верить, что все наладится… Не наладится. После всего происходящего мне будет очень трудно жить прежней жизнью… Сделать ее такой… Отныне многие вещи уже никогда не останутся прежними… Может… Я тоже уже не буду той, кем была раньше. Я… Стану другой… Кто знает…

Бросив на Терренса короткий взгляд, Ракель начинает казаться, будто она разговаривает сама с собой, ибо тот, казалось бы, вообще не слушает ее и не интересуется всем, что она говорит. Это заставляет девушку немного взгрустнуть и слегка склонить голову. Впрочем, она понимает, что подобная реакция может быть вызвана прежде всего ее поведением по отношению к нему.

— Ты молчишь… — тихо произносит Ракель. — Не хочешь говорить… Не слушаешь меня… Ладно… Не хочешь — не надо. Я не заставляю. И я понимаю, почему… Понимаю, почему я будто бы разговариваю со стеной. Будто бы изливаю душу на страницах дневника, который никогда мне не ответит. Наверное… Мне стоит снова начать вести его… Записывать свои мысли… Когда я делала это, мне становилось намного легче. Так что… Надо вернуться к этому делу…

Ракель снова переводит грустный взгляд на Терренса.

— Знаешь, хоть ты и говоришь, что тебе не нужна благодарность… — задумчиво говорит Ракель. — Но я вижу, что ты хочешь ее получить. А я не только не сказала простого «спасибо», но еще и начала вести себя, как неблагодарная свинья… Так что… Если тебя это так задело, то можешь продолжать молчать. Но в любом случае, прости, что я так повела себя… Мне правда очень жаль…

Терренс снова никак не реагирует на слова Ракель, которая ждет от него хоть одного слова на протяжении нескольких секунд. А когда она понимает, что ей больше нечего сказать, девушка медленно отворачивается, отходит от мужчины на несколько шагов и склоняет голову, чуть позже начав медленно наматывать круги по коридору и обняв себя руками. На ее глазах можно увидеть маленькие слезинки, которые скатываются по ее щекам. Мужчина же еще несколько секунд делает вид, что не имеет ни малейшего желания слушать все то, что говорит Ракель. На самом деле Терренс внимательно прислушивается к каждому ее слову и слышит искреннее сожаление и чувство вины в тихом, подавленном голосе девушки. Что-то начинает щемить внутри. Что-то, что заставляет его испытывать жалость к этому человеку. Именно поэтому в какой-то момент Терренс разворачивается и несколько секунд наблюдает за Ракель, наматывающая круги с мокрыми глазами, крепко обнимая себя руками. А затем он подходит к ней в тот момент, когда она стоит к нему спиной, разворачивается ее к себе и без единого слова заключает в свои крепкие объятия. Девушка не отказывается от объятий и даже не пытается вырваться. Напротив — с удовольствием отвечает на них, поближе прижимается к мужчине и покрепче обнимает его обеими руками.

В этот момент Ракель чувствует необъяснимое, невероятное чувство легкости. Такое чувство, что она будто бы нашла то, что очень долго искала. То, что так ей дорого. То, что так много для нее значит. В крепких, но в то же время таких нежных и родных мужских руках Терренса, девушка чувствует себя более защищенной и спокойной и уже не так сильно чего-то боится. Она понимает, что наконец-то нашла то, чего ей так не хватало в течение долгого времени. Крепких объятий сильного мужчины. Мужчины, который сейчас кажется ей роднее, чем когда-либо. В чьих крепких, но таких нежных руках она готова быть хоть целую вечность. Ракель понимает, насколько это здорово — получить любовь и заботу близкого человека, что так много для нее значит. Намного больше, чем ей казалось. Ей становится настолько легко и хорошо, что она невольно позволяет своим эмоциям выйти наружу и начинает тихонько, но безутешно плакать на груди мужчин и слегка трястись от волнения. От страха, что она потеряет шанс быть рядом с тем, кого раньше совсем не ценила.

Терренс чувствует себя ничуть не хуже, когда оказывается в объятиях Ракель и получает то тепло, что приятно обжигает все внутри и заставляет сердце биться намного чаще. Пожалуй, это первый раз, когда мужчина настолько сильно наслаждается объятиями этой девушки. Если раньше они случались не очень часто и больше напоминали жест хороших знакомых или друзей, то сейчас это что-то более глубокое и особенное. Более нежное… Более прекрасное… Что-то, что хочется чувствовать как можно дольше. Ему настолько сильно нравится это чувство, что он совсем не хочет отпускать от себя Ракель. Терренсу хочется как можно дольше держать в своих руках столь родного человека, по которому очень сильно скучал все это время. Которого он, может быть, знал не слишком хорошо, чтобы почувствовать какую-то глубокую связь. Но который все равно запал ему в душу и заставил обратить на себя внимание. Раньше Терренс не понимал этого, но сейчас к нему приходит понимание того, насколько сильно он успел привязаться к Ракель. Настолько сильно, что он не желает связывать свою жизнь ни с какой другой девушкой.

Терренс и Ракель в полной тишине стоят в обнимку еще несколько секунд, время от времени тяжело дыша, издавая всхлипы, после которых они утыкаются носом в плечи или шею друг друга, и всей душой наслаждаясь этими минутами, которые так хотелось растянуть как можно больше. Мужчина продолжает крепко обнимать девушку, которая тихонько всхлипывает и обвивает руки вокруг его шеи, пока ее лицо спрятано где-то у него в груди, параллельно гладит бывшую возлюбленную по голове и перебирает ее волосы. А понимая, что молчание не может длиться вечно, он решает нарушить паузу, тихо сказав:

— Все в порядке. Я все понимаю. Тебе не стоит извиняться.

— Мне правда очень жаль… — дрожащим голосом говорит Ракель и тихо шмыгает носом. — Не злись на меня, пожалуйста…

— Я не злюсь, не переживай. — Терренс нежно гладит затылок Ракель, убирает пару прядей с ее лба и просто прижимает ее голову поближе к своей груди. — Ну все, успокойся, пожалуйста. Успокойся…

— Не знаю, что сейчас чувствуешь ты, но это самые лучшие объятия, какие у меня только были, — тихо говорит Ракель и впервые за долгое время искренне и широко улыбается. — Правда… Мне вдруг резко стало намного легче.

Терренс нехотя отстраняется от Ракель и заглядывает в красные, опухшие глаза девушки, в которых можно увидеть что-то похожее на радость, на ее лице красуется скромная улыбка, а по щекам медленно текут слезы.

— Должен признаться, я чувствую все то же самое, — с легкой улыбкой признается Терренс. — И наверное… Это первый раз за долгое время, когда я действительно хочу улыбаться.

— Я тоже… — немного шире улыбается Ракель и аккуратно вытирает слезы под своими красными глазами. — Я… У меня появилось чувство, будто я… Будто я все смогу пережить. Даже если будет очень тяжело.

— Если бы я испытывал подобные эмоции каждый день, то у меня была такая огромная мотивация жить и мечтать чего-то добиться… — задумчиво отвечает Терренс.

— Думаю, это то, что мне нужно для того, чтобы не сойти с ума ото всех этих переживаний.

Терренс ничего не говорит и просто скромно улыбается, на мгновение переведя взгляд в пол.

— Может, присядем? — скромно предлагает Терренс.

Ракель слабо кивает со скромной улыбкой на лице, подходит к дивану и присаживается на него. Терренс сразу же приземляется рядом с ней, но на этот раз садится гораздо ближе, не оставляя между ним и девушкой огромного расстояния. Несколько секунд они молчат с чувством неловкости, а потом Ракель все-таки решает нарушить тишину, слегка склонив голову и робко сказав:

— Знаешь… Я правда виновата во всем, что произошло. Если бы не я, все и правда было бы намного лучше. Не случилось бы ничего из того, что произошло. Была бы я чуть умнее и сдержаннее, этого бы не случилось. — Ракель тихо шмыгает носом. — Но я — дура. Полная дура, которая сама испортила все то, что у нее было.

— Ты не виновата в том, что Саймон захотел отомстить тебе, — спокойно отмечает Терренс. — Не виновата в том, что у него поехала крыша из-за того, что его честь была задета.

— Нет-нет, ты был прав! Все эти беды произошли с нами по моей вине… Угрозы, ссоры, провокации…

— Не принимай всерьез мои слова. Я просто был очень зол и не следил за тем, что говорю.

— Не надо, Терренс, я не обижаюсь на правду. Ты сказал все верно, и я не могу с тобой поспорить.

— Все эти беды произошли по вине Саймона. К сожалению, мы оказались его жертвами. Этот человек всегда умел получать от людей то, что ему хочется. Он очень хорошо говорит… Так может заговорить тебя, что ты сама не заметишь, как выдашь нужную ему информацию.

— Все это время я задавалась вопросом, почему он выбрал жертвой именно меня. — Ракель тихо шмыгает носом. — Ведь я не делала ему ничего плохого и знать его не знала до первой нашей встречи.

— Я и сам не понимал, почему он так сильно ненавидел тебя и мечтал уничтожить.

— Иногда мне казалось, что дело не только в том, что все начали поливать его грязью после того, как узнали правду обо мне. О том, что его слова были ложью. Ведь… Должна была быть причина, почему он начал унижать меня и подговорил своего дружка распространить ложные слухи.

— Теперь нет смысла гадать. Рингер сам рассказал о причинах, по которым он все это устроил. Этот гад все-таки сделал чистосердечное признание. В присутствии многих свидетелей, которые подтвердят это и точно вытянут из него повторное признание на допросе в полиции.

— Ах да, причины… — Ракель тяжело вздыхает и медленно откидывается на спинку дивана. — Поверить не могу, что это он подстроил аварию, в которой погибли мои родители… И даже этой смерти ему показалось мало. И он решил по полной отомстить мне за то, что моя мама с ним когда-то рассталась… Сначала свел в могилу их, а потом взялся за меня.

— Думаешь, он сказал правду? — слегка хмурится Терренс, бросив короткий взгляд в сторону. — Он действительно виноват в смерти твоих родителей?

— Саймон сам признался во всем и рассказал, почему подстроил ту аварию, и как сделал это.

— Он и правда знал твою мать?

— Этот человек потерял голову и бегал за моей мамой с тех пор, как они познакомились. А когда ему пришлось уехать в Кембридж для того, чтобы ухаживать за отчимом, то она встретила моего отца, вышла за него замуж и забеременела мной.

— В Кембридж?

— Он сказал, что родился и вырос там.

— Надо же… Не знал, что он — англичанин. А как он оказался в Лондоне? Там ведь жила твоя мать и ее семья!

— Типа приехал поступать в колледж. И среди новеньких увидел мою маму.

— У него был только отчим?

— Да, Саймон целый год ухаживал за ним, пока моя мама готовилась к свадьбе с моим папой.

— И пришел в бешенство, когда узнал об этом?

— Именно! Когда он вернулся, мама уже была замужем и ждала меня. И это привело Рингера в бешенство. Он начал вести себя как одержимый и преследовал их обоих. Саймон сказал, что у него даже была мысль выкрасть меня у родителей, когда я была еще совсем маленькая.

— А ты не запомнила его в далеком детстве? Может, ты встречала его раньше, но забыла об этом?

— Нет, встреч с ним я совсем не помню. Хотя он сказал, что много раз видел меня, когда я была еще совсем ребенком. Даже что-то рассказал про скандал, который ему устроили родители, когда Рингер подошел к коляске, в которой я лежала, взял меня на руки, покачал и поцеловал…

— Надо же… — слабо качает головой Терренс. — Значит, этот тип преследовал твою семью еще задолго до твоего рождения… А все из-за его больной любви к твоей матери…

— Саймон неоднократно угрожал им и требовал, чтобы мой отец оставил маму в покое. Говорил ей, что был готов простить измену, принять ее даже с ребенком и воспитывать как своего. Но она наотрез отказалась. Потому что любила только папу. А от Саймона она не знала как отделаться. Только лишь та поездка помогла ей стать свободной и встретить того, кто ей действительно понравился.

— А разве твои родители не обращались в полицию и не заявляли на этого отморозка?

— Обращались, но от этого ничего не изменилось. Точнее, это погубило их… Когда однажды к нему домой пришли полицейские, он узнал об их походе в полицию и увидел запрет на приближение к моим родителям. Тогда он вознамерился убить их. Но воспылал надеждой и решил отказаться от мести, когда от их соседки узнал, что мои родители собрались разводиться.

— Но я так понимаю, развод не состоялся?

— Нет. Как оказалось, они помирились.

— Странно, что твой дед и твоя тетя ничего об этом не знали.

— Я и сама удивлена. Но возможно, от их примирения до их гибели прошло мало времени, и они не успели рассказать им о своем воссоединении.

— Жаль, что твои родители не сразу поняли, что оказались в ловушке.

— Да… Саймон подстроил ту аварию, перерезав тормозной шланг в машине отца. Какое-то время мои родители ничего не замечали, но когда поняли, что могут погибнуть, было уже слишком поздно…

— Да, а почему полиция не выяснила причины аварии и смерти этих людей? Почему вы все это время думали, что это была случайность?

— Не знаю, Терренс… — тихо вздыхает Ракель. — Не могу сказать. Наверное, у Саймона были какие-то знакомые, которые повлияли на то, что это дело быстро закрыли, якобы не найдя в нем состава преступления, а моих родителей обвинили в халатности. Мол они были безответственные или даже под воздействием алкоголя… Он ничего не сказал об этом, хотя и делал вид, что к действиям полиции не имел никакого отношения… Но я не могу сказать, что это правда.

— О, черт… — Терренс с медленным выдохом проводит руками по лицу. — Не могу поверить, что все эти годы он вынашивал план мести этим людям. Я и подумать не мог, что он хотел сделать все, чтобы уничтожить тебя.

— А я тем более не могла предположить, что моя мама могла бы быть как-то связана с Саймоном, — тихо отвечает Ракель.

— Я хорошо помню, что Саймон неоднократно говорил мне о каком-то человеке, которому он хотел отомстить. Правда я до последнего не знал, кто именно был в чем-то виноват. Лишь когда Рингер признался в том, что он распространил сплетни, я понял, что тем человеком могла быть ты.

— Когда я познакомилась с ним в тот день, то и подумать не могла, что этот человек мог бы причинить мне хоть какой-то вред. Не думала, что причина всех моих бед будет в нем.

— Я жалею, что столько лет позволял ему работать своим личным водителем. Если бы я только мог знать, что этот человек был далеко не невинный, то ни за что бы не стал подпускать его так близко к себе.

— У тебя хоть был выбор. А я никак не могла от него избавиться. Потому что не знала, что Саймон захочет так разрушить мою жизнь.

— Если бы твой электронный адрес не был публичным, этот человек, по крайней мере, не присылал бы тебе те анонимные письма.

— Однажды Серена предложила мне создать почту для того, чтобы общаться с поклонниками. Ну а я решила, что это отличная идея. Подумала, что было бы здорово позволить людям быть ближе ко мне.

— Разве аккаунтов в социальных сетях было недостаточно?

— Не знаю, я как-то не думала об этом. Просто делала все, что мне говорили менеджеры. Мол… Они лучше знают, что делать. Знают, как помочь мне стать известной и завоевать любовь поклонников.

— В любом случае идея с публичной почтой была не самой лучшей.

— Я хотела избавиться от нее сразу же после того, как начала получать письма от Саймона. Но у меня было столько дел, что я совсем забыла об этом. Да и было лень сесть, включить компьютер и сделать несколько кликов, чтобы удалить почту.

— Саймон использовал все возможные варианты. Он точно был одержим отомстить тебе. У него прямо-таки крыша поехала!

— Ты правда знал об этом?

— Знал. Он постоянно говорил о ком-то, кому хотел отомстить, и клялся, что однажды кто-то будет повержен и ответит за какие-то поступки. Жаль, что я сразу не принял это во внимание. Не решил подробно расспросить Саймона о том, кто его так обидел и как именно. — Терренс замолкает на пару секунд. — Обидно… Очень обидно.

— Господи… — слабо качает головой Ракель. — А я даже ничего и не подозревала все эти годы.

Ракель начинает рассматривать какие-то плакаты и картины, которые висят напротив нее.

— Я и предположить не могла, что на свете живет человек, который в будущем испортит мою жизнь и перевернет ее с ног на голову… — добавляет Ракель.

— Черт, у меня в голове это не укладывается! — восклицает Терренс. — Убить сразу двоих людей из мести за оскорбленную честь! Да еще и оказалось, что он смел покушаться на ребенка! Думать о том, чтобы выкрасть его!

— Что бы со мной случилось, если бы Рингер и правда украл меня у родителей? Дожила бы ли я до сегодняшнего дня?

— Конечно, я знаю много случаев, когда люди сходили с ума от любви к кому-то и преследовали человека. Да и мне пару раз пришлось проходить через это. Но убивать…

— Мне тоже… Меня тоже преследовали… Но до убийства дело не дошло. Как правило, я быстро пресекала попытки преследовать меня.

— Да и я не тянул и быстро обращался в полицию за защитой.

— Не знаю… — Ракель тяжело вздыхает. — Не знаю, смогу ли я принять тот факт, что мои родители погибли по вине этого мерзавца, который едва не отправил на тот свет еще и меня.

— Эй, а разве кто-то из твоих близких разве ничего не знал о Саймоне и его встречах с твоей матерью? — удивляется Терренс, переведя вопросительный взгляд на Ракель. — Они должны были что-то предпринять и защитить ее от этой твари!

— Нет, я не думаю, что кто-то знал про Саймона. Точнее, о том, что мама с ним встречалась.

Ракель склоняет голову и заправляет прядь волос за ухо.

— Может быть, она вообще никому не говорила о том, что встречалась с ним, — предполагает Ракель.

— Да, возможно, — слабо кивает Терренс. — Может быть, она думала, что Саймон не понравится ее родителям и решила встречаться с ним тайно?

— Скорее всего…

— Интересно, почему она вообще начала встречаться с ним? Что ее зацепило в нем? Он же уродливый! Бездомный нищеброд!

— Трудный вопрос… В любом случае однажды она все-таки поняла, что связалась не с тем человеком, Возможно, мама увидела, что он ужасный и начала бояться чего-то нехорошего. И бросила его при первой же возможности. Когда она познакомилась с хорошим человеком, которым стал мой отец…

— Они вроде бы познакомились благодаря Алисии?

— Да, они вдвоем отправились в Штаты, а папа их встретил и показал им Кингстон, где он жил. Ну и был очарован моей мамой. Так же, как и она — им.

— И я удивлен, что он тоже ничего не говорил про Саймона ни твоему деду, ни твоим родственникам по материнской линии. Твой отец ведь прекрасно знал о преследовании со стороны Рингера.

— Верно. Уверена, что если бы дедушка Фредерик, тетя Алисия или мои покойные дедушка Тимоти и бабушка Тиффани по материнской линии знали об этом, то они попытались бы как-то уберечь ее от него. Однако я никогда не слышала, как они говорили о нем. А тетя с дедушкой никак не отреагировали на имя Саймона, когда оба услышали его от меня в первый раз.

— Если честно, зная то, как легко Саймон мог узнать любую информацию, я удивлен, что он не преследовал твоих родственников и не просил их помешать браку твоих родителей и уговорить миссис Кэмерон выйти за него замуж.

— Уверена, что они бы сразу же послали его куда подальше, заявили бы в полицию и защитили мать и отца от любых ужасных действий с его стороны.

— А они были рады, когда твои родители решили пожениться?

— Очень. Вся моя семья была в восторге от того, что родители выбрали друг друга. И ужасно расстроились, когда они разругались в пух и прах и решили подать на развод.

— Жаль, что они так и не узнали, что эти люди решили остаться вместе.

— Очень жаль.

Ракель тяжело вздыхает.

— Кто знает, может, моя семья как-то помогла бы им и проблем в браке избежать, и от Саймона спастись, — предполагает Ракель. — Уверена, что все было бы иначе, если бы отец с матерью рассказали все своим родственникам. А было бы лучше, если бы они вообще сбежали куда-нибудь подальше Штатов или Великобритании… Туда, где Рингер не смог бы их найти…

— Думаю, это было бы одно из решений… Все угрозы Саймона найти их в любой точке мира были бы лишь пустым звуком, ибо у него нет таких хороших связей по всему миру. Есть знакомые в Лондоне и Нью-Йорке, но не более. Да и для путешествий нужны деньги, а в то время он был нищебродом.

— Господи, зачем моя мать вообще связалась с ним? Зачем согласилась встречаться с ним какое-то время? Почему сдалась после того, как Рингер пытался приудрать за ней?

— Наверное, клялся сделать ее жизнь прекрасной… — задумчиво предполагает Терренс. — Ну или наобещал несметные богатства.

— Ага, откуда у этого человека могли взяться богатства?

— Наворовал бы!

— У кого?

— А разве ты не знаешь, чем занимался Саймон до того, как получил работу моего личного водителя?

— Нет. А чем он занимался?

— Постараюсь рассказать кратко. — Терренс быстро прочищает горло. — Саймон разводил доверчивых людей на деньги. А именно представлялся своей жертве представителем шоу-бизнеса и предлагал славу и несметные богатства. Но требовал с жертв деньги якобы для того, чтобы с кем-то договориться. Когда Рингер получал деньги, то сбегал, как подлая крыса, а жертва оставалась у разбитого корыта. Саймон достаточно долго использовал эту схему и успел украсть очень много денег у доверчивых людей. Его никто не мог поймать, потому что он всегда представлялся разными именами и ловко менял свою внешность. То есть, никто не мог сказать, что их обманывал один и тот же человек. Ну а потом Рингер решил типа измениться и найти себе другую работу, поскольку схема перестала работать. Люди стали умнее и посылали его, когда он обращался кому-то с подобным предложением.

— Я знаю. Саймон все рассказал.

— Но если бы люди не стали умнее, то Рингер так бы и продолжил заниматься тем, что делал.

— Не могу поверить, что ты купился на его ложь и решил дать ему работу.

— Просто пожалел его. Потому что понимал, как сильно ему нужны были деньги. Ведь в свое время они тоже были мне нужны. Я был готов играть любые роли, лишь бы мне заплатили.

— Ясно… — Ракель на пару секунд замолкает и отводит взгляд в сторону. — Надо же… Оказывается, по его вине пострадало еще очень много людей… Не только мои родители и я…

— За последние несколько лет на Рингера заявило уже очень много людей, — признается Терренс. — Кто-то написал заявление очень давно, а кто-то совсем недавно решился на это.

— Понятно.

— В любом случае теперь ему не отвертеться, ибо все улики указывают на него. Полиция сумела установить, что людей обманывал один и тот же человек.

— Я смутно помню, что Саймон сам упоминал об этом. Но тогда я почти ничего не запомнила и пропустила это мимо ушей.

— Решил сделать чистосердечное признание?

— Типа того.

Ракель тихонько усмехается.

— Признавался в своих преступлениях без грамма совести, — добавляет Ракель. — И совсем не жалел ни наивных людей, ни моих покойных родителей.

— Ха, да он знать не знает, что такое «совесть»! — хмуро бросает Терренс. — Этот тип думает только о себе и о том, как бы получить побольше денег. Он отказывался работать за гроши и хотел сразу получать крупные деньги… Чтобы жить в роскошном доме поближе к морю, окружить себя прислугой, водить какой-нибудь BMW Series 5 или Mercedes Benz, скупать все, что он хочет, и притворяться эдаким барином…

— Надеюсь,теперь не видать ему ни вилл у моря, ни Mercedes Benz, — задумчиво выражает надежду Ракель. — Эта мразь должна ответить за все, что он сделал.

— Ответит, не беспокойся. Я обо всем позаботился и сделал все, чтобы дело уж точно не закрыли и не забросили в долгий ящик. Это дело находится на особом контроле полиции. Меня уверили, что они будут очень внимательно расследовать все, что он натворил.

— И сколько ему грозит?

— Приличный срок. Мошенничество, двойное убийство, угрозы, вмешательство в личную жизнь… Ему и жизни не хватит, чтобы отбыть свое наказание.

— Было бы неплохо…

— Не беспокойся, Рингер не отвертится от наказания, которое его ждет.

— Что ж, теперь я понимаю, что подразумевалось под мошенничеством … — переведя взгляд куда-то в сторону, задумчиво говорит Ракель. — Когда я говорила с ним после того, как все закончилось…

— С кем ты говорила? — слегка хмурится Терренс.

— С Хантером. До того как он собрался уезжать, мы с ним разговаривали. И Линвуд сказал мне об этом. Правда подробностей я от него не услышала.

— Полиция уже давно пыталась поймать его, однако он был практически неуловим, — потупив взгляд в пол, признается Терренс. — Делал все, чтобы запутать их и сбить с толку.

— Но теперь-то он в их руках, а суд очень скоро решит его судьбу. И я очень надеюсь, что он надолго сядет за все свои злодеяния.

— То, что он сядет — это сто процентов! Теперь мистер Рингер уже никуда не убежит, а полиция будет наблюдать за ним в несколько глаз.

— Дай-то Бог…

Ракель переводит взгляд на свои руки и на несколько секунд призадумывается, пока в воздухе воцаряется тишина. А потом девушка смотрит на Терренса, с грустью во взгляде смотрящего в одну точку.

— Кстати, а как тебе удалось найти номер Хантера? — немного неуверенно спрашивает Ракель. — Ведь я никому его не давала, а ты никогда даже не спрашивал меня о нем и не просил дать его контакты.

— Ну… — с легкой улыбкой задумчиво произносит Терренс. — Может быть, его номер есть у тебя в мобильном телефоне… Однако ты точно записывала его в общую записную книжку.

— Записную книжку? — слегка хмурится Ракель.

— Я нашел ее в нашей комнате. Однажды я сидел в ней и перебирал кое-какие вещи. И вскоре мне на глаза попалась та самая книжка. Ну я и зачем-то решил полистать ее. И в какой-то момент я нашел на одной из страниц имя того самого Хантера Линвуда. Там были написаны два его номера: рабочий и личный.

— И как ты понял, что это он?

— Я ведь слышал имя того полицейского от тебя. Так что мне не составило труда догадаться, кто такой тот Хантер.

— Надо же… — слабо качает головой Ракель, продолжая удерживать взгляд в одной и той же точке.

— А ты ни разу не разговаривала с ним после того, как он пообещал помочь?

— Честно говоря, я забыла о Линвуде с того момента, когда говорила с ним в последний раз. Даже не пыталась связаться с ним и узнать, почему он пропал. Хотя и подумала, что он решил наплевать на свое обещание.

— Мне удалось дозвониться до него через его рабочий номер, — спокойно говорит Терренс. — Я объяснил всю ситуацию и попросил о помощи. А он согласился и предложил встретиться, поскольку уже был в Нью-Йорке. Мы встретились в спокойном местечке, и я рассказал ему все, что знал на тот момент. А позже привел его к Джеймсу, своему знакомому полицейскому, который взялся за расследование дело Саймона.

— Я рада, что он не отказался помочь и сделал все, что мог ради ареста Рингера.

— Я сделал все, что мог.

— И хорошо, что полиция вовремя появилась в том месте. Ведь… Если бы они не появились там и не оттянули время, я даже боюсь себе представить, что могло случиться. Их помощь помогла мне остаться в живых…

Сначала Терренс молча смотрит на Ракель с грустью во взгляде, а потом с легкой улыбкой качает головой.

— Слушай, ты не обижайся на меня за то, что я сейчас скажу, — задумчиво говорит Терренс. — Но ты просто сумасшедшая!

— Я? — слегка округляет глаза Ракель и переводит удивленный взгляд на Терренса. — А могу я узнать, почему ты так считаешь?

— Потому что только сумасшедшая девушка могла додуматься пойти на встречу с таким опасным человеком, как Саймон Рингер, одной, — скромно хихикает Терренс. — Без всякой поддержки и защиты.

— Пойми меня, Терренс, я не могла так рисковать, — тихо отвечает Ракель. — Саймон мог что-нибудь сделать с кем-то из близких мне людей. А я совсем этого не хотела.

— Ты ведь прекрасно понимала, что это ловушка.

— Да, но я была готова пожертвовать собой ради защиты близких. Была согласна выполнить все требования Саймона, который хорошо знает все мои слабые места.

— Это еще ничего не означало бы.

— Знаю…

Ракель склоняет голову и тихо вздыхает.

— Дедушка оказался в больнице и без его участия… — очень тихо добавляет Ракель. — В этом уже виновата я… Я довела его… Заставила переживать за меня…

Ракель еще больше склоняет голову и тихо шмыгает носом, будучи одержимой чувством вины перед Фредериком. Терренс же немного неуверенно кладет руку на плечо девушки и мягко говорит:

— С мистером Кэмероном все будет хорошо. Он сильный человек и знает, что должен жить ради тебя.

— Это я во всем виновата… — покачав головой, слегка дрожащим голосом говорит Ракель. — Я довела его до такого состояния.

— Не вини себя, Ракель, — спокойно просит Терренс. — Ты ни в чем не виновата.

— Господи, да если бы я раньше знала, что на мою голову свалится столько неприятностей, то предпочла бы умереть от пули из пистолета Саймона. А не переживать весь этот ад, в котором я оказалась.

— Нет-нет, не надо так говорить! — широко распахивает полные ужаса глаза Терренс. — Даже и думать не смей об этом!

— Наверное, все только этого и хотели… Узнать о моей смерти. Мол виновата во всем — так пусть расплачивается.

— Что? Нет! Нет, это не так!

— Не надо, Терренс, я все понимаю. Понимаю, почему все отвернулись от меня и начали винить в том, что произошло.

— Саймон всем заморочил голову. Он хорошо умеет это делать. А мы поддались ему и обвинили во всем тебя. Подумали, что у тебя не все в порядке с головой.

— Так обидно… — Ракель тихо шмыгает носом. — Никто не подумал, что все это подстроил Саймон. Это из-за него от меня отвернулись все, кого я любила. Все побоялись находиться со мной, думая, что я якобы больная и психованная. Хотя это совсем не так.

— Да, все и правда слепо поверили этому проходимцу. Но сейчас они прозрели и поняли, что поступили очень жестоко по отношению к тебе.

— И все желают мне смерти. Хотят, чтобы я умерла. Мечтают о том, чтобы Саймон уничтожил меня.

— Ракель, прекрати говорить глупости! — твердо требует Терренс. — Никто никогда не желал тебе смерти!

— Я осталась совсем одна… — тихо всхлипывает Ракель. — И никому больше не нужна… А вместе с близкими мне людьми я еще и потеряла смысл жизни и желание чего-то добиваться.

— Нет, не говори так.

— Я устала… Устала ото всего… Хочу послать все к черту и перестать что-то делать и пытаться исправить хоть какие-то ошибки.

— Нет…

— У меня больше нет сил бороться. Я больше не могу… Это невозможно…

Ракель издает пару тихих всхлипов и закрывает лицо рукам, согнувшись сгибается пополам. Терренс же слабо качает головой, все больше приходя в ужас от слов девушки, которая настолько сломлена и подавлена, что всерьез думает о том, чего многие ее близкие, включая его самого, боятся, как огня.

— Нет, Ракель, даже не думай сдаваться! — настойчиво говорит Терренс. — Нет! Ты что!

— Я больше не могу так жить, — сильно дрожащим голосом произносит Ракель. — Не могу…

— Не смей даже думать об этом, слышишь меня! — Терренс мягко берет Ракель за руки, пока та шмыгает носом и смотрит вниз. — Как ты вообще можешь даже просто думать о таком? Ты хоть подумала, что случилось бы с твоими близкими, если бы они услышали что-то подобное?

— Да кому до меня есть дело? — тихо стонет Ракель. — У меня нет никого, кто мог бы выслушать и поддержать меня! Никого!

— Это не так, ты вовсе не одна.

— Я сама оттолкнула всех от себя. И виновата в том, что все от меня отвернулись.

— Никто от тебя не отвернулся и не наплевал на твои проблемы. Все по-прежнему сильно любят тебя и желают только добра.

— Не надо меня успокаивать. Пожалуйста.

— Я не успокаиваю, а говорю правду. У тебя всегда были люди, которые беспокоятся за тебя, несмотря ни на что.

— Нет… — слабо качает головой Ракель. — Все отвернулись от меня.

— Слушай, ты просто не понимаешь, что говоришь из-за того, что слишком сильно измотана и морально истощена.

— Я все понимаю. Понимаю, что потеряла всех своих близких по своей вине.

— Уверен, что когда ты придешь в себя и немного отдохнешь, то все будет намного лучше.

— Нет, Терренс, не будет… — Ракель тихо шмыгает носом. — Я чувствовала, что начинаю терять интерес к жизни и впадаю в депрессию уже до всей этой истории.

— Ты так говоришь, потому что сильно устала.

— Нет…

— Боже, ну что же с тобой произошло, раз ты совсем опустила руки? — с ужасом во взгляде недоумевает Терренс. — Почему ты едва ли не загоняешь себя в могилу?

— Потому что я не знаю, для чего мне жить дальше, — сильно дрожащим голосом отвечает Ракель и тихо шмыгает носом. — У меня больше нет никакого желания…

— Пожалуйста, Ракель, не надо так говорить. — Терренс слегка встряхивает Ракель за плечи, пытаясь немного взбодрить и расшевелить ее, пока та мокрыми глазами смотрит вниз. — Ты же всегда была сильной девушкой! Всегда проявляла упрямство и упорно шла к своей цели, несмотря на трудности. И проделала огромную работу. Благодаря этому ты превратилась во всеобщую любимицу и кумира миллионов людей по всему миру.

— Через слезы и боль. Никто не знает, скольких трудов мне это стоило.

— Но ты же справилась! Сумела выстоять, когда было так тяжело.

— Тогда было легче. А сейчас мне намного сложнее.

— О, боже мой… — Терренс с тихим вздохом слабо качает головой. — Что стало с той девушкой, которую я однажды встретил? Которая была уверенна в себе и знала, чего хочет от жизни. Куда она делась?

— Осталась в прошлом, — более низким голосом произносит Ракель.

— Ты совсем не похожа на ту девушку, которую я знал. Сейчас со мной сидит кто-то другой… Не та гордая, уверенная в себе красотка, которая всегда умела подать себя.

— Ну да, она изменилась.

— Но я хочу видеть тебя прежней. Той Ракель, которую встретил в первый раз. Той, с которой встречался несколько месяцев… Прошу тебя, верни ее обратно. Верни ту уверенную в себе девушку, которая не боялась трудностей.

— Прежней Ракель больше никогда не будет, — слабо качает головой Ракель. — Она бесповоротно изменилась после всего, что с ней произошло.

— Да, я знаю, что это сложно. Но прошу тебя, не позволяй чему-либо сломать тебя. Даже если с тобой происходит что-то ужасное.

— Ох, МакКлайф… — устало вздыхает Ракель. — Если бы тебе пришлось прожить мою жизнь от самого рождения и до настоящего времени, я не думаю, что ты был бы таким уверенным в себе, как сейчас.

— А ты думаешь, что в моей жизни всегда все было идеально? — удивляется Терренс. — Нет, милая моя, это не так. Мне было непросто в детские годы. Я жил очень скромно и не мог позволить себе многое из того, о чем мечтал. Было очень много моментов, когда мне казалось, что моя жизнь кончена. Как мне казалось после того избиения, о котором я тебе рассказывал. Было очень тяжело, но я же справился. И я никогда не позволял себе ломаться. Трудности только больше укрепили мою веру в то, что никогда нельзя сдаваться. Благодаря этому я практически ничего не боюсь и готов ко многим вещам.

Глава 44

— Твои трудности — ничто в сравнение с моими, — тяжело вздыхает Ракель. — Ты и знать не знаешь, что значит быть нелюбимой для общества. Что человек чувствует, когда с ним никто не хочет разговаривать. Когда его игнорируют только из-за того, что у него нет денег на то, чтобы покупать нормальные вещи, и он вынужден донашивать то, что отдают соседи.

— В смысле, ты была нелюбимой для общества?

— Знаю, тебе странно это слышать, учитывая, что сейчас меня все обожают. Но тогда все было совсем наоборот. Долгое время я была совсем одна и терпела издевательства своих одноклассников, которые совсем не любили меня и не стремились дружить со мной. Так продолжалось до средней школы, до тех пор, пока я не подружилась с Наталией. Она стала единственной, кто захотел со мной общаться. — Ракель вздыхает с еще большей грустью во взгляде. — А чуть позже я познакомилась с Анной. Она на два года младше меня, училась в другом классе и не участвовала в тех делах, которые делали мои одноклассники. Эти две девушки были единственными, с кем я могла проводить время. Они заставили меня поверить, что я не одинока. Не такая уродливая, как мне говорили. Не такая ужасная. Далеко не скучная.

— Но… Ты никогда мне об этом не говорила. Да и я не помню, чтобы ты упоминала об этом в своих интервью.

— Я ни с кем не говорила об этом, потому что не любила вспоминать школу, — спокойно признается Ракель. — Было очень больно вспоминать все, что мне пришлось тогда пережить. Слава Богу, меня никогда не избивали, но я переживала моральный прессинг. Оскорбления, унижения, издевательства… Этот ад продолжался каждый день.

— Ничего себе… — слабо качает головой Терренс, — Вот это поворот!

— К тому же, ты никогда и не спрашивал меня об этом. Ты вообще не слишком спешил интересоваться мной, моей жизнью и всем, что меня касалось. Если бы я рассказала свою историю раньше, то она не вызвала бы у тебя никакого интереса. Вспомнить хотя бы тот момент, когда я призналась в том, что хотела стать писателем. Ты никак на это не отреагировал на это и задавал какие-то вопросы только лишь ради поддержания беседы.

— Да… — виновато произносит Терренс, рассматривая свои руки. — Признаю, я и правда не слишком сильно интересовался всем этим… Хотя сейчас понимаю, что это было неправильно. Слишком неправильно. Подобное равнодушие привело к тому, что за несколько месяцев мы так и не узнали все друг о друге.

— Это верно… Мы все это время были будто чужие… И ничего не знали друг о друге.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.

— Ну а почему тебя не любили одноклассники? — неуверенно спрашивает Терренс. — Не думаю, что ты сделала что-то плохое, чтобы заставить всех ненавидеть тебя.

— Нет, я никому ничего не делала, — спокойно отвечает Ракель. — На самом деле с классом мне не повезло с самого начала… Меня никто не любил. Почти с самого первого дня я стала изгоем. Из-за бедности. Надо мной постоянно смеялись из-за того, что я носила то, что, по их словам, не стали бы надевать даже их бабушки. Но я что могла сделать, если дедушка не мог баловать меня и зарабатывал так мало, что нам на еду едва хватало? Объяснять это было бесполезно. Меня только больше унижали.

— К сожалению, так бывает. Твой случай не уникальный.

— К тому же, меня ненавидели еще и из-за того, что учителя меня очень любили меня, а учеба давалась мне гораздо лучше, чем общение с моими сверстниками. Я даже считалась одной из самых лучших учениц в классе и иногда участвовала в каких-то школьных мероприятиях. Была довольно активной. Хотя большая часть моих обязанностей была связана с написанием каких-то статей, писем или коротких рассказов. Поскольку я всегда была очень грамотной и увлекалась литературой, то мне и поручали подобные поручения. Все учителя гордились моими успехами, но ребята критиковали все, что я делала. И всегда желали мне всего самого наихудшего. Они поднимали на смех любые мои достижения и не успокаивались даже после замечаний учителей и их слов о том, что у меня все получилось прекрасно.

— А ты что?

— Я пыталась не обращать на них внимания. Делала так, как говорил дедушка Фредерик. Который говорил, что я не должна вступать с ними в конфликт. И мне это даже удавалось. Я была уверена, что это нормально. Что скоро им это надоест, и меня перестанут доставать. Но нет. Это не прекращалось. Наоборот — все становилось только хуже.

— А разве учителя не пытались помочь тебе и приструнить ребят?

— Да пытались… — Ракель тяжело вздыхает. — Все учителя были в курсе моей проблемы и пытались мне как-то помочь. Но от моих просьб о помощи мне становилось только хуже. И в какой-то момент я перестала кому-то что-то говорить. Просто молча все это терпела. И продолжала недоумевать, почему ребята так ненавидели меня.

— О, черт… — слабо качает головой Терренс.

— А когда я мы с Наталией подружились, то все стало еще хуже. — Ракель замолкает на пару секунд и набирает побольше воздуха в легкие. — От них доставалось не только мне, но и ей. То была их подругой, а как только сблизилась со мной — стала их врагом. Однако вдвоем нам было легче игнорировать их, чем поодиночке. Мы всегда заступались друг за друга как могли и продолжали общаться, несмотря ни на что.

Ракель нервно сглатывает.

— Но к концу восьмого класса, я решила, что так больше не может продолжаться, — задумчиво говорит Ракель. — Я начала умолять дедушку, моих учителей и директора школы перевести меня на домашнее обучение. И к счастью, мне пошли на встречу. А кое-кто даже сказал, что мне уже давно хотели предложить это сделать.

— Эй, а твой дедушка был в курсе этой ситуации? — уточняет Терренс.

— Да, он был в курсе моей ситуации, но тоже не мог ничем мне помочь.

— А как же переход в другую школу?

— Перейти в другую школу не было выходом. В том городке, где я родилась, была лишь одна близкая ко мне школа. Другая же была расположена на другом конце — поездка занимала около полутора часов… А тогда я всегда с трудом вставала ранним утром. Хотя за все время опоздала всего несколько раз.

— А Наталия?

— Чуть позже Наталия тоже перевелась на домашнее обучение. Она больше не хотела учиться с ними. А ее родители согласились и сделали все, что нужно.

Ракель замолкает на пару секунд и тихо шмыгает носом.

— Мы проучились на домашнем обучении до самого окончания школы, — рассказывает Ракель. — И пожалуй, это было лучшее время, потому что я не ходила в школу и не встречалась с одноклассниками. А хорошо сдав все итоговые экзамены и получив аттестат, я поступила в университет.

— Там тебя тоже не любили?

— Нет, наоборот. За тот год, что я проучилась в университете, у меня не было проблем с общением, и ко мне относились с уважением… Или же я просто становилась красивее по мере взросления. Если в школе парни не обращали на меня внимание, то в университете со мной постоянно кто-то пытался познакомиться.

— Ну хотя бы в этом плане повезло.

— В общем… — Ракель слабо пожимает плечами. — Вот такая вот история… Теперь ты все знаешь.

Выслушав всю историю от и до, Терренс слабо качает головой и с грустью во взгляде смотрит на Ракель, пока она опускает взгляд вниз и тихо вздыхает.

— Надо же… — задумчиво произносит Терренс. — Не думал, что ты столкнулась с чем-то подобным…

— А теперь подумай, — спокойно отвечает Ракель.

— Надо же… Сделать тебя жертвой из-за такого…

— Наверное, они решили, что я типа самая некрасивая в классе, да еще и слишком умная. Вот и начали издеваться надо мной.

— Это ужасно… — Терренс гладит Ракель по плечу, чтобы немного подбодрить ее. — Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить это.

— Ох… — с подступающими к глазам слезами слабо качает головой Ракель и тихо шмыгает носом. — Как вспоминаю тот ужас, так плакать хочется.

— Я понимаю. — Терренс мягко приобнимает Ракель, прижимает ее к себе и нежно гладит по голове. — Понимаю, как тебе было плохо.

— Черт, как вспомнила о том, что Наталия тоже была их жертвой, так мне становится еще хуже, — слегка дрожащим голосом признается Ракель. — Но еще хуже я чувствую себя из-за чувство вины. Мне так стыдно перед ней. Стыдно за то, что ее унижали из-за того, что она стала моей подругой. Наталия не заслужила быть еще одним изгоем. Им была я одна. А значит мне и нужно было остаться единственной грушей для битья.

— Думаю, она прекрасно видела и понимала, что тебя унижают незаслуженно, и смело перешла на твою сторону, — предполагает Терренс. — Просто наступил какой-то предел, который они превысили. Вот Наталия и решила, что пора прекращать поддерживать тех людей.

— Да она и не поддерживала их. И никогда не участвовала в травле надо мной. Я помню, что она всегда стояла в стороне и молчала, пока остальные дергали меня за волосы, оскорбляли, унижали, пытались украсть мои вещи и порвать книги или портфель. Боялась навлечь на себя их гнев и поэтому вела себя так отстраненно. Вроде бы не поддерживала их, но и не поддерживала меня.

— Вы обе правильно поступили, что решили обучаться на дому. Учиться в такой атмосфере было бы невыносимо.

— Согласна.

— Хотя я не понимаю, как ты могла хорошо учиться и что-то понимать и соглашалась участвовать в каких-то мероприятиях. Ведь все эти издевательства должны были так или иначе сбивать тебя с толку и превращать в забитую девочку, которая мечтает быть тихой и невидимой, словно мышка.

— Однако же не сбивали… — бросает мимолетную улыбку Ракель и немного отстраняется от Терренса. — Я бы сказала, это был единственный способ отвлечься и забыть об издевках надо мной.

— Ты была активной по своему желанию? Или тебя кто-то заставлял?

— Я участвовала только в тех мероприятиях, которые мне казались интересными. И в которых мне удалось бы показать себя с лучшей стороны. Впрочем, не только я одна была активной… Многие часто проявляли инициативу. Даже Наталия с радостью могла согласиться в чем-то поучаствовать.

— Да, некоторые школьные мероприятия были очень интересными… По крайней мере, для меня… — Ракель бросает мимолетную улыбку, отводит свой грустный взгляд в сторону и тяжело вздыхает. — Мне так жаль, что я разрушила нашу многолетнюю дружбу своими обвинениями, которые навязал мне Саймон. Сейчас я абсолютно уверена в том, что Наталия ни в чем не виновата передо мной. То есть, она точно не виновата. И Рингер сам подтвердил это три часа назад. Он признался, что специально оклеветал бедняжку, чтобы я разругалась с ней.

— Слушай, я понимаю, что ты была в таком отчаянии, что могла поверить любому, — задумчиво отвечает Терренс. — Но почему ты повелась на его провокацию и поверила, что твоя лучшая подруга была способна на предательства и якобы месть за то, чего никогда не было?

— Не знаю, Терренс… Я была дурой… Да еще и было обидно, что все меня бросили в такой тяжелый момент. Все внезапно перестали со мной общаться.

— Я понимаю, но ты же прекрасно знала, что Наталия на такое не способна. Она слишком добрая и преданная для того, чтобы кого-то предавать.

— Знаю, и мне безумно стыдно перед ней за все те оскорбления, которые тогда наговорила ей. Да еще и набросилась на нее с кулаками. — Ракель тихо шмыгает носом. — Господи, вот я была идиотка… Все-таки Саймон был прав, когда говорил, что я — больная истеричка… В тот момент я настолько рехнулась, что и правда была похожа на психическую тварь…

— Ты очень сильно обидела ее своим поступком… И заставила ее подумать, что слова этого ублюдка Рингера были правдивы.

— Она все еще злится на меня? — с грустью во взгляде смотрит на Терренса Ракель.

— О да! Настолько сильно, что она до сих пор не хочет ничего знать о тебе. По крайней мере, когда мы говорили в последний раз.

— Я так и поняла. — Ракель отводит еще более грустный взгляд в сторону и тяжело вздыхает. — Хотя сейчас я бы так хотела бы поговорить с ней и извиниться за все, что ей пришлось вытерпеть от меня.

— Тем не менее, она переживает из-за того, что между вами произошло, — спокойно отвечает Терренс. — В первые несколько дней Наталия вообще не выходила из дома и целыми днями рыдала в подушку. Конечно, ее отец и друзья были рядом с ней и поддерживали как могли, но я думаю, что она до сих пор не пришла в себя.

— Понимаю… — Ракель медленно переводит взгляд в пол. — Хотя мне сейчас так нужна ее поддержка. Наталия всегда умела поддержать меня. Находить правильные слова, которые могли бы благоприятно воздействовать на меня.

— Возможно, она уже успела остыть, — предполагает Терренс. — Ведь прошло уже достаточно времени. Так что она могла бы согласиться встретиться и поговорить с тобой.

— Ты же сам сказал, что она ничего не хочет и слышать обо мне.

— Сейчас многое могло измениться. Рано или поздно она бы точно остыла.

— Хотя я ее хорошо понимаю. Потому что и сама бы не смогла так легко забыть подобное. — Ракель быстро подтирает слезы под глазами. — Но черт… Мне безумно стыдно перед ней за свое омерзительное поведение.

— В любом случае вам не удастся избежать разговора, если вы обе захотите наладить отношения, — напоминает Терренс.

— Знаю, Терренс, но я боюсь, что так и не смогу набраться смелости приехать к ней домой и извиниться…

— Но почему? Почему же ты не хочешь приехать к ней домой и просто поговорить насчет того, что между вами было? Я не говорю о том, чтобы вы сразу же помирились и начали называть себя лучшими подругами навсегда. Но вы обе могли бы просто поговорить друг с другом!

— Мне будет стыдно посмотреть ей в глаза после всего, что я ей наговорила и сделала. Если бы ты видел, что я хотела с ней сделать, то вряд ли бы это одобрил… Убедился бы в моем сумасшествии и вообще отказался бы оставаться со мной и так или иначе помогать мне покончить с Саймоном.

— Нет, Ракель, теперь я в это не верю.

— Он так часто об этом говорил, что в какой-то момент я и сама в это поверила. Поверила, что у меня не все в порядке с головой.

— Поверь, на сегодняшней встрече с ним я еще не успел сказать еще очень многое из того, что думаю о нем. Не было бы там полиции, я бы точно устроил над ним самосуд и стер бы его в порошок…

— Сначала я тоже этого хотела, но потом подумала, что от этого ничего не изменится… Мол родителей уже не вернуть, доверие близких людей — тоже… Какой смысл злиться и мстить?

— Знаю, но знаешь, как у меня чесались руки как следует начистить морду этому ублюдку, который обязан ответить за все свои делишки.

— Может, я все еще безумно сильно ненавижу эту тварь и хочу, чтобы он ответил за все свои деяния, но мне не станет легче. — Ракель тяжело вздыхает со слезами на глазах. — Ибо я потеряла всех тех, кто был мне так дорог. А все из-за того, что Саймон настроил вас против меня…

— Нет, Ракель, не надо так говорить, — уверенно возражает Терренс. — Даже если Саймон и умудрился хотя бы на какое-то время настроить всех, кого ты любишь, против тебя, это не значит, что сейчас все на тебя в обиде. Вот Анне, к примеру, нечего обижаться на тебя. Ты с ней не ругалась и не делала ничего плохого. Разве твои родственники отвернулись от тебя? А твои поклонники? Твои коллеги и звездные друзья?

— Ах, поклонники, звезды… — тихо выдыхает Ракель. — Все это уже не так важно… Гораздо страшнее потерять всех тех, кого любишь… Кто по-настоящему близок тебе…

— Не могу поспорить. Но поверь, сейчас ты совсем не одна. И никогда не будешь… Тебя окружают очень много людей, которые любят тебя и желают тебе лишь добра.

— Знаю, но все появились лишь в самый последний момент. А в самом деле рядом не было никого.

— Главное — что появились. Вот уже некоторое время с тобой находится не только дедушка, но еще и твоя тетя, которая приехала сюда из Лондона специально для того, чтобы…

Тут-то Терренс резко замолкает и понимает, что взболтнул немного лишнего. А вот Ракель мгновенно реагирует на слова мужчины, широко распахнув глаза, раскрыв рот и удивленно посмотрев на него.

— Подожди-подожди, что? — недоумевает Ракель. — Откуда ты знаешь, что моя тетя приехала сюда и жила со мной и дедушкой в последние несколько дней?

— Э-э-э… — заикаясь и слегка прикусывая губу, хочет сказать Терренс. — Что, прости?

— Постой-ка… — слегка хмурится Ракель. — Так это она сказала тебе, что я отправляюсь на встречу с Саймоном? И именно тетя Алисия сказала тебе про сердечный приступ дедушки? Я правильно понимаю? Именно поэтому ты так спокойно отреагировал, когда я сказала тебе об этом? Ты как будто все знал!

— Э-э-э…

— Терренс! — хмуро произносит Ракель, скрестив руки на груди и пристально смотря на Терренса.

— Ох! — Терренс резко выдыхает с мыслью, что отпираться уже бесполезно. — Да, это правда. Это она мне рассказала обо всем… И про встречу, и про сердечный приступ, и про все-все-все…

— Ладно… — слабо кивает Ракель. — А как ты тогда узнал, что она прилетела в Нью-Йорк? Тетя сама сказала тебе об этом?

— Нет-нет, я не знал, что она захочет прилететь сюда. Алисия сама пришла ко мне на следующий день после того, как мы с тобой поссорились в клубе. Когда я вернулся домой, то увидел, что она о чем-то разговаривала с Блер. Которая, как оказалось, рассказала твоей тете все, что здесь произошло. И был сильно удивлен, ибо не ожидал увидеть ее в своем доме, да и вообще, в Нью-Йорке.

— И что она сказала?

— Она смотрела на меня как на врага. Кричала на меня. Была очень холодна со мной. Правда Алисия немного смягчилась, когда я подтвердил все сказанное Блер и рассказал еще некоторые вещи.

— Рассказал все с самого начала: ссоры, рукоприкладство, твоя измена и всякое такое?

— Да, я хотел быть предельно честным с ней. Но вот мистер Кэмерон не знает настоящую причину нашего скандала… Я имею в виду рукоприкладство… Алисия тоже ничего не говорит ему, ибо не хочет травмировать его и боится, что он сживет меня со света, если узнает об этом.

— И вы оба правильно делайте… — задумчиво отвечает Ракель. — Я не хочу, чтобы он узнал об этом… Дедушка постоянно спрашивает об этом, но мы с тетей молчим и находим любые другие причины, чтобы оправдать мое желание разойтись.

— Он так и был в ярости, когда я однажды встретился с ним и Алисией в одном кафе, чтобы узнать все, что касается тебя и Саймона и попросил их посодействовать мне в желании помочь тебе. Я тогда думал, что мистер Кэмерон мог запросто прибить меня прямо там… Но благо, Алисия сдерживала его. Да и он не стал устраивать скандал на глазах людей.

— И ты также рассказал им о том, что я якобы встречаюсь с Хантером у тебя за спиной? Рассказал, из-за чего ты на самом деле психанул и начал весь этот скандал!

— Ох, Ракель… — устало стонет Терренс, проводя руками по лицу. — Пожалуйста, давай не будем говорить об этом… Я уже давно понял, что это не правда, и успел понять, что поступил с тобой отвратительно.

— Да, только вот тогда ты что-то совсем об этом не думал. И даже не удосужился объяснить причины.

— Знаю, Ракель, знаю, что я совершил непростительную ошибку… — слабо качает головой Терренс.

— Может, я бы смогла понять тебя, если бы у тебя хватило мозгов рассказать обо всем еще в тот день. И убедить в том, что у меня никогда никого не было.

— Я не смог. Был слишком сильно одержим гневом, вызванной новостью о том, что у тебя якобы роман с тем полицейским Линвудом.

— А я-то думала, ты так обозлился из-за того, что я спросила тебя про твоего отца.

— Нет… — Терренс тяжело вздыхает и на пару секунд закрывает лицо руками, заметно став менее уверенным и слегка согнувшись пополам. — На самом деле это произошло не из-за моего отца и твоего вопроса про него. Причина в другом.

— Дай-ка мне подумать… — слегка хмурится Ракель и на пару секунд призадумывается. — Перед тем, как я подошла к тебе и задала этот вопрос, ты говорил не только со своей матерью?

— Да, — кивает Терренс. — Когда мы прочитали письмо, которой Наталии передал сообщник Саймона, а она ушла к себе домой, я пошел к себе в комнату, а ты начала просто ходить по всему дому и о чем-то думать. Я какое-то время думал о том, что можно сделать. Но потом на мой телефон кто-то позвонил. Не глядя на экран, я ответил на тот звонок. И оказалось, что он был от Саймона. Который рассказал мне, что ты якобы изменяешь мне с тем полицейским.

Терренс крепко сцепляет пальцы рук, с грустью во взгляде вспоминая тот злополучный день, когда они начали все больше думать о желании разойтись.

— После того случая я решил уйти из дома, — спокойно говорит Терренс. — Попытаться забыть все что произошло. И ничего лучше, кроме как пойти и выпить что-нибудь крепкое в баре, я не придумал. Знаю, что алкоголем проблемы не решишь. Но тогда мне казалось, что это лучший выход в моей ситуации. А после того, как я достаточно много выпил, то отправился гулять по ночному городу. Гулял там, где нет людей. Все-таки… Хоть мой мозг не мог нормально воспринимать какую-то информацию, я все равно понимал, что не должен попасться на глаза кого-то из друзей и тем более кому-то из папарацци или полиции. Это был бы грандиозный скандал! Конечно, выпил я не очень много, но и не очень мало… Голова неплохо так кружилась…

Терренс тихо усмехается.

— И знаешь, меня до сих пор удивляет то, что ты даже не догадывалась об этом, — признается Терренс. — Не догадывалась, что с того рокового дня я делал это довольно часто. Всю ночь разъезжал по ночным улицам города и возвращался домой лишь под утро…

Терренс с усталым вздохом проводит рукой по своему лицу.

— Да уж, никогда бы не подумал, что могу до такого опуститься… — задумчиво говорит Терренс. — Выпивка и прогулки в ночное время — это не про меня… Я никогда даже и не думал об этом и ни разу в жизни не напивался крепкого спиртного до полного отключения мозга. Но тогда вдруг меня прорвало… Я был в отчаянии. Расстроен. Растерян. Оплеван. Мне вообще было очень плохо.

Терренс замолкает на пару секунд и начинает нервно одергивать рукав своей куртки, пустым взглядом смотря в одну точку.

— Однако в какой-то степени это помогало мне успокаиваться, — отмечает Терренс. — Я приходил в себя и мог нормально соображать. И понимал, что Саймон оболгал тебя. Я даже хотел подойти к тебе и извиниться за то, что накричал. Думал, что ты поймешь меня… Но на следующий день после того, как я психанул, Саймон снова позвонил мне. Он начал издеваться надо мной и во всех красках рассказывать о том, что он и кто-то из его друзей видел тебя с тем полицейским, с которым ты якобы обнималась и целовалась. А когда я сказал, что верю тебе и знаю, что ты меня не предавала, Рингер пообещал прислать мне фотографии, которые подтвердили бы этот роман. Правда никаких снимков я так и не увидел… Тем не менее Саймон начал с утроенной силой давить на меня, убеждать в твоей измене и настраивать меня против тебя с помощью слов и достаточно убедительных аргументов… Мол ты охладела ко мне, хотела поскорее сбежать и расстаться, начала встречаться со мной только из-за давящих на тебя родственников…

Терренс нервно сглатывает и откидывается на спинку дивана.

— Ну и я, дурак, купился на это, — с грустью во взгляде признается Терренс. — И с каждым днем начал все больше верить в твое предательство. Правда после выпитого алкоголя я снова успокаивался и собирался поговорить с тобой. Правда Саймон всегда очень вовремя звонил мне и начинал рассказывать про тебя и Линвуда… А однажды вообще дал трубку какому-то парню, который во всех красках описал, как на его глазах ты якобы страстно целовалась и обнималась с тем мужиком… Он доставал меня почти каждый день. И вскоре пришел день, когда я окончательно поверил всем этому. Саймон так промыл мне мозги, что я всерьез начал считать тебя предательницей. Тем более, что у меня и так были причины подозревать тебя в неверности. Ведь ты почти не обращала на меня внимания и делала вид, будто мы чужие люди. Хотя я и до этого чувствовал, что ты не любила меня так сильно, как мне хотелось верить. И этот факт я воспринял как тревожный сигнал. Знак того, что у тебя и правда кто-то есть на стороне.

Терренс бросает грустный взгляд на свои руки.

— Я не хотел в это верить, но Рингеру удалось убедить меня в этом… — объясняет Терренс. — Сейчас мне очень стыдно за свое поведение. Стыдно за свою наивность, которую проявил, когда поверил этому старому ублюдку. Повелся на его провокации. Мне очень жаль…

— Боже мой… Не могу поверить…

Все это время Ракель внимательно слушает все что говорит Терренс, все больше проникается сочувствием и сама чувствует вину. Понимая, что в их с Терренсом ссоре частично виновата она сама. Ведь если бы она прислушалась к своей интуиции, которая подсказывала ей о том, что ей лучше уносить ноги, то был шанс избежать самого худшего.

— Боже, Терренс… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель, с жалостью во взгляде смотря на Терренса. — Я… Я не знала. Не знала, что ты был так взбешен.

— Клянусь, я пытался держаться до конца, — спокойно говорит Терренс. — Но так и не смог. Я был слишком зол. Из-за заявления Саймона и требования матери встретиться с отцом.

— Мне так жаль… Так жаль, что все это произошло. — Ракель кладет свою руку на плечо Терренса и мягко гладит его. — Прости, пожалуйста, что не прислушалась к своей интуиции. Что не ушла. Как ты просил.

— Сейчас я думаю, что даже если бы ты ушла, это вряд ли что-то изменило бы, — предполагает Терренс. — Ведь Саймон все равно довел бы меня до истерики и вынудил разругаться с тобой намного позже.

— Да, но мне все равно очень жаль, что я была такая упрямая.

— Саймон все равно продолжил названивать мне и с упоением рассказывать о якобы твоем романе с полицейским. Он оказывал на меня психологическое давление, которого я не выдержал.

— Ну ты еще долго держался… А вот девочки сразу поверили ему, когда он сказал им, что я якобы больная на голову.

— Клянусь, я правда хотел подойти к тебе и извиниться за тот психоз. Но Саймон будто чувствовал, когда я успокоюсь, и начинал новую психологическую атаку. Я боялся подходить к тебе в таком состоянии, ибо был уверен, что запросто мог сделать что-то ужасное, о чем бы сильно пожалел попозже.

— Знаю.

— К сожалению, этот подонок все-таки вынудил меня превратиться в безжалостную суку, которая вела себя просто омерзительно по отношению к совершенно невинной девушке.

— Черт, здесь, я, конечно, прогадала… — резко выдыхает Ракель. — Я должна была сразу догадаться, что Саймон захотел бы вынудить нас поругаться и разбежаться… Но поняла это уже поздно. Когда ты винил меня во всех грехах, а подруги думали, что я якобы больная на голову.

— Да, этой твари удалось добиться своего, — слабо кивает Терренс. — И меня настроил против своей возлюбленной, и вынудил тебя поругаться с подругой из-за якобы ее мести и предательства, и остальных убедил в том, что ты психически нездорова…

— В этом и заключался его план. Он хотел сделать все, чтобы я осталась одна. И стала для всех врагом.

— Вот падла… Насколько же надо быть черствым, чтобы пойти на такое и мстить человеку, который уж точно никак не связан с тем, что одна женщина отвергла его много лет назад!

— Я и сама здорово накосячила… — тяжело вздыхает Ракель. — Хотя ситуация могла бы быть не такая сложная, если бы я была немного умнее и сдержаннее.

— Саймон и тебя подверг мощной психологической атаки и использовал все возможные аргументы, которые убедили бы тебя в том, чего он добивался.

— О, боже… — Ракель упирается локтями о колени. — Ну почему я не сделала так, как подсказывала мне интуиция? Я ведь прекрасно видела, что в тот день ты был не в себе и явно хотел побыть один и успокоиться. Почему я была такой упрямой дурой? Почему?

— Я не виню тебя в этом, — спокойно говорит Терренс. — Ты просто хотела знать, почему я не лажу с отцом. А я наорал на тебя.

— Почему я никогда никого не слушаю и делаю то, что хочу? Ведь все могло бы быть иначе, если бы я поступила иначе. Ну почему? Почему?

Ракель закрывает лицо руками и издает пару тихих всхлипов, пока Терренс слабо качает головой со словами:

— Нет-нет, Ракель, не думай об этом. Ты ни в чем не виновата. — Терренс кладет свою руку на плечо Ракель и мягко гладит его. — Даже и думать об этом не смей! Даже если бы ты тогда оставила меня одного, от этого ничего не изменилось бы. Саймон все равно разозлил бы меня и рано или поздно убедил в твоем предательстве.

— Нет-нет, Терренс, не бери на себя всю вину, — с мокрыми от слез глазами резко мотает головой Ракель. — Я тоже виновата. И совершила слишком много ошибок, которые привели к подобному результату.

— Нет, в том, что произошло между нами, есть лишь моя вина. Я виноват в том, что не смог сдержать себя и позволил эмоциям взять надо мной вверх. И вообще не должен был верить этому ублюдку и думать, будто ты не верна мне… Да, у нас были далеко не самые идеальные отношения, но это можно было исправить. Если бы мы попытались…

— Сомневаюсь, что Саймон не попытался бы поругать нас, даже если бы ничего этого не произошло. — Ракель тихо шмыгает носом. — Не удалось бы ему поругать нас, сказав тебе о моей измене, так придумал бы еще что-нибудь. Этому типу нужно было вынудить всех бросить меня одну. И я могу поздравить его, ибо он своего добился…

— После разговора с Рингером и своей матерью, я отчаянно молился о том, чтобы никто не зашел в комнату, потому что понимал, что мне не удалось бы сдержать себя. Но мои просьбы не были услышаны. В комнату пришла ты и начала расспрашивать об отце…

Терренс тяжело вздыхает, откидываясь на спинку дивана.

— Мне правда очень жаль, что все так получилось, — выражает сожаление Терренс. — Я совсем не хотел с тобой ссориться и так с тобой обращаться.

— Слушай, давай не будем считать себя виноватыми в том, что между нами произошло, — тихо предлагает Ракель, рассматривая свои руки. — Мы оба прекрасно знаем, что все это происходило по вине Саймона… Может, наши отношения и раньше были неидеальными. Но по крайней мере, мы с тобой никогда не ссорились. Мы всегда жили мирно.

— Это верно…

— Во всем виноват только Саймон. — Ракель тяжело вздыхает. — Которого я никогда прощу за то, что он сделал со мной и с моей жизнью… За то, что он убил моих родителей…

— Он испортил жизнь не только тебе и твоим родителям, — задумчиво говорит Терренс. — Однажды он вполне мог испортить жизнь и мне.

— В смысле? — удивленно смотрит на Терренса Ракель. — Неужели…

— Да, я знал, что Саймон хотел кому-то мстить, хотя и не знал настоящей причины, по которой он так сильно кого-то ненавидел.

— А как ты с ним познакомился?

— С Саймоном я знаком очень давно… Мы познакомились несколько лет назад через общих друзей. Я был еще довольно юным, но уже достаточно популярным. — Терренс на пару секунд замолкает. — Меня всегда удивляло его маниакальное желание разыскать кого-то. Я хорошо помню, что практически в каждом разговоре со мной он всегда говорил, что должен отомститькому-то. И когда я решил спросить его, кто так сильно испортил ему жизнь, Саймон ничего подробно не сказал, но дал понять, что он мстит девушке. После этого мне стало интересно, что именно задумал этот человек. И чуть позже решил еще раз спросить Саймона об этом. Но увы, ничего не смог от него добиться.

— Ты не знал, что он был влюблен в мою маму? — удивляется Ракель.

— Нет-нет, не знал. Да я вообще не думал, что он мог кого-то любить. И не мог даже представить.

— Ладно. И что дальше?

— Однажды я решил попытаться убедить Саймона отказаться от желания отомстить. Но это не помогло. И тогда я решил припугнуть его полицией. После этого Рингер пришел в ярость и начал угрожать мне. Он заявил, что превратит мою жизнь в ад и разрушит мою карьеру, если я пойду в полицию.

— И ты испугался?

— Да. Испугался. И забыл о желании убедить его сдаться. — Терренс с тихим вздохом слабо качает головой.

— А ты не знал, что он писал мне все те письма на электронную почту? — слегка хмурится Ракель.

— Нет, я ничего об этом не знал, — спокойно произносит Терренс. — Я вообще не знал, что он что-то тебе писал. Об этом мне стало известно от Наталии и Анны, которых я случайно встретил в одном кафе. Которые набросились на меня с обвинениями в распространении слухов. Правда я заметил, как у него загорелись глаза, когда он узнал, что мы с моим бывшим менеджером Джоном собираемся на встречу с тобой и Сереной. Хотя и не предал этому значения. Я подумал, что он просто взволнован из-за того, что может встретить тебя. И не думал, что Саймон собирался увидеть ту, которой он собрался мстить.

— Ясно…

— Правда он остался ждать меня на улице, пока мы с Джоном отправились в агентство.

— Интересно, а не мог ли Саймон намеренно столкнуться со мной, чтобы потом завести разговор?

— Возможно, и намеренно, — предполагает Терренс. — Я не удивлюсь, если это было так.

— Ему ведь нужен был повод, чтобы заговорить со мной. Подобраться ко мне поближе.

— А поскольку я всегда брал его с собой на съемки и позволял ему наблюдать за происходящим, то Саймон этим пользовался.

— Он правда слышал и видел, как мы с тобой ругались?

— Не исключено. Рингер мог где-нибудь спрятаться и наблюдать за тем, как мы собачились.

— Этот гад явно знал, что делать, решив встретиться с главным редактором какого-то журнала и заплатить ему, чтобы тот отдал приказ опубликовать все те унизительные заметки про меня.

— Да, ему явно было выгодно, чтобы ты обвинила во всем меня. И был уверен, что ты обязательно заявишь об этом всему миру.

— Да уж… — Ракель устало вздыхает. — И обидно, что все в это поверили. Все мои поклонники отвернулись от меня и начали ненавидеть меня.

— А он только и был рад! — восклицает Терренс. — Ведь как я понимаю, Рингер не остановился и продолжил подкармливать того редактора, чтобы он и дальше публиковал те статьи.

— Удивительно, что он так легко признался тебе в том, что сделал.

— Я и сам поражен. И даже не думал услышать что-то подобное, когда мы сначала ездили куда-то по делам, а потом решили заехать в кафе и перекусить. — Терренс нервно сглатывает. — Кроме того, Рингер даже хотел воспользоваться моей помощью и заставить меня подтверждать всю его ложь. Правда, я сказал, что не стану помогать ему незаслуженно поливать тебя грязью. Он пытался угрожать мне, но я уже наплевал. И твердо решил избавиться от этого отморозка и уволить его. О чем и сообщил Рингеру. И напоследок сказал, что собираюсь найти тебя и рассказать всю правду о том, что он задумал. К тому же, я начал все больше понимать, что испытываю к тебе что-то особенное. И изначально я хотел поговорить с тобой как раз о том, что между нами происходило. Как-то загладить свою вину и попробовать наладить отношения.

Терренс на мгновение бросает легкую улыбку.

— Правда передо мной встал вопрос о том, где тебя искать, — добавляет Терренс. — Ведь ты куда-то сбежала. Тебя никто не мог найти. Ты будто бы сквозь землю провалилась. И я даже начал терять надежду на то, что у меня получится встретиться с тобой. Но в один прекрасный день я зашел в одно местечко, где была Наталия. Тогда с ней была еще и Анна. Я видел их, но не знал, что они твои подружки. Понял это лишь тогда, когда случайно услышал их разговор, ради которого пересел на соседний столик.

Терренс тихо усмехается.

— Они хотели подойти ко мне сами, но я их опередил и сам перед ними предстал, — признается Терренс. — Наталия и Анна сразу же набросились на меня с обвинениями и не хотели слушать, что я ни в чем не виноват. И наотрез отказались выдавать тебя. Хотя мне это было и не нужно, потому что я уже знал, где тебя искать. Так уж получилось, что мы с Наталией полетели одним рейсом. А во время полета чуть не поубивали друг друга…

— А почему ты раньше не рассказал мне об этом? — на удивление спокойно спрашивает Ракель.

— Извини, Ракель, мне правда жаль, что так получилось… — выражает сожаление Терренс и начинает нервно теребить рукав своей куртки, переведя на него свой взгляд.

— Но на самом деле я не знал, что он задумал. И даже подумать не мог, что этот человек обманывал всех подряд, убил двух невинных людей и мечтал уничтожить еще и их дочь. Хотя что ты хочешь… Я был довольно юным и не умел разбираться в людях… Мне было около двадцати, когда я познакомился с ним… Однажды обедал в кафе со своим знакомым… И вскоре мы встретили Саймона, который оказался его старым другом и был представлен мне. Вот так мы познакомились… Тогда он показался мне нормальным, но чем дальше, тем больше я понимал, что ошибался в нем.

— А он и правда мог испортить твою карьеру, если бы ты пошел против него?

— Думаю, что да… Рингер много раз становился свидетелем моего не самого лучшего поведения на съемках… Неприятно это говорить, но я и правда был несколько высокомерным и вел себя, как эгоист, которому все должны. Было очень много людей, которые запросто могли сдать меня. Но они, к счастью, молчали. Да и я сам отрицал подобное, действительно желая остаться хорошим в других глазах. — Терренс на секунду опускает грустный взгляд вниз. — Я всегда боялся, что люди узнают о том, что не являюсь тем, за кого себя выдаю… Это испортило бы мою репутацию и мою карьеру, а я не хотел этого…

Терренс нервно сглатывает.

— Саймон очень хорошо знал обо всех моих истериках, — спокойно говорит Терренс. — И действительно мог сообщить это всему миру и доказать свои слова с помощью огромного количества свидетелей. Когда я пригрозил, что заявлю на него в полицию из-за желания отомстить кому-то, он сказал, что моей карьере придет конец… А тогда я страшно боялся потерять все, что получил за все те годы. И понял, что у меня нет выбора, кроме как заткнуться.

— Значит, слухи о твоем омерзительным поведением были правдивы?

— Отчасти — да. Но пресса всегда любила все преувеличивать. Многое из того, что они писали не было правдой. Да, я вел себя не лучшим образом, но не так ужасно, как писали в прессе.

— Молодец, что признал это.

— Однако как бы сильно я это ни отрицал, те слухи все-таки плохо отразились на моей карьере… С тех пор как я познакомился с этим человеком и принял его на работу, в ней начались проблемы, которые существуют и по сей день. Конечно, это не значит, что я вообще не снимался в каких-то фильмах, но в последнее время мне предлагали лишь незначительные роли. Хотя раньше меня часто приглашали на второстепенные и главные роли в фильмах и сериалах.

— Думаешь, это связано с теми слухами?

— Скорее всего. Потому что несколько раз находились те, кто осмеливался рассказать всему миру о моих истериках и ужасном поведении. Конечно, им мало кто верил, и многие думали, что это всего лишь слухи, но это все равно не пошло на пользу моей карьере. — Терренс устало вздыхает. — После знакомства с Саймоном все пошло ко дну… Помню, был случай, когда я претендовал на главную роль в потрясающем сериале. Меня почти утвердили, и я собирался готовиться к работе. Но в последний момент мне позвонили с кастинга и сообщили, что они нашли другого актера. Нашли какую-то глупую причину, чтобы как-то объяснить отказ. И похожие ситуации происходили много раз… А однажды один режиссер вообще прямо заявил, что не хочет работать со мной из-за истерик, которые он не потерпит. К сожалению, уже немногие решали предложить мне роли. А если что-то и предлагали, то они были незаметные и неинтересные.

— Неужели все так резко поменялось после твоего знакомства с Саймоном?

— Именно. Хотя я не могу обвинить его в том, что он уговорил некоторых приближенных ко мне людей испортить мне карьеру и репутацию. Он уж точно не мог приложить руку к тому, что у меня ничего не вышло с певческой карьерой…

— Подожди, но ведь какой-то продюсер хотел предложить тебе контракт на запись альбома, — слегка хмурится Ракель. — Или на запись одной или двух песен… Не помню, если честно… Ты сам об этом говорил!

— Я не соврал тебе. Но тогда это дело не сдвинулось с мертвой точки, как будто мне ничего и не предлагали.

— Но почему?

— Не знаю, они просто не перезвонили, как обещали. Хотя у нас была договоренность. Мне должны были позвонить, чтобы договориться со мной о встрече. Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения. Прошло много времени с того момента. Я уже давно забил и перестал чего-то от них ждать.

— Думаешь, люди из музыкального бизнеса не захотели работать с тобой из-за твоего поведения?

Глава 45

— Думаю, да. Эти слухи негативно отразились и на отношении людей ко мне. Если раньше все широко и искренне улыбались мне и стремились дружить со мной, то в какой-то момент все изменилось. Многие люди начали сторониться меня и прекращать общение безо всяких причин. Хотя я никогда не давал им повода разозлиться на меня и всегда был дружелюбен с ними. Похоже, что они сочли те слухи правдивыми и начали избегать меня. А мои попытки опровергнуть их еще больше злили и людей из звездной тусовки, и многих моих поклонников. И таким образом из всеобщего любимца публики я постепенно превратился в зарвавшегося эгоиста.

— Я понимаю…

— Впрочем, мне кажется, что те люди повели себя вполне заслуженно… Ведь я и правда был эгоистом, который страшно боялся потерять свою карьеру и стать изгоем. Так что все справедливо… — Терренс слабо пожимает плечами. — Все, чего я добился за прошедшие несколько лет, будет разрушено. Ибо я успел разругаться со многими людьми, которые настолько сильно разозлились на меня, что поклялись опозорить меня перед всем миром. И рассказать, что из себя представляет Терренс МакКлайф. Я уверен, что они сделают все, чтобы уничтожить меня…

— И что ты будешь делать, если кому-то удастся очернить тебя перед всем миром?

— Не знаю, Ракель… — все еще продолжая теребить рукав своей куртки и иногда смотря по сторонам или на Ракель, тихо произносит Терренс. — Но если мне не удастся восстановить свою репутацию и наладить дела с карьерой, я не стану расстраиваться.

— Но ведь это так много для тебя значит.

— Да, но я уже ничего не смогу поделать. У меня не будет выбора, кроме как начать новую жизнь и жить так, как живет любой другой человек в этом мире…

— И чем ты займешься?

— Не знаю. Но прежде всего я хотел бы уехать отсюда куда-нибудь подальше.

— Уехать? — слегка округляет глаза Ракель.

— Хочу забыть обо всем, что здесь произошло. С этим городом связано очень много плохих воспоминаний.

Когда Ракель слышит это, то внутри у нее что-то щелкает, хотя она и не подает виду, что это заявление заставляет ее занервничать. Хотя она и понимает, что ничего не сможет сделать для того, чтобы попытаться убедить Терренса не бросать все и не уезжать.

— Но куда ты поедешь? — с грустью во взгляде интересуется Ракель. — Где ты будешь жить?

— Не знаю, но я обязательно что-нибудь придумаю, — задумчиво отвечает Терренс. — Найду, где жить. Придумаю, чем заняться. Главное — найти место, где никто меня не знает. Где никто не судил бы за то, кем я когда-то был, что сделал, и как своими же руками разрушил многое из того, чем так дорожил. Не спорю, что будет трудно привыкнуть к новому, но мне придется… К сожалению, у меня нет выбора.

Ракель с еще большей грустью молча смотрит на Терренса и тихо вздыхает, стараясь не выдавать себя и давать понять, что она расстроена услышанным. Впрочем, мужчина и не замечает этого, потому что в этот момент смотрит в одну точку или рассматривает свои руки.

— Знаешь… — как ни в чем не бывало произносит Ракель. — Я бы тоже хотела уехать отсюда. Уехать как можно дальше из этого места, с которым связано столько неприятных воспоминаний.

— Правда? — с грустью во взгляде переводит взгляд на Ракель Терренс.

— Я не могу не признать, что слава вскружила мне голову, когда я только стала известной… И… Несколько раз я действительно срывала съемки и устраивала скандалы по пустякам…

— Ты устраивала скандалы?

— Да, но на самом деле я была вовсе не такая эгоистичная и ужасная. Это происходило из-за того, что я порой сильно нервничала и волновалась. Поэтому у меня и происходили подобные срывы на невинных людей… А узнав об этом, Рингер видимо решил раздуть скандал и использовать это аргумент, дабы убедить всех в том, что у меня якобы есть проблемы с психикой, еще больше испорченная после обретения славы.

— Думаю, это происходит со многими известными людьми, — задумчиво отвечает Терренс. — Особенно, если обретаешь славу в раннем возрасте. Когда ты не можешь адекватно воспринимать происходящее.

— Это верно… — слабо кивает Ракель. — Хоть мне и все это безумно нравилось, поначалу все-таки было очень тяжело. Я ничего не умела и не знала, у меня было много конкуренток и всякое такое. Было тяжело, когда меня слишком уж сильно критиковали. Но я старалась прислушиваться и становиться лучше.

— А ты жалеешь, что выбрала этот путь и уже много лет работаешь в этом бизнесе?

— Нет, не жалею. Но начинаю понимать, что устаю от этой работы и хочу если не бросить карьеру модели, то хотя бы приостановить ее. Пожить какое-то время для себя. Куда-то поехать, заняться чем-то другим… Не знаю…

— Понимаю.

— К тому же, иногда мне кажется, что сейчас я уже не столь любима и популярна, как раньше. Как будто меня стали потихоньку забывать. Как будто люди начали восхищаться новыми юными моделями, которые каждый год приходят в этот бизнес на замену тем, кто давно в нем крутится.

— В любом случае тебе не нужно за что-то оправдываться. Ты сможешь продолжить сниматься в фотосессиях и рекламе и ходить по подиуму. Никто не говорил, что больше не хочет видеть тебя, а твоя команда не собирается прекращать с тобой работать.

— Да, но я не уверена в том, что смогу снова стать такой же знаменитой, какой была раньше, до встречи с Саймоном, — тяжело вздыхает Ракель. — Знакомство с ним повлияло также и на мою карьеру… Да, тот скандал был забыт, но у людей все равно остался небольшой осадок. И их отношения ко мне тоже несколько изменилось. Стало уже не таким прекрасным, как раньше. И… Это подтверждает слова о том, что почти в каждой лжи есть доля правды. — Ракель бросает грустный взгляд на свои руки. — Так что скорее всего, я приостановлю свою карьеру и переезду куда-нибудь, когда дедушке станет лучше… Если, конечно, станет…

— Да? — с грустью во взгляде произносит Терренс.

— Пока что у меня есть идея переехать в какой-то другой город и начать все с чистого листа. Жить жизнью обычного человека. И… Если я однажды пойму, что больше не хочу возвращаться в модельный бизнес, то просто окончательно завершу карьеру и позабуду о том, что когда-то существовала такая модель по имени Ракель Кэмерон. Которая была любимицей всех девочек и объектом воздыхания мужчин…

— Только не принимай поспешных решений.

— Рано или поздно мне все равно придется уйти, ибо на смену придут другие, более талантливые и молодые модели… Я не смогу сводить всех с ума до бесконечности. И однажды буду старой и не такой красивой, как сейчас. Так что… Скоро мое время уйдет, и я буду вынуждена искать какой-то другой способ заработать на жизнь.

— Дело твое. Главное — чтобы ты была счастлива и не жалела о своем решении.

— Я не пожалею.

Хоть Терренс не подает виду, что шокирован заявлением Ракель, внутри у него тоже что-то щемит, а он сам становится более грустным. Умом мужчина понимает, что уже ничего не изменить, а его отношения с девушкой в любом случае окончены уже раз и навсегда. Но мужчина на мгновение представляет себе то, что она просто проверяет его реакцию и хочет узнать, захочет ли он что-то сделать или как-то переубедить ее. И ему бы хотелось бы, чтобы все так и было…

С того момента, как Ракель и Терренс прибыли в эту больницу и начали ждать каких-то новостей про Фредерика, прошло довольно много времени. Впрочем, за этим, пожалуй, самым откровенным за несколько месяцев разговором время пролетает очень быстро. Никто не замечает, как на улице становится уже очень темно, а часы, висящие на стене, показывают почти девять часов вечера. Казалось бы, что бывшие влюбленные будут сидеть здесь еще целую вечность. Но в какой-то момент к Ракель и Терренсу подходит молодая девушка-медсестра со светлыми волосами, собранными в хвост, у которой явно есть какие-то новости.

— Простите, вы — родственники Фредерика Уильяма Кэмерона? — вежливо уточняет медсестра. — Я разговаривала с одной женщиной, которая сказала, что вы должны были быть здесь.

Услышав имя своего дедушки, Ракель мгновенно поднимается на ноги и быстро подходит к молодой девушке с желанием услышать хоть какие-то новости.

— Да, я его внучка, — дрожащим голосом произносит Ракель. — Скажите, пожалуйста, как он.

— К счастью, состояние вашего дедушки стабильное, но о полном выздоровлении говорить пока рано, — спокойно отвечает медсестра. — По крайней мере, все признаки сердечного приступа нам удалось ликвидировать. Но мы будем давать ему кое-какие лекарства, чтобы поддерживать его нормальное состояние и давление.

— Правда? С ним все хорошо?

— Правда, — с легкой улыбкой кивает медсестра. — Еще несколько дней врачи будут держать его под наблюдением, но думаю, он быстро поправится. Ваш дедушка — крепкий мужчина с боевым духом. Думаю, он быстро поднимется на ноги. Для своего возраста мистер Кэмерон обладает прекрасным здоровьем.

После всего услышанного Ракель резко выдыхает с чувством огромного облегчения, чувствуя себя так, будто с ее плеч только что упала огромная гора. Впрочем, даже если она и улыбается совершенно искренне, девушка все равно выглядит ужасно измотанной из-за всего, что с ней произошло в последние несколько часов.

— О боже, спасибо вам большое! — с более широкой улыбкой благодарит улыбкой Ракель. — Вы не представляйте, как я рада это слышать!

— Не переживайте, ваш дедушка обязательно поправится, — с легкой улыбкой мягко отвечает медсестра. — Побудет некоторое время под нашим наблюдением, а если все будет хорошо, то он отправится домой и продолжит восстановление.

— Хорошо…

— С вами чуть позже поговорит лечащий врач этого человека и даст кое-какие рекомендации. Ну там режим питания, режим сна и тому подобное… Ничего особенного… Просто скажет, как помочь этому человеку поскорее восстановиться.

— Я вас поняла.

— И если этот мужчина будет соблюдать все рекомендации и не станет перенапрягаться и волноваться, то с ним все будет хорошо. И уже очень скоро он сможет снова вести прежний образ жизни.

— Скажите, а к нему сейчас можно зайти? Хотя бы на пару минут. Чтобы повидаться с ним и убедиться, что он правда в порядке.

— Да, конечно, — слабо кивает медсестра. — Можете.

— А где его палата?

— Спускайтесь на второй этаж и проходите прямо по коридору. Там вы увидите дверь с номером «412». Именно там сейчас и находится ваш дедушка.

— Хорошо, я вас поняла.

— Только заходите, пожалуйста, вы одна. И не слишком утомляйте и не нервируйте его. Вашему дедушке сейчас нужен полный покой и хороший отдых. Таков приказ его лечащего врача.

— Хорошо, я не буду нервировать его, — с легкой улыбкой обещает Ракель.

— Прекрасно! А сейчас простите, мне нужно идти. У меня еще очень много дел.

— Не смею задерживать.

— А если вам что-то понадобится, то через некоторое время лечащий врач мистера Кэмерона сам зайдет в палату и поговорит с вами. Я скажу ему, что вы находитесь там.

— Хорошо, еще раз спасибо большое.

Медсестра со скромной улыбкой медленно разворачивается и уходит куда-то по своим делам, по пути начав что-то рассматривать в своих бумагах, которые она держит в руках.

Ракель же чувствует себя более счастливой после того, как медсестра успокоила ее словами о том, что кризис миновал, а Фредерику сейчас намного лучше. Пожалуй, это самые лучшие новости за последние несколько недель! Хоть что-то хорошее, что способно заставить ее широко улыбаться.

Девушка еще несколько секунд стоит на одном месте, как вкопанная, с широкой улыбкой слабо качая головой. Терренс же наблюдает за ней с легкой улыбкой на лице, не скрывая, что он очень рад, что с дедушкой Ракель сейчас все хорошо. Но видя, что она будто бы не собирается никуда идти, он решает немного расшевелить ее и уверенно подходит к ней.

— Я же говорил тебе, что с ним все будет хорошо, — с легкой улыбкой говорит Терренс, положив руку на плечо Ракель.

— Мне до сих пор не верится, что это правда, — с широкой улыбкой отвечает Ракель.

— Самое худшее позади.

— Господи, я так рада! Очень рада!

Ракель с широкой улыбкой на радостях крепко обнимает стоящего рядом Терренса. Он же отвечает на ее неожиданные объятия хоть и немного неуверенно, но с огромным удовольствием, пользуясь еще одним поводом обнять девушку скорее всего в последний раз. Бывшие влюбленные еще несколько секунд стоят в обнимку, прежде чем отстраниться друг от друга. Девушка улыбается еще шире, аккуратно вытирает слезы под глазами и заправляет пару прядей волос за уши.

— Эта новость кажется мне маленьким лучиком света в конце тоннеля, — признается Ракель и тихо шмыгает носом. — Хотя бы одна хорошая новость…

— Ну и чего же ты ждешь? — с легкой улыбкой пожимает плечами Терренс. — Иди к нему! Ты ведь так хотела увидеть своего дедушку.

— Да, конечно… — слабо кивает Ракель. — Я пойду к нему… Раз мне разрешили…

— Я подожду здесь. А потом могу подбросить до дома. Если захочешь, конечно…

Ракель ничего не говорит и еще пару секунд стоит на том месте, на котором она стоит. И уже после этого она разворачивается и быстрым шагом проходит по коридору и спускается по лестнице вниз. Терренс же остается стоять на том же месте, смотря девушке вслед до тех пор, пока она не исчезает из виду. А видя, что девушка выглядят куда более счастливой, он и сам радуется. Настолько сильно, что забывает о том, как еще пару минут был расстроен из-за ее слов о желании уехать отсюда.

Терренс улыбается намного шире, испытывая небольшое облегчение после того, как услышал, что с Фредериком все хорошо. Кроме того, мужчина очень рад, что ему удалось нормально поговорить с Ракель впервые за долгое время и узнать много нового. Этот разговор получился довольно откровенным и помог обоим почувствовать себя лучше и хоть как-то скоротать время в ожидании новостей о дедушке девушки. Но в какой-то момент Терренс вдруг понимает, что Алисия так до сих пор и не подошла к ним.

«О, черт, Алисия! — опоминается Терренс. — Точно! Я совсем забыл про нее! Она ведь должна была подойти к нам после того, как мистера Кэмерона привезут сюда!»

Терренс быстро осматривается вокруг себя, как бы выискивая глазами Алисию.

«Странно, почему же она до сих пор не пришла сюда? — задумчиво задается вопросом Терренс. — Ведь она же обещала, что поедет с Фредериком и врачами… Уж не случилось ли с ней чего-нибудь? Не хотелось бы, чтобы Ракель испытала еще одно потрясение, едва вздохнув с облегчением. Для нее это будет огромным шоком…»

Терренс нервно сглатывает.

«Так, ладно, попробую позвонить ей на мобильный и узнать, где она сейчас, — решает Терренс. — И почему она так и не пришла, хотя сказала, что поехала сюда вместе с врачами.»

Не теряя ни секунды, Терренс достает из кармана своей куртки смартфон и слегка дрожащими руками начинает набирать номер Алисии. Подойдя к окну, мужчина прикладывает его к уху и начинает ожидать какого-то ответа. Впрочем, ожидание надолго не затягивается, поскольку ему отвечают очень быстро.

— Да, я слушаю, — слышится немного взволнованный голос Алисии.

— Добрый вечер, Алисия, — спокойно здоровается Терренс. — Это Терренс.

— Я уже подхожу к больнице, Терренс, — уверенно дает понять Алисия. — И знаю, что вы с Ракель уже там.

— Да-да, мы здесь.

— Мистера Кэмерона уже должны были увезти.

— К нам уже подходила медсестра и сообщили про него новости.

— И что? Как он?

— К счастью, самое страшное позади. Врачи сказали, что кризис миновал. Хотя мистер Кэмерон еще несколько дней проведет в больнице под наблюдением.

— Ох, слава Богу! — с огромным облегчением выдыхает Алисия. — Я так сильно перенервничала из-за него…

— Та девушка сказала, что если мистер Кэмерон будет делать все, что ему скажут, то он быстро придет в себя и сможет жить обычной жизнью.

— Об этом не беспокойся. Я прослежу за тем, чтобы он делал все, что ему скажут.

— Слушайте, а где вы сейчас? Почему вас не было в больнице?

— Ой, да у меня голова разболелась. Слишком сильно перенервничала… А поскольку у меня с собой ничего не было, пришлось сходить в ближайшую аптеку и купить себе кое-какие таблетки от головной боли.

— Понятно. Но вы можете не беспокоиться. Мистер Кэмерон в порядке.

— Ну и слава Богу! — Алисия быстро прочищает горло. — А как там Ракель? Как она чувствует себя после всего, что пережила?

— Она в порядке, — спокойно произносит Терренс. — Хотя по-прежнему не очень хорошо понимает происходящее и находится в шоке.

— Она рядом с тобой?

— Нет. Врач разрешил ей пойти в палату мистера Кэмерона, а я остался ждать ее.

— Ну тебе хоть удалось немного поговорить с ней? Или она еще злится на тебя?

— Поначалу злилась, но потом нам удалось немного поладить и поговорить…

— Вот как. И о чем вы говорили?

— Да так… — слабо пожимает плечами Терренс. — Рассказал ей, почему психанул в тот день… Признался в том, что это вы и мистер Кэмерон сказали мне о встрече и еще кое-что.

— Она сильно злилась, узнав, что это мы с мистером Кэмероном сказали тебе о встрече?

— Да нет, в принципе… Я думаю, она даже благодарна вам. Ведь если бы Ракель была там одна, ей бы точно пришел конец. И ваша племянница это прекрасно понимала.

— Надеюсь, она поняла, что мы сделали это ради ее же блага.

— Думаю, Ракель поняла.

— Ну хорошо… — тихо выдыхает Алисия.

— Вы подходите ко мне. Я все вам быстро расскажу.

— Я и собираюсь подойти к тебе. Поначалу думала, что найду тебя с Ракель на первом этаже, но вдруг встретила двух полицейских, которые сказали, что они здесь из-за Саймона, и дали понять, что вы ушли в другое место.

— Они так просто вам все рассказали?

— Просто объяснила им, что являюсь родственницей Ракель. А они меня поняли и все сказали.

— Ясно…

— Скажи, пожалуйста, где ты сейчас находишься?

— Поднимайтесь на третий этаж, поворачивайте затем налево и идите по коридору до конца. Вы сразу же увидите меня, как только придете. Я буду ждать вас здесь.

— Э-э-э, ну хорошо, — задумчиво произносит Алисия. — Я сейчас возвращаюсь из аптеки обратно в больницу и сразу же подойду к тебе. И потом мы с тобой обсудим все, что произошло.

— Хорошо, я жду вас.

— Увидимся.

Алисия заканчивает звонок, а Терренс кладет смартфон к себе в куртку и с тихим вздохом присаживается на диван, решив подождать, когда к нему подойдет женщина. А пока он находится в полном одиночестве, мужчина решает подумать о том, что может случиться дальше. МакКлайф снова и снова спрашивает себя, станет ли все лучше или же наоборот, все будет просто ужасно. В любом случае Терренс чувствует себя менее паршиво из-за того, что он не стал сидеть на месте и сделал все возможное, чтобы помочь Ракель разобраться с Саймоном.

***

Пока Ракель находится рядом с Фредериком и разговаривает с его лечащим врачом, Терренс все еще находится в больнице. А точнее, в коридоре. Ожидает встречи с Алисии, которая вот-вот должна здесь появиться. Мужчина так сильно погружается в свои мысли, что не замечает, как незаметно проходит уже довольно много времени до того, как откуда-то издалека показывается взволнованная женщина, которая сначала осматривается вокруг себя, а потом видит знакомого черноволосого человека, сидящего в коридоре в полном одиночестве и думающего о чем-то своем, и быстрым шагом подходит к нему.

— Терренс! — взволнованно произносит Алисия.

Терренс сразу же реагирует на свое время, подняв голову, и видит перед собой Алисию, которая выглядит ужасно взволнованной и испуганной.

— Алисия! — восклицает Терренс и резко встает на ноги. — Ох, наконец-то вы пришли! А то я уже начал волноваться и хотел звонить вас.

— Прости, что сразу не подошла к тебе и Ракель и не предупредила, что захочу сходить в аптеку за таблетками, — вежливо извиняется Алисия. — Я только лишь предупредила врача о том, что он может поговорить с тобой и моей племянницей о его состоянии, а потом ушла.

— Ничего страшного, я прекрасно все понимаю.

— Скажи, неужели с мистером Кэмероном действительно все хорошо, как ты и сказал по телефону?

— Да, врачи говорят, что самое страшное уже позади.

— Ох, слава Богу… — немного успокаивается Алисия.

— Конечно, о полном выздоровлении говорить пока рано, но шансы быстро пойти на поправку очень велики.

— А как Ракель? Как она пережила все, что с ней произошло? Как она восприняла новость о своем дедушке? Что стало с Саймоном?

— Давайте присядем, и я вам все расскажу.

Алисия слабо кивает и присаживается на диван, а после чего к ней присоединяется и сам Терренс.

— Ну так что? — взволнованно произносит Алисия. — Что насчет моей племянницы и того мерзавца?

— С Ракель сейчас все хорошо, несмотря на то, что она выглядит довольно потрясенной и подавленной, — спокойно отвечает Терренс. — Пришлось приложить массу усилий ради того, чтобы полицейские смогли найти и поймать Саймона, который едва не убил ее. Но к счастью, все обошлось. Ваша племянница не пострадала.

— Ох, я очень рада, что с моей девочкой все хорошо… — с легкой улыбкой отвечает Алисия.

— Мы сделали все, что могли.

— А Саймон? Что произошло с ним?

— Его привезли сюда же немного раньше, чем мистера Кэмерона.

— Говоришь, полиция выстрелила в него.

— Да, к сожалению, у нас не было иного выхода. А иначе он мог причинить вред Ракель.

— А что он хотел с ней сделать?

— Поверьте, Алисия, вам лучше не знать о том, что этот подонок пытался с ней сделать…

— Я даже и представить боюсь… — слабо качает головой Алисия.

— Не думайте об этом. Самое главное — ваша племянница жива и здорова.

— А этот подонок выживет после того выстрела?

— Скорее всего, да, — слабо пожимает плечами Терренс. — Но он может остаться инвалидом на всю жизнь, поскольку пуля попала в его позвоночник.

— А что говорят врачи?

— Насколько я знаю, операция все еще идет. Но мне кажется, что итог очевиден… Если что-то случится со спиной, то он больше не сможет ходить.

— Знаешь, Терренс, хоть желать кому-то зла — плохо… Но я буду очень рада, если этот тип останется инвалидом. Уж слишком много бед он принес всем нам. Слишком много боли.

— Да, согласен… И должен признаться, я сам рад такому исходу событий. Эта падла давно напрашивалась на неприятности — вот он их и получил.

— По крайней мере, теперь Рингер уже не сможет делать свои грязные делишки, будучи прикованным к инвалидному креслу.

— И это меня очень радует. Вы можете быть абсолютно спокойны за жизнь своей племянницы. Ей больше ничто не угрожает.

— Я знаю. И слава Богу, что все закончилось.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Терренс слегка прикусывает губу и неуверенно смотрит на Алисию.

— Кстати, а вы знали, что Саймон когда-то встречался с Элизабет, матерью Ракель? — осторожно спрашивает Терренс.

— Что? — широко распахивает глаза Алисия. — Элизабет? Моя сестра и мать Ракель? Встречалась с Саймоном?

— Давно. Много лет назад. Когда она была еще очень юной…

— Нет… Нет, этого не может быть… Откуда моя сестра могла знать этого подонка?

— Однако Саймон сам в этом признался, — слабо пожимает плечами Терренс. — Он сказал, что все это время пытался отомстить Ракель за то, что ее мать бросила его, предпочтя отца вашей племянницы.

— Нет… Я в это не верю.

— Я скажу вам больше. Саймон был настоящим виновником той автокатастрофы, в которой погибли Элизабет и Джексон.

— О, нет… — Алисия прикрывает рот рукой. — Кошмар какой… Господи… Я не могу поверить, что моя сестра связалась с этим подонком.

— По его словам, они познакомились в колледже, куда она решила поступать, — признается Терренс.

— Но как? Зачем?

— Я так понимаю, она встречалась с ним тайно и никому про него не говорила.

— Нет… — Алисия слабо качает головой. — Боже, Терренс, неужели ты говоришь правду? Неужели моя младшая сестра и правда связалась с тем ужасным типом и была влюблена в него?

— Это все правда, Алисия, — с грустью во взгляде кивает Терренс. — Спросите у Ракель, если вы не верите мне. Он все ей рассказал, когда они встретились.

— Не могу в это поверить, не могу… — Алисия прикрывает рот обеими руками. — Но что Элизабет вообще в нем нашла? Чем он так ее привлек? Рингер и рядом не стоит рядом с Джексоном!

— Трудно сказать, — разводит руками Терренс. Но Саймон сказал, что они любили друг друга, но он был вынужден поехать в Кембридж и ухаживать за своим отчимом, который тяжело заболел.

— Саймон жил в Кембридже? Он — англичанин?

— Да. Но приехал в Лондон поступать в колледж.

— Ничего себе…

— А пока он был занят заботами об отчиме, который все равно погиб, ваша сестра познакомилась с отцом Ракель, вышла за него замуж и родила дочь.

— Надо же…

— Вернувшись в Лондон, Саймон узнал об этом и пришел в бешенство. Рингер был одержим идеей либо вернуть Элизабет, либо отомстить всем и сразу. Но так как мать Ракель вышла замуж за Джексона, то этому подонку оставалось только мстить.

— А в качестве мести он выбрал убийство родителей Ракель?

— Именно! Рингер везде их преследовал и даже какое-то время планировал выкрасть вашу племянницу, когда та была маленькой.

— Выкрасть? Выкрасть мою Ракель?

— Чтобы свести их с ума. Но сказал, если Элизабет вернется к нему, то он примет Ракель как свою дочь и будет воспитывать ее. Однако ваша сестра отказалась быть с ним и говорила, что любит только своего мужа.

— Но если это так, то они должны были заявить в полицию.

— Они заявили. Когда Рингер однажды подошел к еще маленькой Ракель и просто взял ее на руки. Джексон набросился на него с кулаками и после этого они с Элизабет написали заявлению в полицию. И когда к нему домой пришли полицейские с орденом, его терпение лопнуло. Он поклялся отомстить Кэмеронам за отвергнутую любовь и сначала убить родителей маленькой девочки, а потом покончить с самой Ракель, когда она вырастит.

— О, Господи…

— Рингер хотел отказаться от своих планов, когда он от их соседки узнал, что родители Ракель собрались разводиться. Он верил, что Элизабет вернется к нему, и был готов обо всем забыть. Но этого не случилось. Однажды Саймон увидел ее с Джексоном и понял, что они помирились. Ну тогда он и решил убить их. И очень быстро придумал, как.

— Подстроил ту автокатастрофу?

— Да, он испортил тормоза в машине отца Ракель, на которой они с Элизабет собрались куда-то ехать вдвоем. И это вскоре спровоцировало аварию, в которой погибли они оба без шансов выжить.

— О, боже мой… — Алисия слабо качает головой и тяжело вздыхает с ошарашенным взглядом. — Почему? Почему это произошло именно с ними? Разве мои сестра и деверь делали что-то плохое, чтобы погибнуть при таких обстоятельствах?

— Просто Элизабет не повезло встать у него на пути, — задумчиво отвечает Терренс. — Он был одержим любовью к ней и не хотел видеть ее ни с кем другим. Или с ним, или ни с кем.

— Господи, зачем Элизабет вообще общалась с этим подонком и встречалась с ним?

— Кто знает, Алисия…

— Это что получается? Саймон уже много лет преследовал семью моей племянницы? Он давно планировал уничтожить ее?

— Где-то так.

— Боже мой, это просто безумие…

— Кстати, а вы и ваши родители правда не знали о том, что они встречались?

— Нет, Терренс, клянусь, я ничего не знала. — Алисия тихо шмыгает носом. — Наши с ней родители и я не знали, что Элизабет встречалась с этим Саймоном. Мы всегда считали, что она просто гуляла со своими друзьями, ходила на учебу в колледж и занималась у кого-то дома… А оказалось, что она просто медленно, но верно губила себя… Господи… Я бы никогда не подумала, что такая скромная, порядочная и воспитанная девушка обратит внимание на этого ублюдка.

— Если бы полиция более внимательнее отнеслась к расследованию, то вы бы возможно знали настоящие причины аварии и смогли посадить виновника за решетку уже много лет назад.

— Но почему нам тогда солгали? Почему никто не захотел выяснить настоящие причины той аварии?

— Расследование могло быть остановлено из-за Саймона. Который, например, мог договориться с каким-то знакомым о том, чтобы этому делу не дали ход.

— Ох… — тяжело вздыхает Алисия. — Если честно, тогда мы были так ошарашены смертью Джексона и Элизабет, что не обращали внимания на что-то другое и не стали ничего выяснять, что-то доказывать и кого-то сажать. Нам сказали, что эти люди сами виноваты в аварии из-за того, что не следили за дорогой и якобы ругались. Ну мы и поверили. И все эти годы думали, что это так.

— И вы так и не узнали, что родители Ракель передумали разводиться.

— Да уж, вот это поворот…

— Уж не знаю, как им удалось спасти свой брак, но все же они помирились. Хотя как я уже сказал, Саймон думал, что Элизабет бросит Джексона, вернется к Рингеру и представит свою дочь ему, чтобы тот заменил ей отца. Но этот тип мог лишь только мечтать об этом.

— О, боже, не могу поверить, что весь этот кошмар произошел лишь из-за того, что Саймон разозлился из-за того, что моя сестра ушла от него, — слабо качает головой Алисия и проводит руками по лицу. — Неужели он так сильно был одержим ею, что готов был пойти на любые безумные вещи?

— Похоже, что так… — задумчиво отвечает Терренс. — Но я все-таки думаю, что они бы сообщили вам всем о своем примирении, если бы не погибли. И изъявили бы желание наладить с вами отношения, которые были немного подпорчены.

— Ох, знали бы наши родители о той ситуации, они бы подняли на уши всех своих знакомых и защитили Лиззи от этого мерзавца. У мамы с папой было много хороших связей. По старой дружбе те люди могли очень многое для них сделать. — Алисия тихо шмыгает носом. — Уверена, этот Рингер бы сел еще много лет назад и ответил за свои делишки. А Элизабет с Джексоном не стали бы думать о разводе, ругаться со своей семьей и не умерли бы при таких печальных событиях… Может быть, ты и Ракель тоже были бы счастливы. Ты бы познакомился с ее матерью и отцом… И все бы мы жили долго и счастливо…

— Если бы Саймон не давил на меня и не твердил про измену вашей племянницы, против которой он так яро меня настраивал, мы бы с Ракель не расстались, — задумчиво предполагает Терренс. — И постарались бы исправить те ошибки, которые допустили.

— Думаю, вы бы оба не стали отвергать помощь моих сестры и деверя, если бы они были живы и знали о вашей проблеме. Эти люди бы точно помогли вам во всем разобраться и обрести желанное счастье.

— Мне очень жаль, что все это произошло, а вы уже не сможете вернуть этих людей. Но по крайней мере, этот кошмар закончился. Уже навсегда. К счастью, Ракель удалось спастись от этого больного мерзавца, который едва не отправил ее на тот свет.

— Ты прав, — с грустью во взгляде слабо кивает Алисия. — К сожалению, погибших людей мы вернуть не сможем. Они будут живы только лишь в нашей памяти. Но я очень рада, что этот многолетний кошмар наконец-то прекратился. И теперь мы знаем, что на самом деле произошло много лет назад.

— Вы правы… — задумчиво произносит Терренс. — Абсолютно…

Терренс склоняет голову и о чем-то призадумывается. Алисия пару секунд наблюдает за ним, прекрасно понимая, почему мужчина вдруг загрустил.

— Грустишь из-за того, что между тобой и Ракель все кончено? — осторожно спрашивает Алисия.

— Да я уже давно перестал надеяться на что-то хорошее, — без эмоций признается Терренс. — Я всегда буду любить Ракель и желать ей всего наилучшего. Но я понимаю, что никогда не смогу вернуться в те времена, когда мы были счастливы.

— Прошло еще не так много времени с момента вашей ссоры. Я говорила тебе и буду говорить, что она не простит тебя так быстро.

— Да хоть сколько времени пройдет — ничего не изменится.

— Мне кажется, она могла бы простить тебя. Даже если ты вел себя не очень красиво в последние несколько недель.

— Нет, Алисия… — тихо вздыхает Терренс. — Это невозможно. Я ни на что не надеюсь и не верю в чудо.

— Неужели во время вашего разговора ничего не изменилось в лучшую сторону?

— Не думаю. Да, мы с Ракель хорошо поговорили, и я поддержал ее как только смог, пока мы ждали новостей о мистере Кэмероне. Но это мало что меняет.

— По крайней мере, лед уже тронулся.

— Сами понимайте… Беда объединяет людей… Но надолго ли? До тех пор, пока она не разрешится?

— Ну, Терренс… Неужели ты думал, что решив спасти ее от Рингера, она мгновенно простит тебя, прямо как в красивой сказке? Нет, дорогой мой, тебе придется не только постараться, но еще и подождать, пока она поймет, что сможет забыть и простить.

— Я сделал это, потому что считал это своим долгом. Долгом, который я не выполнил с самого начала.

— И ты поступил правильно. Молодец, что не стал отсиживаться и ждать, пока она сама к тебе прибежит.

— Знайте… — Терренс нервно сглатывает. — В последнее время я начал понимать, что действительно люблю ее. И… Я совсем не хочу терять ее. После того как практически потерял эту девушку. Может быть… Раньше я не ценил ее так, как должен был. Но сейчас очень сильно жалею об этом. Жалею, что в какой-то момент слишком увлекся собой и своим желанием сделатьмузыкальную карьеру.

— Мы начинаем что-то ценить, когда что-то теряем. Чтобы это понять, нужно пережить потерю.

— С тех пор, как она ушла из дома, мне стало просто невыносимо жить в одиночестве. Я скучаю по ней. Может, мы и жили как соседи, но мне было хорошо. По крайней мере, мы с Ракель никогда не ссорились. Никогда.

— Понимаю, дорогой мой. Понимаю.

— Я понимаю, что все кончено. Но… Мне до сих пор не верится, что это правда. Я не хочу в это верить…

— В глубине души моя девочка тоже не хочет этого, — мягко отвечает Алисия. — Но пока что не признается в этом. И может, Ракель тоже начала понимать, что все-таки любит тебя. Жалеет, что вела себя не так, как должна была. Точнее, она один раз обмолвилась об этом.

— Нет, Алисия, это не так, — с грустью во взгляде возражает Терренс. — Ракель никогда не любила меня. Она встречалась со мной только потому, что вы с мистером Кэмероном мечтали о том, чтобы она нашла себе мужчину и постоянно говорили, что девушка должна жить с мужем и детьми.

— Был бы ты ей безразличен, не было ни разговоров о тебе, ни ревности к другим девушкам. Ракель вообще не проявляла бы никаких эмоций. Ведь если человек что-то испытывает к другому, то он всегда показывает какие-то эмоции: хорошие или плохие. Неважно.

— Кто знает. Но я думаю, что она все-таки настроена жить дальше. Тем более, что Ракель вообще хочет уехать отсюда, когда мистеру Кэмерону станет лучше… Э-э-э…

— Что? — искренне удивляется Алисия. — Уехать отсюда? Боже, Терренс, с чего ты это взял? Кто тебе сказал, что Ракель собралась уезжать?

— Она сама. Ваша племянница сказала мне об этом перед тем, как к нам подошла медсестра, чтобы сообщить о состоянии мистера Кэмерона. Призналась, что у нее больше нет желания продолжать модельную карьеру. Мол она устала от нее и хочет пока что приостановить ее или вообще бросить, если поймет, что так будет лучше.

— Хм, а мне она ничего не говорила об этом… — слегка хмурится Алисия. — Может, это были ее эмоции? Ибо со мной и мистером Кэмероном она ни разу не обсуждала планы на будущее и не говорила, что хочет уехать.

— Не знаю… А может, она заявила об этом потому, что я сказал ей то же самое?

— А разве ты тоже хочешь уехать?

— Да, я бы хотел куда-то уехать хотя бы на время.

— Правда?

— Хочу решить, что мне делать дальше. Сейчас у меня огромные проблемы с моей карьерой. Скандалы, связанные с моим именем, сильно испортили мою репутацию. Со мной отказываются работать очень многие люди. Я мало говорил об этом, но в последние несколько лет дела стали совсем плохи. По этой причине я и перестал так часто сниматься в кино.

— Но ты же можешь все исправить.

— Я хотел бы попробовать. Но если у меня не получится наладить дела и попытаться пробиться в музыкальный мир и записать хотя бы пару песен, у меня не будет иного выбора, кроме как закончить карьеру. И… Начать новую жизнь. Где-нибудь в другом месте.

— Но ты ведь можешь пожалеть об этом.

— А что поделать? — слабо пожимает плечами Терренс. — У меня может и не быть выбора. И мне придется начать новую жизнь. Забыть, кем я являюсь, кого любил и что делал… Стать другим Терренсом МакКлайфом. Таким, каким его никто не знает. Найти место, где никто ни разу не слышал обо мне, и жить как обычный человек.

— Но, Терренс, здесь ведь все: твой дом, твоя работа, твоя семья… — с грустью во взгляде отмечает Алисия. — Подумай хотя бы о своей матери! Неужели миссис МакКлайф будет позабыта и позаброшена, если ты уедешь отсюда?

— Не беспокойтесь, я не забуду про нее и сам не пропаду.

— К тому же, тебе придется найти какую-то работу. Рано или поздно твои деньги кончатся.

— Только не думайте, что я ничего не умею. Я все-таки вырос в той обстановке, где деньги добывались трудом. И если мне придется, то я готов работать на обычной работе в поте лица. И понимаю, что буду получать намного меньше денег, чем за съемки в фильмах.

— Неужели ты хочешь сбежать? — с грустью во взгляде спрашивает Алисия. — Пустить все на самотек? Это неправильно!

— Я сделаю это только в том случае, если у меня не получится наладить свои дела.

— Ох, Терренс, я не узнаю тебя. Что с тобой произошло? Ты же вроде был таким уверенным в себе мужчиной, который ни в чем не сомневался и ничего не боялся! Что с тобой стало сейчас?

— Просто люди меняются, — более низким голосом отвечает Терренс.

— Ты не должен сбегать и прятаться только из-за стыда за свои поступки. А иначе тебя будут считать трусом. Никто даже не вспомнит, что ты сегодня спас Ракель от Саймона. Никого это не будет волновать.

— Я знаю.

— Прежний Терренс вряд ли бы поступил так, как хочешь поступить ты.

— От меня мало что зависит. Например, я никак не смогу повлиять на Ракель и убедить ее не расставаться со мной.

— А вдруг сможешь? Ты же не попробовал!

— Нет, Алисия, бесполезно пытаться склеить вазу, которая уже разбилась вдребезги, — без эмоций отвечает Терренс. — Мы с Ракель совершили слишком много ошибок, которые нам уже не удастся исправить.

— Иногда людям можно дать второй шанс.

— Не в моем случае.

— Терренс…

— Я не жалею об этом романе и благодарен Ракель за те несколько месяцев, что мы провели вместе. Но к сожалению, нам придется пойти по разным дорогам. Может, мы как-то сумеем сохранить теплые дружеские отношения. Но мы не можем быть влюбленной парой. Мы не умеем.

Глава 46

— Знаешь, это, конечно, твое дело, и я не буду пытаться отговаривать тебя. Все-таки ты уже не мальчик и можешь сам решать, что тебе делать. Но прошу тебя, подумай хорошенько! Не повторяй ошибок моей племянницы, которая очень часто действует необдуманно, а потом жалеет о том, что сделала. — Алисия замолкает на пару секунд. — И сейчас я говорю не о вашем расставании, а о вашем желании сбежать. Даже если Ракель и правда захочет уехать, это будут лишь ее эмоции. Я уверена в том, что потом она будет жалеть об этом. Точно также и с тобой! Если ты сбежишь и однажды захочешь вернуться, то никто не станет ждать тебя с распростертыми объятиями.

— Я знаю, что все резко поменяется, — без эмоций отвечает Терренс и переводит взгляд на Алисию. — Но мне это крайне необходимо, понимайте. У меня больше нет сил и желания продолжать делать то, что я делал.

— Терренс…

— Я устал, Алисия. Эмоционально выгорел… Последние несколько лет были очень насыщенными. У меня буквально голова кругом идет. Мне нужно отстраниться ото всего этого и какое-то время пожить спокойной жизнью. Желательно подальше отсюда…

— Ну хорошо, тогда не обязательно навсегда останавливать карьеру. Просто отдохни какое-то время и потом снова начни работать.

— Я боюсь, что мне придется это сделать. Из-за испорченной репутации. Ее уже бесполезно восстанавливать. Потому что большая часть грязных слухов обо мне — чистая правда. Долгие годы я категорически отрицал их и жил с маской на лице, под которой скрывал настоящего себя… Того эгоистичного и наглого человека с тяжелым характером. Который особо ярко проявлял это в самом начале своей карьеры… Но теперь я хочу рассказать людям правду и позволить им судить меня.

— Но ведь можно сделать какое-нибудь доброе дело. Можно доказать, что возможно, ты немного эгоистичен и жесток, но очень хочешь стать лучше.

— На протяжении много лет я только это и делал! Но не многие верили, что я делаю это от сердца.

— Может, они просто были неискренние? Люди ведь понимают, когда ты делаешь что-то от всего сердца, а когда — для галочки и показухи. Поверь, стоит тебе сделать что-то действительно хорошее по своему желанию, то о тебе начнут говорить совсем иное.

— Я и так сделал все, что смог, а дальше пусть публика будет мне судьей. Ну еще и некоторые другие люди, которые разорвали со мной дружбу и любые хорошие отношения. А я больше не хочу кого-то умолять и заставлять верить, что меня можно считать хорошим человеком.

— Никогда не поздно что-то исправить.

— Поверьте, Алисия, никто даже и не вспомнит обо мне, если я вдруг пропаду. Всем будет только лучше. Даже вашей племяннице.

— Терренс…

— Еще раз повторю: я не пропаду и смогу жить обычной жизнью. Пока что у меня достаточно денег, и какое-то время я протяну. А потом постараюсь найти какую-то работу и буду просто жить… Жить как совершенно другой человек… Развлекаться, получать удовольствие, приходить в себя после всего этого кошмара… И готовиться к тому, что однажды мне придется забыть свою прошлую жизнь и всех тех, кто в ней был.

Алисия ничего не говорит и с жалостью во взгляде просто слабо качает головой, пока Терренс о чем-то задумывается и переводит взгляд в сторону. А через несколько секунд раздаются чьи-то медленные шаги, и вскоре вдалеке показывается Ракель, которая по коридору направляется прямо к ним. Она сразу же замечает свою тетушку и бросает легкую улыбку.

— Тетя Алисия? — тихо произносит Ракель.

— Ракель! — восклицает Алисия. — Боже, девочка моя!

Алисия резко встает с дивана и заключает Ракель в свои крепкие объятия, которые та с радостью принимает.

— Дорогая моя… — взволнованно произносит Алисия и мило целует Ракель в висок. — Я так переживала за тебя… Думала, что сойду с ума, пока ждала каких-то новостей от тебя.

— Теперь все хорошо, — мягко отвечает Ракель и отстраняется от Алисии с немного вымученной улыбкой. — Все самое страшное уже позади.

— Ну и слава Богу, — с облегчением выдыхает Алисия. — Я очень рада, что с этой истории наконец-то покончено.

— Кстати, а вы только что пришли сюда?

— Да, я пришла сюда несколько минут назад… А пока ты находилась со своим дедушкой, Терренс обо всем быстро рассказал.

— Вот как… — задумчиво произносит Ракель. — Тогда хорошо… Не придется по несколько раз пересказывать одно и тоже.

— Не беспокойся, солнышко, я уже все знаю.

Ракель ничего не говорит и опускает взгляд на свои руки, пока Алисия мягко гладит ее плечи.

— Кстати, как твой дедушка поживает? — интересуется Алисия и берет Ракель за руки. — Как он себя чувствует?

— Слава Богу, сейчас с ним хорошо, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Он еще несколько дней побудет под наблюдением врачей, а потом его отпустят домой.

— А я могу зайти к нему и узнать, как он себя чувствует?

— Э-э-э, нет, к сожалению… Врач сказал, что для меня сделали исключение. Он разрешил зайти в его палату только мне. И то на несколько минут. Пока что дедушка не совсем здоров и не может принимать гостей.

— Я все поняла.

— Так что если вы хотели зайти к нему, то только завтра. И то это не точно.

— А ты увидела его?

— Да, мы немного поговорили, и я успокоила его. А потом к нам подошел его врач, что-то проверил и вывел меня в коридор, чтобы еще раз напомнить о том, что ему нужен покой и хорошая забота близких.

— Ну что ж, раз так, то мы можем вернуться домой. Тебе как раз надо привести себя в порядок и отдохнуть после всего, что ты пережила. — Алисия быстро осматривает Ракель с головы до ног. — Полагаю, это встреча была далеко не самым легким испытанием.

— Вы правы… — Ракель скрещивает руки на груди и опускает взгляд вниз. — Это было очень тяжело. Но сейчас я бы не хотела об этом думать и говорить. Давайте и правда вернемся домой и хорошенько отдохнем.

— Хорошо, радость моя, давай поедем домой. Ты умоешься, причешешься, переоденешься… А потом мы с тобой выпьем чаю, съедим что-нибудь вкусное и ляжем спать.

— Да, поехали домой… Не могу больше находиться здесь…

— Поехали-поехали…

Алисия и Ракель собираются покинуть больницу и отправиться домой. Но перед тем как уйти, они решают попрощаться с Терренсом, который с грустью во взгляде наблюдает за ними и слушает все, о чем они говорят. Немного поколебавшись, девушка неуверенно подходит к мужчине первая, нервно сглотнув и крепко сцепив пальцы рук. В этот момент МакКлайф вспоминает, что вел машину по пути в больницу и так не отдал девушке ключи, которые он достает из кармана куртки и отдает ей.

— До свидания, Терренс, — спокойно прощается Ракель. — Большое спасибо за все, что ты для меня сделал. Я никогда этого не забуду. И искренне ценю все твои усилия, которые не прошли даром. Помни, что ты совершил прекрасный поступок, и я всегда буду благодарна тебе за это.

Ракель с легкой улыбкой скромно гладит Терренсу по плечу, разворачивается к нему спиной, склоняет голову и медленным шагом направляется по длинному коридору к лестнице, которая ведет на первый этаж. А после того, как ее племянница отходит, Алисия тоже подходит к мужчине, чтобы попрощаться с ним.

— Большое тебе спасибо за все, что ты сделал для Ракель, — с легкой улыбкой благодарит Алисия. — Я знала, что ты сдержишь свое обещание и сделаешь все возможное, чтобы помочь моей племяннице.

— Вы же знайте, что я сделал это потому, что люблю ее и хотел выполнить свой долг, — скромно отвечает Терренс и тяжело вздыхает с грустью во взгляде. — Хоть что-то сделаю для нее хорошее перед тем, как навсегда распрощаться с ней.

— Отныне мы с мистером Кэмероном в долгу перед тобой. Не стесняйся просить у нас помощи или совета, если тебе это будет нужно.

— Спасибо. Вы очень добры ко мне.

— Помни, еще не все потеряно. Советую тебе подождать какое-то время и не торопить события. Вам обоим стоит прийти в себя после подобного потрясения и не искать встреч. А уже потом будет ясно, что случится дальше. Даже если вы решите попытаться дать друг другу второй шанс — никто не будет против.

— Думаю, все уже решено. Мы с Ракель больше не вместе. Мы расстались. Уже давно.

— Не отчаивайся, Терренс, я тебя прошу. — Алисия кладет свою руку на плечо Терренса. — Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать — это ждать. Ты выполнил свое обещание, когда помог моей племяннице справиться с Саймоном. Как ты понимаешь, Ракель это оценила, и вы смогли спокойно поговорить впервые за долгое время. А то, что вы можете находиться друг другом, не выясняя отношения, уже что-то значит.

Терренс ничего не говорит и потупляет свой грустный взгляд в пол.

— До свидания, Терренс, — с легкой улыбкой прощается Алисия. — Ступай домой. Нечего бродить по темным улицам в такое позднее время и в таком состоянии. Тебе и самому надо привести себя в порядок. А то ты выглядишь почти таким же безжизненным, как и моя племянница.

Алисия разворачивается и довольно быстрым шагом направляется куда-то по коридору, чтобы догонять Ракель.

— До свидания… — едва слышно произносит Терренс, уставив взгляд в одной точке.

Хоть Алисия и внушает ему надежду на то, что еще не все потеряно, Терренс не хочет строить напрасные иллюзии и мечтать о том, что скоро все наладится. Мужчина точно знает только одно: он потерял Ракель и уже никогда не сможет вернуть ее. Что-то подсказывает Терренсу, что обида девушки будет намного сильнее. Единственное, что им под силу сделать, — это сохранить теплые отношения и остаться хорошими друзьями, которые всегда готовы прийти друг другу на помощь.

Спустя какое-то время расстроенный Терренс медленно окидывает взглядом все помещение, где он находится в полном одиночестве. А после этого мужчина медленным шагом начинает идти по длинным коридорам огромной больницы и вскоре спускается на первый этаж, по дороге поправляя свои чуть взъерошенные спутанные черные волосы и встречая как врачей и пациентов, так и обычных посетителей, которых здесь достаточно много даже в столь позднее время. Терренс покидает здание больницы вместе с еще некоторыми людьми, которые расходятся в разные стороны. Издалека он видит, как Ракель с грустным, усталым взглядом садится за руль своего автомобиля, а на пассажирское сиденье усаживается и Алисия, которая выглядит довольно обеспокоенной. А через несколько мгновений они медленно покидают парковку возле больницы и выезжают на дорогу. Терренс грустным взглядом провожает только что уехавшую машину и затем устало вздыхает.

Мужчина еще какое-то время стоит возле больницы и полной грудью вдыхает немного прохладный вечерний воздух. А затем он медленным шагом спускается по лестнице, засовывает руки в карманы куртки и начинает идти куда-то по прямой дороге, освященной уличными фонарями, отправляясь не то к себе домой, до которого, однако, очень далеко, не то без дела бродить по городу в полном одиночестве, чувствуя себя подавленным и полностью измотанным после всего, что произошло сегодня и в последние несколько недель.

Глава 47

Прошло три дня. В Нью-Йорке наступил новый день. Время близится к обеду. Наталия без дела гуляет по городу, наслаждается теплой солнечной погодой и с интересом время от времени осматривается вокруг, даже не подозревая о том, что произошло три дня назад, и чем это могло закончиться для Ракель. В последнее время девушка очень много думает о том, что случится в будущем. Что будет, если она не сможет помириться с Ракель. Что будет, если ее зарождающиеся чувства к Эдварду окажутся не взаимными. Если надежды на примирение с подругой детства у нее практически не осталось, то есть очень малая вероятность того, что этот мужчина окажется неравнодушен к девушке и не забудет про нее после того, как встретится с Терренсом.

Наталия так сильно погружается в свои раздумья, что не замечает, как в какой-то момент случайно с кем-то сталкивается. От легкого испуга девушка слегка вздрагивает и резко отскакивает назад.

— Ой! — издает тихий писк Наталия. — Простите, пожалуйста… Я вас не заметила и не видела, куда иду…

— Все в порядке… — дружелюбно произносит незнакомец и быстро поправляет рукав своей куртки. — Я и сам не заметил вас и…

Незнакомец переводит свой взгляд на Наталию и сразу же узнает ее.

— Наталия? — удивленно произносит незнакомец.

Наталия переводит вопросительный взгляд на незнакомца и тоже быстро узнает его.

— Эдвард? — слегка округляет глаза Наталия и скромно улыбается. — Боже, вот так сюрприз!

— Привет, — с легкой улыбкой здоровается Эдвард.

— Привет…

Эдвард и Наталия с легкой улыбкой на лице приветствуют друг друга дружескими объятиями.

— Вот уж не думал, что встречу тебя здесь, — добавляет Эдвард.

— Честно говоря, я тоже, — скромно признается Наталия. — Хотя я вообще не знала, что ты уже вернулся в город.

— Да, вернулся… — задумчиво произносит Эдвард, кончиками пальцами дотронувшись до лица. — Вчера… Кстати, прости, что не позвонил и не сказал… Я пообещал, что позвоню, а сам…

— Ничего, все в порядке… — с легкой улыбкой качает головой Наталия. — У меня все равно были кое-какие дела.

— Однако не думай, что я не вспоминал о тебе, пока был в отъезде. Наоборот — не было и дня, чтобы я не подумал о тебе. Я правда скучал по тебе…

— Если честно, я тоже… — Наталия на секунду опускает взгляд на свои руки. — Мне даже стало как-то грустно после того, как ты уехал…

— Надеюсь, больше мне не придется уезжать.

— Не хотелось бы.

Наталия улыбается немного шире, чувствуя прилив скромности и начав немного нервничать.

— Кстати, еще раз прости меня за то, что я налетела на тебя… — скромно извиняется Наталия. — Я так сильно погрузилась в свои раздумья, что совсем ничего не замечала…

— Все в порядке, не извиняйся, пожалуйста, — слабо покачав головой, дружелюбно отвечает Эдвард. — Я и сам кое о чем задумался и тоже не заметил тебя.

— Надеюсь, ты не сильно ударился?

— Нет-нет, все в порядке. А ты как?

— В порядке.

— Ох, ну тогда ладно…

Наталия со скромной улыбкой снова переводит взгляд вниз, но через секунду переводит свой взгляд на Эдварда.

— А ты гуляешь здесь просто так? — интересуется Наталия. — Или у тебя есть дела?

— Да нет, я просто гуляю, — слабо пожимает плечами Эдвард, будучи немного напряженным. — Наслаждаюсь хорошей погодой. Ты тоже бродишь просто так?

— Ну в общем-то, да, — с легкой улыбкой подтверждает Наталия. — Совсем не хочется сидеть дома в такую хорошую погоду… Даже если мне и приходиться прогуливаться в одиночестве.

— А твои друзья? Ты могла бы позвать кого-то из друзей и сходить куда-нибудь.

— Ох, да в последнее время я общаюсь только с одной подругой. А с остальными уже давно не общаюсь…

— Поругались?

— Нет, просто у всех дела. А наши планы по сбору заканчивается лишь пустыми обещаниями встретиться как-нибудь на днях.

— Ну и позвала бы с собой ту подругу.

— Она сейчас занята. Эта девушка недавно переехала домой к своему парню и сейчас привыкает к новому месту. Ей уж точно сейчас не до меня.

— Ну что ж… — скромно улыбается Эдвард и бросает короткий взгляд в сторону. — Раз уж мы встретились, то вполне могли бы прогуляться вместе.

— Предлагаешь провести время вдвоем?

— Лично я буду совсем не против, если ты составишь мне компанию и немного поговоришь со мной. — Эдвард тихонько усмехается. — Раз ты здесь, мне не придется звонить тебе и спрашивать, не хочешь ли ты куда-нибудь сходить.

— Что ж, раз ты сам предложил, я не могу отказать, — со скромной улыбкой пожимает плечами Наталия. — И буду рада, если ты тоже составишь мне компанию….

— Пройдемся пока просто по прямой, а потом подумаем, куда сходить.

— Хорошо, я согласна.

— Тогда пошли.

Наталия слабо кивает, обменивается с Эдвардом скромной улыбкой и вместе с ним медленным шагом начинает идти по улице. Какое-то время они молчат, лишь изредка кидая друг на друга едва заметные взгляды и борясь с чувством нервозности и излишней скромности. Но вскоре мужчина решает первым нарушить это молчание:

— Ты все еще не помирилась со своей подругой?

— Нет, к сожалению, — слабо качает головой Наталия, переведя взгляд вниз. — Не помирилась.

— И по-прежнему не готова разговаривать с ней?

— Думаю, что теперь — готова. Однако я не стану навязываться и буду ждать, когда она сама изъявит желание поговорить.

— Прошло уже достаточно времени… — задумчиво отмечает Эдвард, выглядя немного зажатым и будто бы желания что-то сказать, но пока что только набираясь смелости сделать это. — Мне кажется, она уже должна была что-то для себя решить. Эта девушка должна понимать, что так не может продолжаться вечно.

— Кто знает… Но я так понимаю, пока что она не хочет со мной разговаривать. В то время как я все-таки смогла перебороть себя и забыть о той злости, которую испытывала некоторое время назад.

— А что там насчет того Саймона Рингера? Или как его там? Ну который хочет ей отомстить!

— Понятия не имею. Если честно, я вообще не в курсе того, что сейчас происходит в этой истории.

— А ты не пыталась что-то узнать?

— У кого, Эдвард? — без эмоций во взгляде разводит руками Наталия. — Я уже давно не видела твоего брата и не разговаривала с ним.

— Разве ты не пыталась позвонить Терренсу или договориться о встрече?

— Нет, не пыталась.

— Хорошо, а есть какие-то еще люди, который связаны с Ракель и общаются с ней?

— Конечно, есть. Ее дедушка. Ее тетя. Наша общая подруга Анна. Но эта девушка мало общается с ними, да и с Кэмерон уже давно не разговаривала, насколько я знаю. К тому же, Анна-то и занята переездом в дом своего парня. А тетушка Кэмерон живет в Англии и вряд ли знает, что здесь происходит.

— Ну а ты не хочешь сходить домой к кому-то из ее семьи?

— Нет, вот домой к ним я точно не пойду, — уверенно отвечает Наталия. — Ракель точно находится там. А я не уверена, что наша встреча хорошо закончится.

— Ладно, а что насчет встречи где-нибудь в кафе или у тебя дома?

— Об этом можно подумать. Тем более, что я всегда была очень близка с этими людьми и знаю их еще с тех времен, когда была маленькая.

— Тогда попробуй поговорить с ними. Уверен, что они не откажут тебе в просьбе встретиться, охотно расскажут, что происходит в этой истории, и, возможно, помогут помириться с твоей подругой.

— Я уже думала об этом и хотела бы позвонить ее дедушке. Ведь мне… Интересно узнать, что там происходит…

— Вот и сделай это, — советует Эдвард. — Кто знает, может, ситуация уже немного наладилась, и я наконец-то смогу познакомиться с тем, кого так долго ищу. Мне уже не терпится поскорее встретиться с Терренсом и рассказать всю правду, которую от него, похоже, скрывают.

— Да… Конечно…

Наталия замолкает и медленно опускает глаза на свои руки, начав заметно расстраиваться и где-то в глубине души мечтая оттянуть момент и провести как можно больше времени с Эдвардом, даже если ради этого ей придется пойти на обман и хитрость. Мужчина очень быстро замечает это и слегка хмурится, начав вопросительно рассматривать внезапно загрустившую девушку.

— С тобой все в порядке? — проявляет беспокойство Эдвард.

— Да, все в порядке, — с легкой улыбкой кивает Наталия, переведя взгляд на Эдварда. — Просто задумалась немного…

— Не беспокойся, Наталия, все будет хорошо. — Эдвард мягко гладя Наталию по плечу. — Может, семья твоей подруги и правда поможет тебе помириться с ней и расскажет все, что с ней происходит. Достаточно просто позвонить кому-то из ее родни и предложить встретиться.

— Я знаю… Просто… — Наталия нервно сглатывает. — Просто я не уверена, что они смогут мне помочь наладить отношения с Ракель. И заставить ее поверить, что меня оболгали.

— Откуда ты можешь это знать?

— Эта девчонка всегда была упрямая как ослица и делала то, что она хотела, не думая о последствиях. Она почти никогда никого не слушает.

— Да, но это — ее семья! Ближайшие люди, которые точно в курсе истории с Саймоном, ее скандалов с Терренсом и ее ссоры с тобой. Лично мне кажется, что они точно осуждают ее за то, как она с тобой поступила. И уже успели высказать ей свое мнение.

— Ох, я не знаю, Эдвард… — тяжело вздыхает Наталия, убрав с глаз некоторые пряди волос. — Я понятия не имею, чего мне ждать. Может, все станет настолько хуже, что будет уже бесполезно надеяться на какое-либо чудо.

— Думаешь, надежды нет?

— Не исключаю. И… Может быть и такое, что я даже не смогу познакомить тебя с Терренсом… Я уже ни в чем не уверена. Правда.

— Слушай, что-то в последнее время ты совсем сникла, — задумчиво отмечает Эдвард. — Выглядишь слишком уж задумчивой и совсем потеряла веру в лучшее.

— Э-э-э, я? — слегка округляет глаза Наталия.

— Сейчас ты настолько сильно погрузилась в раздумья, что не заметила меня. И если честно, это несколько пугает.

— Я просто думала о том, что буду делать дальше, и что меня ожидает в дальнейшем. Вот и задумалась.

— Может, тебя что-то беспокоит? Может, есть что-то, из-за чего ты переживаешь?

— Ты прекрасно знаешь, из-за чего я переживаю.

— Ну может, я чего-то не знаю, а ты молчишь.

— Да нет… Просто… Э-э-э… — Наталия направляет прядь волос за ухо. — За последний год произошло столько всего, сколько за всю мою жизнь не случалось… Болезнь бабушки, ссора с подругой… А сколько раз меня обманывали после того, как мне наобещали кучу всего прекрасного.

— Ну знаешь, всех нас обманывают хотя бы раз в жизни, — слабо пожимает плечами Эдвард.

— Да, но… Из-за всего, что со мной происходит, я все больше начинает ощущать себя неудачницей…

— Что? — слегка округляет глаза Эдвард. — Неудачницей?

— В последнее время мне особенно не везет. Что бы я ни делала, у меня ничего не получается.

— Боже, Наталия, да что ты такое говоришь! Какая еще неудачница?

— Это правда, Эдвард. А в последнее время у меня будто бы вообще началась черная полоса.

— Неужели с тобой произошло что-то очень серьезное, раз ты начала так думать?

— Нет, но…

— Слушай, вот чем больше я с тобой разговариваю, тем больше начинаю убеждаться в своей правоте. Ты уже давно какая-то не своя! При первом нашем знакомстве за тобой не наблюдалось столь странных вещей, но сейчас тебя не узнать.

— Я просто переживаю из-за происходящего в моей жизни. Ты уже знаешь, что я была очень близка с Ракель, и как сильно дорога мне моя бабушка.

— Да, ситуация с твоей бабушкой действительно сложная. Но у твоих родителей есть возможность ее лечить. И лечение, как ты говоришь, проходит успешно. Да, это будет непростой путь, но я уверен, что она поправится.

— А как же моя подруга?

— И с подругой ты обязательно помиришься. Главное — не терять надежду!

— Ах, да я уже давно ее потеряла… — устало вздыхает Наталия. — Я просто живу и с ужасом думаю о том, что ждет меня завтра. К тому же… Я понимаю, что начинаю уставать ото всего… То есть… Уставать от обстановки, которая меня окружает… Мне нужно сменить ее и… Хотя бы на время исключить из жизни всех тех, кого я знаю…

Эдвард резко переводит на Наталию свои слегка округленные глаза, почувствовав, как у него что-то защемило внутри после слов девушки о том, что она хочет исключить всех из жизни.

— В смысле, ты хочешь исключить всех из своей жизни? — неуверенно спрашивает Эдвард.

— Я бы хотела все бросить и уехать отсюда хотя бы на время, — с грустью во взгляде признается Наталия. — Может быть, в Мехико к маме и бабушке… Может быть, куда-то в другую страну или другой город… Было бы здорово устроить себе кругосветный круиз и путешествовать по всему миру. Поехать туда, где не будет чего-то, что заставило бы вспоминать все самое плохое, что произошло в моей жизни.

— Это значит… Ты хочешь уехать отсюда? Уехать… Насовсем?

— Нет-нет, я не говорю, что хочу уехать навсегда… Но если мне по-прежнему будет здесь плохо, я не исключаю, что все-таки останусь в Мексике.

Пока Наталия опускает взгляд на сложенные перед ней руки, Эдвард понимает, что что-то внутри начинает щемить еще сильнее, а сердце сжимается от одной только мысли, что она уедет отсюда навсегда.

— Неужели ты хочешь… — неуверенно произносит Эдвард. — Уехать?

— Да, Эдвард, хочу, — уверенно отвечает Наталия. — Думаю, если я поживу где-нибудь за границей пару месяцев и покатаюсь по миру, то мне удастся прийти в себя. Может, и тут все более-менее наладится…

Наталия устало вздыхает, уставив взгляд в одной точке.

— Если честно, я уже давно хочу совершить какую-нибудь поездку, — признается Наталия. — Однажды я устроила себе месячное путешествие по Италии, во время которого отлично отдохнула и познакомилась с новыми людьми. В этот раз я снова хочу сделать что-то подобное… Либо поваляться на пляже под солнцем, либо покататься на лыжах в горах… Пока не знаю, чего я хочу больше.

— Понимаю… — низким голосом произносит Эдвард.

— Можно было бы вернуться в мой родной Кингстон, где я родилась и выросла. Но если честно, меня туда не очень сильно тянет. В свое время я планировала уехать оттуда и поступать в университет Нью-Йорка. Но к счастью, мои родители решили переехать сюда, чтобы сосредоточиться на работе. И… Мы переехали все вместе.

— Ясно… — Наталия на мгновение опускает грустный взгляд на свои руки, но потом переводит его на Эдварда и скромно улыбается ему, пока он мысленно молится о том, чтобы этого не случилось. — Но даже если я и уеду отсюда, то буду сильно скучать по тебе. Мне будет не хватать общения с тобой.

— Я… — неуверенно произносит Эдвард. — Тоже…

— Ты стал единственным, кто смог заставить меня снова начать улыбаться и радоваться жизни. Даже моим друзьям это было не под силу, а ты смог. И я благодарна тебе за это. Никогда не забуду всего, что ты сделал для меня.

— Я знаю… — слабо кивает Эдвард.

— Однако если ты захочешь, то всегда сможешь приехать ко мне в гости. — Наталия скромно улыбается. — Я буду очень рада увидеть тебя и прогуляться по улицам какого-нибудь красивого города.

— Я? Приехать к тебе?

— Обещаю, скрываться не буду. И скажу, где буду жить, если все-таки приму решение переехать.

— Э-э-э… — Эдвард слабо прикусывает губу и отводит взгляд в сторону, еще больше занервничав после слов Наталии.

— Мне будет очень непросто расстаться с тобой после того, как я сделаю то, что пообещала, — неуверенно говорит Наталия. — Познакомлю тебя с твоим братом…

— Что? — слегка округляет глаза Эдвард. — Расстаться?

— Но помни, что даже если мы перестанем общаться, то…

— Подожди-подожди, Наталия… — Эдвард слегка встряхивает головой, уставив свой удивленный взгляд на Наталию. — Я чего-то не понял… Неужели ты и правда думаешь, что я перестану с тобой общаться и забуду о тебе после того, как встречусь со своим братом?

— А разве нет? — без эмоций спрашивает Наталия, с грустью во взгляде склонив голову.

В этот момент Наталия и Эдвард присаживаются на скамейку, которую они видят впереди себя.

— Ты ведь общаешься со мной лишь из-за этого, — добавляет Наталия. — Твой интерес ко мне начал возрастать после того, как ты узнал, что я дружу с Терренсом.

— Боже, Наталия, что за глупость! — скромно улыбается Эдвард. — Почему ты думаешь, что я общаюсь с тобой лишь ради своих интересов?

— Потому что я буду нужна тебе только до тех пор, пока ты не встретишься с Терренсом.

— Я общаюсь с тобой, потому что мне правда это нравится. С тобой я забываю обо всем на свете и становлюсь гораздо счастливее. Мне еще ни с кем не было так комфортно, как с тобой.

— Все в порядке, Эдвард, не бойся обидеть меня, — бросает легкую улыбку Наталия. — Я с самого начала знала, что все так и будет. Так было всегда, с любым мужчиной, с которым я когда-либо знакомилась. Мной пользовались, меня обманывали… После того как заставят хотя бы чуть-чуть привязаться к ним.

— Нет-нет, то, что другие тебя обманывали, не значит, что и я стану.

— Станешь, Эдвард. Ты тоже будешь одним из тех людей, которым я была нужна только ради какой-то выгоды.

— Если человек мне неинтересен, то я ни за что не буду общаться с ним, если этого не требует обстоятельства.

— Ну а сейчас обстоятельства заставляют тебя общаться со мной. Ты ведь сам сказал, что я — твоя последняя надежда встретить своего брата. Мол если ты упустишь этот шанс, то уже никогда не встретишь его и не расскажешь ему всю правду.

— Это правда, но все совсем не так, как ты думаешь.

— Все так. Все так.

— Послушай, я не из тех людей, кто посмел бы так или иначе обманывать девушку.

— Не беспокойся, Эдвард, я все прекрасно понимаю, — с легкой улыбкой неуверенно произносит Наталия и нервно сглатывает. — Обещаю, как только ты встретишь своего брата и расскажешь ему правду о себе, то я тут же попрощаюсь с тобой и пожелаю тебе удачи. И снова поблагодарю за то, что ты буквально вернул меня к жизни после моей ссоры с подругой.

— Нет, Наталия, не говори так! — резко мотает головой Эдвард. — Я не хочу прекращать наше общение. Не хочу с тобой расставаться! Никогда!

С этими словами Эдвард неосознанно берет Наталию за руку. А из-за этого девушка, тихонько ахнув, слегка вздрагивает и округляет глаза, которые она уставляет на мужчину.

— Думаешь, ты одна не хочешь прекращать общение со мной? — удивляется Эдвард и скромно улыбается. — Ведь я тоже этого не хочу…

— Эдвард, пожалуйста… — с жалостью во взгляде слабо качает головой Наталия.

— Понимаешь, я не знаю, что ты обо мне думаешь… И думаешь ли вообще, но… — Эдвард нервно сглатывает. — Но есть кое-что, что ты должна знать… Что уже давно находится у меня на уме… То, что я долго не решался сказать…

Эдвард на мгновение отворачивается и слегка прикусывает губу, пытаясь как-то сформулировать свою мысль.

— Скажи сейчас, — тихо предлагает Наталия. — Не бойся. Если ты подтвердишь все мои слова, то мы прекратим общение, а я не обижусь и не расстроюсь. У меня останутся только лишь хорошие воспоминания о тебе.

— Я скажу, а там будь что будет… — Эдвард замолкает на пару секунд, пытаясь придумать, как бы ему донести до Наталии свое признание, которое он боится делать из страха не встретить взаимности. Однако и держать это в себе мужчина больше не может… — В общем… Ну… Тут такое дело…

— Боже, ну говори же! — ободряюще улыбается Наталия. — Я же сказала, что пойму тебя в любом случае! Что бы ты ни сказал.

Эдвард молчит еще несколько секунд до того, как он убирает с лица некоторые пряди волос и резко выдыхает с закрытыми глазами, наконец-то найдя в себе смелости признаться в том, что ему так хочется сказать.

— Ты мне нравишься, Наталия, — на одном дыхании признается Эдвард и замирает, как статуя, с испугом в глазах смотря на Наталию. — Нравишься как девушка… Не только как друг…

Сказанное Эдвардом повергает Наталию в сильный шок, а она сама мгновенно округляет глаза и буквально перестает дышать. От волнения девушка не может произнести ни единого слова и понимает, как становится еще более взволнованной.

— Ч-что ты только что сказал? — сильно дрожащим голосом спрашивает Наталия. — Я… Нравлюсь тебе?

— Да, ты мне нравишься, — скромно повторяет Эдвард. — Я испытываю к тебе симпатию.

— Э-э-э… Ну… П-подожди… Т-ты сейчас не…

— Я уже довольно долгое время думаю о тебе. И никак не могу выкинуть из головы мысли о тебе. Чтобы я ни делал, мне никак не удается провести хотя бы день, не вспоминая про тебя. Мне безумно приятно и комфортно находиться с тобой. После каждой нашей… Прогулки… Я чувствую себя просто великолепно. И… Уже начинаю думать о следующей…

— Да? — очень тихо произносит Наталия.

— Понимаешь… Я не думал, что это произойдет со мной. Не думал, что у меня появятся какие-то чувства к тебе. Ибо изначально полагал, что мы можем быть лишь друзьями. Однако чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я понимал, что мои чувства далеко не дружеские… А более… Глубокие… — Эдвард с резким выдохом встряхивает головой. — Я все пойму и не стану обижаться на твой отказ, если с твоей стороны нет никакого интереса ко мне. Но мне нужно было это сказать… Я больше не мог держать это в себе… И не хочу… Чтобы точно знать, что со мной происходит, достаточно того, что я сейчас чувствую по отношению к тебе.

Однако Эдвард не сразу получает ответ от несколько бледной и взволнованной Наталии, которая ошарашенными глазами молча смотрит на него, постоянно хлопает ресницами. Она находит в себе силы заговорить лишь спустя несколько секунд, сильно дрожащим голосом произнеся:

— Н-неужели… Н-н-неужели… Т-ты не врешь? Неужели это злая шутка?

— Нет, это не шутка, — возражает Эдвард. — Это то, что я чувствую по отношению к тебе.

— Пожалуйста, не шути так со мной! Это и так моя больная мозоль…

— Клянусь, я сейчас предельно серьезен, — более уверенно отвечает Эдвард и берет Наталию за руки. — Ты правда нравишься мне, Наталия. Общение с тобой доставляет мне удовольствие. И я бы определенно пошел на многое, лишь бы быть рядом с тобой. Лишь бы как можно чаще слышать твой голос. Но повторю еще раз: если ты скажешь, что ничего ко мне не чувствуешь, то я ничуть не обижусь и буду уважать твое решение. И помни, несмотря ни на что, я не прекращу с тобой общение. Ни до знакомства с братом, ни после.

В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, потому что Наталия не может сказать не единого слова и пытается поверить, что кто-то действительно признался ей в любви, а не бросал ее после одного-двух свиданий или получения чего-то нужного. Девушка не верит, что ей наконец-то улыбнулась удача, и она встретила хорошего человека и начинает влюбляться в того, кто может полюбить ее.

Правда молчание Наталии заставляет Эдварда взгрустнуть и решить, что эта белокурая красавица не ответит на его чувства.

— Ну что ж… Я все понял… — Эдвард отпускает руки Наталии и отводит взгляд в сторону. — Ничего страшного. Я принимаю это и не буду…

— Нет. Все в порядке. — Наталия мягко кладет свою руку на руку Эдварда, который уставляет свои слегка округленные глаза на нее. — Знаешь, Эдвард, я… Э-э-э…

Наталия на протяжении нескольких секунд пытается сформулировать свою мысль, так как практически лишилась дара речи после того, как услышала признание, что пробудило в ней огромную бурю эмоций.

— Все, что ты… — сильно заикается Наталия. — Только что сказал…

Наталия замолкает на пару секунд, опустив глаза и прикрыв их. А затем она резко выдыхает и с испугом во взгляде смотрит на Эдварда, найдя в себе силы признаться:

— Я испытываю то же самое по отношению к тебе. Ты мне тоже нравишься, Эдвард. Как мужчина. — Наталия улыбается намного шире с чувством скромности. — В последнее время я начала ловить себя на мысли о том, что слишком много думаю о тебе. И хочу как можно чаще видеть тебя. Тем более, что… Мне с тобой очень хорошо. Я чувствую себя очень счастливой и забываю обо всех своих проблемах, когда ты рядом со мной.

— Совсем как я, — мягко произносит Эдвард.

— Порой я даже порой фантазирую о чем-нибудь. И… — Наталия слегка прикусывает губу. — Ты — главный герой этих фантазий, которые мне хотелось бы осуществить.

— Герой твоих фантазий?

— Да… — Наталия со скромной улыбкой на секунду опускает взгляд на свои руки. — Знаю, тебе может показаться немного странным то, что я фантазирую о тебе, делающего то, что мне хотелось бы… Но…

— Нет, вовсе нет! — с легкой улыбкой возражает Эдвард. — Почему ты решила, что это покажется мне странным?

— Не знаю… Просто…

— Я ведь и сам часто думаю о тебе. Ты — главная героиня моих фантазий. Уже долгое время.

— Надеюсь, ты не думаешь о каких-нибудь извращенных вещах? — скромно хихикает Наталия.

— Эй, неужели ты могла подумать, что я — извращенец?

— О, нет-нет, я так не думала… Просто…

— Не надо меня бояться, Наталия, — мягко говорит Эдвард. — Мои намерения по отношению к тебе исключительно хорошие. Я не собираюсь насиловать тебя и делать что-то плохое.

Услышав слова про насилие, Наталия слегка вздрагивает с испугом во взгляде, но все же старается не показать, что она до смерти боится упоминания подобных вещей.

— Э-э-э, нет-нет… — с легкой улыбкой неуверенно произносит Наталия. — Я… Д-даже и подумать не могла об этом. Потому что знаю, что ты очень хороший и… Не способен на что-то подобное.

— Тогда не надо бояться меня и думать, будто я хочу причинить тебе боль, — уверенно отвечает Эдвард и берет Наталию за руки. — Разве хороший мужчина может как-то навредить девушке, которую любит? А?

— Нет, конечно…

— Тогда успокойся и расслабься. И забудь про тех, кто когда-либо тебя обманывал или причинял тебе боль. Они недостойны такой прекрасной девушки, как ты. И не стоят твоих переживаний. — Эдвард немного поправляет Наталии волосы, с интересом рассматривая ее лицо, пока она с легким румянцем на лице скромно улыбается. — И да. Мне бы хотелось попросить тебя кое о чем.

— О чем? — интересуется Наталия. — Если у меня будет шанс, то я сделаю для этого все возможное.

— Я бы хотел попросить тебя… — Эдвард замолкает на пару секунд и с тихим выдохом расслабляет слегканапряженные плечи. — Я хотел бы попросить тебя никуда не уезжать. Пожалуйста, Наталия, останься здесь… Я не хочу потерять такого прекрасного человека, как ты! Ты — удивительный человек, с которым мне легко и приятно находиться. То время, что мы проводим вместе, — самое лучшее, что когда-либо происходило в моей жизни. С тобой я могу почувствовать ту легкость, которой мне порой не хватает.

— Ну вообще-то, рано или поздно мне все равно придется уехать, — задумчиво, с грустью во взгляде отвечает Наталия. — Ты прекрасно знаешь, что происходит с моей бабушкой. Мы с отцом должны вернуться в Мехико, чтобы помочь моей маме. Ведь одной ей тяжело со всем справляться.

— Да, но если ты останешься там навсегда, то мы больше никогда не сможем увидеться, — с грустью во взгляде отмечает Эдвард.

— Почему нет? Ты всегда сможешь приехать ко мне в гости! Я с радостью покажу тебе этот город, расскажу много интересного и подскажу, где можно попробовать блюда мексиканской кухни.

— Ох… — Эдвард сначала опускает взгляд вниз, а затем бросает его в разные стороны, немного занервничав и заметно напрягшись. — Просто… Я никогда не был за границей… Да и денег на заграничные поездки у меня нет… Все, что я зарабатываю на небольших подработках, едва хватает на еду, одежду и кое-какие небольшие развлечения.

— Это не проблема! — с легкой улыбкой восклицает Наталия. — Если ты захочешь приехать ко мне, то я оплачу все расходы на перелет и проживание в отеле.

— Нет-нет, я не могу согласиться на это!

— А что такого?

— Я считаю, что только мужчина может платить за девушку, а не наоборот.

— Да брось, Эдвард! Раз я приглашаю, то сама и буду платить за все, если у тебя нет такой возможности. К счастью, меня родители не обделяют и всегда дают мне достаточно денег, которые я трачу как захочу.

— Нет, Наталия, — неуверенно отказывается Эдвард, выглядя чуточку взволнованным. — Спасибо, конечно, за приглашение, но я вынужден отказаться от твоего предложения.

— Для меня это не проблема.

— Я буду чувствовать себя неловко и будто обязанным тебе, если позволю тебе оплатить мою поездку. Лучше ты сама приезжай в Штаты. Хотя бы изредка. А я буду проводить с тобой свободное время… Если ты решила уезжать.

— Но я же не говорила, что непременно уеду отсюда. Может, немного отдохнув за границей, я успокоюсь и все-таки вернусь домой. И нам не пришлось бы видеться буквально раз в месяц или раз в год. — Наталия бросает короткий взгляд на какого-то человека, которого она видит где-то вдали. — Мне надо уехать как минимум на месяц. Я отдохну немного, проведу время с бабушкой и съежу в какие-нибудь города… Хоть все эти перелеты ужасно утомляют, я все равно обожаю путешествовать по миру одна или в чьей-то компании.

— Однако я не хочу, чтобы твое решение переехать за границу стало окончательным, — с грустью во взгляде признается Эдвард. — Не хочу… Для меня это будет сравнимо с концом всего, что между нами было. А я хочу, чтобы эта история продолжалась.

— Ну… — Наталия загадочно улыбается. — Может быть, у меня в один прекрасный день появится причина передумать и остаться здесь. И не покидать это место. Кто знает… Может, кое-кто сможет сделать все, чтобы мне не захотелось никуда уезжать… И… Бросать этого человека одного.

Эдвард с облегчением выдыхает, чувствуя себя немного лучше после слов Наталии и совсем не желая разрывать с ней любые отношения. Тем более, что что-то подсказывает мужчине, что сейчас перед ним находится та девушка, которая могла бы сделать его счастливым, и которую он сам мог бы заставить почувствовать себя королевой.

— Значит, я могу надеяться на лучшее? — немного неуверенно спрашивает Эдвард. — Ты могла бы дать мне шанс?

— Все зависит только от тебя, — скромно улыбается Наталия. — От того, что ты сам хочешь. От того, что ты чувствуешь.

— Тогда… Может быть, нам стоит попробовать… Узнать друг друга получше?

С этими словами Эдвард нежно, немного неуверенно проводит рукой по щеке Наталии, заставив ту расплыться в широкой, искренней улыбке и мгновенно почувствовать какое-то приятное тепло и легкую дрожь от прикосновений столь нежных на ощупь пальцев.

— Ну… — задумчиво добавляет Эдвард, также оценив, насколько у Наталии бархатистая и нежная кожа. — Если ты, конечно, захочешь.

— Думаю, мы сможем поладить, — с легкой улыбкой предполагает Наталия. — Очень даже неплохо…

Эдвард скромно улыбается и с еще большей нежностью смотрит в глаза Наталии, пока та и сама делает то же самое. Несколько секунд они борются с чувством стеснения и неким напряжением, но ни на секунду не отводят взгляд в сторону и чувствуют приятное тепло и легкую дрожь по всему телу. На лице девушки появляется более широкая улыбка, когда мужчина убирает некоторые пряди волос с ее лица, стараясь помочь ей немного расслабиться, даже если он и сам далеко не спокоен.

Но уже спустя некоторое время Наталия и Эдвард приближают свои лица друг к другу, еще пару секунд глазами изучают их и затем очень неуверенно касаются губами друг друга. После чего они медленно отстраняются и обмениваются более нежным взглядом, иногда неосознанно бросая взгляд на губы друг друга. Каким-то нутром почувствовав, что для него горит зеленый свет, мужчина мягко прикладывает ладонь к щеке девушки, которая слегка вздрагивает с чувством легкого головокружения. На пару мгновений она немного напрягается из-за того, что ее сердце начинает биться в разы чаще, и буквально заставляет себя дышать, дабы не лишиться чувств прямо здесь и сейчас. Но приятное тепло, исходящее от мягкой мужской ладони расслабляет ее, а она сама взглядом дает понять, что он может идти дальше.

Так что Эдвард пережидает пару секунд и медленно, немного неуверенно вовлекает Наталию в их первый совместный поцелуй, что заставляет их обоих почувствовать более учащенное сердцебиение и что-то очень теплое и приятное, что распространяется по всему телу. Девушка немного напрягается, когда мужские губы нежно касаются ее губ, но очень быстро расслабляется и просто отпускает ситуацию и позволяет своим чувствам делать свою работу. Наталия и Эдвард всем сердцем хотят продлить этот незабываемый момент. Которого где-то в глубине души они оба ждали на протяжении долгого времени. Девушка и мужчина мечтали когда-нибудь поцеловать друг друга. И сейчас им не приходиться переживать из-за своих умений, ибо все получается как само собой. Эти двое получают огромное удовольствие от происходящего и постепенно расслабляются.

Наталия чувствует, как внутри все переворачивается, а где-то внизу живота ощущается легкая щекотка. Поначалу она ужасно стесняется и не знает, что делать со своим состоянием, но потом немного успокаивается, скромно запускает пальцы в волосы Эдварда и закидывает руку вокруг его шеи, поддавшись своему желанию оказаться намного ближе к этому человеку. Мужчина же мягко берет лицо девушки в руки, которое иногда нежно поглаживает, наслаждаясь тем, насколько мягкая кожа у этой белокурой красавицы. Которой безумно нравится ощущение распространения приятного тепла и легкой дрожи по всему телу. И которая старается не думать о том, что произойдет после их первого поцелуя, постаравшись выкинуть из головы все мысли и сосредоточиться на своих чувствах.

Поначалу Эдвард и сам жутко нервничал, хотя и старался не подавать виду. Но чем больше времени приходит, тем больше он расслабляется и поддается своим чувствам, которые наконец-то перестали быть секретом. Наталия — первая девушка за долгое время, которая так сильно привлекает его. Которая заставляет призадуматься о том, что ему хотелось бы иметь возлюбленную. Завести долгосрочный роман, о котором ранее даже и не думал, довольствуясь лишь короткими интрижками ради удовольствия. И это то, что искренне удивляет мужчину. Удивляет то факт, что он встретил ту, которую не хочет бросать ни сейчас, ни потом.

Спустя некоторое время Наталия и Эдвард разрывают поцелуй и медленно отстраняются друг друга, не прерывая зрительного контакта, чувствуя приятное возбуждение и немного тяжело дыша. Их полные блеска глаза дают понять, что им очень понравилось то, что сейчас произошло. В какой-то момент девушка и мужчина обмениваются скромными улыбками, а затем тихонько хихикают, бросив короткий взгляд вниз.

— Что сейчас произошло? — скромно спрашивает Наталия.

— Не знаю, — с невинной улыбкой пожимает плечами Эдвард. — Но это было здорово.

— Да, ты прав… — соглашается Наталия, довольно часто дыша. — Мне… Очень понравилось…

— Мне тоже… — Эдвард улыбается намного шире и поправляет свои непослушные пряди волос.

— Ты… — немного неуверенно произносит Наталия. — У тебя здорово получается… Ты хорошо целуешься.

— А у тебя очень мягкие губы, — скромно признается Эдвард. — Которые мне бы хотелось поцеловать еще раз. Чтобы лучше запомнить то, какие они на ощупь.

— Согласна, надо как-нибудь повторить это еще раз… — Наталия с легкой улыбкой начинает теребить браслет на левой руке. — Правда я думала, что свалюсь со скамейки прямо на асфальт. А если бы я стояла, то точно грохнулась бы, ибо ноги совсем не держали бы меня.

— Это точно… — соглашается Эдвард. — Тем не менее, по мне все прошло просто замечательно.

— Да… — тихо произносит Наталия, не скрывая своей широкой улыбкой, которой с огромной нежностью во взгляде любуется Эдвард.

— Мне кажется, все начинается очень даже неплохо.

— Определенно, да… Стоит признаться, что… Несмотря на то, что я чуть не умерла от остановки сердца… Мне понравилось то, что между нами произошло. — Наталия на секунду замолкает и слегка прикусывает губу. — Ну или происходит. Я… Пока не знаю.

— Мне тоже… — слабо кивает Эдвард и скромно хихикает.

Наталия ничего не говорит и бросает взгляд на сложенные перед ней руки.

— Надеюсь, что в следующий раз я не убью тебя, если снова захочу поцеловать, — выражает надежду Эдвард.

— Буду делать все, чтобы этого не произошло, — обещает Наталия. — Хотя не могу сказать, что этого не случится. Ведь я… Очень чувствительная и… Впечатлительная.

— Я так и понял.

Эдвард со скромной улыбкой убирает с глаза Наталии небольшую прядь волос и нежно гладит ее по щеке мягкой и теплой рукой, пока та на пару секунд прикрывает глаза и мило трется об его ладонь.

— Эй, как насчет того, чтобы немного посидеть в кафе и перекусить? — предлагает Эдвард. — Не хочешь составить компанию одинокому парню и скрасить его одиночество? Я как раз хотел зайти куда-нибудь поесть. А то с утра не было аппетита, и я почти ничего не съел.

— Я только за, — дружелюбно соглашается Наталия. — Насколько я знаю, недалеко от нас есть одно небольшое кафе… Мы можем сходить туда.

— В таком случае, прошу… — Эдвард быстро встает со скамейки и с легкой улыбкой протягивает руку Наталию.

— С удовольствием! — с более широкой улыбкой восклицает Наталия. — Большим удовольствием.

Наталия берет протянутую ей руку Эдварда и с его помощью тоже встает со скамейки. Скромно хихикнув и взявшись за руки, они медленным шагом направляются в ту сторону, где расположено нужное им кафе. Время от времени девушка и мужчина обмениваются нежными взглядами, еще не до конца веря, что все это происходит с ними. Наталия не могла представить себе, что все-таки встретит человека, который вполне мог бы сделать ее счастливой. А Эдвард не ожидал, что поиски старшего брата приведут его к встрече самой красивой, доброй и нежной, по его мнению, девушки на свете, которая вполне могла бы сделать его жизнь чуточку счастливее.

Глава 48

Тем временем Терренс находится в одном из кафе. Мужчина сидит за столиком возле окна в полном одиночестве и думает о том, что ему делать дальше. Безусловно ему стало намного легче от осознания того, что Саймон больше никогда не потревожит ни его, ни Ракель, ни кого-то еще. Но это вовсе не означает, что теперь все будет хорошо. Да, история с Рингером вроде бы закончилась, но вернуть старых друзей и любимую девушку уже точно не получится. А это только больше подталкивает его к желанию уехать отсюда как можно дальше. Возможно, что даже навсегда.

Пока Терренс думает о планах на будущее, через некоторое время в кафе, где он сейчас находится, заходят Наталия и Эдвард, с лиц которых не сходят улыбки и легкий румянец. Зайдя внутрь, пара быстро осматривается вокруг в поисках свободного столика, за которым они могли бы немного поговорить и никому не помешать. Они разворачиваются направляются к кассе, где можно заказать для себя какую-то еду и напитки. А резко подняв голову и быстро осмотревшись вокруг, Терренс сразу же видит знакомую блондинку, которая стоит к нему спиной, с удовольствием беседуя с человеком, которого он точно не знает. Хотя и отмечает, что цвет волос незнакомца так сильно похож на его собственный.

Получше присмотревшись к блондинке и убедившись в том, что это сто процентов Наталия, Терренс встает из-за своего столика и уверенно направляется к девушке, которая стоит к нему спиной в тот момент, когда Эдвард начинает изучать то, что находится на одной из витрин.

— Наталия? — удивленно произносит Терренс, положив руку на плечо Наталии.

Наталия оборачивается на зов и сразу же замечает перед собой Терренса.

— Терренс? — изображает удивление Наталия. — Надо же!

— Привет, подруга, рад тебя видеть, — с легкой улыбкой здоровается Терренс.

— Привет, я тоже.

Терренс и Наталия заключают друг друга в дружеские объятия, но отстраняются уже через пару секунд.

— Ты как поживаешь?

— Более-менее нормально, — едва заметно улыбается Терренс. — А ты?

— Тоже ничего.

— Кстати, ты внезапно пропала и совсем перестала звонить мне.

— Прости, я была немного занята. Хотя я уже давно собиралась позвонить тебе. Либо напроситься к тебе в гости, либо пригласить к себе.

— Надеюсь, с тобой не случилось ничего плохого?

— Нет, все хорошо, слава Богу.

— Как ты поживаешь после ссоры со своей подругой?

— Сейчас мне уже намного лучше… — с легкой улыбкой уверенно отвечает Наталия. — Благодаря тебе. Ты здорово помог мне прийти в себя и оказался рядом в очень подходящий момент.

— Правда?

— Да. Спасибо тебе большое.

— Рад, что смог помочь тебе, — дружелюбно отвечает Терренс. — Судя по твоему внешнему виду, тебе и правда стало намного лучше.

— Ты прав… Я переживаю уже не так сильно.

— Ну и хорошо.

— Слушай… — Наталия скромно заправляет прядь волос за ухо. — А чего ты сам не звонил мне? Ты же знаешь, что для тебя я доступна в любое время.

— Прости, пожалуйста, — виновато произносит Терренс. — Я хотел позвонить, но тоже был слишком занят… Были кое-какие очень важные дела…

— Что ж, ясно… — Наталия на мгновение бросает взгляд в сторону. — А сюда ты зашел перекусить?

— Можно и так сказать… Ездил кое-куда по одному делу, а потом приехал сюда выпить чашку кофе. Здесь очень тихо и малолюдно… А для меня это сейчас — то, что нужно.

— Да, место, очень хорошее и спокойное…

— Кстати, насколько я понимаю, ты пришла сюда не одна? Я тут заметил, что ты болтала с каким-то парнем и громко смеялась над его шуткой.

— Ну да, я не одна… Я пришла сюда с ним…

Наталия поворачивается к Эдварду, который сейчас стоит к ней спиной и расплачивается за какую-то небольшую покупку. Она что-то ему говорит, и он почти сразу же разворачивается лицом.

Увидев этого парня, Терренс слегка округляет глаза и удивленно уставляется на того, кто так сильно похож на него самого. В Эдварде есть достаточно много черт лица, которые напоминают тому самого себя в более младшем возрасте. Цвет волос, некоторые черты лица — все абсолютно одинаковое! За исключением цвета и разреза глаз: у одного голубые и более узкие, а у другого — серые и более круглые. А также у них разные прически: у Эдварда небрежная прическа со стоячей челкой, а у Терренса аккуратные, хорошо уложенные волосы с убранной назад челкой, из которой выпадает лишь пара тонких прядей. Также их различает небольшая разница в росте: Терренс где-то на три-четыре сантиметров повыше Эдварда. Хотя разница не очень сильно заметна, а издалека они и вовсе кажутся одинакового роста. Так кажется и Наталии, которая хоть и высокая, но ростом все же немного выше уровня плеч человека, с которым она пришла сюда. Эдвард и сам удивляется столь поразительному сходству с Терренсом, который вблизи кажется еще более похожим на него и человека, который, возможно, является отцом обоих парней.

Проходит около минуты с тех пор, как Эдвард и Терренс уставили свои удивленные взгляды друг на друга и мысленно что-то решают для себя. А поскольку сейчас в кафе сейчас не так уж и много людей, то им не приходиться выслушивать невольные возгласы тех, кто стоит в очереди. Однако эти странные переглядки не дают покоя продавцам, которые стоят за кассой и наблюдают за всем происходящим. И надо отметить, одна из кассирш узнает в одном из этих поразительно похожих друг на друга мужчин Терренса МакКлайфа, но из-за своей нерешительности так и не решается подойти к нему, наблюдая за ним издалека и то и дело спрашивая у остальных работников, правда ли это он.

Все это время в воздухе стояла неловкая тишина, во время которой Наталия стоит между двумя мужчинами, которые смотрят друг на друга широко распахнутыми глазами. Но вскоре девушка решает попытаться прервать эту тишину:

— Эй, парни, с вами все в порядке? Вы чего пялитесь друг на друга, как будто впервые увидели что-то шокирующее? Ребя-я-я-ята? — Наталия начинает махать рукой перед лицами Эдварда и Терренса. — Я к вам обращаюсь! Слышите, что я вам говорю?

— Ничего себе… — продолжая потрясенным взглядом изучать незнакомого ему человека, задумчиво произносит Терренс. — Вот это сходство… Охренеть…

— Ого… — слегка приоткрывает рот Эдвард. — Обалдеть… Я… Я как будто увидел себя в зеркале…

— Ребята… — пытается достучаться Наталия, все еще махая рукой. — Вы меня слышите?

— Еще бы немного — и я бы мог сказать, что только что встретил своего близнеца, — задумчиво говорит Терренс и слегка хмурится. — Ничего себе, как люди иногда бывают похожи…

— Э-э-э… — Наталия немного нервно осматривается вокруг. — Послушайте, парни, давайте мы отойдем отсюда? А будет еще лучше, если мы присядем за столик и не будем мешать другим людям!

Однако ни Эдвард, ни Терренс не слышат Наталию, оставаясь на своих местах и продолжая удивленно рассматривать друг друга.

— Эй, ребята, вы слышите меня? — чуть громче недоумевает Наталия. — Я с вами разговариваю! Па-а-арни!

Наталия еще раз проводит рукой и щелкает пальцами перед лицами Эдварда и Терренса и тихонько рычит, когда ей так и не удается добиться от них какой-то реакции. Тогда девушка решает действовать более решительно, взяв Эдварда под руку и потянув его за собой в сторону столику, за которым сидел ее друг. Пришедший в себя Терренс слегка встряхивает головой и присоединяется к этим двоим, немного неуверенно присев напротив них.

— Немного неловко вышло… — неуверенно отмечает Эдвард. — Правда?

— Да уж… — задумчиво соглашается Терренс. — Вы уж извините, что я так на вас уставился. Просто удивился нашему сходству…

— Все в порядке, вы тоже извините меня. Сам был в шоке, когда увидел, насколько вы… Похожи на меня.

Терренс молча кивает, резко переводит взгляд на Наталию и наклоняется к ней через столик.

— Эй, Наталия, кто этот человек? — тихо спрашивает Терренс. — Где ты умудрилась встретить того, кто так на меня похож?

— Э-э-э, да… Наверное, мне следует познакомить вас… — Наталия переводит взгляд на Эдварда. — Эдвард, позволь мне представить тебе Терренса. Он… Э-э-э…

Наталия слегка прикусывает язык, таким образом борясь с желанием сказать, что перед Терренсом сидит его брат. Но девушка очень быстро опоминается, резко выдыхает и более уверенно добавляет:

— Мой хороший друг. — Наталия с легкой улыбкой переводит взгляд на Терренса. — Терренс, позволь мне представить тебе Эдварда… М-м-м… Э-э-э… Тоже мой друг…

— Приятно познакомиться, — с легкой улыбкой произносит Терренс и пожимает Эдварду руку.

— Взаимно, — дружелюбно произносит Эдвард.

— Так, э-э-э… — задумчиво произносит Терренс. — Где же вы познакомились с Наталией?

— Мы познакомились в кафе… — немного неуверенно отвечает Эдвард.

— И как же это случилось?

— Я просто пришел туда, так как хотел немного перекусить. К сожалению, все столики были кем-то заняты. Я уже хотел уходить и ехать в другое место, как вдруг я увидел за столом очень грустную девушку, которая сидела совсем одна. Это и была Наталия. Я решил подсесть к ней и попытаться завести новое знакомство.

— Верно, — скромно подтверждает Наталия. — Я не стала отказывать, когда он подошел… Ну а потом мы немного разговорились, и я узнала, что у Эдварда есть одна проблема… Точнее, одно дело, которое он должен сделать.

Говоря все это, Наталия украдкой поглядывает на Эдварда, пока тот немного нервничает и ерзает на стуле, но не забывает кивать в знак согласия.

— Э-э-э, да… — неуверенно произносит Эдвард. — Мне нужно разыскать одного человека…

— Одного человека? — слегка хмурится Терренс.

— Но пока что я не знаю, где его искать. И честно говоря, уже практически не надеюсь найти его, ибо это кажется невозможным.

— Простите, за мое любопытство, а кого именно вы пытайтесь разыскать? — дружелюбно интересуется Терренс. — Может быть, я знаю этого человека и смогу помочь вам встретиться с ним?

— Нет-нет… — слабо качает головой Эдвард. — Вы вряд ли его знайте…

— Ну почему же… У меня очень много друзей и знакомых. И если я вдруг знаю этого человека лично или того, кто знаком с ним, то смогу помочь вам встретить его.

— Я полагаю, мы крутимся в абсолютно разных кругах. И мне уж точно не место в вашем… Точно так же, как вам — в моем.

— О, боже… — скромно хихикает Терренс. — Вы так говорите, будто я родом из какой-то королевской семьи, а сами являйтесь простым рабочим или кем-то вроде.

— Считайте, что шоу-бизнес — это почти то же самое. Вы ведь — актер? Я знаю вас по одному фильму, который видел много лет назад. И сейчас убедился в том, что это были вы.

— Да, но моя принадлежность звездным людям не означает, что я не знаком с обычными людьми. Я такой же, как все, и живу среди простого народа. Так что вы можете сказать, кого вы ищете, а я постараюсь вам помочь.

— Оу, нет-нет… Спасибо за предложение, мистер МакКлайф, но… Я как-нибудь справлюсь…

— Ну зачем же так официально? — с легкой улыбкой удивляется Терренс. — Можете звать меня по имени!

— Да? Ну… Хорошо! Как вам будет угодно!

— Эй, Терренс, а как у тебя дела? — дружелюбно спрашивает Наталия. — Я практически ничего не знаю о том, что произошло в твоей жизни после нашего с тобой последнего разговора.

— К счастью, уже очень многое наладилось… — спокойно отвечает Терренс. — Жить определенно стало легче.

— Правда? Неужели есть хорошие новости?

— Можно и так сказать. — Терренс бросает короткий взгляд на мимо проходящего человека с пакетом какой-то еды в руках. — Ты можешь порадоваться: отныне Саймон больше не потревожит нас, ибо он получил то, что заслужил.

— То есть, как это, не потревожит? — слегка хмурится Наталия. — Неужели Рингер решил сдаться и оставил свой план мести?

— Ага, прямо-таки решил даровать нам свое прощение с барского плеча, — тихо хмыкает Терренс.

— Но что тогда ты хочешь сказать?

— То, что он все-таки довел дело почти до конца, но его мечтам не суждено было сбыться. Рингер хотел красивой жизни, но ему ничего не досталось, потому что наказание вовремя настигло его.

— Ух ты! — искренне удивляется Наталия. — Расскажешь мне о том, что же произошло? Я хочу знать все!

Пока Терренс быстро прочищает горло, раздается неожиданный звонок на чей-то мобильный телефон. Это звонят ни Наталии, ни Терренсу, а Эдварду. Который тут же достает свой телефон, смотрит на экран и разочарованно вздыхает, понимая, что должен ответить на звонок прямо сейчас, как бы сильно ему ни хотелось это делать.

— Упс, простите, мне нужно ответить на звонок, — немного неуверенно говорит Эдвард. — Вы пока… Поговорите… Я сейчас вернусь.

Эдвард встает из-за стола и быстрым шагом выходит на улицу, чтобы ответить на звонок. Если Наталия нисколько не удивлена этому звонку и спокойно реагирует на это, то Терренс провожает уходящего парня недоверчивым, вопросительным взглядом.

— В общем, где-то дней пять назад Саймон назначил Ракель встречу, которая состоялась три дня назад, — рассказывает Терренс.

— Встречу? А откуда ты об этом знаешь?

— Об этой встречи мне рассказали Алисия и мистер Кэмерон. А до этого я разговаривал с ними и попросил помочь мне сделать что-то ради спасения Ракель.

— Что? — слегка хмурится Наталия. — Алисия? Так она же живет в Лондоне!

— Сейчас она здесь, в Нью-Йорке. Прилетела сюда для того, чтобы быть рядом с Ракель до тех пор, пока все не наладится.

— Ух ты… Не знала, что эта женщина здесь.

— Алисия бросила все из-за нехорошего предчувствия. И первым делом пришла ко мне домой и попросила объяснить все, что произошло. Ну я и рассказал все как было. А чуть позже попросил ее и мистера Кэмерона о помощи. И от него мне, кстати, тоже здорово досталось… Короче говоря, было несладко… — Терренс с тихим выдохом резко проводит рукой по лицу. — Ну так вот, три дня назад Ракель отправилась на эту встречу совсем одна. Она отказалась брать кого-то с собой и думала, что сама справится с ним.

— Господи, эта девчонка сумасшедшая.

— А знаешь ли ты, дорогая моя, куда этот подонок заставил ее приехать?

— Куда? — интересуется Наталия, вопросительно смотря на Терренса слегка округленными глазами.

— В заброшенный лес. Саймон хотел прикончить ее там, чтобы никто не узнал об этом. Поэтому он потребовал не приводить с собой никакой полиции или кого-то еще. Говорил, что убьет ее или кого-то из близких ей людей, если она не послушается.

— Она знала, для чего Рингер зовет ее туда, но все равно поехала?

— Знала, но оказалась слишком упрямой и поехала туда одна.

— Вот Кэмерон нашла время строить из себя героиню.

— Это точно. Однако Ракель не знала, что я тоже собирался поехать туда вместе с полицией.

— Ты тоже поехал туда?

— Да если бы я не организовал все это, ты бы уже никогда не увидела эту девушку, ибо этот подонок убил бы ее прямо там.

— О, господи… — Наталия прикладывает руку к сердцу. — Неужели причина его мести была настолько ужасной, что он был готов убить бедняжку?

— Да нет, причина оказалась проста — отверженная любовь! — уверенно заявляет Терренс.

— Отверженная любовь? А причем тут Ракель? Он что, был влюблен в нее?

— Не в нее, а в мать Ракель. Много лет она его отвергла и выбрала отца твоей подруги, за которого и вышла замуж.

— Да ладно! — с широко распахнутыми глазами громко удивляется Наталия. — Саймон? Был влюблен в мать в Ракель? Погоди, но откуда он знал эту женщину?

— Познакомился с ней в колледже. И с тех пор бегал за ней по пятам и мечтал жениться на ней.

— Это Саймон сказал?

— Он самый! Рингер все выложил на блюдечке! Только не надо спрашивать об этом Алисию. Ее семья ничего не знала о коротком романе Элизабет Томпсон с этим ублюдком. Она скрывала не только это, но и проблемы в браке с Джексоном Кэмероном и их развод, который, как оказалось, не состоялся. Оказалось, что они вовсе и не разводились. Хотели, но потом помирились.

— И об этом правда никто не знал?

— Никто. Алисия клялась, что ничего об этом не знала. Да ее семья не могла знать, если Элизабет поссорилась со всеми и потребовала не вмешиваться в ее дела. Именно поэтому все и думали, что они были в разводе до трагической гибели в аварии. Которая, кстати, была подстроена Саймоном.

— Подстроена Саймоном? Хочешь сказать, родители Ракель погибли не по своей вине?

— Нет, Наталия. Элизабет и Джексон погибли по его вине. Этот больной подонок слетел с катушек и сначала несколько лет преследовал Кэмеронов и умолял мать Ракель вернуться к нему, будучи готовым воспитывать ее ребенка. А когда она помирилась с ее отцом, то он решил убить их. И воспользовался шансом испортить тормозной шланг в их автомобиле, в котором мистер и миссис Кэмерон куда-то отправились.

— Испортили тормозной шланг? Это значит, что они не смогли остановить машину?

— Именно! К сожалению, Джексон не смог справиться с управлением и остановить машину и врезался куда-то так сильно, что они с Элизабет получили кучу травм, несовместимых с жизнью. И я не уверен, что их можно было бы спасти, даже если врачи сию минуту оказались бы на месте происшествия.

— Боже, какой кошмар! — Наталия с ужасом во взгляде прикрывает рот рукой. — Получается, их смерть была не случайностью или неосторожностью, как все раньше думали?

— Саймон сам признался во всем, — спокойно отвечает Терренс. — И без сожаления рассказал, как собственноручно сделал Ракель сиротой.

— Господи, бедная Ракель… Не могу поверить…

— И вот теперь, когда дочь Кэмеронов подросла, он решил взяться за нее и отправить ее на тот свет вслед за ними.

— А она-то чем ему не угодила?

— А черт знает! Наверное, ее сильное сходство с матерью злило его и заставляло вспоминать о том, как Элизабет отвергла его любовь. Вот он и решил избавиться от нее. Сначала много лет планировал месть, потом решил унизить ее перед всем миром, поссорить со всеми близкими и в конце концов убить собственными руками.

— Вот же больной подонок…

— И не говори! Но благо, мы вовремя вмешались и остановили эту больную суку.

— Его поймали?

— Да, но нам пришлось многое пережить за те пару часов, что полиция пыталась убедить его сдаться. Все закончилось тем, что один из полицейских выстрелил в Саймона. Мы ничего не смогли сделать, чтобы спасти твою подругу… Рингер совсем обезумел и отказывался отпускать ее от себя… Принимал ее за Элизабет и едва ли не пытался изнасиловать ее.

— Да ладно? — широко распахивает полные ужаса глаза Наталия.

— Так что у нас не было выбора. Было решено открыть огонь. А иначе бы Саймон точно убил Ракель или утащил бы ее куда-то далеко-далеко.

— Он не погиб?

— Нет, живой падла. Но после того выстрела он, возможно, останется инвалидом. Пуля попала в позвоночник.

— А, тогда все очевидно!

— Да, но кроме этого в больнице также оказался мистер Кэмерон.

— Что? — ужасается Наталия. — Мистер Кэмерон в больнице?

— У него обнаружили признаки сердечного приступа. — Терренс бросает короткий взгляд на свои руки. — Переволновался за Ракель и немного подпортил себе здоровье.

— И как он сейчас?

— К счастью, все обошлось, хотя еще какое-то время его продержат в больнице.

— Боже мой… Все произошло практически одновременно…

— Поэтому мы с Алисией беспокоились за Ракель. Боялись, что она сойдет с ума и не сможет все это выдержать. Но благо она как-то взяла себя в руки и сумела продержаться.

— Она сильная духом. Даже если кажется, что эта девушка не справится, Кэмерон сумеет всех удивить.

— Тем более, что я оставался с ней до тех пор, пока в больницу не приехала Алисия. Поддерживал ее как мог.

— Ой, а ты не знаешь, в какую больницу его отвезли? — с грустью во взгляде спрашивает Наталия. — Я хочу навестить его и как-то поддержать его. Может, ему что-то нужно… Кто знает…

— В центральную городскую. Можешь позвонить Алисии и уточнить. Она поможет тебе найти его.

— Спасибо, я обязательно позвоню ей и уточню адрес и номер палаты.

— Думаю, мистер Кэмерон будет рад видеть тебя. Ты ведь знаешь его еще с детских лет.

— Ты прав…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Наталия пытается прийти в себя после всего, что узнала.

— Ах, бедная Ракель… — тяжело вздыхает Наталия. — Бедный мистер Кэмерон… Если бы с ним что-то случилось, она бы этого не выдержала.

— Да, я знаю… — опустив глаза на свою чашку с кофе, что стоит перед ним, задумчиво произносит Терренс. — До тех пор, пока она не узнала, что с ним в порядке, Ракель никак не могла успокоиться. Даже в тот момент, когда мы смогли нормально поговорить, пожалуй, в первый раз за все это время, она была в напряжении. Правда то время, которое она пыталась бороться с Саймоном, тоже сделали все дело и забрали у нее все силы.

— Вы и правда смогли поговорить? — искренне удивляется Наталия.

— Да, думаю, беда объединила нас на некоторое время, — слабо пожав плечами, более низким голосом отвечает Терренс и с грустью во взгляде вздыхает. — Только вряд ли от этого что-то изменится. Ведь она никогда не простит меня за то, что я делал с ней на протяжении долгого времени.

— Прости, конечно, что я вмешиваюсь не в свое дело, но что может, ты все-таки объяснишь, что между вами произошло? — осторожно предлагает Наталия. — Ты ведь так и не рассказал мне причину, по которой так сильно разругался с Ракель, что вынудил ее покинуть дом… Может быть, уже пришло время раскрыть карты, а?

— Я промолчал из чувства вины… — Терренс слегка склоняет голову. — Из страха быть осужденным… Решил, что ты начнешь осуждать меня так же, как и все те, кто уже знает об этом… Многие мои друзья отвернулись от меня по этой причине и сейчас думают, что я ужасный. И ты тоже вряд ли захочешь общаться со мной после того, как узнаешь правду.

— Неужели ты совершил что-то настолько серьезное, раз твои друзья отвернулись от тебя? — удивляется Наталия.

— Вообще-то, да… В какой-то момент я так сильно разозлился, что я сорвался на Ракель и… — Терренс медленно выдыхает, до смерти боясь рассказывать правду, хотя и понимая, что он должен это сделать. Но потом мужчина резко выдыхает и с легким испугом во взгляде смотрит на Наталию. — И дал ей пощечину… Ударил…

Терренс начинает с ужасом во взгляде ожидать какую-то реакцию от Наталии, на которую он уставляет свой взгляд. Девушка же приходит в шок после подобного заявления и широко распахивает глаза.

— Ч-ч-что ты? — слегка дрожащим голосом переспрашивает Наталия. — Дал п-п-пощечину?

— К сожалению… — тихо произносит Терренс, опустив взгляд вниз.

— Господи… Не могу поверить… — Наталия с ужасом во взгляде слабо качает головой, прикрыв рот рукой. — МакКлайф, как ты посмел так с ней поступить? Ты совсем что ли с катушек слетел? Разве ты не знаешь, как люди относятся к тем, кто смеет поднимать руку на девушку? О чем ты вообще думал?

— Я все прекрасно пойму, если ты сейчас встанешь и уйдешь, называя меня всеми возможными оскорбительными словами, — то опуская полный стыда взгляд вниз, то переводя его на Наталию, с грустью во взгляде отвечает Терренс. — Но могу поклясться тебе чем угодно, что я не хотел этого делать.

— Не хотел? Но ты черт возьми, сделал это!

— Знаю, но клянусь, я старался держаться до последнего, чтобы не сорваться… — Терренс с тяжелым вздохом слабо качает головой. — Но все-таки не смог этого сделать и крупно поплатился за это… Когда мои друзья узнали об этом, они отвернулись меня. А Ракель твердо решила не возвращаться ко мне… Да еще и ее родственники едва не прибили меня…

— Значит, Алисия с мистером Кэмероном уже знают о твоем омерзительном поступке?

— Только Алисия в курсе всей правды, а вот мистер Кэмерон ничего не знает о моей пощечине. Но если он узнает, то точно сживет меня со свету. Фредерик сделает все, чтобы не позволить Ракель приблизиться ко мне.

— А Алисия разве погладила тебя по головке, когда узнала, как ты омерзительно поступил с ее племянницей?

— Ты что! Она устроила скандал у меня дома.

— А что ты?

— Ну а что я? Единственное, что я мог сделать, — это рассказать ей всю правду и доказать, что мне действительно очень жаль.

— И поэтому ты решил прикрыть свою задницу и притвориться героем для Ракель и ее семьи? — хмуро спрашивает Наталия. — Чтобы они не слишком сильно поливали тебя грязью!

— Я пошел на это, потому что должен был помочь твоей подруге еще тогда, когда все только началось. А вместо этого я просто психанул и начал ругаться с ней каждый день, доведя все до того, что наше и без того страдающие отношения окончательно закончились.

— Ну учитывая, что после всего происходящего все находятся в шоке, семья Ракель будет благодарна тебе за спасение этой девушки и на время позабудет о твоем безобразном поведении. Но когда они придут в себя, то не жди пощады.

— Пожалуйста, Наталия, поверь мне, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Клянусь, я совсем не хотел этого. Не хотел ругаться с Ракель и тем более поднимать на ее руку.

— А я была о тебе гораздо лучшего мнения.

— Знаю, мне еще долго не удастся восстановить свою репутацию после того, что я сделал. А если это станет известно всему миру, то меня точно начнут ненавидеть. И кто-то сделает все, чтобы я стал для всех монстром. Моя карьера будет разрушена к чертовой матери.

— А, так значит, ты беспокоишься только о своей репутации и боишься, что тобой не будут восхищаться.

— Боюсь, не буду отрицать, — спокойно произносит Терренс. — Но для меня гораздо важнее было доказать Ракель и ее семье, что я поступил ужасно, признаю это и искренне раскаиваюсь. Я не хочу, чтобы они до конца своих дней поливали меня грязью и винили во всех бедах. Мне выпал шанс стать лучше в их глазах — я им воспользовался. И получил благодарность, на которую, впрочем, не рассчитывал.

— Это, конечно, все очень трогательно и прекрасно, но ты сам виноват в том, что испортил себе репутацию и заставил всех отвернуться от тебя. И я сейчас не только про пощечину. Забыл, как ты в некоторых разговорах со мной обещал уничтожить Ракель, испортить ей жизнь и заявить всем, что она якобы психованная больная тварь? Жизнь с которой была адом! Это были твои слова, Терренс! Ты клялся сделать все, чтобы она страдала!

— Не знаю, что на меня нашло… Я был зол и не понимал, что говорю… Но клянусь, я не собираюсь портить жизнь и карьеру Ракель. Поскольку мы уже расстались, она сможет жить спокойной жизнью, а я не буду так или иначе преследовать ее и мешать ей быть счастливой.

— Знаешь, что я поняла? Что Ракель заставили думать, что она якобы больная. И поверив в этом, Кэмерон действительно начала казаться таковой! А истериками и скандалами мы только больше усугубляли ситуацию. Ни я не должна была поддаваться ее провокациям и злить ее, ни ты не должен был ругаться с ней, как кошка с собакой, и обвинять во всем, что на самом деле было работой Рингера.

— Да, но Саймон все равно бы так или иначе разругал ее со всеми нами. Не удалось бы ему поссорить ее со мной и тобой в первый раз, так нашел бы способ сделать это вновь. К сожалению, нам не удалось бы избежать конфликта с ней.

— Но ведь можно было не доводить все до такой критической отметки. Ладно бы мы покричали, дали ей шанс сказать все, что она хочет, разбежались и не пересекались с ней… Но мы пошли дальше…

— Я жалею, что велся на провокации Саймона.

— А раз ты ударил ее, значит она не так тебе важна, как мы все хотели думать. Тебя совсем не волновали ее проблемы, чувства и желания. Тебе было наплевать на нее. Ты думал только о себе. И очень легко бросил ее, когда она нуждалась в твоей помощи.

— Да, но ей тоже было плевать на меня, — уверенно отмечает Терренс. — Думаешь, я просто так стал равнодушным и обиженным на нее? Нет, Наталия! Меня сильно обижало то, что она всегда относилась ко мне, как к какой-то ненужной игрушке, которая надоела ей сразу же после того, как мы начали жить вместе. Все эти несколько месяцев Ракель будто бы терпела меня. Я долго все это терпел и молчал, но история с Саймоном еще больше отдалила меня от нее. И в итоге все дошло до того, что случилось.

— Ну о ваших проблемах я догадалась еще во время своего первого визита после возвращения в Штаты. Поэтому я считаю, что вы бы рано или поздно расстались. Да, вы — красивая пара, и у вас есть сильное притяжение, но вместе вам не быть. Особенно после твоего омерзительного поступка по отношению к ней.

— Я тоже так думаю… Только я не хотел, чтобы расставание было таким скандальным. Чтобы оно произошло после моих психозов, которые заставили ее возненавидеть меня. — Терренс резко проводит руками по своими волосам. — Черт, вот я идиот… Ну почему я никогда не умел контролировать свои эмоции и спускал собак на всех без разбору? Из-за своего истеричного характера я натворил уже столько ошибок. Теперь еще и руку на девушку поднял… Хотя всю жизнь жил с мыслью, что это омерзительно…

— Надо было раньше думать, — хмуро бросает Наталия.

— Черт… — Терренс закрывает половину лица руками и слабо качает головой, пустым взглядом смотря в одну точку. — Неужели я все больше становлюсь похожим на своего отца и однажды и сам начну избивать девушек? Неужели мама была права, когда говорила, что я очень сильно похож на него и боялась, что мой характер будет таким же, как и у него?

— Думаю, ей виднее, — слабо пожимает плечами Наталия. — Я ведь не знакома с твоим отцом.

— Но я не хочу! Не хочу превращаться в его полную копию и быть такой же тварью. Не хочу избивать девушку, которую люблю, или бросать ее одну с ребенком на руках и сбегать от нее из-за страха.

— Не хочешь, но делаешь. Та пощечина — только начало.

— Я не хочу превращаться в бессовестного ублюдка.

— Если ты не научишься контролировать свои эмоции и не станешь более уравновешенным, то и правда станешь едва ли не тираном.

— Знаю, Наталия, знаю… Мне правда очень жаль, что все так произошло. Я не хотел поднимать руку на твою подругу и причинить ей боль. Пожалуйста, поверь мне. Я знаю, что поступил плохо. Но я правда раскаиваюсь и всю жизнь буду ненавидеть себя за это. Не сердись меня, прошу…

Какое-то шестое чувство подсказывает Наталии, что Терренс действительно раскаивается и не хотел делать ничего подобного. Наблюдая за этим мужчиной, который буквально рвет на себе волосы и до смерти боится стать намного хуже, чем он есть сейчас, девушке становится жалко его. Она искренне сочувствует ему и становится немного мягче по отношению к нему. Хотя блондинка все же осуждает его за то, что он сделал, и сама определенно бы не стала прощать того, кто сделал бы то же самое с ней.

Так что немного поколебавшись, Наталия с жалостью во взгляде смотрит на Терренса и мягко гладит его по руке, пока тот мертвым взглядом все еще смотрит в одну точку.

— Ладно-ладно, МакКлайф, расслабься, — мягко произносит Наталия. — Я верю тебе. Верю, что ты не хотел этого делать. Но не думай, что я так просто это забуду и сделаю вид, что так и должно было быть.

— Я понимаю. Мне правда очень жаль. Из-за этого поступка меня возненавидело уже столько людей. Любимая девушка не вернется ко мне и не захочет даже наладить дружеские отношения. А многие друзья посчитали меня подонком и не захотели выслушать мои объяснения. А кто-то вообще подумал, что раз я ударил Ракель, то якобы избивал ее регулярно.

— Ну знаешь, я бы тоже подумала, что ты склонен к насильственным действиям, если бы не знала тебя лично.

— Однако я вовсе не такой! Клянусь, Наталия, я никогда не избивал и не буду избивать девушку! Да, у меня непростой характер, но у меня никогда не было склонности к насилию и желанию радоваться чужому горю.

— Я верю, Терренс, верю, — легонько похлопав Терренса по руке, мягко произносит Наталия.

— Поверь, если бы можно было вернуться назад в прошлое, я бы не допустил ничего подобного.

— Конечно, твой поступок омерзителен, но поскольку ты раскаиваешься, я считаю, что это не повод отворачиваться от тебя. По крайней мере, ты кажешься искренним.

— Это не притворство. Я не играю. Это мои настоящие чувства. Настоящий я.

— Уверена, что скоро люди поймут это и захотят поговорить с тобой.

— После всего, что они мне наговорили? Нет, я не думаю, что кто-то захочет даже пересекаться со мной на одной улице!

— Да брось! Ракель наверняка тоже думала, что никто не захочет общаться с ней после тог, как Рингер заявил всем, что у нее якобы не все в порядке с головой. Но нет! Однажды Анна сама позвонила ей и извинилась за то, что бросила ее в трудный момент.

— Ракель не делала никому ничего плохого. Ну… Не считая тебя, конечно.

— Но и ты никому не вредил, кроме нее. Люди должны понимать, что это дело касается лишь тебя и твоей девушки. Они не могут отворачиваться от тебя из-за того, что ты сделал с ней, а не с ними.

— Ох, не знаю, подруга, не знаю… — Терренс бросает пустой взгляд в сторону. — Боюсь, что все уже потеряно…

— А может, нет? — с надеждой спрашивает Наталия. — Конечно, я еще не читала газеты и не проверяла Интернет, но что если кто-то напишет о твоем спасении Ракель? Все увидят, что ты сделал это по своему желанию и оценят это. А если Ракель сама все подтвердит, то тебя снова зауважают. Тебе дадут второй шанс доказать, что ты не такой ужасный и хочешь измениться к лучшему. Чтобы никто даже и не думал распускать сплетни про тебя и говорить, что ты наглый и самовлюбленный.

— Ракель вряд ли будет пытаться смягчать позицию народа и убеждать их быть дружелюбнее ко мне, — задумчиво предполагает Терренс. — Она радуется, что мы разорвали отношения. Что ей удалось избавиться от того груза, который долгое время носила на плечах.

— Думаешь, Ракель не оценила то, что ты пришел ей на выручку во время встречи с Саймоном?

— Да, она оценила это… Но от этого ничего не изменится. Я уже практически не надеюсь, что Ракель когда-нибудь захочет видеть меня, а о ее прощении я вообще молчу…

— А вдруг нет?

— Иногда беда объединяет людей, Наталия. Она переживала за мистера Кэмерона и хотела, чтобы кто-то был рядом с ней. А пока Алисия только собиралась ехать в больницу, с ней находился только я. И я остался. Сделал все, чтобы поддержать ее. Поначалу Кэмерон пыталась отказаться от помощи и огрызалась. Но потом что-то щелкнуло в ее голове, и Ракель забыла об обидах, дала мне шанс спокойно поговорить с ней и приняла мою поддержку.

— Ну так это же здорово! — слегка улыбается Наталия. — Лед определенно начал таять. Даже если вы не будете вместе, есть шанс остаться в очень хороших отношениях. И если вы останетесь друзьями, Ракель может помочь тебе восстановить репутацию. Люди точно поверят ей, если она расскажет о твоем поступке и даст понять, что ты не такой ужасный, как все думают. А постепенно и твоя карьера пойдет в гору, и ты снова начнешь сниматься в кино.

— Не знаю, Наталия… — резко выдыхает Терренс. — Мне кажется, она и думать забудет о том, что произошло в больнице. Прошло три дня с того момента. Твоя подруга наверняка уже успокоилась, пришла в себя и начала думать о своем будущем. Проблема разрешилась, а значит, можно вспомнить все былые обиды…

— Эй, а разве вы не успели поговорить о своих отношениях в больнице?

— На поверхности. Я сказал, что мне очень жаль, что все так произошло… Дал понять, что стыжусь и боюсь смотреть ей в глаза после той пощечины. Но не более. Никаких откровенных разговоров о наших чувствах.

— Ну а ты сам думаешь, что у вас и правда больше нет никакого шанса наладить отношения и попробовать спасти их? — с грустью во взгляде интересуется Наталия.

— Как это произошло с ее родителями? — Терренс слабо качает головой. — Нет, не думаю!

— Но ведь насколько я знаю, те люди тоже здорово ругались. Как сказали мистер Кэмерон и Алисия.

— Наши отношения были обречены с самого начала. Ракель встречалась со мной только ради того, чтобы ее семья отстала от нее, а я… Я купился на ее красоту и молодость. Мы оба так или иначе воспользовались друг другом.

— Неужели ты ее не любишь?

— Может, и люблю. Но от этого ничего не изменится. Так что пришло время поставить точку в этой истории и жить дальше.

— И что ты будешь делать дальше, если не сможешь заслужить ее прощение? Каковы будут твои действия?

— Для начала уеду куда-нибудь за границу на пару месяцев, — с грустью во взгляде уверенно заявляет Терренс. — А может, и больше! Не знаю! За последние несколько лет я слишком сильно вымотался и эмоционально выгорел. И уже давно хочу куда-нибудь сбежать и отдохнуть в тихом безлюдном местечке.

— Да, думаю, тебе это пошло бы на пользу.

— Честно говоря, я уже не помню, когда в последний раз путешествовал по миру в качестве туриста. Поэтому я хочу это исправить. Мне без разницы, куда ехать… Лишь бы подальше от Нью-Йорка, Штатов и всего, что с этим связано.

— Понимаю… — слегка улыбается Наталия. — Путешествия — это здорово! Я и сама хочу куда-нибудь поехать. Опять.

— Но в случае, если мне понравится где-то жить, то я не исключаю что перееду. Продам свой дом, отпущу прислугу, попробую найти им работу, соберу вещи и уеду куда-нибудь подальше… Скажу больше, я не исключаю, что вообще закончу актерскую и певческую карьеру… Уйду из шоу-бизнеса, в котором и без меня полно талантливых людей.

— Что? — слегка округляет глаза Наталия. — Но, Терренс…

— У меня не будет выбора, Наталия. Если ничего не изменится в лучшую сторону, и меня по-прежнему будут ненавидеть и считать мерзавцем, а в карьере не произойдет положительных изменений впервые за последние несколько лет, то я буду вынужден попрощаться со всем этим. Буду вынужден вернуться к той жизни, которой жил, когда был ребенком. Когда нам с матерью едва хватало на еду.

— Неужели ты хочешь так просто все бросить и уехать неизвестно куда? — с грустью во взгляде недоумевает Наталия.

— А что делать? Здесь мне не дадут спокойно жить! Все будут указывать на меня пальцем и поливать грязью. А я боюсь, что не смогу этого выдержать. Мои бывшие друзья не станут горевать обо мне и будут только рады узнать, что я пропал или свалил из города.

— Господи, МакКлайф, в последнее время я тебя совсем не узнаю. Что произошло с тем Терренсом, которого я знала? Ты всегда был таким гордым и уверенным! Знал себе цену! Ты предстал таким передо мной в день нашего знакомства. А сейчас ты превратился в неуверенного, несчастного парня, страдающий от депрессии.

— Может, так оно и есть.

— Послушай, Терренс, я прекрасно понимаю, что ты переживаешь из-за расставания с Ракель и грустишь из-за того, что дела с твоей карьерой не так хороши. Но нельзя же так просто сдаваться и бросать все. Если есть хоть малейший шанс, надо бороться.

— Ах, Наталия, тебе не понять, что творится у меня в душе, — устало вздыхает Терренс. — Я бы многое отдал ради того, чтобы изменить все в лучшую сторону. Но к сожалению, это невозможно.

— Еще не поздно все изменить. Ты еще можешь измениться и стать лучше для тех, кого посчитал тебя ужасным.

— Не вижу смысла. И не хочу строить напрасных иллюзий и верить, что однажды случится чудо, которое спасет мои отношения и заставит девушку, которую я на самом деле люблю намного больше, чем предполагал, внезапно воспылать ко мне любовью и захотеть вернуться ко мне.

— Ну значит, ты не так сильно любишь, если отказываешься бороться.

— Бесполезно стучать в закрытую дверь, когда ты знаешь, что ее никто тебе не откроет. Можно простоять возле нее весь день, но толку от этого никакого не будет. Если бы Ракель любила меня, у меня была бы надежда. Но поскольку у нее нет чувств, то зачем стараться.

— Нет, приятель, я не верю, что она вообще никогда тебя не любила. Я все еще помню, как у нее горели глаза, когда вы только познакомились и начали встречаться. Помню, как она могла часами говорить о тебе. В те моменты казалось, что ты стал ей важнее, чем карьера модели.

— Не знаю… Я уже ни в чем не уверен.

— Не зря же Кэмерон постоянно отвергала своих многочисленных ухажеров, но не сделала этого с тобой. Значит, ты все-таки как-то зацепил ее. Да, вы ругались как кошка с собакой. Но видно, ей это нравилось. Видно, она ищет драйв в отношениях. Не хочет, чтобы все было гладко. Но увы, другие парни не могли ей это дать.

— Но почему она тогда перестала обращать на меня внимание?

Глава 49

— Ну… Наверное, семья начала давить на нее в два-три раза больше. Мол… Давай выходи замуж и рожай детей. Это и убило в ней те прекрасные чувства. И она просто от этого устала. Именно поэтому отношения стали для нее неким грузом. Ракель была не в состоянии ими наслаждаться.

— В любом случае сейчас это уже не имеет значение. Мы с ней расстались. Мне придется смириться с этим и отпустить ее. Потому что так будет намного лучше для нее. Ракель заслуживает гораздо лучшего. Уверен, что однажды она встретит того, кто заставит ее поменять свои приоритеты и выйти замуж по собственному желанию, а не под давлением семьи.

— После такого головокружительного романа с тобой она наверняка будет искать в каждом парне тебя. И если кто-то не дотянется до твоей планки, то Кэмерон будет скучно с ним. Она быстро расстанется с таким парнем и будет искать себе другого с надеждой, что хоть кто-то окажется похожим на тебя.

— У Ракель нет опыта в отношениях. У нее был только один я, и она не знает, что бывают и другие мужчины. Другие отношения. Ей не из чего выбирать.

— Да, но ты задал довольно высокую планку, до которой другому парню будет сложно дотянуться.

— Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы мы расставались, но тебе придется смириться с тем, что нас уже не будет. Текель умрет. Навсегда.

— Ну хорошо… — медленно выдыхает Наталия. — Ладно. Конечно, расставаться с Ракель или нет — это уже ваше личное дело, и мы все постараемся с этим смириться. Но я тебя очень прошу, не принимай таких поспешных решений. Подумай еще немного. Не пытайся сделать что-то на эмоциях, как это часто делает Ракель. Эта девушка часто принимает какие-то решения, будучи одержимой сильными эмоциями. Иногда она может сделать что-то без раздумий, а потом сильно об этом пожалеть. И ты сейчас можешь повторить ее ошибку, но позже пожалеть об этом. А решив вернуться сюда после побега, тебя уже вряд ли кто-то будет ждать.

— Знаешь… — Терренс с легкой улыбкой переводит взгляд вдаль.

— Три дня назад Алисия сказала мне то же, что и ты сейчас.

— Ну вот и прислушайся к ее совету, — уверенно говорит Наталия. — Алисия — очень мудрая и умная женщина. Она никогда не говорит чего-то просто так.

— Да я и так вижу, что бесполезно ждать, верить и надеяться. Слишком сильна та боль, которую я причинил ее племяннице.

— Если она это сказала, значит, эта женщина понимает, что еще не все потеряно.

— Посмотрим, подруга. Сейчас я не хочу ничего загадывать… Тем более, я не говорил, что мое решение окончательное. Я сказал, что пока просто хочу поехать за границу и пожить там какое-то время. А когда приду в себя, то уже приму какое-то решение, которое покажется мне верным. Может, я и не захочу уезжать и вернусь в Нью-Йорк после небольшого отпуска. А потом решу, что мне делать.

— В любом случае — это уже твое решение. Мне останется лишь пожелать тебе удачи. И скучать, если ты вдруг захочешь покинуть город навсегда.

— Обещаю, что не забуду тебя, даже если уеду, — с легкой улыбкой обещает Терренс. — Я найду способ общаться с тобой. Буду писать сообщения и звонить по WhatsApp, например.

— Что ж, я поверю тебе, друг мой.

Терренс ничего не говорит и скромно улыбается, пока Наталия с грустью во взгляде смотрит на него, невольно подумав, что ее желания очень похожи на желания мужчины. А через несколько секунд к ним возвращается Эдвард, который садится рядом с девушкой, внешне выглядя вполне спокойным, но в глубине души явно о чем-то беспокоясь.

— Простите за долгое отсутствие, — немного взволнованно тараторит Эдвард. — У меня был важный разговор. Вы успели все обсудить?

— Да, — с легкой улыбкой кивает Наталия, переглядывается с Терренсом и подмигивает ему. — Мы обсудили все, что хотели.

— Верно, — подтверждает Терренс. — Мы давно не виделись и поэтому захотели обсудить, как мы поживаем. И… Что произошло за все это время.

— Понятно… — слабо кивает Эдвард.

Хоть Наталия понимает, что сейчас, может быть, не самый лучший момент, она все-таки решает предпринять попытку склонить Терренса к разговору о его родителях, чтобы Эдвард смог рассказать о своих.

— Кстати, я забыла спросить, как поживает твоя мама? — немного неуверенно спрашивает Наталия. — Надеюсь, что с ней сейчас все хорошо?

— Да, с мамой все в порядке… — с легкой улыбкой отвечает Терренс.

— Знаешь, когда ты сказал мне, что ей пришлось вызвать врача, я сильно переживала за нее.

— Да, но сейчас, к счастью, все хорошо.

— Э-э-э, а что произошло с вашей матерью? — с грустью во взгляде интересуется Эдвард.

— Ничего особенного, просто давление немного подскочило… Сказали, что из-за стресса. Врачи настояли на том, чтобы она как можно больше отдыхала.

— Надо же… — слабо покачав головой, тихо произносит Наталия. — Бедная миссис МакКлайф…

— Не беспокойся, подруга, я слежу за тем, чтобы с ней ничего не случилось. Я разговариваю с матерью практически каждый день и навещаю, если у меня есть свободное время… Если что-то нужно, то всегда приезжаю к ней, что-то покупаю или же делаю кое-какую работу по дому.

— Ну и слава Богу… — тихо выдыхает Наталия. — А то я переживала…

— Да, но… — Терренс замолкает на пару секунд. — Огорчает только то, что она постоянно пытается уговорить меня встретиться с отцом…

— А зачем? — интересуется Эдвард.

— Да ясное дело! Чтобы он оправдал себя после того, как бросил нас тогда, когда мы так в нем нуждались!

— Ваши родители в разводе?

— Да, в разводе. Разошлись, когда мне было два года. Отец сам ушел от нас с мамой… Бросил на произвол судьбы… Из-за него мы едва концы с концами сводили… Представляйте, сначала сделал гадость, а потом собрал свои манатки и свалил… Зато когда я уже стал взрослым и не нуждаюсь в его подачках, он умоляет простить его и не забывать о том, что у меня есть папочка, который вдруг решил поиграть в хорошего и даже передает матери какие-то деньги.

— О, вот как… — Эдвард бросает мимолетную улыбку. — Мои родители тоже в разводе… До поры до времени я жил со своим отцом и его новой женой.

— А ваша мать? — интересуется Терренс.

— Я никогда ее не видел. Хотя всегда знал, что жена моего отца — не моя настоящая мать.

Кажется, что план Наталии начинает медленно, но верно действовать. Эдварду не приходиться прилагать особых усилий, чтобы развивать тему, ибо Терренс, похоже, совсем не против поговорить о своем детстве и рассказать историю своей семьи.

— Мой отец тоже женился на другой женщине, — тихонько усмехается Терренс. — У них даже есть двое общих детей.

— Вы с ними общайтесь? — интересуется Эдвард.

— Нет, я никогда не общался. Да особо и не хочу… Хотя моя мать считает, что я не должен игнорировать их, потому что они не чужие для меня. Типа братья… Хотя я никогда их таковыми не считал. Для меня они просто дети отца. И все.

— Надо же! — изображает удивление Эдвард. — У меня тоже есть два единокровных младших брата, рожденные в браке отца и мачехи. И я прожил с ними большую часть своей жизни.

— Вы с ними ладили?

— Честно говоря, я никогда не испытывал к ним каких-то теплых чувств. Да и мои отношения с ними были далеки от идеальных. Нет, я не имею что-то против этих ребят и спокойно принимаю тот факт, что у моего отца есть дети от чужой мне женщины. Но я не могу сказать, что любил их и был готов порвать любого, кто обидит их.

— Ссорились с ними?

— О да, мы постоянно ссорились по поводу и без… Эти придурки постоянно подшучивали надо мной, подставляли и делали так, что меня могли наказать незаслуженно. А еще мы очень часто не могли что-то поделить между собой. То есть… Это они не могли поделить со мной. Между собой они всегда хорошо ладили, хотя иногда и могли из-за чего-то поспорить. Я знаю, что многие братья и сестры через это проходят, а потом взрослеют и улучшают свои отношения. Но сейчас мне совсем не хочется видеть их. Я даже рад, что не пересекаюсь с ними уже очень много лет.

— Вы не живете с ними?

— Нет.

— Понимаю… — Терренс бросает короткий взгляд в сторону. — Думаю, все братья и сестры проходят через это… Могу привести в пример многих моих знакомых, которые в детстве не ладили со своими сестрами и братьями, но потом стали лучшими друзьями.

— Вообще, я давно мечтал уйти из их дома… — Эдвард нервно сглатывает с грустью во взгляде. — Отец с мачехой никогда особо не любили меня. Я был для них некой обузой, от которой они с радостью бы избавились.

— Правда? — слегка хмурится Терренс.

— Я всегда чувствовал себя лишним. И мечтал как можно быстрее покинуть родной дом, чтобы разыскать своего… — Эдвард резко замолкает и слегка прикусывает губу. — Чтобы разыскать свою маму. О которой отец никогда мне не рассказывал… Я правда очень хочу узнать, кто же моя настоящая мать. Хочу познакомиться с ней.

— Неужели у ваших родителей были настолько плохие отношения, что ваш отец не говорил вам ничего про вашу маму? — спрашивает Терренс, неожиданно начав проявлять все больший интерес к жизни Эдварда, который поразительно похож на него. — Он что… Будто бы пытался вычеркнуть ее из вашей жизни?

— Честно говоря, я не знаю, что произошло между моими родителями и из-за чего они разошлись, — слабо качает головой Эдвард. — Хотя и в курсе, что у них часто бывали какие-то конфликты.

— А ваш отец уже встречался с другой женщиной до того, как развелся с вашей матерью? Или, так сказать, изменял ей, будучи в отношениях?

— Э-э-э, кажется, нет… Отец женился на ней уже после того, как развелся с матерью и забрал меня у нее.

— Забрал? А почему вы не остались с ней? Ведь дети обычно остаются с матерями, если нет каких-то веских оснований отдать ребенка отцу.

— Этого я не могу вам сказать. Об этом мне ничего неизвестно… Однако есть кое-что, что меня смущает… — Эдвард замолкает на пару секунд. — Дело в том, что я часто подслушивал разговоры отца и мачехи. И в них речь шла о том, что он пытается найти повод, чтобы встретиться с какой-то женщиной, которая, как я позже выяснил, является моей матерью. Я слышал, что отец пытался поговорить с той женщиной, чтобы попросить у нее прощения за всю боль, которую он ей причинил. А еще… А еще он хотел встретиться с каким-то парнем…

— Парнем? Каким еще парнем?

— Он… Приходился ему сыном. По крайней мере, отец так называл его, когда говорил о нем.

— Этот парень… — неуверенно произносит Терренс. — Он… Был сыном ваших родителей?

— Ну если судить по разговору отца и мачехи, то да, — задумчиво отвечает Эдвард.

— Значит, у вашего отца был еще один ребенок? И у вас есть родной брат?

— Я был потрясен, когда услышал это. Ведь я всегда считал себя единственным ребенком своих родителей. И никогда не думал, что у меня окажется родной брат или родная сестра. Старший, насколько я понял…

— Ничего себе… Но как так получилось, что вы никогда не знали, что являйтесь далеко не единственным ребенком своих родителей?

— Я постоянно задаю себе этот вопрос… — с грустью во взгляде отвечает Эдвард. — То всю жизнь думал, что у родителей был только я один… То потом выясняется, что у них был еще один ребенок, судьба которого никому не была известна, и которого я никогда не видел в глаза…

— А вы не пытались спросить своего отца про возможного брата или сестру?

— Да, однажды я пытался спросить у отца, почему он ничего не рассказывал мне про того ребенка и мою мать. Но он лишь наорал на меня и потребовал раз и навсегда закрыть эту тему. — Эдвард с грустью во взгляде тихо вздыхает. — Это вызвало во мне только больший интерес к ситуации. Я решил любой ценой узнать, кто тот ребенок, о котором отец говорил моей мачехе.

— И сколько же вам тогда было? — уточняет Терренс.

— В тот момент мне уже исполнилось семнадцать. С нетерпением ждал, когда мне исполнится восемнадцать, чтобы уйти из дома. Ибо находиться там становилось все сложнее и сложнее. Правда мне пришлось уйти немного раньше. А незадолго до этого я нашел кое-что, что привело меня в ступор. И узнал почти все, что так яростно от меня скрывалось. — Эдвард слегка прикусывает губу, бросив Терренсу короткий взгляд. — Э-э-э… Простите, наверное, вам неинтересно слушать историю о том, как жили мои родители. У вас у своих проблем по горло, а я тут разговорился…

— Нет-нет, все в порядке, — с легкой улыбкой качает головой Терренс. — Вы можете продолжать. Я вас внимательно слушаю.

Сказать по правде, Терренс и сам не понимает, почему вдруг так заинтересовался тем, как жили родители Эдварда, и почему они развелись. Возможно, ему просто захотелось с кем-то поговорить. Но поскольку из друзей у него осталась только одна Наталия, а его новый знакомый еще не знает, что он сделал, то он решает не упускать момент пообщаться хотя бы с ними.

— Ну что ж, ладно… — слабо пожимает плечами Эдвард. — Так вот… Перед тем, как уйти из дома, я покопался в кое-каких вещах отца и нашел среди них одну штучку, которая меня заинтересовала. Эта снимок… Снимок моего отца, какой-то женщины и двух детей… Одним из них был я. А второй… Понятия не имею. Отец как увидел меня с тем снимком в руках, так пришел в ярость. Я попытался заставить его все мне объяснить, но он только лишь кричал и обвинял меня во всех грехах. И в конце концов этот человек сам выгнал меня из дома.

Эдвард нервно сглатывает.

— Я быстро собрал все свои вещи и навсегда ушел из того дома… — с грустью во взгляде рассказывает Эдвард. — И взял с собой ту фотографию, о которой уже говорил. Я не знал, куда мне идти. Остался на улице, без денег и крыши над головой. Но почти сразу решил попросить свою бабушку пустить меня к себе хотя бы на некоторое время. И к счастью, она согласилась.

— А она что-нибудь знала обо всей этой истории? — интересуется Терренс.

— Да, знала. Я продолжил свое расследование и в какой-то момент сумел убедить бабушку рассказать кое-что о той истории. Однако этого было недостаточно для того, чтобы точно знать, что произошло. Но в любом случае я точно убедился в том, что отец очень многое от меня скрыл.

Эдвард немного поправляет непослушные пряди своих черных волос, пока Терренс слегка хмурится, к этому моменту начав проявлять огромный интерес к этой истории и желая узнать об этом парне абсолютно все.

— Вы сказали, что забрали с собой ту фотографию? — задумчиво спрашивает Терренс.

— Да. И кстати, она у меня с собой… — Эдвард засовывает руку в карман куртки и, нащупав там то, что он ищет, и достает какую-то маленькую фотографию, которую протягивает Терренсу. — Можете посмотреть, если вам интересно.

Терренс берет фотографию, которую дает ему Эдвард, и начинает внимательно рассматривать ее. Ему хватает одной секунды для того, чтобы узнать на фотографии своего отца Джейми, свою мать Ребекку и… Самого себя?! Потрясенный Терренс буквально замирает в тот момент, когда видит на фотографии самого себя и своих родителей.

— Разрази меня гром… — слабо покачав головой, шепчет себе под нос Терренс. — Это же… Это же мои родители…

— Что? — слегка округляет глаза Наталия. — Твои родители?

— Да… Это моя мама… Она держит на руках какого-то ребенка… А это мой отец… Он держит за руку… Меня.

— Э-э-э… А ты уверен, что это он?

— Конечно, уверен!

— Но ты ведь не помнишь своего отца! Ты сам сказал, что он очень рано ушел из семьи!

— Да, но я помню его по тем фотографиям, которые есть у моей матери. Помню себя в детстве… Помню, какой была моя мать… Это она… Моя мама.

Терренс кладет фотографию на стол, закрывает лицо руками и на пару секунд призадумывается, будучи потрясенным всем, что он только увидел и услышал. Нет, конечно, это может быть просто совпадением или случайностью. Однако в этой истории есть столько всего, что так сильно интересует мужчину.

— Я ничего не понимаю… — слабо качает головой Терренс. — Ничего…

— Ты и правда есть на этом снимке? — интересуется Наталия, взяв в руки фотографию, которую она не видела до этого момента, и начинает рассматривать ее. — Где ты?

— Вот, парень, которого взрослый мужчина держит за руку, — Терренс пальцем показывает самого себя на фотографии. — Это я. Мне здесь около двух лет.

— Ты?

— Да. А эта женщина — моя мать. Только здесь она намного моложе. А этот мужчина — мой отец, от которого я и бегаю все эти годы.

— Ух ты! — широко распахивает глаза Наталия, получше присмотревшись к Джейми. — Да ладно! Это твой отец?

— Да… Не знаю, как он выглядит сейчас, но думаю, не особо поменялся с тех времен…

— Слушай, МакКлайф, да ты — точно его копия! Понятия не имею, сколько ему здесь лет, но этот мужчина выглядит очень похожим на тебя. Я бы наверняка подумала, что это ты, если бы не знала, когда был сделан этот снимок, и что это твой отец.

— Согласен… На снимке он выглядит очень похожим на меня… Не исключено, что здесь ему столько же, сколько мне — сейчас.

— Ничего себе…

— Да, только я не понял… — задумчиво произносит Терренс и медленно переводит непонимающий взгляд на Эдварда. — Эдвард, откуда у вас эта фотография? И кто этот младенец, которого моя мама держит на руках на этом снимке? Какое отношение вы имейте к моим родителям?

— Вообще-то, этот младенец — я сам, — неуверенно признается Эдвард.

— Что? Вы?

— Скорее всего, это фото было сделано в тот день, когда эту женщину выписывали из больницы вместе со мной.

— Да ладно! А этот мальчик? Вы знайте, кто он?

— Нет… Я хорошо помню, какие фотографии были у меня дома, но среди них не было тех, на которых я был с этой женщиной или с этим парнем, которого мой отец держит за руку.

Терренс слабо качает головой, начиная все больше понимать, что его мать могла очень многое от него скрыть. Точнее, она действительно что-то не договаривала все это время и скрывала кое-что очень интересное…

— Нет-нет, этого не может быть… — резко качает головой Терренс. — Моя мать не могла скрывать это от меня. Нет… Нет… Я хорошо помню все фотографии из детства, которые у нее есть. Да, на тех снимках был отец… И поэтому я всегда знал, как он выглядит… Я узнаю его, если вдруг встречу где-нибудь на улице… Но не было ни одного снимка, где был бы…

Терренс резко замолкает, просто переводит свой взгляд на Эдварда и слабо качает головой.

— Черт, неужели я не единственный ребенок? — недоумевает Терренс. — Но как? Как такое возможно? Даже если у моей матери и правда был еще один сын, то почему она все это время молчала? Почему никак не реагировала, когда я говорил, что у меня нет братьев и сестер. Не считая детей от второго брака моего отца…

— Погоди, а разве твоя мама никогда не давала никаких намеков на то, что у нее есть второй ребенок? — недоумевает Наталия. — Разве миссис МакКлайф не говорила о каком-нибудь твоем братике с тобой или кем-то еще?

— Нет, я ни разу не слышал ничего подобного! У нее даже нет никаких вещей, которые говорили бы о том, что она скрывает наличие своего второго ребенка. При мне мама точно никогда не заговаривала про возможного сына… Младшего, скорее всего… Если на этом снимке ребенку буквально пару дней от роду…

— При мне тоже никто никогда не говорил о том, что у моих родителей был еще один ребенок, — спокойно признается Эдвард. — Если бы не разговоры отца с мачехой и эта фотография, я бы никогда не узнал о том, что у меня есть старший брат.

— Да, а когда ваши родители развелись, то куда ваш отец ушел? Он сразу же женился во второй раз?

— Почти сразу же после того, как я родился, отец на некоторое время отправил меня к бабушке по отцовской линии, но чуть позже все-таки забрал меня к себе. Забрал после того, как встретил мою мачеху, женился на ней и переехал в ее дом. Та женщина достаточно обеспеченная. У нее какое-то свое прибыльное дело. Не знаю, какое, но насколько мне было известно, дела шли очень хорошо. Мачеха даже устроила отца в свою фирму, ибо на тот момент он был безработный. И они отлично сработались.

— А кто же тогда присматривал за двумя детьми, которые у них родились?

— Моя мачеха ушла в декрет, а отец взял на себя большую часть после рождения этих детей. Какое-то время ей помогали няня и ее старшая сестра, у которой самой четверо детей. Она довольно долго просидела дома, хотя и контролировала процесс на работе, поскольку отходила после двух родов подряд.

— Двух родов подряд?

— Да. Мои единокровные братья — погодки. Сначала родился один, а потом так получилось, что мачеха забеременела вновь спустя пару месяцев после родов и родила второго ребенка еще через год. Для нее это было непросто. Но благодаря деньгам и целеустремленности ей удалось поправить здоровье и вернуть прежнюю фигуру. Только после того она вышла на работу.

— Понятно… — задумчиво произносит Терренс. — А кто присматривал за вами? Неужели они все забыли про вас и все внимание уделяли этим двоим?

— Когда родился их первый ребенок, отец надолго отправил меня к бабушке, чтобы я не слишком мешал ему и его жене. Ну… — Эдвард слегка прикусывает губу. — И не доставал своей ревностью, как он сказал.

— А вы ревновали?

— Ну да, я, конечно, обижался, что после рождения этих детей обо мне вообще позабыли. Но, если честно, я как-то привык к тому, что мне уделяли мало внимания. Потому что и без того не получал отцовской заботы. Да и мачеха не любила так сильно, как своих родных сыновей, хотя относилась ко мне нормально.

— Обидно…

— Большую часть детства я провел с бабушкой, к которой они часто отправляли меня на долгое время. Хотя мне было только в радость проводить с ней время, ибо бабушка была для меня очень близким человеком. Я до сих пор хорошо помню ее и скучаю по ней и ее вкуснейшей еде, даже спустя несколько лет после ее смерти. У нее получались великолепные пирожки. Я мог запросто съесть едва ли не все, что она готовила на два-три дня.

— А она давно умерла?

— Спустя около двух лет после моего ухода из дома отца и мачехи. Какое-то время я оставался жить в ее квартире, но потом некоторые обстоятельства вынули меня покинуть ее и перебраться в другое место, где условия были чуть хуже. Но я не жалуюсь и вполне доволен тем, как сейчас живу. Подрабатываю в нескольких местах, получаю небольшие деньги, которых вполне хватает на самое необходимое… И это главное… Я уже привык. С семнадцати лет так живу. И пока что не умер.

Терренс слабо качает головой, все еще пытаясь принять то, что он только что услышал, и не веря, что все это время у него был уже повзрослевший брат, о котором его мать никогда ему не говорила. И решает попробовать разъяснить эту ситуацию, узнав имена родителей Эдварда, его мачехи, его бабушки и полное имя самого парня.

— Простите, а как звали вашу бабушку, ваших родителей и вашу мачеху? — интересуется Терренс. — Назовите их полные имена. И как ваше полное имя? Насколько я помню, когда Наталия знакомила нас, она назвала мне лишь ваше имя…

Эдвард резко выдыхает, мысленно приготовившись раскрыть все карты.

— Мою бабушку звали Маргарет Кэрол МакКлайф, — спокойно говорит Эдвард. — Имя отца — Джейми Стивен МакКлайф. Моя мать — Ребекка Кэтрин МакКлайф, а ее девичья фамилия — Джонас. Мачеху зовут Изабелла Меган Торн…

Эдвард набирает побольше воздуха в легкие, немного неуверенно смотря на Терренса.

— А мое полное имя — Эдвард Роберт МакКлайф, — взволнованно признается Эдвард и медленно переводит взгляд на сложенные перед ним руки, боясь представить, что сейчас может случиться.

Терренс широко распахивает глаза и слабо качает головой, все больше начиная понимать, что все услышанное им является чистой правдой. И если сопоставить все факты, взятые из истории этого парня, то можно подвести итог и с полной уверенностью сказать, что Эдвард МакКлайф — действительно родной брат Терренса МакКлайфа.

— МакКлайф? — удивляется Терренс. — Ваша фамилия — МакКлайф?

— Да, МакКлайф, — подтверждает Эдвард.

— Не могу поверить… — Терренс нервно сглатывает. — Невероятно… У меня нет слов…

— А как зовут ваших родителей?

— Э-э-э… Мою бабушку по отцовской линии тоже звали Маргарет. Мою маму зовут Ребекка, а отца — Джейми… И… Женщину, на которой женат мой отец, тоже вроде бы зовут Изабелла…

— А вы хорошо помните свою бабушку?

— Не очень… Я проводил очень мало времени с бабушкой и почти не помню ее.

— Ничего себе…

— Черт, я… — пытается сформулировать мысль Терренс и нервно сглатывает. — Я не знаю, что сказать… Этого не может быть… Нет…

— И кстати, моего дедушку по отцовской линии звали Мануэль, — признается Эдвард. — Мануэль МакКлайф.

— Моего тоже! Хотя с ним я никогда не виделся, потому что он умер еще до моего рождения. — Терренс чувствует, как ему становится немного тяжело дышать, а он сам слабо качает головой. — С ума сойти…

— А вы знайте, как зовут детей вашего отца от второго брака? — уточняет Эдвард.

— Знаю. Джереми и Уильям.

— Джереми и Уильям? Ух ты! У моего отца тоже родились дети с такими именами.

— Слушайте, так это получается, что бабушка Маргарет знала всю правду? Знала, но скрывала так же, как и моя мать?

— Да, знала, — слабо кивает Эдвард. — Но отец не разрешал ей рассказывать всю правду. Однако, как я уже сказал, мне удалось вытянуть из нее некоторые подробности, которые, правда, не прояснили всю ситуацию.

— А как вы тогда поняли, что она все знала?

— Мне кажется, это было очевидно. Еще бы бабушка не знала, что у нее был не один внук, а два. Ну не считая двух моих единокровных братьев.

— А сколько вам лет на данный момент? — через какое-то время переведя взгляд на Эдварда, интересуется Терренс.

— Через несколько дней исполнится двадцать пять, — спокойно отвечает Эдвард.

— Несколько дней? Разве у вас скоро день рождения?

— Да, десятого мая…

— Ух ты. Значит, уже скоро…

— Простите, Терренс, а сколько вам лет? — уточняет Эдвард.

— Двадцать семь, — без эмоций произносит Терренс. — Исполнилось двадцать четвертого апреля. Правда у меня не было никакого желания отмечать день рождения. Да и я вообще забыл о нем. Был слишком занят своими проблемами…

— В принципе, как я и думал… Разница в два года…

— Полагаю… — Терренс неуверенно переводит взгляд на Эдварда. — В этой истории есть много совпадений…

— Я рассказал все, что знаю сам, — слабо пожимает плечами Эдвард. — Вы проявили к этому интерес и просили рассказать — я удовлетворил ваше желание.

— Да, я знаю…

— Слушай, Терренс, а почему бы тебе самому не рассказать о своих родителях, чтобы расставить все на свои места, — предлагает Наталия. — Раз в этой истории столько совпадений, то твой рассказ может еще больше все прояснить и понять, правда ли то, о чем мы все тут думаем.

— А что рассказывать? — слабо пожимает плечами Терренс. — Мои родители развелись, когда мне было два года. В итоге я остался жить с матерью, а отец и думать про нас забыл. Нам было тяжело. Нам вечно не хватало денег. Но постепенно жизнь наладилась. Хотя я все равно никогда не мог выклянчить какую-нибудь игрушку, потому что знал, что у матери нет на нее денег. Она делала все возможное, чтобы радовать меня, но все же… А когда мне исполнилось восемнадцать, я узнал от матери, что уже долгое время отец пытается попросить у нее прощения за все обиды. И когда она простила его, отец начал умолять ее разрешить ему встретиться со мной. Моя мать была не против этой встречи, но я всегда делал все, чтобы избежать ее. Я не желаю видеть его, потому что ненавижу.

— И долго так продолжается? — интересуется Наталия.

— С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. И я до сих пор бегаю от отца и умоляю свою мать перестать говорить о нем. А иногда мы с ней даже ругаемся из-за этого. Она настаивает — я отказываюсь.

— И ты даже не пытался встретиться с детьми своего отца от второго брака?

— А зачем мне это нужно? Может, они считаются моими единокровными братьями, но я никогда так не думал и считаю, что они мне абсолютно чужие. Их родила совершенно чужая мне женщина, на которую отец променял маму после того, как по-свински поступил со мной и ней.

— Простите, что вмешиваюсь, а почему вы злитесь на своего отца? — неуверенно вмешивается Эдвард.

— Потому что он издевался над моей матерью, — более низким голосом признается Терренс. — Оскорблял, унижал, бил… А она еще и простила его за все унижения, которые ей пришлось пережить… И упорно защищает его…

— Да, сложная ситуация…

— Не понимаю я ее… Не понимаю. Моя мать должна держаться от моего папаши подальше, а она еще и встречается с ним и что-то от него берет. На ее месте я бы послал этого человека куда подальше.

А пока Эдвард слегка хмурится и задумывается о том, почему Терренс всю жизнь считает своего отца тираном, и может ли это быть правдой, Наталия убеждается в том, что изначально она услышала все, что подтвердилась процентов на восемьдесят. Девушка считает, что все подтвердится уже на сто, если бы Ребекка лично призналась в том, что у нее есть второй сын, и скажет, что это Эдвард.

— Это значит… Что сейчас передо мной сидит…

Терренс замолкает на пару секунд, будучи не в силах поверить всему, что узнал, и принять тот факт, что у него есть брат. Однако мужчине приходиться признать это и произнести вслух то, что до сих пор кажется нереальным:

— Брат? Мой брат? — Терренс впадает в транс от собственных же слов, слабо качая головой и уставив свой потрясенный взгляд на Эдварда.

— Теперь нет сомнений, что это правда, — тихо, уверенно говорит Наталия. — Поэтому я могу сказать это с полной уверенностью. У тебя и правда есть брат, Терренс. Взрослый младший брат, который сейчас сидит прямо перед тобой. Знаю, в это трудно поверить, но ты — не единственный ребенок у своих родителей.

— Погоди, так ты все знала? — спокойно спрашивает Терренс. — Знала, кто такой Эдвард?

— Да, Терренс, знала, — слабо кивнув, тихо подтверждает Наталия. — Прости, что не рассказала раньше.

— Но как? Откуда ты это узнала?

— В тот день, когда мы с Эдвардом познакомились, он рассказал мне, что ищет одного человека, хотя меня это и не слишком заинтересовала. Думала, что он просто ищет своего друга или кого-то вроде… Но когда мы представились друг другу, и он назвал свою фамилию, я сначала не поверила и переспросила, действительно ли он МакКлайф. И когда Эдвард это подтвердил… — Наталия замолкает на пару секунд и резко выдыхает. — Я рассказала ему про тебя. Эдвард сразу понял, что ты и был тем человеком, которого он так хотел найти. И по моей просьбе он рассказал всю историю, которую ты только что услышал. Этот человек попросил меня помочь ему встретиться с тобой и объяснить ситуацию. И я согласилась. Да, я до последнего не верила в эту историю, но сейчас все более-менее прояснилось. К тому же, вы оба очень похожи друг на друга. Если бы не некоторые мелкие детали, никто бы и не понял, кто есть кто.

— И как давно ты это узнала?

— Около месяца назад.

— Так ты целый месяц все знала, но молчала и скрывала это от меня?

— Мы решили не навязываться тебе в такой тяжелый момент, когда ты принял решение расстаться с Ракель, а Саймон не давал вам покоя. Я подумала, что лучше тебе узнать обо всем, когда все немножко наладится… И Эдвард согласился ждать.

— А кто-то еще, кроме тебя, знает об этом?

— Нет, я больше никому не говорил, — слабо качает головой Эдвард. — Наталия просила меня молчать — я молчал. До нынешнего момента. Но больше никто не знает о том, что я сейчас вам рассказал.

— Прости меня, Терренс, — с грустью во взгляде извиняется Наталия. — Клянусь, я правда хотела все тебе рассказать. Хотя и переживала, что ты не поверишь мне и посчитаешь меня сумасшедшей.

— И когда же ты собиралась во всем признаваться? — интересуется Терренс.

— Уж точно не сейчас. Я не думала, что встречу тебя именно сейчас, в этом кафе… Мы с Эдвардом не были готовы к этой встречи… Но раз так получилось, что мы встретили тебя здесь, то… Мы решили рискнуть.

— Теперь я понимаю, почему ты так ненавязчиво начала разговор о моей матери.

— Хотела, чтобы вы с Эдвардом заговорили про своих родителей. Да и я правда переживаю за твою маму и хочу знать, все ли с ней хорошо.

— Ох, Наталия, ну даешь… — устало вздыхает Терренс.

— Не обижайся на меня, пожалуйста… Мы хотели как лучше… У нас был план начать разговор ненавязчиво. Мы не хотели прямо говорить тебе, что у тебя есть взрослый младший брат. Хотели, чтобы ты сам это понял.

— Все в порядке, я не обижаюсь на тебя… — без эмоций отвечает Терренс. — Хотя я и в шоке после всего, что узнал. Не могу поверить, что меня все это время обманывали.

— Теперь ты знаешь правду.

— Черт… — Терренс запускает руки в свои волосы. — А я всю свою жизнь думал, что был единственным ребенком в семье… Черт… Как моя мать могла скрывать от меня такое? Почему не хотела рассказать мне всю правду? Почему вместо этого она упорно толкала меня к встрече с отцом, которого я видеть не хочу?

— Может, он хочет поговорить с тобой о чем-то подобном?

— Он хочет оправдать свой омерзительный поступок, а не рассказать мне о ребенке, которого они с матерью все это время скрывали. А меня стошнит, если он будет смотреть на меня жалостливыми щенячьими глазами и умолять «простить своего сумасшедшего папочку, который бросил бывшую жену и ребенка и ушел к молодой, красивой и богатой женщине, которая полностью обеспечила его».

— Только не думайте,что он послал меня к вам или что-то вроде того, — неуверенно говорит Эдвард. — Я разыскивал вас по своему желанию. Просто хотел разузнать все, что отец так усердно скрывал от меня. Я даже ничего не знал о причинах развода моих родителей. Мне никогда об этом не говорили, хотя я и неоднократно просил отца рассказать мне всю правду.

— Я верю вам, — спокойно произносит Терренс. — Вы не могли знать о поведении отца, потому что тогда были еще слишком малы. Но зато я очень хорошо все знал, несмотря на тоже довольно юный возраст.

— Я не общаюсь с отцом уже очень много лет. С тех пор как я ушел из дома мачехи в семнадцать лет. И ни за что не вернулся бы туда, даже если бы он немного подумал, понял, что не должен был выгонять ребенка на улицу, и заставил вернуться обратно.

— Ну вот, а моя мать еще и хочет, чтобы я простил его. Мало того, что он избивал и оскорблял невинную женщину, так еще и посмел выгнать из дома своего собственного ребенка, зная, что у него нет денег и крыши над головой.

— Может, я не знаю еще очень многое из того, что либо будет однажды раскрыто, либо так и останется тайной. Но как я уже сказал, вы услышали всю известную мне историю и узнали ту правду, которую скрывает ваша мать.

— И я рад, что теперь знаю об этом… — Терренс бросает мимолетную улыбку. — Если честно, я всегда мечтал иметь брата или сестру. Хотя и понимал, что этого никогда не произойдет. Отец с матерью ведь в разводе, да и они вряд ли бы решились завести детей в столь позднем возрасте… Но… Мне было как-то грустно расти одному, без кого-то, с кем мог бы поиграть и делать какие-то шалости… У кого можно было бы что-то стащить…

— Понимаю, — скромно хихикает Эдвард. — Мне и самому хотелось того же… С единокровными братьями я ладил ужасно и мог только лишь ругаться с ними… А мне так хотелось иметь родного братика или родную сестренку. Чтобы вместе сходить с ума и делать гадости этим двум придуркам.

— И тут я вдруг неожиданно узнаю, что… Что у меня все-таки есть брат…

— Даже несмотря на то, что у меня есть двое единокровных братьев, мне всегда было скучно и одиноко. И почему-то думал, что смогу поладить с родным братом, если бы он у меня был. И когда я практически смирился с тем, что этого никогда не будет, то неожиданно узнал, что у меня все-таки есть брат. — Эдвард переводит взгляд на Терренса. — Который, кстати, является известным актером.

— Думаю, теперь я уже им не являюсь… — с грустью во взгляде во взгляде отвечает Терренс. Произошло столько всего, что заставило меня на время приостановить свою актерскую деятельность. И не исключаю, что мне придется завершить ее.

— Но почему? Я видел некоторые фильмы с вашим участием и считаю, что вы — прекрасный актер. Вы всегда по полной выкладывайтесь ради безупречной игры. Это круто, когда актер отдает всего себя ради того, чтобы отыграть свою роль на все сто процентов.

— Я бы продолжил этим заниматься, но за последние несколько лет моя репутация сильно подпортилась из-за некоторых нехороших слухов, которые частично являются правдой. Из-за них я стал получать очень мало ролей, которые либо очень маленькие, либо совсем неинтересные.

— Но ведь еще не поздно все изменить.

— Нет. Я думаю, что это знак. Знак того, что пришло время остановиться и заняться чем-то другим.

— Думаю, вам не стоит из-за этого расстраиваться и завершать карьеру, — с грустью во взгляде говорит Эдвард. — Люди всегда пускали слухи про звезд. К сожалению, от этого никуда не деться. Но всегда найдется тот, кто не будет восхищаться вами так же, как все. В любом стаде найдется своя белая ворона.

— Да, но во всем всегда есть хотя бы маленькая доля правды. И именно эта доля правды разрушила многое из того, что я имел.

— И вы собирайтесь все бросить только по этой причине?

— Я пока не знаю, что буду делать. Хочу просто немного пожить где-нибудь в тихом местечке, а там будет видно. Может, я что-то и надумаю.

— У вас много поклонников по всему миру. Самые преданные останутся на вашей стороне в любом случае, кто бы что ни говорил. И будут по сто раз пересматривать фильмы и сериалы, в которых вы снялись.

— Честно говоря, это не то, чем я всегда хотел заниматься, — медленно выдохнув и проведя рукой по волосам, признается Терренс. — Играть в кино, конечно, довольно интересно, и я рад, что у меня появился шанс поработать со многими прекрасными людьми. Но на самом деле мне всегда нравилась музыка.

— Правда? — чуть шире улыбается Эдвард. — Вам нравится музыка?

— Настолько сильно, что я бы не смог бы жить без нее… Не могу удержаться и не начать петь, когда я слышу, как где-то вдали играет какая-то моя любимая песня.

— Надо же… — Эдвард с легкой улыбкой медленно проводит рукой по своим волосам. — Я тоже очень люблю музыку.

— А еще я люблю играть на гитаре и петь под звуки гитарных струн, — задумчиво говорит Терренс.

— Ух ты! Я тоже обожаю гитару! Обожаю перебирать струны, брать какие-то аккорды и подпевать той мелодии, что получается в итоге.

— Это прекрасное чувство, не так ли?

— О да… — Эдвард с легкой улыбкой вздыхает. — Понятия не имею, откуда у меня такая любовь к музыке, но я всегда замирал, когда где-то вдалеке слышал звуки акустической гитары. Не могу пройти мимо уличных гитаристов. Не могу переключить канал, если где-то кто-то играет на гитаре. Я обязательно дослушаю до конца.

— Да, акустическая гитара — это одно из самых лучших изобретений на свете, — с легкой улыбкой отмечает Терренс. — Я тоже не знаю, почему так сильно люблю ее… Но испытываю то же самое, когда слышу кого-то, кто играет на ней неподалеку от меня.

— И мне даже нравится писать какие-нибудь песни. Делаю это исключительно для себя, чтобы выразить свои чувства… Но иногда у меня получаются потрясающие тексты. По крайней мере… Я так думаю.

— Ух ты! Я тоже иногда пробую написать что-нибудь и исполнять на гитаре… Да и вообще, я люблю все, что касается создания музыки.

— Знайте, я думаю, нам определенно стоит побольше узнать друг о друге, — с легкой улыбкой немного неуверенно говорит Эдвард. — Кто знает… Может быть, у нас найдутся еще какие-то общие интересы. Кроме любви к музыке…

— Я был бы рад, если бы мы узнали друг друга получше. — Терренс замолкает на пару секунд и скромно улыбается. — Брат…

Услышав то, как Терренс назвал его братом, Эдвард не может сдержать своей улыбки. Как, впрочем, и Наталия, предпочитающая отмалчиваться и просто скромно улыбаться.

— Предлагаю попробовать подружиться, — с легкой улыбкой предлагает Эдвард. — Ведь мы все-таки братья, как ни как… Да, я понимаю, что подобная новость может быть шокирующей. Но… Нам придется это принять.

— Верно, я и правда в шоке и не конца верю, что это правда, — с легкой улыбкой признается Терренс. — Однако я с большим удовольствием попробовал бы наладить с вами общение.

— Я рад, что вы не против.

— И… Хоть Наталия уже познакомила нас, думаю, мы вполне можем сделать это еще раз.

— Можно! — Эдвард скромно протягивает свою руку. — Меня зовут Эдвард.

— А я — Терренс, — с легкой улыбкой отвечает Терренс.

Глава 50

Терренс пожимает Эдварду руку, не скрывая своей легкой улыбки. А спустя пару секунд они оба встают из-за стола и заключают друг друга в крепкие дружеские объятия, которые почти сразу же порождают в них что-то теплое и приятное, что дает сигнал — это точно мой родной человек.

Наталия с широкой, искренней улыбкой наблюдает за тем, как Терренс и Эдвард обмениваются рукопожатием и крепко обнимают друг друга. Девушка искренне рада за МакКлайфа-младшего, который кажется таким счастливым от того, что наконец-то встретился с Терренсом. Но с другой стороны, блондинка начинает грустить от мысли, что Эдварду больше нет смысла проводить с ней время, ибо она выполнила свою миссию. Да, некоторое время назад у них случился первый поцелуй, который девушка навсегда запомнит и сохранит в своем сердце, но Наталия считает, что это еще ничего не значит. И от этой мысли ей становится немного грустно.

Еще пару секунд понаблюдав за воссоединившимися братьями МакКлайф, Наталия медленно встает из-за стола со словами:

— Э-э-э, я… Наверное… Оставлю вас… Думаю, вам есть что обсудить. Я буду только мешаться… Э-э-э… Всего хорошего, ребята.

Наталия с грустью во взгляде забирает свою сумочку и быстрым шагом покидает кафе после того, как Терренс и Эдвард отстраняются друг от друга.

— Наталия? — следует за девушкой Эдвард. — Куда ты? Подожди!

— Что это с ней? — недоумевает Терренс, подойдя поближе к Эдварду. — Почему она вдруг оставила нас?

— Не знаю, — слабо пожимает плечами Эдвард, медленно повернувшись к Терренсу лицом. — Я ничего не понял.

— Мне показалось, или она какая-то расстроенная? Очень тихая… И слишком спокойная…

— Могу сказать лишь одно: Наталия — глупышка. Глупышка. Которая считает, что как только она познакомит меня с моим братом, то я перестану проводить с ней свое свободное время. И вот теперь, когда она сделала то, что хотела, эта девушка явно начала думать, что все между нами кончено.

— А что, разве у вас что-то уже намечается?

— Мы проводили классное время вместе. Мне всегда было в кайф общаться с ней.

— М-м-м… Решили не терять времени зря в ожидании встречи со мной?

— Типа того.

— Но почему она думает, что вы перестанете общаться? Ты сам ей об этом сказал?

— Нет-нет, наоборот! Я сказал, что вообще не хочу прекращать наше общение. — Эдвард бросает короткий взгляд в сторону. — Правда мне показалось, что она не очень в это поверила. И думает, что я якобы хочу обмануть и кинуть ее после того, как дам надежду.

— Эй, неужели она тебе нравится? — с легкой улыбкой интересуется Терренс.

— Можно и так сказать, — скромно улыбается Эдвард. — В какой-то момент я начал понимать, что начинаю все больше влюбляться в нее.

— Надо же… Так у вас уже роман намечается?

— Эта девушка понравилась мне почти сразу же. В первый раз она поразила меня своей нереальной красотой, а потом еще и тем, что с ней очень легко и интересно общаться. Наталия совсем не глупая, не заносчивая… Добрая, милая, воспитанная… Не сказать, что эта была любовь с первого взгляда, хотя я верю, что она существует. Но эта девушка реально поразила меня своей красотой… Скажу честно, я еще никогда в жизни не встречал таких красавиц.

— Не спорю, она и правда очень красивая, — с легкой улыбкой соглашается Терренс. — Удивляюсь, что у нее до сих пор нет парня. Ведь с такими шикарными данными Наталия точно не должна быть обделенной мужским вниманием.

— А у нее точно никого нет? Может, она уже с кем-то встречается, а я зря на что-то надеюсь.

— Нет-нет, приятель, не беспокойся. Наталия абсолютно свободна.

— А между вами двумя и правда ничего никогда не было? — слегка хмурится Эдвард.

— Между мной и Наталией? Да нет, ты что! Мы с Наталией просто друзья! Да, она красивая и классная девчонка, но я никогда не был влюблен в нее. И она не западала на меня.

— Правда?

— Не беспокойся, Эдвард, между нами ничего не было и не будет. Для меня Наталия — исключительно подруга.

— Ох, ну хорошо… — резко выдыхает Эдвард.

— Эй, а мне показалось, что ты тоже ей нравишься. Я видел, как она смотрела на тебя с какой-то нежностью…

— Я верю, что она испытывает симпатию, но чувствую, что Наталия как-то сторонится меня…

— Сторонится? Почему?

— Не знаю… Я стараюсь быть вежливым и мягким с ней, но она все равно ищет какой-то подвох. Боится, что настанет день, когда у меня появится желание наплевать ей в душу.

— Ох, ну не знаю… — разводит руками Терренс. — Ничего не могу сказать.

— А я ведь реально начинаю понимать, что хотел бы быть с ней… — устало вздыхает Эдвард. — Конечно, у меня были разные девушки, которых я любил. Но это первый случай, когда у меня настолько сильная симпатия. Что-то совсем непохожее на то, что было ранее.

— Я хорошо тебя понимаю, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Терренс. — И знаю, что это такое… Точнее, со мной это уже произошло.

— Правда? С тобой такое тоже случалось?

— Случалось… — Терренс по-доброму усмехается. — На этот раз меня здорово ударило по голове… Так сильно, что я уж точно не смогу забыть ту девушку, от которой просто без ума.

— Понятно…

Эдвард на пару секунд задумывается о чем-то с грустью во взгляде.

— Э-э, слушай, может, нам стоит присесть за столик? — задумчиво предлагает Терренс. — Поболтаем немного, познакомимся поближе… Ну… Только если ты никуда не торопишься, конечно…

— Ох, теперь уже никуда… — переведя взгляд на Терренса, устало вздыхает Эдвард.

Терренс присаживается за столик, а Эдвард сначала немного неуверенно осматривается вокруг и только потом садится напротив брата.

— Так что там насчет сильного удара по голове? — задумчиво спрашивает Эдвард. — Неужели ты так сильно любил?

— О да, очень сильно… — Терренс на секунду замолкает и бросает короткий взгляд в сторону. — Ты ведь знаешь модель по имени Ракель Кэмерон?

— Ракель Кэмерон? — уточняет Эдвард и бросает легкую улыбку. — Конечно, знаю! Очень красивая девушка! И кстати, Наталия, много рассказывала мне о ней. Сказала, что ты вроде бы встречался с ней, но расстался…

— К сожалению, да… — слабо кивает Терренс. — Мы расстались.

— Мне очень жаль.

— Честно говоря, у нас как-то сразу не заладилось общение. У каких-то влюбленных пар отношения начинаются с приятного дружеского общения. А у нас они начались со стычек и пощечин. — Терренс на секунду бросает взгляд в сторону. — Но когда мы впервые встретились, она понравилась мне с первого взгляда. Стоило посмотреть на нее, так мне напрочь снесло башню. И впоследствии я мог думать и говорить только лишь о ней. А поскольку она отказалась валяться у меня в ногах и прямо заявляла, что я этого не стою, то эта девушка пробуждала во мне такие эмоции и чувства, каких у меня прежде никогда не было. Я был немного обескуражен, но мне это нравилось. Нравилось, что эта девчонка вынуждала меня добиваться от нее хотя бы улыбки. С ней я чувствовал себя живым и получал то, что держало меня в тонусе.

— Только она была способна на подобное? — интересуется Эдвард.

— Только она одна… Еще никто не делал меня стол безумным в хорошем смысле этого слова. В Ракель есть та энергетика, которая поддерживала во мне жизнь и некий огонь… Желание жить и ощущение существования на этом свете… Мне реально интересно добиваться ее. Другие девчонки готовы дать мне все и сразу, а Ракель совсем другая. При первой встрече она не набросилась на меня с готовностью сделать все что угодно. Эта девушка вела себя совсем иначе. Она обожала играть в недотрогу. Отказывалась сразу давать мне, что я хочу. Отказывалась признавать, что я самый привлекательный и неотразимый мужчина на всем этом свете. К тому же, эта девчонка намеренно флиртовала с другими прямо у меня на глазах и совсем не хотела обращать на меня внимание. Что также заставляло меня злиться.

— Ну а тебя это заводило?

— Да. Во мне будто бы просыпался охотник. Я всегда ставил себе цель укротить эту красотку и подчинить себе. И чем больше она сопротивлялась и бегала от меня, тем сильнее становился азарт. Хотя я и видел, что ей это нравилось. Нравилось, что я проявлял грубость и власть по отношению к ней. Она прямо-таки кайфовала от этого.

— Но раз она так сводит тебя с ума, то почему ты расстался с ней? Вдруг ты уже больше не встретишь такую же девушку?

— К сожалению, мы уже никогда не сможем быть вместе в связи с некоторыми событиями. — Терренс нервно сглатывает. — К тому же, мы совершили слишком много ошибок… Слишком поторопились с тем, чтобы начать встречаться, и не умели различать некоторые чувства, которые ошибочно принимали за ту самую любовь. — Терренс склоняет голову, начав рассматривать свои руки. — Хотелось бы все исправить, но это невозможно.

— Конечно, я не хочу вмешиваться в твою жизнь, но под этими «некоторыми событиями» подразумевается история с человеком по имени Саймон? — осторожно уточняет Эдвард.

— Да, это из-за него… Из-за этого старого ублюдка все, что при желании можно было исправить, были разрушено навсегда. Этот подонок испортил жизнь всем нам. Он заставил нас страдать.

— А правда, что ему удалось сделать так, чтобы Ракель осталась одна?

— Правда. Натравил нас всех против нее и солгал якобы про ее проблемы с головой.

— И вы все так легко в это поверили?

— Да, мы — полные идиоты, потому что поверили этому мерзавцу. Но тогда все были так возбуждены, что могли поверить чему угодно. А уж сама Ракель была больше всех напряжена и невольно сама доказывала всем, что слова этого Саймона правдивы.

— И насколько я знаю, из-за этого мужика она даже разругалась с Наталией, которая якобы была на его стороне.

— Эта падла и тут постаралась… Все предусмотрел… Перессорил бедную девушку со всеми и едва не прикончил ее в безлюдном месте…

— Неужели этого Саймона до сих пор так и не удалось поймать? Неужели Ракель так и будет страдать по его вине?

— Нет, его уже поймали. Правда сейчас он находится в больнице, так как один из полицейских выстрелил в него, когда полиция пыталась арестовать его. Саймон назначил Ракель встречу, которая состоялась три дня назад. Он потребовал появиться там одной, а в противном случае грозил убить ее или ее близких. И она сделала это… Хотя это был всего лишь предлог, чтобы заманить ее туда, где никто не смог бы поймать его. Рингер хотел покончить с Ракель прямо там и избавиться от нее, чтобы никто не смог найти эту девушку.

— Но тогда каким образом ей удалось спастись?

— Когда я узнал об этой встрече от ее родственников, то обратился к своему приятелю из полиции и попросил о помощи. А в назначенный день поехал на эту встречу вместе с полицией. Правда это было не так-то просто, поскольку Рингер окончательно рехнулся. — Терренс крепко сжимает лежащие на столе руки. — А потом еще и взбесил меня, когда прямо на моих глазах бессовестно лапал Ракель и пытался целовать ее. Я думал, что сам прикончу его там и закопаю в землю…

— Понимаю. Сам поступил бы также.

— Но все-таки этого не случилось. И после двухчасовой борьбы один из полицейских выстрелил в Саймона. Пуля попала в позвоночник. Что означает лишь одно — инвалидность на всю жизнь.

— Ох, надо же… — слегка качает головой Эдвард. — Вот уж думал, что ради мести люди способны зайти так далеко.

— Ох, да я и сам не думал…

— Правда я так до сих пор и не понял, за что он мстил ей?

— Сначала мы думали, что Рингер мстит за скандал полуторалетней давности, когда он оклеветал Ракель и распространил ложные слухи. Не слышал об этом?

— Да, слышал кое-что… — слабо кивает Эдвард. — Насколько я знаю, один фотограф принес запись одному знакомому, работающего на каком-то канале, и доказал невиновность Ракель в тех делах.

— Именно все так и было! Однако этот человек хотел отомстить вовсе не за это. А за то, что мать Ракель однажды бросила его и вышла замуж за ее отца.

— Ничего себе. Ее мать знала этого ублюдка?

— Знала. Этот человек буквально спятил от любви к ней и несколько лет преследовал эту женщину, ее мужа и их дочь, когда та была еще совсем маленькой. Но так и не добившись своего и не заставив мать Ракель вернуться к нему, Саймон подстроил автокатастрофу, в которой погибли родители этой девушки без шанса спастись.

— О черт, бедняжка… — с грустью во взгляде качает головой Эдвард. — Мне так жаль ее…

— Хотя ее семья всегда думала, что в той аварии были виноваты они сами. Но нет. Ее подстроили. Подстроил Саймон Рингер.

— Конечно, я знаю, что ради любви можно пойти на многое, но чтобы убивать…

— Из-за этого ублюдка Ракель страдала почти всю жизнь, — хмуро говорит Терренс. — Ему было мало смерти этих людей, и он решил взяться за невинную девушку, которая вообще никак не была связана с отношениями ее матери и этого мерзавца.

— Я понимаю, почему он мстил ее матери. Но причем здесь дочь этой женщины?

— А черт знает! Наверное, сильное сходство играет свою роль. Ракель ведь очень похожа на свою мать и вполне могла напомнить Саймону о той самой Элизабет. Это ее мать.

— Вот больной отморозок…

— Ничего, теперь он получил по заслугам и понесет заслуженное наказание. И не получит никаких поблажек, даже если у него будет инвалидность.

— В любом случае я очень рад, что все хорошо закончилось, — бросает легкую улыбку Эдвард. — Мне всегда нравилась Ракель как модель. И я уверен, что как человек она тоже хорошая.

— Она очень хорошая… Когда я начал встречаться с ней и позже предложил ей жить вместе, то считал себя редкостным счастливчиком. Мол мне досталась девушка, о которой мечтают многие мужчины. Я не скрывал своей гордости и с удовольствием мог пойти с ней куда угодно и представлять ее всем своим знакомым и друзьям как свою любимую женщину. — Терренс с грустью во взгляде вздыхает. — Но к сожалению, увлечение работой, из-за которого мы охладели друг к другу, наши отношения не выдержали и дали трещину…

— И что же между вами такого произошло, раз дело дошло до расставания? — слегка хмурится Эдвард.

— Перепутали любовь со страстью. И забыли, что должны были не только целоваться, обниматься и заниматься сексом, но еще и заботиться друг о друге. Это вообще нас не волновало. Мы были лишь одержимы этой страстью, которая имеет свойство быстро угасать… И вот когда она угасла, нам стало невыносимо находиться вместе. Да и полное безразличие сделало свое дело.

— Однако на мой взгляд, не все так безнадежно. Если вы приложите немного усилий, то ваши отношения можно спасти.

— Нет, Эдвард, это невозможно… — слабо качает головой Терренс. — Ракель никогда не любила меня. Она воспользовалась мной, чтобы успокоить свою семью, которая требовала от нее замужества и детей.

— Я слышал что-то подобное от Наталии. Но мне кажется, она сказала так со зла.

— Нет, не со зла. Эта девушка никогда не любила меня по-настоящему и лишь играла со мной в любовь.

— Она ведь согласилась встречаться с тобой. А я не думаю, что девчонка начала бы роман с кем попало.

— Ты совсем не знаешь ее.

— Может, не знаю. Но поверь, если бы она так хотела угодить своей семье, то выскочила бы замуж за первого встречного мужика. А я слышал, что парни уже неоднократно предлагали Ракель встречаться и сыграть свадьбу, но она всех решительно отшивала.

— Не знаю… В любом случае нет смысла это обсуждать. Все решено. Мы с ней расстались. Я этого не хочу, но ничего не могу поделать.

— Всегда есть какое-то решение.

— В моем случае — нет. Я и сам далеко не идеален и совершил непростительную ошибку. Произошло то, из-за чего мы никогда не будем вместе.

— Но что ты такого сделал? Неужели ты изменил ей, а она об этом узнала?

— Это только пол беды и не самое главное… Я сделал кое-что более ужасное…

— Ох, но что же может быть хуже измены? Если изменяешь — это означает конец!

— Если я скажу, ты тоже начнешь осуждать меня, как и все мои знакомые и близкие. Никто не хотел поверить, что я не хотел этого. Многие мои друзья отвернулись от меня именно из-за этого. Они считают, что я ужасный… Едва ли не тиран, который не уважает женщин.

— Тиран? — слегка округляет глаза Эдвард. — Ты ведь не хочешь сказать, что избивал Ракель?

— Нет-нет, клянусь, я никогда не избивал ее! Но тем не менее…

— Но тогда что же произошло? Раз уж начал говорить — говори до конца.

— Ну хорошо… — Терренс резко выдыхает и проводит руками по лицу.

— У нас с Ракель произошла очень серьезная ссора, после которой она ушла из дома к своим родственникам… Это было намного хуже, чем то, что было ранее. Слово за слово — и мы все больше теряли над собой контроль и не следили за словами и действиями… А я взбесился настолько сильно, что таскал ее за волосы по всей комнате, душил… Я обращался с ней, как с чем-то ужасным… Но в какой-то момент все обострилось настолько, что…

Терренс на несколько секунд замолкает, чтобы успокоиться и подготовить себя к признанию в том, за что будет еще очень долго корить себя. Но затем он резко расслабляет плечи и немного испуганно смотрит на Эдварда, неуверенно сказав:

— В общем, я один раз ударил ее. Сильно ударил…

Услышав эти слова, Эдвард он с ужасом в широко распахнутых глазах уставляется на Терренса.

— Что ты сделал? — переспрашивает Эдвард. — Ударил ее?

— Клянусь, я не хотел этого, — виновато отвечает Терренс. — Я… Я и сам не понял, как это произошло. Мне реально снесло башню.

— Но почему, Терренс? Ты ведь прекрасно знаешь, что нельзя поднимать руку на девушку.

— Знаю… Но я не могу контролировать себя, когда нахожусь в гневе. И это моя головная боль, с которой я борюсь всю свою жизнь. Из-за этого я сделал уже достаточно ошибок и буквально начинаю бояться самого себя.

— Черт, но что же тебя так разозлило, так ты ударил девушку? — недоумевает Эдвард. — Не просто какую-то знакомую, а собственную девушку!

— Она наговорила много всего, что задело меня за живое. Мол я — редкостный самовлюбленный мудак, якобы маменькин сыночек, сволочь, скотина… И вообще — лучше бы меня вообще не было на этом свете. Мол я только все порчу и мозолю всем глаза…

— Ну… Не спорю, мне тоже было бы обидно, если бы я услышал такое. Но ведь это не причина так психовать и поднимать руку на девушку.

— К тому же, по вине Саймона я долгое время думал, что Ракель была не верна мне. Поначалу я не поверил, но он так долго прессинговал меня, что и сам не заметил, как начал считать ее предательницей.

— А где доказательства? Неужели ты просто поверил словам этого отморозка?

— У меня были причины верить этому подонку. Хотя бы потому, что Ракель стала относиться ко мне, как к пустому месту, и не волновалась о том, что со мной происходит. Ей было важно лишь продолжать строить свою карьеру и быть невинным ангелочком в глазах людей. Она строила из себя идеальную девушку лишь на публике, а народ верил. Верил, что у нас идеальные отношения.

— Я все понимаю, но даже это не повод так поступать с бедной девушкой.

— Я был зол, понимаешь. Слишком долго терпел ее безразличие и проглатывал обиду. Неоднократно пытался спасти наши отношения и уговорить ее пойти хоть куда-нибудь. Но Ракель будто не слышала меня и закрыла глаза и уши.

— Слушай, Терренс, я бы и сам никогда не простил девушку, которая мне изменяет, ибо для меня это просто непростительно. Однако нельзя было так поступать с ней… Да, Ракель неидеальна, но это не значит, что нужно вести себя как чертов тиран.

— Знаю, ты считаешь меня подонком, — без эмоций низким голосом говорит Терренс. — Можешь даже не говорить, что я ужасный, а мои друзья правильно сделали, что отвернулись от меня.

— Ты и правда поступил омерзительно, я не буду лгать. И раз люди отвернулись от тебя, значит, они прекрасно понимают, что подобный поступок ужасен и описывает человека как подлую, бессовестную скотину.

— Все в порядке, я не обижаюсь. Ибо ты абсолютно прав. Мне уже давно все высказали, когда правда всплыла наружу.

— И хотелось бы верить, что ты усвоил урок.

— Конечно, усвоил. И сделал бы все по-другому, будь у меня шанс вернуться назад в прошлое.

— Увы, но это невозможно.

— Я пойму, если ты тоже захочешь уйти и отвернуться от меня. Все в порядке, я не в обиде… Ни на тебя, ни на Наталию, которой я только что все рассказал. У вас обоих есть право присоединиться ко всем этим людям и осуждать меня сколько вам угодно.

— Если ты и правда осознаешь свою вину, это уже хорошо.

— Ну что? — Терренс переводит грустный взгляд на свои руки, сложенные на столе, и нервно перебирает пальцы. — Ты тоже отвернешься от меня? Встанешь и уйдешь?

Эдвард несколько секунд с грустью во взгляде наблюдает за Терренсом и тоже начинает понимать, что тот выглядит совершенно искренним и сожалеет о том, что сделал. Именно поэтому мужчина решает, что не будет об этом говорить и не отвернется от Терренса так же, как и Наталия. Даже если тоже не в восторге от его поступка и не собирается покрывать его.

— Нет, Терренс, я не собираюсь никуда уходить, — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Эдвард. — Я слишком долго искал тебя, чтобы уходить сейчас. Я вижу, что ты жалеешь о содеянном. И попытался исправиться, решив поехать на встречу и оказав Ракель помощь в спасении от того Саймона.

— Это был единственный шанс показать себя с лучшей стороны и доказать, что я не сволочь и умею сожалеть и признавать свои ошибки.

— Повторю еще раз: ты поступил омерзительно, ударив Ракель, и я не собираюсь притворяться, что это нормально. Тем не менее это не так ужасно, как регулярное избиение девушки до полусмерти. Если бы ты избивал ее и пытался оправдать это помутнением рассудка или бы во всем винил только Ракель, я бы, скорее всего, послал тебя к черту и посчитал тем самым редкостным мудаком. Но в этом случае твоему раскаянию можно поверить. И я почему-то думаю, что ты вряд ли способен на что-то подобное.

— Нет, я никогда не избивал и ни за что не буду избивать девушку, — уверенно возражает Терренс. — Мне хватило глупости рассказать обо всем одному человеку, с которым я сильно разругался, и который в итоге обещал уничтожить меня… И начал с того, что рассказал некоторым людям о том, что я постоянно избивал Ракель. А они поверили в это и отвернулись от меня с мыслью, что от меня стоит держаться подальше.

— Ну я так понимаю, ты здорово насолил тому человеку, раз он рассказал всем эту ложь и убедил некоторых людей в ее правдивости.

— Честно говоря, да. В этом есть часть моей вины… Но к счастью, дальше этого дело не дошло. Сейчас меня вроде бы оставили в покое, но некоторое время назад все было просто ужасно: мои друзья один за другим разрывали со мной дружбу и осуждали мой поступок. А потом и родственники Ракель здорово настучали мне по башке и были готовы прибить меня.

— Думаю, теперь народу станет известно обо всех делишках Саймона. Все узнают, что эта история закончилась хорошо благодаря тебе, и немного смягчатся к тебе. Я уверен, что про Рингера обязательно напишут что-нибудь в журналах и Интернете.

— Теперь это уже не имеет никакого значения. Мы с Ракель не можем быть вместе. Она никогда не простит меня за предательство и пощечину.

— Ну тут я уже ничем не могу помочь. Прости.

— Недавно тетя Ракель сказала, что мне сначала следует немного подождать, а потом уже что-то решать. И сейчас то же самое повторила и Наталия…

— Знаешь, пожалуй, я соглашусь со тетей Ракель и Наталией. Самое лучшее, что ты можешь делать, — это верить и ждать.

— Мне кажется, что уже бесполезно ждать и надеяться… Слишком велика та боль, которую я причинил Ракель.

— Ты уже сделал что-то, чтобы заставить всех поменять мнение о тебе — этого вполне достаточно. Пока просто жди.

— А если ли смысл? Мы с Ракель ведь расстались! Она уже никогда не вернется ко мне.

— Если бы между вами была какая-то мелкая ссора, которые случаются у каждой семейной пары, да и не только, то я бы советовал тебе действовать. Но сейчас совсем иная ситуация. Такую ссору невозможно забыть ни за один день, ни за два дня, ни даже за одну неделю. Так или иначе, Ракель приняла это решение на эмоциях. Но я думаю, она хорошенько обдумает его, когда немного успокоится. Точнее, она уже думает над ним…

— Вот когда она успокоится, все благодарности будут забыты. Как говорят люди, беда объединяет людей. Вот это как раз тот самый случай.

— Не забывай, что ты — мужчина, Терренс, — уверенно напоминает Эдвард. — Мужчина никогда не должен сдаваться, что бы ни случилось. Если есть возможность что-то исправить — надо непременно пользоваться ею. Ведь будет жалко, если вы уже не сойдетесь… Так или иначе ты здорово смотришься с Ракель.

— Спасибо за совет, но я не хочу мечтать напрасно… — задумчиво отвечает Терренс. — Конечно, я готов подождать еще какое-то время, но если и потом ничего не изменится, то мне придется смириться с неизбежным.

— Конечно, это будет только ваша с Ракель решение, и никто не собирается вас отговаривать, — слабо пожимает плечами Эдвард. — Но я все же надеюсь, что у вас еще будет шанс что-то изменить.

— Время покажет, что будет дальше. — Терренс замолкает на пару секунд и на мгновение переводит взгляд куда-то в сторону, пока Эдвард рассматривает свои руки и откидывается на спинку стула. — Ох, ладно, давай сменим тему. Мне и так тошно, а разговоры о Ракель только больше заставляют меня мечтать удавиться. Например, ты расскажи мне, что происходит между тобой и Наталией.

— Между мной и Наталией?

— И позволь узнать, как давно ты успел положить на нее глаз? — Терренс тихонько хихикает со скрещенными на груди руками. — Значит, пока я разбирался со своими проблемами, моя златовласая подружка не теряла времени зря и успела познакомиться с моим братцем… Который, походу, и сам не прочь провести с ней побольше времени.

— Почему бы и не пообщаться с вполне интересной личностью, которая так хорошо меня понимает, — с гордо поднятой головой удивляется Эдвард.

— Эй, а у тебя разве нет девушки? Вдруг ты уже с кем-то встречаешься, но заглядываешься на других?

— Нет-нет, у меня нет девушки. Уже очень давно. Я совершенно свободен.

— А с кем-нибудь знакомишься?

— Конечно, знакомлюсь. Правда это было больше ради моего же здоровья. Просто занимался с некоторыми сексом. Может, у меня и нет постоянной девушки, но зову природы на это наплевать. Вот я и знакомлюсь с девчонками и сплю с ними, если они чертовски привлекательны.

— Да ты, парень, плейбой, — скромно хихикает Терренс.

— От них мне больше ничего не было нужно. А вот с Наталией все иначе. С ней хочется разговаривать. Хочется что-то с ней обсуждать. Она интересна мне не только как красивая привлекательная девушка, но еще и как прекрасный собеседник. Умный, интеллигентный собеседник.

— Ты и правда настроен серьезно по отношению к ней и не собираешься кинуть ее после того, как затащишь в постель?

— Нет-нет, не собираюсь. Мне правда нравится Наталия. Время, проведенное с ней, лучшее в моей жизни. А еще я бы с удовольствием поцеловал ее еще раз.

— М-м-м, так значит, вы еще и поцеловаться успели? — загадочно улыбается Терренс.

— Ага, перед тем, как пойти сюда, — скромно хихикает Эдвард. — И это было реально круто. Настолько круто, что я не прочь это повторить.

— Да уж, Эдвард, а ты зря времени не терял, — слабо качает головой Терренс. — Пока ждал встречи со мной, решил подкатить к красивой девчонке.

— Надо действовать, пока такую красотку не забрал кто-то другой.

— И походу, тебе понадобилось совсем немного времени, чтобы очаровать эту блондиночку.

— Просто устал скрывать свои чувства и решился признаться ей в симпатии. — Эдвард нервно сглатывает. — Правда не знаю, приведет ли это к чему-то хорошему или плохому… Мне кажется, она не поверила, когда я сказал, что испытываю к ней симпатию. Ответить — ответила, но Наталия вряд ли уверена в этом на все сто и все еще думает, что я захочу бросить ее.

— Считай, что это просто легкий шок. Девчонка впервые за долгое время услышала первое, искреннее признание в любви. А если она еще и не целовалась сто лет, то у нее точно буквально остановилось сердце.

— И если честно, мне обидно, что она так поступает.

— Не переживай, это пройдет. Может, ее столько раз отшивали, как Наталия всегда говорила, что сейчас и правда боится опять оказаться обманутой.

— Но что мне тогда делать? — с грустью во взгляде разводит руками Эдвард. — Я хочу доказать ей, что не собираюсь обманывать ее. Поверь, у меня и в мыслях нет желания обманывать эту девушку. Если бы я ничего не испытывал к ней, то не стал бы за ней бегать и оказывать внимание.

— Да я тебе говорю, она сто процентов шокирована, — уверенно отвечает Терренс. — Дай ей немного времени принять это, а потом она будет прыгать от радости, что ей признались в любви. Главное, что Наталия знает об этом.

— И да, есть еще кое-что, что меня беспокоит… Наталия сказала, что, возможно, уедет отсюда навсегда, чтобы забыть все, что с ней произошло. Но я не хочу этого. Не хочу переставать общаться с ней. Наталия — классная девчонка, с которой приятно проводить время и о чем-нибудь поговорить.

— Да нет, я не думаю, что она уедет. Возможно, отдохнет за границей пару месяцев, а потом вернется сюда, и все будет чики-пуки.

— Насколько я знаю, ее бабушка тяжело больна… — задумчиво говорит Эдвард, поправив непослушную прядь волос, но через мгновение запустив руку в свои волосы. — И она очень сильно переживает из-за этого.

— Да, ее бабушка действительно серьезно больна, — подтверждает Терренс. — Ее мать сейчас находится рядом с той женщиной, а сама Наталия и ее отец лишь на какое-то время вернулись сюда. Хотя очень скоро они должны снова отправиться к ним в Мехико, чтобы помочь.

— Вот этого я и боюсь. Что если Наталия не вернется сюда и захочет остаться там? Я не хочу расставаться с ней и терять нашу связь!

— Она не останется там навсегда, Эдвард, не беспокойся.

— Откуда такая уверенность?

— Не знаю. Но я почему-то уверен, что так и будет. Да и ее родители не станут переезжать за границу ради нее, ибо у них здесь работа.

— Знаешь, мне кажется, она хочет сбежать отсюда не только из-за ссоры с Ракель. Такое впечатление, что с Наталией произошло что-то еще, о чем она не хочет говорить.

— Почему ты так думаешь? — слегка хмурится Терренс.

— Понимаешь, иногда она ведет себя как-то отстраненно, — задумчиво отвечает Эдвард. — Как будто в своих мыслях эта девушка вовсе не там, где находится. Как будто она где-то в другом месте. А когда я пытаюсь спросить, что она скрывает от меня, Наталия становится какой-то испуганной и зажатой и утверждает, что у нее нет никаких секретов. И самое интересное, что ее поведение резко меняется после любого упоминания о насилии. Наталия буквально вздрагивает, когда я говорю об этом.

— Интересно… — Терренс поглаживает подбородок. — Может, ей пришлось пережить что-то похожее? Или она видела это своими глазами?

— Я пытался спросить ее об этом, но она начала отнекиваться и говорить, что просто боится всего, что с этим связано.

— Возможно, так и есть. Тем более, что ни одна девчонка от этого не застрахована.

— В любом случае в последнее время Наталия стала слишком грустной, тихой и даже немного замкнутой. И я не знаю причин этих перемен… Хотя очень хочу помочь ей.

— Странно, на нее это не похоже, — слегка хмурится Терренс. — Эта девушка всегда была жизнерадостной, веселой, открытой и активной…

— Черт, я не знаю, что мне делать… — слабо качает головой Эдвард. — Мне так хочется узнать обо всем, что она скрывает и помочь ей, если у меня есть шанс. Но Наталия отказывается что-либо говорить и давать хоть какие-то намеки. По ее взгляду видно, что с ней что-то происходит… Только я не могу понять, что…

— Прости, но я никак не могу помочь. Я ничего не знаю об этом.

— Все так запутанно… — Эдвард замолкает на секунду и резко выдыхает, проведя руками по лицу. — А еще я не хочу терять ее… Не хочу…

— Ты действительно так сильно любишь ее? — удивляется Терренс.

— Я не могу без нее… — Эдвард на секунду потупляет грустный взгляд в пол. — Если она навсегда уедет отсюда, я не знаю, что буду делать. Сомневаюсь, что смогу так легко забыть ее. Потому что постоянно думаю о ней. Мне реально нравится Наталия, и я воспринимаю ее не только как друга.

— Понимаю… Вот и в моем случае с Ракель все то же самое… Я не знаю, что мне делать… Как смириться с расставанием с этой девушкой… — Терренс замолкает на пару секунд и с грустью во взгляде смотрит куда-то в сторону. — Знаешь, Эдвард, мне кажется, мы с тобой не только братья по крови, но и по несчастью. У нас одна и та же проблема. Проблема с девушками.

— Да уж, ты прав… — скромно улыбается Эдвард.

— Поэтому я считаю, что нам стоит как можно лучше узнать друг друга. Раз уж все так сложилось…

— Я тоже так думаю. — Эдвард на секунду бросает взгляд на мимо проходящего человека. — Мы можем прокатиться по городу. Может, найдем какое-то классное местечко… Заодно я расскажу тебе побольше о себе и о своей жизни… Да и ты тоже можешь рассказать что-нибудь про себя, если захочешь.

— Хорошая мысль, приятель! — с легкой улыбкой восклицает Терренс. — Можем прямо сейчас и начать нашу незабываемую поездку по городу. Который принес мне только большие радости, но и огромные проблемы.

— Слушай, давай не будем заранее расстраиваться и забудем о проблемах хотя бы на время. — Эдвард встает из-за стола и берет с собой кое-что, что он успел купить, когда пришел сюда с Наталией. — Отвлечемся немного и познакомимся поближе. Мне интересно знать, чем ты увлекаешься, что любишь и всякое такое.

— Тогда и я не прочь узнать, что же нравится моему найденному братцу, — взяв с собой кое-какие вещи, дружелюбно отвечает Терренс. — Ну кроме блондиночки Наталии.

— О да, встреча после вынужденной разлуки все-таки состоялась!

— Я думал, такое бывает только в кино. Но оказывается, что нет.

— Жизнь — вообще штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди и куда приведет та или иная дорога, по которой ты решил пойти.

Спустя несколько секунд Терренс и Эдвард покидают кафе, в котором они провели достаточно много времени, садятся в автомобиль МакКлайфа-старшего, расположенный на парковке, и выезжают на дорогу, собираясь немного покататься по городу и поближе познакомиться друг с другом. Ну и немного отвлечься от проблем с девушками, которых они так сильно любят, но с которыми могут и не быть по определенным причинам.

***

Время около пяти вечера. Наталия все еще без дела прогуливается по улицам города, пытаясь немного отвлечься от плохих мыслей. Девушка так и не зашла домой после того, как с чувством выполненного долга оставила Терренса и Эдварда одних, чтобы они смогли получше узнать друг друга и обсудить все, что им хочется. В какой-то момент Наталия оказывается на каком-то побережье, где сейчас нет ни единой души. Солнце уже давно скрылось, а погода не такая уж жаркая для того, чтобы купаться и загорать. Недолго думая, девушка присаживается на песок прямо напротив бушующего океана и начинает с грустью во взгляде наблюдать за тем, как ветер приносит и уносит огромные волны. Наталия переживает не только из-за того, что ее бабушка серьезно больна, но и из-за того, что она потеряла лучшую подругу. Да и она сильно сомневается в том, что ее симпатия к Эдварду и правда взаимная. Она не уверена в том, что мужчина говорит ей правду о своих чувствах, и убеждена, что он можетиграть с ней и все-таки хочет обмануть ее, несмотря на утверждения в обратном.

А спустя некоторое время неожиданно раздается громкий писк. Наталия с грустью во взгляде начинает искать в своей сумке смартфон, чтобы проверить его. А когда она его находит, то быстро снимает блокировку и видит то, что ей пришло одно сообщение. И приходит в легкий шок, когда видит имя отправителя.

«Наталия, это Ракель… Извини за беспокойство, но мне нужно поговорить с тобой. Я понимаю, что ты все еще сердишься на меня, но… Мы можем встретиться со мной где-нибудь в тихом местечке? Я хочу обсудить то, что между нами произошло, и попробовать как-то решить эту проблему. Пожалуйста! Не отказывай мне…»

Наталия слегка округляет глаза и еще несколько раз перечитывает сообщение, дабы убедиться в том, что оно действительно от Ракель. Хоть девушка ужасно рада, что та все-таки изъявила желание поговорить с ней, она начинает немного нервничать и переживать. Тем не менее, подумав еще несколько секунд, Наталия все-таки решает согласиться на встречу и быстро печатает и отправляет Ракель ответ следующего содержания:

«Да, конечно, я встречусь с тобой. Где только захочешь. Я могу приехать к тебе домой к твоему дедушке. Насколько я понимаю, ты сейчас там.»

А пока Наталия ждет ответа, она снова уставляет свой взгляд на волны и начинает думать о том, чего ей ждать от этого разговора. И уже через пару минут ей приходит еще одно сообщение от Ракель.

«Нет, не надо приезжать к дедушке домой. Давай лучше я приеду к тебе? А если ты не можешь встретить меня у себя дома, я могу приехать в любое другое место.»

Немного подумав, Наталия набирает на смартфон свой ответ.

«Я сейчас не дома, но скоро вернусь. Приезжай туда. Буду ждать тебя.»

А через минуту на телефон Наталии приходит еще одно короткое сообщение.

«Хорошо, я буду у тебя ровно через час.»

Прочитав этот ответ, Наталия слегка улыбается. Хоть этот разговор немного пугает ее, все же девушка была бы очень рада поговорить с Ракель и извиниться перед ней за то, что произошло. А так как брюнетка пообещала приехать к ней домой через час, блондинка решает не терять времени зря. Она поднимается на ноги, берет свою сумочку и отправляется к себе домой, по пути перебирая все возможные события, что могут произойти во время этого разговора, который определенно будет не из самых простых.

Глава 51

Наталия уже давно вернулась к себе домой и ожидает приезда Ракель, которая попросила девушку о разговоре. Хоть блондинка сильно нервничает и даже не может себе представить, чем закончится попытка девушек решить проблему, она всем сердцем хочет помириться со своей подругой. Хочет уверенно называть ее своей лучшей подругой, которую все еще любит всем сердцем. Впрочем, она не хочет питать каких-то иллюзий и старается ни на что не надеяться. В какой-то момент Наталия берет в руки маленький стеклянный шарик с красивой широко улыбающейся феей с блестящими крылышками внутри, который стоит на столе рядом с кроватью, рассматривает его и слегка встряхивает. Она с легкой улыбкой наблюдает за тем, как золотые блестки начинают кружиться вихрем и медленно оседают на дно. А когда спустя несколько секунд блестки перестают кружиться в ритме вальса, Наталия еще несколько секунд рассматривает маленькую фею и ставит шар на стол.

А спустя какое-то время в квартире раздается громкий звонок в дверь. Наталия быстро встает с кровати и направляется ко входной двери, чтобы открыть ее. Девушка немного дрожащими руками отпирает замок, раскрывает дверь и видит перед собой грустную Ракель, которая виновато смотрит на ту, которую так сильно обидела. Девушки еще пару секунд стоят на месте, почувствовав какую-то неловкость и некое напряжение, но вскоре темноволосая девушка прерывает эту неловкую паузу и с легкой улыбкой неуверенно произносит:

— Э-э-э, привет…

— Привет… — очень тихо здоровается Наталия.

— Я… Могу зайти?

— Э-э-э, да, конечно. — Наталия отходит в сторону, чтобы пропустить Ракель в квартиру. — Заходи, пожалуйста.

А пока Наталия опускает взгляд в пол и проводит рукой по своим волосам, Ракель медленно, очень неуверенно заходит в квартиру и осторожно осматривается вокруг. Ею сразу же овладевают воспоминания о том, что однажды здесь произошло. Воспоминания о том, как после серьезной ссоры она пулей выскочила отсюда, поклявшись больше никогда не возвращаться сюда. Сказанные на эмоциях слова в голове звучат так, как будто прошло вовсе не несколько недель. Как будто все произошло вчера… После того как Наталия закрывает дверь за только что зашедшей в квартиру Ракель, она подходит поближе к ней и сама начинает вспоминать все, что когда-то произошло между ними. Обе девушки едва сдерживают слезы, вспоминая каждую минуту того рокового дня, который они мечтают забыть как страшный сон и никогда не вспоминать.

Впрочем, спустя какое-то время Наталия тихо прокашливается и первая отбрасывает все эти мысли в сторону, понимая, что они с Ракель могут вечно простоять на одном месте и вспоминать все то, что когда-то было.

— Э-э-э, может быть… — смотря куда угодно, но только не на Ракель и заикаясь, неуверенно произносит Наталия. — Мы… Присядем что ли?

Ракель на долю секунды переводит свой взгляд на Наталию, а потом медленно подходит к дивану и осторожно садится на него, как будто боясь, что вот-вот может случиться что-то страшное. Наталия почти сразу же присаживается рядом, оставив между ней и брюнеткой значительное расстояние. Еще на какое-то время в воздухе снова воцаряется неловкая пауза. Обе девушки напряжены и чувствуют себя некомфортно, находясь в одном помещении друг с другом, и никак не могут решиться сказать хоть одно слов. Но в то же время Ракель и Наталия прекрасно понимают, что раз уж они решились на этот разговор, который должен расставить все на свои места, то назад пути нет. Они должны довести начатое дело до конца.

— Ну… — слегка прикусывает губу Наталия. — Ты просила меня поговорить с тобой… И… Я… Готова выслушать тебя…

— Да… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Спасибо, что не отказалась принять меня. Для меня это и правда очень важно…

— Так… — Наталия переводит взгляд на свои руки. — О чем пойдет речь в нашем разговоре?

— Я думаю, нам… — одергивая рукав своей куртки и не смотря на Наталию, тихо произносит Ракель. — Надо очень многое сказать друг другу… По крайней мере, я хочу сказать много всего…

— Э-э-э, да, конечно… — Наталия замолкает на пару секунд, а потом резко выдыхает и все-таки переводит взгляд на Ракель, хотя по-прежнему не может долго смотреть на нее. — Предлагаю тебе начать говорить первой. Раз уж ты решила начать этот разговор.

— Что ж, раз ты этого хочешь… — слабо пожимает плечами Ракель.

— Говори, я тебя внимательно слушаю…

— Ох, честно говоря… Я даже не знаю, с чего мне начать… Но… Тем не менее… — Ракель набирает в легкие побольше воздуха и решительно переводит свой грустный взгляд на Наталию. — Наталия, мне очень стыдно перед тобой. Стыдно из-за того, как я себя повела. Стыдно из-за того, что я обвинила тебя в том, чего ты никогда не делала. Я… Я была дурой… И не должна была верить этому проходимцу… Но я поверила! И решила, что ты и правда предала меня. Знала, что ты никогда бы не посмела пойти на такое… Но я… Безмозглая курица… Послушала Рингера и на следующий день пошла ругаться и драться с тобой.

Хоть Ракель становится тяжело дышать, она все равно находит в себе силы продолжать говорить и бороться с желанием провалиться сквозь землю от огромного стыда.

— Я знаю, ты считаешь меня тварью, — с жалостью во взгляде говорит Ракель. — Больной истеричкой… Но пойми… Рингер так много говорил об этом, что я и сама в это поверила и начала быть таковой… Из-за этого я оттолкнула от себя многих моих близких… Мне… Мне стыдно вспоминать, как я орала во всю глотку… И говорила черт знает что…

— Ты ведь прекрасно знала, что я бы никогда не посмела предать тебя, — тихо отвечает Наталия. — Как ты вообще могла подумать, что я стану раздавать адреса и номера людей из твоего окружения? Что я могла притворяться твоей подругой и в тайне планировать месть. Мне не за что тебе мстить. Я никогда не завидовала тебе и твоим успехам, даже если сама почти ничего не добилась в своей жизни.

— Клянусь, я совсем не хотела, чтобы все так произошло. Мне очень жаль, что я так себя повела. Ты себе представить не можешь, как мне сейчас стыдно за все свои поступки… — Ракель тихо шмыгает носом. — Особенно стыдно перед тобой. Перед человеком, который никогда и мухи не мог обидеть…

Ракель резко выдыхает, бросив взгляд на свои слегка дрожащие руки.

— И сейчас я очень хочу загладить свою вину… — признается Ракель. — Я устала от того, что меня мучают угрызения совести и больше не могу это терпеть. Поэтому я и пришла сюда… Да, мне было непросто сделать первый шаг… Но… Я понимала, что ко мне никто не придет сам. Потому что во всем виновата только я одна.

— Послушай, Ракель, мне… — тихо произносит Наталия. — Тоже очень жаль, что все так произошло…

— Я понятия не имею, почему поверила этому человеку и тому бреду, который он мне наговорил.

— Мы все тоже стали игрушками в его руках. Он умело управлял нами как ему вздумалось. Саймон легко настроил и тебя против нас, и нас — против тебя.

— Тогда я не думала, что он делал это для того, чтобы все бросили меня.

— Мне жаль, что я не догадалась об этом и так или иначе усугубила ситуацию.

— Нет, Наталия, даже не вздумай в чем-то себя винить! — возражает Ракель. — Потому что ты ни в чем не виновата!

— Как раз-таки виновата.

— Вся вина за происходящее лежит только на Рингере. Который и правда натравил нас друг против друга. И на мне. Потому что я не смогла ничего сделать и сама все испортила своим ужасным поведением.

— Но ведь я бросила тебя в такой тяжелый момент, когда тебе так была нужна поддержка друзей. После того как обещала не бросать тебя и оставаться на твоей стороне, несмотря ни на что. Испугалась связываться с якобы больной и решила забрать слова обратно. А потом еще и эта ссора…

— Мне было очень тяжело, когда все меня бросили. Когда я осталась абсолютно одна и не знала, что мне делать. Мне не к кому было бежать за помощью…

— Но клянусь, даже несмотря на нашу ссору, я всегда хотела знать, что с тобой происходит. — Наталия быстро поправляет непослушные пряди волос. — Мне было не все равно на то, что с тобой происходило. Я искренне переживала за тебя и много раз спрашивала остальных, как у тебя дела. Может… Если бы я была посмелее и не испугалась бы того, что со мной сделать та, у которой якобы есть проблемы с головой, то тебе было бы намного легче.

— Сомневаюсь, что мне стало бы лучше. Ведь даже рядом с тетей и дедушкой мне было не так хорошо, как хотелось бы.

— Может быть… — Наталия тихо вздыхает и, набравшись смелости, храбро смотрит на Ракель. — Но я должна была остаться в любом случае. Даже если после этого мы бы все равно поссорились из-за козней Саймона.

— Я все понимаю, — тихо произносит Ракель.

— Ты вполне могла бы обидеться на меня из-за того, что я не выполнила свое обещание и бросила тебя в беде. Этого было бы вполне достаточно, чтобы посчитать меня ужасной подругой. И… Может быть, для тебя это был еще один аргумент для того, чтобы поверить Рингеру.

— Нет, Наталия, это я была ужасной подругой для тебя, — с жалостью во взгляде возражает Ракель. — Хорошая подруга не поступила бы так с невинным человеком. Хорошая подруга не поверила бы какому-то проходимцу, которого совсем не знала, и не оскорбила ту, которую знала большую часть жизни.

— И мне было очень больно… Больно слышать все те ложные обвинения и упреки… Мне понадобилось много времени, чтобы более-менее прийти в себя. Хотя я до сих пор чувствую боль, когда вспоминаю все то, что тогда услышала.

— Я начала жалеть о сделанном слишком поздно. А до этого никто не мог поставить мои мозги на место… Ни тетя с дедушкой, ни Анна… — Ракель нервно сглатывает. — Но в какой-то момент я все-таки осознала, что совершила чудовищную ошибку, разрушив дружбу со своей лучшей подругой. Со своим близким человеком… Знаешь, как мне стало стыдно после того, как я однажды вспомнила все, что тогда сделала и наговорила… Мне резко захотелось сквозь землю провалиться…

— В первое время я была очень зла на тебя и ничего не хотела слышать о девушке по имени Ракель Кэмерон. Потому что меня незаслуженно оскорбили. Ладно бы я была в чем-то виновата, но моей вины не было. Ни в чем.

— Я знаю.

— Долгое время никто не мог заставить меня смягчиться… Только лишь недавно я смогла успокоиться и поняла, что хочу хотя бы просто поговорить с тобой.

— Я хотела раньше приехать к тебе, чтобы извиниться за все, что тогда произошло. — Ракель чувствует, что из ее глаз начинают катиться слезы. — Но я боялась. Боялась, что ты выставишь меня из дома и заявишь, что больше не хочешь меня видеть. Мне было до смерти стыдно показаться тебе на глаза из-за чувства стыда по отношению к тебе.

— Думаю, ты правильно поступила, что ты не сделала это раньше, — задумчиво говорит Наталия, рассматривая свои руки. — Потому что я вряд ли бы захотела бы тебя слушать.

— Знаю… Поэтому и не решалась… Но сейчас я устала. Больше не могу терпеть… Совесть уже долгое время мучает меня. Поэтому я и решила забыть о своей трусости. Наплевала на все и решила просто поехать к тебе и все объяснить. — Ракель слегка склоняет голову и тяжело вздыхает. — Но даже в этом случае я все равно никогда не смогу сполна заплатить за ту ошибку, которую совершила. Точнее, я уже заплатила. Довольно дорого… И не знаю, смогу ли я все исправить. Вернуть все, что однажды потеряла.

— Тебе не стоит винить себя в этом, — очень тихо говорит Наталия, с трудом сдерживая желание заплакать. — Ты была на нервах, потому что произошло слишком много всего. Тебе могли сказать все что угодно, и ты бы легко в это поверила. Саймон очень грамотно воспользовался этим случаем и сделал все для того, чтобы разрушить то, что мы так бережно хранили все эти годы.

— Нет, Наталия… — Ракель слабо качает головой, параллельно вытирая со щеки слезы. — Во всей этой истории виновато только я одна. Даже несмотря на то, что Саймон хотел отомстить мне за то, что случилось с ним много лет назад.

— Много лет назад? — слегка хмурится Наталия.

— Оказалось, что он мстил мне из-за моих родителей. Именно поэтому он и превратил мою жизнь в ад, умудрился найти адреса и номера всех моих близких и знакомых и солгал насчет тебя…

— Саймон сам во всем признался?

— Да. Он все выложил на блюдечке. Думая, что ему удастся убить меня.

— Эй, а правда, что твоя мама была влюблена в него, но бросила его, когда встретила твоего отца?

— Правда… — слабо кивает Ракель. — Именно из-за своей больной любви к ней он решил убить моих родителей… Та автокатастрофа не была случайностью или неосторожностью, как мы все думали. Это было намеренное убийство, в котором Рингер сам сознался.

— О, боже мой… — Наталия с ужасом во взгляде прикрывает рот рукой. — Значит, он затеял все это из-за любви к твоей матери, которая отказалась быть с ним?

— Именно… — тихо шмыгает носом Ракель. — А убив моих родителей, Саймон продолжил свою месть и взялся за меня. Он намеревался отправить меня к родителям. А перед этим решил превратить мою жизнь в ад.

— Но почему? Почему ты должна была страдать из-за того, что твоя мама отвергла его любовь?

— Не знаю… Наверное, он видел во мне маму и не мог этого вынести. Ведь я с каждым годом становлюсь все больше похожей на нее. Из-за этого мерзавца я все это время страдала и пережила то, что хочу забыть раз и навсегда.

— Ну тогда тебе тем более нечего винить себя. Ведь все началось из-за Саймона.

— Но ведь все думали, что я во всем виновата.

— Мы уже давно все поняли и теперь не сомневаемся в том, что у тебя никогда не было проблем с головой.

— Да, но сколько ошибок я совершила! Из-за своей глупости я потеряла всех своих друзей и семью.

— Нет, ты никого не потеряла. Твоя семья рядом, а друзья не отвернулись от тебя.

— А еще… Я едва не потеряла самого близкого мне человека… — Ракель издает тихий всхлип. — Я имею в виду своего дедушку.

— Я слышала, что он попал в больницу, — с грустью во взгляде говорит Наталия.

— Это правда. Он очень сильно переживал за меня и этим испортил себе здоровье.

— И как он сейчас?

— Слава Богу, сейчас ему уже ничего не угрожает. Но одна мысль о том, что я могла потерять его, приносит мне огромную боль.

— Ну и хорошо… — бросает легкую улыбку Наталия.

— Я знаю, что он не будет жить вечно, и однажды придет его время помирать. Но… — Ракель медленно задирает голову к потолку и сильно жмурит глаза, пытаясь сдерживать свои слезы. — Дедушка не может оставить меня прямо сейчас. Когда мне так нужна его поддержка.

— Не беспокойся, Ракель, с ним все будет хорошо, — мягко отвечает Наталия. — Ты же сама сказала, что ему ничего не угрожает. Тем более, что мистер Кэмерон находится в прекрасной форме для своего возраста и очень внимательно относится к своему здоровью.

— Сейчас мне как никогда нужна его поддержка. Точно так же, как и поддержка тетушки… Сейчас они — единственные близкие люди, которые у меня остались. Я могу обратиться за помощью и советом только лишь к ним.

— А как же остальные? — слегка округляет глаза Наталия. — Например, Анна! Ты с ней не ругалась и по-прежнему дружишь с ней. Она всегда готова поддержать тебя и чем-то помочь. А сколько у тебя друзей в шоу-бизнесе! Неужели ты забыла про них? Неужели твой мир крутится только вокруг таких людей, как твои тетя с дедушкой и пары близких подруг?

— Я не дружу с людьми из шоу-бизнеса настолько близко, как с теми, на кого так рассчитывала. У меня с ними прекрасные отношения, но я обычно не посвящаю их в свои проблемы. Так сказать, просто веду с ними светскую беседу. — Ракель шмыгает носом и переводит взгляд на свои руки. — К тому же, они вряд ли смогут стать мне такими же близкими людьми, как и все те, кто уже вряд ли будет относиться ко мне так же хорошо, как раньше.

— Ты и правда думаешь, что никто не переживает за тебя? — искренне удивляется Наталия.

— Да я кому я нужна! Всем наплевать на меня!

— Нет, как раз наоборот! Никто не остался равнодушным к твоей ситуации. И не останется, когда узнает.

— Ты просто пытаешься успокоить меня.

— Вовсе нет.

— Никому нет до меня дела, Наталия. Все были бы рады, если бы моя жизнь разрушилась к чертовой матери.

— Нет, это не так.

— Думаю, всем было бы лучше, если бы меня вообще не было на этом свете… — Ракель тихо шмыгает носом. — Не было бы меня — не было никаких проблем.

— Господи, Ракель, что ты такое говоришь? — с широко распахнутыми глазами ужасается Наталия. — Ты хоть понимаешь, что сейчас несешь?

— Понимаю.

— Как ты можешь так думать? — Наталия поближе придвигается к Ракель и складывает руки перед собой. — У тебя есть любящие родственники, многочисленные знакомые и хорошие друзья. Неужели ты думаешь, что всем было бы лучше без тебя?

— Конечно, — низким голосом произносит Ракель.

— Нет, даже не смей говорить об этом.

— Это правда.

— Я вовсе не пытаюсь тебя успокоить, как ты можешь подумать, а всего лишь говорю то, что слышала от остальных.

— Знаешь, как однажды сказала моя тетя Алисия: «Ничто не длится вечно, ничто не остается прежним», — с натянутой улыбкой отвечает Ракель. — Как бы мне ни хотелось это говорить, но семья не вечна. Карьера — тоже. Да и друзья не всегда будут рядом с тобой…

— Нет, это не так.

— Увы, но у меня никого не осталось. — Ракель тяжело вздыхает и слабо качает головой. — Никого…

— Господи, Ракель, ну почему ты впала в такую депрессию? — недоумевает Наталия. — Разве девиз: «Оставайся сильной, храброй и счастливой, несмотря ни на что!» придумала не ты? Раньше ты всегда настраивала себя только на хорошее, а сейчас готова едва ли не вешаться идти или с моста бросаться.

— Иногда мне очень хочется это сделать…

— Нет, Ракель, не смей! — ужасается Наталия. — Выкинь эти мысли из головы!

— Не могу…

— Ты совсем не похожа на себя. Где та Ракель Кэмерон, которую я знала? Где та девушка, которая шла к своей цели, несмотря ни на что? Которая никогда не обращала внимания на тех, кто ее не любит!

— Сомневаюсь, что прежняя Ракель когда-нибудь вернется. Она потеряла смысл жизни и не знает, как жить дальше.

— Я все понимаю, но неужели ты думаешь, что ты можешь решить проблемы таким радикальным способом?

— По крайней мере, я бы перестала страдать.

— Подумала ли бы о дедушке с тетей! Подумала бы о том, что с ними стало бы, если бы они знали, что ты задумалась о таких ужасных вещах! А как же мы все? Мы ведь переживаем за тебя и желаем тебе только самого лучшего!

— Я держусь изо всех сил только лишь ради них… А не было у меня ни одного, ни другого, я бы точно предпочла если не умереть, то просто сбежать куда подальше и начать жизнь сначала… Может быть, даже под другим именем…

— Ты пугаешь меня, Ракель… — с ужасом во взгляде слабо качает головой Наталия. — Боже, я тебя не узнаю! Ты столько всего пережила в своей жизни, а тут сломалась из-за одной больной сволочи, которая как раз и хотела видеть тебя подавленной и опустошенной.

— Он заставил меня понять, что все это время я жила под внушением. Думала, что я сильная, храбрая и счастливая. Но это не так! На самом деле я слабая, несчастная и трусливая девчонка. Какой и была в далеком детстве. Я придумала себе образ эдакой героини и заигралась в нее. Однако Саймон заставил меня очнуться и понять, что все это время я не была собой.

— Нет, милая моя, все как раз наоборот! Ты была сильной, но Рингер заставил тебя поверить, что это не так. Он внушил тебе, что ты слабая и трусливая, — вот ты так и думаешь. Ты слишком сильно зависишь от этого подонка. Делаешь все, что он говорит, и веришь каждому ему слову.

— В этом случае так оно и есть. Я не та, за которую выдавала себя все эти годы.

— Верно, ты уже не та. Не та сильная и уверенная в себе девушка, которого никого и ничего не боялась. В последнее время я только и вижу тебя грустной, несчастной и плачущей… И не могу вспомнить, когда ты в последний раз искренне улыбалась и громко смеялась.

— А разве есть повод? — без эмоций спрашивает Ракель.

— Так нельзя, Ракель. Ты должна взять себя в руки. Ты не можешь вечно оставаться такой.

— Не я одна изменилась. Ты тоже кажешься мне другой.

— Я? — слегка округляет глаза Наталия. — В смысле, другой?

— Я всегда помнила тебя веселой и жизнерадостной девушкой, которая всегда широко улыбалась и громче всех смеялась. Ты была заводилой и самой активной в любой компании… Не надо было уговаривать тебя улыбнуться или засмеяться, ибо ты и сама делала это. Но сейчас совсем иначе. Ты уже не улыбаешься так искренне, как раньше… Больше не «заражаешь» меня своим звонким смехом и хорошим настроением.

— Ну да, может, ты права… — с грустью во взгляде тихо вздыхает Наталия. — В моей жизни произошло слишком много всего, что изменило меня.

— Ты и сама это понимаешь.

— Я думала, что никогда не буду страдать и переживать из-за чего-то. Но я сильно ошибалась. — Наталия нервно сглатывает. — Родители всегда старались оберегать меня от плохого и не позволяли мне оказаться в тяжелой ситуации. Но стоило им немного отпустить меня, как я поняла, что сказка не может быть вечной. Рано или поздно она кончается, когда ты оказываешься в реальной суровой жизни.

— Наверное, мы все изменились в последнее время… — задумчиво отвечает Ракель. — Все эти события, которые произошли за все эти дни, заставили, по крайней мере, меня о многом задуматься. Сейчас я поняла, что многие мои поступки были совершены не потому что мне этого хотелось. А потому что я совершила их на эмоциях. Иногда я почти не думала о том, что может случиться, если сделаю то или иное… И дорого за это платила…

Ракель слабо качает головой и на мгновение бросает взгляд на свои руки.

— Хотя я могла бы отдать многое, лишь бы вернуть все, что успела потерять… — тихо добавляет Ракель и переводит взгляд куда-то вдаль. — Все, что мне было так дорого…

— Я бы тоже хотела, — задумчиво произносит Наталия. — Но вряд ли я смогу забыть весь этот кошмар и начать жить как раньше.

— Ты переживаешь из-за истории с Саймоном? — Ракель без эмоций на лице смотрит на Наталию. — То есть… Я хотела спросить, переживаешь ли ты из-за того, что он так ловко рассорил нас?

— Из-за этого тоже… Но пока мы не разговаривали, произошло много всего еще… Есть кое-что, что меня сильно беспокоит…

— Расскажешь мне?

— Нет… К сожалению, я не в силах рассказать, что со мной произошло, потому что это причиняет огромную боль.

— Почему?

— Слишком больно вспоминать.

— Хорошо, если не хочешь говорить — не говори, — слабо пожимает плечами Ракель. — Если захочешь, ты потом сама все расскажешь. Но хотя бы скажи, неужели та проблема такая серьезная, раз тебя это так беспокоит?

— Я бы сказала, что да… — слабо кивает Наталия. — Но сейчас я не хочу говорить об этом. Мне будет непросто все это объяснить.

— Это касается только тебя или кого-то еще?

— Только меня. Дело во мне. Только лишь во мне.

— Хорошо, я поняла тебя… Но может быть, есть еще что-то, что тебя беспокоит? Ты ведь говоришь, что произошло много всего. Так что… Я полагаю, это не единственная твоя проблема.

— Вообще-то, есть. — Наталия с легкой улыбкой переводит свой взгляд на Ракель. — Это не самое худшее, что со мной могло быть, но все же…

— И что же произошло? — интересуется Ракель.

— Понимаешь… Э-э-э… — Наталия глубоко вздыхает. — Спустя несколько дней после нашей ссоры я пошла в кафе, где познакомилась с одним молодым человеком… Точнее, он сам подсел ко мне и начал разговор… Ну… мы немного разговорились и решили узнать друг друга получше.

— Но что такого особенного в том, что ты познакомилась с тем человеком? — недоумевает Ракель. — Это же здорово, что ты завела новое знакомство! Тем более, если это молодой мужчина.

— Да, но… — неуверенно произносит Наталия. — Дело в том, что мы проводили очень много времени вместе… Мне было очень хорошо в его компании… Этот человек сумел ненадолго отвлечь меня от моих проблем и вернул мне покой, в котором я так нуждалась. Но через некоторое время ко мне пришло осознание того, что я…

Наталия замолкает на пару секунд, слегка прикусив губу, и резко выдыхает.

— Того, что я слишком много о нем думаю, — добавляет Наталия и с легким испугом во взгляде смотрит на Ракель. — Я начинаю влюбляться, Ракель… Серьезно! Иногда мне кажется, будто я не смогу жить без этого человека. Я хочу проводить с ним как можно больше времени и буквально сижу на телефоне и жду его звонка и приглашения на прогулку.

— Но это же здорово! — скромно улыбается Ракель. — Я не вижу ничего плохого в том, что ты влюбилась!

— Да, но…

— Почему ты грустишь? — недоумевает Ракель, перестав улыбаться, когда она видит то, как Наталия становится очень грустной. — Ты же всегда хотела влюбиться! Хотела найти хорошего мужчину и выйти за него замуж.

— Да, я мечтала об этом… — издает тихий всхлип Наталия.

— Неужели это очередной проходимец, которому интересно лишь твое тело?

— Этого я и боюсь. Что если этот человек очень скоро меня бросит? Что если он не ответит на мои чувства?

— Не ответит? Он что не знает, что ты влюблена в него?

— Нет, знает, но… — Наталия переводит взгляд на свои руки, пока по ее щеке медленно катятся слезинки. — Понимаешь… Сегодня он сказал, что очень много думает обо мне.

— Ну это же здорово, глупенькая! — слегка улыбается Ракель.

— Но мне кажется, что все это ложь… Я боюсь, что он обманул меня и очень скоро бросит так же, как и все те, кого я встречала ранее. Ты ведь знаешь, какая я «удачливая» в любовных романах…

— Разве он прямо сказал тебе, что ты можешь не рассчитывать на его взаимность?

— Нет, но… — Наталия слабо качает головой и начинает немного тяжело дышать, время от времени издавая всхлипы. — Когда мы познакомились в кафе, он рассказал мне о том, что ищет одного человека. А когда он узнал, что я знакома с тем, кто ему нужен, то попросил меня помочь ему встретиться с ним. Ну я и согласилась сделать это…

— Прости, но я тебя не понимаю… — с грустью во взгляде слабо пожимает плечами Ракель. — Если этот человек говорит, что ты ему нравишься, вряд ли он будет врать тебе. Ну… Если он не бессердечный.

— Я уже никому не верю. Не верю, что кто-то может любить меня по-настоящему.

— Слушай, я понимаю, что ты переживаешь из-за того, что происходило, когда мужчины раньше узнавали, что у тебя есть к ним чувства. Но поверь, не все будут такими. Рано или поздно найдется тот порядочный мужчина, который по-настоящему полюбит тебя.

— Сомневаюсь. И я не понимаю, почему мне так не везет в отношениях. Почему все парни видят во мне лишь красивую куклу и пользуются мной в своих интересах.

— Да, а что там насчет того человека, которого тот парень хотел найти?

— Э-э-э, дело в том, что я уже помогла ему найти этого человека. — Наталия издает тихий всхлип. — Они встретились сегодня. Хотя эта встреча и не была запланированной. Я представила их друг другу, помогла тому парню объяснить всю ситуацию и оставила их там, где они встретились, так как у них было много тем для разговора. Я была там лишней и не хотела мешать им общаться… А потом я… Потом я поняла, что моя миссия выполнена. И это означало одно — я больше никогда не увижу того мужчину…

— Почему ты так в этом уверена? — недоумевает Ракель.

— Он ведь проводил со мной время только ради того, чтобы я помогла ему найти нужного человека. Но теперь, когда я сделала то, что обещала, тот мужчина может с легким сердцем забыть обо мне. И послать меня так же, как это сделали все те, кто также пытался доказать искренность своих чувств. Притворялся, что они что-то чувствуют ко мне.

— Ах, Наталия, какая же ты дурочка… — с легкой улыбкой качает головой Ракель. — Если бы ты понравилась тому человеку, он не стал бы проводить с тобой время.

— А вдруг он делал это только ради того, чтобы я не забыла про него?

— Ну хорошо, вот скажи мне, ему были интересны только его проблемы? Или он также беспокоился и о твоих?

— Да, я сразу же рассказала ему о ссоре с тобой, а потом и болезнь бабушки Адрианы. Он поддержал меня. Сочувствовал. Пытался что-то посоветовать, утешал как мог… Делал все, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше. И ему это удавалось.

— А как он с тобой разговаривал? Как смотрел? Какими словами называл?

— Разговаривал очень ласково и тихо. Всегда вел себя вежливо. Никогда не перебивал, внимательно меня слушал… Если честно, я сразу влюбилась в его мягкий чарующий голос. Он всегда действовал на меня благоприятно и как-то… Успокаивал…

— А как смотрел?

— С заметным восхищением. Иногда он легко мог заставить меня смущаться, но чувствовать себя красивой и уверенной в себе. Тот же эффект имели и его слова… Он очень часто называл меня красавицей и делал мне комплименты. Ни одна деталь не ускользала от его внимания. Этот человек замечал все.

— Ну а как много времени вы проводили вместе? И кто был инициатором ваших встреч?

— Очень много времени. Практически каждый день. — Наталия быстро вытирает со своей щеки слезы и переводит взгляд на Ракель. — А инициатором встреч почти всегда был именно он. Он звонил мне почти каждый день и предлагал куда-то сходить. А если я соглашалась, то всегда заезжал за мной. И всегда провожал домой. Хотел, чтобы я добралась без приключений.

— А ты? Разве ты не приглашала его куда-нибудь?

— А вот я еще ни разу не решилась пригласить его погулять. Хотя Анна как-то сказала, что мне следует сделать это и попробовать удивить его. Правда я пока не знаю, как.

— Тогда из-за чего же ты переживаешь? — удивляется Ракель. — На лицо все признаки того, что тот парень без ума от тебя! Если бы ты была нужна ему для своих целей, то какой смысл интересоваться твоей жизнью и каждый день звать тебя на свидания? Он бы говорил только о себе любимом и спрашивал, когда ты сделаешь то, что обещала. Но ведь такого не была, правильно?

— Правильно… — слабо кивает Наталия. — Он не торопил меня и соглашался ждать, когда я найду хороший момент познакомить его с нужным человеком.

— Запомни одну вещь, Наталия: ни один мужчина не станет куда-то приглашать девушку, если она ему не нравится, — скромно улыбается Ракель. — Да, у меня мало опыта в отношениях, но я абсолютно уверена в том, что ты нравишься этому человеку, и он рассматривает тебя в качестве своей девушки.

— Ты так думаешь? — слегка округлив глаза, удивляется Наталия.

Ракель со скромной улыбкой молча кивает, а Наталия тяжело вздыхает и переводит взгляд на свои руки.

— Знаешь, Ракель, я правда боюсь, — задумчиво говорит Наталия. — Боюсь, что снова останусь у разбитого корыта…

— Я понимаю, — мягко произносит Ракель.

— Ты прекрасно знаешь, что у меня не было серьезных отношений. Я лишь думала, что могла выйти замуж, потому что меня всегда водили за нос… Но сейчас, все это происходит на самом деле… Я понимаю, что влюбилась… Я… Э-э-э… — Наталия замолкает на пару секунд и слегка прикусывает губу. — Я никогда не испытывала ничего подобного… Да, я много раз испытывала к кому-то симпатию, но это не было настолько серьезно, как сейчас.

— Я вижу, — слегка улыбается Ракель.

— Но знаешь… Иногда мне кажется, что даже если бы тот мужчина захотел обмануть меня, я бы все равно закрыла глаза на это. И продолжала любить его, как сумасшедшая. Я бы… Я бы точно проявляла слабость… Было бы ни капли гордости… Правда… Мне кажется, я любила бы без памяти…

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. — Ракель опускает более грустный взгляд вниз. — Потому что сама испытала все те же самые чувства, которые сейчас испытываешь ты. Правда со мной все это произошло впервые в жизни, ибо ранее я никогда ни в кого не влюблялась. И боюсь, что уже никогда не смогу вновь испытать эту радость… Я испытала столь невероятные чувства в первый и последний раз…

— Думаешь? — с грустью во взгляде удивляется Наталия.

— Я вряд ли встречу того, кто был бы способен свести меня с ума так же, как и тот, кому это удалось. — Ракель нервно сглатывает. — Вряд ли есть второй такой человек…

— Неужели у вас с Терренсом все так плохо?

— Хуже некуда… Но ничего уже не исправить. — Ракель тихо шмыгает носом. — Но мысль о том, что я не смогу вернуть этого человека, причиняет мне еще больше боли…

— Может, есть какой-то шанс все исправить? — интересуется Наталия. — Вдруг вы еще можете дать своим отношениям второй шанс?

— Нет, Наталия… К сожалению, наши отношения давно зашли в тупик. И только больше ухудшились из-за того, что мы слишком поторопились и совсем не контролировали происходящее.

— Значит, вы все-таки не будете сходиться?

— Нет, не будем… Выбора нет… К сожалению…

Через пару секунд Ракель начинает тихо плакать, закрыв лицо одной рукой и слегка согнувшись пополам.

— Но я так не хочу этого… — слабо качает головой Ракель. — Я не хочу расставаться с ним, Наталия… Не хочу терять его. Я слишком сильно люблю этого человека, чтобы забыть его.

— Но ты же говорила, что ты не любишь его.

— Я лгала. И не понимала, что мои чувства на самом деле куда сильнее.

— Ты ведь воспользовалась Терренсом, чтобы твоя семья успокоилась.

— Не совсем… Я действительно полюбила его и согласилась встречаться с ним вовсе не под пыткой.

— Но почему ты тогда так с ним обращалась?

— Была одержима желанием работать. И отчасти чувствовала себя одинокой. Терренс так увлекся желанием реанимировать свою актерскую карьеру и начать музыкальную, в что в какой-то момент перестал обращать на меня внимание.

— Вы оба слишком увлеклись работой.

— Знаю… Но как бы то ни было, мы жили нормально. Никогда не ругались и не думали расставаться. Нас правда все устраивало. Хотя мы и не были так близки, как в самом начале наших отношений. Когда между нами еще что-то было.

— То есть, утверждая, что у вас все хорошо, ты отчасти говорила правду?

— Да. Наши отношения были неидеальны, но не так ужасны. Все стало хуже лишь после того, как Саймон ворвался в нашу жизнь.

— И вы могли все исправить, если бы захотели.

— Я бы очень этого хотела. И теперь хорошо понимаю свои ошибки.

— Ты действительно любишь Терренса?

— Люблю… — уверенно кивает Ракель и тихо шмыгает носом. — Теперь я это точно понимаю. Понимаю, что если потеряю его, то уже никогда не смогу стать счастливой. Никогда не найду второго Терренса МакКлайфа.

— Как и он не сможет найти вторую Ракель Кэмерон.

— Я упустила свое счастье… А все из-за того, что не оценило то, что мне было дано. То, что буквально само нашло меня. Я могла сохранить все это, если бы не мое омерзительное, пренебрежительное отношение к тому, кто решил быть со мной.

— Может быть, вам все-таки не стоит торопиться с расставанием? — с грустью во взгляде смотря на Ракель и положив руку на ее плечо, мягко интересуется Наталия.

— Все уже решено, Наталия. Разрыв неизбежен.

— Слушай, а я уже говорила тебе, чтобы ты не принимала поспешных решений, о которых потом можешь пожалеть?

— Невозможно заново склеить вазу, которая однажды разбилась вдребезги.

— Но второй шанс заслуживает любой человек, который его хочет. Я уверена, что все было бы иначе, если бы вы с Терренсом попробовали дать друг другу возможность наладить отношения.

— Нет, Наталия, я никак не смогу на это повлиять. Как бы сильно я ни любила Терренса и ни хотела расставаться с ним, мне придется это сделать.

— Ну значит, ты не очень-то и хочешь быть с ним! Значит, ты не любишь его так сильно, как хочешь показать.

— Я и правда люблю его. Но вместе мы не будем.

— Ты что злишься на него из-за того, что он с тобой сделал? За то, что МакКлайф ударил тебя?

— Нет, сейчас я практически не злюсь на него. Дело не в обиде. Дело в том, что я не смогу это забыть. Не смогу сдержать желание упрекнуть его в том, что он сделал. И к тому же, никто не может дать гарантии, что подобная ситуация не повторится.

— Не думаю, что это повторится. Терренс хорошо усвоил урок и точно научился хоть немного контролировать себя.

— Сейчас это уже не важно, — тяжело вздыхает Ракель. — Если он и усвоил — хорошо. Может, его новой пассии повезет больше, и она не получит от него парочку крепких ударов по лицу.

— Ему придется постараться, чтобы найти вторую такую же, как ты.

— Дай Бог, найдет. А наша с ним история уже подошла к концу.

— А вы уже договорились о том, что это ваше окончательное решение?

— Пока нет. Но как только я немного приду в себя, то встречусь с ним в последний раз и скажу, что нашим отношениям пришел конец. И надеюсь, что этот разговор пройдет безболезненно.

— Ну насчет безболезненности я бы поспорила.

— Как бы то ни было, я спокойно отпускаю Терренса, желаю ему всего самого наилучшего и надеюсь, что он встретит ту, которую по-настоящему полюбит. Мы постараемся сохранить дружеские отношения и сохраним в памяти те прекрасные моменты, которые с нами произошли, но пойдем разными дорогами и будет жить своей жизнью.

— Только не говори, что ты тоже решила уехать отсюда, чтобы начать жизнь с чистого листа.

— Откуда тебе известно, что я об этом думала? — слегка хмурится Ракель.

— Легко догадаться. Тем более, что-то все в последнее время начали думать об этом…

— А это Терренс сказал тебе о желании уехать?

— Да, он. Сказал, что хочет уехать отсюда, если ему не удастся помириться с тобой. Планирует приостановить свою карьеру на некоторое время или вообще закончить ее, если поймет, что больше не хочет заниматься своим делом… Правда что-то мне подсказывает, что он закончит ее.

— Да, я знаю… — слабо кивает Ракель. — Он сказал об этом, когда мы с Терренсом были в больнице. Мы сблизились на пару часов, пока я ожидала каких-то новостей о дедушке.

— Хоть МакКлайф говорит, что он уедет на время, я уверена, что очень скоро этот человек переедет в другое место и закончит актерскую карьеру.

— Ну… Это его дело. Раз он не хочет больше сниматься в кино, никто не заставляет.

— Да, но он даже и музыкой не хочет заниматься.

— Думаю, ему тоже надо немного отдохнуть. Как придет в себя, так все будет хорошо.

— Согласна. Саймон здорово потрепал ему нервы… Не меньше, чем тебе…

— Кстати, а ты знаешь, что произошло с Саймоном?

— Да, знаю, в него выстрелили полицейские, и он останется инвалидом… Терренс рассказал мне все, что тогда произошло.

— Оказалось, что когда он назначил мне встречу, тетя с дедушкой рассказали Терренсу об этом, и он поехал за мной вместе с полицейскими. МакКлайф заранее попросил их рассказывать ему обо всем, что со мной происходит, чтобы он нашел какой-то выход. — Ракель слегка улыбается. — И ему это удалось.

— Ты обязана сказать ему «спасибо» за то, что он сделал это, — уверенно говорит Наталия. — Я считаю, что Терренс молодец! Это доказывает, что он не болтал впустую, когда говорил, что жалел обо всем сделанном, а действительно страдал и хотел как-то загладить вину.

— Охотно верю… — Ракель тихо выдыхает. — Знаешь, он проявил такое мужество, пытаясь спасти меня от Саймона. Терренс не боялся открыто спорить с ним и много раз дрался с ним… И хоть ему и не удавалось полностью защитить меня от Рингера, так как у Саймона был пистолет, но… В тот момент я увидела Терренса таким, каким еще никогда не видела его. Это был не какой-то агрессивный человек, у которого что-то не так с головой… Это был мужчина, готовый пойти на все, чтобы не позволить Саймону что-то сделать со мной.

— Испытала восхищение? — уточняет Наталия.

Глава 52

— Наверное… Тогда я впервые увидела в нем то, чего ранее не замечала… Я видела, как он злился, когда Саймон провоцировал его, пытаясь облапать меня прямо на его глазах… Как он не жалел рук и ног, избивая этого мерзавца до крови… Я еще никогда прежде не видела его таким… И… Мне это понравилось. Понравилось, что кто-то сильный так яростно защищал меня.

— Не сомневаюсь, что тогда он не вел себя, как трусливый зайчик, и делал все, чтобы защитить тебя, — с легкой улыбкой говорит Наталия.

— Нет, это был самый настоящий лев… Лев, без защиты которого я бы точно погибла прямо там. Без которого я бы точно подвергласьстрашному изнасилованию…

— Изнасилованию? — с широко распахнутыми глазами слегка вздрагивает Наталия.

— В какой-то момент Саймон настолько рехнулся, что начал принимать меня за мою маму. Он хотел надругаться надо мной и начал лапать меня и целовать где только можно… Но слава Богу, Терренс вовремя оттащил этого больного мерзавца от меня. — Ракель с грустью во взгляде тяжело вздыхает. — За это я буду вечно благодарна ему. Потому что не хотела бы однажды пережить изнасилование с чьей-то стороны.

— Он сделал это ради тебя, Ракель, — со скромной улыбкой отвечает Наталия. — Терренс тоже любит тебя и не хочет терять. Так же, как и ты его. Этот мужчина пошел на все это, чтобы доказать, что он неравнодушен к тебе. Он не зарыл голову в песок и не стал прятаться ото всех как трус. Терренс высоко поднял голову, наплевал на все, что про него говорят, и пошел действовать.

— Ты права.

— Несмотря на то, что одна моя сторона хочет прибить его за то, что он посмел ударить тебя, его помощь в спасении тебя заставило меня зауважать Терренса.

— Это и меня заставило смягчиться к нему. Его присутствие уже не злит меня и не приводит в бешенство. Если бы он сейчас был здесь, то я совершенно спокойно находилась бы с ним и даже непринужденно разговаривала. Может, поначалу я хотела испортить ему жизнь и карьеру, но сейчас не собираюсь это делать.

— Знаешь, я не хотела тебе говорить об этом, но… — Наталия бросает короткий взгляд на свои руки. — Я видела его сегодня. И разговаривала с ним про тебя.

— Я догадалась, что вы встречались, — спокойно отвечает Ракель. — Ведь ты уже знаешь все, что произошло.

— Если честно, он выглядел очень подавленным и разбитым из-за того, что между вами произошло. И по мне, Терренс как-то изменился… Раньше он был уверенным в себе мужчиной, который всегда выглядел безупречно и не сомневался в своей неотразимости. А сейчас МакКлайф будто забил на себя… В волосах беспорядок, лицо небритое… И он, походу, выбирает ту одежду, которая первая попадается ему на глаза. Его явно не волнует, сочетается это или нет.

— Правда? — с грустью во взгляде произносит Ракель, испытывая огромную жалость к Терренсу.

— Мне очень жаль этого человека. Он буквально убит горем и сгорает от стыда за то, что между вами произошло.

Хоть Ракель не решается это признать, она так хотела бы обнять Терренса как можно крепче, сказать ему, что она готова всегда быть с ним, никогда не бросит и сделает все, чтобы он точно был счастлив. Так или иначе в ней все еще живут гордость, боль и обида, которые не дают ей забыть обо всем и позволить своим чувствам сделать мужчину счастливым и обрести тот покой, в котором она так нуждается.

— Знаешь, я бы сейчас хотела пойти к нему домой, — тихо признается Ракель. — Чтобы чисто по-дружески поддержать его и напомнить, что он всегда может обратиться ко мне за помощью. Сказать, что расставание — не значит прекращение общения… Мол если мы перестаем быть влюбленными, то всегда можем остаться очень хорошими друзьями.

— Ну так сделай это, — с грустью во взгляде предлагает Наталия. — Уверена, он был бы рад.

— Но я не могу… Меня кое-что останавливает…

— Гордость?

— Возможно.

— А ты не хотела бы дать ему шанс?

— Я боюсь. Боюсь, что та ситуация, которая произошла между нами, может еще раз повториться. Боюсь снова столкнуться с подобным предательством и быть брошенной тем, кого люблю. — Ракель нервно сглатывает, выглядя неуверенной и напряженной. — А еще я сомневаюсь, что смогу так или иначе оправдать его надежды. И стать той девушкой, которую он хочет видеть рядом с собой. Наши отношения и так начинались слишком бурно. Ты прекрасно помнишь, с чего все начиналось. Да, мне нравились эти эмоции, но… Все это временное. Рано или поздно они должны были ослабнуть.

— Я прекрасно понимаю тебя. Но не думаю, что это когда-нибудь повторится. Терренс искренне сожалеет о том, что натворил и не скрывает этого. И определенно отдал бы многое, лишь бы снова быть с тобой. Если бы ты сказала ему, что готова остаться с ним и дать ему еще один шанс, он бы вон из кожи полез, чтобы сделать тебя счастливой.

— Увы, но это невозможно.

— Ты нужна ему, Ракель… Без тебя он не будет счастлив. Только ты можешь дать ему то, о чем он мечтает. Я уверена, если ты очень захочешь и будешь стараться, то у вас все будет хорошо. И вы подарите друг другу те эмоции, которые вам нужны. Научитесь не только быть страстными любовниками и возбуждаться после бурного спора, но еще и быть по-настоящему близкими людьми. Лучшими друзьями. Друзьями, на которых каждый из вас сможет положиться.

— Уверена, что однажды он встретит девушку, которая будет намного лучше меня, — слегка дрожащим, низким голосом отвечает Ракель и нервно сглатывает. — И сможет поразить его не только красивым сексуальным телом, но еще и прекрасной заботой и искренней любовью.

— Что-то мне подсказывает, что МакКлайф уже не посмотрит ни одну девчонку так, как смотрел на тебя.

— Я смогла покорить Терренса только лишь в сексуальном плане. Но не смогла дать ему заботу и любовь. Я всего лишь поддалась эмоциям, которые были для меня в новинку. Которые мне очень понравились. А когда есть что-то одно, этого недостаточно для того, чтобы быть счастливыми. Как ты сказала, нужно уметь быть еще и лучшими друзьями.

— Повторю еще раз, если бы ты захотела, то смогла бы дать ему такую заботу, что ему не была бы интересна ни одна девчонка. Он бы убедился в том, что лучше тебя никого нет. Возможно, ты смогла бы позаботиться о нем даже лучше его матери.

— Вот однажды Терренс обязательно встретит такую девушку… Да и я, может быть, однажды найду мужчину, который всегда будет на моей стороне, несмотря ни на что.

— МакКлайф задал высокую планку. Вряд ли какой-то парень сумеет прыгнуть выше нее.

— Тебе так кажется, — слегка улыбается Ракель. — На свете много хороших мужчин. Просто я пока их не встретила.

— Подумай хорошенько, я тебя очень прошу.

— Нам будет лучше только друг без друга. Мы не можем быть вместе.

— Нет, вы не можете жить друг без друга! — уверенно возражает Наталия. — Вы оба ищете какие-то оправдания, чтобы не быть вместе, даже несмотря на то, что вам невыносимо думать о жизни, в которой вы не найдете друг для друга место. Что ты отнекиваешься и думаешь о расставании, что Терренс опустил руки и решил отпустить тебя. Ребята, это неправильно! Попробуйте дать друг другу еще один шанс. И если у вас и правда ничего не получится, тогда можете спокойно расстаться. Никто не будет вас отговаривать.

— К сожалению, примирение между нами невозможно… — слабо пожимает плечами Ракель. — И любые разговоры и попытки спасти наши отношения не приведут ни к чему хорошему. Мы все равно решим, что нам лучше разойтись.

— Но ты же сама сказала, что любишь его!

— Да, но что поделать? Мне придется смириться и жить дальше.

— Не делай того, о чем можешь потом пожалеть. Разойтись вы всегда успейте, а вот исправить то, что можно исправить, вам удастся лишь однажды. Если ты откажешься воспользоваться этим шансом сейчас, то уже никогда не сможешь вернуть Терренса.

— Я все прекрасно понимаю… — низким голосом произносит Ракель и тихо шмыгает носом.

— Подумай, Ракель, подумай.

— Я уже подумала. Мы расстались. И чуть позже я еще раз скажу ему об этом. Чтобы он ни на что не надеялся. Я ни о чем не жалею и буду воспринимать наш с Терренсом роман как некий жизненный опыт, который многому меня научил. И в следующий раз, когда я заведу новые отношения и все-таки решусь выйти замуж, эти ошибки уже не будут совершены.

— Да, это будет тебе уроком. Но это также был некий тест, который ты провалишь, если подтвердишь, что вы с Терренсом действительно расстались, и скажешь ему об этом прямо.

— Считай, что мы уже расстались.

— Извини, что я говорю это, но если ты окончательно расстанешься с ним, то потом точно будешь винить себя в том, что была такой упрямой и даже не попробовала спасти свои отношения. Такое впечатление, что тебе все равно. Ты будто хочешь поскорее избавиться от этих любовных уз. Как будто отношения все это время тяготили тебя, но ты не знала, как избавиться от МакКлайфа.

— Нет, мне не все равно. Да, было время, когда отношения и правда меня тяготили. Но сейчас мне очень больно от того, что я расстаюсь с мужчиной, которого на самом деле люблю. Сейчас это лучшее, что я могу сделать для Терренса. Оставшись со мной, вряд ли бы он был счастлив. Уверена, что он потом пожалел бы о решении дать нашим отношениям второй шанс.

— Нет, Ракель, не говори так… — слабо качает головой Наталия. — Это неправда!

— Я уже ничего не могу сделать… — Ракель тяжело вздыхает и опускает глаза на свои руки, которые она начинает рассматривать. — Судьба будто бы наказала меня за то, что я подвергла близких опасности. Она забрала у меня всех самых дорогих мне друзей и человека, которого я люблю всем сердцем.

— Никто тебя не наказывал и ничего не отбирал, — мягко отвечает Наталия. — Ты сама прячешься ото всех и стыдишься того, в чем нет твоей вины. И бежишь от парня, которого так сильно любишь. Если бы ты захотела, то все было бы намного лучше.

— Я не могу, Наталия… Не могу… Сейчас мне не остается ничего другого, кроме как смириться со своей судьбой и продолжать жить дальше.

— Если бы ты реально хотела, чтобы все было как раньше, то вон из кожи полезла бы, чтобы все так и случилось. А я так понимаю, ты не особо этого хочешь.

— Я не могу, понимаешь… Не могу!

— Стоит только сделать первый шаг, и ты увидишь, как все становится лучше. Ты же решилась приехать ко мне и поговорить о том, что между нами произошло. Вот поступи также и с Терренсом. Дай ему второй шанс. Попробуй спасти свои отношения.

— Нет… — Ракель тихонько шмыгает носом с мокрыми от слез глазами. — Все бесполезно… Я осталась одна. Уже навсегда.

— Ты так говоришь, потому что Саймон внушил тебе эту мысль, — уверенно говорит Наталия. — Да, может, сначала люди и поверили ему, когда он наговорил про тебя гадостей. Но потом до всех дошло, что они поступили глупо. Вспомни, однажды Анна сама позвонила тебе и извинилась за то, что бросила тебя, поверив в твои проблемы с головой. Ты сама заставляешь себя верить в свое одиночество. Оно и заставляет тебя скрываться ото всех! Ладно бы от тебя отвернулись родственники. Но они-то все это время были с тобой. Ты решила, что они бросили тебя после того, как вы с Терренсом начали жить вместе. Решила, что им только и было нужно избавиться от тебя.

— Не знаю, Наталия… Не знаю…

— Господи, дурочка, ты напридумывала себе непонятно что и сама же страдаешь. Прекрасно знаешь, что тебя никто не бросал, но строишь из себя жертву и говоришь всем, что ты одинока и несчастна. Так что я советую тебе прекратить все это. И для начала хотя бы открыться своим близким, которые реально переживали за тебя. Ну и наконец, перестать думать, что тебя все бросили и возненавидели. Сейчас тебя никто не ненавидит. Все любят тебя. И всегда будут любить, несмотря ни на что. Твои близкие хорошо усвоили этот урок и больше не поверят ни одному проходимцу, который захочет рассказать тебя еще какую-нибудь ложь. Хватит, Кэмерон, пора с этим кончать. Включи мозги и прислушайся к себе. К зову своего сердца. К своим чувствам. К другим людям, в конце концов.

Ракель несколько секунд ничего не говорит и просто тихо шмыгает носом. Но потом она начинает издавать более громкие всхлипы, кладет голову на спинку дивана и зарывает лицо в руках, прекрасно понимая, что Наталия говорит правильные вещи. Блондинка некоторое время смотрит на слегка трясущуюся и горько плачущую брюнетку с огромной жалостью в мокрых глазах. А потом Наталия подвигается поближе к ней и мягко гладит ту по голове с надеждой хоть как-то успокоить ее. В какой-то момент Ракель сама крепко обнимает ее и начинает плакать еще пуще прежнего, не сдерживая себя и будто мысленно умоляя эту свою подругу не отталкивать ее. Сейчас ей крайне необходима поддержка близкого ей человека. Впрочем, Наталия вовсе и не собирается это делать и сама крепко обнимает Ракель и гладит ее по голове и спине.

— Эй, Ракель… — мягко произносит Наталия. — Ракель, ты чего…

— Какая же я дура, Наталия… — дрожащим низким голосом говорит Ракель и тихо шмыгает носом. — Просто безмозглая дура… Которая сама разрушила все, что у нее было… Я сама во всем виновата. Сама все потеряла.

— Все не так безнадежно, как ты думаешь. Если ты захочешь, то все сможешь исправить.

— Я все это время думала только о себе. Была эгоисткой. Думала только о своем комфорте.

— Ситуация все еще под твоим контролем. Только ты способна либо все разрушить, либо все исправить.

— Дура… Просто дура… — Ракель кладет голову к Наталии на колени и продолжает горько плакать и слегка трястись, пока та продолжает утешать ее, мягко гладя по голове и плечу.

— Все хорошо, Ракель, все хорошо, — мягко говорит Наталия. — Успокойся, пожалуйста… Не надо плакать…

— Только не думай, что я… — сильно дрожащим голосом произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Не думай, что я давлю на жалость. Я не давлю. Мне правда очень плохо и одиноко.

— Я знаю, дорогая, но поверь, тебя никто не бросал и не бросит. У тебя есть семья, которая ни за что не предаст тебя… А если ты постараешься, то у тебя будет еще и прекрасный мужчина, который точно научится быть лучше. Твои друзья тоже всегда будут с тобой в любую минуту. Уж мы с Анной всегда будем рядом, чтобы выслушать и поддержать тебя в трудной ситуации. — Наталия мягко гладит Ракель по плечу и убирает с ее лица некоторые пряди волос. — Обещаю, мы больше мы не совершим подобную ошибку. Никогда не бросим тебя в трудный момент и всегда будем рядом.

— Ты права… — дрожащим голосом произносит Ракель. — Нужно все исправлять… Брать все в свои руки. И начинать нужно уже сейчас.

Ракель быстро принимает сидячее положение и с жалостью во взгляде смотрит на Наталию.

— Наталия… — с жалостью в мокрых глазах произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Пожалуйста… Прости меня… Прости за все страдания, которые я тебе принесла… За пощечину… За все те обидные слова, которые тогда наговорила. Мне стыдно, что я тогда набросилась на тебя с необоснованными обвинениями и даже дралась с тобой… Клянусь, я не хотела делать тебе ничего плохого и никогда не считала тебя тварью и предательницей. Никогда не считала безмозглой… Ты всегда была моей самой лучшей подругой. Я не хочу терять тебя. Не хочу, чтобы мы прекращали общение и становились врагами.

Ракель мягко, но крепко берет Наталию за руку.

— Знаю, я выглядела как больная истеричка, когда заявилась к тебе домой и устроила то шоу, — слегка дрожащим голосом добавляет Ракель. — Я… Я не знаю, что на меня нашло. Мне очень стыдно за свое поведение и все, что я тогда сделала и сказала в тот ужасный день, который хочу навсегда забыть. Я хочу сквозь землю провалиться от стыда… И поверь, то, что ты общалась со многими мужчинами, вовсе не значит, что я считаю тебя проституткой или что-то вроде того. Я не знаю, о чем думала, когда посмела так оскорбить тебя… Когда решила, что ты мне завидовала и мечтала отомстить мне за то, что я успешнее тебя. Когда решила, что ты хочешь украсть у меня парня и злилась, что Терренс выбрал меня.

Сильно дрожащая от волнения Ракель тихо шмыгает носом, держа Наталию уже за обе руки и мысленно молясь о том, чтобы та приняла ее извинения.

— Господи… — слабо качает головой Ракель. — Я… Я правда выглядела как истеричка… Мне так стыдно… Стыдно из-за всего, что я натворила… Очень стыдно… Прошу тебя, Наталия, не бросай меня… Не разрывай со мной дружбу… Ты очень нужна мне… Нужна как никогда. Умоляю, дорогая, прости меня… Я скучаю по тебе… Скучаю по своей лучшей подруге, которую очень сильно люблю. Пожалуйста, не бросай меня… Пожалуйста…

К этому моменту Наталия и сама начинает тихонько плакать, будучи просто не в силах не принять извинения Ракель, которые она приносит от всего сердца.

— Ракель, ты тоже прости меня, — со слезами на глазах слегка дрожащим голосом извиняется Наталия. — Прости меня, что тогда тоже ударила тебя по лицу и начала драться с тобой… Клянусь, я совсем этого не хотела… Меня мною овладели эмоции. Было обидно, что ты обвиняла меня в том, чего я не делала. Я не должна была доводить все до такого критического момента… Надо было просто дать тебе шанс высказаться и ничего не говорить… Все было бы иначе, если бы я не поддалась эмоциям… Но я, идиотка, сглупила и еще больше все усугубила…

— Нет-нет, прошу тебя, не вини себя ни в чем, — взволнованно тараторит Ракель. — Ты всего лишь оказалась жертвой. У тебя было полное право злиться на меня, оскорблять, ненавидеть и даже бить меня, ибо я это заслужила.

— Да, но я все равно не должна была этого делать… Мне следовало войти в твое положение и вспомнить о тех кознях, которые Рингер плел против тебя.

— Не думай об этом. Я сама во всем виновата.

— Пожалуйста, Ракель, прости, что я позволила себе что-то подобное и так с тобой обращалась.

— Это ты прости за то, что я наплевала на нашу дружбу и все, через что мы вместе прошли. Обещаю, я больше никогда не посмею усомниться в твоей верности, разбрасываться беспричинными обвинениями и нападать на тебя с кулаками. Это был первый и последний раз.

— Я не могу на тебя обижаться. И я… Тоже скучала по тебе… Очень… Ты всегда была моим самым близким человеком, с которым я не хочу больше ругаться.

— Дай Бог, так и будет.

— Значит, друзья?

— Друзья!

Обменявшись скромными, искренними улыбками, Наталия и Ракель со слезами на глазах заключают друг друга в крепкие дружеские объятия, которым обеим все это время так не хватало, уткнувшись лицами в плечи друг друга. Девушки чувствуют огромное облегчение после того, как они все-таки нашли в себе силы сказать друг другу «прости» и положить конец обиде. Ракель почувствовала себя намного лучше, поскольку наконец-то избавилась от тяжелого груза, что все это время находился на ее плечах. Столько времени ее мучили угрызения совести и чувство стыда перед той, с которой она так несправедливо обошлась. Но теперь она невероятно счастлива, что Наталия все-таки простила ее и дала понять, что не сердится на нее. Счастлива, что вновь может крепко обнять свою лучшую подругу, поплакать на ее плече и рассказать ей все без страха быть осужденной или оскверненной.

Впервые за долгое время настроение Наталии становится намного лучше. Да, она по-прежнему переживает из-за болезни своей бабушки, из-за возможно безответной любви и возможного обмана со стороны Эдварда. Но примирение с Ракель заставляет позабыть обо всем этом и обрадоваться, что теперь у нее снова появилась возможность делиться своими переживаниями с той, которая всегда была для нее близким человеком. По мнению блондинки, дружба с этой девушкой — одна из тех вещей, о которой она никогда не пожалеет. Которую считает лучшим, что когда-либо происходило в ее жизни.

Пробыв в крепких объятиях еще около минуты, Наталия и Ракель с легкими улыбками медленно отстраняются друг от друга, начиная вытирать со своих лиц слезы, которые катятся по их щекам. К этому моменту глаза обеих девушек стали такими красными и опухшими, что люди смогут легко догадаться, что они много и долго плакали по той или иной причине.

— У тебя такие красные глаза… — шмыгнув носом и вытирая слезы с лица, с легкой улыбкой отмечает Наталия.

— Да и у тебя тоже, — также убирая с лица все подступающие слезы, скромно произносит Ракель. — Наверное, я никогда в жизни так много не плакала.

Спустя несколько секунд Ракель и Наталия все-таки немного успокаиваются и приводят себя в порядок, даже если их глаза по-прежнему довольно красные и немного опухшие от слез.

— Ну ладно… — гораздо бодрее произносит Наталия. — Раз уж мы помирились, то я предлагаю как-нибудь отметить это дело. Лично у меня на сегодняшний вечер у меня нет никаких планов. А у тебя?

— Да у меня тоже… Я уже навещала дедушку утром, и сейчас с ним находится тетя. А это значит, что я абсолютно свободна.

— Тогда давай посидим в каком-нибудь тихом местечке… Можем даже поехать в какой-нибудь танцзал и зажечь там как следует.

— Это то, что мне сейчас крайне необходимо, — скромно улыбается Ракель. — Посидеть где-нибудь со стаканом коктейля в руках и потанцевать под классную музыку…

— Согласна, я и сама сейчас с большим удовольствием зажгла бы на танцполе.

— Да, уже сто лет не была в танцзале. Хотя иногда очень хочется туда пойти.

— Ну так пошли! И кстати, мы можем даже предложить Анне пойти с нами.

— Точно! Надо взять с собой Анну!

— Уверена, она будет очень рада узнать, что мы с тобой снова подруги.

— Было бы здорово провести время втроем в каком-нибудь тихом местечке. Как мы часто любили это делать в старые добрые времена.

— Да, только вот я не знаю, свободна ли она сейчас. А то вдруг Сеймур там занята своим бойфрендом, и ей сейчас не до нас.

— Да-да, я знаю про бойфренда. Анна упомянула его, когда мы разговаривали в последний раз.

— Это тот самый парень, про которого она рассказала тебе до начала всей этой истории с Рингером.

— Да уж, не думала, что у них там все настолько серьезно.

— О да! Наши голубки очень много времени вместе.

— А ведь они вроде бы только недавно познакомились.

— Ну вот наша подружка решила не тянуть. Убедила того парня признаться в любви, когда он случайно проболтался об этом и хотел взять свои слова обратно, и потом сама же предложила ему поцеловать ее. Взяла быка за рога, как говорится.

— Тогда в этом случае она просто обязана рассказать, как все это произошло. Я должна знать все!

— Вот давай мы позвоним ей и предложим пойти потусоваться с нами. И тогда Сеймур расскажет тебе обо всем, о чем она уже давно прожужжала мне все уши.

— Главное, чтобы согласилась. А то вдруг у нее и правда в голове одна романтика, и ей сейчас не до подруг.

— Ну и ладно! — Наталия берет свой смартфон с кофейного столика. — Не захочет — мы с тобой проведем классное время вдвоем. А с ней погуляем позже. Когда у нее бойфренда появятся дела, и он отдаст нам нашу милую подружку на некоторое время.

— Хорошо бы, если бы она согласилась пойти… — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — А иначе я умру от любопытства! Я хочу подробнее узнать о том, как начался ее роман с тем загадочным парнем.

— О, поверь мне, это было очень романтично! — с широкой улыбкой уверяет Наталия, выискивая в своем смартфоне номер Анны. — Все произошло так, как наша маленькая девочка и хотела.

— Да, только в сказках принцесса обычно не предлагает парню поцеловать себя.

— Из любого правила есть исключения.

Ракель с тихой усмешкой начинает искать что-то в своем смартфоне, который она достает из своей сумки.

— Нет-нет, подожди! — восклицает Наталия. — Не звони ей домой или на старый мобильный! Анна недавно ушла из дома и переехала к своему поклоннику.

— Да ладно? Ушла из дома?

— А еще она некоторое время назад поменяла номер своего мобильного.

— Вот как? А мне она ничего не сказала, когда мы говорили в последний раз.

— Ее парень сам предложил ей помощь, когда она сказала ему, что хочет уйти из родительского дома. Поначалу Анна отказывалась, но потом решилась на побег. И вот она уже несколько дней живет у своего любимого.

— То есть, Анна ушла и ничего не сказала своим родителям?

— Ага. Они уехали в какую-то командировку на долгое время, а Анна воспользовалась моментом и переехала к своему парню.

— Что ж, имеет на это право. Эта девочка уже взрослая и может сама решать, что ей делать. Хотя плохо, что она сбежала вот так… Не дала родителям знать об этом.

— Узнали бы они, что она посмела даже подумать об этом, то точно пришли бы в ярость. А уж если им станет известно, что Сеймур тайком приводила своего парня и друзей к себе домой, ей точно не поздоровится.

— Боже, да чего же эти люди странные! Их дочь не обязана целыми днями сидеть за книгами, ни с кем не разговаривать и ждать, когда они найдут ей мужа, брак с которым принесет ее родителям выгоду.

— Этого они и хотят. Это одна из причин, почему Анна решила сбежать и вырваться из этого плена.

Наталия еще пару секунд что-то листает на экране своего телефона, прежде чем находит то, что ей нужно.

— Вот! — радостно восклицает Наталия и начинает что-то набирать на своем смартфоне. — Я нашла ее номер! Никак не могу его запомнить… Он довольно сложный…

— А какой у нее номер? — интересуется Ракель.

— Я потом напишу тебе ее новый номер телефона. — Наталия прикладывает телефон к уху. — Или Анна сама даст его. Не знаю.

— Хорошо… — с легкой улыбкой отвечает Ракель.

Через несколько секунд Наталия наконец-то получает ответ от Анны, чей голос она слышит в телефоне:

— Алло…

— Привет, Анна, это Наталия, — дружелюбно произносит Наталия. — Я тебя не отвлекаю?

— Наталия! — радостно восклицает Анна. — Я так рада, что ты позвонила мне! А я как раз собиралась позвонить тебе и поболтать с тобой.

— Как у тебя там дела? Ну а ты как там, дорогая?

— Да вроде бы ничего… — с легкой улыбкой отвечает Наталия. — Жизнь потихоньку налаживается. Теперь хочется улыбаться все больше и больше.

— Правда? — слегка округляет глаза Анна. — Неужели у тебя наконец-то начинается белая полоса?

— Дай Бог, так и будет. Но пока что, слава Богу, все начинает налаживаться.

— Так, а ну давай рассказывай, что там у тебя там стряслось! Неужели твой поклонник Эдвард так или иначе удивил тебя или позвал на еще одно свидание?

— Я потом все тебе расскажу… А сейчас я позвонила тебе, потому что хотела кое-что предложить…

— Предложить? А что?

— Ты не хочешь сходить куда-нибудь развеяться со мной и Ракель? Мы так давно не проводили время втроем… Хотелось бы как-то это исправить.

— Развеяться? Втроем?

— Давай сходим в какой-нибудь клуб? Выпьем по коктейлю, потанцуем на танцполе, поболтаем о чем-нибудь…

— М-м-м… Звучит очень даже заманчиво… И… — Анна резко замолкает и слегка встряхивает головой. — Так, стоп-стоп-стоп! Ты сказала: «со мной и Ракель»? Я правильно тебя расслышала?

— Да, ты правильно расслышала, — с легкой улыбкой кивает Наталия. — Я предлагаю тебе пойти куда-нибудь со мной и Ракель.

— Но ведь… Ты и Ракель…

— Радуйся, Сеймур! — широко улыбается Наталия. — Мы с Ракель помирились.

— Да ладно? — радостно вопит Анна. — Серьезно? Ты помирилась с Ракель?

— Помирилась. И мы решили это отметить и куда-нибудь сходить.

— Боже, неужели это наконец-то произошло? Неужели мне не придется разрываться между вами?

— Нет, не придется, не переживай. Мы с Ракель все обсудили и извинились друг перед другом. Так что теперь все хорошо.

— Погоди, а когда ты умудрилась помириться с ней? И почему я ничего не знаю? Как ты вообще могла промолчать о таких вещах?

— Это произошло только что, — скромно хихикает Наталия. — Ты узнала об этом первой. И мы с Ракель хотели бы поехать куда-нибудь развеяться. Но без тебя нам будет скучно. Так что… Может, ты присоединишься к нам?

— Присоединиться к вам?

— Ну пожалуйста, подружка, составь нам компанию! — с жалостью во взгляде умоляет Наталия. — Мы ведь так давно не проводили время втроем! Обещаю, что мы ответим на все твои вопросы.

— О, ты еще спрашиваешь! — по-доброму усмехается Анна. — Конечно, я с радостью с вами пойду! Все равно мне сейчас нечего делать…

— Нечего? А мы тут думали, что ты развлекаешься со своим парнем. Не знали, звонить тебе или нет.

— Мой возлюбленный сейчас проводит время со своим другом и что-то с ним обсуждает. Так что, девочки, сегодня в вашем полном распоряжении.

— Ну вот и славненько! Так что давай собирайся, подруга! Надевай свои самые лучшие шмотки, красься, причесывайся и всякое такое.

— Хорошо, где мы встречаемся? Во сколько мне быть готовой?

— Мы с Ракель заедем за тобой домой. А потом решим, куда поехать.

— Ладно, — скромно улыбается Анна. — В таком случае я буду вас ждать.

— Чтобы к нашему приезду уже была готова! Поняла меня? Мы приедем где-нибудь через полчаса.

— Отлично, договорились!

— Увидимся.

Как только Анна отключает звонок, Наталия кладет свой смартфон в свою сумку, которую застегивает на молнию. После этого девушка переводит взгляд Ракель и широко улыбается ей. Подруги скромно хихикают, когда обеими руками дают друг другу пять и ненадолго заключают друг друга в крепкие объятия. Ну а перед выходом они направляются в комнату блондинки, чтобы немного поправить свой макияж, подпорченный из-за кучу выплаканных слез, и волосы, успевшие потерять свой изначальный вид. Сегодня Ракель и Наталия намерены как следует развлечься в прекрасной компании и хотя бы на время забыть обо всем том, что произошло за последние несколько недель и здорово потрепало всем нервы.

***

Время около семи-восьми часов вечера. После того как они весь день катались по городу и узнавали друг друга получше, Терренс и Эдвард решили заглянуть в один из ночных клубов, чтобы выпить по безалкогольному напитку, немного отвлечься от плохих мыслей и отметить их знакомство, которому оба несказанно рады. На протяжении всего пути в машине Терренса играет потрясающая энергичная музыка, под которую молодые люди проехали большую часть пути. Они с удовольствием слушают ее, энергично покачивая головой, подпевая некоторым словам и руками отбивая ритм по всему, что видят перед собой: руль, колени и передняя панель в машине. К слову, они оба уже успели оценить способности друг друга к пению и понять, что каждый из них имеет довольно хороший, сильный голос. К слову, вместе голоса Эдварда и Терренса звучат не менее прекрасно, чем по отдельности. Да и им самим понравилось петь вместе. Тем более, что недавно встретившиеся братья обнаружили, что у них довольно похожие Из-за этого они хотят как-нибудь попробовать попеть вместе под гитару.

Терренс и Эдвард бодро и весело подпевают играющей в машине песне, на время забыв обо всех своих проблемах, с которыми им нужно разобраться. Но если МакКлайф-старший еще как-то сдерживается, потому что он сидит за рулем и ведет машину, внимательно следя за дорогой, то МакКлайф-младший отрывается по полной. Он от души наслаждается каждым моментом, во весь голос распевая песню и демонстрируя свой талант, который определенно должен быть кем-то замечен. А когда песня заканчивается, братья наконец-то подъезжают к тому месту, куда они планировали поехать, и возле которого находятся несколько человек, о чем-то весело болтающие, и некоторые из которых держат в руках сигарету. Впрочем, Эдвард и Терренс не обращают на них никакого внимания и потихоньку собираются выходить после того, как МакКлайф-старший оставляет машину на свободном месте на парковке.

Спустя несколько секунд Эдвард и Терренс с легкими улыбками покидают машину, а последний закрывает ее на ключ. После этого они оба направляются ко входу, проходя мимо компании молодых людей с сигаретой в руках, которые бросают на них короткий взгляд и снова продолжают болтать о чем-то своем и громко смеяться. Братья заходят в клуб и практически мгновенно начинают качать головой в такт энергичной громкой музыке, которая играет в данном заведении. Здесь сегодня довольно много народу преимущественно молодого возраста. В помещении довольно темно, несмотря на сотню разноцветных прожекторов, что освещают каждый уголок этого места. Кто-то весело и беззаботно танцует на танцплощадке под зажигательные песни последних лет. Ну а кто-то просто сидит за столиком или барной стойки, медленно попивая какие-то напитки, которые могут быть как и безалкогольные, так и алкогольные.

А из-за того, что в такой обстановке никак не получается услышать собеседника, то Эдварду и Терренсу приходиться либо громко кричать, либо говорить что-то друг другу на ухо. Они не без труда проходят через огромную танцующую толпу, чтобы дойти до нужного свободного столика, который пока что никем не занят. Но спустя некоторое время молодые люди все-таки проходят мимо огромного числа людей, подходят к одному из самых тихих уголков и присаживается за столик, который им пригляделся. К ним практически сразу подлетает симпатичная брюнетка, которая с широкой улыбкой откровенно заигрывает с ними в тот момент, когда она спрашивает, что они хотят заказать выпить. Впрочем, ни Терренс, ни Эдвард не обращают на нее никакого внимания, а лишь просят ее принести им по стакану безалкогольного мохито. Быстро что-то отметив в своем блокноте, девушка уходит, начиная бубнить что-то непонятное себе под нос и определенно поняв, что эти симпатичные мужчины вовсе не заинтересованы в общении с ней.

— Да уж… — прикрыв рот рукой, с легкой улыбкой качает головой Эдвард. — Похоже, ее планам не суждено было сбыться.

— О да, но она старалась, — бодро отмечает Терренс.

— И эта девочка поняла, что зря строила нам глазки и крутила бедрами.

— Что-то мне подсказывает, что она флиртует с любыми свободными парнями, которые сюда приходят.

— В любом случае у нее хороший вкус. — Эдвард с гордо поднятой головой слегка одергивает воротник своей джинсовой куртки. — Положила глаз на шикарного парня.

— О да, против меня еще никто не смог устоять, — с гордо поднятой головой говорит Терренс.

— Ну вообще-то, я имел в виду не тебя.

— А я про тебя вообще ничего не говорил.

— Ах, пофиг на эту девчонку, — машет рукой Эдвард. — Лично у меня уже есть та, которой принадлежит мое сердце.

— Да и мое сердце уже принадлежит кое-кому, — громко ухмыляется Терренс.

— Неужели ты не хочешь смотреть на других девушек?

— Нет.

— А когда будешь?

— Не знаю… Когда захочу.

— А захочешь ли ты?

— Хороший вопрос. — Терренс откидывается на спинку кресла, быстро окинув взглядом окружающую его обстановку. — На словах я уже свободен, а вот в душе все еще в отношениях. Хотя я не смогу найти замену, ведь Ракель одна. Ее никто не может заменить.

— Понимаю…

— Если честно, мысль о расставании для меня как кость в горле. Потому что мне не нужна никакая другая девушка, кроме Ракель. Я вряд ли смогу найти еще одну такую же, как она.

— Вот и у меня такая же проблема… — Эдвард откидывается назад, начав стучать по столику какой-то маленькой металлической штучкой, которую он находит у себя в кармане куртки. — Ибо сомневаюсь, что встречу кого-то лучше Наталии… Эта девчонка особенная. Совсем не похожа на тех, которых я знал.

— Ракель задала слишком высокую планку, которую другой девчонке будет сложно преодолеть, — уверенно говорит Терренс.

— Слушай, а может, нам не стоило сюда приходить? — неуверенно спрашивает Эдвард, быстро осмотревшись вокруг.

— Почему это?

— Просто девушки, вроде той официантки, могут подумать, что мы свободные. И они начнут с нами заигрывать и вертеть задницей, полагая, что мы клюнем на них и побежим спать с кем-то из них.

— Ну и пусть заигрывают сколько хотят!

— Если бы я не испытывал симпатию к Наталии, то ничего не имел бы против.

— Да ладно тебе, парень, расслабься! — бодро восклицает Терренс. — Мы ведь не собираемся нажираться в хлам, тусоваться здесь всю ночь и флиртовать с молодыми девчонками.

— Да ты посмотри вокруг! Сколько девушек буквально пожирают нас глазами! — Эдвард снова осматривается вокруг и замечает несколько молодых девушек, которые стоят вдалеке, с загадочной улыбкой поглядывают на него и Терренса и наматывают волосы на пальцы. — Вот смотри, как вон те девчонки смотрят на тебя! Явно мечтают о том, чтобы затащить тебя в постель.

— Может, они просто узнали меня, — предполагает Терренс. — Я ведь все-таки знаменит. Был провозглашен одним из самых сексуальных мужчин на планете. Вот они и смотрят в мою сторону. И мечтают обо мне.

— А тебе так и хочется!

— Я все еще молод и чертовски привлекателен. А значит, могу привлекать к себе внимание.

— В любом случае нам точно не стоит здесь задерживаться, — уверенно говорит Эдвард.

— Мы и не будем. Просто немного посидим здесь, выпьем что-нибудь, да и отправимся по домам. А эти красотки пусть вертят задницей сколько угодно. Мне абсолютно все равно.

— Ну не знаю… — Эдвард нервно сглатывает, выглядя немного напряженным. — Мне как-то неловко, если честно… Вроде бы у каждого из нас есть девушки, которых мы любим. Как-то неправильно, что мы находимся здесь…

— Да ладно, чувак, расслабься. Как будто у тебя отсох язык для того, чтобы отшить любую, которая начнет приставать к тебе. Стоит девчонке сказать, что ты уже занят или — тем более — женат, то она определенно потеряет к тебе интерес. Ее сдует быстрее ветра.

— Я знаю случаи, когда кольцо на пальце мужика и его статус несвободного человека не остановили девчонку.

— Ну да, бывает, не отрицаю. Однако таких немного.

— И это все-таки происходит… Так что не думай, что заявления о том, что ты женат, всегда помогут тебе отвязаться от той, которая захочет пристать.

— Главное — стоять на своем и держать дистанцию. Не позволять девчонке начать лапать и лезть к тебе с поцелуями.

— Ну это тоже верно…

— Расслабься, брат! Ни о чем не думай и получай удовольствие. Давай хотя бы сейчас наплюем на все и просто хорошо проведем время.

Эдвард ничего и говорит и бросает короткий взгляд в сторону, видя какую-то компанию явно подвыпивших людей, которые со стаканом в руках наблюдают за происходящем и явно ищут свободных девушек, которые согласились бы провести с ними время.

— Кстати, а хочешь расскажу тебе одну далеко не самую хорошую тайну? — задумчиво предлагает Терренс.

— Э-э-э, ну валяй… — неуверенно произносит Эдвард.

— Когда мы с Ракель ругались, я был довольно частым посетителем подобных мест, — спокойно признается Терренс.

— И флиртовал с девчонками?

— Нет-нет, я не флиртовал с девушками и не спал с ними, чтобы забыться… Я только лишь выпивал несколько стопок виски или чего-нибудь еще крепкого, а потом всю ночь до утра гулял по городу, приезжая в совершенно безлюдные места.

— Да ладно!

— Хотя должен признаться, что раньше я особо не пил столь крепкое спиртное. Просто особо не злоупотреблял подобными напитками и позволял себе немного алкоголя с низким градусом.

— Ну а в этот раз решил оторваться?

— Типа того.

— Понятно… — задумчиво произносит Эдвард.

— Но после первой ссоры с Ракель я как-то пристрастился к бухлу и… Начал регулярно выпивать. — Терренс тихо вздыхает и бросает короткий взгляд в сторону. — Тогда мне казалось, что выпивка — это лучший способ забыть о проблемах. Но это не так… Так что если тебе станет безумно плохо, и ты будешь в отчаянии, то выпивка никак не поможет тебе разрешить проблемы и забыться.

— Ого! — удивленно произносит Эдвард.

— Если нажрешься в хлам, то только заработаешь себе головную боль и потом целый день будешь страдать от похмелья и мечтать сдохнуть от того, насколько тебе плохо.

— Неужели Ракель никогда не замечала, что ты где-то гулял по ночам, да еще и выпивал?

— Удивительно, но нет, она никогда не замечала этого, — слабо пожимает плечами Терренс.

— Интересно…

— А может, она и замечала. Просто ничего не говорила. Или ей было настолько все равно для меня, что она бы не заметила и моей недельной пропажи.

Глава 53

— И когда ты понял, что следует завязать с этим?

— Да я и сам не знаю. Просто как-то выпил одну стопку виски вместе с моим другом. И после этого я больше не бухал. И времени не было, и желания…

— А твой друг разве не пытался немного вправить тебе мозги и сказать, что выпивкой проблемы не решишь?

— Пытался. Но я никого не слышал и продолжал делать то, что хотел. И это привело к таким вот последствиям, за которые я до сих пор расплачиваюсь.

— Понятно…

— К слову, из-за всей этой ужасной ситуации мы с тем парнем разругались в пух и прах дня три назад, хотя раньше считали друг друга едва ли не братьями.

— Устал бороться с тобой?

— Можно и так сказать… — Терренс запускает руку в свои волосы. — И когда я рассказал ему о том, что сделал, он сразу же начал осуждать меня. Я начал чувствовать исходящий от него холод… Если до этого мой приятель был очень дружелюбен ко мне, то после моего рассказа о пощечине Ракель и планах уничтожить ее карьеру и жизнь он как будто стал презирать меня.

— Я думаю, ты должен был понимать, что никто не погладил тебя по головке.

— Понимал. Но не слушал тех, кто говорил, что я поступил безобразно.

— Хорошо, что ты не додумался избить ее. А иначе бы ты стал для всех врагом номер один, если бы все узнали об этом.

— Если бы это произошло, я предпочел бы пропасть сразу же, ибо сгорал бы от стыда за то, что никогда не хотел делать. Было бы бесполезно кому-то что-то доказывать. Все равно мне никто бы не поверил… — Терренс устало вздыхает. — Хотя мне и сейчас мало кто верит… И мой друг — один из них…

— А как долго ты с ним дружил? — интересуется Эдвард.

— Он был моим другом детства, которого я знаю лет с семи-восьми. Во всех ситуациях я всегда мог рассчитывать его и знал, что он обязательно поможет мне и что-то посоветует. Да, этот парень, конечно, придурок, но иногда говорит очень правильные вещи.

— Мне кажется, рано или поздно люди все-таки поймут тебя. Ты же не избивал Ракель, а просто дал ей пощечину… Это, конечно, омерзительно — ударить девушку. Но все же не так ужасно, как ее избиение.

— Сейчас мне уже все равно, поверят мне или нет. Пусть народ думает обо мне что угодно. У них есть на это право. Мне было важно сделать то, что я пообещал. И я это сделал. А значит, могу спокойно выдохнуть с чувством выполненного долга.

— Да уж… — Эдвард слабо качает головой. — Сочувствую тебе, брат… На тебя столько всего навалилось…

— Хоть кто-то мне сочувствует, — бросает легкую улыбку Терренс. — Раньше меня только осуждали и презирали.

— Может, ты и поступил некрасиво, но мне все равно реально жаль тебя. К тому же, я вижу, что ты сожалеешь и чувствуешь себя паршиво из-за всей этой истории.

— Знаешь, Эдвард, раньше я думал, что все смогу пережить, — задумчиво признается Терренс. — Мол раз у меня сильный характер, а в моей жизни произошло очень много всего… Думал, что… Трудности, с которыми мне пришлось столкнуться, закалили мой характер. Но оказалось, это не так… Все те проблемы оказались таким пустяком по сравнению с тем, что происходило на протяжении пары месяцев.

В этот момент к их столику подходит девушка, которая принимала у них заказ, ставит два стакана с мохито и быстрым шагом уходит, все еще выглядя недовольной, но уже не пытаясьзаигрывать с Эдвардом и Терренсом. Впрочем, они не обращают внимания на официантку, только лишь бросают на нее короткий взгляд и продолжают разговор.

— Понимаю… — слабо кивает Эдвард. — В моей жизни тоже много чего произошло… Правда я еще не понял, закалило ли это меня или нет.

— Эй, неужели тебе и правда было так плохо в доме отца и Изабеллы? — интересуется Терренс.

— Ужасно! Отец никогда не любил меня и считал своей обузой, а мачеха во всем ему потакала, хотя и никогда не проявляла ко мне открытой ненависти. С единокровными братьями у меня тоже не складывались отношения. Мы ссорились почти каждый день, а они были только и рады сделать какую-то гадость, но обвинить во всем меня.

— Отец и правда так ужасно относился к тебе?

— Он наверняка был бы рад, если бы я вообще не родился. Когда я нашел ту фотографию, которую показал тебе, отец так и сказал мне. Мол лучше бы твоя мать пошла на аборт… Я вообще очень хорошо помню все слова, которые услышал от него в тот день.

— И как только он посмел сказать такое? Сказать, что лучше бы его ребенок не рождался…

— Я всегда думал, что глядя на меня, он вспоминал о каких-то своих ошибках молодости. И поэтому срывался на мне… Правда я не мог понять, что именно его так злило… Я мог быть самым милым и послушным ребенком на свете, но отец все равно придирался бы ко мне и называть меня жалким куском дерьма, которое испортило ему всю жизнь.

— Но раз он так не любил тебя, то какого черта забрал к себе? Отец ведь запросто мог оставить тебя с матерью, и она бы растила нас обоих одна. Смысл был забирать у нее одного из сыновей? И главное, почему он забрал именно тебя, а не меня?

— Я и сам не понимаю… Но было бы намного лучше, если бы отец не забирал меня у матери и позволил мне жить с ней и тобой. Уверен, что моя жизнь была бы намного лучше. По крайней мере, был бы шанс, что меня любили бы. — Эдвард бросает короткий взгляд в сторону. — Жизнь в доме обеспеченной женщины не принесла мне никакой радости. У меня все равно никогда ничего не было. Я не мог подойти к отцу или Изабелле и попросить их купить мне какую-нибудь хорошую одежду или игрушку. Да, они покупали мне все необходимое, но иногда приходилось выклянчивать все это, как милостыню на улице.

— С каждым днем все больше убеждаюсь в том, что мой папаша — настоящая тварь, — сухо говорит Терренс и выпивает немного напитка из своего стакана. — Одного ребенка бросил, а с другим обращался как с половой тряпкой.

— Да уж… — Эдвард с грустью во взгляде тихо выдыхает. — Я мечтал о том дне, когда наконец-то смогу уйти из того дома, в котором моя жизнь была адом… И в тот день, когда это наконец-то случилось, я почувствовал огромное облегчение.

— И тебя не пугала перспектива жить на улице? — удивляется Терренс.

— Да лучше уж так! По крайней мере, я перестал слышать оскорбления от своего папаши и разбираться с этими двумя дебилами, которые постоянно выносили мне мозг.

— Смелый ты, парень! Вот так легко свалить из дома и уйти вникуда…

— Что поделать? Раз меня не любили и не уважали, то какой смысл оставаться с теми, кто явно мечтал дать мне пинка под зад и выкинуть из дома.

— По-моему, папаша вообще никого не любит. Ни тебя, ни меня, ни маму… Не удивлюсь, если он женился на Изабелле только ради какой-то выгоды.

— Ради ее денег?

— Все может быть!

— Может, ты и прав… Ведь мы всегда жили в ее доме. А уж поверь мне, эта женщина очень хорошо живет и ни в чем себе не отказывает.

— Зато сейчас папочка строит из себя хорошего. — Терренс тихо усмехается с долей презрения. — Сначала превратил нашу с матерью жизнь в ад и бросил на произвол судьбы. А когда я уже вырос, мог жить самостоятельно и думать забыть про этого человека, он внезапно объявляется такой хорошенький и говорит, что хочет мира и любви.

— Ты вроде бы говорил, что он объявился, когда тебе было восемнадцать, — задумчиво напоминает Эдвард.

— Верно. С того момента он начал постоянно преследовать нас. Ну как преследовать… Не караулил возле дома и не заявлялся к нам… Начал постоянно названивать матери. — Терренс снова тихо усмехается. — И мама простила его! Ведет себя так, будто ничего не случилось. И требует от меня того же самого.

— Ну и дела… — задумчиво произносит Эдвард.

— Я до сих пор не могу понять, почему она простила его. Простить все то, что он с ней сделал. Не понимаю… У матери совсем нет гордости.

— Да уж, простить человека за то, что он бил тебя…

— Это точно! Сначала избивал ее, потом бросил, а теперь прикидывается невинным ангелочком и хочет участвовать в жизни нашей семьи. — Терренс презрительно ухмыляется. — Да мы с мамой и без него жили очень хорошо! А я вообще никогда не вспоминал о нем и не чувствовал себя лишенным отцовской заботы.

— Ты никогда не хотел, чтобы у тебя был отец? — удивляется Эдвард.

— Никогда! Мне было достаточно материнской любви. А теперь еще и выяснялось, что папаша забрал у нее второго ребенка, с которым эта женщина была разлучена все эти годы…

— Интересно, вспоминала ли она обо мне все это время? Или уже давно забыла?

— Вряд ли. Забыть про своего ребенка и смириться с его потерей… Нет, не думаю…

— Хотелось бы верить.

— Эй, а разве Изабелле было приятно, что отец часто говорил с ней про нашу мать?

— Да нет, она вроде бы спокойно к этому относилась, — слабо пожимает плечами Эдвард. — Прекрасно понимала, что ему нужно поддерживать отношения с первой женой. Ибо она — мать его детей от первого брака.

— И она не препятствовала его встречам с ней?

— Нет. Изабелла не ревновала отцу к матери, когда он говорил ей о намерении встретиться, и даже поддерживала его желание наладить с ней отношения. Она никогда и не пыталась заменить мне мать. Да и отец не требовал называть ее матерью. Я всегда называл ее по имени, и все были довольны.

— Понятно…

— Кстати, а сама мама случайно не выходила за кого-то замуж? Или может, она просто с кем-то встречалась?

— Нет, мама ни с кем не встречалась и не выходила замуж, — слабо качает головой Терренс. — Ей было не до этого, ибо она думала только лишь о том, как прокормить меня. А когда у тебя едва хватает денег на жизнь и маленький ребенок на руках, о личной жизни думаешь в последнюю очередь.

— Понятно… Значит, к отчиму мне точно не придется привыкать.

— Если бы он был хорошим, я бы с радостью принял его. И может, даже называл его папой.

— Я бы тоже… — Эдвард на пару секунд замолкает и бросает грустный взгляд в сторону. — Эй, а расскажи мне что-нибудь про маму. Какая она… Как она выглядит, какой у нее характер, что ей нравится…

— Она потрясающая, — с легкой улыбкой произносит Терренс. — Очень хорошая… Да, иногда мама бывает строгой и в меру твердой, но она все равно очень добрая, заботливая и мягкая.

— А внешне она какая? Красивая?

— Да, она — очень красивая женщина. Невысокая с темными волосами. И единственное, что мне от нее досталось — это голубые глаза. У мамы они точно такие же, как и у меня. А так я, к сожалению, похож на отца… Как, впрочем, и ты сам…

— Ты и правда очень похож на отца. Я как-то видел фотографии отца в молодости. Он был примерно твоего возраста и выглядел прямо-таки твоей копией. А увидев тебя в первый раз, я подумал, что передо мной стоял молодой отец.

— Ну знаешь, когда я увидел тебя, то подумал, что увидел себя, живущего на свете два-три года назад, — скромно хихикает Терренс. — Меня реально поразило то, что мы так сильно похожи. Была бы у тебя такая же прическа, как у меня, я бы сказал, что увидел самого себя в твоем возрасте.

— Ну почему же… Если я опущу волосы на лоб и уложу челку так же, как она уложена у тебя, то мы будем еще более похожими.

— Да уж, не будь между нами двухлетней разницы в возрасте, можно было бы говорить людям, что мы близнецы.

— А кто узнал бы, что у нас такая разница в возрасте?

— Если честно, увидев тебя, я подумал, что тебе минимум лет восемнадцать. А когда ты сказал, что тебе почти двадцать пять, я немного охренел.

— Я всегда выглядел намного моложе. И все удивляются, когда я называю свой настоящий возраст.

— Да уж, ну и дела…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Эдвард и Терренс со скромными смешками выпивают немного напитка из только что принесенных стаканов.

— Но только я удивлен, что в тебе нет ничего от мамы, — признается Терренс. — Ничто в твоей внешности не напоминает мне о матери. Ты и сам больше пошел в отца, По крайней мере, внешне.

— Полагаю, отцовские гены оказались намного сильнее, раз у него родились два очень похожих на него сына, — тихо усмехается Эдвард.

— А Джереми с Уильямом?

— Они больше на Изабеллу похожи. Не знаю… Мало что от отца взяли… Разве только что цвет волос и некоторые черты лица…

— Знаешь… Иногда мне так хочется, чтобы я вообще не был похож на отца, с которым меня постоянно сравнивают. Порой это происходит настолько часто, что меня это начинает дико раздражать.

— Да и мне не доставляет радости быть на него похожим.

— Мама постоянно мне об этом напоминает. И невольно порождает во мне все большую ненависть к этому человеку.

— Понимаю.

— Эй, а почему ты хотел уйти именно в восемнадцать лет?

— Просто долго не решался. Боялся, что не смогу выжить, оставшись без крыши над головой. Но поскольку мои конфликты с отцом и братьями стали просто невыносимыми, я реально на все плюнул. Я был готов жить хоть на улице, лишь бы не оставаться в доме с человеком, который никогда не хотел моего рождения.

— Жаль, что ты не нашел нас раньше. Мы бы все жили очень хорошо.

— У меня ведь не было вашего адреса. Да и не хотелось заявляться к вам домой и говорить, что я — твой брат, а та женщина — моя мать. Вы бы вряд ли поверили.

— А мне кажется, поверили. Мама уж точно узнала бы тебя.

— Даже если в последний раз она видела меня еще новорожденным?

— Да это же очевидно! Ты похож на отца! Уж поверь мне, если бы жил с матерью, то все было бы иначе. Она всегда обожала меня и была готова пожертвовать чем угодно, чтобы мне было хорошо. Мы жили очень дружно, хотя из-за подросткового возраста могли о чем-нибудь поспорить. Иногда я доставлял ей реально много проблем.

— Понимаю.

— Однако она всегда оставалась для меня близким человеком. У меня нет никого роднее и любимее нее. Если бы не материнская поддержка и забота, я бы не смог добиться всего, чего смог добиться за годы своей жизни. — Терренс отпивает немного напитка из своего стакана. — Она долгое время была моей мощнейшей мотивацией. Именно ради нее я и решил сниматься в кино. И отдавал большую часть заработанных денег ей. Я с детства мечтал найти хорошую работу, зарабатывать много денег и сделать все, чтобы моя мама ни в чем не нуждалась.

— Эй, а она знает о твоем конфликте с Ракель? — уточняет Эдвард.

— Знает. Но она не отвернулась от меня.

— Правда?

— Узнав, что произошло между мной и Ракель, многие мои друзья отвернулись от меня, считая моя ублюдком. Мол один раз поднял руку на девушку, так буду делать это всегда… Никто не захотел слушать мои оправдания… Никто, кроме матери… Да, она осудила меня и была сильно разочарована во мне. Но мать не бросила меня. И делала все, что могла, чтобы как-то помочь мне. Долгое время она была единственной, кто был на моей стороне. Ну а сейчас на моей стороне еще и вы с Наталией. И может быть, тетя Ракель.

— Значит, еще не все потеряно. Однажды и твои друзья поймут, что ты этого не хотел, и снова начнут общаться с тобой. Поймут, что ты не сделал ничего плохого конкретно им, а твой конфликт с Ракель — это исключительно ваше дело.

— Да я рад хотя бы тому, что у меня есть поддержка матери. Она доказывает, что любящая мать будет всем сердцем любить своего ребенка и оставаться на его стороне, несмотря ни на что. Каким бы плохим он ни был.

— Ох, у тебя хотя бы была материнская любовь, — тихо вздыхает Эдвард. — А у меня никогда не было поддержки и любви родителей. Я был предоставлен самому себе. Только в компании своих друзей, которых у меня в то время было не так уж и много, я мог забыть о том, что происходит дома. Мог забыть, что отец, мачеха и единокровные братья не любили меня, даже если я никогда не делал им ничего плохого. Забыть, что в том доме я никому не был нужен.

— А Джереми и Уильям тоже получали мало внимания?

— Нет, наоборот. Им доставалось все внимание отца и Изабеллы. И от этого мне было еще обиднее. Да, я знаю, что они младше меня и должны были получать больше заботы. Но это не значило, что у них было право забыть про старшего ребенка.

— Понимаю.

— А ты и правда ни разу с ними не встречался?

— Нет, я избегаю встреч с ними и не хочу видеть этих двоих. Хотя мама считает, что мне стоит наладить с ними контакт. Мол они моя братья! Хотя я никогда их таковыми не считал. Для меня они дети отца от второго брака с чужой женщиной.

— Я и сам не воспринимал их таковыми. Жил с ними так, будто они были моими соседями.

— Но если к братьям я отношусь как-то нейтрально, то вряд ли буду также относиться к отцу… Я презираю его и не желаю видеть и слышать этого человека.

— А вот я всегда мечтал познакомиться со своей мамой, — с легкой улыбкой вздыхает Эдвард. — Долгие годы я пытался хоть что-то разузнать про нее, но все было безуспешно. И в какой-то момент начал терять надежду на то, что однажды встречусь с ней или хотя бы увижу ее одним глазком.

— И ты встретишься с ней. Если захочешь.

— Очень хочу.

— Могу познакомить тебя с ней в любое время.

— Я был бы очень рад.

— Правда я не могу сказать, как она отреагирует, когда увидит тебя и узнает, кто ты такой.

— Ничего страшного, я готов.

— Хотя ты вполне можешь поступить так же, как тебе предложила поступить и Наталия, чтобы рассказать мне правду о нашем родстве. Если мама узнает тебя, то она явно заинтересуется тобой и захочет о чем-то расспросить.

— Я и не собираюсь сразу же заявлять, что являюсь ее вторым ребенком.

— В любом случае я подумаю, когда познакомить тебя с ней. Не знаю, когда, но ты обязательно встретишься с ней.

— Спасибо большое, — со скромной улыбкой благодарит Эдвард. — Надеюсь, я смогу все объяснить и найти с ней общий язык.

— Уверен, что она все поймет. И когда мама окончательно подтвердит то, что ты рассказал, все встанет на свои места. И мы убедимся в том, что ты — тот, за кого себя выдаешь.

— Я рассказал всю правду, — уверенно отвечает Эдвард. — Не думай, что я хочу тебя обмануть или что-то вроде того.

— Не беспокойся, я верю тебе. Хотя бы потому, что у тебя есть фотография наших родителей с новорожденным тобой и двухлетним мной. К тому же, мы очень похожи. И для меня это еще один аргумент.

— Тогда я предлагаю нам выпить за то, чтобы я наконец встретился со своей матерью и услышал, что она признает меня своим сыном.

— Не только за это, но еще и за наше знакомство.

— Согласен! — с легкой улыбкой уверенно кивает Эдвард.

— Да!

Эдвард и Терренс с легкими улыбками приподнимают свои стаканы, легонько ударяют по ним и выпивают немного приятного на вкус напитка. А после этого братья МакКлайф продолжают о чем-то разговаривать и узнавать друг друга получше, время от времени попивая свои напитки. Терренс рассказывает немного больше про свою мать Ребекку, а Эдвард еще раз вспоминает время, проведенные со своим отцом Джейми и двумя единокровными братьями, отношения с которыми никогда не были хорошими.

А в какой-то момент они так увлекаются разговором и поиском еще каких-то общих интересов, что не обращают внимание на то, что происходит вокруг. Хотя если бы Терренс знал, что сюда придут одни из тех, кто однажды отвернулся от него из-за его ужасного поступка по отношению к Ракель, то ему определенно стало бы ужасно неловко. И он вряд ли бы захотел поехать в это место… Ни один из братьев МакКлайф не замечает только что подошедших парней с красивыми белокурыми волосами и темными волосами шоколадного оттенка. Блондин пережидает пару секунд, а затем, не получив никакой реакции, негромко кашляет, дабы дать о себе знать, со словами:

— Э-э-э, простите…

Терренс и Эдвард тут же переводят свои взгляды на двух парней, которые стоят возле них. МакКлайфу-старшему сразу начинает казаться, что ему знакомы эти двое, что с грустью во взгляде смотрят на него. Но мужчина довольно быстро понимает, что это Питер и Даниэль, с которыми он однажды играл в одной группе, но с которыми разругался из-за ситуации с Ракель и вранья Рэйчел.

— Питер? — переведя взгляд на Питера и борясь с чувством неловкости и неуверенности, удивленно произносит Терренс и переводит взгляд на Даниэля, стоящий рядом с блондином. — Даниэль? Э-э-э… Привет… Не ожидал встретить вас здесь…

— Мы можем присесть и поговорить с тобой? — с грустью во взгляде смотря на Терренса, осторожно спрашивает Даниэль. — Надо кое-что обсудить.

— Э-э-э, да, конечно, — слабо пожимает плечами Терренс. — Присаживайтесь… Э-э-э…

Терренс переводит взгляд на Эдварда и жестом просит его пересесть к нему.

— Кто это такие? — шепотом спрашивает Эдвард после того, как подсаживается к Терренсу. — Ты их знаешь?

— Да, знаю, — шепчет Терренс. — Играл с ними в одной группе. Правда вскоре покинул нее и разругался с ними. Как раз из-за ситуации с Ракель.

Получив разрешение сесть, Питер и Даниэль присаживаются за столик напротив Терренса и Эдварда, который резко становится каким-то замкнутым и старается делать вид, что его здесь нет, не говоря ни слова и задумывается о чем-то своем.

— Послушай, Терренс, — почти сразу неуверенно начинает говорить Питер. — Мы с Даниэлем хотели бы извиниться перед тобой за то, что тогда набросились на тебя в тот раз и злословили. То, что произошло между тобой и Ракель должно было остаться вашим личным делом, а нас оно никак не касалось. Однако мы не учли этого и поэтому разругались с тобой.

— Сейчас мы понимаем, что ты и правда не хотел того скандала, что произошел между тобой и Ракель, — с грустью во взгляде добавляет Даниэль. — В тот день мы оба видели сожаление и грустить в твоем взгляде, который давал нам понять, что ты реально жалел об этом. Но мы были злы, потому что придерживаемся мнения, что настоящий мужик никогда так не поступит.

— Понимаешь, мы просто очень хорошо относимся к Рэйчел. Да, у нее далеко не идеальный характер, но так-то она нормальная девчонка. И когда она нам рассказала, что произошло между ней, Ракель и тобой, мы тут же начали защищать ее. Все-таки ее мы знаем дольше тебя и предпочли поверить ей. Хотя всегда прекрасно знали, что она обожает привирать и преувеличивать.

— Да, мы и подумать не могли, что она соврала нам, сказав, что ты якобы избивал Ракель до полусмерти, а она отдубасила Рэйчел в том клубе и порвала ей одежду.

— Я и правда никогда не избивал Ракель и ни за что не пошел бы на такое, — спокойно отвечает Терренс. — И на самом деле это Рэйчел напала на Ракель в тот день, а не наоборот.

— Мы знаем, — слабо кивает Питер. — Рэйчел сама созналась во всем, когда мы с Дэном случайно услышали ее разговор с подругой, которой она рассказала, как заставила нас отвернуться от тебя и посчитать, что ты — мерзавец.

— Это правда, Терренс! — подтверждает Даниэль. — Тогда мы поняли, что ты сказал правду о том, что никогда не бил свою девушку, а Рэйчел всем наврала… Нам с Питером, своему отцу, всем своим подругам… Тебе… И после этого мы буквально прижали ее к стенке и потребовали все объяснить.

— Она очень долго не хотела признавать и искала какие-то отмазки, — признается Питер. — Мол мы все не так поняли и вообще речь шла не о тебе. Но в итоге нам удалось заставить Рэйчел рассказать всю правду и подтвердить, что ты действительно никогда не избивал свою девушку, а только лишь однажды ударил ее по лицу.

— Хуже той пощечины больше ничего не происходило, — с грустью во взгляде отвечает Терренс. — Я очень быстро понял, что Рэйчел о многом соврала после разговора с Ракель, Альбертом и вами двумя. А уж когда вы оба обвинили меня в том, что я избивал свою девушку, все подтвердилось.

— Теперь и мы убедились в твоей невиновности.

— Правда я всегда знал, что она легко может соврать и преувеличить.

— Хотя это не означает, что мы с Питером полностью поддерживаем то, что ты сделал, — уверенно говорит Даниэль. — Мы по-прежнему считаем твой поступок омерзительным и не собираемся говорить, что это было правильно. Но все-таки мы оба прекрасно понимаем тебя. Понимаем, что ты просто мог быть на взводе и взорваться как хлопушка. И не оправдываем саму Ракель, которая и сама далеко не святая и пушистая. Она тоже поступила плохо и первая начала ругаться с Рэйчел.

— Ее тоже можно понять. И я ее понимаю.

— К тому же, недавно мы прочитали в Интернете одну статью, в котором говорилось о том, что Саймон Рингер попал в больницу с пулевым ранением. Сейчас об этом говорят абсолютно все. Мы несколько раз за день можем наткнуться на новости о том, что произошло с тем типом.

— А еще там говорилось о тебе и Ракель, — добавляет Питер. — В тех статьях было сказано, что именно ты обратился в полицию и поехал вслед за этой девушкой, которая решила отправиться на встречу с этим Саймоном одна. Так что, МакКлайф, мы знаем, как ты надрал задницу этому ублюдку и показал ему, где раки зимуют.

— Мы высоко оценили твой поступок, Терренс. Правда. Мы ценим то, что ты не спрятался как трус, а сделал все, чтобы доказать свое сожаление. И мы уверены, что на этот раз твой поступок был совершен не ради сохранения репутации. Он был сделан от чистого сердца.

— На этот раз я поступил так, как и должен был, — уверенно отвечает Терренс. — Я делал это не ради репутации, а ради любви к той, которая мне на самом деле небезразлична. Я не мог остаться в стороне, когда у меня появился шанс покончить с этим ублюдком, который совершил намного больше дел, чем нам было известно.

— Мы знаем… — со скромной улыбкой кивает Питер. — Да и не только мы оценили это… Все об этом говорят! Эту новость активно обсуждает едва ли каждый человек. До этого момента так активно обсуждали только лишь новость о том, как вы с Ракель неожиданно ушли в тень и едва ли не хотите завершать свою карьеру.

— Да, это точно, — уверенно подтверждает Даниэль. — А еще во всю ходят слухи, что вашим отношениям с Ракель пришел конец. Говорят, некоторые даже выдвигают какие-то теории, чтобы объяснить это. Измены, насилие и еще всякие ложные предположения и страшилки.

— Ух ты! — задумчиво произносит Терренс, будучи удивленным тем, что он только что услышал.

Хоть Эдвард и предпочитает отмалчиваться, все же он внимательно слушает все, что говорят Даниэль с Питером. А когда они замолкают, он с широкой улыбкой кулаком слегка ударяет Терренса в предплечье.

— Значит, люди помнят про тебя, брат! — радостно отмечает Эдвард. — Раз тебя и Ракель все еще обсуждают, никто про вас не забыл! И радуйся, что еще никто не знает о твоем поступке. Потому что ты возвысишься в их глазах после того, как помог Ракель покончить с Саймоном. Поверь, никто не осудит тебя, не зная всей правды насчет причины вашего расставания.

— Да, пока что никто не знает, но такие слухи вполне могут распространиться. И они как раз могут еще больше испортить мою репутацию. Которая и так пострадала из-за всего, что обо мне говорили едва ли не с самого начала моей карьеры.

— Спокойно, МакКлайф, мы пока не слышали, чтобы кто-то распространял подобные слухи, — уверенно отвечает Даниэль. — Все предполагают, что причина твоего расставания с Ракель кроется в твоих изменах.

— В моих изменах?

— Ну да. Ведь есть много свидетелей, которые видели, как ты проводил время с Рэйчел, обнимался с ней и целовался… Есть очень много фоток!

— Да, но ведь никто из нас не давал никаких комментариев прессе, — отмечает Терренс. — Неужели они уже начали писать о нашем с Ракель расставании?

— Фотки целующихся тобой и Рэйчел уже давно гуляют в Интернете, — уверенно отвечает Питер. — Твои поклонники выкладывают их в разных соц. сетях… Так что отвертеться не удастся, ибо все знают, что ты изменил своей девушке. Которая, согласно слухам, не стала это терпеть.

— Эй, а ты мне не говорил, что изменял Ракель! — восклицает Эдвард, удивленно посмотрев на Терренса. — А, Терренс? Что это значит?

— Ох, ну да, я действительно изменял Ракель с той девчонкой, — хмуро признается Терренс. — Только я не очень хочу говорить об этом. И хотел бы вообще забыть о той ошибке. Хотя если фотографии гуляют по Интернету, то мне и правда не отвертеться от вопросов на тему измены.

— Это верно, — слабо кивает Даниэль. — Правда сейчас эти фотки уже мало кого волнуют… Благодаря спасению Ракель от лап Саймона тебя начали уважать. Может, скоро ты снова станешь всеобщим любимчиком и начнешь получать предложения о работе.

— Да, не забывай, что ты все еще являешься известным актером, — добавляет Питер. — Может быть, ты уже и давно нигде не снимался, но люди все еще помнят тебя. В старые времена у тебя было огромное количество поклонников, многие из которых по-прежнему ждут от тебя новых работ. Да, многие со временем перестали следить за твоей жизнью, но ты еще не забыт.

— И, похоже, что еще нескоро будешь забыт, — с легкой улыбкой предполагает Даниэль. — А если бы ты снялся в каком-то перспективном фильме или сериале, то возвращение прежней славы тебе гарантировано.

— Ну вот видишь, как все на самом деле складывается! — широко улыбается Эдвард, слегка похлопав Терренса по плечу. — А ты хочешь завязывать со своей карьерой! Черт! Да у тебя еще все только начинается! Ты можешь достигнуть таких высот, о которых даже и не мечтал.

— Нет, брат, все закончилось уже много лет назад, — спокойно возражает Терренс. — Мне уже никогда не удастся снискать той славы, которая была у того восемнадцатилетнего парнишки, в одно мгновение ставший любимцем всех маленьких девочек. Такой успех может случиться лишь однажды.

— Что? — широко распахивает глаза Питер. — Ты реально хочешь завершить карьеру? Нет-нет-нет-нет, ты этого не сделаешь! Не сделаешь! Как ты можешь так легко бросить все то, чего добился столько лет?

— У меня нет другого выбора, Питер, — без эмоций отвечает Терренс. — Сейчас моя карьера уже не так важна для меня, как это было раньше. Я понимаю, что у меня появились совсем другие приоритеты, и больше не хочу быть известным. И мечтаю сбежать отсюда как можно дальше. Правда… Я уже устал ото всего этого… Чертовски устал.

— Твою мать, чувак, что ты такое говоришь? — удивляется Даниэль. — Зачем все бросать, когда можно просто взять перерыв на какое-то время и пожить, как нормальный человек? Отдохнешь пару месяцев и будешь снова в строю!

— Я так и хотел сделать. Но с каждым днем все больше убеждаюсь в том, что мой отпуск будет бессрочным. И карьера будет не просто приостановлена, а закончена раз и навсегда.

— Мы прекрасно понимаем, что у тебя сейчас расшатаны нервы после всего, что произошло. Но это не повод делать то, о чем ты можешь потом пожалеть.

— Вряд ли я пожалею. Актерство — это не то, чем я всегда хотел заниматься. Я начал сниматься только ради того, чтобы выбраться из нищеты и помочь матери с деньгами.

— Слушай, Терренс, такое впечатление, что из-за конфликтов с Ракель ты совсем потерял мотивацию что-то делать, — уверенно говорит Эдвард. — Как будто расставание с девушкой совсем подкосило тебя! Черт, да что же будет, когда пройдет еще немного времени, а эта девчонка не вернется к тебе? Вообще что ли себя запустишь? Превратишься в какого-то отшельника или вроде того?

— Вот именно! — восклицает Питер. — Люди каждый день ссорятся, расстаются и разводятся, но от этого их жизнь не останавливается. Мы понимаем, что тебе неприятна вся эта ситуация, и ты страдаешь. Но надо как-то взять себя в руки, приятель. Ты не можешь запустить себя по этой причине. Не можешь сбегать. Не можешь все бросать.

— Да, парни, я знаю… — тихо произносит Терренс и запускает руку в свои волосы. — Но поймите, сейчас у меня и правда нет стимула чего-то добиваться… Нет того, что заставляет меня чувствовать себя живым и двигаться дальше. А сейчас, когда мы с Ракель разорвали отношения, я чувствую себя так, будто у меня отняли половину моего тела…

— Но твои личные проблемы не должны мешать карьере, — уверенно отмечает Даниэль. — Если ты захочешь, то можешь стать таким известным, каким не был даже в те времена, когда все буквально молились на Мэйсона Хьюстона.

— Но я этого не хочу!

— Ну хорошо, ладно, ты не хочешь быть актером. Но ты ведь всегда мечтал стать известным музыкантом! Можно попробовать направить свои силы на музыку. Она поможет тебе выразить свои чувства и освободиться от того, что тебя беспокоит. А уж поверь, у тебя обязательно все получится. Мы с Питом прекрасно знаем, как здорово ты играешь на гитаре. С таким талантом тебя ждет успех.

— Сейчас я уже ничего не хочу, Даниэль… Я измотан физически и морально и больше не хочу заниматься всем этим. Единственное мое желание — это свалить отсюда куда подальше и забыть о том, что я когда-то был актером и любимчиком маленьких девочек.

— Неужели ты собираешься всю свою жизнь провести вдали ото всех, валяясь на кровати или диване, словно какой-то овощ? — недоумевает Питер. — Жизнь не заканчивается после того, как ты потерял девушку. Да у тебя будет десяток таких! Не надо зацикливаться на одной! Вокруг столько красивых свободных девчонок. Стоит только посмотреть по сторонам, и ты это поймешь.

— Мне не нужна другая, Питер… — без эмоций во взгляде отвечает Терренс. — Игра в любовь с Рэйчел дала мне понять, что мне нужно на самом деле, чтобы стать счастливее. Впрочем, не берите в голову…

Терренс с усталым вздохом проводит руками по лицу и бросает короткий взгляд в сторону.

— Вам все равно меня не понять… — хмуро добавляет Терренс. — Знаю, я сейчас выгляжу как нытик… Поэтому не слушайте меня и забудьте все, что я сейчас сказал.

— Нет-нет, я прекрасно понимаю тебя! — возражает Эдвард. — С моей симпатией к девушке тоже не все так однозначно, и я не знаю, что мне делать.

— Я тоже тебя прекрасно понимаю, — уверенно отвечает Даниэль. — Лично мне было бы очень плохо, если я потерял свою девушку, которую очень люблю… Вот запомните эти слова сейчас и напомните мне о них, если вдруг случится так, что у нас с ней случится конфликт, который приведет к нашему расставанию, и я начну вести как нытик и жаловаться, что меня бросила любимая.

— Вряд ли ты когда-нибудь переживал расставание с девушкой из-за ошибки, которую не хотел совершать, — хмуро говорит Терренс. — Если бы тебя бросила девушка по той же причине, по какой Ракель рассталась со мной, сейчас ты бы говорил совсем иначе.

— Хорошо-хорошо, ты абсолютно прав, — слабо пожимает плечами Даниэль. — Но ты все равно не должен сдаваться. Должен верить, что однажды может случиться какое-нибудь чудо, которое все расставит на свои места.

— Это вряд ли случиться.

— Ну а ты поверь! Не будь таким пессимистом.

— Хоть мне сейчас бесполезно что-то говорить, в любом случае спасибо вам обоим за поддержку, — слегка улыбается Терренс. — Любое хорошее слово было бы для меня словно бальзам на душу.

— Мы все понимаем, чувак, но ты и правда не должен терять надежду, — уверенно отвечает Питер. — Конечно, сейчас никого чуда точно не стоит ждать, но потом может что-то произойти. Может, вы с Ракель немного успокоитесь после всей этой истории и потом решитесь на разговор о вашем будущем. Который и расставит все по полочкам и даст понять, правильным ли будет ваше решение.

— Они правы, Терренс, — соглашается Эдвард. — Не опускай руки раньше времени. Потому что все может поменяться. Никогда не знаешь, что случится завтра или через неделю.

— Спасибо за поддержку, ребята, — дружелюбно благодарит Терренс. — Правда. Я рад, что в мою жизнь снова возвращаются люди, готовые поддержать меня.

— Ты всегда можешь рассчитывать на нас, — скромно улыбается Питер.

— Да, Терренс, обращайся, если тебе нужны совет или поддержка, — добавляет Даниэль.

— Спасибо… — с легкой улыбкой произносит Терренс и переводит взгляд на Питера с Даниэлем. — И да, раз уж вам хотелось поговорить со мной, то вы тоже простите меня, если я вдруг как-то обидел вас.

— Да все нормально, мы не в обиде!

— И не думайте ничего плохого из-за того, что я в какой-то момент начал избегать вас. Это никак не связано с вами, и вы мне ничего не сделали.

— Но теперь-то ты не будешь нас избегать? — интересуется Питер.

— Нет, не буду. Вы — классные ребята. И я не хотел бы прекращать общение с вами. Кто знает… Может, однажды я смогу стать вашим хорошим другом. Было бы здорово.

— Знаешь, ты тоже классный человек, Терренс, — с легкой улыбкой отвечает Даниэль. — Все время, что ты был в нашей группе, нам с Питером реально нравилось проводить с тобой время. Мы много шутили и смеялись над всем подряд… Так что было бы круто, если бы ты снова стал частью нашей сумасшедшей банды. Мы совсем не против небольшого пополнения.

— Да, чувак, не злись на нас, — дружелюбно просит Питер. — Мы правда не хотели обидеть тебя… Прости, что мы поверили Рэйчел и напали на тебя с обвинениями в избиении твоей бывшей.

— Произошедшее, однако, пошло мне на пользу и немного отрезвило меня, — с легкой улыбкой отмечает Терренс. — Думаю, мне нужен был этот пинок под зад, чтобы я понял некоторые вещи.

— Ну надеемся, ты не будешь занозой в заднице, и нам с блондином не придется время от времени прочищать тебе мозги, — шутливо отвечает Даниэль.

— Сделаю все возможное.

Питер, Терренс и Даниэль скромно хихикают, пока Эдвард молча наблюдает за ними с легкой улыбкой на лице, в какой-то степени чувствуя себя лишним и даже думая о том, чтобы покинуть это место. Впрочем, пока что он остается на своем месте и просто старается не показывать, что ему по какой-то причине не совсем комфортно в этой компании. А через некоторое время троица прекращает смеяться, и блондин приподнимает руку вверх, как бы предлагая МакКлайфу-старшему дать пять со словами:

— Ну что, Терренс, мир?

— Возвращаешься в нашу банду? — весело спрашивает Даниэль, тоже приподняв руку.

— Конечно! — восклицает Терренс. — Мир!

Терренс с легкой улыбкой на лице дает пять сначала Питеру, а потом и Даниэлю. После этого он немного привстает, приобнимает каждого из них, также обменявшись легким хлопком по плечу. А затем взгляд блондина останавливается на Эдварде, который мысленно находится где-то далеко отсюда и выглядит довольно неуверенным в себе.

— Кстати, Терренс, мы тут хотели спросить… — задумчиво произносит Питер. — Что за парень сейчас сидит с тобой? Мы с Перкинсом увидели тебя с ним и начали гадать, кто он такой.

— И кстати, должен признаться, у вас обоих просто поразительное сходство, — добавляет Даниэль. — Если честно, то мы просто обалдели!

— Ах да… — тихо произносит Терренс. — Надо бы познакомить вас…

Терренс на секунду переводит взгляд в сторону и рукой указывает на Эдварда со словами:

— Знакомьтесь, парни, это Эдвард, мой родной младший брат. Недавно найденный, кстати.

Терренс переводит взгляд на рядом сидящего Эдварда и указывает на Питера.

— Эдвард, познакомься, этого блондина зовут Питер Роуз, — представляет Терренс и указывает на Даниэля. — А этот брюнет — Даниэль Перкинс. Мы втроем играли в одной группе, из которой я однажды ушел. Но думаю, по нашему разговору ты уже это понял.

— Да-да, я уже понял, — слабо кивает Эдвард и со скромной улыбкой пожимает руку Питеру. — Рад знакомству, парни.

— Приятно познакомиться! — с легкой улыбкой дружелюбно произносит Питер.

— Рад нашей встречи! — дружелюбно говорит Даниэль, когда Эдвард пожимает ему руку.

— Ну раз уж так вышло, то, как говорится, милости просим, — задумчиво говорит Питер. — Мы всегда рады новым знакомствам и с радостью принимаем всех, кого встречаем.

— Да и мне самому нравится знакомиться с новыми людьми, — дружелюбно отвечает Эдвард.

— Вот и хорошо! — бодро восклицает Даниэль. — Ну а мы, если что, не кусаемся и хорошо относимся к тем, кто хочет с нами общаться и претендует за звание наших друзей.

— Я уже это понял, послушав ваш разговор с Терренсом.

— Ну и прекрасно!

— Полагаю, вы хорошо общались с ним до того, как поругались из-за той ситуации?

— Ну не так близко, конечно, но все же мы неплохо общались, — задумчиво отвечает Питер.

— Ага, и нам реально нравилось это, — с легкой улыбкой добавляет Даниэль. — Было классно, когда мы с ним пытались немного приструнить девчонку, с которой работали.

Глава 54

— Надоедливая? — уточняет Эдвард.

— Еще бы! Малая совсем забылась и начала вести себя, как особа голубых кровей.

— Малая? Она что, юная?

— Да двадцать лет только! — восклицает Питер. — Но уже такая наглая и избалованная.

— Мамочка с папочкой совсем не воспитывали ее, — добавляет Даниэль. — Хотя такую надо хлестать ремнем по заднице.

— Жаль, что я больше не смогу поиздеваться над ней, — хитро улыбается Терренс. — А то я бы еще немного поржал над ней и с радостью показал ей, кто она такая.

— Нет спасибо, я больше не хочу, — возражает Питер. — Эта девчонка и так вынесла мне весь мозг. А остался бы я в группе еще на какое-то время, то точно придушил бы эту маленькую стерву.

— В смысле? — слегка хмурится Терренс.

— Ах да, забыли сказать! — восклицает Даниэль. — Мы с Питером свалили из группы.

— Да ладно? Свалили?

— Ага, эта дура устроила такую истерику, что у нас лопнуло терпение.

— Вчера она намеренно разбила барабан и обвинила в этом меня, — добавляет Питер. — Да еще приврала и сказала, что я едва ли не побил ее.

— У Рэйчел что ли научилась?

— А черт знает! Но Альберт мне такую лекцию прочитал и высказал целую кучу претензий. Ну а я охренел от такой наглости и решил, что с меня хватит.

— Меня в студии тогда не было, и я приехал туда позже, — добавляет Даниэль. — И только тогда узнал, что блондин свалил из группы. Ну а потом эта маленькая стерва взялась за меня и довела до того, что я не выдержал, наорал на нее и высказал все, что думаю о ней. Потом приперся Альберт и сам промыл мне мозги. Ну и короче говоря, мне все это до чертиков надоело, и я послал Сандерсона куда подальше и сказал, что сваливаю из группы. Развернулся и ушел.

— Ничего себе! — искренне удивляется Терренс.

— Я хотел позвонить Роузу и обсудить эту ситуацию, но его телефон был выключен. Дозвонился только сегодня утром.

— Значит, вы окончательно ушли из группы? — заключает Терренс. — Больше не будете играть в ней?

— Нет, все! Пошли они к черту! Нас больше не волнует судьба группы. Пусть Сандерсон делает что хочет, а Пэтч сдохнет от злости и ненависти.

— В таком случае я надеюсь, что Альберт найдет кого-то еще, кто хорошенько надерет Марти задницу.

— Сомневаюсь, что кто-то станет терпеть эту принцессу дольше, чем мы, — уверенно предполагает Даниэль. — По-моему, только у нас хватило терпения почти на четыре года. Остальные сматывались спустя пару недель или еще раньше.

— О да, хуже этой девчонки я еще никогда никого не встречал, — признается Терренс.

— Все, ребята, забыли про нее! — восклицает Питер. — Не будем портить себе настроение и говорить про Пэтч.

— Все-все, молчу! — приподнимает руки перед собой Терренс.

Даниэль и Питер тихонько хихикают, а в разговоре на пару секунд воцаряется пауза. А после этого блондин слегка хмурится, бросив короткий взгляд на Эдварда.

— Кстати, Терренс, ты вроде бы только что сказал, что этот парень — твой «недавно найденный брат», — задумчиво говорит Питер. — Как это понимать?

— Да, ты же вроде говорил, что у тебя нет братьев и сестер, — напоминает Даниэль.

— Вообще-то, есть… — скромно признается Терренс. — На самом деле у меня есть еще двое единокровных братьев.

— Да ладно? Значит, у тебя целых три брата!

— О которых ты ничего нам не говорил! — восклицает Питер.

— Я никогда с ними не общался, — признается Терренс. — И сомневаюсь, что когда-нибудь буду.

— А чего так? Братья же все-таки… Пусть даже у вас и разные матери.

— Если бы вы пожили с ними несколько лет в одном доме, то начали стонать и мечтать о побеге, — без эмоций говорит Эдвард, скрестив руки на груди.

— А вы что жили с ними?

— К сожалению. И скажу вам честно, я был готов прибыть этих двух безмозглых дебилов из-за их дебильных шуточек. Из-за них отец постоянно надирал мне задницу. Иногда и в прямом смысле. Брал ремень и со всей силы дубасил меня.

— Но почему же тогда Терренс не знал, что у него есть братья? — удивляется Даниэль. — Почему говорил, что он — единственный ребенок в семье?

— Э-э-э, на самом деле про единокровных братьев я знаю лет с восемнадцати… — неуверенно признается Терренс. — Узнал, когда отец впервые объявился после того, как бросил нас с матерью. Но я никогда не знал о том, что у меня есть еще и родной младший брат… Я узнал обо всем только лишь сегодня, когда встретил свою хорошую подругу и Эдварда. Они-то мне и рассказали всю правду.

— Интересная история… — задумчиво произносит Питер. — Расскажешь обо всем поподробнее?

— Вообще-то, это очень длинная история, — немного неуверенно отвечает Эдвард.

— Ну вообще-то, мы никуда не торопимся, — слабо пожимает плечами Даниэль. — И мы готовы выслушать всю историю. Нам с Питом интересно узнать, как так получилось.

— Хорошо, в таком случае мы расскажем обо всем по порядку, — с легкой улыбкой обещает Терренс.

— Да, но давайте для начала выпьем за примирение и за новое знакомство? — бодро предлагает Питер. — Тем более, что мы с брюнетом пока ничего не выпили, хотя собирались пропускать здесь по стаканчику.

— Отличная мысль, — с легкой улыбкой соглашается Эдвард и тихо усмехается, легонько тряся своим стаканом с напитком. — У нас с братцем еще есть немного для того, чтобы выпить за это.

— О, попросите официантку принести вам чего-нибудь, — предлагает Терренс, указав на официантку, которая стоит рядом с ним и обслуживает соседний столик.

Питер переводит взгляд на рядом стоящую официантку и приподнимает руку.

— Официантка! — громко произносит Питер. — А принесите нам, пожалуйста, два стакана мохито.

— Да, хорошо, одну минуту, — с легкой улыбкой кивает официантка.

Официантка быстро куда-то уходит, но уже через минуту подходит к столику, за которым сидят четыре парня и ставит на стол два только что приготовленных мохито. А когда девушка получает от них благодарность и уходит заниматься своими делами, Эдвард, Терренс, Даниэль и Питер берут в руки своистаканы.

— Что ж, ребята, — приподнимает свой бокал Питер. — Предлагаю поднять тост за знакомство с Эдвардом и наше с Терренсом примирение.

— За знакомство и примирение! — с легкой улыбкой приподнимает свой бокал Даниэль.

— За знакомство и примирение! — в один голос произносят Терренс и Эдвард, одновременно подняв свои бокалы.

Питер, Эдвард, Терренс и Даниэль с радостными возгласами поднимают свои стаканы, ударяют по каждому и делают по несколько глотков. А после этого Терренс и Эдвард начинают подробно рассказывать Питеру и Даниэлю о том, как они узнали про свою родственную связь, познакомились сегодня в кафе и здорово провели этот день. Друзья с удовольствием слушают все то, о чем говорят братья, и иногда вставляют пару комментариев от себя.

А узнав эту историю, каждый из них немного рассказывает о себе, чтобы поближе познакомиться друг с другом. И тем больше времени проходит, тем больше им начинает нравиться проводить время вместе. Никого из них не тяготит общество друг друга. Даже Эдвард вскоре расслабляется, привыкает к обществу Даниэля и Питера и с удовольствием общается с новыми знакомыми так, будто знает их едва ли не всю свою жизнь. Да и Перкинс с Роузом также тепло принимают младшего брата Терренса, довольно быстро находят с ним общий язык и приятно удивляются, когда обнаруживают, что тот тоже увлекается музыкой и очень хорошо играет на гитаре и поет.

***

Тем временем Ракель, Наталия и Анна решают отправиться в похожее заведение. Но только не в то, где сейчас находятся парни, а в совершенно другое, где девушки еще никогда прежде не бывали. Женская компания, как и мужская, вовсе не собирается пользоваться свободой и пытаться пофлиртовать с кем-то или еще хуже — напиться до полного отключения мозга. Но вот в удовольствии выпить по стакану коктейля они уж точно не могут себе отказать.

Наталия, Анна и Ракель подъезжают в нужный им ночной клуб и оставляют машину в специально отведенном для нее месте. А захватив с собой кое-какие вещи, девушки заходят в здание и с интересом осматриваются кругом, параллельно о чем-то беседуя между собой. Здесь играет громкая музыка и присутствует много народу, среди которого довольно много молодых людей. Кто-то сидит за столиком или барной стойкой и попивает какие-то напитки. А кто-то выкладывается по полной, зажигая на огромной танцплощадке.

— Господи, девочки, как же я скучала по этому времени, — осматриваясь вокруг с легкой улыбкой на лице, признается Ракель. — По тому времени, когда мы ходили где только можно и развлекались.

— О, Ракель, а как я скучала… — тихо вздыхает Наталия и скромно улыбается, приобняв Ракель и Анну за плечи. — Я ужасно скучала не сколько по походам в клуб, сколько по нашей компании.

— Да уж, не помню, когда мы в последний раз ходили куда-то втроем, — задумчиво говорит Анна. — Только мы с Наталией еще где-то лазали.

— Это точно, мы ведь хотели как можно чаще куда-то ходить и развлекаться, но так и не сделали это, — напоминает Ракель. — То Наталия уехала к своей бабушке, то я была занята работой, то вот та ужасная ситуация с Рингером…

— Ну знаешь, дорогая моя, лучше поздно, чем никогда, — отмечает Наталия. — Мы все-таки решили потусоваться вместе. Впервые за долгое время.

— Только пообещайте мне, что вы больше никогда не будете ругаться, и что мы будем намного чаще ходить куда-то все вместе, — уверенно просит Анна. — Я не хочу больше разрываться между вами и проводить время с кем-то из вас по отдельности.

— Нет, милая моя, обещаю, что больше такое никогда не повторится, — с широкой улыбкой обещает Ракель. — Я больше не буду такой глупой дурой и буду уверенно говорить, что моя подружка ни за что меня не предаст.

— И да, что теперь не было никаких отмазок от прогулок с подругами! — бодро вставляет Наталия. — Раз было предложение сходить куда-то — значит, мы собираемся и идем! Поняла? А, Кэмерон? Твоя работа может подождать, а подружки — нет!

— Пф, не захочет пойти сама, так мы ее силой заставим, — скромно хихикает Анна. — Не дадим ей слишком сильно увлекаться своей работой и заставим вспомнить, что в жизни есть еще очень много радостей.

— Не беспокойтесь, девочки, теперь я всегда найду на вас время, — приобняв Анну и Наталию за плечи, уверенно обещает Ракель. — Начнем встречаться как можно чаще. А я буду исправлять прошлые ошибки и уделять вам больше времени.

— Вот и посмотрим! — восклицает Наталия. — Мы напомним тебе эти слова, когда ты захочешь отмазаться от посиделок с нами.

Ракель ничего не говорит и лишь тихонько хихикает, а Анна еще пару секунд осматривается вокруг и затем указывает на свободный столик, расположенный в самом тихом углу, освещенный разноцветными прожекторами помещения, в котором играет громкая музыка.

— О, а давайте присядем за тот столик и закажем что-нибудь выпить, — предлагает Анна.

— Как раз для нас, — бодро отмечает Ракель. — Хоть сможем нормально поговорить.

Ракель, Наталия и Анна уверенно направляются к свободному столику, проходя мимо разных людей, которые тоже ищут себе место со стаканом в руке. Кто-то собирается выйти покурить, кто-то — покинуть это заведение… Некоторые танцуют под энергичную музыку. Ну а кто-то пытается найти свободных девушек и парней, чтобы немного пофлиртовать.

— Так, сразу говорю, что напиваться я не намерена, — бодро заявляет Наталия. — В мои планы входит немного расслабиться, а не добираться до дома шатающейся походкой.

— А я тоже не намерена пить, — уверенно отвечает Ракель. — Хоть я тоже пришла сюда повеселиться, это не значит, что мне захочется выпивать стакан за стаканом.

— Вот именно! — поддерживает Анна. — Мы ведь просто хотим выпить что-нибудь легкое и вкусное, немного поболтать и потанцевать на танцполе.

— Обязательно!

— Хотя если честно, мне уже хочется пойти туда… Музыка такая классная, что ноги сами в пляс пускаются.

— Согласна, — соглашается Наталия. — И будьте уверены, я такой шанс ни за что не упущу. Даже если вы захотите сидеть здесь и глазеть на других, я все равно пойду танцевать. И вы уж точно не удержите меня, если вдруг здесь заиграет моя любимая песня.

— И вам обеим тоже не удастся удержать меня, — скромно хихикает Ракель. — Сегодня я собираюсь оторваться по полной и забыть обо всем плохом, что со мной произошло за последнее время.

— Вот и правильно, подруга! — бодро произносит Анна. — Нечего переживать и грустить! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на переживания. Надо радоваться каждому моменту.

— Правильная позиция, девочка! — одобрительно кивает Наталия.

Ракель и Анна тихонько хихикают и к этому времени вместе с Наталией подходят к свободному столику, за который они присаживаются. Через несколько секунд к их столику подходит русоволосый официант и спрашивает, что они хотят заказать. Немного подумав и быстро просмотрев меню, которое почему-то забыли убрать отсюда, девушки решают немного подсластить себе жизнь и заказывают по стакану шоколадного коктейля. Быстро записав что-то в свой блокнот, молодой официант с легкой улыбкой обещает выполнить заказ как можно быстрее и уходит делать свою работу.

— Надеюсь, нам не придется целый месяц вылезать от спортзала, чтобы сбросить вес, который мы наберем, если выпьем весь этот коктейль, — скромно хихикает Наталия.

— О, подруга, тебе точно это не грозит! — с широкой улыбкой машет рукой Анна. — Ты же у нас фанатка спорта и едва ли не ночуешь в фитнес-клубе.

— Ну не совсем, конечно… — с легкой улыбкой на лице закатывает глаза Наталия. — Но мне и правда очень нравятся все эти упражнения. Это классный способ выплеснуть свою энергию, которую порой некуда девать.

— А вот я ненавижу все эти упражнения и занимаюсь спортом только потому, что только так можно сохранить фигуру.

— Ой, я тебя умоляю, — тихонько хихикает Наталия. — Тебе это тоже не грозит. У тебя просто великолепная фигура. К тому же, сколько я тебя помню, ты всегда была тростиночкой и ела как котенок.

— В какой-то степени моя мама повлияла на меня в этом плане, — скромно признается Анна. — Она всегда говорила, что нельзя слишком много есть, если хочешь оставаться в форме. Ну и привила мне любовь к здоровым продуктам. Так что вряд ли кто-то увидит, как я выхожу из McDonald’s с огромными пакетами в руках.

— А я никогда не набираю вес и могу есть что угодно в любых количествах, — по-доброму усмехается Ракель. — И всегда теряю его, если слишком много переживаю… Правда стоит мне успокоиться, как он постепенно возвращается в норму.

— Ну а тебе и спортом заниматься не надо, ибо ты никогда не была склонна к полноте, — уверенно говорит Анна. — И можно не сидеть ни никаких диетах. В этом тебе крупно повезло: ты ешь что угодно и сколько угодно и не поправляешься ни на грамм.

— Да, только очень тяжело объяснять всем, что я не страдаю анорексией. Что это мой нормальный вес, который с годами совсем не изменился.

— Для твоего высокого роста у тебя очень даже хороший вес, — уверенно говорит Наталия.

— Да у всех нас прекрасные фигуры, девочки! — уверенно отмечает Анна. — Мы все красивые, стройные и ловим взгляды мужчин, мимо которых проходим. Видели, как те трое мужчин, которые стояли у входа, улыбнулись, когда мы прошли мимо них? А потом один из них даже тихонько свистнул!

— Ну тебе-то уж точно нельзя засматриваться на других мужчин, ибо ты уже встречаешься с парнем… — уверенно отмечает Ракель.

— Так я ни на кого не засматриваюсь! Своего мужчину я уже встретила и теперь гордо называю себя его девушкой.

— А вот Наталия пока что свободна и еще не состоит в отношениях… — Ракель слабо пожимает плечами, опустив взгляд на сложенные на столе руки. — Да и я когда-нибудь буду открытой для знакомств с мужчинами… Сейчас я, конечно, не готова к этому, но однажды все изменится.

В этот момент к столику подходит официант, ставит на стол три стакана с коктейлем, с легкой улыбкой желает девушкам приятного вечера и быстро уходит по своим делам. А проводив его взглядом, подруги берут себе по одному и делают пару глотков.

— Кстати, Ракель, про тебя уже начали писать в журналах и Интернете, — уверенно сообщает Анна.

— Ух ты! — слегка округляет глаза Ракель. — Правда?

— Всем интересно, куда ты так неожиданно пропала, и что с тобой происходит.

— Неужели люди все еще помнят меня?

— Конечно, помнят! — по-доброму ухмыляется Наталия. — Ты же ведь все еще известная модель, которой многие подражают, и которую очень любят.

— Даже начали распространяться слухи про твой разрыв с Терренсом … — уверенно отмечает Анна. — По мнению прессы, причина — измена МакКлайфа. И тому даже есть доказательства.

— Да-да, я что-то слышала об этом. Кажется, я видела фотографии, на которых он обнимался с какой-то блондинкой… Никто не знает, кто она такая.

— Да какая-нибудь фанатка!

— Но я не могу быть уверенной в том, не захотел ли какой-нибудь придурок сделать эти фотографии на компьютере.

— К сожалению, это правда… — с грустью во взгляде подтверждает Ракель. — Терренс и правда какое-то время проводил с какой-то блондинкой. Целовался с ней. Обнимался.

— Да ладно! — восклицает Наталия.

— Правда он утверждает, что у них ничего, кроме поцелуев не было. И вообще говорит, что это была всего лишь игра ради какой-то там выгоды.

— Надо же, а этот молчун не говорил, что изменял тебе… — слегка приоткрывает рот Наталия. — Интересно… Про пощечину сказал, а про свои похождения с той девчонкой — нет…

— Сейчас пресса считает это самой вероятной причиной расставания, — уверенно говорит Анна. — А фотографии говорят сами за себя. Отрицать что-либо бесполезно.

— Это уже не имеет никакого значения, — без эмоций отвечает Ракель. — Да и я не хочу об этом говорить. Что было, то было…

— Как спокойно ты об этом говоришь.

— Ты считаешь, я должна рвать и метать?

— Но ведь тебе изменили!

— Ну и что? Мы с Терренсом все равно расстались. Очень скоро я сделаю официальное заявление о расставании.

— Жаль, что вы расстались вот так…

— Почему же? Я постараюсь убедить всех, что мы с Терренсом расстались полюбовно, без скандала, и всегда будем уважать друг друга. Никто не собирается портить кому-то жизнь, а я не собираюсь ничего у него отбирать. Что принадлежало ему, так и останется с ним.

— Надо же… А ведь недавно ты буквально хотела стереть его в порошок.

— Его попытка спасти меня от Саймона заставила меня смягчиться к нему. Не сразу, но все заставила.

— Кстати, в Интернете уже успели написать и о Саймоне. Написали, что это он виноват в распространении тех слухов. А еще сказали, что этот тип попал в больницу после пулевого ранения.

— Это правда, — слабо кивает Ракель. — У полицейских не было выбора, кроме как стрелять.

— Там написали и о том, как Саймон заманил тебя на какую-то встречу, на которую чуть позже приехал еще и Терренс с полицией.

— Это тоже все верно.

Ракель с грустью во взгляде вздыхает и делает один большой глоток из своего стакана.

— И знайте, должна признаться, я горжусь им, — с легкой улыбкой признается Ракель. — Никогда не забуду, как мужественно он боролся с Саймоном и пытался защитить меня. Тот случай открыл для меня нового Терренса. Такого, какого я никогда прежде не знала.

— Вряд ли бы он стал это делать, если бы не любил тебя, — сделав несколько глотков из своего стакана, предполагает Наталия. — Раз Терренс пошел вслед за тобой, любой ценой пытаясь спасти тебя, а потом еще и подвез до больницы и остался с тобой, это значит, что у него есть к тебе какие-то чувства.

— Даже если и так, от этого все равно ничего не изменится, — опустив глаза в свой стакан, без эмоций говорит Ракель. — Наше примирение никогда не будет возможным, даже если мы оба того хотим…

— Конечно, вы того хотите! — громко восклицает Анна. — Вы просто бегайте друг от друга, считая, что каждый из вас никогда не простит другого.

— Но так оно и есть! Мы никогда не сможем простить друг друга. Даже несмотря на любовь, что живет во мне… Сейчас я это хорошо понимаю. Но увы, расставание — это единственное хорошее, что мы можем сделать друг для друга.

— Ах, Ракель… — с грустью во взгляде устало вздыхает Анна. — Не будь такой упрямой. Когда-нибудь твое упрямство точно сыграет с тобой злую шутку.

— Я знаю, Анна, но к сожалению, мечты не всегда становятся реальностью.

— Ты просто не хочешь попробовать.

— Поверь, не безумно неприятно, что все так произошло. Но я оцениваю ситуацию трезво и понимаю, что есть только один выход — расставание.

— Но ты ведь любишь его! Я же вижу, что ты неравнодушна к нему.

— И что? Мои чувства ни на что не повлияют.

— Попробуй дать ему еще один шанс стать лучше. Или просто откровенно поговори с ним.

— Он знает, что я считаю продолжение наших отношений невозможным. А в разговоре о нашем будущем я не вижу смысла. Я не смогу забыть все, что он сделал. И не уверена, что смогу исправить все ошибки, которые совершила в то время, что мы жили вместе.

— Второй шанс заслуживает каждый человек, — уверенно отвечает Анна. — Но если он и во второй раз так поведет себя, то тебе и правда надо будет бежать от него. Ну а что если Терренс станет лучше и сможет стать для тебя тем, кого ты полюбишь?

— Пусть он лучше будет счастлив с другой девушкой, которая подойдет ему гораздо больше, — слегка улыбается Ракель. — Обещаю, что я никак не опорочу его имя и буду защищать, если он попадет в какой-то скандал. Я буду его другом. Но не девушкой или женой.

— Ракель… — с жалостью во взгляде произносит Анна.

— Господи, девочки, ну давайте хотя бы сейчас не будем говорить о расставании Ракель с Терренсом и истории с Саймоном Рингером… — устало стонет Наталия. — Лично я пришла сюда для того, чтобы повеселиться, а не для того, чтобы говорить о проблемах. Потом подумаем о проблемах! Сейчас давайте развлекаться!

— Ты права, подруга, — скромно улыбается Ракель. — Чего говорить о том, что мы не можем изменить! Да и не хочется нервничать из-за всего, что происходит. За пару месяцев я уже достаточно извела себя… Надоело! Хочу спокойствия!

— Что ж, в таком случае я предлагаю нам расслабиться и поднять тост за ваше примирение и воссоединение нашей небольшой компании, — с легкой улыбкой предлагает Анна и поднимает свой стакан вверх.

— Прекрасная идея! — с легкой улыбкой соглашается Наталия. — Давайте выпьем.

Наталия с Ракель переглядываются между собой и берут свои бокалы в руки.

— За наше примирение! — восклицает Ракель.

— За женскую дружбу! — посмотрев на Анну и Ракель с широкой улыбкой на лице и тоже подняв свой стакан, произносит Наталия.

— За нас! — радостно вопят Ракель, Анна и Наталия.

Наталия, Анна и Ракель тихонько ударяют по каждому стакану и делают несколько глотков, все еще продолжая широко улыбаться и скромно хихикать. После этого они решают поболтать на более интересные темы и отбросить все плохие мысли в сторону, от души наслаждаясь этим вечером, который они впервые за долгое время проводят в компании друг друга. Девушки очень быстро расслабляются и начинают намного больше улыбаться и смеяться, вспоминая обо всех хороших моментах, которые с ними случались, с интересом наблюдая за тем, что происходит вокруг них и медленно попивая свой напиток.

А вдоволь наговорившись и выпив весь напиток из своих стаканов, за которые быстро расплачиваются с одним из официантов, Наталия, Ракель и Анна отправляются на танцпол, чтобы вместе с другими людьми немного потанцевать под потрясающую музыку, что играет в этом заведении. Они позволяют себе полностью расслабиться и оставить все негативные эмоции на танцплощадке, на которой отрываются по полной и демонстрируют свои танцевальные навыки, которые оценивают многие их тех, кто развлекается вместе с ними. Благодаря зажигательным танцам Ракель, Анна и Наталия получают море позитивных впечатлений, приятную усталость и хорошее настроение. Тем более, что кто-то решил поставить для этих троих многие их самые любимые песни, под которые не грех исполнить парочку зажигательных танцев. Да и они не отказывают себе в удовольствии повеселиться с незнакомыми людьми, которые принимают их довольно дружелюбно и охотно разговаривают с ними о чем-то интересном.

Глава 55

Прошло две недели. Утро уже давно прошло, наступило время обеда. Фредерик недавно выписали из больницы и отправился домой. Врачи были правы, когда говорили, что мужчина быстро поправится. Он действительно оказался очень выносливым, а его здоровье довольно крепкое. Именно поэтому Фредерик быстро пришел в себя. Алисия все это время находилась рядом с ним и Ракель и всячески помогала племяннице ухаживать за ее дедушкой. Девушка безмерно благодарна своей тетушке за эту помощь, потому что она вряд ли справилась с этим одна. Впрочем, вскоре ей все-таки придется самой присматривать за Фредериком, поскольку очень скоро женщина вернется в Лондон и будет заниматься своими делами.

После недолгой прогулки по городу Алисия, Ракель и Фредерик возвращаются домой и присаживаются за столиком, чтобы выпить чашку горячего кофе и полакомиться какими-то вкусностями. Женщина не скрывает своей грусти из-за того, что ее племянница по-прежнему даже и не думает воссоединяться с Терренсом и планирует заняться своими делами, поскольку считает, что однажды ее племянница может сильно пожалеть об этом поступке, что может оказаться далеко не обдуманным. Алисия не скрывает это, но обещает себе поддержать любое решение Ракель и в любом случае быть на ее стороне.

— Ты все еще не поменяла свою позицию относительно расставания? — сделав несколько небольших глотков из своей чашки, с грустью во взгляде интересуется Алисия.

— Нет, тетя, не передумала, — тихо отвечает Ракель, постукивая пальцами по своей чашке. — Сейчас я уже более-менее пришла в себя… И понимаю, что это решение окончательное.

— Ты уже говорила с Терренсом на этот счет? — с грустью во взгляде спрашивает Фредерик, выпивая чай из своей чашки.

— Нет, я не разговаривала с ним после нашего последнего разговора в больнице. Но очень скоро мне придется это сделать. Да, он знает, что я не считаю продолжение наших отношений возможным. Но я все равно попрошу его о встрече и скажу ему, что наше расставание окончательное. Все уже давно было решено. Я не вижу смысла что-то обсуждать.

— Вы ведь толком и не обсуждали свои отношения. Не спрашивали друг друга о том, считайте ли вы ваши отношения безнадежными.

— Конечно, считаем. Так что ни один из нас не будет возражать. И слава Богу, что мы не успели пожениться. А иначе бы мы потратили кучу времени на развод. — Ракель тихо вздыхает. — Хотя в этом случае я бы не стала ничего требовать у Терренса. Мне не нужны деньги, дом, машина и прочее имущество… Да и будь у нас дети, я бы не стала запрещать ему видеться с ними. Так что все прошло бы гладко. Подписали бы бумаги, подождали нужное время и стали бы официально свободны.

— Ну а теперь что? — интересуется Фредерик. — Что ты собираешься делать после того, как рассталась с парнем?

— Не знаю, дедушка… — тихо вздыхает Ракель. — Но мои примерные планы вы с тетей уже знайте…

— Неужели ты все еще хочешь уехать? — удивляется Алисия.

— Не могу сказать. Но все возможно.

— Не будешь ли ты жалеть об этом спустя какое-то время?

— Я почему-то сомневаюсь. — Ракель складывает руки на столе и уставляет грустный взгляд в одной точке. — Я не хотела ничего решать, потому что ждала, когда дедушке станет лучше. Но сейчас он наконец-то выписался из больницы. И это значит, что я могу начать думать о своей жизни и о том, чем заняться дальше.

— Неужели ты считаешь это лучшим выходом из ситуации? — недоумевает Алисия. — Разве бежать от проблем — это лучшее решение?

— Я вовсе не бегу.

— Это неправильно, дорогая. Если у тебя есть какая-то проблема, ты должна разрешать ее, как бы больно тебе ни было.

— А какой в этой ситуации может быть выход? Наш с Терренсом роман был обречен с самого начала! Если бы я повела себя иначе, мы, возможно, смогли бы избежать всего того, что между нами произошло.

— Милая, но ведь ни какие отношения не бывают идеальными, — уверенно отмечает Фредерик. — Думаешь, у меня и твоей покойной бабушки Розеллы все было хорошо? Или у Алисии с ее мужем Домиником? Нет, Ракель! Мы все и ругались, и дверьми хлопали, и жалели о том, что сыграли свадьбу. Но все равно оставались вместе. Мы с твоей бабушкой прошли очень долгий путь до того, как привыкли друг к другу и научились решать все проблемы мирным путем.

— Просто у вас всех была любовь. А вот в моих отношениях ее, к сожалению, не было…

— Нет, не говори так, солнце мое, — с грустью во взгляде говорит Алисия, мягко погладив Ракель по руке. — Мы все видели, как у вас горели глаза в начала вашего романа.

— Тогда между нами, может, что-то и было. Но после того, как мы начали жить вместе, огонь погас.

— Верно, вы перестали поддерживать свою любовь и забыли, что над отношениями всегда нужно работать вместе и привносить в них что-то новое. Не подумали о том, что о любимом человеке нужно заботиться.

— Нет смысла работать над отношениями, в которых нет любви.

— Ты просто этого не хочешь. Никогда не хотела.

— Я нисколько не жалею о том, что несколько месяцев жила с этим человеком и была его девушкой. Но теперь пришло время разойтись по сторонам и начать новую главу в своей жизни. Жизни, в которой не будет Терренса. И которая, скорее всего, начнется где-то в другом месте.

— Послушай, дорогая, расставаться или нет — это, конечно, твое дело. Но подумай, стоит ли тебе куда-то уезжать. Куда ты собираешься уехать?

— Я иногда подумываю вернуться в Кингстон. Да, я всегда говорила, что не хочу туда возвращаться. Но прошло уже много лет. Там все кардинально поменялось. Многого из того, что причиняло мне боль, уже не осталось.

— Хорошо, а как будешь жить? На что? С кем? Если ты собралась завершать свою карьеру модели, то собираешься кормить себя?

— Не знаю, тетя. Но я что-нибудь придумаю. Найду какую-то работу и буду работать.

— Допустим. — Алисия замолкает на пару секунд. — А как же твой дедушка? Ты собралась оставлять его здесь? Я не слышала, что ты собралась забрать его с собой туда, куда собралась уезжать.

— Разумеется, я заберу дедушку с собой и ни за что на свете не оставлю его здесь. А если у меня не получится это сделать, я буду очень часто навещать его и помогать всем, чем только смогу. — Ракель с грустью во взгляде тихо вздыхает. — Я больше не допущу той ошибки, которую совершила. Когда позабыла о вас обоих из-за всех этих проблем, что свалились на меня, как снег на голову… Да и из-за работы я тоже не могла найти время на вас… И я очень жалею, что не уделяла вам столько внимания, сколько должна была, и была маниакально одержима лишь своей карьерой и желанием достичь еще большего.

— Мы все понимаем, радость моя, — мягко погладив Ракель по руке, спокойно отвечает Фредерик. — Ты же не могла бросить все и быстрее ветра мчаться к нам. Все-таки у всех нас есть свои дела. Мы не можем в один момент бросить все и отправиться к тому, кому нужна наша помощь и забота.

— Знаю, но ведь я вообще о вас позабыла. Не давала о себе знать с тех пор, как собрала вещи и переехала в дом Терренса.

— Пожалуйста, Ракель, перестань винить себя в этом. Мы с твоей тетей прекрасно понимаем, что ты была занята своей работой и личной жизнью. Никто не заставляет тебя находиться с нами целыми сутками. Мы вполне в состоянии сами о себе позаботиться.

— Но ведь я так не хотела, чтобы все так получилось. — Ракель тяжело вздыхает и опускает взгляд на свои руки. — Этого не должно было случиться… Не должно…

— Не вини себя, солнце мое, — мягко просит Фредерик. — Рано или поздно мы должны были отпустить тебя и дать свободу. Ты уже давно не маленькая девочка, чтобы мы всегда были рядом. Тебе нужно заботиться о себе самой и заниматься своей жизнью. Неправильно, что ты живешь с нами. Тебе все-таки нужно было покупать себе жилье и жить самостоятельно. Тем более, что ты была в состоянии купить себе хорошую квартиру или домик.

— Я буду заботиться. Сейчас, когда весь этот кошмар наконец-то закончился, я смогу начать жить спокойной жизнью и заниматься своими делами.

— Да уж, хорошо, что весь этот кошмар закончился, а мы все, слава Богу, живы и здоровы, — с легкой улыбкой отмечает Алисия и отпивает немного кофе из своей чашки. — И слава Богу, что Саймон дорого заплатил за свое желание отомстить.

— Кстати, а вы не знайте, что с ним произошло? — переведя взгляд на Алисию, интересуется Фредерик. — Ракель вроде бы говорила, что полицейские его ранили…

— Как и говорили врачи, пуля действительно попала в его позвоночник и задела некоторые важные органы, — спокойно отвечает Ракель. — Теперь уже точно известно, что этот человек останется прикованным к инвалидному креслу на всю свою жизнь.

— Да уж… — с грустью во взгляде произносит Алисия. — Плохо радоваться горю другого человека. Особенно, подобному. Но все-таки хорошо, когда есть справедливость на свете.

— Это верно, — уверенно кивает Фредерик. — Этот мерзавец дорого поплатился за все свои грехи. Хотя если бы я намного раньше узнал, что за делишки он натворил, то посадил бы его за решетку еще тогда, много лет назад.

— Даже несмотря на то, что Саймон остался инвалидом, он не сможет избежать наказания, — задумчиво отмечает Алисия. — Я слышала, что через некоторое время состоится суд над ним. Ему предъявят обвинения по нескольким статьям.

— Хорошо, что мне не нужно присутствовать там, — тихо говорит Ракель. — Хорошие адвокаты будут представлять интересы всех пострадавших. В том числе и тех, кого он развел на деньги, и кто сейчас также активно сотрудничает с полицией. Мне будут регулярно докладывать о ходе процесса и сообщат решение судьи, когда оно будет принято. Но я думаю, что Рингер получит приличный срок и еще долго не выйдет на свободу.

— В этом никто и не сомневается, — уверенно отвечает Фредерик. — Уж я верю, что закон на нашей стороне, а суд даст этому подонку приличный срок.

— Дай Бог, дедушка, дай Бог…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Алисия съедает маленькую конфетку и запивает ее несладким кофе.

— Кстати, а вы уже читали все, что пишут в Интернете? — интересуется Алисия. — Там как раз написали про него!

— Да, я читала все, что там писали, — без эмоций во взгляде слабо кивает Ракель. — Они написали не только про него, но и про меня тоже… Всех интересует, куда я так неожиданно пропала. Хотят знать причины моего расставания с Терренсом и желания завершить карьеру…

— Я знаю… Люди встревожены и стоят на ушах, а пресса пишет, что твои представители не давали никаких комментариев.

— Верно… — Ракель тихо вздыхает, опирается локтями о стол и проводит руками по волосам от макушки до затылка. — Но в ближайшие несколько дней я объявлю всему миру о том, что мы с Терренсом приняли решение закончить наши отношения. И сообщу, что хочу на время приостановить свою карьеру и, скорее всего, завершить ее спустя некоторое время.

— Неужели у тебя совсем не екает сердце? — недоумевает Алисия.

— Конечно, мне очень грустно, что все так случилось. Все-таки то время было интересным, несмотря на взлеты и падения. Скандалы и интриги. Сплетни и слухи. Может, я бы и продолжила работать, но в последнее время у меня пропало желание заниматься этим.

— Послушай, Ракель… — с грустью во взгляде смотря на Ракель, мягко произносит Фредерик и накрывает ее руку своей. — Ты прекрасно знаешь, что мне всегда не нравилось то, что ты работала моделью. Прежде всего потому, что это очень коварная профессия. Ты у всех на виду. На тебя смотрят люди всех возрастов, у которых порой могут быть не самые лучшие мысли насчет тебя.

— Я знаю, дедушка, — слабо кивает Ракель.

— Я всегда говорил, что для меня все эти модели и манекенщики — сексуальные объекты, которые торгуют своим телом и выставляют себя на показ для всех желающих. Ведь есть и такие, кто порой показывает себя обнаженными, а всяким извращенцам это только в радость, и они с нетерпением ждут, когда какая-нибудь красивая привлекательная девушка продемонстрирует всем свои прелести. И самое обидное, что очень многие идут на это добровольно.

— Ты всегда это говорил.

— Верно. — Фредерик делает пару глотков из своей чашки. — Но я не хотел и не буду уговаривать тебя бросить этот бизнес. Потому что надеюсь, что у тебя есть голова на плечах. Мы с твоей тетей считаем, что правильно воспитали тебя, и то, что должен видеть только твой парень или муж, останется для всех недоступным.

— Конечно, — слабо кивает Ракель.

— Однако сейчас я прошу тебя не принимать никаких поспешных решений и хорошенько подумать над тем, стоит ли это делать. Пока что тебе стоит просто на время приостановить карьеру и хорошенько отдохнуть. Уверен, что пара месяцев хорошего отдыха пойдут тебе на пользу, и ты возьмешься за работу с еще большим удовольствием. Все-таки упорная работа без выходных еще никогда не заканчивалась чем-то хорошим. А ты совсем не щадила себя.

— Мне кажется, что после отдыха я и правда решу все бросить и решу, что хочу заниматься чем-то другим.

— Но, милая, ты ведь всегда любила это дело. А я никогда не запрещал тебе заниматься тем, что ты любишь, даже несмотря на мою нелюбовь к модельному бизнесу.

— Я и сейчас люблю свое дело, — устало вздыхает Ракель. — Просто сейчас у меня нет никакого желания этим заниматься. На данный момент я хочу только лишь одного — забыть о том, что мне пришлось пережить. И хотя бы какое-то время пожить там, где не будет ничего, что напомнило бы мне о том, что произошло.

— Дорогая, неужели ты хочешь всю жизнь пролежать на диване, уставив бездонный взгляд в потолок? — удивляется Алисия.

— Не знаю, тетя…

— Господи, что с тобой произошло? Неужели фраза «оставайся сильной, храброй и счастливой» больше не является твоим девизом по жизни? Даже скандал с клеветой Рингера не сломил тебя. Ты сумела найти в себе силы пережить это и двигаться дальше. Так почему ты сейчас так легко сдаешься?

— Просто я чувствую себя полностью опустошенной и будто лишенной жизненных сил. Меня уже ничто не радует и расстраивает… Мне все равно на все происходящее, понимайте…

— Мы прекрасно понимаем тебя, девочка моя, — с грустью во взгляде отвечает Фредерик. — И знаем, почему ты находишься в таком состоянии. Ты остро нуждаешься в хорошем отдыхе. Ведь ты несколько лет подряд работала как сумасшедшая. Даже я не работал до полного изнеможения, когда был молодым, и всегда брал перерыв, когда понимал, что начинаю уставать.

— Твой дедушка прав, Ракель, — мягко соглашается Алисия. — У тебя действительно была какая-то не совсем здоровая любовь к работе. Ты могла променять ее на что угодно. Даже на подружек.

— Я просто любила свое дело. И отдавала ему всю себя.

— И это было неправильно. Надо уметь вовремя останавливаться. У всего есть конец и предел. Вот поверь нам, стоит тебе на время забыть о работе и хорошенько отдохнуть, то все придет в норму. И ты начнешь ясно понимать, действительно ли у тебя пропал интерес к модельному бизнесу.

— Может быть… Но есть вещи, которые я уже обдумала. Например, мое расставание. С этим уже все решено. Надо только лишь сообщить об этом Терренсу. Сказать, что между нами действительно все кончено.

Алисия и Фредерик ничего не говорят и с грустью во взгляде слабо качают головой, а Ракель быстро допивает то, что осталось у нее в чашке.

— Ладно, я хочу ненадолго пойти к себе и немного полежать… — очень тихо, задумчиво говорит Ракель. — А потом я, может быть, схожу куда-нибудь прогуляться… Мне не хотелось бы сидеть дома в такую хорошую погоду. Простите…

Ракель быстро встает из-за стола и уходит к себе в комнату, пока Фредерик и Алисия провожают девушку грустным взглядом. Хоть они знают, почему она такая грустная и подавленная, никто из них не решается говорить с ней об этом напрямую.

***

Тем временем Эдвард без дела прогуливается по городу, никуда не торопясь и с интересом рассматривая все, что его окружает. За эти две недели мужчина сумел найти общий язык с Терренсом и его друзьями Питером и Даниэлем и сблизиться с ними. Он несказанно счастлив, что наконец-то нашел человека, о существовании которого узнал лишь в подростковом возрасте. Счастлив, что тот принял его достаточно тепло и не стал отвергать. А поближе узнав друг друга, Эдвард и Терренс узнали, что у них есть очень много общих интересов, в том числе и музыка. Они воспринимают это как одну из причин, почему им стоит продолжать общаться.

Немного погодя Эдвард резко останавливается рядом со скамейкой, которую он видит на своем пути, присаживается на нее и о чем-то призадумывается. Прошло две недели с тех пор, как они с Наталией проводили время вместе в последний раз. Мужчина неоднократно пытался связаться с ней, но она все время была вне зоны доступа. Такое чувство, будто она намеренно избегала его. Из-за этого Эдвард начинает все больше переживать, хотя и не понимает, почему девушка вдруг перестала выходить с ним на связь. К тому же, он все больше начинает понимать, что влюбляется в Наталию и хочет хотя бы просто попытаться повстречаться с ней. А первый поцелуй с этой девушкой, который состоялся незадолго до встречи мужчины и Терренса в кафе, был просто незабываемым!

Вспоминая об этом, Эдвард с едва заметной улыбкой на секунду переводит взгляд на проходящую пару пожилых людей, которые медленным шагом идут, о чем-то шепчась между собой. Женщина держит в руке поводок, на котором привязана маленькая такса, с интересом исследующая каждый уголок и каждую мелочь, которая попадется на ее пути. Вскоре эта маленькая собачка подходит к Эдварду, сидящему на скамейке, и с интересом начинает изучать и обнюхивать ботинки, в которые сейчас одет мужчина. Увидев эту таксу, мужчина смотрит вниз и тихонько усмехается, ведя себя абсолютно спокойной и явно не испытывая страх перед собаками. А вскоре он слышит, как пожилая женщина подзывает эту собачку к себе:

— Молли, отстань от молодого человека! Не порть ему ботинки! Молли, ко мне! Молли! Я кому сказала!

— Молли, ко мне! — восклицает компаньон пожилой женщины. — Молли, нельзя!

Собачка по кличке Молли не сразу, но все же подчиняется словам этой пары. Она мгновенно переключает свое внимание сначала на то, что находится рядом со скамейкой, на которой сидит Эдвард, а потом еще на какие-то вещи, которые попадаются ей по дороге. А когда пара пожилых людей вместе с собачкой пропадают где-то вдалеке спустя какое-то время, Эдвард еще несколько секунд смотрит туда, куда они медленно идут, о чем-то беседуя между собой. А потом мужчина переводит свой взгляд куда-то вдаль и мысленно вздыхает.

Еще какое-то время о чем-то подумав, Эдвард медленно опирается локтями о свои колени и запускает руку в свои волосы, которые он слегка лохматит. А потом мужчина и вовсе сгибается пополам, полностью закрыв свое лицо руками. Он мысленно спрашивает себя, будет ли у него еще хотя бы одна возможность увидеть Наталию — эту нереально красивую блондинку с глазами цвета ясного неба и ангельской улыбкой. МакКлайф-младший искренне переживает из-за того, что девушка внезапно оборвала с ним все контакты и игнорирует его, даже если он не сделал ей ничего плохого и ни в чем не виноват.

Неизвестно, сколько прошло времени с того момента, как Эдвард сел на скамейку и начал грустить из-за того, что Наталия поступает с ним так несправедливо. Не обращая внимания ни на что вокруг себя и продолжая закрывать лицо руками, мужчина не замечает, как кто-то скромно подходит к нему и осторожно кладет руку на его плечо. МакКлайф-младший слегка вздрагивает от неожиданности, медленно поднимает взгляд и к своему удивлению видит перед собой Наталию, которая с жалостью во взгляде смотрит на его. Она будто бы услышала его желание встретиться с ней и решила сделать его чуточку счастливым.

— Наталия? — удивленно произносит Эдвард. — Что ты здесь делаешь?

— Я гуляла здесь неподалеку и увидела, что ты сидел здесь, согнувшись и закрыв лицо руками, — с грустью во взгляде отвечает Наталия. — Почему-то подумала, что тебе плохо, и решила подойти.

— Почему? — слабо качает головой Эдвард. — Почему ты избегала меня все эти две недели? Почему не отвечала на мои звонки и сообщения? Я послал их целую сотню! Если не больше!

— Я знаю…

— Разве я сделал тебе что-то плохое, раз ты избегала меня и отказывалась хотя бы просто поговорить?

— Нет-нет, Эдвард, ты ничего не сделал…

Наталия присаживается на скамейку рядом с Эдвардом.

— Все хорошо… — мягко добавляет Наталия. — Просто я подумала, что нужно дать тебе время получше узнать своего брата…

— И из-за этого ты пропала на две недели? — удивляется Эдвард.

— Ты ведь так хотел с ним встретиться. А я подумала, что буду мешать вам.

— Мне очень расстроил твой поступок. Все эти две недели я ломал голову. Думал над причиной, по которой ты отказывалась разговаривать со мной.

— Я знаю… Прости, пожалуйста, что все так получилось… Я правда не хотела этого…

— Поверить не могу, что ты начала избегать меня после того, что между нами произошло.

— Прости…

Наталия кладет свою руку на плечо Эдварда, смотря на него с еще большей жалостью во взгляде.

— Я не думала, что это так тебя расстроит, — тихо добавляет Наталия.

— Но меня это расстроило! — восклицает Эдвард. — Очень сильно!

— Эдвард…

— Я ведь всегда старался быть вежливым и не делал того, что могло бы напугать тебя.

— Я знаю.

— Всегда следил за словами, чтобы не сказать чего-то лишнего. Всегда относился к тебе с заботой и уважением.

— И я безмерно благодарна тебе за это.

— Нет, Наталия, ты явно этого не ценишь.

Эдвард медленно, неуверенно переводит взгляд на Наталию.

— Ты продолжаешь быть грустной и подавленной, — тихо добавляет Эдвард. — Продолжаешь из-за чего-то страдать.

— Нет, я…

— Хорошо, может, я что-то делаю не так? Скажи мне! Скажи, как я могу сделать тебе приятно? Я бы с удовольствием это сделал!

— Ты и так сделал для меня очень много.

— Ты явно не хочешь чтобы я помогал тебе. Ты бежишь от меня, как будто я сделал тебе что-то плохое.

— Нет-нет, Эдвард, это не так! — с жалостью во взгляде качает головой Наталия. — Ты ничего мне не сделал!

— Тогда почему? Почему ты так поступаешь со мной? Неужели ты решила оборвать со мной все связи лишь потому, что решила, будто я сижу тут и думаю, как бы тебе сделать больно?

— Да как ты можешь так думать?

— Это глупо, Наталия… Глупо было игнорировать меня по такой причине…

— Я знаю, но…

— И ладно бы ты сказала, в чем дело. Но ты пропала. Пропала и не сказала ни слова. Как будто так и должно было быть.

— Я все понимаю…

— Если я все же что-то делал не так, то скажи. Я все пойму и больше не буду так делать.

— Мне кажется, нам как раз стоит обсудить это… — неуверенно отвечает Наталия. — Мы можем прямо сейчас поговорить о…

Наталия замолкает, опускает глаза и резко выдыхает, нервно заправляя прядь волос за ухо.

— Мы можем поговорить о нас? — спрашивает Наталия. — О том, что между нами происходит?

— Да… — задумчиво произносит Эдвард и на пару секунд переводит взгляд куда-то вдаль. — Мне бы тоже хотелось обсудить это с тобой. Хочу выслушать, как ты объяснишь мне свое поведение, которое я никак не могу понять.

— Я все объясню, обещаю. Только выслушай меня… Пожалуйста…

В воздухе на пару секунд воцаряется неловкая пауза, а потом ее немного неуверенно нарушает Эдвард:

— Хорошо, говори первая. Я тебя внимательно слушаю.

— Что ж, если ты этого хочешь, то… — слабо пожав плечами, неуверенно произносит Наталия. — Так и быть…

Наталия пару секунд пытается собраться с мыслями, а затем она резко выдыхает и храбро смотрит в глаза Эдварда, пока тот смотрит на нее с грустью во взгляде.

— Послушай, Эдвард… — неуверенно начинает Наталия. — Я… Я не знаю, как ты на самом деле относишься ко мне… И чувствуешь ли ты что-то особенное. Но я хочу рассказать тебе всю правду о моих чувствах. Однако… Я пойму тебя, если ты захочешь встать и уйти после того, что я тебе скажу.

Наталия начинает заметно нервничать и постоянно что-то трогать пальцами, будь то это браслет или же рукав ее светло-сиреневой куртки. Эдвард же с легкой улыбкой мягко гладит девушку по руке, хотя и понимает, как у него по коже пробегает легкая дрожь от мысли, что девушка собирается отшитьего здесь и сейчас.

— Не беспокойся, я не уйду, даже если ты скажешь что-то, что шокирует меня, — мягко обещает Эдвард. — И что бы ты ни сказала, мы все равно будем хорошо общаться. Конечно, если ты того захочешь.

— Э-э-э, понимаешь… — неуверенно произносит Наталия, время от времени опуская взгляд вниз. — Когда мы познакомились в том кафе, я… Я и подумать не могла, что буду воспринимать тебя как-то еще, кроме как хорошего знакомого. Однако что-то привлекало меня в тебе и… Я хотела узнать о тебе все… Хотела почаще проводить с тобой время. Просто как друзья… Ведь друзья тоже могут проводить классное время вместе и чувствовать себя вполне комфортно.

— Верно…

— Вот… Э-э-э…

Наталия на секунду опускает глаза вниз и бросает легкую улыбку.

— А по мере того, как мы узнавали друг друга, я все больше ловила себя на мысли о том, что слишком много думаю о тебе, — скромно признается Наталия. — И я все больше понимала, что была… Неравнодушна к тебе… И… В какой-то момент перестала считать тебя только лишь своим другом…

Наталия тяжело вздыхает.

— Из-за этого я начала страшно бояться, что нашим почти что ежедневным встречам придет конец сразу же после того, как ты встретишься со своим братом, — с грустью во взгляде добавляет Наталия. — И когда вы встретились, я решила, что моя миссия выполнена. Это будет означать одно — мы больше никогда не увидимся.

Наталия тихо шмыгает носом.

— Именно поэтому я оставила вас с Терренсом одних в тот день, — добавляет Наталия. — Я испугалась. Испугалась, что ты все-таки пошлешь меня куда подальше. Да, я не поверила, когда ты сказал, что не собираешься это делать. Не поверила и в твою симпатию ко мне. Я вообще тебе не верила. Думала, ты играешь со мной. Хочешь причинить мне боль. Мол… Поиграешься со мной и бросишь как котенка, когда я тебе надоем.

Наталия слабо качает головой, пока по ее щеке медленно скатывается слеза.

— Если тебе интересно, почему я боялась, что ты пользовался мной ради встречи с Терренсом, то… — неуверенно говорит Наталия и быстро вытирает слезу под глазом. — Это происходило потому, что парни неоднократно бросали меня после того, как получали то, что им было нужно. Наобещают едва ли не золотые горы, а потом внезапно смываются. Пользовались моей добротой, моей красотой, моей наивностью… Никто не воспринимал меня всерьез. Все хотели только лишь поиграть со мной и что-то от меня получить. Никого никогда не интересовало то, что происходило у меня внутри. Всех волновало лишь мое тело. Моя молодость.

Наталия слабо качает головой.

— Поэтому когда я поняла, что неравнодушна к тебе, меня начал преследовать этот страх, — признается Наталия. — Страх, что ты пошлешь меня куда подальше, когда получишь то, что хотел.

— Нет, это не так! — уверенно возражает Эдвард. — Клянусь, я никогда даже не думал об этом. Я уже говорил тебе об этом в тот день, когда состоялся наш последний разговор.

— Я знаю… Но я все равно боюсь, понимаешь… Боюсь, что меня предадут. В миллионный раз.

— Понимаю, но я совсем не такой, как они. Ты мне нравишься. Я интересуюсь твоей жизнью и всем, что с тобой происходит. Мне не все равно на тебя.

— И из-за всего этого я перестала доверять мужчинам и начала верить, что все норовят меня обмануть. Это касается даже друзей среди мужчин. Можно сказать, какое-то время я не доверяла даже Терренсу.

— Тебе нечего переживать, Наталия. Как я уже говорил, у я никогда не думал так поступать с тобой. Да и Терренс не пошел бы на это. Он наверняка очень рад иметь такого прекрасного друга, как ты.

— Сейчас я уже не сомневаюсь в нем и знаю, что он никогда бы так не поступил со мной…

Наталия опускает взгляд вниз и прикусывает губу.

— Сейчас и ты не кажешься мне одним из безжалостных людей, которые однажды пошли на это, — признается Наталия.

— Если я могу сделать так, чтобы ты перестала из-за этого переживать, то дай мне знать, — мягко говорит Эдвард. — Ради тебя я готов пойти на многое.

— Ты и так сделал для меня слишком много, — скромно улыбается Наталия. — Помог мне прийти в себя после того, что со мной произошло. И стал единственным, кому это удалось лучше других…

Наталия на секунду опускает взгляд вниз.

— Должна признаться, еще никто никогда не беспокоился и не заботился обо мне так, как это делаешь ты, — немного неуверенно добавляет Наталия. — Это покорило меня… Привязало к тебе… И заставило начать бояться, что однажды нам придется прекратить общение.

Наталия тихо вздыхает.

— Сейчас я понимаю, что испытываю к тебе нечто большее, чем дружеские чувства, — скромно признается Наталия и тихо шмыгает носом. — Это правда, Эдвард. Я не пытаюсь обмануть тебя или дать ложную надежду. Это то, что я чувствую на самом деле. То, что происходит у меня внутри.

Найдя в себе храбрость посмотреть на Эдварда намного дольше, чем пару секунд, Наталия медленно, но верно переводит взгляд на мужчину, который внимательно слушает девушку.

— Я больше не могу держать это в себе, — добавляет Наталия. — Не могу держать в себе то, что успела так или иначе полюбить тебя. Я не могу прожить и дня, не подумав о тебе. Ты правда мне нравишься. И это правда. Я не лгу тебе. Никогда не стала бы лгать человеку, что я люблю него, когда это не так.

Наталия резко выдыхает, на мгновение прикрыв глаза.

— Мне очень жаль, что я заставила тебя думать, будто ты сделал что-то ужасное и обидел меня, — выражает сожаление Наталия. — Может, тебе и правда нужно было время, чтобы получше узнать своего брата. Но я не должна была предоставлять его таким образом… Пропадать…

Наталия бросает легкую улыбку.

— Если честно, все мои друзья считают меня полной дурой из-за того, что я резко перестала общаться с тобой, — скромно признается Наталия. — Но они правы. Ибо я и правда поступила не слишком красиво… И сейчас я понимаю, что совсем не хочу переставать общаться с тобой… Хотя и не могу быть уверенной в том, что не обидишься на меня за то, что я так с тобой поступила. Ты не заслужил этого, но я так или иначе обидела тебя.

Наталия тихо шмыгает носом.

— И если это правда, то я прошу у тебя прощения за свой глупый поступок… — с грустью во взгляде извиняется Наталия. — Я не хотела причинять тебе боль… Не хотела расстраивать и заставлять страдать.

Наталия тяжело вздыхает и собирается встать и уйти куда подальше из-за чувства стыда и неловкости. Но как только она поднимается на ноги и делает шаг, Эдвард быстро, но мягко берет девушку за запястье и слегка тянет ее на себя.

— Нет, подожди! — с долей отчаяния восклицает Эдвард. — Останься со мной! Прошу тебя! Не уходи!

Наталия все-таки не уходит и молча присаживается там, где и сидела ранее, слегка склонив голову и начав рассматривать свои руки. Эдвард же пару секунд ничего не говорит до того, как начать говорить, смотря то на девушку, то куда-то еще:

— Все, что ты сейчас сказала… Можно отнести и ко мне тоже… Я уже много раз говорил, что ты мне нравишься.

Эдвард переводит взгляд на Наталию.

— И знаешь, когда я еще не знал твоего имени и только лишь увидел тебя издалека, то сразу понял, что ты чем-то привлекаешь меня, — признается Эдвард. — Скажу честно, я еще никогда не встречал настолько красивых девушек. Ты особенно красивая и запоминающаяся. Я бы точно выделил тебя на фоне остальных. Ты не похожа на других. Ты намного лучше.

Эдвард замолкает на пару секунд.

— И несмотря на то, что тогда ты была очень грустной, я все равно решил подойти к тебе и попробовать познакомиться, — добавляет Эдвард. — Согласись, что нет ничего такого в том, чтобы завести нового знакомого. И слова о том, что в кафе не было свободных столиков, вовсе не были причиной подкатить к тебе и пофлиртовать. Столики и правда были кем-то заняты.

— Я знаю… — тихо произносит Наталия, все еще рассматривая свои руки.

— Изначально в моем желании не было намека на любовь, — убрав прядь волос, которая лезет прямо в глаза, признается Эдвард. — Я собирался только лишь завести новое знакомство. И думал, что вряд ли полюбил бы тебя… Однако тем больше я узнавал тебя, тем больше мне хотелось видеться с тобой. Тем больше мне хотелось узнать тебя. Именно поэтому я старался найти как можно больше свободного времени и куда-то тебя приглашать.

— Совсем как и я…

— С каждым днем я все больше начал думать о тебе и буквально не мог ни на чем сосредоточиться… Но в какой-то момент я понял, что начал влюбляться в тебя. Понял это довольно быстро, но долго хранил в тайне. Я никому не говорил, что самой красивой девушке на этом свете удалось покорить меня.

— Ты меня смущаешь…

— Может быть, эти чувства еще не слишком сильные. Но этого было достаточно, чтобы понимать, что мне становится плохо и грустно, когда тебя нет рядом. А тот поцелуй, который произошел в день моего знакомства с Терренсом в очередной раз доказал, что я не ошибаюсь…

Эдвард слегка улыбается, вспоминая свой первый поцелуй с Наталией, который стал для него поистине волшебным моментом.

— Никогда не забуду тот ураган эмоций, который я тогда испытал, — скромно добавляет Эдвард. — У меня было много разных поцелуев, но только этот заставил меня почувствовать что-то более изумительное. Со мной еще никогда такого не происходило! Никогда не было такого, что один единственный поцелуй был способен пробудить во мне такие эмоции.

Эдвард замолкает на пару секунд.

— И думаю, что мне хватит этих эмоций, чтобы доказать самому себе, что я могу уверенно сказать… — добавляет Эдвард. — Сказать то, в чем уже давно хотел признаться.

Эдвард на мгновение прикрывает глаза и медленно выдыхает. А после этого он берет Наталию за руку и крепко, но не сильно сжимает ее в своей руке, пока та впервые за это время смотрит на него широко распахнутыми глазами, понимая, что ее уже бросает в жар, а ей самой немного тяжело дышать.

— Я нуждаюсь в тебе, — признается Эдвард. — Сильно нуждаюсь. Я хочу быть с тобой и видеть тебя не то, что каждый день, а каждую минуту. Каждую секунду, пока я живу на этом свете.

— Правда? — неуверенно спрашивает Наталия.

— То время, что мы проводили вместе, было просто незабываемым. С тобой я всегда чувствовал себя абсолютно счастливым… Забывал обо всем плохом и широко улыбался. Ты всегда слушала меня, хорошо понимала, разделяла мои чувства, сочувствовала и радовалась вместе со мной… Так здорово встретить человека, который так хорошо тебя понимает. Который интересуется тобой и не ведет себя так, будто ему все равно.

— Ты стал для меня очень близким человеком, — скромно улыбается Наталия. — С которым мне всегда было интересно.

— А еще ты заставила меня поверить, что если чего-то очень захотеть, то твоя мечта обязательно осуществится. До встречи с тобой я думал, что уже никогда не смогу найти своего брата и потерял всякую надежду.

Эдвард с грустью во взгляде вздыхает, но потом скромно улыбается.

— Однако я встретил тебя, — добавляет Эдвард. — И нашел не только своего брата, но еще и девушку, с которой, как я надеюсь, у меня что-нибудь получится. И которая все-таки поймет, что я желаю ей только добра и никогда не посмею предать ее так жестоко, как те неблагодарные люди, которых она встречала ранее.

Эдвард с легким испугом во взгляде замолкает, ожидая какой-то реакции от Наталии. Которую так сильно трогают слова мужчины, что на ее глазах появляются слезы. В ее голубых глазах появляется яркий блеск, а на лице — искренняя, счастливая улыбка, которая побуждает его перестать скрывать свою собственную.

Наталия пару секунд ничего не говорит, а потом прикрывает рот рукой, едва слышно произнося:

— Эдвард…

— Моя жизнь не будет счастливой, если в ней не будет тебя, Наталия, — с легкой улыбкой говорит Эдвард. — Это правда. Я очень хочу быть с тобой.

Наталия молча опускает взгляд вниз и скромно улыбается.

— Ты — причина, по которой мне хочется быть счастливым, — признается Эдвард. — Причина, по которой я каждый день просыпаюсь с верой и надеждой на лучшее. Все произошло так внезапно, что я и заметить не успел, как оказался в этой ловушке… Из которой, впрочем, не хочу выбираться… Потому что хочу быть с той, которая заставляет меня чувствовать себя по-настоящему счастливым. Мне кажется, такое может случиться лишь однажды.

— Я сомневаюсь, что со мной произошло бы что-то подобное во второй раз, — предполагает Наталия.

— Я тоже. Однако я точно уверен в одном…

Эдвард на секунду опускает глаза вниз, но потом переводит полный некого отчаяния взгляд на Наталию.

— Я не хочу терять тебя, — с жалостью во взгляде добавляет Эдвард, крепко берет Наталию за обе руки и слабо качает головой. — Пожалуйста, Наталия, не позволяй этому случиться… Дай мне шанс доказать, что на самом деле все не так, как тебе казалось.

— Не позволю, — слабо качает головой Наталия.

— Больше никогда не избегай меня и не заставляй думать, что я сделал что-то плохое. Все это время я изо всех сил старался быть лучшим и делать все, чтобы тебе было хорошо.

Наталия ничего не говорит и лишь скромно улыбается. А спустя пару секунд она немного неуверенно гладит Эдварда по щеке, заставив его обнажить свою милую улыбку и почувствовать тепло, исходящее от ее мягкой ладони.

— Этого больше не повторится, — с легкой улыбкой обещает Наталия. — Обещаю, я не буду игнорировать твои звонки и сообщения. Никогда.

— Я верю тебе, — слабо кивает Эдвард.

— Только ты и сам не бросай меня. Не разрушай мои надежды и маленькие мечты. Пожалуйста, Эдвард… Не заставляй меня снова разочаровываться в мужчинах.

— Не заставлю, обещаю тебе, — скромно улыбается Эдвард и мягко гладит запястье руки Наталии, которую он нежно держит. — Сам я ни за что не сделаю этого. И другие меня не заставят.

— Правда?

— Правда.

Эдвард скромно убирает прядь волос с глаз Наталии и нежно проводит по ее щеке.

— Если это твоя первая серьезная любовь, то я сделаю все, чтобы она стала последней, — обещает Эдвард. — Вот увидишь, со мной тебе будет намного лучше, чем с кем-либо.

Наталия ничего не говорит и просто широко улыбается. А затем она придвигается поближе к Эдварду и заключает его в свои нежные объятия, прикрыв глаза от удовольствия, обвив руками шею мужчины, мягко погладив ее заднюю часть и запустив пальцы в его волосы на макушке. Тот с радостью отвечает на них, положив руки на спину девушки, мягко погладив ее и полной грудью вдохнув сладкий аромат духов, которые она обычно использует. А в какой-то момент брюнет утыкается лицом в шею блондинки и запускает пальцы в ее мягкие, словно шелк волосы, нежно погладив ее по голове и мило поцеловав в макушку в ответ на короткий поцелуй девушки в щеку, который заставляет его улыбнуться намного шире.

Глава 56

Спустя несколько секунд молодые люди немного отстраняются и с легкой улыбкой заглядывают друг другу в глаза. Одновременно с этим Наталия мягко гладит лицо Эдварда, а тот либо играет с ее висячей сережкой, либо трогает ее роскошные золотистые пряди. Они могут почувствовать, как часто бьются их сердца, как их бросает в легкую дрожь из-за того, что их разделяет всего несколько сантиметров.

А после недолгого зрительного контакта Эдвард, будто прочитав мысли Наталии о том, что она — и он тоже — сейчас хотела бы больше всего на свете, с легкой улыбкой на лице прикладывает одну руку к затылку девушки, а вторую — к ее щеке. Затем он медленно, но вполне уверенно соединяет свои губы с мягкими губами блондинки и вовлекает ее в продолжительный поцелуй, хорошо чувствуя ее частое, горячее дыхание, пока рука Наталии скользит от его макушки до самых пальцев, с которыми она крепко сцепляет свои.

Происходящее на какое-то мгновение возвращает их обоих в тот день, когда между ними произошел их первый поцелуй. Что вызывает у них море удивительных эмоций и приятное тепло, что распространяется по всему телу и здорово согревает душу в далеко не в самую теплую, хотя и солнечную погоду. С каждой секундой девушке хочется, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Она страшно боится, что эти райские минуты могут оказаться всего лишь ее сном, а Эдвард все-таки бросит ее и больше не хочет с ней общаться. Но к счастью, это не прекрасный сон, о котором она бы думала целыми днями. Это реальность. То, что происходит на самом деле.

Эдвард чувствует практически все то же самое, что и Наталия. Целуя эту миловидную девушку, мужчина получает огромное удовольствие. Может, поцелуи с другими девушками также были хорошими и возбуждающими, но никто из них не был способен заставить его испытать такие головокружительные эмоции, какие он получает благодаря той, которая целует его уже намного увереннее, чем в прошлый раз. Лишь одного прикосновения нежными женскими губами к его устам достаточно для того, чтобы заставить сердце замереть на мгновение и затем начать биться в сумасшедшем ритме.

Так или иначе теперь в жизни Эдварда и Наталии есть та причина, которая сделает их безмерно счастливым и поможет ощутить себя нужными. Их наконец-то кто-то любит. С ними обращаются очень ласково и нежно… Именно так, как оба всегда и хотели. И они оба хотят верить, что сердце подсказало им правильный путь и теперь принадлежит правильному человеку.

***

Вот уже несколько недель Анна живет в доме своего возлюбленного. Девушка ушла из дома, потому что устала терпеть постоянный контроль ее родителей, которые всегда заставляли ее делать то, что им хочется, не считаясь с желаниями своей единственной дочери и искренне веря, что они делают все это ради ее же блага. Анна не знает, заметили ли ее родители ее отсутствие. Но даже если они уже ищут ее, девушка точно знает, что больше никогда не вернется домой. Не вернется туда, где она чувствовала себя как птица в клетке. Девушка всегда стремилась к полной свободе и хотела сама решать, как жить, с кем общаться и что делать. Анна все-таки добилась своего и еще ни разу не пожалела о решении уйти из дома. Девушка неплохо живет со своим возлюбленным.

Спустя какое-то время Анна отходит от окна и решает спуститься вниз. А пока она спокойно идет по длинным коридорам второго этажа и затем спускается по лестнице, держась за перила, в этот момент раздается звук от ключей. Слышно, как кто-то открывает дверь, которую можно запереть и отпереть ключом с обеих сторон. Девушка резко останавливается на одной из ступенек, переводит взгляд в сторону входной двери и более быстрым шагом спускается на первый этаж. А в этот момент в гостиную уверенно заходит… Даниэль?! Который обнажает свою безупречную улыбку, как только видит спускающуюся по лестнице Анну.

— Привет, красавица! — с легкой улыбкой произносит Даниэль.

— Привет, милый! — скромно здоровается Анна, не скрывая своей широкой улыбки. — Не думала, что ты вернешься домой так рано.

— Обстоятельства сложились для меня самым благоприятным образом, — тихим, приятным голосом отвечает Даниэль. — Так что я могу провести со своей красавицей побольше времени.

Даниэль заключает Анну в свои нежные объятия, обхватив обеими руками ее талию, и мило целует ее в щеку.

— Мои друзья все поняли и любезно отпустили меня к тебе, — добавляет Даниэль и кончиком носа трется об щеку Анны.

— Ну да, правда перед этим они решили немного похихикать, — скромно хихикает Анна.

— Не отрицаю. — Даниэль улыбается намного шире, когда Анна одаривает его ответным коротким поцелуем в щеку. — Но я знаю, что они одобряют мои отношения и очень рады за меня. А раз счастливы они, то и мне хорошо.

Даниэль обеими руками нежно гладит Анне лицо, пока та обвивает своими руками его талию и с легкой улыбкой смотрит в его выразительные карие глаза.

— Ну что ж, превосходно, — с легкой улыбкой говорит Анна. — Значит, мне не придется скучать по тебе до самого вечера.

— Не могу поспорить… — с загадочной улыбкой отвечает Даниэль и на пару секунд поближе прижимает к себе Анну, которую также нежно гладит по голове. — Весь остаток дня будет полностью свободным. А это значит, что я вполне могу посвятить время своей любимой рыжеволосой девочке.

— Я полностью в твоем распоряжении, красавчик. — Анна мягко гладит Даниэля по щеке и пальцем игриво шлепает его по носу, в ответ на что получает его тихую усмешку. — И готова рассмотреть любые твои предложения по времяпрепровождению.

— Есть у меня одно, — более низким голосом мурлыкает Даниэль. — И уверен, что оно тебе очень понравится.

— Я вся во внимании.

— Сейчас все расскажу. Но для начала я хочу сообщить тебе кое-какие потрясающие новости.

— Правда?

— Мне не терпелось поскорее рассказать тебе об этом.

— М-м-м, ты интригуешь, Даниэль… Мне уже не терпится узнать абсолютно все.

— Сначала я расскажу новость, а потом ты узнаешь о моем небольшом сюрпризе.

— Ну так давай, рассказывай! — радостно восклицает Анна. — Я умираю от любопытства!

— Ну а раз вы хотите услышать от меня новости и узнать все поподробнее, то вам, мисс Сеймур, придется пройти со мной, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Даниэль.

— За вами, мистер Перкинс, я готова пойти хоть на край света. Лишь бы узнать, почему вы такой радостный и веселый.

— Тогда прошу, принцесса!

Даниэль жестом позволяет Анне пройти вперед, а та с легкой улыбкой направляется к дивану в гостиной. Мужчина, нежно придерживая девушку за спину, с загадочной улыбкой тут же следует за ней. Влюбленные присаживаются рядом друг с другом, а Анна складывает руки перед собой, давая понять, что она готова выслушать Даниэля, который явно находится в приподнятом настроении.

— Что ж, я готова тебя слушать, — мягко дает понять Анна. — Можешь начинать говорить.

— Хорошо, — слабо кивает Даниэль. — Ты помнишь, как я рассказывал тебе о том, что мы с моим приятелем ушли из группы, в которой играли ранее?

— Конечно, помню, — слабо пожимает плечами Анна. — Вы очень давно хотели уйти из нее, но та девчонка буквально вынудила вас сделать это.

— Да, верно. И после этого мы начали думать о том, как жить дальше…

— Я знаю.

— Ну так вот… Ты знаешь, что мы с моим другом решили исполнять какие-то уже известные песни и записывать наше исполнение на видео. Мы уже записали парочку хороших каверов и опубликовали видеоролики в Интернете. А недавно к нам присоединился еще и Терренс, который оказался потрясающим гитаристом. А уж про его талант к пению можно говорить вечно.

— Неужели он настолько здорово поет? — скромно улыбается Анна.

— Еще как здорово! Я еще в жизни не слышал такого сильного голоса. И реально удивлен, что никто не замечал его огромный талант раньше и не предлагал ему построить музыкальную карьеру. Уж поверь мне, Анна. Как человеку, который прекрасно в этом разбирается.

— Я верю, милый. Да и Ракель как-то сама сказала, что у Терренса потрясающий голос. Она была в приятном шоке, когда впервые услышала его. Конечно, мне ни разу не приходилось слушать его игру и пение, но я полностью доверяю своей подруге и не сомневаюсь в том, что этот человек и правда талантлив.

— Ты должна это услышать. И обещаю как-нибудь предоставить тебе такой шанс.

— С радостью послушаю.

— Хорошо.

Анна ничего не говорит и продолжает скромно улыбаться.

— Ладно, я вернусь к сути дела, — с легкой улыбкой задумчиво говорит Даниэль и быстро прочищает горло. — Так вот, за несколько дней наши видео собрали огромное количество просмотров, а людям нравится то, что мы делаем.

— Надо же… — искренне удивляется Анна.

— Хотя мы никак не пиарили себя и не публиковали ничего в своих аккаунтов в Instagram… Мой приятель отслеживает статистику просмотров и видит, что люди пишут в комментариях, многие из которых положительные.

— Думаю, вы так быстро обрели популярность благодаря Терренсу, — скромно предполагает Анна. — Может, он уже не снимается в крупных проектах, но у него до сих пор есть лояльная фан-база.

— Мы тоже так думаем… И мы продолжали играть для себя и получать от этого удовольствия…

— Если ваши видео уже очень популярны в Интернете, есть шанс, что вас кто-нибудь заметит.

— Об этом я хочу с тобой поговорить.

— В смысле?

— Недавно мы с Питером узнали, что группа «The Loser Syndrome» увидела одно из наших видео, и оно им очень понравилось.

— Что? — слегка приоткрывает рот Анна. — «The Loser Syndrome»? Та самая всемирно известная мужская поп-рок группа?

— Она самая.

— О, Господи! Невероятно! Вас заметили такие известные парни!

— Мы даже видели хорошие комментарии от трех участников: Бреда Чарльза, Зака Джефферсона и Нейтона Чедвика.

— С ума сойти… — с широкой улыбкой прикладывает руки к щекам Анна.

— А вчера Пит позвонил мне и попросил срочно приехать к нему домой. Я примчался как только смог и от него узнал, что с нами связался человек по имени Лиам Колфилд.

— Да ладно? Лиам Колфилд? Солист этой группы написал вам? Лично?

— Да, лично.

— Не могу поверить…

— Роуз сам показал мне сообщение от Лиама и сказал, что сначала и сам не поверил своим глазам.

— И что там было написано?

— Лиам сказал, что его группе очень понравилось наши видео и замотивировал нас продолжать это дело.

— Как здорово… — с широкой улыбкой выражает радость Анна.

— Это еще не все. Сегодня утром Лиам снова написал нам. Он разговаривал с Нейтом, Заком и Бредом, и они решили предложить нам с Питером и Терренсом выступить у них на разогреве.

— Что? На разогреве? Вы? На разогреве у самих «The Loser Syndrome»?

— Сам до сих пор в шоке, если честно.

— О, боже мой…

— Очень скоро у этих ребят состоится тур по городам Соединенных Штатов, который продлится ровно месяц. На разогреве должна была выступать другая группа, но Лиам сказал, что одному из участников надо делать операцию на голосовых связках, и они еще долго не смогут выступать на сцене. Так что парни в срочном порядке искали замену, вспомнили про нас и написали нам в личные сообщения в Twitter.

— Неужели ты сейчас не шутишь? Неужели эти парни и правда предложили вам отправиться с ними в турне?

— Клянусь, Анна, это правда, — уверенно отвечает Даниэль. — У меня глаза на лоб полезли, когда Питер показал мне то самое сообщение от Лиама. Мы потом еще долгое время ходили ошалевшие и не верили, что успех пришел к нам так быстро.

— И я надеюсь, вы не совершили глупую ошибку, отказавшись от тура с Лиамом, Заком, Нейтом и Бредом?

— Мы с Питом немедленно рассказали Терренсу об этом, долго с ним разговаривала и все-таки решили принять это предложение.

— Правда?

— Было бы грехом отказаться от такого шанса, — слабо пожимает плечами Даниэль. — Сами ребята из «The Loser Syndrome» написали нам! Не их менеджеры, а сами парни! Они взяли дело в свои руки и лично предложили нам выступать с ними. Мы не могли отказаться, когда удача улыбнулась нам лицом.

— Это же здорово! — восторженно восклицает Анна. — Господи, Даниэль, я так рада за тебя! Безумно рада!

На радостях Анна заключает Даниэля в крепкие, радостные объятия и успевает мило поцеловать его в щеку, а через несколько секунд отстраняется и берет его за руки.

— Для вас это изумительный шанс стать знаменитыми! — с легкой улыбкой восторженно добавляет Анна. — Вы ведь хотели продолжить заниматься музыкой даже после ухода из группы этого Альберта. И вот теперь у вас есть шанс утереть нос той вредной девчонке и тому, кто контролировал вашу работу.

— Да, это удивительный шанс показать Марти и Альберту, что мы вовсе не бездарность и не пыль, как они думают, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Даниэль.

— Надо же, какая удача!

— Будь уверена, Анна, они еще увидят, настолько мы успешны, и будут зелеными от зависти. Особенно сильно злиться будет эта несносная девчонка Марти. Это будет огромный удар по ее самолюбию. Мы будем известны и любимы, а она так и будет мечтать о сольной карьере и миллионах поклонниках, которые боготворили бы эту королеву.

— Это точно! — хитро улыбается Анна. — А когда они узнают, что сами «The Loser Syndrome» пригласили вас на разогрев, то их точно удар хватит.

— Так и будет!

— Они еще сто раз пожалеют, что так оскорбляли и унижали вас.

— Правда у нас есть некоторые трудности, которые нужно как-то разрешить… Например, у нас нет собственных песен, с которыми мы можем выступать. Мы не можем исполнять только лишь одни каверы.

— Вы в любом случае справитесь. Я верю, что так и будет.

— Хотя недавно мы с Питером написали на досуге пару-тройку песенок, которые нам очень понравились. Отыграли их на инструментах и записали на телефоны некоторые мотивы, чтобы не забыть… А послушав то, что получилось, мы все-таки решили исполнить их на разогреве у «The Loser Syndrome». Ну а если мы успеем написать что-то лучше, то заменим эти песни, потому что они не совсем идеальны. Их нужно дорабатывать.

— Не думаю, что двух песен будет достаточно. Хотя бы четыре-пять…

— Знаю… Мы сейчас думаем над этим и ищем вдохновение для написания еще нескольких песен.

— И как успехи?

— Пока что все получается довольно неплохо.

— Надеюсь, я смогу когда-нибудь услышать их.

— Несомненно, солнце мое! Ты станешь одной из первых, кто услышит мое собственное творчество, и даст мне свою оценку. Которая несомненно будет объективной. Ибо ты вроде бы говорила, что тоже разбираешься в музыке.

— Уверена, что мне понравится все что будет написано и исполнено тобой. — Анна с легкой улыбкой проводит рукой по волосам Даниэля от макушки до затылка. — Ты ведь у меня самый лучший и талантливый и заслуживаешь только похвалу.

Не скрывая своей гордости, Даниэль с широкой улыбкой нежно гладит Анну по щеке, а та на мгновение закрывает глаза, получая удовольствие от ощущения мягкой теплой ладони на ее лице.

— Да, но… — с грустью во взгляде неуверенно произносит Даниэль, убирает руку со щеки Анны и на секунду бросает взгляд в сторону. — Нас с Питером немного расстраивает тот факт, что Терренс относится к этому без какого-либо интереса.

Даниэль берет Анну за руку.

— Когда мы рассказали ему об этом, в его глазах не было никакой радости или даже намека на нее, — признается Даниэль. — Терренс отреагировал слишком спокойно. В то время, как мы с Питом еще долгое время визжали от радости и не могли успокоиться и поверить в такое везение.

— Он не хочет отправляться в это турне? — слегка округляет глаза Анна.

— Не думаю. Питер считает, что Терренс согласился поехать, только чтобы не расстраивать нас и не лишать шанса осуществить нашу мечту. Он просто делает то, что должен, и ведет себя как профессионал. Правда во всем этом нет души.

— Думаю, ясно, почему… — Анна опускает взгляд на свои руки. — Терренс переживает из-за расставания с Ракель и не может думать ни о чем другом. Конечно, ему сейчас не до всего этого…

— Знаю… — слабо кивает Даниэль. — И неизвестно, что будет дальше.

— Полагаю, скоро Ракель встретится с ним, чтобы сказать об окончательном расставании. Чтобы поставить точку в этой истории.

— Терренс изо всех старается смириться с мыслью, что он уже расстался с Ракель. Хотя для него это очень трудно.

— Мне так жаль, что они расстались… — тяжело вздыхает Анна. — Они так здорово смотрелись, когда были вместе. Весь шоу-бизнес восхищался их парой и сделал ее одной из самых красивых. А все их друзья и родственники не могли нарадоваться на них.

Анна замолкает на пару секунд.

— Поклонники долгое время мечтали видеть их вместе, — с легкой улыбкой признается Анна. — Говорили, что им стоило бы начать роман.

— Да, я знаю… — слабо кивает Даниэль. — В Интернете была много статей про их пару. А некоторые поклонники действительно мечтали видеть их вместе.

— Господи… Так грустно осознавать, что столько времени было потрачено напрасно. Но еще грустнее понимать, что моя подруга может совершить огромную ошибку, хорошенько не подумав над своим решением и не обсудив его с Терренсом.

— Понимаю… Тем не менее он уже готовит себя к тому, что ничего уже не изменить.

— Неужели он совсем запустил себя и правда ничего не хочет?

— Когда мы с блондином только познакомились с Терренсом, у него еще было какое-то желание чего-то добиваться. Он выглядел вполне уверенным и знал, чего хотел, скажем так… Но сейчас… — Даниэль слегка качает головой. — Сейчас его желание добиться каких-то успехов в музыкальной индустрии куда-то испарилось.

— Бедный Терренс… — с грустью во взгляде произносит Анна.

— А жаль… Он ведь реально талантливый мужик и мог бы достичь огромного успеха, если бы того захотел. Мы с Питером читаем комментарии, которые нам пишут, и все говорят, что у Терренса просто шикарные вокальные данные.

— Ты же сам сказал, что он изменился после того, как однажды случайно встретил мою подружку в каком-то клубе, где она поругалась с блондинкой, которая пришла туда с Терренсом и целовалась с ним.

— Да, это так, — слабо кивает Даниэль. — Но Терренс скорее не защищал эту девчонку. Он вообще-то никогда не любил Рэйчел и воспользовался ею ради своих интересов.

— Это было некрасиво с его стороны, однако.

— Согласен. А еще этот человек приревновал твою подругу Ракель к какому-то полицейскому. Хотя ему всего лишь сказали про измену, но никаких доказательств не было.

— Я знаю. Ракель тоже приревновала ту девушку к Терренсу и была готова выдрать ей все волосы.

— Наверное, если бы они были не в том клубе, а где-то в другом месте, то точно поубивали бы друг друга.

— Да уж…

— Да и я не осуждаю. Ревность, все-таки… Любой парень также пришел бы в бешенство, увидев свою девушку с другим.

— Ну знаешь, я тоже могу понять ее чувства. Ведь я и сама могу так сильно приревновать своего молодого человека к какой-нибудь девушке, что буду готова подраться с ней.

— Вот как?

— Да-да, Перкинс! Я умею быть скромной и утонченной, но могу и показать коготочки и быть довольно жесткой.

— Не думаю, что тебе это понадобится. — Даниэль приобнимает Анну за плечи, мило целует ее в висок и начинает с особым удовольствием перебирать ее рыжие волосы. — У тебя нет причин выдирать кому-то волосы.

— Запомни хорошенько, Перкинс, увижу тебя с другой девушкой — уйду без раздумий, — уверенно заявляет Анна, угрожая Даниэлю пальцем. — Я уже говорила, что не прощу предательство.

— Не беспокойся, радость моя, мне никто, кроме тебя не нужен.

Даниэль сначала мило целует Анну в щеку, а потом оставляет пару-тройку поцелуев на изгибе ее шеи и трется об него носом, заставляя ее скромно улыбнуться и немного расслабиться.

— Как я могу предать такую красивую девушку, с которой мне так хорошо? — удивляется Даниэль. — Сама подумай, принцесса!

— Ну даже не знаю… — с хитрой улыбкой закатывает глаза Анна и начинает скромно копаться в волосах Даниэля, цвет которых стойко ассоциируется с темным шоколадом. — Хотя и хочу тебе верить.

— Неужели ты смеешь сомневаться в искренности моих слов?

— Как я посмею сомневаться в тебе? — Анна по-доброму усмехается и, мягко взяв лицо Даниэля в руки, мило целует его кончик носа. — Особенно после того, как посмотрю в твои чарующие глаза. И вспомню, что ты сделал для меня столько всего, сколько еще никто никогда не делал.

— О да, у меня всегда были притягательные глаза. — с гордо поднятой головой мурлыкает Даниэль и с загадочной улыбкой мягко гладит запястье Анны, которое он обхватывает обеими руками. — Еще ни один человек не мог устоять против их красоты. И уж поверь мне, ты и сама не сможешь долго сопротивляться.

— Посмотрим, устроишь ли ты перед моим очарованием.

Анна пальцем скромно проводит по губам Даниэля, на которые пару секунд смотрит с легкой улыбкой на лице, и переводит взгляд в его глаза, мягко взяв его за подбородок.

— Правда в первый раз ты не слишком долго противился и сдался очень быстро, — задумчиво отмечает Анна.

— А зачем мне сопротивляться тому, что делает меня счастливым?

Даниэль оставляет на губах Анны короткий поцелуй и снова одаривает изгиб ее шеи и ее переднюю часть еще несколькими, прекрасно зная, как сильно ей это нравится, судя по ее широкой улыбке и по тому, что она на пару секунд прикрывает глаза.

— И я думаю, ты можешь сделать кое-что, что сделает мой день еще более прекрасным, — низким, приятным голосом добавляет Даниэль. — Если не откажешь мне кое в чем, чего я сейчас очень хочу…

— И что же я могу сделать для вас, Даниэль Кристофер Перкинс? — скромно улыбается Анна. — Любой ваш каприз будет немедленно исполнен.

Не теряя времени зря, Даниэль притягивает Анну поближе к себе, нежно берет в руки ее лицо и медленно соединяет свои губы с губами рыжей девушки, чувствуя ее горячее, немного неравномерное дыхание. Он вовлекает ее в нежный поцелуй, на который Анна с радостью отвечает, чувствуя, как сильно начинает биться ее сердце после едва ощутимого касания его губ, и руками водит по мужской груди, пока его пальцы слегка лохматят ей волосы или гладят по голове или лицу. Это вовсе не какой-то неловкий или робкий поцелуй людей, которые целуются в первый раз. Это довольно смелый и в некоторой степени даже и страстный поцелуй. Который вызывает такие невероятные эмоций, что внутри все переворачивается вверх дном. Кажется, что чем дольше длятся эти минуты, тем больше появляется новых невероятных и бурных эмоций с каждой секундой. Временами может показаться, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди и исполнит сумасшедший танец, ибо оно стучит, как сумасшедшее или же замирает на мгновение.

Много ли, мало ли прошло времени с тех пор, как Анна и Даниэль вовлекли друг друга в нежный поцелуй, который, к этому моменту стал уже более страстным. В какой-то момент мужчина разрывает его и снова оставляет на разных сторонах шеи девушки множество коротких поцелуев, из-за которых она часто закрывает или закатывает глаза и издает тихие вздохи, как бы показывая, что ей это безумно нравится. Его руки в этот момент спускаются гораздо ниже и долгое время гладят ее колени и бедра. Ну а сама зеленоглазая красавица запускает свои под верхнюю мужскую одежду и слегка краснеет от легкого смущения после того, как немного водит руками под его футболкой, по голому торсу. Это заставляет того по-доброму усмехнуться, пару секунд посмотреть ей в глаза и одарить более страстным поцелуем в губы, придерживая ее затылок одной рукой и очень нежно держа ее за шею, которую нежно ласкает.

***

Время обеда уже давно прошло. Солнце скрылось, а на небе показались серые тучи, которые полностью заволокли голубое небо, радовавшее глаз еще ранним утром и в обед. Несмотря на испортившуюся погоду, дождей пока что нет, хотя не исключено, что все может измениться. Терренс не пожелал сидеть дома в такую погоду и сейчас без дела прогуливается по тому побережью, где часто любит бывать и он, и Ракель. Правда мужчина не знает, что девушка тоже любит здесь бывать. Они никогда не гуляли здесь вместе — только лишь поодиночке. Оно нравится им потому, что здесь никого обычно не бывает. Одетый в черную кожаную куртку, черную майку, джинсы и ботинки и обросший заметной щетиной Терренс медленным шагом прогуливается по этому месту, с интересом наблюдая за бушующими волнами, полной грудью вдыхая свежий воздух и постоянно поправляет свои волосы, которые из-за ветра сильно разлохматились.

Прогуливаясь по пляжу, наблюдая за тем, как волны разбушевались из-за сильного ветра, который только что поднялся и еще больше лохматит волосы мужчины, Терренс он настолько глубоко погружается в свои воспоминания, что не сразу понимает, как смартфон, лежащий в кармане его кожаной куртки, начинает сильно вибрировать. Именно вибрация телефона выводит мужчину из транса. Он медленно останавливается, с усталым вздохом кладет руку в свой карман, достает из него свой гаджет и с удивлением обнаруживает, что ему пришло одно сообщение, которое было отправлено Бенджамином Паркером.

«Привет, Терренс, это Бен Паркер. Извини, если я отвлекаю тебя от твоих дел, но мне бы очень хотелось поговорить с тобой насчет того, что между нами произошло. Мне кажется, нам стоит обсудить это и понять, что делать дальше. Как ты считаешь? Мы можем встретиться?»

Помня, как сильно они разругались в прошлый раз, Терренс не ожидал, что Бенджамин захочет сам написать ему. Впрочем, это сообщение заставляет его понять, что ему сильно не хватает общения с человеком, которого он знает с самого детства, и его шуток, от которых настроение всегда становилось в разы лучше. Перед глазами тут же всплывают какие-то воспоминания тех дней, когда они оба были еще совсем маленькие и весело играли вместе. От этих воспоминаний Терренсу становится и грустно, и приятно одновременно… Потому что он понимает, что поступил очень некрасиво со своим другом, который говорил абсолютно правильные вещи и лишь пытался растормошить и отрезвить его. Поэтому мужчина считает, что ему стоит извиниться перед бывшим другом, раз уж тот изъявил желание встретиться. Так что, немного подумав, Терренс решает сегодня же решить этот вопрос. Мужчина быстро печатает ответное сообщение и отправляет его Бенджамину, дабы дать понять, что он согласен.

«Хорошо, я согласен встретиться с тобой. Сейчас меня нет дома, но я скоро вернусь и больше никуда не поеду. Так что если ты хочешь, можешь приехать ко мне домой где-нибудь к семи или восьми часам вечера. Я поговорю с тобой.»

Ответ от Бенджамина приходит Терренсу примерно через полминуты.

«Отлично! Значит я подъеду к тебе в промежутке между семью и восьмью часами вечера. Постараюсь не отнимать слишком времени и уйти сразу же, после того, как скажу то, что хочу.»

Получив удовлетворительный ответ, Терренс слегка улыбается. А после этого решает еще немного прогуляться и насладиться временем, которое мужчина проводит в этом спокойном, очень красивом месте. Не зная, что Ракель тоже прогуливается на том же самом пляже. Правда она находится на огромном расстоянии от него. К слову, девушка даже одета похожим образом: черные джинсы, рубашка и кожаная куртка с огромным количеством молний и заклепок, которую еще ни разу не надевала. Вот в таком виде она медленным шагом ходит по пляжу, наблюдая за тем, как бушует океан, приносящий и уносящий с собой огромные волны. Сильный ветер развивает длинные женские волосы, которые девушка решила не собирать в хвост или убирать наверх. Волосы постоянно лезут то в глаза, то случайно оказываются в приоткрытом рту. Однако это ничуть не смущает девушку, и она относится к этому спокойно.

Она не замечает, как прошла довольно большое расстояние от точки, где была первоначально, до той точки, где находится сейчас. Она так увлекается своими раздумьями, что не замечает, как случайно на кого-тоналетает. Сталкивается с Терренсом, который и сам не замечает ее и думает о чем-то своем. Когда они видят друг друга перед собой, то слегка вздрагивают от неожиданности и резко отходят назад, а мужчина секунду или две придерживает руки девушки, поскольку после столкновения она ненадолго теряет баланс.

В воздухе на пару секунд воцаряется неловкая пауза, во время которой они оба пытаются преодолеть чувство неуверенности.

— Э-э-э-э, привет… — слегка улыбнувшись уголками рта, тихо произносит Ракель, слегка занервничав из-за того, что она не знает, куда деть свои руки.

— Привет, — немного неуверенно здоровается Терренс и нервно сглатывает.

— Извини, я не заметила тебя. Задумалась.

— Все в порядке. Ты тоже извини, что налетел. Задумался просто.

— Я не очень сильно налетела на тебя? — проявляет беспокойство Ракель. — Не ударила?

— Нет-нет, все в полном порядке, — с легкой улыбкой качает головой Терренс. — А ты?

— Тоже все хорошо. Не беспокойся.

Терренс молча кивает и на мгновение переводит свой взгляд на бушующий океан, пока Ракель тихо выдыхает.

— Э-э-э, а я могу узнать, что ты здесь делаешь? — спокойно спрашивает Ракель, крепко обняв себя руками.

— Я просто гуляю, — слабо пожав плечами, задумчиво отвечает Терренс. — Мне нравится это место. Оно очень спокойное и красивое…

— Не думала, что встречу тебя здесь…

— Вообще-то, я часто сюда приезжаю, когда хочу побыть наедине с собой и успокоиться.

— Вот как! — искренне удивляется Ракель. — А давно ты нашел это место?

— Не знаю, я уже и не помню, если честно… Но думаю, не раньше и не позже тебя.

— Мне тоже нравится бывать здесь… Единственное место, куда я могу сбежать ото всех и побыть одной, когда мне это нужно.

— Понимаю… Вот и я здесь по этой же причине… — Терренс бросает короткий взгляд на свои руки. — Возможно, это будет одна из моих последних прогулок здесь…

— В смысле? — слегка хмурится Ракель.

— Я все больше думаю о том, чтобы покинуть этот город. Уехать в другое, более тихое место.

— Ты все-таки решил уехать отсюда? — неуверенно спрашивает Ракель и нервно сглатывает.

— Да, но это точно случится не в ближайшее время. — Терренс переводит взгляд на океан. — Есть некоторые люди, для которых мне нужно многое сделать перед тем, как собирать свои вещи и бежать куда глаза гладят.

— А куда ты хочешь уехать? — тяжело вздохнув, с грустью во взгляде тихо спрашивает Ракель.

— Не знаю, Ракель… Может, пока что я просто буду путешествовать по миру и открывать для себя новые места, в которых был по работе. В которые я никогда в жизни не собирался ехать.

— А потом как будешь жить?

— Ничего не могу сказать. Пока что мое будущее довольно туманное и неопределенное. Но думаю, что когда придет время, я все-таки смогу выбрать свой путь, по которому пойду дальше.

— Понятно…

Ракель опускает грустный взгляд вниз, подходит поближе к воде, присаживается на корточки и начинает медленно водить рукой по кристально чистой водной поверхности. Терренс же пару-тройку секунд молча наблюдает за ней с заметной грустью во взгляде, заметно нервничая не то потому, что он боится, что они начнут разговор о расставании, не то потому, что все еще стыдится смотреть на нее после того, как повел себя просто омерзительно.

— Э-э-э, ну раз уж мы встретились… — неуверенно произносит Терренс. — Не хочешь прогуляться со мной?

— Прогуляться? — слегка округляет глаза Ракель.

— Поболтаем немного, посмотрим, что здесь есть… Не прощаться же сразу же после того, как мы поздоровались…

— Хорошо. — Ракель быстро поднимается на ноги, переводит взгляд на Терренса и подходит поближе к нему. — Я пройдусь с тобой. Буду рада составить тебе компанию.

Терренс ничего не говорит и просто слабо кивает. А затем он, положив руки в карманы своей куртки, начинает медленно идти по прямой вдоль побережья. Ракель же следует за ним, засунув большой палец обеих рук в оба кармана на черных джинсах. Поначалу в воздухе царит какая-то неловкая пауза, во время которой каждый из них часто озирается по сторонам, пытаясь найти хоть какую-то тему для разговора, лишь бы еще раз услышать такой голос, к которому так сильно привыкли. Но вскоре Терренс решается первым нарушить тишину:

— Знаешь, я тут вспомнил… В тот день, когда мы впервые поссорились, я сначала отправился в бар… А когда выпил стаканчик, то направился сюда. Был здесь до самого утра, любыми способами убивая время или не следя за временем и просто смотря в одну точку. И так продолжалось почти каждый день по одному и тому же плану.

— Но почему ты вообще решил взяться за выпивку? — с грустью во взгляде недоумевает Ракель. — Ты же прекрасно знаешь, что таким способом проблемы не решишь. Можно лишь заработать себе головную боль. И к тому же, ты всегда говорил, что ни разу в жизни не прикасался к слишком крепкому спиртному и не напился в хлам.

— Не отрицаю, — без эмоций произносит Терренс. — Но тогда мне казалось, что это лучший выход из любой ситуации.

— Наверняка, у тебя были живые примеры… Думаю, кто-то из твоих друзей тоже однажды столкнулся с проблемами и пошел запивать их.

— Были, но я вообще об этом не думал… Мне действительно было нужно так или иначе забыться. А иначе я бы просто сошел с ума. Я не мог целыми днями сидеть и переживать из-за того, что происходило. Так сказать, это была моя защитная реакция… Спасение от падения в бездну, в которой мог бы оказаться, если бы продолжал оставаться трезвым и постоянно думал об этом.

Терренс замолкает на пару секунд и тяжело вздыхает, пока Ракель с грустью во взгляде наблюдает за ним и внимательно слушает.

— Бывали моменты, когда мне хотелось однажды уйти из дома, пропасть и больше никогда не возвращаться, — признается Терренс. — Или в один день уснуть и больше не проснуться…

— Нет, Терренс, не надо так говорить! — с жалостью во взгляде умоляет Ракель.

— Я думал, что будет намного лучше, если люди начнут считать меня мертвым или без вести пропавшим. Да и мне было бы проще.

— Никому не стало бы лучше, если бы ты был мертв или исчезнувшим. Очень многие люди страдали бы, узнав об этом.

— Наверное, когда все только узнали о моих поступках, то действительно желали мне умереть или пропасть без вести… — Терренс нервно сглатывает. — И если бы не долги перед некоторыми людьми, я бы осуществил их желание. И сбежал бы туда, где меня никто не нашел.

— Подумай о своей матери, которая всегда поддержит тебя, — советует Ракель. — Какого ей будет знать, что ты пропал без вести? А как же огромное количество друзей, которые тоже могут оказать тебе помощь. И…

Ракель тяжело вздыхает, готовясь замолвить словечко и про себя, но в последний момент останавливается и ничего не говорит.

— Да, моя мама всегда будет рядом, это даже не обсуждается, — устало вздыхает Терренс, опустив свой грустный взгляд вниз. — Да и с друзьями я постепенно налаживаю отношения…

— Ну вот и прекрасно! Не все потеряно!

— Однако у меня уже нет желания чего-то добиваться. Я ничего не хочу. Даже если у меня было бы хоть сто друзей, я все равно не стал бы счастливее… Потому что у меня нет самого главного… Того, что заставляло меня чувствовать себя человеком… Живым человеком…

Ракель слегка округляет полные жалости глаза, а внутри у нее что-то внезапно щелкает. Девушке не нужно пытаться гадать, что имеет в виду Терренс, так как и без этого ясно, что он говорит про нее. С одной стороны, она так хочет признаться мужчине в том, что чувствует на самом деле и как сильно боится потерять человека, к которому так или иначе привязана. Но с другой — разум твердит, что ей стоит держаться от него подальше. Он настаивает на том, чтобы девушка прекратила общение с Терренсом, навсегда забыла о нем и все то, что она пережила рядом с ним.

И как бы Ракель ни старалась, ее разум с огромным перевесом побеждает чувства, которые проснулись внутри нее буквально после долгой спячки. Проснулись тогда, когда она вот-вот потеряет то, что когда-то совсем не ценила.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — тихо произносит Ракель.

— Все это так удивительно… — задумчиво отмечает Терренс. — То живешь спокойно и не страдаешь от того, что тебе чего-то не хватает. А тут вдруг появляется кто-то, кто одним лишь своим присутствием заставляет идти вперед, несмотря на нежелание или усталость. Да, этот человек никогда не говорил мне ободряющих слов и не мотивировал добиваться желаемого. Но… С ним мне было проще…

— Я знаю.

— Тем не менее у меня была мотивация. Я слышал похвалу. Слышал, как меня мотивировали добиваться своей мечты. Мечты стать музыкантом. До этого у меня были сомнения. Но когда ты предложила попробовать себя в музыке, я понял, что должен попробовать. Тем более, что ты поддерживала мое желание. Но потом это прошло. Тебе стало все равно. А у меня ничего не получалось. Никто не хотел со мной работать.

— Я понимаю, но ты прекрасно знаешь, что мы больше не сможем быть вместе, — с подступающими к глазам слезами более низким голосом отвечает Ракель. — После того, что между нами было, мы никогда не сможем доверять друг другу. Может, раньше у нас и был шанс наладить отношения. То сейчас не остается ничего другого, кроме как смириться с расставанием.

С этим словами Ракель присаживается на песок напротив океана и начинает наблюдать за огромными волнами, которые приносит и уносит сильный ветер. Терренс также присаживается на рядом с ней, почувствовав невыносимую боль после этих слов и мечтая осознать, что все происходящее — всего лишь страшный сон. Однако он изо всех сил подавляет в себе желание закричать на весь пляж о своей боли и старается так или иначе скрыть свои чувства под маской безразличия.

— Я знаю, — без эмоций во взгляде низким голосом произносит Терренс. — Именно поэтому я уже ни на что не надеюсь.

— Сейчас я уже более-менее пришла в себя, — тяжело вздохнув, задумчиво признается Ракель. — Начала все более-менее понимать… И… Я больше не вижу смысла… Откладывать разговор о расставании.

— И… — Терренс слегка прикусывает губу, чувствуя, как он становится одержимым сильным волнением, и понимая, что ему немного трудно дышать. — Значит… Мы все-таки… Расстаемся?

— Да… — Ракель переводит грустный взгляд на Терренса. — Нет смысла мучить друг друга. Будет намного лучше, если мы разойдемся и будем жить своей жизнью. Не вспоминая о том, что между нами что-то было.

Из-за этих слов Терренс становится еще более мрачным и расстроенным, чувствуя себя так, будто ему в сердце воткнули огромный кинжал до самого основания. Однако мужчина прилагает усилия для того, чтобы не показать, насколько ему плохо. Хотя грусть в глазах все равно невозможно скрыть, и она ясно дает понять, что он думает на самом деле. Впрочем, и сама Ракель отчаянно сдерживает себя и свой порыв выпалить всю правду и вымолить еще один шанс, натянув на свое лицо что-то вроде улыбки и стараясь вести себя как можно спокойнее.

— Хорошо… — низким голосом произносит Терренс. — Я тебя понял.

— Не беспокойся, я не буду говорить о тебе ничего плохого, — спокойно обещает Ракель. — Не стану рассказывать всем, что ты ужасный человек, и так или иначе поливать тебя грязью.

— Как и я — тоже. Я тоже буду относиться к тебе с уважением и не стану сквернословить.

— Да, может быть, мы много ругались и были как кошка с собакой. Но сейчас я хочу положить этому конец и сделать все, чтобы мы решили этот вопрос без скандалов.

— Да, конечно, — слабо кивает Терренс. — Я все понимаю. И поддерживаю тебя.

— Хотелось бы верить. В любом случае я больше не хочу с тобой ругаться и в чем-то тебя обвинять. Что было, то было. Не будем об этом вспоминать.

— Ты права.

— По крайней мере, мы не успели пожениться. А иначе бы процесс расторжения брака затянулся бы на несколько месяцев. И нам пришлось бы долго ждать, прежде чем вычеркнуть друг друга из жизни.

— Верно… Если бы мы были в браке, нам пришлось бы делить совместно нажитое имущество. А если бы еще и дети родились, то развод длился бы вечность.

— Да, — бросает легкую улыбку Ракель. — А сейчас мы можем просто попрощаться друг с другом и отпустить.

— Конечно, будет трудно принять факт, что мы расстаемся, — низким голосом неуверенно говорит Терренс и нервно сглатывает. — Но мы должны двигаться дальше. Должны… Отпустить друг друга… Тем более, что я и сам понимаю, что мы допустили слишком много ошибок, после которых мы… Не можем быть вместе…

— Ты прав…

Ракель и сама чувствует, как сердце сжимается от того, что ей приходиться видит Терренса столь грустным и еще более подавленном после того, она сообщила ему о желании окончательно разорвать отношения. Хоть девушка думает, что это вряд ли поможет, все же она предпринимает попытку хоть как-то утешить мужчину, который едва сдерживает свои эмоции и изо всех сил пытается сохранять на лице маску безразличия.

Глава 57

— По крайней мере, ты всегда сможешь обратиться ко мне, если тебе будет нужна помощь или дружеский совет, — более низким голосом дает понять Ракель.

— Значит… — неуверенно произносит Терренс. — Мы можем… Сохранить… Хорошие отношения?

— Конечно, можем! Хоть наши романтические отношения прекращаются, это не означает, что мы не можем общаться и быть друзьями.

— Да, конечно… — еще более низким, тихим голосом произносит Терренс, становясь все мрачнее. — Мне кажется, люди, которые решили вступить в отношения, так или иначе остаются друг другу близки. Ведь за время романа они вряд ли могут остаться совершенно чужими. Все-таки… Мы некоторое время жили вместе…

— Верно… Несмотря ни на что, ты стал для меня близким человеком. Мне правда было хорошо с тобой. Я нисколько не жалею о том, что между нами произошло. Благодаря этому я получила много новых впечатлений и опыт, который пригодится мне в будущем. Если я решу… Снова в кого-то влюбиться.

— Рад, что ты так считаешь… — Терренс бросает мимолетную фальшивую улыбку, пока его грустный взгляд скользит по лицу Ракель. — То время было прекрасным. И… Я никогда его не забуду.

— Я тоже, — тихо произносит Ракель, продолжая фальшиво улыбаться, но желая истошно кричать и плакать. — Это время было действительно прекрасным… Даже несмотря на то, что между нами произошло. Я всегда буду благодарна тебе за те прекрасные воспоминания, которые ты мне подарил.

— Ты тоже подарила мне много хороших воспоминаний, о которых я буду вспоминать с легкой улыбкой на лице, — натянув на лицо что-то вроде подобие улыбки, низким голосом отвечает Терренс. — И я также приобрел опыт, который поможет мне строить свою дальнейшую жизнь. Не повторяя прежних ошибок.

— Я верю, — слабо кивает Ракель. — И если ты все-таки решишь уехать отсюда, то я желаю тебе удачи. А еще… — Ракель нервно сглатывает. — Я желаю тебе найти ту девушку, которая сделает тебя намного счастливее, чем ты был, когда жил со мной в отношениях.

— Спасибо огромное, Ракель, — с фальшивой улыбкой благодарит Терренс. — Я тоже желаю тебе удачи. И надеюсь, что теперь больше тебя не потревожит никакой Саймон Рингер.

— Дай Бог.

— Помни, у тебя твердый характер. Если ты очень захочешь, то сможешь легко добиться какой-то поставленной перед тобой цели.

— Может быть…

Ракель нервно сглатывает, все больше начиная уставать от притворства. Она понимает, что у нее есть только два выхода: либо убежать куда подальше, продолжая заставлять Терренса думать, что она ничего не чувствует по отношение к нему, либо снять маску безразличия и рассказать о своих настоящих чувствах. И как бы сильно ей ни хотелось раскрыть все карты, разум не позволяет ей выбрать второй вариант. Не позволяет обнажить свою душу перед человеком, к которому снова начала тянуться.

— У тебя тоже твердый характер, — низким голосом отмечает Ракель. — Я знаю, что ты справишься со всем. Что бы с тобой ни происходило.

— Наверное… — слабо пожимает плечами Терренс.

— Пожалуйста, никогда не сдавайся. Добивайся всего того, о чем ты мечтаешь. Не позволяй кому-то или чему-то помешать тебе в осуществлении твоих желаний.

— Да…

— Не превращайся в затворника и не замыкайся в себе. Думай о своих близких и добивайся желаемого хотя бы ради них. Ради тех, кого радуют твои успехи.

— Конечно… — фальшиво улыбается Терренс. — Я постараюсь…

Несмотря на наличие огромного актерского опыта, благодаря которому он мог бы нацепить на свое лицо любую маску, сейчас Терренсу невыносимо сложно сделать вид, что он смирился с расставанием. Он находится очень близко к тому, чтобы сорваться. Нет, не накричать на кого-то или избить до полусмерти. Просто хочет во весь голос прокричать о своей боли. Из-за этого Терренс все больше понимает, что ему нужно срочно уходить отсюда, пока он еще хоть как-то способен контролировать себя.

— Ладно, я пойду… — низким, тихим голосом произносит Терренс. — Если что, ты знаешь мои телефоны… Если возникнут какие-то вопросы и проблемы, я на связи в любое время. Друзья должны помогать друг другу. Вот и я готов.

Терренс довольно резко поднимается на ноги с чувством, что ему довольно тяжело дышать из-за огромного волнения, понимая, что он сейчас довольно сильно напряжен.

— Прощай, — практически шепчет Терренс. — Желаю тебе удачи в поиске твоего счастья, которое тебе может принести кто-то еще, кроме меня. Ты заслуживаешь только самого лучшее… Что-то намного лучше, чем то, что дал тебе я. Не сомневаюсь, что кто-то другой сможет оказаться намного лучше меня.

Не теряя ни секунды, Терренс уходит довольно быстрым шагом с желанием найти место, где нет никого, чтобы остаться одному, наконец-то дать эмоциям волю и перестать притворяться, что слова о расставании с Ракель его никак не задели, и он тоже хочет поставить точку в этой истории.

Но она практически поставлена. Время, что принесло Терренсу и Ракель много радости и незабываемых впечатлений, теперь навсегда остались лишь воспоминаниями. Обратного пути назад нет и уже не будет! Война двух противников подошла к концу. Разум победил. Убедил в том, что лучше забыть старую любовь и начать писать новую книгу под названием «Жизнь с чистого листа». К сожалению, чувства оказались намного слабее. Да, они пытались. Они боролись. Но все равно проиграли. Правда вряд ли это принесло радость людям, которые пойдут разными дорогами.

Как только Терренс встает и уходит в неизвестном направлении, Ракель наконец-то дает волю своим чувствам, которые ей так усердно пришлось прятать под маской безразличия. Какое-то время она полусухими глазами смотрит на океан, а потом сгибает ноги в коленях, прячет в них свое лицо и начинает безутешно плакать. Будучи в отчаянии от того, что потеряла человека, чувства к которому все больше начинают давать о себе знать. Они настолько сильны, что ей кажется невозможным полюбить кого-то другого так же сильно. Терренс задал слишком высокую планку, которую вряд ли кто-то сможет перепрыгнуть. Любовь к нему окончательно проснулась и дала ей понять, что порвав с этим человеком навсегда, она потеряет частичку себя.

Впрочем, не только она… Ракель обратила внимание на то, как сильно Терренс изменился в лице, когда она сказала ему, что примирение между ними никогда не будет возможным, и сообщила о завершении их отношений. Из-за этого на ее глаза наворачиваются слезы, а сердце начинает сжиматься. Она осознает, что на самом деле привязана к Терренсу намного больше, чем ей кажется. Даже если он далеко не идеальный. Даже если совершил много плохих поступков, которые выставили его не в самом лучшем свете.

Но так как разум полностью овладел ею и заставил ее выкинуть из головы мысль о том, что она любит Терренса, девушка не могла ничего сказать и заявила, что они уже не смогут быть вместе. Хотя под этими фальшивыми эмоциями скрывается невыносимая боли и отчаяние. Девушка начинает понимать, что люди были правы, говоря, что она должна хотя бы попытаться дать этому человеку еще один шанс. Ею овладело осознание того, что она сама оттолкнула его от себя, поддавшись не своим настоящим чувствам, а велению разума. Из-за своей беспомощности ей остается только рыдать, жалея, что она так и не рассказала бы всю правду и не дал понять, что если бы мужчина захотел, то она бы с радостью дала ему второй шанс выполнить все свои обещания, данные ей и ее родственникам.

Ракель еще некоторое время смотрит на огромные, приходящие и уходящие волны, иногда тихо шмыгая носом и вытирая слезы со своего лица. К этому моменту ветер немного усиливается и еще больше развивает волосы девушки. Она все больше понимает, что совсем не хочет подобного развития событий. Не хочет расставаться с Терренсом. Не хочет терять того, без кого ей и самой стало плохо, одиноко и тоскливо. Так что в какой-то момент Ракель резко выдыхает, быстро поднимается на ноги, пробегает небольшое расстояние, в какой-то момент останавливается и начинает осматриваться вокруг, пытаясь понять, куда ей сейчас идти. Пляж довольно большой, а след Терренса уже давным-давно простыл. Он мог запросто уйти отсюда и поехать куда-то в другое место. А значит, шанса поговорить с ним уже нет.

Ракель еще какое-то время осматривается вокруг, а в затем начинает понимать, что слишком часто смотрит в одну и ту же сторону. Она несколько секунд о чем-то думает и решает пойти именно туда с мыслью, что всегда сможет вернуться, если путь будет неправильный. Поначалу девушка идет спокойно, но с каждой новой секундой ускоряет шаг, а потом и вовсе переходит на бег. Чем дольше Ракель бежит, тем больше ей кажется, что она совсем близко к своей цели. Кажется, что осталось совсем немного. Уже вот-вот… Очень близко…

И после недолгого бега по побережью Ракель слегка хмурится, получше всматривается вдаль и видит знакомый мужской силуэт, который она узнает где угодно, независимо, в какую одежду он одет. Это и есть Терренс. Который, как уже успела отметить девушка, одет практически так же, как и она сама. Казалось бы, что вот цель и достигнута, но что-то снова останавливает Ракель. Ее охватывает непонятный страх, который мешает ей собрать волю в кулак и подойти к мужчине, чтобы сказать ему всю правду.

Поэтому девушка еще довольно долго наблюдает за мужчиной, который, сильно сутулясь, медленным шагами ходит по другой стороне пляжа с опущенной головой и засунутыми в карманы руками и что-то говорит себе под нос, будучи очень подавленным и выглядя так, будто он вот-вот пустит слезу. Видя Терренса в таком разбитом состоянии, у Ракель начинает сжиматься сердце, а она понимает, что больше не хочет видеть его таким. Так что девушка мысленно обещает себе, что сделает все возможное, чтобы не дать этой истории закончиться плохо. Брюнетка быстро берет себя в руки и выкидывает все свои сомнения из головы. А понимая, что она готова, Ракель резко выдыхает и уверенно направляется к мужчине.

Терренс вовсе и не спешит отсюда уходить, даже не подозревая, что Ракель хочет подойти к нему. После того как услышал слова про расставание, у него пропала всякая надежда. Ее и так практически не было, но теперь уже никаких сомнений в том, что ничего нельзя изменить. Он чувствует себя еще более расстроенным, чем раньше, из-за того, что его главный страх стал реальностью. Слова девушки стали для мужчины сильной пощечиной, которая ранила его душу гораздо больше, чем что-либо. Это и становится еще одной из многочисленных причин, по которой ему так сильно хочется уехать из этого места и скрыться ото всех. И определенно сделает это после того, как Ракель дала понять, что ее желание разорвать отношения окончательное.

Еще немного погуляв по этому месту, Терренс решает уйти отсюда и отправиться к себе домой. Ждать приезда Бенджамина, который захотел с ним поговорить. К сожалению, это его последний приезд сюда. Больше он сюда не вернется. И от этого ему становится грустно, ибо он успел полюбить это место, которое могло хотя бы немного помочь ему успокоиться. Мысленно попрощавшись с этим пляжем, Терренс резко выдыхает и, слегка сутулясь, более решительным шагом собирается пойти к своему автомобилю, стоящий недалеко отсюда, чтобы доехать до своего дома. Но стоит мужчине только ускорить шаг, как вдруг откуда-то раздается до боли знакомый голос Ракель, которая быстрым шагом направляется прямо к нему:

— Терренс!

Услышав свое имя, Терренс быстро оборачивается на зов и видит Ракель, которая уверенным шагом идет прямо к нему. Ему приходиться снова надеть на себя маску безразличия, чтобы не выдать свои чувства и эмоции. К тому же, он удивляется, что еще может понадобиться девушке, с которой уже все обсудил и решил. Тем не менее МакКлайф продолжает стоять на том же месте и наблюдать за тем, как девушка подбегает к нему все ближе и ближе. А затем немного тяжело дышащая девушка начинает говорить уверенно, но взволнованно:

— Подожди, пожалуйста…

— В чем дело? — без эмоций спрашивает Терренс.

— Прошу тебя, не уходи! Все это неправильно. Так не должно произойти… Мы оба совершим ошибку, если сделаем это. Если и правда разойдемся на все четыре стороны.

— Что происходит? Почему ты такая взволнованная?

— Может, все-таки стоит прекратить играть в эту жестокую игру, которая причиняет нам обоим немало страданий и невыносимую боль? — расставив руки в бока, спокойно спрашивает Ракель.

— Жестокую игру? — слегка хмурится Терренс. — О какой игре ты сейчас говоришь?

— В игру под названием «Притворись, что уже разлюбил того, кто тебе дорог и соври ему об этом». Неужели ты хочешь и дальше продолжать делать вид, что не хочешь того, что хочу я?

— Э-э-э… — запинается Терренс, будучи удивленным услышанным.

— Хватит притворяться, Терренс. Я устала… Устала скрывать то, что чувствую на самом деле. И с этого момента не собираюсь больше молчать.

— Что? — Терренс резко встряхивает головой. — Постой-постой… Но ты же сама сказала, что наше примирение уже невозможно. Ты только что заявила, что между нами все кончено!

— Да, я сказала это, но… — слабо кивает Ракель.

— Неужели твое мнение изменилось за каких-то пять-десять минут?

— Э-э-э, понимаешь…

Ракель опускает глаза вниз, а затем, обняв себя руками, медленным шагом отходит куда-то в сторону.

— Что? — медленно спрашивает Терренс.

— Я больше не могу так жить, — подавленным голосом признается Ракель, переведя полусухой взгляд на Терренса, и слабо качает головой. — Не могу…

— Как ты не можешь жить? — удивленно, с испугом в глазах спрашивает Терренс.

— Во лжи. — Ракель тихо шмыгает носом, с трудом сдерживая желание безутешно разреветься, поскольку в противном случае не сможет донести до Терренса то, что хочет сказать. — Я устала постоянно врать, что смогу сделать то, чего не смогу изменить. То, на что у меня хватает смелости. Я настолько устала, что хочу прямо сейчас прекратить это шоу, которое причиняет мне огромную боль.

— Прости, но я тебя не понимаю, — слегка хмурится Терренс, расставив руки в бока. — То ты заявляешь, что примирение невозможно, и мы расстались раз и навсегда, то прибегаешь ко мне и говоришь, что хочешь покончить с этим шоу.

— Это правда. Я хочу положить этому конец. Мне невыносимо трудно сохранять на лице невозмутимость. Потому что каждый раз, когда я пытаюсь сказать то, что на самом деле не является правдой, во мне просыпается сумасшедший вулкан эмоций. Я… Я потеряла над ним контроль…

Ракель тяжело вздыхает и слабо качает головой, на секунду бросив взгляд в сторону.

— Я думала, что хорошо научилась скрывать свои эмоции, — тихо добавляет Ракель. — Но это не так. Одна из тех вещей, которой я никогда не смогу научиться, — это прятать эмоции в себе и делать вид, что ничего не происходит.

— Я понимаю твои чувства, — задумчиво произносит Терренс. — Ведь мне приходится испытывать все то же самое. Когда я лгу человеку, который очень многое для меня значит.

— А как мне неприятно врать тому, к кому не могу относиться безразлично. Мне так и хочется ударить себя за любое лживое слово, которое он слышит…

— В своих мыслях я уже давно избил себя до полусмерти за все, что сделал… — с грустью во взгляде тихо вздыхает Терренс. — Одной пощечины было бы недостаточно…

— Слушай, э-э-э… — Ракель на пару секунд склоняет голову, но затем медленно, неуверенно поднимает взгляд на Терренса, обнимая себя руками. — Могу я попросить тебя об одной маленькой просьбе?

— Да, конечно, — слабо пожимает плечами Терренс. — Ты можешь просить у меня все что угодно. Если я могу что-то для тебя сделать, дай мне знать.

Ракель пару секунд ничего не говорит, только лишь со слезами на глазах смотря на Терренса.

— Не оставляй меня, — покачав головой, со слезами отчаянно умоляет Ракель. — Пожалуйста, Терренс, не уходи! Я знаю, что, возможно, бесполезно пытаться что-то делать после того, что произошло. Но… Ты не можешь представить себе, насколько мне плохо, когда я просыпаюсь каждый день и осознаю, что ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра не увижу человека, который так мне дорог.

Ракель тихо шмыгает носом.

— Мне очень плохо, — слегка дрожащим голосом добавляет Ракель. — Плохо от осознания того, что я могу сама положить конец всему, что можно… Сделав неверный шаг, о котором потом сильно пожалею…

Ракель становится тяжело немного тяжелее дышать, потому что она слишком взволнованна и не может перестать издавать всхлипы.

— Я правда боюсь потерять тебя навсегда, Терренс, — со слезами признается Ракель. — Хотя прекрасно понимаю, что уже потеряла. Потому что совершила слишком много ошибок и не была той, кем должна была быть. Да, я во всем виновата, это правда… И мне очень больно. Больно от того, что я не могу ничего исправить. Мне всегда очень непросто говорить об этом с кем-либо. Ведь я вру, пытаясь убедить саму себя в том, что действительно разлюбила тебя. Однако это не так! Я никогда не переставала любить тебя! Ты всегда многое для меня значит. И сейчас понимаю, что не хочу терять такого близкого мне человека.

Ракель на пару секунд замолкает и опускает взгляд вниз.

— Можешь не верить мне, но я много раз врала, когда говорила, что не люблю тебя, — слегка дрожащим голосом признается Ракель. — Это была откровенная и наглая ложь имени меня… Я говорила, что никогда не любила тебя и просто воспользовалась тобой. Но это не так. Я встречалась с тобой, потому что сама этого хотела. Да, давление семьи было колоссальным. Но это решение было принято мною. Да знаю, в это трудно поверить… Все говорили, что я откровенно лгу, рассказывая о неземной любви к тебе и утверждая, что мне с тобой хорошо. Но это не так. Я не лгала! Мне правда было с тобой хорошо. Даже несмотря на то, что мои чувства надолго заснули из-за моих амбиций и желания променять любимого человека на работу. Но теперь они проснулись… И я все больше понимаю, что совершу огромную ошибку, если позволю нашей истории закончиться. Я никогда себе этого не прощу.

Ракель тяжело вздыхает и отходит от Терренса на пару шагов назад.

— Я не верю, что сейчас мои слова могут что-то изменить… — с жалостью во взгляде говорит Ракель. — И могу говорить о своих чувствах сколько угодно. Могу доказывать, что очень сожалею, что довела все до желания расстаться… Но мне… Мне нужно было тебе сказать это, потому что… Слишком долго держала это в себе… И больше не смогла молчать. Я… Дала тебе знать, о чем думаю на самом деле. И это чистая правда. Я не лгу. Сейчас мои слова искренние. Я говорю то, что думаю. То, что чувствую.

Ракель издает тихий всхлип, склоняет голову, поворачивается спиной к Терренсу и отходит еще на несколько шагов. А через пару мгновений решает убежать отсюда насовсем из-за чувства стыда и желания скрыться где-нибудь. Однако девушке не удается далеко уйти, так как мужчина пулей подбегает к ней, крепко берет под руку и разворачивает к себе лицом.

— Нет-нет, Ракель, пожалуйста, не уходи! — с жалостью во взгляде тараторит Терренс. — Прошу, останься…

Ракель ничего не говорит и лишь тихо шмыгает носом, прекрасно видя, с какой жалостью и каким отчаянием во взгляде смотрит на нее Терренс.

— Не уходи! — с долей отчаяния умоляет Терренс. — Не оставляй меня! Все, что ты сказала, относится и ко мне тоже. Ты точно описала то, что творится у меня в душе… Я тоже пытался убедить себя в том, что разлюбил тебя, говоря, что между нами уже ничего не может быть, и внушал себе, что расставание неизбежно. Но это была ложь. Откровенная ложь. Я еще никогда не врал настолько откровенно, как тогда… Мне до сих пор неприятно и тяжело обсуждать это, хотя в последнее время я только и делаю, что разговариваю с некоторыми людьми о том, что произошло.

Терренс резко выдыхает, все еще продолжая очень сильно нервничать и немного тяжело дышать, и к этому моменту отпускает руку Ракель, которая смотрит на него с неподдельной грустью во взгляде.

— Но больше всего мне неприятно вовсе не из-за этого, а из-за того, что стало причиной нашего разлада, — взволнованно признается Терренс. — Даже малейшее воспоминание о том дне заставляет вздрагивать. Как будто все произошло совсем недавно. Мне было непросто пережить этот кошмар. Да и сейчас я не чувствую себя легче… Ибо я еще никогда не был таким дебилом… Меня провели как безмозглого дурака, а я повелся на ложь, которая в итоге превратила меня в чудовище.

Терренс бросает короткий взгляд куда-то в сторону, пока Ракель с грустью во взгляде смотрит на мужчину и внимательно слушает его.

— Ты действительно хочешь, чтобы я осталась? — неуверенно спрашивает Ракель.

— Очень хочу… — с грустью во взгляде произносит Терренс и мягко берет Ракель за предплечья. — Пожалуйста, Ракель, не делай этого. Не уходи. Хотя бы дай мне возможность еще раз все объяснить и доказать, что я вовсе не какая-то бездушная скотина, которая ни о чем не жалеет. Я — живой человек! У меня есть совесть и стыд.

— Если ты просишь меня не уходить, то я не уйду. И останусь здесь. Я пришла сюда как раз из-за этого. Остаться и сделать все, чтобы не видеть тебя таким разбитым… Я прекрасно вижу, в каком ты сейчас состоянии. И не могу спокойно наблюдать за твоими страданиями. Мне больно на это смотреть. — Ракель тихо шмыгает носом. — Я устала притворяться бездушной куклой… Кроме того, я слишком долго боролась со своими чувствами, но так и не смогла подавить их в себе. Сейчас я понимаю, что моя любовь к тебе все еще жива. И она, возможно, стала немного сильнее… Как говорится, ты начнешь что-то ценить только после того, как потеряешь это… Вот я потеряла и… Поняла, что была полной дурой.

Терренс впервые за долгое время по-настоящему искренне улыбается. Даже если эти слова станут очередным порывом и потом полностью забудутся, он все равно чувствует себя намного счастливее. Эти слова как что-то теплое, что приятно согревает душу. Они сравнимы с огромным облегчением. С потерей тяжелого груза. Мужчина хочет хотя бы ненадолго почувствовать себя счастливым и поверить, что все сказанное является правдой. Через пару секунд Терренс с долей жадности заключает Ракель в свои крепкие объятия, которые та с огромным удовольствием принимает, носом уткнувшись в плечо мужчины и обвив руками его шею. Пока он кладет руки между лопаток брюнетки, на мгновение утыкается лицом в ее плечо и мягко гладит ее по голове, когда слышит тихие женские всхлипы.

А получив небольшую дозу счастья, Ракель и Терренс медленно отстраняются друг друга и неуверенно переглядываются между собой, как бы спрашивая, что сейчас произошло и как будто забыв обо всех прошлых обидах. На их лице проскакивает легкая улыбка, а в глазах каждого на несколько мгновений загорается тот самый огонек, которого другие уже очень долго не видели.

— Может, посидим на песке и посмотрим на океан? — неуверенно предлагает Ракель. — И заодно поговорим обо всем, что нас беспокоит.

— Я согласен, — с легкой улыбкой кивает Терренс. — Не знаю, что из этого выйдет, но как говорится, попробовать стоит.

Терренс и Ракель бросают друг другу мимолетную улыбку и медленным шагом направляются поближе к воде, от которой находятся слишком далеко. А когда молодые люди добираются до нужного места, они присаживаются прямо напротив океана. Сильный ветер, который будто бы не собирается ослабевать, все еще развивает красивые длинные каштановые волосы девушки и лохматит черные волосы мужчины. Однако их обоих их это совершенно не смущает, и они спокойно поправляют свою прическу, когда волосы лезут в глаза или рот. Еще несколько секунд молодые люди сидят в полной тишине, с небольшой улыбкой на лицах наблюдая за огромными волнами. А потом Терренс, на чьем плече сейчас лежит голова Ракель, решает нарушить эту тишину, поддавшись желанию запустить пальцы в волосы девушки. На что та реагирует вполне положительно, судя по тому, как она прикрывает глаза от удовольствия.

— Ты себе представишь не можешь, каким безмозглым идиотом я себя чувствую… — тихо признается Терренс. — Из-за того, что перестал контролировать свой характер. Конечно, мне постоянно приходилось отвечать за последствия своих действий, если я перестал держать свои эмоции под контролем. Но сейчас я превзошел самого себя…

— Значит, у тебя часто происходят вспышки агрессии? — интересуется Ракель.

— К сожалению, да. Я страдал от своего сложного характера с самого детства… Стоило мне чуть-чуть ослабить контроль, как я влипал в какую-то неприятную ситуацию. Однако в этот раз я вообще перестал следить за своими эмоциями и делал то, что вздумалось. И это привело к таким ужасным последствиям… Из-за которых я разругался с большей частью людей, которых люблю… Хотя в последнее время мне, к счастью, постепенно удается объясниться и наладить с ними отношения…

— Правда?

— Да. Те, кто отвернулся от меня из-за ситуации с тобой, начинают вновь возвращаться в мою жизнь. Говоря, что это все-таки наше с тобой дело.

— Рада, что у тебя все налаживается.

— Да, но… — Терренс нервно сглатывает и слабо качает головой. — Я бы отдал едва ли не все ради того, чтобы вернуть то, что было раньше. Ну или хотя бы попытаться вернуть то, что у меня было… И сделать все, чтобы больше никогда не терять то, что мне дорого, из-за своего сумасшедшего характера.

— Согласна, — с легкой улыбкой произносит Ракель. — А я бы отдала многое ради того, чтобы вычеркнуть то, что мечтаю стереть из своей памяти раз и навсегда.

— И это тоже… Все произошедшее похоже на какой-то ночной кошмар… Бесконечный ночной кошмар… — Терренс с грустью во взгляде тихо выдыхает. — Мне кажется, это очень сильно повлияло на всех нас. Мы настолько сильно изменились, что с трудом можем узнать человека, которого знали когда-то давно.

— Да, это и правда изменило меня, — тихо признается Ракель. — Я была другой… А точнее… Я поняла, что совсем не изменилась. И осталась той, какой была в детстве. Раньше я думала, что смогу пережить любое потрясение. Однако это было лишь самовнушение. Которое работало до тех пор, пока я не повстречала Саймона. Этот человек заставил меня почувствовать себя беззащитной и беспомощной. Заставил понять, что я все еще та слабая, беззащитная девочка, какой была в детские года. Когда меня безжалостно оскорбляли и унижали.

— Этот человек все перевернул с ног на голову, — начав рассматривать горизонты, тянущиеся вдоль бесконечного океана, говорит Терренс. — Но если бы Саймона поймали много лет назад, то ничего бы не случилось.

— Я еще смогла как-то пережить тот случай, когда он оклеветал и унизил меня перед всеми, — тихо говорит Ракель. — Но ад, в которым мы жили в течение двух с половиной месяцев, был самым худшим испытанием в моей жизни. Мне было намного проще выдержать конкуренцию с другими моделями, когда я только начинала свою карьеру.

— Никогда не прощу этого подонка за то, что он посмел рассказать мне ту отвратительную ложь про тебя и заставил превратиться в полную противоположность себя. — Терренс тихо усмехается и становится немного хмурым, продолжая изучать горизонты. — Мстительного, бессовестного и озлобленного ублюдка, который хотел отомстить за то, чего никогда не было. Который всегда страшно боялся за свою репутацию и боялся, что его перестанут любить и боготворить. Я поверил этому бреду как какой-то маленький наивный мальчик. Поддался на его провокации. Позволил ему оказывать на меня давление и играть со мной как ему вздумается. — Терренс тихонько рычит. — Но в первый раз я реально хотел прибить его. Придушить собственными руками.

— А я хотела придушить его, когда он только начал портить мою жизнь, — хмуро отвечает Ракель. — И я никогда не смогу простить его за все то, что он со мной сделал. За то, что он сделал с моими родителями, которые сейчас были бы живы и здоровы, если бы эта тварь не отправила их на тот свет.

— Да уж, впервые встретил человека, который пошел на убийство из-за отвергнутой любви, — задумчиво говорит Терренс. — Он реально слетел с катушек из-за этой мести! Столько лет что-то планировать, ждать, мстить… И ему было мало убить двух людей! Он хотел еще и расквитаться и с их дочерью.

— Знала бы я это раньше, то предпочла бы сама отомстить ему за смерть родителей и сделать все, чтобы упрятать его за решетку. И моя семья с удовольствием бы посадила этого гада за его делишки, из-за которых погибли два невинных человека.

— Главное — теперь все стало ясно.

— Ненавижу эту мразь. Ненавижу. — Ракель слабо качает головой. — До встречи с Саймоном я не знала никого, кому едва ли не хотела бы пожелать смерти. Но Рингер… Эта гадюка… Я ненавижу его…

— Я тоже никогда не желал кому-то смерти или ужасных мук, — отвечает Терренс, нервно одергивая рукав свои куртки, пока голова Ракель все еще лежит на его плече. — Да и не было кого-то, кто был мне до безумия неприятен. Но Саймон стал первым. Этот подонок ворвался в мою жизнь и перевернул все с ног на голову.

— Я удивлена, что ты вообще связался с ним.

— Ой, да я и сам в шоке.

— Ты ведь говорил, что с тех пор, как вы познакомились, у тебя начались неприятности.

— Да, верно… — Терренс прижимает Ракель поближе к себе и нежно гладит ее по голове. — Просто в то время я еще не особо разбирался в людях. И легко поверил Рингеру, когда он рассказал мне о том, как ему плохо живется. Но если бы я знал, насколько он опасен, а его вине погибли два невинных человека, то ни за что бы не стал даже разговаривать с ним.

— Если бы у этого человека не было нужных знакомых, ему не удалось бы провернуть и половины того, что он сделал. Не помогли бы ни умение красиво говорить и промывать мозги человеку, ни те ворованные деньги, которые он платил им, чтобыиспортить мне жизнь.

— О да! У него действительно превосходное обаяние. Он умеет получать то, что ему нужно. Не заметишь, как станешь прислуживать ему и заглядывать в его глаза. — Терренс ехидно усмехается. — Понимал, что раз он так уродлив, то можно хотя бы брать умением хорошо говорить… Вот и собрал вокруг себя целую армию, которая помогала ему довести план мести до конца и довести тебя до ужасного состояния.

— Я никогда этого не забуду. — Ракель подбирает какой-то камушек и начинает выводить им какие-то незамысловатые узоры на песке. — Меня до сих пор трясет от всего, что мне пришлось пережить, когда я встретилась с ним лицом к лицу. Было боязно не сколько находиться в том ужасном месте без какой-либо защиты, сколько было страшно за свою жизнь.

— А меня трясло только от одной мысли, что этот тип мог что-то с тобой сделать, — с грустью во взгляде отвечает Терренс.

— Но ты это знал.

— Да, я представлял себе, на что мог пойти Саймон. И все мои опасения тогда подтвердились.

— И ты был уверен, что он захочет попытаться изнасиловать меня?

— Нет, я не думал, что он настолько рехнется и захочет надругаться над тобой.

— В глубине души я понимала, что Саймон специально заманил меня туда, чтобы прикончить. Но я до последнего хотела верить, что это не так. Что я сумею убедить его сдаться и оставить меня в покое. Но когда Рингер достал пистолет и направил его на меня, я поняла, что дедушка Фредерик и тетя Алисия были правы, когда они уговаривали меня не ехать туда… — Ракель тяжело вздыхает, отрывает голову от плеча Терренса и опускает взгляд на вниз. — Да, однажды мне уже приходилось бывать под прицелом пистолета… Но в тот момент у меня была хоть какая-то защита. А на этот раз я ехала совсем одна. Рядом никого не было. Было очень страшно…

— Когда… — с грустью во взгляде произносит Терренс, приобняв Ракель за плечи. — Когда я увидел, как Саймон приставил пистолет к твоей голове, мне хотелось послать все к черту и прикончить его. Сделать все, чтобы вырвать этот проклятый пистолет у него из рук, и прострелить ему голову. Мне было плевать на себя. Выстрел бы в меня — ну и черт с ним! Я был готов на все, лишь бы он оставил тебя в покое и ничего с тобой не сделал.

— Знаешь… — Ракель медленно переводит грустный взгляд на Терренса. — Когда я услышала твой голос, то почувствовала огромное облегчение. Никак не ожидала кого-то там встретить. Но тут вдруг появился ты и все те полицейские… Мне вдруг стало как-то легче. Легче от того, что я была не одна. Что кто-то мог помочь мне спастись от этого больного подонка.

— Мы не знали, куда идти, — спокойно отвечает Терренс. — Нашли вас только по голосам. Когда ты начала громко кричать и проклинать его. Только так мы поняли, куда идти.

— Я подумала, что мой кошмар закончится. Но оказалось, что он только начинался. Потому что дальше произошло то, что я никогда не смогу забыть. А если и смогу заставить себя не думать об этом, то буду видеть все это в самых кошмарных снах.

— Я реально испугался, когда Саймон утащил тебя черт знает куда, — немного напрягшись, признается Терренс. — Паника была жуткая… Хотелось рвать и метать. От одной только мысли, что он убьет тебя. А перед этим надругается.

— Этот человек совсем слетел с катушек. Видел перед собой мою маму, говорил, что хочет заняться с ней любовью, и мечтал, чтобы она родила ему ребенка.

— Наверное, если бы не полицейские, я бы не смог взять себя в руки и пойти искать тебя. Они сумели, так сказать, привести меня в чувства. И мы все быстро сработались: несколько человек отправились искать сообщников Саймона, а остальные пошли за тобой и этим подонком.

— Никогда не забуду всего, что он тогда хотел со мной сделать… — Ракель чувствует, как по ее щеке медленно скатывается слеза. — Мне даже говорить об этом противно. Неприятно… Больно… Этот больной человек хотел изнасиловать меня… Да, Саймон думал, что перед ним совершенно другой человек… Но это была я. Он хотел изнасиловать меня.

Терренс бросает на Ракель свой грустный взгляд, приобнимает ее за плечи и мягко гладит по голове, пока та пользуется этим и прижимается поближе к мужчине.

— Мне было до смерти неприятно видеть ту картину, — с грустью во взгляде говорит Терренс. — Мне казалось, я прямо там прибью этого ублюдка или закопаю его заживо… Я был одержим такой злостью, какую еще никогда не испытывал.

— Должна признаться… — немного неуверенно произносит Ракель и переводит взгляд на Терренса. — Я хотела, чтобы ты пришел ко мне на помощь.

— Я знаю. Хорошо слышал твой голос. Твою мольбу о помощи.

— Все мои надежды были только на тебя. И слава Богу, мои молитвы были услышаны.

— Я не стал сдерживать себя и набросился на него, несмотря на уговоры полицейских не делать глупостей. В тот момент меня никто не удержал бы. Сил сдерживаться уже не было, а желание отомстить этому подонку за все страдания и унижения, оказалось гораздо сильнее.

— Я помню вашу схватку, — тихо признается Ракель. — Хотя едва успела понять, что произошло… Сначала Рингер хотел снимать с себя одежду и раздеть меня, но тут откуда-то внезапно появился ты и начал избивать этого подонка.

— И я делал это с огромным удовольствием. Мне так хотелось хорошенько врезать ему и заставить заплатить за все ужасные делишки. Тогда в меня буквально бес вселился! Я не сдерживал себя. И вот в этом случае я нисколько не жалею, что был столь агрессивным. За это я никогда не буду испытывать сожаление.

— Знаешь… — посмотрев на Терренса, скромно улыбается Ракель. — В тот момент ты был совсем другой. Не такой, как раньше. Нет, я не хочу сказать, что ты повел себя плохо или заставил бояться тебя. Наоборот! Во мне проснулась некая гордость! Я была очень рада, что ты пытался любой ценой помочь мне спастись от этого ужасного подонка. Тогда я увидела твою другую сторону и поняла, что ты можешь быть прекрасным защитником, на которого всегда можно положиться.

— Я и сам себе понравился в тот момент, — тихо хихикает Терренс. — Только жаль, что мне не удалось хорошенько избить его и подольше поквитаться с ним. Потому что ему удалось вырваться и вновь приставить пистолет к твоей голове, угрожая всем выстрелить и заставляя нас стоять на своих местах.

— О, в тот момент я снова поверила в безысходность ситуации. Я начала мысленно прощаться со всеми, кого люблю, когда полицейские положили свои оружия на землю и просто стояли на одном месте, а при каждой твоей попытке сорваться с места Рингер грозился выстрелить в тебя. — Ракель нервно сглатывает. — Желание пытаться бороться куда-то улетучилось. Поэтому я решила, что буду просто ждать своей печальной участи. Готовилась отправиться к родителям. А потом неизвестно откуда раздался тот выстрел…

— Да уж, не знаю, что бы мы делали, если бы один из полицейских не догадался стрелять издалека и застать его врасплох, — задумчиво говорит Терренс. — Этому гаду как-то удавалось уворачиваться от пулей, когда полицейские стреляли в него. Но к счастью, он не долго бегал и в итоге все равно получил то, что заслужил.

— Верно… А потом кто-то начал куда-то бегать, что-то делать, обсуждать… — Ракель опускает взгляд на свои руки. — Если честно, то у меня был настолько сильный шок после всех этих приключений, что сейчас я практически не помню, что произошло после того, когда Саймона ранили. Все было будто в тумане… Помню только то, что ко мне подходили какие-то люди и что-то спрашивали, но очень смутно… Гораздо лучше мне удалось запомнить звонок от тети, которая рассказала мне про дедушкин сердечный приступ… И я не забуду то, что почувствовала, когда услышала эту новость. Все на мгновение потемнело в глазах… Я отказывалась верить в это и мечтала проснуться от этого кошмара.

— Ну дальше ничего особенного не произошло… — спокойно отвечает Терренс. — Пока мы ждали приезда скорой помощи, несколько полицейских пытались как-то поддержать жизнедеятельность Саймона. Остальным удалось поймать всех сообщников и арестовать их. Говорят, они не сопротивлялись аресту и не пытались сбежать… В это время кое-кто из полицейских задавал мне какие-то вопросы и заполнял какие-то бумаги, а потом уже и скорая помощь подъехала…

— Э-э-э… — слегка прикусив губу, медленно произносит Ракель. — Все это выскочило из головы…

— Я понимаю.

— К тому же, я вообще не помню, как мы добрались до больницы.

— Ну учитывая, что ты всю поездку не сводила глаз из окна и о чем-то думала, то меня это не удивляет, — с легкой улыбкой пожимает плечами Терренс. — Я иногда наблюдал за тобой через зеркало заднего вида во время поездки и видел, что ты даже ни разу не поменяла положение с тех пор, как села в машину. Как уселась в одной позе, так в ней и осталась и ни разу ничего не сказала.

— Как я говорила, у меня было сильное потрясение. — Ракель слабо пожимает плечами со смущенной улыбкой. — Вот даже позабыла половину всего, что произошло… Хотя лучше бы я забыла не это, а то, что со мной вытворял этот подонок… — желает Ракель.

— Может, со временем все забудется, — выражает надежду Терренс.

— Вряд ли.

— Ну не забудешь… Просто не будешь вспоминать.

— Не знаю… Может быть…

Терренс ничего не говорит и просто бросает легкую улыбку.

— И тогда я смогла более-менее прийти в себя после того, как… — задумчиво хочет сказать Ракель.

— Как между нами завязался разговор? — добавляет Терренс.

— Ну да… Хотя сначала мы немного повздорили, вспомнили старые обиды и немного приревновали друг друга… А точнее, это меня заклинило… — Ракель скромно смеется. — Но потом мне все же удалось немного успокоиться. И мы смогли спокойно поговорить. Наверное, в первый раз за долгое время.

— Наверное, у нас еще никогда не было столь откровенных разговоров, — задумчиво говорит Терренс.

— И надо сказать, этот разговор помог мне немного забыться. Так что я считаю, что мне стоит поблагодарить тебя за это. Ведь если бы тебя не было рядом, я бы точно сошла с ума до приезда тети…

— Именно поэтому я не мог оставить тебя одну. Ты была в таком состоянии, что могла сделать что угодно… Так что я был просто обязан остаться. И терпеть все твои истерики.

— И я действительно благодарна тебе за это, — скромно улыбается Ракель. — В тот момент мне было просто необходимо с кем-то поговорить и кого-то крепко обнять, чтобы почувствовать себя легче. А мысленно сломав некий барьер, я была готова подпустить к себе даже того, кого еще недавно ненавидела, и чью жизнь мечтала разрушить…

— Не думай, что я делал все это только из-за чувства стыда перед тобой и просьбы твоих родственников помочь тебе. То есть… Из-за этого тоже. Но это не главная причина, по которой я решил помочь тебе спастись от Саймона и остался в больнице до приезда Алисии.

— Правда? И какая же главная причина?

Перед тем, как что-то ответить, Терренс резко выдыхает и едва заметно улыбается, не особо боясь это говорить и будучи уверенным в своих словах.

— Главная причина заключается в том, что я люблю тебя, — без грамма нервозности и стеснения уверенно отвечает Терренс. — Я делал все это ради чувств к тебе. Которые все еще живы… И в последнее время стали намного сильнее…

Ракель не может скрыть своей скромной улыбки, услышав эти слова. Где-то в глубине души она уже давно мечтала услышать подобное. Правда девушка несколько секунд ничего не говорит и просто слабо качает головой со слегка округленными глазами.

— Терренс… — с легкой улыбкой произносит Ракель и немного отстраняется от Терренса. — Я…

— Послушай, Ракель, я понимаю, что мы вряд ли сможем все исправить, — вполне уверенно отвечает Терренс. — Знаю, что мы уже решили, что расстаемся раз и навсегда. Но знай, что даже этот факт не заставит меня забыть о тебе. Мои эмоции и чувства слишком сильны, чтобы пытаться сделать это. А сейчас, как мне кажется, они стали намного сильнее…

Терренс бросает легкую улыбку.

— Однажды я пытался это сделать, когда обозлился и желал мести. — добавляет Терренс. — Но ничего хорошего из этого не вышло. И я только больше убедился в том, что бесполезно бежать от того, что должно случиться. Отношения с тобой совсем иные. Не такие, какие у меня были раньше. Они иные в хорошем смысле. Я больше не буду отрицать это. И даже если мы расстались и теперь будем жить своей жизнью, то я все равно не перестану говорить, что люблю тебя. Я сомневаюсь, что смогу любить кого-то намного сильнее. Ибо ты особенная.

— Мне кажется, если бы мы оба того захотели, то можно было бы попытаться дать нашим отношениям второй шанс, — задумчиво говорит Ракель. — С учетом всех ошибок, которые мы совершили…

— А ты бы хотела этого? — Терренс переводит взгляд на Ракель и уверенно смотрит ей в глаза. — Только ответь, пожалуйста, честно. Давай не будем пытаться как-то выкручиваться и лгать, а просто скажем друг другу, чего мы сейчас хотим на самом деле. Точнее, дадим ответ на вопрос: «Хотим ли мы попробовать спасти наши отношения?».

Глава 58

В воздухе воцаряется напряженная пауза, которая тянется, казалось бы вечность. Конечно, Ракель хотела бы дать Терренсу второй шанс и спасти их отношения, у которых все-таки есть шанс на реанимацию. Однако ее чувства и разум вновь вступают в ожесточенную схватку, пытаясь подавить друг друга. Сердце истошно кричит, что девушке нужно выразить свое согласие, избавив с жалостью во взгляде смотрящего на нее мужчину от страданий. Однако разум заставляет ее вспомнить о тех временах, которые она изо всех сил старается вычеркнуть из своей памяти. Он заставляет Ракель ответить Терренсу жестоким отказом и навсегда вычеркнуть его из жизни, все-таки решив не воссоединяться с ним и забыв об этом разговоре и всем, что они друг другу сказали. Ответить отказом — значит остаток дней страдать от своей любви, а положительный ответ еще не означает, что все будет хорошо и безоблачно.

Что же делать? Как поступить? Самые худшие воспоминания продолжают атаковывать девушку и заставляют дать отрицательный ответ и соврать. Хоть у нее практически нет сил бороться, она совсем не хочет подчиняться разуму. Желает послушать зов своего сердца, которое буквально обливается кровью от одной только мысли о том, к каким последствиям может привести ее отказ. Кто знает, может, Терренс вообще пропадает без нее и окончательно запустит себя. Она же прекрасно видит, что тот потерял смысл жить и чего-то добиваться. Ему явно нужен какой-то источник сил, чтобы продолжить стремиться к своим целям…

Спустя несколько секунд после борьбы со своими противоречиями Ракель резко выдыхает и вполне уверенно переводит взгляд на Терренса.

— Да, Терренс, я хочу этого, — уверенно кивает Ракель и мягко кладет руку на плечо Терренса. — Очень хочу… Я хочу снова проживать те прекрасные моменты, которые происходили между нами, когда мы не думали, что все может стать намного хуже. Поверь, мои чувства вовсе не угасли, и я совсем не охладела к тебе. Они все еще живы. А сейчас я вообще понимаю, что люблю тебя намного сильнее прежнего и вряд ли смогу смириться с нашей разлукой… — Ракель нервно сглатывает. — Кто знает, может, мои чувства будут только набирать силу с каждым днем. Я не уверена, что смогу полюбить кого-то еще. Потому что для того, чтобы полюбить другого, нужно разлюбить того, кого ты любил ранее. А я не могу это сделать. Как бы я ни старалась.

Ракель на секунду опускает взгляд на свои руки.

— Несмотря на ту боль, которую ты мне причинил — сейчас я нисколько не сомневаюсь, что безо всякого желания, моя любовь к тебе все еще жива, — признается Ракель — И я могла бы дать тебе шанс спасти наши отношения, если бы ты того захотел…

Ракель тихонько шмыгает носом.

— Я говорила всем, что больше не люблю тебя и воспользовалась тобой, чтобы убедить других и саму себя в том, что не является правдой, — с грустью во взгляде говорит Ракель. — Хоть меня и поддерживали, все считали, что я вру. Они как будто видели меня насквозь и понимали, что в глубине души я по-прежнему любила тебя… И они оказались абсолютно правы.

Ракель со смущенной улыбкой слабо пожимает плечами.

— Похоже… — тихо произносит Ракель. — Я действительно не в силах изменить то, что находится не в моей власти… Как бы усиленно я ни сопротивлялась и пыталась бежать, я оказалась бессильна. Может, кто-то сказал бы, что я просто не хочу забывать тебя и смотреть на других мужчин. И они окажутся правы. Я действительно этого не хочу. И больше не буду убеждать себя в том, что готова двигаться дальше. Да, может, ты далеко не идеальный. Но кто из нас совершенство? Все мы храним какие-то скелеты в шкафу! У всех есть свои недостатки. А когда ты кого-то любишь, то либо постараешься смириться с этим, либо дашь человеку стимул измениться и стать лучше. Я не буду пытаться изменить тебя, но надеюсь, что с моей помощью ты научишься держать себя в руках.

Пожалуй, это то, что так сильно хотел услышать Терренс. Он прекрасно видел, как Ракель пыталась бороться со своими сомнениями, которые поселялись в нее каждый раз, когда ей предстояло принимать какое-то важное решение насчет их отношений. Однако она все-таки смогла преодолеть все свои страхи и сомнения и рассказать всю правду. Это заставляет его понять, что еще не все потеряно. Как и предполагали многие люди. Они оказались правы, ведь если очень сильно чего-то захотеть — возможно все.

— Пожалуй, это лучшие слова, которые я слышал в последнее время, — с легкой улыбкой говорит Терренс и замолкает на пару секунд. — Потому что я тоже очень хочу попытаться сделать все, чтобы снова пережить те прекрасные мгновения. Я хочу быть счастливым и сделать тебя такой же. Да, я не идеален и знаю, что у меня сложный характер. Но я стараюсь меняться. Стараюсь держать себя в руках. И теперь буду прилагать еще больше усилий. Потому что не хочу потерять близких мне людей.

— Уверена, что у тебя получится, — скромно улыбается Ракель.

— Хочу доказать людям из шоу-бизнеса и своим фанатам, что я вовсе не такой ужасный. Что я вырос и все осознал. Хочу, чтобы все поверили, что я совершаю хорошие поступки по своему желанию. Что я больше не буду делать что-то только для того, чтобы обелить себя.

Ракель ничего не говорит и продолжает скромно улыбаться Терренсу, в глубине души радуясь происходящему как маленький ребенок и практически забывая об обиде на этого человека за причиненную ей боль и желании мстить ему.

— Я рада это слышать, — скромно говорит Ракель.

— Я бы пожертвовал многим, чтобы все исправить, — тихо признается Терренс. — Очень многим… Я не могу изменить прошлое, но мне вполне под силу изменить будущее. Под силу сделать все, чтобы люди обсуждали только лишь мои хорошие поступки и слова и забыли все плохое, что я сделал, когда был юным и глупым.

Ракель бросает Терренсу короткий взгляд, прижимается поближе к нему и кладет голову ему на плечо. Тот неосознанно улыбается и крепко обнимает девушку обеими руками, носом уткнувшись в ее макушку, которую он мягко гладит. Простое объятие заставляет их почувствовать какое-то приятное тепло и понимать, что рядом с ними сидит родной человек. А мужчина улыбается намного шире, когда брюнетка легонько трется носом об его щеку. Кажется, что с каждым новым прикосновением они становятся все ближе друг к другу и понимают, насколько им дорог любимый человек, с которым ни один из них не хочет расставаться.

— Кстати, а ты и правда уедешь отсюда? — неуверенно спрашивает Ракель, начав сомневаться в том, что ей стоит соглашаться с разрывом отношений.

— Да, это мое окончательное решение, — слабо пожимает плечами Терренс, все больше начиная сомневаться в правильности своей затее, но почему-то не торопясь говорить Ракель о своих сомнениях. — Правда не сразу, потому что я должен в кратчайшие сроки найти покупателя на дом и получить за него деньги.

— А как же служанки? Где они будут работать, если ты продашь дом и уедешь отсюда?

— Я постараюсь найти для них хорошую работу… У меня есть один знакомый, который ищет себе новых горничных. Я попробую поговорить с ним и предложить все три кандидатуры. Может, кто-то ему понравится, и он возьмет на работу хотя бы одну из них… Ведь я не хочу увольнять Блер, Кристиану и Виолетту и оставлять их без работы. У них жизнь далеко не самая лучшая. Да и они далеко не богатые для того, чтобы не переживать из-за потери работы…

— Да уж… — с грустью во взгляде тихо вздыхает Ракель. — У них действительно очень непростая жизнь. Блер — единственная, кто обеспечивает маму и младшего брата. К сожалению, они не могут работать, так как мальчик еще маленький, а у женщины плохое здоровье. Виолетта одна воспитывает маленького ребенка, которого надо кормить, одевать и учить. Из всех помощников у нее есть только мать, которая сидит с девочкой, пока сама Виолетта работает. А Кристиана… А что с ней происходит, я не знаю… Кристиана любит поболтать, но никогда не рассказывала мне о своих семейных проблемах.

— Кристиана не любит об этом говорить, но как-то она все-таки рассказала мне, что ее дочь болеет какой-то тяжелой болезнью, — с грустью во взгляде отвечает Терренс. — Правда я не знаю, чем именно. Но знаю только то, что у нее с рождения какая-то группа инвалидности.

— О, господи…

— Той девушке требуется сложная операция, которая делается где-то за границей, но она стоит бешеных денег, а для Кристианы это огромная сумма.

— И она пытается ее заработать?

— Да. Я как-то хотел предложить ей свою помощь и оплатить хотя бы часть суммы, но она наотрез отказалась и сказала, что будет сама искать деньги на лечение.

— Ого! — прикрывает рот рукой Ракель. — Не знала, что у нее тяжело больная дочь, да еще и с инвалидностью.

— Сам был в шоке, когда узнал это.

— Надо же… А мне все казалось, что Кристиана находится в прекрасном расположении духа.

— Да, но это лишь так кажется. На самом у нее горе.

— Боже мой… — Ракель тяжело вздыхает и поджимает колени под себя. — Иногда жизнь бывает слишком несправедлива по отношению к некоторым людям…

— Это верно, — слабо кивает Терренс. — Эта женщина никогда не показывает своих эмоций, блестяще выполняет свою работу и руководит остальными. О такой прекрасной служанке могли бы мечтать многие богатые люди. Хотя все мои служанки хорошие. Любому, кто даст им работу после того, как я отпущу их и уеду отсюда, крупно повезет заполучить столь трудолюбивых людей.

Терренс замолкает на пару секунд, молча рассматривая дальние горизонты и морскими волнами.

— Но как я уже сказал, у меня есть только один знакомый, который ищет служанок, — задумчиво добавляет Терренс. — Хотя я обязательно поспрашиваю других и узнаю, не нужны ли им горничные. И надеюсь, что я успею все сделать до того, как мой дом будет продан.

— Ты и правда хочешь уехать отсюда? — с грустью во взгляде спрашивает Ракель.

— А что мне остается? Я хочу забыть все плохое, что здесь когда-то происходило. Хочу… Начать жизнь заново…

Терренс нервно сглатывает, на самом деле сомневаясь в том, что ему стоит уезжать отсюда, и намеренно решив убедить Ракель в том, что он не хочет оставаться в своем родном городе. Он делает это потому, что хочет проверить ее реакцию. Хочет знать, так ли сильно девушка хочет спасти их отношения и остаться с ним. Захочет ли она попытаться остановить его или же спокойно, без криков и выдранных на голове волос отпустит.

— Может быть, ты получше подумаешь о своем решений? — с грустью во взгляде слабо качает головой Ракель.

— Уже подумал, — уверенно произносит Терренс.

— Пожалуйста, Терренс, подумай хорошенько! Неужели ты готов бросить здесь тех людей, с которыми дружил? Которых любил… — Ракель на секунду замолкает и тихо шмыгает носом. — Которых до сих пор любишь…

— Нет, Ракель, все уже решено! — слабо качает головой Терренс. — Я должен сделать это. Должен начать свою жизнь с чистого листа.

— Неужели ты хочешь все бросить только из-за того, что у тебя пропала мотивация что-то делать?

— Верно… Мотивация пропала.

— А как же твоя актерская карьера?

— Я ее закончу.

— А карьера музыканта, которую ты так хотел начать? У тебя же огромный талант к музыке! Ты так здорово поешь и играешь на гитаре! Такой талант не должен пропадать! И вообще, ты должен был намного раньше показать его!

— После стольких неудачных попыток пробиться в музыкальный мир я все больше начал думать, что стать музыкантом — не моя судьба.

— Ничего страшного, не все достается легко и сразу. Я уверена, что рано или поздно найдется хотя бы один человек, который захочет помочь тебе записать, по крайней мере, одну песню.

— Я не расстраиваюсь из-за этого. Все что ни делается, все к лучшему… — Терренс бросает мимолетную улыбку. — Раз у меня ничего не получилось, значит, я буду искать что-то другое.

— Но ведь многие люди неоднократно пробуют что-то сделать и терпят неудачи. Однако если очень захотеть и стремиться к своей цели, то рано или поздно удача улыбнется тебе.

— Сейчас я хочу только одного — уехать отсюда как можно дальше и жить там, никто не знает даже мое имя. Где я буду для всех обычным человеком… Может, я даже возьму себе другое имя и буду не Терренсом МакКлайфом, а кем-то другим. Уверен, что после нескольких недель путешествия по всему миру я найду место, которое будет идеально мне подходить.

Терренс с грустью во взгляде тихо вздыхает, решив применить все свои актерские способности для того, чтобы показаться Ракель более убедительным и разочаровавшимся в себе и своей удачи.

— Мне все равно, где жить, — более низким голосом добавляет Терренс. — Я не боюсь трудностей, голода и холода. Если я захочу жить на каком-нибудь необитаемом острове, то меня это не испугает.

— Нет, Терренс, пожалуйста, не делай это, — с жалостью во взгляде умоляет Ракель, не подозревая, что она довольно легко попала в ловушку Терренса и всерьез веря, что он и правда хочет все бросить и забить на себя и свой огромный талант.

— Не знаю, куда меня занесет судьба. Но где я бы ни был, уверен, что там мне будет намного лучше. Потому что не будет никого, кого я знаю.

— Ради Бога, не делай это. Я не хочу, чтобы ты уезжал! Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще!

— Прости, но я уже все решил, — с грустью во взгляде качает головой Терренс. — Как только найдется покупатель на мой дом, я уеду отсюда и больше не вернусь.

— Нет! — отчаянно восклицает Ракель. — Ты не можешь оставить меня здесь!

— Я останусь здесь до продажи своего дома, а потом со спокойной душой куплю билет в один конец в какую-нибудь страну и буду ездить по миру. Искать новое жилье.

— Я не хочу снова потерять тебя! — Ракель тихо шмыгает носом. — Не хочу!

— Тебя это не должно волновать, — без эмоций во взгляде низким голосом произносит Терренс.

— Но меня это волнует!

— Не беспокойся, Ракель, ты стала свободной и можешь делать все, что хочешь. Я уже не имею к тебе никакого отношения. А однажды найдешь кого-то другого, кто полюбит тебя и даст тебе намного больше меня.

— Мне не нужен другой, — резко качает головой Ракель. — Мне нужен ты! Только ты!

— Перестань…

— Если все так случится, то я и сама потеряю смысл жить и желание чего-то добиваться, — Ракель издает тихий всхлип. — Я не смогу пережить эту боль…

— Ты — сильная девушка. — Терренс мягко гладит Ракель по плечу. — Уверен, что ты все сможешь пережить.

— Ты причиняешь мне боль…

— Пожалуйста, не беспокойся за меня. Я как-нибудь проживу. И надеюсь, что стану счастливым. Я даю тебе шанс быть счастливой и делать все, что ты хочешь. Отпускаю тебя с легким сердцем и желаю тебе всего самого лучше.

— Нет, Терренс, нет, не говори так! — с подступающими к глазам слезами отчаянно умоляет Ракель. — Я не хочу, чтобы это случилось! Не хочу!

— Я все решил. Уже давно. Осталось лишь немного подождать и сделать некоторые дела. Здесь мне больше нечего делать.

— Ну хорошо… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель, не сдерживая свои слезы и все больше приходя в отчаяние от мысли, что это может означать конец всей истории. — Хорошо… Раз ты хочешь отсюда, то мы поедем вместе.

— А? — слегка округляет глаза Терренс, вопросительно смотря на Ракель.

— Я поеду с тобой. Куда ты захочешь. И сама откажусь ото всего, что у меня есть. Если я совершу очередную ошибку и отпущу тебя, то никогда не смогу простить себя.

— Меня никто не удержит. Даже ты.

— Нет! Я не позволю тебе погубить себя и всю жизнь провести вдали ото людей. И буду с тобой до самого конца. — Ракель крепко берет Терренса за руку, уверенно смотря ему в глаза. — Если мы все еще вместе, то пойдем куда угодно. Вдвоем.

— Не стоит, — тихо произносит Терренс. — У тебя здесь все.

— Но я готова ото всего отказаться. Ради тебя. — Ракель мягко гладит Терренса по щеке. — Я готова сделать это, если ты того захочешь. Однажды я наплевала на тебя и даже не думала делать ради тебя хоть что-то. Но сейчас не допущу этой ошибки вновь. Не допущу, потому что слишком люблю и не хочу терять.

— Прости, но я не могу взять тебя с собой, — продолжает играть свою роль Терренс.

— Пожалуйста, Терренс, не бросай меня… Не оставляй меня одну. Я не хочу тебя терять. Пожалуйста… П-пожалуйста…

Ракель слабо качает головой с глазами, полные слез, а потом крепко обнимает Терренса, прижавшись поближе к его груди, в которую она утыкается носом, и начав тихонько, но безутешно плакать. Мужчина же нервно сглатывает и отвечает на эти объятия, нежно погладив девушку по голове и поцеловав ее в макушку.

И вместе с этим Терренс также хитро улыбается, не скрывая своей радости из-за маленькой победы. Ведь ему легко удалось разыграть небольшой спектакль перед Ракель и убедить ее в том, что он хочет покинуть этот город и потерял смысл и дальше чего-то добиваться. Да так удачно, что она горько плачет у него на груди, страшно боится, что он уедет, и едва ли не готова отправиться вслед за ним… Нет, конечно, мужчина хотел уехать из города, когда ему казалось, что у него не получится наладить отношения с девушкой. Но сейчас у него появляется все большая надежда на то, что его самое сокровенное желание может осуществиться.

А в какой-то момент Терренс начинает очень тихо хихикать и скромно улыбаться. Заметив это, Ракель отстраняется от него и сама не может сдержать улыбку и хихиканье сквозь слезы.

— Эй, почему ты улыбаешься? — сквозь смех недоумевает Ракель и тихо шмыгает носом. — Неужели мои слова показались тебе смешными? Неужели ты не веришь мне?

— Нет, я, конечно же, верю… — скромно смеется Терренс, начав чуть громче смеяться и слабо покачивая головой. — Просто…

— Клянусь, я правда откажусь ото всего и поеду с тобой в любое место. Только скажи, что ты хочешь этого, и я сделаю это. Я на все готова ради тебя. На все!

Терренс ничего не говорит и улыбается намного шире с довольно гордым видом, мысленно похвалив себя за хорошую игру и получение желаемой реакции, которая открыла ему настоящие чувства Ракель, с жалостью во взгляде смотрящей на него.

— Ах, Ракель… — тихо выдыхает Терренс. — А ты, оказывается, очень внушаемая. Тебя легко можно заставить поверить в любую ложь. Наверное, Рингер это сразу понял и поэтому наговорил тебе все те вещи.

— В смысле? — слегка хмурится Ракель.

— Ну и я также убедился в том, что у меня все еще огромный актерский талант. — Терренс немного приглаживает свои волосы. — Не зря люди говорили, что мне просто невозможно поверить, ибо я чертовски хорошо играю своих персонажей и показываю их эмоции.

— Не поняла…

К этому моменту Ракель перестает смеяться, улыбаться и горько плакать, начав понимать, что ее здорово обманули.

— Ты что такое говоришь? — недоумевает Ракель. — Что все это значит?

— Это означает, что тебя, дурочку, обманули, — с хитрой улыбкой уверенно заявляет Терренс.

— То есть, дурочку обманули? Хочешь сказать, что ты вовсе и не собирался никуда уезжать? Это что, было всего лишь шоу одного актера?

— Не совсем… Я действительно хотел уехать и завершить свою карьеру. Но это было тогда, когда мне казалось, что ничего не удастся изменить. Однако сейчас у меня появилось чувство, что что-то еще может наладиться. Именно поэтому я решил воспользоваться случаем. Применил свои актерские способности и подключил все свое обаяние, чтобы выглядеть в твоих глазах гораздо убедительнее. И я получил ту реакцию, которую хотел.

— То есть, ты водил меня за нос? — сильно хмурится Ракель.

— Я знал, что стоит мне вызвать у тебя жалость, то ты тут же выложишь на блюдечке все, что чувствуешь на самом деле. И мне это удалось!

— С ума сойти! — Ракель слегка приоткрывает рот, будучи возмущенной услышанным и затаив обиду на Терренса за то, что он посмел так нагло играть на ее чувствах. — Теперь еще и ты решил меня за нос поводить!

— Зато ты была искренняя, — бодро отмечает Терренс.

— Черт… Неужели все, что сейчас произошло, было спектаклем? Неужели все твои слова были ложью? Все слова о том, что ты хочешь все вернуть, что многое отдал бы, лишь бы все было по-другому…

— Нет-нет, это не так, — возражает Терренс, положив руки на плечи Ракель. — Клянусь, я играл только сейчас, когда говорил об отъезде и желании отказаться от карьеры. А все остальное — самая настоящая правда.

— Ну да, конечно! — хмуро бросает Ракель. — Увидел, что я дала слабину, и решил поиграть со мной!

— Только чуть-чуть!

— И как только у тебя хватило совести!

— Ну, Ракель…

— Знаешь, что, МакКлайф, я тебе еще это припомню! — угрожает пальцем Ракель. — Я тебе покажу, что значит обманывать девушку! Ты узнаешь, кто такая Ракель Кэмерон. Узнаешь, на что она способна, когда кто-то приводит ее в ярость.

— Эй, ну все-все, успокойся! — Терренс с тихим смешком прижимает хмурую Ракель к себе и нежно гладит ее по голове. — Все хорошо. Не надо так заводиться… Тс-с-с…

— Только не вздумай подлизываться! — восклицает Ракель и резко отстраняется от Терренса. — А иначе ты очень пожалеешь о том, что устроил этот концерт!

— Зато как четко это сработало! — Терренс мягко целует хмурую Ракель в висок и немного поправляет ей волосы. — Я увидел твое настоящее лицо, а не ту маску, которую ты на себя надела. И теперь не сомневаюсь, что ты хочешь того же, что и я.

Хоть объятия любимого человека немного успокаивают Ракель немного успокоиться, она — ну, никак — не может оставить идею отомстить Терренсу за то, что он так легко обманул ее. Девушка также применяет свои актерские способности, дав понять, что она решительно настроена отомстить за столь жесткий обман.

— Ты мне за это ответишь, обманщик! — изображает обиду Ракель и резко отстраняется от Терренса. — Клянусь, ты мне заплатишь!

— Да что ты! — удивляется Терренс. — И как же я заплачу?

— Тебе это так просто с рук не сойдет.

— Неужели ты посмеешь делать вид, что у тебя нет ко мне никаких чувств после того, что сейчас произошло?

— Какие такие чувства? — слегка округлив глаза, удивляется Ракель. — Ты чего городишь?

— Не строй из себя дурочку, Кэмерон.

— Ха, да я… А я пошутила! Пошутила, что люблю тебя и готова отправиться с тобой хоть на край света.

— Пошутила? — хитро улыбается Терренс.

— На самом деле ты мне и даром не нужен!

— Думаешь, я слепой и ничего не вижу?

— Не знаю, что ты там увидел, но все что ты слышал было неправдой. — Ракель с хитрой улыбкой гордо приподнимает голову. — Я просто подыграла тебе.

— Ну да, подыграла! Так я и поверил!

— Я сразу поняла, что ты хочешь проверить мою реакцию. Узнать, что я буду делать и как вести себя.

— Твои слезы были настоящими.

— Ошибаешься, МакКлайф, — уверенно заявляет Ракель. — У меня тоже есть актерские способности. Мне не составит никакого труда заплакать, если это от меня требуется.

— Это была не игра. Это были твои настоящие чувства.

— Слушай, перестань видеть то что ты хочешь. Тебе хочется, чтобы я что-то к тебе чувствовала. Но на самом деле это всего лишь твое воображение. Больное воображение.

— Да? А если я это проверю? — Терренс резко приближает свое лицо к лицу Ракель, бросает короткий взгляд на ее губы и уверенно смотрит ей в глаза, пока та с тихим вздохом слегка напрягается, но не подает виду, что даже после этого сердце начинает биться в разы чаще. — Проверю, что ты чувствуешь на самом деле.

— Можешь целовать сколько хочешь, — с гордо поднятой головой говорит Ракель, уверенно смотря Терренсу в глаза. — Мне будет все равно. Потому что я ничего к тебе не чувствую.

— А ты прямо-таки этого хочешь.

— Я хочу? — Ракель нервно усмехается. — Да ты сумасшедший! Ха… Я хочу этого…

— Прекрати делать вид, что это не так.

— Говорю еще раз, ты мне и даром не нужен. И никуда я с тобой не собиралась и не собираюсь. А если ты так хочешь, то можешь валить куда хочешь. Мне все равно.

— Ну ты и стерва…

Терренс прикладывает руку к щеке Ракель и приближает свое лицо к ее лицу настолько близко, что их губы вот-вот могут соприкоснуться. И сразу же отмечает, как часто начинает дышать девушка, которая изо всех сил старается сделать вид, что подобная близость оставляет ее равнодушной.

— Опять начинаешь свои провокации! — Терренс большим пальцем нежно ласкает губы Ракель. — Начинаешь действовать мне на нервы.

— Отвали! — низким голосом требует Ракель.

— Я уже давно понял, что ты никогда не будешь милой и покорной девочкой. И поэтому перестал надеяться, что ты будешь смотреть мне в глаза и исполнять мои желания.

— Ты ошибся адресом, МакКлайф. Если тебе нужен кто-то, чтобы исполнять твои похотливые желания, то это не ко мне.

— В любом случае бесполезно что-то отрицать, ибо ты уже выдала себя с потрохами.

— Пошел ты к черту, козел! Надоел до чертиков.

— А ты мне — нет!

Терренс безо всяких предупреждений хочет вовлечь Ракель в продолжительный, жаркий поцелуй, притянув ее к себе за затылок. Но стоит ему едва коснуться ее нежных губ, как девушка резко отталкивает его от себя, тут же залупляет ему пощечину и с хитрой улыбкой наблюдает за мужчиной, который слегка растирает щеку.

— Ах, вот так, значит… — хитро улыбается Терренс.

— Сунешься еще раз — пожалеешь, — уверенно заявляет Ракель и гордо приподнимает голову. — А хотя… Ты, конечно, можешь делать что хочешь. Только вот я все равно останусь равнодушной. В худшем случае я просто врежу тебе между ног, чтобы ты заскулил от боли.

— Ну ладно, красотка, раз не хочешь сдаваться по-хорошему, буду брать крепость силой.

Терренсу пытается резко подползти поближе к Ракель с хитрой улыбкой на лице, чтобы повалить ее на песок и одарить таким волнительным поцелуем, какого у нее еще никогда не было. Однако девушка явно не настроена так быстро сдаваться и начинает сопротивляться всеми возможными способами, не только толкая мужчину и швыряя в него песок, но еще и начав обрызгивать его водой из океана после того, как она резко соскакивает на ноги. Впрочем, и мужчина не остается в долгу и делает все то же, что и она, не оставляя попытки поймать эту очаровательную, неуловимую красавицу.

А благодаря огромной силе обаяния Терренса и его широкой, неземной улыбке, что ни на секунду не сползает с лица мужчины, Ракель в какой-то момент перестает быть слишком серьезной и начинает по-настоящему искренне смеяться, напрочь забыв о своем желании отомстить и проучить этого человека. Их борьба очень быстро превращается в детскую забаву. И оно продолжается еще около двух минут, во время которых оба постоянно обливают друг друга водой, продолжают громко смеяться и вскрикивать, но временами находят способ уходить от удара противника. А когда им надоедает обливаться водой, молодые люди начинают просто играть в догонялки, с громкими возгласами бегая по большей части пустого побережья. Ну а чтобы еще немного «помучить» своего противника, в какой-то момент Ракель с разбегу решает с громким визгом запрыгнуть на спину Терренса, чтобы тот прокатил ее, крепко обхватив его шею руками. Однако он не теряется и охотно начинает катать девушку по всему пляжу, пока та весело кричит, размахивает руками и требует, что он не расслаблялся и катал ее на себе.

А спустя какое-то время Ракель и Терренс понимают, что слишком сильно устали после этой долгой игры. Будучи довольными и слегка запыхавшимися, они возвращаются на то место, где сидели до того, как устроили этот бой. На лицах обоих можно увидеть счастливые улыбки и легкий румянец, а пальцы их рук сплетены между собой. В какой-то момент они начинают прижиматься как можно ближе друг к другу. Как будто между ними никогда и не было никаких ссор. Как будто у них всегда царила гармония. Как будто все эти несколько месяцев они были очень счастливы.

Терренс и Ракель несколько секунд с легкой улыбкой наблюдают за океаном, который бушует уже не так сильно, как раньше. Ветер тоже немного стих, хотя он все еще может здорово испортить им прическу. Впрочем, молодым людям это уже не понадобится, потому что их волосы и так сильно взъерошены, а на одежде — да и на голове тоже — все еще остался песок после этого шуточного боя.

— Может быть, ты и бегаешь гораздо быстрее… — немного тяжело дыша и осматривая одежду Терренса, покрытую песком, спокойно говорит Ракель. — Но у меня лучше получается сбивать тебя с ног.

— Я всегда очень быстро бегал, — признается Терренс и с таким же тяжелым дыханием хитро улыбается. — Но один раз я все-таки поддался тебе. И специально бежал не так быстро, как прежде.

— Я так и поняла.

— Просто не хотел обижать тебя. Ведь ты ни разу меня не поймала. Так что я все-таки уступил разочек…

— Трудно не догадаться об этом! — скромно хихикает Ракель. — Думаю, должно случиться какое-то чудо, чтобы я смогла догнать тебя. Ведь за тобой вообще не угонишься.

— Может быть.

— Слушай, а я не знала, что ты можешь носиться как угорелый.

— Я вообще много чего могу, — с загадочной улыбкой произносит Терренс.

— Спорю, что ты бы пробежал сто метров всего за несколько секунд и никому не дал шанса выиграть.

— Да уж, с такой скоростью я вполне мог бы стать бегуном. Запросто взял бы кучу золотых медалей и стал бы многократным Олимпийским чемпионом.

— И побил бы кучу мировых рекордов.

— Хотя надо признаться, в этот раз я бегал намного быстрее, чем когда-либо. Удивлен, что мне удалось развить такую скорость.

— Я знаю причину! Желание отомстить мне за пощечину!

— Может быть… Ты ведь первая начала!

— А нечего было играть на чувствах девушки!

— Я не играл! Просто хотел узнать твою реакцию.

— Знала бы я, что ты со мной играл, намеренно осталась быравнодушной.

— Поздно, девочка. Ты уже выдала себя с потрохами.

— Ну да, все тебе выложила.

— И да… — Терренс резко переводит взгляд на Ракель. — Должен признаться, ты меня удивила. Мне всегда казалось, что ты можешь быстро бегать. А ты ползла как черепаха.

— Ты мою обувь видел? — скромно хихикает Ракель, показывая Терренсу свои массивные ботинки на небольшом толстом каблуке. — Конечно, я не очень хороший бегун, но если бы на мне были надеты кроссовки, то еще смогла бы хоть что-то показать тебе и еще немного настучать тебе по голове.

— Да уж, в такой обуви далеко не убежишь, — посмотрев на обувь Ракель, которая вся покрыта песком, слегка хмурится Терренс.

— Ну и ладно! Зато мне было весело! Должна признаться, я уже давно не получала такого удовольствия, какое получила сейчас.

— Мне тоже было весело, — скромно улыбается Терренс. — Впервые за долгое время я чувствую себя намного легче. Как будто я избавился от тяжелого груза.

— Да уж, оказывается носиться за тобой по всему пляжу и в шутку избивать — это реально круто. — Ракель немного лохматит Терренсу и без того взъерошенные волосы. — И почему я делала этого раньше? Надирать тебе задницу — ужасно весело!

— Я и сам жалею, что мы раньше так не развлекались.

— Надеюсь, у меня еще будет возможность снова настучать тебе по голове и немного посмеяться над тобой.

— Я еще подумаю, предоставлять ли тебе такую возможность, — с хитрой улыбкой уверенно говорит Терренс.

Ракель ничего не говорит и просто скромно хихикает, положив голову на плечо Терренса, который прижимает девушку к себе и убирает с ее волос кое-какой песок.

На некоторое время в воздухе воцаряется неловкая пауза, во время которой оба просто наблюдают за океаном. Ракель и Терренс хотят найти в себе смелости найти момент наконец-то принести друг другу свои извинения и попытаться дать своим отношениям второй шанс. Ведь с каждым разом вероятность того, что эти двое могут помириться возрастает. Все к этому и идет. Сейчас молодые люди стали намного ближе друг к другу, чем когда-либо и чувствуют себя счастливее рядом с любимым человеком.

В какой-то момент Терренс неуверенно переводит взгляд на Ракель, которая в этот момент наблюдает за океаном, нервничая так, будто он готовится сказать что-то очень важное.

— Э-э-э, Ракель… — тихо произносит Терренс.

— Да, Терренс, — быстро переведя взгляд на Терренса, отзывается Ракель.

Терренс резко выдыхает с закрытыми глазами, чтобы мысленно расслабляется и приготовиться что-то сказать.

— Пожалуйста… Прости меня за все плохое, что я тебе сделал. За все то, в чем есть только лишь моя вина. — Терренс обеими руками берет Ракель за руку и несильно сжимает ее. — Прости, что я в тот раз накричал на тебя. Прости меня за все обидные слова, которые я тебе наговорил, за все те ложные обвинения, за мое грубое поведение… За то, что бросил тебя одну в тот момент, когда тебе нужна была помощь… Мне очень жаль, что я причинил тебе столько боли и вынудил так страдать. Клянусь, я совсем не хотел, чтобы все так получилось…

Пока он все это говорит, Терренс довольно тяжело дышит и все больше начинает нервничать и напрягаться, снова и снова пытаясь найти в себе силы продолжить говорить дальше.

— И та вещь, за которую мне всегда будет стыдно перед тобой, это то, что я однажды поднял на тебя руку, — слегка дрожащим голосом говорит Терренс. — Пожалуйста, прости меня за это. Клянусь, я не знаю, о чем думал, когда пошел на это. Я совсем не хотел совершать один из самых ужасных поступков для любого мужчины. В тот момент мои способности думать куда-то испарились. Я… Я был просто диким! Со мной реально было опасно находиться! Я признаю свою вину и понимаю, что моему поступку нет никакого оправдания. И я нисколько не злюсь на тех, кто однажды отвернулся от меня из-за этого с мыслью, что раз произошло рукоприкладство, то… Я буквально могу стать насильником. Хотя я обещаю, что этого никогда не произойдет! Я ни за что не опущусь до такого. Никогда! Я намного порядочнее этих людей, хотя и не отрицаю, что далеко не идеален.

Терренс с тихим вздохом слабо качает головой.

— Я правда очень хочу вернуть твое доверие и получить шанс все исправить и стать намного лучше, — с грустью во взгляде добавляет Терренс. — Мне не нужна никакая другая девушка, кроме тебя. Теперь я прекрасно это понимаю. И больше не собираюсь бежать от своих чувств и пытаться убедить себя в том, что любви нет. Она есть! Была, есть и будет… И ничто это не изменит.

Терренс нервно сглатывает, покрепче сжимает руку Ракель и нежно гладит ее с надеждой, что это поможет ему успокоиться, не переставая смотреть девушке в глаза, пока она внимательно слушает его.

— Пожалуйста, Ракель, дай мне еще один шанс, — с еще большей жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Обещаю, на этот раз все будет совсем по-другому. Я больше не совершу прежних ошибок и не буду вести себя так, как вел тогда. Позволь мне доказать, что я действительно люблю тебя и хочу быть только с тобой.

Терренс слабо качает головой.

— Пожалуйста, милая… — отчаянно произносит Терренс. — Не бросай меня. Вернись ко мне… Мне безумно не хватает тебя… Я тоскую по тебе и всему, что с тобой связано… И не хочу потерять тебя. Прошу, прости меня за все мои ужасные поступки и слова. Останься со мной… Навсегда. Прости меня… Прости… Пожалуйста-пожалуйста…

Терренс берет Ракель за обе руки и нежно целует каждую, слегка трясясь от волнения, не переставая смотреть на девушку испуганным, умоляющим взглядом и ожидая услышать от нее хоть одно слово. Сама же Ракель широко улыбается со слезами на глазах, не скрывая своей радости из-за того, что она услышала эти желанные ею слова. В которых столько сожаления, что девушка просто не может не простить Терренса. Мысли о расставании уже давно отошли на последнее место. Ее любовь к этому человеку все-таки оказалась гораздо сильнее, чем обида на него. И что-то подсказывает ей, что на этот раз все и правда будет иначе. Намного лучше, чем раньше.

Ракель несколько секунд ничего не говорит и пытается собраться с мыслями. А потом она сжимает руку Терренса в ответ, понимая, как слезы подступают к ее глазам и медленно катятся по щекам.

— Боже, Терренс… — с жалостью во взгляде слабо качает головой Ракель.

— Я уже много раз говорил, что был безмозглым дебилом, — с грустью во взгляде отвечает Терренс. — Нет смысла повторять все это в сотый раз… Хотя если мне придется сделать это ради того, чтобы заслужить твое прощение и убедить тебя не разрывать со мной отношения и вернуться ко мне, я готов сказать это еще пару сотен раз. Я на все готов ради тебя. На что угодно. Лишь бы услышать, что ты прощаешь меня и будешь со мной.

Ракель требуется несколько секунд, чтобы взять себя в руки и начать говорить более-менее нормально, ибо ее голос сильно дрожит, а она сама не может связать слова в целые предложения и постоянно заикается. Но чтобы не волновать и без того испуганного, бледного Терренса, она решает не тянуть и нарушить напряженную паузу.

— Терренс, ты тоже прости за меня… — со слезами на глазах дрожащим голосом произносит Ракель. — Прости за все плохое, что я тебе сделала и наговорила. Я была полной дурой, когда вела себя так омерзительно и наплевала на тебя… Когда думала только лишь о себе и не обращала на тебя внимание. Прости, что тебе пришлось подозревать меня в неверности. Знаю, ты выслушал от меня достаточно много неприятных вещей и не получил от меня ни капли любви, заботы и уважения. Знаю, что совсем не заботилась о тебе и не интересовалась тем, что с тобой происходит. Я знаю, что вела себя ужасно и никогда не была тебе хорошей девушкой. Но… Но мне правда очень жаль. Я слишком увлеклась собой. Своей карьерой. Была готова променять ее на что угодно. Это… Это была какая-то одержимость. Из-за этого я совсем забыла о тебе. Забыла, что когда-то не могла перестать думать о тебе, когда мы только познакомились. Но клянусь, теперь все иначе. Я осознала все свои ошибки и понимаю, что ты все еще многое для меня значишь. Несмотря ни на что, мое сердце продолжало принадлежать тебе. Теперь я это хорошо понимаю.

Ракель издает тихий всхлип.

— Я тоже хочу, чтобы ты был со мной и дал мне шанс доказать, что я умею быть любящей и заботливой, — добавляет Ракель. — Что я вовсе не самовлюбленная эгоистка, которая думает только о себе и своей карьере.

— Пожалуйста, не вини себя в том, что мы охладели друг к другу, — спокойно говорит Терренс. — Не ты одна была увлечена своей карьерой… Я и сам так сильно хотел стать музыкантом, что только и думал об этом. И каждый раз ходил на встречи с людьми, связанные с музыкальным бизнесом. Из-за этого у меня совсем не хватало времени на тебя. Мы оба не должны были уделять друг другу хотя бы немного времени. Но вместо этого буквально бегали друг от друга все эти несколько месяцев.

— Но все же в этом есть большая часть моей вины. Я первая решила увлечься работой и наплевать на тебя и твои чувства. И забыла, что нужно всегда поддерживать отношения с возлюбленным и заботиться о нем… Точнее… Мне никто это не объяснил. Я просто слышала, что должна найти себе парня и выйти замуж. А почему — никто не сказал. Никто не учил меня быть хорошей возлюбленной.

— Я понимаю. Такое бывает. Люди часто принуждают кого-то к отношениям и свадьбе, но не объясняют, что это такое. Говорят, что так положено. Что человек не может жить один. Вот многие с кем-то встречаются и вступают в брак для того, чтобы от них отстали. Правда, это не приносит им того счастья, о котором все так много говорят. Точнее, они до него еще не созрели.

— Верно… Но если ты останешься со мной, я обещаю, что не повторю прошлых ошибок и не забуду про тебя. Буду делать все, чтобы ты не переставал любить меня и восхищаться мной и всем, что я делаю. Начну по-настоящему уважать тебя и не относиться к тебе как к пустому месту.

— Я верю, — со скромной улыбкой кивает Терренс. — И буду любить тебя не только за твою невероятную красоту, но и за то, какой ты человек. Видеть в тебе не только сексуальный объект, но и друга. Партнера. Родственную душу.

— И прости меня за то, что из-за меня тебе пришлось пойти на риск, — на секунду стыдливо опустив взгляд, с грустью во взгляде говорит Ракель. — Пойти вслед за мной на встречу с Саймоном. Это было рискованно. Ты мог здорово пострадать.

— Я понимал все риски. Но меня это не остановило.

— Каждый раз, когда он… — Ракель убирает с глаз некоторые пряди волос, которые ветер сначала развивает в разные стороны, а потом заставляет их упасть на лицо. — Направлял на тебя пистолет, я вздрагивала и хотела громко кричать от ужаса. Потому что боялась… Боялась, что Саймон мог выстрелить в тебя. Я могла запросто потерять тебя. А я вряд ли это переживу. Точнее, не переживу. Это будет сильный удар.

— Буду откровенен, мне и самому было немного страшно… — признается Терренс. — Но мне было бы гораздо страшнее, если бы этот тип что-нибудь сделал с тобой.

Ракель ничего не говорит и с легкой улыбкой опускает взгляд вниз.

— Но я пошел на это ради тебя, — добавляет Терренс. — Ради твоего блага. Ведь ты — причина, по которой я хочу что-то делать и к чему-то стремиться. Ты — причина, которая заставляет меня чувствовать себя живым.

С этими словами Терренс нежно гладит Ракель по щеке, с удовольствием пользуясь шансом прикоснуться к этой мягкой коже своей теплой ладонью.

Глава 59

— Я знаю, — скромно улыбается Ракель. — А ты — причина, благодаря которой я верю в себя и свои силы. Причина, почему я чувствую себя намного уверенно.

Терренс улыбается намного шире.

— И кстати, спасибо тебе большое за то, что ты пришел туда, — искренне благодарит Ракель. — Я обязана тебе жизнью. И никогда не забуду, благодаря кому я осталась жива и не была изнасилована этим больным подонком.

— Бр-р-р, даже и думать не хочу о том, что этот подонок мог пойти на это, — слегка морщится Терренс. — Если бы он сделал это, то, клянусь, я бы закопал его прямо там. Или взял пистолет и выстрелил ему в голову.

— А я не хочу думать о том, что могло произойти, не будь там тебя. Я бы зря драла глотку, потому что меня все равно никто бы не услышал.

— Нет-нет, милая, выкинь эти мысли из головы! — Терренс уже обеими руками гладит Ракель лицо и убирает с ее глаз несколько темных прядей волос, пока та скромно улыбается. — Даже и думать не смей, что это могло произойти.

— Тем не менее я никогда не забуду всего, что ты сделал для меня, — отвечает Ракель. — Этим поступком ты доказал, что действительно сожалеешь и хочешь как-то загладить свою вину.

— Я безумно жалею… И хочу услышать, что ты не собираешься разрывать со мной отношения, сможешь простить меня и вернешься ко мне.

— Сказал бы ты это раньше, я бы послала тебя куда подальше, — скромно смеется Ракель. — Но сейчас я не могу сделать это. Не могу бросить того, с кем мне всегда было хорошо. И я не брошу его. Я останусь с ним, чтобы сделать этого мужчину очень счастливым. Как он того заслуживает.

Терренс с более широкой, искренней улыбкой берет Ракель за руки.

— Ты — моя любовь, Ракель Эллисон Кэмерон, — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Терренс. — Самая большая любовь в моей жизни. Мое ценное сокровище, которое я не хочу потерять. Ни сейчас, ни когда-либо.

— Сделаю все, чтобы это не случилось, — скромно обещает Ракель.

— Мне очень грустно и одиноко без тебя. Грустно без любимой девушки, которая только одним своим присутствием может сделать меня счастливее.

— Теперь уже точно сделаю тебя таким.

— Ты ведь не бросишь меня?

— У меня не хватило бы на это смелости. Не хватило бы, потому что я люблю тебя. Ты — тоже моя любовь, Терренс Джеймс МакКлайф. Самая большая любовь в моей жизни. Первая. И надеюсь, что последняя.

— Рад это слышать, — скромно улыбается Терренс. — Очень рад.

— Мне кажется, что эта разлука даже пошла нам немного на пользу. Мы… Нуждались в ней. Ведь она помогла мне понять, чего мне действительно не хватало для настоящего счастья. Помогла понять, что ты намного ближе мне, чем я думала.

— Я тоже так думаю, — соглашается Терренс. — После того, что между нами произошло, я понял, что ты на самом деле очень дорога и близка мне. И до смерти боялся того дня, когда ты заявишь, что нам придется смириться с расставанием. В глубине души я наотрез отказывался это принимать. Даже если знал, что это… Бесполезно.

— Считай, что ты этого не слышал, — широко улыбается Ракель и немного приглаживает Терренсу волосы. — Я не смогу это сделать… У меня не поднимется рука… Бросить того, кого люблю… Тем более, что ты… Моя первая любовь. Первый человек, в которого я влюбилась по-настоящему серьезно, Который помог мне узнать, какого чувствовать себя по-настоящему счастливой и желанной. Как когда-то давно сказала Наталия, это диагноз.

— Точно! — по-доброму усмехается Терренс. — Диагноз…

Ракель со скромным смешком на секунду опускает взгляд вниз.

— Знаешь… — задумчиво произносит Ракель. — Я жалею о многих вещах, которые сделала в своей жизни. Но есть кое-что, о чем я точно не жалею и никогда не пожалею. Это то, что встретила тебя. То, что не стала сопротивляться своим чувствам.

Ракель нежно дотрагивается до щеки Терренса, покрытую щетиной, и гладит ее, вызывая у него скромную улыбку.

— Ты — лучшее, что со мной происходило в жизни, — с легкой улыбкой признается Ракель. — Самое лучшее.

Терренс улыбается намного шире, обеими руками гладит лицо Ракель и убирает пару прядей ее волос в сторону.

— Я тоже нисколько не жалею о том, что встретил тебя и решил быть с тобой, — признается Терренс. — Потому что я нашел то, что делает меня счастливым.

— Терренс… — скромно улыбается Ракель.

— Это правда. Правда, которую я не хочу скрывать. Особенно от человека, которого так сильно люблю.

Ракель с искренней, широкой улыбкой мягко гладит Терренса по щеке и немного приглаживает ему волосы. Они еще несколько секунд неотрывно смотрят друг на друга, а потом подвигаются поближе, и один заключают другого в свои объятия. Не просто дружеские объятия двух лучших друзей или родственников. А уже более глубокие, нежные и трогательные объятия влюбленных. Терренс зарывает лицо в изгибе шеи Ракель, прикрыв глаза от удовольствия, крепко обняв девушку за талию и начав гладить ее по спине. От волнения он немного тяжело дышит, но в какой-то момент медленно выдыхает с чувством облегчения и прижимает любимую поближе к себе, будто боясь отпустить ее. Девушка же прячет лицо в груди мужчины, прикрыв глаза, обеими руками обвив его шею, время от времени издавая тихие всхлипы и наслаждается тем теплом, что исходит от его тела.

Молодые люди никак не могу поверить своему счастью. Не могу поверить, что они все-таки воссоединились и покончили с проблемами, которые у них были. Еще недавно это казалось невозможным, но вот они сидят на пляже и крепко обнимают друг друга после того, как извинились за все страдания и пообещали стать лучше. А значит, что окружающие их люди были абсолютно правы, когда говорили, что еще не все потеряно, а Ракель и Терренс вряд ли бы смогли найти в себе силы осмелиться бросить того, кого любят даже больше, чем они могут подумать.

— Черт, поверить не могу, что я чуть не потерял такого родного человека, — запустив пальцы в мягкие волосы Ракель, которые пахнут как-то по-особенному и поглаживая ее по голове, с затрудненным дыханием слегка дрожащим голосом тихо говорит Терренс. — Поверить не могу, что ты рядом.

— Я тоже, — тихо шмыгает носом Ракель. — Не могу поверить, что ты со мной.

— Неужели ты и правда останешься со мной и не разорвешь со мной отношения?

— Я ни за что не уйду сама. — Ракель с широкой улыбкой сквозь слезы радости покрепче обнимает Терренса и носом утыкается в его плечо. — Все будет по-другому… Намного лучше, чем прежде… Обещаю, милый… Больше я никогда не буду относиться к тебе так безобразно.

— Я верю, хорошая моя, верю, — мягко произносит Терренс, нежно гладит Ракель по голове и целует ее в макушку. — Больше я не дам тебе повода разочароваться во мне. И сделаю все, чтобы научиться контролировать свои эмоции.

Ракель ничего не отвечает и с тихим всхлипом просто вытирает слезы об плечо Терренса, которого она затем нежно целует в щеку. Слегка дрожащий от волнения мужчина с большим удовольствием крепко обнимает девушку, все еще не веря, что она все-таки простила его и не будет разрывать с ним отношения. Он понимает, как сильно сжимается его сердце, и как сильно ему хочется пустить слезу от внезапного облегчения, что он почувствовал, но все же старается как-то сдержать себя.

— Черт, мы своими же руками чуть сами все не разрушили, — слегка дрожащим голосом говорит Терренс.

— Знаю… — тихо произносит Ракель и шмыгает носом. — Знаю…

— Для меня наше расставание было бы самой огромной ошибкой, которую я бы никогда себе не простил.

— У меня мурашки по коже бегут от этой мысли, — отвечает Ракель, положив голову на плечо Терренса и начав играть с его мягкими на ощупь волосами. — Не знаю, чтобы я сделала, если бы так не смогла найти мужество отказаться от идеи разойтись.

— Ты даже представить себе не можешь, какое чудо только что совершила, — Терренс облегченно выдыхает. — Настоящее чудо… Ты вернула мне смысл жить и желание двигаться дальше! Теперь я снова могу почувствовать себя живым…

— Могу сказать про тебя то же самое, — с легкой улыбкой говорит Ракель, на секунду прикрыв глаза, когда она чувствует, как Терренс нежно гладит ее по голове.

Терренс улыбается намного шире, все больше понимая, как ему становится легче дышать. В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, которую прерывает Ракель, все еще крепко обнимая мужчину, копаясь в его волосах и нежно поглаживая заднюю часть его шеи.

— Кстати, я тут давно хотела бы… — задумчиво произносит Ракель. — Не то, чтобы спросить, а кое-что сказать…

Терренс и Ракель отстраняются друг от друга, а мужчина легким кивком дает девушке понять, что готов выслушать ее, вопросительно посмотрев на нее. Она же берет обеими руками берет его руку и начинает мягко поглаживать его запястье.

— Понимаешь… — скромно произносит Ракель. — Э-э-э… Перед тем, как в Саймона выстрелил кто-то из полицейских, я уже практически сдалась и прощалась со всеми. Ибо думала, что моя гибель была близка. Но в какой-то момент я посмотрела на тебя и… Мне почему-то показалось, что ты хотел что-то сказать.

— Правда? — удивленно спрашивает Терренс.

— Да. — Ракель опускает взгляд вниз на пару секунд. — Мне показалось, что ты будто бы решил что-то мне сказать с помощью силы мыслей. И я думаю, у тебя это получилось. Потому что после твоего пристального взгляда мне стало чуточку легче. Конечно, я была не в состоянии бороться из-за полного изнеможения. Но все же у меня была какая-то надежда на лучшее… А потом раздался тот выстрел… Саймон с громким криком резко упал, а ты подбежал и увел меня в сторону…

— Ну да, ты в принципе права… Я действительно хотел кое-что сказать тебе… Когда понимал, что ничего не смогу сделать против Рингера, который специально провоцировал меня, без стеснения лапая тебя. — Терренс замолкает на пару секунд. — И перед тем, как полицейский выстрелил в Саймона, я мысленно умолял тебя не сдаваться. Умолял бороться до последнего вздоха ради тех, кого ты любишь. А в какой-то момент мне уже стало наплевать на себя. Я хотел сорваться с места и сам выстрелить в него, лишь бы избавить тебя от мучений.

— Уж не знаю, чудо ли это, или совпадение, но как раз после этого мне удалось спастись, — отмечает Ракель.

— Надо же, я не думал, что ты поймешь, что я хотел что-то тебе сказать.

— Но я поняла.

— Знаешь… — Терренс со скромной улыбкой слабо пожимает плечами. — Мне кажется, между нами есть какая-то связь. Я знаю, о чем думаешь ты, да и тебе легко понять, что творится у меня на уме.

— О да, уж что, но я как будто умею читать тебя, как хорошо известную книгу, — скромно хихикает Ракель. — Я прекрасно видела, что ты страдал и жалел о произошедшем, но была слишком упряма и обижена и отказывалась это признавать.

— Тем не менее судьба вновь свела нас и дала нам еще один шанс попытаться вновь стать счастливыми.

— Да… И лично я надеюсь, что ты правильно им воспользуешься.

— Воспользуюсь. Обещаю.

— Как и я тоже. Я сделаю все, чтобы исправить все свои ошибки и стать той, о которой ты мечтал.

Пока Терренс широко улыбается, Ракель на мгновение опускает взгляд вниз, а в какой-то момент перестает улыбаться из-за того, что она начинает думать о чем-то не очень приятном.

— Правда я не могу быть уверенной в том, что та ситуация больше не повторится, — смотря куда-то в сторону, неуверенно признается Ракель. — Да, я знаю, что ты не хотел этого и мечтаешь забыть о том, что сделал, но…

Ракель не успевает договорить свою мысль, так как Терренс уверено берет в руки ее лицо и уставляет свой взгляд в ее глаза, заставив девушку посмотреть на него.

— Нет, Ракель! — уверенно восклицает Терренс. — Клянусь, что подобного больше никогда не случится. Никогда.

— Знаешь, почему я сомневалась в том, стоит ли давать тебе шанс?

— Почему?

— Потому что боялась, что та ситуация может повториться. Боялась, что во второй раз дело может закончиться не пощечиной, а чем-то хуже.

— Ракель…

— Это правда, Терренс. Я не была уверена в том, что ты не поднимешь на меня руку во второй раз. Уж про свою неуверенность в том, что я смогу стать лучшей возлюбленной, я молчу. Но все же…

— Если тебе нужно что-то еще для того, чтобы увидеть, что я не вру и больше не поступлю с тобой так ужасно, то дай мне это знать. Для тебя я сделаю что угодно. Хоть в лепешку расшибусь!

— Нет-нет, не надо расшибаться и что-либо делать с собой, — со слегка округленными глазами резко качает головой Ракель. — Я не выдержу, если с тобой что-нибудь случится.

— Однако я готов. — Терренс аккуратно вытирает слезы под глазами Ракель. — Готов поклясться, что если я еще раз посмею поднять на тебя руку, то сам уйду из твоей жизни.

Ракель с легкой улыбкой запускает пальцы в мягкие волосы Терренса, а потом обхватывает шею мужчины руками, которую она скромно, нежно поглаживает, не отрывая взгляд от его глаз.

— Надеюсь, что тебе не придется этого делать, — с легкой улыбкой выражает надежду Ракель и убирает с лица Терренса волосы, которые попадают ему в глаза. — Иначе я точно не переживу это. Разлука с тобой будет сравнима для меня с гибелью близкого человека… Такая же трагедия, от которой будет трудно оправиться…

— Как и для меня тоже… — скромно произносит Терренс и мягко прикладывает ладонь к щеке Ракель. — Поэтому я сделаю все от меня зависящее, чтобы мы были счастливы и даже и думать не смели о расставании.

Ракель ничего не говорит и просто улыбается намного шире. Несколько секунд она и Терренс нежно прикасаются друг к другу и что-то делают с волосами друг друга, смотря друг другу в глаза и иногда неосознанно переводя взгляд на губы любимого человека. После немного неуверенного зрительного контакта молодые люди медленно, но вполне уверенно приближаются друг к другу, кончиками носа слегка касаются носов друг друга, немного покраснев из-за некого стеснения и улыбнувшись намного шире с мыслью, что сердце будто бы забилось чаще. Но спустя какое-то время каждый из них решает послать все к черту и сделать то, о чем мечтают. Терренс уверенно берет лицо Ракель в руки, а та нежно касается его щек своими ладонями, и они безо всяких колебаний соединяют свои губы, вовлекая друг друга в поцелуй, полный любви, которую они еще не вкладывали в свои действия.

Несколько секунд молодые люди с придыханием целуют друг друга так, будто только что встретились после долгой разлуки и ужасно скучали. А в какой-то момент Терренс и Ракель принимают лежачее положение и продолжают свой поцелуй уже на песке: пока девушка руками обвивает шею мужчины и запускает пальцы в его волосы, тот возвышается над ней и продолжает с большим удовольствием одаривать ее столь желанным поцелуем, заставляющий довольно часто дышать и понимать, как их бросает в жар, как часто начинают биться их сердца, и как у них по коже пробегают мурашки. Их поцелуй довольно страстный и жадный, но в то же время нежный и волнительный… А главное — желанный обоими.

В какой-то момент Терренс, вполне уверенно гладя ее бедра и колени, покрывает всю шею Ракель различными поцелуями, что заставляют ту широко улыбаться, испытывать приятную дрожь во всем теле, издавать тихие выдохи и едва дышать с чувством, что сердце будто бы пропускает удары. Все ее мысли лишь о том, что ей безумно приятно и очень хорошо. Даже ощущение его колючей щетины не портит это впечатление. Можно закрыть глаза на многое ради этих мягких мужских губ, от прикосновения к которым все тело пробирает дрожь, и теплых, нежных ладоней, что умело ласкают самые чувствительные его участки.

Этого волшебный момент ждал каждый из них! Кажется, что разлука действительно пошла Ракель и Терренсу на пользу, потому что сейчас они получают гораздо больше удовольствия и наслаждения, чем раньше. Они больше не запрещают себе делать то, чего им хочется, и не пытаются подавить чувства, что живут в их сердцах. Пожалуй, теперь их ярким воспоминанием будет не первый поцелуй, которую каждый из них помнит очень хорошо, или первый сексуальный опыт, которая раньше был единственным моментом, когда они искренне любили и принадлежали друг другу. Теперь этим моментом будет именно это трогательное, долгожданное примирение, закрепленное крепкими объятиями и романтичным, но таким страстным поцелуем. Лежа на песке, напротив океана.

Кажется, что этот страстный, но такой нежный поцелуй, что заставляет необъяснимое, но такое приятное тепло распространиться по всему телу, длится целую вечность. Не сказать, что он длится от пять-десять секунд… На этот раз он оказывается более долгим. Более волнительным из-за того, что этот момент поистине желанный. Вот уже спины влюбленных полностью покрыты песком после того, как они несколько раз переворачиваются, хотя никто и не обращают на это никакого внимания. Терренс крепко обнимает лежащую на нем Ракель, с большим удовольствием отвечает на ее жаркий поцелуй и с каждой секундой улыбается все шире и шире, снова видя в ее глазах тот огонь, что слабо горел в них в начале их отношений, но сейчас загорелся с новой силой и стал гораздо ярче. Впрочем, и она видит, каким счастливым и живым стал этот человек после того, как получил долгожданное прощение и шанс вернуть свою любимую девушку, и в глубине души ужасно рада, что сделала верный выбор, который не должен ее разочаровать.

В какой-то момент Ракель и Терренс, все еще лежащие на песке напротив океана, медленно отстраняются друг от друга и с частым дыханием ненадолго позволяют своим лбам соприкоснуться. После этого они немного неуверенно переглядываются, переворачиваются на бок и с легкой улыбкой одаривают друг друга нежным взглядом. Немного погодя Терренс крепко обнимает Ракель обеими руками и притягивает поближе к себе, пока та прячет свое лицо в его груди, на которой держит его руку, чувствуя его сильное сердцебиение. Она ни на секунду не перестает улыбаться от осознания того, что рядом с ней находится любимый человек, от которого исходит просто потрясающий запах, что одновременно сводит ее с ума, успокаивает и внушает доверие. Мужчина и сам никак не может поверить, что эта девушка сейчас находится в его объятиях, крепко прижимается к нему и время от времени гладит его лицо. А в какой-то момент с нежностью во взгляде от души произносит:

— Я тебя люблю, милый.

— Я тоже тебя люблю, солнце, — с широкой улыбкой произносит Терренс, будучи тронутым до глубины души тем, что, пожалуй, впервые за все это время услышал эти слова, сказанные от всего сердца.

Терренс довольно долго обнимает Ракель одной рукой, а другой — то перебирает мягкие женские волосы, то гладит девушку по голове, уткнувшись носом в ее макушку. В какой-то момент он нежно целует ее в лоб, слушая ее тихое, равномерное дыхание и с удовольствием вдыхая сводящий с ума запах, который нет, пожалуй, ни у одной девушки. Которая с прикрытыми от удовольствия глазами прижимается к крепкой мужской груди с чувством защищенности и спокойствия. Но позже оба переводят взгляд друг на друга и скромно хихикают, пока на их лицах красуются легкие румяна и широкая, искренняя улыбка, их сердца стучат в унисон, а их дыхание слегка прерывистое и очень частое.

А обменявшись еще несколькими счастливыми улыбками и одарив вторую половину нежными объятиями и милыми поцелуями, лежа на песке напротив воды, молодые люди решают немного прогуляться по пляжу и насладиться хорошей погодой. Терренс первым поднимается на ноги и помогает Ракель сделать это, протягивая ей одну руку и придерживая ее за талию другой, пока она встает. Оба быстро стряхивают песок со своих волос и одежды и помогают друг другу сделать это там, где они могут не заметить его. А как только мужчина и девушка крепко переплетают пальцы своих рук и делятся друг с другом нежной улыбкой, они начинают медленным шагом куда-то идти, наблюдая за тем, как недавно появившееся солнце понемногу садится за горизонт, как бы спускаясь под воду. Можно увидеть, что небо выглядит особенно красивым благодаря голубым, желтым, оранжевым, красным и даже розовым оттенкам, которыми оно окрашено.

В какой-то момент Терренс на ходу закидывает руку вокруг шеи Ракель и крепко прижимает ее к себе, пока та с милой улыбкой кладет голову ему на плечо и обеими руками обвивает его талию, продолжая прогуливаться с ним вдоль огромного побережья.

— Слушай, а ты не знаешь, сколько сейчас времени? — слегка хмурится Терренс.

— Не знаю, по ощущениям около шести часов вечера, — слабо пожимает плечами Ракель.

— Хорошо бы, если так…

— А что? Какие-то проблемы?

— Да нет, никаких проблем… — Терренс немного чешет затылок. — Просто недавно я получил сообщение от Бенджамина Паркера. Моего друга детства, с которым я очень часто тусовался. Особенно когда был свободен.

— Да, я помню его, — слабо кивает Ракель. — И Бена, и Коди, и Джозефа.

— Так получилось, что пару недель назад мы с Беном сильно поругались и не разговаривали друг с другом. А незадолго до нашей встречи он сам написал мне сообщение и попросил о встрече. Обещал приехать ко мне домой к семи-восьми часам. Поругались мы довольно серьезно… Я со злости наговорил ему много лишнего и сейчас жалею об этом. Ведь почти все, что он тогда сказал, было чистой правдой, которую я отказывался принимать. И… Раз уж он решил приехать ко мне, то я хочу извиниться перед ним и попросить не злиться на меня.

— А я уже знаю про вашу ссору.

— Знаешь? Откуда?

— Однажды я встретила его и разговаривала с ним о тебе.

— Ты видела Бена? — слегка округляет глаза Терренс. — Но когда?

— Пару недель назад. Он тогда выглядел немного грустным и переживал, что вы поругались. Паркер сказал, что и сам жалеет о том, что был груб с тобой.

— А больше он ничего не говорил?

— Ну… Сказал, что несмотря на вашу ссору, Бен по-прежнему беспокоился о тебе и был заинтересован в том, чтобы мы с тобой если не помирились, то хотя бы просто поговорили о наших отношениях. Я тогда посоветовала ему поговорить с тобой, но… Похоже, что он все-таки дотянул до последнего, раз решился встретиться с тобой лишь спустя две недели после встречи со мной.

— А где ты его встретила?

— Он пришел в одно местечко, где я была с Наталией и Анной.

— Да ладно! — искренне удивляется Терренс. — С Наталией и Анной?

— Ну да. Бен увидел нас и сам подошел к нашему столику. Но когда мы предложили ему присесть и поболтать с нами, он отказался и сказал, что хочет поговорить со мной наедине.

— Подожди-подожди, но вы с Наталией ведь в ссоре!

— Теперь помирились, — с легкой улыбкой сообщает Ракель. — Я сама написала ей сообщение и спросила, можем ли мы встретиться и поговорить, и она согласилась. Договорились встретиться у нее дома. Ну я и поехала. И мы… Все обсудили и попросили друг у друга прощения.

— Слушай, здорово! — скромно улыбается Терренс. — Я очень рад, что вы смогли наладить отношения.

— Для меня это было огромное облегчение… Ведь все эти ссоры с близкими так тяготили меня. Особенно после того, как Рингер получил по заслугам. Я более-менее пришла в себя, а ко мне пришло осознание того, что меня гложит чувство вины. Так что я не выдержала и… Решила взять все в свои руки. Тем более, что я сама же все и разрушила.

— Молодец, что сделала первый шаг. А то бедная девчонка была очень подавленной из-за того, что ты обвинила ее в том, что она не делала.

— Ты прав, с ней я поступила просто омерзительно, — слабо кивает Ракель. — Но я безумно рада, что она все-таки поняла и простила меня. Если бы из-за своей тупости я потеряла свою лучшую подругу, которую знаю с самого детства, то просто этого не выдержала бы.

— Кстати, а ты часто общалась с ней все эти пару недель?

— Да, мы встречались почти каждый день. Так сказать, наверстывали упущенное. Развлекались вместе с Анной, которая ужасно обрадовалась, когда узнала, что мы извинились друг перед другом. Я ведь уже сто нет никуда с ними не ходила из-за того, что вечно была занята. В последний раз это произошло еще до того, как мы с тобой съехались.

— А Наталия ничего не рассказывала вам ничего интересного?

— Да нет, ничего такого. А что она должна была сказать?

— Ну, э-э-э… — Терренс быстро убирает с лица пряди волос, которые попадают ему в глаза. — Может, Наталия рассказала тебе или Анне что-нибудь про моего брата? А то парень переживает, что она…

— Что-что? — слегка хмурится Ракель, резко переведя взгляд на Терренса. — Про твоего брата? О каком брате ты говоришь?

— О моем…

— Так ты же всегда говорила, что тебя же нет никаких братьев и сестер! Откуда у твоей матери мог взяться еще один сын?

— Ах да, прости, ты ведь еще не знаешь… — хлопает себя по лбу рукой Терренс. — Как оказалось, я не единственный ребенок в семье. Помимо единокровных от второго брака отца у меня еще и есть родной младший брат. Родной.

— Надо же… Да у тебя, оказывается, целая куча братьев! — Ракель легонько хлопает Терренса по предплечью. — А мне говорил, что ты у родителей один единственный! Вот врунишка-то!

— Про своих единокровных братьев я знаю очень давно, хотя и не горю желанием общаться с ним. Но клянусь, я не знал, что у меня есть родной младший брат.

— Надо же…

— Да когда я узнал об этом, то едва мог говорить и был в шоке. К тому же, я реально обалдел, когда увидел его впервые, потому что он фантастически похож на меня. Если бы не некоторые нюансы, нас запросто можно было бы назвать близнецами.

— Но как так вышло, что ты не знал про родного брата? — недоумевает Ракель. — И почему твоя мать никогда не рассказывала о нем?

— Я еще не разговаривал с ней об этом, но обязательно сделаю это в ближайшее время. И уже точно получу подтверждение того, что тот парень — действительно мой брат. Да, я и без этого верю, что это правда, ибо есть достаточно тому доказательств. Но ее подтверждение расставит все на свои места.

— Ты что правда не знал про своего младшего брата?

— Я мог только мечтать об этом. Дома не было ничего, что намекало бы на наличие у матери еще одного сына. Хотя в детстве я часто просил у нее братика или сестренку, потому что мне было скучно одному. Но тогда она говорила, что это невозможно. Так что недавно я встретил того, о ком ничего не знал двадцать шесть лет своей жизни.

— Это он все рассказал?

— Это очень долгая история, но попозже я обязательно все расскажу тебе.

— А ты уверен, что тот парень — действительно твой брат? Вдруг он обманывает тебя?

— Что-то мне подсказывает, что не обманывает. А если еще и мама узнает в нем своего сына, то все сомнения отпадут. Все-таки… В этой истории не может быть столько совпадений.

— Ладно… — задумчиво произносит Ракель. — А причем здесь Наталия? Почему ты интересуешься, говорила ли она про него?

— А дело в том, Ракель, что Наталия первая познакомилась с моим братом и узнала всю эту историю.

— То есть, она узнала все намного раньше тебя?

— Именно! Этот парень все ей рассказал, а она согласилась помочь нам встретиться и объяснить ситуацию. Ну а пока они ждали нужного момента эти двое успели влюбиться друг в друга. Точнее… Этой мой брат влюбился в нее. И сейчас переживает из-за того, что она уже две недели игнорирует его. Хотя не сделал этой девушке ничего плохого и всегда старался быть вежливым.

— М-м-м, так вот кем был тот человек, в которого она влюбилась, как ей казалось, безответно, — с легкой улыбкой догадывается Ракель.

— Так значит, вы с Анной уже все знайте? — заключает Терренс.

— Пф, да Наталия все уши прожужжала об этом парне и может говорить о нем часами. И до смерти боялась дня, что он бросит ее и не захочет с ней общаться. Мол она помогла ему найти нужного человека, которым, я так понимаю, оказался ты, и теперь он может перестать общаться с ней.

— Я в курсе, но это ложь, — уверенно отвечает Терренс. — Мой брат вовсе не думает бросать ее и действительно любит ее. За то время, что они общались и проводили время вместе, этот парень понял, что он неравнодушен к ней. Он чего только не передумал! Этот парень сейчас уверен в том, что твоя подруга сама решила отказаться от общения с ним. И переживает из-за этого.

— Мы с Анной миллион раз пытались переубедить Рочестер в обратном и дать ей понять, что если бы тот парень вел себя иначе, то это не говорило бы о его заинтересованности. Но мы-то сразу догадались, что он явно заинтересован в Наталии.

— Конечно, это не мое дело, но я бы хотел попросить тебя любым способом убедить ее в том, что он не собирается обманывать ее.

— Клянусь, мы пытаемся, но пока бесполезно.

— Я прекрасно понимаю, что у Наталии есть проблемы с парнями, которые много раз обманывали и предавали ее. Но поверь, у Эдварда только самые добрые и лучшие намерения. Он не желает ей ничего плохого.

— Эдвард? Твоего брата зовут Эдвард?

— Да, Эдвард.

— Понятно…

— Пожалуйста, Ракель, поговори со своей подругой и убеди ее перестать игнорировать его, — с грустью во взгляде просит Терренс. — Наталия некрасиво поступает с ним и должна перестать бегать от того, кто испытывает к ней настоящую симпатию.

— Ничего не могу обещать, но сделаю все возможное.

— Спасибо… — скромно улыбается Терренс.

— Да, но почему же она ничего мне не сказала и скрыла то, что она влюблена в человека, который разыскивал тебя, своего брата? Она даже имени его не назвала. По крайней мере, при мне.

— Думаю, на этот вопрос может ответить только блондиночка, — слабо пожимает плечами Терренс. — Хотя сейчас ей уже нет смысла молчать, как она договорилась делать это с Эдвардом до моей встречи с ним. Может, Наталия наконец расскажет всю правду и посвятит в эту историю. Окажет мне услугу и поможет донести все до тебя.

— Несомненно, — с хитрой улыбкой кивает Ракель. — Я обязательно расспрошу ее об этом парне… О том, кто такой этот Эдвард… И так просто я от нее не отстану. На этот раз моя подружка все мне расскажет… Абсолютно все…

Терренс ничего не говорит и просто по-доброму усмехается. В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, которую прерывает мужчина, приобняв Ракель за талию и посмотрев на нее с загадочной улыбкой, пока та думает о чем-то своем.

— Кстати, у меня наконец-то появился реальный шанс добиться больших успехов в музыке, — уверенно сообщает Терренс. — И на этот раз уже никто не собирается кидать меня.

— Правда? — с легкой улыбкой удивляется Ракель. — И что же это за шанс?

— Просто потрясающий! Пока мы с тобой были в ссоре, я познакомился с двумя парнями, которые увлекаются музыкой. Правда потом они узнали о том, что я сделал, поверили некоторым ложным обвинениям, которые мне предъявили, и разругались со мной. Но где-то пару недель назад мы случайно встретились в одном местечке, и они извинились передо мной и сказали, что неправильно поняли меня. Ну и заодно я познакомил их со своим братом, который быстро нашел с ними общий язык и теперь иногда тусуется с нами.

— Разве те парни — музыканты или люди, связанные с музыкальным бизнесом?

— Нет-нет, совершенно обычные ребята. Они играли в одной никому не известной группе, но недавно покинули ее, потому что разругались с главной солисткой и их руководителем. Девчонка заставила их заплатить деньги за кое-какие испорченные ими вещи, а мужикапрорвало, и он высказал им целую кучу претензий. Ну парни не выдержали и свалили из группы.

— Это они так сказали?

— Да, они рассказали мне, что произошло, и сообщили, что решили создать свою группу. Просто ради развлечения. Ни на что не надеясь. А поскольку я некоторое время играл с ними, и они знали о моих талантах, то парни предложили мне присоединиться к ним. Ну я и согласился. После этого мы начали играть, снимать на видео каверы некоторых известных песен и публиковать их в Интернете. Мы все поем, но я стал главным вокалистом, поскольку у меня самый лучший и сильный голос. Я и один из парней играем на гитарах, а третий стал ударником.

— Ну и как ваши успехи?

— Просто великолепные! — скромно улыбается Терренс. — Людям очень нравится наше исполнение. А многие даже стали нашими поклонниками. Мы читаем очень много положительных отзывов, которые все больше мотивируют нас двигаться дальше.

— Полагаю, такой успех вам обеспечила твоя известность. Ведь у тебя по-прежнему очень много поклонников.

— Может быть.

— Ну глядишь, через какое-то время вас заметят известные люди из музыкального мира.

— Уже заметили.

— Уже? — слегка округляет глаза Ракель.

— Спустя некоторое время мы увидели позитивные комментарии участников «The Loser Syndrome».

— Да ладно? — Ракель широко открывает рот. — Боже, да это же одна из известных поп-рок групп! И парни, и девушки обожают их! Многие мои друзья из шоу-бизнеса хорошо с ними знакомы.

— Мы и сами часто слушаем некоторые их треки.

— Надо же… Вас заметили такие известные ребята.

— Тогда они написали, что у нас здорово получается. Ну а вчера солист этой группы Лиам Колфилд связался с нами лично. Он сказал, что его группа восхищена нашим талантом, и посоветовал нам продолжить в том же духе.

— Здорово! — скромно улыбается Ракель.

— А сегодня утром Лиам снова написал нам. И… — Терренс загадочно улыбается. — Они с Заком, Бредли и Нейтом предложили нам поехать в небольшое турне по городам Соединенных Штатов и выступить у них на разогреве.

— Что? — слегка приоткрывает рот Ракель. — Выступать на разогреве у «The Loser Syndrome»? У одной из самых известных групп?

— С ними должна была поехать другая группа, но кому-то там надо делать операцию, и они надолго выйдут из строя. А потом парни вспомнили про нас и решили лично предложить нам поехать с ними. Не стали ждать, когда их менеджеры кого-то найдут.

— И я надеюсь, вы не посмели отказаться от такого прекрасного шанса прославиться?

— Разумеется, мы не могли отказаться от такого предложения, — уверенно отвечает Терренс. — После небольшого разговора мы с друзьями решили согласиться и написали парням из «The Loser Syndrome» сообщение, чтобы дать понять, что мы согласны. Так что теперь мы много репетируем, улучшаем свои навыки и в свободное время пишем песни. Нам нужно как можно больше материала, с которым мы можем работать и выступать. Не можем же мы петь только одни лишь каверы. Нужно хотя бы пять-шесть песен.

— Господи, Терренс, да это же замечательно! — Ракель на ходу с легкой улыбкой на лице обвивает руками талию Терренса, на секунду крепко прижавшись к нему. — Поздравляю тебя! Я так рада, что тебе наконец-то был предоставлен такой прекрасный шанс!

— Да, после кучи неудачных попыток я все-таки добился своего, — уверенно отвечает Терренс. — Меня заметили не какие-то там менеджеры или музыкальные продюсеры, а популярная во всем мире группа.

— Неужели им так понравились ваше видео?

— Очень понравились! И они решили пригласить нас в свое турне. Это точно судьба! Другая группа будто бы дала нам долгожданный шанс стать известными.

— Это твой шанс, милый! — Ракель мило целует Терренса в щеку и намного шире улыбается. — Если ты очень захочешь, то сможешь добиться всего что угодно. А уж я-то знаю, как давно ты хотел стать известным и как долго пытался добиться хоть какой-то реакции.

— Честно говоря, раньше мне было как-то все равно. Я согласился лишь для того, чтобы не расстраивать парней. Ведь они так радовались, когда узнали о сообщении Лиама Колфилда, и я совсем не хотел лишать их возможности осуществить свою мечту. Но сейчас я понимаю, насколько это круто. И теперь буду радоваться этому шансу едва ли не больше, чем ребята.

— Так, только не вздумай отказываться от этого тура! — угрожает пальцем Ракель. — Выступать на одной сцене с «The Loser Syndrome» — огромная честь для любого человека! А ты сам знаешь, какая у них огромная и мощная фан-база. Тебя заметят они все, а кто-то обязательно полюбит твою группу. Если ты выступишь с теми парнями, то уже обретешь успех. Ну а там тебя, возможно, заметят люди, связанные с музыкальным бизнесом, и предложат записать песню или даже альбом.

— Без твоей поддержки и любви я вряд ли многого добьюсь, — с легкой улыбкой говорит Терренс. — Ведь ты — одна способна дать мне желание двигаться вперед и добиваться поставленных целей. Ты всегда была моим источником вдохновения.

— Теперь я всегда буду рядом, Терренс, — со скромной улыбкой говорит Ракель, покрепче обнимает Терренса и кладет голову ему на плечо. — Больше я не оставлю тебя и теперь буду поддерживать тебя в любых начинаниях.

Терренс ничего не говорит и просто скромно улыбается. Мужчина и сам покрепче обнимает Ракель и мило целует ее в лоб, пока та широко улыбается, держа ладонь на его груди. Они еще некоторое время молча идут по прямой в обнимку друг с другом. Но в какой-то момент мужчина немного ускоряет шаг, а потом и вовсе останавливается. Девушка делает то же самое в ожидании какой-то реакции от своего возлюбленного, который мягко берет ее за руки и немного колеблется перед тем, как смотрит ей в глаза.

— Ракель, возвращайся в мой дом, — с небольшой грустью просит Терренс. — Без тебя там стало очень грустно. С тех пор как ты ушла, мне стало невыносимо жить в том месте. Я чувствую себя одиноким.

— Вернуться в твой дом? — положив руки на изгибы рук Терренса, с легкой улыбкой уточняет Ракель.

— Ах, прости… — Терренс со скромной улыбкой на мгновение переводит взгляд вниз и кладет руки на талию Ракель. — Возвращайся в наш дом. Возвращайся в тот дом, который принадлежит не только мне, но и тебе тоже. Всегда принадлежал. И будет принадлежать.

— Говоришь, чувствуешь себя одиноко и грустно в том доме? — хитро улыбается Ракель.

— Очень одиноко… Если честно, я до сих пор не привык засыпать и просыпаться в полном одиночестве… Не видя твоего лица. Может, раньше мы почти не разговаривали перед сном и по утрам не лежали в кровати просто так. Но ты все равно была рядом. Но теперь тебя нет. И я чувствую пустоту.

— А если я скажу, что не вернусь туда? Если пошлю тебя к черту и прикажу жить там одному?

— Ну пожалуйста, милая… — жалостно скулит Терренс и обеими руками нежно гладит Ракель лицо. — Я хочу, чтобы мы не просто встречались время от времени, как влюбленные, а жили вместе. В нашем доме. Как раньше. Или даже лучше. Я правда хочу, чтобы ты снова озарила это место светом и скрасила мое одиночество.

Ракель ничего не говорит и продолжает хитро улыбаться, вынуждая Терренса уговаривать ее вернуться в его дом. Ну а сам мужчина умоляющим взглядом смотрит на девушку и одной рукой обнимает ее за талию и запускает пальцы свободной руки в ее волосы.

— К тому же, прислуга сильно скучает по тебе, — с грустью во взгляде добавляет Терренс. — Они постоянно говорят о тебе. Говорят, что когда ты жила в том доме, там всегда было светло. Наверное, будь они посмелее, то все трое начали бы подходить ко мне и умолять меня вернуть тебя.

— Я и сама скучаю по ним… — с тихим вздохом признается Ракель. — Особенно по Блер… Мне всегда было как-то жалко эту девочку. Она всегда выглядит какой-то грустной… Я практически не видела, чтобы она улыбалась. Да, я понимаю, что у нее тяжелая жизнь, но все же…

— Сейчас ее улыбку практически невозможно увидеть. Она больше всех расстроена из-за твоего ухода. Виолетта с Кристианой пытаются утешить ее, но Блер все равно не может смириться с этим.

— О боже мой…

— Двери того дома всегда открыты для тебя. Там есть люди, которые мечтают о твоем возвращении. Но есть человек, который хочет этого больше остальных. Который не смирится с жизнью без своей любимой девушки.

С этими словами Терренс крепко обнимает и прижимает Ракель к себе и несколько раз целует ее в разные части лица, придерживая ее затылок и мягко гладя по голове.

— Пожалуйста, Ракель, возвращайся ко мне, — с грустью во взгляде просит Терренс. — Возвращайся туда, где твой дом…

— Ну, даже не знаю… — закатывает глаза Ракель.

— Неужели ты позволишь мне грустить в полном одиночестве и оставишь меня без человека, с которым я мог бы делиться своими радостями и переживаниями?

— И у тебя уже не пропадает это желание? — с хитрой улыбкой интересуется Ракель.

— Только после того, как ты вернешься в наш дом.

— М-м-м… — Ракель еще несколько секунд ничего не говорит, а потом отстраняется от Терренса со скромной улыбкой на лице и перекладывает руки сначала на его плечи, но позже обвивает ими его шею. — Ну что ж… Раз ты так сильно хочешь этого, то я соглашусь вернуться. Буду жить с тобой в твоем доме и…

— Тс-с-с… — прикладывает к губам Ракель пару пальцев Терренс. — Запомни, дорогая, это наш дом, а не мой. Он всегда был твоим. Даже когда я называл его своим и давал понять, что ты не имеешь к нему никакого отношения. Это место всегда будет принадлежать нам двоим.

— Хорошо… Тогда я согласна переехать в наш дом.

— Вот и славно!

— Правда мне нужно время, чтобы собрать вещи и перевести их туда.

— Заставишь меня ждать?

— Обещаю, что не заставлю слишком долго ждать.

Терренс с милой улыбкой на лице обнимает Ракель за талию одной рукой и нежно гладит ее по щеке свободной ладонью.

— Зная, что скоро мы будем видеть друг друга каждый день, я готов ждать столько, сколько нужно, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Терренс.

— Спасибо, — слабо кивает Ракель.

— Возвращайся тогда, когда будешь готова. И разумеется, я с радостью помогу тебе перевести все вещи. На своей машинке.

— Я это запомню, — с широкой улыбкой запустив руки в шелковистые черные волосы Терренса, мягко произносит Ракель.

— Не задерживайся со сборами. Я не хочу слишком долго ждать.

— Не переживай, я очень быстро соберу все свои вещи и вернусь в то место, по которому на самом деле очень сильно скучала.

Терренс ничего не говорит и улыбается намного шире. А чуть позже он резко, но мягко притягивает Ракель к себе, уже обеими руками обнимая ее за талию и держа руки на ее спине, пока та одаривает его нежным взглядом и теплыми ладонями мягко гладит его лицо. Влюбленные еще несколько секунд просто смотрят друг другу в глаза и скромно улыбаются, наслаждаясь компанией друг друга и вспоминая о том, как же это здорово — наконец-то оказаться рядом с тем, при виде которого сердце стучит в разы чаще, а дыхание становится прерывистым. Но рядом с которым чувствуешь спокойствие… А затем Терренс запускает в волосы Ракель свои пальцы, которые он пропускает через эти мягкие, пахнущие чем-то безумно приятным пряди, подходит к ней еще ближе, чуть-чуть приподнимает ее голову, мягко взяв за подбородок, одаривает ее коротким, медленным и очень нежным поцелуем в губы, отстраняется и смотрит на нее, чтобы проверить реакцию. А немного подождав и увидев более широкую улыбку на лице брюнетки, черноволосый мужчина дарит ей еще один короткий и еще один более продолжительный и страстный поцелуй, нежно взяв ее за шею и используя все свое умение для того, чтобы сделать этот момент незабываемым.

Ветер красиво развивает длинные волнистые волосы Ракель, которая, однако не обращает на это внимание и нежно обнимает Терренса, обвивая руками его шею, играет с его волосами на макушке или затылке и поглаживает лицо мужчины, всем сердцем наслаждаясь происходящим. Да и сам Терренс также равнодушен к тому, что пряди его волос довольно часто падают ему на лицо или попадают в глаза. Он больше занят страстным, полным любви поцелуем с любимой девушкой, которую он сейчас крепко обнимает, позволяя обеим руками уверенно скользить по ее спине и бедрам с ягодицами. Очень быстро они начинают часто и тяжело дышать из-за волны возбуждения, что на них накатывает. Их объятия становятся более крепкими и раскрепощенными, а поцелуй — более страстным и головокружительным. А когда они ненадолго разрывают свой поцелуй, Терренс с большим удовольствием оставляет короткие поцелуи на всех частях шеи Ракель, местах за ее ушами и на их мочках, заставляя девушку слегка дрожать, тихо вздыхать и закатывать или прикрывать глаза от наслаждения. Взамен она дает ему все то же самое, но прилагает еще больше любви и страсти, без проблем сводя мужчину с ума за считанные секунды и заставляя его быть таким страстным и нежным, каким он уже давно не был.

Сейчас для Терренса и Ракель главное не то, где они сейчас находятся, что происходит вокруг и то, кто на них мог бы смотреть. Им важно то, что они находятся вместе. То, что больше никто и ничто не сможет разлучить их. После долгожданного примирения у них наконец-то проснулось желание улыбаться и добиваться своих целей и любовь к жизни, которая теперь кажется более красочной. Может, раньше этих людей связывали лишь сильная страсть и физическое влечение. Но сейчас влюбленные уверены, что все будет иначе. Ведь разлука помогла им понять, что на самом деле они намного ближе друг к другу. Они понимают, что им уже не удастся найти второго такого же человека. Есть только лишь один единственный, кто способен дарить такие невероятные эмоции и чувство защищенности, умиротворения и счастья. Для Ракель этим человеком является Терренс, а для Терренса — Ракель.

Глава 60

Наступил вечер. Терренс уже вернулся к себе домой, будучи в прекрасном настроении. К сожалению, прогулку, которая помирила его с Ракель и заставила ее передумать расставаться, пришлось прервать, поскольку мужчина должен встретиться с Бенджамином, который сам попросил его о встрече, чтобы обсудить их размолвку. Влюбленным было непросто расстаться, ибо они ужасно скучали и хотели провести еще немного времени вместе, но все же попрощались друг с другом с мыслью, что скоро будут видеться практически каждый день.

А пока Терренс ожидает приезда Бенджамина, он сидит на диване в гостиной и вспоминает прогулку с Ракель, впервые за долгое время чувствуя себя по-настоящему счастливым и понимая, что его настроение стало намного лучше, а в душе появилось настоящее облегчение. Но спустя какое-то время раздается звонок в дверь. Правда в этот момент мужчина с хитрой улыбкой начинает думать о чем-то своем и даже не думает встречать гостей. Поэтому вместо него дверь открывает мимо проходящая Блер, которая видит, что он точно не собирается делать это. Юная девушка быстро отпирает ее и видит перед собой Бенджамина.

Она немного неуверенно смотрит на мужчину, который намного выше ее, как-то теряется и почему-то не может отвести от него взгляд. Впрочем, и сам Бенджамин тоже присматривается к этой девушке, которую ранее никогда не видел, поскольку был в этом доме всего несколько раз, когда служанки либо были заняты, либо и вовсе отсутствовали. Эта маленькая невзрачная и немного пугливая девочка явно чем-то цепляет его и заставляет так или иначе заинтересоваться в ней, несмотря на то, что она совершенно не похожа ни одну из своих бывших и всех девушек, с которыми он флиртовал или спал ранее.

Но понимая, что так может длиться вечно, Бенджамин тихо прочищает горло, на секунду отведя взгляд в сторону, и обнажает свою безупречную улыбку.

— Добрый вечер, — вежливо здоровается Бенджамин. — Мое имя — Бенджамин Паркер, Я хотел бы поговорить с Терренсом МакКлайфом. Мы договорились встретиться у него дома, чтобы поговорить кое о чем.

— Э-э-э, д-да-а, конечно, — неуверенно произносит Блер, на секунду скромно опускает глаза и слегка улыбается. — Мистер МакКлайф предупреждал, что вы приедете… Он уже ждет вас в гостиной. Э-э-э… Проходите туда, пожалуйста…

Блер отходит от входной двери и позволяет привлекательному незнакомцу с каре-зелеными глазами зайти в дом. Бенджамин вполне уверенно делает это, с интересом оглядываясь вокруг, а потом снова дарит Блер свою шикарную улыбку. Пока сама девушка тоже слегка улыбается незнакомому ей человеку, который, однако, не видит этого, поскольку он уже уходит. А через пару секунд юная служанка прочищает горло, отбрасывает свои мысли в сторону, быстро закрывает дверь за гостем и отправляется на кухню доделывать свои дела.

Тем временем Бенджамин направляется в гостиную, в которой находит Терренс. Он отбрасывает все свои мысли в сторону, бросает взгляд в сторону и видит Паркера, который начинает испытывать небольшую неловкость, видя перед собой МакКлайфа. Пока тот с легкой улыбкой встает, ведя себя так, будто он уже давно забыл о том, что еще недавно поругался со своим другом в пух и прах.

— Привет, Терренс, — спокойно здоровается Бенджамин.

— Привет, Бенджамин, — дружелюбно произносит Терренс и пожимает Бенджамину руку в знак приветствия. — Рад тебя видеть.

— Э-э-э… Я тоже… — Бенджамин разрывает рукопожатие с Терренсом. — Извини, если я отвлек тебя от твоих дел. Но мне правда хотелось бы поговорить с тобой о том, что произошло.

— Все нормально, ты не побеспокоил меня, — спокойно отвечает Терренс. — Я и сам думал предложить тебе встретиться. Предлагаю не терять времени и обсудить все прямо сейчас.

Терренс и Бенджамином подходят к дивану и присаживаются напротив друг друга, вроде бы и чувствуя какую-то неловкость, а вроде бы и стараясь вид, что все хорошо.

— Э-э-э, я это… — почесывая затылок, задумчиво произносит Бенджамин. — Вообще-то, у меня ничего серьезного такого нет… Просто… Э-э-э…

Бенджамин резко выдыхает и тихо прокашливается.

— Я просто хочу извиниться перед тобой, — признается Бенджамин. — Прости, что тогда наехал на тебя, говорил не самые приятные вещи и начал читать лекции о том, как правильно себя вести. Я прекрасно понимаю, что каждый из нас хотел как лучше, но… В итоге мы разругались в пух и прах… Хотя лично я этого совсем не хотел.

— Все в порядке, — с легкой улыбкой машет рукой Терренс. — Я и сам хочу извиниться перед тобой за то, что начал наезжать на тебя и говорил черт знает что. Это было неправильно с моей стороны.

— Да ладно, чего уж там!

— Я не хотел как-то оскорбить или унизить тебя. И знаю, что не должен был это делать. Ведь ты был абсолютно прав. А я, идиот, не слушал и не хотел это признавать. Ты сказал все абсолютно верно.

— Было глупо ругаться с тобой из-за того, что не имело ко мне никакого отношения. Да, я по-прежнему осуждаю тебя за то, что ты сделал, и не изменю свое мнение. Но это не причина для такой крупной размолвки. Так или иначе ты должен был сам разбираться с этим, а мне не нужно было вмешиваться и откровенно идти против тебя. Так что я был бы рад, если бы ты простил меня. И… Не злился за то, что я так психанул и наговорил тебе много всего, от чего волосы до сих пор дыбом встают.

— Тебе не стоит извиняться, Бенджамин, — слегка улыбается Терренс. — Ты хотел как лучше, а я… А я просто был психом… Психом, который отказывался признавать правду.

— Мне правда жаль.

— Но поверь, сейчас все иначе. Я многое осознал и переосмыслил и понимаю, что был совсем не прав.

— Ну знаешь, Терренс, если честно, ты и правда был психом. — Бенджамин бросает легкую улыбку. — Да и вообще, ты всегда был просто безбашенным.

— Ты прав, — тихо хихикает Терренс. — Уж в чем люди абсолютно правы, так это в том, что я совсем не умею контролировать себя и легко могу психануть. И то, что иногда я могу позволить себе лишнее.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

— Но я буду делать все, чтобы этого больше не повторилось. Потому что понимаю, что могу потерять едва ли не все, если не научусь держать себя в руках.

— И может, ты и псих, но я реально соскучился по тебе и нашим шуткам. Так что… Мы можем остаться такими же веселыми друзьями и постараться не вспоминать про это недоразумение?

— О да, мы реально сумасшедшие друзья, — тихонько хихикает Терренс. — И черт… Я и сам успел соскучиться по твоим дебильным шуточкам! И рассказам о твоих любовных похождениях.

— Да и мне снова хочется поржать над тобой из-за того, что ты считаешь себя неотразимым, — по-доброму усмехается Бенджамин. — Давно я не слышал подобных вещей…

— О, черт, Паркер…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс и Бенджамин скромно смеются и качают головой. Но потом Паркер протягивает МакКлайфу руку со словами:

— Ну так что, наша дальнейшая крепкая мужская дружба возможна?

— Конечно! — с легкой улыбкой восклицает Терренс. — Я прощаю тебя, а ты прости меня.

— Заметно, мужик!

Бенджамин и Терренс подтверждают свое перемирие с помощью рукопожатия, а потом, встав с дивана, со скромными смешками заключают друг друга в крепкие дружеские объятия и обмениваются легким хлопком по спине. А через несколько секунд парни отстраняются и присаживаются обратно.

— Что ж, похоже, жизнь начинает налаживаться! — с широкой улыбкой бодро отмечает Терренс.

— По тебе видно, — по-доброму усмехается Бенджамин. — Я уже заметил, что ты в очень хорошем настроении… Давно я не видел тебя таким радостным.

— Просто почувствовал реальное облегчение впервые за долгое время.

— М-м-м… Полагаю, это ты так сильно обрадовался нашему примирению.

— Это лишь дополнение к тому, что произошло, — загадочно улыбается Терренс.

— Ладно, МакКлайф, ну-ка давай колись, что у тебя произошло, — уверенно говорит Бенджамин. — Говори сейчас же, если не хочешь, чтобы я сел тебе на шею и начал доставать до тех пор, пока ты во всем не признаешься.

— А со мной, дорогой мой друг, произошло самое настоящее чудо.

— Да ладно? Неужели тебя опять провозгласили самым сексуальным мужчиной на планете?

— Взять второй титул у меня пока только в планах. Но со мной произошло кое-что получше.

— Я весь во внимании.

Терренс выдерживает небольшую паузу и улыбается гораздо шире, громко и радостно сообщив:

— Мы с Ракель снова вместе!

— Да ладно! — радостно вопит Бенджамин.

— Я не шучу! Она вернулась ко мне!

— Твою мать, чувак, неужели ты реально помирился с Ракель?

— Да, Паркер, помирился! — бодро восклицает Терренс и слегка трясет Бенджамина за плечи. — Чувак, мы снова вместе! Ты представляешь? Моя любимая девушка снова со мной!

— Так это что получается, никакого расставания не будет?

— Расставание отменяется! Ракель не будет бросать меня и сегодня дала мне еще один шанс.

— А-а-а-а, черт, мужик! — громко вопит Бенджамин. — Я так рад за тебя!

— Это чудо, приятель! Самое настоящее чудо!

— Я знал, что все так и будет! — Бенджамин резко соскакивает с дивана и заключает Терренса в крепкие дружеские объятия, слегка похлопав его по спине. Но через пару секунд мужчина отстраняется от своего друга и присаживается туда, где сидел ранее. — Поздравляю тебя, друг! Как здорово, что вы решили дать друг другу еще один шанс.

— Спасибо, Бен! — с легкой улыбкой благодарит Терренс.

— Ну вот! — хлопает в ладони Бенджамин. — А ты говорил, что нет никакой надежды!

— Честно говоря, я правда не думал, что такое чудо вообще возможно. Мне казалось, что нам оставалось лишь расстаться. Но оказалось, нет ничего невозможного. У нас был шанс спасти отношения. И мы им воспользовались!

— Как видишь, все возможно, если очень захотеть. Вон какой довольный теперь ходишь! А всего-то надо было поговорить со своей девушкой, заявить о желании спасти ваши отношения, сказать «прости» и пообещать все исправить.

— Буду считать это подарком на свой прошедший день рождения, — бодро отвечает Терренс. — Да, он был две недели назад, и я как-то подзабыл об этом, но тем не менее.

— Да уж! Никакой подарок не сравнится с таким чудом, которое произошло!

— Абсолютно согласен! И ты даже представить себе не можешь, как я сейчас счастлив.

— Не упусти тот шанс, который дала тебе Ракель! Ты не имеешь право разочаровать ее во второй раз. Помни, третьего шанса у тебя уже не будет.

— Будь уверен, я хорошо понял все свои ошибки и постараюсь больше не допускать их.

— Хотелось бы верить.

— К тому же… — Терренс загадочно улыбается. — Я еще больше убедился в своем природном очаровании и умении раскусить любого человека. Вот стоило мне воспользоваться всем, что у меня есть, как Ракель тут же сломалась и призналась в своих настоящих чувствах. Это значит, что она все-таки любит меня, а я по-прежнему обладаю великолепным обаянием и могу заставить любого говорить правду.

— А-а-а-а, черт! — радостно вопит Бенджамин. — Я наконец-то начинаю узнавать своего старого друга Терренса МакКлайфа! Человека, которого я знаю с самого детства. Он возвращается! Во-озвра-ащается-я!

— Эй, я все тот же самый Терренс! — с доброй усмешкой качает головой Терренс. — Он никуда не делся! Просто нынешний Терренс стал еще счастливее и понял, что по своей глупости едва не потерял самое дорогое, что у него есть.

— Нет, приятель, тот Терренс, которого я знал некоторое время назад, был совсем другим. Но после того как Ракель совершила чудо, то ты вернулся к нам. Вернулся! Вернулся!

С этими словами Бенджамин хлопает Терренса по плечам и слегка трясет его, пока тот скромно усмехается и ничего не говорит, просто смотря на своего друга, который стал слишком возбужденный, но, впрочем, довольно быстро успокаивается.

— Слышь, Паркер, а это правда, что ты встретил Ракель пару недель назад и о чем-то с ней разговаривал? — уточняет Терренс.

— Да, это так, — слабо кивает Бенджамин. — Но клянусь, я не знал, что встречу ее.

— И как это произошло?

— Да где-то пару недель назад я зашел в один клуб выпить стаканчик спиртного. А там были Ракель и ее очаровательные подружки Анна и Наталия… Ну я подошел к ним, поздоровался, узнал, как они живут и попросил Ракель поговорить со мной наедине.

— Значит, она правда была там с Наталией и Анной?

— Ну да. До того как я подошел к ним, девчонки болтали о чем-то своем и много смеялись.

— Вот как…

— Слушай, приятель, до чего же у Ракель красивые подружки! — Бенджамин загадочно улыбается. — Ничуть не изменились после нашей последней встречи.

— Чего? — слегка хмурится Терренс.

— Жаль, что мы больше тогда не общались. Может, у меня бы что-то сложилось бы хотя бы с одной из них.

— Так-так, не раскатывай губу, чувак! — восклицает Терренс и с доброй усмешкой хлопает Бенджамин по руке.

— В чем дело, МакКлайф? Что плохого в том, что я сказал? Я лишь сказал, какие девчонки красивые!

— Да пока ты развлекался с другими девчонками, и они крутили перед тобой задницей, сердца Наталии и Анны уже успели завоевать более шустрые ребята.

— Правда? — слегка округляет глаза Бенджамин. — Это что же получается, я теперь не смогу попробовать охмурить ту красотку Наталию? Я ведь даже взял ее номер и пару раз пытался позвонить ей! Правда она ни разу мне не ответила. А когда я встретил девчонок в клубе, блондиночка дала понять, что с радостью куда-нибудь со мной сходит.

— Опоздал ты, чувак. Сердца этих красавиц уже заняты.

— Вот черт!

— Но зато есть другие подружки Ракель, которые тусовались с ней… — Терренс прикладывает палец к губе. — Дай-ка подумать… Эмма, Оливия, Одетт… Тоже красивые девчонки… Вы с Коди и Джо глаз с них не спускали и все время крутились возле них.

— Да, эти девчонки тоже очень красивые, но они больше понравились Джо и Коди. А я вот был просто без ума от Наталии… — Бенджамин гордо приподнимает голову. — Знаешь, как классно я чувствовал себя, когда мы с ней весь вечер тусовались после того как Ракель познакомила меня с ней! Для меня это была огромная честь!

— Пусть это останется единственным приятным воспоминанием на твоей памяти.

— Эй, ты меня обманываешь! Она совершенно свободна!

— А зачем мне лгать тебе? К сожалению, в мисс Рочестер влюблен другой человек. И уверен, что и она без ума от него и однажды начнет встречаться с ним.

— Ну что ж, ладно… — слабо пожимает плечами Бенджамин. — Нет, так нет… Буду тусоваться с другими девчонками.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Бенджамин и Терренс скромно улыбаются и бросают взгляды в разные стороны.

— Эй, а что ты сказал Ракель, когда встретил ее? — интересуется Терренс. — Я в курсе, что вы говорили обо мне.

— Ну например, рассказал ей о твоих ночных приключениях на улицах Нью-Йорка… — задумчиво отвечает Бенджамин. — И о том, как однажды ты ночевал у меня дома после того, как перебрал с бухлом…

— Понятно… — Терренс на секунду потупляет взгляд вниз. — Именно про этот случай я ей не рассказывал. Но признался, что реально выпивал после первой нашей ссоры.

— Что ж, я определенно заставил ее задуматься над тем, правильно ли она поступит, если бросит тебя.

— Кто знает…

— Я заметил, что она стала очень грустной, когда услышала, что с тобой происходило. Ракель явно хотела сделать вид, что ей все равно, но ее глаза говорили сами за себя. Думаю, я смог так или иначе тронуть эту девчонку.

— И я смотрю, ты сам что-то затянул с визитом ко мне… — хитро улыбается Терренс, откинувшись на спинку дивана. — Ракель сказала, что ты хотел сделать это еще тогда. Но после вашего разговора прошло еще две недели, прежде чем ты возжелал приехать ко мне домой.

— Просто был не слишком уверен в том, что ты будешь слушать меня. Вот и решил дать тебе немного времени успокоиться. Особенно после того, что произошло…

— Что ж, я так полагаю, ты уже знаешь, что Саймон арестован и остался инвалидом после ранения?

— Об этом пишут и говорят где только можно. И я правда очень рад, что этого гада поймали и скоро будут судить. Он причинил слишком много вреда не только вам с Ракель, но тем людям, которых так легко обманул. И рад, что народ наконец-то узнал, кто именно распространил про нее все те ужасные сплетни.

— Скоро ему вынесут приговор, и я не сомневаюсь, что он будет справедливым. Адвокаты пострадавших сторон постараются сделать все, чтобы убедить суд надолго посадить его в обезьянник. Возможно, даже на всю свою жизнь.

— В любом случае одно наказание он уже получил — стал инвалидом.

— Верно. Пуля попала в позвоночник и повредила его. Соответственно он теперь всю жизнь будет прикован к инвалидному креслу.

— Теперь он не сможет кому-то навредить. Находясь в тюрьме и будучи инвалидом.

— Я в этом не сомневаюсь, — слегка улыбается Терренс.

В воздухе снова воцаряется небольшая пауза, после которой Бенджамин бросает взгляд на Терренса.

— Э-э-э, слушай, а ты не мог бы попросить кого-то принести мне стаканчик воды или чего-то выпить? — задумчиво просит Бенджамин. — А то у меня во рту все пересохло…

— Без проблем, сейчас я все устрою, — слабо кивает Терренс, осматривается по сторонам, видит, как Блер проходит мимо кухни, поднимает руку вверх и делает подзывающий жест. — Блер! Подойди сюда, пожалуйста.

Блер тут же разворачивается, спокойно подходит к Терренсу и Бенджамину и слабо кивает, как бы давая понять, что готова слушать.

— Принеси, пожалуйста, мне и нашему гостю стакан с напитком, — вежливо просит Терренс. — Для меня сделай что-нибудь из апельсинов или просто налей свежий лимонад.

— Э-э-э, а мне что-нибудь из вишни или клубники, — задумчиво говорит Бенджамин.

— Да, конечно, — тихим, мягким голосом произносит Блер. — Сейчас все будет.

Блер разворачивается и быстро уходит на кухню делать нужные напитки. Пока Терренс не замечает, как Бенджамин с интересом наблюдает за его служанкой до тех пор, пока та не скрывается из виду. И МакКлайф не замечал бы этого и дальше, если бы Паркер сам себя не выдал.

— М-м-м, слушай, а я не знал, что у тебя в доме работает такая милая девушка, — с хитрой улыбкой слабо кивает Бенджамин. — И у какой же у нее мягкий голосочек… Прямо бальзам на душу…

— Э-э-э, что, прости? — слегка округляет глаза Терренс.

— Черт, я был в этом доме несколько раз, но ни разу не встречался с твоими служанками, ибо их никогда в тот момент не было. Ты как будто специально прятал от меня эту милашку!

— Блер? Ты что уже успел положить на нее глаз?

— Блер? Ее зовут Блер? Вау! Красивое имя у этой девушки…

— Да уж… — резко выдыхает Терренс. — Походу, мне и правда надо было спрятать от тебя своих служанок, подруг и знакомых девушек. Ибо ты мгновенно теряешь голову, когда видишь симпатичную молодую девчонку.

— Ну а что я сделаю, если она и правда милашка? — с невинной улыбкой разводит руками Бенджамин. — Да и вообще у тебя в друзьях и знакомых ходит столько красивых девчонок… Наталия, Анна, Ракель, а теперь еще и Блер…

— Черт, как быстро все меняется… — слабо качает головой Терренс. — Еще недавно ты говорил, как был бы не прочь замутить с Наталией, а как увидел Блер, то у тебя потекли слюнки уже при ее виде.

— Но я же не встречаюсь с Наталией. Так что могу себе позволить.

— Правильно все мои знакомые говорят, что ты — самый настоящий бабник!

— А что в этом плохого? Для меня это прекрасный способ расслабиться после тяжелого рабочего дня в магазине. Тем более, что я свободный и привлекательный, а девчонки всегда обращают на меня внимания.

— О да, и сколько девочек у тебя уже было? Сотня? Тысяча?

— Слушай, я не ты! Это ты всегда хотел втюриться в кого-то и прожить с любимой всю жизнь, а я так не могу. Мне скучно все время быть с одной девчонкой!

— Поэтому я даже и не надеюсь, что однажды получу приглашение на твою свадьбу. — Терренс по-доброму усмехается. — Скорее я дождусь заявления о том, что одна из твоих подружек залетела и скоро сделает тебя папашей.

— Не беспокойся, МакКлайф, даже если я однажды стану папашей, то обязательно приглашу тебя стать крестным отцом моего первенца. Только вот найду хорошую девочку, которая стала бы прекрасной матерью, а потом можно и ребеночка сделать.

— Ну зная, с каким девчонками ты встречаешься, я не удивлюсь, если все заботы о ребенке лягут на твои плечи. Ибо те красотки не очень-то хотят обременять себя подобными вещами.

— Знаешь, МакКлайф, может, я и тусуюсь с легкомысленными девчонками, но все же мне бы хотелось быть с более порядочной и скромной… Примерно такой, какой и кажется твоя милая служанка. Я уверен, что она очень скромная и порядочная. И стала бы прекрасной мамой желанного мною сыночка. М-м-м…

— Так, даже не смей мечтать о Блер! — восклицает Терренс, толкнув Бенджамина в бок. — Даже если ты и втюришься в нее, то потом все равно устанешь от нее и бросишь также, как и всех своих подружек, с которыми встречался раньше. Уж я-то прекрасно знаю, какой ты кобель!

— Я их не бросал! — возражает Бенджамин. — Это они выставляли меня за дверь квартиры после того как я у них переночевал и подарил шикарную ночь любви. Сам я бросил всего лишь несколько девушек, которые были вовсе не в моем вкусе или только для одноразового секса.

— А поскольку твоя карьера бабника началась еще в подростковом возрасте, то шанса встать на правильный путь у тебя очень мало. Ты ведь ни одной юбки не пропускаешь! И я более, чем уверен, что ты сто процентов будешь смотреть по сторонам и развлекаться с другими, даже когда найдешь девчонку, которая захочет встречаться с тобой.

— Ну знаешь, дружище… — закатывает глаза Бенджамин и с гордым видом аккуратно поправляет воротник своей рубашки. — Я же не виноват в том, что родился таким привлекательным, раз девчонок всегда приманивало ко мне, как пчел к меду.

— Да? — с легкой улыбкой качает головой Терренс. — А по-моему, ты просто очень любишь себя.

— Ну уж точно не фанатею от самого себя так, как ты, — невинно улыбается Бенджамин. — Вот уж кто просто обожает себя.

— О да, ты любишь строить из себя героя! А иногда даже рассказываешь девчонкам такие сказки, что не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать.

— Не завидуй мне, Терренс. Не тебе же одному говорить всем, что ты такой привлекательный и неповторимый мужчина, который пользуется огромным успехом у девчонок и также рассказывать им всякие сказки, чтобы казаться в их глазах героем.

— В любом случае я все-таки не советую тебе приглядываться к Блер. Конечно, это не мое дело, но поверь мне, у этой девушки далеко не самая лучшая жизнь. Ей уж точно некогда страдать из-за парней. Так что я прошу тебя, не порть ей жизнь и не заставляй ее страдать.

— А ты выбираешь женщин в служанки по тому, насколько у них тяжелая жизнь? — слегка нахмурившись, скрещивает руки на груди Бенджамин.

— Нет, Бен. Я выбираю женщин в служанки по тому, насколько хорошо они могут исполнять свои обязанности. К моей прислуге у меня нет никаких претензий, и я полностью доволен каждой из них. Да, может быть, они обожают обсуждать мою жизнь и жизнь моих близких, но я уже давно привык к тому, что меня обсуждают с тех пор, как ко мне пришла слава.

— Поэтому советую тебе, быть осторожнее, ибо здесь слишком много ушей, которые запросто могут рассказать всем, что здесь происходит.

— Спасибо за обеспокоенность моей жизнью, но я доверяю своим служанкам и знаю, что они не скажут лишнего. А уж Блер тем более на это не пойдет. Она совсем не такая.

— Да эта девочка вообще очень хорошенькая! — хитро улыбается Бенджамин. — Мне реально понравилась твоя служанка. Должен признаться, что когда она открыла мне дверь, и я увидел ее, то Блер сразу чем-то зацепила меня. Такая миленькая юная девочка… Скромная, худенькая… М-м-м-м…

— Повторяю еще раз, не играй с чувствами этой девочки, — спокойно отвечает Терренс. — Она и так слишком стеснительная, а иногда даже и очень пугливая.

— Черт, дружище, да не будь ты занудой! Вот увидишь, я еще докажу тебе, что смогу найти девушку, с которой буду готов провести всю жизнь.

— О, зная твою влюбчивость, вряд ли это случится в ближайшее время, — скромно хихикает Терренс. — Точнее, это вообще не случится. Как я уже сказал, ты скорее станешь папашей внебрачного малыша.

— Хочешь поспорить?

— Нет-нет, я не хочу выполнять твои дурацкие желания, которые иногда переходят все границы, — резко качает головой Терренс. — Тебе в голову может прийти все что угодно. Уж я-то тебя хорошо знаю.

— Ну знаешь, твои желания тоже иногда переходят все границы. Такое заставляешь меня делать, что я потом краснею от стыда.

— Ну надо же мне как-то отомстить тебе за те желания, которые я исполняю для тебя, — хитро улыбается Терренс.

Пока Бенджамин и Терренс говорят об этом, в гостиную заходит Блер и ставит на журнальный столик два стакана с безалкогольными напитками, которые попросили друзья.

— Спасибо большое, Блер, — дружелюбно произносит Терренс. — Можешь идти.

Блер уверенно кивает, опускает глаза и уходит по своим делам, пока Бенджамин наблюдает за ней с легкой улыбкой, а Терренс это видит, но ничего не говорит и просто тихонько усмехается.

— О твою мать, как я вообще могу с тобой дружить? — задается вопросом Бенджамин. — Ты же с самого детства был той еще занозой в заднице!

— Могу то же самое сказать про тебя, — скрещивает руки на груди Терренс. — Иногда ты бываешь полным дебилом. Но почему-то я все еще дружу с тобой и выслушиваю все твои шутки.

— И все-таки я докажу тебе, что запросто смогу завоевать сердце этой девушки, — уверенно заявляет Бенджамин. — Потом еще пожалеешь, что говорил про меня такие вещи.

— Попробуй! — невинно улыбается Терренс. — Но учти, если ты как-то ее обидишь и обманешь, у тебя будет серьезный разговор со мной.

— Надо же… Не каждый день встретишь человека, который так хорошо относится к своей прислуге. Хотя насколько я знаю, многие относятся к ней просто ужасно.

— Просто эта девушка еще очень юная. Ей всего двадцать один год, а она уже многое пережила.

— Правда? Что ж… Если это так, то мне очень жаль ее.

— Так что если ты и правда собираешься добиться ее расположения, то делай это очень осторожно. Те штучки, которые ты вытворял со своими бывшими, не прокатят в случае с этой девочкой.

— Ну ты же прекрасно знаешь, как красиво я умею ухаживать за девушками, — с хитрой улыбкой отвечает Бенджамин. — К тому же, у меня были абсолютно разные девушки: и бессовестные, и зажатые, и те, кто находится посередине. У меня огромный опыт в общении с женским полом.

— Знаю-знаю, можешь не продолжать, — с усталым вздохом приподнимает руки перед собой Терренс. — Делай что хочешь. Но я тебя обо всем предупредил.

— Я тебя прекрасно услышал и понял.

— Ох, ладно, давай лучше выпьем и хотя бы как-то отметим наше примирение. — Терренс берет в руку один из стаканов с апельсиновым напитком. — Кстати, тебе точно понравится этот напиток. Блер делает подобные просто великолепно.

— Я только за! — восклицает Бенджамин и тоже берет в руки стакан с вишневым напитком. — Узнаем, что нам принесла твоя милая служанка. И выпьем за то, чтобы наши желания не были нашими фантазиями, а стали самой настоящей реальностью.

— Ну давай…

— Да-а-а…

Терренс и Бенджамин поднимают свои стаканы вверх, слегка ударяют по ним и делают несколько глотков напитков, которая оказываются очень вкусными. А после этого друзья со своими напитками в руках еще долгое время обсуждают все, что произошло в их жизни в то время, пока они были в ссоре, не скрывая радости от того, что снова общаются друг с другом. Для этих двоих их дружба действительно очень важна, и ни один из них не хочет терять того, кого знает с самого детства.

***

А пока Терренс уже давно находится у себя дома, Ракель только сейчас возвращается в квартиру Фредерика. После прощания с мужчиной девушка еще какое-то время погуляла по городу и только потом решила отправиться домой, находясь в потрясающем настроении и все еще не веря, что ей все-таки удалось побороть свои сомнения и страхи, чтобы дать МакКлайфу еще один шанс. Все происходящее не является сном. Все происходит на самом деле.

Добравшись до входной двери в нужную квартиру, Ракель обнаруживает, что она заперта на ключ. Поэтому девушка достает ключи, отпирает дверной замок, проходит в квартиру, откладывает свою сумочку в сторону и быстро снимает обувь и кожаную куртку, в которых ходила по улице. Полагая, что дома никого нет, она решает помыть руки и пойти на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь на ужин. Однако в этот момент в коридоре неожиданно появляется Алисия, чей голос она слышит со спины:

— Ракель, это ты?

Отнеожиданности Ракель слегка вздрагивает, но выдыхает со скромной улыбкой, когда она разворачивается и видит перед собой Алисию.

— О, тетя, вы здесь… — скромно произносит Ракель и по-дружески обнимает Алисию, чтобы поприветствовать ее. — Вы немного напугали меня.

— Прости, дорогая, — отстранившись от Ракель, с легкой улыбкой извиняется Алисия. — Я не хотела.

— Ничего страшного.

— Ты что-то долго сегодня гуляла. Я думала, ты вернешься домой намного раньше.

— Да, я знаю. — Ракель с легкой улыбкой заправляет прядь волос за ухо. — Просто я не очень хотела возвращаться домой. Поэтому решила погулять подольше.

— Понятно… Наверное, ты подумала, что дома никого нет, потому что дверь была закрыта на ключ?

— Э-э-э, да… Но только сейчас вспомнила, что дедушка всегда закрывал дверь на ключ, а я открывала ее сама, когда уходила и приходила домой. Я решила отправиться на кухню и что-то приготовить себе на ужин. А то я немного проголодалась…

— Ну вообще-то, я уже приготовила кое-что. Если хочешь, можешь поужинать со мной и своим дедушкой.

— Отлично! Я присоединюсь к вам!

— Прекрасно!

— А как он, кстати, себя чувствует? Все в порядке?

— Слава Богу, с ним все хорошо, — с легкой улыбкой уверяет Алисия. — Сейчас мистер Кэмерон сидит в своей комнате и что-то читает, пока я вожусь на кухне.

— Восстановление проходит хорошо.

— А все потому, что он всегда заботился о своем здоровье и никогда не пренебрегал им. Даже врачи удивились, что в таком возрасте у него прекрасное здоровье.

— В любом случае жизнь постепенно налаживается, — с загадочной улыбкой отмечает Ракель. — Уверена, что уже через пару недель дедушка полностью оправится и сможет жить обычной жизнью.

— Он уже живет. Просто сейчас у него намного больше времени на отдых, чем обычно.

— Я знаю.

Ракель замолкает и, продолжая скромно улыбаться, бросает мечтательный взгляд куда-то в сторону. Алисия сразу же замечает это и, слегка нахмурившись, повнимательнее смотрит на свою племянницу, которая стала слишком веселой.

— Так, Ракель, а с чего это вдруг ты стала такой веселой и улыбчивой? — с хитрой улыбкой интересуется Алисия. — Еще утром ты была мрачнее тучи, а сейчас буквально излучаешь свет и радость.

— Ну, я, э-э-э… — с легкой улыбкой закатив глаза и пытаясь сформировать свою мысль, задумчиво произносит Ракель.

— Давай рассказывай, что заставило тебя так широко улыбаться…

— Э-э-э…

— Мне даже кажется, что у тебя в глазах появился какой-то огонек. Которого я уже давно не видела.

— Ах, тетушка… Я еще никогда не испытывала такого огромного облегчения. — Ракель на пару секунд приобнимает Алисию и мило целует ее в щеку. — У меня внезапно появилось желание жить и добиваться намного большего, чем я могу. Кажется, что я будто горы смогу сдвинуть!

— Господи, да что же с тобой произошло? — удивляется Алисия.

— Ничего особенного! Просто настроение хорошее.

Алисия призадумывается, все-таки начав понимать, что есть только одна причина, которая могла бы сделать Ракель такой веселой.

— О, боже мой… — удивленно произносит Алисия. — Только не говори мне, что ты помирилась с Терренсом.

Ракель с хитрой улыбкой пару секунд ничего не говорит, а потом уверенно объявляет:

— Вы правы, тетя! Мы действительно помирились!

— Помирились? — прикрывает рот обеими руками Алисия, широко распахнув глаза. — Боже, девочка моя, неужели?

— Мы с Терренсом снова вместе. Решили дать друг другу еще один шанс и попробовать намного счастливее.

— Господи, Ракель! Девочка ты моя… — Алисия с широкой улыбкой заключает Ракель в дружеские объятия. — Поздравляю тебя, милая! Я знала, что рано или поздно все так и закончится.

— Спасибо огромное, — мягко благодарит Ракель, отстраняется от Алисии и радостно хлопает в ладони. — А-а-а, я так счастлива! Вы себе представить не можете!

— Так подожди, минуточку… — Алисия прикладывает палец к губе. — Так что же получается? Ты не стала заявлять ему об окончательном расставании? Оно отменяется?

— Да, тетушка, никакого расставания не будет! Я и раньше сомневалась в том, правильно ли это было бы решение. Но сейчас у меня нет никаких сомнений в том, что завершение наших отношений было бы огромной ошибкой.

— Ах, Ракель, миленькая моя… — Алисия целует Ракель в щеку и немного поправляет ей волосы. — Господи Иисусе, я так рада, что ты все-таки помирилась со своим парнем. Так или иначе второй шанс заслуживает любой человек. Особенно тот, кто искренне раскаивается в содеянном и сделал многое для того, чтобы это доказать.

— О, господи, это самый лучший день в моей жизни! — с широкой улыбкой радостно восклицает Ракель.

— И что же заставило тебя передумать?

— Разум твердил, чтобы я послала МакКлайфа подальше. Но в глубине души я мечтала вернуть все назад. Сердце умоляло меня дать ему еще один шанс. Это была серьезная борьба, но в итоге мои чувства все-таки победили. И вот мы наконец-то помирились… — Ракель бросает скромную улыбку. — Тем более, что извинения Терренса были такие искренние, а слова раскаяния такими трогательными, что я просто не осмелилась отказаться принять их.

— Вы оба этого хотели, потому что любите друг друга, — заботливо поправив волосы Ракель, с легкой улыбкой уверенно говорит Алисия. — Вам просто надо было успокоиться и спокойно все обсудить. Видишь, как полезно выстраивать конструктивный диалог и спокойно говорить о важных вещах с глазу на глаз.

— Да, я знаю… Это действительно помогло нам…

— Кстати… — Алисия берет в руку небольшую прядь волос Ракель и, слегка нахмурившись, начинает рассматривать ее. — В твоих волосах почему-то много песка. Откуда он?

— Да просто мы с Терренсом ненадолго впали в детство, немного погонялись друг другом и повалялись на песочке перед океаном.

— Перед океаном? Вы что были на пляже?

— Почти. Есть за городом одно местечко, которое мне очень нравится. Оно раньше было пляжем, но когда там запретили купаться, то люди перестали туда приходить. Пока что ходить туда никому не запрещали, и я пользуюсь моментом. Очень часто приезжаю там и без дела прогуливаюсь.

— Иногда людям нужно немного развлекаться и вспоминать детство. Даже если человек уже давно вырос, это не причина для того, чтобы время от времени позволять себе играть и чувствовать себя маленьким ребеночком.

— Согласна, — скромно улыбается Ракель. — Я получила массу удовольствия и здорово повеселилась. Гоняться за неуловимым Терренсом и обливать его водой оказалось таким потрясающим занятием. Мне очень понравилось…

— Все с тобой понятно… — скромно смеется Алисия и немного поправляет свои очки. — Ох, ладно, раз уж вы решили поваляться на песочке и облить друг друга водой, то тебе следует привести свои волосы в порядок и принять душ.

— Э-э-э, да-да, конечно… — почесывает затылок Ракель.

— А я пока займусь ужином и позову твоего дедушку.

— Хорошо, договорились.

— Только сильно не задерживайся. А иначе еда остынет.

— Не беспокойтесь, я скоро подойду, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — Минут через двадцать-тридцать.

— Хорошо.

Ракель с легкой улыбкой быстрым шагом направляется в свою комнату, пока Алисия наблюдает за ней, не скрывая, что она очень рада за свою племянницу. Женщина знала, что Ракель и Терренс на самом деле любят друг друга и не смогут так просто отпустить друг друга на все четыре стороны и разойтись с легким сердцем. Она хочет верить, что на этот раз жизнь этой пары будет намного легче, а недруги, вроде Саймона Рингера, не захотят потревожить их и разрушить все, что между ними есть.

А немного постояв на том же месте, Алисия медленно направляется на кухню, чтобы приготовиться к ужину и подать еду, которую она приготовила для себя, своей племянницы и ее дедушки. Но перед этим забирает из коридора куртку, в которой Ракель сегодня гуляла по улице, внимательно осматривает ее, направляется в ванную и там стряхивает весь песок перед тем, как положить эту вещь в стиральную машину для стирки.

***

Спустя тридцать минут Ракель выходит из ванной с полусухими волосами, будучи одетой в шелковый розовый халат. Горячая вода благоприятно воздействовала на девушку, и поэтому сейчас она чувствует себя еще лучше, чем прежде. Как только брюнетка выходит из душа, то берет всю свою одежду для стирки и несет ее на кухню, где стоит дорогостоящая стиральная машина с множеством режимов стирки. Ракель закладывает в нее все, что она держит в руках, насыпает немного порошка, наливает немного кондиционера для белья, нажимает на какие-то кнопки и запускает стирку. И только после этого девушка присаживается за стол. За ним уже сидит носящий очки Фредерик, который с интересом читает газету, пока Алисия чем-то занимается, стоя возле кухонной стойки и время от времени о чем-то мило болтая с пожилым мужчиной. А как только Фредерик видит свою внучку, он скромно улыбается ей и отвлекается от чтения газеты.

— Привет, дедушка! — радостно здоровается Ракель и мило целует Фредерика в щеку.

— Привет, милая, — с легкой улыбкой произносит Фредерик.

— Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, у тебя все хорошо?

— Да, слава Богу, я чувствую себя прекрасно. Вот читаю газету. А до этого смотрел одну передачу, в которой говорили о тебе. Людям не терпится узнать, когда ты наконец-то объявишься и сделаешь какие-то заявления.

— Им осталось ждать совсем немного. Думаю, я уже готова выйти в свет в самое ближайшее время и сообщить всем своим поклонникам о своих будущих планах.

— Жалко, что ты собираешься сообщить им о завершении карьеры. Они будут очень расстроены, узнав, что больше не увидят тебя на снимках в журналах или на подиуме.

— О, нет, дедушка, я уже не собираюсь делать это, — уверенно заявляет Ракель.

— Что-что? — Фредерик широко распахивает глаза и удивленно уставляется на скромно улыбающуюся Ракель.

— Да, дедушка, ты не ослышался.

— Так, подожди, внучка, подожди… — Фредерик снимает свои очки и откладывает газету в сторону. — Ты же вроде хотела уехать отсюда и завершить свою карьеру. Это были твои слова.

— Верно, — мягко произносит Ракель.

— Ну и?

Глава 61

— Просто в моей жизни появилось немного смысла, — с загадочной улыбкой отвечает Ракель и на пару секунд кладет голову на плечо Фредерика. — А еще у меня появилось желание работать и добиваться еще больших высот.

— Господи, ну и переменчивая же ты, девочка моя… Еще утром ты была разбитой и подавленной, а сейчас у тебя как будто крылья за спиной выросли.

— Насчет крыльев ты абсолютно прав… Я чувствую себя полной энергии и сил продолжать двигаться дальше.

А пока Ракель с широкой улыбкой бросает мечтательный взгляд в сторону, Фредерик слегка хмурится и прищуривает глаза.

— Что-то ты стала слишком уж улыбчивой, дорогая моя внучка… — задумчиво отмечает Фредерик. — Ну-ка давай рассказывай, что с тобой произошло.

— Ничего особенного! — невинно улыбается Ракель. — Просто я стала намного счастливее и вдохновленной на новые цели.

Фредерик, еще сильнее нахмурившись, слабо качает головой и переводит взгляд на Алисию, которая молча пожимает плечами с загадочной улыбкой.

— Вы что-то знайте, Алисия, — догадывается Фредерик. — Знайте и не хотите говорить.

— Ну, возможно, вы правы… — задумчиво произносит Алисия. — Только пусть Ракель сама скажем вам об этом.

— А что же произошло? — Фредерик переводит взгляд на Ракель. — Ракель, ну-ка давай рассказывай, что произошло, и почему ты такая радостная.

— А ты попробуй догадаться, — загадочно улыбается Ракель. — Если не отгадаешь после трех попыток, то я все-таки расскажу.

Фредерик несколько секунд о чем-то думает, смотря то на светящуюся от радости Ракель, то на загадочно улыбающуюся Алисию.

— Знаешь, Ракель, если ты говоришь такими загадками, то я могу предположить только одну вещь… — задумчиво говорит Фредерик. — Потому что уверен в том, что ты будешь счастлива, только если с тобой случится то, о чем я думаю.

— Ну если мы с тобой сейчас думаем об одном и том же… — мечтательно закатывает глаза Ракель.

— Господи… Милая… — Фредерик слабо качает головой. — Неужели ты все-таки помирилась с Терренсом?

— Да, дедушка! — с широкой улыбкой радостно подтверждает Ракель. — Мы снова вместе!

— Господи… — Фредерик переводит вопросительный взгляд на Алисию, которая уверенно кивает с легкой улыбкой на лице. — Боже, девочка моя… Неужели это правда? Неужели ты сейчас не шутишь?

— Нет, дедушка, нисколько! — качает головой Ракель. — Мы с Терренсом помирились и не будем расставаться ни сегодня, ни завтра.

— О, Ракель… — Фредерик с широкой улыбкой приобнимает Ракель за плечи и нежно гладит ее по щеке. — Я очень рад за вас, дорогая. Вы ведь все-таки любите друг друга.

— Любим, — уверенно кивает Ракель. — Сейчас я понимаю, что люблю этого человека намного больше, чем мне кажется. Наше примирение буквально вдохнуло в меня жизнь и дало силы и желание чего-то добиваться. С моих плеч наконец-то упал тяжелый груз. Сейчас я чувствую себя намного лучше.

— Разве это не здорово, мистер Кэмерон? — радостно спрашивает Алисия, выключив плиту, на которой она что-то долго варила. — Терренс и Ракель поняли свои ошибки, поговорили об этом и все-таки решили дать друг другу еще один шанс.

— Он буквально умолял меня простить его. И выглядел очень несчастным… Я не осмелилась отвергнуть его по этой причине и потому, что на самом деле сильно люблю его.

— Это и правда здорово! — скромно улыбается Фредерик. — Вам это и было нужно — сесть и спокойно поговорить насчет ваших отношений.

— И мы это сделали. Хоть и со второй попытки. В первый раз я сказала, что мы не можем быть вместе. Но потом поняла, что не хочу этого, и призналась в своих настоящих чувствах.

— Поэтому мы с твоей тетей всегда говорили, что тебе не следует торопиться с расставанием.

— Нет-нет, никакого расставания не будет! — уверенно обещает Ракель, мягко взяв Фредерика за руки. — Сейчас я понимаю, что хочу быть с тем, без кого не представляю своей жизни. И поверь, на этот раз я сделаю все, чтобы он был счастлив со мной и не пожалел о решении вернуться ко мне.

— Я верю, солнышко мое, верю…

Фредерик замолкает на пару секунд, о чем-то усиленно размышляя и становясь каким-то серьезным. А пока Алисия в этот момент покидает кухню и куда-то уходит, Ракель замечает, что ее дедушка как-то изменился в лице.

— Все хорошо, дедушка? — проявляет беспокойство Ракель.

— Да-да, все хорошо… Только…

— В чем дело? — недоумевает Ракель.

— Послушай, Ракель, я действительно очень рад за вас с Терренсом и всегда говорил тебе, что поддержу любое твое решение. Но все же есть кое-что, что меня беспокоит.

— Тебе нечего беспокоится, дедушка. Мы оба прекрасно понимаем, что нам предстоит проделать еще много работы, чтобы окончательно наладить отношения и забыть эту историю. Но я готова на все, чтобы быть с этим мужчиной. Готова пройти через любые трудности.

— Да, милая, я знаю. Но все же у меня есть некоторые опасения по поводу вашей дальнейшей жизни.

— Обещаю, такой серьезной ссоры больше никогда не случится, а я не брошу его после несерьезного конфликта, — уверенно обещает Ракель. — Терренс поклялся больше так не поступать и сделать все, чтобы стать лучше. И к тому же, он уже предложил мне вернуться к нему домой и жить с ним. А я с радостью согласилась, хотя и сказала, что мне нужно некоторое время, чтобы собрать вещи и перевести их.

— Я верю, дорогая. Но, понимаешь… Мне бы все равно хотелось поговорить с Терренсом. Как мужчина с мужчиной. Я хочу услышать все эти слова лично и заставить его посмотреть мне в глаза, чтобы понять, врет ли этот человек. И если я хоть немного усомнюсь, то ты с ним не будешь.

— Он правда очень жалеет. Наверное, еще немного — и этот человек бы мог запросто заплакать от отчаяния. Я видела, что Терренс буквально рвал на себе волосы из-за того, что едва не потерял меня из-за своих не самых красивых поступков.

— Поверь, дорогая, я намного лучше тебя умею отличить ложь от правды. Я не ослеплен любовью и могу думать трезво.

— Я все прекрасно осознаю. Это мое личное решение. Я хочу быть с этим человеком и оставаться его девушкой.

— Да, но я хочу лично услышать все то, что Терренс сказал тебе. Хочу, чтобы он сказал мне то же самое. И если я увижу в его глазах раскаяние, то не буду препятствовать твоему роману с ним и позволю тебе жить с ним. Но если он хоть в чем-то соврет мне, то извини, ты будешь вынуждена расстаться с ним.

— Нет, дедушка, прошу тебя… — с жалостью во взгляде умоляет Ракель.

— Я ведь волнуюсь за тебя, милая, — мягко погладив Ракель по щеке, произносит Фредерик. — И то, что Терренс поклялся тебе меняться и становиться лучше, еще не означает, что он выполнит свое обещание. Подобным людям верить нельзя: однажды он уже обманул и бросил тебя, и это значит, что подобное запросто может случиться вновь.

— Нет, дедушка, Терренс не из тех людей, кто бросает слов на ветер, — покачав головой, уверенно возражает Ракель. — Если он что-то обещает, то обязательно сделает это. Ради меня этот человек сделает что угодно и будет намного лучше, чем сейчас. Я уверена, что у нас больше никогда не будет таких серьезных ссор.

— И все-таки я хочу поговорить с ним.

— Но, дедушка Фредерик…

— Тебе нечего переживать. Я просто хочу поговорить с ним. Я обещаю, что не буду спрашивать у него, что между вами случилось. Мне просто хочется поговорить с ним, как мужчина с мужчиной, дать пару советов на будущее и убедиться в том, что я могу доверять ему. Я вовсе не собираюсь разрушать ваши отношения и вынуждать тебя бросать его. Наоборот! Я хочу помочь вам. Хочу сделать все, чтобы вы не совершили еще больше ошибок. А этот разговор поможет мне узнать, настолько я могу доверять ему, и не опасно ли тебе находиться с ним.

— В этом нет никакого смысла. Если ты не веришь мне, то поговори с тетей Алисией. Она уже столько раз разговаривала с ним об этом и давно убедилась в том, что Терренс говорит чистую правду.

— Мое решение не обсуждается, дорогая, — уверенно заявляет Фредерик. — Раз я решил поехать к Терренсу домой и поговорить с ним, значит, так и будет.

Ракель ничего не говорит и просто резко выдыхает, бросив взгляд в сторону со словами:

— Хорошо… Поступай как знаешь… Но главное, чтобы это не было тебе во вред. Я не хочу, чтобы этот разговор подорвал твое здоровье и заставил нервничать.

— Все будет хорошо, — мягко произносит Фредерик, приобнимает Ракель за плечи и мягко целует ее в висок. — Никто не собирается убивать Терренса. С ним просто хотят поговорить, ничего более. Сейчас уже слишком поздно куда-то идти. А вот завтра после обеда или чуть попозже мы с тобой приедем к нему домой и все обсудим.

— Да, дедушка… Как скажешь…

Ракель опускает взгляд вниз, а через пару секунд Алисия возвращается на кухню и начинает подавать еду на ужин.

— О чем вы тут говорили? — интересуется Алисия, раскладывая приготовленную еду на три тарелки.

— Да так, ничего особенного, — задумчиво отвечает Ракель. — Просто дедушке захотелось завтра поехать домой к Терренсу и поговорить с ним.

— Поговорить с Терренсом? — Алисия слегка хмурится и переводит взгляд на Фредерика. — А о чем вы собирайтесь говорить с ним?

— Ничего серьезного, не переживайте, — уверенно отвечает Фредерик. — Просто небольшой разговор между двумя мужчинами.

— А оно вам надо? — Алисия ставит по одной тарелке на стол напротив Фредерика и Ракель. — Терренс уже все нам объяснил, и лично я прекрасно поняла его и увидела, что ему очень жаль.

— Это вы говорили с ним! — восклицает Фредерик. — А у меня, к сожалению, не было времени поговорить с Терренсом наедине. Именно поэтому я хочу поехать к нему домой и увидеть, как сильно он сожалеет о том, что обидел мою внучку.

— Может быть, вам стоит ненадолго отложить этот разговор? Ведь ваше здоровье еще не такое крепкое, а врач запретил вам волноваться.

— Я достаточно хорошо чувствую себя для того, чтобы поговорить с этим человеком.

— Господи, неужели вы собирайтесь ворошить прошлое, о котором все так хотят забыть?

— Да, дедушка! — восклицает Ракель. — Мы с Терренсом пообещали друг другу больше не вспоминать об этом кошмаре, который едва не разрушил наши отношения. Мы хотим начать все сначала…

— Послушайте, дорогие мои, я не собираюсь упрашивать его рассказать мне обо всем, что между моей внучкой и ее парнем произошло на самом деле, — спокойно отвечает Фредерик. — Хотя меня до сих пор удивляет то, почему они довели дело до расставания после одной единственной ссоры. Тем более, что я уверен в том, что Ракель не глупенькая девочка, чтобы разрывать отношения после небольшой ссоры, которая может случиться у любой пары.

— Мистер Кэмерон, ну зачем вам все это? — устало спрашивает Алисия и присаживается за стол после того, как ставит все тарелки и берет из холодильника кое-какие добавки для них. — Молодые ведь уже все обсудили и решили забыть этот кошмар, а вы опять решили напомнить им об этом ужасном времени. Дайте уже им жить спокойно.

— Если я останусь доволен разговором с Терренсом, то не стану препятствовать их отношениям. Я ведь затеваю все это ради блага молодых. Просто хочу убедиться в том, что моя внучка можно доверять своему парню.

— Ему можно доверять, поверь мне.

— Вот завтра мы это и проверим, — слегка улыбается Фредерик.

— В таком случае я отправлюсь с вами, — уверенно заявляет Алисия. — Поздравляю его с воссоединением с моей племянницей и пожелаю удачи.

— Хорошо. Тогда вы, Ракель и я завтра после обеда вместе поедем домой к Терренсу. — Фредерик переводит взгляд на Ракель. — Думаю, моя внучка любезно согласится отвести нас туда на своей машине. Верно, дорогая?

— Да, конечно, — слабо пожимает плечами Ракель. — Я отвезу вас с тетей.

— Вот и прекрасно! Мы обо всем договорились!

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Алисия окидывает взглядом Фредерика и Ракель и бросает его на содержимое своей тарелки с едой.

— Ох, ладно, дорогие мои, — устало вздыхает Алисия. — Оставим проблемы на потом. Давайте ужинать. А иначе вся еда остынет.

— С большим удовольствием, — взяв вилку в руку, уверенно произносит Фредерик. — Лично я всегда восхищался вашими кулинарными талантами.

— Жаль, что мир так не узнал о них, а моя тетушка не стала всемирно известным поваром и не открыла парочку собственных ресторанов, — накалывая на свою вилку немного из содержимого тарелки, скромно говорит Ракель.

— Я никогда не стремилась стать поваром, — с легкой улыбкой признается Алисия. — Хотя мне очень нравится готовить. Любая женщина обязана уметь это делать, даже если для нее готовят другие люди.

— Как говорится, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — бодро отмечает Фредерик.

Ракель ничего не говорит, бросает мимолетную улыбку и съедает немного еды, приготовленной ее любимой тетушкой.

— Да, Ракель, а может, ты расскажешь нам о том, как вы с Терренсом помирились? — предлагает Фредерик, разрезая что-то с помощью вилки и ножа. — Лично мне будет интересно послушать.

— О да, милая, расскажи нам с дедушкой обо всем, — с легкой улыбкой просит Алисия. — Думаю, у вас было что-то особенное, раз ты пришла домой с растрепанными волосами и одеждой, покрытой песком, и легким румянцем на лице.

— Ладно, расскажу я вам кое-что, — выдержав небольшую паузу, с широкой улыбкой обещает Ракель, пока ее глаза загораются сверкающим блеском. — Вообще-то я не думала, что это случится, когда просто гуляла по тому пляжу… Но когда я случайно налетела на Терренса, тогда все и началось…

Фредерик и Алисия поедают свой ужин и слушают рассказ Ракель о том, как она встретила Терренса на том побережье, где всегда любила гулять, как поначалу оттолкнула его от себя, но потом поняла, что не сможет жить без него, и то, как они наконец-то помирились и провели несколько незабываемых минут, что стали лучшими в их жизни. Тетя и дедушка девушки внимательно слушают ее, не скрывая своей радости за нее. Тем не менее, и Алисию, и Ракель смущает желание Фредерика поговорить с Терренсом. И это их в той или иной степени пугает и настораживает. Хотя ни одна из них решает не спорить с пожилым мужчиной и сделать так, как он хочет с надеждой, что это не будет ему во вред.

***

Следующий день. Время около шести часов вечера. Из-за того, что сегодня весь день была солнечная погода, небо окрасилось в изумительные оттенки красного, оранжевого и желтого цветов. Ракель, Фредерик и Алисия собираются ехать в дом Терренса для того, чтобы пожилой мужчина поговорил с возлюбленным своей внучки об отношениях с ней. Девушке предстоит отвести своих родственников на своем автомобиле, а женщина едет с ними для того, чтобы присмотреть за мужчиной и сглаживать острые углы в случае необходимости.

Путь до дома Терренса длится около двадцати минут. Все это время Ракель, Фредерик и Алисия едут практически в полной тишине, время от времени обмениваясь какими-то короткими фразами насчет времени или уточняя, сколько еще осталось ехать. Но вот все трое наконец-то подъезжают к нужному дому и проезжают мимо охранников, которые без проблем пропускают девушку. Которую все еще очень хорошо помнят. По которой скучали все это время.

Оставив автомобиль недалеко от главного входа, Ракель, Алисия и Фредерик выходят из него и начинают осматриваться вокруг. Мужчина впервые приехал сюда и искренне восхищается красотой здешних мест, которую ему прежде не удавалось видеть. Женщина с легкой улыбкой полной грудью вдыхает свежий, немного прохладный воздух. Ну а девушка испытывает смешанные чувства, когда снова оказывается там, откуда сбежала некоторое время назад. Куда она однажды поклялась больше никогда не возвращаться. Конечно, теперь уже все позади, но на душе все равно остался какой-то неприятный осадок, а она испытывает чувство неловкости и неуверенности.

Спустя какое-то время все трое подходят ко входной двери, а Фредерик нажимает на дверной звонок и терпеливо ждет, когда кто-то откроет дверь. И вот несколько мгновений спустя она открывается, а на пороге показывается Блер. Увидев стоящую на пороге Ракель, она едва сдерживает свое желание радостно вскрикнуть и широко улыбнуться. Но все же ничего не говорит и просто бросает вежливую улыбку тем, кто решил приехать сюда.

— Э-э-э, здравствуйте… — немного неуверенно произносит Блер. — Чем могу помочь?

— Здравствуйте! — вежливо здоровается Фредерик. — Нам хотелось бы увидеть Терренса МакКлайфа и поговорить с ним. Он сейчас дома?

— Э-э-э, д-да, конечно, — слабо пожав плечами, тихо произносит Блер, отходит в сторону и жестом приглашает Ракель, Фредерика и Алисию зайти в дом. — Проходите в гостиную. Он сидит в своей комнате, но я сейчас позову его.

Ракель, Фредерик и Алисия с вежливой улыбкой слабо кивают, уверенно пересекают порог и осматриваются вокруг. Девушка подмигивает и скромно улыбается Блер, которая отвечает ей тем же и слабо кивает, сложив руки перед собой. А еще через пару мгновений все трое оказываются в гостиной и продолжают осматриваться вокруг себя, пока юная служанка закрывает входную дверь и быстрым шагом поднимается на второй этаж, чтобы дать Терренсу понять, что его ждут гости.

— Надо же, а здесь очень красиво, — задумчиво отмечает Фредерик. — Никогда прежде не бывал в таких шикарных местах.

— У меня была такая же мысль, когда я пришла сюда в первый раз после своего прилета в Нью-Йорк, — спокойно признается Алисия. — Здесь очень красиво. А воздух какой-то особенный.

— Согласен, мне здесь очень нравится… — Фредерик начинает медленно ходить по гостиной. — Так или иначе, надо признать, что у МакКлайфа прекрасный вкус.

— Или у дизайнеров, которых он нанял.

— А сколько здесь места! Можно устраивать шикарные вечеринки и приглашать сюда кучу гостей.

— Вы правы. В этой гостиной уже могло поместиться очень много людей.

— И не говорите!

Ракель ничего не говорит и лишь скромно улыбается, продолжая с интересом осматриваться вокруг. А через некоторое время в гостиную медленным шагом по лестнице спускается Терренс, который, как и просила девушка, изображает удивление и даже не скрывает, что он чувствует себя неловко и неуверенно. Увидев перед собой гостей, мужчина резко останавливается на одном месте и с легким испугом во взгляде смотрит на них, пока те разворачиваются к нему и ждут реакции человека, которому уж точно не нужно изображать испуг, ибо он и так выглядит слегка бледным и ужасно взволнованным.

— Э-э-э, добрый вечер, — неуверенно произносит Терренс. — Мистер Кэмерон, Алисия, Ракель… Я… Не ожидал вашего визита…

— И тебе вечер добрый, Терренс, — спокойно здоровается Фредерик. — Уж извини, если мы застали тебя врасплох и отвлекли от важных дел.

— О, нет-нет, все в порядке, вы… Не побеспокоили меня.

— Кстати, я слышал, что ты все-таки помирился с Ракель, и она собирается вернуться сюда.

— Да, это правда, — слабо кивнув, дрожащим голосом подтверждает Терренс. — Мы действительно помирились.

Терренс переводит немного неуверенный взгляд на Ракель и слабо кивает, а брюнетка отвечает ему тем же, но ничего не говорит.

— Хорошо, если так, то я рад за вас, — спокойно говорит Фредерик. — Только есть один момент, который я хочу уладить… И мне бы хотелось поговорить с тобой прямо сейчас.

— Э-э-э, д-да, конечно, — слабо пожав плечами, неуверенно отвечает Терренс. — Если вы хотите поговорить, то я выслушаю вас.

— Прекрасно. И я думаю, что нам с тобой лучше поговорить с глазу на глаз. — Фредерик переводит взгляд на Алисию и Ракель. — Как мужчина с мужчиной.

— Да… — задумчиво произносит Терренс. — Алисия и Ракель пока могут сходить на кухню и попросить служанок дать им что-нибудь выпить. Думаю, они будут рады немного поговорить с Ракель. Тем более, что все служанки ужасно соскучились по ней.

— Э-э-э, да, тетя, давайте мы с вами и правда выпьем что-нибудь, — задумчиво предлагает Ракель, посмотрев сначала на Фредерика, а потом на Терренса, который одобрительно кивает с легкой улыбкой на лице. — И немного поболтаем со служанками.

— Да, давай и правда сходим, — с легкой улыбкой соглашается Алисия. — Думаю, кое-кто из прислуги захочет повидаться и поболтать с тобой.

— Конечно… Оставим сумки здесь и пойдем…

Ракель и Алисия оставляют свои сумки на диване, разворачиваются и направляются в сторону кухни, оставляя Терренса и Фредерика одних. А убедившись в том, что никто не может помешать им, МакКлайф немного неуверенно указывает рукой на диван со словами:

— Э-э-э, давайте присядем для начала…

Фредерик ничего не говорит и просто присаживается на диван, а Терренс присоединяется к нему почти сразу же.

— Мистер Кэмерон, я бы хотел… — тихо, неуверенно произносит Терренс.

— Послушай, Терренс, я обещаю, что не стану выяснять всех подробностей вашей с Ракель ссоры, из-за которой вы были близки к расставанию, — уверенно обещает Фредерик. — Если вы решили обо всем забыть, я не буду заставлять тебя или ее говорить о прошлом.

— Да… Мы и правда договорились забыть обо всем, что произошло.

— Ты не бойся, я пришел сюда не ругаться с тобой, как тебе могло показаться. Наоборот — ты всегда нравился мне в качестве партнера моей внучки, и я тепло принял тебя, когда познакомился с тобой лично.

— Я знаю.

— Я просто хочу поговорить с тобой, кое-что посоветовать и убедиться в том, что смогу доверять тебе и твоим обещаниям, которые ты мне дал.

— Послушайте, мистер Кэмерон, я прекрасно понимаю, что вы переживайте за Ракель и всегда будете считать ее ребенком, сколько бы лет ей ни было, — спокойно говорит Терренс. — Но вы можете быть уверены в том, что отныне между нами все будет хорошо, и я никогда не брошу ее в беде. Больше я не совершу подобную ошибку и буду делать все, чтобы становится лучше.

— Вспомни, пожалуйста, те обещания, которые ты дал мне в тот день, когда Ракель привела тебя знакомиться со мной. Сколько было сказано красивых слов, которые тронули меня… Обещание сделать ее жизнь счастливой и быть с ней в болезни и здравии, в горе и радости… И еще много всего…

— Если бы я женился на ней, то сказал бы гораздо больше, что хочу дать вашей внучке. Ведь тогда в моих обещаниях были лишь слова о мотивации, ощущении счастья и любви, но ни слова о заботе… Так получилось не потому, что я не хотел заботиться о ней… Просто большая часть слов вылетела из головы от волнения.

— Ладно, я тебе поверю. Но давай вспомним с тобой еще один момент. — Фредерик быстро прочищает горло. — В какой-то момент я спросил тебя, будешь ли ты любить ее. Оберегать ее ото всех неприятностей и быть рядом с ней в любом ситуации. Да и вообще — быть любящим и заботливым мужчиной. Тогда ты ответил мне, что готов взять ответственность за эту девушку.

— Я помню.

— Ладно, тогда я поверил тебе и с легким сердцем дал свое благословение. — Фредерик на секунду замолкает. — Но что я вижу спустя несколько месяцев? А я вижу то, что ты не выполнил ни чего из того, что обещал. Да еще и довел все до того, что у вас произошла какая-то ссора, которая едва не закончилась расставанием. Ты бросил Ракель в беде. Хотя потом что-то щелкнуло в твоей голове, и ты все-таки пришел ее спасать и загладить свою вину.

— Да, я был не идеальным парнем и признаю это, — слабо кивает Терренс. — Но сейчас все будет иначе. Клянусь, что больше не разочарую ни Ракель, ни вас или Алисию.

— Еще раз повторяю, я не буду выяснять всех подробностей вашей ссоры и позволю вам самим рассказать все потом, если вы того захотите. Однако после того, как ты не выполнил обещание, данные мне, я больше не могу доверять тебе и быть спокойным за мою внучку.

— Я знаю, что был не прав и совершил кучу ошибок, — с грустью во взгляде отвечает Терренс. — И я с трудом держался, чтобы не наделать еще больше глупостей.

— Но ты их наделал!

— А еще я согласился помочь Ракель не потому, что испытывал перед ней чувство вины за все происходящее. То есть… — Терренс замолкает на пару секунд и слегка прикусывает губу. — Нет, я, конечно же, испытывал огромную вину перед ней. Но это не было главной причиной, по которой я согласился помочь ей. Главная причина заключается в том, что я люблю ее. Всегда любил. Теперь я хорошо это понимаю. И знаю, что не имею права потерять эту девушку, которая так дорога мне. В тот момент у меня не было ни единого сомнения в том, что я могу что-то делать неправильно.

— Да, Терренс, я знаю, что ты любишь ее, и сделал все это ради нее, — спокойно говорит Фредерик. — Я верил, что ты хотел доказать свое сожаление и стать чуточку лучше. Но понимаешь, меня волнует не это, а то, смогу ли я доверять тебе в дальнейшем.

— Конечно, можете.

— Да, я безусловно высоко ценю то, что ты помог Ракель, и безумно благодарен тебе за спасение ее жизни. Но люди не зря говорят, что если однажды человек предал другого и бросил его в беде, он запросто сделает это вновь и будет поступать так и дальше.

— Нет, мистер Кэмерон, этого не будет.

— Нельзя в одно мгновение стать хорошим.

— Поверьте, я умею отвечать за свои поступки и не бросаю слов на ветер. Я много раз говорил, что считаю себя виноватым в той ситуации и сделал все, что было в моих силах для того, чтобы хоть как-то загладить свою вину. К тому же, я уже поплатился за все свои поступки, потеряв практически всех своих друзей, которые посчитали меня тварью.

— Понимаешь, милый мой, можно сказать все что угодно, но может быть такое, что ты думаешь совершенно о другом. Твои мысли могут не совпадать с твоими словами.

— Вы думайте, я сейчас обманываю вас?

— Поверь, я не имею ничего против тебя и твоих отношений с Ракель и не считаю тебя таким уж бессовестным подонком, как, например, Саймона Рингера. Но мне нужно, чтобы ты доказал мне честность своих слов. Дал понять, что я могу быть спокоен за свою внучку. Что ты сможешь и захочешь защитить ее в случае опасности.

— Ради вашей внучки я готов пойти на все и пожертвовать чем угодно, — более уверенно отвечает Терренс. — Если нужно будет постоять за нее, я всегда готов это сделать. А понадобится — и жизнь за нее отдам.

— Хорошо, давай предположим, что ты говоришь правду. Но весь вопрос о том, сможете ли вы спокойно, без криков разрешать свои конфликты и найти компромисс в той или иной ситуации.

— Мы будем стараться решать проблемы вместе и искать какие-то решения в случае серьезных разногласий. А со своей стороны я обещаю, что буду учиться контролировать свои эмоции и не срывать зло на Ракель.

— Совместная жизнь — это не только поцелуи и объятия. И не только взаимная забота. Это еще и умение время от времени уступать, находить компромиссы и не позволить вашим разногласиям превратиться в огромную проблему, которая может стать для вас роковой.

— Знайте, иногда мне кажется, что в какой-то степени я повторяю судьбу отца.

— Судьбу своего отца? — слегка хмурится Фредерик.

— Да. Он в свое время тоже вел себя омерзительно по отношению к моей матери. Намного хуже, чем я. И за это я ненавижу его всю свою сознательную жизнь. Когда-то давно я поклялся себе, что никогда не посмею вести себя так со своей будущей девушкой. Но к сожалению, я потерял контроль над собой.

— Такое часто случается. Дети видят насилие по отношению к своим родителям и начинают думать, что это правильно.

— Я всегда знал, что это плохо. Но я не умею себя сдерживать. Вся проблема в моем характере. Я не умею сдерживать эмоции. Понимайте…

— По крайней мере, ты осознаешь проблему. Это уже очень хорошо. Это первый шаг к ее исправлению.

— Я всю свою жизнь борюсь с собой и своими демонами. И мне казалось, что у меня получается. Но увы… Это не так.

— Значит, ты просто не очень хочешь. А когда человек не хочет, то ничего и не поменяется.

— Я хочу, но у меня не получается.

— Надеюсь, что ситуация с Ракель окажется для тебя хорошим пинком под зад и заставит действительно начать что-то менять в себе.

— По крайней мере, я сделаю все, чтобы не срываться конкретно на нее.

— Сейчас я вижу, что в ваших отношениях достаточно много проблем. И дело не только в твоем характере, который тебе нужно как-то менять. Но если вы хотите быть счастливы, то вам понадобится помощь более опытных людей.

Фредерик тихо выдыхает и на пару секунд о чем-то призадумывается, бросив взгляд в сторону.

— Знаешь, Терренс, должен признаться, что вся эта ситуация немного напоминает мне ситуацию с родителями Ракель, — задумчиво признается Фредерик. — Они тоже любили друг друга и мечтали о светлом будущем. Хотя мне казалось, что они не были готовы к настоящей семейной жизни и всем ее прелестям. Я переживал, что разногласия и придирки могли разрушить их брак. И к сожалению, их постоянные ссоры и неумение находить компромисс привели к тому, что они чуть не развелись. В какой-то момент они охладели друг к другу. И тоже были слишком погружены в свои дела: Джексон — работой, а Элизабет — материнством. Все это отдалило их, и ты прекрасно знаешь, чем все это могло кончиться.

— Мне очень жаль, что они мертвы… — выражает сожаление Терренс. — К тому же… Я сейчас был бы не прочь поговорить с ними и узнать, как они сумели спасти свои отношения.

— Однако мой сын уж точно никогда не был несдержанным. Наоборот — он был очень спокойным и имел крепкую психику. Которая, однако, немного пошатнулась из-за всех этих семейных разборок. А вот моя невестка хоть и казалась скромной и прилежной, но иногда она все же могла показать характер. Особенно ярко это проявилось после родов: если раньше эта женщина была спокойной, то после все изменилось… Но такое бывает. Многие женщины очень сильно меняются после родов.

— Да… А в этом случае свой мерзкий характер показал я. — Терренс тихо выдыхает и на секунду бросает взгляд в сторону. — Но если бы я раньше попросил ее поговорить со мной и сразу объяснил, из-за чего так долго злился на нее, то все было бы по-другому. А я был слишком зол, чтобы разговаривать…

Терренс на секунду замолкает и крепко сцепляет пальцы рук.

— Наверное, вы правы, — слабо пожимает плечами Терренс. — Все это похоже на ситуации родителей Ракель. Многое в этой истории совпадает… Впрочем, есть некоторые вещи, с которыми можно сравнить многое из истории моих родителей.

— В любом случае не надо расстраиваться и вешать нос, — мягко говорит Фредерик. — В жизни можно учиться на своих собственных ошибках. Да, слушать и уступать — это непростое дело, но ему можно и нужно научиться. Это умение приходит к нам не сразу, но рано или поздно мы обязательно научимся понимать, когда уступить, когда настоять, а когда найти то, что понравится всем. Совершать ошибки нужно! А иначе мы не будем становиться лучше. Однажды ты совершил одну ошибку, а это значит, что вряд ли совершишь ее еще раз, потому что уже будешь знать, что из этого выйдет. Я думаю, ты понял это. И теперь начнешь стремиться стать лучше.

— Я делаю все возможное… Но если бы мы знали, что с нами произойдет весь этот кошмар, то точно не стали бы играть с огнем. — Терренс с тихим вздохом слегка качает головой. — Однако мы не знали. И едва все не разрушили…

— Я тебя прекрасно понимаю, — уверенно произносит Фредерик. — И все больше начинаю понимать, что ты говоришь правду и действительно осознаешь свои ошибки.

— Может, я и несдержанный, но уж точно не такой бессовестный, как мой отец, который посмел так обращаться с моей матерью. Поэтому я вон из кожи лезу, чтобы не повторить его ошибок и не стать такой же тварью, которая так ужасно обращается с беззащитными женщинами.

— Ты — довольно рассудительный и умный человек, Терренс, — слегка похлопав Терренса по плечу, спокойно отмечает Фредерик. — В этом плане ты похож на Ракель, потому что она у меня тоже не глупенькая девочка. Вы оба довольно трезво оценивайте ту или иную ситуацию и поступайте правильно, если убеждайте себя в том, что так и должно быть.

— Не знаю, наверное.

— Несмотря на твой безрассудный поступок, мне кажется, что ты все-таки думаешь над последствиями, прежде чем пойти и что-то сделать. А вот в случае с моей внучкой все наоборот. Она может запросто что-то сделать, не подумав о том, что может произойти. Порой она может понимать, что первый вариант лучше, но упрямится и в итоге выберет второй.

— С ней такое часто бывает, — скромно улыбается Терренс. — Иногда она бывает слишком упряма и стоит на своем. А вот я не считаю себяупрямым и вполне могу забыть о своем мнении и к кому-то прислушаться, если понимаю, что так будет лучше. С одной стороны упрямство помогло ей многого добиться, но с другой — иногда оно ей мешает.

— Ракель всегда была такой. Не исключено, что ее желание принять какое-то решение и любой ценой довести дело до конца связано с ее упрямством. Порой ей в голову могли прийти такие вещи, что я ничего не мог с ней поделать. Мои советы помогали только тогда, когда она сталкивалась с проблемой лицом к лицу и потом страдала из-за того, что не послушала своего деда, который был намного старше, умнее и мудрее.

— Я понимаю.

— И вот тебе мой маленький совет, Терренс. Чтобы научиться разрешать хотя бы половину разногласий, тебе прежде всего нужно научиться переубеждать Ракель, если она чего-то слишком сильно захотела, а ты считаешь, что это может навредить ей. Ты должен найти весомые аргументы и доказать, что ее решение может привести к не очень хорошим последствиям. Да, конечно, иногда моя внучка может оказаться права, но помни, что ее решения часто бывают необдуманные.

— Постараюсь запомнить, — слегка улыбается Терренс. — Но тем не менее у меня всегда было достаточно сильное обаяние. Я легко мог убедить людей в чем-либо. Не нужно даже находить аргументы, чтобы доказать, что я прав.

— Это я уже давно понял, — скромно смеется Фредерик.

— В любом случае спасибо вам за совет, мистер Кэмерон.

— Ах да, и еще кое-что: какой бы конфликт у вас ни произошел, постарайтесь всегда сглаживать острые углы. Если вы чувствуете, что между вами может начаться крупная ссора, то лучше уйдите ненадолго и закройтесь в разных комнатах. Не доводите все буквально до битья посуды или разрушения всего, что попадется вам на глаза. А когда поймете, что успокоились, тогда можете попытаться поговорить еще раз. Это будет намного лучше, чем пытаться выяснить отношения, будучи на взводе. Злость и ненависть — плохие враги разуму. Из-за них ты никогда не решишь проблему мирным путем и запросто можешь еще больше разругаться с человеком.

— Это будет непросто, но мы постараемся…

— И учись контролировать свои эмоции, Терренс, я тебя просто заклинаю, — уверенно настаивает Фредерик. — Если ты не будешь контролировать тот огонь, в которой тебе горит, последствия могут быть ужасные. Уж не знаю, объясняла ли твоя мать подобные вещи, но после того, что произошло, ты должен понимать, что просто обязан меняться в лучшую сторону. А если не изменишься — может произойти то, из-за чего ты потеряешь не только свою девушку, но еще и очень многих людей.

— Произошедшее заставило меня о многом задуматься и понять, что я должен приложить еще больше усилий, чтобы контролировать себя. Все-таки я не хочу все потерять и остаться один. Не хочу однажды потерять девушку, которую всем сердцем люблю.

— Все зависит только от тебя. Захочешь измениться и научишься управлять эмоциями — все будет хорошо.

— Потеряв ее на какое-то время, я понял, что чувствую себя прекрасно только рядом с ней. Мне не нужна никакая другая девушка, кроме Ракель. Только она может дать мне то, чего я хочу.

— Вот когда ты спокоен, то говоришь очень мудрые и правильные вещи. Можешь же правильно рассуждать и демонстрировать свой ум.

— Вы можете доверять мне, мистер Кэмерон, — уверенно обещает Терренс. — Я больше не предам и не разочарую вас.

— Хорошо, я тебе верю, — скромно улыбается Фредерик. — И очень рад, что мы поняли друг друга.

— Надеюсь, вы остались довольны после всего, что я вам сказал.

— Повторю еще раз: у меня не было злого умысла против тебя. Я вовсе не хотел лезть в вашу с Ракель жизнь и контролировать ее. Просто мне хотелось дать тебе парочку советов, используя все то, что я для себя усвоил после того, как наблюдал за отношениями родителей моей внучки. — Фредерик с грустью во взгляде тихо вздыхает. — Может быть, я не смог помочь им разрешить их проблемы… Но я хотя бы помогу вашим отношениям. Которые в той или иной степени похожи на их.

— Вовсе нет, — слабо качает головой Терренс. — Я думаю, вы все-таки помогли им, раз они помирились. Этого бы не случилось, если бы родители Ракель не прислушались к вашим советам.

— Может быть, но теперь уже поздно это обсуждать. Все-таки мои сын и невестка мертвы. Хотя я рад, что они сумели помириться и спасти свой брак. Уверен, что Элизабет и Джексон были бы очень счастливы вместе. И приняли бы тебя как парня их дочки. И даже согласились бы на ваш брак.

— Если я когда-нибудь буду стоять у их могилы, то попрошу прощения за то, что плохо вел себя по отношению к их дочери.

— А ты разве не был там, где они похоронены?

— Нет, Ракель никогда не отвозила меня туда. Хотя и говорила, что они похоронены на кладбище в Кингстоне.

— Верно, их могилы там. И я бы хотел как-нибудь попросить Ракель отвезти меня туда. Хочу постоять у могил. Поговорить с сыном и невесткой.

— Я и сам как-нибудь попрошу ее показать мне их могилы. Может… Потом сам буду ездить в Кингстон и навещать их.

— Хорошо, — бросает легкую улыбку Фредерик.

— Так что не думайте, что они не слушали ваших советов. Они слушали. И воспользовались ими, когда поняли, что хотят быть вместе.

— Ну дай Бог. В любом случае я уж точно не упущу шанс спасти твои отношения с моей внучкой. Ведь я совсем не хочу, чтобы вы расстались и разбежались на все четыре стороны. Вы правда нравитесь мне как пара, и я чувствую, что между вами есть и чувства, и любовь, и притяжение.

— Мы не расстанемся, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Терренс. — Потому что слишком сильно любим друг друга, чтобы думать о расставании.

— Ну знаешь, любовь любовью, а вот от крупных ссор, взаимных оскорблений и постоянных игр в молчанку никуда не убежишь.

— Вы правы, в жизни без этого никуда.

— Учись, пока у тебя есть те, кто может научить!

— Хорошо, буду…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Фредерик просто скромно улыбается. После чего Терренс по просьбе Фредерика рассказывает ему о том, как выглядит его младший брат, как они встретились, что у них общего и о том, что есть девушка, которую МакКлайф-младший очень любит, но которая игнорирует его по глупой причине. Правда решает не говорить, что девушкой, которую любит Эдвард, является Наталия. Мужчина лишь отмечает то, что это очень красивая блондинка, которая легко покорила сердце молодого парня. Фредерик же охотно слушает историю о потерянном и найденном брате и обсуждает его вместе с Терренсом. Тем более, что пожилой мужчина всегда любил слушать какие-то истории и просто с кем-то поболтать по душам. К слову, к этому моменту МакКлайф уже перестал волноваться и сейчас выглядит абсолютно расслабленным и спокойным, разговаривая с родственником Ракель, который и правда не настроен к нему враждебно и будто тоже согласился дать ему второй шанс показать себя с лучшей стороны.

***

Тем временем Ракель и Алисия находятся на кухне. Время от времени попивая воду из стаканов, что стоят на небольшом столике, они также обсуждают все, что касается отношений девушки и Терренса после того, как сообщили Кристиане, Виолетте и Блер новость о том, что они будут продолжать работать, а хозяин этого дома очень скоро снова будет жить со своей возлюбленной, которая согласилась дать ему второй шанс.

— Ракель, мы с твоим девушкой прекрасно знаем, что вы с Терренсом любите друг друга, — спокойно говорит Алисия. — Любите настолько сильно, что все-таки смогли найти в себе силы дать друг другу еще один шанс. Вам удалось пробудить ту любовь, которая надолго заснула и не давала о себе знать.

— Это так. Наша любовь все еще жива и никуда не пропала. Просто мы не уделяли ей внимание. Не уделяли внимание друг другу.

— Я ни в коем случае не буду препятствовать вашим отношениям и заставлять тебя разрывать с парнем отношения, потому что это было бы глупо. Настраивать тебя против Терренса я тоже не собираюсь. Да, этот мужчина поступил ужасно, но я рада, что он раскаивается и сделал все, чтобы доказать это.

— Рада это слышать.

— Но вообще-то, я хотела бы рассказать тебе о некоторых вещах, которые могут помочь вам обоим в будущем.

— Да, конечно, я вас слушаю.

Глава 62

— Как-то я сказала тебе, — да и ты сама это прекрасно понимаешь — что твой роман с Терренсом в некоторой степени напоминает отношения твоих родителей. Они тоже всем сердцем любили друг друга, но после твоего рождения у них начали происходить ссоры. Поначалу мелкие, но потом конфликты становились серьезнее. Ты также знаешь, что твой дедушка неоднократно пытался помочь им и не оставался равнодушным к тому, что с ними происходило. Однако твои мама и папа были слишком упрямы и никого не слушали. Даже меня — когда я пыталась дать Элизабет кое-какие советы и успокоить ее. Конечно, недавно мы узнали, что им все-таки удалось помириться. Что они, возможно, прислушались к нашим советам. Но все же…

— Иногда мне и самой кажется, что я проживаю судьбу своих родителей, — с грустью во взгляде говорит Ракель. — И помня то, как закончилась их история, было время, когда я боялась, что могу однажды… Попасть в автокатастрофу и не выжить в ней.

— Дорогая, что ты такое говоришь? — с широко распахнутыми глазами ужасается Алисия. — С чего ты взяла, что ты должна погибнуть?

— Мне так казалось какое-то время, — тихо объясняет Ракель. — И каждый раз, когда мы с Терренсом ругалась, я вспоминала о том, что говорил дедушка Фредерик. О том, как родители тоже ругались и вскоре захотели развестись…

— Да, верно, в этой истории многое действительно совпадает. Но почему ты была уверена, что раз твои мама с папой погибли, то и ты должна была?

— Но ведь же бывает такое, что дети повторяют судьбу своих родителей. Разводятся столько же раз, сколько и их родители, рожают детей, работают, погибают…

— О боже, девочка моя, ну ты и вбила себе в голову… — слабо покачав головой, тяжело вздыхает Алисия.

— Ну а вдруг?

— Запомни, милая… — Алисия мягко кладет руку на плечо Ракель. — Дети не всегда повторяют судьбу своих родителей. Иногда они повторяют ее частично, как в твоем случае, а порой и вовсе живут не так, как их отцы и матери.

— Я знаю, — слабо кивает Ракель. — Но у меня все еще есть такой страх… Страх умереть в какой-нибудь аварии.

— Не думай об этом, дорогая. — Алисия приобнимает Ракель за плечи и мягко целует ее в висок. — Только нервы себе портишь ожиданием своей смерти. Ни один человек в здравом уме не станет сидеть и ждать, когда он умрет.

Ракель ничего не говорит и лишь тяжело вздыхает, опустив взгляд вниз.

— Ладно, не будем об этом говорить. Сменим тему. — Алисия на пару секунд задумывается, приложив палец к губе. — Вообще-то, я хочу поговорить с тобой вовсе не об этом. Так вот… Чтобы немного помочь твоим отношениям с парнем, я хочу дать несколько советов, которые могут помочь тебе.

— Да, конечно… — тихо шмыгает носом Ракель.

— Прежде всего запомни, что раз ты решила встречаться с мужчиной, то ни в коем случае нельзя забывать о своем парне и думать, что раз твой статус свободной девушки поменялся на занятую, то можно расслабиться и перестать работать над отношениями. Нет, дорогая, это неправильно.

— Я знаю, тетя… Сейчас я прекрасно понимаю, что не была идеальной девушкой и так или иначе сама виновата в том, что все так случилось.

— И надеюсь, ты понимаешь, почему сам Терренс стал так к тебе относиться?

— Понимаю. Я была слишком холодна к Терренсу и постоянно избегала его. Отказывалась проводить с ним время. И это стало причиной, почему он легко поверил в мою измену. Ведь это объяснило бы мое плохое отношение.

— Я не удивлюсь, если этот человек и раньше подозревал, что у тебя есть кто-то на стороне.

— Нет, тетя, у меня никогда никого не было. Я всегда была предана ему.

— Если мужчина решает с кем-то встречаться и тем более жениться, то он делает это с надеждой, что в лице девушки у него появится та, что будет заботиться о нем и поддерживать в любой ситуации. Терренс искал в тебе заботу и опору, но ты не дала ему практически ничего.

— Знаю… — слабо кивает Ракель. — Я была слишком занята собой… Своей карьерой… Хотела работать как проклятая, чтобы стать еще более известной. Чтобы получить намного больше, чем у меня было. Чтобы заставить людей окончательно забыть о том скандале с клеветой и поверить, что я вовсе не такая ужасная.

— Тебя никто не заставляет завершать свою модельную карьеру и все время петь парню дифирамбы. Ради Бога, работай сколько хочешь и получай деньги! Но нельзя забывать, что ты должна уделять мужчине внимание и демонстрировать свои любовь и заботу. Не просто говорить «я тебя люблю», а доказывать это поступками и готовностью пожертвовать чем-то рад него.

— Да, но я не была готова забыть о себе и буквально растворяться в нем.

— Забывать о себе не нужно. Нужно уметь быть независимой. Мужчины больше ценят именно таких девушек, а вовсе не тех, кто целиком и полностью зависит от них и буквально растворился в них. У девушки должны быть какие-то свои личные дела и интересы. Ее жизнь должна быть насыщенной и без мужчины. Но и то, что ты сделала, было совсем не правильно. Желание заниматься своей карьерой и быть самодостаточной — это хорошо. Однако нельзя забыть про своего мужчину.

— Сейчас я понимаю, что вела себя не очень красиво.

— Ты разве не любила этого человека, когда согласилась встречаться и жить с ним? И действительно согласилась стать его девушкой только для того, чтобы мы с твоим дедушкой отстали от тебя?

— Нет, тетя Алисия, я любила Терренса и была рада, что начала встречаться с ним.

— Но не так сильно?

— Да… — Ракель на секунду опускает взгляд на свои руки. — Мое желание было искренним. Но после того, как мы съехались я начала относиться к нему немного хуже. Я… Перестала быть влюбленной в него так же сильно, как и в начале наших отношений.

— Это его вина?

— Нет-нет, он ни в чем не виноват. Хотя не буду отрицать, что мне было обидно, что Терренс так сильно увлекся желанием стать музыкантом, думал только об этом и совсем забыл про меня.

— Я понимаю. Но ведь ты знала, что он стремился к своей мечте. Но не получал от тебя ни капли поддержки. Тебе было все равно, когда Терренс рассказывал о любых своих достижениях.

— Верно, мне было все равно… Я слушала его просто из вежливости. А сама думала об очередной съемке.

— Поэтому не удивляйся, что ваши отношения ухудшились.

— Да, но мы никогда не ссорились. И жили как соседи. А не как влюбленные люди. Как бы то ни было, Терренс никогда не раздражал меня своим присутствием. Я спокойно относилась к тому, что мы делим одну комнату, одну кровать… Хотя никакого удовольствия от отношений мы уже не чувствовали.

— Ну если бы вы еще и ссориться начали, то разбежались бы едва ли не через месяц или два.

— Наверное… Думаю, только поэтому мы так долго прожили вместе до того, как серьезно поругались.

— В любом случае я рада, что ты все-таки поняла свою ошибку, которая привела к тому, что вы с Терренсом едва не расстались. Я вижу, что вы оба осознали ее.

— Да, уж я-то все поняла и получила хороший урок на будущее.

— А главное — вы поняли, что все будет хорошо, только если каждый из вас будет работать над отношениями. Не кто-то один, а оба. Почему вы перестали любить друг друга? Да потому что не уделяли друг другу внимание! Вы сразу же после своего переезда в этот дом снова приступили к работе, как будто ничего не случилось.

— Согласна… — слабо кивает Ракель. — Мы перестали ходить на свидания сразу же после того, как съехались. Хотя ранее почти каждый день где-то вместе гуляли. Поэтому у нас было очень мало приятных воспоминаний о том времени, что мы провели в отношениях.

— Мне кажется, вы даже вполне могли бы отправиться в какое-нибудь путешествие. Освободить себя от работы хотя бы на пару недель, улететь куда-нибудь и провести это время вдвоем.

— У нас было много работы. По крайней мере, у меня.

— Вот и надо было все отложить. Разве тебе совсем не хотелось провести две недели рядом с парнем? Стать еще ближе к нему… Может, вы бы узнали друг о друге что-то новенькое. Вот когда я вышла замуж за Доминика, нам на работе без проблем предоставили отпуск на целый месяц. Мы с мужем уехали на зимний курорт, где катались на лыжах, развлекались и даже пробовали освоить сноуборд. Весь месяц мы принадлежали только друг другу и не думали о работе или каких-то проблемах.

— Но ведь это очень дорогое удовольствие.

— Мы начали откладывать деньги на это путешествие еще до того, как мой муж сделал мне предложение. Потому что хотели поехать туда как влюбленные. Еще тогда, когда мы встречались. Но так получилось, что поехали туда уже как муж и жена. И я тебе скажу, что это было самое лучшее время в моей жизни. Я никогда не получала столько удовольствия, сколько тогда.

— Да, нам и правда стоило куда-то поехать вместе.

— Уж с вашими-то возможностями вы могли бы устроить себе отдых в любой точке мира. Скажи, Ракель, ты действительно не была готова к отношениям и не собиралась замуж? — мягко спрашивает Алисия.

— Не знаю, тетя… Наверное… — Ракель тихо вздыхает. — Конечно, я хотела сыграть свадьбу в один прекрасный день. Но… Позже. Я… Я не планировала выходить замуж тогда, когда вы этого хотели. Мне казалось, что я еще слишком юная для этого.

— Вот как… — задумчиво произносит Алисия.

— Наверное, поэтому я и вела себя не слишком красиво и избегала своего собственного парня, который не выдержал равнодушия и сам перестал беспокоиться обо мне.

— Думаю, мы с твоим дедушкой тоже виноваты в том, что твои отношения едва не были разрушены. Мы не должны были так давить на тебя и буквально заставлять тебя искать себе парня и выходить замуж. Когда Терренс появился в твоей жизни, мы только и думали о том, чтобы ты поскорее вышла замуж, ибо считали, что потом может быть уже поздно. И никогда не прислушивались к тебе, когда ты говорила, что еще не готова выходить замуж и становиться матерью. Мы думали, что ты в миг передумаешь, когда встретишь нужного человека.

— Если честно, вы отчасти правы, — неуверенно признается Ракель. — Когда Терренс предложил мне начать встречаться с ним, я на самом деле была совсем не готова к этому. Но я не решилась отказать из жалости и одержимости теми чувствами, которые у меня были. Все-таки ради этого он сделал для меня шикарный сюрприз. Старался, хотел порадовать меня… Я совсем не хотела расстраивать его и терять этого человека из-за отказа стать его девушкой. И тогда я была уверена, что не пожалею об этом. Да и хотелось порадовать вас с дедушкой. Вы ведь так хотели, чтобы у меня появился мужчина.

— Мы переживали, что ты никогда не интересовалась парнями и не хотела с кем-то встречаться, — признается Алисия. — Все девочки уже по сто раз влюбляются и расстаются, а ты была занята учебой и работой. Даже когда ты поступила в университет, тебя не интересовал ни один мальчик, хотя тогда за тобой буквально толпы бегали.

— Просто не было того, кто мог бы меня зацепить, — скромно улыбается Ракель. — Я смотрела на парней и понимала, что не хотела бы с ними встречаться.

— А с Терренсом захотела?

— Да… При первой встрече он мне правда понравился и показался более особенным, чем многие из тех, кого я знала. Даже если мы поначалу ругались как кошка с собакой, меня к нему тянуло. И если бы не это давление, я бы вообще никуда не торопилась. Просто проводила бы с ним время и старалась получать от него удовольствие.

— К тому же, мы с мистером Кэмероном никогда не объясняли тебе, что значит быть хорошей девушкой и женой. Мы говорили, что надо выходить замуж и надо рожать детей. А почему, зачем и тому подобное… Никто тебе не объяснил! Вот ты и сама не понимала, в чем смысл брака.

— Верно, я не понимала, зачем мне это нужно. И спустя время после начала наших отношений я вдруг спросила себя, не слишком ли все быстро произошло. Почему я все это делаю… Зачем мне это надо… Что я от этого получу… Я вдруг поняла, что понятия не имею, почему согласилась стать чьей-то возлюбленной. Ведь я не особо страдала, будучи свободной девушкой. Да, мы вроде как любили друг друга… Точнее… Даже не любили… А были связаны страстью… Но нас в принципе больше ничего и не привлекало друг в друге. Нам не было дела до того, что было у нас внутри. Мы видели красивое тело и теряли голову.

— К сожалению, люди часто путают страсть с любовью и даже женятся под влиянием этих чувств. Но потом копают глубже, понимают, что их больше ничего не связывает, и разводятся.

— В какой-то момент я даже хотела прекратить эти отношения. Но мне было трудно устоять перед невероятным влечением к Терренсу, которое я по неопытности принимала за любовь. Я не смогла сопротивляться. И поэтому продолжала быть с ним. Да, я была рада, но все еще была полна сомнений в том, что поступаю правильно. Да… Все забывалось, когда я смотрела на счастливого Терренса… На вас с дедушкой, когда вы плакали от радости, что я с кем-то встречаюсь… На его мать, которая относилась ко мне как своей дочери и радовалась за своего сына. Но все же я чувствовала себя не в своей тарелке. Сомневалась. Иногда хотела проснуться и понять, что это был лишь сон. Хороший, но сон.

— Мы с твоим дедушкой Фредериком должны были расспросить тебя и убедиться в том, что твое желание встречаться с этим человеком осознанное.

— Никто этого не заметил. А я не решилась рассказать о своих сомнениях вслух.

— Мы были так ослеплены той радостью, что ты наконец-то начала с кем-то встречаться и не будешь одинокой, что совсем не подумали о том, что могло произойти что-то плохое. Да и внешне вы с Терренсом казались такими счастливыми и влюбленными, что это усыпляло бдительность и вселяло в нас уверенность в том, что вы будете счастливы.

— Я и сама долгое время пыталась убедить себя в том, что это просто нервы. Мол я просто переживаю из-за резких перемен. Перееду из дедушкиной квартиры в дом своего парня. Казалось бы, еще вчера я была маленькой девочкой и по ночам крепко обнимала дедушку после того, как мне приснится что-то страшное. Но тут я вдруг начала жить казалось бы с чужим человеком. В другом месте. Далеко от того, с кем я выросла. Это… Это был для меня огромный шок. Я не была к этому готова.

— Да, но ты ведь не могла всю жизнь жить рядом с дедушкой. Рано или поздно тебе пришлось бы уйти от него. Птенчик всегда покидает гнездо, когда он вырастает.

— Я знаю, — с легкой улыбкой сквозь слезы произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Тем не менее сейчас я не жалею о том, что все так сложилось. Сейчас я наконец-то поняла, что это такое. И… Готова меняться и становиться лучше. Тем более, что… Рядом со мной находится прекрасный человек, который сделает меня счастливой. На этот раз я буду намного заботливее и внимательнее. Я не буду такой эгоисткой и… Возьму на себя эту ответственность. Я и правда уже не ребенок и должна жить своей жизнью. Мое время пришло.

— Рада, что ты это поняла. — Алисия с легкой улыбкой мягко гладит Ракель по щеке, пока та с грустью во взгляде делает небольшой глоток воды из стакана. — И да, тебе также надо перестать быть такой упрямой. Ты должна хорошенько думать перед тем, как что-то делать, потому что это может быть тебе во вред. Да, конечно, иногда твои решения оказываются верными, но бывают моменты, когда ты можешь навлечь на себя беду.

— Я стараюсь, тетя Алисия, но не всегда получается, — слабо пожав плечами, тихо отвечает Ракель. — Моя интуиция может говорить мне, что лучше чего-то не делать, а я все равно иду и делаю. Даже если разум кричит, что мне не надо это делать.

— Ты просто не умеешь прислушиваться к своим ощущениям. Хотя у тебя явно хорошо развитая интуиция. Прямо как у твоей мамы. К тому же, ты у меня очень рассудительная и умная девочка. Тебе под силу принять довольно верное решение. Хотя если ты что-то захочешь сделать, это не значит, что ты сделаешь.

— Моя мама была такой же?

— Возможно… Хоть и редко, но Элизабет могла так поступить. Могла думать одно, но делать другое.

— Ясно.

— Тебе нужно бороться с этим, Ракель, — уверенно настаивает Алисия. — Если ты не научишься быть менее упрямой и хоть немножко думать и прислушиваться к другим, однажды это может плохо кончиться. Ты могла бы многого избежать, если бы делала все правильно.

— Вы правы… Я сделаю все, чтобы измениться, но это будет не так-то просто.

— Девочка моя, тебе не нужно полностью меняться. У тебя отличный характер, а многие твои черты здорово помогли тебе добиться успеха. Целеустремленность, преданность, доброта, сила духа, храбрость… Если бы не это все, ты бы не выдержала все, что с тобой произошло. Единственное, что тебе нужно изменить — это стать менее упрямой и эгоистичной, но более мудрой, заботливой, уметь разрешать конфликты и уступать, когда ты не права. Если не хочешь потерять Терренса, ты должна научиться всему этому и быть для него не только прекрасной любовницей, но и самым лучшим и преданным другом.

— Я не потеряю его, тетя Алисия, — уверенно обещает Ракель. — Потому что люблю. Теперь мои чувства более осознанные.

— И когда ты чувствуешь, что вот-вот выйдешь из себя, норовя что-то разбить или же на кого-то накричать, просто уходи в другую комнату и попытайся успокоиться. Если видишь, что сам Терренс может взорваться, тоже уходи. Учись разрешать конфликты и сама не провоцируй парня. Если понимаешь, что ему трудно сдерживать себя, молча покинь комнату, чтобы не спровоцировать еще более серьезный скандал.

— Всегда буду жалеть о том, что тогда положила ему начало. И никогда не прощу себе эту ошибку… — Ракель уставляет свой грустный взгляд в одну точку. — Если бы я не зашла туда и не начала бы доставать Терренса, то все могло бы быть иначе.

— Не надо стыдиться своих ошибок, — мягко говорит Алисия, мило приобняв Ракель за плечи. — Ошибки нужно совершать. Нет ничего постыдного в том, что ты поступаешь неправильно и учишься понимать, что можно делать, а что нельзя. Ведь жизнь состоит из того, что мы постоянно что-то пробуем, часто с чем-то экспериментируем, много учимся, и, используя свой опыт, начинаем делать ее лучше. Если мы не будем совершать их, то потеряем возможность совершенствоваться. Совершив ошибку, ты уже не повторишь ее. Жизнь — это опыт, который мы приобретаем в результате многочисленных моментов невероятного везения и крупных неудач. А опыт — это прежде всего поступки, которые мы совершаем, независимо от того, хорошие они или плохие.

— В любом случае теперь я буду намного умнее и не упущу свое счастье, — скромно улыбается Ракель.

Алисия ничего не говорит и с легкой улыбкой на несколько секунд заключает Ракель в свои нежные объятия, нежно погладив ее по голове и поцеловав в щеку. А затем женщина отстраняется от девушки, немного поправляет ей прическу и убирает слезы с глаз своей племянницы.

— Ладно, милая, давай больше не будем плакать и говорить о плохом, — мягко предлагает Алисия и берет Ракель за руки. — Надо думать только о хорошем и о том, что тебя ждет в будущем.

— Вы правы, — с легкой улыбкой соглашается Ракель и тихо шмыгает носом. — Не хочу больше плакать… Я и так выплакала слишком много слез за последние пару месяцев.

— Ну тогда больше не плачь и постарайся успокоиться. Вот сейчас вернемся мы с тобой в гостиную, а у тебя глаза опухшие и красные от слез. Да и макияж весь испортится. Хотя ты так долго его делала.

— Кстати, а сколько времени прошло с того момента, как мы пришли сюда? — аккуратно вытирая слезы под глазами и шмыгая носом, интересуется Ракель.

— Не знаю, — слабо пожимает плечами Алисия. — Но почему-то мне кажется, что мы находимся здесь целую вечность. И вот лично мне интересно, как долго будет длиться разговор Терренса и мистера Кэмерона. Они что-то там разговорились, раз не зовут нас к себе.

— Мы можем подойти поближе, послушать их разговор и узнать, остался ли дедушка доволен.

— Хочешь поиграть в шпионов? — скромно хихикает Алисия.

— Что-то типа того, — с легкой улыбкой говорит Ракель.

— Ладно, давай проверим. Только очень осторожно. Твой дедушка ведь хотел поговорить с Терренсом наедине.

— Мы только посмотрим.

— Ну ладно, пошли.

Ракель и Алисия с легкими улыбками встают из-за столика, выходят из кухни и тихонько направляются в гостиную, внимательно прислушиваясь к звукам, доносящиеся из нее. Очень быстро они узнают голоса, принадлежащие Фредерику и Терренсу, которые непринужденно о чем-то беседуют и негромко смеются.

— Что? — удивляется Ракель. — Они смеются?

— Разве они уже поговорили? — шепотом спрашивает Алисия.

— И разговаривают так, будто ничего не случилось!

— Похоже на то…

— Что ж, я так понимаю, дедушка Фредерик остался доволен этим разговором и сказал все, что хотел, — шепотом предполагает Ракель.

— Ну раз мистер Кэмерон уже не выглядит таким хмурым, а Терренс — не таким напряженным…

Алисия и Ракель решают еще немного постоять возле двери, ведущей в гостиную, и послушать разговор, стараясь быть как можно тише и незаметнее. Однако через какое-то время кто-то из них нечаянно слишком громко наступает каблуком на пол. Голоса в гостиной мгновенно стихают, а девушка и ее тетя резко замирают на месте и не двигаются до тех пор, пока спустя несколько секунд не слышат громкий голос Фредерика:

— Эй, ну хватит там прятаться! Выходите уже!

Переглянувшись между собой, Ракель и Алисия с тихими смешками заходят в гостиную и невинно смотрят на скромно улыбающихся Фредерика и Терренса.

— И давно вы начали этот веселый разговор? — интересуется Ракель.

— Полагаем, вы уже все здесь обсудили, раз над чем-то смеялись, — предполагает Алисия.

— По крайней мере, я сказал все, что хотел, — уверенно отвечает Фредерик. — И вполне доволен нашим с Терренсом разговором.

— Ну и мы с Ракель тоже обсудили кое-какие вещи, — переглянувшись с Ракель, с легкой улыбкой уверенно говорит Алисия.

— И успокоили служанок, которые страшно боятся, что их уволят, — скромно добавляет Ракель.

— Никто никого не собирается увольнять, — уверенно отвечает Терренс. — Все служанки продолжат работать в этом доме и заниматься своими обязанностями.

— Ну вот и славно! — бодро восклицает Алисия. — Раз мы все обсудили и всех успокоили, то можно расслабиться.

— Да, но все-таки есть еще кое-что… — задумчиво отмечает Фредерик, слегка нахмурившись и посмотрев на Алисию.

Этот подозрительный взгляд Фредерика немного смущает Ракель, однако она не подает виду, что несколько удивлена странными переглядками своих дедушки и тети, которая будто понимает его и слабо кивает.

— Что именно? — неуверенно спрашивает Ракель. — Неужели ты хочешь услышать что-то еще?

— Нет-нет, все, что я хотел услышать, мне уже только что сказали, — слабо мотает головой Фредерик и смотрит сначала на Ракель, а затем на Терренса. — Просто мы с Алисией хотим сказать кое-что уже вам двоим. Это имеет отношение к каждому из вас.

— Э-э-э, да, конечно, ты можешь говорить, — слабо пожимает плечами Ракель.

— Ракель, присядь, пожалуйста. — Фредерик переводит уверенный взгляд на Алисию. — Алисия, вы тоже.

Алисия с легким кивком подходит к дивану и присаживается рядом с Фредериком, а Ракель удобно устраивается рядом с Терренсом. Молодые руки успевают послать друг другу короткий нежный взгляд и со скромной улыбкой сцепить пальцы своих рук, а после этого они переводят свои вопросительные взгляды на сидящих напротив родственников девушки.

— Ракель, Терренс, вы оба прекрасно знайте, что ни я, ни Алисия никогда не были против ваших отношений и не скрывали, что мы очень рады за вас, — спокойно говорит Фредерик. — Мы никогда не стремились вмешиваться в вашу жизнь и принуждать вас к расставанию.

— Верно, — уверенно произносит Алисия. — Но это произошло бы, если мы бы так и не увидели раскаяния Терренса в его поступках и понимали, что Ракель на самом деле не любит своего парня и тяготится этими отношениями. Однако обстоятельства складываются так, что нам остается принять ваш выбор, радоваться за ваше счастье и стараться помогать советами, чтобы ваши отношения стали крепче.

— Думаю, вы уже поняли, что весь этот разговор я затеял вовсе не для того, чтобы выяснить все, что между вами произошло, а для того, чтобы немного помочь вашим отношениям. Помочь вам как-то наладить их. Я вовсе не собирался как-то вредить вам и всего лишь хотел убедиться, что ваше решение осознанное и не сделают вашу жизнь хуже. И вы убедили меня и Алисию. В частности, Терренс убедил меня в том, что он заслуживает получить еще один шанс и осознает все свои ошибки.

— Мы видим, что на самом деле вы все же любите друг друга. Точнее, начали любить друг друга. Испытывать то, что должны испытывать любящие люди. Да, вы долгое время пытались доказать нам, друг другу и самим себе, что любви нет и не будет. Но пережив это временное расставание, вы все-таки поняли, что на самом деле любите друг друга. И если бы один из вас принял решение о расставании, это стало бы вашей огромной ошибкой и принесло вам много страданий.

— Вы знайте, что ваша история чем-то похожа на историю родителей моей внучки. В разговоре с Терренсом я уже упоминал это, и думаю, Алисия донесла это и до тебя, Ракель. Мы неоднократно пытались помочь им спасти их брак, но они отказывались от нашей помощи. Хотя потом, как мы узнали, они возможно прислушались к нашим словами и все-таки смогли наладить свои отношения.

— Уверена, что будь Элизабет и Джексон живы, они бы дали вам парочку мудрых советов. Чтобы вы не повторили то, что произошло с ними из-за молодости и неопытности. Вы ведь и сами еще очень молоды и много не знайте… Ну а чтобы уберечь вас от ошибок этих людей, мы и предлагаем вам эту помощь.

Ракель слабо кивает и с грустью во взгляде склоняет голову, а Терренс тут же замечает это, приобнимает девушку за плечи и прижимает поближе к себе, помогая брюнетке немного успокаивается благодаря приятному тепло, что он дает ей.

— Мы с Алисией также не снимаем с себя вину за произошедшее, — уверенно говорит Фредерик. — Да, мы так или иначе виноваты в том, что ваши отношения едва не закончились. Дело в том, что мы были слишком одержимы радостью, что Ракель наконец-то обратила внимание на мужчину. И никогда не думали о том, чтобы вызвать вас на откровенный разговор и убедиться в том, готовы ли вы к совместной жизни. Хотя мы видим, что вряд ли. По крайней мере, моя внучка уж точно не была готова и не скрывала это. И думаю, что мы вряд ли бы услышали ее. Настаивали мы на поисках мужчины только лишь ради ее блага. Потому что хотели, чтобы у нее был родной человек. Мы переживали, что Ракель никогда не интересовалась парнями и не приводила никаких мальчиков домой. Это вызывало у нас опасение. Страх, что моя внучка останется совсем одна. Без мужа и детей. Хотя вы знайте, что нам совсем не нравился тот факт, что вы решили жить вместе без брака. Для нас, для людей, которые выросли в другие времена, когда подобное было не принято, это неправильно. Тем не менее мы не стали долго возражать и согласились. Согласились с надеждой, что однажды вы все-таки захотите пожениться и жить вместе уже как муж и жена.

— Да, именно поэтому мы давили на мою племянницу, — добавляет Алисия. — Поэтому так мечтали о ее свадьбе. Мы всегда желали ей только счастья и вовсе не хотели поскорее отвязаться от нее и сплавить к мужу, как она могла подумать. Нет. Мы бы никогда не стали это делать и избавляться от нашей родной девочки. Она единственная, кто у нас остался из семьи.

— В любом случае мы тоже осознали все свои ошибки, просим за них прощения и теперь даем Ракель право выбора. Позволяем ей самой решать, как жить и что делать. И решение о возвращении к парню она приняла сама. Мы не настаивали. Хотя и советовали хорошенько подумать. И не будем возражать, если она будет и дальше жить в доме Терренса как его девушка.

— Вообще, мы много думали над тем, как помочь вам воссоединиться. И когда Ракель вчера пришла домой и объявила о том, что она наконец-то помирились с Терренсом, то мы решили, что это хороший шанс. Точнее, так решил мистер Кэмерон.

— Да, тогда я решил сделать одну маленькую вещь, — признается Фредерик. — Устроить разговор с Терренсом и дать ему несколько советов относительно его отношений с Ракель. Поговорить с ним как мужчина с мужчиной и узнать, стоит ли мне доверять ему свою внучку.

— Сначала я не понимала его желание отправиться сюда, — уверенно говорит Алисия. — Но потом мистер Кэмерон подробнее рассказал мне про свою затею, и я поняла его. И решила, что найду момент, чтобы тоже поговорить с Ракель и дать ей несколько советов. Дать понять, что ей нужно запомнить и учесть. Ну и… Мы сказали все, что хотели, основываясь на том, что произошло за эти пару месяцев и всех известных нам фактов.

— Мы надеемся, что эти советы хоть немного помогут вам, и вы будете не только страстно любить, но и уважать друг друга. Быть готовыми уступать, слушать и заботиться о том, кого вы выбрали. А еще мы хотим верить, что вы будете принимать любые решения и решать все проблемы только после долгого обсуждения. Тогда, когда ни один из вас не будет одержим плохими эмоциями.

Выслушав все, что Фредерик и Алисия хотели сказать, Терренс и Ракель скромно улыбаются, как бы благодаря их за помощь и хорошие советы.

— Спасибо вам огромное, — с легкой улыбкой благодарит Ракель. — Спасибо за то, что вы сделали для нас и лично для меня. Если бы не ваша поддержка и помощь, я бы ни за что не справилась со всем, что на меня так внезапно навалилось. И без вас я бы вряд ли поняла, что могу хотя бы иногда делать то, что подсказывает мне интуиция и сердце. Обещаю, что с этого момента я стану намного лучше и больше не совершу прошлых ошибок, из-за которых едва не потеряла то, что мне так дорого.

Ракель переводит свой взгляд на Терренса, сидящий рядом с ней и скромно улыбающийся.

— Да, огромное спасибо вам за то, что вы сделали для нас, — с легкой улыбкой вежливо говорит Терренс. — Благодаря вам мы поняли, что могли совершить большую ошибку, если бы разошлись на все четыре стороны. Вы помогли нам понять, что следует искренне ценить друг друга и не забывать о той ответственности, которую мы на себя взяли. Вы очень многое для нас сделали, и лично я никогда не смогу отблагодарить вас за все это.

Терренс переводит взгляд на Алисию.

— Алисия, я безмерно благодарен вам за все ваши слова, которые вселяли в меня надежду, за вашу помощь в тот момент, когда я решился помочь Ракель и поехать вслед за ней, и за те мудрые советы, которые вы мне давали, — добавляет Терренс. — Ваша помощь была просто неоценимой! Отныне я перед вами в вечном долгу. Знаю, изначально вы и мистер Кэмерон были ужасно разочарованы во мне и думали, что я просто ужасен и не заслуживаю быть с Ракель, которую сильно обидел. Но я очень рад, что вы все-таки поверили в меня и дали мне шанс.

Терренс переводит взгляд на Фредерика, пока Алисия со скромной улыбкой слабо кивает.

— Мистер Кэмерон, и вам огромное спасибо за те советы, которые вы только что дали мне, и за то, что согласились дать мне еще один шанс доказать, что я могу быть лучше, — вежливо добавляет Терренс. — Спасибо, что приняли мою помощь и не отвергли ее. За то, что не сомневались в том, что я спасу вашу внучку и покончу с тем кошмаром, в котором она долгое время жила. Обещаю, я больше никогда не причиню ей боль и не сделаю ничего плохого. Уж поверьте, я привык отвечать на свои слова и поступки и всегда стараюсь выполнять свои обещания. Если я не могу что-то сделать, то не даю обещаний и просто молчу.

Терренс бросает Ракель короткий взгляд, которая в этот момент смотрит на него с легкой улыбкой.

— Может, я уже много раз делал это, но тем не менее… — задумчиво произносит Терренс. — Мне хотелось бы еще раз извиниться перед вами и Алисией за то, что я повел себя так омерзительно. У меня был шанс доказать свое сожаление — я им воспользовался и… Надеюсь… Убедил вас в том, что не хотел ни обижать Ракель, ни разочаровывать кого-то из вас.

— Не беспокойся, Терренс, мы с Алисией верим тебе, — с легкой улыбкой отвечает Фредерик. — И даем тебе еще один шанс стать лучшим для нашей любимой Ракель. Теперь мы видим, что при огромном желании ты станешь человеком, который сделает мою внучку счастливой.

— А еще я надеюсь, что вы не променяйте друг друга ни на карьеру или что-то еще, — со скромной улыбкой выражает надежду Алисия. — Повторю то, что я уже говорила Ракель: не обязательно завершать карьеру и все свое внимание уделять друг другу. Но важно никогда не забывать друг о друге. Даже проведенные вместе пять минут по утрам и вечерам пойдут на пользу вашим отношениям.

— Теперь все будет хорошо, — переглянувшись с Ракель, с легкой улыбкой уверенно обещает Терренс.

— Да, можете в этом не сомневаться, — со скромной улыбкой уверенно кивает Ракель.

— Что ж, в таком случае теперь мы точно обо всем договорились, — бодро заключает Фредерик. — Раз вы счастливы и осознаете свой выбор, то и нам хорошо.

Все четверо сначала скромно улыбаются друг другу, а потом встают с дивана. Фредерик и Алисия заключают Ракель и Терренса в свои дружеские объятия для того, чтобы поздравить их с воссоединением. А спустя некоторое время родственники девушки решают покинуть этот дом и предоставить влюбленным шанс побыть наедине и, возможно, провести ночь.

— Знайте, мистер Кэмерон, мне кажется, что нам уже пора домой, — поглядывая на часы в гостиной и подмигивая Фредерику, задумчиво говорит Алисия.

— Да, думаю, нам и правда пора, — с загадочной улыбкой подмигнув Алисии, соглашается Фредерик.

— Пока что вам не следует надолго покидать дом. Вы должны как можно больше отдыхать. Да и я уже немного проголодалась…

— Давайте поедем домой, пока еще не так сильно стемнело, и придумаем, что нам поесть на ужин. А молодые пусть пока побудут наедине и займутся своими делами.

— Если хотите, можете остаться на ужин, — предлагает Терренс. — Я попрошу служанок приготовить для нас что-нибудь вкусное.

— О нет, спасибо, Терренс, — слабо мотает головой Алисия. — Мистеру Кэмерону надо ехать домой и отдыхать… Да и не любители мы гулять в темное время суток.

— Да, мы лучше приедем к тебе на ужин в другой раз, — уверенно добавляет Фредерик. — Когда Ракель вернется сюда в качестве твоей девушки.

— Ну что ж, как хотите… — слабо пожимает плечами Терренс. — Я всего лишь предложил…

— Э-э-э, вы можете взять мою машину, если хотите, — дружелюбно говорит Ракель, достав из кармана ключи от машины. — А я доберусь домой на такси, когдазахочу вернуться.

— О, спасибо, радость моя… — благодарит Алисия, забирает ключи и пару секунд вертит их в руках. — Хоть не придется ждать автобуса или вызывать такси.

— Ладно, Алисия, давайте уже поедем домой, — с легкой улыбкой говорит Фредерик, пока Алисия берет свою сумочку с дивана и надевает ее на плечо.

— Да, поехали.

— Приятного вечера, дорогие!

— Приятного вечера! — восклицает Алисия, помахав Терренсу и Ракель рукой и следуя за Фредериком, который направляется ко входной двери.

Спустя несколько секунд Фредерик и Алисия покидают дом, а Терренс лично провожает их и закрывает за ними дверь. Ракель же, оставшись наедине с мужчиной, широко улыбается и задумывается о чем-то своем, бросив взгляд в сторону. А как только МакКлайф тихо выдыхает и скромно улыбается, он уверенно направляется в гостиную и подходит к девушке.

Терренс медленно проводит кончиком носа по щеке Ракель. После этого он оставляет на ней несколько очень нежных поцелуев и постепенно опускается до ее шеи, в изгибе которой мужчина прячет свое лицо, и которую он также покрывает нежными, поцелуями, что уже начинают сводить девушку с ума. Сама же Ракель либо широко улыбается и играет с волосами на затылке или макушке Терренса, либо тихонько смеется из-за легкой щекотки, которую она чувствует из-за того, что мужчина что-то делает с ее шеей.

— Надеюсь, у тебя нет никаких планов на сегодняшний вечер, — выражает надежду Терренс, приоткрытым ртом медленно проводя по изгибу шеи Ракель и медленно водя руками по ее животу после того, как запускает их под ее блузку. — И ты целиком и полностью посвятишь его мне.

— Ради тебя все мои планы отошли бы на второй план, если бы они были, — с легкой улыбкой мягко отвечает Ракель, на секунду прикрыв глаза, когда она чувствует нежный поцелуй на своей шее.

— Великолепно! Значит, что у нас с тобой есть много времени для того, чтобы наверстать упущенное и уделить друг другу намного больше внимания, чем когда-либо.

С этими словами Терренс нежно берет лицо Ракель в руки, гладит ей щеки и мило целует в кончик носа, заставляя ту скромно улыбнуться.

— Ну а я надеюсь, что никто не захочет потревожить тебя прямо сейчас… — задумчиво говорит Ракель и мило целует Терренса в щеку. — А то вдруг кому-то в голову взбредет зайти к тебе в гости.

— Не потревожит, солнце мое, — скромно улыбается Терренс и немного поправляет Ракель прическу. — До твоего приезда я освободил прислугу от работы на сегодняшний вечер и сказал, что они могут заниматься своими делами. Ну и отключил свой телефон. Меня ни для кого нет до завтрашнего дня.

— М-м-м, вижу, ты основательно подготовился к этому вечеру, — скромно хихикает Ракель.

— Конечно, подготовился. — Терренс покрепче обнимает Ракель и целует ее в макушку, нежно погладив девушку по голове и принюхиваясь к приятному запаху женских волос. — Не мог же я просто так отпустить тебя.

— И ты так уверен, что к тебе никто сегодня не зайдет? — удивляется Ракель.

— Все будут заняты своими делами.

— Ну не знаю…

— Расслабься, крошка, остаток этого вечера полностью наш, — с придыханием произносит Терренс и оставляет несколько поцелуев на шее Ракель. — У меня будет много времени, чтобы провести его с тобой. Очень много времени…

Терренс с широкой улыбкой проводит кончиком носа по некоторым частям лица Ракель, а затем оставляет на ее губах пару милых чмоков, обеими руками притягивает ее поближе к себе и продолжает оставлять их на ее щеках, скулах, носу, подбородке и лбу. Девушка же не скрывает своей скромной улыбки, с прикрытыми глазами наслаждается происходящим и сама не отказывается от желания несколько раз поцеловать любимого человека в те места, до которых она дотягивается.

Чуть позже Терренс собирается снова поцеловать Ракель в губы. Однако стоит только молодым людям немного прикрыть глаза, одарить своего партнера легким чмоком в губы и вовлечь друг друга в более продолжительный и страстный, как вдруг раздается звонок в дверь. Это мгновенно возвращает тяжело дышащих и заметно покрасневших от возбуждения Терренса и Ракель в реальность. И заставляет их немного расстроиться из-за того, что им помешали пойти в спальню. Молодые люди отстраняются и смотрят друг друга, как бы спрашивая о том, что сейчас происходит, но каждый из них лишь пожимает плечами. А поскольку прислуга сейчас находится наверху, то МакКлайф, как владелец дома, берет на себя ответственность открыть дверь. И пока девушка приводит свои волосы в порядок, мужчина подходит к выходу из дома. Он немного приглаживает волосы, поправляет воротник рубашки и одергивает ее вниз и с резким выдохом открывает дверь. После чего видит на пороге дома скромно улыбающихся Эдварда и Наталию, которые крепко держат друг друга за руки.

— Привет! — радостно произносит Эдвард и Наталия.

— Эдвард? Наталия? — слегка округляет глаза Терренс. — Вот так нежданный визит! Какими это судьбами вас занесло ко мне домой?

— Да мы просто проезжали мимо и решили зайти к тебе в гости, — дружелюбно отвечает Наталия.

— Да, захотели узнать, как у тебя дела, — слабо кивает Эдвард. — Скрасить твое одиночество, так сказать.

— Вот как… — задумчиво произносит Терренс.

— Что-то я не вижу радости на твоем лице.

— Ага, неужели не рад видеть свою подружку? — удивляется Наталия.

— И своего братика!

— Да нет-нет, ребята, все нормально, — скромно улыбается Терренс. — Я рад вас видеть.

— Хотелось бы поверить…

— Ты точно что-то скрываешь, Терренс… — слегка хмурится Эдвард. — Чутье мне подсказывает.

— Да, МакКлайф, так что давай колись, в чем дело, — уверенно добавляет Наталия. — Что тебя так возбудило? Или кто тебя возбудил?

— Ох, ладно! — бросив короткий взгляд в сторону, резко выдыхает Терренс. — Сейчас я вам все объясню! Э-э-э… Проходите, раз уж пришли… Сами все увидите.

Терренс отходит от порога двери, чтобы пропустить незваных, но желанных гостей в дом. Эдвард же сначала позволяет Наталии пройти вперед, а сам следует за ней и так же, как и она с легкой улыбкой осматривается вокруг себя. Оба по-дружески обнимают МакКлайфа-старшего, чтобы поприветствовать его. И только сейчас Терренс повнимательнее присматривается к брату и подруге и видит, что они ведут себя очень уж мило.

— Кстати, ребята, а я чего-то не понял… — держа руку на дверной ручке, слегка хмурится Терренс. — Это вы что… Типа снова общайтесь?

— Типа того, — слабо пожимает плечами Эдвард.

— А я-то думаю, чего вы ходите за ручку и улыбайтесь, как два Чеширских кота… Эй, Наталия, так ты же вроде еще недавно избегала Эдварда и не выходила с ним на связь.

— Уже не избегаю, — мило улыбается Наталия, прижавшись поближе к Эдварду и положив голову ему на плечо. — Я была полной дурой. Признаюсь и каюсь. Но обещаю, что подобного больше не повторится.

Глава 63

— Ух ты! — слегка улыбается Терренс. — Так значит, теперь Эдварду не придется гадать, почему ты избегаешь его, и переживать?

— Братец, ты ну же сам все прекрасно видишь, — скромно улыбается Эдвард, обеими руками обняв Наталию и прижав ее поближе к себе. — Проблема решена. Наталия мне все объяснила, а я ее прекрасно понял и убедил в том, что не собираюсь кидать и обманывать эту девушку.

— Ну когда я увидел вас на пороге, то уже понял, что между вами происходит что-то такое.

— Спасибо, Терренс, мы примем это как поздравление, — скромно хихикает Эдвард.

— Ладно, обсудим ваши дела позже. — Терренс бросает взгляд на открытую входную дверь. — Э-э-э, вы пока проходите в гостиную. А я сейчас закрою дверь и подойду к вам.

Наталия и Эдвард слабо кивают и, держась за руки, направляются в гостиную, но не сразу замечают Ракель, пока Терренс закрывает входную дверь на замок. Но через несколько мгновений блондинка все-таки видит свою подругу, которая, скрестив руки на груди, стоит рядом с диваном и скромно улыбается, уже догадавшись, что сюда пришла ее подруга, поскольку услышала ее голос где-то вдалеке.

— Ракель? — удивленно произносит Наталия. — Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть!

— Привет, подруга, — с легкой улыбкой машет рукой Ракель.

— Боже, что ты здесь делаешь? Что ты делаешь в доме Терренса?

— Я бы спросила тебя о том же самом. Но могу предположить, что ты просто захотела навестить своего друга и решила провести с ним немного времени.

Ракель с легкой улыбкой подходит к Наталии, заключает ее в объятия, обменивается с ней дружеским поцелуем в щеку и через несколько секунд отстраняется от нее.

— Ну ты удивила, Кэмерон! — с легкой улыбкой восклицает Наталия. — Я-то думала, что ты в этот дом уже и ни ногой. Но нет…

— Иногда обстоятельства заставляют нас возвращаться туда, от куда мы однажды сбегали, — с загадочной улыбкой задумчиво говорит Ракель.

— И что же заставило тебя вернуться сюда? Надо было что-то обсудить с Терренсом? Ваш разрыв отношений?

— Очень многое… — загадочно улыбается Ракель. — Очень многое…

В этот момент взгляд Ракель останавливается на Эдварде, который сейчас с легкой улыбкой медленно ходит по гостиной и осматривает каждый уголок, который кажется таким прекрасным.

— Кстати, а кто этот парень, с которым ты пришла? — дружелюбно интересуется Ракель, указав рукой на Эдварда. — Это твой друг?

— Не совсем друг… — загадочно улыбается Наталия и переводит взгляд Эдварда. — Эдвард, подойди сюда! Я познакомлю тебя кое с кем.

Эдвард уверенно подходит к Наталии и с легкой улыбкой приобнимает ее за плечи.

— Э-э-э, здравствуйте… — скромно обращается к Ракель Эдвард. — Вы говорили обо мне?

— Да, о вас… — слабо кивает Ракель. — Хотела знать, с кем пришла Наталия.

— Э-э-э…

— Кстати… — Ракель, слегка нахмурившись, получше присматривается к Эдварду и невольно сравнивает его с Терренсом, на которого он так поразительно похож. — Должна признаться, вы очень сильно напоминайте мне моего парня… Я бы сказала, что вы — практически его копия…

Ракель переводит взгляд на Терренса, который только сейчас подходит к ней после того, как закрывает за гостями дверь.

— Ах да, — со скромной улыбкой на секунду опускает взгляд вниз Наталия. — Позвольте мне познакомить вас… Эдвард, позволь мне представить Ракель Кэмерон, мою подругу и бывшую девушку твоего брата Терренса. Та, про которую я так много тебе рассказывала. Э-э-э, Ракель… А это Эдвард… Эдвард МакКлайф. Младший брат Терренса. И очень хороший человек, который сделал мою жизнь намного лучше.

Эдвард со скромной улыбкой слабо кивает Ракель и пожимает ей руку в качестве приветствия.

— Рад познакомиться, — вежливо произносит Эдвард.

— Взаимно, — с легкой улыбкой отвечает Ракель.

— Наталия рассказывала о вас очень много хорошего, да и я сам знаю достаточно. Надеюсь, мы сможем поладить.

— Да, я тоже на это надеюсь.

Сначала Ракель как ни в чем ни бывало скромно улыбается Эдварду, как будто не находя ничего подозрительного в том, как Наталия представила своего спутника. Но в какой-то момент она слегка вздрагивает и мгновенно округляет глаза.

— Так, стоп-стоп, что? — резко помотав головой, тараторит Ракель. — Правильно ли я только что расслышала: «Эдвард МакКлайф, младший брат Терренса»?

— Все правильно! — со скромной улыбкой уверенно кивает Наталия. — Познакомься с младшим братом Терренса, который сейчас стоит перед тобой.

— Младший брат? — слегка округляет глаза Ракель. — Но этого не может быть! Терренс — единственный ребенок у своей матери! Он сам об этом говорил!

— Это правда, Ракель, — спокойно подтверждает Эдвард. — Знаю, что подобному трудно поверить, но я — действительно брат Терренса. И могу доказать это, если вы мне не верите.

— О чем он говорит, Терренс? — Ракель с недоверием смотрит на Терренса, который к ее удивлению остается абсолютно спокойным и скромно улыбается. — Почему этот парень утверждает, что является твоим братом?

— Это правда, Ракель, — уверенно подтверждает Терренс. — Перед тобой сейчас действительно стоит мой младший брат, о котором я вчера упомянул в нашем с тобой разговоре. Ни Эдвард, ни Наталия не лгут тебе.

— Так… — Ракель слегка встряхивает головой. — Подождите-подождите… Давайте обо всем по порядку. Откуда ты вообще об этом узнал?

— Вообще, это довольно длинная история, но мы все обязательно расскажем, — уверенно отвечает Терренс и переводит взгляд на Наталию и Эдварда. — Ребята, расскажите ей все что вы рассказали мне в тот день.

Эдвард и Наталия вкратце объясняют Ракель ситуацию, а затем мужчина засовывает руку в карман, достает оттуда фотографию, которую ранее показывал Терренсу, чтобы доказать их родство, и протягивает ее девушке. Та берет ее и начинает рассматривать, искренне удивившись, когда она видит еще молодую Ребекку, незнакомого ей мужчину и двух детей, один из которых новорожденный.

— Ух ты… — тихо произносит Ракель.

— Если вы интересуйтесь, кто эти люди, то это наши с Терренсом родители в более молодом возрасте, новорожденный я и мой двухлетний брат, — объясняет Эдвард. — Скорее всего снимок был сделан после того, как маму выписали из больницы после родов. Уж не знаю, как долго этот снимок лежал там, но я нашел его именно в кармане отцовской куртки.

Выслушав всю историю и рассмотрев фотографию, которую она в какой-то момент отдает МакКлайфу-младшему, Ракель пребывает в таком же шоке, в каком прибывали Терренс и Наталия, когда те узнали обо всем в первый раз. А поскольку она всегда была уверена в том, что ее возлюбленный был единственным ребенком в семье, то никак не могла предположить чего-то подобного и не может поверить, что стоящий перед ней человек — действительно родной брат МакКлайфа-старшего.

— Ничего себе… — слабо покачав головой, тихо произносит Ракель. — Даже не знаю, что сказать. Но, честно говоря, все это кажется нереальным…

— Тем не менее это правда, — спокойно говорит Наталия. — Ты увидела этот снимок и услышала всю историю.

— Боже, я до сих пор не могу в это поверить… Не могу. У меня в голове не укладывается. — Ракель отходит в сторону, но спустя пару секунд подходит к Терренсу и хмуро смотрит на него. — Ты ведь всегда был единственным ребенком в семье. Как могло получиться так, что у тебя неожиданно появился взрослый брат?

— Клянусь, я и сам был в шоке, когда узнал об этом, — мягко взяв Ракель за предплечья, спокойно отвечает Терренс. — Да, мне было непросто это принять, однако я не стал отвергать Эдварда и решил пообщаться с ним. Тем более, что иногда мне очень хотелось иметь родного брата… И просто найти кого-то, с кем можно было бы поболтать о чем-нибудь… Ведь в тот момент я успел потерять очень многих друзей, с которыми сейчас уже помирился.

— Значит, ты все-таки не шутил, когда вчера сказал про своего найденного брата?

— Неужели ты правда подумала, что я могу шутить на такую тему?

— Я тоже была удивлена, когда узнала об этом, — спокойно признается Наталия, сцепив пальцы рук. — Но сейчас я уже приняла этот факт… И поверила в него. Думаю, тебе просто нужно время, чтобы все понять и поверить.

— Это действительно правда?

— Конечно, правда! Правда, которую придется принять, как бы тяжело это ни было. Клянусь, никто тебе не врет.

— Ох, похоже, что так оно и есть… — Ракель отводит взгляд в сторону. — Придется в это поверить.

— Послушайте, я прекрасно понимаю, что для вас может быть шоком то, что мы вам рассказали, — тихо, неуверенно говорит Эдвард. — Но вы должны поверить.

— Да, а почему вы не дали о себе знать гораздо раньше? Почему, Эдвард? Почему мы узнали о вас только сейчас?

— Если бы я знал, как найти Терренса и сблизиться с ним, то сделал бы это еще несколько лет назад. Но так как у меня не было ни малейшего представления о том, как это сделать, все затянулось…

— А миссис МакКлайф знает про вас? Она знает, что вы нашли Терренса?

— Нет, но Терренс обещал очень скоро познакомить меня с ней. Не знаю, когда, но мне не терпится увидеть свою настоящую мать, которую также искал все это время. Которую хотел увидеть хотя бы одним глазком.

— Ну если и она подтвердит все это, тогда сомнения точно отпадут… — тихо бубнит себе под нос Ракель. — Она — единственная, кто может поставить точку в этой истории.

— Поверьте, мне незачем лгать вам, вашему парню, Наталии и кому-либо, — с грустью во взгляде говорит Эдвард. — Я рассказал все, что мне известно. А принимать меня или нет — это уже ваше дело. Обещаю, я не стану вам навязываться. Мне было лишь важно донести до своего брата, что от него скрывали, и встретить свою маму. Я никогда и не думал, что меня стали бы слушать и немного побаивался признаваться во всем, хотя мне не терпелось это сделать.

— Нет-нет, все в порядке, Эдвард, не беспокойтесь, — скромно улыбается Ракель, приподняв руку. — Я не отрицаю, что сильно потрясена вашей историей. Но думаю, мы смогли бы наладить отношения, которые лично мне не хотелось бы портить… Тем более, что вы — брат моего парня.

— Верно, — с легкой улыбкой кивает Эдвард. — Надеюсь, что мы все-таки сможем найти общий язык. Хотя бы ради моего брата… Не думаю, что ему хотелось бы знать, что мы не ладим.

— Вы правы. Просто дайте мне время поверить и принять.

— Кстати, я хорошо знаю о вас как о модели. И должен признаться, вы действительно здорово смотритесь на подиуме и снимках.

— Благодарю за комплимент, — скромно улыбается Ракель. — Рада, что вам это нравится.

— Мне нравится все, что вы делайте. Продолжайте в том же духе.

— Спасибо, я буду.

А пока Эдвард со скромной улыбкой кивает, Наталия слегка хмурится и с подозрением смотрит то на Терренса, то на Ракель, искренне удивляясь, что они не то что спокойно разговаривают, да еще и время от времени мило приобнимают друг друга.

— Кстати, лично я до сих пор удивлена, что вы двое находитесь в одном доме, — приложив палец к губам, задумчиво отмечает Наталия. — И что интересно, вы даже ни разу не огрызнулись ни раз в нашем присутствии. Насколько я помню, вы вроде бы хотели расставаться и сваливать отсюда куда подальше… Но сейчас вы даже не похожи на парочку, которая разорвала свои отношения.

— Теперь уже не хотим! — широко улыбается Терренс, подходит поближе к Ракель и приобнимает ее за талию, пока та с милой улыбкой на лице нежным взглядом смотрит на его. — Наши планы по отъезду и расставанию отменяются. Ни расставания, ни отъезда не будет.

— Неужели вы хотите сказать, что все-таки помирились? — удивляется Эдвард.

— Да, помирились, — скромно говорит Ракель.

— Да ладно, ребята! — слегка приоткрывает рот Наталия. — Вы серьезно?

— Разве мы выглядим так, будто говорим несерьезно? — слегка округляет глаза Терренс.

— Вы разыгрывайте нас. Разыгрывайте.

— Серьезно, Рочестер? — Терренс хитро улыбается и обеими руками крепко обнимает Ракель. — А ты думаешь, что твоя подружка брыкалась бы и кусала меня, пока я пытаюсь обнять ее, если бы мы не помирились? Смотри, какая она довольная и спокойная! Прямо как наевшийся котенок.

— Ну да, Кэмерон не грозится надрать тебе задницу или врезать между ног, — расставляет руки в бока Наталия.

— Не-е-ет, подружка… Уж теперь эта брюнеточка с удовольствием позволяет такому неотразимому красавцу, как я, обнимать и целовать ее.

— Ах, так вот оно что… — с хитрой улыбкой энергично кивает Эдвард. — Ну теперь нам ясно, чем вы тут занимались до нашего прихода… Оказывается, наши голубки тут ворковали, а мы им немного помешали.

— Ага, а я-то думала, почему твой братец был такой недовольный и возбужденный, когда встретил нас, — скромно хихикает Наталия. — Эти голубки, понимаешь, ли захотели любовью заняться, а тут приперлись его братик и подружка и все ему испортил.

— Вообще-то, да! — уверенно заявляет Терренс. — У меня, между прочим, были грандиозные планы на этот вечер! А вы, ребята, нагло их испортили!

— Ну извини, МакКлайф, мы не хотели мешать вашей прелюдии.

— Да и вообще, откуда мы знали? — удивляется Эдвард. — Мы-то думали, что ты тут грустишь и страдаешь, и хотели немного скрасить твое одиночество. Но видно, что тебе это не очень-то и не нужно.

— В любом случае я уже получил свой самый лучший подарок на прошедший день рождения, — с гордо поднятой головой отвечает Терренс, обеими руками прижав Ракель к себе, пока та немного трется носом об его плечо. — Лучшего я и пожелать не мог.

— А еще очень скоро я снова перееду сюда и буду жить рядом с любимым, которому нужно немного любви и заботы, — уверенно сообщает Ракель.

— Очень нужно… — Терренс мило целует Ракель в макушку. — Очень…

— Ну вот! — с широкой улыбкой хлопает в ладони Наталия. — А вы говорили, что примирение между вами невозможно!

— Если очень захотеть — возможно все.

— Это верно! — Наталия уверенно подходит к Терренсу и Ракель и кулаком ударяет их в предплечье. — Да, вы друг без друга жить не можете! Я так и чувствую, как из вас прет бешеная энергетика и сильная страсть… Среди моих знакомых, вы первые, между кем есть такая сумасшедшая химия.

— Самовнушение, подруга, самовнушение, — на секунду закатив глаза, загадочно улыбается Ракель. — Просто каждый из нас пытался внушить себе, что невозможно ничего вернуть, и нам остается лишь смириться с расставанием. Но как говорится, любовь преодолеет все. А та сумасшедшая химия еще больше повлияла на это решение.

— Слушайте, так я теперь могу сказать кое-что!

— Что?

— Текель жив! — радостно вопит Наталия. — Текель не умер!

— Да уж, жив…

— О, боже мой, ребятки, я так рада за вас! — радостно восклицает Наталия. — Вы, конечно, здорово накосячили, но уверена, что больше не повторите прежних ошибок и хорошо усвоили все уроки.

— Можешь лично прибить меня, если я снова встану на путь тьмы, — шутливо предлагает Терренс.

— Или меня! — вставляет Ракель.

— В любом случае, поздравляю вас, ребята, — с легкой улыбкой скромно поздравляет Эдвард. — Хоть я и не знаю всю историю ваших отношений, но тоже чувствую невероятную химию между нами.

— Спасибо огромное, брат, — благодарит Терренс.

Терренс подходит к Эдварду, с легкой улыбкой по-дружески обнимает его, слегка хлопает по спине и быстро отстраняется.

— Ну вот, а ты все ныл, что ничего не получится, — по-доброму усмехается Эдвард. — Говорил, что потерял эту девушку навсегда. Да я как чувствовал, что ни один из вас не сможет это сделать.

— Открою тебе секрет своего успеха, — загадочно улыбается Терренс. — Все дело в моем невероятно сильном обаянии, которому Ракель всегда легко поддавалась. С самого момента нашего знакомства.

— Твой секрет — это лишь пятьдесят процентов успеха. Остальная половина — это чувства, которые проснулись после долгой спячки. Ну и те дела, которые ты сделал ради того, чтобы заслужить ее прощение.

— Можно и так сказать. Но в любом случае я безумно счастлив, что все закончилось хорошо. А поклонники нашей пары могут не бояться, что они перестанут верить в любовь после нашего расставания.

— Тут уже не только любовь, но и сумасшедшая страсть.

— В любом случае, как сказала Наталия, Текель жив.

— Я реально рад за тебя и Ракель и желаю вам всего наилучшего.

— Спасибо, Эдвард. — Терренс с легкой улыбкой хлопает Эдварду по плечу. — Спасибо за то, что верил в нас и не давал мне унывать. Теперь я — твой должник!

— И тебе спасибо за все хорошее, — с легкой улыбкой дружелюбно отвечает Эдвард. — И за то, что также помог не впасть в уныние из-за ситуации с Наталией. Да и твои друзья здорово помогли мне и не давали скучать.

— Этих парней можно назвать нашим спасением от скуки и уныния.

— Абсолютно согласен. Они всегда на позитиве.

А пока Эдвард и Терренс продолжают о чем-то разговаривать, Ракель и Наталия также обнимают друг друга с легкой улыбкой на лице.

— Я знала, что у вас все будет хорошо! — бодро восклицает Наталия. — Вот ты наконец-то преодолела себя и свою обиду и позволила себе быть счастливой.

— Это потребовало много усилий, — отстранившись от Наталии с особым блеском в глазах, признается Ракель. — Однако я поняла, что быть счастливой для меня намного важнее, чем вечная обида и запреты, которые сама себе придумываю.

— МакКлайфу уже и так здорово настучали по башке за все произошедшее. Я уверена, что он хорошо понял свои ошибки и больше не совершит их.

— Ты права… — скромно хихикает Ракель. — Конечно, нам предстоит проделать огромную работу, чтобы окончательно наладить отношения. Но большая часть пути все-таки пройдена, а самый важный сделан. Дальше должно быть легче.

— Главное — не свернуть тогда, когда ты близка к финишу и сделать еще какую-то ошибку.

— Нет, больше я такого не сделаю. Я слишком сильно люблю Терренса и дорожу им, чтобы потерять его. Мне не нужен никто другой, кроме него. Теперь я это хорошо понимаю и говорю с полной уверенностью.

— Приятно это слышать, — скромно улыбается Наталия.

— Эта ситуация дала мне хороший урок и помогла понять все свои ошибки. Которые я вряд ли поняла, если бы не такой мощный пинок под зад.

— В любом случае я от всей души поздравляю тебя и Терренса с долгожданным воссоединением. И надеюсь, что ваша жизнь станет намного лучше и ярче, чем ранее.

— Спасибо огромное, подружка, — со скромной улыбкой благодарит Ракель.

— Купидон не ошибся, когда решил соединить вас вместе. Ведь я еще никогда не встречала парочек с такой бешеной химией.

— Насчет этого ты права, — с легкой улыбкой кивает Ракель. — Уж что, но влечение к Терренсу всегда было невероятно сильным. Даже когда я была ужасно зла на него. Я бы сказала, гнев только больше разжег во мне огонь.

— Думаю, этот огонь и правда горел намного ярче, когда вы оба одновременно злились и боролись с чувствами внутри себя.

— Верно… Этот человек умеет сводить с ума, практически ничего не делая.

— Я вижу.

Наталия и Ракель сначала скромно хихикают, а затем снова заключают друг друга в дружеские объятия. После этого блондинка точно также поздравляет Терренса, а Эдвард выражает Ракель свою радость с помощью слов и искренней улыбки.

— Кстати, раз уж вы с Терренсом помирились и оба находитесь здесь, то мы с Эдвардом тоже хотели бы кое-что сказать вам, — с загадочной улыбкой громко говорит Наталия.

Услышав эти слова, Эдвард тут же подходит к Наталии и закидывает руку вокруг ее шеи, а Терренс — к Ракель, которую приобнимает за талию.

— Ну то, что ты наконец-то перестала игнорировать своего загадочного поклонника, мы уже поняли, — скромно улыбается Ракель. — Раз уж ты пришла сюда с ним и держишься с ним за руку.

— Вообще-то, мы не совсем об этом, — скромно отвечает Наталия. — Просто есть одна маленькая новость, о которой вы должны знать.

— И нам не терпится поскорее рассказать вам об этом, — с легкой улыбкой признается Эдвард.

— Ну так говорите, мы вас слушаем, — с легкой улыбкой пожимает плечами Терренс. — Что у вас там произошло?

— Э-э-э… — запинается Наталия и скромно улыбается. — Думаю, вы двое прекрасно знайте, что каждый из нас чувствовал по отношению друг к другу. Потому что мы прожужжали вам все уши.

— Да, Терренс, мне правда неловко из-за того, что я слишком много жаловался на то, что меня игнорируют, — скромно добавляет Эдвард. — И что у меня и Наталии все очень сложно и запутанно. Но обещаю, что больше этого не повторится, потому что эта проблема решена.

— Мне тоже стыдно перед тобой, Ракель. Ведь я могла часами говорить о том, кто мне так нравился… Жаловалась, что меня могли в любой момент бросить. Но я тоже торжественно клянусь, что больше не заговорю об этом.

Перед тем, как что-то сказать, Терренс и Ракель вопросительно переглядываются между собой и снова переводят взгляд на скромно улыбающихся и стоящих в обнимку Эдварда и Наталию.

— Слушайте, хватит уже говорить загадками! — прищурив глаза с загадочной улыбкой, уверенно говорит Ракель. — Говорите прямо, что между вами сейчас происходит.

— Да-да, голубки, говорите уже! — слегка нахмурившись, скрещивает руки на груди Терренс. — Или вы заставите нас вытаскивать из вас каждое слово клещами?

— Простите, ребята… — резко выдыхает Наталия. — Мы просто немного нервничаем. Э-э-э… По крайней мере, мне сложно говорить то, во что до сих пор трудно поверить.

— Ладно, давай уже скажем им, — скромно улыбается Эдвард. — А то что-то эти двое смотрят на нас как-то не добро.

Эдвард резко выдыхает и с более широкой улыбкой смотрит на Терренса с Ракель.

— В общем, мы хотели бы сказать вам, что мы с Наталией теперь встречаемся, — уверенно объявляет Эдвард.

Терренс и Ракель слегка округляют глаза и бросают легкую улыбку.

— Вы что? — слегка приоткрывает рот Ракель.

— Да ладно? — искренне удивляется Терренс. — Вы встречайтесь?

— Да, Терренс, встречаемся, — уверенно кивает Наталия. — Мы с Эдвардом решили зайти к тебе, чтобы немного поднять тебе настроение и рассказать о том, что у нас начались отношения. Но раз уж ты оказался здесь с Ракель, то пусть узнает сейчас. Мне не придется сообщать ей об этом при встрече.

— Но как давно вы встречайтесь? — Ракель на секунду прикладывает палец к губе. — Насколько я помню, еще некоторое время назад Наталия была не уверена в том, что она влюбилась взаимно.

— Можете считать, что мы встречаемся со вчерашнего дня, — скромно отвечает Эдвард.

— Что ж, в таком случае я поздравляю тебя и твою новую подружку, братец, — с широкой улыбкой уверенно говорит Терренс, пожимает руку Эдварду и слегка хлопает по ней свободной рукой.

— Спасибо огромное, Терренс! — с легкой улыбкой благодарит Эдвард. — Как понимаешь, и ты помирился с Ракель, и я теперь встречаюсь с Наталией.

— Да уж, Текель живет, а Эталия только рождается.

— А жизнь-то налаживается, ребятки! — радостно вопит Наталия. — Налаживается!

— Определенно!

Переглянувшись между собой и скромно улыбнувшись, Наталия, Ракель, Терренс и Эдвард устраивают групповые объятия, пожалуй, впервые за все это долгое время чувствуя себя по-настоящему счастливыми и радуясь, что жизнь начинает налаживаться. Но им не удается долго пробыть в объятиях друг друга, поскольку в какой-то момент раздается неожиданный звонок в дверь. Терренс, Ракель, Эдвард и Наталия мгновенно отстраняются друг от друга и переглядываются между собой, как бы спрашивая, кто это может быть. МакКлайфу-старшему снова приходиться идти открывать дверь, пока остальные наблюдают за ним. И мужчина удивляется и немного теряется, когда на пороге он видит свою мать Ребекку. Невысокую темноволосую женщину с голубыми глазами, что прекрасно выглядит для своего возраста и определенно уделяет себе достаточно внимания, чтобы чувствовать себя красивой.

— Э-э-э, мама? — уставив свой удивленный взгляд на Ребекку, немного неуверенно произносит Терренс. — Вот так сюрприз!

— Привет, сынок, — скромно улыбается Ребекка. — Извини, если я побеспокоила тебя.

— Э-э-э, нет, все в порядке… Ты не помешала. Хотя мы и не договаривались о твоем визите.

— Господи, до чего мы дожили! — скрестив руки на груди, по-доброму усмехается Ребекка. — Родной сын сам пригласил свою мать к себе домой, но сейчас удивлен так, как будто он этого не делал.

— Да, но…

— Ты что, не рад видеть меня?

— Нет, что ты! — резко помотав головой, с легкой улыбкой возражает Терренс. — Я очень рад видеть тебя!

Терренс заключает Ребекку в дружеские объятия и мило целует ее в щеку.

— Просто ты ничего не сказала мне о том, когда именно приедешь, — добавляет Терренс. — Вот я немного растерялся… Прости.

— Ладно… — мягко произносит Ребекка, отстраняется от Терренса и с легкой улыбкой гладит его по плечу и щеке. — Прости, что не предупредила. Это моя вина. У меня просто телефон разрядился, а времени зарядить его не было. Сегодня у меня с самого утра было слишком много дел…

— Я понимаю… Сам иногда так сильно занят, что забываю поставить телефон на зарядку.

— Ну так ты меня впустишь в дом? — слегка прищуривается Ребекка. — Или мне лучше прийти в другое время?

— Э-э-э, да, конечно, проходи, — неуверенно произносит Терренс и немного чешет затылок. — Сейчас здесь находятся гости, но ты нам не помешаешь.

Терренс отходит от прохода, а Ребекка уверенно заходит в дом и с интересом осматривается вокруг, придерживая одной рукой ремешок сумочки, что висит у нее на плече. А пока мужчина закрывает дверь, женщина проходит в гостиную и сразу же замечает Ракель и Наталию, которые в этот момент с легкими улыбками переглядываются между собой. Девушки сейчас находятся одни, а вот Эдвард куда-то неожиданно пропал и остается для только что прибывшей женщины незамеченным.

— О, здравствуй, Ракель! — широко улыбается Ребекка. — Рада видеть тебя.

— Добрый вечер, миссис МакКлайф! — с легкой улыбкой вежливо говорит Ракель. — Я тоже рада вас видеть.

Ребекка подходит к Ракель и заключает ее в дружеские объятия, а затем они отстраняются друг от друга с легкими улыбками на лице.

— Как ты хоть поживаешь? — интересуется Ребекка. — Как там твой дедушка поживает? А твоя тетя?

— Слава Богу, у меня все хорошо, — дружелюбно отвечает Ракель. — Да и дедушка с тетей в полном здравии. А вы как?

— Просто великолепно.

Ребекка скромно улыбается Ракель, а затем переводит взгляд на Наталию, которая стоит рядом и молча наблюдает за своей подругой и матерью ее возлюбленного.

— О, добрый вечер, Наталия, — с легкой улыбкой здоровается Ребекка. — Рада тебя видеть.

— Здравствуйте, миссис МакКлайф, — слабо кивнув, дружелюбно произносит Наталия. — Я тоже рада встретить вас…

— Как ты сама поживаешь?

— Хорошо, а вы как? Как ваше здоровье?

— Все хорошо, слава Богу.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Ребекка осматривается вокруг, остановив взгляд на двух женских сумках, которые лежат на диване и принадлежат Наталии и Ракель.

— Простите, мне кажется, что я вам помешала, — задумчиво говорит Ребекка. — У вас тут точно что-то намечалось до моего прихода.

— Нет-нет, все в порядке, — слегка качает головой Ракель. — Вы нам не помешали, не беспокойтесь.

В этот момент к Ребекке, Наталии и Ракель подходит Терренс и со спины обнимает свою любимую девушку за плечи.

— Мы просто говорили о том, что наша жизнь наконец-то наладилась, — с легкой улыбкой говорит Терренс и мило целует Ракель в висок, заставив ее широко улыбнуться. — Возможно, мы бы даже отметили это. Правда пока не знаю, как.

— М-м-м, судя по тому, как близко вы стоите друг к другу, и какие вы счастливые, вам все-таки удалось помириться, — с легкой улыбкой задумчиво предполагает Ребекка, рассматривая Ракель и Терренса, стоящих в обнимку друг с другом.

— Да, вы абсолютно правы! — с легкой улыбкой уверенно подтверждает Ракель. — Мы с Терренсом действительно помирились!

— И никакого расставания не состоится, — не скрывая своей радости, с широкой улыбкой добавляет Терренс.

— Господи, какая радость! — широко улыбается Ребекка и на пару секунд прикрывает рот обеими руками. — Неужели вы снова вместе? Терренс, сынок… Неужели тебе удалось заслужить прощение Ракель?

— Ты сама все прекрасно видишь, — потеревшись щекой об висок Ракель, мягко произносит Терренс. — Не думаю, что нам нужно что-то объяснять.

— А я могу подтвердить, что теперь они даже и не думают о расставании, — с легкой улыбкой приподнимает указательный палец Наталия.

— О, боже, дорогие мои, я так рада за вас! — радостно говорит Ребекка. — Так рада, что вы все-таки решили быть вместе.

— Просто эти голубки поняли, что не смогут жить друг без друга.

— Я никогда не скрывала, что всегда была за их отношения. И ужасно расстроилась, когда узнала обо всех их проблемах и желании разойтись. Я ведь всегда обожала Ракель и относилась к ней как к своей дочке… Я не могу представить себе другую девушку на ее месте.

— У меня не будет другой девушки, — уверенно заявляет Терренс и широко улыбается, когда Ракель мило целует его в щеку. — Я ни за что не променяю свою любимую на другую.

— Дай Бог вы больше не будете так сильно ругаться и не захотите снова расстаться. Как бы то ни было, я всегда буду за вас. За ваше счастье.

— Теперь все будет совершенно по-другому, — скромно улыбается Ракель. — Ваш сын будет очень счастлив со мной. На этот раз точно. Я сделаю все, чтобы стать для него хорошей девушкой.

— Дай-то Бог, моя девочка.

Ребекка кладет свою сумочку на диван и крепко обнимает Терренса и Ракель и целует их в щеку, чтобы поздравить с долгожданным воссоединением, пока Наталия наблюдает за ними со скромной улыбкой на лице. А выразив свою радость, чуть позже женщина медленно переводит взгляд на дверь, ведущую на заднюю часть дома и замечает высокого брюнета, коим и является Эдвард, незаметно для всех ускользнувший туда по неизвестной причине.

— Кстати, ребята, а что это за высокий темноволосый мужчина, который стоит за заднем дворе? — задумчиво спрашивает Ребекка. — Терренс, это какой-то твой друг?

— Э-э-э, ну почти… — неуверенно произносит Терренс.

А пока Эдвард разговаривает с кем-то по телефону, он кажется немного взволнованным и нервно размахивает руками, как будто очень сильно ругаясь с кем-то, кого явно терпеть не может. Все, кто находится в гостиной, слегка хмурятся и невольно задаются вопросом, кто же заставляет его быть таким нервным и даже слегка озлобленным.

— Странно… — слегка хмурится Наталия. — Я даже не заметила, как он ушел…

— Я тоже, — задумчиво произносит Ракель. — И с кем это он разговаривает по телефону? Он выглядит так, будто сейчас взорвется?

— Да эти внезапные звонки реально не дают ему покоя! Я уже несколько раз замечала, что когда ему кто-то звонит, он отходит в сторону. А когда возвращается, то отказывается говорить, кто это был, и старается побыстрее сменить тему разговора…

— Ты думаешь, это как-то связано с тем, что ему кто-то позвонил в кафе в нашем присутствии? — задумчиво спрашивает Терренс. — Он ведь тоже быстро выскочил на улицу, когда раздался тот звонок…

— Да, я помню… — слабо кивает Наталия. — Он часто получал звонки в то время, когда мы бывали с ним вместе.

— Наверное, это какие-то его личные дела, которые нас никак не касаются, — предполагает Терренс. — Думаю, он сам расскажет нам обо всем, если захочет и посчитает это нужным.

— По крайней мере, я никогда не настаивала на том, чтобы он говорил об этом. Мне, конечно, жутко интересно, что с ним происходит, но я не хочу настаивать.

— Да и я не стану это делать.

— Подождите, вы о чем сейчас говорите? — слегка хмурится Ребекка. — Какие еще звонки, Наталия? Неужели у того парня есть какие-то проблемы?

— Да, что все это значит? — также недоумевает Ракель. — Я ничего не понимаю!

— Ничего, милые мои, все хорошо, — слегка улыбается Терренс, погладив по плечу сначала Ракель, а потом Ребекку. — Наверное, у него есть какие-то свои дела, а нам незачем в них вмешиваться.

— Верно, давайте не будем расспрашивать его об этом, — предлагает Наталия. — Когда этот парень захочет, он сам все расскажет…

А пока Ракель с Ребеккой слегка хмурятся и вопросительно переглядываются между собой, Терренс замечает, что Эдвард, немного сутулившись и выглядя каким-то не слишком неуверенным, наконец-то возвращается к остальным после того, как довольно грубо заканчивает звонок и хлопает себя по лбу.

— Кстати, он уже идет к нам, — сообщает Терренс.

Несмотря на любопытство, Наталия и Терренс все-таки решают промолчать и ни о чем не спрашивать Эдварда, считая, что это его личное дело, и он сам обо всем расскажет, если посчитает нужным. Ну а сам Эдвард, в глазах которого читается некий испуг и необъяснимый страх, которые он, впрочем, старается скрыть, спокойно подходит к Наталии, Терренсу, Ракель и Ребекке и скромно улыбается как ни в чем ни бывало.

— Простите, что так внезапно ушел, — скромно извиняется Эдвард. — У меня был один важный звонок, на которой я не мог не ответить.

— Мы понимаем, — скромно улыбается Наталия.

— Кстати, а кто там недавно позвонил в дверь? Я не видел, потому что у меня зазвонил телефон…

Терренс молча указывает рукой на Ребекку, как бы давая понять, это пришла она. А как только женщина слышит голос Эдварда и поворачивается к нему, то тут же широко распахивает глаза. Она сначала просто изучала мужчину взглядом со спины, когда тот стоял на заднем дворе и с кем-то разговаривал, но уже начала думать, что этот парень ей кого-то очень сильно напоминает. А теперь она получше прислушивается к голосу этого человека и получше присматривается к его лицу. Впрочем, и сам Эдвард тоже слегка напрягается и начинает нервничать, когда видит Ребекку перед собой и замечает ее пристальный взгляд в свою сторону. У него сразу проносится мысль о том, что она чем-то очень похожа на ту женщину с фотографии, которую он практически всегда носит с собой… Да и есть такое чувство, будто он уже однажды видел ее… Где-то в очень далеком прошлом, которое он едва помнит…

Наталия замечает, что Ребекка очень внимательно рассматривает Эдварда, и тут же предполагает, что эта женщина, возможно, начинает понимать, что этот брюнет может кого-то ей напоминать… Например, ее старшего сына… А значит, прямо сейчас все может либо окончательно подтвердиться, либо оказаться наглой ложью. Ракель же в глубине души очень рада визиту Ребекки, ибо она возлагает на нее все надежды и не сомневается в том, что она может дать понять, действительно ли Эдвард приходится Терренсу братом. Потому что сама девушка не очень верит, что это правда.

В воздухе на некоторое время воцаряется неловкая пауза. И пока все вопросительно переглядываются между собой и борются с чувством нервозности, Ребекка продолжает внимательно изучать молодого человека, которого видит перед собой, и предполагает, что он почему-то ей очень знаком, а Эдвард понимает, что эта женщина — та самая, что позировала для снимка после выписки из больницы, хотя сейчас и выглядит намного старше.

В какой-то момент Ребекка на мгновение опускает взгляд, почувствовав небольшой дискомфорт, и понимает, что она могла немного смутить Эдварда из-за пристального взгляда в его сторону.

— Э-э-э, все в порядке, миссис МакКлайф? — проявляет беспокойство Наталия, положив руку на плечо Ребекки.

— Вы начали так сильно нервничать, когда увидели этого парня… — отмечает Ракель.

Ребекке нужно еще несколько секунд, чтобы немного успокоиться и снова перевести взгляд на Эдварда, который и сам выглядит слегка взволнованным и напряженным.

— Э-э-э, молодой человек… — обращается к Эдварду Ребекка. — Простите, что я… Так пристально смотрела на вас… Извините… Неловко получилось… Простите…

— Ничего страшного… — едва заметно улыбается Эдвард, нервно одергивая рукав свой легкой куртки. — Наверное, я и сам смутил вас пристальным взглядом… Извините… Пожалуйста…

— Просто вы очень сильно… Напоминайте мне одного человека… Поэтому я… Засмотрелась на вас и кое-что вспомнила…

— Могу сказать то же самое и про вас… Я и сам сравнил вас кое с кем… — Эдвард слегка прикусывает губу. — У меня такое чувство, что… Я где-то уже вас видел… Только не помню, где…

Ребекка пару секунд боковым зрением смотрит на Терренса, невольно сравнивая его с Эдвардом и понимая, что между ними определенно есть много сходств.

— Э-э-э, простите, а вы не могли бы сказать мне свое имя? — неуверенно просит Ребекка. — Мне… Просто… Любопытно…

— Э-э-э, меня зовут Эдвард, — немного неуверенно произносит Эдвард. — Эдвард МакКлайф, если быть точнее…

Услышав имя незнакомого молодого человека, Ребекка широко распахивает глаза и слабо качает головой.

— Эдвард? — неуверенно переспрашивает Ребекка. — Эдвард МакКлайф? Господи Иисусе…

Имя Эдварда напомнило Ребекке о чем-то, что произошло много лет назад, во времена ее молодости. Точнее, женщина вспоминала об этом и раньше, но как только этот молодой парень представился, то она как будто точно в чем-то убедилась. Женщина так сильно начинает нервничать и волноваться, что не может произнести ни единого слова, только лишь смотря на немного растерянного мужчину своими широко распахнутыми, ошарашенными глазами смотреть на слегка растерянного мужчину.

— Я… — слегка дрожащим голосом произносит Ребекка. — Н-нет… Нет, этого просто не может быть. Не может… Нет…

— В чем дело, миссис МакКлайф? — неуверенно спрашивает Наталия, хоть и понимая, почему Ребекка так реагирует, но не решаясь заговорить об этом откровенно. — Вы какая-то бледная. И испуганная…

— Э-э-э, мама, мама, ты только не нервничай, — спокойно просит Терренс, мягко гладя Ребекке плечи. — Постарайся успокоиться. Все хорошо… Расслабься…

— Чем вас так напугал этот парень, раз вы вдруг разволновались? — мягко спрашивает Ракель, дотронувшись до предплечья Ребекки.

— Нет, я не перепугалась… — слабо покачав головой, немного дрожащим голосом отвечает Ребекка. — Просто… Просто…

Ребекка неуверенно переводит взгляд на Терренса, несколько секунд ничего не говорит, нервно сглатывает и резко выдыхает, будто готовясь раскрыть какую-то страшную тайну.

— Терренс… — неуверенно произносит Ребекка и слабо качает головой с полусухими глазами. — Я… Никогда не говорила тебе об этом. Но… Боюсь, что мне придется сказать тебе правду. Правду, которую я скрывала все эти годы. Есть кое-что, что ты должен был узнать намного раньше, но узнаешь только сейчас.

— Пожалуйста, мама, не нервничай, — старается успокоить свою мать Терренс. — Я тебя прошу. А иначе у тебя опять поднимется давление.

— Нет, ты должен это знать. Все это время… Я… Я скрывала от тебя то, что ты… Был не единственным моим ребенком… У нас с твоим отцом был еще один сын… Твой брат… Младший… Десятого мая, почти неделю назад, ему должно было исполниться двадцать пять лет.

Ребекка замолкает на пару секунд и слабо качает головой с жалостью во взгляде, пока Ракель нервно сглатывает, начиная понимать, что мать ее возлюбленного фактически подтвердила то, что ей только что рассказали Терренс, Наталия и Эдвард.

— Да, Терренс, это правда, — с жалостью во взгляде произносит Ребекка. — У меня был еще один ребенок, о котором я никогда тебе не говорила.

Глава 64

— И… — неуверенно произносит Терренс. — Где он сейчас? Где твой второй ребенок?

— Твой отец забрал этого мальчика с собой, когда ушел от нас. И с тех пор я больше не видела своего младшего сына.

— Что? Этот человек забрал с собой еще и твоего ребенка?

— Да, сынок, забрал. Но если тебе казалось, что я никогда не вспоминала о нем, то ты ошибаешься. Все эти годы… Все эти двадцать с лишним лет я каждый день вспоминала своего младшего сыночка, которого помню совсем крошкой. — Ребекка тихо шмыгает носом. — Ты себе представить не можешь, как мне было больно от того, что у меня отняли этого ребенка… А если бы твой отец забрал у меня еще и тебя, то я бы точно умерла от горя и тоски… Тоски по своим детям, которые должны были расти вместе, но вместо этого были разлучены и жили в разных местах.

К этому моменту Ребекка уже не пытается сдержать слезы, рассказывая Терренсу о том, что она скрывала все это время, пока Эдвард становится еще более взволнованным и с жалостью во взгляде смотрит на женщину, а Наталия и Ракель все больше понимают, что все рассказы внезапно объявившегося в их жизни человека абсолютно правдивы.

— Боже мой, мама… — с грустью во взгляде тихо произносит Терренс.

— Мне очень жаль, что все так получилось, — с жалостью во взгляде говорит Ребекка, взяв Терренса за руки. — Жаль, что я скрывала это от тебя. Хотя за все эти двадцать с лишним лет я никогда не переставала думать о своем втором ребенке.

— Погоди, неужели ты и правда ни разу не видела своего второго ребенка с тех пор, как отец забрал его?

— Ни разу, дорогой. А когда я попросила твоего отца позволить мне увидеть своего младшего сына через некоторое время после того, как мы с ним помирились, он огорчил меня новостью о том, что этот мальчик ушел из дома, когда ему было всего семнадцать. Просто собрал все вещи и ушел. Никто не знал, куда.

— Но почему?

— Твой отец сказал, что они до этого сильно поругались, а мой сын разозлился и сбежал.

— А вы обращались в полицию?

— К сожалению, в полиции нам ничем не смогли помочь, и мы так и не смогли найти твоего брата, который как будто сквозь землю провалился.

— Но как же так?

— Это правда. Его очень долго искали, но он так и не объявился. — Ребекка тихо шмыгает носом. — А поскольку поиски не помогли, то я все больше начала верить, что он… Что он живет в другом городе или стране. Или… Вообще мертв… К сегодняшнему дню я уже окончательно потеряла надежду встретить своего младшего ребенка, которого в последний раз видела еще малышом. Маленьким мальчиком, которого я держала на руках.

— Ничего себе… — Терренс нервно сглатывает. — Вот эта история…

— Я знаю, что должна была рассказать тебе всю правду гораздо раньше. Никогда не должна была скрывать, что у тебя есть младший брат. Но у меня не хватало смелости… Я не смогла признаться в этом. Не смогла, потому что не знала, как ты отреагируешь на это. Смог бы ли ты принять своего брата. Принять, что ты являешься старшим сыном. Я не могла предсказать твою реакцию. Хотя и понимала, что рано или поздно ты бы все равно узнал о брате.

— Но ведь я столько раз говорил тебе, что мечтал о братике или сестренке. А ты говорила, что это невозможно.

— Прости меня, Терренс… — с жалостью во взгляде умоляет Ребекка. — Прости за то, что я скрывала от тебя эту правду все эти годы и никогда не рассказывала о твоем младшем брате… Мне стыдно, что я молчала о том, что ты имел право знать. Прошу тебя, дорогой, прости меня, прости…

А пока Эдвард, Ракель и Наталия с жалостью во взгляде слушают Ребекку и слабо качают головой, Терренс скромно улыбается и мягко гладит плечи своей матери со словами:

— Мама, прошу тебя, успокойся. Не надо так нервничать.

— Прости меня, Терренс, — снова извиняется Ребекка и тихо шмыгает носом. — Я должна была рассказать тебе всю правду намного раньше. И никогда не скрывать подобное. Да, возможно, ты уже никогда не встретишься с ним, потому что твой брат пропал без вести. Но теперь ты знаешь, что… Что у нас с твоим отцом был не только ты один.

— Нет, мама, ты ошибаешься.

— У меня нет никаких фотографий с этим ребенком. Был один лишь единственный снимок с моей выписки из больницы. Он был сделан нашим хорошим другом после того, как родился этот мальчик. Но оказалось, что он у твоего отца. К сожалению, я не смогу показать тебе твоего братика хотя бы в новорожденном возрасте.

— Мне это не нужно, — слегка улыбается Терренс.

— В смысле? Разве ты совсем не хотел бы узнать, каким был твой братик?

— Вообще-то, я уже давно все знаю.

— Знаешь? — слегка округляет глаза Ребекка.

— Да. Я знаю, что у меня есть младший брат.

— Но откуда? Я же никогда не говорила тебе об этом, а с отцом ты ни разу не встречался. Ведь только мы двое знали об этом.

— Мне рассказал как раз мой найденный брат. С которым я уже встретился.

— Что? — ужасается Ребекка. — Твой брат? Он живой? Мой младший сын жив? Он нашел тебя?

— Нашел. — Терренс скромно улыбается. — И мой брат вовсе не мертв, как ты думала, а жив и здоров.

— И где же он?

— Твой младший сын сейчас перед тобой. — Терренс бросает взгляд на Эдварда, на которого Ребекка уставляет свой ошарашенный взгляд, а тот слабо кивает в знак подтверждения.

— Он? — удивляется Ребекка. — Эдвард?

— Да, это он и есть, — подтверждает Терренс.

— Все правильно, — уверенно произносит Эдвард. — Все, что вы только что рассказали, было про меня.

— Значит, ты и правда рассказал Терренсу всю правду? — уточняет Ребекка.

— Да, я. Однако я не сказал ему об этом прямо, а лишь намекал, когда рассказывал о моей семье. К тому же, сначала об этом узнала Наталия, а уже потом — тот, кого я искал в течение нескольких лет. С тех пор как ушел из дома отца.

— Это правда, — уверенно кивает Наталия.

— Но откуда ты узнал обо всем? — обращается к Эдварду Ребекка. — Откуда узнал, что у тебя есть брат!

— Э-э-э, я нашел в кабинете отца фото, которое показал Терренсу, чтобы доказать, что все это правда.

— Фото? — слегка хмурится Ребекка. — Какое фото?

— Вот это. — Эдвард достает из кармана куртки фотографию и протягивает ее Ребекке. — Посмотрите, если хотите. Возможно, это тот снимок, про который вы только что говорили.

Неуверенно взяв фотографию в руки, Ребекка начинает внимательно рассматривать ее. Ей нужно меньше секунд, чтобы узнать на нем себя в более молодом возрасте, своего бывшего супруга Джейми МакКлайфа, двухлетнего Терренса и новорожденного Эдварда. Потрясенная, резко побледневшая женщина медленно присаживается на диван, продолжая внимательно смотреть на снимок, и с тяжелым сердцем предается воспоминаниям многолетней давности. Через некоторое время из ее глаз снова начинают течь слезы, а Ребекка слабо качает головой не то от нахлынувших на нее воспоминаний, не то из-за того, что она считает, что будто этого не может быть.

— О боже мой… — слегка дрожащим голосом произносит Ребекка и прикрывает рот рукой, продолжая ошарашенным взглядом смотреть на фотографию. — Это же та самая фотография со дня выписки из больницы… Ровно двадцать пять лет назад… Когда я родила второго ребенка…

— Разве я тоже был там в день твоей выписки? — слегка хмурится Терренс.

— Да… Но я так понимаю, что ты вряд ли это помнишь…

— Вообще не помню.

— А поскольку ты произнес первые слова уже в годик, то пытался спросить отца обо мне и твоем братике, пока вы ждали новостей обо мне. Он сам сказал мне об этом, когда ему разрешили зайти ко мне в палату и посмотреть на малыша.

— Странно… Вроде бы такие вещи должны запоминаться. Но… У меня нет никаких воспоминаний.

— Зато мы с твоим отцом все помним, — слегка улыбается Ребекка. — Помним, как ты радовался предстоящему рождению братика. Ты часто подходил ко мне, гладил мой живот и целовал его… Это было очень мило… И когда ты зашел ко мне в палату, то сначала поцеловал меня, а потом побежал к кроватке, в которой лежал твой новорожденный братик, и пытался дотянуться до нее. Я все еще помню, как весело ты реагировал на любое его движение ручками и ножками. Строил ему смешные рожицы, пока я или твой отец держали его на руках.

Слушая то, как трогательно Ребекка рассказывает это, Ракель, Наталия и Эдвард не могу сдержать своих скромных улыбок. Как, впрочем, и Терренс, явно немного смутившийся из-за слов своей матери.

— Так что если кто-то сомневался в этом, то я развеиваю ваши сомнения, — уверенно говорит Ребекка. — У Терренса есть родной младший брат. И его зовут Эдвард… Эдвард Роберт МакКлайф… Это его полное имя…

В этот момент немного напряженный Эдвард нервно сглатывает.

— Я всегда мечтала назвать своего ребенка Эдвардом, — слегка улыбается Ребекка. — Ибо это имя мое самое любимое. Да, моим первенца вполне могли бы звать так, но я позволила его отцу выбрать для него имя. И он выбрал имя Терренс… А я с радостью согласилась назвать его довольно красивым и редким именем. Джейми услышал его в каком-то фильме и мечтал, чтобы его ребенка звали этим именем.

— Так значит, все это… — слабо покачав головой, тихо хочет сказать Ракель.

— Да, Ракель, это правда, — переводит свой взгляд на Ракель Ребекка. — Так что познакомься с Эдвардом, младшим братом своего возлюбленного.

— В принципе я почти сразу поверила Эдварду, — скромно признается Наталия. — Хоть в его истории были некоторые странные моменты, все звучало довольно правдоподобно. И этот снимок также доказал это… Но теперь, когда вы сами все подтвердили и… Признали в Эдварде своего сына, то сомнения должны отпасть даже у самых скептически настроенных.

— Да, ваше слово убедило меня в том, что это правда… — задумчиво говорит Ракель.

— Я понимаю, что для вас это может быть шоком, — спокойно говорит Ребекка. — Но я никому не вру и сказала все как есть.

— Верно, я сейчас в шоке… Но все же готова принять Эдварда как брата Терренса. Готова принять тот факт, что Терренс не единственный ребенок в семье.

— Нет, милая, он не единственный.

Ракель ничего не говорит и просто слабо кивает, задумавшись о чем-то своем. А Ребекка еще раз бросает взгляд на фотографию в своих руках, быстро встает с дивана и подходит к Эдварду.

— Скажи мне, откуда у тебя эта фотография? — спрашивает Ребекка. — Ее дал твой отец?

— Я нашел ее в кабинете своего отца… — растерянно отвечает Эдвард. — По своей воле этот человек ни за что не дал бы хоть что-то хорошее. Он всегда запрещал мне ходить в его кабинет, рыться в его вещах и пользоваться компьютером и прочей техникой.

— Но ты не послушал его?

— Да. Однажды я чисто из любопытства нарушил его запрет и начал копаться в его вещах, в которых и нашел этот снимок, что привел меня в шок. А когда отец застал меня в кабинете, он всерьез был готов прибить меня собственными руками. Он тогда был ужасно злой. Такое чувство, что в него будто демон вселился. Складывалось впечатление, что он никого не пожалел бы, если бы кто-то попался ему под руку.

— А когда ты ушел из дома?

— Как раз после той ссоры. Отец настолько взбесился, что надавал мне пощечин и пожелал, чтобы я вообще никогда не родился. И… Приказал мне собирать манатки и валить из дома. Ну а я и не был против. Ибо устал терпеть все эти унижения и его ужасное отношение ко мне. Тогда я был готов жить хоть на улице, лишь бы подальше от человека, который всегда ненавидел меня.

— Он и правда так с тобой поступил?

— Да я был у него как кость в горле! — Эдвард слегка качает головой. — Этот человек никогда не любил меня и считал своей обузой. Для него на первом месте всегда были дети от его второго брака. Да, я знаю, что они младше и должны получать больше внимания. Но это не значит, что можно было наплевать на меня.

— Разве твой отец ни разу не говорил тебе о твоей маме? — удивляется Ребекка.

— Нет, он никогда не рассказывал мне о моей матери и моем старшем брате, о котором я узнал лишь за некоторое время до ухода из дома… Даже моя бабушка, у которой я жил до момента ее смерти, никогда не говорила мне об этом, хотя и рассказала кое-какие не особо важные вещи.

— Твоего отца зовут Джейми Стивен МакКлайф, его детей от второго брака — Джереми Гарольд и Уильям Джейсон, а бабушку Маргарет Кэрол МакКлайф?

— Да, все правильно… — слабо кивает Эдвард. — А мою мачеху, супругу отца от второго брака, звали Изабелла Торн. Изабелла Меган Торн.

Выслушав все это, Ребекка окончательно убеждается в том, что перед ней стоит ее младший сын, коим является Эдвард. Хотя женщина до сих пор не может поверить, что она все-таки встретила того, кого не видела столько лет. Не может поверить, что наконец-то увидела того, кого у нее забрали больше двадцати лет назад.

— Мне было трудно представить себе, как выглядел мой младший сын спустя столько лет, — признается Ребекка, потрясенным взглядом рассматривая Эдварда. — Хотя я полагала, что смогу легко узнать его… Потому что не сомневалась в том, что он будет похож на своего отца или брата. И когда я увидела тебя перед собой, то не могла избавиться от мысли, что ты мой сын. И сейчас я понимаю, что это правда.

— Я знал, как выглядит моя мама только благодаря этой фотографии, — скромно признается Эдвард. — В противном случае я бы вряд ли узнал, что когда-то мог пройти мимо какой-то женщины, которая является моей матерью.

— Может быть. Но тебя бы я точно узнала. Ведь ты так похож на своего отца. На своего брата… Вы как две капли воды! Даже несмотря на двухлетнюю разницу в возрасте. Материнское сердце все чувствует. Оно только что подсказало мне, что я встретила частичку себя.

— Ну а я подумал, что просто встретил парня, поразительно похожего на меня, — скромно хихикает Терренс. — И думал так до тех пор, пока не узнал всю правду и не увидел эту фотографию.

— Я бы легко узнала своего сына еще и потому, что есть кое-что особенное. В семье МакКлайф есть две особенности, которые уже несколько поколений передаются по наследству… Во-первых, почти у мужчин в вашей семье выразительные серые глаза. Правда иногда они могли быть и другого оттенка, если материнские гены оказывались сильнее. А во-вторых, они все были обладателями густых, роскошных волос. Черных как смоль. У вашего отца тоже все это было. И будучи молодой, я сначала влюбилась именно в его изумительную шевелюру.

— Да, у него и правда потрясающие черные волосы и красивые серые глаза… — едва заметно улыбается Эдвард. — Некоторые девочки, которых я знал, когда был подростком, говорили, что были в восторге от его шевелюры, которая с годами не становилась хуже… Но вот хороший характер по наследству ему точно не передался.

— Ты прав, — слабо кивает Терренс. — Какому нормальному отцу придет в голову желать своему ребенку, которого сам же забрал у своей бывшей жены, не быть рожденным и выгонять его из дома? Да еще и бросать бедную женщину тогда, когда она нуждается в его помощи и поддержке!

— Нет, ребята, не говорите так, — с легкой улыбкой говорит Ребекка. — В последнее время ваш отец очень сильно изменился. Он искренне сожалеет обо всем, что когда-то сделал и сказал, и хочет исправить все свои ошибки. Конечно, мы с вашим отцом уже никогда не будем вместе, ибо у него своя жизнь. Но зато нам удалось наладить отношения, и время от времени мы прекрасно общаемся как хорошие друзья.

— Хотелось бы верить тебе. Но чтобы он изменился, должно случиться что-то такое, что могло бы здорово встряхнуть его. Может, если бы в один прекрасный момент отец оказался на улице без денег, еды и в одних штанах и футболке, то он бы изменил свой характер. Хотя я в этом сомневаюсь.

— Этот человек слишком гордый для того, чтобы признавать свою вину и извиняться, — хмуро говорит Эдвард, скрестив руки на груди. — Он никогда не извинялся передо мной за то, как обращался со мной. Да и в случае с мачехой и детьми от второго брака предпочитал делать вид, что ничего не случилось и даже не пытался просить прощения.

— Да, Эдвард, ты прав, — мягко говорит Ребекка. — Но все же ни тебе, ни Терренсу не следует так отзываться о своем отце. Все-таки он вам не чужой человек. И никогда им не будет. Согласна, этот человек действительно гордый, но не настолько, чтобы быть таким черствым и не признавать свою вину, когда он действительно виноват. Джейми ведь извинился передо мной за то, что бросил меня, а я его простила.

— Но он не любит меня! Отец всегда обращался со мной так, как будто я был его собственностью, которая была ему вовсе не нужна. Хотя я никогда не делал ничего, чтобы это заслужить. За хорошие оценки в школе он никогда не хвалил, а за плохие едва ли не за ремень брался. Порой это отнимало всякое желание учиться и что-то делать.

— Мне кажется, ты все преувеличиваешь.

— Да я вообще никогда не понимал, почему он забрал меня у матери, раз никогда не был ему нужен. Оставил бы меня с матерью и братом, и мы жили бы вместе долго и счастливо. А сам бы сюсюкался с другими своими детьми и любил вторую жену. Никто бы и не вспомнил про него!

— Джейми не святой человек, я не могу это отрицать. Но даже его непростой характер не мешает ему всем сердцем любить своих детей.

— Он не поступил бы с нами так жестоко, если бы действительно любил, — сухо говорит Терренс. — Хотя знаешь… Отец вполне мог бы показать свою любовь и просто оставить нас в покое. Потому что мы не нуждаемся в его заботе и любви. Запоздалых любви и заботе.

— Вот именно, — хмуро соглашается Эдвард. — Если бы этот человек любил меня, то уделял бы мне внимание и не отталкивал от себя, когда я хотел подойти к нему, чтобы что-то спросить или поговорить по душам. Даже его вторая жена никогда не унижала меня и нормально относилась ко мне. Но как мой собственный отец мог так со мной поступить?

— Когда-нибудь вы все поймете и, возможно, сможете понять, почему отец так поступил, — скромно улыбается Ребекка. — И я уверена, что когда это случится, вы начнете жалеть, что были такими упрямыми.

Ни Терренс, ни Эдвард ничего не говорят и просто переглядываются между собой.

— Ладно, пока что с вами бесполезно разговаривать на эту тему, — устало вздыхает Ребекка. — Сейчас важно не это, а то, что теперь мне нечего скрывать. Я рассказала про своего второго сына, о котором все время молчала. И надеюсь, что вы все поймете.

— Я все прекрасно понял, — с легкой улыбкой кивает Терренс.

— Мне очень жаль, Терренс, — с грустью во взгляде говорит Ребекка. — Еще раз прости меня за то, что я раньше молчала и ничего не говорила про твоего брата. Как ты уже слышал, я хотела рассказать тебе, но не могла набраться смелости и боялась твоей реакции. Даже прекрасно помня, как часто ты говорил мне, что был бы не против иметь братика или сестренку. И теперь твое желание, как видишь, исполнилось.

— Все в порядке, я не обижаюсь на тебя, — скромно улыбается Терренс, мягко погладив Ребекку по щеке. — Я рад, что теперь знаю всю правду. Рад, что ты поставила точку в этой истории и все подтвердила.

— Насколько я понимаю, ты уже успел наладить отношения со своим братом и принял его.

— Я принял его, не сомневайся. И даже не думал отталкивать его от себя, узнав всю правду.

— Меня это очень радует.

Терренс с широкой улыбкой мило целует Ребекку в щеку и заключает ее в свои объятия, которые та с большим удовольствием принимает. Эдвард же с легкой улыбкой наблюдает за ними, не скрывая своей радости за брата и… Маму?! Честно говоря, мужчине все еще как-то странно осознавать то, что перед ним стоит его мать, которую он всегда мечтал увидеть, а может быть, даже и обнять. Однако он считает, что ему просто надо привыкнуть к этой мысли. Ведь Эдвард не думал, что встретит свою маму сегодня и совсем не был готов к этой долгожданной встрече.

А отстранившись от Терренса спустя несколько секунд, поцеловав его в одну щеку и погладив другую, Ребекка переводит взгляд на Эдварда и скромно улыбается.

— Знаю, тебе, может быть, трудно осознать, что сейчас перед тобой стоит твоя родная мама, — скромно говорит Ребекка. — Но я надеюсь, что мы все-таки сможем поладить и будем очень часто встречаться.

— Конечно, сможем, — с легкой улыбкой уверенно кивает Эдвард. — Ведь я всю жизнь мечтал встретить свою настоящую маму, чтобы узнать, как она выглядит. И, может быть, даже и обнять ее…

— Я тоже всю жизнь мечтала встретить своего младшего сына, чтобы узнать, как он сейчас выглядит. — Ребекка тихо шмыгает носом, понимая, что к ее глазам поступают слезы. — И вот моя мечта сбылась. Я наконец-то увидела тебя и то, каким ты стал. А стал ты очень симпатичным парнем.

— Надеюсь, что мои ожидания будут оправданы, и моя мама сможет принять меня, — выражает надежду Эдвард.

— Как я могу не принять своего собственного сына? — Ребекка с мокрыми глазами и легкой улыбкой скромно гладит Эдварда по щеке, пока тот начинает чувствовать что-то теплое и приятное из-за ощущения теплой материнской руки на его коже. — Может, я толком и не видела тебя и запомнила маленьким новорожденным мальчиком, завернутого в простыню. Но это никак не повлияет на мою любовь к тебе. Я буду любить тебя так же сильно, как и твоего брата.

— Спасибо огромное… — с легкой улыбкой благодарит Эдвард и на пару секунд замолкает, все еще борясь с чувством нервозности и неловкости. — Мама…

— О боже, ты назвал меня мамой… — сквозь слезы широко улыбается Ребекка, прикрыв рот рукой. — Эдвард, сыночек мой…

Ребекка со слезами радости на глазах заключает Эдварда в свои трогательные объятия, которые тот с радостью принимает и дает. И мужчина широко улыбается от мысли, что наконец-то сможет получить ту заботу и ту любовь, которые он не получил от своего отца, почувствовать теплоту и поверить, что кто-то нуждается в нем. Что кто-то любит его. Кто-то привязан к нему. Эдварду так сильно не хватает той родительской ласки, которую ни мачеха, ни родной отец никогда не давали ему на протяжении всего времени, что он жил в их доме. Но вот он наконец-то ощущает, по крайней мере, материнскую любовь.

Под влиянием сильных эмоций широко улыбающийся, приятно взволнованный Эдвард пускает слезу, но старается этого не показывать и не позволить другим заметить это. А чтобы этого не было видно, мужчина утыкается носом в плечо Ребекки, всей душой наслаждаясь каждым мгновением, проведенном в объятиях своей матери. Трудно поверить, что теперь он вовсе не одинок и наконец-то нашел тех, кого мечтал найти.

Все это время Ракель и Наталия стояли в сторонке, наблюдали за происходящим и слушали разговор матери и ее сыновей с легкой улыбкой на лице. Пару раз девушки даже пускают слезу радости. А как только Эдвард и Ребекка крепко обнимаются, они переглядываются между собой и мило приобнимают друг друга, продолжая наблюдать за воссоединением семьи МакКлайф. А пока девушки болтают между собой, Ребекка продолжает с легкой улыбкой смотреть на Эдварда и восхищаться тем, каким красивым вырос ее младший сын, рядом с которым она выглядит такой же маленькой, как и рядом со своим старшим. Терренс же, наблюдающий за этой картиной, начинает время от времени поглядывать на девушек, которые, кажется, так увлекаются разговором, что забывают о том, что они здесь не одни. Впрочем, сейчас Эдвард и Ребекка тоже вряд ли помнят об этом, поскольку больше заняты разговором между собой.

— Э-э-э, слушайте, мне кажется, мы кое о ком забыли, — все еще поглядывая на девушек, которые о чем-то беседуют друг с другом и скромно хихикают, задумчиво говорит Терренс.

— Ой, да, ты прав, — тоже посмотрев на Наталию с Ракель, скромно хихикает Ребекка. — Мы и правда совсем забыли про них. Девочки стоят в сторонке будто позабытые и болтают между собой, пока мы находимся здесь.

— Девушки, вы чего там стоите? — интересуется Эдвард.

Ракель и Наталия тут же прекращают свой разговор и переводят взгляд на Эдварда.

— Идите к нам, — жестом подзывает к себе Терренс. — Не стойте в сторонке как неродные.

Наталия и Ракель с легкой улыбкой переглядываются между собой, подходят и встают рядом со своими вторыми половинками, которые нежно прижимают их к себе и крепко обнимают.

— Слушай, Эдвард, а ты здорово смотришься с Наталией, — отмечает Ребекка. — Ты давно с ней знаком?

— Ну, где-то пару месяцев, а может, и чуть меньше… — задумчиво отвечает Эдвард. — И это ее я обязан благодарить за то, что все-таки встретился со своей семьей. Ее помощь была просто неоценимой.

— Я же добрый человек, — скромно улыбается Наталия. — Не отказываю в помощи тем, кому она нужна. А поскольку Эдвард понравился мне почти сразу же, то я не могла ему отказать. Да и просто было любопытно узнать, правда это или нет.

— В таком случае я также отныне обязана этой милой девочке, — уверенно говорит Ребекка и со скромной улыбкой мягко гладит Наталию по плечу. — Спасибо тебе огромное, Наталия. Ты, конечно, всегда мне очень нравилась, но сейчас я люблю тебя еще больше. Спасибо, что вернула мне моего младшего сына.

— Не стоит благодарностей, миссис МакКлайф. Я сделала все, что смогла.

— Ах, милая… Иди-ка ко мне. — Ребекка с широкой улыбкой по-дружески обнимает Наталию и мило целует ее в щеку.

— Ах да, мне кажется, нам с Наталией нужно сообщить тебе одну новость, — со спины приобнимая Наталию за плечи, с легкой улыбкой говорит Эдвард. — И надеюсь, что она тебе понравится.

— Да, Ракель и Терренс уже знают об этом, но и для вас, я надеюсь, это станет приятной новостью, — с загадочной улыбкой добавляет Наталия.

— Ну так говорите, — скромно улыбается Ребекка. — Мне уже не терпится узнать вашу новость… Которая, судя по вашим лицам, очень даже хорошая.

Переглянувшись между собой, кивают и одарив друг друга искренней улыбкой, Наталия и Эдвард с блеском и огнем в глазах одновременно произносят:

— Мы встречаемся!

Если Ракель и Терренс, стоящие рядом и крепко обнимающие друг друга, иногда посылая друг другу нежный взгляд, просто скромно улыбаются, то Ребекка прикрывает слегка приоткрытый рот рукой, не скрывая своей радости.

— Что? — переспрашивает Ребекка. — Вы встречайтесь?

Наталия и Эдвард энергично кивают в знак согласия.

— Это правда, мама, — уверенно говорит Терренс. — У нас образовалась еще одна милая парочка.

— Ох, боже мой! — широко улыбается Ребекка. — Дорогие мои… Я так рада за вас!

— Надеюсь, ты сможешь поладить с этой девушкой, — выражает надежду Эдвард. — Так же, как поладила и с Ракель.

— О, да что ты! Я просто обожаю эту девочку! Поверь мне, дорогой, Наталия — потрясающая и очень добрая девушка. Я знаю ее не так давно — где-то с того момента, когда Саймон Рингер снова объявился, чтобы превратить жизнь ее подруги в ад. Наталия была у Терренса дома, когда я приехала сюда. Вот и познакомилась с этой девочкой, с которой с удовольствием общаюсь с ней, когда мы встречаемся. Она обязательно сделает тебя счастливым.

— Интуиция подсказывает мне, что так и будет, — уверенно говорит Эдвард.

— Дай-то Бог.

Ребекка переводит взгляд на Наталию.

— Сделай моего сына счастливым, дорогая, — взяв Наталию за руки, мягко просит Ребекка. — Сделай все, чтобы он не пожалел о своем решении встречаться с тобой.

— Не пожалеет, — уверенно говорит Наталия.

— Я очень рада, что Эдвард начал встречаться именно с тобой. С девочкой, которую я просто обожаю.

— Мы с Наталией будем так же счастливы, как и они, — обещает Эдвард и переводит взгляд на Ракель и Терренса, которые с легкой улыбкой наблюдают за всем происходящим.

— Да, мы сделаем все возможное, — с легкой улыбкой уверенно добавляет Наталия.

— Ах, дорогие мои… — широко улыбается Ребекка. — Идите ко мне….

Ребекка вовлекает в дружеские групповые объятия и Наталию, и Эдварда, а те с радостью отвечают их с широкими улыбками на лице.

Тем временем Ракель вместе с Терренсом скромно стоят в стороне, наблюдают за происходящим и искренне улыбаются, все еще крепко прижимаясь друг к другу. А в какой-то момент девушка кладет голову на плечо мужчины, обвивает руками его поясницу и начинает о чем-то с ним бесеодовать. Им обоим очень хочется завершить свою жаркую прелюдию, которую сначала не закончили в клубе, и которую недавно так «нагло» прервали Эдвард и Наталия своим неожиданным визитом. Но влюбленные решают сделать это чуть позже и стараются вести себя сдержанно в проявлении нежности и заботы друг к другу, ограничиваясь лишь влюбленными взглядами, нежными поглаживаниями и легким касанием кончиков носа.

А в какой-то момент Наталия переводит взгляд на Терренса с Ракель и по-доброму усмехается.

— Эй, влюбленные голубки, не хотите присоединиться к нам? — громко спрашивает Наталия, расставив руки в бока.

Своими словами Наталия заставляет Ракель и Терренса отстраниться и перевести свой взгляд на подругу.

— Или нам лучше уйти и оставить вас одних? — предлагает Наталия. — Дать вам закончить свои дела?

— Да, раз уж вы занимались здесь чем-то очень интересным до того, как мы с Наталией пришли сюда, — уверенно добавляет Эдвард.

— Вот как! — загадочно улыбается Ребекка.

— Да когда Терренс открыл дверь, у него было такое красное и недовольное лицо, как будто он был готов убить нас.

— Это точно! — соглашается Наталия. — Но потом он же и подтвердил, что у него были грандиозные планы на вечер, которые мы с вами прервали.

— Что, ребята, помешали мы вам? — скромно хихикает Ребекка. — Сначала Эдвард с Наталией пришли, а потом и я решила навестить Терренса…

— Нет! — одновременно возражают Ракель и Терренс. — Вы нам не помешали!

— Все нормально, — спокойно говорит Терренс. — Мои планы немного подождут. А пока что проведу время в кругу своей семьи.

— Ну тогда хватит стоять в сторонке и идите сюда, — бодро предлагает Ребекка.

— Давайте-давайте! — весело тараторит Эдвард. — Топайте сюда!

Терренс и Ракель с легкой улыбкой переглядываются друг с другом, а потом, взявшись за руки, уверенно подходят к Ребекке, Наталии и Эдварду и тут же оказываются вовлеченными в еще одни групповые объятия. Им всем становится намного лучше, и они чувствуют себя намного счастливее из-за того, что жизнь начинает налаживаться, а все серьезные проблемы разрешены и остались в прошлом. Ни один из них не сомневается в том, что жить станет намного проще. Да, может, однажды им придется пройти через еще множество непростых испытаний. Но что-то подсказывает им, что они с достоинством переживут любые напасти. И докажут, что готовы вместе преодолевать взлеты и падения и оставаться друг с другом, несмотря ни на какие интриги, заговоры и препятствий к личному счастью, которые будет ставить судьба или какие-то недруги.

Глава 65

Прошла пара недель. Время около двенадцати часов дня. Терренс, Питер и Даниэль находятся в доме последнего. А точнее, в его гараже, где в последние несколько дней парни очень много репетируют, оттачивают свои навыки и исполняют различные песни. Питер превосходно отбивает ритм на ударных, получая огромное удовольствие от процесса игры, и время от времени подпевает в микрофон своим приятным голосом с хрипотцой и даже исполняет небольшие сольные партии. Даниэль играет на бас-гитаре как настоящий профессионал, подпевает в микрофон своим бархатистым голосом и с удовольствием исполняет несколько сольных строчек. Ну а Терренс, пожалуй, является самым главным и очень важным дополнением. Его бесподобная игра на соло-гитаре и абсолютно чистый, завораживающий и сильный вокал, от которого сердце иногда пропускает удары, выше всех похвал. Люди определенно не зря говорят, что этот человек обладает талантом к игре и пению. Он действительно рожден для того, чтобы стать солистом группы или сольным исполнителем. Это и есть его настоящее призвание.

И вот спустя долгое время парни заканчивают исполнять последние аккорды в одной из своих песен. Пожалуй, эта репетиция стала одной из самых лучших за все время. Связано ли это с тем, что Терренс приобрел стимул и способность радоваться жизни после того, как помирился с Ракель — неизвестно. Да, раньше он также очень хорошо играл и никогда не фальшивил при пении, хотя и не проявлял особого энтузиазма и воспринимал это как рутинную работу. Но сейчас его игра стала во много раз лучше, а в пении появилось еще больше силы и энергии, которые способны всех взбодрить.

— Отличная работа, ребята, — с легкой улыбкой посмотрев на своих друзей, бодро хвалит Терренс. — Мы все здорово отработали сегодняшнюю репетицию.

— Согласен, это было классно! — уверенно соглашается Даниэль, затронув пару струн, которые издают тихие звуки. — Это одна из наших самых лучших репетиций за все время.

— Абсолютно согласен с тобой, — отложив в сторону свои барабанные палочки, воодушевленно произносит Питер. — Настроение на высоте!

— О да, настроение улучшилось в разы!

— А-а-а, черт! — Питер начинает активно жестикулировать. — Как же давно я не чувствовал такую мощную энергию! Пожалуй, я еще никогда не дубасил по барабанам с таким огромным удовольствием.

— Эх, мужики, чувствую, что с такой игрой мы точно станем настоящими звездами, — уверенно предполагает Даниэль. — Нас обязательно надолго запомнят. Если мы сыграем для всех столь же бесподобно и надерем всем задницы, то для нас это будет пропуск в шикарную жизнь.

— Да с таким бесподобным вокалистом нас просто обязаны заметить. Такой сильный голос точно не оставит никого равнодушным!

— Но все-таки мне порой кажется, что нам чего-то не хватает… — задумчиво признается Терренс, рукой проводя по всему гитарному грифу. — Я считаю, что… Нам нужно еще что-то, чтобы точно надрать всем задницы.

— Да ладно, приятель, у нас и так все чики-пуки! — с широкой улыбкой машет рукой Питер. — Ты главное — голос свой береги, а там нам уже ничего не будет страшно.

— Ага, если не сможешь петь, то успеха нам точно не видать, — слабо кивает Даниэль.

— Я серьезно, ребята, — уверенно произносит Терренс. — У нас правда все замечательно, и мы все прекрасно играем и поем. Но все равно что-то не то… Не хватает какого-то огонька… Какой-то энергии…

— А по-моему, все у нас классно! Играем мы здорово, да и поем хорошо и не фальшивим… — Даниэль быстро прочищает горло. — Я получаю реальное удовольствие от игры!

— Эй, ну вы что реально не чувствуйте, что нам чего-то очень сильно не хватает? Если что-то изменить, то все станет намного круче!

— В чем дело, Терренс? — удивляется Питер. — Почему ты на каждой нашей репетиции настаиваешь, что нам чего-то не хватает, и мы должны пересмотреть наш материал? Лично меня все абсолютно устраивает, и я играю с удовольствием.

— И правда, МакКлайф… — соглашается Даниэль. — Ты как будто хочешь покритиковать нас, но не знаешь, к чему придраться, ибо мы с блондином просто великолепны.

— Дело не в вас, парни, — спокойно отвечает Терренс. — Вы оба играйте великолепно и поете без ошибок. Дело в том, что нам просто чего-то не хватает.

— Что, приятель… — Даниэль тихо усмехается. — Все никак не придешь в себя из-за того, как помирился с Ракель? Поэтому ты такой странный и будто ошарашенный?

— Ох, походу, до вас все слишком долго доходит… — устало стонет Терренс.

— Реально, Терри, ты как будто до сих пор веришь, что твои отношения с Ракель подошли к концу, — отмечает Питер. — И поэтому тебя вечно что-то не устраивает. Да, раньше мы с Дэном и правда были недовольны нашей игрой из-за того, что ты все делал без энтузиазма. Но сейчас-то все, мать твою, классно!

— Вот именно! — держа в руках свою бас-гитару, бодро говорит Даниэль. — Наша игра стала намного лучше во многом благодаря тому, что ты, наш главный вокалист и гитарист, наконец-то помирился со своей любимой девушкой и вновь начал радоваться жизни.

— Вы это прекрасно знайте, — спокойно говорит Терренс. — Потому что я рассказал вам об этом сразу же, как только мы встретились.

— Вот клянусь, чувак, если я когда-нибудь познакомлюсь с Ракель, то лично поблагодарю ее, — с легкой улыбкой уверенно заявляет Питер. — За то, что она вдохновила тебя снова начать радоваться жизни и к чему-то стремиться.

— Да за то, что она совершила такое чудо и вернула нам нашего Терренса, мы определенно должны быть ее должниками, — бодро отмечает Даниэль. — Ведь не будь у нас вокалиста, то все провалилось бы к черту. Мы бы никогда не получили шанс стать звездами.

Терренс ничего не говорит и со скромным смешком слабо качает головой, наблюдая за своими веселыми друзьями.

— Ох, парни, ну и что же мне с вами делать? — устало вздыхает Терренс, оставив свою гитару там, где она раньше была. — Я уже несколько недель пытаюсь убедить вас в том, что мы далеко не идеальны, но вы упорно не хотите это замечать.

— Чувак, да что ты все заладил: нам чего-то не хватает, не хватает, — тихонько стонет Питер. — Все у нас шикарно! А если нам что-то не понравится, то мы обязательно выразим свой протест.

— Но сейчас просто нет причин что-то менять, ибо все и так круто, — слабо кивает Даниэль. — Лично я уже давно заметил, что наша игра стала во много раз лучше, когда мы продолжили репетировать сразу же после примирения Терренса с Ракель. Раньше, конечно, тоже было круто, но сейчас все просто идеально.

— Ладно-ладно, потом сами поймете меня, когда перестанете чувствовать ту энергию, которую лично я сейчас не ощущаю, — скрещивает руки на груди Терренс.

— Слышь, МакКлайф, по-моему, ты просто голодный как волк, — тихо хихикает Даниэль. — Поэтому ты и ходишь злой и недовольный.

— Я не злой! И не недовольный!

— Уж мы-то с Питом давно заметили, что ты жрешь огромные порции и обожаешь брать себе добавку.

— Точно, наш черноволосому красавчику просто пора запихнуть в рот бургер. А лучше два! — Питер начинает массирует шею и крутить ею в разные стороны. — Хотя я бы сейчас и сам не прочь съесть какой-нибудь бургер из сочной курочки… А лучше двойной… С сыром, огурцами и кетчупом…

— Так, Роуз, заткнись! — затыкает уши Терренс. — А иначе ты и правда вынудишь меня поехать в ближайшее кафе и купить себе огромный вкусный бургер.

Желание Терренса что-нибудь съесть дает о себе знать, когда он чувствует у себя в животе легкое урчание, которое сразу же улавливают Даниэль с Питером, начавшие тихонько хихикать.

— О да, живот МакКлайфа ясно дает нам все понять, — по-доброму усмехается Даниэль, отложив свою бас-гитару в сторону.

— Э-э-э, слушайте, парни, мне кажется, что сейчас самое время сделать небольшой перерыв, — немного потянувшись, задумчиво говорит Питер. — Если честно, то я немного подустал… Отдохнем чуть-чуть, сожрем что-нибудь вкусненькое и снова продолжим играть.

— Отличная мысль! — слегка улыбается Терренс. — Мы репетировали не так долго, но вполне можем немного почистить холодильник Перкинса и расслабиться на мягком диванчике.

— Согласен, только сразу говорю, что сегодня мне нужно освободитьсяпораньше, — задумчиво отвечает Даниэль и загадочно улыбается. — У меня на сегодня есть кое-какие планы, которые не терпят отлагательств.

Терренс и Питер переглядываются и по-доброму усмехаются.

— М-м-м, догадываюсь я, что у тебя за планы, — с хитрой улыбкой говорит Терренс. — Снова отправишься на свидание со своей любимой девушкой?

— А почему бы и нет? — невинно улыбается Даниэль. — Хоть мы и живем вместе, это не значит, что нам можно не ходить на свидания. Мы вообще всегда стараемся удивить друг друга и никогда не отказываемся от совместных прогулок. Вот недавно я ее удивил небольшим сюрпризом, а сегодня утром она сказала, что приготовила для меня кое-что интересное и дала понять, что вечером мы куда-то поедем.

— Ну ладно, так и быть! Отпустим мы тебя с Питом к твоей красавице. Мы все ведь прекрасно понимаем. И не возражаем, чтобы тебя увезли куда-нибудь далеко-далеко.

— Ага, пусть поразвлекается со своей красоткой, — по-доброму усмехается Питер.

— Только ты надолго не пропадай, — просит Терренс. — Ты все-таки нам еще понадобишься.

— Не беспокойся, друг мой, не пропаду, — скромно улыбается Даниэль.

— Эй, Терренс, вот ты, наверное, думаешь, почему Даниэль ходит такой улыбчивый и спокойный на следующий день после того, как сбегает на свидание со своей красавицей, — задумчиво предполагает Питер. — А я знаю, почему! Да просто она творит настоящие чудеса! Как только этот парень проводит время с той девушкой, так его уже ничто не может заставить впасть в уныние или стать угрюмым. Можешь сказать ему какие угодно шуточки, но он будет только улыбаться как дебил.

— Просто эта девушка — первая в моей жизни, которая заставляет меня чувствовать себя настолько великолепно, — загадочно улыбается Даниэль. — Мне еще ни с кем было так хорошо, как с ней. Судьба определенно сделала мне подарок, когда привела меня к этой красавице.

— О, только не начинай еще часа два-три рассказывать обо всем, что мы слышали уже раз двести, — закатывает глаза Питер, запустив руки в свои волосы. — А то у меня уши завянут, если я буду слушать одну и ту же историю в сотый раз.

— Согласен, — тихо хихикает Терренс. — Мы вообще-то хотим услышать что-нибудь новенькое, приятель. И очень-очень интересное…

— Ой, да ладно тебе, Пит! — закатывает глаза Даниэль. — Вот когда ты найдешь себе девушку, то хорошо поймешь меня. Будешь сам ходить такой же довольный после каждого свидания с какой-нибудь красоткой и часами рассказывать нам о том, как тебе было круто с ней.

Услышав эти слова, Питер становится заметно грустным и на какое-то время склоняет голову, взяв в руки одну из барабанных палочек, которую он начинает рассматривать.

— Ах да… — с грустью во взгляде более низким голосом произносит Питер. — А я и забыл о том, что из нас троих только у меня нет девушки…

— Извини, чувак, но ты сам виноват в этом, — слабо пожимает плечами Даниэль. — Вокруг ходит столько красоток, а ты все время отнекиваешься и отказываться хотя бы просто с кем-то познакомиться.

— Действительно, Питер, — соглашается Терренс. — Я тебя не понимаю! Это же круто — встречаться с красивой девушкой и проводить с ней время… Ты же столько всего упускаешь! Хотя вполне мог бы быть таким же счастливым, как и мы с Дэном.

— Ох, Терренс, ну хотя бы ты не начинай… — тихо стонет Питер. — Мне один уже все уши прожужжал об этом, а теперь еще и ты принялся за дело.

— Да мы просто хотим, чтобы ты тоже был счастлив! — восклицает Даниэль. — Чтобы и у тебя был кто-то, кто пригрел бы на своей груди, как маленького щеночка.

— Когда придет время, это обязательно случится.

— Такое впечатление, что ты реально боишься девушек и не знаешь, как с ними обращаться.

— Я знаю, как с ними обращаться.

— Все ведь с чего-то начинают, парень. В этом нет ничего постыдного. Я тоже ничего не знал, когда был сопливым ребенком, но постепенно набирался опыта.

— Вот именно, когда-то же нужно начинать! — отмечает Терренс. — Сходи куда-нибудь выпить и потанцевать, найди красивую девчонку и подкати к ней. Парочка комплиментов ее внешнему виду и оплаченный тобой коктейль для нее — и она пойдет с тобой куда угодно.

— О, черт, хоть вообще не начинай с вами разговор о девушках… — закрыв лицо руками, устало говорит Питер.

— Я не понимаю, в чем проблема? — разводит руками Даниэль. — Что плохого в том, чтобы подцепить девочку и немного поразвлекаться с ней? Ладно бы ты был несвободен или уже на кого-то запал, мы бы поняли тебя. Но ты-то абсолютно свободен! Ни в кого не влюблен! А значит, можешь менять девчонок хоть каждый день, пока не встретишь ту, которая тебе зацепит.

— Ох, Дэн… Я уже говорил, что конкретно сейчас не хочу ни с кем встречаться.

Питер переводит взгляд на свои руки и начинает рассматривать свои многочисленные повязки разных цветов.

— Сейчас мне важно найти способ получать деньги и сделать все, чтобы наша группа обрела успех, — добавляет Питер. — Больше меня ничего не волнует.

— Да ладно тебе, Пит! — бодро восклицает Терренс, уверенно подходит к Питеру и слегка хлопает его по плечу. — Дела группы не должны мешать твоей личной жизни. Не надо думать только об этом.

— Ну да, думать о девчонках в тот момент, когда у меня в кармане скоро останется последний доллар, потому что я лишился источника заработка…

— Ничего страшного. Если дело попрет, то мы будем много работать и начнем получать хорошие деньги. А еще у тебя появятся фанатки, многие из которых обязательно захотят с тобой встречаться. А уж я уверен в том, что среди них уж точно найдется та, которая украдет твое сердце.

— Вот именно! — с легкой улыбкой восклицает Даниэль и также подходит к Терренсу и Питеру, который все еще сидит за ударной установкой. — Встречаться со своей собственной фанаткой — это реально здорово. Тобой бы каждую минуту восхищались… Твоя девушка гордилась бы тем, что встречается с тобой и смотрела на всех с мыслью: «Завидуйте, стерви, этот красавчик мой!»

— Для начала этих фанаток надо обрести, — с тихой ухмылкой отмечает Питер. — А пока что есть только поклонники Терренса, которые составляют девяносто девять процентов всей аудитории, которая просматривает наши каверы.

— Ты подожди, приятель! — уверенно отвечает Терренс. — Вот отыграем шоу вместе с Лиамом, Заком, Бредом и Нэйтом, так к нам точно придет успех. Ко мне, к тебе, к Перкинсу…

— Да ладно, мужик, у тебя все еще будет, если ты этого захочешь, — с широкой улыбкой подбадривает Даниэль, слегка хлопнув Питера по плечу. — Стоит только показать себя, так девчонки тут же облепят тебя как пчелы. Натуральных блондинов любят очень многие девчонки. Лично я знал нескольких, у которых светлые волосы у парней были фетишем.

— Ага, а поскольку блондины — сейчас очень редкое явление, то можешь считать себя уникальным, — с гордо поднятой головой добавляет Терренс. — В хорошем смысле, разумеется. Мы уверены, что ты обязательно понравишься девчонкам хотя бы благодаря цвету волос.

— А покажешь им пару своих полуобнаженных фоток, так они вообще будут бегать за тобой словно загипнотизированные, — по-доброму усмехается Даниэль.

— Да, конечно… — тихо смеется Питер и откладывает в сторону барабанную палочку, которую он крутил в руке. — Понравлюсь…

— А почему нет? — слегка округляет глаза Терренс. — Ты что разве какой-то особенный, раз к тебе не могут прилипать всякие красавицы? Ты абсолютно здоров, далеко не уродливый, совсем не глупый… Ну если ты сейчас не умеешь обращаться с девушками и никогда не спал с ними, то это поправимо. А если что, то мы с Даниэлем всегда готовы дать тебе парочку советов по обольщению. Лично мои методы еще никогда меня не подводили.

— Самое главное — чувствовать свою уверенность, — добавляет Даниэль. — И не говорить всем подряд о том, что ты еще ни кем нетронутый цветочек. Надо всегда вести как настоящий альфа-самец, который может влюбить в себя девчонку одним лишь взглядом. Сначала соблазняешь уверенностью в себе, а потом можешь начать потихоньку раскрываться.

— Великолепные советы! Где-то так и надо себя подавать. Даже чувствуя себя неуверенным, надо хотя бы притворяться. Девчонкам обожают уверенных парней. А многие просто обожают, когда их берут силой. Прямо как моя красотка Ракель. Она втюрилась в меня потому, что я был настойчивым и наглым.

— Знайте, парни, а я вам немного завидую, — оперевшись руками о колени, задумчиво признается Питер. — Да, завидую… Не в плохом смысле, конечно… Просто у вас есть девушки, которые вас любят, по вечерам могут приласкать, как котов, и исполнить любое ваше желание. А вот у меня нет никого, кто сделал бы со мной то же самое.

— Ну а чтобы ты не смотрел на нас жалобным взглядом, когда мы обнимаемся и целуемся с нашими девушками, то тебе надо действовать, — уверенно отвечает Терренс.

— И мы с Терренсом обязательно порадуемся за тебя, когда ты начнешь встречаться с хорошей девушкой, — добавляет Даниэль. — А если захочешь, то мы поможем тебе найти классную девчонку.

— А чтобы убедиться в том, что тебя не обманут, ты можешь приводить девушек к нам. Уж мы-то с ними побеседуем и вынесем свой вердикт: да или нет.

— Ох, ребята, спасибо, конечно, за такую заботу обо мне и моей личной жизни, — скромно улыбается Питер. — Но когда я захочу, то обязательно найду себе порядочную и заботливую девушку. И окей, так и быть! Я познакомлю вас со своей подружкой, если она у меня появится.

— Давай-давай, не откладывай это дело, — слегка хлопнув Питера по плечу, бодро говорит Терренс.

— Мы готовы раскусить всех твоих подружек и выбрать для тебя самую лучшую, — уверенно заявляет Даниэль. — Уж нас-то они точно не проведут и выложат нам все свои намерения.

— О, черт, парни… — с тихим смешком слабо качает головой Питер. — Вы не исправимы….

Во время короткой паузы, что воцаряется в воздухе, Даниэль берет барабанную палочку, которая лежит рядом с ним, и начинает слегка бить по одной из тарелок. Из-за этого по всему помещению раздается тихий глухой звук. А в какой-то момент Терренс, слегка нахмурившись, переводит свой взгляд на Перкинса и скрещивает руки на груди.

— Кстати, Дэн, а ты сам-то собираешься знакомить нас с Питом со своей девушкой или хотя бы что-то рассказывать про нее? — задумчиво спрашивает Терренс. — Ты все заставляешь Роуза с кем-то познакомиться, а сам ни разу не говорил про свою красотку, что украла твое сердце.

— Да, чувак, ты когда наконец-то собираешься посвящать нас в эту великую тайну? — немного пригладив чуть взъерошенные волосы, с хитрой улыбкой спрашивает Питер. — Что мы все обо мне, да обо мне. Лучше расскажи что-нибудь про себя и свою красавицу.

— М-м-м, про мою красавицу… — задумчиво произносит Даниэль.

— Мы все-таки твои друзья и коллеги по группе. А значит, обязаны знать, с кем ты встречаешься и тоже проверять твоих девушек.

— А если я скажу, что никогда? — хитро улыбается Даниэль.

— Не заставляй нас садиться тебе на шею, Даниэль, — уверенно говорит Терренс. — Ты расскажешь нам все о своей тайной девушке, от которой сходишь ума.

— Ой, ребятки, вам-то зачем знать про мою девушку? — скрещивает руки на груди Даниэль. — Уж ее-то вам проверять не надо, ибо в ней я уверен на все сто.

— Мы хотим услышать хотя бы минимум информации про твою девушку, — заявляет Питер и уставляет на Даниэля еще более уверенный взгляд, гордо приподняв голову. — Сейчас же.

— А я поддержу тебя, приятель! — переглянувшись с Питером, уверенно кивает Терренс. — Пусть Перкинс немедленно выкладывает все про свою подружку.

— А перебьетесь! — по-доброму ухмыляется Даниэль.

— Нет уж, Даниэль! На этот раз тебе не отвертеться от ответа. Ты прямо сейчас выложишь нам абсолютно все про ту красотку, что смогла покорить твое сердце.

— Давай-давай, шоколадная башка! — с хитрой улыбкой тараторит Питер. — Раз уж тебя так интересуют мои девушки, то будь добр и про свою рассказать. Чтобы все было честно.

Спустя пару секунд Даниэль резко выдыхает с прикрытыми глазами, пока Терренс и Питер в упор смотрят на него.

— Ладно, так и быть, расскажу немного про нее, — спокойно говорит Даниэль. — Лишь бы вы отвалили от меня…

— Ну мы ждем… — хитро улыбается Терренс, скрестив руки на груди.

— Не надо так смотреть на меня, МакКлайф, я сейчас все расскажу.

— Ну давай, — с гордо поднятой головой произносит Питер.

— И кстати… — Даниэль переводит взгляд на часы, которые он носит на левой руке. — Она ненадолго вышла, но уже скоро должна подойти. Так что, парни, у вас есть шанс познакомится с ней.

— Значит, она живет с тобой? — слегка хмурится Терренс.

— Ага. Мы живем вместе около месяца или чуть больше.

— И что удивительно, я ни разу ее не видел, хотя бывал здесь много раз, — признается Питер.

— Эта девушка недавно ушла от своих родителей, которые не давали ей спокойно жить, навязывали свои порядки и принуждали к браку с нелюбимым человеком.

— Да ладно? — слегка округляет глаза Терренс. — Ее что хотели выдать замуж против воли?

— С ними в свое время поступили также, а теперь они захотели испортить жизнь и этой девушке. А она наотрез отказалась жить с тем, кого не любит. И решила действовать. Поэтому узнав обо всем, я любезно предложил ей свою помощь и пригласил жить к себе. Поначалу она отказывалась, ибо ей было неудобно, но видно, родственники так достали ее, что она все-таки согласилась и переехала ко мне со всеми вещами.

— Наверное, ее родители здорово настучали тебе по башке за то, что ты помог ей свалить из дома?

— Нет, пока что мне не приходилось с ними сталкиваться. А моя девушка пока что не хочет как-то контактировать с ними, ибо уверена, что как только они найдут ее, то немедленно заставят вернуться домой. Она только лишь оставила им записку перед своим уходом, в которой все им объяснила.

— Что, приятель, твои изумительно красивые глазки, которые ты так постоянно нахваливаешь, все-таки не помогли тебе завоевать любовь ее отца и матери? — по-доброму усмехается Питер.

— Да я даже не знаком с ними! Эти люди не хотят хотя бы просто взглянуть на меня. Когда моя девушка рассказала им обо мне, то они тут же начали запрещать ей встречаться со мной и твердили, что я ей не пара. Мол я не из их круга общения. А значит, я автоматически был включен в список глупых, необразованных людей, которые недостойны даже смотреть на нее.

— И как же ей удалось уйти из дома? — удивляется Терренс. — Наверняка они должны были очень внимательно присматривать за ней.

— Да легко! Просто воспользовалась моментом, когда ее родители уехали куда-то по делам, наивно полагая, что моя девушка не наделает глупостей и будет послушано сидеть дома, читать скучные книжки и готовиться стать примерной женой и хорошей мамой. А вместо этого моя девушка позвонила мне, сказала, что готова переехать ко мне, и попросила помочь ей перевести вещи. Ну а я с радостью согласился. Подогнал тачку к тому месту, где находится квартира ее родителей, погрузил чемоданы в багажник и привез их и ее сюда.

— Ух ты! Смелая девчонка…

— А как она хоть выглядит? — интересуется Питер. — Сколько ей лет? Она блондинка? Или брюнетка?

— Ну… — с легкой улыбкой задумывается Даниэль. — Эта очень красивая девушка невысокого роста двадцати двух лет… У нее потрясающие зеленые глаза, роскошные рыжие волосы… А еще она очень добрый и воспитанный человек. К тому же, оказалась очень хозяйственной: она изумительно готовит и поддерживает порядок и чистоту в доме. Делает все по своему желанию. Я не заставлю. И скажу вам, ребята, что я давно так вкусно не питался. Еще со времен, когда я жил с родителями. Думал, что лучше того, что готовила моя мать, просто не может быть. Но нет, оказывается, может!

— Так, подожди-подожди! — резко помотав головой, тараторит Терренс. — Ты сказал, что у твоей девушки рыжие волосы и зеленые глаза? Она низкого роста, и ей двадцать два года?

— Ну да, правда пятнадцатого июля ей будет двадцать три, — с легкой улыбкой пожимает плечами Даниэль. — А еще у нее очень красивое лицо, от которого я просто без ума. Оно немного детское… И из-за этого моя девушка выглядит младше своего возраста. Но буду откровенным, мне такие лица очень нравятся. Я реально в восторге от девчонок с детскими лицами. Они всегда казались мне очень милыми.

— Хм, рыжая девушка с детским лицом и зелеными глазами… — слегка нахмурившись и на пару секунд прикусив ноготь на указательном пальце, призадумывается Терренс.

— А почему тебя это так удивило? — недоумевает Питер. — Ты что знаешь ее? Или у тебя тоже была подружка с рыжими волосами и зелеными глазами? Вспомнил прошлое?

— Вообще-то, есть девушка, которая подходит под это описание… Она моя подруга… И одна из подруг Ракель. Ей тоже двадцать два года. — Терренс начинает поглаживать подбородок. — У нее также зеленые глаза, рыжие волосы и немного детское лицо… И кстати, та девушка окончила университет уже после того, как мы с Ракель начали встречаться. Я хорошо помню, что она очень усердно готовилась к итоговым экзаменам и поэтому мало проводила времени с подругами.

— Говоришь, подруга Ракель… — с хитрой улыбкой на лице прищуривает глаза Даниэль.

— Ну да, — слабо пожимает плечами Терренс.

— Слушай, Терри… — Даниэль бросает короткий взгляд в сторону. — Я думаю, — а точнее, не сомневаюсь в том, — что ты знаешь эту девушку.

— Знаю? — слегка округляет глаза Терренс. — Ты уверен, что мы имеем в виду одну и ту же девушку? Как ее зовут?

— Анна. Мою девушку зовут Анна.

— Анна? — Терренс слегка встряхивает головой, удивленно уставившись на Даниэля. — Так, подожди-подожди. То есть, ты хочешь сказать, что встречаешься с подругой Ракель? Ее ведь тоже зовут Анна. Анна Сеймур, если быть точнее.

— Ну да, — с легкой улыбкой пожимает плечами Даниэль. — Моя девушка — Анна Сеймур. Та самая.

— Подожди, но как так получилось? Откуда ты ее знаешь?

— Познакомился с ней пару месяцев назад в одном клубе. Взял у нее телефончик, начал общаться с ней и в итоге предложил ей встречаться и позволил жить в моем доме.

— Что-то как-то быстро все произошло… — слегка хмурится Питер. — Вы знакомы всего пару месяцев, а уже встречайтесь, живете вместе и спите в одной кровати.

— А что такого? Я знал таких, которые уже через неделю свадьбу играли. Это не шутка! Когда я был подростком, у меня был один приятель, который был старше меня на три года. Так вот он как-то познакомился с какой-то девчонкой, втюрился в нее и уже через неделю сделал ей предложение. И они реально поженились.

— И ты, походу, живешь по тому же сценарию, — по-доброму усмехается Питер.

— Просто не вижу смысла тянуть.

— Ну да, а потом твой дружок наверное понял, что поторопился, и побежал разводиться с той девчонкой, не прожив в браке и месяца.

— Лично я уже хорошо это понимаю, — уверенно говорит Терренс. — Понял, что это такое дело, с которым лучше не торопиться. Как и к браку, к отношениям нужно быть готовым. А не встречаться с кем-то и жениться ради того, чтобы кого-то порадовать.

— Спокойно, ребятки, — с гордо поднятой головой отвечает Даниэль. — Мы с Анной хорошо живем и без брака. Мы встречаемся, кайфуем, когда проводим время вместе, и ничуть не смущены, что решили жить в одном доме спустя такое время.

— Ну главное, чтобы вы были счастливы, — с легкой улыбкой говорит Питер. — И может, это даже хорошо, что вы живете в одном доме. Хоть сможете проверить, смогли бы ли вы ужиться вместе и находить компромиссы в бытовых вопросах.

— Сейчас у нас все просто прекрасно в этом вопросе. Но если что, то мы всегда готовы сесть за стол переговоров.

— Это хорошо, — скромно улыбается Терренс. — Но в любом случае, у тебя всегда будут вкусная жратва и чистый дом. А то я смотрю, ты не слишком парился об этом.

— О да, мало того, что он готовить не умеет, так еще и дома убирается, наверное, лишь раз в год, — по-доброму усмехается Питер. — Зато теперь в доме очень даже приятно находиться. А все потому, что сюда переехала хозяйственная девушка, которая разобрала весь этот беспорядок.

— И не стыдно будет приглашать сюда друзей, которые не будут ужасаться от того, насколько все плохо.

— Подружки Анны бывали здесь несколько раз, но они не предъявляли никаких жалоб, — невинно улыбается Даниэль.

— Эй, Перкинс, а ты не знаком с ее подружками лично? — интересуется Терренс.

— Нет, лично я с ними не знаком и ни разу не заставал их у себя дома. Хотя Анна очень много рассказывала мне о Ракель и еще одной ее подруге, с которой она очень часто видится. Вроде бы она блондинка. Потому что моя девушка иногда называет ее Блонди или что-то вроде того.

— И эту подругу зовут Наталия, верно?

— Да, точно, ее зовут Наталия! Анна сказала, что эта девушка из какой-то обеспеченной семьи, а ее родители — какие важные шишки. Вроде ее мать — юрист, а отец — журналист. Имеют отношение к модной индустрии, насколько я знаю. И кажется, был разговор про болезнь ее бабушки… Эта женщина вроде бы больна раком крови или вроде того.

— Правда? — слегка округляет глаза Питер. — Бабушка этой девушки больна раком?

— Это правда, — подтверждает Терренс. — Но Наталия сказала, что ее бабушке сейчас намного лучше, а ее отец с матерью делают все необходимое для лечения этой женщины.

— Ничего себе… Рак — это же очень серьезная вещь! Лично я не знаю ни одного случая, когда кто-то выживал после него.

— Пока что лечение проходит успешно, а у родителей Наталии есть все возможности вылечить ее. Та стадия, на которой находится болезнь, пока что поддается лечению.

— Да, это действительно очень грустно… — с грустью во взгляде соглашается Даниэль. — Да и вообще, у этой девушки много поводов переживать, не говоря о болезни ее бабушки. Анна сказала, что эта Наталия в кого-то влюбилась, но не уверена в том, что ее чувства взаимны. А еще она страшно боится, что парень, в которого она влюблена, может поиграть с ней в любовь и в любой момент дать ей пинка под зад.

В этот момент Питер становится немного грустным, но старается не показывать этого и на пару секунд отводит взгляд в сторону.

— Ха, устаревшая информация, приятель! — с громкой ухмылкой восклицает Терренс. — Наталия действительно влюблена, но теперь это абсолютно взаимно. Эта девушка влюбилась в моего младшего братца и недавно начала встречаться с ним.

— Да ладно? — удивляется Даниэль. — Эдвард? Это и есть тот самый парень, в которого влюблена подружка Анны?

— Он самый! Пару недель назад Эдварду удалось убедить Наталию в том, что он реально любит ее и не собирается кидать. А она поверила ему после того, как долгое время отказывалась с ним общаться.

— Хочешь сказать, что Эдвард влюбился в еще одну подругу Ракель? — заключает Питер. — Это про нее он так много рассказывал нам. Переживал, что она не хочет разговаривать с ним и не понимал, что он такого сделал!

— Ага, — широко улыбается Терренс. — Должен признаться, они очень милая парочка. Не знаю, почему, но когда я их вижу, то мне всегда хочется улыбаться. Они излучают какой-то позитив…

— Полагаю, Эдвард оказался очень шустрым, — задумчиво говорит Даниэль. — Анна сказала, что этот парень отхватил лакомый кусочек, ибо Наталия невероятно красива и свела уже многих мужчин с ума.

— О, это точно! — уверенно кивает Терренс. — До сих пор помню, как Бен ухлестывал за ней и не отходил от нее, когда он познакомился с ней.

— Бен? — слегка хмурится Питер. — Кто такой Бен?

— Мой друг детства. Мы знаем друг друга с семи лет и постоянно тусуемся вместе.

— Вот как… — задумчиво произносит Даниэль. — Видно, эта девчонка и правда так популярна среди парней.

— Правда я не надеялся, что у них что-нибудь будет, ибо Бенджамин — страшный бабник, который меняет девок как перчатки. Ну а пока Паркер развлекался с другими девками, да еще и недавно положил глаз на мою молоденькую служанку, Эдвард реально оказался более шустрым и легко охмурил Наталию, которая по уши втюрилась в него едва ли не с первого взгляда.

— Да уж, видно, у твоей девушки настолько очаровательные подруги, раз в них влюбляются все твои друзья, — скрестив руки на груди, по-доброму усмехается Питер. — Ну… И братики тоже…

— Ага, вот как круто получилось: Терренс заполучил саму Ракель, я встречаюсь с Анной, а в Наталию втюрились сразу двое — тот самый Бенджамин и Эдвард, — бодро отмечает Даниэль.

— А прикиньте, если мой братик решит жениться на Наталии! — восклицает Терренс. — Тогда она станет родственницей Ракель!

— Ну круто, слушай! Осталось только найти подружку для Роуза, чтобы без сомнений назвать Ракель нашим благословением, которая подарила всем нас шанс обрести счастье с ее красивыми подружками.

— К сожалению, Анна и Наталия — это единственные подруги Ракель, с которыми я близко общаюсь, — слабо пожимает плечами Терренс. — Но если бы я знал какую-нибудь свободную девчонку, то вполне мог бы устроить знакомство нашего друга с какой-нибудь красоткой.

— Опять начинайте? — хмуро спрашивает Питер.

— Нет… Вообще-то, есть еще три девчонки. Свободные и очень даже симпатичные. Но я общался с ними всего несколько раз и не знаю, свободны ли они сейчас. Ведь на двух из них положили глаз еще парочка моих друзей. А как там все сложилось — мне неизвестно.

— Ну так давай разговаривай с Ракель и приглашай тех девчонок к нам, — бодро говорит Даниэль. — Будем выбирать подружку для нашего одинокого Питера и сделаем все, чтобы он тоже был счастлив.

— Ребятки, сделайте мне небольшое одолжение — заткнись, пожалуйста, — устало бросает Питер.

— Не переживай, блондин, я обязательно спрошу у Анны про тех девчонок и попрошу ее предложить им познакомиться с одним свободным красавчиком, — слегка похлопав Питера по плечу, со скромной улыбкой обещает Даниэль. — Один не останешься, обещаю! Сам не устроишь свою личную жизнь, так мы с МакКлайфом все сделаем за тебя. Например, попросим помощи у нашего ангела по имени Ракель и скажем, что тебе нужно найти девушку.

— Ага, и ты будешь встречаться только с той девчонкой, которая пройдет нашу проверку, — весело добавляет Терренс. — Мы не позволим тебе встречаться с той, на которую нельзя будет положиться, и которой не стоит доверять.

— Ну я же говорю, что с вами нельзя разговаривать про девчонок, — слабо качает головой Питер. — Вы оба сразу же становитесь слишком возбужденными, стоит вам сказать только одно слово «девушка».

— Чувак, ты как будто какой-то неполноценный, раз так бурно реагируешь на эти разговоры. Если так будет и дальше, то я точно начну думать, что Перкинс не зря усомнился в твоей сексуальной ориентации. Решил, что ты стесняешься своего влечения к мужскому полу.

— Заткнись, Терренс.

— Ты сам делаешь себя одиноким и несчастным, раз не хочешь с кем-то встречаться. Не хочешь даже попробовать.

— Ну да, специально ни с кем не встречаюсь, потому что хочу вечно страдать и завидовать тем, кто в кого-то влюблен, — с закатанными глазами хмуро бросает Питер.

— Посмотри на нас с Дэном! Посмотри, какие мы счастливые от того, что у нас есть потрясающие девушки, которые любят и заботятся о нас. Да я… Я вообще не понимаю, как мог быть счастливым без Ракель! Не понимаю, как раньше жил без нее! И сейчас нисколько не жалею о том, что мы встретились и полюбили друг друга. Счастлив, что у меня есть девушка, которая стала светом моего дома. Светом моей жизнью.

— И моя жизнь круто поменялась, когда я встретил Анну, — с широкой улыбкой уверенно говорит Даниэль. — С такой девушкой я могу пойти куда угодно и чувствовать себя невероятно гордым. Если бы мои родители были живы, я бы уверенно пошел знакомить свою девушку с ними и сказал им, что люблю эту красавицу. Уверен, что Анна понравилась бы и отцу, и матери… Ведь нет причин, по которой ее нельзя невзлюбить. Она умная, красивая, воспитанная, заботливая… Мечта любого мужика!

— Ох, идите вы оба в задницу! — хмуро говорит Питер, скрещивает руки на груди, медленно встает с маленького стульчика, отходит от ударно установки и подходит к маленькому окошку. — Вечно вы двое любите напоминать мне о том, что вам повезло больше.

— Извини, Питер, но в своем одиночестве виноват только ты сам, — с невинной улыбкой слабо пожимает плечами Даниэль.

— Я же сказал, что сейчас не хочу ни с кем встречаться.

— Ты говоришь так, будто у тебя есть какие-то проблемы по этой части, но боишься признаться в этом.

— Если это так, то ты можешь смело рассказать нам об этом, — спокойно добавляет Терренс. — Мы же твои друзья. Всегда поможем, если сможем что-то сделать.

— Со мной все в порядке, — хмуро отрицает Питер, продолжая смотреть в окно. — И я абсолютно здоров, если вы так хотите это знать.

— Ну тогда ты просто придурок, раз отказываешься от шанса поразвлекаться с красивой девочкой, — разводит руками Даниэль.

— О, еще какой придурок! — поддакивает Терренс. — Ведь всегда есть выбор: не понравится одна — найдешь другую. И не обязательно же сию минуту жениться или запрыгивать с ней в койку. Хотя бы просто познакомься с девчонкой, сходи с ней куда-нибудь… Поговори, узнай ее поближе…

— Если я захочу, то я обязательно найду себе девушку, — немного фальшиво улыбается Питер, бросив Терренсу и Даниэлю короткий взгляд и снова уставившись в окно. — Или в крайнем случае попрошу вас поговорить с вашими красавицами и попросить их найти кого-нибудь.

Терренс и Даниэль ничего не говорят и просто вопросительно переглядываются между собой, слабо пожав плечами. А затем они немного в сторону, пока Питер продолжает стоять у окна и начинает нервно теребить одну из своих повязок на руках.

— Ох, Питер, Питер… — обреченно вздохнув, слабо качает головой Терренс. — Не понимаю я его… Не понимаю.

— Вот и я о том же, — соглашается Даниэль. — Сколько я знаю этого парня, он всегда был равнодушен даже к тем, кто пытался подкатить к нему. Хотя порой девчоночки были очень даже ничего. И красивые, и умные, и воспитанные. Да, были, конечно, какие-то проститутки, но их было не так много.

— Да, странно все это… Все парни проводят время с девчонками, и это абсолютно нормально. Я не знаю ни одного, кто так яро отказывался бы от шанса повеселиться с красоткой. Да, я знаю тех, кто наотрез отказывается жениться и заводить детей. Но нет никого, кто отказывался бы от знакомства с девчонками. Многие запросто могут заняться сексом с кем-то, кого едва знают. Есть либо те, кто просто готов к отношениям, как Эдвард, либо такие неисправимые бабники вроде моего другана Бенджамина.

— Типа того.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.

— Кстати, я что-то уже очень давно не видел Эдварда… — расставив руки в бока, отмечает Даниэль. — Чем он там занимается? Укатил на свидание со своей красоткой?

— Не знаю, я еще не говорил с ним сегодня, — слабо пожимает плечами Терренс. — Но думаю, он не упустит такой шанс.

— Ты хоть предложил бы ему побыть с нами и послушать наши песни. Может, этот парень что-нибудь нам посоветует или просто поразвлекается в нашей компании.

— Я обязательно позову его на одну из наших репетиций. Уверен, что он посоветует нам что-нибудь, что поможет нашей группе станет намного лучше. Можем даже дать ему поиграть на гитаре и спеть с нами.

— Лично я бы послушал, как он поет и играет. Ведь мы с Питом ни разу не слышали поющего Эдварда и просто верим тебе. Хотя лично мне кажется, что твой братец играет и поет ничуть не хуже тебя.

— Уж поверь мне, поет он просто превосходно. А вот игру пока что не слышал. Все хочу уговорить его сыграть что-то на гитаре, но пока нет возможности.

— Вот давай зови его нашу ближайшую репетицию, и мы узнаем, насколько талантлив этот парень.

— Обязательно сделаю это, — уверенно кивает Терренс. — Сегодня вечером мы с Ракель как раз ждем Эдварда с Наталией у себя дома. У нас будет небольшой ужин, о котором мы договорились еще вчера. Ну… Мы же вроде как родственники. Нам надо поддерживать хорошие отношения. Вот мы с Ракель и предложили этой парочке поужинать с нами.

— Давай-давай, скажи ему, чтобы присоединился к нам. — с легкой улыбкой подбадривает Даниэль. — А то сейчас нам нужно как больше мнений людей, которые разбираются в музыке и могут указать нам на недостатки и подсказать, как нам стать еще лучше.

— Несомненно.

Даниэль и Терренс обмениваются легкими улыбками, пока Питер все еще выглядит каким-то хмурым и держит руки скрещенными на груди, что-то рассматривая в окне.

Глава 66

— Ладно, парни, хватит уже болтать обо всяких глупостях, — немного сухо говорит Питер. — Лучше давайте передохнем немного и пожрем чего-нибудь. А потом продолжим репетировать.

— Ты прав, два часа репетиций — это очень мало, — задумчиво отвечает Терренс. — Надо поработать хотя бы еще два, чтобы можно было сказать, что все было круто.

— Вот я о том же и говорю. Так что отдыхаем полчаса-час — и снова за работу.

— Э-э-э, все нормально, чувак? — слегка хмурится Даниэль. — Чего ты стал таким хмурым, как будто мы что-то не то сказали?

— Да нет, все в порядке, — с немного фальшивой улыбкой возражает Питер. — Просто подумал кое о чем не очень приятном… В голову внезапно полезли дурацкие мысли.

— Э-э-э, слушай, Питер… — неуверенно произносит Терренс. — Если тебе не нравятся разговоры о девушках, то так и скажи. Мы все прекрасно поймем, если ты скажешь, что нам не надо делать то или иное.

— Да все нормально, мужики, не парьтесь! — Питер разворачивается лицом к Даниэлю и Терренсу и слишком уж фальшиво улыбается, будто бы немного обидевшись на слова своих собственных друзей. — Все просто замечательно! Скоро мы с вами поедем в турне с «The Loser Syndrome», надерем всем задницы и будем работать еще больше, чтобы получить еще больше, чем у нас есть.

Пока Терренс слегка хмурится, Даниэль вопросительно смотрит на Питера, будучи несколько удивлен странному поведению блондина, настроение которого слишком часто меняется: то он веселый и бодрый, то хмурый и будто бы обиженный на что-то, то снова становится нормальным. Впрочем, несмотря на любопытство, Перкинс все же решает оставить своего друга в покое.

— Ладно, ребята, думаю, Питер прав, — спокойно говорит Даниэль. — Давайте пойдем в дом и чего-нибудь пожрем. У меня много всяких вкусняшек — на любой вкус и цвет, как говорится.

— Хорошая мысль! — одобрительно кивает Терренс. — Немного подкрепимся и снова вернемся сюда.

— Пошли, сейчас что-нибудь найдем.

Терренс слабо кивает и переводит взгляд на Питера, который снова встает к друзьям спиной, но выглядит уже менее хмуро, и просто рассматривает руки и многочисленные повязки.

— Ты идешь, Пит? — интересуется Терренс.

— Э-э-э, да, конечно, — одернув вниз одну из повязок, спокойно отвечает Питер. — Пошли.

Терренс, Питер и Даниэль направляются в дом последнего, расположенный недалеко от гаража. В нем раньше стоял его собственный автомобиль, но сейчас он расположен в другом, специально отведенном для него месте. Когда-то давно Перкинс специально освободил место в гараже для того, чтобы поставить туда все музыкальные инструменты. В его распоряжении находятся небольшая ударная установка, ритм-, соло- и бас-гитары, и четыре микрофона со стойками для них, один из которых является запасным. И несмотря на то, что в этом помещении часто играет громкая музыка, за пределами гаража этого практически не слышно, ибо здесь отличная звукоизоляция. И это только на руку парням, потому что никому из них не хочется мешать другим людям своей громкой музыкой, которая не всем может прийтись по душе.

***

Довольно быстро дойдя до дома, Питер, Терренс и Даниэль заходят в него после того, как последний открывает дверь с помощью ключа. На данный момент здесь пока что никого нет, а это значит, что у молодых людей еще есть прекрасная возможность немного поболтать о личном и посмеяться с чем-нибудь вкусным в руках.

— О, ребятки, пока что Анны нет, — уверенно сообщает Даниэль. — Значит, сможем еще немного сидеть и поржать.

— А куда она вообще пошла? — интересуется Питер.

— В магазин. Купить кое-что.

— За продуктами?

— Нет, просто захотела пройтись по магазинам и посмотреть шмотки. Она вообще обожает это дело и может ходить по магазинам часами.

— Как и все девушки, — бодро отмечает Терренс.

— Анна никогда не уходит оттуда с пустыми руками. Хоть маленькую заколку для волос, но все равно купит.

— М-м-м, видно, ты балуешь свою красавицу, — с хитрой улыбкой предполагает Питер.

— Вообще-то, я пока что не давал ей никаких денег на покупку чего-то для нее. Анна тратит то, что у нее есть из личных сбережений.

— Карманные деньги от родителей?

— Типа того. Она говорит, что всегда откладывала хотя бы небольшую сумму с любых денег, которые ей давали отец с матерью.

— Как будто Анна планировала свалить из дома еще до знакомства с тобой, — предполагает Терренс. — Вот и пополняла свою копилку.

— Кто знает. Но деньги на личные нужды она у меня ни разу не просила. Только на продукты.

— Ясно.

Со скромными смешками Даниэль, Терренс и Питер заходят в гостиную. А увидев перед собой диван, МакКлайф устало присаживается на него, пока Перкинс отправляется на кухню за едой и напитками.

— Ох, черт… — устало стонет Терренс. — Я только сейчас понял, что слишком долго находился на ногах и жутко устал.

— О да, — резко выдыхает Питер, быстро приземляется рядом с Терренсом и окидывает взглядом всю обстановку. — Я тоже ужасно устал.

— Хотя до прихода сюда я совсем этого не замечал. Будто бы был на каком-то адреналине.

— Это точно… А еще у меня болит шея… — Питер немного массирует шею и начинает разминать еще и руки по всей длине. — Да и руки тоже немного побаливают…

— О, смотри, какие у меня мозоли, — хриплым голосом произносит Терренс, рассматривая мозоли, которые появились у него у руках после долгой игры на гитаре.

— Да уж… — задумчиво произносит Питер. — Я думал, ты много играешь на гитаре. А раз у тебя такие мозоли, то ты явно брал гитару в руки не каждый день.

— Ну да… Честно говоря, я не привык так много играть на гитаре. Хотя надо бы это исправить.

— О, по-моему, у тебя еще и голос охрип, — прислушиваясь к охрипшему голосу Терренса и слегка нахмурившись, отмечает Питер.

— Есть такое. — Терренс пытаясь прокашляться и избавиться от хрипоты в голосе.

— Ну я не удивлен, — признается Питер. — Ты ведь так орал в микрофон и брал высокие ноты.

— Ох… — устало вздыхает Терренс. — В следующий раз надо получше распеваться. А иначе будет трудно брать высокие ноты.

— Думаю, пора перерыть Интернет в поисках упражнений для разогрева голоса.

— Согласен… — Терренс несильно выгибает спину и немного массирует ее. — И небольшой сеанс массажа спины мне бы сейчас точно не помешал…

— Это точно… — тихонько стонет Питер. — Чувствую себя так, будто часа три-четыре проторчал в спортзале и занимался на износ.

А пока Питер с Терренсом тихонько стонут от усталости и боли в теле, из кухни раздается громкий голос Даниэля:

— Ребята, если вы уже сейчас стонете от того, что устали, то что я буду с вами делать, когда нам каждый день предстоит играть по несколько часов? Будете отлынивать от работы и жаловаться, что у вас болят руки, ноги и шея?

— Чувак, я ни за что не поверю тебе, если ты сейчас скажешь, что нисколько не устал, и у тебя нет никаких болей в теле, — громко отвечает Питер.

— Ага, как будто у тебя ничего не болит, и ты можешь порхать как бабочка, — более низким голосом говорит Терренс.

— А я и не отрицаю, — достав какую-то коробку из кухонного шкафчика и насыпав все ее содержимое в прозрачную миску, громко отвечает Даниэль. — У меня тоже появились мозоли на руке от игры на гитаре, и шею ломит, и ноги жутко болят после того, как я простоял столько времени и еще ни разу не присел. Однако я не жалуюсь, как вы оба.

— Вообще-то, никто и не жалуется! Просто небольшая усталость и немного охрипший голос.

— Ну знаешь, бывают ситуации и похуже. Или когда ты, например, перезанимаешься в спортзале, то потом едва ползаешь от усталости и только думаешь о том, как бы добраться до кровати и рухнуть на нее пластом.

— Согласен. Лично у меня бывали такие жестокие режимы дня, что я потом несколько дней отходил и отсыпался. И я говорю не только про репетиции, но еще и съемки фильмах, которые могли начинаться и очень рано, и очень поздно. И продолжаться едва ли не все двадцать четыре часа в сутки.

Пока Терренс говорит все это, Даниэль возвращается в гостиную, держа в руках миску с довольно вкусными на вид солеными крекерами и три стакана с водой на подносе, и быстро ставит все это на журнальный столик.

— Да и у нас тоже было не все так просто, — плюхнувшись на диван напротив Терренса и Питера, спокойно признается Даниэль. — В то время, когда мы с Питом работали с Альбертом, у нас бывали дни, когда ни на секунду нельзя было присесть и отдохнуть, а полноценный выходной бывал у нас лишь раз-два в месяц.

— Ага, и в эти выходные мы отрывались по полной, — слабо кивает Питер. — Либо спали целыми днями, либо шлялись по каким-нибудь забегаловкам, выпивали пивко и смотрели какую-нибудь игру по футболу. Ну или ходили на какие-то концерты. Короче, делали что угодно, лишь бы не думать о Сандерсоне и его группе.

— Жаль, что вы потратили несколько лет впустую, — с грустью во взгляде говорит Терренс. — Вам ведь так ничего и не предложили. Альберт держал на скамейке запасных.

— Это верно, — слабо кивает Даниэль. — Но куда нам было деваться: бабки-то нужны были! А за выступление в ресторанах или еще как-то малолюдных мероприятиях нам все-таки неплохо платили. Это была единственная причина, почему мы так долго продержались. В противном случае мы бы уже давно свалили к чертовой матери.

— Но знаешь, как порой все доставало! — восклицает Питер. — Иногда бывали такие моменты, когда мне реально хотелось бросить игру на середине песни и убежать куда подальше, чтобы никого не слышать и скрыться ото всех. Но тут вспоминал: «На что ты жить собрался, дурень?» и заставлял себя собраться с мыслями.

— Признаюсь, что и со мной такое бывало. — Даниэль берет немного крекеров из небольшой миски и выпивает воды из стакана. — И вообще, я никогда не чувствовал себя комфортно в этой группе.

— Да уж, атмосфера была совсем не дружеская и благоприятная, — устало вздыхает Питер.

— Вот бывают же вещи, которые ты обожаешь, и которые от тебя тошнит. Вот меня и раздражало все, что касалось группы Альберта.

— Мне особенно былопротивно, когда эти глупая курица Марти доводила нас своими истериками, — хмуро признается Питер. — Иногда мне хотелось собственными руками придушить ее, чтобы больше не слышать противный, писклявый голос этой маленькой стерви.

— О да, если честно, то я реально охренел, когда увидел ее впервые, — взяв стакан с водой и выпив немного, признается Терренс. — Такая сопливая девица, но возомнила себя звездой и считает, что все ей обязаны. Ладно бы она была известной певичкой, но эта малявка-то никто!

— Я не поладил с этой девчонкой сразу же, как только присоединился к группе. Да никто не смог наладить с ней отношения! Пэтч выгнала из группы очень много талантливых ребят. Точнее, они сами сбегали от этой принцессы. Ибо не могли выдерживать эту наглую дуру.

— Кстати, ты ссорился с ней больше всех, — отпив немного воды, тихонько усмехается Даниэль. — Даже я столько не собачился с ней, сколько ты. Хотя она никогда мне не нравилась, а незадолго до ухода из группы бесила намного больше, чем раньше.

— Но она реально меня раздражала! — Питер берет в руки стакан с водой, делает несколько глотков и съедает несколько крекеров. — Еще не было такого человека в моей жизни, который нервировал меня настолько сильно. Впрочем, наша ненависть с мисс Пэтч была очень даже взаимной. Я ненавижу ее, а она не переваривает меня.

— Неужели эта девчонка никогда не проявляла хоть какую-то вежливость? — удивляется Терренс, проглотив несколько небольших крекеров и запив их водой. — Должен же был быть хотя бы один человек, кого она чуть-чуть уважала бы.

— Уважала? — громко смеется Даниэль. — Ой, не смеши меня, МакКлайф! Эта девчонка никого не любит, кроме себя. Марти только лишь притворяется невинной овечкой для Альберта, хотя иногда может и ему сильно нагрубить. И к слову, из-за этого она несколько раз чуть не вылетела из группы. Ситуацию спасали ее папочка с мамочкой. Которых она, однако, тоже совсем не уважает. Обращается с ними как с прислугой.

— Это правда, — уверенно кивает Питер. — Мы как-то слышали ее разговор с ними. Никакого уважения к родителям. А эти все терпят и явно не собираются брать ремень и как следует дубасить ее по заднице.

— Кстати, а что с ней стало после того, как вы дали Сандерсону понять, что хотите свалить из группы? — интересуется Терренс. — Он теперь будет искать новых ребят? Нового басиста… Нового барабанщика…

— Не знаю и знать не хочу! — резко бросает Питер. — Я попрощался с ней некоторое время назад и не стану разговаривать с ней даже под прицелом пистолета. Одно только упоминание ее имени заставляет меня вздрогнуть.

— Уверен, она еще долго не простит тебя за те разбитые духи, которые всюду таскала с собой, — уверенно предполагает Даниэль. — Хоть ты и отдал ей бабки за них, это не успокоит ее.

— Плевать. Плевать, что она обо мне думает, и какая ее ждет судьба после распада группы.

— А еще она будет злиться на Перкинса из-за порванного платка, — напоминает Терренс.

— Пусть хоть задохнется от злости! Мне все равно!

— Эй, приятель, а скажи-ка нам правду: а эта девчонка тебе случайно не нравилась? — с загадочной улыбкой спрашивает Даниэль и сразу же замечает, как на него резко уставляются взгляды Терренса и Питера. — Может, она так или иначе успела покорить тебя, но ты не спешил это признавать?

— Чего? — сильно нахмурившись, возмущается Питер. — Нравилась? Марти? Мне? Мне нравилась Марти Пэтч?

— Ну а что? — слегка округляет глаза Даниэль. — От любви до ненависти всего один шаг! Тем более, что вы двое ссорились больше всех…

— Ты дебил что ли? Чтобы мне нравилась эта маленькая стервозная стерва?

— Было бы вам плевать друг на друга, то не собачились бы даже тогда, когда оба молчали и просто дышали. Я знаю, парочку случаев, когда два человека таким образом скрывали свои чувства. Или спроси МакКлайфа! Он ведь тоже поначалу собачился с Ракель, хотя уже тогда между ними начали зарождаться чувства и сильное притяжение.

— Хватит нести чушь, придурок! — с закатанными глазами фыркает Питер, ставит стакан на журнальный столик и скрещивает руки на груди. — Долго думал, прежде чем спросить меня о том, что мне даже во сне не приснится?

— Слушай, а может, это правда? — загадочно улыбается Терренс, хлопнув Питера по предплечью. — Может, ты так не любишь говорить о девушках, потому что реально втюрился в эту девчонку? Вдруг ты понимаешь, что тебе с этой девчонкой не быть, и поэтому вынужден усердно скрывать свои чувства к Марти.

— Твою мать, Терренс… — устало говорит Питер. — Ладно Даниэль говорит это, ибо я другого от него ждать не могу. Даже если за четыре года я уже и привык к его дебильным шуточкам. Но ты же должен понимать некоторые вещи. Ты же вроде умный мужик! Но веришь этому бреду, который несет этот придурок.

— Нет, ну а разве этого не может быть? — удивляется Даниэль. — Лично я нисколько не удивлюсь, если ты и правда не хочешь встречаться с другими девушками, потому что надеешься на симпатию со стороны Марти.

— Перкинс, если ты еще раз скажешь этот бред, клянусь, я брошу в тебя этот стакан, — чуть крепче сжав стакан в руке, угрожает Питер. — Это была самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал.

— Ну что, даже совсем чуть-чуть не нравилась?

— Я никогда и ни за что на свете не полюблю такую наглую девицу, как она.

— Конечно, мисс Пэтч, была той еще стервозной стервой, но все же она далеко не уродлива.

— Если ты считаешь ее красивой, то у тебя плохой вкус. — Питер съедает немного крекеров и запивает их водой. — Если бы я был таким идиотом и реально втюрился в нее, то предпочел бы застрелиться, чем жить с любовью к этой стерве.

— Если бы это было правдой, то я бы понял, почему ты не хочешь знакомиться с девчонками, — уверенно говорит Даниэль.

— Эта девушка совсем не в моем вкусе. Она уж точно не героиня моих эротических фантазий.

— М-м-м, а кто же главная героиня твоих эротических фантазий? — хитро улыбается Даниэль.

— Не твое дело.

— Что, значит, все-таки есть та, о которой ты думаешь?

— Отвали, Перкинс. Не суй свой любопытный нос в чужие дела. Это может плохо для тебя закончиться.

— А что я такого сказал?

— Пит, ты только не набрасывайся на меня с кулаками, — немного неуверенно вмешивается Терренс. — Но мне однажды показалось, что Марти несколько раз так странно смотрела на тебя. Было что-то особенное в ее глазах, когда она наблюдала за тобой.

— Точно! — восклицает Даниэль, быстро делает глоток воды, ставит стакан на столик и с легкой улыбкой на лице щелкает пальцами. — Да-да-да-да! Я тоже это заметил!

— Эй, вы сговорились что ли? — возмущается Питер.

— По-моему, и Пит иногда как-то странно смотрел на нее, — загадочно улыбается Терренс.

— Так может, моя теория все-таки имеет месту быть, и сердце блондина уже занято? — предполагает Даниэль. — Пока мы тут думаем, что ему никто не нравится!

— Ар-р-р-р, твою мать, как же вы оба мне надоели, — тихонько простонав и закрыв лицо руками, устало произносит Питер. — Нет бы о делах группы поговорить… Но нет! Вместо этого эти два придурка сидят и обсуждают то, что является полнейшим бредом.

— И мы тебя обожаем, чувак! — похлопав Питера по плечу, с легкой улыбкой восклицает Даниэль.

— Абсолютно согласен, Дэн! — бодро восклицает Терренс и тоже хлопает Питера по плечу.

— Да пошли вы к черту… — хмуро бросает Питер.

— Так, блондин, только не вздумай дуться! Мы с бледнолицым пошутили! Конечно же, этого просто не может быть, а та девка реально не может кого-то любить.

— Ага, уже и пошутить нельзя! Сразу обижаешься, как девочка, которой не подарили новую модель iPhone или шикарный Mercedez Benz.

— Ар-р-р, ненавижу этих придурков… — бубнит себе под нос Питер.

— Все, Роуз, хватит дуться! Мы пошутили!

— Да не дуюсь я! — Питер резко проводит рукой по своим пшеничным волосам. — Все нормально!

— Тогда скажи, что любишь нас, — уверенно говорит Терренс.

— Зачем?

— Эй, неужели тебе трудно сказать, что ты любишь своих друзей?

— Зачем говорить то, что вы оба и так прекрасно знайте?

— Да, мы знаем, — хитро улыбается Даниэль. — Но хочется услышать это лично.

— А вот и не скажу! — громко ухмыляется Питер.

— Роуз! — возмущаются Терренс и Даниэль.

— Ну ладно, ты еще присматриваешься к МакКлайфу, — уверенно говорит Даниэль и гордо приподнимает голову. — Но я-то знаю, что своего старого друга ты точно любишь.

— Я могу сказать одно, чувак, — с легкой улыбкой говорит Питер. — Пока твоей девушки не будет рядом, я обещаю, что прослежу за тем, чтобы ты сам себя не убил. Чтобы не спалил весь дом во время готовки и не был вынужден переехать на улицу.

— О, брат, ты просто прелесть! — широко улыбается Даниэль.

— Со мной ты в надежных руках! — Питер с тихим смешком немного взъерошивает Даниэлю волосы. — Так и передай своей девушке.

— Передашь сам, когда она сюда вернется, — слегка улыбается Даниэль.

— Так, а ну-ка не забыли про меня! — громко восклицает Терренс. — Меня просто невозможно не любить! Ибо я уникален и невероятно талантлив!

— О, ну давай теперь поговорим о твоей уникальности! — по-доброму усмехается Питер и дает Терренсу легкий подзатыльник. — Ни дня не можешь прожить, не похвалив самого себя и не напрашиваясь на комплименты от других.

— Раз уж ты фактически признался Перкинсу в любви, то и мне скажи пару ласковых слов.

— Зачем? Чтобы ты задрал нос и распушил свой петушиный хвост?

— Я — Терренс МакКлайф! Ни один парень не сможет сравниться со мной.

— Ты — участник еще никому не известной группы, бледнолицый, — уверенно заявляет Даниэль. — Соответственно, ты не можешь говорить за себя.

— Так я еще ничего не сказал.

— Даже не думай, что все лавры будут доставаться только тебе. Запомни, раз мы — команда, то все успехи и достижения будут делиться между нами тремя.

— Вот именно, так что даже не думай отвязаться от меня! — уверенно предупреждает Питер. — Лично я намерен добиться успеха, даже несмотря на все трудности, которые будут встречаться на нашем пути.

— Я тоже этого хочу и буду много работать. Знаю, что на нашем пути будут встречаться препятствия, и мы не сразу получим то, что хотим. Но я верю, что однажды у нас будет оглушительный успех по всему миру. Верю, что мы станем одними из самых известных музыкантов этого века.

— Я хочу этого не меньше вас двоих! — с широкой улыбкой уверенно заявляет Терренс. — Ведь мне всегда нравилось что-то играть и напевать. И я всю свою жизнь мечтал заниматься этим профессионально. Ну а теперь, когда у меня появился шанс, я собираюсь воплотить свои мечты в реальность и ни за что не отступлю. У меня есть желание. И я обещаю, что не подведу вас.

— Тогда давайте объединимся, преодолеем все трудности и вместе добьемся всего того, о чем мы так мечтаем? — спрашивает Питер и выставляет свою руку ладонью вниз.

— Я согласен! — Терренс с легкой улыбкой на лице кладет свою руку на руку Питера.

— Ну а я любезно присоединюсь к вам, друзья, — уверенно говорит Даниэль и тоже кладет свою руку сверху.

Терренс, Даниэль и Питер бросают друг другу короткий взгляд, поднимают и опускают свои руки, сложенные друг на друга, а потом с негромким смешком резко приподнимают их вверх и дают друг другу пять. Они так увлекаются своим разговором со стаканами воды и крекерами в руках, что никто не замечает, что через некоторое время в дом заходит Анна. Девушка легко открывает дверь, которая не закрыта на замок, как это обычно бывает, и заходит внутрь с двумя большими пакетами покупок. Сняв с себя легкую куртку, в которой ходила по улице, она проходит в гостиную, где сейчас находится мужская компания, чей смех можно услышать издалека. Девушка немного смущенно смотрит на троих парней, но все же решает прервать их беседу и дать понять, что она здесь.

— Э-э-э, привет… — тихо, немного неуверенно произносит Анна. — Я не помешаю?

Взгляды Питера, Терренса и Даниэля тут же устремляются на Анну, которая в этот момент оставляет пакеты с покупками на свободном диване.

— Нет-нет, вовсе нет, — со скромной улыбкой мягко говорит Даниэль. — Ты нам совсем не помешала.

Даниэль быстро встает с дивана, подходит к Анне, приобнимает ее одной рукой и нежно целует в щеку, заставляя девушку широко улыбнуться. В этот момент Терренс и Питер переглядываются между собой и не могут скрыть своих улыбок, пока те приветствуют друг друга. А когда Даниэль немного отстраняется от Анны после того, как он пару секунд крепко обнимает ее, парни медленно встают с дивана и уверенно направляются к влюбленным.

— М-м-м, какие тут у нас нежности… — с загадочной улыбкой произносит Терренс.

— Я так понимаю, это и есть твоя любимая девушка, приятель? — с хитрой улыбкой спрашивает Питер, скрестив руки на груди. — Раз вы начали миловаться тут безо всякого стеснения и забыли, что мы все еще здесь…

— Да, друзья! — с широкой улыбкой уверенно кивает Даниэль. — Это она.

Даниэль, продолжая приобнимать Анну за талию, переводит взгляд на загадочно улыбающихся Терренса и Питера.

— Парни, позвольте представить вам мою девушку, Анну Сеймур, о которой я много рассказывал, — с гордо поднятой головой представляет Даниэль.

В этот момент Анна слабо кивает со скромной улыбкой на лице.

— Анна… — переводит взгляд на Анну Даниэль. — С Терренсом ты уже знакома, и потому его я представлять не буду. А этого блондина зовут Питер Роуз. Он — мой старый друг, с которым мы много лет играли в группе, и о котором ты много слышала.

— Приятно познакомиться, — слабо кивнув со скромной улыбкой на лице, дружелюбно произносит Питер.

— Мне тоже, — с легкой улыбкой говорит Анна.

Чтобы продемонстрировать свое дружелюбное отношение, Питер и Анна пожимают друг другу руку.

— Имел честь многое слышать про вас от своего друга, — признается Питер.

— Да и я о вас наслышана от своего возлюбленного, — дружелюбно дает понять Анна.

Пока Питер молча кивает, Анна переводит свой взгляд на Терренса.

— Привет, Терренс, — с легкой улыбкой машет рукой Анна. — Рада тебя видеть.

— Привет, Анна, — дружелюбно здоровается Терренс и заключает Анну в дружеские объятия. — Давно не виделись.

— Да, очень давно.

— Как ты поживаешь?

— Хорошо. — Анна отстраняется от Терренса. — А ты как?

— Тоже все прекрасно.

— Что ж… Насколько я понимаю, ты теперь играешь в одной группе вместе с Даниэлем?

— Да, мы с ребятами репетировали и обсуждали материал, пока ты где-то ходила. И только тогда я с удивлением узнал, что твоим парнем оказался мой приятель Даниэль.

— Ты не знал?

— Нет, не знал.

— Ну зато я с самого начала была в курсе, что ты знаком с ним и присоединился к его группе. Даниэль рассказывает обо всех ваших делах и никогда ничего не скрывает.

— Да уж, подвернулась удача, — задумчиво говорит Терренс. — Долгое время катастрофически не везло, и я не мог пробиться в музыкальный мир. А тут вдруг эти двое предложили мне играть с ними.

— Нам просто нужен был человек с сильным вокалом и хорошим навыком игры на гитаре, — слабо пожимает плечами Даниэль. — Вот мы и подумали, что лучшей кандидатуры, чем Терренса, нам не найти.

— О, Анна, теперь ты — свидетель того, что ребята признают мое превосходство и огромную значимость, — с широкой улыбкой гордо говорит Терренс. — И если они захотят взять свои слова обратно, то ты будешь меня защищать.

— Нет, МакКлайф, это ты уже сам себе внушил, — с хитрой улыбкой качает головой Питер. — В группе все равны. Мы — одно целое. А значит, забудь о восхвалении самого себя.

— Даниэль очень много говорил о том, что Терренс считает себя неотразимым, — скромно смеется Анна. — И это правда. Я убедилась в этом еще тогда, когда он начал встречаться с Ракель. Уже тогда все поняли, что он слишком сильно любит себя и всегда будет гордиться собой.

— Ну знаешь, твой возлюбленный тоже все время ходит с павлиньим хвостом сзади и не скрывает своей огромной гордости, — уверенно заявляет Терренс. — Он обожает это дело.

— Ну да, этот красавчик всегда был гордым и уверенным в себе, — Анна слегка щиплет Даниэля за щеку, заставляя того скромно улыбнуться. — Я не помню, чтобы он когда-нибудь говорил, что сомневается в себе.

— Кстати, а Ракель и Наталия уже знают, что ты встречаешься с Даниэлем?

— Они пока что знают только то, что я встречаюсь с одним парнем. Но девочки еще не знают имени моего возлюбленного. И не знают, с кем он дружит. Я только лишь описала им внешность Даниэля, но больше ничего.

— Но ты ведь собираешься все им рассказывать?

— Конечно! Скоро я им все расскажу.

— Давай побыстрее! — восклицает Терренс. — А то девчонки умирают от любопытства и едва ли не собрались пытать тебя.

— Не беспокойся, Терренс, — слегка улыбается Анна. — Ты можешь передать Наталии, что я обязательно расскажу ей обо всем, что касается Даниэля. Да и с Ракель я потом поговорю… Ну или моя болтливая подружка сама расскажет ей о моем парне.

— Ну да, вряд ли Наталия сможет долго молчать о таком. — Терренс расставляет руки в бока. — Она, конечно, очень верная, но когда дело касается дел любовных, то у нее совсем не получается держать язык за зубами.

— Ты прав, в этом плане она та еще болтушка, — скромно хихикает Анна.

— Кстати, а Наталия еще не сказала тебе, что мы с Ракель снова вместе? Или может, сама Ракель сообщила тебе некоторые приятные новости?

— Что? — слегка округляет глаза Анна. — Вы с Ракель снова вместе? Неужели вы все-таки помирились?

— Помирились, — уверенно кивает Терренс. — История разбитых сердец подошла к концу. И закончилась хорошо.

— О боже мой… Не могу в это поверить.

— Погоди, а разве девчонки ничего тебе не говорили? Или Даниэль? Я ведь уже давно рассказал ему и Питеру, что не буду расставаться с твоей подругой!

— Нет, никто мне ничего не говорил, — слабо покачав головой, неуверенно отвечает Анна и вопросительно смотрит на Даниэля. — Это что за секреты?

— Э-э-э, я хотел сказать… — неуверенно вставляет Даниэль. — Но у нас с парнями было столько дел, что это как-то вылетело из головы. Мы только и думали о группе и туре с «The Loser Syndrome». Исполняли песни, пытались придумать собственные, решали, как нам назвать нашу группу…

— Боже, так если это действительно правда, то я очень рада, — широко улыбается Анна. — Прими мои поздравления, Терренс. И передай их Ракель.

— Спасибо огромное, Анна, — искренне благодарит Терренс, с радостью ответив на дружеские объятия Анны. — Я обязательно передам Ракель твои поздравления и попрошу все тебе рассказать.

— Погоди, а как давно вы помирились? Я проводила много времени с Ракель после того, как Саймон Рингер получил по заслугам, но она ни разу не упомянула тебя. Точнее, упоминала только то, что решительно настроена на расставание.

— Мы помирились примерно пару недель назад, — с легкой улыбкой говорит Терренс. — Хотя надо признаться, я немного удивлен, что Наталия ничего тебе не сказала. Вы же такие хорошие подружки и часто проводите время вместе.

— Да, я и сама не понимаю…

— И как она вообще могла удержаться и не рассказать такое? Зная ее, я удивлен, что Рочестер еще не растрезвонила это всем своим знакомым, каким-нибудь продавщицам и стилистам в салонах красоты.

— Честно говоря, я уже давно не виделась с ней, — немного неуверенно признается Анна. — Мы только лишь пару раз созванивались. Раньше я часто виделась с Наталией, но потом стала больше встречаться с Ракель. Так сказать, наверстывала упущенное время, когда мы с Кэмерон никак не контактировали.

— А чего же так? Ты поссорилась с Наталией?

— Нет-нет, слава Богу, все хорошо. Просто Наталия начала встречаться с одним парнем и в последнее время только и делает, что ходит с ним на свидания. А если мы разговариваем по телефону, то она только и делает, что говорит только о нем. — Анна хитро улыбается и заправляет прядь волос за ухо. — Хотя и я очень много рассказываю ей про Даниэля и наши с ним свидания.

— Да уж, мой младший братец сильно вскружил голову нашей милой блондиночке, — с хитрой улыбкой отмечает Терренс. — Даже на подружек совсем времени не осталось.

— Это точно, времени у нее… — Анна резко замолкает и слегка округляет глаза, которые она уставляет на Терренса. — Постой, что ты сказал? Ты сказал, что Наталия встречается с твоим младшим братом?

— Да-да, ты не ослышалась, — с легкой улыбкой кивает Терренс. — С моим младшим братом.

— Что?

— Оказалось, что у меня есть взрослый младший брат, который и встречается с Наталией. И должен признаться, эти ребята здорово смотрятся вместе. Лично я всегда улыбаюсь, когда смотрю на них.

— Подожди, Терренс, подожди… Но откуда у тебя взялся брат? Ты же говорил, что был единственным ребенком!

— Оказалось, что нет. Моя детская мечта осуществилась. Теперь у меня есть братик, которого я просил у своей мамы, когда был маленьким.

— А ты уверен, что это так?

— Уверен! Конечно, я не сомневался, что это правда, когда узнал всю правду. Но теперь уже нет никаких сомнений. Я понял, что не ошибаюсь после того, как пару недель назад моя мама рассказала мне про своего второго ребенка и признала в нем того парня.

— Ничего себе… — Анна прикрывает рот рукой и слабо качает головой. — Вот это поворот…

— И Наталия узнала об этом первой, — признается Терренс. — Она-то и представила мне Эдварда и помогла ему рассказать мне всю правду.

— Эдвард? Твоего брата зовут Эдвард?

— Ну да. Кстати, Даниэль и Питер уже знакомы с ним.

— Знакомы, — уверенно подтверждает Питер. — Классный парень, кстати. Мы сразу нашли с ним общий язык.

— Надо же… — задумчиво произносит Анна, на секунду отводит взгляд в сторону. — Теперь я понимаю, что именно она от меня скрывала все это время… Так вот кем является этот Эдвард…

— Ты знаешь его имя, но не знаешь, кто он такой? — удивляется Терренс.

— Наталия упорно отказывалась рассказывать о своем ухажере, который так сильно ей понравился. Хотя и не скрывала, что его зовут Эдвард, а она просто без ума от его голоса, в который влюбилась с первых же минут.

— Наверное, обиделась, что ты ничего не говорила ей про меня, — предполагает Даниэль. — Вот она решила ничего не говорить про Эдварда.

— Однако Наталия как-то сказала, что я буду в шоке, когда узнаю, с кем она встречается, и кто такой этот Эдварда на самом деле. — Анна опять качает головой. — Но я не думала, что узнаю что-то подобное… Что она встречается с братом Терренса…

— Мы с Питером тоже были удивлены, когда узнали об этом, — признается Даниэль. — Ведь Терренс и нам всегда говорил, что у него нет братьев и сестер.

— И даже про своих единокровных ничего не говорил, — добавляет Питер.

— Да ладно? — слегка округляет глаза Анна. — У Терренса есть еще и единокровные?

— Да, от второго брака его отца. Два парня.

— Но он не горит желанием с ними общаться, — добавляет Даниэль.

— Так что вы особо не верьте этому красавчику. А то вдруг МакКлайф скрывает что-то еще, о чем мы можем лишь догадываться.

— Нет-нет, ребята, клянусь, больше у меня нет никаких других братьев и сестер, кроме Эдварда и двух единокровных братьев от второго брака отца, — уверенно отвечает Терренс. — Моя мать бы сказала о других своих детях, если бы они были.

— Слушайте, парни, так это что же получается: Ракель буквально нашла всем вам подружек и сама обрела счастье? — широко улыбается Анна. — Она с Терренсом, Наталия — с Эдвардом, а я — с Даниэлем.

— Ну типа того! — восклицает Терренс. — Твоя подружка, так сказать, выступила в роли свахи для всех нас.

— Похоже, Питер был прав, когда сказал, что у Ракель настолько очаровательные подруги, что одна из них украла сердце Эдварда, а другая украла мое, — уверенно говорит Даниэль и с легкой улыбкой переводит взгляд на Анну.

— Да, но нам еще надо найти какую-нибудь красавицу для Пита, — бодро говорит Терренс. — Чтобы парень не завидовал, пока мы будем обнимать и целовать наших любимых девушек.

— Точно-точно! — весело тараторит Даниэль.

— Эй, Анна, у тебя случайно нет свободных подружек? Или у Наталии? А может, Ракель кого-то знает?

— Ага, милая, тут Терри прошептал нам на ушко, что есть две девчонки, с которыми вы с Ракель и Наталией общались несколько месяцев назад. Может, ты поговоришь с ними и познакомишь их с нашим хорошим другом? Он у нас полностью свободен! Мы уж пытаемся уговорить его познакомиться с какой-нибудь девчонкой в клубе, но блондин отказывается.

На этот раз Питер ничего не говорит и со скрещенными на груди руками закатывает глаза, решив сдерживаться хотя бы из-за Анны, которую не хочет как-то шокировать. Хотя в глубине души ему ужасно не нравится, что он уже в который раз выслушивает подобные вещи от своих друзей.

— О, да мы с девочками уже давно с ними не общались, — задумчиво говорит Анна. — И не знаем, что с ними происходит.

— А они вообще свободны? — уточняет Даниэль.

— Вот этого я не знаю. Тогда были свободны, а сейчас вполне могли встретить каких-нибудь парней. Насколько я помню, одной из них понравился друг Терренса, который и сам к ней подкатывал,

— Но ты все равно спроси их, не хотят ли они познакомиться с красивым, молодым парнем.

— Хорошо, я возьму это на заметку и поговорю с девочками, если встречу их.

— Только найдите девчонку покрасивее, — просит Терренс. — Чтобы Питер запал на нее, едва взглянув. Например, как было со мной и Ракель. Вот стоило мне только взглянуть на твою подружку, как она мгновенно покорила меня.

— И я полагаю, что она украла твое сердце на всю жизнь, — скромно хихикает Анна. — Так что, Терренс, теперь тебе точно не отделаться от нее.

— Нет, Анна, это Ракель не отделается от меня, — с доброй усмешкой уверенно заявляет Терренс. — К тому же, твоя подружка сама делает все для того, чтобы всегда быть моей.

— Думаю, на этот раз она и правда сделает. Ведь моя подружка получила хороший урок на будущее.

— Поверь, подружка, она ни за что не сможет устоять против моих обаяния и привлекательности. Раз раньше девчонки штабелями укладывались у моих ног, то Ракель не станет исключением.

— О, чувак, только не начинай опять говорить об этом, — закатив глаза, устало говорит Даниэль. — Мы все уже поняли, что у тебя с Ракель все чики-пуки, и вы без ума друг от друга.

— Ага, а то мы реально начнем верить, что люди правды, когда они говорят, что твоя любовь к себе не знает границ, — со скрещенными на груди руками тихонько усмехается Питер.

— Как я могу не любить такого неотразимого красавчика, который обладает дюжиной талантов, — с широкой улыбкой гордо говорит Терренс. — Нет никого лучше Терренса МакКлайфа, чем сам Терренс МакКлайф.

— М-м-м, чувствую, примирение с Ракель снова вернуло нам прежнего тебя, — скромно хихикает Анна. — Когда ты был в ссоре с ней, то не говорил таких вещей.

— Абсолютно согласен, — уверенно соглашается Питер. — Судя по тому, какими безупречными стали его пение и игра на гитаре, я могу точно сказать, что Ракель совершила настоящее чудо и буквально вернула Терренса к жизни.

— Просто я давно не слышал ничего хорошего о себе, — скромно признается Терренс. — Вот и забыл о том, кто я есть на самом деле.

— Кстати, Пит, ты вроде сказал, что если у тебя появится шанс познакомиться с Ракель, то лично поблагодаришь ее за то, что она вернула Терренсу желание жить, — напоминает Даниэль. — Знаешь, пожалуй, я сделаю то же самое! Потому что эта девушка совершила настоящее чудо. Мы реально стали играть в тысячу раз лучше. С душой.

— Именно! — восклицает Питер. — Уж теперь можно не бояться, что мы облажаемся во время выступления. Ибо бледнолицый нас не подведет.

— Нет, ребята! — с легкой улыбкой качает головой Анна. — Настоящим чудом является вовсе не то, что Ракель вернула Терренсу желание чего-то добиваться. А то, что они вообще смогли помириться. Эти двое ведь так сильно разругались, что нам оставалось только ждать их расставания. Но оказывается, иногда любовь может совершать поистине волшебные вещи. Даже спасти отношения, которые были, казалось бы, обречены.

— Ой, да я и сам не думал, что это будет возможно, — скромно говорит Терренс. — Но оказалось, что нет ничего невозможного. Если приложишь чуточку усилий и не будешь сбегать от трудностей и ответственности за свои поступки, есть шанс, что не все будет потеряно.

— Я очень рада за вас обоих. И надеюсь, что вы больше не доведете свои отношения до критической точки. Не заходите разойтись.

— Спасибо, Анна, — дружелюбно произносит Терренс. — Хочу пожелать и тебе с Даниэлем удачи в отношениях. Я рад, что он выбрал именно тебя. Ты — классная девчонка, и я уверен, что ему будет хорошо с тобой.

— Спасибо, приятель, — с легкой улыбкой благодарит Даниэль. — Я тоже желаю вам с Ракель быть вместе до самого конца.

— Я тоже присоединяюсь к поздравлениям! — уверенно говорит Питер и кладет руку на плечо Терренса. — Будь счастлив, чувак! Мы уже говорили это, но все равно не забывай, что мы за то, чтобы ты был с Ракель.

Питер с легкой улыбкой переводит взгляд на Даниэля и Анну.

Глава 67

— И вы тоже будьте счастливы, ребята, — дружелюбно добавляет Питер. — Лично мне очень нравится то, как вы смотритесь вместе. И рад, что в этом доме наконец-то появилась хозяйственная девушка, которая будет приносить сюда свет и радость и поддерживать здесь порядок. Которого очень не хватало в этой берлоге.

— Огромное спасибо, приятель, — с легкой улыбкой благодарит Даниэль и по-дружески обнимает Питера, слегка похлопав его по плечу.

— Да, спасибо вам большое, — слабо кивает Терренс и также принимает дружеские объятия от Даниэля и Питера.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой все просто скромно улыбаются друг другу.

— Ладно, так что мы будем делать сейчас? — окинув взглядом всех, кто находится рядом с ним, задумчиво спрашивает Питер. — Оставим наших влюбленных наедине и на сегодня закончим репетицию? Или же продолжим готовиться к турне и дадим этой очаровательной девушке шанс понаблюдать за нами, послушать нас и дать какие-то советы?

— Лично я буду не против послушать, как вы играйте, — с легкой улыбкой говорит Анна, крепко сцепив руки. — Я ведь еще ни разу слышала вашу совместную игру. А поскольку я разбираюсь в музыке, то могу немного помочь вам.

— А я буду не против остаться с тобой наедине, — низким, но очень приятным голосом со скромной улыбкой говорит Даниэль, приобняв Анну за талию. — С такой-то красавицей…

— Эй, а ничего, что нам вообще-то репетировать надо? — слегка хмурится Питер. — Мы репетировали всего два часа и не успели сыграть все песни, которые планируем исполнить в туре.

— Да ладно вам, ребятки! Два часа — это тоже здорово. Главное, что мы вообще репетируем.

— Отлыниваешь, значит? — расставляет руки в бока Терренс.

— Все, парни, свою дневную норму мы отработали. А сейчас я хотел бы остаться со своей любимой девушкой наедине и провести с ней немного времени. Тем более, что мне надо подготовиться к сегодняшнему свиданию, о которой я вам уже говорил.

Питер и Терренс ничего не говорят и с хитрой улыбкой переглядываются между собой.

— Окей, Пит, — задумчиво произносит Терренс, по-дружески приобняв Питера. — Я так полагаю, нас с тобой бесцеремонным и наглым образом прогоняют отсюда. Мол валите-ка вы, придурки, отсюда и не мешайте мне проводить время с девушкой.

— Да уж, а я так надеялся еще немного полюбоваться на этих голубков, — с жалостью во взгляде признается Питер. — Эх, жалко, что нас сейчас лишают этой возможности…

— Чуваки, вы же сами сказали, что устали, — напоминает Даниэль. — Что у вас болят руки, ноги, шея и спина… Ну так я запросто могу предоставить вам блестящий шанс отдохнуть и организовать себе небольшой сеанс массажа. Не знаю, где и как, но уверен, вы что-нибудь придумайте.

— Вообще-то мы решили не сдаваться и идти до самого конца… — задумчиво отвечает Терренс и негромко смеется. — Но если ты так хочешь поворковать с этой прекрасной леди, то так и быть. Дадим мы тебе шанс распушить перед ней свой павлиний хвост и гордо расхаживать перед ней, словно петух.

— Ха, этой ты сейчас про себя говоришь? — скромно хихикает Даниэль.

В этот момент Анна и Питер также издают тихие смешки.

— Уж кто здесь и ходит, как петух ощипанный, то только ты, — уверенно добавляет Даниэль. — Скажу тебе честно, я еще никогда не встречал таких самовлюбленных нарциссов. Бывали, конечно, павлины и петухи, но ты всех переплюнул.

— Оу, прости, Даниэль, — со смешком хлопает себя по лбу Терренс. — У меня из головы вылетело, что считаешь себя крутым парнем. Который, однако, не менее самовлюбленный, чем я.

— А я бы еще поспорил, кто здесь самовлюбленный. Уж я-то точно не фанатею от себя, хотя и не отрицаю, что всегда был чертовски привлекательным красавчиком, который получил все самое лучшее. Но ты буквально сходишь с ума по всему, что касается тебя. Сердце начинает стучать в разы чаще, когда ты проходишь мимо зеркала и видишь в нем свое отражение. Которое так привлекательно и сексуально… М-м-м…

— Очень смешно…

— Прости, Даниэль, но порой ты и правда ведешь себя, как настоящий индюк, — с невинной улыбкой отвечает Питер. — Наглый и самоуверенный индюк.

— Вот бери пример с блондина! — восклицает Даниэль. — Он — единственный из вас двоих, кто не страдает от нарциссизма. Скромный, порядочный, никогда не кичится своей привлекательностью и не ходит полуголым намеренно, чтобы свести девчонок с ума своими стальными мышцами.

Терренс ничего не говорит и лишь передразнивает то, как говорит Даниэль, пока скромно улыбающийся Питер слабо качает головой и переводит взгляд на Анну.

— Не обращайте на них внимания, пожалуйста, — спокойно говорит Питер. — Эти придурки просто никак не могут решить, кто из них самый лучший и крутой. А когда лбом сталкиваются два петуха, это может плохо кончиться.

— Все в порядке, — скромно хихикает Анна. — Терренс часто спорит с друзьями о том, кто из них лучше. А парни подшучивают над ним и говорят, что он слишком сильно в себя влюблен и мог бы жениться на самом себе, если бы у него был такой шанс.

— Надеюсь, хоть Эдвард не даст своему братцу спуску и не позволит Терри слишком долго носить корону на голове и мнить себя королем всего мира, — выражает надежду Даниэль.

— Не забывай, что я был провозглашен одним из самых красивых и сексуальных актеров начала нулевых, — с гордо поднятой головой напоминает Терренс. — Не это ли доказательство того, что я чертовски неотразимый и привлекателен? И буду таковым в любом возрасте.

— Слушай, МакКлайф, ты вроде хотел сваливать, — невинно улыбается Даниэль. — Вот и вали из моего дома. Некогда мне с тобой возиться. Потому что у меня есть более интересные дела. Не хочу слушать, с каким упоением ты рассказываешь о своей привлекательности и каких-то рейтингах.

— Эх, ладно, Питер, так уж и быть, — похлопав Питеру по плечу, тихо выдыхает Терренс. — Давай уйдем отсюда и оставим эту влюбленную парочку наедине.

— А давай! — с хитрой улыбкой соглашается Питер. — Завалимся куда-нибудь без этого романтика, который по уши влюблен в свою милую девушку.

— Пусть голубки пока поворкуют немного. Чего мы будем приставать со своими репетициями. А мы с тобой сходим куда-нибудь и подумаем над названием группы, чтобы как-то представить себя.

— Вот именно! — Питер невинно улыбается. — Мы ведь за счастье наших друзей и не собираемся никому навязываться. Так что пусть шоколадная башка поразвлекается со своей обворожительной красавицей.

— Ладно-ладно, придурки, когда вы будете встречаться со своими девушками, я тоже над вами поиздеваюсь, — с громкой усмешкой скрещивает руки на груди Даниэль. — Обязательно приду к вам домой или в то место, где у вас будут свидания, и буду надоедать вам.

— И мы тебя любим, чувак! — с широкой улыбкой произносят Терренс и Питер.

Питер и Терренс оба по-дружески обнимают Даниэля на прощание, а МакКлайф таким же образом прощается еще и с Анной. Они забирают свои мобильные телефоны, которые лежат на журнальном столике, и собираются покинуть дом, пока Перкинс со спины обнимает свою возлюбленную за талию и слегка трется щекой о ее висок.

— Давайте, валите уже отсюда! — восклицает Даниэль. — Не отнимайте у меня время!

— Да сейчас мы уйдем! — громко бросает Терренс, без спроса берет горстку крекеров из стоящей на журнальном столике миски и запихивает ее в рот.

— Звонить не станем, ибо будем очень заняты, — весело добавляет Питер и тоже не отказывается съесть немного крекеров из миски. — Но если станет скучно, можешь черкануть нам пару сообщений в WhatsApp.

— Так, ну-ка хватит опустошать миску! — громко требует Даниэль. — Забирайте свои манатки и валите.

— Ну все-все, уже и поесть нельзя! — тараторит Терренс, съев еще немного крекеров.

— Ах да, чтобы завтра в двенадцать оба были у меня дома. Если сегодня вы можете гулять, то завтра вы будете отрабатывать упущенное весь день.

— Обязательно будем! — откуда-то издалека громко обещает Питер. — Auf wiedersehen¹, приятель!

А через пару секунд Питер начинает громко смеяться из-за какой-то шутки, которую ему только что сказал Терренс. Немного погодя дверь захлопывается, и след двух смеющихся друзей исчезает. Даниэль же с легкой улыбкой качает головой, смотря на уже закрытую входную дверь, а Анна тихонько хихикает, прикрыв рот рукой.

— Ненавижу этих двоих придурков! — по-доброму усмехается Даниэль. — Просто ненавижу.

— Да ладно тебе, милый, — скромно улыбается Анна, развернувшись к Даниэлю лицом. — Они же ничего такого не сказали.

— Вообще-то, я шучу. И на самом деле обожаю их. Правда они еще не знают, что завтра я хорошенько поиздеваюсь над ними за то, что они сейчас ушли. Будут весь день играть на гитаре и ударных и делать перерыв только на то, чтобы поесть или сходить в туалет.

— Только если вы опять не начнете сходить с ума где-нибудь в середине репетиции.

— Ну куда же без этого! Это часть всего процесса.

— О боже мой…

— В любом случае завтра мы будем работать в полную силу. Наш неотразимый Терри будет во всю кричать в микрофон, мой старый сумасшедший друган Пит, разумеется, сломает еще одну пару барабанных палочек или сами барабаны, а я… — Даниэль хитро улыбается. — А я просто буду развлекаться и играть на басу в свое удовольствие.

— Здорово, — скромно улыбается Анна. — Я могла бы побыть с вами и послушать вашу игру. Заодно поближе познакомлюсь с тем блондином.

— Лично я только за.

— Кстати, он забавный парень, как по мне… Видно, что очень хороший и добрый.

— Питер и правда хороший человек. Сколько лет я его знаю, мне всегда было комфортно общаться с ним. Скромный, порядочный, далеко не глупый…

— Тебе виднее. Я могу только лишь говорить о Терренсе. Могу сказать, что как бы то ни было, он тоже хороший.

— И я очень рад, что Терренс тоже присоединился к нам. Мы отлично поладили с ним и чувствуем, что он уже окончательно влился в нашу компанию.

— С ним легко найти общий язык. Мы с Наталией и сами быстро поладили с МакКлайфом, когда только познакомились.

— Хороший мужик, хотя и обожает восхвалять себя.

— Это иногда раздражает.

— Именно.

— Кстати… — Анна на пару секунд бросает взгляд в сторону. — Я все еще не могу принять то, что у Терренса есть младший брат, который влюбился в одну из моих лучших подружек. Честно говоря, я была совсем не готова узнать подобные новости.

— Про то, что у Терренса есть брат, я знаю с тех пор, как мы с Питом познакомились с тем парнем в клубе, — признается Даниэль. — Там мы еще и встретили Терренса и извинились перед ним.

— А про его влюбленность?

— Про влюбленность Эдварда я тоже был в курсе. Однако не думал, что ею окажется твоя подруга Наталия.

— Да уж, как я уже сказала, все очень интересно получается: все подружки Ракель и она сама влюблены в Терренса и его друзей и братика.

— Ну а если вы еще и Питеру подружку найдете, то мы будем от всей души благодарны Ракель за то, что она, сама того, не зная, сделала нас счастливыми.

— А почему у этого парня никого нет?

— Он не хочет, — слабо пожимает плечами Даниэль. — По крайней мере, Пит так говорит. Хотя я думаю, что блондин просто боится признаться в том, что у него нет никакого опыта в общении с девушками. Он просто боится облажаться.

— Странно… — Анна слегка хмурится. — Ребята, которых я знала в детстве, уже с ранних лет начали набираться опыта. Не было ни одного, кто хотя бы к восемнадцати годам не встречался хотя бы с одной девушкой. Со мной в школе учился один парень, который к шестнадцати годам переспал уже с целой кучей девочек.

— Ну вот ты только что познакомилась с ним. Наш любимый барабанщик Пит — еще никем не тронутый цветочек, которому срочно надо найти того, кто будет о нем заботиться.

— Понятно…

— В любом случае та, что получит его, будет реальной счастливицей. Ибо ей достанется лакомый кусочек. Так что разведай обстановку и узнай, есть ли среди твоих подружек свободные девчонки.

— Ладно, я поговорю с девочками и предложу свободным познакомиться с твоим другом, — скромно обещает Анна. — И если этот Питер влюбится в подружку Ракель, то мы сможем официально прозвать ее свахой.

— Когда я познакомлюсь с ней, то обязательно поблагодарю ее за то, что мне досталась такая очаровательная красавица, которую я просто обожаю. — Даниэль с нежной улыбкой гладит Анну по щеке, заставляя ту скромно улыбнуться.

— Даниэль… — скромно опускает взгляд вниз Анна.

— Я бы очень хотел, чтобы завтра ты пришла к нам с парнями на репетицию и послушала, как мы играем, — скромно говорит Даниэль, оставляя на лице Анны легкие чмоки. — Если хочешь, то можешь позвать и своих подружек. Мы хоть познакомимся друг с другом… А там кто знает, может, Эдварду тоже захочется присоединиться к нам, если Терренс уговорит его прийти.

— Не знаю, как остальные, но я с радостью послушаю вас, — с легкой улыбкой уверенно обещает Анна. — Раз уж ты до сих пор не дал мне такую возможность, то придется взять инициативу в свои руки и прийти к вам самой.

— Буду только рад. — Даниэль покрепче обнимает и прижимает Анну к себе, погладив ее по голове и нежно поцеловав в висок. — Я с большим удовольствием и гордостью сыграю в твоем присутствии вместе с ребятами.

— Я приду. Не сомневайся. — Анна с хитрой улыбкой нежно гладит Даниэля по щеке. — И уж точно не дам вамлениться и находить время на всякие глупые шуточки.

— Спасибо большое, любовь моя, — с широкой улыбкой благодарит Даниэль. — Ты просто золото.

Даниэль, все еще продолжая крепко обнимать Анну, пару раз целует ее в щеку и перебирает ее волосы те несколько секунд, что в воздухе царит полная тишина. Сама девушка с широкой улыбкой просто прижимается к груди мужчины, обвивая руками его шею и ощущая приятное тепло, что исходит от ее любимого человека.

— Ну что ж… — тихим, мягким голосом произносит Даниэль. — Раз уж у нас появилось свободное время, которое так любезно предоставили мне мои лучшие друзья, то мы можем провести его вместе.

— Я не против, — с легкой улыбкой соглашается Анна. — Весь сегодняшний день я готова посвятить только тебе одному.

— Так же, как и я.

— Еще не забыл, что сегодня вечером у нас запланировано свидание?

— С нетерпением жду вечера, чтобы перестать умирать от любопытства. — Даниэль немного отстраняется от Анны и позволяет взгляду скользить по ее лицу, вдыхая тот изумительный аромат, который от нее исходит. — Мне не терпится увидеть твой сюрприз.

— Уверена, что тебе понравится, — скромно улыбается Анна.

— Нисколько не сомневаюсь. Ибо знаю, какие потрясающие сюрпризы ты мне устраиваешь. — Даниэль одаривает Анну коротким, очень нежным поцелуем в губы и с легкой улыбкой кончиком носом водит по ее щекам. — Один полет на вертолете много стоил. Ты осуществила мою давнюю мечту.

— Сегодняшний тебе также очень понравится, — уверенно обещает Анна.

— Интригуешь, принцесса, интригуешь.

— Осталось совсем немного, красавчик. — Анна запускает руку в волосы Даниэля на затылке и нежно целует его куда-то под подбородком. — Ну а чтобы немного подогреть твой интерес, я скажу, что после моего сюрприза тебя будет ждать кое-что очень интересное.

— Ар-р-р, ты меня дразнишь… — игриво рычит Даниэль.

— Я понимаю твое нетерпение.

— А может, пока я нахожусь в томительном ожидании, ты поможешь мне скоротать время? И сделаешь его незабываемым…

С этими словами Даниэль снова целует Анну в губы и неторопливо спускается к изгибу ее шеи, на котором оставляет несколько дразнящих поцелуев, которые заставляют девушку прикрыть глаза со скромной улыбкой на лице.

— Тем более, что до вечера еще очень далеко, — более низким голосом шепчет Анне на ухо Даниэль и нежно целует место за ним. — А я умру со скуки, пока буду ждать…

— Ах, мой малыш хочет, чтобы я немного поиграла с ним? — широко улыбается Анна, копаясь в волосах Даниэля одной рукой, а другой нежно водя по его груди и мягко растирая ее.

— Очень хочу… — Даниэль снова спускается к шее Анны и покрывает ее переднюю часть нежнейшими поцелуями, которые заставляют ее тихо вздыхать, параллельно позволяя руке скользить вниз по изгибам ее талии и расположиться у нее на бедре. — Разве ты лишишь меня возможности прожить лучшие минуты в жизни?

— Ну если тебе удастся заставить меня сходить по тебе с ума, то ты, возможно, получишь то, что захочешь, — низким голосом говорит Анна. — Но я ничего не могу обещать.

— А если я постараюсь?

— Постарайся. Делай все, что можешь. Может, что-то и получится. — Анна с хитрой улыбкой просовывает руку Даниэлю под его рубашку и нежно водит по мужскому торсу вверх-вниз, слегка прикусив губу.

— Да запросто… — с немного затрудненным дыханием произносит Даниэль и одаривает Анну чуть более продолжительным поцелуем в губы, держа в руках ее лицо, а позже запустив пальцы в ее волосы. — Ты же знаешь, как я умею это делать.

— Попробуй, красавчик, попробуй, — мурлыкает Анна. — А я посмотрю.

— Уж что, но в этом деле мне нет равных.

Стоит только Даниэлю оставить на изгибе шеи Анны один поцелуй и еще парочку на ее ключицах, как она с хитрой улыбкой отстраняется от него и обходит его вокруг, встав за спиной у мужчины, обвив руками его талию.

— Не спеши, милый, не спеши Не спеши… — Анна оставляет игривый поцелуй на задней части шеи Даниэля и нежно проводит губами по его уху, почувствовав, как тот слегка вздрагивает. — Я не отказываюсь.

— Решила подразнить меня? — слегка хриплым голосом интересуется Даниэль.

— Может быть… Может быть… — Анна оставляет короткий поцелуй на изгибе шеи Даниэля и мягко массирует ему плечи. — Ты, наверное, устал после репетиции. Наверное, у тебя все болит… Верно, милый?

— Да, у меня болит все тело… — с хитрой улыбкой привирает Даниэль. — Сегодня что-то особенно сильно…

— Если ты хочешь, то я могу это исправить и избавить тебя от любой боли. Могу помочь почувствовать себя лучше. И завтра отправиться на репетицию с новыми силами.

С этими словами Анна сначала просто гладит Даниэля по спине, а потом начинает нежно массировать ее, уделяя особое внимание пояснице и на интуитивном уровне находя именно те места, которые ноют больше всего. Пока мужчина испытывает огромное наслаждение и пользуется моментом, пока он может отлично расслабиться в прекрасной компании.

— Ох, это было бы здорово, — тихо простонав от удовольствия с прикрытыми глазами, произносит Даниэль. — Помассируй мне спинку, пожалуйста… А то у меня так она болит… И шейку тоже можно…

— Ты так этого хочешь? — хитро улыбается Анна, одновременно массируя Даниэлю позвоночник и оставляя поцелуи на задней части его шее или щекоча ее кончиком носа. — Хочешь?

— Да-да, очень хочу… — жалостливо скулит Даниэль. — Пожалуйста, любимая, сделай мне приятное.

— Это зависит только от тебя, дорогой. — Анна сначала нежно обхватывает ухо Даниэля ртом, а потом легонько прикусывает его. — Как сильно ты хочешь этого.

— Ну сделай мне небольшой массаж, — продолжает скулить Даниэль. — Пожалуйста, принцесса…

— М-м-м, а его еще надо заслужить.

— Хочешь поиграть?

— Хочу. — Анна мягко отстраняется от Даниэля. — Не давать же тебе все сразу просто так.

— Ар-р-р, ты пробуждаешь во мне огонь, — тихонько рычит Даниэль. — Заставляешь меня превратиться в ненасытного волка.

Даниэль резко разворачивается к Анне и притягивает к себе за талию, уставив свой взгляд в ее глаза.

— Спокойно, тигр, держи себя в руках, — с хитрой улыбкой говорит Анна.

— Ты считаешь это возможным? — удивляется Даниэль.

— Я-то держу! Даже если ты усердно пытаешься соблазнить меня своим чарующим взглядом.

— Могу действовать иначе. Сделать так, что ты точно будешь моей и сделаешь все, что я тебе скажу.

Даниэль с учащенным дыханием резко впивается в губы Анны, обеими руками придерживая ее за спину. От неожиданности девушка слегка вздрагивает и что-то пытается промычать, но очень быстро расслабляется, закидывает руку вокруг его шеи, запускает пальцы в мягкие мужские волосы и прикладывает ладонь к его щеке, которую нежно поглаживает. В этот момент рука Даниэля скользит по позвоночнику Анны вверх-вниз, но в какой-то момент уверенно проскальзывает под ее кофточку. После чего он кончиками пальцами нежно ласкает мягкую кожу на ее спине и позже позволяет себе опуститься до ее бедер и ягодиц и погладить их. А заметив, что рыжеволосая красавица начинает довольно часто и тяжело дышать от нарастающего возбуждения, брюнет опускается к привлекательным изгибам женской шеи и с большим удовольствием покрывает их поцелуями, что сводят ее с ума и заставляют закатывать глаза и издавать тихие, чувственные стоны, пока ее сердце порой пропускает удары.

А когда Даниэлю приходиться отстраниться от Анны, чтобы привести сбивчивое дыхание в норму, он заглядывает девушке в глаза и улыбается все шире с каждой секундой, обнажая свои идеально ровные зубы. Та с таким же дыханием широко улыбается ему в ответ, немного покраснев от некого смущения и будучи не в силах отвести взгляд от столь чарующих карих глаз, посмотрев в которые она буквально забывает, как дышать. Мужчина это прекрасно понимает и приближается к ней еще ближе, вздыхая головокружительный запах ее духов, смешанных с естественным запахом женской кожи, пока ее тело инстинктивно прижимается к его.

В какой-то момент Даниэль нежно берет лицо Анны в руки и снова одаривает ее продолжительным поцелуем, испытывая огромное удовольствие от ощущения этих мягких, довольно приятных на вкус женских губ. Девушка отвечает ему с той же страстью, что и он, и время от времени подбавляет масла в огонь, делая поцелуй все более глубоким и волнительным и давая понять, что она только кажется скромной и умеет быть полной противоположностью себя. А через несколько мгновений Перкинс приподнимает возлюбленную, и та, воспользовавшись моментом, обвивает ногами его талию и закидывает руки ему на шею. Придерживая рыжеволосую красавицу за ягодицы, кареглазый добирается до дивана, усаживает ее на него, садится рядом с ней и оставляет несколько коротких, но таких волнительных поцелуев на ее шее и ключицах, пока его руки медленно скользят по женским плечам, изгибам талии, бедрам и коленям, а одна из них гладит ту ногу, которую она закидывает ему на колено.

Наслаждаясь любыми прикосновениями и поцелуями любимого человека и то прикрывая, то закатывая глаза от удовольствия, Анна не успевает понять, как оказывается в лежачем положении, а нависающий над ней Даниэль снова одаривает ее коротким поцелуем в губы, уделяет внимание таким красивым частям, как ее шея и ключицы, обеими руками нежно гладит ей живот, когда немного задирает ее кофточку, и позже не удерживается от соблазна оставить на нем нескольких поцелуев, что заставляют ее еще тяжелее дышать, еще громче выдыхать, слегка выгибать спину и испытывать еще более сильное головокружение и дрожь под влиянием всех этих эмоций. Правда немного позже влюбленные меняются местами. И теперь возвышающаяся над ним девушка делает все, чтобы свести мужчину с ума робкими и развязными поцелуями в губы и шею и нежными ласками головы, груди и живота. А судя по тому, что Даниэль что прикрывает или закатывает глаза, тяжело дышит и широко улыбается, то Анне удается доставить ему огромное удовольствие и дать понять, что она может намного больше, чем кажется.

***

Время около шести часов вечера. На улице еще довольно светло, на дорогах свободно, а погода радует жителей Нью-Йорка, так как сегодня на улице довольно тепло и светит солнце. Ракель, Терренс, Эдвард и Наталия решают собраться вместе в доме МакКлайфа-старшего и Кэмерон, чтобы вместе поужинать и хорошо провести время. На данный момент все четверо сидят за столом, неторопливо поедают потрясающую еду, приготовленную служанками, и разговаривают обо всем, что можно, чувствуя себя вполне комфортно в компании друг друга и получая удовольствие от совместного времяпрепровождения.

— Репетиция прошла просто отлично, хотя мы все жутко устали, — неторопливо поедая то, что лежит на его тарелке, воодушевленно говорит Терренс. — Правда так получилось, что она длилась всего два часа.

— Но почему? — удивляется Ракель, сделав небольшой глоток воды из большого фужера. — Два часа — это же мало! Да и вы обычно репетировали гораздо дольше.

— Да, но просто кое-кто увидел свою возлюбленную и напрочь забыл о репетиции. Ну и в итоге наш дражайший басист Даниэль «вежливо» попросил нас с Питером свалить и не мешать ему развлекаться с любимой.

— Как будто вы не знали, что так все и будет, когда его девушка придет к нему домой, — тихо усмехается Эдвард, накалывая на вилку содержимое и спокойно это поедая.

— О, я боюсь представить, что будет, если она останется с нами, чтобы послушать нашу игру. Ведь Даниэль может так увлечься своей любимой, что напрочь забудет про нас с Роузом.

— Кстати, а он рассказывал что-нибудь про свою девушку? — с загадочной улыбкой спрашивает Наталия, держа фужер с водой в руке. — Ты вроде бы говорил, что он у вас тоже скрытный. Прямо как наша маленькая девочка Анна, которая никак не хочет показать нам своего бойфренда.

— О, кстати, об этом! — Терренс быстро вытирает рот салфеткой, выпивает немного воды и, начав смотреть то на Ракель, которая сидит рядом с ним, то на Наталию, сидящую напротив него рядом с Эдвардом, загадочно улыбается. — Ракель, Наталия, вы не поверите, кто сегодня пришел к нам в тот момент, когда мы с парнями сидели в гостиной и болтали.

— И кто же к вам пришел? — слегка хмурится Ракель. — Ты так говоришь, будто к вам заявилась какая-нибудь звезда.

— Нет, не звезда. Но вы сейчас точно упадете, когда я скажу вам, с кем встречается Даниэль.

Наталия и Ракель вопросительно переглядываются между собой и слабо пожимают плечами.

— Так, Терренс, ну-ка хватит так хитро улыбаться и говорить загадками, — выставив руку ладонью к Терренсу, спокойно говорит Наталия. — Давай колись, кто к вам пришел и заставил тебя так заволноваться.

— Да, давай сейчас же все рассказывай, — слегка ударив Терренса в бок, с легкой улыбкой говорит Ракель. — Кроме подружки твоего друга туда больше никто не мог прийти.

— А это и есть его девушка, — загадочно улыбается Терренс. — Которой оказалась ваша подружка Анна.

Наталия и Ракель слегка приоткрывают рты от удивления и вопросительно уставляются на Терренса.

— Что? — удивленно произносят Наталия и Ракель. — Анна?

— Да ладно? — чуть громче удивляется Наталия. — Наша подружка Анна? Наша милая маленькая девочка с детским личиком — подружка того самого Даниэля?

— Нет, ты должно быть шутишь, — уверенно качает головой Ракель. — Мы тебе не верим!

— Нет, девчонки, я говорю правду, — скромно улыбается Терренс. — Тот парень, о котором она ничего вам не говорила, это мой друг и коллега по группе. Как оказалось, Анна живет с парнем, чье полное имя — Даниэль Кристофер Перкинс.

— Вау… — резко мотает головой Наталия и отпивает немного воды из своего фужера. — Как все интересно сложилось…

— Вот это поворот… — задумчиво произносит Ракель.

— То есть, ты хочешь сказать, что наша подружка встречается с твоим приятелем по группе?

— Да, все верно, — слабо пожимает плечами Терренс. — Буду честен, я реально удивился, когда узнал о романе Анны с Даниэлем и увидел вашу подругу у него дома.

— И ты пытаешься убедить нас в том, что только сегодня об этом узнал?

— Нет, Наталия, клянусь, я только сегодня обо всем узнал. Мы с Питером все-таки уговорили Даниэля рассказать про свою девушку, а по его рассказам я понял, что это может быть ваша подружка. И когда я упомянул про подружку Ракель, Перкинс подтвердил, что его девушка — Анна Сеймур. Но должен признаться, у них все очень серьезно. И Перкинс без ума от нее, и Анна обожает его. Совет да любовь, как говорится!

— А как выглядит твой друг? — интересуется Ракель. — Это случайно не высокий парень с шоколадными волосами и карими глазами?

— Тот самый.

— Значит, все совпадает. Анна описала как раз того парня.

— Кстати, Перкинс просто обожает нахваливать свои глаза и говорит, что все в них влюбляются. Мол ваша подружка тоже не смогла устоять и сразу же влюбилась в него, когда она только посмотрела на него.

— Это правда, — загадочно улыбается Ракель. — Анна очень много говорила про его глаза. Она прямо-таки их обожала.

— Да, а ты, наверное, возмутился и заявил ему, что неотразимее тебя все равно никого нет? — скромно хихикает Эдвард.

— Ну конечно, нет никого неотразимее меня! — с гордо поднятой головой заявляет Терренс. — Питеру и Даниэлю крупно повезло, что я стал участником их группы. И они, разумеется, признают мой непоколебимый авторитет.

— Ой ну все, только не надо опять нахваливать себя! — закатывает глаза Наталия. — Все и так знают, кто ты такой. Не надо повторять это по сто раз.

— Так я еще ничего не говорил. Но если начну, то, конечно же, оглашу весь список причин, по которым меня просто нельзя не признать привлекательным и очень значимым мужчиной.

— Мы его уже знаем наизусть, дорогой, — скромно хихикает Ракель. — Можешь огласить ему тому, кто еще не знаком с тобой.

— Нет такого человека, который не знает такого важного человека, как Терренс МакКлайф.

— Я бы, конечно, огорчил тебя новостью о том, что есть люди, которые и имя-то твое никогда не слышали… — задумчиво говорит Эдвард, держа вилку в руке и что-то рисуя ею в воздухе. — Но лучше не буду портить тебе аппетит и позволю думать, что ты и впрямь такой весь крутой и важный. Пока не буду. А потом посмотрю…

— Вот и не раскрывай свой ротик, — невинно улыбается Терренс. — Потому что моя значимость была подтверждена многими людьми уже несколько раз.

— О, Господи… — закатив глаза, тихо выдыхает Наталия.

После тихих смешков в воздухе воцаряется небольшая пауза, после которой Ракель с загадочной улыбкой опирается локтем о стол, а подбородком — о свою ладонь.

— Да уж, так вот кем был тайный поклонник Анны, о котором она нам с Наталией все уши прожужжала, — задумчиво говорит Ракель, неторопливо перебирая вилкой содержимое ее тарелки.

— Признаюсь честно, парни уже провозгласили тебя нашей свахой, — с тихим смешком признается Терренс.

— Меня? Свахой?

— Да! Ведь парни влюбились в твоих подружек. Мой братец встречается с Наталией, а Даниэль без ума от Анны.

— Это точно! — с широкой улыбкой соглашается Наталия. — Можно сказать, что Ракель — наш талисман, который помог нам обрести свою счастье.

— Кстати, мы с Дэном пообещали Питу, что вы найдете для него красивую девчонку. Мы-то все в парах, а он абсолютно одинок и немного завидует, когда мы говорим о своих красавицах. К тому же, я видел, с какой грустью он смотрел на Перкинса, когда тот обнимал и целовал Анну.

— Передай Питеру, что сваха Ракель обязательно подберет ему подружку, — шутливо обещает Ракель. — Выберем самых лучших и представим их твоему другу. Может, ему и правда кто-то понравится.

— Мне почему-то кажется, что ему будет непросто угодить… — задумчиво предполагает Эдвард. — Такое чувство, что Питер очень избирателен в девушках и не будет общаться со всеми подряд. Его явно не привлекает возможность встречаться с первой встречной.

— В любом случае, когда этот парень влюбится в кого-нибудь, то перестанет убеждать нас в том, что он не хочет ни с кем встречаться, и ему на самом деле хорошо, — уверенно отвечает Терренс.

— Это точно! — восклицает Наталия. — Раз уж Ракель, так сказать, дважды попала в точку и волшебным образом свела своих подружек с хорошими мужчинами, то и в этот раз должна попасть. Она, конечно, не знакомила меня с Эдвардом и Анну с Даниэлем, но будем считать, что моя подружка все равно имеет к нашему счастью прямое отношение.

— Но думаю, что на этот раз я все-таки точно сведу двух людей, — уверенно отвечает Ракель. — И возможно, стану той, благодаря которой образуется новая пара.

— Берегите этот талисман, ребятки, — широко улыбается Терренс, приобняв Ракель за плечи. — Она — не только причина нашего счастья, но и та, которая и правда может помочь моему другу встретить хорошую девушку и наконец-то в кого-то влюбиться.

— Ракель несет всем радость и удачу! — весело отвечает Наталия. — Уверена, что когда ты познакомишь ее с тем самым Питером, то он обязательно встретит свою любовь.

— Я не сомневаюсь.

— Так что дерзай, Терренс! Чем скорее, тем лучше.

— Слушайте, а вы можете воспользоваться шансом познакомиться с парнями, если приедете к нам на репетицию.

— Правда? — слегка округляет глаза Ракель.

— Да, девчонки, подъезжайте домой к Даниэлю! Вы ведь бывали там и знайте, как туда ехать. Мы с парнями будем очень рады, если вы послушайте нас и выскажите свое мнение.

— Пф, какие вопросы, приятель! — громко ухмыляется Наталия. — Приеду и с удовольствием проведу с вами время!

— И я не могу упустить шанс впервые услышать, как ты поешь в группе, — с легкой улыбкой говорит Ракель.

— Поверь мне, Ракель, они поют и играют просто замечательно, — уверенно отвечает Эдвард. — Я уже однажды слышал, как они играют, и остался в восторге. Если послушаешь их, то точно не будешь разочарована. Даю руку на отсечение.

— Кстати, Эдвард, тебя мы тоже хотим видеть на одной из репетиций, — дружелюбно говорит Терренс. — Даниэль и Питер сказали, что давно не встречались с тобой, и попросили пригласить тебя потусоваться с нами.

— Ну раз приглашайте, то я с радостью приду. Если завтра у вас будет репетиция, то вы можете рассчитывать на мой визит.

— Да мы все можем приехать завтра и послушать вас! — восклицает Ракель.

— Вот именно, — бодро соглашается Наталия. — Раз нас приглашают, то грех отказываться от такого предложения. По крайней мере, мы с Ракель сможем потребовать с Анны объяснений за то, что она ничего не сказала нам про своего парня.

— Главное, чтобы ей было хорошо с ним. А судя по ее рассказам, Анна чувствует себя просто великолепно и очень счастлива с тем парнем. Лично я очень рада за нее.

— А вот я на ее обиделась, — скрестив руки на груди, хмуро говорит Наталия. — Почему она ничего не говорила нам о том, с кем она встречается? Как будто ее сию минуту убьют, если она расскажет нам об этой великой тайне!

— Мне тоже немного обидно, что она ничего не сказала. Но давай не забывать, что ты тоже молчала о своих отношениях с Эдвардом. Ты ничего не говорила Анне, а она не захотела раскрывать личность того Даниэля.

— Да, но я-то объяснила, почему это сделала, а вот с Сеймур до сих пор ничего не понятно. Обидно, что мы — ее подружки, но она ничего не рассказала нам о том, кто похитил нежное сердечко этой маленькой девочки.

— Но она ведь рассказывала нам о своих свиданиях, чувствах, эмоциях и всяком таком. Анна всего лишь скрыла его имя и то, чей он друг. Совсем как ты. Так что я не вижу смысла обижаться.

— Вот именно! — соглашается Терренс. — Лучше порадуйся за подругу, ибо она заполучила хорошего человека. Конечно, иногда Даниэль бывает очень наглым и бессовестным, но так-то он нормальный парень. Уверен, что он точно сможет сделать эту девушку счастливой и не наплюет ей в душу.

— Да, но только жаль, что ее родители не одобрили выбор дочери, — с грустью во взгляде говорит Ракель. — Они даже не захотели взглянуть на него и хотя бы немного побеседовать. Эти люди сразу решили, что она должна с ним расстаться и выйти замуж за того, кого они считают достойным человеком.

— А зря, — произносит Наталия. — Думаю, если бы они так не поступили, она бы не ушла из их дома, чтобы жить своей жизнью с любимым.

— Интересно, как они отреагировали на то, что Анна навсегда ушла из дома?

— Зная их, могу предположить, что они закатили страшную истерику, — по-доброму усмехается Наталия. — Хотя не могу сказать, стали бы ли их слушать в полиции, если бы они пошли туда. Я уверена, что они решили заявить о пропаже, даже если Анна оставила для них записку, в которой все объяснила.

— Анна уже давно не ребенок, а вполне взрослая девушка. Она может жить своей жизнью, найти работу и жить отдельно от родителей. — Наталия выпивает немного воды из своего фужера. — Ну а поскольку ей повезло найти человека, который будет зарабатывать деньги, когда его группа станет известной, то при желании Анна может не работать. Может просто заботиться о нем и его доме.

— Мне кажется, она для этого и создана, — предполагает Ракель. — Ее совсем не смущает работа по дому, и она делает все это с каким-то удовольствием. Например, Анна всегда любила готовить и очень хорошо это делает.

— О, это самое главное! — восклицает Терренс. — Потому что Даниэль совершенно не умеет готовить. Он с горем пополам может только что-то разогреть в микроволновке или сварить на плите. А еще он совсем не заботится о чистоте, ибо ему лень помыть полы или навести порядок у себя в комнате. Так что прекрасно готовящая девушка, готовая еще и поддерживать чистоту в доме, — идеал для него.

— С такой девушкой, как Анна, в его доме будет очень приятно находиться, — уверенно отвечает Ракель.

— Уж не знаю, что там творилось раньше, но я предпочитаю верить Питеру, который знает его четыре года и неоднократно видел весь этот беспорядок и помогал Перкинсу устранять последствия его попыток что-то приготовить.

— В любом случае Даниэлю крупно повезло. Он попал в надежные руки хорошей девушки.

— Да и ей повезло с парнем, — с легкой улыбкой отвечает Наталия. — Она же хотела мужчину, который будет красиво за ней ухаживать и обращаться с ней, как с королевой. Вот Анна и нашла его. И решила быть с ним вопреки желанию своих родителей.

— А что, они настолько строгие, раз ваша подруга сбежала от них? — удивляется Эдвард.

— Да ты что! Они держали Анну в ежовых рукавицах, но она всегда показывала характер и протестовала против той жизни, которую ей навязывали.

— Это точно! — кивает Ракель, проглотив немного еды и запив ее водой. — Они даже хотели выдать ее замуж за нелюбимого. Нашли какого-то человека из своего круга и поставили ее перед фактом. Мол ты выйдешь за него и будешь жить с ним.

— Ничего себе! Разве кто-то сейчас выдает своих детей против своей воли?

— Как видишь, выдают. Однако Анна наотрез отказалась жить с ним и предпочла жить своей жизнью. Насмотрелась на родителей, которые никогда не были счастливы вместе и фактически терпели друг друга. Они не знают, что такое любовь, и привыкли подчиняться старшим. Считают, что раз они много лет прожили с теми, кого для них нашли, то и Анна будет жить как миленькая.

— Ну и дикость, — задумчиво произносит Эдвард. — Интересно, кто все это затеял?

— О, это длится уже много лет! — восклицает Наталия. — Родителей Анны поженили ее бабушки и дедушки, их поженили ее прабабушки и прадедушки… И так далее. И никто не возражал. Они искренне верили, что так надо. Что старшие плохого не посоветуют.

— Но ведь она взрослый человек! Эта девушка может сама решать, что ей делать и с кем жить.

— Увы, но ее родители думают не так, как мы. Они во всем ищут выгоду. Даже в семейной жизни. Все браки в семье Анны заключилась ради каких-то целей. И не важно, с чем они связаны: с работой или желанием породниться с семьей близких друзей.

— В любом случае однажды им придется смириться с ее выбором и понять, что ее жизнь принадлежит ей, — уверенно отвечает Терренс и отпивает немного воды из стакана. — Тем более, что сейчас Анна действительно счастлива. Я сам это видел. Видел этих двух широко улыбающихся голубков, которые сегодня вечером должны отправиться на свидание. Анна приготовила для него какой-то сюрприз, а Даниэль ждет не дождется его.

Глава 68

— Интересно, чем же они решили заняться после того, как этот парень выставил тебя и второго вашего друга за дверь? — задается вопросом Ракель, бросив взгляд в сторону.

— А чего тут гадать? Обнимались и целовались, разумеется! Что же еще они могли делать вдвоем. Пока мы с Питером провели время вместе и обсудили некоторые варианты идей для названия нашей группы, наш дружок расслаблялся и устроил себе небольшой отдых после того, как два часа пиликал на басу.

— И как же вы решили себя называть? — проявляет интерес Наталия. — У вашей группы ведь и правда нет никакого названия. Как вы собирайтесь называть себя во время выступлений у «The Loser Syndrome» на разогреве?

— К сожалению, мы пока ничего не придумали, — слабо пожимает плечами Терренс. — Пока что-то ничего в голову не приходит.

— Придумайте что-нибудь из инициалов ваших имен, — предлагает Ракель.

— Э-э-э, нет, это нам не подходит.

— Или используйте свои имена, — предлагает Наталия. — Соедините их вместе.

— Аналогия Текель и Эталии?

— Типа того.

— Ладно, тогда ты придумай нам какое-нибудь название. Раз уж ты специалист по подобным делам.

— Ну э-э-э… — Наталия немного чешет висок. — Даже не знаю… Надо подумать…

— Но честно говоря, нам это тоже не подходит. Мы вообще не хотим использовать имена для названия группы.

— Ну тогда мы не знаем, что вам предложить, — разводит руками Ракель.

— Хотя времени остается все меньше и меньше. Тур начинается уже в конце июля, а мы только более-менее разобрались с песнями, хотя есть еще парочка вещей, которые надо обсудить.

Даже если Эдвард и участвует в разговоре, он все равно большую часть времени молчит и выглядит каким-то задумчивым и не слишком уверенным в себе, часто одергивая рукав своей джинсовой куртки и скромно поедая то, что лежит у него на тарелке, которую иногда царапает вилкой.

— Могу подумать над идеями, если хотите, — тихо говорит Эдвард. — Раз для песен вдохновение есть, то и для названия группы тоже что-нибудь придумаю.

— Было бы неплохо, — с легкой улыбкой отвечает Терренс. — А то мы с парнями уже все голову сломали, пытаясь придумать название для нашей группы.

— Да ладно, если у меня будут какие-то идеи, то я обязательно скажу об этом, — взяв что-то со своей тарелки и с руки быстро съев ее, с легкой улыбкой говорит Ракель.

— Я тоже обещаю подумать над этим, — скромно улыбается Наталия, перемешивая содержимое еды в ее тарелке.

— Ах, ребята, чтобы мы без вас делали, — слабо качает головой Терренс.

Все сидящие за столом широко улыбаются и несколько секунд молча едят довольно вкусный ужин, который всем пришелся по душе.

— А я, кстати, готовлюсь снова начать работать, — уверенно говорит Ракель. — И в ближайшее время мне точно некогда будет скучать.

— О боже мой… — хмуро бросает Наталия, скрестив руки на груди. — Только не говори, что ты опять будешь работать как проклятая и заработаешься так, что напрочь забудешь про своего парня и начнешь шарахаться от него, как от чужака. Ну а мы все будем пытаться вдолбить в твою голову, что тебе стоит сбавить обороты.

— Нет-нет, такого больше не повторится. И про своего парня я точно не забуду. — Ракель с легкой улыбкой на секунду кладет голову Терренсу на плечо. — Должна признаться, случай с Рингером заставил меня на многое посмотреть иначе. Я начала понимать, что люди были правы, когда они говорили мне, что стоит притормозить и взять перерыв. Ведь… Все это и правда сильно вымотало меня. В последние несколько месяцев я была какой-то машиной, которая работала без остановки.

Ракель тихо вздыхает и заправляет прядь волос за ухо.

— Я не думала, что существует какая-то граница, — добавляет Ракель. — И бралась за несколько дел одновременно. К тому же, я хотела делать все идеально… Была карьеристкой, которая не совсем была готова к переменам в жизни. Которая просто сделала то, чего от нее хотели. Ее хотели видеть рядом с мужчиной — я исполнила их желание. И… Решила, что можно послать всех к черту и продолжить заниматься своим делом. Конечно, я до сих пор удивляюсь, что мне удавалось делать кучу дел одновременно… Но… Когда я заканчивала все свои дела, то чувствовала себя опустошенной… Как будто у меня закончились все силы. Не было желания с кем-то разговаривать, что-то делать, кого-то слушать… Я просто хотела лежать платом и отдыхать.

Ракель замолкает на пару секунд.

— Сейчас… — тихо произносит Ракель. — Сейчас я понимаю, что больше не хочу работать в таком темпе. И… поклялась себе больше никогда не брать на себя такую нагрузку. Я хочу пересмотреть свой график и браться только за ту работу, которая мне интересна. А не соглашаться на все подряд.

— Да, подруга! — с широкой улыбкой хлопнув в ладони, громко восклицает Наталия. — Наконец-то ты это поняла! Не прошло и трех лет с тех пор, как Спящая Красавица проснулась и пришла к озарению.

— Да, поняла… Правда пришлось много пережить, прежде чем понять, что я буквально выгорела в эмоциональном плане.

— Слушай, я вообще удивляюсь, что ты не сошла с ума после всей этой тяжелой работы.

— Ну не совсем… — Ракель смущенно улыбается. — Может, я и правда была немного ку-ку… Помня, что я сделала немало поступков, за которые мне сейчас ужасно стыдно. В первый раз мне было ужасно неловко, когда я однажды встретила Стивена и сорвалась на нем после того, как он начал говорить о том, что мне нужно отдохнуть. А меня ужасно бесило то, что уже несколько человек успело сказать мне, что я выгляжу слишком измотанной и должна немного притормозить.

— Боже, это как же надо было хотеть работать, чтобы пропадать на съемках целыми днями и планировать график так, чтобы у тебя хватает времени только лишь поесть по расписанию или позаниматься в спортзале.

— Ах, Наталия, я и сама себе удивляюсь, — по-доброму усмехается Ракель. — Но в какой-то момент мне начало казаться, что я и правда медленно схожу с ума. Иногда я думала, что была очень близка едва ли не к нервному срыву и вот-вот могла оказаться в больнице.

— Ну вот если бы ты еще немного поработала в таком ритме, то точно отправилась бы туда. Если бы не Рингер, ты бы и дальше продолжила работать. А если бы не сошла с ума, то просто свалилась бы с ног от переутомления на каком-нибудь показе.

— Думаю, ты права.

— В любом случае ты все выдержала и поняла свои ошибки, — положив руку Ракель на плечо, с легкой улыбкой мягко говорит Терренс.

— Жаль, что иногда приходиться чем-то жертвовать, чтобы что-то понять.

— Верно, но думаю, для тебя происходящее было хорошим уроком.

— Очень хорошим. Я многое поняла.

— Вот почему я горжусь тобой. Горжусь, что ты прошла через все трудности.

— Если бы не поддержка людей, которых я люблю, мне не удалось бы справиться и с малой долей того, что произошло, — с легкой улыбкой признается Ракель. — На этот раз мне пришлось таскать на себе более тяжелый груз, чем когда-либо.

— Ты сильная девушка, Ракель, — скромно улыбается Наталия. — Несмотря ни на что, ты можешь многое выдержать.

— Второго раунда подобного ада я точно не переживу. Это самое сложное испытание в моей жизни. Еще никогда мне не было так плохо, как тогда.

— Не переживай, подруга, ты все выдержишь. А мы всегда будем рядом и поможем всем, чем только сможем.

— И больше не поверим никаким проходимцам, которые захотят тебя оболгать, — уверенно добавляет Терренс.

— Ты очень сильная. В отличие от меня, человека, который не выдержал бы ни чего из того, что ты пережила за все свои годы.

— Нет, дорогая, не надо так говорить, — мягко говорит Ракель. — Я уверена, что ты тоже сможешь все пережить.

— Ты же прекрасно знаешь, что я очень чувствительная и воспринимаю все слишком близко к сердцу. — Наталия с тихим вздохом быстро поправляет рукав своей розовой блузки с открытым плечом. — Даже если бы у меня огромная поддержка с вашей стороны, я не смогла бы это пережить. К сожалению, у меня нет такой силы воли. Я не такая сильная и смелая.

— Может быть, силы волы у тебя и нет, — мягко говорит Эдвард, приобняв Наталию за плечи. — Но зато ты добрая, милая, верная и очень интересная в общении. А еще ты умеешь подбадривать людей советами и прекрасными словами. Не всегда встретишь человека, который словами может успокоить и утешить тебя.

— Могу сказать то же самое, если меня попросят описать тебя, — скромно улыбается Наталия. — Ты и сам очень милый и интересный в общении.

Наталия и Эдвард с более широкой улыбкой смотрят друг на друга, сцепив свои руки. В этот момент Ракель со скромной улыбкой переглядывается с Терренсом, пока она смотрит на влюбленную парочку, сидящую напротив них. МакКлайф-старший с тихим смешком слабо качает головой, а девушка негромко прочищает горло, как бы давая своей подруге и брату ее возлюбленного понять, что они здесь не одни.

— Э-э-э, ребята… — мягко произносит Ракель. — Простите, конечно, но ничего, что вы здесь совсем не одни?

— Да, голубки, мы, конечно, понимаем, что вы не можете ни секунды прожить друг без друга, — с легкой улыбкой добавляет Терренс. — Но может, вы сдержите свои порывы нежности хотя бы на время ужина? А иначе я не смогу спокойно поесть! Ибо буду пялиться на вас с широкой улыбкой и открытым ртом.

Эдвард, тихонько прокашливаясь, отстраняется от Наталии, резко проводит рукой по своим волосам и поправляет воротник своей джинсовой куртки.

— Ну вот, даже за руки подержаться нельзя… — хмуро бросает Наталия.

— Ха, братец, да тебя ничто не может отвлечь от еды, — уверенно говорит Эдвард. — Даже если у тебя над ухом будут громыхать пушки, ты все равно не выпустишь из рук тарелку с едой.

— Очень смешно, — слабо качает головой Терренс.

— А учитывая, что ты ешь довольно большие порции, то у меня складывается впечатление, что ты всегда голоден. Сколько бы тебе ни положили в тарелку.

— Да, МакКлайф, мы уж точно не можем сказать, что ты ешь, как котенок, — шутливо соглашается Наталия, положив голову Эдварду на плечо.

— Ну да, я люблю вкусно поесть, — с невинной улыбкой признается Терренс. — Не отрицаю.

— Ты любишь не просто вкусно поесть, а любишь есть вообще, — с хитрой улыбкой говорит Эдвард.

— Слушай, я тут вспомнила, что Ракель говорила, что он всегда берет себе двойную порцию еды на завтрак, обед и ужин, — скромно хихикает Наталия. — А все его друзья подшучивают над ним и говорят, что если Терренс будет столько есть, то станет очень толстым, а моя подружка его разлюбит и найдет себе другого стройного красавчика.

— Не дождешься, подруга! — с гордо поднятой головой восклицает Терренс. — Я никогда был склонен к полноте и всегда был стройным. А в сочетании с занятиями спортом это дает потрясающий эффект. Я не только стройный, но еще и хорошо подкаченный.

— Вот я и проверю, говоришь ли ты правду, — уверенно говорит Эдвард. — Я обязательно спрошу у мамы, как часто ты опустошал холодильник. Как быстро твое обжорство привело к тому, что ты из неотразимого красавчика превратился в милого пухленького мальчика. И когда тебе пришлось буквально зашить себе рот, чтобы похудеть килограмм так на двадцать.

— Боюсь, ты разочаруешься, когда все узнаешь.

— Если у тебя раньше было большое мягкое пузико и пухленькие щечки, то я нисколько не разочаруюсь.

— Такой красавчик, как я, просто не может быть толстым или даже немножко пухленьким. Пузика у меня никогда не было. Так же, как и больших щек. Они у меня всегда были немножко впалые.

— Ну да, так я и поверил, — скромно хихикает Эдвард.

— Даже при великолепном аппетите я все равно останусь стройным и подтянутым. Уж что, а генетика у меня столь же потрясающая, как и я сам.

— А у меня ничуть не хуже! — взяв вилкой немного еды с тарелки и положив ее в рот, отмечает Эдвард. — У меня тоже никогда не было проблем с лишним весом. Всегда был стройным как кипарис.

— Ну да, может ты сейчас такой весь скромный и ешь понемногу. Но зато потом, когда окончательно привыкнешь к нам, отбросишь всю свою порядочность и будешь жрать как маленькая свинка.

— Я не такой прожорливый поросенок, как ты.

— Это мы еще посмотрим.

— Хоть я и ем все подряд, но никогда не переедаю.

— А я соблюдаю свою норму.

— Разве огромная кастрюля жратвы — это твоя норма за один прием пищи?

— Так, Эдвард, по-моему, ты что-то разговорился. Тебе так не кажется?

— Вообще-то, я молчал! Это у тебя рот не закрывается!

— Ох, ребята, да хватит вам уже… — устало стонет Наталия. — Сидите ешьте спокойно.

— Что будет дальше, когда Эдвард и правда привыкнет к нам? — задается вопросом Ракель. — Неужели эти двое устроят нам и друг другу сладкую жизнь и не смогут прожить день без взаимных подколов и глупых шуточек?

— Да уж… Так что советую тебе приготовиться. Скоро у нас начнутся веселые деньки…

— Это точно. Мы точно не будем скучать.

В воздухе воцаряется небольшая пауза, во время которой все просто скромно хихикают и продолжают есть то, что лежит у них тарелках и пить воду из фужеров.

— Эй, Ракель, а если не секрет, какую работу ты имела в виду, когда говорила, что тебе некогда будет скучать? — интересуется Наталия.

— Да, Ракель, не поделишься с нами? — задумчиво интересуется Эдвард.

— Точно, я как раз хотела сказать об этом! — щелкает пальцами Ракель. — Спасибо, что напомнили, ребята! Вы еще не знайте, а вот Терренс уже в курсе.

— Э-э-э, а о чем я в курсе? — слегка хмурится Терренс. — Ты ничего не говорила мне про работу на ближайшее время!

— Говорила раньше! — Ракель кладет салфетку, которой только что вытерла рот, на стол и переводит взгляд на Терренса. — Помнишь, как я тебе рассказывала о том, что одна женщина пригласила меня на свой показ, но позже все отменила и сказала, что ей нужно решить какие-то проблемы?

— Ну да, я помню, — с фужером воды в руке пожимает плечами Терренс.

— Так вот сегодня, пока я гуляла по городу, эта женщина снова позвонила мне и сказала, что она начала подготовку к нему.

— Значит, она решила свои проблемы?

— Решила. И сообщила, что показ состоится уже через две недели. Всю следующую неделю будет идти подготовка моделей и всего необходимого, а еще через неделю состоится само шоу.

— Ого, а я почему-то думал, что эта женщина уже и думать о тебе забыла.

— Я тоже так думала, но оказалось, что нет.

— Класс! Я рад, что все так сложилось.

— И кроме того, эта женщина хочет, чтобы я открывала и закрывала показ.

— Да ладно? — искренне удивляется Терренс. — Открывать и закрывать показ?

— Да, я выйду на подиум самая первая и своим последним выходом закрою шоу.

— А почему ты раньше не сказала, что тебе выпала такая честь?

— Так изначально разговор шел только о выходе на подиум. Но сегодня она сказала, что решила сделать меня главной моделью. Да и ее команда настаивала на этом. А у нее есть одна маленькая традиция. — Ракель выпивает немного воды. — Когда на подиум выходит последняя модель, то она демонстрирует самую дорогую вещь из новой коллекции. Так что если я закрываю показ, то мне представился шанс показать то, над чем она работала дольше всего. То, что потом будет продаваться в ограниченном количестве за огромные деньги.

— Ух ты, так это же здорово! — Терренс с широкой улыбкой мило целует Ракель в висок. — Кому еще, кроме тебя, удастся продемонстрировать одежду так, чтобы ее захотели немедленно купить. Такой талант под силу только тебе одной.

— Сделаю все, что в моих силах, — скромно обещает Ракель.

— Поздравляю, милая, я очень рад за тебя.

— Спасибо, дорогой.

— Эй, когда начнется подготовка к этому шоу?

— Э-э-э… Пока не знаю. Но думаю, что в ближайшее время. Эта женщина обещала прислать моему менеджеру всю информацию. А еще она буквально запретила мне худеть. И даже успела раскритиковать мой вес, когда мы впервые встретились. По ее мнению, я слишком худая. А та женщина говорит, что не работает с анорексичными моделями и без сожаления меняет их, если у них обнаруживается недобор веса. Она всегда была за здоровые тела.

— Она права, — соглашается Эдвард. — Тебе и правда не надо худеть. По мне, сейчас у тебя отличная фигура. Не надо сидеть на диетах и питаться одними салатами.

— Да, но иногда мнебывает трудно удерживать прежний вес из-за особенностей фигуры и генов. Ведь моя мама в свое время тоже была очень худой… Тетя Алисия как-то сказала, что ее некоторое время называли анорексичкой… — Ракель заправляет прядь волос за ухо. — Хотя и меня часто так называют. Часто обвиняют в том, что я заставлю девочек комплексовать из-за своих тел. Впрочем, я уже как-то привыкла к этому и всегда уверенно говорю, что это мой нормальный вес. Я не болею анорексией, булимией или чем-то вроде того. Просто у меня такая фигура.

— Мне нравится, что та женщина не любит таких моделей и не работает с ними, — уверенно говорит Терренс. — Знаю одного мужчину, у которого есть дочь. Она в подростковом возрасте заболела анорексией и до сих не может вылечиться. Я как-то увидел ее и пришел в ужас. Это был скелет, обтянутый кожей.

— Я знаю очень много таких моделей, а некоторые еще и булимией страдают. Помню, что на одном из показов одна девушка вообще упала в обморок прямо на подиуме. Оказалось, что она несколько дней ничего не ела и не пила. Была истощена, проще говоря.

— Та девчонка тоже морила себя голодом. А когда ее насильно заставляли есть, то она находила способ обмануть всех.

— Та женщина ни за что не станет работать с такими. В этом плане она беспощадна. Если кому-то нужны только анорексичные модели, то ей важно, чтобы у моделей были формы и нормальные руки и ноги.

— Кстати, а кто эта женщина? — интересуется Наталия. — Может, я знаю ее и с радостью посмотрю показ, если его трансляция будет где-нибудь в Интернете?

— Ее зовут Паулина Симпсон. Раньше она была известной моделью, но потом решила стать модельером и создавать свою одежду. Сейчас ее коллекции одежды очень хорошо продаются по всему миру и пользуются огромным спросом. Да и я сама обожаю многие вещи, которые она создает. У меня даже есть несколько предметов из ее коллекций, которые я с радостью ношу. И я никак не могла отказаться от шанса поработать с одним из любимых дизайнеров.

— О, я обожаю ее одежду! Ее коллекции просто изумительные! Конечно, мой шкаф не забит одеждой ее марки, но я всегда слежу за всеми новинками из ее коллекции и могу что-нибудь прикупить для себя.

— Согласна, у нее превосходный вкус. Мне нравится, что ее главное правило в одежде — это минимализм. Нет ничего лишнего. Все просто, но со вкусом.

— Насколько я знаю, эта Паулина работает еще и над мужской одеждой, — задумчиво говорит Эдвард.

— Да, мужские коллекции она тоже выпускала, — дружелюбно отвечает Ракель. — Но в последние несколько лет больше специализируется все-таки на женской одежде.

— В ее коллекциях есть очень хорошие вещи, которые мне нравится. Правда они все стоят бешеных денег. Я бы не смог купить хотя бы одну рубашку или пару брюк, даже если бы пошел на три работы. Хотя я однажды видел ее одежду в каком-то магазине. И должен отметить, что на ощупь она оказалась просто шикарной. Видно, что сделана из дорогих материалов.

— Верно, для пошива она использует только самые лучшие и дорогие ткани, привезенные из разных уголков света. Говорят, что кто-то даже делает их специально для нее.

— Ее одежда безумно дорогая, по крайней мере, для меня, но цена оправданная. Ради такого качества я бы отдал любые деньги.

— Эй, Эдвард, а откуда у тебя такие познания в моде? — по-доброму усмехается Терренс. — Да еще и понимаешь, какой материал дорогой, а какой дешевый.

— Ну вот представь себе, я способен отличить хорошую ткань от плохой, — уверенно отвечает Эдвард.

— Вот уж не думал, что раздолбай, который носит, мягко говоря, старые поношенные вещи, способен разбираться в этом.

— Я ношу старье, потому что мне едва хватает денег на жратву и некоторые необходимые вещи.

— Слышь, а ты никогда не думал когда-нибудь пойти в модельное агентство, подписать контракт и рекламировать какую-нибудь мужскую одежду? Народ бы любовался на твою милую мордашку и пытался бы угадать секрет твоей молодости… Подумали бы, что ты миленький восемнадцатилетний парнишка со смазливым личиком. Но обалдели бы, когда узнали, что тебе на самом деле двадцать пять.

— Знаешь, а я был бы не прочь подработать моделью, — задумчиво отвечает Эдвард, делает пару глотков воды и откидывается на спинку стула. — Конечно, музыка всегда будет моей главной страстью, но я бы с радостью снялся для какой-нибудь рекламы одежды. Мне кажется, модельный бизнес — это круто.

— Если тебе когда-нибудь поступит подобное предложение, то ты всегда сможешь спросить совета у Ракель, — с легкой улыбкой говорит Терренс. — Ведь она у нас профессионал в этом деле.

— Уверена, что если бы все узнали о твоем братце, то он точно получил бы какое-нибудь предложение о работе, — скромно хихикает Ракель. — Эдвард мог бы стать любимчиком публики, благодаря, как ты сказал, милому личику. Маленькие девочки любят симпатичных парней.

— Да, а я бы в таком случае бегала за ним и следила, чтобы на него никто не положил глаз и не захотел у меня украсть, — шутливо говорит Наталия, прижавшись поближе к Эдварду и мило потрепав его за подбородок.

— О, поверь, Наталия, тебе это не грозит, — уверенно заявляет Терренс. — Мой братец и так слишком долго ждал, когда ты перестанешь от него бегать и поймешь, что он на самом деле любит тебя. Верно, малой?

— Верно! — широко улыбается Эдвард и мило трется щекой об висок Наталии. — Если где-то в моих нереальных мечтах я и стану известным, то уж точно никогда не посмотрю на другую девушку и не брошу Наталию. Никакая слава не отнимет у меня то, о чем я так долго мечтал.

Все скромно улыбаются и замолкают на несколько секунд, чтобы съесть немного содержимого с их тарелок. В этот момент к их столу подходит Виолетта и наливает еще немного кристально чистой воды в их фужеры из красивого стеклянного кувшина.

— Да и вообще, иногда мне кажется, что в какой-то степени мы стали друг другу родными, — признается Наталия. — По крайней мере, для меня вы все очень близки и стали будто бы моей семьей.

— Это верно, — уверенно кивает Эдвард. — Неважно, какой у вас статус в обществе — вы всегда будете для нас близкими людьми, с которыми приятно проводить время. И я очень рад, что смог поладить с каждым из вас. Рад, что вы… Приняли меня.

— Я считаю, что мы и есть семья, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Терренс — мой возлюбленный. И я с радостью приняла Эдварда как его брата. А Наталия всегда была для меня как родная сестра. И меня бросает в дрожь от мысли, что я могла потерять такую прекрасную подружку. За многие годы мы очень многое пережили и неоднократно выручали и поддерживали друг друга. Лучшего друга мне не найти…

— Ну раз уж вас всех потянуло на признания в любви, то и я вставлю свое словечко, — задумчиво говорит Терренс и переводит взгляд на Эдварда. — Эдвард, хоть мы с тобой не так давно знакомы, мне кажется, что мы были знакомы будто бы всю жизнь. Как будто мы не были разлучены в далеком детстве. Я правда очень рад, что ты появился в моей жизни и оказал поддержку тогда, когда мне не на кого было рассчитывать. Спасибо, что не отвернулся после того, как узнал обо всех моих поступках.

Терренс переводит взгляд на Наталию, пока Эдвард молча кивает с легкой улыбкой на лице.

— Наталия, ты всегда была для меня хорошим другом, с которым мне очень приятно общаться, — уверенно добавляет Терренс. — Перед которым я буду в вечном долгу. Для тебя это не секрет. Ты всегда умела находить слова, чтобы утешить и поддержать человека. К тому же, ты также не отвернулась от меня и сделала все, чтобы поддержать меня. Я никогда не забуду это и с радостью помогу, когда помощь будет нужна уже тебе.

А затем Терренс переводит взгляд на Ракель и улыбается намного шире.

— Ну а ты, Ракель, один из самых важных мне людей, который очень многое для меня значит и делает мою жизнь лучше, — мягко говорит Терренс. — Ты вдохновляешь меня и мотивируешь к чему-то стремиться. Если бы не ты, я бы вряд ли когда-то решил попробовать себя в музыкальном бизнесе. Я благодарен тебе за то, что ты заставила меня призадуматься об этом. И я надеюсь, что ты будешь и дальше поддерживать меня. Мне это крайне необходимо.

— Могу сказать все то же самое и про тебя, милый, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Уж теперь я хорошо понимаю, какое сокровище едва не потеряла. И я бы никогда не простила бы себя, если бы все-таки позволила тебе уйти.

— Думаю, мы должны были пройти через эти трудности. Ведь это во много раз улучшило наши отношения. И я действительно начал ценить тебя после того, что произошло.

— Я знаю. Мне очень жаль, что я не была лучшей с самого начала и думала только о себе и своей карьере.

— Береги это сокровище, Ракель, — дружелюбно советует Эдвард. — Вот стоило тебе вернуться к нему, так у моего братика сразу же появился смысл жизнь, которая стала намного ярче и краше.

— Трудности и правда только больше сплотили нас. — Ракель кладет голову к Терренсу на плечо и берет его руку, которая лежит на столе. — И надеюсь, что мы больше никогда не совершим тех ошибок, которые совершили.

— Пусть так оно и будет! — желает Наталия. — Ведь вы такая красивая пара. Так здорово смотритесь вместе. Как будто были созданы друг для друга. Даже несмотря на то, что на первой встрече вы успели разругаться как кошка с собакой. То, что моя подружка надавала своему самопровозглашенному Аполлону кучу пощечин и грозилась заорать, что ее хотят изнасиловать.

— Да уж, веселое было время, — скромно хихикает Терренс.

— Может, как-нибудь повторим, — хитро улыбается Ракель. — Когда мне станет скучно.

Терренс скромно хихикает, приобнимает Ракель за плечи и целует ее в висок, пока та скромно опускает глаза, прижимаясь как можно ближе к любимому человеку. Наталия же с искренней улыбкой наблюдает за влюбленными, сидящими напротив нее, переглядывается с нежно смотрящим на нее Эдвардом и скромно гладит его по щеке.

— Пусть все будут счастливы с теми, кого они выбрали, — уверенно говорит Эдвард, приобнимает Наталию за плечи, мило целует ее в щеку и трется об нее носом, заставляя ее широко улыбаться. — И пусть больше никто не страдает по той или иной причине.

— Слушайте, ребята… — бодро произносит Терренс, отстраняется от Ракель и смотрит на всех остальных, кто практически доел свой ужин и выпил большую часть воды из фужеров. — А давайте-ка мы с вами выпьем прохладного шампанского и завершим этот ужин на еще более приятной ноте.

— Ну если у вас есть бутылочка шампанского, мы с радостью выпьем, — слабо пожимает плечами Эдвард.

— Конечно же, есть! — по-доброму усмехается Терренс. — Сейчас все будет!

Терренс как раз видит, что неподалеку от обеденного зала, в котором он ужинает с близкими, ходит Виолетта и как будто не знает, чем заняться. Мужчина громко подзывает ее к себе и просит принести всем по новому бокалу и бутылку прохладного шампанского. Служанка быстро выполняет его просьбу и ставит перед всеми фужеры, пока МакКлайф-старший открывает принесенную бутылку. После чего про его просьбе женщина наливает всем понемногу и удаляется, оставив бутылку на столе.

— Ну что, дорогие мои, давайте выпьем! — предлагает Терренс, взяв в руки свой бокал.

— Пусть в нашей жизни больше не будет подлых людей, которые захотят нам отомстить или сделать все, чтобы поссорить нас между собой, — держа свой бокал, с широкой улыбкой говорит Ракель. — И чтобы рядом с нами были те люди, которые заставляют нас улыбаться и мотивирует на достижение своих целей.

— Пусть у нас не будет ссор и скандалов. Надеюсь, мы никогда не превратимся из друзей во врагов. А даже если у нас и будут какие-то проблемы и непонимания, то мы всегда будем решать их сообща, не будучи во власти каких-то плохих эмоций.

— Пусть наша крепкая дружба просуществует еще очень много лет, а лучше длится до конца наших дней, — с бокалом в руке гордо приподнимает голову Наталия. — И пусть каждый нас будет счастлив рядом с теми, с кем он чувствует себя защищенным. Будет рядом с теми, в присутствии кого его душа поет, а с лица не сходит широкая улыбка.

— Надеюсь, что каждый из нас не потеряет свою семью и всегда будет рядом с ней не только в самые ужасные, но в самые хорошие времена, — скромно улыбается Эдвард. — Пусть в нашей жизни всегда будут люди, которые дарят нам радость и своим присутствием приносят свет в тот дом, в котором мы живем.

— За всех нас! — с легкими улыбками радостно произносят Эдвард, Наталия, Ракель и Терренс.

Все четверо с громкими возгласами приподнимают бокалы, слегка ударяют по каждому и делают несколько глотков шампанского, которое приходится им по душе. После этого они решают до конца доесть остатки еды, которая осталась в их тарелках, и все это время с большим удовольствием болтают обо всем на свете.

***

Время около половины восьмого вечера. Солнце постепенно садится за горизонт, а небо окрасилось в удивительно красивые цвета теплых оттенков. После замечательного времяпрепровождения с Терренсом и Ракель Наталия и Эдвард не спешат расходиться по домам. Влюбленные отправились за город, чтобы насладиться красотой природы в спокойном местечке, полюбоваться на закат, который сегодня особенно прекрасен, и провести время друг с другом.

— Теперь можно сказать, что жизнь окончательно наладилась, — медленно прогуливаясь по безлюдным местам, откуда можно увидеть прекрасный закат, и держа Эдварда за руку, с легкой улыбкой говорит Наталия и тихо вздыхает. — Ах… Иногда мы начинаем ценить спокойную жизнь и любимых людей только лишь после череды проблем.

— Верно, — скромно улыбается Эдвард. — И я очень рад, что все наконец-то разрешилось. Что я наконец-то нашел своего брата и обрел семью, которая всем сердцем любит меня. Хотя еще недавно эта цель казалась несбыточной. И я начал все больше верить, что уже никогда не встречу брата и мать.

— Да уж, хотел найти одного человека, а в итоге нашел целую семью…

— И вот длившиеся несколько лет поиски наконец-то закончились. И привели к результату, о котором я мечтал. А значит, я могу расслабиться и перестать быть зацикленным на этом.

— Теперь нет смысла переживать, ибо твоя семья рядом с тобой. — Наталия скромно целует Эдварда в щеку и скромно улыбается. — Все приняли и полюбили тебя.

— Мне так повезло, что они все так тепло отнеслись ко мне, — с легкой улыбкой говорит Эдвард. — А Терренс, наверное, один из самых лучших людей, которых я знаю… Я очень рад, что он сразу же принял меня и стремился поладить со мной.

— Я очень рада, что вам удалось подружиться. И надеюсь, что вас уже не постигнет участь братьев и сестер, которые считают себя едва ли не врагами.

— Нет, милая, это исключено. Я уже привязался к брату и чувствую, что мы будто бы никогда не разлучались и всегда были в прекрасных отношениях.

— Сразу почувствовал, что он — твоя семья?

— Да. И мне очень жаль, что я не знал его раньше. Его поддержка и совет могли бы здорово помочь мне несколько лет назад. Может… Мне не было бы так одиноко, если бы у меня был любящий брат.

— Зато впереди будет еще столько всего, в чем он обязательно тебе поможет.

— Надеюсь, я смогу на него рассчитывать.

— Конечно, можешь. И вы вместе будете радовать миссис МакКлайф своими достижениями или хорошими новостями.

— Моя мама — удивительная женщина… — скромно улыбается Эдвард. — Должен признаться, что мы с ней во многом похожи: например, ей нравятся очень многие блюда, которые я обожаю с детства.

— Правда? — слегка округляет глаза Наталия.

— Да. Например, мы обожаем плов. Женщина, которая работала в доме моей мачехи, часто готовила его на обед или ужин. Но когда я попробовал мамин плов, то понял, что значит действительно вкусная еда.

— Да, это вкусно.

— А еще мама готовит потрясающие сладости. Чуть язык не проглотил, когда попробовал ее шоколадные эклеры.

— Настолько я помню, ты говорил, что очень любишь сладкое.

— О, я обожаю сладкое! Хотя у меня не получается есть его очень часто. Но я всегда был без ума от домашней выпечки.

— Думаю, теперь ты будешь чаще есть сладкое, ибо твоя мама с радостью приготовит что-нибудь специально для тебя.

— Она уже пообещала приготовить что-то вкусное к моему следующему визиту.

— Понятно…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.

— Да и вообще, она хорошая, — скромно улыбается Эдвард. — Такая родная, добрая, заботливая… Каждый раз, когда я обнимаю ее, мне становится очень хорошо. От нее веет безумно приятным теплом… Которое я никогда не чувствовал в детстве… Я и знать не знал, что человеку может быть так хорошо и тепло.

— Она и правда очень хорошая, — признается Наталия.

— А еще я очень рад, что она так хорошо относится к тебе.

— Я бы сказала, эта женщина относится к нам с Ракель как к своим дочкам. Всегда интересуется нашими делами и беспокоится, если у нас есть проблемы. К тому же, мне нравится, что миссис МакКлайф никогда не вмешивается в чужие дела. Она никогда не лезла в дела Терренса и Ракель и могла только что что-то посоветовать. Даже узнав о том, что моя подруга не была идеальной девушкой, она не стала настаивать твоего брата против нее.

— Сейчас я не вижу смысла мешать их отношениям. Ведь Ракель оказалась очень светлой и доброй девушкой, которая никому не желает зла. Да, может, она вела себя не очень красиво, но я рад, что эта девушка поняла свои ошибки и сейчас старается быть лучше.

— На то было много причин. Одержимость карьерой, давление семьи, неготовность к отношениям, отсутствие опыта в любовных делах… Однажды Ракель призналась, что начала встречаться с твоим братом всего через пару месяцев после их знакомства из-за давления семьи, которые упорно уговаривали ее сделать это, говоря, что потом будет уже поздно. Да еще и Саймон выпил у нее достаточно крови и посеял хаос в ее жизни. Неудивительно, что она не так уж сильно и ценила своего парня и не проявляла столь огромной любви.

— Знаешь, мне показалось, что сначала она не слишком обрадовалась встрече со мной и относилась как-то настороженно. Только лишь недавно Ракель как-то оттаяла и стала более мягкой по отношению ко мне.

— Нет, милый, тебе так показалось, — с легкой улыбкой качает головой Наталия. — Ракель всегда относилась к тебе хорошо и сразу же приняла тебя. Просто ей было нелегко принять тот факт, что ты — брат Терренса. Так же, как и ему и мне. Даже твоя мама не сразу в это поверила. Но сейчас-то уже никто не сомневается в твоей правоте. Тем более, что миссис МакКлайф признала в тебе своего сына.

— Не знаю, может, мне показалось. Но сейчас уже нет смысла об этом говорить. Ведь все меня приняли, а моя семья очень хорошая и не желает мне зла.

— Твоя семья чудесная, — с легкой улыбкой уверенно говорит Наталия. — Еще никто не принимал меня настолько тепло, как твоя семья и родственники Ракель. Даже твоя мама называет меня едва ли не своей дочерью, хотя я ей никто.

— Просто нет причин, по которым тебя нельзя принять. — Эдвард мило целует Наталию в висок. — Ты несешь всем радость и свет и буквально заставляешь людей улыбаться. Рядом с тобой любой человек почувствует себя лучше и станет более веселым.

— Твой братец говорит, что мы оба заставляем его улыбаться, когда он видит нас вместе, — скромно отмечает Наталия.

— Я его понимаю. Ведь и его пара с твоей подружкой заставляет меня восхищаться ими. И искренне радоваться, что они спасли свои отношения и снова живут вместе.

— Несмотря на все, что произошло, я по-прежнему считаю Терренса очень хорошим и добрым человеком, который подходит Ракель как никто другой.

— Да, но я не хочу его осуждать. Не хочу упрекать в том, что произошло.

— Я тоже не хочу. Тем более, что он действительно сожалел о содеянном. Ему явно хотелось бы забыть и больше не вспоминать этот кошмар, который едва не закончился плачевно. Терренс хотел как-то исправиться и доказать, что подобного больше не повторится.

— В любом случае ему и Ракель понадобится время, чтобы наладить отношения. Им придется приложить много усилий, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливыми в отношениях и научиться решать проблемы.

— Я знаю. Но они готовы к этому и намерены сделать все, чтобы не допустить прежних ошибок. Вот Ракель, например, очень сильно изменилась по отношению к Терренсу. Она действительно начала заботиться о нем, как и должна была, и сейчас смотрит на него с огромным уважением и искренне восхищением. Моя подружка хорошо усвоила урок и поняла, что нельзя забывать о своем парне, который всегда нуждается в ее внимании.

— Не знаю, каким мой брат был раньше, но сейчас я вижу, что Терренс очень трепетно относится к Ракель и старается сделать ей приятное: то слово хорошее скажет, то обнимет или поцелует… И это искреннее желание.

— Ты прав… Как я уже сказала, причин тому было много.

— Хотя Терренс не требовал от Ракель ничего невозможного. Всего лишь немного заботы и любви — и они были бы очень счастливы. Видишь, каким довольным выглядит мой братец, когда его возлюбленная проявляет к нему свою любовь.

— Думаю, они и правда хорошо усвоили этот урок и больше не станут повторять прежних ошибок. Ракель не глупа, чтобы по сто раз наступать на одни и те же грабли и получать по носу, когда она делает что-то не так.

— Уверен, что теперь у них все будет хорошо, — с легкой улыбкой выражает надежду Эдвард. — Они так здорово подходят друг к другу. Лично я не могу представить рядом с Терренсом какую-то другую девушку.

— Ему и не нужна другая, Эдвард. Только лишь моя подружка может сводить его с ума. Ну а вместе они заставляют всех своих поклонников визжать от восторга.

— Мне кажется, все считают и будут считать их пару образцом для подражания, — предполагает Наталия. — Не знаю, захотят ли ребята рассказать правду о том, что между ними произошло. Но не сомневаюсь, что их обаяние очень быстро заставит их все забыть.

— Терренс несомненно подключит все свое обаяние, чтобы расположить поклонников к себе и доказать, что он хороший и не способен на что-то ужасное. Этот чувак держится настолько уверенно, что любой может поверить ему.

— О да, это тот еще хитрый лис, который легко выйдет сухим из воды и по-прежнему останется любимчиком для стольких людей, — скромно хихикает Наталия.

— Не могу поспорить, — по-доброму усмехается Эдвард. — Так заболтает всех, что ему реально начнут сочувствовать, а люди быстро забудут этот скандал, если о нем станет известно прессе.

— Все будет хорошо, дорогой, не сомневайся.

— Я и не сомневаюсь.

На несколько секунд в воздухе воцаряется молчание, во время которого Эдвард с Наталией в обнимку гуляют по одному из самых красивых мест в городе и наблюдают за шикарным закатом. Время от времени девушка тычется носом в щеку мужчины и пару раз целует его чуть выше подбородка, заставляя его скромно улыбнуться и ответить ей нежным поцелуем в висок или лоб. А через некоторое время Эдвард медленно останавливается и с легкой улыбкой берет Наталию за руки.

— Знаешь, Наталия, пожалуй, встреча с тобой стала одним из самых лучших моментов в моей жизни, — признается Эдвард. — Ведь благодаря тебе я наконец-то встретил свою семью и осуществил свою давнюю мечту — воссоединиться с теми, кого не знал большую часть жизни.

— Я не могла отказать в помощи, когда могла дать ее, — со скромной улыбкой пожимает плечами Наталия. — Да и я как-то сразу прониклась к тебе симпатией. И захотела помочь.

— Скажи, что я просто понравился тебе с первых же минут, и ты была сильно очарована мной.

— Я и правда была очарована. Но изначально хотела помочь исключительно по-дружески. Осознание, что у меня есть симпатия к тебе, пришла намного позже.

— Ах, если честно, то я и сам не думал, что полюблю тебя. — Эдвард обеими руками гладит Наталии лицо и голову. — Все получилось как-то случайно. Я даже не планировал искать себе девушку в ближайшее время. Но однажды мой внутренний голос сказал мне, что мои чувства к тебе вовсе не дружеские, а более глубокие и нежные.

— А я никогда не думала, что встречу мужчину, который все-таки полюбит меня такой, какая я есть, — с легкой улыбкой отвечает Наталия, cлегка встряхнув головой, чтобы попытаться убрать с лица волосы, которые из-за сильного ветра попадают ей в глаза. — И бросил меня после того, как воспользовался моей добротой ради своих интересов. Как это бывало много раз.

— Даже если бы я и не полюбил тебя, то все равно продолжил бы общаться с тобой как друг, — мягко говорит Эдвард и нежно обнимает и прижимает Наталию к себе. — Было бы некрасиво с моей стороны так просто прекратить общаться с тобой. Это и правда выглядело бы так, будто я тобой воспользовался и потом наплевал на тебя, когда ты перестала быть нужной мне.

Глава 69

— И если честно, то я до сих пор не могу в это поверить. Встречаюсь с тобой и с ужасом боюсь, что однажды ты все-таки бросишь меня.

— Нет, Наталия, выкинь эти глупости из головы. — Эдвард с легкой улыбкой гладит Наталию по голове и мило целует ее в кончик носа, об который легонько трется. — Я ни за что не брошу девушку, которой стольким обязан. Девушку, которую люблю так сильно, как еще никогда никого не любил.

— Разве можно было полюбить такую девушку сразу за все, что в ней есть? — скромно улыбается Наталия, опустив взгляд вниз и пытаясь убрать развивающиеся на ветру волосы.

— Невозможно не полюбить такую девушку, как ты. — Эдвард с легкой улыбкой поправляет волосы Наталии, которые она так усердно пытается убрать, и одаривает ее милым коротким поцелуем в губы. — Ты ведь у меня не только невероятно красивая и сводишь меня с ума своей красотой, но еще и очень добрая, умеешь дружить и быть преданной.

— О, боже, Эдвард… — от скромности прикрывает лицо рукой Наталия.

— Это правда, солнце мое. Я считаю, что мне безумно повезло встретить такую потрясающую девушку, как ты. Девушку, которая делает меня счастливее и счастливее с каждым днем.

— Мне все еще трудно принять то, что у меня есть мужчина, который любит меня… — Наталия обеими руками гладит Эдварду щеки, глазами изучает его лицо, и немного приглаживает волосы мужчины. — Ты появился в моей жизни в тот момент, когда мне казалось, что я больше никогда не смогу быть счастливой. Когда я всерьез поверила, что не встречу того, кто полюбит меня на самом деле. — Ну а когда я познакомилась с тобой, то моя жизнь наполнилась радостью. Я начала проживать светлые моменты, которые отвлекали от тех проблем, что свалились, как снег на голову. И подарили мне надежду стать счастливой с мужчиной, которого я полюблю.

— Я прекрасно понимаю тебя, — мягко произносит Эдвард. — Но хочу еще раз напомнить, что не собираюсь бросать тебя и на самом деле люблю всем сердцем. И никогда не забуду, кого благодарить за помощь в поисках близких мне людей. Я буду вечно благодарен тебе за то, что ты представила меня моей семье. Если бы не ты, не могу даже представить, где я сейчас был бы и с кем…

— И я никогда не забуду, сколько всего ты для меня сделал, — с легкой улыбкой отвечает Наталия. — Тебе удалось буквально вытащить меня из депрессии после ссоры с подругой. И… Мне так приятно, что ты никогда не был безразличен к моим проблемам и всегда спрашивал обо мне и моей жизни. Ты действительно беспокоишься за меня.

— А как же иначе, дорогая, — со скромной улыбкой пожимает плечами Эдвард, запускает руку в мягкие золотистые волосы Наталии и убирает некоторые пряди с ее глаз. — Я ведь беспокоюсь, когда у тебя какие-то проблемы, и хочу помочь, если это в мою силах. Тем более сейчас, когда ты являешься моей любимой девушкой.

— И это так приятно… Я еще никогда не получала столько любви и заботы, сколько получаю от тебя. И не верила, что смогу найти человека, который станет для меня настолько близким и родным.

— Теперь он у тебя есть. — Эдвард с милой улыбкой кладет одну руку на талию Наталии, а другой — нежно обхватывает ее лицо, иногда проводя пальцами по ее шее или мягко поглаживает ее изгибы и смотря на девушку влюбленным взглядом. — И он сделает все, чтобы сделать тебя самой счастливой и дать все, что сможет.

— Я верю, милый, — с нежностью во взгляде произносит Наталия.

— Знаю… — Эдвард на секунду отводит взгляд в сторону. — Я далеко не богатый человек и, к сожалению, не смог бы дать тебе все, что ты получала от родителей. Но обещаю, что буду делать все возможное, чтобы делать тебе самые лучшие подарки и не экономить на своей красавице. Даже если мне придется устроиться на несколько работ и пахать целыми сутками.

— Перестань, Эдвард, — мягко говорит Наталия, со скромной улыбкой запускает руку в волосы Эдварда и закидывает другую ему на шею. — Я не хочу, чтобы тебя пугало то, что мои родители обеспеченные и ни в чем мне не отказывали.

— А меня это и не пугает, — уверенно отвечает Эдвард. — Хотя мне и грустно, что я не могу дать тебе все.

— Да, у меня есть все самое лучшее, а отец с матерью постоянно дают мне много денег на личные нужды. Но поверь, я не такая транжира, как многие думают. Мне много не надо — только лишь любовь и внимание. А количество денег у мужчины меня не волнует, и я готова быть даже с бедным в случае огромной любви.

— Это я могу тебе дать. И дам.

— Многие парни начали избегать меня, когда узнавали, что я росла при деньгах. Они боялись, что не смогут потянуть мои запросы. Считали, что я непременно должна связывать свою жизнь только с богатеньким пареньком. Мол мне нечего делать рядом с нищебродами.

— Многих парней действительно пугают обеспеченные девушки. Очень красивые девушки. Очень умные. Потому что рядом с ними они чувствуют себя некомфортно. Я лично знаю таких. Но это не мой случай. Я совсем не боюсь красивых, богатых и умных девушек. И не чувствую себя ущербным рядом с ними. Наоборот, мне будет приятно находиться рядом с образованной, уверенной в себе красавицей, которая знает, чего хочет от жизни.

— Приятно это слышать.

— Так что можешь не волноваться, милая, — уверенно отвечает Эдвард и целует Наталию в щеку. — Меня не волнует, в какой семье ты родилась. И я уж точно не собираюсь сбегать только потому, что ты такая красивая, умная и ни в чем себе не отказываешь.

Наталия ничего не говорит и с широкой улыбкой просто крепко обнимает Эдварда и прижимается поближе к нему, положив руки ему на спину. Мужчина же с радостью отвечает на эти объятия и нежно гладит девушку по голове.

— Со мной тебе будет очень хорошо, — уверенно обещает Эдвард. — Я обещаю, что ты не будешь испытывать недостатка внимания или оставаться недовольной либо дешевыми подарками, либо их полным отсутствием. Уж деньги на шикарный букет цветов я всегда найду.

— Подарки и цветы не столь важны, сколько внимание и забота, — мягко говорит Наталия, с нежной улыбкой переведя взгляд на Эдварда.

— В любом случае для любимой девушки мне ничего не жалко.

— Самое главное, что ты заставляешь меня улыбаться каждый день и чувствовать себя по-настоящему счастливой.

Наталия одаривает Эдварда коротким поцелуем в губы, придерживая его за затылок.

— А уж сейчас ты выполняешь мои желания на все сто процентов, — уверенно добавляет Наталия, игриво пощипав Эдварда за щеку. — Я не могу ни на что пожаловаться.

— С каждым днем все будет еще лучше, — с нежной улыбкой обещает Эдвард. — Ты будешь не менее счастлива, чем твоя подруга — с моим братиком.

Наталия ничего не говорит и просто опускает взгляд вниз, но затем снова смотрит на Эдварда.

— Знаешь, Эдвард… — тихо, немного неуверенно произносит Наталия. — Хоть я всегда была искренне рада за Ракель и Терренса, иногда мне становилось немного грустно, глядя на них.

— Потому что ты была одна? — уточняет Эдвард.

— Да. Я была одинока, наверное, еще со времен моих студенческих лет. Тогда на меня обращали внимание, но никто не был настроен серьезно. А после кучу неудач после окончания университета и даже попыток познакомиться с кем-то за границей мне начало казаться, что я уже никогда не смогу найти человека, который полюбил бы меня не только за одну лишь красоту, о которой все только и говорят, но еще и мой внутренний мир, мой характер и то, кто я есть. Все видели только красивое молодое тело. Красивую сексуальную девушку, которую все раздевали в своих мыслях.

— Ты просто сталкивалась с теми, кому серьезные отношения не были нужны. Кому нужен был один лишь секс.

— Не знаю… Но с виду некоторые ребята были вполне порядочные. Умные, образованные… Я знакома с разными парнями: и ботаниками, и бабниками, и извращенцами, и порядочными, и невоспитанными… С кем я только не пыталась встречаться! Но результат всегда один и тот же.

— Иногда парни тоже не могу найти себе девушку, даже если очень хотят. Не всегда же попадаются хорошие и порядочные. Не всем интересно, что у тебя внутри. Я и сам с такими сталкивался.

— В какой-то момент я… — Наталия на секунду замолкает, слегка прикусив губу и опустив взгляд вниз. — Я даже подумала, что со мной что-то не так… Что дело во мне… То ли я не так себя подавала… То ли что-то еще…

— Наталия… — с грустью во взгляде произносит Эдвард.

— Хоть мои подруги и говорили, что я — красивая и эффектная девушка, которая еще встретит своего любимого, до поры до времени мне не хотелось верить в это. Я была уверена, что все потеряно.

— Боже, Наталия, о чем ты говоришь? — удивляется Эдвард, уставив широко распахнутые глаза на Наталию.

— Это правда, Эдвард. Даже было время, когда я считала себя некрасивой и думала, что никто не относится ко мне серьезно из-за моей внешности.

— Серьезно?

— Я не верила людям и их словам о моей красоте и думала, что надо мной просто смеются.

— Боже, я не верю своим ушам. Как такая красивая девушка может говорить о себе такие вещи?

— Да, но в какой-то момент это прошло. И я даже полюбила себя. Поверила в свою красоту и перестала прятать ее от других. — Наталия тяжело вздыхает. — Правда от этого ничего не изменилось… Точнее, мною начали пользоваться в своих грязных интересах и обводить вокруг пальца. А я поначалу ничего не понимала и даже не расстраивалась.

— Неужели тебе кто-то сказал, что ты некрасивая, и заставил поверить в это? — удивляется Эдвард.

— Нет, никто не говорил… Но однажды парень из университета, который был на два-три года старше меня, прямо заявил, что меня никто никогда не будет воспринимать серьезно. Мол я всегда буду выглядеть сексуальной игрушкой в глазах мужчин. А моя участь — ублажать тех, кто хочет расслабиться.

— И тебя это расстроило?

— Да. Я дня два плакала после такого оскорбления. Но потом пришла в себя и продолжила дальше с кем-то знакомиться. Но те слова все равно посеяли во мне сомнения, что я когда-нибудь смогу встретить хорошего мужчину.

— Наталия, девочка моя… — Эдвард заключает Наталию в крепкие объятия и мило целует ее в макушку, пока та с радостью прижимается к нему, приложив руки к его груди.

— К тому же, в тот момент я еще не до конца избавилась от подростковых комплексов, — тихо признается Наталия. — Папа всегда говорил, что когда я подрасту, то избавлюсь от этих глупых мыслей. И не особо обращал внимания на эти слова. Как, впрочем, и моя мама.

— Они были абсолютно правы, — уверенно говорит Эдвард и отстраняется от Наталии. — Это были всего лишь твои глупые мысли.

— Возможно, я бы окончательно избавилась от них, но слова того парня еще больше расстроили меня. И я снова начала искать в себе какие-то недостатки. Теряла надежду встретить мужчину, который захочет встречаться со мной и воспринимать меня не только как сексуальную куклу.

— Ты его уже встретила. — Эдвард нежно берет в руки лицо Наталии. — И я не хочу, чтобы ты сомневалась в себе и думала, что с тобой что-то не в порядке.

— Нет-нет, сейчас я уже более уверенна в своей красоте и не стремлюсь спрятать себя, — скромно улыбается Наталия. — В этом мне здорово помогли мама с папой. Без их помощи я бы так и думала, что тот парень был прав. Да и мои подружки заставили меня выкинуть эти мысли из головы.

— Вот даже и думать об этом не смей. — Эдвард мило целует Наталию в кончик носа. — Другие могут думать что угодно, но я воспринимаю тебя не только как красивую сексуальную девушку. Для меня ты больше, чем просто красавица.

— Я и правда красивая? — скромно интересуется Наталия.

— Какие вопросы, милая! Ты прекрасна! Невероятно прекрасна! Я знаю, как ты выглядишь с макияжем и без него, и люблю тебя в любом виде. Без косметики или с макияжем — ты безумно красивая, всегда выглядишь просто замечательно и заставляешь меня восхищаться тобой.

Эдвард на пару секунд снова заключает Наталию в свои объятия, нежно гладит ее по голове и целует в висок, пока та улыбается намного шире и с прикрытыми глазами прижимается к крепкой мужской груди.

— И вообще, я поверить не могу, что девушка такой нереальной красоты не верит в свою привлекательность, и думает, что она не достойна кого-то любить, — уверенно говорит Эдвард.

— Наверное, кто-то вряд ли бы поверил, если бы ты сказал, что видишь во мне что-то большее, чем просто красивую девушку, — скромно предполагает Наталия.

— Пусть кто-то попробует сказать тебе подобное — я немедленно поставлю его на место и заставлю пошире раскрыть глаза и посмотреть на тебя.

— Ты меня смущаешь, милый… — опускает взгляд вниз Наталия.

— Даже не смей говорить, что в тебе что-то не так! — Эдвард немного отстраняется от Наталии, приподнимает лицо девушки за подбородок и уверенно смотрит ей в глаза. — Я люблю и всегда буду любить тебя такой, какая ты есть сейчас. Никогда не посмею усомниться в твоей красоте и буду гордо проходить с тобой мимо людей. Я не слепой и прекрасно вижу свою любимую девушку, упустив которую другие парни потеряли очень многое.

— Может, я и научилась любить себя со временем, но все же никогда не считала себя королевой красоты, что сводит всех с ума, — переложив руки на плечи Эдварда, с грустью во взгляде говорит Наталия. — Порой мне казалось, что я совсем не достойна любить такого человека, как ты. Ведь ты — просто идеальный мужчина для любой девушки: красивый, добрый, заботливый, нежный и… Очень теплый. Правда. В твоих руках мне всегда так хорошо и тепло. От тебя веет надежностью.

— Еще раз говорю: не смей сомневаться в себе! — уверенно отвечает Эдвард. — Для меня ты идеальна во всех смыслах этого слова. Кто бы что ни сказал, я всегда буду говорить, что ты не такая, какой тебя пытаются выставить тебя в глазах других.

— Милый…

— Все, Наталия, я больше не хочу ничего слышать об этом.

Эдвард обеими руками гладит Наталии лицо и немного поправляет ей прическу, пока та смотрит на него широко распахнутыми глазами и внимательно вслушивается в его мягкий тихий голос.

— Договорились, милашка? — мягко интересуется Эдвард.

— Договорились, — со скромной улыбкой кивает Наталия. — Уверена, что с тобой я поверю в себя.

Эдвард улыбается намного шире, одаривает Наталию коротким поцелуем в губы и еще несколькими вокруг ее рта и на подбородке и крепко обнимает ее, водя руками по спине девушки и поцеловав открытое плечо блондинки, которое также нежно гладит.

— Кто знает, может, судьба не зря не дала мне встречаться с кем-то из тех мужчин, — задумчиво предполагает Наталия. — Может, я должна была встретиться с тобой. С человеком, который сделал бы меня счастливой.

— Кто знает, — слабо пожимает плечами Эдвард. — Но в любом случае я не собираюсь тебя отпускать и буду дальше делать свою любимую счастливой.

— Эта одна из тех причин, почему я так люблю тебя. — Наталия со скромной улыбкой мило целует Эдварда в щеку. — Ты заставляешь меня не только улыбаться и радоваться жизни, но и верить, что я далеко не самая ужасная девушка на этом свете.

— Ты самая прекрасная на свете, — мягко произносит Эдвард, гладит Наталию по ее затылку и вдыхает запах, исходящий от кожи на изгибах ее шеи, по которым он с легкой улыбкой проводит кончиком носа. — Красавица моя… Красавица…

Чувствуя горячее дыхание Эдвард у себя на шее, Наталия все больше понимает, что ей становится тяжело дышать, а сердце часто пропускает удары. Впрочем, и сам мужчина чувствует то же самое, пока его руки придерживает ее за талию, а он сам кончиком носа проводит по ее открытому плечу и снова его целует. Чуть позже брюнет перемещается к передней части ее шеи, ртом проводит по ней до самых ее губ, На которых оставляет короткий поцелуй, немного отстраняется и заглядывает ей в глаза. Это заставляет и Наталию, и Эдварда широко улыбнуться и почувствовать легкую дрожь. Едва посмотрев в эти серые широкие глаза, блондинка не может отвести от них свой взгляд и смотрит в них будто очарованная, буквально не моргая. Пока мужчина с интересом рассматривает лицо своей любимой и тыльной стороной руки нежно гладит ее щеку, заставляя ту прикрыть глаза от удовольствия и с легкой улыбкой поласкать его запястье.

А спустя несколько секунд после, продолжая смотреть ей в глаза, Эдвард плавным движением убирает волосы с плеча Наталии и пару секунд держит в руке и рассматривает ее висячую сделанную из чистого серебра сережку. Мужчина нежно прикладывает ладонь к ее щеке и опускает взгляд на красивые, манящие и удивительно мягкие губы блондинки. Пока Наталия просто скромно улыбается, обвив одну руку вокруг шеи Эдварда и играя с его мягкими черными волосами. В этот момент влюбленные могут хорошо почувствовать запах друг друга, горячее дыхание, усиленное биение сердца и чувство легкого головокружения и жара.

Чуть позже Наталия перемещает свои ладони на грудь Эдварда, через которую может легко почувствовать, как сильно бьется его сердце, пока он стоит так близко к ней. Мужчина же держит ее лицо уже обеими руками, нежно гладит его, вдыхает сводящий его с ума женский запах, проводит губами или кончиком носа по ее лбу, щекам, скулам, носу и подбородку и оставляет парочку нежных поцелуев на уголках ее рта. А в какой-то момент он опускается прямо до ее шеи, по которой очень медленно проводит слегка разомкнутыми губами, делая это настолько нежно, что блондинка слегка вздрагивает и тихо выдыхает с полуприкрытыми глазами. Впрочем, потом Эдвард возвращается к лицу Наталии и еще несколько секунд смотрит на ее губы или глаза возлюбленной, почти неотрывно смотрящие на него сверху вниз. А затем, не прерывая зрительного контакта, он медленно, но верно приближается к ее губам и дарит ей немного робкий, но полный искренней любви продолжительный поцелуй, на который та с большим удовольствием отвечает, притянув мужчину поближе к себе и положив руки ему на спину. Через несколько мгновений поцелуй становится более уверенным, а сероглазый брюнетдобавляет немного давления, хотя и не торопится в порыве бешеной страсти буквально разорвать на своей подруге одежду.

Эдвард старается делать все очень нежно и медленно, но не ведет себя как неопытный подросток, который буквально боится просто чмокнуть девушку в губы. И такой темп вполне устраивает Наталия, которая от накатившей на нее волны возбуждения едва может стоять на ногах и дышать, пока его губы нежно ласкает легкодоступные части лица и шеи. Она тоже не ведет себя, словно безвольная кукла, и позволяет своим рукам гладить возлюбленного по голове, лицу и рукам и нежно скользить по его крепкой груди, таким образом все больше пробуждая огонь в нем и самой себе и время от времени издавая тихие, чувственные стоны. Из-за всего происходящего в животе будто порхают бабочки, бешено стучащее сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди, ладони начинают потеть от сильного возбуждения, а по всему телу распространяется приятное тепло, вызванное прикосновением мягких губ или нежных рук к коже.

***

Ракель и Терренс тоже решают не оставаться запертыми в четырех стенах своего дома. После ужина с Эдвардом и Наталией влюбленные отправились на то побережье, которое с недавнего времени так много для них значит, поскольку они помирились и дали своим отношениям еще один шанс именно здесь. Некоторое время назад девушка вернулась к мужчине и перевезла свои вещи в его дом, который отныне принадлежит и ей тоже. Разумеется, Терренс и Ракель прекрасно понимают, что даже если они решили быть вместе и исправить все прошлые ошибки, это не означает, что в их жизни и правда будет все хорошо. Влюбленные знают, что им предстоит проделать огромную работу, чтобы окончательно все забыть и обрести желанное счастье рядом друг с другом. Впрочем, теперь каждый из них уверен в том, что все будет иначе, а проблемы будут решаться сообща.

— Ну вот теперь я могу с уверенностью сказать, что жизнь наладилась, — прогуливаясь вместе с Ракель по пляжу с закинутой вокруг ее шеей рукой и прижимая поближе к себе, с легкой улыбкой говорит Терренс.

— Да, я наконец-то вижу свет в конце тоннеля и надежду на лучшее, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Мы, наконец, можем с огромным облегчением выдохнуть, потому что все плохое уже позади.

— Конечно, жаль, что мы допустили столько ошибок и едва не разрушили то, что между нами было. Но думаю, теперь мы будем мудрее и не совершим ничего подобного в будущем. Уж я прекрасно все понял и постараюсь больше не наступать на те же грабли.

— И я поняла, какой была глупой идиоткой, которая думала только о себе. Но я рада, что мне был дан еще один шанс все исправить и стать намного лучше.

— Я все больше убеждаюсь в том, что иногда меня нужно бить по голове, чтобы донести некоторые мысли, — шутливо говорит Терренс. — Не потому, что я глупый, а потому, что могу легко превратиться в психа. Порой мне определенно нужна небольшая шоковая терапия.

— Нет-нет, я не буду бить тебя по голове. — Ракель со скромной улыбкой гладит Терренса по голове и на секунду прижимается к нему вплотную. — У меня есть другие способы охладить твой жаркий пыл и заставить протрезветь.

— Тебе можно делать со мной все что угодно, — уверенно отвечает Терренс, целует Ракель в висок и мило трется носом об ее щеку. — Я тебе это разрешаю. И совсем не обижусь, если получу от тебя пару подзатыльников.

— Я даже не буду спрашивать разрешение! Потому что у меня есть полное право делать с моим парнем все, что мне хочется.

— Хорошо-хорошо, я понял, — тихо хихикает Терренс в тот момент, пока Ракель легонько щекочет ему живот. — Тебе можно…

В разговоре на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс обеими руками прижимает Ракель поближе к себе и гладит ее по голове, чтобы немного успокоить, а та перестает щекотать его и просто широко улыбается, находясь в объятиях любимого человека и вместе с ним прогуливаясь по пустому побережью.

— Что ж, я полагаю, теперь нам с тобой надо быть хорошим примером для подражания, — задумчиво говорит Ракель. — У нас ведь образовалась новая милая парочка. А я считаю, что Наталии и Эдварду было бы полезно понаблюдать за нами и узнать, что им не стоит делать.

— Не могу согласиться, — с легкой улыбкой соглашается Терренс. — Но думаю, между ними не произойдет чего-то подобного. И Эдвард, и Наталия в курсе нашей ситуации и наверняка тоже что-то поняли для себя.

— А вот я считаю, что иногда моя подружка будет немного капризничать и действовать своему парню на нервы. Говорю это как девушка, которая и сама порой этим страдает.

— Ну истинная девчонка обожает это дело, — шутливо говорит Терренс. — Так что, держись, Эдвард… Тебе будет непросто.

— Надеюсь, у него крепкая психика.

— Думаю, что мой братец справится с ней. Он намного спокойнее меня и старается разрешать все мирным путем.

— Дай Бог, твой брат справится с ней и будет стойко терпеть кратковременные истерики нашей любимой блондиночки.

— Без конфликтов и недопониманий никуда. Надеюсь, наши голубки это понимают.

— У них всегда есть те, кто даст им мудрый совет.

— В любом случае они потрясающая пара. Уж не знаю, насколько все это серьезно, но надеюсь, что их отношения не закончатся в ближайшее время.

— Да, мне тоже очень нравится их пара… — слегка улыбается Ракель. — И было бы здорово, если бы они однажды решили пожениться. Моя подружка, которая когда-то училась со мной в школе, стала бы моей невесткой…

— Это и правда было бы здорово! Но сейчас об это рано говорить, ибо эти ребята только недавно начали встречаться.

— Ты прав… — по-доброму усмехается Ракель. — Я тоже не могу представить, к чему приведет этот союз, но надеюсь, что он и правда не продлится всего несколько недель.

— Для Наталии это был бы огромный удар… Она и так слишком долго ждала, когда кто-то обратит на нее внимание, а если ее опять бросят, то эта девчонка запросто может перестать верить в любовь.

— Кстати, ты напомнил мне кое о чем… — задумчиво говорит Ракель, убрав с лица свои волосы.

— О чем?

— Понимаешь, было время, когда Наталия считала себя некрасивой и была собой недовольна…

— Наталия? — слегка округляет глаза Терренс. — Считала себя некрасивой?

— Пока все вокруг восхищались ее красотой, она сама даже в зеркало не хотела на себя смотреть и постоянно выискивала какие-то недостатки. Мы с Анной всегда говорили ей, что это не так, но она никак не хотела верить нам.

— Черт, я отказываюсь в это верить! Как Наталия могла подумать, что она некрасивая? Это же совсем не так!

— Все так думали, но ее родители не обращали на это внимание и были уверены, что со временем это пройдет. Мол она еще подросток, а они всегда собой недовольны…

— Ну в подростковом возрасте мало кто себя любит…

— К тому же, один парень из университета, в котором она училась, сказал, что ее участь — всю жизнь ублажать мужчин и быть для них секс-куклой.

— И она из-за этого расстроилась?

— Наталия плакала несколько дней. И с тех пор совсем перестала верить, что она встретит хорошего мужчину, который увидит в ней личность, а не красивую игрушку. Хотя постепенно она приняла и полюбила себя. И начала еще более внимательно следить за собой и бегать в спортзал после хотя бы одного набранного килограмма. Но увы, вера в любовь к ней не вернулась.

— Я все понимаю, но она не должна была так не любить себя, — уверенно говорит Терренс. — Наталия — очень красивая девушка, которой все не зря восхищались. Вряд ли бы Эдвард обратил на нее внимание, если бы она была не настолько красива.

— Да, но ведь все только и видели в ней красивую куклу. А на ее внутренний мир всем было плевать.

— Мой братец сказал, что сначала был поражен ее красотой, а потом понял, что она еще и очень добрая, умная, образованная и заботливая.

— Ее всегда пугало то, что парни проявляли к ней интерес лишь из-за красоты и не хотели узнать, какая она на самом деле. Даже раньше если моя подружка с кем-то встречалась, то была любима лишь за то, что она безумно красива и привлекательна. Эдвард стал первым человеком, который проявил интерес к ее душе.

— Ну значит, она не была им так уж нужна! Те парни хотели сходить с ней на одно свидание и заняться любовью, чтобы потом бросить и найти себе другую.

— Она и сама говорила, что им нужен был только секс. И эти парни всегда бросали ее первые. Даже если Наталия соглашалась провести ночь с кем-то, в кого она была особо сильно влюблена, то на следующий день парень все забывал и делали вид, что незнаком с ней. А моя подружка сильно переживала из-за этого и часто говорила, что хотела бы быть страшной, чтобы парни пользовались ее красотой и тем, что она очень легко влюблялась.

— Она такая влюбчивая?

— Да я миллион раз видела, как она буквально пожирала глазами какого-нибудь симпатичного парня, когда он проходил мимо нее.

— Ну ничего, больше ей не придется страдать, ибо у нее есть Эдвард. Мой братец уж точно любит ее не только за красивое личико и роскошное тело.

— Надеюсь, он сделает все возможное, чтобы она была счастлива рядом с ним и не посмела усомниться в себе. Я ведь всегда желала ей счастья и хочу, чтобы она была с кем-то, кто относился бы к ней как к королеве.

— Уверен, что он непременно сделает это, — уверенно отвечает Терренс. — Эдвард очень любит ее, да и Наталия от него без ума. Я видел, как они сегодня смотрели друг на друга и явно мечтали пообниматься и поцеловаться.

— О да, но мы были рядом и не давали им это сделать! — по-доброму усмехается Ракель.

— Точно! Но думаю, теперь они точно оторвутся после того, как свалили и поехали на очередное свидание.

— Да ладно, пусть ребятки немного погуляют вместе и проживают лучшие моменты в своей жизни. Лично я совсем не против их отношений и очень рада, что они встречаются.

— Вижу, ты уже не настроена категорически по отношению к Эдварду.

— Да, сейчас мне нравится Эдвард. Поначалу я с опаской отнеслась к нему из-за того, что он так внезапно ворвался в твою жизнь, но потом поняла, что твой брат очень хороший и добрый. И когда Наталия находится рядом с ним, то в ее глазах всегда горит яркий огонь, а она не перестает широко улыбаться.

— Нет, милая, ты можешь в нем не сомневаться, — уверенно говорит Терренс. — Эдвард и правда отличный парень и умеет заботиться о девушке, которую себе выбрал. Уверен, что когда ему предстоит знакомство с родителями Наталии, то они тут же примут его.

— Да, насколько я знаю, она еще не знакомила его со своими родителями. Хотя и отец, и мать знают, что моя подружка с кем-то встречается.

— И когда она планирует представить им своего парня?

— Думаю, знакомство состоится, когда миссис Рочестер вернется из Мексики. Ведь она все еще там и заботится о бабушке Наталии.

— Мне кажется, мистер Рочестер мог бы взять Эдварда с собой и поехать с ним прямо в Мексику. Братец бы и за границей побывал, и познакомился с родней Наталии.

— Может, все так и будет. Пока ничего не могу сказать. Но главное — этим ребятам хорошо вместе, и они выглядят по-настоящему счастливыми.

— Как здорово, что мы все нашли тех, кого любим… — скромно улыбается Терренс.

Ракель переводит взгляд на Терренса после того, как несколько секунд с восхищением смотрит на изумительной красоты закат.

— Намекаешь не только на нас тобой и Наталию с Эдвардом? — уточняет Ракель.

— Да, я говорю про Анну и про ее парня… — уверенно говорит Терренс. — Которым оказался мой друг Даниэль.

— К сожалению, я пока что не знакома с этим Даниэлем лично и не могу сказать, что он за человек. Но глядя на безумно счастливую Анну, могу предположить, что твой друг просто идеален для нее.

— М-м-м, да у этой парочки сплошная романтика в отношениях, — скромно улыбается Терренс. — Сегодня Даниэль выглядел особенно радостным, находясь рядом с Анной и обнимая ее. Этот парень просто святился от радости. И ужасно хотел, чтобы мы с Питером побыстрее свалили и оставили его одного. Но зато после любого свидания с ней ничто не может испортить ему настроение. Особенно если твоя подружка сама куда-то позвала его и не прогадала со сюрпризом.

— С Анной та же ситуация… — Ракель с легкой улыбкой кладет голову Терренсу на плечо и обеими руками обвивает его поясницу. — Она всегда выглядит такой радостной, когда рассказывает нам, как сходила с этим парнем на свидание. Помню, как Анна сияла, когда рассказывала о своей первой встречи с ним… Наталия сказала, что первое время после знакомства с ним наша подружка не переставала говорить о нем и восхищаться им. Анна рассказывала о нем во всех подробностях…

— Однажды Питер пожаловался мне, что Даниэль прожужжал ему все уши о встречах с Анной и мог часами рассказывать о ней. Мол ни одна девчонка не цепляла его так сильно, как твоя подружка. Как увидел — так напрочь потерял голову!

— Дай Бог, сказка Анны продлится как можно дольше. И не закончится тем, что однажды ее найдут родители, разлучат с Даниэлем и заставят выйти за нелюбимого.

— Уверен, что у них-то уж точно все будет прекрасно, а эта девочка будет до конца бороться за право встречаться с кем ей захочется. — Терренс хитро улыбается. — Ну а может, Даниэль подключит свое обаяние и попробует очаровать строгих родителей своей девушки…

— Думаешь, он справится?

— Кто знает! Но в любом случае несмотря на то, что они встречаются немного дольше Эдварда и Наталии, вряд ли эти ребятки разбегутся в ближайшее время. Их чувства слишком сильны, а Перкинс не собирается отпускать Анну.

— Я буду уверена в этом, когда познакомлюсь с этим парнем и лично увижу, как он с ней обращается. Но все же буду надеяться, что ты окажешься прав.

— В таких делах я еще ни разу не ошибался и всегда точно говорил, кто будет вместе долго, а кто разбежится уже на следующий день. Так что верь мне, дорогая, все будет так, как я сказал.

— Ах, да я тебе и так верю, эксперт в любовных делах, — скромно хихикает Ракель и целует Терренса в щеку. — Верю, солнце мое…

Терренс с легкой улыбкой крепче прижимает к себе Ракель, погладив ее по голове и поцеловав в макушку. В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой девушка с искренней улыбкой прижимается к мужчине, приложив ладонь к его груди, а тот нежным взглядом наблюдает за ней и аккуратно убирает некоторые пряди с ее лица.

— Кстати, а как там поживает твой дедушка? — интересуется Терренс. — Он уже оправился после болезни?

— Слава Богу, сейчас с ним все хорошо, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Ракель. — Дедушка практически восстановился и снова начал заниматься своими делами. В этом есть огромная заслуга моей тетушки, которая не оставляла его и все это время заботилась о нем, как о родном.

— Но ты ведь тоже помогала ему восстановиться!

— Конечно! Даже после возвращения к тебе я навещаю его как можно чаще. Иногда помогаю по дому, что-нибудь покупаю или просто болтаю с ним с чашкой кофе и какими-нибудь вкусностями.

— Рад, что ты не забываешь о нем.

— Нет, я больше не забуду о своих близких на долгие месяцы и буду находить для них хотя бы пару часов свободного времени.

— Он ведь вырастил тебя и не бросил, когда твои родители погибли. Ты должна быть благодарной ему и своей тете за то, что у тебя были те, кто позаботился о тебе.

— Я никогда не забываю этого. Отвечаю им взаимностью и делаю для них все, что могу, чтобы показать свою любовь и помочь, когда им это нужно.

— Кстати, а твоя тетушка еще долго пробудет в Нью-Йорке?

— Нет, она возвращается в Лондон уже через пару дней. Тетя Алисия говорит, что раз у нас сейчас все хорошо, а дедушка практически поправился, то она успокоилась и может возвращаться домой со спокойным сердцем. Ведь эта женщина обещала, что останется здесь до тех пор, пока все не наладится. Ну вот и пришло время уезжать. Она уже заказала себе билет и потихоньку пакует чемодан.

— Должен признаться, что Алисия и мистер Кэмерон здорово помогли нам, — с легкой улыбкой говорит Терренс. — Я благодарен им за то, что они простили меня и дали мне шанс доказать, что тебе будет хорошо со мной.

— Просто увидели, что ты искренен в своем раскаянии, — скромно отвечает Ракель.

— Хотя мне было намного сложнее убедить в этом мистера Кэмерона. А вот с Алисией все-таки было немного проще.

— Однако дедушка обычно быстро отходит и не может долго злиться. Он старается всех прощать или просто забывать об обидах и грязных делишках людей, чтобы не портить себе настроение и не переживать из-за того, что произошло или происходит.

— Да, но думаю, Алисия также приложила к этому руку и смогла смягчить его сердце. Если бы не ее помощь, вряд ли из этого вышло бы что-то хорошее.

— Я никогда не забуду то, что она для меня сделала за все это время. И всегда буду благодарна ей за ее поддержку, которая была нам так нужна.

— Ты права, — уверенно кивает Терренс. — Ее роль в нашей жизни была очень значимой. И я буду в вечном долгу перед ней. Алисия прекрасно умела находить слова поддержки и знала, что посоветовать в той или иной ситуации. Лично мне здорово помогли ее советы и слова поддержки. С ее помощью мне было как-то… Легче переживать все происходящее.

— Она очень мудрая женщина, которая многое пережила в своей жизни, и у которой достаточно жизненного опыта. Тетушка никогда не советовала ничего плохого, а ее советы всегда помогали мне.

— Эта женщина вроде бы и злилась на меня, но в то же время продолжала относиться так же хорошо, как и с самого начала. Наверное, понимала, что я едва ли не единственный, кто мог помочь ей. И я очень рад. Рад, что она не отвернулась от меня. И рад, что другие люди тоже все поняли и вновь вернулись в мою жизнь.

— Просто все понимали, что ты не хотел так поступать. Вот тебя простили не только мои дедушка с тетей, но и все твои друзья.

— Не знаю, чтобы я сделал, если бы меня так никто не простил. Если бы все захотели прекратить со мной общение…

Терренс нервно сглатывает с грустью во взгляде, задумавшись о чем-то своем. Ракель же быстро это замечает, снова прижимается к нему и целует его чуть выше подбородка, заставив мужчину скромно улыбнуться и погладить ее по щеке тыльной стороной ладони.

— Знаешь, Ракель, мне бы очень хотелось забыть все, что произошло с нами за эти пару месяцев, и больше никогда не вспоминать о том ужасном времени, — задумчиво говорит Терренс. — Но в то же время я понимаю, что если бы это всего не было, то мы никогда не смогли бы осознать все свои ошибки, которые совершили и могли совершить.

— В жизни ничто не происходит просто так. — загадочно улыбается Ракель. — Раз с нами это случилось, значит так было нужно. Значит, мы должны были что-то понять.

— Да, думаю, нам нужно было понять, как сильно мы на самом деле дороги друг другу. А наше расставание было бы огромной ошибкой. Я глупо себя вел, никогда по-настоящему не пытаясь спасти наши отношения и наплевав на них, когда тебе стало все равно. Но больше я не совершу эту ошибки и буду бороться за нас и за наши отношения до последнего.

— Обещаю, я больше не забуду о тебе и теперь буду ценить и уважать, — уверенно обещает Ракель, с легкой улыбкой погладив Терренса по щеке. — Теперь я точно усвоила этот урок и поняла, что раз уж решила встречаться с мужчиной, то обязана заботиться о том, кого выбрала.

Терренс с легкой улыбкой резко останавливается, поворачивается к Ракель, которая встает напротив него, и берет ее за руки.

— Может быть, произошло много всего ужасного, но я никогда не переставал любить тебя, — с легкой улыбкой признается Терренс. — Любовь все еще была жива. Жива… Моя любовь просто уснула, но не умерла… А стоило мне разбудить ее, как я понял, что не хочу отпускать тебя.

Ракель ничего не говорит и со скромной улыбкой опускает взгляд вниз.

— Сейчас моя любовь к тебе стала гораздо сильнее, — добавляет Терренс. — И думаю, что я научился любить тебя не только за красивое личико и бесподобное тело, но еще и за то, кто ты есть.

— Я и сама начала понимать, что ты важен мне намного больше, чем казалось, — со скромной улыбкой отвечает Ракель. — Чем больше я пыталась убедить себя в том, что больше не люблю тебя, тем сильнее становились мои чувства к тебе. Я долго боролась с собой и своей любовью, но потерпела, пожалуй, самое крупное поражение в своей жизни.

— Зато это поражение сделало меня самым счастливым. — Терренс мягко гладит Ракель по щеке и запускает руку в ее волосы. — Я все больше начинаю понимать, что буду любить тебя, даже если ты сделаешь что-то, что сможет разбить мне сердце.

— Нет, Терренс, я никогда не сделаю то, что могло бы разбить тебе сердце, — уверенно качает головой Ракель и немного одергивает Терренсу рубашку. — Я больше не хочу заставлять тебя страдать и чувствовать себя одиноким и несчастным.

— Я знаю, любовь моя. — Терренс мягко берет лицо Ракель в руки и мило целует ее в кончик носа. — Знаю, нам еще предстоит проделать долгий путь к окончательному примирению. Но я не сомневаюсь, что вместе мы быстро добьемся желаемого. Начнем жить в любви и согласии.

— В любом случае я готова на все, чтобы искупить свою вину. И доказать, что могу быть хорошей девушкой. — Ракель хитро улыбается и скромно начинает ходить пальцами по груди Терренса, слегка прикусив губу. — Уж теперь я буду готова на все, что ты только пожелаешь…

Терренс с широкой улыбкой крепко обнимает Ракель за талию и дарит ей более продолжительный поцелуй в губы, на который та с радостью отвечает, закинув руку вокруг его шеи и запустив пальцы в волосы мужчины, которые она слегка оттягивает. Тот вскоре тоже начинает играть с волосами девушки и одаривает нежными поцелуями каждую часть ее лица, пока его свободная рука некоторое время находится у нее на бедре, но чуть позже нежно гладит и слегка сжимает женские ягодицы. А затем она проскользает под ее кофточку и уверенно гладит обнаженную спину. В ответ Ракель мягко гладит лицо Терренса и с тихим придыханием оставляет короткие поцелуи на его щеках и шее и легонько прикусывает его ухо, которое нежно ласкает с помощью рта.

А когда тяжело дышащий мужчина начинает губами ласкать ей шею и оставлять на ней разные поцелуи и легкие щипки, девушка не может сдержать свои тихие стоны и часто прикрывает и закатывает глаза, хорошо чувствуя, как сильное сердцебиение эхом отдается ей куда-то в голову.

— Ах, черт, МакКлайф, ты просто безумный… — чуть хриплым голосом тихо произносит Ракель, слегка сжав пальцами рубашку Терренса. — Черт…

— Ты знаешь, что все это лишь начало и далеко не все, что я еще могу, — с хитрой улыбкой низким голосом отвечает Терренс, приоткрытым ртом проводя по изгибу шеи Ракель, дойдя до места за ухом, которое он нежно ласкает губами. — Просто скажи мне, что ты хочешь продолжения, и я все пойму… А хотя нет! Не надо ничего говорить! Я и так все знаю! Уж язык твоего тела я знаю в совершенстве и могу легко перевести все, что оно мне говорит.

В этот момент рука Терренса проскальзывает под блузку Ракель и нежно гладит ей живот, пока та слегка вздрагивает и едва может дышать из-за того, что с ней делает ее любимый человек. Видя это, мужчина хитро улыбается и одновременно покрывает шею девушки волнительными поцелуями и под женской одеждой нащупывает ее грудь, которую он нежно сжимает.

— О, черт… — издает еще более громкий и чувственный вздох Ракель.

— И только попробуй после этого сказать, что я хочу избавиться от тебя… — проводя чуть разомкнутыми губами по передней части шеи Ракель, низким голосом шепчет ей на ухо Терренс и обхватывает ее подбородок. — Что хочу забыть и променять на другую…

— Как ты мог вообще такое подумать? — тихо усмехается Ракель. — Неужели ты наивно думал, что привязав девушку к себе, тебе удастся так легко избавиться от нее?

Глава 70

Ракель мягко, но резко отстраняется от Терренса и несильно сжимает ему челюсть, уставив свой уверенный взгляд в его глаза.

— Нет, Терренс, со мной этот фокус не пройдет, — с гордо поднятой головой заявляет Ракель. — Даже не мечтай избавиться от меня. Я никуда не собираюсь уходить. Слышишь, никуда.

— Думаешь, я сам отпущу тебя? — с легкой улыбкой удивляется Терренс, несильно берет Ракель за горло и пару секунд выдерживает взгляд в ее глаза. — Нет, детка, ты ошибаешься! Даже не думай, что ты так просто от меня отделаешься. Точнее, ты вообще не отделаешься.

— Да я и не собираюсь уходить, — низким, приятным голосом отвечает Ракель. — И отдавать тебя я тоже никому не собираюсь. Потому что ты только мой.

— Ну а ты принадлежишь только мне и больше никому…

Терренс оставляет несколько поцелуев на ключицах Ракель и легонько щиплет нежную кожу на них.

— Я ни за что не отдам тебя другому, — уверенно заявляет Терренс и крепко впивается пальцами в ягодицы Ракель. — То, что я заполучил однажды, всегда будет моим.

— Не расслабляйся, красавчик, — с хитрой улыбкой уверенно говорит Ракель, крепко берет Терренса за шиворот, резко притягивает его к себе и уставляет уверенный взгляд в его глаза. — Увижу тебя с другой девчонкой — убью собственными руками. Узнаю, что какая-то девка облизывала тебя с головы до ног — ей не поздоровится.

— Нет, любимая, этого никогда не будет.

— Я не шучу, МакКлайф. Если ты изменишь мне, то узнаешь, кто такая Ракель Кэмерон, и почему ее нельзя злить.

— Мне никто, кроме тебя, не нужен. — Терренс обеими руками обнимает Ракель за талию и с легкой улыбкой прижимает поближе к себе, нежно погладив ее по голове и поцеловав в лоб. — Получив второй шанс стать счастливым, я ни за что не упущу его и ту, которую безумно люблю. Ту, без которой не могу представить свою жизнь…

— Я тебя предупредила, — положив руки на предплечья Терренса, все еще находясь в его крепких, но в то же время нежных объятиях и с нежностью смотря в его пронзительные голубые глаза, спокойно говорит Ракель. — Запомни, я умею быть милой и послушной кошечкой, мурчащая на руках хозяина. Но могу стать и злой тигрицей, которая никого не пощадит.

— Я все понял, моя прекрасная королева. Очень хорошо понял…

С этими словами Терренс сначала легонько проводит рукой по щеке Ракель, а та на секунду прикрывает глаза от удовольствия и еще больше расслабляется. В какой-то момент мужчина свободной рукой мягко обхватывает ее лицо и, пальцами нежно поглаживая ей шею, с легкой улыбкой оставляет на нем множество поцелуев. Девушка же с широкой улыбкой нежно водит руками по крепкому мужскому торсу и на несколько секунд проскальзывает под его одежду, пощупав его достаточно крепкие мышцы живота и несколько возбудившись от прикосновения к ним, пока ее свободная рука легонько оттягивает его тонкую серебристую цепочку, висящую на шее.

— Кстати… — слегка прикусывает губу Терренс и бросает короткий взгляд на свои руки. — Я… Хотел бы сделать одну маленькую вещь…

— В чем дело, любимый? Ты какой-то… Взволнованный… — Ракель получше присматривается к Терренсу, который как-то резко меняется в лице и становится более обеспокоенным и напряженным.

— Просто… — неуверенно произносит Терренс, рассматривая свои руки.

— Боже, Терренс… — с грустью во взгляде произносит Ракель. — Почему же ты так нервничаешь?

— Просто я… Э-э-э… — Терренс нервно сглатывает. — Я просто хочу, чтобы ты выслушала меня. Выслушала то, что для меня очень важно.

— Э-э-э… — теряется Ракель. — Да, конечно… Говори, я тебя слушаю.

Терренс колеблется еще несколько секунд перед тем, как он все же набирается смелости начать говорить то, что для него настолько важно, что он начинает заметно нервничать.

— Знаешь, Ракель… — задумчиво произносит Терренс, пока его волосы обдувает теплым ветром. — Когда мы только начали встречаться… Я не относился к этому серьезно. Не понимал, что то, что между нами происходило, было не совсем правильно. Ведь я с самого начала думал только о том, что ты привлекаешь меня лишь в сексуальном плане. И я этого не скрывал. Не скрывал, что хотел затащить тебя в кровать.

— Да, тогда нас объединяла только страсть, — соглашается Ракель.

— Но сейчас все иначе… — Терренс нервно сглатывает. — Совсем иначе… Я посмотрел на тебя другими глазами и вижу в тебе не только ту сексуальную красотку, с которой хочу заняться сексом. Но еще и девушку, о которой хочу заботиться. С которой хочу быть рядом в хорошие и плохие моменты.

— Терренс… — скромно улыбается Ракель.

— Это правда, Ракель… — Терренс заправляет прядь волос Ракель за ухо. — Да, мне понадобилось много времени, чтобы привязаться к тебе душой. Но сейчас я понимаю, что больше не хочу тебя отпускать. Я хочу заботиться о тебе и дать все, что ты только захочешь.

— Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты для меня делаешь, — уверенно отвечает Ракель. — Сколько бы я ни сделала, этого будет недостаточно.

— Самое главное, что ты рядом. — Терренс берет Ракель за руки. — Что я могу называть тебя своей девушкой. Вот уже несколько месяцев. Которые стали лучшими в моей жизни.

— Надеюсь, что дальше все будет намного лучше, — выражает надежду Ракель. — Что дальше мы станем намного ближе друг к другу. И счастливее.

— В любом случае когда мы только познакомились, я точно знал, что сделаю все для того, чтобы ты стала моей. И вот это случилось. И… — Терренс скромно улыбается. — Я стал самым счастливым мужчиной на свете. Серьезно, Ракель, я еще никогда не чувствовал себя таким счастливым, чем сейчас. Мне безумно повезло иметь такую замечательную и невероятно красивую и привлекательную возлюбленную, с которой мне очень хорошо.

— Я делаю для этого все возможное. Все ради того, чтобы знать, что тебе хорошо со мной. Ради того, чтобы видеть твою улыбку.

— Однако и я готов отвечать тебе взаимностью и всегда буду делать это, — уверенно отвечает Терренс, погладив Ракель по голове. — И хочу, чтобы ты никогда не сомневалась в своей красоте. Не сомневалась в чем-то, что тебя касается.

— А я и не сомневаюсь. Даже больше, я стала чувствовать себя еще более привлекательной после того, как мы начали встречаться.

— Ты — моя красавица… Самая привлекательная, любимая и желанная девушка, которую я очень люблю. Если иногда ты сомневаешься в этом, то я запрещаю тебе даже думать о каких-то сомнениях в себе. — Терренс берет лицо Ракель в руки. — Запомни: девушка Терренса МакКлайфа самая красивая и привлекательная. Он всегда выбирает самое лучшее.

— О боже, Терренс, перестань меня смущать… — смущенно произносит Ракель, и закрывает лицо обеими руками.

— Однако это правда, любовь моя. — Терренс убирает руки от лица Ракель и мягко берет их, нежно смотря девушке в глаза. — Я могу пойти с тобой куда-нибудь и с гордостью во всеуслышание сказать миру, что ты — моя возлюбленная. Мой прекрасный алмаз, который мне посчастливилось заполучить. Хоть выйти на красную дорожку, хоть поехать на прогулку с друзьями, хоть сходить в гости к родственникам или влиятельным знакомым… Без разницы. Я всегда буду идти рядом с тобой с гордо поднятой головой, уверенно представлять тебя как свою девушку и заставлять всех завидовать и кусать локти, потому что у меня есть такая удивительная девушка, что делает меня невероятно счастливым.

— О боже, мне так приятно это слышать… — широко улыбается Ракель.

— Моя жизнь изменилась в лучшую сторону с тех пор, как ты в нее ворвалась. Я считаю нашу встречу одним из самых лучших моментов, которые когда-либо происходили в моей жизни. Да, может, поначалу мы не поладили. Но я рад, что мы все-таки стали парой. Ведь… Упустить такой прекрасный шанс встречаться с самой лучшей девушкой на свете было бы моей огромной ошибкой. А еще большей ошибкой был бы расставание с тобой или отказ становиться твоим возлюбленным.

— А ты, дурачок, так боишься, что я захочу бросить тебя? — скромно хихикает Ракель.

— Не буду отрицать. Я больше никогда не хочу терять тебя. Не хочу расставаться с тобой.

— Этого не случится, Терренс. — Ракель обеими руками гладит щеки Терренса, с нежностью во взгляде смотря ему в глаза. — Я ни за что не прощу себя, если захочу расстаться с тобой. Если снова совершу хоть малейшую ошибку, из-за которой ты мог бы захотеть бросить меня.

— Вот и я не прощу себе того же самого… — признается Терренс. — Никогда…

Терренс замолкает на пару секунд и медленно, но тихо выдыхает, пока Ракель просто кладет руки ему на плечи.

— Однако сейчас я готов не только быть для тебя возлюбленным… — уверенно говорит Терренс. — Сейчас я понимаю, что хочу перейти на новый этап в наших отношениях. Начать писать новую главу своей жизни. Готов прожить жизнь рядом с той, которую безумно люблю.

— О боже мой, Терренс… — слабо качает головой Ракель, начав прекрасно понимать намеки Терренса, не скрывая своей широкой улыбки и с блеском в глаза смотря на мужчину. — Ты…

— Я хочу прямо сейчас задать тебе один очень важный для меня вопрос, — дает понять Терренс, умело скрывая свое волнение и по-прежнему выглядя очень гордым и уверенным в себе. — И надеюсь, что я услышу ответ, который меня порадует.

Пока Ракель продолжает скромно улыбаться и начинает догадываться, что может случиться дальше, но все же не верит в это и считает, что она спит и видит прекрасный сон, Терренс колеблется еще пару секунд. А потом он медленно отпускает руки девушки и отходит на пару шагов, не отрывая от нее своего полного нежности взгляда. Засовывает руку в один из карманов на своих джинсах, достает из него малюсенькую белоснежную коробочку с логотипом какого-то бренда и медленно опускается перед возлюбленной на одно колено, параллельно раскрывая ее. Сама девушка широко распахивает глаза, удивленно уставившись на мужчину, закрывает рот обеими руками, издает тихий всхлип и слабо качает головой, не веря тому, что сейчас происходит.

— Ракель Эллисон Кэмерон, солнце мое… — слегка дрожащим голосом произносит Терренс. — Ты выйдешь за меня замуж? Окажешь ли такая привлекательная и чудесная девушка честь стать моей женой и прожить со мной долгую и насыщенную жизнь?

Ракель перестает сдерживать слезы радости, что начинают медленно катиться по ее щекам, и пытается убедить себя в том, что ей все это снится, а Терренс не сделал ей предложение.

— Боже, Терренс… — слабо покачав головой, дрожащим голосом произносит Ракель. — Ты… Ты это серьезно? Неужели ты и правда хочешь… Жениться на мне?

— Нисколько не сомневаюсь в том, что поступаю правильно, — уверенно отвечает Терренс. — И если ты согласишься, то удостоишь меня огромной чести и сделаешь меня очень счастливым.

— Боже мой…

— Думаю, пришло время дать понять, что мои намерения по отношению к тебе очень серьезные. Что я намерен прожить с тобой всю жизнь. И больше не собираюсь тебя терять и кому-то отдавать.

Хоть Ракель немного тяжело говорить из-за внезапно накатившего на нее волнения, она все же не хочет долго мучить Терренса и довольно быстро дает ему ответ, которого он ждет терпеливо, но с тревогой в душе и страхом услышать отказ.

— Да… — с мокрыми от слез глазами прикрыв рот рукой, энергично кивает Ракель и тихо шмыгает носом. — Да… Да!

— Да? — намного шире улыбается Терренс. — Значит, ты согласна стать моей женой?

— Я не могу отказаться от того, о чем и мечтать не могла. — Ракель аккуратно вытирает слезы под глазами и нежно гладит лицо Терренса обеими руками, тихонько шмыгая носом с широкой улыбкой. — Поэтому могу сказать тебе «да» хоть тысячу раз.

Все страхи и сомнения Терренса мгновенно отпадают, когда он слышит уверенный ответ Ракель на его предложение пожениться. Его улыбка становится шире, а он сам готов едва ли не вопить от радости на весь пляж, ибо любимая девушка ответила ему согласием и оказала такую честь выйти за него замуж. Терренс даже не думает скрывать, как сильно он гордится тем, что встречается с известной моделью, которую большая часть мужского населения мечтало бы сделать своей. Которая согласилась сыграть с ним свадьбу.

— Скажи это еще раз, — с широкой улыбкой просит Терренс. — Скажи это, чтобы я был уверен в том, что правильно все услышал. Согласна ли ты выйти за меня замуж?

— Согласна! — громко, уверенно восклицает Ракель.

— Скажи еще раз! Громко!

— Да-да-да-да-а-а-а! — издает радостный возглас Ракель, не скрывая своей широкой улыбки сквозь слезы радости и пару раз подпрыгнув. — Я согласна-а-а!

Терренс скромно хихикает и пару секунд наблюдает за веселой Ракель. А затем он достает невероятной красоты тонкое золотое кольцо с бриллиантом в несколько карат из уже раскрытой белоснежной коробочки, которую кладет к себе в карман за ненадобностью. После чего мужчина берет левую руку девушки и с широкой улыбкой надевает кольцо на ее безымянный палец, пока та прикрывает рот свободной рукой, иногда издавая тихие всхлипы. Пару секунд восхищенно посмотрев на то, как идеально колечко смотрится на руке его возлюбленной, Терренс переводит взгляд на Ракель, которая светится от радости и восхищенно рассматривает свое новое украшение, подаренное ей на помолвку. А в какой-то момент мужчина медленно встает на ноги и параллельно целует ее руку, на которой красуется золотое помолвочное колечко.

Ракель еще немного любуется этим роскошным колечком, которое определенно стоит бешеных денег. А затем, снова издав громкие радостные вопли, буквально набрасывается на Терренса с объятиями, крепко обвив руки вокруг его шеи. Тот мгновенно отвечает на них, на радостях отрывает ее от земли и несколько раз кружит вокруг своей оси, пока та продолжает весело вскрикивать, не обращая внимания на слезы, что еще текут по ее щекам. А поставив девушку на землю, они еще несколько секунд просто держат друг друга в крепких объятиях с широкими улыбками. Пока Терренс нежно гладит Ракель по голове и спине и одаривает милым поцелуем в щеку, та утыкается носом в его плечо, кладет руку на его макушку, копается в волосах на ней и водит свободной ладонью вдоль его позвоночника вверх-вниз, время от времени издавая всхлипы и порой на радостях слишком крепко сжимая любимого в своих объятиях. Впрочем, тот стойко это терпит и продолжает оставаться нежным и внимательным по отношению к любимой.

А отстранившись от Терренса некоторое время спустя, Ракель берет его лицо в руки и одаривает очень нежным поцелуем в губы, на который тот мгновенно отвечает, покрепче обняв ее за талию обеими руками и прижав поближе к себе. Никого из них не беспокоит теплый ветерок, что обдувает их волосы и одежду, и слегка приподнимает песок и закручивает его в небольшие воронки, которые мгновенно оседают, когда наступает полный штиль. Одержимые яркими эмоциями Терренс и Ракель всей душой наслаждаются этим незабываемым моментом и пытаются немного успокоиться и осознать, что они только что приобрели новые статусы — жених и невеста — и в скором времени сыграют свадьбу, о которой уже очень давно мечтают все их родственники и друзья. О которой мечтают еще и их поклонники, которые никогда не сомневались, что эти двое будут прекрасной парой.

Первый поцелуй в качестве помолвленных влюбленных длится несколько секунд до того, как они разрывают его и одаривают друг друга несколькими короткими чмоками в губы и широкими улыбками, полные радости и нежности. Их лбы соприкасаются друг с другом, а они немного тяжело дышат с чувством прилива небольшого жара, пытаясь хоть немного прийти в себя, пока руки мужчины обвиты вокруг ее талии ближе к бедрам, а та держит свои ладони на его груди, через которую может почувствовать такое же сильное сердцебиение, как и ее собственное.

— Скажи мне, что это правда, — с широкой улыбкой говорит Ракель. — Что я и правда помолвлена с любовью всей своей жизни?

— В это трудно поверить, но это так, — скромно улыбается Терренс и аккуратно убирает в сторону ту прядь волос, что попадает Ракель в глаза. — Мы помолвлены.

— Господи… Не могу поверить, что очень скоро я выйду за тебя замуж.

— И ты будешь жить со мной в статусе законной жены.

— Пожалуй, сегодня — один из самых лучших дней в моей жизни, — широко улыбается Ракель и тихо шмыгает носом.

— И в моей тоже, любимая.

— Боже мой, Терренс… — Ракель улыбается намного шире. — Все происходит прямо как в кино… Как в хорошем кино про любовь…

— Думаю, ты поняла, что я и правда больше не намерен терять тебя, — уверенно отвечает Терренс. — Что я хочу, чтобы ты была только моей.

— Боже, Терренс… Это так трогательно… Настолько трогательно, что… — Ракель снова шмыгает с легкой улыбкой и аккуратно вытирает слезы под глазами. — Ох, я даже говорить не могу… Ты заставил меня сильно разнервничаться.

Терренс ничего не говорит и просто с широкой улыбкой на лице заключает Ракель в свои крепкие, трогательные объятия, прижав ее поближе к своей груди, в которую она утыкается носом, нежно погладив ее по голове и поцеловав в макушку. Сказать по правде, мужчина и сам едва сдерживает эмоции в этот трогательный момент, однако ему все же удается держать себя в руках и не превратиться в слишком сентиментального парня, который плакал бы из-за любых мелочей. Впрочем, мужчина особо не пытается скрыть свои чувства и всем видом показывает, насколько он счастлив от того, что скоро женится на такой привлекательной девушке, о которой мечтают едва ли не все парни.

— Я люблю тебя, милый… — слегка дрожащим голосом с широкой улыбкой признается Ракель.

— Я тоже, любовь моя, — с нежностью в голосе произносит Терренс и мило целует Ракель в щеку. — Я тоже…

Через несколько мгновений Ракель и Терренс отстраняются и заглядывают друг другу в глаза. А затем мужчина с загадочной улыбкой одаривает девушку несколькими короткими поцелуями в губы, положив руки на изгибы женской талии, полностью расслабившись после получения согласия выйти за него замуж и явно не возражая против того, чтобы вернуться к тому, на чем он закончил перед тем, как задать вопрос, что изменит многое в их жизни.

— Хочу верить, что колечко на пальчике все-таки сделает тебя куда более покорной, — выражает надежду Терренс, воспользовавшись прекрасным моментом, губами очень нежно проведя от передней части шеи Ракель и до самых ее ключиц и почувствовав, как та невольно вздрагивает и издает чувственный стон. — И заставит перестать играть в недотрогу…

— Вообще-то я не говорила, что ты можешь нагло облапать и обцеловать меня, — с хитрой улыбкой более низким голосом отвечает Ракель.

— Нет, красавица, это не так. Ты только что дала мне согласие.

— Я дала согласие выйти замуж, а не распускать свои руки.

— Став моей женой, ты автоматически подписываешь разрешение на то, чтобы твое тело было в моем распоряжении.

— Да,но пока что я еще не твоя жена. Вот когда стану, тогда и будешь делать все, что хочешь. — Ракель хитро улыбается. — А пока будь добр, немного усмири свою похоть и потерпи еще какое-то время.

— Ну уж нет! — возражает Терренс. — Я не стану так долго ждать! И начну уже сейчас! Чтобы когда ты стала моей женой, у меня не возникло никаких проблем. Чтобы ты была послушной девочкой и не вздумала сопротивляться своему будущему мужу.

— Ха, это мы еще посмотрим, буду ли я послушной… — по-доброму усмехается Ракель.

— Собираешься дразнить льва?

— Может быть…

Ракель одаривает Терренса парой коротких поцелуев и одним более продолжительным в губы. После чего она оставляет еще несколько на всей его шее, самодовольно улыбнувшись, когда он скромно хихикает, и медленно проводя рукой по его груди.

— Мой ненасытный тигр, — добавляет Ракель. — Мой герой…

— Приятно, когда тебя так называют, — хитро улыбается Терренс. — Очень приятно…

— Говорю чистую правду. — Ракель мягко обхватывает подбородок Терренса ртом и оставляет на нем парочку коротких поцелуев, пока его руки расположены на ее ягодицах. — Господи, какая же я была дура… Не могу поверить, что я едва не оттолкнула от себя такого чудесного человека.

Ракель заботливо поправляет Терренсу его растрепанные волосы.

— Я бы никогда не простила себя, если бы не дала тебе шанс, — слабо качает головой Ракель. — Никогда… Всю жизнь ненавидела бы себя, если бы не поняла свои ошибки.

— Не думай об этом, любимая, — мягко говорит Терренс, поправив Ракель волосы, что лезут ей в глаза, под которыми он также аккуратно подтирает слезы. — Все уже в прошлом. Больше никто не сможет разлучить нас.

— Надеюсь, все так и будет. — Ракель прижимается поближе к Терренсу и засовывает руки в задние карманы на его джинсах. — И я больше не собираюсь допускать прежних ошибок, из-за которых могла потерять то, без чего уже не смогу жить.

— Не думай о нашем прошлом и том адском времени, что мы пережили, — уверенно говорит Терренс, берет в руки лицо Ракель, мягко целует кончик ее носа и слегка трется об него своим носом. — На этот раз мы точно станем очень счастливыми. А наша совместная поездка за границу — это первый шаг на пути к налаживанию наших отношений и сближению.

— Да будет так! — с более широкой улыбкой уверенно смотря в голубые глаза Терренса и обвивая его шею обеими руками, выражает надежду Ракель. — Это путешествие поможет нам сблизиться и действительно стать примером для многих пар.

— Лучше поздно, чем никогда, любовь моя.

Ракель ничего не говорит и с более широкой улыбкой вовлекает Терренса в нежный, продолжительный поцелуй в губы, придерживая одной рукой его затылок и держа вторую на мужском плече, пока его ладони придерживает ее за спину.

— Теперь я понимаю, что такое настоящее счастье, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — Настоящее счастье — это когда мы любим. Когда мы любим тех, кто любит нас. Тех, кого хотим видеть рядом с собой каждый день. Тех, кто заботится о нас так трогательно, что хочется на время превратиться в маленького ребеночка и наслаждаться вниманием, заботой и любовью.

— Согласен. Но лично для меня настоящее счастье — это просто быть рядом с тобой. — Терренс обеими руками обнимает Ракель за талию, прижимает ее поближе к себе, на пару мгновений спрятав лицо в ее плече, и нежно целует девушку в щеку. — Когда ты рядом, мне не надо ничего больше. Даже мои самые лучшие друзья не могут принести мне столько радости, сколько приносишь ты. Чтобы быть по-настоящему счастливым, мне просто нужно, чтобы ты была рядом.

— Ах, Терренс… — широко улыбается Ракель, на секунду прикрыв лицо рукой. — Это так трогательно…

— Не могу молчать о своих чувствах. Сейчас они говорят намного громче, чем когда-либо, и я не могу пойти против них.

— Знаешь, раньше мне почему-то казалось, что ты не был способен на нежность и всегда был слишком страстным. Нет, конечно, раньше ты тоже относился ко мне очень трепетно… Не думай ничего плохого… Просто сейчас мне кажется, что ты стал относиться ко мне еще нежнее. И заботишься обо мне едва ли намного лучше дедушки с тетей. Ты… Ты заставляешь меня чувствовать себя маленькой беззащитной девочкой, которой всегда будет очень хорошо в твоих крепких руках.

— Это все потому, что я безумно люблю тебя и готов пойти на все, лишь бы сделать тебя счастливой, — с легкой улыбкой отвечает Терренс и прижимает Ракель поближе к груди, нежно погладив ее по щеке и вдохнув приятный аромат, исходящий от темных женских волос. — А желание быть нежным к тебе просыпается во мне само собой. Я не всегда хочу быть голодным тигром и в порыве страсти рвать на тебе одежду.

— Будь таким почаще, — скромно улыбается Ракель. — Мне хочется почаще обнимать тебя и чувствовать твое тепло. Тепло твоего тела…

— Все что хочешь, любимая. — Терренс кладет руки в задние карманы на джинсах Ракель и с широкой улыбкой целует кончик ее носа. — Все для того, чтобы ты была счастлива… Ну и сделала счастливым меня.

— Я хочу делать тебя счастливым каждый день, — уверенно говорит Ракель. — Правда не могу представить себе, что могло бы сделать тебя счастливым прямо сейчас.

— Просто никогда не бросай меня, люби всем сердцем, заботься обо мне и заставляй меня сходить по тебе с ума. — Терренс нежно гладит Ракель по щеке. — И тогда я буду самым счастливым человеком на свете. Ведь осознание того, что ты рядом со мной, придает мне огромную уверенность в себе и завтрашнем дне.

— Я всегда буду рядом, любовь моя, — широко улыбается Ракель и нежно целует Терренса в щеку. — Сделаю все, чтобы ты не захотел даже подумать о ком-то другом. И не усомнился в моей любви.

— Я и так не думаю ни о ком другом. Потому что мне нужна только ты, моя прекрасная леди. Королева моего сердца…

С этими словами Терренс нежно целует Ракель в щеку и оставляет точно такой же поцелуй на изгибе ее шеи, заставив девушку скромно улыбнуться и поиграть с его волосами, пока он не отказывается от соблазна сделать это еще пару раз и полуоткрытым ртом провести по всем частям ее лица и подышать на них горячим или холодным воздухом. Но потом мужчина все же отстраняется от девушки и заглядывает в ее пронзительные серые глаза, вместе с ней скромно хихикнув в какой-то момент. Ветер изрядно взлохматил их прически, но теплые, хотя усилившиеся к этому моменту порывы продолжают развивать их волосы и одежду. Впрочем, никто из влюбленных не обращает на это внимания, ибо сейчас все их внимание сосредоточено только лишь друг на друге. На своих чувствах. На желании оказаться ближе друг к другу.

Терренс с легкой улыбкой нежно дотрагивается рукой до щеки Ракель, а та берет за его руку и гладит запястье, прикрыв глаза от удовольствия и слегка наклонив голову в бок и слегка потеревшись об его ладонь. Улыбка мужчины становится намного шире, и он одной рукой обвивает талию брюнетки, а другой — гладит ей лицо и шею, мягко держа ее за горло, пока его взгляд в какой-то момент останавливается на женских алых, слегка припухлых губах, что пахнут особенно приятно из-за фруктового бальзама для губ, который она использовала. Сама Ракель одной рукой обвивает шею Терренса, а другую прикладывает к его груди, хорошо чувствуя его учащенное сердцебиение, уставив свой взгляд куда-то ниже его подбородка и полной грудью вдыхая аромат одеколона, что мужчина использовал сегодня, и прикрыв глаза от удовольствия. Этот запах заставляет ее чувствовать легкое головокружение и подчиняться тому, от кого пахнет настолько сексуально. Кто пахнет как мужчина… Любимый мужчина…

А когда спустя некоторое время влюбленным надоедает тянуть время, они уверенно сокращают расстояние и вовлекают друг друга в нежный, невинный поцелуй, во время которого обнимаются как можно крепче. Пока руки Терренса уверенно гладят Ракель по голове и спине, она же нежно гладит его лицо с шеей и слегка оттягивает мужские волосы, в которые она запускает свои пальцы. Нарастающее возбуждение очень быстро делает свое дело, поцелуй становится более глубоким и влажным, а Терренс и Ракель не стесняются проявлять свои чувства и позволяют себе пойти все дальше и дальше, отдаваясь своим самым сокровенным желанием. Вот руки мужчины скользят по изгибам талии девушки, ее бедрам и ягодицам, а в какой-то момент проскользают под ее джинсы и нащупывают там нижнее белье. После чего он с долей жадности и огромным удовольствием покрывает всю ее шею скромными и развязными поцелуями и легкими щипками, заставляя ту дрожать, неровно дышать и чувствовать, как сердце замирает после каждого прикосновения нежных рук и мягких губ ко всем ее частям тела. Особенно тем, что могут заставить ее возбудиться за считанные минуты.

Немного погодя Ракель за пару секунд снимает с Терренса черную куртку и откидывает ее в сторону, а что тот, одаривая девушку страстным поцелуем в губы и языком лаская особо чувствительные части ее рта, избавляет девушку от легкой кремовой куртки, которой позволяет упасть на песок. Та без стеснения проскользает под его рубашку и нежно водит руками по его голому торсу, тихонько постанывая с прикрытыми глазами, пока тот с придыханием покрывает поцелуями ее подбородок и переднюю часть шеи, которую также мягко ласкает кончиками пальцев. Позже МакКлайф расстегивает пару пуговиц на ее блузке, чтобы губами поласкать женские ключицы и грудь, еще больше свести любимую девушку с ума своими нежными и страстными поцелуями и немного подразнить с помощью языка, которым он проводит по некоторым особо чувствительным местам. И у него это здорово получается, потому что та не может сдержать тихие стоны, довольно тяжело дышит и отвечает ему взаимностью с ничуть не меньшей страстью. Через некоторое время Ракель на секунду отстраняется, чтобы немного отдышаться, а потом инициирует настолько страстный и захватывающий продолжительный поцелуй, что у Терренса на мгновение замирает сердце, а он с чувством легкого головокружения издает тихий стон. Ее теплые ладони уверенно скользят по мужской груди или просто придерживает крепкие руки любимого человека, пока его пальцы слегка сжимают женские ягодицы.

Никто из них не замечает, что происходит вокруг, так как их мозг уже полностью отключен, а мысли полностью сосредоточены только друг на друге. А точнее, на том, что каждому из них хочется потянуть этот изумительный момент как можно дольше. Хоть каждый их поцелуй и раньше был полон огромной страсти, сейчас в них временами начали проскакивать моменты нежности, сентиментальности и мягкости. То, что происходит между влюбленными — это то слегка опьяненное состояние, когда ни один из двух людей не способен контролировать себя, и они думают лишь друг о друге. Чувства между Ракель и Терренсом настолько глубокие, что их уже вряд ли можно будет как-то подавить, как бы сильно они ни старались. После каждого действия влюбленных накрывает огромная волна поистине волнующих эмоций. Они чувствуют, как по всему телу разливается приятное тепло, от которого становится хорошо на душе. А иногда их насквозь пробирает сильная дрожь из-за ощущения мягких губ и теплых рук на своей коже. Сердце стучит так бешено, что можно легко услышать и почувствовать это, не прилагая никаких усилий, щекотка внутри живота становится все сильнее, а дыхание уже давно перестало быть нормальным.

Ракель и Терренс определенно не хотят избавляться от некой зависимости друг от друга. Расставшись на некоторое время однажды, они поняли, что больше не хотят жить друг без друга. Не факт, что им всегда будет хорошо вместе. Но жить порознь будет просто невозможно. Они нуждаются друг в друге. Нуждаются в той любви, которую каждый из них может дать. И влюбленные очень счастливы, что благодаря долгожданному примирению теперь смогут проводить столько времени друг с другом, сколько им захочется. Не боясь, что эти волшебные мгновения окажутся всего лишь прекрасным сном. И веря, что они сделают все, чтобы несмотря ни на что каждый из них смог остаться сильным, храбрым и счастливым.

___________________________________________________

КОНЕЦ 2-ОЙ КНИГИ

Это сокращенная версия книги.

Примечания

1

нем. До свидания / Пока

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 68

Глава 69

Глава 70

*** Примечания ***