Цветы привидений [Алинда Ивлева] (fb2) читать постранично

Алинда Ивлева Цветы привидений

Первая глава

Летом Дину отправляли к бабушке в деревню. Каждый год девочка ждала окончания школы с нетерпением, бОльшим, чем затерянный корабль в море мечтает увидеть очертания земли. Ведь в деревне свобода, друзья, соленое озеро с гипсовым откосом. И до моря недалеко. Бескрайнее степное поле пестрит как восточный ковёр алыми маками, васильками и дикой гвоздикой. А ещё в деревне — Лида и Тема. Троицу местные бабульки прозвали попугаями- неразлучниками. Любимым занятием их после игр и проказ лежать среди цветов и трав на старом пледе, вдыхая полыни и миндальной повилики терпкое вольное лето, мечтая о будущем. Только бабушка не любила, когда дети ходили на маковое поле. Бурчала недовольно:

— Кровь убитых солдат в том поле, она поднимается из земли, превратившись в кровавые маковые цветы, они высасывают жизнь. И называют их «sprokelloem» — «цветы привидений». Бабушка Дины в прошлом историк. Но кто же слушает старших, особенно если речь о привидениях.

⠀ Лето в играх и забавах пролетело, словно один виток карусели. До отъезда неделя. В тот день дети наплескались в озере, и босые, размахивая полотенцами и пакетами, помчались в поле. Мишка, конюх, лошадей приводил на водопой и рассказывал, что видел не раз на той поляне, которую троица облюбовала, призрака — мальчика. В военной форме. Шёл от деревни к лесу, там, где орешник и осины в обнимку растут.

⠀ Любопытные дети позагорали на полянке, обсохли, оделись. И, без страха и рассудительности, не сговариваясь, рванули наперегонки к лещине, пахнущей дерзостью. Солнышко медленно прощалось с днем, лаская лучами крыши домов, закукарекали петухи, приглашая кур на насест. Ребята перелезли через ров, разделяющий поле и лес, и вошли в готовящуюся ко сну лесную чащу. Неожиданно Тёма как заорет на всю округу, показывая пальцем в сторону трех раскидистых южных сосенок:

— Там, смотрите, я видел его, видел, с ножичком маленьким, идёт как охотник по следу, — мальчишка с круглыми глазами укрылся с головой полотенцем, изображая привидение, как в мультике про Карлсона, замычал и направился, пошатываясь, на девчонок. Те, от страха, врассыпную, с визгами, рванули к деревне. Артем побежал вслед, задорно улюлюкая, заливаясь смехом и размахивая полотенцем, выкрикивал: — Я найду вас, приду ночью и заберу с собой.

Дина влетела в дом, чуть не сбив бабу Асю с ног, будто за ней летел рой разъяренных гигантских пчел. Бабушка встревожилась, распахнула дверь в комнату внучки, та лежала под одеялом, в чем была. Ее колотило, словно в зыбучей лихорадке.

— Крошка моя, кто ж обидел, посмотри на бабушку, не молчи! — Дина неохотно повернулась от стены, села на кровати. — Ой, Господи боже, ты лицо — то свое видела? — бабушка стянула девочку с кровати, поставила перед собой, начала её ощупывать и оглядывать.

— А что с моим лицом не так? — Динка осторожно провела пальцами по щекам.

— А ты иди, в зеркало глянь, — и баба Ася развернула створки трюмо к испуганной девочке. Дина кинула вскользь взгляд на зеркало и отпрянула. Будто из другой реальности на неё смотрела в упор женщина в черном платке. Она плакала, сидя на траве, возле свеженасыпанного песчаного холмика. За ней невесомая темнота в серой дымке и три сосны, которые, казалось, сквозь зеркало тянут свои мрачные лапы к девочке. Динка разрыдалась и прижалась к бабушке.

— Только не говори, что по лесу шастали? Шастали, да!? — баба Ася начала трясти внучку как грушу.

— Бабулечка, миленькая, мы мальчика видели, с ножиком, в солдатской форме он был, в лес шёл. Точнее, Тёмка видел. И мы домой побежали! — она захлёбывалась слезами в ознобе. Притянула острые, ободранные лещиной коленки к груди, обвила шею бабушки. Платьице желтое ситцевое в горошек прилипло к телу и пахло полем. Озабоченно женщина гладила по густым, слипшимся от пота, волосам внучки. К ночи у Дины поднялась температура. Ей снова, как живая, привиделась женщина в черном. Бабушка отпаивала ночь напролёт малышку святой водой и читала молитвы.

⠀ Когда просыпающееся солнышко прыснуло зайчиками в глаза, Дина обнаружила бабу Асю, скрючившуюся на кресле возле её кровати. Бабушка дремала, посапывая. Динка сладко потянулась, протерла слипшиеся веки.

⠀ — Бабулечка, — девчушка осторожно потормошила бабушку за плечо. — Утро уже, кушать хочу, блинчиков твоих с клубничным джемом, — как лисёнок прищурилась хитро, когда женщина шевельнулась и открыла глаза.

— Ставки сделаны, скоро…, — баба Ася очнулась ото сна, словно в бреду, беспорядочно замотала головой. — Тьфу ты, и приснится же такое, прости, Господи! — набожно перекрестившись, встала со скрипящего пружинами старого кресла. — Ты, мил моя, пообещай мне, что до отъезда будешь при мне. И в лес ни ногой. А я тебе расскажу одну историю про здешние места:

— Была самая середина войны. Наши отступали. Лето тогда ещё знойное было, неурожайное. Немцы захватили деревню, стариков согнали в сарай старосты Фёдоровича,