Чертова Дюжина. Книга Первая [Дубравка Руда] (fb2) читать онлайн

Дубравка Руда Чертова Дюжина. Книга Первая

1 «Деревня не живых или «Топленная»»

Ребята долго ехали, устали. Но больше всех, устал Митяй. Он провел за рулем больше двенадцати часов несменно.

Сначало парень очень злился на ребят, потому что его подменить никто не хотел. А последней каплей терпения, стало то, что друзья, еще и выпили. Даже его лучший друг, Валера, который обещал его менять и порулить «сменкой», набульбенился темного пива и теперь спал на пассажирском сидении рядом, откинул голову и раскрыв рот, похрапывая.

— Ну, уж нет. — Сквозь зубы прорычал Митяй и на всю громкость включил музыку. Из диномиков понеслось «Из колхозной молодежи панковал один лишь Я»!

Но тут, что-то пошло не так. Машина подпрыгнула, как будто наехала колесами на не особо крупное нечто.

Митяй быстро срулил к обочине, а про себя подумал:

— Что это было? Кошка чтоли? Тьфу, блеать!

От неожиданного маневра, Валерка проснулся. Ребята на заднем сидении тоже расшевелились.

— А? Что? Где? — Недоуменно переглянулись они.

— Доброе утро, други! — Зло и громко крикнул Митяй.

— А в чем собственно дело? — Протирая глаза, решил уточнить детали Марк.

Митяй вышел из машины. Обошел ее со всех сторон. Посмотрел на дорогу позади, пару раз матюкнулся.

— Приехали блядь! — Разведя руками и комично присев, как это делали герои фильма Данелии, «Кин-Дза-Дза».

— Кууууу…

— Чего? — Зевая и, похоже, не собираясь верить во всю серьезность положения, которое пытался гримассами на лице изобразить Митяй, Валерка, почесал затылок.

— Вылазим. — Открывая двери пассажирского салона, вскомандовал Митяй.

Из салона пахнуло несвежим перегаром.

— Ой, бля, все провоняли, черти. — Не переставал злиться и ругаться парень.

— Ооо, так тут свежайший воздух! — Непротрезвевшим голосом прохрипел Марк и толкнул сидящего рядом парня.

— Проха, вылазим.

— Че? Приехали? — Оглядываясь, вопрощал тот и натирал кулаками запухшие веки.

— Приехали! Тормоз, сука. — Сплюнул Митяй сквозь зубы и закурил.

— Колесо. — Кивком обратился парень к Валерке.

— И вправду. — Согласился Валерка, сидя на корточках и светя фонариком от айфона, оценивал ситуацию.

— Трезвейте уже, запаски нету и вообще… — Но не договорил фразу. Прислушался. Что-то послышалось. Странный писк со стороны дороги, которая оставалась позади.

— Че за херня? — Оживился Проха. Он был пьянее всех, но этот неожиданный звук, заставил его приотрезвиться.

Марк, слегка покачивающейся походкой, побрел в сторону дороги. За ним, с корточек, поднялся и Валерка. Пару раз качнулся, чуть не потерял равновесие.

— В глазах потемнело. — Констатировал он.

Дорога была пуста. Темно. Редкие дорожные знаки отражались и давали понять, что все реально.

— А где мы вообще? — Поинтересовался Проха у Митяя.

— Щаз. — Тот достал телефон, но связи не было.

— Хз — Пожал плечами Митяй, пялясь в пустой экран, который показывал только время.

— Нету тут «гугла мапа».

— Ну что там?

— Да ничего. Пусто все.

Но писк раздался снова. Только откуда, ребята не могли понять. Кустов не было по обочинам, леса не было. Только рабсовое поле.

Звук шел именно со стороны дороги и казался очень близким. На зайца или лисицу, тоже не особо похоже.

— Ребят, а у кого телефон пашет? — Обратился к друзьям Митяй.

Как назло, оказалось, что у всех трех парней, телефоны полностью разряжены. Валерка, свою последнюю черточку деления батареи, истратил на подсветку фонарика. А у Митяя, вот- вот и разрядится.

— Мда, господа алкоголики. Приехали. — Безнадежно протянул Митяй. — Будем ждать чуда среди степей Украины. Далеко все равно не уедем.

Митяй ловко метнул пальцами сигаретный окурок и осталбенел. На обочине, возле дорожного знака, стояла маленькая темная фигура, едва различимая.

Митяй напряг зрение, обратил внимание на знак, поднял голову и прочитал, название населенного пункта «Нежиль».

— Твою ж дивизию. — Воскликнул Митяй.

Парни уставились в ту же сторону. Он это не один видел.

Несмотря на ночное время и практически отсутствие освещения, глаза привыкли к темноте. И все четверо ребят, рассмотрели и название и нечто темное, которое шагнуло вперед, им навстречу и человеческим голосом сказало:

— Шось сталося, хлопци? Допомога треба?

Голос старческий, а в фигуре, ребята рассмотрели сухенького мужичка, пенсионного возраста.

— Отец, фу напугал! — Вздохнул Митяй.

Ребята и вправду, чуть штаны не обмочили.

— Да вот. — Показал рукой на машину парень, внезапному знакомому.

— Колесо? Чи шо? — Переспросил старичок.

— Чи шо и колесо. — В тон ему ответил Митяй.

— А заминити нема чим? Так? — Поинтересовался и в тоже время угадал старичок.

— Так, так. — Закивали ребята.

— За это время, что мы тут, ни одной машины не проехало. — Пожаловался Валерка.

— И не проедеть. — Резко сказал старик и зашелся странным булькающим кашлем.

Парни переглянулись.

— Я вам так скажу, молодежь. Пошли в деревню нашу, переночуете, а з ранку пораненько, мы шо небудь придумаем. — Настойчиво сказал старичок.

— А машину что? Тут бросим? — Выпучил глаза Митяй.

— А шо ей сделается? — Удивился старик. — Нихто не троне.

— Так уж и никто? — Недоверчиво переспросил парень.

— Як шо сказав, дед Стецко, то нихто! — Немного раздражительно проскрипел старик. — Пишлы кажу!

Старичок обернулся, а парням ничего не оставалось, как последовать за дедом.

Митяй, закрыв машину, поспешил догонять ребят.

— Смотри, дорога? — Толкнул в плечо Митяя, удивленный Валерка.

— Да, действительно, перекресток. — Согласился Митяй.

Как же он этого не заметил? Наверное, очень уставший.

— Мрачный перекресток. — Неслышно сам себе сказал Митяй.

— Черный перекресток. — Также неслышно и сам себе, сказал Валерка.

Через все поле, засеянное рапсом, пролегала неплохо асфальтированная дорога, практически новая. Старик, бодро и по-молодецки уверенно вышагивал, а за ним стараясь не отставать, шли парни.

Вдалеке, показались первые домики.

— А что за деревня такая, отец? — Обратившись к старику, поинтересовался Митяй.

— Так это… ж… «Нежиль»! — Не поворачиваясь, ответил старик.

Парни снова переглянулись, ну и название. Да, правда, на знаке тоже оно было.

— Первый раз про такую слышу. — Сказал Валерка.

— Так мы первый раз этой дорогой и едем. — Злобно фыркнул Митяй.

Старик шел быстро, настолько, что парни старались в темноте поспевать за ним, чтобы не отставать. Но, несмотря на это, им приходилось, чуть ли не бежать. Бодрый старичок, что ни говори.

Темно вокруг. Как старик только различает дорогу да видит? Ориентируется с такой легкостью, а с другой стороны, что ему?

— Это ж мои родные края! — Вдруг сказал старичок, как будто понял неозвученный вопрос ребят.

— Эгегей! Эгей! Гостей ведууу! — Неожиданно выкрикнул старик и в каждой хате стали загораться тусклые огоньки.

А где-то в далеке отозвалось эхо:

— На удачууу иль бедууу!!!

Парни вздрогнули.

— Та заткнися ты! — Прикрикнул старичок.

— Что это он? Время то позднее? — Полушопотом спросил Митяй у Валерки.

— Да вообще, четр, странный. — Ответил тот и пожал плечами.

— Кино и немцы. — Вздохнул Валерка.

— Не, не немцев тут давно нема, выгнали ж! — Отозвался старичок.

Войдя на територию деревни, у парней пробежал холодок по коже. Ни одного фонарного столба, нет проводов, газовых труб и водопроводных тоже нет. Зато на деревенском пятачке, колодец «журавль», качался и поскрипывал. Вообщем, как то неприятно и непонятно.

— Та нема у нас элекрики тут никакой. — Опять опередил вопрос ребят, старик. — Жителей немного у нас, а шоб проводить всякое, деньги надо. А у нас токо старики живут, нам оно и так привычно. Спать раньше ложимся и раньше встаем.

Старик говорил логичные вещи, но как — то не убедительно они звучали для ребят. И особенно это его «эгегей» и «ведууу», как «здрасьте», среди ночи. Что к чему?

— То Я бабку свою будю, шоб подготовилася гостей прынять. — Снова неожиданно ответил старик.

Митяю даже пришло в голову, что нибудь эдакое, спецом подумать, да не вслух, а если не показалось, что старик угадывает мысли, значит, ответит.

Старик громко чихнул, Митяй аж подпрыгнул от неожиданности.

— Будь здоров отец!

— Ага, ага. — Проскрипел тот, смачно потирая нос.

Асфальт кончился, и парни шли по грунтовой дороге деревни. Почему-то, к чувству сомнения, что им не надо было идти за этим стариком, добавилось еще и легкое чувство тревоги. Ребята испытывали это одновременно, но обсуждать свои ощущения друг с другом, не торопились.

Под ногами, чувствовалась какая — то тянучая жижа, грязь влажная, хотя дождя не было.

— Та — то воды грунтовые наружу иногда выходять, вот и хлюпаеть! — Опять ответил старик, на не заданный вслух вопрос.

По обе стороны дороги, стояли старые деревянные хаты. Такие, только в исторических деревнях увидеть можно. Но и это не так удивляло, как редкие старческие лица, появляющиеся в грязных окнах.

Подошли ко двору. Еще один колодец «журавль» одиноко поскрипывал и качался сам по себе.

— Как будто черти на нем катаются? — Еле слышно шепнул себе под нос Митяй.

Наконец-то, добрались к хате старика, на порог выползла очень старая женщина с распущенными, длинными седыми волосами. Зрелище не очень приятное, жутковатое, дополняла свеча в руках старухи.

— Аааа сыночки! — Протянула старуха. — Входите родненькие.

Ребята немного помялись с ноги на ногу, но все же зашли в хату, а деваться то некуда?

Сразу взгляд упал на центр жилища. Там стоял накрытый стол, как будто старики готовились к встрече гостей.

— За стол сидайте, сыночки. — Пригласила старуха.

— Спасибо мать. — Сказал Митяй.

— Вот чем боженька послал, тем и пригостим. С дороги же? Стомленые? Вечеряйте. — Пристально рассматривая лица ребят, скрипучим голосом говорила хозяйка.

— Та есть такое. — Потирая руки, отозвался Проха, и первый плюхнулся на деревянный стул. За ним тоже самое, проделал и Марк. Только Митяй и Валерка, многозначительно переглянулись и хозяин с хозяйкой это заметили, но ничего не сказали.

Проха с Марком уплетали горячую еду за обе щеки. Угощенье было свежеприготовленным, над блюдами шел пар. Вареники с капустой, отварная картошка, притрушенная сверху молодым укропом, подкопченное сало, дируны со сметаной, соленья и малосольные огурчики. Неказисто, но мило.

На столе стояла трехлитровая бутыль с мутной жидкостью. Самогон, догадались ребята, да только вот, хозяева не спешили наливать гостям, не предлагали и как будто вообще не замечали ее на столе. Бутыль, была как антуражное украшение.

Сами же хозяева ничего не ели и не пили. Митяю и Валерке, кусок в горло не лез, а при виде бутыли с самогоном, так вообще, рвотные позывы срабатывали, которые приходилось подавлять прилагая немалые усилия.

Они не могли объснить сами себе, почему так? Но на тонком уровне, что-то понимали. Интуицию не обманешь. Да и самые трезвые они были, а вот Марк и Проха, похоже, еще полностью с «гулянки» не протрезвели, не оправились до конца.

Заметив на себе неодобряющий взгляд старухи, Митяй, взял один огурчик, демонстративно откусил и попробовал прожевать. Валерка поступил также, глядя на друга, но в отличии от Митяя, долго не решался глотнуть прожеваное.

— Вот переночуете, а завтра с першими пивнями, пойдэтэ. — Сказал старик и положил руки на колени.

При свечном освещении, лица стариков, выглядели, почему-то весьма зловеще. Вот вроде обычные старые люди, да что-то с ними не так. У старика одежда непонятная. Штаны голифе с лампасами, высокие кожанные сапоги, гимнастерка. Старуха в длинной свободной рубахе, расшитой цветами на груди и запятстьях. Рукава рубахи широкие такие, неудобные. А волосы… Ладно, что седые и неубранные, понятно, что дело позднее, спать, наверное, собирались, но длиннющие до пола почти. Ну как из фильма ужасов, честное слово.

Проха с Марком опустошили почти все тарелки. Причмокивали и, нахваливая стряпню хозяйки, облизывая пальцы. Митяю с Валеркой, даже неудобно стало за своих друзей, они испытывали, то, что называют «испанский стыд».

— Поцики, как с голодного края, саранча монгольская налетела. — Закрыв ладонью глаза, чтоб не наблюдать этот стыд, прошептал Валерка. А Митяй, от отчаяния, хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ну, шо хлопцы? Тепер и лягать спать можно. — Улыбаясь во весь свой беззубый рот, сказал старик.

— Тильки места у нас небагато, комусь прийдэться у сараю, а комусь у сенях. — Добавила старуха.

— Ой, Я на свежем воздухе не прочь. — Потягиваясь и зевая, промычал Проха. — В сарай так в сарай. Да, Марк.

— Я б конечно, предпочел с барышней на сене валяться, а не с тобой. — Смеясь и потирая лицо, отвечал Марк. — Да думаю, наши трезвенники в сенях спать будут.

И Марк устало кивнул на Митяя с Валеркой. Пацанов разморило.

— А нам то что? — Присоединился к разговору Валерка. — Барышень тут все равно нет.

— Придурки, ой придурки. — Обхватив лицо руками, шептал Митяй. — Вы это, хозяева, не слушайте их. В семье не без дурачков, так вот они у нас дурачки местные.

Парень пытался шутить но, судя по реакции всех присутствующих, шутка никому «не зашла».

Вообщем, на том и порешили. Проха с Марком, под мышку с матрацами отправились в сарай на сено, а Валерка с Митяем взбивали подушки на гусинном пуху в сенях.

— Вы хлопцы, токо свэчку задуйте! — Прикрикнула старуха, ребятам в сарае.

— Ага — ага!

— Надобранич!

Митяй долго боролся со сном, прислушиваясь к каждому шороху в доме и звукам снаружи. На удивление, со двора, кроме богатырского храпа ребят из сарая, ничего не было слышно подозрительного. Старики, погремев посудой, которую прибирали со стола, тоже вроде утихли.

Валерка, первое время держался, а потом все же уснул и тоже захрапел.

— Суки. — Выругался Митяй и стал потихоньку погружаться в Морфеево Царство.

В полудреме, парню начал видеться сон. Будто бы сильно он пить захотел, а где воды взять не знал, но вспомнил про колодец во дворе. Вот к нему и отправился.

Одинокий колодец, освещала полная луна. Ветра не было, но «журавль» двигался и поскрипывал. На цепи, сколоченное деревянное ведро, обвитое ржавыми обручами.

Стал Митяй ведро вниз опускать, а из колодца:

— Вытащи меня Митяяя!!!

Этож голос Прохи? Точно, его звал Проха, да только как он в колодец — то угодил?

— Митяй! Вытащиииии!!!!

Митяй открыл глаза.

— Этить колотить, приснилось. — Прошетал он и прислушался. Рядом, как ни в чем не бывало сопел Валерка, сном праведника спал.

— А пить и вправду хочется, да только хер Я, куда — то пойду. — Решил парень и перевел взгляд на Валерку. — Ну, разве что с ним.

Глаза закрылись, а сон продолжился. Только уже у Валерки.

— Зря мы сюда пришли. — Услышал Валерка голос Марка и тут же открыл глаза.

— Митяй, Мить. — Позвал он друга. — Спишь?

— Пытюсь. — Прошептал парень.

— Стремно чета, как — то. — Пожаловался Валерка.

— Та мне тоже как-то не танцуется. — Съязвил Митяй.

— А ты заметил, что тут собак нет? — Задал внезапный вопрос Валерка.

— И че?

— А то! — Не унимался парень, стараясь говорить максимально тихо. — Сам посуди, деревня глухая, эллектрики нет и собак нет. Не порядок! В каждой деревне собака в будке, это норма! В любую деревню заходишь, первым делом что слышишь?

— Что?

— Дурень. Лай собак, первым делом слышишь. Мимо двора деревенского просто так не пройдешь, чтоб тебя не облаяли. А тут нет собак! — Валерка даже приподнялся на локте, а Митяй, хоть и было темно, отчетливо видел выпученные глаза друга, что отсвечивали как дорожные знаки.

— Да действительно. — Согласился Митяй.

— Вот. — Как бы подъитоживая свои слова, произнес Валерка.

— А к чему ты клонишь? — Митяй понимал, что друг пытается объяснить ему то, что тот и сам хорошо понимал. Пахло чертовщиной. Но самому, первым сказать об этом, не решался, оттого и задавал дурацкие наводящие вопросы. Ну чтоб наверняка убедиться в правильности своих суждений и в том, что они с другой на одной волне дрейфуют.

— Да как же ты не понимаешь? А ведь еще с бурсы, самый сообразительный среди нас был.

— А ты не петляй, а как есть говори. — Немного раздраженно прошептал Митяй. — А-то как баба, ходишь вокруг да около, а что замуж хочет, не признается.

— Пошли во двор! — Вдруг предложил Валерка.

— Хера с два, сам иди. — Повернувшись на бок, сказал Митяй.

— Сцишь? — Злобно прошипел Валерка.

И он не ошибся. Митяю было ссыкотно. А тут как назло он и вправду по нужде малой, испытал желание и уже довольно сильное.

— Бляяя, пошли. — Недовольно пробурчал Митяй, поднимаясь с пола.

Валерка не думал, что друг так быстро согласится, и даже немного заикаясь, от неожиданности сказал:

— И-и-идем.

Дверь, была закрыта на кочергу, которая нехитро выполняла функцию засова. Валерка пошевелил ее. Та, предательски издала скрип, парни вздрогнули и выронили ее из рук. Кочерга, ударяясь об мазаный пол, издала глухой звук.

— Хрен косорукий, перебудим всех. — Шепотом заругался Митяй на Валерку.

Они затихли и прислушались. Никто не пошевелился. Вот и хорошо, значит, никто не проснулся.

Ребята вышли во двор и вдохнули прохладного ночного воздуха полной грудью. Круглая луна, прекрасно освещала собою всю округу двора.

— Ну! Видишь? — Сказал Валерка.

— Что?

— Ну не тупи уже, смотри сам! — И Валерка указал рукой в сторону пустой будки, возле которой лежала увесистая цепь и пустой, почти сгнивший собачий ошейник. — Что Я тебе говорил?

— Убежал пес. — Пожал плечами Митяй и не увидел в этом ничего особенного, такое бывает. Может там на соседней улице, сука течная?

— Если был, конечно, этот самый пес, тут. — Почесал затылок Валерка и неожиданно добавил. — Сиги у тебя с собой? Курить охота.

— Не, не взял. — Замотал с досадою головой Митяй. — В машине осталвил.

— Мудило склерозное. — Выругался парень. — Ладно, а где наши алканавты спят? Пошли, проведаем, синяков и братьев по разуму, по совместительству?

— Щаз пойдем. Пить вот охота. — Ответил Митяй и кивнул в сторону колодца.

— Слышишь? — Вруг поднял вверх палец Валерка.

Ребята прислушались. И вправду, какой-то жалобный стон доносился со стороны колодца.

Они подошли к «журавлю». Не ошиблись, из закрытого колодца, доносились жалобные стоны их друга Прохи.

— Пацаныыыы, помогитееее!

Отодвинув деревянную крышку, ребята нагнулись через бортик, чтобы рассмотреть, где же там их друг.

— Сюдаааа, Я туууут, спаситеее пацаныыы!

— Ты как туда попал? — Крикнул в колодец Валерка.

Но Проха как будто не слышал его вопроса и все повторял теже самые слова:

— Пацаныыы, помогитеее… сюдааа… сюдааа… ко мне… водааа, много водыыы…

— Вот же алкоголик херов! Погодь. Ща достанем. — Пытался успокоить Проху, Валерка и стал оглядываться по сторонам, раздумывая, что бы ему туда бросить, чтоб потом достать вместе с ним.

— Как только туда провалился, мудило ебаное? — Негодовал парень.

Ведро на хлипкой ржавой цепи, было не вариант. Не выдержит цепь, здоровенного центнерового Проху, сто процентов не выдержит.

— Сюдааа… ко мнеее… пацаныыы… водаааа… ее многооо — Продолжал выть из колодца Проха.

— Не то… что-то не то! — Отодвинувшись от колодца, произнес Митяй. Но Валерка лишь гневно пристыдил друга:

— То не то, думай, как спасать будем товарища!? Мыслитель херов.

— Нууу где же выыы…пацаныыы? Идитеее ко мнеее… водааа вокруг водааа… — Не переставал скулить Проха.

— Тут мы, тут. — Отозвался Валерка, и хотел было направиться в сторону сарая, как Митяй, специально и как будто, между прочим, кинул в колодец ведро.

— Ты что, дыбил, сделал? — Опешил Валерка.

В колодец, бьясь о стены, полетело деревянное ведерко. Послышался плеск воды и «журавль» низко нагнулся сопровождая движение противным скрипом. Тут же зов друга прекратился.

Валерка кинулся к бортику и посмотрел вниз. Никакого друга там не было и в помине, только одиноко накренившееся ведро, в котором набралась ровно половина.

— Где он? Был же? — Не унимался парень и стал кричать в колодец. — Прохааа! Живой? Ответь нам!!!

— Заткнись. — Ледяным тоном приказал Митяй и стукнул друга кулаком в плечо. — А теперь смотри на крышу. Только ти-хо, очень тихо.

Валерка поднял глаза вверх, туда куда самотрел и Митяй. На «коньке» крыши сидела старуха, хозяйка, которая радушно встречала, потчевала ужином да спать укладывала как сыночков родных. Но сейчас, сидя на корточках, она была похожа на хищную птицу, которая скрючилась и крепко держалась руками, чтобы не свалился. Ее длиннющие седые волосы, развивались вокруг головы, от ветра, словно зловещие ленты, а рукава простойной рубахи, напоминали крылья.

Глаза старухи были выпучены и полны ужаса.

— Она нас видит? — Очень тихо спросил ошарашенный Валерка.

— Хз. Скорее нет. Она кудато вдаль смотрит. И, похоже, что-то видит там и мы тут не при чем.

И действительно она смотрел вдаль, будто все крыши домов взором проверяла, а до того, что под носом и во дворе твориться, ей не было дела. Откуда-то, из далека, слышалось журчание воды, как будто, кто-то открыл шлюз на водохранилище. И этот звук становился все сильнее и сильнее.

— Бегом в сарай! Марк! — Толкнул Митяя Валерка.

— Какого хера? — Сонным скрипучим голосом, спросил Митяй.

Валерка открыл глаза от того, что дернулся во сне и толкнул друга.

— Ебать колотить, сон. — Накрыв ладонями лицо, прошептал Валерка.

Больше парни уснуть не смогли. Просто лежали с закрытыми глазами и прислушивались к каждому шороху. На всякий случай, каждый из них, не обговаривая это с другом, а сговорившись на уровне какой-то телепатии, решили не выходить во двор и даже по нужде, потерпеть до рассвета, от греха подальше, а то, кто ж его знает.

Начало светать. В хате засуетились хозяева. Парни тоже.

— А вот и сыночки попрокидались? Выспалися хоть, дети? — Послышался скрипучий голосок старухи.

— Да — да мать, спасибо. — Ответили хором парни.

— Ну — то, друзей своих зовите, поснидаете, да и пойдете своей дорогой. — Все тем же скрипучим голосом, произнесла хозяйка.

Валерка и Митяй, наперегонки выскочили во двор, первым делом по нужде, конечно, а потом уж и друзей проверить.

Проха и Марк, как ни в чем не бывало, продолжали спат. Их могучий храп, разносился по всей округе двора. Валерка с Митяем облегченно вздохнули.

— Слышишь? — Вдруг поднял вверх палец Валерка. — Пташки ранние не поют и не одного петуха в деревне, утром не пропело!

— Ну и ч…ч… что… — Хотел сказать Митяй, и ребята синхронно посмотрели на пустую будку, возле которой лежала цепь и разодранный собачий ошейник.

— Та ну нахуй! — Сплюнул Валерка и ломанулся в сарай.

— Вставайте алкаши ипатые! — Орал парень на Проху и Марка.

— А в чем собственно дело? — Потирая кулаками заспанные глаза, мямлил в своей привычной манере, парень.

Валерка за шиворот пытался поднять Марка. Тот тоже стал возмущаться, на проявление грубости, со стороны буйного товарища.

В хате уже был накрыт стол. А хозяйка со вчерашнего дня, не поменяла рубахи и не привела в порядок, свою седую капну волос. Наряд деда тоже не изменился, только при тусклом хоть и дневном свете, ребята смогли рассмотреть множество медалей и орденов с планками, на гимнастерке старика.

На завтрак, хозяйка приготовила вареники с маком и пышки с медом.

— У нас в ПГТ, откуда Я родом — Начал Митяй, показывая на вареники, — Такую еду, обычно на поминки, готовят.

— И у нас. — Устремив взор на пышки, обильно политые медом сверху, тихо произнес Валерка, взяв в руки стакан с вишневым киселем.

Марк и Проха, по-прежнему, как ни в чем не было, с удовольствием поглощали хозяйское угощение.

— Я хлопци з Вами цей раз йти не буду. — Начищая козырек на фуражке, деловито сказал старик.

— Да найдем дорогу, отец, не переживай, светло уже. — Повел плечом Митяй.

Ему было даже как-то неловко, что из — за глупого ночного кошмара, он стал всякую чертовщину искать в этих людях и в этой деревне. Вот, что с людьми усталость делает, а все из-за того, что без отдыха. Хоть они и ехали вроде бы с отдыха, но как говорят, после такого отдыха, еще неделя отдыха должна быть.

На Валерку, накатили такие же чувства. Он потупил взгляд, поблагодарил стариков. Ребята развернулись и пошли.

— Вы хлопцы, тока как выйдите на дорогу, не обертайтеся, не треба, бо лихо буде! — Крикнул в след им старик. — Поняли? Не обертайтеся, кажуууу!!! Бо буде на бедууу!

— Та твож мать. Опять это херня неведомая, ну ты посмотри. — Сплюнул Митяй. Валерка лишь боковым зрением покосился на друга и быстрее зашагал.

— Хорошая деревня. — Довольно произнес Проха.

— Ага, и так хорошо спалось. — Подхватил Марк.

— Так бы тут и остался. — Задумчиво добавил Проха и поднял руки к небу.

— Дыбил. — Снова выругался Митяй. — Ой, дыбил!

— А что он там про «не оборачиваться» говорил? — Переспросил Марк, и хотел было повернуться, но увесистый подзатыльник Валерки, не дал ему этого сделать.

— Ты че? — Возмутился Марк.

— Ничо. Потом, спасибо скажешь. Только б выбраться отсюда поскорее.

— А вот и тачка! — Радостно закричал Митяй. — Девочка моя, целая и невридимая, вроде.

Почему-то, дорога назад, оказалась гораздо короче, чем вчера, когда они шли в деревню.

Все в целости и сохранности. По дороге проезжали машины. Удалось найти помощь.

Все благополучно подсуетили.

— Это вы всю ночь тут торчали? И костров непожгли? — Удивленно спросил пожилой мужчина, доставивший «запаску».

— Та нас местные приютили. — Махнул рукой в сторону Митяй.

Мужчина усмехнулся:

— Какие местные? Полевые зайцы чтоли? Так тут даже зайцев нет. Они звери умные, рабс не жруть.

— Та не, деревенские. — Уточнил Валерка.

Мужчина перестал улыбаться и внимательно посмотрел на каждого из ребят, так, как обычно смотрят в глаза менты, чтобы проверить «есть че в кровушке али где и если найду».

— Да бог с вами, ребята. — Серьезным тоном, заговорил мужчина. — Нет тут никаких деревенских.

— Как нет? — Удивился Валерка.

— После войны, всю деревню, всех жителей отсюда вывезли, принудительно эвакуировали, а потом затопили местность, водохранилище делали. Вот прям там, за полем в двух километрах, если напрямик, не сворачивая, будет оно.

— Кто оно? — Сглатывая слюну и щипая себя за ухо, переспросил Митяй.

— Водохранилище. — Спокойно повторил мужчина. — Правда, поговаривают, что не все люди сдешние, хотели хаты свои добровольно покидать. Прятались люди, по сараям. Так слушок ходил, что прям с теми живыми, шо попрятались, хаты то и топили. Утопленики не по воле, а по принуждению, а там кто ж уже разберет. Но всплывали еще долго.

Мужчина развел руками и добавил:

— «Советы», после войны, страну так поднимали, а кому дело до людей? Ай. Как могли Державу отстраивали. Время такое было. Что теперь уж говорить?

Митяй и Валерка переглянулись. Они хорошо понимали слова мужчины и в голове их уже сложились все пазлы картины прошлой ночи.

Парни перевели взгляд на дорожный знак, на котором вчера четкими буквами, читали название «Нежиль». Но вместо названия, было только обозначение главной дороги и ничего более.

— А как та деревня — то, хоть называлась? — Как бы, между прочим, поинтересовался Валерка.

— Не-не…не припомню уж, толи Нежная, толи Нижняя… — Почесывая затылок, пытался вспомнить мужчина. — Дело давнее. Говорят еще, что вся живность, в той деревне, как будто заранее беду чувствовала и собаки с цепей рвались еще задолго до того как топить начали. Вообщем, вся живность, что удрать смогла, удрала. Тех, кто не спрятался, принудительно вывезли с кой какими пожитками имущества, а те, кто спрятались, так под воду и ушли. Вот такая история, хлопцы.

— Мда уж. — Потирая нервно руки, выдавил из себя Митяй.

Проха и Марк не слышали рассказа, они достали из портативного холодильничка, что лежал в багажнике, баночное пиво и вовсю похмелялись.

— Валер, порулишь? — Устало, посмотрел на друга Митяй тот лишь жмуркой, дал понять, что согласен.

Всю дорогу Валерка и Митяй молчали. Проха и Марк вырубились через пять минут, как машина тронулась, и спали до самого пункта назначения.

Через пару лет, Прохе довелось побывать еще раз в этих краях, в последний раз на его беду. С компанией других ребят, без Митяя и Валерки, он отдыхал на этом водохранилище, был сильно пьяный и утонул.

…

Где бы Вы ни были, и если Вам сильно понравилась местность, никогда не произносите вслух слова «Тут бы и остался!», а то кто ж знает, вдруг Вас услышут? А Вас всегда слышат, поэтому, не бросайте слов на ветер.

2 «Свекруня»

Аленку, мать Петра очень не хотела в невестки. Всячески противилась и отговаривала сына. Доводы разные приводила, что и семья у нее не знатная, и не красивая она и «не ко двору кобыла». Одним словом, неугодная.

Аленка была очень даже хороша собой. И семья хоть не зажиточная, но работящие люди и не бедствовали. Да только для матери Петра, это доводом весовым не являлось. Та уже присмотрела достойную невестку, дочку Головы сельского.

— Ты Петруша, слушай и делай, так как мать говорит! — Оттопырив пухлую нижнюю губу, ворчала мать Петра, Алевтина Лаврентьевна.

— Мамо, Я ж люблю ее. — Пытался достучаться до сознания и здравого рассудка матери, Петр.

— Вот чем тебе Марусенька не невеста? А? И благодаря ее отцу, глядишь и в люди выбьешься. Или всю жизнь шофером будешь работать? Баранку вертеть?

— Мамо, Я ж жить без нее не могу! Без Алены! Понимаешь? — Тихо говорил Петр, сидя за столом и обхватив голову руками.

— Что за новость? — Всплеснула руками Алевтина. — Дурницы не мели мне. Жить он не может. Когда твой отец с войны не вернулся, Я тебя одна, сама поднимала, замуж так и не вышла. Знаешь, как тяжело было? Знаешь? И бач, ничо ж, смогла?! Так от, Я не позволю, чтоб мой сын проклятую нужду знал.

— Мамо, Я знаю, говорили уже. — Пытался остановить словесный поток матери, парень.

— Знает он? — Отвернулась к окну Алевтина. — Да что ты о жизни знаешь? Любовь у него. А жизнь она другая, не на одной любви держиться, понимаешь?

— А на чем же еще? — Очень осторожно попытался вставить свое слово Петр.

Ничего не ответила Алевтина сыну.

Маруся, дочь сельского Головы, была девочка симпотичная, хорошая по-своему, не глупая. Многие к ней сватались, но никто ей не нравился, кроме Петра. Алевтина это знала и была страсть как рада, такому повороту событий. Она уже видела себя ее свекровью и в мечтах строила планы, как поедут молодые в город, да пристроят по бумагам от головы Петеньку в лучший институт на учебу. Будет Петя, большим и важным человеком, может даже начальником каким нибудь станет.

А Петр работал водителем, этого самого Головы. Все ребята считали, что ему очень крупно повезло и что тут без вмешательства Маруськи не обошлось, мол, это она отцу, «слово про Петра, замолвила».

К осени, выяснилось, что Аленка забеременела от Петра и тут уж деваться некуда. Как Алевтине Лаврентьевне не хотелось, а пришлось сыграть свадьбу.

На торжестве, чернее грозовой тучи, лицо свекровки было. То и дело злобно зыркала на Аленку, а если бы могла из глаз молнии извергать, то так бы ту и прибила.

Родители невесты заметили, что мать Петра не по-доброму настроена к их дочери да ничего не сказали. А что тут скажешь? Им — то может и не хотелось этой свадьбы, с одной стороны, а с другой, Петр парень хороший, а тем более и ребеночек будет. Назад то часики не отмотаешь?

Маруська тоже грустная сидела за столом и на молодых старалась не смотреть. Одни Петька с Аленкой ничего не подозревали, им казалось, что началась новая счастливая семейная жизнь и думали о том, что у них скоро родиться ребенок. Беременность Аленки то, только на втором месяце выявилась, точнее, подтвердила сама девушка. До этого, молчали ребята, не хотели говорить.

Первое время, молодые, решили жить с Алевтиной, да и та, не противилась. Говорила, что ей руки дополнительные в помощь нужны. Месяц, прожили сносно, а вот дальше, началось.

Петр не узнавал свою жену. Из некогда веселой красавицы и хахатушки, превратилась она в молчаливую, тихую. А длинные медные косы, что были с кулаки толщиной, редели на глазах и уже походили на мышинные хвостики. Конечно, все можно было списать на беременность и нехватку витаминов, с современной точки зрения, да вот и нет. Все продукты свои, мясо и молоко, овощи и фрукты по сезону, свежий воздух. Тем более, что сельские жители, всегда здоровее и выносливее городских.

Петр и фельшера привозил местного, тот никаких отклонений не заметил и ничего толкового не посоветовал. Плечами пожал да уехал.

Решил Петр, жену свою молодую в город свозить, к докторам хорошим, все ж не чита фельдшеру да мать как разоралась, не стесняясь, Аленки:

— Ты что? Совсем збрендил? Какой город? Это ж у Потапа Евгениевича отпрашиваться нужно с работы и машину просить!

— Мать, так Я уже договорился. Машину без проблем Евгенич дает и отпускает. Даже адресс больницы хорошей дал! Вот! — И Петр протянул листочек с адрессом.

Алевтина хотела было выхватить листик и разорвать в клочья, руку занесла да остановилась.

— Ну, вези. — Сквозь зубы процедила мать и с ненавистью взглянула на опешевшую Аленку. Она впервые увидела такой Алевтину. К горлу подкотил комок, а на глазах выступили слезы. И Аленка пошкандыбала в комнату, держась за поясницу одной рукой, а другой за живот. Прямо в эту минуту, ей захотелось бежать домой, к родителям через все село, да только стыдно было и что она им скажет? Она уже замужняя женщина и скоро мать, своя семья, свои дела. Стыдно родителм жаловаться.

Обхватив подушку руками и плотно прижав ее ко рту, чтобы звук ее рыданий не был слышен свекровке, девушка плакала.

К вечеру, поднялась у Аленки температура. Трясло, лихорадило, казалось вот-вот и богу душу отдаст. Петр не на шутку испугался, кинулся мать будить. А мать и не спала, на пороге сидела и семечки щелкала.

— Мамо! Там Аленке совсем плохо! — Быстро заговорил Петр.

Та на сына, как ни в чем не бывало, посмотрела и спокойно сказала:

— Ничо страшного. Попустит, а если нет, ну чтож, значь судьба такая. На Маруське женишься, молодой еще. — И продолжила семечки лузгать.

— Мама!!! — Опешил Петр. — Да как Вы… Ай… — Парень махнул рукой и побежал в комнату к жене. Взял ее на руки и пошел из хаты.

— И куда? Куда несешь то ношу эту? Да на ночь глядя? — Слегка удивленно, но в тоже время, ликуя, видя беспомощность Аленки, прошипела Алевтина.

Петр ничего не сказал, молча, нес. У друга его, мать, поговаривали, знахаркой была, помогала людям, травами лечила, может и тут сможет, что нибудь сделать?

— Микола! Микола, мати буди! — Кричал Петр, стоя у калитки с полуживой Аленкой на руках.

Друг, без лишних слов, открыл дверь выбежал и помог затащить в дом Аленку.

— Мамоооо! Рятуй! Тут Петр… Аленку принес, плохо ей, совсем!!! — Закричал Микола на всю хату.

— Ой лышенько, бежу, бежу дети!

— Рятуйте, Станислава Богдановна! — Стоя на коленях, взмолил Петр пожилую женщину.

Та стоя в одной сорочке, оглядела внимательно Аленку, вздохнула и сказала:

— Жене твоей, Петя, Я помогу, а вот дитятя не спасу. Поздно, кровотечение. Уходит… Ушло дите. Ты уж выбачай.

Дала она порошков каких-то Аленке. Потом, приказала хлопцам убраться из хаты и спать в сарае, и чтоб пока сама не позовет, в хату никто не входил.

Отварами напоила ту, компресами обложила, пошептала чего-то, свечами поводила над ней, яйцами покатала. Та вроде получше стала, но спала, в сознание не приходила.

— Ой, Аленушка, дочка. Что ж это такое с тобою? — Причитала Станислава, пододвигая стул поближе к кровати, на которой лежала Аленка.

— Я — то понимаю, кто да что, да только… ой, жалко — то как, а ведь сыночек это был. И уж… не маленький он был…ой… — Говорила знахарка, выжамая тряпку для компресса.

— Собачи очи дыму не бояться, а ей хоть и сцы в глаза, а скажет божа роса. Грех, то какой, грех!

Так всю ночь и просидела Станислава у Аленкиной кровати, меняя компресы, отпаивая травами, шепча заговоры, водя над ней свечками да причитая по — матерински, жалея.

Утром, Аленка открыла глаза.

— Тетя Станислава… — Слабеньким голосочком прошептала девушка. Знахарка слегка задремала но, услышав голос, тут же открыла глаза.

— Аааа, Аленушка, родненькая, проснулась, деточка. — Улыбнулась женщина, — Вот и славно. Вот и хорошо. Я пойду Петра позву.

— А что слу… — Хотела спросить Аленка, да только Станислава показала ей жестом, что молчи, силы береги.

— Петруша! — Позвала знахарка парня.

— Как она? — С надеждой в глазах спросил Петр.

— Та все хорошо будет. Только ты ей ниче пока не говори и вообще, пусть она у меня несколько дней побудет, а как окрепнет, то домой заберешь. Добре? — И Станислава положила парню руку на плечо.

Парень кивнул в знак согласия.

— Ты много говорить ей не давай и сам особо ничего не спрашивай. Ну, иди, иди к Аленушке, ждет ведь.

Петр пошел к жене. А Станислава Богдановна многозначительно посмотрела на сына Миколу, уставшими глазами. Миколе очень Аленка нравилась, да и сама Станислава, была бы очень рада такой невестке, но вот как судьба распорядилась, а они кто? Просто люди. Просто очень хорошие люди.

— Что сынок? — Обратилась знахарка к сыну. — Зато по совести живем и чести, а это главное. По справедливости!

Слабая и бледная Аленка лежала на кровате под большим пуховым одеялом. Ее тонюсенькие ручонки тянулись к Петру. Сухими губами она пыталась что-то сказать, но Петр запретил ей разговаривать и добавил слова Станиславы, что силы беречь надо.

Петру было не по себе от одной мысли, что он мог потерять любимую жену. Чтобы спрятать выступающие слезы, парень перевел взгляд в угол и увидел окровавленную рубашку Аленки и алюминевый тазик рядом, с кровавой водой. Он понял, что все-таки, сына у него не будет. К горлу подступил ком злости на мать, своей беспомощности и глупости, что не уберег жену и ребенка, а какой ведь клятвой клялся, когда венчались.

— Ну что? Поговорили, дети? — В дверном проеме появилась Станислава.

— Ты Петя, на работу иди. Не переживай, не думай ни о чем, а Я за Аленкой присмотрю. — Сказала женщина и направилась в угол, где лежала окровавленная рубаха Аленки. Подняла ее, замотала в цветастую ткань и крепко на узел завязала.

— Не знаю как Вас, и благодарить, Станислава Богдановна. — Всплеснул руками Петр.

— Та, что ты? Что ты? — Отмахнулась знахарка и, взяв Петра под локоток, повела на выход.

— Слушай меня, Петя, внимательно слушай и запоминай. Смотри, ни слова не упусти из речи моей. — Монотонно, прямо в ухо говорила парню женщина.

Они вышли в «светлую», знахарка остановилась и посмотрела Петру прямо в глаза:

— Аленку любишь?

— Что за вопросы такие, Станисла…

Но женщина рукой показала, чтобы Петр не перебивал и слушал дальше:

— Ну, а ежели любишь, то за нее постоишь и никого не пожалеешь и не убоишься?

Тот кивнул.

— Ну, тогда вот что… — Очень тихо и вкрадчиво, заговорила Станислава Богдановна. — Пойдешь в соседнее село. Там спросишь у людей, но думаю, если внимательно слушать меня будешь, то сам дорогу верную найдешь. Живет там на самом краю, почти около леса, Евдокия Мохрина, очень сильная ведьма. Не людимая, характерная, не каждого допускает и не каждому помогает, но ты постарайся ей понравится, разжалобить. Подарок ей принеси какой-то, хороший, стоящий, что-то ценное. Говори очень вежливо, а то даже слушать тебя не станет. Она все видит, все знает и про каждого. Говорят, из такой беды вытащить может, из которой никто не поможет. Сила ее велика. Креста на ней нет, и никогда не было. Она с бесами знается. Только не испужайся!

— А Вы ведь… тоже помогаете людям? — Удивленно спросил Петр. Странно было ему, что известная в селе знахарка, посылает его к ведьме на поклон, да за помощью еще и в другое село.

— Петруша, на мне крещение православное, крест да житие по заповедям! — Строго сказала знахарка. — Так что не искушай. Я по заповедям живу, коли, по одной щеке ударят, другую подставлю. Так что тут, в делах твоих и Аленкиных, моя сила невелика. Ни мести, ни обрата-возврата, а только отведу беду да полечу, а разобраться тебе Евдокия поможет. Я то что? Совет мудрый, слово доброе, беседу задушевную, травки-муравки для здоровья, шепотки отводящие, а тут еще и защита нужна, иначе долго твоя супруга не протянет, да и с тобою, что недоброе, приключиться может из — за…

И тут же Станислава замолчала. Чуть не проговорилась, не хотела она вслух говорить, пусть та, кто никого и ничего не боиться ему сама скажет. А ей, негоже, на врага в семье указывать, а тем более самого близкого и родного человека.

Станислава перекрестилась и поправила лампадку в «красном куту».

— Олеи подлить надо, скажу Миколе. — Как бы сама с собой, заговорила знахарка.

— После работы говорите? — переспросил Петр.

— Да, после работы, если выйдешь, в акурат к нужному времени и прийдешь. Спит она днем, сила ее могучая к вечеру просыпается, а ночью особенно велика. Сделаешь, все правильно, то поможет она и будет Вам с Аленкой житие и … глядишь, детишек здоровеньких еще понаделаете. — И знахарка мило улыбнулась, так по — матерински тепло, как никогда не улыбалась ему родная мать Алевтина.

— Понял. — Сказал Петр. — Да вот только, что ж ценного ей отнести? Даже не знаю?

— Посмотри безделушку, какую нибудь, золотую. Только чтоб твоя или Аленкина была, у чужих или в долг не бери. — Серьезным тоном приказала Станислава.

Петр поблагодарил Станиславу за совет и помощь и отправился на работу.

Весь день он думал о том, где ж ему что-то ценное взять, чтоб в уплату ведьме отнести? Материны прикрасы золотые, брать нельзя, а у Аленки, только колечко обручальное да сережки. Правда, в галантерее, был у них маленький ювелирный отдел, там, кстати, мать Маруси, жена Головы и работала, золото продавала. Да вот, недавно, уехала она отдыхать в Крым, и теперь ее сама Маруся подменяла.

Присмотрел он как-то цепочку тоненькую и хотел для Аленки купить, а как та родит, подарить ей за ребеночка. Да вот не случилось, но деньги он копил, откладывал.

— Так может деньгами? — Думал Петр. — Та нееее, Станислава бы сказала, да и куда женщине пожилой живущей почти в лесу те деньги? А золото тогда куда?

Петр возил Голову, Потапа Евгениевича, а сам все на часы поглядывал и думал, как ему успеть деньги забрать из дому, да так, чтоб мать с причитаниями да криками ненасела, да потом в галантерею успеть. А тут как назло, день суетный выдался, начальсву прямо скажем, везде поспеть нужно было, во все места и разом, а особенно к любовнице Клаве, местной первой красавице и самогонщице по совместительству.

— Потап Евгеньевич! Разрешите с просьбой обратится? — Осторожно, но в тоже время твердо и уверенно сказал Петр.

— Что Петя? Не стесняйся. — Буркнул Голова.

— А позвольте мне седня машину взять? Дела семейные, надобно по лекарства съездить для жены. — Соврал Петр, но не мог же он про ведьму начальнику рассказывать.

— Та чеж не можно, можно, возьми. — Отмахнулся Голова.

Потапу Евгениевичу, было в тот день не до вопросов, уже вторую ночь он проводил у Клавы, а жену отправил по путевке в Ялтинский санаторий отдыхать и здоровье поправлять, так что ехать кудато вечером или ночью, он явно не собирался, а поэтому, легко согласился дать машину Петру.

Освободился Петр только к семи часам вечера. Раньше не мог. Галантерея уже была закрыта. Но ехать было нужно в любом случае.

— А что если Я свое и Аленкино колечко обручальное отдам? — Подумал Петр и повернул в сторону дома знахарки.

У ворот его встретил друг Микола. В руках у него был цветастый узелок.

— Ты в хату не заходи, Петь, там мать занята, возиться и меня вытурила, сказала тут ждать. У Аленки опять припадок случился.

— Как?

— Ты не волнуйся, все хорошо будет, мать ее отчитает и все успокоиться, а тебе ехать надо. — Сказал Микола и протянул узелок Петру. — На вот возьми, мать велела тебе отдать, чтоб ты отдал тому, кому надо, это Аленкина сорочка. И … дите… остатки… ну такое там.

Петр взял в руки узелок, а Микола порывшись по карманам, достал что-то блестящее и протянул Петру.

— И это тоже возьми.

С руки друга, свисала тоненькая золотая цепочка. Та самая цепочка, которую Петр, хотел для Аленки купить.

— Это ж?

— Ты бери — бери.

— Я ж… этож 120 рублей?

— Потом отдашь.

Петр взял цепочку и думал, что это чудо какое-то. Подумать только та самая тоненькая цепочка, тоненькая как Аленкина шея. Не думал и не знал, Петр о том, что эту цепочку, купил Микола для Аленки, чтоб подарить ей, лично, после того как та родит, да еще и в крестные, проситься хотел. Мечтал хоть так быть поближе к любимой.

Петр крепко обнял друга.

— Давай уже, спеши! Да осторожно и не забывай, что там тебе моя мать говорила?

Петр засунул цепочку в карман брюк.

Село то, недалеко было. Петр как раз успел ко времени, когда коров гнали по дворам. Вот у пастуха он и решил спросить, где живет эта самая Евдокия Мохрина.

Пастух оказался немым, лишь показал рукой кудато вправо и промычал чего-то. Но указал путь все же верно, впереди показался лесной массив.

— Почти рядом. Еще немного. — Говорил себе Петр и не ошибся. Между веток деревьев, мелькал тусклый свет от окошек. Да только подъехать к той хатке, было сложно. Странность заключалась в том, что чем ближе хотел Петр машину подогнать, тем дальше от хаты оттдалялся. Тогда решил оставить машину и пойти пешком. Вроде как рядом, метров триста каких-то, а может и больше, или меньше.

Закрыл машину на ключ и пошел, напрямую.

— Ну, вот и … избушка. — И только подумал парень, как над его головой, громко хлопая крыльями, пролетела какая — то крупная птица. Едва не задела.

Из окошек избы, струился желтый свет.

Перед ступеньками, Петр остановился, проверил на месте ли цепочка. Полез в карман. Ага, все на месте, узелок в руках.

— Принесло притарахтело, не сидеть чертям без дела. — Неожиданно услышал он низкий женский голос за своей спиной.

От неожиданности Петр вздрогнул, но обернуться не решался.

— Ну и правильно. Стой как столб. — Снова сказал тот же голос.

— Яяяя… — Неуверенно начал Петр.

— Знаю, все знаю, зачем пожаловал ко мне. — Сказал голос, а по спине парня, холодок прошел.

— Не от хорошей доли, ко мне приходят, от безысходности. Страдания и горе, ко мне людей приводят. Вот и тебя, привели. — Сказал женский голос.

Петру стало страшновато, не успел он что-то подумать и сказать, как перед ним уже стояла женская фигура.

У Петра случилось что-то с глазами, он не мог рассмотреть и понять, толи это старая бабушка, толи это девица — молодица, а может и статная женщина, лет средних. Перед глазами поплыло. Замелькали мошки, затанцевали тени.

— Боишься? Тоже верно, правильно, что боишься, значит, уважать будешь, а глупости в голове твоей места не будет. Пошли в хату. — Женщина повернулась и пошла вперед, Петр, осторожно вступая, последовал за ней.

— Ну и коса! — Безмолвно произнес парень.

И вправду, коса Евдокии была странная. Длиной почти до пят, туго заплетена, но в тоже время растрепана, а сами пряди волос, разных цветов, черные, рыжые, седые. Разве такое бывает? Петр протер рукой глаза, посмотрел еще раз на косу, все также. А может это от света тусклого или усталости так ему показалось, померещилось?

Вошли вовнутрь и тут все нутро Петра, наполнилось странными ощущениями, как будто кто-то, в саму его душеньку лез, глубоко пробирался, шарудел и выворачивал все как рубаху наизнанку. Но парень стойко держался.

Деревянная избушка, из цельных срубов. Снаружи неказистая, внутри добротная и просторная. Все чисто и аккуратно. Вышитые занавесочки, плетеные коврики, свечи да керосинка, ничего особенного, да вот красного кута нигде не было.

С потолка свисали вязанные в венички травы, на лавке возле входа, с правой стороны, большое ведро с ключевой водой. А рядом, котяро сидел, пялился на Петра. Да такой огромный котяро! Усища длиннющие, лапища как у собаки дворовой, а хвост, точно метла. Казалось, этим хвостом, котяро черный, ведро в один взмах, перевернет.

— Выйди Митрофан, не смущай гостя незванного да жданного. — Приказала женщина и, кот поспешно спрыгнув с лавки, удалился через дверь, которая сама приоткрылась, а потом также сама, за котом и закрылась. На прощанье, меховой, лишь одарил Петра, сочувствующим взглядом, зыркнув огромными зелеными глазищами.

— И ты Варвара, тоже. — Сказала кому-то женщина и Петр улышал раскатистое «каррр-каррр». Слева от него, на прялке, сидела ворона.

Птица расправила крылья и собралась было вылететь в распахнувшеюся форточку. Но Ведьма Евдокия, рукой остановила ее:

— А ну погодь, Варя, погодь. — Женщина повернулась к Петру. — Что там у тебя? В кармане?

— Вот. — Парень достал цепочку и протянул ее Ведьме.

— Не густо, но и не пусто. Вот Варьке на забаву! — Не успела договорить она, как ворона легко подхватила цепочку клювом и выпорхнула в форточку.

— Лучше б табаку хорошего принес. — Посетовала снова Ведьма и направилась к деревянному столику, а Петру рукой указала на стул. Тот послушно сел и примостил узелок на колени.

Ведьма Евдокия, взяла со стола маленькую серебрянную табакерочку, открыла, ловко зачерпнула ногтем табаку и засунула в ноздрю. Длинный, крючковатый нос с острой бородавкой, задергался. А через пару секунд, та смачно чихнула и расмеялась.

— А-а-а-апчхууууй! Аха-ха-ха-ха!

Петра словно ушатом холодной воды окатило. Смех был настолько необычный, как будто трое разом смеются и из них, одна девица, одна женщина и одна старуха.

— Ой, ой. Апчх! Ой! Не могу-у-у. — Хлюпая носом, запричитала Евдокия, а потом, успокоившись, сама себе приказала. — Ну, будет уж. Хорошего понемножку.

Петр следил за каждым движением Евдокии. Вела она себя странно. Прошлась по хате, взад и вперед, немного прихрамывая, что-то прошептала, а потом вплотную подошла к Петру, руки на голову ему положила. Через минуту, стала мрачнее тучи. Лицо ее как будто почернело, а рот злобный оскал приорел.

— Хм. — Произнесла она и кивнула на узелок.

Парень протянул его ей.

— Ты знал же к кому пришел? — Вдруг спросила Евдокия, очень строго.

Петр кивнул.

— Станислава-то, предупредила хоть, что дела по справедливости у меня вершатся и обратной дороги нет, и не будет? Что сделаю, никто мое дело не перебить, не переделать, не отменить не сможет! Нет такого Человека и такой Силы в наших краях, кто б супротив моей смог что-то! Знаешь?

— Да. — Ответил Петр.

— Жену любишь и для счатья ее никого не пожалеешь? — Пришурив черные глаза, хитро спросила Евдокия.

— Люблю! Мне ради Аленушки, ничего не жалко и за счатье наше постою!

— Так уж ничего? А может и никого? Ты парень точно меня понимаешь? — Вибрирующим, загробным голосом произнесла Ведьма.

По щеке Петра, покатилась слеза, оставляя мокрую дорожку.

— Ну и ладно. — Кивнула Евдокия. — Вступай себе. А как поедешь, в зеркало назад не смотри, пока из села нашего не выедешь. Понял?

— Как? — Вдруг удивился Петр. — Как уходить? А помочь же…

— А это уж не твоего ума дело. Помогу жене твоей, так и быть. И не рассказывай никому, что у меня был, а особенно, матери. — Сурово сказала Евдокия и показала указательным пальцем Петру на дверь. Дверь тут-же распахнулась сама по себе, как бы указывая посетителю, что «пора и честь знать».

Поклонившись в пояс Евдокии, поблагодарив за прием, да обещание помочь, Петр пошел к машине. По дороге, парня взглядом провели кот Мирофан да ворона Варвара.

Одно парень понять не мог, причем тут мать его? Почему ей рассказывать нельзя? Ну да, не любит она Аленку, ругает часто, попрекает иногда, но мать все же, родной человек.

Звуки ночьного леса сопровождали Петра. Где-то сойка пересмешница, где-то филин ухнет, то там — то тут дерево скрипнет, ветки зашумят, а далеко, из чащи, волчий вой послышится. Да знал Петр, что пугаться и оглядываться — нельзя!

Заведя машину и отъезжая от лесной окраины, все же, накатило на Петра необузданное желание обернуться или хотябы в зеркало взглянуть. Да помнил парень запретные слова Евдокии. Зажмурился, хотел было молитву прочесть, как над головой его птица, крыльями захлопала. Он глаза открыл, нет никакой птицы, а желание назад посмотреть или в зеркала, напрочь отпало.

Первым делом, заехал Петр к Станиславе, Аленку проведать. Той и вправду лучше стало. Хоть и слабенькая, бледная как стенка известкой выбеленая перед Пасхой, а улыбкой всеже мужа встретила. Легко на душе у парня стало. Отправился он домой, да сперва, машину отогнал к дому Клавы, любовницы Головы, благо та недалеко от дома Петра жила.

Дома, Алевтина, встретила сына не радостно. Лицо ее тряслось от злости и ненависти. Казалось, что даже сын ей родной противен был. Смотрела на него, как на предателя, а Петр не понимал, что случилось.

— Мамо, да шо з Вами?

— Ты тварь неблагодарная, что наделал? Где был? Мать себе места ненаходит, а тебе и дела нет.

Она набросилась на сына, схватила его за ворот рубахи и начала трясти.

— Признавайся, к кому ходил? Куда ездил? Зачем?

И тут открыл Петр рот, хотел, было рассказать и про Станиславу и про Евдокию, и что Аленке лучше стало, мол, мать порадуется… да тут же, перед глазами образ Ведьмы встал. И губы его, сами собой крепко накрепко сомкнулись.

— Отвечай, сучонок! — Закричала Алевтина.

Так, мать сына еще никогда не называла, и Петр убедился, что и вправду, лучше промолчать.

— Выродок! Выродок такой же, как и отец твой был! Отродье выродка! — Плюнула на пол мать.

Поняла Алевтина, что от сына ничего не добиться, оставила его. Лишь злобно взглядом меряла, с ног до головы.

— Иди, иди, чтоб Я тебя не видела. Спать ложись. — Злобно прошипела мать. Петр послушно отправился в комнату. На удивление, уснул он быстро.

Снился ему лес, Евдокия, склонившаяся над узелком с окровавленной рубахой Аленки, кот Митрофан и … ворона Варвара, которая выклевывала глаза… Алевтине, матери!

— Как же так? — Во сне встрепенулся Петр. — Да что же это?

Алевтина бежала по ночному лесу, в одной рубахе, цепляясь за ветки, которые царапали ее тело, оставляли глубокие раны, а на голове, крепко вжавшись когтями в кожу головы и размахиаая крыльями, балансировала Варвара при этом выклевывая содержимое из глазниц женщины.

Та размахивала руками, пыталась кричать, да из горла ее ни одного звука не исходило, только рот открывался. А в этот рот, кот Митрофан, из лап, сыпал землю да приговаривал:

— Кладбищенскаяяя, вкууснаяяя, землица-то. Будешь знать, как невестке беременной в харчи, такое подсыпать. Это ж надо, додуматься до такого!? Изводить дите невинное да с внуком нерожденным! Ну, чтож Алевтина, по делам твоим и отмеряно! Вертается назад тебе то, что сама ты сделала! За матю и дитятю, нерожденного возьми, жизнь за жизнь, душу за душу, приймиии!

И тут, от кудато донесся ледяной голос Евдокии, разносящийся по всей округе:

— Словами моими да делами ихними! Все по справедливости! Да сторицеююю! Вершиться суд праведный да свершиться! Я сказала! Они сделают! Свершилось!

Петр переворачивался в кровати, крутился, пытался проснуться, но Неведомая Сила не давала ему открыть глаза и встать.

Сон крепко сцепил парня и не отпускал. Кошмарными видениями, Неведомая Сила, как будто специально заставляла его смотреть на эту картину, чтобы понять, почему все так происходит, окрыть парню глаза на правду! Показать, кто виноват в бедах семьи и является первоисточником несчастий.

Во сне, Петр немог ничего сделать, ни помочь матери, ни прогнать ворону, только наблюдать поневоле за происходящим.

И кот все приговаривал:

— Сейчас, сейчас, нутро твое гнилое, землицей-то и набьем под завязочку, по горло!

Сколько времени это длилось, трудно сказать. Разбудили Петра вместе с первыми солнечными лучами, суетливые стуки в оконные ставни да непонятная возня снаружи.

— Петька, прокидайся! Чуешь? — Послышался громкий голос Миколы.

Петр, вскочил с кровати и побежал к двери.

— Мамо! — Крикнул он, но никто не отозвался.

Дверь хаты была не заперта, обнаружил Петр с удивлением, а во дворе, стоял Микола с группой людей, односельчан и смотрели на парня. В центре, была Аленка, красивая, румяная, прежняя.

На земле, в окровавленном одеяле, было, что-то завернуло.

— Мамооооо — Шепотом протянул, Петр и не ошибся.

— Ой, мамо мамо! — Вырвалось у Петра.

Он обхватил голову руками и присел на деревянные ступеньки. Сон прошлой ночи, оказался, как говорят люди «в руку». Парень все понял.

— За что же Вы так мамо, зачем? Зачем же так с женой моей? И сами то? — Шептал Петр.

На следующий день Алевтину похоронили. Не держали три дня как положено. Все по-быстрому сделали. Да только, как стали гроб опускать, так стропы и порвались, а гроб с грохотом в яму и упал, раскрылся. Отъехала крышка в сторону, а сельчанам картина страшная открылась. Алевтину перекосило, рот открылся, а от туда земля комьями вываливалась.

Крышку кое как по возможности подправили, чтобы по людски было, прикрыли.

Отпели, поставили крест деревянный, все как полагается.

А на поминках, метный алкаш Валера, после второй поминальной рюмки и рассказал, что пошел он в ту ночь, поздно, к Клавке — самогонщице, за чекушкой, только выйти со двора собрался да смотрит, бежит Алевтина по дороге. Вся растрепаная, руками машет, будто отогнать хочет кого-то, кричать хочет, да только стоны редкие вырываются вместо крика.

— Я глаза протер, присмотрелся, так и вправду, за ней рогатые бегут, штук шесть! Один подсрачники раздает, другой за ноги кусает, третий, лапами за плечи хватает, четвертый с пятым не припомню, чего делали, а вот шестой, что-то ей в рот запихивал, засыпал. Урчали да смеялися, а сами с копытами!

Валера перекрестился, опрокинул рюмку, словно за себя вылил и, выпучив глаза, продолжил:

— Я тогда и решил, не пойду Я к Клавке за чекушкой. Страшно выходить на улицу стало. А может и привидилось?

— Пить бросай! — Сурово сказала Станислава. — Завтра приходь ко мне, дам тебе отваров травяных, помогу, так и быть.

— Ага-ага! — Закивал Валера.

— Ну, ты и сказочник. — Замотали головами мужики. — Кончай пьянствовать, до чертей допился.

Отец Аниссий, сидящий рядом перекрестился и одним махом, осушил поминальную рюмку.

— И вечнаяяяяяя памяяяять… — Басом пропел он, а потом добавил. — Не быть ей тем делом помянутым.

К чему это было попом сказано, все и так поняли.

На самом деле, нашли Алевтину недалеко от дома Станиславы. Она в потемках, как предположили потом, не заметила пахальную барану «плуговую», которая вывернулась остриями наружу. Споткнулась, да и нанизалась четко. Насквозь, Алевтину распахало и пригвоздило.

Видимо бежала она к Аленке, прощенье может просить? Кто — ж уже скажет, что там на самом деле было? Никто.

Прошло пять лет.

Жили Петр и Аленка, душа в душу, двое дитишек. Правда, первая, девочка родилась, до того ж смышленная но ни на мать ни на отца не похожая, глазки угольки и волосы трехцветные, золотые, черные и белые. Люди только диву давались, в кого ж такая, в чью породу?

А второй мальчик, да, здоровый, хороший.

Микола, на Маруське, дочке Головы женился, сейчас в городе молодые живут. Сам Микола, на инженера учиться в институте.

А долг, 120 рублей, за цепочку золотую, Петр отдал и еще червонец сверху, когда сына крестили. Петр, Миколу крестным взял для мальца.

Дочку, крестить все не досуг, вечно мешает что-то. Договорятся с попом, так малая то заболеет, то еще что-то случится. Вот недавно, договорились, так крестным срочно на Север уезжать пришлось, по расперелелению. Вот все и откладывают, а там видно будет. Не к спеху, успеется, потом, может быть.

3 «Деревня Бесихи»

Навернаяка, многие из Вас слыхали, что в баню, ни в коем случае, нельзя ходить после полуночи, потому что там, «нечисть» моется. В этом убедился мой друг Иван, назовем его так. Именно он и рассказал мне эту историю. Точнее, отправил письмо, по-емейл, со своей историей. Сказка или нет, не мне решать и не Вам судить. Просто читайте, слушайте. А вот как он там сейчас, это знать не дано, ничего не писал более.

***

Поехал, как-то Ваня, погостить в деревню к другу детства, Артему. Ну, во-первых, давно не виделись, а во-вторых, было Ване странно, что друг его, городской парень и вдруг на ровном месте, бросил удачную карьеру, продал квартиру в центре Москвы и уехал, в маленькую деревеньку в «далеких несказочных ебенях». Там построил дом, обзавелся хозяйством и женился на местной девушке.

Никак Ваня этого не понимал, а посему интерес его был велик, а желание посмотреть, как живет его друг, некогда очень известный и уважаемый человек в столице, только больше разжигало любопытсво и воображение.

Ваня, крутя баранку, представлял себе друга, как старого заросшего деда с длиннющей бородой, в колоритном одеянии староверов из льна и хлопка, с дородной женой, кучей детей вокруг и все сидят в деревянной избе по лавкам и хлебают щи из котелка, резными ложками, при этом все как один обутые в лапти из бересты.

Каково же было удивление Ивана, когда встречать его приехал, у ПМК, подтянутый парень, спортивный, модно одетый, хорошо выбритый и даже загорелый на… «гелике»! Иван кулаками глаза протер, не сразу поверил. В последнюю их встречу, друг выглядел неважнецки, мягко говоря, вечно усталый, брюзглый, замученный, готовый только на то, чтоб после работы опрокинуть стакан другой вискаря и отправится спать, а тут прям такие метаморфозы. Чудеса! Вот значит, что свежий воздух, труд и природа с людьми делает, подумал Иван и торопливо вылез из машины.

— Ванька!!! — Заорал друг и кинулся на встречу.

— Темыч!!! — Крикнул Иван и пошел на встречу друга с распростертыми объятиями.

Ну, вот и свиделись. Наконец-то.

Иван ехал следом за Артемом, рассматривал местность. Деревня вообще очень была хороша, совсем не похожа на те, ужастные, упаднические и стремные, что показывают обычно по телевизору, пугая городских жителей.

Никакого намека на разруху, добротные дома, хорошие заборы, очень приличные по сельским меркам магазины и, что совсем удивило Ивана, наличие кафе в деревне, что вообще не вязалось с его представлениями о деревенской жизни. Кто ж туда ходит, интересно знать?

Отметил Иван также и местный культурный клуб, не покосившееся, а вполне приличное обновленное здание. Вообщем, был Иван приятно удивлен. Да вот, что для деревни странновато, это отсутствие церкви. И кладбище, которое они проезжали, совсем крошечное. Но эта мысль долго в голове Ивана не задержалась.

Наконец-то подъехали к дому Артема. Ворота открылись и следом за «геликом» друга, въехал и Иван на своем корейском пластике «KIA».

Двор, конечно, поразил маштабностью квадратуры, а гараж и тем более.

С гаража был вход в дом, через который мужчины и вошли. На встречу выбежала маленькая хрупкая девушка и только взмахнула руками от досады.

— Артемушка, ну чтож ты не предупредил? И чего не через «парадный» зашли? — Тоненьким голосочком сказала она, негодуя, но голос ее был настолько детским, что сказаное звучало не как укор, а как мультяшное мяуканье.

— А это моя супруга, Ириша. — Представил Артем Ивану жену. — А это, Ириш, друг мой, с прошлой жизни, Артем.

— Очень приятно! Очень. Вот мне столько Артемушка рассказывал про вас, а тут вот наконец-то и сами пожаловали! — Раздался снова тот же детский голосок.

— Пойдемте же на кухню! — Пригласила Ирина мужчин.

Кухней, она назвала целую столовую комнату, огромную комнату с выходом в сад, местом для камина. На стенах висели головы чучел, лось, медведь, кабан, которых Артемушка сам подстрелил на охоте, незамедлительно похвасталась Ирина, уловив искренний интерес в глазах гостя.

На столе было прекрасное угощение, все домашнее, из прекрасных деревенских продуктов. Это вам не городская химия. От соленья до варенья, заливных, колбасок домашних, картошки синеглазки, вареников и блинов, да все что душа не пожелала бы. Ну и водочка, как разумеется.

Окончательно Ивана «добило» наличие людей помогающих по хозяйству.

— Ну, ты этот, барин что-ли местный? — Хихикнул Иван.

— А знаете Ваня, Артемушка такой! — Быстро затараторила Ирина, хвастаясь мужем. — Он сюда, когда приехал, все переделал! Вы бы видели эту деревню до Артемушки. Разруха, безработица, молодежь уезжала, мужики спивались, ой, даже вспоминать не охота, хлеб раз в неделю привозили. Страшное время было. А Артемушко, как появился, так через месяц взялся развивать местность. И вот уж десять годочков то минуло, сами полюбуйтеся. Артемушке все должны, его все уважают, с ним считаются. Молодежь на учебу он за свои деньги посылает, а те, отучившись, не хотят в городе оставаться, возвращаются, чтоб на родной земле работать.

Ирина тараторила безумолку о значимости мужа, о том, что рождаемость повысилась, мужики пьянствовать побрасали, вообщем просто райская жизнь началась, что Иван чуть было зевать не начал, но все же, был момент, что насторожил его. Обмолвилась Ирина, что новых пришлых людей, муж сам выбирает, много, кто в эту деревню стремиться, да только ему Хозяину, решать, кому быть тут, а кому ступать с миром или как получится. Но тут же Артем оборвал жену.

— Будет тебе Ируня, разошлась. — Резко сказал он. Артем строго взглянул на жену, та опустила глаза и почему-то улыбнулась. Да и как то странно покосилась на мужа.

— А что Вань, вечерком в баньку? Вот натопили, целый день топили, к твоему приезду. Баня тоже у нас настоящая, как и полагается, не сауна никакая с кнопочками. Топили дровишками сосновыми и венечки березовые и дубовые впридачу. — Прищурившись, заманчиво говорил Артем.

— Ой, а Я вам и кваску холодненького как раз. — Вставила свои «пять копеек» радушная хозяйка Ирина.

Иван только диву давался.

Нет, Артем и в городе был не бедным человеком и далеко не последним, но что бы так! Вот правду же пословица гласит, что иногда лучше быть первым на селе, чем вторым в городе. Видимо этой пословице и последовал друг Ивана.

Дело шло к вечеру. Артем на следующий день уже придумал культурную программу, сперва, с утра пораньше, на рыбалку, а после по окресностям покататься, посмотреть так, сказать, все хозяйство.

Вот и банное время подошло. Парились от души. Артем уже собираться стал и Ивану посоветовал сворачиваться. Но того так разморило, что он просто со скамьи в предбаннике слезть не мог.

— Темыч, ты иди, а Я подтянусь поздже, еще минут десять посижу только. Подустал чета. — Промямлив Иван.

— Ладно. — Кивнул Артем. — Но смотри, сильно долго не засиживайся, вставать завтра на рыбалку рано.

Артем ушел, а Иван подпер голову руками, закрыл глаза и задремал. Проснулся он от странного шума в бане. Не уж то, Артем вернулся? Из бани доносилось хлюпанье воды, шлепанье веников, странное цоканье и детские вопли. Но больше всего удивило Ивана, это запах. Очень неприятный запах мокрой псины.

— Темыч, ты?

Никто не ответил.

Иван посмотрел на часы, которые лежали возле его одежды, время было половина первого ночи. Звуки не прекращались, а на оклики никто не отвечал. Что за ерунда?

Иван встал и направился к двери, ведущей в саму парилку. Дернул за ручку дверь, но та, почему-то оказалась запертой. Иван подергал еще и еще, но так и не удалось открыть, а звуки при этом продолжались. И дети то откуда? Что за резвость такая поздней ночью?

— Есть кто? — Спросил громко Иван.

— Есть! — Вдруг ответили и все звуки внутри парилки прекратились. Это был тоненький голосок Ирины, жены Артема.

— Извини Ириш. Засиделся Я. — Виновато сказал Иван и направился в раздевалку. Оделся, собрался было уходить, как вдруг на полу, увидел грязные отпечатки копыт.

— Че за-ерунда? — Почесал затылок Иван. И этот странный неприятный запах мокрой псины, так и бил в нос.

— Ириш! У тебя все нормально? — Крикнул Иван.

— Нормально все, иди Ванечка, иди! — Отозвалась Ирина с легкой нервицой в голосе.

— Ну ладно. — Промямлил Иван и пошел в дом.

— Еще раз, извини Иришь. — На последое пробормотал виновато мужчина.

Едва он коснулся кровати, провалился в глубокий сон. Спал крепко, но всю ночь плелась какая-то чертовщина, как из фильма ужасов. Бегали за ним толи черти мокрые, толи дети малые, непойми что. Да разве во сне разберешь толком, когда от кого-то убегаешь?

Утром, Ивана разбудил стук в дверь. Это Артем, напоминал, что на рыбалку пора.

Завтракали вкусными блинами с варением, творогом и медом. Ирина постаралась. Только вот сама Ирина, как отметил Иван, была очень тихой и неразговорчивой в это утро. Она даже не осталась на завтрак, а лишь быстро накрыла стол и кудато удалилась по делам.

Иван хотел было попросить у нее прощение, за вчерашнее неудобство причиненное, но не успел. А с другой стороны, он так и не понимал, как Ирина могла пройти мимо него в парилку, и откуда там были дети? Но он решил, что видимо за столом, крепко уснул, а Ирина, скорее всего не захотела его будить, вот так вроде логичнее. Но детские вопли, вонь псины, цокающие звуки, все же оставляли много вопросов.

Артему он тоже решил ничего не рассказывать, чтобы не поставить Ирину в глупое положение, да и самому не показаться идиотом и неблагодарным, вообщем какое-то внутренее чутье, говорило, что не стоит ничего рассказывать о прошедшей ночи.

Легкий туман парил над зеркальной гладью озера. Было так тихо, что городскому Ивану, показалось, что уши заложило. Умиротворение и спокойствие. Вся вчерашняя хрень, выветрилась из головы напрочь. Клев был замечательный. Целое ведро карасей, бычков, сомиков и прочей мелочи. Даже щуку поймали, а это уже не мелочь! Хорошая уха сварится.

После, завезя рыбу, домой, мужчины отправились по окресностям деревни. То на лисопилку, то на мельницу, то на пекарню, то на ферму.

— Да ты прям Маркиз Карабас. — Заржал Иван и просвистел веселую мелодию из старого советского мультика про Кота в сапогах.

Артем лишь скромно улыбался. И хорошо ведь общались, да тут Ивана за язык дернуло спросить:

— Ты Темыч, с Иришей то уж десятый годок как живешь в браке официальном, а что детей не…

Иван тутже заткнулся, так как заметил, что друг весьма напрягся, а на висках выступила испарина.

— Ну, нет так нет. — Решил реабилитироваться Иван, всякое бывает, живут же люди душа в душу и без детей.

Артем резко ударил по тормозам. Остановились в поле. Друг вышел из машины и посмотрел на Ивана через лобовое стекло. Сплюнул на землю, закурил, стал ходить кругами.

Иван вышел следом.

— Не хотел Темыч. Ты извини!

— Ничо. — Процедил сквозь зубы Артем, — Это ты извини, не сдержался. Чета накатило.

Вскоре, Артем пришел в прежнее стабильное и даже веселое состояние, и друзья отправились дальше.

Иван отметил, что все работники, жители деревни, не просто уважали Темыча, а казалось, даже побаивались, при разговоре, никто не смотрел ему в глаза, и как будто пригибались к земле, можно было решить, что какая-то Невидимая Сила заставляет их делать это. Да и по правде, у Артема была, как говорят новомодные эзотерические течения «очень сильная энергетика», вот она то и влияла на людей возможно, как знать?

Вечером, после ужина, решено было снова сходить в баньку. Но неожиданный звонок, заставил Артема срочно уехать на лесопилку.

— Вань, ты иди один, но допоздна, помнишь, не засиживайся. — Дал напутствие Артем и скрылся за порогом.

Ирина тоже куда-то делась.

Иван бродил по дому. Дорого — богато — красиво. Три этажа, много комнат и дверей. Двери в одну комнату были приглашающе открытыми. Но Иван не стремился заглянуть вовнутрь, а лишь сработал перфекционизм, что надо их закрыть. По логике вещей, чтоб дверь закрыть, следовало бы потянуть ее на себя, ибо приоткрыта она была вовнутрь. Но едва Иван коснулся ручки, как оказался внутри комнаты сам того не желая.

Это была детская, игровая. Множество игрушек, дорогих игрушек, плэй-стайшен, железные дороги, всевозможные куклы, мягкие игрушки, от маленьких до огромных, комната битком была набита всякими детскими ништяками, конфетами, жвачками и прочим. Это просто мини Диснейленд, подумал Иван. И для кого? Ведь у друга нет детей?

Но это было не все. В комнате располагались еще несколько дверей, ведущих, видимо, в другие комнаты. Иван боролся с желанием посмотреть, что же в тех комнатах. И не выдержав, открыл дверь в одну из них.

Там было темно, но краем глаз, Иван заметил, что это спальня, детская спальня, с маленькой кроваткой, на которой кто-то спал. Спал ребенок, сладко посапывая, из под одеялка торчала кучерявая черненькая головка, а снизу кровати, тоже из под одеялка, свисало маленькое копытце.

Иван не стал заходить в комнату, аккуратно закрыл дверь. Ну, спит ребенок, в пижаме такой, наверное, костюмы же шьют детские зайчики, мишки, а тут козлик, решил Иван. Да и мало ли? Может быть, это дети, чьих-то работников? Цыганчата или госторбайтеры с Юга, вон какие кучерявые! Скорее всего, так и есть, успокоил себя Иван и пошел в свою комнату. Решил спать лечь пораньше, тем более день и так выдался очень насыщенным.

Откровенно говоря, в баню он не хотел идти, особенно после того случая, когда он уснул там и после, как казалось ему, доставил некие неудобства Ирине.

И хоть время было позднее, но Ивану не спалось. Часа два он ворочался, крутился в пастеле, то и дело, а уснуть никак не мог. Решил погуляться по двору, свежий деревенский воздух, должнен помочь.

Иван медленно бродил по двору, красивому, совсем не похожему на деревенский двор. Аккуратные кусты роз на клумбах, местами подсветка, дорожки, выложенные диким камнем, лавочки, беседки. А вот и баня, а там свет горит. Иван подумал, что может Артем вернулся. Подошел ближе и … тут же остановился, прислушался. Снова детские визги, цоканье и этот запах, неприятный запах. Все, как и в прошлый раз.

Хорошенький расклад, что дети в бане ночью то делают? Тут, быстрое цоканье приблизилось к банной входной двери. Иван на всякий случай, решил спрятаться за углом. Стал прислушиваться.

Как будто много маленьких копытц было в бане. Но тут дверь распахнулась и оттуда стали один за одним выпрыгивать как козлики, существа которых, в народном фалькльоре, именуют чертята. Да, это были дети, но только до половины туловища. Все что ниже, покрывал слой кучерявой шерсти, а ножки были с копытцами, именно они и издавали такой цокающий звук.

Ивану стало не по себе. Но следом за черто-детьми вышла и Ирина. Она была сама на себя не похожа, нет, копыт у нее не было, но что-то явно было не так. Дети, если так можно было сказать, весело прыгали и резвились, а Ирина вдруг напряглась и стала обнюхивать окрестность. Нос ее дергаясь шевелился как флюгер на ветру.

— Иван! — Сказала она, да только это был не тонюсенький привычный голосок персонажа из мультика, это как будто произнесли три здоровых мужика хором.

Иван вздрогнул и прижался к стене, стараясь вообще не дышать.

Откуда то, выбежала женщина и стала заматывать детей по очереди в простыни. Ирина показала руками, чтоб та их увела в дом. Сама же, направилась в сторону, туда, где прятался Иван.

— Тебе Артемушка говорил, не надо в баню ходить после полуночи или нет? — Спросила Ирина, стоя за углом, но находясь от Ивана в нескольких сантиметрах.

Тот не знал, что и сказать, как ему реагировать. Этот страшный голос.

— Не бойся! — Сказала Ирина уже своим голосом. — Спать вступай и забудь все. Тебе же лучше будет!

Не понятно, сколько времени еще так стоял Иван за углом бани. Он, лишь хотел убедиться, что Ирина ушла, и он может выйти. Ему хотелось сесть в машину и быстрей уехать отсюда в город но, что он скажет Артему? Определенно нужно дождаться друга.

Немного осмелев, он вышел во двор. Ничего подозрительного и странного не было. Даже запах мокрой псины развеялся и в воздухе улавливался лишь легкий и приятный аромат роз с клумб. Все так же красиво переливалась подсветка, лавочки, беседки.

Иван зашел в одну из беседок, сел за столик, подпер голову руками и сам не заметил, как уснул.

Разбудил Ивана Артем.

— Ты че тут? — Удивленно спросил он друга.

Тот, спросонья, посмотрел на Артема, оглядел его с головы до ног, пытаясь высмотреть копыта. Не обнаружив никаких отклонений, вздохнул и тихо сказал:

— Темыч, Я, наверное в город поеду уже. Дела.

— Ирка напугала? — Неожиданно спросил Артем.

Иван сперва опешил от такого вопроса, но если друг в курсе, чего скрывать? Он просто кивнул.

— Понимаю. — Артем положил руку на плечо друга.

Немного помолчали.

— Ты не спеши уезжать. Ничего с тобою не случится. — Начал свою речь Артем.

Оказалось, что все в этой деревне, ТАКИЕ. И «нечистью» их назвать нельзя, но и обычной жизнью людской они жить не могут. Что-то типо оборотней, но так тоже не скажешь. Это типо как поселение особое. Иван мало, что понимал из объяснений друга, но слушал внимательно каждое слово.

До 16 лет, не могут жители этой деревни контролировать свой внешний вид, вот и выглядят как черти. А потом, обретают такую способность, по желанию. Могут долго, как люди выглядеть, а могут иногда снова свой первозданный вид приобретать. Именно поэтому, подростки только в сознательном возрасте, после шестнадцати лет, отправляются в город на обучение, но адаптироваться им трудно, а чтобы и вовсе там жить остаться, так это невероятно, вот и домой возвращатся.

Чужаков не жалуют, огласки бояться, оттого, кто не по приглашению забредал в сию деревню, назад не возвращался. Артема тоже не сразу приняли, Ирина помогла, как увидела мужчину нового, нормального, так и влюбилась сразу и заступилась за него, а иначе кто знает, что с ним могло бы случиться. А потом, Артем для них, что-то типо спасения стал, как окно в мир! Жители его зауважали, но и побаивались, опять-таки, из-за заступничества Ирины. Та в деревне, главной ведьмой, Бесихой, слыла, плюс ко всему, она была единственной, кто мог всю жизнь выглядеть как нормальный человек. Другим же, хоть раз в десять лет, а в прежний изначальный облик вернуться, просто необходимо.

Живут они лет по триста. Артем не уверен был, что сможет тоже столько прожить, но Ирина обещала. Да и вправду, Иван заметил, что друг намного лучше выглядел, время ему как будто только подыгрывало, на пользу шло, все молодел. А Ирина вообще как девушка лет пятнадцати выглядела. И кстати, Иван, за все время, проведенное в деревне, не встречал очень старых, дряхлых людей. Все были довольно добрые, и даже старики, подтянутые и моложавые.

А что касается финансового благополучия деревни, так Бесы, никогда не бедствовали, все в достатке было, единственное, что жили по старинке, обособленно. Так вот Артем и помог им как бы наладить связь, показать и научить, что такое интернет и прочие прелести цивилизованной жизни. Те же, как на лету все схватывали, быстро обучились и все понимали, даже старики, не имели возрастного слабоумия. Вообщем принес он им новую интересную жизнь.

— А что малышей ты увидел, так да, это дети мои, дюжина их. — Признался Артем.

Иван слушал и офигевал. Он и бредом это назвать не мог и верить в это? Эмоции терзали разум.

— А если остаться пожелаешь, то только рады будем Вань. — В завершении рассказа, вкрадчиво сказал Артем. — Ты все равно уже жить прежней жизнью не сможешь, да никто тебя и не отпустит отсюда. И мне веселей будет, Я ж тут пока ты не приехал, один такой был. А с верным другом, все веселее. Нужды ни в чем знать не будешь! Уважаемым человеком станешь!

Артем улыбнулся, а Ивану поплохело. Вот значит чего так внезапно, через десять то годков, вспомнил Темыч о нем, скучно ему, мужу Бесихиному. Ишь, че удумал? Поробуй, удержи, как бы ни так, думал Иван.

Было уже совсем светло. Артем предложил пойти в дом. Иван, на ватных ногах следовал за другом, а сам обудумывал план, как ему лучше удрать, чтоб незаметно, а то ведь и вправду, не выпустят еще, живым точно не выпустят.

Зашли в дом, пошли на кухню. А там уже стол был накрыт, кофейком пахло. Ирина суетилась, а за столом сидела красивая девушка, очень красивая. Брюнетка, длинноволосая, хрупкая.

— Ванечка, — Своим голосочком пропищала Ирина, — Вот познакомься, это Катюша, сестричка моя, двоюродная. Красавица редкая, правда, же? Ванечка?

Иван посмотрел в глаза девушки, огромные, черные. Он как будто провалился в них и перед глазами встал туман. Иван медленно сел на стул, не совсем понимая, где он и что вообще происходит.

— Иван. — Скромно представился он. — Но вам Катюша, можно просто, Ваня, меня звать. Вам вообще, Катюша, все можно.

— Вот и славненько. — Пропищала Ирина и посмотрела на Артема, тот улыбнулся ей, своей любимой жене, Бесихе. Не зря же в народе пословица есть, что муж да жена, одна Сатана!

4 «Песий язык»

Песий язык не каждый понимать может. Да вот люди по пугливости излишней, часто говорят, что «собака брешет». Это специально так говорят, а не по незнанию. Собаке-то, от «особых» тех, что «невидимые», заведомо многое известно. Но самое страшное, когда собака воет, вот то уже не к добру.

А бывает, то бабка рассказывала, что онные люди, могут в собак облачаться специально. Онные — это не обязательно к чертям или бесам дело имеющие, это те, кто по-доброй воле и пожеланию, сберечь может простого человека, который в беде очутился и помочь ему. Много таких случаев было. Нет, наверное, человека на земле, чтоб не знал никакой истории странной с собаками связанной.

А есть и те, что облачаются собаками не по своей воле. Сами они люди как люди, живут как все и никто ничего заподозрить не может. Что-то типо оборотней, но Луна на них не влияет, и колдовство тут непричем, а отличительная их особенность, песий язык понимают. По-другому и не прознаешь, что он, человек — особенный. В деревнях, их «перевертнями» зовут, а иногда вообще никак не зовут. Спросишь, а тебе просто ответят «эти, по-песьи говорящие». На том и все. И еще вот, с песиголовцами, тоже не путайте, то все разно, отдельно!

Но есть всеже версия, что они родом от Песиглавца Христофора и рода его идут. Церковь то конечно отрицает. Попы Вам скажут, что жил такой Христофор, праведный весь, красивый. Красивый обликом настолько, чтодабы избежать соблазна от женщин которые в него влюблялись безпамяти, упросил от Господа изменить его внешность. Послушал Господь и даровал ему песью голову.

Другие же говоят, что было племя такое и пришло оно из страны песиголовых людей язычников, а вот Христофор стал отступником от древней веры и принял христианство.

Историй не так уж много о людях с песьими головами, да и забылись уже почти, а хоть что-то, но вспомнится.

У меня о таких, одна имеется, расскажу Вам.

***

Людей, что песий язык понимают, не много на свете есть. Раньше, не стыдились люди такого умения. Ну как раньше? Давным-давно, а вот в царские времена, не говорили о таком. Скрывались, прятались чтобы беды лишней не накликать, в виде расправы поповской. Раньше-то попы не то, что сейчас сплошь продажние, суровые были, лютовали и свирепствовали. Раньше попы вершили то, что называют «суд божий». Именем бога своего прикрывалися и кровавые дела творили. А история эта в акурат с тех времен еще.

Был такой один парень, Екимом звали. Подкидыш. Его, малюком новорожденным, в акурат к поповскому дому и подбросили. Как знали что. А может, и верно знали, просто бы и не подкинули на тот порог служителя божьего. К поповской пятерне девок, шестого дитятю, хлопца, пришлось принять. А что делать?

Взяли, ростили, воспитывали. Можно сказать повезло. А при дитю, никаких бумаг не имелося, кусочек ткани да мешковина, в которую и завернут, был младенчик.

Люди знали про подкидыша, а чего скрывать?

Парнем рос хорошим, добрым и животных любил, собак особенно. И те, хвостатые, его как старшого признавали. Бывало, пойдет куда, а они сворой его окружат, облизывают, хвостами машут. Привечают так, уважение и любовь высказывают.

И в семье помощник роботящий, все поспевал и не боялся труда никакого, а также к наукам склонности имел. Сыном по настоящему стал попу с попадьей, а больше у них так и не народилось детей. И того, пять девок и Еким.

Единственное, что пугало Отца Димитрия, попа, так это взгляд Екима. Волчий взгляд, суровый, дикий из под лобья. И не только поп этот взгляд боялся, а и все жители. Но то не всегда конечно, а по случаю, коли заслужили. Бывало как зыркнет, не с того ни с сего. Так человек, на кого Еким посмотрит, встанет, как вкопаный, и от страху пошевелиться не может, не ступить и не молвить. Вон оно че! Такой страх животный одолевал. Вот за это боялись, а больше и не за что было. Только добро от него видели люди и животные.

Когда Екиму шетснадцать исполнилось, влюбилась в него девушка одна, ну не одна по правде. В него и так все бабы влюблялись. Отмала довелика, марили о нем. Да вот Рая, пуще всех других, глаз не спускала и на службе, только и рассматривала. Да и парню, Рая тоже вроде как нравилась, но особо внимания, не проявлял он, возможно по скромности и воспитанию поповскому богобоязненному, так люди считали. И вот, после очередной вечерней, не выдержала Рая и, притаившись за иконостасом, стала ожидать, когда весь народ уйдет, чтоб наедине с Екимом остаться и поговорить. Тот же, после службы, помогал порядки наводить в храме.

— Еким, а Еким! — Тихо позвала девушка парня, высовывая нос из-за уголка.

— Чего тебе Рая? — Отозвался Еким.

Как-же шла ему ряса, про себя отметила девушка. Глядишь, тоже по стопам отца приемного пойдет.

— Вот скажи Еким, много ведь девок у нас, и все на тебя взгляды кидают, а тебе все не люб никто? — Игриво спросила Рая.

— Не место это для разговоров таких. — Сухо ответил парень, не отвлекаясь от дел своих.

— Ну а коли не место, так давай на воздух выдем. — Не унималась Рая.

— Да некогда мне. — Все, также продолжая свои дела, говорил Еким.

— Ой, ну чтож ты за человек такой Екимушка? — Психнула та и пошла на выход.

Еким пожал плечами и продолжил свои дела. И чего хотела? Стыдно Рае стало, что так повела себя.

— Ты чего ж так с девушкой? — Осторожно коснувшись плеча парня, спросила старая свечница. Но Еким на то ничего не ответил. Только пуще прежнего работу старательно выполнять начал. А та больше и не стала ничего спрашивать.

Время шло, да не только Рая не унималась, а и подруга ее, Хрыстя. Для той, стал Еким, как навязчивая идея, ни днем, ни ночью о нем думать перестать не может. Решила она, чего бы ни стоило, а Екима добиться и всеми правдами, а если и нужно, не правдами женить его на себе.

— Арканом тянуть тебя любимый буду! — Шептала Хрыстя вместо молитвы на вечерне. Подругам она ничего в отличие от наивной Раи не рассказывала.

Как колокол ударит, так Хрыстя присказкой слово скажет:

— Пусть по мне и милому моему Екиму колокола звенят, о венчаньи говорят.

Народ запоет «Аминь», а Хрыстя:

— А меня любит Еким!

Рая рядом стояла и все слова Хрыстины слышала. Испугалась, что та, чего доброго, приворожить парня захочет и опередить в действиях решила ейную.

После службы, стала Рая парня во дворе дожидаться, чтобы не было у того возможности отвертеться и пристыдить девушку, что церковь не место для любовных бесед. А тут и Хрыстя домой ушла, вот и хорошо, думала Рая.

— Еким! — Позвала Рая увидя, что парень вышел.

— Что Рая? — Подошел Еким к девушке. — Хотела чего?

— Хотела, ой хотела. — Игриво защебетала Рая. — Приходи ночью на речку.

— Не, не приду, не смогу Я. — Махнул головой Еким.

— А завтра?

Да только парень также махнул кудрями, что нет, не жди, мол, не прийду.

— А послезавтра? — Не унималась Рая.

Но ответ такой же.

— Неужто, Я тебе не нравлюсь совсем? — Расстроено от отчаяния спросила девушка.

Глянул на нее Еким, из-под лба, да так, что у той от страха все внутри сжалось.

— Оттого что нравишься… потому и не прийду. Нельзя! — Серьезно сказал парень и, развернувшись, ушел. Оставил Раю в растерянности посреди двора.

На глазах девушки выступили слезы. Не понимала Рая, как ей слова эти понимать? Толи надежда у нее появилась, толи последнея отобралась? Да только решила она твердо за счастье свое бороться.

— Была, не была, сама на речку пойду, а коли судьба нам быть вместе, то явиться! — Прошептала девушка.

Как только стемнело, побежала она к речке. Да вот, никого не обнаружила, кроме собаки, сидящей на речном огромной камне.

На камне том, плоском, днем, бабы обычно белье раскладывают, когда стирают.

— Не пришел, стало быть? — Вздохнула она и заплакала.

Черная собака, подошла к девушке и, лизнув ее по щеке, жалобно заскулила. Та не испугалась, погладила.

— Хороший какой! — Вытирая слезы, сказала она собаке. — Откуда ты такой тут? Али потерялся? Али удрал?

Да только собака ей не отвечала, лишь ластилась да хвостом повиливала.

Еще пару часов Рая подождала да решила домой идти. Еким так и не явился, а собака по-прежнему рядом была. Так до дому и провожала девушку.

— Ежели нечейный совсем-то входи во двор. — Стоя у ворот, лавсково сказала Рая. — Пес ты хороший, ко двору будешь.

Да только собака ей ничего не ответила и в приоткрытые ворота не зашла, развернулась да куда-то восвояси побежала. Рая лишь плечами пожала.

Всю ночь девушке снилась та черная собака.

— Тьфу, сдался мне тот пес. — Ругнулась Рая.

На службе старалась не смотреть она на Екима. Что-то внутри не давало ей делать этого, а после службы, не стала она его дожидаться, а пошла домой. Но как стемнело, снова решилась на речку пойти, сама не зная, на что надеялась.

— Снова никого. — Смотря по сторонам, грустно прошептала девушка, как вдруг из неоткуда, снова собака та самая.

— Вот дурень, напугал. — Вздрогнула Рая, а сама была рада, что не одна она тут, хоть собака рядом.

Она потрепала лохматого за ухо. И опять так и сидели, Рая да ее дружок новый. Та ему все тяготы любви своей рассказывала.

— Да разве ты меня понимаешь? — Взглянув на пса, усмехнулась девушка. — Главное, хорошо, что ты пес, а значит никому дури моей сердешной, не растрепаешь.

Все повторилось опять, собака провела девушку домой, а потом убежала.

И в третью ночь, решилась Рая идти на речку, да уже про Екима почти не думала, надежда ее очень слабой стала.

— Сердце не прикажешь, а насильно мил не будешь. — Утвердительно кивнула отражению в зеркале Рая. — Ну а коли судьба это моя, то никуда он не денеться, а на нет, суда нет.

Уходя из дома, девушка прихватила некой снеди, чтоб нового лохматого друга угостить.

— А пес хороший, глядишь и приручу! — Озираясь по сторонам, сама себе сказала Рая, да только не было нигде собаки.

— Ни собаки, ни Еки…мааа. — Хотела было заголосить девушка, как взглянув на камень речной, увидала там Екима. Тот сидел один, в своей черной рясе.

Еким хоть и сидел спиной, но при появлении Раи, повернулся, и в сумерках та смогла рассмотреть, что он ей улыбаеться.

— Вечер добрый Раенька. — Тихим голосом поздоровался парень.

— И тебе, Еким! — Неверя своему счастью, отвечала Рая. — А Я тут, пса приметила, хорошего такого, думала приманить в дом, вот еду взяла даже, смотрю только, нет нигде его.

Еким улыбнулся. А Рая глаз с него не спускала и непонимала, что за перемены такие произошли с ее любимым. Она то и ждать уж и надеяться перестала, а тут…?

Еким взял Раю за руку и повел ближе к реке.

— Присядь милая. — Проговорил парень все с той же улыбкой. — Разговор есть.

Девушке было и странно и радостно, но противиться не стала, да и любопытно, что за разговор такой предстоит.

— Ты ведь Раечка, знаешь, историю мою? — Начал парень. — Что Я отцу и матери не родной, а подкидыш.

Девушка кивнула, а Еким продолжал:

— Есть у меня особая тайна, Раечка, о которой только отец мой и знает, а теперь Я ее тебе открою, так как вижу, что Ты судьба моя и суженая.

У Раи от таких слов, пятки зачесались, и улыбка до ушей появилась, но лицо Екима было настолько серьезным, что девушке пришлось сосредоточиться и снова внимательно слушать, чтож за новый сюрприз будет?

Еким пристально посмотрел Рае в глаза, да так, что та вздрогнула, не по себе ей стало.

— Ты только, пообещай мне, милая, что тайну эту сохранишь и ни одной живой душе, тебе близкой, не поведаешь. Обещаешь тайну мою хранить?

Рая снова кивнула.

— Ну, вот и хорошо. Слушай внимательно и не перебивай. — Еким немного помялся, но продолжил. — Пес, что ты вчера видела и позавчера, не пес вовсе, а перевертень, но не совсем даже так. Перевертней видно, а вот таких… не догадается человек простой и не отличит в собаке человека.

Рая слушала да не совсем понимала, к чему такую речь ведет Еким.

— Я то и сам про себя того не знал до поры до времени. Видно мать моя под перевертня легла, да уж по своей воле али нет, того знать не дано мне. Да только пес тот, что тебе так мил стал, Я и есть, Раечка.

Глаза девушки округлились, от неожиданности она прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Много она историй про таких слыхивала. Да вот никогда и, думать себе не смела, что лично встретится с перевертнем, и это окажется ее возлюбленный. Разумной девушке надо бы молитву зачитать, крест под рубахой потрогать да себя осенить крестом, но вот незадача, Еким же сын поповский, хоть и названный так еще и в церкви прислуживает. Стало быть, и эти, бывают богу угодные? Такая мысль пробежала в голове Раи. Да, что там? Так сильна любовь ее была к Екиму, что даже если бы на голове его, рога выросли, а из под черной рясы хвост появился, не испугалась бы. Все одно, мил ей. Все одно, дорог и любим.

И узнала Рая, что Еким не простой человек. Нет, на людей он не нападал, на Луну не выл, в лес не убегал и вообще не творил того, что обычно люди приписывали перевертням. Все было проще, обращаться он мог исключительно по своему желанию. Да еще и мог понимать язык песий и сами собаки это знали, оттого при нужде какой, хвостатые к нему бежали, а тот им по возможности помогал. Вот и весь секрет.

Еким замолчал и стал ждать реакцию Раи. Но та особых эмоций не проявляла, казалось, что она даже не совсем поняла, что ей рассказал парень. Но все же решилась спросить:

— Так чтоже мне делать? Для чего рассказал?

— Не хочу, чтоб секреты между нами были. Негодится враньем все начинать. Да и мало ли. — Нахмурился Еким.

Может и неповерила Рая, да ей это все и неважно было, ибо самое главное она и так поняла, что Еким видит в ней свою невесту, а это для девушки было самое главное. Рая лишь думала о том, что какая она сейчас счастливая, самая счастливая. Девушка протянула руки и обняла Екима за плечи.

Домой под утро вертались, да так тихо старались, чтоб родители не заметили того.

***

Все шло своим чередом. Решили Рая и Еким, что пока родителям не будут говорить, а там к осени и признаются. Чего так решили? А ктож их молодых разберет.

Но на самом деле, то просьба Екима была. Объяснить причину он не мог, лишь на то ссылался, что чувствует, что торопить события не стоит, будто бы беда случиться может. Повременить нужно. Да и фраза, между прочим Екимом брошенная, насторожила девушку:

— Не хочу, — Говорил он — вдовой тебя оставить.

Да Рая, отмахнувшись рукой, лишь сказала:

— Будет тебе, глупости болтаешь каки-то, несуразные.

А сами тем временем, каждый вечер у речки на камне большом встречались, пока подруги Раины про то не прознали.

— Райка, а Райка! — Окрикнула Марыська Раю. — Так что ж, правда, знать?

— Ты о чем это? — Изображая удивление, тихонечко спросила Рая, хотя сама, подсознательно чувствовала, о чем речь пойдет.

— Да как о чем? А то недогадываешься? — Выпучила глаза Марыся и растянула тонкие губы в улыбке недоброй. — Все уж говорят.

— О чем говорят? — Всплеснула руками Рая, а сама насторожилась пуще прежнего.

— О тебе подруженька милая, да о поповском приемыше. — Прищурив и без того узенькие глазки, проговорила Марыся. — Неужто все-таки охамутать смогла? И как же это?

— А тебе-то дело, какое? Да и мне что до других и разговоров ейных? — Дрожащим голосом ответила Рая, а у самой сердце выпрыгивало. Так ей не хотелось, чтоб люди лишнего болтали и чтоб до родителей раньше времени разговоры дошли, да и уговор у них с Екимом, его подводить не хотелось.

— Так, стало быть, правда? — Ехидно сказала Марыся.

— А Вы, стало быть, за мной следили, подруженьки милые?

— Да не то что бы, просто видно же, непонятное с тобою твориться. Вся счастливая аж светишься, с нами редко выходить стала, ничем не делишься, как неродная прям. А тут Ксения и увидала давеча, что тебя под зорьку, Еким домой провожает. Вот и раскрылся секрет весь.

— И чтож теперь? — Толи себя толи Марысю спросила Рая.

— А что теперь? — Развела руками Марыся. — Нельзя так с подругами поступать. В неведии держать. Секреты от подруг иметь нельзя, а то мало ли?

— Что мало ли?

Рая прекрасно чувствовала зависть подруги, ту аж подергивало. Но еще больше, девушка боялась представить зависть Ксении и Хрысти. Особенно Хрысти. Та ведь и не скрывала своего отношения к Екиму и давно хвалилась подругам, что родители их, во что бы ни стало, обязаны сосватать, ибо она так хочет, а супротив ее желания, отец не пойдет, все для дочери единственной сделает. А ежели упреться, то та грозилась не перед чем не останавливаться, и коли надо то и до ведьмы, самой Евдокии пойдет, а уж та поможет.

У Раи комок к горлу подошел. А что если и вправду договоряться родители против воли детей? Что если попу такая невестка более люба и желанна чем Рая?

Бежала она после заката на речку со всех ног. Да только ни Екима, ни пса на камне не обнаружила. Неспокойно девушке стало совсем. Мысли разные в голову лезли.

— Уж не заболел ли Екимушка? — Сама себя спрашивала Рая.

А то, что это как-то могло быть связано с Хрыстей, то эти мысли она старалась гнать прочь и как можно дальше.

Час, другой, а любимый все не приходил, и собралась, было, Рая уходить, как вдруг… пес! Тот самый черный пес, что два дня провожал ее домой когда-то. Прямо к ней бежит со всех лап, лохмотья на нем какие-то болтаются, изодранные, а на шее, ошейник с цепью оторванной, по земле волочится.

— Что же это? — Испугалась девушка и стала пса гладить.

Конечно, про то, что это мог быть ее любимый, она не думала, так как в историю, рассказанную ей Екимом, особо не поверила, а лишь подумала и решила для себя, что так парень ее испытывает, разыгрывает.

— Эх, песик мой песик. — Вздохнула девушка и потрепала пса по холке. — Хоть ты рядом. Да только, что же это с тобою сталося?

Нашупав пальцами ошейник и рассмотрев цепь, Рая насторожилась:

— Стало быть, ты чейный.

Пес вилял хвостом, поскуливал и преданными глазами смотрел на Раю. Казалось, была б возможность по — человечьи псу говорить, рассказал бы чего важного, все бы поведал о приключениях своих.

— Ну, пойдем мой хороший, домой тебя провожу в этот раз Я. — Сказала Рая, да только слова ее разозлили пса и тот, рыкнув, мотнул головой в сторону.

— Да что же это с тобой, дружок лохматый? Я ж не понимаю, чего ты хочешь. А может, обидели тебя? И ты не хочешь домой идти? — Вдруг прояснилось в голове у Раи:

— Точно… обидели тебя. Видно же. По-хорошему, от годных хозяев, какая собака бежать будет, да еще и с цепи рваться?

И пес, заскулив громче, сел на землю и положил грустную морду на ноги девушке. Рая склонилась над хвостатым, акуратно растегнула и сняла с него ошейник с цепком.

— Так-то легче будет. Все равно уже неисправная вещь.

Пес облегченно вздохнул, как ей показалось.

— Ну, то пошли ко мне. А завтра разберемся, чей ты, почему удрал. Утро вечера мудренее, а там уж и решим, что делать с тобою будем. Все ж не на улице, пойдем.

Проведя нового друга к своему дому, Рая опасалась, что собаки их двора, не примут новенького, но ошиблась. Те даже не залаяли ни разу, а лишь завидев прибывшего, хвостами дружно завиляли, будто давно знакомы.

Рая покормила пса и пошла в дом, спать. Удивительно спокойно ей было на душе и в тоже время странно от этого. Будто бы Еким рядом с ней был, и никакие разговоры подруг ее уже не тревожили.

Рая проснулась непривычно рано, раньше, чем ее родители. Спать больше не хотелось, и решила она проведать пса. Вышла на крылечко и обомлела. На ступеньках свернувшись калачиком, лежал в изодраной в клочья рясе, ее любимый Еким. Без сапог, без споднего. Дворовые собаки окружали его, будто бы грели. А те, что на привязи сидели, даже звука не издали при появлении Раи, как будто знали чего, понимали и не хотели хозяев будить.

— Екимушка. — Вскрикнула Рая да тутже и рот себе закрыла рукою, ибо негоже еще и родителей разбудить. Те, такое, завидев, точно не поймут. Нечего орать, от греха подальше.

Еким проснулся, посмотрел на Раю. Весь грязный, измученный какой-то.

— Что же это? — Кинулась к нему Рая. А в памяти ее всплыл весь разговор из прошлого, о перевертнях да о песьем языке.

— Последний раз видимся мы Раечка, видимо. — Прошептал Еким. — Бежать мне надо.

— Куда? Как бежать? — Обнимая Екима, спросила Рая.

— Ты бы мне только одежды, какой дала. Негоже мне так. — Попросил он.

Рая провела Екима в сарай, велела ждать, а собаки охранять стали.

Схватив рубахи да штаны брата старшего, сапоги да пояс, девушка направилась в сарай.

— Даст бог, не сразу братец пропажу вещей праздничных заметит. — Тихонечко шепнула Рая. И вправду, взяла она из комода, самые белые рубахи и самые дорогие штаны, те, что брат обычно по особым дням надевал либо на ярмарок.

— Кудой ты злыдня, тащишь мое добро? — Послышался голос сонного брата.

— Братец родненький, ты ничего не спрашивай, все одно не объясню, а ты и не поймешь. — Взмолилась Рая.

— Ан нет уж, вертай обратно. — Серьезно брат сказал. И Рая, недолго думая, толкачиком деревяным брата и огрела, тот и прилег на пол в безпамятстве.

— Прости брат. Не по злости Я так с тобой, а по необходимости. — Извинилась Рая да выскочила из дома. Главное, чтоб от шуму того, родители раньше времени не встали.

— Вот держи, подойти должно. — Разворачивая рубахи и помогая одеться Екиму, шептала Рая. И тут она заметила, что тело любимого ее, все исполосовано, как будто батогами его били по спине, по ребрам.

— Что же это? — Спросила девушка испуганно.

— Батько меня вчера воспитывал. — Ответил Еким. — Он же и на цепь посадил, чтоб Я беду не натворил.

— Какой такой беды Екимушка?

— Батьки Хрысти, вчера к моим приходили.

Рая чуть не вскрикнула, но сдержалась.

— Вот оно что… — Сухими губами еле пролепетала девушка.

— О браке, союзе и прочем долго толковали. А Я против! Я-то давно это знал, предупреждали псы, да не думал, что в акурат вчера это и произойдет. Не люба она мне, не люба. Да только когда батьки ее ушли, моих как подменили, все на своем уперлись, на женитьбе этой, а как Я супротив слова ихнего встал, так все мне припомнили. И то, что Я найденышь и прочее всякое. Тут Я не выдержал, бежать решился, обернулся, а батько на цепь меня. Про тебя они не знают, только вот псы говорят, что сплетни ходят по подругам твоим, вот они и накрутили Хрыстю. Хрыстя то… — Еким замолчал.

Из глаз Раи брызнули слезы.

— Не плачь душа моя. — Пытался утешить Еким Раю, да только та лишь плакала сильнее. Под угрозой счастье ее было.

— Если бежать надо, так Я с тобой убегу, куда глаза глядят, лишь бы с тобой! — Всхлипывая, но тем неменее уверенно проговорила Рая. — Нечего мне тут без тебя делать. А с тобой куда угодно, любую долю разделю.

— Одумайся Рая, что говоришь такое? — Схватился за голову Еким. — Не могу Я тебя на мытарства и страдания обрекать. Что со мной, да и где? Я собакой да хоть где смогу, а тебе как? Тут и дом твой и родные.

Да только слова парня никак не могли отрезвить девушку. Твердо она решила свою судьбу с любимым разделить.

— Поцелуй меня Екимушка, полюби. Все одно ты судьба моя, а Я твоя и ничего тут не переделаешь.

На время, решила Рая Екима в сарае спрятать, под балками вверху, а как стемнеет, то бежать будут вместе.

***

Брат пришел в себя, а вспомнить не мог, отчего у него так голова болит да кровь со лба капает.

— Упал, поди, о комод стукнулся? — Предположили родители.

Тот лишь плечами пожал, похоже на то. Рая вздохнула и стала надеяться, что память к брату в течение нескольких часов не вернется, а если и повезет, то до темноты ничего не вспомнит.

По полудню, Рая проведала в сарае Екима да еды принесла.

— А как стемнеет, побежим. — Так решили.

Рая крепко обняла Екима, и хотела было поцеловать, как со двора стали доноситься непонятные вопли. Насторожившись, она спустилась по стремянке и прислушалась. Екиму же показала жестом, чтоб тихо сидел.

Это был крик подруги Раиной, Хрысти. Та орала не своим голосом:

— Где ж ты подруженька? Ану, иди-ка сюда, а Я тебе твои коски то и повыдерну. — Звала Хрыстя. — Иди сюда сука!

Тут вмешались родители Раи, мол, что ты такое кричишь, зачем пришла и хочешь чего? По какому праву обижаешь дочь нашу, Раю? Да та, их как будто и не слышала.

— Признавайся, сука, змеища, причаровала Екима? — Не унималась Хрыстя, а во дворе во всю собаки лаяли. Испугавшись, что те собаки, которые не на привязи могут закусать Хрыстю, родители в сарай их загнали, в акурат туда, где Еким прятался. Рая же, вышла из сарая, задвинула засов и направилась прямо к Хрысте.

— Чтож ты за человек такой Хрыстя? И не соромно? — Пыталась та пристыдить девушку.

— Мне не соромно? — Выпучив глаза, прошипела как змея Хрыстя. — Это мне не соромно? Я по речкам с мужиками не скачу.

Родители, услышав это, покосились на Раю.

— Что она говорит, дочька? — Схватилась за сердце мать.

— Не слушайте мама, не слушайте! — Завопила Рая. — Не уж то не видите, не в себе она!

— А и действительно! — Вмешался брат Раи. — Коли есть чего сказать тебе Хрыстя, то говори, а попусту горлать тут нет нужды, домой вступай.

— Попусту??? — Заверещала Хрыстя. — Эта ваша Раечка, жениха у меня украла! Отбила! Не свое себе, не по праву присвоила!

— Да какого жениха? — Удивились родители Раи. — Откуда?

— Екима, подкидыша поповского!

Мать с отцом переглянулись. Брат почесал зашибленный лоб. Никто ничего не понимал.

— Как же? — Переспросила мать дочку. — Рая, правда, это?

— Ой, мама, да врет она, никого не отбивала Я у нее. По любви у нас все, это она хочет отбить у меня Екима и женить его на себе насильно!

— Да хрен разберешь этих баб! — Сплюнул отец. — Хрыстя, шла бы ты домой. Где батьки твои? Как тебя такую не в себе только из дома выпустили?

— Я не в себе? Это Я не в себе? — Плюясь слюной, кричала Хрыстя. — Да Я вам сейчас покажу кто не в себе. Не удивлюсь, что Вы все заодно и прячете тут Екима, а может даже против его воли.

— Чтооооо? — Разозлился отец Раи.

— А-то! — Как одержимая, вращая глазными яблоками, продолжала кричать Хрыстя. — Дома то его нет, в церкви нет. Стало быть, тут он, у дочки вашей, этой твари, воровки! Негоже чужое брать!

— Ты говори-говори, да не заговаривайся! — Пригрозила Хрысте мать Раина.

— Да только Я его везде чую! Везде найду! — И Хрыстя стала рыскать по двору и принюхиваться. А всем стало жутко. И вправду, одержимая девка. На полусогнутых, странно изгибаясь, обходя угол каждый, принюхивалась.

— А мне вот эти то и помогут. Ну ка братушки, ану ка сеструшки. — Проговорила девушка и завыла собакой. В ту же секунду, ей в ответ, отозвались воем все собаки деревни. Да таким жутким хором завыли, что всем жителям не по себе стало. Руками люди уши закрывали, так невозможен для слуха был вой этот.

— Вынеси отец икону Казанской. — Пролепетала мать, а потом, сглотнув, добавила, — и воды святой!

— Отца Димитрия кликать надо! — Догадался брат Раи.

А Хрыстя, по минутам меняла свой облик, прямо на глазах Раи, и ее родных. Согнулась, сгорбилась. Руками как лапами по земле ступала, задышала часто. Одежды ей велики как будто стали. А на лице, руках и ногах, стала пробиваться рыжая шерсть.

Остатки человеческого в ней, заставили поднять руку-лапу и указать на сарай:

— Отворите, суки! — Лающим голосом велела Хрыстя. — Там он! Там мой милый! Не удержите, не спрячите!

В эту секунду, со всех углов, концов деревни, мчались во двор собаки. Кои были не на привязи, а кои хозяйские, прям с ошейниками с цепей отрывались, да с лаем неистовым бежали ко двору Раиному.

Со стороны сарая, также доносился собачий лай и клыкастые морды, разгрызали доски.

Выбежал отец с иконой, да только никак она не помогла, не подествовала на четвероногих. А тут уж и люди и родители Хрыстины тоже явились. Неразбериха началась. От человеческого облика Хрысти, ничего и не осталось да ее родители, дочь свою сразу признали! Знали они все.

— Уймитесь! — Послышался грозный голос Отца Димитрия, священника. Он поспешно вбежал во двор. Хотел было, что сделать да не знал, что. Встал как вкопанный, увидев картину такую страшную.

Доски сарая были прогрызены уже с двух сторон, образовалась довольно большая дыра и оттуда, по очереди стали выскакивать собаки и бросаться на Хрыстю. Другие же, прибежавшие с улицы, вступались за нее.

Последним, выбежал большой черный пес ряженый в рубаху Раиного брата. Сельчане ахнули. Некоторые бабы в обморок повалились. Мужики креститься стали.

— Сыну, не смей! — Закричал Отец Димитрий да все зря. Рыжая сука и черный кабель сцепились мертвыми хватками.

Сколько не пытались люди их разнять, сколько не брызгал брат Раи святой водой, да без толку. Собаки нещадно рвали друг другу плоть, выдирали добрые шматы мяса. Кровища текла густыми струями, шерсть слиплась и уже было непонятно, в том кодле кто Еким, а где Хрыстя.

Никто разнять не мог, ибо этих двоих сцепившихся в схватке, охраняли все собаки деревни, никто не давал подойти, сразу же кидался на человека, желающего растащить. Там сошлись в битве не на жизнь, а на смерть, их вожаки!

— Доченька! Доченька! — Кричали родители Хрысти. Мать ее упала на колени на землю и рыдала.

— Сыну! Сыночко! — Раскачиваясь со стороны в сторону и, вырывая себе волосы, голосил Отец Димитрий. Но собаки не слышали их.

— Братичек, родненький наш! — Визжали сестренки, поповские дочки.

***

Небо тучами темными затянуло. Потемнело все в округе, ветер поднялся и пыль погнал густую, что глаза залепляла. И только с первыми блискавками, а затем ударами грома, угоминилась «собачья драка». Круг твореный собаками, расстворился, давая возможность людям ближе подойти и увидеть, что и кобель и сука были мертвы.

— Собирайте семьи свои и пожитки и убирайтесь из села нашего! — Зло проговорил кто-то из толпы, обращаясь к семье Хрысти и Отцу Димитрию.

— Правильно! Убирайтесь! — Поддержали деревенские.

С новым раскатом грома, полился на землю дождь косой и стал водою небесной смывать кровь собачью, что рясно потекла по двору.

— И что бы завтра Вас не было в деревне нашей! А то подпалим! — Продолжались угрозы деревенских.

— Подпалим-подпалим! — Поддакивали люди.

Собаки, обнюхав трупы своих вожаков, завыли. Люди стали расходиться. Рая рыдая, хотела было броситься к собачьему трупу, Екиму своему любимому, да только брат ее удержал. И правильно, не годится.

Прояснился у Раи в голове поступок подруги, Хрысти. Вот значит, кто она была и почему так ей Еким нужен был. Про таких и говорят «одного поля ягоды», одинаковые они были, да только не люба Хрыстя была Екиму, а может и чувствовал родство какое-то? Но как знать, в родстве ли дело? А та вот, не смирилась, решила, коль так не будет, по ейному, так лучше никому!

Когда народ полностью разошелся, родители своих детей, в мешковины завернули да по домам понесли. Хоронили их в гробах человеческих, а что внутри, не знавал никто, так вот и по сей день думают, собаки там или люди все же? На самом краю кладбища похоронили, рядом, Екима и Хрыстю.

— Все одно вместе, как ты и хотела, подруженька. — Вытирая ручьи слез платком, пролепетала Рая, смотря на два свежих холмика с деревянными крестами.

Не успела Рая отвернуться и пойти, как голова закружилась, в глазах потемнело.

— Екимушка. — Пронеслось у нее в голове. — Вот как, стало быть.

Решила Рая, что уезжать ей из деревни надо, не будет ей жизни тут. Да вот время тянуть не стоит, чем раньше, тем лучше, очень уж быстро ее беременность развивалась, не по-человечески. И оставив дом родительский, отправилась Рая к Ведьме Евдокии Мохриной за помощью. Та сказала, что поздно уже, рожать прийдется, но не прогнала девушку, у себя оставила пожить, временно. А та ей, по силам и возможности помогала по хозяйству.

Вот уж и время рожать подходило. Набравшись смелости, Рая решила спросить у Ведьмы, что она знает о перевертнях? Зашла в хату, Евдокия за прялкой сидела, а рядом кот Митрофан. Кот спокойно молоко с блюдца локал. Но не по-кошачьи, а как человек, лапой держа и присербывая.

— Да много о них то и рассказать нечего. — Опережая вопросы девушки, начала Евдокия, не отвлекаясь от работы. — Поди, сядь на лавку и не маяч мне над душой.

Рая послушно села, а кот ей пододвинул блюдце с молоком. Девушка благодарно кивнула «усатому» но к угощенью не притронулась. Ворона Варвара, сидящая возле прялки, неодобрительно покивала.

— Древние они. Такие же древние как вовкулаки. Своя земля у них была и своя страна. Да вишь че, плохо, когда миры смешиваются, а так жили бы себе тихо. Но оно тебе не надо. А в наших краях… А годков эдак так… многооо … во тебе скока? Ага! Вот стока лет назад, одна была у меня да сбежала, побоялась у меня на воспитание оставить своих… щенков.

Евдокия покосилась на Раю.

— Понимаешь, что Я говорю?

Рая не была уверена, что она понимает слова Ведьмы, но переспрашивать не рискнула, а лишь старалась внимательнее слушать.

— Так-те, щенки и были, брат и сестра, подруга твоя покойная Хрыстя и Еким, от кого ты щенка и ждешь. И, похоже, не одного ждешь.

Услашав предположения Евдокии, Митрофан фыркнул и слегка распушил хвост.

— Щенка? — Переспросила Рая да за живот схватилась.

Кот, Ворона и Ведьма синхронно кивнули.

— Ой! — Услышав это, Рая напряглась, стало ей худо совсем. Митрофан подскочил с места, а Евдокия проскрипела с досадой:

— Началось! Эх, не дала допрясть. Митрофан, тащи ведро! А ты Варвара, лети из хаты, нечего тут, охраняй лучше да не впускай никого.

Спустя пару часов, Рая привела на свет двух щенков, в которых ничего не было от человека. Слепые и беспомощные клубки слипшейся шерсти.

— Вот, дети твои женщина! — Обрадовала ее Евдокия. Но вместо радости, девушка испытала страх и стыд, и беззвучно заплакала.

— Ну, ну! Чегой-то? — Развела удивленно руками Евдокия. — А что ты себе думала? Что свяжись с перевертнем, деток человеческих понарожаешь? Вот тебе привет и память от Екимушки, твоего любимого. Что не так?

Рая лишь отвернула голову и стала глотать слезы.

— Да не переживай ты так, они ж не всегда кутятками будут. Поговори с ними, и станут они как дети людские. От тебя зависит, женщина, а Я подсоблю коли надо. Коли захочешь?

Да Рае не то, что говорить не хотелось с ними, ей смотреть на них боязно было, и казалось, что проще умереть, чем вытерпеть все это. Евдокия, понимая страдания Раи, дала ей травок, та и уснула. Уснула и больше не проснулась. Как хотела, так и сталось. Сама так попросила в мыслях. А у Евдокии, ремесло такое, людям помогать, коли попросят в мыслях али на словах, то Ведьма и сделает.

Евдокия сидела на заваленке, на коленях у нее сопели в шерстянных платках два дрожащих клубочка, сучка и кобелек.

— Этих не надо разлучать, чтоб как в прошлый раз не вышло. — Предупредила Ведьма. — Ты, Митрофан, ищи дом, да побогаче, чтоб двоих в акурат и взяли.

Кот Митрофан кивнул, взял котомку, в которой были завернуты щенки, перебросил через плечо и пошел в сторону дороги.

— Как собака родился, как собака и сдохнешь… Эххх! — Пустила скупую слезу Ведьма, и быстро вытерла глаз корявым пальцем.

По пути, огромный кот постепенно превращался в мужчину, в котором улавливалась легкая манерность присущая всем котам. А из котомки, стало доноситься всхлипывание человеческих младенцев.

— Вот ведь оно как в жизни бывает… — Посетовала вороне Варваре Евдокия. — Любовь, люди говорят. А какая такая любовь, ежели они память той любви хранить не желают и стыдятся до смерти? А?

— Каррррр!!! — Варвара понимающе кивнула.

— Вот и Я так говорю. — Согласилась с вороной Евдокия.

Варвара триста лет уж как на свете этом и всякое видала. Варвара мудрая ворона и Евдокия советуется с ней.

5 «Звонок с того света»

Эту истории мне рассказала моя знакомая из Киева. В свою очередь, ей эту историю поведала ее коллега. Скажу сразу, после этого случая, моя знакомая уволилась с этого места работы и ее коллега тоже. Я не буду называть настоящих имен. А повествование буду вести от первого лица.

***

Работала Я в социальной службе, на телефоне доверия. Работа была для меня не сколько заработком, потому что платили катастрофически мало, а сколько хорошей практикой. Я училась на психолога, поэтому общение с людьми, которые оказались в трудной ситуации и нуждались в помощи, помогало мне в написании моей дипломной работы.

Работали мы посменно. Социальная линия была круглосуточной. И вот этой ночью как раз было мое дежурство. Раздался звонок.

— Служба довіри «***», чим можу допомогти?

На другом конце линии тишина.

— Слухаю вас.

Никто не ответил, и Я положила трубку, подумав, что ошиблись номером. Но через несколько минут раздался звонок опять.

— Служба довіри «***», чим можу допомогти?

С другого конца линии доносились всхлипывания.

— Ало. Не мовчіть. Я вас слухаю. — Спокойно сказала я. Но внутри как то стало неприятно.

— Кто это? — Наконец-то ответили мне, но довольно странно, вопросительно и через все теже всхлипывания.

Нам нельзя было использовать настоящие имена, согласно правилам служби. И Я представилась своим «рабочим» именем.

— Инна, Я Инна. Працівник соціальної служби «***». Чим можу бути корисна?

— Инна?! — Удивленно переспросил голос.

Добавлю, что голос был очень странный, похож толи на детский, толи на старушачий. Во всяком случае, из-за постоянных всхлипываний, разобраться сразу было сложно.

— Так, Я Инна. А хто ви? Вам потрібна допомога?

— Ин. на. — Прерывисто повторили на другом конце провода и как будто высморкались, а потом положили трубку.

«Бред какой-то», подумала Я и посмотрела на часы. Начало первого ночи. Но ведь могло произойти, что-то серьезное? И решила позвонить в ответ на номер, с которого поступил звонок. Но, к моему удивлению, входящий звонок не зафиксировался. Такое было впервые. «Здрасьте — покрасьте», почесала я затылок от удивления. Вот это новости, хотя может быть сбой какой-то в системе. Я решила забыть об этом звонке и стала рассматривать картинки в журнале.

Спустя время раздался звонок с «рабочего» телефона. Я подняла трубку и привычно ответила, согласно, этике службы.

— Служба довіри «***», чим можу допомогти?

— Ин-на, Ин-на. — Послышались уже знакомые всхлипывания и голос.

— Так? — Ответила я и насторожилась.

— Поговорите со мною Ин-на… — Умоляюще завопил тонюсенький и дребежжащий голосок. Это был ребенок! Голос на другом конце линии принадлежал ребенку, и он был чем-то очень напуган.

— Что случилось? Ты кто? — Я старалась получить важную информацию и говорила с успокаивающей интонацией.

— Я Леша. — Всхлипывал ребенок.

Ага, значит это мальчик, поняла Я.

— Леша, тебе нужна помощь? — Старалась задавать, Я нужные вопросы.

— Нужна-а-а-а-а. — Протянул плаксиво ребенок.

— Леша, а где ты? — Я пыталась зафиксировать входящий звонок, но он нигде не отображался. Что за бред?!

— Лешенька, ты дома? Или нет? Адресс можешь назвать? — Я говорила очень медленно, тем самым как-бы давая возможность ребенку понять суть вопроса и ответить правильно. Но звонок оборвался. Странно как-то. В ту ночь больше звонков не было, вообще никаких.

***

Я вскоре забыла про тот звонок. Да и в отчетах его не было зафиксированно. Но вот подошло время моего следующего ночьного дежурства. Звонок «рабочего» телефона. Я, как ни в чем не бывало, подняла трубку и …не смогла произнести стандарного приветствия. На конце другой линии Я снова услышала знакомые всхлипывания.

Я внутренне напряглась, сделала усилие над собой и сказала:

— Леша, це ти?

— Да. — Ответил мне тоненький голосок. — Я. А ты Ин-на.

Ребенок произносил мое фейковое имя как то по слогам, странно. И недоверчиво, будто чувствовал, что это не мое имя.

— Леша, шо сталося?

— Мне страшно, Ин-на.

Поскольку ребенок говорил на русском, я тоже перешла на русский язык.

— А чего ты боишься Леша? — Спросила Я.

— Я не знаю. — Ответил Леша и стал жалобно поскуливать.

— А где твоя мама, Леша?

— Ушла.

Я удивилась и посмотрела на часы. Было начало первого ночи. Странная мать.

— А куда она ушла, Леша? — Начала выведывать Я. Не особо разговорчивый ребенок, этот Леша.

— На работу.

«Какая работа такая?» — думала Я.

— А папа где?

— Папы нету-у-у-у. — Протянул ребенок.

— А другие взрослые? Бабушка, дедушка, где остальные?

— Никого нет. Только Я, а мама на работу ушла.

«Не мать, а ехидна», про себя выругалась Я, но время нынче такое, смутное. И эта революция еще, Помаранчевая. В стране не пойми что твориться, люди выжывают как могут. Но ведь всякое бывает, возможно, работает где-то женщина, что бы себя и дите прокормить. Так Я стала искать логическое объяснение для того, что бы оправдать поступок матери-одиночки. Из короткого и трудного разговора, сделала вывод, что эта женщина, мать-одиночка.

— А когда мама вернется? — Спросила Я.

— Утром.

— Мама всегда уходить на работу ночью? — Решила уточнить Я.

— Всегда. А Я один остаюсь. Жду.

— А почему ты не спишь, Леша? — Я задавала вопросы, а парралельно делала записи для отчетности. Номер телефона, по-прежнему, не фиксировался нигде.

— Я боюсь. — Ответил ребенок, не меняя интонации, все также всхлипывая и шморгая носом.

— Чего же ты боишься, Леша? — Пыталась Я понять, что бы как то помочь, успокоить малыша.

Неожиданно, в трубке раздался пронзительный крик и связь оборвалась. В ту минуту, от неожиданности, мне казалось, что мои волосы поседели.

***

Что же такое происходит? Странная мать. Наверное, какая-то неблагополучная семья. Перезванивать мне было не куда, не было обратной связи для звонка. Звонок невидимка.

Утром Я решила поговорить со сменщицей, своей коллегой.

Я рассказала ей про странный звонок и про мальчика Лешу. Та лишь пожала плечами. Также, Я попросила ребят IT-шников проверить систему. Никаких неполадок они не обнаружили, сказали, что все «ОК», все работает прекрасно. Я, конечно, им не стала рассказывать о ночных звонках, просто поинтересовалась, могут ли быть сбои и что если не все звонки фиксируются? Они сказали — нет, такого быть не может. Хотя, есть такие платные услуги, когда вычислить номер абонента не возможно. Обычно, простые люди, такими редко пользуются, либо криминальные авторитеты, либо мошенники или телефонные тролли. Нет, не тот случай.

Я шла домой и все продолжала обдумывать ситуацию, которая приключилась. Видимо это случалось только на моей смене, потому что другие ребята ни о чем таком не рассказывали. Если бы у кого-то на смене такое было, наверняка рассказали бы сразу. Хотяяяя, как знать? До моего следующего ночьного дежурства оставалось пару дней.

Тролли телефонные? Хм?! Ну-ну.

***

Мое дежурство. Сижу, смотрю на телефон, жду. Звонок, без обратных цифр. Я взглянула на часы. Начало первого ночи. Часы по тебе Лешенька, сверять можно, подумала я и подняла трубку.

— Ин-на. — Послышался плаксивый голос Леши.

Я молчала, думала, что же ответит этот Леша. Всетаки решила вывести этих «телефонных троллей» на чистую воду. Да и что эта за шутки такие глупые?

— Ин-на, почему ты молчишь?

И тут меня осинило, что звонки Леши повторялись исключительно в мое дежурство и звонящий, всегда называл именно мое имя, а не чье то другое. Точно, кто-то из ребят с компании меня троллит. Но зачем?

— Ин-на, мне страшно! — Плакал ребенок. Да нет, может и не троллят, слишком уж реалистично плакал малыш, ребенка так научить плакать специально, без какой-то проффесиональной актерской подготовки, практически невозможно.

— Ты опять один Леша? — Вздохнула Я и все же ответила.

— Один и не один. — Почему то очень осторожно сказал мальчик.

— Как это? — Удивилась Я.

— Я не знаю.

Странности, что это за ответ такой? Ну да ладно, как там, в пословице говориться «у страха глаза велики».

— Лешечка, а сколько тебе лет? — Поинтересовалась Я.

— Шесть.

— Ты уже такой взрослый мальчик. — Старалась Я подбадривать ребенка. — Мужчина почти и боишься?

С одной стороны меня эти Лешины звонки ночные, начали раздражать, а с другой, жаль было ребенка, которого на ночь одного бросала мать — кукушка. Мысль о телефонных троллях, покинула меня. На другом конце линии, ребенок продолжал всхлипывать.

— Леша, а как ты узнал, что Я сегодня работаю? — Осторожно поинтересовалась. Ответа не было. Леша проигнорировал мой вопрос. «Хитрит что ли» пронеслась мысль. Да нет, не похоже, слишком напуган, что бы хитрить, шесть лет всего лишь.

— Ин-на, страшно. — Опять повторил мальчик.

Конечно, страшно, малой совсем один в хате. И Я решила, как то его отвлечь.

— Леша, а давай поиграем? — Предложила Я.

— Я уже играю. — Такой ответ был неожиданностью. С кем? Во что? Да мало ли во что и с кем играют маленькие дети, всегда себе напридумывают развлечений, нафантазируют.

— С кем, Леша? — Поинтересовалась Я.

— С ним.

Да уж, немного злилась я, потому, что разговор клеился с трудом, с ребенка нужно было вытягивать слова. Но злиться, и терять самообладание, было как-то не проффесионально с моей стороны, я же совсем скоро дипломированный психолог!

— Лешенька, а он кто?

— Никто.

Бред, бред малыш, мне тут твои шарады разгадывать?! Так, Я взяла себя в руки и подумала о том, как мне получить пользу и удовольствие из этого разговора. Вдруг, для диплома пригодится, хотя я пишу не о детской психологии, но…

— Леша, а ты его видишь?

— Иногда.

Я всему сказаному, старалась отыскать логическое объяснение. Но, потом поняла, что в разговорах с детьми все обстоит по-другому!

— Иногдааа? — Повторила Я. — А как же он приходит к тебе?

— Из шкафа, из зеркала.

Муть какая-то, фантазия ребенка, хотя…может любовник мамин? Нууу, помните, как у Маршака, вдруг из маминой из спальни, а тут вдруг из шкафа? В шкафу прячется? Может отец с ним так играет? Хрен его уже знает.

— А где твой папа? — Старалась Я найти и уловить суть.

— Погиб.

— Сожалею. — Мне стало не по себе, что Я такое спросила у испуганного дитя.

Многие дети растут без отцов. Да мало ли причин. Может и не погиб, может это мать его так сказала. Но мне нужно было понять, если не папа и не любовник мамы, тогда, что за «х. й с горы»? Главное, что бы не сосед — педофил. Мое воображение стало рисовать всевозможные варианты страшной реальности.

— Может ты дверь ему открыл сам? — Медленно проговорила Я.

— Нет. У меня нет ключей, Я заперт.

Вот это дела. Заперла и упиздела, хороша мамашка. Вор, что ли?

— А где он сейчас Леша?

— Не знаю, в зеркале, наверное. Он не приходит, когда Я с тобой говорю.

— Если вы играе вместе, он не злой? Не обижает тебя?

— Не знаю, он странный.

— Леша, а с какого телефона ты звонишь? С мобильного? — Я решила все — таки узнать номер телефона мальчика.

— Не.. — Не успел ответить ребенок, как вдруг в трубке Я услышала его истошный визг.

— Леша, Леша! — Кричала в трубку Я, переживая не на шутку о мальчишке. Крик прекратился, но послышалось что-то другое. Это были непонятные звуки, их трудно описать. Как будто кто-то хрипел и кашлял, а потом выл, кто-то причитал, что-то скулило. И в завершении звон, такой звон бывает, когда разбивается стекло или зеркало. Тишина и гудки отбоя.

***

Я дождалась сменщицу. Та сказала, что на мне «лица нет».

— Тыпомнишь, Я тебе рассказывала про странный звонок и мальчика?

— Ну?

— Так вот… — И Я рассказала все произошедшее ей. Коллега перекрестилась и села с круглыми от испуга глазами на стул.

— А самое обидное, — Продолжала Я, — что обратной связи нет. И совершенно не знаю, как помочь!

— Ты это. — Сглотнула коллега. — В церковь то сходи лучше, свечку поставь и все дела.

— Да, какая на хер свечка? — Раздраженно огрызнулась Я. — Помочь то чем? А вдруг там и справду педофилы, семья неблагополучная, алкоголики? И вообще все что угодно? В наше — то время. Мать, какая-то странная и работа у нее ночьная. Бедное дите! Что с ним там делают не понятно.

Утром, Я дождалась ребят из IT отдела и еще раз с ними поговорила. Но они настаивали на своем.

— Посуди сама, — Убедительно говорил парень програмист. — Даже если бы и были варианты поломки, неполадок в системе, как ты говоришь, даже если номер засекречен, все одно остались бы зафиксированные звонки. Даже без номера.

Услышав это, мне стало как-то совсем не хорошо. Мне стало хуйово.

— Переутомилась ты. — Старался поддержать меня програмист. — Оно и понятно, диплом, много сил отнимает. Работа, смены ночьные. Ты иди домой, поспи.

Парни как-то не спешили мне верить, а вот сменщица верила, но приписывала этому мистический характер. Конечно, нивкакую церковь Я не пошла.

***

Сотрудники решили убрать меня с ночьной смены.

— Отдохни. Закончишь свой диплом, потом вернем тебе ночьные дежурства.

«Видимо, хлопцы, накапали менеджеру, что мерещиться мне всякое» — Догадывалась Я. Но самое странное было другое, этот звонок происходил только в мою смену, у всех остальных, дежурства проходили спокойно и понятно. Я, конечно, пыталась спорить и настаивать на своем, что мне нужно быть этой ночью на линии, но мне отказали в жесткой форме и даже, обвинили в том, что Я теряю профпригодность. Ну да, что есть, то есть, правы они, чего это Я так привязалась к этому малышу, которого даже и не видела ни разу?

И Я отправилась домой. Диплом писать. Не спать.

А спать хотелось жутко, но мне нужно было закончить высчитывать корреляцию и сделать еще несколько графиком. Что бы окончательно не уснуть и плодотворно провести неожиданно выпавший мне «ночьной выходной», Я заварила огромную чашку крепкого кофе.

Вдруг, как гром среди ясного неба, раздался звонок на моем телефоне. Я вздрогнула от неожиданности и случайно задела чашку, та полетела вниз и разбилась, а кофе вылился мне на колени и больно обжег. Но это не особо волновало меня. Я схватила телефон, поднесла к уху.

— Ало, хто це?

В трубке, какие — то очень странные шумы как от сломанного телевизора, шипение. Я взглянула на экран. Номера телефона, откуда шел звонок, не было! Номер скрыт! Я с трудом сглотнула слюну. Какой-то комок подступил к горлу и мешал мне дышать. Что-то не так, что-то явно не так! Я бросила взгяд на часы. Начало первого ночи! Я почувствовала, как волосы на моей голове, зашевелились. Сделав усилие над собой, я сказала:

— Леша, это ты?

Но вместо привычного мне, тонюсенького плаксивого голоска ребенка, я услышала, что-то отдаленно напоминающее человеческий голос. Это больше было похожее на хрип, стон, да на все что угодно, но не голос.

— Чтож зеркала то не закрыли! — Прохрипел кто-то на другом конце линии.

Меня затрясло. Я пыталась найти этому логическое объяснение. Может номером ошиблись и, причем тут зеркала? Но моя интуиция подсказывала мне, что этот звонок и этот голос, как-то связаны с Лешей.

— Ало, кто вы? Где Леша? — Сбивчивым голосом я спрашивала «голос».

Но в трубке было лишь шипение, мне никто не отвечал. Я не бросала трубку, а старалась понять хронологию событий. Я не сдавалась:

— Ало-ало! Кто вы?

Но вместо ответа я услышала лишь тяжелый стон, больше похожий на последний выдох и …свое имя…

— Ри-та!

Да, да, это было мое настоящее имя. Меня зовут Маргарита. На этом связь оборвалась. Меня трясло. Мне было страшно, и мозг старался всеми силами отогнать страх непонятного и мистического.

Я отыскала дежурную сигарету. Уже больше года прошло, как я бросила курить, но в шухлядке столика всегда лежала сигарета, так, на всякий случай. Это я мотивировала себя, что всегда смогу закурить, когда захочу, и этот нехитрый трюк сработал. Меня хватило на год. Я сделала глубокую затяжку и тут же закашляла. Потом прошла на кухню и стала рассуждать.

Мистка. Да какая же тут мистика? Нет никакой мистики. О сне и о дипломной работе речи уже не было. Если кто-то решил меня запугать, то с какой целью? А мальчик Леша? Нет, определенно нельзя так научить ребенка, так натурально плакать. И что разбилось? Связаны ли эти звонки между собой?

***

На следующее утро Я незамедлительно направилась на работу к ребятам — програмистам. Рассказала им все и показала телефон. На этот раз им пришлось «считаться» со мною, потому что входящие вызовы были! Не было номера, но вызовы были. Те внимательно меня выслушав, приняли решение, что без милиции и других помощников из органов провопорядка не разобраться, а также работников сотовой связи. Я согласилась.

И мне, можно сказать, повезло. У одного из парней, старший брат работал в офисе мобильной связи, которой Я пользовалась. А у другого, брат, в органах правопорядка, но не буду уточнять каких именно.

Конечно, без их помощи Я не справилась бы. А что бы сказала, например, в милиции? Сами ведь знаете, даже заявления по очень серьезным делам пыляться годами и никто не может помочь. А тут Я со своим звонком. Сказали бы, «психическая» и отмахнулись, мол всего лишь хулиганство.

Выяснили и номер телефона с которого пришел анонимный звонок на мой и даже адресс квартиры, где находился телефон в момент совершения звонка. На кого зарегистрирован и даже имя хозяйки квартиры и телефона. Чудеса! Я и не знала, что так можно. Думала такое только в кино бывает. Конечно, более личную информацию мне не дали но и этой было вполне достаточно.

Я не теряя времени, сразу позвонила по этому номеру. Мне ответила женщина. По голосу было понятно, молодая женщина. Я очень боялась, что женщина не поймет меня, посчитает за сумашедшую и сразу бросит трубку. Поэтому, я решила назначить встречу. Но женщина отказывалась.

—

Валентина. — Назвала

Я

ее по имени и каким то шестым чувством, осознала, что она вздрогнула. — Мне правда нужно серьезно с вами поговорить. Не бойтесь. О Леше. Вы знаете, кто такой Леша?

Голос женщины задрожал, казалась она сейчас расплачется. Но Я всеже настаивала на встрече. Я умоляла ее и обещала дать ей ответы на все ее вопросы: кто я, почему звоню, откуда номер и другое.

Я заранее посмотрела по карте адресс. Ближайшая станция метро до этого дома, была Дарницкая и я специально предложила нам встретится там или у центрального входа в Детский мир. Это на тот случай, если Валентина испугается, а так место людное, ничего не случится. Мы предварительно обговорили время.

***

На следующий день, в договоренное время, Я стояла возле входа в Детский мир. Валентина явно опаздывала. А может она и не прийдет, подумала Я.

Прошло уже минут сорок. Я развернулась и собралась уходить как вдруг кто то аккуратно тронул меня за плечо. Развернувшись, Я увидела женщину. Очень маленькую и худую. Лицо ее было странным. Оно вроде как будто принадлежало молодой девушке но в то же время было в глубоких морщинах вокруг глаз, у рта и очень впалые щеки. Такое бывает у не старых людей которые пережили большое горе, серьезный стресс. Я обратила внимание и на одежду женщины, она была в черном.

—

Маргарита?

—

Валентина?

Мы обе не обознались.

—

Откуда вы знаете Лешу? И меня? — Начала разговор женщина.

И Я все подробно начала рассказывать Валентине. Та разрыдалась.

—

Леша, мой сыночек. — Простонала она вытирая слезы.

Валентина пригласила меня к себе домой, там мол более спокойно и поговорим. Я согласилась, делая вид, что не знаю адресса.

Мы вошли в подьезд. В лифте Валентина очень внимательно посмотрела мне в глаза и тихо сказала.

—

Леша умер!

Я в ужасе прижалась к стенке лифта. Как умер?

Квартира Валентины была очень скромная и без ремонта. Дурацкая планировка однокомнатных квартир. Крошечная кухня. Мой взгяд привлекло окно. Оно как будто было сломано и вставлено наспех не мастерами, а соседом алкашем за бутылку. Валентина приготовила чай. Мы сели за стол и она начала свой рассказ, который ей давался с трудом.

Квартиру эту она взяла в кредит. Денег не хватает катастрофически. Помогать некому. Хотя, как оказалась, цена на эту квартиру, по столичным меркам, была мизерная. Валентина одна, муж погиб, тонее его убили, а Валентине остались долги. По ночам она была вынуждена работать, упаковывать конфеты. Ночьные смены оплачиваются лучше. Так как родственников нет, то сына она оставляла одного, запирая на ключ. Она говорила, что Леша как будто все понимал, что ей тяжело, несмотря на то, что он ребенок, а потому не капризничал, когда она уходила, не жаловался. А потом она снова разрыдалась.

—

Он выбросился из окна. Мне сообщили на работу. После смены. Когда я уже домой собиралась. Окна тут старые, хлипкие. Это пятое марта было.

Волосы у меня на голове начали шевелиться, я схватила телефон и проверила записную книжку. Последний звонок от Леши, действительно, был 5 марта! И вот теперь понятно, что за странные звуки стекла. Это же несколько дней назад случилось!

—

Но есть еще одна странная вещь! — Немного подуспокоившись продолжила Валентина. — Зеркало. Зеркало которое было встроено

в дверцу шкафа, тоже было разбито. А на сам шкаф, было наброшено одеяло которое свисало с одной стороны. Под шкаф был поставлен стул, как будто пытались на шкаф это одеяло набросить. Понимаете?

—

А номер вашей конторы, Леша наверное в газете увидел. Он хоть и маленький но смышленный был. Читать рано выучился.

То, что номер неопределялся, было понятно ибо телефон, старый старый мобильный, достался вместе с этой квартирой, видимо от прежних хозяев. Таких телефонов сейчас и не делают. Номер они не меняли. Почему он не определялся, никто не знает. Но почему он не фиксировался? Тоже не понятно. Это до сих пор остается загадкой.

—

Чего так испугался Леша? Что заставило малыша выпрыгнуть в окно? Почему он не спрятался в ванной комнате? Обычно дети именно так и поступают. — Задава

Я

сама себе эти вопросы моя руки в умывальнике и смотря в зеркало. Но когда я повернулась выходить, обратила внимание, что защелки для того, что бы закрыть дверь в туалет не было. Теперь стало понятно.

***

Я думала, что получу все ответы на вопросы. Но если честно, вопросов стало только больше. Я дала себе слово, помочь Валентине со всем разобраться. Она сейчас находилось не в том состоянии, чтобы точно оценивать происходящее вокруг.

Я решила пообщаться с соседями Валентины. Она же, практически, как выяснилось, никого и не знала из жильцов дома, так как и месяца не прошло как они туда вьехали. А мне снова нужна была помощь моих ребят, что бы понять, кому же на самом деле принадлежала эта квартира. Начать, все же я решила с соседей.

Особо радостно на контакт никто не шел. Но кое что всетаки выяснить удалось.

До продажи, жил в этой квартире старик, одинокий и очень больной. Близких родственников не имел, поэтому никто его не навещал. В итоге, когда по подъезду стала стоять невыносимая вонь, соседи вычислили откуда запашок, да выломали дверь. А там дед тот, мертвый. Да в очень странной позе. Как будто знал, что умирать будет и старался на зеркала покрывала набросить. Обычай такой, знаете? Нельзя чтоб покойник в зеркале отражался. А может и другие мотивы были. Кто ж уже скажет. Но видимо не смог, не успел, так и умер. Похоронили его всем подьездом, кто сколько смог. А потом, спустя год, какие-то родственнички объявились. Квартира по праву им и отошла. Но долго они в ней жить не смогли или не захотели, причины точной никто не знает. Выставили они ее на продажу, а цену очень маленькую попросили. Так и появились Валентина с Лешенькой в этом доме, в этой квартире. Ну а дальше известно.

А дальше, Я стала искать, этих самых родственничков. И обратилась к другу, брат которого, в органах работал. Тот, конечно, долго возмущался, утверждая что это уже слишком, что сую нос не в свои дела. Но потом согласился попросить брата мне помочь еще раз. Нашли. Под Киевом. Это была пара средних лет.

Те тоже, по началу не хотели со мной разговор вести и ничего слышать о квартире той тоже не хотели. Говорили, что как узнали что на них «столичное наследство» свалилось, поначалу страшно обрадовались. Въехали в квартиру незамедлительно. Конец февраля, начало марта, прошлого года, это было. И начала какая то ересь происходить по ночам в той квартире. То как будто кто кашлял, а то стонал.

—

А пятого марта, как сейчас помню. — Схватилась бывшая хозяйка квартиры за сердце. — Просыпаюсь от того, что хрипит кто то, как будто задыхается и слова такие «Зеркала», «Зеркала закрыть же надо»!

Немного передохнув, женщина продолжила:

—

Я конечно, мужа растолкала. Тот с просонья, просто отарапел. Смотрим, а из шкафа как будто лицо чье-то да на нас уставилось, но темно, разглядеть невозможно, да мы и не пытались. Семен вскочил, покрывало схватил, накинул на шкаф, все и прекратилось. Но больше мы там

решили не оставаться. Кто ж с нечистью жить захочет?

—

А чтож, покупателям новым не рассказали? — Спросила

Я

.

—

Деточка, та не видели мы тех покупателей. Мы агентству все поручили. Нам и денег с той квартиры толком и не досталось. Так уж напугались. Мы после той ночи, сразу сьехали. И не возвращались туда больше. Только документы подписывали, а нотариус все сам сделал.

Было видно, что люди эти очень волновались, даже переживали. Я еще спросила их про родственника, но как оказалось они тоже о нем никогда и не знали толком. Чудом каким-то их нашли, а они сами ничего и не поняли и даже не верили своему «счастью». И конечно, Я им рассказала про Валентину и Лешеньку. Мужчина тяжело вздохнул, а женщина заплакала.

***

Дома Я решила поискать в интернете нечто подобное и как люди поступали в таких ситуациях. Но кроме однотипных детских страшилок, ничего стоящего не нашла. Множество ненужной информации о магах, экстрасенсах и экзорцистах. Да все что угодно! Но ни одного нужного совета.

Тут неожиданно меня осенила мысль и как подумала Я тогда, гениальная. Нужно больше узнать о том покойнике. Может и ответ найдется. И должна заметить, что меня, почему-то очень тянуло в ту квартиру где жила Валентина. И это не спроста, думала Я.

—

Макарчик, ну родненький

! -

Бежала

Я

за другом програмистом, который уже откровенно стал избегать меня.

—

Нет Рита. Нет. — Парень махал руками как ветрянная мельница.

—

Макарчик, все що бажаешь! А брату скажи, що я оплачу всі його послуги! — Я ложила ладошки лодочкой, как будто молилась Будде.

—

Рита, на такие дела, нужно разрешение и заявление! Понимаешь, специальные документы. Не все ж так просто. — Убедительно и раздраженно говорил Макар смотря мне прямо в глаза.

—

Макар! Це мені треба! Особисто. Розумієшь?

— Я так пристально смотрела на него, будто гипнотизируя. И наконец-то парень сдался, пообещал мне помочь еще раз. Я выдохнула и повисла у Макара на шее.

Парень конечно был не рад и возможно даже не ожидал сам от себя, что согласиться мне помочь. Нет, Макар, определенно хороший парень. Даже странно, что он до сих пор был без девушки, один. Хорошо зарабатывал, образование имел, характер покладистый. Но не в этом суть.

***

Я почти стала забывать о этой истории. Иногда правда страшные сны все же снились мне но я уже не обращала особого внимания. Я была увлечена написанием диплома. Оставалось сомнем немного.

Постепенно, Я вернулась к своей работе в привычном режиме, к ночными дежурствами. Но проходили они спокойно и звонков почти не было.

И вот, ночью Я была на очередном ночьном дежурстве, как вдруг, звонок. На мой мобильный! Я почему-то, зажалась, не зная чего ожидать. Так странно, но какой-то позабытый страх и волнение овладело мной. Я взяла трубку, но высветился знакомый мне номер. Странно это, подумала Я и ответила:

—

Да Макар.

—

Рита, Рита, помнишь ты подавала запрос? Хотела отца своего найти?

—

Д-да? — Заикаясь подтвердила

Я

.

—

Рита, я сейчас подъеду к тебе на работу. — Голос Макара был очень взволнованный.

—

Ок. — Я положила трубку и стала ждать Макара.

Странное предчувствие не покидало меня.

Макар запыхавшись вбежал в офис и посмотрел на меня.

—

Так, не томи душу, кажи вже. — Дрожала

Я

.

—

Рита, я нашел твоего отца. Настоящего.

Я молча села на стул и уставилаь на Макара. Тот продолжал.

Дело в том, что Я действительно искала своего настоящего, биологического отца, мать никогда про него не рассказывала. И пару месяцев назад, обратилась за помощью к Макару. Но если честно, даже не надеялась, получить какой-то результат от этих поисков. Практически, не за что было зацепиться. У меня даже не было ни одной фотографии отца.

Но то, что рассказал мне Макар, было какой-то мистикой. Я отказывалась верить. Оказалось, что мой отец, был тот покойный дед, бывший хозяин квартиры, в которой живет Валентина. Это было похоже на бред!

***

Макар пообещал мне, что никому не расскажет моей истории о том, кто именно мой биологический отец. Я стала ходить в церковь. Покрестилась. Кресными себе взяла ту пожилую пару. Они же мне какими-то родственниками приходились. Я честно им все рассказала и как ни странно, они меня поняли. Оказались нормальными людьми. Я исповедывалась и причащалась. Со своими крестными, мы нашли могилу отца. Поставили крест, навели порядок вокруг могилы. По нему служили панихиду. Все шло своим чередом. Я удачно защитилась. Стала работать на кафедре, с прежнего места работы я ушла. Встречаемся с Макаром.

***

Прошел год. Наступил март. Пятого числа, Я и мои крестные ездили на кладбище, а потом были в церкви. И тут вспомнила, про Валентину. Шестого марта, позвонила ей. Она сказала, что все нормально, кредит выплачен и она даже сделала ремонт, а шкаф тот выбросила.

—

Вчера, был год как Леши нет. А так все обычно, работаю и не жалуюсь. — Тихо и спокойно говорила Валентина.

Я облегченно вздохнула. Значит все нормально. Значит, душа успокоилась. А Леша наверное ангел теперь и помогает своей маме Вале. Ведь, не позвони Леша тогда на рабочий номер…Кто знает? Ну да ладно. Главное, что души теперь успокоились.

Спасибо всем за внимание. С уважением, Маргарита.

6 «Подвенечное»

Марианна была замужем уже год.

К слову сказать, выходила она замуж «по — залету» и наспех, но тем неменее, все сложилось хорошо. Парень оказался честным человеком и любящим, поэтому никаких неприятных осадков, с этой женитьбой, у моложоженов не было. И мальчик родился, здоровенький и хорошенький. А вот у подруги Маши, все было не так гладко, как хотелось бы. Все никак она замуж выйти не могла. А очень уж ей хотелось и тем более, что все подруги уже обзавелись семьями.

Но вот спустя пару месяцев, все же и для Маши, кандидат в мужья нашелся. Все как-то быстро закрутилось, и сделал ей парень предложение. Несмотря на нестабильную ситуацию в стране, а это шел 2008 год, кризис, девушка, недолго думая, быстро согласилась. Свадьбу решили сыграть как можно быстрее, скромно по средствам, но все же.

Пожаловалась Маша, Марианне, на то, что платье надо бы, а напрокат тоже не дешево, да и такие они страшненькие, те прокатные, а покупать, денег особо нет. Марианна, по простоте своей душевной пожалела подругу и достала из шкафа свое подвенечное платье, которое хранилось в прозрачном чехле.

На удивление, платье идеально подошло девушке.

— Ну, тогда бери. — Уверенно сказала Марианна подруге.

Маша, с радостью схватив платье, умчалась домой. А вот Марианне, свекровь задала хорошую взбучку, что негоже свое свадебное платье, просто так, бесплатно постороннему человеку давать поносить, а тем более и денег за это не брать. Но что сделано, то сделано. Не отбирать же назад?

Марианна призадумалась, конечно, а что если свекровь права? А с другой стороны, что за пережитки прошлого, ерунда все это. Любят пожилые люди преувеличивать.

Настал торжественный день свадьбы. Утром, прибежали подружки к Маше, чтоб помочь одеться, накраситься, сделать прическу. И невеста получилась просто загляденье. Платье решили надеть в последнюю очередь, чтоб неиспачкать.

Решили девушки, в качестве «аперетива», по бокальчику шампанского выпить, для настроения. Как раз через дорогу магазинчик продуктовый.

Одна из подружек пошла в магазин. Жила Маша в частном доме, а населенный пункт, пересекала трасса. До светофора нужно было идти метров 200, но так мало кто поступал, восновном люди старались быстро перебежать дорогу.

И тут Маша вспомнила, что забыла сигарет попросить купить подругу и решила сама сбегать, по-быстрому. Дорога вроде пустая была. Никто так и не понял, как это случиться могло.

Откуда фура взялась?

Хоронили Машу в свадебном платье Марианны. Должна была быть свадьба, а случились похороны.

Свекровь, в ужасе и панике, стала уговаривать невестку пойти к Знающей женщине, мол, не годиться такое, зачем только платье дала? Та конечно, первое время отмахивалась от уговоров свекрови, до тех пор, пока Маша не стала являться в дом по ночам. Встанет, привидением у кровати, в платье свадебном и плачет неистово, все подруге жалуется. Марианна, глаза протрет, нет никого, а на следующую ночь, тоже самое происходит. И что характерно, только к ней и являлась, а больше ни к кому.

Деваться стало некуда, согласилась на уговоры свекрови Марианна. Да даже не согласилась, а сама попросила. Не в моготу такие ужасі терпеть ей стало.

Поехали в другой городок, маленький. А та, уже как ждала их, кивнула и принялась дела делать. А перед тем как уйти гостям, уже у порога самого, наказала им женщина, в детские дома одежды хорошей купить. Те покивали, уехали, да не сделали.

И вправду, после визита к Знающей, перестала Маша подруге являться. Но другая забота появилась. Вдруг, заболел сынок Марианны, чем-то непонятным. Врачи ничего не находили, руками лишь разводили. Собралась она и повезла сынишку к той самой женщине, к которой со свекровью ездили. А та гневно встретила.

— Что? Явилась? Почему не сделала того, что Я тебе наказала? — Недовольно спросила Знающая.

— Забыла. — Потупив взгляд в пол, сказала Марианна.

— Забыла она. — Буркнула та и приянялась ребенка смотреть.

После, сказала Марианне:

— И только попробуй в этот раз забыть! Думаю, не хочешь семью потерять? Так вот помимо вещей в детский дом, купи игрушек детских, хороших, не лисичек пластмасовых, а хороших игрушек и ночью, после захода солнца, на кладбище отнеси.

Марианна глазами захлопала непонимающе, чем разозлила женщину:

— Я сказала! Отнесешь!

— Страшно.

— Страшно ей, ты посмотри! Я б и сама это сделала, да ты в прошлый раз забыла и вот такое дело получилось. А теперь что уж, нечего бояться. А на какое кладбище и какую могилку, Я тебе скажу. Или забудешь?

Посмотрев на сынишку, который постепенно приходил в себя и стал даже улыбаться, рассматривая старого серого кота, Знающей женщины, Марианна кивнула.

— Вот, то-то же.

Марианна долго разглядывала прилавки с детскими игрушками. Хорошие качественные, стоили очень дорого. Но экономить на здоровье ребенка, да еще в такой ситуации, она уже боялась. Урок прошлый хорошо усвоила.

Полочка на уровне глаз, где сидели два меховых зайчика. Один большой, с длинными розовыми ушами, дорогой. Ровно вся сумма, что в кошельке. Другой зайчик, чуть поскромнее и подешевле. Марианна, недолго думая, вздохнула и рукой потянулась к большому дорогому зайчику, как вдруг, с полочки, соскользнул и стал падать маленький зайчик. Марианна подхватила его руками. А тут и продавец сзади нарисовался. Что-то внутри щелкнуло, покупай этого зайца и уходи.

Так и поступила Марианна, купила того, что с полки падал, да еще и съэкономила, на такси деньги остались, в акурат, чтоб на кладбище и обратно вернуться. А тут и солнце садилось. Вообщем все складывалось.

Таксист, конечно, удивился слегка, но виду не подал, хоть и непонятно ему было, чего ж это на ночь, глядя, женщина на кладбище едет с зайцем в руках.

— Вы меня подождите тут немного, Я скоро. — Попросила Марианна таксиста.

Тот кивнул.

Темно уже было. Хорошо, что в сумочке, на всякий случай, Марианна таскала фонарик. По вечерам, освещение не всегда на улицах включали, а дороги такие, что ноги повыворачивать можно, то яма то канава. Вот и сейчас, очень фонарик пригодился.

Сказать, что страшно было Марианне, нет, не было. Страшнее было ребенка потерять. Знаете, как оно бывает, человек боиться неизведаного до тех пор, пока другой страх в силу не вступит и не перевесит собой прежний.

Звуки непонятные, то ветка хруснет, то птичка с куста порхнет, то об оградку абрикос падающий удариться. Да все это ерунда.

Свет фонарика осветил фотографию с маленьким мальчиком. Марианна проверила дату, чтоб совпала с той, которую указала ей Знающая.

Этот мальчик, сейчас был бы взрослым мужчиной, подумала Марианна. Кого-то он ей явно напоминал, глаза и нос. Без сомнений, она поняла, что это сын, Знающей. Стало быть, похоронила она дите свое.

Распоковав зайца и аккуратно усадив через оградку, на могилку, Марианна сказала нужные слова, что ей наказала женщина и, развернувшись, ушла, не оглядываясь.

А на следующий день, женщина решила взять деньги из заначки и купить вещей в детский дом, а каких вещей? Носочки, трусишки, маечки. На большее денег то и не было. С этими мыслями и уснула.

Ночью, к Марианее снова пришла Маша, за долгое время. В этот раз она была другая, улыбалась, а за руку держала маленького мальчика с зайцем в руках. Они ей помахали руками и исчезли.

Прошло с тех пор много лет. Маша больше не являлась Марианне. А история эта осталась. И совет всем девушкам, не давайте подругам свои вещи, особенно если это ваше свадебное платье. Как говориться, от греха подальше.

7 «Соленый»

— Велесович! Начальник! Услыш и прийди. Эт Я — Леший Соленый к Тебе взываю! Отпусти меня уже на покой вечный, а? Устал, устал по лесу гулять да жмуров собирать, ну чесн слово. Ну, какие триста лет и все? Амнистируй, тьфу блядь, по-собственному дай уйти, а? На покой, а? Не могу больше. Ну эта, ну заебался Я! — Хриплым, хронически простуженным голосом бубнел горемыка в фуфайке на голое тело, и ушанке набекрень, что того и гляди наровила покинуть лысый череп хозяина.

Соленый обходил лесные владения дозором по нескольку раз на день. Работа такая. И не то, чтобы по душе, зато ничего не болит и чифирить не охота, да и к другому, что доставляло сомнительную радость, не тянет. Давно не тянет.

Лес большой. И егеря и лесники есть, все как надо. Да без помощи Соленого, им всеже никак. Редко кому он показывался на глаза. Но работники лесные уважали, и знали Соленого. Хоть и по имени не называли, но подарочками иногда баловали. То сигарет «Прима» на пенечке оставят, то чекушку под деревом открытую, а иногда и снедь неказистую, бутерброды, конфеты.

Егеря, лесники, люди суеверные, хоть и не открыто говорят об этом, но каждый знает, коли Лешему приятное сделаешь, то в беду не попадешь и всегда выйдешь на трассу, дорогу нужную найдешь. А коли как дерьмо последнее себя вести будешь, то на себя пеняй, а в лесу зверя дикого хватает. Да что зверя? Захочет покуражиться Леший, бродить будешь столько, пока тому не надоест или пока сам не сдохнешь! От переохлаждения, например.

В основном все тихо, но иногда бывали и неприятные сюрпризы от которых, по-чесноку, Леший устал. Но за десятки лет верной службы, он и не на такое насмотрелся. Кто сам как-то потеряется по дури, но это редко бывает, а кого и вывезут по причине, а живым или мертвым, то уже как карта ляжет. А Лешему забота лишняя, как будто дел и так мало.

И потом, с теми, кто уже неживой, тягамотина, с распределениями да отчетами старшему начальсву. Охотники, еще, правда, хлопот доставляют дополнительно, но то такое. Осень же? А весной дел вообще не впроворот. Выводки уберечь, защитить и прочее, и всякое.

Соленый, это имя такое, погремуха, еще с тех времен прилипшая, когда он человеком был. Данная ему за привычку, всегда соль в карманах таскать, а коли что шухер какой, так полицаям жменю и в глаза, оттого и поймать не могли. Долго не могли. А коли и ловили, так стрелять не решались сразу. На тощей грудной клетке, с отчетливо проступающими ребрами, красовались портреты вождей, в профиль. Ленин и Сталин, смотрящие с презрением друг на друга.

В изображдения Вождя Пролитариев и Отца Народов, никто пустить пулю не решался. Сцикотно было. А за то время, пока стражи порядку думали и гадали, держа на мушке не просто вора, а преступника беглого и врага народа, тот умудрялся ловкими движениями рук, ослепить, парой жменек перетертого в песок, натрия хлора. Пока те корчились от боли, протирая зеньки, чем еще больше вреда наносили, Соленый бежал, легко перепрыгивая заборы и не путаясь в извилистых дворах.

— Вот и зима скоро. — Потирая сухие артритные руки, с выбитыми номерами на костяшках, проскрипел Соленый, оглядывая опавшую бурую листву, что рясным ковром легла на землю.

Вяло растер суставы, по привычке, хотя они уже давно не болели, уж несколько десятков лет как, и не хрустели. Да и о своей, человеческой жизни, Соленый уже мало что помнил. Так, иногда всплывали моменты, как черно белые слайды из диофильмов, этапы, конвоиры, порядковый номер со штрафбата, жестяная миска с баландой, побег и … не более. Сейчас у него другие заботы, при должности он и начальник теперь у него особый, непохожий на прежних живых.

На другом конце леса, захрустели ветки.

Соленый приложил острое ухо к земле, одной рукой прижимал поеденную молью ушанку, чтобы не свалилась, а другой, придерживая фуфайку. Слух у него острый. И точно, ветки хрустят. Через секунду, он был уже на том месте, откуда шел звук, хоть и лес большой. Да что для Лешего растояние в родных краях? Так, тьфу и все, переместился.

— Кого ж нелегкая тут носит? — Задал вопрос Соленый, толи себе толи зверям, которые не впали в спячку.

К трассе ближе, слышались звуки отъезжающих машин.

— Че к чему? — Почесал затылок Соленый, и собрался было уходить восвояси, хотя ему в лесу везде «своясе», как вдруг, под густо засыпаной листвой в аккуратный холмик, что-то шевельнулось.

— Опачки, а че это? — Потер ладони Соленый, и направился к месту. Огляделся и принялся руками расскапывать холмик.

— Поглядим, че за подарок. — Проскрипел Леший и наткнулся на туго перемотанный скотчем, черный пакет.

— Никак опять жмура завезли, суки? — Обращаясь к любопытной белке, что присела на плечо, сказал Леший.

В прошлый раз, кажеться тоже осенью, «прилетел» подобный подарок, с девочкой подростком. Никак не спасти было, живого места на теле не нашлось. Издевались мрази как могли. Тогда даже Соленому, стало страшно от той жестокости, а ведь он на своей человечьей доле и не такого повидал. Ее тогда, Морена себе забрала в помощьницы. Костлявыми руками, гладила слипшиеся от крови волосы девочки да пришептывала:

— Ничего милая, ничего. Уже прошло и небольно. Мытарства твои кончатся скоро, а вот обидчикам твоим… ой, обидчики твои скоро тебе, мертвой позавидуют! А ты как была девочкой, так и осталась, а то все, пустое, пустое-е-е-е-е….аааа забудешь.

Морена, высокая в черном балахоне, накинутом на кости, уходила в туман, ведя за руку девочку, синюю от ран. Та вцепилась рукой в скелет, как во что-то родное, несущее облегчение, справедливость и возмездие. Так даже лучше, а тоб Полозович, себе в невесты, забрал бы, а так, вот, при должности дите, помощница будет Свароговне.

Соленому стало интересно, чем дело то с насильниками закончилось, и стал он подслушивать, у избушки лесника, новостей с радио да о чем вообще люди болтают. Это ж он, тогда лесников «привел» к месту с трупом, показал находку. А те как увидали, так и обомлели, второй еще блевал долго. Жестокости и зверства такого среди животных не бывает, а вот среди людей, запросто.

Животина то как? Только понужде охотиться, а не развлеченья ради. А люди что творят?

Выяснилось, что одного урода, в психбольницу поместили, сам признался. Да долго не протянул, умер. Каждую ночь к нему жертва приходила, да не сама, а скелета еще приводила, толи с косой толи с серпом? За руку держала костлявую да смотрела так пристально и страшно. А он, чьмо, каждую ночь и сегал от той косы или серпа, что наровило по нему чиркануть и таки черкало.

Неведомо откуда брались увечья на нем. Врачи поговаривали, что сам себя колечит, ан нет. Потом убедились, что не сам. Вообще, врачи да мед персонал, домов скорби, тоже много чего видали и знают, да не о всем говорят. Вот это примерно такой же случай, который пополнил список больничных баек — страшилок.

Второго, не успевшего по какой-то причине откупиться, на зону. Он орал, что ему туда нельзя никак. Еще-бы, по статье такой, насильник над дитем? Да и не первый это у него случай был! Сццался кипятком да орал, что егож там самого «пропетрушат по полной». Да ну и туда дорога.

А третьему, тоже пришлось хлебнуть «ответочки». «Дружки» некогда закодычные, не поделили с ним чего и единственного сына подростка выкрали, да издевались похлеще, чем он над девчушкой. Пальчики сына, по частям получал «посылками». Не выдержав, руки на себя наложил. Малодушное чмо.

— Ну, все, как и обещала Морена Свароговна. — Кивнул Соленый и потер довольно руки, услышав новости такие. — Теперь порядок.

А в этот раз, сюрпризом стал мальчик.

— Генка. — В рацию вызывал напарника лесник. — Тут по нашему квадрату ЧП. Вызывай ментов.

Соленый сидел на кортах, примостившись на пеньке и внимательно следил за суетой вокруг маленького трупа. Пока следоки дотошно изучали место, молодой сержант позеленел, побелел и, подбежав к пеньку, стал неистово блевать шаурмой из кофейного киоска, в акурат рядом с Лешим.

— Тьфу, сопля малолетнаяя. — Сплюнул презрительно Соленый и резво переместился на плотную дубовую ветку. — Мудило, блядь, зарыгай мне еще тут все.

Пнув под бок, сидящую рядом Кикимору, Соленый спросил:

— Че там? Че там говорят?

— Да че, че… на органы потрошили. — Жалобно протянула та и ухнула филином.

Сзади послышалась сойка пересмешница, возмущаясь делами такими.

— Отморозки, какие же отморозки. — Привычно растирая суставы, сплюнул Соленый и угодил одному из ментов, на звездочки.

— Вот сука. — Возмутился тот, вытирая птичье говно с погонов.

— Дядя, дядя! Ой дедушка! Я домой хочу!

От тонкого дрожащего голосочка, Соленый вздрогнул и чуть не свалился. Рядом с ним, на толстой дубовой ветке, сидел мальчик. Тот самый мальчик, абсолютно голенький, синий, порезанный, окровавленный с открытыми ранами, разкуроченной поясницей и брюшной полостью.

— Эээээ…внезапно. — Подумал вслух Леший. — Да вот понимаешь малец, ты вроде как бэ уже и дома, но вот Марену дождемся, а та уж и определит тебя потолковее, чем Я, куда да чего. Смекаешь?

— Дедушка, а почему они меня так фотографируют, смотрят. Я ж там голый совсем. — Тихонько спросил ребенок.

— Да посмотрят, посмотрят, а потом увезут, не боись. Тебе уже нечего бояться. — Пытался пободрее сказать Соленый.

Опыта общения с детьми до восьми лет, у него не было. Он вообще в последнее время только с нечистью себе подобной общался, да с лестными тварями.

Даже с младенцами, проще ему было. Те ж ничего не говорили. Их сразу забирали «посланники» без лишних слов. Забирали на распределение по указам Свароговны.

Последнего, вот, к примеру, весной нашел, одна родила и выкинула. Здоровенький ребеночек был, но от переохлаждения умер. А вот годков так сорок назад, повезло младенцу. По приказу начальника, Велесовича, зайцы да волки набежали и собой грели, пока Соленый, лесника не привел. Спасли мальца, так погремуха к нему и прилипла «Маугли».

Когда все более-менее стихло, мальчик и Соленый слезли с дуба.

— Дедушка, а мне теперь так всегда ходить? — Спросил ребенок и рукой протянул Лешему, кишку, которая вываливалась наружу из его животика.

— Ой епта. — Крякнул Соленый, а потом вспомнил, что и сам он не живой. — Не-не, пока не разберуться с обидчиками твоими. А может и раньше, это пока там решать будут! А потом все поменяется.

И Соленый показал пальцем вверх, на небо. Ребенок грустно посмотрел вверх, а потом попытался запихнуть обратно свой тонкий кишечник.

— Мама наверное волнуется и папа. — Пропищал малыш.

— Неа, не волнуются. — Ухнула Кикимора.

— А ты почем знаешь, мурло пернатое? — Кивком спросил Леший.

— Сорока — ворона на хвосте принесла. Алкаши, конченные его родители, а дитя на органы и продали, за ящик паленого бухла. Тьфу, пакость.

— И вправду, пакость. — Согласился Соленый и почесал затылок.

Из чащи леса, показались парящие черные тени.

— Никак за тобой, малой. — Руками, за плечи подтолкнул мальчика вперед Соленый.

— Коленька, зайчик, малыш, а мы по наставлению и повелению Марены Свароговны. — Черные тени в черных балахонах, сладкими женскими голосами, позвали мальчика.

— Пойдем с нами Коленька, пойдем с нами, сладенький. — Протягивали они костлявые руки к ребенку.

Мальчик недоверчиво попытался освободиться от рук Лешего.

— Не боись малой. Хуже уже не будет. А там все свои. Они не злые, они справедливые. У них полный порядок, ага! «Инных» не бойся, живых бояться надо, те еще, мрази. — Успокаивал ребенка Соленый.

Мальчик сделал шаг навстречу. Одна из теней, набросила на ребенка черное покрывало — облачко. Коле стало конфортнее, и удивительное чувство легкости окутало его вместе с новым одеянием.

— Как хочешь расправу вершить? Как обидчиков карать да наказывать хочешь? — Спросила одна из теней, ребенка.

Тот пожал плечами:

— Еще не знаю. Вы только маму и папу не обижайте. Им просто кушать нечего было, они же незнали, куда меня отдают, их обманули, обманули злые дяди!

Безликие тени в балахонах переглянулись, а потом закружились хороводом вокруг мальчика.

Через секунду, все расстворилось.

— Дозором иду, за лесом слежу. И птица и зверь, укажут на цель. Со злом кто прийдет, назад не уйдет, за гадкое дело, кара прийдет. Страшная, страшная, как болото мрачное, там люди не ходят, там духи злые бродят! — Идя по лесу и подшвыривая валянками листву, насвистывал Соленый.

Со стороны, могло показаться, что это просто легкий ветерок, подхватывает с земли листочки и кружит.

— Ой, Я давно говорил, чтоб выделили средств на нормальную технику, с этими… как их? Навигатарами, которые могли бы прилично работать в лесу, автономно. Да, да, Я и говорю. Квадракоптеры, дроны или как их, ну те, что летают и все записывают на камеры, и передают на телефон. Не везде ж пролезть человеку то можно? Этот фактор не учитывают. А чуть что, то куда глядел. А у всех только выборы на уме, других же дел нету и разговоров? О чем еще поговорить? Выборы, выборы, а лес похуй и нахуй, тут уже не заповедники, а кладбища. Да, да. Все разворовали гады, все напрочь. — Жаловался лесник Владимир своему напарнику в телефон.

Соленый затаился и стал прислушиваться. Нужно же быть в курсе всех новостей. Вон как Володька то разрывается? За лес переживает!

— Але? Але? — Крикнул в трубку Владимир. — Тьфу, блеать, связь сука. Телефон вырубился.

Рация тоже не глаголила, а лишь шумела и выдавала нечленораздельные звуки.

— Все через жопу. — Жаловался сам себе лесник.

Леший хихикнул и кивнул головой, в знак согласия с «коллегой».

— Устал Я. — Сказал лесник и руками потер колючее от щетины лицо. — Как же устал. Уволюсь к ебеням. В Польшу поеду. Мне, что больше всех надо, чтоли? Нахуй так жить!? Что в жизни, что в семье, что на работе. Везде хуйня и засада. Хоть стреляйся иди.

— Ой, понимаю Я тебя. — Снова кивнул Леший. — Сам пиздец как устал.

В эту же минуту, лес пришел в движение. Земля запульсировала, по деревьям, как по венам потекла жидкость, выпирая кору и напоминая вены с текущей, движущейся кровью. Ото всюду, словно грибы, стали появлятся тени. Появлялись тени не живых, покойных людей, которые по каким-то причинам не были определены Высшими. Возникали тени Духов, жителей леса, сущности, звери и прочие. Лес, стал, словно один цельный живой организм, ковер из осенней листвы, вздымался, словно огромная грудная клетка от вздохов и выдохов.

Такое, на памяти Соленого уже было разок. Тогда, он браконьеров остановить пытался. Да только те никак. И тогда, Соленый решил «показаться» им во всей красе. Те как увидели, только ржать да стрелять стали. На мол, дед, получи. Но пули его не брали.

— Меня красные, эти красные головорезы, при советах, порешить не могли, а вы позорные и подавно! — Улыбаясь во весь беззубый рот, приговаривал Соленый. А потом, собравшись, поднял руки к небу, да что есть мочи прокричал:

— Ветрович! Велесовича зови, а то одному мне не справится! Много их тут, выродков!

Зашевелились, закачались кроны огромных вековых сосен. Зашумел и потемнел лес в миг. Затрещали ветки и раздвинулись, а из гутой чащи, выходил гиганский седой медведь!

— Ух ты, епта! — Пискнул Соленый.

То и был сам Велес!

Браконьеры, от страху не могли пошевелиться. Лесной плющь, змеями пополз по земле и окутал их ноги. Спутал и повязал, надежней и крепче самых прочных веревок. А медведь, поднялся на задние лапы и тяжелой косолапой поступью, раскачиваясь, пошел на связанных уродов.

— Едаааааа! — Прорычал он. Да только слух человеческий различил лишь рычание. А вот Соленый понял, что к чему. Голодный медвель в лесу, дело серьеозное.

— Едааааааа!!!! — Повторил медвель и добавил. — Кто не по нужде, а по наживе сверх того потребной ему брать вздумает, тот сам едой по нужде, сдешним жителям и станет! Быть тому!

— Сказано — велено, сказано — велено! — Зашуршала вокруг листва.

Обезумевшими от страха глазами, смотрели на медведя связанные негодяи и ничего поделать не могли. Плющь, врезался им в вены, проникая под кожу и высасывая кровь, жадно-жадно, впивался лишь глубже. Ветки, повалили браконьеров наземь.

Сползлись змеинные жители, ужи да гадючки и полезли в рот и в жопу, в уши, разрывая плоть изнутри. Мелкие лесные грызуны, белочки, бурундучки и прочие, грызли уши и выедали глаза, прямо из глазниц. Подтянулись и волки, голодные. И вепри клыкастые, с разбегу, вспарывали брюхо каждому. Ливер кусками вываливался на землю, которая тутже поглощала плоть и прятала в своих недрах.

— Ну че? Позорные? — Наблюдая за происходящим, фыркнул Соленый, свесив ноги c ветки дуба и как ребенок,болтая валянками, и смеясь во весь свой беззубый рот. — Вот оно вам! По-делом, по-делом.

Заметив, на шеях браконьеров, золотые кресты на добротных цепях, Соленый разразился смехом пуще прежнего:

— Из праха ж вы пришли? Крестиане? — Слегка передразнил Леший и пошевелил острыми ушами. — В прах и идите!

Так по своему, он цитировал писание.

— Попировали и будет! — Вскомандовал Медведь. — Окончено!

А браконьеров не сразу нашли. А спустя пару месяцев. Установили, что они, алкоголем поленным отравились и «белочка» пришла. Галлюцинации нехилые, их по этому делу накрыли. Те на этой почве, друг дружку и порешили, да невесть как противно и изощренно. Такое только в фильме ужасов рассказывать и показывать. Алкоголь зло! Качетвенный покупать надо, а не фуфел. От греха подальше.

— Неужто Михайло Потапыч опять пожаловать решил? — Призадумался на секунду Соленый. — Дык, нет тут никого вроде, окромя лесника Владимира?

Неожиданно, Владимир перевел взгляд на Соленого.

Тот от неожиданности крикнул:

— Володька, ты че это? Видишь меня чтоли? Никогда не бывало такого на памяти моей!

Да только глаза Владимира приобрели ярко зеленый цвет. Неестественный цвет. Лицо стало суровым. Густые брови насупились.

— Стало быть, на покой просишься? — Голосом больше похожим на медвежий рев, медленно проговорил лесник.

Тут Соленый понял, что перед ним, в теле Владимира, никто иной, как сам Велес, его непосредственный начальник.

— Эээээ, нууууу…. — И Соленый кивнул. — Не выдержу Я триста лет и так уже понасмотрелся людского зла, что зла не хватает.

— Ну чтож! — Подняв ладони вверх, ответил разочарованно Велес — Владимир. — Так тому и быть!

Он поднял голову вверх, устремил взгляд в небо и продолжил читать какието слова, не понятные Соленому, но из всего, что он слышал, смог лишь различить:

— Сестра Морена проведет тебя в Сваргу!

Почему-то, Соленому стало невыносимо легко и свободно. Как будто все тяготы и той и иной жизни остались позади. Пробежали картинки его детства и юности, мать, отец, как война началась. Самые яркие моменты, первая любовь, проблемы с властью, непризнание. А что дальше? Клевета, статья, этап — побег, этап — побег, вынужденное воровство.

Вспомнил, как с жизнью не раз прощался. Все вспомнил.

А потом, разлился вокруг яркий свет, да такой яркий, что даже мертвыми слепыми глазами, трудно было смотреть.

— Пойдем Женечка! Пойдееееееммм! — Нежный женский голос как песня и рука, костлявая рука из неоткуда, потянулась к тощей с выбитым номером, руке Соленого.

Тот не задумываясь, схватился за нее.

— Ну, вот и все! Свободен! — Радостно шмыгнул носом, довольный Соленый. — Стало быть, свободен! Откинулся! Амнистировали!

Поднимаясь вверх, высоко-высоко, туда, домой и неверя своему счастью, бывший Леший — Соленый, политзаключенный, бежавший со штрафбата, приговоренный к растрелу, Евгений Потехин, номер 111999 кричал:

— Так Я это, Женя, Женя Я! Стало быть, меня Женей зовут! Свободный Я! Свободныыыыыыййй!

Велес, он же Владимир, ухмыльнулся и мотнул головой. Смешные люди, ой смешные, подумал Бог. Зато у каждого есть Душа, своя Душа собственная. Правда у кого-то она гаденькая и дерьмом облеплена, а у кого-то, даже зека, может быть чистая как родниковая вода.

— Пора и честь знать, да на службу, нового Лешего принимать. Все по справедливости! Как не бывать весне прежде зимы, а осени перед летом не бывать, так и лесу без Лешего, не пустовать! Владимир, имя твое забираю, а Лешем нарекаю. Быть! Стало! На пост тебя принимаю!

Вдруг лесник согнулся, скукожился и прижал ладонь к сердцу.

— Ай, сука, больно. — Прохрипел парень, и повалился на бок.

Через пару суток, тело Владимира нашли. Сердечный приступ. Звери труп не тронули.

И не удивительно, что такое случилось, сплетничали знакомые. Жена бросила ради богатого любовника, детей забрала. Года не прошло, как он мать схоронил, болела долго, он один за ней ухаживал, а жена в акурат перед похоронами и сбежала, вертихвостка. Отец от инфаркта давно умер, лет десять так назад. О чем тут говорить? Да и работа тоже не сахар, нервная. Лес то этот, не лес, а кладбище. Каждый месяц что-то да случалось. Владимир столько бился над тем, чтоб технику хорошую выделили, даааа… что уже говорить. Такие дела. Не те у руля правительственного, ой не те.

— На дозор? — Подмигнул серому волку, красивый широкоплечий парень в комуфляже и растянул губы в широкой улыбке.

Волк покладисто посмотрел на Лешего и, встав рядом, словно верный пес, стал сопровождать нового «Хозяина Леса»!

Спустя какое-то время, новый лесник всеже «выбил» кое какую технику и новые рации, что облегчило значительно работу и жизнь в лесу.

Это Леший помог, надоумил.

А вот совсем недавно, обнаружили возле старого дуба, мумифицированное тело беглоко зека, времен Второй мировой войны. Он от холода умер, не понятно только как так сохранился? Ватные штаны, валенки, шапка ушанка и фуфайка на голое тело. На руках покойного, возле костяшек, были выбиты номера, три единицы и три девятки. На груди покойного было выбито два портрета, в профиль: Ленин — Вождь Пролетариата и Сталин — Отец Народов, что с ненавистью смотрели друг на друга.

От себя, добавлю, Вы, уважаемые, когда в лес идете, возьмите с собой чего нить. Сигарет, конфет, алкоголь, оставьте там. Только обвертки снимайте, а тару да фантики уносите, не годиться в лесу мусорить.

8 «Золотые часы»

— Девушка, купите часы!

Услышала Марго и почувствовала, как кто-то осторожно и даже нежно коснулся ее плеча.

Она обернулась. На Марго, смотрела маленькая хрупкая женщина, пожилая, скромно одетая.

Она протягивала руку, в которой поблескивали изящные наручные часики.

— Мне не нужно. Спасибо. — Вежливо сказала Марго, и хотела было идти, но рука на плече не отпускала ее.

— Девушка, дорогая, посмотрите какие они милые. Будете носить с радостью. — Настаивала женщина.

Марго отрицательно кивала.

— Они золотые. — Тихо добавила женщина и пристально посмотрела в глаза Марго.

Взгляд был такой, что у девушки пробежали мурашки по спине. А через секунду, Марго стало жалко эту маленькую женщину с часиками. Не от хорошей жизни она их продает.

— Дорого, наверное? — Неожиданно для самой себя, спросила Марго.

— Две. — Сказала женщина шепотом.

Для золотых изяшных часиков, две тысячи гривен это вообще не деньги, можно сказать даром.

— У меня всего две тысячи в кошельке. — Вздохнула Марго. — И жетон на метро. Все!

Женщина нежно взяла руку девушки и приложила часики.

— Такие красивые часики… милая, не пожалеешь! — Каким-то бархатным, вкрадчивым голосом заговорила женщина. — Тик тик, тикают!

Марго сама не понимая зачем, полезла в сумку, достала кошелек, от туда все деньги, что у нее были, ровно две тысячи гривен и протянула их женщине. Та в свою очередь, приняв деньги, надела часы на руку Марго и зашелкнула браслет.

Девушка стала рассматривать часы. Они были на ходу, игриво тикали, сверкали на солнышке. А женщина без лишних слов благодарности за покупку, поспешила скрыться в толпе людей.

Спустя время, Марго обнаружила, что никого рядом с ней нет. Она грустно посмотрела в пустой кошелек, вздохнула и пошла на метро.

— Наваждение. — Помотала головой девушка, как бы стряхивая с себя непонятные ощущения.

На душе, после этой покупки, честно говоря, было не очень приятно. Но Марго пыталась себя утешить тем, что все равно скоро зарплата будет, и что возможно, той женщине, очень нужны были деньги, ибо не каждый на ровном месте будет продавать свои золотые часы, практически даром. Может она даже хорошее дело сделала, что помогла пожилой женщине. Пенсионерам в Украине не сладко живется.

А вдруг они не золотые? — Тут-же мысль о благотворительности по не воле, сменилась сомнениями в пользу мысли, про обман. — Вдруг это «цыганский гипноз»?

Но женищна совсем не походила на цыганку. Она даже не была смуглой. Типичная, энтеллегентная, больше походила на замученную учительницу старших классов по истории или литературе.

Дома Марго нашла лупу и стала обследовать изделие. Часы и вправду были золотые, виднелись две гравировки, на одной четко читались цифры пробы 583. Сомнений быть не могло.

Но привлекли девушку и другие надписи, на непонятном языке, витиеватые буквы с хвостиками. Они не были похожи ни-на английские, ни-на латинские. Вообще непонятно было, что это за язык такой.

Наверное, винтаж какой-то, подумала девушка.

Она в таких штуках не разбиралась. Главное, что часы работали и были красивые. В крайнем случае, решила Марго, если надоест мне эта золотая вещица, Я ее или продам или подарю. А что? Имею право!

Особой радости, от приобретения, она не испытывала, скорее оно как-то тяготило ее. Но Марго, списывала это на то, что пришлось отдать последние деньги, вот и осадок, поэтому такой неприятный. Да и женщина, что продала ей часы, так поспешила удалиться, наверняка боялась, что покупательница, сможет передумать, вернуть вещь и потребовать деньги обратно.

С такими мыслями, девушка легла спать. Да вот не спалось ей толком. Мучали кошмары. Во сне, появлялось лицо той женщины, она пристально смотрела на Марго и все время шептала какие-то непонятные слова. Но даже во сне, девушка каким-то шестым чувством, связывала эти слова с надписью на часах. Странный язык.

Древний язык. Тайный язык. Темный язык.

Потом, лицо женщины исказилось, превратилось в старушачье, сморшенное как печеное яблоко, мерзкое, гадкое лицо. Она подняла палец, пригрозила Марго и четко сказала:

— Не вздумай выбрасывать часы! Сама носи! Носи и не снимай!

Это прозвучало так устрашающе, что Марго тут же проснулась. За окном еще темно. Девушка посмотрела на часы, которые положила рядом с собой, на тумбочку. Время было три часа ночи ровно.

Марго больше не смогла заснуть. Так и просидела всю ночь, смотря в окно и вспоминая странный сон с женщиной, которая превратилась в бабку.

Слова той, не выходили из головы. Сама носи, не вздумай выбрасывать! Хм…

На работе Марго чувствовала себя неважно. Ей хотелось лишь одного, что бы поскорее закончился рабочий день, а там вернуться домой и лечь спать. Она то и дело поглядывала на …свои золотые часы.

Некоторые из коллег женщин, заметили обновку Марго и периодически бросали завистливые взгляды.

— Мммм, какая штука. Подарили? — Спрашивали девчонки.

— Нет. Купила. — Просто отвечала Марго, не придумывая никакую историю.

— Ничосе! — Взвизгнула одна из колег.

— А говоришь, зарплата у нас маленькая. — Поддакнула вторая.

— Девочки, там вообще история мутная. — И Марго рассказала историю покупки часов.

Девушки задумались.

— Они точно не ворованные? — Пришла мысль одной из коллег.

— Или с трупа, снятые? — Сказала другая девушка и тут же получила папкой бумаг по носу от соседки по рабочему столу.

— Что ты болтаешь? — Пристыдили ее.

— Не ну а что? — Пыталась оправдываться та. — Вон в хрониках криминальных…

Пыталась оправдаться девушка но поймала на себе недоброжелательные взгляды коллег и решила промолчать о том, что там в тех самых криминальных хрониках показывают.

— А та баба, точно не цыганка была? — Вмешалась в разговор еще одна коллега. — Ну а что? Гипноз цыганский штука сильная. Облапошили, и все дела!

Девчонки связывали это с криминалом, но отнести случившееся к какой-то чертовщине, никому и в голову не приходило.

Коллектив был молодой, веселый. Вскоре, девушки забыли о часах и переменили тему.

Марго еле добралась домой. Чувствовала она себя отвратительно. Ее знобило, ломало, трясло. Наверное, простыла, подумала девушка. Мало ли бацил витает в воздухе общественного транспорта? Надо аспирин принять.

Ей с трудом хватило сил, чтобы сделать себе чаю и, не раздевшись лечь на кровать. Едва голова коснулась подушки, Марго тут же погрузилась в царство Морфея.

Опять таже женщина, точнее старуха, пристально смотрит на Марго, как бы изучает ее лицо. Смотрит, смотрит, а потом как заржет истерическим смехом.

Марго вздрогнула и проснулась. На часах время было три ночи, как и в прошлый раз.

Так продолжалось неделю. Девушка катострофически не высыпалась, очень уставала и в итоге заболела. Пришлось брать больничный.

Врачи толком ничего не находили, абсолютно здоровая девушка, чахла не по дням, а по часам. Терялся интерес к жизни, по ночам мучали кошмары, сил не хватало ни на что. Хотелось только пластом лежать и ждать неизвестно чего.

Марго оставалась на больничном уже вторую неделю. Лучше ей не становилось. Изредка навещали подруги. В компании, где работала девушка, больничные не оплачивались, запасы тратились на дорогие лекартсва и витамины, от неизвестной болезни. И тогда Марго задумалась, пришла мысль сдать часы в ломбард.

Как не жалко ей было с ними расставаться, а все же пришлось.

Да и если повезет, подумала девушка, может и побольше сумму денег за них предложат, чем ту которую она заплатила.

Утром, собравшись с силами, Марго отправилась в ближайший ломбард, в ее районе.

Чопорная дама средних лет, долго рассматривала часики.

— Одну минуточку, подождите. — Сказала сотрудница ломбарда и отлучилась.

Марго было тяжело стоять, ее постоянно шатало. Казалось, что вот-вот и упадет.

Она нашла одинокий стульчик в уголочке, и присела на него в ожидании.

— Илларион Феликсович, вот девушка, хозяйка часов. — Услышала Марго, голос за спиной. Повернулась. Рядом с работницей ломбарда, стоял мужчина, средних лет, весьма колоритный, чем-то даже напоминающий Мефистофеля со старинных гравюр.

— Настенька, а оставьте нас, посудачить. — Подмигнул мужчина, и работница ломбарда удалилась.

— Ну-с… Я так понимаю, часы не ваши, милочка? — Мужчина взял неизвестно откуда, материализовавшийся второй стул и присел рядом с Марго.

— Я их не крала. — Из последних сил но, стараясь говорить громко, сказала Марго.

Она не понимала, с чего это, мужчина решил, что часы не ее.

— А Я вам верю. — Мягким голосом сказал мужчина и кивнул кучерявой головой. — Более того, Я знаю, чьи это часы и помогу вам с этим проклятым добром, распрощаться навсегда!

— Что значит, ваше это, «проклятом добром»? И что это за «распрощаться»? — Возмутилась Марго. Ей не нравилось, что мужчина говорил загадками и с неким сарказмом. — Я их купила…

— За маленькую сумму у странной женищны, которая вам по ночам не дает покоя? — Вдруг, резко выпалил Илларион Феликсович.

— Откуда вы знаете? — Опешила Марго.

— А теперь вы болеете? В жизни не пойми что твориться? Молодая, но одинокая? Работа — дом, болячки? — Не унимался мужчина.

— Вы что? Знаете меня? — Не выдержала Марго.

— Лично вас, нет. Но эти часы, отлично знаю. И уже полвека ищу их, чтобы добраться до хозяйки и провести с ней, разговор, по душам, так сказать. — Загадочно произнес Илларион Феликсович.

— Вот опять, какими-то загадками говорите, не могу уже голова кругом. — Злилась девушка.

— А давайте не тут. — Феликсович огляделся по сторонам.

Боковым зрением он отметил, что Настенька, работница ломбарда, с большим любопытсвом разглядывает Марго. Хоть и делала вид Настенька, что ей не интресно, да от Феликсовича мало что укроешь.

— Я так плохо себя чувствую, что… — Пыталась возразить девушка.

Ей хотелось взять денег, оставить часы и уйти домой. И как можно скорее лечь в пасткель предвартельно приняв аспирин. Но странный мужчина настаивал на своем, что тут оставаться им не надо.

— Едемте ко мне домой, там Я вам все объясню, и вопросы исчезнут. — Сказал он, поднявшись со стула и помог встать слабой Марго.

— Настенька, ну до встречи, дорогая. Как всегда мое почтение и громадное мерси! Вы душка! — Отпустил он воздушный поцелуй работнице ломбарда и, взяв Марго под руку, медленно повел к выходу.

«Настенька» провожала их взглядом до выхода.

— Вы как хотите, но домой Я к вам не поеду. — Пыталась возразить Марго, но тот лишь отмахнулся.

— Выбора у вас нет, милочка, а вот в какую историю вы ввязались, знать надо. И то, что вы встретили меня… это проведение свыше. — На ухо, сказал Феликсович, девушке.

— Может, лучше в кафе посидим? — Предложила Марго, ей было неудобно ехать к незнакомому мужчине домой, все это вообще было очень странно.

— Думаю, что лучше ко мне и поверьте, милочка, у меня вам нечего опасаться. — Убедительно сказал Феликсович. Марго, ничего не оставалось, как согласится.

В теплоте салона автомобиля, девушка слегка расслабилась. Приятный ванильный освежитель почесал ее носик и вызвал приступ чиха.

Квартира Иллариона Феликсовиа находилась в хорошем районе, на 13 этаже. Обстановка квартиры, больше походила на «музейную» или на декорации к историческим фильмам про аристократов.

На первый взгляд, могло показаться, что тут не живут люди, а если и живут…то весьма специфические, не в своем уме уж точно. Весьма эксцентричные особы, что процеживают чай через специальное сербрянное ситечко. Но это только на первый взгляд, так казалось.

С первым глотком чая, приходило понимание, что все эти вещи тут собраны не просто так, в каждой штуковине своя история и особый сакральный смысл. Это даже не просто старинные, диковинные штуки собранные дотошным антикваром, это артифакты!

Различные статуи редких божеств, гравюры с непонятными сюжетами, огромные стопы книг с закладками и толстым слоем пылищи сверху. Шкатулки, старинные зеркала с темной треснувшей амальгамой, и многое другое, о предназначении и использовании которых, Марго, даже не догадывалась.

Обстановка была, мыгко говоря, странноватая, слегка пугающая и не каждому понятная. Определенно, квартира — музей! Возможно сам историк моды, знаменитый Александр Васильев, отец Моргенштерна, позавидовал бы, решив, что егопарижская квартира в сравнении с этой, сущая простота.

Но одно место, бросилось в глаза Марго сразу. Уголок с часами. Множетсво различных часов: настенных, наручных, часов-статуй и другие, модели которых, девушка и в жизни не видела прежде.

Все часы показывали разное время, шли не синхронно, отчего навеивали некомфортные чувства. Простому человеку, в такой квартире, выжить и не сойти с ума, было бы невероятной удачей. Но только не для Феликсовича. Это была его стихия. Старый прожженый лис, изучал и копил весь этот хлам не случайно.

Марго осторожно подошла к часам.

— Ааааа, милочка, стало быть, нашли интересное и для себя. Спрашивайте, не стесняйтесь. — Бодро сказал Феликсович.

В его руках был большой серебрянный поднос, с красивыми чашками, изящным чайничком и вазами с конфетами, печеньем и сезонными фруктами.

— Это Вы мне хотели рассказать, какую-то страшную тайну. — Напомнила Марго.

— Ой, точно. — Улыбнулся Феликсович. — Вот сейчас только чайку лекарственного попьем, и начну рассказывать.

Удивительно, но Марго вдруг расслабилась и почувствовала себя лучше. Голос Феликсовича, действовал на нее успокаивающе, да и вообще, все ее нутро наполнилось теплом. Видимо, сказывалось то, что Марго в своей жизни редко видела заботу, а тут чай, конфеты и впервые в жизни, кто-то искренне ей хотел помочь.

Феликсович грациозно разливал чай по чашечкам.

— Какой прекрасный аромат. — Подумала девушка.

Делая маленькие глоточки, Марго, внимательно рассматривала лицо Феликсовича. Все-таки, глаза у него добрые, хоть и хитрые. Этому человеку, можно верить.

Хотя сначала Марго показалось, что этот еще тот старый ловелас. Возможно, так и было, в далекие годы его молодости, но осталось в прошлом.

— Много, очень много лет назад, по человеческим меркам, я тогда еще пацаном был, и работал в одной часовой мастерской, помощником знатного мастера часовых дел. — Вкратчиво начал свой рассказ мужчина, пододвигая поближе к Марго, хрустальную конфетницу:

— Пришла как то, женщина, неопределенного возраста. Часы у нее остановились, нехороший знак. И протягивает мне, значь, часы эти свои, говорит, посмотри сыночек, что да как. Я взял у нее часы, сказал, чтоб завтра приходила. Оглядел их. Часы, однако, странные были. Не понятно, как открыть? Но привлекла мое внимание, надпись, на непонятном языке. Перевести Я ее тогда не смог, а вот открыть очень уж хотел, чтобы понять причину неисправности механизма. К слову, милочка, тогда то, часов на батарейках не знали, чистый механизм и малиновый звон. И вот, только Я это собрался делать, а тут как раз и мастер, вернулся у которого Я обучался и работал. Я ему показываю, а он в лице поменялся, побелел, взял часы и давай спрашивать, кто принес и что. Я тоже не понимал, тогда не понимал, что так могло мастера насторожить и взволновать. Но потом все выяснилось. Он, рассказал и показал мне тайну этих часов, ибо он сам был Мастер ведьминых часов! Создатель!

Марго, слушала, открыв рот. И если бы дело не касалось ее, то история казалась просто потресающая, интересная и захватывающая.

Вообщем, учитель Иллариона Феликсовича, был не простым человеком, а проще говоря, самым настоящим колдуном, а не просто часовых дел мастером. Именно он и делал эти часы для особенных женщин. Под каждую ведьму, были определенные гравировки и заговоры. Часы давали молодость, усиливали обаяние, красоту. Что-то типо молодильных яблок!

И все бы ничего, да вот, такие часы, имели определенный срок действия. Служить они могли не больше двадцати пяти лет, а максимум, с натяжкой, тридцать лет, ну а потом, нужны были другие средства. Но воспользоваться ими дважды, было невозможно. Естественно, даже очень пожилой ведьме, не хотелось расставаться с такой вещицей, ибо по истечению срока службы, их неприменно нужно было вернуть мастеру. Таков уговор! Часы останавливались и ремонту не подлежали. А стоили неимоверно дорого! Порой мастер брал частью силы самой ведьбы, сделавшей заказ у него!

И все было неплохо, пока одна из ведьм, не нашла способ, вернуть механизм на службу, но нарушая правила, которые установил колдун, то есть не дать часам остановится, а для этого, нужно было, примерно знать, когда срок действия механизма прекращается. Далее, требовалось найти молодую жертву, девушку лет двадцати пяти, не моложе и не старше, продать ей эти часы за чисто символическую плату. Конечно, там еще много каких условий соблюдалось, но суть была в том, что часы, переходя к другой «хозяйке» не могли остановиться, а вот молодость и красота жертвы, переходила к непосредственной, первой хозяйке часов, то есть к ведьме.

Раньше такого не случалось. Все ведьмы, что пользовались услугами мастера колдуна, исправно возвращали часы. Таковы были условия. Да и стоили такие часы очень дорого и совсем не потому, что сделаны были из золота. Помимо оплаты деньгами, колдун забирал определенную часть силы у ведьм, как Я уже и сказал, чем продлевал свою жизнь и улучшал сакральное мастерство.

Илларион Феликсович безшумно отхлебнул чаю и продолжил.

— А вот именно эти вот часы, принадлежали когда-то одной очень сильной ведьме.

Вот она-то их и отдала тогда, Иллариону Феликсовичу, когда тот еще пацаном мелким был. Но потом, приходила другая ведьма, требовала именно эти часы. Мастер, тогда уже старый был, новые сделать не успевал, а потому подумал, пошаманил над этими часами и отдал их, но с обязательным уговором, вернуть через 24 года! Такого делать было нельзя ни в коем случае! Роковая ошибка мастеру дорого обошлась и стоила жизни. Внезапная кончина. Мастера не стало, но свои знания, кое-какие, он успел передать Иллариону. А вот ведьма та, пользуясь, случаем, что колдуна не стало, решила использовать часы по-своим правилам.

Марго, оказалась не первой жертвой. До нее были девушки, которые попали в неприятную историю сами того не желая и их постигла страшная участь.

Первая девушка, умерла в двадцать шесть лет от неизвестной болезни, вторая тоже умерла в таком же возрасте и по такому же сценарию. Часы за год высасывали все жизненные силы из жертв и передавали их ведьме.

Марго, ожидала бы такая же участь, если бы не стечение обстоятельств и не встреча с Феликсовичем.

Снять, такое колдовство, и поквитаться с ведьмой, естественно, мог только Феликсович.

— Я вам, милочка, рекомендую, сегодня у меня переночевать. Ночь эта будет не из легких. — Не отвлекаясь от разбирания часового механизма, сказал мастер.

Марго, после услышаного не стала рисковать, а потому согласилась. А что ей оставалось делать? Только поверить и положиться на внезапного друга.

Илларион Феликсович, копался в часах, а у Марго было ощущение, будто в ее внутренностях кто-то копается.

Ночью Марго стало особенно плохо. Она пыталась уснуть, но как только закрывала глаза, перед ней сразу появлялся образ старухи, которая, то грозила ей пальцем, то пыталась схватить за горло. Марго открывала глаза, а комната как будто плыла. Встать с постели и позвать Феликсовича, не хватало сил, но тот будто сам все понял и аккуратно, открыв дверь, тихо зашел в спальню, где ночевала его гостья.

— Как вы, милочка? — Довольно усталым голосом спросил Феликсович.

Он пытался держаться бодрячком, но Марго видела, что он тоже был весьма измучен.

— Не очень. — Прошептала Марго и тут же спросила — А вы?

— Я то? Да прекрасно. А вы, милочка, боюсь, еще пару дней пластом проведете, но Я вам обещаю, что все будет хорошо. — Убедительно сказал Феликсович и вышел из спальни.

Марго закрыла глаза и уснула.

Проснулась она от звона чашек. Это Филиксович, размешивал сахар в кашке с кофе, а ложечка, постукивала об фарфор.

— Доброе утро, милочка! — Бодро произнес Феликсович. — Кофейку, изволите?

На удивление, девушка чувствовала себя значительно лучше. Настроение было неоднозначное, но у нее хватило сил, встать с постели и, улыбнувшись воему новому другу, громко сказать:

— А изволю!

— Вот и хорошо.

Марго казалось, что более вкусного кофе, она в своей жизни никогда не пробовала, а бутерброды с колбасой, которые девушка уплетала с удовольствием, были просто венец кулинарного шедевра.

Правда, Феликсович выглядел неважнецки, уставший, осунувшийся, но державший себя бодрячком, шутил в свойственной ему манере.

День прошел быстро. Марго уже и не думала о том, что ей нужно домой. Она была увлечена разборкой часовых механизмов. Феликсович много показал ей интересного и спустя пару часов, девушка самолично, но под чутким руководством мастера, конечно же, разобрала, определила и устранила поломку, наручных часов. Не тех золотых, нет, а просто обычных часов.

Феликсович признал, что у Марго, таллант! Определенно таллант!

Дело шло к вечеру. Марго все также возилась с часами, но уже другими, а Феликсович дремал в огромном, кожаном кресле, темно зеленого цвета.

Неожиданно, не с того не с сего, угол с «ведьмовскими часами», пришел в неистовое движение.

Все часы, как один, начали свой бой. Из настенных, вылетали кукушки, другие издавали звук курантов, третьи играли встроеную в них мелодию. И это притом, что все они показывали разное время, а значит, такое не могло случиться, никак.

Марго испугалась не на шутку, Феликсович вскочил с кресла, подбежал к углу и стал наблюдать как «сошли с ума» все часы разом.

— Вот так-так! — Присвиснул мастер. — Впервые такое явление наблюдаю.

— Как это прекратить? — Сдавливая уши руками, прокричала Марго.

— Само успокоится. — Деловито сказал Феликсович.

Он, то понимал, что часы оповещали его о визите «долгожданной и нечестной» гостьи.

Спустя пару минут, все прекратилось, как и не было ничего вовсе. Илларион Феликсович нахмурил брови.

— Милочка, идите ка в спальню и ни при каких обстоятельвах, пообещайте мне, не будете выходить до самого утра следующего дня! — Очень серьезно сказал Феликсович.

Марго настороженно посмотрела в глаза мастера, и хотела было возразить но, по выражению его лица, ей стало понятно, что лучше не спорить.

Марго послушно сидела в спальне. Ей стало скушно. Она подошла к окну, посмотрела.

Внутренний двор, совсем темный, ни одного фонарика не светилось. Внезапный сильный порыв ветра, чуть не вынес стекло с оконной рамой. Марго отшатнулась и от страху крепко вцепилась руками в выступ подоконника. Еще немного постояла у окна.

В комнате стало как-то прохладно, поежившись, девушка вернулась в кровать и залезла под теплое одеяло.

Но, что-то опять пронеслось за окном, на этот раз не просто ветер, а как будто что-то быстро пролетело. Большая птица?

Марго в ту же секунду вскочила с кровати и опять подбежала к окну, стала всматриваться в темный двор, смотреть по сторонам. Откуда-то снизу, до девушки донесся странный звук, похожий на клекот и хруст одновременно.

Марго прижалась лбом к холодному стеклу и посмотрела вниз. Там, по стене, ползла вверх, абсолютно голая старуха, да да, та самая старуха из ее снов, в которой отдаленно угадывались черты женщины, продавшей ей, золотые часы.

Марго вскрикула. На крик в комнату вбежал растерянный Феликсович. Он быстро оценил обстановку, покосился на окно.

— Ну-с сейчас начнется! — Сказал он.

Марго, боялась спрашивать, что именно начнется, ей страшно было даже это представить.

— А мне то, что де-лаать…? — Не успела толком договорить Марго, как раздались быстрые удары в оконное стекло. Илларион Феликсович и Марго резко повернули головы.

Оконное стекло треснуло, и маленькие кусочки стали вваливаться внутрь комнаты. Из темноты оконной рамы, показалась скрюченная когтистая лапа.

Марго закричала. Феликсович, шагнул вперед и протянул руку, в ладоне которой, сжимал золотые часы.

— Ну, давай, давай. — Как бы подзывая гостью, говорил он.

— Сссссуууукиииин сыыыын… — Послышалось шипение за треснувшим окном.

— От сукиной дочери, слышууу! — Громко прокричал Феликсович и стал трясти часами в руке. — Давай, Я сказал сюда!

Марго вжалась в стену и, выпучив глаза, наблюдала за происходящим.

— Ты смотри, как они тебе покоя не дают? — Вопросительно обращался Феликсович к гостье.

Невероятно длинная рука ведьмы, вползала как змея, вовнутрь комнаты и тянулась к золотым часам. Феликсович, постепенно отходил все дальше, по мере приближения руки.

— Сууукииин сыыыынннн… — Шипела непрестанно старуха.

Марго боялась, что это нечто, может проникнуть в комнату, но по каким-то причинам, только рука находилась внутри и вытягивалась на нереальную длинну.

В какой-то момент, длиннющие страшные пальцы, схватились за браслет часов и в эту же секунду, Феликсович, достал из-за спины, огромный черный нож, полосанул по запястью раз, второй, а потом просто отрубил кисть и отбросил. Рука, схватившая часы, упала к его ногам слегка подергивая пальцами.

За окном раздался невыносимый вой, потом свист, а через пару секунд, что-то шлепнулось на асфальт.

— Ну, вот и все. — Тихо сказал Феликсович.

Утром, у подъезда, нашли кошачий труп, с отрубленной лапой, сетовала соседка Феликсовича. А тот кивал-кивал, что мол, да, совсем дикие нравы стали, ох уж эта молодежь, живодеры, что скажешь?

— Сатанисты, наверное. — Выдала заключение местная дворничиха.

***

Любимым видом отдыха для Марго, стали разъезды по ломбардам города. Всегда, находились интересные штуковины и редкие часы.

Она рассматривала их и улыбалась, потому, что лично знала всех часовых мастеров не только города и страны, а практически, всего мира. Да вот, только мастера лучше ее — не было! Она была особенной и единственной, кто создавал весьма редкие часы для непростых людей.

Вернувшись домой, Марго, первым делом, приготовила себе чаю, лекарственного. Красивые чашечки, она поставила на серебрянный подносик и понесла в комнату, одна из стен которой, была повсящена часам. Каких там только часов не было, но только шли они в разнобой. По центру, располагался портрет Иллариона Феликсовича. Марго, аккуратно поставила чашечку с чаем возле портрета, а рядом положила конфеты «Птичье молоко», его любимые.

Феликсовича, уже пять лет как не стало. Но за те годы своей жизни, он успел обучить Марго многим вещам, что координально поменяло ее жизнь и как ей самой казалось в более качественную и интересную сторону. А, тем более, что у нее таллант, так говорил ныне почивший мастер.

Заказов, на ближайшие десять лет, было много, и Марго решила приступить к работе, не теряя ценного времени, потому что время нельзя тратиь впустую.

На огромном рабочем столе, по центру, среди луп, часов, миниатюрных отверток и прочих нужных штуковин, стояла банка, в которой плавала заспиртованная когтистая лапа, навеки сжимающая золотые часы со странной гравировкой, понятной лишь Марго!

***

Как бы Вам не хотелось купить старинную вещицу по дешевке, а может из самых добрых побуждений, помочь несчастному, кто продает дорогое изделие за бесценок, в любом случае, не стоит этого делать. Помните, что там, где не платишь деньгами, платишь удачей, а бывает и жизнью.

9 «Перстень с корундом»

Жила-была одна семья, Мария и Евгений, детей у них не было, не получалось. Но жили «душа в душу», как говорится о благополучных, любящих парах. И все бы идеально, десять лет вместе, да вот деток, не судьба заиметь.

Ездили они по разным врачам дорогостоящим, проверялись, здоровый образ жизни вели, но никак и ничего. Врачи никаких патологий ни у жены, ни у мужа не находили, а лишь разводили руками. Пара даже к психиатрам, психологам обращалась, но ничего не помогало.

От печали своей, стали они в церковь ходить, все праздники по церковным канонам соблюдать, по монастырям и святым местам ездить, паломничать. Даже Израиль, земли святые, посещали, но тоже ничего не помогло. А время шло и моложе они не становились.

Совсем отчаившись, жена увидела в интернете обьявление, что какая — то экстрасенс в 101 поколении лечит от бесполодия и решила попробовать. Муж, конечно, был категорически против этого, но мольбы жены и уговоры, повлияли. Отправились они к той магине — экстросенсу вместе.

Сумму за прием заплатили не маленькую, больше даже чем за ЭКО платили, которое так и не сработало. Та им с собой сушеных травок дала и воды якобы заговоренной. Год прошел, но опять ничего. Только деньги и время зря потратили. В душе уже с этим смирились, и как говорится, отпустили ситуацию. Не может же все в жизни быть идеально.

Весной решили поехать отдохнуть в Турцию, в Анталию. Красиво там, а в начале весны, когда еще туристов не много совсем, так вообще замечательно.

Гуляли по старому городу, забрели на рынок. В глубине самого рынка, есть такой «пятачок» где старинные вещи продают и в углу, под крышей шатром, находится ювелирный уголок, с серебром. Хозяйка же сама, очень красивая женщина, берберка. Имеется в виду, не «парикмахерша», как могли подумать некоторые, а турчанка, которая является этнической француженкой, с корнями из Северной Африки, но пару столетий назад, ее предки, эмигрировали в Канаду. А вот ее родители, уже перебрались в Турцию и всю свою жизнь, занимались ювелирным делом, серебрянным литьем.

Немного истории для понимания Читателю.

Бербер, переводится как свободный и благородной крови человек. Большая часть Берберов, это выходцы их Северной Африки, в частности Марокко, Алжира и Туниса, французских колоний, которые приняли ислам и по сей день, являются — мусульмане-сунниты.

Само же название «берберы», дали европейцы, по аналогии с варварами, но сами берберийцы, не употребляют его.

С начала XX века берберские языки используют латинский, с некоторыми специфическими добавлениями, и арабский алфавиты.

Берберы, очень верят в магию и являются хранителями древних традиций, но также используют и мусульманскую магию, читают суры из Корана, для лечения людей и прекрасно прорицают на кофейной гуще и черном чае.

Так вот, вернемся к нашей бездетной паре.

Прогуливаясь, по «старому городу», забрели они в тот серебрянный уголок. Стали рассматривать. И хоть к серебру обое были равнодушны и предпочитали золото, все-таки красота и необычность работ в изделиях, покорили глаза. Не каждый день и не в любом ювелирном магазине такое увидишь. Тем более, что большая часть изделий, как объяснила хозяйка «берберка», не повторяется и только в единственном экземпляре.

У каменной стены, на лавочке, сидели женщины в хиджабах, а рядом с ними, в инвалидном кресле, сидела старая женщина, слепая женщина. Ткань ее одеяния была очень красивая, темно зеленого цвета, дорогая ткань, вышитая золотом, а на каждом пальце было надето по перстню с огромными камнями.

Она позвала берберку. Та подошла, старая женщина что-то прошептала ей на ухо и сняв один перстень со своего пальца, протянула его хозяйке «серебрянной лавки». Та почтительно поклонилась, приняла перстень из рук и направилась к паре.

Муж с женой, подумали, что им сейчас начнут что-то «парить и втюхивать», как это обычно бывает на турецких базарах, но ошиблись. Берберка, объяснила, что это подарок и, взяв руку женщины, одела ей на палец кольцо, которое пришлось точно впору!

Пертень, к слову, очень масивный был, а камень, огромный красный корунд. Сразу украшение женщине полюбилось. Муж стал предлагать деньги, но хозяйка лишь отмахивалась, мол, это подарок и никаких денег, она не возьмет.

Жене, перстень настолько полюбился, что она его не снимала.

Быстро пролетели две нелели отпуска в Турции, а по возвращению, пара узнала, что ждет их пополнение в семье. Радости не было предела.

Позже, УЗИ показало двойню, мальчика и девочку. Это настоящее чудо! Вся беременность прошла спокойно, все как надо и без токсикоза и прочих осложнений. Даже родить получилось самой, без «кесарево». Врачи были удивлены, что в возрасте сорока лет, первая беременность и так все легко и просто.

Прошло четыре года. Малыши радовали своих родителей. Росли красивыми и здоровыми. Теперь это была по-настоящему счастливая семья. Деткам имена дали Богдан и Дана. Очень символичные имена, если вдуматься. Богами даны!

А как-то, приехала в гости к ним, институтская подруга жены, Зойка. Не виделись они много лет, а тут как снег среди лета, как нашла, тоже не понятно, но сказала что с помощью «Однокласников». Но те с радостью приняли и даже оставили с ночевкой.

Жизнь подруги, особо не сложилась. За плечами два развода, сыновья росли не благополучными и состояли на учете, в десткой комнате милиции. Периодически менялись сожители-алкаши, которые избивали ее до полусмерти. Денег вечно не хватало, работа нестабильная, перебивалась тем, что ездила в Италию на заработки, но ничего собрать и сэкономить не удавалось. Вообщем, не жизнь, а ад адовый, поэтому решила она приехать на заработки в Москву. А подругу дней студенческих, по соц. сетям розыскала. Вот за помощью к ней и обратилась.

Жалко Марии стало подругу. Захотела помочь. Муж конечно идею не одобрил, но не стал жене перечить. Решено было, уволить их нянечку, и взять на работу подругу. Всеж, вроде не чужой человек, проведенные годы в общежитии, учеба и прочее, как вычеркнешь юнность из памяти? Да и жаловалась подруга та, на жизнь свою мучительную так, что Марии даже стыдно было за то, что она так счастлива и что все в семье ее хорошо да ладно.

Так и стала, Зойка у них работать и за детьми глядеть, по совместительству еду готовить и в доме прибирать. Все бы ничего, да зависть так драла подругу. Вместо благодарности, распирало ее чувство черное, что несправедливо все. Как это, одним, знач, все в этом мире, и муж хороший, и деньги, а ей какашки да жопки чужих детей поддтирать, даже за хорошую плату. Но зависть добра не видит. С каждым днем, Зойка лишь больше ненавидела подругу.

Отношение к Зойке, у Марии и Евгения, было не как к рабочему персоналу, а как к члену семьи. Она у них жила, вместе за стол усаживали, давали выходные, когда той требовалось, покупали подарки, но той мало было, и про себя она лишь говорила, что, мол, на тебе боже, что нам негоже. Вот такую змею неблагодарную пригрели на шее, сами того не зная.

От себя лишь добавлю, что если Вы считаете, что человек бедный, обездоленный и прошедший много трудностей, очень добрый, поверьте не всегда. Зачастую, такие люди очень злобные и завистливые. Живут по принципу, не мне так и не кому. Они ничего не сделали в своей жизни и поэтому думают, что успех других людей не заслужен. Они по себе судят. Такие люди, с говно-душой, думают, что им все должны при этом, они никому и нечего.

И вот, стала Зойка на Евгения, многозначительные взгляды бросать. Тот конечно, делал вид, что ничего не замечал. Только, жене, как бы, между прочим, сказал мол, давай мы твоей подруге, другую работу найдем, поинтереснее, может ей надоело у нас работать? Но та не стала слушать мужа.

А тут как назло, узрела Зойка, перстень у Марии на пальце. Она-то давно его приметила, но тут прям «загорелись говна в жопе», как ей захотелось его.

Давай все нахваливать да распрашивать, что за перстень такой, муж, наверное, подарил? А та, по простоте душевной, все и рассказала подруге. Та же, прям, запричитала, что как ей его надо, мол, удачу видимо приносит он, отдай, тебе уже все равно ни к чему он, все и так есть, куда ж еще больше счастья? Мария, повелась на уговоры и причитания подруги и, не колебаясь, сняла с пальца и отдала Зойке. Обрадовалась, она-то думала, что очень дорогой перстень и не знала, что это всего лишь серебро, а камень не рубин, а корунд.

Как-то в один из вечеров, подумали, что хорошо бы семейно прогулятся перед сном, всей дружной семьей, включаяя и няню Зою. Дошли до трассы, решили дорогу перейти. По ту сторону река, уточки там плавают, пусть детки посмотрят. Зойка с детьми, шла впереди и держала их за руки. Стали дорогу переходить, а тут неизвестно откуда, появился камаз, на скорости приличной летел. Зойка успела отпрыгнуть, а деток, так и размазало по асфальту, только ручонки маленькие, в ладонях ее и остались.

Не думаю, что стоит рассказывать в подробностях всю трагедию, которую пережили Мария и Евгений. А вот Зойка, кстати, весьма легко пережила эту ситуацию. И за большей ненадобнотью, та, быстренько собрала свои манатки и свалила из дома подруги. Без объяснений и в неизвестном направлении. Больше о ней ничего не слышали.

После такого горя, семья замкнулась в себе и долго не с кем не общались.

Только спустя год, решили они усыновить деток. Поехали в детский дом, а там малыши, двойняшки, мальчик и девочка. Месяц от роду. Их новорожденных подкинули. При малышах ничего и никаких писем или документов не было, кроме серебрянного перстня с огромным красным корундом.

10 «Чугунная сковородка»

Диана, Женя и Пират, переехали на новую квартиру. Поближе к метро, как и хотели.

Пират это старый, почти слепой и почти беззубый кот. А Диана и Женя, это молодожены, которые не захотели жить вместе с родителями после свадьбы, а своим жильем еще не обзавелись.

Женя, ветеринар, а Диана, работала в бутике моднойодежды и училась на заочном отделении в университете, на факультете экономики и права.

Квартирка была хоть и маленькой, в старой кирпичной пятиэтажке, но светлой и даже располагающей. Мебели, правда, было маловато. В зале, старый раскладной диван с торчащими пружинами. Стол на кухне и два табурета. Ужасная газовая плита и древний холодильник Донбасс. В коридоре, огромный книжный шкаф, снизу и доверху набитый ветхими книжками и советскими журналами. Вот впринципе и все. Антураж советского времени.

А с посудой обстояли дела еще хуже. Из всей кухонной утвари, присутствовала только огроменная чугунная сковорода, немыслимо тяжелая и черная как днище Ада.

Тем неменее, убогая обстановка, никак ребят не смущала, по мере необходимости, какие-то вещи они решили покупать, а какие-то, свои личные, вывезти из родительских домов, по возможности.

— Зато к метро близко и не очень дорого!

Это были самые главные доводы. Правда, сомнительная ложка дегтя все же имела место быть, хозяйка квартиры, жила тоже в этом доме, в этом подьезде и даже на этом же этаже, дверью напротив! Знаете, как палка о двух концах. Но позитивные ребята и это нашли плюсом, мол, если вдруг что случится, женщина всегда рядом и всегда можно будет обратиться по каким-то вопросам и за помощью.

Пират, не очень хотел входить первым в новое жилище. Всячески сопротивлялся, упирался лапами, недовольно ворчал.

— Ну, Пиратушка, ну миленький, это же просто традиция такая, кот первый должен в дом зайти! На удачу, Пиратик! На удачу! — Уговаривала старенького котейку, Диана.

Пират, был любимый кот ее дедушки. Деда, уже несколько лет как не стало, а кот, после кончины любимого хозяина, признал только Диану, дедову единственную внучку.

Пират растопыривал пальцы на лапах и, выпуская когти, шипел, но не царапался.

— Я ж говорил, не надо его забирать, животные очень тяжело переезды с места на место переносят, а тут еще и возраст. — Затаскивая чемодан вовнутрь, сказал с интонацией знатока Женя. Он же ветврач, он знает.

Евгений не стал дожидаться, когда Диана уговорит Пирата войти первым в квартиру.

— Дин, а сколько это ему? — Вдруг поинтересовался Женя, возрастом кота.

— Да уже четырнадцатый год пошел.

— Ого! — Присвиснул Женя. — Это ж заслуженный ветеран мышелов! Его по отчеству надо звать и на «Вы»!

Диана на руках внесла кота и выделила ему самый теплый уголок, возле ребристой батареи. Там она постелила любимую подушечку Пирата и разместила другие неказистые личные вещи хвостатого. Плошечки для еды и воды, старенькие мягкие игрушки, в которые кот уже давно не играл, но по привычке спал с ними. Когтеточки не было, по причине того, что кот ей не пользовался, да и давно уже не портил мебель. Большую часть времени, хвостатый спал и иногда ел, но без аппетита.

— Ну-с, сегодня поспим на этой развалюхе, а на завтра надо подсуетить кровать. — Решительно сказал Женя.

— Жень, да может ну ее эту кровать? — Предложила Диана. — Я вот в каком-то журнале видела, что сейчас модно прям на матрацах спать. Может, просто матрац купим и все?

— Может и матрац. — Согласился Женя. — Это даже интерено и перетаскивать его попроще будет.

Поужинав наскоро приготовленными бутербродами, ребята легли спать. Но по правде, спать в такой квартире, было им непривычно, пусто и акустика от каждого шороха. Возле батареи, слышалось посвистывающее дыхание старого кота.

Сон никак не шел. Женя и Диана строили планы, что нужно докупить в квартиру и что на выходных все же прийдется ехать в большой торговый центр.

На кухне что-то зарычало и забулькало. Диана вздрогнула.

— Это холодильник Дин. — Успокоил жену Евгений. — Все старые холодильники так громко работают. У моей бабушки такой был. Она его не хотела выбрасывать, даже когда родители новый ей подарили.

Утром вставать на работу было совсем тяжко. Ребята не спали почти всю ночь. Да на диване с торчащими пружинами разве уснешь? И вообще, с непривычки, на новом месте, сон не особо приходил.

— Ну, Пират, оставайся на хозяйтве, а мы трудиться, тебе на консервы зарабатывать. — Весело подмигнул коту Женя.

Возле метро был небольшой рынок и ребята, после работы немного задержались на нем, покупая кое какую еду. Но особой радостью стал чайник со свистком. Вот уж первая стоящая покупка в семью.

— Пиратик, а мы тебе вкуснях принесли! — С порога крикнула Диана, но привычного с хрипотцой «мур», не последовало. А когда ребята вошли в комнату, то увидели, что кот лежал на кухне, растопырив лапки, в лужице крови. Рядом лежала огромная сковородка!

— Пиратик! — Закричала Диана. — Миленький! Ты живой?

Женя ощупал тельце кота.

— Живой. Дышит. — Сказал он, аккуратно трогая слипшуюся шерстку животного.

— А откуда столько крови? — Дрожащим голосом спросила Диана.

— Да вот сам не пойму. Странные раны. — Оглядывая Пирата, говорил Евгений.

— Неужели кто-то бил его этой сковородкой?

— Нет Дин, сковородка вообще не причем. Сам не понимаю.

Евгений оказал необходимую помощь животному. Как все-таки жаль, что люди не понимают язык зверей и птиц, иначе многое могли бы узнать.

Самая большая странность, заключалась в том, что дверь не была взломана и посторонние не могли проникнуть в квартиру, разве что хозяйка имела ключи. Но это не могло быть правдой по двум причинам. И первая, это то, что хозяйка уехала погостить «у подруги в другом городе», так она сама сказала, перед заездом ребят в эту квартиру. А вторая причина, ну как пожилая скромная интеллегентная на вид женщина, могла бы обидеть животное? Нет, определенно нет. Вопросы оставались открытыми.

— Может все-таки сковородка, как то упала и …? — Пыталась искать логическое объяснение проишедшему Диана.

— Нет Дин, нет. Не сковородка это. — Замотал головой Женя. — Но, что это удары, побои, факт.

— Странно, что он вообще на кухне оказался? — Пожала плечами Диана.

И действительно, Пират был очень стар, почти не гулял по квартире, сидел на своем месте или возле него. Все самое необходимое, еда, туалет и спальное местечко, тоже были рядом, что ограждало животное, от ненужных перемещений, которые и так давались ему с большим трудом.

Выяснить особо ничего не удалось, главное, что кот жив. Сковородку спрятали как можно дальше, в кладовку. Всеравно она очень старая и тяжелая, готовить на ней никто не собирался, уж лучше новую купить.

Наступила, долгожданная суббота, и ребята на целый день отправились за покупками. Пират, который уже более-менее пришел в себя, остался дома на-хозяйстве.

Хотелось купить много и всего. Новые вещи очень привлекают внимание, и кажется, что каждая купленная подушечка и кружечка, создадут особый уют. Но было принято решение экономить и брать только то, что действительно несет пользу, и не будет стоять на полке как памятник потраченным деньгам, собирая пыль.

Нехитрая посуда, пару полок, утуг, матрац и новая подушечка для кота. Немного по мелочам, но тоже самое необходимое. И, несмотря на то, что ребята купили совсем немного вещей, день пролетел очень быстро и наступил вечер.

Диана и Женя вернулись домой, хоть и уставшие, но в приподнятом настроении. И все бы ничего, да вот открыв дверь и войдя в квартиру, они не обнаружили Пирата. Подушечка возле батареи была пуста.

Звать по имени глухого кота, бесполезно. Несколько раз, обойдя всю небольшую квартиру, ребята все же догадались заглянуть под диван. И верно, кот забившись к самой стене, спрятался и не хотел вылазить.

Кое-как отодвинули диван, удалось вытянуть испуганное животное. Пират дрожал, глазки с бельмами на глазных яблоках, вращались по сторонам, и казалось, были полны страха и ужаса. Котейко издавал звуки похожие на кряхнетие. Ну, хоть следов побоев в этот раз не было.

— Да что с тобой дружище? — Спрашивал кота Женя, поглаживая вставшую дыбом шерстку.

— Может, тут привидения какие-то живут? — Предположила Диана и тут же прикусила себя за язык, ну очень уж глупо, как ей показалось, прозвучало такое предположение. Какие привидения? Но хозяйка все еще гостила у подруги в другом городе, никто посторонний в квартиру проникнуть не мог, никаких следов не было. Логических объяснений тоже больше не было.

На удивление, Женя не высмеял Диану, а напротив, как-то поддерживающе кивнул и сказал:

— Ну, животные больше человека видят, даже если слепые. У них чувства весьма развиты. Понимаешь, о чем Я?

По спине Дианы пробежал холодок. От мужа она не ожидала такого, тем более, подобные разговоры ее всегда пугали, и она всячески отгораживала себя от мыслей о потустороннем мире. Хорошо, что ее родители атеисты, а вот она… виной всему сказки из детства, и телешоу о паранормальных вещах.

Как бы там не было, а других странностей в квартире не происходило. Ребята, решили мыслить рационально и пришли к общему знаменателю в том, что старому коту просто трудно адаптироваться в новом жилище. А может и звук работающего холодильника его пугает. Как то так.

Других объяснений они не придумали.

Вещи решили распаковывать на следующий день, после генеральной уборки.

Ранним утром, вооружувшись чистящими-моющими, ребята начали убираться. Хотя, если честно, квартира была настолько пустой, что мыть ее казалось проще простого, на первый взгляд, пока не дошло дело до ребристых батарей, старого образца.

Диана орудовала жесткой щеткой, пытаясь вычистить наверняка всю черноту и локальную ржавчину въевшуюся намертво, как тут, откуда-то верху батареи, упал маленький черный узелок.

Девушка уставилась на него, пытаясь понять, что за деталь такая отвалилась?

— Хм, — Удивилась Диана и покрутила в руках узелок. Попыталась его развязать, только в плотных резиновых перчатках было не очень удобно. А тут еще как назло, Пират проснулся. И ни с того, ни с сего, зашипел. При этом, было понятно, что кот смотрел слепыми глазами на тот самый узелок в руках Дианы.

— Жень? — Позвала девушка. — Иди сюда, тут вещь какая-то странная.

На удивление, Женя сразу сообразил, что к чему.

— А это подклад. — Строгим голосом сказал он. — Хорошо, что ты в перчатках.

В отличие от столичной Дианы, семья которой была атеистичсески настроена, Женя был родом из небольшого городка, где люди многое знали и во всякое верили. Родители его переехали в столицу, когда тот был совсем маленький.

— Что, что, что это? Поклад? — Удивленно переспросила Диана.

— Да не «поклад», а подклад! Подклад. Не важно. — Махнул Женя.

— А что это значит? — Напряглась Диана.

— Это ничего хорошего, значит. Нужно грамотно избавиться. Но не беспокойся, Я кажеться знаю как.

— Все-таки, какой ты у меня умница. — Облегченно вздохнула Диана. Все серьезные знания о мистике, у девушки сводились лишь к Толкиену с его Хоббитами и народным сказкам, которые читали в детстве родители ей перед сном.

Но отрицать «необъяснимое», она не спешила, в отличие от своих родителей. Тому частично и Женя повлиял на мировозрение жены и популярные серии передач, которые показывали людей обладающих особыми сверхестесственными способностями.

— Это нужно правильно утилизировать. — Сказал Женя. — Ничего не трогай больше.

Он нагнулся и очень внимательно оглядел все ребра батареи. Убедившись, что больше сюрпризов нет, пошел на кухню, потом в кладовку. Снова вернулся на кухню. Через минуту был уже возле Дианы, а в руках держал старую хозяйскую чугунную сковородку, на дно которой была высыпана целая пачка кухонной соли.

— Сюда клади! — Вскомандывал муж.

Диана так и сделала.

— И перчатки туда же. Снимай!

— А-а-а что ты с этим делать будешь? — Удивилась девушка.

— Жарить будем! Выжаривать!

Диана, ничего не понимая, лишь странно взглянула на мужа. Оставалось лишь довериться, наверняка знает, что делает.

Для того, чтобы недопустить ошибок и сделать все наверняка, Женя позвонил маме и все ей рассказал. Та по телефону детально проконсультировала и продиктовала сыну кое, какие слова, которые обязательно надо прочитать при утилизации «подклада».

Строго действуя инструкции, Женя поставил сковородку на газовую конфорку и открутил свитч на полную мощность. Перчатки, конечно же, завернул в отдельную ткань.

Через пару минут, соль в сковороде затрещала, а маленький узелок стал издавать противный запах, напоминающий тлеющие птичьи перья.

Женя нашептывал, какие-то странные слова, которые ни о чем Диане не говорили, а только пугали, лишь общий смысл речетатива был понятен. Особенно, если отчетливо слышалось «откуда пришло, чтоб туда и ушло, кто наслал, чтоб себе обратно забрал», и все в таком духе.

После полуночи, Женя собрал заговоренное «добро», которое уже подостыло, включая и резиновые перчатки, в которых совершала уборку Диана. Завернул все в черный пакет и завязал на четре узла.

— Это нужно утилизировать подальше от дома. — Сказал он Диане. — Ты дома будь и если вдруг кто прийдет не открывай, а тем более нечего не давай, даже если очень сильно будут просить. Поняла?

Женя серьезно посмотрел на Диану. Ту кивнула, что да, поняла.

— У меня ключи есть, Я сам открою. — Напоследок сказал он и направился к лифту.

Диана закрыла за мужем дверь и пошла в комнату, продолжать уборку и распоковку новых купленных вещей.

Не успела девушка продолжить свои дела, как вдруг, в дверь настойчиво стали звонить. Диана от неожиданности вздрогнула. Кто бы это мог быть? Наверное, Женя вернулся? Но почему так рано? Забыл чего? Не мог же он так быстро справиться?

Она подошла к двери и только коснулась замка, как что-то заставило ее посмотреть в глазок. На пороге, перед дверью стояла хозяйка квартиры. Странно, ведь она еще минимум неделю должна быть в гостях? Почему же так скоро вернулась и не сообщила? Девушка без задней мысли хотела было открыть дверь, но все же какое-то внутренее чутье не позволяло ей этого делать, да и из комнаты, приковылял Пират и, шипя, уставился на дверь.

По спине Дианы пробежал холодок. В дверь звонили без умолку.

— К-кто это? — Дрожащим голосом спросила девушка.

Ей было и видно, и понятно кто стоял за дверью, но время уже очень позднее для визитов и это давало ей право задавать такие вопросы.

— Ой, Дианочка, спали уже, наверное? А это Я, Занаида Петровна. Открой деточка. — Послышался суетливый голос хозяйки квартиры.

Шерстка Пирата встала дыбом, хвост распушился как щетка.

Диана, не открывая дверь, растерянно сказала:

— Да-да, спим уже, Зинаида Петровна.

— Дианочка, да Я только на минутку, на минуточку. — Не унималась хозяйка и искала всяческий повод продлить разговор. — Я только сковородку — сковородочку свою взять, чугунную.

— Зинаида Петровна, давайте завтра все обсудим! — Более уверенным тоном ответила девушка. — Сейчас даже не знаю где ваша сковородка. Искать надо, а время уже не детское.

— Дык, ты открой, а Я сама-то и найду, побыстренькому. Сковородочку свою. — Настаивала Зинаида Петровна.

— Я еще раз повторяю, завтра приходите, пожалуйста. — Терпение покидало девушку, а на смену страху, пришло какое-то раздражение и это придавало сил.

— Динка! Открой! — Крикнула хозяйка и уже стала стучать в дверь.

Это было весьма неожиданно. Прежде, Зинаида Петровна, интеллегенстный божий одуванчик, до тошноты вежливая, походила просто на мегеру в истерике.

В Диане же проснулся некий азарт:

— А Вы что ночью картошку штоли жарить будете? Или блины? Кушать ночью вредно! — С сарказмом добавила девушка.

— Ах ты, сука! — Разозлилась хозяйка. — Вот щаз милицию вызову.

И хозяйка перестала стучать и звонить, а лишь стояла под дверью с твердой уверенностью, что эти слова точно подействуют на девушку и та откроет.

— Пошла на хуй! — Резко выпалила Диана и тут же прикрыла рот рукой.

Она сама от себя не ожидала таких слов, но после этого случилось нечто удивительное, хозяйка просто развернулась и ушла. Вот уж мат чудотворящий!

Диану все же трясло от волнения, но она была уверена, что поступиа правильно.

Взяв на руки кота, она подошла к окну и стала высматривать Женю. Пять, десят минут, время шло и девушка с котом, присев на диван, задремала.

Женя вернулся домой через час с лишним и был несколько в возбужденном состоянии.

— Что случилось? — С волнением спросила Диана своего мужа.

— Тут это, Зинаида Петровна, хозяйка нашей квартиры с окна выбросилась. — Растеряно сказал он. — Внизу люди, суета, милиция и скорая.

Диана рассказала ему, что хозяйка приходила и настырно требовала сковородку, ту которую Женя вместе с подкладом, отнес в неизвестном направлении.

— А теперь все понятно. — Кивнул он.

— Единственное, чего понять не могу Я, Жень, почему она своим ключом двери-то не открыла? — Рассуждая, спросила Диана.

— Это потому, что ты ее не пригласила. — Ответил Женя. — Не бери в голову. Забудь.

Женя поцеловал Диану в макушку. Пират, спокойно дремал на своей новой подушке, приоткрыв один глаз, с бельмом.

Всю ночь подьезд и ребята не спали. Милиция, скорая, распросы и прочее, оно и понятно. На следующий день объявились родственники хозяйки и сказали, что квартиру будут продавать. Ребята съехали, даже не забирая залог за последний месяц. Ну, его, то откуп, так решил Женя. И хорошо, что вещи не успели распоковать.

Очень быстро нашлась абсолютно новая квартира, в новостройке. Там конечно был не совсем закончен ремонт, стены голые, только сантехника и подведены некие комуникации. Пришлось вложиться больше по деньгам, но зато ребята были уверены, что никаких подкладов там уж точно нет!

11 «Соседка на этаже»

Друг переехал в другой район.

Хороший такой, дорогой район. Снял там квартиру. Все ему нравилось, все устраивало. Как он говорил «дорого богато и нищеебством не пахнет».

А особенно ему нравилось то, что соседей почти не видно, расположение квартир в доме было такое, что даже если захочешь, не сразу найдешь двери других квартир. Живешь себе такой как «барин» и сам себе хозяин вроде.

Особенной темой, для моего друга, стал балкон, сделанный под старину. Что ненаесть, самый настощий балкон, а никакая не лоджия и прочее то, на чем обычно лыжы, ковры, соленья и прочий хлам хранят горожане.

Балкончик не большой, выступом, а ограждение представляло собой кованные изогнутые детали, причудливых узоров. В тон им были сделаны два стульчика и маленький столик для кофе и утренней газеты. Хотя, кто в наше время читает газеты? Но дом был старый, а налет аристократизма дурманил голову друга и придавал какой-то «буржуйской значимости», так он сам говорил.

Мой Друг, редактор, поэтому не имеет особой нужды присутствовать на рабочем месте каждый день. Несколько дней в неделю, он позволял себе работать из дома, что было не только удобным, а и льстило его самолюбие. «Не царское это дело, тело свое барское пораненько из перин пуховых вытаскивать», тоже из его лексикона.

В один из таких дней, Влад, назовем его так, сидел на своем прекрасном балкончике, пил кофе и просмативал ленты социальных сетей в телефоне. Одним словом, наслаждался жизнью свободного человека но в присущей ему манере.

Боковым зрением заметил некое движение на соседнем балконе. Повернул голову и увидел… абсолютно обнаженную девушку. Соблазн рассмотреть ее подробнее взял вверх, а так как балконы располагались на довольно приличном расстоянии друг от друга, Влад, не скрывая интереса, стал «пялится» на соседку.

Та в свою очередь вела себя не скромно и даже нарочито дерзко, как бы чувствуя, а возможно и зная, что за ней ведется наблюдение с особым пристрастием. Она как будто старалась подогреть интерес Влада еще больше.

«Ммм, хорошие сиськи, жопа такая, тоже хорошая» — отмечал Влад. И та как будто в тон на его мысли, крутилась без капли стиснения.

То ногу забросит на кованное перило, то потянется по-кошачьи, отклячив задницу.

Влада она, по-прежнему, всячески не замечала. Или делала вид, что не замечает, а тот уже потерял всякую стыдливость и осторожность, стал откровенно рассматривать, вытягивая шею и напрягая зрение. Длилось сие представление минут пять. А потом, соседка скрылась в комнате.

Влад пришел в себя, огляделся по сторонам. Это ж надо, среди бела дня. Этаж не высокий, снизу исторический культурный район столицы, где идет торговля сувенирами, и бродят сотни туристов, но никто, никто кроме его одного, девушку не заметил. Ну а кто будет вверх просто так голову поднимать юез особой надобности?

Влад закурил и решил еще немного посидеть на балконе, вдруг, соседка вернется? Но больше никто не появился. Вздохнув, он затушил сигарету и пошел внутрь квартиры.

Весь день Влад провел за компьютером, не выходя из дома.

Поздним вечером, а точнее уже ночью, когда стрелки показывали начало двенадцатого, он оторвался от монитора и протер глаза. Решил выйти на балкон, глотнуть, как говорят, свежего воздуха и покурить. Каверзно и саркастично, но в его сознании, одно другому не противоречило.

Прохлада летней ночи приятно взбодрила мужчину. Он вспомнил, что сегодня еще ничего не ел, а только выпил утренний кофе. Затушив сигарету, он собрался было покинуть балкон, но тут… соседка. Да-да, все таже девушка, появилась на соседнем угловом балконе и принялась проделывать все-то же, что и утром: закидывание ног на перила, выгибания, разгибание, потягивания. Вообщем, вытворять свою «эротическую физкультуру».

Вот так соседка… подумал, было, Влад, и тут, в его нос попала пролетающая пушинка тополя, не сдержавшись, мужчина предательски чихнул.

Девушка отреагировала. Она повернулась в сторону Влада, и ни капли не смущаясь, своего «раздетого не в тему» вида, широко улыбнулась.

— Будьте здоровы! — Сказала она, все так же улыбаясь и не спеша покинуть балкон или хотя бы прикрыться занавеской, что развивалась с комнаты от легкого ветерка.

— Спасибо. — Поблагодарил Влад. — Буду, обязательно буду здоров.

Наступила неловкая пауза, в которой мужчина не совсем понимал как ему себя вести, толи удалиться с балкона, откланявшись, толи сказать что-то… но соседка опередила его.

— Чудесная ночь, не находите? — Вдруг спросила она и присела на край перила, что выглядело весьма опасно, но завораживающе сексуально.

— Нахожу. — Неловко промямлил Влад.

Обнаженная незнакомка по-прежнему улыбалась и с неподдельным интересом рассматривала Влада. Тот же, не представлял, что делать. В подобной ситуации, прежде он не оказывался.

— Спокойной ночи. — Неожиданно сказала соседка и скрылась в своей квартире, а Влад так и остался стоять на балконе с открытым от удивления ртом.

Пару секунд спустя опять закурил. Какой тут сон уже?

Влад зашел в комнату, прошагал на кухню, налил себе выпить вискарика.

На следующий день, он снова решил работать дома и заказал себе доставку пицы и суши.

Работая, он периодически выходил на балкон покурить, в надежде встретить там соседку, но та не появлялась.

Как же тянулось время для мужчины в тот день.

Часы показали двенадцать ночи ровно. Уставший Влад, вышел со стаканом вискаря и сигаретой на балкон. Уже с выработавшейся привычкой за день, повернул голову в сторону соседского балкона и вздрогнул!

Незнакомка смотрела прямо на него.

«Нежданчик», — подумал Влад.

— Я думала, что Вы сегодня курить уже не выйдете. — Улыбаясь, сказала она.

Влад поперхнулся. Она его ждала! Надо же!

— Добрый вечер, точнее ночер! — Немного запинаясь, произнес Влад. Та в ответ лишь рассмеялась и снова скрылась в дебрях своей квартиры.

Влад помялся в растерянности и пошел обратно за компьютер. Толи галеники от усталости, а может и вправду, странная барышня.

Половина второго ночи, пора бы и спать, подумал было, но шторка на его балконе отодвинулась, и перед его взором появился силует соседки.

Как? Как она так перемахнула на его балкон? Что за…?

— Не бойся! — Шепотом сказала та.

Она подошла к ошалевшему Владу, обвила его шею руками и поцеловала.

Утром, про страстную ночь ничего не напоминало, никаких следов не осталось, как будто и не было ничего вовсе.

Влад решил, что от усталости и целого дня проведенного за компьютером у него начались самые настоящие галлюцинации. Нужно бы на свежий воздух, проветрится.

Не было ничего, ничего не было, мысленно повторял он себе. И все таки, как же не было, если было? Было так, что очень хорошо было. Много мыслей крутилось в его голове.

Начало одинадцатого утра. Нужно в офис съездить, наверное, но можно все и по интернету отправить и дома остаться. Так и поступил. Еду всегда можно заказать, зачем куда-то выходить? Мысль о «свежем воздухе» растворилась.

И снова весь день мужчина усердно работал, думая только о предстоящей ночи и внутренне боясь, что соседка не появится, что все ему приснилось, показалось. Он ждал ее.

Чем ближе к полуночи приближались стрелки часов, тем больше Влад нервничал. То и дело выходил курить и поглядывал на угловой балкон соседки. Там никого не было.

Сон сморил мужчину, и он уткнулся лицом в клавиатуру, как вдруг, чьято нежная рука, провела по его затылку и игриво потянула волосы.

— Пришла. — Сквозь сон растянул в улыбке губы Влад.

И страстная ночь повторилась снова.

Шумы, доносящиеся с улицы, разбудили Влада, он недовольно открыл один глаз и тут же зажмурился. Солнце светило прямо в глаза. Половина двенадцатого дня. И снова ничего, что могло бы напомнить про ночь любви.

— Идеальная женщина. — Усмехнулся Влад.

Так продолжалось неделю.

Соседка, поздними вечерами, а правильнее сказать, ночами приходила с балкона и так же, незаметно уходила, когда он засыпал.

Влад всю эту неделю не выходил из дома. К слову сказать, работал он весьма усердно, так что хронический недосып некоем образом, не отображался на его профессиональных способностях. Но ночь, каждую ночь, он ждал с особым трепетом. Кроме работы и соседки, его уже почти ничего не интересовало в этой жизни.

День за днем, ночь за ночью.

Влад не встречался с друзьями, с коллегами, те уж и забыли, как он выглядит. Но вот внезапный стук в дверь, заставил мужчину отвлечься и прийти в себя. Это его вернуло в реальность.

Он совсем забыл, что наступил день оплаты за жилье, хозяин квартиры пришел, точнее даже не хозяин, а доверенное лицо из конторки, которое и занималось всеми «бумажными» делами. Кстати, странным было то, что деньги, оплату за квартиру, по договору, нужно было вносить именно наличными, в долларах, а не карточными переводами на банковский аккаунт. Ну да, у каждого свои странности.

Влад, неспеша, направился к двери. Посмотрел в глазок, узнал Киррила Ивановича, доверенное лицо хозяина квартиры, открыл дверь и пригласил войти вовнутрь.

— Ой, Влад, Вы не заболели? — Побеспокоился пожилой мужчина, проходя в комнату.

— Н-нет, а что? — Удивился такому вопросу Влад.

— Да вид у Вас весьма нездоровый.

Влад мельком взглянул в круглое зеркало, что висело в прихожей. Оттуда на него посмотрел заросший леший с синими кругами под глазами. Замученное, осунувшееся лицо и бледный тон кожи.

— Да, Я просто, работаю много, сплю мало. — Как бы оправдывался Влад.

Кирилл Иванович, как то недоверчиво покосился на Влада, осмотрелся по сторонам.

— Я Вам карточку с телефоном уборщицы давал, на случай, если прибраться в квартире надо, чтоб вы звонили. Это входит в стоимость квартиры.

— А да-да, что-то припоминаю. — Почесал затылок Влад и тоже оглядел свою холостяцкую берлогу.

Вид квартиры напоминал остаточные явления после хорошей вечеринки с конкретной попойкой. Везде валялись банки из-под колы, пива, пустые коробки из под пиццы и палочки для суши, в раковине небрежно ютились грязные стаканы после виски, а на полу стояли пустые бутылки.

Салфетки и мусор на полу, полные пепельницы сигаретных «бычков» издавали неприятный аромат.

Влад не чувствовал но и в квартире воздух был весьма затхлый, не свежий, и это несмотря на то, что балкон всегда был открыт.

— Вы позвоните. Замечательная уборщица, филипиночка, быстро наведет Вам порядок. А под домом у нас очень модный «барбер — шоп», если пожелаете. — Как-бы, между прочим, добавил Кирилл Иванович.

За круглым белым столом, под старину, а возможно и действительно старинным, пожилой мужчина быстро и со знанием дела пересчитал наличку, ровно 2000 долларов.

— Все верно.

— Все верно.

На пороге, Кирилл Иванович обернулся к Владу и добавил:

— А хотите, Я сам позвоню и уборщица прийдет?

— Нет, Я сам, не утруждайтесь. — Отмахнулся Влад.

И хотел было закрыть дверь, как вдруг вспомнил про соседку и решил поинтересоваться:

— Кирилл Иванович, а что там, в угловой квартире? Что там за девушка живет?

Пожилой мужчина, провел по своей седой бороде рукой и сдвинул брови.

— И давно Вы девушку видели? И вообще, видели ли Вы ее?

— Дааа, знаете, ночью как — то… курить выходил на балкон. — Замялся Влад, стараясь говорить уверенно но, не желая болтнуть лишнего.

— Что Вы голубчик, какая девушка, Вы на этаже, один живете, соседей у вас тут нет никаких.

— Да как же? — Удивился Влад. — Своими глазами видел! Угловой балкон.

— Да может кто-то смотреть приходил жилье, снять хотел. — Предположил Кирилл Иванович.

— В двенадать ночи? — Усмехнулся Влад.

— А что Вас удивляет? Люди все занятые, может только ночью, имеют время, с риелтором встретится.

— Да вот… — Хотел было возразить Влад и сказать, что квартиросъемщик потенциальный, врятли будет нагишом разгуливать, осматривая квартиру, выходить на балкн в неглиже, творить несуразное, но тут же заткнулся.

— Всего доброго. — Сказал Кирилл Иванович и поспешно удалился.

— Всего доброго. — Вежливо ответил Влад и закрыл за мужчиной дверь.

Влад еще раз посмотрел на себя в зеркало и провел рукой по бороде. А ведь и вправду, он давно не брился и не стриг волосы.

Вся его жизнь, в этой дорогой квартире, сводилась лишь к работе и к ожиданию визита соседки.

Зайдя в ванную, он достал бритвенные принадлежности, но тут-же сложил все обратно. Решил не брится, мол, пусть будет этот брутальный образ «запойного художника». Побрится он всегда успеет, тем более барбер-шоп под домом, всего-то пару шагов сделать.

Неожиданно для Влада, в дверь снова позвонили. Второй визитер? Влад открыл, не глядя в глазок, ибо предполагал, что это Кирилл Иванович вернулся, может, забыл чего? Но нет, на пороге стояла маленькая азиаточка, симпотичная, без возраста. Азиатки вообще не имеют возраста, миниатюрные и фигуристые как фарфоровые статуэтки, долго остаются молодыми в отличие от высоких и грузных европеек. Единственное, что может выдавать их возраст, это усталость и потухший взгляд.

— Я Лек. Убираться! — Сказала она на ломаном русском и улыбнулась.

— Ага! — Догадался Влад, значит, Кириллович всеже взял на себя ответсвенность, проявил инициативу и вызвал уборщицу. Ну, чтож.

— Да, проходите. — Пригласил Влад азиаточку.

Проворливая Лек тут же начала «шуршать по хозяйству». И вправду, она справлялась очень быстро, не болтала зря, и если забыть о том, что она находится в квартире, то и можно незаметить, так бесшумно она передвигалась.

Тут Влада осенило.

— Лек. — Тихо позвал он.

— Да мистер? — Отозвалась кротко уборщица.

— Лек, ты часто в этой квартире убиралась? — Спросил Влад.

Та кивнула.

— И в других квартирах этого дома тоже, наверняка убиралась? — С прищуром поинтересовался Влад.

Азиаточка сделала вид, что не поняла, о чем спрашивает мужчина, и он решил построить вопрос иначе.

— В угловой квартире живет девушка, Ты там, у нее, убиралась? — Серьезно спросил Влад и указал пальцем в сторону ее квартиры.

Азиатку затрясло. Глаза ее расширились и из узких щелочек, превратились в большие, круглые, европейские.

— Ну что ты молчишь? — Уже сердито спросил Влад.

Маленькая Лек села на пол и закрыв лицо руками, стала плакать.

Мда, неожиданный поворот событий, подумал Влад, а ведь он ничего особенного не спросил. Чтобы утешить девушку, он сел рядом и приобнял ее за плечи.

— Ну что Ты? Я же просто спросил. — Более мягким голосом стал разговаривать Влад.

— Мистер, девушка та нехорошо. Она не хорошо. Зло. Девушка мертвая, а в нее йокай вошел, демон, демон девушкой управляет. — Всхлипывая, сбивчиво говорила Лек.

— Что значит, мертвая? — Опешил Влад.

— Год назад девушка убили, мужчина ее убил, ее мужчина. — Глядя прямо в глаза Владу, тихо, но очень серьезно, говорила Лек.

— Год назад? Ты ничего не путаешь, Лек? — Переспросил Влад.

Та поматала головой и продолжила:

— Мужчина в этой квартире жил, год назад. Молодой, красивый мужчина, как Вы, Мистер! Я убираться сдесь, Я знать его. Она нравится ему очень, может и любовь, а потом, нашли его, он в окно, он с балкона вниз, а девушку нашли тут, у него, зарезал, ножом зарезал.

Лек заткнулась и, прикрыв рот рукой, стала оглядываться по сторонам.

— Продолжай. — Настоял Влад.

— Вы мистер хороший человек. Я Вам расскажу.

Лек вздохнула и заговорила снова:

— Никто не понимать, не знать, что на самом деле. В этой квартире, после много музачин жили, и все они погибли. Они все вниз прыгали. Все смерть совсем.

— А женщины тут, что не жили никогда? — Удивился Влад.

— Жили, мистер, жили, но не долго. Квартира их выгонять, но не убивать женщин, только мужчин. Тут муж и жена жили еще. Муж смерть, а жена потом ушла отсюда. Демон, девушка, демон. Мистер, не говорить никому, что Я, Вам говорить! — Попросила жалобно Лек.

— Тут! В этой квартире? — Удивился не на шутку Влад.

В чертовщину он не верил, а вот то, что в квартире произошло убийство и суицид, заставили напрячся.

— Да мистер. Тут. Это секрет. Мне старик Килиа Ивановис платить денег за молчание и работу. Я обещать, Я молчать, не выдавать меня мистер! — Лек сложила ладошки лодочкой и посмотрела в глаза Влада.

— Хорошо, хорошо, не бойся. — Успокоил Влад азиаточку.

— Он страшный старик, он меня убивать, если знать, что Я мистеру говорить. — Лек дрожала.

— Я обещаю, никто не узнает.

— Мистеру лучше искать другой квартира. — Шепотом добавила Лек. — Мистер очень молодой, жить надо!

Влад дал девушке шедрые чаевые и та ушла.

От полученной информации, у него закружилась голова. Меньше всего ему хотелось думать об убийстве и суициде в этой квартире, а связывать все происходящее с мистикой, казалось вообще абсурдом. Но, несмотря на сомнения, Влад подумал, что необъяснимое все же присутствует. Почему соседка посещала его в течение месяца, почему она все время без одежда, почему они никогда нормально не разговаривали, а утром он просыпался один, она так незаметно исчезала.

Ну, хорошо, если соседка привидение или как говорила Лек, демон, то почему она просто не убила его? Или как в страшных фильмах, не высосала кровь и прочее, что там обычно делают эти существа? Хм…

Время шло к ночи. Влад сидел на балконе, курил и не отводил глаз от углового балкона соседки. Никого и ничего. Больше всего, его огорчало то, что он даже своей проблемой, если так можно выразиться, не мог поделиться с друзьями, они бы высмеяли и посчитали сумашедшим, тем более, что Влад всегда позиционировал себя как истинный атеист и во всякую чушь, никогда не верил, а даже напротив, жестко критиковал.

Только он развернулся, что бы войти в квартиру, как знакомые руки, обняли его сзади.

— Рано ты сегодня. — Сухо сказал Влад.

— Ты ждал. — Ответил знакомый нежный голос.

Влад не открывая глаз, отвечал на ласки соседки.

Ему было так хорошо, что думать о том, привидение она или демон, совсем не хотелось. В эти минуты, такие вопросы были совсем не важны и не уместны.

Все продолжалось уже в квартире, на рабочем столе, на кухонном столе, в кровате. Прекрасное тело, «хорошие сиськи», «замечательная жопа». Разве привидения бывают такие материальные, из плоти и крови.

Стоп, из плоти и крови! Тут Влада осенило, и он решил проверить. Ничего страшного не случится, если он укусит соседку, вроде как в порыве страсти, а если она не привидение, а он был уверен, что она не привидение, то просто извинится, скажет, что не сдержался.

Со всей дури, Влад впился зубами в бедро соседки, но та даже не заметила. Совсем. Она не закричала, не оттолкнула. Она вообще никак не отреагировала, да и следов от зубов Влада, а он весьма прилично впился, не осталось. Это был сюрприз. Страсть с желанием тут же покинули его. Он поспешно отодвинул девушку от себя.

— Что такое милый? — С улыбкой спросила та.

И только присмотревшись, Влад заметил, страшные глаза, с белыми радужками без зрачков и мертвенно бледную кожу лица. Почему он раньше этого не замечал? Его затрясло.

— Что случилось милый? — Повторила соседка, точнее то, что ей было.

Несколько секунд Влада сковывал страх, он не мог пошевелиться, но здравый рассудок подсказывал, что нужно что-то делать.

— Что ты блеать, такое? — Вырвалось у Влада с визгом.

— Милыыыыый! — Растягивались в широкой улыбке губы девушки, обнажая длиннющие зубы, в кривой сплошной ряд.

— Твою мать! — Заорал Влад и бросился на кухню за ножом, но неизвестным образом, соседка опередила его и уже стояла в кухонном проходе, перегородив собой ему путь. Влад отшатнулся от неожиданости. Передвигалось оно с неимоверной скоростью.

Внешность соседки менялась по минутам. Из некогда прекрасной и юной, перед взором Влада, возникло безобразное, полугниющее существо.

Все лицо исказилось, оттапырилась и отвисла нижняя челюсть, тело приобрело неестественные пропорции, конечности удлиннились, а спина сгорбилась. Тонкая кожа обтягивала каждый, отчетливо проступающий позвонок.

— Милыыыыыййй! Ну, иди же ко мне! — Звало существо, но вместо привычного нежного голоса, Влад слышал булькающий мерзкий хрип.

Он рванулся к двери, чтобы выбежать из квартиры. Но … впереди опять оно!

Оно закрывало собой проход.

Как долго продолжались эти метания по квартире, сложно сказать. Звать на помощь тоже бесполезно, на этаже он совсем один, оставалось только бежать на балкон!

Зловонная густая жидкость стекала с острых зубов, которые поблескивали, отражая тусклое электричество. Влад, резко метнулся на балкон, стараясь бежать, как можно быстрее, чтоб та мерзость, не успела его опередить и перекрыть путь.

Он не рассчитал силу и скорость, маленький балкон, низкие кованые перила. Влад, летел головой вниз. Удар о брущадку, звук похожий на то, будто арбуз лопнул. А дальше, наступила тишина.

Ранним утром, было найдено обнаженное тело, молодого мужчины. Он выбросился из окна. Никаких следов насилия не обнаруживалось. Сиуцид, решили все. Бывает.

Одинокий мужчина, возможно, пребывал в глубокой дипрессии. Ни с кем не общался, жил обособленно, много работал, выпивал, почти никуда не выходил. Не было зацепок, не было других идей. Да и мало ли сумашедших на свете?

Продавцы сувениров, сплетничая между собой, высчитали, что это уже третий такой «прыгун» за год. Странный дом, не хорошая квартира, как специально таких больных на голову притягивает, суицидников.

И не высоко вроде, впору бы просто поколечится, но все как один из жильцов, уже бывших жильцов, головой вниз летят, рассуждали зеваки. А те, кто знал правду, молчали, ничего не говорили, а лишь отсербывая кофе из картонного стаканчика кивали, мол, ну да, ну да, что делается, на Подоле, ой что делается!

— Лек! — Очень серьезно сказал Кирилл Иванович, обращаясь к азиаточке. — Ты почему так рано рассказала? Подождала бы еще месяц, два. Вот опять поспешила. А так бы еще пожил, денег бы поплатил.

— А если бы свалил? — Без акцента, на чистом русском языке, отвечала Лек, закуривая тонкую сигарету.

— Да не свалил бы, по нему видно же было, простофиля творческий, а тут муза такая посещала. — Не отрываясь от документов, говорил пожилой мужчина.

Он что-то записывал в большую тетраль, осторожно ручкой выводив каждую букву.

Та ничего не ответила, лишь вышла на балкон и своими узкими глазами, посмотрела в сторону углового балкона.

— Лек! — Позвал ее Кирилл Иванович из комнаты, — Ты хорошо все убери, сегодня новый клиент прийдет, квартиру смотреть, пусть все будет в лучшем виде.

12 «Девочкины куклы»

Девочка очень любила своих кукол.

Девочка была уже взрослая. По будням она ездила на работу, а по выходным оставалась дома. Ей никуда не хотелось идти, она не любила своих подруг и коллег, поэтому тратить на них свое драгоценное время, считала глупостью. Больше всего на свете, Девочка, любила своих кукол.

Куклы были везде. На диване, на кровате, на полочках, на итажерке между книг, на полу, на подоконнике, на балконе и даже на холодильнике.

Куклы были разные, от пластмасовых пупсиков, с отпечатками детских молочных зубов до самых современных Барби и ей подобных.

Каждая кукла имела имя, каждой кукле уделялось время. Для кукол шились и покупались одежки, для кукол готовилась еда из полимерной глины. У кукол была милая игрушечная посуда. У кукол было много заколок, бантиков и цветных резиночек. Некоторые куклы имели домики, а некоторые просто комнаты, сделанные в шкафу для одежды, которой у самой Девочки, откровенно говоря, было мало.

Куклы жили с девочкой с самого детства и продолжали покупаться новые и новые. С каждым годом, квартира становилась все теснее, а новых пластиковых, резиновых, силиконовых, тряпичных жительниц, все больше и больше.

Куклы женились между собой, разводились, делали детей, сорились, мирились, жили полноценной человеческой жинью.

После работы, Девочка всегда спешила домой, потому что дома ее очень ждали куклы. Иногда, девочка даже забывала поужинать, потому что нужно было играть в куклы. Они же ждали! Девочка не могла им отказать или забыть поиграть иначе они могут обидеться.

У Девочки была любимая песня, которую пели Иванушки «Кукла Маша, кукла Даша». Иванушек уже никто не слушал, а Девочка слушала!

Однажды, Девочка сильно заболела и вызвала скорую помощь. Медработники, с трудом пробрались через кукол и нашли кусочек свободного места, чтобы поставить чемоданчик и сделать укол Девочке. Она уснула и не могла тогда играть с куклами. Они очень обиделись. Они сильно рассердились. Куклы не понимали, почему Девочка не играет с ними?

Когда работники скорой помощи ушли, коктейль димедрола с анальгином начал действовать, а Девочка стала дремать, куклы взявшись за руки, те у которых были руки, поши к ней. Они водили хороводы, плакали, протяжно извергая из нутра, по слогам звук «Ма-ма».

На Девочку смотрело множество глаз, нарисованных, полустертых, с ресничками и без, полусломанных,полузакрытых и прочих. Они прыгали по ней маленькими ножками, в туфельках и без, в носочках и пинеточках. А Девочка лежала и ничего не могла поделать. Их было так много, они так сдавили грудную клетку, что дышать становилось все труднее и труднее. Но Девочка не могла пошевелиться. Всю повернохсть ее тела, облепили куклы.

— Мои куколки! — Простонала Девочка, которой не хватало воздуха.

С самого детства Девочка их хранила.

Она не хотела замуж, потому что муж, не будет играть с ней в куклы. Мужа, не поставишь на полку, не выймешь ключик со спины, чтобы он замолчал.

Она не хотела детей, потому что они не умеют всплывать на поверхность воды в ванной, как пластмассовые пупсики. Дети не будут, есть фрукты из полимерной глины. Живые дети плохо пахнут, а куклы всегда пахнут тем, чем их побрызгаешь и головы у детей не вращаются на 360 градусов. У детей не гнуться ручки и ножки во все стороны как резина.

Девочка не общалась с соседями, но была очень вежливой и всегда здоровалась с бабушками на лавочках, сидевших возле подъезда. Соседи, знали ее как очень скромную и тихую девочку.

Девочка не хотела друзей, потому что друзья уже давно не играют в куклы. Девочка не любила котов и собак, потому что они могли бы погрызть кукол, сделать им больно. Девочка не делала ремонт в квартире, потому что не могла представить, как она сможет собрать всех кукол в тесные коробки, одну на другую? Это могло бы их оскорбить!

Девочка не хотела отдавать кукол в детские дома или садики. Девочке была противна мысль о том, что кто-то другой, может прикоснуться к ее куклам.

Девочка не могла отнести кукол на помойку, иначе бы они кричали и плакали. Девочка не могла вынести слезы и жалобные крики кукол.

Однажды, старшая сестра, предложила избавиться от кукол, потому что их стало очень много. Сестра сказала, что нужно оставить только самых новых и самых красивых. Одноглазых, безруких и безногих, корявых и кривых, сестра предложила положить в пакет и выбросить в мусоропровод.

Девочка обиделась и ударила сестру большим ножом в живот, когда та принимала ванную. Потом, Девочка взяла топор, и сделала из сестры заготовки.

Каждый пакетик, девочка аккуратно складывала в холодильник. Девочке не нужно было покупать еду, еды было много. Сестра хоть и была старшая, но ростом намного меньше Девочки и очень худенькая.

«Крак-крак», издавали звук косточки, суставчики, хрящики, позвоночки. Вот и набор инструментов пригодился и дрель, и молотки, и пласкогубцы и прочее, названия чего, Девочка не знала, но использовала очень ловко.

— Какже плохо пахнет сестричка. — Жаловалась Девочка куколкам.

Большие кости, Девочка дробила и отвозила в лес, там закапывала под деревьями. Ямки выкапывала игрушечными совочками. Земельку засыпала в игрушечные ведерки.

Некоторые куклы были без волос, но Девочка сделала для них чудесные шеньйоны и парики. Сестре, волосы уже были не нужны, а куклам очень даже. Куклы были рады и улыбались Девочке.

Старшую сестру так и не нашли. Ее уже и не ищут. Старшая сестра, пропала без вести. А Девочка хлопала в ладоши и прыгала по комнате на носочках, потому что теперь, стало больше места для кукол. Комната сестры освободилась.

***

Куклы одной массой, слились между собой. Друг на друге, в несколько слоев, этажей, сплошным потоком ручек, ножек, головок, глазиков и ротиков, носиков и щечек. Куклы лезли в рот, путались в волосах, давили глазные яблоки, старались пробраться в другие отверстия в теле.

— Мои куколки. — Еле слышно, с трудом пошевелив бледными губами, прошептала Девочка и закрыла глаза.

Девочку нашли тогда, когда по подъезду начала распространяться невыносимая вонь. Дверь не выбили, дверь была открыта. С трудом вошли в квартиру, множество кукол вокруг, на полочках, на диване, на шкафах, итажерках, на балконе и даже на холодильнике.

Куклы молчали, куклы знали, что в присутствии чужих людей, нужно вести себя хорошо, нужно молчать и быть предельно вежливыми, ни одним звуком нельзя себя выдать!

На кровате, обнаружили тело, точнее разлагающийся труп …

Девочке было тридцать.

13 «Кофеек из праха Ок»

— Так это ж, ещо Петя Первый, постановил указом, обязал, всех бояр да знатный люд, кофей по утрам откушивать! Вона, у Алексия Толстого, в рОмане «Россия молодая» про Петра, так и записано!

Громко сказал дед и смачно сербнул из малюсенькой чашки, крепко сваренный кофе.

А вот Я как — то, не любил этот напиток. Не понимал, чего это так люди его пить любят и особенно по утрам?

Дед отсербнул еще, издал знатное довольное кряхтение:

— Эххх ой-аа. — И повел носом, высказывая всем своим видом, что получает истинное удовольствие от напитка.

— Ой, дед, ну и что? Вот не люблю Я кофе никакое, разве, что с молоком и сладкое.

Тут дед громко стукнул кулаком по столу, что маленькая чашечка звучно подпрыгнула на блюдце.

— Цыц! — Дед сдвинул сурово брови и начал читать свою вечную мораль с грамматическим подтекстом.

— И не «оно» — кофе, а «он»! Оно это…

Я оборвал деда и продолжил его заежженную фразу из бородатого анекдота:

— Да-да, дед, знаю. Оно — это говно и Министерство образования, а также правительство и НЛО. — Монотонно проговорил Я скороговоркой, закатив глаза под лоб.

— А коли знаешь, внучеку, так и не нервируй деда. А уваж лучше, сядь да откушай кофейку со мною, старым. Не ровен час, не станет деда и ага, с кем еще так душевно посидишь?

Дед снова отпил глоточек и продолжил:

— Этот особенный, друг мой, лет армейских из Вьетнама привез. Не забывает, помнииит меня, старый хрен. — Дед растянулся в улыбке и снова прильнул к чашке.

Пил хоть и со звуковыми сопровождениями, то что бабуля называла «сербанье», а вот чашку держал грациозно, оттопырив в сторону мизинец, на котором красовался старинный перстень с изумрудом.

— Вот угодил с гостинцем! — Продолжал нахваливать кофе и друга дед. — А коли уж, хорош, будет кофей для покупателей, так поставку оттуда и наладим.

Дед покрутил чашку и внимательно посмотрел на пар, который поднимался над ней. А дальше, шло дедово традиционное и понятное только ему причитание.

— Всеж добро, всеж деньги, да все в дом, все в семью. Парок как дымок, к верху поднимается, а денежка в доме прибавляется! Уте-те! — Между подсербываниями, причитал дед и раскачивал кресло — качалку, в котором любил сидеть по утрам.

Это была его излюбленная утренняя мантра, без нее ритуал кофепития не представлялся.

Меня кстати, Гавриил зовут, да- да, вот дед так шутканул. И не Гаврила, а именно Гавриил.

Поликарпом бы еще назвал, чудак старый, а то, что уж так по — скромному? Издеваться так по-полной, нечего мелочиться.

Но Вы не думайте, дед у меня хороший. Шутит просто по своему, специфически, своеобразным старческим юмором. Иногда это до невозможности доходит, прямо бесит, но как говорит отец, а ты откуда знаешь, каким в старости станешь, может, еще хуже будешь внуков раздражать? И эти слова меня успокаивали. Даже совестно становилось на время. А имя это, еще в школе меня достать успело, каждый раз Я говорил деду, вот вырасту — поменяю. Но его реакция была настолько спокойная, что настораживало даже, мол, поменяешь, еще как поменяешь, ага, черта с два!

А еще, дед мой не просто кофеман — наркоман, он владелец малюсенькой кофеенки на автовокзале и малюсенького ларечка на центральном рынке. Но знаете, что Я Вам скажу, несмотря на такой скромный и неказистый бизнес, цены не маленькие, даже по столичным меркам высокие. Да и сорта кофе разные в продаже имеются, со всех точек земного шара тех стран, где имеются кофейные плантации. Это может удивлять? Кого-то да, а вот покупателей, нисколечко.

Чем старше Я становился, тем больше удивлялся тому, почему дед, ровно, как и его прапрадед, не открыли кафе по — больше, и вообще, не развивают как-то бизнес достойным образом. Дед только злился на эти вопросы. Отмахивался, обещался потом рассказать, когда время прийдет. Но не говорил, когда именно это самое время прийдет.

— Тише едешь, дальше будешь. — Шамкал он и переводил разговор на другую тему.

Несмотря на это, денег нам всегда и на все хватало. В отличие от семей моих сверстников, родители которых, в нашем небольшом городке, имели хозяйство и занимались фермерством, мы, то есть наша семья, не имея даже огорода, жили много раз лучше, в материальном плане и ни в чем себе не отказывали. Но конечно, яхт и вертолетов, нам особо не хотелось, но есть уверенность, возжелай Я что-то в этом роде, дед нашел бы средства и возможность.

Наш кофе пил не просто весь городок, работники автостанции, водители. Пить наш кофе, приежали даже из соседних городков по области, деревень и иногда из столицы. Также, Я помогал деду тем, что продавал зерна через интернет, отравлял по Украине, «Новой почтой». Деду затея эта сперва, не очень нравилась. Но увидев, что спрос есть и выторг у меня не плохой, похвалил даже.

Похвалы от деда редкость. Получить от деда похвалу, это как «бальзам на душу», тоже выражение, кстати, из его речевого словаря, дедовского лексикона. А вот бутафорскую затрещину, в легкую. Это всегда, пожалуйста, иногда даже просто так, а на вопрос, по-какому случаю, дед обычно отвечал:

— Для проХфилактики! — И многозначительно поднимал вверх, указательный палец.

Самым загадочным, для меня всегда был вопрос, почему наш бизнес семейный, переходил исключительно от деда к внуку, но никогда к сыну? На это тоже ответа мне не давали. Отец вообще жил за границей с мамой. Я их редко видел, только когда они сами прилетали, а вот дед мой, как и его дед, никогда не путешествовали, ни на день не покидали границы нашей уже «незалежной державы». Иногда Я даже боялся, что тоже мир не посмотрю, а буду как дед, торчать в этом городишке, а тем временем, все мои сверстники уже объездили всю Европу. Да что там Европу! Были во всех экзотических странах. Острова красивые видели и постили в инста фотки с того самого «сказочного Бали». Я же только слушал их рассказы, открыв рот, да просматривал «Орел и Решку» на Ютубе.

Эх, дед, дед. Что — то тут не чисто?!

— Оно тебе надо, внучек? — Кряхтел дед. — Что там в тех заграницах? Один разврат да капитализм.

— Дед, очнись! — Пытался врозумить его Я. — Ты сам — то кто? Посуди, ведь, твой ларек да кафешка, тоже не что инное как «капитализм» или нет?

Я пытался подловить деда и стебануть. А тот лишь:

— Цыц, недоросль! Поговори мне ещо!

Вот и весь разговор. Так себе троллинг.

На самом деле, вопросов было много. Непонятки за непонятками. Один раз в год, в свой день рождения, дед уходил в кафешку, на всю ночь, а возвращался лишь под утро. После той ночи он был сам не свой и выглядел настолько больным, что целый день, а порой и два, лежал пластом в кровати, кряхтя и причитая матерным речетативом.

Самыми безобидными, в тот день, словами его были:

— Ой ой ой, грехи мои тяжкие!

Бабка то и дело давление меряла, да сетовала, что тот много кофе пьет и в этом его проблема, что кофе только усугубляет гипертонию. А когда его спрашивали, что вообще можно делать всю ночь в магазине, да еще в день, который припадал на его день Рождения? Вместо того, чтобы пригласить мужиков, и отпраздновать как следует? Да тот лишь начинал сильно злиться, если доставали распросами и советами. Дед, огрызаясь, отвечал, что переучеты проводил и подбивал итоги за год, планы строил, что да к чему и прочие хозяйственные вопросы решал. А в конце добавлял неизменное:

— Цыц! Не вашего мелкого ума дела мои! Советчики — почемучки — разведчики! Ишь ты, моду взяли!

Через сутки, двое, дед приходил в себя, и все возвращалось в привычное русло. И так до следующего дня рождения. Но за месяц, до даты, дед начинал нервничать, суетится и становился злым. Нет, даже не злым, это напоминало защитную реакцию на нечто такое, чего нам, мне, бабушке и вообще, членам семьи, знать было категорически запрещено.

На свои годы, дед не выглядел совсем, а ему вот 89 на носу. Не шутки совсем. Я такие цифры, боялся представлять, а у нас все в семье долгожители. Но мужчины, умирают через одного, в одном возрасте, 90 лет! Если просмотреть статистику, то меня ожидала таже участь, как и деда моего деда и прадеда моего прадеда. Сам путаюсь в этих пра-пра… Не суть, кароче.

— Гаврюша, дружочек, а подай ка очки и ту штуку бесовскую, с яблоком надгрыженным, ага, ага, ото ее, окаянную, будь она не ладна! — Кряхтя, просил меня дед, подать ему айпад, там у него игрушка «Ферма».

— Дед, это айпад и ничего не бесовская. Людьми придуманая. — Давал в очередной раз информацию Я деду, а сам поеживался всякий раз, когда меня называли Гаврюша. Бляяя, ну такое имя, ну за что?

— Нет внучек, не от людей это, не от человека, а самая, что ни есть, бесовская! — Подняв деловито указательный палец вверх, проскрипел дед и принялся играть, монотонно раскачиваясь в кресле кочалке.

— Дед, ну что за староверье? Средние века прямо какие-то. Двадцать первый век на дворе, очнись! Ну, какие такие бесы? — Не унимался Я. — Не существует таких.

Дед вдруг прекратил играть, отложил айпад на колени, снял очки и пристально посмотрел на меня, такими глазами, сверлящими насквозь, что Я даже вздрогнул.

— Ты чего дед? — Опешил Я.

— Не существует, говоришь? — Спросил меня дед и почесал седую бороду на подбородке. — Все люди именитые да прилично живущие с бесами знаются, внучек.

— Нефтянники тоже? Или массоны? — Громко заржал Я.

Дед же спокойно кивнул:

— И нефтянники ибо ктож покажет все сокровища земли? Сокровища в недрах, глубоченько! Они ж скрыты от глаз посторонних, а те людям и показывают, за вознаграждение, конечно. — Спокойно говорил дед, не меняя позы. — И эти, твои, как ты их там назвал… мусс… муссоны?! Так вот и они тожа. Ага!

— Массоны, дед, массоны. — Поправил старика Я. — А муссоны, это ветра такие.

— Грамотный ты Гаврюша, это хорошо. — Одобрительно кивнул дед. — Да вот и знания людям, тоже нечистые дали. Подсобили, так сказать.

Я снова прыснул со смеху, а дед закряхтел.

— Не мытые, чтоли, дед?

— Они — то мытые. Очень «мытые», а вот в чем моются, прийдет время и сам узнаешь, внучек. — И дед, надев очки, снова уставился в айпад.

— Эх, ты смотри, смотри, куда ж медведи поперли, окаянные, а? Так всю пиццерийскую мне разхерачат к эдакой — то матери! Ой-а, ба, че ж делается?! Пруть невесть откуда, окаянные! — Возмущался дед, на появление не званых гостей и игре. Я только головой покачал.

Подходил очередной день рождения деда. Он помрачнел и был особенно неразговорчив. К тому времени, у меня появилась девушка. Деду понравилась, а бабушке не очень. Я часто приводил ее в наш магазин, а иногда и в кафешку. Она с удовольствием помогала деду, тот нахваливал подругу и говорил, что она проворнее и смышленней, чем внучок родной. Но Я не обижался. Мне даже льстило, что Ленка, пришлась деду, как говорят «ко двору».

Да только накануне дня рождения, дед особого внимания нам не уделял. Кряхтел, потирал руки, ходил с угла в угол. Иногда даже постанывал и то и дело трогал себя за бороду.

— Что с дедом не так? — Спросила меня Ленка, когда мы вышли за угол, покурить тайком. Дед не любил этого. А курящих барышень и подавно.

— Да, не обращай внимания. Он всегда такой бывает, в акурат раз в год. Завтра еще мрачней и злей будет. — Махнул рукой Я.

— ? — Ленка удивленно посмотрела на меня. Такой ответ ее не удовлетворил.

— Да день рождения у него завтра, Лен. — Ответил Я и кратко описал, традиционное поведения старика в этот день.

— Ой, этож подарок надо? — Опешила Ленка.

— Я тебя умоляю! — Закатил Я глаза под лоб. — Он даже никого не позовет.

— Нуууу, а Я все равно, подарю. — Как бы самой себе сказала Ленка.

Я лишь пожал плечами.

Поздним вечером, дед уехал в кафешку, а Я собирался было спать ложиться, как вдруг пришло сообщение от Ленки, что, мол, зайди за мной, у меня подарок для деда Рафаила Данииловича. Я сначала ее отговаривал, но та все же сильно настояла.

Пришлось идти к Ленке.

— Лен, ну что там у тебя? — Устало промямлил Я, когда на пороге появилась моя подруга с маленьким коробочком в руках, перевязанным зеленым бантом.

— Пошли! — Вскомандовала подруга. Она как будто не услышала моего вопроса.

— Куда? — Поднял брови Я.

— В кафешку. Деду помогать! — Деловито сказала Ленка и потянула меня за руку.

— Лен, мож не надо? Он обычно такому не рад и строго настрого нам запрещал приходить туда, когда у него «годовой переучет»!

— Пошли Я сказала!

Время было половина двенадцатого ночи.

Мы шли потемной, плохо освещенной редкими фонарями улице. Дорога не долгая, вот — вот и прийдем. Впереди, на дороге что-то загрохотало и Ленка, вздрогнув, спряталась за меня.

Из неоткуда, метров пятьсот впереди от нас, появился дым и послышалось лошадинное ржание. Откуда то, материализовалась карета! Бля, настоящая, самая настоящая карета, запряженная черными лошадьми. Огромная, с большими колесами на спицах!

Мы с Ленкой стояли как вкопанные, боясь, пошевелится. Да мы и не могли, тело парализовало страхом от неожиданного «миража». Хотелось верить, что это мираж. Но только разве могут два человека, одновременно видеть одно и то же?

Это видение, с огромной скоростью неслось на нас, и мы успели разглядеть и даже, сам не понимаю каким образом, сосчитать черных лошадей. Их было… раз…два…три…тринадцать! Ровно 13 черных лошадей. Чертова дюжина! Управлял ими кучер, его лица мы не увидели, широкий капюшон от балахона, прятал темную фигуру и лицо.

Черная карета, такая огромная. И знаете, много больше, чем в кино вам показывают.

— Это конец, Гаврюша! — Крикнула Ленка и зажмурилась.

Бляяя, она никогда меня раньше так не называла. Меня тряхнуло от злости, даже не от страха, а именно от злости на Ленку, что она меня так назвала.

В то же время, из окна кареты показалась чьято голова, в старинном парике, уложенном в крупные локоны. Этот мистер некто, достал пенснэ, а может это был манокль, не скажу точно и приложил носу.

Лица Я не смог разглядеть, Я лишь ждал, что неминуемо произойдет столкновение и нас с Ленкой, просто размажет по асфальту, или кони растопчут насмерть. И то и то, как-то не очень. Совсем нехотелось так покидать этот свет. Ленка от страха перед неминуемой гибелью, прошептала:

— Это, наверное, все.

Карета промчалась сквозь нас. Как это произошло, Я не могу объяснить. Ленка так и стояла, не открывая глаз, а Я обернулся. Но … увидел авто, старого образца, времен НЭПа или в стиле стимпанк. Я не успел разобраться. Двое мужчин сидели в машине, в шляпах котелках и круглых очках на резинке, плотно прилегающей к затылку. Авто сделало круг, огибая меня. Мужчина, который был пассажиром, казалось, улыбнулся мне.

— Фа-фа! — Раздался звук клоксона, ретро — машины.

Ленка открыла глаза, но продолжала держаться за меня.

— Что это такое? — Спросила она — Что за «назад в будущее»? Откуда? Где карета и лошади?

Но этим дело не ограничивалось. Машина продолжала меняться на глазах, принимая все известные модели 20 и вот уже 21 века. Ускоренный курс машиностроения мелькал перед нашими глазами.

Спустя какое-то время, возле кафешки деда, остановился уже огромный джип. Вышел водитель, почтительно поклонился и открыл заднюю дверь. Оттуда выскочил парень в спортивном костюме и кепке, надвинутой на глаза.

В дверях кафешки, показался мой дед. Он сделал вежливый поклон.

— Впускай уже давай! — Послышался голос мужчины в кепке.

— Входи! — Громко и четко сказал дед и пошел в кафешку, а Гость, след в след двигался за ним.

— А этому, моему, мяса дай, а!? Оголодал, товарищь, вишь? Дорога то сюда, нам не близкая. — Послышался снова голос Гостя.

Дверь закрылась.

Спустя минуту, дверь снова открылась и оттуда показалась голова деда. Он посмотрел по сторонам, как будто ища кого-то, а потом швырнул огромный шмат мяса во двор, прямо на землю.

— Угощайся, зверушка неведомая! — Шепнул дед и скрылся, захлопнув за собой дверь.

Кусок, шмякнулся на асфальт. Человек, что был водителем Гостя, стал крутиться как животное, которое, гоняется за собственным хвостом. Вокруг него поднялись клубы пыли, а после Я увидел … не то собаку, не то не знаю что. Оно жадно набросилось на мясо и, громко чавкая, стало есть.

— Лен, ты как? — Спросил Я и дернул плечом.

Ленка не услышала меня. Она завараженно, мелкими шагами стала двигаться по направлению к кафешке. Я за ней.

Когда мы почти подошли, существо, пожирающее мясо, учуяв наш запах, остановилось и стало принюхиваться. Огляделось и запреметив нас, побежало на встречу. Ленка хотела закричать, но Я вовремя ладонью закрыл ей рот. Не знаю почему, Я не чувствовал особого страха, в отличие от моей подруги.

— Тихо Лен, тихо. — Шептал Я.

Существо, похожее на человекоподобную собаку, приблизилось к нам. Взгляд его хоть и был пугающим, но казался весьма осознанным, понимающим.

Обнюхав меня, оно поскулило, повиляло хвостом и прижалось к земле. Перевело взгляд на Ленку и, оголив длиннющие зубы, рыкнуло. Ленка снова хотела было закричать, но моя ладонь плотно прилегала к ее рту.

— Тихо Лен, тихо! — У меня была странная увереность, что ничего плохого это существо мне точно не сделает. А вот за Ленку, некие волнения присутствовали.

— Ты что такое? — Спросил Я грозно у «непонятного».

Глупо было надеяться на ответ, оно лишь гыркнуло и принялось снова за свой кусок мяса.

Что же за Гость такой к деду пожаловал? Надо бы разузнать подробнее, уж не грозит ли опасность? И Я, потянув Ленку за руку, направился к входной двери.

Окон в кафешку не было, поэтому Я плотно прижался ухом к замочной скважине, и стал подслушивать. Но ничего не было слышно. А тут, еще как назло, то лохматое чудо, громко чавкающее мясом, создавало дополнительные мешающие шумы.

— Тсссссссс. — Не выдержал Я и, повернувшись к «лохматому», прижал палец к губам. И он меня понял, с виноватым видом, схватил зубами мясо и потащил за угол.

— То — то же. — Довольный собой, буркнул Я.

Знаете, мне льстило, что Ленка видела, какой у нее парень бестрашный молодец и что неведомая зверушка, возможно оборотень, его слушается.

Ленка лишь округлила глаза и всем телом прижалась ко мне. Я ощущал, что она дрожит от страха.

Присев на корточки, мы стали подслушивать. Кое-что, таки удалось расслышать.

— А что, Рафаиил Даниилоч? — Послышался мужской голос за дверью. — Гавриил, совсем уж взрослый. Толковый, говорят, парень.

— Да какой толковый. — Послышался также голос деда в ответ. — Молодой ещо совсем, уж и не знаю что…

Тут голос Гостя прервал старика:

— Вы б не тянули Даниилович, а то время уж, скоро, скорооооо…

Дед закашлялся.

— Ну, будет о делах, успееться, а сейчас по «кофеек из праха», ок? — И Гость разразился гомерическим смехом.

Мы с Ленкой переглянулись и трудно сглотнули.

Изнутри, во все щели на улицу, стал пробиваться аромат кофе, да такой сильный, необычный и дурманящий. Ничего подобного в своей жизни Я не чувствовал. Этот аромат кофе, восхитительный. Я всегда равнодушно относился к кофейному напитку, недооценивал, а тут произошли метаморфозы, мои ноздри сами затрепетали и старались втянуть как можно больше этого запаха в себя. Да что там аромат, мир вокруг стал играть другими красками. Наверное, подобные чувства испытывают наркоманы, почему-то решил Я.

— Ну как всегда отменный, отменный! — Присербывая, нахваливал Гость кофе. — Ммм, вот понимаю, что не ошибся тогда в пра пра — пра прадеде твоем, Рафаиил. Не зря тогда, на перекресток к нему вышел, на просьбы и вызовы его. Ох, как он сокрушался о жизни тогда, да просил помощи. Отчаянный человек был. Прям почувствовал, что слово его будет верное, неизменчивое и что на все готов, чтоб семью свою из бедности вывести, видишь, даже меня, МЕНЯЯЯЯЯ, не убоялся!!!

И Гость снова закатился смехом, да вот только в конце, каждого звука, слышалось всхрюкивания.

— Меняяяя — аха-хаха-аха, хрю, ха!!! Хрю-хрю! — Ржал Гость, и казалось, что стены тряслись в такт его раскатам смеха.

По моей спине пробежали мурашки. Я пытался «переварить» полученную информацию правильно.

Смех прекратился.

— Давай, обучай его. — Уже серьезно сказал Гость. — Тебе уже скоро того…

И опять послышался смех:

— В кофе превращаться! Аха-ха-ха-хрю-хрю!

Меня затрясло.

До меня вроде и доходил смысл фраз, но в тоже время, Я пытался убедить себя, что все не так понял. Я даже забыл про присутствие Ленки, если бы не ее дрожь. Она вцепилась в меня мертвой хваткой, ее ногти впились мне в руку. В другой руке, она все также крепко держала коробочек с подарком, перевязаный шелковым бантом.

— Рафик. — Уже другим голосом, обратился Гость к деду, — А Рафик. А ведь можно уговор изменить, если что…знаешь?

Дед ничего не ответил. А мы с Ленкой переглянулись.

Также Я отметил странную способность Гостя, разговаривать разными голосами и в разной манерной стилистике. Создавалось впечатление, что это не один человек, если это можно назвать человеком. Как будто это были множество других… ну как психическое расстройство, именуемое «раздвоение личности», но тут явно было «овэр-дохуя» этих самых, весьма стремных личностей, довольно криминальных наклонностей.

— Душу за душу, другой прийдет, кровь свою прольет, прахом одарит, проклятие стянет, а уговор останется, не боись, тебе и отпрыскам твоим, лиха не станется! — Гортанным голосом, в стихотворной форме, произнес Гость.

От этих слов меня передернула.

— Где ж того другого то взять? — Вздохнул мой дед. — Да так. Чтоб греха не добавить пуще прежнего.

— Греха? Грехаааа — ха-ха — хрю!? — Удивленно протянул Гость. — Тебе- то уж что? Что рыпаться? Поздняк метаться Рафик, все равно в нибытие пойдешь, а вот внука спасти от участи чертовым кофеейком стать, можно.

— Время только, говорю, не тяни, как кота за яйца. — Добавил Гость и смачно отсербнул кофе.

— И как на тему такую разговор с ним начать? — Сетовал дед, — Даже не представляю.

— А что тут представлять, Рафаиил Даниилович. — Хмыкнул Гость. — Гавриил Варфаламееч, уже все знаеть! В курсах так сказать и озадачен, весьма услышанным. Правда? Гаврюшаааа!?

— Как же это? — Вскрикнул дед.

Через секунду, дверь в кафешку распахнулась, и какая то сила, схватив меня как паршивого котенка «за — шкирки», швырнула в центр зала кофешки, прямо на пол, а вслед за мной и Ленку.

Из ее рук, выпал коробочек, зеленая лента банта, съехала на бекрень, крышка слетела, а оттуда, выкатилась изящная миниатюрная тюрка, золотого цвета.

Я потер зашибленный локоть, поднял голову, и моему взору явилась картина, достойная с голливудских фильмов ужасов. Только вот в моем случае, это была реальность.

Я обвел кофешку взглядом и не узнал. По углам были расставлены огромные черные свечи, в центре, на полу, начерченна пентограмма и другие непонятные мне символы. На столе, стояли две кружки, над которыми зловещим дымком поднимался кофейный аромат, а сами кружки имели форму черепов. В центре стола, горела черная свеча, также отлитая в форме зловещего церепа с красными светящимися глазами.

По одну сторону стола, сидел мой дед в споднем белье, испуганно уставившийся на меня. Я перевел взгляд на Гостя. Большой плечистый мужчина, в костюме Adidas потирал свои руки с длинными когтями. Лица Гостя я не видел, так как козырек кепки с тремя полосками отбрасывал тень, та закрывала весь его лик.

— Ну-с, воть, Гавриил, собственной персоной, неждан не зван, об пол хуяк, и к нам попал. — Речетативом произнес Гость, как обычно делают реперы и снова заржал и захрюкал.

— Гаврюшенькаааа… — Всхлипнул дед.

— Все слышал? — Спросил Гость, обратившись ко мне.

— Все! — Четко ответил Я.

— Вот и хорошо. — Хлопнул в ладоши Гость.

Дед закряхтел и смахнул проступившие слезы.

— Ох, проклятие проклятущее, на наши головы от пращураааа… — Застонал дед.

— Проклятие, говоришь? — Голосом похожим на раскаты грома проговорил Гость, пристально вглядываясь в деда. У того, испарины на лбу проступили. — Да о таком проклятии, знаешь, сколько меня молят и просят каждый день, по всем перекресткам мира?

Гость повернул голову в мою сторону.

— А все ли понял? — Обратился с вопросом ко мне Гость.

— В общих чертах. — Скрывая страх, ответил Я и вскинул подбородок.

— Не ну, Рафаиил, ну до чего ж хорош то, внук твой! — С нотками восхищения рявкнул Гость и поднял голову.

И тут Я увидел, два красных как свежая кровь, светящихся глаза, черную бороду и узкие зловещие губы, в насмешливой полуулыбке. Гость пристально посмотрел в мои глаза.

— Вот самый лучший из вашего отродья. — Грозно констатировал он.

Крупная, плечистая фигура грузно поднялась из-за стола и направилась ко мне. Я перевел глаза на ноги, пытаясь обнаружить копыта, так обычно в страшных историях говорят, что нечисть, имеет копыта, но их не было, вопреки обывательским убеждениям. Были просто «сникерсы» с тремя белыми полосками на черном фоне.

— Встань Гавриил, внук Рафаиила, потомок первого по — договору, скрепленному кровью и прахом, предка твоего Гамалиила! Встань с колен! — Говорил Гость таким голосом, что вся кафешка задрожала, и все находящиеся предметы в ней заходили ходуном.

Я поднялся, повинуясь голосу. Невозможно было ослушаться, да и выбора, тоже не было. Не мог же Я как дурень, распластавшись на полу, продолжать валяться.

Гость, поднял руки, обхватил мою голову. Ушами Я чувствовал прикосновение кончиков его когтей.

— Смотри, слушай и запоминай, Гавриил! — Вскомандывал Гость мне.

Тусклые картинки побежали перед моими глазами. Как будто, кто-то крутил слайды черно-белых диафильмов. Несмотря на несуразицу всего происходящего, Я отдавал себе отчет, что это более чем серьезное дело. А Гость, видимо из самой Преисподней пожаловал, сейчас рассказывает мне, таким удивительным образом, всю историю моей семьи.

Три столетия назад, состоялось это «черное знакомство» моего пра пра пра прадеда с потусторонней Силой. Мой предок, нагло выкрал, а точнее вырвал и выкрал пару страниц рукописного текста из самой «черной книги» великого колдуна Якоба Брюса, что обитал тогда в Сухоревской Башне. Похищение не сразу заметили, а предок был уже далеко. Он бежал и решил обосноваться в этом маленьком городишке. За душой не имел ничего, кроме жены и шестерых умирающих с голоду детей. И вот тогда решился он на-отчаянный поступок. Каким-то образом, расшифровав странный текст, отправился на перекресток, призывать Силу Особую, Могучую. Да не учел одного, что текст был не полным, а разрешения особого он не имел на такое, тем более воровство совершил и ни у кого бы то нибыло, а у самого Брюса, самого известного колдуна в России и близкого друга Петра Первого!

Да и в подношение, ничего лучшего предок не придумал, как кофе принести, вместо водки. Ну, чтож!

Заклинания были услышаны, на призыв явились Силы да вот только не те, что ожидал пра пра пра — прадед. Другие явились. Помощь оказали, да вот наложили проклятие, а точнее такой хитрый договор составили, что за безбедную жизнь, должен он заплатить.

Плата была следующей: в семье будут рождаться только мальчики, а через поколение, дело кофейное, будет по наследству передаваться. Дело будет прибыль достойную и неизменную нести, но владелец, передающий кофейню, внуку, доживать будет до 90 годков, а внук обязан деда своего огню предать, сжечь до пепла, живьем. Пепел же этот в день рождения, строго один раз в год, подмешивать в кофе и угощать Гостя из Преисподней. Такова плата! Душа сожженного, уходит в служение тем силам и не имеет права отказаться от службы такой, иначе род будет обречен на тяжкие страдания и впоследствии, полностью прекратиться. Уговор — договор, неразрывен, печатями невидимыми скреплен, кровью подписан, прахом усилен. Никому не переписать. На то она и есть, Чертова печать!

По моим вискам, по спине, по всему телу тек пот. Все стало на свои места, Я получил все ответы на мучившие меня вопросы.

Гость убрал свои руки и видения прекратились, дышать стало проще.

Вдруг Я осознал, что деду моему остался всего лишь год, а потом Я должен буду его … живьем сжечь, чтобы сделать прах для кофе, чертова кофе! Должен же быть вариант? Не могу Я так с дедом поступить!

Да как же Я смогу то? Родного деда? Неужели ничего поделать нельзя? И тут Гость, как будто услышав мои тяжкие мысли, ответил:

— Уговор — договоррррррр — Рычаще протянул он. — Первый кто такие вопросы задает. Другие от страху кипятком ссались, да трясясь, исполняли раболепно. А ты выход, стало быть, ищешь? Хмммм…

— Ищу — Прошептал Я и тут же закричал громко — Ищууу!

Вдруг, в моей голове, неизвестно откуда пронеслись слова:

— Ключ — найду, замок — оттворю, договор — перепишу. Слово мое крепко, за одного другого отдам, а Силу не предам, помощи не лишусь, в деле своем пробьюсь. Мое — мне, а чужое — тебе!

Я кричал громко, несмотря на то, что голос мой дрожал, Я был убедителен. Глаза Гостя вспыхнули огнем, а губы расстянулись в улыбке. Мне даже казалось, что он был доволен мной. Покачал одобрительно головой.

— А ну ка? — Подзадоривал меня он.

— Гаврюшенька, что удумал, внучек? Одумайся! — Взмолил дед и обхватил руками седую голову. — Грех, куда ж еще один грех — то?

Но Я не обращал внимания, на причитания деда.

— Слово мое крепко, нерушимо! — Продолжал Я.

— Таааак… — Удовлетворенно протянул Гость.

— Кровь за кровь. Старое заберу, новое привнесу, освежу отдам, забирай к чертям! — Слова сами рвались с языка.

Одним рывком, Я схватил Ленку за волосы, которая все это время, валялась на полу в ужасе и страхе. Ленка заверещала, но мне было все равно. Я спасал свою семью! На семь поколений вперед!

С пола махом, поднял тяжелую металическую тюрку, Ленкин подарок деду и, размахнувшись со всей силы, ударил свою подругу по голове. Еще раз, а потом еще и еще, снова и снова, Я наносил сильные удары Ленке, пока та не стихла. Ее маленькое личико было все перепачкано кровью. Струйки крови стекали на розовую блузочку и синие джинсы, капали на пол.

Дед сжался и сполз на пол, все также обхватив голову руками, продолжал плакать и причитать:

— Гаврюшаааа, Гаврюшааа… внучочек мой родненький, как же?

А Я твердыми, уверенными шагами направился к кофейным оборудованным станциям, отодвинул ящик стола, достал нож. Этим ножом, Я перерезал горло, еще теплой Ленке. Ей уже было все равно. А мне нет! Она мертва, а Я жив! И дед мой жив.

Отбросив нож, взял кружку — череп, со стороны Гостя и подставил под Ленкино горло. Багровая кровь наполнила кружку до краев и даже перелилась через верх, образуя на черепе, красные узоры подтеки.

Эту кружку, Я протянул Гостю. Тот не заставил долго ждать, восхищенно наблюдая за мной, за моими уверенными действиями, Гость подхватил кружку. Потом, Я наполнил кровью и дедову кружку, но оставил ее себе.

Мы, Я и Гость, не чокаясь, подняли кружки вверх. Пристально посмотрели друг другу в глаза. А после до капли, выпили содержимое. Я с трудом сдерживал рвотные позывы, но отчетливо понимал, для чего так делаю! Последняя капля, сглотнул. Я сделал это!

— Сделано!

— Ты страшнее их всех и умнее их всех. Красава! — Довольно вытирая рукавом окровавленный рот, прорычал Гость.

— А теперь слушай внимательно Гавриил и запоминай! Семь поколений рода твоего, не увидят меня. Потом прийду, за кровью, за жертвой. И если предки твои, запомнят завет мой — твой, и правильно все исполнят, то еще семь полений, не явлюсь. А ежели накосячат… сам знаешь, что будет! И куда и кому душа твоя и предков твоих, отправится. Понял? Или повторить? — Прохрипел Гость.

— Не повторяй, понял тебя! — Уверенно ответил Я.

— Живи, процветай, да … о сказаном не забывай, обещанное, помни и детям своим напомни, а те своим и так до седьмого колена, Гавриил! — Громко, выделяя каждое слово, произнес Гость и направился к двери. Вдруг, обернулся и посмотрел на труп Ленки.

— Сожги, до пепла и развей на лесном перекрестке. И не бойся, суда да следствия не случится, все по делу этому, в твою пользу, разрешиться!

С этими словами, Гость вышел во двор, человекособака побежала к нему, на ходу принимая облик, обычного парня со спального района, эдакого пацанчика гопника.

Гость уселся в джип на заднее сидение и через пару секунд, по дороге неслась машина, окруженная клубами дорожной пыли. По мере удаления, джип превращался в ретро- машину, а потом в огромную черную карету, запряженую 13 лошадями, а после и вовсе скрылся во тьме.

Дед мой, Рафаиил, дожил до 101 года. Честно сказать, он и злился на меня, что невинную девушку в жертву принес, но в тоже время понимал, ради чего Я так поступил. Девушек еще много будет, а дед у меня один!

Бизнес кофейный процветал как никогда, Я открыл сеть своих кафешек, по всей области. И даже одну, в столице, оформив ее в готическом стиле, что послужило приманкой для столичной богемы. Чашки черепа и столики из гробов, весьма впечатляли и постоянно притягивали новых и новых клиентов. Все сумашедшие богачи стекались в мое «детище». Всем было интересно, что за кафе такое, с названием «Кофеек из праха Ок».

Я женился на прекрасной девушке, чем-то похожей на мою… Ленку. У нас дочки и скоро будут внучки. Не знаю, где Я тогда провтыкал, но теперь у нас в роду только девочки рождаются.

О Ленке? Дело тогда закрыли за недостатком докозательств. Никто ничего так и не понял, что вообще случилось. Нет тела, нет дела. Только золотая тюрка, на моем рабочем столе, как память о … неважно. Бабушка была даже рада, что мы больше не встречались, она-то не знала, ей и не надо. Просто недолюбливала она ее. И все тут

Договор Я помню так, как будто вчера его произносил перед Гостем. Единственное, что меня смущает, как девочки мои, внучки справятся с такой задачей? Ну, Я буду их воспитывать так, чтоб могли за себя постоять и ничего не боялись.

В пра пра правнучке своей будущей, Я почти уверен! Справится!