Непреодолимо [Мелани Харлоу] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]


Непреодолимо

Мелани Харлоу


Глава 1

Мак

Одно утро. Это все, чего я хотел.

Одно утро для себя.

Выспаться. Спать голым. Спать с закрытой дверью в спальню.

Проснуться, когда захочется. Проснуться и ничего не слышать. Проснуться и делать все, что, черт возьми, я хотел бы сделать утром - пробежаться, подрочить или снова заснуть.

- Папа! Вставай!

Это утро было не таким.

Застонав, я перевернулся на живот и прижал подушку к затылку.

- Папы здесь нет, - сказал я, мой голос был приглушен.

Я услышал хихиканье, а затем почувствовал, что матрас сдвинулся, когда одна или несколько из трех моих дочерей запрыгнули на мою кровать. Честно говоря, было удивительно, что они провели ночь не в ней. В течение нескольких месяцев после отъезда их матери я спал не один. Иногда со мной была одиннадцатилетняя Милли с больным животом. Иногда - восьмилетняя Фелисити с кошмарами. И часто это была четырехлетняя Уинифред, которая пряталась от монстров под своей кроватью.

Иногда со мной спали все трое.

Одна из них запрыгнула мне на спину, словно я был пони, и потянула за футболку.

- Мы голодные. Это была Фелисити.

- Опять? Я только что покормил вас.

- Сейчас утро. Ты не кормил нас после вчерашнего ужина.

- Не может быть чтобы сейчас было утро. Еще темно.

- Это потому, что у тебя на голове подушка. Она хихикнула. - Ты храпел.

- Может, Милли принесет вам хлопья?

- Мы не хотим хлопья. Мы хотим блинчики.

Я вздохнул.

- Разве она не может приготовить блины?

- Она не знает, как пользоваться плитой. Нам нужен взрослый.

Взрослый. Я был единственным взрослым в доме. Как, черт возьми, это произошло?

- Откуда ты знаешь, что я взрослый?

Опять хихиканье.

- Потому что ты высокий, с большими ногами. У тебя есть борода. И тебя зовут папа.

- Я же говорил тебе. Папы здесь нет.

- Тогда кто же ты?

Я перевернулся, опрокинув ее на спину.

- Монстр щекотки!

Она визжала и извивалась, пока я мучил ее щекоткой, это побудило Уинифред прибежать и запрыгнуть на кровать.

- Меня тоже!

Уинни была тем редким ребенком, который действительно хотел, чтобы его щекотали, или, по крайней мере, она хотела физической ласки, она перебралась поближе к Фелисити легла на спину, подставляя свой животик, как щенок, который хочет, чтобы его погладили.

Я щекотал их обеих в течение секунды, затем сел и почесал голову.

- Ты все еще в пижаме. Сегодня суббота?

- Да, - сказала Фелисити.

- Хорошо.

- Твои волосы выглядят смешно, - сказала она мне.

- Как и твои, - ответил я.

Недавно она сделала себе стрижку, отрезав переднюю часть волос в попытке создать челку, как у Мэвис из «Отеля Трансильвания». Она даже хотела, чтобы ее какое-то время звали Мэвис. Терапевт девочек заверила меня, что в этом нет ничего страшного и это просто означает, что она идентифицирует себя с персонажем Мэвис, которая тоже жила с отцом без матери.

- Вы уверены, что это не означает, что она вампир? спросил я. Фелисити еще никого не кусала, но она стала носить черное и спрашивать, могу ли я сделать ей кровать в форме гроба. Поговорим о кошмарах.

Но терапевт только улыбнулась. - Я уверена.

Милли появилась в дверях моей спальни в ночной рубашке.

- Папа, мне нужно чёрное боди для балета, а они все грязные.

- Черт. Ты уверена?

- Да. Я проверила свой комод и корзину. И тебе нужно положить четвертак в банку ругательств.

Я скривился. Эта гребаная банка ругательств должна была меня сломать.

- Ты проверила сушилку?

- Ага. Там тоже нет.

- Черт.

- Пятьдесят центов, - сказала Фелисити.

Я ткнул ее в ребра.

- По крайней мере, мои ругательства способствуют развитию твоих математических навыков.

- Милли, ты проверила стиральную машину? Я знаю, что вчера положил в нее темное белье. Это означало, что я, вероятно, забыл положить их в сушилку вечером, и сегодня их придется стирать заново.

- Я не заглядывала в стиральную машину.

- Во сколько балет?

Милли закатила глаза - подростковый жест, от которого я уже начал уставать.

- В то же время, что и всегда. В десять.

- Точно. Я посмотрел на цифровые часы на своей тумбочке. Было семь тридцать.

- Хорошо, я успею к тому времени.

- И