Сочельник [Елизавета Михальченко] (fb2) читать постранично, страница - 3

взял кусочек хлеба. — Вот и ваша плата. Осчастливьте дите, наверное, он и елку не украшал ни разу в жизни.

— Да нам и нечем, — женщина свесила голову.

— А я вам дам, погодите. — Парень отлучился и вынес коробку украшений. — Вот, возьмите.

— Так это ж ваши…

— Возьмите, сегодня сочельник.

— И как я донесу…

— Я помогу, — отозвался он.

Ефим закинул елку на плечо, другой рукой взял мальчика, а его матушка несла коробку. За ней они и пришли в темный закуток, где проживали бедняки. Голые стены и пол без единой мебели даже условиями не назвать. Увидев эту унылую картину, парень решил остаться ненадолго и помочь со всем. Он установил елку и вместе с мальчиком украсил ее, пока мать где-то пропадала: она ходила на рынок за овощами, влезла в долги, но все же приготовила суп, которым угостила молодого человека за его доброту. После чего он распрощался с ними, пожелал им всего хорошего и вернулся в лавку.

Но и теперь пекарня была закрыта. Парень начал волноваться о том, не обидел ли чем-нибудь девушку? Или того хуже: не приключилась ли с ней беда? Так и солнце начало садиться, а он все смотрел перед собой сквозь наполненную улицу.

Послышались крики. На них Ефим сначала внимания не обратил. Шум нарастал, люди бежали, тогда он повернул голову: по пешеходной улице нагло катился экипаж. Кучи людей рассеивались из-под колес и копыт, кричали, падали. Ефим так разозлился, что тут же поднялся с места и, стоя, наблюдал за этим хаосом.

Этот эпизод еще сильнее разгорячил те чувства, которые не должно испытывать молодое сердце. Что позволяют себе эти богачи? А главное — почему они думают, что имеют право совершать подобное?

— Ефимка, ты чего такой угрюмый-то сидишь? — Спросил сосед его из антикварной лавки.

— Не могу принять несправедливости мира, дядя, — сжимал он свои кулаки все крепче.

— Не имеем мы никакого влияния, Ефимка, — после некоторого молчания сказал старик. — Прими правду и живи в радость.

— Дядя, появлялась ли хозяйка? — Ефим указал на пекарню.

— Тут, Ефимка, горе случилось. Нашли ее в какой-то подворотне, всю замерзшую насмерть. Ходили слухи, она от насильника убегала. Спряталась, поди. Господи, бедное дитя, — старик перекрестился.

Все застыло внутри Ефима, руки ослабли, кулаки распутались, и он рухнул ниц.

О, дядя! Благодарить ли тебя за новость, тобой произнесенную, или не стоило слышать ее Ефиму, потому что все события эти вылепили в нем злой отпечаток, негожий его доброму уму.

В двенадцать часов, как наступило Рождество Христово, явился призрак бедному Ефиму.

— Ефимка! А, Ефимка! — Залепетал тоненький голосок.

— Это ты! — Не поверил он: перед ним стояла погибшая девушка.

— Идешь не по тому пути, друг мой. Отпусти обиду, прости обидчикам вину их.

— Как же! Невозможно! — Топнул он ногами.

— Прости их, — настаивала девушка, — да помолись. — Руки ее обвили голову Ефима, ласкали его.

— Нет! — Толкнул он ее. Он был непреступен.

Девушка исчезла. Раздались выстрелы. Ефим выбежал на улицу: на земле лежал барин, истекая кровью.

— Экая пьянь здесь стреляет! — Выругался парень.

Он мог спасти жизнь глупому барину, но ненависть затуманила ему глаза: он видел только богатую свинью, не задаваясь вопросом: может, этот молодец другой? Он поднял валяющееся ружье, приблизился и зарядил умирающему прямо в голову.

Долго он еще склонялся над телом, разбираясь в себе: какую ошибку он совершил! Ведь этот барин ни в чем не виноват!

Свист. «За мной пришли» — подумал парень. Дежурные мигом повязали его, Ефим не сопротивлялся. Какой ужасный конец для молодого парня! Увы, не смог он усмирить свой гнев, разгорячился и… Но взад не повернешь, и остался гнить в тюрьме; долго там не продержался: вина замучила, поднял руку и на себя…