Человек и Земля. Том 4 [Жан Жак Элизе Реклю] (doc) читать онлайн

ЧЕЛОВЕК и ЗЕМЛЯ
ЭЛИЗЕ РЕКЛЮ
Человек и Земля
География, по отношению к человеку, не что иное, как История в про­странстве, точно так же, как Исто­рия является Географиею во времени.
ТОМ ЧЕТВЕРТЫЙ
НОВАЯ ИСТОРИЯ
ОбщиныМонархии Монголы, тюрки, татары и китайцы.Откры­тие новых земельВозрождение Реформация и иезуиты Колонии
Король-СолнцеXVIII векъ
Перевод с французского, с разрешения автора, приват-доцевта Имп. СПБ. Университета
ИЗДАНИЕ
БРОКГАУЗ-ЕФРОНЪ
е.-П ЕТЕРБУРГЪ
1907
Типография Акц. Общ. Брокгауз-Ефрон. СПБ. Прачешный пер., д. № 6.
Оглавление.
Книга третья НОВАЯ ИСТОРИЯ.
( П р о до л жение). Стр.
Гл. VII. Общины. Средние века.Болота и горы как элементы, защищавшие независимость. Образова­ние свободных общин.Венеция, Пиза, Генуя. Гвельфы и Гибелпны.Два Фридриха.Войны с альбигойцами.Города севера Франции и Фланд­рии. Германская Ганза. Основание универси­тетов.Конфликты и падение общин.Готиче­ская архитектура 388
Гл. VIII. Монархии. Феодальная Франция.Великая хар­тия.Париж и Лондон.Германия.Отсутствие у неё столицы.Вена.Князья-избиратели.Рас­пространение королевской власти во Франции. Евреи и ростовщичество.Столетняя война. Жаккерия.Бургонь и Фландрия.Чума, разбой­ничество, рабство, захват земель.Виклеф и Гусс.Шотландия и Англия.Христиане и мавры. 8916G
Гл. IX. Монголы, тюрки, татары и китайцы. Новые рели­гии Востока.Буддийские миссионеры.Несториане, евреи и арабы.Эра великих событий в Ки­тае.Вторжение монголов.Воинственные на­беги.Каракорум.Рубрук и Марко Поло. Раздробление монгольской империи.Россия и среди­земноморский Восток.Тамерлан и его мечети. Соколиная охота.Торговля.Османли.Взятие Константинополя 167218
Гл. X. Открытие новых земель. Изменения в равнове­сии средиземноморского мира.Состояние геогра­фических знаний.Карты, маршруты, лоции.Из­следование Африки от острова Мадеры до Мыса бурь.Частое посещение Нового Света.Колумб и открытие Вест-Индии. Побережья обеих Америк.Разделение мира.Америго Веспуччи. Вопрос о существовании пролива.Пути в ОстъИндию.Первое кругосветное путешествие .... 219272
Гл. XI. < Возрождение». Эпохи Возрождения. Гума­нисты.Библиотеки. Воспитание. Реабилитация запросов плоти.Любовь к природе. Эпоха Возрождения в Германии.Книгопечатание.Уто­пии.Людовик XI и Карл Смелый.Французы
Оглавление
Стр, в Италии.Евреи и германские банкиры.Пере­мещение торговли.Завоевания испанцев.Воз-
’ вышение и падение Испании 273328
Гл. XII. Реформация и иезуииы. бесплодность гуманизма. Падение эпохи Возрождения.Возвращение к Вет­хому Завету.Реформация, буржуазия и народ. Географическое распределение религий.Крестьян­ская война.Анабаптисты. Швейцария, Герма­ния, Фландрия, Англия, Шотландия. Тожество враждебных религиозных учений.Капуцины. Иезуиты. Воспитание. Свобода исследования. Религиозные секты и искусство.Дальние путе­шествия миссионеров. 329385
Гл. XIII. Колонии. Абсолютная монархия.Великая ар­мада.Величие испанского искусства.Португа­лия, острова Индии, империя Зен.Испания и аме­риканские владения.Переселения и цивилизация до Колумба.Естественные условия.Ацтеки, майя, пили ль и кикве, муйска, антокенос, аймора и инки.Коммунизм в Перу.Арауканы.Путе­шествия и открытия на континенте.Франция и Канада.Англия и Бостония.Различное развитие колоний 386461
Гл. XIV. Король-солнце. Генрих IV и Елизавета. Англиявластительница над водами.Религиоз­ное равновесие. Тридцати летняя война. Ри­шелье, фронда, король-солнце. Войны и границы в царствование Людовика XIV.Уничтожение нантского эдикта.Истощение Франции.Револю­ция и гегемония Англии.Турция, Польша, Россия, Сибирь.Колонисты, крепостные и раскольники. Столицы России.Китай и иезуиты 462542
Гл. XV. XVIII век. Наследие Людовика XIV.Ло и фи­нансовая буржуазия.Борьба мысли с божествен­ным правом.Английская конституция. Цар­ствование Фридриха II.Индийская компания. Перемена власти в Канаде.Энциклопедисты, властители и философы.Раздел Польши.Бег­ство калмыков.Переворот в Америке.Лю­довик XVI и экономисты.Измерение дуги ме­ридиана ... 543G12
Алфавитный указатель географических и исторических названий и имен цитированных в тексте ав­торов 613610
Список чертежей и карт.
К стр.
Главнейшие религии Старого Света . . 186187
Географические открытия с 1400 по 1550 г 266 267
Стр.
№ 317. Страна фризов и Дитмаршенъ 9
318. Женева и долина Гоны ... 13
№ 319. Колыбель Швейцарии 15
№ 320. Страна басковъ ..... 17
№ 321. Вилла-Франки, Фрейбурги и другие «свободные города» 23
<№ 322. Венеция и её окрестности 27
№ 323. Путь чрез Бреннеръ 33
№ 324. Ломбардские города 35
№ 325. Царство Фридриха II 39
№ 326. Альбигойская война 49
№ 327. Федеральные общины Лаоннэ 53
№ 328. Графство Фландрское в XII веке
№ 329. Города германской Ганзы
№ 330. Ганза и Венеция 61
№ 331. Храмы византийской архитектуры 69
№ 332. Некоторые готические храмы И
№ 333. Соборы Англии 61
№ 334. Владения короля Франции в 1154 году 96
№ 335. Франция и Англия около 1180 года 65
№ 336. Равнина северной Франции 161
№ 337. Париж во времена Филиппа-Августа 162
№ 338. Лондон в XIII веке - • 163
№ 339. Рейн, Страсбург и Кёльнъ 165
№ 340. Вена и Дунай в средние века • 166
№ 341. Вена и Дунай в XX въке 166
№ 342. Земля тевтонских рыцарей Ш
№ 343. Города и области Германии - I*4
Список ЧЕРТЕЖЕЙ И КАРТЪ
№ 344. Орография Германии 115
№ 345. Герцогство Бургундское 139
№ 346. Франция в Столетнюю войну , 141
№ 347. Нижняя Шотландия . 159
№ 348. Ход завоевания христианами Испании 163
№ 349. Путешествие Юэн-Цанга 173
№ 350. Великий канал Китая 185
№ 351. Плотина-виадук у ииин-по 189
№ 352. Империя сыновей Чингис-Хана 195
№ 353. Путешествия Марко Поло 201
№ 354. Территория, подвергшаяся нападению турков-османли . . • . 215
355. Константинополь 217
№ 356. Европа и Средиземное море по карте Жана де-Кариньяна ... 227
№ 357. Карта земного шара (по Ега Манго) 229
№ 358. Первые от .рытые побережья • 233
№ 359. Путешествия вокруг Африки 237
№ 360. Западное полушарие на глобусе Мартина Бехаима 242
№ 361. Восточное полушарие на глобусе Мартина Бехаима 243
№ 362 Багамские острова 247
№ 363. Путешествие Христофора Колумба 249
№ 364. Побережье, открытое Иоанном и Себастьяном Каботь 251
№ 365. Побережье, открытое Америго Всспуччи и Кабраломъ 253
№ 366. Область географических открытий португальцевъ 265
№ 367. Магелланов пролив ... 269
№ 368. Флоренция и её окрестности 287
№ 369. Нюрнберг и ею область 297
№ 370. Университеты в начале XVI века 299
№ 371. Типографии в 1500 г 301
№ 372. Франция в конце XV века 313
№ 373. Французские походы в Италию 315
№ 374. Испания и Мавритания 323
Ле 375. Владения Карла V и Франциска I 335
№ 376. Церковные владения 339
№ 377. Некоторые кальвинистские церкви Франции • .... 343
№ 378. Область крестьянских войнъ 353
№ 379. Мюнстер и его окиестности . . • 355
№ 380. Протестанты и католикп в Швейцарии 360
№ 381. Протестанты и католики южной Германии 361
№ 382. Семь Соединенных провинций 365
№ 383. Область Мурсип и Валенции 394
№ 384. Острова Малайского архипелага 401
№ 385. Течения Тихого океана 405
№ 386. Распределение населения в Северной Америке 413
№ 387. ИИлатэ Анагуакъ 415
№ 388. Город Тепохтитлан и его лагуна • 419
№ 389. Полуострова Юкатан и Гондурасъ 426
№ 390. Наречия Центральной Америки 427
№ 391. Новая Гренада и Эквадоръ 431
№ 392. Плоскогорий Перу царство инковъ 433
№ 393Пути сообщения народа инковъ 437
Список ЧЕРТЕЖЕЙ И КАРТЪ
№ 394. Южное Перу 445
№ 395. Устье реки Св. Лаврентия 451
№ 396. Северо-американское побережье 455
№ 397. Атлантический океанъ 457
№ 398. Плимут и Атлантический океанъ 471
№ 399. Честер и Ливерпуль 474
№ 400. «Пить портовых городовъ» 475
№ 401. Театр тридцати летней войны 479
№ 402. Поля сражений в долине Бельгии 496
№ 403. Поля сражений в Эльзасе ‘497
№ 404. Театр войны с «камиссарами» 501
№ 405. Колонии гугенотов в Германии 503
№ 406. Великая Турция 513
№ 407. Россия во времена от Иоанна Грозного до Петра Великого .... 519
№ 408. С.-Петербург и его окрестности 527
№ 409. Москва и её окрестности 529
№ 410. Китай в эпохѵ маньчжурского владычества . . • ■ 533
№ 411. Кантон и Макао 537
№ 412. Пуэрто-Эскосес и Панамский перешеекъ 547
№ 413. Устье Миссиссиппи 551
№ 414. Пруссия в ХѴШ веке 557
№ 415. Индия при Дюплэ 563
№ 416. Устье р. Св. Лаврентия 567
№ 417. Новый Свет в 1740 г 569
№ 418. Бостония и Канадч 571
№ 419. Первый раздел Польши 584
№ 420. Второй и третий разделы Польши 585
№ 421. Область переселения калмыковъ 589
№ 422. Столицы Сев. Америки 599
№ 423. Налог на соль во Франции 601
№ 424. Измерение дуги меридиана между Мальвуазин и Амьеном . . . 606
№ 425. Триангуляция Эквадора 607
№ 426. Триангуляция Лапландии 609
Список рисунков в текстиь.
Стр.
Кафедральный собор в Перигэ 7
Главные ворота Фонтарабии 16
Селение Рентерия в провинции Гвипуцкоа 19
Церковь св. Марка в Венеции, построенная в 9771071 гг 29
Фридрих Барбаросса 37
Турню. Фасад церкви св. Филиберта 41
Ауто-да-фе в присутствии Св. Доминика 43
Вид древней Тулузы 47
Внутренность лавки XV века 50
Печати общинъ 51
Торговые ряды и башня Брюгге 57
Сцены из жизни парижских студентовъ 62
Сцены из жизни парижских студентовъ 63
Собор Парижской Божьей Матери. Химеры и фантастические существа . 67
Амьенский собор. Резьба по дереву на балюстраде хоровъ 73
Собор въПонтиньи 75
Собор в Сен-Мартен-де-Рошервидль 77
Кафедральный собор в Иорке 79
Кафедральный собор Бургоса 83
Кафедральный собор в Фамагусте на острове Кипре 85
Вид древнего Лондона - 97
Симон Монфоръ • 99
Зало Рёмера во Франкфурте-на-Майне 107
Долина Рейна при Сен-Гоаре 113
Кафедральный собор в Бовэ. Алтарь 117
Авиньон. Замок папъ 119
Прокаженный с трещеткой 123
Торговые ряды в И пре 125
Бордо. Ворота Большего Колокола 127
Церковь св. Погребения в гиёви (Индр) 129
Розэс-Сент-ИПапель в Париже, построенная в 12431248 гг. . . • 133
Реймский собор. Воскресение мертвых. Часть портала 135
Статуя Жанны д’Арк в Вокулере, подарок короля Людовика XI . . . 143
Расцвет готической архитектуры 145
Рейн и кёльнский соборъ 149
Прага. Ратуша 153
Прага. Старый мост через Влтаву 155
Замок в Альнвике в Нортумберленде 157
Скала Дёмбвргон на Клейде 151
Список РИСУНКОВ В ТЕКСТЕ
Стр.
Буддийская кумирня в Японии 171
Буддийский лама, Алаша Хамба, наставник Тушету-хана • . . 175
Буддийское божество на цветке лотоса 176
Богиня милосердия с 24 руками 177
Уйгурская надпись, открытая Клсмснцом в Сибири в 1882 г. ... 180
Камень, покрытый руническими надписями, пз окрестностей Упсалы. Вы­
шина 2 метра. ... • 181
Приготовление шелка. Разматывание коконов . , ... 182
Приготовление шелка. Окраска пряжи 183
Скипетр из нефрита . 186
Жезл из нефи ита 187
Монгольская кумирня вблизи Лхассы, в Тибете 191
Арамейское письмо. Таблица, найденная в Египте 196
Развалины Каракорума 197
Русская кавалерия в ХП веке 203
Древний форт в Тифлисе 205
Монастырь Чова в Таиски, на границе Кашмира и Тибет и 207
Мечеть на могиле Тамерлана 211
Внутренность могплы Тамерлана в старом Самарканде 213
Остров Мадера. Вид Фунчала 225
Карта земного пиара по Клавдию Птолемею, II века 230
Карта земного шара по Эдризи, 1099 1164 г 231
Пещера, в которой прежде обитали гуаншн, около Лас Пазьмасъна Боль­
шом Канарском острове 235
Паоло-дель-Поццо Тосканелли (1397 1482) и Марсильо Фичино (1433 *1199). 239
Христофор Колумб (1446? 1506) 245
Высадка Колумба в Вест-Индии 246
Карта Диего Риберо 1529 года 255
Каравелла XVI века и летучия рыбы 259
Центральная Америка по Майолло (1527) 261
Себастьян Кабот (14701555?) 263
Фернандо Магеллан (1470 1521) 267
Магелланов проливъ 268
Америго Веспуччи (1451-1512) 271
Венеция. Плошадь св. Марка 277
Венеция. Статуя одного из кондотьеров, «.ИИль-Коллеонф> 279
Эпизод пз жизни св. Урсулы. Возвращение английских послов в свое отечество 283
Флорентийси ий соборъ 285
Дюрер; портрет, писанный им самим (1500) 2>9
Мурсия. Развалины арабских бань 291
Музыкальные упражнения в поле. . . • 293
Дом в Нюрнберге 295
Страница первой библии Гутенберга 303
Флоренция. Могила Лоренцо Медичи; работы Микеланджело (14751564) . 307
Главный фасад замка д’Азе-ле-Ридо 309
Аббатство монастыря горы св. Михаила. Кухня и трапезная 311
Замок Блуа. Флигель Франциска I. Большая лестница 317
Антверпен. Двор Плантинского музея 319
Москва. Церковь Василия Блаженного, 1544 г 321
Список РИСУНКОВ В ТЕКСТЕ
Стр.
Портрет Эразма, работы Ганса Гольбейна 333
«Фонтан невинныхъ», скульптура Жана Гужона (1547 -1549) 345
Мартин Лютеръ 347
Рабочая комната Мартина Лютера в Вартбурге 349
Кальвинъ 358
Женева-протестантский Римъ 359
Нюрнберг. Старинные здания на Пегнице 363
Толедская дева, закрытая и открытая 366
Ратуша города Алькмлара 367
Эдинбург. Храм св. Эгидия, где проповедывал Джон Кноксъ 369
Сцена из Варфоломеевой ночи 373
Церковь Лойолы в стране басковъ 375
Коллегия иезуитов в Мфльке, близ Инголыптадта на Дунае 379
Алтарь собора в Бургосе 381
Эскуриал, резиденция Филиппа II, в 50 километрах к северо-западу отъ
Мадрида 391
Колесо для орошения (нория) в окрестностях Мурсии 395
Развалины дворца инквизиции в Гоа 399
Гробница прежних султанов на Яве 403
Погребальная урна, найденная в Тафи 406
Церемониальный сосуд племени сиу для вызывания дождя с изображе­нием креста 407
Деревня индейцевъ 409
Кортец дает рабов на растерзание псамъ 411
Различные способы переправы индейцев через реки 417
Каменный календарь мексиканцевъ 420
Камень для жертвоприношений мексиканцевъ 421
Скульптурные украшения дворца в Уксмале • 423
Пирамида на северо-восточной стороне Юкатана 424
Холула. Пирамида, покрытая растительностью, с церковью наверху . . . 425
План Монтф-Альбано 428
Перспективный вид работ в Монте-Альбано близ Оаксака 429
Украшение на воротах из монолита в Тиагуанако 434
Ворота из монозита в Тиагуанако 435
Серебряная безделушка с берегов озера Титикака 439
Вид города Куско 441
Индейцы за работой в копях под надзором испанцевъ 443
Перуанский глиняный сосудъ 448
Перуанский глиняный сосудъ 449
Квебек в конце XVII века 453
Темница принцессы Елизаветы в лондонской башне в течение царство­вания её сестры Марии 469
Устье р. Эвон выше Бристоля • 473
Современный порт Рай • 477
Собор в Меце (13321546) 481
Улица Уайтхалль в Лондоне . . 483
Банкирский дом в 1680 г 485
Алжир с северо-востока 487
Вильям Шекспиръ 489
Ла-Брюйер, 1645-1696 491
Список РИСУНКОВ В ТЕКСТЕ
Версаль. Фонтан Латоны и дворецъ 493
Франш-Контэ. Источник Лизонъ 495
Долина Жонты, близ Мейрюйся 499
Галилей, 15641642 505
Ренэ Декарт, 15961650 507
Парламент в царствование королевы Анны 509
Русский патриарх и духовенство XVII века ’ . . . 515
Ружье царя Алексея Михайловича и его устройство 517
Русский город в XVII веке 521
Московский кремль 523
Русский шлем XVII века 525
Енисей вблизи Красноярска 531
Китайская статуэтка, изображающая герцоииню Бургонскую 534
Китайская статуэтка, изображающая короля Людовика XIV 535
Япония. Ворота вь Токио 539
Спекулянты на улице Кевкампуа 549
Монтескье (16891755) 553
Берлин. Музей древностей и Лустгартенъ 555
Тадж-Махал, близ Агры на берегу р. Джсмны 561
Французская торговая контора в Шандервагоре 562
Могила Шах-Джихана 565
Медная монета, чеканенная в Пондишери 572
Картонная монета, выпущенная в Каваде в 1749 г., стоимостью 76 деньеровъ 573
Дени Дидро, 17131784 575
Страница из «Энциклопедии» 577
Потсдам. Дворец Фридриха II 581
Пью-Иорк в XVII веке 590
Ныо-Иорк в XVII веке 591
Бостон. Фанейль-Гадль 593
Томас Пэн (1737 ±809) 595
Джордж Вашингтон (1732 1799) • 596
Вашингтон. Здание конгресса 597
Серебряный доллар 1799 г 598
Тюрго 603
Телескоп XVIII века 695
О Б Ш, W Н Ы.
Хронология.
Конрад III, Гогенштауфен, был избран императором герман­ским в 1138 г. и провел значительную часть своего царствования в борьбе с герцогами баварскими, Генрихом Гордым (умер вь 1140 г.) и его сыном Генрихом Львом.
Фридрих I, Барбаросса, род. в 1123 г., по материнской линии был родствен Гвельфам и, по крайней мере, в Германии, способ­ствовал уменьшению розни и несогласий между Гвельфами и Гибелинами; он наследовал в 1147 г. своему отцу в качестве герцога Швабского и сопутствовал своему дяде Конраду III во втором кре­стовом походе. Императором германским он был избран в 1152 г. и перешел первый раз через Альпы в 1154 г., когда был коронован ломбардской короной, освободил Рим из рук Арнольда и восстановил власть папы, заставив провозгласить себя императором. Он взял Милан в 1158 г., разрушил его в 1162 г., затем был разбит в битве при Леньяно в 1176 г. Раздосадованный неудачей своих шести походов в Италию, он затем посвятил все остальное свое царствование Германии, вплоть до того времени, когда отправился на Восток, откуда более не вернулся.*
Генрих IV Жестокий (11901198) вступил в брак с на­следницей норманского королевства Двух Сицилий; он был тюрем­щиком Ричарда Львиного Сердца и разбил окончательно ГвельфовъФилипп, его брат, боролся с лжекоролем Оттоном IV, сыном Ген­риха Льва, выставленным против него папою, и был умерщвлен в 1208 г. Оттон IV царствовал затем один; следуя поневоле политике своих предшественников, он был отлучен папою и умер после поражения при Бувине в 1214 г.
Фридрих II, сын Генриха IV, род. в 1194 г., близь Анконы. Он был союзником французского короля в битве при Бувине и занял троп Оттона IV в 1218 г. Однако, с самого начала своей дея­тельности оп был отлучен от церкви папою (1222), незадолго до своего
1*
4
Человек и Земля
отправления в Палестину. Он был счастливее своих предшествен­ников, так как вступил в Иерусалим,в деле примирения с папами его успех, однако, не послужил ни к чему, так как папы становились все более и более требовательными. Император этот вторично был отлучен от церкви в 1239 г. и скончался в 1250 г., неизвестный большинству своих подданных и презираемый частью других.
Конрад IV (12501254), его сын, едва успел завоевать Италию, а его внук Конрадин, род. в 1252 г., в борьбе с креа­турой папы, Карлом Анжуйским, от которого он хотел отпять Неаполь, был взят в плен и казнен 16 лет. Вслед за этим преступлением лет через 20 спустя последовала Сицилийская Вечерня.
Папы, боровшиеся с Барбароссой, были: Адриан IV (11541159) и Александр III (11591181); затем в течение следующего десяти­летия сменялись Лука ПИ, Урбан ПИ, Григорий ѴИП и Клемент ПИ. Папа Иннокентий III (11981216) был современником императора Оттона IV. Гонорий ПИ и Григорий IX (12271241) были первыми про­тивниками Фридриха П; затем следовали Целестин IV, Иннокентий IV, Александр IV, Урбан IV и Клемент IV; они занимали папский пре­стол в течение конца царствования Гогенштауфенов.
Альбигойцы были отлучены от церкви в 1179 г., когда нача­лись и преследования ихъВ 1208 г. убийство папского посланника, председательствовавшего на ауто-да-фэ, дало повод к крестовому по­ходу. Город Безье был взят в 1209 г. (пало 60000 жертв). Се­вер одержал победу над Югом в битве при Мюрэ (1213), и город Альби открыл свои ворота перед победителями в 1215 году. Симон Монфортский был убит в 1218 г. под стенами Ту­лузы; взятие Авиньона докончило войну.
ХП век и первая половина XIII в Германии были временем Вольфрама фон-Эшепбаха и Вальтера фон-дер-Фогельвейде; во Фран­ции жили в эту эпоху Вас, Бенедикт из Сен-Мора, Вилльардуэп и Ж. де Доррис.

Защита свободы ломбардских об­щин представляла для них огромные затруднения; ежегодно видели они спускающиеся с Альпов толпы грабителей-германцев, их страшных врагов, бывших, пожалуй, еще бо­лее опасными союзниками.
Глава седьмая»
СРЕДНИЕ ВЕКАБОЛОТА И ГОРЫ КАК ЭЛЕМЕНТЫ, ЗАЩИЩАВШИЕ НЕЗАВИСИМОСТЬ.ОБРАЗОВАНИЕ СВОБОДНЫХ ОБЩИН.ВЕНЕ­ЦИЯ, ПИЗА, ГЕНУЯ.ГВЕЛЬФЫ И ГИБЕЛИНЫ.ДВА ФРИДРИХА. ВОЙНЫ С АЛЬБИГОЙЦАМИ.ГОРОДА СЕВЕРА ФРАНЦИИ И ФЛАНД­РИИ.ГЕРМАНСКАЯ ГАНЗА.ОСНОВАНИЕ УНИВЕРСИТЕТОВ. КОНФЛИКТЫ И ПАДЕНИЕ ОБЩИН.ГОТИЧЕСКАЯ АРХИТЕКТУРА.
Среди тех неопределенных терминов, которые вошли во все­общее употребление, многие изменяли постепенно свой смысл и значение, и их приходится истолковывать различно, сообразно с раз­личными эпохами. Одним из таких терминов является также и термин «средние века». Его применяют в настоящее время обыкно­
6
Человек и Земля
венно ко всему периоду, отделяющему падение Рима под ударами вар­варов от взятия турками Константинополя. Выражение это было, однако, изобретено историками не в том смысле, как оно упо­требляется теперь: оно применялось в прежния времена гуманистами для обозначения того периода, когда писатели не употребляли клас­сических форм разговорного языка, но выражали свои мысли, тем не менее, на латинском языке, т.-е. со времен Цицерона до царствования Константина. Именно с точки зрения этого латинского языка, считавшагося единственным языком, достойным для выра­жения мыслей, все века разделялись на высшие, средние и низшие, к последним причисляли времена, когда латинский язык стал забываться, им перестали пользоваться как обычным письмен­ным языком, и началось образование новых языков х). Мало-по-малу, путем медленной эволюции, в употреблении этих терминов историки стали соединять «средние» и «низшие» века филологов и делать из них «средние века», в настоящем значении этого термина, обозна­чающего период относительного мрака, разграничивающий два свет­лых периода в развитии мысли, подобно тому, как ночь разграни­чивает два дня.
Вико в своей книге «Science Nouvelle» приводит средние века как пример того возвращения к прошлому, которое совершается после полного оборота цикла истории, обозначенного падением римской империи. По его мнению, человечество начало заново свою жизнь, впав в состояние варваризма, аналогичного господствовавшему в самые древние времена, какие только известны нам из преданий. Ои счи­тает тожественными обе эти фазы развития, указывая на сходство их в смысле отдельных черт жестокости и невежества. Ои утверждает даже, что в эти «несчастныя» времена «вторичного варваризма» на­роды впали в «безписьменностъ», так как в течение многих веков мы не располагаем никакими письменными памятниками живых язы­ков, тогда как варварский латинский язык того времени понимался лишь незначительным числом лиц из духовенства 1 2).
Не подлежит сомнению, что такое разграничение между «движе­нием впередъ» классического периода и «движением назадъ» веков темноты и невежества далеко не было столь точным, как это вообра­жает Вико; впрочем, для Западной Европы разграничение это соответ­ствует, во всяком случае, исторической истине. Что касается дру­гих частей земного шара, в особенности Аравии, Персии и Сирии,
1) Godfr. Kurth. Congrds Scientifique International des Catholiques, tenu a
Eribourg en 1877.2) Science Nouvelle, £dit. franq. de 1844, pp. 373, 374.
Средние века
7
стран, которые, будучи воодушевлены новою верою и вдохновлены раз­витием наук, искусств и литературы, неожиданно расцвели, то те самые века, которые у нас были периодом полного мрака, были тамъ

Кафедральный собор в Перигэ;
веками яркого света. Настоящее «средневековье», т.-е. фаза реи^есса, страдания и кажущейся смерти, существовало лишь для христиан Европы и (Соответствовало тому периоду, в течение которого христианство, в форме римско-католической церкви, принималось беспрекословно всемп западными пародами, не вызывая ни протеста, ни возникновения еретических учений.
Если так понимать средние века, то онп начались, действительно, с разрушения римской империи варварами, со взятия Рима готами и вандалами, но, конечно, вовсе не продолжались до путешествия вокруг Африки или до открытия Нового Света Колумбом, Каботом и Веспуччи. Еще задолго до этой эпохи Западная Ёвропа восстановила спо­
8
Человек и Земля
собность к распространению своей власти; эта способность проявилась в крестовых походах, в торговых предприятиях итальянских купцов, в прогрессе ремесл и искусств и прежде всего в образо­вании общин. Личная инициатива, не мирящаяся с наивною верою и с основывающимся на мистицизме повиновением папе или императору, создала первый период Возрождения, 200 или 300 лет до той эпохи, которая носит специально такое название в Истории. Блестящий период свободных общин, столь энергично отстаивавших свою незави­симость и защищавшихся, век, когда зародилась и расцвела готиче­ская архитектура, едва ли может быть соединен под общим наиме­нованием «средних вековъ» вместе с периодом невежества и вар­варской грубости, в течение которого народы собирались с силами. Без сомнения, историки должны предупредить созданием нового тер­мина то смешение, которое может повлечь за собою приложение назва­ния «средневековья» к этим двум столь различным эпохам.
Дух свободы, являющийся дыханием жизни и ищущий непрерывно и всюду, где бы прорваться, должен был, конечно, воспользоваться также и движением, вызванным крестовыми походами. Отсутствие рыцарей-феодалов с их воинами являлось большим облегчением для большинства их подданных. Без сомнения, князья, бароны и их вассалы должны были стараться выжать из несчастного населения все, что только возможно было добыть из него путем налогов и сборов; страна их оставалась обедневшей, с выпущенною кровью, не зато, в конце концов, они все же уезжали, и перья, развивавшиеся на их шлемах, исчезали вдали. К тому же, им приходилось, волей-неволей, давать различные обещания, даже идти на некоторые уступки и предо­ставлять остающимся подданным некоторые привилегии, дабы они берегли земли господ и замки их во время отсутствия войск, слушались управляющих и повиновались женам и детям рыца­рей, остававшимся дома. Многие из рыцарей вполне сознавали дей­ствительное положение вещей на покидаемой родине и отправлялись против своего желания, но общий подъем духа увлекал их, и, волейневолей, они становились во главе своих вооруженных отрядов.
Тогда-то сельское население и горожане-ремесленники могли по­думать об отмщении за все предшествовавшие страдания или, по крайней мере, могли отчасти отвоевать прежнюю независимость или даже прости­рали свою храбрость до того, что начинали сами управлять своими де­лами. Таким образом, например, синдики Тулузы, представлявшие буржуазию этого города, стали постепенно забирать в руки управление общпной во время отсутствия своего графа; аналогичное превращение
Влияние крестовых походовъ
9
совершилось и во всех других городах страны: графство сделалось фактически федерацией, образованной большим количеством мелких республик, которые объединялись под почетным протекторатом фео-
№ 317. Страна Фризов и Дитмаршен.

дального графа. Когда Рамон или Раймонд умер на Востоке, после того, как им было основано королевство Триполи, оставленное им в наследие своему старшему сыну Бертрану, вдова его, возвратившаяся в Тулузу вместе с младшим сыном Альфонсом Иорданом (n’Anfos Jordan), названным так по имени реки, в которой он был кре­
10
Человек и Земля
щен, должна была поместить наследника графского достоинства под покровительство синдиков и предоставила им его воспитание. Точно так же позднее, когда был предпринять ужасный крестовый поход внутрь страны, которым население Лангедока было снова обращено в рабство, французские рыцари северной Франции мстили, без сомнения, не столько за отклонение от религиозных доктрин, сколько за отпор, оказанный свободными городами феодальной власти.
В некоторых странах Европы благоприятные условия внешней среды позволили обитателям сохранить совершенно независимые об­щины, остававшиеся даже незатронутыми. «В моей стране,говорит с гордостью Нибур,в моей стране, в Дитмаршене, не было никогда рабовъ» а). Эта привилегия была дана ей самой природой. Если земля фризов п Дитмаршен сохранились свободными до начала XVII века, несмотря на давление великих феодальных государств, примыкав­ших к ним с юга и юго-запада, то это потому, что они были за­щищены трудно проходимыми болотами, трясинами и торфяниками, в которых завязла бы тяжелая кавалерия феодалов, закованных в железо. Заботясь о том, чтобы, по возможности, лишь им одним была известна их страна, обитатели болот остерегались показывать дорогу туда рыцарям и их ратникам. Болото защищало их лучше, чем проливы океана защищали островные народности.
По аналогичной же причине по ту сторону устьев Рейна обита­тели «новых земель» Фландрии были также свободными людьми. Чтобы завоевать себе прочную опору на море и на реках, недостаточно было тяжелой работы,нужна была творческая сила свободы, свобод­ная инициатива, развитость и присутствие мысли в работе. Пришлые осушители болот и распахиватели новых мест, которым феодаль­ные князья предоставляли эти пространства, не взяли бы на себя, ко­нечно, этого тяжелого труда, если бы подлежали личной повинности и различным другим обязанностям, тяготевшим над крепостными, и, в особенности, если бы над их работой были поставлены в ка­честве надсмотрщиков вооруженные прислужники барона; единственное, чего можно было от них требовать, этообещания уплачивать еже^ годно оброк с того времени, как земля ими будет обработана. Впрочем, зато им не требовалось какой-либо предварительной по­мощи,для них было достаточно, если их оставляли свободно делать, что хотят, силу же и мощь придавала им общинная сплоченность. В своей работе, требовавшей знаний и предпринимавшейся с целью по­корения стихий, они могли рассчитывать лишь на взаимную помощь, должны были разделять между собою труд, преследовать общественные цели и объединять свои усилия,так образовывалась настоящая рес-
1) Jules Michelet. «Histoire Romaine», 1 vol., p. 9.
Дитмаршеи и Фландрия
11
публика, основанная на общих выгодах и на взаимной любви. Со­вершенно так же были созданы согласными трудами всех членов общин, задолго до египетских и ассирийских монархий па берегах Нила, Тигра и Евфрата, те удивительные по плодородию культурные местности, которыми столь легко завладели монархи, когда все уже было готово п оставалось только поддерживать существующее. Когда были осушены земли Фландрии, покрывавшиеся прежде периодически водами и поглощенные в значительной части ужасающим наводне­нием 1170 года, феодалам также не трудно было поддерживать эти земли в хорошем состоянии чрез особых управляющих, совершенно, впрочем, бесполезных, так называемых «watergraven», «dijkgraven» и «moormeesters»,бароны прилагали все усилия к тому, чтобы взять власть над осушенными землями в свои руки. Благодаря примеру, поданному им простыми земледельцами, они были также в состоянии увеличить местами поверхность своих болотных владений,так, на­пример, Филипп Эльзасский велел выстроить в XII веке плотину Цвина и хвалился тем, что за свой собственный счет осушил обшир­нейшие территории х). Тем не менее, формы древнпх общинных рес­публик сохранялись долгое время и сохраняются и до сих пор под наименованием «wateringen» или «wateringues»; эти общины обитателей болот носят на себе и теперь еще отпечаток своего славного прошлого.
Впрочем, когда эти завоеватели болот, эти творцы лугов и па­шен па непригодной земле испытывали слишком сильные притесне­ния на своей родине со стороны властолюбивых баронов, они поки­дали свои устья и отправлялись завоевывать другие устья рек и другие земли. Зная свою силу, они не боялись никакого соперничества. С начала ХП века (в 1106 г.) и в особенности в течение двух по­следующих поколений мы можем наблюдать, как колонии фламанд­ских земледельцев-осушителей образуют как бы странствующие республики. Они завладевают болотами земель Бремена и там и сям, по берегам Эльбы, проникают до Гольштейна, до берегов Одера, где в некоторых местностях сохранялись затем в течение веков пло­тины и каналы, построенные в те времена, и где некоторые остатки обычаев фламандского права сохранились вплоть до революции 1848 г. 1 2У Другие колонии проникли таким же способом во Францию,мы встре­чаем их работающими на берегах Соммы и Сены, на берегах Севра, Шаранты и Жиронды и даже вплоть до Ландов. «Маленькия Фландрии» рассеяны по всему французскому побережью от Дюнкирхена до Байонны.
1) II. Pirenne. «Histoire de Иа Belgique».2) Avendt. «Des Colonies flaman-
des dans le nord de FAllemagne.
12
Человек и Земля
В Англии и в Шотландии также находятся следы фламандских учре­ждений; такия названия, как Фордд-Флеминг, различные местные обы­чаи и особенности местных наречий, особая жизнь некоторых из обитателей обнаруживают чужеземное происхождение х).
Совершено подобию морским проливам, болотам и трясинам, и густые леса, и крутые скалы, и снежные хребты, одним словом, все природные препятствия, затрудняющие сообщение и облегчающие за­щиту, покровительствовали общинам, которые оставались свободными, несмотря па феодальные войны. Таким образом, напр., вальдеищы, в глубине своих высоких альпийских долин могли сохраниться не­затронутыми в течение веков; они были бы даже забыты совершенно, если бы необходимость снискивать себе средства к существованию не заставляла их ежегодно спускаться с высот, чтобы выполнять раз­личные работы или вести торговлю в городах окрестных равнин. Меледу областями действительно независимыми были, впрочем, и такия, на которые феодальные бароны имели оффициально притязания,эти области, согласно договорам, распределялись между различными сюзе­ренами, но образовывали, тем не менее, автономные единицы, пре­красно защищенные своими лесами и горами и не имеющие другой за­висимости от графа, герцога или барона, как ежегодное оказание ему известных почестей и поднесение в дар некоторых изделий своей промышленности вместе с выражением верноподданничества.
Так, согласно документальным данным средних веков, Швей­цария рассматривалась как страна, принадлежащая последовательно сперва Германской империи, затем королевству Арльскому, затем снова Германии; в действительности же вся страна эта была естественно разделена на огромное число отдельных мелких государств, горных общин, свободных городов, рыцарских замков, прямых и не прямых ленов. Б зависимости от того, насколько та или другая область была более или менее открытой для нападения, она могла и более или менее успешно отстаивать свою независимость. Так, с самой общей точки зрения можно сказать, что часть Швейцарии, обра­щенная к германским равнинам, в течение средних веков чаще всего испытывала нападения; правда, некоторые защитные брустверы закрывают до известной степени долины: Констаищское озеро и часть бурного течения Рейна образуют па севере Швейцарии поперечный баррьер, тогда как несколько далее хребты Швабской Юры, распро­страняющиеся широко между Рейном и Дунаем, отклоняли направо п налево различные военные предприятия врагов. Исторические пути на
1) Howard Bead. Journ. of theManchester Geogr. Society, 1903.
Швейцария
13
западе должны были намечаться долиной, которая обнимает Рейн между Вогезами и Шварцвальдом, на востокеобластями истоков Дуная. Что касается великого пути в Швейцарию, по которому прони-
№ 318. Женева и долина Роны.

кали туда обитатели севера, торговцы, мирные переселенцы и воины, то он либо шел кругом гор южной Германии, либо направлялся прямо, пролегая по трудно проходимым горным проходам,этот путь был явственно предуказан природой в долине Аары, которая обнимает, вместе со своими притоками и озерами, все широкое откры­
14
Человек и Земля
тое пространство, имеющее форму треугольника между альпийскими мас­сивами и хребтами Юры. В этой области равпины слегка волнисты, луговые пространства чередуются с лесами и отдельными горами, воз­вышающимися там и сям по берегам рек,здесь феодальное устройство находило почву, благоприятную для своего распространения, и внешний вид городов п замков обнаруживает до сих пор чрез­вычайно ясно прежния социальные условия страны. Эта равнинная Швей­цария, в которой бароны прочно установили аристократический режим разрезала па две части Швейцарию горную, с её глубокими горными долинами, в которых население образовывало силою вещей большое число мелких независимых республик. Вытянутые в длину гребни Юры разделялись извилистыми альпийскими долипами, лишь на юге обе орографические системы встречалпсь в одной точке у юго-западной оконечности Женевского озера и устанавливали некоторое соответствие и между социальными режимами: Женева и место прорыва Роны, уго­лок земли, столь замечательный с точки зрения геологии, географии и гидрологии, столь же замечателен и с точки зрения истории.
Другая область Швейцарии столь же важного значения в смысле разыгравшихся па неп событий, которые определили современно равно­весие Европы, эторавнина Аары, где эта река недалеко от впадения в Рейн принимает в себя притоки, сбегающие с Центральных Альпов. Именно в этой местности построили римляне свой военный город Виндониссу (Випдиш),здесь встречаются пути, спускающиеся с альпийских перевалов; этот же самый стратегический пункт был использован германцами: развалины рыцарского замка Габсбурга, от­куда произошел императорский род, царствующий до сих пор в Австрии, возвышается над тем местом, где располагался город рим­лян. Однако, как только суровая рука Рима перестала держать прочно этот ключ всех альпийских долин, верхния части которых также находились во власти римлян, проложивших там широкия дороги, так жители каждой долины получили свою естественную автономию: они сохраняли ее в течете всех средних веков,общипы горных жителей сделались в то время уже достаточно сильными, чтобы про­тивостоять нападениям феодалов, для которых было очень затрудни­тельно подыматься в горы с их низин.
Феодалы, впрочем, являлись обыкновенно скорее просителями, чем претендентами на сюзеренитет. Их привлекала к себе Италия, где было столько богатых городов, которые можно было пограбить, и по­тому германские рыцари нуждались в помощи пастухов гор, живших в горах,только они могли проводить войска и указывать им путь среди горных высот и снегов; рыцарям приходилось даже уплачи­вать пошлину за прохождение через горы подарками п обещаниями, а
Швейцария
15
нередко и частью добычи, награбленной в городах Ломбардии. Таким образом, центральные долины Швейцарских Альпов, сплоченныя
№ 319. Колыбель Швейцарии.

1: 1 200 ооо
t-l 1 '.'I . ! Г ГП ■
О 10 30

общностью своих интересов, заключавшихся в том, чтобы противо­действовать германскому давлению, сложились постепенно в прочное ядро, которое и могло уже служить точкой опоры окружающим общи­нам; им грозила гораздо большая опасность, так как они распола­гались менее счастливо. В копце ХТТТ века, в 1291 г., в историп упоминается первая настоящая ассоциация, образованная «лесными»
16
Человек и Земля
кантонами и буржуазной сбщиной Цюриха; ей пришлось, однако, вскоре с оружием в руках завоевывать свободу, которая становится уде­лом лишь сильных, и в 1315 г. целая армия германских рыцарей погибла под ударами топоров, дубин и обломков скал, которыми

Главные ворота Фонтарабии.
защищались горные жители. Эта битва при Моргартене начинает собою настоящую исто­рию Швейцарии,ле­гендарная история этой страны украсилась ми­фом о Вильгельме Телле, являющемся на самом деле воспроиз­ведением мифа о сол­нечных божествах.
Васки пли евскальдунаки, живущие на западной оконечности Пиренеев и на обоих склонах их в Испа­нии и Франции, нахо­дятся также в числе тех европейских на­родов, которые обя­заны своею долгою по­литическою независи­мостью и своею лю­бовью к свободе, очер­таниям и рельефу окружающей природы. Прежде всего передъ
нами возникает вопрос, почему республики Пиренеев в долинах глав­ного, центрального хребта не удержались. Правда, там также «миры» или общины сохраняли в течение ряда веков свою административную автономность, а также вплоть до наших дней сохранились и различ­ные обычаи, находящиеся в полном противоречии с законами и по­ложениями обоих соседних обширных государств; однако, в Пи­ренеях ни одна группа свободных общин не могла вылиться в высшую национальную единицу, если не считать самих долин заслу­живающими названия отдельных политических единиц,причина тому лежит в вышине хребтов, разъединяющих долипы; хребты эти
Пиренеи
17
трудно проходимы и разделяют долины как высокие стены. Каждая из долин составляла для своих немногочисленных обитателей нечто в роде тюрьмы, в которой монахи, владевшие равнинной страной, легко могли запереть их совершенно. Политическое единство не могло
№ 320. Етрана басков.

г. 2000000
о 25 50 ИООАЛ'/^Л'
Прерывчатая линия изображает границу французского и кастильского языка.
„Три провинции" этоГвипуцкоа, Бискайя и Алава; там обитают, однако, лишь 8/с всех басков; Наварра и французская страна басков (Лабу р, Нижняя Наварра, Зуль) содержат каждая также по */в населения басков. Всего на евскальдунакском наречии говорит 6005500U0 лиц.
зародиться в этом ряде долин, столь резко изолированных между собою и относительно столь малых по сравнению с огромными бас­сейнами рек Гаронны и Оды, Эбро и Сегра, которые прилегают с севера и с юга.
В стране басков, напротив, горы не были в такой степени высокими, чтобы препятствовать сообщению между Францией и Испанией, между морем и бассейном Эбро. Три Басконские провинции «обра­зуют не более как одну», что выражено символически названием федерации «Irurat-bat»; нередко они присоединялись также к Наварре. Нравы, политические наклонности и даже язык в его различных диалектах сохранились, развиваясь независимо в каждой из областей.
Человек и Земля, т. IV*.

18
Человек и Земля
В прежния времена баски были достаточно сильными, чтобы противо­стоять одинаково успешно, < одной стороны, саррацинам, с другой франкам Карла Великого; в наше время, несмотря на то, что они политически привязаны на одном склоне к Франции, па другомък Испании, линия, разграничивающая этнический состав населения, именно граница между евскарийцами и племенами другого происхождения, беарн цами или кастильцами, все еще ясно заметна.
С изумлением можно констатировать, что подобное сопротивление, оказанное басками, не вызывало даже особых усилий с их стороны и не нарушило миролюбивых нравов населения. Тогда как по всей окружности Средиземного моря обитатели побережья должны были искать убежища в городах, оставляя всю остальную страну пустынной, должны были окружаться стенами и башнями, чтобы противодействовать регу­лярным войскам, шайкам грабителей и морских разбойников, семьи басков во все времена наслаждались уединенною жизнью среди красивых ландшафтов своей холмистой п гористой страны, в тени вековых дубовъдеревьев, бывших символами этого племени и его древней свободы. Такая полная уверенность в самих себе и в своей неприкосновенности проистекала у басков, разумеется, не из чего иного, как из самой окружающей природы, которая им во все времена покровительствовала. Между тем, главный путь, который со­единяет всю остальную часть Европы с Иберийским полуостровом, проходить как-раз чрез эту страну евскальдунаков, и если частые прохождения чужеземных народов не вызвали полного уничтожения народности басков, то это потому, что чужеземные пароды были, ко­нечно, заинтересованы в том, чтобы договариваться с басками и по­лучать от нпх содействие, иначеприходилось бы прокладывать себе путь чрез их страну огнем и мечом. Благодаря этим-то преимуще­ствам, обусловленным самою природою страны, некоторые общины или «миры» басков, например, общппа Ронкаль п Элизондо, имели воз­можность сохранить такия установления, которые положительно изумляют ярко выраженным в них чувством личного равноправия и заботли­вости об общественном достоянии. Даже в предгорьях п в откры­той к северу равнине беарнские города, благодаря соседству и примеру басков, пользовались свободою, совершению неизвестною другим город­ским общинам Франции.
Подобно Швейцарии и Пиренеям, Иллирийские горы, Черногория, суровые горные области Альбапии оказываются населенными республи­канскими племенами, главным образом, стоящими в зависимости от характерных черт внешней географической среды.
Всюду констатируем мы один и тот же общий закон, каковы бы нп были различия, проистекающие от бесконечного разнообразия
Б А 0 Кг и,
19
способов развития человеческого рода во времени и в пространстве. Феодальная Европа представляла собою на своем обширном протяже­нии тысячи резких контрастов, которые то облегчали, то задерживали



Селение Рентерия в провинции Гвипуцкоа.
утверждение власти баронов-феодалов с иерархией пх ленников. Во многих странах, даже не защищенных пи проливами, ни лесами, пи горными хребтами, естественно сгруппировавшиеся общины деревен­ских жителей пли «крестьянъ», несмотря ни па какие препятствия, сохраняли также свое коллективное право на землю и управлялись сами собою,феодалы не могли первоначально завладеть ими. Подобно тому, как в древней Галлии римлянам приходилось. иметь дело с город­ской общиной, требовавшей своего собственного суда, избиравшей кон­сулов, отстаивавшей свои прежния традиции полной свободы, совер­шенно так же и в Германии феодал нередко бывал первоначально вынужден искать помощи п опоры у земледельческого населения, до того как ему удавалось поработить это население. Когда монарх от­правлял кого-либо из своих подчиненных в какой-нибудь насе­ленный пункт в качестве управителя, земледельцы выходили ему на­встречу, держа в одной руке цветы, в другой же кинжал или нож.
9*
20
Человек и Земля
и требовали у посланца прежде всего ответакаков будет его закоип, будет ли он законом селения, или же закопом короля х) ? В первом случае они украшали управителя цветами, устраивали в честь его тра­пезу с пением и криками радости; если же ответ его был не та­ков, они выстраивались с оружием в руках. Даже законники Карла Великого принуждены были подтвердить эти основные правила сельских общин; автономия их удерживалась, несмотря ни на что, и во многих странах она охранялась с большою энергиею,крестьянам удавалось защитить свои земли от вторжения пришельцев, кто бы они ни были, норманны, гунпы или арабы; для защиты же возводились и стены во­круг селений, так что последние превращались в города,городская община, таким образом, в значительной степени зародилась путем развития сельской общины.
Всюду, где в области феодального господства зарождались город­ские республики, город тем прочнее устанавливал свою городскую свободу, если состоял из групп домов или кварталов, получивших известный характерный отпечаток, именно являющихся производите­лями определенных товаров или же населенных объединившимися купцами или потребителями. В Венеции каждый из островов пред­ставлял собою долгое время независимую общину, приобретавшую со стороны провизию и предметы первой необходимости для распределения их между общинниками. Точно так же и ломбардские города делились на совершенно автономные кварталы. Город Сьенна прославился в истории соперничеством п союзничеством, вечными ссорами и прими­рениями 24 маленьких республик, объединенных в одной городской республике. Вокруг большей части городов центральной и северной Европы их «пригороды» образовывали отдельные города, тяготевшие к главному; точно также в России каждая улица города представляла со­бою некоторую самостоятельную и автономную единицу 1 2).
Древний Лондон до завоевания норманнами представлял собою скопление небольших селений, рассеянных в замкнутом стенами про­странстве, причем каждая группа жила своей собственной жизнью, имела собственные установлениягильдии, особые сообщества, ремеслен­ные цехи были связаны лишь относительно слабо между собой и со всей городской общиной 3).
Средневековый город нормальной организации представляется намъ
1) F. Dahn. «Urgeschichte der germanischen und roinanischen VOlker». циитир.
но P. Kropotkine. «L’Entr’Aide», p. 178.2) Ernest Nys.«Recherchessur 1’histoire
de ГЕсопошие politique», pp. 31, 35.3) B. Green. «Conquest of England».
Город и деревня.
21
естественным продуктом двух соединившихся элементов: прежде всего в нем соединяются отдельные личности, группирующиеся со­образно с интересами своей профессии, сообразно с образом мыслей и с наклонностями; затем, во-вторых, мы находим в нем ассо­циации, основывающиеся на чисто-топографической близости, находим кварталы, небольшие территориальные единицы, которые никоим обра­зом не могут быть принесены в жертву центру города. Таким образом, типичный город являлся одновременно и федерацией кварта­лов, и федерацией профессий, в то же время он был и ассоциацией всех граждан. Городские и сельские общины объединялись в лиги; конфедерация лаонезцев существовала 150 лет и исчезла лишь в середине ХШ века; город Крёз п Лион являют нам аналогич­ные примеры.
История показывает нам с полной очевидностью естественное начало общип, зародившихся под влиянием условий внешней среды и вынужденного объединения интересов отдельных личностей. Надо за­метить, что историки нередко увлекались слишком легкими умозаклю­чениями о причинах явлений и приписывали воле князей как заро­ждение, так и развитие общин: ведь тысячи раз повторялось и повто­ряется до сих пор, что Людовик VI и Людовик ѴП во Франции были «основателями общинъ». На деле, между существующими носи­телями власти, боровшимися между собою за обладание землями и за господство над людьми, случалось нередко, что тот пли другой искали временно опоры против соперника у горожан возникающих городов или даже у земледельцев деревни; так, папа стремился создать врагов императору и королям, эти последние также нередко были очень довольны образованием общин, которые могли с успехом противостоять вмешательству епископов и могли помогать пм спра­вляться с восставшими вассалами; наконец, и вассалы в случаЬ надобности, бывали рады вступать в союз с городами и привлекать их па свою сторону в борьбе с гражданскими и духовными власти­телями. С своей стороны, как городские, так и другие общины, будучи еще слабыми, пользовались, насколько могли, несогласиями, которые по­зволяли им справляться с носителями власти.
Должно, однако, заметить, что и во время постоянного хаоса войн, осад п вооруженных вторжений феодальной эпохи властители, даже наиболее упорные в борьбе, нуждались все же иногда хотя бы в не­котором спокойствии; это же спокойствие они могли получить, лишь ограничивая свою собственную власть и делая известные уступки стремлению к свободе, проявлявшемуся со стороны молодых, сильных и отчаявшихся во всем людей. Нередко в этом находили они даже средство косвенного увеличения своей силы: они опирались на помощь
92
Человек и Земля
обязанных им и благодарных людей в борьбе либо с другими властителями, либо с епископами и королями, пх всегдашними опас­ными врагами. В силу того и феодальные области усеяны городами и селениями, носящими наименования Франшвилль, Вилль-Франш, ВиллаФранка, Борго-Франко, Ла-Сов, Совтэ, Совта, Совтерр, Фреибург, Фреиштадт и т. п. Каждая из этих общин могла достигнуть тем скорее полного благосостояния, что являлась прибежищем самых силь­ных людей, твердо решившихся отстаивать ту свободу, которая была им гарантирована против всяких поползновений со стороны кого бы то ни было-*
Церковь, которая через своих монахов принимала во многих местностях участие в первоначальной колонизации страны, содейство­вала также в еще большей степени, чем феодалы, возникновению общии: они основывались церковью и превращались ею легко в настоя­щие церковные лены. Духовенство располагало тем большим преиму­ществом, что под его покровом основывались убежища для новых прищельцев, для всех несчастных, даже для воров, преступников и рабов, и этп убежища, считаясь под покровительством какого-ни­будь почитаемого всемп святого, находились в полной безопасности. Четыре креста ограничивали обыкновенно пространство, находящееся под священным покровительством, и под сенью их начинали быстро возникать хижины и дома людей, покровительствуемых церковью х).
Но если духовные лица и основывали охотно убежища, в кото­рых собирались люди, соглашавшиеся работать на них и выплачивать церковную десятину, то, надо сказать, к зарождающейся буржуазии го­родов, требовавших тотчас же известной свободы и самостоятель­ности, они относились с тем большею враждебностью. В этом отно­шении властители из духовенства были гораздо более непреклонными п непримиримыми, чем властители из мирян. Дело в том, что ду­ховенство имело уже вполне выработанную систему, вполне закончен­ные доктрины,в управлении городами, как и в управлении церковью, духовные лица считали себя представителями Бога на земле. В горо­жанах, которые стремились к тому, чтобы заставить уважать свою независимость, они видели бунтовщиков и уступали перед этими тре­бованиями лишь в самой последней крайности. К тому же, города, находившиеся во власти епископов, обладали целым рядом таких установлений, что их нельзя было изменить иначе, как перевернувши все вверх дном. Епископы прекрасно понимали, насколько все это являлось опасным; к тому же, они, вообще говоря, были сильнее гра­фов и князей п могли лучше выдержать давление, шедшее снизу.
1) А. Luchaire. «Histoire de Erance», par E. Lavisse, t. 1L 2е partie, p. 340.
.Церковь и оьщины
23
Церковные города были прочнее установлены, чем города светских князей, благодаря общему консервативному духу церкви, гарантирующему № 321 Вилла-Франка Фрайбурга и другие «свободные города».

и: 20 ооо ооо
I, ■ 1. , 1
g 506 1000
Черные точки изображают на Иберийском и Италийском полуостровах и на островах города, носящие название „Вилла-Франка", в странах, говорящих на германских наречиях, города, носящие название „Фрейбургъ", и, наконец, во Франции города с названиями Билльфранш; три города Франшвилль и одинъВилльфранк.
Кружками обозначены в Ломбардии города Боргофранко, в ГерманииФрейштат, во Франции Сов (Sauve), Совата (Sauvetat) и Совтер (Sauveterre).
Карта составлена по словарю Вивиен-де-Сен-Мартена, но для Франции список общин и деревень, которые носят название, указывающее на их «свободу», nj евышает сотню и, во всяком случае, их больше 33, нанесенных на карту.
ей продолжительную власть. Тогда как резиденция князей-мирян не­редко менялась, в зависимости от их фантазии пли от превратно­стей войны, епископ оставался всегда при одном п том же соборе.
24
Человек и Земля
в котором он совершал богослужения, постоянно в одном и том же месте он принимал приношения, притекавшие изо всех окрестно­стей,благодаря этому постоянству установление оказывалось более могущественым, чем человек х).
Несмотря на все противодействие, оказывавшееся со стороны королей, князей, владетельных и духовных лиц, община необходимо должна была сформироваться среди феодального общества, так как являлась органом новых запросов, возникших в жизни парода: буржуазия нарождалась вместе с промышленностью и торговлей. Потому вполне понятны те выражения глубокой и восторженной радости, которые мы встречаем у одного из замечательнейших и достойнейших пред­ставителей торжествующего третьего сословия, у Августина Тьерри, когда он описывает освобождение первых французских общин в средние века: он говорит почти с религиозным умилением о тех промы­шленниках и торговцах, которые с полною сознательностью явились предшественниками эры, сделавшейся в XIX веке эпохой величайшего расцвета. Над феодальной организацией развился целый новый социаль­ный аппарат, предназначенный в один прекрасный день заменить феодальное устройство и превратиться в основную силу всего полити­ческого механизма. Феодалы являлись бесполезными для этого нового порядка вещей, обусловливавшего возникповепие больших городов по почину ремесленников и рабочих всякого рода,порядка, который по­зволял торговле расширяться все более и более п захватывать новые страны,они являлись бесполезными и не могли приспособиться к этим новым условиям. «Общипа», «гильдия», «цехъ» были по самому существу своему единицами безусловно автономными,такая община сама покупала сырые продукты, лишь собственными силами перераба­тывала их и сама продавала обработанные продукты. У пея имелись собственные посредники на случаи недоразумений, которые могли воз­никать между членами, и как только она чувствовала себя достаточно могущественной, так она организовала и собственную милицию, чтобы защищать свои права против королей и духовенства.
Так возникали внезапно ассоциации отдельных личностей, стоя­щие в связи с их различными профессиями и с изменчивыми усло­виями внешней среды. В эту эпоху грубой силы организм администра­тивной и полицейской власти не обладал еще гибкостью, достаточною для того, чтобы наблюдать за каждою отдельною личностью при каждой перемене па её жизненном пути,он не мог еще так хитро изо­лировать отдельных людей от той естественной группы, которая сла­галась из лиц одинаковой профессии,лиц, общими силами вступав-
1) Н. Pirenne. «Histoire de Belgique». р. 121.
Ассоциации и общины
25
ших в борьбу за существование. Каждая ассоциация ремесленников распадалась на гильдии, «братства» или «собратства»; даже нищие и публичные женщины объединялись в общины, имеющие своею целью взаимную поддержку. Временные ассоциации возникали также и при пу­тешествии на корабле,настолько естественное притяжение всех людей между собою требует удовлетворения даже при наименее благоприятных условиях окружающей средыКогда, случалось, корабль находился в море, па расстоянии пол-дня пути от гавани, из которой оп вышел, капитан собирал всех едущих на корабле матросов и пассажиров и, как свидетельствует нам один из современников х), обращался к ним с такою речью: «Мы находимся во власти Божией и во власти волн, потому между всеми нами должно быть полное равенство. Мы окружены бурями, шквалами, морскими разбойниками и другими опасно­стями, потому нам приходится соблюдать самый совершенный поря­док, дабы путешествие наше окончилось благополучно. Начнем с молитвы и будем просить у Господа попутного ветра и полной удачи всех наших начинаний, затем, следуя морским законам, изберем среди пас лиц, которые исполняли бы роль судей на судне». Таким образом, во пмя самого основного равенства всех людей, мореходы, которым грозила со всех сторон смертельная опасность, старались учредить промеж себя справедливый суд, и во имя того же самого равенства избранные судьи в конце путешествия слагали с себя обя­занности и обращались к сотоварищам по путешествию: «Все, что случалось между нами на корабле, мы должны взаимно простить друг другу, должны считать, что ничего не случилось... Потому мы просим всех вас, во пмя справедливости, забыть всякую вражду, всякую месть, которую кто-нибудь из вас мог питать к другому; просим вас поклясться на хлебе и на соли, что у вас по отношению друг к другу не явится даже и ни единой дурной мысли». Даже высаживаясь на берег, члены такой пловучей ассоциации старались опять-таки орга­низоваться в новые группы, п по всему побережью Средиземного моря каждый торговый город обладал отдельными кварталами, как бы отдельными венецианскими, генуэзскими, провансальскими или каталан­скими колониями, образующими каждая маленькую Венецию, Геную, Марсель и Барселону 1 2).
Вполне естественно, что образование свободных общин достигло наибольшего исторического значения в Италии, где еще не изгладилось окончательно из памяти воспоминание о римской республике. Даже во время первых «средних вековъ» независимые автономные города не
1) Jean Janssen. «Geschichte des deutschenVolkes». -2) Oscar Peschel. «Ge-
csbichte der Zeitalters der Entdeckungen», p. 13.
26
Человек и Земля
перестали там существовать. Таким городом была знаменитая Вене­ция, которая была обязана своей славой прежде всего природным усло­виям, именно полной защищенности от нападений внешних вра­гов,в этом отношении она была совершенно аналогична Фризии и Фландрии. Уже начиная с римской эпохи, один из островов, на кото­ром стоит Венеция, был населен, как о том свидетельствуют остатки древних развалин, обнажившихся в настоящее время, бла­годаря поднявшемуся дну моря. Однако, с начала переселения наро­дов и в особенностп после падения Аквнлеи, в которой коищеипфировалась вся торговля северного Адриатического моря, большое число обитателей суши стало искать убежища на зыбкой почве островков, рассеянных перед низменным берегом. Торговые преимущества, свой­ственные городу, стоявшему на берегу, перешли по наследству к го­роду, возникшему среди вод лагун. «В чем заключается причина величия Венеции»?спрашивает Цезаре Ломброзо; однако, в ответе, который он дает самому себе, он, к сожалению, едва затрагивает значение географических условий внешней среды, имевших наизпачительпешпую роль в судьбах венецианской республики. С точки зре­ния защиты, в которой являлась большая потребность в этот период непрерывных войн, Венеция была превосходно защищенной как со стороны суши, так п со стороны моря. На запад от неё тянулись пространства топких болот, в которых моглп завязнуть целые вра­жеские армип; к востоку от иея имелась береговая коса с много­численными извилистыми проходами, куда не рискнул бы пуститься пи один неприятельский корабль. Чтобы блокировать город, противники его должны были получить господство как над сушей, так и над морем.
Такая полная безопасность Венеции удерживала врагов от напа­дений на нее п, с другой стороны, притекала торговые морские суда, которые могли разгружаться здесь как внутри залива, так и снаружи. рассматриваемое с точки зрения чисто-географпческой положение этого города было чрезвычайно выгодным в том отношении, что находилось близ устьев рекп По, самой крупной из рек северной Италии, п близ устьев многих других рекъАдиги, Бренты, Пиаве, Ливенцы, Тальяменто,пх долины представляли собою естественные пути, веду­щие в Альпы,область возделанных стран по склону, направленному к венецианским лагунам, отличается редкостным плодородием, обу­словливаемым изобилием орошающих вод, н с самых древних времен область эта была пересечена множеством путей, ведущих но всем направлениям.
С точки зрения отношения своего к остальному миру, Венеция была также расположена чрезвычайно удачно: благодаря тому, что
Венеция
27
Адриатическое море далеко вдается внутрь суши, опа одновременно па
Я: 322 Венеция и её окрестности.

i: и оооооо
О Ю 30 ЬЬЮМОМ.
ходится как на морском берегу, так и в глубине континента, при­том вдвинута в последний приблизительно на тысячу километров:
28
Человек и Земля
обширные водные пространства, связующие Венецию с Ионическим морем, привязывают ее в то же время к средиземноморскому миру Востока, тогда как благодаря близости Альпов, голубые вершипы кото­рых вырисовываются на горизонте с северной стороны, она должна считаться почти у подножия тех горных путей, которые соединяют ее с центральной Германией и с тройными покатостями центральной Европы, направленными к Черному, к Балтийскому и к Немецкому морямъ* Все эти преимущества тем более гарантируют торговое вер­ховенство Венеции, что во всей этой области, изобилующей речными устьями, не было более ни одной естественной гавани; чтобы найти удобный опорный пункт, необходимо было пройти вдоль всего берега до выступа, на котором помещается Анкоиа. Самые устья реки По, вдающиеся далеко в Адриатическое море, на небольшом расстоянии к югу от венецианских лагун, слишком изменчивы, слишком зане­сены илом, так что моряки не могли избрать их исходным пунктом для достижения городов внутренней части страны, с того самого вре­мени, как только первобытное судоходство было заменено настоящим, и вместо челнов и лодок стали применяться корабли, сидящие, по крайней мере, несколько футов в воде.
Венеция была па самом деле «супругой» Адриатического моря, и, когда венецианский дож бросал с кормы «Буцептавра» обручальное кольцо в воды моря, присутствовавший при этом торжестве народ видел в этом символическом акте полную реальность. По крайней мере, Венеция стремилась осуществить такой союз с морем. Вене­цианская республика, гордившаяся столькими завоеваниями у отдален­ных берегов, стремилась к полному господству над морем. Все морское пространство, ограниченное к югу побережьем Равенны с итальянской стороны и заливом Кварнерос далматской, считалось замкнутым морем, находящимся во власти исключительно венециан­цев, и сборщики податей Венеции собирали значительные налоги со всех судов, которые решались проникнуть в эту часть залива. Со­вершенно так же генуэзцы рассматривали открытое море как арену деятельности исключительно своих кораблей, и когда достигли наиболь­шего могущества, то позволяли соседним городам заниматься лишь каботажем; дело дошло до того, что Генуя определяла даже расстояния, па которое мореходы Прованса п Лангедока имели право совершать плавания в Средиземном море х).
Замечателен, однако, факт, что Венеция во времена своего наи­большего могущества придавала очень мало значения обширным терри­ториальным завоеваниям: она систематически ограничивала свои вла-
1) W. Heyd; Ernest Nys, Венеция
29
дения па континенте Европы и в Азии, довольствуясь приобретением островов, островков и полуостровов, которые ей легко было защи­щать при помощи своего флота в восточном Средиземном море, по­ложительно вездесущего; она старательно избегала всяких враждеб­ных столкновений с другими державами, с которыми еп пришлось

Церковь св. Марка в Венеции, построенная в 9771071 гг
бы сражаться на суше, и в тех случаях, когда того требовали её собственные интересы, умела подыскивать союзников, которые сража­лись за нее. Будучи дочерью, позднее же повелительницею моря, Вене­ция обладала и историей, сливавшейся с историей тех лагун и того залива, которые ее окружали. Обитатели её островов, бывшие сперва рыболовами и солеварами, затем сделавшиеся торговцами, перевозя­щими товары, ставшие кораблестроителями благодаря изобилию и пре­восходству леса, который они находили на берегах Далмации, завое­вали постепенно первое место в торговых меновых сношениях с портовыми городами Востока и, благодаря своим постоянным сноше­ниям с людьми всевозможных рас и всевозможных религий, сдела­лись большими знатоками людей: именно в «школе моря» совершилось воспитание столь замечательных венецианских дипломатов х).
1) Friedrich JRatzel. «Das Meer ais Quelle der Volkergrtisse», pp. 58, 59
30
Человек и Земля
Венеция, будучи итальянской республикой, флот которой господ­ствовал в Адриатическом море и владел входом в Ионическое море, была в то же время, именно благодаря этому обстоятельству, в высшей степени удобна в качестве складочного места для товаров Востока, которые либо направлялись сюда арабами по морю, либо до­ставлялись греками по суше или по морю из Константинополя. Вене­ция чрезвычайно легко в силу этого восприняла полную индифферент­ность к религиозным вопросам: деньги имели для неё совершенно одинаковую ценность, получались ли они от мусульман, пли же от христиан-греков. Точно также и православная греческая религия пред­ставлялась для Венеции имеющей равное значение с религией католи­ческой; лишь в XI веке оффициальное господство Восточной империи заменилось подчинением Венеции, впрочем, столь же условным, гер­манско-римской империи. Влияние восточного Рима столь сильно сказы­валось в Венеции, что «республиканская олигархия» Адриатического моря сформировалась совершению по подобию «деспотической монархии» Босфора. Греческий язык, главный торговый язык Востока, служил значительному числу венецианцев основным разговорным языком. В IX и в X веке вступление на престол нового императора пли но­вого венецианского дожа являлось постоянными предлогами к отправле­нию посла в Византию: почти всегда посол этот бывал сыном дожа, и даваемые ему поручения еще сильнее возвышали его. В тече­ние всего этого периода, когда обнаружилось стремление сделать сан дожей наследственным, путешествие в Константинополь создавало даже нечто в роде права первородства по отношению к тому, кто бывал из­бран послом г). Этот порядок вещей изменился лишь, когда генуэзцы, соперничавшие с венецианцами, добились того, что заняли их место в милостях властителей Византии,это случилось после падения Ла­тинской империи, в середине XIII века.
В течение ряда веков Венеция пользовалась полным торговым владычеством,обладая более чем 3500 кораблей и 36000 морехо­дов, она была самым значительным центром в международ­ном передвижении людей и товаров. За исключением Генуи и рес­публик или привилегированных городских общин северной Италии, у неё не было других конкурентов, если не считать торговых горо­дов Фландрии и Германии; однако, суда этих последних городов служили лишь для каботажа и для передвижения товаров между пор­тами, стоящими в связи с Гапзою. Притаившись в глубине Адриа­тического моря, подобию пауку, сидящему в углу своей сети 1 2), Венеция протянула свои пити ко всем странам известного в те времена
1) J. Aruringaud. Archives des Missions Scientifiques, 2-es£ric>t. LV, p.328.
2) Guillauine de Greef. «Essai sur la Monnaie. le Crddit et les Banques», Ann. de 1’Inst. Se. Soc.. 1900.
Венеция
31
мира, с цЬлыо привлечения к себе ценных товаров, к коим она присоединяла также и продукты своей собственной промышленности, прежде всего бархат, парчу п шелкаВенеция изо всего умела извле­кать деньги: её же стараниями было продано столько «настоящихъ» ре­ликвий из гробниц Востока наивным верующим Запада х).
Но если, купеческая аристократия Венеции считала для себя лест­ными отношения с великими императорами Востока, то надо сказать, что тем более суровой являлась она по отношению к представителям простого народа и к обитателям итальянских городов континента. Никогда управление не носило более жестокого и безжалостного, более «твердаго» характера: насколько труден был доступ к венециан­ским лагунам, настолько же труден был он и к сердцам пра­вителей. За исключением разве случаев особого благоволения, обусло­вленного какими-лпбо чрезвычайными оказанными республике услугами, пи один иностранец не мог сделаться гражданином Венеции иначе, как разве женившись на венецианке,куда бы он пи шел, за ним постоянно следовал шпион. Торговля была монополией аристократов, и представители среднего сословия могли вести торговлю лишь на очень тяжелых условиях. Большая часть товаров, привозившихся чужезем­ными кораблями, либо совершенно воспрещалась к продаже, либо кон­фисковалась; если же чужеземный купец соглашался заплатить пошлину то с него взималась сумма, равная половине цены товаров. Города континента, подчиненные республике, не имели права посылать своих продуктов ипаче, какъ'направляя их чрез столпцу, которая взимала чрезвычайно высокие проходные пошлины. В колониях, каковою являлся, например, Крит, все выдающиеся должности исправлялись представителями венецианской аристократии; точно также, когда прави­тельство считало необходимым предоставить торговле управление своим флотом, оно озабочивалось выбором капитанов и самым точнейшим образом устанавливало службу па судне,зоркий глаз полиции сле­дил за мореходами вплоть до отдаленнейших портов Фландрии. На­конец, подобию всем купеческим общинам, подобно древнему Кар­фагену, Венеция ревниво оберегала некоторые монопольные отрасли промышленности, которые доставляли ей богатства. Если выселившийся ремесленник начинал заниматься своим ремеслом па пользу другому народу, его приглашали сперва вернуться; если же он отказывался, то его настигал неумолимый кинжал,так предписывал оцпн из тайных законов, хранившихся в железном ларце 2). Что касается денежных дел, то венецианцы относились к ним очень серьезно: так, в 1359 г. они взяли заложником самого императора Византии.
1) Fr. Cosentini.cGrandeur et D6cadence deVenise».2)Daru. 32
Человек и Земля
Иоанна V, и он получил свободу не ранее, как после уплаты его сыном всего долга, выжатого из жителей Салоник х). Положительно можно видеть лишь удивительное, инстинктивное чутье в том, что Шекспир избрал именно Венецианскую республику для изображения в драматической форме ужасных результатов пристрастия к наращению процентов на капиталъуплату долга мясом и кровью должника. Без сомнения, это была не одна пустая фантазия,такой жестокий обычай был на самом деле распространен, и следы его встречаются еще в на­чале XIX века в одном из норвежских законов, который «разре­шаетъ» кредитору привести должника пред трибунал судей и вы­резать все, что ему заблагоразсудится, на его теле, где бы то ни было 1 2).
Венеция утратила свое значение лишь тогда, когда были открыты новые пути по океану Диацом и Колумбом; в настоящее время роль, которую играл прежде этот город,. принадлежит Триесту с его га­ванью, доступною для глубоко сидящих судов,Венеция не приспосо­билась еще к потребностям современного судоходства.
Другие великия морские республики ИталииАмальфн, Пиза, Генуя обязаны были также своему счастливому географическому положению тем торговым значением, которое они имеют, и тем естественно зависевшим от последнего политическим могуществом, которым они пользовались. Пиза, однако, быстро пала; природа как бы соста­вила заговор против неё, так как наносы рек Арно и Серчио по­степенно занесли гавань; в конце XIV века пизанцы укрепили город Ливорно, в котором корабли их могли находить себе приют, но действовали опп без достаточной смелости и представляли другим заботы о благосостоянии нового города.
Можно заметит уже при беглом взгляде на карту, что Генуя за­нимает в коммерческом равновесии полуострова Италии сходное по­ложение, как Венеция. Оба города были основаны в глубине излучины залива, так что стали центрами притяжения наибольшего количества континентальных путей. Генуя так же, как и Венеция, была местом вывоза и распределения товаров, чрезвычайно удобным для обширного района. Лигурийский город был, однако, лишен молов и брекватеров, был совершению открыт морским волнам и подвергался сильнейшим образом бурям и ветрам, равно как не был защищен и от не­приятельского флотаС точки зрения мировой торговли, Генуя обладала еще и другим крупным недостатком: её сообщения с северным склоном Альпов было гораздо менее легким. Генуэзские купцы должны
1) Milenko R. Vesnitch. «Le Droit international dans les Rapports des Slayes m^ridionaux au moyen &ge», p. 39.2) Guillaume de Greef. «Essaisur la Monnaie,
le Crddit et les Banques», p. 50.
Низа и Генуя
33
6ш« nepeta прежде веого ЛпМИтны, 3artm, ы Любарл1„ , тогда уже достига­
ли склонов гор, 313. Путь чрез Бреннер.
за которыми рас­полагалась Герма­ния,им прихо­дилось притом проходить гораздо более высокими и более трудными перевалами, чем купцам, шедшим из Венеции.
Путем, кото­рым пользовались чаще все гер­манцы, был путь через перевал Бреннер (1372 метра над уров­нем моря). Из 144 военных экс­педиций, пред­принятых чрез Альпы германски­ми предводителями в течение истори­ческого периода, 66, т.-е. почти по­ловина, избрали именно этот путь. В течение трех веков, прошед­ших с 950 до 1250 года, сорок три армии спусти­лись в Италию чрез перевал Бреннер. Точкою отправления север­ных завоевателей

Масштаб 1 : 2000000.
бывал обыкновенно Иннсбрук, но затем они не вступали в глубокия
Человек и Земля, т. IV.
3
34
Человек и Земля
ущелья, по которым несут воды Эйзака, поднимались на перевал Иауфеп (2100 метров) п спускались оттуда к Мерану на Эче. Это на­звание Иауфен, в прежния времена Иаувен, напоминает латинское на­звание Mons Jovis, т.-е. «гора Юпитера», и свидетельствует о том, что пе­ревалом этим пользовались для прохождения еще во времена римлян. От Тренты до Вероны главный путь направлялся не вдоль реки Эч, а следовал по параллельной ей долине, расположенной восточнее, по красивой долине Суганы г).
Таким образом, судьбы обоих городов были предначертаны заранее в течение того периода, в который итальянским республи­кам выпала на долю роль посредника между Индией и Западной Евро­пой. Генуя не могла быть такою гаванью Германии, как Венеция, не могла иметь такого значения, какое она получила после того, как были пробиты туннели чрез Апеннины и Альпы. Располагая, однако, лишь незначительною частью торговли центральной Европы, Генуя искала тем энергичнее новых монополий; заключив многочисленные трактаты с соперничающими с пею городами побережья Лангедока и Прованса, она гарантировала себе значение неизбежного посредника в торговых сношениях между французскими областями и всеми странами, распо­ложенными к востоку от меридиана Сицилии; она же из всех итальян­ских городов более всего была привязана к океану, и известию уже, что в начале XII века (11021104) Генуя предоставляла свои флот Генриху Португальскому для его крестового похода к берегам Африки 1 2). От стран Востока Генуя была лишь немного более удалена, чем Венеция, так как и той и другой приходилось посылать своп корабли чрез все Ионическое море; Гепуя старалась сделаться необходимой для императоров Византии, п по формальному договору, заключенному в 1261 г., ей была предоставлена торговая монополия в Черном море. Город Каффа, бывшая Феодосия колонистов Милета, сделался второй Генуей, подобно тому, как он был вторым Милетом, и стал вскоре главнейшим рынком Востока, пунктом, в котором сходились * генуэзские торговые пути, проникавшие глубоко в области континента в пределах русских равнин п вплоть до Ирана по кавказским проходам.
Внутри Италии точно также выросли и разбогатели другие города с многочисленным населением, находившиеся в месте схождения исторических путей. В Тоскане, в бассейне рек Арпо п Серчио, в богатой Ломбардии п в соседних странах образовались республикан­ские общипы, незначительные по своей территории, по сильные энергией
1) А. Iledinger. «llandelsstrassen uber die Alpeii in vor und frllligeschichthcher Zeit», Globus, 15 sept. 1900.2) Sophus lluge. «Topographisclie Studien zu
den portugiesischen Entdeckungen auf den Kdsten Afrikas».
Генуя и города Италии
35
и инициативой, мужеством и преданностью долгу граждан, преследо­вавших определенные Идеалы. Это была удивительная эпоха, от ко­торой современное общество, как оно должно это признать, непосред­ственно берет свое начало,эпоха, которая ошибочно искала, однако,
Я? 324. Лсмбардские города.

1: 4 оооооо
*- •** ■ -
О 50 100 200 КИЛОМ.
Каносса находится на юго западе от Реджио. Лоньяно находится к северо-западу от Милана на пол-дороге от южной оконечности Лого-Маджиоре.
образцов для подражания скорее в истории, чем в своем личном опыте. Подобно Арнольду из Брешии каждый итальянский город, пы­тавшийся освободиться от феодальной власти, обращал свои взоры на прошлое древнего Рима, стараясь найти там образцы для подражания, учреждал для себя консулов и народных трибунов, которым пору­чалось защищать свободу граждан против всяких поползновений со стороны властей. Такое возрождение городских общин совершалось по направлению от юга к северу, шло по тому же пути, по которому распространялось влияние Рима 1215 веков тому назад; в начале XII века все города северной Италии превратились в ряд маленьких Римов, причем во всех демократическому элементу предоставлялась более значительная роль, чем в Вечном городе.
з*
36
Человек и Земля
И как трудна была для этих новых общин защита их сво­боды! Города Ломбардии не обладали тем преимуществом защищен­ности, какое было свойственно Венеции и Генуеодну из них защи­щали воды, другую стена Апеннин,находясь в менее благоприят­ном положении, чем города Тосканы, защищаемые гребнями гор, холмами и лесистыми пространствами, эти города Ломбардии не имели даже ни одной возвышенности, на которой можно было бы соорудить хорошую крепость. Расположенные на гладкой равнине, они, тем пе менее, пытались установить свою жизнь сообразно со своими вкусами, и, чувствуя, что путем неустанного труда силы их возрастают, они научились заставлять других уважать себя, несмотря на то, что опасности постоянно возникали вновь. Ежегодно Милан, Павия, Кре­мона видели, как с Альпов спускаются вооруженные толпы герман­ских грабителей, пх страшных врагов, являвшихся, однако, еще более опасными в том случае, когда с ними вступали в союз.
Правда, все свободные общины могли объединяться против внешних врагов и выставлять против них крупные вооруженные силы. Под давлением событий нередко ломбардские города и объединя­лись или в отдельные, или в общие союзы. Часто, впрочем, также они, несмотря на угрожающую опасность, оставались и разъединенными, или даже между ними самими возникал раздор, и они приносили в жертву личным симпатиям и личной вражде лучшее будущее страны. Граждане ведь нередко ничего не видят за пределами стен собствен­ного города и даже в самом городе иногда заботятся лишь о своей партии или о группе из нескольких родов, стремящихся к власти или не желающих выпустить ее из рук! Отсюда постоянные несогла­сия, вечная борьба и месть, делавшие из наилучших областей Европы обширное поле битвы,безсмертный гений Данте увековечил эту борьбу и заставил ее продолжаться и за пределами жизни в кругах ада. Все эти бесчисленные войны итальянских республик, перемещавшие непосредственно их центр тяжести, были лишь отдельными эпизо­дами в той вековой борьбе, которая предоставляла во власть папы и императоров центральную и южную Европу. Соперничество отдельных родов, отдельных общин сливалось в соперничество между «Гвель­фами» и «Гибелинами».
Эти знаменитые имена, повторявшиеся особенно часто в богатой Италии, в этом обычном месте встреч германских грабителей, по происхождению своему относились к германским родам. «Гвельфы» прежде всего были сторонники рода Вельфов, обширные владения ко­торого простирались с перерывами от Балтийского до Средиземного моря, и представитель которого, Генрих Гордый, герцог Баварский, рассчитывал в 1138 г. получить после Лотаря императорский престол.
Гвельфы и Гибелипы
37
«Гибелины» были сторонниками его соперника Вайблингера или владе­тельного князя Вайблинга, герцога Швабского, Конрада Гогенштауфена. Оба эти наименования, возникшие, таким образом, от простого сопер­ничества двух кандидатов на императорский трон, получили, в конце концов, совершенно об­щее значение: в Гвель­фах видели врагов им­ператора и друзей папы, тогда как Гибелипы счи­тались противниками рим­ского первосвященника, сторонниками император­ской власти и граждан­ского господства. В по­стоянном хаосе граждан­ских п общих войн между представителями церкви, королями и общи­нами, взятые па себя обя­зательства, заключении*] с трактаты и союзы имели лишь самое мимолетно? значение, и взаимные от­ношения партий пепрестаипо менялись. Так, не ви­дим ли мы, напр., уже в самом начале столк­новения между Гвель­фами и Гнбелипами, что римский папа является
сторонником последних и выступает как бы против собственных за­щитников. Что касается итальянских республик, заботившихся лпши> о своей собственной свободе, то они постоянно были настороже и старались узнать, с какой стороны более шансов получить защиту или усилиться. «Итальянцыговорится в одном из мемуаров сред­них вековъпостоянно желали получить двух властителей для того, чтобы на самом деле не иметь ни одного». Политика, без сомнения, остроумная, но в то же время политика гнусная, приспособлявшаяся к самым низменным побуждениям, ко всевозможным изменам и предательствам, политика, которая неизбежно должна была привести к двойному порабощению граждан, к порабощению их и папою, и императором!

Фридрих Барбаросса.
(По старинной гравюре Национальной Библиотеки).
38
Человек и Земля
Однако, и у эипх городов были свои светлые дниДаже и зна­менитейший из германских императоров, Фридрих Барбаросса, тот самый, который, по преданию, олицетворяет в себе всю Германскую империю и, на самом деле, наиболее энергичным образом защищал божественную власть императоров, как властителей п духовных и гражданских, даже и этот рыцарь, вечно закованный в латы и во­оруженный острым мечом, не мог победить сопротивления, оказанного итальянскими городами: первый раз, в 1155 г., он должен был пройти мимо Милана, не решившись взять его приступом, позднее он взял, однако, этот город и даже сделал вид, что сравнял его с землею, пройдя плугом по его развалинам (1062); по затем ему пришлось испытать немалое разочарование, когда он увидел, что стены и здания Милана снова сами собою возникают и восстановляются, и в то же время воздвигается новое укрепление, получившее в честь папы имя Александрии и построенное по всем данным воен­ной науки и техники, в равнинах Пьемонта, в самом важном стратегическом центре, где сходятся главнейшие военные путп. И столь презиравшиеся им горожане применили против него военное искусство, безусловно значительно превосходившее его собственное. Армия его растаяла, и ои сам должен был бежать переодетый, рискуя быть схваченным в горных проходах Зузы. Предпринимая новый по­ход, он столкнулся с войсками городских общип, сгруппирован­ными вокруг огромной боевой колесницы, богато украшенной «саггосио», на которой развевалось знамя свободных людей, и потерпел при Лепьяно, в 1176 г., такое поражение, что с тех пор не решался более явиться в Ломбардию. Он принужден был подписать мирный договор и преклонить свои колена в соборе св. Марка в Венеции пред папою Александром III, поцеловать его туфлю, 20 лет спустя после того, как сам держал стремя папы Адриана IV.
Один из последователей Барбароссы, Фридрих II, избранный в начале ХШ века, возобновил борьбу с ломбардскими городами, борьбу менее задорную, но ведшуюся с большим умением, так, что одно время можно было думать, что он окончательно победит; он, однако, скоро погиб. Борясь с общинами, которые старались совер­шенно осовободиться от его опеки, он был, тем не менее, в самой широкой степени представителем цивилизованного мира Италии, восстававшего против варварской Германии; точно также, принимая уча­стие в крестовых походах, как будто его па самом деле одуше­вляла христианская вера, он обнаруживал в то же время полную терпимость по отношению к своим подданным магометанам и вел себя почти как деспот Востока, не проявляя никаких наследствен­ных предразсудков, свойственных ему как германцу икатолику.
Барбаросса
39
Потому-то и ему, в свой черед, пришлось дожить до ТОго, что про
№ 325. Царство Фридриха II.

i: и о ооо ооо
6 ’ ИОО Йб “ 500 килом.
тив лего самого был объявлен крестовый поход, и борьба, которую вел папа с ним, была скорее борьбою с еретиком, чем с со­
40
Человек и Земля
перником. Ему приписывались даже сочинения, направленные против религии, против святых и против Божества. Это был, действительно, образованный и развитой человек; он изучал на трупе строение ор­ганов человеческого тела, писал в прозе и в стихах, знал в совершенстве языки и говорил на всех наречиях своей империи, поарабски и по-гречески, по-итальянски и по-провансальски, так же легко, как и по-немецки.
В Сицилии и в южной Италии политика его была полным про­должением политики, преследовавшейся норманскими князьями. Эти завоеватели, пришедшие со слишком незначительным количеством войска, не могли пренебрегать теми элементами политической и нацио­нальной жизни страны, которые уравновешивали друг друга,они ста­рались сохранить это равновесие и, подобно тому, как делали еще до них арабы, охраняли полную свободу вероисповедания, чем ревност­ные поборники христианства были не мало скандализованы. В XII веке Сицилия представляла единственное в своем роде и поразитель­ное зрелище; это была страна, в которой каждый из её обитателей поклонялся тем божествам, какие ему нравились. Точно также и адми­нистративная автономия была сохранена как по отношению к арабам и берберийцам, евреям и грекам, так и по отношению к туземцам Сицилии. Благодаря свободе, эти столь различные элементы, имевшие все данные к тому, чтобы породить жестокия внутренния войны, не обнаруживали никакого брожения, никакой наклонности к борьбе, и страна самым мирным образом развивала свою промышленность и богатела. Греки ввели там шелководство, другие чужеземцы также внесли свою лепту профессиональными познаниями и искусствами. Весьма веро­ятно, что компас, каково бы ни было его первоначальное происхожде­ние, и независимо от того, был ли он изобретен на месте, или вве­зен из других стран, чрез посредство арабов, получил именно в сицилийских водах впервые более широкое применение. Самое на­звание его «буссоль» слово сицилийское, обозначающее «деревянный ящичекъ». Что касается изображения цветка лилии, вырезаемого еще ч до настоящего времени на картушке буссоли, то это изображение только и могло попасть туда в королевстве «Обеих Сицилии», где управляли в конце XIII века представители дома Анжу; употребление этого укра­шения отнюдь не говорит, однако, за то, что открытие действия магнит­ной стрелки относится именно к данному времени, а пф произошло значительно ранее. Первое упоминание о корабле, управлявшемся при помощи буссоли, должно быть отнесено к 1294 г.: в этом году ко­рабль «Св. Николай», вышедший из Мессины, располагал двумя «па­лочками» или «морскими иголками» со всеми необходимыми для нихъ
Фридрих Второй
41
принадлежностями *). Легенда о том, что компас был изобретен будто бы в те времена одним из обитателей Амальфи, не основывается
ни на каких письменных документах данной эпохи и объясняется
простою ошибкою современных комментаторов.
Фридрих II вел образ жизни настоя­щего восточного вла­стителя в своем неа­политанском городе Лгоцере, который он превратил в живой и бойкий торговый и промышленный саррацинский город,та­кой образ жизни его, разумеется, должен был казаться прямо чудовищным в гла­зах фанатиков-христиан. Его император­ское знамя носило изо­бражение слопа, симво­лизировавшего полную отчужденность от евро­пейского мира, к коему Фридрих объявлял себя причастным. Не­смотря на значительные рессурсы, кото­рыми обладали его средиземноморские вла­дения, оп находился вь

Крайне затрудпитель Турню. Фасад церкви св. Филиберта.
ных обстоятельствах,
так как империя его была расщеплена па географически несвязан­ные между собою области. Резиденция его в южной Италии находилась слишком далеко от естественного центра империи, так что неминуемо должна была наступить дезорганизация всего обширного целого. Рим и ломбардские города, стоявшие германским императорам поперекъ
1) Ch. de Иа Вопсиёге. «Un Inventaire de Bord en 1294». Bibliothfcque de 1’Ecole des Charles, 1897.
•12
Человек ии Земля
дороги, нередко увеличивали те препятствия, которые создавала есте­ственная преграда многочисленных хребтов Альпов, и прекращали совсем его сношения или замедляли их. Германский мир и оффи­циально признанный повелитель его находились так далеко друг от друга, что население Германии приучалось обходиться без императора, и торговые города пользовались этим случаем для закрепления своей свободы и упрочения связи друг с другом. Трудно было ожидать, чтобы прп таких условиях императорская власть не потерпела пора­жения. Действительно, после того как Фридрих II был разбит и скончался (1250 г.), род Гогенштауфепов, представителям коего су­ждено было вестп жизнь, полную приключений, угас самым жалким образом; римский папа, одержавший победу в борьбе, которая длилась 200 лет, и стремившийся искоренить ересь, которую терпели герман­ские властители, поручил управление обеими Сицилиями жестокому и испорченному Карлу Анжуйскому,оп ожидал, что этот король ока­жет услуги, совершенно подобные тем, которые оказал его дядя, ко­роль Франции, истребивший альбигойцев.
Древние, подвергшиеся латинскому влиянию провинции южной Галлии, от Марселя до Тулузы, испытывали менее часто нашествия варваров, чем равнинные страны севера, и довольно успешно защищались от жестокостей рыцарей-феодалов. Благодаря своим старинным приви­легиям п своей городской организации, основывавшейся па давних традициях, а также часто и благодаря свопм высоким стенам и своей храбрости, граждане южных французских городов поддержи­вали и развивали цивилизацию, значительно превосходившую цивилиза­цию северной Франции. Они воспользовались также торговлей арабов для возобновления своего искусства, для увеличения своих знаний,они сделались в Европе передовыми людьми в области наук и работы мыслп. Их превосходный язык, которому суждено вскоре было вы­родиться на долгие века в провансальское наречие, был одним из изящнейших и наилучше сложившихся языков романского корня и получил даже за пределами областей Тулузы и Прованса некоторое преобладание,можно было ожидать, что он, в качестве литературного языка, заменит собою латинский. «Еретические учения» пли то, что правоверные католики называли этим именем, развили умы, и люди не только в замках, но даже и на общественных площадях реша­лись вести дебаты о догматах религии и о верованиях,мало того: происходили настоящие состязания в свободомыслии.
Этим южным городам препятствовало в их попытках окон­чательно эмансипироваться то обстоятельство, что онп обращали свои взоры к прошедшему, подобно тому, как мы это видели в случае съ
Провансъ
43
Арнольдом из Брешии. Города эти придавали слишком большое зна­чение своей муниципальной организации, удовлетворялись формализмомъ
своих церемоний, установленных традициями, и не были воодушевлены
тем новым духом и теми новыми идеями, которые создавались общими интересами торговли п промышленности вь городах Ломбардии п L северной Европы. Со] временная жизнь не могла развиваться с достаточным подъК емом и свободою в этой среде, загромо­жденной развалинами римской цивилизации. Кроме того, хотя фео­дальный строй и яв­лялся па юге Галлии менее жестоким, чем во всей осталыюл стране, он все же представлял собою власть немногих лиц, преследовавших свои личные интересы,
интересы, диаметрально противоположные тако­вым их подданных; лица эти также рас­полагали крупными де­нежными рессурсами, еще сильнее увеличи­

вавшими их могу­
щество. Ауто-да-фе в присутствии Св Доминика.
Другое обстоятель­
ство, чисто-географического характера, содействовало также умень­шению силы сопротивления обитателей юга ФранцииСтрана их не представляла собою одного целого, хорошо приспособленного к за­щите; наоборот, опа с двух сторон, с востока и с запада, была совершенно открыта для нападений врагов и около своей середины
44
Человек и Земля
являлась настолько суженной, что сообщение между защитниками обеих частей страны было затруднено. Со стороны Прованса и Пима долина Ропы и со стороны Гвианны долина Гаронны представляли собою настоящие воронки, в которые могли вливаться вторгающиеся враги, тогда как на середине расстояния между этимп широкими во­ротами, перемычка, соединяющая области нижней Оды с таковыми Иеры, в бассейне Гаронны, сокращается до узкого прохода. Таким образом, тулузцы и альбигойцы, разделенные второстепенными хреб­тами гор, не могли придти на помощь битерройцам и, в свою оче­редь, не могли и от них получить содействия. Самый рельеф почвы, долгое время защищавший обитателей южной Франции, пока нападения на них велись без особенной последовательности, предуказывал, так сказать, будущую победу северной Франции. Огромный горный массив, вытягивающийся к югу острием и предоставляющий обитателям Лан­гедока лишь узкий путь между Севеннамп и предгорьями Пиренейских гор, дает нам явственное указание па то, каковым должен был быть исход войны, называвшейся «альбигойской».
При первых признаках бури, обещавших, что гнев папы и его монахов разразится против еретиков юга Франции, парод, в своей наивности, стал возлагать все свои надежды на сюзерена, во­ображая, что он представляет своей персоной олицетворение интере­сов всех, всего своего преданного ему населения. В этом случае, однако, как и во многих других, первым предателем интересов народа был человек, который по своему оффициальному положению должен был бы защищать именно интересы общества и общественное блого. Раймонд, граф Тулузский, испугался угроз Церкви и обра­тился с воззванием к монахам Сито, приглашая их выступить на защиту церкви против своих собственных подданных, позднее же, найдя бессильным «меч духовный», призвал на помощь и настоящий меч королей Франции и Англии. Ему с удовольствием помогли, но так как оп, в копце концов, не пожелал согласиться па то, чтобы его лишили его собственных владений, то он затем сам подвергся отлучению «как еретик и распространитель ереси».
После него сын его, Раймонд VI, охваченный страхом, употре­бил все свое царствование на то, чтобы ослабить сопротивление своих подданных против влияния чужеземцев, и вполне естественно полу­чил в награду за все свои низости лишь заслуженный позор,он сделался простым исполнителем приказаний своих повелителей. Союз городских общин Лангедока и Прованса, наверное, оказал бы гораздо более сильное сопротивление, если бы ему не приходилось счи­таться со слабостью, вечными колебаниями и ложью его достойных сожаления повелителей.
Инквизиция
45
Сильный и властный первосвященник, папа Иннокентий III, мог не обращать никакого внимания на такого правителя, как Раймонд VI. Казни еретиков были оффициально начаты в самой Тулузе, перед дворцом графа, и двое монахов из Сито, получивших наименова­ние «судей еретиковъ», сделались настоящими властителями города: это были первые инквизиторы, положившие начало шестивековому периоду жестоких судилищ, с пытками, казнями и кострами. К монахам, вооруженным мечом духовным, присоединились папский легат Петр Кастельнауский и миссионер-фанатик «брат Доминго» или Доминик, из монастыря Осма, самый «нижайший из проповедниковъ», как он себя называл, но в то же время один из тех, которые громче всего говорили от имени божественной воли; он был основателем доминиканского ордена. Каламбуры и случайные созвучия имен играют всегда значительную роль в тех мнениях, которые слагаются у толпы, и которые надолго закрепляют в её памяти различные легенды. Таким образом, и символическая собака доминиканцевъ«Domini ca­nis»оправдывала вполне в воображении народном яростные нападки белых монахов против всех еретиков, совершенно так же, как апостол Петр (Риегге) считался ею основателем Церкви, так как каждое здание покоится на «краеугольном камне» («риегге d’angle»).
Однако, дело очищения страны от ереси не подвигалось особенно быстро. В 1207 г. Иннокентий ПИ разразился новыми угрозами по отношению к Раймонду, слова его представляют превосходный при­мер дипломатического языка топ эпохи: «Если бы мы могли открыть твое сердце, мы нашли бы там и показали бы тебе все отвратитель­ные преступления, которые ты совершил, но сердце твое тверже камня, и в него трудно проникнут, стучась лишь словами спасения... Однако, хотя ты и совершил много тяжких прегрешений как против Бога и Церкви вообще, так и против пас в частности, мы все же предупреждаем тебя и повелеваем тебе принести покаяние, соответ­ствующее твоим прегрешениям, чтобы ты мог заслужить благоде­тельное отпущение грехов. Если же ты этого не сделаешь, мы не мо­жем оставит безнаказанным столь страшное преступление, совершен­ное по отношению к Церкви и к самому Господу Богу,зпай, что тогда мы отнимем от тебя области, которыми ты владеешь, получив их от Церкви, если же и это наказание пе заставит тебя придти в себя, мы побудим всех соседних государей подняться против тебя, как против врага Иисуса Христа и преследователя Церкви, мы разрешим каждому из них захватить такое количество твоих земель, какое он будет в состоянии, дабы страна не была более заражена ересью»...
Это разрешение открытого грабежа, дававшееся соседям, было
46
Человек и Земля
средством более действительным, чем отлучения, анафемы и прокля­тия. Крестовый поход, проповедывавшипся против южной Франции, являлся предприятием, в котором ересь играла лишь роль предлога: совершенно таким же ведь образом и в настоящее время все евро­пейские завоеватели колоний в Африке и в Азии придают своим разыгравшимся аппетитам п хищническим намерениям личину стре­млений к гуманности и к праву,личина эта, впрочем, нпкого реши­тельно не обманывает! Авантюристы являлись во множестве, по в качестве основной военной силы необходимы были наемные войска, которые завлечь можно было лишь корыстными побуждениями, так как одной веры было отнюдь недостаточно для того, чтобы вызвать пх усердие. Сотни п тысячи еретиков «катаровъ» и «патареновъ» были другого мнения о духовной природе сына Божия, чем прелаты, но этого было недостаточно для того, чтобы возбудить ненависть в широких массах Бургопп п ИИль-де-Фраиса,для этого необходимы были более существенные побуждения и причины. Но ведь юг Фран­ции был богат, промышленность его служила крупным центром при­тяжения для всех сокровищ средиземноморского мира, и вот Симон де-Монфор, еппскоп-трубадур Фульк и коварный Доминик обра­щаются ко всевозможным разбойникам п грабителям, принимавшим участие в феодальных войнах и крестовых походах, обещают им прошение прежних грехов и папское отпущение грехов буду­щих, сопровождаемое уверенностью в том, что они попадут в рай. Таким способом вокруг них собрались банды, достаточно много­численные для того, чтобы явилась возможность напасть на сильные городские общины юга. Этим разбойникам и преступникам, созван­ным со всех стран Европы, даже из самой глубины Германии, оставалось, к тому же, следовать в христианских странах тем традициям грабежа и насилия, которые прежде применялись пми же в странах мусульманских. Все предприятие должно было также носить название «Крестового похода», сопровождалось такими же мо­тивами п такими же поощрениями свыше, как п походы для освобо­ждения гроба Господня, наконец, точно также участники должны были поделить между собою землю и добычу. «Каждый, хотя бы оп был даже уверен в том, что заслужил муки вечныя», должен был полу­чить прощение за одно свое участие в этой бойне, но оп мог, ко­нечно, такжеи это явилось, разумеется, еще более важным в его глазахъзаполучить, кроме того, и не мало мешков звонкой монеты или добыть себе лен, если удастся взять приступом какой-нибудь патарепский город, или хотя бы даже п город, населенный добрыми католиками, если представится предлог к его завоеванию.
E P E T II K II
47
Сколько раз провозглашались под различными видами с не­большими изменениями знаменитые слова монаха из Ситб, ободрявшего солдат в бою под Безье криками: «убивайте, убивайте, Бог узнает уже своихъ»! II убпвали, действительно, достаточно; после же битв и завоеваний наступила плодотворная деятельность казны и

Вид древней Тулузы.
Церкви: производились конфискации по поводу ереси, налагались па народ поборы и налоги, продавались гражданские и церковные лены. При этом сведении счетов довольно легко удавалось достигать согла­шения с князьями и баронами, так как за все расплачивался бед­ный парод, но, что касается городов и общип, в которых веял дух свободы, то тут мщение было прямо безжалостным х)! Свободная инициатива граждан, вот в чем видели главного врага!
Претерпевшая различные превратности война продолжалась 20 лет, и можно было даже ожидать, что Раймонд VII, сын достойного сожаления графа, подвергшагося, по приказу папы, постыдному публич­ному бичеванию, отвоюет, в конце концов, обратно наследие своего отца. Успехи его, однако, были мимолетны, и, впрочем, если бы даже властители Лангедока и остались оффициальными повелителями этих провинции, вместо короля Франции, положение было бы в одинаковой степени печальным, так как вся страна была усеяна развалинами, и вся промышленность её была уничтожена. В третий раз со времени победы христианства фаиатпзнрованные грабители севера обрушились иа несчастный город Тулузу, разграбили его сокровища, истребили его жителей. В третий раз после нападения франков под предводи­тельством Хлодвига и обитателей Австразии под предводительством Карла Великого, воипы, которые в настоящее время назывались уже французами, заставили выбиться из-под земли на площади Капитолия
1) «La Croisade contre les Aldigeois». Edition Mary-Lafon, Introduction, p. 28.
48
Человек и Земля
Тулузы фонтан крови, который, как гласит предание, появлялся там в различные эпохи кровавых бедствий. Несмотря на то, что огром­ный город этот претерпел такия ужасные потрясения, он располо­жен был все же настолько удачно в самом центре схождения путей, что после каждого такого поражения восстановлялся вновь, расцветал и превращался снова в столицу всей страны, располагающейся между Одой и Жирондой. Однако, утрачивая свою свободу, город терял и все то, что делает жизнь возвышенной и благородной. С того вре­мени побежденные не имели права даже мыслить по-своему, так как над ними царила инквизиция, наблюдавшая тщательно за каждым словом, за малейшим проявлением мысли. В бешенстве, что мер­твецам удалось ускользнуть от наказания, «братья»-пнквизиторы умудрились сжигать на кострах даже трупы, не говоря уже про то, что сжигали п живых людей «во славу Господа Иисуса Христа и досточтимого Доминика». Бернард Гюи, автор «Pratica», этого руко­водства инквизиторов к допросу и следствию, хвалился тем, что в течение шести лет (с 1217 до 1223 г.) сжег 630 еретиков и под­верг пыткам и тюремному заключению тысячи. Чтобы предупредить развитие свободомыслия среди молодежи, предназначенной к запятиям так называемыми свободными профессиями, был основан Тулузский «университетъ»учреждение, в котором то, что тогда называлось на­укой, было совершенно порабощено и обращено на службу католичеству. II, как бы в насмешку, именно около того самого времени, когда была основана эта высшая школа, самый язык стал постепенно исчезать,превосходное наречие трубадуров видоизменялось в про­вансальский жаргон с его некрасивыми и смешными оборотами 1). Одним из последних тулузских произведений была прелестная поэма «Крестовый поход против альбигойцевъ», сочиненная неизвестно кем в 1210 году.
Вследствие падения всего юга Франции, вызванного войною с «альбпгоппами», Каталония и Арагония потеряли Прованс и Лангедок. До настоящего времени историки недостаточно оценивали то весьма существенное обстоятельство, что в XII веке, до первого вторжения французов севера в южные области, Пиренеи не считались препят­ствием столь непреодолимым, каким они являются дике в наше время, в век широкого развития железных дорог. В ту эпоху сношения между обоими склонами Центральных Пиренеевь были зна­чительно более чистыми, чем теперь, семь веков спусѵя. Население Тулузы и Каркассона, с одной стороны, и Сарагоссы и Леридыс другой, находились в частых сношениях; по обе сторсны гор куль-
1) Louis Brand. «Trois Si^cles de 1’Histoire du Langucdoc», p. 76.
Альбигойцы
49
тура развивалась параллельно, под одними и теми же влияниями, и между населением бассейна Гаронны и населением долины Эбро завя­зывались самые тесные дружественные сношения, несмотря на то, что их разъединяли лесные пространства и высокие горы. Язык, на кото-
№ 32Б. Альбигойская война.

ром говорило это население, если не считать небольших различий в наречиях, был один и тот же; сношения поддерживались постоян­ные: горные проходы, доступные для всадников, равно как и море Сердани, служили в равной степени путями сообщения для обитателей как севера, так п юга. В битве при Мюрэ, в 1213 г., половина войска, носившего название альбигойского, состояла из арагонцев, пришедших вместе с королем Педро чрез столь редко в настоя­щее время посещаемые перевалы Салат и Арьеж.
Один из летописцев, сообщающих об истреблении тулузцев арагонцами, говорит, что после этой несчастной битвы «мир сталъ
Человек и Земля, т. IV.
4
ьо
Человек и Земля
иметь меньше значения» х). Слова эти до известной степени справед­ливы. Когда феодальное правление французов было прочно установлено в равнинах южной части страны, и когда самый центр всей страны заключающийся

Внутренность лавки XV века.
Миниатюра, воспроизведенная библи филом Яковом Лакруа.

ВЪ
и во обмене
как с с друтакъ
между Ламаншем и Средиземным морем, оказался л внезапно перемещенным по на­правлению к Луаре и Сене, долина реки Эбро сразу утратила ту силу тяготения, которая привязывала ее к областям лежа­щим за Пиренеями; этот перерыв сношениях взаимном произошел той, так и гоп стороны, что как каталанцы, так и арагонцы оказались чрезвы­чайно ослабленными в смысле своего
сопротивления кастильцам, обитателям плоскогорий Испании. Падение одной из половин провансальско-каталанского мира повлекло за собою утрату и другой половины. Можно сказать, что сама природа принимала участие в этом регрессе культуры, который повлекла за собою по­беда Симона Мопфора. С этого времени Пиренеи как бы па самом деле стали более высокой преградой, разъединяющей оба народа. Сде­лавшись пограничной чертой двух государств, солдаты и таможенные чиновники которых ревниво оберегают все проходы, горы эти превра­тились в стену, обусловливающую полное разъединение. Торговля, в конце концов, почти исчезла, сношения обоих соседей почти прекра­тились, разве лишь изредка какие-нибудь контрабандисты рисковали пробираться по крутым запретным тропинкам. Вина в создании такого баррьера, разъединяющего людей, приписывается природе, но это чистейшая ложь,все беды должны быть отнесены па счет мел­кого соперничества и бессмысленной регламентации сношений между сопредельными державами.
1) «Les Croisades contre Иеь xAlbigeois». Edition Mary-Lafon. p. 149.
Король и общины
51
В северной Франции соперничества, обусловленного происхожде­нием, языком, нравами, религией, к счастью, не было, тем более, что уже и без того происходила жестокая борьба, сопровождавшаяся
сильным кровопроли­тием и породившая развитие общин. В различных местах на помощь движению пришли различные бла­гоприятные обстоятель­ства, по всюду, где ко­ролевская феодальная и религиозная власть всемп силами удержи­валась, класс бур­жуазии тщетно боролся за получение власти. Так, в Пль-деФрансе интересы па­рода сливались, пови­димому, во многих отношениях с инте­ресами короля: их -общие усилия были на­правлены к ниспро­вержению многочислен­ных мелких рыца­рей, засевших в сво­их замках, к осво­бождению городов от разбойников, шны­рявших вокруг них, и к восстановлению свободных торговыхъ

Печати общин.
1. Руанъ 2. Суассонъ
3. Дижонъ 4. Мобёжъ
5. Дюнкирхсно 6. Понтуази
7. Мёланъ
сношений между Сеной и Луарой; однако,
обитатели городов и деревень
ожидали тщетно возмещения за свои
военные заслуги и за помощь оружием,
оказанную ими с большимъ
энтузиазмом их повелителю-королю. Правда, этот последний роздалъ
несколько грамат городским общинам, по лишь тем из них, ко­торые находились за пределами его собственных владений. Города
Мант и Дрё были единственными городами из непосредственно ему подчиненных, которым он сделал некоторые уступки в смысле их прав; Париж не получил никакой свободы,именно вследствие
52
Человек и Земля
того, что он являлся столицей королевства, он и был лишен всех своих свобод. В течение ряда веков, при самых разнообразных обстоятельствах, причины вполне аналогичные оставляли этот великий город под постоянным подозрением и под надзором.
Экономическое напряжение было, однако, столь сильным, как в мире деревенском, так и в мире городском, что в сотнях от­дельных пунктов делались то более, то менее удачные попытки группироваться в защиту общины и организовать взаимную помощь и поддержку,такия попытки имели место как в среде крестьян, так и в среде горожан. В конце XI века и в течение XII это дви­жение, направленное к эмансипации, приобрело такую интенсивность и получило столь быстрое развитие, что его можно было сравнить, по­ложительно, со внезапным взрывом. В любой момент и совершенно неожиданно, даже без какой-либо связи с прошедшим, люди соеди­нялись в «союзы», в «гильдии», в «синдикаты», в «братства». Под всеми этими наименованиямп подразумевались общины людей, страдавших от одних и тех же несчастий и старавшихся освобо­диться от угнетения. Сообразно с обстоятельствами и с внешними условиями, результат их усилий бывал чрезвычайно различен, и обнаруживались самые разнообразные комбинации; однако, надо сказать, что нигде, ни одна группа не получила полной независимости, не осво­бодилась окончательно от уз вассальных отношений, привязывавших ее к прежним властителям, их наследникам или их соперникам, от уз, которые могли послужить к новому порабощению освободив­шихся.
Если оставить в стороне города юга Франции, то первым при­мером такой революции в пользу общинного строя во Франции является город Ман, ремесленники которого, бывшие там очень многочислен­ными, сделали попытку в 1069 г. объединиться в конфедерацию Вместе с окружающими деревнями и замками х). Эта новая ассоциация, одпако, столкнулась с Вильгельмом Завоевателем, властителем столь могу­щественным, что предприятие её не могло удасться: город должен был удовольствоваться благосклонным подтверждением «его старин­ных прав и свободъ». В северной части страны, у границ Фланд­рии, общины должны были встретить почву более благоприятную. В 1076 г. община города Камбрэ пытается насильственны» образом сорганизоваться и вступить в борьбу с архиепископом Герар­дом II. Приобретший широкую популярность проповедник Рамирдус возбудил толпу ремесленников к восстанию против прелата,
1) А. Luchaire. «Les Premiers Cap6tiens». Ilistoire de France d’Ernest Lavisse, t. П, 2е partie, p. 348.
Городские общины
53
но имел глупость поверить в клятвы архиепископа и сложил оружие. Вскоре город был предан огню и мечу, и Рамирдус сам погиб на костре. Во всяком случае, брожение началось. В 1101 г. община
№ 327. Федеральные общины Лаоннэ.

1: гооооо
г~~ 11 Т ~ 1
0 1 5 10 КШМ.
Камбрэ восстановилась на некоторое время и превратилась даже в почти независимую республику: она собрала большое войско и наложила свою руку на доходы, получаемые епископом. Мало-по-малу, общее движение восстания стало распространяться все шире и шире, несмотря ни на какие анафемы, провозглашавшиеся церковью против «общины
54
Человек и Земля
этого нового, этого презренного имени» х). Большинство епископальных городов Пикардии и соседних областей Бовэ, Нуайона, Лаона, Амьена, Суассона объявили себя, в свою очередь, свободными. Города, принад­лежавшие графам в той же самой области, легче добились своих привилегий, так как многие из их властителей были на половину соучастниками в движении,они чувствовали себя счастливыми, что находят в зарождающейся буржуазии союзника против своих вра­говъвысших властителей.
Область, охваченная освободительным движением, где револю­ционное брожение общин было правилом, и где общины перестраивали -совершенно общественные условия, подчиняя епископов и князей бур­жуазии,эта область распространилась к северу от Иль-де-Франса па бассейны рек Оазы, Эп, Соммы, Ли и Шельды. Это были страны наиболее промышленные и наиболее торговые в Западной Европе, и там, следовательно, должно было зародиться государство с новыми социальными условиями. Уже в течение периода римского владычества обитатели берегов Шельды являлись чрезвычайно искусными ткачами, приготовлявшими льняные ткани и «birris», которые вывозились даже за пределы Альпов. Приморские луга, окружающие побережье, были чрез­вычайно удобны для разведения овец, и обитатели могли без большего труда добывать значительное количество шерсти, гораздо больше, чем необходимо было для их собственных нужд. Благодаря этим усло­виям, развились шерстяная промышленность и выделка сукон. «Сукна фризов начала средних веков являются не чем иным, как теми же сукнами, фабриковавшимися в римскую эпоху моринамп и менапийцами, лишь под новыми названиями» 2). Эти сукна были хорошо известны на ярмарках в Сен-Дени, начиная со времен Меровипгов, затем их вывозили в огромном количестве но рекам Бельгии в Централь­ную Европу, тогда как в то же время из портовых городов их вывозили в Великобританию и Скандинавию. Таково было начало рас­цвета этих промышленных городов северной Франции и Фландрии.
За сто лет до крестовых походов формы письменных дого­воров были известны и применялись лишь среди благородного сословия и среди представителей церкви; теперь же и буржуазия и даже крестьяне стали объединяться для того, чтобы добиться таких догово­ров, таких «выкуповъ», дающих свободу: число пергаментов, утвер­ждающих древние права и дающих права новые, увеличивается до многих сотен и даже тысяч. Даже крепостные становятся свобод­ными, объединяясь в общины и утверждая за собою права ппсьмен-
1) АЬЪб Guibert de Nogent, cit6 par A. Luchaire. «Les preinier Capdtiens», p. 349.2) H. Pirenne. «Histoire de la Belgique», е. I, p. 5. см. также pp. 171179.
Городския
общины
55
ииыми договорами. После установления крупных городских общин, утвержденных присягою, возникло и множество мелких общин по тому же самому плану. В некоторых областях это являлось даже
№ 328. ГраФствв Фландрское в XII вШ.

Линия, нанесенная пунктиром, означает современную границу между языками фла­мандским и франко-валлонским. Фландрия в эту эпоху составляла часть королевства Фран­ции за исключением области, расположенной на правом берегу Шельды, от г. Ган (Гент) до Алоста.
правилом. Люшер приводит четыре селения в области Лаон и шесть селений суассонских, которые сорганизовались в земельные федерации х). Грамата города Арраса являлась образцом, по которому составлялись в большинстве случаев и другие договоры городских общип. Город этот приобрел даже некоторую преобладающую роль среди других общин, быть-можеть, из-за того, что он обладал мо-
1) А. Luchaire. «Les Communes francaises А Гёродие des Cap£tiens». pp. 69 ss.
56
Человек и Земля
нетным двором: именно пред судилищем из старшин Арраса графы фландрские выговорили себе право привлекать магистраты других го­родов, обвиняемые в неправильных судебных решениях.
Обширные земледельческие равнины, открытые города которых являлись рынками лишь для земледельцев ближайших окрестностей, оставались почти все под властью феодалов, так как условия борьбы были слишком неблагоприятными для недовольных. Таким образом, в долине Луары, за исключением Орлеана, горожане не делали ни­каких попыток к образованию федераций общин, по крайней мере, попыток, настолько значительных, чтобы они были отмечены историей. К югу от Луары, однако, на великом торговом пути западной Фран­ции, попробовал освободиться город Пуатье: это было в 1137 г., в первый год царствования Людовика VII. Последний тотчас же понял опасность, и первейшей его заботой было начать военные действия, чтобы задавить зарождающиеся общины. Без сомнения, вся область Пуату грозила быть для него потерянной, так как главный город её образовал мирную конфедерацию и заключил дружественный союз с другими городами и городками провинции. Эта лига Пуату сложилась вполне по образцу ломбардских федерации, но она ые обладала ни сред­ствами, ни могуществом противников Барбароссы.
Во Фландрии северные общины достигли наибольшей славы и рас­цвета. Самое наименование Фландрии возбуждает в настоящее время представление о стране совершенно германскойтак называется часть Бельгии, где говорят на древнем наречии «thiois»; однако, в эпоху коммунальной революции это наименование отнюдь не имело специального этнографического значения,его значение было чисто-полптическим и применялось ко всем странам, находящимся под покровительством графов фландрских, равно как и к обитателям Арраса, и городов Брюгге и Ган (Гент). Впрочем, ведь и до сих пор говорят «Лилль во Фландрии» х), хотя город этот находится уже с незапамятных времен за пределами распространения того германского ыаречия, кото­рое называется обыкновенно фламандским. Перевороты, совершавшиеся во Фландрии и предшествовавшие господству городских общин, отнюдь не имели национального характера, как часто указывается современ­ными патриотами: они имели характер чистейших социальных пере­воротов, т.-е. по существу были гораздо более серьезными, чем их стараются представить. В равной степени, впрочем, несомненно, что неизбежным результатом этнографического развития было настойчивое сопротивление новым веяниям со стороны фламандских городов, ко­торое обусловило отделение областей южной части и подготовило, такимъ
1) Н. Pirenne. «Histoire de Иа Belgique», р. 89.
Городские общины
57
образом, возникновение в будущем отдельного государстваБельгии.

Торговые ряды и башня Брюгге.
Во Фландрии особенное значение, как промышленное, так и тор­говое, получил город Брюгге,значение совершенно исключительное,
58
Человек и Земля
так как многие крупные исторические пути соединялись вблизи пеги. Судоходные реки, именно низовья Рейна, Мааса, Шельды, являлись самою природою предназначенными главными путями, по которым совершался обмен товаров, по судоходство на них было отнюдь не всегда свободным,иногда оно затруднялось, благодаря наводнениям, изменению русла рек, бурям, иногда благодаря местным затрудне­ниям, вызывавшимся таможенными препятствиями пли военными и по­литическими условиями; вследствие этого торговля ценила чрезвычайно высоко город Брюгге, связанный с морем каналом, который был доступен во всякое времяЧрезвычайно важный торговый путь, про­ходивший чрез него внутрь страны, заменял собою часто путь реч­ной: торговцы охотно избирали дорогу, ведущую прямо на запад, чрез Маастрихт х), к низменным пространствам Фландрии. Брюгге опере­дил Антверпен и сделался настоящим портовым городом Рейна, несмотря на то, что он располагался па далеком расстоянии от устья этой реки; город Ган (Гент), лежавший внутри страны, сделался глав­ным складочным местом товаров, которыми обменивались Германия и Голландия 1 2). Эти два города, Брюгге и Ган, находились пе только в точке отправления огромной торговли с Германией, по являлись в то же время и естественными этапами между югом и севером Европы. Брюгге носил не менее космополитический характер, как Венеция, чрез его посредство морское право, зародившееся па берегах Среди­земного моря, сделалось известным и мореходам Немецкого моря; эти последние обозначали морское право названием «Zeereclit van Damme», по имени гавани города Брюгге, находившейся некогда в устьях реки Цвин. Таким же образом, па океаническом побережье Франции, морские правовые порядки были узаконены для французских и англий­ских мореплавателей под наименованием «обычаев Олеропа». Имеипо благодаря всемирности своей торговли город Брюгге должен был воз­держиваться от вступления в конфедерацию свободных городов Гер­мании,оп был открыт слишком широко мировым торговым сно­шениям для того, чтобы суживать поле своей деятельности частными соглашениями. Около конца XIII века в сочинении, составленном для пользования торговых мореходов, перечисляется более тридцати раз­личных стран как христианских, так и мусульманских, «из которых товары стекаются в Брюгге»; ни одна страна пе может быть сравнена по своему торговому движению «с землею Фландрии» 3). После завоевания Артуа Филиппом Августом, Брюгге сделался также
1) Маастрихт (Maestriht)переделка латинского названия «Trajectum ad Mo­
sam».2) Н. Pirenne. «Histoire de Belgique», pp. 240244.3) Warnkoenig-Ghel-
dolf. «Histoire de la Flandre», t. II, p. 516, цптир. Pirenne.
Общины Фландрии
59
городом, замечательным своими банками,в его банкирских конторах сконцентрировалась вся западная торговля.
Одновременно с организацией общин развивалось федеративное
№ 329. Города германской Ганзы.

Дальше всех городов отстояли от моря Бреславпь, Эрфурт, Андернах и Динан. Любек, бывший одним из городов империи в 122« г,, в 1241 г. заключил союзный до­говор с Гамбургом, затем с Сёстом, с Бременом и со всеми другими городами.
Правила морского кодекса Висби были заимствованы из Любекского морского уложения, из законов Олерона, из решений судебных Дамма и Весткапелле во Фланирии, равно как и из обычаев Амстердама (А), Ставорена (Ст) и Енхуйзена (Ен). (Г. Блондель).
движение между ремесленниками, занимавшимися одинаковым ремеслом, и между торговцами, ведшими одну и ту же торговлю. Побуждаемые общностью интересов, торговцы одного какого-нибудь города объедини­
60
Человек и Земля
лись с таковыми же соседних городов, иногда даже расположенных далеко от них; таким образом, возникала международная корпорация вне какой-либо зависимости от языка, политических условий и обы­чаев. В каждом из союзных городов, объединившихся с целью торговли вообще или в видах какой-либо её специальной отрасли, большинство обитателей не имело общих интересов и не было между собою знакомо; тогда как, с другой стороны, члены вышеупомяну­тых торговых лиг объединялись, несмотря ни на какие преграды, представлявшиеся в виде разделяющих их морей и земель. Эта новая жизнь, проникавшая все тело Европы и создававшая совер­шенно новую организацию, предвозвещала появление нового мира,мира будущего, совершенно отличного от того мира, который существо­вал до сих пор под управлением папы или императора, монахов или феодалов.
Первое возникновение Ганзы, пока еще очень темное, относится к началу XI века. В эту эпоху торговцы Кёльна, соединившись с гражданами вестфальских городов, владели в Лондоне торговой конторой, пользовавшейся особыми привилегиями, покупки и продажи совершались здесь с большою для них выгодою. Позднее город Лю­бек сделался главным местонахождением торговых судилищ, равно как и кассационного суда; этот город по своему экопомическому зна­чению считался «царицей Ганзы». На берегах Балтийского моря в середине XIII века возник город Висби, «золотой городъ», на острове Готландеодин из трех ганзейских городов северо-восточной Европы, «в нем свиньи стояли в серебряных хлевахъ»; город этот сделался величайшим торговым складом товаров, обменивав­шихся между Германией и Скандинавией, Финляндией, Эстонией, Ливонией и «господином Великим Новгородомъ» и Псковом. «Законы» Висби считались морским кодексом всех мореплавателей Балтийского моря. Затем влияние германских торговцев, устроившихся в заграничных торговых конторах, возымело обратное действие на их отечество, и многочисленные германские города стали один за другим присоеди­няться к Ганзе, попадая под покровительство св. Николая и обоих главных городовъЛюбека и Гамбурга; из них в первом концен­трировалась торговля Балтийского, во второмъторговля Немецкого моря.
Около 1250 г. конфедерация эта обнимала в центральной Европе более 75 городов, причем союз их, основывавшийся на экономи­ческих отношениях, превратился вполне естественно в политическую лигу; сознание своей силы позволило горожанам даже вмешиваться вь политические события, проявлять свою собственную инициативу, опираю­щуюся нередко на вооруженные силы, нанимавшиеся за деньги. В 1362 г. ганзейский флот отомстил городу Копенгагену за торговыя
Города Ганзы
G1
притеснения, от города этого были отняты его колокола, и вскоре после того города Ганзы заключили с Данией унизительный для неё договор, которым было утверждено на некоторое время политическое влады­чество Ганзы над всей Скандинавией.
№ 330. Ганза и Венеция.

Некоторые из чужеземных торговых контор Ганзы являлись настоящими её колониями; таковы были, между прочим, рыболовные селения, основанные на островах Мёне и Борнгольме, равно как и па шведском полуострове Скании. Торговый город Берген, в Нор­вегии, бывший местом склада товаров, содержал не менее 3000 жи­телей, переселившихся из Германии. Колонии, меньшие по размерам, распределялись вдоль берегов Англии, Голландии и Франции, где они находились в портовых городах Гарфлер, Гонфлер, Ла-Рошель,
62
Человек и Земля
оне доходили даже до Португалии. В восточных равнинах Европы германская Ганза распространила свою власть на тысячи мелких ассоциаций или артелей, охотников, рыболовов и всевозможных ре-

Сцены из жизни парижских студентов.
(Парижский собор, XIII века).
месленпиков, как оседлых, так и странствующих и занимающихся рас­пределением про­дуктов своей про­мышленности по раз­личным торговым городам. Север на и Франция также обла­дала собственной «Ганзой»: в 1237 г. был заключен до­говор между горо­жанами Лондона и купцами Амьена, Корби и Песля, ко­торым удостоверя­лось право этих купцов торговать во всей Англии с ^условием уплаты 50 марок шери­фам Лондона за нагрузку п выгрузку товаров в этом городе (Э. Нис). Однако, из всехъ
чужестранцев, тор­говавших в Лондоне, пользовались наибольшим кредитом «эстерлингеры» или «easterlings» ганзейских городов.
Города Ганзы, вступившие в союз для защиты своих торговых интересов, считали себя сами совершенно независимыми республиками, обладавшими полной авторитетностью императорской и королевской власти и подчиненными, исключительно, магистратам, выбранным самими горожанами,высокие стены и хорошие укрепления, которыми они были окружены, подобно другим городам, защищали их против всех поползновений сюзеренов; стремясь к тому, чтобы установить мир, необходимый для развития их торговли, они требовали относи­
ГородаГанзы
63
тельного спокойствия и от феодальных баронов и их воинов. Они вмешивались также и в политику скандинавских королевств, и, на­чиная с 1361 г., когда одним из датских королей был разрушенъ
Бисби, и вплоть до середины XVI века, они направляли до некоторой степени ход политических событий в северной Европе. Однако, со­перничество между отдельными члена­ми лиги воспрепят­ствовало дальней­шему развитию её в соответствии с совершившимся из­менением внутрен­них отношений ме­жду державами. У них не было более под ногами почвы, которая могла бы служить им точкой опоры, но, несмотря на это, они желали сохранить за собою монополию, удержать ее навсегда запре­тительными мерами и даже ограничить в пользу наиболее

Сцены из жизни парижских студентов (Парижский собор XIII века).
богатых и могущественных городов как количество, так и значение других торговых пунктов х). Торговля, однако, по существу
явление чрезвычайно подвижное, и все попытки, делаемые для её фикси­
рования, должны были лишь разогнать посредников и заставить их искать новых путей. Торговля в значительной степени переместилась, и Ганза, получив, благодаря этому, смертельный удар, стала посте­пенно погибать, поглощаемая соседними державами.
1) Fridrich Batzel. «Das Meer ais Quelle des Voelkergroesse», p. 46.
64
Человек и Земля
Мы видим, следовательно, что, как и предчувствовали предста­вители церкви, священнослужители и монахи, которые обрушивались своими страстными проклятиями на «презренную» общину, горожане и ремесленники городов, объединявшиеся в союзы для производства тех или других продуктов или для продажи своих товаров, освободились насильственным образом от церковного влияния и сделались, в копце концов, даже враждебными ему. Земля общин принадлежала лишь в самой незначительной своей части церквам и монастырям; в неко­торых городах она была даже совершенно выкуплена; духовные лица не пользовались никакими особыми привилегиями, и если кто-нибудь из них совершал какой-либо проступок, оп должен был, подобию всякому другому гражданину, отвечать пред гражданским судом: мо­нахи Брюгге не имели даже права, существовавшего в других горо­дах Фландрии или Германии, потреблять вппо из своих погребов, если оно не было оплачено акцизом г). Доходило до того, что монахам запрешалось даже принимать приношения, и у них отнято было воспи­тание детей. Торговцы основали для своих сыновей светские школы, и, вместе с тем, параллельно с развитием общин, университеты пере­стали быть тем, чем они были первоначально,именно перестали быть духовными корпорациями, находящимися под покровительством папы и духовенства. Благодаря возникновению еретических учений и духа свободы, они отклонились от своей первоначальной цели, заключав­шейся в том, чтобы воспитывать юношей прежде всего в вере во все сверхъестественное, в вере в «истины, полученные путем откро­вения», п рассматривать все естественные науки с точки зрения под­чинения их теологии.
Впрочем, горожане, сохраняя свою веру пли, по крайней мере, свои иллюзии, старались согласить их со своим разумом или со здравым практическим смыслом. Первый университет возник в Болоньи в 1119 г. и представлял собою расширенную школу юриди­ческих наук, основанную еще в 425 г. Феодосием II; вслед затем быстро возникли один за другим другие центры высшего образования в Италии, во Франции, в Испании, в Англии, па берегах Дупая и Рейна,все они были сходны между собой по своему делению па факуль­теты и по группировке учеников. Иллюзии профессоров, старавшихся оставаться добрыми христианами и в то же время желавших казаться философами, не могли не повлечь за собою извращения и полного падения веры,в каждою из преподавателей обнаруживался уже в той или другой степени будущий протестант 1 2). Несмотря па самое упорное сопро­
1) И. Ригенне. «Ilistoire de Иа Belgique», t. I, p. 258.2)Victor Arnould.
«Histoire Sociale de 1’Eglise», Sociat ё nouvelle, janv. 1897, pp. 32, 34.
Университеты
65
тивление, влияние Аристотеля одержало, в конце концов, верх над учениями св. Августина: вскоре не было уже ни одного монаха столь невежественного, чтобы верить в плоскую форму земли,каждый из учеников, выходивших из университета, научался из греческих и арабских книг, что земля кругла.
В некоторых отношениях университеты средних веков пред­ставляли собою корпорации свободные, независимые как одна от другой, так и от государства. Они могли отстаивать самым энер­гичным образом свои привилегии и свои свободы от посягательств князей и их ставленников; благодаря, однако, преобладанию теологии, по отношению к которой все другие науки играли подчиненную роль, университеты считались образующими составную часть церкви, несмотря на то, что до известной степени они восставали против церкви. Сту­денты-теологи значительно преобладали в численном отношении перед другими, так как более всего можно было удовлетворить свое само­любие, избирая духовную карьеру. Подобно церкви, университеты были открыты для всех: в них принимались как нищие, так и князья. Вполне допускалось даже, чтобы студенты добывали себе сами сред­ства к существованию нищенством или ручным трудом, множество бедных студентов жило в качестве слуг у студентов богатых, несмотря на то, что и те и другие в стенах университета пользо­вались одинаковыми правами. Впрочем, и в том отдельном не­большом государстве, каким являлась высшая школа со своими осо­быми обычаями и законами, все преимущества все же, как и во всех государствах, находились па стороне богатых. Обыкновенно ректор сильнейшим образом протежировал знатным ученикам против сыновей малосостоятельных горожан, тем более, что он обладал над ними полною властью, как духовною, так и гражданскою.
Большим преимуществом средневековых университетов было то, что они не были заедены рутиной, которая обусловливается центра­лизацией: в этом отношении они гораздо более приближались к тому идеалу, о котором грезят мыслители, чем банальные школы наших дней, где дрессируются и чеканятся по одному образцу представители молодого поколения, получающие диплом в качестве орудия в жизнен­ной борьбе. Точно также занятия учителей и занятия их студентов различались лишь в малом между собою, особенно на философском факультете, называвшемся обыкновенно «факультетом художниковъ»; сту­денты обучали взаимно друг друга, так что, если один из членов их общества знал в совершенстве какую-либо отрасль науки, то он поучал ей товарищей и затем, в свою очередь, садился на скамью слушателей когда его место на кафедре заменял кто-нибудь
Человек и Земля, т IV
66
Человек и Земля
другой из его товарищей, чтобы преподавать другую отрасль науки г). Люди всех возрастов учились все вместе, так как университеты не были еще простыми мастерскими для изготовления докторов, и многие из студентов проводили очень долгое время в среде университета, занимаясь научною работою, нравившеюся им, и не будучи вынуждаемы создавать себе быструю карьеру. Наконец, университеты имели со­вершенно интернациональный характер, как и церковь; они принад­лежали не тому или другому городу, той или другой стране или тому или другому народу, но всему цивилизованному миру, и студенты, груп­пировавшиеся по национальности, находили себе общее отечество в великой школе науки, где все научные идеи принадлежали всем без различия. Одною из наиболее светлых черт средневекового периода является тоть дух братства и сердечности, который поддерживался в тесной среде искателей истины! Они сознавали, что образуют великую республику, слабую еще по численности, но тесно объединенную стре­млением к общим идеалам!
Таким образом, на поприще науки светское и буржуазное обще­ство работало непрестанно над тем, чтобы освободиться от ярма, налагаемого королевской и церковной властью; область духовного раз­вития принадлежала ему по праву завоевания, подобно тому, как и область ремесл, торговли и искусстваОднако, право, даваемое силой, не всегда становилось его уделом в борьбе с аристократией, от давления которой оно желало освободиться; честолюбивые стремления людей, питаемые завистью и чувством мести, порождаемыми социаль­ным неравенством, позволяли аристократии непрестанно возрождаться, даже когда она казалась уже окончательно побежденной. Подобно итальян­ским республикам, и фламандские города подпадали поочередно под власть то «народа тощаго», то «народа тучнаго». Представители выс­ших сословий или «Geslachten», эти настоящие патриции, носившие на­звание также «людей, способных наследовать», старались все забрать в свои рукиземлю, деньги, высшие должности и титулы. В тех случаях, когда представители парода не решались прямо восставать против них, а лишь пытались прекращать работу, возникали много­численные стачки или «takehans», и в начале XIII века мы видим даже, что промышленные города объединяются в нечто в роде Ганзы, с целью защиты интересов хозяев против их неспокойных рабо­чих. В недрах городских общин таилась «классовая борьба», по­добно тому, как в наше время она таится во всех промышленных нациях. Торговое или промышленное сословие выступало в качестве
1) Jean Janssen. «UAHemagne а Иа Fin du Moyen Age», р. 74.
Классовая борьба
67
очень сурового властелина по отношению к ремесленникам и прини­мало все меры к тому, чтобы препятствовать всякой эмансипации

Собор Парижской Божьей Матери. Химеры и фантастические существа.
низших классов, хотя для себя лично такая эмансипация казалась данному сословию вполне законной и необходимой. Рабочие находились постоянно под наблюдением особых шпионов, называвшихся во Фландрии «eswardeurs». Агенты гильдии имели право войти в любую мастерскую в какое угодно время, «так как неприкосновенность
5*
68
Человек и Земля
жилища, провозглашенная в хартиях, данных городским общинам, иие существовала для мастерскихъ». Донос поощрялся тем, что часть штрафа предоставлялась доносчику, и для того, чтобы легче было организовать надзор, от ремесленников требовали, чтобы они рабо­тали на виду у прохожих, у своего окна или перед дверью х). Таким образом, понятно, почему при каждом внутреннем несогласии в городе тотчас же находились вооруженные толпы, состоявшие из недовольных рабочих. Междоусобные стычки нередко орошали кровью улицы Брюгге, Ган, Ипра и Дуэ; достаточно было любого предлога, любого случая для того, чтобы междоусобие возобновилось.
Средневековые общины, как ни велико было их преимущество ♦над феодальным строем, заключали, следовательно, все же внутри самих себя зачатки будущей смерти. они могли бы просуществовать долгое время, или могли бы, по крайней мере, развиваться нормальным порядком, если бы представляли собою сплошное ненарушимое целое, сплоченное и стойкое в смысле стремления к борьбе с внешним врагом,к сожалению, однако, они были разъединены классовою борьбою и рознью. Правда, противники их также являлись разъеди­ненными, по зато и во много раз более многочисленными. Общины напоминали собою острова, рассеянные по безграничному морю. Над городскими общинами находились короли и священники, ниже их рабочие и крестьяне. И именно вследствие того, что эти последние были угнетены, первые, т.-е. прежние властители, должны были обратно от­воевать свою власть. История указывает иам, что правило это оказы­валось в полной точности во всех ганзейских городах, которые были столь корыстными и столь неумолимо жестокими по отношению ко всем, не входящим в состав лиги. Вне её, как и вне церкви, несть спасения! Чужестранцы считались в глазах представителей Ганзы не более как добычей,их не принимали даже на службу на свои суда, им не доверяли никаких товаров; пи за что па свете ни малейшая прибыль не должна была сделаться достоянием при­шельца! И. вместе с тем, огромная масса крестьян являлась почти постоянно совершенно изолированной от города,их изолировали пе столько городские стены и рвы, сколько презрение горожанъСколько раз города вступали даже в соглашение с князьями и монархами, «чтобы добыть себе выгодные союзы»,сколько раз они делались сильнейшими врагами тех, кто должен был бы являться их самыми естественными друзьями! Однако, победы, основывавшиеся на веролом­стве, оканчивались постоянно поражениями: властители, которым до­верялись общины, приходили нередко в город в качестве весьма
1) Н. Pirenne. «Histoire de Иа Belgique», t. I, p. 255, 256.
Гибель общинъ
69
опасных союзников или даже диктаторов, в особенности те изъ
№ 331. Храмы византийской архитектуры.

них, кто получал титул «согражданина», и кто, при отношении
70
Человек и Земля
к нему, как к равному, считал еще сам себя настоящим по­велителем х).
Как бы то ни было, та поразительная инициатива, которая про­явилась в сознании общин, свидетельствовала все же о чрезвычайном избытке сил, сказывавшемся во всех результатах деятельности, памятники этого избытка сил возвышаются и до сих пор всюду в виде великолепнейших зданий в центре городов. Светский дух принимал большое участие в осуществлении этих творений зодческого искусства,. которые совершенно несправедливо, благодаря своему наиме­нованию «церквей» и «соборовъ», считаются продуктами исключительно религиозного творчества.
Вполне естественно, что многообразные корни этой замечательной архитектуры берут начало во всех предшествовавших формах цивилизации, и, с точки зрения чисто-материальной, расцвет архи­тектуры может быть объяснен чрезвычайным прогрессом самого строительного искусства. Конечно, различие между тяжелыми, похожими на пещеры сводами Меровингской эпохи и роскошными соборами, стремящимися в высь, очень велико, но, тем не менее, можно кон­статировать между теми и другими постепенные переходы. Неопытность архитекторов, к которой, без сомнения, . примешивалось и чувство религиозного страха, заставлявшее варварские народности прятался в землю, чтобы беседовать со своими богами земли, объясняет в до­статочной степени первоначальные формы христианских храмов, последние совершенно или отчасти врыты в землю, с сырыми под­земельями, покрытыми плесенью, покрытыми тяжелыми сводами. Позднее, когда здание вьппло из земли, и купола его поднялись в высь, сохра­нилось еще долго, вплоть до конца XI века и даже до XII, обыкновение устраивать подземелья под церковью: там хранились часто реликвии, и религиозный культ, совершавшийся во тьме, принимал более таин­ственный, более страшный характер, как если бы, действительно, поклонялись еще духам земли, бывшим одновременно и божествами и демонами.
Очевидпо, восточное влияние, отразившееся особенно на Византии, которая служила форпостом всей Европе, выдвинутым против азиат­ского мира, дало свои образцы храмов, и они-то и послужили для воз­ведения на Западе новых произведений строительного искусства в те эпохи прогресса и относительно мирной жизни, которые последовали за вторжением варваров.
Это влияние было даже более могущественным, чем обыкновенно
1) Pierre Kropotkine. «L’Etat, son Bole historique».
Архитектура
71
воображают, так как многочисленные византийские храмы, которые
№ 332. Некоторые готические храмы.

1 : 7 500 000
о 100 ~ 200 400 КиЛОМ.
встречаются по всей Европе, в особенности в Оверни, Периго, въ
72
Человек и Земля
Ангумуа и в Сентонже, свидетельствуют о той близости и частоте сношений, которые существовали между этими провинциями и Констан­тинополем. Конечно, легко попять, что среди венецианцев, бывших такими деятельными посредниками по обмену товаров в Средиземном море, находились художники и архитекторы, подпавшие под влияние того художественного стиля, в котором выполнен роскошный храм, посвященный Юстинианом святым апостолам, и под этим влиянием они и возвели свой собор св. Марка; вызывает, однако, большое изумление, когда видишь, что в ту же самую эпоху (984 -1047 г.) в Перигэ возникает великолепная церковь с куполами византийского храма св. Лика х), сделавшаяся образцом для большего числа других таких же построек между Луарой и Гаронной и, путем постепенной эволюции, ставшая точкой отправления для развития готической архи­тектуры в остальной части Франции 1 2).
Повидимому, настоящих первых творцов архитектуры Запада следует искать даже за пределами Константинополя: персидские худож­ники оказывали, как кажется, влияние, передававшееся не только чрез посредство других народов, но и влияли путем непосред­ственной передачи своих знаний. Дьёлафуа и другие археологи с изумлением констатировали, что церковь св. Филиберта в Турпю, на правом берегу Соны, является зданием в значительной части персид­ской постройки: колонны, арки, навесы сводов, самые своды и все детали этого сооружения IX века точнейшим образом сходны с теми, которые встречаются в одном пз зданий той же эпохи в городе Ширазе или Испаганп и обнаруживают полный контраст с соответ­ствующими постройками византийского искусства. Должно допустить, что некоторые из персидских архитекторов, живших в те времена в большом числе в Константинополе, попали в список изгнан­ников, изданный Львом Исаврянином во время гонении на иконобор­цев, и спаслись, в конце концов, на берегах Сопы, где монахи Турню воспользовались ими пли их учениками для возведения своего собора (Дьёлафуа).
Позднее, во времена крестовых походов, сами представители Запада во время своих путешествий на Восток непосредственно вдох­новлялись его архитектурными формами в Алеппо, Эдессе и Дамаске. Мастера-каменщики Запада и Востока знакомились друг с другом, и, в то время, как берега Сирии стали украшаться башнями рыцар­ских замков замечательной архитектурной красоты, церкви Галлии
1) Ed. Corroyer. «Les Origines de 1 Architectare francaise au Моу en Age»,
seance publique annuelle des ciuq academies, 25 oct. 1898.2) F. de Verneilh. «Archi­tectare byzantine en France».См. рисунки, помещенные в главе о крестовых походах в III томе.
Готическая архитектура
73
стали получать лепные и скульптурные украшения, которые, при всем своем гармонировании с окружающим, вносили все же нечто чуждое.

Амьенский собор. Резьба по дереву на оалюстраде хоров.
казались воспоминаниями о далеком мире, где путникам приходится отдыхать в тени развесистых пальм. К тому же первые строители готических сводов сами указывали на восточное происхождение по-
74
Человек и Земля
следпих, и, не зная в точности, где была их область происхождения, они отмечали в качестве таковой вообще Азию или же города Тир, Иерусалим или Вавилон. Таким образом, в истории развития чело­вечества арабы, которые унаследовали от персов и византийцев сокровища эллинской литературы и философии и содействовали дви­жению Возрождения, те же самые арабы помогли обитателям Запада и в самом грандиозном их созданиив создании готической архи­тектуры XII века. Впрочем, не перенесся ли целиком весь Восток из Аравии, Сирии и Ирана на Запад вплоть до Сицилии и Испании? Не переместились ли вся масса продуктов, все население и вся обста­новка по направлению к Атлантическому океану, и не произошло ли между соседями и даже между врагами полное взаимное проникновение одними общими чувствами, идеями и стремлениями? «Эта эволюция архи­тектурыговорит Дьёлафуабыла последним успехом, одержанным исламомъ». Впрочем, Восток составляет и до сих пор неисчер­паемый источник мотивов искусства, и персидское искусство в осо­бенности доставляет нам много ценных указаний в смысле при­дания изящных форм п красоты нашим жилищам.
Мистики склонны думать, что великолепные соборы средних веков, вышедшие пз тяжелых архитектурных форм романского стиля, пародилпсь, так сказать, сами собой, единственно благодаря увлечению и подъему веры,будто достаточно пожелать подняться на небеса для того, чтобы уже п воспарить в них! Помимо идеала, как бы ни был он высок, необходимо также и содействие материальных условий, п такое содействие городские общины Запада, создавшие произ­ведения готической архитектуры, нашли как в подготовке почвы своими предшественниками, так и в развитии местной промышлен­ности. Что бы там ни говорили, искусство для самого появления своего требует таких условий общественной деятельности, когда возникают новые стремления, сильно отличающиеся от первобытных наивных верований. Во время периода пылкой веры и полного презрения ко всему земному, полного отвращения к видимому миру и увлечения божествен­ными видениями религия считала для себя унижением снисходить до искусства, этого порождения дьявола. При своей ревностной преданности Богу, люди пе находили удовольствия в красоте форм камня, в вели­чественности сводов, в пропорциональности колоннад, сходящихся у алтаря. Апостолы самопожертвования, истязания плоти и отречения от всего земного предпочитали мрачные подземелья и пещеры в горах. Великолепные здания периода римского искусства и веков готической архитектуры свидетельствуют не о могуществе религии, а, наоборот, о блестящей победе над нею искусстваэтой силы, столь глубоко человеческой; они свидетельствуют и о полном триумфе рабо-
Готическая архитектура
75
чего люда, плохо мирившагося с духовенством п bqbcg нелюбимого им. «Каменщики»корпорация, которая приобрела такой необычайный блеск в эпоху великого расцвета архитектуры с XII до XIV века,

Собор в Понтиньи (департ. Ионны)«Четвертая дочь Сито».
Тип церкви, построенной под влиянием св. Бернарда.
были уже в силу своего враждебного к духовенству отношения на­стоящими «вольными каменщиками» (франк-массонами) и давали волю своим чувствам, создавая из кампя настоящие каррикатуры и сатиры, которыми они украшали колонны, капители и коньки зданий. Хотя духо­венство со времен средних веков и имело достаточно времени для того, чтобы уничтожить эти явные доказательства ненависти или пре­зрения, которое к нему проявлялось, их все же сохранилось доста­точное количество, и эти безмолвные свидетели устанавливают полную
76
Человек и Земля
независимость художников-строптелей и граждан города от пред­ставителей духовного сословия.
Строители соборов обнаруживают также полную свободу от церковного влияния избираемыми ими мотивами украшении, которых сюжеты относятся к окружающей природе и к светской истории. Средневековый скульптор вводил в свое творение все красивые формы, которые он встречал в окружающих лесах и полях, так, археолог Собинэ составил список из 21 растения местной флоры, которые ои нашел в скульптурах Реймсского собора х). Вая­тели любили также изображать животных, по вследствие трудности работы у нпх выходили не точные изображения, а каррикатуры; оип высекали даже из камня на концах водосточных труб головы фанта­стических животных, изображали драконов, змей и химер, симво­лизировавших злых духов, изображали и дьявола, как бы в виде контраста к статуям святых, апостолов, пророков, девственниц и других божественных личностей; и если незнание художником анатомии заставляло его изображать существа, обожествляемые легендой я пре­данием, наивным до нелепости образом, то то же самое незнание заставляло пх придавать демонам формы самые химерические, позы и изгибы совершенно невероятные,этп изображения свидетельствуют, однако, все же о стремлении к подражанию природе, весьма далекому от мистицизма христианской веры.
Возможно также, что колоннады готических сводов, поднимающих свои ветви к небу, являлись подражанием величественных аллей вековых лесов, в которых ветви, покрытые густою листвою, высоко под небесами сплетаются между собою. Точно также возможно, что арабы заимствовали свои сталактитообразпые украшения, поражающие глаз в Альгамбре, из узоров, замечаемых в разрезанном арбузе,человек, привычный к виду известных форм, вполне есте­ственно стремится к воспроизведению их или, по крайней мере, к тому, чтобы взять из нпх мотивы для украшений. Так, первобытный чело­век, устраивая свое жилище, нередко старался делать его похожим на пещеру диких зверей илп на хижины обезьян, плп па подземные галлереи роющих животных, совершению подобно тому, как для изготовления материй он брал за образец волокнистые ткани вокруг стволов пальм и бананов п при изготовлении оружия подражал шипам и колючкам растении или клыкам и бивням хищных жи­вотных 1 2).
Что думали христиане, искренне снедаемые ревностью к вере, обо всех этих роскошных произведениях из камня, мрамора и металла,
1) Emile Motte. «Uno Heure d’Art». 2) Desire Charnay. «Mission scientifi-
que», 1881.
Готическая архитектура
77
обо всех этих великолепных скульптурных изображениях п о без-

Собор в Сен-Мартен-де-рошервилль (департ. Нижней Сены).
численном количестве красивейших безделушек, декорировавшихъ
78 Человек и Земля
••
базилику, об этом свидетельствуют лам слова истинного папы XII века, великого папы св. Бернарда в его «Апологии» 9: «О, суета сует, ие столько суетная, сколько бессмысленная! Богатствами бедных тешат очи богатых-.. Зачем эти нечистые обезьяны? Зачем эти хищные львы, эти чудовищные центавры, эти люди-звери, эти полосатые тигры, эти сражающиеся воипы, эти охотники, трубящие в рога?.. Так много­численны и столь поразительно разнообразны всюду формы этих украшений, что монах, пожалуй, скорее станет изучать мраморные изваяния, чем священные книги, и будет думать более об этих изображениях, чем о законах Всевышнего Бога»!...
Между тем, наши современные мистики берут христианскую церковь времен св. Бернарда под защиту против самого св. Бер­нарда и стараются доказать пам, что религиозные памятники средних веков, столь совершенные во всем своем целом, как и в отдель­ных частях, выражают христианскую «истину» во всей её полноте, как в общих её догматах, так и во всех их следствиях: каждая форма, каждый отдел храма имели свой мистический смысл и таили в себе якобы глубокую истину. Храм являлся будто бы Библией, воплощенной в архитектурные формы, подобно тому, как Священное Писание воплощалось в ряды еврейских букв, и каждый самый малый камень священной постройки соответствовал как бы строфе из Библиион являлся также результатом божественного вдохновения. Даже не заходя столь далеко, можно сказать, что общественное мнение часто приписывает все же общим формам храма символическое воспроизведение основных догматов веры. Не уничтожается ли, одпако, весь этот христианский символизм тем, что расположение кафедраль­ных соборов точнейшим образом воспроизводит расположение рим­ских базилик? «Три двери вели внутрь здания, которое внутри было подразделено вдоль на три придела двумя рядами колонн с арками. Три параллельных аркады упирались в поперечны 1 отдел здания, приподнятый па несколько ступеней над полом и отделенный ба­люстрадой. Впереди главной аркады и позади поперечного отдела здание закруглялось полукругомъ» 1 2). Ведь это точнейшее воспроизведение рас­положения типичного кафедрального собора! Таким образом, приходится предположить, что римляне-идолопоклоппикп символизировали, не имея о том никакого представления, знамение креста и догмат Святой Троицы! Совершению так же округлые церкви, очень многочисленные в древней Франции, были полным подражанием римских ротопд. Сим­
1) «S. Bernardi Apologia. ad Guillelmum S. Theodorici abbatem», cit6 parNap. Peyrat, «Les R6formateus de laFrance et de 1’ltalie, au douzieme Siecle», pp. 25,
etc.2) Batissier. «Histoire de 1’Art monumental», p. 309.
Архитектура храмовъ
79
волизмърезультат бессознательных стараний и выдумкине предше­ствует событиям, а следует за ними!
В исторической перспективе мы видим последовательность .со­бытий в обратном направлении, не в их логическом порядке раз­вития, а в порядке обращенном,прежде всего знакомимся с ихъ

Кафедральный собор в Иорке.
конечными стадиями. Современное общество, бесконечно более сложное, чем общество средних веков, резко отделило духовенство от осталь­ной части парода, интересы его совершенно обособились, и здания хра­мов стали, в конце концов, предназначаться исключительно для рели­гиозных церемоний. В силу этого легко можно заставить себя думать, ’ито так было и всегда, но это опровергается свидетельством после­
80
Человек и Земля
дующих веков. Древние документы констатируют, что церковь была зданием, предназначенным для всегокак для народных собраний и для праздников и гражданских церемоний, так и для религиозных обрядов. Можно в качестве примера привести «обряды отпущения» католической Бретани; кроме этих народных обрядов, различные светские развлечения, по происхождению бравшие начало во времена, предшествовавшие христианству, играли также большую роль и заслоняли даже, пожалуи, религиозные обряды в сознании простого парода: песни и танцы, атлетические упражнения, борьба, бег взапуски на призы
К картам №№ 331, 332, 333. «
В списках, составленных К. Анларом в его «Мапие] а’АгсЬёоИодие Fran^aise», насчитывается более 1500 храмов романского стиля и столько же готических церквей, не считая ?даний переходного типа (в Анжере, Эвре и др.).
Карта № 331 отмечает лишь избранные, конечно, произвольно, наилучше сохра­нившиеся из церковных построек византийского стиля; на карте № 332 отмечены так называемые кафедральные соборы без различия стиля; на карте № 333 приводится 27 са­мых красивых храмов Англии. Некоторые из них, например, собор Кэнтербёри, начатый постройкою в »070 г., собор в Дюргеме 1093 г (см. рис. на стр. 567, т. III), собор в Норвиче 1094 г., являются представителями норманского периода; большинство других храмов чисто-готического стиля, на этой карте буквами Р. Л. отмечены города Реннимед, Льюс, о которых говорится в следующей главе.
По сравнению с французскими строениями, английские соборы б^лее длинны (Винчестерский, вместе с часовнею св. Девы,достигает 170 метров в длину), менее высоки (Вестминстер, являющийся самым высоким, лишь один превосходит поло­вину вышины собора в Бовэ, 47 метров) и менее широки; поперечный придель (тран­септ) сильно выступает по бокам, самая значительная башня располагается в месте пересечения сво ов, купол большею частью четырехугольный. Вот размеры неко­торых из соборов Англии и Франции с указанием времени их постройки:
Сэлисбери .... 12?0125S г. внут. дл. 137 м., шир. 25 м., выш. 26 м.
Вестминстер . 12451/69 154 23 32
Иорк . . • ... конец XIII в. 147 32 28
Винчестер . . . 136014о0 г. 162 26 23
Буржъ 11921324 124 42 88
Шартръ 11941260 134 трансепт 76 37
Руанъ 12« 2 1302 135 фасадъ 54 28
Амьенъ 12201258 143 нефъ 52 43
устраивались в самом непосредственном соседстве с церковью, около неё; еще в средине ХѴШ века танцевали под церковными сводами, перед главным алтарем. Старинные жалобные причитания св. Еффламма были переложены в стихи, чтобы их можно было петь в церквах *).
И во всем христианском мире, подобно тому, как в Бретани, общественная жизнь, не распределившаяся еще методически по отдель­ным зданиям, вся сходилась в церкви. В ту эпоху, когда торговля преобразовывала уже города в могущественные центры, притягивавшие к себе богатства Запада и богатства Востока, общественные здания начали дифференцироваться: горожане научились строить дворцы для городского управления, где торговцы занимались специально своими делами и делами всего города, строить высокие башни, на которыхт»
1) Le Ѵиииевиагщиё. «Barzas Breiz», р. 488; Ch. Letourneau. «Evolution Ииииёгаиге», p. 485.
Архптгжтура храмовъ
81
бодрствовали караульщики, высматривавшие, пе угрожает ли какаянибудь опасность вдали; .по все же зданием, в которое собирались все народные массы, чтобы поговорить о своих делах, чтобы отдох-
№ 333 Соборы Англии.

i: 5ОООООО
О " Поо 200 ~300 КнЛОМ.
путь от дневной работы, прогуливаясь под гулкими сводами, чтобы побеседовать и полюбоваться па красивые произведения искусства, таким зданием, являвшимся настоящим народным дворцом, оста­вался все же храм с тремя рядами колонн,туда стекался народ,
Человек и Земля, т. IV.
G
82
Человек и Земля
созываемый звучным голосом колокола, голосом самого города, над которым духовные лица не имели никаких прав х).
Городская община создавала собор по плану тем более гран­диозному, чем сама опа была богаче и могущественнее: города, сде­лавшиеся настолько свободными, что могли не обращать внимания на своих баронов и епископов, возводили соборы скорее в свою соб­ственную честь, чем во славу Божию; тогда как города, попытки которых к освобождению оказывались неудачными, обладали лишь скромными, бедными и печальными храмами. Именно во имя победо­носной борьбы и триумфа, одержанного общиной, воздвигались горде­ливые здания, как бы стремившиеся вступить в борьбу с замками, принадлежавшими ненавистным баронам окрестностей. «Города, полу­чившие первые автономию, являются также первыми городами, которые построили готические соборы (Нойон, Суассоп, Лаон, Реймс, Амьен и др.), и самые красивые из этих сооружений принадлежат самым свободным городам (Лаон, Реймс, Амьен, Бовэ, Сап и др.) 1 2). Каждый свободный город вспоминал слова, произнесенные в общин­ном совете Флоренции, когда Арнольфу ди-Лапо было поручено по­строить кафедральный собор в 1298 г»: «Создания общины должны быть выполнены таким образом, чтобы они отвечали требованиям того великого сердца, которое составляется из сердец всех граждан, объединяемых единою волею». Вполне понятна гордость горожан при виде удивительнейших зданий, являвшихся их творениями! Когда герцог норманский Генрих Краснописец (Beauclerc), взял в плень восставшего общинника Конана 8), он привел его на вершину одноН из башен Руана и сказал: «Погляди па эти леса и на реку, погляди на богатый город, его степы и прекрасные церкви, полюбуйся всею этим пред своею смертью»!
Пораженные величием храмов, построенных в XII и вь XIII веках в северной Франции, Леопольд де-Лилль п Симеон Люсь высказывают мнение, что страна эта в средние века была населена столь же густо, если не более, как в настоящее время; однако, огромные размеры храмов отнюдь не служат убедительным показа­телем густоты населения, так как прежде, пока роль церкви не распределилась на много зданий, сооружение это должно было быть гораздо значительнее по своим размерам, чем то необходимо по религиозным потребностям. Здание это, на самом деле, являлось центром всего городского организма,оно было п домом собрания общины, и рынком, и местом объединения корпораций, и зернохрапи-
1) J. Michelet. «Histoire de France», XVI, p. 95.2) Raoul Roziferes. Ouvrage
citA p. 258.3) Hanoteaux. «Socidttf Normande de Geographie». 1900, t. I, p. 24.
Архитектура xpamui/ь
83
лищем и хранилищем тканей!
Когда изучаешь по архива» историю

Кафедральный собор Бургоса.
древних соборов, то находишь постоянно упоминание об актах, совершавшихся нотариусами в различных часовнях, представлявшихъ
6*
84
Человек и Земля
собою отдельные небольшие здания, имевшие различныя* совершению определенные назначения х).
Областью, в которой готическое искусство приняло свои окон­чательные формы, является именно та часть северной Франции, где мы находим наиболее тесное смешение двух элементов, кельтского и германского, из которых возникла французская нация. Область эта заключается между находящимися па окраинах её городами Руаном, Шартром, Амьеном, Реймсом и городами Вовэ, Компьеном, Суассоном, расположенными от запада к востоку, поперек долины Оазы, и образующими как бы ось этой области, очень замечательной в истории искусства не столько по свопм великолепным постройкам и храмам, сколько по жалким хижинам и фермам, сохранившимся го средних веков. Небольшие храмы, воздвигнутые в эту эпоху на протяжении немногих лет и представляющие, благодаря быстроте постройки, полное гармоничное соответствие всех своих частей, гораздо поучительнее для занимающихся историей архитекторы, чем величественные кафедральные соборы,эти последние1, почти все были -закончены в XIV веке, когда первый подъем духа основателей их сменился у продолжателей усталостью, даже чувством бессилия или же особою изысканностью. Некоторые из этих небольших церквей, по словам Ренана, являются «образцами столь же чистыми, столь же поражающими цельностью впечатлелния, как красивейшие греческие храмы». Это особенно верно по отношению к небольшим церквамъ* романского стиля в Шаранте, Пуату и в Нормандии (Дезэн).
Выйдя из Иль-де-Франса, из области, которая была перво­начально сильно "германизирована, но затем первая освободилась от германского феодализма, новая архитектура потребовала столетие на то, чтобы распространиться но другим областям Европы, видоизменяясь сообразно с местными условиями и сообразно с познаниями жителей в искусстве строительства. Вполне естественно, что эта новаторская школа должна была найти тем меньшее количество учеников в стране, чем богаче была последняя памятниками архитектурного иворчества и чем более обитатели этой страны могли хвалиться своим первенством в смысле художественного развития. Таким образом, провинции юга Франции, принадлежащие к циклу цивилизации, значи­тельно более давнему, чем культура севера, и богато снабженные пре­восходными зданиями, огромными по свопм размерам, возводили лишь небольшое число построек, сходных по стилю с таковыми бассейна Сены. Но зато на востоке в богатых долинах Мозеля и Рейна, где>
1) Thorold Rogars, cite dans cHumanite Nouvelle», juillet 1898, p. 117.
Готическая лрхитектур а
общественное и художественное движение развивалось параллельно таконому в Пль-Де-Фрапсе, на севере, во Фландрии, где, благодаря нро-

Кафедральный собор в ФамагустЬ на острове Кипре.
мышленностп развились богатые общины, исполненные сознанием своей силы, наконец, па северо-западе, в Англии, которую норманны при­вязали к Франции и искусствами, и даже отчасти наречием,во всехь птих странах готическая архитектура пропветала и дала множество
86
Человек и Земля
великолепных памятников. Лишь английские строители, более прак­тичные, более осмысленно относившиеся к идеалу красоты, чем их континентальные собратья, возводили соборы относительно менее высокие, более солидные и прочные, при своих колоссальных размерах, и более легко осуществляемые в постройке.
На юго-западе строители, преданные готическому искусству, про­никли по историческому пути чрез Бордо, Байонну и Бискайский проход в Пиренеях в Испанию, где среди стольких других сви­детельств об отважности их замыслов и их иск}сстве мы на­ходим кафедральный собор в Бургосе; затем они проникли и в Португалию, где искусство пародов севера, придя в соприкосновение с искусством мавров, создало красивейшие здапия, замечательный результат сочетания обоих стилей. Что касается Италии, то она рас­палась па две области: в северной части полуострова преобладал германский «родъ» готического искусстваитальянцы, гордящиеся своим превосходством в области искусства, согласились принять некоторый готические украшения, снабдив ими свои храмы и замки. В южной части Италии и в Сицилии, наоборот, был принят строителями норманский или, скорее, французский «родъ» готики. Однако, как ни севере, так и на юге Италии национальный гений, имевший возмож­ность с гордостью указать на колоссальные произведения римского искусства, изменил глубоко готический стиль, проявившийся в созда­ниях тех городов, которые призвали чужеземных художников.
Впрочем, далеко за пределами Италии, у восточной оконечности Средиземного моря, здания, сохранившиеся на острове Кипре, в этой, так сказать, девственной стране, удержали точнейшим образом свой первоначальный характер. Кафедральный собор Фамагусты или Пикозии, монастырь Церинских гор и другие подобные же здапия порази­тельным образом походят на сходные здапия Франции; они были к тому же построены около того же самого времени, в XIII и XIV веках, и строителями их были люди той же национальности и одинакового образования. Остров Кипр сделался одною из европейских стран, наиболее процветающих, благодаря тому движению колонизации, которое поддерживалось в течение почти четырехвекового периода христиан­ского господства,это было вовсе не простое вторжение авантюристов, как были склонны думать некоторые историки. Замечательною особен­ностью, свидетельствующею о развитии условий среды, было то, что эти великолепные готические храмы городов Кипра не имели вовсе крыш: они строились, как некогда греческие храмы, открытыми сверху, так что солнечный свет непосредственно проникал под своды х). На
1) Camille Enlart. Societ6 de geographie de Paris. Seancc du 4 dee. 1896 Bulletin 2е trimestre, 1897.
Готическая архитектура
87
соседнем материке, в Малой Азии и в Сирии, французские строители воздвигли также ряд превосходных построек, соблюдая условия почвы и климата и едва обнаруживая лишь незначительное подчинение влиянию архитектурного стиля строителей-магометан.
Подобию самим общинам, нх величайшее произведение, готи­ческая архитектура, заключала в самой себе зйчатки собственного падения, и этот замечательный стиль, называвшийся специально «фран­цузски»»«opus francisgenum»,угас на своей же родине, уничтожен­ный Столетнею войною; он продолжал, впрочем, свое существование еще долго в Германии, где нашел себе замечательных истолкователей. Как пи поддерживался прежний пыл, и как ни заставляли из-под палки преступников, пленников, узников и крестьян, подлежащих барщине, закапчивать или, по крайней мере, продолжать постройку здании, которые были начаты как проявление любви и энтузиазма сво­бодных общинников, готическое искусство неминуемо должно было все же погибнуть естественною смертью вследствие злоупотребления искусственностью приемов и чрезмерной смелости. Как бы по иронии судьбы религия, называвшая себя вечной, избирала своей обителью здания, которые неизбежны» образо» должны были быть недолговечными. Храмы египтян и греков, дворцы римлян были построены на веки вечные, п лишь с болыпи» трудо» удавалось их уничтожать разрушителя»; между те», храмы, называвшиеся «готическими», разваливаются сами па части, несмотря па все внешния подпорки, превращающие их в некоторое подобие скелета кита. Их легкия колонны, их воздушные своды стремятся в высь с такой не­постижимой смелостью, что первое чувство, которое охватывает всех любующихся их красотою, это чувство беспокойства: простой народ объяснял некогда эти чудеса равновесия договоро», заключенны» с дьяволо»,повидимому, даже Бог считался неспособны» кь такому чуду! В силу этого, небольшие сдвиги, обусловленные временем и сотрясениями почвы, приводили в короткий срок постройку в полное разрушение, и пи одно из готических зданий не сохранилось бы до наших дней, т.-е. в течение всего лишь пятисеми веков, если бы непрестанно по работали над их восстановление». Впрочем, расцвет искусства продолжался не долго, и, начиная с XIV века, наступил упадок. Периоду Возрождения отнюдь нельзя поставить в упрек, как это нередко говорят, насильственное отклонение искусства от нор­мального пути; когда этот период дал миру новые идеалы, средне­вековое искусство уже более не существовало, или, по меньшей мере, его изящнейшие цветы утратили свою первоначальную прелесть. Соору­жения, сохранившиеся сотнями и тысячами п сохранившие свой вид могущества и прочности, это были башни, укрепления и стены замков.
88
Человек иЗемля
Строители пе предвидели, что человек в сиюром времени овладеетъ* новым молниеподобным оружием, и думали, что опп строили на вечные времена! Более страстно стремясь к укреплению своего оплота, чем жители городов стремились к завершению своих начатых храмов, бароны сумели воздвигнуть на своих крутых утесах стены замков совершению неприступные, способные пасть лишь в случае преда­тельства или от голода после долгой осады.

№ О Н |к РД \ и.
Хронология.
Англия. Генрих Плантагенет, сын герцога Анжуйского и внучки Вильгельма-Завоевателя, взошел па английский трон в 1151 г., два года спустя после того, как женился на Алиепоре Аквитанской, разве­денной супруге Людовика VII. Большинство представителей этого рода, царствовавшего до 1485 г., непосредственно передавали власть от отца к старшему сыну; один за другим следовали: Генрих II, 1154 1189, Ричард Львиное Сердце, 11891199, его брат Иоанн Беззе­мельный, 11991216, Генрих III, 12161272; затем три Эдуарда, замещавшие один другого в 1307, 1327 и 1377 гг. Сын последнего, Эдуард Черный, умер еще при жизни отца, п ему наследовал его внук Ричард, 13771399 г.; затем следовали три ГенрихаГен­рих IV, V и VI, царствовавшие до 1161 г.; за ними Эдуард IV и, наконец, один из сыновей Эдуарда и убийца его, Ричард III, 14831485 г.
Шотландия. Здесь мы находим длинный ряд королей более или менее достовериых, из коих последние были Малькольм И\‘, 1153 1165 г., Вильгельм. 11651211 г., Александр П и Александр ПТ. 12191286 г-; далее имело место междуцарствие во время владычества англичан, когда произошло восстание Уэльса, казненного в 1305 г. Роберт Брюс поднял шотландцев, одержал победу при Веппокбёрпе и царствовал до 1329 г.; сын его Давид чередовался во власти с Балиолем; однако, начиная с 1370 г., получили власть в свои руки Стюарты, сохранившие ее в течение более чем трех веков.
Франция. Прямые наследники Людовика Святого царствовали не­долго: Филипп III, Упрямый, 12701285 г., Филипп IV, Красивый. 12851311, и три ₽го сына. Людовик X, Филипп V и Карл IV. царствовали в общей сложности всего лишь 14 лет. По праву стар­шинства должен был вступить па троп Филипп Валуа, племянник Филиппа Красивого, по английский король Эдуард III был с материшскон стороны внуком того же короля, чем была обусловлена Сто­летняя война. Филиппу IV, 13281350 г., наследовал Иоанн Добрый. 13501361 г., затем три КарлаКарл V, Карл VI или Сумасшед­ший. 13801122, и Карл VII, скончавшийся в 1161 г.; затем по­следовали Людовик XI п Карл ѴШ, причем последний умер в 1498 г., пе оставив наследника. После того на престол вступила новая ветвь Капетпигов.
Главные моменты борьбы между Францией и Англией, начиная с XII века, следующие: Пероппскип договоръв 1199 г., взятие Руана 1201 г.. Шппопскии договоръ1214 г., ‘сражение при Септе1212 г.. Парижский договоръ1258 г., сражение при Эклюзе в 1310 г-, при Кресп в 1316 г., взятие Кале в 1347 г., сражение при Пуатье в 1356 г., при Бретнпьи в 1360 г., при Азппк.уре в 1115 г., союз англо-бургонский в Троа1120 г., Жанна д’Арк в 1429 г., Арраский договор в 1435 г., битвы при Формпныи в 1450 г., нрп Кастильопе и взятие Бордо в 1153 г.
90
Человек и Земля
Папы. Папский престол был занят в течение 33 лет, которые последовали за смертью папы Климента IV в 1268 г., не менее как девятью носителями папской тиары. После них папа Бонифаций VIII, противник Филиппа Красивого, сделался папой и пробыл до 1303 г., и Венедикт XIдо 1305 г. Затем установленный список пап пере­числяет семь глав церкви, избравших своей резиденцией Авиньон, ог Климента V, в 13051314 г., до Григория XI, 13701378 г., вернувшагося в Рим в 1377 г. После его смерти разразился на Западе сильнейший раскол, в течение которого папы обитают в Риме, в Авиньоне или в Базеле. 1447 г. снова восстанавливается единство папской власти, причем вступает на папский престол Николай V.
Бургонь. Вследствие женитьбы Филиппа, герцога Бургундского, сына Иоанна Доброго, на Маргарите Фландрской, Бургопь и Фландрия нахо­дятся, начиная с 1384 г., в одних и тех же руках, и герцог Бургундский играет во Франции преобладающую роль. После Филиппа, скончавшагося в 1401 г., и после Иоанна бесстрашного, убитого в Моптро в 1419 г., последовали Филипп Добрый, 14191467 г., и Карл Смелый, разбитый швейцарцами при Грансопе и Морате в 1176 г. и убитый при Нанси в 1477 г.
Германия. Выборные императоры германские, царствовавшие с 1273 по 1437 г., принадлежали к различным родам: к Габсбургам при­надлежали Рудольф, 12731291 г., и Альберт, 12981308 г.; между ними царствовал Адольф Нассаусский; к Баварскому дому принад­лежали Людовик. 13141347 г., и Роберт, 14001410 г.; предста­вителями Люксембургского дома были: Генрих VII, 13081313 г., Карл IV, 13471378 г., Венцеслав, 13781400 г., и Сигизмунд, 14111438 г.
На последующих страницах упоминаются еще следующие лица: Фруассар, 13381404 г., родившийся в Валансьенпе, Герсан, 13621428 г., родившийся в Шампани, «всехристиаппейший докторъ», по всей вероятности, автор «Подражания Иисусу Христу» и один из судей Иоанна Гуса. Кроме того, следует упомянуть приводимых ниже лиц:
Бэкон (Рожер), исследователь и ученый 12141294
Фома Аквинский, отец церкви, род. в Рокка-Секка. 12261274 Данте Алигиери, флорентийский поэтъ 12651321
Артевельде (Яков и Филипп), патриоты Гента в 1345 п 1328 Петрарка, поэт, род. в Ареццо 13011374
Риензо, римский патриотъ 13131354
Дюгеклен, род. близ Дипана 13201380
Виклеф, ересиархъ 13211384
Шосер, Жоффруа, род. в Лондоне, поэтъ 13401399
Гус, Иоанн, патриот ересиарх, род. в Гуспнце.. 13691451 Жанна д’Арк, род. в Дом-Реми * 14121431

Как часто погибают и подвер­гаются полному забвению права, если их не поддерживает сила созна­тельных граждан,так это и слу­чилось сь правами Великой Хартии, столь победоносно отвоеванными на травянистых пространствах долины Темзы.
Глава восьмар.
ФЕОДАЛЬНАЯ ФРАНЦИЯ.ВЕЛИКАЯ ХАРТИЯ.ПАРИЖ И ЛОН­ДОН.ГЕРМАНИЯ.ОТСУТСТВИЕ У неё СТОЛИЦЫ.ВЕНА. КНЯЗЬЯ-ИЗБИРАТЕЛИРАСПРОСТРАНЕНИЕ КОРОЛЕВСКОЙ ВЛАСТИ ВО ФРАНЦИИ.ЕВРЕИ И РОСТОВЩИЧЕСТВО.-СТОЛЪТНЯЯ ВОЙНА.ЖАККЕРИЯ.БУРГОНЬ И ФЛАНДРИЯ.ЧУМА, РАЗБОЙНИЧЕСТВО, РАБСТВО, ЗАХВАТ ЗЕМЕЛЬ.ВИКЛЕФ И ГУСС.ШОТЛАНДИЯ И АНГЛИЯ.ХРИСТИАНЕ И МАВРЫ.
Несмотря па крайнее раздробление феодального мира и па упорное солротивлепие, оказывавшееся феодальными баронами самостоятель­ной группировке населения на особые национальные организации, значи­тельное развитие торговли и частые путешествия сближали людей и расширяли горизонты. Великия державы начпналп делать попытки къ
92 Человек и Земля
самоорганизации, сохраняя монархическую форму правления, сложившуюся благодаря малодушию и робости подданных, которые пе решались стать свободными. Лишь общины пастухов в горах, итальянские республики, промышленные и торговые города севера Франции, Бельгии и Германии старались удержаться в качестве независимых и свобод­ных центров.
В середине XIII столетия, когда движение крестовых походов уже приходило к копцу, одна из частей Европы, казавшаяся по своей географической конфигурации наилучше приспособленной к тому, чтобы образовать отдельное политическое целое, именно Франция, которая уже со времен римского владычества под наименованием Галлии представляла собою страну, прекрасно ограниченную, была настолько расчленена ц растерзана феодальным режимом, что от лея едва оставалось несколько клочков территории, которые находились под королевскою властью. Этот многоугольник, резко ограниченный с одной стороны Ламапшем и океаном, с другойПиренеями, Лион­ским заливом, Альпами и Юрой, заключал в сдбе лишь очень не­большую область, принадлежавшую королю и представлявшую собственно Францию: это была примерно лишь одна двадцатая часть всеии той по­верхности, которая позднее стала рассматриваться как Франция.
Король английский был в то же время герцогом нормандским, графом Анжуйским и владельцем принадлежавших этим областям ленов; кроме того, удачный брак Генриха II Плаитагенета приба­вил к этим английским владениям Аквитанию,такпмь образом, от Пиренеев до Соммы более половины французской территории на­ходилось в руках вассала гораздо более могущественного, чем сам сюзерен. Генрих II, человек чрезвычайно деятельный и хороший политик, начал с того, что упрочил свою власть на островном ко­ролевстве,он покорил горных жителей кельтоии» Уэл.иьскоп про­винции, затем заставил шотландского короля Малькольма подчиниться и, наконец, по предложению папы, приступил к завоеванию Ирландии, этого «острова-брата», сделавшагося островом-рабом. Далее, вернувшись во Францию, он заставил уступить себе графство Нант­ское, что ему позволило позднее претендовать па весь полуостров Бретани; затем он старался, правда, безуспешно, завладеть городом Тулузой в качестве герцога Аквитанского; он заставил также» при­знать свои права и па владение Овернью и Берри,он старался окру­жить своими владениями все незначительное пространство, остававшееся в руках короля Франции. Ему удалось даже поместить свои гарни­зоны в нескольких замках по соседству с Парижем, каким был, например, Монфор-л’Аморп х), и, таким образом, предполагаемый
1) A. Luchaire. «Histoire de France» d*Ernest Lavissc, t. T1T, ch. II, p. 36.
Ф РАН Ц I Я
93
властелин, заключенный на своем «острове» (Пль-де-Фрапс), не имел даже возможности удобно сообщаться с городом Этамп пли
№ 334. Владения короля Франции в 1154 году.

Область, заштрихованная горизонтальными штрихами владения короля Людовика VII в 1154 г.; границы, Франции от Шельды до Соны заштрихованы косо.
Области, покрытые косою штриховкою,Амьен, Бовэ, Нойон, Лаон, Реймс, Шалон. Лангр, Туль, Мец, Верден, Трэв, Льеж, Кельонъвсе церковные лены.
Амьен, Корби и Несльтри пикардийские города, заключившее торговый договор с Лондоном.
с Орлеаном. За полтора века до начала Столетней войны, т.-е. во второй половине XII столетия, континентальные владения английскаго
94
Человек и Земля
королевства являлись еще более обширными и оставались такими до тех пор, пока на сцену не выступила Жанна д’Арк.
Быть-может, до известной степени непрерывность французской монархии в той форме, какую опа имела ранее, поддерживалась тем обстоятельством, что резиденция папы Александра III (11631165 г.) находилась в стране, считавшейся «старшею дочерью Церкви». Людо­вик VII, которому его гость, первосвященник римский, передал «золо­тую розу», эмблему полной святости, располагал, таким образом, как королевским, так и духовным достоинством. Папа Александр Ш, устроившийся в его городе Сан, который сделался настоящим малень­ким Римом, был, следовательно, истинным повелителем над коро­лем Франции и его защитником.
В это же время Генрих II поставил сам себя по отношению к церкви в положение довольно шаткое, благодаря своим Кларендонским «Уложениямъ» (1164 г.), по которым католические прелаты становились простыми вассалами, и церковные земли были обложены королевскими налогами. Однако, убийство Фомы Бекета, архиепископа Кэнтербёрийского (1170 г.), совершенное рыцарями, старавшимися сделать приятное английскому королю, подняло против него такую бурю негодования, что оп должен был уступить и даже испрашивать про­щение у церкви. Эти обстоятельства были опять-таки благоприятны для короля Франции. Затем семейные неурядицы, возмущение сыновей Ген­риха, отсрочили те его позднейшие завоевания, которые казались неиз­бежно необходимыми; наконец, сам Барбаросса, опасаясь появления соперника германскому императору в лице этого прежнего графа Анжуйского, завоевания которого стали распространяться даже до пре­делов Альпов, оказал некоторую помощь Людовику VII. Как пи замечателен этот контраст,все же при Людовике VII, этом не­счастном короле, отличавшемся таки» ханжеством, бывшем скорее монахом, чем рыцарем, идея географической целостности Франции и возможности существования её в качестве великой державы под­готовлялась, пожалуй, более, чем в какое-либо другое царствование, в умах населения.
При содействии своих естественных союзников, каковыми были сама земля и её свойства и тесные родственные связи, образующиеся в среде людей, говорящих па одном языке и обладающих общею культурою, заместитель Людовика VII, Филипп II, мог в значи­тельной степени восстановить свою власть в пределах всех вла­дении, на которые его отец обладал лишь сомнительными правами: после того, как ему удалось скорее хитростью, чем силою избежать значительных опасностей, он восстановил, в копце концов, коро­левство. В 1206 г. Филипп II отнял у Иоанна Безземельного Нор­
Франция
95
мандию, Бретань, значительную часть графства Анжуйского и Турень и, № 335. Франция и Англия около 118(1 года.

Штриховкой покрыта область Франции, не находившаяся во власти англичан с 1154 до 1187 года; постепенное уменьшение этих ленов ясно из сравнения с границами, относя­щимися к позднейшим временам (пунктир с годами)именно к 1200, 1259 и 1328 году. За это время в состав французского королевства вошли Виварэ и Валентинуа. В ГИеронне ■был заключен в 11Р9 году договор, при Бувине была битва в 1214 году
96
Человек и Земля
наконец, сделавшись главою обширного государства, одержал победу при Бувине (1214) одновременно как над английскими войсками Иоанна Безземельного, так и над германской армией императора Оттона IV’ из рода Гвельфов. Ему придают наименование «Августа», вполне заслуженное им не столько по благородству его характера, сколько по успешности всех его предприятий. Впрочем, ему не удалось отвоевать Аквитанию, слишком отдаленную от его столицы, Парижа, по в его царствование началось то вторжение в графство Тулузское п в соседния земли, которое повлекло за собою предоставление разо­ренных и лишенных населения городов и областей юга на раз­грабление обитателям северной Франции. Принужденные подчиниться королевской власти рыцари, в отмеску, свирепствовали над толпами простолюдинов.
Этот феодальный режим, от которого Франция лишь с трудом избавлялась, чтобы восстановить свое единство, избавлялась к тому же не путем свободной федерации своих отдельных провинции, а путем тяготевшей над нею власти одного общего повелителя, этот режим не был известен в Англии в той форме, в какой мы его находим во Франции и в Германии. Тогда как па континенте кре­постной хлебопашец зависел исключительно от своего господина, который, в свою очередь, был обязан верностью лишь своему не­посредственному повелителю-феодалу и не заботился вовсе о желаниях короля,его нельзя было даже упрекнуть в бунте и возмущении, если он следовал за своим властителем, когда тот восставал; совер­шенно иначе обстояло дело в Англии, где все обитатели рассматри­вались как непосредственные подданные короля. Вильгельм-Завоеватель потребовал ото всех клятвы в верности своей собственной персоне, п каждый его вассал или вассал его вассала считался ответ­ственным прежде всего по отношению к общему властелину и лишь затем уже к своему личному повелителю. Каждый из воинов был первым делом «подданным короля» и потом уже подданным баропафеодала. Именно в этом лежала одна из причин, которая позднее дала такую прочную силу сцепления английским войскам, когда они вели борьбу с французскими полчищами, объединяемыми лишь в лине своих вождей х).
Эта форма вассальных отношений, столь отличная от существо­вавшей во Франции и центральной Европе, влекла за собою п еще одно следствие, отражавшееся на самих властителях: общая масса их класса представляла собою более демократическую организацию. Они были менее отделены от центральной власти, так как ступени фео-
1) \Ѵ. Dcuton. «England in tlio fifteenth Centurv», pp. 27. 29.
Феодализм в Англии
97
дальной иерархии были сильнее сглажены; оии могли жаловаться, про­тестовать, возмущаться гораздо более прямым путем, и в то же время согласие между ними было легче осуществимо, когда опи затевали какое-либо общее дело. Случай представился в самом начале XIII века, когда Иоанн Безземельный, подписав договор в Шиноне (1213 г.), которым оп отдавал королю Франции наибольшую часть своихь

Вид древнего Лондона.
1» Собор Сг. Павла. 2. Церковь Св. Лорана. 3. Церковь Св. Дёстона.
4. Тоуер. 5. Винчестер. 6. Церковь Св. Марии.
7. Церковь Св. Олафа.
континентальных владений, и когда он затем высадился в Англии побежденный, посрамленный и принужденный просить у своих баронов и у народа оплатить расходы несчастной войны. Негодование было все­общее и восстановило против короля духовенство, аристократию и буржуазию. Опираясь на древнюю хартию Генриха I, которою обещались «церкви полное уважение к её владениям и к свободе её выборов, высшим сословиям свободная передача их ленов, тогда как всем англичанам вместехорошая монетная система и справедливое законо­дательство», феодалы требовали от Иоанна Безземельного подписать торжественное обещание о том, что с этих пор будут соблюдаться все их права и свободы. Он сперва отказал в своей подписи, охваченный сильным гневом, но, когда затем заметил, что под­готовляется война, и что бароны со своимп войсками окружают его на равнине Реннимеда близ Випзора и угрожают ему, подписал, въ
7
Человек и Земля, т. IV.
98 Человек и Земля
конце концов, с отчаянием в душе этот знаменитый документ, получивший наименование «Великой хартии»«Magna charta». На самом деле, этот документ, вырванный у слабого и презираемого короля, был не чем иным, как воспроизведением «обычного права» Нор­мандии, по которому феодалы обладали чрез своих представителей правом голоса в определении налогов; быть-можета, также некоторые детали были заимствованы принимавшим такое большое участие в составлении хартии Симоном Мопфором из установлений Аквитании, которою он управлял х). Как часто, однако, погибают и подвер­гаются полному забвению права, если их не поддерживает сила, так это и случилось с нравами Великой хартии, столь победоносно отвоеванными па травянистых пространствах долины Темзы 15-го июня 1215 года!
Определяя более точно, Великая хартия содержала в сущности очепь немного: опа подтверждала лишь прежния привилегии церкви, феодалов, горожан и купцов; она не давала ничего земледельцам и простому народу, но она была поставлена под охрану военного сословия, которое должно было следит за выполнением обещаний, дан­ных монархом: Англия не была предоставлена на произвол капризов абсолютного властителя, как Франция, и этого было достаточно, чтобы направить ее на путь большего счастья и достоинства! Вильгельм своими завоеваниями и своей политикой разрушил ту организацию городских общин, которая зарождалась в Великобритании, совершенно подобно тому, как она зарождалась на континенте. Однако, тем болЬе ярко вылилось стремление к свободе, сдерживавшееся в течение полу­тораста лета: в то время как другие носители монархической власти совершенно уничтожили свободу общин, королевская власть в.Англии оказалась ограниченной, благодаря необходимости соблюдать условия Великой хартии.
Хотя Англия, составлявшая необходимую составную часть Европы, принимала участие в феодальном развитии стран, которые омываются также водами Атлантического океана, и хотя в течение многих веков её монархи и представители высших сословий, начиная от ВнльгельмаЗавоевателя до Симона Моифора, были одновременно властителями как на самом острове Великобритании, так и на континенте, суще­ствование пролива, образующего столь очевидную для всех границу, придавало все же совершенно обособленный характер политической жизни островитян. В ту эпоху, когда язык, религия, нравы, семейные традиции были одинаковыми как у представителей высших сословий Англии, так и у таковых Нормандии и Анжу, первые все же стали
DWentworth Webster, «Йосибиё Ramond», 2е trim,. 1902.
Великая хартия
99
считать себя совершенно обособленной группой,они образовали особую аристократию и именно в качестве «английских лордовъ» вырвали у короля Иоанна ту драгоценную хартию, которая, спасла их при­вилегии и путем медленной эволюции стала гарантией британской
конституции x).
Что бы там, впро­чем, ни говорили, здесь все же имели место и насильствен­ные перевороты! В тот самый год, когда наравпине Реннимедра была произнесена ко­рой ем торжественная клятва, в тот же самый год соверша­лось и клятвопресту плепие. Иоапп Беззе­мельный получил оть папы Иннокентия ПИ, распределявшего зем­ли по своему усмотре­нию, папскую буллу, ко­торая разрешала его от данного им слова, и целые полчища наем­ников стеклись па по­мощь королю с тем, чтобы посодействовать ему взять обратно от­нятые у него города и замки. В этих за­труднительных об­стоятельствах лорды Англии обратились к Филиппу-Августу,
предлагая корону его сыну, тому самому, который позднее вступил на французский троп под наименованием Людовика VIII. Южная Англия была вторично завоевана чужеземцами, тогда как на севере шотланд­ский король Александр II завладел землями, прилегавшими к его

1) S. Novicov. «Conscience et Ѵоиопеё sociales», p. 208.
7*
100
Человек и Земля
королевству. Во время этпх событий, однако, Иоанн Безземельный скончался, и тогда все изменилось; молодой король Генрих III при­нял без какого-либо уважения Велпкую хартию, и французы, разбитые в сражении при Линкольне (1217 г.), должны были очистить английскую территорию.
Пятьдесят лет спустя, в царствование того же самого короля, конфликт разыгрался снова: собрался «парламентъ», состоявший из лордов, и принудил короля соблюдать условия Великой хартии, поста­вив над ним советников, ревизоров и судей. Война должна была решить, на чьей стороне окажется право, и в этой войне король по­терпел поражение в битве при Лыосе (1264 г.), лопал в плен и оказался во власти графа Лейчестерского, сына Симона Монфора. этого страшного противника альбигойцев. Пленнику оставалось только повиноваться, но, несмотря на это, Великая хартия рисковала сделаться мертвою буквою, вследствие состоявшагося заговора и при­зыва чужеземных властителей, если бы граф Лейчестерский не понял, что высшие слои Англии одни совершенно бессильны бороться в тече­ние долгого времени, и что необходимо заключить союз с нарождаю­щейся буржуазией. Начиная со следующего года, стал собираться пар­ламент, в котором города и городки были представлены каждый двумя гражданами, обсуждавшими на совершенно равных правах с выборными от графов и лордов, избиравшимися также в числе двух от каждого округа. Это нововведение, долженствовавшее удер­жаться и на последующие времена, являлось, очевидно, зачатком той Палаты Общин, история которой совпадает с историей самой Англии, и которая своим примером оказывала столь значительное влияние па весь мир в течение всех последующих веков.
Одновременно с изменением нравов и политических установле­ний Англии менялся и английский режим. Явившись в чужеземную страну, в которой все обитатели говорили на ином языке, чем его собственный, Вильгельм-Завоеватель и его рыцари и не пытались тре­бовать от покоренных ими народностей принятия их французского языка; напротив, им даже нравилось обладать иным способом вы­ражения мыслей, чем покоренные ими массы народа,это обусловли­вало в их глазах их собственное неоспоримое превосходство. Одпако, когда власть в стране упрочилась, повелители Англии и те, кто при­шел с ними, научились, мало-по-малу, англо-саксонскому наречию, тогда как французский язык в то же время распространялся среди англи­чан; сокровищница слов каждого из обоих языков обогащалась путем заимствования, й, хотя все приказы, декреты и законодательные акты публиковались всегда на народном языке, для того, чтобы их могла понимать толпа подданных, франко-норманские слова и выраже-
Великая хартия
101
ния все же примешивались и делались более и более многочисленными. Затем, двести лет спустя после завоевания, когда все рыцари гово-
■ •
№ 336Равнина северной Франции.

Ь' 0от ГрннВ.
1: 2500000
Q 50 100 150 Килом.
Названия крупным шрифтом относятся к городам, отвоевавшим себе городские грамоты; некоторые из таких городов, однако, отсутствуют, напр., Компьень, Сен-Кентэн, Евре. С другой стороны, между городами, названия которых написаны мелким шрифтом, Санли и Сан обладали также некоторыми свободами, но они получили их скорее по доброй воле своих сюзеренов, чем благодаря собственной смелости.
рили уже и между собою на английском языке, и когда их сыновья были принуждены обучаться французскому языку, как языку чужому, произошло то удивительное явление, что английский язык во всех по­литических и законодательных актах и документах был упразд-
102
Человек и*Земля.
пел, и вместо него языком оффициальным сделался французский. Это обусловлено было тем, что в течение очень продолжительного времени настоящей столицей Англии или, по крайней мере, постоянной резиден­цией английского двора был Руан, и Франция обнаруживала чрезвы-
№ 337. Париж во времена Филиппа-Августа.
0е

чайную притягательную силу, как королевство, которое стремились за­воевать во всем его целом. Впрочем, все эти старания, проистекав­шие сверху, являлись совершенно бессильными по отношению к тем движениям, какие происходили в народной массе. В 1362 г. англий­ский язык заменил собою французский при открытии парламента и трибуналов, и вышел приказ пользоваться исключительно национал-
Английский языкъ
103
ным языком при всех дебатах п запросах х). Юридический педан­тизм сохранял, тем не мепее, еще в течение долгого времени обы­чай переводить на французский язык все декреты, закопы и законо­дательные акты,даже и в настоящее время еще, после того перерыва,
№ 338. Лондон в XIII век.

который был внесен республиканским периодом, древние формулы па франко-иорманском наречии кажутся совершенно необходимыми английским законникам и судьям в их париках, кажутся сред­ством, гарантирующим британскому государству его правильное функ­ционирование.
Контраст обеих стран, Франции и Англии, должен был выра­зиться и в характере их столиц, Парижа и Лондона. Города эти занимают положение, предначертанное географическими условиями, и были предназначены самой природой играть важную роль в истории Европы и всего света.
1) W. Denton. «England in the fifteenth Century», pp. 1 a G.
104
Человек и Земля
Париж находится в естественном центре, как геологическом, так и географическом, всего бассейна, располагающагося внутри ограды из высот, коих главными внешними форпостами являются Арденны, Морван и холмы Перш; это место самою природою пред­назначено быть местом встречи всех народностей, обитающих в обширной области, тем более, что исторические пути, намеченные до­линами рек, сходящимися к месту нахождения города, расположены в форме лучей, расходящихся в окружности полукруга и к периферии круга,эти пути идут от верховьев Луары и от верховьев Аллье чрез Монтаржи и Немур, от Отека чрез Кламси и Оксерр, от плоскогорий Кот-д’Ора чрез Троа и Монтро, от границ Лотарингии по течению Марны, от границ Бельгии по берегам Оазы и от устьев Сены чрез Руан. На юго-западе плоская равнина Бос еще легче проходима, чем речные долины, и открывает свободный доступ к превосходным областям Луары, откуда расходится по направлению к югу и западу целая сеть путей, которыми пользовались во все времена. Париж обладал всеми преимуществами; он был местом, куда сте­калось решительно все; по сравнению с Лондоном ему недоставало лишь морского пути, хотя он и был основан корпорацией моряков и избрал своим гербом корабль, колышащийся на волнах. Но, если Париж в средние века и не имел прямой морской торговли, оп господствовал, тем не менее, над путями, которые ведут из цен­тральной части Франции к побережью, и управлял всем движением морской торговли чрез те гавани, которые стояли с шгм в связи.
Лондон, как это ясно видно при взгляде на карту, имел гораздо большие преимущества в смысле морской торговли и в смысле дви­жения товаров, чем те страны Европы, которые находились па про­тивоположном берегу; кроме того, он сделался главным складочным местом всей Англии, благодаря множеству путей, которые сходились по направлению к другим портовым городам и устьям рек южного, западного п северного побережья. Но почему, является вопрос, не сделался Лондон оффициальной столицей английского королевства? Ка­залось бы вполне естественным, чтобы местопребывание правительства находилось в самом значительном городе королевства! Почему, спрашивается, маленький саксонский городок Чэринг, расположенный очень недалеко от стен Лондона, был избран местопребыванием королей саксонской династии, и почему Вестминстер, ставший замести­телем Чэринга, был избран норманскими королями центром полити­ческой жизни в краю? Именно вследствие того, что Лондон был го­род, населенный купцами и моряками, которые управлялись сами, по особым законам,этот город представлял собою как бы отдель­ный микрокосм древнего происхождения, пользовавшийся известнымъ
Париж и Лондонъ
105
уважением; ото было государство в государстве, зависимое от всего королевства лишь признанием одного общего повелителяСовершенно та-
№ 339. Рейн, Страсбург и Кельн.
ими • оои)азом основали маньчжуры, после вторжения в Срединную
Р1Ю> рядом с каждым китайским городом другой татарский

106
Человекъ' и Земля _•
город, и совершенно так же караулили дикие туареги, вооруженные с ног до головы, в своем военном лагере, располагавшемся у ворот Томбукту. Быть-может, именно по причине этого двойственного харак­тера столицы Англии, состоявшей из Лондона и Вестминстера, она и получила па французском языке наименование с окончанием множе­ственного числа (Londres); надо, впрочем, заметить, что Лион и Мар­сель получили такое же окончание в английской орфографии, почему объяснение это и не может считаться выдерживающим критики.
Что касается Германской империи, то она ие имела и, уже но самому смыслу своему и по представлению, которое составили себе о пей, не могла иметь инои столицы, кроме Рима, резиденции цезарей в древности. Моральный долг императоров германских короноваться непременно в Риме был главнейшим источником войн, предпри­нимавшихся воинственными обитателями севера почти без перерыва в пределах Италии; эти войны были, вместе с тем, единственным предприятием, в котором германские князья должны были оказывать содействие своему избраннику.
Однако, к северу от Альпов стал возвышаться еще один город,это был Франкфурт, т.-е. «брод франковъ», являвшийся со времен царствования Людовика Германского наиболее оживленным рынком «Восточного королевства»; город этот вполне естественно получил первейшее значение, когда равнина, бывшая до того времени сперва озерной, затем болотистой, была осушена; в Германии очень немного областей, которые занимали бы положение более центральное. Франкфурт находится на Майне, недалеко от его слияния с Рейном и, следовательно, приблизительно на середине этой великой германской реки, там, где в нее вливаются реки Майн и Наэ, впадающие с двух противоположных сторон. Именно там оканчивается и великий исторический путь между Дунаем п Рейном, которым пользовались во все времена, путь, удвоенный Карлом Великим, устроившим ка­нал, который соединяет обе реки; Франкфурт был от Вены до Немецкого моря главнейшим местом остановки для всех купцов. Кроме того, великий восточный путь, направлявшийся к прорыву Са­ксонии, между горами Тюрингии и горами Франконии, также проходил чрез Франкфурт, и здесь от него отходила боковая ветвь, направляв­шаяся в бассейн Рейна; здесь же сходились другие, менее важные пути.-Из этого вполне понятно, что город в деле обмена товаров Германии приобрел чрезвычайно большую силу притяжения; попятно, что оп бывал и её временным главным очагом политической жизни. Франкфурт сделался городом, в котором происходили выборы германских императоров, и его ратуша, получившая название «Romer»
Столицы Германии
107
или «римлянинъ», в виду того, что она являлась как бы отражением Рима, сделалась настоящим центром империи.
Спрашивается, какой из двух городов Германии мог бы по­лучить неоспоримое преобладание, когда вся империя с её расплывча­тыми границами, заключенная между Францией на западе, славянскимп

L
Зало Рёмера во Франкфурте-на-Майне.
землями на востоке и Италией на юге, была постоянно разделена внутри па множество отдельных владений и ленов со столь же расплывча­тыми границами, и когда её повелитель, избиравшийся последовательно из различных родов, перемещал часто свою резиденцию, пере­носившуюся из города в город, в зависимости от колебаний в политике и от случайностей войны? Нередко император пребывал даже за пределами Германии, примером чему может служить Фрид­рих П, живший в своем итальянском городе Люцере, среди нор-
108
Человек и Земля
маннов и саррацинов. Своими горными массивами и еще более своими обширными лесами, усеянными озерами, Германия была разделена на целый ряд отдельных областей, которые все имели столь одинаковое значение, что уравновешивали взаимно свои силы. Тогда как во Фран­ции срединный бассейн Сены, соединяющийся с таковым Луары и
№ 340. ВЪна и Дунай в средние вЪка

имеющий своим центром тяжести Париж, обладал в смысле вссѵ имного сцепления и в смысле силы очевидным перевесом над тем кольцом низменных областей, которые окружали центральный массив плоскогорий и гор, где, спрашивается, было искать главного жизнен­ного центра этой столь обширной Германии, простирающейся от Рейна до Вислы? Даже великая долина Рейна сама распадалась на две доста­точно различавшиеся меледу собою как с исторической, так даже п с геологической точки зрения, области: в северной её части город Кёльн имел равное по числу населения п по могуществу значение, как города южпоп половины бассейнаСтрасбург, Спир, Мапнгейм, Вормс, Франкфурт и Майнц. Огромный бассейн Баварии, где верх­нее течение Дуная принимает в себя другие потоки, сбегающие с Алыиов, образовывало также естественную область, где должны были воз­никнуть перворазрядные центры политической жизни, каковыми явля­лись Нюрнберг, Аугсбург, Регенсбург, Пассау и позднее Мюнхен. Саксония, опирающаяся на Рудные горы и хребты Тюрингии, образовы­
Столицы Гермянии
109
вала также естественную провинцию, благодаря среднему течению Эльбы и её притокам, тогда как на северо-западе бассейн Везера с его многочисленными мелкими государствами составлял переходную область между странами Эльбы и Рейна. На севере дюны Бранденбурга, его торфяники, целые цепи озер и медленно текущие реки обнаруживаютъ
№ 341. Вена и Дунай в XX веке.

совершенно иную природу и напоминают собою уже обширные равнины славянских земель,они образуют как бы аванпост Германии. На­конец, по берегам обоих морей следовали одна за другой торговые гавани, сделавшиеся также центрами вполне серьезного политического могущества, особенно после того, как Гамбург вступил в союз с Любеком (1241 г.), что явилось началом Ганзейского союза.
Собственно Германия со всеми её королевствами, герцогствами, графствами, княжествами, свободными городами и различными конфеде­рациями, заключала в своих пределах также альпийские области, Тироль, Каринтию, Штирию и Австрию, равно как и те горные долины, население которых группируется в настоящее время в области, полу­чившей название «Германской Швейцарии». Город Вена, который дол-
110
Человек и Земля
А
жен был позднее получить первостепенное значение в качестве мирового центра, сделался главным центром притяжения для всех германцев юго-востока. Этот город был, вместе с тем, сторожем всей империи против различных, надвигавшихся с востока народно­стей и против славян, которые огромными массами занимали горные хребты, равнины севера, равно как и огромный четыреугольник Бо­гемии, прерывавший прямые сношения Австрии с населенными п более цивилизованными странами северо-западной Германии. Вена занимала, таким образом, сплыю выдвинутую вперед позицию, находившуюся под постоянной угрозой, и была привязана к остальной Германии лишь узкой долиной среднего течения Дуная, сведенной в некоторых местах к узким ущельям, благодаря предгорьям Альпов и Богем­ского леса. Однако, именно это состояние вечной борьбы придавало городу тем более определенный и ясно выраженный германский харак­тер, несмотря на все смешение народностей, которое там беспре­рывно происходило, как в тигле, в котором сплавляются • металлы. Черпая из Германии все свои запасы знаний и моральной силы, не­обходимые для непрерывного сопротивления враждебному восточному миру, Вена перерабатывала все свои этические элементы в германцев, конечно, германцев, очень сильно отличающихся от чистокровных германцев Швабии и Тюрингии
Этог древний, сперва галльский, затем римский город Виндо­мина, сделавшийся затем Випдобоной, обладал, в конце концов, всеми преимуществами географического положения, присущими области по берегам Дуная, тянущимся между рекою Инн и впадением Мо­равы. Для римлян два города имели здесь особое значение: Лауреакум, современный город Лорш, где оканчивалась главная дорога, по которой римские легионы переходили чрез параллельные цепи Альпов, и город Карнуптум, лежащий выше Випдобоны, впереди широкой рав­нины, по которой извивается Морава перед своим впадением в Дунай. Альпийские пути, отходящие от обоих берегов Адриатического моря, от итальянского берега и от истрийского, соединяются в Вене, которая располагается как-раз в северо-восточном углу системы Альпов, в пункте, где сходятся в долине Дуная все естественные пути, спускающиеся с гор,эти условия гарантировали также городу то преимущество, что он находился в месте скрещения двух глав­нейших путей центральной Европы, именно дунайского пути, идущего от Парижа до Константинополя, и пути моравского, меледу Италией и Балтийским побережьем. Изо всех городов континента, находящихся в месте скрещения путей, Вена, без сомнения, имеет самое большое историческое значение. Со средних веков могущество столицы Австрии еще более увеличилось,она сделалась полной обладательницей той ве-
Столица Австрии
111
ликой реки, чересчур близкого соседства с которой она в прежния времена даже побаивалась.
Тринадцатый век был для Германии эпохой, когда император-
№ 342. Земля тевтонских рыцарей.

и: 5 ооо ооо
Tt>o zoo зо 0 Кило м
ская власть обладала наименьшею силою, и, следовательно, вполне есте­ственным путем местная инициатива проявлялась наиболее значи­тельно. Это был самый счастливый век германского народа, и никогда его развитие в области знания и искусств не шло более быстрыми шагами вперед. Фридрих II, царствование которого продолжалось в течение целого поколения (с 1215 по 1250 г.), приучил подчиненные ему пароды обходиться без него самого: он царствовал лишь оффи­циально, на самом же деле то вел войну, то законодательствовал въ
112
Человек и Земля
других странах, на юге Италии или на Востоке,в силу этого не­зависимая жизнь германских городов проявилась самым блестящим образом в осуществлении целого ряда крупных национальных тво­рений. Даже в государственных документах, несмотря на все про­тиводействие монахов, стал употребляться для изложения мыслей на­родный язык. Странствующие певцы, переходившие из города в город и из селения в селение и распространявшие свои песни, сталкиваясь, взаимно обучались друг от друга языку чистому, гармоничному и по­строенному согласно правилам логики, и этот язык вытеснял в обиходе провинциальные наречия. В то же время любознательные люди изучали свою страну и излагали в своих сочинениях её географию, историю, её предания и правовые обычаи. Талантливые архитекторы возводили великолепные здания готической архитектуры, которые до спх пор составляют славу городов в бассейне Рейна и в мепьшей степенидругих германских областей. Наконец, в это же время начинает проявляться и становится сознательной та любовь к при­роде, которая столь глубоко отражается в творениях германских поэтов и которая за последние века была источником стольких пре­восходных литературных произведении. В эту эпоху непрерывных охот и войн некоторые леса были все же запретными, и в них не должно было совершаться никакого кровопролития. Одним из таких лесов был лес в Гарце: «когда Бог создал человека,говорит Заксеншпигель в начале XIII века,он дал ему власть над всеми рыбами, птицами и дикими зверьми. И все же имеются три места на земле, где, по приказу короля, мирная жизнь животных пе смеет быть нарушена... Каждый, кто будет замечен охотящимся на дичь в этих местах, будет присужден к штрафу в 60 су. Каждый, кто проез­жает на коне чрез эти запретные леса, должен ослабить тетиву своего лука, должен закрыть свой колчан и держать своих собак на привязи».
Несмотря на чужеземные вторжения, германская народность про­должала распространяться по направлению к востоку п к северу, оттесняя и постепенно ассимилируя славянские народы: Гольштейн, Мекленбург и Померания сделались областями совершенно германскими, и под начальством Германа фон-Зальца, в 12301237 г., тевтон­ские рыцари основали германские колонии в балтийских провинциях Курляндии, Ливонии и Эстонии.
Даже во времена самых ужасных военных бедствий Германия, объединенная страхом перед опасностью, могла обходиться совер­шенно без императора. Так, когда монголы, сломив сопротивление всех стран восточной Европы, обрушились на германские страны в 1241 г., царствующий император Фридрих II не принимал, повпди-
Германия
113
мому, никакого участия в оказанном страною сопротивлении,он не участвовал даже дипломатическим вмешательством, и всецело само население стран, которым непосредственно угрожали враги, в особен­ности состоявшее из славян и германцев население Моравии и Си­лезии, приняло на себя страшный напор монголов в битве при

Долина Рейна при’Сен-Гоаре.
Лпгнице; несмотря па то, что оно было побеждено, оно все же пока­зало победителям, что для них же самих безопаснее не идти далее вперед; монгольское вторжение было отклонено к югу и рассеялось на берегах Далмации. Несмотря на междуцарствие, продолжавшееся в течение почти четверти века (12541257), Германия продолжала про­цветать в смысле своего могущества и цивилизации; императоры возводи­лись на престол, но представляли собою существа отвлеченные, изби­равшиеся в чужеземных странах и сохранявшие даже имена этих стран. Нечего было бояться вмешательства Вильгельма Голландского, Ричарда Корпуэльского или Альфонса Кастильского,германские князья и народы обходились и без них, совершенно так же, как ранее они обходились без живших в Италии Гогенштауфенов.
Дело в том, что в представлении германцев об император­ской власти совершилась чрезвычайно крупная эволюция. В первыя
Человек и Земля, т. IV.
8
114
Человек и Земля
времена воспоминание о древней Римской империи • в такой степени подавляло умы, что честолюбивые императоры задавались целью восста-
№ 343. Города и области Германии.
*■>

Нанесенное на карте положение Пруссии соответствует её современным границам, тогда как в XIIIXIV веках это наименование носила область на восток от Вислы (см. карту ЛИН342, стр. 111).
повить эту империю непременно,в Риме они должны были получить помазание нацарство, и путешествие туда опп предпринимали, не взирая на то, что уже переход через Альпы сопровождался большими издерж­
Герма if с к i е императоры
115
ками; путь по Италии посреди нередко враждебных городов и под постоянной угрозой местных революционных вспышек требовалъ
№ 344. Орография Германии.
сопровождения армии, и каждый такой визит превращался, в конце концов, в военное предприятие. Последняя экспедиция такого рода, именно поход Конрада IV, сына Фридриха II, окончилась, однако, самым печальным образом. Карл Анжуйский завладел южной
8*

116
Человек и Земля
Италией п Сицилией, отняв их у римской империи, и сын Конрада, молодой и доблестный Конрадин, последний из Гогенштауфенов, был всенародно обезглавлен в Неаполе (1268 г.),это было трагическое приключение, которого романтический германский патриотизм никогда не мог простить Франции. Карл I, Неаполитанский, был, впрочем, злым гением своего рода: после умерщвления Копрадипа он напра­вился с крестовым походом в Тунис, где его брат Людовик Святой должен был погибнуть; он же своей чересчур католиче­ской политикой, последовавшей за периодом относительной религиозной терпимости во время господства Гогенштауфенов, вызвал так назы­ваемую Сицилийскую вечерню; наконец, он же втянул своего пле­мянника Филиппа ИП в злосчастную экспедицию в Руссильон (1285 г.). Таким образом, путешествие императоров по ту сторону Альпов сопровождалось всегда несомненными опасностями, но самая идея импе­раторской власти не делалась от этого менее популярной, несмотря на то, что избиратели-феодалы, князья гражданские и духовные, опа­саясь, что получат повелителя слишком могущественного, нередко долго колебались, прежде чем избрать кандидата.
В течение ХИП века сформировалась оффициально группа князепизбирателей, которым позднее суждено было вместо папы оспаривать у императоров их власть. Эта группа состояла из семи кпязейв том числе трех архиепископовъМайпцского, Кёльнского п Прэвского и четырех гражданских властителейгерцога Саксонского, графа Рейнского, маркграфа Бранденбургского и короля Богемского; однако, этот последний, в качестве властителя расы чужой, хотя и связан­ной с Германией многочисленными общими интересами, должен был защищать свои привилегии от постоянных поползновений герцога Ба­варского. Власть Германии, представленная этими семью избирателями, имела центром своей тяжести западную часть империи, а долина Рейна, эта настоящая «улица духовенства», как иногда называли ее за бесчисленные церкви п великолепные соборы, возвышающиеся по берегам реки, обладала в данном синклите большинством голосов; однако, несмотря на то, что архиепископы рейнские имели в выборном со­вете нередко решающее влияние, и в них видели непосредственных представителей папы, прямое влияние римского первосвященника было устранено. В 1330 г. даже формальным манифестом была устано­влена полная независимость избирателей императора от всех притя­заний Рима: в этом манифесте устанавливается, что власть импера­тора вытекает исключительно из олигархии князей.
В 1273 г., после междуцарствия, выбор избирателей упал на одного из второстепенных властителей, Рудольфа Габсбургского, кото­рый был обязан этому счастью, быть-может, именно относительной
ГОГЕНШТЛУФЕНЫ И ГАБСБУРГИ
117
скромности своего происхождения. Этот новый император, лишенный всякой способности оказывать значительное влияние на политику, свя­занный уже, как мпогие из современных повелителей, конституцион­ными правилами и традициями, должен был ограничиваться утвер-

Кафедральный собор в Бовэ. Алтарь.
ждением своих прав и привилегий своего рода. Несмотря па то, некоторые из его последователей соблазнились попыткой завоевать Рим п Италию, но попытка эта не привела к серьезным резуль­татам. Не только Апеннинский полуостров ускользнул из-под их власти, но и королевство Арльское стало трудно управляемым и, наконец, распалось, к великой выгоде французской монархии. Кроме того, пути,
118
Человек и Земля
пересекавшие Швейцарские Альпы, закрылись, так как обитатели горных долин поклялись отстоять свою независимость от притязании Габсбургов и пх союзников. Герцог Леопольд Австрийский не­благоразумным образом пустился вместе со своими тяжеловооружен­ными рыцарями в узкия ущелья Альпов: камни и дубины горных жителей одержали полную победу над копьями рыцарей. Окончательная победа, одержанная швейцарцами при Моргартене (1315), гарантировала независимость лесных кантонов, этого главного ядра швейцарской конфедерации. Когда в конце века конфликт возобновился, битвы при Земпахе (1386) и при Нефельсе (1388) доказали снова, что швейцарские горы сделались непреодолимою стеною.
Область деятельности германских императоров не переходила за пределы южных и западных областей собственно Германии; север­ные и восточные области находились под властью городов Ганзы, тевтонских рыцарей и маркграфов бранденбургских, образуя таким способом совершенно изолированную группу, обладающую собственною жизнью и заключающую зачаткп того политического целого, которому впоследствии удалось объединиться в форме Пруссии. Контраст, кото­рому суждено было позднее сыграть большую роль, именно контраст между двумя великими германскими державами, Австрией п Пруссией, начал вырисовываться еще в отдаленные времена: впрочем, ведь он намечался п самими внешними формами поверхности. Области среднего течения Дуная и песчаные пространства, по которым изви­ваются реки, п где между Эльбой п Одером имеются озера, явственно отделены огромным четыреугольником Богемии, опоясанным горами п лесами; в то же время на западе Германии Рейн объединял очевиднейшим образом области северные и южные и своими при­токами, Майном и Неккаром, связывал Австрию, Тироль, область Зальцбурга, Баварию, Швабию с Тюрингией, Гессеном и Вестфалией.
Во Франции, где политическое единство было гораздо сильнее намечено самою природою, по где оно не могло быть полностью осуществлено иначе, как после уничтожения крупных ленов, про­должалась борьба между королем и его вассалами. После ФилиппаАвгуста, однако, политика королей отнюдь не была направлена с одина­ковою твердостью к подчинению королевской власти всех функций государства; во всяком случае, в общем, французская королевская власть все же значительно усилилась не только за счет крупных феодалов, но и за счет римского папы; даже тот из королей, кото­рого Церковь признала «святымъ», именно Людовик IX, отнюдь не позволял духовенству управлять собою: будучи более религиозным, чем большинство священнослужителей п монахов, он считал себя в праве обходиться без их советов. Один пз его последователей,
Короли Франции
119
Филипп Красивый, взошедший на трон в 1285 г., зашел еще дальше в своей борьбе с церковью: являясь предшественником многих из современных властителей, он уже в самом разгаре средних веков был хитрейшим дипломатом, презирающим всякое рыцарство,он окружал себя людьми столь же лукавыми, как и он сам, и стре-

Авиньон. Замок пап.
лился лишь методически к увеличению своей власти и своего богат­ства. Римский папа, который как-раз был его противником, Бони­фаций VIII, был настоящим вторым Гильдебрандом,этот перво­священник заявлял свое право на господство как над душами, так п над телами католпков и веровал сам еще в действительность свопх громов и молний, в форме отлучения от церкви. Филипп Красивый, тем не менее, заставил повиноваться себе все духовенство, стал преследовать папу в его собственной области и взял его в плен при помощи пзмены«в интересах нашей общей матери св. Церкви», как выражался посланный короля Ногарет,в конце концов, он довел его до того, что Бонифаций скончался от горести и гнева (1303). Новый папа должен был проявлять полную по­корность по отношению к королю, которого Бонифаций отлучил о'и церкви, и вскоре был замещен уже совершенной креатурой Филиппа, его простым духовным вассалом Климентом V (Бертраном Гот­ским); этот папа дошел до такого позора, что покинул вечный
120
Человек и Земля
город и переселился в Пуатье, а затем в Авиньон, где находился уже вполне под надзором у своего настоящего повелителя (1305).
Папство, опираясь на ломбардские общины, победило после долгой борьбы Германскую империю, но насильственные действия французской монархической власти против папы не угрожали нисколько независи­мости свободных городов,потому христианский мир очень мало был затронут преступлением, совершенным по отношению к Бонифацию. По существу никто уже не верил более в божественность папской власти, хотя на словах папу и называли наместником св. Петра.
Французский король не только задел непосредственно папу,он предпринял и гораздо более трудное дело, именно коснулся самых чувствительных струн римской церкви, затронув её богатства. Будучи отлучен от церкви, он начал с того, что конфисковал все цер­ковные сборы французского духовенства в течение 5 лет; затем, после того как выжал из евреев все золото, каким они обладали, подобно тому, как выжимают масло из оливок, он принялся за рыцарей-тамплиеров, сделавшихся христианскими банкирами, и за своих флорентийских маклеров,он имел в виду добыть все сокровища, собранные рыцарями-храмовниками с самого начала кре­стовых походов. Преступление их, для всех вполне очевидное, за­ключалось в том, что они были богаты: у них было более 9000 зам­ков и целые обширные провинции, рассеянные по всей Европе, от Португалии и Кастилии до Ирландии и Германии. С другой стороны, тамплиеры давали полное основание к серьезным обвинениям; в течение всего времени, пока они были защитниками св. Гроба Господня, никто не мог их судить, хотя и тогда оии позволяли себе много излишеств и совершали, в силу своей гордости, нетерпимости, жад­ности и любви к роскоши, не мало преступлений; теперь же все шепо­том рассказывали о введенных ими ужасных обрядах, магометан­ских или даже чисто-дьявольских, об обрядах, которыми они про­славляли Храм, как нечто отдельное от церкви. Найдя себе под­держку в деле перемещения богатств из чужого кармана в свой собственный в лице многочисленных нищих монахов и других паразитов, королевская власть и обрушилась на тамплиеров, вы­ставляя предлогом их еретичность.
Король хотел отомстить за то, что сам не был принят в орден тамплиеров, коего он пожелал сделаться великим мастером; кроме того, он был должен тамплиерам некоторую сумму денег и не имел возможности иначе уплатить свои долги, как ограбив их самих и отняв у них накопленные сокровища,после того как он разорил евреев, ему не оставалось ничего более делать, как выжимать деньги из христиан. Однако, противники его были столь
Филипп Красивый
121
страшны своею численностью, своим богатством и всеобщим ува­жением, что Филипп Красивый, несмотря на помощь подчиненного ему папы, долгое время опасался, что предприятие ему не удастся. Борьба эта продолжалась в течение ряда лет и велась самым жесто­ким образом, причем обе стороны пользовались и лжесвидетель­ством, п угрозами, и смертными казнями. Несмотря па то, что главные силы тамплиеров находились во Франции, и что Филипп, следовательно, мог нанести удар ордену в самое сердце, некоторые другие госу­дарства были также чрезвычайно сильно заинтересованы в этой борьбе и, если бы они иначе думали, чем король французский, могли бы, не­сомненно, создать последнему величайшие затруднения. Первоначально они считали правыми таплиеров и были на их стороне, но после суровых наказаний и конфискаций, наложенных на орден Филиппом, они передумали и приняли сами участие в дележе ценной добычи. Одна лишь Испания защищала орден до конца пли, по меньшей мере, до­пустила его переход в другую форму мирным путем,причина в том, что в этой стране крестовые походы не были еще закончены х).
Все эти преследования, все эти бесчисленные костры, зажженные инквизиторами по приказу королевской власти, свидетельствуют о том, какое большое значение получили денежные вопросы в том обществе, которое развилось из средневекового. Придавалось слишком большое значение запрещению ростовщичества, выставленному первобытным христианством, но моральный закон этот очень слабо сказался в практической жизни тогдашнего общества: христианин, который не мог, дабы не согрешить, взимать проценты с денег, данных взаймы другому христианину, чувствовал себя очень счастливым, если получал возможность сам занят у неверного, у какого-нибудь еврея, или на­живался другим способом. Ничего не было легче, как обойти закон и заставить платить себе проценты под каким-либо другим видом. Верующий, который принужден был воздерживаться от взимания лихвенных процентов с одолженной им суммы, мог побудить взяв­шего взаймы и его наследников выплачивать ему взамен до бесконечности ренту 2). Точно также церковные каноны не запрещали договоров о взятии в пользование скота под условием дележа при­плода, примеры тому иллюстрировались еврейской легендой о коммерче­ской сметке патриарха Иакова. Христианин, подобно древнему еврею, имел вполне разрешение свыше обогащаться за счет прироста своих стад. Потому такие договоры являются одной из главнейших форм роста капиталов, и самое наименование ихъ«cheptel»указывает па
I ъ
1) J. Michelet. «Ilistoire de France», t. III. p. 158.2) Viollet, «Precis de Tllistoire du Droit frangis». p. 582.
122
Человек и Земля
то, что онп явились одним из главных источников современного капитализма х). Мало того, сама церковь, произнося проклятия богат­ству, когда дело касалось других, поставила вскоре своим собствен­ным идеалом обогащение и прилагала все усплия к тому, чтобы вызывать приношения и подарки. Она приняла дурную манеру порицать у других то, что сама прямым или косвенным путем практиковала каждодневно!
В тех случаях, когда церковь не занимала сама, она заста­вляла занимать евреев и расплачивалась с ними тем, что прокли­нала их и обирала как воров и нечестивцев, предварительно вос­пользовавшись ими как заимодавцами. Честнейшие теологи искали аргу­ментов для защиты и объяснения своего лицемерия: «кому не известно говорит Герсон,что ростовщичество должно быть истреблено, но сле­довало бы определить, в каких случаях па самом деле грешно брать проценты, так как иначе, в случае чрезмерной строгости, мы рискуем осудить даже и доходы многих церквей!» 1 2). В этом отно­шении установилось, к выгоде всего церковного мира, некоторое разде­ление труда между представителями духовенства, имеющими определен­ное положение, с одной стороны, п нищими монахамис другой. Эги последние придерживались взглядов древнего христианства, которое не признавало никакой собственности, ни частной, ни общественной. Этот принцип оправдывал и даже требовал вести образ жизни пищих, что, в свою очередь, имело еще то преимущество, что увеличивало церковные богатства,те, кто ле обладал правом владения личною собственностью, имели, тем не менее, право заведывать имуществом других, и если онп владели и управляли имуществами церкви, ничто не могло нарушить их прав. Совершенно иной была судьба монахов чересчур ревностных, которые пытались осуществить коммунисти­ческие идеалы, устроить трудовые общины,опи приближались, таким образом, к обществу мирян. Вполне естественно, что такие подвиж­ники тотчас же подвергались осуждению п преследованию 3).
В эту переходную эпоху, когда богатства быстро перемещались в впде звонкой монеты пли при помощи кредита и банков, евреи являлись ценными помощниками правительства. Для королевской власти, политика которой даже бессознательным образом ведет к разде­лению для того, чтобы властвовать над разъединенными, было во все времена выгодно располагать таким классом подданных, па кото­рых можно было бы, когда настанут затруднительные обстоятельства, обращать гнев народный, выливающийся в насилияВ силу этого
1) Gaston Richard. «Le Socialisme et la Science sobiale», p. 12.2) Charies
.Tourdam Men. de l’Acad. des Inscr. et Belles-Lettre. t. XXVIII. 1874.3) Guillauine
de Greef. «Essais sur la Monnaie, le Credit et les Banques», p. 34, 35.
Евреи и ростовщичество
123
евреи были в христианских государствах средних веков «ценными богоубийцами», которых можно было на законном основании преследо­вать, когда другие были виноваты. В течение крестовых походов въ
завоеванных городах предводители предоставляли своим вооружен­
ным шапкам убивать евреев; когда можно было ожидать гражданской войны, то точно так же, как это в настоящее время происходит в Рос­сии, гпев народный старались напра­вить на торговые помещения проклятых евреев, натравляя на них голодный парод,делали все возможное, чтобы отклонить парод подальше от бога­тых монастырей и роскошных зам­ков. Однако, за исключением тех случаев, когда дело касалось личного мщения, всегда остерегались натравлять толпу на богатых ростовщиков пли сборщпков податей, у которых хра­нились капиталы знати и духовенства, давая большие проценты. В качестве чужеземца по происхождению и по ре­лигии, еврей был предметом нена­висти п презрения, но в качестве де­лового агента оп был крайне поле­зен, п без него не могли обойтпсь, таково было происхождение той юриди­ческой теории, по которой евреи рассматривались как «крепостные» ко­роля и аристократов. В феодальном мире у каждого рыцаря-феодала имелся

Прокаженный с трещеткой.
По живописи по стеклу в соборе Буржа, XIII века.
его собственный еврей, совер­
шенно подобно тому, как у каждого был собственный ткач п соб­
ственный кузнец. Еврей был настоящею собственностью, которая переходила во владение вместе с леном и даже продавалась; сам еврей не мог владеть никаким собственным имуществом,всем, что ему принадлежало, располагал его господин. Такова была док­трина, которую проповедывал знаменитый Фома Аквинский, и которую осуществляло большинство европейских властителей. Особенно англий­ские властптелп действовали методически в этом отношении,онп
организовали и приводили в систему ростовщичество при помощи евреев, бывших их орудиями, пх «движимой собственностью», Вилльям из Ньюберри называет евреев «королевскими ростовщп-
124
Человек ии Земля
ками». Впрочем, надо сказать, что специальные агенты короля, действо­вавшие столь методически, умудрялись и для самих себя урывать зна­чительную долю денежных богатств, которые им было поручено извлечь из народа. Уже в 1187 гих богатства в Англии опреде­лялись приблизительно в 240000 фунтов стерлингов, тогда как богатства всех остальных обитателей королевства, гораздо более много­численных, достигали в общей сложности лишь 700000 фунтов х).
Вполне естественно, что евреям приходилось расплачиваться за свое богатство, и что неоднократно парод обрушивался па них. Точно также часто властители обращались против своих ростовщиков, обо­гащавшихся паралелльно с тем, как беднело королевство,они за­ставляли возвращать их награбленное золото; наконец, неоднократно народные массы, фанатизированные духовенством, под тем предло­гом, что евреи занимаются ростовщичеством, вымещали па них свою религиозную ненависть и предавали их мучениям, умерщвляли их, даже поджаривали их живьем на слабом огне!
Иногда здесь примешивалось и настоящее безумие. Так, в 1321 г. во Франции прошел нелепый слух, поджигавший народ к самым жестоким злодеяниям. Именно распространилось известие, что евреи изобрели чрезвычайно сильный яд, которым могут отравить всех христиан, причем яд этот будет даваться прокаженными. Этим страшным рассказам люди поверили, и со всех сторон население ринулось к больницам для прокаженных и стало поджигать их, в Аквитании и в значительной части Франш-Коптэ все больницы прокаженных были сожжены. Вез сомнения, в этой безумной жесто­кости играла некоторую роль инстинктивная боязнь заразы от этой страшной болезни, но, помимо того, и сам король, «желавший, чтобы все его подданные жили в добром мире и согласии», издал один за другим три приказа, которыми отдавал «зловонных прокажен­ныхъ», мужчин, женщин и детей моложе 14 лет, всей строгости тогдашней «юстиции» с её пытками и кострами; в городе ПИпноне в один только день было сожжено 160 прокаженных обоего пола 1 2)!
По все» вероятия», евреи все же, в конце концов, совершенно приспособились бы к окружающей среде христиан в европейских государствах средних веков, если бы они продолжали оставаться не­обходимыми, и если бы сильная конкуренция со стороны бапкировъхристиап не устранила их с занимаемой позиции. Спльпые пре-
1) Ernest Nys. «Recberches sur 1’Histoire de ГЕсопошие politique».2) Lehugeur, Andr£ Lef£vre. «Quelques annues du bon vieux Temps», Revue de FEcole
d’Anthropologie de Paris, nov1901, pp. 351 ss.
Евреи и ростовщичество
123
следования евреев относятся к топ эпохе, когда христиане перестали нуждаться в них. Монахи-храмовники, ломбардийцы, флорентийские менялы научились обращаться с золотом, серебром и драгоценными камнями так же искусно, как евреи; они познакомились также со

Торговые ряды в Илре.
всеми тайпами кредита и через своих агентов и корреспондентов, устроившихся в различных городах Востока по пути в Индию и в Китай, начали вскоре борьбу с евреями на экономической почве. Когда евреи сделались бесполезными, они неизбежно должны были быть устранены; онп потерпели поражение, и торжествующие соперники их могли умыть себе руки в их дальнейшей судьбе, предоставив их предварительно пароду, доведенному до отчаяния. Точно также позднее, когда были сожжены тамплиеры, нашлись заместившие их ломбардийцы и фламандцы.
В эту эпоху Фландрия, обнимавшая, с точки зрения полити­ческой, значительную область, в которой говорили на французском языке, была в той части Европы, которая обращена к Атлантиче­скому океану, страною, где буржуазия могла наиболее совершеннымъ
126
Человек и Земля
образом освободиться от прежней церковной опеки, и где промышлен­ность и торговля развивались наиболее свободно. Но отношению к королю Франции, претендовавшему на феодальный сюзеренитет, фла­мандские города обнаруживали почти республиканское настроение, но, к сожалению, не обладали тем единством воли, какое обусловливает конечный успех: в каждом городе находились в непрерывной борьбе два классапатриции и плебеи, побеждал то* один, то другой из них, и нередко ловкие честолюбцы ухитрялись захватывать в свою пользу то, из-за чего шла борьба. Таким образом, случалось, парод боролся не за свое собственное дело, а за того или другого демагога, стремившагося сделаться графом или главным военачальником; с другой стороны, богатые граждане Фландрии, становясь «leliaerts» или «людьми лилии», благодаря этому самому делались французами и, по желанию пли против воли, боролись за политическое рабство своего отечества. Социальная свобода, о которой мечтали некоторые, не могла быть достигнута среди подобного хаоса! Сперва в 1302 г. пролетарии одержали при Куртрэ одну из тех замечательных побед, в кото­рых безымянная толпа рабочих и крестьян одерживает верх над князьями п баронами,в истории ремесленников это был факт, вполне аналогичный тому, который имел место в истории горных жителей несколько лет спустя при Моргартене. При Куртрэ жители южной Фландрии и города Брюгге совершению смяли рыцарей Филиппа Красивого в их дорогом вооружении; когда Фукар из Мерля со­брал парод в городе Дуэ и спросил граждан, какую сторону они думают взять в начинающейся воине, все воскликнули: «Мы все фла­мандцы! Клянемся Богом! Фукар, не стоит и спрашивать! Мы все фламандцы и всегда ими будем!» х).
Однако, три года спустя после битвы при Куртрэ парод-по­бедитель согласился на то, что представителями его при дворе короля Франции были назначены посланники из числа знати, па самом деле его отъявленные враги; из-за этого он снова должен был под­чиниться прежним традициям повиновения: гнев его тщетно умерялся в течение некоторого времени. Но если города Фландрии получили возможность возобновить с Францией прежнюю борьбу, то это про­изошло лишь благодаря тем осложнениям европейской политики, которые позволили Артевельде, представлявшим собою сторонников свобод в Ганте, опереться на Фландрию. В этой борьбе графы фландрские и аристократическая партия принимали неизменно сторону своего сюзерена, французского короля, воина эта имела национальный характер, лишь слабо выраженный,она была прежде всего борьбою
1) О. des Marex. «Kevue de PUniversite de Bruxelles».
Л А Н Д Г I Я
127
между буржуазным классом современного общества и классом, левшим с феодальныхъ
Уде-
времен.
Войны между Францией п Англией приняли, в конце концов, характер постоянной ненависти, сделавшейся почти ин­стинктивной : в течение пяти веков было вполне нормальным явлением со стороны обоих наро­дов посылать на головы друг друга проклятья и вести самую кровавую борьбу,известно, что и до сих пор еще сохра­нились печальные пере­житки этой ненависти! «Столетняя война», оффи­циально длившаяся 116 лет, с того времени, как Эдуард III заявил претензию па француз­скую корону (1337) до взятия Бордо (1453), хотя на самом деле антагонизм между обе­ими странами продол­жался со времен Виль­гельма Завоевателя, английского короля и французского вассала, зта Столетняя война явля­лась причиной чрезвы­чайно сильного материаль­ного и морального упадка обеих народностей. Эта

•страшная драма объяс- Бордо. Ворота Большего Колокола,
пнет нам, каким обра­
зом Испания и Португалия, во многих отношениях находившиеся в гораздо менее благоприятных условиях, чем Франция, значительно
128
Человек и Земля
опередили ее на поприще житейской конкуренции в течение XV века, истощая Францию и Англию, Столетняя воина дала временное превос­ходство Иберийскому полуострову.
Различия в характере п контрасты в социальных условиях обнаружились самым замечательным образом в этом столкновении обеих воевавших народностей и придали событиям форму чрезвы­чайно трагическую. Можно сказать, что Францию защищали одновре­менно два совершенно различные элемента.ее защищал народ, который с полным правом энергично отстаивал свои земли, свои города и мастерские, и защищали представители феодального режима, не умевшие даже более сражаться и бросавшиеся очертя голову в битвы, снаряжаясь как на парадный турнир. Что касается англий­ских войск, попавших на чужую почву, то они понимали прекрасно с самого начала, что война дело очень серьезное, и прилагали все свои старания и способности. В этом отношении они представляли собою до известной степени демократию, выступавшую против феодаль­ных пережитков.
Большим первоначальным преимуществом английских войск в течение этой бесконечной войны было обладание Гиеныо: северная Франция была, вследствие этого, как бы зажата в тиски. С другой стороны, своеобразное географическое положение Пени по отношению к областям, принадлежавшим её повелителям, королям Англии, заставляло этих последних принимать самые крайния меры к тому, чтобы пх считали истинными покровителями этой отдаленной про­винции. Близкое соседство опасных врагов, постоянно угрожавших границам с востока, с севера, с юга, легкость, с которой оби­татели могли восстать при малейшей несправедливости, причиненной феодалами, гарантировали жителям Гиени со стороны англичан точнейшее соблюдение местных свобод. Гасконцы находились, сле­довательно, по отношению к английскому правительству в положении, аналогичном тому, в котором находятся в настоящее время канадцы. Семнадцать автономных общин процветали в области Борделэ, со­ответствовавшей почти точно современному департаменту Жиронды, п более чем два века спустя после крушения общин во Франции при­надлежавшей Капетпнгам, общины юго-западной части её наслаждались полным спокойствием п совершенной свободой; кроме того, очень большое число небольших городков обладало также особыми грамо­тами, дававшими им различные привилегии х).
Город Бордо, который позднее сделался во Франции передовым борцом в области свободной торговли, получил от Иоанна Беззе-
1) 1). Brissand. «Les Angi а is en Guyenne». p. 05 ss.
Столетняя война
129
мельного еще в 1205 г. освобождение от всяких пошлин на ввози­мые в город и идущие по реке товары. Стоит лишь сравнить эту

Церковь Св. Погребения в Нёви (Индр).
Тип округлой церкви (см. стр. 78). благоразумную политику с теми нелепыми, направленными против торговли мерами, которые принимались французскими монархами! Лго-
Человек и Земля, т. IV.
9
130
Человек и Земля
довик IX, которого обыкновенно считают мудрым, понимал покро­вительство национальной торговли в том смысле, как паши совре­менные протекционисты. Устроив гавань Эг-Морт, оп предоставил ей в то же время монополию, которой решительно «все было принесено в жертву». Другие гавани и заливы побережья, от Камарга до скалы Леиикат, были закрыты для торговли, и реки Эро, Орб и Ода были также объявлены закрытыми; все корабли, даже те из них, назна­чение которых заставляло их пройти далеко от Эг-Морт, были обязаны заходить туда, чтобы вносить известную сумму, сообразную с их грузом и тоннажем, на поддержание нового порта. Этот нелепый закоп был оставлен в силе даже тогда, когда гавань Эг-Морт сделалась совершенно недоступной, так как была занесена илом х). Можно сказать, что морская торговля была в пределах средиземно­морской Франции совершенно запрещена, и потому силою вещей эта торговля была направлена на прилежащие области. Па другой оконеч­ности королевства эти приемы покровительства торговли и промышлен­ности были столь же нелепыми и могли повлечь за собою опаснейшие последствия. Указ короля 14-го июля 1315 г. объявлял под опалою всех фламандцев,они изгонялись из королевства Франции под угрозою обращения «в крепостные и в рабы». И те из них, которые остались бы после дня св. Магдалины в стране, должны были быиь умерщвлены «безо всякого суда и всюду, где бы их пи схватили» 1 2).
В середине XIII века город Бордо, столь счастливый темь, что не находился под покровительством, сделался полноправной общппои, избирающей своего мэра без какого-либо участия сюзерена и стоящей даже в непосредственных союзных отношениях с городом Брюгге, древним республиканским городом Фландрии 3). Тогда как короли Франции, сильные лишь тем грубым правом, которое давало им завоевание, угнетали или уничтожали вовсе общины и вводили своих сборщиков податей и собственную административную иерархию, английские короли самым мудрым образом противопоставляли често­любивым стремлениям Франции интересы самой Аквитании. Разу­меется, они не могли вызвать внезапного проявления настоящего англий­ского патриотизма: нравы, язык и среда препятствовали полному слиянию страны с Англией, но, во всяком случае, Бордо и другие города Пени понимали превосходно, что для них чистейшая материальная выгода оставаться под английской властью, почему они вовсе не помогали Франции в её борьбе с обитателями великобританских островов и старались, напротив, теснее сблизиться с последними и связать себя
1) А. Duponchei. «Introduction й Иа Gdographie gendrale du d^partenieiit de
FHdrault», pp. 62, 65.2) Alphonse de Hauteville. «Les Aptitudes Colonisatrices de
Belges», p. 119.3) D. Brissaud, op. cit6, pp. 230, 231.
Г I E Н Ь
131
с ними узами дружбы. Лишь одно единственное восстание произошло здесь,оно было вызвано в 1365 г. чрезмерными налогами Черного Принца,этого опыта, однако, было недостаточно, ц чужеземные власти­тели имели настолько здравого смысла, что не повторяли его более.
Привилегии горожан Бордо соблюдались столь тщательно, что выборные их считались на правах настоящей знати, и что феодальная аристократия находилась даже под подозрением и была устранена от должностей, как бы будучи в немилости: указ 1375 г. постано­вляет, что «ни один из вельмож здешних впредь не может быть избираем в присяжные города!» х). Можно представить себе, как быстро все это изменилось бы, если бы город Бордо, который один из арабских географов того времени называет «столицей Англии», перестал быть яблоком раздора между обеими народностями. И граждане Бордо на самом деле принимали меры к тому, чтобы гарантировать себя от фатальных последствий, которые могло бы иметь для их страны окончательное завоевание её Францией. Они потребовали от Эдуарда III, чтобы в том случае, если ему не удастся получить корону Франции, он позаботился о том, чтобы опи оставались всегда связанными непосредственно с английским королевством. Совершенно подобно тому, как эта великая свободная община, так и другие общины Пени требовали поддержания тех установлений, которые гарантировали их обособленность от француз­ских соседей: грамота одного из этих городов, Базаса, содержит даже извлечения из английского акта «Habeas corpus» 2). В 1379 г. Бордо был, однако, уже осажден французами со стороны материка, и тогда все города общины по берегам Гаронны и Дордони, от Сен-Макера и Кастильона до Влэ, объединились в союз, чтобы спасти свою метрополию и сохранить ее Англии.
Битвы при Крэси (1346) и при Пуатье (1356), затем в следующем веке при Азипкуре (1415), настолько похожи друг на друга, что можно подумать, что это одна и та же битва. Во всех трех случаях французы и англичане производят впечатление людей, принадлежащих к совершенно разным эпохам. Первые находятся еще как бы в периоде рыцарских романов,каждый из рыцарей, живущий в грезах прошлого, желает действовать по своему усмотре­нию и уверен, что может рассеять целую толпу пехотинцев; англи­чане же, напротив, действуют уже более разумно и стараются при­менит в борьбе науку,они выжидают натиска и в полном со­гласии, по команде, бросаются на нападающих и оттесняют их в беспорядке. Самоуверенность представителей французской знати, этихъ
1) D. Brissand, ор. cit, р. 127.2) Id., р. 263.
9*
132
Человек и Земля
рыцарей периода упадка рыцарства, действовавших так, как-будто это был самый расцвет его, нелепое самолюбие этих людей, зако­ванных в железо, достигали таких размеров, что несчастные сами бросались на собственную гибель, увлекая за собою и всю Францию. Тогда как войска Фландрии и Англии считали своими главными силами пеших воинов, вооруженных алебардами, луками или копьями, храб­рые французские рыцари считали ниже своего достоинства приводить с собою войска из простолюдинов или если и сопровождались этой презренной «пехотой», отстраняли ее и ставили в самый важный мо­мент па второй план, чтобы не дать ей одержать победу. Так, напр., при Куртрэ низкорослые французские пехотинцы оттеснили уже фламандцев, но в это время у рыцарей явилось опасение, что у них похитят честь победы; это исполнило их гневом, и они бросились в ряды своих собственных стрелков, смяли их своими лошадьми в надежде победы, по не нашли, разумеется, ничего, кроме постыд­ного и вполне заслуженного поражения. Точно также при Крэсп Фи­липп Валуа перебил всю пехоту, которая одерживала уже победу, во загораживала ему «безсмысленно» дорогу. Он хотел победить без неё и был без пея разбит. Точно также, исключительно благодаря своему самохвальству, французская конница потерпела страшное пора­жение и была так ужасно уничтожена в битве при Мопертюи, близ Пуатье, вооруженными луками стрелками Черного Принца х).
Эти более чем постыдные поражения при Крэсп и Пуатье, слу­чившиеся после морской битвы при Эклюзе (1340), близ Брюгге, где французский флот был также совершенно уничтожен, были по­ражениями такого рода, что могли навсегда дискредитировать королев­скую власть и представлявших ее со столь мало оправдывавшимся самохвальством рыцарей. Казалось, что настало время, когда устано­вления эти должны были пасть, вызвав окончательно всеобщее презре­ние, однако, сила привычки и наследственные предразсудки были таковы, что эти следовавшие одно за другим несчастья хотя п поразили ры­царство на смерть, позволили ему все же продлить еще почти па целый век его вредное существование. Феодализм пережил даже в этом разоренном королевстве период нового расцвета, благодаря тому пре­вращению его в демократическом направлении, которое было совер­шено Дюгеклепом,последний сумел извлечь пользу п поучение лз предыдущих столкновений и стал применять для обратного отвоевания французских земель народные массы, организованные в отряды, во­оруженные оружием, которое являлось для них наиболее подходящим в зависимости от их склонностей и нравов. Таким образом, война
1) Simcon Luce. «Histoire de la Jacquerie», p. 32.
Поражение рыцарства
133
приняла характер до известной степени революционный, и сам народ стал вкладывать в нее столько же страсти, как и представители аристократии.
В особенности в Бретани борьба приняла национальный харак­тер, сильнее всего противящийся какому-либо соглашению с англича-

Розетка св. Капеллы в Париже построенная в 12431248 гг.
нами. Бретонцы, в полную противоположность обитателям Пени, не достигли еще стадии промышленного и торгового развития,у них не было цепных товаров для вывоза, таких, например, как впно кларет и другие продукты Бордо. Кроме того, грубые арморикапцы отнюдь не обладали гибкостью и приспособляемостью гасконцев и плохо применялись к чужеземцам: они хотели оставаться господами в своей стране, и медленное проникновение французского влияния мешало им менее, чем внезапные вторжения англичан. Конечно, герцог их при
134
Человек и Земля
каждом случае предавал свой народ и неоднократно вступал в сношения с королем Англии, однако, стойкость населения заставила его все же стать, в конце концов, на французскую сторону, и это было событием колоссальной важности в истории Западной Европы. Если бы Бретань, этот обширный гранитный массив, не оказал англичанам такого же сопротивления, какое острова у его побережья оказывают морским волнам, если бы, вклиниваясь между Нормандией и Анжу х), эта страна не прервала целостности владений апгличапъзавоевателей, то центральная Франция была бы, без сомнения, завое­вана Францией Анжуйской и Аквитанской, находившейся под англий­ской гегемонией, и можно легко себе представить все счастливые и не­счастные последствия, которые такого рода победа повлекла бы за собою для обеих заинтересованных стороп, для их соседей и, на­конец, для всей мировой цивилизации!
Вполне естественно, что французский народ, горожане и посе­ляне, пытались воспользоваться для своей эмансипации теми затрудне­ниями, в которые впали королевская власть и рыцарство. В особен­ности буржуазия Парижа сочла для себя удобным случаем, когда король Иоанн Добрый, захваченный англичанами в качестве залож­ника, должен был, как нищий, собирать по всему королевству деньги, необходимые для его выкупа. Авторитет высших сословий был в Париже настолько подорван, что блестящие титулы считались даже позорными. Таким образом, когда по приказу прево Этьенна Марселя был разрушен замок Эрменонвилль, владелец замка, Роберт де-Лоррис, был принужден отречься «от своего благородного звания», чтобы спасти свою собственную жизнь и жизпь своей жены и детей,он принес клятву, что будет любить граждан и «парижскую общину» больше, чем своих родственников и своих прежних друзей-аристократов 1 2). Однако, феодалы, изгнанные из Парижа, пользовались еще таким уважением и такой наследственной властью над населением провинции, что отнюдь не хотели уступить без борьбы свои приви­легии,перед своей окончательной гибелью феодализм, бессильный уже против чужестранцев, оказался все же достаточно стойким для того, чтобы отомстить презренной толпе горожан и восстав­ших пехотинцев. Парижу не долго пришлось наслаждаться полной независимостью.
Еще до эпохи, известной под названием «эпохи жаккерии», бывали в предыдущие времена восстания крестьян против чрезмер­ных злоупотреблений невыносимых притеснителей и против жесто-
1) J. Michelet. «Histoire de France», t. II.2) Sim£on Luce, «llistoire de la
Jacquerie», pp. 115116.
Возстания крестьянъ
135
кости аристократов. Можно привести в качестве примера превосход­ную федерацию крестьян, образовавшуюся в Велэ около 1180 г. под наименованием «братства мирныхъ». Подобно тому, как позднее в течение Столетней войны, разбойники и грабители сделались тогда госпо­дами положения во Франции, и несчастные представители трудового класса, ремесленники и крестьяне, которых не защищали их собственные

Реймсский собор. Воскресение мертвых. Часть портала.
господа, невольно искали спасения в тесном единении н союзе, обещая «взаимно любить и всегда помогать друг другу». Их небольшой ка­пюшон из белой шерсти был причиной того, что их называли также «белыми колпаками»; позднее же, когда их стало множество, и они распространились не только в Велэ, но и в Оверни, в Берри, в Бургони, в Аквитании и в Провансе, и когда они объединились в союз по всему королевству, они получили наименование «принесших клятву». Они обещали друг другу вести всегда правильный образ жизни, ходит к исповеди, не играть и не ругаться, не сидеть по трактирам и миловать даже того, кто по несчастному случаю убьет одного из их среды. На все свои собрания они должны были являться безо всякого оружия.
С врагами, однако, «принесшие клятву» должны были тщательно и обдуманно вести борьбу, и с самого начала они одержали крупные победы. В 1183 г. в Оверни они уничтожили 3000 разбойников и затем, немного спустя, в Бурбоннэ умертвили их 10000. Достигнув известной силы, они не ограничились истреблением разбойничества и
136
Человек и Земля
обратились к рыцарям-феодалам и к епископам с требованием, чтобы к ним относились справедливее. Они составилп манифест, который представители церкви разорвали и уничтожили,в нем «этот глупый и распущенный народ, достигнув верха безумия, решился указывать графам, князьям и другим властителям, что им сле­дует обращаться со своими подданными с гораздо большею мягкостью»... Один пз современников констатирует, «что владетельные князья не решались более требовать от своих людей свыше законных по­винностей,они были принуждены довольствоваться тем, что пм над­лежало получать... В результате этого дьявольского изобретения не было больше ни страха, ни уважения к высшим, принесшие клятву старались отвоевать свободу, утверждая, что оиип унаследовали свободу еще от самых первых людей» х). В свою очередь, носители власти восстали против мирных жителей, вступили в союз с разбойниками и безнаказанно истребляли христиан, сколько пм было угодию. Разбой­ничество расцвело, п «значительная часть Франции стала настоящею областью страха и отчаяния», что сделалось для пея положительно нор­мальным состоянием.
Среди столь многочисленных возмущений крестьян во всех странах феодальной Европы, собственно «жаккерия» была лишь явле­нием очень скоро преходящим, подобно тем колоссальным степным пожарам, которые в несколько часов охватывают всю безграничную степь. восстание это не было подготовлено, было вскоре подавлено и продолжалось лишь 15 дней пли месяц, считая и смертные казни крестьян, и, тем не менее, эта короткая вспышка сохранилась в народной памяти как одно из крупнейших событий национальной жизни. Убийства, совершавшиеся по приказу короля или феодалов, никогоболее не удивляли, и летописцы того времени упоминают о них как о вещи вполне естественной, по восстание крестьян против высших сословий поразило воображение, положительно, как некоторое чудо. В среде, относящейся хоть сколько-нибудь с уважением к человеческой личности, являлось бы, напротив, крайне странным, что эти несчастные обитатели деревень могли так долго выдерживать без сплошного взрыва негодования те жесточайшие лишения, которым их подвергала знать-
В эту эпоху война была выгодным ремеслом, п солдаты-паемнпки, поступавшие на службу королей и их вассалов, любили и в мирные времена продолжать грабежи и убийства, к которым они были привычны,наименование «разбойники», под которым понимали сол-
1) Анонимный лЬтоппсец пз Лаона, цптпр. А. Lucliaire, Grande Kevue, mai, 1900.
Жаккерия
137
дать, было ими вполне заслужено х). Большие отряды их, находившиеся всегда почти под командою какого-нибудь рыцаря высокого происхо­ждения, странствовали по стране, исключительно занимаясь грабежом п опустошением, ведя сытный образ жизни за счет имущества бур­жуазии, обитателей городов и даже крепостей. Некоторые из областей сделались совершенно необитаемыми, или, по меньшей мере, крестьяне не имели возможности возделывать свои поля иначе, как выставляя на скалах и башнях караулы. По берегам рек местные жители, оставляя свои хижины без призора, отправлялись, чтобы провести ночь, па какой-нибудь островок или на судно, поставленное на якорь по­среди течения; в скалистых местностях они прятались по пещерам и каменоломням. После битвы при Пуатье, когда принц Уэльский простился со своими войсками, предоставив им, как добычу, «пре­красную п богатую» Францию 1 2), опустошение приняло самый жестокий характер, и во многих местностях всякий регулярный труд пре­кратился совершенно.
Иногда, впрочем,крестьяне оказывали серьезное сопротивление, и форменные битвы оканчивались полным поражением «товарищей-разбоиниковъ». Земледельцы рискнули даже начать прямую борьбу со всей аристократией, как о том свидетельствует приказ регента, бывшего впоследствии королем Карлом V, который рекомендовал «рыцарями. Франции и Бовэ привести на военное положение все замки п крепости, однако, сельские жители, предвидя, во что им обойдется эта реста­врация феодализма, восстали тотчас же против своих владельцев, убийства и прочие ужасы при этом начались.
События, которые совершились в течение короткого периода борьбы, известны лишь из летописи, составленной Фрассаром, настоящим паразитом аристократов, п из рассказов других людей, заинтере­сованных в том, чтобы вымаливать мплостп у носителей власти; о «Жакахъ» в истории того времени говорится лишь с негодованием, столь привычным со стороны тех, кто мстит за то, что сам трусил, и старается самыми низкими обвинениями оправдать жестокия репрес­сивные меры. История жаккерип остается, таким образом, темной в своих деталях, так как писатели прежних времен старались лишь очернить деятелей этого события. Известно, что «Жаки», воору­женные чем попало, без какого-либо ясного плана и какой-либо опре­деленной стратегии, двигались наугад, куда их влекла злоба, руко­водясь лишь мщением. Подобно русским мужикам, восстающим против помещиков, они хранили религиозную преданность королю и
1) Simdon Luce. «Histoire de la Jacquerie», pp. 910.2) Froissart. «Chro-
niques», I, V, 190.
138
Человек и Земля
сражались под знаменами, украшенными королевскими лилиями. У них были, конечно, кое-какие друзья в городах, и в рядах их при­ходилось видеть даже рыцарей и: монахов, изменивших своему со­словию, но, как и можно было ожидать, никакого настоящего союза между восставшими крестьянами и общинниками Парижа или других городов, поднявшимися против королевской власти, не было,они были лишь случайными помощниками друг друга, так сказать, при­чем каждая сторона заботилась о свопх интересах и вступала с другою в соглашение лишь на короткое время. Поражение «Жаковъ», равно как и поражение общинников было, следовательно, фатальной неизбежностью, так как силы их разделялись, тогда как королев­ская власть и аристократия были объединены.
Жаккерия началась 21 мая близ Коыпьена и кончилась 10 июня в окрестностях Клермона, в 30 верстах к западу. И затем после «ужасовъ», от которых трепетали власть имущие, сколько по­следовало других «ужасовъ» в жалких хижинах крестьян!
Большее значение имело еще менее известное возмущение «тюшеповъ» х). «Тюпиеиы ( «tue-chiens» )это те, которых крайняя бедность заставляет убивать собак, чтобы кормиться»,возстание их возникло в округах Сен-Флур и Мориак. Причины его были незаконные поборы герцога Беррийского, и движение это охватило всю верхнюю Овернь в 1363 г., распространилось на весь юг Франции от Бокера до Пуату и было потоплено в крови в 1384 г.
Полная дезорганизация Франции, которой Англия угрожала со всех сторонъс севера непосредственно своими войсками, с югасвоими вассалами,Франции, находившейся к тому же в состоянии длительной гражданской войны между жителями городов, крестьянами и владе­тельными особами,эта дезорганизация чрезвычайно увеличилась рас­колом, который внесло то обстоятельство, что герцогство Бургундское сложилось в обширное и совершению независимое государство. Центр тяжести Галлии, казалось, перенесся, на восток от Луары и Сены, в бассейн верхней Соны, и вокруг этого центра, в зависимости от случайностей союзов, от наследования престола и от различных феодальных предприятий, скопились самые разнородные области, пе имеющие между собою никакого сходства, ни по своему населению, пи по его происхождению, ни по языку, ни по политическим идеалам, области эти были объединены под властью Филиппа Бургундского, сделавшагося путем брака (в 1369 г.) властителем Фландрии. Об­ширное королевство образовало собою широкую полосу, тянувшуюся съ
1) МагсеШп Boudet. «La Jacqucrie des Tuchins».
Бургундия
139
юго-востока на северо-запад, и напоминало по общему своему распо­ложению и по естественному отсутствию какой-либо связи между частями

и: боооооо
Г иОО 200 зоо Килом
древнюю империю Лотаря, распав- № 345, Герцогство Бургундское,
шугося столь быстро вследствие неиз­бежных воин. Сама по себе эта область феодаль­ных владений, по­лучившая наимено­вание Бургундии, была настоящим географическимъ
чудовищем, одним из тех курьез­ных обр азований, которые не прини­мают во внимание пи физической кон­фигурации стран, ни этнических усло­вий их и по воле своих обитателей объединяют в са­мом хаотическом беспорядке герцог­ства и графтва., княжества и свобод­ные области, со всеми их учрежде­ниями, законами и столь различными обычаями, со всеми их разнообразными центрами притяже­
ния и с их зачатками наследственной ненависти друг к другу. Бургундия, в узком смысле слова, страна бургундов или современных бургиньонов, т.-е. долина Соны и склоны окружающих гор, является областью вполне естественной, образующей одно целое, которое под­держивается самостоятельно в своей экономической жизни и не за­висит от политических изменений и административных подразде­
140
Человек и Земля
лений; феодальное же герцогство Бургундское находилось в полном противоречии с действительностью,с одной стороны, прибрежные области Соны, с другойравнины Фландрии образовывали два крайние полюса этого разнородного целого. Города Дижоп и Брюгге были двумя столицами Бургундии и единственными путями сообщения от одного из этих городов до другого, столь от него отличного по природе среды и жителей, были военные дороги, пересекавшие чужия территории и союзные лены. Случалось даже, что центр тяжести герцогства Бур­гундского переносился всецело на сторону Фландрии, п город Брюгге становился не только самым значительным бургундским городом, но и занимал выдающееся место среди «столиц мира» и, быть-может, был даже первым на европейском Западе. Около 1400 г. наиме­нование «фламандецъ» сделалось в Англии и в других областях выражением обычным, синонимом слова «купецъ», совершенно так, как «ломбардецъ» обозначал «ростовщика». Развившаяся здесь про­мышленность шерстяных материи, бархата, ковров, драгоценностей поставила Фландрию на первое место среди европейских стран. Про­изошло это благодаря свободе производства и торговле всеми товарами, кроме пищевых продуктов. В первые годы XIV века Эдуард II, английский, пожелал удалить с фламандских рынков шотландских торговцев и получил от герцога ответ, к сожалению, забытый большинством тех, кто держит власть в своих руках: «Паша страна, Фландрия, состоит в сообществе со всем миром, и доступ в нее свободен каждому»! Фландрия, надо сказать, умела также и сражаться: в битве при Роосбеке с Карлом VI, в 1382 г., девять тысяч гентских суконщиков, половина всего числа бывших па ноле битвы, погибла па месте с Филиппом ван-Артевельде, не обра­тившись в бегство. В те времена не существовало пп покровитель­ственных пли дифференциальных пошлин, ни каких-либо премий другого рода, и упадок начался лишь именно со введением «покро­вительственной» системы герцогами Бургундскими. Чем тяжелее давило на 'Фландрию политическое ярмо, тем большей опасности подвергалась торговля х).
Герцогп бургундские, располагавшие обширными богатствами, со­бранными, благодаря развитию промышленности, в их столпце и в других городах Фландрии, пользовались ими беспримерно широко, и пх подданные из * высших сословий, равно как и представители буржуазии и представители рабочего класса, подражали им.это было время сильнейшего увлечения роскошными празднествами, богатыми про-
1) Alphonse de IIauteville.«Les Aptitudes colonisatrices des Belges»,p. 112 -119.
Бургундия
141
цессиями, блестящими кортежами и всевозможными развлечениями; столы ломились от мясных блюд, приготовленных для собравшихся na­
ti! 346. Франция в Столетнюю войну.
гои чии
оии пнлим.
Заштрихованная территория обозначает ту, которая находилась во власти французского короля, когда Жанна д’Арк явилась к Карлу VII.
В начале Столетней войны англичане владели лишь Гиенью и Пуатье (см. карту JV 335, стр. 95). После их побед при Крэси и Пуатье, по мирному договору в Бретиньи, в 1360 г., область их владений простиралась от Пуату и Арманьяка до линии, намеченной пунктиром. Во второй половине войны, после похода Дюгеклена и битвы при Азинкуре, французы отняли обратно значительную часть юго-западной Франции, но почти весь север оставался в руках англичан.
родных масс, фонтаны на площадях били медом и вином. Совер­шенно так же, как римское население продало себя Цезарям за «хлеб и зрелища», так и Фландрия, забыв прежний дух общинной незавп-

142
Человек и Земля
симости, предавало себя в руки господ из-за страсти к праздне­ствам г). Город Брюгге славился не только своей торговой деятель­ностью и превосходством своих продуктов, он гордился и своими знаменитыми пирушками,герцоги бургундские считали их наиболее па­дежным средством управления. Между веселыми трапезами, увекове­ченными позднее Тенньером и Жорданом, и между аскетическими упражнениями, которые, как бы в качестве контраста, применялись в монастырях, не было места стремлениям к отвоеванию прежних свобод. Владетельные особы могли позволять себе решительно все, все прощалось им заранее. Таким образом, даже Филипп Обжора, отличавшийся жестокостью и бывший неисправимым циником, сде­лался Филиппом «Добрымъ» в памяти народа, который обжирался вместе с ним.
В столь униженном положении, в каком находились короли Франции, богатые и сильные бургундские вассалы их должны были естественным образом выступать в качестве их патронов п за­щитников, и немногого недоставало до того, чтобы они сделались даже настоящими господами и повелителями,они вступили, действительно, в союз с англичанами, и раздел Франции казался неизбежнымъВ самом Париже отдельные партии оспаривали одна от другой даже владение улицами. В новой битве под Азинкуром (1415) все, что осталось от безумной французской конницы, допустило позорней­шим образом разбить себя пехотинцам, совершенно так же, как это происходило при Крэси и при Пуатье; затем, при содействии са­мой королевы, англичане вошли в Париж (1418). Луара сделалась единственной линией защиты королевства, которое было таким могу­щественным во времена Филиппа-Августа. Население Франции, как определяют, уменьшилось во время Столетней войны на две трети 1 2). Обширные пространства превратились в пустыни, сотни городов и деревень заросли кустарниками, и одичавший скот заменил в них прежнее население. И, несмотря на это, желанный мир все же не наступал. Блестящие победы англичан служили лишь к дальнейшему продолжению войны, так как позволяли им надеяться на окончатель­ную победу и побуждали их к предприятию совершенно невозмож­номузахватить страну слишком для них обширную, в которой силы их, в конце копцов, рассеивались и терялись.
Что пришлось испытать за это время Франции, нельзя и передать словами,население находилось в состоянии, близком к безумию. В Париже более 20000 домов, покинутых жителями, лежали в разва-
1) Н. Fierens-Gevaert. «Psychologie d’une Ville».2) W. Denton. «England
in the fifteenth Century». p. 82.
Гибель Франции
143

Статуя Жанны д’Арк в ВокулерЬ, подарок короля Людовика XI.
липах; в промышленных городах ремесла не производились, всюду работа приостановилась; жизнь сделалась столь мало гарантированной, что не стоило работать для её поддержания. Заразные болезни то-идело посещали население и оставляли после себя страшный след. Население, доведен­ное до отчаяния, на­чинало либо разбой­ничать, либо за­ниматься колдов­ством. Во многих местностях кре­стьяне «предавали себя дьяволу» в надежде, что веч­ный враг челове­чества, бог зла и царь ада, будет к ним более мило­стив, чем «Пре­благий Господь» х). «Предадимся в руки дьяволу, пусть будет, что будетъ»! Что же касается ученых людей и слабых, боязли­вых и нестойких, которых молитва и страдания подавили всякую волю, то у них не оставалось
ничего более, как полная, доведенная до экстаза покор-
Через 25 лет после смерти Жанны, 1456 г., процесс её был пересмотрен, я памггь её реабилитирована в Руане.
пост судьбе и чте­ние «Подражания Иисусу Христу».
И откуда могло придти спасение? Если бы бедный французский народъ
пожелал, чтобы им руководили его повелители-рыцари, которые столь
■
1) Journal d’un Bourgeois de Paris, annee 1421,cit6 par Raoul Rosi^res. «Recherches critiques sur THistoire religieuse de la France», p. 411 ss.
144
Человек и Земля
странным образом защищали его на полях битвы, то и это было бы невозможно, так как все почти благородные рыцари находились уже во вражеском лагере. Итак, народу оставалось лишь «устраи­вать жаккерию» против англичан, как онп неоднократно это дЬлалп против высших сословий. Отчаяние подсказывало ему самые безумные действия, и именно вследствие этого-то он и пошел за вдохновленной свыше пастушкой. Это было безумием, говорили воен­ные люди, но, как-ни-как, Франция была спасена. По крайней мере, на некоторое время борьба перестала быть похожей на рыцарский тур­нир кавалерии: женщины, крестьяне, весь народ приняли в ней участие со всем увлечением, пользуясь оружием, какое было у них под руками, и каким онп умели владеть. Сразу счастье переменилось, п один за другим укрепленные города п целые провинции были от­няты обратно от англичан. Народ, побежденный и угнетенный, пока­зал, что можно обходиться без королей, облаченных в золото, п без блестящих прелатов,потому, конечно, было не более, как совершенно правильным проявлением классового инстинкта, что король Карл VII покинул Жапну д’Арк, которая его короновала (1129), на произвол судьбы, и что прелаты с архиепископом во главе обви­нили ее в колдовстве, в союзе с дьяволом, и сожгли на городской площади в Руане (1431). Те самые лица, которые в наши дни преданы консервативной идее п ставят выше всего королевскую и церковную власть, стараются теперь возвести пастушку Жанну в сап «святой». После того, как прошло уже пол-тысячп лет, это является несколько поздним раскаянием!
Итак, непосредственное вмешательство народа и взятие им его собственных дел в свои руки повлекло за собою постепенное завое­вание территории. Париж снова был возвращен Франции в 1436 г., и англичане, под начальством Тальбота, сделали в битве при Клстильоне в 1453 г. последние усилия, чтобы противостоять напору: затем, Франции подчинился город Бордо, видевший, что сопротивление бесполезно. Лишь два участка около Калэ п около Гинь остались во власти англичан, так какъг онп вклинивались в бургундские владения.
С топ и с другой стороны истощение народных сил было полное. Без сомнения, военные походы п битвы, происходившие на французской территории, повлекли за собою разорение и голод и при­чинили гораздо больше бед Франции, по если Столетняя воина и не захватила непосредственно территорию Англии, то положение победителей все же отнюдь не было менее печальным, чем положение побежден­ных. Прежде всего англичанам приходилось много страдать от вне-
Человек и Земля

Расцвет готической архитектуры.
Церковь Кодбек-ан-Ко, построенная между 1426 и 1515 г,
Обеднение страны
147
заппых нападении не только в военные, но п в мирные времена, высадок со стороны морских разбойников нормандских, батавских, арабских и турецких. Несмотря на бдительность прибрежных жи­телей, лишь немногие города английского побережья, от Бристоля и Плимута до Бервика, избежали огня и меча; острова Уайт и Тэмэть, находившие мало поддержки со стороны обитателей больших островов, были почти совершенно лишены населения; среди городов, разрушен­ных французскими пиратами, имеются города, не оправившиеся еще от бедствия,так, на берегу Кэнта находится портовый город Сэндвич, бывший некогда гораздо более значительным. Перестали поддерживать также дороги, шедшие от морских гаваней внутрь страны, из боязни, что они послужат путями для разбойников. Даже обитатели Салисбери, находящагося в сорока километрах от моря по прямой линии, возвели стену и вырыли широкий ров вокруг своего города, чтобы защитить его от опасных посетителей.
По всей стране обеднение, причиненное тяжелыми податями и налогами, отсутствием молодых людей, прекращением торговли и про­мышленности, имело своим следствием голод,во многих местно­стях даже женщины поедали своих детей, воры, посаженные в темницу, ожидали с нетерпением, когда приведут к ним других преступников, чтобы броситься на них и пожрать их, еще трепещу­щих. Домашния животные почти исчезли, частью разворованные граби­телями, частью погибшие от болезней и голода; в некоторых обла­стях не оставалось ни коров, ни быков, ни домашней птицы, даже пчелы погибли от заразпой болезни. Хищные звери отказывались есть мясо гниющих животных,приходилось назначать особых «падальниковъ», которые закапывали бы все разлагающиеся трупы. Даже растения, идущие в пищу, были больны, и «медицинские травы», как говорит один из современных авторов, «выделяли из себя ядъ» х).
Чума царила также и среди людей, и на самом деле эта чума была не чем иным, как другою формою бедности. Для несчастных крестьян 1348 год, вскоре после битвы при Крэси, был годом фатальным по преимуществу, так как летописец рассказывает, что более половины населения было унесено болезнью,целые деревни стирались с лица земли, так что о них не оставалось и воспоминания; в некоторых городах, как в Норвиче, более трех четвертей оби­тателей погибли от «черной смерти». Духовенство пострадало еще сильнее, чем миряпе,в одном только округе, именно в Норвпчском, пришлось заместить 863 священника; из мирян, людей безъ
1) Trokelowc; W. Denton. «England in the fifteenth Century», p. 85 ss.
10*
148
Человек и Земля
всякой подготовки, приходилось назначать на священнические места, лишь бы только опи умели читать и, потеряв свою жену, могли про­изнести обет безбрачия. Последовавшие затем эпидемии причинили менее вреда, так как образовалась уже некоторая пустота, по неодно­кратные повторения следовали одно за другим, подобно пожару, воз­рождающемуся из плохо затушенного очага. В конце XIV’ века и в течение XV насчитывают, в общем, до 20 приступов эпидемии, по правильнее сказать, что болезнь в течение всего этого периода удер­живалась с большею или меньшею силою. Сношения между городами были прерваны. В 1406 г. король Генрих IV’ едва не был пойман морскими разбойниками, так как, не решаясь пройти через Лондон, оп спустился в устье Темзы, чтобы из Кэпта попасть в Эссекс, часть его свиты погибла от заразы. Церемония целования руки вышла из употребления, так как вассалы боялись, что зараза прилшшеть к их губам, король же не решался дать им свою руку х).
В своих исторических этюдах о средних веках в Англии Дантон пытался вычислить движение народонаселения времен Внльгельма-Завоевателя. Повидимому, замечается в течение норманского периода п до смерти Эдуарда I некоторый положительный, хотя и медлен­ный прирость. В середине XIV’ века население Англии состояло прибли­зительно из 4000000 душ, но Столетняя война, продолжающаяся борьба из-за Шотландии, бедность и морские поветрия снова сильно проредили на­селение, и численность его упала, по всей вероятности, ниже того уровня, который указывался в регистрах «Doomesday-book» 1 2).
Регресс в культуре, который проявлялся в течение этих двух веков кровавых деяпий, бедствий и вымирания народонаселения, был настолько значителен, что даже некоторые предметы комфорта и рос­коши, применявшиеся в течение норманской эпохи, были совершенно забыты. Так, пэры начали снова есть пальцами, и когда вилки опять появились на столах, что случилось уже в царствование Елизаветы, об этих инструментах говорили как о настоящем открытии! 3). Впро­чем, уже в конце X века один из выдающихся теологов расска­зывает с ужасом, что сестра императора Восточной империи, вы­шедшая замуж за сына одного из венецианских дожей, применяла небольшую вилочку для того, чтобы подносить пищу ко рту,оп отме­чает это как бессмысленную расточительность, которая вскоре была наказана свыше, так как и дож и его супруга через несколько лет после того умерли от моровой язвы!
1) Denton, ор. cit., рр. 97, 105.2) W. Denton. «England in the fiftcenth
Century», pp. 128, 129.3) Op. cit., p. 51.
Падение культуры
149
В то же время разбойничество сделалось настоящей промышлен­ностью в провинциях. Постоянная опасность вооруженных нападений заставила издать в 1285 г. закон, по которому владетельные особы, общины и другие собственники были обязаны вырубить все кустарники и деревья па 200 футов расстояния с каждой стороны от всех дорог, соединяющих между собою торговые города. Владелец земли, по ко­торой проходили эти дороги, считался ответственным за всякое прс-

Рейн и кёльнский собор.
ступление и насилие, совершенное там, где такая вырубка не была произведена х).
Условия землевладения также изменились, и положение бедного парода еще ухудшилось. Произвол и жадность крупных землевладельцев-лордов обусловливали лишь рутинное возделывание земли крестьянами,все в земледельческой работе было наперед урегули­ровано. Одна часть земли была разделена на небольшие участки, на
1) Ор. cit., р. 171.
160
Человек и Земля
которых имелось на каждом жилище, причем участок был огоро­жен деревянной или живой изгородью, называвшейся «ton» пли «tun», откуда и взяло начало название «town» или город х). Вторая часть земли была также отведена под культуру, но не для отдельных се­мей; работы на ней совершались в пользу целой общины. Эта часть делилась на участки одинаковой длины, так называемые «furlong» 1 2); эту меру и до сих пор применяют в Англии землемеры и чертеж­ники; каждый из таких участков отделялся от другого невозделан­ным пространством, заросшим травою пли покрытым кустарником, где могли находить себе прибежище зайцы. Все участки одной п той же группы возделывались одним и тем же плугом, и жатва совер­шалась в то же самое время, с тем, чтобы земля эта с 1-го авгу­ста и до Сретения, в начале февраля, была общим пастбищем.
«Владелец замка» взирал с жадностью на эти поля, принад­лежавшие общине, тем более, что считал сам себя её представите­лем и, следовательно, настоящим владельцем. Самым сильным желанием лорда было всегда завладеть лесами, пастбищами и боло­тистыми лугами, которые с древнейших времен представляли обще­ственную собственность и поддерживали от века до века существова­ние древнего общинного уклада, какой имелся еще до начала истори­ческого периода у предков британцев, у германцев и скандинавов. В своих попытках завладеть этими землями лорды, конечно, поль­зовались опорой, которую им давал закон, так как парламент состоял из них самих, и они могли издавать законы по своему усмотрению, получая помощь со стороны юристов за деньги.
С середины XIII века между лордами и общинами разгорелась непрерывная воина за владение неразделенными между ними землями: суды и парламент были переполнены такими процессами, а иногда во­просы эти пытались решить даже и силою. В 1235 г. законодатель­ный акт предоставил владельцам замков включить в свои владе­ния те из участков общинных земель, которые «не были необходимы свободным общинамъ». Но где были точные указания, которые позво­лили бы всегда отличить земли необходимые от земель ненужных? Лорды, поддерживаемые большею частью совещательными органами, требовали самую большую и самую лучшую часть земли, если не всю землю, тогда как общинники отстаивали свои прежния права, и когда с ними не соглашались и не исполняли их требований, то разрушали силою изгороди и другие преграды, устраиваемые лордами. Фома Моръ
1) Епгиие de Laveleye. Bevue des Deux Mondes, 15 juillet 1870.2)T.-e. «furrow long»«длиною с борозду»; мера эта равняется 220 ярдам пли 660 фу­там (201 метр.); это восьмая часть земной пли английской мплп, «English ou
Statute mile».
Земельные отношения
151
говорить в своей «Утопии» об этих постоянных захватах «благо­родных лордов, которые ограждают все загородками, чтобы сделать себе пастбища, разрушают дома, уничтожают деревни и не оста­вляют ничего, кроме церквей, превращая все в свои парки, в кото­рых разводят овецъ». Такия жалобы содержатся во многих полити­ческих произведениях Англии конца XV века и первой половины XVI. Еще и в настоящее время в XX веке происходит в Великобри­тании борьба между общинами и крупными землевладельцами за «right of way», т.-еза «право прохождения чрез чужия земли», которое за­копом нередко, в копце концов, не дается просты» граждана».
Завладев землею, лорды старались завладеть и людьми, иначе го­воря, восстановить рабство лишь в новой форме. В этом отношении мы находим очевидный шаг пазад по сравнению с предшествую­щим прогрессом. Со времени норманского завоевания, рабы были еще многочисленны в Англии, но они, повидимому, быстро уменьшались в численности, благодаря тому убежищу, которое доставляли и» города и королевские владения: все, кому удавалось остаться ненайденными в течение года и одного дня, переставалп быть рабами или крепостными и делались свободными работниками. Правда, еще в актах ХШ века нередко говорится об учениках «проданныхъ» пли «купленныхъ», но слова эти, по все» вероятия», потеряли уже свой первоначальный смысл и относились просто к правам найма мастерами-ремесленниками их учеников х).
Чтобы обрабатывать свои владения, размеры которых непрерывно возрастали, лорды делали попытки снова прикрепить людей к их участ­кам. Чтобы располагать необходимыми рабочими руками, опи опубли­ковали законодательный акт парламента, которым крестьяне» за­прещалось оставлять свой приход; впроче», в некоторых областях, изобиловавших болотами и песками, или в скалистых местностях Уэльской провинции и Шотландии, бедность была так велика, что уход людей в этих местностях «в поиски за работой» не счи­тался преступлением, наказуемым законо». Точно также, вопреки за­кону, запрещавшему увеличивать денежное вознаграждение работниковъземледельцев, условия спроса и предложения заставляли землевладель­цев нередко нарушать их собственные законы, так как иначе, как путем повышения жалованья, они не могли себе гарантировать доста­точное количество работы. Мальчики и девочки, занимавшиеся в детстве обработкой земли, этим самы» приковывались к плугу на всю свою жизнь, так как изучение какого-нибудь мастерства было
I) W. Pcnton, ор. сии., р. 36.
152
Человек и Земля
им совершенно запрещено. В силу того, однако, что интересы горо­дов находились в полном противоречии с интересами землевла­дельцев, возникали совершенно безнаказанные нарушения законов. Так, город Лондон, в котором смертность значительно превосхо­дила рождаемость населения, сделался бы в короткий срок настоящим кладбищем, если бы, вопреки законам, пришельцы из деревни не являлись в него и пе замещали тех пустых места, которые оставались в силу большой смертности; то же самое экономическое явление наблюдалось и во всех других городах, содержавшихся с полным нарушением решительно всех правил гигиены. Промышлен­ные округа также, разумеется, изменяли закон сообразно своим собственным выгодам х).
Как бы то ни было, но лорды и горожане боролись непрерывно за исключительное владение рабочими руками, которыми опи хотели распоряжаться в качестве полных господ. Благодаря этому и в Англии имели место её собственные «жакерии», и они производились даже с величайшей методичностью и достигали самых значительных, хотя, конечно, лишь временных результатов, по сравнению с жаке­риями континента. В 1381 г. парламента собирался законодательным путем провести новый поголовный налог, чтобы возместить издержки войны и огромные траты двора,крестьяне, доведенные до отчаяния сборщиками податей, восстали в графстве Эссекс; вскоре после того и другие графства юго-востока Англии последовали за этим движением, и толпы восставших образовали армию, состоявшую более чем из 100000 людей, которые пошли на столицу, разрушая по дороге замки, открывая тюрьмы и избивая лордов и чиновников. Король Ричард II пе рискнул принять против них никаких мер. восставшие вошли в Лондон и сожгли дворцы наиболее ненавидимых народом лор­дов. Тогда правительство пошло на уступки и обязалось клятвенно провести все требуемые реформы. Крестьяне, поверив, разошлись пэ домам, но тогда Уат Таплор, глава восставших, был умерщвлен лондонским лорд-мэром во время совещания у короляКороль после этого, при помощи парламента, освободился огь всех данных обеща­ний и стал сотпями казнить п пытать крестьян, которых указывали в качестве вожаков. После этой попытки к освобождению угнетение низших сословий восстановилось с еще большею силою.
Параллельно с таким экономическим движением развивалось стремление к свободе в английской церкви: «реформация» возникла здесь за полтора века до того критического периода, который получил это наименование на континенте. Доктор Впклеф был представите-
1) Ор. cit., рр. 145. 217 ss.
Жакерия и реформация
153
лем и руководителем реформационных стремлений в области ре­лигии. Он выступает в оксфордском университете перед парла­ментом и перед пародом в качестве борца, отрицающего претензии римского папы па господство над душами всех людей, отрицающего также и вмешательство священников и монахов в гражданскую и

Прага. Ратуша.
семейную жизнь; он отвергает исповедь; затем, обращаясь к Библии и восставая против её оффициальных истолкователей, он переводит ее па общедоступный язык, чтобы сам народ, освободившийся от оффициальных учителей церкви, мог непосредственно разобраться в вопросах веры и исповедать ее; наконец, в целом ряде жесто­ких памфлетов он бичует различные злоупотребления религией. Бу­дучи человеком твердым в своих принципах, Виклеф последо­вательно проводил свои идеи и по логичности своей как религиозной, так и политической и общественной доктрины превосходил значительно многих пз своих продолжателей; действительно, он «соприкасается
154
Человек и Земля
с абсолютным индивидуалистическим анархизмомъ» х). В силу этого оп должен был отвергать наравне с властью религиозной и власть гражданскую. В 1381 г., в том самом году, когда разыгрался кон­фликт, который непосредственно повлек за собою жакерию и столкно­вение крестьян с королевской властью, учение Виклефа было осуждено профессорами Оксфорда, и его последователи, так называвшиеся «Иоиlards», стали подвергаться преследованию. Тем не менее, не решались за­тронуть его самого, человека столь чистого, пользовавшагося таким все­общим уважением, и оп скончался три года спустя, не подвергшись никаким насилиям. Лишь в 1428 г., по приказанию Копстапцского собора, остапкп его были вырыты из земли и преданы сожжению.
Тем не менее, дух возмущения продолжал тлеть под пеплом во многих общинах религиозной Англии, ожидая лишь времени, когда великий пожар ’мог бы снова разгореться и охватить все. Деятель­ность Виклефа была непосредственно воспринята, однако, в совершенно другом месте, в Богемии, в центре европейского континента, благо­даря особым политическим условиям, в которых находилась эта страна. В ней происходила еще борьба между славянами и герман­цами,борьба, не прекратившаяся и в настоящее время, и естествен­ная враждебность, проистекающая из различия в языке, в нравах, в социальном неравенстве, которое являлось тому следствием, вооду­шевляла людей настолько, что могла придать большую остроту рели­гиозным разногласиям. Эта страна, столь выделяющаяся рядом с равнинами Германии, производит впечатление совершенно отдельного целого, является как бы особым миром. рассматривая, однако, сла­вянские племена как военный гарнизон этой огромной крепости, можно в то же время констатировать, что на значительной части окружности этой крепости стены её заняты врагами, т.-е. германцами. Чехи, пришедшие с востока, без труда проникли в Богемию и за­няли её центральную часть, в особенности древние днища озер, пре­вратившиеся в плодородные местности, которые располагаются вокруг места слияния рек Влтавы и Лабы, т.-еМолдавы и Эльбы, и охра­няются городом Прахой или Прагой, сильно укрепленным благодаря своему положению среди рек. Чехи были, однако, остановлены в их движении горами, покрытыми лесом, которые они перешли лишь по не­многим проходам, из коих главныйДомацлисский или Таусский, направленный к излучине Дуная. Германцы, превосходящие чехов численностью и призванные королями Богемии, которые желали насе-
1) Ernest Nys. «Notes sur la Neutralit£», Revue de Droit International et le L6gislation сотрагёе, 1900.
Богемия
155
лиг свои владения, также перешли через горы и устроились на без­лесных пространствах, а затем колонизовали местами и долины внутренней части страны,таким образом, вокруг славянских на­родностей центральной Богемии образовался как бы пояс из народ­ностей германских, получивший форму полукруга.

Прага. Старый мост через Влтаву
Таким образом, племенной контраст народностей, противопоста­вленных одна другой сплою обстоятельств п независимо от их воли, должен был значительно усложнять религиозные вопросы, интересо­вавшие господствующую церковь. В эту эпоху выступает на сцену Иоанн Гусс, наилучше усвоивший учение Виклефа изо всех рефор­маторов. Идеи, проповедывавшиеся Виклефом, будили его даже среди спа х), и сп, подобно своему предшественнику, восстал против дес­потической власти духовенства. Принужденный бежать из Праги, где жизни его угрожала опасность, он затем был призван пред лицо духовного собора, заседавшего в Констанце (1414 г.) и имевшего целью попытаться прекратить бесконечный беспорядок в церкви,
1) Alfred Dumesnil. «Jean Huss. fragment d’une histoire du Libre Esprit».
156
Человек и Земля
власть над которой оспаривали сразу трое пап. Гусс не доверял, и совершенно правильно, любезному приглашению, которое было ему прислано, но император Сигизмунд снабдил его охранным листом и послал даже провожать его рыцарей. Тем не менее, Церковь, вла­деющая ключами ада и ключами рая, способная претворять зло в добро, к вящшей славе Господа Бога, разорвала в клочки охранный лист и возвела Гусса па костер,преступление, которое не должно было остаться без возмездия. *В Богемии почти немедленно разгоре­лась война,более 500 церквей и монастырей было сожжено гусситами, и между ними, ревностными славянскими патриотами, и гермапцамнкатоликами разыгрался целый ряд кровавых битв. Равновесие восстановилось в пользу католицизма и австрийского дома лишь в пер­вой половине ХѴП века.
Победа церкви над новаторами Виклефом и Иоанном Гуссом в Англии и в Богемии, совершенно подобная победе в предшествую­щую эпоху над альбигойцами, свидетельствует о поразительной цеп­кости и стойкости рутины у народов по отношению ко всяким ин­теллектуальным и моральным новшествам пионеров справедливости. Не подлежит сомнению, что именно самые глубокия недра европейских народностей не желали подчиняться изменениям, несмотря па то, что беспорядки папской власти сделались настоящим хаосом и что со всех сторон зарождающиеся или уже сформировавшиеся буржуаз­ные слои взывали к реформаторам, чтобы положить предел чудо­вищным злоупотреблениям духовной власти, внутренним раздорам церкви и этим вечным обоюдным отлучениям пап и аптп-пап. Духовные соборы собирались в Пизе, в Констанце, в Базеле; пре­латы заседали в течение многих лет под ряд; но если им и уда­валось восстановить кажущееся единство церкви подчинением её власти единого первосвященника, то они были бессильны все же очистить ка­толицизм от продажности, от вероломства, насилий и всевозможных преступлений, которые повлекли уже за собою первые попытки к воз­мущению и должны были привести в последующие века к окончатель­ному расцвету реформации. Сделавшись неоспоримыми главами церкви, как бы владетельными князьями духовными и светскими, папы счи­тали, что им все позволено. Духовные соборы были бессильны против них, не имея возможности по своим собственным принципам оспа­ривать у наместника св. Петра его главенство над душами всех людей.
Германская империя была еще сильнее разделена, чем церковь, и единство её признавалось лишь временно, сообразно с непосредствен­ными интересами главнейших князей-пзбирателей, свободных горо­
Германия
157
дов и федерации городов, занимавшихся постоянными воинами. Гер­мания, как страна с расплывчатыми, не резкими очертаниями, с гра­ницами, хуже намеченными, чем естественные границы государств, ее составлявших, была очень далека от того, чтобы носить в себе за­чатки политического единства,в этом отношении она, очевидно, стояла далеко позади других стран Западной ЕвропыФранции,

Замок в Альнвике в Нортуберлэнде.
Англии, Испании, географические области которых были резко на­мечены.
Несмотря на страшные воиипы, которые их истощали, несмотря на обеднение и па моровые поветрия «черной смерти», оба королевства, разделенные Ламаншем, тяготели каждое к окончательной форме, со­ответствующей условиям окружающей среды. Во Франции это есте­ственное объединение могло лишь подготовляться, а отнюдь не реалпзироваться теперь же, пока герцогство Бургундское разделяло страну от ПТаролэ до Фландрии. В Англии эволюция шла своим чередом, путем более методическим и более верным. Горные округа, населенные галльскими кельтами, были захвачены в 1283 г., и с того времени, как это завоевание совершилось, Эдуард I занялся гораздо более
158
Человек и Земля
трудным делом покорения шотландцев и подчинения всей Велико­британии под власть королей Англии. Уже значительная часть Ирландии была им подвластна, и весь архипелаг островов силою вещей дол­жен был раньше или позже попасть в руки англичан, как более сильной из боровшихся народностей.
Несмотря, однако, на такое вызванное насилием объединение, Ве­ликобритания, этот обрывок, оторванный от континента Европы и изрезанный глубокими заливами на полуострова, особенно по запад­ному берегу, продолжающийся с юга па север па огромном протя­жении около 1000 километров при относительно небольшой ширине, делится уже этим самым на целый ряд отдельных областей, на­столько естественно ограниченных, что населяющие их народности обладают известной самостоятельной жизпью. Полуостров Корнуэльс и горные массивы Уэльса, выдвигающиеся далеко в воды Ирландского канала, были, очевидно, самой природой предназначены быть областями, жители которых должны были долгое время оставаться отделенными от других островитян и сохраняющими свои особые обычаи, особый язык и своеобразные установления. С еще большим правом можно было это же сказать относительно главного отдела расчлененного корпуса Великобритании, топ территории, геологические, географические, клима­тические, этнические и социальные особенности которой создали деление английской нации на две особые народностина шотландцев и анг­личан.
Разумеется, та низменная область, которая обнимает бассейн Клейды на западном склоне и Форс на восточном склоне острова, должна была получить особое значение в истории борьбы, разыграв­шейся с той и с другой стороны до соединения обоих королевств. В этих местностях, обращенных на два склона, где водораздель­ный хребет поднимается лишь на 61 метр над уровнем моря, и где интересы промышленности, без сомнения, в будущем заставят вы­рыть канал для судоходства, должен был развиться особый центр национальной жизни. По сравнению с горными областями севера, где тянутся цепи крутых Грампианских гор, эта небольшая плодородная и потому густо населенная впадина представляет почти всю жизнен­ную часть страны и являет резкий контраст с заросшими лесом торами, скалами и пустынными пространствами, которые тянутся от моря. Холмы Шевиота направляются наискось от берегов к северовостоку и юго-западу, образуя внешнюю стену вытянутого вперед мас­сива; настоящая граница Шотландии подходит к этому вырезу Сольвей-Ферса и соответствует почти в точности естественной границе •страны,именно та» находится «талия» того огромного вытянутаго
Шотландия
159
тела голову и торс которого занимает Шотландия. Лишь у северовосточной конечности Шевиотских холмов имеется достаточно широкий № 347. Нижняя Шотландия.

1: 1 500ооо ’
0 25 50 ~ИОО КНЛОМ
проход, который допускает сообщение, и обладание этими естествен­ными воротами вызывало постоянные столкновения. Именно в месте
160
Человек и Земля
перехода через реки и через горные седловины давались наиболее жестокия сражения.
Если к территории настоящей Шотландии присоединить архипе­лаги, которые являются её северным продолжением, то шотландская половина Великобритании оказывается сиоль же развитой в длину, как и половина английской, хотя поверхность её и менее значительна, п во все времена население должно было быть более рассеянным и про­порционально менее численным. Природные препятствия восстанавли­вали, однако, равновесие военных сил, так как в эту эпоху пути н способы сообщения не помогали еще южным завоевателям прони­кать в северные области. Шотландцы, по самому своему географи­ческому положению, имели вполне естественное предрасположение к разбойничеству исчитали его своим действительным правом. С высоты своих холмов, где онп бездельничали, карауля свои стада, онп могли видеть соседния обработанные пространства, полные закрома зерна, и, когда голод заставлял их страдать, они, естественно, счи­тали вполне законным спуститься толпами к своим соседям и за­хватить от них средства к пропитанию. Эти правильно следовавшие один за другим набеги влекли за собою постоянные войны и убийства. Затем в более крупных военных предприятиях южане, т.-е. англи­чане, чаще всего одерживали верх, благодаря своей большей числен­ности,они прорывались чрез многочисленные проходы «low lands», т.-е. «низменных земель», захватывая выгодные военные позиции между реками Форс и Кленд, но затем встречали перед собою крутые северные хребты гор, где сама природа была для них та­ким же врагом, как и люди. Малая доступность этой страны компен­сировала меньшую численность защитников её.
С конца ХПИ века Шотландия, повидимому, почти была уже по­корена. Предводители шотландцев Балиоль и Уоллес были один за другим разбиты Эдуардом I, по затем новый вождь, Брюс, сгруп­пировал разрозненные силы шотландцев, оказал отчаянное сопро­тивление и, действительно, одержал победу над английской армией па холмах Бенпокбёрпа (1314), прикрывающего с юга стратегические подступы к верхней Шотландии. Эта победа позволила северному ко­ролевству снова взять инициативу: Брюс проник даже в Ирландию, где он надеялся найти союзников против Англии, но «остров Эринъ», после продолжительного владения им англичанами, был раздроблен па отдельные княжества и области п не представлял ни в одной из своих провинции достаточного политического единства, чтобы получить надлежащую точку опоры.
Победа при Беннокбёрне была для шотландцев печальной по­бедой,она принесла много несчастья их врагам, по, пожалуй, еще
Шотландия
161
больше им самим. Шотландия, получавшая до сих пор с британ­ского юга все необходимое для жизни, перестала получать эту пищу, необходимую как в смысле промышленности, так и торговли и ис­кусства. Образованные и знающие люди, опытные ремесленники, како­выми были большею частью англичане, должны были покинуть Шот­ландию, и все пошло вспять, как в области материальной, так и въ

Скала Дёмбэртон на Клейде.
Когда англичане завладевали Шотландией, они довольствовались обыкновенно занятием четырех укрепленных пунктов, господствующих над перешейком. Этими пунктами были вулканическая скала Дёмбэртон, гора Эдинбурга, холмы Стирлинг и крепость близ Борроустонесса.
области интеллектуальной и даже моральной жизни. Шотландцы сдела­лись опять почти дикарями, разучились изготовлять себе оружие, кото­рое им приходилось ввозить из Франции и Фландрии; с другой сто­роны, древняя шотландская народность обязана, без сомнения, этим политическим и социальным отделением тому, что она провела свою жизнь, следуя более своеобразному развитию и сохраняя в течение ве­ков свою собственную индивидуальность.
Пограничная полоса с обеих сторон, с залива Сольвей и с залива Твид, превратилась в пустыню. Куда только могли достичь грабители в своих набегах, совершавшихся в ночное время, вся
Человек и Земля, т. IV*. И
162
Человек и Земля
страна была в короткий срок опустошена. Более миллиона жителей, как говорят, было умерщвлено во время народных и гражданских войн Шотландии. О бедствиях народа можно судить по судьбам са­мих королей: большая часть их погибла насильственною смертью, оставив на троне своих малолетних детей. Много городов превра­тилось в развалины, которые вскоре заросли травою; портовый город Бервик, который в Великобритании занимал второе место по значе­нию после Лондона и получил даже наименование «Второй Александрии», утратил всю свою важность и позднее не восстановился таким, как был ранее.
Лишившись всяких сношений с соседней Англией, своей есте­ственной воспитательницей, Шотландия была брошена в объятия Фран­ции, сделавшейся одновременно и её политической союзницей и образ­цом, которому она подражала *)• Однако, обе страны очень далеко отстоят одна от другой, и моря, их разделяющие, таят в себе многочисленные опасности. Естественная сила притяжения, по самому существу, должна была уменьшаться «пропорционально квадратам расстояния»; тем не менее, невольно поражают те галлицизмы всякого рода, которые вошли в обиход Шотландии и удержались в нем с этого времени в области различных учреждений, архитекгуры, нравов и языка.
На другой оконечности Европы обитатели Иберийского полуострова также находились в непрестанной борьбе, вызывавшейся то одной, то другой силой: то стремлением к индивидуализации отдельных про­винций, то заботами об общности и единстве всей страны. Географи­ческие черты строения, намеченные на этом полуострове очертаниями плоскогорий и направлением хребтов, в достаточной мере объясняют нам эти события. В общем, непрерывные войны средних веков в Испании являются в то же время и конфликтами на почве религиоз­ной и расовой. Для простодушных людей, подвергшихся католиче­скому воспитанию и видящих потому все в особом свете, перевороты в Испании являлись не более как различными стадиями отвоевывания своих нрав христианскою верою от мусульманской религии, не более как турниром между Божьими рыцарями и приспешниками диавола; к тому же, к этому религиозному конфликту примешался и некоторый этнический контраст, обусловленный тесным соприкосновением тузем-
1) W. Denton. «England in the fifteenth Centary», pp. 6579.
Иберийский полуостровъ
163
ных рас с потомками суэвов и визиготов и с завоевателями востока и юга, берберийцами и арабами. Вез сомнения, есть некоторая доля правды в этом общем взгляде на ход событий, но, конечно,
№ 34В. Ход завоевания христианами Испании.

и: Ю’оооооо ч.
О 100 300 600 Килом.
Пунктирные линии воспроизводят более или менее схематически постепенное от­ступление мусульман. Цифра у городов отмечает время их перехода в руки христиан. Алькантара (Альк. на Того), Бадахос (Бад.), Альмерия (Альм.) попали снова в руки мавров после того, как первый раз были ими потеряны. Кал. на притоке р. Эленъгород Каталаюд, Кал.на р. Гвадианег. Калатрава.
явления местной жизни в соединении со стремлением всего народа к политическому единству имели еще более значительное влияние.
Помимо того, должно еще признать участие п возвращения къ
11*
164 Человек и Земля :
варваризму, которое было создано постоянным разбоем. Об этом можно судить по вполне заслуживающей доверия истории Рюи или Род­риго Диаца-де-Бпвара, Кампеадора или .«Бойца», в котором легенда видела неподкупного, чисто-рыцарского защитника христианской веры, тогда как в действительности он был предводителем наемных шаек, поступавших то на службу христиан, то на службу мусуль­ман, в зависимости от того, где можно было ожидать больше до­бычи. Он «сделал себе ремесло из захвата в плен жителей и из взятия крепостей», становясь на сторону то одного, то другого из своих повелителей, предавая мучениям пленных, сжигая их на медленном огне или давая их на растерзание своим собакам вовсе не с целью обращения их в ту или другую веру, а просто для того, чтобы заставить их открыть, где находятся их тайники, в которых скрыто золото. Имя Сид, по-арабски Сиди или «господинъ», под которым герой этот сохранился в народной памяти,имя, дан­ное ему его союзниками мусульманами. Теперь история этого бандита общеизвестна *), и надо сказать, что документы, уже использованные предшествовавшими историками, все говорят о нем в один голос одно и то же; этому не хотели, однако, верить, настолько казалось легкомысленным опровергать уже установившееся предание. Печальной можно лишь назвать ту цивилизацию, в -которой такая личность, как Сид Кампеадор, мог концентрировать вокруг себя, как лучезарное солнце, все лучи народного благоговения!
В конце XI века имели место те воинственные приключения, которые прославляются в одном из «romanccro» XVI века, и с са­мого начала следующего столетия христиане могли уже надеяться на полное завоевание острова. Король Арагонский, сделавшийся путем же­нитьбы соправителем Кастилии, вообразил даже, что настал момент, когда можно было назвать себя «императором Испании». Б 1117 г. счастливый случай позволил христианам взять город Альмерию, и южным арабским королевствам угрожала уже со стороны моря боль­шая опасность,опи отчасти были отделены от своих соплеменни­ков в Африке. Начиная с первой половины XIII века, судьба ара­бов была окончательно решена, так как кольцо врагов все более и более сжималось вокруг них. Опи были разбиты при Навасе в 1212 г., затем при Мериде в 1230 г., и Эстремадура была от них отнята; затем они потеряли Кордову, Севилью и, наконец, в 1250 г., Кадикс. Обратное переселение из завоеванных провинций началось в усиленном размере, и в то же время многие благородные семьи
1) Reinhardt Dozy. «Histoire des Musulmans d’Espagne».
Борьба с маврами
165
стали добиваться крещения, чтобы сделаться дворянами Кастилии. Же­лезный круг замкнулся в 1340 г., когда в руки испанцев попал Алжезираз, и арабское королевство Гренада осталось совершенно изо­лированным. Тем не менее, прошло более столетия прежде, чем был нанесен последний удар; ясно, что народы, добивавшиеся лишь спокойного труда, заботились только о том, чтобы жить в мире; рев­ность к католической вере отнюдь не имела того страстного характера, который ей приписывает мираж минувших веков. Даже рыцарские общины, созданные специально для того, чтобы предводительствовать этими крестовыми походами внутри части страны,даже эти рыцарские общины Сант-Его, Алькантары и Калатравы занимались скорее добы­ванием титулов и привилегий, расширением своих владений и увели­чением доходов, чем войною с неверными. Впрочем, какова бы ни была ревность самых горячих защитников христианской Испании, они оставались все же в такой же степени, как и прежде, учениками арабов во многих отношениях. Даже в своих политических учреждениях они брали арабов за образец. Правосудие их было точнейшей копией арабских законов, совершенно подобно тому, как и администрация и военный режим и).
Равновесие, подвижное и постоянно изменяющееся, касалось двух главных центров католической Испаниичванливой Кастилии, гордой и аристократической Арагопии, представлявшей собою нечто в роде крестьянской республики, надзиравшей за своим королем, но позво­лявшей ему в то же время делать внешния завоевания, захватить Ба­леарские острова, Сардинию и Сицилию. Что касается Португалии, кото­рая с начала XII века сделалась независимой от Кастилии, то её эволюция совершалась самостоятельно, и она собственными силами по­степенно освободилась от арабов. Альфонс III, скончавшийся в 1279 г., могь уже объявить себя «королем Португалии и Альгарвии». Между завоевателями и покоренными происходило, однако, слияние, не вызывавшее таких страшных преследований, какие позднее претерпели мавры в соседней Испании. Лиссабон, имеющий такое великолепное положение в устье реки Того, сохранил торговое значение, которое придавали ему арабы, и даже увеличил его, благодаря своим сноше­ниям с северными портами; он сделался таким центром мировой жизни, что занял совершенно особое положение на Иберийском полу­острове; вокруг него сформировалось политическое целое, в доста­точной степени резко отграниченное если не на севере, со стороны Галиции, то, по крайней мере, на востоке, со стороны Кастилии п
1) Julian Hibera. «Origines della Justicia de Aragon».
166
Человек и ‘Земля
Эстрамадуры, где обширные горные пространства, покрытые кустарни­ками и рощами, превращаются в однообразные пустыни. В 1415 г., когда португальцы, которым сделалось тесно на их узком побережья, завладели Цеутою на африканском берегу, они являлись уже вполне подготовленными к тому веку великих открытий, который превратил их в народ, не имеющий себе равного в истории прогресса чело­вечества.

ИЮРКИ, ТМАРЫ, ПОТОПЫ VI KWV AW\.
Хронология.
Китай. Блестящая своей военной славой эпоха Ханской династии соответствует (хронологически первому веку христианской эры и вре­мени царствования императоров Мин-Ти (6070) и Хо-Ти (89105). С 226 г. Китай разбивается, по меньшей мере, на три королевства с изменчивыми границами. Повидимому, в течение этого периода завязались самые мирные сношения Китая с севером, и у ки­тайских ученых появились сведения относительно сибирских рек до Оби. Один из владетельных князей долины Хоап-гХо соединил, мало-по-малу, весь Китаи под своим скипетром, но, когда в 589 г. единство Китая установилось, произошла смена династий, и на престол взошла новая династия Танов.
Династия Танов царствовала с 619 по 906 г.; самым знаме­нитым её представителем был император Тай-Цан (627650 г.), который отодвинул границы империи до Каспийского моря и до покры­тых льдом пространств севера, завоевал Корею и угрожал Индии. С 907 до 960 г. в Китае сменилось под ряд 5 династий, вследствие происходивших переворотов, в которых принимала участие народ­ность хитап из великой Страны Трав: затем правильность в че­редовании династий восстановилась, и на престол вступила династия Сун, царствовавшая с 950 по 1280 г., но обладавшая с 1127 г. лишь южными провинциями Китая.
Чингис-Хан вступил в Китай в 1211 г., но прошел на юг не далее долины Хоан-Хо; Оготай подчинил страну до реки Ян-Тзе; Кублай-Хан, сделавшийся с 1260 г. Великим Ханом, закончил завоевание Китая и был в состоянии в 1285 г. провозгласить себя королем Тонкина. В 1368 г. монголы были изгнаны, и их заме­стила династия Мин, царствовавшая с 1368 г. по 1644 г.
Центральная Азия. Темучин, род. в 1162 г., был выбран глав­ным предводителем, или Чингис-Ханом, в 1206 г., умер в 1277 г., после того как покорил половину Азии. Из сыновей его Оготай завоевал Восток, БатыйЗапад и Джегеттайпромежуточные про­странства. В 1291 г. вторая жена Оготая, Туракина, заставила избрать своего сына Куюка (Гаюка) Великим Ханом и была сама регентшей до 1246 г. Куюк умер в 1251 г., и тогда был выбран внук Чин­гис-Хана Мангу; он отправил одного из своих братьев, Хулайю,
168
Человек и Земля
завоевывать Месопотамию, тогда как другой его брат, Кублай-Хап (12111291), завоевал южный Китай.
Тамерлан или Тимурлен, сын одного из мелких князьков Бактрианы и правнук Кублай-Хапа, от одной из его дочерей, родился в 1336 г. одноруким и хромым. Тем не менее, своим мечом он завоевал ханство Джегеттай в 1369 г. и после 35 лет непрерыв­ных войн сделался властителем над империей, тянувшейся от Сре­диземного моря до Монголии и от России до Индостана. Умер он в 1405 г., когда собирался вторгнуться в Китай; владения его распа­лись па многочисленные обрывки.
Россия. Среди князей, живших до XVI века, выделялись своею стойкостью и искусством, с которым они подражали татарским ханам Сарая в проявлении неограниченной самодержавной власти, князья московские; между ними отметим Ивапа Калиту (13281310) и Симеона Гордого (13411353). Князь Дмитрий Донской первый решился оказать татарам сопротивление и нанес им поражение, ко­торое вскоре, однако, было ими отомщено. Иоанн III царствовал с 1462 г. до 1505 г.
Турция. Орды турков разбили Сельджукидов в 1292 г.; Осман принял титул султана и царствовал с 1299 до 1326 г. После него царствовали Орханъ(13261360) и Амурат (Мурад I; 13601389 г.); затем быстро следовали один за другим Баязед I, Сулейман, Муза, Магомет I и Амурад II. Этот последний был султаном с 1121 по 1461 г. Магомет II (14511481) и Баязед II (14811512) переносят нас уже в эпоху, о которой предстоит говорить в одной из следующих глав. *
Путешественники Козьма Индикоплав и Массудн родились оба в Египте, первый в VI, второй в X веке.
Вильгельм де-Рубрук родился в 1220 г., умер на горе Аоопе в 1293 г.
Оба брата Поло, Николай и Матвей, вели торговлю между Вене­цией и Византией. Около 1260 г. их торговые дела привели их в Сарай, затем в Каракорум и, наконец, в Ханбалык. Будучи хорошо принятыми Кублай-ханом, они вернулись затем в Венецию в 1269 г. и снова отправились в путешествие в 1271 г. вместе с сыном Николая, Марком Поло, которому было тогда 16 лет. Пм потребовалось четыре года для того, чтобы пересечь Азию, и около 20 лет они оставались на службе у хана. Они вернулись морем, при­везя персидскому королю его невесту, китайскую принцессу, и прибыли обратно в Венецию в 1296 г. Марко Поло скончался в 1317 г.


В каждой из южных стран, позади каждой цепи высоких гор, являвшейся стеною, народ-завоева­тель быстро растворялся, подобно тому, как рассасывается муха, упавшая в венчик насекомоядного цветка.
Глава девртар.
НОВЫЕ РЕЛИГИИ ВОСТОКА.БУДДИЙСКИЕ МИССИОНЕРЫ.НЕСТОРИАНЕ, ЕВРЕИ И АРАБЫ.ЭРА ВЕЛИКИХ СОБЫТИЙ В КИТАЕ.ВТОРЖЕНИЕ МОНГОЛОВЪВОИНСТВЕННЫЕ НАБЕГИ.КАРАКОРУМ.РУБРУК И МАРКО ПОЛОРАЗДРОБЛЕНИЕ МОНГОЛЬСКОЙ ИМПЕРИИРОССИЯ И СРЕДИЗЕМНОМОРСКИЙ ВОСТОКЪТАМЕРЛАН И ЕГО МЕЧЕТИ.СОКО­ЛИНАЯ ОХОТАТОРГОВЛЯ.ОСМАНЛИВЗЯТИЕ КОНСТАНТИНОПОЛЯ.
и^сторическое развитие Китая в течение периода, который получил в Европе название «средних вековъ», представляет поразитель­ную аналогию с таковым западных стран. Китайская империя, по­добно римской, разбилась на несколько государств, затем слилась снова под властью единого императора; но внутренние перевороты были
170
Человек и Земля
очень многочисленны, и вера нации в прочность и продолжительность существования империи чрезвычайно ослабла. Это был период мораль­ного угнетения, которым воспользовалась религия, по своим нравствен­ным основам очень близкая к христианству, именно буддизм,она проникла в Китай и если не заместила, то постепенно примешалась к тем религиозным учениям, которые были здесь распространены ранее. Совершенно так же, как римлянам и смешанным с ними варварам, Иранское плоскогорие, Иудея, Вавилония, Египет и Греция доставили элементы христианского вероучения,совершенно так же и Индия рассылала по всему Востоку за пределы ограничивающих ее гор большое число миссионеров, которые проповедывали это новое веро­учение разочарованным последователям более древних религий.
Сохраняя те же условия исторического параллелизма, буддийская религия не имела возможности отвоевать хотя бы часть населения Китая, ранее как через несколько веков после своего первого появления в стране, где она зародилась, и лишь тогда, когда она уже не была более похожа на те формы, в которых появилась первоначально. Главнейшее различие в ходе завоеваний, сделанных обеими религиями, объясняется трудностями, которые воздвигаются передвижению народов природными условиями и географической средой: слово Иисуса Христа потребовало пять или шесть веков для того, чтобы распространиться по Средиземному морю и достигнуть берегов океана; точно также и для учения Будды нужны были десять или двенадцать веков, чтобы проникнуть на север от полуостровов Индии, в Срединное царство и на архипелаг Японских островов.
Преследуемое христианство одержало победу лишь после того, как сделалось религией преследователей; буддизм, который вел первона­чально борьбу со жрецами и восставал против рутинных церемоний духовенства, стремясь достигнуть лишь чистейшей истины, одержал победу и проник в душу китайского народа лишь после того, как сам превратился в церковный церемониал со множеством мелких обрядностей. Нередко победы заключаются лишь в изменении названия, причем сущность остается той же самой, и переворот является не более, как кажущимся; однако, в Китае древние наименования по исчезли вовсе. Религия Конфуция, или «ю-киао» и религия «тао-киао», т.-е. учение Лаодзе, удержались, тем не менее, в Китае, несмотря на вторжение буддизма; этот последний или «фо-киао», должен был мир­ным путем заменить собою верования, распространенные ранее. В Китае земледельцы обладают преимущественной силой, являясь консервативным элементом: нигде пространства, предоставляемые земледелию, не содержат столь большего протяжения, столь значитель­ной поверхности. Различные суеверия, магия, проявления божественныхъ
Религии Востока
171
сил, обрядности и моральные учения мирно уживаются и пере­мешиваются, имея лишь ту дурную сторону, что увеличивают число настоящих паразитов, живущих в монастырях и скитах.

Буддийская кумирня в Японии.
Первое введение буддизма в области, зависящие от Китая, вос­ходят к эпохе, отстоящей от нашего времени на восемнадцать ве­ков. Различные императоры династии Хан раздвинули границы своихъ
172
Человек и Земля
владений вплоть до Оксуса, и в течение целого века Сильное торговое движение, вслед за которым наступил период относительной изоли­рованности 1 2 3), соединяло Китай с западными склонами высоких гор. Рукопись, открытая Дютрёйль-де-Реном в 1892 г. в развалинах буддийского храма близ реки Каракаш, к югу отт> Хотана,рукопись, являющаяся наиболее древним документом индусской литературы, известным до сего времени, доказывает, как широко было распро­странено торговое движение в Каипгарии в начале христианской эры. Действительно, рукопись эта написана буквами karochthi, т.-е. алфави­том, употреблявшимся в северо-западной Индии для воспроизведения санскритской письменности и исчезнувшим уже более семнадцати веков тому назад. Мы знаем, впрочем, что отдельные миссионеры посещали Китаи и в еще более давния времена; путь, которым сле­довали эти паломники, направлялся чрез Бактриану и огибал с се­вера огромные горные складки центральной Азии,это путь, известный под наименованием Тянь-Шань-Пе-Лу; лишь гораздо позднее путники не делали этого огромного обхода и пересекали главные хребты по пути Тяиь-Шань-Нан-Лу, т.-е. по «пути шелка» пли «нефрита», иногда даже направлялись непосредственно из Кашмира в Тибет через перевал Каракорум 2).
Великая эра побед буддизма начинается в Китае с VI века: именно около этого времени новая религия проникла на север от реки Ян-Тзе. В эту эпоху старинное рвение к моральным основам ре­лигии, к полной преданности и любвп к Будде, еще не рассеялось, и апостолы веры проводили всю свою жизнь, странствуя по обширному миру для возвещения «благой вести» всем людям. Страсть к путе­шествиям также, впрочем, принимала некоторое участие в этих огромных странствованиях через весь материк Азии, и в истории упоминаются, между ревностными буддистами, также и не менее увле­кавшиеся своим делом путешественники, китайские дииссионеры Фа-Хиан и Юэи-Цап з); они на долгие годы покидали свою страну (399411 и 629645) и затем, вернувшись, принесли туда не только подроб­ные рассказы о своих путешествиях по отечеству Будды Сакиа-Муни, по и большое число оригинальных рукописей, содержавших текст и комментарии к учению Будды. * Маршруты этих китайских путеше­ственников, восстановленные европейскими учеными с большою, однако, неуверенностью в деталях, свидетельствуют о чрезвычайной предан­ности их религии.
1) Ford, de Richthofen. «China, Ergebnisse eigener Reisen und darauf gegriindeter Studien». Erster Band, p. 511 ss.2) Drouin. Annales de 1’Alliance
Scientifique, janvier 1898.См. описание этих маршрутов т. 111, стр. 1422.
3) Stanislas Julien. «Histoire de la Vie de Hiouen-thsang et de ses Voyages».
Буддийские путешественники
173
Торговые 11 культурные сношения между обоими соседними наро№ 349. Путешествие Юзн-Цанга.

и : зо ооо ооо
О 500 “ 1000 ' 1500 КНЛОМ
Маршрут, намеченный здесь, за исключением некоторых деталей, соответствует той реконструкции, которая была сделана Вивьен-дг-Сен-Мартеном в его мемуаре, приложен­ном к сочинению Станислава Жюльена. Нанесенные названия местностейэто современные названия пунктов, посещенных Юэн-Цангом. Наименее достоверною частью пути является та, которая идет от Аксу до Самарканда; расстояния, выраженные в ли, и указанные напра­вления путешественника не соответствуют возможным путям.
дами постепенно увеличивались вследствие деятельной пропаганды буд­
174
Человек и Земля
дизма, совершавшейся также и морскими путями. Китайские историки говорят о кораблях, посылавшихся на Цейлон, в поисках за ре­ликвиями и изображениями Будды и за священными книгами; корабли эти везли в обмен шелка, эмалевые изделия и фарфоровые вещи страны, лишь недавно завоеванной буддийскою верою. Но как далеки были в действительности друг от друга Китай и Индия, разъеди­ненные обширным плоскогорием Тибета и многими параллельными хребтами гор его, равно как и крутыми склонами Гималаев. С того времени, как высокое тибетское плоскогорие было само обращено в буддизм, и как был облегчен, таким образом, путь для войск, императоры Китая, достигшие уже максимальных размеров своей территории, проявляли иногда честолюбивые стремления и старались сократить расстояние завоеванием равнин Индии, над которыми господ­ствовали увенчанные льдами хребты.
В течение всей истории, на протяжении двенадцати веков, с 647648 г. до 1792 г., известны, однако, лишь два военных пред­приятия, окончившихся спуском войск по южному склону Гималаев: во время первого из них китайцы проникли далеко в долину Ганга, взяли «580 городовъ» и увели с собою в плен короля; должно за­метить, впрочем, что китайские полководцы набрали почти всю свою армию в Непале. Подобная попытка пе могла, конечно, иметь серьез­ного успеха: горы, лежащие меж ними долины, бесплодные плоскогория, чрезвычайные холода, отсутствие съестных припасов, наконец, про­должительность пути доставляли столько препятствий войскам, что успеха и славы они добыть себе не могли. Мы сами были свидетелями тех крайних трудностей, с которыми встретилась английская военная экспедиция в Лхассу в 1904 г., несмотря па то, что она была снаряжена со всею тщательностью и была снабжена всеми рессурсами, которые доставляет современная наука. Таким образом, благодаря высокому барьеру, влияние двух столь близко расположенных стран почти отсутствовало пли сказывалось лишь кружными и трудными север­ными путями,лишь чрез Кашгар был, если пе завоеван мате­риально, то, во всяком случае, приобщен морально к восточному миру Тибет, куда в конце VII века победоносно проник буддизм.
Ни в одной стране мира «религия не получила столь великой власти над людьми». Духовенство, монахи и монахини образуют в Тибете во многих местностях большинство населения, п даже там, где монастыри-крепости не втянули в себя все население, те жители, которые остались, ведут столь сильно урегулированную религиозными обрядами жизнь, что производят впечатление настоящих священно­служителей, проводящих все время в коленопреклонениях, в моли­твах и постах. Очевидно, тибетский буддизм получил такую власть
Тибетъ
175
над этими горными жителями, столь жестоко консервативными, лишь путем восприятия в свой собственный состав элементов древнего шаманства и первобытного суеверия. Таким образом, например,

Буддийский лама, Алаша-Хамба, наставник Тушету-хана.
знаменитая молитва «ом-мани-падме-хумъ» и), 9111 шесть слогов, которые чаще всего повторяются под луною, и которые переводятся словами «о радостный, в лотосе, да будет такъ», эта молитва, являю-
1) См. изображение этой молитвы, т. III, стр. 43.
176
Человек и Земля
злых духов и богов, не что
щаяся заклинанием против всехъ

Буддийское божество на цветке лотоса. Статуя золо­ченого дерева XII века.

иное, по всей вероятности, как формула одного из ста­ринных религиозных куль­тов, именно культа Сивы. По легенде, миссионеры, обратив­шие Китай в буддизм, сошли с горы Омей, возвышающейся в западном Сычуане па од­ном из углов плоскогория центральной Азии. Однако, мо­настыри, возвышающиеся один над другим по склонам этой священной горы и соединен­ные между собою лестницами, по которым с трудом взби­раются слабые и больные па­ломники, принадлежат, без сомнения, к той эпохе, когда буддийское духовенство уже господствовало, а не ко вре­мени полной энтузиазма про­паганды новой веры. Эти гран­диозные сооружения, вмещаю­щие в себя все местные бо­жества, намечают, однако, по
. крайней мере, центр наиболее интенсивного распространения буддий­ской веры в Китае, за пределами Тибета и Мон­голии.
Невдалеке оттуда, близ Кия-Тина, при слия­нии рек Минь-Киапа и Тон-Хо, было более одиннадцати столетий тому назад высечено из ска­лы вышиною в 120 ме­
тров гигантское изобра­жение . Будды, восседаю­
щего между обоими потоками, голова его находится на уровне
Буддизм в Японии
177
соседнего плато, а ноги омываются водами реки. Это изображение было
первоначально разрисовано кое-где еще видны следы этого древнего украшения, в особенности па лице, но большая часть тела покрыта уже зеленью,лианы, папо­ротники и деревца пустили корни в трещинах крас­ного камня и покрыли его зеленым плащем !).
красками и украшено камнями и эмалью,

Богиня милосердия с 24 руками. (Мндо-Китай).
Распространение буддиз­ма в Японии произошло в эпоху наиболее сильного процветания его в Китае, > именно в VI веке, и там буддизм примешался к различным формам мест­ных религий и в особен­ности к культу предков. Китайская цивилизация и религия, занесенная миссио­нерами, сливались у тузем­цев в одно целое; пре­восходство китайцев, кото­рые ввели свою письмен­ность, свою промышленность, искусства и в особенности книгопечатание, давало им большое влияние на японцев, и последние изменили лишь очень пемпогое в тради­ционных изображениях Саккиа-Мупи, равно как и в различных других во­площениях Будды, пользо­вавшихся наибольшею по­пулярностью: богиня Каннон, пли Конанын китайцев,
«богиня милосердия с тысячью рук,
1) Магсеи Монниег. «Le Tour d’Asie, ГЕшриге du Milieu», pp. 293, 294.
Человек и Земля, т. IV. 12
178
Человек и Земля
приходящих на помощь», встречается, например, одинаково в Япо­нии, как и в Индо-Китае, под сходными наименованиями.
В Индо-Китае, где обращение в буддизм совершалось мало-по­малу, где эта религия проникала одновременно как со стороны моря, так и со стороны суши, и шла чрез множество точек, находившихся на границе с Индией, она смогла вкорениться очень прочно и чрез посредство малайцев, этих главных торговцев Зондского архипелага, заняла место браманизма в качестве главного религиозного культа индусовЪ'Цивилизаторов. Известно, что могущественная народность хмеров, предков современных камбоджийцев, более всех других народов Ипдо-Китая подверглась этому влиянию Индии, и замечательные развалины Ангкор-Вата свидетельствуют тысячами надписей о чрез­вычайном влиянии «великого учения», принесенного Буддой, на вообра­жение обитателей, причем, впрочем, учение это смешивалось с религиозными культами, в которые входило поклонение Тримурти (Троице). Самая ранняя буддийская надпись этого храма хмеров отно­сится, кага утверждают, к 667 г.
В течение веков, соответствовавших европейским средним векам, самой могущественной народностью Индо-Китая была, повиди­мому, народность «чамовъ» (сиамов), родственная хмерам и подобно последним сильно подвергшаяся влиянию Индии. Страна чамов, или королевство Чампа, которое еще в XIII веке Марко Поло называет «великой страною Сиамба», или королевство Чен-Шин китайцев, из которого европейцы сделали Кохинхину, простиралось в IV веке хри­стианской эры от Тонкина до Камбоджи, но вскоре оно столкнулось с завоевателями, пришедшими с севера, и в течение одиннадцати столетий, вплоть до XV века, находилось в постоянной борьбе с этими завоевателями-китайцами. Оттесненные, мало-по-малу, из Тонкина в современный Аннам, затем в южные провинции, чамы оказывали сопротивление с поразительным упорством и, быть-может, удержались бы даже в этих южных областях, если бы центр, из которого распространился натиск, первоначально очень удаленный, когда он находился в самом Китае, не перенесся в королевство Аннам, политически отделенное от Китая, хотя и приобретшее всецело его дух и его нравы *). С XVI века эти чамы постепенно уменьшались в численности и в то жо время изменялись под влиянием смешения с другими народностями; в настоящее время их насчитывают всего лишь около 100000, если не принимать во внимание метисов, рассеянных небольшими группами по стране, почти столь же обширной, как территория Франции.
1) E. Aymonier. «The History of Tchampa .
Буддизм в Индо-Китае 179
Можно констатировать и другие следы влияния индусов на Малай­ский полуостров. Туземцы, обитающие по берегам озера Сингора, утвер­ждают, что они произошли от переселенцев, пришедших из Индии. Их начальники говорят, что они установлены самими богами и не желают никому кланяться. У них имеются священные книги, но никто их пе понимает и).
Санскритские надписи, найденные в Индо-Китае, упоминают о сно­шениях, существовавших также между великим азиатским полуостро­вом и островом Явой. Даже один из знаменитых королей, известный под наименованием Явармапа Великого, царствовавший в начале IX века, пришел именно с этого большего острова (Э. Эмоиье). В эту эпоху короли Камбоджи, равно как и короли Индо-Малайского архипелага и южной Индии, носили название «варманъ»: у них были сходные обычаи; они поклонялись Сиве, нередко обозначавшемуся тем же наименованием, как и сами короли. Вторжения малайцев и яван­цев, пришедших по морскому пути, были тогда частыми, и надписи пе скрывают известного страха пред этими «очень черными и худо­щавыми людьми, приходящими на кораблях пз далекой страны». Шайка этих морских разбойников похитила знаменитую статую Багавати, которую воздвиг миоический король Виситра Сагара «1700000 лет тому назадъ»,надо думать, что она была воздвигнута, по меныпей мере, за несколько веков 1 2).
На острове Яве сохраняются еще и до сих пор между другими следами учения Саккиа-Муни развалины храма, одновременно и буддий­ского и спваистского, который был построен более тысячи лет тому назад вь Берое-Бёдхёре близ Магеланга, в самом центре острова Явы. В тех областях, которые идут к востоку от Явы, следы учения, занесенного из Индии, сохраняются еще в различных чер­тах, которые могут быть замечены внимательными наблюдателями.
После переселения варваров двенадцать или четырнадцать веков тому назад, области в верховьях Енисея были покорены под власть одной тюркской народности, называвшейся ту-кюэ (ту-киу) в китай­ских летописях,эта народность получила наследие древней чуди и заимствовала от последней руническое письмо. Ту-кюэ достигли, без сомнения, большего могущества, так как они поддерживали прямые сношения, торговые и дипломатические, как с Китаем, так и с Византийской империей, но около середины VIII века они должны были уступить свои владения соседям своим уйгурам, которые позднее,
1) Skeat. «Verhandlungen der Gesellschaft fiir Erdkunde zu Berlin»,
1900, p. 436.2) E. Aymonier. «The History of Tcbampa», pp. 11, 14.
12*
180
Человек и Земля

Уйгурская надпись, открытая Клеменцом в Сибири в 1882 г.
в свою очередь, исчезли и заместились китаняып. Руническое письмо заменилось алфавитом сирийского происхождения, принесенным уйгу­рами и переданным ими маньчжурам. Несколько раз эти различные цивилизации мирным путем замещали одна другую: памятные камни несут нередко надписи на двух языках. Ядринцев п Гейкель отмечают даже близ озера Цайдама надпись, составленную буквами трех родов: китайскими, уйгурскими и руническими х). Таким образом, от Европы до Азии, по направлению от запада к востоку, цивилизация распространялась, по меньшей мере, четыре раза, вопреки воображае­мому закону; четыре письменности запада проникли на восток в течение ряда вековъклинообразное письмо, руническое, сирийское и славянское.
В ту эпоху, когда религиозные формы, воз­никшие из буддийской цивилизации, распространились по всем странам континентальной и островной Азии, религиозные учения семитического происхождения также нашли себе доступ в Китае. Судя по камню, найденному в окрестностях Си-Нгана 2) и воздвигнутому в 781 г. с надписью на двух языкахъна сирийском и китайском, не­сториане, отличавшиеся от всех других христиан­ских сект серьезностью своих знаний, достоин­ством своего поведения и твердостью во всех своих предприятиях, проникли в Китаи, начиная с 635 г., и основали там многочисленные общины в каждой из провинций. Даже религиозное движе­ние, которое они породили, оказало глубокое влияние на политические события.
Между второстепенными королевствами, воз­никшими в центральной Азии, упоминают королев­ства китаиейназвание, давшее начало и наименованию «Китай»; эти китане основали свое царство за пределами великой стены, в Монголии, и область их владений распространялась от Байкала до Аральского моря. Один из их ханов Иелинташ, управлявший каракитанями и живший в ХП веке, приобрел великую славу в качестве законода­теля. Предполагают, что он принадлежал к секте несториан, и что именно он получил в христианских сказаниях такое огромное
1) Deniker. «Tour du Monde».2) Escayrac de Lauture. «Mcmoire sur la Chine».
Христианство в Азии
181
обитает, и не имели пред-

Камень, покрытый руническими над­писями, из окрестностей Упсалы.
Вышина 2 метра.
значение под наименованием «пресвитера Иоанна* х). Крестоносцы, слышавшие о его могуществе, вообразили, что они могут вступить с ним в союз против ислама, их общего врага, но они не знали вовсе с точностью, в какой стране ои ставления даже о пути, которым можно было бы дойти до него. В XIII веке, когда Людовик IX послал к монго­лам свэе знаменитое посольство, он надеялся открыть именно этого пре­свитера Иоанна; однако, в те времена царство каракитаней уже более как сто лет тому назад погибло, и о них сохранились лишь предания. Впрочем, легенда не желала погибать, и, когда миссионерам не удалось найти пресвитера Иоанна у несториан вь Азии, то его стали искать среди абиссинцев Африки, бывших также христианами; в середине XIV века переселение пресвитера Иоанна на ма­терик Африки было окончательно фиксировано легендой.
Подобно своим врагам хри­стианам, евреи также находились в числе переселенцев, приходивших просить убежища у Китая, этой «ста­рой бабушки», как его называют корейцы. По словам всех преда­ний, эпоха их переселения совпадаетъ
Хан, что соответствует двум последним векам римской республики и двум первымъимперии. Потому очень возможно, что причиною их изгнания, вольного или вынужденного, были взятие Иерусалима и оконча­тельная утрата независимости израильтян. В течение всех средних веков еврейские общины держались изолированными в различных частях Китая; отсутствие сношений с единоверцами западного мира и увеличивающееся незнание прошлого религии и истории подвергли, в конце концов, большинство групп несториан влиянию окружающего китайского мира, за исключением областей, завоеванных мусульманами, в этих областях евреи присоединились к наиболее могущественной из монотеистических религии, к исламу. Эти последние являются
с царствованием династии
1) Gustave Oppart. ^Presbyter Johannes*.
182
Человек и Земля
частыми посетителями городов китайского побережья, или же пересе­ленцами, пришедшими по суше в области Юннан или Кансу, и обра­зовывали, и образуют еще и до сих пор, своей религиозной пропа­гандой элемент, в религиозном отношении имеющий огромное значе­ние в общей массе китайского населения и)« Китайское наименование <хой-хой>, обозначающее древних уйгуров и совершенно исчезнувшее

Приготовление шелка. Разматывание коконов.
в настоящее время, доказывает, что они были известны, по мень­шей мере, в течение двенадцати столетий в западном Китае.
С этой стороны прежде всего тюрки были носителями магометан­ской веры, тогда как на юго-востоке и на востоке таковыми являлись арабские купцы. Еще задолго до Геджры мореходы Иемена и Гадрамаута направлялись в восточные моря Азии, гонимые муссонами: по свиде­тельству Козьмы Индикоплава, морская торговля шелком никогда не прерывалась, и посредниками во все времена являлись арабы. Первые арабские географы, описывавшие землю в те времена, когда совершалось великое распространение религии их народности, т.-е. ислама, упоми­нают, главным образом, некоего ■ Сулеймана, искусного морехода, который последовательно прошел «семь морей» и достиг одной из гаваней южного Китая. Эти семь морей нетрудно восстановить, благо­даря имеющимся указаниям иа острова и проливы; Цейлон и Суматра,
1) См. карту № VI.
Арабы на Востоке Азии
183
очевидно, были первыми этапами, за пределами которых воды внутрен­него моря, суженные бесчисленными архипелагами островов, делятся на многочисленные бассейны. Начиная с конца VIII века, летописи отмечают правильные посещения арабскими купцами портового города Гампоя, который, как полагают, исчез, благодаря сильнейшему столкновению прибоя с морским течением, развивающему огромную волну. Впрочем, почти такое же наименование, именно Кампу, носитъ

Приготовление шелка. Окраска пряжи.
окруженный стеною город, существующий до сих пор па северном берегу залива Чекиана, или Ханчеу. Он находится именно в той самой области Китайского побережья, которая с тех отдаленных эпох не переставала служить центром, привлекающим торговлю Дальнего Вос­тока. Посещение этого порта арабами, вслед за которыми пришли позднее западные мореплаватели, было точкою отправления тех постоян­ных сношений, которые привязали Китай к остальному миру и подго­товили будущее единение всего человечества.
Срединное царство было в прежния времена страною, занимавшею первое место по культурности своих обитателей и по прогрессу, обна­руживавшемуся во всех областях цивилизации. Политические и со­циальные формы Китая соответствовали тогда более, чем в какуюлибо иную эпоху, идеалам Конфуция; оп рисовал себе в качестве
184
Человек и Земля
идеала семьи, объединяющиеся вокруг своих отцов, этих последних группирующихся в общины, тогда как общины соединяются в собра­ния людей, связанных общими моральными основами. Это обширное общество людей, к которому он считал за счастье принадлежать, обозначалось им термином «земля и вода», свидетельствующим о том, что он чувствовал существование гармонии между народностями и вскормившей их почвой >)•
Наиболее блестящие времена в жизни Китая были, повидимому, те, которые продолжались от VII до X века. В течение большей части этого периода, соответствующего династии Тан, все народности восточной Азии были сгруппированы в превосходное политическое целое вокруг богатых провинций Срединного царства, орошаемых великими реками Хоан-хо, Ян-тзе-кианом. Науки и искусства чрезвычайно развились, и среди них книгопечатание, которое дает человеку сред­ства воспроизводить свою мысль во всей точности и распространять ее в тысячах экземпляров. Около 593 г. китайский император Вепти издал приказ воспроизвести некоторое количество классических произведений гравировкою на дереве, «искусством, известным уже давно» и в последующие времена этот способ применялся вообще часто, также как и гравировка на камне и на меди и печатание подвижными буквами; однако, то обстоятельство, что для воспроизведения литературных, исторических п философских сочинений необходимо было располагать тысячами подвижных знаков, не позволяло пользоват ся такими подвижными буквами и ограничивало их применение лишь для популярных произведений, в которых приходится пользо­ваться небольшим запасом слов.
В течение этой великой эпохи китайскиеремесленники были бесспорно первыми в области тканья шелковых материи, фабрикации лакированных, фарфоровых и бронзовых изделий. Китайские инженеры также созидали сооружения, за которые никто, ни в одной стране, не решился бы и приняться. Так, в VII веке было задумано положи­тельно гигантское предприятиесоединить водным путем, длиною более тысячи километров, три великия реки центрального и северного Китая, Ян-тзе-киан, Хоан-хо и Пей-хо. Не говоря уже об опасном пере­сечении Желтой реки, которая так часто меняет свое русло и то заливает местность, то заносит ее своими отложениями, китайские инженеры имели смелость воспользоваться всеми болотистыми простран­ствами, всеми старинными руслами рек, всеми небольшими речками равнины и объединили их в водный путь, очень неодинаковый по
1) P. d’Enjoy. Revue scientifique, 8 sep. 1900, p. 305.2) Stanislas Julien. «Documents sur FArt d’imprimer».
Период расцвета в Китае
185
ширине и глубине, но всюду, однако, достаточный для прохождения гру-
№ 350. Великий канал Китая.

и : 5 ооо ооо
О ИОО 200 300 Кчлом.
Ю. Л.Юан-Лян-хо (см. стр. 18G).
зовых барок, которые доставляют обитателям северных странъ
186
Человек и Земля

Скипетр из нефрита.
служить для прохождения джонок не был снабжен шлюзами, и защитными молами были плоприбрежные области; потому онъ
в изобилии жизненные припасы, вырабатываемые земледельцами юга. Путь этот носит название Юн-хо или «Великий каналъ»; им пере­стали пользоваться на всем его протяжении лишь с того времени, как развитие судоходства сде­лало внешние пути по морю более дешевыми, он все же служил не менее тысячи лет и представляет собою чудо практического гения, поддерживавшееся тысячью поразительно остроум­ных способов.
Превосходный пример пользования естествен­
ными рессурсами страны представлял собою также канал для морского судоходства, устроенный пу­тем соединения истоков двух рек в западной части полуострова Шантун между заливами Кяочау и Печилийским. Этот капал, вырытый около 960 года, не мог круглый год. -Он единственными его тины, заслонявшия
оставался без воды в течение периода засухи. Джонки проникали в него, идя с юга во время южного муссона, затем возвращались с севера во время обратного муссона, не имея, таким образом, необходимости огибать опасный восточный мыс Шантуна. Этот канал, служащий в настоящее время лишь для осушения местности, нередко зато­пляемой сильными дождями, обозначался названием Юан-Лян-хо, т.-е. «река для перевозки товаров, привезенных издалека» (А. Гедерц).
Устройство мостов, «построенных на вечные времена», также специальность китайских камен­щиков.
Римляне воздвигли арки, существующие же каменные мосты не менее торгового сдвинулся (Марсель
равно как и работами по регулировке течения рек, в особенности по постройке плотин в верховьях долины реки
великолепные каменные уже около 2000 лет, но такие китайцев не менее красивы, служат и до сих пор для причем ни один камень не
древни и движения, ни от человека, ни от действия воды Монье). Такими великолепными мостами,

Инженерные сооружения Китая
187

Жезл из неф­рита.
Мин, оказываются наиболее замечательными окрестности города ЧенъТу, в самом сердце Китая*
Дороги, которые были построены в течение ряда веков, соответствующих средневековому периоду Запада, изумляли даже первых европей­ских путешественников, проникших во вну­треннюю часть Китая; за исключением некото­рых сохранившихся с древних времен рим­ских дорог, онп не видывали ничего подобнаго
в своем отечестве,ни одна дорога не могла срав­ниться с таковыми крайнего Востока. Некоторые китай­ские пути,папример, путь, который пересекает горы восточного Китая между Вей-хо и Мин-кианом, за­тем пути, соединяющие реки Хоан-хо и Ян-тзекиан с Кантоном, были высечены в сплошной скале и поднимались по ней зигзагами или ступеньками лестницы; другие пути шли подземными туннелями или проходили по длинным виадукам, висевшим над пропастями или над топями; наконец, третьи сви­детельствовали о том, что они созданы народом, чрезвычайно экономно относящимся к своей земле, и имели в ширину как-раз столько, чтобы могли разойтись пешеходы и носильщики паланкинов. Лишь там, где имелось оживленное торговое движение, пу­тями придали достаточную ширину, так что рядом могли ехать несколько повозок.
Среди всех работ по устройству путей сообще­ния, наиболее замечательное создание Китая, не имею­щее себе равного нигде решительно, относится также ко временам династии Тан,это плотина-виадук, берущая начало от крепости Цзи-хай, расположенная в устьях реки Нин-по и окружающая южный бе­рег залива Ханчеу па протяжении 144 километров; эта плотина заключает ИОООО пролетов; торговый путь, который по ней пролегает, обслуживает судо­ходный канал, играющий в то же время и роль осу­шающего канала; стенки этого канала защищают, вместе с тем, внутренния долины против сграшных волн сулоя, разыгрывающихся в заливе.
Именно на западной оконечности этого эстуария находился пунктъсамый бойкий в смысле торговли и промышленности,бывшая столица юга империи до
появления Нан-
188
Человек и Земля
кина и Шанхая, знаменитый город Кинсаии, о котором говорит Марко Поло, превратившийся затем в город Ханчеу; по словам Марко Поло, это был «благороднейший город, бесспорно величайший и паи лучший из всех существующих па свете».
Тогда как в Срединной империи совершались чудеса, порожден­ные цивилизацией юга, па северной границе Китая усиливалось давле­ние, оказываемое жадными кочевыми и разбойничьими народностями. Китайские войска непрестанно сражались с различным успехом про­тив татар и маньчжуров застенного Китая. В конце концов, это давление сделалось неудержимым, и монголы, спустившиеся со своих травянистых плоскогорий, проникли в ниже расположенные области, орошаемые великими реками. Впрочем, это вторжение монголов в область китайского мира было всецело результатом влияния великой южной империи, сказывавшагося уже с давних пор по ту сторону великой китайской стены,слава о Китае широко распространилась по всей земле. Совершенно подобно тому, как варвары Германии привле­кались богатыми городами римской империи, благодаря прошедшей по всему миру славе о их сокровищах, точно также и монголы взирали с вожделением на сокровища, накопленные в тех огромных чело­веческих ульях Срединного царства, какие представляли собою его города. Точно также, подобно готам, герулам и вандалам, монголы служили иногда в качестве наемников и союзников в войсках императоров соседней китайской империи; в качестве нахлебников они изучили то искусство, которое пригодилось им как завоевате­лям. Атавизм жестоких воителей прежнего времени нередко пробу­ждался в них.
По своим легендам, монголы были не только пастушеской коче­вой народностью. Некоторые из их племен или из племен, при­мыкавших к ним, пребывая в высоких долинах гор, были зна­комы, тем не менее, с промышленностью, с торговлей и с искус­ством,в качестве рудокопов и мастеров, обрабатывающих ме­таллы, они принимали участие в тех таинственных обрядах запад­ных народностей, которые совершались кабирами и другими племенами, поклонявшимися огню. По легенде, которую приводит Лепорман, древ­ние монголы обитали в одной из долин Алтая, замкнутой со всех сторон непроходимыми железными горами; чтобы выйти из этого рая, в котором они провели первые счастливые века,рая, который стал казаться им, однако, тюрьмою, пм необходимо было проделать себе проход в этой сплошной стене из металла при помощи сильного огня, который расплавил металл. Чингис-Хан, которому мифы при­писывают столь различное чудесное происхождение, претендовал на
Вторжение монголовъ
происхождение
ь первого кузнеца, который зажег огонь; другие
№ 351. Плотина-виадук у Нин-по.

1 I 5 000 000
0 ЮО* " " 200 зоо А'илом.
чем, считали его предком «синего волка, пришедшего из-за великих водъ» 9-
1) Ь. Lenormant. 190
Человек и Земля
В пределах Китая монгольское вторжение имело совершенно иной характер, чем со стороны Передней Азии и Европы. Оно было менее варварским,можно было подумать, что нападающие остерега­лись уронить себя в глазах великой империи; совершенно также гер­манцы несколько раз не решались напасть на Рим, даже когда этот последний был уже совершенно беззащитным. Помимо того, монголы вовсе не имели намерения навязать китайцам свои нравы, свой язык и свою цивилизацию; напротив, они старались достигнуть или превзойти сыновей неба в конфуцианской культуре, превосходство которой вполне ими признавалось. Они сами старались сделаться китайцами, и предво­дители их, преданные установленному этикету, приспособлялись ко всем обычаям той цивилизованной нации, над которой сами они восторже­ствовали; они только вносили во все больше горячности и оригиналь­ности. Знаменитый Кублай-хан, царствовавший в Китае с 1260 по 1294 г., был, без сомнения, одним из тех императоров, которые более всего отличаются инициативою. Он занимает совершенно от­дельное место среди всех властителей крайнего Востока, даже если не принимать во внимание того, что именно он принимал у себя ве­нецианских купцов из рода Поло и установил, таким образом, первые непосредственные сношения Китая с Западной Европой.
Что касается' военных набегов на страны, лежащие к за­паду от их отечества, то монгольские орды обнаруживали во время них большую жестокость. Их вторжения, изо всех событий, излагае­мых историей, являются наиболее кровопролитными и оставили после себя самое полное опустошение. Как ни ужасны, как ни чудовищны бывали картины борьбы народностей в разных странах света, до и после вторжения монголов, они не могут и сравниться с той отвра­тительной бойней и с тем полнейшим уничтожением всего реши­тельно лежащего на пути, какие приходят нам на память при одном упоминании таких имен, как Чингис-Хаи и Тамерлан. Если «мир не что иное, как прекрасное сновидение*, как то сказал один из величайших современных полководцев, почти уже на смертном одре, в качестве своего завещания, то мы должны придти к выводу, что действительностьэто война, и в этом случае человечество до­стигло своего апогея, без сомнения, в течение этого периода монголь­ских набегов.
Условия внешней среды, которые позволили монголам стать за­воевателями, наверное, более не повторятся, так как с того вре­мени поверхность земли уже достаточно сильно изменилась, и вместе с нею изменились и сами народности. Положим, в наше время, как и ранее, простирается обширнейшая равнина, чрезвычайно удобопроходимая, если не считать препятствий, представляемых несколькими ши-
Вторжение монголовъ
191
рокими реками,равнина, тянущаяся чрез значительную часть Старого Света от пограничных хребтов Тихого океана до Балтийского и Немецкого морей, но в прежния времена препятствия, воздвигнутые са­мими людьми па этом колоссальном протяжении, были легко преобо-

Монгольская кумирня вблизи Лхассы, в Тибете.
рпмы и уничтожаемы, и само население было очень редко и рассеяно, не могло собраться в многочисленные массы и противостоять внезап­ным атакам,народности этой равнины находились в таких усло­виях, как деревенские жители, которым постоянию угрожает разлив реки, или над которыми нависают снежные лавины.
Какой-нибудь Чингис-Хан или иной повелитель монголов про­возглашал поход па врагов, и впереди многочисленной армии отпра­влялись огромными толпами неутомимые всадники, готовые скакать день и ночь, пока не достигнут своей цели,их единственной провизией были кожаные мешки с кумысом или плитки сгущенного молока, так как пастухи-монголы предвосхитили наших современных хими­
192
Человек и Земля
ков и сами научились искусству консервировать молоко в твердом виде. Когда запас пищи у них иссякал, они соскакивали с коня, открывали ножом у него на ноге вену, подкреплялись глотком крови и затем закрывали рану каким-нибудь стягивающим веществом и снова вскакивали в седло. Каждый воин гнал впереди себя своих запасных коней, которых бывало, как говорят летописцы, до восем­надцати, и потому густые облака пыли поднимались на равнинах, по­добно дыму надвигающагося пожара, извещая жителей за несколько часов или даже за несколько дней о приближении лавины людей, угро­жавшей всему населению смертью. Позади этих авангардов двигалась основная масса народа, не нуждавшаяся в запасе провианта, так как стада этих орд были вполне достаточны для их продовольствия или, по меныпей мере, позволяли им просуществовать до того вре­мени, пока не будет отбит скот у неприятеля.
Широкия реки не останавливали движения этих кочевников. Зи­мою они переходили их по льду, в другое же время года строили рамки из дерева, на которые натягивали кожи и помещали туда ору­жие, драгоценности, иногда жен и детей. Эти рамки привязывались к хвостам лошадей, и таким способом вся масса людей переправля­лась чрез реку несколько наискось против течения, под прикрытием стрелковъ» вооруженных луками, которые разбивались на два отряда выше и ниже по течению и были готовы осыпать врагов стрелами, если бы те появились на противоположном берегу. Нередко орды вы­бирали себе путь через реку, где течение могло бы снести их на песчаную отмель, на которой они выстраивались в боевом порядке. рассказывают, что, случалось, монголы захватывали даже суда, окружая пх вплавь подобно тому, как позднее, во время войны за южно-аме­риканскую независимость, это делали лианеросы Венецуэлы, также кочев­ники, напавшие однажды и захватившие целую испанскую флотилию по­среди реки Апур,правда, как гласит легенда, их сопровождал целый сонм незримых воителей, «el escuadron de las diiimas».
Ловкость монгольских всадников, передвигавшихся с чрезвы­чайною легкостью на своих конях, как если бы они составляли одно целое с последними, позволяла им атаковать врагов, следуя совер­шенно повои, не употреблявшейся ранее тактике, что было, разумеется, тем опаснее для противника. Когда они верхом бросались с большою стремительностью и натыкались на хорошо укрепившиеся массы пехоты, они тотчас же обращались в бегство, или, по крайней мере, делали такой вид, затем жв поворачивались к врагу и осыпали его стре­лами. Как только противники начинали преследование, так монголы внезапно снова бросались на них, направляли всю массу своих коней на более слабую точку в рядах преследователей п умерщвляли всех,
Вторжение монголовъ
193
кто отважился отделиться от главных сил армии. Производя на врага непрерывно ряд атак, они, в конце концов, утомляли его и усы­пляли его бдительность, затем, улучив момент, когда открывался пункт, удобный для того, чтобы прорваться сквозь строй, они броса­лись все в эту точку, и тогда уже истребление неприятелей продолжа­лось до тех пор, пока не оставалось ни единого стоящего на ногах человека. В областях, подвергавшихся их нападению, они уничто­жали всех жителей, какие только попадались им на пути,таким образом, им нечего было бояться, что их будут беспокоить с тыла. Впрочем, когда опи собирались вернуться в свои степи, то искали пути чрез другие области, где имелись еще неразграбленные города и стада скота, которые можно было захватить. Благодаря своей связи, монголы могли явиться в страну, которую собирались завоевать в чрезвычайно большом числе, что давало им огромное преимущество. Пе подлежит сомнению, что народность их была численностью не­измеримо ниже тех народов, по землям которых они проходили, но обитатели этих стран неспособны были объединиться в скольконибудь значительные силы, почему и не могли оказать никакого сопро­тивления, их защитою были разве лишь толстые стены. Долгое время казалось даже, что само провидение способствует монголам,они как бы околдовывали своих противников, которые прямо давали себя убивать.
Другая причина монгольских побед заключалась в реальном превосходстве инициативы, проистекавшем от постоянных условий свободы, в которых находились эти кочевники: это были не наемные солдаты и не рекруты, собранные в беспорядочные толпы, в роде кре­постных крестьян Западной Европы, взятых от сохи или от своего мастерства. Монголы свободно шли воевать и повиновались лишь своим начальникам, избранным ими самими во время многочисленных со­браний в лх привольных степях. Путем свободного избрания сла­галась армия: и воины избирали из своей среды десятников, которые, в свою очередь, назначали сотников, и, таким образом, путем по­следовательных выборов, избирались начальники десятков и сотен тысяч; наконец, путем таких же выборов доходили до избрания самого Великого Хана и «повелителя над повелителями», власть кото­рого утверждалась на многочисленнейших собраниях, называвшихся «курултай», на которых все представители народности, способные сидеть в седле и владеть оружием, обладали гфавом совещатель­ного и решающего голоса. Положим, применение абсолютной власти изменило очень быстро этот порядок вещей, по в принципе вели­кий хан все же избирался, как о том свидетельствует «Яссакъ», или собрание правовых обычаев, составленное Чингис-Ханом. Этотъ
Чеювек и Земля, т. IV. 13
194
Человек и Земля
кодекс монголов определял во вполне яспых и оффициальных вы­ражениях, что народное собрание имеет право и даже обязанность низложить и лишить власти тех повелителей, которые окажутся не­справедливыми. В первые времена монгольского владычества данные конституционные гарантии были отнюдь не пустыми словами. Властители, перед которыми трепетал весь мир, уважали своих подданных и заботились о том, чтобы им оказывалась справедливость. Даже с теми из подданных, которые принадлежали к народности первона­чально враждебной, они обращались совершенно одинаково. Приводят в пример хана Угедея, сына Чингис-Хана, который приговорил к смертной казни доносчика-монгола за то, что оп коварным обра­зом проник в палатку мусульманина.
Монголы, вышедшие из своих степей в начале XIII века, со­брали по пути всевозможных союзников самого различного проис­хождения, и, быть-может, даже сам их великий хан Темучин, из­бранный в 1206 г. в качестве «повелителя над повелителями* страшный для всех Чингис-Хан,был сам тюркского происхожде­ния. Однако, все монголы составляли вместе со своим предводителем все же одно тело и одну душу. Их первый натиск был неудержим. Выйдя из своих родных степей широкими ворогами Джунгарии, от­крывающимися между Алтаем и Тянь-Шанем, опи увидели, что пе­ред ними расстилается обширное пространство, не имеющее других преград, кроме рек, пространство, тянущееся на запад до Урала, па юг до краевых хребтов севера Ирана и Гиндукуша. Они начали с того, что опустошили эти равнины, разрушили находившиеся на них города, вместо них воздвигнув пирамиды голов жителей, и, увеличив свои силы притоком тех народностей, которые остались целыми, про­должали далее свой путь по направлению к южной Азии и Европе. С этой стороны путь не затруднителен, благодаря широким «Вра­там народовъ», устроенным самою природою между расходящимися хребтами Урала и Мугоджарских гор на север от Каспий­ского моря.
С 1224 г. Чингис-Хан продвинулся до берегов Азовского моря и, разбив все войска, которые хотели ему преградить путь, по­корил южную Россию. Затем в 1237 г. монгольский хан Батый проник в бассейн Волги во главе 300000 всадников и уничтожил на своем пути всякое сопротивление. Далее, он напал на Венгрию и Германию, не испытав никакого поражения. Последняя битва, вы­игранная монголами в 1241 г. близ Лигница в Силезии, явилась победой их над конницею Восточной Европы; однако, победа эта, купленная слишком дорогой ценой, остановила все же непосредствен­ное движение монгольских орд на запад.оне отклонились к югу,
Ч II H Г И С -Х А н ъ
195
затем остановились после того, как встретили на своем пути кре­пость Ольмюц, которую пе смогли взять, разрушили город Буда (Офен), против которого еще пе было города Пест, продвинулись даже до ближайшего соседства с Веною и, перевалив через Альпы, достигли адриатических областей Далмации.
Если эти опустошения не продолжались еще в течение более долгого времени, то это потому, что войска вторгшихся монголов были
№ 352. Империя сыновей Чингис-Хана.

4000 Нилом.
1 : 75 000 000
г т I 1 , ~ "t
О 1000 2000
Густая штриховка покрывает горные области выше 2С00 метров, редкаятерриторию, которая не была захвачена монголами. Мало вероятно, чтобы на обитателях более далекого севера могло как-нибудь отразиться монгольское владычество.
отозваны обратно в Монголию, чтобы присутствовать на великом «ку­рултае» (собрании), обусловленном смертью Угедея, сыпа Чингис-Хана. Был выбран Куюк-Хан, еще совсем маленький мальчик, мать которого была сделана регентшей; самые подробности его избрания сви­детельствуют уже о быстрой эволюции, совершившейся от первона­чальных демократических основ к основам полного абсолютизма. Избрание было единодушным и сопровождалось следующим заявле13*
196
Человек и Земля
нием: «пока останется хоть один кусок мяса твоего рода или хоть немного травы, смазанной жиром его, мы никого другого не возведем в наши ханы»! Печать Куюка была украшена словами, которые часто потом воспроизводились и другими властителями: «Бог на небесах, и Куюк на земле» (Д’Оссон).
В средине ХШ века, когда монгольская империя достигла наи­больших своих размеров, страна, попиравшаяся копытами монголь­ских лошадей, обладала протяжением даже чрезмерно великим для

Арамейское письмо.
Табличка, найденная в Египте.
ея властителей,по­верхность её опреде­лялась, как это позво­ляют установить со­временные наши зна­ния, в 28000000 кв. километров. Это почти в полтора раза бо­лее, чем пространство Британской Империи с её обширнейшими владениями па всех материках и по всем морям, или чемъ
Россия с Сибирью и Туркестаном. К Монголии и к бесконечным равнинам севера Сибири прибавились на востоке Китай и значительная часть Индо-Китайского полуострова, па западе Туркестан и славянские земли, тогда как иа юге Хулагу завладел Багдадом в 1258 г. и покорил турков-сельджукидов Малой Азии, завоевав в то же время Иран вплоть до Инда. Уже Чингис-Хан, умирая, говорил своим заместителям об огромности его империи, столь обширной, что «для того, чтобы от центра её добраться до одной из окраин, пришлось бы ехать верхом не менее года». Впрочем, на востоке монгольские завоевания были остановлены морем, за исключением Охотского залива, где монгольские всадники дождались зимы, чтобы отправиться по льду походом на гольдских и маньчжурских рыболовов. Огромные морские предприятия Кублай-Хаиа, его попытки завоевать Японию и Яву были, однако, неудачными.
Политическое единство монгольской империи существовало около половины столетия,столь плотно спаяли честолюбивые стремления по­бедителей, и столь сильно сковал страх смерти побежденных. Пока центр власти находился в «Стране Травъ», откуда распростра­нилось само движение, до тех пор весь колоссальный государствен­ный организм функционировал на пользу полного абсолютизма. Уже
Каракорумъ
197
китайские хроники VIII века упоминают о ханской ставке в верх­нем течении Селенги, носившей наименование Холин или Корин, тюркское название коей было, повидимому, первоначально Кара-Куран, или «Черный лагерь»,это и была столпца монголов, известная под наименованием Каракорума; монгольский великий хан Угедей избрал ее своей резиденцией в 1234 г., и туда стали сходиться со всех концов света путешественники, там принимались посланники королей,

Развалины Каракорума.
просившие пощады, или союзники монголов. Впрочем, будучи простым лагерем монгольских ханов среди степей, Каракорум не имел ни­какой производящей пли обрабатывающей промышленности и никакого вывоза каких-либо ценных товаров,он служил лишь убежищем крупных чиновников и специальных поставщиков к роскошному двору ханов. По словам монаха Рубрука, «город этот далеко не так хорош, как город Сен-Дени». Правда, в равнине бывали китайские п мусульманские ярмарки, происходившие за стенами города и нередко оживляемые чрезвычайно многочисленным скоплением лю­дей. Существование этого города среди травянистых степей столь мало согласуется с кочевыми привычками монголов, что развалины Кара­корума долгое время оставались неведомыми путешественникам. В настоящее время они известны благодаря Падерину и Ядринцеву, и надписи с их стен были собраны с большою тщательностью и де­шифрированы этими исследователями и Гейкелем, Томсеном и Рад-
198
Человек и Земля
ловим. Эти надписи, первоначально считавшиеся руническими, соста­влены на тюркском языке лишь с небольшою примесью китайских слов, воспроизводящих титулы сановников; но как бы путем курьезного скрещения цивилизаций, письмена, применявшиеся для этих надписей, примыкают по системе начертания к арамейскому (сирий­скому) алфавиту. Несториане принесли, очевидно, эти сирийские буквы, которыми тюрки и монголы воспользовались за отсутствием собствен­ных письмен,таким способом перемешивались и скрещивались между собою различные культуры Азии!
«Черный Лагерь» оставался единственной столицей царства, про­стиравшагося более чем на 1ОООО километров от него на запад и на восток. В течение 20 лет, которые прошли после смерти Чин­гис-Хана, его сыновья и их семьи сделались независимыми от власти императора и избрали себе по окружности империи самостоя­тельные резиденции. Завоеватель Передней Азии Хулагу устроился в городе Марате *), близ озера Урмия, в самом сердце древнего Азер­байджана, и, подчинившись влиянию астронома Наср-Эдина, сделал из этого города перворазрядный центр науки и знания. После' взятия Багдада в 1259 г. здесь была построена обсерватория, образовалась библиотека; сюда собрались со всех стран астрономы и другие ученые, и к ним стали стекаться ученики; среди пособий при преподавании находились, как рассказывают, небесные и земные глобусы с нане­сенными на них обитаемыми странами. Марага и соседний город Тавриз заняли место Багдада также в области торговли, и Трапезунд сделался важною гаванью средиземноморского Востока 2). Как ни ужа­сен был Хулагу на поле битвы, в вопросах религиозных он обна­руживал полнейшую веротерпимость, почему монахи, конечно, не пре­минули утверждать, что он был обращен в лоно истинной веры. Впрочем, он женился на христианке, и могила обоих супругов еще до сих пор находится в окрестности города Марага.
После пятидесяти лет внешних войн монголы перестали, однако, быть монголами, сохранив лишь свою национальную гордость и уверен­ность в непременных победах. Большая часть войск их состояла уже не из первобытных племен,к монголам халха, к элеутам и ордосцам примешались всевозможные народности, захваченные во время великого нашествия: джунгары, уйгуры, татары, киргизы и другие тюркские племена, башкиры, куманы, печенеги и другие финские племена. Славяне также были представлены среди них в большом числе, и имена, цитируемые Рубруком, свидетельствуют о том, что и европей-
1) Марагасм. карту № 53, т. I, стр. 361.2) R. Beazley. «Mediaeval Trade and Trade Routes?.
Падение монгольского владычества
199
ские авантюристы Византии, Германии и Италии во множестве отправи­лись предлагать свои услуги разрушителям христианского мира. Дух войск изменился одновременно с его этническим составом, и мон­голы постепенно перестали быть свободными воителями, избирающими своих начальников,они сделались простыми разбойниками, которых влекла единственно добыча. С своей стороны, «повелители над пове­лителями», катясь по известной наклонной плоскости, увлекающей всех носителей власти, не желали уже более признавать себя избранниками своего народа и предпочитали считать себя абсолютными властителями, избранными волею Божьею, смешиваемою ими с собственною волею, все их указы издавались «во имя незыблемого Неба»! После смерти они становились богами, хотя в некоторых отношениях с ними обра­щались еще как с простыми людьми, так как им давали спутников, которые должны были следовать за ними на тот свет. Над смерт­ными останками покойного приносили в жертву лошадей, на которых он ездил, умерщвляли сорок молодых девушек, чтобы у него был гарем за могилой, и все люди, попадавшиеся навстречу погребальной процессии, убивались, чтобы служить ему свитою. Говорят, что таким образом 20000 человек получили высокую честь сделаться личною свитою непобедимого Чингис-Хана! По народным легендам, в те­чение одной ночи целый лес вырос в месте последнего упокоения великого хана, чтобы скрыть это место от глаз непосвященных.
Сделавшись повелителями половины мира, монгольские императоры, само собою разумеется, должны были получить почет и со стороны своих противников, христианских царей, которых они заставляли дрожать на своих тронах. В 1245 г., через 1 года после сражения при Лигпице, папа римский послал первоначально в Татарию монаха Асцелина, которому, однако, повидимому, плохо удались его попытки обращения монголов в христианство, так как хан едва не содрал с него с живого кожу,впрочем, он, в конце концов, отослал его здравым и невредимым, повелев ему сказать папе: «мы пе по­нимаем, что хотел сказать твой посланный; если ты желаешь, чтобы мы поняли смысл твоих слов, явись к нам самъ». На следующий год другой посол, План-Карпин, отправился в «страну тартаръ» «сыновей ада»и предстал пред Куюк-Ханом после 16-месячного путешествия; он не сообщает, однако, в описании своего пребывания «на другом свете» ничего, кроме изложения разных божественных чудес и козней диавольских с добавлением кое-каких беглых впе­чатлений от стран, по которым ему приходилось проходить. Кроме того, должно отметить также путешествие Андрея Лонгжюмеля в 1248 г.
Король Людовик IX избрал в 1253 г. в качестве посланника
200
Человек и Земля
не менее благочестивого монаха Рубрука, иначе Руйсбрука или Рубруквиса, из окрестностей Валансьена. Как и все его предшественники, этот посол христианской Европы должен был отказаться от мысли обратить Великого хана и вместе с ним весь его народ в хри­стианство; ему пришлось начать даже до некоторой степени с отступ­ничества, так как он принужден был пасть ниц пред повели­телем монголов, как пред Господом Богом. Впрочем, хотя тогда и не было еще иезуитов, он выпутался пз этого положения, как и подобает духовному отцу,именно, выполняя акт поклонения хану, он отнес его мысленно к христианскому объекту, призвал в мыслях своих Бога-Отца и просил его об обращении в истинную веру Ве­ликого хана! Совесть этого доброго монаха смутило и еще несколько ядовитых вопросов,ему приходилось видеть среди окружавших его язычников как бы до некоторой степени христиан, так как свя­щенники их были безбрачны, носили тонзуру и украшали свои головы митрами и камилавками, все предметами совершено тожественными с теми, которые были хорошо знакомы Рубруку, и, вместе с тем, на ряду с такими тожественными чертами, указывавшими па истинную веру, сколько было здесь отвратительнейших церемоний, без сомнения, внушенных самим дьяволом! Не была ли, например, особенно ужасным явлением та полная веротерпимость, которую хап проявлял по отношению ко всем религиямък шаманизму и буддизму, к исламу и к несторианству?
Европеец средних веков, проникнутый насквозь полным фор­мализма учением церкви, девизом коей было «compelle intrare»«за­ставьте их силою обратиться»,не был в состоянии понять спокой­ного индифферентизма монгольских ханов по отношению к тому, что казалось ему самою целью жизни. Для него это было «верхом ужаса», так вчерашняя мораль нередко делается сегодня противною всякой морали! Он не мог допустить, чтобы не было преследований религий во славу религиозного единства, тогда как в настоящее время люди стремятся именно к духовному единению путем свободных исканий научной истины. Великий хан понимал единство с точки зрения более личной. Когда он отправлял Рубрука домой, он велел ему передать своему повелителю такую краткую весть: «Таково повеление Вечного Бога: един Бог, един царь»! Не было ли это также мечтою и Людовика XIV* и столь многих других повелителей?
Пользуясь такою религиозною веротерпимостью Великого хана, столь сильно скандализировавшею монаха Рубрука, чужеземные купцы устремля­лись ко двору его, чтобы заниматься торговлею и обмениваться товарами. Славяне и германцы, итальянцы и французы, все стекались туда в погоне за богатством: так, некий садовник Вильгельм особенно отли-
Путешествие Рубрука
201
чался между ними своими талантами, как устроитель празднеств. Этот огромный улей рабочего народа был, впрочем, особенно пере­полнен китайцами, и в истории географии все значение Рубрука обу­словливается прежде всего теми сведениями, которые он при-
№ 353. Путешествия Марко Поло.

-1
Q000 Кнлом.
1 : 7 5 000 000
I. . 1 » . * --t
О 1000 2000
Маршрут, идущий к северу от Каспийского моря, изображает путь, коим шли оба брата. Маттео и Николо Поло, во время своего первого путешествия на Восток (12601269). В 1271 г. они снова отправились туда вместе с Марко, сыном Николо, прошли чрез Армению к Персидскому заливу и затем чрез Памир, потом же вернулись морем 25 лет спустя. Это последнее путешествие продолжалось два года
нес в Европу о чудесах, какими был переполнен Китай,он первый завязал прямые сношения крайнего Запада с крайним Востоком.
Во всяком случае, рассказы Рубрука не могли так глубоко заин­тересовать Европу, как ее заинтересовали в конце века рассказы «господина Милльона»,того странствующего торговца, который был окрещен таким именем своими соотечественпиками-венецианцами за то, что видел, как миллионы пересыпались в карманы Кублай-хана, его министров и его поставщиков. Торговец этот, Марко Поло.
202
Человек и Земля
сделался сам придворным и, быть-может, даже губернатором одной из провинций и тайным посланцом императора, почему располагал всеми благоприятными условиями для того, чтобы превосходно позпако*миться в течение своего почти 20-тилетнего пребывания (1275ь 1294) со своим вторым отечеством, которое он пересек во всех направлениях. Книга его, продиктованная им позднее в ге­нуэзской тюрьме одному из своих сотоварищей, некоему Рустициано из Пизы, и опубликованная затем на французском языке, так как в эту эпоху народный язык казался уже более понятным и более культурным,эта книга явилась для его современников как бы откро­вением, развернувшим картину совершенно нового мира, и взоры оби­тателей Запада невольно устремились на эту империю Восходящего Солнца, на эту страну нефрита и шелка, эмалей, фарфора и лакиро­ванных изделий. Когда Васко-де-Гама огибал мыс Бурь, когда Ко­лумб входил в устья Палос, им виделось вдали царство Катай и таинственный остров Ципанго. Новый Свет, без сомнения, вступил бы позднее в общую жизнь нашей планеты, если бы Марко Поло во время своего странствования с запада на восток не собрал своих наблюдений и не дал, таким образом, указаний Колумбу, наметив ему путь на земном шаре с востока на запад.
Разложение монгольской империи, ускоренное тем, что в состав воинственных орд вступили самые разнообразные народности, сдела­лось совершенно неизбежным, когда религиозные распри обусловили географическое разделение завоеванной страны. Бблыиая часть монголь­ской народности переменила свой первоначальный шаманизм на буд­дизм, покорители Китая приспособились, напротив, к учению Кон­фуция, завоеватели Туркестана и Ирана сделались магометанами, те же монголы, которые вторглись в Европу, позволили проникнуть вь свою среду до известной степени и христианской религии. Поддержание поли­тического единства стало, однако, уже совершенно немыслимым, когда центр господства власти покинул свое первоначальное местонахождение посреди Страны .Трав. Пока мозг монгольской империи находился в Каракоруме, географическая однородность обширных равнин Европы и Азии могла соответствовать тому организму, который сложился истори­чески, но вследствие естественного притяжения, сказывающагося на всех пародах, которые находятся в движении, и это великое переселение монгольских и всех других племен, захваченных волною, должно было постепенно отклониться к югу.
Совершенно таким же образом, за много веков до того, вар­варские народности, напавшие на римскую империю, почувствовали чрез­вычайное притяжение к богатым странам юга, являвшимся для нихъ
Разложение монгольской империи
203
как бы магнитом, затем же постепенно исчезли в массе покорен­ного ими народонасе ления, после того, как им пришлось подвергнуться растворяющему влиянию новой среды. Так, остроготы потерялись по­среди византийцев, ломбарды слились с кельтами и латинянами Италии, визиготы сделались провансальцами, лангедокцами, испанцами, суэвы и
алены перестали вскоре отличаться от иберийцев Ис­пании, а в Маври­тании совершенно ис­чезли всякие следы вторжения ванда­лов. В каждой стране юга, позади каждой стены из гори ых хребтов, образующей нечто в роде клапана или затвора, вторгшаяся народность быстро растворялась, по­добно мухе, упавшей в венчик насеко­моядного цветка.
То же самое яв­ление наблюдается и по отношению к монголам: онн так­же во всех своихъ

Русская кавалерия в XII веке.
завоевательных по­ходах уклонялись по направлению к югу, по направлению к теплому климату, плодородным равнинам и богатым городам. Так, «повелители повелителей» по­кинули свои роскошно украшенные юрты, оставили далеко позади себя Великую стену и устроились в плодородных равнинах рек Пей-хо и Хоан-хо, где опи основали династию китайских императоров Юэн и где обитали уже во дворцах, построенных трудолюбивыми китайцами. Уже этим одним опи переставали почти совершенно делаться мон­голами и становились сами китайцами. Покровитель Марко Поло, КублайХан, устроивший свою резиденцию в Ханбалыке«городе Ханае­в том самом городе, который в настоящее время носит название Пекина, что значит «двор севера»,был еще монголом по чрезвы­
204
Человек и Земля
чайной энергии и по .честолюбию, по являлся в то же время настоящим китайцем по своему развитию и цивилизации. Из особой народности, каковыми они ранее были, монголы Китая сделались привилегированной кастой, носящей титулы, обладающей властью и богатством. В силу злоупотребления своим могуществом, а вовсе не потому, что были другой расы, сделались опи ненавистны китайскому народу и вызвали, в конце концов, восстание среди него. После войны, продолжавшейся много лет, национальная китайская партия, которой отказывали и в почестях и в предоставлении власти, одержала верх над партией монгольских чиновников и солдат, и династия завоевателей севера сме­нилась чисто-китайской династией Мин. Втиснутая между монгольскими императорами и императорами маньчжурскими, эта династия осталась па­мятной народу и вызывает до сих пор симпатии в китайской среде.
К западу от Монголии и её непосредственных продолжений в Азии совершалась эволюция, вполне параллельная той, которая происхо­дила в Китае: татарские ханы Золотой Орды или кипчаки не оста­вались в непосредственном сношении с Монголией, откуда они про­изошли. Устроившись в городе Сарае, тянувшемся на протяжении около 20 километров по левому берегу Ахтубы, бокового рукава нижней Волги, эти ханы распростирали свою непосредственную власть лишь на полупустынные области восточной России, от Казани до Дона, и на берега Черного моря, особенно на побережье Крыма. Будучи отделены от своих собратьев по национальности бассейном Каспийского моря н пустынями Усть-Урта, опи находились лишь в непрямых сноше­ниях со славянами центральной и западной России,они предоставляли им управляться, как вм вздумается, разрешали им вести войну между собою и даже выступать против других неприятелей, если только они платили им дань и являлись в город Сарай для оказания почестей ханам. На самом деле ханы были не более как главными управияющими над всеми областями, которые до того были завоеваны сыновьями Чингис-Хана.
Естественное распределение • народностей совершилось сообразно с условиями внешней среды. Народы большею частью разноплеменного происхождения, обитавшие в полуазиатскпх равнинах Востока, оста­вались подчиненными монголам-кипчакам, тогда как в совершенно уже европейских областях Запада славяне продолжали жить под управлением своих повелителей, которые были норманского проис­хождения и позволили сорганизоваться могущественному царству в до­лине Москвы-реки, посреди других богатых городов, именно Вели­кому княжеству Московскому, возникшему после падения Суздальского и Владимирского княжеств *); при посредстве новгородской и псковской
1) Pierrc Kropotkine. «L’Etat et son Role historique».
Разложение монгольской империи
205
республик русские вели торговлю с прибрежными странами Балтий­ского моря. Контраст географической среды отражался в сильном развитии земледельцев и кочевников-номадов: на Западе простира­лись черноземные пространства, области, покрытые лесами и волнистые по своей поверхности, прикреплявшие обитателей к земле и погло­щавшие всех проходивших через них завоевателей. На Востоке

Древний форт в Тифлисе.
простирались степи, к которым не были прочно привязаны племена, странствовавшие по пим. Однако, племена эти уже, благодаря самой своей изолированности, постепенно утрачивали свою силу и могущество: с одной стороны, русские княжества усиливались на западе, с дру­гойподготовлялся новый толчек переселения народов из Азии, но­вое нашествие одновременно тюрков и монголов, именно нашествие Тимура. Все, что оставалось от Золотой Орды, будучи стиснутым с двух сторон врагами, было окончательно истреблено великим кня­зем московским Иоанном III, «самодержцем всея Руси»,п сам го­род Сарай был разрушен в 1480 г., от него остались лишь об­ломки кирпича; потомки татар, сделавшись русскими подданными, стали почти славянами по развитию и взглядам.
Между Золотой Ордой и царством Хулагу находился Кавказ,
206
Человек и Земля
остававшийся непокоренным. Многочисленные кавказские племена, за­ключенные в горных долинах, вели там замкнутый образ жизни и поддерживали полную свою независимость по отношению к своим соседям. Войны были частыми, и горные жители имели все между со­бою личные счеты кровавой мести, почему не могли вступать друг с другом в прямые торговые сношения и должны были прибегать к помощи третьих лиц, которые могли бы показываться всюду безна­казанно. Такая роль «свободных путешественниковъ» и постоянных посредников принадлежала обыкновенно евреям, которые всюду могли появляться, не боясь, что поплатятся жизнью. Однако, такой проходной паспорт, дававшийся «евреям с горъ» и аналогичный таковому же в Индии, где свободный проход гарантирован всюду купцам касты повинда или сходный с такими же правами, предоставлявшимися цы­ганам Европы, не мог не сопровождаться и некоторыминеудобствами, так как все на этом свете обладает известною покупною ценою. Гордые черкесы, непобедимые лезгппы, смело смотревшие в глаза своим противникам, принимали, разумеется, с известным презре­нием людей, у которых не было сбоку кинжала, и которые не умели, подобно им самим, защищаться с оружием в руках, людей, яв­лявшихся с приниженными улыбками, с согбенною спиною, как бы просивших пощады и извинявшихся в том, что они, чужеземцы, решались проникнуть сюда. Конечно, такие странствующие торговцыевреи должны были сносить и оскорбления и всяческие унижения, иногда даже насилия, чинившиеся над ними. Самое ремесло пх не внушало никакого уважения тем народностям, к которым они являлись в качестве гостей. Другие кавказские евреи, однако, не исполняли этой роли посредников, сделавшейся в столь многих странах монополией их народности: целые многочисленные группы их, особенно в вы­соких долинах Дагестана, запинаются земледелием; это земледельцы, притом самые развитые в данных областях Кавказа, и вина их и зерновые продукты ценятся особенно высоко на местных рынках. По своим наследственным привычкам евреи эти напоминают библей­ских евреев, которые любили жить в тени своих оливковых де­ревьев и своих смоковниц; они очень сильно отличаются от тех торговцев и мелких ростовщиков, которых мы встречаем всюду, по чрезвычайной своей терпимости и гостеприимству.
В области центра первоначальной монгольской империи вторжения, совершившиеся в тюркские страны и южнее в область Ирана, имели также своими следствиями крупные этнические пертурбации. В копце концов, тюрки получили преобладающее значение даже между теми, кто выдавал себя по имени за монголов, т.-е. среди подданных хана Джегетая и его потомков, область которых обнимала современный

Монастырь Нова в Таиски, на границе Кашмира и Тибета.
Чингис-Хан и Тамерланъ 209
Туркестан и часть Сибири между Иртышем и Аму-Дарьей. Эти про­странства, орошаемые великими реками и обладающие плодородною почвою,* приносимою с восточных гор Тянь-Шаня, Алая п Памира, пространства, чрезвычайно подверженные нападениям завоевателей, так как они широко открыты по направлению к северным степям, мо­гут, тем пе менее, легко снова заселиться вскоре после восстановле­ния мира. Отсюда эти постоянные чередования периодов благосостояния и бедствия,периодов, чрез которые прошли эти речные области Тур­кестана,их перемежающийся расцвет и падение могут быть сравнены с проблесками вращающагося маяка, который то испускает снопы ярких лучей, то исчезает бесследно. Даже после первого нашествия монголов в начале XIII века опустошенная страна оставалась пусты­нею лишь ненадолго.
Когда Чингис-Хан взял приступом Самарканд в 1219 г., он умертвил там 110000 его защитников и считал себя очень милостивым к победителям, так как, кроме того, убил всего лишь 100000 мирных обитателей. После Самарканда «повелитель повели­телей» направился к городу Балх, «матери городовъ», где насчиты­валось 12 сотен мечетей и 200 общественных бань, тогда как сам город имел до 30 километров в окружности. Все это было уничто­жено, и находившийся вблизи пригород Сиягирд был также превра­щен в поле, усеянное камнями,поле это имело не менее 13 кило­метров в длину с севера на юг *)! Что касается обитателей, то известию, как поступил с ними победитель: целые пирамиды трупов были нагромождены у подножья разрушенных укреплений. Той же участи, которой подвергся Балх, подпал и город Мерв, и обитатели его, вы­веденные целыми процессиями за стены города, методически умерщвля­лись подобно тому, как в наши дни убиваются быки па бойнях Ла-Платы. Много и других городов подчинилось той же ужасной судьбе, и совершенная пустыня образовалась па пространстве от Кас­пийского моря до Памира.
II, тем не менее, полтора века спустя этот ужасный «хромо­ногий» властитель, Тнмурлен или Тамерлан, мог снова начать та­кия же убийства, так как страна опять заселилась и снова разбога­тела. Отдых в течение четырех или пяти поколений был достато­чен для того, чтобы разоренная страна эта могла снова восстановить свою общественную жизнь, свою промышленность, свои научные изыска­ния и даже свои искусства.
Сделавшись под властью Тамерлана столицей, Самарканд сталъ
1) Grodekov, trad. pnr Ch. Martin. «Froin Herat to Samarkand».
Человек и Земля, т. IV.
14
210
Человек и Земля
в то же время и красивейшим городом Востока, как о том сви­детельствуют замечательные здания, пощаженные временем. Наиболее великолепные остатки иранской архитектуры имеются не в самой Персии, а в крупных городах Туркестана, и воздвигнувшие их были именно этими людьми, не заботившимися нисколько о человеческой жизни, не считавшимися ни с их желанием, ни со вкусами. Любовь к искусствам и к науке должна была быть очень прочна и живуча в предшествующих поколениях, чтобы она могла удержаться и в царствование такого властителя, как Тамерлан; так, и между жи­вотными встречаются низшие существа, которые продолжают есть даже тогда, когда другой конец тела их сам оказывается уже съеденным. Некоторые из удивительнейших мечетей Самарканда и Бухары представляли собою школы, в которые со всех сторон сте­кались учащиеся. Каждый город считал себя, как и во времена, предшествовавшие Чингис-Хану, одним из первых или первым по своим научным учреждениям, равно как и по своей красоте. Са­марканд называл себя «главою ислама», и великолепные остатки ыедрессе Улугбега, относящиеся к 1420 г., напоминают о том, что здесь была знаменитейшая па всем Востоке школа математики и астрономии. Что касается Бухары, то это также был город научных знаний, знаний столь глубоких, что, как гласит легенда, «свет из Бухары поднимался к небу, тогда как в других местах он нисходит с неба на землю». Но, спрашивается, какую часть в этих знаниях со­ставляла истинная чистая паука, и какую одни слова и речи, лишенные смысла? В конце XVIII века Самарканд был, однако, сплошной руиной,среди этих развалин жил лишь один единственный живой человекъпастух, дремавший на могиле страшного хромоногого царя, надпись на надгробном камне которого должна была вызывать ужас среди человечества; она гласила: «Если бы я был в живых, то весь мир еще трепетал бы»!
В Иране, как и в Туркестане, появление монголов обусловило на некоторое время победу Турана, триумф бога зла Аримана над добродетельным божеством. Как бы страшный разрушающий вихрь пронесся над страною, превратившеюся в пустынную степь,про монголов можно сказать то же, что говорили и про тюрков: «трава переставала расти там, где па земле отпечатывались копыта их ло­шадей». Во времена Чингис-Хана и Хулагу, в первой половине XIII века, затем во времена Тамерлана, во второй половине XIV века, страна была как бы затоплена потоком хлынувших людей, и персид­ское население было поглощено этим потоком: казалось, долгая веко­вая работа должна была начаться сызнова. Новые династии перестали даже искать своей точки опоры на плоскогорий Ирана,Тамерланъ
Наука и искусство
211
управлял своей империей не из какой-либо крепости на Иранском плоскогорий, а из Самарканда.
Характерно, что монголы не дали цивилизованному миру никакого культурного приобретения, за исключением разве одногоименно соко­
линой охоты. Возникновение такой охоты объясняется чрезвычайно
просто: в «стране Травъ» с её беспре­дельными горизонтами соединены все условия, необходимые для того, чтобы искусство могло зародиться и развить­ся. Перед охотником расстилается совершен­но свободное простран­ство, не загораживае­мое ничем ни на земле, пи в воздухе, и ничто не ускользает от его опытного глаза, сде­лавшагося особенно острым, благодаря по­стоянной борьбе за существование; нако­нец, хищных птиц и дичи в степи великое изобилие. Человеку лег­

Мечеть на могиле Тамерлана.
ко было познакомиться
с нравами и привыч­
ками всехь этих живых существ, кишащих вокруг него, так как положительно нигде не приходится наб подать такого количества соколов, орлов, коршунов, перепелятников и других пернатых хищников; все эти многочисленные виды могут жить лишь за счет большего числа птиц и других животных более мелких, обитающих под камнями и среди кустов. Эдуард Блан *) перечисляет более пяти­десяти видов хищных птиц, живущих в степях западной Монго­лии и Туркестана, и почти все они применяются для лова дичи. Одо­машнены были лишь самки птиц, которые сильнее и крупнее самцов, и дрессировка которых также несравненно легче. Туркмены, которыхъ
1) Revue scielltifiquc, 15 juin 1895.
14*
212
Человек и Земля
монголы научили этому искусству, применяют даже самых мелких хищников, например, некоторых небольших орлов, и пускают их на лис, на газелей и даже на оленей: орел набрасывается на свою жертву, выклевывает еп глаза и взбирается на ее голову, дожидаясь, когда подойдет охотник. Таким способом в Туркестане и в южной Сибири дрессируют даже сов, но они охотятся лишь ночью, и потому, чтобы иметь возможность отыскать их в темноте, к лапам птиц привязывается небольшой колокольчик. Соколиная охота столь широко распространена в Туркестане, что как бедные, так и богатые поль­зуются соколом как ближайшим помощником на охоте. Дети с самых малых лет научаются заставлять охотиться ворона и про­делывают с пим все те же упражнения, которые позднее приме­няются ими по отношению к соколу и к другим более благородным хищникам. Из Монголии и Туркестана соколиная охота распростра­нилась по всей центральной Азии, по Индии, по северной Африке в магометанских странах и, наконец, в Европе. Феодальные ры­цари, возвращавшиеся из крестовых походов, любили показывать свое искусство в этой красивой, по жестокой охоте; однако, когда па сцену выступило ружье, то сокола должны были вскоре исчезнуть, совершенно так же, как исчезли стрелки из лука.
Будучи господами Персии, монголы проникли почти до Индии; однако, обширность расстояния, безводная пустыня, крутые горы и, на­конец, полудикое население полуострова плоскогорий и высоких долин отсрочили окончательное завоевание полуострова, и так называемые монголы, которые завладели им позднее, были монголами не более как по происхождению, которым они и гордились. Путь по суше, пересе­ченный многочисленными естественными препятствиями и преграждаемый воинственными афганцами, оставался нередко совершенно покинутым торговцами; однако, благодаря арабским мореходам, непрерывное торговое движение связывало все же морским путем равнины Месо­потамии и береговую полосу Персии с побережьями Индийского мира. Во всяком случае, направление крупной торговли часто перемещалось, сообразно с результатами войн и с превратностями местных государств.
В V веке большое количество кораблей сходилось к устью Евфрата и подымалось даже вверх по нему; Массуди рассказывает, что ежегодно китайские джонки бросали якорь в реке; они приходили сюда затем, чтобы нагружаться драгоценными товарами Персии и Аравии в обмен на сокровища крайнего Востока. Со времени распро­странения магометанства в ТХ веке, центр торгового движения пере­местился ко входу в Персидское море, именно в могущественный
Персия и монголы
213
город Сираф J), возвышавшийся в местности, занятой в настоящее время деревней Чарак. Затем политические перемены переместили центр морской торговли к острову Каису (Qaeis, Kich, Gis), располо­женному на юго-запад в 16 пли 17 километрах от Персидского берега. В начале XIII века Сираф был почти лишен населения, и на северном берегу острова Каиса располагалась шумная столица

Внутренность могилы Тамерлана в старом Самарканде.
Харира, окруженная пальмовыми рощами, садами и виноградниками. её процветание длилось, однако, лишь одно столетие, и в 1320 г. остров Каис, совершенно обедневший, попал под власть Ормуза, города, расположенного за пределами Персидского залива, в самом проходе в него, т.-е. в проливе, соединяющем его с Оманским заливом. Этот огромный торговый город, находившийся па материке недалеко от места, где теперь группируются домики Бендер-Аббаса, со времени падения Каиса был перенесен на соседний островок; в нем ско­плялись богатства Индии и далекого Востока, собиравшиеся арабскими купцами вплоть до того времени, когда европейцы проникли непосред-
1) См. карту .Ѵ> 36G.
214
Человек и Земля
ственпо на индийский Восток и нарушили совершенно все мировое равновесие 9.
По другую сторону Ирана, на западе, монголы также опустошили страну и сделали все от них зависящее, чтобы распространить совер­шенную пустыню и на Месопотамию, которая была лишена своих оросительных каналов; однако, горы Армении, Сирии, Малой Азии не подходили для них, и их завоевания были не более как временными набегами. Другой народ-завоеватель устроился в этих областях за пределами Европы, на границах Европы. В 1225 г. огромное количество тюрков, около 50000 человек, предугадав, что на них обрушится ураган монголов, бежало с равнин Хорасана, отвоеван­ных ими от восточных персов, и проложило себе путь по на­правлению к западу, к горам Армении. Там эти искатели приклю­чений нашли собратьев по национальности, тюрков-сельджукидов, которые уже в течение целых веков господствовали в Малой Азии, но первоначальная энергия которых отчасти уже истощилась. Тюрки Хорасана еще не остыли от первого, молодого увлечения воин­ственными приключениями и битвами; они сделались союзниками султана сельджукидов Кониа и под начальством Эртогрула получили в северо-западной Фригии территорию, которую должны были защищать против Константинопольского императора. Это была безжалостная борьба воинственных кочевников с мирными земледельцами, свя­щенная война магометан против ненавистных христиан. В каждой битве тюрки или турки сражались с полным увлечением и одер­живали верх над наемниками Византии. Сделавшись за свой собствен­ный счет «султаномъ», Осман, сын Эртогрула, в жилах которого текла скорее греческая, чем тюркская, кровь, завоевал себе такую военную славу, что и парод его с того времени получил по нему наименование «османли».
Свершилось это в конце ХШ века; сын Османа, Орхан, обла­дал не меньшим военным счастьем, как его отец,он завла­дел великолепной Бруссой у подножия Олимпа в Вифинии и построил там свой дворец «верховной Порты», откуда он издали мог любо­ваться на страну по берегу моря, которую желал завоевать: затем он завладел Никеей в 1330 году. Сулейман, сын Орхана, имел возможность уже захватить точку опоры и па противоположном евро­пейском берегу,оп взял Галлиполи па Дардаинельском проливе (1356) и укрепился там, замкнув, таким образом, с северозападной стороны одни из естественных ворот Византии; так на-
1) Arthur W. StiffeGeographical Journal. June, 189G, p. G44 ss.
Завоевание Малой Азии
215
чалась блокада Константинополя, которая столетие спустя должна была отдать его в руки магометан.
№ 354. Территория, подвергшаяся нападению турков-османли.

1 : 25 оооооо
С7. X.
О 50С
1000 И500 Кнлом.
Самое имя тюрков-осмапли сделалось столь страшным, что, не­смотря на малое число воителей 0, которых едва было 25000, в них видели уже разрушителей восточного Рима. Сознавая, однако, вполне трудность своего предприятия, османли подготовлялись к нему с большим военным благоразумием: ни одна армия не была такъ
1) II. Vambery. «Die primitive Cultur des lurko-Tatarischen Volkes», p. 47.
216
Человек и Земля
прочно организована для похода и для битв, и нигде не были так хорошо согласованы действия конницы янычаров и пехоты; было орга­низовано рекрутирование войска во всех окружающих странах, и в него принимались и христианские авантюристы,они понимали, с какими привилегиями была связана служба в мусульманской армии. В эту эпоху, когда турки только-что появились в пределах Европы, они были не столько народом, сколько кастой воинов и завоевателей.
Несколько лет спустя после взятия Галлиполи, Мурад I завла­дел Фракией и в 1365 г. устроил свою резиденцию в Эдирне, в древнем Гадрианополисе. известном на Западе под наименованием Адрианополя; он закрыл, таким образом, все прямые сообщения между Константинополем и континентом Европы, сделавшись простым при­городом. Восточная империя утратила всякия разумные основания к самостоятельному существованию, так как была совершенно лишена всей торговли. В то же время славянские государства в области Балканов, которые так часто вели борьбу с Византией и в то же время служили ей опорою и защитою от народностей, переселявшихся по долине Дуная, этп государства утратили сразу свою независимость после битвы на «поле дроздовъ» в 1389 г., на высоких равнинах Сербии. Сербский король Лазарь и большинство благородных сербов были обезглавлены в шатре победителя. Достигнув в середине века самой высокой степени политического могущества, так как под властью Стефана Дуипана Сербия соприкасалась одной стороной с Грецией, другой захватывала Болгарию,государство это совершенно исчезло из скрижалей истории в качестве независимой единицы более чем на пять веков. Поле битвы при Коссове в памяти всех южных славян сохранилось как местность, на которой свершилось непоправимое несчастье.
После этой победы, которая дала Мураду I, полное преобладание на Балканском полуострове и гарантировала ему уплату дани и несение военной службы покоренными христианами, ему не оставалось ничего более, как осадить стены Константинополя. Опасность была так ве­лика, что сорганизовался новый поход под предводительством венгер­ского короля Сигизмунда; однако, народы Запада давно уже предоставили Константинополь собственной участи, одни же христиане Востока Европы не имели возможности противостоять магометанскому нашествию. Венгры, после своей высадки в Никополе на Дунае, были в 1396 г. совер­шенно разбиты, и Византия находилась уже почти в полной власти турок, когда Тамерлан вызвал диверсию. Город, которому угрожала такая страшная опасность, мог поистине вообразить, что оп непри­косновенен! Мурад собрал все свои силы, чтобы оказать сопроти-
Взятие Константинополя
217
вление монголам, но был разбит ими все же на равнинах Ангоры (Анкиры) в 1402 г. и скончался в темнице.
Потребовалось много лет, чтобы восстановить турецкую империю
№ 355. Константинополь.

и: юо ооо
О 1 ^2 3 4 5 КИЛ0М>
1гавань Феодосия. 2развалины дворца Константина. 3храм Св. Софии. 4сераль, на месте, где находилась первоначальная Византия.
и вернуть ей её прежнюю силу,лишь в 1422 г. Мурад II мог снова начать приготовления к борьбе с Константинополем, но не завершил их, так как албанцы Пинда, сербы и венгры Дуная оказали энер­гичное сопротивление на западных и северных границах империи. Наконец, восставшие народы были побеждены во второй битве при Коссове (1448), правильная осада Византии могла быть предпринята, п в 1453 г. последний император Византии, Константин Палеолог, пал среди развалин города, который в течение столь долгого вре­мени был не более как темницей для его властителей. Султан Маго­мет наложил па долгие века руку варвара-кочевника на этот цветъ
218
Человек и Земля
цивилизации Европы. Если не принимать во внимание всех изменений, происшедших в династиях и наречиях, в религиях и националь­ностях, то можно сказать, что это было ничем иным, как совер­шившеюся местью Азии за поход Александра Великого!
АИагомету И оставалось далее лишь завладеть всей страной, окру­жающей Константинополь, чтобы установить новый порядок вещей. В то же время турецкие пираты, опьяненные успехом, отваживались пу­скаться даже за пределы Средиземного моря, проникая вплоть до вну­тренних морей севера,морские разбойники-магометане кишели в Ла-Манше и у берегов Англии (В. Дантон).
Византийцы имели еще точку опоры в Требизонде: этот город, последняя крепость в Азии, был отнят у них в 1461 г., и с того времени здесь всюду христиане перестали быть свободными людьми и сделались простыми «райя», зависевшими от капризов воинственных мусульман. Даже греческие названия превратились в варварские: «го­род по преимуществу»гк ти|ѵ rcoXtvбыл переделан в «Истамбулъ», а полумесяц Артемиды и Гекаты, украшавший здания Византии, сделался даже символом священной войны мусульман против нена­вистного им «креста» Рима!

ОТЦРЪѴПЕ НОВЫХ ВЕЖЛЪ
Хронология.
Мы приводим здесь в хронологической последовательности пере­чень главнейших событий эпохи великих открытий.
1484 г. Диего Кано доходит по африканскому побережью до 22° южной широты.
1487 г. Петр Ковильяон направляется по сухому пути в Индию и в Эфиопию.Бартоломей Диац огибает Африку.
1492 г. Христофор Колумб отправляется 3 августа из Палоса, достигает 12 октября острова Гуанахани, 28острова Кубы, 6 декабряГаити.
1493 г. Колумб возвращается 15 марта в Лиссабон. Вто­рично отправляется па запад 13 ноября и возвращается в 1496 г.
1497 г. 8 июня Васко де Гама выходит из Лиссабона и оги­бает мыс Доброй Надежды 22 ноября.Иоанн Кабот достигает Нью-Фаундленда.
1498 г. 20 мая Васко де Гама достигает Каликута.Второе путешествие Кабота.Третий отъезд Колумба 30 мая.
1499 г. Алонзо де Хойеда и Америго Веспуччи, Пералонзо Ниньо и Кристобаль Гуэрра высаживаются на берегах Гвианы и Венецуэлы.
1500 г. Вицепт Янец Пинзон и Веспуччи доходят до устья Амазонки; Диэго Лопе и Родриго Вастидас исследуют те же берега. Педральварец Кабраль высаживается 22 апреля в Санта-Круце, затем направляется в Индию вокруг мыса Доброй Надежды.Издана первая карта Нового Света Жуаном де ла Коза.
1501 г. Америго Веспуччи на берегах Бразилии.
1502 г. Михаил Кортереаль погибает на Лабрадоре.9 мая четвертое отплытие Колумба, он возвращается 28 июня 1504 г. Вто­рое путешествие Васко де Гама, открытие Сейипелльских островов.
1503 г. Четвертое путешествие Веспуччи. Альбукерк в Индии.
1505 г. Альмейда в Индии.
1507 г. Новый Свет получает впервые название Америки.
220
Человек и Земля
1508 г. Вицент Пинзон высаживается на берегах Юкатана. Себастьян Кабот исследует север Лабрадора.
1509 г. Португальцы на острове Цейлоне, па Суматре и на Ма­лакке.
1510 г. Альбукерк занимает Гоа, затем Малакку в 1511 г.
1512 г. Португальцы на Молуккских островах.
1513 г. 25 сентября Бальбоа принимает в свои владения Южное море.Понсе де Леон огибает Флориду. Альбукерк посещает Крас­ное море.
1515 г. Жуан Диац де Солис высаживается на Ла-Плате. Торговые корабли португальцев проникают в Китай.Взятие Ормуза.
1519 г. Алонзо де Пинеда высаживается в устье Миссиссиппи. Кортес 21 марта высаживается в Вера-Круце и 8 ноября прибы­вает в Мексику.20 сентября отправление в путь Магеллана.
1520 г. Магеллан проходит проливом 21 октября28 ноября.
1521 г. Магеллан 4 февраля встречает первый остров, до­ходит до Филиппин 16 марта и 27 апреля погибает.
1522 г. 6 сентября Себастьян де.иь-Кано достигает Сан-Лукар.
Сведения, которыми мы обладаем относительно жизни морепла­вателей этой эпохи, очень неполны. Мы не знаем обыкновенно их происхождения; большое число их погибло самым жалким образом в борьбе с неблагодарностью их покровителей.
Бартоломей Диац, подчиненный Кабраля, погиб вместе с че­тырьмя кораблями экспедиции, огибая мыс Доброй Надежды. Васко де Гама, род. в 1469 г., отстраняется от дел после своего второго путе­шествия в Индию в 1503 г. п призывается снова лишь в 1521 г.; он погибает, прибывши в город Кочин. Альбукерк, род. в 1453 г. и бывший одним из наиболее справедливых завоевателей, впадает в немилость после длинного ряда побед и погибает от горя в Гоа в 1515 г. В этом же году погиб Понсе де Леон па Кубе, Алонзо де Хойеда на Гаити и Диац де Солис на Ла-Плате. Петр де Ковильхаон отправляется послом в Индию и Абиссинию и устраи­вается в этой последней стране, где он и умер в очень уже пре­клонном возрасте.

Как часто книжная наука была причиной задержки или даже регресса в развитии науки реальной.
Глава десртар.
ИЗМЕНЕНИЯ В РАВНОВЕСИИ СРЕДИЗЕМНОМОРСКОГО МИРА.СО­СТОЯНИЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ.КАРТЫ, МАРШРУТЫ, ЛОЦИИ. иссЛЕДОВАНИЕ АФРИКИ ОТ ОСТРОВА МАДЕРЫ ДО МЫСА БУРЬ. ЧАСТОЕ ПОСЕЩЕНИЕ НОВОГО СВЕТА.КОЛУМБ И ОТКРЫТИЕ ВЕСТЪИНДИИ.ПОБЕРЕЖЬЯ ОБЕИХ АМЕРИК.РАЗДЕЛЕНИЕ МИРА.АМЕРИГО ВЕСПУЧЧИ.ВОПРОС О СУЩЕСТВОВАНИИ ПРОЛИВА.ПУТИ В ОСТ-ИНДИЮ,ПЕРВОЕ КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ.
Как бы в виде известной компенсации, поражение христиан в восточных странах сопровождалось их победой на Западе Европы.
Взаимоотношение сил выяснялось все более и более как с той, такъ
222
Человек и Земля
и с другой стороны. Тогда как на Востоке турки, которые принад­лежали по происхождению к азиатским народностям, очень сильно отличавшимся от других народов Европы, пустили глубоко корни на континенте и в особенности в тех жизненных точках, где геогра­фическое положение представляет максимум естественных преиму­ществ,в это самое время завоеватели различного происхождения, группировавшиеся в Испании под наименованием «арабовъ», должны были покинуть этот полуостров и перейти па противоположную сторону Гибралтарского пролива, который подобно Босфору является одним из характернейших элементов в истории нашей планеты. Таким образом, происходило изменение в равновесии средиземно­морского мира, совершенно переместившее чашки весов. Восточные пути постепенно закрылись для Европы, и явилась потребность в западных путях: мореплаватели Средиземного моря, оттесненные с Красного моря, с Персидского залива и с Черного моря, оказались отодвинутыми к океану, и открытие Нового Света сделалось полной необходимостью.
Может на первый взгляд показаться, что в общем ходе раз­вития человечества потери, понесенные им, сильно превышают приобре­тенные новые завоевания. Взятие второго Гима, который в течение стольких веков возвышался подобно маяку Востока, должно было совпадать, казалось бы, с окончательным оставлением всякой мысли о далеких странах, где сознательное человечество получило свою первую культуру; вся область, в которой протекла отчасти легендарная история первых веков жизни человечества, была с этого времени совершенно закрыта для обитателей Запада,недоступна была не только Гробница Господня, являвшаяся для христиан символом небесного искупления, но также и те классические земли, где зародились первые мифы о рае и всемирном потопе, о встрече и рассолении народов, о переходе через Красное море и о пребывании в пустыне. Затем, вместе с Ираном, Армения и Халдея, Сирия, Египет, Малая Азия оказались также под запретом для европейцев, и большая часть греческого мира, быть-может, даже весь этот мир, вместе со свя­щенными Афинами, с Марафоном и Саламином, с островами и долинами, где родились боги Олимпа, были отделены непреодолимой преградой от территории, оставшейся в руках народов, которые наследовали греческую цивилизацию. Сознательное человечество утратило прах своих предков!
Конечно, интересы самих мусульманских властителей заставляли их отнюдь не прерывать совершенно торговых сношений, которыми они были связаны с западными пародами, и золотая нить, тянувшаяся от города к городу, соединяла и позднее гавани Атлантическаго
Перемещение центра тяжести
223
океана с гаванями океанов Индийского и Тихого, никогда не разры­ваясь совершенно. В течение еще целого века после взятия Констан­тинополя венецианцы сохраняли свои владения в восточном Среди­земном море, и генуэзцы, утратив непосредственную власть над городом Каффа в Крыму, пытались, по меньшей мере, поддержать ту серию рынков, которую целый ряд «генуэзских замковъ» защищал от врагов на всем протяжении от Кавказских гор и вплоть до Армении и ворот Ирана. Сколько, однако, приходилось выносить по­руганий и сколько терпеть стыда, чтобы сохранить эти остатки торгового пути п торговли, уменьшавшейся с года на год! В общем, надо сказать, все же ко благу Европы было, что она жила так, как если бы сама земля, несущая пути в Индию, совершенно исчезла. Являлся даже вопрос, не постигнет ли историческая смерть и Средиземное море, ведь, люди и боги умирают, точно также умирают и земли, и воды! Таким образом, и то «внутреннее море», которое было морем по пре­имуществу, с тех самых времен, когда мифические критяне царили на его волнах, т.-е., следовательно, много тысячелетий тому назадъ* этот удивительный бассейн, вокруг которого расположились амфите­атром народы от Тира до Карфагена и Сиракуз, эта колоссальная водная область «великого моря» являлась^в настоящее время неисполь­зованной, так сказать, уничтоженной! Оно, ведь, все располагалось, стиснутое, с одной стороны, между северными и восточными турками, которые отделили от него в свое полное владение и Черное море, и Эгейский архипелаг, и воды Крита, Сирии и Египта, и арабами-пома­дамис другой, занимавшими его южные берега. Воды его, надо думать, делались такими же пустынными, как прибрежные земли, травянистые пространства которых были истоптаны копытами восточных лошадей.
Таким образом, торговые республики северной Италии, коим сильнее всего угрожала гибель, должны были более всех других стран делать усилия к тому, чтобы сбросить с себя эту стягивающую их петлю, освободиться от этого давящего их груза. Что было делать, однако, при такой угрожавшей отовсюду опасности? Первое инстинктивное движение защиты побуждало деятелей мировой торговли реагировать на­силием, оказывать вооруженное сопротивление этим мусульманским завоевателям. Думали даже возобновить движение крестовых походов, и папа Пий И попытался направить по этому пути все силы, которыми располагала церковь; давалось много обещаний, но в конце XI' века во всем христианском мире сказывались уже очень явно признаки, предшествовавшие разделению церкви и её реформе; в то же время государства севера, обращенные к океану, могли вполне свободно пользоваться торговыми сообщениями и не заботились нисколько об интересах чисто-итальянских, каковыми казались па первый взглядъ
224
Человек и Земля
заботы о поддержании прежних международных торговых путей. Единственная попытка, принявшая осязательные формы, это было командирование французским королем Карлом XII двадцати галер в Эгейское море в 1501 г.,поход этот, впрочем, потерпел полную неудачу в битве при Метелине. Таким образом, итальян­ским республикам приходилось самим приспособляться, как только опе могли, к новому порядку вещей; им приходилось заключать мир с великим властителем Востока и пользоваться теми несколькими отверстиями, которые оп благоволил предоставлять им па топ обшир­ной линии блокады, морской и сухопутной, какая была им устроена.
Возникли также грандиозные проекты, направленные к тому, чтобы отклонить неизбежное. Венеция снова вернулась к планам фараона Нико и араба Амру, сводившимся к тому, чтобы перекопать Суэцкий перешеек и открыть непосредственный проход, соединяющий Средиземное море с Индийским океаном при помощи Красного моря *). Позднее, в XV [ веке, при Льве X, Паоло Чентурионе предвосхитил даже предприятия XX века и отправился в качестве посла в Москву, чтобы побудить русского царя к установлению сношении между Каспий­ским морем и Индией, чрез Оксус и Афганистан 1 2). Для выпол­нения этих великих проектов время, однако, еще не пришло.
Следуя закону наименьшего сопротивления, живые силы Италии, не находившие более применения на Востоке, стремились переместиться па Запад, и паилучшие моряки и командиры судов, наиболее энер­гичные и любящие приключения, отправлялись искать счастья в порто­вые города на побережье океана, в Севилью, в Лиссабон и даже в Бристоль. Самою главною промышленностью итальянских республик была торговля различными продуктами и товарами, почему моряков в этих республиках сделалось чрезвычайно много, на них не хватало дела, и они отправлялись в портовые города других стран и пред­лагали свои услуги чужеземным властителям. Некоторые из них направлялись даже в Константинополь, где новый властитель прегра­дил все пути в Азию.
Венецианцы, совершенно изолированные в глубине своего залива, открывающагося по направлению к востоку, испытывали огромные за­труднения в том смысле, что не могли отрешиться от прежних пу­тей сообщения, тогда как гепуэзцы легко изменили направление, когда, в силу переворота, происшедшего в торговом мире, судоходству стало необходимо избирать океанические пути, идущие чрез Гибралтарский пролив п расходящиеся затем к северу, к западу и к югу, по иа-
1) Rinaldo Fulin. Archivio Veneto, 1879.2) Aldo Blessicli. «II progresso
erroviario asiatico», pp. 5, 6.
Венеция и Генуя
225
правлению к Новому Свету и к Индии. Естественно, в силу этого, что мореходами, принимавшими самое большое участие в открытии ве­ликого западного материка, были генуэзцыКолумб, открывший Ан­тильские острова и берег материка, и Кабот или Габотто, который первый после норманнов посетил Северную Америку,впрочем, по­следний родился, быть-может, в Гаэте и был также гражданином и Венеции ’)•

Остров Мадера. Вид Фунчала.
Очевидно, старинные географические понятия европейцев должны были параллельно с историей измениться. Цивилизованный мир дол­жен был создать себе новые органы торговли, так как те, кото­рые служили ему до сих пор, утратились: после того, как он ли­шился Эгейского архипелага, острова Крита, Кипра, островов и остров­ков Сирийского побережья, глубоких заливов на берегах Азии, про­ливов и внутренних морей Фракии, тысячи заливов и мысов Греции и превосходных естественных и искусственных портов Италии, европейскому континенту пришлось избрать как бы своим новымъ
1) D’Avezac; Gribaudi. «Revista Geog. Ital.>, 1904. Человек и Земля, т. JV.
226
Человек и Земля
членом Иберийский полуостров, к которому сходились все пути, вед­шие к новым заморским странам. Испания и Португалия, в свой черед, но, впрочем, на очень короткое время,с точки зрения исто­рии цивилизации, можно сказать, едва на один моментъполучили первенство в торговле и соединили на время даже оба великих миро­вых пути Средиземного моря и Атлантического океана.
Португальская территория первая была подготовлена к своей географической роли. Испания была готова лишь к копцу XV века, когда она окончательно сформировалась в качестве единого полити­ческого целого. Внешним образом это единство проявилось в обра­зовании единого королевства из слившихся королевств Арагонского и Кастильского, власть над которыми перешла в руки одного короля. С точки зрения более глубокой, внутренней, истинное единство имело, однако, своею причиною объединение «святым братствомъ» (santa hermandad) городов и областей с целью защиты своих прав, своей свободы и внутреннего мира против всех угнетений аристократии и против всех насилий со стороны рыцарей. Этот союз городов по­ложил конец произволу власть имущих, которые столь долгое время поддерживали внутреннюю гражданскую войну. Однако, промышленная нация, которая начинала, таким образом, возвышаться, слагаясь в буржуазию, противопоставлявшуюся благородному сословию, не чувство­вала себя столь сильной, чтобы действовать в одиночку: она опира­лась, с одной стороны, на королевскую власть, с другойна католи­ческую церковь, бывшую заклятым врагом евреев и мавров.
Никогда и нигде не приходилось видеть во время грандиозного социального кризиса такого тесного смешения столь различных элемен­тов, заключающих в себе одновременно ферменты самого удачного дальнейшего развития народности, в смысле силы и жизненности, и в то же время зародыши разрушения, влекущего за собою если не смерть, то, по меньшей мере, продолжительную асфиксию. Жизненные элементы, доставлявшиеся братским союзом городов, дали столь разно­образной с точки зрения своего состава Испании замечательную проч­ность и устойчивость по отношению ко всей остальной Европе. Элементы смерти заключались в предоставлении главного авторитета королевской власти и прежде всего «непогрешимой* церкви. Эта свобода, победо­носно отвоеванная городами от феодалов, должна была все же быть принесена в жертву другим носителям власти и даже самое наиме­нование «santa hermandad», которое было свойственно федерации освобо­дившихся городов, сделалось, по ужасной иронии судьбы, обозначением жестокого трибунала инквизиторов!
Благодаря столкновению всех этих сложных влияний, в том же самом 1492 г., когда была взята Гренада, последняя точка опоры
Объединение городовъ
227
мавров в Испании, и когда высадился Колумб на Багамских остро­вах, в том же самом году произошло и изгнание из Испании 160000 евреев, ум и деловитость которых, торговая деятельность
№ 35В. Европа и Средиземное море по карте Жана де Кариньяна.

Очертания современной карты (в проекции Меркатора, масштаб 1 : 50000000) и карты Жана де Кариньяна наложены друг на друга, причем области суши на последней карте заштрихованы. К совпадению на них приведены Лиссабон и юго-восточный угол Средизем­ного моря.
и научные знания придали зарождающейся буржуазии энергию и инициа­тиву. Вслед за этим общим изгнанием евреев подобный же декрет был издан и против мавров. Нельзя не отметить чрезвычайно большое несходство, с точки зрения моральной, между поведениемъ
15*
228
Человек и Земля
повелителей Испании и таковым турецких султанов. Магомет II, вступая в Константинополь, позвал тотчас же к себе главного представителя генуэзцев и занялся с ним прежде всего выработкой мер, необходимых для того, чтобы гарантировать индивидуальную и общую свободу всех христиан!
1492 годъодна из главнейших дат исторической гео­графии,год, в течение которого совершилось вторичное открытие Нового Света, и на этот раз последний был открыт уже окон­чательно. К этому году гидрография европейских морей была уже настолько известна, что капитан Петр Гарей мог уже попытаться в 1483 г. составить «Великий Дорожник и Лоцманскую карту для указания портов и гаваней, где можно бросать якорь, равно как и других областей моря, а также частей Франции, Бретани, Англии, Испании, Фландрии и высокой Германии». Гарей, как говорит Ферранд, судя по своему имени, был очевидно испанского происхождения, он жил в Вандее, в портовом городе Сен-Жиль-сюр-Ви, и те сведения, которыми он пользовался, получались им, главным образом, от командиров судов тех гаваней, которые находились между Гонфлером и Бруаж. Этот драгоценный документ, которым мы обя­заны «опытнейшим мастерам благородного, труднейшего, требующего ловкости и знаний, подверженного случайностям и опасностям мор­ского искусства», был переиздан трижды на французском и англий­ском языке; в течение почти двух веков ни одна подобная книга ни на одном наречии не могла его заменить и).
За отсутствием «дорожниковъ» употреблялись карты и лоции Среди­земного моря, составленные итальянскими, провансальскими, каталан­скими и другими мореходами, и те из таких карт, которые дошли до нас, обнаруживают чрезвычайно замечательное обстоятельство: с одной стороны, мы находим на них поразительную точность очертаний, правильность ориентировки, расстояний и всевозможных деталей бере­гов 1 2), с другой жечрезвычайно грубые ошибки в смысле напра­вления рек и горных хребтов и определения земных расстояний. Взгляните, например, на карту Жана де Карипьяна, относящуюся приблизительно к 1300 г.: за пределами поразительно точных очер­таний морского бассейна, расположенного между Гибралтарским про­ливом и Кавказскими горами, все остальное обнаруживает полнейшую неосведомленность,ясно, что точность данных Средиземного моря обусловливается многочисленностью рейсов судов, пересекавших его по всем направлениям.
1) А. Pawlowski. Bull. de Иа Soc. de Geogr. Com. de Bordeaux, 17 fev. 1902.
2) La Reveillere. «La Conquete de ГОсёап».
Карты и лоции
229
Курьезным образом прогресс книжной науки имел за собою своим несомненным последствием регресс в области мореходства. Положительно религиозная вера, которую возбуждали к себе произве­дения древпих писателей, должна была, без сомнения, создать много
№ 357. Карта земного шара (оо Fra Mauro).

Оригинал карты Fra Mauro имеет диаметр в 0,675 м.; юг её помещен наверху (см. виньетку на стр. 221 перед этой главой). Эта репродукция ориентирована обычным способом и упрощена’по Carlo Errera: «Ь’ероса delle grandi Scoperte geografiche».
предубеждений, и нередко идеи совершенно ложные, заимствованные от древних писателей, предпочитались тем точным знаниям, которые были добыты наблюдателями средних веков. Так, когда творения Птоломея попали в их первоначальной форме в руки географов и мореплавателей начала XV века, тогда Средиземное море получило на картах опять совершенно неправильную форму, которая стала ему
230
Человек и Земля
придаваться даже на лоциях и в различных атласах и сохранилась вплоть до XVIII века *)•
На востоке от Европы было еще далеко до полной исследован­ности областей Азии,распределение географических элементов было известно лишь в самых общих чертах. Венецианские и генуэзские купцы, посланники королей и пап познакомились уже тогда, правда, с Центральной Азией, с Монголией и Китаем, тогда как арабы и малайцы, огибая полуострова Индии, встречались с итальянцами, при­шедшими по суше, в великолепном городе Кинсай, который былъ

Карта земного шара по Клавдию Птоломею, II века.
самым крупным торговым городом мира. Европейские путешествен­ники, монахи, авантюристы, торговцы также посещали острова и полу­острова южной Азии,таинственные еще страны, «где произрастает перецъ», бывший в эти времена приправой, совершенно необходимой в виду скверного качества мяса, нередко испорченного, которым питался простой народ,вкус приходилось сдабривать жгучими при­правами 1 2). Некоторые из этих путешественников, напр., Лорденон, Мандвилль, Шитберген, обладали настолько литературными способ­ностями, что могли с бблыпей или меньшей правдивостью поведать о чудесах этих далеких стран.
1) Joachim Lelewell. «Gecgraphie du Moyen age»; Cosimo Bertacchi, Soc. Geogr.
Italiana, Sett. 1900, p. 759.2)W. Denton. «England in the fifteenth Century»,p. 206.
Карты
231
Что касается Африки, то лоции Средиземного моря свидетель­ствуют также, за отсутствием подробных рассказов, что торговцы юга Европы обладали многочисленными сведениями о внутренней части «Черного континента». Карта «Fra Mauro», украшающая один из дворцов Венеции, начиная с середины XIV века, указывает намъ

Карта земного шара по Эдризи, 10991164 г.
горные хребты и реки Эфиопии, нарисованные с относительно большою точностью. Другая карта каталанского происхождения, составленная в 1375 г., свидетельствует о том, что существовали уже сношения между Барцелоной и Мавританией; на ней находятся такия наименования, как Бискра, Туат, Томбукту и некоторые другие местности; на ней же нанесены караванные пути, и отмечена область туарегов. В совре­менных произведениях литературы говорится и о путешествиях, совершенных за пределы пустыни и достигавших Судана.
232
Человек и Земля
Арабы, которые, благодаря муссонам, могли переноситься после­довательно с одного берега Индийского океана на другой, умели также пользоваться и сменявшимися в течение дня бризами и общими ветрами восточных берегов Африки, истинные очертания которых были им, без сомнения, известны. Максуди в первой половине X века описывает уже вполне правильно эти побережья; тем более удиви­тельно видеть накарте гораздо более поздней, именно на карте Эдризи, сохранившейся в Оксфорде, курьезное направление берегов Африки и очертаний Индийского океана, которое придавалось этим ученым арабом при дворе Рожера II, норманнского короля Сицилии. Этот рисунок кажется совершенно непонятным, если принимать во внимание тогдашнее время, XII век, т.-е. эпоху, когда уже в течение, по крайней мере, четырех столетий арабские мореходы регулярно посещали Ме­линду, Момбазу на острове Занзибаре и страну Софала. Совершенно невероятно, чтобы они не констатировали во время своих путешествий, каково действительное направление берегов; они, без сомнения, видели солнце на северном тропике, на экваторе и даже на тропике юга, так как доходили до мыса Коррентеса где их напугал опасный прибой. Они знали, таким образом, как на западе, так и на севере, общую форму Индийского океана, и именно благодаря им имел позднее возможность Васко де Гама легко ориентироваться и направиться прямо к Малабарскому берегу. Мало того, во времена Эдризи мореходыпутешественники могли достаточно точно начертить восточный контур африканского материка,однако, многие из ученых воображали благо­даря мудрствованию самой пауки, что следует придерживаться давнего незнания,имея перед глазами «карту Птоломея», они принимали ее за абсолютную истину,когда представлялось выбрать между письмен­ным свидетельством греков и сведениями, сообщаемыми современ­никами, они ни минуты пе колебались. Как часто книжная наука была причиною запоздания или даже настоящего регресса науки фактов!
На западе Африки арабы, генуэзцы и португальцы проникли в атлантические воды, без сомнения, руководимые в своих поисках воспоминаниями о финикийской, греческой и латинской древности. Ге­нуэзские мореходы, имена которых неизвестны, открыли группу остро­вов, наиболее близких к Европе, и самый крупный из островов этого архипелага получил от них наименование Леньям, что позднее было переведено португальцами словом «Мадера», т.-е. «высокий лесъ» наименование, в настоящее время совершенно незаслуженное. В ту же эпоху, т.-е. в середине XIV века, другими генуэзцами была открыта
1) Oscar Peschel. iGeschichte der Enldeckungen».
Открытие Азорских острововъ
233
вся группа Азорских островов; карта 1351 г. содержит уже все острова, причем один из нихъостров Сан-Зорцобыл названъ
№ 358. Первые открытые побережья.

и: зооооооо
I. , ■ ,г 1■ • !
О 500 1000 1500 КИЛ0М
так по имени главы Лигурийской республики, тогда как другой остров, современная Терсейра, был назван Браци пли Брази, по одному изъ
234
Человек и Земля
многочисленных красильных растений,это таинственное название не переставало путешествовать по картам, переносясь все далее и далее на запад, пока оно не послужило, наконец, для обозначения западной половины великого южно-американского континента.
Что касается Канарских островов, более близких к континенту Африки и лучше удержавшихся в памяти человечества, благодаря про­изведениям древних писателей, то не подлежит сомнению, что они были открыты еще до этой эпохи, по крайней мере, в первой поло­вине XIV века. Генуэзская экспедиция, предшествовавшая, по всем вероятиям, 1341 г., говорит о Канарских островах как о землях, открытых вновь, в недавния времена. Без сомнения, как спра­ведливо полагает Авезак, открытие это произошло благодаря одному из нормандских рыцарей, который находился в полном разгаре своих завоевательных авантюр и)« Генуэзец, построивший замок па острове Ланзароте, быть-может, около конца XIII века, был Лансело де Малуазель, имя которого, измененное генуэзцами, сделалось позднее в истории республики «Лансилотом из Малоксилло». Самый остров и получил отсюда это наименование. Сто лет спустя, в 1402 г., другой нормандец, пришедший непосредственно из своего отечества, Жан де Бетанкур, отплыл из Ларошели с 53 спутниками, выса­дился в Ланзароте и занял весь архипелаг, подняв на нем флаг Кастилии. После различных перипетий это завоевание завершилось к ущербу всего превосходного и очень развитого местного населения, на­зывавшего себя гуаншами и находившагося, повидимому, в родстве с берберийцами Мавритании,«хорошо направлявшееся обращение к христианству заставило гуапшей совершенно исчезнуть с лица земли!»2).
Эти островитяне сохранили в значительной степени свою цивили­зацию, подвергшуюся отдаленному влиянию Египта; они писали еще иеро­глифы на скалах и сохраняли своих покойников в образе мумий. Нравы и учреждения их свидетельствуют о древней чрезвычайно вы­соко развитой цивилизации, которая принуждена была регрессировать вследствие незначительности протяжения той арены, на какой опа была заключена, и вследствие суровых условий аристократического правления, которое у них было. Одним из удивительнейших свидетельств ре­гресса гуаншей было полное отсутствие у них лодок и судов, хотя бы простых плотов, для передвижения между частями архипелага. В то время как предки их, без всякого сомнения, снаряжали целые флотилии для того, чтобы перебраться с острова на юг, сами они не
1) Nouvelles Annales des Voyages, 181G.2) Journal des Debats, 26 dec. 1896.
Туземцы Канарских острововъ
235
умели совершенно управлять судном и не могли переправиться даже на те острова, которые видели на горизонте,они сделались настоя­щими пленниками океана. По свидетельству одной из легенд, бог,
который поместил их на эту скалу, выдающуюся из моря, в конце
концов, позабыл об их существовании.
Варвары, испанцы и норманны дали им возможность увидеть снова ту страну, из которой они произошли, но не в качестве сво­
бодных людей, а в качестве рабов: они продали боль­шинство туземцев мароккским куп­цам, и в настоя­щее время на Ка­нарских островах не осталось ни еди­ного живого гуанша, за исключением ме­тисов, смешанного происхождения, по отношению к кото­рым этнологи при­лагают все свои усилия, чтобы выяс­нить их характер­ные черты и указания

Пещера, в которой прежде обитали гуанши, около Лас Пальмас на Большом Канарском острове.
па происхождение.
В течение XV ве­
ка единственными
предметами торговли, за исключением рабов, было лечебное средство сандрагон и лакмусовый ягель, употреблявшийся в красильном деле. Вместе с тем, Канарские острова приобрели огромное значение в качестве естественного питомника для перенесения в страны Нового Света драгоценных растений Старого Света: сахарный трост­ник, банан и др. растения Индии сделались обитателями Америки лишь после того, как в виде промежуточной инстанции побывали на Ка­нарских островах.
На африканском побережье открытия подвигались медленно, и легко понятьпочему: под этими широтами песчаные берега открывают доступ лишь в бесконечные пустынные пространства Сахары. Впро­чем. люди и опасались пускаться под палящее солнце экватора, где, согласно древним преданиям, жара была так сильна, что ни одно
236
Человек и Земля
живое существо не могло там жить. Португальские мореходы, отличав­шиеся позднее среди всех других своею смелостью, были еще в начале XV века по развитию несравненно ниже мореходов Генуи, Венеции, Балеарских островов; когда принц Генрих Мореплаватель, уполномоченный в качестве великого мастера ордена Христа пред­принимать различные экспедиции с целью открытий, устроил на мысе Сагрес, при содействии ученых всех стран, около своего замка обсерваторию, мореходную школу и собрал богатую библиотеку; наконец, когда он организовал то, что было задачей всей его жизни, именно исследования африканского побережья, он пригласил знаменитого картографа с острова Майорки, «учителя Якова», и поручил ему научить португальских мореходов искусству чтения карт земных и небесных.
До взятия Цеуты в 1415 г. португальцы не заходили к югу от Марокко далее мыса Нун, т.-е. «поп»«нетъ»,следовательно, мыса, далее которого не было пути. Затем около 20 лет прошло в бесплодных усилиях, прежде чем удалось обогнуть мыс Боядор, далеко вдающийся в море рифами и заставляющий мореходов оплывать его, пускаясь далеко в море. Первым обогнул его Жилль Эаннес, который, чтобы загладить свою вину перед принцем Генрихом, поклялся проникнуть за мыс Боядор,он сдержал свое слово в 1434 г., и именно с этого времени начался ряд быстро следовавших одно за другим открытий, совершавшихся методически вдоль побережья, каждый из мореплавателей старался перед другим проникнуть далее, чем его предшественник. Гонсалец Бальдаия открыл залив, назы­ваемый в настоящее время Рио-де-Оро,он получил такое наиме­нование из-за золотого песка, который в нем добывается; это открытие примирило общественное мнение с принцем Генрихом, над которым до того времени смеялись и которому указывали па священное писание, служившее будто бы доказательством тому, что .все его исследования не могут ни к чему привести; с открытием залива Рио-де-Оро для всех стало ясно, что отныне найдена была дорога в Индию, «отчизну всего золота в мире»1). Вскоре затем Нуньо Тристан обогнул мыс Бланко и миновал затем мыс Аргуин с его богатыми запасами рыбы. Пустынные берега Сахары остались позади на севере, и мореплаватели достигли уже населенных побережий, с которых можно было получать ценные смолы, другие товары и, к несчастью, также и рабов!
В 1445 г. Денис Диас сделал чрезвычайно важное открытие открыл Зеленый мыс, которому оп дал намеренно это наименование, чтобы показать, как жестоко ошибались все его предшественники,
1) Windwoode Reade. «The Martyrdome of Man».
Открытие Зеленого мыса
237
утверждавшие, что в тропических областях все выжжено солнцем и бесплодно. С этого времени путешественники отваживались пускаться № 359. Путешествия вокруг Африки-

и : 75 000 000
о 1000 “ 2000 1 4000 КИЛ0М.
Пункты, отмеченные на карте, были достигнуты в следующие годы: в 1434 г. мыс Боядор, в 1435Рио де-Оро, в 1441 г.мыс Бланко, в 1445 г. Зеленый мыс, в 1456 1462побережья до окрестностей мыса Пальмас, в 1470 гмысъТрес Понтас и Сан-Томе, в 1471 г.Эльмина, в 1484 г.устье реки Заир, в 1486 г.зал. св. Елены, мыс Бурь и залив Альгоа.
В 1497 г. Васко де Гама пересекает Атлантический океан с севера на юг, подходя к материку лишь в заливе св. Елены, огибает оконечность Африки, названную с того времени мысом Доброй Надежды, и достигает Занзибара и Мелинды в 1498 г.
В 1500 г. удалось достичь Томбукту по сухому пути чрез пустыню; в 1501 г. порту­гальцы открывают в Атлантическом океане остров св. Елены и Вознесения, в 1502 г. открыты Сейшелльские, в 1505 г. Маскаренские острова, в 1506 г. открыты острова Тристанъд'Акунья и Мадагаскар, получивший в те времена название острова Сан-Лоренцо.
с тем большею смелостью, что другие европейцы проникали внутрь материка, и познание самой природы страны дополняло сведения о море. Случавшиеся иногда катастрофы служили также на пользу и увеличивали
238
Человек и Земля
опыт моряков. Так, Нуньо Тристан и многие из его спутников были убиты отравленными стрелами туземцев, и весь остальной экипаж его обратился в бегство непосредственно по морю и на всем пути даже не видал морского побережья, пока не прибыл к берегам Португалии. Смерть приища Генриха в 1460 г. не остановила стре­мления к открытиям: мореплаватели достигли берега, носящего в на­стоящее время наименование Сьерра-Леоне, и добыли оттуда много­численные сокровища; с того времени жадность к быстрому обогащению поддерживала увлечение дальними путешествиями.
По нормандским преданиям, обитатели Дьеппа конкурировали с португальцами; «маленький Дьеппъ» возник на берегу по соседству с португальским городом Эльминой. Однако, вследствие того, что таинственность всех операций во все времена была общим условием торговых людей, негоцианты Дьеппа сами были причиною полного не­ведения, в котором остался весь мир относительно их географиче­ских открытий, как на американском берегу, так и на берегах Африки. Ни единый письменный документ не удостоверяет этих их подвигов. Можно поэтому ограничиться констатированием того общего факта, что обитатели Дьеппа принимали большое участие в торговле товарами, привозимыми из Африки, особенно в торговле африканским перцем, приправой, ценившейся, впрочем, значительно дешевле, чем перец индийский.
Король Иоанн ТИ преследовал с такой же настойчивостью задачу открытия пути вокруг Африки, как и принц Генрих. Мореплаватель Диего Сано пересек экватор и достиг устья очень большой реки, которую он назвал Рио-до-Падрано или «рекою столба», так как воздвиг у устья её столб, свидетельствовавший о взятии этой мест­ности во владение Португалией: этот могущественный поток, усту­пающий по количеству воды лишь Амазонке,река Заир или Конго, берега которого португальцы и заняли тогда же. Прежде чем вернуться в Португалию, Диего Сано проник вдоль берега до 22° южн. шир., где воздвиг другой памятный столб (1485).
Преемник его в деле открытия пути вокруг Африки, Барто­ломей Диац, воздвиг несколько новых столбов на африканском побережье вплоть до залива св. Елены, недалеко от оконечности Африки, но здесь он был захвачен бурями, которые унесли его корабль далеко от берегов, в те области, где волны «были выше п холоднее, чем где-либо в ином месте», и направлялись к востоку. Мореплаватели поняли, что они миновали уже материк,они направились потому сперва на восток, затем па север и, когда достигли побережья Африки, где находится залив, называемый в настоящее время заливом Альгоа, констатировали, что побережье
Открытия Бартоломея Диасца
239
имеет восточное направление, загибая несколько к северу (1487). Задача была, слъдовательно, решена, и мореплаватели могли вернуться
в свое отечество. Бартоломей Диац получил от своих спутниковъ
согласие следовать
еще в течение трех суток вдоль африканского побе­режья ц достиг устья Рио-де-Ин­фанте, которая позд­нее была названа Великой Рыбной Ре­кой; там он за­метил, что берег теряется вдали, имея северо восточное направление; когда он на обратном пути воздвиг столб у залива Альгоа, то, как рассказы­вает Баррос в своих «Декадахъ», он обнял его «как своего родного сы­на». Путешествие в восточную Индию должно было со­вершиться, однако, лишь 10 лет спустя,

Паоло дель-Поццо Тосканелли (13971482) и Марсильо Фичино (14331499), по картине Г. Вазари во Флоренции.
п за этот промежуток времени произошло другое еще более значи­
тельное открытиеоткрытие Индии западной или «Нового Света», доста­
вившее великую славу Испании.
В конце XV века, пять столетий спустя после путешествий Биорписа и Лейфа Эриксона, вторичное открытие западного мира и геогра­фическое завоевание всего земпого шара сделались событиями необхо­димыми, неизбежными. Все мыслители предчувствовали и подготовляли это великое завоевание цивилизации, и картографы забегали вперед, устраивая глобусы, па которых наносили предполагаемые границы морей и суши, либо сообразно с данными Птоломея, либо по расска­зам и преданиям моряков, или, наконец, по собственной фантазии.
240
Человек и Земля
Наиболее знаменитые из этих глобусов, именно глобус полуславянина, полугерманца Мартина Бехаима и флорентинца Тосканелли, оказали, как рассказывают, решающее влияние на Колумба и других исследователей. Наука завоевывала землю, даже еще не зная ее,она предписывала работникам на научном поприще тот труд, который им оставалось совершить.
Влияние Европы на другие континенты разросталось неравномерно, то методически, то без всякой системы, сообразуясь с личностями деятелей и с политической и социальной средой. Различные предания относительно путешествий мореходов в область западных морей, наименования островов то мифических, то действительно существую­щих, наносившиеся на карты, все это свидетельствует, что, действи­тельно, с давних пор совершались путешествия па крайний запад, иногда обусловленные простой любовью к приключениям, иногда слу­чайные, зависевшие от капризов бурь. Религиозные воззрения при­мешивались к этим мифам и были косвенною причиною исследо­ваний. рассказывали, что 7 епископов, изгнанных за свои верования, спаслись далеко за безбрежным океаном и открыли там 7 счастли­вых островов, где они на благословенной земле основали 7 городов, тех самых городов, которые в настоящее время находятся будто бы под волнами озера Сете-Цитадес на острове Сан-Мигель. Ирланд­ская легенда рассказывала также, что ревностный монах св. Брапдан или Брандень странствовал в течение 7 лет с острова на остров по «студенистому морю»несомненное воспоминание о рассказах Пифея, странствовал до тех пор, пока ангелы, руководившие им, не при­вели его в «благую страну», т.-е. в рай, где плоды произрастали всюду для удовлетворения нужд человека. Карты и сочинения того времени также отмечают все одну или несколько стран Брандана, открытие островов Зеленого мыса и Азорских переместило далеко в открытое море эти земли Брандана, равно какь и другие мифические острова. Магометане в течение периода своего владычества на Иберий­ском полуострове принимали также участие в этих мореплава­тельных авантюрах. Арабское предание рассказывает о 8 отцах Альмагмирин или «странствующихъ», которые отправились из Лис­сабона и открыли на самом деле остров, с которого они были за­тем увезены с завязанными глазами на неизвестное им побережье, по которому они и добрались до мароккской гавани Сафи,таково, по крайней мере, свидетельство Эдризи. Ибн-Халдун, писавший в 1377 г., воображал еще, что «море мрака представляет чрезвычайные за­труднения для мореплавания», так как пары поднимаются с поверх­ности воды и делают мореплавание немыслимым; на самом деле лучи солнца, отражаемые землею, не достигают этих «удаленныхъ
Мифические страны Атлантического океана 241
странъ» х). Обширное море, открытое, быть-может, святым, считалось совершенно запретным для простых смертных. Так, еще Дант повторяет в своей «Новой Комедии»: «Геркулес воздвиг свои два столба на берегах пролива с тем, чтобы никто не смел их переступать».
Однако, интересы всей Европы, а отнюдь не одной лишь Пор­тугалии, требовали, чтобы «море мрака» было также исследовано, и чтобы окончательно был решен вопрос о шарообразности земли. Есте­ственно, что Лиссабон, расположенный уже за пределами тех пред­полагавшихся граней, которые нельзя было переступатьГибралтара и Цеуты, должен был сделаться точкой отправления, предназначенной для будущих открытий. Именно тамънекоторые генуэзские и, быть-может, венецианские мореходы предложили свои услуги португальскому королю в смысле торговли с Фландрией и Англией, а равно и в смысле пу­тешествий ради открытий у берегов Африки и её островов. В конце ХШ века генуэзец Пезаньо был на службе у короля Дениса в ка­честве главного адмирала его королевства. Еще за несколько веков до Колумба две генуэзские галеры, снаряженные за счет некоего Дория и братьев Вивальди, направились в Индию западным путем; однако, они не вернулись обратно. По Авезаку, это несчастное путешествие было предпринято в 1275 г. или около этого времени.
В 1484 г. другой генуэзский авантюрист находился в Лиссабоне в поисках за счастьем. Это был опытный моряк, много путе­шествовавший в отдаленных странах,он знал моря востока, воды Канарских островов и даже воды Гвинеи; он бывал в Англии и доходил до Исландии. Теперь он предполагал направиться прямо в Индию, взяв курс на запад и следуя движению солнца. «Так как земля круглаутверждал он вместе с Пифагором и Аристо­телем, равно как и вместе со всеми учеными того времени и с картографами, устраивавшими глобусы, то вполне естественно обогнуть ее, плывя чрез Атлантический океанъ». Следуя этому пути, корабли неизбежным образом достигнут восточных берегов Азии. Един­ственное, что остается еще узнать, это расстояние, отделяющее одни берега от других. Вопрос является лишь в том, таковы ли расстояния, отделяющие одни берега от других, что их может пройти экспедиция, снабженная всем необходимым на один или на два месяца пути?
В эту эпоху, являвшуюся подготовительной к эпохе великих открытий между учеными, существовало два очень сильно различавшихся
1) Reinaud. «Aboulfeda», tome I, р. 265.
Человек и Земля, т. IV.
16
242
Человек и Земля
мнения относительно истинной величины земного шара: по одному из них, основывавшемуся на авторитете Эратосфена, окружность земного шара определялась в 252000 стадий, т.-е. превосходила, следовательно,
№ 360. Западное полушарие на глобусе Мартина Бехаима.

Очертания стран на глобусе нанесены здесь на карту меркаторской проекции с масшта­бом по экватору 1 : 200.000.000; меридиан Гринвича приведен на обеих картах к совпадению
примерно на одну седьмую истинные размеры нашей планеты. Цифра, которую получил этот александрийский ученый, переведенная в совре­менные меры, составляет 46000 километров, если допустить, что
Гипотезы относительно величины земного пиара
243
представляется несомненным, что он измерял аттическими стадиями 9По другому мнению, основывавшемуся на измерении, произведенном въ
№ ЗБИ. Восточное полушарие на глобусе Мартина Бехаима.

Глобус Мартина Бехаима, хранящийся в нюрнбергской библиотеке, имеет диаметр около метра. Его очертания континентов более изобилуют деталями, чем на этой репродук­ции. Названия нанесены соответственно с тем, которые мы находим на глобусе.
равнинах Евфрата по приказанию Аль-Мамуна, окружность опреде­лялась па одну шестую короче истинной, и генуэзский мореход скло-
1) E. Н. Bunbury. «Ilistory of ancient geography», I, p. 622.Аттическая «стадия» имеет около 185 метров; стадия Эратосфена основывается на ошибке комментаторов.
1G*
244
Человек и Земля
нялся именно к этой версии, доверяя вполне тому документу, который сделался позднее его настольной книгой«Изображение мира» Петра д’Алльи. Колумб, выражая кратко и точно эту мысль о размерах земли, любил повторять: «EI mundo es росо», т.-е.«земля мала». Чтобы под­крепить это свое мнение, он основывался на довольно курьезном авто­ритете, именно ссылался на еврейского писателя Ездру, утверждавшего, что суша, вышедшая из моря, простирается на с/7 земного шара, и, следовательно, море, омывающее Европу с запада, не может быть слишком широким. Впрочем, он определил размеры земли и в более точных цифрах: по его мнению, градус по экватору равнялся 561 2/3 милям, т.-е., принимая римскую милю в 1480 метров, 85 кило­метрам и 810 метрам; таким образом, весь экватор составлял дугу длиною в 30792000 километров, что равняется приблизительно з/4 истинного его протяжения г).
Еще более значительным источником ошибки в предприятии, задуманном Колумбом, являлось то, что карты того времени изобра­жали Старый Свет простирающимся с запада на восток на несрав­ненно более значительное расстояние, чем это имеет место в дей­ствительности. На всех лоциях уже одна продольная ось Средизем­ного моря захватывала 60°, тогда как в действительности она обни­мает лишь третью часть этой дуги; что же касается изображения Азии, то, в этом отношении, придерживались исчислений Марина Тир­ского, по которым вся ширина Старого Света, считая от Счастливых островов до столицы страны Шелка, обнимала пространство в 225°, т.-е. около двух третей всей земной окружности. Правда, арабы ис­правили это исчисление и свели материк Старого Света до 180, 174 и даже менее градусов 2), однако, поправки эти не были при­няты Бехаимом и Тосканелли. Но это еще не все: географы того времени и вместе с ними Колумб истолковывали одну из деталей в путешествиях Марко Поло следующим образом,они принимали, что 1500 «ли» расстояния между китайским побережьем и архипе­лагом Дипанго или Японией, равняются такому же количеству итальян­ских миль, в которых считалось 1480 метров, тогда как в действительности «ли» равняется 576 метрам. Таким образом, об­ширный архипелаг островов Японии оказывался отодвинутым далеко внутрь океана, и потому пространство, которое оставалось пересечь па пути из Европы на восток, в силу этого самого значительно умень­шалось. Обе гипотезы, одна уменьшавшая окружность земли, другая увеличивавшая поверхность Старого Света и его восточных островов,
1) Gabriel Gravior. Societe Normande de Geographie, janvier mars 1902, p. 42.
2) Oscar Peschel. «Zeitalter der Entdeckungen», p. 94.
Гипотезы относительно величины земного пиара
245
подтверждали заключения Колумба о том, что расстояние между Европой и Индией относительно невелико» Таким образом, в резуль­тате, все ошибки того времени искажали чрезвычайно сильно размеры расстояния между Азорскими островами и Японским архипелагом. На глобусе Бехаима это расстояние определяется приблизительно в 36°, т.-е. в одну десятую часть земной окружности, тогда как в дей­ствительности оно бо­лее 180 градусов; если выразить это расстояние в мерах длины, принимая во внимание широты дан­ных областей, то при­ходится определить расстояние это в 16000 километров, а не в 3000, как ду­мал Колумб.
Еще Сенека сказал, и за ним повторяли Рожер Бэкон,Пьерр д’Алльи идр., что «при хорошем ветре можно в несколько дней пе­ресечь море». Кроме того, идеи Колумба под­креплялись тем об­стоятельством, что обитатели Канарских островов находили
часто у своих берегов плоды и ветви чужеземных деревьев, не­редко даже изделия рук человеческих неизвестного происхождения и приписывали все эти находки обширной стране, расположенной па за­паде. Наконец, можно почти с уверенностью сказать, что-кое кто из исландцев сохранил еще память о путешествиях, совершавшихся предками их в Гренландию и в Винланд. Перерыв в сношениях между этими странами в течение 50 лет едва ли мог окончательно вытравить всякое воспоминание о поездках в эти страны, о кото­рых упоминали саги, и Колумб, сам видевшийся с моряками Ислан­дии, несомненно, слышал рассказы об этих путешествиях. Впро­чем, независимо от того, знал ли он об этих путешествиях, или пег, он, во всяком случае, имел перед норманнскими викингами то

Христофор Колумб (1446?1506).
По портрету в музее Комо.
246
Человек и Земля
большое преимущество, что пускался в море, волны и ветры которого должны были прямо привести его к намеченной цели, тогда как их постоянные бури относили в сторону и).
По вполне понятному побуждению, историки всегда стараются при­дать особенно грандиозные размеры и особые сверх-человеческия

Высадка Колумба в Вест-Индии.
Гравюра XVI века.
доблести тому герою, которому посчастливилось после долгих бесплод­ных предшествовавших попыток осуществить предприятие, бывшее мечтою в течение долгих веков. Столько отважных мореходов пу­скалось по волнам страшного моря мрака, столько храбрых исследо­вателей покинули известные берега и вступили в борьбу с бурями далекого Запада в погоне за открытием новых островов и берегов, такое множество труда, несчастий и гибелей человеческих жизней влекло за собою все эти путешествия в течение ряда поколений, что
1) Friedrich Ratzel. «Das Meer ais Quelle der Vdlkergrbsse».
Христофор Колумбъ
247
личность, в которой сконцентрировалась слава всех этих исследо­вателей, вместе взятых, неизбежным образом получила сверх-
№ ЗБ2. Багамские острова.

и: 2000000
♦ ■ ( t t i
О *0 20 30 40 50 100 КИЛОЮ.
человеческий облик. Колумб рисуется каким-то полубогом, тогда как многими чертами своими он отнюдь не выше своих средних современниковь и, может-быть, даже ниже некоторых из них.
248
Человек и Земля
Описания того времени рассказывают нам, как Колумб при­нужден был бежать из Португалии, где он сильно задолжал, и как ему долго пришлось бороться, прежде чем проект его был принят повелителями Кастилии и Арагонии, королевой Изабеллой и ко­ролем Фердинандом. Чтобы понять эти препятствия, не следует упу­скать из виду, что противники его имели вполне разумные основания и, в конце концов, были совершенно правы: он не открыл ведь вовсе того, что намеревался открыть, и открыл то, чего вовсе не искал; случай, благоприятствовавший ему, доказал в то же время его неправоту, в чем он, однако, не желал сознаться вплоть до самой своей смерти, несмотря на многочисленные накопившиеся доказательства.
Открытие, непроизвольно совершенное им, предусматривалось, впрочем, Эратосфеном *)» который утверждал, что среди обширных морей, отделяющих Западную Европу от восточной Азии, будет най­ден второй населенный материк. Колумб высадился не в Индии, как он думал, а на земле, принадлежащей к Америкечасти света, получившей наименование в честь флорентийского морехода, который последовал по стопам Колумба. Первый остров, к которому при­ставали корабли Колумба, остров Гуанахани, был, без сомнения, один из юго-восточных Багамских островов,либо остров Кэт, либо Майягуана, Самана или какой-нибудь из соседних островов, ни одна из местностей, описанных комментаторами судовых жур­налов Колумба, не совпадает вполне с его собственным описанием. Что же касается других его путешествий по Антильским островам и по Караибскому морю, то маршруты его вполне точно установлены, можно шаг за шагом проследить плавание его кораблей у берегов Кубы, Гаити или Эспаньолы, Ямайки, Порто-Рико, у внешних Антиль­ских островов, наконец, у берегов континента, именно у побережья центральной Америки, между Гондурасом и заливом Ураба.
Впрочем, должно заранее сказать, что главною целью Колумба, как это явствует из его десятилетних исследований в водах Но­вого Света, было отнюдь не завершение великих географических от­крытий,он гораздо более стремился к тому, чтобы накопить богат­ства, завладеть новыми землями, получить доходы и монополии, закре­пить власть за своей семьею и дать ей колоссальные богатства. Правда, предполагалось, что вся эта масса золота должна была послужить на освобождение Гроба Господня от власти неверных, но Колумб ни разу не сделал ни малейшего усилия к тому, чтобы осуществить эти благочестивые стремления,его ревность к религии не простиралась
1) Strabon, livre I.
Открытие Нового Свет
249
даже настолько, щеишика!
чтобы забрать на свои
каравеллы хотя бы одного свя-
№ 363. Путешествие Христофора Колум

1: 25000000
г1 ГллТи <500 К ИЛ О М
О 500 ,иии
_ Чампай" (Terra firma) побережье Южной Аме-
Первые исследователи назвали „Твердой Земле (
рики от устьев Ориноко до залива У раба.
Самым важным фактом въ
истории открытия Христофоромъ
250
Человек и Земля
Колумбом Нового Света является то, что после всеми забытых нор­маннских мореплавателей он первый нашел земли по ту сторону Атлантического океана, и, конечно, при великом значении такого со­бытия важно уже то, что оно совершилось хотя бы на несколько лет ранее. При том движении в пользу расширения морского могущества Западной Европы, которое характеризовало это время, какой-нибудь Кабот, Америго Веспуччи или Кабрал, несомненно, выполнил бы ту же самую задачу раньше или позже. Ведь утверждают же (Габриель Гравье), основываясь на документах, найденных в Дьеппе, что Вицент Пинзон, бывший позднее капитаном одного из кораблей Ко­лумба, посетил вместе с нормандцем Жаном Кузеном берега Бразилии за четыре года до того, как генуэзский мореплаватель со своей флотилией достиг американской территории. Это, впрочем, ровно ничего существенного не представляет. Как бы то ни было, совер­шенное открытие Америки отмечает именем Колумба великий пово­ротный пункт в истории человечества. Колумбу же принадлежит честь крупного открытия в области физической географии, именно честь первых наблюдений над склонением магнитной стрелки; точно также в области мореплавания он первый при пересечении Атлан­тического океана воспользовался правильной сменой ветров,на пути от Европы до Антильских островов шел при помощи пассатных ветров и совершил обратный путь с антипассатами. Мир, во вся­ком случае, вступил в новую эру.
В течение остальной части своей жизни Колумб, сохранивший за собою законную монополию морских исследований, встретил не­мало соперников в этой области. Так, другой мореплаватель, счи­тающийся обыкновенно генуэзцем и лишь позднее устроившийся в Венеции, а затем ставший англичанином, Джиованни Габотто, более известный под именем Иоанна Кабота, получил от короля Ген­риха ѴТИ для себя самого и для всей своей семьи исключительное право совершать под королевским флагом плавания с целью от­крытия земель, морей и заливов на-западе, востоке и севере, право заниматься также, если это возможно, торговлею, при единственном лишь условии, чтобы королю отчислялась пятая часть его прибыли. Быть-может. он был знаком со сношениями, которые поддержи­вались скандинавами в древности с западными странами, так как в это время Бристоль находился в очень тесной торговой связи с Исландией. Как бы то ни было, он отплыл, имея целью попасть непосредственно в страну Винланд и в 1497 г., за год примерно до того, как Колумб открыл берега континента Америки, Иоанп Кабот и его сын Себастьян пересекли море, усеянное пловучими льдами, и достигли «первой земли»«terra primum visa»,где обитали
Путешествие Себастьяна Кабота
251
эскимосы, одетые в меха, и где были встречены белые медведи и северные олени. Во время второго путешествия, предпринятого въ
№ 364. Побережье, открытое Иоанном и Себастьяном Кабот.

и : 25 000 000
0 50° 1000 И50ОКИЛОМ-
следующем году, Себастьян Кабот попал в широты более южные, к «островам Трески», быть-может. к Нью-Фаундленду: затем этотъ
252
Человек и Земля
отважный моряк продолжал свой путь на юг, придерживаясь бере­гов материка, спустился почти до широты Гибралтара, что соответ­ствует берегам Северной Каролины, но там отсутствие провизии заставило его вернуться обратно.
Ревностно преданный делу исследования дальних стран, Себа­стьян Кабот продолжал свои плавания и за свой собственный счет, когда английский король, бывший человеком очень экономным, не по­желал ему более помогать,начав свое путешествие там, где оно было прервано; он направился снова к югу и встретил, в конце концов, повидимому, испанских мореплавателей у берегов Флориды и Антильских островов. Таким образом, сомкнулись пути, намечен­ные Колумбом и Каботом. В то же время Себастьян Кабот изме­нил свои первоначальные проекты и поступил на службу Испании. В эту эпоху, однако, уже большое число португальских, английских и французских контрабандистов и рыболовов стало предпринимать путешествия на север, целью которых являлся «Островъ» или «Новая Земля», как обозначали тогда все недавно открытые побережья Се­верной Америки. В жизнеописании Себастьяна Кабота Бидль говорит о том, что португальские моряки доставили в 1505 г. английскому королю «горных кошекъ» и «попугаевъ» Новой Земли,это доказы­вает, что под это наименование подходили и страны, простиравшиеся на юг не менее как до 35° шир. Не подлежит сомнению, что с этой эпохи начался правильный вывоз запасов сушеной трески на рынки Европы, требовавшие во время поста большое её количество, вывозом этим занялись моряки баски, бретонцы и норманны. На­звание «Кап-Бретонъ», данное острову, который является продолже­нием Новой Шотландии при входе в залив св. Лаврентия, напоми­нает нам о небольшом городке басков, расположенном у прежнего устья реки Адура.
Мореходы и рыбаки, промышлявшие треску, не вели своих мемуа­ров и не подчинялись в своих плаваниях оффициальным при­казам адмиралов и декретам королей. С другой стороны, инициа­тива их была крайне медлительна, и если в начале XVI века мы констатируем уже существование чрезвычайно деятельного промысла, в котором принимает участие одновременно несколько народностей, занимающихся ловом трески, то из этого можно заключить, что на­чало этого промысла относится к очень давним временам. Еще в 1464 г. некий губернатор провинции Терсейра, Иоанно Вас-Кортереаль, посетил какую-то «Землю трески» («terra do Bacalliao») 1).
1) Luciaiio Cordeiro. «De ia Decouverte de ГАтёгидие».
Открытие «Зеленой Земли»

Сын этого Кортереаля, Гаспар, претендует на то, что 1500 гим была открыта у этих берегов «Зеленая Земля», ц
аТо
№ 365. Побережье, открытое Америго Весоуччи и Кабралом.

и: 25 000000
• -rr^JT -1 =s ; I
О 500 1000 И500 КИЛОМ.
позволяет считать весьма вероятным, что память о путешествиях исландцев никогда не исчезала даже на юге Европы; китоловы, пускав­
254
Человек и Земля
шиеся далеко в холодные северные воды, стали заниматься, по всей вероятности, ловом трески или «ЪасаИИиао»«Kabeljan» моряков севера, по мере того, как киты делались все более и более редкими в Гасконском заливе и в других умеренных морях. Рыболовы этих морей были замечательными предшественниками современных натуралистов и умели с незапамятных времен, быть-может, даже со времен доисторических, добывать гарпуном глубоководных акул Атлантического океана, водящихся на глубине нескольких сот ме­тров. Как бы то ни было, независимо от того, правильна или нет гипотеза о поддержании мореплавания в арктических водах, начиная с самого 1ООО г., баски так же, как и португальцы, посещали, несо­мненно, моря, окружавшие «Новую Землю» и изобиловавшие рыбой, и считали их даже своими водами; первые называли их морями Жуапа де-Эшайда, по имени мореплавателя, о котором не сохранилось докумен­тальных исторических данных, вторые давали им наименование «морей Кортереаля», по имени губернатора Терсейры и двух его сыновей, которые нашли там свою погибель.
Открытия, сделанные в тропических морях, в странах, за­литых палящими лучами южного солнца, открытия островов и бере­гов, богатых золотом, жемчугом, драгоценными растениями, пора­зили воображение гораздо сильнее, чем путешествия, совершавшиеся в сумраке крайнего севера, и память о них яснее сохранилась. Целый сонм исследователей направился к Антильским островам и к берегам южного материка, несмотря на все оффициальные запре­щения, концессии и монополии. Через два года после того, как Ко­лумб подошел к «твердой земле» вблизи дельты Ориноко, реки, «исходящей из земного рая», все южно-американское побережье, омы­ваемое Атлантическим океаном и Караибским морем, было уже распознано, с одной стороны, до Кананейского залива в Южной Бразилии, с другойдо залива Ураба в северо-западном углу Ко­лумбии, следовательно, всего на протяжении около 9000 километров. В течение этих двух лет, 1499 и 1500, Пералонзо Ниньо и Гуэрра посетили берега, простирающиеся па запад от залива Пария; Алонзо Гойеда, в сопровождении двух мореходов, Жуана де-ла-Коза и Америго Веспуччи, прошел вдоль берегов Гвианы, Венецуэлы и совре­менной Колумбии до мыса Вела; затем Бастидас де-Севилья иссле­довал берега, которые тянутся за этими пределами вплоть до устья реки Атрако, тогда как Вицент Пинзон, один из давнишних спутников Колумба, пересек «Пресное море», образуемое Амазонкою при выходе её из дельты. За ним последовал Диего Лепе; наконец, тринадцать португальских кораблей, которые Педро Альварец Каб­рал вел в Индию, пристали к «острову Вера-Круц или Сапта-
dmunoo^baoefaibiertofaftaagoia; 6i3OlaDie0oR(b(T0 tolmojrapfp ocfu niaQcftao.Jinboci^iQ
ZTX I 'P
K Ocx.1 • *•• B* Hl 'liRJl^M > ’ 'Mr -*WLj
POIVSMVNOI ARCtiCvS
»eirni* л»л ihav могё
КЛНИА U1AA I«A» «ОГСМ
ARACMOSM
С40А011Л
>.0 i.CtA .ЛИЛ GAACt
«ѴАГША
Itwi

torti» AHlvh
СЫПиЛГМ* ОАЬ
ТЧАА CU ИАААиИ
ocCt. wvSOaiiHTA ѵи
OAOMONtORI/M BONA SPfl
OCClANVi .MtRIOlONAL
POlVS MVNDl
VFARC ПСѴ6
aQ^qiiebuieronloGcacbolicoetfepesixef^nnaiC^oonl/uqnDepoaogualcIa^iHgoetcncxnHae: Jlndoc-U9*
tcir
Ti|«A Ot OARAY
NM OUtvR
MVNDvSSOWb
«ОСОГСЯАМиА
DMIAIA Litll
Utu ШПЛИО*
ftVIUltA
M *R ( ! I НИОЯИГѴМ
Карта Диего Риберо 1529 года.
Несколько упрощена по изданию К. Эррера.
256
Человек и Земля
Круцъ», т.-е. к берегу Бразилии,это случилось, вероятно, по ошибочновыбранному направлению пути, а может-быть, и преднамеренно,с целью признать оффициально португальскими те земли, у берегов ко­торых уже плавали корабли всех наций 9Эта претензия Кабраля не осталась тщетной: португальские владения действительно вклинились между испанскими.
Не подлежит сомнению, что купцы Нормандии совершали путе­шествия к берегам, у которых открывается залив, носящий название <Рио-де-Жанейро>, еще «за много лет до того>, т.-е. до 1503 г., это упоминается специально по отношению к экспедиции жителя города Дьеппа, Польмье де-Гонневилль 1 2)Как сообщает подлинный доку­мент, эти торговые путешествия совершались, главным образом, чтобы добыть «брезиль», т.-е. красное красильное дерево. Это наиме­нование «Брезиль» и получило перевес над оффициальными назва­ниями «Вера-Круцъ> или «Санта-Круцъ».
Взятие во владение этих западных земель кораблями Педро Альвареца Кабраля в 1500 г. явилось начальным моментом раздела нового континента между Португалией и Испанией. Последняя, в силу путешествий своего великого адмирала Колумба, его спутников и сопер­ников, сделалась по обычному праву властительницей над ново­открытыми землями; благодаря этому, однако, Португалия, владевшая уже в течение долгого времени Азорскими островами, стала опасаться, что утратит те, быть-можетт, сомнительные острова, которые моряки указывали по соседству с ними; занятая в течение более столетия отысканием новых земель, она рисковала совершенно лишиться сво­их приобретений, которые могли отойти к её сопернице-соседке. По­тому, тотчас же по возвращении Колумба из его первого путешествия, начались дипломатические переговоры меледу Португалией и Испанией.
Еще принц Генрих Мореплаватель получил в середине XV века папскую буллу, предоставлявшую во владение Португалии все земли, которые будут ею открыты за пределами мыса Боядора, «даже вплоть до Индии». По отношению к новым открытиям вопрос был, однако, спорным, так как испанцы, присваивавшие себе западные земли, видели в них страны, примыкающие к Индии. Первоначально оба государства согласились выждать время, затем же, в 1491 г., был заключен договор при Тордесилльи з), по которому португальцы, получившие первоначально в качестве пограничной черты между своими и испанскими владениями меридиан, проходящий в расстоянии «ста
1) Aug. de Carvalho, Rovista da Soc. de Geogr. do Rio de Janeiro, 1893.
2) D’Alvazac. «Nouvelles Annales des Voyages», 1869.3) Тордесилльи не нанесена на карту № 358; этот юрод находится на р. Дуро, в нескольких километрах от Валльядолида.
Путешествие Америго Веспуччи 257
льё» к западу от Азорскихт» островов, передвинули эту границу на расстояние 270 льё от того же архипелага. Один из кардиналов при дворе папы Александра VI должен был утвердить со стороны церковной это соглашение обеих держав *); в папской подписи под подобным документом не должны, однако, видеть каких-либо высо­ких суверенных прав в роде тех, какими пользовался Гильдебрандт, не должно думать, что верховный первосвященник признал за собою право разрезать мир на две половинки, как яблоко 2). На самом деле единственно лишь относительное могущество обеих дого­варивавшихся держав определяло пограничную черту: первый погра­ничный меридиан в ста льё от Азорских островов отрезал Пор­тугалии лишь самую крайнюю оконечность Бразилии, и это подняло в Лиссабоне целую бурю негодования, в силу чего Испания принуждена была согласиться па принятие трактата при Тордесилльи з). Известно, что позднее Португалия не удовлетворилась и этими границами, так как пределы Бразилии передвинулись более чем на 2000 километров внутрь страны.
В 1501 г. было предпринято другое путешествие вдоль берегов Бразилии, менее важное, чем путешествиеКабраля с точки зрения политической, но имевшее, быть-может, еще значительно более серьез­ные результаты, так как оно позволило лучше познакомиться с Новым Светом: это было путешествие Америго Веспуччи, который стоял во главе португальской флотилии и шаг за шагом изучал бразильское побережье от Бахии до Кананейского залива, под 25° южн. шир.; от этого последнего пункта он направился на юго-восток, пересек южный Атлантический океан и достиг холодной, бесплодной п скалистой страны, как предполагают Новой Георгии. Эта экспедиция изо всех прочих проникла, следовательно, далее всего вглубь не­ведомых морей; особое значение её покоится, однако, на рассказах, которые были опубликованы по возвращении Америго Веспуччи. Около 1503 г. письмо, написанное им его другу Лоренцо Медичи, было пере­ведено на латинский язык и затем в течение следующих лет появилось па других современных языках Западной Европы. В 1507 г. были опубликованы в Сен-Дьё другие рассказы его, содер­жавшие, однако, много крупных ошибок,они вышли под наимено­ванием «Quatuor Navigationes» и представляли собою как бы собрание писем, адресованных Веспуччи некоему Содерини из Флоренции, описания эти, хотя и содержавшие ошибки, но составленные, несомненно,
1) Ernest Nys.2) Oscar Peschel. «Zeitalter der Entdeckungen».3) Oldham. Scottish Geographica! Magazine, March 1893. См. пограничную черту на карте на стр. 255.
Человек и Земля, т. IV.
17
258
Человек и Земля
по оригинальным документам, были встречены чрезвычайно сочув­ственно и с огромным интересом читались всем тогдашним об­ществом, сделав всюду известным имя путешественника Америго. Тогда как этот последний сам предлагал всюду дать новооткрытым континентам наименование «Нового Света», издатель «Quatuor Navigationes», Базин де Сапдокур, или, быть-может, его редактор, Вальдземюллер, более известный под псевдонимом Hylacomilus, предложил впервьте назвать именем Америго весь великий западный континент. В те­чение всего XVI века самые различные географические наименования давались как в книгах, так и на картах тем землям, которые испанцы вместе с Колумбом обозначали оффициально под наимено­ванием «Восточной Индии»; в XVII веке, однако, название «Америка» стало получать преобладание, чему, без сомнения, способствовало со­звучие, представляемое именами континентов: Европа, Азия, Африка, Америка.
Все же гипотеза эта не может считаться совершенно достоверпой, и возможно, что наименование двойного континента тузем­ного происхождения, как это принимается американцами, быть-может, не без некоторого участия бессознательного шовинизма. По мнению Альфонса Пинара, наименование Новому Свету было дано по имени большего торгового города Америка (Ыарака, Амаракапана), располо­женного близ современного города Кумана. По Жюлю Марку, горы в Никарагуа, носящие название «Сьерра Амеррикъ», были указаны Колумбу в его путешествии в 1502 г. как горы, откуда доставляли золото в Верагуа, и названия этих гор, известные золотоискателям, были, в конце концов, приурочены будто бы ко всем землям западного ма­терика. Впрочем, повидимому, нет ни одного документа, в котором упоминался бы этот хребет центральной Америки ранее сочинения Томаса Бельта, «The Naturalist inNicaragua», опубликованного в 1874 г., тогда как уже на одной из карт 1507 г., найденной I. Фишером, нанесено название Америки.
После последнего путешествия Колумба в 1504 г. настал пе­риод, когда великия открытия приостановились. Дело в том, что ре­зультаты монополии, установленной испанским правительством, стали уже сказываться, и, кроме того, исследователи, действительно заботив­шиеся о географических открытиях, в роде Америго Веспуччи, сдела­лись малочисленными,главнейшею целью всех исследователей было искание золота, жемчуга, драгоценных камней и, быть-может, искание также земного рая, завоеванного, наконец, снова правоверными ка­толиками. Сочинения того времени отмечают, что Понсе де Леон, Памфило Нарваэц и другие мореходы, направлявшие свои корабли къ
«Индия» или «Новый Светъ»?
259
Багамским островам и к Флориде, имели своею целью открыть чудо­действенный «источник молодости», о котором говорили волхвы и поэты; однако, пи один из тех чистых источников, которые бе­рут свое начало в подземных галлереях и в таинственных гротах или бьют со дна морей среди соленой стихип, не могли вернуть им прежней молодости и обусловить силы и здоровья!
Должно заметить, что открытием Колумба была затронута одна

Каравелла XVI века и летучия рыбы.
По современной гравюре.
из географических задач первейшей важности. Являлся вопрос, открыл ли он действительно «Индию», как он утверждал, или он нашел «Новый Светъ», как говорил Америго Веспуччи? Увлеченный своею идеею, Колумб, вопреки всякой очевидности, настаивал па том, что Куба один из полуостровов Азии; он не проследил ее, однако, до того места, которым она будто бы примыкала к материку; забо­тясь о том, чтобы на веки установилось убеждение в правильности
17*
260
Человек и Земля
того, что, по его собственному предчувствию, являлось ошибочным, он грозил даже команде своих кораблей наказанием, если кто-нибудь осмелится утверждать, что Куба настоящий остров *). Считая, однако, что плывет вдоль берегов империи великого богдыхана, Колумб был убежден, что должен найти в юго-западном направлении пролив, которым Марко Поло обогнул Азию, когда сопровождал монгольскую принцессу, отправлявшуюся в Иран к своему жениху. О таком проливе он слышал, когда плыл вдоль берегов Верагуа, или, вернее, таким образом были истолкованы им слова туземцев об очень близком соседнем море, которое тянется далее на юг и на запад. Он тщетно искал входа в такой пролив, и уже па долю других мореплавателей осталось открытие этого таинственного пути. Пролив искали еще долгое время после Колумба, его искали даже в середине XVI века, несмотря на то, что тогда уже выплывала новая задача прорыть искусственный канал чрез перешеек, так как не удалось открыть естественного пролива.
Между авантюристами и искателями золота, отважившимися отпра­виться в «Золотую Кастилию», как называлась часть американского перешейка, тянущаяся вдоль Караибского моря между заливом У раба и лагуной Чирики, находился энергичный и умный мореплаватель, ка­питан Васко Нуньец де Бальбоа,это был человек, совершенно погрязший в долгах, обвиненный в предательстве и убийстве и тем сильнее желавший прославиться каким-либо великим деянием. Случай к тому скоро ему представился. Во время одной из экспедиций с целью грабежа и разбоя он узнал от какого-то индейца тот путь, каким следовало идти, чтобы достичь противоположной стороны хребта гор и берегов противоположного моря. В конце 1513 г. он достиг, действительно, устья одной реки, впадающей в Тихий океан. В своем блестящем военном вооружении он встал на камень среди морских волн и торжественно принял во владение «кастильской ко­роны все южные моря со всеми странами, берегами, гаванями и остро­вами, со всеми королевствами и подвластными им землями, древнего и нынешнего происхождения, существовавшими ранее, существующими теперь и имеющими существовать в будущем, со всеми островами п континентами севера и юга, равно как и с морями северного по­люса и полюса южного, по обе стороны экватора, внутри и вне тропи­ков Рака и Козерога, отныне и навсегда, пока будет существовать мир, и пока не настанет судный день над всеми смертными»! Ta­
li «Navarrete», t. II, ѵ;Oscar Peschel. «Zeitalter der Entdeckungen», p. 200.
Путь к «Южному морю»
261
ким образом, он приобрел и на настоящее и на все будущие вре­мена целую половину мира для короля Испании,это, впрочем, не по­мешало тому обстоятельству, что позднее Бальбоа был обезглавлен по приказанию своего повелителя.
Как ни мало достойны были те орудия, которыми совершались

Центральная Америка по Майолло (1527).
По атласу Kpe4Mepa.„Entdeckung Amerika’s“, эта карта одна из последних, содержащих „сомнительный проливъ" (Stratto dubitoso), хотя и существует еще одна 1532 года. С другой стороны, карта 1512 г. Иоанна Стобницы представляет материк Америки продолжающимся от 40° до 50° с. ш. и отделенным океаном от азиатского континента и от острова Ципанго.
великия географические открытия, последние все же были совершены, и с того времени стал известен путь к «Южному морю» (Mar dei Sur), названному так вследствие загиба перешейка к западу в области между Караибским морем (Mar dei Norte) и Панамским заливом. Вскоре были спущены в воды, омывающие архипелаг Жемчужных островов, четыре каравеллы, и оттуда они должны были поплыть вдоль берегов: к югу был открыт путь к Перу, на северо-западъпуть к Мексике и на западък той далекой Азии, которую считал уже достигнутою великий генуэзский мореплаватель. Впрочем, несмотря на
262
Человек и Земля
это, мореплаватели все еще искали морского прохода, которого не нашли позади Антильских островов. В 1509 г. Вицент Пинзоп и Диад де Солис думали одно время, что проникли в такой пролив, когда вступили в широкое устье Ла-Платы; затем в 1517 г. один из замечательнейших мореплавателей, каким поистине был Себастьян Кабот, надеялся и, как мы знаем, с полным основанием, что нашел, наконец, настоящий морской путь в Азию, когда обогнул атлантическое побережье Лабрадора и вошел в широкий пролив по всем вероятиям в пролив Фокса,где он достиг 67° 30' сев. шир.; там, однако, его спутники, испуганные снежными полями, бесплодными скалами и ледяными горами, заставили его вернуться обратно. Он был, тем не менее, на верном пути. Корабль его проник в тот запутанный лабиринт проливов, который ведет, в копце кон­цов,к Берингову морю и Тихому океану, пугь, которому суждено было быть открытым 333 года спустя великобританскими исследовате­лями арктических стран.
Велика должна была быть предприимчивость, смелость и образо­ванность мореходов в XVI веке, если им удалось проникнуть так далеко в трудно доступные моря и хотя бы отчасти осуществить свои смелые намерения. И, несмотря на все это, Себастьян Кабот оставался в свое время почти неизвестным; никто не признавал за ним за­слуг завоевания всего континента Северной Америки, берега кото­рого были им открыты и нанесены на карту на большом протя­жении; никто не обратил также внимания и на его столь важные наблю­дения по физической географии земли,ведь им, например, были сообщены первые сведения о разветвлении того теплого течения, кото­рое носит в настоящее время название Гольфштрома; он первый также определил в точности берега моря в 110 милях к западу от Азорского острова Флореса, где в те времена проводился магнит­ный меридиан пулевого склонения и). Не известно даже, когда умер Себастьян Кабот; сохранилось лишь известие, что он скончался в Лондоне после своего возвращения из путешествия к устью Ла-Платы, Параны и Парагвая, совершенного в 1528 г.; во время этого путе­шествия он проявил еще раз свою гениальность, указав, что река эта послужит в будущем путем к той «Стране серебра», которая была открыта в западных Андах конквистадорами. Относительно малая известность Себастьяна Кабота зависит, по всем вероятиям, от того, что он более заботился о науке, чем о богатстве, и не привозил из своих путешествий золота и жемчуга, что сделало та-
1) А. ѵоп Humboldt. «Kosmos».
Памятник Себастьяну Каботу
263
ким знаменитым Колумба, и что позднее составило славу Пизарро и Кортеца. Кроме того, полная превратностей жизнь этого генуэзца, венецианца и позднее англичанина, то находящагося на службе Карла V, то служащего Генриху VIII, была причиною того, что пи одна страна не считала его своим национальным героем. Чтобы сделать в памяти людей Кабота
настоящим англича­нином, обитатели Бри­столя воздвигли в честь обоих Каботов, отца и сына, памят­ник в виде башни на вершине холма Брандона или Брандана; на этом холме находился ранее весьма почитавшийся всеми храм, посвя­щенный божествам, покровительствовав­шим мореплаванию по Атлантическому оке­ану,теперь этотъ
храм был заменен памятником Каботу.
В те времена, когда Себастьян Ка­бот искал пути в Китай и в Индию

«северо западнымъ Себастьян Кабот (14701555?).
проходомъ», прямой Портрет, приписываемый Гольбейну.
путь, пролегавший по
восточным морям, был известен уже более 20 лет, и им уже пользовались. Португальцы знали его даже с еще более давних пор, так как Бартоломей Диад обогнул южную оконечность Африки, а Перо де Ковильяно, посланник, отправленный к королю Эфиопии, кото­рого считали тогда знаменитым «пресвитером Иоанномъ» легенд и преданий, пересек Индийский океан па кораблях арабов, посетив Мадагаскар, Софалу и западный берег Индии. Таким образом, и цель и способы её достижения были прекрасно известны, но португаль­ское правительство останавливалось еще перед крупными затратами.
264
Человек и Земля
какие потребовала бы морская экспедиция в Индию, пока открытие Западной Индии Христофором Колумбом не положило предел всякому колебанию.
Васко де Гама отправился из Португалии в 1497 г. с эскадрою, состоявшею из 4 кораблей, и безо всяких особых затруднений, если не считать того, что пришлось бороться с сильными течениями Мозам­бикского канала, достиг устья реки Замбези, «реки добрых предзна­менований». В этой местности сомкнулись уже известные теперь мор­ские пути, так как арабские мореходы, во время своих плаваний вдоль берегов, спускались и еще далее на юг, вплоть до страны Софала. Не должно думать, что Васко де Гама и его спутники-порту­гальцы были обязаны лишь своему гению и своей непоколебимой настойчи­вости нахождением этих путей в Индийском океане: главным образом, благодаря мореходам-арабам восточного побережья Африки, тем самым мореходам, у которых они похитили господство па море, были они в состоянии подвигаться вперед от одного порта к другому от Мозамбикского пролива на Момбаз и Мелинду и, наконец, могли перенестись муссоном через океан в портовый город Каликут. Когда Васко де Гама появился в этих индийских морях, там господствовало морское право, соблюдавшееся гораздо строже, чем в европейских водах,еще в конце XIII века арабские и малайские мореходы-магометане составили там «согласию древним обычаямъ» свод морских постановлении, принятых всеми моряками в малай­ских морях и), равно как и в водах Мадагаскара и Африки. Христианам выпала честь введения у этих берегов нравов чистей­шего пиратства.
Судя по тому, что встретили португальцы па Малабарском берегу, можно думать, что значительно ранее установления оффициальных сно­шений между государствами Европы и Азии простые торговцы находили путь к дальним странам, побуждаемые исканием наживы и разви­вающеюся борьбою за существование. Как на африканском берегу, так и на Малабарском, Васко де Гама встретил естественных союз­ников в лице христиан «фомистовъ», потомков индусов, которые были обращены в христианство в первые века пропаганды религии назареян; затем во время своих плаваний от одного порта к другому Васко де Гама пригласил к себе, в качестве лоцмана и в то же время в качестве шпиона, польского еврея, который кое-как говорил по-итальяпскп,венецианские купцы, явившиеся предшествен-
1) J.-M. Pardessus. «Collection de Lois maritimes anterieures au XVIII siecle», cite par E. Nys. «Un Chapitre de 1’Histoire de la Mer».
Завоевания португальцев в Индии
265
пиками португальцев, были его воспитателями. В конце концов, в Индии, как и на Средиземном море, стала разыгрываться борьба на почве торговли между различными христианскими пародами: Лиссабон стал стараться прекратить торговлю Венеции, пользовавшейся араб­скими кораблями; войны, осады, нападения, битвы и бомбардировки,
№ 3G6. Область географических открытий португальцев.

1 : 50 оооооо <■ I г I 1 » ■ - . . »
О 1000 2000 зоооки логи.
При входе в Персидский залив С обозначает Сираф, Костров Кай, Б.-А.Бен дер-Аббас.
последовавшие затем во время столкновений новых пришельцев с различными властителями побережья Индии, были на самом деле не более как отдельными эпизодами борьбы, начавшейся между двумя великими европейскими торговыми державами. Лиссабон имел то преимущество, что на его стороне была сила, и им же была взята инициатива в борьбе,в течение нескольких лет он одержал ряд побед в тех самых областях, где производились пряности
266
Человек и Земля
и другие ценные товары. Стараясь разъединить, чтобы властвовать, португальцы восстановили мелких князьков против великого «тамутиви» или «заморила» Каликута, «господина пад горами и волнами», и уже в 1503 г. вступили на побережье в качестве завоевателей, устроили крепость, господствующую над подступами к городу Кочину, и победоносно утвердились в этой крепости.
Великия события, отважные предприятия следовали одно за другим с поразительною быстротою: в эту эпоху португальцы, эта небольшая народность, сильно гордившаяся своим прошлым, полная уверен­ности в своем современном могуществе, считала себя способной совершить любые самые трудные подвиги. И, действительно, те не­сколько сот, затем несколько тысяч людей, которыми только и могли располагать такие предводители, как Васко де Гама, д’Альмейда, Аль­букерк, Кутиньо, для завоевания этого нового мира, простирающагося безграничным амфитеатром вокруг Индийского океана, совершили истинные чудеса энергии, подвиги столь замечательные, что можно было счесть участников за существа, одаренные сверх-естествениой силой! В 1507 и 1508 г. португальцы ведут борьбу с флотилией египтян, которые пожелали, во что бы то ни стало, удержать моно­полию Александрии, как рынка индийских товаров, и уничтожают эту флотилию без остатка; в 1510 г. они овладевают городом Гоа и делают из него опорный пункт для завоевания долины Ганга; в следующем году они насильственным путем проникают в отдален­ный на несколько тысяч километров морской порт Малакку, где встречаются с четырьмя другими торговыми народностями крайнего востока, группирующимися каждая в своем особом квартале, именно с народностью гудзератов или западных индусов, с бенгальцами, яванцами и китайцами. Затем в 1515 г. опи утверждают свое го­сподство на острове Ормуз, являющемся как бы сторожем всего западного Индийского океана,это был рынок, на котором богат­ства Малой Азии, Вавилонии и Ирана обменивались на сокровища Индии,по персидской пословице, это был «карбункул, вставленный в перстень мира». Наконец, начиная с 1518 г. португальские ко­рабли проникли в воды архипелага Банда и Молуккских островов и стали грузиться непосредственно в тех самых местах, где произво­дились пряности, ценившиеся в те времена дороже, чем на вес золота. Португальский король имел теперь право провозгласить себя «госпо­дином над всею торговлею Индии и Эоиопии». Лиссабонъэта столица крохотного королевствасделался главным мировым складочным местом, и в течение некоторого времени пользовался полной моно­полией торговли перцем, имбирем, корицей, гвоздикой и мускатным орехом. Ни джонки, пи пироги, ни китайские, малайские или арабския

Магелланъ
267
суда не могли плавать в восточных морях без документов, под­
писанных португальскими чиновниками.
Волны завоевательного движения шли последовательно одна за
другою в области восточных морей. Едва успели мусульмане утвер­дить свое владычество на острове Яве в 1478 г., свергнув власть короля Маджапахита, как 'европейцы христиане появились на со­
седних берегах. Восточ­нее, в архипелаге Молукк­ских островов, порту­гальцы столь быстро после­довали за арабами, что ту­земцы неоднократно смеши­вали приверженцев Маго­мета с поклонниками Христа. Затем, когда на­селение Зондского архипе­лага находилось еще в воз­буждении и даже было охва чено страхом, причинен­ным этим двойным втор­жением обитателей Запада, бывших одновременно и купцами и воинами, прибыли вдруг новые никому неиз­вестные люди и на этот раз прибыли со стороны морей Востока,эти незпа-

Фернандо Магеллан (14701521).
По гравюре Ферд. Сельма.
комцы были испанцы.
Испанская экспедиция на этот раз находилась под началь­ством человека, каких мало знает история,человека, одаренного гениальным разумом и сильнейшею волею; личность этаМагеллан (Magalhaes). По происхождению он принадлежал к тому же энер­гичному португальскому народу, который благодаря вековому опыту в морском деле и привычке к опасностям, угрожающим со стороны моря, выработал в себе столь необычную отвагу и упорство. Магел­лан принимал участие в экспедиции в Индию и находился в числе осаждавших и взявших город Малакку. Затем позднее он участвовал в войнах в Марокко, но, считая себя обиженным сво­
ими начальниками и своим королем, покинул тайно Португалию,
поступил в испанское подданство и предложил свои услуги пове­лителю более справедливому. Несмотря на свой малый рост, свою хромоногость и невзрачную фигуру, Магеллан добился-таки своего:
268
Человек и Земля
его предложение было принято королем Карлом I, который вскоре должен был стать Карлом V, и в конце 1519 г. небольшая фло­тилия отправилась в путь, вышедши из Гвадалквивира у Сап-Лукараде-Баррамеда. Начались все обычные трудности плавания, усугубляв­шиеся еще поведением команды, которую разъединяли предразсудки происхождения, честолюбие и соперничество. Генуэзцы видели в Ко­лумбе наиболее выдающагося из своих соотечественников, несмотря

Магелланов пролив.
По сочинению, изданному в 1602 г. («Peregrinatio in Indiam occidentalem»).
А. Корабли при входе в про­лив.
D. Залив Раковин.
I. Залив Рилленс.
М. Залив Скал.
В. Остров пингвинов.
Е. Улитка.
К. Р. Туземцы.
N. О. Туземные женщины.
R. Остатки крепости.
С. Пингвин.
F. Мыс Фр к арт ил и Фрауард.
L. Замкнутый залив.
Q. Корабли, выходящие из про­лива.
на то, что он открыл Новый Свет под чужим флагом; но таково было положение Магеллана: оба королевства полуострова находились между собою в яром соперничестве в области завоеваний, и мореходъпортугалец считался изменником среди своих соотечественников и неоднократно должен был заботиться о том, чтобы спастись от их козней; но, кроме того, ему приходилось защищаться и от раз­личных подозрений со стороны испанцев, которыми он командовал, нередко он применял силу, чтобы поддержать свой поколебленный авторитет. Он проявил даже чрезмерную жестокость, когда в заливе св. Юлиана, где началась зимовка, путем хитрости завладел бунтов­щиками из состава своей экспедиции, которые хотели плыть прямо к Молуккским островам мимо мыса Доброй Надежды и таким путем избегнуть опасностей, связанных с отысканием другого пути на за-
Открытие Магелланова пролива
269
над. Решение Магеллана было непреклонно: он поставил себе целью, во что бы то ни стало, проникнуть до 75° южн. шир., «хотя бы ему пришлось есть кожу своих сапог и паклю конопатки судовъ», если только пе удастся ранее найти крайний пункт континента или какойлибо морской проход.
№ 3G7. Магелланов пролив.

и: 5 000 000
»
О 100
200 “ ' “зоокилом.
Ои нашел этот проход, однако, даже не достигнув еще 53° южп. шир. и не входя в те области моря, где встречаются огромные ледяные горы, влекомые морским течением. Этот пролив оказался таким извилистым, столь изрезанным второстепенными проливами, столь окаймленным боковыми заливами и неожиданными поворотами, что нередко сам Магеллан колебался, идти ли ему далее по этому пути, и если он пе пошел обратно, то только благодаря тща­тельности своих наблюдений за направлением морских течений, за полетом птиц п за различными другими указаниями, которые заме­
270
Человек и Земля
чались на воде и в воздухе. Наконец, после плавания, продолжавшагося более месяца, он достиг великолепного выхода в Тихий океан, по бокам которого находились колоссальные гранитные столбы; «Страна дымовъ» осталась позади, и берег американского континента тянулся в бесконечную даль, омываемый волнами Южного моря. Лишь кое где приходилось видеть в этом океане небольшие островки, хотя позднее Магеллан встретил их великое множество и справедливо сравнивал это море с млечным путем, по обилию рассеянных в нем архи­пелагов мелких островов; через четыре месяца пути оп вышел из этого лабиринта островов и достиг архипелага, называемого в настоящее время Филиппинами.
Ему не суждено было, однако, проникнуть далее. Приняв участие в войнах местных племен, он погиб в битве, не завершив полного кругосветного плавания, так как от Малакки, где он в прежния времена сражался под знаменами Альбукерка, до острова Мактана, где оп погиб, расстояние составляет примерно около одной семнадцатой части окружности. После смерти Магеллана обратное путе­шествие его экспедиции представляло собою не что иное, как бегство: его спутники, постоянно уменьшавшиеся в числе благодаря своим несо­гласиям, болезням, голоду и всевозможным лишениям, возвращались домой чрез Индийский океан и затем чрез Атлантический с такою быстротою, какую только допускали волны, ветры, обросшие водорослями и раковинами корабли их, обломанные мачты и разорванные в клочья паруса. Наконец, из 234 мореходов, вышедших за три года до того из Сан-Лукара-де-Баррамеда, вернулось в Испанию лить 13 истощенных, израненных, жалких людей, имена которых зато были записаны па скрижали истории: между ними находился кормчий Альбо и мореход из басков Себастьян дель-Кано, который командо­вал остатками экспедиции, и которому Карл V дал замечательный девиз на герб: «Primus circumdedisti me». Антонио Пигафетта, который, чтобы книга была доступнее большому числу читателей, изложил на французском языке злоключения великого путешествия, находился также в числе благополучно возвратившихся.
Эти несчастные беглецы, которых изъеденные червями доски их судов едва защищали от гибели в волнах моря, привезли с собою все же груз товаров неслыханной ценности. Говорят, что стоимость привезенной ими гвоздики составляла сумму в 100000 дукатов, что в пять раз превышало стоимость всего снаряжения их флотилии до отправления её из Гвадалквивира. Лишь отсутствие торгового равно­весия между обеими половинами мира могло вызывать подобные совер­шенно ни с чем несообразные несоответствия цен на местах произ­водства и в местностях, где продавались товары. Несмотря па моно­
Первое кругосветное путешествие
271
полию, которую старались установить владельцы обеих Индий, конти­нентальной и островной, открытие Магеллана дало первый толчок к разрушению той традиционной системы эксплуатации потребителей, какую преследовали все торговцы, забиравшие товары в неизвестных стра­
нах. Как бы ни были, впрочем, важны торговые сношения в исто­рии человечества, они образуют все же не более как одну лишь часть, и притом далеко не самую ценную часть спошений между от­дельными странами; это первое круго­светное плавание было во всех ре­шительно отноше­ниях крупнейшим событием новой эры; оно явилось глав­ным поворотным пунктом, который отделяет времена древности от совре­менного периода.
До Магеллана шаровидность земли была, правда, уже известна ученым,она была даже доказана астрономами и мореплавате­лями, но оставалась все же не более как умственным построением, и, не­

Америго Веспуччи (14511512).
По фреске Гирландайо во Флоренции.
смотря па то, что с незапамятных времен народы земли расселялись по континентам и островам по всей её окружности, все же ни один человек сознательно не совершил путешествия вокруг всей планеты. Заслуга такого первого путешествия, создания такого пути, объединяю­щего между собою все части земной поверхности с её разнообразней­шими географическими чертами,эта заслуга всецело принадлежит зна­менитому португальскому мореплавателю. Благодаря ему, создалось вполне научное и правильное представление о земле, п возникло единство исто­рии человечества, равно как были и объединены отдельные части
272
Человек и Земля
земного шара. Правда, последствия, вытекавшие из этого совершив­шагося переворота, сказывались с большою медленностью; они от года к году, от десятилетия к десятилетию, нарастали в течение веков, но, тем не менее, история обнаруживает их несомненную эволюцию, проявлявшуюся в очевидном сближении между собою от­дельных народов земного шара.

ЭПОХ|\ ВО$РО^Д£№-

Франция. Карлу VII (1442 1461) наследовал его сын Людо­вик XI (14611483), затем Карл ѴШ, над которым первоначально регентшей была его сестра Анна Вожэ. Этот король скончался, не имея детей, в 1498 г., и па французский троп вступил герцог Орлеанский, принявший имя Людовика XII (14981515). После его смерти власть перешла в руки новой ветви Капетингов в лице Франциска 1 (15151547).
Германия. В течение эпохи Возрождения императорская власть при­надлежалас 1438 по 1740 г.семье Габсбургов, герцогов Австрий­ских. Фридрих III занимал трон с 1439 по 1493 г., затем его сын Максимилиан царствовал до 1519 г. Этот последний был же­нат па единственной дочери Карла Смелого, имел лишь одного сына Филиппа, который преждевременно скончался в 1506 г., оставив сына от брака своего с Иоанной Безумной. Этот внук Максимилиана, Карл, наследовавший в 1516 г. владения в Новом Свете и корону Испании и обеих Сицилии, затем наследовавший в 1519 г. герцогство Австрийское, герцогство Бургонское и Фландрию, был избран князьямипзбирателями в императоры под наименованием Карла V и царство­вал с 1519 по 1556 г.
Испания. Короли Арагонии, сделавшиеся обладателями Сицилии с 1409 г. и королевства Неаполитанского с 1435 г., сменяли один дру­гого в правильной последовательности: Фердинанд I, Альфонс (1416 1458), Иоанн (14581479). Фердинанд II, король обеих Сицилий, при жизни своего отца вступил в брак в 1469 г. с Изабеллой, се­строю короля Кастилии; после смерти этого последнего он имел воз­можность возложить кастильскую корону на главу своей супруги, и эта царственная чета правила всей католической Испанией с 1479 года. Изабелла скончалась в 1504 г., оставив после себя единственную дочь, Иоанну Безумную, мать Карла V.
Повелителями Португалии, принимавшими большое участие в деле открытия новых земель, являлись Иоанн I (1385 1433), его сы­новья король Эдуард и принц Генрих, затем Альфонс (1438 1181), Иоанн II, Эммануил, царствовавший с 1495 г., и Иоанн III (15211557).
Самыми знаменитыми и наименее деспотичными из семьи
Человек и Земля, т. IV.
18
274
Человек и Земля
Медичи были Козьма (13891464), бывший гонфалоньером ь с 1429 г., и Лаврентий (14481492).
Мы отметим здесь далее лишь немногих из выдающихся лич­ностей эпохи Возрождения. Другие деятели, родившиеся после 1467 г., будут помещены далее вместе со своими современниками, деятелями
реформации.
Джиотто ди Бондоне, художник, род. в Тоскане . . 12661336 г.
Петрарка, Франческо, род. в Ареццо 13041374 »
Боккаччио, Джиованни, флорентиец, род. в Париже . 13131375 » Плетон, Георгий Гемист, род. в Константинополе (1355)(1450) > Братья ван-Эйк, фламандские художники, Губерт 13661426 > и Иоаннъ (1385)1441 >
Донателло, тосканский скульпторъ 13861466 >
Фра Апгелико (Фра Джиованни да Фиезоли) . ... 1387 1455 »
Биондо Флавио, историк, род. в Форли 1388 1463 »
Фра Филиппо Липпи, род. во Флоренции 14001469 »
Баттиста Альберти, архитектор, род. в Генуе . . . 14041472 > Джиованни Беллини, художник, род. в Венеции . . 14261516 » Боярдо, поэт, род. близ Модены 14301494 >
Андреа Мантенья, художник, род. в Падуе .... 14301505 » Пульчи, поэт, род. во Флоренции 14321484 »
Константин Ласкарис, грамматик, род. в Кон­
стантинополе 14341493 »
Мемлинг, фламандский художник, род. в Швабии . 1135 1494 » Джиокондо, архитектор, род. в Вероне 14351515 »
Брамапте, Лазарь, архитектор, род. в Урбино . . 14441514 > Перуджино, Пьетро Вануччи, художникъ 14461524 »
Боттичелли, Алессандро Фплипепи, флорентийский ху­
дожник 14471510 »
Альд Мануций, книгопечатник, род. в Бассиано (1449)1515 » Гирландайо Доминико Куррадо, род. во Флоренции . 14491498 » Леонардо да Винчи, художник и ученый, род. въ
Тоскане 14521519 >
Савонаролла, Иероним, род. в Ферраре .... 14521498 »
Петр Фишер, скульптор, род. в Нюрнберге . . (1455) 1529 »
Адам Краффт, род. в Нюрнберге (1456)1507 »
Пик де ла Мирандоле, философ, род. близ Модены . 11631494 »
Квентин Метцис, художник, род. в Лувене . . . 14661530 >

Это грядущее человечество, како­вое должно быть подготовлено истинно мужественным воспитанием, не бу­дет ли оно состоять из таких лю­дей, что каждый явится способным удовлетворять самому себЬ и созда­вать мир вокруг себя?
Глава одиннадцатая.
ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ.ГУМАНИСТЫ.БИБЛИОТЕКИ. ВОСПИТАНИЕ, РЕАБИЛИТАЦИЯ ЗАПРОСОВ ПЛОТИ,ЛЮБОВЬ К ПРИРОД,ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ В ГЕРМАНИИ.КНИГОПЕЧАТАНИЕ.УТОПИИ,ЛЮДО­ВИК XI И КАРЛ СМЪЛЫЙ.ФРАНЦУЗЫ В ИТАЛИИ.ЕВРЕИ И ГЕР­МАНСКИЕ БАНКИРЫ.ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ТОРГОВЛИ.ЗАВОЕВАНИЯ ИСПАН­ЦЕВ ВОЗВЫШЕНИЕ И ПАДЕНИЕ ИСПАНИИ.
1-£ те времена, когда -живые силы цивилизованной Европы были ^/направлены па открытие новых стран, они применялись до извест­ной степени и внутри её на возрождение великого чувства единства чело­вечества,чувства, не имевшего ничего общего с тем внешним 18*
276
Человек и Земля
объединением, которое создавалось исключительно лишь па словах христианскою религиею при содействии католического духовенства.
Обыкновенно под наименованием «эпохи Возрождения» охваты­вается период топ интеллектуальной эмансипации, котсрая совершилась в XV и XVI веках под влиянием двойного расширения зпаний во времени и в пространстве. Открытия, которые были совершены в Китае и на крайнем Востоке венецианцами, в Африке и в Индии португальцами и затем в Новом Свете испанцами и всеми вообще мореплавателями Западной Европы, замечательнейшим образом рас­ширили кругозор на земном шаре и в то же время усилили полет воображения и смелость мысли. Точно также изучение и открытие антич­ной литературы привязало данные времена ко временам древним, предшествовавшим возникновению Церкви. Человечество возросло вдвойне: с одной стороны, оно завладело всеми землями па поверх­ности своей планеты, с другойоно получило наследие греков и римлян, наследие, восходящее ко временам самого начала истории жизни человечества. Вполне понятно, что такая эпоха совершенно заслуживает особого специального обозначения, которое выделяло бы ее в чередовании веков.
Однако, самый термин «Возрождение» имеет лишь очень относи­тельное значение, так как до XV века, т.-е. до бегства греческих грамматиков из Константинополя, унесших с собою свои книги на Запад, латинская письменность не переставала пользоваться почетом в Риме и в Галлии,Виргинии почитался даже наравне со святыми отцами церкви, можно сказать, почти обоготворялся. К тому же итальян­ской эпохе Возрождения предшествовал Петрарка, опередивший се на целое столетие; ей предшествовало арабское возрождение, в течение которого мавры, евреи, левантинцы перенесли в Европу знания вос­точной Азии, сведения о её географических условиях, о её населении, её произведениях и истории. Впрочем, во все эпохи жизни челове­чества бывали «Возрождения», имевшие большее или меньшее значение. Перед тою эпохою, которая соответствовала открытиям Гутенберга и Колумба, должно отметить эпоху Возрождения при Карле Великом и таковую же XII века,последняя возникла также под влиянием фило­софии древности и превосходила тем великую эпоху Возрождения, что* не осталась в полном подчинении этой философии.
Совершенно подобно тому, как нередко наблюдаются внезапные перемещения и переселения народов из страны в страну, нарушающие обычное течение вещей, точно так же могут происходить «скачки» низ одного века к другому, минуя промежуточные периоды, и идеи древ­ности могут снова молодеть,бывает, что поколения достигают вто­рично пышного расцвета после долгих периодов полного упадка и
Исчезновение итальянских общинъ
277
безплодия. Это именно и совершилось по отношению к литературе, к философии и к моральным учениям древности, как только закон­чилась мрачная эпоха средних веков.
Конечно, прежде всЬх других стран в Италии проявилось мо-

Венеция. Площадь св. Марка.
В глубине собор Св. Марка, справа дворец Дожей, слеваКампанила (разрушив­шаяся) и библиотека Сан-Совиноодин из сохранившихся в наибольшей чистоте памят­ников Возрождения.
гучее развитие науки и искусства, вступивших па новые пути развития, благодаря чему эта эпоха в жизпи страны н заслужила наименование Возрождения,совершившаяся эволюция получила даже особое наимено­вание «qualtrocento», относящееся ко всему прогрессу духовной жизни, проявившемуся специально в Италии в течение XV века *)•
В эту эпоху исчезли итальянские общины, заменившиеся всюду управлением единодержавных властителей; лишь один единственный город сохранил республиканские формы правления, это Венеция, ко-
1) Philippe Monnier. «Le Qualtrocento. Essai sur 1’Histoire litteraire du XV Siecle italien», 2 vol.
278
Человек и Земля
торая лагунами отделялась от суши, и для которой специальные условия её иностранной политики создавали жизнь совершенно иную, чем жизнь других итальянских городов.
Причины падения и окончательного исчезновения общин Италии вполне ясны. Каждая из общин делилась на враждебные касты и поглощала свои силы внутреннею борьбою, причем постоянно угне­тенная каста искала случая привлечь на свою сторону союзников из внешних врагов общины; городская аристократия опиралась на чуже­земную аристократию, крупные купцы заключали союз с чужестран­ными крупными купцами, наконец, и народные партии призывали парод соседних городов или даже бывали столь неблагоразумны, что пригла­шали в стены своего города кого-нибудь из могущественных кпязей, лишь бы он соглашался удовлетворить их требования. Каждая каста заботилась не более как о своих личных интересах, и в тех счастливых городах, где равновесие, мало-по-малу, возобновлялось, община не имела иного идеала, как свое собственное существование, и не понимала, что если она не будет защищать свободы всех, то и её собственная свобода будет подвергаться опасности. Примеры более высокого взгляда на вещи редки в истории итальянских городов. Когда в 1289 г. Флоренция освободила крестьян совершенно от раб­ства, «так как свободанеотъемлемое право каждого и не может зависеть от произвола другого человека», это благородное побуждение не встретило себе подражания, и сама Флоренция забыла его вскоре, как это ясно было из поведения её по отношению к Пизе. Лишь немногие республики обладали истинным величием духа и понимали правильно свои настоящие интересы.
Но если общинам было назначено погибнуть от их внутрен­них раздоров, то надо сказать, что им в то же время угрожала гибель и от постоянных внешних войн, которые они вели с со­седними городами. Флоренция старалась отнять у Пизы её морскую торговлю, старалась преградить Сьенне путь к Риму, Милан обви­нял Павию, Кремону, Брешию в том, что они стремились ослабить его власть, лишить его части богатств. Ни в Лукке, в 1548 г., ни в Милане, в 1447 г., никто пе хотел и слышать о федерации городов на совершенно равных между ними правах.
Причины столкновений были столь многочисленны, что общинам не хватало времени самим вести войну,им приходилось доверяться специалистам военного ремесла, которые нанимались на службу то к какому-нибудь князю, то к какому-нибудь городу, и за их счет вели борьбу, одерживали победы или испытывали поражения. Обыкновенно какой-нибудь воитель, чувствовавший в себе достаточно отваги и до­статочно страсти к военному делу и к приключениям, старался подо-
Исчезновение итальянских общинъ
279
брать себе банду всевозможных готовых на все проходимцев, мало ценящих свои и чужия жизни и относящихся с презрением к труду,таким образом составлялась «condotta», и эта группа воиновъ

Венеция. Статуя одного из кондотьеров, «Иль-Коллеоне».
Работы Андреа дель Вероччио, род. во Флоренции в 1422 или 1435 г., ум. в Венеции в 1488 г.
отправлялась искать городов, где можно было что-либо предпринять. Предводитель продавал себя и своих тому, кто предлагал бблыиую сумму, и если противник, с которым он только-что сражался, обе­щал заплатить ему больше, чем союзник, оп изменял последнему и, случалось, завладевал тем самым городом, который, только-что перед тем защищал. Никогда. лотерея войны не разыгрывалась
280
Человек и Земля
более причудливым образом и не давала более неожиданных слу­чайностей, как во время этих «condottieri»! Кто бы ни стал абсо­лютным властителем прежде свободной общины, всякий становится диким зверем,каждый старается приспособить общину к новому режиму насильственным путем в надежде утвердить за собою и за своим потомством окончательно власть. Таким образом, жизнь про­текала полная случайностей и превратностей, в зависимости от исхода битв, предательств и убийств.
Однако, то движение свободы, которое сорганизовало республики, общины и лиги, вооружившиеся против феодализма,именно это же самое движение должно было продолжаться и далее вплоть до полной эмансипации личности. Человек в XV веке стремится освободиться от окружающего общества, чтобы открыть самого себя во всей полноте, во всей силе и красоте. Замечается некоторый параллелизмт, между периодом итальянского Возрождения и великой эпохой расцвета эллин­ского мира. Через 2000 лет, мы видим, человек старается совер­шенно также осуществить свой идеал силы, красоты, личного обаяния, равно как и силится развить свой интеллект и увеличить знания. Таково движение «гуманизма» в самой основе его: индивидуум ста­рается открыть самого себя во всем блеске своей личности, осво­бождаясь от многочисленных пут, создаваемых обычаями и зако­нами. Вез сомнения, лишь очень немногое число избранников может достичь желаемого совершенства, достаточно, однако, уже и самого стремления: к тому же, вообще говоря, все общество видоизменяется всегда, следуя тем отдельным личностям, которые придают ему свой характер, влагают в него, так сказать, свою душу. Таким образом, несмотря на присутствие тираннической власти, несмотря на внутренния и внешния войны и на политические перевороты, среди которых вращались тогда государства, эпоха Возрождения является все же одной из наиболее светлых в истории, так как значение общества определяется ценностью входящих в него отдельных сильных личностей, полных самосознания. Это грядущее человечество, какое должно быть подготовлено истинно-мужественным воспитанием, не будет ли оно состоять из таких людей, что каждый явится спо­собным удовлетворять самому себе и создавать мир вокруг себя?
Эволюционное движение великой эпохи Возрождения, явившееся продолжением века Петрарки, имело гораздо большее значение, чем только создавать «гуманистовъ» в узком смысле этого слова, т.-е. людей, считающих особою заслугою говорить на хорошем латинском языке и видящих верх позора в средневековом варваризме. На­против, гуманизм, в самом широком своем смысле, заключался, как показывает уже самое его название, в поисках всего, что только
Религиозный переворотъ 281
«человечно», что возвышает человека в его глазах и обнаруживает не только его способность красиво говорить, но и способность проявлять все добрые стороны своего духабыть благородным, добрым, велико­душным. II лишь именно потому, что античная греческая и латинская литература содержит в прекраснейших формах наиболее глубокия мысли п самые возвышенные нравственные основы, именно потому, чтовсе сокровища, приобретенные человечеством, объединены в ней, исключительное внимание деятелей эпохи Возрождения и направилось на знакомство с писателями классической древности.
Переворот, который произошел в духовном мире человечества, был по существу переворотом поистине религиозным: человек перестал быть жертвою первородного греха, восстановил свою перво­бытную чистоту и свое право свободного пользования райскими плодами; вопреки всем желаниям Церкви он получил право прежде всего вкусить от плода с древа знания и науки: невинность и невеже­ство перестали быть синонимами. Конечно, далеко не все гуманисты были людьми высоких душевных качеств, между ними встречались и люди без твердых убеждений и без чувства собственного достоинства, встречались лицемеры, льстецы и паразиты, почему их воспитательное значение неизбежным образом ослаблялось, но, тем не менее, и они вносили новые знания, и они открывали школы и выступали в качестве представителей пауки, являясь противниками всех тех, кто вместе со св. Павлом и св. Августином проповедывал «веру хотя бы в абсурдъ»!
Что бы там ни говорили некоторые, в средние века в общем книги составляли все же предмет ненависти духовенства, и те из духовных лиц, кто, тем не менее, любил их бессознательно, инстинктивно, находились под подозрением, как подготовители перво­начально незаметного восстания против существующего. Правда, на­звания некоторых монастырей, например, хотя бы монастыря на Монте-Кассино, вызывает в нас представление о больших собра­ниях книг и рукописей, воспоминание о бенедиктинцах порождает в нас иллюзорное представление о средневековых монахах, большею частью погруженных в науку, в чтение, в переписывание руко­писей, заставляет думать, что им мы обязаны самым драгоценным наследием античной литературы; это ошибочное представление происте­кает от того, что не принимается во внимание общее состояние всего общества в течение этой мрачной эпохи и узкость духовных потреб­ностей, которую неизбежно влечет за собой в любой общине строгое соблюдение правил, имеющее единственною целью уменьшение личной инициативы. Впрочем, помимо того, религиозная ревность апостола Павла, велевшего сжечь все книги библиотеки Эфеса, долгое время
282
Человек и Земля
воодушевляла и первосвященников, проникнутых древним благо­честием. «Мне рассказывают,писал в конце VI века Григорий Великий одному из епископов,и я без стыда не могу этого повто­рить, что ваше братство решилось обучать некоторых лиц началам грамматики... это тяжелый и постыдный проступок, если епископ занимается подобною суетою, недостойною ни духовных, ни светских лицъ»! И многие епископы, действительно, считали себя выше столь греховного светского образования: на Халкедонском соборе в 451 г. более сорока прелатов должны были воспользоваться любезностью своих коллег или же писцов, чтобы закрепить свое сочувствие поста­новлениям собора, так как сами они не умели подписать своего имени! Даже у монахов-бепедиктинцев, самое имя которых сдела­лось синонимом ученых людей, благодаря образованным духовным лицам XVII и XVIII веков, по правилам пе требовалось вовсе, чтобы член братства умел читать и писать, и вновь поступающему отнюдь не предъявлялось требование, чтобы он познакомился с тай­нами азбуки в течение года своего послушничества. У монахов Сито было установлено за норму для тех, кто занимался чтением, чтобы читать не более одного единственного произведения в год, и чтобы переписывать рукописи, отнюдь не украшая их никакими виньетками или заставками *). Это последнее дело должно было, как занятие чисто­светское, предоставлять наемным рисовальщикам, не причастным к монастырю!
И как бедны при этом книгами были в средние века самые знаменитые монастыри! Самым богатым из них был в 1472 г., накануне эпохи Возрождения, монастырь Клерво, который, по Арбуа де Жубенвилю, содержал 1714 томов. В монастыре Божьей Матери в Париже было в 1297 г. лишь 97 сочинений, тогда как задолго до этого времени в библиотеке фатимитов содержалось, по Катрмеру, более двух с половиною миллионов томов. Библиотека Ватикана, правда, превосходила в этом отношении все другие европейские библио­теки,при Сиксте IV она состояла из 2546 томов. Стоит вспомнить о посещении Боккаччио тех остатков библиотеки, которые сохранились в книгохранилище на Монте-Кассино: оп нашел там лишь изуродо­ванные книги, так как монахи счищали текст с пергаментных листов, обрезали края и делали маленькие псалтырики для детей и женщин 1 2). Таким способом погибли некоторые из произведении греко-римских времен, существовавшие еще в XI и XII веках,
1) D’Arbois de Jubainville. 2) Benvenuto de Imole, цитировано no Philippe Monnier.
Возникновение критического отношения
283
погибли, не дождавшись светлых дней Возрождения, и если в эту эпоху ученые, к счастью, все же имели возможность собрать значи­тельное число античных произведений, то это лишь потому, что они искали их и заставляли снова появляться из-под написанных сверху молитв, рецептов или не имеющих никакого значения формул, которыми бывали покрыты 'пергаменты.

Эпизод из жизни св. Урсулы. Возвращение английских послов в свое отечество.
Картина Гарпаччио, род. в Венеции около 1460 г., ум. там же в 1522 г.
Еще до открытия книгопечатания начали гуманисты свое великое дело литературного и научного завоевания, которое с этого времени должно было двигаться вперед безостановочно. В эту эпоху про­буждается у человечества ощущение, что исторические события текут непрерывно, и ученые стараются связать события древности с таковыми современности, перешагнув через мрачный период средневековья. Флавио Биондо, автор первого произведения, посвященного археологи­ческому восстановлению Рима 9, старается возобновить в Италии по­пытку, сделанную за сто лет до того Ибн-Халдуном у магометанъ
1) «Roma Instaurata», 144G.
284
Человек и Земля
Мавритании, но при этом обнаруживает еще большую широту замысла п более высокие философские понятия. Арабский историк взял объ­ектом своего исследования развитие цивилизации во всем человечестве, но, несмотря на то, что считает себя единственным исследователем, занимающимся этой «новой наукой», скромно добавляет, что, бытьможет, он п ошибается, так как «столько было паук и столько было ученых у различных народностей. Где теперь все знания древ­них персов, где наука халдеев, сирийцев и вавилонян, оставивших после себя такие памятники»?
Это воскрешение прошлого, которое Ибп-Халдуп считал не­мыслимым, совершилось несколько веков спустя благодаря таким настойчивым исследователям эпохи Возрождения, как Альд Мапуций; исследователи эти занимались всю свою жизнь с неугасающим жаром восстановлением литературных сокровищ, сохранившихся, по крайней мере, со времен Рима и Греции, и с искусством и прозорливостью исследовали тексты, устраняя пз нпх ошибки, получившиеся при переписывании, очищая их от вставок и комментариев и восста­новляя их в первобытной чистоте. Именно таким образом развилось критическое отношение, направленное первоначально к разрешению вопросов о знаках препинания, об орфографии и стиле, позднее же касавшееся самых возвышенных вопросов истории и науки во всем её целом. Из этого детального и тщательного изучения различных, часто противоречащпх друг другу списков развилось потом свободное исследование научных теорий, также весьма разно­образных и противоречивых.
Итальянцы не дожидались ухода греков из Константинополя и завладели еще до того наследием эллинского мира. Впрочем, даже накануне еще эпохи Возрождения греческие элементы населения, которые две тысячи лет тому назад поддерживали существование в Великой Греции школы Пифагора и других научных и философских школ, сохранились еще на юге Италии, благодаря влиянию Константинополя, остававшагося властителем этой страны до конца XI века и не пере­стававшего и впоследствии высылать туда большое число своих бегле­цов. Старинная япигская основа населения, родственная пелазгам, столь тесно приспособилась к греческой культуре, что так называемый «романический» язык не вполне исчез даже около южной оконечности Отрапте и Калабрии. Не является ли родина Джордано Вруно, Кампанеллы и Вико глубоко-греческою по самому характеру своей духовной жизни и мысли? 9-
1) Frangois Lenormant. «La Grande Grece». t. X, p. 65.Ernest Nys. «Autour do la Mediterranee», p. 4.
Великолепие Флоренции
285
Во всяком случае, восстановление греческой литературы и гре­ческой мысли в эпоху Возрождения совершилось не в южной Италии, на половину эллинской по происхождению: оно должно было естествен­ным порядком произойти в северной части полуострова, где история совершала наиболее быстро свою эволюцию. Флоренция, бывшая еще истинным центром искусства и науки Италии. «Флоренциягород,

Флорентийский собор.
На горизонте справа заметны высоты Фьезоле. Купол собора был построен Брунеллески, флорентийцем, 13771466.
бывший цветом всех городовъ» i)» сделалась как бы новым грече­ским городом.
Флоренция вносит в свои создания искусства столько же богат­ства воображения и столько же творческой силы, как и великия Афины, но, правда, меньше богатства и разнообразия; она кажется разочаро­ванной, прискучившей жизнью и деятельностью, и не восстает против чужеземного владычества Сердце её, как нам говорят, находится не на одном уровне с её гениемт» 2), но не является ли это скорее
1) G. Ruskin.2) G. Perrot. Revue des Deux Mondes, npv. 1870.
286
Человек и Земля
в силу того, что идеалы её выше земли, и что несчастные раздоры не могут замутить её хрустальной чистоты. Поэты со времен Пульци и Боярдо и до Ариоста и Гольдони, художники, с Перуджино до Корреджио, обнаруживают все ту же самую чистоту и ясность. Во время самого разграбления Рима Пармезан изображал красками, как ландскнехты врываются в его мастерскую. «Попробуйте найтиговорит Кине в Мадонпах Андреа дель-Сарто и Рафаэля печальный взгляд порабо­щенной, оскорбленной, разграбленной и разодранной па клочки Италии, вы найдете лишь взгляд, полный счастья Италии, возносящейся па небо, но отнюдь не отчаяние, вызванное политическим падениемъ». Италия историей своего искусства и своею философскою и политическою мыслью вышла первая из замкнутого и узкого круга национальности. Опа доверилась без борьбы духу цивилизации, гению человечества. Оте­чеством итальянцев был долгое время весь мир Ц.
Флоренция, этот светлый город по преимуществу, превратилась в настоящую столпцу с того времени, как богатые купцы Медичи сумели добиться в пей королевской власти, не принимая на себя коро­левского титула. Нигде жизнь горожан и ученых не была более бле­стящей, более веселой и в то же время более облагороженной вели­чием искусств, элегантностью языка, красотою прозы и стихов на гибком и пластичном латинском языке, сделавшемся там живым и родным языком, и на звучном и правильном греческом. При­дворные ораторы, грамматики и поэты, тяготевшие к «Великолепному» Лаврентию Медичи, вполне сознавали, что живут в самую выдающуюся и замечательную эпоху, которую вполне можно сравнить со временем расцвета Афин. Марсилий Фицип, один из знаменитейших людей этого круга, восклицает, полный счастья: «Наш векъзолотой век; он извлек на свет почти заглохшие свободные учения, воскресил грамматику, поэзию, красноречие, живопись, архитектуру, музыку, искусство бряцать па древней лире Орфея, и все это свершилось во Флоренции». Он пишет одному из друзей, которого соблазняет устроиться в этом благородном городе: «Сделайся счастливцемъсделайся фло­рентийцемъ».
В течение этой великолепной эпохи Возрождения в этой чудной странев Италиинаслаждение наукою отнюдь не составляло исключи­тельного права избранных людей, князей п графов,оно должно было равным образом распределиться и в народных массах, приспо­собиться к детям, реформировать школы, сделав из них «дома радости»прототипы тех школ, которые кое-где и в настоящее
1) Paul Ghio. «L’Anarchisme aux Etats-Unis», p. 148.
Свободное воспитание
287
время устраиваются людьми либерального склада мыслей. Такая школа, основанная, например, Витторино Рабальдони близ Мантуи, в степи,
№ 36В. Флоренция и её окрестности.

«была украшена деревьями и фонтанами». В обширном здании, убран­ном фресками и цветами, дети, собиравшиеся со всей страны и при­надлежавшие к самым различным общественным классам, жили счастливо, по-братски, не боясь битья. Витторино, лицо которого было
288
Человек и Земля
столь открытым и радостным, «что один взгляд его излечивал больныхъ», умел сделать науку приятною и игры поучительными, так что ученики его работали во время танцев, работали бегая, распевая, ездя верхом, лазая по горам и развлекаясь чтением Виргилия, письмом по-латыни и дебатами. Воспитатель понял, что различные стороны человеческого существа должны быть развиваемы параллельно, ум должен возбуждаться разнообразием изучаемых предметов, тело должно восстановляться разнообразием пищи и исправлением всех физических недостатков,лишь таким образом можно достичь силы и выносливости, красоты и грации. Рабальдони, как бы «рожденный из дуба», был примером, которому все старались подражать *)•
Стоит сравнить это место счастливой жизни детей с теми мрач­ными конурами, в которых ученики подвергаются пытке рутинного обучения и должны расплачиваться за все свои проступки телесными наказаниями, которые находят себе таких приверженных защит­ников в Англии! Один из писателей, восхваляющий средние века, пытается нарисовать нам поэтическую картину этого жестокого вос­питания. Он нам описывает «праздник розогъ», который справлялся учителями и родителями во главе толпы учеников в Германии в один из хороших летних дней. Под суровым надзором взрослых ученики отправлялись в лес, чтобы сделать запас розог, пред­назначенных для того, чтобы потом ими полосовали их тело: их заставляли выбирать особенно гибкия и крепкия прутья тонкой березы, и каждый должен был нести потом с собою целый пучек. Затем после игр п завтрака на траве дети возвращались в город, распевая «Песню розогъ»; они представляли собою как бы гладиаторов, скло­нявшихся пред Цезарем, который мановением руки отправлял их на верную смерть 1 2).
Приближаясь, однако, к научной истине, Италия, и вместе с пей вся Европа, удалялись от веры. Без сомнения, старинные тради­ционные формы религии не изменялись, и даже в силу того, что искус­ство стало проникать в общественную жизнь, религиозные празднества еще выиграли в блеске, в богатстве и в роскоши; однако, индиф­ферентность к религии еще сильнее, чем еретические учения, стала постепенно отвращать людей, знакомых с классическим миром, от Церкви. Один из неоплатоников, пришедший из Флоренции Гемист Плетон, стал проповедывать, не вызывая этим никакого возмущения среди своих друзей, что религия будущагоэто «не христианская и не магометанская,она немногим лишь будет отличаться отъ
1) Philippe Monnier. «Le Quattrocento», t. 1, pp. 241 ss.2) J. Janssen.
«L’Allemagne a la Fin du Moyen-age».
Индифферентность к религии 289
язычества»! Авторитет верховного первосвященника чрезвычайным образом ослаб, особенно в самой Италии, где римский папа являлся в то же время и гражданским носителем власти. Территория Рима сделалась светским княжеством, где занимались прежде всего поли­тикой и светскими де­лами, опираясь более на военную силу, чем на доводы религии. Римские папы, сами будучи гуманистами и собирателями рукопи­сей, наравне с дру­гими владетельные и
особами Италии, обна­руживали большею частью враждебное отношение к чрез­мерно ревностному выполнению религиоз­ных обязанностей и ограничивались одними традициями римской курии. Когда Николай V скончался, то у гроба его рифмоплет Филельфо упоминает лишь о печали Апол­лона п муз, и позд­нее, когда Португалия и Испания изо всех сил интриговали друг против друга перед кардиналами и при­
дворными, причем каждая старалась, чтобы ей была присуждена наи­лучшая половина земного шара, Александр VI, запятый государствен­ными делами, своею семьею, своими частными делами, совершенно не заботился о тех великих задачах, которые появились в Европе в силу установления нового мирового равновесия. В Риме кардинал Якопо Амманати искал христианского наставника, но находил лишь ученых. Самое слово «добродетель» (virtus) сделалось синонимом виртуозности в пользовании латинским языком.

Дюрер; портрет, писанный им самим (1500).
Человек и Земля, т. IV.
19
290
Человек и Земля
И именно в ту эпоху, когда авторитет папской власти перестал быть признаваем на Западе, замечается по курьезной иронии судьбы так называемое возвращение восточной церкви под власть римского первосвященника. Церковный собор собрался в Ферраре, затем, прогнанный оттуда чумою, был перенесен во Флоренцию, где, проявив бездну эрудиции, диалектики и красноречия, ученые, самые избранные, образованные представители греческой и латинской церквей, провоз­гласили догматическое объединение обеих половин христианского мира. В алтаре церкви св. Марии Новой были воздвигнуты на одинаковую высоту два тронаодин для папы римского Евгения IV, другой для императора Восточной Империи Иоанна Палеолога; их окружали высшие сановники, священники обеих церквей участвовали в богослужении, народ выражал свое одобрение и преклонялся. Договор о соединении церквей был составлен на двух языках, был торжественно про­чтен, были принесены клятвы, и все же этот мертвый документ остался на вечные времена в архиве! Эти прекрасные празднества религиозного примирения и объединения, справлявшиеся в 1439 г. в городе, который был самым центром гуманизма, пе имели па самом деле в себе ничего религиозного,это были чисто-языческие празд­нества, это был радостный привет любви, которым встречали великих гениев греческой древности, возвратившихся в среду живых людей.
Ослабление католического благочестия позволило мыслящему обще­ству вернуться к природе и прервать на время аскетические упраж­нения,эти последние, впрочем, на короткое время снова вернулись, когда в конце XV века Иероним Савонаролла, окруженный своими «плакальщиками» или «piagnoni», предписывал закопы даже самой Флоренции и, возвращаясь к традициям апостола Павла, заставлял жечь картины, музыкальные инструменты и произведения светской лите­ратуры, между прочим и «Разсказы» Боккаччио. Этот острый кризис религиозной веры и нетерпимости продолжался, однако, едва лишь четыре года, и, в свою очередь, сам Савонаролла был сожжен по приказанию папы Александра VI за свою чрезмерно большую ревность к религии и к Господу Богу.
Не подлежит сомнению, что движение Возрождения, взятое во всем своем целом, определило эмансипацию гражданского общества, привязав последнее тесно к древней культуре, как бы минуя средние века христианства. Благодаря этому и женщина завоевала на деле некоторое участие в общественной жизни, в чем ей совершенно отказывала христианская церковь,женщина получила возможность вы­ступить из тесного круга семьи и из мрачных сводов храмов и монастырей; чрезвычайно большое число женщин сделалось даже знаменитыми в науке, прославилось своим умом, своими чисто­
Реабилитация плоти
291
мужскими качествами; во многих благородных семьях девушки стали принимать живейшее участие в воспитании своих братьев.
Проклятие, которое христианская религия наложила на тело чело­века, рассматривавшееся ею как местопребывание всех низменных страстей, перестало тяготеть над человечеством. «Тысяча лет неве-

Мурсия. Развалины арабских бань.
жества», как определяет Мишлэ средние века, наконец, отошли в вечность. В этом заключался наизначителыиейший переворот, кото­рым определилось самое Возрождение, так как благодаря ему ослаб этот ужасный догмат первородного греха, растлевавший христианскую часть человечества, заставлявший презирать свое тело или же видеть в нем носителя всех пороков. Наказание за совершенный чело­веком первородный грех вызывало невольно страх перед «плотью», которая противопоставлялась бессмертной душе, и в действительной жизни это презрение к плоти выражалось не в чем ином, как в нечистоплотности. Тело, покрытое паразитами, язвы и струпья были в большом почете; считали за особое достоинство воздымать к Богу гиоеточащие руки, привлекать Его взоры на истощенные или атрофи­рованные члены. Во Франции, подвергавшейся в течение четырнадцати
19*
292
Человек и Земля
столетии суровой церковной дисциплине, считалось почти до самого последнего времени обязанностью всех верующих <не смывать воды св. крещения»,курьезным образом символ крещения сделался, в конце концов, предлогом к нечистоплотности. Еще и в настоящее время монголы перестают мыть свои одежды па целый год, если случится какое-нибудь общественное бедствие, свидетельствующее о гневе небесном и); их психология не изменилась со времени посещения Рубрука: он рассказывает, что у них мытье почитается призы­вающим громы небесные. Если же не выходить из пределов хри­стианских стран, которые благодаря господству монахов стали так сильно походить на страны монгольские, то пе видим ли мы, что и в Испании церковь запрещает пользоваться чистой водой. В 1467 г. кардинал Эспиноза запретил скандализировавшее его употребление бань, которые тогда не вывелись еще у потомков арабов, оставшихся в этом «католическомъ» по преимуществу королевстве1 2), в этой стране, где нечистоплотность одной из принцесс была возведена в геройство.
Реабилитация плотикак выражались поклонники Сен-Симона в романтическую эпоху социализмабыла существенным условием эмансипации искусства. Конечно, народ прекрасной Италии во все времена сохранял чувство прекрасного или скорее всегда отражал в себе красоту и изящество окружающей природы. Великолепные пей­зажи Тосканы, Умбрии, с ясно обрисовывающеюся каймою гор, с красивыми рощами, горными потоками, живописными деревеньками и богатыми и разнообразными полями, составляющими такой чудный контраст с темными кипарисами, затем дремучие леса высоких Апеннин и за ними плодородные бесконечные равнины, цветущие предгорья Альпов, вся эта дивная природа, богатая вечно меняющи­мися оттенками, различными, в разные времена года,все это отра­жается на характере итальянского народа, веселого, добродушного одаренного умом, любящего и глубоко-художественного. Иоахим Флор любил природу и умел наблюдать ее: однажды, когда он читал свою проповедь во время дождя, облака внезапно расступились, и ра­достный луч солнца осветил церковь. Проповедник остано­вился, приветствовал дневное светило, запел «Veni Creator» и вышел со своею паствою из церкви, чтобы посмотреть на окружающую пол­ную радости природу» 3). Альберти, гуманист, если только он им был, очаровывал своею кротостью диких животных, на которых взор его действовал магнетически; при виде красивого дерева или
1) W. W. Rockhill. «Diary of а Journcy through MongoliaandTibet», p. 154.
2) A. S. Martin. «Spain, its Greatness and Decay», p. 153.3) Arvede Barine-
*L’Italie Mystique».
Чувство красоты
293
богатой жатвы он заливался слезами; каждая красота была для него откровением.
Ни у одних земледельцев в мире нет таких трогательных, полных искреннего чувства народных песен, таких гармоничных, изящных и музыкальных, как rispetti или stornelli тосканских крестьян. Нигде деревенские домики не выделяются так красиво на

Музыкальные упражнения в поле.
Картина Джиорджионе, венецианского художника (14771511).
фоне окружающих их садов п полей,деревенский каменщикъстроитель не старается, как в других странах, поместить по­стройку на виду,он умеет приспособить ее ко всему окружающему, сделать ее еще одной лишней чертой, увеличивающей красоту пейзажа. Сам он вполне сознает её красоту, умеет сохранять ее, умеет выбирать красивейших женщин,он украшает цветами детей, обвивает гирляндами цветов своих быков, воздвигает среди по­лей даже пугала для птиц, являющиеся настоящими произведениями искусства, и, чтобы доставить приятное своим глазам, «поверх мешка с хлебом кладет томатъ» 9-
1) Philippe Monnier, ор. с., t. II, р. 223.
294
Человек и Земля
С этою любовью к природе связан факт, который дает ей определенное положение в завоеваниях человечества. Любители под­ниматься в горы, забирающиеся на высоты единственно ради удоволь­ствия к самим поднятиям, ради удовольствия видеть, как постепенно расширяется горизонт, как появляются за горами, за холмами города, п вырисовывается на краю равнины светлая полоса моря, могут вы­зывать в своей памяти воспоминание о Петрарке, поднимавшемся на гору Ванту и).
Таким образом, от века до века, несмотря па притеснения церкви н светских властителей, несмотря на пожары и войны, итальянский народ сохранил сокровище художественного чувства, искусство, однако, не могло развиваться иначе, как при полной сво­боде взять и писать чистые формы человеческого тела, освобожденные от всех аттрибутов, которые требовались религиозной рутиной. Не­обходимо было освободиться от давящих символов, взглянуть на человека, каков он есть на самом деле, во всей его красоте,па человека, не оскверненного первородным грехом, и разглядеть и по­нять даже в событиях, считавшихся священными и божественными, про­стых людей, в их обыдеппых положениях и повседневной жизни: глаза художника снова получили право смотреть на природу и па людей в их не прикрашенном виде, п цепи спали с рук твор­цов искусства. 2000 лет прошло с того времени, как греческие художники :оняли красоту человеческого телв и изобразили ее во всем её блеске,теперь итальянские художники дошли до того же другими путями,они также поднялись до лицезрения красоты, хотя и весьма отличной от таковой эллинов, но не менее совершенной в своем собственном роде, применительно к новым чувствованиям. Тогда как ионические скульпторы, полные жизнерадостности, представляли собою молодой возраст искусства, художники итальянские, освободив­шись от пут средневековья, сохраняли большею частью даже в своей наивной жизнерадостности некоторую меланхолию, некоторую пе­чаль, как бы намекавшую на пережитые горести. Опи завоевали пред­шествовавшими страданиями глубину чувства и путем изучения чело­века н природы нашли снова полную красоту внешних форм. Даже самый благочестивейший христианин из всех художников того времени, Фра Апгелнко, не решавшийся есть скоромное за столом папы без разрешения своего настоятеля,Апгелико, писавший всех людей на своих картинах добросовестнейшим образом одетыми с головы до йог, не упускал никогда из виду в своих художе-
1) Giinther. «Wissenschaftliche Eergbesteigimg».
Чувство красоты
295
ственных созданиях красоты человеческого тела и вдохновлялся про­грессом техники, созданным его соотечественниками.
Как велика должна была быть радость всех эмансипировавшихся

Дом в Нюрнберге.
художников, все почти мелких мастеров, известных нам лишь по именам или прозвищам, пли даже только по названию их родного города; как велико должно было быть их счастье, когда они почув­
296
Человек и Земля
ствовали себя настолько свободными, что могли изображать красоту таковою, как они ее видели, во всем блеске её молодости и силы! Это была эпоха увлечения, в котором принимал участие и простой народ, очарованный тем, что видел перед собою столь великолепные творения людей, вышедших из него самого. В то же время художники, сделавшись более смелыми, благодаря своему успеху, вступили па путь новшеств: опи стали обучаться анатомии, изучали законы перспективы, изыскивали новые способы приготовления красок и новые приемы живописи. Это был златой век для итальянских художников, и отсюда он распространился и на все части Западной Европы, где имелись аналогичные условия, и где эти условия вызвали появление граждан, воспринимающих и понимающих красоту. Фламандские города и промышленные города центральной Германии, прошедшие чрез первоначальное воспитание общинной жизни, города,в которых эман­сипация мысли освободила индивидуальную инициативу, сделались, благодаря развитию искусства и благодаря увеличению способности оценивать его целым рядом маленьких Италий, обладающих каждая своею особою оригинальностью.
Каким замечательным центром поэзии науки и искусства сде­лался, например, город Нюрнберг, интересный пе менее, чем Флоренция и). Как сообщает один из современных авторов, «богатство и изобилие всего были обусловлены там участием семи различных народностейвенгров, славян, тюрков, арабов, фран­цузов, англичан и голландцевъ». Следовательно, вся Европа и среди­земноморский восток вели торговлю с этим крупным промышленным городом. Пока Венеция и Генуя оставались в сношениях с Индией п внутренними частями Азии, Нюрнберг и Аугсбург сохраняли свое перворазрядное значение в смысле распределения драгоценных восточ­ных товаров в центральной Европе; города эти, в особенности первый из них, умели посвящать значительную часть своих барышей на прославление труда и на развитие искусства. Здесь мы находим замечательный круг художников, истинных людей в настоящем значении этого слова,художников знаменитого германского Возро­ждения, связанного родственными узами с Возрождением итальянским. Они стремились лишь к тому, чтобы совершать великия деяния, вовсе пе желая извлекать из них для себя почести, почему мпогие из этих художников являются анонимами: творения их были совер­шенны, но сами они оставались по собственной воле в полной неиз­вестности. Архитекторы, скульпторы, золотых дел мастера, художники,
1) Rosenplut.
Возрождение в Германии
297
миниатюристы жили простыми рабочими, соединявшимися в братства № 369. Нюрнберг и его область.

1: и ооо ооо
> ■ ■ ' • * _J
о w 25 50 К ИЛ О М .
и корпорации, вместе жившие и вместе работавшие. Даже Адам Краффтъ
298
Человек и Земля
называл себя просто «каменотесомъ», Петр Фишер называл себя «медникомъ» *) и изобразил себя в костюме рабочего на могиле святого Себальда. Искусство распространено всюду в эту дивную эпоху Возрождения: человек, сознававший красоту своего тела, старается еще усилить ее изящно скроенным костюмом ярких цветов; обстановка жилищ и самые жилища строятся с любовью, даже сами улицы раз­рисовываются, и эти рисунки служат для чужеземцев как бы лето­писью, как бы хроникой города. «По отношению к искусству мы должны рассматривать эпоху XII века, столь блистательную в Германии, поистине как потерянный рай» (Шмоллер).
Преобладание этого великого момента в истории человечества проистекало от относительного равновесия больших городов,осво­бодившись от господства духовенства и от абсолютной власти импе­ратора, они были, тем не менее, принуждены опираться друг на друга, чтобы сохранять свою свободу, и представляли в действительности нечто в роде федерации, притом чрезвычайно сложной, так как условия её сильно вариировали в каждой общине. Благодаря такой взаимной поддержке, мир восстановился, мир, однако, постоянно колебавшийся и неустойчивый, подобно намагниченной игле, которая, колеблясь без конца в ту и другую сторону, тяготеет все же к северу. Города эти были особенно могущественными, благодаря своей торговле и благодаря своим промышленным корпорациям; они явля­лись в то же время как бы центрами земледелия и владели обшир­ными пространствами земли. Территория Нюрнберга, занятая самим городом и его землями, покрывала огромное пространство в 1100 кв. километров, т.-е. пространство, в 14 раз превышавшее площадь Парижа: там заключались не только большие общины, по также и земледельческие участки, возделывавшиеся на пользу горожан и со­стоявшие большею частью из ленов, купленных у благородных родов, впавших в нищету. Эти городские владения возделывались почти все свободными фермерами, хотя, впрочем, не исключалось и участие прикрепленных к земле земледельцев,так различны были специальные условия, перемешивавшиеся все в этом столь сложном обществе средних веков! Это была эпоха, когда Максимилиан при жизни своего отца предлагал собрать во Франкфурте конгресс для установления вечного мира 1 2).
Прогрессу содействовали в этот относительно счастливый период условия владения земельною собственностью, которая была распределена несравненно менее несправедливо, чем до того времени и чем после
1) J. Janssen. «UAllemagne а Иа Fin du Moyen-age».2) J. Janssen, vol.
cit6, p. 500.
Условия общинного владения
299
реформы. Все деревни обладали своими общинными землями, в которые № 370. Университеты в начале XVI века.
15° 10° 5° 0е 5° 10° 15° 20°

• Университеты^ основанные до 1200г * Университеты, основанные между 1200 и 1300г. ° Умиверситетьцоснованные между 1300и1400глУннверситетылсковвнньие юйу 1400и1506г.
Болонский университет, заместивший школу в Равенне,претендент на существование еще до 1000 г ; основание школы в Салерно относится к 1080 г , оксфордский университетъ1167 г.; в Париже университет открылся в 1150 или 1170 г. Университет в Монпелье осно­ван в 1137 или 12Д) г., университет в Модене и стоящий с ним в связи университет в Реджиов 11821188 г. Обе карты №№370 и 371 выполнены в масштабе 1 :20000000.
зоо
Человек и Земля
входили леса, луга и выгоны; все общинники имели па них одинаковое право, даже во владениях, состоявших из господских земель: земле­делец, привязанный к земле, располагал собственным земельным участком как свободный крестьянин, если только принадлежал дей­ствительно к данной округе и владел там «собственным очагом, собственным хлебом и собственною пищею». Ни одна частица из этих общинных земель не могла быть продана, и крупные земле­владельцы не имели даже права без разрешения общинников рубить лес и вывозить его за пределы деревни. Но, вместе с тем, каждый, кто находился в несчастьи, каждый, пришедший из чуждых мест, имел свои права на земли, принадлежавшие всем. Женщины, соби­рающиеся родить, пользовались во многих деревнях правом получать известный запас дров, независимо от того, принадлежали ли они к общине, или нет. Каждый прохожий имел возможность, по меньшей мере раз, забросить свою сеть в реку или в пруд, принадлежавшие общипе, всадник или едущий на телеге во время жатвы мог захватить с собой сноп хлеба или даже более. Путник, лошади которого устали, мог требовать корма им, или если поломалась телега, не­обходимых средств для починки еядля этого можно было брать деревья из общинного леса. В определенное время производилось торжественное обозрение общинных земель, причем составлялись процессии пеших и конных людей с развивающимися знаменами, с гремящими барабанами и флейтами,такое обозрение производилось согласно церемониалу, каковой и в настоящее время соблюдается еще в Шотландии во время ежегодных обозрений границ городской тер­ритории, которые в другие времена владетельные особы перемещали по своему усмотрению. В ту эпоху на границе общественных полей устраивался алтарь, читалось Евангелие, и священник благословлял общинные земли Q.
Во время этого периода полного равновесия промышленных го­родов, прогресс двигался такими быстрыми шагами вперед, что постепенно стал совершаться переход земельной собственности во владение земледельцев, бывших прежде порабощенными: труд до известной степени вел к приобретению земли. В принципе допу­скалось вообще, что земледелец, труды которого увенчивались хоро­шею жатвою, приобретал этим самым право на значительнейшую часть собираемых продуктов,всякое улучшение земли должно было составлять собственность позаботившагося об этом улучшении. Вло­женный в землю труд, обусловливавший её достоинства, гарантиро-
1) Grimm. «Weisthamer»; J. Janssen. «IZAllemagne & la Fin du Moyen-^ge», p. 276 ss.; Maurer. «Geschichte der Dorfverfassung in Deutscliland».
Переход земельной собственности во владение земледельцев 301
вал постепенное приобретение её в собственность. Общество доходило, № 371. Типографии в 15D0 г.

® Типографии, основанные до 1450г. оТипографии^основанные между 1450 и 1475г.
•Типографии, основанные между 1475 и 1500г.
Гутенберг делал свои опыты книгопечатания в Страсбурге около 1436 г., после чего устроился в Майнце в 1414 г. ВальдФогель из Праги жил в Авиньоне в 1444 г. и обу­чал там некоторых лиц «искусственному письму». Претензии Гарлема, Бамберга и Фло­ренции менее оправдываются. Самые древние произведения книгопечатания, дошедшие до нас, происходят из Майнца.
302
Человек и Земля
таким образом, мало-по-малу, до убеждения, что земля, закрепленная за земледельцем, становится его законною собственностью, тогда как право крупного землевладельца в то же время постепенно уменьша­лось и превратилось, в конце концов, в простой налог и гаранти­рованную уплату за землю натурою *)•
Наблюдалось также явление, аналогичное тому, которое приняло столь большие размеры в течение XIX столетия, именно стремление крестьян в города, где они находят жизнь более высокую в смы­сле интеллигентности, находят больше открытых путей для проявле­ния своей инициативы. Страсть к знанию перешла до известной сте­пени в неутолимую жажду. Из существующих в настоящее время в Германии университетов 9 были основаны в течение полувека с 1450 по 1506 г.: любовь к научным открытиям могла поспорить лишь со страстью к изобретениям, важным в материальной жизни. Но сколько трудностей в то же время встречали люди при запятиях наукой. Как беден был научный багаж! В конце XV века ана­томический факультет тюбингенского университета получил право делать одно вскрытие каждые тричетыре года; начиная с 1538 г., позволялось вскрывать по одному трупу каждый год; в 1547 г. университет мог приобресть скелет человека, и этот единственный скелет служил ему в течение 104 лет 2). Страсть к учению и к обучению была так сильна, что профессорами становились люди очень молодые, еще не способные носить оружие, и тогда как эти подростки обучали, нередко старцы, аббаты, каноники, князья теснились на школьных скамьях, слушая их лекции; женщины также стремились в школы, снедаемые желанием учиться 3), студенты страпствовали по Германии и по Европе, также как странствовали тогда молодые ре­месленники разных цехов, и гостеприимство, которое они всюду на­ходили, регулировалось везде одинаковым образом. Профессора, географы, астрономы, натуралисты и всевозможные другие ученые устраивались даже в различных, далеко расположенных от центра Европы городах, например, в Лиссабоне, где они встречали мо­ряков и различных авантюристов, искавших новых открытий. Изготовление глобусов, выдуманных Мартином Бехаимом и Тосканелли, ускорило до известной степени «открытие Нового Света».
Именно здесь в Германии, столь подготовленной наукою и рас­пространением знаний, появлением или восстановлением самых раз­личных отраслей промышленности,именно здесь было изобретено около середины XV века печатание книг подвижными буквами, быв-
1) J. Janssen, ор. cit., р. 393, 391.2) А. Froriep, Globus, 1903, p. 16 2.
3) Richard Heath. «Anabaptism», p. 4.

Изобретение книгопечатания
305
шее точкой отправления настоящего переворота в умственной и нрав­ственной жизни, переворота, по сравнению с которым все предыду­щие имеют лишь второстепенное значение,благодаря книгопечатанию и опи являются перед нами в своем истинном освещении. Великий ХА’ век, бывший началом современной цивилизации, обязан своим местом в истории основным открытиямъоткрытиям в простран­стве и во времени: в пространствепутем исследования земного пиара в Африке и в обеих Индиях и во временипутем воскре­шения и извлечения па свет Божии великих созданий древности. И именно книгопечатание позволило совершить это великое завоевание истекших веков; в то же время, если оно появилось, то только вследствие потребности, которую ощущали гуманистыпотребности воспроизводить до бесконечности отрывки столь малочисленных руко­писей творений древности, которыми они обладали. Стремление распро­странить свои собственные идеи, обратиться непосредственно к своим современникам в качестве литераторов, философов или моралистов играло лишь ничтожную роль в этом деле создания новой отрасли промышленности, так как все печатные произведения в течение первых лет с открытия книгопечатания представляли собою памят­ники либо религиозные, либо светские, уже всем известные и укра­шенные тем ореолом славы, который дает традиция. В течение веков, предшествовавших открытию печатания подвижными буквами, писалось много, но едва ли сотая часть книг среднихч» веков сохра­нилась и). Количество авторов в те времена, когда писатель был сам в то же время и издателем, когда поэт являлся сам декла­матором, когда драматург был сам актером, должно было быть огромно, по со смертью людей исчезали и их творения. Книгопечатание являлось в известных случаях препятствием для писателей, так как отбивало охоту у мыслителей мало энергичных, но зато оно до бесконечности расширило поле действий писателей, произведения кото­рых попадали под типографский станок.
Изобретение книгопечатания факт столь капитального значения, что целый ряд стран и городов приписывает себе славу его осуществления. Очень вероятно, что знание этого искусства не было па самом деле занесено из Китая на европейский Запад Рубруком или Поло, и что действительно изобретение было сделано где-либо в Европе, мы знаем все же, что города Майнц, Страсбург, Бамберг, Авиньон, Флоренция и Гарлем одинаково претендуют на честь быть местом открытия этого великого искусства. При разногласии в этомъ
1) Ноту de Gourmont. «Le Chemin de Velours», p. 30.
Человек и Земля, т. IV.
20
306
Человек и Земля
отношении тем труднее вынести какое-либо определенное заключение, что промышленники того времени тщательно оберегали каждый свою тайпу, и что настоящее книгопечатание возникло из ранее существовав­ших близких к нему отраслей промышленности, например, гравирования на дереве игральных карт, изображений святых с молитвенными обращениями и т. п. Как бы то ни было, по общему мнению всех сведущих людей, скорее всего Майнц является отече­ством этого благородного изобретения, и Гутенберг может считаться его изобретателем. Когда после завоевания этого города архиепископом Адольфом Нассаусским, в 1462 г., «замечательнейшая тайпа» книго­печатания была разоблачена, и сведения о ней распространились по всему миру, Майнц обладал уже двумя книгопечатными заведениями типографией Гутенберга, с трудом боровшагося с бедностью, но, тем не менее, работавшего, не покладая рук, и типографией богача Иоганна Фуста или Фауста, который старался уничтожить своего преж­него компаньона, а затем конкурента Гутенберга, добившись незакон­ного приговора над ним, по которому тот присужден был уплатить ему долги с процентами и с процентами на проценты,как всегда при возникновении и развитии промышленности мы находим здесь жестокую борьбу капитала и труда. Как бы то ни было, открытие перешло в стадию своего полного осуществления. Первая напечатанная книга, которой имеется лишь очень малое количество экземпляров, это Библия «Vulgata» в двух томах in folio,для напечатания её Гу­тенбергу потребовалось три года, с 1452 до 1455 г.Произведение это продавалось за 30 флоринов, тогда как рукописный экземпляр стоил 400 или 500 флоринов 9-
Как только искусство книгопечатания перестало быть тайною, оно начало быстро распространяться по всей Европе, и в копце века, через какие-нибудь сорок лет, насчитывалось уже более тысячи книгопечатников, большею частью германского происхождения. Два года после взятия Гренады в этом городе было уже три книгопечатникагерманца; двое из них рискнули даже забраться на расположенный под экватором остров св. Фомы, где в настоящее время было бы, вероятно, трудно пайти кого-нибудь занимающагося книжным делом.
Вполне естественно, что тотчас же установилось известное разделение труда в различных странах в деле воспроизведения рукописей, которыми владели ученые. Германия была гораздо сильнее, чем Италия, охвачена средневековым мистицизмом и печатала потому,
1) V. Duruy,
Книгопечатание в Германии и Италии
307
главным образом, произведения религиозного характера, псалтыри, молитвенники, благочестивые изречения, к которым присоединялись также грамматики, сборники слов и изречений. Многие из книг, напечатанных в Германии до конца XV века, совершению исчезли за

Флоренция. Могила Лоренцо Медичи; работы Микеланджело (14751564).
время войн, которые затем последовали, по все же с того времени сохранилось более тысячи произведений, среди которых более сотни Библий и 59 „Подражаний". Что касается Италии, бывшей главною страною гуманистов по преимуществу, уже почти освободившеюсяпо крайней мере, в своих высших, образованных слояхъот веры в христианскую религию, то опа занималась прежде всего изданием классиков. Два монаха, Швейнгейм и Папарц, ввели в 1165 г. книгопечатание в монастыре Субиако; с 1476 в Милане была напе­чатана первая греческая книга, грамматика Ласкариса, и вскоре Альдъ
20*
308
Человек и Земля
Мануций, «римлянинъ», начал печатать «всю греческую мудрость и продолжал печатать ее до своего последнего издыхания». С 1495 по 1514 г. он издал последовательно Аристотеля, Гезиода, Ямвлиха и нео-платоников, Аристофана, Фукидида, Софокла, Геродота, Ксенофонта. Эврипида, Демосфена, Плутарха, Платона, Пиндара, затем Виргилия и других латинских писателей. В ту эпоху, когда в мастерской Маиуция в Венеции воспроизводились эти замечательные, драгоценные издания, каждый экземпляр которых продавался по 2*/2 франка, т.-е. по современной их стоимости, в Германии печатали плохо и лишь в малых размерах грамматики и учебники правописания для начи­нающих.
С того времени все сокровища древности стали доступны каждому, кго желал познакомиться с ними и научиться, • можно было непо­средственно пить из самого источника, вместо того, чтобы получать жидкость более или менее смешавшуюся на своем течении с грязными водами канав! Стоит лишь вспомнить о том крике энтузиазма, какой испустил Гаргантюа, обращаясь к своему сыну Пантагрюэлю: «в настоящее время все учения восстановлены, все языки воскрешены греческий, без которого стыдно называться ученым, еврейский, хал­дейский и латинский. Отпечатки столь изящны и столь правильны, они сделаны способом, изобретенным еще на моем веку по боже­ственному вдохновению, тогда как, наоборот, пушки были изобретены по навождению дьявольскому... Весь мир полон ученых людей, много знающих преподавателей, изобилует богатыми библиотеками... Я встре­чаю теперь разбойников, палачей, авантюристов, конюхов более ученых, чем доктора и проповедники моего времени». Надо слышать также, с каким энтузиазмом хвалит свой век пылкий Ульрих фоп-Гуттен: «О saeculum, о litterae! Juvat vivere etsi quiescere nondum juvat» *).
Избыток силы, коим обладало общество в эпоху Возрождения, избыток, позволявший ему совершать столь великия деяния, должен был проявляться и в делах, не имеющих практического значения: век замечательных открытий в пространстве и во времени был в то же время веком витаний в мире химер. Опьянение наукой, детали которой были плохо усвоены, но которая глубоко чувствовалась во всей своей ширине и глубине, является постоянно источником утопий, по­летом воображения, тем более широким, чем более изменений внесла современная жизнь. Победы греков над бесчисленными ордами, ринув­шимися па них по повелению персидских царей, заставили победи-
1) «О век! о литература! Приятно жить и неприятно было бы еще от­дыхать »1
Утопии
309
толей считать себя почти богами, и, несмотря на естественное тяготе­ние эллинского духа, писатели изображали наперебой идеальные обще­ства и идеальную общественную жизнь, которой, как они сами знали, не суждепо было никогда осуществиться. Движение, аналогичное этому, произошло и в течение прекрасных веков Возрождения под давле­нием причин того же самого характера: все, что совершалось особен-

Главный фасад замка д’Азе-ле-Ридо.
ного в жизни народностей, заставляло возникнуть целый мир грез, бывших грандиозными и блестящими. Конечно, следовало бы, чтобы утопии философов и поэтов являлись действительными улучшениями существующего мира, улучшениями, перешедшими уже па фактическую почву. Па самом деле, однако, до этого далеко! Лишь в редких случаях такия грезы имеют красоту действительной жизни. Напро­тив, книги утопистов походят на самих их авторов: как и все другие писания, они воспроизводят как благородные стремления, так и дурные, как высокие чувствования, так и низменные страсти мысли­телей. Нередко в этих химерических произведениях дурное даже берет перевес над добрым. Не должны ли мы это сказать, напри­мер, о первой знаменитой утопии, которую завещал нам Платон подъ
310
Человек и Земля
наименованием «Республики»? В действительности это не более как прославление спартанцев, пе более как шаг назад по направлению к этому обществу, из которого была изгнана всякая личная ини­циатива!
Так как арабское Возрождение предшествовало Возрождению итальянскому, цикл утопий начался еще ранее, в эпоху господства мавров в Испании, сирийцев и арабов в Азии. Среди искателей идеалов, изображавших будущее общество п описывавших его жизнь перед своими современпиками-испапцами, как христианами, так и магометанами, ученые приводят араба Ибн-Баджа, родившагося вь Сарагоссе, около восьми веков тому назад, имя его в истории получило упрощенную форму «Авен-Пасъ» или «Авемпасъ»; произве­дения его не дошли до нашего времени, п содержание их известно лишь по критике еврея Моисея из ИИарбонны; несомненно, однако, что ни один из авторов не понял лучше значения воспитания отдель­ных личностей и не усвоил лучше идеи, что каждый человек пред­ставляет собою естественный центр, вокруг которого слагается об­щество, как вокруг известной оси 9Он был настоящим пред­шественником современности и видел ясно, что стойкие перевороты проистекают не свыше, пе со стороны духовенства или королей и даже не со стороны избранных мыслителей,эти перевороты должны совер­шиться прежде всего в каждой отдельной личности, которая является начальным элементом всякого прогресса. Будучи сам «одинокимъ», Ибн-Баджа обращается к «одиноким людямъ», которые в обществе несовершенном стараются сделаться деятельными членами, созидающими общество совершенное. Прежде всего он советует им освободиться от их первоначального воспитания, подобно тому как растения, стебель которых изогнут дугою, получают все же естественное напра­вление и растут так, как того требует их жизненный инстинкт; сделавшись «чужестранцами в своих семьях и в окружающем обществе, человек, уединившийся от общества, переносится мыслью в идеальную республику, которая является его истинным отечествомъ». В этом новом мире, который подразумевает Ибн-Баджа, будет бесполезно применять правосудие, так как отношения между отдель­ными личностями будут основаны на любви 2). Общество превратится в огромную школу, где каждый отдельный человек будет заботиться лишь о совершенствовании своего личного «я», об улучшении красоты своей телесной и душевной.
Еще до Ибн-Баджа среди арабских философов был другой
1) S. Munck. «Melanges de Philosophie juive et arabe», p. 3G3. 2) Ernest Nys. «Autoar de la Ndditerranee».
Авиценна
311
знаменитый утопист, Ибн-Сина или Авиценна х), учение которого,

Аббатство монастыря горы св. Михаила. Кухня и трапезная.
если его понимать правильно, имело в основе своей ту же либераль­ную подкладку,западные европейцы, однако, видели в пем лишь
1) Авиценна, 9801037.Авемпас, род. в Сарагоссе в 1100 г., ум. въ
Ффце в 1138 г.
312
Человек и Земля
роман, лишь игру воображения. Этот философ и врач, вокруг которого толпилась учащаяся молодежь Бухары, описывает жизнь ре­бенка Хайи, родившагося и развивающагося на пустынном острове, поучающагося постепенно явлениями природы и всевозможными уро­ками, почерпаемыми им из жизни животных. Он живет счастливо среди животных и растений, любя все, что его окружает, и будучи, в свою очередь, любимым, он учится непрерывно терпеливому на­блюдению; он становится, таким образом, философом и моралистом, ученым и поэтом. Его возвращение к природе, его братские отно­шения к животным остаются свободными от всякой условности искусственной жизни,в течение всех средних веков они очаро­вывали трубадуров и писателей, которых необходимость заставляла называться христианами, но которые жили всецело среди своих ры­царских грез о справедливости и счастьи и). Претерпевая ряд пре­вращений, личность Хайи, непрестанно видоизменяемая утопистами, делавшими из неё представителя пх собственной природы и носи­теля их идей, в конце концов, сильно опошлилась, и её генеалогия заканчивается многочисленными Робинзонами, которые открывают уже пе какое-либо новое общество, а просто чисто-практические средства к существованию и к приспособлению к новой среде.
Утопии Возрождения имели характер более возвышенный, как об этом свидетельствует уже самое значение этого слова «утопия», представляющего собою извращенное первоначально слово «нигде» 1 2). Термин этот стал применяться с того времени ко всем проектам улучшения общественных условий, которые осуждены па полную не­осуществимость, но внушаются, тем не менее, глубоким чувством солидарности всего человечества. Кампанелла, например, старается поставить человека в такое положение, что ему почти немыслимо сде­латься преступным или злым. Впрочем, у каждого была своя уто­пия, в соответствии с его личной природой: поэт, наиболее жаждущий наслаждений, Торквато Тассо, воспевает в своей «Amiata» золотой век и свободную любовь, основывавшуюся на полной естественной невинности человека. Для толпы, задавленной трудом и лишенной не­редко самого необходимого, «утопия» это «pays dc Cocagne», «Schlaraffcnland», где реки текут млеком среди кисельных берегов, где випо бьет ключом из почвы, где великолепные кушанья сваливаются готовые с неба, и столы ломятся под тяжестью мясных блюд, а деревья отягощены вкусными плодами, едаэто мечта голодного па­рода, тогда как человечество упитанное, но любящее книги, создаетъ
1) Raoul Debardt. Revne Blancho, 1-er dec. 1900, p. 802.2) Thomas Morus.
«De optimo reipublicae statu, deque nova insula Utopia», p. 303.
Аебатство Телемъ
313
в своем воображении дворцы, наполненные обширными библиотеками,
№ 372. Франция в конце XV века.

Редкая штриховка покрывает территорию, которая принадлежала Бургундскому дому после смерти Карла Смелого. При жизни его герцог Бургундский владел лишь Бургундским герцогством (см. карту № 345, стр 139) и в течение коротких периодов Эльзасом, затем Лотарингией.Густая штриховка покрывает область, непосредственно управлявшуюся Людови­ком XI в конце его царствования; вскоре к его владениям присоединилась Бретань в 1491 г. вследствие брака Карла VIII с молодой герцогиней Анной, с которой вступил также позднее в брак наследовавший его престол Людовик XII.
где каждый том в роскошном переплете. Аббатство Телемъэто
314
Человек и Земля
паилучшее здание утопии, созданной в эпоху Возрождения, содержало «огромные библиотеки на греческом, латинском, еврейском, фран­цузском, тосканском и испанском языках, распределяющиеся по различным этажам, сообразно с этими языками». И удивительно, что в этом аббатстве, столь сильно отличающемся от других, в этом идеальном убежище свободной совести, науки и счастья, осно­ванного на взаимном уважении и па жизни полной благородства, в этом «местопребывании чести», Раблэ, этот любитель изображать обжорство, совершенно оставляет безо всякого внимания кухни! Он приводит все мельчайшие детали архитектуры, описывает картин­ные галлереи, залы для научных занятий и для игр, залы, наполнен­ные коллекциями, обсерваторию, бассейны для плавания, сады и все приспособления зданий, какие только могли служить удобству обитате­лей; оп с такою тщательностью описываешь этот «дворец Воли и Свободного Поведения», что пытались даже воспроизвести план уто­пического аббатства *),и в то же время автор даже и не поду­мал о том, чтобы упомянуть о пропитании и приготовлении пищи и питья,факт особенно знаменательный для той эпохи, когда каждое аббатство располагало монументальнейшими кухнями и обладало обшир­ными погребами, наполненными доверху бочками 1 2).
Повелители, которых так часто сводит с ума головокружи­тельная сила власти и фимиам лести и похвал, должны были также подвергнуться, на свой собственный лад, опьяняющему действию этой эпохи и должны были придать своим химерическим мечтам роман­тическую форму. Герцог Бургундский, Карл Смелый, был в середине XV века самым замечательным представителем среди глав госу­дарства, которые охватывались безумною страстью, влекшею их к невозможному. Прежде всего уже курьезное распределение и форма подвластных ему государств,столь мало совпадающая с естествен­ными географическими делениями, должна была в значительной сте­пени обусловливать трагическую судьбу этого честолюбивого властителя, это несвязное целое, состоявшее из ряда искусственно соединенных владений, не имело в его глазах никакой цены, пока не было воспол­нено промежуточными областями, и так как ему не удалось придать своим владениям нормальную окончательную форму,ему приходи­лось интриговать, устраивать заговоры и сражаться без отдыха. Его полная приключений жизнь являлась необходимым следствием этой
1) Arthur Heulhard. «Rabelais, ses Voyages en Italie»; Cesar Daly. Revuc
d’Arcbitecture, 1841.2) Eogene Noel. Notes manuscrites.
Карл Смелый
315
логики истории, повелевавшей ему стремиться к превращению своихъ
№ 373. Французские походы в Италию.

• • • а ааа w ' *«• • .44 А ЫЛ * А V/ а л-f Л Л-а а~* а ъа а J * ѵ а*аа * a~r w а а ъа ъа * WtJ ~ •
образом: 14941495. Вступление Карла VIII в Неаполь, быстрое возвращение, битва при Форну (11. 15001512. Победа Людовика XII при Новаре (2), взятие Милана, вход в Неаполь в 1501 г.; отступление в 1503 году, утрата Гаэты в 1504 г., возмущение Генуи в 1507 г. Пора­жение венецианцев при Аньяделе (3) в 1509 г.; победы французов при Болоньи и Валеджио (4) 1512, затем в том же самом году поражение при Равенне и утрата всей области Милана.
1513. поражение при Новаре (2„ эвакуация наибольшей части Пьемонта.
15151524. Франциск I при Мариньяне (6), занятие области Милана; поражение при Бикокка (7) в 1522 г.; императорские войска наводняют Прованс и осаждают Марсель в 1524 г. 15251529. Новое нападение Франциска I, поражение при Павии (8). Осада Рима коннетаблем Бурбонским в 1527 г., поражение французов при Ландриано (9). 1544. бесполезная победа французов при Серизоле (’-0).
Пьемонт был занят французами е течение большей части XVI века.
отдельных рассеянных областей в одно могущественное и хорошо уравновешенное королевство.
316
• Человек и Земля
Это единое королевство, которое он хотел создать вместо своей разрозненной и искусственной большею частью Бургундии, приходило в столкновение со многими другими политическими группами, более прочно поставленными и обладающими большею живучестью в качестве национальных единиц,именно с Германией, со Швейцарией и с Францией. Эта последняя находилась как-раз под властью короля самого осторожного и менее всех других склонного к приключениям. Контраст между этими двумя властителями-соперниками был пол­нейший, так что к драматическому элементу примешивались и коми­ческие, даже забавные черты. Сам парод был поражен замечательною противоположностью, которую представляли в своем поведении и в своей внешности молодой король Людовик XI и герцог Бургундский Филипп, называемый «Добрымъ», который сделался ментором и защит­ником короля Франции. Когда они вместе вступали в Париж (1161), о короле говорили: «разве это король Франции? Ведь, все вместе, с конем и с одеждой его, стоит не дороже 20 ливровъ»; тогда как Филиппа Доброго толпа превозносила единогласно как «человекасолнце» Когда позднее Людовик XI имел своим противником, бывавшим, впрочем, иногда и его союзником, простого и непритяза­тельного сына Филиппа, Карла Смелого, эта противоположность двух глав обоих государств приняла особенно резкия формы. Людовик XI прекрасно понимал, насколько в высшей степени важно для него опираться на народ, чтобы иметь возможность бороться с крупными вассалами и заставить феодалов уважать законы королевства; несмотря на то, что он был чрезвычайно религиозен и доводил свое покло­нение изображениям святых до фетишизма, он прекрасно знал, какой опасности подверглось бы гражданское общество, если бы было поз­волено усилиться власти духовенства и монахов, и, хотя он и был первым из королей Франции, которого папа стал называть «хри­стианнейшимъ», онии помогал, быть-может, народу более всех других освободиться от своей первобытной религиозной веры, давая постоянно гражданской администрации перевес над духовными властями; на­конец, он любил мир и умел жить чрезвычайно просто в очень скромном замке, не имевшем ничего королевского. Он называл этот замок «паутиной», и сам он держался вполне благоразумно в глубине своей паутинной сети, подстерегая жужжащих мух, летавших вокруг него и попадавших, в конце концов, в расставленные им сети.
Что касается Карла Смелого, потомка длинного ряда рыцарей, то он любил войну ради самой войны; ему нравилось наносить удары
1) Н. Fierens-Gevaert. «Psychologic d’une Ville >.
Гибель Бургундского дома
317
и ждать ответного удара, но это отнюдь не был простой воин, каких было так много среди его предков; он чувствовал себя также про­никнутым честолюбивыми идеями своего века, и, хотя и был иногда столь же жесток, как соперник его Людовик XI, обладал все же и некоторыми чертами великодушие. Преследуемый бешеным жела­нием завоевать себе
королевство, недоволь­ный тем, которое имел, Карл стре­мился к приобретению мировой власти и вел в течение десяти лет своего царствования десять лет непрерыв­ных войн; в конце концов, он погиб самым ужасным образом под стенами Нанси (1477). Пе­ред тем еще два кровавых поражения, которые оп потер­пел в Швейцарии, при Грансоне и Морате, развенчали его славу,обитатели бе­регов озера Мората любят показывать плавающие в водах озера крупные водо росли, покрытые крас­ными пятнами, кото­

Замок Блуа. Флигель Франциска I. Большая лестница.
рые онн называют «кровью бургундцевъ».
Бургундский дом погиб, чем воспользовались соседния госу­дарства и прежде всего Франция. Когда Людовик XI скончался, он распространил свое королевство до Алыюв и до Пиренеев, и многие
из городов, которые первоначально не принадлежали ему или только были связаны косвенными почетными узами, подчинились, в конце концов, его власти; доходы его королевства более чем удвоились, и тяжесть налогов, уплачиваемых горожанами и деревенскими жителями, чрезвычайно облегчилась. Чго касается Швейцарии, упоенной своими
318
Человек и Земля
победами, то триумф привел ее, в конце концов, к позорнейшему для народа явлениюпродаже своих граждан в качестве живых орудий войны тому, кто предложит более. Предоставление другим государствам наемных войск сделалось главным промыслом конфе­дерации: в течение 400 лет швейцарцы, столь гордящиеся в настоящее время своими «свободными горами», занимались самым выгодным ремесломътем, что за золото уничтожали свободу окружающих на­родов! Прежде всего Франция являлась выгодным рынком для швей­царского пушечного мяса: двенадцать кантонов из тринадцати были договорены доставлять королю постоянно от шести до шестнадцати тысяч солдат, но усиленного жалования иногда бывало недостаточно, и приходилось делать еще подарки,часто швейцарцы, которых ожи­дали с нетерпением, не появлялись вовсе.
Преемник Людовика ХТ имел полную возможность широкою королевскою рукою тратить сбережения своего отца. Карл VIII, подобно Карлу Смелому, по безо всякой твердости воли, увлекался полетом своей фантазии,он познакомился с чудесами Италии и был на­столько очарован, что пожелал ими завладеть. По существу, поход Карла через Альпы в Италию был не военным предприятием, а романом, полным авантюр. Он сам не знал, куда идет, его тянуло лишь к югу, к голубому морю, к странам с роскошной при­родой, где возникла жизнь. Оп гарцевал па копе как легендарный рыцарь, о каких ему случалось читать в детстве. Тем не менее, ни одно завоевание не далось столь легко, как завоевание Италии в те времена,она была разделена на столько княжеств и в такой степени была лишена всякой силы коллективного сопротивления, что завоевать ее было не трудно; бблыпая часть итальянских образован­ных людей перешла уже за пределы узкого понимания отечества, пе проникшись в то же время убеждением, что всякий притеснитель является и их врагом. Французы при Карле VIII, «эти несчастные, бесчестные и плохо управляемые французы», заслужили себе, тем не менее, без особого труда славу героев; по выражению Комика, они явились «с мелом в руках у фуррьеров, чтобы отметить им без хлопот помещения для стоянки солдатъ». Правда, им пришлось зато быстро переходить чрез Альпы, по областям, в которых они совер­шенно не были уверены, с риском погибнуть до последнего человека!
Войны, которые последовали затем, при Людовике ХП и при Франциске I, были обусловлены также стремлением в южные страны, по существу это были новые нашествия варваров, подобные тем, которые всколыхнули весь мир тысячу лет тому назад. С точки зрения политической и военной, походы эти были полным абсурдом и безумием,в такой степени опасным являлось пускаться вдаль,
Французские походы в Италию
319
переходить через Альпы с их гибельными горными тропами в область Милана, в римские земли и в окрестности Неаполя, тогда как Франция оставалась в это время совершенно незащищенной па северных границах, где ей угрожали враги. Результат этих пред­приятии мог быть только гибельным с точки зрения материальной. И, тем не менее, он имел все же хорошие косвенные последствия. В течение двух поколений военная Франция жила, можно сказать, в царстве грез, привлекалась на юг великолепными картинами.

Антверпен. Дчор Плантинского музея.
статуями и книгами, которые блестящим периодом Возрождения были извлечены на свет Божий. Позднее после французов и их союзников швейцарцев другие варвары, соблазненные стихами Ариоста «queivillan bruti» J)j приняли участие в грабеже; германцы при Карле V, пред­водимые коннетаблем Вурбонским, возобновили в Риме действия готов и вандалов. Явления эндосмоза и экзосмоза, происходящие в органических телах, имеют место и в социальном организме! Благодаря своему выдающемуся положению в мире интеллектуальномъ
1) «Orlando furioso».
320
Человек и Земля
и моральном, Италия была предоставлена всецело соседним народам, и в зависимости от степени культурности тех людей, которые при­нимали участие в дележе добычи, она давала одним попойки и увеселения, другимъзолото, драгоценные камни п иные сокровища, третьимъвечные сокровища знания и искусства. Область, охваченная Возрождением, простиралась, таким образом, и на соседния страны, по лишь благодаря соприкосновению с ними и распространению идей, а отнюдь не благодаря воле властителей, как то утверждали историки, подчинявшиеся миражу власти. Льстецы придали титул «защитника наук и искусствъ» королю Франциску I; между тем нельзя не отметить, что этот король своим указом 13 января 1534 г. изъявил желание уничтожить книгопечатание А). «В своей чрезмерной заботливости об усилении наук п изящной литературы» оп сперва освободил от различных налогов и от военной службы 24 кяигопечатппкаиздателя Парижа; но затем, уступив жалобам заинтересованных в этом деле ученых докторов Сорбонны, оп стал угрожать «висе­лицей каждому, кто с этого времени будет печатать сам или отдавать печатать другим в его королевстве». Впрочем, вследствие хлопот парламента, «двенадцать лиц благонадежных и таких, за которых можно было поручиться», получили разрешение печатать книги, «одо­бренные и необходимые для народного блага»
По замечательной иронии судьбы, период Возрождения в Запад­ной Европе совпал с периодом полного и ужасного упадка в Испа­нии. Победоносная католическая церковь, могущественная иерархия, при­вязанная оффициально к.Риму, но действовавшая как бы в качестве совершенно независимой державы, без какой-либо иной цели, кроме за­щиты своего полного господства, сделалась всемирной владычицей и стала постепенно работать в пользу порабощения самой королевской власти, стараясь обессилить ее целой сетью церемоний и этикета. Известно, как умело духовенство пользоваться союзами городов, заключавшимися против светских властителей, как оно становилось само на место этого «святого братства» и превращало объединение гражданских уста­новлений с духовными в духовные суды, в инквизицию. Эти защит­ники веры ополчались против всякой независимой мысли. Первой заботой их было сжигать библиотеки и закрывать школы и обществен­ные бани. Затем онн принялись за прошедшее, разрушая здания, замуровывая шедевры арабского искусства и заменяя их своими гру­быми произведениями, предоставляя полному уничтожению все работы по орошению, вырывая из могил миллионы трупов, целые поколения покойников, чтобы предавать их огню. Здесь на земле материальное
1) Риегге Margry. «Navigations fran^aises».
Преследования испанских евреевъ
321
пламя, являющееся символом неугасимого пламени истребить всех ересиархов и отступников, всех и, конечно, прежде всего всех свободомыслящих.
Начиная с 1492 г., того самого года, когда
ада, должно было евреев, мавровъ
произошло взятие

Москва. Церковь Василия Блаженного, 1544 г.
Гренады, и когда была открыта Америка, начались жесточайшие пресле­дования испанских евреев. Крещение было объявлено обязательным, и каждый еврей, который отказывался креститься, должен был покинуть королевство в течение трех месяцев, под страхом смерти и кон­фискации имущества. Те, кто отказывался менять веру и предпочитал изгнание, могли вплоть до своего отъезда свободно распоряжаться своим имуществом, но отнюдь не увозить с собою его стоимость,
Человек и Земля, т. IV.
21
322
Человек и Земля
хотя бы в форме золота и серебра; они были, таким образом, обре­чены на полное разорение, несчастные бежали во все стороны, но охота за людьми не прекращалась, жестокость властителей поощряла к жестокости и подданных, и беглецов грабили и убивали. Двадцатьчетыре тысячи евреев искали выхода по морю чрез Португалию, и король Иоанн II продавал им свободный проход по своей стране по восьми золотых с головы. От 200 до 300 тысяч изгнанников рассеялись по Африке и по Востоку,в Испании остались лишь изменники, отступившиеся от своей веры, «marranos», которые, тем не менее, находились под постоянным подозрением и подвергались новым преследованиям.
Подобные покушения на народность, которая до того пользовалась всеми гарантиями, как народность, посредничающая торговле, пе могли бы не иметь своим последствием настоящего возвращения к первобыт­ному варварству, если бы евреи-торговцы не были замещены в этой деятельности своими соперниками-христианами пли, по крайней мере, теми, кого считали христианами. Христиане, поспешившие заместить евреев, явились в Испанию во множестве,таковыми были прежде всего итальянцы, фламандцы и швабы. Крупные географические дви­жения, обусловленные приращением, расширением границ коммерче­ского мира, объясняются перемещением центров деятельности. Перво­начально закрытие восточных путей турками заставило отхлынуть к Западу всех людей, причастных к торговле, и между ними и тор­говцев наиболее искусныхъвенецианцев, ломбардцев, флорентий­цев,от Бристоля до Кадикса они встречались всюду и всюду устраивались прочно. По своей деловитости, ловкости во всех денеж­ных операциях и дипломатичности, главными посредниками Европы сделались флорентийцы: папа Бонифаций VIII говорит, что они пред­ставляли собою «пятый элемент после земли, воды, воздуха и огня».
Однако, в области чисто-финансовой, в ведении крупных де­нежных дел Испании евреев заменили прежде всего юго-западные германцы. Когда Венеция утратила свое коммерческое господство, деятель­ные города Германии не переставали рассматривать ее все же как город, не имеющий себе равных, и жители Аугсбурга, например, продолжали посылать туда своих молодых торговцев как в глав­ную школу торговли. Между тем, колоссальный переворот, совершив­шийся в Италии, должен был отразиться рикошетом и на внутрен­них торговых пунктах Германии. Первым последствием было пере­мещение центра тяжести по направлению к западу: Венеция уступила свое место Лиссабону как рынку ввоза товаров из Индии, скла­дочные места центральной Европы испытали общее перемещение к западу, главные торговые пути изменили свое направление, и некото-
Перемещение рынковъ
323
рые кру[Шые горэда Востока потеряли свою прежнюю торговую деятель­ность. Так, в особенности Бреславль был совершенно развенчан и уступил свое место Лейпцигу, тогда как западные города Германии, № 374. Испания и Мавритания.

ТТ.».м^т. . _ . - * •--• 1
О 100 250 500 КИЛО М.
Испанские владения в Мавритании (presidios): Цеута, остров Альборан (1), остров Пеньон де Вэлец де ла Гомера (2), остров и залив Алхусемас (3), Мелилла, остров Шаффаринас (4), Н.Хонеин порт Тлемсена, К.Казар-эль-Кебир, где потерпел пора­жение в 1578 г. португальский король Себастьян.
в особенности города юго-западного угла её, приобрели относительно большое значение *)•
Пока Португалия, господствовавшая над путями в Индию, сохра­няла свое преобладающее влияние в торговле пряностями, города Аугс-
1) J. Parlsch. «Lage and Bedeutung Breslatfs», p. 7.
21*
324
Человек и Земля
бург и Нюрнберг, находившиеся в очень хороших отношениях с Лиссабоном, воспользовались косвенным образом этим новым пу­тем, открывавшимся для мировой торговли; германские купцы, со своими секретарями и приказчиками, получили даже разрешение принять участие в экспедициях в Индию и присоединить несколько своих кораблей к королевскому флоту1). Однако, от Германии до Лиссабона, равно как и до Севильи и Кадикса, этих главных вывозных портовых городов Испании, путь был гораздо более длинен, чем до Венеции и Генуи, и к тому же приходилось встречать на этом пути много неприятных промежуточных таможенных границ во Франции и в Испании. Опасности были значительнее, путешествие требовало боль­ших расходов, лишь крупные капиталисты могли рисковать зани­маться торговлею пряностями; прямою необходимостью было образова­ние очень могущественных торговых синдикатов, объединяющих свои капиталы, чтобы вести эту торговлю; такие синдикаты действи­тельно образовались, богатства их увеличивались, и, вместе с тем, увеличивалась и их смелость: постепенно эти крупные «торговые компании» завладели торговлею хлебом, вином, мясом и колониаль­ными товарами, и все общество стало более и более притесняться ими. Монополия этих компаний, сменивших собою евреев, распространя­лась п на эксплоатацию горных богатств; стало замечаться значи­тельное удорожание всех предметов первой необходимости: отнюдь не из-за открытия горных богатств Нового Света, как это обыкновенно думают, произошло в Германиисильное понижение стоимости денег, а благодаря горным богатствам центральной Европы 2).
Перемещение власти также произошло и в России, и в значи­тельной степени под влиянием тех же причин. Новгородская респуб­лика утратила уже свое «всемогущество», и соперничество её конкурен­тов, Пскова и Москвы, уничтожило её независимость; лучшие граждане её были изгнаны и замещены выходцами из Москвы. Пути к преж­ним торговым пунктам были забыты. Порабощенные новгородцы перестали поддерживать торговые сношения со странами, по которым протекает Обь, со странами па восток от Уральских гор, и Си­бирь, хорошо известная еще арабским писателям и чрез их по­средство и географам-христианам, должна была быть открыта вто­рично в 1579 г., когда беглый казак Ермак, во главе своей раз­бойничьей шайки, проник в её пределы. Воинственный патриотизм, не понимающий ничего, кроме насилия, ставит в заслугу Ермаку за­воевание обширных областей, обитатели которых, конечно, предпочли
1) F. Kunstmann. «Historisch-politische Blatter», 48,1861,2) J. Janssen, op. cit., p. 384.
Возвышение Испании
325
бы продолжать свою мирную жизнь прежних времен, если бы русские цари не сделали им этого мирного существования невозможным.
Тогда как высоко-христиапский банкирский мир Германииеще гораздо больший предатель, чем испанские евреиподготовлял поко­рение и окончательное разорение обитателей Иберийского полуострова, войны, имевшие целью расширение политического могущества, продол­жались без перерыва. Вполне понятно, что та бесконечная кровавая борьба, которая была в течение семи веков нормальным состоянием европейских народов, не могла внезапно прекратиться. Испанцы, одержавшие победу над маврами, сделавшиеся полными господами над всей страной, принадлежавшей их предкам, от Пиренеев до Гиб­ралтарского пролива, должны были уже в силу наследственности искать и в других местах приложения избытка своих сил. Наибо­лее отважные среди этих борцов и авантюристов считали раскры­вающийся перед ними Новый Свет подходящим для себя полем деятельности, но эти полные чудес страны, о которых стали ходить вскоре фантастические рассказы, находились очень далеко; корабли, отправлявшиеся туда,причем некоторые из них отправлялись тай­ным образом, так что государство об этом не знало,были очень немногочисленны, и экспедиции стоили дорого, так что даже властители соединенных королевств Кастилии и Арагонии, правда, вообще очень скупые, не желали рисковать крупными суммами па завоевание даль­них стран, которые должны были принести неизвестно какие резуль­таты. Точно также они пускались лишь с большою осторожностью и к побережью Африки, внутренняя часть которой была известна лишь очень плохо; будучи, однако, жадными ко всем богатствам, которые они могли захватить, они обрушились на острова Средиземного моря и па южную Италию. С этой стороны, они принялись уже основательно, по из любви к авантюрам и ради удовольствия, как французы при Карле VIII, а в качестве людей вполне практических, твердо решив­шихся блюсти богатые страны, которые были ими приобретены и за­воеваны. Среди различных королевских домов, которые сменялись один за другим в Неаполитанском королевстве, не было ни одного столь основательного и прочного, как аррагонскийпредставители его верили в свои силы. В Неаполе король Феррапт был полным властителем, истинным королем-солнцем, более жестоким, более трагичным, но, правда, менее величественным, чем Людовик XIV. «Мы веруем в единого Бога, мы видим лишь единое солнце на небесах, мы обожаем лишь единого короля на земле»,говорил Джуниано Майо в своей книге «De Majestate».
Истинно-испанская гордость соединенных королевств оправды­валась, повидимому, успехами и тем военным значением, какое въ
326
Человек и Земля
смутные эпохи играет первейшую роль. Всюду, где появлялась стой­кая испанская пехота, она одерживала победы. Война, сопровождав­шаяся жестокостями и утвердившая дух хищничества, вошла в плоть и кровь победителей ислама. Победы покупаются, однако, отнюдь не одним только несчастьем побежденных, но также и регрессом, мо­ральным и материальным, победителей. Разительный пример тому мы видим во всех странах, которые омывают западное Средизем­ное море. До агрессивной политики испанцев, пока Мавритания имела своими обитателями лишь туземцев берберийского племени п завоевателей-арабов, европейцы жили там в мире, и права их всецело признавались. Существовали как бы настоящие договоры между общи­нами двух противоположных берегов: целые колонии европейских купцов устроились в мавританских городах, их личность и иму­щество не подвергались никакой опасности и даже чужестранцы-хри­стиане имели право строить свои церкви рядом с мечетями. Повели­тели Мавритании, в особенности короли Тлемсена, имели у себя на службе солдат-христиан: в течение трех веков, до конца XV века, совершались вполне свободно сношения между Провансом и Италией, с одной стороны, и всем берберийским побережьем и городами внутренней части страныс другой. Венецианские галеры, называемые «берберийскими», отходили регулярно из Лидо, во второй половине июля, заходили в Сиракузы, в Триполи, Джербу, Тунис, Бужи, Алжир, Оран и заканчивали свое плавание в гавани Хонеина, ныне исчез­нувшего города, служившего портом Тлемсену 9-
Когда, однако, в 1509 г. король Фердинанд, этот коварный и жестокий завоеватель, высадил своих солдат и миссионеров па по­бережье Африки и обосновался в городе Оране, все изменилось. Мусульмане поняли, что покушаются не только па их территорию, но и на их веру, на их жизнь, и что единственным средством спасе­ния является защищаться до последней крайности, отбросить завоева­теля к морю, закрыть совершенно страну для христиан, для их влия­ния и их торговли. Победа Испании была бы победой инквизиции и инквизиции не менее жестокой, чем та, которая раздирала самих испанцев. Между тем войска Фердинанда Католика и позднее войска Карла V обладали столь значительным могуществом, что завоевание Мавритании или, по крайней мере, всей прибрежной области заверши­лось бы без всякого сомнения, если бы Европа не была еще занята другим колоссальным предприятиемъизследованием и колонизацией Нового Света,и если бы опа пе вела тех войн, которыми раздира­лась Италия и вся Западная Европа. Мавры Африки, при помощи бер­берийских племен, могли благодаря этому свободно оказать сопроти-
1) La Mas-Latrie. «Traite de Paix et de Commerce».
Возвышение и падение Испании
327
вление испанским завоевателям, призвав на помощь турок и оста­вив свои портовые города в руках морских разбойников. Все последующие попытки христианских завоевателей имели в результате лишь прекращение всяких мирных сношений между обоими побережьями Средиземного моряхристианским и магометанским. Падение культуры на этих берегах происходило, однако, последовательно в течение трех веков: за это время, как с топ, так и с другой стороны, узнавали друг о друге лишь от пленников, уводимых в рабство,только таким способом сведения о событиях, совершавшихся во враждебной стране, попадали на противоположное побережье. Испанцы, правда, могли делать вид, что удерживаются на африканской территории: опи укрепили город Оран, окружили его крепкими стенами и чрезвычайно сильными военными сооружениями; сами они были, однако, замкнуты совершенно в этой огромной казарме, подобно тому, как они заперты в настоящее время в Цеуте, в Мелилле и в других их «prcsidios» марокканского побережья: опи не решались выйти из ворот, за пре­делами которых за каждым кустом, быть-может, скрывался смер­тельный враг!
Этот неуспех испанцев по ту сторону голубого моря оста­вался, однако, неизвестным или, по меньшей мере, необъяснимым и таинственным, совершенно терялся в ярких лучах их побед. Политическое перерождение Испании за этот короткий период могло на самом деле рассматриваться как ряд чудес. Никто в здра­вом рассудке не мог бы и вообразить себе подобных событий! Ка­ким способом король небольшего Аррагонского королевства и коро­лева бедной Кастилии, личности, занимавшие совершенно второстепен­ные места среди правителей Европы, могли довести до конца дело, над которым разбивались усилия христиан Испании в течение семи веков? И дело это было вполне доведено ими до конца, причем быв­шие прежде отдельными старинные королевства образовали одно поли­тическое целое и присоединили к этому возникшему на Иберийском полуострове ядру целый ряд герцогств, графств, княжеств и от­дельных, так называемых «свободныхъ» городов; затем по ту сторону океана выплыл вдруг целый новый мир, и мир этот за­хватила опять-таки Испания и осуществила его завоевание: вооружен­ные отряды, состоявшие едва из нескольких сот испанцев, напра­влялись на удачу внутрь неизвестной страны, окруженные миллионами людей, которые были бы к ним дружелюбно настроены, если бы они сами не сделали их своими врагами путем бесконечных насилий и жестокостей. Уверившись в своей победе, они, несмотря на полное отсутствие сношений со своим отечеством, шли прямо грудью на тузем­цев и во время сражении даже видели ясно, как св. Дева-Марияг
328
Человек и Земля
св. Яков и другие святители небес направлялись к ним на по­мощь и принимали} участие в умерщвлении неверных! Неудивительно, что столь покровительствуемые самим Небом испанцы дождались п того, что, благодаря положительно чудесному случаю, король их, будучи еще почти ребенком, возложил на свою главу корону «священной Римской Империи», которою правили некогда Цезарь и Карл Вели­кий. Ничто не представлялось более немыслимым: всемирная монархия, земное отражение безграничного небесного царства, казалось, была на­кануне своего осуществления.
И, тем не менее, по злостной иронии судьбы, Испания, достигшая гегемонии над Европой, находилась в состоянии полного упадка: те самые средства, какими было достигнуто её возвышение, должны были вести ее к неизбежному падению. Подробная история XVI века пока­зывает нам, что Испания, захваченная в водоворот исторических событий, была абсолютно не в состоянии разрешить те задачи чело­веческой природы, задачи технические, экономические, вопросы интел­лектуальной и моральной жизни, которые предстояло разрешить людям; она показывает лам также, что Испания, при всей кажущейся силе своей, должна была впасть в абсолютную беспомощность и бессилие. Дело в том, что в этой стране самый источник силы иссяк: исчезла личная свобода, исчезла самостоятельность общин!

W \ШѴЛЫ.
Хронология.
Папы. Главнейшие римские первосвященники, современники эпохи Возрождения и Реформации, были: Пий II (14581464), Павел II, Сикст IV (14711484), Иннокентий VIII, Александр VI Ворджиа (14921503), энергичный Юлий II де-ла-Ровер, Лев X (15131522), Климент VIII и Павел III Фарнезский (15341550), который со­брал духовный собор в Тренте. Отметим еще Пия V (15661572) и Сикста V (15851590).
Франция. После смерти Франциска I, в 1547 году, взошел на троп сын его Генрих II; в его царствование Тул, Верден и Мец вошли в состав Франции, и был отнят обратно Калэ, несмотря на поражение при Сен-Кентене (1557).Три сына Генриха II, последние из Валуа, следовали один за другим: Франциск II (1559 1560), Карл IX, скончавшийся в 1574 г., и Генрих III, убитый в 1589 г., несколько месяцев спустя после того, как был убит гер­цог Гиз. Последние Валуа предшествовали религиозным войнам, которые начались в 1562 г. резней в Васси и продолжались до Наптского эдикта, изданного в 1598 г.; Варфоломеева ночь (24 августа 1572 г.) является одним из наиболее известных эпизодов этих войн.
Германская империя. Карл V отказался от престола в 1556 г. и скончался в 1558 г.; князья-избиратели выбрали императором брата его Фердинанда, короля Богемии. За «Фердинандом по прямой линии следовали: отличавшийся большою терпимостью Максимилиан II (1561 1576) и Рудольф (15761612). На испанском троне Филиппу II (1556 1598) наследовали Филипп III, Филипп IV (16211665) и Карл II, скончавшийся в 1700 г.
В Португалии, после того как король Себастиан погиб в Ма­рокко, его заместил старик кардинал Генрих (15781580); после его смерти Испания завладела страной, но в 1640 г. испанцы были изгнаны оттуда.
Англия. Генрих VIII занимал королевский престол с 1509 по 1547 г.; после него осталось трое детей: Эдуард II, сын Иоанны Сей­мур, его третьей супруги, который скончался 16 лет от роду (1553 г.); Мария Кровавая, дочь Екатерины Арагонской, вышедшая замуж за Филиппа II, и, наконец, Елизавета, дочь Анны Болейн, бывшая английской королевой с 1558 г. по 1603 г.
330
Человек и Земля
Швеция. Один из представителей шведской аристократии, Густав Ваза, освободил свою страну от датского ига и был избран коро­
лем в 1523 г.; он отказался от престола и умер в 1560 г.
Ниже приводятся имена некоторых деятелей эпохи Возрождения и Реформации, родившихся в течение периода с 1467 по 1534 г., т.-е. в течение двух поколений.
Эразм, гуманист, род. в Роттердаме, ум. в Базеле . . 11671528 Николай Маккиавелли, историк и политик, флорентиец . 11691527 Альберт Дюрер, германский художник, род. и ум. вь
Нюрнберге 11711528
Лука Кранах, художник, род. во Франконии 11721553
Николай Коперник, польский астроном, род. в Торне . 11731543 Ариост (Людовико Ариосто), поэт, род. в Геджио . . 14711533
Микеланджело (Буонаротти), род. в Ареццо 11751564
Джиорджиопе (Барбарелли), венецианский художник . . .11771511 Тициан (Тициано Вереллио), венецианский художник . . 14771576
Андреа дель-Сарто (Ваннуччи), художник, род. во Флоренции 14781530 Томас Мор, утопист и политик, род. в Лондоне . 14801535
Рафаэль Санцио, художник, род. в Урбино . . . . 14831520
Мартин Лютер, реформатор, род. в Эйслебене . . . 14831546 Франсуа Раблэ, священ. в Медоне, род. в Шиноне . . 14831553 Ульрих Цвингли, свяиц. в Эйнзидле, позднее в Цюрихе 11841531 Ульрих фон Гуттен, гуманист, род. во Франконии . . 1488 1523 Корреджио (Антонио Аллегри), пармский художник .... 14941534 Ганс Гольбейн младший, художник, род. в Аугсбурге 14971543 Филипп Меланхтон, реформатор, род. в Бадене . . . 14971560 Приматис (Франческо Приматиччио), болонский художник 15041570 Джон Кнокс, шотландский реформатор, род. в Бад­
дингтоне 15051572
Иоанн Кальвин, реформатор, род. в Нойоне, ум. въ
Женеве 1509-1564
Федор де Бэз, реформатор, род. в Везлэ 15091605
Тинторет (Джакоппо Робусти), художник, род. в Венеции 15121594 Рамус, писатель, род. в Вермандуа 15151572
Павел Веронезе (Паоло Кальяри), художник, род. въ
Вероне 15201588
Петр де Ронсар, поэт, род. близ Вандома .... 15241585 Людовик Камоэнс, поэт, род. в Лиссабоне .... 15251580 Этьен де ла Воэти, писатель, род. в Сарлате .... 15301563 Михаил Монтэнь, писатель, род. в Перигоре .... 15331592
i

Реформация требовала права исследо­вания, но она ставила в то же время условием, чтобы результаты этого иссле­дования были согласны с теми выво­дами, которые были ею предустановлены.
Глава двенадцатая.
БЕЗПЛОДНОСТЬ ГУМАНИЗМА. ПАДЕНИЕ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ Н ВЕТХОМУ ЗАВЕТУ.РЕФОРМАЦИЯ, БУРЖУАЗИЯ И НАРОД.ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РЕЛИГИЙ.КРЕСТЬЯН­СКАЯ ВОЙНА.АНАБАПТИСТЫ,ШВЕЙЦАРИЯ, ГЕРМАНИЯ, ФЛАНДРИЯ, АНГЛИЯ, ШОТЛАНДИЯ.ТОЖЕСТВО ВРАЖДЕБНЫХ РЕЛИГИОЗНЫХ УЧЕНИЙ.КАПУЦИНЫ.ИЕЗУИТЫ.ВОСПИТАНИЕ,СВОБОДА иссЛЕДО­ВАНИЯ,РЕЛИГИОЗНЫЕ СЕКТЫ И ИСКУССТВО.ДАЛЬНИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ МИССИОНЕРОВ.
I I рекрасный идеал гуманистовъидеал объединения в друже* * ствепное братство, задающееся целью добиваться знания и совокупно с другими людьми наслаждаться искусством,был неосуществим тем более, что воодушевляться им могло лишь небольшое число лицъ
332
Человек и Земля
званных и еще меньший круг избранных. Эти лпца образовывали некоторую умственную аристократию, презиравшую тот народ, который потом и кровью добывает там где-то внизу свой хлеб насущный, не имея ни минуты свободного времени, чтобы развивать в себе любовь к красоте. Такой гуманист, как Эразм, например, является перед нами личностью, стоящею чрезвычайно высоко по своему уму и по тонкой иронии, проявлявшейся им при религиозных и политиче­ских диспутах, которыми с таким увлечением занимались его со­временники. Это превосходство души его, однако, низводится к пулю, так как мысль остается бесплодной и не приводится в действие, она не принимает никакого участия в общей жизни народов, охва­ченных движением исторического процесса. Напротив, душевный мир его как бы пугливо удаляется от жизни из боязни нарушить спокойную работу мысли, помешать медленной подготовке изысканных выражений и фраз, которые должны передать эту мысль избранным друзьям. Ведь этот самый Эразм, великий мыслитель, захлопнул свои двери перед бежавшим от врагов Ульрихом фоп-Гуттеном и выдал его властям, чтобы не быть скопрометированным присут­ствием своего старого друга! Гуманисты были уже «сверх-человеками» и, в качестве таковых, были за пределами истинной гуманности!
Однако, в эту эпоху по всем направлениям был достигнут такой прогресс, столько было сделано замечательных открытий, про­мышленность и торговля так расширили свою область и получили столь разнообразные применения, вместе с тем, сокровищница знаний человеческих в такой мере увеличилась, что современное общество, переместив свою точку опоры, должно было волею-неволею принять новые формы. Впрочем, подобные изменения отнюдь не совпадают обыкновенно с реализацией принципов, провозглашенных новаторами и революционерами; они представляют собою равнодействующую всех сил, участвовавших в борьбе, являются как бы средним выво­дом из существующего социального положения со всеми его бесчисленными противоречиями, со всеми пережитками прошедшего, укоре­нившимися более или менее прочно,в них перемешиваются руди­менты прошлого с зачатками будущего. Движение в области умствен­ных и нравственных идей эпохи Возрождения было принуждено вопло­титься в среде окружающего общества того времени и должно было в силу этого самого приспособиться к некоторому среднему уровню религиозных, моральных и политических воззрений; оно должно было вылиться в ряде учреждений, по существу несравненно более низких, чем того можно было бы ожидать.
Разумеется, эпоха Возрождения, взятая в узком кругу избран­ного интеллигентного общества, была по самой сущности своей песрав-
Реформация, падение эпохи Возрождения
333

Портрет Эразма, работы Ганса Гольбейна.
ненно выше эпохи Реформации. Она открывала духу человеческому путь разума; она искала чистую истину, тогда как, давая при своем распадении начало эпохе Реформации, внедряясь в народные массы, она должна была принять в себя все их предразсудки и прежде всего должна была проникнуться их глубокою уверенностью в связи дел человеческих с божественною волею, так как идея возвышен­ного существования не отделялась еще от идеи религиоз­ной жизни *)• Та­ким образом, с исторической точки зрения, Реформация является прежде все­го извращением эпо­хи Возрождения 2).
Основываясь на тех же принци­пах, как и рим­ско-католическая форма христианства, секты, известные под наименовани­ем «протестант­скихъ», отнюдь не представл я ют со бою истинной «ре­формы», их во все времена выра­стало множество во­круг Церкви, по­добию тому как за­росли диких трав разрастаются во­круг возделанного поля. Протестантство возникало в самые различные эпохи и в очень многих местностях Европы еще до того, как оно приняло свою окончательную форму в Германии, когда Мартин Лю­тер обнародовал свои «тезисы». Оставляя в стороне предшествен­ников Реформации в альпийских долинах, Виклефа, протестантство
1) Nietzsche. 334
Человек и Земля
которого носило гораздо более революционный характер, чем проте­стантство августинского монаха из Виттенберга, и Иоганна Гуса, который сумел так просто умереть за свою веру, следует заметить, что Мартин Лютер мог услышать и в Италии все то, что он позднее повторил перед Карлом V. Еще около двух веков до того Петрарка, сам подвиж­ник Церкви, прямо предсказал падение той великой церковной орга­низации, к которой он принадлежал: «Нет надобности быть про­роком,говорил он,чтобы видеть, что папство находится на пути к неизбежной гибели». Лаврентий Валла, которому до самой его смерти покровительствовало общественное мнение, спасавшее его от всяких преследований, также восстал против папства с немеииьшею силою и дерзостью, чем Лютер: «Я буду теперь писать против живущих, а не против уже покоющихся в гробах, буду писать против власти общественной, а не власти частной. И против какой власти? Против власти римского папы, который вооружен не только мечом гражданских коронованных особ, но и мечом духовным своего первосвященства. От него нет никакой защиты, никуда не укроешься от его отлучения от церкви, от его проклятий, от его анафемы, от них не спастись ни за одним щитом носителей власти. И я могу сказать вместе с Библией: «куда пойду от Духа Твоего и оть лица Твоего куда бегу» *)?
Можно сказать даже, что сами церковные соборы, обсуждавшие в Базеле и в Констанце различные догматические вопросы и вопросы религиозной морали, становившиеся выше папы и даже восстававшие против него, были воодушевлены истинным протестантским духомъУченым и прелатам этих соборов недоставало лишь смелости и искренности для того, чтобы пойти еще далее и реформировать цер­ковь, как это решился позднее Лютер, обратившийся с этою целью к гражданской власти. И еще одно зло, даже большее, чем этот скрытый протестантизм, помогавший реформации, не прекращало в течение всех средних веков своих непосредственных нападений против Церкви, это зло была сила здравого смысла, всегда противного религии. Во все времена даже в ту эпоху, когда души всех были охвачены самою наивною верою, и когда фанатизм вооружал всех против неверия, значительная часть народной литературы свидетельствовала все же об известном запасе подкапывавшагося под веру скептицизма у большего числа людей,люди эти остерегались благоразумным образом непо­средственно нападать на Церковь, по имели совершенно иные убежде­ния и мысли, вовсе не согласные с догматами и обрядами религии. Должно заметить, что этот дух народной иронии отнюдь не был на-
1) Цитир. по Philippe Monnier, «Le Quattrocento», tome I, p. 285.
Падение папства
335
правлен против тоии или другой из форм христианской религии, к протестантизму он приспособился вовсе пе лучше, чем ранее к ка-
№ 375. Владения Карла V и Франциска I.

L
О
1: го ооо ооо
~50fT I000киЛОМ .
Заштрихованная территориявладения Карла V; впрочем, северная Италия была нередко занята также германскими и испанскими войсками.
толичеству. Должно также отметить, что во Франции, в стране наибо­лее изобиловавшей сочинителями всяких насмешек, направленных против духовенства, протестантизм привился плотно и глубоко лишь к очень незначительной части населения. Огромная масса буржуазии, для которой новая религия казалась бы более подходящей, чем преж­
336
Человек и Земля
нее католичество, не сочла стоющим менять привычную рутину рели­гиозных обрядностей. Уже в эту эпоху «во Франции не было такого количества религиозных людей, чтобы могли существовать две религии».
Даже Раблэ, которого с большею или меньшею основательностью считают автором самой едкой сатиры, направленной против «Коло­кольного острова и всех его дрянных птицъпопиков, дьякончиков и монашковъ», не считал необходимым расставаться, с орарем и кропильницей: он оставался католическим священником, зная пре­красно, что в строгом наряде кальвинистского пастора он являлся бы еще более смешным. В эпоху реформации, когда религиозная револю­ция в Великобритании и в германских странах получила уже до­статочно сильный размах, когда она изменила внешнюю форму культа и придала христианам новое увлечение, во Франции элементы этого воз­рождения религиозной веры были недостаточно сильны, и протестантизм не мог получить такой силы, как на востоке: не хватало увлечения и подъема духа.
В общем, если рассматривать протестантизм сам по себе, без многочисленных внешних условий, к которым оп должен был приспособляться, то нельзя не увидеть в нем возвращения к первоначальным источникам,это была попытка части христиан отыскать самые первоисточники жизни, испить из того ключа жи­вой воды, который вытекал из самых слов Христа, и который был затем превращен в какой-то искусственный канал, был от­делан и смешан с другими разнообразными водами, благодаря стара­ниям пап и духовных соборов. Всякая революция начинается в мыслях своих вершителей в качестве простой реформы. Первые христиане желали вернуться к простоте древних евреев, точно также и первые протестанты старались вернуться ко временам евангельским; даже более, принимая всецело предание, которое приписывало обоим «Заветамъ» Священного Писания равное значение, так как слова Писания ^одинаковым образом внушены самим Богом, они стара­лись восстановить «древний союзъ», заключенный Богом с его слу­жителями Самуилом, Моисеем и праотцем Авраамом. Всякий про­гресс, а в некоторых отношениях протестантизм должен рассма­триваться в качестве прогрессивного явления,всякий прогресс начи­нается с обращения вспять, с возврата к прошедшему!
Не должно думать, что этот возврат религиозной мысли ко вре­менам столь отдаленной иудейской древности остался без материаль­ных последствий, без осязательного влияния на протестантскую циви­лизацию. Влияние Библии на современную культуру гораздо более сильно, чем это обыкновенно себе представляют. Правило, «справляйтесь с Писаниемъ», в смысле изучения Писания без помощи священников,
Возвращение к Ветхому Завету 337
внедрилось в сознание всего протестантского населения, и миллионы людей в Германии, в Нидерландах и в Скандинавии, на Британ­ских островах и в Новой Англии, в Севеннскпх горах и в дру­гих областях гугенотской Франции предавались чтению исключительно одного Слова Божия, начиная с Книги Бытия, и под влияниемт. Библии становились, в конце концов, скорее древними евреями, чем христиа­нами. Мифическая и легендарная, нередко полная жестокости история народа Бенп-Пзрапль сделалась для них более родною, чем история их собственной народности, изменила их язык, иих образ мышле­ния, проникла даже до глубины самого их существа своею первобыт­ною моралью. Книги, вдохновленные идеями иудействующего протестан­тизма, совершенно непонятны для непосвященных, равно как непо­нятны п многие поступки ревностных кальвинистов, бравших за образец Моисея, Иосию или царя Давида. Действия ужасные, жестокия, противоречащие всякой человеческой нравственности, находили себе полное оправдание в том, что примерами им служили поступки «из­бранного парода», и если, например, враговч, можно было рассматри­вать как «филистимлянъ» или «амалекитянъ», то протестанты считали себя в полном праве истреблять их без остатка, предавать пыт­кам или даже вечному проклятию, вечной геенне огненной! Кое-где в современных летописях случается находить рассказы об ужасных истреблениях целых семей, о поступках, которые на первый взгляд производят впечатление полного безумия, по вполне серьезно сравни­ваются с тЬми или другими сценами древне-иудейской истории и были совершены, несомненно, под влиянием постоянного чтения Библии, их можно считать настоящими ритуальными преступлениями протестан­тизма.
Таким образом, реформация с точки зрения религиозной эволю­ции является не более как попыткой «возрождения» пли очищения като­лицизма, подобно тому как эпоха Возрождения была такой попыткой в области наук и искусств. Протестанты были еще более ревност­ными католиками, чем папы и прелаты; тогда как эти последние удобно приспособлялись к изменениям, внесенным в христианство с течением времени, и очень мало заботились о том, чтобы походить па св. Павла и на апостолов, фанатики-реформаторы в своих иска­ниях прошлого заходили так далеко, как только допускали их зна­ния, возвращались ко временам, даже предшествовавшим Иисусу и его ученикам. Да и как же могло быть иначе? Поколение, предшествовав­шее Лютеру, располагало уже произведением, почитавшимся священ­ные ь, располагало Библией, которой вышло до 20 переводов еще до перевода Лютерапервый перевод был издан в Дельфте в 1477 г., искусство книгопечатания очень скоро дало ее в руки всем веруюЧеловек и Земля, т. IV. 22
338
Человек и Земля
щиы 9> распространило ее в сотнях издании, в тысячах и десят­ках тысяч экземпляров, создав тем самым множество соперни­ков оффициальным истолкователям Писания, священникам и мона­хам. Каждый чтец Библии сделался сам своим собственным рас­точителем истины, стал сам высшим жрецом, получил в свои руки божественный ключ, открывающий врата рая. Как говорит Боссюэт, «с Библией в руках каждый протестант сделался папой». Так, по крайней мере, было в кругах буржуазии и аристократии. По мере развития образования, переносившего центр тяжести в буржуаз­ное общество, реформация сделалась неизбежной, старинная постройка католической церкви должна была рухнуть, и из неё должно было воз­никнуть новое здание.
Формы религии должны были, таким образом, приспособляться к духовному миру буржуазных слоев; религия должна была также заимствовать новейшие научные методы, введенные гуманистами, и не могла уже более пренебрегать новыми языками, как она это делала до того времени,новые языки эманципировались окончательно из латинского и сделались, в свою очередь, замечательными истолковате­лями мысли; наконец, переворот, совершившийся в области знаний, должен был совершиться и в области общественной морали, в области применения законов, что. содействовало, конечно, также, в свою очередь, эволюции религии. Римское право заняло место древнего германского законодательства, несмотря на сильнейшее сопротивление Церкви. Владея третьей частью территории и колоссальными богат­ствами в Западной Европе, духовенство опасалось такого превраще­ния, которое ставило церковные имущества под контроль гражданских законников и подготовляло таким образом реформу Церкви еще за­долго до того, как она совершилась в области религиозной; духовен­ство, однако, не могло окончательно воспрепятствовать этому процессу. «Французские монархи, продолжая дело Филиппа Красивого, мало-по-малу, сократили в значительной мере власть пап, и, в конце концов, Франциск I почувствовал себя в силах потребовать, чтобы епи­скопы назначались гражданскими властями. По конкордату 1516 года «старшая дочь Церкви, Франция, поставила своей матери условия чрез­вычайно тяжелые, и последняя принуждена была покориться.
Также тяжелый удар получила власть Церкви, когда вышло из обыкновения обращаться для разрешения спорных вопросов к по­единкам или к «суду Божию», и когда вместо того стали обращаться к суду гражданскому. Юристы одержали победу над священниками: им удалось уничтожить законность поедипка; несомненно, однако, что,
1) Richard Heath. «Anabaptism».
Монархи и папы
339
будучи сами недостаточно справедливыми, они ие могли внушить къ
№ 376. Церковные владения.

Заштрихованные области находились под властью Церкви. Во Франции эта власть постепенно подчинялась королевской и после конкордата 1516 г. сделалась совершенно номинальной. На­звания, написанные крупными буквами,резиденции архиепископов; другие города были резиден­цией епископов или более значительными аббатствами.
своему суду большего доверия, чем к суду случая, так как, по
22*
340
Человек и Земля
крайней мере, у французов, поединки для разрешения «дел чести» удержались в качестве пережитка средневековья вплоть до настоящего времени, приняв самые уродливые формы. Новое религиозное равно­весие Европы, вызванное новыми идеями, знаниями, языками и зако­нами, определялось также и изменениями, происшедшими в распреде­лении богатств: превращения, происходившие в те времена и являв­шиеся прелюдией к тем экономическим переворотам, которые совер­шились потом в современном мире, вызвали обогащение буржуазии за счет рыцарей и земледельцев, буржуазии, бывшей посредницей в торговле и промышленности.
Сбережения бедных классов не делались более достоянием Церкви, которая тщетно старалась наполнить свои сундуки продажей ин­дульгенций. В то же время возникли синдикаты торговцев, распола­гавших монополией ввоза ценных предметов торговли,синдикаты, га­рантировавшие себе крупные прибыли. Могущественные банкиры завла­дели богатствами, добываемыми в копях Тироля, Испании и Нового Света; они взяли на содержание целые королевства и, путем финан­совых операций и всевозможных спекуляций, получили возможность по своему желанию устраивать мир или войну. Богатства таких лиц, получавших за деньги видные места среди магнатов империи или ко­ролевства, представляли собою часто стоимость производства целой про­винции: иногда какое-нибудь пиршество, на котором рекою текло вино и мед, бывало косвенною причиною гибели нескольких тысяч ту­земцев в Эспаньоле, на Кубе или па американском континенте.
Будучи беднее этих банкиров, князья и другие владетельные особы старались подражать им, тем не менее, в безумной роскоши и излишествах, чтобы поддержать свое достоинство,активный труд был им, однако, запрещен; что же, спрашивается, могли онп пред­принять для добывания богатств, которых им не хватало? Всегда и ранее они взимали налоги со всего, с чего только было возможно» брали пошлины, требовали отбывания барщины, одним словом, поль­зовались в качестве паразитов от всех родов человеческого труда,теперь же они сочли момент как-раз подходящим для того, чтобы конфисковать в свою пользу церковные земли и имущества, как то раньше неоднократно практиковалось по отношению к евреям. Все католические прелаты, все монастыри подверглись преследованию, совершению так же в прежния времена французский король решился по­ступить с орденом тамплиеров, который был объявлен еретиче­ским, чтобы можно было воспользоваться его имуществом. Обращение в повую форму христианства доставляло князьям и их друзьям и советникам из буржуазных кругов единственный в своем роде случай проявить ревность в защите евангельской истины и в то же
Перемещение богатствъ
341
время присвоить себе богатства, накопленные в течение ряда веков монастырями и церквами. Реформацияэта первая крупная победа бур­жуазных слоев, которые два или три века спустя одержали еще боль­шую победу, создав французскую революцию, должна была содей­ствовать также весьма сильно и изменению в распределении богатств. Это одпа из неизбежных форм, в которых выражается действие каждой революции, но форма отнюдь не единственная, как то предпо­лагается некоторыми чересчур смелыми историками.
Те, кто довольствуется общими местами и избитыми фразами, не­редко утверждают, что со времени великого раскола Церкви распре­деление религий, католической и протестантской, согласуется с геогра­фическим контрастом севера и юга, часто утверждают также, что разделение это совпадает с делением народов на германские и «ла­тинские». Однако, тщательное изучение фактического материала показы­вает, что эти общие выводы совершенно пе согласны с действитель­ностью. Так, совсем на севере, пли, по крайней мере, па северном склоне Европы, Польша, прнрейпские страны, Бельгия, Ирландия п Шотландия населены до сих пор католиками,во многих странах, где обе религии борются за господство, климат и расовые отличия не имеют никакого значения в смысле различия в вероисповедании. Чтобы определить и оценить различные причины, обусловившие победу католи­ческой пли протестантской религии, следует изучить в каждой стране отдельно развитие событий, которые отзывались на равновесии религий.
Прежде всего население двух «латинскихъ» полуостровов Европы, именно тех, где следовавшие одна за другою «эпохи возрождения» с соответствующими пм периодами реформ предшествовали великой эпохе Возрождения и эпохе Реформации, осталось совершенно вне движения разделения Церквей. По отношению к Испании причина вполне ясна и очевидна: ни с чем несравнимые успехи монархической власти, которой все решительно удавалось, имели следствием полнейшую от­сталость народа п регресс по всем направлениям. Народ испанский пе только не мог принимать участия в восстаниях, обусловленных интеллектуальными стремлениями, но даже и отдельные свободные умы едва сохраняли настолько сплы, что могли мыслить: костры инквизиции зажигались для всех, чьи слова не представляли собою затверженных формул, и чыи действия не носили отпечатка рабства. Казалось бы на первый взгляд, что короли Испании могли действовать совершенно подобно французским монархам, могли захватить в свои руки полную и абсолютную власть; однако, по ту и по другую сторону Пи­ренеев условия были совершенно различны. Фердинанды и Карлы Пя­тые не имели за своими плечами многовековой монархической тради-
342
Человек и Земля
ции. В эпоху Реформации они едва достигли полноты власти па полу­острове, и содействие духовенства было для них совершению необхо­димо, так как без его помощи нельзя было изгнать мавров, испанская королевская власть была сильна лишь Церковью!
Что касается Италии, истощенной предыдущими усилиями, то она также находилась в периоде полной реакции,почва её, заросшая пле­велами и выжженная, не была в состоянии вскармливать новых посе­вов. Даже некогда пышная Флоренция была теперь городом мертвым, лишенным духовной жизни, не имеющим надежд на будущее. Ме­дичи, сделавшись полными властителями города, бывшего некогда рес­публикой свободных людей, позаботились о том, чтобы столь по­движные и развитые граждане этого благородного города впали в пол­ное оцепенение; чтобы сделать из них верных подданных и защи­тить их от восприятия еретических учений, им, потомкам великих путешественников, было запрещено даже путешествовать. Таким образом, тираннам удалось оградить флорентийцев прочной степоии, п эти последние перестали знакомиться с внешним миром, сделавшись в то же время и сами неизвестными ему. За исключением несколь­ких семей тосканцев, за исключением беглецов из Феррары и горных жителей Вандеи, история Реформации почти не знает итальян­ских имен.
Не подлежит сомнению, что прямое влияние духовенства, духовное воспитание, свойственное каждой из церквей, и тесное объединение всех одноименных элементов имели своим последствием диффе­ренцировку и даже резкое, иногда враждебное, противопоставление со­седних народов, различающихся вероисповеданием. В этом отно­шении замечательный пример являет Швейцария, где границы обла­стей католических и областей протестантских были намечены в пер­вом случае границами владений феодалов и аристократии, в дру­гомъпобедоносными общинами. Первоначально население этих тесно соприкасающихся между собою местностей, находясь под влиянием одного и того же духовенства, было чрезвычайно сходным; между тем в настоящее время оно различается даже такими чертами характера, которые можно было бы приписывать расовым различиям; однако, история доказывает нам, что в большинстве этих округов населе­ние по своему происхождению совершенно тожественно.
Во Франции, равно как и в итальянских Альпах, прилежащих к долине Пеллисы, реформация встретила несколько отдельно лежащих округов, население которых было протестантским еще до появления протестантизма и потому тотчас же приобщилось к обширному миру всех своих «собратьев по вере»; так, дофинэсцы Валлуизы и дру­гих прилежащих долин, равно как и различные общины в Севен-
Реформация в Италии и Франции
343
пах, были воскрешены из своего летаргического сна и образовали № 317. Некоторые кальвинистские церкви Франции.

Мо был первым городом во Франции, где в 1520 г. обнаружилось движение, соответствую­щее реформации. В 1559 г. протестантский собор собрался в Париже; в нем приняло участие 12 церквей, резиденции которых отмечены светлыми кружками.
Заштрихованные области за пределами Франциистраны,возставшие против Рима. Шаролэ теоретически составляло часть германской империи.
первоначальное ядро сторонников протестантской веры,ядро, к кото­рому примкнуло тотчас же большое количество городских рабочих,
344
Человек и Земля
которые, благодаря религиозной пропаганде, были обращены в новую веру. Даже и тот дух возмущения, который вовлек такое множество крестьян в открытое вооруженное возмущение и побудил их совер­шать разбойнические нападения и грабежи, содействовал косвенным образом к отвлечению многих земельных общин от связи с римско-католической Церковью,по существу такой разрыв являлся бы не более как простым изменением обрядов и не имел бы никакого особого значения, если бы духовенство, классовым интересам которого угрожала опасность, не вызвало гражданской войны с целью сохране­ния своих привилегий. Народные массы, впрочем, отнюдь не были настолько сильно и глубоко захвачены вопросом о том, явится ли для них возможность читать и истолковывать «Слово Божие» без посредничества духовника, пли пет, чтобы из-за одной этой идеи броситься, очертя голову, в ужасы религиозных войн.
Можно было бы, конечно, думать, что непосредственные экономи­ческие результаты упразднения монастырей и церковных имуществ могли заинтересовать простой народ перспективою того, что он сде­лается наследником священников и монахов,ему, однако, скоро дали понять, что в век Лютера и Кальвина он останется таким же обложенным оброком тружеником земледельцем, каким был и в век св. Бернарда! Движение в пользу реформы церкви, бывшее среди земледельческого населения Франции во второй четверти XVI сто­летия довольно популярным, сделалось для этого населения совершенно безразличным, как только обнаружилось, что оно не даст ни сво­боды, ни благосостояния. После возмущения 1548 г., когда все население от Аженуа до Пуату и от Септонжа до Марша поднялось, восстав против чрезмерности налогов, различия в религиозных воззрениях перестали играть всякую роль. Повидимому, также ни один кальви­нист не выражал ни малейшего протеста против умерщвления мно­гих тысяч крестьян.
Значительная часть французской аристократии и в особенности высшие слои южной Франции находили огромную выгоду для себя в перемещении земельных имуществ Церкви и потому объединяли свои интересы с интересами «гугенотовъ» в течение всех так называе­мых «религиозныхъ» войн, бывших в действительности лишь вой* нами под предлогом религии 2); Франция разделялась, таким образом, не столько двумя различными вероисповеданиями, сколько двумя поли­тическими партиями, боровшимися между собою за обладание властью. В конце концов, религиозная война, сопровождавшаяся такими ужас­ными бойнями, как совершившаяся в Варфоломееву ночь, превратп-
1) Edm. Demolins. Борьба религиозная и борьба политическая
345
лась в войну между двумя династиямимежду уже ослабленным до­мом Валуа и могущественными Гизами. Затем, после того какъ

«Фонтан невинныхъ», скульптура Жана Гужона (15471549).
кинжал убийц свершил свое кровавое дело, после гибели сперва Гиза, затем Генриха III, протестантские войска слились с войсками королевскими, так как Генрих Наваррский, их главный предводи-
346
Человек и Земля
толь, принял титул короля Франции. Эволюция завершилась вполне: прежние бунтовщики сделались защитниками трона, и им не оставалось ничего более как сделаться и «защитниками алтаря», что, впрочем, и случилось, когда Генрих IV, вступив в Париж, «очень даже стоив­ший обедни», отрекся вторично от протестантской религии. Произошел полный поворот в общественном мнении, доказывающий, как мало бедные п угнетенные слои городского населения возлагали свои надежды на победу протестантов: во множестве городов «лига» непримири­мых католиков нашла для себя среди жителей наиболее фанатично настроенные элементы, сослужившие ей хорошую службу!
Этот век несогласий, внутренней борьбы, взаимной ненависти и убийств был во Франции в то же время веком, в течение которого нация, полная жизни и энергии, замечательно развилась в области наук, искусств, культуры и высокого расцвета своего языка. Именно в эту эпоху итальянское Возрождение сделалось французским, будучи представлено во Франции даже некоторыми из своих наиболее слав­ных художников, например, Леонардом и Приматисом; тогда же Франция обладала и своими удивительнейшими скульпторами, между которыми находился, например, Жан Гужон, и тогда же жил вели­чайший из всех писателей, которые в течение веков прославили прекрасный французский язык,знаменитый Раблэ. Народный гений, проявлявшийся в течение XVI века с таким блеском, свидетель­ствует о дезорганизации власти в эту эпоху. Церковь и королевская власть не имели под собою твердой почвы и не располагали такою силою, чтобы давить народ, который всюду искал выхода своей энергии.
Конечно, Франциск I был бы очень пе прочь проявить свою власть самым энергичным образом, но течение событий этому отнюдь не благоприятствовало. Прежде всего, подобно своим предшественникам, оп был вовлечен в романтические войны с Италией, одержал первоначально ряд совершенно бесполезных побед, затем претер­пел непоправимые поражения и был принужден просить помощи у своего народа, чтобы уплатить за себя выкуп. Почти непрерывные воины с Карлом V и во время редких промежутков между ними постоянные интриги из-за соперничества вовлекли его в политику, крайне противоречивую и противоположную его убеждениям: он дол­жен был за пределами своей страны избирать своими союзниками друзей и тех, кого он преследовал в своем собственном коро­левстве. Из-за этого отсутствия связи между намерениями короля и событиями и из-за внутренних переворотов, оказывавших также свое влияние, в стране возникла до известной степени анархия, благоприят­ствовавшая личной инициативе: свободный дух и высокий полет фан­тазии рождались из бессилия королевской власти и ослабления Церкви.
Реформация в Германии
347
В Германии разделение её на множество отдельных государств, находящихся в неустойчивом равновесии, благоприятствовало движе­нию реформации, которое, кроме того, находило в этой центральной части Европы свою естественную среду. Именно здесь новое вероучение полу­чило свое общее название «протестантизма», применяемое еще идо сих пор ко всем различным сектам и даже к тем вероучениям, ко­торые по своим дог­
матам вышли за пре­делы христианства;
именно здесь было дано генеральное сражение, как с точки зрения ярой полемики, так и в смысле чисто-ма­териальном, в смысле количества пролитой крови: нигде эта борьба не повлекла за собою более крупных не­счастий. В самом на­чале реформации, од­нако, когда полити­ческое значение её еще не определилось вполне, когда папа Лев X, бывший сам настоя­щим язычником эпо­хи Возрождения, ви­дел в ней всего лишь «ссору монаховъ», раз­деление вероучений со­вершилось безо всякаго

Мартин Лютер.
шума, если не считать обмена резкими сло­вами. Не подлежит сомнению, что Карл V, внук самой католической королевской четы, Фердинанда п Изабеллы, очень охотно раздавил бы в самом зачатке нарождающийся раскол Церкви, но, как и Фран­циску I, ему пришлось против собственного желания подчиниться об­стоятельствам: хотя он и был императором, но императорская власть принадлежала ему лишь благодаря его могущественным избирателям, и величайшее искусство, требовавшееся от него, заключалось в том, чтобы мудро ссорить их между собою с целью выигрыша времени и вящшего утверждения своей власти.
348
Человек и Земля
Между тем избиратель Саксонии, Фридрих Мудрый, которому Карл 4’ был обязан императорской короной, был в то же время покровителем Лютера, и, когда этого последнего потребовали на собра­ние в Вормсе, где ему пришлось предстать пред лицом самого импе­ратора, его сопровождало сто вооруженных рыцарей. Сила была про­тивопоставлена силе! В этом и заключалась причина, почему Лютер избег судьбы Иоанна Гуса; впрочем, как пи был отважен этот восставший против папы монах, как ни были многочисленны и мо­гущественны друзья и защитники, охранявшие его от гнева импера­тора и папы, он все же подвергался огромной опасности, и Фридрих оказал ему большую услугу тем, что подверг его изгнанию и поса­дил па целый год в хорошо укрепленный Вартбургский замок в Тюрингии, сделавшийся его грандиозной темницей; из неё на весь мир раздавались его воинственные крики, призывавшие к борьбе с Ри­мом; оттуда же неслись его грозные филиппики, направленные про­тив всех его врагов. Здесь же был пм начат его превосходный перевод Библии на саксонское верхнегермапское наречие,перевод, который более, чем все другие подобные попытки, уже многочисленные в эту эпоху, пользовался сочувствием верующих и в то же время как бы окончательно фиксировал и санкционировал литературный немецкий язык. Когда Лютер покинул свою резиденцию, бывшую для него, можно сказать, почти Синаем или священной горой Табор, он был уже окружен ореолом могущества и славы: его влияние защи­щало его против Карла V, *и вскоре лютеранское вероисповедание сложилось таким, каким оно сохранилось до настоящего времени.
Конечно, горячим желанием Лютера было остановить течение ре­формации п всего прогресса человечества, поскольку таковое выходило за пределы совершенного им самим переворота; он же проповедывал лишь уничтожение некоторых обрядов и обычаев католической церкви, которые казались ему противоречащими прямым указаниям Священного Писания,так, он отвергал почитание святых, чистилище и искупление душ, тайную исповедь и безбрачие духовенства; он не обладал, однако, искусством заклинания вырвавшихся па свободу ду­хов свободной мысли и возмущения; он не мог остановить бурного порыва того вышедшего пз берегов потока, шлюзы которого им са­мим были открыты. К тому же восстания были тем более неизбежны, что весь крестьянский мир с того времени, как буржуазное общество начало замещать собою феодальный режим, стал испытывать еще большее угнетение. Жизнь земледельца, уже и ранее трудная, стала со­вершенно невыносимой, и воспоминание о лучшем прошлом побуждало крестьян к восстанию, тем более, что в настоящем ужасающее порабощение стало общим правилом.
ИЮТЕР II ЕГО ВЛИЯНИЕ
349
С руках сильных оказалось новое орудие, которым при умелом пользовании можно было порабощать,именно суровое римское право, которое заменило собою постепенно древние правовые порядки, основанные на обычае и). В середине XV века рабства пе существо­вало более, за исключением славянских крестьян древней Померании, т.-е. стран, покоренных тевтонскими рыцарями. Рабство в значи­тельной степени подверглось уничтожению во время того неудержимого движения к свободе, которое стало ощущаться в конце средних ве­ков. В швабском законодательстве, господствовавшем в те времена во всей Германии, говорилось совершенно ясно: «человек не долженъ

Рабочая комната Мартина Лютера в Вартбурге.
составлять собственность другого человека». Начиная с эпохи Рефор­мации, рабство, однако, сделалось снова общим законом, по крайней мере, в Германии. Понижение денежного вознаграждения, уплачиваемого слугам и пастухам по законодательным постановлениям.понижение столь сильное, что практически восстановляло рабство, относится всюду к середине XVI века; к этой же самой эпохе, т.-е. ко времени за­вершения реформы церкви, относится принуждение крестьян отдавать своих детей в услужение господам либо даром, либо за фиктивное или ничтожное вознаграждение.
1) Richard Ileatb. «Anabaptism*, p. 9.
350
Человек и Земля
Противодействие, оказываемое государственной власти со стороны городской буржуазии, не прекращалось в различных пунктах страны; но эти частичные возмущения, являвшиеся слабыми остатками социаль­ной революции, должны были естественным образом облекаться в религиозные формы, без каковых в те времена не могли еще пред­ставить себе существования общества. Все попытки изменения социаль­ных условий, принимавшие характер наивной веры в Бога и святых, были, однако, обречены уже этим самым неизбежно на полную не­удачу, так как небесная власть имеет всегда своих особых истолкователей, которые приписывают себе известную долю непогре­шимости и сверхъестественного могущества.эти же истолкователи всегда охотно злоупотребляют своими божественными силами.
Среди длинного ряда аграрных восстаний, следовавших одно за другим в Германии, должно отметить восстание Пфейфер-Генслейпа (Ивана Свирельщика) из Никласгаузена в Вюртемберге, которому в 1476 г. явилась Богоматерь и поручила провозгласить всеобщее брат­ство, уничтожение всякой светской и духовной власти и обязанность каждого добывать свой хлеб собственным трудом. Скоро, однако, несчастный Генслейн был схвачен и обезглавлен под грубый смех той самой толпы, которую он хотел сделать свободной.
Несколько позже помещикам нижней Германии, именно северозападной части её, пришлось снова укрощать крестьян резнею. Эти несчастные, истощенные барщиной и податями, восстали против вла­сти, провозгласив своим девизом: «хлеба и сыра»скромное требо­вание,только эти два продукта и нужны.были им для существования; отсюда взялось наименование «Kacse-Broeder», под которым они из­вестны в истории. Движение это дало возможность аристократии и духо­венству еще более усилить их прежния привилегии, так как пе только окончательно были порабощены Kacse-Brocder, не попавшие еще в руки палачей, по, кроме того, и низменные области Голландии и Фризии были лишены всех традиционных свобод, которые до того времени были им гарантированы болотами их побережья; это было величайшей победой феодализма, одержанной в течение последних лет XV века.
В течение последующих десятилетий кровь германских крестьян проливалась еще обильнее. Крестьянские восстания, еще более серьез­ные, чем предыдущие, и в меньшей степени затемненные религиозными предлогами, распространились быстро из Эльзаса и Швабии по сосед­ним областям. восставшие крестьяне избрали своим символом грубый башмак земледельца, в качестве контраста к украшенному шпорами сапогу рыцаря, иэтот «Bundscliuli», т.-е. «башмак союза», заставлял нередко трепетать аристократию, духовенство и вообще
«Двенадцать тезисовъ» крестьянъ
351
всех паразитов общества того времени. Больше всего боялись, что, следуя примеру той попытки, которая была сделана в 1523 г. Фран­цем фонъ'Сикингеном и Ульрихом фонъТуттеном, возникнет политический союз между восставшими крестьянами Германии и их соседями швейцарцами, которые уже освободились из-под власти своих господ и находились в непрерывной борьбе с буржуазией городов. В некоторых случаях, действительно, наблюдалось соеди­нение швабских крестьян с горными жителями Швейцарии; по союз этот был непродолжителен из-за того, что крестьяне привыкли уже продавать свои военные услуги за деньги. Помещики раздавили восставших крестьян, направив против них других таких же крестьянъ«ландскнехтовъ», имевших право свободно воровать, уби­вать и грабить.
Кроме того, крестьяне, даже восставая против своих господ, были все еще такими слабыми, такими приниженными, относились с таким уважением к прежним привилегиям и так искренно желали снова установления мира, что отсутствие у них смелости заранее осу­ждало их предприятие па неудачу. Таким образом, как говорил один из припевов к их песне: «они не могли никак излечиться от попов и от господъ»! Доходило до того, что в течение войны они, случалось, доверяли управление своими делами не таким же крестьянам, как они сами, а рыцарям, которые почти все постоянно оказывались предателями. Между тем, как скромны были те требова­ния, которые заключались в «двенадцати тезисахъ», вызывавших такую ненависть и негодование у представителей благородного сословия той эпохи!
«Каждая община должна иметь право избирать себе пастора и смещать его в случае его недостойного поведения.
«Каждая община должна уплачивать десятину, как то велит Ветхий Завет, но не должна платить ничего более.
«Рабство должно быть уничтожено, так как оно не соответ­ствует искуплению человечества Иисусом Христом; однако, христиан­ская свобода не препятствует повиновению властям.
«Дичь, птицы, рыбы в реках принадлежат всем в равной мере.
«Владение лесами переходит от господ к общине.
«Барщина не допускается, так как должно следовать древним обычаям.
«Господа не могут требовать от крестьян иных услуг, кроме тех, которые оговорены в договоре; за всякую излишнюю работу крестьяне должны получать законную плату*
«Когда земельные имущества обложены в такой степени податями,
352
Человек и Земля
что труд ничего не приносит земледельцу, то плата должна быть понижена согласно приговору людей, заслуживающих доверия.
«Штрафы, присуждаемые по суду, не должны произвольно увеличи­ваться, но должны устанавливаться согласно древним обычаям.
«Тот, кто незаконным образом завладел общинными имуще­ствами, должен их вернуть.
«Налог, который называется «налогом на случай смерти» (Sterbfall), должен быть уничтожен, как возмутительный грабеж вдов и сирот.
«Мы уничтожим любой из предыдущих тезисов, если нам докажут, что оп находится в несоответствии с духом Священного Писания, но мы оставляем за собою право расширить каждый из них, если это будет согласно с Писанием и с истиной».
Таковы были справедливые, по совершенно недостаточные требо­вания крестьян, и еслибы реформаторы имели по отношению к ппм хоть малейшее чувство равенства,онн должны были бы действовать заодно с ними, а не брать сторону помещиков и рыцарей. Однако, именно из отношения к этим несчастным беднякам, предъявляв­шим такия скромные требования, можно заключить, сколь мало новая религия, настаивавшая на свободе истолкования Библии, имела по суще­ству точек соприкосновения с идеей свободы, и в какой степени она, напротив, старалась стать на сторону сильных против слабых, на сторону богатых против бедных, на сторону собственников против общинников, которые кое-где начинали появляться и образовывали сплоченные общины, особенно в Тюрингии, в Саксонии, в Гессене и в Швабии. Лютер был вне себя от ярости при виде того, что народ точно сорвался с цепи,его враги обвиняли его ви> возмущении парода, и он приложил все свое красноречие, всю свою энергию, чтобы снова подчинить толпу её традиционному рабству и услужить князьям н феодалам. «Еслиб я мог принять на себя такую ответственность перед своею совестью,я посоветовал бы и даже посодействовал бы тому, чтобы папа со всеми его отвратительными порядками снова сделался нашим господином, так как мир желает, чтобы им управляли так, как управлял нм папа: суровыми законами и вну­шением суеверных понятий» и). Но то, чего Лютер не решился сде­лать путем обращения к папе, которого оп всецело отрицал, то он сделал, обращаясь к князьям, коих, вооружившись против Церкви, взял своими сторонниками; применяя по обыкновению свои резкие обороты речи, он говорить следующее: «Подобно тому, какъ
1) Цптпр. по Hartinann. «lleligion de ГАѵепиг».
Лютер и социальный вопросъ
353
погонщики ослов должны постоянно сидеть на спинах своих живот№ 37В. Область крестьянских войн.

Местности, отмеченные черной точкой, напоминают об успехах восставших крестьян; более тысячи замков были разрушены, и сотни городов соединились с повстанцами.
Кружечки обозначают место поражений крестьян: Лейпгеймъ4 апреля, Франкенгаузен 15 апреля, Савернъ17 мая (20000 жертв), Эппингенъ27 мая 1525 г.
Человек и Земля, т. IV.
23
354
Человек и Земля
ных, без чего те не идут, точно так же и властелин должен тол­кать, бить, давить, вешать, жечь, обезглавливать и колесовать свой народ, «Heri Omnes» («господин все»), чтобы народ боялся его и сдерживался уздою». «Давите, душите, работайте кинжалом втайпе или открыто, как только вы можете, памятуя, что ничто не может быть более ядовитым, как бунтовщик. восставший (aufriihrerisch) князь скорее достигнет неба, если будет убит, чем путем молитвы»! И советы «реформатора» исполнялись буквально. Оп даже хвастается этим позднее: «Я, Мартин Лютер, также принимал участие в избиении крестьян, так как я приказывал убивать их на-смерть; кровь их течет по моей шее; но я не считаю себя обремененным этою ответственностью перед Господом Богом, который сам пред­писал мне говорить так, как я говорил!» 9-
Когда крестьяне Вальдсхута, близ швейцарской границы, подняли черпо-краспо-золотое знамя, решившись 24 августа 1524 г. основать «Евангелическое крестьянское братство», объявить «войну замкам, мо­настырям и духовенству» и бороться до тех пор, не покладая рук, пока не освободят всех порабощенных своих собратьев империи, сильнейший ужас объял всех владетельных особ. Огромнейшие массы народа собрались в марте 1525 г., и многие из представителей высшего сословия просили как милости, чтобы их приняли в состав «братства»; многие города также присоединились к крестьянам, и эти последние одержали даже несколько побед над рыцарями и их на­емниками. Когда, однако, обнаружилось, что крестьяне не решаются воспользоваться своими успехами и все еще объявляют себя верно­подданными императора, к разбитым землевладельцам вернулась их храбрость, п злоба их возросла тем сильнее, что они все еще были объяты страхом. Последовавшие затем репрессии были ужасны; казни и пытки, вероятно, никогда пе прекратились бы, если бы самим госпо­дам не были необходимы слуги, работники и солдаты. Именно на это и обратили внимание друзья Казимира Бранденбургского, когда он уже умертвил хладнокровно 500 несчастных крестьян: «ведь если мы должны будем убить всех наших людей, то где найдем мы других крестьян, чтобы ими жить»? По свидетельству епископа Спирскагоудовольствовались тем, что умертвили около 150000 крестьян; и с какою адскою радостью набрасывались при этом па восставших пред­ставителей интеллигенции, относившихся сознательно к задачам восстания, например, на Фому Мюнцера! С какою утонченною жесто­костью и наслаждением ломали их кости и выпускали каплю за, каплей их кровь в застенках, где производились пытки!
Ч «Tischreden» Reclams Ausgabe, p. 194.
Крестьянские войны
355
И, вместе с темъэ логика событий влекла все же к полной и № Э?9. Мюнстер и его окрестности.

абсолютной свободе людей, которым протестантизм против собствен­ной воли предоставил свободу истолкования. Среди людей, ставших 23*
356
Человек и Земля
теперь читать Библию, встречались и такия лица, которые ставили своей задачей восстановить Церковь первых дней христианства, которые от­давали все блага земные, чтобы только получить вечное спасение. Так, «анабаптисты» городов Голландии и северо-запада Германии, видевшие в креицепии взрослых символический акт личного обращения в веру и действительного убеждения в её истине, принадлежали к людям, стремящимся в настоящей жизни «спустить небо па землю» п уничто­жить вражду и ненависть между людьми, возникающую из-за владения частною собственностью и из-за погони за материальными выгодами. Для этого им необходимо, однако, было уйти из оффициально при­знанного общества, игнорировать господ и властителей и их пове­ления. Несмотря па то, что свежа еще была память о недавнем умерщвлении многих тысяч крестьян, эти коммунисты отважились все же сгруппироваться в независимые общества. С 1533 года город Мюнстер в Вестфалии сделался общиной, где все древние закопы были уничтожены. Золото, драгоценные камни, даже ценные материи сделались достоянием общины. Дома горожан и лиц благородного сословия, бежавших из города, стали обиталищем бедных граждан, тогда как чужестранцы, явившиеся сюда, чтобы насладиться полным равенством в этом свободном городе, взяли для своего обитания церкви. Каждый продолжал заниматься тем трудом, каким мог, и получал для этой цели все необходимые материалы. Обеды были общими, и каждый должен был стараться не отрезать себе бо­лее хлеба, чем это было нужно для его пропитания. Подобная община была, однако, слишком опасным примером для того, чтобы ее могли долго терпеть; протестантские князья северной Германии, соединившись с назначенным епископом Мюнстера, взяли в 1535 г. этот го­род приступом и умертвили его защитников. Труп Иоанна Лейден­ского, короля этого «Нового Сиона», был долгое время выставлен в железной клетке, привешенной к башне собора. Страсть к разру­шению была такова, что уничтожили даже все документы, рассказы­вавшие о жизни анабаптистов и о событиях, в которых они при­нимали участие: хотели уничтожить и самую память об их существо­вании, и до нашего времени в оффициальной истории восстание Мюн­стера заключается в списке деяний превышения власти, совершенных Иоанном Лейденским.
Каждой религиозной секте, старавшейся вне каких-либо полити­ческих или социальных целей лишь отстоять догматическое учение и сохранить свою индивидуальность, приходилось среди обширного про­тестантского мира вести себя очень смирно п тихо, чтобы получить право па существование; прежде всего от неё требовалось уважение к существующему порядку. Такою сектою были, например, меннопиты,
Анабаптисты, кальвинисты
357
которые из Голландии перешли в Германию и затем в Россию, откуда три века спустя принуждены были бежать в Канаду, в Соеди­ненные Штаты и в Аргентинскую республику; меннониты сохранили как бы по наследству обязательство сохранять мир и спокойствие, избегать всякого насилия, избегать употребления оружия; с другой стороны, секта «Моравского Братства», происшедшая от других, тоже всюду гонимых, сектантов, удержала черты действительно проявляю­щагося на деле общечеловеческого братства.
Параллельно с лютеранством, сложившимся, главным образом, па севере Германии и в скандинавских странах, развивалась и другая форма протестантства, которая была названа по имени своего основателя, сурового Кальвина, кальвинизмом. В Швейцарии новые идеи, утверждавшие, что каждый читающий Библию, кто бы он ни был, служитель церкви или мирянин, имеет право сам как стать свя­щенником и говорить непосредственно с Богом, не нуждаясь в другом истолкователе своих слов,эти идеи высказывались еще Цвпнгли на год раньше Лютера, в 1516 г., п римская церковь тщетно старалась обратить свою паству высоких горных долин в лоно истинной веры. Подобно тому, как в соседней Германии, и здесь не­согласия эти усложнялись вооруженными столкновениями, и равновесие сил перемещалось постоянно, причем, однако, прежний режим все же не мог быть восстановлен.
Главным двигателем и проповедником повои религии был Кальвин, и второй Библией являлось его «Установление христианской религии»,в котором догматы, принятые французскими гугенотами, были изложены с полною ясностью и определенностью. Сначала граждане Женевы не были в состоянии выдержать тот неумолимый режим, которого требовал их духовный вождь, по Кальвин верпулся затем снова в Женеву в 1511 г., и с того времени этот небольшой го­родок, защищенный и природными условиями и взаимною ревностью соседних государств, сделался до известной степени столицею, «Римом протестантизма». Отсюда направлял Кальвин свои писания во все страны света, рассылал эмиссаров, поддерживал и возбуждал горя­чую веру во всех европейских странах, охваченных реформацией; в особенности влиял он на Фландрию и Шотландию. Надо заметить, однако, что кальвинистская половина протестантства еще более не терпела свободомыслия, чем лютеране: реформатор Женевы, совер­шенно так же, как и реформатор из Вартбурга, считал каждого еретика, т.-е. каждого человека, мыслящего иначе, чем он сам, заслуживающим смерти. С полною откровенностью проявил Кальвин эту нетерпимость, когда велел заключить в темницу и присудить къ
358
Человек и Земля
сожжению арагонского ученого физика и географа Михаила Сервэ, ко­торый имел несчастье быть в то же время теологом и высказал относительно св. Троицы мнение, противоположное тому, которое прини­малось правоверным кальвинизмом. Кальвин не только велель сжечь самого Сервэ, но приказал даже бросить в костер и экзем­пляры изданных им сочинений Клавдия Птоломея *)•
Женевские духовные суды являлись, таким образом, судами чисто-инквизиционными, но, как ни суровы бывали их приговоры,
они приносили все

Кальвин.
же меньше зла насе­лению, чем строгий и черствый взгляд на жизнь, отравляемый вечными страхами за первородный грех и тысячи других грехов, прибавляю­щихся ежедневно.
«Цвингли и Кальвин уничтожили монасты­риговоритъ1 Воль­теръс тем, что­бы сделать все че­ловеческое общество одним огромным монастыремъ».
Карта распределе­ния вероисповеданий в Швейцарии и в Западной Германии, начертанная событи­ями XVI века, сви­детельствует пре­красно о том, что инициатива жит елей
в смысле выбора того или другого из вероисповеданий не играла боль­шой роли. Положительно нельзя определить, почему внезапно в одной области народ оказывал предпочтение традиционному католичеству, в другойпротестантству. Можно легко заметить, что княжества Германии и кантоны Швейцарии почти столь же резко разграничены по своимъ
1) Geographical Journal, 1902, p. 648.
Протестантские области
359
вероисповеданиям, как и по политическим отношениям. Ясно, что, с одной стороны, сохранение прежней религии, с другой перемена её на новую совершались по приказанию свыше, а отнюдь не по воле самих граждан и не в силу их верности прежней религии или изъза обращения в повую. Сообразно с интересами того или другого цар­ствующего дома, той или другой группы аристократов, стоящих у кор­мила правления того или другого класса буржуазии, располагающаго

Женева протестантский Рим.
властью, сохранялись либо прежние католические священники, либо по­являлись новые протестантские пасторы.
В качестве примера такого навязывания религии можно привести два кантонаВалэ и Вод; контраст между тми обнаруживается уже в их названиях, обозначающих почти одно и то же«Великая долина» и «Долины»но столь различных и по произношению и по начерта­нию. Различие их чрезвычайно резко: граница вероисповеданий совпа­дает с политическою границеюна запад по направлению к Ло­занне живут протестанты, так как все население под страхом сильного наказания должно было сделаться протестантским; по напра­
360
Человек и Земля
влению к востоку, к городу Сион, население осталось католическим, так как отпадение от католичества стоило бы ему слишком дорого. Такому различию вероисповеданий соответствовал и вполне различный характер заключавшихся кантонами союзов, различных установлений и обрядов их, и, под влиянием столь полной контрастов внешней среды, обитатели их стали сами так сильно различаться, что какъ
№ ЗВО. Протестанты и католики в Швейцарии.

и : 3500000
> г ■ г■■ > - ' - • -■ -
о 50 ЮО
На картах №№ 380 и 381, взятых из атласа Сидова-Вагнера, редко заштрихованные об ласти отмечают пространства, где протестанты составляют не менее 75 °/о населения, густая штриховка отмечает местности, где протестантов от 75% до 50%.
бы превратились в две чуждые, даже почти враждебные одна другой народности.
Такой же религиозный и политический контраст наблюдается в прирейиской долине: эта замечательная страна имеет своей продоль­ной осью реку Рейн; по направлению с юга на север, однако, эта ось пересекается другою осью, которая обладает еще более важным значением, так как проходит чрез всю Европу,это граница,
Протестантские области
361
отделяющая великия равнины, тянущиеся -от России до Луары, от более возвышенной части материка. Такое географическое располо­жение дает долине Рейна чрезвычайно большие преимущества, кото­рыми население её пользовалось еще до римского периода. Торговое
№ ЗВ1. Протестанты и католики южной Германии.

движение должно было следовать по реке и неминуемо вызывало возник­новение крупных городов во всех пунктах, где по необходимости приходилось останавливаться, во всех местах слияния и схождения путей, совпадавших с великим водным путем. В силу этого, в полных жизни центрах, которые следуют один за другим но этой водной артерии, окаймленной гористыми и лесистыми странами со
362
Человек и Земля
сравнительно варварским населением, накоплялись огромные богат­ства. Всякия быстро приобретенные преимущества даются, однако, не даром, и привилегированное положение прирейнских городов, ни­когда не умевших соединиться в союз, привлекали на них нередко нападение врагов и служили причиной их несчастья. Самые разно­образные беды поражали эти города,их высасывали два рода пара­зитовърыцари-феодалы, построившие свои замки па скалах и напол­нявшие свои подземелья добычею, и духовенство, которое представляло здесь тем более опасности, что богатства давались, так сказать, сами в руки и текли широкой струей в церкви и монастыриих добро­вольно несли сюда паломники и покупатели индульгенций. В силу этого в продолжение всего того кризиса в религиозной жизни религии, вследствие которого распалась западная церковь, население прирейнских стран, подвергшееся эксплуатации до последней степени, высосанпое до-чиста, не могло проявить собственной воли и инициативы; оно слу­шалось приказаний свыше, оставалось протестантским или католиче­ским, в зависимости от желания тех, кто им управлялъоно по­виновалось воле епископов, подчиненных Риму, пли же воле могуще­ственных феодалов, радовавшихся случаю завладеть церковными имуществами.
Говорят, будто гонения никогда не ведут к полной победе, и будто «кровь мучениковъсемя веры»; но, что это пе так, ясно ка­ждому, кто без всякого предубеждения взглянет па карту Европы, как она сложилась в эпоху Реформации,она сохранилась почти тожествен­ной вплоть до наших дней. Между тем ведь все эти границы проведены мечом и отмечены кровью! История свидетельствует нам о том, что всюду, где политическая власть принимала сторону католического или протестантского вероучения, старавшагося отвоевать себе души простых смертных, души эти подчинялись именно покровительствуемой религии, иначе говоря, подчинились силе 9-
Таким образом, различие в религиозном отношении северной и южной Германии установилось согласно с тем, как действовал меч владетельных особ, и как проливалась кровь их жертв. Противо­положный характер этнх двух областей Германии получил еще большее значение в течение двух следующих веков и продолжал проявляться и позднее, хотя и в менее острой форме; очень резко нанесенная граница вероисповедании разделяла существующие террито­рии. На севере и северо-востоке носители власти п вместе с ними и все подчиненные им обитатели примкнули к протестантизму в форме
I) Hyacinthe Loyson. La Grande Revue. 1-er sept. 1900, pp. 501, 505.
Меч и вера
363
лютеранства; ландграф Гессен-Кассельский, избиратель Саксонский, герцог Мекленбургский и Померанский немедленно конфисковали все земельные имущества римско-католической Церкви, какие только могли, а князь-избиратель Бранденбургский, великий мастер Тевтонского ордена, воспользовался этим случаем, чтобы провозгласить себя паследствен-

Нюрнберг. Старинные здания на Пегнице.
ным герцогом Пруссии под сюзеренитетом Полыни. Эта последняя также едва не перешла в протестантизм: определяли, что лишь одна шестая всего населения осталась верной прежней религии. Однако, и там «огонь и мечъ» свершили свое дело. Католики, хотя и остава­лись в меньшинстве, сохранили меч в своих руках и воспользо­вались им тотчас же, чтобы умертвить самых опасных из своих врагов, особенно тех, кто не довольствовался только так называемой свободой совести, но желал завоевать себе полную свободу и в ка­честве действительной гарантии стремился завладеть землею. Раздро­
364
Человек и Земля
бление протестантизма на множество отдельных сект, враждовавших между собою, облегчило победу Рима, и в 'короткое время путем тер­рора восстановилось снова единство вероисповедания. «Реформа» хри­стианской религии была как бы стерта со скрижалей истории, но зато другая крупная революция, совершившаяся в ту же эпоху и вышедшая из головы одного из сыновей Польши, одержала, в концЬ концов, полную победу,это была революция, произведенная Коперником, ко­торый опроверг совершенно старинную теорию Птоломея о вращении светил вокруг земли и установил в качестве непоколебимой истины прежнее учение Пифагора, доказывавшего, что, наоборот, земной шар и планеты вращаются вокруг солнца.
К северу от германских равнин скандинавские государства, пе имевшие прочной связи с Римом, могли быть завоеваны проте­стантизмом без особенно крупных столкновений. Власть склонилась в сторону новых форм религии,Густав Ваза конфисковал не ме­нее 13ООО церковных угодий. На северо-западе Германии лютеранство также проникло с самых первых лет своего существования в провинции, располагающиеся по нижнему течению Мааса и Рейна, но испанская инквизиция тотчас же начала там свои преследования. По­истине замечательная борьба разыгралась между католиками, находив­шимися под предводительством герцога Альбы, и протестантами, груп­пировавшимися вокруг Вильгельма Молчаливого; в истории редко прихо­дится наблюдать такой пример энергичной, выдержанной и стойкой борьбы между двумя соперничающими сторонами. Особенно захватываю­щей и грандиозной была эта драма, однако, в силу того, что дело шло здесь не только о том или ином способе коленопреклонений или чте­ния молитв, но и о политической независимости или же рабстве. Не подлежит сомнению, что наибольшее количество жестокостей в этой борьбе было совершено испанцами, которые в течение многих поко­лений привыкли к убийствам,того требовала и предшествующая история католической церкви,-полная кровопролития. Под властью страш­ного герцога Альбы около 19000 обитателей Нидерландов было каз­нено, и’ еще несравненно бблыпее число их погибло на поле битвы и было умерщвлено солдатами при взятии городов. Говорят, что Филипп II и его военачальник, обсуждая свои деяния, сами соглашались с тем, чго жертвы, приговоренные судебным порядком, лежат па совести короля, тогда как Альбе придется отвечать перед Богом за ерети­ков и невинных, павших на войне и во время разгрома городов. Впрочем, как тот, так и другой чувствовали себя совершенно спо­койными и, быть-может, считали себя даже виновными в чрезмерной снисходительности, так как их дело истребления ереси получило не­посредственное одобрение папы. О характере, какой приняли отношения
Реформация в Нидерландахъ
365
воюющих сторон, можно судить по следующим словам вице-короля, № 382. Семь Соединенных провинций.

Заштрихованная ѵерта ограничивает семь пров 4нций (от Фризии до Зеланда), соединив­шихся по Утеехтскому договору в 1579 г. и отделившихся формально от Испании по Гаагскому договору 26 Июля 1581 г.
Возстание протестантов против инквизиционного режима началось в 156667 гг. ; осада Лейдена, Гаарлема, Алькмаара и др. относится к 15721574 гг.; Вильгельм Молчаливый был убит в Дельфте в 1584 г.; южные города и провинции покорились в 1585 г., за исключе­нием Остенде, который сдался лишь в 1604 г.
366
Человек и Земля
обращенным к осажденным им жителям города Алькмаара: «Каждое горло послужит ножнами кинжалу». С другой стороны, гра­ждане Лейдена, на которых напал испанский флот, безо всякого коле­бания разорили сами себя, погубив все свои луга и весь свой скот,

Толедская дева, закрытая и открытая.
Взяв Толедо, французские войска нашли там это орудие пытки в одном изь подземелий тюрьмы. Не известно, употреблялось оно в дело или нет, но, во всяком случае, оно не со­ответствовало правилу инквизиции наказывать без пролития крови.
чтобы только увеличить силу своего сопротивления. «Следует ли раз­рушить плотины»?спросил их Вильгельм Молчаливый.«Да!»от­ветили осажденные единогласно.
Результат этой долгой кровавой борьбы был, конечно, такой, ка­ким его позволяли предвидеть взаимоотношения сил борющихся сто­рон. Южная, бельгийская, часть территории, т.-е. та, где вторгшиеся католические войска находились недалеко от областей, из которых они могли пополняться и получать продовольствие, и где они чувство­вали себя па почве, вполне прочной и удобной для устройства военныхъ
Реформация в Нидерландахъ
367
лагерей и проведения путей сообщения, сражения осталась во власти чужеземцев : нуждена была сохранить религию победителей, которая, впрочем, была в то же время и религией предков. Поколебавшись не­сколько между обоими вероиспо­веданиями, что являлось есте­ственным результатом времени, Бельгия, опустошенная огнем и мечом, принуждена была служить попрежиему латинские обедни, под­чиняясь всецело правилам инкви­зиции. Как всегда бывает, благо­даря непреодолимому самолюбию людей, те самые фламандцы и валлонцы, которые вынуждены бы­ли принять католическую религию путем террора, стали, в конце концов, ревностно исполнять её обряды, воображая в простоте ду­шевной, что никогда и не пыта­лись переменить свою религию. Что касается победоносных рес­публиканцев Семи Соединенных провинций, то они, с своей сто­роны, приписывали, конечно, свой успех своему собственному уму и храбрости, тогда как в действи­тельности этот успех обусловли­вался в гораздо большей степени природою страны с её множест­вом плотин и каналов, построен­ных их предками и превра­щающих местность в крепость, которую немыслимо взять из-за
^а половина обширного поля насильственным путем при-

СЯ рВОВ, валов и водоемов. Ратуша города Алькмаара.
Исполненные гордого сознания
своего превосходства, данного имъ
победой, объединенные голландцы совершили чудеса храбрости и энергии: несмотря на то, что народа* их мал и по размерам страны и по численности, они сделали свое государство все же могущественным,
368
Человек и Земля
завоевали даже на некоторое время морское господство и, что еще замечательнее, сочли своим долгом превратить свою страну в убежище для гонимых мыслителей и вообще для всех подвергающихся преследованиям.
В Англии, как и на континенте, грубая сила принимала очень большое участие в совершившихся в стране изменениях в распре­делении религий. Первоначально Генрих VIII, ревностный охранитель старого порядка, объявил гонение на учение Лютера и, выступив в качестве «защитника веры», сделался среди всех носителей власти главным защитником папства. Генрих VIII был, однако, челове­ком крутого нрава, горячим, экспансивным, и, когда папа отказался дать ему развод с его женою Катериной Арагонской, которая ему падоела за двадцать лет замужества, оп быстро пришел к убежде­нию, что протестантизм имеет для королей хорошие стороны, и, пе переставая быть ревностным католиком, развелся сам с женою, чтобы вступить затем в ряд следовавших один за другим бра­ков, причем, в зависимости от настроения минуты, иногда умерщ­влял, иногда оставлял в живых своих жен. Вероятно, только из-за отсутствия храбрости он пе провозгласил себя «папою>; во всяком случае, в 1534 г. он объявил себя высшею главою англий­ской церкви, догматы которой были установлены собором теологов, собранным по воле короля. С этого времени и возникла «англикан­ская» церковь, претендующая, впрочем, на то, что она является непо­средственным продолжением древней церкви, первым первосвященни­ком которой признается апостол Петр. Земельные имущества духо­венства, представлявшие ценность около миллиарда франков, показались королю также заслуживающими того, чтобы их захватить, и пошли все­цело па вознаграждение его льстецов и палачей. Когда народные массы кое-где оказывали сопротивление, король с ними не церемонился и вешал и предавал сожжению всех тех, кто пе признавал его пред­писаний, безразлично, были ли они католиками, или еретиками; первые должны были умереть, так как не хотели признать его главою Цер­кви, вторые жетак как были богохульниками, почитателями дья­вола! Генрих VIII был великим моралистом и считал назидание примером очень существенным в смысле подавления действий и убеждений, которые почитались пм дурными; в течение своего цар­ствования он повесил не менее 72000 своих подданных! Чтение Библии продолжало оставаться запрещенным для мирян: еще через девять лет после отречения от папы в одном из королевских указов объявлялось: «в виду того, что люди низших сословий зло­
Религиозная революция в Англии и Шотландии
369
употребляют привилегией чтения Священного Писания, отныне им за­прещается заниматься этим без особого разрешения» 9.
Контраст между формами религиозной революции в Англии и Шотландии был очень велик. В южном королевстве сам король желал её, направлял и поддерживал ее, и именно по его приказанию и благодаря содействию высших сословий совершилась перемена веро-

Эдинбург. Храм св. Эгидия, где проловедывал Джон Кнокс.
исповеданий; впрочем, при этом не было резкого перехода, так как прежние храмы сохранились без изменений и были лишь приспосо­блены к новым порядкам; все обряды, книги, песнопения изме­нились также лишь очень слабо. В Шотландии кризис совершился под давлением более естественным, именно под влиянием желания
1) Ilicliard Ilealh. «The Captive City of God», p.89.
Человек и Земля, т. IV.
24
370
Человек и Земля
значительной, более образованной части самого населения,в состав её входила буржуазия, младшие сыновья представителей аристократии, мелкое духовенство и даже монахи, августинцы и доминиканцы 9. Во всяком случае, перемена религии совершилась здесь с большим за­позданием против остальной Западной Европы, в силу чисто-мате­риальных причин, именно дальности расстояния, так как Шотлан­дия находится на самой оконечности цивилизованного мира, на негосте­приимных берегах морей, в те времена еще мало исследованных.
Но если реформа церкви в Шотландии и совершилась более мед­ленно, чем в центральной Европе, она была, тем не менее, вполне серьезной и прочной. Джон Кнокс, бывший самым ревностным апо­столом этой религиозной революции, был человек, знакомый с ни­щетою во всех её формах, так как сам в течение двух лет даже работал в качестве гребца на французских галерах; в Же­неве на глазах своего учителя он проникся непримиримым уче­нием Кальвина; когда он вернулся в свою страну, то явился в ней не только проповедником, но почти завоевателем. Прежде всего оп померялся силами с королевой-регентшей Шотландии и с «чудовищной» Марией Английской, подняв против них народ: фактически Шот­ландия сделалась чем-то в роде республики, управляемой избранными пастырями, которые нередко бывали более могущественными, чем ко­роли. Кнокс скончался в 1567 г., после того как в значительной степени помог низложению королевы Марии Стюарт. На погребении этого реформатора регент Мортон произнес слова, которых заслу­жили немногие: «Здесь покоится тот, кто никогда пе трепетал ни пред одним лицом человеческимъ»!
Что касается Ирландии, которая в начале средних веков принимала значительное участие во введении христианства, то опа упорно не желала вводить повой формы религии; для неё было достаточно того, что враждебная ей Англия приняла это вероисповедание, чтобы отвергнуть его. Королева Елизавета отняла земельные имущества от католиче­ского духовенства и наградила ими англиканских священников; но эти последние остались все же совершенно чуждыми своей пастве, ко­торая была к тому же распределена между ними в качестве васса­лов и крестьян, несущих барщину. Во многих местностях Ир­ландии разгорались возмущения, и, в течение последних сорока лет XVI века, английским войскам постоянно приходилось то поддержи­вать насильственным путем порядок на соседнем острове, то прямо завоевывать его снова. Эмиграция из Ирландии, которая три века спустя получила такое огромное значение в смысле распределения
1) Andrew Lang. «History of Scoiland from tlie Roman Occupation».
Эволюция в церкви
371
народов, началась уже тогда; правда, она сказывалась сперва еще не в народных массах, а среди представителей аристократических се­мей: большое число молодых людей отправилось служить в войска Франции и Испании, в надежде, что удастся разбить англичан. Не­однократно случалось, что эмигранты, сопутствуемые испанскими вой­сками, высаживались на южных берегах Ирландии и поддерживали партизанскую войну с завоевателями британцами. Лишь в 1602 г. остров был совершенно очищен от банд бунтовщиков. Но, при­нужденные вести себя мирно, ирландцы, тем не менее, остались вра­гами Англии, даже врагами её вдвойне, так как испытывали двойные притеснениякак ирландцы и как католики.
Развитие реформации привело, в конце концов, к полному изме­нению самого католицизма: преследуя гугенотов, ревностные католики делались, тем не менее, сами незаметно для себя протестантами. До раскола католицизм в слиянии с классическим Возрождением про­являл двойственный характер: «язычества и христианства». Будучи одновременно религией и мистической и чувственной, они мог удовле­творять обеим первоначальным и противоречивым наклонностям че­ловечестванаклонности жить одновременно и в конечном мире и в бесконечности. Когда Лютер и Кальвин, непосредственные подража­тели сурового апостола Павла, стали проповедывать возвращение к евангельской простоте, католицизм самими потребностями борьбы был принужден освободиться от элементов язычества и от худо­жественного элемента, украшавшего его, и стал, в свою очередь, до из­вестной степени «иерархическим протестантизмомъ», потеряв, та­ким образом, самый смысл своего существования и сделавшись привязанным к прошлому скорее традициями, чем по самому духу сво­ему 9. Из двух стремлений, всегда боровшихся в лоне католической религии, стремление к евангельской чистоте, освобожденное от вся­ких пережитков более древних религий, по крайней мере, оффи­циально, одержало окончательную победу. Католицизм, с точки зрения теологической, очистился; но, переместив свой центр тяжести, он удалился от окружающей жизни, и народ не находил в нем более ничего другого, кроме избитых утешений обещаниями райского блажен­ства, без какого-либо материального облегчения своих современных бед. Вместе с тем, католики сделались резонерами и любителями толкования спорных пунктов веры, так как им часто приходилось вести диспуты с учеными атеистами или схизматиками; в католиче­ском мире возникли новые монашеские ордена, сообразно с потребно-
1) Remy de Gourmond, Revue Blanche, 1-er avril 1898, p. 488.
24*
372
Человек и Земля
стями этой новой эволюции; что же касается мелких орденов, в роде, например, капуцинского, то покровительствовать им считалось даже как бы не приличествующим, хотя надо сказать, что именно эти ордена гораздо более ученых и диалектиков содействовали укрепле­нию римско-католической церкви. Монахп-капуципы оставались в среде народа; они были друзьями бедняков и сами были бедны; несмотря на свои темные одежды п на свое суровое умерщвление плоти, они оставались желанными веселыми товарищами, их все любили, и опи заставляли любить Церковь. Они безо всяких стеснений принимали участие в пирушках игроков и пьяниц, похлопывали по животам собеседников и пошучивали с собеседницами, принимали участие во всех семейных делах, во всех родинах, крестинах, свадьбах и похоронах, ссорах и примирениях. Е ним, как к мировым судьям и как к судьям общественной совести, обращались во всех мелких затруднительных случаях жизни. Если какой-нибудь ерети­ческий философ или велеречивый оратор начинал «подкапываться под основы веры», то, конечно, капуцин ничего не мог ему отве­тить, по толпа была довольна его невежеством, столь же глубоким, как и её собственное, и, смеясь вместе с ним, отнюдь не являлась поколебленной в своей наивной вере. Безо всякого запаса знаний и заслуг, длиннобородый босоногий капуцин сделал, пожалуй, гораздо более для сохранения католицизма, чем иезуиты и все другие мона­шеские ордена с их величественной обстановкой и).
Вполне естественно, что Церковь, будучи по своей организации кастой крупных собственников, старалась защищаться не столько аргументами, сколько отвечала на обвинение доказательствами самыми могущественнымисекирой палача, огнем и мечом. Мудро организо­ванная инквизиция действовала в чаду безумия, возникающего при религиозном ослеплении: священный трибунал никогда не задумывался заключить кого-нибудь в тюрьму или предать пыткам или сожжению, притом прилагал еще более стараний к тому, чтобы сжигать книги, чем самих их авторов. Юлианплло за то, что ввел в Испанию экзем­пляры Библии, переведенной на испанский язык, был заключен в тюрьму на три года, двадцать раз подвергался пыткам, затем ему был вбит клин в рот, после чего он был сожжен (1557 г.). Количество жертв, присужденных к казни инквизиции в Испании, не считая колоний, определяется историками очень различно, в зависи­мости от документов, на которые они опираются. Как бы то ни было, результаты, которых мстящая за себя Церковь добилась за пределами
1) Martin Philippson. «Les Origines du Catholicisme moderne», pp. 21, 22.
ИИНКВИЗИЦИЯ И «РЕЛИГИОЗНЫЕ войны»
373
Пиренеев в Лангедоке и в Бельгии, доказывают достаточно ясно, что насилие, примененное методически и настойчиво, может побороть идеи, и что эти последние, как бы они ни были превосходны, отнюдь не одерживают победы благодаря одному своему превосходствуне­обходимо, чтобы им служили люди с упорною волею и служили при­том в течение ряда поколений х).

Сцена из Варфоломеевой ночи.
Церковь имела к своим услугам не только одни тюрьмы и палачей,-опа достаточно часто могла пользоваться и истребителями людей более крупного масштаба. Войны, называемые «религиозными», хотя религиозные убеждения и принимали в них лишь самое незна­чительное участие, содействовали во многих странах, и в особенно­сти во Франции, окончательной победе католицизма. Люди военного сословия становились довольно безразлично на сторону то одной, то другой из воюющих партий, руководясь тем, которая из них имеет более шансов на успех. «Однаждыговорит Гёц фон Берлихингенъмы собирались начать битву, когда заметили недалеко отъ
J) Louis Brand. 374
Человек и Земля
себя пастуха, сторожащего своих овец, и вдруг, как-будто подавая нам сигнал, на стадо бросились одновременно пять волков. Я им крикнул: «Желаю вам счастья, дорогие товарищи! Успеха вам во всем и всюду!»...
Среди жертв тогдашней нетерпимости насчитывается немало ученых, которых преследовали ненависть, злоба и низменная месть. Один из величайших людей, Кеплер, подвергался нередко гонениям; его мать преследовали как колдунью; сам же он, в конце концов, умер с голода. Этьенн Долэ, еще молодой человек, был сожжен за то, что печатал книги и не придерживался правоверных класси­ческих ^взглядов на Аристотеля. За такое же непочтение к этому великому человеку, подвергавшемуся сперва гонениям, затем признан­ному Церковью, Кампанелла, позволивший себе высказать, что пе всякое нововведение гибельно для религии, провел 27 лет в тюрьме. Джор­дано Бруно, который между другими своими ересями противопоставлял конечному миру Аристотеля мир бесконечный, находящийся в постоян­ном развитии, был сожжен живым. Художник Веласкец не мог рисовать голого тела, так как это запрещалось инквизицией J)Однако, некоторым удалось все же избежать преследований, напри­мер: Тассо, Монтеню и его «двойнику» Ла Боэти, скончавшемуся, впрочем, до того, как его великое произведение стало известным. Некоторые применяли уступчивость, хитрость и коварство, иногда даже приемы, о которых нельзя говорить без негодования,так, Анрп Эстьенн, чтобы избежать костра, выдал палачам своих собствен­ных друзей, которые были к тому же совершенно других убеждений, чем он самъ1 2).
«Иезуитизмъ» родился в противовес протестантизму и поставил своей задачей пе только защищать Церковь и истреблять её врагов, но и завоевать для неё весь мир. Подобное предприятие могло иметь своим инициатором, разумеется, лишь человека полнейшей искренности и непоколебимой воли. Такой сильной личностью был баск по про­исхождению Иниго Лопец де Рекальд, известный в истории под име­нем Игнатия Лойолы, по названию того замка, в котором он родился в 1491 г.; он был современником реформаторов и в качестве такового возростил в своем сердце великий гнев против реформа­ции. Будучи тяжело раненым при защите Пампелуны, он посвятил себя служению Деве-Марии и принес клятву сделаться с этого времени не служителем короля, а рыцарем Царицы Небесной. Затем он роздал все свое имущество и начал борьбу на духовной почве въ
1) Anatole France. «Le Jardin d’Epicure».
2) Th. van Rysselberghe.
Орден иезуитовъ
375
Палестине, в Риме и в Париже; здесь он встретился с Ленэ и с другими лицами, с которыми установил основные принципы нового ордена, который задумал основать. В течение многих лет иезуиты подготовляли это дело, и, наконец, в 1540 г. орден был окончательно основан. Лойола, первый «генералъ» ордена, был в то же время и нижайшим слугою его и сам занимался воспитанием детей и соби­ранием милостыни.

Церковь Лойолы в стране басков.
К трем обетам других монаховъобет бедности, целомудрия и повиновенияученики Лойолыприсоединяли третий обет: «посвящать свою жизнь непрестанному служению Христу и его высоким первосвя­щенникам, служить в качестве воинов под знамением креста, повиноваться лишь Богу и его заместителю на земле, папе, и совер­шать безо всякого колебания или рассуждения все, что прикажет папа для спасения и распространения веры, в какую бы страну их с этой целью ни послали». Папы, которым приходилось видеть, как целые народности отрекаются от католической веры, приняли, конечно, с энтузиазмом новое воинство, предлагавшее им свое тело и душу; они гарантировали ему все привилегии, какие только возможно было дать, даже привилегии, зависевшие не от них, а от светских властителей. С самого возникновения ордена иезуиты пользовались одновременно правами и монахов и священников: они были объявлены вне зави­симости от епископов и от государства; кроме папы и генерала своего ордепа, они не признавали никаких высших властей; опи полу­
876
Человек и Земля
чили власть связывать и развязывать, отпускать грехи, изменять силу обетов воздержания; они были поставлены выше обязательств, нала­гаемых на других монахов и священников, и получали академиче­ские титулы, которые нельзя было получить обычным путем; одним словом, они могли зло превращать в добро, ложь в истину и обратно.
Орден иезуитов, рассматриваемый во всем своем целом, наби­рался, надо заметить, всегда с чрезвычайной осмотрительностью; он понял, что самым действительным способом защиты является напа­дение. В странах, где католическая вера не была поколеблена, как в Испании и в некоторых других частях Западной Европы, эта агрессивная политика не представляла затруднений, так как доста­точно было поддерживать трибуналы инквизиции и снабжать темницы и костры людьми, подозреваемыми в ереси пли действительными еретиками. В тех же странах, где с католичеством энергично боролся проте­стантизм, задача, благодаря социальным условиям, была более труд­ной, и следовало действовать хитрее. Прежде всего здесь иезуиты должны были завладевать властью не путем открытой борьбы, как то стремятся сделать в настоящее время социалисты, а косвенно, путем различных влияний и действии, направленных к единой целипора­бощению гордых своим могуществом монархов воле таинственной власти ордена Иисуса. Для того же, чтобы, в конце концов, подчинить своей воле тот мир роскоши, прихотей, лжи и интриг, каким является двор каждой из коронованных особ, отнюдь не следовало отступать пред применением средств, одинаковых с теми, с какими приходилось бороться; прежде же всего требовалось располагать тайной армией, члены которой были бы готовы идти в огонь и в воду и всегда находились бы в полном подчинении у руководителя.
Орден иезуитов, во всем своем целом, был замечательной школой, организованной для дрессировки всех своих членов и под­готовки их к тому сотрудничеству в общем деле, которое от и их требовалось. Кандидаты допускались в него отнюдь не сразу: они должны были пройти первоначально чрез продолжительный период испытаний, должны были выдержать ряд моральных экзаменов прежде, чем их допускали в послушники, и лишь через два года после того они вступали в самый орден, но и то первоначально пе знали его устройства и организации: становясь сотрудниками, одни из них делались представителями духовного отдела и доставляли общине буду­щих профессоров, писателей и исповедников, сообразно со своими предполагаемыми способностями л сообразно с суждением начальства; другие вступали в светский отдел в качестве служителей, поваров, ремесленников, управляющих; иногда им запрещалось даже учиться читать и писать. Впрочем, как те, так и другие члены равнымъ
Воспитание и образование духовенства
377
образом были обязаны послушанием, столь полным, «как палка в руках господина, как земля под ногами прохожаго»,и это пови­новение требовалось от них не только, когда оно казалось законным и естественным, по и тогда, когда оно производило впечатление, противоречащее человеческому чувству, справедливости и нравственности. То, что приказывает повелитель, т.-е. папа, иными словамиБог, то и является правильным, справедливым и хорошим! Даже движения членов ордена были урегулированы: голова иезуита должна была всегда быть слегка наклонена, выражая приниженность, и глаза его пе должны были смотреть в глаза собеседника.
Кажется удивительным, что монашеский орден, состоящий из столь малого числа общинников,так как со смертью Лойолы, в 1556 г., орден состоял пе более как из тысячи членовъмог полу­чить такое сильное и продолжительное влияние на управление всем миром. Причина, однако, в том, что ни одно общество не предста­вляет более тесной связи и в то же время большего разнообразия в своем составе, ни одно не является столь прочным и, вместе с тем, столь гибким. Для любого предприятия, как легкого, так и трудного, имелись люди, какие были нужны,в низах ордена можно было найти убийц, готовых па всякое опасное дело; в верхах государственных людей, составлявших международные трактаты, подго­товлявших браки коронованных особ, решавших вопросы войны п мира; наконец, между генералом ордена и последним из неграмот­ных сотрудников имелась целая лестница людей, служивших разно­образнейшими инструментами и всегда готовых повиноваться и выпол­нить любое дело, в зависимости от обстоятельств.
С того самого времени, как был основан их орден, иезуиты прекрасно поняли, какая главная задача пм предстояла, именно поняли, что необходимо поднять воспитание и образование духовенства. В 1542 г. они обосновали коллегию в Сарагоссе, и в скором времени эта кол­легия приобрела 25 филиальных отделений. Все католические страны получили свои иезуитские воспитательные учреждения с половины XVI века. Университет в Ингольштадте, в Баварии, сделался центром пропаганды иезуитов; позднее они завладели и пражским универси­тетом со всеми его огромными доходами и высокими привилегиями; они получили от императора указ, которым установлялось, что рек­тор их коллегии является и несменяемым директором университета, указ этот «нарушал и уничтожал права всех других, которые могли на это претендовать». Тот же указ ставил под надзор иезуитов «все коллегии и небольшие школы королевства, как те, кото­рые уже существуют, так и те, которые будут устроены в будущемъ».
Образование юношества, монополию которого иезуиты стремились
378
Человек и Земля
получить и получили в некоторых странах, не могло, разумеется, сильно разниться от того, какое давалось монахами предыдущих сто­летий: отцы-иезуиты отличались лишь необыкновенным искусством, с каким умели льстить страстям своих учеников, подготовляя себе, таким образом, в будущем содействие могущественных и богатых людей; с точки зрения религиозной онн старались поддержать в них слепую веру, которая именно в силу своей слепоты являлась непо­колебимой. Учение сводилось к изучению латыни, к заучиванию па память красивых оборотов и звучных слов, чем совершенно за­менялась всякая способность к самостоятельным исследованиям. Заме­чательное совпадение в методах воспитания доказывает, что в основе борющиеся за власть стороны, как протестанты, так и иезуиты, должны были обращаться к одним и тем же средствам и отнюдь не различались между собою столь сильно, как им это казалось в силу их взаимной ненависти; как те, так и другие действовали оди­наково и применяли те же методы обучения, только иезуиты проявляли при этом больше ловкости и искусства, протестанты жебольше серьез­ности и сухости. В школах как того, так и другого вероиспове­дания, однако, совершенно одинаковым образом духами-вдохновителями были Аристотель и отцы Церкви. Сделавшись протестантами, в силу господствовавших тогда консерватизма и ненависти к эволюции, кото­рая совершилась в религиозном мире, Лютер и другие так назы­ваемые «реформаторы» того времени были сами в области идей кон­серваторами и придерживались старинных взглядов. Главнейшим их стремлением было вернуться вспять, возвратиться к той эпохе, когда «Священное Писание» не было еще перетолковано, благодаря эволюции современной Церкви. Что же касается предметов светской науки, то протестанты тщательно держались доктрин, принятых и в Сорбонне. Аристотель оставался для них лишь немного менее священ­ным, чем Библия. Вся наука, признавалось ими, заключается в произведениях светской литературы древности, и, коль скоро правильно установлен текст того или другого автора, оставалось только прекло­ниться пред ним. Благодаря этому и идеи Коперника встретили дур­ной прием в протестантском мире, убеждения коего в абсолютной божественной власти гораздо более согласовались с геоцентрическим взглядом на вселенную. Лютер насмехается над Коперником, Меланхтон же вступает с ним в жестокую борьбу 9Федор бесский, ближайший друг и фанатический продолжатель Кальвина, писал Рамусу: «Женевцы постановили придерживаться истинной веры и потому
1) S. Giinther. «Der Humanismus in seinem Einfluss auf die Entwicklung der Erdkunde», Geographen-Kongress zuBerlin, 1899.
Влияние протестантизма и иезуитизма на университетскую жизпь 379
никогда ни в логике, ни в какой-либо другой отрасли знания они пе отступят от взглядов Аристотеля». Точно также в статутах оксфордского университета указывалось, что «все баккалавры и доктора паук, не следующие в точности Аристотелю, должны наказываться штрафом в 5 шиллингов за каждый пункт, в котором они с ним расходятся»; именно из-за этих-то правил и покинул этот английский университет Джордано Бруно, бежавший сюда первоначально.

Коллегия иезуитов в Мельке, близ Ингольштадта на Дунае.
Как протестантизм, так и иезуитизм, каждый со своей стороны, оказывали самое вредное влияние на университетскую жизнь: тогда как первые университеты возникли без какого-либо вмешательства госу­дарства, по образу свободных городов, в качестве автономных об­щин, живущих своею собственною жизнью и предоставляющих сту­дентам полную инициативу независимых научных исследований, люте­ране, кальвинисты и иезуиты, жаждавшие в равной степени получить власть, стремились лишь к тому, чтобы превратить высшие школы в учреждения, зависимые от Церкви и от государства, и снабжали их соответственным персоналом из профессоров тенденциозной окраски,
380
Человек и Земля
старающихся подслужиться, причем ставили их еще под надзор очень сомнительной университетской полиции.
Один из католических писателей вполне доказал это обстоя­тельство, подкрепив свои доказательства множеством текстов и доку­ментов 9. Германия находилась па пути к высокому развитию ум­ственной жизни в течение века, предшествовавшего реформации, тогда как это движение совместно с близко ему родственным иезуитиз­мом имело в конечном результате остановку всякого прогресса. Реакция совершилась в силу этих двух направленных с разных сторон походов против того духа свободы, который веял в течение эпохи Возрождения. Мысль эмапципировалась в течение XV века; она освободилась постепенно от того умственного давления, которое на нее оказывала Церковь; она сделалась более глубоко-человеческой, более интересующейся жизненными явлениями, наблюдением природы и эспериментальными изысканиями; опа стала стремиться более ко благу на земле, нежели к метафизическим размышлениям и к ми­стической подготовке к загробному спасению. Эпоха Возрождения пере­местила самую ось человеческой мысли, передвинув ее от тайн жизни будущей к задачам жизни настоящей и от узкой истории христианского мира к истории широкой всего мира во всем его целом. Однако, восстание Лютера против Церкви привело современное обще­ство снова насильственным образом к вере во Христа, и католики сами обратились заново в христианство; с той и с другой стороны снова принялись за борьбу с самым опасным врагом верыс Разумом, с этой «проституткой дьявола», как называл его Лютер, и путем порабощения духа опять стали подготовлять то религиозное и социальное положение, которое должно было привести к ужасающей 30-тилетней войне. Одним из результатов реформации было, что она помогла материально обуздать людей. Восходя, с одной стороны, к Библии, она восходила,с другойтакже к кодексу Юстипиапа, устраняя все древние местные обычаи. Вследствие того, что в римской империи не было известно ничего, кроме рабства и крупной земельной собствен­ности аристократии, юристы времен Реформации видели в арендных договорах той эпохи не более как временную переходную стадию и не могли даже понять, что можно урегулировать отношения крестьян к господам каким-либо иным способом, помимо признания пх рабами.
Однако, каждая революция, как бы она ни была полезна или вредна во всем своем целом, всегда заключает в себе и дурные
1) Johann Janssen. Сущность реформации
381
и хорошие элементы. Таким образом, и Реформация имела свои хоро-

Алтарь собора в Бургосе.
шие стороны, хотя рассматриваемая с общей точки зрения она и является прежде всего реакцией против торжества мысли и разума. Прежде всего это было явление протеста, и, как таковое, Реформация сопро­
382
Человек и Земля
вождалась и благородными побуждениями и высокими деяниями. Кроме того, Реформация, в силу своих собственных принципов, утвер­дила окончательно свободу истолкования Священного Писания: в этом отношении она имеет большое значение в истории прогресса челове­чества. Однако, Реформация старалась и дать и опять отнять! Она, правда, провозглашала свободу истолкования; но те смелые люди, кото­рые позволяли себе в данном отношении слишком много, которые начинали истолковывать основы веры без какого-либо другого кри­терия, кроме собственного разума, находились в большой опасности, и опасность эта простиралась до возможности заключения в темницу пли до гибели на костре и от секиры палача,протестанты также умели пользоваться мечом и очистительным пламенем костров, как и католики. Правда, монахи, священники, теологи, даже простые грамот­ные люди, имевшие под руками либо оригинальный еврейский, халдей­ский или греческий текст Библии, либо даже только её латинское, пере­полненное ошибками издание («Вульгата»), отстаивали свое право непосредственно повиноваться Слову Божию, «истолковывая самостоя­тельно Священное Писание»,требовалось, однако, чтобы это «истол­кование» привело их к совершенно таким же заключениям, как и их предшественников в деле искания истины; в противном слу­чае их обвиняли в богохульстве, в прегрешении против Святого Духа, в самых ужасных преступлениях, наказываемых муками вечной геены огненной.
Реформация добивалась, требовала свободы толкования Священного Писания, но опа требовала также, чтобы это толкование было согласно с теми выводами, которые были ею предустановлены. Она вносила не­много более разума в религию, но навязывала это количество разума всем, так как утверждала и веровала, что этоРазум конечный, Разум вечный 9Реформация вовсе не провозгласила свободы убежде­ний,она была лишь самым начальным периодом в той борьбе за свободу мысли, которая потом разыгралась. Она лишь выдвинула этот вопрос, но он не разрешен еще идо настоящего времени, так как все свободы тесно связаны между собою, и пи одна из свобод не является гарантированной, пока не гарантированы все остальные.
Интересно сравнить также протестантов и иезуитов, эти два противоположные течения в религиозной жизни XVI века, с точки зрения их отношения к художникам и искусству. Возвращение про­тестантизма во всем его целом к Библии имело своим логическим последствием полное осуждение живописи и скульптуры, вообще всякого материального изображения тех человеческих форм, которые являются
1) Elie Reclus. Notes manuscrites.
Отношения протестантов и иезуитов к художникам и искусству 383
в то же время и божественными, всякого «образа и подобия Божия». В этом отношении восстановленное христианство должно было стать столь же нетерпимым, как и Ислам. Оно и стало таковым и на­чало возводить храмы с голыми, холодными, облицованными камнем стенами; даже те храмы, которые были получены в наследие от язы­ческого католичества, тщательно очищались от всех предметов ис­кусстваот картин, статуи и барельефов, перед которыми еще так недавно преклонялись, чтобы никакая красота не отвращала мысли от суровых слов, раздающихся с кафедры. Реформация была дви­жением реакции против Возрождения, но движением извращенным, так как оно ничего не решалось довести более как до половины. Вместе с тем, если некоторые искренние протестанты, какие и те­перь еще встречаются кое-где, и жили вечно под взорами своего Го­спода Бога и отрицали все в своем существовании, что не казалось им непосредственным проявлением Его воли, то, с другой стороны, массы приверженцев религии вместе со всем внешним миром при­нимали как совершившийся факт все, что являлось результатом непреоборимого поступательного движения человечества за пределами религии. Протестантское общество потерпело уже с самого начала по­ражение, подобно тому, как потерпело его и все христианство,оно принуждено было приспособиться к искусству и к науке в обычной жизни, должно было разрешить изучение и изображение форм челове­ческого тела, даже анатомические вскрытия! И если храмы сделались простыми ящиками отталкивающего вида, так как строили их безо всякого вкуса и удобства, то зато свободные художники, живя вне ре­лигиозной общины, могли с полною независимостью предаваться исканию красоты, соединяя с ним нередко и глубокое изучение внутреннего смысла.
Что касается иезуитов, всегда любезно и предупредительно ста­равшихся облегчить доступ в лоно Церкви и, следовательно, и до­ступ в рай, то опи остерегались бороться с искусством, хотя, бытьможст, в глубине души и желали его уничтожить. При своей системе воспитания они, однако, неизбежно должны были извращать и делать скверным все, к чему прикасались; искусство, получившее название «иезуитскаго», вполне обнажает душу тех, кто построил эти храмы с просторными сводами, с удобными, хорошо устроенными исповедаль­нями,храмы, освещенные так, чтог'не известно откуда идет свет, с таинственным гулким резонансом, раздающимся под сводами п сливающимся в тихий шопот, со стенами, украшенными завитками, головами фантастических животных и барельефами, со священными статуями, тонущими в драгоценных материях, с алтарями, блестя­щими своей позолотой, украшенными гирляндами и роскошным фрон­
384
Человек и Земля
тоном, поддерживаемым закрученными колоннами. В особенности эти извитые колонны, заместившие собою прямые столбы, которые прежде всегда применялись для поддерживания тяжести сводов, символизируют мягкия и гибкия движения этих руководителей совести, которые вели на пебо той самой широкой и легкой дорогой, какая прежде считалась ведущей в ад!
Подобно тому, как иезуиты превосходили протестантов в неко­тором смысле более широким пониманием человеческой души, именно тем, что, пе желая пренебрегать ни одной из сил, которыми можно влиять на людей, давали у себя место и искусству, совершенно так же были они выше своих врагов и соперников и энергиею своей пропа­ганды. Они поняли, что для сохранения тех преимуществ, которые даются агрессивными действиями, необходимо снова приняться за про­поведь христианства в других странах, которая прекратилась со времени крестовых походов,таким способом они думали закрыть протестантам мир, обратив в христианство языческие народы. В 1541 г., т.-е. всего лишь год спустя после образования ордена иезуи­тов, один из непосредственных сотрудников Лойолы и также уро­женец одной из долин в Пиренеях, Франческо Ксавье, отправился в путь, чтобы проповедывать Евангелие народам Индии,он был одновременно духовным посланцем папы и посланником граждан­ским короля Португалии. Он, действительно, посетил полуостров Индии и в 1549 г. дошел до Японии. Проповедь его была весьма успешной, п рассказывают прямо чудеса о массах народа, сбегав­шихся на его призыв, чтобы креститься во имя Иасо, т.-е. Иисуса, которого считали новым воплощением Будды. Несмотря, однако, на все чудеса, приписываемые св. Франциску Ксавье, трудно проверить, существовал ли действительно этот апостол; друзья его, остававшиеся в Европе, превратили его почти в Бога. Когда он умер в Гоа, могила его сделалась местом паломничества; тело его после погребения получило титул губернатора Индии и вице-короля, и сановники должны были получать от него свою власть. В середине XVIII века, когда португальцам приходилось защищать па полуострове Индии уже лишь тень своего могущества, св. Франциск Ксавье получил па небе оффи­циальное поручение «защищать Индию».
Как ни замечательна была на самом деле миссионерская дея­тельность Ксавье, даже помимо всего ореола чудес, которым окружили ее верующие, она все же в этом отношении заслуживала меньшего изумления, чем другие миссии иезуитского ордена в страны, населен­ные неверными. В течение самого расцвета своего могущества иезуит­ский орден дал, действительно, чудесное доказательство необыкновен­ной прочности своего организма, члены которого, связанные братскими
Миссионерская деятельность ордена иезуитовъ
385
узами, работали в полном согласии в областях, столь разнообраз­ных и кажущихся даже между собрю несовместимыми. Тогда как, с одной стороны, орден принимал умы наиболее гибкие, казуистиче­ские п способные на всякия козни, к завязыванию и развитию придвор­ных интриг, он, с другой стороны, умел пользоваться и людьми наиболее искренними и преданными религии для обращения диких племен в христианство, что должно было привести, в конце концов, к тому же результатук славе Церкви. За пропаганду христианской веры принялись позднее с большою ревностью и протестанты и, между прочим, моравское братство,они не добились, однако, результатов. • сходных с полученными их предшественниками; эта область деятель­ности иезуитов приобрела огромное значение, особенно в Китае и в Южной Америке, и содействовала различными способами развитию из­учения стран и народов земного шара. Подобно Кортецу и Пизарро, подобно Васко да Гама и Альбукерку, такие миссионеры, как Вербье, Апкьетта и их сотрудники, также боролись и страдали за то, чтобы завоевать власть над новыми землями.

Человек и Земля, т. IV".
25
о n о V \ и.
Хронология.
Голландия. Объединенные провинции объявили себя в 1581 г. неза­висимыми от власти Филиппа II. Когда непобедимая армада была разбита в 1588 г. у берегов Англии, независимость Голландии была гарантирована, и голландские рыболовы могли свободно отправляться в отдаленные плавания. В 1596 г. голландцы заняли Зондский пролив. В 1602 г. была основана первая компания Восточной Индии; в 1604 г. сделалась голландской Амбоина, центр Молуккских островов; в 1619 г. была основана Батавия; менее чем через 40 лет после появления на свет Батавского государства его колониальные владения увеличили владения Голландии.
Мексика. В 1518 г. была послана губернатором Кубы первая экспедиция в область Мексики. В 1519 г. Фернандо Кортец, родив­шийся в 1485 г., сделался начальником второй экспедиции, но вскоре был обвинен в том, что действовал чересчур самостоятельно. Достигши города Мексики и без труда захвативши в плен Монтезуму, он вскоре вызвал народное восстание, гибельное для испан­ских войск; ночь с 1 на 2 июля 1520 г. получила название «печаль­ной ночи», так как тогда испанцы были перерезаны. Город Мексика был снова взят в 1521 г., и предводитель мексиканцев Гуатпмозип был казнен в 1522 г. Кортец, смещенный в 1536 г., умер в 1547 г. близ Севильи.
Перу. Отправившись впервые из Панамы в 1524 г., Франческо Пизарро и Альмагро лишь в 1527 г. убедились в существовании цивилизованного государства Перу, и только в 1532 г. Пизарро выса­дился в Тумбеце. Имея в своем распоряжении 168 солдат, онъ
Список ХУДОЖНИКОВ, УЧЕНЫХ И ФИЛОСОФОВЪ 387
проник до Каямарка, в 500 километрах от Тумбеца, остановился в покинутой части города и сделал визит императору. 16 ноября испанцы принимали, в свою очередь, инка. Едва торжественный кор­теж проник в карре, образуемое испанскими войсками, как раздался ряд залпов, обративший перуанцев в бегство. Атахуальпа попал в плен, и после того, как для выкупа его были доставлены бочки золота, его все-таки «судили» и задушили (29 августа 1533 г.). В 1534 г. испанцы вошли в Куско и основали город Лиму; в этом же году Альмагро отправился на завоевание Чили. В 1535 г. восста­ние перуанцев. В 1536 г. разрыв между Альмагро и Пизарро. В 1538 г. Гернапдо Пизарро казнил Альмагро. В 1540 г. Гонзало Пизарро сделался губернатором Квито; в этом же году предприняты исследование Амазонки и путешествие Ореллана. В 1541 г. убийство Франческо Пизарро в Лиме и прибытие верховного испанского судьи. В 1543 г. повелением кастильского правительства уничтожено рабство в Индии; в этом же году восстание колонистов под предводитель­ством Гонзало Пизарро. В 1544 г. прибытие вице-короля, над кото­рым Пизарро одерживает победу. В 1547 г. прибытие нового вер­ховного судьи. В 1548 г. Гонзало Пизарро казнеп.
Приводим продолжение списка художников, ученых и филосо­фов данной эпохи.
Фернапдо де Геррера, поэт, р. и ум. в Севилье 15341597
Торквато Тассо, поэт, род. в Сорренто 15441595
Тихо де Браге, астроном, р. в Скании 15461601
Михаил Сервантес, писатель, р. в Алкала де Генарес 15471616 Джордано Бруно, философ, р. в Ноле 15501600
Френсис Бэкон, философ, р. в Лондоне 15611626
Христофор Марлау, драматург, род. в Кэнтербёрп .... 15621592 Феликс Лопе де Вега, писатель, р. и ум. в Мадриде . . . 15621635 Вильям Шекспир, поэт, р. в Статфорд он Эвон . . 15641616 Галилей (Галилео Галилеи), астроном, р. в Пизе . * . . 15641642 Фома Кампанелла, философ, р. в Калабрии 15681639
Кеплер, астроном, р. в Вюртемберге 15711630
Флетчер (и Бомоп, 15851615), драматургъ 15761635
25*
388
Человек и Земля
Петр-Павел Рубенс, фламандский художник, р. въ
Вестфалии 15771640
Жозе Рибера, художник, р. близ Валеищии 1588 1656
Ренэ Декарт, философ, р. в Турени 15961650
Франциско Зурбарап, художник, р. в Эстрамадуре . . . 15981662 Антон ван-Дик, художник, р. в Антверпене 15991641
Диего Веласкец, художник, р. в Севилье 15991660
Клод Лоррен (Желле), художник, р. близ Мирекура. . . 16001682 Педро Кальдерон де ла Барка, поэт, р. п ум. в Мадриде 16011681 Фома Корнель, драматург, р. в Руане 16061684
Жан Ротру, драматург, р. п ум. в Дре 16091650
Давид Теньер младший, художник, р. в Антверпене . . 16101694 Мурильо (Бартоломео Эстебан), художник, р. и ум. въ
Севилье 16171682
Жан Лафонтен, поэт, р. в Шато-Тьерри 16211695
Жап Покелеп Мольер, поэт, р. и ум. в Париже . . . 16221673 Блэз Паскаль, писатель, р. в Клермон-Ферране 16231662
Барух Спиноза, философ, р. в Амстердаме 16321677

Каждый костер инквизиции, сжигав­ший свободного человека, сжигал в то же время и самое Испанию.
Глава тринадцатая.
АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ,ВЕЛИКАЯ АРМАДА,ВЕЛИЧИЕ ИСПАНСКОГО ИСКУССТВА,ПОРТУГАЛИЯ, ОСТРОВА ИНДИИ, ИМПЕРИЯ ЗЕНГ.ИСПА­НИЯ И АМЕРИКАНСКИЕ ВЛАДЕНИЯ,ПЕРЕСЕЛЕНИЯ И ЦИВИЛИЗАЦИЯ ДО КОЛУМБА.ЕСТЕСТВЕННЫЕ УСЛОВИЯ,АЦТЕКИ, МАЙЯ, ПИПИЛЬИ КИКВЕ, МУЙСКА, АНТОКЕНОС, АЙМОРА И ИНКИ,КОММУНИЗМ В ПЕРУ. АРАУКАНЫ,ПУТЕШЕСТВИЯ И ОТКРЫТИЯ НА КОНТИНЕНТЕ,ФРАНЦИЯ И КАНАДА,АНГЛИЯ И БОСТОНИЯ,РАЗЛИЧНОЕ РАЗВИТИЕ КОЛОНИЙ.
Гхо все времена властолюбие должно было внушать царям безумное стремление стать властителями всего мира, и неоднократно, начиная с Александра Великого, для которого, как утверждали его льстецы, не хватало уже более земель для завоевания, властители народов воображали себя уже накануне того дня, когда увидят пав-
390
Человек и Земля
пиши перед собою ниц всех людей земного пиара; однако, всегда встречали они своим желаниям какую-либо внезапную препону: либо они уставали побеждать, либо смерть заставала их посреди побед. На этот раз, однако, честолюбивое стремление, побуждавшее Атилл и Чингис-ханов, Карлов Великих и Карлов Пятых, отнюдь не было только проявлением свойственного властителям разрушительного инстинкта или полета их гения; оно стало, благодаря созданию ордена иезуитов, настоящим религиозным идеалом,' в который все католики верили свято как в догмат,в эту эпоху сами подданные должны были подготовлять всемирную монархию. Мрачный и робкий Филипп II мог даже безо всяких видимых проявлений безумия грезить такою безграничною властью,опорой ему был орден иезуитов, действи­тельно не имевший себе равного своею чрезвычайною сплоченностью и могучею силою своей преданности делу и идее. Для апостолов ордена повиновение единому королю основывалось на единстве веры. Пи при одной из прежних попыток установления всемирной власти не было пущепо в ход большего запаса воли, настойчивости и усилий; самые счастливые условия, казалось, соединились ради того, чтобы хоть раз в истории человечества могла окончательно создаться абсолютная монархия; не раз уже ранее в Европе, в Китае, в Японии, в Южной Америке власть эта была близка к осуществлению, по как всюду, так и в Испании, в конце концов, опа не удалась. Между тем, какое полное и окончательное порабощение народов последовало бы за установлением всемирного владычества. «Единая вера, единый за­кон, единый повелитель»! Но это была бы в то же время и полная смерть мысли человеческой! В Испании мысль была уже и так убита в течение многих веков.
Самая огромность завоеванного или, по меньшей мере, оффициально присоединенного мира за далекими морями могла заставить думать, что метод прежних завоевателей должен быть теперь оставлен, и что, вместо триумфального шествия по земному шару и выигрывания одной битвы за другою, для будущих повелителей человечества достаточно уметь медленно и постепенно подготовлять хитрыми заговорами, насиль­ственными переворотами и меткими ударами, наносимыми в подходя­щий момент, покорение и унижение соседних народностей. Как пи благоприятствовали, однако, обстоятельства, и как ни содействовала помощь Церкви и монашеских орденов, все же Филипп II, по сво­им личным качествам, не обладал ни необходимым гением, пи достаточною решимостью, когда счастье шло ему навстречу, требуя с его стороны действий; даже одержав победу, он все еще вел постоянно переговоры и медлил, как бы для того, чтобы избежать поражения. Будучи скрытным перед другими, он не проявлял сво-
Филипп II
391
их намерений, когда должен был бы их уже осуществлять; среди яркого дневного света он прятался в глубине своих темных казе­матов, окруженный полицейскими и монахами, вместо того, чтобы гарцовать победителем во главе своих войск, самых сильных войск па континенте.

Эскуриал, резиденция Филиппа II, в 50 километрах к северо-западу от Мадрида.
Его отцу, Карлу V, не удалось закрепить за ним трон империи; но он женил его зато на английской королеве Марии, что, впрочем, было для Филиппа лишь причиной ненависти всего английского народа, считавшего его чудовищем, «южным дьяволомъ». После обильной приключениями битвы при Альказар-эль-Кебире (1578 г.), в которой исчез Себастьян, Филипп II, косвенный наследник португальской короны, добился силою того, что было признано его сомнительное «право» на эту корону. Таким образом, весь Иберийский полуостров должен был признать одного повелителя, и в то же время все
392
Человек и Земля
огромные владения на востоке и на западе, все Индии Старого и Нового Света, все земли по ту и по сю сторону знаменитого мери­диана папы Александра VI, которым земной шар был разделен па две половины,все это сделалось неоспоримым владением монаха, жившего в Эскуриале. Фатальным следствием этого было то, что увеличилось то затруднительное положение, в котором находился Филипп.
Где, в самом деле, начиналась и где кончалась его империя? Пикто этого не знал, п меньше всего это было известно самому пред­полагаемому властителю, совершенно погибшему от безумной гордости, обусловленной его почти богоподобною властью. В течение первого периода героического увлечения, во времена открытий и завоеваний, все казалось легким и становилось легким, действительно,завоеватели чувствовали себя влекомыми каким-то вдохновением и подвигались вперед, вполне сознательно проявляя свою инициативу. Когда же на­стал час приведения в движение всего громадного механизма, то обнаружилось, что не хватает точки опоры. Ни Севилья, ни Мадрид не могли поднять плеча того рычага, который простирался до самого конца мира; целые годы проходили прежде, чем та или другая новость, часто еще в неверном освещении, достигала из Америки или с Филиппинских островов до повелителя, который направлял свои повеления военачальникам, которых уже, быть-может, пе было в живых. Как замечает один из историков XVII века, «трудно управлять судном, нос которого находится в Атлантическом океане, а корма в Индийскомъ».
Конец царствования Филиппа II, совпавший с концом века, связал кажущееся всемогущество с самым жалким падением. По­добно тому, как в предшествующие времена папа Адриан IV пода­рил Ирландию королю Генриху II, послав ему символический изумруд, так точно Сикст V поднес это королевство своему любимейшему сыну Филиппу II (1587 г.); по, чтобы сделать подарок этот суще­ственным, необходимо было предварительно переделать самого Фи­липпа, придать ему энергию и волю, оторвать его от нерешимости и дать ему, кроме того, власть над бурями. Несколько вооруженных толп испанцев, посланных для подавления восставших ирландцев, не могли ничего поделать и вели только бесполезную партизанскую войну; затем страшная флотилия, «Великая Армада», состоявшая из 131 военного корабля с 7000 матросов и 17000 солдат, оказалась рассеянной без всякого столкновения, сделалась игрушкой ветров и волн,от берегов Ламанша до берегов Ирландии и Гебридских островов все побережье оказалось усеянным обломками галер, и 25 кораблям Елизаветы только и оставалось подбирать их об­
Упадок испанской монархии 393
ломки. Затем, через несколько лет, английские корабли отважились проникнуть вплоть до гавани Кадикса и сожгли неприятельскую флоти­лию. Около этого времени морской разбойник Дрэк, первый из чуже­земных мореходов обогнувший Америку и прошедший Магеллановым проливом (1578 г.), странствовал уже по морям, гоняясь за испан­скими галерами, беря приступом отдаленные крепости и унижая всеми способами подданных Филиппа II. Этому повелителю оставалось лишь стараться закрыть для чужеземцев свое королевство и оградить от них свои чрезмерные владения. Несмотря на золото и серебро Мексики и Перу, несмотря на драгоценные пряности Индии и Молуккских островов, Филипп даже обеднел, сделался самым бедным из повелителей христианского мира: два раза приходилось ему отказываться от платежей долга, и после его смерти долги Испании превышали полтора миллиарда; это было уже начало современных колоссальных государственных бюджетов.
Все великия начинания царствования Филиппа II, присоединение Португалии и попытки завоевания Турции, Скандинавии, Англии, Фран­ции, Голландии, потерпели последовательно неудачу и); будучи беспо­мощными во внешних делах, короли Испании прибегали к сред­ствам всех слабых властителей, именно преследовали своих соб­ственных подданных. Казни и сожжения еретиков стали постоян­ным явлением, сделались празднествами, в роде боя быков, и такие спектакли с большим удовольствием давались, например, иностран­ным посланникам и придворным дамам. Правда, все эти жесто­кости были облечены благочестивыми словами, делавшими из них достойные акты сострадания и доброты. Но «соболезнования злых лю­дей жестоки >, как говорится в книгах, которые инквизициею были объявлены святыми, и инквизиторы более чем кто-либо другой на свете ясно доказали ужасн}ю справедливость этих слов. Не высшее ли ли­цемерие в том, каким способом святое братство предавало предполагае­мых преступников в руки светских властей,оно требовало, «чтобы оии были наказаны со всевозможным милосердием и без пролития крови»,таково было смягченное выражение, применявшееся для обо­значения смерти на костре!
Население Испании, повидимому, уменьшилось за время царство­вания Филиппа II; говорят, что на полуострове в половине XVI века было ИООООООО жителей, и что в течение 50 лет, которые затем по­следовали, население сократилось более чем на полтора миллиона. Было необходимо серьезно подумать о восстановлении населения в королев­стве, и, действительно, были опубликованы указы, которыми старались
1) Victor Duruy. «llistoirc de ГЕигоре».
894
Человек и Земля
создать трудолюбивых земледельцев и восстановить обработку земли;
№ 383. Область Мурсии и Валвнции.

и: 2 ооо ооо
0 25 50 Ю0КИЛ0М.
ио что могли сделать подобные указы, когда, например, в 1609 г. «всемилостивейшим повелениемъ» было отправлено в изгнание около
Изгнание мавровъ
395
800000 подданных, т.-е.все мавры, которые еще не обратились в католичество, или искренность приверженности к христианству коих не оказалась несомненной. Это было полнейшим бедствием: некоторые области Андалузии, равно как местности Валенции и Мурсии были совершенно опустошены. Все грандиозные гидравлические работы, пред-

Колесо для орошения (нория) в окрестностях Мурсии.
принятые для орошения долин и равнин маврами еще во времена господства Кастилии, например: огромная плотина в Альманса, на притоке реки Юкара, возведенная в 1506 г.л плотины в Эльхе и в АликантЬ конца XVI века.все эти великолепные сооруже­ния, которые удивительно противостояли напору вод, были, правда, сохранены и даже использованы христианами, но ни одного нового сооружения не было создано, которое улучшило бы систему орошения арабов.
Изгнанные мавры претерпели различную судьбу в разных мест-
396
Человек и Земля
костях Африки, куда они попали. Бдлыпаячасть их устроилась по городам побережья Мавритании между Могадором и Триполи, по и города внутренней части страныФец, Тлемсен, Константинаполу­чили каждый свою колонию «андалузцевъ». Единоверцы принимали их всюду с радостью и давали им земли, возделыванием которых они могли жить; по, тем не менее, в силу внезапного прекращения про­мышленной, земледельческой и общественной деятельности сразу для целых сотен тысяч людей, погибло много человеческих жизней, и в общем но кажется, чтобы новые пришельцы принесли в страну своих берберийских предков элементы высшей культуры; мало-по­малу, они затерялись среди африканских мусульман, хотя кое-где и сохранились еще в виде отдельных групп и сохранили прекрас­ные легенды о своей утраченной стране. Ненависть к «руми» также сохранилась у них, и даже ненависть еще более жгучая, более острая, чем у туземцев Марокко и Алжира. Один из путешественников, который провел некоторое время недавно в Феце, рассказывает о том чрезвычайно холодном приеме и о том враждебном, непримиримом и презрительном отношении, которое ему, как христианину, пришлось испытать со стороны потомков мавров, изгнанных Филиппом II 9-
Каждый результата заключает в самом себе известные при­чины, и одинаковые причины в своем бесконечном сплетении вызы­вают аналогичные следствия. Поэтому может показаться удивитель­ным, что в Испании, несмотря на чрезвычайно быстрое уменьшение населения и сокращение благосостояния, несмотря на то, что в пей, кроме священников, солдат и чиновников, оставались лишь бродяги и нищие, замечался в этот период упадка все же поразительный расцвет литературы и искусства. Многие из первых в Испании и даже вообще первейших писателей и художниковъСервантес, Лопеде-Вега, Кальдерон-де-ла-Барка, Антонио-де-Геррера, Рибера, Зурбарап, Веласкец, Мурильо и Камоэнсъпринадлежат именно этой несчастной эпохе угнетения, в течение которой многие из этих лиц должны были унизиться до «близости» к инквизиции, т.-е. сделаться почти полицейскими. Несмотря на то, что они были замараны такою близостью, люди эти все же были великими. Причиной тому был не­сомненно размах, полученный Испанией в течение предшествующего поколения,, когда Испания внезапно оказалась во главе других паро­дов, и когда совершилось чудесное открытие Нового Света; этот раз­мах был достаточен для того, чтобы и в течение следующего века вызвать целую плеяду гениальных личностей, обладающих достойными нации благородством, дарованием и энергией; по.иная сознания своего
1) Ed. Ditte. «Questions diplomatiques et coloniales», 1901.
Расцвет испанской литературы
397
древнего героизма, столько раз ею доказанного, Иберия и после поне­сенных ею ударов и даже в век полного упадка выделялась всем, что только страна может пожелать, и всем высоким, великим и пре­красным.
Уже чувствуя приближение своей смерти, испанский народ воспря­нул и достиг наивысшего своего развития, пропел свою лебединую песню, которая раздавалась в течение веков и раздается еще и до сих пор. В течение великой эпохи расцвета испанской литературы умственное влияние страны заходило далеко за её политические границы, и Франция и Англия пользовались в широкой степени её высокими сокро­вищами. Вотру, Корнель, Бомоп, Флетчер, Морлей и даже великий Шекспир обязаны, по меньшей мере, некоторыми из искр своего дарования пламени, горевшему южнее Пиренеев.
Однако, в течение той эпохи, когда само государство погибало, сыны его, отправлявшиеся за далекия моря, продолжали свои сказочные приключения в отдаленных странах, безо всякой помощи и без всяких указании со стороны испанского правительства. Самою силою вещей такие люди, как Кортец, Пизарро, Альмагро, отделенные от отечества месяцами, даже годами пути, могли рассчитывать лишь на свои собственные силы и могли идти вперед, сколько им было угодно. Если бы им приходилось повиноваться приказам короля, если бы они ожидали, разбирали и дешифрировали длинные и противоречивые депеши правительства, им не пришлось бы завоевать ни Мексики, ни Перу, и эта богатая добыча досталась бы на долю других. Покуда королевской власти пе удалось превратить всех героев Нового Света в покорных, трепещущих подданных, некоторая часть их свободы еще облагораживала до известной степени Испанию, и, быть-может, те из независимых людей, которые не покинули еще эту страну, находили в том себе достаточное угешение, что по ту сторону морей их братья «конквистадоры» свободны во всех своих действиях и насмехаются над королевскими указами, направленными против них.
Таким образом, Испания пе лишилась еще всех своих сил, несмотря на эмиграцию самых энергичных и работоспособных своих сынов, несмотря на страсть к наживе и па разлагающее действие золота; тем не менее, она была осуждена на полное одряхление вследствие совершенного угнетения мысли. Каждый костер инкви­зиции, сжигавший свободного человека, сжигал в то же время и самое Испанию. У кого только возникала в мозгу новая идея истины пли справедливости, тот должен был тотчас же заглушать ее пли прикрывать лживыми словами, иначе говоря, должен был становиться сам лжецом и лицемером, или же ему угрожалопопасть в руки инквизиции. Всякая умственная жизнь прекратилась в великом ор­
398
Человек и Земля
ганизме страныон впал в состояниерастительной жизни; по выра­жению Мишле, «испытывая кровопускание за кровопусканием, Испания впала в бессознательное состояние». Это не мешало, однако, гордым испанцам расти в своем собственном мнении, так сказать, про­порционально своему падению. В Кастилии нет ни одного свинопаса, который не чувствовал бы себя императором. Нигде нельзя так ясно видеть результатов влияния режима, при котором человек за­меняется сверх-человеком, как именно в Испании!
Политическое объединение двух частей Иберийского полуострова, Испании и Португалии, совершилось в царствование Филиппа II в тот самый момент, когда колониальные владения этих стран прости­рались на такое огромное протяжение, что их можно было считать безграничными. В этой колоссальной империи, с одной стороны ис­панской, с другойпортугальской, история областей, находившихся в Африке и в Азии, была гораздо проще и менее полна замеча­тельными событиями, чем история американского Нового Света. Дей­ствительно, несколько тысяч португальцев, купцов, моряков, солдат и миссионеров, рассеянных вдоль берегов и по островам, начиная от Гвинеи до Молуккского архипелага, представляли собою посреди сотен миллионов негров, индусов и малайцев этнический элемент, имеющий слишком мало значения для того, чтобы действие его могло играть крупную материальную роль: влияние, прежде всего экономическое и моральное, совершалось косвенным способом, именно благодаря перемещению торговых путей, благодаря образованию новых рынков, изменению способов торговли и торговых сношений и, лишь в слабой степени, благодаря прямому соприкосновению народностей. Несмотря на свою жестокость по отношению к туземцам, португальцы представляли собою материал, достаточно легко привязывающийся и сближающийся; кое-где, в особенности на Цейлоне, память о них сохранилась и до сих пор, и сохранились некоторые остатки их языкапорту­гальские названия распространены там еще и теперь, тогда как гол­ландцы, пришедшие гораздо позднее, теперь совершенно забыты 9-
Как ни ничтожно было число португальцев среди бесконечного множества местного населения, они, благодаря своим кораблям, своим пушкам, своей военной тактике и фортификационному искусству, имели такой огромный перевес в силе материальной, что легко им даже могли злоупотреблять. Они старались, конечно, утвердить за собою тор­говую монополию всеми драгоценными товарами Востокав этом отношении они действовали так, как и все другие жадные до денег торговцы, и совершенно так же старались устранить конкуренцию со-
1) Em. Tenneut. «Ceylon», I. p. 418.
Португальцы на Востоке
399
перников, как это ранее делалось венецианцами, египтянами, арабами, и как позднее это делали голландцы; помимо того, однако, они проявляли и полную нетерпимость в области религиозных вопросов; вслед за торговцами шли миссионеры, не допускавшие, чтобы, не со­вершая великого греха, можно было исповедывать какую-либо другую религию, кроме веры во Святую Троицу и в Приснодеву Марию. Суды инквизиции, перенесенные в Гоа, в Малакку, действовали с еще

Развалины дворца инквизиции в Гоа.
большею жестокостью, чем в самом отечестве, и нередко мавры, евреи и христиане-еретики многими тысячами приносились в жертву. Отсюда возникла непримиримая ненависть к португальцам, и если робкие обитатели Востока, среди которых действовали этп европейские авантюристы, и не проявляли настолько энергии, чтобы изгнать своих притеснителей, то зато, во всяком случае, они вполне были готовы переменить своих повелителей п только ждали новых завоевателей, чтобы встретить их с радостью.
Менее чем через сто лет после своих великих открытий и поразительных побед, Португалия оказалась уже вполне подготовленной к полному поражению при столкновении с первым встречным вра­гом,опа окончательно попала в руки иезуитов, сделавшихся руко­водителями всех её поступков. Ученик иезуитов, король Себастьян,
400
Человек и Земля
давший обет целомудрия и повиновения и не дававший обета бедности лишь потому, что этому препятствовал его сап повелителя, вручил всецело своим возлюбленным учителям, горячим теологам, но плохим политикам и неспособным военачальникам все свои бо­гатства и все свое войско. Делом их рук явился мароккский поход, в котором погиб сам Себастьян, после чего Португалия была присоединена к безграничным владениям Филиппа II, повелителя, пользовавшагося такими же плохими советами и столь же безразсуд­ного, как и все его предшественники.
Все, что не утратило еще окончательно у обоих приниженных пародов духа предприимчивости и страсти к открытиям, направля­лось, должно заметить, столь же плохо, как и военные предприятия. Примером может служить история несчастного мореплавателя Педро Фернапдеца де Кироса: ему пришлось хлопотать и просить в течение 10 лет, чтобы получить в свое распоряжение два корабля для путе­шествия в Перу. Земля, па которую он случайно натолкнулся во время плавания, был один из самых больших островов архи­пелага Новых Гебрид,остров этот был совершенно незаслу­женно назван им Австралией«Australia dei Espiritu Sauto»,возможно, что это было им дано в честь Австрии или же, быть-может, вслед­ствие предположения, что он нашел тот огромный южный материк, которого существование тогда предполагалось, но который был еще тогда скрыт за длинными рядами окружающих его рифов. Как бы то ни было, он принял во владение эту землю «вплоть до полюса... во имя Церкви, папы и короля..., покуда будет действовать на земле право»! Затем он наметил, где должен быть построен «Новый Иерусалимъ», на берегу реки «Иордана», и устроил торжественную процессию со священниками п с экипажем своих судов (1606).
Перед своей смертью Филипп II успел нанести первый тяж­кий удар своей колониальной империи. Охваченный своей страстью к абсолютной монополии, он попытался свершить вещь немыслимую, именно вздумал воспрепятствовать производству той мелкой комиссион­ной торговли, которую вели голландские купцы, и приказал захватить сразу 50 торговых кораблей Голландии, стоявших па якоре в лис­сабонской гавани (1594). Энергичные и умные люди, находившиеся тогда во главе республики Соединенных Провинций, поняли, что если они не могут получать пряности из вторых рук, то ничего не остается делать более, как отправиться искать их в те области, где опи добываются, и насильственным путем запять место порту­гальских торговцев. Попытка эта прекрасно удалась: один из амстердамских книжных торговцев в 1592 г. раздобыл португаль­ские карты, и через 10 лет, в самом начале XVII века, голланд-
Голландцы вытесняют португальцевъ
401
ские эскадры прогнали португальские корабли из Молуккского архипе­лага, стали сами непосредственно вести торговлю с Китаем и Япо­нией и заключать новые торговые договоры с прибрежным населе­нием Индийского океана. Португальцы, представленные теперь Испа-
№ 384. Острова Малайского архипелага.

Маршрут, нанесенный пунктиром,путь кораблей первого кругосветного путешествия Магел­лана. Прибыв 16 марта 1521 г. к Филиппинским островам, Магеллан погиб 27 апреля у острова Мактан; дель Кано 8 июля находился в Бруней и покинул Тимор, направившись в Испанию лишь 11 февраля 1522 г.
лией, не сохранили от своих азиатских владений ничего, кроме половины острова Тимора в Малайском архипелаге, города Гоа и еще некоторых местностей на полуострове Индии. Впрочем, Филип­пинские острова, названные так в честь Филиппа II, остались в руках испанцев; захват Молуккских островов и острова Явы,
Человек и Земля, т. IV. 2G
402
Человек и Земля
чрезвычайно ценных в торговом отношении, вполне удовлетворил голландцев.
Голландцы, очень экономно пользовавшиеся своими кораблями и военными силами, не делали и попытки к завоеванию африканского побережья, омываемого Индийским океаном: печальное состояние, в котором находились завоеватели этого побережья, испанцы, отнюдь не поощряло к тому осторожных и рассчетливых торговцев, какими были голландцы, и они пе покушались вовсе на эти бесполезные для них земли. Нигде вмешательство португальцев не имело последствий более неприятных для прибрежного населения. До прибытия Васко да Гама вся область побережья, от реки Замбези до мыса Ароматов, предста­вляла собою огромную федерацию торговых республик, известную под наименованием империи Зенг; многолюдные городаМомбаза, Мелинда, Софала и др.привлекали купцов со всех прибрежных областей Индийского океана, которые здесь встречались с торговыми караванами, отправлявшимися внутрь страны. Насильственное втор­жение португальцев изменило все это прекрасно установившееся рав­новесие. Из боязни религиозных преследований, мусульмане перестали посещать прибрежные рынки, и караваны, в конце концов, также прекратили ходить сюда и забыли даже свои прежние пути. От всей империи Зенг сохранилось лишь одно название«Зангебаръ» или «Занзибаръ», т.-е. земля Зенг; прибрежные города, потеряв свою притягательную силу, пали и повлекли за собою распадение обитателей находящихся за ними областей на их первоначальные элементы варварские и враждующие между собою народности. Регресс совер­шился полный, но обо всем этом страшном несчастье, поразившем народы, не сохранилось и воспоминания,сколько и других народов, после временного расцвета, могущества и блеска, исчезло затем со­вершенно со скрижалей истории!
В «Новомъ» Свете, в настоящем смысле этого слова, испанцы, в течение долгого времени, могли продолжать свои завоевания и коло­ниальные предприятия, не опасаясь европейских соперников,им приходилось бояться лишь разбойников и пиратов в открытом море и в гаванях; внутри страны им приходилось выдерживать столкно­вения исключительно с туземцами. В течение более трех веков латинское население Иберийского полуострова, испанцы и португальцы, были единственными европейцами, влияние которых сказывалось па народностях той части Нового Света, которая ограничивается с се­веро-востока бассейном Миссиссиппи. Дрэк, Гаукинс, Рэлеии и др. английские корсары были слишком малочисленны, чтобы стремиться к завоеванию и к присвоению территорий; они довольствовались тем, что нападали на испанские галеры, и оставляли в покое берега.
Южная Америка
403
Со стороны других европейских народностей вмешательство обнаружилось лишь в области Антильских островов и на выдаю­щейся части Бразилии, в Пернамбуко, где около XVII века голландцы стали продолжать столь удавшееся им в Восточной Индии предприя­тие, именновздумали отнять колонии у португальцев. Таким обра-

Гробница прежних султанов на Яве.
зом, колоссальная область, поверхностью около 22 миллионов квадрат­ных километров, обнимающая в настоящее время все латинские республики Южной Америки, подвергалась европейскому влиянию исклю­чительно чрез посредство испанцев и португальцев в течение, по крайней мере, десяти поколений, и если после той продолжительной работы, которую повлекло за собою физическое скрещивание и смеше­ние инстинктов и идей, колониальный режим все же распался, то этот переворот должен быть объяснен не внешним насильствен­ным влиянием, а, простс-на-просто, невозможностью жить под режи26*
404
Человек ии Земля
мом божественной власти. Все, что оставалось от всемирной монар­хии Филиппа II, угасло и распалось из-за отсутствия одухотворяющего начала.
Каковы были сношения народностей обеих групп материков материков Старого и Нового Светадо Колумба? В этом отношении известны с полною достоверностыо лишь два переселения народов через разделяющие эти материки моря. С одной стороны, известно, что эскимосы северного американского побережья и Аляски перешли через Берингов пролив и устроились на берегах Сибири; с другой стороны, норманны Скандинавии п Исландии переплывали, жили и осно­вывали колонии в Гренландии и в северо-восточных областях Север­ной Америки. Вот два факта, точно установленных; по помимо них за последние 400 лет невольные или произвольные переселения чукчей и эскимосов, японцев и полинезийцев чрез Берингов пролив или даже прямым путем чрез бурные воды Тихого океана были столь многочисленны, что едва ли может быть и какое сомнение в существо­вании и в древние времена сношений между Азией и Новым Светом; путешествия, конечно, совершались как азиатами к берегам Америки, так и американскими туземцами к берегам Азии. Один из миссионеров-иезуитов, посетивший Татарию в XVI веке, встретил там женщину племени гуронов, которая перепродавалась от племени к племени и совершила путешествие па расстоянии половины окружности земного шара О. Различные технические производства, тканье материй, обжигание глиняных изделий, изготовление бронзовых орудий, могли также быть переданы на берега материков Нового Света.
Вполне естественно допустить, что обмен технических познаний и идей между материками Старого и Нового Света, во всяком случае, существовал, так как море и ветры даже независимо от желания людей нередко приводили в непосредственное соприкосновение предста­вителей различных рас. Доказательством таких сношении между Азией и Америкой является, например, довольно сложная игра, полу­чившая у европейцев название «трик-тракъ»,опа встречается в очень сходной форме как у индусов и бирманцев, которые назы­вают ее «пачитп» или «пачитъ», так и у древних мексиканцев, которые знали ее под названием «патоллп» -). Натуралист ТенъКате предполагал, что ему удалось найти доказательство этих древ­них сношений в самой южной части Калифорнийского полуострова, где еще будто бы живут туземцынегроиды-меланезийцы 3). Кроме того, недавно был открыт факт, чрезвычайно важный в смысле
1) Charlevoix. 2) E. В. Туиог, цитир. по Karl Gross. «Die Spiele der Menschen», p. 243. -3) Bullelin de la Societe d’Anthropologie de Paris, t. VII, p. 5G1.
Возможность древних сношений между Азией и Америкой 405
указания на родство рас. Выло констатировано существование синева­тых пигментных пятен в крестцовой и поясничной области ново­рожденных детей большей части малайских и китайско-японских народностей, населяющих берега Тихого океана, и такия же точно
№ 385. Течения Тихого океана.

пятна были найдены у детей эскимосов, вплоть до обитателей Грен­ландии. Как не видеть в этомъпредполагают некоторые иссле­дователиобщей черты, служащей доказательством родства этих народностей 9?
1) J. Deniker. Bulletin de la Societe d’Anthropologie, seance du 4 avril 1902.
406
Человек и Земля
Обширность пространства Тихого океана, отделяющего берега Южной Америки от берегов островов Океании, должна была препят­ствовать всякому активному сношению в течение современных геоло­гических эпох в этой области. Однако, если даже и не восходить
к тем временам, когда Аргентина получила часть своей флоры из Гондиваны Индии и часть своей фауны из Австралии, то, во всякомъ
случае, не подлежит сомнению,

Погребальная урна, найденная в Тафи. Обращает на себя внимание изображение треста, которое несет фигура человека.
Колумбии и Чили и). В музее Лимы
весло, покрытое замечательною резьбою самоанского типа.
что непрерывные сношения между Южной Америкой и лежащими к западу от неё островами все же существовали, и что, по всей ве­роятности, существование их относится к той эпохе, когда контуры континентов отличались от современных. На берегах Рио-Негро, в Патагонии и в стране, населенной племенем калшакщв северо-западной части Аргентинской республики, были найдены черепа явственно папуас­ского типа; раскопки в Куско, в Перу, н в Сант-Его-дельЭстеро, в Аргентине, доказали нахождение там каменных орудии маорийского происхождения; резные деревянные палицы, совершенно похожия на палицы Маркизских островов, были найдены в раз­
валинах инков в окрестностях Труксильо и в различных других местностях западного побережья находится найденное в Перу
Именно по этому древнему морскому пути, которым не пользова­лись уже с незапамятных времен, могли быть переданы и различ­ные символические рисунки и скульптурные изображения, которые по своему происхождению пришли, повидимому, из Азии,таковы «svastica»,
пе отличающиеся от индийских и японских; таково изображение «talki», найденное в развалинах Копана и представляющее собою идола, почитаемого китайцами и изображающего одновременно мужское
1) Philippe Salmon; Gabriel de Mortillet, Bulletin de la Sac. d’Anthropologie, 1897, p. 447 ss.
Новый Свет до эпохи Колумба
407
и женское начало, силу и материю, дождь и молнию х). Как бы то ни было, несмотря на полное отсутствие точных исторических указаний и несмотря па то, что современные исследователи доказали, что Ме­
ксика отнюдь не тожде­ственна с Фу-Саном китайских летописей, установлено все же прочно по предметам, найденным при рас­копках, что были не­посредственные сно­шения между областями крайнего Востока и таковыми крайнего За­пада. Впрочем, гипо­теза о переселении народов Европы и Азии на западные ма­терики отнюдь пе из тех гипотез, которые можно отбросить без особых против нее доказательств, так как известно, что в течение четвертичной эпохи и вплоть до па­леолитического периода континенты Старого и Нового Света были



Церемониальный сосуд племени сиу для вызывания дождя с изображением креста.
Можно различить также головы мужчин и женщин племени нюэ со лбом, окруженным каплями дождя, на­секомых, которых удается видеть лишь в дождливый период, и, по всей вероятности, молнии.
между собою связаны. Северный олень перешел через этот пере­шеек, и пастушеские племена могли за ним последовать 1 2).
Летописи, найденные кое-где, и воспоминания, сохранившиеся у покоренных европейцами обитателей Америки, позволили восстановить некоторые черты истории Нового Света до эпохи Колумба. Имеются, впрочем, и указания, вытекающие из географических условий двойного континента Америки: степень цивилизации туземцев должна была со­ответствовать тем условиям среды, какие представляла природа страны, и была предначертана заранее па поверхности земли. Таким образом,
1) Adan Quiroga, «La Crus en America».-2) Joscf von Siemiradski. «Beitriige zur Ethnographie der siidamerikanischen Indianer». Mitt. d. Antb. Ges. in Wicn»
t. XXVIII, p. 170; F. P. Moreno, Geographical Journal, II, p. 576.
408
Человек и Земля
например, на прогалинах колоссальных девственных лесов Ама­зонки, где естественные пути сообщения почти невозможны благодаря болотам, зарослям лиан и топям, где можно путешествовать лишь по воде, и где человек может питаться лишь довольно скудно и не побуждается притом природою к усиленному труду для улучшения своей жизни,в этих лесах не могло развиться никакой народности, великой своею численностью или высокой по умственному совершенству. К северо-востоку и к югу от этих обширных лесных пространств имеются равнинные области, также мало благоприятные для зарождения, роста и процветания народов,это, с одной стороны, «льяносы», с другой«пампасы»: пространства, находящиеся между реками и ли­шенные необходимой влажности, где к тому же отсутствие животных, пригодных для приручениябыков, овец, лошадей пли верблюдов, пе позволяло даже возникнуть кочевым племенам, как в равнинах Аравии или Монголии. Еще далее к югу обширные каменные пустыни восточного склона Патагонии содержали лишь редких обитателей, рассеянных в областях, где возможна была охота; около концевой части континента ледники, каменные осыпи, крутые скалы и леса должны были также значительно суживать земли в общем очень скудные, где туземцы вели жалкое существование. Таким образом, па огромном треугольном пространстве Южной Америки лишь некоторые горные плато Андов, не загроможденные снегами и лавами п пе покрытые непроходимыми лесами, и различные области, лежавшие в промежутке между равниной и горами, были благоприятны для развития культурных племен и народностей благодаря хорошим условиям почвы и климата и достаточной обширности и связи между собою отдельных частей территории.
Большие и Малые Антильские острова представляют чрезвычайное разнообразие форм и соответственно с тем и разнообразие природ­ных условий, делающих из острова пли из той пли другой его части местность, в которой пребывание человека крайне тягостно или же, наоборот, чрезвычайно приятно. Большая часть этих остро­вов представляет собою настоящий рай, по красоте своих пейзажей, по обилию вод и богатству растительности; при виде некоторых из Антильских островов невольно спрашиваешь себя, не развертывается ли перед глазами зрелище, самое красивое и замечательное иа всей зем­ной поверхности? Кроме красоты очертаний и обилия солнечного света и тепла, на Антильских островах человек располагает еще морем, очень часто спокойным и подвергающимся действию правильно чере­дующихся ветров,таким образом, безо всякого труда можно пере­двигаться с острова па остров, и именно таким образом могли между собою сталкиваться и взаимно обучать друг друга люди
иестественные условия Америки
409
разли чпых рас, попавших па Антильские острова с севернаго

Деревня индейцев.
Из сочинения XYI века.
американского материка пли с перешейка, змеею извивающагося на западе.
К сожалению, именно этот свободный доступ, благоприятство­
410
Человек и Земля
вавший друзьям, позволял проникать также и врагам, и истребитель­ные войны нередко разрушали то, что созидалось долгим трудом в периоды мира; даже караибы-людоеды, «каннибалы», которых встре­тил Колумб, и которые явились, по всей вероятности, из Южной Америки, где до сих пор обитает большая часть представителей их расы, устроились на восточных берегах огромного острова Испаньолы.
Несмотря на нередкия возвращения ко временам варварства, обусловленные жестокими войнами, здесь все же от соприкосновения переселенцев, пришедших из разных стран, имеющих различ­ные условия жизни, могла возникать и возникла цивилизация. Те скудные подробности, которые сообщаются первыми испанскими посетителями этих островов о нравах и умственном и нравственном развитии туземцев Гаити и Кубы, все же достаточны для того, чтобы показать нам, что эти островные народности в те времена давно уже вышли из состояния первобытного варварства; опе были даже по своей кро­тости, доброте, чувству справедливости несравненно выше той жестокой банды испанских авантюристов, которая проникла на их острова. Колумб рассказывает, что обитатели Гаити «любили своих ближ­них как самих себя, и что при разговоре, всегда мягком и любез­ном, они постоянно улыбались». Тем не мепее, истребление этих обитателей, гибель их в рудниках, па плантациях и па построй­ках, иногда даже предание их на растерзание псам и в то же время полная и жестокая индифферентность новых пришельцев ко всему, что не касалось золота и не облегчало его добывания, действовали столь совершенно, что до наших времен не дошло почти никаких сведений об этих несчастных антильских народностях. Менее чем в пол-столетия миллионное население островов исчезло, и от него сохра­нились лишь отдельные семьи, спрятавшиеся кое-где в горных убе­жищах 9Несчастья, как снег на голову свалившиеся па тузем­цев, были так велики, что па смерть они смотрели как на освобо­ждение от страданий; чтобы умереть, они поедали землю или камни или же съедали маниок, не выделив из него его ядовитого сока. Онп умирали не столько от усталости и истощения, сколько путем само­убийства. Женщины переставали рождать детей или убивали свой плод, чтобы рабство прекратилось вместе с ними.
Тем не менее, раса, к которой принадлежали обитатели Кубы, не была окончательно уничтожена благодаря тому, что она была распро­странена за пределами Антильских островов, на самом континенте Америки. Туземцы майя, жившие на четыреугольном полуострове
1) Bart. de las Casas. «Destruction de las Indias^.-
Майя
411
Юкатан, принадлежали к той же группе народностей, как и обита­тели Кубы. Их физический тип был такой же, они также обладали массивным и плотным телосложением, широким лицом, сильно наклонным назад лбом, происходящим от тех особых приемов, которые в раннем детстве применяли матери для деформирования
черепа; как рассказы­вают, они отличались также любовью к спо­койному труду и были мирного права. Они пользовались, однако, тем преимуществом, что были л]чпие защи­щены от иноземного вторжения. Опп жили гораздо далее отъ
Испании, чем их собратья па Антиль­ских островах, оби­тали в местности низменной, окруженной рифами и подводными камнями; кроме того, па нпх нельзя было напасть сразу со всех сторон, как на оби­тателей островов, и, в случае поражения, им легко было бежать в непроходимые леса внутренней части стра­ны; помимо всего это­го, испанские мореходы взбегали в течение многих десятилетий после открытия Аме­

Кортец дает рабов на растерзание псам.
рики пускаться вглубь континента. В своей хорошо отграниченной родине, па Юкатане, майя, пользуясь совершенным миром и спокой­
ствием, могли развивать свою культуру в самом оригинальномъ
направлении и могли достигнуть высшей ступени, чем обитатели Кубы, хотя и эти последние, как рассказывают, были уже па очень высокой
стадии развития. Будучи большими любителями мореплавания, майя пуска-
412
Человек и Земля
лис далеко по морям па своих больших судах, которые, *в случае надобности, могли содержать целое населениеподнять несколько сот пассажиров. Обыкновенно они жили в «barahaqucs» или в обществен­ных домах. Подобно китайцам, они пользовались при рыбной ловле домашним животным, именно рыбою-прилипалом (Echeneis naucraiis), которую привязывали к веревке и пускали в море в погоню за морскими черепахами; когда опа присасывалась к одной из жертв, се втаскивали обратно в лодку t).
Подобно южному материку, северный американский 'материк представлял страну, удобную для развития п процветания цивилизации лишь на незначительной части своего протяжения. Побережье Гренлан­дии и берега полярного архипелага давали приют лишь малочислен­ным, разбросанным на большом протяжении рыбакам, и эти по­следние не могли бы даже противостоять неблагоприятным условиям природы и погибали бы, если бы не поддерживали друг друга своей чрезвычайно тесной солидарностью. В глубине континента бесконеч­ные обледенелые равнипы «дальнего севера», на которых не произра­стают даже и карликовые деревца, посещаются, правда, немногочис­ленными] племенами индейцев, живущих за счет домашних оленей, питающихся мхом. Положительно надо почитать за чудо, что и в этих столь холодных странах, столь бедных и лишенных всяких источников пищи, люди все же могут поддерживать свое существо­вание! Под более умеренными широтами, где климат мягче, на ма­терике Северной Америки также многие области неблагоприятны для жизни человека либо в силу того, что покрыты трудно проходимыми болотами и имеют низменные берега, как в Северной и Южной Каролине, либо из-за обилия озер, которые превращают всю страну в настоящий лабиринт, как некоторые части Канады, Мичигана и Ви­сконсина, либо, наконец, из-за густоты лесов, как вся область реки Св. Лаврентия. Также и обширные, почти безводные равнины За­пада могли служить приютом разве лишь кочевникам-охотпикам. То же можно сказать и о солончаковых или покрытых снегами про­странствах Скалистых гор. Лишь редки и немногочисленны были оазисы, где могли устроиться отдельные народности, неспособные нигде сформироваться в сильную нацию.
Как свидетельствует уже карта современной густоты населения Северной Америки, поверхность всех тех различных областей, где обитатели пользовались условиями почвы и климата, благоприятными для своего развития, можно определить в одну треть поверхности Со­единенных Штатов, но, помимо того, было и еще одно необходимое
1) Felipe Рсеу. «Memorias sobre Иа historia natural de la Isla de Cuba».
Истребление индейцевъ
413
для развития условиеименно, чтобы не было постоянных и непре­рывных войп, которые вели ко взаимному истреблению. Из всех племен краснокожих индейцев самыми счастливыми племенами, по-
№ 386. Распределение населения в Северной Америке.

| Мниье 1 исигпеш ни 1'/тадр. ни шль. Ош 5до 25снсмпь на Икеадркишм^^^К
ЦТОтъ'iдо 5 » ’f Бомъе „ п и
и: бооооооо
иооо es гоосГ” збоо /«'и.юм.
видимому, были те, которые обитали по берегам обильных рыбою заливов, тогда как охотничьи племена, обитавшие в лесах, где не­обходимая для их жизни пища была не в таком изобилии, нередко вступали в кровавую борьбу между собою, особенно в пограничных областях занимаемых ими территорий. Войны, уничтожение целых деревень и дальние переселения, имевшие своим следствием растрату
414
Человек и Земля
сил и регресс цивилизации, были событиями самыми обычными в исто­рии американского материка до его открытия европейцами, тем не менее, многие местные учреждения, сохранившиеся после гибели народностей, равно как и многие рассказы, пословицы и песни, показывают нам, что в умственном отношении туземцы достигли тогда уже чрезвы­чайной высоты мысли и имели глубокое знакомство с общечеловече­скими страстями. В этом отношении ни одна этническая группа не представляет большего интереса, как именно группа американ­ских индейцев, которую северо-американские социологи окрестили «америндийской»,название это, впрочем, столько неуклюже, что едва ли удержится в научной терминологии.
На северном континенте Нового Света наиболее типичная цивили­зация выработалась в среде мексиканского народа, обитавшего на том плоскогорий, которое по имени части своей называется и во всем своем целом плато Апагуак,эта область представляет собою резко выраженную географическую единицу, черты природы которой содей­ствуют пониманию судеб населяющей ее народности. Около её южного края плоскогорие это поднимается стеною и обладает склонами, по ко­торым подняться очень трудно: склоны эти, выходя от берегов моря, достигают линии снегов и по ним вырисовываются в виде разно окрашенных полос области с различными климатами в связи с различною высотою. В результате обитатели плоскогорий, живущие на нем как в крепости с высокими стенами, могли не опасаться на­падений племен, обитающих в ниже расположенных зонах. Прежде всего они значительно превосходили эти племена своей численностью, благодаря превосходству своей почвы и климата и возможности всюду заниматься земледелием; большая густота населения позволила возник­нуть крупным городам с промышленным населением, способным ко всевозможным техническим работам и, между прочим, к вы­работке орудий защиты; между тем племена, рассеянные в более жарких областях побережья и не имеющие надобности усиленно ра­ботать для добывания своего хлеба насущного, оставались в состоянии первобытной умственной лени и пе могли и думать о том, чтобы под­няться на плоскогорий и напасть на его защитников. Таким обра­зом, когда испанцы-завоеватели поднялись на плато, находясь в особо благоприятных для борьбы условиях, так как располагали для напа­дения лошадьми и огнестрельным оружием, они нашли, что империя Монтезумы, возникшая в замкнутом бассейне Мексики, занимала уже обширное пространство вплоть до склонов, направленных к обоим морям; инициатива завоевания всей этой области принадлежала гор­ным жителям, совершенно подобно тому, как и в других мЬстностях Андов, Гималаев п Альпов.
Обитатели плоскогорья Мексики
415
Правда, с северной стороны плоскогорье Мексики, замкнутое между двумя цепями гор, из которых одна тянется вдоль побережья Тихого океана, другая по берегу Мексиканского залива, открывается
№ 387. Плато Анагуак.

и: юоооооо
о~ 100 Йо о Ниилом
широко в долину Рио-Гранде. В этом направлении рельеф поверх­ности пе представляет никаких препятствий для переселения народов и для движения завоевателей, вследствие чего сходство во внешних чертах и в нравах свидетельствует о родстве народностей. Пе
416
Человек и Земля
подлежит сомнению, что этнические переселения действительно со­вершались по направлению от севера к югу, от долин Миссиссиппи к широкой воронке, представляемой плоскогорьем Мексики, постепенно суживающимся к юго-востоку (Банделье). В предшествующие времена, когда ледники Скалистых гор и других горных систем страны наполняли водою озера долин и давали от себя во все стороны огромное количество потоков и рек, пространства, в настоящее время . сухия и пустынные, которые отделяют Далекий Запад амери­канцев от плоскогорий Анагуак с его умеренным климатом, явля­лись одною из наиболее приятных областей на земном шаре, п переселяющиеся народности могли совершенно легко передвигаться здесь. Именно в эти времена должен был произойти обмен цивилизаций между обитателями берегов Миссиссиппи и жителями высоких южных плоскогорий, отделенных в настоящее время пустынями с чрезвы­чайно редким населением. Постепенное распространение пустыни об­условило более или менее полную этническую изоляцию мексиканского плоскогорий, и это позволило обитателям последнего развиваться в совершенно оригинальном, свойственном им в первобытные времена направлении.
Контраст, существующий между двумя концевыми частями Мексики, из коих одна возвышается в виде неприступной крепости над густыми лесами, покрывающими перешеек Техуантепек, другая же переходит в бесплодные равнины, проявляется также, лишь в другой форме, и между обоими побережьями: восточным, направленным к Мексиканскому заливу, и западным, обращенным к Тихому океану. Восточный берег представляет собою обширный полукруг, ограничи­вающий замкнутое море; это внутреннее море замыкается песчаными и иловатыми берегами Техаса, веерообразно расходящимися устьями Миссиссиппи, коралловыми рифами Флориды, «птичьим языкомъ», ко­торым оканчивается остров Кубы, и, наконец, четырехугольной массой полуострова Юкатана,со внешними водами, с Антильским морем и с Атлантическим океаном, оно сообщается лишь двумя широкими рукавами. Вогнутость мексиканского побережья образует естественную точку схождения для всех мореплавателей окружающих берегов: именно чрез эти естественные ворота проникали в страну все влияния внешней цивилизациииз Юкатана, из Флорпды, с Ан­тильских островов и, в конце концов, из Европы.
Западное побережье Мексики, наоборот, округляется в длинную выпуклую линию, направленную к безграничному океану. Вплоть до эпохи великих морских путешествий, которые как бы уменьшили земной шар, эта часть океанического побережья должна была оставаться совершенно пустынной и лишенной каких-либо иных сношений, кроме
Западное побережье Мексики
417
мелкой каботажной торговли от одного залива до другого. Будучи защищен от течений открытого океана полуостровом Калифорнии, который выдается как огромный волнорез в 1ООО километров длиною, берег этот пе мог являться местом причала захваченных ветрами судов японцев или полинезийцев: скорее к северу отъ

Различные способы переправы индейцев через реки.
По сочинению XVI века.
Мексики, в области северной Калифорнии, или же к югу от неё, по чилийскому побережью, могли происходить подобные высадки потер­певших кораблекрушение, дававшие возможность соприкосновения и смешения народностей. Сомнительно даже, чтобы мексиканцы прежних эпох были знакомы с вулканическими островами Ревилья Гигедо, поднимающимися в виде скал в 600 километрах к западу от берега. Также и по суше переселение народов и международные сно­шения могли совершаться вдоль выпуклого берега западной Мексики лишь с большою медленностью, вследствие отсутствия какого-либо есте­ственного пути, связывающего между собою речные долины: во многихъ
Человек и Земля, т. IV.
27
418
Человек и Земля
местностях сообщение крайне затруднялось потоками лавы, безводными пространствами и крутыми мысами.
Дело завоевания Мексики, Колумбии и Перу испанцами облегчалось в известной степени политическим и социальным положением на­родностей этих стран, они находились в стадии несомненного регресса; испанцы, конечно, были бы принуждены относиться к ним с большим уважением, если бы они сохранили, подобно арауканам, их первоначальную энергию и личную инициативу. Мексиканцы сами сознавали, что переживают эпоху упадка, так как рассказывали о золотом веке, в течение которого науки, искусства и техника дости­гали у них замечательного процветания. Они сами говорили, что обессилели, но, вероятно, не видели истинных причин: между тем в Новом Свете наблюдалась эволюция, совершенно аналогичная той, которая совершилась в Европе; паразитирующие классы светских и духовных властителей, нередко находившиеся в борьбе между собою за власть, но еще чаще соединявшиеся против парода и доводившие его до состояния полного рабства, почти довели до конца это дело пол­ного порабощения парода, и личная инициатива отдельных представи­телей последнего исчезла: подданные превратились в безвольную толпу, не имеющую никакой силы сопротивления, не имеющую доста­точно энергии и силы, чтобы отбросить в море этих внезапно на них нагрянувших «сынов океана»; у них едва хватало силы на то, чтобы высказывать свое удивление при виде чужеземцев с кожею более светло окрашенною, чем их собственная, совершенно иначе одетых и мечущих пламя и смерть из железных труб.
Тем не менее, Фердинанду Кортецу потребовалось два года чрезвычайных усилий, чтобы сломить сопротивление Мексики. Когда он высадился в 1519 г. около того места, где им был основан город Вера-Круц, с пим было не более 500 человек, но ему не приходилось бороться с огромными армиями и удавалось легко одер­живать мелкие победы над кациками, преграждавшими ему путь; за­тем он усиливал свои войска побежденными индейцами, которые соглашались следовать за ним; в особенности помогли ему незави­симые племена, восстававшие против ацтеков, которые их угнетали. Неоднократно ему удавалось также увеличивать ряды своих войск сотнями испанских солдат, которые посылал против пего самого его враг и соперник, губернатор Кубы, Веласкец. Наконец, больше путем коварства, чем храбростью и силой, Кортец захватил по­велителя мексиканцев, Монтезуму, и стал управлять от его имени, заставляя его издавать указы о полном подчинении страны императору Карлу V и об уплате огромных податей. Слишком поторопившись, однако, насладиться своей победой, завоеватели и не умели и не желали
Завоевание Мексики
419
вступать с народом в соглашение и однажды, в одну «печальную почь>, когда пм приходилось выступать из расположенного на остро-
№ 38В. Город Тенохтитлан и его лагуна.
99°И0' 99° 9Ф°50'

вах города Тенохтитлан, современного города Мексика, и переходить со всем их грузом, лошадьми и пушками по узкой дороге, пере­резанной мостами, связывающими город с твердою землею, на них 27*
420
Человек и Земля
внезапно напали мексиканцы, и они думали уже, что настал их по­следний час. У тех, кому удалось убежать, сложилась под влиянием галлюцинации, вызванной страхом, легенда, будто сама Матерь Божия и св. Яков Компостелльский вырвали у неверных знамя Кастилии и Леона и привели испанцев на материк, где они стали затем под­готавливать новый поход для обратного завоевания отпавшего отъ
них города.
В 1521 г. испанская власть была окончательно утверждена на плато Анагуак: все ацтеки и другие туземные племена были покорены, и,

Каменный календарь мексиканцев.
в силу этого самого, предположительно сде­лались христианами; Кортецъво время своего победоносного шествия обращал в христиан­ство всех язычников, встречаемых по пути, заставляя их прекло­нять колена пред крестом и изображе­ниями Девы Марии и). Впрочем, эта предва­рительная церемония вовсе пе была обяза­тельной для массового обращения в христиан­ство язычниковъдо­статочно было, если эти последние признавали над собою испанскую власть. Тогда монах,
вооруженный крестом, произносил несколько латинских слов над толпою туземцев, затем чиновник прочитывал оффициальный документ, едва понятный даже и самим испанцам,этим документом во владение «католического короля», в его законную и священную собственность принимались огромные неизследованные пространства. Этим вся церемония и ограничивалась п, начиная с этого момента, духовенство могло объявлять отпавшими от церкви индейцев, которые не соблюдали положенных обрядов, и испанские солдаты, сделавшись служителями Священной Коллегии, получали право воровать и грабить,
*) Barnal Diaz dei Castillo.
Обращение мексиканцев в христианство 421
умерщвлять и предавать мучениям. В конце концов, довольство­вались даже фиктивным изображением публичной церемонии, символи­зирующей победу и обращение в христианство. Так, в 1538 г. монах Маркос де Ница, который первым поднялся на гору, откуда вдали были заметны деревни таинственной страны Цибола, лежавшей к северу от Рио-Граиде, подобрал наскоро несколько камней, составил из них крест, чтобы взять в оффициальное владение это «новое

Камень для жертвоприношений мексиканцев.
королевство св. Франциска», соответствующее современной Новой Ме­ксике и Аризоне. Затем тотчас же он обратился в бегство, «имея в сердце своем больше страха, чем в сумке съестных припа совъ», как он сам об этом рассказывает *)•
Желаемое испанцами обращение в христианство совершалось, однако, с тем большею быстротою, что туземцы с давних пор жили в области религиозных галлюцинаций, пе удивлялись никаким чудесам и с удовольствием преклонялись пред всеми новыми идо­лами с такою же точно верою, с какой они поклонялись своим прежним. Испанцы, желая заставить индейцев думать, что белые
1) А. F. Bandelier. «Memoires divers»; F.-W. Hadge. The American Anthro-
pologist, april 1895, vol. ѴПИ, As 2.
422
Человек и Земля
существа бессмертные,в чем, впрочем, вполне могли разубедить тех многочисленные испанские трупы, остававшиеся на поле сражения, остерегались выставлять на показ распятия 9 и чаще выставляли статуи Девы Марии или «Великой Женщины»Теглецигуата; позднее, даже еще во времена войн за независимость Мексики, опа сделалась покровительницей мексиканского народа, под наименованием Божьей Матери Гваделупской.
С точки зрения религиозной, ацтеки и другие туземцы Мексики были достаточно знакомы с ужасами человеческих жертвоприношений, чтобы принять безо всякого изумления догматы и обряды христианской религии. Обряды, введенные здесь жрецами и соблюдавшиеся ими, в этом державшемся одним лишь страхом царстве, со все большею и большею суровостью, были столь жестоки, что едва можно себе это представить. Даже мука, приносимая в жертву богам, должна была быть напитана кровью девственниц и детей, умерших от ужаса; страшное божество Гуйцнлопуцли не принимало никаких других жертв, кроме человеческих сердец, и требовало пх тысячи: умерщ­вление людей, которым занимались жрецы-«живодеры», одетые в об­мазанные кровью шкуры, совершалось непрерывно на настоящих чело­веческих бойнях. Чтобы поддерживать эти убийства, чтобы добы­вать количество жертв, достаточное для всех празднеств, чтобы орошать стены храмов кровью пленников, объявлялись особые «свя­щенные войны», и побежденные должны бывали по договорудоставлять огромное число жертв. У мексиканцев также была своя евхаристия: они поедали мясо тех, кого делали своими богами.
Во всяком случае, инквизиция, по сравнению с этим режимом, должна была показаться новым сыновьям Церкви мягкой и мило­стивой. Если население Мексики значительно уменьшилось, то, надо думать, тому были причиной прежде всего ужасы рабства. Оффициально индейцы не могли быть обращаемы в рабство, так как они по­торопились стать христианами, войти в лоно всемирной католической Церкви, по на деле с ними обращались более жестоко, чем с неграми, так как они были слабее. Разделение страны па обширные области, которые королем предоставлялись во владение гражданским и духовным лицам, повлекло за собою разделение народа на группы каторжников, присужденных к труду на своих господ; кроме того, заразные болезни, принесенные из Европы, губили пх целыми де­ревнями, иногда даже целыми округами. Чистая туземная раса, по­видимому, была осуждена на полное исчезновение и сохранилась, дей­ствительно, лишь в отдаленных местностях страны. Среди местныхъ
1) Remcsal.Aubin. «lemoire sur la Peinture didactique >.
Запотеки
123
цивилизаций, которые угасли почти окончательно, следует упомянуть цивилизацию запотеков, бессмертных строителей террас,имп были превращены в платформы и пирамиды целые горы, на поверхности многих квадратных километров,это были замечательные строители дворца Митла, которые своим архитектурным искусством могли
поспорить с паплучниимп архитекто­рами Греции и Рима, в особенности сво­им уменьем обра­батывать камень и строить из него 1); теперь через четы­ре века после втор­жения разорителей, мы открываем с изумлением велико­лепные развалины, покрытые иероглифа­ми и замечательны­ми украшениями 2). Плато Апагуак со­вершению лишилось бы своего населения, если бы испанские колонисты, въподражапие Кортецу и другим конквиста­дорам, не брали себе в жены индиа­нок, н если бы, та­ким образом, на-

Скулъптурные украшения дворца в Уксмале.
Длина стены достигает 221 метра, стена состоит из 2000 кам­ней, размерами 15X30 сант.
родность чистаго
происхождения не превращалась в метисов со смешанною кровью, имеющих связь и с местною расою п с испанскою, которая сама по себе является результатом смешения столь многих этнических элементов.
Эти соединения двух рас содействовали в значительной степени сохранению древних легенд и восстановлению национальных преданий, сохранявшихся с давних пор, предшествовавших завоеванию страны
1) Viollet le Duc; Charney. «Cites et Ruines americaines».2) W. H. Ilolmes. «Arclieological Sludies among tlie ancient Citics of Mexico».
424
Человек и Земля
европейцами более чем на тысячелетие. Уже в эту эпоху мексиканцы, или ацтеки, племени «нахуатль», жившего в Центральной Америке, образовывали вполне выраженную нацию, обладающую самосознанием и достигшую единства цивилизации, которое соответствовало вполне геогра­фическому единству плоскогория Апагуак. Прогресс умственного раз­вития обитателей шел по чрезвычайно оригинальному пути, безо всякого вмешательства влияний из Азии, выдуманных многими авторами *)• Мексиканцы не только знали ремесла, которые обозначают всюду начало цивилизации, но у них были развиты и искусства, архитектура, живопись, скульптура, и даже именно под наименованием «тольтековъ»

Пирамида на северо-восточной стороне Юкатана.
пли «тольтекатль», т.-е. художников, было известно одно из их племен, обладавшее между VII и XI веками наибольшим могу­ществом среди всей народности паху а мексиканского пло­скогорий. Наречие нахуатль, на кото­ром и в настоящее
время говорят в Мексике, соединяя его с испанским, потеряло теперь большинство слов древнего литературного языка; по оно все же свидетельствует своим чрезвычайным богатством выражений, употребляемых для обозначения отвлеченных предметов, об очень высоком умственном развитии, какого достигала прежде мексиканская народность. Тогда как почти во всех новооткрытых странах переводчики Библии, «Подражания Иисусу Христу» и других мистических сочинений испытывали чрезвы­чайное затруднение при воспроизведении па иностранном языке смысла оригинала, они безо всякой трудности переводили эти сочинения па языке ацтеков. Если у мексиканцев и пе было настоящего скоро­писного письма, то они, тем не менее, передавали прекрасно все свои мысли при помощи иероглифов, рисовавшихся иа листьях дерева магей пли какого-либо другого «бумажнаго» дерева, вырезывавшихся на дереве или высекавшихся па камне; они рисовали также географические карты и карты звездного неба. Будучи искусными астрономами, как о том свидетельствуют камни, сохранившиеся в соборе города Мексики, и сочинения их, хранящиеся в Дрездене, ацтеки и майя разделяли год на 18 месяцев по двадцати дней, к которым добавляли пять допол-
1) Cyrus Tliomas, Alfred Chavers etc.
Ацтеки, майя
425
нительных дней и 12 или 13 дней, в зависимости от вычислений в течение каждого цикла из 52 лет, рассматривавшагося как нормаль­ный период жизни человека. В мексиканском музее хранится высе­ченный из камня календарь, являющийся одним из драгоценнейших памятников древней цивилизации. Что касается зданий, воздвигнутых ацтеками, то все они были разрушены, за исключением ступенчатых пирамид, настоящих храмов солнца, вполне сходных с таковыми

Холула. Пирамида, покрытая растительностью, с церковью наверху.
Город Холула, у восточной подошвы горы Попокатепетль, был священным городом плато Анагуакъ
Халдеи; многие из таких пирамид еще сохранились; но их камен­ные части разрушились, и в настоящее время они очень походят на естественные холмы с широким основанием. Поля, деревья п на вершине иногда католические церкви заняли место древних архитектур­ных украшений этих пирамид.
Майя были счастливее ацтеков, так как, хотя политические и религиозные гонения были направлены и против них с такою же силою, они сумели таковым противостоять и даже сохранили свои нравы, свою национальность и свою независимость в тех внутренних частях страны, где известняковое плоскогорие Юкатана примыкает к покрытым лесом предгорьям главного хребта. Когда испанцы
426
Человек и Земля
явились на Юкатан пли ЕИайяпанъ«землю майя», то эти последние, повидимому, не находились в состоянии упадка, как мексиканцы
№ 389. Полуострова Юкатан и Гондурас.

плоскогорья Анагуак. Они в меньшей степени были под властью жрецов, не были знакомы с кровавой религией, любили веселые празднества и жили мирно в неукрепленных городах, находясь въ
Майя
427
состоянии полного расцвета своей культуры й, без сомнения, в средпем превосходя своих палачей, «завоевателей» п инквизиторов,
№ 390. Наречия Центральной Америки.

1 : ю ооо ооо
। о ЮО 250 500 КИЛОМ.
Нахуатль, пипиль, тсолутека и никиран языки, тесно родственные между собой, также как, с другой стороны, тзенталь и тсоль. Каждая область соответствует особому языку.
которые при первом своем появлении разрушали города, разбивали скульптурные произведения и сжигали библиотеки. Они, впрочем, и
428
Человек ии Земля
сохранились во многих отношениях в качестве главенствующей расы, так как удержали свой

язык и заставили говорить па нем значительное большин­ство испанцев, сделавшихся горожанами их городов и землевладельцами. Около 60 городов сохраняют еще остатки храмов, пирамид и украшенных скульптурою дворцов; многочисленные дороги, которые по постройке не хуже римских шоссе и наших дорог, соединяли между собою торговые города, и в музеях хранятся до сих пор замечательные статуи, отличающиеся пре­увеличенными формами ори­гинального типа древних майя с их горбатым носом и сильно покатым назад лбом. Из всех сокровищ древней цивили­зации самым драгоценным являются, однако, книги пли полотна, покрытые иерогли­фами, над дешифрирова­нием которых работают ученые Европы и Америки, применяя самые различные методы, ио достигая пока лишь очень противоречивых результатов. Эти драгоцен­ные документы, быть-может, принесут впоследствии еще не мало замечательных открытий относительно перво­бытной истории американ­ских народностей.
В восточной и юго-вос­
точной части Центральной
Пипиль
429
Америки туземцы, жившие на узкой полоске земли, извивающейся змеею, пе имели возможности развиться в народности столь могущественные, как ацтеки и майя. Тем не менее, не подлежит сомнению, что со" братья ацтеков, известные в Центральной Америке под наименова­нием «пипиль», равно как и «кихуэ» Гватемалы, родственные племени майя Юкатана, принимали участие в создании цивилизации мексикан-

Перспективный вид работ в Монте-Альбано близ Оаксака.
Точка, откуда снят этот вид, отмечена на предыдущем плане крестиком.
цев и даже предшествовали первым. Тогда как народность нахуатль относится не ранее, как к VI веку, одно красное дерево, выросшее на гватемальских развалинах, позволило по своим кольцам нара­стания определить время их постройки, по меньшей мере, в 1700 лет до нашего времени (П. Мужоль). Народность кихуэ оставила в наслед­ство чрезвычайно ценное литературное сокровище «Пополь-Ву» или «Книгу истории», которую попытались перевести или скорее переложить на испанский п французский язык. До прибытия белых племена пи­пиль и кихуэ вели мирный образ жизни одно рядом с другим; они не образовывали многолюдных групп, а были рассеяны по стране, причем каждая семья жила среди своих полей. Деревни образовались лишь с того времени, когда революции, массовые убийства и войны
430
Человек и Земля
заставили обитателей позаботиться о своей защите; массовое уничтоже­ние туземцев, последовавшее за прибытием испанцев, имело место именно в наиболее густо населенных и наиболее цивилизованных областях, например, в Никарагуа, где земледельческое население, уничтожив леса страны, тем самым лишило себя убежища.
Полуостров Никойя был настоящей границей между обоими континентами Америки; к северу от него археологи определяли распро­странение цивилизации, родственной таковой мексиканского плоскогорья; начиная же с южного склона вулканов Коста-Рики и по соседству с Панамским перешейком, приходится встречать совершенно другую природу, новые растения, новых животных и другое население: оче­видно, вступаешь в южно-американские девственные леса х).
В Центральной Америке, благодаря более благоприятной внеш­ней среде, избежали испанского истребления те индейцы, которые жили дикарями в густых лесах и горных ущельях. В настоящее время они называются обыкновенно «шонталами» или «тсондалами», причем это название отнюдь не объединяет какой-либо определенной народности, но указывает лишь на независимый образ жизни вне каких-либо притеснений белолицых властителей или метисов. Культурные индейцы, принадлежавшие к народностям кихуэ и майя, избежали истребления и притеснений испанцев лишь в округе, называемом Вера-Пас или «истинный миръ»,миссионеры-доминиканцы получили от Карла V исключительное право проповедывать там и проникали в страну без всякого оружия, не допуская туда ни чиновников, пи солдат в течение пяти лет. Благодаря этому население не было истреблено, оно осталось в живых, по было в такой степени угнетено, так обеднело в умственном отношении, настолько потеряло всякую ини­циативу, что в настоящий момент представляет собою самую бедную и во всех отношениях самую отсталую часть населения Гватемаль­ской республики. Основание Вера-Пас свидетельствует о постоянном соперничестве из-за власти между элементом военным и духовен­ством и напоминает в малом размере то, что совершалось в бо­лее широком масштабе и с аналогичными результатами в Южной Америке по берегам рек Параны и Парагвая.
Подобно Центральной Америке, Новая Гренада, находящаяся в северо-западном углу южного американского континента, лишена об­ширных плоскогорий с однообразными климатическими условиями, где могла бы развиться великая народность, которая распространяла бы свое влияние и высокую духовную культуру на окрестные страны. Страна
1) Pittier; Sapper; Seler, Globus, 14 avril 1904.
Новая Гренада
431
эта разделяется высокими цепями гор на многочисленные отдельные географические единицы, находящиеся между собою в слабой связи, и
№ 391. Новая Гренада и Эквадор-

J
боокилот
,, , 1 : 12 500 000
XLt/
О ИОО 300
потому п в политическом отношении должна была быть разделена между различными народностями, знакомыми между собой лишь по на­слышке. Тем не менее, испанцы, которых сюда завлекла жажда золота, и которых она же заставила положительно чудесным образомъ
432
Человек и Земля
завоевать страну, нашли почти всюду население, уже хорошо знакомое с ремеслами и с искусствами; у всех племен имелись свои гор­шечники и ткачи, свои красильщики и каменщики, свои художники, архитекторы и врачи. Превосходные мощеные дороги, остатки которых сохранились еще и до сих пор и приводят пас в изумление своеии работою, были проведены по самым крутым горам там, где теперь редкое п малочисленное население, рассеянное по горным долинам, довольствуется узкими тропинками, проложенными чрез леса.
Обитатели современной Колумбии имеют своими главнейшими предками не испанских выходцев, явившихся сюда в течение трех последних столетий, а туземцев индейской расы, представленных в до-исторические времена народом «муйска», который на языке, употреблявшемся еще в XVIII веке, назывался также народом «пиипша»,современные лингвисты составили грамматику и лексикон слов этого языка. Подобно тому, как и в других завоеванных странах, здесь произошло в период изменения режима в стране жесточайшее истребление туземного населения; но как оно ни было ужасно, все еще вопрос, не была ли та дегенерировавшая цивилиза­ция, которой положило конец вторжение испанцев, еще более печаль­ной,дело в том, что муйска достигли полного морального разложе­ния и совершенного бессилия вследствие абсолютного подчинения народа жрецам и королям. Народ только и знал, что трепетать пред своими повелителями и пм во всем повиноваться; оп как бы за­стыл в своей древпей цивилизации, и всякое дальнейшее развитие стало для него немыслимо. Его деятельность за пределами домашней жизни ограничивалась почти исключительно высеканием из камня чудовищных идолов и изготовлением из золота и из твердых каменных пород человеческих фигурок и других символических предметов, которых теперь тысячи можно найти в музеях и в коллекциях частных лиц. Во всяком случае, гибель многих мел­ких государств муйска и других племен совпадает с прибытием некоторых новых этнических элементов, которые принесли с собою необходимую для прогресса народности инициативу. Так, например, так называемые «антрооквенисы» или потомки испанских метисов, которые заняли высоты, расположенные между глубокими долинами реки Магдалены и долиною реки Каука, фактически восстановили силы народности. Предание гласит, что они произошли от беглецов евре­ев и мавров, которые в первые времена испанского завоевания искали в добровольном изгнании защиты от преследований; сами они утверждают, что произошли от басков. Быть-может. обе эти версии заключают в себе частицу истины. Как бы то ни было, мелкие тор­говцы и ремесленники антиоквеньосы, встречаемые во всех частяхъ
Система Андовъ
433
республики, вполне оправдывают репутацию трудолюбия и больших способностей, составившуюся о народности, к которой они принадлежат.
№ 392. Плоскогорий Перу царство инков.

В географическом смысле система Андов представляет собою систему тянущихся с севера на юг плоскогорий, напоминающих по Человек и Земля, т. IV. 28
434
Человек и Земля
своей природе высокое плато Анагуак, по в значительно более крупном масштабе. От колумбийского массива де Пасто до плато массива Аконквия в Аргентинской республике, на протяжении около 4000 километров, Аиды тянутся параллельными цепями в два или

три ряда, резко огра­ничивая высокие пло­скогорий, климат ко­торых не настолько холоден, чтобы быть неблагоприятным для жизни человека: почва здесь плодородна, и пути сообщения, хотя в некоторых местно­стях и затруднитель­ны, все же гораздо лег­че, чем среди огром­ных лесов восточ­ных склонов,направ­ленных к рекам си­стемы Амазонки. Длин­ная полоса земли, огра­ниченная горными хребтами, является,
Украшение на воротах из монолита в Тиагуанако. правда, ДОВОЛЬНО УЗКОЮ в своей северной ча­сти, по в центральной части, в областях, образующих современное южное Перу и Боливию, она имеет не менее 400500 километров в ширину, так что
устроившаяся па этих высотах народность располагает достаточно обширным пространством, служащим точкою отправления, откуда может распространять свое влияние и поддерживать в то же время известное однообразие на обширной занимаемой ею области.
До прихода испанцев, в первой половине XVI века, действи­тельно, на этой полосе земли, лежащей между цепями Андов, суще­ствовала могущественная империя, и, несмотря на то, что, благодаря недостаткам своей внутренней организации, она была слаба, простран­ство, которое она занимала, значительно превышало владения самых крупных европейских держав. В эпоху своего неоспоримого могу­щества государство Тлахуанти-Суйю или «царство четырех частей света», управлявшееся династией «инковъ», заходило далеко за пределы высоких плоскогорий, спускаясь на запад и на восток по обоимъ
Цивилизация кихуа и аймара
435
склонам: со стороны океана оно достигало берега, вдоль по которому тяпулся ряд крупных городов, связанных между собою судоход­ством, совершавшимся на очень прочных плотах, снабженных двумя мачтами. Даже в открытом море, в тысяче километров отъ



Ворота из монолита в Тиагуанако.
Тиагуанако находится в 20 километрах южнее озера Титикака.
континента, инки завладели архипелагом Галапагосских островов. По восточным склонам Андов бесконечные заросли девственного непроницаемого леса ограничивали империю инков, и её влияние гораздо сильнее западных пустынь побережья, которые кое-где прерывались плодородными п обитаемыми равнинами.
Цивилизация кихуа, аймара и других народностей, находившихся под властью инков, достигала довольно высокой степени и не была ниже цивилизации майя и нахуа Мексики и Центральной Америки. Многочисленные находки, сделанные археологами, доказывают даже, что в очень древнюю историческую эпоху область распространения этой цивилизации была значительно обширнее и захватывала страны, в на­стоящее время пустынные или почти лишенные населения из-за от­сутствия воды. Изучение всей той части Аргентинской республики, ко28*
436
Человек ии Земля
торая располагается к северо-западу между Андами и массивом Аконквия, доказывает, что в прежния времена в этих внутренних долинах располагались огромные озера, и что эти озера были окру­жены городами и деревнями, тогда как теперь эта местность предста­вляет лишь сплошные солончаки и бесплодные скалы, усеянные гран­диозными развалинами, в роде, например, огромной крепости Пукара 9. Точно также по берегам Тихого океана полоса растительности и куль­туры была гораздо обширнее в предыдущие эпохи, много веков до испанского вторжения, и из этого можно вывести заключение, имеющее большое вероятие, что изменение климата, повлекшее за собою неизбеж­ным образом и сокращение культурной полосы, уменьшило и разви­тие самой цивилизации. Как бы то ни было, народы перуанских плоско­горий умели воздвигать великолепные памятники, которыми и теперь еще приходится любоваться, в особенности в Куско и па высокой горе Саксахуаман, позади которой инки столь храбро защищались во время нападения на них Гернандо Пизарро и его разбойничьей банды. Остатки дворцов и храмов Гран-Шиму, близ которого был осно­ван город Труильо, и развалины города Пахакамака, место кото­рого было занято Лимой,все эти остатки, относящиеся ко временам, предшествовавшим инкам, свидетельствуют о замечательном трудо­любии строителей и о чрезвычайной тонкости работы архитекторов того времени. Сроители эти были гораздо сильнее проникнуты пантеистиче­скими идеями, всюду видевшими жизнь, чем архитекторы-мистики Ста­рого Света. Каждая колонка Гран-Шиму должна была быть пепремепно вьщолблепа внутри, чтобы получить внутрь свое собственное «сердце»; каждый предмет, который делался для украшения, получал также свое сердце; каждое даже пустое строение пли какое-нибудь самое простое убежище снабжалось своим собственным небольшим алта­рем, нишею с фигуркою из металла, из глины или из дерева или с урною, наполненною зернами маиса. Жилище человека само жило всеми своими стенами,здесь более чем где-либо можно было ска­зать о камнях и о глине: «они говорятъ» 2)!
Развалины древнего города Шанипан, па юг от Тумбеца, обра­зуют также замечательное собрание «huakas»название, под которым обозначаются безразлично все древние постройки, некрополи, дворцы, крепости, склады, акведуки или дома. В одной из этих построек в 1577 и 1578 г. было найдено чеканенных из золота предметов на общую сумму 4450784 пезет (2030 миллионов франков?) 3). И
1) Francisco P. Могепо. Geographical Journal, 1901, II, p. 581. 2) Adolphe F. Bandelier; Fr. Webb Hodge. American Anthropologist, sept, 1897.3) Edwin. B. Ileatb. «Antiquedades peruanas . Eoi. de la Soc. geogr. de la Paz. Bolivia, 1901,
Пути сообщения
437
это была лишь ничтожная часть в катакомбах!
Я°
Что касается до-
всех сокровищ, найденных здесь
393. Пути сообщения народа инков.
рог, то те, которые отходили от поли­тического центра им­перии, были постро­ены с такою же тща­тельностью, как до­роги майя, и общая сеть дорог, по по­бережью и в горах, со всеми боковыми ответвлениями, пе имела себе равной в мире; дороги, вы­строенные древними римлянами,не могли сравниться с этими ни ио своему протя­жению, ни по смело­сти выполнения, да и несохранилисьстоль долгое время; даже па склоне, обращен­ном к великим лесам, можно ви­деть там и сям мощеные дороги, спускающиеся с гор и направляю­щиеся к рекам си стемы Амазонки, одна из таких до­рог идет даже среди девственного леса, по берегам Бени, одного из крупных притоков М а де й ры. Фраи ци сканские миссионеры, устроившиеся на
посту Изиама, около

438
Человек и Земля
устья Мадиди, проникли сюда, следуя по старинному шоссе, называемому «дорогою инковъ» хотя возможно, что оно относится ко временам еще более древним; имеется и другая дорога, также называющаяся «дорогою инковъ»,она пересекает ущелье Кумбр, которое проре­зает Анды и в будущем, несомненно, послужит для проведения железной дороги от Буэнос-Айреса на Вальпарайзо.
Успехи техники эпохи инков были не ниже таковых любой другой народности Нового Света. Обитатели страны инков представляли собою даже единственную народность Америки, которая сумела при­ручить одно из животных таким образом, что явилась возможность пользоваться его услугами с большою выгодою для себя,именно здесь лама сделалась постоянным спутником туземцев и была приспособ­лена для перевозки грузов и товаров; животное это стало настоящим другом человека, и последний относился к нему совершенно по-дру­жески, никогда не бил лам и даже не заставлял их ускорять шаг, погонщики следовали за ними, поощряя пх словами и песнями. Если народ инков не дошел до изобретения настоящего письма, как то утверждают некоторые из современных исследователей,что, впро­чем, другими отрицается,то, во всяком случае, он умел переда­вать свои мысли и рассказывать о случившемся при помощи «квиппуэ или веревочек из шерсти различной длины и с различно завязан­ными узелками, представлявшими бесконечное множество комбинаций. Превосходный гибкий язык кихуа распространен и в настоящее время почти по всей области Андов, от Эквадора до границ Аргентины и Чили, и в борьбе за существование одержал даже победу над испан­ским языком всюду за пределами больших городов; во времена ин­ков им пользовались и поэты, и драматурги, и историки; па нем воспе­вались любовь и радости жизни; в настоящее время чаще всего на нем поются песни, полные грусти и меланхолии, несчастными угнетен­ными туземцами, работающими на других.
Но если инки и управляемые ими народности, кихуа и аймара, прославились в Европе, в особенности у философов XVIII века, то это, главным образом, благодаря коммунистическим правам их страны. Об изумлении, вызванном политическим устройством народа инков, можно судить по предисловию знаменитого произведения Морелли «Базилиады», в котором утопические условия описываемого им счастли­вого народа представляют собою точнейшую копию перуанского ре­жима: «Система управления вовсе не выдумана нами,говорится там, так как нравы народов, управляемых Зейнзенимом, напоминают за немногими исключениями нравы пародов самой цветущей и наибо-
1) George Earl Church. Geogr. Journ. 1901, p. 150.
Цивилизация инковъ
439
лее цивилизованной империи, какая только когда-либо существовала, империи Перу» 9Даже и в настоящее время еще нередко приходится слышать, что государство инков ставится за образец, которому должно подражать будущее общество.
Без сомнения, туземцы плоскогорий между хребтами Андов во
многих отношениях превосхо­дили цивилизованных людей на­стоящего времени, хотя бы, напр., тем уже, что жизнь всех без исключения представителей народ пости была обеспечена. Это сви­детельствует о замечательном духе солидарности перуанцев, какого совершенно лишен наш европейский мир, покоящийся исключительно на принципе без­граничной частной собственности. С этой точки зрения, современная цивилизация, которою так гордятся инженеры и техники, несравненно ниже цивилизации инков, тем более, что в настоящее время нет пи малейшего сомнения отно­сительно грандиозности рессурсов для жизни людей, представляемых нашею землею. Факт неоспо­римыйхотя присяжные эконо­мисты его обходят молчанием, что годовое произведение всевоз­можных питательных веществъ
значительно превосходит то ко­личество, которое необходимо для потребления. Тысячи людей уми­рают от голода п нищеты, по

Серебряная безделушка с берегов озера Титикака.
наравне с этим скопляются и
огромные количества припасов, гибнущие в амбарах и в складах владельцев.
II все же, хотя и следует признать, что в этом отношении современные люди должны были бы преклониться пред инками, должно сказать, что цивилизация, созданная ими, вела неизбежным, фаталь-
1) «Basiliade», t. I, p. XLI; Andre Lichtenberger. «Le Socialisme auXVIII-e Siecle», p. 108.
410
Человек и Земля
ным образом к полному крушению и гибели нации. Перуанцы верили в полнейшую утопиюв «доброго тиранна»; эта утопия прельщала много умов и в Европе, но, к счастью, сделалась теперь, после ряда следовавших одна за другою революций, неосуществимою. Император пли инка был сыном солнца и сам был «солнцемъ»,подобно солнцу он регулировал и направлял всю систему, тяготевшую вокруг него; законом признавалось «слово повелителя» *)• Не только воля его была священна, как у царей Персии, но опа была и непогрешима, как в теории воля римского папы. Народ должен был только наслаждаться счастьем, которым желал его награждать высший разум монарха. По, вместе с тем, даже не отдавая себе в этом отчета, император сам подчинялся до известной степени древним обычаям, которые возникли в независимых общинах и лишь затем приняли чистомонархический характер. Прежде всего вся земля была разделена, как и все царство инков, на четыре части: одна четверть была посвящена солнцу, т.-е. его земному представителю, инке, другая четверть при­надлежала правительству, т.-е. тому же инке, третья четверть пред­ставляла собственность начальников или «курака»; наконец, четвер­тая четверть ежегодно распределялась между семьями общин. Эта часть в обыкновенное время бывала достаточна для поддержания всей массы подданных, но в случае неурожая эти последние могли поль­зоваться общественными запасами пищевых продуктов, образуемыми из сборов с земель инки. Вьючные животные таким же точно спо­собом распределялись между перуанцами; что же касается права охоты, то оно принадлежало исключительно высшим сановникам. В распо­ряжении всех оставались лишь трава лугов и рыбы в реках, вт> озерах и в море. Зайасы гуано на островах Чипча были также строго поделены между провинциями побережья и внутренней частью страны, чтобы им могли пользоваться для удобрения в одинаковой степени как самые дальние, так и самые близкия к морю области. Были предусмотрены и заботы о слабых и больных,последние от­нюдь пе оставались на попечение частной благотворительности, а ста­новились пенсионерами государства, а земли, на которые они имели право, обрабатывались их соседями.
В вознаграждение за землю, которая дает пропитание, каждый представитель народности был обязан полным повиновением по от­ношению ко всем тем, кто отражал на себе лучи, исходящие от солнца. Он работал на своих господ, как на полях, так и в рудниках, на постройке дорог и в дворцах; при известных усло­виях от него требовалась и его собственная жизнь, и ожидалось, что
1) Celestin Prat. Bull. de la Soc. d’Ethnographie de Paris, avril-juillet 1901.
Коммунизм инковъ
411
он отдаст ее с радостью. Крупные народные бедствия, болезнь властителей, дурные предзнаменованиявсе это требовало крови, и пре­имущественно крови самых здоровых детей и самых красивых девушек. Вне повелений государства индивидуальная воля отдельных личностей не проявлялась ни в чем; даже браки совершались по выбору повелителей и притом постоянно в кругу тесного родства и

Вид города Куско.
Из сочинения XVI века.
лишь между обитателями одного и того же селения. Не признавалось и право свободного передвижения: если императорским курьерам прихо­дилось везти приказы повелителя с одного конца империи на другой, то все, кому было поручено следить за исправностью дороги, не имели права выходить за пределы той части пути, которая была на их по­печении; точно также земледельцы оставались прикрепленными к тем участкам земли, которые были им даны. За каждым человеком постоянно следила полиция, и не было возможности избежать её все­видящего ока. Головы всех заранее получали форму в соответствии с классом, к которому человек принадлежал, и с родом работы, к которой оп был предназначен,людям обреченным на полное рабство придавали особенно чудовищную форму черепа, так как чело­век признававшийся низменным, был обречен заранее носить и
442
Человек и Земля
низменную голову; между тем некоторым группам лиц, пользо­вавшимся особым покровительством, предоставлялось великое счастье носить уши в виде веера *)•
Таким образом была достигнута полнейшая покорность народов плоскогорийквиту, кихуа, аймара, атакама и хунхос; инка, царьсолнце, располагал такими подданными, какие были ему по сердцу. Однако, несмотря на то, что они носили титул богов и пользовались божескими почестями, инки были все же простыми людьми, тем более отличавшиеся неосведомленностью, что никто вокруг них не говорил им правды, и тем легче подпадавшие безумию, что могли принимать в-серьез слова своих льстецов; эти черты неведения и безумия часто и проявлялись на самом деле. Именно благодаря борьбе из-за власти двух соперников смогли испанцы вторгнуться в лишенную единства империю; именно благодаря тупости инка Атахуальпа Фран­ческо Пизарро смог захватить его в свои руки и заставлял его делать все, что приказывалось; именно пз-за нерешимости миллионов подданных, лишенных энергии и воли, могло небольшое число бан­дитов с твердою волею завладеть территорией столь обширной, что сами они не могли себе даже составить о пей ясного представления. К тому же перуанцы были вполне готовы пасть ниц перед новыми богами. Не видим ли мы, как один из сынов империи инков, Гарцплазо де ла Вега, лобзает руки, обагренные кровью его ближних. «О знаменитый род Пизарро!..восклицает он в своем произведе­нии,знаменитый род, сколь много тебе обязаны пароды Старого Света за богатства Нового, которые ты им дал! Но сколь еще сильнее тебе обязаны обе империи, Мексика и Перу, за обоих твоих знаме­нитых сыновей, Фернапдо Кортеца и Франческо Пизарро, с его тремя братьями Фернапдо, Жуаном п Гонзало,ведь они извлекли идолопоклонников этих стран из тьмы кромешной, в которой те пребывали! О, знаменитый род Пизарро! да благословляют тебя все народы мира от века и до века»!
Серебро и золотовот что составляло прежде всего величайшее богатство Перу. Главнейшим результатом войны, повлекшей за собою покорение этой страны, была выдача огромных количеств золота, такой массы его, что одна из комнат во дворце Каямарка была на­полнена до вышины человеческого роста; это золото должно было по­служить выкупом за несчастного Атахуальпа, который, тем не менее, после устроенной пародии на суд, был казнен. Известию, что слово «Перу» имеет еще второе значение,именно означает невероятное скопление колоссальных богатств. В настоящее время некоторыя
1) Ch. Wiener. «Perou et Bolivie»Edm. Gosse. «Deformation des Cranes»
Богатство Перу
443
копи этой страны уже истощены, другие утрачены, третьи не могут эксплуатироваться за отсутствием топлива, путей сообщения или за недостатком рабочих рук; испанцы-завоеватели, однако, до тех пор, пока только располагали доставшимися им по наследству от инков индейцами, занимались единственно извлечением этих ме­таллов из земли и накоплением их в своихт> сокровищницах.

Индейцы за работой в копях под надзором испанцев.
Из сочинения XVI века.
Добыть возможно больше золота, накопить его колоссальные массы такова была их единая безумная мечта. Более чем королевская роскошь, чванство и высокомерие их принимали все большие и большие размеры по мере того, как благодаря труду индейцев из земли извлекались безграничные богатства. Один из вице-королей Перу, герцог де Палата, правивший там около конца XVII века, заставил вымостить улицу слитками серебра, чтобы при своем триумфальном входе в Лиму не попирать ногами земли, по которой ходили простые смертные,эта фантазия стоила ему, как рассказывают, 400 мил­лионов франков! Но если вопрос шел о возведении какого-нибудь
444
Человек и Земля
красивого памятника, о создании настоящего произведения искусства, картины или статуи,то на это денег никогда не было.
Обыкновенно уменьшение населения Перу и других золотоносных областей Америки приписывается прямому истреблению его. Это, однако, ошибочно, так как перуанцы, приученные к полнейшей покорности, ие боролись вовсе за свою независимость и восставали лишь в ред­ких случаях и то только по соседству с большими девственными лесами, где племена беглецов, возвратившихся к полудикому суще­ствованию, приобрели снова некоторый запас энергии, придаваемой всегда свободною жизнью в лесу, среди диких зверей. Уменьшение населения на плоскогорий было фатальным следствием принудительных работ, наложенных ва туземцев; что же касается уменьшения населения в береговых областях, вдоль Тихого океана, то оно в значительной степени предшествовало завоеванию испанцами. Много­численные города побережья погибли уже благодаря войнам, которые происходили между туземцами. К тому же вероятное население этих прибрежных городов, надо думать, определялось слишком высоко. Конечно, развалины города Гран-ПИиму занимают огромное простран­ство, которое можно сравнить разве лишь с пространством, зани­мавшимся древним Мемфисом, по здания этого города возводились в различные эпохи, так что дома, в которых жили, вероятию, отде­лялись один от другого домами, находившимися в развалинах; кроме того, там же простирались обширные пространства, занимаемые полями, как это и теперь наблюдается между различными селениями равнин: все племя Шпму, численность которого определяется в 50 тысячь душ, жило внутри границ города и добывало себе там и про­питание 9-
По склонам Андов испанцы заняли не более как узкия по­лоски земли. За пределами царства инков, в области, которая сде­лалась теперь южным Чили, им приходилось затратить много сил на постоянную кровавую борьбу с араукапами, которые, живя сво­бодными и не имея над собою господ и повелителей, были совсем пе тем, чем трепетавшие пред всеми кихуа. Опи не дали покорить себя инкам, отчего и получили свое название, 'означающее «бун­товщики»; тем менее обнаружили опи желание подчиниться испанцам. В середине XVII века, после целого столетия упорных и бесплод­ных войн, пришлось особым договором признать политическую не­зависимость арауканов, и если два века спустя эти последние все же, в конце концов, сделались чилийцами, то только вследствие медленнаго
1) Adolphe Bandelier.Hodge. «America Anthropologist». Scpt. 1897.
Естественные препятствия испанскому вторжению
145
изменения самой народности, её нравов и экономических условий, завоевания в этом никакого не было.
На восточном склоне Андов не столько враждебность индей­ских племен, сколько естественные препятствия положили пределъ
№ 394. Южное Перу.

1: ио оооооо t _
О 100 250 БООКИЛОМ.
испанскому вторжению: испанские войска достигали долин, расстилав­шихся у подножия, сильно поредев вследствие лихорадок и ослабленные усталостью; малейшая стычка с туземцами окончательно расстраивала их ряды. Тщетно старались завоеватели Боливии достигнуть системы реки Амазонки. В 1560 г. Диего Алеман спустился с Ла-Паза в области, по которым протекает Амара-Майо или Мадре-де-Диос, но был взят в плен индейцами племени мохос. Через пять летъ
446
Человек и Земля
экспедиция, высланная на поиски золота и серебра, имела еще более печальный конец: об исходе её пикто и никогда ничего не узнал и)!
Впрочем, если предприятия по исследованию страны были так часто неудачными, то причиной тому являлись почти всегда власти ко­лонии. Совершенно так же, как государство метрополии считало своим правом разрешать или запрещать экспедиции для открытия новых земель, и различные колониальные власти, представлявшие собою на месте королевскую власть, ревностно следили за тем, чтобы путе­шествия с целью исследования, имевшие все главною целью нахожде­ние золота и серебра, совершались не иначе, как с особого раз­решения, и находились бы под наблюдением. Прежде всего власти, конечно, стремились к тому, чтобы им была гарантирована значи­тельная доля будущих выгод; к тому же власти испанские и власти португальские взаимно не доверяли друг другу. Таким образом, исследователям неоднократно приходилось прилагать все старания к тому, чтобы избежать бдительного надзора испанских губернаторов. Главное благодаря этому обстоятельству, а также благодаря крайней трудности путешествия сношения между Андами и Атлантическим по­бережьем было часто прервано: лишь через тихоокеанское побережье могла Испания сноситься с завоевателями Перу.
К востоку от Эквадора древнее царство Квиту, казалось, легче, чем другие области, может открыть доступ к Атлантическому океану, так как в этой своей части Анды менее высоки и занимают мень­шую ширину, чем на всем остальном протяжении, и реки, которые с них спускаются, ведут по прямой линии к великой речной арте­рии, к Амазонке. Один из братьев знаменитого Пизарро, действи­тельно, задумал пройти этим путем,оп в лодках направился в 1540 г. вниз по реке Напо, чрез бесконечный девственный лес; однако, путешествие это было столь продолжительно, столь трудно и в такой степени осложнялось лихорадками и болезнями от истощения, что, в конце концов, Гонзало Пизарро должен был от него отказаться п направиться обратно на плоскогорие, чтобы спасти остатки своих войск. Лишь один из его офицеров, Ореллана, отделился от пего п спустился в своем челне сперва по Папо, затем по грандиозному течению Амазонки; в конце концов, он достиг «Пресного моря» п голубых волн Атлантического океана. Континент был, таким образом, пересечен с одного края до другого, но Ореллана пе до­был ни золота, ни жемчуга,разсказы о его приключениях пе вызвали потому подражателей, и путешествие, совершенное им, было повторено в обратном направлении лишь спустя целое столетие, в 16381639 г.,
1) Sixto L. Ballesteros Королевская власть и банкиры
447
когда португалец Тексейра поднялся по реке во главе каравана из 50 челноков, нагруженных провизией.
Бассейн Ла-Платы, находящийся в более умеренных клима­тических условиях, был достигнут испанскими мореплавателями по прямому пути чрез Атлантический океан и был колонизован ими задолго до эпохи, когда они познакомились непосредственно с Ама­зонкою. Предполагается даже, что сэр Себастьян Кабот предвидел в 1528 г. будущее крупное значение Ла-Платы, как естественного пути сообщения с серебряными копями у высот Перу: отсюда, как рассказывают, взялось и название реки «Аргентина», данное устью её, которое сохраняется в настоящее время находящимися при входе двумя большими городами Буэнос-Апресом и Монтевидео. Впрочем, такое объяснение названия Ла-Платы представляется Лафопу Квеведу совершению фантастичным: по его мнению, название это проистекает от того, что открывшие реку исследователи желали найти серебро на повой территории и дали вследствие этого ей такое название в качестве доброго предзнаменования.
К югу от Антильского моря первые после Колумба исследова­тели, ИИпньо и Гуэрра, Хойеда и Веспуччи, Бастидас и Жуан де ла Коза проследили уже все побережье и очень быстро познакомились с его гаванями и торговыми пунктами; захват же внутренней части страны во власть испанцев совершится лишь около трети века спустя при совершенно особых условиях, указывающих уже на наступление эры господства капитализма, которая достигла в настоящее время полного своего развития.
В XI ‘I веке богатства скопились в таком количестве в руках крупных компаний, монополизировавших торговлю и финансовое дело, что богатства их превосходили богатства целых государств. Без помощи Андрея Дориа, который один владел большим числом ко­раблей, чем Генуэзская республика, Карл 1* не решился бы отни­мать у варваров побережье западного Средиземного моря. Без аугс­бургских банкиров этот монарх не мог бы запять побережья Америки. Крупный банк этот, оперировавший миллионами дукатов и обладавший честолюбивыми стремлениями, достигал, положительно, импе­раторской власти и по своему усмотрению устраивал кровавые войны, сопровождающиеся грабежами и массовыми убийствами. Тогда же богачи Медичи сделались настоящими королями, единственно благодаря все­могуществу золота. Можно удивляться только, что еще более богатые Вользер п Фуггер не пожелали сделаться, по меньшей мере, вицекоролями. Действительно, эти банкиры, ссудившие Карла двенадцатью «бочками» золота, получили от него в качестве процентов колос­сальные пространства земли, с правом управлять ими, владеть ими
418
Человек и Земля
и распоряжаться всем, включая в том числе и население. Это объ­ясняет появление германских имен в роде Альфингер, Шпейер, Фредеман среди имен других конквистадоров, до сего времени
исключительно испанцев.
Один из этих пачальников-германцев заслуживает даже более всех других упоминаниясреди настоящих военных героев; во главе небольшего вооруженного отряда, заключавшего и конницу,

Перуанский глиняный сосуд.
он поднялся в .1537 г. по восточным склонам высо­кого хребта Сума-Паз «высшего мира»и спустился на террасу Кундинамарка, на которой в настоящее время располагается столица республики Колумбии, город Санта Фе де Богота. Было известно уже, впрочем, что эта область Андов обладает большими запасами золота и изумрудов,потому Фре­деман, перейдя через горы, покрытые снегами, и чрез глубокия долины, оказался там не один, и другие европейцы достигли этой страны обетованной«Золо­той »,«ЭльДорадо»царь её купался, по рассказам, въ
волнах озера, покрывшись перед тем золотым песком. Целых три отряда европейских граби­телей встретились сразу на высоком плоскогорий: отряд Фредемана спустился с высоких, покрытых облаками, вершин востока; второй отряд Бель-аль-Казара пришел со стороны вулканов Квито и появился в долине реки Магдалены, откуда поднялся затем па плоскогорис; третий отряд, под начальством Квезеда, пришел из портового города Санта-Марта не менее трудными путями. Все эти три отряда, состоявшие даже, как говорят, из совершенно одинакового числа вооруженных людей,именно в каждом их было 160,не знали первоначально, что им предпринять по отношению друг к другу; начинать ли междоусобную войну, или же вести дело в мире и согласии; в конце концов, однако, онп все же пришли между собою к соглашению, имея въ
Занятие Бразилии
419
виду богатый! выкуп, который должна была дать впоследствии подневольная работа индейцев. Пи в одной из частей Нового Света испанцы не проявляли столько жестокости и такой методичности в применении её. То, что называется «благочестиемъ», столь хорошо уживается с ди­костью, что благочестивые испанские военачальники давали священный обет убивать ежедневно 12 индейцев в честь двенадцати апостолов!
В ХУ’ и XVI веках между испанцами и португальцами установи­лось известное разделение труда в области завоевания новых земель и устройства колоний. Первые имели в своем распоря­жении Антильские острова, Мексику, Центральную Аме­рику и страны Андов и ЛаПлаты; вторыми было взято Бразильское побережье, по­лученное ими благодаря пу­тешествию Альвареца Кабраля, п оттуда они постепенно подвигались вдоль берегов, с одной стороны, по напра­влению к Амазонке, с дру­гойк Ла-Плате, причем далеко переходили за гра­ницы, которые были пм намечены по договору в Тордесиллыи буллою папы Александра VI; в 1616 г. они достигли Пара па той системе рек, которая обра­зует преддверие Амазонки. Па своем пути они не встре­
чали народностей, сколько-нибудь организованных и способных оказы­вать сопротивление, подобию тому, как ацтеки и майя оказывали Кортецу или араукапыАльмагро и другим предводителям. Не встречая ни­каких противников, кроме пе связанных между собою племен тузем­цев, они подвигались по всем направлениям, куда им хотелось. Однако, как колонистов, так и солдат было у них очень нем пого, и занятие ими территории ограничивалось удержанием пескол ьких пунктов на побережье п ближайшей прилегающей к берегу страны, окруженной лесами, где продолжали свободно жить индейцы племен тупи, короадос и др. Впрочем, деление португальских владений на огромные военные участки, заселение которых не могло совершаться
Человек и Земля, т. IV. 29

Перуанский глиняный сосуд.
450
Человек и Земля
иначе, как ценою тысячи мелких хлопот, не способствовало быстрому увеличению европейского населения в колонии.
Государство, основывающееся па насилии, может, однако, и под­держиваться исключительно лишь насилием, потому и португальцы не­долго прожили в мире па топ превосходной территории, которую заняли. Прежде всего они принялись изгонять своих соперников-европейцев, которые претендовали на часть территории, считавшейся тогда «островомъ» Санта-Круц. В 1567 г. опи прогнали французов из залива ГиоЖанейро п взяли у них в 1615 г. остров Мараньяо. Бразильское побе­режье было, подобно Антильским островам открыто для нападений пи­ратов, и его приходилось защищать одновременно в тысяче пунктов от англичан, французов и голландцев, в особенности от этих последних, так как они заняли даже выдающийся вперед берег Пернамбуко и удерживали его в течение 30 лет XVII века (1642 1654). Но помимо этой борьбы, которую приходилось вести для отвое­вания территории, главное столкновение, разыгравшееся в пределах Бразилии, вполне преданной католической вере, имело характер борьбы почти религиозной,оно произошло между белолицыми мети­сами Сан-Пауло, носившими название mamelucos, и между населе­нием всей южной Бразилии с миссионерами-иезуитами во главе. Как с той, так и с другой стороны вопрос шел о завладении туземцами. Иезуиты, обратившие их в католичество и сделавшие из них послушных служителей, хотели их сохранить за собою, тогда как «паулисты» стремились также завладеть ими и заставить их работать па своих плантациях. После жесточайшего кровопролития миссионеры-иезуиты вместе со своею паствою были принуждены бежать далеко за реку Парану, в пустыни Парагвая, и на некоторое время им удалось удержать свои общины новообращенных католиков в качестве покорных и трудолюбивых работников.
Разумеется, замечательные завоевания испанцев и португальцев возбуждали зависть и других морских народов Западной Европы И им хотелось также принять участие в разделе земли, п за отсут­ствием незанятых еще берегов они стремились занять место своих счастливых предшественников в уже покоренных странах Нового Света. Именно это попытались сделать французы в Бразилии, не­смотря на то, что в эту эпоху сплы их были слишком слабы для того, чтобы позволить расширение внешнего могущества. Впрочем, рыболовы баски, бретонцы, рошельцы с незапамятных времен уже, по всем вероятиям еще до Колумба, направлялись к различным «новым землямъ»: не будучи нисколько заинтересованными в том, чтобы распространять сведения о морских путях и о гаванях побе­режья, которые служили для их промысла, они оставались никому
Заселение берегов залива Св. Лаврентия
451
неизвестными, хотя торговля их была чрезвычайно полезна; слава открытия принадлежит путешественникам, которые вовсе ничего не
№ 395. Устье реки Св. Лаврентия.

знали о сведениях, коими располагали рыболовы. Документы, собран­ные Фернандо Дуро и историками Канады, свидетельствуют о том, что в начале XVI века, за сто лет до оффициальной колонизации по •северному берегу залива Св. Лаврентия, вблизи южного входа в про29*
452
Человек и Земля
лив Бельвилля 9> располагались одно за другим становища рыбаков бретонцев; на заливе Брадора в одном только становище, носившем название Брест, во время рыбного промысла скоплялось до ЗООО чело­век. И, тем не менее, лишь в 1535 г. Жак Картье из Сеп-Мало проник за границы области устья Св. Лаврентия и открыл, что воды эти, выходящие изнутри континента, представляют собою реку. Он достиг того места, где русло реки Св. Лаврентия суживается, и впа­дает река, носящая в настоящее время название реки Св. Карла; там возвышается величественный мыс, суживающий реку и назы­ваемый Красным. На этом скалистом мысу, образуемом слиянием рек, располагается живописный город Квебек, одна из столиц Нового Света,в те времена там было лишь скопление хижин «канада»название, по которому и получила свое наименование вся обширная страна.
Становища, основанные Картье и другими исследователями в те­чение XVI века, были затем покинуты колонистами и уничтожены совершенно дикими. Впрочем, заселение страны эмигрантами, пришед­шими из Франции и из других мест, было почти немыслимым, так как все эти обширные береговые пространства и вся лежащая за ними страна были отданы в монопольное владение придворным, не располагавшим такими богатствами, чтобы эксплуатировать земли собственными силами, и пе желавшим в то же время позволять дру­гим заниматься там торговлею или извлекать какие-либо выгоды. Так, полуостров Акадии, сделавшийся позднее Новой Шотландией, принадлежал, например, господину де Путренкур, а одна из при­дворных дам, госпожа де Гершвилль, считалась собственницей всей Новой Франции к западу от полуострова Акадии, и агенты этой владетельной особы получили разрешение короля изгонять всех чуже­земцев или французов, которых они встретят «по реке выше местности Гаспэ»; кроме того, «всякая морская и сухопутная торговля» была запрещена «всем капитанам, штурманам и мореходам, пла­вающим в океане» 1 2).
Таким образом, колонизация задержалась и даже совершенно прекратилась па целое столетие. Всюду огромное количество рыболовов должно было довольствоваться временными прибежищами. Колонисты не имели возможности оффициально получать земли в свое владение и устраиваться на них прочно и лишь в начале XVII века, в 1601 г., получили право селиться в Порт-Рояле, в Акадии, т.-е. в нынеш­нем городе Аннаполисе, и в 1608 г. в г. Квебеке (т.-е. «проливъ»)
1) Fernando Duro. «Arca de Noe».Benjamin Suite. «Histoire des Canadiens
francaiss.2) Benjamin Suite. «Histoire des Canadiens fran^ais».
Колонисты Канады
453
вблизи широких ворот, образуемых рекою Св. Карла, впадающею в реку Св. Лаврентия. Однако, то небольшое количество переселенцев, которое было приведено в Канаду Самуэлем Шампленом, не обла­дало способностями, достаточными хотя бы только для того, чтобы до­быть себе пропитание на этих плодородных землях и на берегу реки столь богатой рыбою; когда приходил конец запасам, посылав­шимся из Франции, то наступал голод, и колонисты погибали от цынги. Кроме тщетных поисков золота и торговли мехами, новые пришельцы не хотели ничем заниматься и не проявляли ни-

Квебек в конце XVII века.
какой инициативы. Потребовалась гениальность парижанина Эберта, чтобы осиовать садоводство на этой плодородной почве, которая, каза­лось, сама требовала обработки.
К отсутствию денег у концессионеров, к их беспечному отно­шению и к неподготовленности переселенцев присоединилась вскоре еще одна причина, обусловливавшая медленность заселения и обработки земли,это была религиозная нетерпимость. В самом большом коли­честве явились бы, конечно, переселенцы-протестанты, если бы коло­ниальное управление предоставило им сразу заселять страну, так как большинство их подвергалось преследованиям в своем отечестве; они были бы к тому же самыми подходящими колонистами, так как перемена религии, разрыв со старинными традициями и Трудные усло­вия новой жизни одаряли их известной инициативой. И, действительно, в самые первые времена гугеноты, пришедшие, главным образом, из Сеитонжа, устраивались в Канаде. Первоначально они были под защитою тех принципов веротерпимости, которые были обусловлены Нантским эдиктом, но вскоре должны были покинуть эту колонию: католическая нетерпимость проявилась в полной мере, и принцит, единства веры одержал верх к великой материальной выгоде духо­венства, получившего в свои руки верховную власть.
454
Человек и Земля
Истинными королями Канады, от которых зависели как коло­нисты, так и губернаторы, были миссионеры-иезуиты: ими были заняты все высшие должности, и им принадлежали самые богатые местности, причем в то же время они получали, в качестве церковных сборов и значительную часть доходов верующих. По сравнению с этой духовной аристократиейпредставителями ордена Иисусабосоногие монахи-францисканцы считались в духовенстве низшим сословием, которое, впрочем, было весьма пригодно для обращения туземцев, с коими они любили вступать в дружественные отношения. Владея землями, иезуиты желали также владеть и торговыми монополиями и смотрели очень косо на авантюристов, обогащавшихся торговлей ме­хами. По пх настоянию издавались формальные королевские указы, которыми «бродягамъ» запрещалось, под страхом работы на галерах, охотиться на пушных зверей. Результатом явилось то, что такие «следопыты», принужденные избегать цивилизованного населения, должны были жить среди индейцев, принимавших их как братьев, п, благодаря заключавшимися ими бракам с индианками, получались метисы, растворявшиеся, мало-по-малу, среди туземного населения. Однако, такие союзы между французскими колонистами и представителями красно­кожих, союзы, которые, быть-может, дали бы основу появлению новой народности и позволили бы ей позднее противостоять вторжению англий­ских колонистов на побережье, отнюдь но одобрялись духовными руководителями Канады и считались даже ими чем-то безнравствен­ным; они предпочитали обращаться к настоятелям французских церквей с просьбою присылать в Канаду девушек-сирот или пору­чать парижской полиции набирать в различных притонах и тюрь­мах женщин, долженствовавших поддерживать чистоту европейской крови па берегах Св. Лаврентия. Благодаря этим заботам, канадцы низовьев Св. Лаврентия остались чистокровными французами и).
В течение того же периода времени Великобритания, расположен­ная, впрочем, гораздо удобнее в смысле сношения с внешним миром, использовала с гораздо большей энергией, чем Франция, весь избыток своих сил для развития колониальной торговли и для засе­ления колоний. Англия совместно с Голландией заняла место Испании и Португалии в деле ввоза в Европу пряностей и других цен­ных товаров. Испанские корабли, подвергавшиеся преследованиям на обычных путях океана, пе решались более выходить в море без сопровождения военных судов, так как легкия и подвижные суда таких морских разбойников, как Гаукинс и Дрэк, отважно крей­сировали по всем морям.
1) Benjamin Suite. «Pretendue Origine des Canadiens fran^ais».
КОЛОНИСТЫ СЕВЕРО-АМЕРИКАНСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ
455
В 1600 г. королева Елизавета дала первую хартию Ост-Индской № 39В. Северо-американское побережье.

компании. Однако, трудности заселения Нового Света были столь же
456
Человек ии Земля
великими для англичан, как и для их соперников французов, и лишь через несколько лет им удалось добиться в этом отношении окончательных результатов. Па побережье современных Соединен­ных Штатов, также как и па побрежье Канады, первыми колони­стами были французские гугеноты, искавшие мирного прибежища по­дальше от своего отечества; в 1562 г. около 20 человек под упра­влением Рибо, друга Колпныи, устроились на одном из островков в устье реки, где теперь располагается город Чарльстон, главный городь Южной Каролины; это были, однако, военные люди, п, попав в новую среду, они не сумели к пей приспособиться и вскоре обратились в бегство, даже не обращая внимания на опасности морского путешествия, чтобы только избежать опасностей, угрожавших им па суше. Два года спустя вторая группа гугенотов высадилась на этот раз еще далее к югу, во Флориде, на одном из островков современной реки Сен-Джона. Однако, слухи об их прибытии распространились среди индейцев, и испанцы па Антильских островах, предупрежденные о нашествии европейцев, бывших их двойными врагамии в каче­стве французов и в качестве еретиков,основали по соседству пор­товый город Сент-Августин, существующий и до настоящего времени, взяли приступом крепость гугенотов и истребили всЬх её обитате­лей. Трп года спустя, в 1568 г., убийцы-испанцы сами пали от руки мстителей, явившихся специально из Бордо под начальством Домипика дс-Гург, чтобы захватить и повесить защитников Сент-Авгу­стина «не как испанцев, а как предателей».
Англичане лишь в XVII столетии устроились прочно на той территории, па которой в настоящее время обитает 80 миллионов людей, говорящих на английском языке п называемых обыкновенно, хотя и не вполне правильно, англо-саксами. Правда, еще в 1584 г. королева Елизавета оффициально предоставила все атлантические по­бережья, расположенные между ИИыо-Фаупдлендом и «Флоридой, своему фавориту Вальтеру Рэлей; однако, этот последний делал лишь тщетные попытки к тому, чтобы извлечь какую-либо выгоду из сво­его вице-королевства «Виргинии», как оно было названо в честь королевы-девы. Первая колония, которой суждено было просуществовать очень недолго, была основана в 1607 г., в царствование преемника королевы Елизаветы, короля Джемса, от которого опа получила и свое наименование. Этот Джемстоун, от коего едва сохранились слйды, был так неблагоприятно расположен на нездоровом островке, окру­женном болотами и трясинами, что пришлось оставить его и двинуться далее вглубь, в более сухия местности внутренней части страны, где можно было обрабатывать почву менее вредоносную. Без сомнения, эта часть американского побережья была бы еще раз совершенно
Виргиния
457
заброшена, если бы в Виргинии ие была введена культура табака, которая практиковалась испанцами на Антильских островах,про-
№ 397. Атлантический океан.

Первоначальный путь торговли неграми шел от Гвинеи к Антильским островам и Виргинии
мышленииость эта сразу сильнейшим образом обогатила английскую торговлю.
458
Человек и Земля
Подражая испанцам в культуре табака, англичане были их подражателями и в качестве эксплуататоров рабочего элемента. В этой умеренной полосе Америки им нетрудно было работать самим; но они предпочитали пользоваться своими соотечественниками, «нанимая» пх во временное рабство. Агенты виргинских концессионеров оты­скивали и набирали людей в английских портах пли брали в плен в неприятельских странах и затем продавали плантаторам. Поку­пали также п женщин, как для колонистов-собствеипипков, так и для рабочих, «нанятыхъ» в рабство, за среднюю цену в 1200 1500 фунтов табака. Английское правительство поощряло этоть род торговли, доставляя торговцам политических или других преступни­ков, которые и образовывали затем, мало-по-малу, по мере того, как пх отпускали на свободу, главнейшую часть свободного населе­ния Виргинии. Некоторое количество чернокожих, предназначенных оставаться рабами всю свою жизнь, «по счастливому предназначению Провидения», также попали на рынки американских берегов около 1620 г., но они были ввезепы пе англичанами: их приобрели от голландских купцов. Вскоре после того английские моряки постара­лись, однако, монополизировать торговлю неграми в колониях. До этого времени морской разбойник Гаукпнс, находившийся под покровитель­ством королевы Елизаветы, и другие ученики его, охотники за не­грами, добывали чернокожих на берегах Гвинеи лишь для того, чтобы снабжать ими испанские колонии.
В том же самом 1620 г., когда начался ввоз чернокожих рабов для плантации той страны, которая сделалась потом республи­кой Соединенных Штатов, совершилось в истории колонизации дру­гое событие, имевшее в этническом и социальном смысле не менее важное значение. Сотня эмигрантов, которых религиозные преследо­вания заставили покинуть Англию, н которые первоначально бежали в Голландию, решили затем отправиться в Новый Свет и устроиться там на берегах Гудзона, о которых им рассказывал какой-то путешественник; будучи, однако, мореходами очень неискусными, они не сумели отыскать это место, и там, три года спустя, фламандцы основали колонию Манхадос, сделавшуюся позднее Нью-Иорком; англий­ских эмигрантов случай занес значительно далее па север, к ска­лам Нового Плимута,у входа в обширный залив у западной око­нечности которого располагается теперь город Бостон. Это была пер­вая из колоний Новой Англии, отличавшаяся среди всех других ко­лоний Нового Света этнической однородностью и большою строгостью в соблюдении религиозных обрядов. Миллионы людей, по прямой линии происходящие от этой расы «американских пуританъ», преувеличи­вают, однако, слишком моральное значение своих предков и при­
Колонисты Северной Америки
459
дают пм превалирующую роль среди всех переселенцев Америки, потомки которых основали полтораста лет спустя после высадки этих «пилигримовъ» республику Соединенных Штатов. Не подле­жит х сомнению, что люди эти, твердо уверенные в том, что обла­дают вечной истиной и являются представителями непогрешимой воли Всевышнего, оказывали действительно сильное направляющее влияние; но влияние их на последующие поколения было в то же время и чрезвы­чайно тлетворным, так как они преследовали краснокожих индей­цев в качестве «амалекитяпъ» и «аммореянъ» и наказывали кале­ным железом, тюрьмою и смертью всех, кого считали еретиками, богохульниками и колдунами.
В колониях Северной Америки завладение землями совершалось в условиях абсолютно иных, чем в территориях, завоеванных испанцами, и это влекло за собою также иные исторические следствия. Воины Кортеца, Пизарро, Альмагро и других завоевателей-испанцев завладевали Новым Светом во имя своего короля, становившагося прямым и абсолютным властителем завоеванной земли и её насе­ления, тогда каигь переселенцы американского побережья от Флориды п Пыо-Фаундлепда до южного Лабрадора слагались в особые группы йод управлением и ответственностью концессионеров. Колонии эти, независимо от того, были ли они английскими, голландскими пли фран­цузскими, ие являлись результатом военных экспедиций, но получа­лись путем относительно мирной деятельности и влекли за собою образование небольших общин, аналогичных соответственному оте­чествуАнглии, Голландии пли Франции.
Переселенцы, пересекавшие океан, действовали совершенно так же, как еслп бы им пришлось переправиться через речку и устроиться на противоположном берегу её. Люди, получавшие от сво­его правительства право на приобретение ленов в заморской стране, привозили с собою своих вассалов, и владения их тотчас же по­лучали режим, аналогичный режиму в их отечестве. По существу всюду приходится наблюдать одну и ту же систему: владелец личный пли безличный получал от правительства права владения определен­ной областью, п ему же поручалось в то же время заселить ее избран­ными им людьми. Сами по себе колонисты не имели обыкновенно охоты покидать свое отечество; по иногда, под влиянием младших сыновей, побывавших в заморских странах, пли под влиянием рассказов какого-нибудь авантюриста, обнадеживавшего их тем, что они прекрасно там устроятся, они все же решались отправиться в Новый Свет, где их ожидали обширнейшие земельные участки,они рассчитывали, конечно, если случай будет благоприятствовать, сделаться сами владельцами ленов и владетельными особами.
Изо всех северо-американских колоний лучше всего и долее
460
Человек и Земля
всего сохранили свой феодальный характер Акадия и Канада. Причи­ной тому было, что канадских концессионеров сопровождали их кли­енты, жившие с ними одинаковою жизнью п образовывавшие с ними нечто в роде клана, вполне напоминавшего прежния условия жизни на родине, с тою только разницею, что здесь, в силу более благоприят­ных условий, было большее благосостояние. Такое положение вещей удерживалось, благодаря наследственной рутине, столь сильно, что пе было значительно изменено даже и завоеванием Канады англичанами, происшедшим в XVПИ веке,оно сохраняется в виде замечатель­ных пережитков и до наших дней.
Более быстрое развитие претерпели колонии побережья, основан­ные или приобретенные англичанами. Торговые компании, которым правительство уступало обширные земельные пространства, и которые разделяли эти пространства па участки, были представлены в Новом Свете не владетельными концессионерами, а лишь их управляющими. Лорд Балтимор, которому был подарен Мэриленд, и Вильям Пенн, основатель Пенсильвании, являлись редкими представителями английской знати, которые сами занимались устройством своих зе­мельпервый в 1632 г., второй в 1681 г.; впрочем, и они пробыли недолго в своих владениях. Управляющие землями пе обладали достаточным авторитетом для поддержания прав своих господ, в силу чего произошли глубокия изменения в первоначальной феодальной организации: в носителях власти стали скоро видеть не более как простых сборщиков податей, против которых все сильнее и силь­нее восстановлялось общественное мнение. Владельцы участков объеди­нялись, собирались для обсуждения положения вещей вместе, и посте­пенно такия годовые их собрания обратились в собрания политиче­ские, п прежния феодальные привилегии были уничтожены.
Разного рода особенности, зависевшие от удаленности, от но­вых уловий труда, от почвы и от климата, бы.ш причиною тому, что в различных колониях образовалась самая курьезная смесь разно­образнейших установлений, и в этой смеси первоначальные условия трудно даже и определить. В южных колониях мелкие владельцы очень скоро освободились от тех высоких владетельных особ, которым были предоставлены их провинции, и образовали настоящую местную аристократию, которая заставляла обрабатывать земли «наня­тых людей», т.-е. белых, обращенных временно в рабство, или же настоящих чернокожих рабов. В общинах Новой Англии эволюция эта получила другое направление. Религиозные стремления пуритан изменили феодальный режим общества таким образом, что автори­тет вассалов владетельных особ был заменен авторитетом духовных лиц и церковных советов. Правительственная власть преобразовалась, таким образом, во власть теократическую, иерархия
Колонисты Северной Америки
461
которой заменила собою иерархию феодального режима. Однако, эти установления перепутывались столь курьезным образом, что, напри­мер, типичная пуританская провинция, каковой была провинция Масса­чусетс, оставалась, тем не менее, «феодальной».
Каковы, однако, ни были экономические и социальные изменения, происходившие в колониях северо-американского побережья, эти колонии, по сравнепию с испанскими, сохраняли все же огромное пре­имущество в том отношении, что оставались в постоянном сношении с отечественными странами и принимали, таким образом, более или менее тЁсное участие в пх политической и духовной жизни. Между тем колонии испанские, зависевшие исключительно от «Индийского Совета» и закрытые для всякой торговли и для всякого переселения, пе совершающагося по приказанию королевской власти, стали, в конце концов, совершенпно игнорироваться самими испанцами и, как во времена до Колумба, сделались странами, отделенными от Европы морем, непересекаемым кораблями. Между тем области Северной Америки, располагающиеся как-раз против Франции и Англии сближались с ними, наоборот, все более и более, и по обоим бере­гам «огромного рва», каким являлся Атлантический океан, исто­рические движения совершались одновременно, захватываемые и рас­пространяемые одними и теми же волнами. Между Англией и её колониями, с полной очевидностью, начинало обнаруживатьсяединство цивилизации.

№РОИ\-СОИЦ\иД.
Хронология.
Германская империя. После смерти Рудольфа, скончавшагося в 1612 г., на троне сменялись императоры Матфей, Фердинанд П (16191637), Фердинанд III, Леопольд I (16581705) и Иосиф, скончавшийся в 1711 г.
Франция. С 1589 до 1715 г. лишь три коронованные особы зани­мали трон: Генрих IV, убитый в 1610 г., Людовик XIII, скончав­шийся в 1642 г., и Людовик XIV. Некоторые из министров и генералов их заслуживают также быть отмеченными: Сюлли (1559 1641), Ришелье (15851642), Мазарини (16021661), Тюрешиь (1611 1675), Кольбер (16191683), Конде (16211686), Лувуа (1639 1691), наконец, Вобан (16371707), личное значение которого превосходило творения, созданные им и имевшие также большое значение.
Соединенное королевство. С 1603 г. Англия и Шотландия оказались во власти одного короля Иакова, правнука Генриха VII, но настоящее соединение обоих королевств произошло лишь в 1707 г. Якову I наследовал его сын Карл I (16251648); после гибели главней­ших своих министров, из которых лорд Букингэм был убит, а лорд Стаффорд и архиепископ Лоод казнены, король сам на­шел свой конец. За лордом-протектором Оливером Кромвелем, родившимся в Гентипгдоне в 1599 г., последовал в 1658 г. его сын Ричард, вскоре уволенный в отставку. Карл II, сын Карла I, под регентством генерала Монка, вступает затем па трон и упра­вляет государством до 1685 г. среди все более и более усиливаю­щихся затруднений; его брат Яков II, которому в репрессиях помо­
Хронология
463
гает кровожадный Джеффрейс, достигает еще меньших результатов. Вильгельм III, штатгальтер Голландии, внук Карла I и зять Якова II, высаживается в Девоне в 1688 г. и занимает место своего тестя безо всякого кровопролития, давши лишь на будущее время гарантии верности представительному образу правления. Яков II уми­рает в Сен-Жермене в 1701 г., и Вильгельм III, уже овдовевший, в 1702 г. Дочь первого и невестка второго становится королевой Англии. Царствование её знаменито победами герцога Мальборо (16501722).
Польша. Швед Сигизмунд Ваза, избранный королем Польши в 1587 г., занимает польский трон до 1632 г.; затем следуют его сыновья Владислав и Иоанн II (16481668) и Михаил Корибут. Ян Собесский, командовавший с 1648 г. всеми польскими армиями, избран затем на королевский престол в 1674 г. и царствовал до 1696 г.
Россия. Царю Иоапну Грозному (15331584) наследует его сын Феодор. С 1598 по 1613 г.Смутное время, в течение которого царствует Борис Годунов,его сын и оба самозванца. К этому времени относится занятие Москвы поляками. На царство избран Михаил Романов, и с того времени продолжается его династия: Михаил (16131645), Алексей, Феодор III (1675 1682) сле­дуют один за другим, затем вступают на престол сыновья Алексея, Иоанн и Петр, под регентством сестры их Софии. Петр 17 лет устраняет брата и сестру и берет сам бразды правления (1689).
Швеция. Между последователями Густава Вазы, Сигизмунд III, который был также королем Польши и упомянут выше, лишился шведского престола и был замещен Карлом IX. Сын последнего Густав-Адольф взошел па трон 17 лет в 1611 году. Смертельно раненный в 1632 г. в битве при Люцене, он передает управление государством канцлеру Оксенштьерну (15831654), войско же свое опыт­ным полководцам Банеру, Торстензону и Врангелю, а коронусвоей дочери Христине. Она отказывается от трона в 1654 г. и умирает в Риме в 1689 г., причем ее замещает на тропе её двоюрод­ный брат Карл X, внук которого, Карл XII, разбит при Полтаве в 1712 г.
464
Человек и Земля
Следующий список выдающихся личностей пополняет собою
таковой на стр. 387 вплоть до 1667 г.
Бен-Джонсон, поэт-драматург, род. в Лондоне 15731637
Рембранд (Ван Рин), художник, род. в Лейдене 16061669
Джон Мильтон, поэт, род. в Лондоне 16081674
Боссюэт, духовный оратор, род. в Дижоне .... 16271704
Карл Перро, писатель, род. в Париже 46281703
Джон Локк, философ, род. в Соммерсете 16321704
Николай Буало, поэт, род. в Париже 16361711
Николай де-Мальбрапш, философ, род. в Париже 16381715
Жан Расин, драматург, род. в Ла-Шерте-Милонъ 16391699
Исаак Ньютон, математик, род. близ Линкольна 16421727
Готфрид Лейбниц, философ, род. в Лейпциге . . 16461716
Петр Байль, философ, род. близ Фуа 16471706
Фенелон, духовный писатель, род. в Перигоре . . ч 16511715 Ионафан Свифт, писатель, род. в Дублине 1657 1745

Длань Людовика XIѴ‘ тяготеет еще над севеннскими пустынями.
Глава четырнадцатая
ГЕНРИХ IV и ЕЛИЗАВЕТА. АНГЛИЯВЛАСТИТЕЛЬНИЦА НАД ВО­ДАМИ. РЕЛИГИОЗНОЕ РАВНОВЕСИЕ. ТРИДЦАТИЛЕТНЯЯ ВОЙНА. РИШЕЛЬЕ, ФРОНДА,"'КОРОЛЬ-СОЛНЦЕ.ВОЙНЫ и ГРАНИЦЫ В ЦАР­СТВОВАНИЕ ЛЮДОВИКА XIV.УНИЧТОЖЕНИЕ НАНТСКОГО ЭДИКТА. ИСТОЩЕНИЕ ФРАНЦИИ.РЕВОЛЮЦИЯ и ГЕГЕМОНИЯ АНГЛИИ. ТУРЦИЯ, ПОЛЬША, РОССИЯ, СИБИРЬ.КОЛОНИСТЫ, КРЕПОСТНЫЕ и РАСКОЛЬ­НИКИ.СТОЛИЦЫ РОССИИ,КИТАЙ и ИЕЗУИТЫ.
5гь ту эпоху, когда Европа начинала захватывать страны по ту сторону океана и. после завоевания их в материальном смысле, ста­ралась завладевать ими и в смысле духовном, её собственные народы были далеки еще от полного внутреннего равновесия п отдыхали от прежних воин лишь для того, чтобы начать новые. К тому же театръ
Человек и Земля, т. IV. 30
466
Человек и Земля
борьбы расширился: Европа начала сознавать самое себя, и идея согла­шения европейских государств, зародившаяся от гуманитарного дви­жения эпохи Возрождения, витала в воздухе.
Франция, одна из держав, принимавших в копце XVI века наибольшее участие в духовной гегемонии Запада, вступала в период полного спокойствия, последовавшего за страшнейшими пережитыми кризисами. Убийства Варфоломеевой ночи, пожары, битвы, страшный голод в Париже и в других городах и местностях Франции оставили после себя впечатление ужаса: страна нуждалась в отдыхе, и рессурсы её, к счастью, были достаточно великими, чтобы гаранти­ровать её существование и даже известное процветание. Генрих IV, который после Варфоломеевой ночи отказался от протестантизма, сде­лался снова гугенотом, чтобы получить к своим услугам войско, и безо всяких колебаний отпал в третий раз от религии, чтобы стать королем Франции. Католическая лига, обезоруженная этим обраще­нием, должна была согласиться на его вступление па престол, и нахо­дившиеся во главе повстанцев Гизы, претендовавшие на троп, должны были подчиниться. Сам король Испании, уставший давать солдат и деньги для защиты дела, заведомо проигранного, подписал, в конце концов, накануне своей смерти, мирный договор. Иезуиты с созна­нием своей собственной виновности в том, что им пе удалось во­время убить короля, принуждены были временно удалиться в изгнание, а гугеноты, в силу Нантского эдикта (1598 г.), получили право мирно жить рядом с католиками, молиться так, как им нравится, соблю­дая лишь закопы королевства. В течение еще 12 лет французский парод мог жить почти в полном мире, если пе считать кое-каких мелких войн в областях Альпов и Юры; утверждают даже, хотя и без настоящих статистических доказательств, что народонаселе­ние увеличилось на 3 миллиона душ, поднявшись с 10 па 13 миллио­нов, тогда как Испания в эту эпоху утратила именно такое же число обитателей. Генрих, правда, подготовлял и свои финансы и свои войска для новых кровавых предприятий,именно казалось почти неизбежным, что произойдет столкновение между французскими армиями и войсками австрийского дома; ужасы войны должны были начаться вновь, но Генрих IV, пав от кинжала Равальяка, оста­вил свою страну приспособляться к новым политическим конъюнк­турам под регентством флорентинки Марии Медичи и её фаворптовъитальянцев.
Впрочем, французский народ, не без влияния оффициальной про­паганды со стороны католической Церкви и роялистской аристократии, сохраняет воспоминание о Генрихе IV как о короле, отличавшемся большим непостоянством и любовью к роскоши; но, вместе с тем,
Генрих IV, Елизавета
467
оп рисуется в народной памяти и как король, не питавший нена­висти к своим подданным, как большинство других властителей. Генрих IV сохранил репутацию короля, желавшего, чтобы бедные не голодали,при случае оп устраивал им даже богатые трапезы; но это нисколько не мешало ему безжалостно преследовать браконьеров и сокращать, насколько только было возможно, все, что еще остава­лось от муниципальных и национальных свобод. Этот же самый Генрих IV отнюдь не соглашался на созыв генеральных штатов. Именно в результате царствования Генриха IV явились Ришелье и Людовик XIV.
В Великобритании изменение религии получило оффициальный и окончательный характер: из насильственного раскола, каким была религия, навязанная Генрихом VIII своим подданным, англиканский протестантизм сделался вероисповеданием, имеющим свой оригиналь­ный характер, свои догматы, свою обрядность п некоторые начала религиозных традиций. Однако, в тоже время изменение догматов и обрядов пе успело совершиться в столь закопченной форме, чтобы католическая реакция не имела возможности снова одержать верх па некоторое время. При содействии все еще весьма властного над тол­пою обаяния королевской власти дочь Катерины Арагонской, Мария, ярая католичка, одержала в 1553 г. верх над протестанткой Жан­ной Грей, и эта её несчастная соперница потеряла вскоре свою голову на плахе. В течение пяти лет царствования Мария смогла даже воз­обновить преследования еретиков католическою церковью; опа восста­новила под другим наименованием суды инквизиции и отправила па костры пе менее ЗОО людей, между которыми было три англиканских прелата, 60 женщин и 40 детей. В глазах своих подданных про­тестантов королева стала «Марией Кровавой». Тем не менее, она умерла естественною смертью после того, как впутала Англию в войну с Францией и после победы при Сен-Кентене соединила свои войска с войсками своего супруга Филиппа II.
В порядке естественного престолонаследия на английский трон вступила в 1558 г. королева Елизавета, также дочь Генриха VIII, по от Анны Болейн, и с её воцарением восстановилось господство англиканской церкви. То состояние подвижного равновесия, в кото­ром находилась Англия, с точки зрения религиозной, прекратилось совершенно: с этого времени окончательно воцаряется протестантизм, представляемый не только государственною церковью, которая стала великою наследницею католической церкви, но и многочисленными раз­личными сектами, зародившимися в силу возможности свободного иссле­дования и в силу проявившейся у верующих инициативы. Новая оф­фициальная религия, считавшая себя, подобно своей предшественнице,
30*
468
Человек и Земля
непогрешимою, должна была обороняться, с одной стороны, против католиков, стремившихся еще к возвращению утраченной власти, с другойпротив «диссидентовъ», позволявших себе веровать и совер­шать обряды, следуя лишь своим убеждениям, а не установленным церковью предписаниям. Установившийся в Англии в царствование Елизаветы, т.-е. в течение всей последней половины XVI века, ре­жим был режимом «сильной правительственной власти», иначе го­воря, режим, мало заботившийся о сохранении человеческих жизней: в среднем ежегодно за различные преступления, проступки и убежде­ния вешалось около 500 человек! «Верховная комиссия», назначенная королевой, располагала всеми правами над подданными, даже имела право предавать их непосредственно военному суду. Запуганный парла­мент не решался критиковать действия повелительницы и воздерживался даже от применения самой существенной из своих прерогативъот вотирования бюджета. Англия была вполне предоставлена на усмотрение «королевы-девы», бывшей, впрочем, очень экономной даже и при вы­полнении своих капризов: она одобряла роскошь и затраты, произво­дившиеся в её честь временными её фаворитами, по сама не участво­вала в их расточительности и)-
И, тем не менее, Елизавета осталась окруженною ореолом славы в народной памяти по причинам, аналогичным тем, которые делали «короля Генриха» популярным во Франции; царствование её представляет собою период чрезвычайного развития торговли и про­мышленности. Все мирные искусства процветали, и население, менее угнетенное бедностью, чем ранее, и получавшее более широкое поле для своей деятельности, сильно возросло в численности. До конца XVI столетия древние законы, запрещавшие земледельцам покидать свои участки, оставались в силе, и население не получило права пере­движения. Лишь в немногих округах, там, где развилась уже ману­фактурная промышленность, главным образом, в Норвиче, хозяеваткачи имели право брать учеников всюду, где им хотелось. С на­ступлением повой эры, в течение которой Великобритания стала во главе мировой промышленности, экономические перевороты эти действо­вали на древние обычаи и заставляли законодательства подчиняться им. С этого времени, в силу указов королевы Елизаветы и её по­следователей, промышленники получили право вербовать рабочих среди крестьян и приглашать даже мастеров для руководства рабо­тами из стран, лежащих за пределами Англии. Войны и религиозные преследования, свирепствовавшие еще на континете, были причиною
1) W. Denton. «England in tho fifteenth Century», pp. 217 ss.
Развитие торговли и промышленности Англии
469
того, что в Англию попадало большое число развитых и образован­ных людей, из коих многие были очень опытны в различных ремеслах и искусствах. Англия обогащалась, таким образом, за счет континентальных стран, и те, кого она принимала, являлись в на­стоящем смысле избранными людьми, так как опи обладали твер-

Темница принцессы Елизаветы в лондонской башне в течение царствования её сестры Марии.
дыми убеждениями, что уже является достаточно редким, и настой­чиво отстаивали свои убеждения, не останавливаясь пи перед разо­рением, пи перед изгнанием, что является еще более редким. Почти внезапно силы духовные и моральные и материальная цивили­зация населения Англии увеличились в грандиозной пропорции бла­годаря этому притоку беглецов и изгнанников из Фламандии, кото­рые появлялись толпами в промышленных округах Англии; они не только развивали уже существующие ремесла, но и делали попытки к созданию новых. Это было время высокого подъема в деле ускорения национального прогресса. Утверждают даже, что и в наши дни, по прошествии более трех веков, графства, в которые были вложены
470
Человек и Земля
труд, мысль и любовь к свободе фламандцев, отличаются и теперь еще большим числом граждан, обладающих и духом инициативы и высокими моральными качествами. Эта давняя наследственность оста­вила до сих пор заметные следы и)-
Усиливающаяся подвижность внутренней жизни страны соответство­вала усилению наружного расширения её. Страсть к приключениям, к путешествиям, еще и ранее сильно проявлявшаяся в Англии, стала общей народной чертою и проникла даже в литературу; сотни, тысячи людей, вышедших из нормальных условий, шли по стопам Вальтера Рэлей пли какого-нибудь другого искателя богатств или чудес и отправлялись в дальние страны. Истребление Великой Армады испанцев делало море свободным, и с того времени англи­чане, не видя перед собою никаких других соперников, кроме голландцев, имели открытыми и свободными все великие пути по океану.
Пока торговые центры оставались в бассейне Средиземного моря, пока такими центрами являлись Тир и Карфаген, Византия и Сиракузы, Венеция и Генуя,Великобритания казалась на одном из самых дальних концов обитаемых областей земного шара; её мысы и архипелаги островов, обращенные непосредственно к бурным волнам океана, представлялись опасными границами, за пределы кото­рых никто не решался перейти. С того времени, однако, как был открыт Новый Свет, и было совершено первое кругосветное плавание, с того времени, как земля стала фактически круглою, весь известный человечеству мир переместился, так сказать, по отношению к Бри­танским островам, и Англия, перестав быть крайним пределом обитаемых стран, оказалась внезапно если и не в настоящем центре, то, во всяком случае, около середины географического целого, представляемого континентами. Ни одна другая страна по занимала положения более совершенного, в смысле обмена со всем остальным миром 1 2). Впрочем, Англия еще с давних времен, с царствования Эдуарда I, в 1299 г., претендовала на господство над всеми водами христианского мира, вплоть до берегов Испании. Эта претензия поддер­живалась даже международным правом, и английские военные корабли в открытом море требовали себе салюта.
Однако, представление о «Британии, господствующей над волнами и над всеми морями», господствующей одновременно как благодаря своим морским разбойникам, так и благодаря своим торговым мореплавателям, относится, главным образом, к эпохеразвития
1) Richard Heath. Notes manuscrites.
2) H. J. Mackinder. «Britain and the B?itish Scas», p. I, 4.
Англиявластительница над водами
471
торговых сношений, начавшейся в конце XVI века. Стали даже опре­делять все морские пространства, простирающиеся до мыса Финистерре,
№ 398. Плимут и Атлантический океан.

Остров Вайгач находится между Новсю Землею и континентом; остров Колгуев находится на полдороге междѵ Вайгачем и входом в Белое море; Карское море простирается от Новой Земли до устья Оби.
как «Британские моря» или, еще лучше, как «моря Его Величества»; несмотря на то, что в наше время международные законы признаютъ
472
Человек и Земля
открытыми, никому не принадлежащими, водные пространства в расстоянии трех морских миль (пяти с половиной километров) от берега, весь Бристольский залив, между графствами Соммерсет и Глеморген, рассматривается как «английская территория». Как бы то ни было, британские мореплаватели XVI века рассекали килями своих кораблей морские волны, как если бы они принадлежали им всецело во все времена, и именно англичане, не принимавшие ранее никакого участия в открытии новых континентов, если не считать участия чрез посредство чужеземца Кабота, старались теперь завладеть пря­мыми путями с Восточной Азией, сообщающими Европу с Восточной Азией обоими северными морскими путями, из коих один огибает север Америки, другойсевер Азии. Однако, ни Фробишеру в 1576 г., ни Девису в 1585 г., ни Гудзону в 1610 г., ни Баффину в 1616 г. не удалось осуществить предприятие, на котором потерпел крушение и великий Себастьян Кабот; даже когда Баффин вернулся из своей бесплодной экспедиции, он счел себя в праве произнести окончательный приговор: «северо-западного прохода не существуетъ». Такая же точно неудача была и на востоке: в 1553 г. Виллугби дошел лишь до острова Колгуева и погиб в Лапландии; в следую­щем году Шенселлор отыскал дорогу в Белое море; Беррау до­стиг в 1556 г. острова Вайгача; Пет и Джекман проникли в 1581 г. в Карское море; наконец, голландец Баренц открыл Шпицберген в 1584 г. п зимовал на северной оконечности Новой Земли; далее устьев Оби удалось проникнуть лишь в середине XVIII века.
Если попытки северных плаваний и оказались бесплодными, то это не мешало все же английскому мореходству развиваться все силь­нее и сильнее; для плавания через океан па побережье Англии основы­вались даже новые портовые города. Перед тем почти вся торговля Великобритании локализировалась в юго-восточпой части острова, т.-е. очень близко к континенту Европы, с которым поддерживались главнейшие торговые сношения. Новые торговые сношения с отдален­ными заморскими странами должны были в результате переместить коммерческую деятельность в сторону юго-западных и западных заливов Англии. Вполне точные статистические данные, относящиеся к середине XIV века, позволяют определить замечательный кон­траст, существовавший между основными жизненными пунктами Англии в интервале двух столетии во время Эдуарда III п Елиза­веты. Первый из этих королей обложил контрибуцией все порты королевства, требуя от них кораблей, предназначенных для осады Калэ, и просил в общей сложности 57 судов; портовый город Гастингс владел тогда, очевидно, более чем третью всего
«Пять портовых городовъ» Англии
473
торгового судоходства королевства, так как должен был предоста­вить в распоряжение короля двадцать судов. Легко вообразить себе, как по сравнению с ним скромен должен был быть Ливер­пуль, если с него потребовали всего лишь одну лодку с шестью матросами.
Таким образом, общая картина исторического положения развер­тывается теперь перед нами. В те времена главнейшими «пятью портовыми городами» Англии были Гастингс, Уинчельсп, Гай, Гомней,

Устье р. Звон выше Бристоля.
Хайс, из коих в настоящее время два или три паходятся даже на нЬкотором расстоянии берега, п ни один не имеет значения скольконибудь крупного, они теперь не более как центры мелкого рыболов­ства и любительского морского спорта; в те же времена онн являлись как бы выдвинутыми вперед щупальцами Лондона, так как были гаванями наиболее близкими к континенту, откуда моряки могли скорее всего достигнуть берегов Нормандии или Фландрии. Бойкая жизнь в этих пунктах притягивала к себе жизнь из других ча­стей страны, и все движение в Англии должно было стремиться именно в данном направлении; притяжение континентальной цивилизации тре­бовало от государства, чтобы в этой области побережья концентри­ровалось все, что только обладало силою, ибо надо было не только получать товары, но и быстро реагировать на насилия и нападать самостоятельно. В конце XVI века течение событий отнюдь не повлекло
474
Человек и Земля
за собою исчезновения этого притягательного влияния континента па Британские острова; но острова эти более прочно утвердили свою
№ 399. Честер и Ливерпуль.

Город Честер, относящийся к римской эпохе, был в древние времена очень важным городом данной области страны; города Манчестер и Ливерпуль, соединенные в настоящее время морским каналом, обладают каждый населением более чем в пол-миллиона душ; городь Флитвуд является портом, поддерживающим торговые сношения с островом Мэн; юрода Блэкпуль, Соуспорт и Лендёдно лишь места морских купаний.
индивидуальность во всех своих частях, получили большую жизнен­ность, и эта жизненность, проявляясь, главным образом, по направлению
Плимут п Бристоль
475
к юго-восточному углу главного острова, где находилась столица, стала сказываться в то же время, хотя и в меньшей степени, и въ
№ 40D. «Пять портовых городовъ».

„Пять портовых городовъ", как англичане до сих пор называют эти пять древних гаваней, отмечены на карте крупным тонким шрифтом; крупные современные портовые го­рода нанесены жирным шрифтом. Тильбёри и Грэвзенд являются не более как торговыми предместьями Лондона, служащими для выгрузки товаров; в Чэтхэме находится военный арсенал; Квинсбороу и Фолькстонъконечные пункты пассажирского пароходного сообщения с Флиссингеном и Булонью; Дувр служит для сношения с Остенде и Кале и обладает также большим значением как гавань, в которую заходят по дороге; Соусенд, Мэргэт, Рэмсгэт, Гастингс, Истборнъместа морских купаний.
остальных частях территории страны. Город Плимут, располагаю­щийся у юго-западной оконечности королевства, сделался крупным военным портом, откуда снаряжались и дальние морские экспедиции; в то же время па западном побережье город Бристоль, прекрасно расположенный в устье реки, где ежедневно высоко поднимается мор­
476
Человек и Земля
ской прилив, был отнюдь не единственным портом, извлекшим пользу из эксплуатации заморских рынков, сделавшихся доступными английским мореходам с открытием Нового Света. Город Ливер­пуль также притягивал к себе, хотя еще и не в значительной степени, морское судоходство; лишь в начале XVIII века морская торговля, принужденная покинуть устье реки Ди, постепенно заносив­шееся заносами, должна была устроиться в устье Мерси почти точно в самом центре Британских островов.
Великая эпоха зарождения промышленности и торговых сношений, распространяющихся па весь мир, являлась для Англии также эпохой замечательного расцвета наук и литературы. Это был блестящий век Шекспира, Марлоу, Бен-Джонсона, Бомона и Флетчера. Английский гений в широкой степени подпал классическому влиянию эпохи Воз­рождения и тех новых литературных течений, которые распростра­нились в других странах Европы, особенно в Италии и Испании в то же время он принимал участие и в общем увлечении при­ключениями, н в творениях английских авторов замечался широкий размах воображения, коему ни ранее, ни потом не было равного по силе и смелости. И до наших дней имя Шекспира стоить особня­ком среди писателей-драматургов, между тем как в те времена хаос политических событий заставил почти совершенно забыть его более чем на целое столетие; чтобы составить хоть сколько-нибудь вероятную биографию этого великого человека, комментаторам его творений приходится прибегать к самым рискованным гипотезам и предположениям.
Духовное развитие Англии и влияние её языка, её идей и её поли­тического устройства па Шотландию, её северную соседку, должно было вызвать тесное единение обеих наций и взаимное проникновение пх общих интересов, независимо от воспоминаний о древних войнах и о соперничестве аристократических родов. Превосходство Англии проявлялось, однако, явным образом. Королева Шотландии Мария Стюарт, бежавшая от восстания своих подданных, просила о помощи свою двоюродную сестру Елизавету, королеву английскую; эта последняя держала Марию Стюарт в темнице в течение 19 лет и, в конце концов, скрепила королевской печатью смертный приговор, произнесенный протестантским парламентом против католички-коро­левы, пользовавшейся покровительством папы (1587 г.). Шотландия и пуританская, пресбитериапская и даже англиканская Англия объедини­лись, таким образом, общей ненавистью против религии предков и против королевы, которая осталась ей верною. Затем, после смерти
1) II. J. Mackinder. «Britain and the British Saas», p. 21.
Объединение Великобритании
477
Елизаветы в 1G03 г., Яков VI, король Шотландии, сын обезглавлен­ной Марии Стюарт, был провозглашен королем Англии и принял имя Якова I. Это совершилось согласно закону престолонаследия п согласно воле королевы Елизаветы, и английский парод, в полном сознании своего политического и социального превосходства, не оказал тому никакого противодействия. Отдельные ранее королевства Англии и Шотландии сделались с этого времени объединенной Великобрита-

Современный порт Рай.
нией, п король, переселившийся из Эдинбурга в Лондон, имел не­однократно случай показать своими огромными издержками, как сильно измелилась окружающая его среда.
В начале XVII века кризис протестантизма почти окончательно завершился в трех главнейших странах Западной Европы если и не в смысле своих социальных последствий, то, по крайней мере, в смысле первой стадии, именно религиозной. На Иберийском полуострове католицизм одержал полнейшую победу, раздавив одновременно с правом свободного толкования Священного Писания и всякую личную и общественную инициативу. В Великобритании произошло обратное явление: там римско-католическая церковь потерпела полное поражение со стороны протестантских сект, и душами овладело новое религиозное увлечение. Франция, находившаяся между этими двумя крайностями, не вынесла точного и определенного решения ни в том, ни в другом смысле, по, можно сказать, конечный результат, несколько ослабленный,
478
Человек и Земля
определялся все же скорее победою Рима. Движение, аналогичное тако­вому же великих западных стран, происходило и в области Ни­дерландов, где южные области, т.-е. Бельгия, оставались под игом, наложенным Филиппом II, тогда как Соединенные Провинции со­хранили свое вероисповедание и свою политическую свободу. Таким образом, как замечает Тэн, кризис эпохи Возрождения восстано­вил вновь христианство в северных странах вместо того, чтобы эмансипировать их как страны латинские.
В Германии обе борющиеся религии находились в состоянии по­движного равновесия. Трактаты и мирные договоры, подписанные со­перничающими вероисповеданиями, не были искренними ни с той, ни с другой стороны, и несогласие протестантских сект, кальвинистов и лютеран, усложняло положение и позволяло тому, кто обладал до­статочной ловкостью, завязывать целую хитрую сеть различных комби­наций в той великой драме, которая подготовлялась. Уже несколько раз война едва-едва не начиналась, п две огромные армии подготовля­лись с обеих сторон. Когда в 1608 г. состоялся союз князей и городов, объединившийся в защиту протестантизма, то в 1609 г., в ответ ему, снова начала действовать католическая лига. За пре­делами Германии Испания и Франция держались наготове, чтобы при­нять участие в борьбе,одна из нпх имела при этом своею целью осуществить идеалы иезуитизма и всемирной церкви, тогда как другая воодушевлялась политическою задачеюослабить могущество Австрий­ского дома и занять его место в гегемонии Европы. Однако, смерть Генриха IV задержала несколько течение событий, пока война не на­чалась по чисто-случайному поводу, именно вследствие того, что в Праге толпою чехов, недовольных имперскими советниками, были выбиты окна во дворце.
Это произошло в 1618 г., и в течение 30 лет затем продол­жалось кровопролитие, сопровождавшееся бесчисленными бедствиями. Первое столкновение было неблагоприятно для защитников новых веяний: в битве при Белой Горе (1620 г.) восставшие богемцы оказа­лись во власти императора Фердинанда II, который завершил свои успех ужаснейшими и методическими преследованиями под мудрым направлением иезуитов,в течение трех веков побежденная и остававшаяся верною навязанному ей вероисповеданию Богемия не была в состоянии подняться, и политическая жизнь в пей оживилась лишь со времени новейших революций. Одержав победу в Богемии, импе­раторские католические войска Австрии, Баварии и Испании победоносно захватили и Палатинат, затем берега низовьев Рейна и северной германской равнины. После десяти лет войны религиозная и полити­ческая реакция, как казалось, одержала победу во всей центральной
Тридцатилетняя война
479
Европе, хотя король Дании Христиан IV и поспешил па помощь про-
До 401. Театр тридцатилетней войны.

Главные факты этой воины следующие (кпооъда католиков, ппооъда протестантов;: победа австрийцев и поражен-е протестантов в 1620 г. у Белой Горы: 1622 г.битва при Вимпфене (к), битва при Гёхсте (к); 1623 г.битва при Штадтлоне (к); 1625 г.прибытие ГуставаАдольфа; 1631 г.осада Магдебурга, Брейтенфельда (п), битва при Донавёрте (п); переход Леха (п); 1632 г.битва при Люцене (п); 1634 г.битва при Нёрдлингене <к); 1636 г.битва при Витстоке ип); 1638 г.битва при Рейнфельде (п), битва при Бризахе (и); 1639 г.битва при Хемнице (п), битва при Глогау (п), битва при Швейднице (п); 1641 г.битва при Вольфенбюттеле (п), 1643 г.битва при Ротвейле (п); битва при Тутлингене (к); 1644 г.битва при Фрейбурге (п;, битва при Ютерборге (п); 1645 г.битва при Мариентале (к), битва при Янковице (п), битва при Нердлингене (п); 1647 г-битва при Лауингене; 1648 г.битва при Зюсмарше (п), битва при Райне (п); Вене угрожает опасность, взятие замка Праги шведами.
Битва при Рокруа в 1643 г. и при Ленсе 1648 г., когда императорские войска были разбиты, принадлежат к тому же циклу войны.
480
Человек и Земля
тестантам Германии. Великие полководцы Тилли, Спидола, Валлен­штейн ниспровергали все на своем пути; лишь этот последний по­терпел неудачу у стен Штральзупда, откуда он должен был после двухмесячной осады удалиться, причем армия его уменьшилась на 12000 человек. Тем не менее, победа прежнего режима казалась столь прочно установленной, что в 1629 г. Фердинанд ИТ издал «возстановляющий эдиктъ», коим все имущества, которые князья и го­рода отняли у Церкви на всем протяжении империи, снова возвраща­лись Церкви. Вместе с материальными богатствами п души поддан­ных должны были быть возвращены католицизму: повсюду пробовали заставлять отрекаться от протестантизма и возвращать подданных в лоно Церкви.
Не боясь более опасности, победители поторопились начать оспа­ривать друг у друга завоеванное, и Валленштейн, сделавшийся для своих союзников слишком могущественным, принужден был оста­вить командование войсками и впал в немилость. Его отставили, однако, слишком рано, так как протестантские князья, пораженные в чувствительное место восстановляющим эдиктом, стали искать опоры за пределами Германии, во Франции и в Скандинавии. Карди­нал Ришелье, сделавшийся настоящим властителем Франции при слабом Людовике XIII, которому он оставлял лишь внешний блеск, совокупно с настоящим воином, королем Густавом-Адольфом, были лицами, наиболее содействовавшими восстановлению религиозного равновесия в государствах центральной Европы. Будучи римским прелатом, он не допускал, чтобы его французские подданные сомне­вались сколько-нибудь в прерогативах католической церкви, но за пределами Франции не стеснялся своим вероисповеданием и искал лишь унижения врагов, кто бы они ни были,для него были безраз­личны римский папа и протестанты, коварная Испания и гордая Австрия. План его удался: он снабдил деньгами объединившихся князей, тогда как Густав-Адольф привел им на помощь свою армию, по­стоянно одерживавшую победы. Военные подвиги этого храброго полко­водца продолжались, однако, лишь в течение одного года, так как второй акт этой ужасной борьбы завершился в 1632 году сражением при Люцене, где Густав-Адольф был убит, одержав все же пол­ную победу. По окончании этих крупных передвижений войск, со­провождавшихся всегда грабежами и насилиями, последовало состояние полного хаоса почти па всем протяжении Германии. Убийства, голод и повальные болезни уничтожили население страны, и те, кто остался в живых, вероятно, вследствие полного бессилия, подпали бы под владычество Австрии, если бы войска, посланные Ришелье, не соедини­лись со шведами и не продолжали вместе с ними эту бесконечную войну в течение еще 16 лет.
Тридцатилетняя воина
481
Наконец, после 7 лет предварительных совещаний был подпи­сан btj 1648 г. так называемый Вестфальский мирный договор в Мюнстере и в Оснабрюке. Медлительные переговоры властителей должны были, казалось, продолжаться столько же времени, как и воен­ные действия; эти последние не прерывались в течение мирных пере­говоров, и как-раз, когда дипломатам удалось достигнуть согла-

Собор в Меце (13321546).
шения, протестанты отвоевывали Прагу; трндцатилетняя война окончилась в той самой местности, где она началась. В окончательном дого­воре мелкие князья, сильно потерпевшие от ужасных событий, разо­рившиеся граждане и погибающие народы были, разумеется, забыты, но великия державы воспользовались в полной мере своею победою над австрийским домом; независимость Швейцарии и Соединенных Провинций была окончательно признана; Швеция получила кусок гер­манской территории, и Франция гарантировала себе обладание архиепискоиствами Меца, Тула и Вердена, равно как и областями Эльзаса. Само собою разумеется, утверждали, что договор этот, заключенный ме­жду державами, «веченъ». Впрочем, и на самом деле эта вечность про­должалась, по крайней мере, полтора века, вплоть до французской реЧеловек и Земля, т. IV'. 31
482
Человек и Земля
волюцин. Вестфальский мир был точкой отправления всей новой по­литики в Европе,политики, основной и начальный догмат которой делал «французский дом и австрийский дом двумя полюсами, от коих проистекали влияния, обусловливавшие войну или миръ» х). После заключения этого мира 355 отдельных государств Германии были в состоянии полного истощения, они не имели силы предпринимать ника­ких действий за пределами Германии и не могли даже препятствовать соседним народам избирать Германию ареной своих битв. Не из­вестно, в какой степени убавились общественные богатства, и на сколько миллионов людей уменьшилось германское население, но определения историков заставляют предполагать результат поистине ужасный: говорят, что там, где в начале XVII века насчитывались миллионы душ, теперь оставались лишь тысячи. Деревни и города исчезали, зарастали кустарниками и затягивались торфяниками.
В течение тридцатилетней войны английские протестанты не могли придти на помощь своим германским единоверцам,им также при­ходилось в это время выдерживать сильную борьбу. В Англии новые идеи, проявлявшиеся самым ярким образом в литературе, искали возможности реализироваться также в мире политическом и социаль­ном, вопреки интересам всех, кто держался древними установлениями. Король Яков I, борясь со своим парламентом, безуспешно пробовал управлять единолично по праву, данному ему божественною властью: отсутствие денег принуждало его к самым унизительным уступкам. Состояние кризиса ухудшилось со вступлением на престол Карла I (1625 ) в такой степени, что король, будучи человеком своевольным, капризным, вероломным, притом обладая не меньшей уверенностью в высоте своей королевской власти, как его отец, счел себя в состоянии поссориться окончательно со своим народом: в течение одиннадцати лет он взимал налоги противно всем законам страны, не созывая членов парламента, и опирался на свой союз с Фран­цией и Испанией, чтобы внушить страха» своим подданным, возму­щенным его поведением. В конце концов, разыгралась революция, поводом к которой явился один из религиозных вопросов, воз­бужденный, однако, национальным чувством, так как первое начало этому движению было положено в Шотландии: в 1637 г. в церкви Сен-Джиль, в Эдинбурге, одна женщина из народа, Женни Геддес, бросила в голову священнику, который служил литургию по англи­канскому обряду, свой складной табурет. Год спустя все священно­служители заключили между собою торжественное соглашение поддержи-
1) Ernest Nys. Карл I и парламентъ
483
вать друг друга против всех указов короля, относящихся до испо­ведания веры и религиозных обрядностей.
Это соглашение, или «соѵепапЬ, являлось уже открытою войною, и в некоторых местностях шотландские «covenanters» начали изгонять королевские войска. Карл I пе был более в состоянии править про­тив воли своего народа и должен был сам жесточайшим образом наказать себя созваиием парламента в 1640 г.; он тщетно просил,

Улица Уайтхалль в Лондоне.
Эшафот, на котором был казнен Карл I, находился против первого здания слева, на уровне среднего окна нижнего этажа его.
однако, у парламента денег. Ему отказывали в них, тогда как шотландцы проникли уже внутрь Англии и двигались вдоль реки Тайны. Король пробовал выйти из . затруднения, противопоставляя палату лордов палате общин и опираясь лишь па аристократию,ему при­шлось, однако, все же уступить и созвать на этот раз серьезно пар­ламент, который начал свою революционную деятельность с того, что привлек к ответственности министров и низложил короля. У этого последнего не было более уже материальных сил, но у него оставалась еще хитрость. Оп пробовал организовать заговоры като­ликов, сам устроил заговор и принужден был, в конце концов, зг
484
Человек и Земля
бежать. Тогда началась гражданская война между «рыцарями», вер­ными королю, и «круглоголовыми», т.-е. людьми, не носящими парика и не заботящимися о красивых одеждах, по тем более пригодными в качестве воинов. Война эта продолжалась 7 лет,настолько силы обеих партий были уравновешены. Она закончилась поимкой и обезгла­влением короля и провозглашением республики (1649 г.).
Это крупное историческое событие являлось вполне соответствую­щим логике вещей. Буржуазия Англии была уже очень сильной, рас­полагала значительными рессурсами, даваемыми торговлей п промыш­ленностью, и насчитывала в своей среде многих философов, писа­телей и художников,вполне очевидно, что она должна была стремиться придать себе политические формы, соответствующие этому новому своему положению. Кроме того, на помощь ей приходило и религиозное движе­ние, придававшее отчаянную энергию верующим, занимавшимся чте­нием Библии, пением духовных стихов и полной Экстаза молитвой, верующие слепо шли в чаянии победы и спасения, как пм рисова­лись таковые под влиянием их горячей веры. «Conimouweallli» «общее дело»было копией политического устройства двенадцати ко­лен Израилевых во времена Судей и Пророков до избрания на царство Саула и проявляло по отношению к врагам Божиим «всю беспощаднейшую жестокость, какую повелел Иегова применять своим служителям Иосии и Гедеону». «Рыцари» или ирландские католики были в такой же степени проклятыми Вогомчэ врагами, как аморреяне. Воины Кромвеля гнали перед собою кельтских христиан с криками «В Коннаутъ»! Еще чаще эти крики заменялись еще более энергич­ными«То Неии!»«В адъ».
Была ли, однако, эта республика, основанная столь суровыми истребителями, действительно настоящей республикой? Слова меняют, ведь, нередко свое значение с течением времени. Однако, как бы плохо ни управлялась «республика», т.-е. «res publica» пли «общественное дело», опа все же сохраняет всегда интерес для всех людей, которые принимают участие в её поддержании. С этой точки зрения каждая народность образует республику для большего или меньшего числа людей, которые населяют занимаемую ею территорию. Что касается идеальной республики, в коей все члены действуют в качестве со­лидарных между собою граждан, в качестве составных частей одного общего политического тела, то в этом отношении «Comnionwealth» Англии п не старалась быть такою республикою: английская республика сделалась, нисколько и не скрывая этого, хорошо централизованным государством, располагающим более чем королевскою властью для по­давления всякого противодействия. Наиболее свободным периодом англий­ского народа был период войны, предшествовавшей временному падениио
«COMMONWEALTB»
485
королевской власти, так как тогда каждый мог свободно переходить въ
тот или в другой лагерь и защищать те положения, к которым более всего приближались его убеждения. После же победы круглоголовых всякая
оппозиция должна была исчезнуть, и тогь, кто ими повелевал, ока­зался настоящим им­ператором, несмотря на то, что довольство­вался более скромным титулом. Ему парла­мент не решался де­лать заявлений о злоупо­треблениях, п, когда парламент перестал ему правиться, доста­точно было отряда солдат, чтобы разо­гнать его. Кромвель в такой степени сделался действительным пове­лителем, что около конца своего царство­вания в 1658 г. по­пытался восстановить палату лордов, чтобы опираться на собрание аристократов против представителей буржу­азии и нарождающагося народа. Он скончался, однако, слишком рано, пе успев закончить лично своего дела вну­тренней реакции: коро­левская власть, рестав-

Банкирский дом в 1680 г.
рированная династия, должна была восстановить существовавший ранее
механизм.
Во внешних делах Англия занимала положение, к которому прекрасно применимо выражение «блестящая изолированность», изобре­тенное два века спустя. Твердая воля и ясное понимание вещей про­являлись Англией в великих исторических событиях в такой сте­
486
Человек и Земля
пени, что государство во всем своем целом стало совершенно уве­рено в своей силе и могло предоставить себе роскошь жить без союзников. Конечно, естественным врагом Англии являлся фран­цузский парод, так как уважение к «божественному праву» монар­хов заставило его соединиться с династией Стюартов; морские силы «великого короля» не были, впрочем, значительны, и Мазарипн при­шлось претерпеть сильнейшее унижение, когда он был принужден признать английскую республику,пожалуй, еще более жестокое уни­жение испытал он, когда не был в состоянии преследовать вальдепцев в Альпах, вследствие того, что их взяла под свою защиту Англия. Португалия и Испания были также принуждены просить мира, и Испания даже должна была уступить Ямайку, одну из драгоценней­ших жемчужин Антильских островов,на этом острове английские купцы тотчас же устроили главный рынок для торговли неграми, отправлявшимися в качестве рабов на американские плантации. На­конец, Англия достигла такой степени морского могущества, что могла порвать даже с Соединенными Провинциями, издав акт «о море­плавании», опубликованный в 1651 г., которым вся торговля Британ­ских островов предоставлялась исключительно в распоряжение англий­ских судов. После трех лет морской войны голландцы были при­нуждены принять тяжелые условия победителей, и с этого времени Великобритания сделалась единственной державой, которая могла себя назвать «царицей морей».
В силу вполне естественного контраста, в то самое время, когда корабли Западной Европы, и в особенности северных государств, Англии и Голландии, стали все чаще и чаще направляться по путям Атлантического океана, Средиземное море, которое с самых давних пор было «моремъ» по преимуществу, все более и более лишалось своего населения. Итальянские и испанские корабли не решались более пускаться в восточные воды, в которых господствовали турки; эти же последние боялись проникать в западную часть моря. Лишь среди­земноморские пираты пользовались тем суеверным страхом, который внушался их варварскими нравами, и шныряли вдоль берегов,они всегда были готовы напасть па рыболовные суда, запоздавшие войти в гавань, или захватить пастухов с их стадами, приблизившимися к берегам, если удавалось отрезать им отступление. Обитатели морских побережий, даже жители приморских городов, были столь сильно охвачены страхом, что покидали свои жилища и устраивались на мысах, с которых легко можно было наблюдать за приближе­нием пиратов,там они прятались за высокими стенами при ма­лейшей тревоге. Торговое судоходство, под влиянием страха море­плавателей, все более и более сокращалось и, как это постоянно слу-
Средиземноморские корсары
487
чается, под влиянием «покровительствующихъ» ему правительств, было даже оффициально запрещено: в течение части XVII века вся торговля Франции с Мавританией была запрещена по приказанию свыше. Не подлежит сомнению, что это регрессивное движение цивилизации, охватившее со времени падения Византии весь восточный мир, имело тенденцию распространиться и на западное побережье Средиземного моря;

Алжир с северо-востока.
Мол, связывающий остров Мореходства с берегом и защищающий порт от север­ных ветров, был построен в 1530 г. Хеир-Эль Дином, одним из братьев Барбароссы (Баб-Орудж). На острове этом находятся маяк и укрепления.
в некоторых отношениях население побережий регрессировало на­столько, что вернулось даже ко временам, предшествовавшим эпохе финикиян. Удивительно, что смелость и успехи магометанских мор­ских разбойников стали особенно сильно проявляться как-раз в те времена, когда христианские народности завоевали уже почти весь земной шар путем своих кругосветных плаваний. Это историческое явление может быть объяснено лишь относительным перемещением деятельности человечества: переносясь по направлению к западу, жизнь народов покинула свой прежний центр и не тяготела более к Риму, она тяготела к Лондону и Амстердаму, в смысле мировой торговли, и к Парижув смысле паук и искусств.
Замечательным указателем регресса цивилизации на берегахъ
488
Человек и Земля
западного Средиземного моря может служить тот факт, что морской разбой мог удерживаться там в течение трех веков, начиная с прибытия братьев Барбароссы в 1516 г. и до взятия Алжира в 1830 г. Быть-может, такая поразительная продолжительность существования разбойничьего государства, располагавшего к тому же чрезвычайно ограниченными военными рессурсами, находит себе объяснение в тайных союзных соглашениях между европейскими державами, ко­торые любят возбуждать одна против другой врагов. Как бы то ни было, берега Мавритании являлись долгое время для европейцев как бы непреодолимой бронзовой стеной. В 1541 г. Карл V, в главном штабе которого находился Фердинад Кортец, безрезультатно попытал счастье пред стенами Алжира; его флот, состоявший из 870 кораблей, был рассеян, и лишь с большим трудом он полу­чил возможность собрать остаток своей армии. «Еарбарийцы» в цве­тущий период своего существования имели до 200 кораблей, служивших им для добывания рабов, необходимых для их мастерских, и ра­быньдля их гаремов; часть взятых ими в плен людей выку­палась родственниками, и деньги, полученные за выкуп, увеличивали казну, тогда как остававшиеся у них пленники, забранные в самых различных странах, входили в состав того смешанного населения «мавровъ», которое по своей генеалогии восходит ко всем расам Европы, Африки и Азии. Корсары Алжира, принимая участие в том общем движении, которое увлекало моряков по направлению к западу, ре­шались даже выходить за пределы Гибралтарского пролива и делать внезапные набеги на побережья океана. Их видели, например, в Ирландии, где они разрушили город Балтимору; в 1627 г. они появи­лись даже у берегов «Земли льдовъ»Исландии,и главный остров архипелага Вестманпа был совершенно лишен ими своего населения, и с него увезено было все, что имело какую-нибудь ценность 9Велико­британия при всем своем могуществе совершенно тщетно бомбардиро­вала укрепления Алжира. Нападение голландцев и англичан, объеди­нивших свои силы в 1669 и 1670 гг., не имело также результата. Французы, заинтересованные в непосредственной защите от пиратов, так как берега Лангедока и Прованса находятся против берегов Мавритании, вели борьбу более последовательно, и, в копце концов, в 1687 г. Алжир, в значительной части сожженный, принужден был просить мира, который, впрочем, плохо соблюдался. Это нака­зание пиратов создало для Франции нечто в роде известного политиче­ского права над африканским побережьем,права, которым опа воспользовалась полтора века спустя, чтобы захватить в свои руки власть, принадлежавшую магометанским повелителям.
1) Olafson et Palsson. «Voyages».
Мазариии и фронда
489

Относительный мир, которым Франция пользовалась в течение последних лет XVI века и первой половины XVII, содействовал тому, что население её и её денежные средства снова возросли. Она сделалась снова настолько богатой, что могла возобновить свою привыч­ную расточительность. Когда сын Генриха VI, Людовик XIII, умер несколько ме­сяцев спустя после смерти Ришелье, этого человека с могучею и твердою волею во­дившего его все время па помочах, Франция завоевала гегемонию среди всех дер­жав континентальной Европы. Преемник Риипельё, также лицо духовного звания, кар­динал Мазарини, про­должал политику сво­его предшественника, не проявляя, однако, такой же смелости и такой же твердости воли, но действуя с большой осторожностью и гибкостью и, надо сказать, с таким же успехом. Ему пришлось, однако, бороться с чрезвычайно большими трудностями, и неоднократно можно было думать, что его постигло пол­ное поражение, так как ему даже приходилось временно удаляться в изгнание сперва в Брюль, затем в Кёльн, наконец, в Бульон. В этот исторический момент (1648) все недовольные, которых было немало, предполагали, что молодость короля Людовика XIV, ко­торому было всего 7 лет, так что он находился под опекою жен­щины и священника, бывших к тохму же чужеземцами, представляет благоприятный и единственный в своем роде случай для того, чтобы произвести перемену в образе правления, соответствующую их интере­сам. Представители высшей аристократии, высокомерие которой было несколько ослаблено Риипельё, уменьшившим также и её значитель­
Вильям Шекспир.
490
Человек и Земля
ные привилегии, желали снова отвоевать эти прежния свои прерогативы независимых феодальных властителей; представители среднего сосло­вия и во главе их члены парламента стремились получить свою долю влияния на государственные дела,долю, отнятую у них постепенно в свою пользу Ришелье; все, кто стремился к занятию какой-либо почет­ной или хорошо оплачивавшейся должности, высказывались в то же время против все более и более деятельного вторжения иностранцев, в особенности итальянцев, которые, благодаря благоволению к ним Мазарини, получали и места и всевозможные выгоды; уже в эти вре­мена лозунг «Франция для французовъ» объединял в значительной степени людей, жаждущих власти. Наконец, народ, которому всегда нравится всякий шум, и который питал к тому же смутную надежду на хоть какие-нибудь улучшения, самым наивным образом также вме­шался в это столкновение, которое пе должно было принести ему никакой выгоды, и содействовал тому, чтобы придать борьбе характер «фронды», как это изображает история. На самом деле, серьезных при­чин не было; борьба эта не соответствовала вовсе глубоко коренящейся необходимости, не вызывалась изменением равновесия в народной жизни; если эта последняя и могла измениться, то лишь в смысле регресса, в смысле возвращения в некоторой степени к феодализму. Все это движение выродилось совершенно, потеряло всякий характер общего стремления к определенной цели п сделалось простою ссорою между двумя лицами: с одной стороны, счастливым полководцем Людови­ком Конде, великая слава которого и успехи’ в борьбе с испанцами даже в глазах его собственных друзей не искупали его забавного чванства и грубости, и, с другой стороны, хитрого священника, пре­красно владевшего ложью и лестью, имевшего на своей стороне силу традиции и поддержку королевского дома, в состав которого он даже входил, так как королева-регентша, Анна Австрийская, как сви­детельствуют летописи тех времен, сделала его своим мужем. В 1652 г. Мазарини стал полным господином положения и в скором времени вступил в Париж, объявив предварительно амнистию, ко­торая, впрочем, не была соблюдена. Людовик Конде принужден был изменить Франции и был провозглашен полководцем Фландрии, командовавшим над теми самыми испанцами, над которыми он ра­нее одерживал победы.
Тем пе менее, события фронды разыгрывались не без известной пользы для Франции. То, что называется «принципом авторитета», было значительно ослаблено в течение этого периода, и индивидуальная ини­циатива, в силу этого, чрезвычайно выиграла. При постоянной хаоти­ческой смене режима «фрондеры» и роялисты, боровшиеся из-за власти между собою, казались со стороны смешными, но зато мыслители, мо­
Свобода во время фронды
491
ралисты, художники могли заниматься своим делом свободнее, и умы всех развивались интенсивнее и живее. Ни одна эпоха в истории Франции пе была столь богата в смысле развития гениальных личностей и людей, обладающих крупными талантами, как именно период фронды: Корнель находился еще в разгаре своей деятельности, так как он написалъ
уже «Сида»; Лафон­тен и Мольер были со­всем молодыми людь­ми, Перро. Буало и Расин находились в детском возрасте; ЛаБрюйэр родился в годы этой гражданской борьбы. Не подлежит сомнению, что «золотой векъ» французской ли­тературы в значи­тельной степени обя­зан своим происхо­ждением этому периоду междуцарствия между двумя твердыми носи­телями властикарди­налом Ришелье и коро­лем Людовиком XIV.
Этот последний, при­

няв власть в 1661 г.
от Мазаринн на его Ла-Брюиер, 16451696.
смертном одре, былъ
еще совсем молодым человеком, 22 лет, и не принимал почти вовсе никакого участия в управлении государством; однако, по иллюзии, весьма свойственной королям, Людовик XIV мог считать себя с первого дня своего вступления на престол правителем великим и могущественным, владения его расширялись и заходили во всех частях королевства далее прежних границ; житницы, благодаря урожаям, были полны, и число населения во всех провинциях Франции увеличивалось; наконец, войска его были самыми сильными и наилучше организованными в Европе, и хорошее состояние финансов позволяло успешно вмешиваться в политику всех соседей. Людовик XIV занимал первое место среди всех повелителей Ев­ропы еще до своего вступления на царство и потому, конечно, былъ
492
Человек и Земля
уверен в своем высоком предназначении. Будучи человеком гор­дым и величественным по всему своему обращению, он был в то же время преисполнен любезности; он не только хотел быть выше других, но и заботился о том, чтобы нравиться всем, и удивительно преуспевал в этом, так как признавал в то же время и до­стоинства других людей. Он вполне понимал истинную роскошь и великолепие, так как не только окружал блеском свою собствен­ную персону, но и умел придавать блеск своему двору и всему окру­жающему; он прилагал старания к тому, чтобы все, что создавалось от его имени, блистало великолепием, чтобы блестяще было самое управление государством н функционирование всего государственного организма.
Он всюду умел осуществлять свои действительно полные вкуса архитектурные идеи, которые он воплотил, в конце концов, в своем грандиозном версальском дворце, представляющем собою бесконечное море камня и мрамора с галлереями, террасами, роскошными лестницами, тенистыми аллеями, высоко бьющими фонтанами п мно­жеством красивых статуйсо всей этой обстановкой, столь чудно гармонирующей с элегантною, пестрою толпою его кортежей и процес­сий. Окружавшие короля придворные превращались как бы в краси­вый театральный ансамбль, а все то, что не входило в рамки этой грациозной декорации,парод с его мозолистыми руками и грубым языком, занятые вечно делами представители средних классов и вобще все плательщики податей и исполнители повинностей, все это держалось на расстоянии. В Версали царила роскошь, тогда как в Париже совершалась работа, казавшаяся отвратительной всем, кто привык лишь к прекрасному, в Париже продолжали думать и дей­ствовать. продолжали заниматься вещами, которые совершению не раз­решались в непосредственной близости повелителя. Так устанавли­вался яркий контраст «двора» и «города»,это были столицы двух царств: одного, исполненного роскоши и великолепия и окруженного ореолом славы, и другого, почти неизвестного даже самому ссбе и представляющагося незначительным, по несущего в себе зачатки бу­дущего величия. Несмотря на невзрачную внешность, именно здесь таилась великая сила, и именно к ней обращались писатели, хотя и посвящали свои произведения королю.
Всякая формальная оппозиция исчезла,не было слыппю никакого ропота. Чипы парламента столь шумливые, когда надеялись одержать победу над Мазарини, сделались молчаливыми и ограничивались тем, что зарегистровывали указы, которые им давали читать и переписы­вать. Все вольности отдельных провинций и корпораций, несогласные с правилами общей централизации государственной власти, были упн-
Двор Людовика XIV
493
итожены. Уже в течение нескольких царствований не было и разго­вора о каких-либо свободахтэ городских управлений; по все же оста­вались кое-где некоторые символы этих свобод,теперь и эти сим­волы были упразднены. Так, представляясь королю, городской голова Марселя, Гландаве, дорого поплатился за свое уважение к древнимъ

Версаль. Фонтан Латоны и дворец.
обычаям. Сообразно с традиционным правом представителей город­ского населения древних городов, он пред лицом повелителя не снял своего головного убора; однако, традиции эти были внезапно на­рушены церемониалом новым и очень действительнымъобнаружив­ший такое высокомерие городской голова едва не был казнен! Он спасся лишь благодаря преданности своих сотоварищей, которые, бу­дучи вполне солидарны с ним, помогли ему бежать из тюрьмы и за то сами были наказаны продолжительным заключением.
Будучи сам строгим католиком, так как католическая рели­гия с её превосходной иерархией, её обрядами и празднествами увели­чивала роскошь и великолепие государства, Людовик XIV не терпел никакого противоречия со стороны прелатов. Так называемая «галли­канская» церковь (она защищала интересы королевства Галлии про тпв властипап) сложилась именно в его царствование, и все элс-
494
Человек и Земля
менты государства должны были содействовать её победе. Несколько раз различные вмешательства римского папы были самым твердым образом устранены, и, наконец, в 1682 г. церковный собор, в ко­тором принимали участие 35 епископов, покорно принял «четыре предложения», формулированные Боссюэтом, согласно которым «пи князья, пи короли пе подчинены власти церкви в смысле материаль­ном, тогда как папы должны даже в вопросах религиозных согла­соваться с решением церковных соборов и соблюдать особенно во Франции установленные порядки, обычаи и законы». Эти четыре предло­жения двести лет спустя считались бы, вероятно, полною ересью, а двести лет ранее привели бы автора их па костер; теперь же они служили для французских прелатов незыблемым законом, нисколько не мешая им, впрочем, преследовать еретиков того времени, япсенпстов и протестантов.
В пределах королевства все лежали распростертые ниц пред королем или даже пред его изображением, блещущим лучами, исхо­дящими от него как от солнца. Вполне естественно, что Людо­вик XIV должен был в серьез принимать наименование «Вели­каго», каким ему льстили приближенные, и должен был сделать попытку распространить свою славу п до пределов мира. Если его странный девиз «Nec pluribus impar»имеет какое-нибудь значение, то пе означает ли оп, что король считал себя в силах бороться с многочисленными противниками сразу и считал их заранее побежден­ными? Безумная мысль о всемирном господстве овладела и им, как и другими властителями, которых счастье возвело на головокружитель­ную высоту; к тому же среди массы военного люда, группировавшагося вокруг него и считавшего себя выше толпы, занимающейся произво­дительным трудом и просящей только мира, было, конечно, пе мало молодых честолюбцев, исполненных отваги и охотно готовых со­действовать королю в его честолюбивых намерениях. Несмотря на договоры, гарантировавшие Франции господствующее положение, война была необходима для вящшей славы повелителя, и царствование его, дей­ствительно, было одной сплошной бесконечной войной.
Для человека, считающего себя выше общей человеческой морали, поводы к войне, конечно, должны были найтись. Будучи женат па дочери испанского короля, Людовик XIV после смерти Филиппа IV в 1665 г. заявил притязание на часть наследства, на которую оп не имел никакого права. Это и послужило началом бесконечной борьбы, во время которой его полководцы, привыкшие к победам, столкнулись вскоре со вполне достойными их соперниками: в то же время запасы войск и денег мало-по-малу уменьшались. Конец века характеризуется максимальным развитием территориального могу-
Войны Людовика XIV
495
ицества короля-солнца; в 1700 г. один из его внуков вступил на трон Испании; однако, Германия, Англия, Голландия и Португалия заклю­чили против него союз, и за периодом непрерывных побед после­довал период сперва битв, не имевших определенного исхода, за­тем проигранных сражений и непрерывных отступлений. С 1704 по

Франш-Контэ. Источник Лизон.
1710 г. герцог Мальборо и принц Евгений Савойский наносили фран­цузам поражение за поражением: одна за другой следовали битвы при Бленгейме, Рамиллыи, Уденарде, Малыилаке, и, в конце концов, подвиги Тюрення, Конде и Вобана были почти сведены к нулю. Лишь последняя и самая страшная битва при Денене, в 1712 г., позволила Людовику XIV за три года до его смерти снова несколько восстановить утраченное могущество и привела Францию опять в те пределы, кото­рые принято называть «естественными», хотя в действительности трудно определить, почему они естественны,не подлежит, во всяком случае, сомнению, что политическая граница, проводимая по течению Рейна и по хребтам Вогезов, не совпадает с границей, разделяющей раз­личные наречия.
Изо всех присвоенных Францией в царствование Людовика XIV
196
Человек и Земля
провинций наименее вызывало протестов как со стороны самих оби№ 402. Поля сражений в долине Бельгии.

Черные точки обозначают местности, где происходили битвы, кружки гсрода, осада которых имела некоторое значение.
В хронологическом порядке битвы и осады следовали, как указано ниже, причем буквой ю отмечена победа юга, буквою с~ псбеда севера.
Битвы:
1214
Бувинъ
ю
1558
Гравелинъ
с
1708
Уденардъ
1297
Фюрнъ
ю
1643
Рокруа
ю
1709
Мальплаке
1302
Куртрэ
с
1648
Пенсъ
ю
1712
Дененъ
1304
Монс-ан Пэвелль
ю
1653
Дюнъ
ю
1745
Фонтенэ
1328
Кассель
ю
1659
Мариенбургъ
ю
1792
Жемаппъ
1340
Л’Эклюзъ
с
1G74
Сене^фъ
7>
1793
Ваттиньи
1346
Креси
с
1678
Сен-Дени
ю
1794
Флёрю
1382
Роозбекъ
ю
1689
Валькуръ
с
1794
Гондшотъ
1408
Гальбенъ
ю
1690
Флёрю
ю
1794
Сенеффъ
1415
Азинкуръ
с
1692
Стенкеркъ
ю
1815
Пиньи
1479,
1513 Гинегатъ
с
1693
Нервинденъ
ю
1815
Ватерлсо
1554
Ранти
ю
1703
Экернъ
ю
1870
Седанъ
1558
Сен-Кентенъ
с
1706
Рамилльи
с
1871
Баномъ
□022222222
О с а д ы:
1213 Лилль, также в 1667, 1708, 1792
1347 Калэ
1297,
1555 Рокоуа, также в 1656
1572 Монс, в 1691,1746. 1792
1535 Антверпен и в 1832
1677
1692
Валансьен, также въ
1793 и 1794




Намюр, 1745' и
также в 1695, 1792
1467
Льежъ

1604
Остенде



1414
1521
1539
1514
Аррас, 1640 и
Мезьер Ган Булонь
та чже в 1654
1479.
1G4G
1676
1677
Дюнкирхен, также в IG58 и 1793.
Бушен, и в 1711, 1712
Камбрэ, Кассель
1710
1712
1745
1793
1793
Дуэ, также в 1712
Ландреси
Турнэ
МоСёжъ
Кондэ
тателей, так и со стороны чужеземных держав присоединение Фрапии-

Войны Людовика XIV
№ 403. Поля сражений в Эльзасе.
В настоящее время линия французских укреплений проходит чрез Верден, СенъМихель, Тул. Эпиналь, Ремирмон, Бельфор, с рядом фортов, выдвинутых по напра­влению к Монмеди. Нанси, Люневиллю, Нёфшато; Лангр входит в состав второй линии укреплений. Линия германских укреплений заключает Тионвилль, Мец, Страсбург и Майнцт. В приводимом списке буква в означает победу востока, зпобеду запада.
Битвы:
129К Гблльгеймъ в 1638 Рейнфельденъ з 1675 Тюркгеймъ з 1703 Гбхштедтъ з
Сен-Жакобъ з 1674 Зинсгеимъ з 1675 Консарбрюкъ в 1703 Спиръ з
1474 Герикуръ в 1674 Ладенбургъ з 1702 Фридлингенъ з 1707 Штслльгоффен з
1524 Савернъ з 1675 Зальсбахъ в 1703 Штолльгсффен з 1796 Раштатъ з
Осады:
1445 Мец, также в 1572 г. 1667 Монмеди 1684 Люксембург, также въ
1177 Нанси 1675 Трэвъ 1795, 1814 г.
1551 Верден, также в 1792 г. 1675 Гагенау 1689 Маннгеймъ
1558 Тионвипль, также в 1639, 1677 Филиппсбург, также в 1689 Спиръ
ИбиЗ, 1792, 1814 г. 1688 и 1734 г. 1689 Раштатъ
1G3L Майнц, также в 1641, 1677 Фрейбургъ 1744 Фальсбург, также въ
1648, 1793 и 1796 г. 1683 Ландау, также в 1702, 1814 и 1815 г.
1632 Вормс, также в 1689 г. 1704, 1713 и 1793 г. 1793 Бичъ
1G32 Шлетштат, также в 1681 Страсбург, также в 1795 Бульонъ
1815 г. 1814 г. 1815 Лонгви
Человек, и З^мля т. IV. оп
498
Человек ии Земля
Контэ; эта область, по курьезному совершенно случайному совпадению политических условий, оставалась вплоть до того самого времени во власти Испании. Между тем, и общий склон страны, и направление её долин, и коммерческие сношения, и язык, и нравы населения обусло­вливали чрезвычайно сильное притяжение обитателей Франш-Контэ к Франции, и они, конечно, с давних пор соединились бы со своими западными соседями в одно единое национальное целое, если бы были уверены в том, что сохранят свойственные им свободы и приви­легии, которыми они справедливо гордились. Эти свободы прославили их страну. Другое притяжение, проистекавшее от близкого соседства и от сходства политических установлении, привязывало Франш-Контэ к «свободнымъ» кантонам Швейцарии; в эту эпоху, однако, объеди­ненные кантоны отнюдь не представляли собою примера, достойного подражания. Продажа молодых людей, способных носить оружие, в качестве наемников, испортила швейцарский народ, а отнятие буржуа­зией общинных земель у крестьян принуждало последних согла­шаться па рабство. Отсюда возникли в 1653 г. сильнейшие возмуще­ния, подавлявшиеся с такою же жестокостью, с какою были подавлены сто лет тому назад возмущения крестьян в Германии. Таким обра­зом, Франш-Контэ не могло найти точки опоры в швейцарских кантонах для поддержания своей независимости после ухода испан­ских войск в 1674 г., когда этой независимости угрожала опасность со стороны французской монархии. И, действительно, запятие страны французами совершилось в несколько дней почти безо всякой борьбы, и страна была присоединена уже окончательно.
С северо-восточной стороны, между побережьем Фландрии и мас­сивом Арденнских гор, границы Франции могли быть лишь совер­шенно искусственными. Здесь эти границы пересекаются в различ­ных местах историческими путями, чрезвычайно удобопроходимыми, и граница обоих наречий: фламандского и валлонского,единственная черта, которая могла бы оправдать хотя бы внешним образом создание политической границытянется почти по прямому направлению с запада на восток, пересекая в поперечном направлении двойной или трой­ной ряд крепостей, который был возведен здесь враждующими между собою повелителями среди земель, составляющих предмет их спора. Историки говорят с усмешкой о великих, но тщетных усилиях китайских императоров воздвигнуть «Великую стену», которая должна была остановить нападение монголов,но что же сказать о той цепи крепостей, которые тянутся здесь вдоль очень непостоянной границы, что сказать об этих крепостях, столько раз перестраивавшихся, по мерЬ того как появлялись новые методы войны? Стена, выстроенная из серебра, стоила бы, вероятно, дешевле, чем эта стена, в коей
Границы Франции при Людовике XIV
499
каждое укрепление обагрено человеческою кровью и отмечено в исто­рии кровопролитных войн. Во время войн Людовика XIV мы видимъ^ как в течение более чем полувека эта военная граница постоянно двигается то взад, то вперед, то отодвигаясь к северу под влия­нием агрессивных действий Франции, то выгибаясь к югу в сплу самозащиты страны.
За пределами Арденнского хребта еще одна линия крепостей

Долина Жонты, близ Мейрюйся.
отмечает другую искусственную границу,именно, границу между Эль­засом и Палатинатом; эта линия служила попеременно то для напа­дения, то для защиты, ве зависимости от превратностей военных событий и дипломатических переговоров. Военные сооружения, тяну­щиеся до берегов Рейна, должны были здесь защитить на севере обширную долину Эльзаса, эту ново завоеванную страну,удержать ее в составе провинций Франции было тем более трудно, что населе­ние её было привязано к Германии по ту сторону Рейна своим языком, преданиями и правами. Однако, эта завоеванная область не была все же вырвана из рук Людовика ХГѴ: в течение двух веков Эльзас должен был оставаться во власти Франции и присоединился к ней даже тесными узами сознания национального единства. Завоева­
32*
500
Человек и Земля
ние Эльзаса Германией в 1870 г. было, на самом деле, не чем иным, как непосредственным явлением реакции против образа дЬйствий Людовика XIV,произведенные им опустошения в Палати­нате никогда не были забыты германцами и требовали возмездия. В те времена, как и в копце тридцатилетней войны, единственная стратегия заключалась в том, чтобы вызвать голод во враждебной армии и среди населения, которое могло бы ее кормить. «Объесть страну или, по меньшей мере, не оставить в пей ничего съедобнаговот в чем заключалась тогда главная преследовавшаяся цель» (Карлейль).
В своем увлечении религией Людовик XIV, находившийся во враждебных отношениях со всею Европою, не побоялся послать врагам самое драгоценное для них подкрепление, именно своих подданных-протестантов. Он никогда не выполнял вполне лойяльно Нантского эдикта, изданного его предком. Сперва он за­претил всякое отдапие почестей при погребении гугенотов, которых с того времени должны были хоронить как казненных; затем оп назначил неслыханную премию за отпадение от протестантской веры, освободив отпадающих от обязанности платить по долговым обя­зательствам, взятым на себя по отношению к их прежним едино­верцам; вслед за этим последовали всевозможные оскорбления и преследования; все преступления и насилия были объявлены дозволен­ными по отношению к еретикам, поставленным вне закона; священ­ники мучили их на смертном одре, отнимали у них детей, разру­шали их храмы. Наконец, в 1685 г. Людовик XIV, которого страх смерти сделал особенно преданным религии, решился нанести послед­ний удар протестантизму: он отменил Нантский эдикт; совершил он это, с одной стороны, под влиянием свопх духовников-иезуитов, с другойпод влиянием льстивой и фальшивой женщины, г-жи де Мептеноп, которая, заботясь лишь о самой себе, хотела, чтобы забыли о её собственном протестантском происхождении. Освободившись, таким образом, от всяких обязательств по отношению к тем из фран­цузов, которые вместо католической обедни шли на протестантскую проповедь, Людовик XIV стал тогда жестоко наказывать за ересь, как за настоящее преступление. Тысячи и десятки тысяч протестан­тов познакомились с «галерами» короля, одно имя которых заста­вляет до сих пор трепетать французских крестьян в отдален­ных местностях. Палка, бич, кандалы и орудия пыток царили на этих галерах, угрожая вечно их несчастным обитателям, взятым в плен маврам или осужденным на это наказание французам. Между ними было немало невинных и настоящих мучеников, кото­рых несчастье или людская злоба привели на эти страшные суда. Не известно еще, где судьба наказуемых была ужаснее, у берегов ли
Гонение против протестантовъ
501
Мавритании, где пленники-христиане гребли под началом у мусуль-
№ 404 Театр войны с „камисарами".

* A J * ГИ 9 иыииѵ Ж1С4 viiun А D, U AU И П U ОДП Dl UD П0ЦС1П П Uri ED C7.1VAJ DwnilDl Г*
носящей заголовок: „Севеннские горы, в которые отступили фанатики Лангедока, и долины, в которые они делают свои набеги, с изображением великих королевских дорог, по­строенных по приказанию короля, чтобы сделать эти горы более доступными, под руковод­ством де Бавилля, интенданта Лангедока, снятые на месте .. 1703 г.“.
Интендант Лангедока разрушил 446 замков и хижин, в которых жили 19500 жителей.
ман, или во французских водах, по которым молчаливо двигались галеры великого короля!
502
Человек и Земля
Гораздо счастливее были те из гугенотов, кто погиб свобод­ными людьми! В долинах Севеннских гор, по обоим склонам их, протестанты были достаточно многочисленны для того, чтобы образо­вать настоящее государство в государстве; они очень хотели бы жить в мире и согласии со своими соседями, по сознавали в то же время свою силу и знали, что пх прекрасно защищают их крутые горы и пол­ное бездорожье. Севеннцы оказывали упорное сопротивление, которое не­редко увенчивалось успехом, и против них пришлось высылать це­лые армии под начальством выдающихся маршалов франции, сра­жавшихся со знаменитейшими полководцами во время внешних войн. Во все времена, одпако, подобные внутренния «карательные экспеди­ции», не контролируемые международным правом, отличались гораздо ббльшим варварством, чем походы, предпринимавшиеся оффициально против внешних врагов,тоже можно сказать и об этих «драгонадахъ», предпринимавшихся защитниками католической религии в Севеннских горах: это были военные предприятия, исполненные не­вероятных ужасов и сопровождающиеся всевозможными возмутитель­ными деяниями.
Настоящая война разыгралась много времени спустя после оффи­циального её объявления, в 1702 г., и продолжалась целых два с половиною года, её следствием явилось почти полное исчезновение населения в области Севепн. Особенно демократический и твердый характер дает этой борьбе горных жителей с целыми армиями то обстоятельство, что высшие сословия не принимали в ней никакого участия, в противоположность тому, как это происходило при подоб­ных восстаниях в предшествующие времена. Протестантское духо­венство также не принимало в борьбе никакого участия; оно держа­лось в стороне, исполненное печали и горести, и повторяло лишь из­битые слова: «повинуйтесь властямъ»! Протестанты Севеннских гор, «камисары», заключили, однако, «договор со смертью» и не нуждались ни в аристократии, ни в духовенстве для того, чтобы оказывать по­бедоносное сопротивление врагам в своей горной крепости. Чтобы лишить их продовольствия и заставить спуститься в равнину, где их можно было бы перестрелять как рябчиков, необходимо было действовать методически и последовательно разрушать все деревни, все хижины восставшей страны, что и было, впрочем, исполнено. С этого времени разграничивающая полоса, образуемая Севеннами между бас­сейном Средиземного моря и бассейном Луары, между южной Фран­цией и Францией северной, в значительной степени расширилась. Тяжелая длань Людовика XTY тяготеет еще и до сих пор пад севеннскими пустынями!
Все французские протестанты, которым удалось ускользнуть отъ
Опустошение области Севеннъ
503
преследований, нашли себе убежище в Англии, в Голландии и в различных княжествах Германии, где их встретили с распростер-
№ 405. Колонии гугенотов в Германии.

Масштаб 1 : 5000000.
Точки, отмеченные значками, представляют собою колонии, существовавшие еще в КО2 г. Все они снабжены названиями за исключением Валльдорфа и Гомбурга близ Франкфурта и Унтермушельбаха, Корреса, Серреса, Дурртенца и Пинаше в окрестностях Штуттгарта.
тыми объятиями; отчасти им удалось проскользнуть незаметным обра­зом в такие иностранные города, как, например, Женева, которые
504
Человек и Земля
не решались принять пх открыто из боязни возбудить гнев Людо­вика XIV. Число французов, погибших в тюрьмах и в сражениях пли принужденных отправиться в изгнание, определяется в 400 или 500 тысяч человек. Таким образом, население Франции уменьшилось сразу, по меньшей мере, на одну тридцатую всего своего количества, а если было бы возможно определить эту потерю, принимая во внимание значение покинувших ее людей, то не подлежит сомнению, что упадок её в смысле промышленности и в смысле развития умственных и мораль­ных сил представился бы еще более значительным: протестанты являлись, ведь, наиболее образованными и наиболее предприимчивыми подданными, и необходимость защищать свою веру против злой воли повелителей требовала от них несравненно большего достоинства и выдержки, чем от огромного покорного стада преданных католиков.
Многие из городов лишились своего населения; другие города утратили свою промышленность, были забыты и впали в бедность, такова была участь Сомюра и Тура; Руан, население которого состояло из 80000 душ, лишился четвертой части своих жителей. Не­которые отрасли промышленности, специально развитые во Франции, были как бы вырваны с корнем и чересажены в Голландию, в Швейцарию, в Англию, в Лрирейнские страны, в Бранденбург; это позволило данным чужим областям успешно конкурировать с под­данными Людовика XIV и, пожалуй, даже совершению устранить пх с рынков, на которых опи до того времени монополизировали из­вестные отрасли торговли изделиями своей промышленности.
В истории Германии особенно знаменит Потсдамский эдикт 1685 г.,это был правительственный акт, которым обещалась по­мощь, и давалось прибежище изгнанным протестантам. 15 лет спу­стя, в 1700 г., французская колония в Пруссии состояла уже из 14484 человек, не считая солдат, поступивших на службу. Около 200 французских колоний основалось по всей Германии, но более сла­бые из них вскоре исчезли, растворившись в окружающей среде, главным образом, благодаря постепенному переходу кальвинистов в лютеранскую веру; сознание расовой обособленности, противившееся утрате своего языка, быстро уничтожалось, когда религия перестала разъединять верующих. Некоторое количество этих групп было под­креплено позднее эмигрантами из Кобленца, из которых кое-кто остался в стране и оставил после себя в ней свое потомство; на. конец, ремесленники, главным образом, парикмахеры и портные, две специальности, считающиеся французскими по преимуществу,стали устраиваться также в крупных городах Германии. В общем в настоящее время в Германии насчитывается около 100000 подданныхъ
Потсдамский эдикт 1685 г.
505
французского происхождения, которые сохранили свое французское имя, не переводя и не изменяя его, и даже, основываясь на своем про­исхождении, считают себя до известной степени аристократами; о фраисвоем они пе забывают,это можно сказать
цузском происхождении даже о тех из нпх, кто стал настоящим германским патрио­том или, по крайней мере, выдает себя за такового!
Главнейшие отрасли промышленности, пере­несенные в Германию потомками француз­ских гугенотов.были: выделка шерсти,шелка, бумаги; кроме того, очень значительную часть эмигрантов со­ставляли художники и рисовальщики, граверы и типографщики, книго­продавцы и профессора. Тогда как вообще в настоящее время пз пятисот немцев на­считывается в сред­нем лишь один фран­цузского происхожде­ния. в иптеллигепт-

Галилей, 1564-1642.
помь мире Германии пропорция эта увеличивается в пять раз 9-
Чтобы доказать, что политические события, войны, революции и коптр-революции имеют прежде всего характер экономический, не­которые авторы утверждали, что истинная причина религиозной револю­ции заключалась в борьбе из-за материальных выгод между земледельцами-католиками и протестантами-промыипленнпкамп. Пе подлежит сомнению, что и эта причина борьбы отчасти имеет свое значение. Многие из гугепотов-собствфнников сделались весьма крупными про­мышленниками, и католики, обедневшие вследствие того, что протестанты одержали над ними верх на поприще труда, имели возможность подъ
1) Jacques Blainville. Revue des Rcvucs, 1 fcvr. 1900.
506
Человек и Земля
предлогом их ереси оградить себя от опасных конкурентов. В эпоху отмены Нантского эдикта прошел уже целый век со времени начала войн из-за реформации, и относительное положение сторонни­ков обоих вероучений чрезвычайно сильно изменилось. Протестанты, всюду преследуемые, подвергавшиеся всевозможным гонениям, не имевшие права занимать большинства должностей, должны были, совер­шенно подобно евреям и армянам, изощряться в изобретении спо­собов для существования; должны были развивать свою инициативу, измышлять новые способы, даже целые новые отрасли промышленности и изыскивать даже при окружавших их неблагоприятных условиях необходимые рессурсы, чтобы получить, по крайней мере, те единственно доступные им преимущества, которые даются деньгами.
Как бы то пи было, экономические причины играли, без сомне­ния, совершенно второстепенную роль в том акте частичного само­убийства, который совершила Франция, лишив себя самого деятельного класса своего населения. Гонения здесь исходили свыше, из придвор­ных сфер, расточавших яд клеветы. Отсюда/же проистекали и не­терпимость и ненависть к ием из католиков, которых можно было упрекнуть исключительно лишь в чрезмерном ригоризме, с кото­рым ими соблюдалась католическая вера. Так, на яисепитов смо­трели косо, так как они были слишком благочестивы, и от них нельзя было ожидать низменной угодливости; они не одобряли велико­лепных придворных царедворцев и элегантных придворных дам, шествовавших по пути, усыпанном розами. Что касается свободных мыслителей, то их благоразумные заботы об отыскании себе убежища в голландских провинциях или в швейцарских кантонах имели полное основание. Петр Байль, например, был самими протестан­тами обвинен в богохульстве и пострадал за это тем, что маги­стратурой в Роттердаме ему было запрещено преподавание, и затем он был изгнан. Декарт также понял, как опасно оставаться под бдительным оком Ришелье, осуждавшего даже теории Коперпика, и остерегался преподавать или писать во Франции. Ему постоянно прихо­дилось спасаться бегством в Германию, в Голландию, в Швецию, и оп отнюдь пе торопился опубликовывать свои рукописи, касающиеся опасных предметов; особенно осторожен был он по отношению к тем вопросам, которые послужили причиною к осуждению инквизи­цией Галилея, его великого предшественника в области физических и механических знаний.
Известно, что более ста лет спустя после открытия Нового Света этот замечательный астроном и мыслитель Италии должен был дважды (в 1615 и в 1633 г.) предстать пред духовным судом. Знаменитый ученый был осужден невежественными инквизиторами;
Галилей
507
Коллегии !). Впрочем, по всей

ему пришлось встать иа колени и отказаться от своей «нелепой» теории вращения земли; затем он был заключен в темницу и до копца своих дней содержался под строгим надзором в городе Арцетри, причем его собственный сын был надсмотрщиком над ним по поручению Духовной ности, свободное обра­щение и замечатель­ный дар речи Галилея еще гораздо сильнее смутили Рим, чем самая сущность его учения; будучи превос­ходным писателем, он был и замеча­тельным оратором и вел слишком откры­тую пропаганду 2). По существу безразлично, были ли действительно произнесены Галилеем перед его судьями слова: «Eppursi пшоѵе»-«а опа все-таки дви­жется »,это даже мало вероятию, и никаких исторических доказа­тельств не сохрани­лось,или же слова эти были выдуманы позд­нее, в 1744 г., Штейн-
ахером из Вюрцбурга 3),как бы то ни было, они сделались исто­рическими и применяются постоянно в тех случаях, когда желают отметить, что истина, несмотря на все притеснения духовенства, не­смотря на преследования королей и ненависть невежд, одерживает, в копце концов, победу над тьмою.
Последним, имевшим большое значение деянием Людовика XIV, когда он уже, страдая ненавистью к людям, больной и боящийся близкой смерти, видел, что все его честолюбивые замыслы рушатся, и
Ренэ Декарт, 15961650.
1) White. «llistory of the warfare of Science...», trad. de Varigny. 2) Th. H. Martin. «Galilee»; Picavet, Kevue Rose 1895. 3) Seb. Guntherr. «Kepler, G lilci».
508
Человек и Земля
что королевство его распадается, было вновь полное обращение к католической церкви и совершенное раскаяние. Изданная папой Кли­ментом XI в 1713 г. булла, направленная по внешности против янсенитов и протестантов, имела своею мишенью па самом деле галликанскую церковь и самого короля и была написана по требованию последнего. Надо всем решительно, даже над государственною властью, должна была простираться власть непогрешимого римского первосвя­щенника, и представителями её должны были являться направители об­щественной совестисвященники и монахи. Таким образом, как бы самоубийством окончилась карьера повелителя, который решился стать владыкою всего мира! Европа была, однако, уже па заре XV'IIГ века, и папы и короли, церковь и государство были далеко не единственными силами, боровшимися за обладание людьми. Эти последние сами начи­нали мыслить самостоятельно и начинали посмеиваться и над духов­ными и над светскими своими повелителями, на вид нередко столь страшными и в то же время совершенно призрачными, так как ца­рят они исключительно лишь в силу сдерживающего всех страха пред властью!
Франция, в начале царствования Людовика XIV бывшая относи­тельно богатой и цветущей, находилась в конце этого продолжитель­ного царствования в состоянии крайней бедности, даже в худшем состоянии, чем век спустя, накануне революции. Налоги были удвоены, и мудрый методический надзор, организованный «реформами» Коль­бера, не дозволял никому ускользать от жадности казны. Местная торговля почти уничтожилась вследствие полной уверенности в том, что встретит на всех перекрестках, у всех городских ворот без­жалостных собирателей податей и пошлин, и голод мог свиреп­ствовать в любой из провинций Франции, в то время как в со­седней мог быть богатый урожай. Почти насильственное пребывание всех представителей аристократии при дворе и непреодолимое притя­жение, оказывавшееся Версалем, влекли за собою разрушение замков, находившихся вдали от резиденции. Вельможи перестали посещать свои поместья и даже, случалось, никогда не видали их, по продол­жали требовать прежних доходов, не возвращая ни малейшей ча­стицы из отбираемых богатств земле, которая их породила; в результате значительная часть земель королевства заросла травою и не давала более тех доходов, которых требовали от них обед­невшие владельцы.
Так образовалось много «пустошей», не столько благодаря при­родным условиям, сколько по вине человека. Если земля становилась «пустою», то в этом не был повинен пи климат, ни почва, виною были войны, подати, нравы и обычаи придворных короля и ихъ

Парламент в царствование королевы Анны.
510
Человек и Земля
непредусмотрительность. Среди этих земель, сделавшихся бесполезными для человека, можно отметить, например, Солон, опустошенную еще в течение религиозных войн,теперь аристократические владельцы её оставили эту страну на произвол судьбы, предоставив пескам за­носить ее и болотам затягивать.
Таким образом, конец царствования был встречен всеми с радостью, несмотря на то, что он вовсе не обозначал собою конца всех бедствий. Казалось, однако, что Провидение вооружилось против старого короля, который упорно не хотел умирать, в то время как его наследники, сын и внук, умерли один за другим. Общественное мнение не могло допустить, чтобы все эти смерти были случайны, по­дозревало преступления и считало двор сонмищем отравителей. Редко приходится видеть, чтобы эпоха, полная роскоши и великолепия, окан­чивалась столь плачевно! Впрочем, «мир любит, чтобы его обманы­вали»: в истории, несмотря па полное разложение государства, цар­ствование Людовика XIV превратилось в апооеоз, по крайней мере, по описаниям придворных писателей. У Людовика XIV, подофно тому как и у Александра Македонского, у Цезаря и у Карла Великого, были всегда его собственные льстецы, прославлявшие его,сколько дер­жавных особ, даже и среди современных лам, избирают его сеое примером, достойным подражания!
Пришел черед Англии занять первое место в Европе. Не­смотря на внутренние политические перевороты и двойную перемену династии, несмотря на временные удары судьбы п даже па унижение всего народа, увеличение населения и рост торговли в Англии пе пре­кращались в течение всей второй половины XVII века. Король Карл II, призванный из своего изгнания после смерти Кромвеля и отказа сто сына от протектората, пытался, разумеется, противодействовать всему, что совершилось за время его отсутствия; но попытки эти были бесплодны, так как нельзя уничтожить историю; он ополчился даже против покойников и обезглавил тела убийц короля. Оп хотел также вернуть Англию в лоно католической церкви и зашел в этих попытках так далеко, что стал получать на этот предмет денежные субсидии от Людовика XIV. Ему пришлось, однако, выдержать силь­нейшую борьбу с парламентом,иначе говоря, со все более и более возраставшей буржуазией. Если ему удалось к концу своей жизни от­воевать свою абсолютную власть, освободиться от наиболее опасных своих противников, павших от руки палача, и даже заставить окс­фордский университет торжественно объявить, что учение о передаче королю народной власти по договору греховно и преступно, то зато брат и наследник его, король Иаков II (1685 г.), на себе убедился
Английская революция
511
в том, что сила все же является достоянием столь презираемого народа!
Иаков II царствовал лишь три года. Зять его, Вильгельм III Оранский, высадился у берегов Англии с военными силами и всту­пил с ним в борьбу под тем предлогом, что он, Вильгельм, является настоящим, законным наследником престола: фактически Вильгельм явился в Англию в качестве защитника протестантизма и парламентского режима против католицизма и режима абсолютной монархической власти. Король Иаков едва успел оказать некоторое сопротивление. Сперва он был взят в плен, затем с презре­нием выпущен на свободу, как человек, не имеющий никакого зна­чения, н должен был спастись бегством во Францию к «Великому королю», которому он постоянно подражал. Интересно отметить, что эта перемена династии носит в истории Англии название революции 1689 г.; вступление па престол нового короля и «объявление правъ» относится, па самом деле, к февралю 1688 г.; год же начинался тогда 25 марта. В представлениях буржуазных слоев граждан­ская война, смерть Карла I и английская республика (Commonwealth) представляли собою не более как подготовительные эпизоды, предше­ствовавшие получению власти этими слоями.
Вильгельм III правил в полном согласии с парламентом, нашедшим в представителе новой династии защитника своих древ­них привилегии, и почувствовал себя в скором времени столь сильным, что мог стать во главе других союзников и начать борьбу с Людовиком XIV*. Царствование его невестки, королевы Анны, всту­пившей па престол после него (1702), представляет собою в истории Великобритании период, еще более богатый военными победами, так как в течение его следовали одна за другою победы при Блэиигейме, Рамилльи, Уденарде, Мальплаке, одержанные её полководцем Маль­боро. Утрехтский мир (1713 г.) утвердил выдающееся положение Англии среди других держав Европы и увеличил до чрезвычайных размеров английские колониальные владения за счет таковых Фран­ции; по этому договору англичане получили Новую Шотландию, Нью­фаундленд и соседния воды; по нему же они завладели скалами Ги­бралтара, этой постоянной угрозой испанскому государству и драгоцен­ным приобретением для английской торговли; наконец, по нему же опи приобрели исключительное право ввоза негров в количестве 4800 голов в год па испанские Антильские острова Англия доби­лась, таким образом, монополии торговли человеческим мясом!
В эту эпоху история Англия и история Франции представляют замечательный параллелизм в превратностях, претерпевавшихся ди­настиями и отражавшихся на всем политическом организме. Тогда
512
Человек и Земля
как смерть королевы Анны (1714 г.) обусловила восшествие на троп Великобритании германской династии Георгия Ганноверского, кончина Людовика XIV (1715 г.), правнук которого, Людовик XV, был еще ребенком, повлекла за собою столь ненавистное вмешательство парла­мента и назначение регентом Франции герцога Орлеанского, которого покойный ■ король как-раз желал отстранить от власти.
Германия, которую войны между католиками и протестантами раз­дробили на множество государств и княжеств, преследовавших свои частные интересы и даже опиравшихся на чужеземных властителей, восстановляла лишь с большою медленностью свои силы после ужас­ной трпдцатилетней войны. Антагонизм севера и юга, Бранденбурга, который в 1701 г. должен был сделаться королевством Прусским, п Австрии, па деле повлек за собою разложение Германской империи, и самая значительная, сохранившаяся часть её, именно Австрия, при­лагала большие усилия к тому, чтобы сохранить свою независимость в борьбе с турками, воодушевленными еще страстью к завоеваниям.
Турция уже в течение целого века, т.-е. начиная с эпохи, когда флотилии Сулеймана Великолепного господствовали в Средиземном море, являлась значительно ослабленной. Распространение власти ту­рок по направлению к западу прекратилось со времени бесполезной осады Мальты в 1565 г. и битвы при Лепапте в 1571 г.; турецкие султаны, запершись в своих дворцах и окруженные заговорами п интригами, поручили своим наемникам дело дальнейших завоеваний. В то же время, впрочем, Германия была еще более истощена, чем Турция, и великий визирь Кара-Мустафа«Мустафа Черный»повеле­вавший обширною областью между Альпами и Карпатами и одержавший целый ряд побед над австрийскими войсками, решился подступить даже к самой Вене, столице империи (1683 г.).
Под Веной Кара-Мустафа потерпел, однако, поражение вслед­ствие того, что на помощь ей пришел Ян Собесскип, король Польши; вторая попытка его была столь же неудачной, как и попытка Сулей­мана в 1529 г., и тогда началось обратное движение. Отступление ту­рок повлекло за собою утрату ими города Буды и значительной части Венгрии, затем после битвы при Мохаче (1687 г.) пм пришлось очистить Славонию и Кроацию. Императорские войска достигли Бел­града. В конце века мир, заключенный в Карловиче, принудил турок предоставить Венгрию и Трансильванию австрийцам, отдать Азов русским,' Украйну и Подолиюполякам, Пелопопсс венеци­анцам,по поверхности и по числу населения уступленные области составляли третью часть их владений в Европе. В течение следую­щих лет произошел опять ряд столкновений с различными ре-
513
Отступление Турции
зультатамп, и затем был заключен мир в Пассаровцц^ № 406. Великая Турция.

Редкая штриховка отмечает области, утраченные Турцией б конце XVII века; незаштоихо-анная областьвладения Турции, сохранившиеся у неё после битвы при Зенте в * 1697 г. и после мира при Карловице в 1698 г.
На поле битвы при Мохаче, где турки потерпели в 1687 г. поражение, они же одер­жали победу нас Венгрией в 1526 г. F
который гарантировал преобладающее влияние Австрии в дунайских областях, лежащих за пределами Германии. Таким образом, центр тяжести империи был перенесен с запада на восток.
Человек и Земля, т. IV.
33
514
Человек и Земля
Целый ряд событии впутал Швецию и Россию в эти войны в области Дуная; эти отдаленные северные царства принимали уже не­которое участие в великих исторических движениях Западной Европы. Так, Швеция в качестве протестантской державы, охватывавшей об­ширные германские страны, была вовлечена в борьбу, происходившую во время тридцатилетпей войны. Россия, однако, освободившаяся от ига монголов, оставалась почти неизвестной всем другим госу­дарствам Западной Европы и не имела с ними никаких прямых сношений; можно сказать, что она со стороны запада была прикрыта Венгрией, где христиане и мусульмане вели непрестанные войны, и Польшей, которая вместе со Швецией и мелкими прибалтийскими госу­дарствами прерывала совершенно сообщение между Германией и Рос­сией,это были «государства-буфера», существовавшие во все времена, даже значительно ранее того, как они были измышлены современной дипломатией.
Уже с конца XV века владычество татар Золотой Орды пре­кратилось в центральной России, п «великий князь и самодержецъ» Иоанн III избрал символом своего царства древний византийский герб двуглавого орла, высматривающего добычу по обе стороны, на востоке и на западе. Однако, Россия не была еще вполне европейским госу­дарством, так как даже почти столетие спустя, в 1571 г., татары Крыма совершили набег в её пределы и проникли до самого центра великорусской равнины, сожгли Москву и увели с собою 1ООООО плен­ных в рабство. В это время царствовал Иоанн IV, справедливо называемый «Грознымъ». Это был ужасный властитель, о котором в истории сохранилась память как об одном из самых жестоких и кровожадных; он был также протестантом в духе своего совре­менника Генриха VIII: признавая установленные догматы церкви и со­вершая обычные обряды, он требовал, чтобы духовенство повинова­лось всецело его приказаниям и его воле.
Когда митрополит московский попробовал сделать несколько очень осторожных замечаний по поводу совершенных царем крова­вых деяний, Иоанн внезапно среди зимы уехал из Москвы, устро­ился вместе со своею охраною в одном из соседних селений и велел сказать митрополиту, что он собирается оставить управление царством, так как духовенство покровительствует виновным боя­рам и охраняет их от гнева монарха. Чрезвычайно напуганные этим посланием, в котором они видели угрозу, обитатели Москвы, столь привычные рабству, что пе могли себе и представить государства, управлявшагося собственными силами, поторопились призвать обратно царя, который с того времени мог предавать их мукам, убивать и гноить по тюрьмам, сколько его душе было угодно. Он взял затемъ
Правление Иоанна IV Грознаго
515
в свою полную частную собственность большое число городов и оо-

Русский патриарх и духовенство XVII века.
ластей, доставлявших ему по желанию солдат и палачей, п, прежде всего, отплатил непокорному митрополиту.
33*
516
Человек и Земля
Ведя войны со всеми, на югес татарами, на востоке и па се­верес азиатскими и финскими народностями, Иоанн Грозный стре­мился, конечно, перенести войну и на запад, где имелись соседи, более богатые, более образованные и более культурные. Наибольшую нена­висть питал он к городу со славным прошлым, к «Господину Великому Новгороду», так как в нем жили еще и не были иско­ренены традиции свободы и независимости; Иоанн отдал приказ взять и разрушить Новгород, и в течение пяти недель в этом городе убивались ежедневно сотни и тысячи людей,их было уничтожено, как говорят летописи, 60000 душ, так что течение Волхова останавлива­лось из-за груды трупов, образовывавших плотину. Таким обра­зом, царем были очищены подступы к Финскому заливу и к Бал­тийскому морю, но, вместе с тем, им были перерезаны те естествен­ные пути сообщения, которыми его государство обладало здесь,Нов­город являлся связующим звеном с Западной Европой; во время борьбы, которая затем разыгралась, поляки и шведы, бывшие более сильными, препятствовали русским дойти до берега моря.
Гордая Новгородская республикаодно из первых выдающихся творений восточного славянского мирапроложила свои торговые пути не при посредстве завоеваний, а благодаря своей ловкой политике, сопро­вождавшейся заключением союзов, и благодаря взаимным торговым интересам,эти пути доходили до самого Скандинавского моря, вечно свободного ото льда и доступного кораблям во все времена года. Еще в начале XI века ею был основан город Кола, и строились торго­вые и рыболовные суда, плававшие вдоль «Мурманскаго» или «норманн­скаго» берега, названного так по той народности, с которой русские обменивались здесь своими товарами. Новгородцы распространяли свою власть даже на более значительное пространство, чем то, которым в этих областях располагает Россия в настоящее время, так как под их началом находились и берега Варангер-фьорда, те­перь норвежские; за восемь веков, следовательно, славянское влияние не возросло, а относительно уменьшилось на этом побережье. В 1553 г., когда английский мореход Шэнселлор проник в Белое море, портовый город Новые Холмогоры, где он встал на якорь, являлся не более как заместителем одноименного древнего города, основанного «биармиями» или пермяками, которые в течение веков были союзниками Великого Новгорода. Таким образом, совершенно несправедливо приписывается английским мореплавателям открытие торгового пути через Архангельск, они, правда, воспользовались им для непосредственной торговли с Россией, заключив договор с Иоанном IV, но на самом деле этот путь был проложен уже и существовал, по крайней мере, в течение пяти веков.
Торговля с Сибирью
517
То же самое можно сказать и относительно воображаемого откры­тия Сибири Ермаком, этим беглым казаком, голова которого была оценена. Этот предводитель разбойничьей шайки, прошедший по Си­бири в царствование Иоанна Грозного, в 1579 г., проложил своим мечем путь, которым уже пользовались мирным порядком новго­родские и биармийские купцы в течение ряда веков. Однако,рабский ум создан таким образом, что не придает никакого значения со­бытиям, если они не закреплены насилием и кровью! Еще задолго

Ружье царя Алексея Михаиловича и его устройство.
до Ермака страны Сибири, по которым проходили новгородские купцы, были нанесены уже на карты Себастьяна Минстера и Герберштейпа; правда, по ту сторону Оби вся Азия была сведена к узкой полоске, так как Кумбалик, т.-е. Пекин, и царство Китай занимают на карте Герберштейпа лишь правый берег реки. Истина относительно взаимного расположения этих различных стран была бы, однако, вскоре выяснена, если бы правительство, старающееся постоянно при­давить торговлю под предлогом её лучшей защиты, пе приложило всех стараний к тому, чтобы прервать торговые сношения. В 1580 г., год спустя после похода Ермака, английские мореплаватели Питт и Джекман проникли в Карское море и, последовав примеру русских судов, встреченных ими здесь, перебрались в бассейн Оби через Обдорский перешеек. Эта экспедиция не осталась без влияния па осно­вание города Мапгазеи, который был построен в 1601 г. более 200 километров выше устья реки Таз и который привлекал к себе не только русских купцов, но п иностранных представителей
518
Человек и Земля
торговли, занимавшихся ввозом и). Таким образом, Англия находи­лась уже в прямых сношениях с Сибирью, когда русское пра­вительство, обеспокоенное этими сношениями с чужеземными странами, уничтожило окончательно свободную торговлю. Это произошло в 1620 г., и более двух с половиною веков должно было пройти до того вре­мени, когда Нордепиииильд, возобновив старинные начинания, предпри­нял свою знаменитую экспедицию 1875 года.
Деяния Иоанна Грозного носили в самих себе противоречие. С одной стороны, он старался привести свое государство в непосред­ственное соприкосновение с Европой путем завоевания Финского за­лива, с другой жеотрезал торговые пути сообщения, обнажая таким образом свою западную границу и открывая ее против своего же­лания завоевательным стремлениям королей Польши и Швеции. После его смерти, последовавшей в 1584 г., народ его остался терроризо­ванным и был готов ко всяким унижениям, ко всякой тиранпии. Именно при таких условиях регент Борис Годунов, завладевший позднее верховною властью (1598 г.), получил возможность совершить тягчайшее преступление против народа, прикрепить крестьян к земле, превратить их в безвольные «души», в настоящих рабов, и все это под предлогом улучшения положения бедных классов народа. Иначе, впрочем, не могло и быть. Абсолютная монархическая власть влечет за собою полное порабощение населения. Аристократия, или, вернее, все имевшие отношение ко двору«дворяне»были с того времени также порабощены верховною властью, так как не имели никаких конституционных гарантий; они превратились в чиновни­ков, лишенных всех политических прав и подверженных даже долгое время телесному наказанию,ясно, что рабство должно было от­ражаться и на всем социальном организме, вплоть до самого послед­него крестьянина. Рабство уже фактически осуществилось, когда за­кон, изданный Борисом Годуновым в 1590 г., запретил земле­дельцам менять свое местожительство, прикрепил их к земле, чтобы владельцы земли не были лишены пи в каком случае их услуг. Число крестьян, прикрепленных, таким образом, силою к земле, определяется в 1500000 человек,это количество несчаст­ных рабов должно было удесятериться и даже увеличиться в двад­цать раз в течение последующих трех веков, причем на судьбу их отнюдь не влияли те перевороты и тот прогресс, который совер­шался за пределами России во всем остальном мире.
Период, последовавший непосредственно за ужасными временами Иоанна Грозного и Бориса Годунова, был, пожалуй, еще тяжелее: на-
1) А. Kintoch. «History of the Kara sea trade route to Siberia».
Закрепощение крестьянъ
519
род был совершенно предоставлен на произвол судьбы; он стал жертвою каких-то бесплотных призраков, жертвою собственного без-
№ 407. Россия яо времена от Иоанна Грозного до Петра Великого.

Незаштрихованное пространствоцарство Иоанна Грозного и его преемников; заштри­хованная на-крест частьприобпетения Петра Великого; редкая штриховкаприобретения Екатерины II (1762-1796). Присоединение Финляндии к империи относится к 1809 годѵ, когда часть Кавказл уже принадлежала России.
умия! Иезуиты, стремившиеся к господству над всем миром, имели даже основание вообразить, что настал момент, когда для них яви­
520
Человек и Земля
лась возможность завладеть Россией, как они завладели Польшей, и управлять ею от имени польского короля Сигизмунда. Следуя своему обычному методу, состоявшему в том, что путем смещения управи­телей и, в случае надобности, замены одного другим создавались пе­ревороты в верхах, они выставили самозванца, выдававшего себя за сына Иоанна Грозного,так они подготовляли себе пути для проник­новения в Россию; вскоре, действительно, польским войскам удалось занять московский кремль. Поляки, однако, слишком злоупотребляли завоеванною властью, распределяя чересчур заметным образом важнейшие должности среди пользовавшихся их покровительством чужеземцев,национальное чувство было восстановлено против них; Разыгралось всеобщее восстание, п против чужеземных пришельцев вооружился весь народъи духовенство, и купцы, и крестьяне, и бояре. В 1613 г. кремль, символизировавший собою народное могущество, был отнят у поляков, и в Москве воцарилась новая династия дом Романовых.
Война, впрочем, должна была продолжаться на границах, кото­рые были перед тем лишены русскими самодержцами их естествен­ных защитников; под напором турок, поляков, шведов протя­жение русских владений постоянно менялось, так как не было твер­дых точек опоры, которые могли бы образовать искусственную гра­ницу из цепи укрепленных пунктов. Как ни велики были, однако, превратности судеб на западной окраине империи, безусловно, более значительны были изменения, происходившие внутри России под двой­ным и противоположным по своим результатам влиянием, именно, под влиянием самой природы и внешней среды, и под влиянием за­хвата земель вместе с обрабатывающими их крестьянами относи­тельно небольшим числом землевладельцев. Переселения в новые области, сопряженные с колонизацией незатронутых земель, являлись результатом естественного, можно сказать, почти неудержимого влече­ния вдаль; и в то же время вся наличная власть, все законы и указы под страхом наказаний и казней, требовали от людей полной неподвижности, полного рабства. Таким образом, история России яв­ляется двойственной: это попеременно или даже одновременно была история вторжения кочевых народностей и, вместе с тем, история колонизации земледельческих народностей; летописи страны полны рассказами, относящимися, с одной стороны, к внезапному наводнению страны чужеземцами, с другойкасающимися переселений крестьян в новые области 2).
Безграничность равнины России облегчала чередование этих про-
1) AI. Tratchevski, «Revue internationale de Sociologie», aout, 1895.
Равнина России и её обитатели
521
тпвоположных одно другому движении: иногда орды азиатов разлива­лись волнами по всей стране, в других же случаях земледельцы, сделавшись слишком многочисленными, расселялись, мало-по-малу, и основывали общину за общи пой, подобно тому как размножаются клетки в организме. Безграничная власть, приобретенная вскоре цен­тральным правительством, произошла отчасти в силу тех же усло-

Русский город в XVII веке.
вий: повелители одержавшего над другими верх княжества не встре­чали на своем пути никаких препятствий; нигде не наталкивались они на неприступные, устроившиеся на скалах крепости, и, кроме того, абсолютизм его власти не страдал от многочисленных феодалов, являющихся обыкновенно и подчиненными повелителю и в то же время его соперниками. Соратники на воине, командовавшие частями войск и державшиеся вокруг своего повелителя, не образовывали группы мелких вассальных князьков, как на Западе: они слагались в «дружину», жившую военной добычей и тою частью доходов, которая назначалась князем; дружинники не устраивались, однако, па земле и не передавали свои земельные имущества старшим сыновьям. Шум­ливая дружина царя п великого князя московского пе могла препят­ствовать его капризам и фантазиям, по нередко охватывалась одинако­
Ь22
Человек и Земля
вым с ним порывом безумия и кровожадности, как то было, на­пример, во время Иоанна Грозного.
При своем страстном желании царить всюду и встречать полное повиновение во всех делах как политических, так и религиоз­ных, московские цари должны были считать своими главнейшими вра­гами казаков, «запорожцевъ», т.-е. обитавших за порогами Днепра на низменных и лесистых берегах и на островках этой реки. Эти храбрецы многократно с чрезвычайным упорством защищали мирное население внутренней части России от вражеских нападений. Много­кратно также, вслед за вторжением врагов, они сами вторгались в мусульманские страны и на объявление «священной войны» отвечали и со своей стороны «священною войною». На своих легких ладьях пре­следуя врагов или в погоне за военной добычей, они решались даже пересекать опасное Черное море. Их видели и в Малой Азии, в Синопе, который они сожгли, и на Босфоре у степ Константинополя, где они нередко жгли предместья. Без их защиты Московское цар­ство, не защищенное с юга никакой естественной границей, сделалось бы, наверное, простой провинцией Турции. Запорожцы имели, таким образом, полное право на признательность своих соседей и соотече­ственников, малоруссов и великоруссов.
Именно им обязана Россия своею политическою независимостью; по в то же время запорожская «сечь», т.-е. собрание всех запо­рожцев, устраивавшееся где-нибудь па берегу Днепра или в степи, подобно тому как вече в Новгороде, представляла собою чисто­республиканское собрание, которое нисколько не заботилось о воле мо­сковского царя. Отсюда родилась сильнейшая ненависть: свободный запорожец считался врагом, и его ненавидели больше, чем мусульманина-турка. Кроме того, как могли существовать на сплошной рав­нине, каковою является Россия, па равнине, не имевшей других пре­пятствий, кроме лесов, болот и рек, два явления, столь коренным образом различающиеся между собою, как полное рабство крестьян и свободная военная республика? Пе подлежит сомнению, что владельцы крупных земельных имуществ, возделывавшихся руками крепост­ных, не могли терпеть существования вблизи них общества свобод­ных людей, гордящихся своею независимостью. Если бы беспокойная община запорожцев удержалась, то было бы невозможно воспрепят­ствовать бегству или же возмущению более энергичной части закрепо­щенных рабов, в особенности тех из них, кого побуждало к борьбе страстное желание отплатить за все несправедливости. Либо кре­постная зависимость, либо Запорожская сечь должна была исчезнуть; но моральный облик народа, не требовавшего вовсе свободы для всех и видевшего в свободе лишь результат удачного случая или приви­
Запорожские казаки
523
легию, получаемую от рождения, заставлял думать, что интересы крепостпиков-рабовладельцев одержат верх над свободной придненровской республикой.
Контраст между этими двумя боровшимися общественными груп­пами сделался тем более "сильным, что области, примыкавшие къ

Московский кремль.
южной границе России, быстро заселялись, и что все интересы восточ­ной Европы были непосредственно связаны с превращениями, проис­ходившими в стране. На самом деле, турецкия и казачьи разбой­ничьи шайки в такой степени опустошили южные области России между черноземною полосою и берегом моря, что положительно нечего было более грабить,жители здесь исчезли до последнего человека, и набеги за добычею приходилось предпринимать па столь отдаленные расстояния, что результат их не мог окупать трудности и опасности пути. К югу от Черкас, между Днепром и истоками Ингула и Ингульца, намечалась обширная область в 50000 кв. килом., образо­вывавшая преграду, за которую не переступали. Но если такое опусто­шение этих плодородных земель положило предел непрестанной
524
Человек и Земля
борьбе турок-магометан и христиан-казаков, то, с другой стороны, исчезновение населения привлекало сюда отовсюду огромное количество переселенцев. Вместе со свободными запорожцами сюда устремлялись также беглые рабы, равно как и крестьяне, в большей или в мень­шей степени зависевшие от господ, селившиеся здесь по соглашению с владельцами или захватывавшие насильно землю.
Вместе с тем, богатые помещики большею частью поляки, могли привлекать переселенцев на свои земля лишь при условии обещания крестьянам, по крайней мере, временной свободы. С большою охотою направились толпы несчастных изголодавшихся жителей севера в плодородные южные области, где им предоставлялась земля, которая давалась им в полную собственность. В течение нескольких лет литовцы сотнями тысяч переселились в область, бывшую до того вре­мени пустынною, и каждый поток, каждая река здесь украшались ря­дом городов и селений. Заселение страны происходило столь же быстро, как два века спустя заселение Западной Америки. Поддерживать здесь власть московского царя становилось тем труднее, чем сильнее засе­лялись его владения, и чем более селившиеся здесь люди привыкали к свободе. Тем пе менее, московский царь продолжал требовать при­знания своих прав над переселившимися крестьянами и искал себе союзников как среди крупных землевладельцев, так и среди пред­водителей разбойничьих шаек,отсюда проистекал целый ряд войн между казаками, поляками и русскими, и эти войны непрерывно изменяли границы московского царства и более пли менее свободных общин.
К социальному и политическому движению, выражавшемуся в за­селении новых земель, присоединился еще и другой элемент религиоз­ной борьбы, который нередко и сливался с ним. Россия пе могла ускользнуть от той общей бури, которая всколыхнула всю Европу во времена Реформации; однако, переворот в её религиозной жизни совер­шился, как это вполне естественно, гораздо позже, и благодаря со­вершенно особой среде носил очень своеобразный характер. Царское правительство, признававшее своих подданных толпою, не имеющею никакого права мыслить самостоятельно и обязанною повиноваться ка­ждому приказанию свыше, постановило на церковном соборе в 16G6 г. произвести целый ряд изменений в церковной службе и в обрядах, изменений, которые показались людям, преданным старой вере, на­стоящим богохульством и кощунством. Разыгралось возмущение на почве веры и, как это часто случается при бесконечной сложности в чувствованиях и в мышлении человеческом, оказалось, что самые ярые консерваторы в области веры были в то же время и упорными новаторами в области политики. Крестьяне, привыкшие к установлен-
Религиозные секты
525

ным церковным обрядам, считали преступным вмешательство гра­жданской власти в ту область, которая касалась их личных убежде­ний; но, несомненно, это недовольство в области религиозной слива­лось в значительной степени с огорчением об утраченной свободе: обряды религии каза­лись им единствен­ным утешением с того времени, как.
сделавшись рабами, опи утратили право покидать свою землю, которая в то же время не принадлежала им более. Отсюда возник раскол, проистекаю­щий всецело от духа консерватизма и в то же время представляю­щий столь разнород­ные формы. Вооружен­ных восстаний было мало, так как русские крестьяне не распола­гали ничем, кроме палок, кольев и це­пов против мечей и
ружей. Большинство раскольников бежало в пустынные болота и леса пли же скрылось за пределы империи; другие присоединились к казачеству в южных степях, третьи же, оставаясь на земле, огра­ничивались непрерывным активным пли пассивным сопротивлением по отношению ко всем мероприятиям верховной власти, ко всем её религиозным, административным пли политическим реформам. Какое бы воссгаиие ни произошло, оно всегда находило себе сторонников среди представителей раскола. Большинство староверов в области граждан­ской жизни считает своим первейшим символом веры непризнание паспортов и других бумаг администрации; опи противятся всякой пе­реписи, старательно избегают всяких сношений с властями,идеа­лом их является жизнь, вполне анархическая, протекающая безъ
Русский шлем XVI! века.
526
Человек и Земля
какого-либо вмешательства представителей государствеипой власти. Любовь их к свободе такова, что нередко они скорее готовы были умереть, чем поступить на военную службу или уплатить налоги. Пред­ставители секты бегунов, случалось, в религиозном экстазе сжигали сами себя или запирались где-нибудь и умирали голодною смертью. Останки этих мучеников почитаются крестьянами из соседних местностей как священные реликвии.
Изо всех восстаний, разыгравшихся в России, самым опасным для царской власти был бунт Стеньки Разина, разыгравшийся па бе­регах Дона, Волги и Урала. В 1669 г. Стенька Разин, желая отомстить за смерть своего брата, стал грабить и жечь именья поме­щиков в окрестностях Царицына, Самары, Саратова и устроился, наконец, прочно в Астрахани, где население восторженно приняло его. Он сделался великим судиею, призывавшим к себе всех «униженных и оскорбленныхъ», всех пострадавших за свою веру или за свои убеждения; общественная молва гласила, что с ннм вместе находится подвергавшийся преследованиям патриарх Пикон, равно как и сын царя, настоящий наследник престола. После четырех лет кровавой борьбы, стоившей более 1ООООО жизней, Стенька Ра­зин потерпел поражение в битве, был взят в плен и предан пыткам и смертной казпи. восставший город Астрахань тщетпо пы­тался сопротивляться; всякое материальное сопротивление было пода­влено, и в массе порабощенного парода сохранились лишь глухая не­нависть и несбыточные надежды. Долгое время народное предание гла­сило, что Стенька Разин не умер, что он ждет лишь за «синим моремъ» наступления великого дня свободы ])!
Среди всего этого хаоса, в котором формировалось русское об­щество, родился царь Петр Алексеевич, получивший царский титул уже 10-ти лет от роду (1682 г.) и сделавшийся вскоре полным вла­стителем государства, каким был до него его предшественник Ио­анн Грозный; Петр придал государственному механизму тот отпе­чаток, который сохранился па нем и теперь еще но истечении двух столетий. Он начал с того, что путем казней отделался от стрель­цов, этих настоящих преторианцев, вмешивавшихся в политические и религиозные дела; затем, реорганизовав армию, которую оп пору­чил военачальникам, явившимся из Западной Европы, Петр вы­полнил одно из важнейших для русского государства дел,именно: отвоевал морские гавани, почти совершенно закрытые со времени по­корения Новгорода.
В 1697 г. Петр завладел одним из таких портов, Азовом,
1) Р. Мёгишёе. «Etude litteraire sur Tourguenef».
Петр Великия
527
расположенным па берегу почти утраченного Россиеп Азовскаио моря; этот пункт был ценным завоеванием и исходною точкою для всехъ
№ 40В. С.-Петербург и его окрестности.

дальнейших приобретений на юге. Недалеко от крепости Азова был посгроен, по приказанию Петра, торговый город Таганрог, и корабли
528
Человек и Земля
его стали появляться в портах Закавказья и Малой Азии. Затем царь обратил свое внимание на запад, где Балтийское море позволяло вестн гораздо более энергичные торговые сношения с самыми про­мышленными странами Европы. Сокровища эти оберегались, однако, двумя драконами, над которыми надо было сперва одержать победу силою пли хитростью, дорога к морю преграждалась Швецией и Поль­шей. На этой почве разыгралось эпическое столкновение между Кар­лом XII и Петром Великим, между увлекающимся героизмом и не­преклонною волею.
Последняя, в конце концов, победила. Разбитый первоначально при Нарве в 1700 г., Петр девять лет спустя одержал победу при Полтаве и отбросил своего противника на турецкую территорию. По­пав затем в ловушку, из которой, впрочем, счастливо выпутался благодаря умелой дипломатии, Петр не оставлял своей главной задачи, состоявшей в том, чтобы переместить центр тяжести своей импе­рии и поставить ее в постоянные сношения с Западной Европой. Бо­лотистая дельта Невы, несмотря на топкость почвы и трудность её укрепления и защиты от наводнении, происходящих от западных ветров, являлась во всех остальных отношениях местностью самой благоприятной среди всех, какими ои располагал, и наиболее удоб­ной как для устройства торгового порта, так и для основания сто­лпцы, находящейся в связи с Западом. Шведы, которые ранее об­ладали этою частью побережья, также не преминули воспользоваться ею для торговых п военных целей: онп основали здесь сперва город Лапдскрону, затем Ниеншанц. Петр пошел лишь по их стопам, причем ему приходилось действовать в условиях, которые ставили на карту все будущее его государства. Оп не удовлетворился тем, что построил город и устроил в нем все самое необходимое, он не дожидался, пока нормальное развитие экономической жизни повлечет за собою такое разрастание населения России, что будет населяться естественным порядком и эта. окраина,напротив, применяя даже насилие, он сконцентрировал здесь все силы государства, заставлял вельмож устраиваться в городе, набирал целые полчища рабочих с целью увеличения населения города и наполнял одновременно и казармы и кладбища. Крепость Кронштадт защищала зарождающийся город со стороны моря, но главнейшая роль Петербурга должна была быть не оборонительной, а наступательной: сделавшись столицей импе­рии, он должен был послужить опорным пунктом для распростра­нения русской власти по берегам Финского залива и восточного Бал­тийского моря, должен был помочь охватить Польшу, Швецию и не­мецкия провинции и присоединить вх к России.
Чрезвычайно своеобразна эта последовательное! ь в чередовании
Киевъ
529
трех столиц, возникавших одна за другой на обширной русской равнине под влиянием изменявшихся давлении и притяжений. Сперва возник Киев, самый крупный из городов славянских земель в те времена, когда Константинополь оказывал притягательное влияние

№ 409. Москва и её окрестности.

на весь мир Восточной Европы. Тогда центр распределения товаров и идей должен был находиться на торговом пути, ведущем к Ви­зантии, и в непосредственном сообщении с последней, на самой боль­шой реке, впадающей в Черное море и именно в том месте, где расходятся самые значительные прилегающие долины; действительно, как-раз то самое место, где находится Киев, на правом берегу Днепра удовлетворяет замечательнейшим образом всем этим услоЧеловек и Земля, т. IV. 34
530
Человек и Земля
виям; нигде в другом месте не имеется лучшего разветвления есте­ственных путей пэ направлению к бассейну Вислы, к Рижскому и Финскому заливам и к верховьям Волги. Однако, к этому городу, столь удобно расположенному в смысле мирных целей, столь же легко могли подходить и полчища монголов, татар или поляков, с востока, юга или запада, как подходили караваны товаров, и весьма часто Киев подвергался разрушению; как рассказывают, в 1584 г., после нападения сжегших его до основания татар, место, зани­маемое им, оставалось некоторое время пустынным. Городу было, однако, суждено снова расцвесть, подобно тому как расцветает цве­ток на плодородной почве, в недрах которой покоится сперва его семя, и если Киев в настоящее время и не главный город России, то он все же город наиболее святой в глазах бесчисленной толпы паломников: самая древность его обусловливает уже его неувя­даемую славу.
Москва, сделавшаяся столицей России после Киева, была его есте­ственной наследницей,впрочем, в такой же степени мог явиться его наследником и любой другой город равнинной области с того времени, как начало уменьшаться давление, оказывавшееся со стороны Азии, и как бассейн Волги перестал находиться под постоянным монгольским владычеством и сделался непосредственным продолже­нием географической области, занятой славянами. Въ'эту эпоху Москва стала настоящим этнографическим центром населения обширнейшей страны, центром не только славянских, но также и финских, татар­ских, уральских и даже литовских народностей. Правда, город этот не имел того большего преимущества, каким располагают го­рода, находящиеся на больших реках, однако, река Москва, извивающаяся среди холмистой местности, уже судоходца и сообщается с «Волгой-матушкой» при помощи Оки, притока Волги, который при слиянии мало отличается по ширине от самой Волги. Кроме того, Мо­сква находится чрезвычайно близко к южному склону русской равнины, направленному к Черному морю, и вгь небольшом расстоянии от неё к западу и к югу находятся истоки Днепра и Дона. На сотни кило­метров вокруг этого центрального пункта, расположенного удивитель­нейшим образом в смысле схождения здесь различных путей, про­стираются ровные, однообразные и легко проходимые равнины,здесь, в Москве, сталкивались купцы, привозившие товары из Польши, из Константинополя и из Азии. Один из кварталов Москвы получил совершенно справедливо название «Китай-города». И надо сказать, что, несмотря на основание Петром Великим новой столицы на болоти­стых берегах Невы, Москва все же осталась естественной столицей России, и при всех крупных событиях в жизни государства взоры
МОСКВА-МАТУШКА
531
всехь обращаются к Москве. Если город этот и пе считается в такой степени святым, как Киев, то он все же является городомъматерью«Москвой-матушкой». Впрочем, стремления России в настоя­
щее времяне обращены более с таким упор­ством в сторону За­падной Европы, с этой стороны равнове­сие является, повидимо­му, более устойчивым, чем со стороны Азии, где еще так недавно следовал один за дру­гим целый ряд при­обретений.
Когда у м ер < и мператоръвсея России» Петр Великий (1725), власть русских царей про­стиралась уже и на Азию: Кавказ был охвачен русскими с*и восточной стороны по Каспийскому морю, и даже Персия была силь­нее урезана, чем в настоящее время: в течение почти десятка лет (17271734) Ка­спийское побережье её входило в состав Рос­сийской империи. Од­нако, на столь большом расстоянии от центра политической жизни

£нисей вблизи Красноярска.
власть России не была еще достаточно твердой, чтобы удержать захвачен­ную территорию, которая находилась, можно сказать, как бы подвешенной в воздухе, и Паднр-шах, завоеватель такого же склада, как Петр Великий, восстановил снова на некоторое время Персидскую империю. По ту сторону Уральских гор казаки, являвшиеся носителями русского могущества, проникли в самую глубь безграничных сибир­ских лесов, не встретя на своем пути врагов, которые преграикдали
31*
532
Человек и Земля
бы им путь. Они шли от одной реки к другой, переправлялись между реками волоком в сопровождении туземцев, и, не отдавая себе сами отчета об огромности пройденного ими расстояния, достигли, в конце концов, границ Китайской империи.
Таким образом, две великия и могущественные державы, евро­пейская и азиатская, столкнулись своими пределами, и Российское госу­дарство располагало уже кое-какими незначительными военными отря­дами на берегах Тихого океана в то время, когда оно с такою непоколебимою энергиею открывало себе дорогу по направлению к запад­ным морям. Однако, от Балтийского моря до озера Байкала и до Охотского моря расстояния были слишком велики, и страна была слиш­ком пустынна для того, чтобы можно было пользоваться сибирскими заливами Ледовитого океана, покрытыми льдом в течение более чем половины года,здесь нельзя было ни развить торговли, пи использо­вать эти воды для утверждения морского могущества над соседними морями. Пустыни Сибири, привязанные к Европе лишь одной един­ственной дорогой, вечно покрытой грязью, пылью или снегом, пересе­кавшей степи и леса, служили лишь для того, чтобы изгонять в них тех, от кого цари или вельможи хотели, во что бы то ни сгало, избавиться: преступники и староверы, переставшие правиться фавориты, честные люди, мешавшие придворным интригам, политические враги, вообще каждый, кто выделялся своими преступлениями или своими до­бродетелями,все попадали в Сибирь, ставшую приютом и самых дурных и самых лучших людей России. Русское общество, основою которого было рабство, и не могло не обладать в качестве необходи­мого добавления местом ссылки, представлявшим собою на всем своем протяжении колоссальную тюрьму. Многие несчастные попадали на каторжные работы, где вся их жизнь регулировалась с самой ме­тодической жестокостью; там они и погибали, испытывая невероятные мучения; впрочем, значительная часть ссыльных увеличивала также собою число сибирских переселенцев, охотников, торговцев, аван­тюристов или беглых, устраивавшихся в разных местах, возможно далее от чиновников, представителей правительства. Пришедшие в Сибирь из самых различных частей империи, русские, поляки, славяне и инородцы, изгнанники и переселенцы различных национальностей скрещивались между собою и с туземными обитателями, туркменами и бурятами, тунгусами и якутами, и образовывали новую народность, в которой преобладает великорусский тип, но которая все же сохра­няет известную оригинальность во внешности и во внутреннем сво­ем складе 9.
1) N. Yadrinzev; Webers von Petri. «Sibirien», стр. G2.
Сибирьместо ссылки
533
Будучи только местом ссылки и страною охоты на пушных зве­рей, Сибирь в конце XVII века была далеко не столь сильной, чтобы установить самостоятельно границу со стороны Китая: лишь отдельные лица проникали в Китайскую империю вместе с караванами монго-
№ 410. Китай в эпоху маньчжурского владычества.

лов или маньчжуров. рассказывают, что русские казаки проникли в Китай впервые в 1567 г. и желали быть представленными при пекинском дворе,опи не были, однако, приняты, так как явились с пустыми ру­ками, тогда как их считали данниками. В 1619 г. один русский путе­шественник также пе получил аудиенции по тому же самому поводу, а в 1653 г. специальный посланец царя Алексея Михайловича, Бай­ков, принужден был тоже вернуться домой, как сообщают русския
534
Человек и Земля
летописи, из-за того, что отказался пасть ниц пред «троном змея». Вместе с тем, однако, торговые сношения между обеими империями
росли и получали все большее и большее значение; в 1689 г. оба со­седния государства впервые подписали трактат, так называемые Нер­чинский договор, по которому Китай, бывший тогда, действительно,
державою более сильною, настоял па признании своего превосходства

Китайская статуэтка, изображающая герцогиню Бургонскую.
и заставил уничтожить несколько селений по Амуру и перенести гра­ницу между обоими государствами на гребень Станового хребта.
В Китае происходили также перевороты и революции, как и в Европе, и параллелизм событий прямо замечателен, так как религиозные несогласия играли значи­тельную роль и в этом политиче­ском хаосе. Китайский император Ши-Цун, принадлежавший к ди­настии Мин, был па противопо­ложном конце света также в своем роде протестантом: он приказал разрушить все буддииские храмы столицы страны (1536 г.) и вос­пользоваться хранящимися в них сокровищами для сооружения храма въ
честь своей матери, иначе говоря, он имел в виду вернуться к прежней чистоте веры, к первона­
чальному культу предков, точно такъ
же, как Лютер стремился к воз­
вращению к слову евангельскому. Под конец своей
жизни (1566 г.)
Ши-Цун велел разрушить все таоистские алтари в своем дворце,
так как жрецы не могли добыть ему эликсира, дающего бессмертие,
того самого эликсира, который в ту же эпоху и при помощи анало­гичных средств искали Екатерина Медичи и многие другие суеверные властители Запада. При борьбе, разыгрывавшейся внутри, Китай обна­руживал такую слабость, что не мог оказывать сопротивления тому давлению врагов, которое он испытывал снаружи; подобию тому как. Европа подвергалась нападениям турок, так Китай периодически страдал от набегов японских пиратов и кочевников-мопголов, Первые неоднократно завладевали городом Пин-по, островами Чу-Сан Шанхаем, Су-чжоу, Амоем и другими пунктами на побережье Фу-Киена
Нашествие маньчжур на Китай
535
Монголы, под предводительством Анта и сына его Сихлина, ежегодно вторгались в северные провинции Китая и добывали там столько во­енной добычи, сколько желали,в конце концов, приходилось доро­
гою ценою оплачивать мир.
Затем настал черед маньчжур. Один из князьков этой на­
родности, по имени Нурхач, человек.
ростыо и замечательным умом и.
по словам легенды, происшедший от девственницы, оплодотворенной «божест­венной сорокой», возмутился неверием представителей династии Мин и решил объединить всех маньчжуров во-едино и направить их против Китайской империи. Он медленно, но верно под­готовлял свой план, и в 1616 г., собрав вокруг себя значительные воен­ные силы, принял, «по повелению неба», оффициально титул богдыхана. Чтобы заручиться содействием небес­ных сил, он пред всем своим войском велел прочесть перечень всех «семи смертных греховъ», со­вершенных Китаем, и затем тор­жественно сжег этот обвинительный акт, чтобы дым, восходящий к не­бесам, привлек к нему благораспо­ложение богов и засвидетельствовал перед ними его «безграничную нена­висть» к Китаю.
отличавшийся большою храб-

Китайская статуэтка, изображающая короля Людовика ХиѴ.
Четыре китайские армии, представлявшие собою в общей сложно­сти 470000 человек, были в 1618 г. разбиты одна за другою, и Нур­хач прорвался даже чрез ворота Великой стены в Шанхай-гуане; однако, на дальнейшем пути, шедшем узким проходом к столице^ Нурхач, пе располагая опорными пунктами, был задержан необхо­димостью взять крепость Мин-Куен. Эта попытка в 1626 г. оказа­лась бесплодною, и великий предводитель скончался от огорчения, что ему не удалось довершить начатое дело. Однако, то, что не пришлось сделать ему самому, было выполнено впоследствии его династией; этому содействовали внутренния революции в самом Китае и нападения па Формозу, на Пескадорские острова и область Амоя, предпринятые около этого времени голландцами. Первая осада Пекина маньчжурами, в 1629 г., не удалась,город защищался своими пушками и успешно
536
Человек и Земля
противостоял нападению варваров. Он не мог, однако, противостоять восстаниям в самом Китае, которые в течение пятнадцати лет расшатывали империю. В 1644 г. предводитель восставших взял Пекин и объявил себя императором, по едва он взошел на пре­стол, как сам был низвергнут. Один из обиженных его полководцев, оберегавший северо-восточную границу, призвал мань­чжур якобы для того, чтобы отомстить за законную династию Мин, Новый китайский император был разбит при ПИапхай-гуане, и на китайский престол был возведен молодой повелитель маньчжуров всего лишь 6-ти летъ^от роду,так была основана династия Цин. Однако, лишь через 18 лет были окончательно побеждены последние защитники низверженной династии,их приходилось преследовать вплоть до крайних пределов империи, до Бирмы, Пескадорских островов и Формозы. Лишь при знаменитейшем из императоров современного Китая, именно при богдыхане Канги, власть маньчжур, вполне, впрочем, приспособившихся к требованиям китайского этикета, была признана всеми подданными Поднебесной империи.
Настала великая историческая эпоха распространения христианства в Китайской империи. Между веками распространения несторианства и веками распространения католичества не было преемственной связи. Несториане большею частью погибли, и, конечно, помимо того, продол­жительная жизнь их вдали от места возникновения христианства, среди народов, по происхождению и по нравам совершенно иных, не оставила им в качестве религиозного наследия ничего, кроме пу­стых формул и обрядов, самое значение которых сделалось для них непонятным. Можно сказать, следовательно, что христианская религия в настоящем своем виде появилась на Дальнем Востоке лишь в конце XII века, когда туда проник в качестве её носителя итальянец Моите-Корвино. Он сгруппировал вокруг себя верую­щих, так как китайцы проявляли полнейшую веротерпимость ко всем религиозным обрядам, которые не исключали установленного почитания предков. Христианство терпелось в Китае при условии, если оно прикрывалось, и лишь когда европейские купцы, португальцы и дру­гие устроились в городах на китайском побережье, они постарались испортить отношения китайского населения к христианским миссионе­рам, справедливо опасаясь, что религиозная пропаганда последних будет вредить их торговым интересам. Макао, главный торговый пункт, уступленный португальцам для их коммерческих операций, отнюдь не сделался, как это предполагали в Риме, преддверием к великой Церкви Востока!
В 1581 г. итальянский иезуит Руджиеро проник в китайской одежде в Кантон, и через год туда же проник знаменитый Риччи,
Христианство в Китае
537
который сделался, в конце концов, важным мандарином и играл выдающуюся роль в политике. Он появился в Китае в одну из наиболее критических эпох в жизни страны, когда маньчжуры толькочто начали свои набеги, долженствовавшие окончиться полным круше­нием китайской ди­
настии Мин. Про- № 411. Кантон и Макао.
стые чужеземные священники сумели прекрасно устро­иться в этом мире интриг и ковар­ства, среди этой по­стоянной борьбы придворных пар­тий и сделались даже людьми, без кото­рых китайцы пе могли обойтись. Из­вестно, как об­ширны были планы иезуитского ордена: он мечтал о гос­подстве над всем миром; его послан­цы, умевшие уго­ждать всем, жили в качестве совсем простых людей сре­ди диких народ­ностей и в каче­стве ловких дипло­матов среди куль­турных. И везде они преуспевали в равной мере, как у
По съемке отцов-иезуитов.

племени гуарани Парагвая, так и у китайцев и маньчжур Дальнего Востока. Однако, для того, чтобы подготовить китайцам более легкий путь
к восприятию западного христианства, иезуитские миссионеры простирали
свою терпимость, пожалуй, слишком далеко: они сами почти становились китайцами, приспособляя свою веру к нравам китайского народа. Они выдвигали на первый план поклонение Единому Истинному Богу, а пе трем божественным лицам Троицы; они старались видеть в культе
538
Человек и Земля
предков лишь похвальное проявление сыновней преданности и закрывали глаза на полигамию, оправдывая ее стремлением китайцев получить мужское потомство 9При подобных уступках, в силу которых дог­маты христианской веры, в копце концов, совершенно исчезали, католи­ческая религия могла рассчитывать на то, что займет видное место в империи наравне с другими религиями, которые оффициально призна­вались в Китае,наравне с конфуцианством, буддизмом и таоизмом; отцы-иезуиты становились даже иногда высокими сановниками; так, Адам Шааль был назначен придворным медиком богдыхана Канги; но это назначение, вызывавшее слишком большую зависть в других, стоило Шаалю дорого, так как правители ввергли его в темницу и присудили к «разрезанию на тысячу кусковъ»,впрочем, это накаание было заменено вечным заключением 1 2).
Эпоха великих почестей, выпавших на долю миссионеров и иезуитов, относится именно ко времени царствования Канги, который вступил на престол вь 1667 г.; это был человек, действительно, широкого ума, заслуживавший того, чтобы память о нем сохранилась в истории. Канги оценил скоро научное значение миссионеров, кото­рыми постарался окружить его иезуитский орден, избиравший из своей среды людей самых образованных, астрономов, математиков и гео­графов. Устроив нечто в роде конкурса между китайскими учеными и миссионерами, Канги поручил отцу Вербье составить новый кален­дарь, и этот фламандский астроном, более стойкий в пауке, чем в своих религиозных догматах, настоял па проведении всех попра­вок в календаре, против которых восставали его китайские коллеги. Научное превосходство отцов-иезуитов было настолько признано, что Канги поручил им исследовать империю и составить детальную её карту, причем для выполнения этого грандиозного дела им был пре­доставлен целый штат мандаринов. В 1708 г. миссионеры Бувэ, Режи и Сарту принялись за составление этого драгоценного произведе­ния, предшествовавшего даже подобным же трудам, предпринятым в Западной Европе. До современного периода, когда картографические работы были начаты на берегах Китая гидрографами различной на­циональности и внутри империитрудами Фритче, Рихтгофена, Ше­валье и других геодезистов и геологов, эта карта Китая, составлен­ная иезуитами, служила основой для изучения восточной Азии.
Однако, тот же самый Канги, который был обязан столь мно­гим миссионерам-иезуитам в смысле прогресса науки Китая, почел своим долгом выступить с жестокими преследованиями против при-
1) А. de Pouvourville. «Ь’Ешриге du Milieu», стр. 150. 2) J. Macgowan.
«A History of China*, стр. 528.
ИЕЗУИТЫ, ФРАНЦИСКАНЦЫ И ДОМИНИКАНЦЫ В КИТАЕ
539
несенной ими религии Запада. Дело в том, что монахи-доминиканцы и францисканцы образовали главную массу той армии проповедников, которая двинулась на завоевание Востока, и не обладали вовсе дипло­матическими талантами, свойственными ученикам Лойолы. Это были люди простые, мало развитые и пе имевшие никаких иных стремле­нии, кроме желания приобресть возможно большее число душ для свя­

Япония. Ворота в Токио.
той Церкви; фанатизм их нередко был так велик, что они стано­вились мучениками, но в то же время они проповедывали христианскую веру безо всяких уступок, и, противно всякому благоразумию, высту­пали открыто против китайских обычаев, казавшихся им нарушаю­щими веления Рима. «Вопрос об обрядахъ», т.-е. о тех почестях, которые должны оказываться предкам и Конфуцию, явился в Китае камнем преткновения, и несогласие по этому пункту отразилось самым жестоким образом на всем христианском мире Китая. Иезуиты, как люди более благоразумные, допускали эти обряды, тогда как горячие защитники религии, доминиканцы, объявляли их противными религии, власть церковная же, находясь между двумя огнями, была в сильней­шем затруднении, в какую сторону решить этот вопрос. В 1645 г. папа Иннокентий X, по донесению доминиканца Моралеса, осудил ки­тайские обряды. В 1656 г. папа Александрии VII, по новому донесению
540
Человек и Земля
иезуита Мартини, разрешил их. В 1669 г. папа Климент IX утвер­дил одновременно оба декрета своих предшественников, надеясь та­ким образом избежать опасности окончательного разрешения во­проса и). Наконец, в 1693 г. было вынесено окончательное оффици­альное осуждение, последовавшее почти непосредственно за провозгла­шением эдикта, в котором проповедывалась полная веротерпимость.
Благодаря проповеди отцов-доминиканцев в провинциях юж­ного Китая и долине Яп-тзе насчитывались вскоре сотни тысяч китайцев-христиан. Возможно, впрочем, что успех религиозной про­паганды в этих южныхобластях обусловливался отчасти духом протеста, охватывавшим еще население против завоевателей, пришед­ших с севера. Вице-король Кантона умолял богдыхана в длинном донесении (1716 г.) принять меры против угрожающей опасности и изгнать миссионеров, людей, «которых единою задачею было соблаз­нять души подданных и заставлять их веровать учениям, противным доктринам великих мудрецов Китая». Канги согласился с требова­нием вице-короля Кантона и, сделав исключение для некоторых мис­сионеров Пекина, издал приказ об изгнании всех других като­лических священников и назначил суровые кары против тех из них, кто остался бы тайным образом в Китае. Главная причина, выставлявшаяся поводом к такому изгнанию, была вполне аналогична той, которая выставлялась Людовиком XIV, этим западным Канги, против преследовавшихся им подданных-протестаптов,именно в вину ставилось вмешательство Рима во внутренния дела Китая. Ревниво относясь к своей власти, император Канги был возмущен тем, что папский легат позволил себе обосноваться в Пекине и решать дела, которые непосредственно касались лишь управляемой им импе­рии; кроме того, император хотел покончить раз навсегда с доку­чавшими ему несогласиями между иезуитами и другими монашескими орденами.
По существу, события эти являлись победою истинной католиче­ской Церкви, одержанной над иезуитами, по победа эта была куплена дорогою ценою, так как сама Церковь утрачивала при этом одпу из обширнейших своих областей, ибо преследования имели вполне ощутимый результат. Западная религия после эпохи своего расцвета исчезла почти окончательно в Китае вплоть до нового вторжения мис­сионеров, происшедшего уже в XIX веке под давлением торговых и политических интересов Европы. Современная фаза проповеди христианской религии не походит, однако, по своим условиям па преж­нюю: проповедь обращается не столько к оседлому п работящему па-
1) Н. Hauret. Изгнание католических священниковъ 541
I
селению «ста семействъ», сколько к тем из обитателей Китая, кото­рые более или менее выбиты из колеи и заинтересованы в том, чтобы найти в своих «отцах духовныхъ» покровителей гражданских и чрез их посредство найти путь к консульствам чужеземных держав *)•
Большое развитие получило христианство также в южной части Японии после прибытия туда Франсуа Ксавье в 1549 году. Если верить сообщениям миссиоперов-иезуитов, то еще до конца XVI века здесь насчитывалось около 200000 верующих католиков, образовывавших 200 духовных общин. По сообщению Шарльвуа, историка Японии, один из японских князей был даже отправлен послом к «вели­кому, всемирно признанному, святейшему Отцу всего мира, государю Римскому Папе», чтобы засвидетельствовать свою покорность и пови­новение. Однако, диктатор Тайко-Сама, могущественный повелитель Японии, освободившийся от совершенно призрачной власти китайского богдыхана, выступил энергично против такого вмешательства чуже­земцев в политику, тем более, что они вели себя как хозяева, хо­тели управлять убеждениями подданных и даже замещать собою роди­телей у новообращенных. В 1587 г. был издан эдикт против миссионеров-иезуитов, которым им предписывалось покинуть страну в 24 дня. Миссионеры сделали вид, что подчиняются этому повелению и, переменив лишь одежды, сделались по внешности простыми торгов­цами, такими же, как португальские торговцы, устроившиеся в порто­вых городах. Их согласились терпеть в таком скрытом виде, по францисканцы и доминиканцы стали сами указывать их властям, за­тем стали возбуждать новообращенных христиан друг против друга. Местами возгорелась гражданская война, и, в конце концов, указ Тайко-Сама был в точности исполнен. Произошло сильное крово­пролитие, и, как рассказывает предание, тысячи христиан были бро­шены в жерло вулкана. Даже португальские посланники были казнены как исповедующие религию мятежников, и с того времени в течение более двух веков в Японии осталось лишь ничтожное число хри­стиан, исполнявших свои обряды в тайне, под покровом буддизма или шинтоизма. Вся непосредственная торговля с Европою, находив­шаяся в руках нескольких голландских купцов, помещенных около Нагасаки на островке Десима, ограничивалась в 1685 г. обо­ротом в * 300000 таэлей/ т.-е. около двух миллионов франков. Японское правительство оставило, таким образом, небольшую лазейку, чрез которую в страну проникали различные диковинки и чудеса за­падного мира, но позаботилось о том, чтобы в страну получили до­ступ лишь протестанты-еретикинепримиримые враги инквизиции.
1) А. de Pouvoui ville. «LTmpire du Milieu», p. 150.
542
Человек и Земля
В эту эпоху своей истории, когда Япония, бывшая счастливее Ин­дии и государств Нового Света, смогла благодаря своей изолирован­ности и расположению на островах урегулировать весьма благоразумно свои отношения к западному миру, в ней совершился и очень суще­ственный внутренний переворот. Настоящий Ришелье Японии, ТайкоСама, и его преемник Иеясу сломили феодальный строй, увеличив число и уменьшив размеры ленов и предоставив феодалам внешния почести и кажущиеся привилегии при дворе также лишь кажущагося повелителя страны, императора или микадо. Последний пользовался полным преклонением ^подданных, считался выше всех людей, но был в то же время лишен всякого соприкосновения с простыми смертными и не мог сколько-нибудь энергично вмешиваться в поли­тическую жизнь. Что касается регента или сиогуна, то в его руках оставались право управления страной и активная власть, возможности действовать; наименование «короля-солнца» было предоставлено находя­щемуся в заключении правителю, тогда как сиогун располагал ак­тивною властью и мог казнить и миловать.

Хронология.
Франция. Людовик XIV, род. в 1638 г., царствовал, начиная с 1643 г., и управлял государством с 1661 г. по 1715 г. Из его детей от Марии-Терезии, скончавшейся в 1683 г., был великий дофин и от г-жи де Монтеспап, которая заместила собою г-жу де ла Вальер и была его оффициальной любовницей с 1668 по 1682 г., был сын герцог Мэпский (16701736). Г-жа де Ментенон, бывшая супругой короля, начиная с 1684 г., скончалась бездетной. Великий дофин скончался в 1711 г., старший сын его герцог Бургонскийв 1712 г. и сын этого последнего, герцог Бретанский,также в 1712 г.; вто­рой сын великого дофина, герцог Беррийский, умер в 1714 г. После смерти Людовика XIV остался лишь герцог Анжуйский, родив­шийся в 1710 г., второй сын герцога Бургонского; он вступил яа престол под именем короля Людовика XV. Регент Филипп Орле­анский, внук Людовика XI11, умер в 1723 г., вскоре после совер­шеннолетия Людовика XV. В течение нового царствования у власти находился с 1726 по 1743 г. Флёри. Сын Людовика XV, Людовик, скончался ранее своего отца в 1765 г., и после смерти Людовика X V* на престол вступил в 1774 г. его внук, родившийся в 1754 г. и царствовавший вплоть до революции под именем Людовика XVI.
Пруссия. В 1415 г. один из Гогенцоллернов сделался маркгра­фом Бранденбургским. Фридрих-Вильгельм, князь-избиратель с 1640 по 1688 г., дал приют гугенотам; его сын Фридрих III стал королем под именем Фридриха I. Фридрих-Вильгельм Т царство­вал с 1713 по 1740 г. и Фридрих II Великийс 1740 по 1786 г. За ним последовал Фридрих-Вильгельм И в 1797 г. и ряд дру­гих Фридрихов-Вильгельмов.
Австрия. Карл ѴТ, император и король австрийский (17111740) оставил после себя лишь дочь Марию-Терезию. Она правила с 1740 по 1780 г., но номинально был императором князь-избиратель Бава­рии с 17121745 г. и затем Франциск I, супруг Марии-Терезии, и Иосиф II её сын (17651790). Последнему наследовалъ* его брат Леопольд и затем Франциск II, сын Леопольда (17921835).
Великобритания. После смерти королевы Анны в 1714 г. её брат Эдуард Стюарт был исключен от наследования престола в силу своего вероисповедания, и наследником явился Георгий Ганноверский, происходивший по материнской линии от Якова I. За ним последо­вали один за другим четыре Георгия с 1714 по 1830 г.
544
Человек и Земля
Россия. Вдова Петра Великого, Екатерина I (17251727), за­тем племянница Петра, Анна Иоанновна (17301740). дочь Петра, Елизавета (17411762), супруга одного из внуков Петра, Екате­рина II (17621796)были в XVIII веке главнейшими монархами, управлявшими этою страною.
Польша. С 1697 по 1732 г. царствовал Август И, принадлежав­ший к Саксонскому дому, и Станислав Лещинский. Август III, скон­чавшийся в 1764 г., и Станислав Понятовский были последними польскими королями, оставившими после себя плохую славу.
Индия. Акбар (15551605), Джихангир, Шах-Джихап (1627 1657) и Аурензеб, скончавшийся в 1706 г., были главнейшими Вели­кими Моголами.
Приводим далее хронологические данные о некоторых выдаю­щихся людях описываемой эпохи.
Беркли, ирланд. философъ 16801753
Александр Поп, поэт, род. в Лондоне 16881714
Жан-Баптист Вико, философ и историк, род. вь
Неаполе 16881744
Монтескьё, род. близ Бордо . • ’ 16891755
Кенэ, экономист, род. в Монфор-л’Амори 16941774
Вольтер, Франсуа-Аруэ, род. в Париже 16941778
Мопертюи, математик, род. в Сен-Мало 16981759
Ла Кондамин, путешеств. и ученый, род. в Париже. 17011774 Вениамин Франклин, физик, род. в Бостоне .... 17061790 Мабли (Габриель-Бонно, де), писат., род. в Гренобле 17091785 Жан-Жак Руссо, род. в Женеве. 17121778
Денис Дидро, род. в Лангре 17121784
Вовенарг, философ, род. в Э-ан-Прованс ..... 17151747 Кондильяк (Этьен-Бонно, де), писатель, род. в Гре­
нобле 17151780
Д’Аламбер, энциклопедист, род. в Париже. • -17171783 Бюффон, натуралист, род. въМобаре. 17171788
Морелли, франц. писатель, род. неизв. где, около • • 1720? ? Адам Смит, экономист, род. в Киркальди 17231790
Эммануил Кант, философ, род. в Кенигсберге • • 17241801 Джемс Кук, мореплаватель, род. в Иоркшире • • 17281779 Эфраим Лессинг, поэт и критик, род. в Саксонии. 17291781 Бугенвилль, мореплаватель, род. в Париже 1729181 1
Томас Джефферсон, государств. человек, род. въ
Виргинии 17131826

Сколько раз появлялась снова иллюзия, что проникнутый добротою тиран осуществит идеал свободы и равенства граждан,но нет, эти сокровища могут быть лишь завое­ваны, а не даны свыше.
Глава лртнадцатар.
НАСЛЕДИЕ ЛЮДОВИКА XIV,ЛО И ФИНАНСОВАЯ БУРЖУАЗИЯБОРЬБА МЫСЛИ С БОЖЕСТВЕННЫМ ПРАВОМ.АНГЛИЙСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ. ЦАРСТВОВАНИЕ ФРИДРИХА II. ИНДИЙСКАЯ КОМПАНИЯ. ПЕРЕМЕНА ВЛАСТИ В КАНАДЕ,ЭНЦИКЛОПЕДИСТЫ; ВЛАСТИТЕЛИ И ФИЛОСОФЫ. РАЗДЕЛ ПОЛЬШИ. БЕГСТВО КАЛМЫКОВ. ПЕРЕВОРОТ В АМЕРИКЕ. ЛЮДОВИК XVI И ЭКОНОМИСТЫ. ИЗМЕРЕНИЕ ДУГИ МЕРИДИАНА.
Царствование «Великого короля» окончилось самым печальным образом; его вмешательство оказалось не только плачевным для всей Европы, судьбы которой он хотел направлять, по и самое пра­вление его собственною страною было фатальным для Франции, котоЧелоьеи и Земля, т. IV. 35
546
Человек и Земля
рую он совершенно разорил, так как в пей уменьшилось и на­селение п количество денег, обеднела почва, и ухудшились урожаи. Оставленный счастьем, он перестал нравиться даже своим при­дворным, все покинули его и обратились к двум лицам, права на наследование престолом которыми были не выяснены,к герцогу Ор­леанскому и к герцогу Манскому. Но как ни недовольны были все королем, величие которого в прежния времена казалось сверх-естествен­ным, самый принцип королевской власти, по существу своему, не был вовсе затронут: суеверное убеждение в необходимости существования абсолютной монархии столь сильно вкоренилось в умы людей, что даже новаторы, гениальные мыслители, проявлявшие наибольшее свободомы­слие, не могли себе представить возможности улучшения жизни народа иным способом, как путем концентрации всей власти в руках тирана, проникнутого добротою, приветливого и мягкого властителя, который приобрел бы знание всего благодаря заботам мудрого и со­вершенного наставника, добродетельного философа, каковыми были они сами: им нужен был герцог Бургонский, воспитанный Фенелоном, «Телемахъ», не забывающий «Ментора». Никто пе мог понять, что свобода принадлежит лишь тем, кто ее завоюет; все воображали, что избранное воспитание властителя может иметь своим результатом прекрасное воспитание самого народа, судьбами которого он упра­вляет.
К счастью для своей славы, герцог Бургонский, этот благоче­стивый, нерешительный и неспособный правитель, чрезвычайно сочув­ствовавший Варфоломеевской ночи и отмене Нантского эдикта, скон­чался во-время, не успев доказать на деле, что самое изысканное и самое мудрое воспитание все же никогда и ни к чему хорошему не может привести, если опорой ему является гордость, развивающаяся в силу происхождения и в силу избытка власти. Что касается Людо­вика XV, то у него не было настоящих воспитателей или, вернее, во­круг него были лишь люди, подстрекавшие его ко всему дурному; ему, впрочем, все предъявляли лишь одно единственное требованиене умереть; народ видел в нем лицо, чудесным образом уцелевшее после гибели всей вымершей королевской семьи, и отдал бы все на свете, чтобы только сохранить его драгоценную жизнь. От всего своего сердца, охваченный энтузиазмом, народ преклонялся пе­ред королем и объявил его даже «высоколюбимымъ», когда тот после тяжкой болезни оправился и остался в живых. Многократный тяжкий опыт всего прошлого был, очевидно, недостаточен для этой толпы рабов, не верившей еще в самое себя и ожидавшей всего от своих повелителей!
Промежуток в несколько лет отделяет царствование Людо­
Новые монархи
547
вика XIV от царствования его правнука, и почти все это время ре­гентом был Филипп Орлеанский, имеющий, по крайней мере, ту чрез­вычайную заслугу перед историей, что предоставлял все своему соб­ственному течению, не предпринимая сам ничего; за ним следует также признать то достоинство, что он интересовался промышленно-
№ 412. Пуэрто-Эскосес и Панамский перешеек.

1: 5 ооо ооо I « X. •
О 100 200 ЪЫЩМЛОМ.
Дариенский перетек находится между устьем р. Атрато и заливом Сен-Мигель
стыо, искусством и наукой. Если бы он не был правителем госу­дарства, он был бы просто хорошим человеком, совсем не таким, как его питомец,этот совершеннейший эгоист, ведший свое коро­левство к погибели, обнаруживая полную беззаботность о завтрашнем дне. «После насъхоть потопъ», говаривал шутливо этот король, зная прекрасно, что еще осталось достаточно времени для удовольствии, и что эшафот не угрожает еще ему. Еще в период управления регента события, придавшие концу века столь трагический характер, намечались 35*
548
Человек и Земля
вполне очевидным образом: прежния рамки общества были уже не пригодны для новейших его элементов, производивших давление во все стороны и искавших равновесия, которое удовлетворило бы их интересы; буржуазия, считавшая во времена Кольбера своею честью и славою служит королю, начинала уже в те времена эмансипироваться и создавать экономические силы, соответствовавшие приобретенному ею вскоре могуществу.
Банковые предприятия, развитие которых разорило столь многих спекулянтов в конце эпохи регенсгва, свидетельствовали уже о сме­лости этой нарождающейся буржуазии. Представители промышленности и торговли в такой степени выделились из государства, что не имели более надобности в покровительстве его и даже подчиняли само госу­дарство своим желаниям. Они предпринимали колонизацию новых стран, заправляли торговлей и банками, заменили собою правительство в области ведения государственного бюджета и уплаты государствен­ных долгов. Финансист Ло был в этом случае не более как представителем, [был только рыцарем буржуазии, бросившейся в первом порыве своей молодости в безумные авантюры, за чем по­следовало естественным порядком позднее раскаяние.
У Ло имелся, впрочем, предшественник в его обширных операциях, связанных с расширением колониального дела и с ши­роким применением кредита, т.-е. с использованием в настоящем тех будущих выгод, которые гарантировались возделыванием земли п развитием торговли. Таким предшественником был один пзч» соотечественников шотландского банкира, генерал Петтсрсоп, осно­вавший в Эдинбурге банкирский дом, благосостояние которого не пере­ставало увеличиваться в течение двух последующих веков; Не пер­сон был настолько знаком с картою Нового Света, что понял первоклассное географическое значение перешейка, соединяющего обе Америки. Предугадывая, что в будущем здесь будет прорыт ка­нал, который соединит оба океана, он ясно видел, что тот, кто завладеет перешейком, будет иметь в руках «ключ всего мира», и поторопился предпринять со своей стороны шаги, в преждевременной надежде, если не быть самому в состоянии осуществить, то, по крайней мере, подготовить это великое дело для будущих поколений. Во главе небольшой группы шотландцев Петтерсон высадился в 1698 г. на берегу маленькой бухты вблизи залива Урата и недалеко от тех тропинок, по которым индейцы племени куна пересекали перешеек и добирались до залива Сан-Мигель на тихоокеанском побережье. Он оказался там на территории, которая по международным догово­рам считалась испанским владением, и потому мог бы удержаться лишь в том случае, если бы Великобритания проявила такие же че­
Колонизаторские компании
519
столюбивые замыслы, как и он сам, и поддержала бы его присыл­кою флота и проведением дорог. В те времена, однако, англичане не решились пуститься па такую авантюру, и в 1700 г. прибыли ис­панские корабли и разрушили все, что оставалось от Пуэрто-Эскосес или «Шотландского порта».
Проекты Ло имели более широкую географическую основу и ка­сались территории, находившейся во власти Франции в силу открытия

Спекулянты на улице Кенкампуа.
По гравюре той эпохи.
и в силу начатой колонизации: в 1717 г., когда основалась «Запад­ная Компания». 700 французов, земледельцев и «охотппковч» за ме­хами» устроились па берегах Миссиссиппи и её притоков. Каждый, кто сколько-нибудь обладал способностью предвидения и творческой фантазиейа именно таким человеком был Ло,мог бы предсказать сь полною достовериостыо, что этим, столь плодородным и столь удачно расположенным в смысле экспорта продуктов, странам принадлежит великое будущее. Однако, даже в самых смелых своих мечтах, наверное, никто ие рисовал себе картины, скольконибудь похожей на ту, какую в настоящее время представляет бас­сейн «Отца водъ» с его все увеличивающимся населением, богатей­шими полями, множеством фабрик и роскошными городами! Среди последних особенно выделяются обе столицы, Сен-Поль и Миннеапо­лис, город Сен-Луи, располагающийся при слиянии обеих великих рек, Миссури и Миссиссинпи, города Охайо или «красивой реки»,
550
Человек и Земля
Цинциннати и Луизвилль,и, наконец, охраняющий устье реки Но­вый Орлеан, великолепно расположенный у самого фарватера и вблизи большего озера, сообщающагося с морем. Впрочем, уже и в те вре­мена страна эта представлялась достаточно хорошей и гарантировала вполне затрату четырех миллионов ливров, имевшихся у основателя этого предприятия в самом начале того колоссального перемещения капитала, которое кинуло весь мир игроков в бешеный водоворот спекуляции.
Вез сомнения, акции этого предприятия на Миссиссипши могли бы сохранить свою ценность и сделаться источником правильного дохода для их обладателей, если бы «система» Ло, охваченного безу­мием игрока, не усложнилась в то же время перестройкой всего фискального и финансового режима Франции и Европы. Все должно было сразу быть переделано, но перемены эти угрожали существованию боль­шего числа чиновников и паразитов, живших за счет рутины, сборщи­ков податей, представителей закона и представителей церкви, и потому все они соединились против опасного для них новатора. Впрочем, последний и пе мог не пасть побежденным, так как, действуя совершенно вне зависимости государства, исключительно по своей личной инициативе, он мечтал, тем не менее, о том, что «устранение злоупотреблений должно бы совершиться путем наивысшего злоупотребления, что рево­люция должна быть произведена безграничною, бесконечною властью, полнейшим абсолютизмом, личным правительством, которое пе упра­вляет само собою» 9Как бы то ни было, банк Ло и все другие банки, которые появились около этой же эпохи в Англии, в Остенде и в Голландии и обусловливали такия же злоупотребления и такия же катастрофы, отмечают все же собою факт капитальной важности, начало целой новой эры в истории буржуазии: по крайней мере, здесь на денежном рынкев ожидании дальнейшаговсе решительно сде­лались равными; банк не делал более различия между мужчинами и женщинами, иезуитами и янсенитами, между представителями благород­ного сословия и представителями народа, между господами и их слугами.
Однако, этот финансовый расцвет буржуазии имел все же второстепенное значение по сравнению со свободою слова п мысли, завоеванною писателями, провозвестниками будущего общества. Уже Вольтер, которому позднее было суждено служить олицетворением XVIII века, положил начало делу революции иронией своих первых, впрочем, довольно посредственных, стихов, сложенных во славу короля, который остался наполовину гугенотом, провозгласив веро­терпимость.
Это было делом достаточно смелым со стороны молодого чело-
1) Michelet. «Histoire de France», XV, laKegence, стр. 242.
Равенство на денежном рынке
551
века, который познакохмился уже с Бастилией1)! Затем Монтескьё, который по своему пониманию истории стоит гораздо выше Вольтера,
№ 413. Устье Миссмссиппи.

нападает не только уже па притеснителей и выступает не только в защиту сострадания, но и становится защитником справедливости и
1) Michelet, ор. cit.
552
Человек и Земля
изследует на протяжении всех веков и у всех народов, каково было право по самому существу своему, право не какого-либо опре­деленного человека и не какого-либо известного класса пли народно­сти, а право человека, как такового. Значение его произведения пре­вышает на самом деле далеко ту цель, которую оп себе поставпль, так как если, действительно, право личности неприкосновенно, то всякая власть, которая его затрагивает, которая сокращает свободное развитие человека, является уже тем самым несправедливою. Логическим выводом из философии Монтескье, которая представляет собою, лишь в другой области, осколок с философии Декарта, является уничтожение авторитета:«Я так думаю, а вовсе не кто-ппбудь другой думает во мне. Я признаю справедливым то, что спра­ведливо, и ничья иная справедливость не может для меня иметь боль­шего значения, чем моя собственная». Сатира «Персидские письма» поднимается, действительно, выше патриотизма, выше религии и, прежде всего, выше отвратительной рутины законов. В те времена, в 1726 г., в Париже осужденных предавали еще сожжению и в тюрьмах Бордо, где жил Монтескье, имелись ужасающие каменные мешки, где заключенные тамь жертвы не могли ни стоять, пи лежать, пи сидеть.
Однако, как ни ядовита была ирония, и как ни глубоко было её действие, опа все же не имела такого значения, как слова прямого грозного обличения, направленного против власть имущих. Таких же слов пикто еще пока не произносил. К тому же послЬ смерти регента авторитет божественной власти короля снова был в полной мере восстановлен. Ни янсениты, ни протестанты, каким бы пресле­дованиям они пи подвергались, не могли даже призывать к свободе, так как самая вера сковывала их совершенно, и, даже преданные пыткам, они были принуждены почитать короля как представителя Бога, которому они поклонялись. Что касается свободных мыслителей, людей, освободившихся от «условной лжи», от суеверной преданности религии и монархии, то они не решались еще говорить громко и в особенности писать обо всем, что составляло их убеждения, из страха попасть в Бастилию или в руки палача. Их смелые речи раздава­лись обыкновенно лишь в салопах и в кафе, где были извинительны в общем потоке горячих споров, веселости и остроумия. К тому же мысль не живет исключительно сама по себе,она приспособ­ляется легко к окружающему. Очень редки были писатели, которых окружающие условия приводили к полной независимости п свободе убеждений; большинство из них были простыми ремесленниками, и ремесло у них одерживало верх над стремлением к свободе: ге­роический полет мысли, с которым они обрушивались первоначально па весь механизм современного общества, сводился, в конце концовъ>
Монтескье и парламентаризмъ
553
к критике того пли другого явления, сопровождающагося злоупотре­блениями, и к требованиям тех или других реформ.
Монтескье, сам знатный вельможа, во время поездки в Англию был торжественно принят там высшими чинами и вернулся во Фран­цию прямо очарованный английским парламентом,оп видел, что
парламент этот ода­рен властью, достаточ­ною для уравновеше­ния королевской власти. На самом деле, одна­ко, конституция Англии касалась лишь незпа, чптелыюй части па­рода: она охватывала лишь высшие сословия, т.-е. людей, обогатив­шихся с давинх вре­мен, и представителей общин, обогативших­ся недавно; главные народные массы: кре­стьяне, рабочие, проле­тариат, оставались впе применения выборного начала. Тем не менесгосударствеипый меха­низм,обусл о вл ива в и и и й равновесие между

власть имущими
между королем, ари- Монтескье (1689 1755).
стократиеии и буржуа­
зией показался Монтескье таким верхом политической .муд­рости, что энтузиазм его был бесконечно велик, передался другим и в течение полутора века разделялся всем цивилизованным миром; после многочисленных опытов парламентская система была, в конце концов, принята почти всеми народами вплоть до представителей жел­той расы вгь «Стране Восходящего Солнца» и вплоть до негров Либе­рии Политическая реформа эта скрыла от множества политических деятелей действительную задачу эмансипации человечества во всем его целом.
1) Максим Ииоваиесскиии.
554
Человек и Земля
Во всяком случае, впрочем, при таком режиме, как режим английского парламента, мысль могла проявляться свободнее, чем при диктатуре кардинала Флёри, который сам был терроризован иезуитами. Уже более века до того времени в Англии был период литератур­ного расцвета; теперь же страна находилась на высоте своеп научной славы: после Шекспира она получила Ньютона. Трудами последнего, путем его наблюдений и вычислений, был завоеван закон всемир­ного тяготения, и для человеческого гения открылась новая эра. В то же время целая школа философов освободилась из-под влияния хри­стианства и выступила даже против него. Вольтер из своего путе­шествия в Англию вынес не только теории Ньютона, но и рационали­стические учения Локка, сочинению которого выпала честь быть сожжен­ным рукою палача. Человеческая мысль в Англии охватывала лишь в более тяжеловесной, менее блестящей и менее литературной форме, чем во Франции, все наблюдательные науки; даже создание «Энцикло­педии» свободными мыслителями приняло в Англии формы, аналогичные тем, которые позднее были приданы гением Дидро, так как «Dictionnaire universel des Aris et des Sciences» или «Cyclopedia», изданный Эфраи­мом Чэмберсом в 1728 г., подал мысль предпринять такое же фран­цузское издание, первый из 17-ти томов которого появился в 1751 г. и последний в 1765 году.
Государства Европы не могли, однако, совершению оставить войн. Армии продолжали передвигаться взадч> и вперед, причем не всегда было известно, где друзья и где враги, и нередко противники, союз­ники и вся политика менялись в зависимости от советов какогонибудь придворного духовника или от капризов придворной дамы. Впрочем, когда началась опять великая война, то имелся все же, по крайней мере, один полководец, принимавший дело в-серьез и об­ладавший твердою волею; это был Фридрих II, Прусский, которому неизбежным образом было суждено одерживать победы над людьми, не умевшими даже сильно хотеть. Этот король управлял государ­ством, которое из обеих главных держав Германии обладало наи­большим национальным единством. Тогда как Австрия представляла скопление враждовавших между собою народностей, различавшихся и нравами, и традициями, и языками,народностей, которых трудно было объединить и направить по одному пути, Пруссия обнимала народы, если и не очень тесно между собою связанные, то, во всяком случае, внешним образом плотно соединенные и подчиненные ей: германцы и славяне Пруссии были организованы и образовывали компактную массу, столь же приученную к повиновению, как и армия, обучением которой повелители Пруссии занимались с усердием, граничившим с манией.
Возвышение Пруссии
555
После Вестфальского мира маленькая Пруссия постепенно стала разрастаться, укрепляться и выделяться среди соседних державъШве­ции, Польши и Австрии. Крайне честолюбивый и принимавший участие во всех дипломатических интригах Европы, «Великий курфюрстъ» Фридрих-Вильгельм захотел даже, пе имея почти никакого флота,

Берлин. Музей древностей и Лустгартен. Постройки, относящиеся к началу XIX века.
завести колониальные владения; рискуя поссориться со своими соседями голландцами, ревниво относившимися к своим торговым интересам, оп устроил торговый пункт на мысе Трех Точек па Золотом бе­регу Африки. Вскоре после этого предприятия, которое не имело ника­ких серьезных результатов, совершилось весьма благоприятное для Пруссии событиеотмена Нантского эдикта. Этим событием Пруссия сумела воспользоваться, открыв широко доступ в свои пределы беглецам-протестантам. Более 15000 французов переселились в Прус­сию и предложили в распоряжение Германии свои знания, свой ум и свое искусство; сразу равновесие живых сил в Европе перемести­
556
Человек ии Земля
лось. Пруссия, и в особенности городь Берлин, выиграла то, что по­теряла Франция. Протестанты ввели в Германию не только свои про­фессиональные знания и существовавшие уже ранее у них ремесла, по сумели создать и совершенно новые предприятия, благодаря тому духу инициативы, который развился у них насильственно под страхом унижения и под давлением обрушившихся па них бед: им необ­ходимо было приспособлять свои разнообразные дарования к среде, условия которой чрезвычайно отличались от тех, в которых они прежде жили. Таким образом, серьезный прогресс в области труда п научной мысли компенсировал до известной степени, в пользу Бранденбурга и вообще Европы, те колоссальные потери, которые были понесены областями, населенными французскими протестантами. В те­чение почти двух веков гугенотская колония Берлина сохранялась, не­смотря па все скрещивания, на изменение и перевод имен и на тес­ное проникновение окружающей германской среды.
В 1701 г. Пруссия образовывала государство уже настолько мо­гущественное, что Фридрих Т счел, что настал момент, когда он может объявить себя королем. Он принял корону из своих соб­ственных рук, но его жизнь, полная роскоши, безразсудных трат п причудливых капризов, явилась доказательством того, что тщесла­вие его значительно превышало самолюбие,принимая титул короля, ои должен был сделать унизительные уступки империи. Смерть за­стигла его среди перестройки королевства, которому он придал это наименование, ослабив его в то же время. Фридрих-Вильгельм I был человек совершенно другого склада; это был грубый деспот, хва­ставшийся свопм невежеством и настолько узкий по свопм взглядам, что сделался всеобщим посмешищем, но в то же время человек столь непреклонной воли, что все перед ним отступало. Оп был так экономен, что тотчас же по вступлении на престол сократил жалованье всех своих придворных до одной пятой. Он был так корректен и предал воинской дисциплине, что едва-едва удалось у него вымолить прощение для его собственного сына, присужденного в качестве «дезертира» к смертной казни. Его настоящей манией были смотры и войсковые парады. Все свое королевство оип> разделил па округа, соответствующие полкам его армии; равнение в строю, симметричное построение и правильное выполнение всех эволюций вой­сками было главнейшей целью его жизни, п выше всего оп ставил красивых и здоровых солдат, которых набирал всеми возможными средствами, в том числе и путем покупки или даже путем насиль­ственной увозки из других стран. Но он так любил свою армию, что отказывался от мысли уничтожать се ведением войны,лишь его преемник Фридрих II пустил в ход это страшное орудие. Нодго-
Армия Фридриха-Вильгельма I
557
товлеиие войны, однако, вовсе не является основою мира, как гласит совершенно лживая пословица,напротив, па самом деле оно вле­чет за собою постоянно войну. Если долгое время главнейшим запя-
№ 414. Пруссия в XVIII веке.

и : 12 ооо ооо
И-.ТСТ-г.. ... -1 .< ■ -Ж Г
О 100 300 600
При восшествии на престол Фридриха П (1740) Пруссия состояла изь ряда отдельных кусков: великого герцогства Ии русского вокруг Кенигсберга, Померании и Бранденбурга, герцогства Магдебургского, княжества Гальберштадтского и затем округов Коттбус, Галле, Липштат, Минден. Линген, Билефельд, Унна, Клэв и некоторых других; кроме того, в состав входили Герсталь (17321740), Турнгут (17321753) и Монфор (17321754), наконец, княжество Нейшатегьское (17071807).
Фридрих занял Сигезию в 1742 г. под предлогом, что имеет пргва на многие силезские города (Лигниц, Одерберг и др.). Затем в 1772 г. он соединил оба главнейшие отдела королевства, завоевав низовья Еисгы от Зеебурга до Чарникопа. Округ Эмден сделался достоянием Пруссии и герцогства Мансфельдского близ Галле в 1780 г.
Преемник Фридриха добавил к его владениям территории Байрейта и Ансбаха 1792,, Данцига (1793) и части Польши от Познани до Белостока (1793 и 1795.).
тием Пруссии было военное искусство, то этим она обязана типичному пруссаку Фридриху-Вильгельму I. Ф>ридрих ГИ нашел вполне подго­товленным все, что нужно для войны.были готовы ии люди, и арсе­налы, имелись и деньги,конечно, он нми тотчас же воспользовался. Усердие, с каким его парод пошел вслед за ним и принял уча­стие в деле завоевания других стран, объясняется отчасти бедно-
558
Человек и Земля
стыо самой Пруссии с её песками и болотами Бранденбурга и других провинций, из которых опа слагалась; богатства соседних земель обещали ей огромную военную добычу.
Едва вступив па трон, Фридрих задался целью округлить свои владения захватом Силезии, чрезвычайно плодородной, обещавшей пре­красно дополнить прусское королевство в сторону верховьев Одера, и дать ему вполне естественную границу в виде Судетских гор. У завоевателей никогда нет недостатка в причинах для нападения; главною причиною для Фридриха была сила и стойкость его армии. Не будучи сам еще человеком привычным к войне, он в самом начале попал в довольно смешное положение, так как во время первой же битвы бежал с поля сражения, вообразив, что оп раз­бит, тогда как войска его в действительности одержали победу. Очень скоро, однако, он привык к свисту пуль, вел войну удачно, п через небольшой промежуток времени Силезия была отнята им у Австрии и расширила пределы Пруссии до истоков Вислы (1742). Это было первым актом тех двух «семилетнихъ» войн, 17411748 и 17561763 г., которые разыгрались вокруг все той же несчастной Силезии, раздиравшейся па части и оп}стошепной, и вокруг Богемии, еще более несчастной в силу своего стратегического положения в центре Европы.
В течение первой половины войны Фридрих пользовался перво­начально поддержкой Франции, традиционной политикой которой была борьба с Австрийскою державою; однако, этот союз с Францией был вскоре испорчен придворными интригами' кардинала Флёри, поддержи­вавшего Австрию и её повелительницу Марию-Терезию. Затем во время второй войны влияние иезуитов восторжествовало открыто: Франция за­ключила наступательный союз с Россией и Швециейдля поддержки Австрии и Саксонии против Фридриха II. Таким образом, этот по­следний был бы совершению окружен одними врагами, если бы у него не было в качестве союзников нескольких мелких германских князей, и если бы, с другой стороны, его не поддерживал по ту сто­рону пролива английский флот. При такой угрожавшей ему опасности он обнаружил качества замечательно искусного политика, с боль­шой ловкостью разъединявшего своих противников, нападавшего па них внезапно и разбивавшего их одного за другим. Он освобо­дился, прежде всего, от Франции, одержав над пей победу при Россбахе (1757 г.),это был день, когда пред ним обратилось в бег­ство больше придворных дам, парикмахеров и поваров, чем сол­дат, и когда его победой были обрадованы не только его собственные войска, но и его враги и сама Франция. Впрочем, он не мог бы противостоять до конца напору врагов, двигавшихся как лавина съ
Семнлетяя война
559
юга, с востока и с севера на его королевство, если бы ему не уда­лось подновить свои войска, сильно ослабленные войною, толпами ино­странных авантюристов и дезертиров, которые к нему стекались отовсюду, и если бы Англия не поддержала его своими деньгами. Нако­нец, когда казалось уже, что он почти неизбежно и окончательно попался, как бы между двумя челюстями, между австрийскими и рус­скими войсками, его неожиданно спасла смерть русского царя и всту­пление на престол нового, и он получил возможность снова одержать победу и с того времени оставался непобедимым до конца.
Впервые во всемирной истории войны, происходившие в Европе, имели непосредственное отражение на других континентах,столкно­вения между народами стали распространяться по значительной части поверхности земли благодаря тому, что эмигранты различных народов запада завоевали обширные области за пределами Европы. Таким образом, семилетняя война происходила и в восточной Индии и в Северной Америке к великой выгоде Англии, военное могущество которой опиралось на все более и более развивающуюся промышлен­ность и па увеличивающуюся непрерывно внешнюю торговлю. В борьбе из-за морской торговли, которая продолжалась между Голландией и Великобританией, эта последняя одерживала верх, несмотря па все преимущества, приобретенные её соперницей. В течение второй поло­вины XVII века, бывшего периодом процветания Голландии, это не-’ большое государство владело торговым флотом, представлявшим по своему тоннажу почти половину всего торгового флота европейских держав именно располагало 900000 тонн из общего числа в 2 миллиона *). С другой стороны, Великобритания располагала более многочисленными и более надежными фортами, бблыпим народонасе­лением, сильнее развитой промышленностью, обрабатывающей более ценные и разнообразные продукты. В начале ХѴИИИ века Даниил де Фоэ отмечает возрастание богатства Манчестера, население которого удвоилось в несколько лет благодаря разросшемуся изготовлению тканей 2). С 1585 г. Манчестер и Больтон, лежащий по соседству, были прибежищем для ткачей Антверпена, ускользнувших от казней герцога Альбы. Однако, еще в середине ХѴИИИ века самый процесс изготовления мануфактурных товаров в Англии был в столь же зачаточном состоянии, как изготовление их в жалких мастерских индусов. Те открытия в области промышленности, которые были уже сделаны во многих странахъв Италии, во Франции, в Германии и Фландрии,не применялись еще вовсе по ту сторону Па-де-Калэ. Ко-
1) Напу Petty. «Political Arithmetic».2) G. de Greef, «Essais sur la Monnaie, le Credit et les Banques», VIII, pp. G et 7.
560
Человек и Земля
лосса.иьпын переворот в области труда, который должен был совер­шиться в конце века, еще ничем себя не заявлял.
После своей крупной победы над Людовиком XIV английская политика имела относительно мирный характер, в особенности за время продолжительного управления страною Роберта Валыюль, этого философа циника, предпочитавшего управлять людьми лучше путем подкупа, чем путем насилия над ними. Впрочем, английское правительство должно было преодолеть еще два значительные затруд­нения: во-первых, утвердить власть Ганноверской династии, царствовав­шей на Британских островах, и гарантировать в то же время свои интересы на континенте, не перемещая центра тяжести; во-вторых, предупреждать или подавлять все попытки возвращения ко власти, делавшиеся со стороны представителей прежней династии Стюартов. Непрерывно один за другим возникали заговоры, организовывавшиеся неутомимыми иезуитами, которые пользовались всеми тайными силами, присущими церкви. Опасность была окончательно устранена лишь в 1746 г.: Карл-Эдуард, сын претендента Якова III, высадился в Шотландии, занял замок Эдинбург и проник в пределы Англии, по вслед затем должен был очепь скоро пуститься в обратный путь, и небольшое войско его было уничтожено совершенно в лайдах Кюллодепа. Убийства, казни, тюрьмы и конфискации позволили, в конце концов, лойялизму недавнего происхождения одержать верх падь лойялпзмом традиционным.
Освободившись от шотландского вопроса и принужденная считаться с безрезультатною ненавистью Ирландии, Англия могла свободно вы­ступать па окраинах и в особенности в восточной Индии. Влияние Португалии там быстро ослабло, и к тому же оно никогда не пере­ходило за пределы западного склона гор. В эту эпоху власть над Индостаном, от устья Инда до Бенгальского залива, принадлежала династии, называвшейся династией «Великого Могола», которая завла­дела Дели в первой половине XVI века и сделала этот город богатейшим и роскошнейшим центром, в котором скоплялись богатства, собиравшиеся от Гималаев до Деккана с населения, бытьможет, в 100 миллионов душ. При завоевании страны иранскою культурою, которая внесена была в Индию султаном Бабером с его свитою из монголов и подвергшихся иранскому влиянию татар, индусские города, занятые Великим Моголом, воспользовались в широкой степени искусством персидских строителей: северо-западные города страны, где они устроили центр своего пребывания, сохраняют еще и до сих пор удивительные постройки этой эпохи, башни, дворцы, крепости и другие здания, в которых имеется примесь индусскихъ
Династия Великого Могола
561
элементов и даже элементов европейских, так как главный деко­ратор знаменитого Тадж-Ыахала был, как рассказывают летописи, обитатель города Бордо, Аустсн. Красивейшие сооружения города Агра относятся ко временам Рубенса, Пуссена, Веласкеца (Цожер Пейр).
Сила притяжения этого блестящего двора Великого Могола со всеми его колоссальными богатствами, золотом, алмазами и жемчугами

Тадж-Махал, близ Агры на оерегу р. Джемны.
Это здание, мавзолей Шах-Джихана и его жены, было построено в конце ХѴН века* Его высота над платформою равняется 78 метрам.
привлекала большое число путешественников пз Европы, между кото­рыми находились и ученые, как, например, медик Вериье, оставав­шийся в течение многих лет при дворе Могола Аурен-Зеб; фи­нансовые предприятия, поддерживавшиеся субсидиями различных правительств, возникли в портовых городах Индии и вошли в торговые сношения как с самим могущественным повелителем, так и с его вассалами. Нидерландская Индийская компания возникла первою около века спустя после путешествия Васко де Гама, и вскоре после неё в 1600 г. возникла такая же британская компания. Развитие последней шло чрезвычайно быстрыми шагами: оиа постепенно увелиЧеловек и Земля, т. IV. 36
562
Человек и Земля
чивала и расширяла свою деятельность и приобрела даже политическую роль; она получила, между прочим, и привилегию вершить высшее и обычноеправосудие. Члены этой компании пользовались фактически полною королевскою властью, находись под контролем, который в силу дальности расстояния был совершенно призрачным. Флотилия из торговых судов, предназначенных для мирных целей, являлась

Французская торговая контора в Шандернагоре.
в то же врем$ и военной эскадрой: между служащими её и военно­служащими не было почти никакого отличия. Все завоевания, совер­шавшиеся компанией, были в то же время и завоеваниями Великобри­тании.
Прежде чем приняться за самую Индию, о чем тогда никто не мог еще и мечтать, настолько могущество Великого Могола казалось непоколебимым, необходимо было очистить подступы к ней. Это и совер­шили англичане, разрушив город Ормуз (1622), который долгое время был центром торговли португальцев в Индийском океане и). Затем торговые пункты, устроенные англичанами па индийском по­бережье,Сурат на западном, Мазулипатам на восточном,сдела­лись постепенно пунктами, имеющими политическое значение; в 1639 г. компания получила даже разрешение от раджи побережья построить
1) Arthur Stiffe, R. Geograph. Journal. June 1896, стр. 644 сл.
Европейские торговые пункты в Индии
563
форт св. Георгия для защиты фактории, которая в настоящее время под наименованием Мадраса занимает первое место среди больших городов. Это было первым шагом в деле дальнейших успешныхъ
№ 415. Индия при Дюплэ.

1 : 2о ооо ооо
I ... :
О 250 500 иооо^тгж
Французские пункты нанесены мелким шрифтом. Торговый пункт Пондишеои отно­сится к 1674 г., Шандернагорък 1688 г.. Мазулипатамък 1724 г., Махе к 1725г., Карикал к 1739, Янао ък 1750 г. Восточный берег был под управлением французов, и их влияние простиралось до соседнего берега Конкана.
завоеваний Англии. Мало-по-малу, британские приобретения образовали как бы ожерелье вдоль побережья Индии. Остров Бомбей, который был принесен в приданое португальскою принцессою, супругою Карла И, перешел во владение компании в 1668 г.; затем еще до 3G*
561
Человек ии Земля
наступления копца века три селения на правом берегу Угли послужили ядром, вокруг которого выросла Калькутта, огромный город, защи­щаемый пушками форта Вилльяма.
Однако, французская Индийская компания, основанная Кольбером в 1664 г., непосредственно столкнулась уже в своих интересах с компанией британской, особенно в тех областях, где пункты их деятельности находились недалеко один от другого, как, например, английский Мадрас и французский Пондишери, или Калькутта и Шаидернагор. Соперничество было постоянное, и объявление воины в Ев­ропе было тотчас же использовано вгь индийских владениях. В 17 16 г. французы завладели фортом св. Георгия и г. Мадрасом, но и тот и другой принуждены были два года спустя вернуть вследствие мира, заключенного в Э-ля-Шапели: воина, однако, вовсе не прекра­щалась, несмотря на очевидную связь между европейскими государ­ствами и их индийскими компаниями; опа продолжалась между союзни­ками и вассалами-индусами. Дюплэ, губернатор ИТондпшерп, был за­мечательным гением, в смысле умения распознавать людей и упра­влять ими; он стал управлять всею южной частью полуострова, от имени туземных князей, которых умел противопоставлять друг другу, и слабости которых были ему хорошо известны. Он был же­нат сам па индуске, считался индийскими раджами человеком пх собственного круга и получил титул набаба. «защитника и власти­теля» всех стран, расположенных к югу от Кистна. В короткое время первоначально бессильная торговая компания, являвшаяся почти просительницей пред богатыми индусскими властителями, сделалась прямой или косвенной повелительницей всей области дравидов Индии. Существовало, впрочем, верное средство одержать победу над са­мим Дюплэ, столь искусившимся во всяких победах,это отозвать его ко двору в Версаль: в этом центре разных интриг, измен и низостей, где дела далекой Индии никого решительно не интересо­вали, Дюплэ не нашел ни одного человека, который был бы в со­стоянии понять его широкие замыслы и проекты; все его покинули, и вскоре он умер в полной неизвестности. Он разделил в этом отношении судьбу с завоевателем Мадраса, .Иабурдоннэ, против ко­торого он лично был виноват,Лабурдоннэ также пострадал от немилости короля и умер в бедности. Мирный договор 1763 года восстановлял то положение вещей, которое наблюдалось здесь до войпы, т.-е., иначе говоря, Франция утрачивала всю свою колониальную импе­рию в Индии и сохраняла лишь несколько торговых пунктов, кото­рым угрожали пушки англичан.
Эти последние предприняли на севере Индии завоевания анало­гичные тем, которые были выполнены Дюплэ в южной части полу-
Завоевания Дюплэ и Клива
565
острова. Командовавший войсками молодой полководец Клив обладал и большою смелостью и счастьем. В битве при Плассэ, которую онъ

Могила Шах-Джихана, основателя города Дели, отца Дурен-Зеба.
дал в 1757 г. на берегах Багиратп Ганга, в местности, которая в настоящее время захвачена самой рекою, Клив не только освобо­дил город Калькутту, но и одержал решительную победу, давшую въ
566
Человек и Земля
руки Индийской компании власть над всей Бенгалией. Военная добыча, завоеванная им, представляла ценность в 50 миллионов и побу­ждала его двинуться далее и померяться силами с самим Великим Моголом, дворцы которого были еще богаче. Битва при Бассаре (1764 г.) установила окончательно британскую власть в этой стране. «Мы вла­деем уже областью А уд,писал Клив,и завтра, если пожелаем, можем завладеть и всей империей Великого Могола». Завоевателям не было необходимости торопиться. Колоссальная область Индии, от высоких долин Гималаев до мыса Коморина, попадала постепенно в руки завоевателей, получавших ее по кускам различной величины, п, если и при завоевании встречались непредвиденные препятствия, то, во всяком случае, власть индийских правителей, Великих Моголов, царствовавших в Дели, не помешала нисколько,напротив, англичане пользовались именем этих повелителей, чтобы постепенно заменить пх власть своей собственной и ввести свою систему управления стра­ной и обложения её налогами. Даже и в настоящее время еще, после более чем векового владения страной, Великобритания, явившаяся на­следницей Индийской компании, управляет своими индийскими владе­ниями не столько по британским законам, сколько скорее сообразно с персидскими обычаями, господствовавшими при Акбаре. Таким об­разом, как того и требуют общие законы истории, англичане, эта не­большая кучка людей, затерявшаяся среди моря чуждых им народ­ностей, оказались скорее сами завоеванными, чем настоящими завое­вателями. Тот процесс выравнивания народностей, который совер­шается при соприкосновении различных рас между собою, начался в Индии, этой типичной стране каст, с того, что образовалась британ­ская каста, столь же стойкая и замкнутая, как каста браманов. Еще раз Восток одержал победу над Западом.
В Новом Свете столкновение между Англией и Францией на почве расширения колониального могущества имело те же результаты, как и в Азии. Уже в самом начале века, в 1713 г., по Утрехт­скому договору англичане получили французские владения по периферии американского материка, от залива Фунди до Гудсонова залива. Почти все эти области имели тогда очень малочисленное туземное население, лишь небольшой полуостров Акадиисовременная Новая Шотландия заселился еще в течение предыдущего века французскими эмигрантами, большею частью явившимися сюда из Нормандии и представлявшими в 1713 г. колонию из 2100 душ. Англичане-завоеватели поместили здесь гарнизон в селении Порт-Ройяль, которое превратилось в Аннаполис, тогда как французские крестьяне оставались на своих прежних местах и продолжали жить в полном мире. В середине
Французы и англичане в Акадии
567
ХѴИИИ столетия их было уже более 14000, так что население за 10 лет увеличилось в 6 раз, безо всякого притока извне со стороны Европы1).
№ 416. Устье реки Св. Лаврентия.

Англичане испугались этого быстрого увеличения числа колонистов чужеземного происхождения, говорящих на чужом языке и исповедую-
1) Rameau de Saint Рёге. «Une colonie feodale en Amerique», т. I, стр. 12.
568
Человек и Земля
щиих другую религию. Опасность казалась им тем более значитель­ной, что католики-французы были признаны «нейтральными» по между­народным договорам, и что в самой присяге па верность, которую требовало от них британское правительство, обещалось, что нх ни­когда не будут принуждать сражаться со своими соотечественниками п с индийскими племенами. В действительности, однако, главнейшею провинностью французов было то, что они обладали лучшими землями колонии и собирали самую обильную жатву; было решено, что это на­селение, провинившееся своим слишком большим благосостоянием, будет переселено. В 1755 г. Лоренц, губернатор Повой Шотландии, названной так потому, что на полях, вспаханных французами, дол­жны были устроиться шотландские колонисты, велел созвать всех обитателей Акадии в церкви и объявить им, что их земли, их дома, их стада конфискованы правительством, и «что они сами должны бы быть сосланы, но милостивый король, в великой доброте своей, рассчитывает видеть в них постоянно своих верных подданных, в какую бы страну света ни забросила их судьба». Наступило «настоящее переселение народовъ»: несколько тысяч акадииицев бежало и нашло хороший прием в чащах лесов у друживших с ними красноко­жих, другие оказали вооруженное сопротивление и были убиты, боль­шинство парода, однако, около 8000 душ, было распределено по раз­ным американским колониям и принуждено было работать на план­тациях сахарного тростника и табака, вместе с пеграмп-рабамп; не­сколько сот направились в Англию, и кое-кто вернулся во Францию, главным образом, в Белль-пль-ан-мер, где им был уступлен небольшой клочек земли. Некоторое число беглецов вернулось позд­нее опять в Акадию, когда англичане, начавшие борьбу с американ­скими колониями, стали стремиться к примирению с колонистами По­вой Шотландии французского происхождения. В настоящее время по­томки акадийцев там, по меньшей мере, в 10 раз более много­численнее, чем накануне «великого переселения»; они пе образуют, од­нако, более однородной группы с точки зрения этнологической п сме­шиваются различным образом с элементами шотландским, англий­ским, ирландским, скандинавским и германским. Поэма Лонгфелло «Евангелпна» содержит описание всех унижений, которые колонисты претерпели во время изгнания, и служит для их более счастливых потомков напоминанием о бедствиях, перенесенных их несчастными предками.
Утрата Акадии и соседних земель, располагающихся перед устьем реки Св. Лаврентия, сделала затруднительным сообщение Фран­ции с её канадскими колониями, окаймляющими низовья реки по обо­им берегам. Полукруг французских владений, охвативший британ­
Изгнание французовъ
569
ские колонии от устья реки Св. Лаврентия до устья Миссиссиппи, был прорван у самого своего края. Впрочем, эта полоса земель находп-
№ 417. Новый Свет в 1740 г.

Французы уступили Акадию Англии в 1714 г., затем Гудзонская компания оттеснила их к северу, наконец, в 1763 г. им пришлось оставить остальную часть своих владений за исключением Луизианы. Англичане заняли страну к востоку от Миссиссиппи, тогда как испанцы выменяли Флориду на правый берег реки.
лась большею частью в совершенно фиктивной зависимости от Фран­ции: Новая Франция па своем колоссальном протяжении в 2500 кило­
370
Человек и Земля
метров за пределами собственно Канады была на самом деле во­ображаемой величиной. Несколько пунктов, далеко отстоящих один от другого, отделенных обширными степями, широкими реками, бо­лотами и трудно проходимыми лесами, заключали незначительное число обитателей; на всей же остальной территории французское влияние ска­зывалось лишь в появляющихся изредка «путешественникахъ», т.-е. скупщиках мехов, которые почти все были метисами, едва говоря­щими несколько слов по-фраищузски, и у отцов-иезуитов Канады пользовались репутацией преступников. Таким образом, как только бостонские и виргинские колонисты перешли чрез пограничные горы и спустились в долину Миссиссиппи, они безо всякого труда прорвали линию защиты страны. Единственную трудность представляло взятие форта Дюкен, возведенного французами в самом жизненном пункте страны, где сливаются главные притоки Охайо, реки Аллегени и Монопгаэла. Эта крепость, замещенная в настоящее время большим и богатым городом Питтсбургом, была по своим естественным усло­виям очень удобна для защиты, но её малочисленный гарнизон не имел внешней опоры в виде окружающих колонистов и держался, так сказать, в воздухе; в 1758 г., после нескольких приступов, гарнизон этот под военным и гражданским давлением англичан принужден был удалиться. Даже объявление войны было излишним, достаточно было быстрого увеличения населения, находящагося под по­кровительством британского флага, чтобы окончательно затопить те мелкие островки французской народности, которые были рассеяны на большом расстоянии один от другого в долине Миссиссиппи. Если бы чисто отвлеченным образом эти отдельные мелкие группы не пред­ставляли собою враждебной народности, которая в течение веков вы­держивала борьбу с англичанами, эти последние могли бы совершенно не считаться с ними.
Кроме французов, были, однако, еще и индейцы. Французские ко­лонисты берегов Св. Лаврентия и озера Шамплен хотя и были очень малочисленны по сравнению с англичанами атлантического побережья, устроились все же очень прочно внутри страны, так что могли пре­пятствовать расширению английского могущества и заселению страны англичанами к северу и к северо-западу; кроме того, эти колонисты находились в союзе с индейскими племенами, служившими их аван­гардом в почти не прекращавшейся войне на рубеже их владений. «Бостонцы», как называли тогда белокожих современной Повой Англии, принуждены были даже изменить свою политику по отношению к краснокожим, в силу тех препятствий, которые онп встречали со стороны французской колонизации. Тогда как первое время опи в ка­честве почитателей Библии считали себя новым «избранным наро-
Европейцы и краснокожие
571
домъ», пришедшим в новую «землю обетованную* и получившимъ
№ 418. Бостония и Канада.

приказание свыше истреблять филистимлян, теперь такое продолжение
572
Человек и Земля
истребительной войны должно было стать слишком опасным для них самих, и, чтобы оказывать сопротивление французам и их союзпи-
кам-индейцам, им пришлось, в свою очередь, заключать договоры с более крупными туземными племенами. Таким образом, началась
безконечная борьба между гуронами, друзьями французов, и пятью племенами ирокезов, союзных Англии. Сто лет спустя гуроны, по

Медная монета, чеканенная в Пондишери.
всем вероятиям, обладали силами еще столь значительными, что вполне могли помериться с иро­кезами, которых бостонцы на­правили против них; однако, гуроны были обращены в като­личество иезуитами, были лишены тем самым своей первоначаль­ной храбрости и превращены въ
покорное и слабое стадо, подобию тому как в другой половине Нового Света такое же превращение претерпели гуарани Парагвая. В то же
время ирокезы оставались в полном сознании своей силы; опи пе знали, однако, для какого темного дела их предназначают, и одерживали победы в этой непрерывной кровопролитной войне, где в действи­тельности дело шло об истреблении самой индейской расы.
Отделавшись от индейцев силой пли хитростью, бостонцы, ко­
торым помогали английские войска, могли надеяться стать полными хо­зяевами во французской Канаде. Когда, наконец, в 1759 г. разы, гралась воина, отряды войск, вторгшиеся в колонию с трех сторон сразу, с середины и с обоих концов её, составляли по численности величину почти равную всему французскому населению страны, считая и мужчин, и женщин, п детей. Едва можно постичь, каким образом вообще мыслимо было сопротивление и даже победы этой малочислен­ной народности, заранее обреченной па поражение. Между тем, англи­
чане были совершенно разбиты, и лишь прибытие вспомогательного флота, вступившего в воды Квебека, гарантировало окончательно при­соединение земель Св. Лаврентия к колониальной империи Англии. Порто­вые города Франции, блокированные английскими судами, не могли по­слать помощи в Канаду и к тому же в Версалн среди празднеств и придворных интриг никто и не беспокоился о каких-то «несколь­ких десятинах снежных полей».
Несмотря на это, канадцы, предававшие проклятью Людовика ХА’,
который так предательски покинул их в трудную минуту на произ­вол судьбы, продолжали оставаться французами по своему образу мыслей и проявляли даже особенную верность, объясняющуюся той относительной изолированностью, в которой они находились в течение
Падение Франции
573

следующего века, той сплоченностью в особое общество, отличающееся п по языку и по религии, наконец, той чрезвычайной живучестью, ко­торая свойственна их народности, продолжавшей развиваться в этом прекрасном климате под влиянием плодотворной работы на земле и достигшей большой численности. 67000 французов канадцев, оби­тавших по берегам реки Св, Лаврентия в 1763 г., когда, по Парижскому дого­вору, они сделались английскими поддан­ными, превратились в течение поздней­шего столетия в население из миллиона душ и в настоящее время составля­ют уже два миллиона.
Из ссмилетней воины Франция вышла такою униженною, какой никогда еще не была ранее. Мирный договор 1763 г., подписанный в Париже, как бы для того, чтобы заставить еще сильнее почувствовать всю постыдность пора­жения, закрепил за Великобританией почти все то, что представляло собою колониальные владения Франции в Азии и в Новом Свете. За эту цену Англия согласилась возвратить БельИ.иь, который был ею занят, и не слишком настаивать па разрушении укреплений Дюпкирхена, что требова­лось ею как «памятник вечного ярма,
наложенного на Францию». Позор этого монетаи выпУЩенная в Канаде
1 в 1749 г., стоимостью 7-6 деньеров.
договора был тем значительнее, что
Париж воздвиг по этому поводу конную статую короля, и что министры сумели воспользоваться договором для собственной наживы. Более низко Франция не могла упасть!
И, тем по менее, именно в ту эпоху, когда Франция вполне справедливо презиралась как государство, она как нация достигла наивысшей славы, и никогда в другие времена её влияние на весь остальной мир не было столь великим и вполне законным! В этот «век разума», изо всех веков величайший по развитию свободной мысли, именно во Франции раздавались самые красноречивые голоса, провозглашавшие все, что только могло возвысить разум человечества, все, что содействовало стремлению к истине.
Этот век философии, еще в гораздо большей степени чем виик Возрождения, широко распространился, перешел за границы от­
574
Человек и Земля
дельных государств и охватил не только Европу, по, можно ска­зать, и все человечество, со всеми его разнообразными народами, гово­рящими на разных языках и отличающимися различным цветом кожи: философские истины обращались ко всем мыслящим людям на протяжении всего мира, бывшего их отечеством. Любовь ко всем существам, охватываемым единым идеалом добра и справедливости, простиралась до звезд. «Если среди Млечного пути мыслящее существо видит страдающим другое существо и ие приходит ему на помощь, оно совершает грех против Млечного пути. Если где-либо на самой дальней звезде, на Сириусе, сын, вскормленный отцом, не кормит его в свою очередь, он является виновным по отношению ко всем звездам мира» (Вольтер)! Это возвышенное единство миров про­является замечательнейшим образом в творении Монтескьё «Дух законовъ», которое далеко оставляет за собою Францию при Людо­вике XI' и стремится найти во всех странах и во все времена при­чины различных политических и социальных условий во взаимо­отношениях человека с природою.
Вольтер предпринимает аналогичное исследование в своем «Essai sur les Moenrs», проявляя меньшую ясность, по гораздо большее увлечение. Книга эта боевое произведение, направленное против «гнусных людей», т.-е. против поборников тьмы, изобретателей лжи, круглых невежд, развращающих и портящих толпу, чтобы более надежным образом угнетать ее. Бюффоп, самый возвышенный из писателей XVIII века, устраняется от шумной борьбы, но его терпеливая работа имеет целью уничтожить те нелепые легенды и глупые сказки, которые распространяются Церковью относительно про­исхождения мира,он старается показать во всем их величии «Эпохи природы», обусловливаемые не творением свыше, а постепенной эво­люцией материи. Затем следует несравненный Дидро, пытающийся в своей чрезвычайной наивности искреннего человека осуществить не­возможное,он старается объединить всех ученых, всех техников и всех мыслителей в составлении одного произведения«Энцикло­педии»,великой книги, содержащей все знания человечества и проли­вающей свет на все, дабы в будущем духовенство ие могло бы снова захватить власть над духовным миром человечества. Духо­венство имело, однако, еще значительную материальную силу в своих руках, и сам Дидро, нападая на него, подвергался немалой опас­ности.
Хотя теперь, конечно, никто не читает «Энциклопедии», которая давно уже замещена самою наукою с её непрерывным прогрессом, произведение это все же остается памятником, символизирующим вы­
Философы и писатели
575
сокие идеалы, возникшие тогда перед сознательным человечеством: XVIII век, прежде всеговек «Энциклопедии». Чтобы ослабить влия­
ние её, иезуиты, принужденные на время отказаться от тюрем и костров, их излюбленного способа воздействия, попытались бороться пу­
тем аналогичного же предприятия. Из их монастыря в Треву вы­
шел их «Dictionnaire», прежнее произведение Фюртьера, переделан­ное сперва протестан­том Баснаж, затем заново приспособлен­ное святыми отцамииезуитами к употребле­нию благомыслящих людей и). Однако, с точки зрения произве­денного духовного воз­действия не может быть никакого сравне­ния м ежду обеи мп«энци­клопедиями». Сами иезу­иты иногда покидали свой орден, обраща­лись в свободомысля­щих и принимались за бескорыстное искание истины. Таким пере­бежчиком был, папример, аббат Репаль, давший достаточ­ное доказательство

Дени Дидро, 17131784.
Портрет Ж.-Б. Грёза.
ИСТИННОСТИ СВОИХ НО­
ВЫХ убеждений в опубликованной им dlistoire philosophique de deux Indes», в которой сотрудничал и великий Дидро,книга эта была с энтузиазмом встречена во всем обширном мире, завоеванном в те времена французскою речью.
Жан-Жак Руссо, блиставший вместе с Вольтером в качестве одного из главнейших представителей того периода развития, который предшествовал французской революции, был одним из позднее вступивших в борьбу, так как его знаменитый трактат «Discours
1) Gaston Paris. Revue des Dcux-Mondes, 15, IX, 1901.
576
Человек ии Земля
sur les origines et les fondcmcnts de HnlgaliU panni les Homines» появился лишь в 1753 г., но зато тотчас же всколыхнул все тогдашнее об­щество: в нем увидели предшественника совершенно нового порядка вещей. Сочинение это вышло как-раз в тот психологический мо­мент, когда утонченные высшие классы, развивавшиеся отдельно от трудящагося человечества, чувствовали уже некоторые угрызения сове­сти из-за своих привилегий, своих пороков и своей лишь вообра­жаемой высшей культуры, этим то уставшим и пресыщенным жизнью людям Гуссо проповедывал возврат к природе и к восстановляющему силы труду. Кроме того, он провозглашал равенство всех людей: тогда как Вольтер писал историю Людовика XIV пли Карла ХП, Руссо воспроизводил в своем сочинении общество, в котором все общественные, правовые отношения основывались на соглашении между всеми гражданами. В его произведениях формули­ровались уже те требования, из которых в следующем веке воз­ник социализм,сам «гражданин Женевы» не довольствовался внешними республиканскими формами, даваемыми народу, но желал также гарантировать и его благосостояние и его просвещение. Конечно, он не дошел еще до того убеждения, что политические и социальные перемены должны осуществляться свободною волею граждан, группи­рующихся в общество, и что новые формы общественные должны слагаться и разлагаться сообразно с личною инициативою каждого и сообразно с общими интересами, обусловливаемыми условиями внешней среды. Обнаруживая еще большую простоту во взглядах, Руссо возла­гал надежды лишь на могущественную организацию государства, ко­торому приписывал непреоборимые силы. Разум государства, опи­рающийся на религию государства, казался ему способным раздавить всякое сопротивление; вполне логическим путем Руссо должен был породить Робеспьера! Во всяком случае, результаты деятельности века вообще п деятельности Руссо в частности были бесконечно сложны, обильны самыми разнообразными последствиями, частью счастливыми, частью печальными. В общем ходе эволюции было то уже великим прогрессом, что, но крайней мере, один из авторов изложил свои идеи относительно нормального функционирования человеческого об­щества пе в качестве недосягаемой утопии, а в качестве реального плана, предлагаемого пароду к осуществлению. Человек вышел из мира грёз п вступил в область действия!.
Совершился н еще один переворот, в котором участником был также Руссо: женщины стали принимать горячее участие в рас­пространении • новых идей, направленных против прежнего мира духовной и монархической власти; была окончательно разрушена та главнейшая крепость, на которой держалась традиционная вера п об-

578
Человек и Земля
скурантизм. Новая литература позволила женщинам выйти из того невежества, в котором желал держать их XVII век, как то осо­бенно сказывается в произведении Мольера «Ученые женщины». Жен­щины были охвачены увлечением, они проливали обильные слезы при чтении «Новой Элоизы»; поняв, что любовь вещь серьезная, а не про­стое развлечение, они ознакомлялись с серьезными сторонами жизни. Руссо учил их, что мать обязана нести «материнския» обязанности и не слагать их на наемниц. В «Эмиле» они поучались тому, что их деятельность в воспитании детей имеет огромное значение, так как дети их сделаются затем взрослыми людьми, которым пред­стоит свершить много великих дел. Несмотря на то, что Руссо считал женщину ниже мужчины и сокращал её образование, женщина XVIII века присоединилась всецело к делу умственного освобождения человечества. Сколько раз она приходила на помощь писателям, на­ходившимся в бедности или в несчастье, сколько раз давала приют преследуемым, спасала их от тюрьмы или даже от смерти! И как действительна была часто её помощь в деле борьбы с репрессиями, как много она препятствовала деятельности власти, становившейся смешною в глазах тех, кем она хотела управлять! Каждый са­лон становился противником алтаря и трона!
Очень мало было, однако, людей, которые решались идти до конца в проведении принципов равенства и свободы. Большинство остана­вливалось на пути, причем каждый доходил до того места, до кото­рого хватало его личных сил. Большинство довольствовалось призна­нием «Великого Строителя Мира», если только его не окружал сонм попов, и властью единого короля, если только он сам окружал себя философами. Охотно допускалась классовая иерархия, и даже по­зволяли себе поносить «толпу» и объявляли, что почтут себя удовле­творенными, если только у всех будет хлеб насущный.
Самым логическим п самым твердым среди новаторов дан­ной эпохи был Морелли, высказавший в 1755 г. в своем «Кодексе Природы» с полною откровенностью коммунистическую доктрину. «Поддерживать общность и неделимость земель и общность жилищ; установить общее пользование орудиями труда и продуктами последнего, сделать образование равно доступным для всех; распределять труд сообразно с силами, продуктысообразно с потребностями; предоста­влять талантам лишь ту привилегию, что позволять им управлять ра­ботами других сообразно с общими интересами; не сообразоваться при распределении труда со способностями, но лишь с потребностями, которые существуют ранее и сохраняются долее всех способностей; не допускать вознаграждения деньгами, так как всякое вознагражде­ние бесполезно или вреднобезполезно в том случае, когда труд,
Новые ФИЛОСОФСКИЕ УЧЕНИЯ
579
свободно взбранный, создал бы разнообразие и количество продуктов, превышающее наши потребности, и вредно в том случае, когда при­звание и охота к труду не были бы в состоянии удовлетворить всех потребностей». Таким образом, и коммунизм имел уже своих пред­ставителей: он даже нашел себе сторонников среди политических деятелей, так как Мабли, один из наиболее тонких европейских дипломатов, бывший в то же время членом академии, принял бла­госклонно «Кодекс Природы» и признал, что люди, не равные по своим способностям и потребностям, являются, тем не менее, рав­ными по своим правам.
Разумеется, ожидавшаяся революция совершилась бы гораздо бо­лее прочным и надежным способом, если бы участники этого вели­кого переворота были по силе и благородству характера па высоте, соответствовавшей тому, что опи проповедывали. Конечно, они должны были нерйдко обнаруживать не одинаковые мнения, так как каждый из них, освободившись от старинных предразсудков, защищал свои собственные убеждения; одпако, кроме того, многие из них ком­прометировали свое дело своими пороками или своей неискренностью. Если исключить несравненного Вовенарга, с его мягким открытым характером, и благородного Дидро, простиравшего па всех свою доброту, то кого еще из великих писателей века можно считать истинно делающим честь человечеству полным согласованием своей жизни и своих принципов? Гораздо большее число было людей, от­ступавших от своих принципов,таковы были уже, прежде всего, две знаменитейшие личностиВольтер, бывший настоящим царем и имевший все царские прихоти и слабости, и Руссо, презиравший лю­дей и проникнутый подозрениями и ненавистью, свойственными мизан­тропам. И, тем пе менее, этот непрочно между собою связанный мир, со всеми нередкими проявлениями в нем ненависти, клеветы и злобы, представлял собою в общем замечательное целое, по силе увлечения, по яркости и истинности мысли. Вблизи это был хаос, тогда как в перспективе грядущих времен оказалась высшая гар­мония, сложившаяся из многих тысяч голосов, которые сливались, несмотря на все свое различие!
Те самые повелители, которых уже самый сап королей заста­влял преследовать свободных мыслителей и бунтовщиков, подпали влиянию философии, подпали, если не сами лично, то, по крайней мере, в лице своих ближних. То, напр., чего Людовик XV не сделал бы сам, его заставляла делать маркиза де Помпадур; он то пресле­довал авторов «Энциклопедии», то покровительствовал им, и от его имени опи получали поощрение. Почти вся аристократия стала либе­ральной и с улыбкой встречала зарю новых лучших общественных 37*
580
Человек и Земля
условий; казалось даже естественным, что сами повелители возьмут на себя роль, какой до сих пор они еще и не пытались брать, именно «попробуют сделать счастье своих подданныхъ». Могущество философии сделалось столь великим в этой очаровательной среде ари­стократических салонов, что сами короли старались сделаться фило­софами или даже с полной наивностью воображали, что и на самом деле стали таковыми. Чрез своих посланников, во всяком случае, опи могли себя выставлять в качестве таковых: если какие-либо осо­бые условия, трудность внезапного изменения сложившихся привычек, неразумность чиновников, обусловливали неудачи их реформ, то они утешали себя тем, что дали доказательство своей доброй воли и позд­нее могли свалить на других неосуществление своих проектов. Если они не стали на деле «отцами парода», то по меньшей мере они раз­глагольствовали об этом!
Впрочем, все это не мешало властителям заниматься «благо­родной военной игрою» со всеми её жестокими последствиями, приме­нять старинные репрессивные законы и издавать по своему мимолет­ному капризу новые такие же закопы, сохранять весь свой штат сбор­щиков податей, жандармов, тюремщиков, палачей, сообразно с древним правом своей божественной власти. Ландграф Гессен-Кассельский, который в своем сочинении «Pcnsees d i verses sur les Princcs» выставляет себя учителем справедливости и кротости, был ведь тем самым Фридрихом Гессенским, который в 1776 г. продал Англии 12000 солдат, чтобы помочь ей победить восставших коло­нистов Америки, и который в 1781 г., под конец войны, отдавал не менее 22000 солдат в наем 9, т.-е. число, несравненно большее, чем то, которое могло выставить его княжество, содержавшее 300000 жителей. Он должен был сделаться настоящим людским барыш­ником и добывать за пределами Гессена эти необходимые ему коли­чества человеческого мяса.
И, несмотря на все, этот наивный парод и те самые философы, которые считали своим призванием изучение души человеческой и пред­видение её тайных побуждений, позволяли себя обманывать иллюзор­ным представлением о «добром правителе»! Опи надеялись на то, что какая-либо могущественная рука отстранит от них ту револю­цию, раскаты которой уже слышались вдали. Очевидно, Вольтер под­пал под власть этой иллюзии, к которой присоединялось, впрочем, и чисто-детское честолюбие и любовь к придворному блеску, когда он сделался истинным другом Фридриха II, его советником и по­мощником, поправлявшим его поэтические излияния; точно также и
1) Ernest Nys. «Notes sur la Neutralite», стр. 91, 92.
Наивная вера в «добрых тиранов?
, 581
Дидро веровал в возможность полного превращения народов по воле властителей, когда он разглагольствовал перед императрицей Екатериной II и излагал ей наивнейшим образом все свои планы социального перерождения. Императоры германские были также филосо­фами в своем роде и, вместе с тем, были точными выполнителями этикета, защитниками своего божественного права и заядлыми против­никами революции. Наконец, и сами римские папы, эти представители Бога на земле, иначе говоря, по самому существу своему угнетатели

Потсдам. Дворец Фридриха II.
всякой интеллектуальной свободы, делали вид, что философы им очень нравятся, п заверяли их даже в своей дружбе: именно одному из пап посвятил Рико свое произведение «Scienzia Nuova», и притом вполне искренно, тогда как Вольтер с некоторой иронией поместил имя другого папы в посвящении, написанном на первом листе его «Магомета». Даже более, папа Климент XIV, увлеченный примером королей-реформаторов, распустил оффициально орден иезуитов (1773), орден, который был, однако, еще лучше приспособлен к борьбе, чем само папство, имел более шансов сохраниться п должен былъ
582
Человек и Земля
сделаться даже сильнее, так как действовал втайне и мог при­способить церковь к современным потребностям. Позднейшие собы­тия доказали, как опасна была эта иллюзия и наивная вера в «доб­рых тирановъ», и, тем не менее, сколько раз еще позднее эта иллюзия возникала в иных формах, когда сперва конституционная монархия, затем республиканская буржуазия и, наконец, государствен­ный социализм, чередуясь друг с другом и поддерживаясь сочув­ствием парода, пытались реализовать идеал свободы и равенства граждан: эти сокровища, однако, должны быть завоеваны,они отнюдь не даются свыше!
В своей детской невинности посланцы несчастных народностей или образующихся государств обращались к знаменитейшим фило­софам с просьбою сообщить им образцовую конституцию государства. Таким образом, например, Каролинские острова, которые в 1663 г. были даны в ленное владение нескольким английским вельможам, Берклей, Шефтсбюри и другим, просили Локка составить им консти­туцию, которая послужила бы «великим образцомь» для грядущих народов. Ни Локк, ни вельможи, владевшие островами, ие знали пи страны, ни людей, к которым должна была быть применена эта бу­дущая конституция, и, разумеется, она пе принесла никаких резуль­татов. Точно также корсиканцы и поляки просили о том же самом Руссо, и он ответил им «Письмами» и «Разсуждениями», которые, конечно, также остались безо всякого применения.
Пока философы разговаривали о счастье народов, властители, просвященный ум которых прославлялся столькими придворными, об­наруживали на деле, каким способом они представляли себе реали­зацию ожидаемого златого века.
В эту эпоху Польша находилась в состоянии полного политиче­ского распада. Прежде её главными внешними врагами были на севере шведы, которые в 1656 г. сделались даже почти хозяевами страны; на юге же турки не прекращали войны на границе. К этим врагам присо­единились и другие еще более опасные противники,на востоке рус­ские, на западе пруссаки, которые были сплочены благодаря талантам и настойчивости Фридриха II. Что касается Австрии, то она также но забывала помощи, оказанной поляками при Яне Собеском и освобождения Вены. Она только ждала как бы отомстить Польше за эту знаменитую услугу.
Если бы Польше, однако, угрожали лишь внешние враги, бытьможет, она ускользнула бы от опасности, несмотря на отсутствие естественных границ на большей части её географических очертаний, ей, однако, приходилось опасаться еще и внутри ложных защитников и предателей. Прежде всего, опасными для неё были её хо­
«Liberum veto»
583
зяева и духовники иезуиты, державшие в руках все школы и напра­влявшие образование в интересе своей собственной политики, а не в интересах польской народности; Польше приходилось опасаться и своих собственных королей, нередко избиравшихся за пределами страны, не­знакомых с народом, который они обещали «сделать счастливымъ». Ведь один из этих королей Август II предложил в первой трети ХѴПИ века разделить на части собственное его королевство, чтобы удовлетворить жадным аппетитам окружающих держав. Русским он хотел отдать Литву, пруссакамъвсе земли, орошаемые Вислою, Австрииобласть Чепас (Ципс), горную часть Татра между Тиссой п Вислой, и именно с этого времени судьба Полыпи была предначертана: политика соседних держав была направлена к разделу Польши.
Нередко приписывали распад Польши обычаю, установившемуся у избирателей королевства, «liberum veto», т.-е. возможности наложения запрета со стороны каждого члена собрания и возможности уничтожения им решения всех остальных членов,иначе говоря, каждое реше­ние собрания по этому обычаю должно было быть единогласным. Сам по себе этот принцип полного уважения воли каждого из участни­ков представляется вполне справедливым, и нельзя даже представить себе, каким образом может без него обходиться каждое общество равных между собою лиц, если только оно не следует той легкой морали, которая вообще применяется в государственных делах. Правило liberum veto признавалось и в рыцарских орденах Герма­нии с самого начала их основания. Пожалуй, даже вообще немыслимо образование никакой группы людей, преданных одной общей идее, без применения такого же правила. Что касается данного случая, т.-е. Польши, то скорее именно вследствие того, что закон liberum veto по­стоянно нарушался, польский народ, раздираемый по всем направле­ниям из-за честолюбивых стремлений аристократических родов, впал в полное расстройство и дезорганизацию. Не говоря уже о пред­ставителях чужеземных королевских домов, например, Саксонского дома и дома Кондэ, и крупные аристократы и землевладельцы самой Полыпи, разные Чарторыйские, Понятовские, Лещинские, часто ставили свои желания выше всех голосований и всех свобод, подкупали вы­борное собрание или же вместо его выдвигали военную силу, взятую в долг у того или у другого из могущественных соседей. Так, польский король, в царствование которого совершился первый раздел Польши в 1772 г., Станислав II Август, один из прежних лю­бовников императрицы Екатерины, получившей имя «Великой», был не более как ставленником и помощником России, и во время его управления генерал Репнин, назначенный к нему царицею, был настоящим хозяином Полыни.
584
Человек и Земля
В конце концов, стало бесполезно скрывать далее свои намере­ния, и все три соседния с Полыней державы приступили спокойно къ
№ 419. Первый раздел Польши.

Великое герцогство Прусское оставалось долгое время под сюзеренитетом Польши и стало фактически независимым лишь в течение XVII века. В 1772 г. Россия присоединила к своим владениям левый берег Днепра, АвстрияГалицию, Пруссиянизовья Вислы.
размежеванию страны, не защищаемой никакими естественными грани­цами, ни строением земной поверхности, ни резким разграничением обитателей страны. Австрия получила самый крупный кусок,кроме горной области Чепас, взятой еще за два года до того, она присо­единила к себе обширные равнины Галиции и Лодомира. славянския
Раздел Полыни
585
земли, отрезанные вопреки однородности населения, не принимавшейся в те времена в рассчет. Пруссия также не только округлила свои
№ 420. Второй и третий разделы Польши.

При втором разделе в 1793 г. Россия заняла по правому берегу Днепра область от Двины до Каменец-Подольска, Германия заняла Познань.
После восстания Костюшко в 1795 г. Курляндия и восточная Польша вошли в состав России, Малая Польша досталась Австрии и остальная частьПруссии.
Границы сопредельных королевств были изменены в пользу России на Венском конгрессе в 1815 г.
владения, по и объединила в своих руках все восточные провин­ции и провинции Бранденбурга, бывшего колыбелью прусской монархии: можно было говорить уже о политическом единстве этого государства, составившагося из многих областей, тяготевших к центрам, очень
586
Человек и Земля
удаленным один от другого. Россия, размеры которой были уже огромны, выросла относительно менее, хотя два миллиона новых поддан­ных, большею частью литовцев, увеличили собою население русского царства. В общей сложности Польша утратила более пяти миллионов обитателей; и, тем не менее, государство, сократившееся безо всякого сопротивления на половину, не желало затрагивать иерархии враждую­щих классовъаристократии, буржуазии и народа, которая была при­чиною фатального распадения королевства. По всем вопросам вну­тренним царило полное несогласие, и, -повидимому, к соглашению при­шли лишь, чтобы одобрить формальным постановлением сейма ту ужасную ампутацию, которая была произведена другими тремя держа­вами над Полыней. Столько низости и подлости могло быть выражено в самых изящных оборотах речи на этом блестящем собрании!
В эту эпоху Россия была уже державой столь могущественной, что могла действовать одновременно и на западных границах, со стороны Полыни, и на югена границах Турции. В 1771 г. русские прорвали укрепления Перекопа на перешейке, соединяющем Крым с конти­нентом, и завладели огромной естественной крепостью, образуемой полуостровом. Русский флот, отправившийся из Балтийского моря, рискнул даже обогнуть Европу и вступить в бой с турками. Корабли Екатерины II проникли в Эгейский архипелаг и попытались поднятьвосстание христиан в Морее и па островах архипелага; опи пробо­вали даже сделать диверсию, напав на Египет. Все эти усилия были, однако, преждевременны, и Турция не утратила за время войны ни од­ного из своих средиземноморских владений, хотя флот её был разбит на голову в Чесменском заливе между островом Хиосом и континентом Азии.
В то же время борьба продолжалась с переменным успехом в области Дуная. Когда один из актов этой великой трагедии, длившейся уже много веков, закончился в 1774 г. Кучук-Кайнарджийским договором, Россия приобрела, без сомнения, гораздо более прочное, чем ранее, положение: она гарантировала себе владение всем северным побережьем Черного моря, в том числе и Крыма; она сде­лалась также покровительницей Молдавии и Валахии к северу от Ду­ная, и её право свободного мореплавания по Черному и Мраморному морям и по проливам было окончательно признано Высокой Портой. Впрочем, составители этого договора признавали его в глубине души не более как временным, так как турки магометане не могли от­казаться всецело от идеи священной войны против христиан, и, с другой стороны, Екатерина II также жаждала завоеваний. Не подлежит сомнению, что привлекательный мираж Константинополя или ЦарьГрада«города царей»витал пред глазами повелителей севера среди
Переселение калмыков-торгоутовъ
587
их страны, покрытой льдами и занесенной снегами. Именно в эту эпоху было выдумано существование «завещания Петра Великаго», предписывавшего своим наследникам завоевать Босфор, и с этого времени имя «Константинъ» стало даваться представителям русской династии, как бы для того, чтобы связать современность с давними веками и сделать нынешнюю Российскую империю законной наследни­цей древней Византии.
«Восточный вопросъ», не решенный и теперь еще, более века спустя после Екатерины II, был бы, быть-может, приведен к окон­чательному решению в несколько десятилетий, если бы война не велась крайне беспорядочно фаворитами императрицы, более искусными в ухаживании, чем в управлении армиями. Кроме того, и внутри самой России, которая издали казалась однородным целым, наблюдался полнейший хаос вследствие смешения различных народностей.
Удивительный пример беспорядочного и бессистемного этниче­ского перемещения представляет собою бегство калмыков-торгоутов, обитавших с начала XVIII века в области к северу от Каспий­ского моря. Эти калмыки, изгнанные из своей территории одним из монгольских завоевателей, нашли приют и гостеприимство в восточ­ных степях России; гостеприимство это, однако, очень скоро перешло в жестокия притеснения, так что калмыкам приходилось нередко пожалеть о стране своих предков, о которой они слышали еще рассказы очевидцев, прикрашенные позднее легендами. Сборщики податей, вербовщики рекрутов отнимали у них самых лучших животных из стад и самых сильных и здоровых людей из их семей, жизнь становилась невыносимой па этой чужой земле.
В один прекрасный день 1763 г. началось великое переселе­ние народов: 160.000 людей отправились в путь в центральную Азию и, потерявшись в пустынях, еще неведомых русским, избежали всякого преследования. В течение восьми месяцев они передвигались медленно от пастбища к пастбищу чрез широкия равнины, распола­гавшиеся между Сибирью и Туркестаном. В области Или они столкну­лись с киргизским племенем, которое преградило им дорогу между главными хребтами Тянь-Шаня и горами, лежащими к северу. Это столкновение, затем обратный путь и чрезвычайно трудный обход враждебной области чрез горы Алтая, с их крутизнами, покрытыми снегами и почти пустынными, стоили народу, не имевшему для своих стад хороших пастбищ, более половины его состава,лишь 70000 кал­мыков достигли Страны Трав, принадлежавшей к Китайской империи, где богдыхан приказал их принять.
В пределах России область, оставленная калмыками, заполни­лась выходцами из различных областей и представителями разно-
588
Человек и Земля
образных народностей. Среди них один из опаснейших бунтов­щиков, Пугачев, собрал тысячи недовольных правительством раскольников, бежавших от рабства крестьян, башкир, монго­лов и татар, и во главе их в течение двух лет самым серьез­ным образом угрожал империи.
В то время как Европа, т.-е. весь комплекс цивилизованных государств, возникших из средиземноморского мира и завоеванных в свое время пришлыми варварами, одерживала мало-по-малу верх над турками, уральскими племенами и другими народностями Азии, в это же самое время она начинала также овладевать мало-по-малу окончательно и Новым Светом по ту сторону Атлантического океана.
В течение трех веков общины европейцев, устроившиеся на обоих континентах Запада, настолько возросли в смысле силы и инициативы, что почувствовали себя способными отвоевать себе вполне самостоятельное существование и нарушить всякия другие связи со своими метрополиями, кроме связи, вызываемой обменом идей и обменом това­рами. Первое крупное отделение такого рода, аналогичное явлению почко­вания в животном царстве, совершилось, когда образовались Соеди­ненные Штаты Северной Америки. Эта политическая эмансипация пред­ставляет собою капитальнейшее событие в истории человечества, в особенности благодаря тому истолкованию, которое ей сумели дать совре­менные философы. рассматриваемая сама по себе борьба за американ­скую независимость представляет собою замечательное явлениена­рождение новой Европы, расцветающей на чуждой почве и осуществляю­щей древний символический рассказ о том, как Эней привез с собою пепел с очага Трои и насыпал его в борозды, на которых основался Рим.
Отделение северо-американских колоний было невозможно в те­чение двух первых веков колонизации, пока группы эмигрантов, высаживавшихся на атлантическом побережье Нового Света, между Новой Шотландией и полуостровом Флориды, оставались в состоянии первоначальной изолированности; принадлежа к различным классам, к различным вероисповеданиям и даже к различным народностям, эти отдельные партии европейцев, располагавшиеся вдоль берега дли­ною в 1500 километров, пе считая изгибов береговой линии, могли лишь с большими затруднениями вступать между собою в сношения и сглаживать все те наследственные предразсудки и предубеждения, кото­рые их разделяли; столь трудно было понять им общность пх ин­тересов, зависевшую от новой среды, в которую они попали. Прежде, чем думать об объединении своих сил и о восстании сообща, падо было, чтобы пуритане Новой Англии признали себя солидарными с колописталии Ныо-Иорка, среди которых были еще в очень сильной
Происхождение американцевъ
589
степени представлены нидерландцы; необходимо было также более или менее ассимилировались со шведами Делавара tl
У е о
№ 421. Область переселения калмыков.

тами обеих Каролин; наконец, что труднее всего, им приходилось забыть также и резигиозпую рознь, которая заставляла пх смотреть даже с известным ужасом и отвращением на католиков Мэриленда, па квакеров Пенсильвании и на «рыцарей» с аристократическими замашками, устроившихся в Виргинии.
Долгое время каждая из колонии, разнствовавших между собою и но происхождению и по истории, оставалась в непосредственной за­висимости от Великобритании, откуда получала все жизненные им­пульсы и откуда во многих случаях ожидала и помощи людьми и деньгами. Британские эмигранты ведь устраивались отнюдь не на тер­
590
Человек и Земля
ритории совершенно не занятой, они почти постоянию встречали в туземцах своих непосредственных врагов. За исключением Виль­гельма Пенна, который к индейцам относился с полной справедли­востью и благородством человека, все другие основатели коло­ний вели себя по отношению к индейским племенам с обычною жестокостью завоевателей. Вдоль всей границы, на горах, в лесахъ

Нью-Иорк в ХѴИи веке.
Различные буквы отмечают форт, общинный дом, церковь, виселицу и т. п.
и среди болот, свирепствовала непрерывная уничтожительная война. На севере потомки пуритан работали над истреблением племен абенакн, наррагапват, пекод, могикан и др., принадлежащих к расе алгонкинцев; далее к югу, в современном штате Нью-Иорк, англичане находились в соприкосновении с «пятью народностями ирокезовъ», которых опи сделали своим авангардом против род­ственного последним племени гуронов; колонисты Пенсильвании, Де­лавара, Мэриленда имели дело с менее воинственными племенами ин­дейцев ленни-ленап, тогда как виргинцы вели жестокую борьбу с племенем поваттан и другими племенами той же расы. Что касается южных колоний европейцев, то они заходили внутрь страны, завла­девая территориями, населенными племенами чероки (шероки), кри (крик, мускоги) и различными второстепенными племенами группы апалахов. Почти при всех столновениях огнестрельное оружие одерживало верх над луками индейцев, а во времена мирные водка продолжала дело разрушения, начатое пулями; тем не менее, нередко случалось, что завоеватели рисковали быть отброшенными к океану индейцами, и, чтобы избежать полного уничтожения, им приходилось просить помощи войсками от метрополии.
В течение второй половины XVIII века, однако, колонисты, чис­ленностью уже приблизительно в два миллиона душ, почувствовали
Возстание в Америке
591
себя столь сильными, что им не приходилось более бояться индей­цев; с другой стороны, они освободились на севере и на западе от неприятного соседства, покорив Канаду британской власти. Подучив сознание собственной силы и объединившись в зачаток нации, которая приняла более или менее однородный характер, они стали относиться со все большей и большей нетерпимостью ко всякому вмешательству



. I » х о • и

Нью-Иорк в XVII векЬ.
На изображенном здесь местЬ, мысе Мэнхэтен, возвышаются в настоящее время 25-тиэтажные дома.
английского правительства, представленного губернаторами, генералами, сборщиками податей и другими выходцами из-за моря, в которых они видели чужеземцев. Мало-по-малу англичане Америки пришли к мысли об автономии, и отдельные проявления неповиновения перешли в настоящее восстание. Британское министерство проявило в своей политике большую нерешительность, переходило от заносчивости к слабости и от страха к настойчивости в подавлении контрабанды и в определении налогов и таможенных пошлин; эта нерешительность содействовала развитию настойчивости и требовательности колонистов.
Первым открытым актом возмущения явился случай в порто­вом городе Бостоне, в конце 1773 г., когда около 50 граждан, пере­одевшись краснокожими, завладели английским кораблем, нагружен­ным чаем, и потопили весь груз. Тем не менее, прошло более года, прежде чем ненависть разразилась до такой степени, что привела к кровавому столкновению, это обусловливалось тем пренебрежением, с которым относились в Англии к отдаленным колониям, из коих главная называлась в оффициальных документах «островом Новой Англии» х). Нападение англичан на небольшой арсенал Лексингтона в Массачусетсе послужило сигналом к войне. Месяц спустя геройское
1) E. Boiitmy. 'Eiements d’une psychologiepolitique dnpeuple americain», p. 130.
592
Человек и Земля
взятие Бункерсгилля, небольшего холма по соседству с Бостоном, заставило британские войска очистить этот город, и в самый день этого сражения конгресс делегатов от колоний, собравшись в Фи­ладельфии, избрал главного военачальника над войсками, предназна­ченными к борьбе с англичанами, которые с этого времени стали рассматриваться как настоящие враги.
Джордж Вашингтон, простой офицер, назначенный па этот вы­сокий пост, сделался главою государства и представителем повой по­литической федерации,он был избран, однако, пе столько из-за военной опытности, проявленной им в походах против индейцев и французов, сколько из-за его выдающагося положения среди круп­ных виргинских землевладельцев. Будучи истинным аристократом по своему богатству, обширности своих владений и большому числу рабов, он, вместе с тем, являлся для американцев примером че­ловека благоразумного и относящагося с чрезвычайным уважением к установленным законам. Если он стал бунтовщиком, то про­тив своей воли, вследствие того, что был захвачен непреодолимым течением событии.
Возставая против Англии, большинство американских револю­ционеров отнюдь не старалось завоевать абсолютной политической не­зависимости. Они даже называли себя сперва «лойяльными подданными» короля, выражая лишь свое крайнее неудовольствие правительством, и воображали, что, если свыше удовлетворят их требования, то в силу благодарности еще возможно восстановление прежней национальной связи. Англичане, устроившиеся по ту сторону океана, гордились своею при­надлежностью к Великобритании в такой же степени, как и англи­чане метрополии,они гордились тем, что принадлежат к народ­ности, одержавшей столько побед иа обоих полушариях, на берегах Ганга и на берегах реки Св. Лаврентия; кроме того, они разделяли и восхищение, высказывавшееся Вольтером и Монтескьё, восхищение всех мыслящих людей того времени пред этою «достославною» пар­ламентарною конституциею, которую все считали замечательным меха­низмом, регулирующим отношения между всеми элементами страны, между королевской властью, аристократией и буржуазиейодним сло­вом, между элементами, среди которых позабыты были всеми лишь народные массы, живущие трудом, без которых и короли, и аристо­кратия, п буржуазия умерли бы с голода. Наконец, все, кто были хри­стианами или считали себя таковыми,т.-е. огромнейшее большинство населения британских колоний, в особенности же бостонцы, самые настойчивые в борьбе,все чувствовали, что трудно согласовать тре­бования своей совести с необходимостью отстаивать свои интересы. Конечно, они могли в утешение читать и перечитывать знаменитый
Возстание американцевъ
593
разсказ Библии о том, как пророк и судия Израиля отсоветовал евреям избирать короля, который будет, по меньшей мере, бесполе­зен 9; по этот курьезный отрывок, свидетельствующий лишь о по­
стоянном соперни­честве между теокра­тической и монархи­ческой властью, про­тивопоставляется
великому множеству других цитат из Библии и в особен­ности из Нового Завета, которые убеждают повино­ваться властителям и всем, кто держпт в своей руке меч, символ божествен­ной воли.
Идея, стремление, желание сделаться независимыми яви­лись у восставших американцев лишь позднее, и мало-по­малу война продол­жалась уже целый год, а большинство колоний все еще уверяли, что пре­даны королю, и со­ветовали Вашинг­

Бостон. Фанейль-Галль.
Центр местности, где американцы оказывали особенно упорное сопротивление.
тону иметь в виду соглашение с метрополией, которого «сильнейшим образом желает сердце американца». В мае 1775 г. Ныо-Иорк сохранял еще надежду, что удастся поддержать отношения к метро­полии, и сделал даже попытку к установлению соглашения. Один из делегатов Георгии объявил на конгрессе 1775 г., что в его провинции формальное предложение к отделению от Англии было бы немедленно наказано смертью со стороны раздраженной толпы 9; со своей стороны, Вашингтон воскликнул: «Если когда-нибудь вы увидите меня готовымъ
1) Пр. Самуил, гл. Ѵ11И.2) Boutmy, ор. cit., р. 131.
Человек и Земля, т. IV.
38
591
Человек и Земля
требовать отделения от Великобритании, вы увидите меня готовым и ко всевозможным позорным поступкамъ»!
Скорее из самой Англии исходили призывы к независимости. Адмирал Томас Пэн, которого позднее мы встречаем участвующим во французской революции в качестве члена Конвента, принимал бо­лее, чем кто-либо другой, участие и в американской революции, своей книгой «Common Sense» он достиг того, что тысячи еще коле­блющихся людей стали настоящими бунтовщиками и освободились от моральных уз, которые их привязывали к стране их предков. Акт независимости, провозглашенный 4-го июля 1776 г., был, без сомнения, в главнейших своих частях составлен под влиянием философских и моральных идей, проповедывавшихся в эту эпоху свободомыслящими Западной Европы. Впрочем, 24 параграфа Пен­сильванской конституции, послужившие основою Национальной Хартии, были произведением Пенна, убежденного квакера, который в каче­стве такового был глубоко проникнут идеями терпимости и общече­ловеческого равенства. Джэфферсон, являвшийся среди основателей американской республики главным действующим лицом, участвовав­шим в провозглашении независимости, был вдохновлен гораздо бо­лее «Энциклопедией» и «Общественным договоромъ» Руссо, чем традициями, сохранившимися от пуритан Массачусетса: ни одно слово, взятое из Библии, не сопровождает торжественного провозгла­шения нарождающагося нового государства 9Не подлежит сомнению, что, если бы американцам наших дней пришлось формулировать самый смысл своего существования как отдельной нации, они не придали бы ни такой полноты, ни такого широкого общечеловеческого чувства этой формулировке!
Война была очень продолжительна, трудна, и не раз восставшие находились в отчаянном положении. Британское правительство рас­полагало таким количеством денег, какое только могли дать ему займы; оно обладало могущественным флотом и могло добыть также достаточное количество солдат, доставлявшихся ему путем рекрутиро­вания по кабакам и прямо на улицах или путем прямой покупки пушечного мяса, продававшагося князем-философом, ландграфом Гес­сенским. Со своей стороны, тринадцать колоний американского побе­режья имели различные взаимные счеты и не были в равной степени отделены духовно от метрополии, почему и не действовали всегда вполне согласно.
Тем не менее, в конце концов, они одержали победу благо­даря продолжительности борьбы, благодаря симпатиям, проявлявшимся
1) Michelet. «Histoire deFrance», XVII, p. 233.
Война за независимость
595
к ним со стороны людей, любящих свободу даже в самой Англии, и, прежде всего, конечно, благодаря материальной помощи Францииь вырванной против желания Версаля общественным мнением. В 1781 г. английские войска были окружены среди болотистых узких рек Виргинии в крепости Иорктоун, и, с одной стороны, укрепления последней подверглись штурму американцев, под предводительством Лафайета, с другойих взял приступом французский отряд. Оса­
жденные сдались, преж­де чем английский флот мог придти им па помощь. В следую­щем году был под­писан мирный дого­вор: окончательное отделение метрополии от колоний соверши­лось. Па узком по­бережье Нового Света родилась нация,которой было суждено в те­чение следующего века сделаться самой могу­щественной нацией в мире.
Ни одна из рево­люций не имела более крупного значения, и отзвуки её в жизни Европы были чрезвы­чайно существенны;
однако, логические по­следствия победы аме­риканских коло­нистов сказались пе

Томас Пэн (17371809).
По портрету Ромней.
сразу. Истощенная колоссальными усилиями, небольшая американская нация лишь с огромным трудом могла установить свое нормальное равновесие: она начала с того, что стала сама сплачиваться и выра­батывать наилучшие условия личной автономии для каждой из тринад­цати республик-колоний и для всего их сплоченного союза «Соеди­ненных Штатовъ», представляющих собою превосходное единое це­лое, вполне способное противостоять чужеземцам. На самом деле, процесс, который совершался в течение обратного превращения коло38*
596
Человек и Земля
иий в независимые друг от друга государства, был процессом ре­акционным. Большинство колонистов были еще совершенно монархично настроены по своему первоначальному воспитанию и но убежде­ниям и оказались республиканцами лишь случайно, в силу обстоя­тельств; как только позволило наступившее успокоение, это большин­ство поспешило воз­

Джордж Вашингтон (17321799).
По портрету Джона Дженнингбулла.
становить монархию в другой лишь форме, установив президент­скую власть, которая получила более широ­кия прерогативы, чем власть королевская, например, безответ­ственность в назна­чении министров и по­сланников, полковод­цев и чиновников.
Даже еще более! Новая республика, на­рождение которой было, без сомнения, резуль­татом идей свободы, вдохнувших в нее жизнь, должна была бы считать своей цервой обязанностью освобо­ждение рабов, кото­рых ввозили па её тер­риторию английские тор­говцы до начала войны
в количестве прибли­зительно десяти тысяч в год. Она не сде­
лала, однако, ничего в этом направлении. Несколько плантаторов, очень малое число, отпустили на свободу своих чернокожих, тогда как намо государство, представляемое оффициальными делегатами и провоз­глашающее торжественно свою конституцию, делало вид, что и не знает о существовании этого отвратительного явления, о превращении европейцами чернокожих в свою полную собственность.
Избегали и произносить самое имя «рабства», но устраивались так, что давали преобладающее влияние Южным Штатам, где роль
Новая конституция
597
рабовладельцев была гораздо значительнее роли всех живущих свободным трудом: равное число сенаторов от каждого штата, ка­ково бы ни было количество его жителей, давало огромное преимущество той области, где колонисты были наиболее редко рассеяны, т.-е. южной части Соединенных Штатов, и это преимущество, совершенно не со­ответствующее государственному равенству, должно было увеличиваться из года в год, по мере того как нормальное население республики увеличивалось на севере вместе с ростом торговли и промьшыеп-

Вашингтон. Здание конгресса.
Возвышается среди пустынной площади.
пости. Виргиния, которая в конце революции была по числу жителей во главе других штатов, утратила это материальное преобладание, начиная с 1810 г., и с этого времени все более и более отступала на задний план; в 1900 г. она занимала уже шестое место между тринадцатью первоначальными штатами.
Наконец, оказалось удобным даже переместить политический центр Соединенных Штатов. Вместо того, чтобы оставлять его в Филадельфии«городе братской любви», находящемся па территории свободной колонизации, конгресс, па котором виргинские плантаторы прямо диктовали все решения, постановил, что желательно перевести административный центр далее к югу, в страну рабства, на берега

598
Человек и Земля
Потомака, в штате Мэриленд, и, так сказать, поставить его под наблюдение генерала Вашингтона, обитавшего в Моунт Верноне в Виргинии. Нередко уверяли, что основание города Вашингтона имело своей целью охранить величие государственной власти от нечистых торговых интересов и от деморализующего влияния толпы; зато в Вашингтоне власть подвергалась опасности ускользать от контроля общественного мнения и попадаться могущественному тайному влиянию отдельных партий. Как бы то ни было, столица была построена по очень обширному плану в надежде, что она быстро сделается новым Мемфисом или Римом; однако, болотистая местность и нечистый воз­дух страны вызвали значительное запоздание притока эмигрантов, и в течение почти столетия Вашингтон заслуживал вполне название «города огромных расстояний»: колоссальные здапия государственных учреждений возвышались среди пустынных площадей!
Точно также в значительной степени реакционному движению Со-

Серебряный доллар 1799 г.
13 звезд изображают 13 штатов: Пенсильвания, Нью Джерси, Делавар, Массачусетс, НьюГэмпшир, Коннектикут, Нью-Иорк, Виргиния, Южн. Каролина, Георгия, Сев. Каролина, Род-Эйланд.
единенных Штатов в направлении к тому,
La что обычно называется
«порядкомъ», иначе го­воря, в направлении к интересам крупной земельной собственно­сти или даже к пре­обладанию рабовла­дельческих элемен­тов, переместивших к югу политический и административный
центр страны,должно быть приписано то обстоятельство, что револю­ция не распространилась севернее реки св. Лаврентия. Первоначально казалось естественным, что независимость Соединенных Штатов должна была повлечь за собою и утрату для Англии Канады, которая в географическом смысле представляла собою непосредственное про­должение обширной территории, отвоеванной победоносными колониями побережья. Американцы, действительно, считали, что это должно явиться вполне естественным следствием, и, начиная с 1775 г., «бостонцы» пытались захватить Квебек, но были отброшены; впрочем, даже и в том случае, если бы они одержали победу, канадское население, почти целиком французское по языку и происхождению, приняло бы их, наверное, очень плохо, памятуя понесенные в прежния времена неспра­ведливости: эти выдававшие себя за освободителей американцы напо­минали ему лишь о прежних жестокостях. Канада с её широкимъ
Верность Канады
599
заливом, открывающимся прямо по направлению к Европе, и с её двойственным по этническому составу населением, находящимся въ
№ 422. Столицы Сев. Америки.

борьбе между собою, сделалась центром эволюции совершенно иного рода, чем эволюция Соединенных Штатов.
Па долгие годы еще великая подготовительная работа политиче­ских н социальных изменении должна была совершаться в старой
600
Человек и Земля
Европе и, главным образом, во Франции, этой стране «Энциклопедии», долженствовавшей служить опытным полем и школою. Накануне ре­волюции, которую предвидели все мыслители, и которой опасались все люди, жившие в свое удовольствие, то, что носило название «старого режима», т.-е. все пережитки прежнего деспотизма аристократии и ко­ролей, свирепствовало еще со всею своею распущенностью, со всем своим произволом и хаотическим смешением понятии. Одною из основ гражданского права было, что «парод должен уплачивать на­логи и подати по усмотрению властей», и точно также было твердо установлено, что, если аристократия и духовенство и принимают уча­стие финансами в общественных делах, то лишь в исключительных случаях и всегда пе без протеста на нарушение своих нормальных прав быть изъятыми от всяких налогов. Налог на соль среди всех других налогов пользовался особой ненавистью населения, так как пи один из налогов не был более несправедливым.он служил причиной настоящих преследований, потому что потребление соли было сделано даже обязательным: каждый человек старше осми­летнего возраста принужден был покупать ежегодно, по меньшей мере, 7 фунтов «обязательной соли».
Аресты солеваров и контрабандистов производились тысячами, ии сотни их приговаривались к работам па галерах; в случае по­вторного преступления несчастные торговцы «фальшивой солью» прису­ждались к повешению. Границы внутренних таможен, которые, впро­чем, сохранились и до нынешнего времени в форме городских та­можен (octrois), разделяли все королевство на ряд отдельных и вра­ждебных государств, все проходы которых охранялись войсками, и эти границы провинций и округов были оплетены таким хаосом за­конов, ограничений и изъятий, местных и личных, что никто не мог в нем разобраться, и все предоставлялось личному усмотрению сборщиков пошлин. Вместе с тем, государство отстраняло от себя всякую вину во всех злоупотреблениях, так как большинство источ­ников дохода было закреплено за различными высокопоставленными лицами, «главными откупщиками», которые пользовались по своему усмо­трению военными силами и могли сами присуждать к тюрьме, к га­лерам и к виселице. Конечно, опи делились с придворными и с куртизанками, чтобы сохранить связи при дворе и не слишком воз­буждать зависть к своему все более и более возрастающему богатству. Что касается сотен тысяч людей, разоренных таким режимом, тяготевшим на всей трудовой жизни народа, то для них оставались тюрьмы и галеры, к которым присуждали по закопу всех бродяг, «чтобы они не совершили какого-либо преступления»!
С переменою монарха в 1774 г., когца робкий и мягкий Людо-
Соляной НАЛОГЪ
601
внк XVI заместил своего деда, впавшего в отвратительный эгоизм № 423. Налог на соль вл Франции.

и: ф ооо ооо
(Г ‘ 16(5 200 = 400 НиЛОМ.
Цена на соль была около 60 ливров в стране „большего налога" (главнейшие соляные склады её намечались в области от Аббевиля до Анжера и Мулена), 30 ливров в стране „малого налога" (от Лиона до Э и Тулузы), 20 ливров в стране солеварен (восток Фран­ции), 15 ливров в Ретелуа, 13 ливровъв областях „четверти выварки соли" (Котантен), 7 ливровъв „откупившихся провинцияхъ" (Пуату, Овернь, Гиеннь, Гасконь), от 3 до 4 лив­ровъв свободных провинциях (Фландрия, Артуа, Бретань, Нижняя Пуату, Беарн). По А. Дебидуру в атласе Шрадера.
низменного обжорства, те наивные люди, которые вечно взирают съ
602
Человек и Земля
надеждою на власть, в чаянии, что добрый тиран осуществит иде­алы справедливости, которых сами они не в состоянии осуществить, не преминули снова уверовать в короля и взывали к нему, выражая надежду, что он сделает народ счастливым. Отовсюду появились реформаторы, и каждый предлагал свою панацею от всех бед. Общественное мнение требовало, чтобы королевская власть согласилась па лойялыиую попытку проведения реформ, и, действительно, после долгих колебаний и неудачных опытов Людовик XVI назначил или скорее позволил назначить для проведения реформ Тюрго, отно­сительно которого сложилось мнение, что он является и самым ум­ным и самым честным человеком,управляя Лимузеном, он зарекомендовал себя, действительно, человеком, относящимся с боль­шою добротою к народу и искренно желающим ему помочь. Тюрго приложил, на самом деле, огромный труд к тому, чтобы попы­таться осуществить ту великую национальную реформу, которую от него ожидали. Тюрго и принадлежал, сохраняя, впрочем, свою независимость, к школе «физиократовъ», т.-е. людей, старавшихся вместе с врачем Кепе «управлять при помощи природы», и пре­красно понимал, что пзо всех реформ самой настоятельной яв­лялось освобождение земли; он желал, однако, также освободить и промышленность и труд во всех его формах и, главным образом, освободить рабочий народ. Первым его действием было установле­ние свободного обращения зернового хлеба (сентябрь 1774 г.); послед­ним же деянием за его короткое, полное борьбы министерство, про­должавшееся всего 18 месяцев, было уничтожение барщины.
Это было уже слишком,все, кто пользовался выгодами угне­тавшего страну режима, почувствовали затронутыми свои интересы и сплотились против Тюрго: все, начиная с королевы, которой отказы­вали в деньгах, до последнего из монахов, из дворян и из сыщиков! Под давлением целого сонма лиц, заинтересованных в поддержании злоупотреблений, «так как нет злоупотребления, которым кто-либо не жилъ» (Тюрго), он пал, сопровождаемый всеобщими про­клятиями этих паразитов, по с сознанием, столь редким у мини­стра, что до конца остался верным своей программе. Если он и применял иногда свою власть, случалось даже с большою жестоко­стью, так как и он воздвигал порою виселицы,он был, тем не менее, во всех отношениях человеком, принадлежащим к оппо­зиции и восстававшим против злоупотреблений двора и аристократии; он являлся на самом деле представителем школы деятелей, девиз которой был совершенно противоположен принципам тогдашнего государства: «Laissez faire! Laissez passer»!
Это учение, формулированное во все времена экономистами, каза-
Принципы политической экономии
603

Тюрго.
Род. и умер в Париже, 17271781 г.
лось в XIX веке единственным законом труда. На самом деле, до настоящего времени это учение, над которым много совершенно напрасно смеялись, никогда не применялось, и, прежде всего, надо ска­зать, не применялось изъза самих ЭКОНОМИСТОВ: они позволяют событиям совершаться и предоста­вляют все своему течению, когда это согласно с интересами их касты, по не позволяют совершать­ся и не дают волю тече­нию, когда требования тру­дящагося класса кажутся им слишком настойчи­выми; тогда они взывают к государству, приглашая его вступиться вместе с его полицией, его судьями, его войсками и его зако­нами! Впрочем, учение экономистов, совершен­но объективное, остерега­лось обращаться с ка­ким-либо призывом к братским чувствам чело­вечества.
Сам Тюрго формулировал в своем мемуаре «Об образовании и распределении богатствъ» тот социальный вывод, который известен уже в течение полувека под наименованием «незыблемого закона»: «При всяком роде труда вознаграждение работающего должно достиг­нуть и достигает того, что ограничивается размерами, необходимыми для гарантирования существования работающаго».
В 1776 г., в том вамом году, когда получил отставку Тюрго, в Англии вышла библия политической экономии, капитальное произве­дение Адама Смита о «богатстве народовъ». И сколько в эту превос­ходную эпоху было опубликовано других драгоценных произведений, которыми могли бы воспользоваться правители, если бы их добрая воля и искреннее желание не сводились к нулю алчными аппетитами и капризами придворных паразитов и всевозможных привилегирован­ных особ, кишащих постоянно вокруг церквей и дворцов. Осо­бенно во Франции продолжалось самое бессовестное расхищение на­
601
Человек и Земля
родных богатств под управлением различных министров, кото­рых королевская милость и придворные интриги ставили у кормила правления. Не делалось ничего сколько-нибудь последовательного для того, чтобы предотвратить эту революцию, которая ?всеми давно уже предвиделась, и призрак которой разрастался до все более и более ужасных размеров при свете театральных представлений п празд­неств,подобно тому как на мрачных картинах Гольбейна пре­красные кавалеры и богато одетые дамы в вихре танца приближались к своей неминуемой гибели!
В течение этой великолепной эпохи даже Испания была захва­чена общим движением к свободе и принимала участие в перера­ботке новых идей. Церковная власть утратила свои характер явного господства и должна была подчиниться власти светской. Заключенный папою в 1753 г. конкордат освободил уже до некоторой степени на­род от полного произвола духовников: инквизиция, сделавшаяся менее наглою, не решалась более свирепствовать против свободных мыслей, выражавшихся писателями, которые повторяли лишь с неко­торым смягчением революционные речи, раздававшиеся по ту сторону Пиренеев.
XVIII век, столь великий в области развития мысли, имеет также большие заслуги п в смысле расширения наших географиче­ских знаний. Страстный пыл к путешествиям ослаб, однако, после тех огромных усилий, какие своим результатом имели открытие Америки и первое кругосветное плавание. После Колумба и Кабота, после Магеллана и Альбукерка Европа как бы пресытилась и про­должала дело исследования и завоевания поверхности земли с гораздо большей медленностью, безо всякого энтузиазма: чувство любознательности и восхищение пред чудесами дальних стран, казалось, угасло. Однако, с развитием дальнейшего прогресса западный мир ощутил в себе пробуждение жажды исследования, направленного с того вре­мени в сторону более глубоких научных изысканий.
Одним из знаменитейших деяний этого времени было возобно­вление, и на этот раз окончательное осуществление, измерения окруж­ности земного шара,задачу эту уже пытались решить в древности Эратосфен и Марин Тирский; затем во времена расцвета арабского могущества она решалась в царствование халифа Аль-Мамупа. Уже с середины XVI века исследования в этом направлении были начаты с полным успехом: Фернель (14971558) измерил чрезвычайно первобытными способами расстояние между Парижем и Амьеном; в течение следующего века Норвуд совершил с гораздо большею точ­ностью (16331636) аналогичное измерение между Лондоном и Иорком, а голландец Вилльбруд Спелль, называвшийся Кнеллиусом, при-
Измерение окружности земного пиара
605
ступил в 1617 г. к точной триангуляции для Берген-оп-Цоома и Алькмаара.
определения широтъ

Телескоп XVIII века.
Затем совершались путешествия и за пределы Европы для про-
606
Человек и Земля
изведения измерений на более значительных расстояниях. В 1672 г. Ришэ отправился в Кайеп№ 424. Измерение дуги меридиана между Мальвуазин ну? истиишое положение коИ Амьеном. торой по отношению к Па-
рижу он определил с по­разительной точностью, и во время этого же самого путе­шествия оп констатировал путем наблюдения над маятником, что земля вздута у экватора,это были первые данные, получепные наукой, относительно неправильности формы сфероида нашей пла­неты. Другие наблюдения, произведенные в Горее, подтвердили открытие Ришэ. Вскоре после того для опре­деления длины меридиана пе­рестали просто измерять разI стояния на земной поверх­ности, а стали наносить целую сеть линий между пунктами, точно определенными путем астрономических наблюде­ний. Именно таким спосо­бом было произведено подъ
I управлением Пикара в 1 1666 г. измерение дуги между Мальвуазин, близч> Мелена, и Амьеном, и таким же способом, путем постепен­но. ного построения треуголыипков в двух противополож­ных направлениях, Жан Кассини, первый из основа­телей этой научной династии, Ла-Хир п Жак Кассипи, J пользуясь теми улучшениями, которые сделал Гюйгенсъ
Масгитаб 1 : 1000000. в области оптическихъ
Эта схема была произведена аббатом Пикар в 1666 г. и возобновлена в 1739 г. Франсуа Кассини. ИНСТруМвНТОВ, СМОГЛИ ОПрО-

Первая карта Франции
607
делить расстояние от пределение круп­
ных городов ко-
Дюнкирхена до Канигу и относительное рас-
ролевства.
Франсуа Кассини мог вскоре нари­совать карту Фран­ции, основанную не на предположениях пличных впечатле­ниях, а па точных указаниях, давае­мых движениями светил и вычисле­ниями триангуляций. В 1747 г. Людо­вик XV приказал издать эту карту в большом мас­штабе, и первый лист её появился 10 лет спустя, при­чем честь осуще­ствления этого пре­красного предприя­тия принадлежит частной инициативе: в виду отсутствия казенных денег, по причине семилет­ней войны, Кассини основал общество, которое давало сред­ства в течение почти сорока лет на это дело, и изда­ние было почти окончено, когда его
№ 425. Триангуляция Эквадора.

■ ' . I ■ i I ~ 4« ■> *
О >00 200 300AA/77ZM7.
Эта триангуляцияв действительности та самая, которая была произведена в 19021906 гг.; при ней были измерены три базисав Гиайта, Риобамба и Тулькан.
Оба базиса Шинан и Квито относятся к триангуляции академиков между Шинан и Кошаски.
взял в свои руки Конвент. Последний лист карты Франции по­явился в 1815 г.
После того как были положены основы созданию карты Франции, можно было приступить и к исполнению карты всего мира, особенно
608
Человек и Земля
благодаря путешествиям Фейе (17001724) в Левант, на Антильские острова, на Панамский перешеек, в Южную Америку и па Канарские острова,путешествия, которые также имели своей целью определение опорных астрономических пунктов, с целью выяснения очертаний континентов.
Эти попытки позволили составить себе ясное представление о чрезвычайно большом относительном протяжении Тихого океана п установитьочень, впрочем, неточноотносительные расстояния обоих основных меридиановъмеридиана Парижа и меридиана острова Ферро. Эта последняя линия была чисто воображаемой; но она обусловливалась давними традициями, начало которых восходит к эпохе, когда древ­ние видели в Счастливых островах границу мира. Воля короля сде­лала даже, начиная с предыдущего лета, из этой традиции государ­ственный закон, которому все были обязаны полным пошиновением. Ришелье издал формальный приказ: «Мы запрещаем всем капита­нам судов, гидрографам, составителям и граверам карт или гео­графических глобусов вводить новшества или измерять давно уста­новленный меридиан; запрещаем проводить его где-либо в ином месте, как чрез самую западную часть Канарских островов... Та­ким образом, мы желаем, чтобы с этого времени они признавали и помещали на своих глобусах и картах в качестве первого мери­диана тот, который проходит через остров Ферро» !). Этот мери­диан. считавшийся соответствующим тому, который был намечен Птолемеем, представлял два преимущества: он соответствовал старинным классическим традициям и в то же время отделял Старый Свет от Нового; кроме того, для моряков и французских ученых он представлял то чрезвычайное удобство, что на самом деле являлся ничем иным, как парижским меридианом, к которому лишь прибавлялось или из которого вычиталось 20°, в зависимости от западного или восточного положения местности. Так как на острове Ферро не было никакой обсерватории, то все вычисления производились в Париже 2). В настоящее времяизвестпо, что 20° зап. долг. не пере­секает вовсе острова Ферро, но проходит по открытому морю в 20-ти километрах восточнее со стороны острова Гомера.
Великий вопрос о сплющенности земли в направлении полюсов требовал снаряжения двух экспедицийодной в полярные страны, другой в экваториальную область. Путешественники, отправившиеся в Лапландию, Мопертюи, Клеро, швед Камус и Лемонье, начали свои работы в 1736 г., в Торнео. у оконечности Ботнического за-
1) «Declaraiion royale du 1-er juillet 1634». 2) J. Gebelin, «Essai de Geographie appliquee», Bull. de la Soc. de Geogr. Commerciale do Bordeaux,3 fevr. 1896.
Определение шарообразности земли
609
лива, и измерили страну на протяжении приблизительно одного градуса по направлению к северу. Результат был таким, как и ожидали: градус оказался более длинным, чем во Франции.
№ 426. Триангуляция Лапландии.

С другой стороны, физики и астрономы экваториальной экспедиции констатировали противоположное явление, именно меньшую длину гра­дуса в области вздутия земного шара. Французские и испанские Человек и Земля, т. IV. 39
610
Человек и Земля
ученые: Букэ, Годен, Ла Кондамин, Уллоа, Жорж Жуан, высади­лись в Гваяквиле, в той части Южной Америки, которая в на­стоящее время получила название Эквадора, и поднялись на плато, над которым возвышаются две параллельные цепи Чимборассо и Котопахи, считавшиеся в те времена самыми высокими горами на земном шаре; там опи принялись за измерение дуги земного меридиана более чем в три градуса длины, от севера к югу. Работа эта производилась с величайшею тщательностью и продолжалась 6 лет, позволив со­ставить карту страны поразительной точности,карту, превосходящую даже ту, которую составил Гумбольдт 50 лет спустя в своем со­чинении «Путешествие в тропические страны» 9Это измерение дуги экваториальной экспедицией, доведенное до благополучного конца, не­смотря на все трудности и опасности, несмотря на суровый климат, на землетрясения, па отсутствие продовольствия, голод и даже несогла­сия, было чрезвычайно крупным научным событием; но, кроме того, оно играет роль и в истории братского сближения народов, так как во имя науки замкнутая территория испанской Америки была открыта иностранным ученым. Правда, после того как пришельцы уехали, жители отомстили им тем, что разрушили построенные ими пира­миды на обеих оконечностях линии базиса. Патриотизм того времени требовал этого; к счастью, он удовлетворился лишь уничтожением этих каменных столбов, восстановлением которых занимается те­перь новая, дорого стоящая экспедиция.
Эра великих научныхисследований открылась окончательно. Знакомство с небом, движения которого с того времени стали опре­деляться по хронометру, помогало ознакомлению с землею, которую изучали гораздо подробнее во всех её физических явлениях п с произведениями которой, в том числе и с человеком, стали озна­комляться гораздо детальнее. Между различными народностями Европы стало обнаруживаться горячее соревнование вч> деле открытий, и немало кораблей несло вдаль ученых из различных государств, немало земель подвергалось их исследованиям,они с жаром посвящали себя пауке, работая согласно, рука-об-руку, в надежде принести пользу всем народам. Среди столь многих замечательных путе­шествии, содействовавших выяснению гармонии нашей планеты и под­чинения её общим законам, можно отметить, прежде всего, путешествие Карстена Нибура в Аравию и в Переднюю Азию и морские экспедиции Бугенвилля, Кука и Форстера. Нибур оставил замечательный отчет о своих семилетних исследованиях, являющихся примером для всех последующих путешественников. Бугенвилль открыл много
1) Theodor Wolf. «Verbandi. der Gesellscb. fur Erdkunde zu Berlin», 1891.
Научное завоевание и изучение мира
611
архипелагов островов в Тихом океане, между прочимъострова Таити«Новую Киоеру»,воображение читателей, распаленное идеалами грядущих переворотов, желало сделать эти острова, во что бы то ни стало, местом наслаждений, раем свободы, братской преданности и любви; наконец, Джемс Кук, моряк, не имеющий себе равного по уменью и смелости, не оставил после себя положительно ни одной нерешенной географической проблемы па обширном протяжении Ти­хого океана; он пересек даже в 1773 г. южный полярный круг, дошел до антарктических льдов, в поисках за обширным поляр­ным континентом, и первым из мореплавателей совершил круго­светное плавание в направлении с запада на восток, обратно на­правлению пассатных ветров.
Джемсу Куку мы обязаны также и определением восточного по­бережья австралийского континента. Португальцы, устроившиеся в восточной Индии в XVI веке, имели уже, без сомнения, сведения об огромном материке, некоторые мысы коего в расстоянии пятисот километров на юго-восток от Тимора они уже видели. Их замести­тели, голландцы, предприняли, в течение своего героического периода, множество экспедиций для изучения берегов этой земли; во время двух путешествий Тасмана (16421644) были в общих чертах нанесены на карту берега Новой Голландии на половине всего протяжения от Торресова пролива до земли, названной Землею Ван-Димена, по имени губернатора Батавии. исследованное побережье являлось, однако, наи­менее гостеприимным на этом материке, относительно которого ду­мали, что он простирается до южного полюса, и 120 лет прошло, прежде чем было предпринято новое исследование. В 1770 г. Кук исследовал восточный берег и высадился в Ботани-Бей. Первые переселенцы, пришедшие из Англии, устроились там в 1788 г., и лишь в XIX столетии европейцы проникли внутрь страны, и тогда-то начались те особые трудности, которые пришлось там им преодо­левать.
Этому периоду широкого завоевания мира великими научными исследователями соответствовало в Европе время интенсивного изучения всех местностей, гор и различных явлений на земной коре. Мартель составил в 1741 г. «План ледников Шамупи и самых высоких горъ» ’); затем Гораций де Соссюр посетил Альпы в качестве уче­ного и принялся за изучение гиганта «Проклятых горъ» Монблана, открытого незадолго перед тем англичанами Пококом и Уинтхэмом; Франклин и Ноллф играли с молнией; Монгольфьер пускал свои шары в небесную высь. Конечно, такия же попытки имели место
1) Joseph et Hcnri Vallot. «Annuaire da Club alpin fran^ais», 1894.
39*
612
Человек и Земля
п в предшествовавшие эпохи; однако, на этот раз все эти опыты чрезвычайно сильно интересовали общественное мнение, и потому их не оставили, а продолжали далее, и такие отважные люди, кака» Пилатр де Розье, решались даже пускаться в путь по воздуху. Вообра­жали, что сила тяжести отныне побеждена, не зная, как много еще препятствий предстоит преодолеть, как много трудных вопросов надо еще решить и законов и явлений выяснить! При таких-то об­стоятельствах собирался ринуться народ в отчаянную авантюру французской революции, и при таких обстоятельствах из этой рево­люции должно было народиться столь много других на том пути по­исков за счастьем, по которому следовало человечество!

АЛФАВИТНЫЕ УКАЗАТЕЛЬ
географических и исторических названий и имен цитированных в тецсте авторов.
Названия племен п народностей отмечены жирным шрифтом; цифры обозна­чают страницы; курсивом набраны страницы, на которых данное название находится на карте, помещенной в тексте.
А
Дд 55^
Аара-13, 14, 75, 360.
Аарау 360.
Аббевилль55, 601.
Абеиаки -590.
Абиссиния220.
Абиссинцы181.
Авасакса609.
Авгусиин св.-G5, 281.
Август II 544, 583.
Август ПИ -544.
Авезакъ234, 241.
Авемпас -310.
Авенъ55.
Авен-Пос 310.
Авиньонъ4, 90,119,120, 301, .05, 313,315,335.
Авиценна 311.
Авраам 336.
Австразия 47.
Австралия400, 405, 406.
Австрийская держава 5>8.
Австрийское герцогство 273.
Австрийцы 179, 512.
Австрия14, 59,109, 110, 774, 118, 400, 478. 480, 512, 513, 543, 554, 555, 557, 558, 582, 583, 584.
Агра5G1.
Адда 360.
Адига 26, 27, 33. 34, 360.
Адирондак, г.571.
АдольфъИИассаусский 90, 300.
Адриа27.
Адрианополь 216, 513.
Адриан IV1, 38, 392.
Адриатическое м -26,27, 28, 30, 110, 513.
Адур, р.252.
Аженуа 314.
Азе-ле-Ридо-д’309.
Азербей джанъ198.
Азинкуръ89, 131, 747, 142, 496.
Азия
29, 46, 74,167,168,
172,
176, 180, 181, 182,
181,
191, 198, 20.', 204.
205,
212, 218, 224, 225,
259,
230, 241, 244, 248,
258,
260, 261, 262, 264,
276,
296, 310, 398. 404,
406,
407, 424, 488, 517,
530,
531, 538, 566, 572,
586,
587, 588.
Азия восточная -472.
Азия Малая86, 196, 214, 222. 266, 522, 528.
Азия Передняя 190, 198, 610.
Азия Центральная-167, 230.
Азовское море191, 215, 527.
Азов 512, 519. 526, 527.
Азорские остр. -233, 240, 1 245, 256, 257, 262, 477.
Азуэро 547.
Аймары 435, 438, 442.
Акадия, нол у остр .452.
460, 566, 567, 568, 569.
Акапулко 115.
Акбаръ544, 566.
Аквилеи 26.
Аквитания 92, 96, 98, 124, 130, 135.
Аккула 609.
Акконквия434, 436,457.
Аксу-173. и\яъ6ыуа-455, 557, 569.
Алава17.
Алагуйлак 427.
Алай209.
Алалаги569.
Аламберь, Д’544.
Алансонъ313. 601.
Алаш и-Хамба175.
Албания513.
Албанцы 217.
Алгонкины 569.
Александрия 55, 38, 61, 266.
Александр Великий 218, 389, 510.
Александр II89, 99.
Александр ИП4, 38,89, 91.
Александр IV4.
Александр VI Борджиа 257, 289, 290, 329, 392, 449.
Александр VII539.
Алексей463.
Алексей Михаилович 517, 533.
Алеман. Диего445.
Алены203.
Алеппо 72.
Ал»езирасъ165.
Алжир 323, 326, 396, 487, 488.
Аликантъ394, 395.
Алиенора А .вптанская 89.
Алкала де Гфнарес 387.
Аллагабадъ563.
Аллеганы455.
Аллегена, р.-570, 599.
Аллфиени, хреб. 599.
Аллер, р. 479, 503.
Алловвль601.
Алльгау 353.
Аллье 104, 501.
Алльи-д* Петръ214,245.
Алчет 55.
Алтай188, 194, 755,587
589.
Алхусемас 323.
Аль-Мамупъ243, 604.
Альба, герцогъ364, 559.
Ал бани577.
Альбания18, 215.
Альбацета394.
Альберти, Баттиста -274, 292.
614
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Ать'ертъ90.
Алиби-4, 49, 71.
Али бо-70.
Альбг ранъ323.
Альбукерк 19,220,266, 270, 385, 604.
Ал г мбра 76.
Альгарвия16).
Ал гоа237, 238, 239.
А л тонкинцы 590.
Альказар-эльКериб 30.
Али.кантта163, 1G5.
Аль ама р 365, 366, 367. 605.
Алькой 394.
Альмагмпринъ240.
Альмагро 586, 387, 397, 4.9, 459.
Альманса394.
Альмас 3?5.
Аи-мейд 219, 266.
Альмерия 163, 164, 323. Альнв къ157.
Альпы 3, 2<>, 32. 33, 34, 3). 42 54, 92, 91, 1< 6, 1' 8, ПО, 114, 116, 118, 195, 192, 317, 318, 319, 312. 414, 456, 486, 512, 611.
Альпы Швейцарси ие15, 118.
Альпы Центральные14. Альспра 394.
Аль’мансдорф 108.
Альтмюль, р 297, 353.
Альтона503.
Алы рфъ360.
А льт с-де-Аснайя 547.
Ал (Ииниеръ148.
Альфонсъ273.
Апфонс III165.
Альфонс Кастильский 113.
Алэ501.
Аляски404, 405.
Амазон а, р.219, 238, 253, 251, 387, 40^,433, 434, 437. 4ч5, 446, 447, 449, 457. 471.
Амалекитяне 459.
Ама ьфн32, 41.
Ам оь -М?йо445.
Ам р казанъ2 8.
Ам хуалыиа387.
Амбоина 386. 401.
Америк-27)8 392, 393.
Америка 219, 235, 248, 2’0, -58, ‘261. 321. 401, 407,410, 411. 424, 427, 428, 429. 43 438, 444, 447, 449, 4э8, 461, 472,
524, 548, 580, 591, 599, 6’»4, G10.
Ам маната. Якгпо£89.
Аѵмореяне459.
Амой 533, 534, 535.
Амру224.
Амстердамъ365, 388, 487.
Аму-Дарья195,209,265, 589.
Ам угад 1G8.
Амуиад II 1G8.
Амури, р. 195, 405,534, 589.
Амьенъ54, G2, 71, 80, 82, 84, 93. 101, 139, 313, 496,001, 606.
Анаиуакъ414, 415, 41G, 420, 423, 424, 425, 42G, 434.
Анат лия 5 3.
Ан । ён 71.
Анггрмионденъ503.
Ангкор Нала 178.
Англичане131, 133, 141,
142,
1U, 158, 161,
-63,
296,
371. 45‘», 458,
46",
475,
4>8, 511, 5'4,
566,
5’«7,
59", 591, 592,
611.
Англия12. 44, 61, 62,64, 80, 81, 85, 89, 95. 96, 97, 18, 99.1« О, 1О2,1<»3,
104,
106,
124, 127,
12S,
130,
131,
132, 134,
13\
140,
141,
118, 150,
151,
152,
156, 157,
158,
160,
162,
218, 228,
241,
288,
329,
3 ч, 369,
з;о,
371,
3Si;,
393, 397,
451,
456,
457,
461, 462,
467,
468,
469,
470, 472,
473,
476,
4/»,
4ь2, 483,
481,
485,
486,
495, 5 3,
101,
510,
511.
5.8, 550,
55:\
551,
559,
5 0, 563,
5G6,
568,
5.2,
573, 5S0,
591,
592,
593,
594, 595,
598,
603,
611.


Анг о-саксы 45G.
Ангора 215. 217.
Ангулем 95.
Ангумуа -72.
Андалузия' 95.
А н дер надъ59.
Авдра173.
Анды:62, .408. 414.
433, 434, 435, 436, 438, 4: 9, 444, 445, 446, 448, 449.
А н дюзъ501.
Анжер 71, 80, 93, 95, 601.
Анжу-40, 95, 98, 134, 141.
Анжуйское графство91. А пианъ49.
Ан .пра -17.
Анкона 3, 28, 315.
Анкиоита385.
Анло; , 80.
Анна .'09,511,512,544.
Анна Авст|ий<кая -490.
Анна, герцогиня313.
Анна I оже273.
Анна Болеиини329, 467.
Анна Ио иннивна543.
Аннамъ178.
Анн полис 451, 452, 566, 567.
А внеси 313.
Ансбах 297, 557.
Анта1 ия 215.
Антверпен 55, 58, 313, 31‘л, 365, 388, 496, 559.
Антикости, ост.451,657. Аипильсксе море 416, 447.
Антильские ост; ова225, 24\ 250. 25 254, 262, 403, 408, 409, 410, 411, 4 Г>, 4и9, 410, 4э6, 457, 486, 511, 608.
Антъ535.
Аньядгль 315.
А « ста 35.
Апаиахи -90.
Аналачпк чи 569.
Ане<и пнекий полуост. 117.
Апеннины 33, 34, 36, 192.
А п пен п е лл ь360.
Ант 71.
Аивро. р. 431.
Апурпмак, р.445.
Анурь 192.
Арабы20. 40,42,74,163 16), 182. 2 2, 224, 230’ 23», ‘244. 264, 267, 292* 296, 310, 3.6. 395, 399’
Арабы номады 223.
Араый кое море 265.
Аравия 6, 74, 212, 265, 4« 8. 610.
Араюния 48,45,165,248, 27 3, 3 5.
Арагонское королевство 226.
Арагонцы 49.
Араксъ215.
Аральское море 180,
519.
Арауканы437, 444, 149.
Указатель географич. и историч. названий и именъ
615
Аргентина406, 438, 447,
457.
Арг нгинская республ. 357, 4< 6, 431, 435.
Ариуин, м. 23G.
Ариуинъд’, зил.233. Арденны 101, 4 8, 4£9. Ардсип, р.501. куклпгы.ъ569.
Аро и па445.
Ареццо90. 274, 330.
Аризонъ421.
А| ика433, 437.
Ариман 2Ио.
Арист тель65, 241, 308, 374, 3.8, 3.9.
Аристофан 308. Ариост 2>6. 319.
Ариост (Людовико Ари­осто) 3 0.
Ат Канзасъ551.
Арль39, 49, 95, 313, 501.
Арльскпе д’ королевство 14 39, 117.
Армапья 95, 141.
А| мения201, 214, 215, ^22 223.
Арно” 32, 34, 287.
Арнольд 3.
Аинольд из Брешии 35, 43.
Ароматов, шысъ402.
Ариас -55, 56,101,139, 496.
Артеводьдс90, 126.
Артсм да -2:8.
Артуа58, 601.
Аи хангельскь516, 519.
Арцфгри507.
Арьежь 49.
Асперпъ108.
А<ти 35.
Астрахань519, 526.
Асииелиин 199.
Атакама 437.
Атакама442.
Ататуалрпа442.
Атлантический океанъ74, ’ 8, 1 5, 222, 226, 237, 241, 249, 250, 251, 254, 257, 263, 270 335, 392, 416, 446, 447,457, 461, 471, 4 6, 588.
Атласский хреб., Большой
323.
Атрато р.254,431, 547. Аугсбург 108. /74,296, 322, 323, 330, 339, 361.
Аугуста571.
Ауд 566.
Аурснзеб 541,561, 565.
Ау'Т<н Г 61.
Афганистан 224.
Афганцы 212.
Африка ■ 7, 34, 46, 164, Ы, 212, 219, 231,232, 234, 237 238,241,258, 263, 264, 276, 305, 322, 325, 326, 396, 398, 4ь8, 556.
Ахтуга 204.
Ацтеки 418. 420,422,424, 425, 429, 449.
Афины2 2, 285, 286.
Афонъ168.
Б
Бабер 560.
Баб-Оруджь 487.
Бава|ии 39,108, 114, 118, I 37J, 478 . 479, 643.
Бавилль 501. >
Баиавати 179.
Багамские ос и р.227,247.
■м • f\«i 56*0
Багдад 19о, 198. 215.
Б;иг. ратн-Гаи ъ565.
Бадах с 163. 321.
Бад с 71, 131, 141.
Баденъ330.
Базель330, 334 , 360, 497.
Базин де Сандокур 258.
Байе71.
Б йкал-180, 532.
Байковь 53 и.
Байль Петръ464, 506.
БайоннаИ, 17. 71, 86. Байиейть297, 361, 557.
Бактриана168, 172.
Балас о ре563.
Балеарские остр. 165,236,
335.
Балиоль89, 160.
Балканский полуост.216.
Бал аны 216.
1 аломъ55, 416.
Балтимор 460,488, 599.
Балтийское м.28, 36,59, СО, 111. 191. 205 516, | 519, 528. 532. 586.
Балт йское побережье ПО.
Балхъ173, 201, 209.
Б«ль15, 90, 15 и, 339.
Бальбо и220, 261.
Бальдайн, Гонсалец 236.
Бальдсгутъ353.
Бамберг 297. 301.305, 339, 353, 361.
Банаваси 173.
Банда, ирхи пелаг -266.
Бандельс416.
Б игр 4 63
Баньии ъ607.
Барбадос 38, 56. 1 ар< арос< а 487, 488.
Бардганъ173.
Баренц 472.
Бар: оси 239.
Барселона 25, 49, 95.
231 233
Баски 16,’ 17, 18, 252, 251, 270, 375, 450.
Гаснаж 575.
Бассаръ566.
Бассиано274.
Бастидасъде-Сегилья, Ро­дриго-19, 151, 147.
Бастилии551. 552.
Батавия 386, 611.
Батон-Ружъ551.
Бнттиньи 496•
Батый167, 194.
Баумгартен 108.
Б ф । и нова 3 *мля251.
Ба< »финов зал. 471.
Баффин 472.
Бахин 253. 257, 457.
Башкиры 198.
и а зед I 168.
Бая ед Ии168.
Беарнцы 18.
Беарнъ601.
Беблиниенъ353.
Бевеи ли81.
Безанеон 71. 313, 335, 360.
Безье 4, 47, 49.
1 ейтенъ557.
Бел изо426/ Белладжю35.
Геллини. Джиованни 274.
Беллинцона 315, 360.
Беллука27.
Беллуна35.
Белль-Иль, остр. 457.
Белль-Иль, прол. 451, 573.
Бел аль-к зар 448.
Бель-иль-ан меръ568.
Бедьвилль 452.
Бельг.я 56, 57. 92, 104, 311, : 67, 373, 4.8. 496.
Бельт, Томасъ258.
Белифори497.
Ьенаре ъ563.
Беьгадия566.
616
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Бенгальский зал. 265, 560.
Бендер Аббасъ213,265. Беневентъ315.
Бенедикт XI 90.
Бенедикт из Сень-Мор и4.
Бени, р.433, 437, 445.
Б е н и-Из р аи л ь337.
Беннокбернъ89,755,160. Бен-Джонсонь464, 476. Берберийцы10, 163, 234. Барвикъ147, 152.
Бергам 35.
Берген 61.
Берген-оп-Цсомъ365, 605.
Берггольцъ503.
Берингово море262.
Берингов пролив-404,
405, 471.
Берклей544, 582.
Берлин -114. 503. 555, 556, 557.
Берлихипген, Гец-фон 3.3.
Бермудские остр. 249, 569.
Бернард св.75, 78, 314. Беннъ360.
Бернье5 >1.
Берое-Бедхеръ179.
Беррау172.
Берри92, 135, 14/.
Бертран 9.
Бертиапь Готский119. Бет шкур-де, Жан-231.
Бехаим, Мартин 240, 242. 243. 244, 245, 392.
Бидль 252.
Бикокка 315.
Билефельдъ557.
Бильбао 17.
Бнркенхид 174.
Бирма536.
Бирманцы104.
Бисеишио287.
Бискайский проход -86.
Бискра 231, 233.
Битчъ497.
Бпчихедъ475.
Биармии516.
Биондо Флавио 274, 283.
Биорнпсъ239.
Бланко, М.-236, 237.
Блан, м.233.
Блаи, Эдуард -211.
Бленгейы 495.
Блис,р.105.
Блондель -59.
Влуа95. 317.
Блэ131, 141.
Блэкпулъ474.
Блэнгейм 511.
Бовэ 51. 77, 80, 82, 84, 93, 101, 117, 137.
Богемия39. 110, 7 74, 118. 154, 155, 329, 478, 557. 558.
Богота 431.
Бокфръ138.
Боккачио, Джиованни274, 282, 290.
Болгария 215, 216, 513.
Боливия434, 445, 457.
Болонья 35, 64, 299.
315.
Больтонъ474, 559.
Бомбей563.
Бомон 397, 476.
Бомъ387.
Бона-Виста 233.
Бонифаций119.
Бонифаций ѴШ 90, 119, 3 -2.
Бонн 105. 361.
Борго-Франко22, 23.
Борделэ128.
Бордо 49. 71. 86, 89, 95. 127, 1 8, 130, 131, 141, 141, 313. 456, 544, 552, 561.
Борпс Годуновъ463.
Борнгольм 59. 61, 777.
Борнео 401.
Борроустаунесс 159, 161.
Боссюэт 338,464, 494.
Бостон 457, 458, 544, 569. 571. 591, 592, 593, 599.
Босфор 30, 217. 222, 522, 587.
Босъ104.
Ботани Бей611.
Ботнический зал.608.
Боттичелли, Алессандро Филиппи274.
Боэти де-ла, Эгьфн 330, 3^4.
Вендор, м,233, 236, 237. 256.
Боярдо 274, 286.
Брабант 55.
Браге де. Тихо 387.
Брадор, зал.452.
Бризи 233.
Бразилия219, 253, 256, 257, 403. 450, 457.
Бразилия Южная251.
Бразильское побережье 449.
Брамантф, Лазарь274.
Брамапутра, р. 7.95,265.
Брандон, св.240, 263.
Бранденбург 39, 109, 777. 774,479,504,512, 556, 557, 558, 585.
Брандор, зал.451.
Браци 233.
Бреда -365.
Брезиль256.
Брейдахъ479.
Брейтенффльдъ479.
Бремрц 9, 11. 39. 59, 114. 339. 503.
Бреннеръ33.
Бронта, р. 26, 27.
Бреславль59. 323, 557.
Бресть 452.
Bj стань 80, 92. 95, 133, 131, 747, 228 313,601. Бретон, м.257,252,457, 567.
Бретонцы133, 252, 450.
Бретиньи89, 747.
Брешие 35, 278.
Бри Конт Робер 606.
Бригъ557.
Бризах 497.
Бристоль 147, 224, 233, 250, 263, 322, /57, 473, 475.
Бппстольсиий зал.472.
Британия471.
Британская империя 196.
Британские остр. 337, 476, <86, 560.
Британцы150, 371.
Б у аж 228.
Бруней101.
Вруннедески -285.
Бруно, Джордано 284, 374, 379, 38/.
Брусса 214, 215.
Брухзаль353.
Брюгге 55, 56, 57, 58, 61. 64, 68, 93. 126,1 НО, 132, 139. 140, 142,255, 575, 335. 365, 496.
Брюль 487.
Брюнер 55.
Брюнн -479.
Брюссель 55, 313. 365, 496.
Б| юс, Робертъ89, 160.
Брянскъ529.
Буало491.
Буало, Николай464.
Бувин -3, 95, 96, 496.
Бувэ 538.
Бугепвилль 514,610.
Бугъ575.
Буда195, 275, 512, 575,
Будда 170, 172, 174, 176.
Указатель географич. и историч. названий ии именъ
617
177, 178, 384, Бужи326.
Бука607.
1 > уки нгэ мъ4G2.
Боковина585.
Бу..эGO L
Бу юнь-55,475,4Р6, 606.
Бульонъ489, 457. Бупкерсгплль592. Бурбоннэ135.
Бурбонь141.
Бургонь46 90, 135,74/.
Бургосъ83, 86, 381. Бургундия139, 140, 316. Бургундское герцогство .95. 138, 739, 157, 273.
Бургундское графство95. Бургъ315.
Буржъ77, 80, 93, 139, 601.
Бурь, мысъ202, 237.
Буряты532.
Буффало 599.
Бухара210, 312.
Бухгольц 503.
Бушей ь496.
БуэносъАйресъ438,417.
Беиая Гора ч78. 479.
Белградъ512, 5 73.
Нел о море471,472,516, 519.
Белоруссия 585. Белосток 557.
Бэз-де, Федоръ330. Бэ он, Рожсръ90, 245. Бэкон, Френсисъ387.
Бюффон 544, 574.
Вабрь 71.
Вавилония -170, 266.
Вавилонъ74.
Ваза, Густав -330, 334, 463.
Ваза, Сигизмундъ463.
Ваз ири, Г. -239.
Вайблингер 37.
Вайблингъ37.
Вайгач, ос.471, 472.
Баланс .95, 601.
Валансьенъ55, 90, 200,
365. 496.
Валахия 513.
Валдайская возвыш.--5£9.
Валеджио315.
Валенти ну а95.
Валенция 323, 388, 394, 395.
Валла, Лаврентий334.
В ал л енште й нъ480.
Вал онцы367, 503.
Валлу изъ342. 343.
Валльдорфъ503.
Валуа329, 345.
Вальденсберг 503.
Валъденцы503.
Вальдепеньянс -323.
Вал ьдзе мюллер 258.
Вальдс х утъ354.
Вальдфогель301.
Вальер, де-ла, г-жа 543.
Валькуръ496.
Вальпарайзо-438, 457.
Вальполь, Робертъ560.
Вальтер, фон-дер-Фогельвейдс--4.
Вал ья дол и дъ426.
Валэ359.
Вандалы 7, 188, 203, 319.
Вандея228, 342.
Ван дом -330.
В ннъ71.
Ванта294.
Ван-Димоновч Земля 611.
Варангер фиордъ516.
Варвары235.
Варта, р.111, 114, 581, 585.
Вартбург -348, 349, 357.
Варшава777, 557, 584, 585.
Варфоломеева ночь 329, 344, 373, 46G, 546.
Басси 329.
Вас -4.
Ватерлоо496.
Ватиканъ282.
Вашингтон 455, 577, 592, 5?3, 597, 598, 599.
Вашингтон, Джордж 596, 598.
Вега Лопе-де, Феликс 387.
Везель, 365.
Везер, р.9, 59, 109, 353, 479, 503.
Везлэ330.
Вей-хо -187, 533.
Веймаръ361.
Вейисбергъ353.
Вейсенбергъ479.
Вейссенгорнъ353.
Вела, м.249. 254.
Велнскеп, Диего 374, 388, 396, 418, 561.
Великого Могола, дина­стия560, 562.
Великия Армада470.
Великая Китайская Стен.и533, 535.
Великая Рыбная Река 239.
Великий каналъ185,189. Великобритания 51, 98, 151, 158, 160, 162, 336, 454, 468, 470, 477, 486, 488, 511, 512, 513, 548, 559, 562, 566, 573, 589, 592, 594.
Вельгау557.
Велэ135, 747.
Бембахъ503.
Венгрия215, 512, 513, 514, 584, 585.
Венгры216, 217. 296.
Венецианская рсспуб. 28, 32.
Венецианцы 223, 224, 3.2, 399, 512.
Венеция 20, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32. 33, 34, 35, 36, 38, 39, 58, 61, 168, 224, 225, 231, 233, 236, 250, 265, 274, 276, 279, 283, 296. 308, 315, 322, 324, 330, 335, 470.
Венецуэла 192, 219, 254,
431.
Венло 365.
Веннлп 53.
Венти 184.
Венцеслав 90.
Вера-Круц 220, 254, 256, 415, 418.
Вера-Пасъ426, 430.
Верагуа249, 258, 260, 547.
Вербье385, 538.
Верденъ77, 93, 95,139, 313, 329, 339, 481,497. Вереччио-дель, Андреа 279.
Вермандуа55, 95, 330.
Верона33, 34, 35, 274, 330.
Веронезе, Павел (Паоло Кольяри) -330.
Верра р 353.
Версаль492, 493, 508, 561, 595
Версейль35.
Верхнее, оз 569.
Весоуччи. Америго7,219, 25”, 253, .51, 257,258, 259, .71, 447.
Вестманп 498.
618
Указатель географич. и историч. названии и именъ
Вестминстер 80, 81, 103, юи, Ю6.
Вгсгфалии 774, 118,356, 388, 479.
Вестфальский мирный до­говор 481, 482, 555.
Весп -Индии246.
Виблпнгенъ39.
Вивальди 241.
Виварэ -95.
Вивиен-де-Сен-Мартен 23, 173.
Вивье71. 95.
Впдурль501.
Византийская империя 179.
Византийцы203, 218.
Византия 0. 31, 34, 7Г\ 1G8, 199, 114, 216, _17, 218, 470, 487, 529, 587.
Визиготы 163.
Виклефъ90. 152, 153, 1’4, и55, 156, 333.
Впкл6, '81.
Вико, ЖанъБаптистъ514.
Виксбург 551.
Ви ла-Фраипс и22, 23.
Виллар 503.
Впллуг и 172.
Вялльардуэн 4.
Ви ильжюифъ606.
Вилль ма фортъ564.
Вплльямь из Ньюберри 123
Вилыельм III Oj анский463, 511.
Вильге :ьмъ89.
Ьи иьгельм Голландский 113.
Вильгеиыи Завоеватель 52, 89, 96, 98, 100, 127, 118.
Ви ’ьгельм Молчаливый 361, 365, 3« 6.
Вииьгельмь (садовник) 200.
Вилльфравкъ23.
Виилль-Франпи -22, 23.
Ипиъфорь 50!.
Ви ми фен 479.
Виндишъ14, 15.
Впндобони 110.
1 пнд ми а 110.
Вяндон.исса14.
Винзэг 97.
Вгнлавд 245, 250.
Впнтимилья 35.
Винч стери77, 80, 81.
Винчи, Леонардо, да 271.
Виньоио. р. 287.
Вицгиаий 2и6, 288, 308.
Виргиния455, 456, 457, 458, 514, 569, 589, 59щ 597, 598.
Виргинцы590.
Вир437.
Висби59, 60, 61, 63.
Висити а caraj а 179. Виск «йя17.
Висконтииа112.
Висла, р.59, 108, 111, 114, 215, 530, 557, 555, 583 584, 585.
Витория77.
Виттенбергъ331.
Витштокъ479.
Виченца27, 35.
Вифиния214.
Виадскио остп. 537.
Ви нна, р.69.
Владимирское княж. 201. Владиславъ463.
Влтава, р.1Ь4, 155,479., } оба в 462, 495.
В вфнарг 514, 579.
Вовэ 606.
Вогезы13, 495.
Вод 359.
1 ознесения. остр.237.
Вокье 427.
Вокулер 747, 113,
Волга, р.191 195. 204, 215, 519, 526, 529, 530, 589.
Волховъ516, 527.
Вользеръ447.
Влльтеръ358, 550, 551, 554, 574, 575, 576, 579. 592.
Вольтер, Франсуа-Аиуэ 544, 580, 581.
Во иьфенбютиель479.
Вольфрам фон Эшенбахъ4.
Воиынь 585.
Bf рас 53.
Вормс-705, 108, 339, 3.8, 353, 361, 497.
Ворона, р. -529. Ворчестер 81. Востокъ3, 9, 28, 29, 30, 31,31,38, 72, 74, 80, 112, 125, 16«, 170. 187, 190. 198, 201, 201, 20», 210, 212, 213, 214, 222, 224,1 265, 276, 322, 323, 3' 8, । 399, 407, 536, 539, 566.
Восточная империя -10, 216, 290.
Восточная Индия 386, 403.
Врангели463.
«Врата народовъ» -194.
Выборгъ527.
Вьенн -71, 95.
Вюр'и емберг 350, 387.
Вюи цсург 339, 353, 361.
Вена -106, 108, 109, 110, 774, 195, 215, 335, 479, 512, 513, 582, 585.
Гаага36‘5.
Гаагский доюворъ365.
Г арлемъ301, 305, 365.
Габьтго. Джиованни225, 250.
Габсбурги 90, 118, 273.
Габриель, р.394.
Габсбу г-11, 75.
Гаваио-ьа405.
Гаген у497.
Гнддиингтонъ330.
Гадрама) ть182.
Гадрианополисъ216.
Гаити219, 220, 248,410.
Гайде9.
Г<шя-173.
1 алата317.
Га.апагосские сстр.435.
Галилей (Галилео Гали­лей) 357, 505 506,507.
Галифаксъ451, 567.
Га.ппия 165, 584, 585.
Гаиле557.
Галлиполи214, 215, 216.
Галля19, 42, 43, 72,92, 138, 2.6, 4ЬЗ.
Галь 353.
Гальбенъ456.
Гальберпитать339, 557.
Гальберштатскоо княже­ство 557.
Гама, Васко, до202, 219,
220, 232, 237, 264, 266, 385, 402, 561.
Гамбургъ5, 39, 59, 60.
109, 114, 335, 479, 503.
Гамел* нъ503.
Гамильтон, р.451.
Гаммъ355.
Тампонъ183.
Ган-су533.
Гаи ау5 3.
Гангъ174, 195, 265, 266, 563, 592.
Гани 501.
Ганза-30, 59. 60, 61, 62, 63, 66, 68, 109, 118.
Ганноверская династия 560.
Указатель геоитафич. и историч. названий и именъ
619
Ганновер -503.
Гантъ90, 126.
Ган (Гент) 55, 56, 58, 68, 739, 355, 496, 513.
Гарга тюа308.
Гардон 501.
Гаионна14, 19, 72, 131.
Гарпаччп 283.
Га|си Петръ228.
Гартфордъ571.
Гарфл?| 61.
Гарцилазо де ла-Вега 447.
Гарцъ112.
Гасконский зал.254.
Гасконь601.
Гасли, дол.15.
Гаспар 253.
Гаспэ, зил.451 у 567.
Гаспэ поиуостр.4э2, 567.
Гаст.ин съ1(2, 473, 475.
Гаттор с, м 455.
Гатчин и527.
Гаулинсъ102, 454, 458, Г..эта 225, 375.
Га 10 -167,
Гвавиар, р.431.
Гвад «лавьяръ394.
Гвад • лквнвиръ268, 270,
323.
Гвали на, р. 753, 323.
Гаард ифуй, м.237.
Гнатой ла4_6, 429, 430.
Гватемальская республи­ка430.
Гваяивпдь737, 433, 457, 6Ю.
Гвельфы3, 36, 9G.
Ггип я241, 398,457,458. ;
Гвипуцкоа77, 19.
Гвиана14, 128, 219,253, 254.
Гдовь^27.
ГеАрндс ие острова392.
1еводин।95.
Гегау353.
Гедеонъ184.
Гедорц, А.18G.
Гедде , Женни482.
Геджра -182.
Гт зиодъ3( '8.
Гсйд льбергь105.
Генке иь -180, 197.
Гейпсфлсйш, Иоавнг 303.
Гек та218.
Гелигенш га дтъ108Гельгоианд ост.9.
Гельдръ365.
Геннегау55, 95.
Генрихъ2(3, 329.
Генрих I 97.
Генрихъ II ,1 Плантаге-
нртъ>9, 92, 91, Зд9, 392. Генрих III>9, 100, 329, 345.
Генрих IV89,148, 34G, 4и>2, 4G6, 467, 4*8.
Генрих V89.
Генрих VI,Же токий3 89 4'9.
Генрих VII 90, 250ч 4 62.
Генрих Ѵ1Ц263, 329, 36*% 467. 514.
Генрих Гордый3, 36.
Генрих Краснописец •
Генрих Левъ3.
Генрих Мореплаватель 2 ’.С», 238 25G.
Генрих Наваррский345.
Гещихь Португальский, 34.
Гентингтонъ462.
Генуя25. 28, 30, 32, 34,1 35. 36,39, 61, 141,233, | 2*6, 274, 296, 375, 324, । 335, 470.
Генуэзская рфепублик и 447.
Генуэзцы 223, 224, 225, 128. 232, 234, *_41, 250. I Гео, гий Ганноверский « 5И'Л 513.
Георгия249, 455, 593.
Георгия св. (фори) 563,1 5 j4 .
Герард II‘2.
Ге| бер.иитеинъ517.
Герии.уч ъ497.
Герм ния3, 4,12, 13, 19, 23, 28, 30, 33, 34, 38, 42, 46, 58,60,61, 64,87, 90, 92, 96, 10 и, 107,1« »8, 109. 110, 111, 112 113, 114, 115, 116, 118, 120, 747, 151, 156, 157, 188, 194, 199, 2 8, 273, 288, 296, 298, 302, 306, 307, 308, 316, 32 , ЗиЗ, 321, 3.5, 333, 337, 347, 319, 350, 35»;, 35Г, 358, 361,1 362, 364, ЗдО, 462. 4.8, 1 480, 482, 495, 4'. 8, 499, 500, 503, 504, 505, 506, 512, 513. 514, 554, 555, 556, 559.
Германцы 14, 113, 1Г0, 154, 190, 2С0, 319, 448, 500.
Герман фон Зальца 112.
Геродотъ308.
Геррера-де, Фернандо387, 396.
Ге сан -90.
Геронъ1 '2.
Герст ль557.
Ге. сфельдъ353.
Герулы188.
Гс| шеилль, де452.
Гес лин,дю90.
Гессе774.
Гессенъ118, 352, 580.
Гехштед'ъ4'>7.
Ги.белины 3, 36, 37.
Гибралтара ий прол.222, 224, 2.8, 32.», 488.
Гибралтаръ241, 252,323, 511.
Гизъ329, 345, 466.
Гильдбур гаузенъ353.
Гильдебринд 1’\ 257.
Ггльдесг. ймъ339.
Гима»аи1.4, 7.95, 414, 5бо, 566.
Гиндукуш 194, 7.95,
589.
Гиног тъ496.
Гинъ55, 114.
1 ирландайо271.
ГиеньИоО, 131, 133, 747,
601.
Глазговъ159.
Гланд ве193.
Гл русъ15.
Глау честер 81.
Глем рген 472.
Глога у479.
Гоа220, 265, 266, 384, З.И), 401, 563.
Го ицокоали.косъ415.
Гог» н оллерны543.
Гогенипта\фены 4, 42, 113, 116.
Годавери 563.
Годенъ609
Годунов, Бои псъ518.
Гсйеда, А онзо251. Голкт нда563.
Голл ндия55, 5S, 61, 350, 356, 357, 365, 386, :■ 93, 400, 454, 4 8, 459, 461, 495, 496, 503, 504, 506, 5 0, 559.
Голландцы296, 402, 450, 486, 488, 53>, 611.
Гол’ьг йчъ497.
Гольбейн, Г инс 263, 350, 333, 601.
Гольдони286.
Гоиыптеиинъ11, 112,774,
479, 557.
Гольфштромъ£62.
Гомбургъ503.
620
Указатель географич. ии историч. названий и именъ
Гомер, осир.508. Гондиванд406.
Гондурасъ218, 249,427.
Гондур «с, зал.427.
1 оидшоть496.
Гонорий 1114. Гонфлер 61, 228, 233. Горгона, остр.431.
Горея606.
Гор нна 17, 69.
Гота361.
Готландъ60..
Готы7, 188, 319. Гохстъ479.
Граве и инъ496.
Гравье, Иабриэль250.
1 рампи.шские горы158. Грамцовъ503.
Гранж Бател ье102. 1 рансонъ90, 317.
Гран-шиму 436, 437, 414.
Греве287.
Гревизенъ475.
Гревъ497.
Греки40, 87, 232, 308.
Гренада165, 226, 306, 321, 323.
Гренландия 245,251, 405, 412, 471.
Гренобль77, 747, 313, 544, 601.
Греция1.0, 215,216, 225, 281, 423
Григории VIII4. Григорий IX-4.
Григл ий XI90. Григорий Великий282. Гринвкчь212, 475. Грин •, м. 475.
Грит-Ормсь474.
Грихальва426.
Гродн >584, 585. Гроннипгенъ365. Грос-Цпт» нъ503.
Грэй.-ИИнн ь103.
Гуайяквинъ6 /7. Гуанайя249.
Гуинахани219, 218.
Гуанши231, 235.
Гуарани 537, 572.
Гуатпмозинъ386.
Гугенотыэ02, 503, 505, 589.
Гудсонов зал.251, 471, 566.
Гудсонов нрэл.251. Гудет 472, 599.
Гудсон, р.455,458, 571.
Гужон, Жанъ345, 316. Гуйцилопуцли422.
Гумбол ьдт ь610.
Г унны£0.
Гург-де, Доминикъ456.
Гуронское оз.455, 569.
Гуроны404, 572.
Гусинецъ90.
Густав Адольф 464, 479, 480.
Гур, Иоаннъ90,155,156, 348.
Гутенбсргь 276, 301,303, • 06.
Гуттен-фон, Ульрих 308, 330, 332, 351.
Гуэрра, Кристобаль219, 254, 447.
Гюйгенсъ606.
Гюи, Бернардъ48.
д
Давидъ89, 337.
Дагестан 206.
Далка563.
Далмация29, 113, 195.
Дальний Восток 183, 536, 537.
Дамасъ72, 215.
Даммартснъ606.
Даммъ55.
Дания61, 479.
Данте, Алигиери 36, 90, 241.
Дантон, В.148, 218.
Данциг 111, 114, 557, 584, 585.
Даид вельский прол.214.
Дариенские Кордильеры
547.
Дариенский зал. 431,547.
Дармштадт 705.
Двина, Западная 519, 585.
Двина, Северная 519, 584, 589.
Де-Пон 497.
Девентеръ365.
Девонъ463.
Дезэнъ84.
Декарт, Ренэ388, 506, 507, 552.
Декканъ265, 560, 563.
Делавар 571, 589, 590, 599.
Rojm173, 560, 565, 566.
Дельфтъ337, 365.
Демосфепъ308.
Денбаръ159.
Дембертон--159, 161.
Дёнж-Несс -475.
Дендп159.
Дененъ495, 496.
Денисъ241.
Дения394.
Демфисъ159.
Дерг мъ81.
Дерптъ585.
Десима541.
Десна529.
Дессау479.
Джегеттай167, 168, 206.
Джекманъ517.
Джемстоун 4о6, 569.
Джемсъ456, 599.
Джербу326.
Джефферсон, Томас 544, аУ4.
Джеффрейс 464.
Джнхангиръ544.
Джи кондо274.
Джиорджионо (Барбарслли)293, 330.
Джиотто-дп Бондоне 274.
Джуглия563.
Джунгария194.
Джунгары198.
Ди, р.474, 476.
Дидго, Денис 544, 554, 574, 575, 579, 581.
Дижонъ51, 71, 93, 95, 139, 140, 313, 4G4, 601.
Дик-ван, Антонъ388.
Дина н. 59.
Динь71.
Дирианъ427.
Дитмаршени9, 10.
Диац, Бартоломей 32, 219, 220, 238, 239, 2G3.
Диац, Денис 256.
Дмитрий Донской 168.
Днепр, р. 215, 513, 519, 522, 523, 529, 5о0, 584, 585.
Днестр, р.215, 513.
Доброй Надежды, мыс 219, 220, 237, 268.
Доль77, 139.
Дѵлэ, Эти еннъ371.
Домацлисский проход 154.
Доминго илп Доминик 45, 1G, 48.
Доминпк Св.43.
Дом Реми90.
Донателло 271.
Донауи верт 479.
Дон, р.-01, 215, 519, 526, 530
Дордонь69, 131.
Дориа, Андрей147.
Дорий -241
Указатель географич. и историч. названии и имен 621
Дорнбахъ108.
Дорнгольцъ503.
Дортмундъ355.
Доунсъ475.
Драва 513.
Дрё 51, 101, 388.
Ди езденъ114, 424, 479, 503.
Дрейбергъ159.
Дронта365.
Дракъ393, 402, 451.
Дублинъ464.
Дуб, р.360.
Дувръ55, 475.
Дунай12, 13, 64, 106, 108, 109, ПО, 114. 118, 154, 215. 216, 217, 297. 353, 360. 361,379, 479. 497. 503, 513. 514, 519, 584. 585. 586.
Ду нан 90.
Дуро, Фернандо451.
Дурртенц 503.
Дѵховная Коллегия507. Дуэ55, 68,101.126,496. Дьёлафуа72, 74.
Дьеппъ101. 233. 238, 250, 256
Дэвисов прол. 251.471.
Дэвисъ472.
Дюгекленъ132, 141.
Дю ен, фортъ56’9, 570.
Дюнкирхенъ11, 51, 55, 196. 573, 607.
Дюнъ496.
Дюплэ564.
Диорапса 69.
Дюргем 80.
Дюрер, Альберт 289, 3:0.
Дюссели дорф -355.
Дютрейль-де-Рен 172.
Е
Е 71
Евгений IV290.
Евгений Савогский495.
Евро71. 80, 101.
Евреи 40, 420, 123, 125, 181, 206, 227, 264, 276, 310, 322, 399.
Европа7, 10. 28, 19, 20, 28, 29, 36, 42, 43, 46, 58, 60, 62, 61, 70, 71, 81, 92, 96,104, 110, 112, Р?0, 125, 1-16, 158, 162,
169, 18 ), 190, 191, 200,
201, 202, 206, 212, 214,
216, 218, 222, 223, 226,
227, 230, 231, 232, 210,
241, 244, 245, 250, 252,
253, 258, 264, 275, 276,
288, 289, 296, 302, 305,
306, 322, 324, 326, 327,
328, 340, 341, 347, 360,
362, 370, 384, 390, 407,
416, 418, 4.2, 4 8, 438,
440. 454, 461, 465, 466,
472, 476, 478, 482, 488,
489, 491, 5 Ю, 508, 510,
511, 512, 5.8, 523, 524,
5 8, 532, 534, 540, 511,
545, 5о0, 554, 55 >, 55 >,
558, 559, 561, 564, 574, 586, 588, 595, 599, 600, 601, 605, 610, 611.
Европа Восточная 194, 529.
Европа Западная,6, 7, 34, 54, 134, 157, 190, 193, 221, 218, 250, 257, 276, 296, 320, 326, 338, 370, 376 450. 477, 486, 514, 516, 526,' 528, 5о1, 538, 594.
Европа Центральная 54, 60, 479, 480.
Европейцы178.
Евскальдунаки 16.
Евскарийцы 18.
Евфратъ11, 195, 212, 215. 243.
Египет-168, 170, 196, -22, 223, 234, 586.
Египтяне -87, 266, 399.
Ездра244.
Екатерина I 544.
Екатерина II519, 514, 581, 583, 586, 587.
Екатерина Ар »гонская 329, 467, 368.
Елены св., зал. 237. 238. Елены св , остр.237.
Елизавета148, 329, 370, 392, 455, 456, 458, 467, 468, 469, 476, 477.
Елизавета (дочь Петра
В.) 544.
Енисей-179, 195. 471, 531, 589.
Ермак 324, 517.
Еффламм, св.80.
Ж
Жанна Грей467.
Жанна д’Аркъ89, 90,91, 141, 143, 144.
Жаров, З’Л.567.
Жемчужные остр.261.
Желтая река 184.
Желт е море185.
Жемаппь496.
Жемчужные остр.547.
Женева13 14,139, 313. 315.Ж0. 335. 343.-57. 359, 360, 370, 503, 544, 576.
Женевское, оз.13, 14. Жиронда11, 48, 128.
Жир, р. 323.
Ж йаезъ501
Жони.ьеръ606.
Жонта, р.499, 501.
Жорданъ142.
Жуан, Ж ржъ609.
Жубенвиль-де, Арбуа 282.
ЖуСи, м.233.
Жюльен, Станислав 173.
Заале353. 479.
Зааль114.
Заар, р.105, 197.
З^ъ237. 238.
3 иисавказье528. Засбахъ497.
Зальсбахъ497.
Зальцбург 18.
Замбези 237, 264, 402.
Замбри, р.55. Зангебяръ402.
Занзибар 232, 237. 402.
Запад»31, 70, '2.74,80.
90, 140, 167, 187, 201, 202, 204, 205, 216, 222, 221, 246, 267, 276, 290, 305, ?22, 407, 412, 416, 466, 528, 534, 539, 566, 588.
Запорожская Сечь522.
Запорожцы522.
Зарлуп 4.97.
Зауер 497.
Зеебургъ557.
Зейнзеппм 438. Зеландъ55, 365.
Зеленого мыса, оезр 233. 240, 471.
Зеленый Мысъ233.236, 237.
Зеленые горы571.
Землинъ513.
Земпатъ15, 118.
Зенгъ402.
Зента513.
Зигмнрингопъ360. 361. З^ъ105.
622
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Зингу, р.253.
Зинпгеймъ497.
Зэлотая Орда204, 205, 511.
Золото и берег 555.
Золетой Рои -217.
Зсндс ийархипелаг 178, 26 .
Зондский проливъ386.
Зузы 8.
Зу ъ17.
Зу ьцб ’ргъ353.
Зурб.ирап, Фр.инцпско 388.
Зюсмаршъ479.
И
И-чжу-7<95.
Иберийский полуостр. 18, 23, 12>, 162. 16.) 226, 240, 32», 327, 391, Зи8, 40.-, 477.
Иберийцы 20 >.
II ерия 397.
Ибн Баджа -310.
Ибн-Синь311.
Ибнь-Халдун 240, 283, 254.
Иван Калита 168.
Иврэ 35.
1*за олла‘248, 273, 347.
Пир р. 13, 69, 479.
Ииамь437.
Изрииль593.
Ил-й 81
Иллпм ини 445.
Иллинойс 569.
И илин й , р. 569. 1ИЛЛН|ИЙСКИЕ г. 18. Иилль, р. 497.
Иль-де-Франсъ46, 51, 5и, >4, 85, 93.
Ильмень, оь527.
Ингольшт дтъ297, 353, 3 7, 379.
ИИнгри и527.
II гѵлецъ513, 522, 584. Ингуль-573. 522, 584.
Индийский океан 2 ’З, 224, 232, 264, 261, 265, 26 и, 270, 392, 401, 402,
562.
Пнди.и31, 125, 167, 170,
17.', 174, 178, 179, -06,
212, 21 и, 219 220, 223,
221, 2.'5, 230. 235, 2 6,
239, 241, 245, 218, 251,
256, 259, -.'63 2 14. 265,
266, 267, 271, -76, 296,
305, 322, 31'3, 321, 384,
387, 39 >, 392. 393, 401, 406, 542, 54 I, 559. 560, 5Ы, 562, 563, 56-1, 566, 611.
Ин ио-Китай 177, 178, 1.9 265, 401.
Индо Китаискийполуост. 196.
Индо-Малайский архпп. 179.
Инд'станъ168, 265,5G0.
II н р 129.
Индусы 178, 179, 264, 395, 101.
Пидъ195, 196, .265,560, 589.
Инде цы408, 413, 114, 417, 418, 420, 421, 430, 413, 145, 449, 459, 590.
Иннокеити i III4, 45,99. Иинокеший IV4.
Пни контий Ѵ1П 329.
Иннокентий X539.
Иннсбрук 33.
Ипни, р.-ЗЗ, 110, 114,' 360. 479.
IIпр 55, G8, 125.
Иранское плоекзгорие 17и», 211.
IIj апъ34, 71, 191, 196, 2 2, 20 », 210, 214, 222, 223, 260, 21.6.
Иркутскъ589.
Ирландия 92, Г?0, 158, 1G0, 341. 370, 371, 392, 4 "8, 560.
Ирландский каналъ158.
. И ландцы371.
Ирокезы 569, 572, 590.
Пиравади, р.265.
Иитыпи, р. 195, 209, 589
Исламъ383.
Исландия 211, 245, 250,4U1, 471, 488.
Исзь 139.
Испагань 72.
Испания 1G, 17, 18, 50, 61, .4, 86,121, 157, 1G2, 163, 1G4, 165, 203,222, 2-6, 227, 228, 239. 25-', и 25G, 257, 21.1, 270, 273, 28», 292, ЗЮ. 3.0, 322,| 323, 321, 316, 3-'/, 3 8, 329, 3-0, 311, 565,371, 372, 376, 390, 393, 396, । 397, 398, 401, 411, 416, 454, 4GG, 470, 476, 478, 480, 482, 486, 495, 495, 601.
Испанцы203, 235, 2G7, 276, 310, 325, 32G, 327,
328, 3*29, 401, 402, 418’ 4.0, 421. 4/5, 430, 442, 413, 444, 417, 418, 450» 4 -8, 4«и».
Исссли»365.
1Исгбо( нъ475.
Италия 3, 4, 11, 25, 30, 32, 33, 34. 35, 36, 38, 40, 41, 64, 86, 106. 107, 110.112,113 115,116,117, 199, -О Ц 223, 224, 225, 2.6, 278, 2А 284, 285, 2>G, 288, 289, 292, 296, ЗС6, 307, 5/5, 31S, ЗиО, 322, 325, 326, 335, 342, 346, 476, 5(»6, 559.
Итальянский полуост. 23. Итальянцы37, 200, 230, 3_2, 4.66.
Иаков И 510, 511.
ИаьОиъ1.1, 462.
Инсо381.
И.хфси 34.
Иего а184.
Иелинташъ180.
Ие.менъ182.
Иера 41.
Иерѵсалим -4, 74, 181.
К ясу512.
Иоанна Безумная273.
Иодин 11 ейму, ъ329.
Иоанн 99, 273, 463.
Иоивн 1273.
Иоанн II 238, 273, 322 463
Ио.инн III--168, 205, 273, 511.
Иоанн IV Грозный 46 514, 516, 518, 519. 5-0 522, 526.
Иоанн V 32.
Иоанн Безземельный 89, 94. ‘ 6. 97, 99, 100, 128.
Иоанн бесстрашный 90. Иоанн Доорый89, 90, 131.
Иоанн Лейденский356.
Иоанн Иаиеологь 290.
Иоанн Пресвитер -181 263.
Иова р.569.
Иогерндорф 1557.
Ионпчес ое море28, 30 34, 513.
Ио ни и(9, 77), 101.
Иордан, р.400.
Указатель географич. и историч. названий и именъ
623
Иордан, Ал’фонсъ9.
I р то\нь59), 599.
Иоркширъ544.
Иорк 79. 80, 81, 601.
Иосифъ4Ь2.
Иосиф II 543.
Joci я 337. 481.
Иудея170.
К
Каботт, прол.451, 567.
Кабот Иоанн 7, 219, 225, 2 О, 251 252, G04.
Кабот. Себастьян,220, 250, 251, 2о2, 262, 263, 4 17, 47?.
Ка'фаль.Педральварець -21», 220, 250, 253, 254, 256, 2)7, 419.
Кабѵлъ173.
Кавказские горы 223, 2.8.
Кавказ 195, 205, 206, 519, 531.
Калики -217.
Кадикс ь -164, 322, 323, 324, 393.
Каеи 71, 601.
Казаки522, 531.
Каиачь204.
Ка ар-эль-Кериб 323.
Казимир Бранденбург­ский354.
Кч?а Бланк \--537.
Каись, остр.213.
Кай 26\
Кай фонъ533.
Кайенна606.
Кайзер Эберсдорфъ
108.
Каласрия 281, 387.
К иларива -163, 165.
Кале 89, 13», 141,144, 329. 472, 475, 496.
Каликутъ219, 264, 265, 266, 563.
Калифорнийский полуост* ров -Ю1.
Калифорния 405, 417.
Кал иао 415.
Калмыки 519, 587, 589.
Калуга 529.
Кальвин, Ио шн 330, 344, 357, 358, 370, 371, 378.
Кальдерон де ла Барка, Педро 3SS, 39G.
Калыцтга 563, 564, 5G5.
К'амарг -130.
Камбоджа178, 179. Камбоджийцы178.
Кзмбрэ>?, 53, 55, 71, 101, 313, 496.
Каменець 584, 585.
Кам энс, Людовикъ330,1 396.
Кампанслла 284, 312, 374.
Кампанелла Фома387. Кампешъ426.
Кампе.ь, зал.426. Кампу183, 189.
Камусъ608.
Камчатка405.
Каи -киан 533.
Канада 251, 357, 412. 451, 453, Ы, 456, 457,\ 460, 570, 571, 572, 573,. 591, 598.
Кининейскиии зал. 254, 257.
Канарские остр. 2?3,234, 235, 237. 241, 245, 471, 608.
Канги 5*36, 538, 540. Киндия61. 513.
Ка и у6)7.
Кашионъ177.
Кино, Диего219.
Кано-дель, Себастьян 220, 270, 401.
Кано :са 35.
Кангу182.
Кантонт187, 195, 401, ■ 533. 536, 537, 540.
Капть Эммануилъ544. Кан штат 503.
Какш, р.55.
Капберюнь 233.
Капетинги89, 128, 273.
Капитолий 47.
Ка Бр тонъ567. Ьара-Куран 197. Кара \ и устафа 512.
Кар ииссксо море 248, 249, 254, 260, 261.
Каратри 427.
Карп.ашь 172.
Каранмтане180.
Каракорум 168, 172, 195, 19<, 201, 202.
Кари катъ563.
Ка интия39, 109, 114. Карниьян-де, Жан 227, 228.
Каркассон 45, 49. Карла св., р. 452, 453. К рлейль 81, 159. 500. Кариовицъ512, 513. Карлсруэ105. 361. Карл 273.
Карл I Неаполитанский 116, 2 18, 482, 4>3.
Карл 146’, 463, 511.
Карл 11-329, 462, 510, 563.
Карл IV89, 90.
Карл V 89, 137, 263, 268, 270, 273, 318, 3.6, 329, 334, 335. 343, 347, 3.8, 391, 418, 439, 447, 488.
Карл VI Сумасшедший 89, 140, 54 5.
Карл VII -89, 141, 144, 273.
Карл ѴШ-89, 273.313. 315. Зг8, 325.
Карл IX.32 », 463.
Карль X463.
Каш XII-224, 463,528, 576.
Гицл Анжуйский4, 42, 115.
Карл Ведший18, 20, 47, 106, 276, 32\ 510.
Карг Смелый9), 273, 313, 314, 316, 317, 318.
Ка л-Эдуард 560.
Карнать 563.
КарнунгумъПО.
Каи олпи а569. 5S9.
Каи одинокие остр.105, 582.
К:п паты 51?.
Каискос море -471, 472, 517.
Картагеиа 394, 431.
Каргие, Жакъ452.
Кгрунги -60 >.
Карфаген 31, 2 3, 470.
Касииийс ое мо; е 167, 194. 195, 201. иОИ, 209, 2:5, ‘224, 519, 531.587.
Каспийское побережье 54.
Кассель 496, 503.
Касси мбаз । р и.563.
Кассини, Жакъ606.
Ки.ссппи, Франсуа606, 607.
Касгельпод^ри 49.
Кастилия1-0, 164, 165, 234, 248, .60, 273, 325, 327, 39 ), 398, 420.
Кастильское королевство 22!.
Кастильонь-89, 131, 144,
394.
Кастильцы18, 50. бастръ313.
Каиай202.
Катадюд -163.
G24
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Каталония 48, 49.
Каталонцы 50.
Катахдинъ571.
Катманду173.
Катои:, м,4.26.
Кати мер 282. Катр-лиетье 55. Кау-ю-ху189.
Кауна,-Н7, 432. Каффа-34, 61, 223. Кахиоа215.
Кахоръ71.
Кац-ки418.
Кашгария172.
Кашгаръ173, 174, 201, 265.
Кашмиръ172, 207. Каямаркь386. 437,442. Кв аи-ч ы ф у537.
Кварнеро 28.
Квебек 451, 452. 453, 569, 571, 572, 598.
Квенка 437.
Квфвед, Лафонъ147. Квезеда448.
Квинсбороу475.
Квито387, 431, 433, 437, 448, 607.
Квитсе427.
Квитсу442, 446. Кей-В^рде-,247.
Кельнъ39, 60, 93, 105, 108, 114, 139, 141.313, 339. 355. 361, 365,489. । Кеми эльфъ609.
Кемпс71.
Ксмпген-339, 360.
Кенигсбергъ111, 544, 557.
Кенигсгофенъ353. Кентербери7/, 80, 81. Кентукки, р.455, 569. Кенэ544.
Кеплер 374, 387.
Керуленъ589.
Кинанъ6'07.
Кине 286.
Кпнсай 188, 201, 230.
Кипр 61, 85, 86, 225.
Киргиз 198.
Кпрьальди541.
Кистн, р. 563.
Китай125, 167, 168,169, 170. 171, 172, 174, 176, 177, 178, 17», 180, 181, 182, 183, 181, 185, 187, 188, 190, 19G, 201, 202, 201. 220, 230, 263, 265, 276, 305, 385, 390, 40], 517, 532, 533, 534,535,! 536, 537, 538, 539, 540, 541, 587.
Китайское море189.
Китайское побережье 183
Китайцы1G7, 177, 178, 186, 190, 203, 406, 412, 536, 537.
Китани180.
Кигтисъ609.
Кихуа135, 438, 412.
Кихуэ429.
Киан-1 и533.
Киан-Су185. 533.
Киевъ215 519, 329, 530, 531, 584, 585.
Киоджия 27.
Кия-Тин 176.
Кламсп104.
Клейд, р.158,159,160, 161.
Клейн-Цитен 503.
Киемент Ш 4.
Клемент IV4.
Клемент ѴШ329.
Клеменцъ180.
Клерво282.
Клермона71, 138, 278, 313, 606.
Клермон-Ферранъ388.
Клеро608.
Кливъ565, 566.
Климент IV90.
Климент Л’90, 119.
Климент IX540.
Климент XI508.
Климент XIV581.
Кл уэйд, р. 174.
Клэвъ557.
Кл зьма, г.529.
Кнокс, Джон -330,369, 370.
Кобленцъ105, 353, 361, , 504.
Ковент ГарденъК)3.
Ковильон, Петр 219 220.
Кодебок 71, 145.
Код, м.451. 571.
Кози-де-ла, Жуанъ219, 254, 447.
Ко tepora, тропик 258.
Козьма Индикоплав -168, 182.
Койр 360.
Кокома609.
Кола516.
Колгуев, ост.471, 472.
Кошма 415.
К^линьи456.
Коломна529.
Колон 547.
Колумбия249, 254, 406, 418, 4.77,432, 448,457.
Колумб, Христофор 7, 32, 202, 219, 225, 227, 240, 241, 244, 245, 2 6, 247, 248, 249, 250, 252, 254, 2 G, 258, 259, 260, 2G3, 261, 268, 276, 404, 407, 410, 447, 450, 461, G01.
Кольберъ462, 508, 518.
Кольмар 361, 497.
Ко минъ318.
Комо35, 245.
Комогпн, м.566.
Комииьен 81, 101, 138, 141.
Конанъ82.
Кон.шын 177.
Конвей474.
Конв-чттъ594, 607.
Конго, р. 237, 238, 471.
Конде 462, 495, 496, 583.
Конджеверамъ7 73.
Кондил як (Этьен-Бон­но. до) 541.
Кондо мъ71.
Кондъ53.
Кониа 214, 215.
Конканъ563.
4£онкордт> 571.
Коннаут -481.
Коннектикутъ455, 577,
599.
Конрадпн 4, 116.
Конрад III. Гогешптауфеньи, 37.
Конради» IV4, 115.
Конрадъ116.
Консчрбрюкъ497.
Константинополь -6, 30, 61, 72, ПО, 201, 215, 21G, 217, 21\ 223, 224, 228, 274, 276, 284, 513, 519, 522, 529, 530, 586.
Константинъ4, 396, 587. Константин Палеолои 217.
Конст нцскоф 03.-12.
Констанцский сборъ154. Констанц 15, 155, 156, ЗЗи, 360.
Конфуций170, 183, 202, 539.
Концепчьон, остр.247. КопаиЬту437.
Копанъ406, 457. Копениагснъ60.
Коперник, Николай 330 361, 378, 506.
Корби62, 93.
Кордова 164.
Корейца181.
Указатель геоитафич. и историч. названий и именъ
625
Корея 167.
Корпнь -197.
Корнель, Фома388, 397, 491.
Корнуэльсъ158.
Иороадос-419.
Коромапдел ь265.
Кори еджио (Антонио Ал-! лфгри)330.
Коррежио, Перуджино ' 286.
Корресъ503.
Кои риеитес-232, 237.
Корсика -61, 335.
Кортфреаль Вас, Иоан но252, 253.
Кортереаль, Михаилъ219.
Кортец, Фернандо 220, 2«)3,385,386,397.411,418, 420,423, 449, 459, 488.
Коссово275,216, 2L7 .
Коста-Рика 430.
Кострома529.
Котантепъ601.
Котопахи 431, 610.
Кот д’ Ор 104.
Кохаскви 607.
Кохинхина178.
Кочпнъ220, 266, 563.
Кошаеки 607.
Копиин 265.
Краковъ581, 585.
Кранах, Лука 330.
Красная Река551.
Красное море210, 222, 224.
Красное Село527.
Красноруссия585.
Красноярск 531.
Красный Мыс 571.
Кр аффт, Адам 274, 297.
Крезъ21.
Крейцпах 105.
Кремона35, 36.
Креси89, 131, 132, /4/, 142, 147, 496.
Кречмеръ261.
Кри590.
Крик 590.
Критъ31, 223, 225.
Кроация 512.
Кромвель Оливеръ462, 484, 485, 510.
Кронштадтъ527, 528.
Крукид, остр. -247.
Круп, м. • 237.
Крымъ204, 223, 513, 514, 586.
Ксавье Франческо 384, 537. 511.
Кса лтоканъ119.
Ксенофонтъ308.
Куаврель606.
Куанч и533.
Куан-Тунъ533.
Куан-хай537.
Куба219, 220, 248, 249, 259, 260, 340, 386, 410, 411, 416, 418, 426.
Кублай-Хан 1G7, 168, 190, 19 и, 201, 203.
Куенка607.
Кузен, Лианъ250.
Куигапсри609.
Кук, Джемсъ544, 610, 611.
Куманъ25S.
Куманы 198.
Кумбалик 517.
Кумбр 438.
Кундинамарка431, 448.
Куника, зал.547.
Курляндия-112, 585.
Куррадо, Гирландайо ДоМИНПКО 273.
Куртрэ55, 95, 12G, 132, 365, 496.
Куско 387, 406, 433, 436, 437, 441, 445.
Кутансъ71.
Кутиньо 266.
Кучук Кайнарджийский договоръ586.
Куюк-Хан 167, 195,
196 199
Кэнтсрб ри387, 475.
Кэнтъ117, 148.
Кэть 248.
Кэт-Эйландъ247.
Кюлл оденъ557 \\м-чъу185, 18G.
Л
Л а-Врюйеръ491. Ла-Кондаминъ544, 609. Ла-Маншъ218. 335,392, 475.
Ла-Пас 433, 415.
Ла-Плата -209, 220, 262, 447, 449, 457.
Ла-Рошель61, 233, 234.
Ла-Хиръ606.
Ла-Ше.з-Дье71.
Ла-Шсрте-Милонъ461.
Л ба154.
Лабе, р. 479.
Лабрадоръ219, 220,251, 262, 459, 567.
Лабурдоннэ5G4.
Лабуръ17.
Лаваль601.
Лавенсари, о.521.
Лавор -71.
Лаврентия св., зал.252, 412, 457, 567.
Лаврентия св., । ека251, 451, 452, 453,434, 455, 471, 567, 568,563,570, 571, 573, 592, 598.
Лого-и\1 аджиоре35.
Ладенбургь497.
Ладожское оз.527.
Лазарь216.
Ллйнцъ108.
Лакруа, Яковъ50.
Ламаншъ50,92, 93,139 157.
Лами537.
Лангарошъ233.
Лангедокцы203.
Лангедокъ10, 28,34, 41 17, 48, 373, 488, 501.
Ланге нза л ьцъ353.
Лангръ71, 93, 95, 339, 497, 544.
Ландау197.
Ландресп496.
Ландриано315.
Ландскрона528.
Л андст у л ь353.
Ланды -11.
Ланзарошъ231.
Ланъ105, 353.
Лан-чеу173, 201, 533.
.Иаодзе170.
Лаоннэ53.
Лаонъ53, 54, 55, 71, 82, 93, 101.
Лапландия 472, 608,
669.
Лапо-ди, Арнольфъ82.
Ларранские остр.537.
Ласкарис, Константин 274, 307.
Лас-Пальмасъ235.
Латакунга 607.
Латинская империя30.
Латоны фонтанъ493.
Лауингенъ479.
Лаурсакум 110.
Л^файетъ595.
Лафонтен, Жан 388, 491.
Лахоръ173.
Ле Внганъ501.
Ле-Манъ607.
Левантинцы276.
Левантъ668.
Лев ИИсаврянинъ72.
Лев X224, 329, 347
Человек и Земля, т. IV.
40
626
Указатель географич. и историч. названии и именъ
Ледовитый океанъ532.
Лезгины£06.
Лейбниць, Готфридъ461.
Лейденъ365, 366, 464.
Лейкартъ130.
Лейпгеймъ353.
Лейпцигъ114, 323, 464, 479, 503.
Лытуръ71. йыиЫ-71, 93, 101. Лембергъ584, 585.
Лемонье -G08.
Лена, р.195, 171, 589.
Ленка427.
Ленни’ленапъ590.
Леннорманъ188.
Ленсъ479, 496.
Леньям 232.
Леньяно3, 35, 38.
Леонардъ346.
Леон -420.
Леопольдъ543.
Леопольд I462, Леопольд Австрийский 178.
Лфпантъ512, 513.
Лепе, Диэго219, 254.
Лерида49.
Лессинг, Эфраимъ544.
Лех, р.479.
Лещинские583.
Ли, р.54.
Либерия -551.
Лпбурнъ141.
Ливенцы, р.26, 27.
Ливерпуль473, 474,476.
Ливерпульский зал.474. Ливония60, 112, 584. Ливорно -32, 35.
Лигнинъ113, 114, 194, 199, 215, 557.
Лигурийские республика 233.
Лидера48.
Лидо32G.
Лизон, источникъ195.
Лизьё 71.
Л иктфьфльдъ81.
Лик, св.72.
Лилль-55, 56, 139, 313, 365, 496.
Лилль-де, Леопольдъ82. Лима387, 406. 433, 436, 443, 445, 457.
Лимат, р.15.
Лимож -71, 95, 313.
Лимузинъ602.
Лпнгенъ557.
Линкольнъ81, 100, 461.
Линтольн-Инн -103.
Лпньи496.
Липпе353, 355.
Липпи, Филиппо 274.
Липштадтъ557.
Лиссабонъ61, 165, 219, 224, 227, 233, 240, 241, 257, 265, 266, 302, 322, 323, 324, 330,335,457.
Лютъ557, 588, 585.
Лпхтенау297.
Лианеросы192.
Лионский зал.92.
Лионъ21, 39, 71, 95,1С6, 313, 315, 339, 601.
Ло (фпн инист)548, 549, 550.
Ло, р.49, 69, 501.
Лодомиръ584, 585.
Лодэвъ501.
Лозанна13, 359, 360,
Лойола, Игнатий17, 37’, 375, 377, 384, 539.
Лойя437.
Локк, Джон 464, 554, 582.
Ломбардия15, 23, 33,34, 36, 38, 39, 43.
Ломбарды203, 322.
Ломбез 71.
Ломброзо, Цезаре26.
Лонгви497.
Лонгжюмель, А ндр ей199.
Лонгфелло 568.
Лонг-Эйландъ547, 571, 599.
Лоренцъ568.
Лондонъ20, 60, 61, 62, 90, 93, 103, 104, 106. 141, 148, 152, 162, 233, 262, 330, 335, 387, 464, 473, 475, 477, 483, 487, 544, 604.
Лоодъ462.
Лопе-дс Вега396.
Лорка394.
Лоррен, Клод (Желле) 388.
Лоррис де Ж.4.
Лоррпс-де, Роберт 134.
ЛоршъПО.
Лотарингия313.
Лотарингия верхняя 39. 95.
Лотарингия нижн.39.
Лотарь36, 139.
Лу-Ланъ173.
Луара50, 51, 56, 69, 72, 93, 104, 108, 138, 139, 142, 361, 502.
Лувенъ274.
Лувуа462.
Луга, гор 527.
Луга, р.527.
Лузация179.
Лупзвилль550.
Луизиана569.
Лука III4.
Лукка35, 278.
Лукоут, м.455.
Лулео609.
Л устгартфн 555.
Луцсра39.
Л хасса174, 191.
Льва, башня537.
Лъ^ъ93, 95, 139, 313, 339, 365, 496.
Льерръ365.
Льюйсъ80, 100, 475.
Л’Эклюзъ496.
Ле мбитъ103.
Лэндедно474.
Любекъ39, 59, 60, 61, 109, 114, 335,339,479, Людовик 90.
Людовик VI21.
Людовик VII21, 56, 89, 93, 95.
Людовик VIII99.
Людовик IX, Святой89, 116, 118, 181, 199.
Людовик X89.
Людовик XI 89, 143, 273, 313, 316, 317, 318.
Людовик XII -273, 313, 315, 318.
Людовик XIII462, 480, 489. 543.
Людовик XIV200, 325, 462, 467, 489, 491, 493, 494, 495, 499, 500, 502, 504, 507, 508, 510, 511, 512, 535, 538, 543, 546, 560, 576.
Людовик XV512, 543, 516, 572, 574 , 579, 607.
.'Июдовик XVI543, 602. Людовик Германский 106.
Людовик Копде490.
Люкка315.
Люксембургъ139, 497, 557.
Люневплль497.
Люсонъ71.
Люс, Симеонъ82.
Лютер, Мартин 330, 333, 334, 337, 344 , 347, 318, 349, 352, 354, 357‘ 371, 378, 380, 534.
Люггеръ479.
Люценъ463,47.9,480,481 Люцернъ15, 39, 360.
Люцер 41, 107.
Люшеръ55.
Ляо-дунъ185.
Указатель географич. и историч. названий и именъ
627
М
Маастрих 58, 365.
Маас 58, 69, 93, 139, 364, 365.
Мабли (Габриель-Бонно-де 544, 579.
Мавритания 203, 231 234, 284, 323, 326, 396, 457, 487, 488, 501.
Мавры163, 165,227,276, 310, 325, 326, 395, 399.
Магадар-396.
Магдалена, р. 249, 431, 432, 418.
Магдалины, остр. 567.
Магдебургское герцог­ство 557
Магдебург 339, 1/9, 503, 557.
Магелланов прол.268, 269 393.
Магелланъ179, 220, 267, 269, 270, 271, 401, 268, 604.
Магометь 267.
Магомет 1 -168, 217.
Магомет II168, 218, 228.
Мадагаскар 237, 263, 261.
Мадера 225, 232, 233, 237, 471.
Мадейра, р. -433, 437.
Маджапахпта -267.
Мадирм, р. 433,438.
Мадрас-563, 564.
Мадре-де-Диос ~445.
Мадридъ335, 387, 388, 391 392.
Мазарини 463, 486, 489, 490, 491, 492.
Мазулипатамъ562, 563. Майн, р.105,106, 114, 118, 297, 353, 361,479, 503.
Майнц 39, 105, 108. 114, 301, 303, 305, 306, 33.9, 353, 361, 479, 497.
Майо, Джуниано 325.
Майорка, остр. 236.
Майя-410, 411, 421, 425, 427, 429, 435, 437, 449.
Майягуана248.
Май ян анъ4=26.
Макао -533, 536, 537.
Маккиавелли, Николай330.
Макон -139.
Максимилианъ273, 298.
Максимилиан II329.
Максуди232.
Мактан, остр.270, 401.
Малабарский берег-232, 264, 265.
Малага323.
Малайский архипелагъ
401.
Малайский полуостр.179. Малайцы178, 179, 230, 398.
Малакка220, 265, 266, 267, 270, 399, 401.
Малороссия585.
Малуазель-дф, Лансело 234.
Мальборо 463, 495, 511.
Мальбранш, Николай 464.
Мальвуазинъ6 06.
Малькольм IV 89, 92.
Мальплаке495, 495,511.
Мальс -33.
Мальта512.
Мальтъ353.
Малье427.
Мангазея517, 589.
Мангеймъ705, 108, 497.
Мангу167.
Мандвилль 230.
Мандъ77, 501.
Манзанильо 475.
Мансфельдское герцог­ство557.
Мантенья, Андреа274.
Мантуя35, 287, 315.
Мантт51, 101.
Мануций, Альд -274,284, 307, 308.
Манхадосъ158.
Манчестер-474, 559.
Ман 52.
Маньчжурия533.
Маньчжуры105, 180, 533, 535, 536, 537.
Марага -198.
М арака -258.
Маракаибский зал.437.
Маранион 433, 607.
Мараньяно450.
Марафон 222.
Марбургъ361.
Маргарита Фландрская 90.
Марель606.
Марина287.
Марин Тирский244,604.
Мариньян 315.
Мариенбургъ496*.
Мариенталь 479.
Мария Английская 370.
Мария Кровавая 329, 467, 469.
Мария Сгюарть370, 476, 477.
Мария Терезия-543, 558.
Маркизские остр. 405, 406.
Маркос де-Ница 421.
Марк, св.-38, 72.
Марк, Жюль258.
Марлау,Христофор 387 476.
Марна 69, 101,104,739, 497, 606.
Марокко 236, 267, 329, 396.
Марсель -25,42,373,375, 493.
Маршфль -611.
Мартини 540.
Марш 95, 344.
Маскаренские остр. 237.
Массачузетсъ455, 461, 591, 594.
Массудн 168, 212.
Матагальпа426.
Матфей -462.
Махана ди563.
Махе 563.
Махемдир 773.
Машала 607.
Медичи342, 447.
Медичи, Екатерина -534.
Медичи, Козьма-271.
Медичи, Лоренцо 257, 274, 286, 307.
Медичи, Мария466.
Медон -330.
Мезьеръ496.
Мепнинген-353.
Мейрюс 499, 501.
Мекленбургъ112, 111 479.
Меконгь, р. 195,565,533.
Мекранъ265.
Мексика220, 261, 386 393, 397, 405, 407, 414’ 415, 416, 417, 418, 419» 422, 424, 435, 142, 449,
Мексиканский зал.415. 416, 427.
Мексиканцы404, 418,420 421, 422, 424, 426, 429.
Мекскла415.
Меланхтон, Филипп 330, 378.
Меленъ606.
Млечный путь -574.
Мелплла323, 327.
40*
628
Указатель географич. и историч. названии и именъ
Мелпнда232, 237. 264, 402.
Мельг.ъ379.
Мемлингъ274.
Меммингенъ'360. 361.
Мемфисъ444.
Ментенон, г-жа де500, 543.
Мен, о.59, 61.
Меранъ33. 34.
Мервъ195. 201, 209.
Мерзебургъ339.
Мерида 163, 426.
Меро де 431.
Мер аторъ227.
Мерль126.
Меровинги54.
М фракеииъ323.
Мерси, р.474. 476.
Месопотамия 168, 212z 214.
Мессина-40.
Мета, р.431.
Меиелинъ224.
Метцис, Квентин 274.
Менъ93, 95, 139, 313.
329, 339, 481, 496.
Мндвей 475.
Мизе427.
Микеланджело (Буонаротти)• 07, 330.
Микелон, остр.451.
Миланъ3, 35. 36, 38, 39. 141. 278, 307, 315, 319, 335.
Ми летъ34.
Мильрозъ159.
Мильтон, Джон 464.
Мин-киан 533.
Минезота569.
Минскъ5S4, 585.'
Минстер, Себастьян 517.
Минденъ339, 557.
Миннеаполис 550. Мин, династия 167, 204. 531, 535, 536, 537 Мин-Ку ен 535.
Мин-Ти167.
Минь-Киан р. - 167,
187.
Мпрампши, зал.-56*7.
Мирекур 388.
Миссиссипи 220, 402. 405. 416, 457,477,549, 550, 551. 569, 570.
Миссури 550, 569.
Митла 415. 423.
Михаил Кприбутъ463.
Михаил Романовъ463. Мичиганъ412, 455, 569.
Мишлэ291, 398.
Миаресъ394.
По71. 139, 343. 606.
Мобар 544.
Мобеж 51, 496.
Мо иль 551.
Могикане590.
Модена 35. 274, 299, 315.
Мозамбикский канал 264.
М озамбикъ237.
Мозель59, .84, 93. 105. 114. 139, 361. 497.
Мои ей310, 336, 337.
Мойобаыба437.
Мокша529.
Мокша искъ529.
Молдава, р. 111. 154, 479, 503.
Молдавия513. 585. 586. Молук ские острова -220, 266, 267, 268, 386, 393, 398, 401.
Мольер, Жан-Покелен 385, 491, 578.
Момбазъ232, 261, 402.
Монбольяръ360.
Монблан-611.
Монголия168, 176, 180, 195, 196, 204, 211, 212, 230, 408, 533, 589.
Монголы 167, 188, 190, 191, 192, 193, 194, 195, 197, 198, 202, 203, 201, 212, 217, 533, 535.
Монгольфьер 611.
Мондпдь606.
Монзегль606.
Монкъ462.
Моныеди 497.
Мононгаэда 570, 599.
Могшфилье77,2РР, 501, 571. 601.
Монреаль -569. 571.
Монсъ55 496.
Монс-ан-Пэвель 496. Монтиржи101. 104. Моние Альбано428,429. Монте-Клссин >281, 282. Мон и е-Корвпно53(р Монтевидео447.
Мониезума 386,414,418.
Монтескьё544, бэи, 552. 553, 574, 592.
Монтеспан, г-жа ло 543.
Монтлери606.
Монтро90, 101, 104.
Мон бан 71.
Монтэнь, Михаил 330, 374.
Монфор л’ Амори 92 93, 544, 557.
Монфор, Симон 50, 98, 99.
Мпнье. Марсель186. Мопертюи132, 514, 608.
Мора 313.
Морава, р.110 .111.
Моравия113, 557. 585.
Морамъ90, 317.
Моралесъ539.
Морванъ101.
Моргартсн 15, 16, 118, 126.
Морейль 60G.
Морелли438, 544^ 578.
Мореходства, остр. 487.
Мерея513.
Мориакъ138.
Моркембъ174.
Морлей 397.
М орсъ586.
Мортон 370.
Мор. Томасъ330.
Москва, городъ224, 321, 324, 463, 511, 519, 520, 529, 530, 531, 585.
Москва, р. -201,529,584.
Моско 127
Московское княжество 204, 584.
Московское царство522.
Моупть Вернон 598,
599.
Мохач 512, 513.
Мохосъ445.
Мраморное млрф217.
586.
Мугоджарские горы191.
Мужоль, II.429.
Муза1(8.
Муйска432.
Муловъ601.
Мулуйя323.
Мульда 479.
Муньопа287.
Мурад I168, 216.
Мурад II 217.
Мурильо (Бартоюмео Эс­тебан) 388, 39G.
Муи майский берег 516.
Мурния291, 323. 394 395.
Мускоги500.
Мэкеивп, ир.--405.
Мельдстонт 475.
Мэн-457, 474, 567.
Мэреть 475.
Мэриленд 455.460,589, 590, 598.
Мюльгаузфн 353. 360, 497.
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧ. И ИСТОРИЧ. НАЗВАНИИ И ИМЕНЪ
629
Мюльгеймъ351.
Мюнстер 339, 355, 179, 481.
Мюнстер,Фома -351,356.
Мюнхен 33, 108, 114, 353, 361, 479.
Мюрэ4, 49, 99.
и i
Наарден 365.
Пава609.
Наварра17, 35.
Нав исъ164.
Нагасаки541.
Надир-шах 531.
Найт р. 159.
Намюр 365, 496.
Нанграндас 127.
Нанкинъ187, 189, 195, 513. |
Нанси90, 139, 313,317, 497.
Нантский эдиктъ329,453, 466, 500, 506, 546, 555.
Нантское графство -92. Нанту кетъ451,571.
Нант,71, 313.
Нао, де-ла, мысъ394. Нано, р. 431, 446, Нарбада 563.
Нарбонна 71, 310, 601.
Нарва519, 527, 528.
Нарова, р.527.
Парваэц, Памфило -258.
Нарраганван 590.
Наср-Эдинъ198.
Наска 437.
Нахуа-435.
Нахуатль427.
Начезъ551.
Ею105, 106, 353, 497.
Нган-хой189,533.
Неаполитанское королев­ство273.
Неаполь 4,116,174,3/5, 319, 324, 335, 544.
Нева527, 528, 530.
Невида де Толука 415.
Неверъ71, 139, 313.
Неви129.
Негрепоя 61.
Негроиды меланезийцы 404.
Негры 398, 457, 553.
Ней-Изенбургъ503.
Нейвидъ105.
Нейипѵгель360. 557.
Нейшательское княже­ство557.
Нейхенгштетъ503.
Некаръ105, 114, 118, 353, 361, 497.
Пфккарсульм 353.
Немур 101, 1Р4.
Нервинденъ496.
Нердтиненъ479.
Нерчинский договор 534.
Несло62, 93.
Нефрльсъ118.
Нефшато497, Неце, р.114.
Нибуръ10.
Нибур, Карешенъ610.
II и не генъ365.
Нигер, р.237. 471.
Нидерланды337,364,178.
Нижний-Новгород 519,
529.
Никарагуа258, 426, 430.
Нпкея214.
Никиран 427.
Никласгаузенъ350.
Нико 224.
Никозия 8S.
Никойя, полуостров 427, 430.
Николай, СВ.60.
Николай V289.
Никонъ5.6.
Никополь215, 216.
Нил И215. 237, 471.
Нимъ41, 501.
Нин-По187, 189, 533, 534.
Ниньо, Пералонзо 219, 254, 447.
Нис, 62.
Ницца35, 313, 315.
Ниагара455, 599.
Ниеми609
Ниеншанцъ528.
Ниуйран 427.
Новара 315.
Новая Англия251, 337. и 458, 460, 569, 570, 588, 591.
Новая Георгия257.
Новая Голландия611.
Новая Гренада430,431.
Новая Зеландия405,471.
Новая Земля 252, 471, 472.
Новая Кпфера610.
Новая Мек -ика -421.
Новая Франция452,569.
Новая Шотландия -251, 252, 451, 452, 511, 566,' 568, 588.
Новгородская реснубли ка516.
Новгород Великий СО, 61, 516, 519, 322, 526, 527.
Новые Хслмогоры516.
Новые Гибриды (архипе­лаг)400, 405.
Новый Брауншвейг
451, 567.
Новый Иерусалимъ400.
Новый Мемфисъ598.
Новый Орлеанъ550, 551
569.
Новый Плимуть458.
Новый Светъ7, 202,219, 2*2, 225, 228, 235, 239, 248, 250, 257, 2г8, 259, 268, 273, 276, 302, 324, 325, 326, 340, 392, 396, 397, 398, 402, 401, 407, 418, 438, 442, 419, 450, 452, 455, 458, 459, 460, 470, 476, 506, 512, 548, 566, 569, 573, 588, 595, 604.
Новый Сионъ356.
Ног рег 119.
Нойонъ71, 82, 93, 101 330.
Ноилф611.
Ноль 387.
Норблпнген -297.
Норвегия61.
Норвич 80, 81, 147, 468.
Норвудъ604.
Норденшильдъ518.
Нордлинген 353, 361.
Нормандия84, 94, 95, 98, 134, 141, 256, 473 566.
Норманны 20, 234, 235 250 252.
Нэрс-Форландъ475. Нортумбсрлэнд -157. Норфолькъ599.
Ну йэна 54.
Нуньец-де Бальбоа, Ва­ско 260.
Пун, м.233, 236, 237. Нурхачъ535.
Нью-Иорк 455,458,569 571, 588, 590, 591, 593 599.
Нью-Фаундленд 219 251, 451, 456, 459 511.
Ньютон, Исаак 464, 551.
Неман, р. 111, 581, 585.
630
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Немецкое, м. 28, 55,58, 59, 60, 93, 106, 139, 191, 335, 365, 475.
Нэнтвичъ474.
Нюрнберг 108, 114, 233, 274, 295, 296, 297, 298, 324, 330, 353, 361. 363, 479.
О
Саза54, 69, 84, 101. 104, 139.
Оаксака 429.
Обдорский перешеек 517.
Обдорскъ589.
Обь-707, 167, 195, 324, 471, 472, 517, 519, 589.
Оверць71, 92, 95, 135, 138, 141, 601.
Овер-Иссель365.
Оготай167.
Ода17, 44,' 48, 130.
Оденвальдъ353. .
Одерберг 557.
Одер, р.11, 59, 777, 774, 118, 215,479,503, 558, 584, 585. .
Одесса585.
Од, Ѵ.49, 173.
Ока, р.529, 530.
Океания406.
Оксенштьернъ463.
Оксеръ71, 104.
Оксусъ172, 224. Оксфордъ154, 232, 299. Олерона58, 59.
Олимпъ214, 222.
Ольмюцъ774, 195, 275.
Оманский зал.213.
Омей173, 176.
Онейда577. .'
Онтарио, оз.455, 569, 571, 599.
Ораниенбау мъ527. Оранъ323, 326, 327. Орб, р. 49, 130.
Ордосцы198.
Оредеж, р.527.
Орелланъ387, 448.
Орел 529.
Ориъаба415.
Ориноко, р. 249, 254, 431.
Орпхуэла 394.
Орламюнде 353.
Орлеанъ56, 77, 93,101, 141, 313, 601.
Ормуз-201, 213, 220, 265, 266, 562.
Орнетъ497.
Оротинасъ427.
Орханъ168, 214.
Ореей286.
Осма45.
Османъ168, 214.
Оснабрюк 339, 355, 479, 481.
Оссон, д’196.
Остенде365, 475, 196,1 550.
Остроготы203.
Ост-Индская компания455.
Оттава577.
Оттава, р.571.
Отенъ104.
Оти, р.55.
Отранте284.
Оттон IV3, 4, 96.
Офенъ195.
Охайо, р.455, 549, 569, 570.
Охотский зал.196.
Охотское море532.
Ошъ77.
П
Па-де-Кале 475, 559.
Павел 11 329,
Павел III, Фарнезский 329.
Павел, св., апостолъ281, 290, 337, 371.
Павия35, 36, 278, 315.
Падерборн 339.
Падерин -197.
Падуя27, 35, 274.
Паитан 773.
Палатинат 478, 179, 499, 500.
Палермо335.
Палестина4, 375.
Палос, р.202, 219,233, 323, 394.
Пальма233.
Пальмас, м.237.
Пальмбергъ503.
Памиръ195, 201, 209, 589.
Пампелуна17, 374.
Паыье 71.
Панама-249, 386, 431, 547.
Панама, хребетъ547.
Панамская бухта547.
Панамский зал.361,431, 547.
Панамский перешеек 430, 547, 608.
Панарц-307.
Панта 607.
11 антагрюэль308.
Пануко415.
Папуасия405.
Пара449.
Парагвай, р. 253, 262, 430, 450, 457, 537, 572.
Параманка 437.
Парана, р.253, 262, 430, 450, 457.
Парижъ39, 51, 77, 92, 93, 95, 96, 101, 102, 103, 104, ПО, 133, 134, 138, 139, 141, 142,144, 233, 274, 282, 298, 299, 313, 316, 320, 335, 343, 346, 375, 388, 464, 466, 487, 490, 492, 544, 552, 573, 601, 604, 506,608,
Парпта, зал.547.
Пария, зал.249, £54.
Парма35, 315.
Пармезанъ286.
Парпьи53.
Паскаль, Блэзъ388.
II ассаровиц 513. Пассау108, /74. Пасто. де431, 434, 457. Патагония406, 408, 457, Патна173, 563.
Пахакамака436, 437.
Пе-чили533.
Пегницъ363.
Педро49.
Пезаньо -241.
Пфй-хо184, 203.
Пейпус, оз.527.
Пейр, Рожеръ561.
Пекинъ185, 195, 201, 203, 517, 533, 535, 536, 510.
Пе кодъ590.
Пеллисса, р.342.
Пеллис, гор.343.
Пелло609.
Пелопонесъ512.
Пенн, Вильям 460, 590.
Пенсакола557.
Пенсильвания 455, 460, 569, 589, 590.
Пеньон де-Велец де-ла Гомера323.
Перекоп 513, 519, 586.
Периго -71, 72, 95.
Перигоръ330, 464.
Перигэ7, 313.
Пермяки 516.
Пермь519.
Пернамбуко 403, 450, 457.
Указатель географич. и историч. названий и именъ
631
Перо-де-Ковильяно 2G3.
Перон 95.
Перро491.
Перро, Карлъ464.
Персидский зал. 201, 213, 222, 265.
Персидское море-212.
ПерсияG, 210, 212, 265, 440, 531.
Перу261, 38G, 393, 397, 400, 40G, 418, 433, 434, 439, 442, 443, 444, 445, 44G, 417, 457.
Перуанцы387, 439, 440.
Перуджино, Пьетро Ваиуччп 274.
Перузъ503.
Першъ104.
Пескадорские остр.533. 535, 536.
Пестъ195.
Петербург, С.519, 527, 528.
Петергофъ527.
Петерсонъ548.
Петра, св., оз. 571.
Петрарка, Франческо90, 274, 276, 280, 294, 334.,
Пётръ4G3.
Петр, Апостол 45, 3G8,
Петр Великий 226, 519, 527, 528, 530, 531, 544, 587.
Петр КастельнауСгиии 45.
Петр, св.120, 15G.
Пеш 472.
Печенеги -198.
Печилийская пров.185, 186.
Псштъ585.
Плбльсъ159.
Пигафетта, Антонио270.
Низа32, 35, 39, 156, 202, 278, 315, 387.
Пизарро263, 385, 386. 387, 397, 442, 446.
Пизарро Гернандо387, 436.
Пизарро, Гонзало 387, 442, 446.
Пизарро, Жуанъ442.
Пизарро, Фердинанд 442.
Пизарро, Франческо387, 442.
Пикардия54.
ПикаръG06.
Пик дс-ла-Мирандоле 274.
Пилатр де-Розьс 611.
Пилика 557.
Пинар, Альфонст, 258.
Пинаше503.
Пиндар 308.
Пиндъ217.
Пинеда-дф, Алонзо220.
Пинзон, Вицент Янец 219, 220, 250, 254, 262.
Пиннлар 607.
ИИиннъ594.
Пинскь584, 585.
Пи пиль427, 429.
Пиренеи16, 18, 44, 48, 50, 86, 92, 317, 325, 341, 373, 384, 397, 604.I
Пирсъ159.
Пистойя35.
Питербороу 81.
Питтсбургъ570, 599.
Питтъ517.
Пифагоръ241, 284, 364.
Ппфей240.
Пиаве, р.26, 27.
Пиаченца35.
Пий II223, 329.
Пий V329.
Плава-Кейсъ247.
План-Карпинъ199. Плассэ565.
Платонъ308, 309.
Плетон, Георгий Гемистъ274, 288.
Плимутъ147, 451, 471, 475.
Плутархъ308.
Плюса, р. 527.
По, р.27, 28.
Поваттанъ590.
Подолия512, 585.
Познань111, 557, 584, > 585.
Покоите и427.
ИИококъ611.
Полинезийцы404, 417.
Поло190, 305.
Поло, Марко168, 178,, 188, 202, 203, 244,и 260.
Поло, Матвей168, 201. Поло, Николо168, 201. Полтава464, 519, 528. Польмье де-Говневилль 256.
Польша111, 341, 363, 364, 463, 512, 514, 518, 520, 528, 530, 544, 555, 557, 582, 583, 584, 585, 586.
Поляки463, 512, 520.
Померавия111,112,114, 349, 557, 585.
Помпадур маркиза, де . 579.
Пондипиери 563, 564, 572.
Понсе де, Леон 220, 258.
Повтиньи71, 75.
Понтуазъ51.
Понтье55, 141.
Поншартренъ551.
Пон-сент-Эспри501.
Понятовские583.
Попаянъ437.
Попокатепетль415, 425.
Популака427.
Поп, Александръ544.
Порта Высокая586.
Порто-Рико248, 249.
Португалия62, 86, 120 127, 165, 226, 238, 241, 248, 256, 257, 264, 267, 273, 289, 322, 323, 329, 384, 398, 399, 400, 454, 486, 495, 560.
Португальцы 220, 232, 236, 238, 254, 263, 265, 266, 267, 276, 398, 399, 401, 402, 450, 611.
Потомакъ598, 599.
Потсдамский эдиктъ504. Потсдамъ503, 581.
Потуэ437.
Порти-Рояль552, 566.
Поцлейнсдорфъ108.
Ырю 114, 153, 154, 155, 301, 335, 478, 479, 481.
Праха154.
Прегель, р.111.
Пренцлау503.
Престонъ474.
Приматис (Франческо Прпматиччио)330,346.
Принца Эдуарда, сстр.
451.
Провансальцы203.
Провансъ28, 34, 42, 44, 48, 135, 141, 315, 326, 488.
Провиденсъ571. «Проклятые горы»611.
Пруссия111, 114, 118, ЗСЗ, 504, 512, 543, 554, 555, 556, 557, 558, 585.
Прусское Великое Герцог­ство557, 584.
Прутъ513.
Псковское, оз.527.
Псковъ60, 61, 324, 584, 585.
Птолемей, Клавдий229, 230, 232, 239, 364, 535, 608.
632
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Пуату56,84, 138, ’ 141, 314, 601.
Пуатье-77, 89, 93, 120, 131, 132, 137, 747, 142.
Пугачевъ588.
Пукара436.
Пуллингъ609.
Пульчи274, 286.
П у рус, р.433.
Пуссенъ561.
Путренкур 452.
Пуэрто Эскосес 547, 549.
Пфейфер Генслейн 350.
Пьемонтъ38, 315.
Пэн, Томас 595, 596.
Раблэ,Франсуа -314,330, 336, 346.
Рабль474.
Равальяк 466.
Равенна28, 35,299,310.
Рабальдини, Витторино 287, 288.
Радиовъ197.
Разин, Стенька -526.
Рай473, 475. 477.
Раймондъ9, 45.
Раймонд VI44, 45.
Раймонд VII47.
Раймонд, граф Тулуз­ский44.
Райн 479.
Рака, троплк -260.
Рамилльи495, 4.96‘, 511.
Рамирдус 52, 53.
Рамон 9.
Рамусъ330, 378.
Ранги496.
Расин, Жан 463, 493,
Ратисбон 335, 339, 479.
Ратцебургъ339.
Рафаэль -286, 330.
Рашт дтъ497.
Ревниья-Гигедо -417.
Регенсбургъ108, 114.
Рфджио 35,299, 330.
Реднищ, р.297.
Режи53^.
Реймсъ71, 82, 84, 93, 101, 141. 313. 339.
Рей нфельденъ497.
Рейнгольд 479.
Рейнъ10, 12, 13, 14,75, 58, 59. 61, 85, 93, 105, 106, 108, 109, 112, 113, 114, 116, 118, 139, 149,
353, 355, 360, 361, 364, 365. 478,479,497, 499, 503.
Рейсс, р.15.
Рекольд-де, Иниго Лопецъ3/7.
Рембранд (Ван Рин) 464.
Ремеръ107.
Ремирмонъ497.
Ремес, р.353.
Ром-Кой, остр.247. Реналь575.
Ренанъ84.
Ренкорнъ474.
Реннимедъ80, 97, 99. Речнъ313.
Рентерия19.
Ростигуш, р.567.
Ретеула601.
Ретель139, 313. Рептонъ33.
Ржевъ529.
Риберо, Диего255.
Рибер, Жозе 388, 396.
Рибо156.
Рига57.9, 585.
Рижский зал. 530.
Римини35.
Римляне14, 19, 34, 87, ПО. 186.
Римская империя 114, 32 S.
Римъ3, 6, 7, 14, 30, 35, 39, 41, 90, 94, 106, 107, 114, 116, 117, 190, 215, 218, 222, 276, 278, 283, 284, 286, 28), 315, 319, 320, 343, 348, 357,359, и 362, 364, 375, 423, 463, 478, 487, 507, 536, 539, 540, 588, 598.
Рипон -81.
Ри хтгофенъ538. Ричардъ89, 462. Ричард II152. Ричард Ш89.
Ричард Корнуэльский 113.
Ричард,Львиное Сердце 3, 89.
Ричмондъ455, 599.
Риччи536.
Ришелье162, 467, 480, 489, 490, 491, 506, 512, 603.
Риипэ606.
Риомь 71.
Риензо 90.
Рио-Гранде421.
Pio-де -Инфа нте 239.
Рио-де-Оро236.
Рио-дс-Падрано236.
Рио-де-Уро237.
Рио-Гранде415.
i ио-Гранде-дель-Норте 475.
Рио-Жанейро253, 256, 450, 457.
Рио-Пегро406, 133, 457.
Риобамба607.
Робертъ90.
Робеспьеръ576.
Робинзонъ312.
Рованиеми 609.
Родезъ71, 601.
Родриго Диац-де-Ви-
вдръ161.
Родэ313.
Рожеръ90.
Рожер П 232.
Розас-Се нтъ133.
Рокка-Секка90.
Рокруа479, 496.
Романовы, династия520 Ромней473, 475.
Рона, р.13, 14, 44, 19, 69, 139, 360, 501.
Ронкало18.
Ронсар, Петръ330.
Ронсеваль17.
Ронсъ17.
Роосбекъ140, 196.
Рорбих 503.
Россбах -558.
Российская империя587. Россия20, 123, 168,194,
196, 201, 215, 324, 357, 361, 461, 514, 516,518, 520, 522, 523, 524, 526, 527, 528, 530, 531, 532, 514, 558, 583, 586, 587.
Ротвейль479.
Ротен бургъ353.
Ротру, Жанъ388, 397.
Роттердам 65, 330, 500.
Руанъ51, 71, 80, 82, 84, 89, 93, 95,101,102, 104, 141, 143, 141,313, 388, 504, 601.
Рубенс, Петр-Павел 388, 961.
Рубруквисъ200.
РубрукъдеВильгельм 168, 197, 198, 200, 201, 292, 305.
Руджиеро536’ Рудольфъ329, 462.
Руйсбрукъ200.
Рудные горы108.
Рудольф '90.
Рудольф Габсбургский 116.
Указатель геоитафич. и историч. названий и имен 633
Рур, р.-555, 355.
Руссильонъ95, 116.
Русские-05, 512.
Руссо, Жан-Жак 544, 575, 576, 578, 579, 594.
Рустициано202.
Рыбинскъ529.
Репнииъ583.
Рэй, мыс -451, 567.
Рэлей402, 456, 470.
Рэмсгетъ475.
Рюи161.
Рязань529.
С
Сабль, мыс 451.
Сибль, остр.451.
Самъ513.
Саванна, р.455.
Оо.ъъѵт>353, 497.
Савойя75, 39.
Савана35.
Савонаролла, Иероним 273, 290.
Сагенэ451.
Сагрес, м. 233, 236, 323.
Сакиа-Муни 172,177,179.
Сиксахуаманъ436.
Саксония39, 106, 10S, 114, 348, 352, 544, 558.
Саксонский дом (дина­стия) 583.
Сал аминъ222.
Салатъ49.
Салерно299.
Силпнасъ607.
Салисбери147.
Салоники32, 215, 513.
Салуенъ265, 533.
Салюс -313, 315.
Самана, остр.247, 248.
Самара519, 526.
Самарканд 173, 195, 209, 210, 211, 213.
Самуилъ336.
Сана437.
Сангонера, р. 394.
Санли77, 101.
Сано, Диего238.
С антаКруц 219, 253, 254, 450.
Санта-Мария131.
Санта-Марта448.
Санта-фе-де-Боглта448.
Сант-Яго165, 233.
Сант-Его-дель ■ Эстеро 406, 457.
Санъ77, 82, 93, 94, 101.
Сан-Антонио426.
Сан .Жоржъ233.
Сан-Зорцо233.
Сан-Кристобаль 426.
Сан-Лоренцо237.
Сан-Лука р де Баррамеда220,268,270,323.
Сан-М ри но35.
Сан-Мигель233, 240, 547, 548.
Ся н-Паул о450.
Сан Сальвадор 247,1 426.
Сан-Томе237.
Сан-Франциско, г.253.,
Сарай168, 195, 201, 204, 205, 215.
Сарапсса48, 49, 310, 377.
Саратовъ57.9, 526.
Сардиния165, 335.
Сагла71.
Сарлатъ330.
Саррацины18.
Сарто, Андреа-дель (Ваннуччи)286, 330.
Сарту538.
Саулъ481.
Сафи240.
Сахара235, 236.
Свирельщик, Иван 350.
Свифт Ионафанъ164.
Св. Юлиана залив
» 457.
Се-чуанъ555.
Себальд, св.298.
Себастьян, король323, 329, 391, 399, 400.
Севенны44, 337, 342, 501, 502.
Севеннцы502.
Севил<я164, 224, 233, 323, 324, 386, 387, 388, 392.
Севр -11.
Сегръ17.
Сегура, р.394.
Седанъ496.
СеЙшелльские остр.219, 237.
Селенга, р.197.
Селль5>.
Сельбей81.
Сельджукиды168.
Сельма, Ферд.267.
Сена11, 50, 51, 69, 77, 84, 93, 101, 104, 108, 138, 75.9, 606.
Сенека245.
Сенефъ496.
Сентонжъ72, 344, 453.
Севть71, 89.
СентьАвгустин 455, 456.
Сент-Алибанс 81.
Сснт-Асафъ81. Сент-Галль -360. Сент-Ипп )литъ501. Сонть-Омер 55.
Сент-Отильенъ503.
Сент-Эндрю7 5.9.
Сен-Би ие71.
Се н-Вейтъ108.
Сен-Винцент, м.233.
Сен-Галленъ339. Сен-Гоавъ105, 113. Сен-Готтардъ575. Сони-Дени 54, 71, 197, 496.
Сен Джиль482.
Сен ь-Джон 451, 455, 456. 567, 577.
Сен-Дье 71, 257.
Сен-Дэ инъ81. Сень-Жакоб 497. Сен Ж-невьевъ102. Сен-Жерменъ102, 463. Сен и.-Жермен-де Прэ 102.
Сен-Жермен л’Оксерруа102.
Сен Жилль49.
Сен Жиль сюр Вп 228, 233.
Сен-Кентэнъ101, 329, 467, 496, 601.
Сен-Клод 13, 77.
Се н-Л азаръ102.
Сен-Луи549.
Сн-Лиоцер, м.233.
Сен-Макеръ131.
Сен Мало71, 452, 544.
Сен Мартен де-Вошервилль77.
Сенн Мерри103.
Сень Михель497.
Сен-Папуль77. Сен-Поль55, 71, 549. Сень-Себастьян 77. Сен-Симон 292. Сен Сюльпист102. Сен Флуръ71, 138. Сербия215, 216, 575. Сербы -217.
Сервантес, Михаил 387, 396.
Сервэ, Михаилъ358. Сердань4.9.
Се изола575.
Серресъ503.
Серчио 32, 34. Сёст 59, 355.
634
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Сете-Цитадесъ240.
Си-Кианъ533.
Си-Нганъ180.
Сибирь180,196,209,212, 324, 404, 405. 517, 518, 532, 533, 587.
Сива 176, 179.
Сиверинг -108.
Сигизмундъ90, 156, 216, 520.
Сигизмунд III463.
Сиди164.
Сидней567.
Сидова-Вагпера атлас 360.
Сидъ164.
Сид Кампсадор 164.
Сикинген, Франц фонъ351.
Сикст IV282, 329.
Сикст V 329, 392.
Силезия113, 114, 194, 557, 558, 584, 585.
Симеон Гордый168.
Спмон Монфоръ4, 46, 100.
Синай348.
Сингапуръ401.
Сингор, оз.179.
Синка 427.
Синопъ519. 522.
Сиракузы223, 326, 470.
Сираф -213, 265.
Сирийское побережье 225.
Сирийцы310.
Сириус 574.
Сирия6, 72, 74, 87, 214, 222, 223.
Спто44, 45, 47, 75, 282.
Спхлинъ535.
Сицилии Двух королев­ство3, 273.
Сицилийская Вечерня 4, 116.
Сицилия34,40,42, 74,86, 116, 165, 232, 273, 335.
Сиамба178.
Сиамы178.
Сионъ35. 339. 360.
Сиу407, 569.
Сиягирдъ209.
Скалистые горы412,416.
Скандинавия54, 60, 61, 337, 393, 404, 480.
Скандинавское море516.
Скандинавы 150.
Скания59. 61, 387, 557.
С кард 173.
Скутари217.
Славония512.
Славяне 154, 198, 200, 205, 296.
Слюйсъ496.
Смит, Адамъ544, 603.
Смоленскъ584.
Снелль, Вилльбрудъ604. Собинэ76.
Собесский, Янь512, 582. Совта22, 23.
Совтерръ22, 23.
Совтэ22.
Сов-Ла22, 23.
Соговия426.
Содфрини257.
Соединенные Штаты357, 412, 456, 458, 459, 588, 595, 597, 598, 599.
Соединенные Провинции481, 486, 557.
Солер 360.
Солис-де, Диац 220, 262.
Соломука427.
Солонь510.
Сольвей-Ферсъ158,159. 161.
Сомма, р.11, 54, 55. 92, 101.
Соммерсетъ464.
Сомюръ504.
Сон-кианъ533.
Сона, р.69. 72, 93.138, 139. 140, 141. 497.
Сората445.
Сорбонна320, 378.
Сорренто387.
Соссюр-де, Гораци й611. Соусбелль81.
Соусверкъ103.
Соуспорт 474.
Соусендъ475.
Соус-кей247.
Софала 232, 237. 263, 264, 402.
София463-
Софоклъ308.
Спиноза Барухъ388,480. Спиръ105, 108, 497.
Средиземное море18,25, 28, 29, 36, 50, 58, 72, 86, 168, 170, 215. 218, 222, 223, 224, 226, 227. 228, 229, 231, 244, 265, 325, 326, 327, 335. 447, 470, 471. 486, 487, 488, 502, 512.
Срединное царство170, 183, 184, 188.
Сринагаръ173.
Ставоренъ59.
Стадъ479.
Станислав II Август 583.
Станислав Лещинский 544.
Станисла в Понятовский 544.
Становой хребет 534,
589.
Старый Светъ191, 235, 244, 392, 404, 40/, 436, 442, 608.
Стаффордъ387, 462.
Стенкеркъ496.
Стерзингъ33.
Стефан Душанъ216.
Стирлингъ159. 161.
Сток 474.
Столетняя война 127, 128, 135, 141, 142, 148.
Страсбургъ705,108,114.
301. 805,313,339.353, 361. 497.
Стрэндъ103.
Стюарт, Эдуардъ543.
Стюарты89, 486, 560.
Су-чжоу533. 534.
Суассонъ51, 54, 71. 82, 84, 101. 313, 601.
Субиако307.
Суганы, дол 34.
Суданъ231.
Судетские горы558.
Суздальское княж. 204.
Сузъ35.
Сулейманъ168, 182, 214, Сулейман Великолепный 512.
Сумапацъ431. 448.
Суматра182, 220, 265, 401.
Сун, династия1G7.
Суратъ562, 563.
Сурдонъ606.
Сускеганна599.
Суэвы163. 203.
Суэзким переш.224.
Счастливые острова244, 608.
Сьеци287.
Сыр-Дарья 195, 265.
589.
Сычуанъ176.
Сьенна20, 278, 315.
Сьерра-Амфррикъ258.
Сьерра Лас Кабрасъ
394.
Сьерра-Леоне238.
Сьерра-Мартест394.
Сьерра Невада -323.
Сьерра-Сажнасъ394.
Сьерра Энгвера394.
Сьерра-Эспунья391.
Северная Америка225, 252, 262, 404, 412, 413. 459, 461, 559.
Северная Каролина251. 252, 412, 455.
Указатель географич. и историч. названий и именъ
635
Северный, м.567.
Северный полюсъ471.
Северъ4.
Сэбль, мысъ567.
Сэбль, остр.567.
Сэз, р.501.
Сэндвичъ147.
Сэлисбери71. 80, 67.
Сюлли462.
Та-кианъ533.
Таборъ348.
Тавризъ198.
Таганрогъ519, 527.
Того, р163, 165, 323.
Тадж-Маханъ561.
Тазъ517, 589.
Тайна, р.483.
Таити остр. 405. 610.
Тай-Цанъ167.
Тайко-Сама541, 542.
Тауна427.
Тахаманна427.
Тальботъ144.
Тальяменто, р.26, 27.
Тамбо445.
Тамбовъ529.
Тамерланъ168,190, 209, и 210, 211, 213, 216.
Тамлукъ173.
Тампико415.
Танжеръ323.
Тански207.
Тан, династия167, 184, и 187,
Тапайоз, р.253.
Тарапака437.
Тарбъ77, 95, 313.
Тарим 265. 589.
Тарни, р. 69, 501.
Т ар-Тугай 173.
Тасманъ611.
Тассо, Торквато 312, 374, 387.
Татария199, 401.
Татары1G7, 168, 198,205, 514.
Татр 583.
Таубер 353.
Таусский проход -154.
Тафи 406.
Тверь 529.
Твид, зал.161.
Твпдт, р.159.
Тевтонский орденъ362.
Геглецигуата 422.
Тегуцигальпа 426.
Телем, аббатство -313.
Телль, Вильгельмъ16.
Темза98, 148, 475.
Темучин 167, 194.
Тенериффа233.
Тенесси, р.455.
Тенохтптланъ419.
Тен-Кате 404.
Теньер Давидъ142,388.
Теплый, зал.451.
Тервола609.
Тернатф401.
Терсейра233, |252, 254, 447.
Теруанъ71. -
Техасъ416.
Техуантфпекъ415, 416.
Тецкуко419.
Тзенталь427.
Тибет-172,174,17G, 191, 195. 207, 265. 589.
Тисра, островъ537. Тигр, р. 11, 195, 215. Тилли480.
Тильбери 475.
Тиморъ407, 611.
Тимурлен 168, 209.
Тимуръ205.
Тинтернъ81.
Тинторет (Джакоппо Робусти)330.
Тироль -39, 109,774, 118, 340.
Тгръ223, 470.
Тисса 513. 583, 584, 585.
Титикака, озеро435, 439,
445.
Тифенкастен 360.
Тифлисъ205, 215.
Тихий океанъ191, 223, 260, 262, 270, 404, 405, 406, 415, 416, 427. 436, 444, 471, 532, 007,608, 610.
Тициан (Тициано Вереллио) -330.
Тиччино, р.360.
Тиагуанако 434, 435.
Тионвиль497.
Тлакопан 419.
1 л ахуанти суйю 434.
Тлемсен 233, 323, 326, 396.
Тобольскъ589.
Токантин, р,253.
Токио 539.
Толедо 323.
Толима457.
Томбукту106. 231, 233. 237.
Томоигби 551-
Томсен 197.
Томскъ589.
Тонкинъ167, 178, 533.
Тон-хо176.
Торгоуты587.
Тордеспллья 256, 257, 449.
Торнео, городъ608, 609.
Торнео, р. 609.
Торн 330.
Торонто599.
Торресов проливъ611.
Торстепзонъ463.
Тортона35.
Тоскана31, 36, 39, 274, 292.
Тосканелли, Паоло дельПоццо 239, 240, 244, 302.
Тосна, р.527.
Тоуэръ103.
Тиръ61, 74.
Тихий океанъ249.
Траванкор 563.
Трав Страна167, 196, 202, 211, 587.
Транспльвания512, 513, 584.
Трапезундъ198. Требизондъ215, 218. Тревизо -27, 35.
Трев 39, 93, 105, 114, 139, 575.
Трфполе 71.
Трентов 571.
Трента 31, 329, 339, 474.
Трес-Понтас,м. 237. Три Точки, мыс-555. Тринкономали563. Триполи 9, 326, 396. Трир-339, 361.
Тристан, Нуньо 236, 238.
Тристан д’ Акунья 237.
Триентъ55.
Триест 32.
Троа77, 89, 104, 601.
Троя588.
Труилдьо 426, 433, 436.
Труксильо 406.
Тсолутека427.
Тсоль 427.
Тсондалес 127.
Тсоротегасъ427.
Тсорта427.
Ту-Киу179.
Ту-кюэ179.
Туатъ231, 233.
Тула 481, 529.
Тулуза 4, 8, 9, 42, 45, 47, 48, 49, 71, 92, 95, 99, 313, 601.
636
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Туиузскоэ графство--96.
'Гулъ329, 4.97.
Ту ль 71, 93. 95, 339.
Тулькан 607.
Тумбесъ386, 387, 433, 436, 437.
Тунгусы532.
Туника557.
Тунисъ116, 326.
Тупи449.
Туракина 167.
Туранъ210.
Турень95, 388.
Туринъ35, 315.
Туркестанъ196,202,209, 210, 211, 212, 265, 587.
Турки6, 168, 216, 222, 486, 512, 586. -
Турки-сельджукиды 196, 214.
Туркмены211, 532.
Турнгутъ557.
Турню 41, 72.
Турнэ55, 496.
Туртла 609.
Турция 168, 393, 512, 513, 522 , 584. 5*6.
Тур 71, 93, 313, 504, 601.
Тутлингенъ479.
Тушету-ханъ175.
Тэй159.
Тэмэтъ147.
Тэнъ478.
Ть°рри. Августин 24.
Тюбингенъ361.
Тюреннь -462, 495, 602, 603.
Тюркгеймъ497.
Тюрингия 39. 106, 108, 110, 114,118, 318, 352, 353 479.
Тюрки167,' 182, 210, 296.
Тыркио-сманли214, 215.
Тянь-Шань194.195,209, 5S7, 589.
ТяньШаньНанъЛу 172.
Тянь-Шань-Пе-Лу172.
Тяпь-цзинь185.
Уайтхалль103, 483.
Уайтъ147.
У аза 606.
Уат-Тайлор 152.
Угедей 194, 195, 197.
Угля, р.564.
Уденардъ495, 496, 511.
Уджеин 173.
Уйгуры 179, 180, 182, 198.
Уинчельси 473, 475.
Укая т и 433.
У райиа512.
У немала -423.
Уллоа609.
Улугбегъ210.
Ульм 361.
Умбрия292.
Унтегватьденъ15.
Унтермушельбах 503.
Уоллес -160.
Ульмъ353.
У исада181.
Урага, зал 248, 249, 254, 261, 547, 548.
Урал, р.194, 526, 589. Уральские горы 324, 531, 589.
Урбан III4.
Урбань IV4.
Урбино35, 274, 330.
Урп15.
Ур'.осъ437.
Урмия 198.
Урсула, св.283.
Усть-Уртъ195, 204.
У сумасинта426.
Утрехтский договор 365, 511, 566.
Утрехтъ139, 339, 365.
Учу537.
Уэльсъ71, 81, 158.
Фа-Хиань172.
Фаенпа35.
Фальсбург--497.
Фамагуста85, 86.
Фаустъ306.
Фейе608.
Фельтра27, 35.
Фенелонъ464, 546.
Фердинанд 248, 329, 347.
Фердинанд I273.
Фердинанд II273, 462, 478, 480.
Фердинанд III462.
Фердинанд Католик 326.
Ферпандец де Кироса Педро400.
Фернель601.
Ферранд 228, 325.
Феррара35,274,290,342. Ферро, остр.608.
Ферс-оф-Тэй159.
Ферс-оф-Форсъ159. Фец 323.
Фиджи405.
Филадельфия 455, 569, 571, 592, 597, 599.
Филе ’ьфо 289.
Филенъ53.
Фплиберт, св.41, 72.
Филиппвиль496.
Филиппины 220, 270, 392, 401, 405.
Филпппсбург 197.
Филипп 1191, 329, 364, 386, 390, 391, 392, 393, 3*'6, 398, 400, 401, 404, 467, 478.
Филипп III Упрямый 89, 116, 329.
Филипп IV Красивый 89, 90, 119, 121, 126, 239, 338. 491.
Филипп V89.
Филипп VI89.
Филиппъ3, 90, 273.
Филипп Августъ58, 99, 102, 118, 142.
Филипп Бургундский 138.
Филипп Валуа89, 132. Филппп-ван -Артевельде 140.
Филипп Добрый 90 142, 316.
Филипп Обжора 142.
Филипп Орлеанский 513, 547.
Филипп Эльзасский11. Филистимляне -• 571.
Финикияне487.
Ф и н и стерре471.
Финияндия 60, 519, 527.
Финский гал.516, 518, 527, 528, 530.
Ф и рраденъ503.
Фир, м. 455.
Фишер I.258.
Фишер, Петр-274, 298
Фичино, Марсильо239 286.
Фламандия469.
Фламандцы132, 322, 367, 458.
Фландрия 10, 11, 26, 30, 31, 52, 54, 55, 56, 57, 58, 64, 67, 85, 90, 95, 125, 126, 130, 132, 138, 140. 141, 157, 161, 228, 241, 273, 357, 473, 490, 498, 557. 559, 601.
Указатель географич. и историч. названии и именъ
637
Фландрское графство 55. Флерп54\ 554, 558. Флерио496.
Флеичер • 387, 397, 476.
Флиссингенъ475.
Флитвуд -474.
Флоракъ507.
Флорентийцы322, 466.
Флоренция35, 39, 82, 239, 257, 271, 274, 278, 279, 285, 286, 287, 288, 290, 291, 301, 305, 307. 313, 330, 335, 342.
Флоресъ233, 262.
Флорида220, 249, 252. 259, 416, 455, 456, 459, 569, 588.
Флорицдорфъ108.
Ф ор, Иоахимъ293 Флуараз 437. (&W&49.
Фокса прол. 251, 262.
Фолькстонъ474.
Фонсека, зал.426.
Фонтцабия16.
Фониень81.
Фонтенуа496.
Фордд Флеминг 12.
Форли 2'4.
Форм би474.
Форминьп89.
Формоза 533, 535, 536.
Ф >рну315.
Форстеръ610.
Форс-158, 159, 160.
Фосиньи13.
Фоэ, Даниил, де559. Фра Ангелики274, 294. Фра Джиовапни да Фиезоли271.
Франкенгайиъ5U3.
Фран енгиузенъ353.
Франки18, 47.
Франклин, Вениамин 514, 611.
Франкопия 39, 103, 330, 353, 479.
Франкфур и 39,105,106, 114, 29S, 335,353,503.
Франкфурт-паМайне >07, 361.
Франспет -563.
Франциск I273, 315, 317, 318, 320, 329, 335, 338, 346, 347, 543.
Франциск II329, 542.
Франция 1, 10,11,16,17, 18, 21, 23, 42, 43, 44, 46, 47, 48, 51, 52, 54, 56, 58. 61, 62, 64, 72, 78, 80, 82, 84, 85, 86, 89, 90, 92, 93, 94, 95,
Францъ503. Франческо386. Фрэншвшль22, 23. Франш-Контэ124, 495, 498.
Фредрманъ448.
Фрейбург 22, 23, 360. 361, 479, 497.
Фрейштадтъ22, 23. Фрибургъ360.
Фригия 214, 215. Фрпдиингенъ497. Фридрих дорфъ503. Фридрих I 542, 553. Фридрих I, Барбаросса 3, 4, 37, 38.
Фридрих II 3, 4, 38, 39. 41,42,107,111, 112,115, 543, о54, 556, 557, 558, 580, 581, 582.
Фридрих ПИ273, 542. Фридрих Вильгельм 543, 555, 557.
Фридрих-Вильгельм 1 э43, 556.
Фридрих-ВильгфльмъИИ 5 42.
Фридрих Гессенский 5-0.
Фридрих Мудрый 3 18. Фризия£6,114,350,365, 479.
Фризы9, 10, 54. Фрисландия, Восточ.9 Фритчеэ38.
Фробишеръ472. ,
Фруассар 90, 137.
Фуа464.
Фу киенъ533, 534.
Фу-Санъ406.
Фуггеръ117.
Фукар 126.
Фульда105, 339, 353.
Фульда, р.105.
Фулыл>-46.
Фупди, зал. 451, 566, 567.
Фунчаль225.
Фуст, Иоганнъ306.
Фьезоле285, 287.
Фюрнъ55, 496.
Фюртьеръ575.
Хайнанъ533.
Хайсъ473, 475.
Хайя312.
Халдея2_% 425.
Халко419.
Халко, оз.419.
Халха198.
Хами173.
У^и\\и-ичт\ъ533.
Хананейский заливъ457.
Ханбалыкъ1о8, 203.
Ханчеу183, 187, 188
Хан, династия167, 171, 181.
Хань-коу189, 533.
Харир 213.
Хартия национальная594.
Хауха445.
Хеир-Эль-Динъ487.
Хемницъ479.
Хирфорс 81.
Хиось586.
Хлодвигъ47.
Хмеры178.
Хе нан 533.
Хо-Ти167.
Холй-Нганъ189.
Хоан-Хо167, 184, 185, 187, 195, 203, 265,533, 589.
Хой-хой 182.
Хой-чеу533.
Хойеда-де, Аионзо219, 220, 447.
Холивъ197.
Холмогоры519.
Холула12э.
Хонеинъ323, 326.
Хорасанъ214.
Хоррилаково 609.
96, 97, 98, 707,102,103, 104, 107, 108, 116, 118, 121, 124, 126, 127, 128, 130, 131, 1.32, 134. 135. 136, 137, 138, 141, 142' 144, 157, 161, 162, 228; 273, £91, 313, 316, 317, 318, 319, 324, 3 9, 335, 336, 337. 338, 339, 342. 343, 314, 346, 373, 393,' 397, 452, 453, 454, 459, 461, 462, 466, 467, 468, 477, 478, 480, 481, 482. 487, 489, 490, 491, 491, 49э, 498, 499, 502, 504, 506, 5(8, 511, 512, 543. 545, 549, 550, 553, 554. 556, 557, 558, 559, 564, 566, 568, 573, 574, 5*'5, 600, 601, 603, 607, 608. Французы47, 48, 50, 100, 131, 200, 296, 315, 318. 340, 450, 45’2, 454, 456,1 488, 495, 500, 503, 504,1 519, 555, 561. 568, 570, 572.
638
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Хотанъ172.
Христина463.
Христиан IV479.
Христос, Иисус 45, 48, 90, 143, 170, 267, 337, 351, 375, 376, 380, 384, 454.
Ху-нанъ533.
Ху-пе 533.
Хуавуко445.
Хулагу 196, 198 205, 210.
Хулайю167.
Хунхосъ442,
Хэвии.ъ159.
Хюттельдорф -108.
ц
Цайдамъ180.
Царицынъ519, 52G.
Царское Село -527.
Царь-Градъ586.
Цвингли. Ульрихъ330, 357, 358.
Цвинъ11, 55, 58.
Цезарь141, 288.
Цезарь328, 510.
Цейлонъ174, 182, 220, 265, 398, 563.
Целебесъ401.
Целестин IV4.
Церинские гор.86.
Цеута166, 236,237, 241,.
323, 327.
Цзи'Нанъ185.
Цзи-хай187.
Цзин-Тан-кианъ189.
Цибола405, 421.
Цинциннати550.
Цинъ536.
Ципанго202, 244, 261.
Ципст583.
Циркаръ563.
Цицеронъ6.
Цюрихъ15,16,114, 330, 335, 360.
Чампа178.
Чамы178.
Чарак 213.
Чарльстонъ455, 456.
Чарников 557.
Чарторыйский583.
Чаттахучи, р.455.
Чезапикь599.
Чекиаиъ183, 189, 533.
Чемберс, Эфраимъ551.
Чентурионе, Паоло224. । Ченг-Ту187, 201, 533. Чен-Шинъ178.
Чепас -583, 584, 585.
Ч^ао.и519, 523, 584, 585.
Черкесы206.
Черное море28,84,195, 204, 215, 222, 223, 513, 519, 522, 529, 530, 586.
Черногория18.
Чероки590.
Чесменский зал.586.
Честеръ81, 474.
Четумал -426.
Чехи154, 478.
Чикаго455.
Чикахасъ569.
Чили387, 405, 106, 444, 457.
Чилийцы444.
Чин-Киянъ189.
Чимборасо 431, 607, 611.
Чингис-Ханъ167, 188, 190, 191, 193, 194, 195 196, 198, 199, 204, 209, 210.
Чпнча, о ва440.
Чирики, лагуна260.
Чова, монастырь207.
Чу-Сан 534.
Чудь179.
Чукчи401.
Черинг-кроссъ103,104
Чэтхэмъ475.
Шнадь, Адамъ538.
ПИаблэ -13.
Шабон 53.
Шалонъ71, 93,339, 601.
Шамбери -13, 315.
Шампань90, 95.
Шамплен Самуэль453. Шамплен, оз.570, 571. Шамунп ледникъ611.
Шан-си 533.
Шан-хай-кванъ533.
Шандернагоръ564.
Шанхай188, 189, 533, 534.
Шанхай-гуанъ535, 536.
Шан-тун 185, 186, 533.
Шаншанъ436.
Шаранта -11, 69, 84.
Шарлоттаун 567.
Шарльвуа541.
Шароль139.
Шаролэ157, 313.
Шартръ71, 80, 84.
Шассзак 501.
Шатору 95.
Шаффарипасъ323.
ИПаффгаузфнъ360.
Шах-Джиханъ544.
Швабендорфъ503.
Швабия39, ПО, 114,118 274, 350, 352, 353.
Швабы322.
Шварцвальдъ13, 353 Шведы -479, 528, 589.
ИГИвейдницъ479.
Швейнгеймъ307.
Швейцария12,13,11,15, 16, 18, 114. 316, 317, 342, 351, 357, 358, 360, 481, 498, 504, 557.
Шверинъ339.
Швеция330, 463, 481, 506, 514, 518, 528, 555, 558.
ИИИвицъ15, 360.
Шевалье538.
Шевиот, холмы 158 159.
Шекспиръ32, 387, 476, 489, 554.
ИИИфлпф 323.
Шельда54, 55, 58, 69, 93, 101, 141, 365.
Шен-си533.
Шенселлоръ472, 516.
ИПепо547.
Шервиллеръ353.
Шероки 590.
Шерэ53.
Шер, р,69, 139.
ИПефтсбюри582.
Ши-цунъ531.
Ши му 444.
Шинан 607.
Шинонъ95, 97, 330.
Ширазъ72.
Шптбергфнъ230.
11Г л етштатъ497.
Шлиссельбургъ527.
Шмоллеръ298.
Шнейеръ448.
Шоко 431.
Шоненбергъ503.
Шордфйгъ103.
Шосер, Жоффруа 90.
Шотландия12, 89, 148, 151, 158, 159, 160, 161, 162, 300, 341, 357, 369, 370, 462, 476, 477, 482. 560.
Шотландцы158, 160, 161.
Указатель географич. и историч. названии и именъ
639
Шпейеръ339, 361.
Шпицбергенъ471, 472.
Шрадера (атлас) 601.
Штадлау108.
Штадтлснъ479.
Штауфснъ39.
Штей нахеръ507.
Штетинъ111, 479, 503, 557.
Штирия39, 109, 114.
Штольгоффн 197.
Штольхаузенъ497.
Штральзундъ479, 480.
Штутгарт 105, 353, 361, 503.
Шукиабо437.
Шукунакъ547.
Эбии.
Э-ан-Провапсъ544.
Э-ла-Шапель 335, 365, 564.
Эаннес, Жилль236.
Эбертъ453.
Эбро р.17, 49, 50, 69.
Звонъ387, 473.
Эврипид 308.
Эгейский архипелагъ223, 225, 586.
Эгейское море224, 543.
Эгеръ479, 503.
Эг-М орт 130.
Эдесса72.
Эдинбургъ159, 161, 369, 477, 482, 560.
Эдирнэ -215, 216.
Эдризи231, 232, 240.
Эдуарда Принца, остр.
567.
Эдуардъ273.
Эдуард 1148, 157, 160, 470.
Эдуард П140, 329.
Эдуард III 127, 131, 472.
Эдуард IV89.
Эдуард Черный89.
Эйдер, р. 9.
Эйзакъ33, 34.
Эйзенахъ353.
Эйк-ван, Губерт 274.
Эйк-ван, Иоаннъ274.
Энзидль330, 339.
Эйръ75.9.
Эйслфбенъ330.
Эйхштатъ339.
Эквадоръ431, 438, 446, 607, 609.
Экерн 496.
Эклин, остр.247.
Эклюзъ89, 132.
Экстеръ81.
Эленъ163.
Элеуты198.
Элизондо77, 18.
Эллины291.
Эльба, р.9, 11, 59, 109, 774, 118, 154, 215, 353, 479, 503.
Эльбфрфельдъ355.
Эльзасъ313, 350, 479, 481, 497, 499, 500.
Эльмина237, 238.
Эльхе394, 395.
Эма, р.287.
Эмден -503, 557.
Эммануил 273.
Эмонье, Э179.
Эмс -774, 355, 503.
Энзпсгеймъ353.
Энхуйзена59.
Энц, р105.
Эн, р.13, 53, 54, 101.
Эпиналь497.
Эппингемъ353.
Эразмъ330, 332, 333.
Эратосфен 242, 248, 604.
Эрбахъ353.
Эри оз.455. 569, 599.
Эриксон, Лейрь239.
Эри в, островъ160.
Эрланген 503.
Эрменонвилль134.
Эро49, 130, 501.
Эррер, К255.
Эртогрулъ214.
Эрфуртъ59.
Эскимосы404.
Эскосъ547.
Эскуриалъ391, 392.
Эспаньола248, 249, 340, 410.
Эспиноза292.
Эссексъ148, 152.
Эстония60, 112.
Эстрамадура 164, 166, 388.
Эстьенн, Анри 374.
Эстампъ93, 101.
Этьенн Марсель134.
Эч, р.33.
Эшайд Жуан д’254.
Эфесъ281.
Эфиопия219, 231, 263, 266.
ю
Юан-Лян-хо185, 186. Южная Америка 249, 385, 390, 403, 406, 408, 410, 430, 608.
Южн ’Я Каролина 412, 455, 456.
Южное море220, 270.
Южные Штаты596.
ИОзэ501.
Юкар, р.394, 395.
Юкатанъ220, 411, 416, 424, 425. 426, 429.
Юконъ405.
Юлиана св., зал.-268.
Юлий II де-ла-Ровер 329.
Юн-панъ182, 533.
ИОн-Хо186.
Юпитера гора34.
Юра14, 92, 466.
Юра Швабская12.
Юруа, р.433.
Юрьевъ584.
Юстинианъ72, 380.
ИОтерборгъ479.
Юэнъ203.
ИОэн Цангъ172, 173.
Я
Ява179, 196, 267, 401, 403.
Яванцы179.
Яварман Великий -179.
Яви547.
Ягстъ105.
Ядринцевъ180, 197.
Яенъ323.
Яков 1162, 477, 482, 543
Яков 11462, 463.
Яков III560.
Яков VI477.
Яков, св. 328.
Яков, св. Компостельский120.
Якутскъ589.
Якуты532.
Ялун-кианъ533.
Ямайка248, 249, 486.
Янаонъ563.
Янковицъ479.
Янычары216.
Ян Собесский463.
640
Указатель географич. и историч. названий и именъ
Ян-тзе-киан 167, 172, 184, 187, 189. 195.265. 533. 540.
Япония 171, 177. 196, 244, 384, 390, 401. 405, 417, 539, 541, 512.
Японские острова 170, 245.
Японцы404.
Япура, р.431. 433.
Яркандъ173. ,
Ярославль529. Яссы584. 585.
Яуфенъ33.
Ф
Федор бесский378.
Феодор III463.
Феодосия34.
Феодосий И64.
Фома Аквинский90, 123.
Фома Б^етъ94.
Фима Моръ150.
Фомы св. остр.306.
Фракия215. 216, 225.
Оукидидъ308.