Кто построит ковчег? [Майк Дэвис] (pdf) читать постранично, страница - 3

является, пожалуй, самой насущной».
Подобная исследовательская проблематика вкупе с мрачными прогнозами по поводу будущего городов Южной Калифорнии
вызывает ассоциации с Ветхим Заветом, где Иеремией предрекается падение Иерусалима. Некоторые левые считают, что дэвисовский пессимизм по поводу судьбы Лос-Анджелеса оказывает
слишком деморализующее влияние. В книге «Метромарксизм»
Энди Меррифилд утверждает: «Марксист Дэвис описывает урбанизм, в котором недостаточно публичных пространств и отрицается какая-либо роль коллективного опыта. Подобный марксистский урбанизм выражает презрение к собственному городу, пусть
и из лучших побуждений». В отличие от Маршалла Бермана с его
эксцентричными излияниями, явно вскормленного культурным
влиянием Нью-Йорка, Энди Меррифилд обнаруживает в работах
Майка Дэвиса «подтекст меланхолии и обреченности».
Впрочем, подобные выпады вряд ли справедливы. Именно
благодаря способности Дэвиса осмыслять процессы расползания* Лос-Анджелеса – далекие от цельной морфологии Парижа,
воспетого «метромарксистами» Меррифилда (в числе которых
* «Расползание городов» – пожалуй, устоявшийся перевод термина urban
sprawl на русский язык. Означает, в самом широком смысле, непрекращающуюся урбанизацию, спланированное увеличение территории города.
Отчасти является выражением «американской мечты» в глобальном масштабе
7 – отдельный дом для всей семьи.

Вальтер Беньямин, Ги Дебор, Дэвид Харви, Анри Лефевр и Мануэль Кастельс), – его работы стали настолько влиятельными. То,
то Меррифилд называет «диалектикой метрополиса», находит
свое выражение только в работах Дэвиса, который как раз и обнаружил едва различимую связь между набором разнообразных
законов и правил в расползающемся мегалополисе.
Если Дэвис известен скорее работой с эмпирическими данными, чем с теоретическим осмыслением пространства и места,
то какие же его достижения оказались наиболее влиятельными?
Выделим следующие моменты: во-первых, непревзойденную
способность политического анализа одновременно города и
природы, категорий, которые зачастую трактуются изолированно
или даже противопоставляются друг другу; во-вторых, сильный акцент на классовой политике в противовес «культурному
повороту» структуралистского марксизма; в-третьих, его работа
над понятиями «города-крепости» и «города-карцера»; в-четвертых, разработка метода, который можно назвать «активистским
письмом» – в том смысле, что подход Дэвиса дал возможность
политизировать теорию, а также понять и персонализировать те
крупные силы, которые формируют современный город.
Особый интерес Дэвиса к природе, бесспорный, хотя и не
всем вполне заметный в «Городе из кварца», в «Экологии страха»
и «Мертвых городах» начинает играть явно центральную роль,
отражая растущий интерес к «шоковой природе». В «Экологии
страха» автор утверждает, что урбанизация разрушает региональную экосистему, провоцируя землетрясения, пожары и засуху. Более того, Дэвис обнаруживает все больший интерес к т.н.
неокатастрофизму, согласно которому неожиданные природные
явления имеют серьезные последствия как для социальной, так и
для естественной истории.
На этом этапе его карьеры обнаруживается влияние Фернана
Броделя (1902–85), известного французского историка, который подчеркивал важность долгосрочных изменений климата
и технологий для исторического развития. Призрак глобальных
8

эпидемий, вызванных урбанизацией, который подробно рассматривается в «Монстре у наших дверей», несомненно, уже явился, и анализ – скорее эпидемиологический, чем социальный и
политический, – сопровождавший публичные дискуссии во время
птичьего и свиного гриппа, явно доказал значимость изысканий
Дэвиса.
Что касается классовой тематики его работ, наиболее болезненно было воспринята резкая характеристика Лос-Анджелеса
как «милитаризированного пространства». В «Крепости ЛА»
(четвертая глава «Города из кварца») Дэвис выделяет восемь
трендов в продолжающемся процессе уничтожения публичного
пространства Лос-Анджелеса, в полной мере задействуя здесь
свою едкую критику. В серии коротких виньеток он утверждает,
что «в городах вроде Лос-Анджелеса, находящихся на темной
стороне постмодернити, наблюдается беспрецедентная тенденция слияния городского дизайна, архитектуры и полицейского аппарата в единую, целостную систему безопасности».
Некоторые из его злодеев вполне предсказуемы. Департамент
полиции Лос-Анджелеса он представляет как «пространственную
полицию», соединяющую военно-воздушные силы (вертолеты)
с коммуникационными системами, заимствованными из калифорнийской военной аэрокосмической индустрии. Другие менее
предсказуемы. Торговые центры Александра Хаагена в центре
города, армии охранников для защиты бурно развивающихся
закрытых микрорайонов, дизайнеры, проектирующие закругленные