Почему я не либерал? [Рустем Ринатович Вахитов] (fb2) читать постранично

Рустем Ринатович Вахитов Почему я не либерал?

Для современного российского интеллигента объявить о своем отрицании либерализма – как минимум, вызвать недоумение людей своего «цеха», а как максимум, оказаться в атмосфере вежливого отчуждения.

Либерализм у многих интеллигентов ассоциируется с самими благими лозунгами и пожеланиями. Либерал с их точки зрения – тот, кто выступает против произвола государственных органов, тупоумия зарвавшихся бюрократов, брюзжания ретроградов. Либерал – тот, кто выступает за свободу индивидуальности, за неограниченную инициативу, за права и достоинства человека. Этот розовый ореол вокруг понятия «либерализм» не в состоянии развеять даже неприглядные дела реальных либералов-политиков, как отечественных, так и зарубежных. Либерал Ельцин приказал расстрелять из пушек демократически избранный российский парламент. Либералы из правительства и парламента США отдали приказ о бомбардировках югославских и иракских городов в 1998 и 2003 гг. Либералы из российской партии СПС, толкующие о правовом государстве, оправдывают экономические преступления, совершенные российскими бизнесменами в период приватизации госсобственности, и требуют гарантий неподсудности этой категории преступников. Но рядовой российский обыватель, симпатизирующий капиталистическим «реформаторам», готов это объяснять форс-мажорными политическими обстоятельствами, особенностями стиля тех или иных конкретных политиков и чем угодно, лишь бы не трогать «священную корову» самого либерализма.

Сказать таким людям, что ты не либерал, значит, выступить в роли «адвоката дьявола», начала зла, значит, прослыть оппортунистом, реакционером, мракобесом и коммунистом в одном лице. Это не очень приятно, скажу я вам, но, тем не менее, я вынужден признаться, что я – не либерал. Факт остается фактом, и утаивать его глупо.

Почему же я не либерал? Не из неких эмоциональных побуждений, не в силу сложившихся жизненных обстоятельств, не из желания всегда и во всем противоречить господствующему мнению, нет. В силу особенностей профессии научного работника я все же склонен подавлять эмоции и действовать по велению ума; жизненные условия мои таковы, что мне – преподавателю вуза – как раз и быть бы либералом. Тем более что современное мое начальство, состоящее из бывших парторгов, теперь очень и очень благоволит Явлинскому, Немцову, Хакамаде и их сторонникам, а что касается протеста ради протеста, то я уже вышел из того возраста, для которого это характерно. Я не приемлю либерализм по другой причине, а именно – в силу того, что я имею представление о философии либерализма. Я сужу о нем не по восторженной и маловразумительной болтовне журналистов из «независимых газет», потерявших голову, равно как и стыд и совесть, после отмены партийной цензуры, я сужу о либерализме по идеям самих основателей этого течения политической мысли – Вольтера, Руссо, Локка, Монтескье и других. Читал я и теоретиков западной Реформации (например, Мартина Лютера), которые заложили религиозные основы идеологии западного капиталистического, либерального общества. Изучив их идеи, я пришел к выводу, что не могу их принять хотя бы по соображениям морального порядка.

Начну с того, что человек, согласно теории либерализма, – самодостаточный индивид, который стремится прежде всего к своей выгоде. Эгоизм здесь есть не некое нежелательное качество, а стержень деятельности каждого человека. Разум же здесь – не высшая, наилучшая часть души, а только лишь инструмент, помогающий быстрее достичь выгоды. Выгода отдельного человека либерализмом понимается как залог общей пользы. Разумеется, имеются в виду лишь те, кто победил в битве эгоизмов, слабые же, неспособные выдержать жесткой конкуренции, тут остаются ни с чем. Большее, на что они могут рассчитывать – эпизодическая благотворительность, которая, в общем и целом, не изменяет их приниженного положения и которая есть способ лишний раз напомнить им об их «недочеловеческом» статусе. Своеобразное обоснование этот либеральный взгляд нашел на Западе, как я уже сказал, в протестантизме. Протестантизм тем и отличается от православия и католицизма, от ислама и буддизма, что делит еще ныне живущих людей на избранных и проклятых, причем к избранным причисляются сторонники протестантизма, а к проклятым – все остальные. А особым знаком избранности здесь выступает богатство, земное преуспеяние. На место традиционному христианскому учению о Боге милостивом, который зла не творит и прощает всех, даже великих грешников, протестантизм ставит учение об абсолютном предопределении, о Боге жестоком и гневном, учение, согласно которому Бог одних предназначает к раю, а других обрекает на адские муки независимо от их поступков, по одной Своей воле. А на земле, соответственно, одних предопределяет к богатой жизни, а других – к прозябанию в нищете.