Призрак, осыпанный снегом 3 [Светлана Хорошилова] (fb2) читать постранично, страница - 17

думал. Карина не появлялась — может нашла себе занятие, а может не хотела прерывать важную для неё тему: обещание, данное Кириллом, что тот убедит отца оставить её в покое.

Валентин Ильич тяжело вздохнул.

— Вот я и исповедовался, снял, так сказать, камень с души.

— Вы правильно сделали.

— Только Карине об этом лучше не знать, ей и так досталось… Рассказал как-то пьяный Людмиле, уж очень хотелось выговориться, а она, когда услышала, прокляла меня — и за камень, и за то, что я их с Володькой разбил. Она сказала, что за Володьку замуж собиралась, а не за меня. Вот мы с ней и разошлись… Устроили на глазах ребёнка чёрт знает что.

— Я не стану говорить Карине, — пообещал Кирилл. — Но только при условии, что вы перестанете на неё наседать со своим переездом. Ей лучше одной, спокойнее.

Валентин Ильич покачал головой соглашаясь. Теперь он изучал Кирилла более тщательно. Изучив отвернулся к окну, начал рассматривать ливневые потоки, стекающие по стеклу, произнёс мысли вслух:

— Детектив, значит…

После очередного молчания, сопровождавшегося шумом дождя, мужчина решил выяснить:

— И что со мною будет? Посадите?

Кирилл развёл руками, давая понять, что это не в его юрисдикции. Затем подумал и изложил новую мысль:

— Теперь очередь за вашим отцом. Ведь он уже стар? Как умирать собирается? Не исповедовавшись?

— Что правда, то правда…

— Поедемте к нему? — Кирилл сказал, а сам подумал: зачем предложил, только что приехал оттуда и опять туда ехать. Тут он прикинул: всё равно первостепенным убийцей остаётся Дроздов-старший, ведь и идея принадлежала ему, да ещё сыну руки в крови вымарал… Надо ехать. Призрак не успокоится, пока эта история не разрешится до конца. Парень изучил его характер — на пол дороги тот не останавливался.

Карина недоумевала: куда вдруг засобирались эти двое? Отец её успокоил, сказал, что в деревню, ненадолго, по делам. Решили добираться по-отдельности: Кирилл не доверял этому типу, а тип заявил, что привык ездить на своей машине. Оба завели двигатели и тронулись в путь.

Кирилл всё время тревожился. Посчитал, что Карине и вправду лучше не отравлять жизнь такой информацией об отце и деде, а вот Иконников-младший всю жизнь жил в неведении и боролся со своими «призраками» — эму-то как раз стоит знать правду. Он набрал Инге. Она не отвечала, что было неудивительно. Тогда он наговорил голосовое сообщение: «Позвони Владимиру Фёдоровичу, скажи, что, если он сейчас приедет в Студёные Выселки в дом Дроздовых, то узнает правду о смерти своего отца». Немного подумав он вспомнил о собственной безопасности, о том, что он по сути был единственным носителем тайны, не считая убийц и покойников, тогда он наговорил ещё одно голосовое сообщение, акцентировав внимание, что оно предназначено только для неё, где пересказал весь разговор с Дроздовым-младшим.

Ниссан Валентина Ильича уже стоял возле дома — белого кирпичного дома с выцветшей голубой крышей, который тот подробно обрисовал, но Кирилл всё равно плутал по деревне — по этой причине и припозднился. Начинались сумерки. Дождя уже не было — в Выселках он видимо прошёл не сильно, потому что не скопилось луж, лишь сырая земля чернела повсюду. Кирилл не успел выйти из машины, как услышал звонок — Инга звонила не первый раз: парень в пути не слышал. Та сразу набросилась на него: «Во что ты ввязался?» Но Кирилл был непреклонен, он сказал, что доведёт дело Призрака до конца, и что Инга с Иконниковым-младшим сами виноваты: к происходящим событиям привела их скрытность и безучастность. Инга сказала, что Владимир давно туда выехал.

Кирилл оглядывал дом, стоя у калитки и не решался войти. В дверях появился Валентин Ильич, всё такой же расстроенный, уставился на него, спросил: почему не заходит.

— Вы ему рассказали? — Кирилл открыл калитку.

— Отца дома нет. Должен скоро прийти.

В доме было неуютно — старик Дроздов здесь жил один. Свою бабку он похоронил вот уже лет как шесть. На плите стояли пригорелые сковороды и кастрюли, пол был затоптан следами от сапог, на подоконнике — вялый цветок, бальзамин, политый в последний раз может с месяца два назад. Кругом одна пыль, занавески давно не стирались. Покапывал неисправный смеситель. Воняло мышиным помётом и разным старьём.

— Подождём… — устало произнёс Валентин Ильич, присаживаясь на скамью. Он и здесь начал смотреть в окно.

Послышались шаги, ударяющие о порог, и в дом вошёл старик с выставленным вперёд щетинистым подбородком. На нём было странное одеяние: малиновый свитер, поверх него серый халат из категории спецодежды, на халат была надета куртка с отрезанными наполовину рукавами. Обут он был в резиновые сапоги болотного цвета, тоже прошедшие своеобразную модификацию — верхняя часть голенищ у них была срезана, а по кругу в районе щиколоток в них были продеты стягивающие бельевые верёвки, завязанные спереди бантами: сапоги ему были явно велики и не сваливались только благодаря ей.

Старик зыркнул на