Хозяйка снов. Книга 2 [Авдонина] (fb2) читать онлайн

Авдонина Хозяйка снов. Книга 2

Глава 1

После всех последних событий две недели я жила спокойно. Меня никто не беспокоил. За это время я училась управлять снами, тренировалась на своих знакомых. Было очень интересно приобретать новый опыт. Оказывается, я могу убрать кошмары, страхи, могу сделать сны любыми по своему желанию. Могу и нагнать жути, но после такого обязательно рассыпала траву забвения, чтобы психика людей не пострадала. В общем, проводила время с пользой. Афанасий Кузьмич тоже время даром не терял. Он с таким восторгом принял от меня подарок — электро-кота, что тут же устроил ему испытание. Мирон не упустил случая поучаствовать в этом. Но итог испытаний был неутешительным — мыши каким-то образом обманывали это чудо-устройство. Пришлось по старинке приманивать в подвал местных котов. За пару дней они расшугали всех мышей и честно заработали себе награду в виде связки сосисок, которая, естественно, была куплена мной. Шкафчик Мирона заметно пополнился пузырьками и мешочками. Он с какой-то необъяснимой нежностью раскладывал там свои богатства. Разговаривал с ними, нашептывал какие-то заговоры. На работе тоже все было спокойно. Вера хорошо справлялась со своими обязанностями, ей удалось привлечь двух крупных клиентов в наше агентство, поэтому я с большой радостью выписала ей премию. Казалось, что жизнь наладилась, но тут обо мне вспомнила Верховная ведьма. Звонок раздался настолько неожиданно, что я, увидев ее имя в звонящем телефоне, вздрогнула всем телом и замерла. Ну вот и проблемы пожаловали, сказала я себе, беря трубку телефона:

— Я слушаю вас, Руфина Львовна.

— Добрый день, Светлана. Ты не забыла про наш уговор?

— Разве забудешь такое?

— Приезжай в мой офис. Жду тебя через час.

Я даже ответить не успела — в трубке послышались короткие гудки. Делать нечего, надо собираться. Интересно, что она от меня потребует? Как жаль, что в этот раз улизнуть не получиться. Через час я входила во владения Верховной ведьмы. В приемной я увидела всю ту же девицу, что и в прошлый раз. Ее красный маникюр бегло перебирал клавиатуру компьютера. Увидев меня в дверях, она приветливо улыбнулась и протянула руку к телефону, чтобы сообщить своей хозяйке о моем появлении. Двери кабинета Руфины Львовны приветливо распахнулись, впуская меня внутрь.

— Ну здравствуй, дорогая, — проговорила, улыбаясь Верховная ведьма.

Она поднялась со своего роскошного кресла, раскрыла руки в приветственном жесте и пригласила меня присесть рядом с собой.

— Добрый день, Руфина Львовна. Долг платежом красен, так что я к вашим услугам.

— Сегодня я пригласила тебя не для того, чтобы ты погасила долг. Но то, что ты о нем помнишь, похвально. Скажи мне, ты довольна своей работой сегодня?

— Меня все устраивает, я не понимаю, к чему вы клоните.

— Через пару дней вашего агентства «Красный квадрат» не будет, я его покупаю. Всех сотрудников выкинут на улицу, поэтому ты сегодня здесь. Я хочу предложить тебе стать моей правой рукой. Не пори горячку, подумай. Ответ дашь через пару дней.

Тут в дверь постучали и после разрешения войти в проеме двери появился Роман Малафеев. Ведьма радовалась произведенному эффекту, глядя на наши с Романом растерянные взгляды.

— Руфина Львовна, вы просили документы по «Красному квадрату», — проговорил, заикаясь мой бывший коллега.

— Давай их сюда. На сегодня можешь быть свободен.

Роман дрожащими руками положил папку с документами на стол Руфины и поспешил удалиться.

— Это чья-то неудачная шутка? — спросила я у ведьмы.

— Почему шутка? И почему неудачная? Я действительно покупаю «Красный квадрат», а Роман Малафеев теперь мой сотрудник. Он начальник отдела продаж. Кажется, такую же должность занимаешь и ты. Я предлагаю тебе повышение, увеличение зарплаты и возможность снова утереть нос сопернику, — глядя на меня в упор, сказала моя потенциальная начальница.

— Мне не нужно пары дней. Я не буду работать на вас, предпочту уволиться. Так что эту должность можете предложить Роману, он будет несказанно рад.

— Роман — перебежчик, предатель. Это он преподнес мне на блюдечке ваше агентство, а значит, он ненадежен. Я пережую его и выплюну, большего он не заслуживает.

— А я не буду предателем?

— Ты — другое дело. Об альянсе с Хозяйкой снов мечтает каждый в мире ночи. Согласишься — прощу долг.

— Предпочту отдать, — сказала я, вставая с кресла. — Мне пора. Всего хорошего.

Выйдя из здания на улицу, на скамейке у фонтана я увидела Романа, он тут же поднялся навстречу мне:

— Градова, только не говори мне, что ты пришла устраиваться на работу в «Лунный свет».

— Нет, Роман. Но не скрою, мне предложили должность заместителя директора. Вот только я отказалась, и тебе советую сделать то же самое.

— С чего бы это? Я, наконец-то, получил то, чего хотел, да и зарплата гораздо выше, а вот насчет тебя я что-то не понял. С чего бы тебе предлагать место заместителя директора? Что она в тебе нашла?

— Тебе лучше не знать. Поверь, беги отсюда, пока цел.

— Градова, да у тебя паранойя.

— Как знаешь, только не говори, что тебя не предупреждали, — сказала я, снимая с сигнализации машину.

— Тебе что-то известно? — с тревогой спросил Роман.

— Да, кое-что мне известно. Так что, делай выводы сам.

Я выехала с парковки, в зеркале заднего вида, засунув руки в карманы брюк, мне в след смотрел мой бывший коллега. Его задумчивый вид давал мне надежду, что он сделает верный вывод. По пути домой я заехала в супермаркет, чтобы купить разных вкусностей и порадовать моих домашних. Видимо, с работой придется завязывать. Не идти же работать на Верховную ведьму! Может, махнуть в деревню до осени, а там решу, что делать. С этими мыслями я въехала во двор своего дома. Не успела припарковаться как зазвонил телефон, на экране высветилось — мама. Трубку не взять нельзя.

— Здравствуй, мамочка, что-то случилось?

— Здравствуй, дорогая, мы с папой ненадолго приехали и ждем тебя сегодня у нас. Мы очень по тебе соскучились, — ворковала моя родительница. — И надень что-нибудь приличное, у нас будут гости.

— Да, хорошо, я приду.

Вот на вечер и планы появились. Что-то мама очень ласково и настойчиво меня звала. К чему бы это? Ладно, скоро узнаю. Мой отец читает лекции по психологии в университетах по всему миру, мама никогда в жизни не работала, а ездила с отцом по разным странам — ее такая жизнь очень устраивала. Мне она тоже искренне желала такой же судьбы и все ждала, когда я выберу себе достойную партию. Кирилл ее не очень устраивал — она не верила в его способность полностью обеспечить ее единственную дочь, поэтому, когда я сказала, что мы расстались, она даже порадовалась за меня, сказав, что наконец-то я сбросила этот балласт. Больше всего мама любит магазины, там она может провести целый день, а вернувшись домой вечером, еще и говорить, что она крутится как белочка в колесе и что ей необходима помощница по дому, хотя она и так у нее есть. Еще одной большой любовью моей мамы является устраивать различные приемы гостей, как большие, так и не очень. К ним она готовится очень тщательно, продумывая меню, наряд на вечер и прочие атрибуты. Отец относится ко всему этому снисходительно, он предпочитает не тратить нервы, а плыть по течению в семейном вопросе. Они с мамой практически не пересекаются, я даже иногда думаю — как им удалось родить меня. С отцом мы очень близки, он всегда интересуется тем, что происходит нового в моей жизни, мы часто созваниваемся и только ему одному я могу поплакать в жилетку и пожаловаться на судьбу. Он искренне мне сочувствует, всегда старается помочь, подбадривает меня, говоря, что все это временные трудности и они мне просто необходимы, чтобы переосмыслить ситуацию и сделать верные выводы. С этими мыслями я очень критично перебирала свой гардероб, поскольку уже слышала мамин голос: «Где были мои глаза, когда я покупала этот ужас!» Наконец, из недр шкафа я извлекла коктейльное платье, которое мне покупала сама мама, и решила пойти в нем, чтобы заведомо сминусовать часть упреков в свой адрес. Афанасий Кузьмич позвал Мирона в соседний дом на просмотр какого-то мистического сериала, содержание которого они обсуждали уже неделю. В общем, все были при деле. К семи вечера такси доставило меня к дому моего детства. Когда я вошла в дом, все были уже в сборе, за столом велась непринужденная беседа. Увидев меня, мама с улыбкой поспешила мне навстречу, чтобы обнять меня и представить своим гостям. Супружескую чету Панкратовых я уже знала, Елизавета Петровна была близкой маминой подругой, она приезжала каждый раз, когда мама появлялась в России. Ее муж — бывший коллега моего отца, они преподавали в одном университете. Мой отец и Георгий Александрович обсуждали научную статью, которую опубликовал какой-то американский психотерапевт. А вот чету Южных я видела впервые. Алла Дмитриевна — молодящаяся блондинка лет пятидесяти с пустым взглядом, восхищалась талантами моей матери устраивать подобные вечера, ее супруг что-то негромко говорил своему сыну, сидящему рядом с ним. Молодой человек лет тридцати внимательно слушал отца и тихонько кивал в знак согласия. Тут он поднял на меня глаза, и наши взгляды встретились. Сказать, что я испытала леденящий ужас — это ничего не сказать, на меня смотрел холодным взглядом самый настоящий вампир. Нет, внешне он выглядел вполне обыкновенно, но его сущность была мне видна. Он заметил мою растерянность и улыбнулся, тоже увидев во мне человека мира Ночи. Его острая улыбка заставила меня вздрогнуть. Моя мать решила, что я слишком застенчива и взяла надо мной шефство. Она подвела меня к молодому человеку, представив меня ему. В ответ я услышала:

— Очень приятно, Светлана, меня зовут Вадим.

Он встал со своего места, склонил передо мной свою голову, в надежде поцеловать мою руку. Я спешно ее одернула и спрятала за спину.

— Вадим, — ворковала моя мать, — моя дочь стала слишком стеснительной. Видимо, ее прежние неудачные отношения сделали ее излишне осторожной.

— Мне нравятся скромные девушки, — обратился Вадим к моей матери.

— Света, Вадим профессионально занимается фотографией, у него большой талант, тебе стоит посмотреть его работы.

Весь диалог я слышала будто сквозь вату — мои уши заложило от волнения, и я не знала куда себя деть. Мама тут же придвинула стул и усадила меня рядом с Вадимом, а сама поспешила на кухню, чтобы распорядиться насчет горячего.

Вадим взял инициативу в свои руки — он налил мне в бокал красного вина и обратился ко мне со словами:

— Светлана, давайте выпьем за знакомство.

Я как во сне подняла бокал и сделала небольшой глоток. Вадим же осушил половину бокала, вино в его руках напомнило мне цвет крови. Тут стали разносить горячее. Мама давала распоряжения кому что принести.

— Света, ты что будешь есть? — услышала я ее голос.

— Рыбу, — выпалила я.

— А тебе, Вадим, вот твой стейк слабой прожарки.

Перед Вадимом на большой белой тарелке лежал сочный стейк, который он с наслаждением разрезал ножом и попробовал небольшой кусочек.

— Великолепный стейк, Вера Алексеевна.

— Можно просто Вера.

У меня начало темнеть в глазах, и я решила выйти на воздух. Хорошо, что на террасе никого не было и я смогла побыть в одиночестве и немного собраться с мыслями. С вампирами мне еще не приходилось общаться, я была не готова к этой встрече. Тут за спиной я услышала звук и обернулась — в дверях с двумя бокалами вина стоял Вадим:

— Я могу нарушить твое одиночество, Светлана? — подойдя ко мне, спросил он.

— Я не ожидала увидеть в доме своего детства вампира.

— Я тоже не знал, что попаду в гости к Хозяйке снов, но я нисколько не жалею, что так случилось.

— Не могу сказать того же.

— Не стоит так расстраиваться, я тебя не съем, — с усмешкой сказал вампир. — Мы можем быть полезны друг другу.

— Свою пользу для тебя я вижу, а вот мне какой прок от тебя?

— Жизнь — штука полосатая, может, и я на что сгожусь.

Тут на террасе показалась моя мама:

— Молодежь, а мы вас потеряли. Я вам не помешала?

— Что вы, Вера, я как раз приглашаю Светлану посетить мою фото студию. У нее очень фотогеничное лицо, мне бы хотелось поработать с ней. Помогите мне уговорить ее.

— Конечно помогу. Вадим, она придет обязательно, я за этим прослежу.

— Мама, мы как-нибудь без тебя разберемся.

— А ты не дерзи мне. Лучше прояви уважение к гостям. У Вадима, между прочим, не только фотостудия, но и куча контрактов с различными изданиями и рекламными агентствами, такими, как ваше.

— Света, ты работаешь в сфере рекламы? — заинтересовано спросил Вадим.

— Скорее, работала. Наше агентство больше не существует, его купило более крупное — «Лунный свет». Может, слышал о таком?

— Да, я работал с ними несколько раз. Его директриса моя хорошая знакомая, могу похлопотать о тебе.

— Света, конечно соглашайся. Вадим, ты очень любезен.

— Спасибо, конечно, но мне от них поступило предложение о должности заместителя директора, но я предпочла отказаться.

— Света, ты поступила очень неразумно, — парировала моя мать, — ты упускаешь хорошую возможность карьерного роста. Не этого ли ты так хотела?

— Я хотела карьерного роста в «Красном квадрате», мама. В «Лунный свет» я не пойду. И, вообще, я сама буду решать, что мне делать и с моей карьерой, и с моей личной жизнью, — бросила я ей в лицо и ушла с террасы. Я заперлась в ванной комнате, чтобы меня никто не достал, включила воду и села на край ванны. Вдруг, со стороны вентиляционной решетки я услышала звуки, подняла голову и увидела два любопытных глаза:

— Добрый вечер, Хозяюшка, — вкрадчиво прошептал их хозяин.

— Здравствуйте, вы — домовой?

— Да. Позвольте представиться, Валерьян Семенович, домовой.

Валерьян Семенович был очень похож на Афанасия Кузьмича, только волосы и борода были рыжего цвета. Он осторожно выбрался из вентиляционного отверстия и спустился вниз.

— Валерьян Семенович, вы знаете, что за гость у нас сегодня?

— Ты про вампира, Хозяюшка?

— Про него. Скажу честно, я чуть в обморок не упала, когда поняла кто он.

— Ты не переживай. Сегодня в твоем доме он не опасен, да и я за ним приглядываю, он меня уж видел. Я ему сказал, что если он что задумал, то для него будут последствия — я Совету доложу.

— Валерьян Семенович, а вы давно в этом доме обитаете?

— Так с его постройки. Я тебя вот такую еще помню, — сказал, усмехнувшись домовой и показывая ладонью расстояние на полметра от пола.

— Вот это да! А познакомились только сейчас.

— Ты шебутная была. Глаз да глаз был нужен — то коленку разобьешь, то в речке заиграешься. Но ты мне всегда нравилась. Добром с детства отличалась, животных не обижала, родителей радовала — училась хорошо. А теперь вот Хозяйкой снов стала и мне радостно, — довольно вещал домовой.

— Спасибо вам, что успокоили меня, а то я уж не знала, что и делать.

— Будь спокойна. Поезжай по своим делам. Если что, то я дам знать, — убедил меня Валерьян Семенович и скрылся в вентиляционном отверстии.

Я выключила воду, вышла из ванной и направилась в гостиную. Там веселье было в полном разгаре — мой отец танцевал с Аллой Дмитриевной, мама секретничала с Елизаветой Петровной, мужчины обсуждали новинки автомобильной промышленности. Я подошла со спины к Вадиму и прошептала ему на ухо:

— Пойдем потанцуем?

Вадим медленно повернулся ко мне и посмотрел мне в глаза долгим взглядом:

— Осмелела?

— Да я и не боялась, неожиданно просто было тебя тут увидеть.

Вадим поднялся из-за стола, и мы пошли танцевать. Двигался он хорошо, очень уверенно вел меня в танце, был пластичен и расслаблен.

— Ты подумаешь над моим предложением? — спросил Вадим.

— А что тут думать? Ответ очевиден — нет.

— Ты торопишься.

— Слушай, сотрудничество с вампирами — не мой вариант.

— У нас деньги другие?

— У вас сущность другая.

— Хм, поживем — увидим. Я оставлю свой телефон, на всякий случай.

— Если понадобишься, я тебя и без телефона найду.

— Очень буду этого ждать.

— А ты давно в облике Дракулы ходишь?

— Когда-нибудь я расскажу тебе эту страшную историю.

— Тогда мне тоже есть чего ждать.

Вечер закончился на мажорной ноте. Я была рада, что не сбежала и выдержала это испытание. Гости стали разъезжаться по домам, такси вереницей подъехали к нашему крыльцу. Вадиму на прощание все-таки удалось поцеловать мою руку, я не стала прятать ее за спину, хотя соблазн был. Мама была довольна своим приемом и все щебетала от восторга. Я поняла, что мне сейчас присядут на уши и деваться мне будет некуда, придется выдержать последний натиск этого дня. Вздохнув поглубже, я вошла в дом и стала помогать убирать со стола.

— Девочка моя, — лебезила передо мной мама, — ты очень понравилась Вадиму, вы очень хорошо смотрелись вдвоем в танце, ты бы видела себя со стороны! Вадим очень перспективный молодой человек, его отец владеет одним телеканалом.

— Только одним? — спросила я, изобразив грустную рожицу.

— Света, я, между прочим, серьезно! О чем ты только думаешь? Работы лишилась, парня своего бросила. Как ты будешь жить?

— Ну про парня, мама, ты загнула. Ты забыла, что сама радовалась нашему расставанию?

— Кирилл тебе не пара, это правда, но Вадим — другое дело!

— Мам, а можно я как-нибудь сама разберусь с кем мне встречаться? С Кириллом, Вадимом или с кем-то еще?

— Смотри, упустишь выгодную партию.

— Я буду иметь это в виду. А вы с папой надолго на родной земле пробудете?

— Еще, наверное, неделю. Папе сделали очень выгодное предложение, мы ждем визу в Австралию.

— Ого! Так далеко вы еще не забирались.

— Вот именно, девочка моя. Мы с папой будем далеко от тебя, мы пробудем в Сиднее не меньше года, а ты тут останешься совсем одна.

— Я буду по вам скучать. А за меня можете не переживать — я девушка самостоятельная.

На этом мы с мамой решили закончить наш спор и разошлись по разным комнатам. Утром, распрощавшись с родителями, я поехала в сторону дома. Планов не было.

Глава 2

Дома Мирон и Афанасий Кузьмич наперебой пересказывали мне мистический сериал, просмотр которого они, наконец-то, закончили. Мы закатили настоящий пир, приготовив различные вкусности. Я рассказала, что у нас в гостях был настоящий вампир, мои друзья слушали, открыв рты.

— Ничего себе! — удивлялся Афанасий Кузьмич, — мы по телевизору ужасы смотрели, а у тебя они наяву были!

— Да уж, — вторил Мирон. — Я надеюсь, ты пригрозила ему как следует?

— Мы решили сохранить нейтралитет, — огорчила я своих друзей.

— Наверное ты права, хозяюшка, это самый разумный ход, — сказал домовой.

Тут рядом со мной зазвонил телефон. Мы насторожились. Кто бы это мог быть? Я взяла трубку и услышала знакомый голос:

— Добрый день, Светлана, это Анна Геннадьевна. У тебя есть свободная минутка?

— Для вас всегда найдется.

— Мне бы переговорить с тобой лично. Ты не против?

— Нет конечно. Где мы встретимся?

— Ты можешь завтра с утра подъехать на мою территорию? Адрес я тебе скину.

В девять часов я уже парковалась по указанному адресу. Передо мной предстало до боли знакомое здание моей юности. Когда я училась в университете я немало времени просиживала здесь в поисках редких литературных изданий. Это был самый большой читальный зал в нашем городе. Там была очень богатая библиотека, она не только регулярно пополнялась новыми изданиями, но и бережно сохраняла старую литературу, которую просто невозможно уже нигде найти. Поэтому она снискала популярность у совершенно разных слоев населения как по возрасту, так и по образованию. В этом уютном тихом зале всегда было людно, здесь были и студенты, защищавшие свои дипломные работы, и люди пишущие кандидатские, а также убеленные сединами старички, тихо склонившиеся над горами таких же древних книг, как они сами. Теплый желтый свет, мягкие дорожки в проходах и легкий шелест перелистываемых страниц всегда вызывали у меня большое уважение к этому месту. Я была очень удивлена и рада снова посетить это место. На входе строгая ухоженная женщина лет пятидесяти спросила у меня документы, чтобы зарегистрировать меня, но тут на ее столе зазвонил телефон, видимо, звонили насчет меня, поскольку после этого разговора она вернула мне мои документы и сказала, что Анна Геннадьевна ждет меня у себя в кабинете и любезно объяснила, как туда пройти. Надо же, оказывается этот читальный зал — нейтральная территория, интересно, а где территория у Влада и Игоря Борисовича? Интуиция подсказывала, что совсем скоро я об этом узнаю. Так в своих мыслях я дошла до нужного мне кабинета и тихонько постучала в дверь. Войдя, я оказалась в довольно просторной приемной, девушка, встретившая меня с радушной улыбкой, усадила меня на диван, принесла чашку кофе и поспешила доложить обо мне своей начальнице. В дверях кабинета появилась Анна Геннадьевна, несмотря на жаркий летний день она, как всегда, была в деловом костюме, казалось, что об идеальные стрелки на ее брюках можно порезаться. Увидев меня, она тепло поприветствовала меня и пригласила к себе.

— Катюш, организуй нам чайку и на пару часов меня ни для кого нет, — обратилась она к своей помощнице.

Кабинет Анны Геннадьевны был под стать своей хозяйке — все строго, все на своем месте. В этом порядке я увидела небольшое сходство с кабинетом Верховной ведьмы Руфины Львовны. Мы расположились на удобном диване, на низком столике появился чайник, чашки и прочие атрибуты для чайных радостей в виде конфет и печенья. Когда за Катюшей закрылась дверь, Анна Геннадьевна выдохнула и завела разговор:

— Света, я пригласила тебя, чтобы ты помогла разрешить одну проблему. Мы сами немного запутались, поэтому решили обратиться к тебе. Начну по порядку: у нас, у Совета, есть один хороший знакомый. Он фармацевт, держит сеть аптек в нашем городе, зовут его Алексей. Он немного в курсе нашей деятельности, так как Марфа приобретала у него раньше различные препараты для своих нужд, и однажды, по воле случая, он участвовал в одной операции, выполнял роль живца. Так вот теперь помощь понадобилась самому Алексею. У нас всех есть предположение, что ему подменили жену.

— Как это? — удивилась я. — А он сам этого не заметил?

— В том-то и дело, что это только подозрения. Внешне-то все в порядке, но вот черты характера стали расходится с прежней Юлей.

— Так, может, просто Юля изменилась?

— Мы тоже так думали с самого начала, но Алексей не унимался, пришлось на нее посмотреть со стороны, очно-то мы не знакомы.

— И что вы увидели?

— В том-то и дело, что ничего. Женщина как женщина, внешних изменений нет, что и сам Алексей подтверждает, воспоминания все на месте, по сути не ведьма, обычный человек, вот мы и решили обратиться к тебе. Тут ведь аккуратно нужно все сделать, а кому, как не тебе, это под силу. Потому что, если мы грубо вмешаемся, то так человека и до сумасшедшего дома довести можно, а нам бы этого не хотелось. Возьмешься помочь нам?

— О чем разговор, Анна Геннадьевна, конечно помогу, если смогу, конечно.

— Я знала, что ты не откажешь. Вот фотография Юлии и Алексея, а это ее кулон.

Я взяла в руки кулон на цепочке и четко поняла, что девушка жива. Как интересно, у меня появились новые ощущения, которых раньше не было.

— Анна Геннадьевна, а у Алексея есть враги?

— Этот вариант мы проработали, все чисто. У самого Алексея тоже подозрений никаких нет, ни насчет друзей, ни на счет коллег. Так что, только на тебя вся надежда.

— Хорошо, я начну с самой Юлии, но, если ничего не удастся узнать, то нужно будет заходить через ее двойника, а у нас никаких вводных по ней нет.

— Это правда. Давай начнем с чего-нибудь, а там посмотрим, как будут развиваться события.

— Хорошо, тогда я пойду. Как будут новости — позвоню, — сказала я, собираясь уходить.

В глубоких раздумьях я приехала домой. Что бы это могло быть? Как могла Юля пропасть бесследно, да так, что даже Совет не смог ничего понять? И как мне в этом разобраться?

— Хозяйка, что-то случилось? — с озадаченным выражением на мордочке встретил меня мой помощник?

— Мирош, нам с тобой предстоит нелегкая задача. Выслушай меня внимательно, пожалуйста. Может, у тебя будут какие-нибудь светлые мысли.

Я в подробностях рассказала Мирону о своем визите к Анне Геннадьевне и ее просьбе.

— Непростая задача, — почесывая голову, высказался мой друг, — пойду посмотрю свои запасы, нужно подготовиться.

Озадаченный Мирон с головой залез в свой ящик, перебирая пузырьки и мешочки. Наконец, он вытащил то, что посчитал нужным и сказал, что он готов. Мы решили подождать до ночи, поскольку шансов было больше попасть в сон Юлии. Мы немного нервничали, поскольку даже не представляли куда можем попасть и чего можно ожидать от нашего квеста. Я, на всякий случай, передала Мирону зеркальце, вдруг понадобиться помощь Морфея, поскольку только у моего друга есть возможность перемещать предметы между мирами. Я хорошо запомнила, как мы выбирались из сознания Якова Мошкина. Часы пробили полночь, и мы решили начать поиски Юлии. Мирон, как обычно, дал мне выпить сладковатую тягучую жидкость, и я провалилась в сон. Мы стояли перед мостом в неизвестность, нам было тревожно, поскольку впереди нас было белое пространство, словно молоко. Хорошо хоть белого шума не было как в прошлый раз. Мы с осторожностью стали продвигаться вперед. Оказавшись на другой стороне моста, мы увидели серые тени, которые хаотично перемещались в пространстве, они издавали какой-то шепот. Мы старались не обращать на них внимание насколько это было возможно, поскольку они не проявляли никакой агрессии в наш адрес, и продолжали искать верное направление. Мы оказались в здании без окон и дверей, это был лабиринт из множества коридоров.

— Мирон, мы можем заблудиться. У тебя есть с собой тот настой, который поможет не забыть дорогу назад?

— Конечно. Я его сразу припас, когда ты сказала, что нам предстоит, — и он протянул мне пузырек с жидкостью светло-желтого цвета.

Выпив этот настой, мы двинулись дальше. Лабиринт заводил нас все глубже в свои сети. Тут вдалеке появилось хаотичное мерцание света, мы остановились и стали всматриваться в него. Нужно запомнить этот ритм вдруг это что-то значит, — думала я, глядя на это мерцание, и мы пошли ему навстречу. Кроме того, что мерцание света становилось ярче, никаких других перемен в пространстве вокруг нас не было. Нам ничего не оставалось, как продолжать свой путь. Спустя некоторое время мы вышли в большое помещение, в центре которого стояла больничная кровать, на ней широко раскрыв глаза лежала Юлия. Ее тело билось в легких конвульсиях, руки были привязаны к поручням кровати. Единственное, что на ней надето — это белая длинная рубашка. Я бросилась к ней, чтобы освободить ее руки, на меня она никак не реагировала. Что же с тобой сделали?

— Юля! Юля, смотри на меня! Мирон, у тебя есть что-нибудь, чтобы привести ее в чувство?

— С собой нет, Хозяйка. Нужно возвращаться. Сейчас мы ей ничем не поможем, ее явно накачали лекарствами, — с волнением проговорил Мирон.

Я была бессильна, Мирон прав — нужно возвращаться, добиться от Юли хоть какой-то реакции бесполезно. Мы поспешили обратно.

Первым делом, с того момента как очнулась, я набрала Анну Геннадьевну. Трубку сняли с первого же гудка:

— Я слушаю тебя, Светлана, — с легкой тревогой в голосе ответила мне представительница Совета.

— Нам необходимо встретиться, дело выглядит неважно.

— Приезжай в читальный зал — здесь нас не побеспокоят.

Не теряя времени, я поехала уже по знакомому маршруту, меня без промедлений пропустили в нужный кабинет. Несмотря на ночь на дворе, в читальном зале охрана не дремала и меня, по-видимому, ждали. Анна Геннадьевна встретила меня с явной тревогой.

— Света, не томи, — торопила меня она.

— Я видела Юлию, но где она я не знаю. Скорее всего, это какая-то лечебница для душевнобольных. Ее под завязку накачали лекарствами, она не реагирует ни на какие внешние раздражители. Единственное, что я могу сказать — ее мозг посылает какой-то сигнал. В помещении, где ее держат, мерцает свет, и он не просто мерцает, это четкий ритм. Я не сильна в азбуке Морзе, но это выглядит как сигнал бедствия — три коротких вспышки, три длинных и снова три коротких. Я думаю, она ждет помощи.

— Да, дела обстоят хуже некуда. Значит, предположения ее мужа подтвердились. Вопрос в том, кто та девушка, которая выдает себя за Юлю?

— Может, Алексей сможет принести какую-нибудь вещь этой девушки? Я могу попытаться через эту вещь попасть в ее сон, но это должна быть именно ее вещь, а не Юлии.

Моя собеседница в задумчивости стала набирать номер на телефоне, включив громкую связь:

— Алексей, доброй ночи. У меня есть для вас информация. Вы можете прямо сейчас приехать ко мне в читальный зал и захватить какую-нибудь личную вещь вашей сегодняшней жены? Вы меня понимаете?

— Да, конечно, Анна Геннадьевна. Только я сейчас за городом и смогу быть часа через три, — с волнением сказал Алексей.

— Мы подождем.

Анна Геннадьевна сама заварила крепкий чай и достала из шкафчика прочие радости из выпечки, чтобы скрасить наше ожидание. Меня распирало от любопытства — как Анна Геннадьевна стала Хранительницей нейтралитета, и отхлебнув из чашки тончайшего костяного фарфора глоток черного ароматного чая, я осторожно завела этот разговор:

— Как интересно порой складывается жизнь. Я так много времени провела в этом читальном зале пока была студенткой университета и даже предположить не могла, что это — нейтральная территория.

— Да, немногие знают об этом. Ты хочешь меня о чем-то спросить? Не стесняйся, я же вижу, как плещется любопытство в твоих глазах.

— Вы давно Хранительница нейтралитета?

— Эта история началась очень давно. Я и сама предположить не могла, что такое возможно, поскольку была комсомолкой-активисткой и абсолютно убежденной атеисткой. Родилась я в семье с такими же убеждениями и быть другой просто не могла. Мой отец занимал пост заместителя министра образования, а мама была помощником главы города по вопросам культуры. Мне с самого детства прививались современные нормы поведения и морали, и они никак не вязались с представлением о вере в Бога. Церковь я никогда не посещала, а религиозную литературу считала архаичной. Я искренне верила в идеи коммунизма и мечтала поехать на какую-нибудь студенческую стройку, чтобы приближать наше светлое будущее. В школе и институте я была отличницей, и мои родители гордились моими успехами. Мне пророчили очень успешную карьеру, пока однажды все не пошло под откос. Я помню этот день поминутно.

В то летнее июньское утро светило яркое солнце, мы с двумя моими подругами по институту, Ленкой и Наташкой, собирались в путешествие на Алтай. Это была студенческая поездка на месяц с палатками. Нас собралось двенадцать человек — мы трое, с параллельного потока еще четверо ребят, две девчонки из строительного института и трое парней с физмата. В общем, собрались лирики и физики. Нам было интересно друг с другом, мы постоянно спорили о превосходстве одних над другими, приводя различные аргументы, вычитав их в каких-нибудь научных статьях. Одним словом, вели бурную студенческую жизнь.

За сутки до отъезда к нам приехала погостить бабушка из деревни — мамина мама. Вот бабушка придерживалась устаревших для того времени взглядов. Она верила в Бога и каждое утро и на ночь читала какие-то молитвы. В ее доме в красном углу вместо портретов строителей коммунизма висели иконы Богородицы и Николая-Чудотворца. Она называла меня безбожницей, но никогда не спорила, а только потихоньку перекрестит меня в спину, думала, что я не вижу. А я громко возмущалась и горячо доказывала, что Бог — это выдумки темных непросвещенных людей. Бабушка только тихонько вздыхала и что-то бормотала себе под нос. Вот и в тот вечер у нас разгорелся спор (хотя спорила только я одна) на религиозную тему. Я до сих пор жалею, что была слишком груба с бабушкой, поскольку, это был последний раз, когда я видела ее живой. Но тогда моя горячая молодая кровь не чувствовала, что я не права. А с утра пораньше, подхватив походный рюкзак, я выпорхнула из дома с легким сердцем и отличным настроением, еще не зная, что эта поездка изменит всю мою жизнь.

Приехав на вокзал, я увидела, что почти все были уже в сборе и живо обсуждали план поездки. В этой суете время пролетело быстро, и я не заметила, как за окном городской пейзаж сменился редколесьем. Наш поезд уверенно шел на восток, «за туманом и за запахом тайги». Тут же было организовано чаепитие, ребята достали гитару, и в вагоне зазвучали романтические студенческие песни. В то время я была самым счастливым человеком на свете, такого ощущения свободы я уже больше никогда не испытывала. Напелись вдоволь, и обсудив наши ожидания от путешествия, мы стали укладываться спать. Мне долго не спалось, я лежала с открытыми глазами, слушала мерный стук колес и мечтала. Мечтала обо всем, о том, как сложится это лето, об учебе на следующем курсе, о Леньке, который спал в соседнем купе. Он мне ужасно нравился. Это был веселый остроумный парень с физмата. У нас были одинаковые взгляды на жизнь. Про нас говорили: два сапога — пара. А я так и не успела сказать ему, что люблю его уже давно, как только впервые увидела год назад на дне рождения Наташки. Так в своих мечтах я не заметила, как уснула. То, что случилось потом, кроме как вселенский ужас и назвать было нельзя. Меня выбросило из сна звуком мощного удара и скрежета металла, я даже не поняла, как оказалась среди груды каких-то обломков и осколков стекла. У меня до сих пор в ушах стоят крики и стоны людей. Меня спасло то, что меня зажало в пространстве, ограниченное металлическими обломками, но выбраться самостоятельно я из него не могла. Все происходило какие-то секунды, но мне казалось, что все это длилось вечность. Я увидела множество раненых людей и среди этих тел я увидела Ленку. Мою Ленку, с которой я сидела за одной партой, с которой мы вместе делились девичьими секретами и мечтами, Ленку, которая больше никогда не придет ко мне в гости, и я не услышу больше ее задорного смеха. Ее широко раскрытые глаза не подавали признаков жизни. Я тянула к ней руки, пытаясь хоть как-то помочь, еще не понимая, что помочь уже ничем нельзя. Тут последовал еще один удар, и мы куда-то полетели, меня мотало в этом замкнутом пространстве как в центрифуге, мысленно я прощалась со всеми и в какой-то момент потеряла сознание. То, что было потом я даже затруднялась формулировать. Я находилась где-то между небом и землей. Это было абсолютно белое пространство, без окон, без дверей и тут перед моим взором предстала бабушка, моя родная бабушка, с которой я была не очень вежлива перед отъездом. Она очень строго посмотрела на меня и сказала:

— Через некоторое время ты вернешься назад и с этого дня ты будешь служить людям. Будь счастлива. Прощай.

Больше она не сказала ни слова и исчезла. Я была в полном недоумении. Следующее, что помню — очнулась в больнице, болело все. У меня были множественные переломы и черепно-мозговая травма, на мне живого места не было. Когда я открыла глаза, то увидела суетившихся около меня медсестер и заплаканные счастливые глаза мамы. У меня было ощущение, что по мне проехал асфальтоукладчик, не меньше. Я пыталась что-то сказать, но голоса не слышала, горло как будто тоже сдавило. Мне сделали какой-то укол, и я снова провалилась в сон. Так между сном и явью я провела несколько дней, только через несколько дней я почувствовала себя лучше и могла задать, интересующие меня вопросы. Оказывается, наш поезд столкнулся с товарняком — работник железной дороги почему-то не перевел стрелки и случилась эта катастрофа. Товарняк влетел прямо в наш вагон, и его полностью раскурочило, не выжил никто, кроме меня. Наташа жила еще двое суток, но скончалась, не приходя в сознание. Говорили, что я родилась в рубашке, а я ощущала себя самой несчастной на свете — все ребята, с которыми я ехала отдыхать погибли, и среди них мой вихрастый голубоглазый Ленька. Я лежала, глядя в больничный потолок от ужаса без чувств и эмоций. Мама говорила мне, что нужно поплакать, что будет легче, а я лежала словно труп. Врачи говорили, что это шок и он должен пройти, нужно подождать. А еще мама сказала, что несколько дней назад умерла бабушка, что она не перенесла, случившегося со мной несчастья и похороны уже прошли. Я не успела с ней попрощаться. Про то, что я видела бабушку, пока была в коме, я решила умолчать — боялась, что меня сочтут сумасшедшей.

В больнице я провела около полугода, в институте мне дали академ, чтобы я спокойно восстанавливалась. Тело мое потихоньку заживало и набиралось сил, но вот мое душевное состояние было на грани срыва. Я не считала нужным обсуждать свои переживания с кем бы то ни было. Единственным моим спасением были книги, которые я глотала пачками между необходимыми процедурами. Однажды я по-настоящему испугалась. Через несколько месяцев мне разрешили вставать, и я поковыляла с помощью костылей на очередную процедуру. Путь был для меня не близкий — в другой корпус, он пролегал через длинный коридор. Я медленно продвигалась, параллельно любуясь видом из окон. Моя палата находилась на пятом этаже и оттуда открывался прекрасный вид — деревья уже начали сбрасывать свое великолепное золотое убранство. Я подумала о том, что в институте, наверное, все уже забыли о нашем существовании. Студенческая жизнь быстротечна, наполнена яркими красками, несклонная долго грустить. Так за этими мыслями я продвигалась черепашьими шагами к месту моего назначения. Добравшись до конца коридора, на подоконнике я увидела сидевшего молодого парня, увидев, что я на него смотрю, он подался всем телом в мою сторону со словами:

— Как же так-то? А? Как же так?

— У вас что-то случилось? — нерешительно спросила я.

— Я тут, а там операция, — нервно указал он на двери операционной. — Как же так-то?

У меня на лбу выступила испарина и я облокотилась на стену. Я боялась озвучить свою догадку, а парень все повторял свой вопрос. Этого не может быть! Тут двери операционной открылись и из них показались врач и две медсестры. На их лицах было большое сожаление. Парень, увидев их, бросился им на встречу с тем же вопросом, а они, ничего не заметив, прошли сквозь него. Врач давал медсестрам указание связаться с родственниками пострадавшего и о необходимости перевезти тело в морг. Я чуть не сползла по стенке от увиденного. Парень бросился в операционную и больше я его не видела. Мне начало казаться, что я схожу с ума и стала проситься выписать меня домой. После месяца уговоров меня наконец-то выписали, взяв с меня и родителей обещание, что я буду соблюдать все необходимые процедуры. Я была готова согласиться на что угодно, лишь бы покинуть эти стены, поскольку случай с парнем был не единственный за этот месяц.

Дома меня окружили заботой и любовью. Из института приходили ребята, говорили, что скучают без меня. Они в подробностях рассказывали мне все, что происходило в стенах нашей Альма-матер. Просили меня как можно точнее описать тот ужас, который я пережила, и как мне удалось выжить, единственной в нашем вагоне. Мне было тяжело вспоминать произошедшее, но это было лучше, чем лицезреть души покойников в больнице. Об этом я даже заикаться боялась, поскольку все мое окружение было таким же, какой была я до этой трагедии. Дома в одиночестве мне удалось, наконец, выплакаться по полной. Я рыдала каждую ночь, а утром прятала от родителей воспаленные ночными слезами глаза. Но хуже всего бы то, что я не могла ни с кем поделиться произошедшими со мной изменениями, я боялась, что меня опять поместят в какую-нибудь больницу. Перед самым новым годом родители, дабы поднять мне настроение, установили дома большую живую елку, и предпраздничная суета действительно отвлекла меня от тревожных мыслей. В доме было много гостей, в основном, с работы отца. В стране явно намечались перемены, все жили в тревожном ожидании, за столом только об этом и говорили. Наступал 1985 год. Я была единственная в семье, кто не ждал никаких перемен. Для меня уже все случилось — я потеряла своих самых близких друзей и мне казалось, что ничего страшнее со мной уже не произойдет. Как же я заблуждалась! Для меня перемены уже начались, а то, что со мной происходило, я связывала с моими травмами головы и искренне верила, что это пройдет.

Хоть я и была абсолютным атеистом, в рождественскую ночь я решила погадать на свое будущее. Гадать я конечно же не умела, поэтому решила просто поджечь газету и посмотреть на ее тень на стене (этот способ я вычитала давно в какой-то статье). Зажгла свечку, подожгла смятую газету и стала разглядывать ее силуэт на стене своей комнаты, крутила ее в разные стороны, пытаясь рассмотреть хоть что-то понятное. Мой слух уловил легкий шорох в углу комнаты, я не на шутку перепугалась и стала всматриваться в темноту. Так как ничего не было видно, я взяла свечу и посветила туда, где слышалась возня. Из угла на меня смотрели два круглых глаза, я чуть свечку из рук не выронила. Существо молвило человечьим голосом:

— Здравствуй, Хозяюшка. Меня Лука Фомич зовут, домовой я.

В этот момент я поняла, что то, что я списывала на травму головы теперь точно не пройдет, и это всерьез и надолго. Теперь я каждый день общалась с домовым, Лука Фомич стал мне другом и настоящим помощником. Он много рассказывал мне о том мире, частью которого я теперь являлась. С каждым днем я менялась внутренне и очень жалела, что не могу пообщаться со своей бабушкой, теперь я понимала ее как никогда. Я узнала, что бабушка не просто собирала лечебные травки и молилась Богу, оказывается, она обладала способностью лечить различными заговорами и меня отмолила у смерти, а сама вместо меня за кромку ушла. Я была ей обязана своей жизнью, и вспомнила про ее наказ служить людям. Как его выполнить я пока не понимала, но Лука Фомич сказал, что я обязательно пойму свое предназначение. Так оно и случилось.

С первой весенней капелью я стала выходить гулять, весна манила на улицу запахом и трелями птиц. Я осторожно обходила лужи и бегущие ручейки, солнце приятно припекало в спину, и я решила посидеть на солнышке в парке. Устроилась на скамейке и стала наблюдать как веселые воробьи отбирали друг у друга крошки хлеба. К скамейке подошла элегантная женщина лет сорока и попросила разрешения присесть рядом. Я молча смотрела в ее лучистые серые глаза, и почему-то сразу поняла, что сейчас решиться моя дальнейшая судьба.

— Это была Софья? — решилась спросить я Анну Геннадьевну.

— Да, это была она. Софья рассказала мне чем они занимаются и что входит вих обязанности. Так за разговорами мы пришли в этот читальный зал. С этого дня она взяла надо мной шефство, и я стала одной из Хранителей нейтралитета. Родители так и не узнали, чем я занимаюсь, иначе их обоих хватил бы удар.

Вот так случайная катастрофа разделила мою жизнь на до и после. Поэтому, я хорошо понимаю, что тебе непросто, но прежней ты уже не станешь.

Тут зазвонил телефон — приехал Алексей.

Через пару секунд в дверях появился слегка смущенный молодой человек, на его лице была видна растерянность, в руках он сминал какой-то шелковый платок.

— Леш, проходи, знакомься — это Светлана, девушка, которая на сегодняшний день единственная, кто может нам помочь.

Алексей, слегка поклонился мне и протянул руку в знак приветствия. В его светло-карих глазах появилась надежда, он протянул мне шелковый платок, как будто это была самая большая ценность:

— Вот, этот платок Юля обронила у меня в машине, он ей очень нравится, и она очень часто его носит.

Я взяла в руки это невесомое, источающее легкий аромат духов, свидетельство подмены, но ощутила в руках уже знакомую пульсацию. Ничего не понимаю, этот платок носила именно та девушка, которая ждала помощи в том жутком помещении. И я была уверена в этом почти на сто процентов. Так что же происходит? А может я просто тороплюсь? Нужно все еще раз перепроверить.

— Мне необходимо уехать. Я сразу сообщу, как только разберусь во всем.

— Мы будем ждать от тебя вестей, — сказала Анна Геннадьевна.

Когда я вышла на улицу уже наступило утро, отовсюду слышались трели птиц, но было еще безлюдно, только дворники заступили на свои посты и с усердием мели тротуары, пыль от их метел кружилась в солнечном свете. Я без пробок очень быстро добралась до дома, где меня ждали Мирон и Афанасий Кузьмич. Они в четыре глаза уставились на меня с немым вопросом. Я в полном бессилии села на подоконник на кухне и все им рассказала.

— Ну что, — отозвался мой помощник, — надо начинать все сначала. И опять полез в свой шкафчик.

Мы повторили всю процедуру и снова стояли перед мостом. Мирон припустил вперед меня, озираясь вокруг, чтобы в случае чего предупредить об опасности. Сон был как сон, ничего выдающегося, но чем дальше мы продвигались, тем явнее стала выделяться одна особенность — любое строение, дерево или предмет либо отражался от какой-нибудь поверхности, либо имел свою идентичную пару. Всюду были клоны. А когда попали в зеркальное помещение, то мы с Мироном насторожились — не заблудиться бы в этом зеркальном лабиринте, но тут мы оказались в помещении, где и нашли хозяйку всего этого царства. Перед зеркалом сидела Юлия и любовалась своим отражением. Увидев меня в своем зеркале, она резко развернулась ко мне лицом на своем стуле.

— Кто ты такая и что здесь делаешь?

— Я Хозяйка твоих снов и могу разрушить твой чудный мирок, если ты мне не скажешь — КТО ТЫ ТАКАЯ? И ГДЕ ЮЛИЯ?

Девушка даже глазом не моргнула, она обошла вокруг меня, встала прямо передо мной и глядя в глаза произнесла:

— Я — Юлия, так что можешь расслабиться и убираться восвояси.

Я достала травку, которая поможет мне разговорить собеседницу, посыпала ее на ладонь и дунула прямо ей в лицо. Она попыталась прикрыть лицо, чтобы пыль не попала в глаза, но в цель была достигнута, и я решилась повторить свой вопрос. Ответ поразил меня:

— Я же сказала, что я — Юлия. Как еще я должна это сказать?

Дальше ее реакция была мне вообще не понятна — она начала истерически смеяться и смех все нарастал и нарастал, она стала похожа на сумасшедшую, и я поняла, что нужно действовать по-другому.

— Мирон, мы возвращаемся.

Я резко развернулась и постаралась как можно быстрее покинуть сон Юлии. Открыв глаза, я тут же рассказала Мирону свой план. Мой помощник понял меня с полуслова, и мы начали приготовления. Я решила напустить кошмаров в сон Юлии, чтобы она боялась даже глаза закрыть. Мирон достал все необходимое, я открыла тетрадь Марфы и нашла нужный заговор. Нужно было все сделать, пока Юлия еще не проснулась, чтобы ощутила весь ужас своих снов. Я знаю, что большинство людей боятся змей и я не исключение, но теперь у меня есть часть змеиной силы и я решила ей воспользоваться. Кроме того, что я Юлии устроила во сне бесконечный зеркальный лабиринт, из которого невозможно выбраться, я еще напустила змей, чтобы они преследовали и жалили ее повсюду. А на зеркалах оставила ей послание — «найди Хозяйку снов». Когда мы закончили, осталось только ждать результат. Я позвонила Анне Геннадьевне и рассказала о своей стратегии, она согласилась, что это разумное решение и отправила Алексея домой, чтобы он докладывал обстановку. Через три дня раздался телефонный звонок от Алексея:

— Юлия начала бредить и все время зовет какую-то хозяйку снов.

Я поняла, что пришла пора действовать и сказала Алексею, что мне нужно поговорить с Юлией с глазу на глаз.

Час спустя я открывала дверь в комнату Юлии. На меня исподлобья смотрела замученная молодая женщина, ее всклокоченные волосы торчали в разные стороны, под глазами были темные круги, потускневшая кожа прибавила ей лет десять возраста. Было видно, что она не спала несколько суток и была на грани нервного срыва. Увидев меня, она собрала последние силы и с тихим хрипом начала разговор:

— Говори, что тебе нужно, только оставь меня в покое.

— Мне нужно знать кто ты такая и где жена Алексея?

— Присядь, разговор будет долгий, но прежде пообещай, что избавишь меня от кошмаров.

— Обещаю.

— Дай воды — в горле пересохло.

Я исполнила ее просьбу и устроилась в кресле напротив кровати, в которой лежала Юлия. Она сделала глубокий вдох и начала свой рассказ:

— Меня действительно зовут Юля, я сестра той Юлии, которую ты ищешь. Мы близнецы. Наша мать отказалась от нас при рождении. Мне повезло — сразу после рождения меня удочерила одна семейная пара, у которых в этот день умерла их новорожденная дочь. Мой отчим все устроил в роддоме, моя новая мама так и не узнала, что я не родная ее дочь. Они дали мне имя Юлия — это мое настоящее имя. А моя родная сестра-близнец отправилась в дом малютки и ей тоже дали имя Юлия — чистое совпадение. Так мы разминулись по жизни. Когда мне исполнилось десять лет, судьба тоже привела меня в детский дом. Мы всей семьей ехали на море в машине, отец был за рулем, на встречку вылетела фура — водитель заснул за рулем, лобовое столкновение. Я чудом выжила, родителей хоронили в закрытом гробу — там собирать было практически нечего. Пережив этот ужас, я стала очень закрытым ребенком. Так я оказалась в детском доме, до своего совершеннолетия я там и осталась — больших детей редко усыновляют, все хотят младенцев, да я и сама не хотела. Однажды произошло одно событие, которое в корне изменило мою жизнь — в социальных сетях я увидел фото девушки как две капли воды похожей на меня. Я даже подумала, что это — я, но понимала, что этого не может быть. Поэтому написала ей, но сама не открылась, выложила фото подруги. Мы стали переписываться, подружились. Я стала одержима ей. Я изучила ее жизнь во всех подробностях. Оказывается, она тоже из детдома, ее удочерили в пять лет. Ее новая семья была вполне обеспечена, ее очень любят и делают для нее все, что обычно делают любящие родители. Я страшно завидовала ей и у меня созрел план — я должна занять ее место. На его разработку и осуществление у меня ушло десять лет. После окончания школы поступила на факультет психологии и стала заводить нужные знакомства в сфере медицины и психиатрии. Институт закончила с красным дипломом, все-таки цель — это великая вещь! Все шло как задумала — я стала точной копией Юлии. И в один прекрасный день я приступила к воплощению задуманного. Я знала ее расписание до мелочей и в этот день она должна была посетить фитнес зал. Похитить ее не составило никаких проблем. В меня влюблен до безумия один фанатик медицины, он патологоанатом — то, что нужно, он все организовал и поместил Юлю к себе в подвал — ее там точно никто не найдет. Лежит она под какими-то препаратами, я не вникала в подробности, главное — я стала ею.

— А как же влюбленный патологоанатом? Он, наверное, рассчитывал на вашу взаимность, — решила я осторожно задать вопрос.

— Кормлю обещаниями. Сказала, что мне нужно еще пару месяцев. Он у меня совсем ручной, — с грустной улыбкой ответила моя собеседница.

— Где эта клиника?

Она ослабшими руками нацарапала карандашом адрес на клочке бумаги и протянула мне с вопросом:

— А со мной что будет?

— Это не мне решать. Вам придется просить прощения у Алексея и его жены.

— Убери мои кошмары — я даже глаза боюсь закрыть.

— Как только найдем Юлию, я все сделаю и молись, чтобы она была жива.

С этими словами я вышла из комнаты. За дверью на полу с ужасом в глазах сидел Алексей. Увидев меня, он вскочил и попытался прорваться в комнату к лже-Юлии.

— Стой, — я остановила его, схватив за рукав. — Не сейчас. Просто приставь охрану, чтобы она никуда не делась и поехали со мной.

Алексей кому-то позвонил и через пару минут в квартиру зашли двое крепких парней. Он отдал им необходимые распоряжения, и мы помчались по указанному адресу.

Приехав на место, мы увидели вполне себе обычную больничку каких множество в любом городе. В регистратуре было много народа, пробившись к окошку, мы спросили, как нам найти патологоанатома Левашова Эдуарда Валентиновича, на что получили ответ, что он не принимает, но его можно найти в лаборатории номер двенадцать. Мы помчались по бесконечным больничным коридорам, в которых было невозможно ориентироваться. Через несколько минут мы стояли перед нужной нам дверью, наши сердца отбивали тревожный ритм. Алексей рванул на себя ручку двери, и мы оказались в светлом чистом помещении среди склянок, баночек и чашек Петри. На звук к нам повернулся худой высокий мужчина лет сорока с уже наметившейся лысиной и прозрачным взглядом:

— Чем могу помочь? — тихим голосом задал вопрос мужчина.

— Вы Левашов Эдуард Валентинович? — с вызовом спросила я.

— Я-то Левашов, а вот вы кто такие?

— Говори, где моя жена? — схватив за грудки, угрожающе прорычал Алексей.

— Вы что-то путаете, видимо. У меня здесь только лабораторные анализы, где мне спрятать человека? Да и зачем? Я знаком с вашей женой?

— Я все знаю. Если ты мне сейчас не скажешь, где прячешь Юлю, я сверну тебе шею!

Завязалась борьба, Эдуард был похож на жертву бульдога, который вцепился мертвой хваткой в свою жертву, Алексей бросал его на столы, шкафы, стены. Послышался звон разбитого стекла, лаборатория становилась похожа на поле битвы — мне казалось, что не осталось ни одной целой пробирки. Эдуард словно бабочка летал из угла в угол, Алексей подбирал его с пола и снова бросал в противоположный угол. Я пыталась убедить Алексея, чтобы он остановился, но он не слышал меня и упорно продолжал выколачивать из патологоанатома необходимую информацию. Как ни странно, но это дало свои плоды. Видимо, прямой вопрос с применением физической силы действовал быстрее, чем любое психологическое воздействие. Таков мир мужчин. Через несколько минут жертва взмолилась о пощаде, пообещав все рассказать, Алексей снизил натиск, прижал его к стене, ожидая ответов на свои вопросы. Тяжело дыша, Эдуард протянул руку к опрокинутому столу, он был похож в этот момент на пришпиленного булавкой махаона, и прохрипел, что ему нужно взять ключи.

— Света, достань ключи, про которые он говорит, — обратился ко мне Алексей.

Я метнулась к столу и начала выдвигать один за другим ящики, из них начало выпадать их содержимое, поскольку стол лежал на боку. Наконец я услышала характерный звук и увидела на полу связку ключей.

— Эти? — подобрав их с пола и показав Эдуарду спросила я.

— Да, эти, — обреченно ответил патологоанатом, понуро опустив голову.

— Пошел, — толкнул его Алексей в сторону двери.

Эдуард по инерции полетел вперед, перебирая и заплетаясь ногами, едва не упав.

Он привел нас к железной крашеной не один раз двери, находящейся в подвале. На потолке уныло мерцала лампочка на длинном черном шнуре. Эдуард трясущимися руками пытался попасть ключом в скважину замка. Алексей не выдержал, выдернул у него из рук связку и сам вставил ключ в отведенное для него место. Три жестких поворота, и мы смогли попасть внутрь помещения. В нем было темно, пахло сыростью и жутким отчаянием. Эдуард нащупал на стене клавишу выключателя, и помещение залило ярким светом. Вокруг были выкрашенные желтой масляной краской потрескавшиеся стены, в углу на бетонном полу стояли ведра, тазы, валялись какие-то тряпки, рядом с ними стояла стремянка и еще куча какого-то непонятного барахла. Мы прошли мимо всего этого и увидели еще одну неприметную дверь — она была окрашена в тон стены, поэтому мы не сразу ее заметили, Эдуард открыл ее другим ключом на этой же связке и пропустил нас вперед. Мы насторожились, Алексей толкнул Эдуарда вперед себя и вошел следом за ним. И тут нашему взору предстала картина из моего сна — посередине помещения в тусклом свете стояла кровать, на которой в смирительной рубашке без сознания лежала молодая женщина, в ней было очень трудно узнать Юлию. Алексей бросился к ней и начал освобождать ее от пут, связывающих его любимую.

— Урод, что ты с ней сделал? — с выступившими слезами на глазах ужаснулся Алексей.

Эдуард стоял около небольшого шкафчика с пузырьками и с абсолютным равнодушием наблюдал за нашими торопливыми действиями.

— Чем вы ее накачали? — пыталась выяснить я.

— Это очень сложный коктейль транквилизаторов, — отозвался патологоанатом.

— Ты пойдешь под суд за свои действия, а в тюрьме тебе не выжить — я об этом позабочусь, — безапелляционно сказал Алексей.

— Ну это вряд ли, — отозвался Эдуард.

Он молниеносно открыл дверцу шкафчика, достал оттуда какой-то пузырек и залпом выпил его содержимое. Мы с Алексеем даже не успели ничего сделать, чтобы предотвратить неизбежное — почему-то сразу было понятно, что он выпил яд.

— Что? Съели?! — усмехнулся Эдуард. — Вы — ничтожные людишки! Вы ничего не понимаете в настоящей науке! Вы своими варварскими методами уничтожили все мои научные наработки. Я стоял на пороге великого открытия, я хотел вписать свое имя в историю, а вы ворвались со своими грязными ногами в мой храм науки!

Мы застыли в немом ступоре от этого монолога и просто ждали развязки. Она не заставила себя долго ждать — Эдуард схватился за живот и сложился пополам, из рта пошла белая пена. Он стал потихонечку съезжать по стене и совсем затих в позе эмбриона. Нас с Алексеем словно подбросило после всего случившегося, он продолжил освобождать Юлию, а я бросилась позвать кого-нибудь на помощь.

Через пару минут в подвал прибежала бригада санитаров, приехала полиция, все завертелось с новой силой. Юлю перевели в реанимацию, поставили капельницу, подключили к необходимому оборудованию, у нее везде торчали какие-то трубки. Нас с Алексеем в кабинете главврача допрашивала полиция. На лице следователя была смесь эмоций — от удивления до легкого недоверия. Единственное, что я упустила, так это свои новообретенные способности, а то меня упрячут в сумасшедший дом. После того как с нас сняли показания, нам оформили подписку о невыезде на время следственных действий и отпустили восвояси. Алексей сразу помчался к лечащему врачу, я же решила подождать его в коридоре, чтобы узнать новости о состоянии Юлии. Ее шансы на выход из комы оказались вполне благополучны, требовались долгие месяцы восстановления. Из больницы мы вышли совершенно опустошенные и молча ехали в моей машине. Наконец я решилась заговорить:

— Слушай, а что делать с девушкой у тебя дома?

— Вечером приедет скорая, следователь сказал, что ее заберут для обследования и постановки диагноза.

— Хочешь я побуду с тобой пока ее не заберут?

— Я был бы очень рад, если тебе нетрудно.

— Совсем нет. Мы вместе оказались впутаны в эту историю и выпутываться будем вместе.

— Ты из-за меня в нее попала.

— Не вини себя, я бы все равно в это ввязалась.

— Я теперь твой должник.

— О да! — усмехнулась я.

— Я серьезно. Если тебе будет нужна помощь, то я к твоим услугам. И вот еще что… Можно спросить?

— Спрашивай.

— Я так понимаю, что ты заменила Марфу, мы с ней знакомы были.

— Я знаю.

— Ты и Марфа, вы кто?

— Марфа была Хозяйкой снов, а теперь я вместо нее, так сложилось.

— То есть ты можешь гулять по чужим снам?

— Ну в общем, да, — с улыбкой ответила я.

— Круто. Ты и ко мне в сон можешь прийти?

— Могу, но, без острой необходимости, я этого делать не буду.

— Я понял, — в ответ тоже улыбаясь кивнул он.

Мы поднялись в квартиру, обстановка была напряженная — парни несли караул у входа в спальню, дверь была приоткрыта, чтобы объект охраны был в поле зрения. Я вошла в спальню, на меня воспаленными глазами смотрела изможденная девушка. Я прикрыла дверь и села в кресло.

— Ну вот все и закончилось, — произнесла я с легким вздохом.

— А что со мной?

— За тобой скоро приедут врачи, они постараются тебе помочь.

Юля тихонько засмеялась.

— Ты обещала, что я смогу спокойно поспать.

— Я помню. Вот, держи. Этот эликсир поможет тебе уснуть, кошмаров не будет, обещаю.

Девушка сжала пузырек в кулаке и произнесла напоследок:

— Оставь меня, я не хочу никого больше видеть.

Я не стала навязываться и вышла из комнаты. Я была абсолютно уверена, что пузырек уже пуст.

— Алексей, я поеду. За девушку не беспокойся, я дала ей снотворное, она долго проспит, никуда не денется.

— Спасибо тебе за все, — протянув мне руку сказал Алексей.

— Не за что, — пожав протянутую руку, ответила я.

Дома от меня ждали новостей две пары любопытных глаз. Пришлось рассказывать все с большими подробностями. Афанасий Кузьмич только удивлялся, как нам только не страшно было. Мирон очень гордился своей причастностью к освобождению Юлии и все твердил, что без его настоек вряд ли все прошло гладко.

— Мирон, хватит задаваться, а то лишу сладкого, — пожурила я его.

— А я что? Я ничего. Я только говорю, что все молодцы, — немного испугавшись, стал оправдываться мой помощник.

— Давайте укладываться, сегодня был тяжелый день, — сказала я своим друзьям, глядя на часы — они уверенно показывали полночь.

— Да, засиделись мы, — протянул домовой, — пора на боковую.

Он исчез под раковиной. Мы тоже стали укладываться. Уснула я быстро, ночь прошла без происшествий и утро встретило меня ярким солнечным светом и июльским теплом. Мирон еще спал, свернувшись калачиком в кресле, я сварила кофе и устроилась как обычно на подоконнике. Не успела я насладиться моментом как раздался телефонный звонок. Кому это я спозаранку понадобилась, подумала я, ища этот источник раздражения? Ого! Верховной ведьме не спится, позвоночником чуя неприятности. Что еще можно ожидать от этой особы?

Глава 3

— Доброе утро, Руфина Львовна. Не ожидала от вас столь раннего звонка.

— Это почему это? — вместо приветствия услышала я в трубке.

— Ну как, вы же — ночная птица.

— Не пори чушь, я по делу. Не забыла еще про свой долг?

— Я про свои долги помню, — ответила я со всей серьезностью. — И если пришло время его вернуть, то я к вашим услугам.

— Вот и славно. Жду тебя у себя в офисе.

— Вы так рано уже на рабочем посту? — съязвила я.

— Давай без банальностей, — коротко бросила ведьма и в трубке послышались короткие гудки.

Делать нечего, надо ехать. Минут через сорок я уже припарковалась у знакомого бизнес-центра, меня без промедления пропустили через все посты и вот передо мной любезно распахнулись двери рекламного агентства "Лунный свет". На ресепшене никого не было, кругом стояла гробовая тишина. Еще бы, подумала я, времени-то всего семь утра — молодые ведьмы еще, наверное, потягиваются в своих кроватках после ночных гуляний. Тут в дверях показалась хозяйка всего этого великолепия.

— Проходи, чего застыла?

— Странно просто видеть вас здесь совершенно одну.

— Ничего странного, я люблю рано приезжать, пока еще никого нет — одиночество помогает правильно настроится на рабочий лад.

— Понятно, — ответила я, проходя в кабинет Верховной ведьмы. — Так зачем я вам понадобилась?

— Мне нужно, чтобы ты вернула из комы одну девочку, — усаживаясь в свое дорогое кресло, произнесла Руфина Львовна.

— А вам самой разве это не под силу? — удивляясь спросила я.

— Конечно нет. Это не моя сфера деятельности, — с легким раздражением услышала я в ответ.

— Я могу узнать подробности?

— Что тебя интересует?

— Меня интересует имя объекта и желательно иметь какую-нибудь вещь, ему принадлежащую.

Я уже поняла, что вещь владельца несет очень много ценной информации и не дает мне заблудиться в его сне, а ведет прямо к нему.

— Девочку зовут Ульяна. А из вещей… На вот, чертогон, — сказала ведьма, и с пренебрежением кинула на стол золотую цепочку с крестиком.

Надо же, неприятен ей лик Христа, подумала я, беря в руки этот оберег христиан.

В руке я почувствовала уже знакомую пульсацию — жива, но на грани, пульсация очень слабая, еле ощутимая. Интересно, зачем ведьме эта девочка? Что она скрывает? Но спрашивать об этом не стоит, решила я. Вместо этого задала вопрос, интересующий меня пока больше всего:

— Если я смогу вернуть ее, мой долг будет погашен перед вами?

— Погашен. Утверждаю это точно и призываю в свидетели солнце мертвых.

— Услышано, — сказала я, вставая с кресла. — Как будут новости, позвоню.

— Вот и славно.

Выходя из кабинета ведьмы, я натолкнулась на стайку молодых сотрудниц, они что-то весело обсуждали, но, увидев меня, застыли как вкопанные. Ведьмы — все как одна, посмотрев на них, поняла я. Полавировав между ними, я молча, не оглядываясь прошла к лифтам, спиной чувствуя на себе удивленные взгляды.

Домой я ехала в глубокой задумчивости. Что же это за ребенок, что сама Верховная ведьма печется о ее здоровье? И не просто здоровье — о ее жизни. Тут нужно все грамотно сделать, дабы не угодить еще в одну ловушку.

— Мирон, нам с тобой предстоит нелегкая задача, — сказала я своему помощнику, едва переступив порог своего дома.

— Какая? — с готовностью спросил Мирон.

— Необходимо вернуть долг Верховной ведьме.

— Да-а, тут не отвертеться, — почесывая голову протяжно проговорил мой друг.

— Вот, все, что мне дали, — протянула я крестик на ладони и рассказала нашу задачу.

Мы немного подумали о нашей стратегии и начали готовиться.

— Ну что, пойдем что ли? — спросила я Мирона.

Он ничего не ответил, только кивнул и протянул мне настой. Я приняла из его лапок чашку, выпила ее содержимое до дна и легла на кровать, крепко зажав в кулаке крестик девочки.

По началу все было как обычно — мост и мы с Мироном перед ним. Перейдя на ту сторону, крестик в моем кулаке усилил пульсацию, чуя свою владелицу. Мы прибавили шагу. Сон Ульяны был ровный, спокойный. Мирон периодически забегал вперед, сканируя пространство на опасность. Наш путь пролегал через дворы, детские площадки, кругом было полно народа, но нас никто не замечал, а мы все шли и шли, ведомые крестиком в моей руке. Так мы вышли к границе города и пошли к реке, вдалеке я увидела девочку, сидящую перед мостом, играющую с камешками. Это была она — Ульяна. Вот и первая странность — еще один мост был перекинут через реку, а на той стороне на троне сидела очень красивая молодая женщина с длинными черными волосами, ее темные глаза смотрели прямо на меня. Глаза Мирона увеличились, он мелко задрожал и спрятался за мою спину. Тут женщина засмеялась:

— Что, страшно тебе?

Мирон ничего не ответил, только втянул голову в плечи.

— Что тут происходит? — спросила я.

— А ты, Хозяюшка не бойся, я тебя не трону. Иди ко мне, пообщаемся.

Тут передо мной появился еще один мост.

— Прежде, чем я перейду к вам, скажите, кто вы?

— Я — Мара, богиня смерти. Тебе меня нечего бояться, пока.

Я осторожно ступила на мост.

— Мирон, оставайся здесь.

Он кивнул и пододвинулся поближе к девочке, а я пошла на ту сторону моста.

— Ну вот и славно, познакомимся поближе, — обратилась ко мне богиня. — Уж не за Ульянкой ли ты пришла?

— За ней. А вы что здесь делаете?

— Ее жду. Ей недолго осталось, видишь, ее мост ко мне уже совсем крепкий стал. Думаю, что сегодняшняя ночь будет ее последней ночью среди живых.

— Я со всем уважение отношусь ко всем богам, но сегодня эта девочка пойдет со мной, — как можно увереннее произнесла я.

— С чего бы это? — улыбаясь, произнесла Мара.

Я решила, что правду скрывать смысла нет и решила все сказать, как есть:

— Все дело в том, что за мной числится долг перед Верховной ведьмой, и чтобы отдать его, я должна вернуть эту девочку из лабиринтов сна.

— Ну так это твой долг, а не мой. Этой девочке не суждено больше жить, так что придется тебе долг другим способом возвращать.

— По-другому долг не спишут, так что Ульяна пойдет со мной. А вы себе другую жертву подыщите.

— Ты что мне указывать собралась? — сдвинув брови, возмутилась богиня.

— Нет, разве я могу? Я просто пытаюсь договориться.

— Договориться? А не боишься, что после таких договоренностей твой долг еще больше будет?

— Боюсь, но рассчитываю на ваше великодушие.

— Так значит, Руфина сама побоялась со мной договориться — тебя подослала.

— Вы с ней знакомы?

— Еще бы! А она тебе не сказала, что это за девочка, за которой ты пришла?

— Нет, не сказала.

Тут смех богини стал еще громче.

— Ну надо же, — сквозь смех произнесла она. — А хочешь я скажу тебе?

— Хочу.

— Эта девчонка — последняя из рода Верховной ведьмы. И если она умрет, а она умрет, то роду Руфины конец. И придется передавать свои способности куда-нибудь на сторону, когда ее пора придет за кромку уходить.

— Ульяна — внучка Руфины?

— Именно так. Она думала, что обманет судьбу, да не тут-то было! Богов обмануть невозможно! Сейчас она это поняла, вот тебя и послала ко мне — сторговаться. Ну что ж, раз Руфина тебя послала, то и решать тебе придется.

— Решать что?

— Судьбу. Руфины и Ульяны.

— Но я не богиня.

— А вот побудь на моем месте. Значит так, по судьбе Ульяна должна умереть, но я могу отпустить ее с тобой, но с одним условием.

— С каким?

— А вот с каким. Отпущу Ульянку с тобой, долго она жить будет и счастлива будет. Все у нее будет получаться, любые желания исполнятся, мужчин с ума сводить будет, деньги рекой к ней потекут. Но условие мое такое — когда ей шестнадцать исполнится, Руфина должна будет поставить мне ее на службу и выбор за тобой здесь и сейчас — жить Ульянке долго и счастливо, но ведьмой или умереть сегодня ночью, но простым человеком. Ну так я слушаю твой выбор, — положив руки на резные подлокотники и повысив голос, спросила меня Мара. Она не торопила меня с ответом, а терпеливо ждала, впившись в меня своим колючим взглядом.

— Мне кажется, что выбор должна делать Руфина.

— Как у вас, у людей, говорят? Когда кажется — креститься надо. Повторять не буду, либо ты принимаешь мои условия, либо Ульяна остается со мной.

Видимо я вляпалась очередной раз и выбор все же предстоит сделать.

— Хорошо. Выбор мой таков — Ульяна идет со мной.

— Я почему-то не сомневалась, — с легкой улыбкой на губах, произнесла Мара. — Да-а, что делает с людьми молодая кровь… Марфа бы такой выбор не сделала.

— Ну так Марфа уже за кромкой, а я еще повоюю.

— Ты мне нравишься. Приходи ко мне в гости почаще, поболтаем по-девичьи, может, я тебе пару секретов разболтаю, — заговорщически проговорила богиня.

— Мне бы сначала с долгами разобраться, а потом по гостям ходить.

— Хочешь и с этим помогу?

— Нет, спасибо. Мои долги — это мои долги. Но вам благодарна за предложение.

— Долги твои для меня сущая мелочь, а вот секретами кой-какими могу поделиться.

— За услугу, скорее всего?

— Ну а как же. Тут все как у всех, ты — мне, я — тебе.

— Я, пожалуй, откажусь, во избежание дальнейших неприятностей.

— Ты не спеши отказываться. Прими от меня подарок — этот клубок будет всегда при тебе в царстве Морфея и в любом сне укажет тебе путь ко мне. А в качестве аванса презентую тебе способность перемещать предметы между явью и навью, как у твоего служки, что дрожит как осиновый лист на том берегу. Марфа такого не умела. Так что, приходи, буду рада тебя видеть.

Тут Мара хлопнула в ладоши и мост перед Ульяной растаял, словно его и не было никогда, и сама Мара тоже исчезла. Я решила не мешкать и поспешила вернуться на другую сторону своего моста, пока и он не исчез.

— Ох, Хозяюшка, страх-то какой! Я прямо в себя прийти не могу, — схватившись за голову, заикаясь проговорил мой помощник.

— Все закончилось, Мирон, возвращаемся.

Я подошла к Ульяне и взяла ее за руку. Девочка как будто очнулась ото сна, оставила свои камушки и протянула мне свою тоненькую ручонку. В ее больших зеленых глазах было абсолютное понимание происходящего. Бедный ребенок — я только что решила ее судьбу. Теперь она станет ведьмой и это совершенно точно. Не сможет Руфина ничего изменить, но у нее есть несколько лет, может она и придумает чего. Дальнейших приключений не последовало, и мы благополучно вернулись в явь, мы с Мироном к себе, а Ульяна очнулась в больнице — в этом я была уверена.

— Мирон, где мой телефон? — спросила я.

Но Мирона нигде не было, я только услышала грохот посуды с кухни. Он прибежал, чуть не споткнулся в дверях спальни, неся в своих лапках драгоценный напиток для меня.

— Мирон, телефон мой не видел? Не могу найти, — повторила я свой вопрос, принимая чашку с напитком.

— Сейчас найду, я его видел на кухне.

И снова умчался. Его тревожность немного насторожила меня, неужели он так испугался богиню смерти? Через минуту он уже протягивал мне смартфон.

— Мирон, что случилось?

— Ой, Хозяюшка, никак не могу отойти от этого ужаса. Как ты только с ней общалась? Я думал, что она нас укокошит прямо там.

— С чего бы ей нас укокошивать?

— Так кто ж ее знает, это ж богиня смерти! С ней лучше не встречаться до поры до времени.

— Она же сказала, что нас не тронет.

— А если обманет?

— Мирон, у тебя паранойя, — набирая номер Верховной ведьмы, сказала я.

Трубку сняли с первого же гудка:

— Слушаю, — услышала я знакомый низкий с хрипотцой голос.

— Руфина Львовна, нам бы встретится. И не у вас, а то я в ваш офис уже как на работу хожу, — безапелляционно произнесла я.

— Хорошо. Я скину тебе адрес на телефон, там нас никто не побеспокоит. Буду через пятнадцать минут.

Телефон пропищал полученной смс. Надо же, они с Аркадием Львовичем любят одни заведения, увидев адрес кафе, где я встречалась с коллекционером.

— Мирон, ты давай, приходи в себя, я скоро буду, — постаралась я успокоить его, выдав большую шоколадку.

Войдя в кафе, хостес сказал, что меня уже ожидают и проводил меня в отдельный кабинет, скрытый от посторонних глаз. Как быстро Верховная ведьма оказалась на месте — от ее офиса до этого места не менее двадцати минут езды без пробок, а дороги сегодня загружены. Телепортируется она что ли?

Руфина Львовна выглядела, как обычно, со всей присущей ей строгостью во внешнем виде. Вот как ей удается всегда выглядеть с иголочки? И это в ее-то возрасте! Я в свои двадцать восемь выгляжу как лахудра — причесаться толком не успеваю, а тут все при полном параде, даже завидую.

— Докладывай, — коротко бросила ведьма.

— Вежливость, я смотрю, не ваш конек, Руфина Львовна, — съязвила я, усаживаясь напротив нее.

— А ты не туда смотришь. Что по нашему делу?

— Девочка вышла из комы, долг закрыт, и я требую подтверждения.

Руфина Львовна достала из дизайнерской сумочки смартфон и набрала чей-то номер. Она долго слушала, потом просто отключилась и уставилась на меня своим ледяным взглядом.

— Я хочу знать подробности, — произнесла она после продолжительной паузы.

— Я расскажу вам подробности, но сначала хочу, чтобы вы закрыли мой долг, ведь Ульяна в сознании. Я права?

— Да, она в сознании, но что-то не дает мне покоя.

— Я жду, Руфина Львовна, постукивая ноготочком по столу, потребовала я.

— Ладно, черт с тобой. Долг закрыт полностью, претензий не имею.

— Так-то лучше, — выдохнула я.

— Если что не так, я с тебя с живой шкуру спущу, — прорычала ведьма сквозь зубы.

— Не спустите, Руфина Львовна, ой, не спустите.

— Говори, что пошло не так, я ведь чувствую, что не так все просто было.

— Вы правы, как всегда. Пришла я за Ульяной, а наткнулась на одну очень неприятную особу, и пришлось мне делать выбор, который должны были сделать вы.

— Мара?

— Вы очень проницательны. Если вы знали все с самого начала, почему мне всего не сказали?

— Ты бы не пошла.

— Откуда вы знаете? Не нужно всех судить по себе. Если бы вы были до конца со мной откровенны, мы бы смогли какую-нибудь стратегию разработать, ведь я все-равно у вас на крючке была.

— Какая стратегия с богиней смерти! Что ты понимаешь, девчонка!

— Сегодня побольше, чем вчера.

— Что у тебя Мара потребовала?

— Она не требовала, она условие поставила.

— Выполнимое хоть?

— Вполне. Она отдала мне вашу внучку с условием, что как только ей шестнадцать лет исполнится, вы ее на службу Маре поставите.

— Что?! И ты согласилась?

Ведьме стало нехорошо, она дрожащими руками налила себе коньяка и залпом осушила бокал. Я первый раз видела, чтобы она теряла самообладание. Но длилось это недолго — коньяк быстро привел ее в чувство, взгляд прояснился и стал еще колючее. Она налила еще коньяка себе и в мой бокал.

— Давай дальше.

— А дальше я бы вас хотела послушать — Аркадий Львович говорил, что потомков у вас не осталось. Сын Ольги Воротниковой умер при рождении, а у ее сестер детей не было, — констатировала я, сделав приличный глоток для смелости.

— Аркашка не знает ничего.

— Расскажете?

Ведьма позвала официанта и велела принести еще бутылку коньяка, достала сигареты и закурила, предложив мне. Официант оказался на редкость расторопным и перед нами предстала новая бутылка отличного выдержанного напитка. Ведьма продолжила свой рассказ:

— Роды у Ольги сложные были — возраст знаешь ли. Это не шутка — первенца в сорок с лишним рожать. Но вместе с ней рожала еще одна дурочка, у той уже четверо было, за пятым пришла, но тоже что-то пошло не так — умер у нее ребеночек. Я ведь за Ольгой все это время приглядывала. Понимала, что это последняя ниточка нашего рода, ну не могла я все пустить на самотек, поэтому решение пришло мгновенно — поменяла я детей. Хотела, чтоб мальчишка рос в полноценной обычной семье, исправить судьбу своего рода хотела, да видать невозможно это. Нагрешили мы с Аркашей на несколько веков вперед. Я ему ничего не сказала — пусть живет в святом неведении, а то если бы еще он вмешался, пацан точно не выжил бы, а так… Рос он в благополучной семье, образование хорошее получил, наукой занимался, женился, детки пошли, мне казалось, что все, вот оно! Обманула я всех богов! Да не тут-то было — Мара свое возьмет.

— А кто такая Мара?

— А ты что ж, не поняла что ли? — искренне удивилась ведьма.

— Ну то, что она — богиня смерти я знаю, но больше ничего.

— А большего и знать не надо, этим все и сказано. Мара из древних богов, о которых все забыли. Грешки у всех есть, вот и ее упекли поглубже, но это не значит, что этих богов нет. Сидят они в отведенных им местах и ждут своего часа. Вот и мне настал час с ней столкнуться.

— А почему вы о ней знаете, а другие нет?

— Так им понедельников-то сколько?! — рассмеялась ведьма. — Вот возьми моих девчонок в офисе — когда они ведьмами-то стали? Буквально вчера. Развлекаются пока, возможности свои испытывают на парнях да соперницах своих. Что у них на уме-то — так, пакости мелкие, а вот таких, как я, исконных, уже почти не осталось. Разве что в глубинке, подальше от людей. Я с такими же исконными только с двумя и знакома, вот мы втроем Мару и помним, почитаем ее в своих ритуалах. А как иначе? Древних богов забывать нельзя. И тебе не советую. Давай, выпьем за них, — сказала Руфина Львовна, поднимая бокал.

— Руфина Львовна, а это ваше настоящее имя? — решила поинтересоваться я.

— Нет, конечно. Я своего настоящего имени уж и сама не помню, да и не стоит его вспоминать, ни к чему, — махнула она рукой с крупным перстнем на указательном пальце.

— А почему тогда у вас с Аркадием одинаковое отчество? — не унималась я.

— Нам с Аркашей исчезнуть надо было, он какого-то дельца нашел — документы нам новые сделать. Всем сам занимался, я не вмешивалась, мне вообще все равно было, был бы новый паспорт, и все. Так и получилось.

— А вы замужем были?

— Как не быть — была! Каждой девушке хочется замужем побывать. Первый раз меня сосватали в шестнадцать лет, да жених мне не по нраву пришелся — старым он мне казался, тридцать годков ему было. Сопротивлялась я как могла, но отец мой непреклонен был. Сказал, что пойду замуж и перечить отцу не смею, вот тут-то я и решилась в первый раз применить свои способности. Зла я была сильно, зелье, что надо получилось. Отправила я своего жениха к праотцам, облегчение испытала невероятное, а ведь человека умертвила. Все вокруг поохали, да и забыли — люди тогда часто умирали, антибиотиков еще не было. Через два года снова сваты пожаловали, а жених-то старее прежнего, аж сорок лет ему стукнуло, вдовец был, но детей не нажил, богат был, как сам черт. Травить опасно было — заподозрили бы меня. Стала я думать, что мне со всем этим делать, да и решила не противиться отцу. Денег на свадьбу отец не пожалел — платье вручную десять белошвеек шило из кружева да с жемчугами, приданое богатое за меня дал, гуляли несколько дней. Жениха я конечно опоила, чтоб не помнил о брачной ночи ничего, а ничего и не было. Проспал он тогда без памяти три дня, а у меня тогда зазноба была — парень ясноглазый, молодой, но беден был, прямо, как в сказке. Вот с ним я и ночевала эти три ночи. Думала, что лучше я ему достанусь вся целиком, чем этому черту старому. Погоревала я о своей судьбе, да делать нечего — надо было к мужу возвращаться. Жених мой бежать уговаривал, я обещала придумать что-нибудь и пока затаиться. Вернулась я, муж мой, как и должно было, ничего не помнил, но не расстроился, сказал, что у нас вся жизнь впереди. Не знал он, что на ведьме женился, и подумать не мог, что дни его уже сочтены. Прошел медовый месяц, горше которого в моей жизни не было и тут на мое счастье Аркашка объявился. Да не простой он уже был, а такой, каким ты его знаешь, только моложе. Вот мы с ним и убежали в Россию. Мужа своего я лихоманкам отдала — они его с ума и свели, а через год я вдовой стала. На том мои замужества и закончились, а детей мне Бог не дал, в наказание, видимо.

— А как же жених ваш?

— А никак. Спустя два месяца слухи до меня дошли, что отец его женить задумал и что дело это решенное. Невеста сосватана, дело за свадьбой, а он отцу наперекор не пошел — слабым оказался. Поплакала я, да и плюнула, решила, что такой он мне не нужен. Могла бы какую-нибудь напасть наслать, да своих забот было много, а там и забылось все.

— А у вашего брата какая сфера деятельности, если можно так сказать? — снова проявила я любопытство.

— Хм, — усмехнулась ведьма. — Насмешила — сфера деятельности.

Руфина Львовна снова наполнила наши опустевшие бокалы и закурила новую сигарету.

— Аркаша — коллекционер в прямом смысле этого слова, но есть одна заковыка. Провидение подарило ему очень долгую жизнь в обмен на те коллекции, что он собирает. Когда коллекция собрана, он должен явить ее миру, а если припрячет, то расплачивается за это своей жизнью.

— Как это? — вытаращила я удивленные глаза.

— Так это. Он же не просто фантики от конфет собирает, а настоящие произведения искусства, и о них должно стать известно миру, а братец мой жаден бывает до безобразия, вот и выглядит старикашкой, а мог бы быть молодцем из сказки. Исключением только являются семейные драгоценности. Помнишь, наверное, шкатулку, которую помогла ему достать?

— Забудешь такое.

— То-то же.

Так мы с Верховной ведьмой и усидели бутылку коньяка. Она-то бодрячком была, а вот я чувствовала, что провалы в памяти мне почти обеспечены. То ли ее алкоголь не берет, живя столько лет на свете, то ли без колдовства не обошлось. Склоняюсь ко второму варианту. Когда мы вышли из кафе, на летнем небе уже появилась луна — безмолвный свидетель сделок детей ночи. Руфина Львовна назвала водителю мой адрес, и он помчал нас по ночному городу в направлении моего дома. Через несколько минут он затормозил у моего подъезда и любезно открыл мне дверь автомобиля. У меня все кружилось перед глазами, а вслед я услышала голос ведьмы:

— Если захочешь продолжить работать в сфере рекламы — мое предложение в силе, должность моего заместителя вакантна.

— Спасибо, — все, что могла выговорить тогда.

Глава 4

— Да, Хозяюшка, с кем это ты так нарезалась? — поинтересовался домовой.

— Ой, Афанасий Кузьмич, не спрашивай.

— А это тебе расплата. Сильно головушка-то болит?

— Не то слово. Мирон, может, есть у тебя травки какие заговоренные?

— Что-то было, сейчас посмотрю.

— Зря, Мирошка. Головная боль — это наказание божье, иначе спились бы все подчистую.

— Не лютуй, Афанасий Кузьмич, не могла я отказаться.

— Ишь ты, это кто ж такой чести удостоился? — подбоченившись спросил домовой.

— Верховная ведьма, — простонала я от боли.

— Фьють, — присвистнул Афанасий Кузьмич. — Это давно ли ты стала дружбу с такими особами водить?

— Долги отдавала, Афанасий Кузьмич.

— Отдала хоть?

— Отдала, — выдохнула я, увидев в дверях Мирона с чашкой живительного настоя.

Через пару минут настой начал действовать и мне полегчало. Весь день я провела в постели, а к вечеру у меня проснулся просто волчий аппетит.

— Мирон, может, пиццу закажем, а? — спросила я с легкой надеждой.

— Пиццу? Можно, — кивнул мой друг.

Сказано — сделано. Через полчаса раздалась трель дверного звонка — привезли. Мне казалось, что я не ела вечность, пицца была вкусная, горячая, Мирон и Афанасий Кузьмич тоже уплетали за обе щеки.

— Пантелеймон Гаврилович не стал бы такое есть, — проговорил с набитым ртом Мирон.

— Цивилизация, — задумчиво произнес домовой.

— Как бы то ни было, а готовить я сегодня не в состоянии, так что, да здравствуют эти блага цивилизации! — резюмировала я.

Давно у меня подобного состояния не было, и ведь знала, что так будет, а сделать все равно ничего не смогла бы. Чувствую, что мне необходима передышка. Долг отдан — можно в деревню. Как там Пантелеймон Гаврилович с бабкой Агафьей поживают?Надеюсь, что ничего не случилось.

— Мирон, что ты думаешь насчет поездки в деревню?

— А что тут думать — летом в деревне хорошо.

— Ну тогда собирайся.

— Я всегда готов, все мое при мне.

Я же, в отличие от Мирона, решила подготовиться более основательно. Съездила в супермаркет за продуктами, купила гостинцы для Агафьи и местного домового. Рано утром мы тронулись в путь. На дворе стоял конец июля — самая жаркая пора, я была рада вырваться из душного города, тем более, что меня ничего здесь не держит. С работой пока покончено, долг Верховной ведьме отдан, чему я несказанно рада. На душе было спокойно и легко. Мирон всю дорогу болтал о какой-то чепухе, я слушала его вполуха, мечтая о чем-то своем. К обеду были на месте. Деревня встретила нас тишиной, которую нарушал только стрекот кузнечиков и жужжание пчел. Летнее марево манило к воде, к прохладе. Выйдя из машины, я сладко потянулась — спина немного затекла, все-таки полдня за рулем. Мирон вприпрыжку побежал в дом, я же не спеша открыла багажник и стала выгружать вещи. Тут из окна показался Пантелеймон Гаврилович с улыбкой до ушей — рад нас видеть на этот раз домовой. Хороший он у меня, хозяйственный. Все у него правильно, все по полочкам, обо всем он в курсе. Казалось, что нет ничего, о чем бы он не знал в своем хозяйстве. Мне оставалось только завидовать, поскольку я сама постоянно ищу свои вещи по квартире. Мне кажется, что Афанасий Кузьмич и то больше про нахождение моих вещей знает, не то, что я. Даже неудобно как-то, но поделать с собой ничего не могу. Дверь дома радушно распахнулась:

— Здравствуй, Хозяюшка! Проходи, гостям всегда рады! Мирошка, а ну давай чайник ставь для Хозяйки! — шугнул Мирона домовой.

— А я тоже гость! — хорохорился мой помощник.

— Какой ты гость! Жаль половики чистые, а то б заставил сейчас трясти!

Мирон испугался своей участи и поспешил выполнить поручение домового. Я с улыбкой наблюдала за этой суетой.

— Пантелеймон Гаврилович, ну как ты тут поживаешь? Держи гостинцы из города.

— Ух ты! Гостинцы! Вот спасибо! А мы тут хорошо поживаем, у нас в Полозово все спокойно, не то, что в Большом Логе.

— А что в Большом Логе случилось?

— Ой, тьфу-тьфу, — поплевал домовой через левое плечо. — Не дай бог такому случиться.

— Расскажешь?

— Сначала гостей нужно накормить, напоить…

— Ты еще скажи, что в баньке попарить.

— А что? И в баньке можно. У нас-то бани нет, но у Агафьи баня хороша, она с удовольствием ее для тебя истопит.

— Ладно, я пошутила. Баньку попозже посетим.

От радости встречи мы закатили пир на весь мир. Пантелеймон Гаврилович был очень доволен оказанным ему вниманием и всячески за мной ухаживал — то варенье подвинет поближе, то чаю подольет в чашку.

— Ну рассказывай уже, Пантелеймон Гаврилович, не терпится узнать, что же в Большом Логе произошло.

Домовой прямо с лица спал, глубоко вздохнул и отодвинул чашку с чаем.

— А чего тут скажешь. Мужики там вешаться начали. За последний месяц уже четвертый — это считай по мужику в неделю. Этак дальше пойдет — вся деревня вымрет.

— А почему это происходит?

— Разные мысли есть. Старухи про проклятие какое говорят, а молодежь говорит, что пьянка виновата — все мужики с пьяных глаз в петлю полезли.

— Но ведь раньше такого не было?

— Так часто нет, не было. За все время может раза два кто и вешался, а чтоб так часто… Нет, не припомню.

— А Агафья что говорит?

— А что Агафья? Она — знахарка. К ней бабы конечно приходили посоветоваться, но она сказала, что тут ведьма нужна, так как неспроста это происходит, а ведьму-то где взять? Разве к Оксанке с Маринкой обратиться, так бабы их пуще огня боятся.

— Вот так дела. А может, я чем смогу помочь?

— Может и сможешь. Ты к Агафье сходи, она дельный совет даст.

Так я и сделала. Собрала гостинцы, что для нее из города привезла и пошла к Агафье. У калитки меня встретил Пират — верный четвероногий охранник. Увидев меня, он приветливо завилял хвостом, за что получил от меня угощение. Из окна выглянула хозяйка.

— Баба Агафья, это я — Светлана.

Она радостно помахала мне и поспешила открыть дверь.

— А я думаю, кого это Пират тут привечает. Обычно он зальется лаем, не остановишь. Ты к нам на побывку что ли?

— Да, в городе жара стоит, вот я и решила, что в деревне сейчас лучше, да и домового проведать надо.

— Это ты молодец. Давай, проходи в дом, а то и в самом деле — жарища.

У Агафьи в доме все было по-прежнему, с тех пор как я у нее была в прошлый раз. Гостинцы она приняла с радостью, начала меня потчевать окрошкой. Я конечно была уже сыта, да отказываться было неудобно. А окрошка очень вкусная была.

— Баба Агафья, а можно вас кое о чем спросить?

— Спрашивай, я уж вижу, что тебе не терпится что-то узнать, — усмехнулась Агафья.

— Мне тут домовой мой поведал о неприятностях в Большом Логе.

— Это про мужиков что ли повешенных?

— О них.

— Да, есть такая проблема, но как ее решить пока не знает никто.

— А вы что думаете?

— Думаю, что правы старики — проклятием там попахивает. Старая история.

— Расскажете?

— Расскажу. Пойдем на воздух — в тенечке посидим.

— А пойдемте к нам. Я на веранде стол накрою, самовар Пантелеймон Гаврилович поставит.

— Ну пойдем.

На веранде тут же был установлен стол, накрытый красивой льняной скатертью — домовой достал из своих закромов, видать Марфы. Самовар уютно пыхтел, по саду летали пчелы и бабочки. Вместо заварки Пантелеймон Гаврилович собрал смородиновый и малиновый лист, добавил немного мяты и мелисы — чай получился отменный. Мирон фыркал от удовольствия, Агафья посмеивалась, глядя на него. После двух бокалов чая Агафья начала свой рассказ.

— Раньше Большой Лог большой деревней был, богатой, места там красивые. Решил там поселиться купец один, Фрол Захарьев, видала, наверное, большой дом на пригорке?

— Видела, — подтвердила я.

— Вот с этим домом и связана одна нехорошая история. Началась она еще до революции. В больших-то городах уже неспокойно было, а в деревнях тихо, вот и потянулись люди в такие места, кто добро свое спасать, кто семьи. Приехал этот купец в Большой Лог, на постой встал к мельнику Архипу Зотову и начал выбирать место для строительства дома. Сразу ему понравилось это место на пригорке, стройка началась незамедлительно, рабочих из города нанял, жили они при стройке, пока лето было, а зимой на постой просились. У мельника того дочка была, красавица Настасья, она-то и приглянулась Фролу. Решил он незамедлительно посвататься, сам Фрол вдовец был, сыновья взрослые, у них свои семьи. А чего ему здоровому мужику бобылем жить? Но отказала ему Настасья, так как жених у нее был, небогатый парень, но работящий из местных. Все у них ладно было, а тут Фрол. Уперся он рогом, хочу Настасью в жены и все тут, мельник только руками развел — не буду, говорит, неволить единственную любимую дочь. Фрол отказов не принимал — суровый мужик был. Все-равно будет по-моему, — пригрозил он Настасье. — Или моей будешь, или ничьей. Архип уж как только не уговаривал дочь свою, а Настасья припугнула отца, что если выдаст ее за Фрола, то она повесится, он и отступился. Потом Фрола стал уговаривать, даже откупиться пробовал, но тот тоже на своем стоял.

— Да у вас тут мексиканские страсти бушевали, — удивлялась я истории Агафьи.

— А что же мы хуже мексиканцев что ли? — возмутился Пантелеймон Гаврилович, потягивая чай из блюдца.

— А что дальше было? — проявил интерес Мирон.

— А ничего хорошего. Дом рос на глазах, Настасья замуж за Фрола идти отказывалась. А в один день пропала она, как в воду канула. Уж и лес прочесали всей деревней и в речку ныряли — нигде ее не было. Архип к Фролу с вилами пошел — худое задумал, насилу их разняли. А Настасью так и не нашли. Погоревали родители, да что тут поделаешь-то? Фрол дом свой достроил, а через год женился на дочери местного печника, Матрена красавицей не была, но зато не строптива и хозяйственна. Жили они богато, но Матрена Фролом часто бита бывала, но что тут скажешь — бьет, значит любит, так и мыкались. А Фрол как выпьет, в зверя превращался и часто Матрену Настасьей величал. Детей им бог не дал — из-за того, что Фрол рукоприкладством занимался, у Матрены выкидыш за выкидышем были. А через десять лет он опять овдовел, у Матрены срок большой был, а пьяный Фрол ее с лестницы спустил, умирала она тяжело, а через три дня преставилась. Сам Фрол в запой страшный ушел, да через месяц и нашли его повешенным в собственном сарае, видать, черти забрали.

— А как же Настасья? Так и не нашлась? — ужаснулась я.

— Куда там. Правда позже вскрылась.

— Какая? — вытаращив глаза, прошептал Мирон.

Как-то раз в городе ярмарка была, мужики местные подались туда товары свои продать. Удачно все продали, да и решили выпить немного в местном трактире, отметить удачную торговлю. Сидят, выпивают, общаются, а за соседним столом увидели рабочего, который дом купцу Захарьеву строил в Большом Логе. Он уж в сильном подпитии был и рассказал мужикам историю про то, как они этот дом строили. Дом хороший получился, на века, и стоять ему вечно, потому как охраняет его невинная жертва. В один день Фрол, будучи пьян, приволок на стройку девицу местную, она, знамо дело, сопротивлялась как могла, да куда там, с Фролом-то справиться! Все спрашивал ее пойдет ли она за него замуж, а она сказала, что лучше умрет, чем под венец с ним пойдет. Ну он и сказал ей, что будь, мол, по-твоему, ударил ее наотмашь так, что девка сознание потеряла, притащил ее нам и велел замуровать в стену живьем. Мы думали, что он шутит так нехорошо, но это оказалась не шутка и сам начал ее кирпичами закладывать. К утру все кончено было. Фрол нас в город отпустил на несколько дней, чтоб мы, наверное, не разболтали чего, а когда вернулись, продолжили строительство. Мужики наши аж протрезвели от услышанного, скрутили этого болтуна и с собой в Большой Лог повезли. Он отпираться не стал, как протрезвел, все подтвердил и сказал, что укажет место, где девицу замуровали. Но проверить наверняка не получилось — в доме тогда старший сын Захарьева жил и рушить дом не дал. Местные напирать особо не стали, так как Фрола в живых не было, да и родителей Настасьи тоже — мать еще тогда удар хватил, а отец из деревни уехал, да сгинул где-то. А дом с тех пор проклятым считают.

— А почему тогда только сейчас мужики вешаться стали? — поинтересовалась я.

— Так кто ж его знает? Может потому, что внуки Фрола в город уехали и дом брошенный остался, а недавно вот объявились родственники. Дом отремонтировали и месяц назад свадьбу там сыграли, шумную да веселую. А через неделю жених и повесился в том же сарае, где его прадед Фрол. А там и другие смерти подоспели, вот люди и судачат, вспоминая старую историю.

— Что же теперь с этим делать?

— Тут без ведьмы не обойтись — проклятие снимать надо, а Настасью из стены доставать необходимо да захоронить по-христиански, чтобы батюшка сорок служб отстоял вместе со всей деревней, может, что и выйдет.

— А как же вы с Марфой сумели покойника упокоить, которого Полозовы невесты к перекрестку приставили?

— Так, то была пакость мелкая от них ради наживы, а тут другое — тут старое проклятье, тут сила большая нужна, чтоб с этим справиться.

— А почему тогда вы местных жителей к Полозовым невестам отправили?

— Так они по сути тоже ведьмы, только Полозу служат, да обличье змеи принимать могут.

— А они справятся с этим проклятьем?

— Это у них узнавать нужно, но бабы их дом стороной обходят, боятся еще большую беду на себя навлечь.

— А вы к ним не обращались?

— Просила за баб, но Маринка только зубы скалит, я ведь им не соперница, а вот у тебя может получиться — Варвара-то тебе кусочек своей силы подарила, с тобой они осторожничать будут, может и не откажут. Но тут главное не продешевить, они ведь задаром ничего делать не будут.

Так за разговорами мы засиделись допоздна, на небе показались первые звезды, Пантелеймон Гаврилович не один самовар запалил. В траве затрещали цикады, зашуршала ночная живность, ночь вступала в свои законные права. Агафья пошла укладываться спать, поскольку в деревне встают рано и до жары нужно успеть кучу дел переделать. А мне не спалось — не шла из головы эта история с Захарьевым домом.

— Пантелеймон Гаврилович, а ты что думаешь обо всем этом?

— А что тут думать — права Агафья, ведьму надо искать.

— А без нее никак?

— А кто ж проклятье-то снимет? Тут ведь аккуратно надо, ведьмы знают, как его от себя отвести, а тебе такое неведомо, даже не думай, — строго предупредил домовой.

Да, проклятия мне не по зубам, но проведать этот дом уж больно интересно. С этими мыслями я и уснула и всю ночь мне снилась Настасья, которая проклинала весь свет из своей тюрьмы. Проснулась я с криком первых петухов, за окном забрезжил рассвет. Я вспомнила свой сон про Настасью и сразу вскочила с кровати.

— Мирон, просыпайся, поехали в Большой Лог.

— Зачем это? — сонно спросил он меня.

— Ты еще условия мне ставить начни! Раз говорю, значит надо!

С Мирона весь сон слетел, и он тут же начал собираться. До соседней деревни было рукой подать, через пятнадцать минут мы уже подъезжали к заброшенной старой мельнице — я решила там оставить машину, чтобы не привлекать лишнее внимание. До Захарьева дома мы пошли пешком, деревня еще спала, но совсем немного и местных жителей поднимут их повседневные дела.

Дом был окружен высоким забором, но калитка была не заперта, и мы беспрепятственно попали на проклятую территорию. Я решила обойти дом кругом, прислушиваясь к каждому шороху. Где же тебя замуровали? Я прислонила ладонь к кирпичной кладке и пошла вдоль стен. Тишина была мертвая — Настасья не отзывалась.

— Мирон, у тебя есть какие-нибудь мысли? — с надеждой спросила я своего спутника.

— Нужно вещь раздобыть, что покойнице дорога была, может она и откликнется.

— Где ж ее взять?

— А может на мельнице чего найдем?

— Это мысль, пойдем.

Мы заспешили к старой мельнице, там тоже все было тихо. Только шум реки, на которой она стоит. Было видно, что мельница давно не в ходу — цивилизация загубила этот род деятельности. Хлеб теперь привозят в деревню из районного центра, колесо остановлено и жизнь замерла навсегда в этом уголке деревни.

Мы начали поиски сами не зная чего. От этого места веяло холодом и тревогой. Мы с Мироном облазили всю мельницу, заглянули в каждый уголок — ничего, что могло бы принадлежать дочери мельника мы не нашли. Мирон гремел какими-то вещами, усердно продолжая поиски, а я вышла на улицу осмотреться, присела на лавочку.

— Потеряла чего, Хозяюшка? — услышала я вкрадчивый голос.

Я стала всматриваться под колесо мельницы, откуда донесся голос. И тут я увидела старика с зеленоватым лицом, усыпанного бородавками, в волосах и бороде которого запутался ил со дна реки.

— Здравствуйте, вы здесь хозяин?

— Теперь да, хозяин. Прежний-то сгинул.

— А вы дочку его знали?

— Настасью-то? Как не знать, красивая девка была, жаль загубили.

— Вы что-то об этом знаете? — спросила я с легкой надеждой.

— Старая история, а тебе зачем?

— Любопытно просто, — слукавила я.

— А ищешь тут что?

— Мне бы вещь какую-нибудь, что Настасье принадлежала. Может, видели что-нибудь?

— Может и видел, — интригующе проскрипел он.

— Вы можете мне помочь?

— Какой мне прок от этого?

— Благодарность местных жителей, — наивно высказалась я.

Старик не удержался от смеха. Его смех смешивался с каким-то утробным бульканьем, а в стороне я услышала еще низкий женский смех, приглядевшись, увидела горбатую женскую особь небольшого роста с всклокоченными волосами. Она сидела на коряге чуть поодаль от старика, сливаясь с ландшафтом, и вычесывала свою косматую свалявшуюся гриву небольшим костяным гребнем. Под заливистый смех этой небольшой кампании на берегу появился Мирон, было видно, что он расстроен из-за того, что ничего не нашел.

— И твой лохматик тут, — подала голос женская фигура.

— Это не лохматик, а мой помощник, — возмутилась я.

Смех стал еще громче.

— Да кто он без тебя! Так, ноль без палочки, — не унимался старик.

— Я бы попросила не оскорблять его!

— Тьфу на тебя, — сказал старик и скрылся в водной глади.

— А ты чего сидишь и не идешь вслед за ним? — негодовала от подобного невежества, обращаясь к речной жительнице.

— Уйти всегда успею, а видеть таких дурочек редкая возможность бывает.

Моя собеседница переместилась на место старика ко мне поближе.

— А можно узнать, кто вы такие?

— А ты не поняла? — удивилась она.

— Я догадываюсь, но хотелось бы услышать от вас подтверждения, — более миролюбиво ответила я.

— Шишига я, а старик, что с тобой говорил — водяник, хозяин этого места и мой господин.

— А имя у вас есть? — поинтересовалась я.

— Так зови как хочешь, суть от этого не изменится, — усмехнулась Шишига, продолжая вычесывать свои космы.

— Красивый у вас гребень, — дружелюбно сказала я ей.

— Нравиться?

— Да. Необычный.

— Так Настасьин. Обронила она его как-то раз, я и прибрала.

— А могу я его выменять у вас на что-нибудь? Или хотя бы взять на время?

— Дураков ищи в зеркале, — рассмеялась Шишига.

Мы с Мироном сели в машину поговорить.

— У тебя есть мысли, как выманить у Шишиги этот гребень? — с надеждой посмотрела я на Мирона.

— Сложно это. По доброй воле она его не отдаст, тут посулить что-то нужно или напугать, по-другому никак.

Мы стали перебирать возможные для нас варианты, а Шишига сидела на мельничном колесе и с интересом наблюдала за нами. Ей явно было скучно, и она всеми силами пыталась привлечь к себе внимание, демонстрируя нам гребень во всей красе. Мы были в тупике. Нужно посоветоваться с Агафьей — подумала я и включила передачу на драйв. Шишига расстроилась от того, что мы решили покинуть ее обиталище и сделала робкую попытку остановить нас. Пусть думает, что мы сдались. Вернувшись в Полозово, мы тут же отправились к Агафье. Она сидела за столом и перебирала какие-то травки. Увидев меня, заулыбалась и стала приглашать попить чаю.

— Баба Агафья, мне бы посоветоваться, — грустно сказала я.

— Советоваться лучше за чаем, проходи давай.

Она засуетилась на кухне, ставя чайник.

— Ну, рассказывай, что случилось?

Я поведала о наших с Мироном приключениях. Агафья задумалась:

— А что ты хочешь с этим гребнем сделать?

— Хочу на контакт с Настасьей выйти. Может узнаю, что она хочет.

— Крови она хочет, вот и мстит. А что делать, я уже сказала.

— А вдруг, это не она?

— Так, вроде, больше некому, — удивилась Агафья.

— Хочу проверить. Баба Агафья, поможешь с гребнем?

Агафья, вздохнув, пошла в каморку что-то искать. Переворошив там какие-то вещи, выудила на свет мешочек с неизвестным содержимым.

— Есть у меня соль четверговая, заговоренная. Возьмешь щепотку, да бросишь ею в Шишигу-то, да слова заветные скажи — не понравится ей это. Пригрози, что обойдешь мельницу посолонь с заговором, и тогда ни ей, ни водянику ее не попасть будет на мельницу. Тогда она торговаться станет, вот и попробуй гребень у нее выкружить.

— А какие слова?

— Запоминай: «Нечистая, лукавая, уходи за леса, за реки, за пески и травы, за зелены дубравы. Сгинь-пропади, за мной не ходи ни бес, ни черт, ни Мара, ни нечистый дух, уходи на своих двух. Тьфу!»

— Спасибо! Запомнила.

— Осторожнее с нечистой силой. Ты хоть и сама дитя Ночи теперь, но не бессмертна, чуть зазеваешься — вмиг за кромкой окажешься, — наставляла меня Агафья.

— Буду осторожна.

В окошке раздался стук, Агафья выглянула и махнула рукой в сторону двери — заходи мол. Спустя минуту на пороге появились две деревенские жительницы. Раньше я их здесь не видела, наверное, из Большого Лога. На их лицах было полное отчаяние, они переминались с ноги на ногу, не зная, как начать разговор.

— Ну рассказывайте, что привело вас ко мне? — помогла им начать разговор Агафья.

— Ой, Агафьюшка, опять у нас в деревне беда приключилась — еще одного парня вчера на утре повешенным нашли. А ведь хороший парень-то был, работящий, женился недавно, а неделю назад как подменили — ходил смурной, пить начал, а вчера нашли его в сарае Захарьего дома на крюке, на котором Фрол повесился. Мать с женой убиваются. Вот мы с бабами посоветовались и решили последовать твоему совету — пойти на поклон к Полозовым невестам, да боязно как-то. Может, посоветуешь, как к ним подход найти?

— Погодите пока к ним идти, вот девушка — родственница Марфы, она теперь в ее доме живет, постарается помочь вашей беде. Мы как раз это обсуждаем.

— Если нужно помочь чем-то, ты говори, милая, все сделаем.

— Да я пока и сама не знаю, какая мне помощь может понадобиться, но если что, то обязательно обращусь.

— Спасибо тебе, дочка, а то мы думали, что все, конец нашим семьям пришел.

— Давайте я вас довезу в Большой Лог, мне все-равно нужно на мельницу.

— Архипа Зотова что ли?

— Его. Только вы туда пока не ходите, мне одной надо.

— Как скажешь, лишь бы в дело.

На том и порешили. Я довезла баб с комфортом в их деревню, высадила их у почты, а сама поехала на мельницу.

Шишига, увидев меня, от радости аж подпрыгнула, глаза заблестели. Было видно, что в ее плутоватой голове роилась кучка мелких мыслишек о получении хоть какой-то выгоды для себя от моего появления. Ей очень надоело однообразное существование и беспрекословное подчинение водянику, ей самой очень хотелось получить хотя бы временно над кем-нибудь власть и скрыть свою радость она была не в состоянии. Как только я вышла из машины, она тут же пристроилась на мельничном колесе, поближе к берегу, достала Настасьин гребень и снова занялась его демонстрацией. Эта пантомима вызывала умиление, я не спешила ее расстраивать и с удовольствием смотрела этот спектакль. Наконец Шишига исчерпала свой творческий потенциал, и я пошла в наступление.

— Уважаемая Шишига, хочу еще раз обсудить с вами возможность приобретения мною костяного гребня, принадлежащего дочери мельника Архипа Зотова по имени Настасья, — обратилась я к своей собеседнице, проговаривая каждое слово.

— Чего? — опешила Шишига.

— Того! Гребень давай, а то я на тебя быстро управу найду, — пригрозила ей я.

— Ага! Разбежалась! Теперь я условия диктовать буду, раз тебе этот гребень позарез нужен! — подбоченившись сказала Шишига.

— Ну смотри, дело твое, — сказала я, медленно доставая из кармана мешочек с четверговой солью.

Шишига тут же насторожилась, интуиция подсказывала ей сдать назад, но любопытство удерживало ее на мельничном колесе. Я же больше медлить не стала — высыпала немного соли на ладонь и запустила ею прямо в Шишигу, проговаривая слова заговора. Шишига завопила как резаная и отпрыгнула на кочку подальше от берега:

— Стой! Хватит! Подожди!

Я же, как будто не слыша ее вопль, продолжала произносить заговор. Шишига не выдержала и запустила в меня Настасьиным гребнем, а мне только этого и надо. Гребень попал мне в плечо и отскочил, норовя упасть в воду, но Мирон был тут как тут и ловко поймал его. Я перестала читать заговор:

— То-то же. А будешь мстить, обойду мельницу посолонь с заговором и не сможете с водяником на мельницу попасть.

— Не буду. Убирайся отсюда, — сказала Шишига и нырнула в глубину.

Первоначальная задача была выполнена, теперь к Захарьеву дому. Солнце уже клонилось к закату, желудок призывно заурчал — если бы не Агафьин чай с печеньем, то сил не было бы ни на что. Сердце отстукивало нервный ритм, я вошла на территорию дома. На этот раз я решила зайти в сам дом, благо проблем с этим не было — дверь была открыта, толкнув ее, я попала в темные сени, дверь со скрипом закрылась, и я осталась в кромешной темноте. На ощупь я нашла вход в жилые помещения. Я стала обходить комнату за комнатой, Настасья никак не давала о себе знать. Последним помещением, которое я посетила, оказалась хозяйская спальня. Она была не очень большого размера, по сравнению с другими комнатами, но выглядела вполне уютно — центр комнаты занимала широкая кровать, по бокам которой стояли небольшие столики с резными ножками. Остальную мебель, видимо, вынесли, поскольку больше ничего не было, за исключением большого зеркала в старинной золоченой раме. Оно было укрыто белой простыней, которую я тут же сдернула. Зеркало по-царски занимало угол комнаты возле окна, отражая в себе всю спальню, что делало ее визуально больше. На подоконнике стоял подсвечник, в котором торчала покосившаяся свеча, я зажгла ее, так как в помещении было несколько сумрачно и подошла к зеркалу, прикоснулась к его раме, провела по ней ладонью, представив, как в это зеркало смотрелась молодая жена Фрола Захарьева. Я вынула из кармана Настасьин гребень и провела им по своим волосам, представляя ее на своем месте. По зеркалу пробежала легкая рябь и за моей спиной показался женский силуэт в красивом русском сарафане. Я не стала поворачиваться, а стала разглядывать ее отражение, которое все отчетливей проявлялось. У Настасьи была шикарная толстая коса ниже пояса, в которую была заплетена алая лента. Ее правильные черты лица притягивали к себе словно магнитом, на нее хотелось смотреть. Теперь я поняла, почему Фрол Захарьев сходил по ней с ума. Настасья выглядела спокойной, только серые глаза горели огнем ненависти. Я решилась заговорить с ней:

— Здравствуй, Настасья, — поприветствовала я, повернувшись к ней лицом.

— У тебя вещь, принадлежащая мне, — сразу перешла к делу хозяйка этого места.

— Я знаю. Я отдам тебе твой гребень, но прежде ответь мне — что тебе нужно? Почему мужики в деревне вешаться начали? Ведь это твоих рук дело?

Настасья обошла вокруг меня, смерив оценивающим взглядом.

— А ты переживи с мое и не то еще сделаешь.

— Тебе пришлось не сладко, понимаю, но может сейчас я могу тебе чем-то помочь?

— Лучше уходи отсюда, я все-равно выкошу всех мужиков, каждому есть за что ответить.

— Но ты не господь-бог, чтобы с них спрашивать.

— А не боишься, что и с тебя спрошу? — усмехнулась Настасья.

— Не боюсь. Но если мы сейчас не договоримся, то я предприму действия без твоего согласия.

— Не буду я с тобой договариваться. Фрол уже в аду и остальные туда же отправятся!

— За что же остальные-то провинились?

— За то, что меня не искали, догадывались, что без Фрола не обошлось, а не стали! За то, что жен своих бьют! Пьют, не просыхая! — бушевала Настасья.

Ее ярость набирала обороты и достигла своей кульминации — хрустальная люстра, что висела в центре комнаты, рухнула и рассыпалась на множество мелких осколков. Я едва успела закрыть лицо руками, иначе был большой шанс остаться без глаз. Я поняла, что эту битву я проиграла, но проигрывать всю войну было еще рано — повоюем. С этими мыслями я выбежала из Захарьего дома, села в машину и помчалась в Полозово. Права была Агафья, во всем права.

Глава 5

Отдышавшись, я выложила Агафье все, как на духу. Она понимающе кивала.

— Иди к Оксане, только ты ее сможешь уговорить проклятье Настасьино с деревни снять.

Немного успокоившись и вздохнув поглубже, я пошла к дому Оксаны. На дворе стояла теплая летняя ночь, в траве я услышала удаляющееся шуршание — змейка. Наверное, стережет дом от непрошенных гостей. Не успела я бросить камешек в окно, как на кухне зажегся свет, окно открылось и в его проеме показалась Оксана, ее шикарные черные волосы рассыпались по белым плечам.

— Чего надо? До утра не могла подождать?

— Поговорить надо. Выйди, пожалуйста.

Оксана закрыла окно и через минуту вышла на улицу. Теперь ее плечи были закутаны в шикарную цветастую шаль, которая только подчеркивала ее стать.

— Что за пожар?

— Оксана, нужна твоя помощь.

— Тебе помогу — долгов не забываю, а другим… Благотворительностью не занимаюсь.

— Считай, что мне.

— Ой, чувствую, что знаю я эту историю, — сказала Оксана, присаживаясь на лавочку под окном.

— Помоги жителям Большого Лога. Считай, что мне помогаешь.

— Ну вот зачем это тебе?

— Не знаю. Не могу я спокойно спать зная, что могу что-то сделать.

Оксана глубоко вздохнула, плотнее закуталась в свою шаль.

— Завтра в полночь пойдем в Захарьев дом. Бабам скажи, чтоб черного петуха мне туда принесли. Живого. Да в дом чтоб ни ногой, пусть на улице меня ждут.

С этими словами Оксана встала со скамейки и не оглядываясь пошла домой.

Я выдохнула с облегчением и тоже пошла в сторону своего дома. Только в кровати я поняла, как сильно я устала за эти сутки. Я сразу провалилась в сон, как только голова коснулась подушки. Всю ночь мне опять снилась Настасья с ее проклятиями в адрес местных мужиков. Из сна меня вырвал петушиный крик, я подскочила, словно на мине подорвалась — надо же к Агафье сбегать — все рассказать, бабам в деревне сообщить, чтобы подготовились. Я наспех натянула джинсы и футболку, и как была непричесанная, так и выбежала из дома. Пират, увидев меня, весело завилял хвостом, я почесала его за ухом и тихонько постучала в окно его хозяйки. Агафья сонными глазами посмотрела на меня с удивлением — чего, мол, в такую рань, но махнула рукой в сторону двери, чтобы я зашла в дом. Я ворвалась к ней как ураган:

— Баба Агафья, Оксана согласна. Нужно жителей Большого Лога предупредить, чтобы петуха черного нашли, — тараторила я без остановки.

— Да не части ты, говори спокойно. Садись — завтракать будем, теперь уж все-равно не засну.

Я села за стол и пыталась привести мысли в порядок, чтобы все рассказать по порядку. Агафья слушала не перебивая, ее добрые светлые глаза стали серьезными.

— Тяжелая предстоит ночка. Неужели это все закончиться? — произнесла она с надеждой. — Ты давай, дуй в Большой Лог, к Валентине — она староста там, дом у нее недалеко от Захарьего дома, не промахнешься. Все ей расскажешь, она деревенских соберет, а к вечеру и мы с Оксаной подтянемся.

Я решила не мешкать и сразу отправилась в соседнюю деревню. На дом Валентины мне указали местные мальчишки, которые гурьбой высыпали на улицу с самого утра и галдели на все голоса, играя в догонялки. Валентина встретила меня с радостью, поскольку все ждали, что я помогу их беде. Это была высокая статная женщина лет сорока пяти, было видно, что она староста не только в деревне, но и в своем доме. Ее муж, невысокий худой мужчина, увидев меня, решил выйти во двор покурить, чтобы не мешать нам разговаривать. Валентина радушно пригласила меня в большую кухню, обставленную со вкусом и принялась угощать. Мне было неловко отказываться, да и за чаем проще было начать разговор.

— Валентина, я к вам с хорошими новостями, — сразу решила я успокоить ее.

— Ой, Светочка, у меня аж от сердца отлегло, — выдохнула она.

— Но мне нужна будет ваша помощь, всей деревни.

— Говори что нужно? — с готовностью спросила она.

— Для начала необходимо найти черного петуха — Оксана согласилась помочь вашей деревне, он необходим для снятия проклятья, что Настасья навлекла на ваших мужиков. А еще нужно, чтобы батюшка ваш в церкви сорок служб отслужил по Настасье и не один, а со всей деревней. Петух нужен сегодня к полуночи, а дальше видно будет, как пойдет. Вот собственно за этим я к вам и пришла.

— Все сделаем, как говоришь. И петуха найдем и службу отстоим — лишь бы это все закончилось.

— Тогда не буду вас задерживать, встретимся у Захарьего дома в полночь, — сказала я, вставая из-за стола. — Спасибо за чай.

— Храни тебя Господь, — перекрестила меня Валентина.

До самого вечер я была на нервах — меня очень взволновали предстоящие события. Я не знала, чем себя занять. Попробовала читать тетрадь Марфы, но голова была занята другими мыслями, поэтому я бросила это занятие. Чтобы хоть как-то отвлечься, решила прибраться в доме — надо занять руки, и время пойдет быстрее, и голова проветриться. Пантелеймон Гаврилович очень одобрительно к этому отнесся, и всячески старался мне помочь. Время действительно побежало быстрее, и я не заметила, как стрелки часов уже были на семи часах вечера — осталось немного.

— Давайте чаю хоть попьем — ночь длинная предстоит, — предложила я своим домашним.

Все сразу согласились, и мы устроились на террасе, Пантелеймон Гаврилович раздул самовар, я сходила в кладовку за вареньем — до чего мне понравились эти семейные посиделки на свежем воздухе. Так за разговорами мы и не заметили, как начало темнеть.

— Пантелеймон Гаврилович, что думаешь — получиться у нас? — с тревогой в голосе задала я вопрос домовому.

— Должно получиться, а как иначе? Оксана — ведьма исконная, свое дело знает, да и батюшка в Большом Логе много на своем веку повидал. Ты, Светлана — большая молодец, что Оксану уговорила, без нее не справиться.

— Значит и ведьмы нужны? — спросила я.

— А как же! — прихлебывая чай из блюдца, ответил домовой. — В нашем мире все для чего-то нужны, даже самая последняя тварь.

Время неумолимо бежало к полуночи, только погода начала портиться — поднялся порывистый ветер, ночное небо осветило изгиб молнии, вдалеке послышались раскаты грома — надвигалась гроза. Первые крупные тяжелые капли застучали по крыше террасы, мы стали быстро убирать все со стола. Раскаты грома были все громче, небо разверзлось сильным дождем. Я стала переживать, что сейчас размоет дорогу и мы не сможем проехать в Большой Лог. Я по-быстрому собралась и побежала к Оксане, дом стоял словно неживой — окна были темные. Я постучала по стеклу — тишина. Может, что-то случилось? Я не знала, как поступить и стала снова стучать в окно. Тут отворилась дверь — на пороге стояли обе сестры, одетые во все черное, волосы распущены, у Марины в руках был небольшой кожаный саквояж.

— Что стучишь? Заводи свою машину, пока дорогу не размыло, — скомандовала Оксана и шагнула через порог на улицу.

Мы поспешили к машине. Едва мы уселись по местам, молния ударила в березу, стоящую на обочине, и она упала прямо на дорогу, преграждая нам путь.

— Не хочет Настасья нас к себе пускать, чует ведьму, — тихо проговорила Оксана.

— Придется идти пешком, — вздохнула Марина, открывая дверь машины.

Мы шагнули под проливной дождь, который тут же промочил нас до нитки. Марина с Оксаной уверенно шли вперед к Большому Логу, я едва поспевала за ними. До полуночи оставался какой-то час, нужно было поторапливаться. Конечно на машине мы через десять минут были бы на месте, а пешком, да в такую погоду — успеть бы. Когда мы подходили к деревне, все жители толпились уже у Захарьего дома. Увидев нас, толпа расступилась, освобождая путь в дом.

— Петуха принесли? — спросила Оксана вместо приветствия.

Из толпы вышел муж Валентины и протянул ей петуха, которого прятал под брезентовой плащ-палаткой. Петух молчал и ежился от страха — видно чувствовал, что минуты его сочтены. Мне стало жаль невинную птицу, но видимо, по-другому никак.

Гроза не унималась, было такое ощущение, что она сконцентрировалась над домом Захарьева, но люди не расходились и ждали указаний ведьмы.

Очередной раскат грома заставил людей вздрогнуть — настолько зловещим и сильным был звук.

— Чтоб тебя… — тихо сказала Оксана, и отворила дверь в дом.

Марина вошла следом за сестрой и закрыла за собой дверь, оставив нас снаружи с нашими сомнениями, надеждами и страхами. Что происходило в доме нам было неведомо, только в спальне на втором этаже, где я встретилась с Настасьей, горели пламенем свечи — по-видимому, ритуал начался. Вся деревня молча стояла под проливным дождем, словно громом пораженная — люди ждали хоть какого-то результата. Гроза грянула в последний раз и все стало стихать. Через пару минут свечи потухли, и входная дверь отворилась. На пороге показались обе ведьмы, на лице Оксаны были брызги крови — видимо это кровь петуха. Оксана переступила через порог и обратилась к жителям деревни:

— Сняла я с вашей деревни проклятье, Настасья в той стене лежит, доставайте, — указала она на стену спальни, где проводился ритуал. — Теперь за попом дело, а я закончила.

Они с Мариной пошли в сторону Полозова. Вся деревня, как один, поклонились в пояс ведьмам. От этого зрелища у меня по спине побежали мурашки. Я стояла молча и тихонько постукивала зубами от холода. Дождь прекратился совсем, небо прояснилось, но было еще темно. Как только их силуэты скрылись в темноте, жителей стало отпускать оцепенение и Валентина взяла слово, обращаясь к местному святителю:

— Батюшка Тимофей, благослови нас на благое дело — Настасью-то доставать надо, да похоронить по-христиански.

Батюшка трижды перекрестил толпу, произнеся короткую молитву, после нее мужики взяли кто кирку, кто кувалду и пошли к стене, на которую указала ведьма. Через несколько минут упорной работы стена поддалась и дала трещину, еще несколько уверенных ударов и стена рухнула, превратившись в груду осколков, которые разгребали всей деревней, пока с первыми лучами утреннего солнца не показались кости. Работа на некоторое время замерла, все стояли и смотрели на жуткую находку, думая, как мог Фрол Захарьев быть таким жестоким, что устроил могилу в стене собственного дома. Дальше все пошло по тому сценарию, который описывала Агафья — Настасью отпели в церкви, похоронили на местном кладбище рядом с матерью и каждый день вся деревня ходила на службу в церковь и молилась за упокой рабы божьей Настасьи. А дом Захарьева решили снести и на его месте своими силами поставить небольшую часовню в память о Настасье. А ее гребень, добытый у Шишиги, я положила ей в гроб — я же обещала ей его вернуть. С того страшного дня мужики в Большом Логе вешаться перестали, я была очень рада, что смогла по-настоящему помочь людям. После похорон Настасьи бабы из Большого Лога собрали корзинку яиц, напекли пирогов, налили в большую крынку молока и принесли все это добро Оксане с большим поклоном. Она, конечно фыркнула, но подношение взяла, все-таки она — человек, хоть и Полозова невеста.

Глава 6

После всего произошедшего ощущение легкости было необыкновенное — не каждый день вековые проклятия снимать приходится. С этого дня в Большом Логе я стала пользоваться большим уважением, все предлагали свою помощь в любом деле — было приятно.

В один такой теплый солнечный день я сидела в кресле-качалке на террасе и наслаждалась спелой клубникой. За забором я услышала знакомый голос, который звал меня по имени. Мирон тут же побежал к калитке — посмотреть на нежданного гостя.

— Чего глаза вылупил, хозяйку свою зови, — услышала я тот же голос.

Я решила пресечь зарождающийся конфликт и подошла к калитке — там стояла Оксана. Я отворила дверь со словами:

— Проходи, гостьей будешь.

— Нет уж, вон домовик-то твой уже оборону принял. Выйди лучше сама — поговорить надо.

Я вышла за калитку и облокотилась на забор.

— Что-то случилось?

— Пока нет, но случиться, если я волю великого Полоза не исполню.

— А я тут каким боком? — удивилась я.

— Посмотреть он на тебя хочет, познакомиться. Уж больно ты активную деятельность здесь ведешь.

— Ого! Неожиданно. И когда это знакомство должно состояться?

— Сегодня, как солнце сядет, зайду за тобой.

— Хорошо. Тогда до вечера.

Вернувшись на террасу, я рассказала своим домашним о цели визита Полозовой невесты. Они слушали, раскрыв рты.

— Вот это да! — удивился Пантелеймон Гаврилович. — Еще никто из деревни не знакомился с Полозом.

— Еще не известно, чего этой змеюке от нашей Хозяйки надо, — возмутился Мирон. — Может он ее заманить для чего-нибудь хочет? — шепотом проговорил он.

— Мирон, вечно тебе враги везде кажутся.

— Так я давно этот свет топчу. Может, потому и цел, что с оглядкой живу.

— Ладно, посмотрим на этого Полоза, не съест же он меня. По крайней мере это случится не сразу. Наливай чай, Пантелеймон Гаврилович.

Как готовиться к встрече с Полозом я не знала, поэтому просто ждала вечера, но небольшая нервозность все же присутствовала. Когда солнце начало прятаться за макушки деревьев, около калитки снова появилась Оксана.

— Ну что, Хозяюшка, пошли что ли? — послышалось из-за забора.

Я вышла навстречу Полозовой невесте. Она-то, в отличие от меня, явно к встрече со своим господином готовилась — волосы заплетены в тугую красивую косу, на плечи накинута цветастая шаль, ее шею украшали маленькие зеленые бусы, которые я тут же узнала. Оксана перехватила мой взгляд и коснулась шеи рукой. Ее глаза увлажнились, но она быстро справилась со своей неловкостью.

— Как войдем в лес, иди за мной след в след и ни о чем не спрашивай, — сказала Оксана и пошла в сторону леса.

Сначала мы шли знакомой дорогой, но Оксана уверенно углублялась в лесную чащу — было понятно, что она часто ходит этой тропой. В лесу было уже почти темно — вечерние солнечные лучи не могли проникнуть сквозь плотные ряды елей. Птиц в этой части леса совсем не было слышно, было жутко. Мы вышли к ручью и пошли вверх по течению. В траве послышалось шуршание, я стала различать еле уловимый голос: «Оксана, Оксана.» Это переговаривались маленькие змейки, которые, увидев нас, юркнули под большой камень. Оксана усмехнулась и продолжила путь не останавливаясь. Я шла за ней, стараясь не отстать, глазея по сторонам и запинаясь за коряги. Через несколько минут мы пришли к большой скале, она была частично спрятана молодой порослью. Оксана обернулась — ее взгляд был серьезен, как никогда и исчезла в зарослях, я последовала за ней. В кустах была спрятана расщелина в скале, я последовала за своим зеленоглазым проводником. Мы оказались в тесном каменном мешке, слева вниз уходила крутая винтовая лестница, Оксана зажгла свечу, мы стали спускаться. Запахло сыростью, меня начал пробирать холод. В голову начали лезть жуткие мысли, что останусь я в этом подземелье и никто меня не найдет. Одна надежда на Мирона — я ему оставила украшение, что мне подарил Аркадий Львович и если я не появлюсь к утру, то он забьет тревогу. Наконец лестница закончилась и привела нас в довольно большой зал, он был освещен свечами, размещенных по периметру помещения. Интересно, а вентиляция здесь есть? Поскольку не было и намека на копоть от свечей. Посередине стоял накрытый стол — видимо нас ждали. Через пару минут нам навстречу вышел невысокий лысый мужчина, его одежда состояла из чешуи, она переливалась сине-зелеными оттенками, крупные зубы очень выделялись на его лице и сильно контрастировали с маленькими зелено-золотистыми глазами с хитрым прищуром — Великий Полоз собственной персоной. Он приветственно развел руки в стороны, приглашая к столу. Его походка была абсолютно неслышной, как у Шаолиньского монаха.

— Оксана, душа моя, оставь-ка нас, — обратился он к моей спутнице.

Оксана покорно удалилась в недра этой пещеры. Полоз усадил меня за стол и сам устроился в его главе, он как радушный хозяин разлил вино по бокалам и произнес тост:

— Давай, Хозяюшка выпьем за наше знакомство и, надеюсь, за наше взаимовыгодное сотрудничество.

— За знакомство чего ж не выпить, а вот насчет сотрудничества я бы пока не торопилась бокал поднимать.

— А ты с гонором. Что-то в этом духе я и предполагал. Ну да ладно.

Вино было очень хорошим, интересно, где они его берут в этой дыре?

— До меня дошли новости, что ты помогла соседней деревне, — вещал Полоз.

— Это не слухи, а чистая правда. Вот только мое участие носило скорее организационный характер, а вот ваша соплеменница, так сказать, действительно оказала неоценимую услугу жителям Большого Лога.

— Наслышан, наслышан.

Откуда-то из стены показалась девушка чем-то похожая на Оксану, она принесла горячее и еще какие-то закуски и так же бесшумно удалилась. Аромат мяса возбудил во мне аппетит, и я с удовольствием поглощала стейк, горячая пища помогла немного согреться.

— А вы что-то имеете против участия Оксаны в подобных мероприятиях? — решила поинтересоваться я.

— Ну что ты! Это ее личное дело.

— Я рада, что вы не против, — сказала я, отпив приличный глоток вина.

Полоз смотрел на меня с нескрываемым удовольствием.

— Ай да Варвара-краса — длинная коса! — улыбаясь сказал он.

— Это вы о чем? — спросила я.

— Ты что, думаешь, что я не вижу, что Варвара наградила тебя частью змеиной силы?

— Это она просто за оказанную мной услугу заплатила, а так как у призрака ничего не имелось, кроме этой силы, то она и стала платой.

— А может, ты и мне одну услугу окажешь? Я могу очень хорошо заплатить. — Заискивающе посмотрел на меня хитрым взглядом Полоз.

— Боюсь, что не потяну вашу просьбу, — вытирая руки салфеткой сказала я.

— Ты же даже не знаешь, о чем я попрошу, а уже отказываешься.

— Иногда лучше сразу отказаться во избежание дальнейших проблем.

— Нет, красавица моя, тебе все-таки придется выполнить мою просьбу.

— А если я не выполню? — осторожно прощупывала почву я.

— Тогда мне придется наказать Оксану.

— За что?

— Ты не переживай, найду за что.

Тут у меня пропал аппетит, и я не знала, чем ответить Полозу на его угрозу. Я прекрасно понимала, что он ее исполнит. Я задумалась, взвешивая все за и против и решила поинтересоваться его просьбой, поскольку подставлять Оксану не входило в мои планы.

— Что вы хотите, чтобы я для вас сделала?

— Вот это другой разговор, — сказал Полоз, наливая вино в бокалы. — Мне нужно, чтобы ты нашла и освободила одну особу.

— Я не совсем вас понимаю.

— А что тут понимать! — раздраженно возмутился Полоз. — Были тут одни недавно, переворошили все. Поймали несколько моих слуг, посадили в мешки, да и увезли куда-то. До меня вести дошли, что держат их в стеклянных ящиках и людям за деньги показывают. Потерю некоторых я конечно переживу, но вот одну из них вернуть крайне необходимо.

— Но как же я найду этих змееловов? — искренне удивилась я.

— Ты сообразительная, вот и думай. Срок тебе даю до осени, а то после осеннего змеевика мы спать ляжем. Так что не рассиживайся тут, а действуй. А я тебя отблагодарю, не сомневайся, — уже без улыбки ответил мне Полоз.

Я поняла, что аудиенция закончена и мне пора восвояси.

— Благодарю вас за великолепный ужин и теплый прием, — обратилась я к Полозу, вставая из-за стола.

— Оксана, проводи гостью, — крикнул он в сторону угла, где скрылась Оксана в начале ужина. — А как будут новости через Оксану и передашь, я ждать буду.

Как только мы выбрались из подземелья я спросила Оксану кого мне нужно искать, поскольку никаких вводных мне не дали. Как в сказке — поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

— Молчи, пока из леса не выйдем, а то тут ушей слишком много, — сказала Оксана и мы молча продолжили путь в деревню.

Когда мы вышли из леса ночь уже окончательно вступила в свои права. Где-то вдалеке ухал филин, в траве зашуршали ночные жители, светлячки украсили собою ночную поляну. Страха не было абсолютно. Еще совсем недавно я бы не поверила, что буду гулять по ночному лесу с Полозовой невестой и общаться представителями теневого мира, да я и не верила, что такие существуют. Так молча, каждая в своих мыслях, мы дошли до деревни, около колодца Оксана первая заговорила:

— Незадолго до твоего приезда здесь были змееловы из города, переловили немало моих собратьев. И все бы ничего, так они прихватили родную сестрицу Великого Полоза, Василису. Мы искали ее как могли, но ее след потерялся. И что со всем этим делать мы не знали, вот Полоз и решил тебя использовать для этого, тем более, что и случай подвернулся — ты меня приобщила к помощи деревенским, тут он мне хвост-то и прижал. Так что помогай.

— А если мы ее не найдем, он что с тобой сделать сможет?

— Да все что угодно, — грустно усмехнулась Оксана.

— Я постараюсь помочь, вот только пока не знаю — как.

— Когда они уезжали, один из них обронил бейсболку, она у меня дома лежит. Может она чем-то поможет тебе?

— Можно попробовать.

Спустя пару минут Оксана вышла из дома с красной бейсболкой, я почувствовала себя собакой, которой нужно взять след.

— Сделаю, что смогу, — сказала я, беря в руки головной убор.

Странно, ничего не чувствую. Я пошла домой, крутя в руках бейсболку, и прислушиваясь к своим ощущениям. На крыльце меня встречали мои домашние, они с облегчением выдохнули, увидев меня и наперебой начали спрашивать, как все прошло. Пришлось все рассказать с мельчайшими подробностями.

— Ой, я, наверное, от страха помер бы сразу, — сказал Мирон.

— Да, — согласился с ним Пантелеймон Гаврилович. — Волнительная встреча, нечего сказать. А как же ты искать сестрицу Полоза-то собираешься?

— Не знаю пока, Пантелеймон Гаврилович, эта бейсболка все, что у меня есть. С нее и начну. Мирон, давай сейчас попробуем попасть в сон ее владельца, пока утро не настало.

— Как скажешь, Хозяюшка.

Мирон метнулся в дом и начал все приготовления. Пантелеймон Гаврилович с интересом наблюдал за нашими действиями.

Я выпила настой, принесенный своим помощником и легла, сжимая в руках бейсболку, я по-прежнему ничего не чувствовала. Я ожидала всего, чего угодно, но только не этого — моста не было. Мы ходили вдоль реки туда и обратно, но я поняла, что что-то не так.

— Мирон, ты понимаешь что-нибудь?

— Мне кажется, что да.

— Что да?

— Хозяин этой шапки находится за кромкой, не жив он.

— Не жив? То есть мы остались ни с чем?

— Похоже, что так, — потупившись сказал Мирон.

Я была в полном отчаянии, я так надеялась что-то узнать, ну хоть какую-нибудь информацию. Пришлось возвращаться.

Мне не хотелось обсуждать эту неудачу, я решила, что утро вечера мудренее и легла спать.

Глава 7

Проснулась я очень рано, несмотря на очень насыщенные событиями прошлый вечер и ночь. Открыла глаза и уставилась в потолок. Что же мне делать? Где искать сестру Полоза? Я потеряла единственную ниточку, которая могла привести меня к ней. В деревне сидеть не вариант, видимо, придется возвращаться в город и начинать поиски обычными методами, то есть ножками и языком. Может зоопарк какой посетить или сразу серпентарий?

— Мирон, вставай, нужно в город ехать, — сказала я, решительно встав с постели.

Мирон выглянул с печки, на которой он устроился спать, сонными глазами и что-то бурча себе под нос, стал спускаться.

— Давай, шевелись, соня, — поторапливала я его.

— Куда ж так спешить-то? Хозяин красной шапки все равно уже умер.

— Поговори мне еще!

— Иду, иду.

Я наспех собрала вещи, мы попрощались с Пантелеймоном Гавриловичем и отправились в обратный путь, в город. Мирон был недоволен столь внезапному отъезду и сидел насупившись, я решила не обращать на него внимание и погрузилась в свои мысли.

Первым делом после возвращения из деревни я решила отправиться в зоопарк, с детства там не была, но зарекаться, как говориться, не стоит. Мирон напросился со мной, пришлось взять объемную сумку, чтобы он там поместился, уж больно ему было любопытно, что это за чудо такое — зоопарк. На календаре была суббота, а значит там полным-полно народа с детьми. На входе стояла тетенька с тележкой мороженного, напротив стройными рядами красовались автоматы с газировкой, возле которых толпились жаждущие охладиться от летней жары. Я купила билет и стала искать террариумы со змеями. Рептилиями интересовалось не так много людей, как обезьянами, но люди были. Змеи, в основном, лежали неподвижно и лениво взирали на любопытствующих. Я достала из сумки красную бейсболку, надела ее на голову и стала ходить вдоль стеклянных террариумов, поглядывая на их обитателей, ожидая увидеть заинтересованный взгляд, но змеи не проявляли ко мне интереса. Что же это такое, неужели я уйду ни с чем? Но тут в самом углу в небольшом террариуме самая обыкновенная маленькая змейка оживилась, залезла на самый верх коряги, которая располагалась в ее домике, и стала поворачивать свою головку в мою сторону, явно неспроста. Я встала напротив ее и тихонько спросила:

— Ты узнаешь этот головной убор?

— Кажется узнаю. Этот человек часто приходил сюда и часами наблюдал за нами, очень неприятный. Ты его ищешь?

— Да. Поможешь найти?

— Где его искать я не знаю, но он часто был здесь с человеком, который тут главный. Спроси у него.

— Спасибо огромное. Я могу чем-то помочь тебе?

— В общем нет. Здесь не так уж и плохо. Я привыкла. Совсем забыла как охотиться.

Настало время кормления, народ стал прибывать, чтобы посмотреть на это зрелище, я же решила ретироваться, несмотря на уговоры Мирона остаться — ему тоже было интересно посмотреть, как будут кормить змей.

— Пойдем тогда на обезьян посмотрим, — стонал Мирон. — Я их только по телевизору видал.

— Хорошо, только недолго, нам еще директора зоопарка нужно как-то найти.

У вольеров с обезьянами было полно народа, даже было непонятно, кто на кого смотрит. Мирон оживился, высунулся из сумки и стал показывать язык одной мартышке. Она скакала с ветки на ветку с дикими воплями. Мирон настоял, чтобы мы обошли всех обезьян — так они ему понравились. Он, как и они, корчил рожи и дразнил их.

— Мирон, ты случайно, не обезьяна? — пошутила я над ним. — Может тебя здесь оставить?

— Нет, я не обезьяна. А мы еще сюда придем?

— Не знаю. Посмотрим, как пойдут наши поиски.

Я подошла к одному из сотрудников зоопарка, идентифицировав его по соответствующей униформе.

— Извините, вы не подскажете, как мне найти директора зоопарка? — обратилась я к мужчине, который, вооружившись граблями и ведром, шествовал по своим делам.

— У вас какая-то проблема? — спросил он, готовясь помочь мне, дабы избежать встречи с руководством.

— Нет, что вы. Мне посоветовал обратиться к нему один мой знакомый, который занимается змеями. У меня есть редкий экземпляр, который необходимо пристроить, — соврала я.

— А что же ваш знакомый себе не возьмет этот редкий экземпляр?

— У него уже места нет, да и кормежка знаете ли…

— Кормежка… Иди за мной, редкий экземпляр, провожу.

Я радостно засеменила за своим провожатым к административному зданию. Мужчина махнул на окна второго этажа:

— У себя должен быть.

— А как его зовут?

— А что, твой знакомый тебе не сказал?

— Да я как-то не спросила, — изобразив дурочку, ответила я.

— Павел Ильич.

Я поблагодарила провожатого и скрылась в здании. Вспорхнув на второй этаж, я без труда нашла кабинет директора — моему взору предстала табличка Разуваев П.И. Директор. Я осторожно постучала в дверь.

— Войдите, — услышала я изнутри кабинета.

За большим столом из полированного дерева сидел мужчина средних лет с абсолютно бесцветным не запоминающимся лицом. Единственно, что выделялось в его внешности — это очки в довольно дорогой оправе, за стеклами которой на меня уставились удивленные, но такие же бесцветные маленькие глазки.

— Чем могу служить, милая барышня? — обратился ко мне тихим голосом хозяин кабинета.

Я, заикаясь, поприветствовала его и нерешительным движением достала бейсболку из сумки.

— Я ищу хозяина этой бейсболки, мне посоветовали обратиться к вам.

— Кто посоветовал? — искренне удивился Павел Ильич.

— Один из работников. Этого человека видели с вами.

— Девушка, здесь не бюро находок.

Было видно, как мой собеседник занервничал, но всеми силами старался не подавать вида. Я сразу поняла, что он знает гораздо больше, чем хочет сказать, поэтому без зазрения совести применила подарок Морфея в виде гипноза. Я вплотную подошла к его столу и пристально посмотрела в его глаза.

— Я еще раз спрашиваю — кто хозяин красной бейсболки?

— Я не виноват, что так случилось, — путано и торопливо залепетал Павел Ильич.

— Что случилось? Рассказывайте по порядку.

— Однажды Степан принес мне змею, очень необычную, точнее обычную, какие водятся в нашей полосе, но она была необычного вида — абсолютно белая с изумрудными глазами. Это было настоящее чудо природы. Он просил свести его с тем, кто предложит за этот экземпляр хорошие деньги — у него был большой долг, не знаю кому, не интересовался. Я посоветовал ему обратиться к Феликсу Яновичу. Что у них там случилось я не знаю. До меня только дошел слух, что Степана укусила эта самая змея и он умер. Мне это показалось странным, поскольку этот вид змей не ядовит. Больше я ничего не знаю.

— Кто такой Феликс Янович и как его найти?

— Это бывший ученый, он изучал яды в советское время и большой любитель змей, у него есть очень редкие экземпляры. Я не знаю, как он нажил свое состояние, но в девяностые годы он хорошо поднялся. Наукой он больше не занимается, а вот страсть к змеям осталась. Адрес я напишу.

Через минуту он уже царапал адрес торопливым мелким почерком. Я не стала его больше мучить и ушла из кабинета, оставив его спать — пусть думает, что ему приснился страшный сон.

Значит Феликс Янович, говорила я с собой, глядя на адрес на листочке. Мирон совсем притих в сумке, я даже подумала, что он уснул, но нет, как только я вышла из кабинета, он завозился и высунул голову наружу.

— А мы к пингвинам пойдем? — со слабой надеждой спросил он.

— Ну какие пингвины! Ты видишь, что нам предстоит найти какого-то Феликса Яновича!

Мирон с сожалением вздохнул, и расстроившись скрылся в сумке. Я поспешила покинуть зоопарк и уже набирала в навигаторе адрес любителя змей. Это место оказалось недалеко от города в элитном поселке. Добрались без приключений, навигатор привел нас точно по адресу. На въезде в поселок был установлен шлагбаум и будка с охраной, я решила, на всякий случай, оставить машину на окраине леса и пойти пешком.

— Добрый день, — обратилась я к охраннику.

— Вы к кому? — спросил он без расшаркиваний.

— Я?

— Ну не я же, — усмехнулся мужчина.

— Мне нужен Феликс Янович.

— Это из пятидесятого дома что ли? — спросил он зевая.

— Угу, — утвердительно кивнула я.

— Как фамилия?

— Моя?

— Моя мне известна. Конечно твоя, — уже с легким раздражением сказал он.

— Градова.

— Что-то не вижу никакой Градовой в списке.

— Может, ошибка? — с надеждой в голосе спросила я.

— Может ошибка, сейчас выясним.

Мужчина стал набирать чей-то номер.

— Вась, ты вчера дежурил? Гена? Так, вроде ты должен быть по графику. Отравился после обеда? Да тут какая-то Градова говорит, что ее ждут, а в списках ее нет. Не знаешь? Ну ладно.

Я слушала разговор охранника и наивно хлопала глазами.

— Нет вас, мадмуазель, в списке. Звоните своему Феликсу Яновичу.

— А у меня нет его телефона. О нашей встрече договаривался наш общий приятель Степан.

— Это тот, что змей ему все таскает?

— Ага, он самый.

— Ты тоже что ли по этой части?

— Ну, в общем, да.

— Сумку открой.

Я открыла сумку, охранник посмотрел внутрь скучающим взглядом.

— Ладно, проходи, только в следующий раз повнимательнее записывайся.

— Хорошо, спасибо. А вы не подскажете в какой стороне дом Феликса Яновича?

Охранник махнул в левую сторону и скрылся в своей будке. Я постаралась побыстрее убраться с его глаз, чтобы он не передумал.

Дома в поселке были разношерстные — у кого-то с башенками из девяностых, у кого-то строгие прямоугольные формы, пару домов даже с колоннами встретились. Объединяло их одно — в них жили люди с достатком, но большинство из них явно не имело вкуса, одним словом — мещанство. Дом Феликса Яновича располагался в конце улицы. Это был традиционный двухэтажный дом из красного кирпича с крышей из металлочерепицы и английской раскладкой на окнах. На втором этаже было открыто окно, из которого слышалась пятая симфония Бетховена — видимо, хозяин был дома. Я немного потопталась на месте от нерешительности и нажала кнопку дверного звонка. Дверь бесшумно отворилась и на пороге предстал молодой человек лет двадцати пяти очень худого телосложения в строгом деловом костюме. Его миловидное лицо не выражало никаких эмоций, взгляд был прозрачен и спокоен.

— Вы к Феликсу Яновичу? — осведомился молодой человек?

— Да.

— Как о вас доложить?

— Никак. Передайте привет от Степана.

— Проходите в кабинет. Вам что-нибудь предложить?

— Нет, спасибо.

— Дверь в кабинет закрылась, и я осталась одна. В кабинете поддерживался строгий порядок, книги в шкафах стояли как солдаты, на стенах в строго определенном порядке висели фотографии, видимо, хозяина дома со змеями и разными людьми, настенные часы четко отмеряли каждую секунду, шел уже десятый час. Хорошо, что сейчас лето и темнеет поздно. Я стояла у стены с фотографиями, когда за моей спиной послышался звук открываемой двери. Я повернулась и увидела перед собой человека с фотографий — пожилой элегантный мужчина в мягких вельветовых брюках и домашнем халате. Его худое лицо с глубокими морщинами украшали круглые очки в золотой оправе. На вид ему было лет семьдесят, но я могла ошибаться.

— Альберт, распорядись насчет кофе для меня и моей гостьи, — тихим голосом произнес Феликс Янович. — Я надеюсь вы пьете кофе? — обратился уже ко мне.

— Да, спасибо.

— Мое имя вы уже знаете, как я понял. Могу я узнать ваше? — спросил он, приглашая жестом устроиться в кресле.

— Меня зовут Градова Светлана и пришла я к вам по очень деликатному вопросу.

— Вы меня заинтриговали, Градова Светлана.

Дверь кабинета открылась и на пороге появилась женщина лет пятидесяти в белом переднике, она толкала перед собой столик на колесиках, на котором слегка дребезжали чашки из тонкого костяного фарфора и кофейник, благоухающий ароматом кофе.

— Благодарю вас, Елена. На сегодня вы можете быть свободны.

Елена бесшумно покинула кабинет.

— Позвольте, я поухаживаю за вами.

Феликс Янович разлил кофе по чашкам и вопросительно посмотрел на меня долгим немигающим колючим взглядом. Мне стало неуютно, я почувствовала себя мухой в логове паука.

— Так что вас привело ко мне?

— Не так давно вы приобрели одну змею, вам принес ее некий Степан, но все дело в том, что у этой змеи есть хозяин и он хотел бы получить ее назад.

— У меня много змей и я приобретаю их у совершенно разных людей, был ли среди этих людей какой-то Степан, я не знаю. О какой змее идет речь?

— О белой змее с изумрудными глазами.

— Почему вы решили, что она у меня?

— Из надежных источников. Феликс Янович, давайте не будем играть в шарады. Я знаю, что змея у вас, а также мне известна участь Степана.

— А вы не боитесь, что вас постигнет та же участь, что и Степана?

— Если только вы поможете, — с сарказмом ответила я.

— Ну что вы, Светлана, я и мухи не обижу, а то, что случилось со Степаном, так в этом только его вина.

— Давайте оставим Степана и перейдем к интересующему меня предмету. Сколько вы хотите за эту змею?

— Глядя на вас, я бы не сказал, что вы богаты.

— Я же сказала, что у змеи есть хозяин, а он за ценой не постоит.

— На змее нет клейма, как вы определите, что это та самая змея?

— Могу я на нее взглянуть?

— Даже любопытно, — с интересом улыбнувшись сказал мой собеседник. — Извольте пройти со мной.

Мы вышли из кабинета, и хозяин дома повел меня за собой. Мы вышли из дома в боковую дверь, она вела в полуподвальное помещение, в нем было тихо и сумрачно. Меня стали овладевать тревожные мысли — ведь никто не знает, что я здесь, поэтому полагаться я могу только на саму себя, Мирон завозился в сумке, видимо тоже волнуется. Комната, в которой располагались змеи, была доверху заставлена стеклянными аквариумами и в каждом кто-то лежал, ползал и демонстрировал свой длинный раздвоенный язык. Мне стало не по себе, хоть у меня и была капля змеиной силы, подаренной Варварой, но ее, по-видимому, не хватало. Феликс Янович внимательно наблюдал за мной и от него не укрылся ужас, который плескался в моих глазах. Он явно был доволен произведенным впечатлением, глаза его заискрились, движения стали легкими, в голосе прорезались веселые нотки.

— Ну как? Узнаете свою змею? — с улыбкой сказал Феликс Янович, обнажая свои великолепные для его возраста зубы.

— Я могу посмотреть повнимательнее? — заикаясь спросила я.

— Конечно. Все мои подопечные в вашем полном распоряжении.

Он устроился в кресле в углу комнаты и с интересом стал наблюдать за моими действиями.

Я прошла по периметру комнаты, всматриваясь в каждый аквариум, но ни в одном не видела Василису. Как же так? Этот старый хрыч решил поиграть со мной? Все-равно моя возьмет. Я повернулась к нему лицом, всматриваясь в глубину его глаз. Но он невозмутимо смотрел на меня усмехаясь. Его совершенно не брал гипноз! Я была в отчаянии.

— Сцена несколько затянулась, Феликс Янович, где змея?

Он не спеша поднялся из кресла, подошел к входной двери и развернувшись ко мне сказал:

— Ты, дорогуша, посиди здесь ночку, подумай о своей жизни, а утром я приду, и мы потолкуем с тобой поподробнее.

Он вышел и закрыл за собой дверь, я услышала, как ключ дважды повернулся в замке и звук тихих удаляющихся шаркающих шагов. Я оказалась в ловушке. Какая же я дура! Мирон осторожно высунул голову из сумки и с ужасом посмотрел по сторонам.

— Это нас заперли что ли с этими шнурками? — спросил он.

— Похоже, что так, — удрученно ответила я своему другу.

— Хорошо еще, что они не могут вылезти.

— Да, во всем нужно искать плюсы, даже на кладбище.

— Это ты о чем?

— Не обращай внимания, я просто стараюсь не падать духом.

— Ты нашла ту, которую мы ищем?

— К сожалению, нет.

Я снова стала ходить вдоль стен со змеями.

— Кто-нибудь из вас знает, где прячут Василису? — спросила я с отчаянием.

— Выпусти меня, и я помогу тебе, — услышала я из угла.

Я подошла к аквариуму, из которого, как мне показалось, меня позвали. На меня в упор вертикальными зрачками смотрела черная гадюка.

— Тебе что-то известно?

— Нет. Но я могу узнать, выпусти меня, и я осмотрю весь дом.

Я стала искать, как открывается ее аквариум, провозившись минут десять, я смогла его открыть, и гадюка была на свободе. Она без труда проползла в щель под дверью и исчезла в темноте коридора. Нам с Мироном ничего не оставалось, как ждать. Я устроилась в кресле, в котором до меня сидел Феликс Янович, поджала ноги и слегка задремала. Мне снились змеи, они клубками вились в каждом уголке моего сна, они что-то шипели мне в уши, и я ощущала их теплое мускулистое тело. В какой-то момент я увидела перед собой открытую пасть гадюки, которую собственноручно выпустила на волю и вздрогнула всем телом, проснувшись. Сон продолжался наяву — прямо мне в глаза смотрела гадюка.

— Я нашла Василису, она в большом аквариуме в спальне хозяина дома, я сказала, что за ней пришли, она ждет тебя.

— Ты поможешь мне ее освободить? Я боюсь, что одна не справлюсь.

— Хорошо, только сначала нужно освободить тебя. Я поищу ключ.

Она снова исчезла и вернулась через несколько минут с ключом на кончике хвоста. Я отперла свою темницу и пошла наверх, совершенно не представляя, что мне сейчас делать. Я осторожно и максимально тихо поднималась на второй этаж, моя новая подруга уверенно вела меня за собой. Я остановилась перед дверью в спальню и тихо нажала на ручку двери, она открылась, лунный свет освещал комнату, Феликс Янович не занавешивал окна, он безмятежно спал сном здорового человека. Я немного постояла на входе, осматривая помещение, у стены напротив кровати стоял большой аквариум, в нем меня ждала та, за которой я пришла. Василиса была хороша — ее белая кожа в лунном свете отливала серебром, а над головой светилась небольшая корона, конечно Феликс Янович не мог ее видеть, но я видела. Я невольно залюбовалась ей. Гадюка заползла на грудь своего бывшего хозяина и приготовилась к броску, я же начала искать, где открывается крышка аквариума. Хоть я и старалась вести себя тихо, моя возня все-равно разбудила мужчину. Я повернулась на шипение гадюки.

— Что происходит? — в ужасе пропищал Феликс Янович.

— Я же сказала, что без змеи не уйду, — сказала я и включила стоящий рядом торшер.

Гадюка зашипела, обнажив свои острые зубы, Феликс Янович замер с выпученными от ужаса глазами, словно впал в кататонический ступор.

— Как тебе удалось выбраться?

— Волшебство, Феликс Янович, волшебство, — ответила я, продолжая возиться с крышкой аквариума.

Наконец-то она мне поддалась, и Василиса выползла наружу. В этот момент дверь спальни отворилась и на пороге показался Альберт с пистолетом в руке. Я опешила.

— Чего стоишь, как истукан, стреляй в девчонку, — просипел Феликс Янович.

— А если змея вас укусит? — осведомился Альберт.

— У меня есть антидот.

В этот же момент грянул выстрел, я еле успела упасть на пол, спрятавшись за кроватью Феликса Яновича, пуля попала в аквариум и осколки стекла рассыпались по всей комнате. Гадюка не стала раздумывать дважды и впилась ему в шею своими острыми зубами, Феликс Янович завизжал, словно истеричная женщина. Василиса сделала бросок в сторону Альберта и вскоре послышался еще один вскрик ужаса и звук падающего оружия. Я молнией бросилась к упавшему пистолету, Альберт пытался освободиться от Василисы, та обвила его шею, словно удав и шипела ему в лицо. Я дрожащими руками наставила пистолет на Феликса Яновича.

— Если вы не прекратите этот балаган, я скажу змеям убить вас и Альберта!

— Хорошо, делай что хочешь, только позволь мне вколоть антидот, — взмолился любитель змей.

— Ты, — обратилась я к Альберту, — свяжи-ка своего господина, — и бросила ему пояс от домашнего халата хозяина дома.

— Пусть она отпустит меня, — взмолился Альберт.

— Василиса, отпусти его, — попросила я змею.

Василиса ослабила хватку и выпустила жертву. Альберт трясущимися руками поднял пояс от халата и приблизился к своему хозяину.

— А эта? — указал он на гадюку, сидевшую на груди Феликса Яновича?

— Не бойся, тебя не тронет, пока я не скажу.

Гадюка сползла с груди мужчины, но осталась на кровати, Альберт стал связывать руки.

— Вяжи крепче, а то и тебя укусят.

Альберт вздрогнул и туже затянул узлы.

— Больно же! — вскрикнул Феликс Янович.

— Ничего, потерпишь, — сказала я ему. — Пошли оба.

— Куда? — спросил Феликс Янович? — А антидот?

— Получишь позже. Давай двигай.

Они нестройным шагом потянулись по коридору в сторону подвала. Втолкнув их в комнату со змеями, я спросила, проворачивая ключ в замке:

— Где лежит антидот?

— В аптечке в ванной рядом со спальней, — послышалось из-за закрытой двери.

Я поднялась в спальню, нашла аптечку и спустилась вниз.

— Как выглядит пузырек? — спросила я.

— Небольшой прозрачный пузырек с красной крышечкой.

Я нашла пузырек, шприц и просунула все под дверь. Задерживаться я не стала и вышла на улицу. На дворе стояла кромешная тьма, шел второй час ночи. Для Василисы я нашла в доме большую картонную коробку и ждала. Послышалось шуршание в траве. Две змеи, черная и белая, двигались в траве в мою сторону. Дальше я наблюдала совершенно необычное зрелище — черная гадюка вытянулась вертикально на сколько могла, словно на звук дудочки факира и глубоко склонила голову перед Василисой, она в ответ проделала то же самое. Змеи попрощались, Василиса заползла в коробку, а гадюка скрылась в высокой траве. Я подхватила коробку с Василисой, сумку с Мироном и пошла в сторону шлагбаума, подальше от этого поселка. Охранник, увидев меня из будки, спросил сонным голосом:

— Домой что ли?

— Ага, — кивнула я.

— Счастливо. В следующий раз записывайся как следует.

— Хорошо. До свидания, — махнула я ему и заспешила к своей машине.

Глава 8

Ехать домой не было смысла, да и Афанасий Кузьмич стал бы волноваться из-за такой необычной гостьи, поэтому я решила сразу поехать в деревню, к Полозу. Дороги ночью были пусты, доехали быстро. Подъехав к дому, я поставила коробку на землю.

— Василиса, ты можешь быть свободна. Найдешь дорогу к дому?

— Конечно. Я очень благодарна тебе, в долгу не останусь — приду по первому зову. В нашем доме ты будешь всегда желанной гостьей.

Василиса поклонилась мне так же, как раскланивалась с гадюкой и скрылась в ночи. Я же пошла домой, Пантелеймон Гаврилович не ждал нас, но был несказанно рад. Полночи Мирон рассказывал о наших приключениях, я же валилась с ног и пошла спать, они же проговорили до утра, так мне показалось. От всего пережитого я так крепко спала, что даже утренние петухи не разбудили меня и я открыла глаза, когда солнце было уже в зените. С кухни заманчиво пахло блинами и травяным чаем. Я сладко потянулась и заглянула в кухню, меня уже ждал накрытый стол и мои друзья.

— Мирон, позови Агафью на блины, — сказала я.

— Так она в Большой Лог ушла недавно, — сказал Пантелеймон Гаврилович, — там у Валентины, председательши, корова захворала, так что она раньше вечера не явиться.

— Понятно, значит пировать одни будем, — сказала я, сворачивая блин в трубочку и обмакивая в варенье.

Остаток дня мы провели в уборке по дому, Пантелеймон Гаврилович как главнокомандующий раздавал указания нам с Мироном.

— Мирошка, тряси половики тщательнее, вон пылища какая, до самого космоса долетает!

— Трясу, уж лапы отваливаются, — жаловался Мирон.

— Ничего, не помрешь, тебя вон еще полы дожидаются, вода и тряпка наготове.

— А что все я-то?

— А кто? Хозяйка что ли? Она вон посуду моет, я пыль с мебели вытираю.

— Да где ж вытираешь? Только мной командуешь!

— Помалкивай, да работай!

Мирон насупился, но подчинился. Было забавно за ними наблюдать.

— А ты, Гаврилыч, про космос-то где слыхал? — не унимался Мирон, периодически чихая от пыли.

— Ты что думаешь — я темень деревенская?

— Если честно, то — да.

— Ты уж больно просвещенный я погляжу. Зазнался в городе-то! Договоришься у меня — пойдешь еще чердак прибирать.

Мирон перестал дразнить домового во избежание неприятностей в свой адрес.

К вечеру весь дом сиял чистотой, домовой рад был несказанно. От усталости мы все трое уселись на ступеньках крылечка и смотрели как солнце пряталось за макушки деревьев. Жара спала, вокруг стояла тишина, но это спокойствие нарушила соседка — у калитки стояла Оксана.

— Собирайся, Полоз велел тебя привести.

— Зачем? Я сестру его нашла, что ему от меня еще понадобилось?

— Я не знаю, но лучше сделать как просит.

Глубоко вздохнув, я пошла в дом одеться для ночного похода в лес.

— Если к утру не вернусь — сообщите Агафье, — обратилась я к домовому. Он понимающе кивнул, и мы с Оксаной пошли в сторону леса.

Шли той же дорогой вдоль ручья к большому камню. Оксана молчала всю дорогу — о чем-то думала, я не стала ей надоедать своими вопросами, вскоре мы были на месте. Спустившись в подземное царство Великого Полоза, мы увидели богато накрытый стол — чего там только не было! За столом сидела разношерстная публика, все были веселы и вели оживленную беседу. Во главе стола сидел сам Полоз, одетый в золоченый костюм. Увидев нас, он поднялся нам навстречу, разговоры тут же смолкли и все разом повернули головы в нашу сторону.

— А вот и наша гостья! Девочки, освободите-ка место рядом со мной, — обратился Полоз к каким-то девицам, сидевшим рядом с ним.

Девицы фыркнули, но их как ветром сдуло с насиженных мест. Тут же была поставлена чистая посуда и в бокалы наливалось вино. Полоз подвел меня за руку к женщине, сидевшей рядом с ним по правую руку, она встала, протянула руку для приветствия, ее взгляд показался мне знакомым.

— Добрый вечер, — произнесла она. Я — Василиса.

Я пожала протянутую руку.

— Очень приятно. Так вот как выглядит сестра Великого Полоза.

Василисе на вид было лет сорок, это была женщина, знающая себе цену. Она обладала абсолютно белой кожей, ее голову венчала высокая прическа из платиновых волос, в которых поблескивали светлые бриллианты тиары, а точеную фигуру облегало серебристое чешуйчатое платье. Единственным цветом, отличавшимся от белого, были глаза, они казались нереальными из-за ярко изумрудного оттенка, я таких никогда не видела, прав был директор зоопарка — это было чудо природы. Полоз усадил меня по левую руку от себя, рядом со мной села Оксана, пир продолжился. Полоз поднял бокал, все замерли в ожидании речи.

— Я хочу поднять бокал за мою гостью — Светлану, которая принесла мир и покой в мою семью. Только благодаря ей я могу наслаждаться обществом своей любимой сестрицы, так пусть же здравствует Хозяюшка снов и всегда будет желанной гостьей в этом доме!

Вокруг послышался звон бокалов, сквозь который слышались высокопарные звуки — Ура! Да здравствует! Пир грянул с новой силой. Откуда-то появились музыканты, зазвучала веселая мелодия, многие стали танцевать. Полоз сиял как начищенный пятак, радуясь празднику. Тут он повернулся ко мне со словами:

— Светлана, нам есть что обсудить, позволь пригласить тебя для уединенного разговора.

Мы встали из-за стола, но на нас уже никто не обращал внимания, поэтому мы незаметно покинули зал для торжеств. Полоз повел меня по узким петляющим каменистым коридорам вглубь своего дома, звуки праздника стихли у нас за спинами. Мы вошли в небольшое уютное помещение, это был каминный зал с мягкими кожаными креслами, портретами на стенах, над камином во всей красе раскинулся герб Полоза.

— Устраивайся поудобнее, — сказал Полоз. Он был в очень хорошем расположении духа.

— У вас тут очень уютно. Никогда бы не подумала, что под землей прячутся такие хоромы.

— Благодарю. Светлана, у меня есть для тебя предложение присоединиться к моей свите. Обещаю, ты будешь наделена особым статусом.

— Назовете любимой женой? — с улыбкой съязвила я.

— Я бы от такой жены не отказался.

— Вынуждена отказать, у меня своя дорога и своя миссия, но ваше предложение для меня очень лестно.

— Я почему-то так и подумал, что ты откажешься.

— Зачем же тогда заводить этот разговор?

— Ну мало ли что. Никогда не нужно думать за других.

Тут из какой-то потайной двери в помещение вошла Василиса.

— Мой брат уже начал уговаривать тебя стать Полозовой невестой? — с иронией в голосе поинтересовалась она.

— А ты не вмешивайся, — без раздражения сказал Полоз.

— Я уже объяснила Великому Полозу свою позицию, но рада вашему гостеприимству, — сказала я.

— Ну да ладно, это я так, к слову, — сказал Полоз, открывая потайную дверцу в стене.

— Вот, Светлана, возьми. Это та плата, что полагается за твою услугу.

Полоз положил передо мной черный бархатный мешочек. Я подняла на него вопросительный взгляд.

— Я делала это не за плату.

— Я знаю, но я не люблю оставаться должен.

— Бери, Светлана, не стесняйся, — вступила в наш диалог Василиса. — Ты действительно заслуживаешь награды.

Я развязала мешочек и высыпала на стол часть его содержимого. В тусклом отблеске свечей заплясали лучи света бриллиантов. Я замерла, увидев это великолепие.

— За жизнь своей сестры я не пожалею никаких сокровищ, поскольку она — мое главное сокровище, — сказал Полоз, усаживаясь в мягкое кресло.

Василиса налила вина в три бокала и произнесла небольшой тост за наш временный союз.

Я покинула жилище Полоза, когда праздник был еще в самом разгаре. До своего дома добралась без приключений, по пути я слышала шорох в траве — это была охрана Полоза, которую он послал сопроводить меня.

Домашние с тревогой ждали от меня новостей, пришлось рассказывать все в мельчайших подробностях. Мирон же включил свою меркантильность и попросил меня дважды пересчитать все камни, подаренные Полозом и занести их количество в какую-то книгу.

— Ну вот, — отметил он довольно. — Теперь заживем как люди.

— Это как? — поинтересовалась я у него.

— Ну как, можно разного добра накупить, машину новую, квартиру.

Пантелеймон Гаврилович тут же отвесил Мирону подзатыльник.

— Не твоего ума дело — что с этими камнями будет делать наша Хозяйка! Распустил язык, заставлю завтра двор мести.

— Вчера же мели, — возмутился Мирон.

— Повторение — мать учения.

Мирон насупился, но промолчал. Я же задумалась, действительно, что мне с этими камнями делать? Ладно, разберемся как-нибудь.

На следующий день я все-таки решила вернуться в город. Мирон после полученного вчера нагоняя от домового с удовольствием уезжал из деревни. Я обещала Пантелеймону Гавриловичу скоро приехать и просила передавать привет Агафье, так как я ее, так и не увидела в этот приезд.

Дома я припрятала камни в свой девичий тайничок и не успела устроиться на своем любимом подоконнике в гостиной, как зазвонил телефон — номер незнакомый, кто бы это мог быть?

— Я слушаю.

— Здравствуй, Света, это Вадим. Я обещал твоей маме показать свою студию фотографии, но ты куда-то пропала. Мы можем увидеться?

— К чему эта комедия? Говори, что тебе от меня нужно, — не слишком деликатно спросила я.

— Да ничего особенного. Так, мелочишка.

— И эта мелочишка требует встречи?

— Я привык решать дела тет-а-тет, тем более, ты симпатична мне, и я бы не отказался поужинать в твоей компании.

— Хорошо, говори, где мы встретимся.

— Я скину адрес на телефон.

Вадим отключился, и через пару секунд телефон пропищал полученной смс.

Интересно, что вампиру от меня понадобилось?

— Хозяйка, не ходила бы ты на эту встречу, — настороженно сказал Мирон.

— Я бы с удовольствием, так ведь он все-равно не отстанет, послушаю, что ему нужно, а там решу, как отшить его.

Я решила особо не наряжаться на эту встречу и достала из шкафа синие бархатные брюки и голубую блузку с высокой горловиной.

— Мирон, если что-то пойдет не так, возьмешь этот кулон, — я протянула ему подарок Аркадия Львовича, — и передашь это коллекционеру. Ты меня понял?

— Угу, — кивнул Мирон. — А может, не ходить?

— Не бойся, все будет хорошо.

Я потрепала его по голове и вышла из квартиры.

Когда я вошла в кафе, Вадим уже ждал меня.

— Я взял на себя смелость сделать заказ.

— Надеюсь, это не стейк из не прожаренной говядины?

— Ценю твой юмор, — улыбнулся Вадим.

— Давай перейдем к делу.

— Не гони коней. Давай поедим перед серьезным разговором.

Тут появился официант с бутылкой красного вина и разлив его по бокалам, молча удалился.

— Ты обещал рассказать мне как ты стал вампиром.

— Это очень скучная история.

— Ничего, я люблю скучные истории.

Вадим улыбнулся, обнажив свои несколько удлиненные клыки.

— Жил на свете маленький мальчик, был он добр и невинен. Ребята во дворе его дразнили и обижали. Он много плакал по ночам, пообещав однажды стать самым сильным и отомстить своим обидчикам. Прошло много лет, мальчик вырос и в один прекрасный день к нему пришел волшебник и он превратил его в смелого и отважного рыцаря ночи. Он дал ему волшебную силу, чтобы его враги были повержены.

— И враги были повержены?

— Все до одного.

— Так может, этот волшебник поможет тебе в той проблеме, по которой ты позвал меня?

— К сожалению, он не всесилен.

— Какая жалость.

— И не говори. Так ты поможешь одинокому рыцарю ночи?

— А ты не думаешь, что я тоже не всесильна, как твой волшебник?

— Это в твоей власти.

— А с какой стати мне помогать тебе?

— Просто по дружбе, но, если ты откажешься, мне придется заставить тебя.

— Вот, значит, как!

— Жизнь очень жестокая штука, но ты — умная девушка и сделаешь верные выводы, — отрезая кусочек от филе миньон, проговорил вампир.

— Что ты сделаешь? Украдешь меня?

— А хоть бы и так. Попробуй вино, очень достойное бордо, в год производится всего около тридцать шесть тысяч бутылок.

— Говори прямо — что тебе нужно? — с раздражением спросила я.

— Мне нужно найти одну вещь, ее хозяин как сквозь землю провалился — не можем найти, поэтому мне нужна ты.

— Так я должна найти вам вещь или ее хозяина?

— Нам нужна вещь, а как ты будешь ее искать — твое дело, и вот еще что, не советую хитрить.

— А что скажет Совет, если клан вампиров похитит Хозяйку снов?

— Это не должно тебя волновать.

— Я не смогу помочь, если не узнаю всей истории.

— Вся история тебе не нужна, а найти нужно книгу, ее фото я тебе отправил на телефон.

Я достала телефон из сумочки — там действительно была фотография книги большого формата в кожаном переплете.

— Таких книг тысячи, как я узнаю, что это именно та книга, что вам нужна?

— Ты не ошибешься, поверь. Это не просто книга, на нее наложена магия и ты ее сразу почувствуешь.

— Что-то мне подсказывает, что эта книга несет зло.

— Для тебя она не опасна.

— Такие действия предпринимаются с разрешения Совета.

— Да что ты заладила — Совет, Совет…, — с раздражением сказал Вадим и сделал большой глоток вина.

— Я должна подумать.

— Некогда думать, а чтобы мы не тратили время на пустую болтовню, посмотри это видео.

Вадим достал свой телефон и положил его передо мной. На видео был Влад, связанный по рукам и ногам. На нем не было живого места. Я в ужасе смотрела на это и думала, что пока я отдыхала в деревне, потом искала Василису, в городе происходили страшные вещи. Почему Совет не нашел меня и ничего не сказал? Что все это значит? Видимо, вампиров конкретно прижало. Что же это за книга такая, что ради нее вампиры отважились на похищение члена Совета?

— Я даже не знаю с чего начать, дай хоть какую-то вводную.

— Так-то лучше. Последний раз эта книга была у этого человека, — Вадим полистал информацию в своем телефоне и положил его снова передо мной. На меня смотрел вполне обычный мужчина, на вид ему не больше шестидесяти.

— Это все, что у тебя есть?

— А что тебе нужно?

— Как минимум — его полное имя, а еще лучше какую-нибудь вещь, принадлежащую ему, так мне будет проще найти его.

— Зовут его Федор Игнатьевич Мальцев, все, что известно про него — месяц назад он спешно покинул страну с билетом в один конец. Пункт назначения — Турция, но там его след потерялся, он как сквозь землю провалился.

— Это все?

— Это все.

— Целый клан вампиров не может найти обычного человека, а я одна должна его найти?

— Совершенно верно. Ни убавить, ни прибавить. Но сам Мальцев нам не интересен, нам нужна книга.

— Чтобы погрузиться в сон, я должна находиться дома, мне нужен мой помощник.

— В этот раз тебе придется все сделать без помощника и домой ты не попадешь, пока не найдешь книгу.

— Меня будут искать.

— Это мы тоже предусмотрели, поэтому, советую поесть как следует, потому что после ужина ты отправишься со мной, место назначения ты не увидишь — мне придется завязать тебе глаза. Сколько ты у нас пробудешь — зависит только от тебя, а также, от тебя будет зависеть здоровье твоего друга Влада, так что не советую юлить. Сделаешь все как надо — никто не пострадает.

— Ты — монстр.

Вадим ничего не ответил, только рассмеялся и жестом позвал официанта.

— Будьте добры, принесите счет, пожалуйста.

Из ресторана он вел меня под руку, видимо, боялся, что я дам деру. Ко входу подъехал черный джип, мы быстро сели, и машина с визгом тормозов сорвалась с места. На глаза мне надели маску и повезли в неизвестном направлении. Вся надежда на Мирона, что он даст знать Аркадию Львовичу, что я пропала и он подключит свои резервы для моего поиска, а пока нужно надеяться только на себя. Главное — не паниковать, ведь от меня зависит не только моя жизнь, но и жизнь Влада. Ставки повышаются. Ехали мы очень долго, видимо, меня везут за город, чтобы я не могла сориентироваться и меня как можно дольше не нашли. Ну ладно, карты сданы, ставки сделаны, посмотрим, чья возьмет. Наконец, мы приехали. Не снимая маски меня повели в какой-то дом и только там мои глаза увидели свет, точнее полумрак. Передо мной стоял мужчина невысокого роста, сильный, крепкий, внешне холодный, у него были темные, почти черные глаза и тяжелый гладко выбритый подбородок. В его смоляных волнистых аккуратно зачесанных назад волосах проблескивала седина, они спускались на покатые плечи. Он производил ужасное впечатление.

— Прошу вас, Светлана, — сказал он хрипловатым низким голосом с небольшим акцентом, указывая на кресло.

Мы устроились напротив друг друга, и я решилась спросить:

— Могу я узнать ваше имя?

— Меня зовут Штефан Бальса, я потомок одного древнего румынского рода. Вы не обижайтесь на грубоватые действия моих людей, давайте назовем это настойчивостью.

— Называть это можно как угодно, суть от этого не меняется. Вы не оставляете мне выбора.

— Так сложились обстоятельства, вы поможете нам, мы отпускаем вас и вашего друга.

— Я не уверена, что качественно справлюсь с поставленной задачей без своего помощника.

— Вы попытайтесь, я в вас верю, вы очень способная девушка.

— Откуда вы знаете какая я?

— Слухами земля полнится. Я рад знакомству с вами. Надеюсь, следующая наша встреча, будет носить более предметный характер, — сказал он, вставая с кресла.

Меня проводили в небольшую комнату без окон. Из обстановки только кровать и небольшой столик. В соседнем помещении была маленькая ванная. Вадим закрыл меня на ключ, я опять оказалась в западне. В прошлый раз хоть змеи были, а тут совсем никого и что самое страшное — я совершенно не понимала где я нахожусь. Нужно попасть в сон Влада, надеюсь, ему дают спать.

Я устроилась на кровати, но сон не шел, мозг был так сильно возбужден, что не помогало ничего, я тупо смотрела в потолок и повторяла имя Влада, надеясь на чудо.

Видимо, я задремала, поскольку я стояла перед мостом в чей-то сон, вот только в чей? Я осторожно перешла ну ту сторону, вокруг стояла тишина. Куда идти? Я очень надеялась, что это сон Влада, поскольку выбраться живой из сна какого-нибудь вампира без помощи Мирона будет очень сложно. Я шла, стараясь запомнить дорогу назад, пока эта дорога не привела меня к каменному лабиринту. Войти в него означало найти ответ на вопрос — в чьем я сне, но вот выйду ли я оттуда? В любом случае вампирам я нужна живая, поэтому ответ очевиден — идти. Я блуждала по коридорам лабиринта и окончательно поняла, что заблудилась. От усталости я села на землю, привалившись спиной к стене и прислушалась к тишине. Мне показалось, что где-то в глубине лабиринта я услышала звук скрипки, я вскочила и побежала в сторону, откуда раздавалась мелодия. Я бежала, не разбирая дороги и уже не обращала внимания на ориентиры. Музыка то исчезала, и я возвращалась в исходную точку, то звучала громче, и я пробиралась в ее сторону. Наконец я вышла на открытую площадку и увидела Влада, он сидел на краю каменной стены и играл на скрипке. Увидев меня, он перестал играть и бросился ко мне.

— Неужели они добрались до тебя? — с волнением спросил он.

— Да. Где ты находишься? С тобой все в порядке?

— Я не знаю, где я. Когда я очнулся, я понял, что меня похитили. Теперь я понимаю, зачем.

— Расскажи мне все, что знаешь.

— Как ты узнала про меня?

— Я в плену у вампиров, они показали мне видео с тобой. Они меня шантажируют.

— Нельзя, чтобы книга, которую они ищут, попала к ним в руки.

— Что это за книга?

— Это магическая книга прадеда Штефана. Они хотят возродить Константина, которого всем миром упрятали на самое дно ада, куда даже Мара не сунется.

— В этой книге есть заклинание, которым можно вот так просто воспользоваться?

— Нет, тут не все так просто. Скоро будет суперлуние, к этому моменту книга должна быть у них. Чтобы прочесть заклинание, нужно соединить кровь хозяина книги с кровью невинной жертвы, лучше младенца, и пролить эту смесь на нужную страницу, тогда заклинание проявится и Штефан сможет провести обряд. Я не знаю, что это за обряд, но Константин должен оставаться там, где ему самое место.

— Штефан из рода графа Дракулы?

— Да, он незаконнорожденный потомок Влада Цепеша.

— Мне придется найти эту книгу, иначе они убьют нас.

— Я готов стать жертвой, как Марфа, лишь бы эта тварь осталась там, где она сейчас.

— Так это они убили Марфу?

— Да. Она отказалась искать книгу, поэтому они убили ее, а сейчас вышли на тебя. Не дай им воспользоваться книгой.

— Для начала ее нужно найти, а потом мы уничтожим ее.

— Ты наивна. Штефан очень опасен, он слишком долго ждал и не упустит этот шанс, ведь он поклялся на могилах предках, что найдет книгу и вызволит прадеда из ада.

— И похищение Ксении тоже было из-за этой книги? Этот спектакль был разыгран ради следов книги Константина?

— Думаю, да.

— Нужно разыграть эту партию в свою пользу, но мы должны сделать это все вместе, страхуя друг друга, иначе нам не выстоять против них.

— Это очень опасно. Я не хочу, чтобы ты рисковала.

— Я уже у них в руках, они не выпустят меня без книги живой, поэтому я буду искать ее.

— Ты не понимаешь, во что ввязываешься.

— Я все понимаю, не относись ко мне как к ребенку. Можешь оставаться и дальше играть на скрипке, — бросила я в сердцах и пошла обратно в лабиринт.

— Света! Света, стой!

Но я уже не слушала его. Решение было принято — я вступаю на тропу войны, но не это самое страшное, самое страшное, что я одна. Мирон, где ты? Вместе мы обязательно что-нибудь придумали бы.

Я открыла глаза, надо мной белый потолок. Я не знала ночь сейчас или день. Встав с кровати, я подошла к двери, прислушалась — тишина. Нужно обдумать свою стратегию — к кому обратиться, кто не струсит обнажить меч против вампиров? Я задумалась, прикидывая все за и против. По всему выходит опять Руфина. Она вампирское племя не жалует, видимо перебежал ей дорогу кто-то из них. Решение было принято, я решительно постучала в дверь. Через пару минут она открылась, на пороге стоял Вадим. У него был сонный вид, видимо на дворе ночь.

— Что стучишь? У тебя есть что сказать?

— Я не могу уснуть, мне нужен либо мой помощник, либо снотворное. Иначе будете ждать новостей до второго пришествия.

Дверь захлопнулась, послышались удаляющиеся шаги. Через несколько минут дверь снова открылась, Вадим принес две пачки снотворного и кувшин с водой.

— Еще пожелания будут?

Я молча захлопнула дверь перед его носом. Проглотила две таблетки, запив их водой и легла на кровать в ожидании сна. Таблетки начали действовать — веки стали тяжелыми, я провалилась в сон с именем Руфины на устах.

Ее сон я узнала сразу, тропинка вдоль озера звала за собой, ворон, сидевший на страже, снова сопровождал меня. Мощные взмахи его больших крыльев раздавались над головой. Руфина опять была на веранде своего роскошного дома, только на этот раз ее поза не была расслабленной — она, словно струна, сидела за столом, сцепив пальцы в замок, на ее шее висел мой кулон, подаренный мне Аркадием Львовичем. Это говорило о том, что Мирон уже начал поиски меня и это успокаивало.

— Ну наконец-то! — сказала Руфина. — Сколько можно ждать?

— Здравствуй, Руфина. Опять я к тебе за помощью.

— Что, не помогают тебе твои святоши? — усмехнулась она.

— Не помогают. Они предпочитают умереть, а не менять ситуацию.

— Они всегда такими были. Не по пути нам с ними. Рассказывай, что знаешь.

— Немного.

Я поведала ведьме, что знала, она внимательно слушала, не проронив ни слова.

— Значит, действовать будем так — ты выясняешь, где этот Федор Мальцев, а мои девчонки вытрясут из него всю информацию по книге. У вампиров сиди тихо, говори, что работаешь, тяни время. Я по своим каналам тебя разыщу, эти дураки даже защиту путную поставить не могут. Встречаемся здесь же, я тебя ждать буду.

— Руфина, можно вопрос?

— Что еще?

— Какую плату ты с меня возьмешь за помощь?

— Никакую. Мне самой за счастье будет Штефана за кромку отправить к его прадеду. Вот и случай представился.

Да, умеют в мире Ночи ждать, особенно те, кто живет не первую сотню лет, может потому и долгожители.

Я вернулась в реальность, веки все еще были тяжелыми, я как во сне протянула руку к стакану с водой и еще паре таблеток — мне необходимо попасть в сон Федора Мальцева. На пустой желудок таблетки подействовали быстро, я не заметила, как снова оказалась перед мостом, на этот раз незнакомым. Мост был странным — это была скорее насыпь из песка, которую вот-вот смоет водой. Надо торопиться. Я ускорилась насколько могла — ноги увязали в мелком песке, ни дорог, ни ориентиров. Я долго блуждала по этой пустыне, пытаясь найти хоть что-то, хоть какой-то знак. Вдалеке я увидела какой-то город, или это мираж? Не знаю, но решила двигаться в ту сторону. Город не исчез, а только увеличивался в размерах по мере моего приближения, это придало мне сил, и я ускорила шаг. Палило яркое солнце, хотелось пить, но я старалась не думать об этом, ведь мне необходимо как можно скорее найти хозяина этого сна. Под конец пустыни я уже бежала, выбиваясь из сил. Когда мои ноги ступили на булыжную мостовую, я остановилась перевести дух и осмотреться. Я вошла в какой-то древний город, вдалеке был слышен гул голосов, а поверх него призыв муэдзина к молитве. Я в мусульманском городе, это совершенно точно. Наверное, это Стамбул, ведь Мальцев сбежал в Турцию. Я шла, глазея по сторонам — люди спешили в мечеть, улицы пустели на глазах. Это был роскошный с неповторимым шармом город, ведь он успел побывать столицей четырех империй. Он хранит тайны двух цивилизаций — европейской и азиатской, разделенных Босфором. Узкие улочки без прямых углов петляли, словно заячьи следы, то поднимаясь, то спускаясь. Проходя по одной из таких улочек в окне старой кофейни меня привлек знакомый профиль — это был Мальцев. Он не спеша смаковал черный напиток, запах которого витал по всей округе. Я решительно зашла внутрь, от аромата кофе желудок призывно заурчал. В кофейне было малолюдно, за столиками где-где сидели европейцы, местные были в мечети. Мне навстречу вышла молодая приветливая девушка.

— Добрый день, желаете чашечку кофе? — поинтересовалась она.

— Спасибо, меня ждут, — я указала на мужчину у окна. — Принесите чашечку кофе за его стол.

Я подошла к столику, за которым с задумчивым видом сидел Мальцев и уселась напротив него. Он поднял на меня удивленные глаза.

— Мы знакомы?

— Еще нет, но сейчас познакомимся.

— Кто вы и что вам нужно?

Тут подошел официант с чашкой дымящегося напитка и стаканом воды. Аккуратно поставил все на столик и молча удалился.

— Меня зовут Светлана, я пришла за книгой, с которой вы бежали из России, — сказала я, с жадностью осушив стакан с водой.

Мальцев встрепенулся, оглянулся по сторонам и сделал попытку сбежать.

— Сядьте! Если вы отдадите книгу мне, то останетесь живы, я постараюсь вывести вас из-под удара, но если заупрямитесь, то я ничем не смогу вам помочь.

— Я не понимаю, о какой книге вы говорите. У меня нет никакой книги.

— Мальцев, я не буду предлагать свою помощь дважды. Вы в опасности.

Лысина мужчины покрылась мелкими каплями пота, он нервными движениями нашарил в карманах одежды платок и стал вытирать лицо.

— Кто вас послал?

— Не те, у кого вы тиснули эту книжицу, но они всего на полшага позади меня и поверьте мне, лучше вам с ними не встречаться.

— Я ничего ни у кого не крал, — заикаясь проблеял Мальцев.

— Возможно, но это не имеет значения. Книга у вас и это — факт, а значит вы сейчас основная цель.

— Мне нужно подумать.

— Думать уже поздно. Решение нужно принять пока я здесь.

— Но книга у меня не с собой.

— Это неважно. Вы говорите мне где она, я пришлю своих людей, которым вы ее отдадите, тем самым сохраните себе жизнь. Без книги вы никому не интересны и сможете спокойно доживать свой век в любой точке мира.

— Но книга стоит денег, при чем не малых.

— Я думаю, что ваша жизнь стоит дороже. Или вы не согласны?

Желваки нервно ходили на лице Мальцева, было видно, что мысли скачут как бешеные в его голове.

— Я жду.

— Хорошо. Я скажу, где книга, но мне нужны гарантии.

— Гарантий никто не даст, у вас будет только надежда, но это лучше, чем ничего.

— Книга в банковской ячейке.

— Название банка и код.

Мальцев нацарапал на салфетке необходимые данные.

— Я могу идти?

— Можете. Но если наврали, то вы — труп.

Мальцев рванул из-за стола, запнувшись за ножку стула. Он чуть не упал к ногам официанта, но устоял в последний момент. Я положила салфетку в карман и вышла из кофейни вслед за Мальцевым.

Когда я открыла глаза, надо мной стоял Вадим и всматривался в мое лицо. Я вздрогнула от неожиданности и окончательно проснулась.

— Что тебе нужно?

— Спишь долго. Есть новости?

— Пока нет.

— В чьем же сне ты была?

— Ты слишком любопытен. Будет результат — сообщу. Принеси поесть чего-нибудь.

— Завтрак на столе.

— Отлично! — сказала я, вставая с кровати. — Может разрешишь мне принять ванну и позавтракать?

— Я вернусь через полчаса. Штефан хочет знать все, что ты делаешь.

— Тогда тем более, мне нужно привести себя в порядок.

Вадим молча вышел из комнаты.

Я засунула руку в карман брюк — там лежала скомканная салфетка с адресом банка и кодом ячейки. Пригодился подарок Мары — способность перемещать предметы между явью и навью.

Засунув салфетку обратно в карман, я выпила еще четыре таблетки снотворного и запила их чашкой горячего чая. Нужно торопиться, у меня всего полчаса, чтобы передать Руфине координаты.

Я бежала как марафонец, Верховная ведьма ходила взад-вперед по веранде, видать и у нее нервишки пошаливают.

— Вот, Мальцев написал адрес банка и код ячейки, где лежит книга.

Ведьма взяла салфетку, прочитала и вернула мне обратно.

— Отдашь Штефану завтра. Мне нужны сутки. Возвращайся, завтра я приду за тобой.

Я без промедления побежала назад, мне просто необходимо успеть проснуться до того, как Вадим войдет ко мне в комнату.

Послышался стук в дверь, я успела запереться в ванной, схватив со стола слойку. Нужно поесть и как-то проснуться, иначе усну стоя прямо перед главным вампиром как пожарная лошадь. Я включила холодную воду и залезла под душ, это привело меня в чувство, не знаю надолго ли. Стук повторился.

— Иду, — крикнула я.

Обмотавшись полотенцем, я выглянула из ванной.

— Дай еще пять минут, пожалуйста, — состроила я жалостливое лицо.

— Пять минут, — Вадим показал мне раскрытую ладонь, облокотился на дверной косяк и стал терпеливо ждать.

Я скрылась в ванной и кое-как привела себя в божеский вид.

— Ну пойдем к твоему Штефану.

— Что-то многовато снотворного употребляешь, — кивнул он в сторону пустых блистеров из-под таблеток.

— С ответственностью подхожу к делу.

— Будешь юлить — убью лично, — на ухо тихо проговорил мой тюремщик.

Я фыркнула и пошла вперед него уверенным шагом, совершенно не понимая, что говорить Штефану.

Вадим привел меня в небольшое помещение с очень скудной обстановкой, было видно, что это временное пристанище. Штефан стоял лицом к окну, за которым сплошной стеной стоял лес, понять где я, не представлялось никакой возможности. Повернувшись ко мне, Штефан указал на стул, а сам стал ходить по комнате взад-вперед.

— Вам удалось что-нибудь узнать? — издалека поинтересовался он.

— Пока нет никакой конкретики, мне нужно попробовать еще.

— Вы были во сне Мальцева?

— Я не уверена, потому и прошу еще дать мне время.

— Сколько?

— Хотя бы сутки. Мне сложно без моего помощника, я уже говорила об этом.

Штефан подошел ко мне вплотную и посмотрел на меня сверху вниз, прибивая меня своим тяжелым взглядом.

— Если через сутки у меня не будет информации о книге, твоему другу я начну отрезать в день по одному пальцу и присылать тебе на ужин. Все поняла?

— Да, — кивнула я, холодея от ужаса.

Вадим взял меня под руку и вытолкнул из комнаты.

— Я тебя предупреждал, что это не игра.

Я молча шла обратно в свою темницу, молясь, чтобы Верховной ведьме сопутствовала удача.

За моей спиной раздался звук поворачиваемого ключа в замочной скважине и удаляющиеся шаги вампира. Я села на кровать, аппетит пропал, но я заставила себя немного поесть, меня начало клонить в сон. Надо поспать, все-равно мне ничего не остается как ждать новостей. Сон был сумбурный и тревожный, я не понимала где я. Эти сутки показались вечностью, я беспрестанно думала о Верховной ведьме — удастся ли ей раздобыть книгу? Что будет с Владом? Со мной?

Я лежала, тупо вперив свой взгляд в белый потолок и прислушивалась к тишине, когда раздался страшный мужской вопль и звук приближающихся торопливых шагов. Замок нервно отперли и в комнату вбежал запыхавшийся Вадим. В его руке был нож, он в одну секунду оказался возле меня, приставив лезвие к моему горлу.

— Я убью ее! — крикнул он кому-то в проем двери.

На пороге стояла Верховная ведьма. С ее левой кисти падали густые капли крови, а в правой был крепко зажат короткий клинок тоже весь в крови.

— Не суетись, а то и вправду неловко выйдет, — тихо проговорила она.

— Мне нужны деньги и время, чтобы убраться подальше. Она пойдет со мной.

— Убираться подальше надо было раньше, а тронешь Хозяйку снов, тебе не жить.

— С каких это пор ведьмы прикрывают Хозяйку снов?

— Она моя должница и, если ты ее убьешь — ее долг станет твоим долгом.

— Ты блефуешь.

— Хочешь проверить?

— Нет. Дай мне уйти, и я отдам девчонку.

— Руфина, — решила я вставить свои пять копеек, — у них Влад.

— Да. Он у нас.

— Член Совета мне неинтересен. Но, если ты хочешь двойных проблем, то можешь и его убить. Отпустишь обоих — замолвлю словечко за тебя, может и не развоплотят. Решай здесь и сейчас, второй раз предлагать не буду.

Вадим убрал нож от моего горла и со всей силы толкнул меня в сторону Верховной ведьмы.

— Член Совета где?

— В яме, в другом конце дома.

Вадим нашарил ключи в кармане и бросил их прямо в руки Руфины. Мы едва успели посторониться, как вампир выскользнул из помещения и скрылся в темноте коридора.

— Что здесь произошло? — с волнением в голосе спросила я Верховную ведьму.

— Пойдем вызволим твоего друга, а потом поговорим.

Чтобы попасть к яме, нам необходимо было пересечь весь дом и попасть в другое крыло здания. Дом напоминал поле битвы, видимо, именно она тут и произошла. Вся мебель была перевернута, стол переломлен пополам, люстра рухнула на пол, а ее осколки были разбросаны по всему полу. Под обломками люстры в центре комнаты темнело выжженное пятно, очерченное пентаграммой. У окна стояли две молодые девицы, видимо из клана Руфины и бинтовали друг другу раны. Когда мы вошли, они оставили свое занятие и посмотрели на свою начальницу в ожидании дальнейших распоряжений.

— Все в порядке, девочки.

Руфина отдала мне ключи, а сама пошла на улицу в сторону своей машины. Я побежала к яме. Влад был там, вампир не обманул. Чтобы развязать его, пришлось немало повозиться, хорошо они его связали. Влад молча корчился от боли, у него было сломано пару ребер и все лицо в кровоподтеках. Я помогла ему подняться и вывела его на улицу. Руфина достала из машины бутылку с водой и протянула ее Владу, он жадно припал к горлышку.

— Влад, ты не будешь возражать, если тебя подвезут мои сотрудницы, а мне еще нужно переговорить со Светой? — проговорила Руфина, спокойно вытирая руки от крови влажными салфетками.

— Да, конечно. Я благодарен вам.

— Ой, чувствую, если дальше так пойдет, так у меня нимб вырастет, — пошутила ведьма.

Девицы посмеялись и уселись в свой джип.

— Эй, красавчик, прыгай на заднее сиденье, доставим с ветерком, куда скажешь.

Влад поковылял в сторону их машины, а мы с Руфиной остались около дома.

Когда джип скрылся за поворотом, мы тоже тронулись в путь. Ведьма сама была за рулем, но поехали мы в другую сторону. Прибыли мы в уже знакомое заведение, встречал нас сам хозяин.

— Паша, организуй нам полянку в стороне от чужих глаз, — обратилась ведьма к мужчине.

Дважды ему повторять не пришлось, все закрутилось с неимоверной скоростью и через пару минут мы уже сидели в уединении за хорошо накрытым столом. Ведьма разлила коньяк по бокалам и произнесла тост:

— За победу!

Я поддержала ее, и мы выпили.

— Руфина Львовна, может, расскажете теперь, что произошло с вампирами?

— В этот раз удача была на нашей стороне, — сказала ведьма, закуривая сигарету. — Девочки мои поработали хорошо, жаль только, что я потеряла двух своих самых лучших бойцов — Штефан быстро снес им головы, пришлось самой подключаться.

— А вы нашли книгу?

— Нашла.

— И где она?

— В надежном месте.

— Ее нужно уничтожить.

— Ишь чего! Уничтожить! Она мне слишком дорого обошлась, чтоб ее вот так просто сжечь!

— Но ведь вампиры не остановятся, зная, что книга существует.

— Пусть попробуют ее взять.

— А что случилось со Штефаном?

— Отправился к своим праотцам, где ему и место.

— У вас с ним давняя вражда?

— Да. Я вернула ему долг. А ты как собиралась его победить, если бы я отказала?

— У меня был запасной вариант в виде Мары.

— Мары? Ты что, собиралась богиню смерти мертвечиной попотчевать? — рассмеялась ведьма.

— Ну, договорились бы как-нибудь.

— Глупая ты еще. Мара только и ждет, что ты с ней в сделку вступишь, а потом все — крышка. Забыла, что я, благодаря тебе ей на службу внучку свою поставить должна? Хорошо договорилась?

— Это был единственный выход, и вы сами это знаете.

— Ладно, проехали. Будет день — будет пища.

— А как вы Штефана уничтожили?

— Сожгла с помощью магии. Видела пятно под люстрой?

— Да.

— Вот это все, что осталось от Великого вампира.

— А что будет с Вадимом?

— Этим пусть Совет занимается. Им есть что ему предъявить, и они не спустят ему нападение на их члена.

— Вы обещали замолвить за него слово, если он нас отпустит.

— Ты его адвокат?

— Я пытаюсь быть справедливой.

— А хочешь увидеть справедливость в действии?

— Это как?

— Вампира этого Совет выловит, в этом можешь даже не сомневаться, а вот потом начнется самое интересное — его будут судить и вот это зрелище советую не пропустить.

— Спасибо за совет.

— Обращайся. Да, вот еще что…

Руфина открыла свою сумочку и выудила на свет кулон, который мне подарил Аркадий Львович и положила его передо мной.

— Мне неловко его брать — он ведь и вам принадлежит.

— Бери. Мне он ни к чему, а тебе вот пригодился.

— А как он к вам попал?

— Аркашке домовой приволок. Они по своим каналам хоть слона передадут, а Аркашка сразу ко мне — сам-то бы он не справился. Сказал, что в беду попала наша Хозяюшка снов, выручать надо, вот я и подключилась.

— В самом начале своего пути я думала, что мир Ночи делится на светлые силы и темные, а сейчас понимаю, что нет хороших и плохих. И светлые могут быть плохими и наоборот.

— Это ты верно подметила. Все вступают во временные альянсы. Без тени нет и света.

— А вы будете на суде над Вадимом?

— Нет уж уволь. У меня нет ни времени, ни желания лицезреть это, а тебе советую сходить — первый раз всегда интересно, да и на работу Совета вблизи посмотришь.

— А вы уже знаете, какой приговор его ждет?

— Я удивлюсь, если он выживет.

— Руфина Львовна, спасибо вам за помощь.

— Ладно, не расшаркивайся. Мне со Штефаном сама судьба встречу уготовила, заодно и размялась, а то все бизнес да бизнес. Как бы Штефан свои клыки не оттачивал, исконная магия посильнее будет, девчонок только жаль.

— А как они погибли?

— Они даже понять не успели толком. Штефан прекрасно владеет мечом, он ему от предков достался, вот он и срезал моим девочкам головы, да так быстро, что они ничего не успели сделать. Хорошо, что две другие быстро обстановку оценили, а там и я подключилась. Так втроем мы его и уложили, а дальше дело техники — сердце я ему вырвала и его же мечом и разрубила. Нет больше Штефана, как и не было никогда.

Официант принес по большому стейку с хрустящей ароматной корочкой, желудок призывно заурчал. Ведьма, видимо тоже проголодалась, поскольку без промедления заработала ножом и вилкой. Разошлись мы уже под утро. Руфина Львовна довезла меня до дома, где меня с тревогой ждали мои домашние.

— Слава Богу, жива! — выдохнул домовой.

— Рассказывай скорее — что с тобой произошло, — требовал Мирон, нарезая вокруг меня уже третий круг.

— У меня от тебя голова уже кружится.

— Мирошка, чайник ставь, чего суетишься! Хозяйка сама все расскажет, что посчитает нужным.

Спать хотелось жутко, но пришлось крепиться, поскольку Мирон все-равно не отстал бы от меня. Я в подробностях поведала друзьям о своих злоключениях.

— А ты меня с собой на суд возьмешь? — спросил с надеждой Мирон.

— А ты хочешь?

— Еще бы! Никогда там не был, прежние Хозяйки меня с собой не брали. Я обещаю тихо себя вести.

— Хорошо, пойдем.

— Ура!

И тут же получил подзатыльник от Афанасия Кузьмича.

— Чему радуешься? Дело-то серьезное.

Мирон притих, опасаясь, что я передумаю, а у меня не было сил строить его. Я побрела в спальню и рухнула без сил на кровать. Всю ночь мне снился Штефан, который отрезал пальцы Владу и приносил их мне на подносе. Разбудил меня аромат кофе, открыв один глаз, я посмотрела на часы — полдень. Сегодня никуда не пойду — пусть хоть конец света настанет. Я сладко потянулась и побрела в ванную.

Глава 9

Сентябрь уже полностью вступил в свои права, желтые листья кружились в воздухе и медленно падали к ногам прохожих, голуби на крышах жались друг к другу от ветра. Темнеет теперь рано и мелкий моросящий дождь навевал тоску, природа прощалась с летом, замедляя бег и меняя свой наряд. Я сидела на своем любимом подоконнике, погруженная в собственные мысли. Вадим недолго бегал от Совета, его взяли в аэропорту при попытке сесть в самолет, вылетающий в Прагу. Теперь он жил, как и я, в ожидании суда, только в отличие от меня, он ожидал решения собственной участи. Интересно, он догадывается о решении Совета или живет надеждой на помилование? Мне было жаль его, несмотря на то, что он вампир, хотя, ни Влад, ни Верховная ведьма, ни даже домовой с Мироном не разделяли моих чувств. Оно и понятно — они многое повидали на своем веку и знают наперед, что врага нужно покарать, пока он не уничтожил тебя, но моя душа никак не могла приобрести этой черствости. Мои мысли прервал телефонный звонок.

— Привет! — прозвучал голос Влада. — Суд назначен на субботу. Ты придешь?

— Конечно, я же свидетель по делу.

— Может, перекусим где-нибудь?

— Извини, но у меня совсем нет настроения.

— Жаль. Я заеду за тобой в субботу?

— Конечно.

Влад попрощался и в трубке раздались короткие гудки. Я все же решила выдернуть себя из дома и пошла в ближайший супермаркет, накупила различных пирожных, конфет, фруктов и устроила домашним грандиозное чаепитие.

— Ух ты! — восхитился Мирон. — Афанасий Кузьмич, — крикнул он под раковину. — У нас тут пир горой, зайдешь на чай?

Дважды предлагать не пришлось — домовой тут же появился на кухне.

— По какому поводу праздник?

— Развеваем осеннюю хандру, — сказала я.

— Отчего ж не разогнать? Это мы с радостью, — усаживаясь за стол, покряхтел от удовольствия Афанасий Кузьмич.

Настроение за непринужденной беседой заметно улучшилось. Афанасий Кузьмич рассказал о большой проблеме соседнего дома. У них такие страшные лярвы завелись, что не приведи Господь!

— А кто такие лярвы? — поинтересовалась я.

— А это сущности такие, что цепляются к человеку, который пить начал и никакими заговорами-уговорами они уже не отцепятся.

— А как же тогда?

— А никак. Если у человека сила воли большая и он пить бросит, то тогда и лярва усыхать будет, а вот если он опять прикладываться к бутылке станет, она опять расти начнет и пить его энергию. От нее уже не отделаться, — вздохнул домовой.

— Так это навсегда? — удивилась я.

— Да, пока не помрет хозяин лярвы.

— А потом она куда девается?

— Если в семье никто не пьет и прицепиться не к кому, то тогда и она исчезает, но в многоквартирном доме жертву она себе всегда найдет.

— Какой ужас.

— Да уж. Вот и хожу по квартирам, да выпивох пугаю. Мне таких подарков не надо.

Вечер мы все же закончили на мажорной ноте — посмотрели какой-то ужастик, правда Мирон с Афанасием Кузьмичем критиковали режиссера фильма за то, что он ничего не понимает в привидениях и полтергейсте. Было весело за этим наблюдать, это было даже интереснее, чем содержание фильма.

Проснулась я рано, хоть суд должен был состояться вечером, я начала готовиться с утра. Приняла ванну, долго перебирала свой гардероб в поисках наиболее подходящей одежды. Остановилась на офисном варианте — брючном костюме. Время тянулось как резина, Мирон не отсвечивал, боясь накосячить в чем-нибудь — вдруг я передумаю и не возьму его с собой. Я его успокоила, что раз обещала, значит возьму. В восемь вечера в дверь позвонили — это был Влад. Он стоял с мотоциклетным шлемом под мышкой.

— Ну уж нет, — сказала я ему. — Поедем на моей машине.

— Боишься запачкаться? — улыбаясь спросил он.

— Мотоцикл конечно хороший вид транспорта, но не всегда удобен, — ответила я, беря с полочки ключи от машины.

Мирон запрыгнул в объемную кожаную сумку, и мы вышли из квартиры.

— Ты его с собой берешь? — указал взглядом на сумку Влад.

— А ты против?

— Да мне все-равно, просто помощники обычно остаются дома.

— Я не обычный помощник, — послышалось из сумки.

— Ему интересно, а я не против и давай закончим на этом.

— Хорошо.

Влад сказал адрес, это оказался городской суд. Я подняла вопросительный взгляд на своего спутника.

— Чему ты удивляешься? Да, мы используем здание городского суда, во-первых — это удобно, во-вторых — это нейтральная территория Игоря Борисовича и туда могут прийти без опаски все желающие.

Когда мы вошли в здание суда, я поняла, что мы прибыли далеко не первые. В зал заседаний нас как свидетелей не пустили и попросили пройти в комнату ожидания. В коридоре толпился разношерстный люд, везде были представители ночного мира, я почти никого не знала. В воздухе витало легкое возбуждение, в каждом углу шептались и переговаривались, выдвигая свои версии будущего приговора. Нас с Владом развели по разным комнатам, видимо во избежание нашего сговора и мы стали ждать начала суда. Нам с Мироном пришлось ждать не меньше часа, пока за мной не пришли. В дверях появился высокий светло-русый молодой человек в костюме тройке и вежливо попросил пройти меня в зал суда. Он терпеливо подождал пока я не выйду в коридор, закрыл комнату ожиданий и повел меня за собой. Открыв двери зала суда, он остался снаружи, я вошла в зал. Это было большое помещение с большим количеством посадочных мест, расположенных амфитеатром. На меня смотрели сотни пар любопытных глаз. Прямо передо мной за большим столом сидели судьи во главе с Софьей, они были одеты в черные судейские мантии. Все трое — Софья, Анна Геннадьевна и Игорь Борисович были сосредоточены и серьезны. Немного в стороне сидела девушка секретарь и стенографировала весь процесс.

— Пройдите, пожалуйста, за трибуну, мисс, — обратился ко мне прокурор.

Прокурор был мужчиной невысокого роста, плотного телосложения. Он не мигая гипнотизировал меня маленькими глазками из-под круглых очков. Приблизившись вплотную к трибуне, он начал свой допрос.

— Вас зовут Градова Светлана Сергеевна?

— Да.

— Как давно вы инициированы в Хозяйку снов?

— С мая этого года.

— Вы знакомы с подсудимым? И, если да, то как давно?

— Да. Мы познакомились в доме моих родителей.

— Подсудимый предлагал вам сотрудничество?

— Да, но я отказалась.

— Сколько раз вы встречались с подсудимым?

— Дважды. Второй раз был во время похищения.

— Что хотел от вас подсудимый? Он был один?

— Нет, он был со своим куратором Штефаном Бальсой, так он представился. Они требовали найти книгу прадеда Штефана.

— Вы согласились на их требования?

— Для вида да, но книгу я им отдавать не собиралась.

— Вы нашли книгу?

— Нет.

— Они вам угрожали?

— Лично мне нет, но у них в плену был член Совета, которому они угрожали отрезать каждый день по пальцу, если я не помогу им.

— Что случилось потом?

— Мне и члену Совета помогла освободиться из плена Верховная ведьма. Штефана я больше не видела.

Светлые кустистые брови прокурора поползли вверх. По залу пополз шепот.

— Верховная ведьма? А какой ее интерес в вашем освобождении?

— Однажды я оказала ей услугу, она вернула долг.

— И все?

— Все.

— У меня больше нет вопросов.

— У защиты есть вопросы к свидетелю? — спросила Софья.

Со стороны защиты поднялся щеголеватый ухоженный адвокат с манерами человека нетрадиционной ориентации. На мизинце левой руки сверкал огромный бриллиант. Во всем его облике была видна пресыщенность жизнью.

— У защиты нет вопросов к свидетелю.

— Вы можете остаться в зале суда, — сказала Софья.

Я на негнущихся ногах сошла с трибуны, из зала мне махнул рукой Влад и я поплелась в его сторону. В спину я чувствовала недоверчивый взгляд прокурора. Мирон намертво затаился в сумке и только тогда, когда я села на свое место, он высунул свою мордочку наружу и с любопытством стал разглядывать окружающую обстановку.

— Слово предоставляется обвинению, — объявила судья.

В наступившей тишине прокурор, откашлявшись, начал свою обвинительную речь:

— Уважаемые дамы и господа, уважаемый Совет, проведя расследование и опросив всех свидетелей по делу, сторона обвинения видит в подсудимом жестокого и расчетливого преступника, который ради личной наживы и собственной выгоды готов совершить и совершил тяжкое преступление против нескольких представителей мира Ночи, один из которых погиб, выполняя свой долг. Также погибла невинная жертва, которой оказался младенец — не являющимся представителем мира Ночи. Остальным представителям повезло больше — они остались живы, но что им пришлось пережить?! Уважаемый суд, обвинение требует наказать представителя клана вампиров — Южного Вадима Андреевича. Просим определить наказание в виде развоплощения.

Прокурор громко захлопнул папку, в которой находился листок с его речью и гордо прошествовал к своему месту.

В зале раздались звуки удивления, одобрения и возмущения, послышались выкрики:

— Правильно! Так и надо ему!

— Он не виноват, он — жертва! Куда смотрит правосудие!

— Прошу тишины в зале суда, — постучала молоточком Софья.

Зал притих.

— Предоставляется слово защите.

Адвокат Вадима, тоже представитель клана вампиров, поднялся со своего места и картинно прошел к трибуне, чтобы его всем было видно и повернулся лицом к публике.

— Дамы и господа! Уважаемый суд! Давайте поближе рассмотрим личность подсудимого. Это еще совсем молодой человек. Да, он амбициозен и попал под влияние своего куратора — Штефана Бальсы, но кто из нас не был молодым? Мы все можем ошибаться. Штефан имел большой вес в мире Ночи и обладал колоссальным влиянием на умы молодежи. Вадим искренне верил ему, он был для него примером, ведь Штефан — представитель древнейшего рода вампиров. Он мог с легкостью использовать подсудимого в своих целях, что он и сделал. Так что подсудимый является прежде всего жертвой ужасных обстоятельств. Уважаемый суд, прошу обратить ваше внимание, что подсудимый никогда прежде не нарушал закон равновесия и активно сотрудничал со следствием, он раскаивается в причинении вреда представителям мира Ночи. Мы надеемся на ваше снисхождение и просим суд смягчить наказание, и вынести условное наказание с испытательным сроком на год.

Адвокат слегка поклонился суду и прошел к своему месту.

— Слово предоставляется подсудимому.

Вадим встал со своего места, он был белее мела, в его темных глазах было спокойствие и смирение. Заикаясь, он начал говорить тихим голосом:

— Уважаемый суд, дамы и господа, я бы хотел принести свои извинения всем, кому я причинил вред, я раскаиваюсь в сотрудничестве со своим куратором. Мне были неведомы его преступные замыслы, я слепо доверял ему и верил во все, что он говорил. Я хотел быть таким же влиятельным и сильным как он. Я очень надеюсь на снисхождение Совета.

Вадим сел на свое место, опустив глаза в пол.

— Совет удаляется на совещание, — сказала Софья и все члены Совета встали со своих мест и прошли в тайную комнату.

Объявили перерыв, вся пестрая публика потянулась к выходу. Всем хотелось выйти на воздух и обсудить судебный процесс. Я тоже вышла на улицу, прислонилась к дереву, достала сигарету и с волнением затянулась. Неужели они убьют Вадима? Он выглядел таким жалким, что сердце защемило. Подошел Влад.

— Ты в порядке?

— В полном. Скажи, ты уже знаешь исход дела?

— Все может случиться. Тебе жаль этого вампира?

— Да. А тебе нет?

— Нет. Он слишком много всего натворил.

— Я не оправдываю его, но убивать…

— Он нарушил равновесие, а значит, должен понести наказание.

— Да что вы все заладили про это равновесие! — крикнула я на него, отбросив сигарету.

— Света, в тебе говорят эмоции.

— Зато вы бессердечные служаки, — бросила я Владу и пошла вглубь парка, подальше от него.

Я села на скамейку в тени и стала наблюдать за различными группками, в которых обсуждалось сегодняшнее действие. Стайка молодых ведьмочек нервно курили и поправляли макияж, в стороне от них мерил шагами пространство пожилой ведьмак. Он был глубоко в своих мыслях, а его слегка навыкате темные глаза смотрели сквозь пространство. Две старушки — божьи одуванчики тихо что-то шептали друг другу на соседней скамейке. Перерыв закончился, всех позвали в зал, и людская река потекла обратно в здание суда. Через пятнадцать минут все сидели на своих местах и с напряжением ожидали прихода Совета. Наконец все трое судей заняли свои места, Софья начала зачитывать приговор:

— Совет долго обсуждал и тщательно взвесил каждый поступок подсудимого. После долгих споров мы пришли к единогласному решению. Совет удовлетворяет запрос обвинения и постановляет приговорить вампира — Южного Вадима Андреевича к развоплощению. Процедура будет проведена на кладбище, где похоронена невинная жертва, у которой была забрана кровь для проведения ритуала по воскрешению вампира из рода куратора подсудимого, Штефана Бальсы. Приговор должен быть приведен в исполнение в течение месяца и обжалованию не подлежит.

Софья замолчала и ударила молоточком, что означало конец слушания. Я не выдержала и вскочила со своего места, все взоры, как один, повернулись в мою сторону.

— Как вы можете! — вскрикнула я. — Это бесчеловечно! Вы не даете даже шанса на исправление! Подсудимый во всем раскаялся, неужели нельзя применить наказание, не предусматривающее физическое уничтожение?! Убив его, вы станете ничуть не лучше его.

— Вы осуждаете решение суда? — задала вопрос Анна Геннадьевна.

— Да. Осуждаю. Я считаю, что у каждого должен быть второй шанс.

— Даже у убийцы невинных детей?

— Да. Убить его никогда не будет поздно, но можно определить такое наказание, которое он будет воспринимать хуже смерти. Вот это и будет для него настоящим адом.

В зале повисла полная тишина, все боялись пропустить даже полслова. Тут встал адвокат Вадима и начал аплодировать мне, звуки этих одиноких аплодисментов эхом отзывались во всем помещении, а через минуту весь зал подхватил этот порыв в знак уважения к моей смелости. Софья застучала молоточком, призывая посетителей суда к порядку. Вскоре порядок был восстановлен.

— Видно, что вы не знакомы с законом равновесия. Советую вам изучить материальную часть, — с раздражением высказалась Софья.

Я пулей вылетела из зала суда, слезы душили меня. С визгом тормозов я вылетела с парковки на проезжую часть с нарушением всех правил дорожного движения. Хорошо, что улицы были абсолютно пусты. Через пару километров я заехала на пустую парковку и набрала номер Руфины. Трубку взяли сразу:

— Они приговорили его к развоплощению, — выпалила я сквозь слезы.

— Где ты? — спросила Верховная ведьма.

— На парковке какой-то.

— Приезжай ко мне, адрес скину.

Ведьма отключилась, и через пару секунд телефон пропищал пришедшей смс. Я завела мотор и поехала по указанному адресу. Неужели я все-таки склоняюсь на темную сторону?

— Может, не поедем? — пропищал Мирон.

— Молчи, раз напросился, — строго сказала я ему.

Мирон скрылся в сумке, видно, обиделся.

Верховная ведьма жила в хорошем районе и недалеко от меня. С подземной парковки я поднялась в пентхаус, лифт привез меня прямо в квартиру, Руфина Львовна встречала меня в домашней одежде, но внешний порядок был нерушим, даже макияж присутствовал.

— Проходи на кухню.

На столе стояла бутылка водки и немного закуски в виде различной мясной и рыбной нарезки.

— Я вас не разбудила? — вежливо спросила я.

— Все в порядке, — сказала ведьма, разливая водку по рюмкам. — Давай, помянем вампира.

— Но приговор еще не приведен в исполнение.

— Это вопрос времени, — сказала ведьма и опрокинула в рот свою рюмку.

Я тоже выпила и поморщившись потянулась за колбасой.

— Ну рассказывай, что там произошло?

Я в подробностях выложила весь ход суда.

— Я почему-то не удивлена, — наливая еще по одной, высказалась ведьма.

— А вы на многих судах были?

— По началу, да, любопытно было, а потом все решения я научилась предугадывать, и интерес пропал.

— То есть, вы знали, что Вадиму не выкрутится?

— Дело в том, что Софья отомстила за сестру, если бы они не тронули Марфу, то мизерный шанс был бы, а так… Штефан заплатил своей смертью за смерть младенца, чью кровь он выкачал, а Вадиму пришлось расплачиваться за смерть Марфы — закон равновесия.

— Но ведь можно было наказать, не убивая?

— Можно, но задача стояла другая.

— Просто месть под видом соблюдения закона равновесия?

— Этим законом Совет хорошо прикрылся.

— И никак не оспорить этот вердикт?

— А кому это надо? Если даже клан вампиров согласился с приговором, то тебе-то куда? Он не первый и не последний, все по закону.

— А как они приведут приговор в исполнение?

— Тебя интересует техническая сторона вопроса?

— Да.

— Они, в смысле Совет, ничего не будут делать. Они все сделали. Теперь настанет черед исполнителей, они отвезут вампира на кладбище, где их уже будет ждать Умрун, он-то все и сделает.

— Умрун? Это кто?

— Умрун — это хозяин кладбища. С окончанием земного пути начинается другая жизнь — загробная, и там есть и Боги, и слуги. Для вампира попасть к Умруну — это наихудший расклад по судьбе, кладбища они обходят стороной, а принять смерть от Умруна — это и вовсе страх. Ничего от вампира не останется, тело он превратит в пепел, а душу, точнее, что от нее осталось у вампира, он поглотит. Для Вадима и загробная жизнь закончится, не успев начаться. А тебе нужно сменить обстановку, съезди куда-нибудь, отдохни.

— Я уже подумываю над этим. У меня родители в Австралии, отец лекции в университете читает, к ним что ли податься?

— Отличная мысль. Деньги есть? Я могу дать.

— Деньги не проблема.

— Тогда за это мероприятие давай выпьем.

После третьей рюмки я почувствовала, что уже хватит, Руфина Львовна позвонила своему водителю и он отвез меня домой. Мирон как затаился в сумке, так и не отсвечивал — он очень боялся Верховную ведьму и только, когда я переступила порог своего дома, он вылез из сумки и бросился на кухню, чтобы все рассказать Афанасию Кузьмичу, а я поплелась в спальню и без сил рухнула на кровать.

Утром первым делом я набрала номер Аркадия Львовича и попросила о встрече. Коллекционер ждал меня в соседнем кафе и сиял как начищенный пятак.

— Доброе утро, сударыня, очень рад вас видеть.

— Доброе утро, Аркадий Львович, у меня к вам дело.

— Я догадался. Чем могу служить?

Я вытащила из сумочки черный бархатный мешочек и высыпала перед коллекционером немного бриллиантов, подаренных мне Великим Полозом за спасение его сестры Василисы. Коллекционер достал из внутреннего кармана пиджака большую лупу и посмотрел сквозь нее на камни.

— Бриллианты чистейшие, очень хороший товар. Сколько вы за них хотите?

— Я не знаю их цену, Аркадий Львович, но если дадите мало, а это я со временем узнаю, то это будет наша последняя сделка.

— Я понял тебя, Хозяюшка. Когда хотите получить наличные?

— Сейчас.

Коллекционер набрал чей-то номер.

— Давид, будь любезен, привези мне немного наличности, сумму я пришлю смс.

Ну вот, распоряжение я отдал, а теперь позволь мне угостить тебя чашечкой кофе, пока мы ждем.

— А угостите, — сказала я ему с улыбкой.

Аркадий Львович аккуратно сложил камни в мешочек и убрал в карман пиджака. Улыбка не сходила с его лица, день у коллекционера явно задался.

— Даже не знаю как спросить…

— Не стесняйтесь, Аркадий Львович.

— Где вы взяли столь качественные камни?

— Это камни Великого Полоза.

— Ого! Уж не знаю, что за услугу вы ему оказали, но, если вам потребуется пристроить еще камни от Великого Полоза, то возьму не торгуясь. Предложите мне их первому.

— Это было единожды и вряд ли повториться.

— Жизнь — штука полосатая, чего только не случается.

— Не могу с вами не согласиться. А пирожные изумительные, Аркадий Львович.

Коллекционер зарделся от удовольствия.

Через полчаса рядом с кафе припарковался черный лексус, из задней двери вышел молодой человек в очень дорогом костюме, в руках у него был дипломат, молодой человек направлялся в нашу сторону.

— Добрый день, Аркадий Львович, вот то, что вы просили.

— Здесь вся сумма?

— Конечно, — с небольшим удивлением в голосе ответил парень.

— Знакомься Света, это Давид, он ведет мои юридические дела.

Давид слегка склонил голову в вежливом приветствии. Он украдкой рассматривал меня, видимо, недоумевая, что за дела могут быть у такой замарашки с его руководителем. Внешне Давид был настолько идеален, что даже зацепиться не за что — подтянутое стройное тело, маникюр, явно уложенные волосы, на его одежде ни одной лишней складки, ботинки блестели как одно место у кота.

— С вами приятно иметь дело, Аркадий Львович, — сказала я, усмехнувшись.

— У меня все точно, как в аптеке. Я очень рад, что оказался полезен. Вас подвезти, сударыня, а то с такой крупной суммой небезопасно гулять по городу?

— Буду вам признательна.

Обменявшись любезностями, мы погрузились в машину коллекционера и через пару минут мы были у моего подъезда.

— Я очень рад нашему взаимовыгодному сотрудничеству, — проворковал напоследок Аркадий Львович.

— Поживем — увидим, — сказала я, выходя из машины.

Глава 10

— Мирон, ты еще дуешься на меня?

Мой помощник молчал, словно в рот воды набрал. Он страшно обиделся на меня.

— Мне тоже было страшно, извини меня за грубость, — сказала я миролюбиво.

Мирон заинтересованно посмотрел на меня и снова отвернулся — явно набивал себе цену.

— А что ты думаешь о поездке к океану?

— К какому океану? — не выдержал молчания мой маленький друг.

— К тихому.

— Это где такой?

Я подошла к карте мира, которая всегда висела у меня на стене в спальне и указала на город Сидней — обитель бывших каторжников и авантюристов.

— А мы где? — заинтересовался Мирон.

Я молча указала на наше местоположение. Мирон почесал свою лохматую голову.

— А чего далеко-то так?

— Так там тепло и океан, я же говорила.

— А мы надолго?

— У тебя дела какие-то здесь?

— Нет.

— Тогда собирайся.

Я включила ноутбук. В Австралии уже вечер, надеюсь, родители дома, думала я, набирая номер по скайпу.

— Здравствуй, дорогая моя, — на экране показалась мама. — Как же мы с папой соскучились! Приезжай к нам в гости, погреться на солнышке, в России уже холодно, наверное.

— Я тоже по вам соскучилась. Пожалуй, я приму ваше предложение.

— Конечно приезжай. Тебе заказать билеты?

— Нет, я сама со всем справлюсь. Я позвоню перед вылетом.

Мама еще долго рассказывала про прелесть Австралии, заманивая меня к себе, словно паук глупую муху в паутину — видать ей там совсем тошно. Расстались мы вполне дружелюбно.

На следующий день я начала заниматься получением визы, все получилось очень быстро — Верховная ведьма все устроила, у нее везде свои люди. Я приехала в визовый центр, меня уже ждали. Навстречу вышла шикарная рыжая девица — ведьма, сразу видать. Она была очень любезна.

— Здравствуйте, Светлана. Руфина Львовна оставила мне очень четкие инструкции относительно вас. Вы документы принесли?

— Да.

— Давайте. Завтра ваш паспорт привезут вам домой уже с визой.

Вот это скорость, подумала я, отдавая документы.

На следующий день все случилось так, как говорила рыжая — паспорт привез курьер, бессрочная виза была на месте. Билеты куплены, можно вылетать.

В аэропорту было не протолкнуться, здесь все процедуры пришлось пройти на общих основаниях и через три часа я была на борту самолета. Мирон с интересом осматривал все вокруг.

— Неужели эта штука взлетит в воздух?

— Еще как взлетит!

Как раз объявили взлет. Под гул турбин разбегающегося самолета по взлетной полосе у Мирона глаза стали невероятных размеров, я даже испугалась, что ему станет плохо, но как только наш авиалайнер набрал высоту, его отпустило и он с интересом стал смотреть в иллюминатор. А когда стали разносить напитки, так я никак его усмирить не могла. Узнав, что газировка входит в стоимость перелета, он выпил литра два, стюардесса с изумлением приносила мне стакан за стаканом, но дипломатично молчала, мне было весело.

Через сутки с пересадкой в Куала-Лумпуре мы прибыли в Сидней. Погода в самом конце сентября была очень комфортная, зима уже закончилась, все жили в ожидании высокого сезона. В первые сутки после прилета мама не приставала ко мне с разговорами, но я видела, как ее распирало, но на следующий день она отыгралась по полной. Она водила меня по магазинам, ресторанам, выставкам, я терпела как могла. В конце концов, я ведь сама напросилась к ним в гости, а подруг у мамы здесь пока не было, поэтому я была единственной жертвой, так как отец все время был в университете.

— Ну расскажи мне, как ты поживаешь? Вадим уже показал тебе свою фото студию?

Сердце сжалось в комок, мама ведь не знала о другой стороне нашей с Вадимом жизни.

— Нет, у него сейчас очень много дел, мы не видимся.

— Света, я тебя предупредила — Вадим для тебя идеальный вариант.

— Мам, давай не будем о нем. Расскажи лучше об оперном театре, ты уже посетила его?

— Ой, Света — это что-то грандиозное! Мы обязательно вместе пойдем, ты должна это увидеть.

В таком режиме я просуществовала почти месяц. Мирону очень понравился океан, мы с ним с утра выбирались из дома и, пока город спит, мы вдвоем наслаждались этой бескрайней мощью. Сколько всего я передумала, мне кажется, что я изменилась за последнее время. Я стала чувствовать себя неотъемлемой частью мира Ночи, способной влиять на ход событий. Я — Хозяйка снов. Этой ночью я решила сходить в сон Вадима, попрощаться, он еще должен быть жив.

Как в России наступила ночь, я проделала уже знакомую процедуру и стояла перед мостом, ведущего в сон Вадима. Мост был каменный, полуразрушенный, но еще достаточно крепкий, я уверенно перешла на другую сторону. Я сразу поняла куда идти, меня звала вперед боль хозяина этого сна. Сон был мрачным, вокруг была серость, голые деревья, по пути встречались полуразрушенные каменные строения, я шла по извилистой тропе куда-то в горы. На самом краю скалы, пронизываемый северным ветром, сидел приговоренный к смерти вампир, он был печален и задумчиво смотрел вдаль. Он спиной почувствовал мое присутствие, обернулся, вскочил на ноги.

— Света!

— Здравствуй, Вадим. Я пришла попрощаться.

— Я ждал тебя и очень рад видеть. Мне понравился твой порыв в суде, ты единственная, кто вступился за меня.

— Я была искренна.

— Я знаю. Мне жаль, что я упустил такую девушку как ты. Я много думал о твоем поступке. Я ведь, действительно был готов убить тебя, а ты встала на мою сторону.

— Я до сих пор на твоей стороне.

— Ты знаешь, я не жалею о том, что мы убили Марфу, ведь тогда мы бы не получили такую Хозяйку снов. Может кому-то повезет больше, чем мне.

— Да, но за это ты расплатился своей жизнью.

— Цена высока, но я знал, на что шел. Света, конечно ты еще молода и порывиста, но именно такие люди меняют мир, пожалуйста, никогда не сдавайся.

— Я могу что-то для тебя сделать?

— Можешь отправить меня в детство, когда я был еще человеком, маленьким и счастливым?

— Да, конечно я сделаю это для тебя.

Мы обнялись и долго так стояли на вершине скалы, мое сердце молча плакало.

Подушка моя была мокрая от слез, я была без сил, поэтому отправилась к океану. Я шла по берегу и впитывала в себя всю его силу, хотелось окунуться в пучину этих волн. Соленые брызги долетали до моего лица и смешивались со слезами, мне хотелось выплеснуть из себя всю свою боль, поделиться ею со стихией. Я разговаривала с ним, делилась своим несчастьем, а в ответ океан успокаивал меня своим рокотом, напитывал своей силой и ощущением свободы.

Когда я вернулась, то застала маму неподвижно сидящую и смотревшую невидящим взглядом в пространство.

— Мама, что-то случилось?

— Милая, мне нужно тебе кое-что сказать. Присядь, пожалуйста.

Я села рядом с ней на диван, она взяла мою руку в свою и посмотрев в мои глаза, тихо произнесла:

— Звонила Алла Дмитриевна. Вадим погиб.

— Как?

К горлу подступил огромный ком, я боялась расплакаться. Значит, все случилось после того, как мы расстались.

— Он попал в аварию. Его тело, точнее, что от него осталось, нашли в сгоревшей машине. ДНК показала полное совпадение. Аллочка места себе не находит.

Значит исполнители устроили аварию, подложили чужое тело и подделали ДНК. Отлично работает Совет.

— Мама, пригласи Аллу Дмитриевну в гости, мне кажется, что ей необходимо побыть с кем-то, чтобы не утонуть в своем горе.

— Возможно, ты права.

— Мам, я тоже хотела тебе кое-что сказать.

Мама с тревогой посмотрела на меня.

— Что такое?

— Я хочу вернуться домой.

— Тебе у нас не нравится?

— Что ты. Очень нравится, но я привыкла жить самостоятельно и очень скучаю по дому.

— Ты же там одна. Или у тебя кто-то появился?

— Нет. Но я чувствую, что засиделась. Мне здесь совершенно нечем заняться.

— Ты решила устроиться на работу?

— Я еще ничего не решила. А вы с папой приезжайте ко мне на Новый год, в университете все-равно будут каникулы.

— Ну раз ты все решила — будь по-твоему.

В этот же день я купила билеты, Мирон очень обрадовался, ему конечно понравилось в Австралии, он чувствовал себя как на курорте, но тоже скучал по дому. Я купила всем подарки, не забыла даже про деревенских, чемодан еле закрылся. Вещи были собраны, мы с Мироном еще раз сходили попрощаться с океаном и с легким сердцем заспешили в аэропорт. Я возвращалась другим человеком, я точно понимала, что не буду принимать ничью сторону, поскольку нет однозначного добра и зла в этом мире. Никогда не сдаваться и сражаться до последнего, отстаивая справедливость, ведь побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто идет до конца.