Последний дневник о Земле. Рассказ [Константин Сергеевич Максимов] (fb2) читать постранично, страница - 2

уставать от станции, меня гнетет ее замкнутое пространство, я не планировал быть тут дольше недели. Но… Пока спасаюсь просмотром фильмов и книгами, их много закачано в местную сеть (слава богу). Джесс в апатии, Семён ударился в работу (ищет в ней отдушину), занимается опытами с микрогравитацией (зачем?). Роберт часами пытается связаться с Землей. Безуспешно конечно, ни один канал связи не работает, интернета нет, радио-эфир молчит помехами. Мы одни во вселенной, последняя разумная жизнь… (не хочется так думать на самом деле).

Шестые сутки.

Сегодня у нас был совет. Последний совет последних землян. Я постараюсь описать вкратце, но наверное буду записывать и диалоги с сегодняшнего дня, так мне кажется логичнее.

Итак суть: приземляться сейчас нельзя, планета максимально отравлена, да и, возможно, там ядерная зима. Запасов провизии хватит месяцев на восемь, а если не жировать, то можно растянуть и на 10 месяцев. Сидим на станции максимально долго, как только сможем. Пытаемся связаться с планетой. Приземляться будем только тогда, когда других вариантов не останется (провизия кончится например или эвакуация станет жизненно необходимой (вдруг разгерметизация)). Чем позже мы вернемся на планету, тем легче должны быть условия на ней (теоретически).

— Ядерная зима может и десять лет продлиться — отметил Роберт. На английском языке, само собой, хотя астронавты знали и русский. Вообще, мы все общались на двух языках.

— Или нет, — ответил Семён, — есть ряд исследований, которые отрицают длительную ядерную зиму.

— Возможно мы проверим это эмпирически, — опять Роберт, — но остается еще один болезненный вопрос, кто останется на МКС?

Семён только пожал плечами:

— Решим ближе к отлёту.

Джесс и я почти ничего не говорили, больше слушали.

После собрания у меня было много времени побыть одному в Куполе. Я парил, глядя на темно-серую Землю и пытаясь смирится, осознать то, что многие последующие месяцы я проведу здесь, с этими тремя людьми, возможно, полностью отрезанными от мира. На меня накатывали по очереди то паника, то безысходность, то полная апатия. Мозг искал выход и не находил его. Мне хотелось сбежать, вырваться или просто не сойти с ума. К полуночи по Москве (не знаю, остался ли еще такой город) я немного совладал со своими эмоциями и твердо для себя решил найти какое-нибудь занятие на станции. По натуре я трудоголик и, как и Семён, я решил погрузиться в работу.

Девятые сутки.

Подплыл Семён и сказал, что со следующего дня будет учить меня всему, что знает о космосе и МКС. "Сделаем из тебя настоящего космонавта," — так и сказал, без всякого пафоса.

— А сегодня помянем, — он достал еще один пакет с водкой (не знаю, откуда он их только берет). Мы по очереди присосались к нему, а потом позвали Джессику и Роберта. Последний принес пакет с виски. "Контрабанда" на МКС процветала.

Как-то не сговариваясь, мы решили считать наших родных, близких и друзей на Земле умершими. Сегодня мы их поминали. Пели песни, смеялись, много плакали и, в общем-то, сходили с ума. Но это помогло немножко расслабиться. Хотя по ощущениям, напоминало иногда, как будто, с только заросшей раны соскребаешь швы и коросту. Как бы я не хотел считать, что мало горюю, но сегодня осознал всю боль и горечь утраты. Внутри появились какая-то пустота и тоска и понимание, что прошлая жизнь исчезла и безвозвратно растворилась в пламени ядерной войны. Мы потеряли свои корни.

А еще вчетвером мы забрались под Купол и кричали разные ругательства в сторону Земли, в смысле, не в сторону планеты, а в сторону тех предполагаемых политиков, военных, ученых, инженеров и т. д., которые все это допустили и всё просрали. Чёрт! Это сильно помогло. Мне кажется, тогда я орал громче всех.

В какой-то момент Роберт остановился и прибрал пакет с виски. На мой вопросительный взгляд, он ответил: "Ты же не хочешь быть первым, кто проблюется на МКС?". Я живо представил картину разлета рвоты в невесомости и всем своим видом дал понять, что точно не хочу быть первым, да даже и не первым, а любым по очереди, кто проблюется на МКС.

Десятые сутки после трагедии.

Семён начал меня учить. Как я понял, он преследовал несколько целей. Первая — отвлечься и занять себя, вторая — сделать меня полезным членом экипажа, чтобы я мог нести вахту, помогать с обслуживанием и ремонтом станции. Я с радостью окунулся в этот процесс с головой, мне просто необходимо чем-то заниматься. Тем более, что он пообещал выход в открытый космос и работу в скафандре. Иронично, что когда-то на Земле мне предлагали выход в открытый космос за дополнительные пять миллионов долларов к счету.

Скорее всего писать в дневник стану меньше. Ибо новая деятельность занимает меня полностью.

Шестнадцатые сутки.

С одеждой у меня дефицит, я не был готов к длительному здесь пребыванию, но мне немножко повезло. Я, относительно, средних габаритов мужчина. Роберт отдал мне часть своей одежды (подошла). Да и на