Летящий в осень пламенный листок! —
Живое, ускользающее чудо!..
Благословенны день, и год, и срок
До той поры, когда уж я не буду.
Благословенны — каждая судьба,
И каждый путь, и каждая надежда,
И Богом освященная борьба
Добра со Злом.
…Парчёвые одежды
Срывает лес, швыряет сгоряча
В истоптанные, спутанные травы, —
Прощальным шумом полнятся дубравы —
Летит листва!.. Залётные кричат!..
Кричат, как плачут. Плачут и летят
В иную даль — в иное измеренье…
Изгнанник стужи, легкокрылый брат! —
До торжества Весны, до Возрожденья!
Торопит птиц, но мешкает листва —
Ей проку нет от завтрашнего счастья,
А нынешняя радость торжества
Лесной Души — вершится в одночасье.
Листва шумит!.. Листва ещё жива —
В сгорании, в скольжении, в полёте.
В последнем неуклонном повороте —
Последним содроганьем существа.
И лес шумит! сквозит! струит добро…
Добро листвы — естественно и просто,
Как день и ночь, как молнии крыло,
Как Тихий Свет родимого погоста…
Листва не знает ухищрений Зла,
Не имет ни греха, ни искупленья, —
Случился миг — как чудо расцвела,
Сгорит дотла, когда падет мгновенье.
Она парит — недвижно, как во сне,
Порхает, будто бабочка весною! —
Пернатой тенью — рдеющей слезою —
Скользит, неудержимая, к земле…
Последний вздох над выцветшей травой
Уронит, уж захваченная тленьем…
Но — умирая — грезит воскрешеньем,
Да, Воскрешеньем грезит и Весной!..
А Человек —
В котором мысль мудра,
Добро и Зло отлично различая, —
Рискнет ли он
Для торжества Добра
Воскреснуть в н о в ь?
Рискнёт ли —
Умирая —
Всё так же в е р и т ь?
Верить — и идти
На жизнь и смерть
За детскую улыбку,
За Свет Любви,
За честь,
За воздух зыбкий, —
Хоть Зло стократ сразит его в пути?!
Пусть он для Славы только имярек —
Один из тех, которых «тьмы и тьмы» —
Листок в лесу, цветок, виток волны, —
Он вровень с Небом — этот Человек.
7 апреля 1984 г.
Он шёл, склоняясь ветру встреч —
Себе и крепь, и власть, —
И звезд торжественная речь
Над головой лилась.
Направо плавился закат,
Налево зрел восход,
А впереди — воздушный град
Вперялся в небосвод.
Он посох ставил тяжело
На камни и на мхи, —
Листвою хрусткою мело
Вдоль мчащейся реки.
Крутило вьюгою сквозной,
Летел за годом год, —
Как будто Чур земли родной
Его толкал: — ВПЕРЁД!..
Он шёл по сёлам, городам,
Не помня зим и лет, —
Какая черная беда
За ним гналась во след? —
Какая ясная звезда
Его ждала вдали —
В тени беседки, у пруда —
На том краю Земли?..
Он чутко вглядывался в даль,
Он не смотрел назад, —
Неутолимая печаль
Смягчала гордый взгляд.
Он шёл один. Он изнемог.
Он проклял синеву!..
На перекрёстке всех дорог
Упал ничком в траву.
Вдохнул тяжелый пряный дух
Измаянной земли,
Родное имя вспомнил вслух —
И слезы обожгли.
Припомнил дом, припомнил сад,
Услышал детский крик,
Увидел Незабвенной взгляд
И Материнский Лик…
Не верьте, что Земля кругла! —
Она остра, как меч! —
Но тем — которых зря ждала —
Как голова без плеч, —
Кати туда, кати сюда —
На волю всех ветров! —
Хоть к той беседке у пруда,
Хоть под содомский кров.
Кати её ко всем чертям! —
В Тартар её кати! —
Круши-кроши по сторонам
Вдоль Млечного Пути!..
Идущий был не из таких —
Он непреложно чтил
И Светлой Веры белый стих,
И прах родных могил.
Его Святая Цель влекла,
Вела Родная Речь, —
Да Воля руку занесла,
Чтоб голову — от плеч!..
Но что такое голова —
Когда теснит в груди?! —
И жизнь решают не слова,
Но подвиги: — ИДИ!..
— Иди сквозь веси и года,
Сквозь ветер, бьющий влёт,
Туда, где Ясная Звезда
Тебя предвечно ждёт!..
Он приподнялся над землёй —
Кто сведал? Кто сказал? —
И встал. И твёрдою рукой
Тяжелый посох взял.
Над горизонтом Белый Град
Вздымался в небосвод,
Налево плавился закат,
Направо зрел восход.
Весь дольный мир округ лежал
Без края и конца…
Он шёл! — и ветер выжигал
Морщины вдоль лица!
6 мая 1984 г.
Примял траву могильный камень.
Звезда прожгла кромешный мрак.
Всёобнимающая Память
Незримо свеялась сквозь прах.
Забылось сердце — отзвучало,
Припало к Отчему Огню, —
И ВсеяСветное Начало
Открылось смеркшемуся Дню.
Как в ы д о х — Высшее Убранство,
Как в д о х — земная Благодать,
И как кольцом не сжать Пространство —
Так Кольца Жизни не разжать.
Из чьей пращи стремится Время? —
В какую — Роковую — Цель?
Какой Мечты страстное бремя
Сквозь дольный мир проносит Лель?
И для чего — чем круче ноша,
Тем чище Голос у Певца?!..
Трава могильный камень крошит,
Слезой с Небесного Лица
Звезда струится. Память зреет,
И — отступая — гибнет страх,
И — безглагольно цепенея —
За тенью тень идут во мрак.
Идут — незрячие, глухие,
Невоплотимые, как сны, —
Но верю! — Звуки неземные
Земной Судьбой воплощены.
И всходят Звуки! и трепещут! —
Чисты и жгучи, как Огонь! —
И д у ш у обретают вещи, —
И мчится в Небе Красный Конь!
Летит! — могутный! беспредельный!
Всё освещающий округ! —
И Песней дивной — колыбельной —
Благою песней дышит Дух!..
Как вдруг — Кощеева громада,
Клубясь, разверзнется средь туч,
Дохнёт злокозностью и смрадом,
Свергая Свет с небесных круч.
И — содрогаясь в Горнем Свете —
Беснуясь, вздыбится Кощей!..
Но н е т покорности в Поэте —
Как н е т погрешности в Душе.
Душа и слышит, и внимает,
И различает Имена,
И всё собой переполняет,
И пустошит себя до дна, —
И вся стремится к постоянству,
Но — воплощая Высший Дар —
В Душе п у л ь с и р у е т Пространство —
В Душе р о ж д а е т с я Звезда.
И Звезды Вечность раздвигают,
И Время Млечный путь торит —
Лишь Грива Красная сверкает
Да Искры сыплются с копыт!..
16 апреля 1984 г.
Живые Души — Воины без смены! —
Священна Воля, данная в Закон, —
Но Свет и Тьма равно проникновенны,
А род людской меж ними заключён.
В тебе самом —
И Голос и Ответ,
И Дар и Воздаянье прозябают, —
Но вечен искус между «да» и «нет» —
Добро и Зло наш мир преображают.
Тебе решать, какую часть Добра —
Отторгнет Зло, какой не завладеет, —
Закона нет, для воцаренья Зла…
…Но дерзкая Денница пламенеет —
ВсеСветная! —
Живительным Лучом
Пронзает мрак — былой и нерождённый, —
Зло плодоносно жалящим мечом,
Добро разит мечом Одушевлённым.
Есть в Мире ДОЛГ:
Доверье, Общность, Лад
И Гнев — для тех, кто им пренебрегает, —
Сердца Живых и слышат, и звучат,
И даль Небес надеждой наполняют.
Есть в Мире СТРАСТЬ:
Стремленье, Тайна, Рок
И Абсолют Страданья и Тоски, —
Искус Сердец — спасительный оброк,
Искус умов — литая Власть Руки.
СВЯЩЕННА ВЛАСТЬ РОДНОГО ОЧАГА —
ЛЮБВИ И ВЕРЫ ЛАРНАЯ ТВЕРДЫНЯ —
Она и милосердна, и строга,
И благодатна — искони доныне.
Но гибель ВЛАСТЬ —
Где Воля, Лжа, Алчба,
Стяжательство и Трусость процветают, —
Бесплодна подъярёмная судьба,
Бессильна мзда — Душа не принимает.
Душа летит сквозь страны и века,
Объединяя Судьбы и Языки, —
Она крепка, как выя мужика,
Она чиста, как Богородиц Лики.
Неисследима —
Чуткая, как сон, —
Она неотвратима, как Десница
Святого Гнева!.. Гулкий перезвон
Колоколов Надежд за нею длится.
На все века — Надежд Колокола,
Не умолкая, разливают звоны!..
Летит душа — просторна и светла —
Сквозь роковые путы и препоны.
Ей Рок не власть, не плаха и не кнут,
Она сама — Садовница и Жница,
И Жертвенник Священный. К ней на Суд
Иди, Поэт, — принять и повиниться.
Прими сполна — и заплати сполна, —
Сквозь Белый Свет ни борозды, ни брода!
Душа Любви Поэту вручена:
В ПОЭТЕ СЛУХ И ЗРЕНИЕ НАРОДА.
В тебе, Поэт, и радость, и печаль,
И боль и гнев, и Крестное Страданье, —
Вина — необозримее, чем даль,
Награда — беспощадней, чем изгнанье.
Но стерегись! —
Не пробуй жить «как все»
И сам себя не укрощай, не чествуй, —
ДУША — ЗЕРНО, А ЧЕЛОВЕК — ПОСЕВ,
И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО — ЖИВАЯ НИВА ЧЕСТИ.
Да будет ЧЕСТЬ! —
Где Чур, Единство, Свет
И Твердость с Милосердьем нераздельны, —
Не льсти себе Наградой заПредельной,
Здесь и сейчас решайся: «ДА» иль «НЕТ»?!
8 мая 1984 г.
…Грузно и тяжко литою волною
Ночь налегла на пустые поля, —
Тихою грустью, густой тишиною,
Сладкой истомою дышит земля…
Звёздочки малой — всезрящего ока —
Как не ищи — не отыщешь вокруг, —
Небо в пеленах… И вдруг издалёка
Будто протаял таинственный звук.
Звук безымянный: ручей ли струится,
Стонет ли прах истлевающих трав,
Диво-ль-Перо обронила Жар-Птица
Или ростками взрывается прах?..
Смолкнул — и вновь тишина одинока
И как предвечная ночь глубока…
Но неизбежно провеет с востока —
Вспыхнут в рассветной заре облака!
Над прозябаньем, унылым и мглистым,
Над горевой истомлённостью грёз
Заблаговестят — светло и речисто —
Хрупкие ветки воскресших берёз!..
В этом насквозь излучённом виденье
Вешнему гимну так любо звенеть! —
Песня России дана от рожденья —
Русское сердце не может не петь!..
24 марта 1985 г.
Пламенеют рябинные гроздья,
Огневицей пылает земля! —
И рассвет — огневой и морозный —
Понуждает в полет журавля.
Чуть заслышится клич журавлиный —
Будто ветром протянет сквозным! —
И опять над Российской равниной
Только горечь полыни и дым.
Не звенят золотые берёзы
Вековые дубы не шумят, —
Лишь дождей поминальные слёзы
Над процветшею жизнью грустят.
В эту грусть без конца и без края
Так зазывно, так больно смотреть!
Но душа понимает, страдая, —
Это осень, а вовсе не смерть.
Это осень — без гнева, без страха
В багряницу себя облекла, —
Будто смертную эту рубаху
Для Воздвиженья к Свету ткала.
Пусть летят журавли за теплынью,
Пусть сквозит облетающий лес, —
Но сияет над ветхой полынью
Благодать Незакатных Небес!
И у края Вселенского Поля
Я бессмертной душою клянусь:
Ты одна мне и Вера, и Воля, —
Я навеки Твой подданный, Русь!
Да не меркнут небес Твоих сини!
Да не молкнет ветров Твоих гул!
Кто душой прикоснулся к России —
Тот навеки душе присягнул!
22 сентября 1989 г.
…Я не люблю ликующей весны
С горячечным, томительным дыханьем! —
В ней даже воздух полон ожиданьем —
В ней морок счастья вскрыт до глубины.
Я слишком знаю: счастье — как мечта —
Легко блеснёт улыбкою случайной —
Легко угаснет…
Но влекущей тайной
Весенних грёз природа налита.
Она во всём — в дрожании ветвей,
Струящихся в восторженные сини,
В голубоватом, еле движном дыме
Прозябших, размерзающих полей,
В грачином грае, в тлеющих снегах,
Стремительно снедаемых ветрами,
Полдневной знобью, чадными ночами;
Взрывая льды, теснится в берегах —
В себе теснится! — талая вода,
Грохочет-бьёт тяжелыми волнами,
Как будто птица мощными крылами
Вздымает — мчит неведомо куда…
И облака — как стаи лебедей —
Вершат полет в такую невозможность! —
Что понимаешь: счастье непреложность
И дней минувших, и грядущих дней.
Всё понимаешь… И принять не труд
Воскресшую надежду ожиданий,
И жутко — Голоса воспоминаний
Прокрустовым объятьем сердце жмут.
Родные, з о л о т ы е Голоса! —
Утраченных, отторгнутых Судьбою! —
Они, как звезды, всходят над тобою,
Они влекут…
Повинная слеза
Дрожит в душе — и плавится, и тлеет,
И обжигает душу, и не смеет,
Блеснуть отрадно… И душа немеет,
И будто вся сжимается, и тает, —
И вздох невольный сердце укоряет…
И с грустью видишь: скорбные поля,
Стволы дерев корявы и горбаты,
Багровой мглой пропитаны закаты —
Безжалостно истерзана земля…
Здесь всё уныло — рядом и вдали, —
И всё полно прельщеньем и обманом:
Сокрыты бездны тлеющим туманом —
Тлетворным испарением земли…
И сердце разрывается желаньем
Молитв и слёз!.. И не избыть вины.
…Я не люблю ликующей весны
С горячечным, томительным дыханьем.
4 апреля 1984 г.
Уходят дни — не остановишь,
Спешат, хоронятся вдали…
Костры неведомых становищ
Горят над сумраком Земли,
Сомлевший луг туманом дышит,
Призывно кличет коростель, —
Кого зовёт? и кто услышит? —
Кто отзовётся в темноте?..
А ночь — безвестная, глухая —
Всё неотступней, всё тесней,
…Благослови, Земля Родная,
Зарёй Немеркнущих Огней! —
Пускай над бездною, над топью
Они затеплятся светло!..
Возник-растаял конский топот,
Сутемье молнией ожгло! —
Раздрались сплоченные тучи
На миг — на Молниевый Миг! —
И Огнь Небес, как Дух летучий,
Внизу, на травах, грозно стих.
И вновь безвидно и безвольно —
Ни слёз, ни кликов, ни молитв,
Лишь — цепкой стиснутая болью —
Душа л е т у ч а я горит!
…Неугасимая Лампада! —
Огнепоклонница Душа! —
Ей и за Скорбною оградой
Мирские страсти утешать, —
Ведь и за Скорбною оградой,
Должно быть хочется тепла, —
Хоть ничего, кажись, не надо
Душе, расплавленной дотла.
Как ничего у ж е не надо
Сгоревшим в сутеми земной —
Звенящим в гуле листопада,
Бурлящим с талою водой,
Плывущим в мареве рассветном,
Вплетённым в трели соловьёв,
Цветущим яблоневой ветвью,
Проросшим вербой вдоль ручьёв,
Влекущим в Свет Нерасточимый
Прощальным кличем журавля, —
Всем тем, кого в свои теснины
Свела Соборница — Земля, —
Покрыла р и з о ю утешной,
Оградой о б щ е й обняла —
И святых, и постыдно грешных,
Простив им скорбные дела…
Мелькают дни, — проходят годы —
Душа Земли, как перст, одна, —
Но наша з р и м а я Природа
В земных страстях воплощена.
Земля летит!.. Земля несётся,
Крутясь в Астральном Колесе, —
К т о во Вселенной отзовётся
Её в з ы с к у ю щ е й Душе?!
4 июня 1982 г.; 14 марта 2001 г.
Незрима Истина была
Под ветхим облаченьем, —
Змея толпы на Холм текла
Потешится отмщеньем.
В одно сливались брань и плач —
Толпа зверьем ревела! —
И первый гвоздь вогнал палач
В распластанное тело.
И сердце бренное ожгло
Желанием — не биться!..
Но подымались тяжело
Дышащие ключицы.
Не волен Узник жизнь и смерть
Желанием избыть, —
Необходимо было сметь
И после смерти Жить!
И билась Жизнь — сильна, крепка —
Безмерным напряженьем! —
Зловеще ахнула толпа
В глумливом восхищенье.
Ознобом било палача! —
А молот тяжкий — громом! —
На в с ю вселенную стучал —
С размаху! — по Живому!
Крушил и дерево, и кость!..
Но — вновь и вновь — как жало! —
Последний — беспощадный гвоздь
Толпа в с е б я вбирала.
Она качалась — горячась,
Пресытясь делом страшным —
И черной властью палача,
И жертвы кровью красной.
Вперяя мутный, жадный взор
В поверженное тело —
Толпа — смолкая, как укор —
Невнятным чувством зрела.
А взгляд Безумца — потрясал
Несломленностью Духа, —
Он умирал…
Он воскресал! —
Входя в людские души.
Открытый всем как на духу —
Он принял воздаянье, —
И п о м е р т в е в ш у ю толпу
Пронзило состраданье.
Толпу отпрянуло назад —
В незнаемое: «жаль…», —
Его уже НадМирный взгляд
Вмещал и Высь, и Даль.
Он предан был. Он был распят
Беспамятной толпой, —
А на Голгофе — к ряду ряд —
Народ стоял — Живой!
Не рёв, не рык летел окрест —
Б е з м о л в с т в о в а л Народ,
Когда высокий, тяжкий Крест
Вздымался в небосвод.
Как меч! — сверкали Небеса,
Земля — как щит — твердела:
Колеблясь на мирских весах
Судились Дух и Тело.
И в с е подлунные края
Вскипали бранной кровью!..
Но — сквозь теснины Бытия —
Взрастала Жизнь — Любовью.
Цвела без края и конца
В безмерном напряженьи! —
И з р е л и смертные сердца
Мечтой Преображенья.
И длился бой Добра и Зла
В стенах Твоих, Природа, —
Чтоб з р и м о й Истина была
В безмолвии Народа!
12 мая 1984 г.
Бессильны мы, мгновенны и случайны —
Не нам прозреть ВсеВременные Тайны,
Не нам Пространство в Слове воплотить,
Не нам явиться Словом во Плоти,
Не нам проникнуть в Сущность Бытия, —
Безверны мы.
Но — Память нам Судья:
Она нас нудит пыткой безотсрочной
И — вылущив из скорлупы морочной:
Из козней лицедейских, из когтей
Содомских свор и ливерных страстей, —
Влачит на Свет.
Тщеславцы и слепцы! —
Как мы спешим Начала и Концы
Связать в один подперекладный узел! —
В одну телегу мы всем миром грузим
И Время, и Пространство — и гробы
Распятых на ристалищах Судьбы.
Вот мы бредём — беспутно, наобум —
Лелея свой «раскрепощенный» ум
И душу обрекая на разор, —
Уж мы не чуем как прокрался вор,
Чтоб Светлый Мир Любви опустошить:
Так неприглядны сумерки души,
Что меркнет Искра Божия до срока…
Мирская Власть — и та не так жестока,
Как н а ш а всеобъемлющая тьма! —
Уж лучше б было нам сойти с ума,
Чем обольститься помыслом лукавым,
Что мы из глины слеплены «для славы»
Творца Времён низвергнуть в невода —
На Круг Гончарный.
Веются года —
Ветшает лист, ветшает род людской,
Ветшает мир под ветхою луной…
И кто из нас готов сказать себе:
— Остановись!.. Размысли о Судьбе.
Ты Человек — тебя д у ш а хранит
Надёжней, чем алмаз или гранит,
Прилежнее, чем «табу» иль «закон», —
Ты Человек! — Ты Властью наделён
Быть С ы н о м Божьим, —
Ты — и только Ты! —
Вселенский Вестник Божьей Правоты.
Так не пластайся гнилостным червём,
Из глины «прогрессируя» в назём, —
Но веруй в Жизнь! —
Чтоб, л о ж ь в р е м ё н поправ,
Средь Русских Богородичных дубрав —
В Обители ПреСветлой и Святой,
Разграбленной хазарскою ордой, —
Свершить свой Подвиг Спаса-на-Крови
ВО СЛАВУ СЛОВА ПРАВДЫ И ЛЮБВИ!..
11 октября 1988 г.
Тому, кто пал — уже вовек не встать…
Но тот, кто пал — подспудной болью мучая,
Живёт средь нас, хотя на пьедестал
Не он поставлен, — только скорбь людская
У Вечного Огня пребудет в е ч н о.
О, скорбь людская! — Ты священный Светоч!
Пока твой Крест незыблем — люди помнят
И «меч закланья» в руку не возьмут.
…Однако люди — потому и л ю д и,
Что им забвенье во сто крат отрадней,
Чем м у к а помнить — Помнить и Любить.
Влюблённый Человек… Безлюбая людина…
Зеркальны формы — Сущность прикровенна,
Как ВсеТворящий изНачальным словом,
Как ковы Тьмы, как Свет идущий в Свете.
Но взор людской сих Тайн не проникает —
Т а к и е Тайны лишь Любви по силам.
Не потому ль — предел положен смертный
Людским страстям, алканьям и потугам,
Что для влюбленных — и Мгновенье вечно,
Безлюбому — и Вечность не наука, —
Ему б лишь «чаять воскрешенья мёртвых».
Да, Вечность н е наука — Подвиг Божий!
Его Любовь земная — Крест Предвечный —
Из вздорного, тщеславного людины —
Из ветхого о б л и ч н о г о подобья
ПреЧистых Дев и Орфов вдохновенных
«В ы л у щ и в а т ь» Живого Человека —
Бессмертного Строителя Вселенных.
«Искупленный» — Он вырвался и з к у п ы
Мирских страстей, мирских «грехопадений»,
«Брюшных» поползновений и алканий, —
Он для Творца лишь за Любовь Предстатель.
А для людей Он — как и т о г дерзанья —
Живой п р и м е р Живого Восхожденья
Скудельной «твари» — в «ипостась» Творца.
…Однако люди — потому и л ю д и,
Что им сподручней «чаять», чем Любить.
И то сказать — легко ль тщеславной твари
Л ю б и т ь своё зеркальное подобье?!
…И потому — пока сердца людские,
На и с к у п л е н ь е Божье полагаясь,
У Вечного Огня лишь «ч а я т ь» будут —
Тому, кто мёртв, для жизни не воскреснуть.
5 июля 2002 г.
…Доколе, Господи?..
Доколе —
Сердца людей Глаголом жечь?!
Наш Путь всё более околен,
Всё глуше, всё несвязней речь,
Всё тяжелее крест и посох,
Всё круче взгор родных дорог,
Где Богородничные Росы
Клубятся пылью из-под ног…
Куда мы — к Подвигу? к расплате?
Всему не мера, но цена, —
Уж «здравый смысл» законодатель,
А чувство — смертная вина,
Любовь — подлог, закон — измена,
И жизнь — потатчица страстей —
Уж и не жизнь, а только сцена
Для лицедеев всех мастей.
Проказа алчности и лести
Тишком вползла под Отчий Кров —
Уж нет у Верности и Чести
Всецело преданных рабов, —
И «путь спасенья» непреложен,
И мир — обструганный, как стол
Под самобраночку, — надёжен…
И ж и в Божественный Глагол!
3 февраля 1984 г.
…Он воссиял!..
И Время потекло
Сквозь души, обездоленные раем…
Мы только в том равны, что умираем —
Равенство нас к ничтожности свело.
Насущный день — насущный белый свет —
Идеей возвеличен и разрушен:
Где все равны — там каждый равнодушен,
Где все повинны — виноватых нет.
И дольний мир — в котором жизнь цвела,
Стеная от бесчестия и боли,
Лишь вязкий сгусток злоприватной воли,
Опутанный цепями ремесла, —
Гомункулос, восставший из пелён
Земного тягла, сытости и счастья,
Где страстный Миг небесного причастья
От Вечности — удавкой отдалён.
…Стучат часы…
За веком катит век,
За властью власть, за бунтом бунт, за волей
Язвящий кнут! — да песнь о лучшей доле, —
И ты повержен, Гордый Человек!
Взывай — и плачь. Безумствуй — и моли.
Сметай в ничто и Время, и Пространство,
Обожествляя жизнь — как постоянство
БезОбразной, бесПамятной любви.
Круши себя — то в лад, то вопреки
Творцам ветхоЗаветного избранья
Земных Владык, — потёмки Мирозданья
Пронизывая у ж а с о м тоски.
Живи и будь!..
Когда бы ты посмел —
Сознав себя Единственным в Едином,
Ни с кем не розным в Духе Неделимом —
Тиранству плоти положить предел.
4 июня 1987 г.
Не знай, не чувствуй, не перечь! —
Остереги себя хоть с виду,
Когда ласкающая речь
Нарочно жжёт в тебе обиду,
Когда умильная слеза
Блеснёт уликой полновесной —
Не ледени свои глаза
Насмешкой дерзкой, неуместной,
Когда под маскою лица
Пустой души проглянет маска —
Не стоит блазнить подлеца
Столь опрометчивой оглаской,
Не стоит пред толпой невежд
В пылу восторженных признаний
Ни разглашать своих надежд
Ни возглашать своих желаний:
В обличьях дружбы и любви
Коварством тешится мгновенье, —
Стерпи! — но разум охрани
От мук брезгливого презренья,
И совесть гневом не тесни —
Скрепясь душой неприхотливой,
Проведай всё — и в с ё прими:
Ты станешь мудрым и счастливым, —
Родным и близким — не в упрёк,
И окружающим — под силу…
И людям станет невдомёк —
Как ты себе не мил, мой милый…
19 января 1984 г.
Метель и ветер! Ветер и метель! —
Опять зима весёлая настала,
А сердце — содрогнувшись от потерь —
Притихло отрешённо и устало.
И на душе теперь белым-бело —
Вся жизнь видна от края и до края, —
Смотрю на снег сквозь льдистое стекло,
Сама себя — впервые узнавая.
Такая боль!..
Такая в сердце боль! —
Что было б легче кануть без возврата
Вот в этот снег — сияющий, шальной —
Не сознающий собственной утраты.
И запропасть — навеки, без следа —
В неведомой, Немеркнущей Отчизне…
Всё оценить умеем без труда,
Исправить что-то — не достанет жизни.
И что правёж?! — развеялась весна,
Сгорело лето, осень отгрустила —
И крестовина зимнего окна
Обрисовалась чётко и уныло.
И я стою… и я смотрю на снег,
На дальний лес, на дальние ограды…
И понимаю вдруг, что на земле
Моей душе не так уж много надо, —
Лишь этот ветер с вечною тоской —
Российский ветер, резкий и колючий,
Да синий плат небес над головой,
Да голос твой, о Родине поющий.
А снег летит!..
А белый снег летит! —
Так весело, так молодо сияет! —
И сердце вновь — и бьётся, и дрожит,
И Голоса Небес припоминает…
Николин день. 19 декабря 1981 г.
За честь, за право быть собой,
За одиночество, за веру,
За вдохновенье и Любовь —
Я расплатилась полной мерой.
Я отдала себя сполна
Душою избранной дороге —
И неподкупная вина
Подводит скорбные итоги.
Пытает ночь — глаза в глаза,
И день, как тать подстерегает, —
Но как Пространству рассказать,
Что Время в нём изнемогает?
За часом час, за веком век
Пылит подлунное круженье —
Когда ж сознает Человек
Границу Вечного Движенья? —
Когда — в какой Его петле? —
Ранимость Сущего прозрится?
Когда ж на «мыслящем челе»
Желанье чувств отобразится?!
Мы возглашаем «МИРУ — МИР»,
В самих себе не зная мира,
И не зовет друзей на пир
Родства не помнящая лира.
Она мирволит всем подряд —
Певцу ни холодно, ни жарко.
…А осень обряжает сад
Линялым пёстрым полушалком.
И облака — как корабли —
Плывут, влекомые куда-то,
И уж забрезжился в дали
Пожар последнего заката…
Воспрянуть бы! — и согласить
С Любовью жизнь, с надеждой Веру, —
Успеть! — успеть бы возвратить
Земле и Небу полной мерой!..
29 апреля 1987 г.
Я рада, что теперь зима —
Зимой с душою проще ладить.
Стоят, как призраки, дома
Чуть различимы в снегопаде.
На всей земле ни огонька —
Всё безглагольно и безвнемло,
Сугробы, словно облака,
С небес упавшие на землю.
Они — причудливо пышны —
Сокрыли сад, луга, ограды,
И вдруг не стало вышины —
Но вышины снегам не надо.
Снегам не нужно ничего —
Ни божества, ни вдохновенья,
Их неземное Рождество —
Земному сердцу Воскресенье.
А снег — младенчески пречист —
О, как он веется над нами! —
Как гулит — радостно-речист —
Стремглавый полоз под санями!
И мы летим!.. Летим вослед
Душе, восхищенной Мечтою, —
И мнится уж, что вправду нет
Преград меж Небом и Землёю.
Преград меж мною и тобой —
Мы все живём Единым Градом,
Земной проявлены судьбой,
Как росы лета — снегопадом.
Как к свету льнущий мотылёк
В огне свечи себя сжигает, —
Так нас ПредВечный Огонёк
Влечёт к Себе — и уловляет.
И пусть Вселенские Пути
Для нас до времени незримы,
Мы можем в сердце принести
Свои напутствия Любимым:
Хранить Венчальные Обеты
И верить — скорби утоля, —
Что «беззаконною кометой»
Не обольщается Земля!..
25 января 2001 г.
Ей уловить д в а Мира суждено:
Один — шумящий, блещущий, зелёный,
Духмяный, сине-злато-озарённый —
Во плоть и кровь взлелеянный давно;
Другой — бесплотен, безглаголен, глух,
Колеблем чуть порхнувшим дуновеньем,
Нерасточим струящимся забвеньем,
Непостижим на ощупь и на слух.
В недвижных водах чётко отражён
Подвижный воздух — крапина-Мгновенье
Уловлена в одно прикосновенье:
Проявлен Облик — Ликом сопряжён.
Из Мира в Мир ВсеЗрящее Окно —
В нём звёзды ночи — зреют, как зерно,
В нём явленное днём — погребено,
В нём Жизнь и Смерть —
К а к в К р е с т — сошлись в Одно.
Вода — Сосуд, в котором нераздельны
Движенье — завлечённое в покой,
Небесный Свет — напечатлённый тьмой,
И Лик Земли — бесплотный, запредельный.
Но Свет — Самодержавный в Вышине —
З е р к а л ь н о цепенеет на волне,
Прельщённый Ликом собственного «Я» —
ПроЯвленным п о д о б ь е м Бытия, —
Не зная, может быть, что стал причиной
Содеянной зеркальностью л и ч и н ы,
Престолом Зазеркалья — «Царством Сна»,
В котором т ь м а «до яву» прожжена.
…Сорвался лист — прозрачнейшая тень
Мелькнула тенью, ускользнула в тени
Ветвей, стволов, сбегающих ступеней, —
И вновь з а б ы л с я отраженный день.
Но чуть лишь ветер прянул над водами —
Волну к волне д в и ж е н и е м ожгло:
Т е н ь дерева — скользящее сверло —
Прошла-застыла м е ж д у берегами…
Д в а Мира-Берега — сведённые Одним
Сквозным, текучим Зрящим Полотном,
В котором каждый — Память об И н о м
Самом себе, лишь мнящемся чужим.
Один — чуть свет — дрожит от ветерка,
Рассветной дрожью с о н Земли тревожит,
С п р я г а е т ветры, ветви, облака
В Единый Глас, Рекущий с к в о з ь века;
Другой — во тьме — покорно вторит дрожи,
В с ё уловляет, отражает, множит, —
Лишь Глас Небес напечатлеть не может
С к в о з ь Зрящий Холст Незримая Рука.
Не может ли?.. А может быть, не хочет?
Иль Тайна н е п о м е р н о велика
Для «стад людских», текущих сквозь века?
Но — отразившись — ковы плоти точит
И ленный разум нудит — разгадать
Зеркальное подобье д в у х Мгновений,
Проявленных взаимным сопряженьем,
Но не могущих В е ч н о с т и стяжать.
ЧТО Ж ЧЕЛОВЕК?
Он — как Вода — Сосуд,
В котором слиты — так же нераздельно —
Два розных Мира: Вещий — запредельный,
И страдный плотский, — ОГНИВО И ТРУТ.
НО ОГНИВО И ТРУТ —
Как глина и стило, —
Их с у т ь не прояснит
Зеркальное стекло —
Они и в зеркалах
Самим себе равны:
Стило — Господня Твердь,
А глина — персть Земная, —
Чтоб с л и т ь и х
ДВА В ОДНО
Н у ж н а В о д а Ж и в а я.
Волнам приютен брег —
Как нам Земля Родная, —
Но есть ли Берега
У О г н е н н о й В о л н ы? —
И что Ей в Берегах? —
У ж Е й М и р ы н у ж н ы!..
И КТО ОН —
Что придёт —
Не обязуясь Сроком
Предвещенным Судьбой
Иль промыслом Пророков, —
НА ЛИКЕ ЭТИХ ВОД
С в о й Л и к н а п е ч а т л е т ь?!.
Д в а Мира-Берега — РОЖДЕНИЕ И СМЕРТЬ —
Разведены и сплавлены п о т о к о м
Ж и в о й Д у ш и. Неведомость Истока
И невозвратность Устья, — как прозреть
Что Вдох? — что Выдох?..
Вольные струи —
Сливаются … свиваются… ветвятся…
Лиясь друг в друга — полнятся-дробятся, —
В б и р а ю т Т о к и Неба и Земли.
Струится Жизнь — Споручница Веков, —
Сплетая Струи … Струи расплетая…
ВсеСветная — ВсеСветность отражая
С к в о з ь МироРазделяющий Покров.
ЧТО В ОТРАЖЕНЬЯХ? —
Быль Небесных Снов?..
Земная не-Быль?.. Сладостная грёза,
Н а в е я н н а я Лирою Орфея —
Как соловьём, склонившимся над розой,
В Огне Любви, как роза, пламенея, —
С а м о з а б в е н н о й Песнею о Рае
Того, кто с л ы ш и т, к Жизни призывая.
Иль, может статься — Память вне-Земная,
Отцам Отцов поведанная встарь? —
Затем, чтоб в Я в и Правь небес стяжая,
Вместив в себя и Глубь, и Высь, и Даль
В страданьях воплотившей их Земли,
Они — Б о г о п о д о б н ы е — смогли
С в о е й Любовью и с в о и м Страданьем
Продолжить в Н о в и Божье Мирозданье?..
Иль сам Творец — сведённый для закланья
На Круг Земной — на Жертвенный Алтарь —
во искупленье С в о е г о Созданья?!..
. . . . . . . . .
Но ч т о е с т ь «Новь»
Для тех, кто п о м н и т «Старь» —
Кому Огня с в о е й д у ш и не жаль? —
Кто Путь Земной прошёл Своей Дорогой:
Любил … Страдал … Душою лился к Богу —
И Крест П р е о б р а ж е н ь я обретал,
Пройдя сквозь морок Зазеркальных Зал, —
Кто в Лабиринте — преступив Порог —
С т р а х Минотавра в сердце превозмог
И — сделав выбор между «Да» и «Нет» —
Прошёл сквозь Тьму как ИзЛучённый Свет, —
Кто не алкал ни почестей, ни славы,
Дарованных иль признанных «по праву»,
Но с о б с т в е н н о ю жизнью испытал
С в о е й д у ш и Божественный Кристалл, —
Кто понял л ж и в о с т ь ликов и личин
В зеркальных «менах» следствий и причин
И и с т и н н о с т ь Взыскующего Слова
В Венках Офелий и в Венцах Терновых, —
Кто с а м прознал, что ОГНИВО И ТРУТ
Ни в отраженьях — в М о л н и я х живут,
Что только Тот — КТО В МОЛНИЯХ РОЖДЁН —
ГЛАГОЛОМ В е ч н о й Ж и з н и ОДАРЁН!
7 мая 1984 г., 21 февраля 2001 г.
Нет, не с любовью он входил
В чертог, ему не надлежащий,
Но он взошёл … И полюбил
Любовью страстной — настоящей.
И весь огонь её души
Огнём своей души окутал…
О, пощади! — не вороши
Те ОгнеСветные минуты!..
Пусть пеплом веются года,
Пусть затмеваются светила, —
НадМирным Словом «Навсегда»
Их в том Огне соединило, —
Теперь за Свет её души
Он жизнь свою отдаст порукой…
О, пожалей! — и утеши
Их созидающую муку!..
Высок НадМирных Слов Собор —
В убранстве звёзд Его чертоги, —
Но некто козный с давних пор
Над бездной вьёт к Нему дороги —
Для тех, кто верует всерьёз,
Что жизнь души Огонь питает,
Для тех, кто благодатных слёз
Своих восторгов не скрывает, —
Для тех, кто тот НадМирный Край
Своей Отчизной почитает…
О, замолчи! — не выдавай
Страданья тех, в ком Бог страдает!
Так суждено, должно быть, им —
В одном Огне поврозь сгорая —
С м и р и в себя — светить другим
ПредВестьем Будущего Рая.
14 ноября 1990 г.
Поздней осени лунные сны —
Летаргический плен зазеркалья, —
Формы жизни — утратив названья —
В этот призрачный мир вплетены.
Цепкий морок пустынных аллей,
Бездыханная плоть тишины, —
Только шорох прибрежной волны
Да озноб обнажённых ветвей.
И бесстрастны, и так далеки
Остеклённых небес пиктограммы, —
Холодны зазеркальные храмы —
Безотрадные храмы тоски.
Тень за тенью, как тьмою за тьму,
И событья, и даты, и лица, —
Будто жизнь только снится да мнится,
Только манит к Венцу своему.
Тот Венец «не от мира сего», —
Но и здесь непреложны прозренья
Литургических Тайн «Откровенья»,
Предрекавшего Тьмы торжество.
Предрекавшего морок и тлен,
Меч Разящий и грех сокрушённый,
И в надежде на Мир Обновлённый
С той поры мы и ждём перемен.
С той поры и до нынешних лет
Мы, страдая, взыскуем о Свете, —
Но призывному «станьте, как дети»
В наших помыслах отклика нет.
Летаргия. Беспамятство. Ложь.
Всё смешалось — личины и лица,
И от Света нельзя откреститься,
И одежд из надежд не сошьёшь.
Тень за тенью — сгущается мрак,
Год за годом — спрягается Вечность.
И в сердца, укрощая беспечность,
Заползают сомненья и страх.
Лишь Душа — от рожденья крылата —
Той же Светлою Радостью дышит
И — мятежная! — рвётся всё выше
В Небеса!.. И не мыслит возврата.
Будто Там — над страдой увяданья,
Над юдольным осенним простором,
Влившись в стройные лирные хоры,
Причащается т а й н Мирозданья.
Тайн Соборности — Тайн Сопряженья
ВсеяСветной Глагольной Волны, —
И не в страх ей ни плутни Луны,
Ни фантомных химер наважденья.
Ввысь и ввысь! — Лучезарною Птицей
Ей вершить свой Астральный полёт
Сквозь манки зазеркальных пустот —
В зазеркалье Душа не гнездится.
Беспредельна, беспечна, вольна! —
Нет ни удержу ей, ни смиренья! —
Свет Любви и Огонь вдохновенья
Ей нести через в с е Времена!..
Но когда над осенним простором
Ночь за ночью шаманит луна —
Так созвучна сердцам тишина! —
Так приманчивы звёздные взоры! —
Что Душа — как пленённая Птица —
Безысходностью жизни томится…
27 сентября 2011 г.
Раздваиваясь, я могу
Скользить по плоскости познанья
И углубляться в суть явлений.
Раздваиваясь, я могу
Считать себя венцом творенья
И хрупкой яблоневой ветвью,
Надломленной творящей дланью.
Раздваиваясь, я могу
Быть и монетой,
И медалью.
А значит —
Быть подачкой жалкой,
Небрежно брошенной в ладони,
И быть наградою —
И верить,
Что я одна
Источник счастья,
Родник любви и вдохновенья.
Раздваиваясь, я могу
Смирять и гром сердцебиенья,
И глаз русалочьих отвагу,
И — ни на что не уповая —
Тебя любить…
И ненавидеть!
А знаешь — как бы я хотела
В самой себе быть нераздельной,
Непререкаемой и властной!
И я едина —
Как день и ночь
В потьмах закатных
Иль в сумеречном предрассветье,
Как «да» и «нет» скудельной плоти
Пред благодатно-духовейным —
Всегда Живым, всегда ПредВечным.
Как лист,
Трепещущий под ветром,
Как март в предвестии апреля —
Я ч у ю Радость Воскресенья!..
Но раствориться без остатка
Я не могу в своих желаньях —
Нерасточимых и пристрастных, —
И я живу отягощённой
Своим погибельным разладом,
Своей язвящею гордыней
В недосозданно-неизменном
Судьбой измысленном Пределе, —
И скорбь отверженного сердца
Мой Гордый Дух испепеляет…
3 июня 1996 г.
Мятежный, страстный, гордый, злой,
Певучий, горестный, смиренный —
Мой Дух — мой посох во Вселенной —
О чём ты грезишь в час ночной? —
Какие кличешь Имена?
Каким терзаешься сомненьем?
Каким чарующим виденьем
Мечта твоя упоена? —
Не разгадаю я … Как тать
Влекусь Незримому по следу, —
Уж сколько лет — не счесть, не сведать —
Стучусь в отверстые врата
Небес полунощных…
Сквозь мрак,
Сквозь неумолчный звёздный ропот
Тысячелетий гулкий топот
Всё явственней… Восторг и страх
Пронзают сердце! — Думы рвутся
Туда — за край! За высоту! —
За СемиЦветную Черту —
Где Жизнь и Смерть в Одно сольются,
Где в Стройных Хорах зазвучит
Всё то, что в Памяти нетленно…
Но Космос смеркнется мгновенно,
Лишь Солнце утро возгласит, —
И Дух мятежный — Гордый Дух! —
В д н е в н о м Сиянии ослепнет,
В царящем теле — будто в склепе —
Мятеж свой скроет, как недуг.
18 марта 1984 г.
Ночь … Луна…
Летит дорога
В неизбежность, в лунность, в жуть…
Лес — вздымаясь по отрогам —
Застилает Млечный Путь.
Чуть развиднется — заблещет
Звёзд высокая печаль…
И опять леса — как вещи —
Заслонят и близь, и даль.
Пропадут во мгле унылой
Блики, блёстки, голоса, —
Будто памятью постылой
Помрачатся небеса…
Так тщета — глухой стеною
Встанет, веру заслонив:
Вечность — дышит за спиною,
Вечность ждёт насупротив.
Но навзрыд — весёлым стуком
Сталь обрежет тишину,
Вскользь луна погладит руку,
Прислонённую к окну, —
И таким забьётся счастьем
Сердце, сжатое тоской!..
Свет Любви слепит — и застит
Явь нечаянной мечтой.
Тень промедлила?.. Виденье
Отшатнулось от колёс?..
Горе — падко на забвенье,
Счастье — суетно для слёз.
Безграничная свобода —
И бесплодна, и пуста…
Льдисто льётся с небосвода
Лунной ночи маета.
Лес — понурившись уныло —
Отрясает листьев медь…
И кому ж достанет силы
О процветшем не жалеть? —
И кому ж достанет воли
На бескрылость не роптать
И — измаявшись в неволе —
Грёз Любви не воскрешать?
Ах, Любовь — страда земная! —
Взгляд слезою обожгло, —
Ночь — казнящая, страстная —
Зрит сквозь льдистое стекло…
Блещет мрак… Блестит дорога
В неизбежность…
Даждь нам днесь!
Много пасынков у Бога…
И Сынов Его — не счесть!
9 октября 1985 г.
Всего трудней — шагать по облакам! —
Сквозь день и ночь идти Своей Дорогой, —
Как будто балансировать на грани —
На острие предВестья и проЗренья.
…Я — оступившись — падаю и плачу,
Встаю с колен, не отрясая праха,
И вновь вершу свой изНачальный Путь.
Ты, верно, скажешь:
— Это блажь, не больше…
Ты, верно, скажешь:
— Всё гораздо проще…
И жёсткий жгут любви своей наложишь —
С благою целью и с благим желаньем —
Кровотеченье б о л и прекратить.
Какой соблазн —
В бинтах любви остаться!..
И потому —
Бинтуй меня покрепче! —
Лелейней пестуй! Властвуй непреклонней!
…Но только —
Разве смертному по силам
Стреножить звёздный свет неуловимый?
Иль заковать в железные оковы
Босые ноги летнего дождя?
Иль захлестнуть суровую верёвку
На горле ветра, бьющего по струнам
Гудящих сосен, устремлённых в небо?!
Оставь бинты!
Они на счастье смертным
Измыслены завистливой Судьбою,
Бессмертным «с ч а с т ь я н е т,
А е с т ь п о к о й и в о л я.»
Бессмертным
Жизнь дарована Страданьем —
Как Свет сквозь Тьму, иди Своей Дорогой.
11 декабря 1978 г., 5 марта 2001 г.
Он слышал грохот Колеса! —
Укоры полночи и полдня, —
Сквозь мрак сияли Небеса,
К его душе взывая: — Помни!
И неизбывная тоска
На Глас Взыскующий летела! —
Всполошно-дерзкая рука
Свинцово падала вдоль тела…
Он жил — и жизнь его чиста! —
Он улыбался зло и грустно, —
Так утверждалась Красота
Непоругаемого Чувства.
Во мгле возлюбленной глуши
Звезда родная голубела, —
И скорбь измаянной души
Рвалась в Надмирные Пределы.
Рвалась — стремилась в Высь и в Даль
Его классическая лира!..
О, эта смертная печаль
На Крест всходящего Кумира! —
О, этот гвалт! о, этот шум
Проказой проклятого «Дома»!
О, этот беспощадный ум! —
О, страшные его надломы!..
Всполошно-дерзкая рука…
Свинцово-тяжкое забвенье…
И н е п о м е р н а я тоска
Во весь простор стихотворенья!..
Беспечный, взбалмошный Поэт! —
О, сколько их сквозь Русь промчалось! —
Прости безумный этот свет
И боль, что ж и з н ь ю называлась…
Леса, пронизанные синью…
Листвы весёлый вешний дым…
Как страшно думать о России
Под этим небом молодым! —
Под этим небом — искаженным
Бесстрастьем чувств, бесплодьем дней.
Как круты в сини напряжённой
Крыла высоких журавлей! —
Они летят!.. Они хлопочут! —
Их сила страстная влечёт!..
Так отчего ж душа не хочет
За ними, гордыми, в полёт?..
Ужель она, как крот, страшится
Твоих обрывов, Высота? —
Тогда зачем? зачем ей снится
Её Высокая Мечта?!
Зачем одна — под ветром встречным
Она влачится?.. И — куда?..
Зачем с укором человечьим
Глядит, глядит в неё Звезда?!..
О, не слукавь в своём бессильи,
Что Дух Российский изнемог, —
Что и мечты твои, и крылья
Простёрты в пыль чужих дорог.
Жива! — жива моя Россия! —
Моя судьба, моя любовь! —
Её пронзительные сини,
Её бунтующая кровь! —
Её Высокое стремленье! —
Её Вселенская Заря!
Твоё, Поэт, предназначенье
Пророка, жертвы, бунтаря!
…Вдруг овладеет мной старинная тоска
По звону бубенцов над Дикою Равниной,
По взвихренным ветрам, гудящим у виска,
По хрусткой белизне и тройке торопливой.
И где-то вдалеке — так чуток станет слух! —
Внезапно различу сквозь мрак нерасточимый
Незримых скакунов летящий дробный стук
И древних бубенцов напев неутомимый.
И, вслушиваясь в даль — в сквозную тишину,
В щемящую печаль скудельного рассвета, —
К иззябшим небесам я взгляд свой подниму —
Сорвётся злой вопрос — и канет без ответа.
Забывчивость минут — беспамятство веков, —
Как тягостно душе, с рождения беспечной!..
Но грянет дерзкий луч в разрывы облаков —
И возгорится День — сегодняшний и Вечный.
Вдруг смолкнут бубенцы, измаявшись вдали…
…Но и в сиянье дня звучат, не умолкая, —
И грозный Глас Небес, и грешный вопль Земли,
И вся людская боль, и вся любовь людская!..
13 декабря 1981 г.
Так истина ясна — до боли, до бессилья, —
Что можешь ты один? — так истина ясна! —
Когда и Божий Глас, и ангельские крылья,
И одолень-земля, и страсти без числа,
И детская слеза, и горестные руки
Скорбящих матерей, простёршихся во прах,
И Светлый Иисус, за нас принявший муки, —
Не совесть в нас язвят, а порождают страх.
Что может Человек — случайный и скудельный,
Поверженный в тщеславь? Его ли в том вина,
Когда — наперекор Праксителю Вселенной —
С Бессмертием идёт Вселенская война?!
И каждый Божий день, разграбленный лукавым,
И плоть твою растлит, и душу оплетёт:
«Где сила там и Власть,
где злато там и Право,
А нищенка Любовь — кого ж Она спасёт?!..»
«Зачем тебе Любовь — Вселенская Жар-Птица? —
Уместно ли земных Бессмертьем искушать? —
Всё снидется на круг: дорога в Рай мостится,
Да сокрушает в Ад, — к чему ж тебе душа?..»
Так разум развращён коварством и насильем:
Мол, истинна лишь Смерть — и час её пробьёт.
…Но Грозный Судия — Взыскующий Мессия, —
Я верую — Он есть! И с у т ь Его — Народ.
2 апреля 1989 г.
Не лги Распятием Христовым! —
И Крестной Мукой не клянись! —
И утеснением суровым
Россию выкрестить не тщись!
Взгляни — сквозь мглу тысячелетий
Костры, распятья да кресты, —
И если в с е м ы Божьи Дети —
О, род лукавый! кто же ты?!
Когда под властью Моисея
Свой век в пустыне ты влачил —
Знать, не раба, не блудодея,
Но Святый Дух в себе сгубил.
Небесной манной промышляя —
Вступив с Бессмертием в борьбу —
Ты на круги «земного рая»
Низвёл Вселенскую Судьбу.
В избранье плотского обета
Ты Агнца Чистого заклал
И — залучив Ковчег Завета —
На Слово Божие восстал.
С тех пор бесовским наущеньем
Ты мир возводишь на крови, —
И нет в тебе ни просветленья,
Ни состраданья, ни Любви.
И нет тебе упокоенья
Под сенью Отческих оград, —
В тебе самом твоё отмщенье:
Закон и Власть — кинжал и яд.
И не тебе сквозь смерть глухую
Предстать пред Взором Огневым, —
Да, твой Тартар! — не протестую,
Но Небеса — Они Ж и в ы м!
И ты — Петрово сотворенье! —
Россию выкрестить не тщись! —
И адским Камнем Преткновенья
На Путь Бессмертных не ложись!
Пусть Человек Небесным Словом
Земные в ы в е р и т дела, —
Чтоб Светом Истины Христовой
В нём Память Звёздная взошла!
4 декабря 1989 г.
Всем сознаньем, всем сердцем слушай! —
Да не сгубит нас простота! —
В год, когда у п р о с т и л и душу
И в бессчётный распяли Христа, —
В год, когда по равнине голой
Припускались отцы в бега
И Мария рыдала в голос,
Повалившись ничком в снега, —
В этот год — светлоликий, грустный,
Затворясь средь любимых книг, —
Из созвездий земных предчувствий
Он слагал ВсеяСветный стих:
«Всем сознаньем, всем сердцем слушай,
Добрый молодец, гой еси!..»
…Но во мглу отлетали души
Н е в о с к р е с ш и х Сынов Руси.
И Мария рыдала в голос,
Приклоняясь к Родной Земле…
Аржаной осыпался колос…
Разверзалася мгла во мгле…
Расточались и дни, и годы,
Помрачались и даль, и Твердь, —
И полынью прогоркли воды,
И о т р а д о ю стала смерть…
Но — сияя сквозь мрак окрестный —
Над Равниной цвела Заря! —
Будто чтила Огнём Нездешним
Тех, кто душу спалил не зря, —
Тех, кто верил, что мрак не вечен —
Как ни злобствуй он, ни зверей —
Он не более, чем п р е д т е ч а
Светозарных Грядущих Дней.
И сегодня — в сей День Воскресный —
В жемчугах благодатных гроз
Он идёт среди нас — Воскресший! —
Воскрешающий нас Христос.
Всем сознаньем, всем сердцем слушай! —
Да прольётся вновь Красота
В наши в е ч н о ж и в ы е души
ВсеяСветным Огнём Христа!..
19 мая 1989 г.
И душу в розницу, и тело с молотка,
И пустота — удел мертворожденья…
Где суд мирской — наместник Провиденья,
Там жизнь жестоковыйна и тяжка.
…Колеблются изменчивые тени
Предчувствий, провозвестий и идей,
На каменные плиты площадей
Рассвет смиренно преклонил колени.
«Осанна!!!» и «Распни Его! Распни!!!» —
Неразделимы в этом Дне предвестном, —
Как Жизнь и Смерть на оселке кромешном,
Как Свет и Тьма средь пажитей Земли.
Тщеславный разум помрачает боль —
Толпа смердит проказой отреченья, —
И льётся кровь — во имя Искупленья,
И вновь на Крест вознесена Любовь.
…И об земь не разбились небеса!..
…И не разверзлись бездные пучины!..
Д в е Ж е н щ и н ы потупили глаза —
Прости им, Бог — у них свои причины.
Прости им, Бог!
А нам — прощенья нет!
За все Твои страдания, Отчизна, —
За Твой ПредВечный Незакатный Свет —
Мы в с е заплатим собственною жизнью!
…Вот ветка вербы у меня в руке —
Светло сияет серебром и охрой…
И боль легка… И слёзы счастья сохнут,
И вновь бегут… и сохнут на щеке…
Вербное Воскресенье
в церкви Рождества Богородицы
на Старом Симонове
19 апреля 1992 г.
Грядущий Праздник — не избыть.
Скудельным светом — не прозреем.
А Парус — что в мечтах лелеем —
По водам в Мир не воротить…
Но надо жить … Но — надо жить!
…В морозном лапнике окно —
Сребрится сумрак недвижимый…
Лишь Божьим д е т я м суждено:
Вчера мертвы — назавтра живы,
А всё, что вне — темно и лживо.
Но есть Сегодня — Ставров День! —
Когда — в самих себя не веря —
За Божий свет мы славим т е н ь,
Пред Богом не растворим двери, —
С кого взыскать, коль сами звери?!
С кого взыскать? — Христова боль
Уж никого не тронет в мире,
Где птицей чучельной Любовь
Под выстрел выставлена в тире, —
И всяк, кто хват, примерься в силе!
А Парус — что в мечтах лелеем —
Плывёт — увы! — не по водам,
И в той же мере близок нам —
Как Евра… Дика… Лорелея…
Да мы об том и не жалеем!..
Но вдруг — лишь молния взблеснёт
Сквозь сумрак плотски-недвижимый, —
О, верь, Отец! — мы будем ж и в ы
Сквозь в с е пространства напролёт!
о, верь! — лишь Молния взблеснёт!..
22 декабря 1991 г.
Помилуй и прости Ты нас, Земля! —
И воскреси нас в Истине Нетленной
От древних стен Священного Кремля
До ВсеСоборной Вечности Вселенной.
Мы ч а д а нерадивые Твои —
Тщеславные, как царские холопы, —
Помилуй нас! — и Памятью прозри
Потомков незадачливой Европы.
Забыли мы О р ф е е в голоса
И Слово ВсеТворящее забыли, —
И нам остались только Небеса,
Которые п о к а не подменили.
И страшно нам пред Взором Огневым!
И Звёздный Взор укорами тревожит:
Давно уж мы ч у ж у ю веру чтим,
Чужая воля гнёт нас и корёжит.
И потому — свирепствует война,
Во всех пределах — в море и на суше, —
И душ н е в о п л о щ ё н н ы х Имена
Твою, Земля, развоплощают Душу.
…Уж счислены тугие паруса,
Расхищены и Китежи, и Трои,
Распят Исус, «на мушке» Небеса, —
Всё на распыл — и Боги, и Герои.
А в сущности, мы все о д н а семья,
И н о й семьи и нет на этом свете, —
Они Тебе п о к р о в и Сыновья,
А мы п о Д у х у горестные Дети.
Но Плоть Твоя — из тех и из других:
Мы в с е в Неё ложимся без изъятья, —
О, вслушайтесь в призывный этот стих:
«Товарищи! — мы станем братья!..»
Так невоскресший Сын Небес сказал,
Сходя в Твоё истерзанное Лоно…
И вот уж вновь отравленный кинжал —
По рукоять! — в стволе вечно-зелёном.
И вновь грядут у ж е б ы л ы е дни —
Всё той же мачты сопрягают стропы! —
Помилуй нас! — Спаси и сохрани
Потомков незадачливой Европы!..
7 ноября 1990 г.
Эпоха — не заслуга, но Судьба, —
Благослови её святое пламя! —
Когда гремит призывная труба —
Народ, как монолит встаёт под Знамя!
Не в пряталки играют Тьма и Свет —
Не шутит оскорблённая Природа! —
И выше Правды — Правды в мире нет,
Чем правый гнев восставшего Народа!
Двенадцатый — России страшный год!
В любом столетье меченный печатью —
И глад, и мор, и бунт, и недород,
И вражьих орд извечное проклятье.
И Войн Народных — праведная месть!
И Славою овеянные Стяги! —
Отечество, Достоинство и Честь —
В любом столетье требуют отваги.
Гремит труба! Звучит Святой Обет!
И гром сраженья рвётся к небосводу!
И выше Чести — Чести в мире нет,
Чем пасть в бою за Веру и Свободу!
И каждый воин, каждый пахарь рад
Вершить судьбу по Духу и по силе.
Двенадцатый!.. Он избран наугад
Из вековечной Памяти России.
В любом году — четвёртом, девяностом,
В девятый день и в день сороковой:
Земля — незарастающим погостом,
Народ с неугасающей тоской —
О братстве, о свободе, о любви,
О воле вольной, о высоком небе! —
О Высшей Правде, взросшей на крови,
И уж потом, почти стыдясь, о хлебе.
Поскольку хлеб не панацея — нет! —
Когда душа в оковах — не до хлеба.
И вновь над Русью померкает свет —
Лишь Молнии раскалывают небо!
И вновь гремит Призывная Труба! —
Под Стягом Славы — Вера и Свобода!
Россия — не легенда, но Судьба —
Великий Путь Великого Народа!
16 ноября 1984 г.
Англия — туманный Альбион,
Франция — мадмуазель с рожденья,
А Россию «матушкой» зовём
С некоторой долей снисхожденья.
Альбион и в холе, и в чести,
Мадмазель священней Афродиты,
Лишь на Мать — природе вопреки —
Сыновья желанные сердиты.
Матери привычен вкус вины —
Перекрестит вслед, благословляя…
Дальше матерей глядят сыны —
Жаль, родства порой не примечая.
Это ль диво — роща у реки,
Хлеб ржаной в застольи непременном?..
И поблазнит сына — не с руки
Жить в глуши, пуская благословенной.
Уплывёт за тридевять земель,
Чужеродной мыслью овладеет, —
В небреженьи к матери своей
Гордо оправдается «идеей».
Власть земли «тиранством» назовёт,
В святости измыслит окаянство, —
То как Вождь — на Лобное взойдёт,
То клянёт и время, и пространство.
На Руси от века так живут
И, должно быть, будут жить до края:
Здесь своё родство по Духу чтут,
Голос крови поздно сознавая.
Но когда прижитая вина
Полоснёт по сердцу откровеньем —
Бездною провеет глубина
Материнских тех благословений.
Заспешим к заветным берегам
Речицы, Непрядвы иль Неглинки —
И домчим!.. как раз к похоронам
Или, припозднившись, на поминки.
Добрые сородичи мои!
Не пора ли сердцем вразумиться? —
Не пора ль по-Русски — до земли! —
Матушке любезной поклониться?!..
21 ноября 1984 г.
За веком век — идёшь по бездорожью,
Куда не глянь — ни края, ни межи…
Горит Душа!.. Родная! — подорожник
К Душе Скорбящей молча приложи, —
И снова в Путь!..
И снова над Землёю
Твоя Звезда восходит высоко,
И горечь трав — загубленных косою —
Вдыхает грудь прощено и легко…
Такая даль!.. Такая глубина!..
Такая мощь, что тут и Смерть не властна!
Твой Высший суд — страданье и вина, —
Ты — Жертвенник и Жертва ежечасно.
Твоих Пророков пламенный язык
То непокорству учит, то смиренью, —
Ты — Страждущий, но Ты же и Родник
Священных мук — Святого вдохновенья.
В Твоих Очах сквозит такая боль! —
«Покоя мне!» — слезой смежатся веки…
Но Вера, и Надежда, и Любовь —
В Твоей Душе не смеркнутся вовеки.
Они — велят!.. Они Тебя влекут! —
Им меры нет, — но им и сносу нету.
…Как широко пролёг по Белу Свету
Т в о й Путь, Россия! —
Твой В с е л е н с к и й П у т ь!
6 октября 1981 г.
Всё мне помнится давнее-давнее,
Всё о прошлом с тобой говорю,
Всё мне видится домик со ставнями,
В два окошка лицом на зарю.
Небогатая скарбом светлица —
Потемневшие стены чисты, —
Занавески из легкого ситца
Да в узорных горшочках цветы.
Пахнет травами свежими, росными,
Осыпается вишенный цвет…
Неужели всё лучшее роздано
И возврата к прошедшему нет?..
Что мне проку в житейской премудрости? —
В этом доме мне так хорошо! —
Словно вновь прикасаешься к юности
Повзрослевшей, притихшей душой.
Словно не жили дни эти мглистые,
Словно не было боли сквозной, —
И цветут облака золотистые
Над весенней моей головой!
И, как встарь, деревенскою улицей
Я спешу, как заря молода! —
Добровольной, счастливою узницей
Возвращаюсь в былые года…
5 апреля 1979 г.
…Как не молиться этой красоте?! —
Небесной сини, золоту уборов
Лесов осенних!..
Сломанный плетень,
А за плетнём — просторы и просторы…
А за плетнём — у леса, на лугу —
Гуляет жеребёнок с кобылицей, —
Я даже вникнуть толком не могу
И лишь дивлюсь: неужто мне не снится?
Детёныш резвый, а глаза влажны,
Доверчивый — уже привык к заботе, —
А лошадь-мать — смирнее тишины —
Стоит в траве, в осенней позолоте…
Случайной здесь — привыкшей к маете
Столичной жизни, быта городского,
Мне беззащитно в этой красоте, —
Как будто ввек не видела такого.
Весь день брожу по просекам лесным,
Вся замираю в нежности осенней, —
Какое счастье — ощутить своим
Забытый дух родимого селенья!..
Но вдруг тоскою обжигает боль —
Дышу в последний воздухом Отчизны!..
…А жеребёнок тычется в ладонь, —
И как не верить Благодати Жизни?!..
11 октября 1981 г.
Как мерцает осиновый лист! —
Диковато, пугливо играет! —
Как задорно небесная высь
Над осенними днями сияет!..
Отошла полевая страда…
Отблистала листва-недотрога…
Ах, куда же ты мчишься, куда? —
Развесёлая наша дорога?!..
Безоглядный немереный Путь —
По ухабам, по хлябям осенним! —
Не пора ль стремена развернуть
Вон туда, ко вратам Воскресенья?
Вон туда, в излучённую даль,
За широкий хребет горизонта,
Где средь молний сияет Звезда,
Как маяк ВсеяСветного Понта…
Скоро время кабальным снегам —
Уж и силы земли на исходе, —
По запаханным вживе хлебам
Только ветры проворные бродят.
А дорога крута и трудна! —
Притомишься, душой изнывая, —
Но на диво Денница светла
Над равнинами Божьего Края!..
3 сентября 1981 г.
Что помнит лист, сияющий в траве,
Осенним солнцем сломленной, измятой?
Прекрасен он!.. Он памятью ветвей
Ещё храним — не чувствует утраты.
Проворным ветром сорван без труда —
Он всё горяч!.. Порывистый и светлый,
Что помнит он о времени — когда
Со всеми вместе шелестел на ветке? —
Со всеми вместе пил весёлый сок
Из родниковых кладезей планеты
В просторный час, когда горит восток
Животворящим жарко-красным светом.
Чаруя взоры — тешился-блистал
Над кручами, над дальнею долиной, —
То солнечною дрожью трепетал,
То замирал от трелей соловьиных.
Вплетаясь в крону — рвался в высоту!
Встречал грозу с открытой головою,
Деревьев простодушных наготу
И укрывал и согревал собою…
Он ликовал!.. Он горевал светло…
Он так любил — вовеки не расстаться!
Осенним златовытканным теплом
Ему б теперь дышать не надышаться!..
И д ы ш а т л и с т ь я!.
Дышат — и горят!..
И плавятся… и медлят обмиранье, —
Не чувствуя ни страха, ни утрат
В самозабвенной радости страданья…
И — в упоенье — рушатся в траву! —
Приютность бездны — гибельно-сладка…
И белой песней славят синеву
Плывущие с к в о з ь бездну облака!..
…Но близок час — поблекнет и остынет
Влюблённый в небо пламенный листок, —
Ему отрадно и светло — доныне,
А завтра — тлен, забвение — н и ч т о.
…. . . . . . . .
Как грустно-шумно в праздничных лесах,
Когда листва багряно-золотая —
С родных ветвей проворно улетая —
В последний раз стремится к небесам, —
В последний раз в беспечном хороводе
Собратьев резвых кружится-звенит —
То плавно вниз, то пламенно в зенит —
Но в круг последний неизбежно входит.
В последний круг! — в объятия земли —
Лишь вздох прощальный шелестит и тает,
Лишь трепет вздоха эхо повторяет…
Лишь обмирает сердце: — Вспомнят ли?..
4 апреля 1984 г.
Последние комментарии
1 день 10 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 1 час назад
3 дней 12 часов назад