Игры сумасшедшего [Макс Клавиус] (fb2) читать онлайн

Макс Клавиус Игры сумасшедшего

Глава 1

Желтоватый свет интенсивно покидал помутневшую люстру. Кокетливо проскальзывая вдоль тонких, хрустальных капель он свободолюбиво летел в пространство небольшой комнаты, где нежно ниспадал на полотно художника Неудова.

Неудов заканчивал свою очередную картину, и тонкие его пальцы выделывали нервные и ломкие “Па”. Губы же непрерывно истязались безупречными и острыми зубами.

Полотно отображало анорексичных, полунагих юношу и девушку, стоящих друг перед другом. Меж ними были натянуты две нити, одна от межножья к межножию, другая от груди до груди. По нижней, в сторону девушки, бежал маленький, восторженный мальчик. По верхней, в сторону юноши, бежала маленькая, восторженная девочка. Но когда дети почти добегали до конца, их ногтем сталкивали вниз. Заманикюренный ноготь девушки сталкивал мальчика, а холеный ноготь юноши — хрупкую, тонкую девочку… и внизу, в ногах, печально синела горка из окровавленных трупиков.

В болезненном воображении художника эта странная картина олицетворяла взаимоотношение полов. Так он это видел сквозь призму своих неудач и сквозь помутневшее стекло своего рассудка…

Зазвенел дверной звонок, художник не удовлетворенно поморщился, положил кисточку, накрыл картину и пошел открывать дверь.

— Привет Владик, сейчас я видел твою музу, такое ощущение, что она только что родилась из пены салона красоты…, — со смехом сказал молодой человек, которому открыл Неудов. — Ах фигура, фигура! Точеной вазы облегающий корсаж выдавливает бледные бутоны, — продолжал он игриво и широко улыбаясь.

Это был Пегасов, начинающий поэт и сосед Неудова. Вместе они снимали небольшую квартирку на востоке Москвы.

— Да жадными поцелуями я хотел бы украсить эту грудь, — иронично ответил художник.

Неудов считал поэзию Пегасова подобием искусства барокко, а потому не совсем актуальной…

Сейчас они говорили о девушке Даше, что жила по соседству и была объектом безнадежной любви со стороны художника…

Извинившись и сославшись на занятость Неудов ушел обратно в свою комнату. Он не смог продолжить работу и в мрачном настроении упал на диван.

Художник был раздираем сладострастием и тщеславием, что подобно скользким змеям ползали в яме его нищеты. Он мечтал о богемных оргиях с девочками-натурщицами, анорексичными большеглазками. Длинные удавы их густых, распущенных волос околдовывали его, а раскованные жала язычков кололи в самое сердце. Но у него абсолютно не было денег… Он мечтал о триумфальной славе, о виньеточных автографах раздаваемых налево и направо, о восторженных глазах поклонниц в которых смешалось обожание и испуг. Но он, совершенно, ни кого не интересовал, а картины его считались тяжелыми и странными. Мрачная ревность к чужим успехам и депрессивное ощущение собственной не полноценности постоянно одолевали его…

Не было у художника и женщины…

Простые девушки не отвечали его рафинированным, утонченным вкусам, они были для него как дешевые, бездарные картины, продаваемые в подземных переходах…

Другие же, девушки-картины, с завораживающими сладострастными пейзажами и натюрмортами, в свою очередь для него стоили слишком дорого в валюте богатства, славы и обаяния…

Он восторженно любил свою соседку Дашу, красивую, умную студентку, но она была к нему совершенно равнодушна…

Последний их разговор протекал в следующем русле.

Смущаясь и не уверенно улыбаясь Неудов говорил.

— Даша привет, я видел тебя на выставке картин в галерее “Хаос”. Прекрасная выставка, но ты быстро ушла оттуда?

— А Неудов, привет. Да был срочный звонок и мне пришлось уйти. Как твои стихи? — продолжала она с улыбкой.

— Стихи рисуются, рисуются потихоньку, — отвечал художник запнувшись.

— Ты меня извини, но мне надо идти, — дружелюбно говорила Даша, махая на прощание рукой.

— Да, да, конечно, конечно, — торопливо говорил Неудов.

А потом долго еще вспоминал идеальную, обожаемую Дашу и когда мысленно доходил до ее губ, сердце его начинало учащенно биться…

Глава 2

В пять часов вечера Неудов и Пегасов пошли в не большой антикварный магазин. Там они черпали вдохновение для своих стихов и картин.

Этот источник вдохновения придумал Неудов. Зайдя как-то случайно в антикварную лавку он заметил что тесное нагромождение различных произведений искусства порождает необычные, а порой даже и странные картины.

— Владик, завтра надо платить за квартиру. Извини, но понимаешь я уже второй месяц плачу полную сумму, — смущаясь, сказал Пегасов своему соседу.

— Завтра не смогу, но скоро точно будут деньги, я уверен, что продам несколько картин, — нервно ответил Неудов.

— Ладно в этот месяц я еще смогу заплатить всю сумму, но в следующий ни как не получится…, — огорченно сказал Пегасов. — Ну да что о грустном, Неудов, — быстро переключился он, — нас сегодня приглашает к себе на вечеринку мой друг и одногруппник Скоробогатов.

— А, это представитель золотой молодежи пробы 999, — пошутил хмурый Неудов.

— Да, сынок богатых родителей, писатель, поэт, интеллектуал, помнишь я давал тебе его книжку в золотом переплете — “Кураж и смерть. Прекрасен ее стан…”, — ответил с долей апофеоза Пегасов.

— Да, припоминаю, — буркнул Неудов.

— Так вот, он издал новую книжку и сегодня будет закрытая вечеринка в честь этого знаменательного события. Будет пьяная презентация новой книги, будут девочки из эскорт услуг, которых оденут как фрейлин 18 века…, давняя слабость Скоробогатова к временам рококо… Будет устроена охота в духе той эпохи, только эротическая, где затравят какую-нибудь девушку-оленя. В общем, будет весело…

— Да уж заманчиво, — повеселев, сказал Неудов.

Глава 3

Примерно в час ночи Неудов и Пегасов слегка подвыпившие пришли на вечеринку к Скоробогатову. На входе две смеющиеся, голые девушки (нимфы холла) помогли снять им верхнюю одежду и вручили новую книжку писателя “О мрак финала. О клеймо тупиц…”.

Вечеринка была в разгаре, полуголые девушки в огромных париках лениво возлежали на кушетках, обмахивая себя веерами. Многие из них самозабвенно целовались друг с другом. Стая молодых людей припала к очередной жертве, лился смех, куски ажурной одежды летели в сторону и в кокетливой агонии билась чулочная ножка …

Друзья нашли пьяного Скоробогатова в обществе юной обнаженной фрейлины, которая пыталась укрыться веером от его обильных поцелуев. Шумно поприветствовав его, они разбрелись по сторонам.

Охмелевший Неудов обходил комнату за комнатой… в сладострастном тумане плавали девушки призывно и мраморно улыбаясь… и вдруг своими помутневшими глазами он наткнулся на Дашу. В то же мгновение сердце его екнуло, а ноги ослабели… Да он все понял… Его уникальная, обворожительная Даша, Даша которую он любил и идеализировал, была из эскорт услуг… Он в оцепенении сел на свободное кресло и как в трансе стал наблюдать за тем что творили с Дашей. А с Дашей творили очень и очень многое…

Через 10 минут он пошел пить. Художник долго и много пил и каждый раз слегка вздрагивал, когда слышал хихикающий голос Даши…

Глава 4

На следующий день Неудов проснулся у себя, где-то около 2 часов по полудню, в страшном похмелье, голова болела, на душе был склизкий осадок. В голове пульсировала мысль “Даша шлюха…Даша шлюха…”.

Зазвонил телефон. Неудов с большим трудом встал, подошел к аппарату и взял трубку.

— Неудов, — хрипло сказал он.

— Добрый день. Вас беспокоит галерея “Валтасар”. Мы отобрали список работ для нашей новой выставки и к сожалению было принято решение, что Ваши работы не совсем нам подходят, — ответил ему голос в телефоне. — Но мы занесли Вас в базу и как только будет выставка с соответствующей тематикой …

Неудов не дослушав пренебрежительно бросил трубку, хромая дошел до кровати и упал в нее абсолютно без сил.

“Постоянно ему звонят и отказывают, постоянно ему говорят нет, заказчики, покупатели, друзья …”

Неудов смертельно устал, он впал в состояние полной фрустрации, сложилось все, постоянные неудачи, нищета, Даша…

Он пролежал час, другой… Мрачные мысли полностью заполонили его горизонт. В ушах был похоронный марш, глаза все время утыкались в могильную яму, а ладони не приятно ощущали капли холодного, холодного пота…

Прошел еще один тяжелый, гнетущий час и тут в голове художника возникла кровавая, страшная, но успокаивающая его мысль. Он понял, что он должен сделать, чтобы прославиться, чтобы заставить говорить о себе, чтобы войти в анналы искусства…

Четкая картина всплыла в зеркале его не здорового, извращенного рассудка:

Третьяковская галерея, зал современного искусства, белой краской на одной из стен он рисует окно, а рядом на полу большой подоконник. На нарисованный подоконник он ставит вазу, в которой будет стоять букет из женских рук с яркими наманикюренными ногтями, а рядом с вазой он кладет женское глазное яблоко. Это будет кровавый натюрморт, он назовет его — “Яблоко и ваза с цветущими ногтями”… Когда он сделает все это, он просто уйдет из жизни, просто убьет себя, там же на месте. Главное это успеть сделать натюрморт, а дальше…, а дальше все уже будут видеть его… Да, вызовут полицию, но пока она приедет ни кто, ни чего не тронет… Да и потом полиция будет фотографировать его натюрморт, появиться пресса, натюрморт будет в газетах. О нем будут говорить … Да, такие безумные, ужасные сцены рисовал его растравленный ум …

Глава 5

Настал следующий день, потом другой, третий, а Неудов все больше и больше завораживался собственной мыслью. Через неделю он уже полностью в ней укоренился. Постоянные неудачи и нищета, чрезмерное тщеславие и болезненный ум сделали свое дело… Теперь он жил совершенно механически и все свои часы посвящал мысленному осуществлению поставленной цели.

Он продумал все, где возьмет девушек, куда с ними поедет, как совершит над ними соответствующие процедуры… Процедуры позволяющие добыть ему глаза-яблоки и цветы-руки…

Он изучил время работы Третьяковской галереи, систему ее охраны … и в точности просчитал, где и как лучше всего совершить свой кровавый триумф.

Все было готово и час за часом наступал день осуществления его параноидального плана…

Глава 6

Было 9 часов вечера. Только что его сосед Пегасов уехал со своей девушкой. Неудов это точно знал, поэтому делал все тщательно и не спеша.

Он модно оделся, вышел из своей комнаты и зашел в комнату поэта. Здесь царил дух поэзии и радости. Он обволакивал и дразнил. Неудов прекрасно знал, где Пегасов хранит свои деньги, он взял имеющуюся сумму и вышел на улицу.

Здесь, в шуме города, он поймал такси и поехал в стриптиз-клуб. В ночном клубе он долго и весело пил, наслаждаясь доступными телами танцовщиц и две из них в этот вечер ушли с ним навсегда …

Глава 7

На следующее утро, примерно в 11.00, Неудов с черной барсеткой зашел в Третьяковскую галерею.

Он поднялся в залы современного искусства, народу было мало, дождался пока одна из смотрительниц покинет на время свой пост и приступил к делу.

Быстрыми, небрежными мазками он нарисовал на стене белое окно, а на полу большой подоконник. Затем достал из барсетки вазу и нервно поставил ее на нарисованный подоконник. В полуобморочном экстазе он вложил в вазу руки девушек с разноцветными ногтями, а рядом положил женское глазное яблоко. Художник наклеил на стену табличку с названием картины “Натюрморт. Яблоко и ваза с цветущими ногтями. Неудов В. В.”

Тут он услышал крики, увидел как к нему бегут охранники…, но он радовался, он удовлетворенно улыбался, наверное первый раз в жизни глядя на свое гениальное творение… Ему казалось что слава, слава снизошла к нему… Художник достал нож, отошел от натюрморта и убил себя. Убил уверенно и быстро…

P. S.

А натюрморт своим безумием теснил и теснил другие картины и заявлял свои права в мире искусства…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7