Зона кошмара [SWFan] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Зона кошмара
1. бессонница
В последнее время меня мучает бессонница. Всё началось неделю назад. Каждый раз, вечером, когда приходило время укладываться спать, я смотрел на кровать и впадал в ступор. Мне хотелось тотчас свалиться на матрас, я делал это, а потом целый час вертелся, сминал одеяло, мариновался в собственном поту и наконец, совершенно изнеможённый, поднимался и шёл заваривать чай. И тут же дремота возвращалась, и мне приходилось себя одёргивать, чтобы не клевать носом в ароматную кружку. В какой-то момент эта пытка перешла всякие границы, и я понял: либо я что-нибудь сделаю, либо в ближайшее время свихнусь. Сперва, как и подобает нормальному человеку, я собирался обратиться к врачу. Но терапевт мой оказался в отпуске, и ближайший талончик можно было взять только на следующий… месяц. Я подумывал о том, чтобы самостоятельно купить снотворное, — всё равно были сомнения, что врач пропишет что-нибудь кроме него (и психушки), — но, припоминая, что и то, и другое вызывает зависимость, мне захотелось сперва попробовать немного более кустарный способ одолеть бессонницу: я решил заставить себя заснуть. Измотать свой организм до такой степени, на которой у него просто не будет выбора, кроме как свалиться в дрёму. Сделать это было несложно. Работаю я дома, по интернету — биржа, фриланс, — так что истязаниями своего тела я могу заниматься сколько угодно. С детства я обладал своеобразной манерой засекать, сколько времени уходит у меня на выздоровление, и каждый раз, ложась с гриппом, я начинал отсчитывать дни на календарике своего телефона. В случае ссадины к этой хронологии добавлялся фотоотчёт, в котором засекались разные этапы заживления моей ранки — образование корочки и постепенное проявление нежной розовизны… В общем, чем бы дитя ни тешилось. Вот и сейчас я поставил секундомер, купил подписку на кино, закупился фастфудом и стал ждать. Первые двадцать четыре часа я провёл бодрячком. Вторые сутки дались уже сложнее… Я начал пошатываться на своём стуле. Три раза принимал душ. На третий день случился неожиданный и мимолётный прилив бодрости, после которого даже стоять на ногах стало непросто, а на четвёртый, на 86-м часу 20 минуте и 46 секунде моего эксперимента, я вернулся после очередной прогулки на свежем воздухе, зашёл в свою спальню, шатнулся один раз, шатнулся второй и рухнул на кровать… Тёмный, глубокий матрас захватил моё сознание, как звериная пасть. В последнее мгновение внутри меня как будто что-то надломилось, но, прежде чем я понял, что это было такое, зыбкая дрёма заглотила моё сознание без остатка… А затем я проснулся. Вернее, нет, не проснулся. Случилось что-то странное. Я открыл глаза и увидел шесть лампочек на сером потолке, белых, как катаракта. Потом, медленно приподнявшись, я обнаружил себя на своей кровати… Справа от меня стояла шуфлядка, на которой обычно лежал телефон. Слева, в прорези шторы, висел кромешный мрак. Неужели я проснулся посреди ночи? Нет… Странная уверенность, на подобие той, которая заставляет нас верить, что всё, что происходит во сне, насколько бы оно ни было бредовым и странным — реально, — эта уверенность теперь говорила мне, что я ещё сплю. Я сплю и вижу во сне свою комнату… Забавно. Теперь моя бессонница ещё сильнее напоминала подобие психологического барьера, который оказывает сопротивление на каждом шагу. Сперва я не мог заснуть. Потом я перестал видеть сны. Теперь мой сон представляет собой самое банальное зрелище, которое только можно себе представить. Я усмехнулся и сложил руки на груди. Кстати говоря… А ведь это моё первое осознанное сновидение. Попробовать вызвать суккуба? И проснуться потом с мокрыми штанами, занятная перспектива… Я полежал ещё немного времени, рассматривая лампочки и вдруг… Заметил кое-что странное. Они не горели. На улице тоже было темно. Но почему тогда я вижу всё настолько ясно? Нет, понятное дело, что это просто сон, но даже он должен следовать определённым законам если не физики, то логики. Я приподнялся и осмотрелся. Моё внимание зацепилось за низенький шкафчик с одеждой, который стоял в другом конце комнаты. За ним распласталось пятно желтоватого света. Казалось, с другой стороны находилась лампочка, но… Это было невозможно. С другой стороны была, или по крайней мере должна быть, сплошная стена. Я осмотрел шкафчик поближе. Затем положил на него руки и стал двигать в сторону… Странное волнение захватило меня, пока я этим занимался, но тем сильнее оно распалило мой интерес. Вскоре шкафчик оказался сбоку. Я наклонился и увидел, что за ним была… Дыра. Кривое отверстие, диаметром примерно в один метр, зияло в белой стене и источало жёлтый свет. Я присел и пощупал его стенки пальцем — они были из бетона. Затем прищурился, наклонил голову и осторожно заглянул внутрь… Передо мной протянулся длинный, тёмный туннель, точно внутренности колодца, в конце которого сияла мутная желтоватая звёздочка. Кроме неё на другой стороне было ничего не разобрать. Сидя на корточках, я погладил свой подбородок и невольно улыбнулся. Забавно… Напоминает задел на какой-то ужастик. Я ещё раз осмотрел свою комнату, заглянул в тёмный монитор компьютера и пожал плечами. Я не идиот… Если бы всё это происходило взаправду, я бы немедленно сел в машину и уехал как можно дальше от этого дома, а затем с каменным лицом всучил бы ключи от него первому встречному. Но это был сон, так что… Почему бы и нет? Я присел на колени, сунул голову в отверстие, убедился, что я в него пролажу, и стал карабкаться вперёд. Страшно даже представить, сколько трактовок этого сна могли бы сочинить фрейдисты… В какой-то момент туннель ушёл немного вверх, и стенки его сделались неровными. Теперь они напоминали грубую и каменистую поверхность пещеры… Звезда спереди становилась всё ярче и ярче. Когда до неё оставалось меньше метра, мне пришлось зажмуриться от света. Щурясь, я вытянул руки, потянул своё тело вперёд и вывалился наружу… Что-то звякнуло и ударило мою голову. Я охнул, отбросил это в сторону и открыл глаза. Вокруг меня была… комната. Даже нет, не комната — подвал. По сторонам были грязные стены, которые поддерживали деревянные балки. Вместо пола — холодная земля. Я заметил слева, на стене, силуэт и немного перепугался, но почти сразу успокоился, когда понял, что это была моя собственная тень. В другой стороне валялся единственный источник света во всём помещении: железная лампа примерно девятнадцатого, начала двадцатого века… Прошу прощения, я довольно плохо разбираюсь в истории осветительных приборов. Я поставил её вертикально и осмотрел поближе. В средней части лампы, между двумя клёпанными, мятыми медными пластинками крепился стеклянный пузырёк, внутри которого горел язычок пламени. Снизу был рычажок; я покрутил его, и пламя немного уменьшилось. Вернул назад, на прежнее значение, и оно сделалось ярче. Забавная штука. Я подобрал лампу за рукоятку, выполненную в форме дуги, и поднялся на ноги. Свет побежал вперёд, заскочил на серые ступеньки в противоположном конце подвала и упёрся в дверной проём. Занятно… Если единственная дорога вела наверх, значит я действительно находился под землёй. Что ж… Вариантов тут немного. Я ещё раз осмотрелся, убедился, что вокруг нет ничего, кроме туннеля, из которого я появился, и стал подниматься по лестнице. Всё происходящее казалось удивительно реальным. Я чувствовал тёплую железную рукоятку лампы подушечками своих пальцев, ощущал жар, которые исходил от огонька, и ту вибрацию, и скрип, которые издавали ступеньки у меня под ногами. Мой нос ясно улавливал запашок горящего масла, сырой запах земли, который пронизывал это место, и ещё неописуемый, но знакомый аромат, который становился всё сильнее и сильнее по мере того, как я забирался наверх. Сгущаясь, он словно поднимался из-под корочки моего сознания, силясь приобрести очертания и слететь с моего языка. В какой-то момент я услышал шум. Лестница закончилась. Я открыл ещё одну дверь, шагнул вперёд и увидел… Море. …За чистой, застеклённой террасой простирался пляж, переходивший в холодный океан. Он размашисто тянулся под серым, пасмурным небом, но горизонта не достигал, в какой-то момент обрываясь пеленой густого тумана. С минуту я заворожённо разглядывал тёмные волны; затем пришёл в себя, покачал головой и стал осматривать помещение. Находился я в зале. Справа стояла кушетка, перед ней — столик. Немного дальше протянулось на всю стену широкое окно с видом на террасу, плавно переходившую в пляж. Это место было похоже на одно из тех прибрежных поместий, которые могут позволить себе лишь миллиардеры, и которые простые люди видят только в кино. Я наклонил голову, сунул руки в карманы и улыбнулся. Кто там говорил, что сны отражают сокровенные человеческие желания?.. Неужели всё это время мне хотелось роскошной жизни? Но почему тогда, я прищурился, здесь стоит такая дурная погода? Я встал у дверцы на террасу и провёл пальцем по стеклу. Оно было прохладным. Стояли холода, и, судя по небу, собирался дождь. Явно не самое подходящее время, чтобы идти на пляж… Потом прогуляемся. Повернувшись, я ещё раз окинул взглядом помещение. Дверь, из которой я вышел, была приоткрыта. За ней был не просто подвал, но целое подземелье с дюжиной вихляющих туннелей. Интересно, зачем обитателю поместья понадобилось такое место? Если только он не занимался добычей золота у себя на заднем дворе… Слева и справа в зале были ещё две двери; я попытался открыть первую, раздался скрип, и замочек отказался поддаваться… Закрыто значит, ну ладно. А противоположная? Я дёрнул за ручку, и дверь плавно притворилась. С другой стороны находилось узкое помещение, по всей видимости кабинет. Справа, под высоким окном, напоминающим квадратик белого света, упирался в стену старинный стол. Я присел за него и осмотрел рабочее место. В уголке стояла чернильница. Рядом с ней лежала записная книжка в потёртом кожаном переплёте. Довольно неприлично читать чужие дневники, но это мой сон, так что почему бы и нет? Я открыл книгу и нахмурился. Первая же страница была расписана совершенно непонятными для меня буквами… Тем не менее в них явно проглядывалась некая структура, а значит это были не просто кракозябры, но некий неизвестный мне язык. Странно. Разве бывает, что тебе снится сон, например, на китайском? Вдруг моё внимание зацепилось за небольшую стекляшку, которая лежала в уголке стола. На неё указывала красная стрелочка. Я подобрал эту штучку, покрутил и увидел, что это был монокль. Я приставил его к своему глазу, посмотрел на дверь, на столик, на книгу и замер. Когда в стекляшку попала страница дневника те буквы, которые прежде казались мне белибердой, перестроились прямо на глаза… «…Правило первое: ни при каких обстоятельствах не касайся тумана…» — Хм? Это был… Переводчик? Прямо как на телефоне, когда нейросеть переводит для тебя надписи. Я погладил подбородок и перевёл взгляд на первую строчку. Прочитать её оказалось невозможно, она была замазана, причём очень тщательно — точно утрамбована чернилами. Второй абзац таким: «Если ты читаешь эти строки, значит от тебя зависит судьба всего мира. Не только моего и твоего собственного, но всех миров вообще, мыслимых и немыслимых. Чтобы спасти само бытие от гибели ты должен в точности следовать моим указаниям…» Снизу бежали пункты, написанные прыгающим почерком: «Правило первое: ни при каких обстоятельствах не касайся тумана. Правило второе: если тебе все же необходимо пройти через туман (а тебе ПРИДЁТСЯ это сделать), постарайся сократить время контакта до минимального… После каждого первого или второго погружения сделай паузу в тот промежуток, за который стрелка часов (первая полка слева, всегда держи их при себе)… …Полка слева. Я вытянул её и нашёл золотистые карманные часки. Нажал кнопку сверху, и стрелочка побежала, рывками, как лягушонок, вдоль циферблата. «…за который стрелка часов (первая полка слева, всегда держи их при себе) сделает тридцать три оборота». Запомни, чем больше ты знаешь, тем выше шанс, что ОНО просочится в твой мир через твоё сознание. Единственный способ избежать «заражения» — чётко следовать моим инструкциям и дозировать информацию. Разве это правило не должно быть первым?.. «(Это правило должно быть первым. Надо переписать.)» Как я и думал. Что там дальше? «…Для начала запиши самые базовые сведения касательно своего мира и самого себя. Обычная бумага для этого не подойдёт. Используй мою бумагу и чернила — вторая полка. Если они закончатся, сделай новые. Для этого тебе нужно превратить простые материалы в «Сокровища Сновидения». Инструкцию, как это сделать, ты найдёшь в конце второй страницы. Прочие записи на этой и всех последующих страницах покажутся тебе неразборчивыми. Не пытайся в них вчитываться. Это — защитный механизм. Ты не сможешь прочитать лишнюю информацию, пока твоя «Стабилизация» находится на слишком низком уровне. Я пролистал до второй страницы и прочитал нижний абзац. Он единственный был чётким, в то время как весь остальной текст расплывался в рыхлый туман. «Как сделать «Сокровище Сновидения»: Будь осторожен! Это требует много сил. Если твоя стабилизация находится на первом ранге, не делай более двух вещей за раз. Сама процедура следующая: проткни свой палец (булавка, третья полка) и капни кровью на желаемую вещь. Капай ею до тех пор, пока не поймёшь, что она — твоя…» Я достал маленькую острую булавочку, покрутил и положил на стол. «…Когда у тебя будет подходящая бумага, запиши на ней самые базовые сведения касательно своего мира и самого себя. Чаще всего перемены происходят именно в районе твоего мировосприятия. Если туман проникнет в твой мир ЧЕРЕЗ тебя, ты не сможешь этого понять. Запись должна служить твоим якорем. Если ты увидишь, что мир, как ты его помнишь, и то, что написано на листочке, разительно отличаются… Четвёртая полка.» Я отодвинул ящичек и заглянул в четвёртую полку. — Ха, — вырвался у меня возглас. Там лежал пистолет. Примерно восемнадцатого века, красивый, с приятной на ощупь деревянной рукояткой и бронзовым курком. В этой же полочке перекатывались, с характерным гремящим звуком, мятые железные пульки, похожие на миниатюрные пушечные ядра; рядом стояла баночка с порохом… Намёк понят. Я медленно задвинул полочку назад. «…пуля в голову — единственный выход. Иначе твой мир провалился в Кошмар и будет уничтожен самым ужасающим образом, который только можно себе представить. НЕ используй его как оружие…» Спасибо за информацию. «Далее: комната напротив кабинета — арсенал. Можешь хранить там свои находки. Старайся всегда ходить с оружием, пока твоя «Стабилизация» особенно пока твоя «Стабилизация» не достигнет Второго ранга. На моей базе находится несколько разломов, которые ведут в разные измерения. Все они помечены на карте (пятая полка) — пересчитай. Сперва старайся посещать миры с низким уровнем стабильности, НО не нулевым… Помни: туман — наш враг, но мы — его порождения. Мы сражаемся против него, но не можем без него жить. Мы рыбы, которые воюют против океана… Поэтично. …Единственный способ попасть на материальный план в мире с высокой Стабильностью — найти носителя. Для этого используй компас (шестая полка, сделай из него сокровище). Твоя первая экспедиция должна продолжаться ровно столько, сколько нужно, чтобы стрелка часов сделала пять оборотов. Поставь таймер, выбери подходящий мир, убей своё первое Порождение кошмара и немедленно возвращайся. Повторяй до тех пор, пока не сможешь прочитать вторую страницу. И запомни: в первую очередь тебе нужно найти носители и оружие!» Вот и всё. Почти. Снизу находилась ещё одна строчка, однако она была тщательно замазана чернилами, и прочитать её было невозможно. Я медленно кивнул, взял компас, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. И так… Пожалуй, надо бы заметить, что я не идиот. …Своевременное откровение, ничего не скажешь, но довольно важное в контексте всего происходящего. Разумеется, к этому времени у меня закрались подозрение, что всё это — дом, дневник… пистолет, — было не просто плодами моего измотанного недосыпом подсознания, не просто сном, но… Чем-то другим. Я не был в этом совершенно уверен, — совершенная вера, как и всё из разряда мира идей, возможна только в бога, — но процентов на шестьдесят, может семьдесят — вполне. Что это значит? Без понятия. Правила из дневника были довольно туманными (каламбур) и сумбурными, и было ещё слишком рано, чтобы делать выводы и строить предположения. Тем не менее действовать мне следовало с предельной осторожностью — в целях банальной безопасности. В первую очередь я достал карту. Она изображала план помещения. — Проверить арсенал, ну ладно… Судя по карте, в арсенал, комнату, помеченную маленьким пистолетиком, вела дверь напротив кабинета. Стоп, а не она ли была… Я вышел и дёрнул за ручку. Закрыто. …Неприятное развитие событий. Инструкция на первом же своём этапе дала сбой. Я посмотрел на дверную ручку и увидел замочную скважину. А значит где-то был и ключ. Тогда я снова вернулся в кабинет и обшарил все полочки, но ничего не нашёл. Кстати говоря, обыкновенно двери запирают либо для того, чтобы не пустить кого-то внутрь, либо наоборот — не выпустить. Судя по всему, автор дневника был не единственным обитателем этого таинственного мира. Мои глаза невольно обратились на тёмное море с другой стороны террасы, над котором стелился туман. Довольно жуткое зрелище, если так подумать… Ладно, ничего не поделаешь. Придётся искать «оружия» прямо на месте. Я подобрал фонарик и вернулся в подвал. Он представлял собой запутанную сеть коридоров. Затем я посмотрел на карту. Разные проходы на ней, как и обещала инструкция, были помечены значками, которые обозначали некую «Стабильность». Я попытался найти на карте свой туннель, но не смог. Странно. В большинстве своём карта была точная, но того участка лабиринта, который вёл в мою комнату, на ней попросту не значилось. Почему? Хороший вопрос. Скорее всего, автор дневника не успел обновить карту после своей находки и перед тем, как… Перед тем, да… …Интересно, а куда он подевался? С определённой уверенностью можно было сказать, что он себя не убивал. Пистолет лежал в полочке, а не на полу, и рядом с ним не валялся пыльный скелет. Наверное, он исчез во время одной из своих так называемых «экспедиций». Размышляя над этим, я снова проверил карту и нашёл крестик, помеченный одной палочкой (I). Это было «измерение с низкой Стабильностью». Дойдя до этого места, я увидел неровную каменную стену, в которой зияла тёмная расщелина. Я провёл по ней пальцем — на ощупь она была грубая и холодная. Затем попробовал протиснуться — у меня получилось. Тогда я довольно кивнул, повернулся и уверенно побрёл лестницами и коридорами к туннелю, через который впервые попал в это странное место. Через пять минут я вернулся в свою комнату, отряхнулся и вздохнул. …Что? Думаю, нужно повторить это ещё раз: я не идиот. Всё происходящее было по меньшей мере странным. По большей — безумным. У меня за плечами было довольно много необдуманных решений, а потому, прежде чем заниматься изучением странного мира за границей сновидения, мне сперва нужно было всё хорошенько взвесить, подготовиться и составить план. Поспешишь — людей насмешишь, все дела. Впрочем, в первую очередь нужно было проверить, могу ли я вообще проснуться? Или я заперт в этом сновидении? Сперва я попробовал укусить свой указательный палец — обыкновенно, если с тобой происходит что-то дурное во сне, ты просыпаешься. Не сработало. Я даже не почувствовал боль, только лёгкую щекотку. Тогда я свалился на кровать, сложил руки на груди, как Дракула, и закрыл глаза. Вскоре моё тело захватила неописуемая лёгкость; не прошло и минуты, как я почувствовал ветерок у себя на лице, а затем: «Зззз» — в мои уши вонзился яростный грохот будильника. — Ха… Передо мной забрезжил свет… Я разлепил веки и медленно приподнялся. Слева, через приоткрытое окно, задувал прохладный летний ветерок; вместе с ним в спальню заглядывало солнце. — С добрым утром, — прошептал я хриплым голосом, зевнул и вдруг вскочил с кровати и прошёлся к шкафчику с одеждой. Отодвинул его и… Ничего. Стена была совершенно гладкой, без единой трещинки. Я провёл по ней ладонью и нахмурился. Так… Это был просто сон? Нет, в смысле это было очевидно, но… Даже не знаю, как здесь правильно выразиться… Я действительно попал в другой мир, в этот странный приморский домик, или мне это привиделось? Был только один способ это узнать — снова заснуть, но сперва… У меня заурчал желудок. …Сперва — завтрак. … … …2. экспедиция
Весь последующий день я провёл в немного потерянном состоянии; то и дело мои мысли возвращались к странным событиям моего дрёма. Дом на берегу… Туман… Арсенал… Разные измерения… Снова и снова все эти слова вертелись в моей голове, точно наваждение. Иной раз, закрывая глаза, я видел не кромешный мрак, но призрачный образ серого тумана, который сгущается над бушующим морем… Немного отвлечься у меня получилось во время моей вечерней прогулки. Жил я в собственном доме. С моей работой не обязательно находится в пределах города, а потому, как только у меня появился первый капитал, я купил участок и перебрался в небольшой агрогородок в паре километров от столицы. Место это было хорошее, а с переднего дворика моего дома и вовсе открывался прекрасный вид на закат за полем кукурузы. Вечером мне вспомнилось, что автор дневника просил меня составить своеобразный «ликбез здравого смысла» на случай, если с моим измерением произойдут некие странности. Для этого мне нужно было использовать особенную бумагу, все дела, но уже прямо сейчас я мог сварганить своеобразную «оригинальную» копию. Если мир действительно таинственным образом поменяется — уж не знаю, почему — значит и мои записи тоже изменятся. Как-то так. И мне намного проще будет провести сравнение, если у меня будут две копии одной и той же информации, на бумаге, точно достоверной, и тут. Я открыл блокнотик у себя на компьютере и начал составлять досье на самого себя: Имя: Алексей К. Возраст: 28 лет (ух как время летит…) Пол: М Работа: самозанятый Семейное положение: вдовец Ориентация: за всё хорошее Родственники: мама, папа Хобби: книжки, прогулки, кино Характер: отменный Цвет волос: каштановый Рост: 1.84 Вот и всё. Теперь нужно было написать парочку абзацев про «свой мир». Сделать это оказалось на удивление непросто. Одно дело описывать некое фантастическое измерение, и совсем другое — обыкновенную реальность. Любая фантастика определяется в первую очередь отличиями от оригинала, — всё познаётся в сравнении, философская мысль. Здесь придётся запариться, решил я, и на протяжении следующего часа — увлёкся — просто перечислял случайные факты по мере того, как они возникали в моей голове. А вы знали, что, когда египетские фараоны строили свои треугольные звездомеры, по земле ещё ходили мамонты?.. Наконец, когда счётчик слов перевалил за восемьсот, я откинулся на спинку кресла и зевнул. Совершенно незаметно, меня стала одолевать сонливость. Единственным источником света в комнате было голубое сияние монитора. Я посмотрел на время: 23.04 …Довольно рано по моим меркам, но… Почему бы и нет? Я поднялся и стал укладываться ко сну. Вскоре моя голова опустилась на прохладную подушку, и воцарилась тишина. Медленно, но верно, меня пожирала дрёма. Мои мысли растворялись в ней, обрывались, утопали… Моё сознание напоминало хрупкий лёд. Наконец я посмотрел на тёмный силуэт шкафчика с одеждой… Мои глаза захлопнулись, а когда они открылись опять, секунду спустя, за ним уже горело светлое пятно. Я медленно приподнялся и осмотрел комнату. Царил полумрак. За неподвижной шторой проглядывалась сплошная чернота. Ну ладно. Судя по всему, я сплю. А значит это был не сон. Вернее… А, впрочем, не важно. Я поднялся, отодвинул шкафчик, взял заранее оставленный фонарик и полез в туннель. Спустя пару минут я вернулся в белую комнату. За окном террасы, как и раньше, простирался серый пляж, переходивший в большое туманное море. На первый взгляд ничего не изменилось, но у меня сразу возникло ощущение, будто что-то было не так… Я нахмурился и некоторое время внимательно разглядывал туманную гущу. В чём же дело? Хм… Нет, не помню. Я покачал головой, зашёл в кабинет и слово в слово переписал запись, которую сделал в блокноте накануне. Ох, как я умудрился её запомнить? Очень просто. Я же говорил о том, что обладаю феноменальной фотографической памятью? Нет? Забыл, наверное. …Корова даёт четыре литра молока в день… Точка. Готово. Я сложил бумажки в стопку и сунул в полочку. Затем достал булавку, проткнул указательный палец и попробовать капнуть на часы и компас кровью. Она была странной, не красной, а сероватой, и стоило капельке коснуться вещей, как я чувствовал к ним неизъяснимую привязанность. Готово. И так… Что теперь? Мой взгляд опустился на таинственный дневник. Я совершил уже все приготовления, о которых говорил автор. Значит, пора уже наконец проверить, что представляют собой эти таинственные «другие измерения». Я спустился в подвал и раскрыл карту. Возле каждого туннеля было нарисовано несколько значков. Первый из них обозначал уровень «стабильности». Вторым символом был маленький пистолетик. Точно также обозначался арсенал… Рискну предположить, что таким образом автор хотел показать, насколько просто было раздобыть в измерении оружие и какого она было качества… Всего нашлось два туннеля с I уровнем стабильности. Возле первого было два пистолетика, возле второго — три. Казалось бы, выбор очевиден, но вот какая проблема… Был и третий значок — череп. Возле первого мира их было два. Возле второго… Все три. Намёк более чем прозрачный. Второй мир был намного более опасным. Что ж, — я почесал подбородок, — не вижу смысла устраивать браваду. Тем паче, что на данный момент мне просто хотелось узнать, что здесь вообще происходит. Я отправился к первому туннелю, и уже вскоре увидел перед собой узкую трещинку. — Ну… Вперёд и с песней. Протиснуться в расщелину оказалось проблематично — для этого мне пришлось повернуться боком. Хорошо ещё я не страдаю от клаустрофобии. В своё время я даже подумывал о том, чтобы заняться изучением пещер… Но затем почитал про смертность, которая сопровождает это занятие, и весь мой энтузиазм стремительно улетучился. Сперва ползти было сложно, я «выдавливал» себя вперёд, как выдавливают пасту из почти пустого тюбика, однако постепенно пещера стала расширяться. На смену грубым каменистым стенкам пришла неровная и явно рукотворная кладка. Я уже было вздохнул с облегчением, как вдруг мои глаза накрыла серая пелена. Сгущался туман. Я заволновался и стал ползти быстрее. Мне вспомнилось первое правило: «ни в коем случае нельзя находиться в тумане дольше определённого промежутка времени». По словам автора дневника, мне следовало как можно скорее найти носителя… Я пробивался всё быстрее и быстрее, даже ударился плечом, но стенки пещеры неумолимо продолжали вихлять. Повернуть? Пойти назад? Нет… Я закрыл глаза, чтобы не видеть тумана, и стал методично пробираться вперед… Наконец, целую вечность спустя, узкие стены разошлись, и я вывалился на открытое пространство. Прекрасное ощущение свободы захватило мою душу, как будто я был птицей, которая вырвалась из клетки в голубые небеса. Я положил руки на колени и сделал глубокий вдох, наполняя своё горло серым туманом. Так. Теперь самое важное. Не теряя времени, я достал из кармана компас и посмотрел на стрелочку. Она повернулась и показала направо… Идём. Нет, бежим! Мои ноги несли меня через туманные гущи, пока взгляд пристально следил за вихляющим указателем. То и дело передо мной вырастали грубые каменные стены. Моё окружение, по крайней мере та его часть, которую я мог разобрать, напоминало средневековый замок… Наконец стрелочка затрепетала, и компас наполнил мою руку приятной железной вибрацией. Я опустил его и увидел перед собою трепещущий голубой огонёк… Что это? Носитель? Я осторожно приблизился и коснулся его своими пальцами… Казалось, мне было по наитию известно, что сейчас произойдёт — как будто я делал это уже тысячи, десятки тысяч раз… Поле моего зрения закружилось, и целую секунду я парил посреди ничего. Затем, постепенно, мир начал проявляться… Рядом раздавался шум: сперва непонятный и расплывчатый, с каждой секундой он становился всё более ясным и чётким. — Амонус гранде! Амонус гранде! Амонус… Ух… Почему оно не работает! Это были голоса… — Давай же, Мария, я один его долго… Агх! — Я пытаюсь, эм… Ну давай, давай, это такое простое заклятие, первого круга… Ум… Дух преисподней, я приказываю тебе: очнись! Пожалуйста! Амонус! ГРАНДЕ! И вдруг, резко, после вспышки и треска, словно кто-то включил в комнате лампочку, которая тут же лопнула, я очнулся и открыл глаза…3. иной мир
Вокруг меня был низкий коридор из серого камня. Единственным источником света был факел в руках непримечательного мальчика. Возле него стояла девушка с мягкими каштановыми волосами; её карие глаза смотрели прямо на меня с удивлением, нежностью и триумфом. Дыхание девушки было тяжёлым, прерывистым. Её грудь — довольно внушительная — быстро вздымалась за синевато-чёрными мантиями. Её розовые губки — как розовая жемчужина — глотали воздух. — П-получилось, — прошептала девушка и самозабвенно улыбнулась, сжимая обеими руками посох с набалдашником из голубой жемчужины. — Мария! — у меня за спиной раздался грубый крик, за которым последовал железный лязг. Я повернулся и увидел, что в трёх шагах от меня происходила баталия. Рыцарь в железном нагруднике, рейтузах и с мечом сражался против… Ха?.. Я растерялся. Против него стояла человекоподобная ящерица, одетая в кожаный доспех. Её покрывали грубые тёмно-зелёные чешуйки. Ростом она была как десятилетний ребёнок. За спиной у неё извивался длинный хвост. Ящерица шипела, — между её губ сверкал длинный раздвоенный язычок, — и тыкала в рыцаря копьём. Мужчина блокировал его удары щитом и скрипел зубами. Ему было непросто. Его меч попросту не дотягивался до противника, в то время как копьё то и дело норовило соскользнуть в шею воина. — Скорее, — крикнул он хриплым голосом. — Ах… да, сейчас! Исчадие преисподней! — крикнула девушка нарочито пафосным голосом и приподняла посох. Вдруг неведомая сила потянула меня вперёд. Сам не зная почему, я сделал шаг и услышал, как загремели мои кости… Стоп. Со мной… Со мной было что-то не так. Я вытянул руку и увидел… костяшку. Затем я опустил, со скрипом, голову, и посмотрел на своё тело. Мне предстала оголённая грудная клетка, через которую проглядывался пол у меня за спиной и моя собственная тень. …Осознание пронзило меня, как удар молнии. Я завис на месте, растерянно разглядывая свои оголённые белые суставы. Меж тем неподалёку всё ещё гремела сталь. Низкая ящерица теснила рыцаря всё дальше и дальше. Он попросту не мог к ней подступиться. В какой-то момент копьё монстра скользнуло по краешку его щита и промчалось в считанных сантиметрах от головы. Воин крякнул, отпрянул и заревел: — Мария! — Сейчас, сейчас! Он, он почему-то не двигается… Исчадие преисподней! — это мне? — В атаку! Помогай! Бей его, бей… Как-нибудь… Быстрее! Внутри меня снова появилось странное ощущение, как будто голос девушки обладал удивительной силой; так, наверное, чувствуют себя дрессированные собачки. Они не думают, когда им говорят прыгать через кольцо. Их тело само по себе исполняет приказы хозяина. Тем не менее теперь, когда я немного собрался, внутри меня появилась сила сопротивляться приказам; девушка продолжала кричать отчаянным голосочком, я делал шаг вперёд, а затем, после напряжения воли, опять останавливался. Я напоминал машину, которая глохнет через каждые несколько метров. В какой-то момент её голос сорвался, а глаза покраснели. Даже немного жаль бедняжку… Ладно, так и быть. — Пожалуйста! — крикнула она, и я ринулся вперёд. Сперва девушка растерялась, а затем у меня за спиной раздался радостный крик. Я усмехнулся и стремительно обошёл ящерицу сбоку. Монстр заметил меня — его желтоватые глаза загорелись — отпрянул, повернул копьё и вонзил его в мою грудь. Я не успел ничего сделать, но… Мне было всё равно. Острие прошло между моих костяшек. Я даже ничего не почувствовал. Зверь растерялся и попытался шагнуть назад — я ему не позволил и обхватил древко обеими руками, удерживая копьё внутри своей грудной клетки. Ящер совершенно растерялся; растерялся и рыцарь. Он посмотрел на меня с лёгким удивлением, затем опомнился, бросился вперёд и взмахнул мечом. Раздался хруст. Тело ящера плюхнулось на землю; из его вспоротого горла тонким фонтаном брызнула густая чёрная кровь. — Фух… — рыцарь выдохнул и, скрипя бронёй, наклонился и опустил руки на свои коленные чашечки. Вскоре к нему прибежала девушка. — Всё в порядке, Марин? — спросила она тревожным голосом, взволнованно разглядывая своего друга. Голубая жемчужина, венчавшая её посох, загорелась и осветила его лицо. Это был юноша европейской наружности, блондин примерно двадцати лет; его щёки были красными от напряжения. Он сделал глубокий, хриплый вдох и сказал: — Да… В порядке. — Вот, выпей, пожалуйста, — девушка достала из сумочки, висевшей у неё на плече, гранёную склянку, внутри которой переливалась зеленоватая жидкость. Меж тем к ним подошёл мальчик с факелом. — Зелье выносливости?.. Не нужно, фух!.. Со мной всё в порядке, — Марин покачал головой и выпрямился. — Прибереги его. Кто знает, сколько нам ещё торчать в этой канализации… — Хорошо, — кивнула Мария и положила «зелье» назад в свою сумочку. Внутри неё я заметил ещё несколько разноцветных склянок и две книжки. — Кстати… Спасибо, — вдруг сказал юноша. — В смысле, за него, — прибавил он, показывая на меня. — Если бы не этот твой фамильяр, нам бы туго пришлось. — Ах… Пожалуйста, — кивнула девушка и самую малость улыбнулась. — Долго ты можешь его поддерживать?.. Мы могли бы использовать эту штуку как авангард, но сейчас важнее сберечь твою ману… — заметил парень, поглаживая подбородок. — Долго, — сказала Мария. — Это… эм, заклятие первого круга. «Призыв помощника». Обычно его используют, чтобы убираться по дому и носить вещи. Ах, ещё он работает только на расстоянии пятидесяти метров… У меня, по крайней мере. — Вещи носить… Обычная прислуга значит. Кстати, ты правильно сделала, когда сказала ему удерживать копьё внутри себя. Хорошая тактика для такого монстра. — Сказала?.. — удивлённо повторила девушка. — Что-то не так? — Ничего… — Мария пришла в себя и покачала головой. — Наверное, я действительно ему это сказала… — прошептала она. — Так он любые команды исполняет? Эй! — парень посмотрел на меня. — Подними руку. Я не пошевелился. А волшебное слово? — Так нельзя, — заметила Мария. — Фамильяр первого круга слушает только приказы мага, который его призвал… Подними руку, — сказала девушка и посмотрела на меня своими большими карими глазами. Ну ладно… Почему бы и нет. Давайте поиграем в эти шарады. Я не стал сопротивляться, и моя правая рука вытянулась к потолку. — Вот как… — сказал Марин. — Ладно. Если встретим ещё одну такую тварь, отправишь его в бой первым. Пошли. Он махнул рукой и побрёл по тёмному коридору. Девушка похлопала мальчика с факелом по плечу, и вместе они пошли за ним. Я же никуда не торопился. Опустившись на колени возле мёртвого ящера, я попытался подобрать его копьё. В моей голове мелькали самые разнообразные предположения касательно того, что здесь вообще происходит — сон, симуляция, другой мир, — однако размышлять об этом не было времени. Я помнил заповеди своего предшественника: В первую очередь нужно раздобыть оружие. Ящер сжимал древко в своих трёхпалых чешуйчатых лапах. Я уже было собирался их разомкнуть, как вдруг, стоило мне прикоснуться к мёртвому телу, и его рука испустила в меня едва заметные волокна серого тумана… Только я подумал отпрянуть, как он зарылся в мои кости. Тотчас странное ощущение захватило мою душу — как будто внутри меня что-то сгустилось, стало более плотным и явственным. Я приподнял голову и осмотрелся. Окружающий мир теперь казался мне немного более чётким. Как будто я поменял очки на более новые или купил монитор с высоким разрешением… Моему взору предстала каждая пылинка на стенах и на полу, а также изгиб каждого гладкого камешка. Я попробовал поднять руку и обнаружил, что она как будто стала легче, точно с моих плеч упал невидимый груз. Интересно… Я, верно, мог бы ещё долго смаковать это странное ощущение, но спереди раздался голос: — Идём за нами! — Что, не слушается? — Нет, я просто… ещё не освоилась. Внутри меня снова появилось стремление исполнять приказ, только теперь оно было слабее, как будто плётку сменили на более тонкую… Или наоборот, как будто моя собственная спина стала крепче, позволяя мне сопротивляться этому чувству. Впрочем, сейчас в этом не было особого смысла. Я подобрал копьё, поднялся и побежал за остальными. — О, кстати. Хорошая мысль, — сказал рыцарь по имени Марин, когда заметил моё оружие. — Теперь он будет полезней. Молодец, сам я об этом не подумал, — обратился он к Марии. Девушка тоже на меня посмотрела. Сперва её взгляд был растерянным, затем удивлённым, задумчивым и наконец — подозрительным… Она помялась, как будто намереваясь что-то сказать своему другу, но в итоге промолчала и опустила голову. И так троица с ребёнком, — а вернее теперь уже квартет, — стала пробираться по тёмному туннелю. Время от времени парочка обсуждала своё положение и дальнейшие планы. Я внимательно слушал, запоминал и делал выводы, и примерно через полчаса у меня сложилось представление о том, что здесь вообще происходит. Девушку звали Мария. Её бронированного друга — Марин. Мальчика, у которого я вскоре заметил длинные заострённые ушки — Эльфин. Все они были учениками «Гильдии Авантюристов Эльвестера». Несколько часов назад они вместе со своими учителями спустились в городские катакомбы, чтобы пройти полевой экзамен. Но затем в подземелье случился обвал, и троица оказалась отрезана от основной группы. В данный момент они пытались с ней воссоединиться или найти выход. Вот и вся история. А теперь что касается моих собственных мыслей на этот счёт… Судя по всему, пройдя через туннель в таинственном домике на берегу я попал в… драматическая пауза… Иной мир. Настоящий иной мир — с волшебницами, рыцарями, эльфами, возможно даже драконами и уж точно ходячими скелетами. Нет, можно, конечно, предположить, что всё это не более чем сновидение другого человека, и что на самом деле тот же Марин был обыкновенным американским школьником, Хьюстон, штат Техас, который всю ночь играл в Подземелья и Драконы (ПиД), и который теперь вообразил себя рыцарем, спасающим полногрудую магичку, но что-то мне подсказывало, что это было не так. Всё вокруг казалось слишком стройным для простой фантазии. Я видел, как тени раскачиваются от сияния факела, словно жилешки, чувствовал холодные камни у себя под ногами и слышал тихий скрип, который издавали при движение мои костлявые ноги. Нет, это была не иллюзия. Всё это определённо было по-настоящему… Вдруг, размышляя обо всем об этом и поглаживая костяшками пальцев подбородок, я почувствовал на себя чей-то взгляд. Повернувшись, я увидел, что мальчик, Эльфин, пристально смотрит на меня своими большими серебристыми глазами. Видимо, его удивляла моя необыкновенная для скелета мимика. Я посмотрел на него и протянул перед своими зубами указательный палец. Эльфин поморгал, быстро кивнул и отвернулся. Его длинные ушки, тонкие, как цветочные лепестки, немного опустились… Забавный ребёнок. Кстати говоря, сколько нам ещё бродить? Здесь бы не помешал компас… Хм? Вдруг я почувствовал что-то прохладное у себя на ладони. Я приподнял её и увидел… Золотой компас, тот самый, который принадлежал владелицу прибрежного поместья. Ах да, совсем забыл… Я же сделал его своим «сокровищем сновидения». Я сосредоточился, и он растворился. Затем опять напрягся, и на моей руке появились часики. Удобная штука… Я уже было собирался посмотреть, сколько времени прошло с начала экспедиции, как вдруг меня пронзила дрожь. Я остановился. Марин и Мария растерялись. Парень взглянул на меня краем глаза, затем повернулся к девушке и спросил: — Что-то случилось? — Я… — стала было отвечать Мария, как вдруг спереди раздался шум. Ведьма охнула. Рыцарь напрягся, вышел вперёд и схватился за меч. Затем звук повторился и перерос в размеренный топот. Со стороны туннеля кто-то приближался. Я уже было приготовил копьё, как вдруг мне в голову пришла интересная идея. Стоп… Я же скелет. Почему бы тогда… Да, да, — это может сработать. А ещё это будет довольно забавно… Я шагнул в сторону и вдруг с грохотом свалился на землю и застыл. Эльфин, Марин и Мария тут же посмотрели на меня растерянными глазами. Ведьма попыталась меня оживить, но уже вскоре внимание группы сосредоточилось на источнике шума.4. возвращение
Я повернул череп и посмотрел в коридор. Через несколько секунд из тёмного омута показались ящерицы. Их было пятеро, и они держали топоры, копья и булавы. В руках одной из них я заметил маленький подгнивший арбалет. Ящер вскинул его, вытянул свой бледный язычок и зашипел. — Проклятье, разведчики! Где-то рядом их поселение! — крикнул Марин. Он выставил перед собой щит, и тут же раздался звон. Рыцарь крякнул и шагнул назад. Арбалетчик сделал выстрел и теперь перезаряжал своё оружие. В это время остальные ящерицы стремительно приближались в нашу сторону… — Мария, беги! —крикнул Марин хриплым голосом. — Ах, но… — Мария растерялась, но Эльфин схватил её за руку и потянул за собой. Они устремились в тёмный коридор. Меж тем ящерицы уже наполовину окружили Марина. Юноша побледнел и заскрежетал зубами. Его глаза мелькали как птицы. Ему тоже нужно было бежать, и в то же время взгляд рыцаря то и дело возвращался на ящера с арбалетом. Если Марин сейчас повернётся, ему в спину прилетит железный болт. Дело было скверным. Вот уже одна из ящериц заходила обходила его сбоку, другая тыкала в него копьём. Ещё немного, и юноша окажется в полном окружении… Что ж. Надо бы ему подсобить. Когда один из монстров, обращённый ко мне спиной, вскинул ржавый топор и уже собирался наброситься на Марина, я резко поднялся и ринулся вперёд. Я пырнул ящера в бок, оттолкнул его, пробежал мимо ещё двух, — они так растерялись из-за моего «воскрешения», что не успели ничего сделать, — и оказался прямо перед арбалетчиком. Он вздрогнул и нажал на курок. Железный болт вонзился в мою тазобедренную кость, я почувствовал удар и выкинул копьё. Целился я в шею, но выстрел увел мои руки в сторону, и туповатый наконечник впился в плечо ящера. Копьё согнулось. Я почувствовал сопротивление. Грубая, чешуйчатая кожа оказалась чрезвычайно твёрдой. Наконечник прошёл всего несколько сантиметров, и морда зеленого создания скривилась в гримасе боли… Меж тем Марин пришёл в себя, махнул клинком и срубил ближайшей ящерице голову. Отлично, минус один. Теперь их всего четверо, если мы будем действовать вместе, у нас даже есть определённые… Не успел я завершить свою мысль, как Марин бросил на меня растерянный взгляд, повернулся и бросился бежать. — … … Ха. Меж тем арбалетчик отпрянул и зашипел. Его друзья опомнились и окружили меня за считанные секунды. Я схватился за копьё обеими руками. На его наконечники поблёскивала чёрная кровь… Так… Что теперь? Противников всё ещё было четверо, и моё копьё едва ли могло пронзить их кожу. Если бы у меня было нормальное оружие… Если бы да кабы. Может, опять притвориться мёртвым? Впрочем, сильно сомневаюсь, что этот трюк сработает два раза подряд. Наконец один из ящеров шагнул вперёд, замахнулся и ударил топором. Я хотел отпрянуть — не успел. Мощный удар пришёлся по моей правой ноге, раскрошил кость и повалил меня на землю… Остальные монстры вскинули оружие. Их жёлтые глаза горели. Они хотели наброситься на меня и раздробить на куски. И вдруг моё тело охватила неописуемая слабость. В моих глазах потемнело, и мои руки стали растворяться прямо на глазах. Ах да, совсем забыл… В моей голове раздался нежный голос: «А ещё он работает только на расстоянии пятидесяти метров… У меня, по крайней мере…» Я попытался приподняться и своим действием только ускорил процесс разложения. Мои кости превращались в чёрный дым. Всё потемнело, и когда я снова открыл глаза, передо мной висела непроглядная серая дымка. Хотя нет… Не совсем. Если раньше туман казался совершенно непроницаемым, то теперь он немного поредел. Я смог разобрать расплывчатые очертания ящериц. Они окружили место, где недавно лежало моё тело, и, я так полагаю, растерянно смотрели на него своими узкими желтыми глазёнками. Наконец один из них поднял лапу, после чего все остальные повернулись и бросились дальше по туннелю, преследовать Марию и остальных. Меня они не замечали. Совершенно. Занятно… Я проводил их взглядом, затем осмотрел своё собственное тело, которое вновь обросло плотью, и наконец, опустив голову, стал выискивать копьё. Оно лежало на земле, прямо у моих ног. Я попытался его подобрать, но у меня не вышло. Ни с первой попытки, ни со второй, ни с третьей. Стоило моим пальцам прикоснуться к очертаниям древка, и они распадались в туманную жижу… Прямо как в той сцене, когда песочный человек пытался взять медальон. Хм… Я присел на корточки и стал теребить золотистые часики, которые сами собой появились в моих пальцах. Кстати, может попробовать ту процедуру?.. Я открыл рот и надкусил свой палец до крови. Это было совсем не больно почему-то. Так, лёгкая дрожь. Когда на подушечке набухла серая кровинка, я попытался размазать её по копью. И у меня получилось. Там, где я провёл пальцем, древко приобрело очертания и стало телесным. Я кивнул и, не собираясь завершать процесс, приподнялся. Делать эту штуку своим оружием бессмысленно. Мало того, что, по словам моего предшественника, с этой процедурой лучше не перебарщивать, копьё в принципе этого не стоило. И вот, размявшись, я быстрым шагом пошёл дальше по коридору. Ящерицы были довольно медленными — у них были короткие ноги — Марин был в доспехе, Мария — в неповоротливой мантии, а Эльфин — ребёнком. Они не могли убежать слишком далеко, и действительно, вскоре посреди коридора замаячили мутные серые фигуры. Ящерицы стояли кучкой и не двигались. Мария и остальные находились от них примерно в тридцати метрах. Я подошёл поближе и обнаружил, что между группами горела стена огня… Неужели очередное заклинание нашей волшебницы? Осторожно, я провёл рукой возле пламени и почувствовал лёгкий жар, прямо как от пара, который выпускает носик вскипячённого чайника. Неприятно, но терпимо. А вообще это было занятно… Никто из собравшихся не видел меня и не мог коснуться моего… назовём это «духовное тело». Сам я тоже ничего не чувствовал; тем не менее, магия на меня действовала, но только самую малость — ибо очевидно, что для ящериц этот огонь казался намного более горячим. Почему? Хороший вопрос. Я повернулся и попытался пнуть ближайшего монстра. Моя нога прошла насквозь. Тогда я стал возиться внутри его тела, но не добился от ящера ничего, кроме легкого трепета. Ладно, а как насчёт… Я уже собирался опробовать другую свою задумку, как вдруг раздался звон. Это были часики. Время вышло. Пора возвращаться. Так… Как там пройти назад? Какой своевременный вопрос, Алексей… На протяжении следующих двадцати минут я пытался найти дорогу домой. В какой-то момент я не на шутку заволновался. Время было на исходе. Что если я не успею вернуться? Я пошёл быстрее, стал смотреть внимательнее, но и это не помогало. Все коридоры казались похожими. Я здесь уже был? Был. А здесь? Не помню… Тревога неумолимо нарастала, как вдруг мои пальцы нащупали расщелину в стене. Я выдохнул и стал пробираться внутрь… Вернувшись в домик на берегу, я свалился на диван посреди зала и вздохнул. Ну ладно. На мои губы вылезла улыбка. Это было… Довольно напряжённо. Некоторое время я просто валялся на софе, — кстати говоря, довольно удобной, — и разглядывал туман за террасой. Затем, постепенно, я пришёл в себя и серьёзно задумался о всех событиях, которые мне пришлось пережить за последние несколько часов. А они были… Странными. Сперва я попал в другой мир — подземелье прямиком из фэнтези, — затем встретил заблудившихся авантюристов, поносил на себе костлявую шкурку и наконец, после всех этих приключений, вернулся домой. То есть сюда. В домик на берегу. Всё это было настолько удивительно, что напоминало… Барабанная дробь… Сон. Только необыкновенно реальный сон, который, судя по всему, являлся былью. Кажется, я звучу поразительно спокойно, учитывая безумие всего происходящего, но что поделать? Всё это действительно не могло меня поразить. Что ж, пускай это был не сон. Значит, существуют иные миры, и сам я набрёл на некое пограничье, из которого можно было попасть в целую плеяду из них. Необычно, да, но современный человек и не такое видел по телевизору. Кстати говоря… Я снова посмотрел на часики. Что там говорилось в правилах? После каждой экспедиции следует делать перерыв продолжительностью в тридцать три оборота. Я покрутил хрустящей металлической стрелочкой, на которой сверкали три золотистые засечки, запустил таймер, прошёл в кабинет и присел на кресло. И так, самое время подвести некоторые итоги. Я положил локти на стол и сложил пальцы рук в форме домика. Первая экспедиция принесла не так уж и много всего; с другой стороны, я обрёл самое ценное: опыт. Теперь я знал, как работает вселение, что представляет собой носитель и как, если нужно, я могу пронести или забрать вещь из другого «измерения». Ещё мне теперь была понятна природа «стабилизации». Когда я коснулся убитого ящера, в моё тело проникла струйка серого тумана. После этого я сделался сильнее и быстрее, и ещё мне стало немного проще ориентироваться в туманной гуще. Получается, я был своего рода персонажем ролевой игры, типа «ДнД», который становится сильнее за счёт убийства мобов? Видимо, да. Вот почему автор дневника настаивал, чтобы я поскорее раздобыл оружие и убил свое первое «порождение кошмара». Раньше я думал, что это было для самозащиты, но теперь… — Прямо наоборот. И да, по поводу его записей… Я взял монокль и открыл дневник моего предшественника на второй странице. Моё предположение оказалось верным. Буквы, которые раньше казались мне расплывчатой вознёй, теперь стали немного более чёткими. Прямо как серая дымка, немного прояснившаяся, когда я впитал туман из мёртвого ящера. Впрочем, прочитать их всё равно было невозможно. Если раньше я, можно сказать, находился в сотне метрах от таблички в кабинете окулиста, то теперь мне позволили приблизиться на пятьдесят. Лучше конечно, но всё равно недостаточно. Тем паче, что в случае дневника просто сощуриться не помогало. Однако близко, близко, думал я, поглаживая подбородок. Наверное, если я впитаю… Назовём это «туманностью» ещё трёх или четырёх таких созданий, я смогу прочитать вторую страницу. Следовательно, нужно устроить ещё одну экспедицию… Только уже не сегодня. Я достал часики и посмотрел на время. За тот промежуток, на протяжении которого я рефлексировал над книжкой, стрелочка сдвинулась только на пару сантиметров. Похоже, мне придётся вернуться сюда завтра. Я цокнул языком Мне было немного нетерпеливо… И не только потому, что хотелось скорее прочитать, что там ещё написал мой загадочный предшественник. Ещё у меня перед глазами то и дело мелькали Мария, Эльфин и… Нет, не Марин. Этот ублюдок бросил меня на растерзания ящерам, и хотя с его точки зрения поступил он вполне логично, ибо я был обыкновенным призванным существом, то бишь расходным материалом, осадочек у меня остался. Его спасать мне больше не хотелось, но вот девушке и ребёнку всё-таки нужно было помочь. В это будет сложно поверить, но за шутовской пестротой моего ехидного внутреннего голоса скрывается добрый, даже сердобольный человек. Я никогда не отказываю бабушам, когда те просят вынести сумку из маршрутки, даже если от них пахнет тухлой колбасой, подкармливаю кошек и собак… Если в мою комнату залетает пчёлка или какой жучок, или бабочка, я старательно провожаю её в окно. Исключение делаю только для комаров — эти твари у меня получают живительным ботинком по своему писклявому е****. Кхм, так что да… Мне будет неприятно, если троица загинет в этой канализации. А шансы на выживание у них были довольно низкими. Продолжая сравнение с ДнД, они были героями первого уровня, которые попали в подземелье, рассчитанное на второй или третий. Это был смертный приговор. Любой неверный шаг и… Впрочем, хватит уже. Я поднялся на ноги и задвинул стул. Достаточно трепать себе нервы. Мне пора возвращаться. Я вышел из кабинета и полез в туннель. Не прошло и десяти минут, как подо мной протянулось мятое покрывало. — С добрым утром… Первую половину последующего дня я провёл в нетерпеливом ожидании; мысли мои то и дело возвращались к событиям прошедшей ночи. Мне хотелось поскорее вернуться в мир сновидений. Даже и не помню, когда в последний раз я был настолько взволнован… Впрочем, время обладает удивительным свойством притуплять любые чувства, и особенно волнение. Со временем (каламбур) ты выгораешь; тебе становится всё равно. Сперва мне было сложно даже взяться за работу, но потом я сосредоточился, и день пошёл своим чередом. Вечером я посмотрел кино: Джейсон и Аргонавты. В знаменитой сцене болел за скелетов. Они тоже заслуживают счастья. Затем я приготовил себе ужин, выпил чашечку чёрного чая, — зелёный слишком возбуждает и его, поэтому, лучше пить по утрам — и свалился на кровать. Сперва надо мной висел чёрный потолок. Затем я моргнул, и его охватил призрачный свет. Я поднялся и полез в туннель. Честно говоря, каждый раз тащить по нему своё тело, разрывая локти о грубые камни — та ещё морока. Может, его можно как-нибудь расширить? Поклеить обои, провести евроремонт… И как вообще образуются эти проходы в другие миры? Сами по себе? Или мой предшественник пробивал их своими руками? Получается, где-нибудь в арсенале лежит припрятанная кирка?.. Размышляя об этом, я вылез, отряхнулся и стал подниматься по лестнице. По дороге я посмотрел на часики. Стрелочка стояла неподвижно. Время вышло, и я в любой момент мог приступить к очередной экспедиции. Возвращаемся в подземелье? Не совсем… Сперва я прошёл в кабинет моего предшественника, достал булавку и капнул кровью на монокль. Эта штука была полезной. Затем, взяв фонарик, я действительно направился в подвал, но, когда справа от меня показалась тропинка в подземелье, я прошёл мимо неё и, ориентируясь по карте, стал пробираться в другую сторону. Через пару минут передо мной уже зияла узкая расщелина. Я подсветил её фонариком — внутри простирался кромешный мрак. Ещё один взгляд на карту и да — это было то самое место. На потёртом пергаменте оно было помечено тремя пистолетами. Стало быть, где-то там можно было найти хорошее оружие…5. обернись
Я размышлял об этом целый день и пришёл к выводу, что, если я прямо сейчас вернусь в мир Марии, от меня не будет особенной пользы. Почему? Несколько причин. Во-первых, я был слишком слабым. Мне потребовались огромные усилия даже просто для того, чтобы пронзить чешую ящера. Я стал немного сильнее, когда впитал «туманность» погибшего монстра, но всё равно недостаточно, а раздобыть ещё один труп с моими текущими способностями будет проблематично. Кстати говоря, именно поэтому мне было выгодно и дальше сопровождать Марию и остальных. Мало того, что скелет, призванный девушкой, был моим единственным (на данный момент) порталом в материальную реальность, она и остальные были союзниками, которые могли помочь мне в истреблении всевозможных тварей, обладающих туманностью… …Что? Да, я альтруист и добрый человек, но это вовсе не мешает мне пользоваться другими людьми. Вторая проблема состояла в оружии. Копьё было мусором, по-другому и не скажешь. Прочие ржавые топоры, которыми махали ящеры, тоже доверия не внушали. Можно было попробовать найти что-нибудь прямо там, в застенках подземелья, но зачем, когда у меня имелась карта к месту, где точно можно отыскать себе что-нибудь получше? Единственное опасение вызывали три черепушки на карте… В этом мире было опасно. Однако, в том же подземелье не было ничего, что могло ранить моё настоящее тело. Причиной этому, насколько я понимаю, был уровень Стабилизации. Чем он выше, тем больше я могу взаимодействовать с миром напрямую. В то же время на низких значениях данного параметра я обладал определённым иммунитетом — моё тело оставалось как бы эфемерным. Судя по “I” на карте, Стабильность этого мира была такой же, как в Подземелье, где ничто не могло меня заметить или ранить. А значит, чисто теоретически, всё будет нормально… Более того, именно сейчас был самый оптимальный момент чтобы устроить сюда экспедицию. Мой уровень стабилизации был ещё низким. И в то же время он уже стал достаточно высоким, чтобы я мог найти и пометить оружие. Я поймал золотую середину. Нужно этим воспользоваться. Да и в конце концов, с чего это черепушки должны означать что-то дурное? Дискриминация. Боне лайвс меттер. Я кивнул сам себе и стал пробираться по туннелю… В этот раз я был немного более спокойным; через некоторое время передо мной снова замаячил туман, но… Как странно… Он показался мне более реденьким, чем раньше. Интересно почему? Ещё через минуту угловатые кристаллические стены сменились маленькой и гладкой на ощупь мраморной плиткой. Краем глаза я заметил, что каждая плиточка содержала узор, но рассмотреть его в переливах света от фонарика оказалась невозможно. Вскоре стенки стали стремительно расширяться. Я сделал последний шаг на свободу, приподнял фонарик и осмотрелся. Передо мной простёрся мрак. Свет фонаря обрисовывал только несколько метров вокруг меня. Всё, что находилось за пределами этого радиуса, представляло собой завесу кромешной черноты. Она сжималась со всех сторон и точно коршун висела у меня над головой. Занятно… Первым, на что я обратил внимание, был туман. А вернее его отсутствие. Несмотря на темноту, воздух был довольно чистым. Что бы это могло значить? Очередной феномен, о котором я не имею ни малейшего понятия… С другой стороны, это была только моя вторая экспедиция. Немного рановато делать выводы о том, что странно, а что нет. Возможно, странным было именно подземелье, а здесь наоборот, всё было именно так, как и полагается. Окружающий мир выглядел ясным и реальным. Я присел на корточки и присмотрелся к плитке. Там, в туннеле, в свете болтающегося фонарика она казалась мне мраморной, но при ближайшем рассмотрении её текстура оказалась скорее кристаллической. Что же касается узора… — Ха… Я усмехнулся и почесал подбородок указательным пальцем. Каждая маленькая плиточка изображала ревущее лицо — гримасу неописуемого ужаса… Затем я проверил стены. Они были вырезаны из красного камня и бежали вверх, в головокружительные выси. Потолок было не разобрать. Ширина коридора составляла примерно… Один, два, три, четыре… Десять шагов. При желании, здесь мог проехать целый экипаж. Разительный контраст с клаустрофобичным подземельем. Что это было за место? Зачем, почему, для чего… Был только один способ ответить на все эти вопросы. Я вытянул перед собой фонарик и стал медленно пробираться по коридору. Окружающий мир был огромным и совершенно неподвижным. Я напоминал себе мотылька, который порхает через кромешный мрак древнего католического собора. То и дело мой взгляд обращался на часики. Ровно через полчаса я собирался повернуть и пойти назад. Мне хотелось сохранить немного времени, чтобы поискать Марию и остальных. Через десять минут я заволновался: коридор казался бесконечным. Неужели я уйду с пустыми руками? И вдруг, как только эта мысль прозвучала в моей голове, ореол факела зацепил фигуру на земле… Я замер. Передо мной кто-то лежал… Я постоял некоторое время, убедился, что незнакомец неподвижен, и стал медленно приближаться. После каждого моего шага свет охватывал новый кусочек неизвестного. Сперва я увидел его ноги в стальных сапогах, затем рейтузы, нагрудную пластину, пояс и наконец лицо, спрятанное за железной маской. Она изображала льва. В его металлической гриве блестели, переливаясь огоньком фонарика, золотистые спицы. Это был рыцарь. Почти. Рыцарям я называл и Марина, но между ним и неизвестным пролегала огромная разница, примерно эдак в три сотни лет. В то время как юноша был одет по самой современной моде двенадцатого века, — во все поля строгое и практичное высокое средневековье, — одеяния данного персонажа напоминало не столько броню, сколько костюм. Каждый элемент его доспеха был разукрашен изящными узорами и представлял собой произведение кузнечного искусства. Его грудная пластина была подбита серебром. В нарукавниках блестели бронзовые полосы. Доспех был не просто декоративным, он был помпезным. В моём понимании, — я не историк, — так одевались на рассвете шестнадцатого столетия, когда балом европейской моды заправляло барокко. Мне вспомнились одеяния всевозможных баронов и герцогов на портретах, написанных немногим после того, как итальянцы сделали чудесное открытия, что в живописи, оказывается, можно изображать трёхмерное пространство. Я наклонился и посмотрел на руки мертвеца, облачённые в железные перчатки. Они были пустыми. Он был совершенно безоружным. Тогда, цокнув языком, я наклонился чтобы снять его маску и вдруг отпрянул назад. Моё сердце загремело. Раздался металлический скрежет и тот, кого я считал мёртвым, дёрнулся и, скрипя своими суставами, стал медленно подниматься на ноги… Бежать? Или он меня не видит? Пока я перебирал варианты, рыцарь поднялся, приподнял голову и посмотрел на меня; в прорезях для глаз его маски чернел кромешный мрак. Воин повернулся и стал маршировать прямо в стену. Что он делает?.. Рыцарь сделал пять выверенных вплоть до миллиметра шагов, остановился перед каменной глыбой и вдавил в неё свою перчатку. Раздался грохот, и стена чрезвычайно быстро съехала вниз. Посреди неё образовался проём, из которого хлынул блеклый серебристый свет. Железная фигура встала возле него, поклонилась и вытянула руки, как бы приглашая зайти… Интересно… Своими движениями это странное создание напоминало механическую куклу. Может, на спине у него был заводной ключик?.. Я почесал подбородок и улыбнулся. Ладно, пусть. Других вариантов нет и не предвидеться, бродить по коридору бессмысленно, а это, какой-никакой, но проход. Я принял приглашение рыцаря и зашёл в отверстие. Свет был тусклым, но ровным, как сияние звёзд особенно светлой ночью. Передо мной протянулся просторный зал размером с бейсбольное поле. Он был круглой формы. В отдалении проглядывался изгиб высокой стены — она бежала вверх и заканчивалась в месте, где начинался зеркальный потолок. Он был довольно высоким, но, прищурившись, я смог разобраться своё отражение, а вместе с ним и прочее наполнение этого помещение. Вдоль закруглённой стены бежали всевозможные пыточные инструменты прямиком из средних веков. Железные дамы, стулья с шипами, колёса, с помощью которых в неотёсанные времена растирали преступникам спины до кости, и многое, многое другое… Некоторые пыточные приборы я уже видел, но не помнил названия. Другие были совершено уникальные, но понять их применение можно было с первого взгляда, от которого по спине пробегал острый холодок; что делали третьи нельзя было даже предположить — к этой группе, например, относился маленький кувшинчик, вделанный в деревянную доску, над которым раскачивался маятник, — но чисто с логической точки зрения было очевидно, что все они предназначались, чтобы причинять безмерную боль. Это был первый круг вещей, наполнявших странный зал. Сразу за ним бежал второй. Он представлял собой лес из белоснежных статуй. Они были разными, разных форм и размеров. Среди них встречались великаны два с половиной метра ростом, облачённые в доспехи, и маленькие, уродливые карлики, одетые в шутовские наряды, в характерной шапочке с бубенчиками. Все статуи пребывали в разных позах. Воины махали алебардами, поднимали руки, натягивали тетиву; дамы играли на арфах и лютнях; лорды, — определяю по роскошным одеяниям — гордо смотрели в небеса. Из-за великого разнообразия поз возникала оптическая иллюзия. Когда я двигал головой мне казалось, краешком глаза, что статуи шевелятся… Некоторые из них были разбиты, благодаря чему можно было рассмотреть их внутреннее устройство. Первый слой был сделан из мрамора, за ним следовал каменный, а потом… У одной статуи, с подбитым лицом, проглядывался белый череп. Внутри них были живые… Когда-то… Люди. Я глубоко вздохнул, прошёлся вперёд — на это потребовались добрые пять минут — и посмотрел на последний слой этого пирога. В центре зала возвышался массивный каменный монумент. На его вершине стоял железный трон, на котором восседал гниющий мертвец. Именно монумент и был единственным источником света в помещении. Его обильно покрывали письмена, которые, точно звёзды, струили бледное сияние. Мой взгляд зацепился за небольшую лесенку, которая вела на вершину данной структуры. Я быстро поднялся и лицом к лицу увидел странный труп, который восседал на железном престоле. Странным он был главным образом потому, что не совсем разложился, отчего напоминал разбинтованную мумию. Но самое интересно было даже не это, но пыльная железяка, которую сжимала ветхая рука. Я осторожно раскрепил её пальцы, подсветил и увидел, что это была шипастая булава. Она была сделана из материала, похожего на вольфрам. Её бронзовые колышки переливались радугой. Удивительно, но я смог её подобрать даже без церемонии. Тем не менее, чисто на всякий случай, я пролил на неё немного капелек своей туманной крови, закинул на плечо и стал спускаться вниз. Так, самое важное мы сделали… Возвращаемся назад? Нет, у меня ещё было немного времени. Я повернулся и посмотрел на письмена, которые покрывали каменную платформу. К этому времени мне уже порядком надоело строить догадки; может быть этот текст прояснит, наконец, что здесь вообще произошло? Я достал из кармана монокль и, чувствуя себя археологом, который первым за многие годы спустился в древнюю гробницу, принялся читать… «В год тысяча триста двадцать шестой со дня воцарения благородной династии Каргантуа на престол славной империи Тюдор взошёл его величество император *********, первый и последний от своего имени, прозванный Фантазмагорикусом… Это хроника его правления, от славного начала, до великой войны против демонов кошмара и прискорбного конца… Год 1 Месяц первой луны: Миллионы поданных собрались в имперской столице, чтобы посмотреть коронацию своего императора; королевский экипаж целое утро рассекал столичные улицы, после чего направился в Храм Бога Войны Армрока, хранителя и покровителя нашей империи. Во время церемонии глаза статуи Армрока Победоносного, сотканные из тысячи сплавленных рубинов, засияли алым светом. Красный жрец нарёк это знамением и заявил, что его воинственная божественность благословляет его величество императора в его священной миссии — раз и навсегда истребить демонов кошмара… Год 2 Месяц шестой луны: Вольный город Семеро поглотила демоническая скверна. Месяц седьмой луны: Горное герцогство Тирел поглотила демоническая скверна. Год 3 Месяц первой луны: Его величество собрали армию в сорок тысяч рыцарей и алебардистов и высадились в Варлее, столице приморского королевства Ахилия, чтобы защитить его от армии демонов. Месяц восьмой луны: Приморское королевство Ахилия поглотила демоническая скверна. Год 4 Месяц первой луны: Первые демоны кошмара были замечены на Чёрном материке. Месяц шестой луны: Его величество Фантазмагорикус собрал великую армию в сотню тысяч рыцарей и алебардистов, и отправился на помощь своему давнему союзнику, императору Сурику империи Листьев. Месяц одиннадцатой луны: Император Сурик пал в битве против армии демонов. Год 5 Месяц первой луны: Империю Листьев поглотила демоническая скверна. Год 6 Месяц четвёртой луны: Велением императора были основаны: Орден Белого крыла, Орден Чёрной земли, Орден Стального замка и Орден Западного ветра. Каждый орден получил сокровище из гробницы одного из императоров древности: Меч Пытливой Звезды, Копьё Лунного Истока, Алебарду Трёх Королей и Молот Чистого Неба. Таким образом, вместе с Булавой Звездомаха, впервые за тысячу лет все «Пять Священных Сокровищ» оказались в руках живых рыцарей. Четыре верховных магистра дали клятву любой ценой подавить демоническую скверну и спасти империю. Месяц девятой луны: На севере нашей империи был замечен первый демон кошмара. Год 7 Месяц первой луны: Орден Западного ветра и Орден Чёрной земли были уничтожены в битве на реке Фелиции. По словам многочисленных очевидцев, сперва рыцари вместе истребляли заражённых демонической скверной, но затем, прямо во время боя, обратились друг против друга. Год 8 Месяц восьмой луны: Орден Белого крыла перестал отвечать на письма. Когда разведчики прибыли в Белую крепость, они обнаружили, что все рыцари исчезли. Единственным оставшимся оказался простолюдин, поварёнок, который спрятался в подвале. Ни допросом, ни пыткой от него не удалось добиться ничего, кроме единственной фразы: «Они внутри, внутри…» Год 11 Месяц четвёртой луны: В окрестностях города Мельхиор, что в провинции Фиро, была замечена крепость неизвестного происхождения. Она появилась ночью. Когда к ней подвели армию, из неё вышла процессия из рыцарей и человек, который назвался Верховным Магистром Труа Ордена Лесного вепря, основанного по велению его величества Фантазмагорикуса на шестом году его правления… Ни император, ни его свита не признали существование данного ордена. Месяц пятой луны: По приказанию его величества так называемый «Орден Стальной перчатки» был уничтожен, все «рыцари» убиты и преданы огню. Год 12 Месяц второй луны: Орден Чёрного замка без должного позволения вырезал три деревни на границе столичного региона. По словам Верховного Магистра Равеле, у них не было времени, чтобы получить разрешение и печать, ибо скверна распространялась слишком быстро. Месяц третьей луны: Орден Чёрного замка вырезал ещё пять деревень. Тела жителей преданы огню. Месяц пятой луны: Орден Чёрного замка вырезал ещё три деревни. Тела жителей преданы огню. Месяц шестой луны: Шпионы, посланные его величеством в Чёрный замок, доложили, что воины ордена что-то прячут в подземелье. Месяц седьмой луны: В подземелье Чёрного замка были обнаружены бочки, наполненные человеческой плотью. Месяц восьмой луны: Велением его величества Орден Чёрного замка был уничтожен, все рыцари убиты и преданы огню. Год 13 Месяц девятой луны: Её величество императрица Анна забеременела. Уже на третью неделю её живот вырос до размеров рыцарского шлема. Месяц десятой луны: Родился первый принц. Его величество отказались давать ему имя. Месяц одиннадцатой луны: Первый принц научился ходить. Месяц двенадцатой луны: Его величество приказал предать первого принца огню. Императрица сопротивлялась. Когда чадо, похожее на девятилетнего мальчика, бросили в магму, её величество ринулись за ним. Удержать её не вышло. Их прах развеяли на ветру. Год 14 Месяц второй луны: Великая статуя Армрока Победоносного пришла в движение. Оживший бог раздавил больше сотни человек, включая Красного жрица, уничтожил четыре улицы и скрылся за городскими стенами. Месяц третьей луны: Каменные горгульи на фасаде королевского дворца улетели в небеса. Месяц четвёртой луны: Его величество заявили, что, «дабы одолеть кошмар, нужно самому сделаться кошмаром». По его велению в центре столицы был воздвигнут великий дворец, в котором разместили все мыслимые и немыслимые пыточные устройства. Каждый день туда заводили больше тысячи человек, вместе со своими семьями, и пытали до полумёртвого состояния. Всё это время они смотрели на его величество, который восседал на троне посреди зала, и наблюдал. Для лучшего обзора потолок сделали зеркальным. После этого людей поили снотворным и, когда они просыпались, снова подвергали пытке. Год 15 На горизонте сгущается серый туман… Год k Обернись.» — Обернись?.. Последнее слово я зарегистрировал не сразу. Его смысл пробрался в мою голову через холодную дрожь, которая пробежала у меня по спине. С той же стремительностью, с которой человек убирает руку, когда касается чего-то горячего, я повернулся и вдруг — сгустилась чернота…6. прорыв
Сияющие буквы померкли, тьма сомкнулась вокруг меня кольцом, и снова единственным источником света сделался фонарик, который висел у меня на поясе. Но и он вдруг замигал — язычок пламени внутри стеклянной колбочки затрепетал, как на ветру, и потух. Повис кромешный мрак. Я замер. Природа научила человека не шевелиться, когда вокруг темно… Цокнув языком, я опустил руку, нащупал рычажок фонарика и начал его подкручивать. Давай же… давай же… Вот! Раздался треск, мелькнул свет и в нём, прямо передо мною, на расстоянии менее одного шага вспыхнула белая фигура… Это был ангел — каменный ангел в полтора раза выше меня самого. За его спиной дрожали всеми пёрышками белые голубиные крылья. Его прекрасное каменное лицо было разбито, как маска. За ним выпирало что-то чёрное, на чём сверкали белые глаза — две маленькие точки — а под ними — огромный, во всё лицо, рот с длинными, похожими на пластинки зубами. Я бросился назад. Ангел протянул руку, — его движение было молниеносным, как удар хлыста, — и вот уже мои ноги барахтаются над землёй, а мою шею сжимают грубые каменные пальцы. У меня помутнело в глазах. Фонарик свалился на землю и покатился в сторону. Свет внутри него замелькал, и в этих вспышках, которые пробивались через кромешный мрак, словно фотографии. Я видел. Как лицо монстра. Постепенно приближается. Как стремительно. Раскрывается его пасть. Всё шире и шире. До безумных размеров. Точно. Глотка. Питона. Отчаянным движением, я вытянул перед собой булаву и ударил его руку. По ней побежали трещинки, из которых стал просачиваться серый туман. Глаза монстра заблестели, его железная хватка дрогнула, и я свалился на землю. Моя свободная рука тут же опустилась на горло. Из него раздался хриплый свист. Я повернулся и хотел броситься бежать, но мои ноги не пошевелились. Тогда я посмотрел на свою грудь и увидел, что из неё выпирает длинная каменная рука. Я почувствовал грубые пальцы на своей голове. Они повернули её в сторону, я увидел лицо монстра и его забастую пасть. Она разверзлась чёрной бездной и захватила мою голову… … …… ……… — …Х-а! Я вскочил с кровати и, сминая одеяло пальцами, стал отчаянно глотать воздух. Моё сердце гремело как бешенное. Перед моими глазами стояли белые крылья, маленькие глазки и бездонная, размером со всё моё воображение, чёрная пасть. Мне потребовалась целая минута, чтобы прийти в себя. Когда же моё дыхание немного успокоилось, я осмотрелся. Вокруг была моя комната. Настоящая комната, судя по яркому утреннему свету, который просачивался в прорезь между шторами. Мои руки до белизны в костяшках сжимали покрывало. Я сделал глубокий вдох, наклонился и попытался… Не знаю, обдумать всё произошедшее. И так… Я сложил пальцы рук. Что это было? Я погиб. Наверное. Но при этом, судя по моему потному телу и налипающему на него одеялу, я всё ещё был жив. Как так? Может, всё дело в том, что это был просто… — Сон? Краешки моих губ невольно приподнялись в улыбке. Сон, да… Обыкновенный, — почти — кошмар. Если так подумать, автор таинственного дневника ничего не говорил о том, что будет, если я погибну во время экспедиции. Возможно, в этом не было ничего страшного. Возможно, это даже не стоило упоминания, ведь после гибели я просто проснусь в своём настоящем теле. — Как-то так… Я потёр свой мокрый, липкий лоб и поднялся с кровати. Мне срочно нужно было развеяться. Первым делом я направился на кухню, вскипятил чайник и поставил завариваться чай. Затем, замечая, какая прекрасная, погожая стояла на улице погода, мне захотелось прогуляться. Я зашёл в прихожую, надел ботинки, открыл дверцу и увидел прямо у себя на пороге огромного ангела, который улыбался и смотрел на меня своими маленькими белыми глазками. Его чёрная пасть разверзлась и откусила мою голову. И вновь сгустился мрак. Всё закружилось и завертелось у меня перед глазами. Моё тело и мои мысли стали таять… Ледник моего разума сыпался и расплывался в разные стороны, разлагаясь под сиянием чёрного солнца… И вдруг, когда погружение в чёрную бездну уже казалось неминуемым, я почувствовал что-то горячее в своём заднем кармане. В один миг в этой пылающей, яркой точке, единственной золотой звезде посреди бескрайнего космоса, сосредоточилось всё моё сознание. Я схватился за неё в последнюю секунду своего падения за грань небытия и закрыл глаза… … …… ………Тик. Так. Тик. Так. Тик- — …Так, — прошептал я, медленно приподнимая голову. Справа от меня был столик. Слева — стена. За спиной у меня простиралась маленькая кушетка, а прямо за моей головой застеклённая терраса выходила на холодный туманный пляж. Некоторое время я просто смотрел на него, опрокинув голову за край кушетки и пытаясь собраться с мыслями. Затем я приподнялся и сделал глубокий вдох. И так… Давайте по порядку. Во-первых, я живой. Это хорошо. Всё ещё есть некоторая вероятность, что всё это — очередной сон внутри сна, но что-то — назовём это чуйкой — мне подсказывало, что это было не так. Так… что произошло? Мне вспомнились последние секунды после того, когда эта тварь, белый ангел, откусила мою голову. После этого мои мысли и всё моё естество стали распадаться на маленькие кусочки, которые таяли в океане темноты. Казалось, ещё немного, и я исчезну насовсем, но в этот самый момент тёплый свет вспыхнул в моём заднем кармане и развеял сумрак. Я сунул руку в карман и достал маленькие золотистые часики. Их стрелочка кружила по циферблату и ритмично стучала своим хрустящим голосочком: тик, так, тик… так. Моё внимание зацепилось за три засечки на стрелочке. Вернее, теперь их было уже не три, но две. Таинственным образом, одна засечка исчезла. — Хм… Я сложил руки и задумчиво кивнул. Теперь понятно, почему автор дневника настаивал, чтобы я всегда держал часики при себе… Дело было не только в том, чтобы оставаться пунктуальным, — хотя это, разумеется, тоже имело немаловажное значение, — помимо этого они представляли собой спасительный якорь, который мог выручить меня из передряги. Могу даже предположить, почему он не стал упоминать об этом в своих записях. Не только потому, что информацию до поры до времени, пока не вырастит моя стабилизация, лучше было держать под замочком, но и по той простой причине, что, если бы я знал про эту полезную способность, я бы вёл себя намного менее осторожно. Человек становится нерасторопным, когда у него есть второй шанс. С другой стороны, — я горько усмехнулся, — незнание этого вовсе не помешало мне потратить мою первую жизни на второй же экспедиции. Я провёл рукой по своей груди. Её до сих пор покалывали горючие воспоминания. Когда это создание, ангел — вспоминать о нём было неприятно — пронзил мою грудь своей каменной рукой, я это почувствовал. Он мог меня видеть, он смог до меня дотронуться, а значит моя теория о том, что на своём нынешнем уроне стабилизации я неуязвим, была ошибочной. А я ей так гордился… Неприятно. С другой стороны, не нужно делать поспешных выводов. Я водрузил скрещенные ноги на столик, сложил руки за головой, откинулся на спинку кушетки и задумался. Практика обернулась не самым приятным образом, но моя теория была такой стройной, что отказываться от неё тоже как-то не хотелось. Если за стабилизацию действительно отвечает серый туман, — собственно, почему он стал более реденьким, когда я поглотил туманность убитого ящера, — тогда странности возникли в самом начале моей второй экспедиции. В мире подземелья он всё ещё оставался довольно густым, когда я его покинул; меж тем в измерении ангела напротив, его не было совсем. В то же время на карте их «С-фактор» был помечен, как равноценный. Почему? Было два возможных объяснения. Либо все мои теории были ошибочными. Либо ошибся автор карты, он же автор дневника, он же мой достопочтенный предшественник. Одно из двух. Хотя стоп… А может и нет. Я прищурился, разглядывая потолок. Перед моими глазами снова промелькнули сияющие письмена на сером камне. Год первый, второй, третий… Сгущается серый туман. Сгущается — не сгустился, а именно сгущается. …Был ещё один вариант. Возможно, Стабильность не была постоянной. Даже не так, я ЗНАЛ, что она была непостоянной, ибо моя собственная стабилизация постоянно менялась и возрастала. В таком случае разве не разумным будет предположить, что могла измениться Стабильность целого измерения? Когда автор дневника навещал его в последний раз, она была одной, — затем поменялась, стала ниже, но карту не успели обновить, вот и вся проблема. Наверное. Это была не более чем теория, но звучит она довольно правдоподобно. Я кивнул сам себе и поёрзал на кушетке. Что-то грубое покалывало у меня за спиной. Повернувшись, я увидел булаву с блестящими зубцами радужного цвета. Ах да… Совсем забыл. Я же успел пометить — занятная формулировка — её своей туманностью, а значит теперь она была моя. Я подобрал оружие и посмотрел на него поближе: звякнул ногтем по железному шарику, затем коснулся зубца — из подушечки моего пальца брызнула тонкая струя тумана. Острая штучка… С её помощью у меня получилось поцарапать руку каменного ангела. Интересно, как она покажет себя против ящериц?.. Вот сейчас и проверим. Я подобрал свою находку, — в руке она лежала на удивление приятно, — размялся и направился в подвал. Первая экспедиция пошла немного не по плану и, признаюсь, у меня были мысли на сегодня закончить и продолжить исследования завтра, но в итоге я решил этого не делать. Если меня чему и научила работа на себя, вдали от дядиной указки, так это дисциплине. Отказываться от своего графика и намеченных планов — склизкая дорожка, которая ведёт прямиком в пучину праздности. Видел я это место. Сперва весело, потом — скучно. У меня был ещё целый час, даже немного больше, чтобы наведаться в подземелье. Почему бы и нет?.. А по возвращению нужно будет изучить другие туннели и проверить, как их реальная Стабильность относится к той, которая значилась на карте… Да и вообще мне было интересно посмотреть, что представляют собой миры с другой стороны. Я спустился туннель и пару минут спустя вышел в туманную гущу посреди каменного коридора. Так… Теперь нужно найти Марию и остальных. Я достал компас и посмотрел на стрелочку. Она вздрогнула и медленно повернулась направо. Далеко не факт, что этот указатель приведёт в нужное место, но других ориентиров в этом лабиринте у меня не было. Во всяком случае сперва следует найти носителя, а уж потом будем действовать по обстоятельствам. Передо мной побежали вереницы туманного лабиринта. То и дело мой взгляд опускался на часики. Времени оставалось не так уж и много. Сорок минут спустя я заволновался. Может, мне стоит повернуть и зайти сюдазавтра? Помявшись, я дал себе ещё десять минут. Семь. Пять. Три. Одна. Ноль… Ну всё, пора возвращаться, подумал я, сделал последний поворот и вдруг стрелочка резко дёрнулась налево. Я ощутил притяжение, повернулся и увидел голубоватую сферу. Пришли. На земле передо мной сидели три знакомых силуэты. Это они… Я протянул руку и коснулся синего огонька. В следующую секунду моё сознание закружилось, завертелось и плюхнулось в материальную плоскость. Серая дымка развеялась, и окружающий мир начал стремительно проясняться. Я приподнял свой хрустящий череп и стал осматриваться. На смену прежним каменным коридорам пришли тёмные и неровные стены промозглой пещеры. Мы находились на подобии выступа, который закрывала стена из сталактитов. Мария сидела справа от меня, на земле и, вжав головушку в свою мокрую мантию, подрагивала. Эльфин жался возле неё. Марин стоял немного дальше и пристально выглядывал из-за камня. Я проследил за его взглядом и увидел, что снизу простирается широкий подземный грот. Моё внимание сразу зацепилось за каменную лестницу, которая находилась посреди пещеры и уводила наверх, к железной дверце. — Десять, двенадцать… Двадцать… — губы Марина едва заметно шевелились, — двадцать пять, — сказал юноша серьёзным голосом. — Снаружи двадцать пять. В палатках может быть ещё больше. Тут я заметил, что в основании лестницы размещались маленькие каменные хижины. Между ними сновали человекоподобные ящеры. — И почему они устроили лагерь именно здесь, — прошипел Марин через стиснутые зубы. Мария приподняла своё бледное личико и приоткрыла сухие и растрескавшиеся губы: — Тут… Они, наверное, всегда тут были… В двадцать шестой год с повторного заселения Эльвестера, когда ещё… Ещё только осваивали древние катакомбы, строили нашил под городом пещеры. Они сделали их как-бы опорными пунктами канализации, которые вели на поверхность. В некоторых из них обитали ядовитые ящерицы. — Ящерицы, — Марин горько усмехнулся, упёрся спиной о камень и положил руки на колени. — После нашествия Чёрной маны они изменились. — И не мало… Так что? Сможем мы выбраться через эту дверь? — Н-наверное… Когда великий мрак захватил катакомбы древнего Эльвестера, Союз Города сперва пытался их очистить. Когда сделать этого не вышло, они решили использовать их как тренировочную базу для городской стражи, магов и авантюристов… Почти все известные проходы в канализацию были найдены и расчищены, но… Некоторые до сих пор не нашли. — …И не зачистили, и нам попался именно такой выход, — горько усмехнулся Марин. Мария облизала губы. Меж тем я заметил, что её лицо было не просто бледным — оно было тощим и болезненным. Марин и Эльфин выглядели немногим лучше. Казалось, они не ели и не спали (понимаю, сочувствую) уже несколько дней. Это было… Странно. Как будто с нашей последней встречи прошло не двадцать четыре часа, но намного больше времени. Занятно. Я незаметно наклонил свой череп. — Ладно, — после некоторой паузы вздохнул Марин. — У нас два варианта. Либо мы возвращаемся в этот проклятый лабиринт, либо прорываемся здесь и сейчас… Мария, сколько у тебя осталось маны? Девушка заглянула в свою кожаную сумочку. Я немного приподнялась, чтобы посмотреть, что было внутри, и увидел, что от дюжины сверкающих пузырьков остался всего один. Мария его достала и прикусила губы. — Немного… — Немного… Тогда без вариантов, придётся сражаться, — заявил Марин и стал подниматься на ноги. Вдруг юноша поморщился, зашатался и схватился за камень. — Всё в порядке, — прохрипел он тяжёлым голосом, когда Мария уже было бросилась ему на помощь. Марин пощупал свой бок и сказал, давя улыбку: — Болит немного… Вот и всё. Пара сломанных рёбер, ничего страшного. — Н-но… — Просто нельзя сгибаться, вот и всё. Когда я стою прямо, оно почти и не зудит… Ха-ха… Проклятье, — юноша сглотнул, побледнел и снова посмотрел в пещеру. В его глазах отразилась лестница к свету. — …Настоящий рыцарь или паладин пятого ранга смог бы расправиться с этими ящерицами одним ударом… Чем я хуже? — Ничем, — тихо проговорила Мария и опустила голову. — Именно… Значит, какой план… На сколько заклинаний у тебя хватает маны? — На одно заклятие второго круга. — Тоже неплохо… Есть что-нибудь на защиту? — Эм… «Божественные латы», наверное. — Божественные латы. Используешь их на себе и пойдёшь у меня за спиной. — Н-но… — Всё в порядке. Я — рыцарь авангарда, забыла? Брать на себя основной напор — это моя работа. Я пойду спереди, буду расчищать дорогу. Ты сзади… Эй, можешь ходить? — спросил Марин и посмотрел на Эльфина. Мальчик выглядел особенно бледным. Его глаза были полузакрытыми. Если бы не лёгкий трепет, который охватил его тело, когда к нему обратился Марин, можно было подумать, что ребёнок уже мёртв. — Он не может… — сказала Мария и погладила мальчика по плечу. — Нет… Ладно. Пусть тогда эта штука его понесёт, — заявил рыцарь и впервые посмотрел на меня. То же самое сделала Мария и, с некоторым запозданием, Эльфин. — Если ему можно доверять, конечно, — сказал юноша, поглаживая подбородок. — Ты уверена, что не знаешь, что это с ним было в прошлый раз? — Нет, — Мария покачала головой и сделала задумчивое личико. — Наверное, я как-то не так прочитала заклинание, поэтому он в прошлый раз получился таким странным. Теперь всё в порядке. Кажется… — Кажется… Пусть. Других вариантов всё равно у нас нету. Если дело будет плохо, возьмёшь Эльфина в свои руки, а его мы используем как живой щит. Хм… Может набить его грудную клетку камнями, чтобы стрелы не пропускал? — задумчиво проговорил Марин, и сразу разрушил всё хорошее впечатление, которое произвёл на меня заботой о своих компаньонах. Эх, не любят люди скелетов… Впрочем, я никак не проявил своего недовольства, продолжая безвольной куклой стоять на грубых камнях. В моей голове то и дело мелькал образ булавы. Нужно было только сосредоточиться, и она окажется в моих костлявых пальцах…7. он
После этого Марин заявил, что нужно ещё немного подождать, чтобы ящеры отправили очередной патруль. Чем меньше их будет в лагере, тем лучше. Все присели и замолчали. Примерно пять минут спустя рыцарь кивнул и схватился за меч. Мария сказала несколько таинственных слов — Амонус гранде — и вокруг неё вспыхнул золотистый барьер. С виду он казался хрупким, как яичная скорлупка. Затем девушка приказала, немного неловко, чтобы я подобрал Эльфина. Мальчик сидел неподвижно, прислоняясь спиною к мокрой и промёрзлой каменной стене. Он даже не дернулся, когда я взял его в свои грубые костлявые руки. Хм… Почему бы и нет. Я сжал кулачок и нежно стукнул его по голове. Эльфин вздрогнул и повернулся. Тогда я демонстративно протянул перед зубами указательный палец. Мальчик так удивился этому простому жесту, что вытаращил глаза. В них промелькнул едва заметный блеск. Он приободрился, сдавил губки и смиренно повернулся назад… После этого мы стали спускаться по узкому каменному туннелю. Примерно через минуту земля у нас под ногами выровнялась. Мы оказались в небольшой пещере. Отсюда открывался хороший вид на площадку, на которой разместился лагерь ящериц. Заветная лестница маячила над крышами их лачуг. Последний глубокий вздох и всё: начинаем рывок. Марин махнул рукой и бросился вперёд. Мы побежали. Поселение представляло собой несколько лачужек, расположенных в радиусе примерно сотни метров вокруг лестницы. На самых дальних рубежах стояли стражники. Именно они первыми заметили наше приближение. Ближайший ящер прищурился, зашипел и выставил копьё, но Марин оказался проворней. Он замахнулся и бросил камнем. Снаряд угодил прямо в чешуйчатую морду и на мгновение обескуражил стражника. Когда он пришёл в себя, в его шею вонзился острый меч. Ящер схватился за горло, шагнул назад, и, разливая кровь через трепещущие пальцы, рухнул на землю. Мы уже было ринулись дальше, как вдруг раздался свист. Я повернулся и заметил ещё одну ящерицу, которая дула в костяной горн. Его гул был похож на ультразвук, который въедается в уши и выворачивает их наизнанку. Марин поморщился и ринулся в прорезь между хижинами. Мы побежали за ним. Слева и справа стали проноситься домишки. Их дверцы распахивались прямо за нашими спинами, и наружу выбегали вооруженные ящерицы. Вдруг одна дверь стала открываться перед нами. Марин бросился вперёд и захлопнул её плечом. Юноша поморщился, но и ящер, который успел высунуть ногу, резко заревел, когда её придавила каменная глыба. — Ах! — вдруг у меня за спиной раздался крик. Я повернулся и увидел, что Мария наклонилась и тяжело дышала. В её ногах валялся переломанный на две половинки арбалетный болт. Золотистый ореол вокруг девушки сделался немного более мутным, в то время как ящерица неподалёку стремительно перезаряжала своё оружие… — Скорей! — закричал Марин. Мария пришла в себя и побежала дальше. Пространство между хижинами стремительно расширялось, лестница была уже совсем рядом, оставалось несколько метров, я заметил улыбку на губах Марина, как вдруг ей на смену стремительно пришла тревога. Из-за поворота выбежали и заградили ступеньки сразу три ящерицы, во главе которых был арбалетчик со шрамом на плече. Мы невольно замедлились — это было фатальным. Слева и справа тут же показалось ещё полдюжины воинов. Сзади тоже сгустилась толпа. Один ящер особенно выделялся. Он был немного выше всех остальных при том что явно горбился. Его морда была длинной, как у крокодила, а узкие зрачки переливались красным блеском. На поясе этого монстра звенели, ударяясь друг о дружку, человеческие черепа. «Крокодил» махнул лапой, и остальные стали сжиматься вокруг нас кольцом. Марин заскрипел зубами. Момент упущен… Если бы он тогда не остановился, но рванул вперёд, на первую троицу, возможно, мы бы уже взбирались по лестнице, а теперь… Мария пятилась, бегала глазками и крепко держалась за свой посох. — Мария… — вдруг сказал Марин. — Ах… — По моей команде… Беги на лестницу и не оборачивайся, ладно?.. — Ах? — девушка обратила на своего друга растерянные глазки. Марин меж тем повернул голову и пристально посмотрел на трёх ящериц, которые стояли на лестнице. В его глазах сияла отчаянная решимость. Это был взгляд человека, который собирается броситься на верную смерть. — Главное не оборачивайся… Я буду прямо за тобой, правда, — он выдавил улыбку. — Но… — Вперёд! — крикнул Марин и уже было собирался навалиться на копья своим телом, когда вдруг, прежде чем он успел совершить рывок, перед ним промчалось моё костлявой тело. Я перекинул Эльфина за пазуху, — мальчик даже не дрогнул, — заскочил на первую ступеньку и вытянул руку, в которой засияла булава… Ящерица передо мной опешила, но только самую малость. Затем глаза её вспыхнули презрением. Это был тот самый арбалетчик, которому в своё время я «поцарапал» плечо. Видимо поэтому он не боялся моего удара… В прошлый раз я едва ли смог пробить его кожу, теперь… Сверкающая булава медленно, — насколько позволяли мои костлявые руки, — опустилась вниз и обрушилась на его шею. Что-то хрустнуло. Я уже было замахнулся для второго удара, как вдруг раздался хлопок, и надменное земноводное… лопнуло. Как шарик с краской. Рваная плоть и дроблёные косточки разлетелись во все стороны, оросили других воинов и попали на мой череп. На месте, на котором стоял арбалетчик, образовалась придавленная красная кашица… На мгновение все опешили — Мария, Марин… Другие ящеры и крокодил. Эльфин, лицо которого забрызгали красные капли, поморгал своими большими серебристыми глазами. Даже я немного удивлённо посмотрел на своё оружие… А затем сразу повернулся и замахнулся на противника слева. Не успел зверь опомниться, как булава ударила его по голове. Грянул треск, алое месиво брызнула на пол, как будто кто-то вымочил кисточку в краске и со всей силы взмахнул ею перед холстом. И только тогда застывшее время побежало вновь. Ящер справа попятился, спрыгнул на землю и помчался прочь на всех четырёх своих лапах. Мария охнула. У Марина отвисла челюсть. Наконец юноша пришёл в себя, схватил девушку за руку и запрыгнул на лестницу: — Вперёд! — крикнул он. — Скорей! Они бросились на лестницу. Я шагнул в сторону, пропуская пару вперёд, и побежал за ними… Через пару секунд у меня за спиной раздался рёв. Ящеры пришли в себя и бросились в погоню. Крокодил подгонял их, размахивая массивной дубиной. Монстры стремительно забирались на лестницу. Для этого они использовали все свои лапы… Когда один из них был уже совсем рядом, я замахнулся и ударил его по голове. Он хотел отпрянуть — не успел. Его чешуйчатое тело превратилось в красный фейерверк. Остальные ящерицы затрепетали, но, очевидно, они так сильно боялись крокодила, что по его указке были готовы бежать на верную смерть. Противников становилось всё больше и больше. Они напирали толпой. Я просто не успевал их убивать. В очередной раз я почувствовал, насколько медленным и неповоротливым было моё костлявое тело, однако и дверь была совсем рядом. Оставалось всего несколько ступенек, как вдруг раздался свист. Крокодил схватил копьё, замахнулся и запустил. Его снаряд напоминал выстрел алебарды. Не прошло и секунды, как он завис прямо передо мной. Было совершенно очевидно, что в нём было достаточно силы, чтобы раздробить моё костлявое тело на кусочки. И я ничего не мог поделать, не мог даже пошевелиться, и тут… — Осторожно! — раздался пронзительный… детский крик, и передо мной вспыхнуло пламя. Огненная буря поглотила чёрное копьё и оставила от него лишь пару раскалённых угольков. Они свалились на прочих ящериц и зашипели. Я наклонил голову и посмотрел на Эльфина. Мальчик кашлял дымом. Его длинные ушки подрагивали как листья под напором летнего ветерка. Когда он встретил мой взгляд, я увидел, что зрачки ребёнка заметно сузились. Что-то легонько ударило меня по руке. Это был длинный чешуйчатый хвост, который высунулся у него в районе копчика. У меня было много вопросов, но совсем не было времени. Я повернулся и бросился бежать. Одна ступенька, две, три и вот: заветная дверь. Марин врезался в неё плечом, загремел, как музыкальный треугольник, и чуть не свалился с лестницы. Мария вскрикнула и придержала своего друга. Вместе с тем сумка соскользнула у неё с плеча и полетела вниз. Девушка вытянула руку и что-то прошептала своими сухими, потрескавшимися губками. Дверца заскрипела и отворилась. За нею вспыхнул ослепительный свет… Первым в него зашла Мария. Сразу за ней, пошатываясь, юркнул Марин. Между нами было всего ничего. Я ринулся в проём и тут… Бах! Моё тело охватила вибрация. Казалось, я врезался в непреодолимую стену. Отпрянув, я повалился с лестницы вниз и только в последнюю секунду удержался прямо краю и присмотрелся к сверкающему барьеру. Меж тем стальная дверь загрохотала и стала стремительно закрываться. Мария и Марин стояли с другой стороны и смотрели на меня растерянными глазами. — Барьер его не пускает, — прокричала девушка. Её голос звучал как из-под воды. — Почему?! — спросил Марин. — Это значит, что он… Он… ݱࢤݿࢶࢱݹݶࢽ! Последняя фраза прозвучала совершенно невнятно, как будто на другом языке. Марин побледнел и посмотрел на меня шокированным, даже испуганным взглядом. Меж тем я пришёл в себя и стиснул зубы. Времени действительно было мало, дверь закрывалась прямо у меня на глазах…. Пусть. Замахнувшись, я швырнул Эльфина на другую сторону золотистого барьера. Мария вскрикнула, поймала ушастого мальчика и свалилась на ступеньки. Последний заёрзал, повернулся и взволнованно посмотрел на меня своими серебристыми глазами, которые тотчас пропали за дверным проёмом. Бах! Дверь закрылась. И снова повисла полутьма. Некоторое время передо мной ещё маячила лесенка света; затем, постепенно, она растворилась в моих воспоминаниях. Я повернулся, крепче схватился за булаву, — мои костлявые пальцы заскрипели о грубую поверхность её рукоятки, — и уже было приготовился к отчаянной битве не на жизнь, а на смерть, как вдруг… Мне предстала странная картина. Некогда серые ступеньки покраснели. Они были замазаны алыми брызгами и кусочками плоти, покрытыми рваной чешуёй. Всю лестницу усеивали трупы. Последняя живая ящерица заметила мой взгляд, вздрогнула и тут же спрыгнула вниз. На протяжении следующих двадцати секунд я растерянно наблюдал, как монстр на всех четырёх лапах уносится во мрак… Это… я устроил всю эту бойню? Я приподнял булаву и посмотрел на её блестящие шипы. Удивительно, но на них не было ни единой капельки крови. Постояв ещё пару секунд на месте, я стал медленно спускаться по ступенькам в мрачные гущи притихшей пещеры. То и дело я наклонялся и касался мертвых. Это было непросто. Трупы как будто пропустили через мясорубку, и мне приходилось возить ногами по грубым каменным ступенькам, чтобы нащупать каждого из них. После прикосновения меня наполняли струйки серого тумана. Я становился плотнее, сильнее, проворнее… Сколько, ещё раз, мне нужно было впитать «туманности», чтобы прочитать вторую страницу дневника?.. Здесь её было более чем достаточно. Когда я спустился на первую ступеньку, произошло что-то странное. Густая дымка, наполнявшая меня уже просто до краёв, вдруг как будто надломила что-то, стремительно завихрилась и стала разрастаться… Если раньше она представляла собой маленькие зернышко, то теперь его размеры увечились до спелого яблока. Мои кости растрескались и выпустили чёрный дым. Я уж было подумал, что переел и сейчас лопну, как вдруг моё тело стало стремительно меняться… Оно посерело, стало более грубым и плотным. Окружающий мир сделался меньше… Хотя нет — это я вырос на пару сантиметров. На моих плечах образовались острые шипы. Наклонив голову, я с удивлением посмотрел на своё тело. Оно изменилось… Если раньше я напоминал самый обыкновенный скелет, из тех, которые стоят в кабинетах анатомии, то теперь меня покрывали плотные каменистые наросты. Моя голова немного вытянулась, подбородок вырос и заострился… Рёбра стали плотнее, и между ними появились толстые пластины. Я посмотрел на свои руки и увидел, что кончики моих пальцев заострились в когти. И что самое главное: теперь я чувствовал себя намного свободней. Казалось, с меня свалился невидимый вес, о котором я не знал, но который всё это время отягощал мои кости. Между человеческой волей и способностями его тела пролегает вязкая грань; мы чувствуем её особенно ясно, когда, например, проходим один из тех тестов на реакцию, во время которых нужно вовремя кликнуть на зелёную кнопочку. Сейчас, по моим ощущениям, эта грань сделалась тоньше. Булава, прежде тянувшая мою руку вниз, точно гиря, теперь стала как будто деревянная. Что же со мной произошло?.. Я уже было задумался над этим вопросом, поглаживая свой грубый подбородок, как вдруг неподалёку раздался хруст. Я немедленно повернулся, и в ту же секунду в меня полетело копьё. Оно было стремительным, как выстрел из арбалета. Мои руки среагировали сами собой. Я схватил его на подлёте, качнулся, шагнул назад и присмотрелся в тёмную гущу, из которой оно прилетело. Там стоял «крокодил»; он горбился, водил хвостом по земле и перебирал своими перепончатыми пальцами по рукоятке тяжёлой каменной дубины. Его узкие красные глаза смотрели не столько на меня, сколько на сверкающую булаву у меня в руках. Во взгляде монстра читался алчный блеск, который то и дело перебивали проблески разума, выражавшие разумную осторожность. Ах вот оно что… Будь у меня губы, я бы сейчас улыбнулся. Для земноводного у него была очень даже выразительная морда… Хочет заполучить моё оружие? Что ж… Пусть попробует. Я покрутил булаву перед собой, как бы подразнивая зверя. Крокодил зашипел. Его душевная борьба достигла своего апогея, и наконец жадность затмила все прочие чувства. Монстр наклонил голову и притих… его хвост остановился и напрягся… это было затишье перед бурей, он приготовился ринуться вперёд, как вдруг… Жух! Я вскинул руку и швырнул своё оружие ему в голову. Крокодил заволновался и отпрянул. Он попытался поймать мой снаряд… И у него получилось! Булава приземлилась прямо в его пальцы… На мгновение зверь замер. Он был потрясён своей удачей. Когда же ящер пришёл в себя, то сразу опустил приподнятую голову и посмотрел на меня с горделивым презрением… Сам я в это время не двигался. С виду даже могло показаться, что я был ошарашен. Крокодил шагнул вперёд, затем ещё раз. Вдруг, он ринулся на меня с булавой наперевес. Ему хотелось опробовать своё новое оружие на деле, и спустя мгновение перед моими глазами вспыхнул шарик, покрытый сияющими зубчиками. На секунду мне даже стало интересно, что со мной станется, если он соприкоснётся с моей головой, но… Сейчас явно было не самое подходящее время для подобного рода экспериментов. Когда до моей черепушки оставалось всего несколько сантиметров, шарик вдруг… исчез. Растворился в сером тумане. Вместе с ним пропала и рукоятка. Перед моим лицом промчались, нагоняя ветер, пустые перепончатые пальцы. Крокодил удивлённо посмотрел на свою опустевшую руку; он был настолько растерян, что не заметил, как я замахнулся и ударил булавой прямо по его морде. Его голова тотчас лопнула, и на моё лицо полетели алые брызги. Обезглавленное тело зашаталось, сделало шаг назад и свалилось на землю, обильно разливая кровь на грубые камни, словно открытая бутылочка красного вина. Вот и всё. Глупая смерть, но не стоит винить бедное земноводное. Откуда ему было знать, что я могу свободно призывать и отзывать любые предметы, пропитанные моей туманностью?.. Я коснулся мёртвого крокодила и впитал особенно плотный сгусток серого тумана; после этого я почувствовал себя ещё сильнее, однако мое тело никак не изменилось. Занятно… Судя по всему, подобного рода трансформации — если они ещё будут, и это не было моей финальной формой, — происходят не постепенно, но рывками, по достижению определённой концентрации серого тумана. Вдоволь налюбовавшись своим новым обличием в кровавой луже, которая разливалась на месте головы монстра, — оказывается, в моих глазницах горели синие огоньки, — я вытянул шею и стал осматриваться. В подземной пещере висела тишина. Лагерь опустел. В нём не осталось ни одной живой души. Моё взгляд невольно обратился назад, на каменную лестницу и венчавшую оную дверь… Сейчас, к сожалению, пройти через неё не представлялось возможным. А жаль. Хотелось бы мне посмотреть, что представляет собой таинственный мир на поверхности. Некоторое время я стоял на месте и задумчиво разглядывал непреступный каменный барьер, испускавший тусклый свет; затем, опустив голову, я принялся методично обшаривать местность. У меня уже было оружие, причём отменное, но это вовсе не значит, что я не мог найти больше ничего полезного. Тот же арбалет, например — всегда полезно иметь при себе что-нибудь дальнобойное. Я подобрал его; затем подобрал болты. После этого мне потребовалось что-нибудь, чтобы нести все мои находки. Я уже было начал искать себе колчан или мешок, как вдруг мне вспомнились последние секунды нашего прорыва на лестницу. Я вернулся к ней, осмотрелся и вскоре обнаружил на земле, возле угловатого камня, чёрную сумочку. Я повернул её и стал вытряхивать содержимое; первыми выпали обломки разбитой склянки, затем странный зеленоватый камешек, пучок сухой травы, связанный верёвочкой, и наконец самое интересное — на камень плюхнулись две тонкие — с мизинец, — книжки… Занятно… Я вернулся к лестнице, присел на ступеньки, достал монокль и принялся читать…8. твоя крепость
Первая страница была следующей: « Краткая Классификация Воплощений Чёрной маны Базовое пособие Волшебной Академии имени первого Архимага Лапласа… Написанное и отредактированное по заказу гильдии Авантюристов Эльвестера для полевого использования… Введение Как вам известно, воплощения тёмной маны делятся на разные виды и подвиды; данный справочник написан для начинающих и опытных авантюристов, которые желают узнать повадки и слабости того или иного существа без детального описания его магической и биологической природы. Для удобства читателя, все создания, перечисленные в данной книге, представлены в порядке той опасности, которую они представляют…» Далее следовал перечень. На каждой странице было нарисовано странное, причудливое или просто ужасное существо. Снизу приводилась его краткая характеристика, а также рекомендация о том, как с этой тварью следует бороться. На четвёртой странице мне попался набросок уже знакомого ящера. Описание этого монстра выглядело так: «Ящер человекоподобный, обыкновенный. Появился из обычной пещерной, или пустынной, или болотной ящерицы, подвергшейся заражению чёрной маной. В зависимости от своего прародителя может быть ядовитым. Ядовитый подвид можно различить по характерному пурпурному цвету слюны… Средний рос: 147 см Вес: 72 кг Тип: Земноводное Уровень опасности (УО): 1-й, Оруженосец или Маг-подмастерья, при условии, что последний владеет заклинаниями Школы Разрушения или Трансмутации, может уничтожить данное создание без особых проблем, если проявит должную осторожность». Мне вспомнились слова Марина о том, что «настоящий рыцарь может одним пальцем уничтожить целую армию таких ящериц». Судя по всему, юноша вовсе не преувеличивал. Я перелистал ещё несколько страниц и вскоре обнаружил изображение скелета. Он выглядел прямо как я в своё время. Его уровень опасности (УО) тоже был 1-й. Начиная с тридцатой страницы пошли более грозные твари, многие из которых, казалось, были взяты прямиком из фэнтезийного бестиария. Среди них нашёлся и крокодил. В книге было написано, что появился он от «воздействия чёрной маны» на обыкновенное земноводное: «УО: 2-й, Рыцарь первого ранга или маг второго круга может уничтожить данное создание без особых проблем». Через пару страниц обнаружился мой собственный потрет. На картинке был изображён бронированный скелет с горящими глазницами: «Мёртвый-воин. Появляется от воздействия чёрной маны на полностью разложившееся тело воина 2-го или раннего 3-го ранга, или варвара «Дикой Пустоши»; рыцарю первого ранга следует быть осторожным — данное создание почти неуязвимо для режущих ударов! Рекомендуется использовать дробящее оружие и целиться в суставы. Данный совет не касается Паладинов. Используя священное пламя, они могут уничтожить данное существо без особых проблем…» Спасибо за совет… Нужно будет найти броню, которая закроет мои суставы, и держаться подальше от так называемых «Паладинов». Я кивнул и перевернул очередную страницу… На протяжении следующих десяти минут я перелистывал бестиарий и рассматривал всевозможные представленные в нём создания. Я ведь уже упоминал о том, что обладаю фотографической памятью?.. Мне достаточно было единожды посмотреть на картинку и пробежаться глазами по характеристике монстра, чтобы выжечь их под корочкой своего черепа. Постепенно, я начал перелистывать страницы всё быстрее и быстрее. Мои действия стали нетерпеливыми. Как и любому мальчишке, мне было особенно интересно посмотреть, кто же был самый сильный в этом списке. Начиная с семидесятой страницы побежали поистине ужасающие монстры, любой из которых мог с гордостью носить титул главного злодея фэнтезийного романа: демоны, личи, драконы… Сражаться против них могли только настоящие герои: Архимаги и Полубоги. Затем пошли Левиафаны, злые божества, порождения звёздного предела и вот, наконец, осталась последняя страница. Я перевернул её с лёгким предвкушением… И удивился. Она была необычной. Во-первых, на ней не было картинки. Во-вторых, описание было очень скромным. Только один абзац: «Кошмар. Представляет собой одухотворённое(?) воплощение чёрной маны. Появляется в сновидениях, чаще всего в кошмарах — отсюда и название. Иногда предстаёт в образе серого тумана… Рост, вес — неизвестно. Сила — неизвестно. УО: разнится. От минимального до безграничного. В первом случае опасен как обыкновенный сон, во втором — как сон, ставший явью (см. трагедию Небелы). Тактика при встрече: бежать без оглядки.» Бежать без оглядки… Я задумчиво поскрипел костлявым пальцем о подбородок, захлопнул бестиарий и отложил его в сторону; после этого моё внимание обратилось на вторую книгу. Он была тоньше и намного более потрёпанной. Стоило мне её открыть, как синеватое пламя в моих глазницах разгорелось особенно ярко… « Гримуар Простейшего Волшебства Архимага Лапласа… Заклятия первого, второго и третьего круга Памятка « Гримуар… Это то, о чём я думаю? Видимо да… Уже на второй странице обнаружился сложный узор, под которым было написана следующая табличка: Название заклятия: Свет Круг: I Вызывает сгусток яркого света. Сила оного зависит от концентрации маны внутри мага. И всё… Маловато… Неужели это одна из тех инструкций, которые показывают, как сделать вещь в рамках некого искусства, но при этом упускают его самые базовые принципы? Своего рода учебник рыбной ловли, в котором детально расписывается, куда и как ходить на щуку, но при этом ни слова не говорится о том, что такое удочка и наживка… Плохо, если так. В поисках зацепки я ещё раз просмотрел первую страницу, затем перечитал заглавие и вдруг заметил запись на обратной стороне обложки, выполненную немного неуверенным подчерком: «1. Сперва собери свою ману в форме волшебной печати! Только точно! 2. Затем выпусти ману наружу. Учитель Орван сказал, что для этого можно использовать ключевое слово. Моим будет «Амонус Гранде»! Выдохни и крикни его, и всё получится! (но тренируйся колдовать невербально)» В моей голове эта небольшая заметка прозвучала голосом одной знакомой ведьмочки… Судя по всему, Мария была одним из тех студентов, которые не брезгают делать пометки прямо в своих учебниках. Спасибо ей за это. Так… Значит сперва нужно собрать ману. Она у меня вообще была? Возможно. Я запомнил сложный рисунок, нарисованный на странице, закрыл глаза и попытался сосредоточиться на приятном ощущении «полноты» внутри меня, на маленьком «яблочке», которое представляла собой моя туманность… Сперва она была непослушной и ригидной, и при этом за неё было сложно ухватиться, — но со временем, постепенно, серый туман внутри меня стал изгибаться под натиском моей воли. Она просачивалась в него капля за каплей. Казалось, я разогревал внутри себя, своим внимательным сосредоточением, глыбу холодного пластилина. Постепенно, я начал сгибать её в разномастные узоры. Сперва они были простыми: линии, квадратики, кружочки… Но постепенно у меня получалось выписывать всё более утончённые фигуры. Некоторое время спустя, наловчившись, я таки попробовал изобразить таинственный символ, нарисованный на странице. Это было непросто — его форма была неописуема. Сперва я пытался выписать её моментально, одним махом — у меня не вышло; потом я заметил маленькие засечки на рисунке и стал живописать картину постепенно, по кусочку. Примерно через десять минут, — может больше, может меньше, моё восприятие времени было довольно расплывчатым, — все элементы пазла сошлись воедино; и всё равно мне требовалось не дюжее сосредоточение, чтобы он не развалился в серую дымку. Казалось, я держал в ладонях песчаный замок — стоит мне отвлечься хотя бы на секунду, и он посыпится. Что теперь? Ключевое слово. Я открыл свою костлявую глотку и попытался произнести: «Амонус Гранде». — … … Тишина. Логично, у меня не было ни языка, ни лёгких… Скелеты не умеют говорить. С другой стороны, в заметке, оставленной Марией, писалось также про «невербальный способ». Попробуем. Я сосредоточился и прокричал у себя в голове «Амонус гранде», а затем стал упорно выдавливать свою туманностью наружу… И тут я почувствовал, как серая дымка начинает струиться в мою руку. Меня будто ударили под дых. В моём животе разверзлась пустота, я вздрогнул, открыл глаза… И поразился. На моей ладони сиял шарик ослепительного света. Казалось, это солнце свалилось в пещеру и упало прямо в мои пальцы… Как заворожённый смотрел я на его сияние до тех пор, пока шарик не стал мигать, точно фонарик, у которого садятся батарейки. Тогда я опомнился, заметил, что туманность внутри меня стремительное редеет, и оборвал нашу связь. Свет погас, и с тёмных сводов пещеры навалился мрак. После этого моя туманность стала медленно восполняться. Ну и хорошо… Было бы проблематично, если после каждого заклятия мне приходилось устраивать резню, чтобы пополнить свои запасы. Я стал внимательно листать Гримуар, отмечая и запоминая все чары, которые казались мне наиболее полезными; постепенно, так называемые «волшебные печати» становились всё сложнее и сложнее. Даже мне было непросто их запомнить; когда у меня затрещала голова, я засунул книгу в сумку, набросил последнюю на плечо и поднялся на ноги. При этом на глаза мне попалась записка, пришитая снизу сумочки: «В случае находки, пожалуйста, верните Марии Фальц, первый факультет волшебной Академии Лапласа! Будет компенсация!!!» — … …Как-нибудь потом. Я достал часики и проверил время; прошло уже несколько часов. Влияние серого тумана было ограниченным, пока я находился внутри носителя, но всё равно лучше, конечно, лишний раз не испытывать судьбу. Исследование можно было продолжить и завтра, а на сегодня хватит. Я повернулся и побрёл в подземелье. По дороге мне пришла в голову занятная мысль: разве Мария не говорила, что «Фамильяр» работает только на определённом расстоянии?.. Говорила. Более того, один раз я уже испытал на себе влияние данного ограничения, когда во время своей первой (или второй) битвы против ящериц мои кости развалились в чёрный дым. Однако сейчас со мной как будто всё было в порядке, хотя к этому времени Мария уже должна была отойти на приличное расстояние. В чём же причина этой странной перемены правил? Хм… …Скорее всего, дело было в моей «туманности». Я уже давно заметил, что, чем она была гуще, тем меньшее влияние на меня оказывали команды ведьмочки. Связь между нами становилась всё более тонкой, точно верёвочка, которая разрывается ворсинка за ворсинкой. Вполне может быть, что после моей «эволюции» она и вовсе оборвалась. Я сделался сильным и независимым скелетом. Но вот какой вопрос: что станется с моей оболочкой, когда я её покину? Скоро узнаем. Через некоторое время я нашёл примерное место, в котором находился разлом. Сосредоточившись, я попытался оставить своё костлявое тело и, не прошло и секунды, как мир у меня перед глазами начал стремительно растворяться в гуще серого тумана. Впрочем, сейчас он был значительно менее плотным, чем раньше. Моя стабилизация действительно стала выше, и теперь я мог разобрать, хотя и не очень отчётливо, отдельные камни, из которых были сделаны стены. Видел я и своё тело, то бишь «скелет». Сперва он стоял неподвижно, как кукла-насадка, из которой достали руку. Затем, вдруг, серый туман завихрился и стал наполнять опустевшую оболочку; вскоре она приподняла череп и… Пошла вперёд. Сама по себе. А это ещё что за самоволка… Я попробовал и сам проникнуть внутрь этого создания, — у меня получилось, но для этого мне пришлось вытолкать залетевший туман. Когда же я вернулся в свою эфемерную форму, дымка опять стала забуриваться в мертвеца. Ну ладно… По крайней мере компас всё ещё работает, а значит, в случае чего, я могу в любой момент его найти. Разве что… Я достал булавку, капнул кровью на книги и спрятал сумку в небольшой выемке в кирпиче. Всё, теперь точно готово. А между прочим — мне уже пора. Я нащупал на стене отверстие и пролез внутрь. В моих действиях была определённая нетерпеливость. Мне хотелось поскорее вернуться в своё убежище и прочитать вторую страницу дневника. Не только потому, что это было важно, — как показала практика, все перечисленные там советы были необходимы для моего выживания — но и по причине банального интереса. Скоро передо мной замаячил свет; я вылез в погреб, отряхнулся и стал подниматься по лестнице к приоткрытой дверце. Под моими ногами скрипели ступеньки. Вот я дёрнул за ручку, отворил её… И замер. Посреди зала, перед террасой, слева от дивана… Возвышался, упираясь головой в потолок и улыбаясь безумной, широкой, чёрной улыбкой трёхметровый каменный ангел…9. Таня
При виде этого создания всего меня передёрнуло. Я замер, как замирает испуганный зверь, и только сердце у меня в груди загрохотало с такой силой, что я услышал его биение у себя в ушах. По моей спине пробежала острыми ноготками леденящая дрожь… Он стоял передо мной, в шести метрах, не больше; белые точки его глаз смотрели прямо на меня. Его зубы, такие огромные на фоне всего прочего лица, изгибала безумная улыбка. На мгновение мои мысли притихли. Мы просто смотрели друг на друга, я и он, под шум отдалённого моря, и не шевелились. Прямо как в кино, когда персонаж наступает на мину и боится после этого сдвинуться с места, чтобы она не взорвалась, — так и я чувствовал, что малейшее движение с моей стороны приведёт к детонации. К неминуемой гибели. К огромной, чёрной пасти… Но вот что-то внутри меня щёлкнуло; я шагнул назад, затем ещё раз. Мою руку отяжелила булава. Наконец, одним резким порывом я отпрыгнул и захлопнул дверь. Я едва не свалился с лестницы, но устоял. Мои глаза накрыли бархатные ладони мрака… И всё равно передо мной маячило его лицо. Его улыбка была последним, что отпечаталось на моей сетчатке, прежде чем загрохотала деревянная дверь. Мне хотелось обернуться, броситься бежать, — я сдержал себя и сделал глубокий вдох. Медленно, но верно, точно настраивая часики, я пытался заставить бежать и щёлкать стрелочку своих мыслей. Раз, два, три, раз-два-три… И так. Так, бл*ть… Фух. Я улыбнулся. Что мы имеем… Прямо передо мной, в той самой комнате, которую я чаял совершенно безопасной — глупая иллюзия, но ничего не поделаешь, человек по своей природе склонен считать своё жилище непреступным… Так вот, в домик на берегу пробрался монстр. Как он это сделал? Скорее всего, через трещинку. Но она такая узкая… Как он в неё пролез? Глупый вопрос. И почему, а вернее зачем он сюда пришёл? Неужели за мной? Может, он меня унюхал?.. Не важно, всё это было не важно… Главное в другом — что теперь? Я повернулся и посмотрел в сторону туннеля; теоретически, я мог прямо сейчас вернуться в свою спальню и проснуться. Но. …Делать это было опрометчиво. Если сказать арахнофобу, что в его чулане обитает тарантул, то, даже если чулан далеко и закрыт на пять замков, можете быть уверены — человек после такого известия не заснёт. Ещё чего не хватало… У меня и так был не самый здоровый сон. Тем паче, что этот крылатый паучок умеет открывать двери. Что если он проникнет через туннель в моё сновидение? Проведём эксперимент? Нет, спасибо, обойдусь. А значит выбор у меня был только один: я должен разобраться с ним здесь и сейчас. В прошлый раз у меня не было ни единого шанса. С тех пор моя «туманность» стала гуще, конечно, но хватит ли её для победы? И кстати, — я нахмурился, — прошла уже целая минута… Почему он до сих пор ничего не сделал? Медленно и осторожно, я снова приоткрыл дверь. На секунду у меня возникло страшное предположение, что сейчас эта тварь исчезнет, а затем окажется прямо у меня за спиной… Но нет. Он стоял на прежнем месте и улыбался. Заманивает меня? Я шагнул вперёд, затем ещё раз. Нужно сохранять определённую дистанцию, промчалось в моей голове, как вдруг ангел ринулся прямо на меня. Я отпрыгнул, схватился за булаву, и тут произошла странная вещь… Стоило каменному созданию пошевелиться, как на потолке вспыхнули сложные узоры. Перед его лицом образовался золотистый барьер, похожий на мыльную воду. Ангел замер. Больше он не мог сдвинуться на ни йоту. Я остановился и растерянно поморгал. Мой взгляд обратился сперва на барьер, затем на рисунок на потолке. Вдруг в моём кармане вспыхнул яркий свет. Я полез в него, достал часики, и тут же в моей ладони вспыхнула жгучая боль. Часики выпали, звякнули о половицы и заколотились. Узоры разгорелись ещё ярче, и всю комнату наводнил ослепительный свет. На секунду раздался бешеный крик; затем нависла глубокая, непробиваемая тишина… Свет горел почти целую минуту, на протяжении которой я стоял на месте и не шевелился; потом он развеялся, и всё вернулось на круги своя. Монстр исчез — от него не осталось даже праха. Узоры на потолке погасли, а часики неподвижно лежали на земле. Я коснулся их пальцем и не почувствовал даже отзвука былого жара. Гладкая золотистая поверхность была приятной и прохладной. Я подобрал их, свалился на диван и сделал глубокий вдох. Ну ладно. Это был… По меньшей мере занимательный опыт. На моих губах показалась нервная улыбка. Что именно только что произошло?.. Сложно сказать. Мой взгляд снова приподнялся на потолок. …Теоретически, если я всё правильно понимаю, ангел проследовал за мной и попал в этот странный домик на берегу туманного моря. Затем он активировал ловушку, оставленную прошлым владельцем этого места и по совместительству автором дневника. Ну а потом часики запустили… Назовём это «механизмом ликвидации» и спасли мою жизнь. Вот и всё. У меня всё ещё было довольно много вопросов, — например, почему эта ловушка не сработала на меня, когда я впервые прошёл через туннель, — но ответа на них не было. Только догадки. А от них сейчас было мало проку. Собственно — я хмыкнул и сложил руки на груди — какой вывод можно сделать по итогу этого увлекательного приключения?.. Впредь мне следует вести себя более осторожно. Ни в коем случае нельзя посещать миры с нулевой «Стабильностью» пока я не стану намного, НАМНОГО сильнее. Вижу, что в измерении совсем нет серого тумана? Поворачиваю на сто восемьдесят градусов и баррикадирую его деревянными досками. Или кирпичами. Кстати — их можно будет набрать вподземелье. Некоторое время я сидел на месте, отходил, смотрел, как на песчаный берег настилаются чёрные волны; затем я поднялся и направился в сторону туннеля. Нет, я не забыл про дневник. С моим нынешним уровнем стабилизации весьма вероятно, что я уже мог прочитать вторую страницу, но сейчас у меня просто не было на это сил. День, а вернее сказать ночь, и так получилась перенасыщенной на события; мой мозг был просторным, «as wide as the sky, for, if you place them side by side…» но вовсе не резиновым. Почитаю записки моего предшественника завтра, на свежую голову. Я вернулся в свою спальню, развалился на кровати и стал погружаться в прохладную, свежую дрёму… Когда я проснулся, было раннее утро. Я встал, потянулся и поплёлся на кухню заваривать чай. Что же выбрать: лайм или молочный улун? Зелёный чай лучше всего заходит в раннее время суток — не даром в нём столько кофеина — а чёрный — вечернее. Вскоре засвистел чайник. Я налил кружку и уже было собирался опустить пирамидку в кипящую водицу, как вдруг… «Динь-динь!» Раздался дверной звонок. Моё тело задеревенело, точно его обхватил склизкий, холодный питон, голова которого проникла в мой живот. «Динь-динь!» Я сглотнул, поставил чашку возле плиты и на деревянных ногах проследовал в прихожую. Кто бы это мог быть? Старый почтальон? Представитель сельсовета? Или недовольный сосед наконец заметил, что я ворую его алычу? Вот передо мной нарисовалась железная дверь. Особенно громко прозвенел звоночек: Динь! Я схватил ручку, сделал глубокий вдох и открыл… В моё лицо ударил свежий утренний ветерок. — Привет! …Вместе с ним донёсся звонкий голосочек. На бетонном пороге моего дома стояла девочка примерно четырнадцати, — хотя нет, её день рождения был девятого июня, — уже пятнадцати лет. На ней было белое летнее платье, открывавшее тонкие, без единого мазка загара, светлые плечики и костлявую ключицу. Её длинные чёрные волосы были завязаны в конский хвостик, который немного покачивался на ветру. Лицо — нежное, светлое, весёлое, с большими тёмными глазами, на которые то и дело падали непослушные волосинки, — улыбалось розоватой улыбкой. За её спиной стоял чемодан на колёсиках. — Давно не виделись… дядя! — сказала юная девушка и сложила руки за спиной. Я захлопнул дверь и направился в свою комнату. И так, на чём я остановился?.. Сегодня нужно сосредоточиться на работе. В последнее время мои экспедиции задвинули её на второй план. Такими темпами я не смогу оплачивать счета… «Динь! Динь! Динь!» Тук-тук! Загрохотало окно моей комнаты. Через прорезь в шторках показалось светлое личико. Девушка что-то кричала: «Пусти!» — … Я вздохнул, вернулся в прихожую и открыл дверь. — Это было очень, очень грубо, — делая нарочито серьёзное лицо и постукивая ножкой заявила Таня. — Грубо заявляться спозаранку и без проса… Аня знает, что ты здесь? — Конечно! Я оставила маме записку. — Правда? — Да. Спрятала её под диваном. Я помрачнел. — Шутка! Правда… В смысле, правда, что шутка, а не то что… — Я понял, — и вздохнул. — Ладно, заходи, — я шагнул в сторону, пропуская девушку в прихожую. — Спасибо, — сказала Таня и схватила свою ношу. Собственно, пока эта бестия тащит свой чемоданчик по лестнице, самое время рассказать, кто она такая и почему её появление не предвещало мне ничего, кроме страшной головной боли… Зовут эту юную даму Татьяна, Таня, и я действительно в некотором, а если быть точнее в самом прямом смысле этого слова её «дядя». Она — дочка моей старшей сестры, Анастасии, от первого брака. Её отец, царствие ему небесное, погиб давным-давно, когда мне было четырнадцать, а самой девочки около нуля лет… С тех пор её мама сменила больше дюжины любовников. Как следствие: у ребёнка никогда не было определённой отеческой фигуры. И потому что я был единственной мускулинной константой в её жизни, — отношения между Анастасией и нашими родителями были не самыми радужными, не буду вдаваться в подробности, история мутная и скучная, — девочка самую малость ко мне привязалась. Определённую роль в этом сыграли дорогие подарки, которые я делал ей на каждый день рождения… — Фух! — сказала Таня и бросился свой чемоданчик на пол. — Какой тяжёлый… — она наклонилась и развесила руки. — Ты тащила его прямо с остановки? — Ага. Круто, правда? — Я бы не сказал… До города полтора часа на маршрутке. Ты выехала ночью? — Зависит от определения ночи… — Определение самое прямо; мама тебе не говорила, что юным девушкам лучше не выходить на улицу в ночное время суток? — Ах, ты обо мне волнуешься, дядя? Хе-хе, — Таня глупо и смущённо улыбнулась, и вдруг приподняла носик и принюхалась, как хорёк. — Пахнет чаем. — Интересно почему… — Поделишься? — Нет… Ай, ладно. Идём. Заварю тебе тоже чашку… — я повернулся и направился на кухню. — Ты вообще что-нибудь ела сегодня?.. — Зависит от определения еды… Примерно через минуту светлое помещение наполнил треск масла на сковородке и сытный запах скворчащего бекона. Таня висела у меня за спиной, аки голодная собачка, и время от времени давала обрывочные ответы на мои вопросы. С трудом, но у меня получилось составить из них более или менее полную картину произошедшего. Оказывается, новый парень её мамы — то ли Армин, то ли Ахмед — пригласил её на море. Анастасия согласилась, — у неё как раз намечался отпуск, — и стала собираться и собирать свою дочь. Но Тане никуда ехать не хотелось, потому что «у неё аллергия на солнце». Вот она и сбежала. Как-то так. — Очень вкусно, спасибо, — сказала девушка, макая бекон в яичный желток. — Всегда пожалуйста. — Ты отлично готовишь, дядя! — заявила Таня и показала мне большой палец. — Чего и следовало ожидать от такого прекрасного человека… — Лесть тебе не поможет. Как поешь, собирай чемоданы. В смысле, он уже собран… Я звоню Ане и везу тебя назад. Девушка повесила голову и стала медленно-медленно ковыряться в своей тарелочке. — Остынет, — заметил я сухим голосом, схватил телефон, вышел в зал и позвонил на номер «Сестры». К моему удивлению, Аня звучала относительно спокойно. Она действительно нашла записку, — в существовании которой, признаться, были определённые сомнения, — и более того, не спешила требовать свою дочь назад… — Она никогда не любила море… К тому же у неё аллергия на солнце… Может, не стоит её брать… — А может ты просто хочешь побыть наедине с Ахмутом? — Его зовут Ахмир. — Да хоть Алладин. Мне ты что предлагаешь делать?.. — …Если не хочет ехать, может побыть у тебя пока. — «Пока» это сколько? — Месяц. — … — Пожалуйста. — Ладно… Ладно, хорошо, что-нибудь придумаю, — я поморщился, с раздражением повесил трубку и посмотрел на кухню. Таня всё ещё мучала бекон. На её лице читалась борьба. Ей одновременно хотелось и съесть его наконец, и потянуть немного времени — такие разные стремления разрывали её на части. Я вздохнул. — Доедай и распаковывай чемодан… Поспишь сегодня в зале, в гостиной у меня сушится бельё. — Ах? Ах! Окей! — Таня сперва удивилась, а затем засияла ослепительной улыбкой… И так закончились мои беззаботные, — хотя такими они были очень относительно, — деньки. Впрочем, не буду строить из Тани демоницу. Она была воспитанная, уже взрослая девушка и, несмотря на свой немного несуразный характер, лишний раз старалась мне не докучать. Сперва я предложил помочь ей в распаковке чемодана — она покраснела как помидор, неловко улыбнулась и сказала, что лучше она сама этим займётся, потому что внутри были «личные вещи юной дамы». Пусть. Я вернулся в свою спальню, сел за стол и взялся за работу. Примерно через двадцать минут со стороны зала зашумел телевизор. Это был хороший знак, и действительно, следующие полтора часа я работал в относительном спокойствии. Затем у меня возникло желание сделать перерыв. Я откинулся на спинку кресла, оттолкнулся, опрокинул голову и стал наблюдать, как белые лампочки вальсируют и кружатся на потолке. Вдруг мне вспомнился потолок таинственного домика на берегу. Я усмехнулся. Подсознание способно составлять самые замысловатые ассоциативные цыпочки. Последние несколько дней все мысли я посвящал моим сновидениям, отчего они в некотором смысле казались реальнее самой реальности, сжавшейся до размеров одного дома и одной сельской улицы. Поэтому прибытие Тани сперва чуть не выбило меня из колеи. Это был своего рода звоночек, — будильника — который напомнил мне, что там, за окном, до сих пор существует реальный мир. Я опустил руку на батарею и подвинул штору. Впрочем, называть его «реальным» в сравнительном ключе было неправильно; сновидения немного побледнели на фоне бойкой школьницы, которая поселилась у меня дома, и тем не менее я прекрасно понимал, что они тоже были вполне себе настоящими. Это был не сон, не психоз. Всё это было взаправду. И кстати говоря… Я вытянул руку, уставился на свою ладонь и прошептал глубоким голосом: — Амонус Гранде… …10. Они
… Ничего. Хм. А почему? Я положил руку на подбородок — кстати говоря, надо побриться — и задумался. Чисто теоретически, моё собственное тело было просто сосудом для… назовём это душой, примерно таким же, как скелет; тем не менее, в нём я не мог использовать магию. Дело было во мне? В моей туманности? Или в мире вокруг меня? Скорее всего, ответ на этот и многие другие вопросы находился в дневнике моего предшественника, вторую страницу которого я уже мог прочитать. Стоило мне об этом вспомнить, как в груди у меня закипело страстное желание поскорее вернуться в сновидение… Я подавил его, вздохнул и вернулся к работе. Вечером я выключил компьютер и по привычке пошёл на кухне. По дороге мне попалась Таня. Она сидела на диване посреди зала и, поджав ноги, смотрела новости. На смену её летнему белому платью пришли короткие шорты и просторная — даже через чур — белая майка. — Скучаем? — Чуточку, — ответил она. — Она тебе не великовата? — я кивнул на её майку. — Да… Кажется, я случайно прихватила мамину, — девушка неловко почесала голову. — Случается, когда бежишь из дома посреди ночи. — Ха-ха… — На ужин сегодня макароны и соевый соус. Возможно в морозилке найдутся мидии… Завтра сходим в магазин. — Чтобы купить торт и отпраздновать приезд любимой племянница?.. — протараторила Таня. — Даже не надейся… Ладно, может возьмём что-нибудь сладкое. — Ей~. — Если будешь хорошо себя вести… — заметил я, пока ставил кипятится воду. Ужин действительно получился более чем скромным, так что после него мы забросили в желудок пару бутербродов с колбасой. На часах, меж тем, было уже 20.19. Работа на сегодня была сделана, и мой вечер совершенно свободным. — Что теперь? — спросила Таня, доедая булку. — Теперь маленьким девочкам пора баеньки. — А добрый дядя почитает маленькой девочке сказку?.. — …Как-то это странно прозвучало. — Ты первый начал. — Каюсь… Можем посмотреть кино, если хочешь. Она задумалась. Затем улыбнулась: — Хочу! А какое? — Какое… — я прошёлся к полочке, на которой лежала моя коллекция, и присел на корточки. — А зачем диски, когда можно смотреть в интернете? — Потому что твой дядя динозавр. А ещё потому что ему нравится тратить деньги на блестящие коробочки с болванками. — Капитализм… — Он самый. Так что будем смотреть? — Хм… На ваше предпочтение. — Я уже всё видел; комедия, драма? — Хоррор! Хоррор. Хм. В моей жизни и так было многовато хоррора в последнее время, но кто я такой, чтобы спорить с принцессой?.. Я стал перебирать диски: нет, не то, не подойдёт… — Ну?.. — Не так и просто найти хоррор с рейтингом тринадцать плюс… Ладно, сделаем вид, что тебе шестнадцать. — В суде это не прокатит, дядя. — … — Молчу, молчу, — Таня улыбнулась и сделала вид, что закрывает губы на замочек и прячет ключ. После этого мы вместе уселись на диван, — девушка схватила и приобняла подушку, — и погрузились в удивительный мир Сияния… Ближе к вечеру, когда по экрану бежали белые титры, я посмотрел краем глаза на Таню и увидел, что у неё слипаются глаза. Тогда я щёлкнул пальцами прямо у неё перед лицом, — она дёрнулась, как после удара тока, — и сказал: — Спать пора. — Окки… *Зевок* докки… Я расстелил диван, пока девушка стояла в стороне и давилась зевками, уступил ванную, выключил свет и направился в свою комнату: — Спокойной ночи! — за моей спинной раздался сонный голосок. — Спокойной… — ответил я и прикрыл за собою дверь. … По возвращению в домик на берегу я первым делом направился в кабинет моего предшественника, достал монокль и открыл дневник. Моё предположение оказалось верным. Некогда туманные записи на второй странице стали отчётливыми. Наклонившись, я принялся читать: «…Если ты в состоянии прочесть эти строки, значит твоя стабилизация достигла 2-го уровня, и я могу поделиться с тобой новой информацией». Благодарю. «Запоминай: Стабилизация определяет твою «плотность». Чем она выше, тем большее влияние ты можешь оказывать на другое измерение. Этот же принцип работает и в обратном направлении. Чем ниже у мира Стабильность, тем проще его изменить. Определить относительный уровень Стабильности можно ориентируясь на туман. Густой — менять нельзя. Редкий — можно. Густой туман для тебя опасен. Избегай находиться в нём дольше необходимого промежутка времени. Редкий — не такой опасный, но в нём твоё собственное тело могут заметить порождения кошмара. Наибольшую опасность представляют миры, где тумана нет совсем. Найдёшь такой — беги! Туман нам вреден, и в то же время он — наше укрытие. Когда его нет, нас видят ОНИ». Они?.. «…В первую очередь старайся искать миры со средней и низкой Стабильностью. Если она слишком высокая, даже найдя носителя ты будешь ограничен в своих действиях, ибо порождения кошмара там будут редкими, но сильными. Порождение кошмара — это любое живое или неживое, или не существующее существо, которое подверглось влиянию тумана или явилось из оного. Представь себя самое обыкновенное создание из своего измерения». Я представил курицу. «Представь, что будет, если оно станет «УЖАСАЮЩИМ». Представил зубастую курицу-людоеда из мезозоя. Отличное название для ужастика, кстати. «Это — порождение кошмара. Порождение кошмара есть проявления_______________________________________________________________________________________________________________________» Вторая половина строчки была замазана чернилами. Справа была приписка «писать об этом слишком рано» Я перевёл взгляд на следующий абзац: «Сила и количество «ПК» зависит от уровня Стабильности. Чёткой градации нет. Ориентируйся на здравый смысл каждого конкретного измерения и сравнивай со своими силами. Помни: стабильность постоянно меняется, иногда — рывками. В каждом измерении она разная. НО! Если встретишь существо, которое покажется тебе слишком сильным относительно среднего уровня измерения — беги! Беги и не оборачивайся, ибо это может быть Вестник одного из НИХ. Если это обрывок воли одного из НИХ — даже не думай возвращаться, забаррикадируй измерение. Если же это один из НИХ… Тогда можешь ничего не делать. Это бессмысленно». Категорично. «По поводу НИХ: Не думай про НИХ — они это заметят. Не пытайся представить себе ИХ — они это почувствуют. Забудь, что ОНИ существуют. Просто беги». Спасибо за информацию… В таком случае было бы проще, если бы «ИХ» совсем не поминали, — а то раззадорили воображение — но пусть. Наверное, в этом был определённый смысл. Что там дальше?.. Я перевернул страницу. На следующей была единственная фраза: «Обернись» Острый холод вонзился в моё сердце. Я резко повернулся, выхватил булаву и затаил дыхание. Я ожидал увидеть ангела… Его не было. Никого не было. За моей спиной было пусто. Тогда, медленно, я подобрал незаметно упавший монокль и посмотрел в дневник: «Обернулся? Хорошо. Постоянно оборачивайся, озирайся, смотри по сторонам. Ты не в безопасности. Нигде и никогда. Запомни это». Я сглотнул, сделал глубокий вдох и увидел, что на следующей странице разворота тоже был всего один абзац: «Сон и реальность отделяет лишь тонкая грань под названием вера». Я прочитал эту фразу несколько раз, затем прошептал. Не знаю почему, она показалась мне особенно важной и многогранной. Затем я перевернул страницу и увидел, что записи на следующей представляли собой расплывчатую мазню. Чтобы их прочитать, мне снова нужно было повысить свою туманность. Некоторое время я просто сидел на месте и переваривал полученную информацию. Затем я поднялся, закрыл дневник и направился в туннель. Когда передо мной замаячила тропинка, ведущая «Подземелье», я прошёл мимо неё и побрёл дальше. Одна строчка из дневника отпечаталась в моей голове особенно ясно: «Стабильность постоянно меняется, иногда — рывками». Мне вспомнился мир каменного ангела. Согласно заметкам на карте, его «Стабильность» была на уровне Подземелье; тем не менее, на самом деле тумана там не было совсем. Из этого можно сделать вывод, что Стабильность его изменилась. Что это значит? Во-первых, ориентироваться по карте больше нельзя. Она безбожно устарела. Нет, может быть, конечно, что это мир Фантазмагорикуса представлял собой одно на миллион исключение, но может и наоборот, и тогда исключением являлось Подземелье… В любом случае остальные миры требовали срочной перепроверки. Во-вторых, я не мог более ограничиваться экспедициями только в Подземелье. Мне следовало навещать как можно больше измерений за раз; разные миры представляли собой ограниченный ресурс, и я должен был успеть выжать из них всё, что только можно, прежде чем их Стабильность упадёт до нуля. На данный момент на карте было отмечено… Один, два, три… Семь туннелей. Один зачёркиваем — это мир ангела. Второй подземелье — ставим кружочек. Остаётся ещё пять… В любой момент каждый из них мог оказаться для меня закрыт. Это было плохо. В том же мире Ангела я нашёл чудесное оружие. Что если и за остальными трещинками притаились не менее роскошные копи? В данный момент мне следовало провести фронтальную разведку. Я открыл карту и взялся за дело.11. упс
Первый разлом, который я решил посетить, был отмечен двумя черепушками и одним пистолетиком. «Стабильность» его была средняя. Примерно через пять минут каменные стенки туннеля превратились в прогнившие, смердящие рыбой деревянные доски. Ещё через пять я вышел в тёмное, освещённое единственной мутной лампой помещение, не увидел даже намёка на туман, повернулся и полез назад. Так, этот мир вычёркиваем: пять минус один — четыре. Следующий разлом показался мне особенно интересным. Возле него были нарисованы две черепушки и аж четыре(!) пистолетика. Стабильность его была «Высокая». Когда-то. Как дела обстояли на данный момент… Вот сейчас и узнаем. Сперва туннель был обыкновенным, каменным; затем, постепенно, его стены сгладились и обросли розоватыми обоями с нарисованными на них облачками, которые вскоре заглотила туманная гуща. С каждым шагом она всё уплотнялась и уплотнялась. В какой-то момент белизна сделалась настолько непроницаемой, что я и не заметил, как вышел из туннеля на открытое пространство, — просто в какой-то момент стенки разошлись, и протянулось… Ничего. Я не видел дальше собственного носа. Впрочем, его я тоже не видел; казалось, меня бросили в молочную ванну. Даже когда я впервые оказался в Подземелье, мой радиус обзора был значительно больше. Это было плохо… По словам моего предшественника, густой туман представлял собой не меньшую опасность, нежели его полное отсутствие. Нужно было как можно скорее найти носителя, иначе… Скажем так, мне не очень хотелось знать, что будет иначе. Я достал компас и посмотрел на стрелочку — она повернулась и показала налево, затем направо, затем — вперёд; наклонившись и прищурившись, я обнаружил перед собой, примерно на уровне пояса, маленькую голубую воронку. Она была похожа на водоворот, который возникает посреди ванной, когда выдёргиваешь пробку, и обладала примерно таким же лёгким притяжением. Что ж, выбора нет. Я сосредоточился и позволил своему сознанию проникнуть внутрь… Мир вокруг меня закружился, завертелся… И исчез. … … … Динь! Динь! Динь! Динь!! Динь!! Динь!!! Я открыл глаза и поморщился. Тёплая тяжесть окутывала моё неожиданно отяжелевшее тело. Мои руки крепко держались за что-то мягкое, напоминавшее упругую зефирку… Это была подушка. Приподнявшись, я заметил у изголовья кровати часики, которые разрывал омерзительный звенящий грохот. Мой палец сам собой нажал на кнопочку сверху. Звон прекратился, и повисла тишина. Тогда я вздохнул, поправил вуаль, которая застилала мои глаза… Хотя нет, это была не вуаль, а необыкновенно длинные волосы, и осмотрелся. Что это было за место?.. Через высокое окно просачивался, освещая комнату, прозрачный утренний свет. Её стены покрывали розоватые обои, по которым плавали белые облака. Я сидел на кровати; прямо передо мной, у стены, стоял высокий шкафчик. Его дверца была приоткрыта и переливалась внутри зеркальным блеском. Слева от изголовья кровати стояла белая тумбочка с будильником. Справа сиял голубой прямоугольник окна. Примерно с минуту я щурился и смотрел по сторонам; затем откинул одеяло, опустил ноги на прохладный паркет и встал. Стоило мне приподняться, и я сразу почувствовал, насколько тяжёлым было моё тело. Не потому что оно было само по себе громоздким, напротив, но потому что у него был как-то неправильно настроен баланс. Странный вес отягощал меня в районе… Груди. Стоп. Я приподнял голову и почувствовал лёгкий ток у себя в животе. У меня появилось дурное предчувствие. Я шаганул вперёд, распахнул двери шкафчика и заглянул в зеркало… В нём стояла, пристально меня осматривая, юная девушка. Неряшливые розовые волосы овевали её белоснежное личико и спадали на тонкие плечи под слоем белой пижамы, пуговки которой едва удерживали пышную грудь. Вот девушка приподняла свою тонкую ручку и провела длинными пальцами по бархатному горлу; затем — по лицу. Её аккуратные розовые губки приоткрылись. Я сказал(а): — Ах ты ж… ***** В комнате раздался сладкий, звонкий голосок… … Скажем так, чтобы прийти в себя мне потребовалось… Некоторое время. Из зеркальца на меня смотрела юная девушка, — примерно шестнадцать лет, немного старше Тани, но всё равно ещё школьница. У неё было белоснежное, прямо фарфоровое и при этом очень мягкое и приятное на вид личико и волнистые, немножко взлохмаченные — после сна — волосы необычайно естественного розового цвета. Она, то есть я, похлопала своими большими голубыми глазками и наклонила голову. Затем протёрла веки. Затем тыкнула пальцем в свою грудь. Она была мягкой. И упругой. Я присвистнул. Мои нежные, аккуратные, немного покусанные губки сложились трубочкой, а затем приподнялись в кривой улыбке. Ладно… Чего уж там. Если так подумать, в данном… «Происшествии» не было ничего необычного. В мире Подземелья я и вовсе очутился внутри ходячего скелета, а они всяко составляли меньший процент популяции нежели прекрасная половина человечества. Тем не менее у меня всё ещё было несколько вопросов… Давайте по порядку: раньше я думал, что «носителем» может быть только некое особенное существо: скелет, призванный магом, и прочее из той же оперы. Сейчас же я оказался внутри… В сознании самого обыкновенного человека. Получается, я мог надеть вообще любую шкурку? Нет, вряд ли. Если бы всё было так просто, мне не нужен был бы компас. К тому же в прошлые разы я не мог попасть в Марию, Марина или даже ящера — почему? — Сон… — прошептал непривычный высокий голосок. Я присел на кровать, подпёр бархатный подбородок ладошкой и задумался. Точно: сон… Она, я, только что проснулась. Это значит, что, когда я проник в её сознание, она всё ещё была спящей… Вернее даже не так: она и сейчас продолжает дремать, в то время как я хожу за неё во сне. Эдакий одухотворённый сомнамбул. Теоретически. Я щёлкнул пальцами и поправил длинные волосы, которые так и норовили залезть в рот и в глаза. Кстати… Наверное, мне теперь следует говорить о себе в женском роде — я щёлкнула, поправила и так далее, но… Делать это было как-то неловко. По крайней мере у себя в голове я буду придерживаться привычной формы адресации. На людях? Посмотрим. Да и кто знает, есть ли они тут вообще. Мои познания касательно этого измерения были примерно нулевыми. Что ж — пора это исправить. Я приподнял голову и ещё раз изучил спальню. Передо мной стоял шкафчик с одеждой; слева от него находилась тумбочка с будильником. Справа — белая дверь. Высокое окно заливало помещение утренним светом, который подчёркивал контуры вещей бело-голубоватым лоском. Спальня была чистая и аккуратная. Возле правой стены находился столик с полочкой, на которой стояли книги и сидел, свесив ножки, плюшевый медведь. Я присел за стол и придвинул стул — атмосфера этого места как бы принуждала вести себя прилежно. На столе лежали ручка, карандаш и записная книжка. В заглавии последней была изящная — женский подчерк — надпись. Я уже было потянулся к моноклю, как вдруг, удивительное дело, смог прочитать её и без него: «Школьный Дневник» Занятно… Немного неловко, но занятно. Я пролистал тетрадку. Большинство страниц были пустыми. Исписаны были только первые два листочка. Читать чужие дневники — предельно неприлично, но сейчас мне просто необходимо было заполучить хоть какие-нибудь сведения касательно этого мира. Острая нужда даже лучших из нас заставляет поступиться правил хорошего тона. Я перевернул первую страницу и принялся читать: «Привет, мой дорогой дневник! Послезавтра начинается старшая школа, и я… Ой, забыла представиться. Меня зовут Ямато, Ямато Надесико. Только не смейся. Все постоянно смеются с моего имени… Хм! Мне тоже оно не нравится. Такое глупое… Ой, но не говори это моей маме, она расстроится. Ты же ничего ей не расскажешь, правда?.. Ты у меня уже третий дневник. Первого звали: мистер «Дневник Младшей Школы»! А второго: шмистер «Дневник Средней Школы!» он был такой толстый, прямо как учитель Мани, хе-хе (ему тоже не говори). А тебя будут звать… Ну… Догадаешься?) Ты у меня третий… Но самый важный. Потому что старшая школа — самая важная. Это все говорят. И поэтому я так волнуюсь, а ещё потому что это мой последний шанс . В младшей школе все называли меня плаксой, плаксой Ямато, а с четвёртого класса у меня не было ни одной подруги. Всё потому что я жутко стеснительная, дневничок. Когда я пытаюсь с кем-нибудь подружиться, меня прямо бросает в дрожь. И почему с тобой говорить так просто, а с ними — сложно? Я не понимаю. ММм! (Это я дую губки и делаю злое личико, такое: 😣) Но ничего. Я обязательно исправлюсь и заведу себе много друзей, я обещаю. Больше никто не будет называть меня серой мышкой Ямато! (И в этот раз я точно не стану называть учительницу мамой. Хватит! А то меня опять засмеют…) Ой, совсем забыла рассказать тебе про мою новую школу. Называется она «Школа Голубых Ветров». Так поэтично! Хе-хе. И форма красивая: белая и голубенькая. Я уже примеряла — идёт! Находится она на улице номер шесть, пятый блок двадцать первого оборонительного района (Шестой автобус, Ямато, ШЕСТОЙ АВТОБУС, НЕ ЗАБЫТЬ!) Говорят, это очень хорошая школа. В ней должен быть особый класс, в котором учатся «Стражи». Интересно, как они выглядят? Раньше я их видела только по телевизору. Они страшные? Или нет? Очень интересно! Ой, уже поздно. На этом всё. Спать, Ямато, спать! …» … Миленько. Я вздохнул, а затем облизал свои гладкие зубки, стараясь выветрить слащавый привкус. Это было непросто. Затем я подцепил страницу длинным розовым ноготком, перевернул, посмотрел на следующую и сразу увидел большое слово на всю строчку: «УЖАС!!! Ужас, ужас, ужас! Пришло сообщение: в первый день в школе пройдёт экзамен, по результатам которого нас распределят по классам. А я… Я совсем об этом забыла! Вроде об этом писали… Или не писали. Я не помню! Я ничего не помню! И я совсем не готовилась! Что теперь, что теперь… Нужно готовиться, но ничего не получается. И так страшно! Завтра первый день, а я совсем не готова. Что если они подумают, что я глупая? Здравствуйте, это я, Ямато из класса дурачков! ААААА! Только бы всё было хорошо, Только бы всё было хорошо, Только бы всё было хорошо, (Если написать три раза, всё точно будет хорошо) Только бы всё было хорошо, (Теперь точно). Нет, глупости, мне надо готовиться. Но я не могу! Завтра в школу в 8.30, у меня всего десять часов. Что делать, что делать…» Ах, детство… Я вздохнул и улыбнулся, припоминая свои собственные школьные деньги и тот винегрет болячек, которые они оставили на моей психике. Жалко девочку, конечно; её тревога была искренней. Это было заметно хотя бы по подчерку, который, оставаясь изящным и понятным, на последних строчках приобрёл тревожные нотки. В моём воображение нарисовалась картина: вечер, только что пришло сообщение, взъерошенная девушка ходит по комнате и изливает своё волнение на белые страницы. Один за другим хватает учебники, ничего не видит, не понимает, буквы скачут у неё перед глазами, точно кузнечики, и наконец, глубокой ночью она, утомлённая, засыпает и просыпается утром с душой почти тридцатилетнего мужчины… Классика. Так… Что теперь? Я закрыл дневник и пробежался глазами по другим книжкам, которые лежали на полочке. В большинстве своём это были словари, сборники математических задачек и тетрадки. В одной из них Ямато хранила свои эскизы — целая прорва медвежат. Ни одного учебника, с помощью которого я мог бы разобраться в устройстве этого мира. Впрочем, это было ожидаемо; их выдают в библиотеке в первый школьный день. Кстати о нём, — я вернулся к тумбочке и проверил электронные часы: 08:12 Опаздываю. Вдруг у меня как будто всё скрутило в животе и появилось неприятное, похожее на изжогу волнение. Даже не знаю, было оно исконно моим, — последний раз что-то подобное я испытывал, будучи студентом, — или так себя проявляла душа Ямато, дремлющая в застенках моей черепушки. Впрочем, это неважно. Я свалился на кровать, накрыл себя пухлым одеялом и закрыл глаза; я осуществил экспедицию в этот мир с единственной целью разведать обстановку. Дело было сделано. Теперь пора вернуться назад и проверить остальные туннели. А потом — почему бы и нет — наведаться в Подземелье и посмотреть, как (не) поживает моё костлявое тело. Всё равно здешний туман был ещё слишком густым для постоянного пребывания. Мой предшественник предостерегал меня от того, чтобы навещать такие миры. К тому же нужно быть тем ещё монстром, чтобы лишить юную девушку радости её первого школьного дня. Я сосредоточился и попытался покинуть это тело… … … — Хм? …И у меня не вышло.12. обстоятельства
Я нахмурился и попробовал ещё раз. Затем ещё. После третей попытки я приподнялся и растерянно поморгал. Так… Так, давайте по порядку. В прошлый раз мне нужно было только пожелать, чтобы вернуться в своё духовное тело, но теперь… Это не сработало. Казалось, некая незримая сила удерживает меня внутри этой оболочки. — Это… — прошептал мой сладкий голос. — Плохо. И это ещё мягко сказано. Личико Ямато в зеркале скривило кислую улыбку. В один момент и одеяло, и розовые стены вокруг, и обломок голубого неба с кусочком вафельного облака перестали казаться просто милыми декорациями, — они сузились и надавили на меня, как тюремные стены. Целую минуту я сидел на месте и пытался что-нибудь придумать: может, удариться головой о стену? Тогда Ямато проснётся, наверное, если вообще не потеряет сознание… Или поискать снотворное?.. В какой-то момент мой потерянный взгляд снова зацепился за часы. 08.19. И снова это лёгкое покалывание в районе живота… Ладно. Ха-х. Пусть. Я вздохнул, откинул одеяло и стал подниматься на ноги. Ситуация и так была не самая приятная, и станет ещё хуже, если я буду просто сидеть и смотреть в потолок. Это будет подозрительно. У родителей Ямато наверняка появятся вопросы, если их дочка не явится на линейку. Ответить я на них не смогу, — ибо вообще ничего не знаю. А там, неровен час, меня отправят в больницу, а может и сразу в психушку. Даже если у меня и получится покинуть после этого тело, я просто не смогу найти дорогу назад. В этом мире такой густой туман, что единственным способом не заплутать было находится здесь, в этой комнате. А значит сейчас мне по меньшей мере нужно было поддерживать иллюзия нормальности. Отыгрывать роль. С этой мыслью я прошёлся к двери и взялся за ручку… Затем опустил её и шагнул назад. Совсем забыл… Сперва переодеться. Ещё немного, и Ямато пошла бы в школу в одной пижаме. Тогда её первый день действительно превратился бы в натуральный кошмар. Я вел себя довольно нерасторопно — но что поделать? В данный момент я действительно был немного не в своём уме. И не в своём теле, если уж на то пошло. Так… Где там лежала одежда? Я распахнул дверцы шкафчика и стал разглядывать гардероб Ямато. Справа, на вешалках, покачивались платья; слева громоздились одна на другой полочки. В самой верхней лежали колготки. В той, что пониже — носки. В третьей… были бюстгальтеры, а в четвёртой… Кхм. …«Личные вещи юной дамы». Найти среди всего этого школьную форму было несложно; «бело-голубой» наряд, который Ямато описывала в своём дневнике, висел на самом видном месте и представлял собой светлую рубашку с короткими рукавами и серебристой каймой на воротничке и длинную синюю юбку в клеточку. Я разложил всё это на кровать и стал расстёгивать пижаму… При этом я старался лишний раз не смотреть в зеркало и вообще на свои руки; я был джентльмен, в конце концов, по крайней мере in my Dreams, и заглядываться на такие вещи были попросту неприлично. Впрочем, чтобы нацепить первый попавшийся бюстгальтер — белого цвета, чтобы не просвечивал, даже я понимаю такие простые вещи, — мне всё равно пришлось повернуться к зеркальцу своей нежной спинкой. Она была такой белой и чистой, что лопатки напоминали ангельские крылья — если бы ангел был цыплёнком. Я нащупал защёлку и убедился, что пышная — даже, пожалуй, слишком для такого возраста, — грудь держится на месте. Так… А теперь самое сложное. Я присел, спустил штаны, почувствовал лёгкий холодок и, пристально смотря на потолок, быстро натянул велосипедные шорты. Вот и всё. Я цокнул коленками и подумал о том, какие забавные у женщин ноги — кривенькие такие, никогда не замечал. Затем поднялся, схватил юбку с рубашкой и, менее минуты спустя, из зеркальца на меня посмотрела прилежная школьница. Только волосы всё ещё были немного растрёпанными и непослушными — пусть — и постоянно налезали на глаза — а вот это проблема. Я вернулся к столику и стал методично выдёргивать полочки, пока не нашёл ту самую, в которой лежала косметичка и прочие женские принадлежности. Кстати говоря… Может стоит накраситься?.. Эта мысль мелькнула в моей голове и сразу растворилась, когда я представил, ЧТО может получится с моими навыками. Бедная Ямато не выдержит, если заявится в школу в косплее на Джокера. Вместо этого я взял резинку и быстро завязал свои длинные розовые волосы, чтобы не мешались. В этом плане у меня был определённый опыт. В детстве Таня, — да и сейчас время от времени, — то и дело просила подсобить с прической. В итоге получится довольно милый конский хвостик. Я снова посмотрелся в зеркальце и довольно кивнул. Странное ощущение, конечно… Как будто я наряжаю не себя, но куклу. Впрочем, с некоторой точки зрения сейчас я действительно был кукловодом, который, дёргая за призрачные ниточки, повелевает телом юной девушки. Пугающий образ, прямо задел для ужастика. Любой другой наверняка бы воспользовался моим положением, но я был для этого слишком правильным… Ха. Сложно быть хорошим человеком… Я осмотрел комнату в последний раз в поисках чего-нибудь полезного и, ничего не найдя, вышел за дверь. За ней меня встретил короткий коридор, который вёл на светлую кухню. Посреди неё стоял стол, на котором лежала тарелочка с бутербродом — сыр и бекон. Я схватил его, обулся и вышел на улицу. Прямо с порога в моё лицо ударил солоноватый ветер. Я увидел белую линию тротуара, затем дорогу, ограждение и, прямо за ним, — широкий океан. Улица, состоявшая из сделанных как под копирку белых домиков, протянулась вдоль утёса примерно в тридцати метрах над уровнем моря. Я перешёл дорогу, положил руки на перила и свесился вниз: у подножия скалы плескались и пенились синеватые волны. Мой взгляд стал подниматься выше, и я увидел, что на горизонте, поддёрнутый белой дымкой, возвышался странный гигантский шпиль. Он был такой высокий, что его пик терялся в голубоватой фата-моргане. Что ж… Теперь можно с уверенностью сказать, что я попал в другой мир. По крайней мере в своём я ничего подобного не припоминаю. Так… Где там, писала Ямато, находится её школа? Я отпустил тёплые перила и осмотрелся по сторонам. Слева улица бежала, извиваясь точно змея и повторяя изгибы утёса, в дальние дали, — ничего похожего на остановку там не было. В свою очередь с правой стороны она немного поднималась и примерно в пятидесяти метрах заворачивала в сторону, противоположную морю. Туда, наверное. Я повернулся и зашагал по дороге. Мои чёрные ботиночки застучали по белому тротуару; то и дело со стороны моря доносились порывы ветра. Он дёргал меня за косичку и поддувал мою юбку, из-за чего последняя так и норовила запутаться между ног. Дело привычки, наверное, но мне всё это показалось совершенно неудобным. Теперь понятно, почему в последнее время женщины поголовно переходят на штаны. Для нас, мужчин, это, конечно, довольно прискорбная тенденция, но более чем объяснимая… За поворотом дорога заворачивала на трассу из чёрного асфальта, разрезавшую пригород на две половинки. Подле неё, с моей стороны, находилась остановка. Я присел на скамейку и вздохнул… Ну ладно. Автобус номер шесть, правильно?.. Мои руки сами собой потянулись в карманы — их не было. Неужели даже сюда, в другое измерение, дотянул свои лапы картель дизайнеров женской одежды, который намеренно запрещает делать юбки и платья с карманами, чтобы продвигать продажи сумочек?.. Кстати говоря… Надо было мне взять рюкзак — вроде бы он валялся возле шкафа. И тетрадки, если уж на то пошло, и ручку… Какая-то безалаберная из меня получалась школьница. Только я задумался о том, чтобы вернуться и прихватить все эти вещи, как на горизонте замаячил синий автобус с белой цифрой на переднем окне — 6. Поздно… Автобус остановился и открыл двери. Я поднялся, осмотрел салон и увидел, что помимо меня внутри сидело всего три человека, и все дети. Заметив на одной девочке такую же бело-голубую форму, я расслабился и занял место возле окна. Вскоре двери закрылись, машина дёрнулась и поехала. В окне покатались пейзажи монотонного пригорода. Кстати говоря… Интересно, а в этом мире работает магия? Я посмотрел краем глаза на прочих пассажиров и, убедившись, что никто из них не обращает на меня внимания, вытянул руку и прошептал: — Амонус гранде… На моей ладони вспыхнула и сразу погасла маленькая золотистая искорка… …Занятно. В мире Подземелья данное заклинание вызывало яркий, даже ослепительный свет, — здесь же его едва можно было разобрать… Я попробовал ещё несколько заклятий, но все они напоминали собственные бледные тени; казалось, при попытке выплеснуться наружу, мой туман встречал сильное сопротивление. Неужели это было последствием той самой «слишком Высокой стабильности», о которой писал мой предшественник? Плохо, конечно, но, если я прав, данную проблему можно легко исправить: мне просто нужно повысить мою туманность. Только как это сделать? По крайней мере на данный момент я не нашёл в этом мире ничего похожего на «порождения кошмара»… С волшебством разобрались — теперь проверим инвентарь. Я представил часики, и секунду спустя они появились в моих пальцах. Затем я попробовал вообразить булаву, и тут же пожалел о своём решении… Невообразимая тяжесть потянула мою руку вниз; булава ударилась о железный пол автобуса и превратила его в решето из маленьких дырочек, в которых замелькал стремительный асфальт. Я отозвал оружие в последнюю секунду, прежде чем оно пробило сквозную дыру, сделал глубокий вдох и быстро осмотрелся: через пару сидений от меня сидели и общались два парня. Девочка слева смотрела в окно. Повезло… Никто не обратил внимание на моё маленькое происшествие. Я цокнул языком и погладил свою правую руку; её пронзала ноющая боль — ничего серьёзного, так, лёгкое растяжение. Просто в следующий раз нужно быть осторожней. Ямато, судя по всему, была довольно немощным созданием. Что ж, не мудрено. У неё были руки-спички. Булава была для неё как неподъёмная гиря, которая чуть не переломила девушке спинку… Это было плохо. Даже если я очень постараюсь, сражаться с таким телом было невозможно. Если только вызывать оружие в последний момент и обрушиваться на противника всем своим телом. Так что да… Судя по всему, мой изначальный план — найти и убить порождение кошмара — откладывается в долгий ящик. Сейчас на повестке новая задача: спортзал и силовая подготовка.13. школа?
Я криво улыбнулся и выглянул в окно, в котором прилизанный пригород постепенно сменялся городской застройкой. Если я действительно надолго застрял в этом теле, мне нужно было позаботиться о самозащите… Впрочем, был ещё один вариант, как я, теоретически, мог «выйти» из Ямато. Мой взгляд обратился на дырочки в полу, которые остались после удара булавы. В своё время я вышел из скелета, когда последний развалился в чёрный туман. С Ямато было всё немного не так, однако, даже если её смерть и повлияет на меня самого, у меня всё ещё оставались мои часики с двумя золотистыми засечками — мои дополнительные жизни. Теоретически, мне нужно просто «уничтожить» данное тело,и я буду свободным. Впрочем, у меня не было ни малейшего намерения использовать данный «план». Во-первых, потому что для этого мне придётся убить Ямато, а это немного так шло наперекор моему моральному компасу. Во-вторых, засечки тоже нужно было беречь. Они были на вес золота, а на самом деле даже немного увесистее. Так что выбора нет, продолжаем отыгрывать школьницу. Последующая поездка прошла относительно спокойно; время от времени автобус останавливался, и в него заходили пассажиры. В большинстве своём это были другие школьники. Я поглядывал на них краем глаза, смотрел в окно и внимательно слушал монотонный голос диктора, который называл текущую и следующую остановки: «первая улица, вторая улица, третья блок…» Помню, в детстве мне казалось, что их зачитывает сам водитель… «…Пятый блок» — Извините, можно я сяду? — Хм?.. — я повернулся. Возле моего сидения стояла девочка в белой рубашке и синеватой юбке. У неё было светлое личико, маленький носик и не очень длинные, взъерошенные тёмные волосы. От взгляда на неё овевало неизъяснимой свежестью. В её больших чёрных глазах переливался ясный блеск. Она была, кажется, ниже Ямато и совершенно плоской. — Можно, — сказал я непривычным высоким голосом. — Спасибо, — девушка присела, положила руки на беленькие коленные чашечки и наклонила голову. — Твой первый день? — спросил я. — А?.. Ах, да, я только поступила из средней школы… Ты тоже? Я кивнул. — Именно так. Что-нибудь знаешь про нашу новую школу?.. Самое время вытянуть побольше информации. — Что-нибудь… — девушка сперва проморгала, а затем сделала сосредоточенное лицо, размышляя над моим вопросом так, будто его спросил учитель во время урока. Наконец она заговорила медленным голосом: — Говорят, вместе с нами в неё должны поступить сразу три Стража. Это по радио рассказывали. — Стража? Ямато использовала этот термин в своём дневнике. — Да. Интересно, как они выглядят?.. — проговорила девочка и задумчиво приподняла голову. Как они выглядят… Я уже размышлял над следующим вопросом, как вдруг автобус в очередной раз остановился, и раздался механический голос: «Блок номер пять, улица шесть, школа Голубых Ветров» В салоне стало шумно. Школьники, которые к этому времени занимали все сидения, пошли на выход. Я тоже поднялся и сказал всё ещё задумчивой девушке: — Эй, это наш. Идём. — Ах… — она опомнилась и вскочила на ноги. Вместе, медленно, мы стали протискиваться на выход. Вскоре передо мной показалась остановка — белая скамеечка на серой каменной подставке; прямо за ней возвышалась трёхметровая бетонная стена, вдоль которой бежала ухоженная панель. Она заворачивала в школьные ворота, за которыми проглядывался песчаный дворик. Прямо сейчас он «затягивал» сотни школьников. Куда ни посмотри, мелькали белые штаны и юбки. Кайма на воротничках рубашек переливалась серебристым блеском в лучах яркого утреннего солнца. Я уже было побрёл вперёд, увлекаемый человеческим потоком, как вдруг за моей спиной через шум и гам пробилось неловкое: — Эм… Я повернулся и увидел ту самую девушку. — Меня зовут Мая, Котори Мая, — сказала она со смущенным выражением на лице и, стараясь быть уверенной, протянула мне руку. Я взглянул на неё, вытянул собственную и пожал. — Ямато, Надесико Ямато, будем знакомы. Ладонь Маи была нежной и прохладной на ощупь. — Ум, — девушка кивнула и самую малость улыбнулась. После это мы вместе направились в сторону школьного дворика. По дороге я осмотрелся и трагично повесил голову. — Ч-что-то не так? — заволновалась Мая. — В некотором смысле… Я забыла колготки, — вздохнул я и горько улыбнулся, разглядывая свои оголённые ножки. Меж тем, что у Маи, что у всех остальных школьниц, которые прямо сейчас заходили во дворик, они были покрыты белой тканью. Я попытался выцепить хоть кого-нибудь, кто был таким же забывчивым — без толку. Ямато была гадким утёнком. — Ах… Н-ничего страшно, это не обязательно! Наверное… — попыталась утешить меня Мая. Она была добрая девочка. — Спасибо. — Я… могу одолжить свои, если нужно… — продолжала она, с задумчивым выражением на лице пытаясь придумать выход из моего положения. — Не нужно, спасибо. Хотя… Можешь оставить себе один носочек, а я возьму второй. Тогда у нас будет поровну. В паре мы будем смотреться довольно мило. — М-мило? — Или можем украсть… У неё, например. Мая, можешь её отвлечь? А я подберусь со спины и оглушу её своей булавой. — Булавой??? Говорить на дурацкие темы — чек. Что там ещё было в списке «Как быть образцовой школьницей»?.. Справляюсь на четыре с плюсом. Продолжая болтать о всяких глупостях, мы с Маей прошли во дворик. Он представлял собой широкое песчаное поле. Вдали проглядывалось здание школы, построенное в форме многогранника. Его трёхэтажные белые стены были покрыты голубыми окнами, в которых проплывали тощие облака и мигало солнце. Немного правее размещалась спортивная площадка — трек и футбольные ворота. К этому времени на песке образовалось настоящее столпотворение; школьники и школьницы оживлённо переговаривались. Кто-то показал на деревянный помост, расположенный перед школой, на котором стоял микрофон и толпились взрослые; затем внимание толпы переместилось на странную, белую палатку справа. Она была похожа на полевой душ. Возле неё караулили военные, вооружённые настоящими винтовками. — Для чего это, как думаешь? — спросил я Маю. — Эм, — девушка облизала губки. — Наверное, это… Не успела она договорить, как раздался высокий писк. Все, и я в том числе, прикрыли уши ладонями. Затем последовал высокочастотный стук: тук#, тук#, тук#… — Тук#… Работает?.. Прошу внимания, дорогие учащиеся, прошу вашего внимания… Я повернулся и обратил глаза на помост. На нём было… один, два, три… Десять человек, мужчин и женщин в официальных костюмах. Перед микрофоном стоял старичок примерно шестидесяти лет с ухоженной седой бородкой и в прилизанном белом пиджачке. Сложив руки за спиной и улыбаясь, он говорил в стальную палочку. Его голос, обработанный электричеством и, как будто, пропущенный через железную трубу, разносился по дворику с такой силой, что заглушал не только всякий шёпот, но даже посторонние мысли. — Сперва позвольте представиться… Меня зовут Ямаото Юй, ребята, и я имею честь быть вот уже третьим по счёту директором Школы Голубых Ветров; сегодня я бы хотел поздравить вас с важным праздником, и даже не с одним, а сразу с двумя, ведь сегодня не просто первый день учебного года: сегодня многие из вас начинают первый год обучения в нашей старшей школе! Вам предстоит многое узнать… И так далее, и тому подобное… Вскоре стало понятно, зачем нужно было так сильно выкручивать громкость. Если бы не это и микрофон, который время от времени барахлил, вонзая в уши острый, как иголка, писк, довольно скоро все собравшиеся перестали бы обращать на речь нашего уважаемого директора даже малейшее внимание, настолько она была заезженной и многословной. Прошло пять минут, десять, пятнадцать, а он всё говорил и говорил о важности образовательного процесса и о том, что школьные дни — золотое время, как для тела, так и для духа, и что «в старости воспоминания о них будут тем золотым солнцем, тёплые лучи которого будут согревать наши души и дряхлые кости»… Другими словами, наш достопочтенный директор был обыкновенным графоманом, который обожает звук собственного голоса. Прямо как я сам. Впрочем, эмпатия вовсе не помешала мне, — и не только, прочие школьники уже во всю шептались, — заскучать. Я зевнул своим сладким голосочком и посмотрел на Маю, желая задать ещё пару вопросов. Но девушка выглядела на удивление сосредоточенной и внимательно слушала директорскую речь. Она была очень прилежной и, за неимением собеседника, я тоже замолчал. В какой-то момент всё это надоело даже взрослым. Старик рассказывал про собственные школьные деньки: «именно так, дети, в своё время ваш директор был чемпионом беговой дорожки! Ох, вы мне, верно, не верите…» когда к нему с нетерпеливым выражением на лице подошёл мужчина примерно тридцати лет с растрёпанными серыми волосами и что-то прошептал: — Ах, уже?.. Прошу прощения… Да-да… Сейчас же займусь… — половину их диалога микрофон транслировал на всю толпу. Наконец Ямаото снова к нам повернулся, достал из нагрудного кармана бархатный платочек, протёр лоб и сказал: — А теперь самое важное, ребята, — его глаза покосились в сторону. — Сегодня нас посетил важный гость из Министерства Обороны. Поприветствуйте, это — господин Икари, и сейчас он сообщит вам важную информацию. Слушайте его внимательно… Прощу, — старик уступил место мужчине в сером пиджаке. Последний кивнул, встал против микрофона и осмотрел собравшихся. К этому времени в толпе повисла совершенная тишина. Все замолчали, как только прозвучала фраза «Министерство Обороны». Мая побледнела и стала покусывать губы. Икари выждал пару секунд, рассматривая школьников, наклонил голову и заговорил: — Прошу внимания… Сегодня, в соответствии с официальным постановлением единого мирового парламента, в рамках декрета о чрезвычайных полномочиях Министерства Обороны на выявление и ликвидацию всех инородных нашему измерению сущностей, а также потенциальных носителей трансцедентального гена, будет проведена обязательная базовая проверка… Уважительных причин для отказа — нет. Прошу вас построиться в очередь перед проверочным пунктом и ждать дальнейших указаний… — его голос был намного более монотонным, нежели у директора, и тем не менее имел куда большее воздействие. Определённую роль в этом сыграли пронзительные, прямо как у ястреба, серые глаза, которыми он осматривал толпу. Стоило ему закончить свою речь, как школьники превратились в натренированных зверят. Не смея проявить ни малейшего неповиновения, они стали выстраиваться перед белой палаткой. Я тоже поспешил занять место в очереди и оказался прямо за Маей. Бледная девушка теребила пальцы. — Всё в порядке? — спросил я голосом, который прозвучал особенно звонко в глухой тишине. Мая вздрогнула, повернулась и, видимо замечая беспокойство в моих глазах, выдавила кривую улыбку. — Да… Я просто… каждый раз волнуюсь. — Это нормально. В своё время я так боялась прививки, что уговорила другого… в смысле другую девочку сделать её за меня. Пришлось заплатить. — И всё получилось? — с интересом спросила Мая. — Да, там даже не заметили. А может им вообще было всё равно… Хотя если по правде, на самом деле всё было наоборот, и это меня все упрашивали делать за них прививки. В каждом классе кто-то нашёлся. — В-вот как… — Скопила небольшое состояние… Хотя потом возникли проблемы. Сперва температура поднялась, а потом ещё физрук заметил мою исколотую руку и подумал, что я чем-то ставлюсь. Вызвали полицию, и меня заставили прямо на месте сдавать тест на наркотики. — Ах, но всё обошлось?.. — заволновалась Мая. — Конечно. Упросила подружку, чтобы она помогла подделать анализ мочи. — Вот как… Стоп, что??? Старые добрые времена… Меж тем очередь постепенно сокращалась. Школьники один за другим на деревянных ножках заходили за белую ширму, стояли там примерно с минуту, и выходили наружу, зашуганные, но целёхонькие; мало по малу, тревога сошла на нет. Снова в толпе зазвучали разговоры, хотя и немного более приглушённые, чем раньше, и даже солдаты больше не выглядели такими напряжёнными: некоторые из них откровенно зевали и крутили свои винтовки. Один даже поинтересовался громким голосом, есть ли у кого из нас прикурить, и вызвал тем самым громогласный смех, который развеял последние следы былого напряжения. Только серовласый мужчина в костюме, тот самый «господин Икари», казался непоколебим в своей серьёзности. Время от времени он поглядывал на толпу своими острыми ястребиными глазами. Даже Мая расслабилась и постепенно включилась в разговор; я пытался успокоить её, болтая о глупых вещах, и между делом расспрашивал об устройстве этого мира, маскируя свои изыскания тем, что, якобы, интересуюсь её личным опытом касательно тех или иных событий. Вскоре мой подход стал приносить плоды. Оказывается, данный «тест» представлял собой регулярную процедуру. Взрослые проходили его каждый год — красный день в календаре, — дети — каждые полгода, поскольку они были в особенности подвержены воздействию «НИС». Неизвестных Иномирных Сущностей. Впервые они появились примерно тридцать лет назад и с тех пор полностью перекроили устройство данного мира. Сперва «НИСы» — сленг — были не очень опасны. Более того, люди встретили их появление с восторгом. Его называли величайшим открытием последнего столетия. Был даже образован центр для изучения данных созданий, в который со всего света свозили детей, установивших с ними «контакт». Но постепенно стали появляться первые случаи так называемого негативного влияния. НИСы стали агрессивными, и тогда же люди обнаружили большую проблему: уничтожить их обыкновенным оружием было невозможно. Единственным способом «обезвредить» НИСа было ликвидировать человека, который его призвал. Ликвидировать, да… Не самое приятное слово, не правда ли? Сперва к этому делу подходили осторожно. НИСов запирали, а детей, которые их призывали, помещали в коматозный сон, — и даже тогда по всему миру гремели дебаты о гуманности данного подхода. В то же время угроза стремительно нарастала до тех пор, пока, двадцать три года назад не произошло событие, известное как «Чёрный день». Один из пациентов печально известного Центра Изучения НИСов — кодовое имя «Х» — неожиданно стал повторять одну и ту же фразу: «Грядёт Вестник».14. тест
Первоначально слова ребёнка не воспринимали всерьёз, но уже несколько дней спустя люди поплатились за свою безалаберность, когда явился самый ужасающий НИС за всю историю. Меньше чем за пару дней число его жертв перевалило за несколько миллиардов. Десятки стран оказались стёрты с лица земли. Армии сильнейших государств использовали все мыслимые и немыслимые средства, чтобы его уничтожить: они сбросили тысячи атомных боеголовок, применили орбитальную бомбардировку, превратили целые континенты в выжженную пустыню и всё равно едва ли смогли его поцарапать. В итоге Вестник просто… исчез. Сам по себе. Он был похож на кошмарный сон, который растворяется с первыми лучами рассвета, но та разруха, которую он устроил — тысячи километров обугленных руин — никуда не пропала. Человечество оказалось на коленях. Безуспешно пытаясь одолеть этого монстра, люди отравили и разрушили собственный мир. Следующие годы были поистине сложными. Произошёл массовый исход населения в города тех немногих островных наций, которые уцелели во время войны. Вдоль побережья протянулись размашистые агломерации… Человек, как ни крути, чрезвычайно выносливое существо; и тем не менее над руинами мира всё ещё висел дамоклов меч — все страшились повторного явления Вестника; а ещё люди до сих пор были бессильны против НИСов, которые продолжали время от времени чинить страшную разруху. Некоторые города и вовсе были уничтожены после появления особенно сильных существ из иного измерения. Тогда же образовалось мировое правительство, парламент и Министерство Обороны. Были потрачены огромные ресурсы, и наконец люди нашли способ если не побеждать, то хотя бы сдерживать НИСов. Так появились первые Стражи… На этом моменте нашего небольшого исторического экскурса у меня заурчал желудок. — Зря я пропустила завтрак, — я вздохнул и погладил живот. — Я… Могу поделиться, если хочешь, — неуверенно сказала Мая и, покопавшись среди тетрадок, достала и приоткрыла простенькую алюминиевую коробочку. В ней лежало немного риса и внушительная горка из морской капусты. — Моя бабушка её постоянно добавляет, — с лёгким смущением сказала девушка. — Мы с родителями были беженцами второй волны и получили заражение радиацией. Они не выдержали, а я… Поэтому она постоянно кладёт морскую капусту — в ней много йода. — Ничего, мне она нравится. Кстати говоря, там твоя очередь. — Ах?.. Девушка повернулась и обнаружила, что впереди неё никого не было. Только белая палатка, которую караулили солдаты. Мая опешила и замялась, но лишь на пару секунд. — Можешь поддержать, пожалуйста? — она вручила мне свою сумочку, вздохнула и пошла вперёд. Стоило девушке исчезнуть за белой ширмой, как внутри меня вскипело волнение. Следующей на очереди была Ямато… То бишь Я. Замечу: я не просто слушал рассказ Маи про устройство этого мира — я его запоминал. Запоминал и примерял на свои собственные познания касательно серого тумана. Те же «НИСы» — забавное название — были подозрительно похожи на порождения кошмара. Разве что работали они немного по-другому, но, думаю, это объяснялось местным колоритом. Насколько мне известно, в каждом измерении порождения проявляли себя по-разному: в империи Фантазмагорикуса это были ужасные и таинственные «демоны кошмара»; в мире Подземелья данные создания образовали полноценный фэнтезийный бестиарий. Здесь… Здесь я пока что не уверен, однако сама суть, само понятие этих существ было довольно похожим. И вот какая проблема — на мои розовые губки вылезла кривая улыбка: очень может быть, что я тоже был таким «НИСом». И если у обитателей этого мира действительно был некий детектор, с помощью которого они могли меня обнаружить, тогда… У Ямато будут серьёзные проблемы. У меня — тем более. Я сделал глубокий вдох и посмотрел на грозную белую палатку… И вдруг у меня возникло странное ощущение: что-то здесь было не так… Я нахмурился, и в этот самый момент из палатки показался мужчина в белом халате и что-то прошептал солдатам, которые стояли возле ширмы — они побледнели. Один из них быстрым шагом направился к Икари. К этому времени дети тоже заметили неладное; в толпе зазвучали тревожные голоса. Икари выслушал солдата, и в его серых глазах промелькнуло некое чувство, на смену которому тут же пришёл решительный блеск. Он сказал нам: — Сохраняйте спокойствие, — после чего наклонился и три раза стукнул солдата по плечу. Для последнего этот обыкновенный жест был как удар тока. Он развернулся и на деревянных ногах направился в палатку. Дурное предчувствие внутри меня достигло своего апогея, когда он скрылся за белой ширмой. Нужно было что-то делать… Я шагнул вперёд и спросил: — Что проис… — Ни с места! — раздался щелчок. Оставшийся солдат направил на меня винтовку. — Оставайтесь на местах, — поднял голос Икари. — Мы всё… Бах! Раздался грохот. И тишина. В палатке вспыхнул свет. Затем, сквозь звенящее железное эхо, плотной ваткой набившее мои уши, пробился хлопок — что-то лёгкое и мягкое ударилось о землю… Через пару секунд солдат снова показался из-за ширмы; его лицо стало ещё более бледным, а пальцы крепко сжимали рукоятку винтовки, из дула которой валил белый дымок. Икари опустил голову и прикрыл глаза; через минуту в палатку зашли несколько человек. Когда они вышли, в руках у них был большой чёрный пакет на защелке. Удаляясь, один из этой пары оставлял правой ногой на песке красный след… Никто ничего не говорил; дети молчали. Возможно, они шептались, но я этого не слышал, ибо в моих ушах гремела кровь. Наконец Икари приподнял голову, снова посмотрел на толпу своими спокойными серыми глазами и сказал: — Следующий. — … — Скорее, — его взгляд опустился прямо на меня. Я побрёл вперёд. — С вещами нельзя. Тут я заметил, что держу в руках алюминиевую коробочку. Я осторожно положил её на песок, сжал кулаки, — с непривычки в мои ладони вонзились длинные женские ногти, — и прошёл за белую ширму. Внутри палатки в приглушённом свете стоял стул, на который было направленно сложное металлическое устройство — что-то среднее между проектором и тем аппаратом из кабинета окулиста, с помощью которого проверяют зрение — тропинка и воздушный шар. Справа лежала куча чёрных пакетов. Возле механизма стоял мужчина в белом халате; он посмотрел на меня потерянными глазами, выдавил улыбку, смутился, прокашлялся и сказал: — Присаживайтесь. Я присел. Поправил юбку. Доктор кивнул и стал ковыряться внутри своего аппарата. Всё это время в моей голове роились беспорядочные мысли, аки жужжащие мушки, которые так и норовили заглушить друг друга. Нужно что-то делать… Но что? Все мои идеи были призрачны. Сплошь пространные образы, за которые едва ли можно было ухватиться. Мой взгляд зацепился за белую ширму, надувшуюся как парус от порыва ветра. Может попытаться сбежать? Не выйдет. В моей голове раздался выстрел. Пуля всяко быстрее. Сражаться? Глупость. В этом теле моё единственное оружие было неподъёмным. Ещё была магия, пускай и кастрированная, и вот я уже перебирал все известные мне заклинания, когда снова раздался голос: — Хорошо… А теперь опустите голову на подставку. Не говоря ни слова, я разместил подбородок на пластиковую панельку и посмотрел в стеклянное отверстие. Доктор ещё немного покрутил аппарат. Внутри него открылась небольшая камера, в которой лежала белая скорлупка. Прошло несколько секунд. Раздался щелчок.15. побег?
— И… Готово, — сказал мужчина, медленно выпрямляя спину. — Это всё? — Всё… Никакой реакции. Поздравляю, — на его лице читалось облегчение. — Всё чисто. Я приподнялся и вышел за белую ширму. Снаружи царила тишина. Лишь когда дети увидели, что со мной всё в порядке, стали раздаваться облегчённые вздохи. На земле передо мной лежала алюминиевая коробочка. Я посмотрел на блестящую, щедрую горку морской капусты, резко повернулся и спросил человека по имени Икари: — Что будет с её семьёй? Над песчаным полем пронёсся мой звонкий голос. И снова повисла тишина. Я ощутил на себе пристальное внимание. Дети вытаращили глаза. Даже солдаты немного опешили и переглянулись. Мужчина в костюме прищурил на меня свои серые глаза. Несколько секунд — довольно осязаемых — мы просто смотрели друг на друга. Затем, медленно, он заговорил: — Согласно постановлению тринадцать касательно «своевременной ликвидации угрозы», семья почившего получает компенсацию в размере двадцати тысяч кредитов и повышение социального статуса до второго класса… — он сделал паузу. — Довольна? — Её спроси. В толпе охнули. Мужчина нахмурился, но мне было всё равно. Я повернулся и направился в сторону группы, где стояли все те, кто прошёл испытание. Вскоре у меня за спиной раздался голос: — Следующий. И действо продолжилось; дети вереницей заходили за белую ширму, за которой, волей призрачного случая, определялась их судьба. Волнение, вызванное смертью Маи, на удивление быстро сошло на нет; сперва это меня обескуражило, но затем я догадался, что в этом мире подобное было в порядке вещей. Оно случалось не совсем часто, — всё же юные лица казались немного деревянными, и болтовня их звучала теперь вымученной, — но и не очень редко. Я присел на песочек, скрестил ноги и водрузил подбородок на ладонь. Некоторое время моя голова была совершенно пустой. Я наблюдал, но ничего не видел. Затем у меня заурчал желудок. Человеческое тело — бестактная штука; я выдавил горькую улыбку, осмотрелся и заметил, что остальные дети держаться от меня на расстоянии. Только несколько девочек поглядывали в мою сторону, но, стоило мне встретить их взгляд, как они сразу отвернулись. Судя по всему, я произвёл определённый шок, когда заговорил с «господином Икари». В этом мире так делать было непринято, вот на меня и смотрели теперь, как на прокажённую. Ха… И так закончилась мечта Ямато отыскать себе друзей в новой школе. Нужно будет перед ней извиниться, если у меня ещё будет такая возможность. Спустя тридцать минут проверка закончилась; после Маи ни одного случая «ликвидации» больше не было. Похоже, девушке действительно просто не повезло. Наконец нам снова приказали построиться, после чего директор Ямаото заявил, что это ещё не всё, и господин Икари останется до полудня, когда появятся результаты «теста на трансцедентальный ген», однако худшее уже позади; затем старичок сказал пару сдержанных слов, и все мы, толпой, направились в здание школы. Когда я последний раз ходил на уроки? Давно, давным-давно, но всё равно недостаточно, чтобы из моих костей выветрился инстинкт вставать на дыбы, когда ревёт проклятый звонок. Как говаривал классик: Школа — это не рабство. Рабство предполагает, что раб приносит пользу. Школа, в свою очередь, больше похожа на пытку, на грубую издёвку, во время которой людей строят по шеренге и бьют линейкой, как собаку Павлова, и в то же время оставляют им достаточно свободы, чтобы они могли друг над другом измываться… Из эссе «Моя школа» за авторством Татьяна, 6Б Класс Золотые слова. Школа Ямато представляла собой угловатое нагромождение бетонных плит. Такой своеобразный утилитарный брутализм. Мне сразу вспомнились хрущёвки, которые специально строились таким образом, чтобы, в случае атомной войны, они могли просто «сложиться» от удара, но не развалиться полностью. Казалось бы, депрессивное местечко, но у местного архитектора явно были замашки, а главное дарование большого художника. Он потрудился, чтобы в каждом коридоре и на каждом лестничном пролёте разверзались широкие окна; школа была прямо залита светом; где бы ты ни шёл и куда бы ни повернул, по краешку глаза неуклонно скользила голубая высь. Даже в туалете. Кхм. …Кстати по поводу последнего. В какой-то момент Ямато приспичило и я, по привычке, направился в мужской санузел. — Упс, мимо… — сказал я нескольким ребятам, которые вытаращили на меня глаза и стали срочно натягивать штаны. Затем я проследовал в женский туалет, и там… Оставим это за кадром. …Ограничусь тем простым замечанием, что это был травмирующий опыт, который я всегда буду хранить под корочкой своего сознания. По возвращению в коридор я услышал пронзительный звонок и направился в классную комнату. Стоило мне открыть дверь, как дети сперва посмотрели на меня, а затем отвернулись, упорно делая вид, что не замечают. Я горько улыбнулся. Видимо, моя «выходка» произвела на них даже более сильное впечатление, чем казалось на первый взгляд. Ничего не поделаешь. Я присел за свободную парту возле окна, зевнул и стал разглядывать песчаный дворик. Через пару минут пришёл учитель и стал раздавать нам белые листочки. Ах да… Сегодня же намечался «экзамен», о котором сообщили в последний момент, и который прожёг бедной Ямато все нервы. Школьники стали шептаться, учитель стучал по парте, а я… У меня возникла небольшая проблема. «Напишите развернутый ответ». Легко сказать… Я взял в свои тонкие белые пальчики ручку, покрутил и нарисовал грустный смайлик: :( …Я не умел писать. Странным образом, конкретно в этом измерении мне была понятна письменная речь. У меня было несколько возможных объяснений данной аномалии. Быть может, всё дело было в носителе. В мире Фантазмагорикуса мне приходилось использовать переводчик; в Подземелье — тоже, но там я понимал Марию и Марина. Вероятно, причиной этому была некая связь, которая существовала между волшебником и призванным существом. Даже обыкновенный фамильяр понимал команды своего мастера; очень может быть, что мой мозг просто переводил их на понятный для меня язык. Здесь, в свою очередь, моим «носителем» был полноценный человек; я находился в голове Ямато, и поскольку девушка понимала письменную и устную речь на уровне инстинкта, я тоже располагал данной информацией. А вот с письмом… было немного сложнее. — … Экзамен продолжался двадцать минут, на протяжении которых я безуспешно пытался освоить местную письменность; я придумал следующую схему: сперва смотрел на понятные слова, а затем пытался их срисовать. Это был рабочий метод, но довольно ограниченный; я смог ответить на пару простеньких вопросов, но все задания, которые требовали расписать подробный ответ, и уж тем более вся секция, которая затрагивала историю этого мира, оказались мной пропущены. Вот уже действительно кошмар наяву. Наконец эта пытка закончилась. Учитель собрал бумажки, сложил и уже было приступил к уроку, как вдруг открылась дверь, и в классную комнату зашёл старичок в белом костюме. Это был директор Ямаото. — Сидите, дети, сидите… — сказал он и выдавил улыбку. Его морщинистое лицо выражало волнение. — Есть в вашем классе такая… Ямато Надесико?.. — спросил старик, пристально разглядывая парты. Я сглотнул. Неужели меня таки нашли? Мой взгляд обратился на окно. Может… Нет, Ямато разобьётся. Она была хрупкая, как фарфоровая кукла… Выбора нет. Я поднял руку. — Это я. В классе повисла тишина. — Вот как… — Ямаото поморгал. — В таком случае следуйте за мной… Ох, не волнуйтесь, это… ничего совсем серьёзного. А вы, дети, продолжайте урок, гранит науки сам себя на загрызёт! — сказал он, давя улыбку, и поманил меня, как собачку, в коридор. Как только за нами закрылась дверь, старик помялся и сказал: — Не волнуйтесь… Просто кое-кто хочет с вами поговорить. — Ладно. Как будто у меня есть выбор. Директор ещё раз кивнул, и мы пошли по коридору. Поглядывая на сутулую спину старика, я вдруг подумал: может ударить его по затылку? Если меня действительно ведут на расстрел, сейчас был, пожалуй, мой последний шанс убежать; с другой стороны, будет неловко, если потом всё это окажется ошибкой… — Вы очень храбрая девушка, — вдруг сказал Ямаото, когда я уже примерял угол падения булавы. — Хм?.. — Не каждый отважится заговорить с представителем министерства. Признаться… — на губах старика показалась жалкая улыбка. — Даже я научен их бояться. Но так и надо. Их обязанности… предполагают определённую модель поведения, если вы меня понимаете. — Меня поэтому вызывают? — Поэтому?.. Ох, нет, здесь немного… другая причина. Скоро вам всё расскажут, прошу, — в конце коридора находилась белая дверь. Старик приоткрыл её, и мы зашли в просторный кабинет. Интерьер у него был довольно бедный: книжная полка, столик и стул. На фоне широкой панорамы неба, вид на которую открывался из окна, стояли двое: тот самый врач в белом халате, который заведовал аппаратом, и… — Это она? — Икари сперва удивился, а затем нахмурился, рассматривая меня своими пронзительными серыми глазами. В ясном сиянии голубого неба в них появились молочные нотки. — Что-то не нравится? — спросил я. — …Нет, — спустя пару секунд мужчина пришёл в себя. — Присаживайтесь, — он показал на стул. Я присел, затем скрестил ноги. Когда носишь юбку, нужно постоянно следить за этим моментом… Если расставлять ноги в разные стороны, как это обыкновенно делают мужчины, можно попасть в неловкое положение… — Вы уверены, что это… — меж тем Икари краем глаза посмотрел на доктора. Последний растерялся, проверил какие-то бумаги и медленно кивнул. — Хм… Пусть. Ямато Надесико, верно? — сухо спросил Икари, поднимая файлик. — Так. — Пятнадцать лет, ученица первого класса старшей школы Голубых Ветров… Гражданство второго разряда, зажиточный уровень — средний, отец работает в строительной фирме, мать владеет цветочным магазином и теплицей в первом дистрикте шестого района… Успеваемость — выше средней… Место жительство… Пол — женский. Верно? — Теоретически, — я покрутил ладонью. Икари нахмурился: — …Во время плановой проверки концентрация «ЭИИ», либо энергия иного измерения, показала значение в 1.4, уровень контроля — 8.8… Общий уровень ЭИИ, таким образом, составляет 0.155 баллов… — мужчина приподнял голову и посмотрел прямо на меня: — Если показатель превышает отметку в 0.56 баллов, субъект подвергается ликвидации… В противном случае, если он выше 0.10 баллов, можно говорить о потенциальном Страже… Вы понимаете, что это значит? — Наверное. Так значит меня не будут: пух! — я сделал движение, как будто стреляю из пальца себе в висок. — Нет, — заявил Икари и положил файлик на стол. — Каждый гражданин, у которого имеется потенциал, должен взять на себя обязанности Стража и защитника человеческой цивилизации. — Потому что… Директива номер тринадцать? Угадала? Аа? — Семьдесят четыре. — Пф. Близко. — Это чрезвычайно важное событие, — меж тем вмешался в разговор Ямаото, который всё это время наблюдал со стороны за нашей перебранкой. — Каждый год во всём федеральном округе выявляют не больше дюжины человек с необходимым потенциалом. Ямато, вам выпала уникальная возможность… — Не возможность, но обязанность и гражданский долг, — сказал Икари. — Ага-с. Так, — я наклонил голову, опираясь подбородком на ладошку. — Что мне за это будет? — … — Бесплатно не работаю. Это принцип. — …Семьи Стражей получают гражданство первого разряда и жалование в размере тринадцати тысяч кредитов ежемесячно. Сперва я хотел ещё немного поизвить, но в итоге сдержался — во всём надо знать меру — и серьёзно задумался. Видимо, железный аппарат меня всё-таки обнаружил. Тем не менее, мой «уровень контроля», что бы это ни было, позволил мне избежать расстрела. Более того, он выявил у меня «потенциал Стража». Что это значит? Без понятия. У меня были определённые туманные предположения, — прошу простить за каламбур, — но, к сожалению, в тот самый момент, когда наш с Маей разговор затронул тему Стражей, произошло то, что произошло. Поэтому сейчас я действовал вслепую, и если бы у меня было право выбора, я бы серьёзно задумался, но в данном конкретном случае… — …Не мне решать, так? Зачем тогда спрашивать? — в моём голосе прозвучали раздражённые нотки Ямаото неловко улыбнулся; Икари ответил: — Я не спрашиваю, я информирую. — Как грубо. Можно тогда последний вопрос? — я поднял руку. — …Спрашивайте, — сухо проговорил мужчина. С каждой секундой его голос становился всё более глубоким. — Стражам нужно сдавать экзамены?.. … …16. фух
… … … Несколько времени спустя я вышел на песчаный дворик и потянулся. Моё гибкое тело пронзил приятный хруст. Воистину, школа — настоящая пытка. Я провёл в ней едва ли полтора часа, а всё равно измаялся, как за целый день. Впрочем, последние тридцать минут были особенно непростыми… Когда Икари надоело пытать меня рассказом о моих новоявленных обязанностях, он достал откуда-то целую кипу документов; некоторые должны были просмотреть мои родители, в смысле родители Ямато, другие — уже сама девушка. Хорошо ещё я помнил, как пишется её имя, — спасибо моей чудесной памяти, — если бы не это, я бы оказался в чрезвычайно неловком положение… Страшно даже представить, какое мнение составил бы обо мне Икари, если бы узнал, что я не умею писать. После этого меня отпустили. Почти. Минут через двадцать — Икари позвонили по важному делу — намечалась поездка в Министерство обороны, где нужно было сдать ещё некоторые анализы и подобрать мне подходящего «СТРАЖА»… Я и сам не вполне понимаю, как это работает. Я был Стражем, но для меня должны были выбрать «СТРАЖА». Наверное, это были похожие слова в плане своего произношения, но разные по написанию. Иероглифические языки грешат подобными казусами. Ши-ши-ши… В любом случае, что всё это значит я пойму в ближайшее время. А до тех пор у меня было несколько минут, чтобы перевести дух. — Хм… Я почесал ноготком свою мягкую щёчку, разглядывая песчаный дворик; отсюда, с порога школы, накрытого тенью фасада, он был похож на своего рода полигон. В голубом небе слепило солнце, мои волосы и юбку поглаживал приятный ветерок. Вдруг на земле зардел какой-то отблеск. Я подошёл к нему… и замер. Это был красный след. Перед моими глазами тотчас промелькнули солдаты, выносившие чёрный пакет. По всей видимости, один из них до этого наступил на лужицу крови. С языка так и срывается парабола: как чисто и чинно не пытайся представить душегубство, какие не придумывай для него эпифоры — «зачистка, санация или ликвидация» — убийство — это убийство. От него всегда остаётся красный след. К сожалению, выражаясь словами классика: любая метафора — это хромая кляча. Уже сейчас налетевший ветер стремительно засыпал кровавую метку песком. Пройдёт совсем немного времени, и следы преступления совсем исчезнут. Судя по тенденции, это случится ещё до конца занятий, и когда прогремит звонок, дети, как ни в чём ни бывало, пойдут к себе домой. Последнее… даже не воззвание к справедливости, но напоминание о сотворённом горе будет похоронено из-за разницы в атмосферном давлении; попытка достучаться из могилы оказалась слишком тихой; и даже если бы призрак заорал им прямо в уши, даже если бы прямо там, у баскетбольного кольца, стояла виселица, на которой барахталась бы юная девушка, лёгкая, как шелковое платье — люди и тогда бы ничего не замечали. Они никогда ничего не замечают, если не хотят. Сам не зная почему, я наклонился и коснулся кровавого отпечатка кончиком пальца. И вдруг случилась странная вещь: сперва мою руку пронзил лёгкий ток, а потом я заметил, краем глаза, как из лужицы в неё просочился серый тумана. Я приподнялся и вздохнул. Значит они были правы… В Мае действительно сидело порождение кошмара. Причём сильное — от одной этой капельки я ощутил внутри себя такую же плотность, как если бы убил трёх, а то и четырёх крокодилов. Страшно даже представить, сколько тумана в ней было изначально. Если бы это существо вырвалось наружу, школу пришлось бы отстраивать заново. Не проблема, конечно, структура позволяла, но вот школьников отстроить вряд ли получится… Получается, Икари всё сделал правильно? Кто его знает. Философия этики меня никогда не прельщала — она требует излишней серьёзности. Следующие десять минут я валял дурака и рисовал узоры на песке пяткой своей туфли; затем со стороны школы показался Икари. — Идём, — сказал мужчина и повёл меня на выход. Возле дороги нас ожидала глянцевая чёрная машина. — Запрещено парковаться возле остановки, — заметил я механическим голосом. Икари меня проигнорировал и сел на водительское кресло. Я развалился на заднем сидении и зевнул. — Пристегнись. — Серьёзно? — … — Ладно, ладно, — я пристегнулся и стал смотреть в окно. Через пару минут последнее превратилось в своеобразный проектор, в котором кинолентой стала разворачиваться подвижная панорама городского пейзажа. Один за другим проносились офисные здания и застеклённые торговые центры. Я заметил высокий купол с неоновой вывеской: «Небула Атакует 4: Месть Голитропа!». Кинотеатр? Ожидаемо. Даже при глобальном катаклизме люди требуют попкорна и зрелищ. На широких улицах, по панелькам и на перекрёстках, сновали толпы народа; в застеклённых кафешках офисные работники в потных рубашках уплетали ланч; на крышах белых многоэтажек возились чёрные человечки — самый обыкновенный полдень самого обыкновенного большого города. Я пытался представить себе, какие подзаголовки были у «Небула Атакует 1-2-3», когда на смену каменным джунглям пришёл ровный газончик. Мы проехали сперва один блокпост, — Икари показал документы; затем второй — продемонстрировал бейджик; третья преграда представляла собой высокую стену, над которой поблёскивала на солнце колючая и, весьма вероятно, наэлектризованная проволока. Прямо за ней побежал скучный полигон. Через минуту Икари припарковался и сказал: — Выходи. Когда мы вышли на парковку, я прищурился в сторону массивного, похожего на космический центр здания. На его отвесной бетонной стене была выгравирована цифра 21. «Центральный Оборонный Пункт Двадцать Первого Района» — пронеслось в моей голове. Икари махнул рукой и повёл меня в сторону фасада. Внутри громадное строение оказалось на удивление тесным. Со всех сторон сжимались толщи бетона. Икари кивнул девушке, которая сидела в приёмной, и зашёл в лифт. Железная кабинка вздрогнула и полетела вниз. Сперва передо мной бежала сплошная серая бетонная стена; затем, постепенно, в ней стали зиять тёмные просветы; наконец, через железные балки чередою вспышек стал проявляться просторный подземный комплекс. Посреди него что-то мелькало, что-то разноцветное — но что? Вот лифт спустился ещё немного ниже, я прищурился… И обомлел. Посреди пространного ангара, возвышаясь над маленькими человечками в строительных комбинезонах, стояли, прикованные сталью и разноцветными проводами, широкими, как трубы, три титанические фигуры. Они были разного роста, но каждая из них достигала по меньшей мере тридцати метров. Люди на их фоне казались муравьями. Это было странно, потому что сами они тоже напоминали насекомых, только обращённых в человеческую форму; их руки и ноги покрывали плотные хитиновые пластины; лица их были похожи на звериные черепа, вывернутые наизнанку и закованные в сталь… Мне вспоминалась карта моего предшественника. Так вот что означали четыре пистолетика… Нервная, немного безумная улыбка скривила мои губы. Передо мной были огромные Человекоподобные Роботы. … … … Последующие события этого дня меркнут на фоне моего открытия; насколько потряс меня образ механических титанов, настолько же мизерной казалась на их фоне бумажная работа. Мизерной и унизительной, ибо, после заполнения бумажек, меня заставили сдавать всевозможные анализы: на кровь, на зрение и на… Кхм. Прочие телесные субстанции. С моим нынешним телом дело это было непростым. Передо мной встряла зубодробительная дилемма: сделать всё быстро и чинно, но с широко открытыми глазами, либо попробовать провернуть операцию вслепую и сохранить чистоту Ямато с небольшим риском попасть «не туда». И вот юная девушка держит в своих длинных пальцах пластиковую баночку и замирает в нерешительности. Замирает навечно, ибо решение этой сложнейшей задачи я оставлю за кадром… Когда же процедуры закончились, меня просто выставили за дверь под палящее солнце. — Обратная дорога в сделку не входила… — проговорил я горьким голосом и поплёлся на остановку. Что-то мне подсказывало, что этого не было в уставе, и что Икари таким образом хотел отыграться за все проблемы, которые я для него устроил, — в таком случае, несмотря на серьёзную мину, он был чрезвычайно мелочным человеком… Проезд для школьников оказалсябесплатный. С помощью карты автобусных маршрутов я узнал, что город — 42X, живописное название, — делился на три сектора, тридцать четыре района и несколько сотен дистриктов. Простроили его, по всей видимости, недавно, ибо в городском ландшафте преобладал чёткий геометрический расчёт в противовес стихийности, с которой разрастаются более естественные поселения. Впрочем, это всё ещё был самый настоящий мегаполис, а потому до своего родного дистрикта я добирался аж целых сорок пять минут. Время было уже полуденное. Я решил пропустить последний урок и поехал прямо домой. Выйдя на остановку, я ощутил дуновение солоноватого морского ветра. Слева, за ограждением, шумел океан, и возвышался на горизонте белый шпиль. Ещё сотня метров неторопливой прогулки и всё — добро пожаловать домой. Я зашёл в прихожую, разулся и, чувствуя, как ноют мои ноги, прошёлся в комнату Ямато и свалился на кровать. «Моё» тело ломило от усталости. Даже мои приключения в образе скелета, хотя и намного более опасные, не были настолько утомительными. А ведь это ещё не конец. Вечером должны были вернуться родители Ямато, и с ними у меня предстоял серьёзный разговор… Завтра будет немного проще, это была суббота, выходной, а в понедельник мне снова придётся собираться в школу. Только теперь — в особенный класс, в который ходили другие Стражи. Я зевнул, представляя себе все эти перспективы, снял резинку, которая связывала мои волосы и, разливая розовую шевелюру на приятное и прохладное белое покрывало, прикрыл веки. Моё сознание медленно погрузилось в дрёму… … … … — … Вокруг извивается серый туман… Я приподнялся и медленно осмотрелся: взглянул на стены, на потолок, на кровать… Там, обнимая очертания одеяла, лежал смутный женский силуэт. Я провёл по нему рукой, и моя ладонь прошлась насквозь. Ямато заворочалась и отвернулся. Я сделал глубокий вдох и спрыгнул на пол. Вот и всё. Получилось… Не знаю, как и почему, но я вернулся в своё родное тело. Ну как — относительно. В своём нынешнем состоянии я скорее походил на туманного фантома… Но даже это было лучше, нежели быть запертым внутри школьницы. Так… Где там находится туннель?.. Я ощупал стены, нашёл трещинку и пять минут спустя вернулся в таинственный домик на берегу. Стоило мне увидеть кушетку, террасу и море, над которым стелется туман, как я сразу почувствовал необыкновенное облегчение. Вот я и дома… Некоторое время я просто сидел на софе и «отходил»; затем, взяв в одну руку карту, а в другую фонарик, я снова спустился в подвал. Возможно, мне стоило сделать на сегодня перерыв, однако я никак не мог придумать для этого дельную причину. По словам моего предшественника, пока ты находишься внутри носителя, влияние тумана остаётся минимальным. В таком случае будет расточительно тратить драгоценное время просто потому, что я немного утомился. Следовало, по крайней мере, закончить начатый осмотр. К сожалению, мой подвиг воли не оправдался. Последующий улов оказался посредственным. Некоторые туннели превращались в нагромождения железных шестерёнок; другие обрастали мокрым деревом и начинали покачиваться, точно корабль во время бури; они были самые разные, но все неизменно вели в сплошную туманную гущу. Даже компас оказался бесполезным. Снова и снова, после продолжительного блуждания в молочной белизне, мне приходилось поворачивать назад. Судя по всему, в ближайшее время, пока я снова не подниму уровень своей Стабилизации, мне придётся работать с миром Ямато и Подземельем. Что ж, тоже неплохо. Вернувшись после осмотра очередного туннеля, я повернул налево, спустился по лесенке и оказался перед маленькой расселиной на уровне земли. Не прошло и минуты, как я свалился на кровать и погрузился в настоящий сон. Проснувшись, я открыл окно, пуская в комнату свежий ветерок с ароматом деревенского навоза, и направился на кухню. Там, за столиком, одетая в майку и шорты сидела взлохмаченная Таня. — Уже проснулась? — Ага, — кивнула девушка. — И просто уууумираю с голоду. — Могла бы сама себе что-нибудь пожарить в таком случае, — сказал я, включая плиту. — Я не умею, — заявила Таня. — И гордишься?.. В твоём возрасте я уже готовила… В смысле готовил на всю семью. Включая твою мать. Аня всегда была ленивой. А после смерти мужа и вовсе впала в глубокую депрессию, во время которой мне целый месяц приходилось её чуть ли не с ложечки кормить. — Значит — это у нас традиция, — девушка сложила руки и улыбнулась. — Я либерал. — Авв, — Таня зевнула и положила подбородок на ладоши. — А мне сегодня такой дурацкий сон приснился… — …Сон? — у меня ёкнуло сердце. — Какой?.. — спросил я нарочито невозмутимым голосом, продолжая корпеть над сковородкой. — Ну… — Таня откинулась на спинку стула, сложила руки и сделала задумчивое лицо. — Помню… — Ага… — Мм… — Мм? — Ах, точно: помню, я была одета как клоун, и за мной ещё катался мальчик на красном велосипеде… Страшно. И ты там был дядя, в костюме и с чемоданом. Бррр. … Больше никаких хорроров на ночь. После этого мы съели завтрак, выпили чай, — Таня просила кофе, но жестяная баночка оказалась пустой, — и стали собираться в магазин. Ближайший продуктовый находился в километре отсюда. К нему вела пыльная деревенская дорога, с одной стороны которой зеленела полянка перед лесом, а с другой бежало поле кукурузы. Завидев последнее, Таня полезла в заросли и сорвала кочан. — Это воровство, — заметил я спокойным голосом и сбросил жучка, которые зацепился ей за плечо. — Несовершеннолетних не сажают, — заявила девушка. — Отправят в колонию для малолетних. — Тоже верно… Будешь меня навещать? — Только по праздникам. — Типа пятницы? — Если только тринадцатого. — Сойдёт, — улыбнулась девушка и надкусила зеленоватый початок. — На вкус как горошек… В магазине мы купили полкило свинины (шея), медовик, — обещание есть обещание, — и пару сосисок для полосатой семейки, которая проживала тут же возле фасада. — Кисс-кисс-кисс~… — Таня, присев на корточки, пыталась приманить котёнка, который прятался от неё в кустах. — Дядя, он тебя боится. — Меня?.. … По возвращению домой я присел за работу, а уже ближе к вечеру мы развели огонь и стали жарить мясо. Таня, как заворожённая, висела над новеньким мангалом и махала на него пожелтевшей газетёнкой. Поглядывая на всплески искр, которые отражались в чёрном зеркальце её больших сосредоточенных глаз, я пытался вспомнить, когда в последний раз у меня был настолько оживлённый день?.. Не то чтобы я был против, с другой стороны. Из-за моего тона может показаться, будто компания племянницы меня сугубо раздражает — это не так. Таня — солнышко. Немного кислое и противное, но так и подобает настоящему солнцу. Я же просто люблю поворчать. Была ОДНА настоящая причина, почему мне стоило опасаться её приезда… Но я очень надеюсь, что до этого не дойдёт. Стемнело. Я предложил пройти на кухню, но Таня упёрлась. Шашлыки, мол, «обязательно нужно есть на природе». Не вопрос — средство от комариных укусов в ванне, вторая полочка сверху… После ужина я пожелал девушке, которая усиленно чесалась, хороших снов, зашёл в свою комнату, выключил свет и завалился спать. Стоило мне вернуться в домик на берегу, как передо мной встала дилемма. Какой же мир мне посетить в первую очередь? Пораскинув мозгами, я взял фонарь и направился в Подземелье.17. дурная компания
На это было несколько оснований: во-первых, в прошлый раз, когда я оказался в теле Ямато, у меня возникли определённые проблемы с тем, чтобы потом из него выйти; в то же время оболочку скелета я мог покинуть в любой момент, а значит последний был наилучшим вариантом для первой экспедиции, ведь я мог прервать её в любой момент и оставить — либо же не оставлять, в зависимости от ситуации, — время на вторую. Кроме этого скелет имел прямой доступ к порождениям кошмара, в то время как Ямато его получит только тогда, когда станет полноценным Стражем. Порождения были моим единственным источником туманности, а она была необходима хотя бы даже для того, чтобы я мог поскорее прочитать дневник — практика показала, что записанная в нём информация имела критическое значение для моего выживание. Ну и в-третьих: должно же быть какое-то разнообразие?.. Стоило мне оказаться в туманной гуще, за которой проглядывались грубые камни, как я достал компас и отправился по следам своего костлявого тела; примерно через тридцать минут меня захватило волнение — судя по всему, скелет ушёл довольно далеко. Может в следующий раз попробовать его связать? Вроде, было заклятие под названием «Волшебные путы». Кстати… Я остановился и прищурился. В своё время Мария вызвала скелет, фамильяр, с помощью заклятия… Мне было известно это волшебство, и, теоретически, я даже мог его повторить. Попробовать? Почему бы и нет. Я вытянул руку и прошептал: «Амонус Гранде». Туман завихрился, засиял, стал стремительно приобретать очертания скелета… И в последний момент развеялся. — … Я попробовал ещё раз, затем попробовал другие заклинания — без толку. У меня получалось только немного взбаламутить туманную гущу; казалось, передо мной находился незримый барьер — своего рода батут, который я прожимал на несколько сантиметров, после чего он откидывал меня назад. Неприятное ощущение. В чём же причина моей неудачи? Я задумался и пришёл к выводу, что, вероятно, дело было в моём уровне «стабилизации». Точно также, как я не мог дотрагиваться до вещей, пока находился в образе фантома, так и мои заклятия на данный момент не могли пробиться сквозь серую гущу. Чтобы магия сработала, мне требовался проводник, носитель. Без этого, по крайней мере пока что, никак. Я цокнул языком, приподнял компас и снова отправился на поиски. К счастью, не прошло и десяти минут, как стрелочка стала вилять особенно быстро; я приподнял голову и увидел перед собой лазурную воронку. Она не была статичной, но медленно маршировала вперёд и, что занятно, у неё была компания. Сразу три фигуры сопровождали скелет. Одна высокая, другая среднего роста и третья совсем небольшая, даже меньше ящера. Туман был слишком густым, и рассмотреть, кто это были такие, не представлялось возможным. Пускай. Сейчас узнаем. Я коснулся воронки, мир вокруг стремительно закружился, словно меня прокатили по водной горке, и вдруг наполнился красками. Я приподнял свой оголённый череп и стал осторожно осматриваться…. Прямо передо мной шагал, звякая кривой деревянной тросточкой о камни, старик в чёрной мантии. У него были реденькие седые волосы, сморщенное лицо цвета мела и мутные, быстрые как птицы серые глаза. За ним следовал юноша примерно двадцати лет, темноволосый, тощий, в чёрном капюшоне. В одной руке он держал факел, языки которого облизывали сухие кирпичи вокруг, в другой — верёвку. Её конец обвивал шею миниатюрного создания в обносках, из которых выпирали маленькие смуглые ручки и покрытые ссадинами ножки. Несмотря на то, что на голову ему был надет мешок, было видно, что это был ребёнок. — Хм? — вдруг юноша повернулся и бросил на меня подозрительный взгляд. Я ощутил странную прохладу, как будто в моих костях копается ледяная рука. — Что ещё? — сухо спросил старик. — …Прошу прощения, учитель, — после непродолжительной паузы ответил юноша. — Мне показалось, что «Мёртвый воин» вышел из-под контроля. — Хм… Будь осторожней с этим, Сердюк. Многие некроманты в своё время погибли потому, что не могли удержать призванное существо в узде. Если ты не в состоянии с ним справиться — уничтожь. Знай свои силы, мальчик! Вероятно, именно это и случилось с прежними обладателями этого фамильяра. — Благодарю вас за совет, учитель… Но всё в порядке. Мне просто показалось, — юноша по имени Сердюк улыбнулся. Холодок в моём животе сошёл на нет. — Тогда идём. У нас мало времени, — ускоряя шаг, заявил «учитель». Его глаза тревожно бегали по стенам. — Гильдия то и дело патрулирует канализацию… Нужно скорее спуститься в катакомбы. — Разве мы не можем просто разобраться с теми, кто нас «найдёт»? — с усмешкой спросил юноша. — Можем, — кивнул учитель. — Но тогда они узнают, что здесь находится что-то подозрительное… Начнётся расследование, а это помешает нашем ордену. Ну а если они обнаружат наши тайные тропы… Запомни, мальчик: чем нарываться на шпагу, иногда намного разумнее просто опустить голову… После этих слов старик как будто демонстративно стал ещё сильнее сутулиться. Я наблюдал за их разговором, отыгрывая ходячий скелет. — Мы могли бы представиться авантюристам, которые потеряли свои значки, если бы ты действительно потрудился её замаскировать, — недовольно прохрипел старик, поглядывая на ребёнка с мешком на голове. — Прошу прощения, — Сердюк развёл руки. — Я купил зелёного порошка в лавке, чтобы вымазать ей руки и ноги, и сделать вид, что это — болотный гоблин, но он оказался кислотным. Она ревела и кричала… — Для этих случаев, Сердюк, придумали кляп. За мешком его бы всё равно никто не увидел. — А… Не подумал. Могу сделать это прямо сейчас, — сказал юноша и протянул руку в кожаную сумку, что висела у него на плече. — Поздно уже… Да и мы почти на месте, — отмахнулся старик. Через пару минут он замер на месте, внимательно посмотрел на серую стену, приподнял тросточку и коснулся выпирающего кирпича. И тут же стена задрожала, сбросила пыль и с грохотом съехала в сторону. За ней открылся узкий проход и тонкая винтовая лестница. — Идём, — сказал старик, направляясь в чёрную гущу. Стук его тросточки стал быстро удаляться под землю. Сердюк последовал прямо за ним, затем поплёлся ребёнок и, замыкая строй — я. Вскоре обнаружилась небольшая проблема. Из-за мешка на голове наш узник ничего не видел. В коридоре в этом не было особенной нужды благодаря верёвке, но на лестнице его ножки постоянно спотыкались, и он падал, ударяясь коленками о грубые ступеньки. После третьего падения старик пробурчал: — Сколько можно… Сердюк кивнул, повернулся и сказал мне: — Возьми её на руки. Его слова были наполнены холодной силой, которая пыталась подавить мою волю. Сопротивляться? Нет, ещё рано… Я повиновался и приподнял ребёнка. Малютка была костлявой — сильное заявление с моей стороны; даже для своего возраста она казалась удивительной лёгкой — точно маленький зверёк. Её жалкие мышцы напряглись, когда почувствовали моё касание, и задрожали. Ничего не поделаешь; я постарался взять её как можно более нежно, чтобы не навредить своими грубыми пальцами, и пошёл дальше. В какой-то момент кирпичную кладку сменили ровные, как будто отполированные стены; затем они разошлись, ступеньки закончились, и перед нами протянулся узкий и головокружительно высокий коридор. Сияние факела облизало его стены и почеркнуло небольшие впадинки, которые при ближайшем рассмотрении оказались некими узорами. Я уже было начал присматриваться к ним, как вдруг меня одёрнул хриплый старый голос: — Не заглядывайся на петроглифы, мальчик! — я и юноша вместе отвернулись. — …Когда древние строили катакомбы старого Эльвестера, они исписали их проклятиями, чтобы отпугнуть расхитителей могил… Если их прочитать, тебя настигнет тысяча ненастий! — Я помню, учитель… Древние были очень осторожны. — Вот и хорошо… Вперёд. Мы направились дальше по тёмному коридору. Сперва стены его были ровными, однако вскоре в них стали проявляться узкие прямоугольные впадины. Присмотревшись, я увидел, что внутри них лежали потрёпанные скелеты. Всё это место представляло собой огромный склеп. — Эти мертвецы безопасны — они были рабами при жизни. Расходный материал. Из таких получился разве что обыкновенный ходячий скелет или зомби, а потому никто не позаботился о том, чтобы обезопасить их вечный сон… А вот в этом зале покоятся воины — их можно превратить в Рыцарей смерти. Немало некромантов, пытаясь раздобыть себе такое тело, ощутили своей плотью всё изящество древних ловушек… — рассказывал «учитель». — Древняя раса не любила некромантов, — заметил юноша. Его сухие, освещённые факелом губы приподнялись в улыбке. — Разумеется. Они думали, что наше искусство вырывает их души из объятий богини Серебряной Луны… Здесь налево… И они были правы. В какой-то момент старик приказал своему ученику достать карту. Я посмотрел на неё краем глаза, запомнил и немного расслабился. Подземный склеп представлял собой настоящий лабиринт. Мы шагали вереницами однотипных коридоров, каждый из которых умудрялся быть мрачнее предыдущего. Время от времени перед нами возникали колонны, сделанные из материала, похожего на слоновью кость. Я уже подумывал о том, чтобы проверить часики, когда старик остановился, приподнял голову и посмотрел на стену: — Тут. Проследив за его взглядом, я обнаружил небольшую черную впадинку, выполненную в форме розы с двумя бутонами на одном стебельке. — Двуглавая роза… — прошептал старик. — Герб правящей династии старой империи… Он сунул свою морщинистую руку в карман и достал жемчужное ожерелье с кулоном, повторявшим очертания впадинки. — …Кто бы мог подумать, что ключ к царской могиле найдётся на обыкновенном базаре! Много лет назад какой-то вор утащил его из гробницы, даже не представляя себе его истинную ценность, — с этими словами старик потянул за ожерелье и порвал его. Жемчужины рассыпались на пол и зазвенели, словно мимолётный град, после чего, переливаясь огнями факела, укатились за пределы его сияния во мглу. Учитель махнул рукой, и кулон, взлетев, вошёл в расщелину.Тут же раздался грохот, и в стене образовался проход немного выше человеческого роста. — Идём! — с волнением в голосе приказал старец и направился в кромешную мглу. Стоило нам пройти через каменный проём, как стены исчезли, и во все стороны протянулся безграничный мрак. — Пришли… — судя по эху старого голоса, находились мы на открытом пространстве. Пройдя ещё пару дюжин метров, мы увидели высокую каменную пирамиду. — Стой, — сказал старик, когда юноша уже было направился на лестницу. — Здесь могут быть ловушки… Отправь своего фамильяра, мальчик. Настоящий некромант всегда использует свои пешки. — Спасибо за совет, учитель, — кивнул Сердюк и махнул рукой. Я почувствовал внутри себя требовательную и холодную силу. Ха… Тяжела доля призванного монстра. За неимением выбора, я поставил ребёнка на землю и стал медленно подниматься по каменным ступенькам. Сперва я старался быть осторожным и смотрел себе под ноги; затем Сердюк крикнул: «Живей!», и мне пришлось ускориться. Пирамида была высокой. Думаю, в своём настоящем теле мне потребовалось бы сделать два, а то и три перерыва, прежде чем я смог бы забраться наверх. Благо, скелеты не знают усталости. В какой-то момент передо мной нарисовался чёрный проём. Я зашёл в него и обнаружил узкий мостик, подвешенный посреди мрака, который вёл на широкую площадку. На ней лежали три сундучка, великое множество всевозможных побрякушек и, посредине, массивный саркофаг. Именно на него уставился учитель, когда он и Сердюк поднялись вслед за мной. Старик с трепетом коснулся гроба своей морщинистой ладонью. Пощупал его. Постучал. Сделал глубокий вдох и сказал: — Открой его, скорее! Юноша кивнул и махнул рукой. Я надавил на крышку саркофага. Она заскрипела, съехала в сторону и грохнулась на пол, поднимая густое облако пыли. Через пару секунд оно развеялось, и свет факела наводнил содержимое могилы. — Оно… Оно! — старик от волнения схватился за стенки гроба. Сердюк сглотнул. Я наклонился — самую малость, так, чтобы этого никто не заметил, — и тоже заглянул в саркофаг…
18. чёрный император
Внутри него лежал скелет, причём необычный. Его кости были тоньше и белее, чем у простого человека, и было их как будто немного больше. Мертвеца окутывал длинный саван, прозрачный, как медуза. В его череп был инкрустирован драгоценный камень. Сперва он показался мне белым, но, стоило на него опуститься сиянию факела, и камешек позеленел. Старик провёл по нему своими дрожащими, сморщенными пальцами и прошептал: — Камень Азулы… Тысячелетие назад в этих костях струилась королевская кровь древней расы! Некромант медленно отвёл руку — казалось, для этого ему пришлось совершить над собой не дюжее усилие, — взялся обеими ладонями за свой посох и, не сводя глаз с мертвеца, сказал: — Готовь ритуал, Сердюк… Из него получится нежить на вершине Чёрного ранга, и тогда… Тогда никто более в ордене не будет мне ровней! Проклятый Ворон склонится передо мной… — в его мутных серых глазах появился алчный блеск. Юноша выдохнул, положил свою сумочку на пол и стал доставать из неё всевозможные разноцветные склянки и маленькие звериные (?) косточки; я в это время задумчиво держался в стороне. Когда старик упомянул «нежить Чёрного ранга», мне вспоминалась книжка, которую я «позаимствовал» у Марии. Её содержимое осталось у меня в голове. Я даже помнил точную страницу, на которой упоминался так называемый «Чёрный ранг». Это была классификация, которую использовали некроманты. У них была собственная метрика: Белый ранг, Красный и Чёрный. К вершине последнего принадлежало всего три типа созданий: Золотая Мумия, которую можно найти на далёком побережье чёрных песков. Архи-лич, который при жизни был архимагом и после ритуала «умерщвления» успешно разделил свою филактерию. И Чёрный Император, владыка мёртвых. Каждый из них представлял огромную опасность. Чтобы одолеть подобное создание, бестиарий рекомендовал отряд из воина девятого ранга, архимага, гроссмейстера ордена паладинов и верховной жрицы светлого божества. Появление нежити чёрного ранга было чревато разрушением целого королевства… Пока Сердюк выводил на земле сложные пентаграммы, некромант пристально смотрел на скелет внутри саркофага; старик был похож на ребёнка, который получил чудесный подарок на новый год и теперь не выпускает его из рук. Наконец юноша вытер лоб и сказал: — Готово, учитель. — Хорошо… — старик дёрнулся. — Тогда приготовь жертву, мальчик, и наблюдай… Сердюк кивнул, прошёлся к ребёнку, который всё это время стоял неподвижно, снял с него верёвку и стянул мешок. За ним открылось смуглое личико с нежными чертами, спрятанными за кипой грязных чёрных волос. Это была девочка, на вид которой было немногим больше пяти или шести лет. Она поморгала, поморщилась, ослеплённая сиянием факела, а затем вытаращила глаза от ужаса, когда увидела… Меня. Как грубо. Я хотя и скелет, но в этой комнате — определённо самый добрый. Девочка шагнула назад — Сердюк схватил её за плечо и бросил на землю, в то самое место, где узоры сходились воедино… Ребёнок хотел бежать, но юноша щёлкнул пальцами, и малютку связали невидимые путы. Ей свело мышцы. Она больше не могла пошевелиться, и только её чёрные глазки бегали по всему помещению в поисках выхода, которого не было. В какой-то момент зрачки ребёнка расширились. В них отразилось сияние длинного кинжала, который старик достал со своего пояса. Он приподнял его над головой и проговорил одухотворённым голосом: — Жизнь за жизнь… И смерть за смерть. За всё в этом мире нужно платить… — некромант стал быстро приближаться к девочке, смотря на неё точно мясник на тушу, подвешенную на крючок. Ребёнок задрожал. Его глазки забегали совсем отчаянно и наконец зажмурились, когда над девочкой нависла чёрная тень; по её грязным, смуглым щёчкам покатились огненные слёзы. Старик замахнулся, огонь факела вспыхнул на кончике кинжала, и в этот же момент я вытянул палец и прошептал в своей голове: «Амонус гранде». Передо мной выросла острая сосулька и полетела в горбатую спину некроманта. Она пролетела расстояние между нами за долю секунды и уже была в считанных миллиметрах от своей цели, как вдруг произошло что-то странное… Длинная тень старика резко приподнялась и схватила сосульку своими костлявыми пальцами. Она сдавила её, и ледышка разлетелась на тысячу белых осколков, которые бенгальским огоньком вспыхнули в сиянии факела. Старик тут же остановился. В его серых глазах мелькнул яростный блеск. — Как ты посмел! — рявкнул некромант и вытянул руку. Я уже было напрягся, но затем в метре от меня прозвучал вскрик. Сердюк схватился за горло и велением незримой силы приподнялся над землёй. — Учитель, я… Кх… Я ничего, он сам, я… — его лицо стремительно бледнело от ужаса. — Сам? Сам?! Смешно! Призванный воин сам прочитал заклятие… Я думал ты умнее, Сердюк… Кто тебя нанял? Ворон? Или Волк? Неважно… Ты посмел поднять руку на своего учителя, и ты за это поплатишься, — старик один за другим начал складывать пальцы в кулак. Юноша хотел ещё что-то сказать, но, стоило ему открыть рот, как из него вырвался ужасающий рёв. Его грудь завибрировала, по его телу пробежала дрожь, а с ног закапали алые струйки. Передо мной разверзлась ужасающая картина… Сперва раздался гадкий, хлюпающий хруст, и по всему телу Сердюка стали бегать угловатые волны. Юноша стал походить на мешок, в который бросили кошу — зверь барахтается, брыкается, пытается вырваться на волю… Ещё через пару секунд грудь Сердюка стала стремительно надуваться. На ней выступили очертания ладоней. Руки его повисли, как разваренные макароны. Алая лужа у него под ногами стремительно разрасталась. Наконец живот юноши лопнул, и наружу показался окровавленный череп. Он вытащил себя, качнулся, чуть не поскользнувшись на кровавой луже, и медленно приподнял хрустящую голову. Последовал хлопок. Кожа и те немногие органы, которые оставались внутри неё, а не барахтались в грудной клетке скелета, свалилась на пол. Сердюк стал похож на брошенный комбинезон. Старик безрадостно хмыкнул и сказал: — Глупец. Меж тем внутри меня пробежал мороз. Мне было омерзительно смотреть на всё это «действо», и в то же время я чувствовал облегчение. Мой план сработал — даже, пожалуй, слишком хорошо… Изначально, я собирался ударить некроманта булавой по спине; потом, однако, мне подумалось, что это было слишком опасно. Ведь если у меня ничего не получится, он может решить, что Сердюк просто «потерял надо мной контроль» и сам тут ни при чём. Тогда я решил действовать хитростью. Мне было известно, благодаря бестиарию, что «Мёртвый воин» — моё нынешнее обличие — не может использовать магию. Профессиональный некромант наверняка тоже знал эту особенность. Поэтому, как только в него полетело заклятие, причём с той стороны, в которой стоял его ученик, старик подумал, что последний хочет его убить. Обман сработал… Что теперь? Некромант бросил взгляд на скелет, из глазницы которого свисало на алой ниточке глазное яблоко, затем посмотрел на пентаграмму, краешек которой накрыла красная лужа, и покачал головой. — Пускай… — прошептал он хриплым голосом и скрипнул пальцами. И тогда девочка, которая всё это время стояла на месте, словно кукла, подвешенная на ниточках, упала на четвереньки. Она не видела экзекуции, ибо не могла повернуться, но слышала крики Сердюка, а потому её смуглое личико было серым, как снег по весне. Как только ребёнок понял, что может пошевелиться, он немедленно бросился в сторону и забился в тёмный уголок… Меж тем скелет Сердюка подобрал свою кожу и осторожно разместил её посредине пентаграммы. — Принеси его сюда, — прокряхтел старик. Я ощутил внутри себя чужеродную волю. Она была намного сильнее чем та, которая принадлежала Сердюку. Не успел я подумать о том, чтобы противиться приказу некроманта, как моё тело зашагало к саркофагу. Я приподнял из него скелет, окутанный в истлевшую мантию, и положил на другом конце пентаграммы. После этого я и мой чумазый собрат отошли в сторону; старик наклонил голову, сложил руки домиком и зашевелил губами. И тут случилось странное… Кровавая лужа стала стремительно наполнять тонкие линии пентаграммы, так, будто это были желоба. Не прошло и минуты, как между стариком и скелетом протянулись алые нити. Кровь устремилась в белые кости, не пачкая их, но как будто всасывалась внутрь. Вокруг мертвеца вспыхнуло тёмное свечение. В его глазницах стал стремительно сгущаться чёрный дымок… Изумруд, инкрустированный в его лоб, заблистал призрачным сиянием. После этого завибрировала сама земля. Всё вокруг загрохотало. Казалась, вся пирамида теперь ходит ходуном. Девочка, жавшаяся в уголке, обхватила ножки и вдавила голову в коленки… — Жизнь за жизнь… И смерть за смерть! — через грохот прорезался хриплый голос некроманта. Чёрный туман стремительно сгущался. Вдруг старик выхватил кинжал и порезал собственную руку. Капля его крови упала в алый ручеёк и вытянулась в тонкую серую линию. — Восстань, о, Чёрный Император, и подчинись моей воле! — крикнул старец. Огоньки в глазницах белоснежного скелета дрогнули; его тело стало медленно, как будто рывками, приподниматься на ноги. Причём происходило это настолько неестественно, что казалось, будто его тянул незримые нити. Скелет был ниже меря примерно на голову, и тем не менее, когда он вскинул череп, я ощутил неописуемое давление — будто на меня навалилась целая гора. Будь у меня лёгкие, у меня бы, верно, захватило дыхание; само присутствие этого создания рядом наполняло меня раболепием; его властный чёрный взгляд пронизывал меня, точно стальные верёвки. Перед моими глазами показалась страница бестиария: «…Чёрный император располагает безграничной властью над всеми типами нежити. Он может моментально воскрешать воинов вплоть до девятого ранга и волшебников до девятого круга включительно, делая их частью своей «Чёрной орды». В отличие от некроманта, который может подчинить только энное количество мёртвых, в зависимости от силы своей воли, армия Императора ничем не ограничена. Именно поэтому каждый некромант мечтает заполучить себе данное создание в качестве фамильяра. Сделать это, однако, непросто, ибо…» …Ибо Чёрный император обладает своей собственной волей — промелькнуло в моей черепушке. Придя в себя, скелет начал медленно осматриваться. Чёрное пламя в его глазницах отчасти угасло. Теперь он казался растерянным. Вдруг раздался яростный крик: — Как твой мастер и благодетель, я повелеваю тебе опуститься на колени! Старик сделал сосредоточенное лицо и вытянул руку. Скелет вздрогнул, как будто его ударили молотом, но удержался на ногах. Он пристально уставился на некроманта и пошёл прямо на него. Между ними было примерно три метра. Старик стиснул руку. После этого суставы белоснежного мертвеца стали скрипеть как дверные петли, когда им не хватает смазки. Его движения замедлились. Могло показаться, что скелет идёт навстречу сильному ветру или тащит на своих плечах непомерную ношу. — На колени! — снова прокричал старик. Его голос пришёлся по Чёрному императору, как пощёчина. И тем не менее тот сделал ещё один шаг… Два метра. Между ними проявилась тонкая серая линия. Мне вспомнилось, как в последний момент некромант капнул в пентаграмму своей кровью. Теперь она служила своеобразной верёвкой, которая связывала Чёрного императора по рукам и ногам. Мертвец едва ли мог пошевелиться… И всё равно, проявляя титаническое напряжение воли, он потянул себя вперёд, грохнулся на пол и тем самым ещё немного сократил расстояние. Один метр. Оставалось совсем немного, скелет уже тянул руку к своей цели, как вдруг пришла в движение тень некроманта. В своё время она схватила сосульку, которую я запустил ему в спину — теперь же монстр набросился на скелет и придавил его к земле. Зазвучал стук. Белая черепушка императора пыталась приподняться, но каждый раз её прибивали к земле тёмные лапы. Чёрное пламя в его глазницах стремительно серело; его воля улетучивалась. Возможно мне просто показалось, но в глубоких глазницах мертвеца проявилось отчаяние… Сухие, тонкие губы старика стали приподниматься в улыбке. Пора! Я стал медленно пробираться вперёд.19. проблема?
Когда старик сосредоточился на императоре, леденящая воля внутри меня заметно ослабела. Я снова обрёл способность шевелиться. Тогда я сделал сперва один шаг вперёд, затем второй, а затем выхватил булаву и бросился на старца. Он был настолько сосредоточен на своей «добыче», что заметил меня только в последнюю секунду. Его голова повернулась, и на сером лице мелькнуло удивление, на смену которому пришёл ужас. Старик отпрянул, путаясь в своей мантии, и показал на меня пальцем. В ту же секунду его тень захватила мои кости в свои стальные объятия. — Ты… — прорычал некромант и резко захрипел. Его шею сдавили грубые белые пальцы. Старик испуганно покосился на череп с изумрудным камешком и попытался вырваться, как вдруг слева от меня с грохотом промчалась красная тень. Это был Сердюк… В некотором смысле. Его окровавленный скелет набросился на старика, повалил на землю, открыл рот и стал отрывать своими белыми зубами клочки старой, морщинистой плоти с шеи своего бывшего учителя. Тело старика задрожало и задрыгало ногами. Сердюк вгрызался в него жадно, как дикий зверь. Во все стороны брызгала кровь. В какой-то момент её капли упали на факел, он погас, и в помещении сгустился мрак. Целую минуту в черноте раздавался хлюпающий и хрустящий звук; затем он как-то разом притих, и наступила тишина… Всё это время я стоял на месте и не шевелился. Почему я решил вмешаться на стороне императора? Сам не знаю. Это было спонтанное решение, и теперь пришло время разгребать его последствия… Через некоторое время в темноте вспыхнул огонёк. Изумруд в белом черепе загорелся зеленоватым светом. Его радиус был совсем небольшим и покрывал только шею и голову императора, отчего создавалось ощущение, будто его череп леветирует посреди комнаты. На секунду это показалось мне забавным, но потом чёрные глазницы обратились прямо на меня… Скелет неторопливо приблизился и осмотрел моё лицо. Он был ниже, и смотреть ему приходилось снизу-вверх, но даже так в его манерах читалась абсолютная власть… Наконец он приподнял руку и повел ко мне свои заострённые пальцы. Я напрягся, и вдруг… — Хнык… Император замер. В темноте за его спиной зазвучал приглушённый детский плач. Скелет в прозрачном саване обернулся и прошёл в уголок. Сияние зеленоватого камушка обрисовало маленькую девочку. Ребёнок зарылся лицом в колени и тихо хныкал, стараясь не поднимать голоса. Император вытянул руку, как будто намереваясь её коснуться, но замялся. Это было… Занятно. Я задумчиво поскрипел пальцами о свой гладкий подбородок и подошёл к ним. Император заметил моё приближение, — его плечи скрипнули, — но не обернулся. Тогда я положил руку на макушку девочки. Трепещущее тельце ребёнка сперва вздрогнуло, а потом застыло. Её мышцы напряглись. Она явно ожидала удар — вместо этого я осторожно взъерошил её грязные волосы, а затем цокнул кончиком пальца её нос. Девочка приоткрыла свои набухшие веки и поморгала. Дети не такие ригидные, как взрослые. Их настроение меняется ежесекундно. Малютка всё ещё была напугана, но теперь в её чёрных глазках сверкали нотки растерянного интереса. Так… Прогресс пошёл. Я медленно продемонстрировал ребёнку свои руки; затем уткнулся большими пальцами в виски, изображая своеобразные рожки. Сухие губы девочки растерянно приоткрылись… Всё это время император стоял в стороне и наблюдал за моим преставлением. — Ачхи! — вдруг девочка чихнула своим высоким и хриплым голосочком и сразу напряглась. Я заметил, что тельце её подрагивает, а зубки стрекочат, точно кузнечик. Тогда я осмотрелся и всё понял. Мы были под землёй, посреди каменного зала. Наверняка здесь стояли страшные холода, особенно теперь, когда погас факел, а на малютке меж тем были только рваные обноски. Я вытянул руку и прошептал: «Амонус гранде». На моей ладони загорелся огонёк. Девочка помялась и придвинулась к нему. Меж тем император открыл один из трёх сундучков, которые лежали в его гробнице, и достал из него белоснежную мантию. Она была сшита из чудесного материала, одновременно плотного и текучего, как шёлк. Скелет опустил её на плечи ребёнка, шагнул назад и сложил пальцы рук в замочек перед грудью. Всё происходящее напоминало сюрреалистичное немое кино. Два скелета возились с ребёнком, аки беспокойные родители. Три, если считать Сердюка, но последний напоминал скорее нашу собачку, которая сидела на четвереньках и держала в зубах чёрную косточку. А некромант исчез. Исправился. От него осталась только липкая красная лужа. Сперва меня это удивило, но затем я вспомнил одну фразу из бестиария: «убить некроманта чрезвычайно трудно!» и покачал черепушкой. Судя по всему, он умудрился сбежать. Жаль. Наверняка у него было много туманности… Чёрный император тоже заметил пропажу старика и после этого долго и пристально смотрел на землю; его мимика выражала гнев с лёгким налётом горечи… И вот опять — как хорошо у меня получается читать эмоции обычного скелета! Собственно, эта была одна из причин, почему я помог ему в схватке против старика… Не только из-за банальной солидарности к моему кальциевому собрату, но и потому, что, благодаря выразительным чёрным огонькам в своих глазницах, в которых читались самые разнообразные чувства, императр казалась мне едва ли не более человечной, нежели настоящий живой человек некромант, лицо которого напоминало скорее пыльную маску. Наконец, когда девочка успокоилась и согрелась, я отстранился и снова осмотрел помещение; моё внимание зацепилось за кожаную сумку, которая валялась посреди липкой красной лужи и раньше принадлежала Сердюку. Внутри неё обнаружилось множество чёрных косточек и склянок. В одной из них была мёртвая крыса, помещённая в зеленоватый раствор, в другой — человеческий палец; погребённый под всеми этими безделушками лежал увесистый фолиант в переплёте из кожи неизвестного происхождения. Занятно… Книжки Марии оказались чрезвычайно полезными; может и здесь найдётся что-нибудь дельное? На первый взгляд томик Сердюка показался мне более кустарным. В нем не было картинок, только сухие, увесистые абзацы, сделанные острым пером по грубому пергаменту. Я прочитал оглавление: «Ритуал призыва духа умершего — Стр. 31 … Основы Мумификации — Стр. 45 … Консервированные зомби, краткая инструкция к изготовлению — стр. 66» … …И так далее, и тому подобное. Это был настоящий учебник, в котором расписывалось искусство некромантии. Я кивнул, сунул книжку назад в сумку и повесил её себе на плечо. И так… Что теперь? Для начала нужно решить одну проблему метр двадцать ростом и без носочков.20. наука
Я осторожно цокнул императора по плечу. Скелет повернулся. Чёрные огоньки в его глазницах горели тускло и уныло; однако вскоре они оживились, когда я сперва показал на девочку, а затем приподнял палец к потолку. «Нужно вернуть её на поверхность». Император помялся и медленно кивнула. Тогда я взял девочку за руку и повёл на выход. Когда мы спускались по лестнице, скелет резко обернулся и пробежался назад в свою гробницу. Когда он вернулся, в руках у него была маленькая вязаная кукла в белом платье. Император вручила её девочке, которая сразу приобняла подарок, как магнит, который притягивает железную безделушку, и мы пошли дальше. По возвращению в катакомбы я уже было собирался воспользоваться картой, когда обнаружил, что с ней случилась неурядица — её заляпало кровью. Я хотел было припомнить её содержание, когда роль гида взял на себя император. Он прекрасно ориентировался во всех этих коридорах, которые были настолько длинными и запутанными, что, к тому времени, когда мы пришли к лестнице, мне снова пришлось взять уставшую девочку на руки. Только мы поднялись в канализацию, как мне вспомнилось предупреждение старого некроманта о том, что этот уровень патрулируют «авантюристы». Собственно, я уже видел их своими собственными глазницами в лице Марина и Марии. Поэтому дальнейший путь я проделал с большой осторожностью, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. Не то чтобы я боялся встречи с противником, — а в моём нынешнем теле ВСЕ были моими противниками, — мне просто не хотелось убивать. Я всё ещё был слишком слабым, чтобы просто обезвредить случайного рыцаря. В этом отношении моя булава разила на убой. К счастью, то ли время попалось удачное, то ли ещё почему, но коридоры оказались безлюдными. Почти. По дороге нам всё же попалось несколько ящериц, которых я превратил в мясные котлетки одним ударом — девочку в это время загораживал император. Между делом я нашёл место, в котором спрятал сумку Марии, переложил в неё содержимое сумки некроманта и повесил себе на грудь. Сорок минут спустя в конце туннеля забрезжил свет; мы вышли на площадку с видом на высокую лестницу, в конце которой сиял золотистый барьер. Я коснулся его и почувствовал сопротивление; впрочем, оно показалось мне слабее, нежели когда я в прошлый раз пытался пробиться наружу. Потому что с тех пор я повысил свою Стабилизацию? Видимо, да. Император поставил девочку на ступеньки и толкнул вперёд; ребёнок помялся, зажмурился и шагнул через барьер, так, будто его и не было. Вот и хорошо… Я уже было расслабился, наблюдая за тем, как девочка, обнимая куклу, поднимается по ступенькам… Как вдруг ребёнок резко повернулся, сбежал назад и встал у моих ног. Девочка сжала губки и опустила голову. Так… А вот это… Немного непредвиденное развитие обстоятельств. Мы с императором переглянулись. Я снова подтолкнул ребёнка. Затем ещё раз — без толку. Она была похожа на прилипчивую собачку. В какой-то момент я показал на лестницу пальцем, и малютка быстро-быстро покрутила головой. Её смуглое личико посерело от испуга и волнения, а пальцы отчаянно держались за куклу. Она явно не хотела возвращаться на поверхность. Впрочем, это было вполне закономерно… Сейчас будет несколько расплывчатых, но, как мне кажется, точных гипотез. Некромант и Сердюк привели ребёнка с единственной целью использовать в качестве жертвы для своего ритуала. Где они её взяли? Похитили из знатной семьи? Вряд ли. Девочка была одета в тряпье, — она была нищей, может быть даже бездомной. Может она вообще была рабыней,которую они купили на ближайшем рынке — у меня всё ещё были довольно смутные представления о том, как устроен мир на поверхности. В таком случае жизнь ребёнка там, наверху, была ничуть не лучше, чем здесь, в мрачном подземелье. Более того, простым людям с их простой жестокостью девочка предпочла пару мертвецов, которые проявили к ней пускай мимолётную, но доброту. Император, кажется, тоже это понимал, и потому замялся. Что нам теперь делать? Оставить её здесь, среди промёрзлых сводов, в компании двух скелетов и оравы плотоядных монстров? Не самые лучшие условия, чтобы воспитывать ребёнка. Чем её кормить? Ящерицами? Они вообще съедобны? Нет, так нельзя… Но какие ещё у нас были варианты? Я посмотрел на малютку. Она повесила голову, видимо понимая, что делает что-то неправильное. Мои пальцы задумчиво потянули за ремешок сумки, висевшей у меня на плече… Стоп, точно! Я схватился за сумку, приподнял, обращая к золотистому сиянию барьера, и прочитал надпись: «В случае находки, пожалуйста, верните Марии Фальц, первый факультет волшебной Академии Лапласа! Будет компенсация!!!» Почему бы и нет… Мария была доброй, ответственной девушкой. Она всё поймёт и уж точно не останется в долгу. Я опустился на колени, осторожно похлопал девочку по её мохнатой макушке и, когда она робко приподняла на меня свои глазки, — показал на сумку и надпись. Затем я повесил её на плечо ребёнку, подумал, вырвал из книги листок, схватил черную косточку и нарисовал черепушку. Намёк более чем очевидный.В глазах девочки мелькнул блеск. Она была смышлёной и догадалась, что я делаю. Тем не менее её личико всё ещё оставалось неуверенным. Тогда я взял её за плечи и медленно кивнул. Таким образом мне хотелось сказать ей, что всё будет хорошо… Не знаю, сработало у меня или нет, но, немного помявшись, девочка тоже кивнула — сперва слабо; затем — сильнее и с чувством. Наконец она повернулась, сделала глубокий вдох и стала подниматься по лестнице. На мгновение я заволновался, что она может не найти академию, но затем мне вспомнился разговор Марина и Марии. Согласно регламенту, все входы в подземелье обязательно охранялись и проверялись гильдией авантюристов. Наверняка троица доложила об этом месте, когда выбралась на поверхность, а значит девочку встретит стража… Вот и всё. Я проводил ребёнка взглядом до тех пор, пока она не растворилась в конусе яркого света. Хорошее дело сделано. Где полочка, где пирожок?.. Я усмехнулся — в душе — и переключил внимание на императора. Последний неподвижно стоял на месте; чёрные огоньки его глазниц казались задумчивыми. Вдруг скелет посмотрел на меня и вытянул руку. Я было хотел отпрянуть, но что-то, видимо понимание, что он не желает мне зла, меня удержало. Острый белый палец коснулся моего лба, и земля ушла у меня из-под ног. Всё вокруг наводнила ослепительная синева… Что происходит? И где я? — В моём сознании, — ответил на мои мысли сладкий, эфемерный, похожий на арфу голос. Я опешил. В голубом сиянии передо мной проявилась девушка, облачённая в белую робу. Её личико казалось изящным и утончённым, и в то же время мягким, как у ребёнка. Её длинные прямые волосы были цвета сизого тумана по весне; через них торчали заострённые ушки. Причём это было не единственное, что отличало её на фоне обычного человека. Было в её образе ещё что-то необычное, что-то от рыбки; она была ровно настолько человеком, чтобы её можно было назвать по-человечески прекрасной, и в то же время её красота обладала налётом лёгкой странности. Глаза девушки были серые и полупрозрачные. Голубоватый свет переливался на корочке её зрачка, как на тонком хрусталике. Она посмотрела на меня и раскрыла губы: — Я не могу говорить долго, ибо этот метод общения отнимает много моих сил… У меня есть к тебе предложение, порождение смерти, — её голос был размеренным и в то же время мелодичным, как будто кто-то пытался передать сообщение азбукой морза, используя для этого музыкальный треугольник. «Предложение?» — подумал я и сразу услышал ответ: — Мне нужна твоя помощь… Я есмь первая принцесса Священной Династии Двуглавой Розы. Многие годы я пребывала в блаженстве вечного дрёма, находясь в объятиях моей богини, пока эти богохульники не вырвали меня назад, на бренную землю, и не заключили в эту омерзительную оболочку… — в её голосе засквозило отвращение. — Я желаю вернуться назад, за великий предел, имя которому смерть, но для этого мне нужно разорвать чёрное колдовство, которое привязало меня к бренному миру. «И для этого тебе нужна моя помощь?» — Верно. Чтобы освободиться от смертного плена, мне нужно убить заклинателя смерти, который провёл богохульный ритуал. «Некроманта? Если ты хочешь, чтобы я поднялся за ним на поверхность, то извини, я не могу». — Я не прошу тебя об этом, — сказала девушка. — Из-за омерзительной связи между нами я знаю, что он чувствует. Он зол, взволнован, напуган… Он жаждет расплаты. Он считает мою волю своей, и он за нею вернётся. «Правда? Ну да, это было ожидаемо…» Мне вспомнилось, какими алчными были глаза старика, когда он впервые заглянул в саркофаг. Для него это была находка века. Так просто он её не оставит… «А зачем тебе моя помощь? Чёрный Император входит в тройку сильнейших типов нежити». — …Не называй меня так, — неожиданно резко ответила девушка. — Я обладаю тёмной силой, это правда, но ритуал, который провёл богохульник, не позволяет мне поднимать на него руку. Если мы сойдёмся лицом к лицу, я буду почти бессильна перед ним. Кроме того… Та «власть», — в её голосе зазвучали презрительные нотки, — которая позволяет мне вырывать почивших из блаженного дрёма — омерзительна. Даже самые страшные преступники имеют право на покой после смерти. Нарушать их сон — богохульство. «Очень благородно с твоей стороны». — Будь благородство совсем для тебя чуждым, порождение смерти, я бы с тобой не говорила, — гордо заявила девушка, как будто хвалила себя, а не меня. «Спасибо». — Не обольщайся. Твоя природа мне всё ещё неприятна. Но я готова мириться с ней в обмен на твою помощь. Убийство богохульника — моя первая просьба. Есть и другая. Нарушив моё погребение, он осквернил священный камень Азулы, который никогда не должен видеть света, — девушка провела пальцами по своему широкому белому лобику. Этим жестом она напомнила мне изумруд, инкрустированный в её череп. — …Камень — ключ от врат обители вечной луны. Чтобы туда вернуться, мне нужно отыскать для него замену. Ты найдёшь её в недрах земли, в глубинах бездны первозданного мрака… — заявила девушка, помолчала секунду, затем посмотрела прямо на меня своими хрупкими голубыми глазками. — Если ты выполнишь мою просьбу, порождение смерти, я дарую тебе великую награду. Я даю тебе моё слово! Моё презрение к меценатам безмерно, и в то же время у меня нет выбора: я предлагаю тебе равноценный обмен. Скажи мне, ты согласен? «Почти. Но можно вопрос?..» — Спрашивай, я позволяю. «Принцесса, мы, кажется, забыли представиться…» Девушка недовольно прищурилась: — Я ничего не забыла. Такому как ты знать моё имя не положено, твоё же меня не волнует… — сказала она, и сразу голубое сияние потускнело и стало редеть, как редеет дымка над полем в лучах утреннего солнца. — На этом всё, порождение смерти. Я надеюсь в равной степени на твою алчность и твоё благородство, — заявила девушка. Затем вспыхнул свет. Голубая дымка сгустилась и стала стремительно растворяться. Образ девушки таял вместе с ней, оставляя на своём месте белоснежный скелет. Чёрная императрица… Вернее принцесса вздрогнула и опустила череп. Она казалась уставшей. Видимо, данный метод общения действительно отнимает много сил. Наблюдая за тем, как она переводит дух, я тихо размышлял. И так… Какие были у меня варианты? На самом деле предложение принцессы было очень даже выгодным. И не только потому, что она обещала мне награду, — кстати говоря, совсем забыл спросить, что конкретно последняя собой представляет… Пусть, потом узнаю. Даже сами условия данного «квеста» были для меня в определённой степени полезны. По сути, что мне нужно было сделать? Убить некроманта, спуститься под землю и найти драгоценный камень. Первая задачка обещала принести много туманности. Вторая — тоже, ибо, если верить бестиарию, чем ниже ты спускаешься в подземелье, тем более опасные у тебя на пути встречаются твари — порождения кошмара. Я и сам собирался отправиться вниз — теперь же у меня появилась для этого конкретная цель. А ещё — напарник. Принцесса собиралась меня сопровождать. Жалко, конечно, что она так решительно отказывалась использовать свои силы, и всё равно её помощь обещала быть полезной — хотя бы благодаря её знанию местности. Это было взаимовыгодное предложение, отказываться от которого было просто глупо. Вот почему, когда девушка пришла в себя и вопросительно посмотрела на меня своими чёрными глазница, я утвердительно кивнул. И так… Что теперь? Хороший вопрос, обсудить который не представлялось возможным. Размахивая руками, я кое-как показал, что находиться здесь было опасно, и мы стали спускаться назад в катакомбы. Пока мы пробирались через каменные туннели, я перебирал в голове варианты, что же нам делать с некромантом. В данный момент он зализывает свои раны, а значит у нас было немного времени на подготовку. Следовало расставить всевозможные ловушки и вообще приготовить местность для предстоящего сражения. По возвращению в пирамиду я уже было начал открывать сундучки, как вдруг почувствовал на себе пристальное внимание… Принцесса стояла у меня за спиной и хмуро — это возможно — смотрела чернотой своих глазниц. Я попытался объяснить ей на пальцах, что хотел найти что-нибудь полезное для нашего дела, но своими жестами сделал её ещё более мрачной… Нам явно нужно было что-нибудь придумать с нашей невозможностью общаться. Но что? Хм… Знаю. Я достал листочек бумаги, косточку и написал пару слов на своём языке. Затем я протянул принцессе записку и монокль. Последняя немного удивилась, когда я достал его из ниоткуда, и бросила на меня подозрительный взгляд… Наконец, немного помявшись, она воспользовалась моим предложением и прочитала записку. Это была просьба: «Можно проверить сундуки?» Принцесса написала ответ: «Нет». Я кивнул своей скрипучей шеей и приписал снизу: «Можно устроить обвал?» Она ответила: «Нет». «Можно оживлять мертвых?» В этот раз ответ последовал ещё быстрее: «Нет». «Даже ящериц?» «Нет». «А если…» Она покачала головой. … Это будет непросто… В итоге, связанный по рукам и ногам, я придумал подобие плана. Шансы на успех? Минимальные. На стороне некроманта была целая армия мёртвых, да и сам он был по меньшей мере магом шестого круга. Меж тем единственной нашей боевой единицей был я — воин и маг второго ранга. Вся надежда была на время. По словам принцессы, некроманту нужна была по меньшей мере неделя, чтобы восстановить свои силы. Это было хорошо по двум причинам: во-первых, за этот промежуток я мог снова поднять свою «туманность». На данный момент я чувствовал себя примерно на полпути к следующему скачку наподобие того, после которого из обычного «Скелета» я превратился в «Мёртвого воина». После этого должна случиться новая качественная трансформация. Во-вторых — потому что мне уже пора собираться. Я провёл несколько часов в образе скелета. Следовало поспешить, если я хотел навестить сегодня мир Ямато. Я объяснил принцессе, что в ближайшее время меня как-бы «не будет на месте». Она считала всё происходящее крайне подозрительным, и тем не менее согласилась использовать силу Чёрного императора, чтобы временно сделать из моего тела своеобразную марионетку. Меньше всего мне хотелось, чтобы оно опять забрело в непонятном направлении и попало в руки очередного некроманта. С чистой душой я оставил свою материальную оболочку на попечительство её высочества и направился в туманную гущу… По возвращению в домик на берегу я свалился на диван и долго смотрел на море и террасу; затем, потянувшись, я достал учебник Сердюка и пролистал. Различия между ним и книжкой Марии были заметны невооружённым взглядом. Если последняя представляла собой обычный перечень заклятий, что-то вроде рецепта на оборотной стороне мороженного шницеля: «положить на разогретую сковородку, жарить пять минут на среднем огне» — то фолиант некроманта напоминал увесистую поваренную книгу. В нём приводились «рецепты» изготовления разных видов нежити — зомби, мумий, мёртвого варвара и воина… Это была целая наука.
Последние комментарии
11 часов 58 минут назад
18 часов 21 минут назад
18 часов 28 минут назад
18 часов 57 минут назад
19 часов 1 минута назад
19 часов 1 минута назад