Спасибо тебе, сынок! [Ольга Брюс] (fb2) читать постранично

Ольга Брюс Спасибо тебе, сынок!

Митя закончил чистить навоз у коровы, приставил вилы к бревенчатой стенке, закрыл сарай, загнал кур в небольшой закуток, где над полом были прибиты шестки для ночных посиделок пернатых, погладил виляющего хвостом Мухтара, попросив его не лаять ночью и не будить детвору, взял ведро с яйцами и отправился в дом, в котором все давно уже спят. Спрятав в сенях под лавку ведро, мальчишка устало вытер вспотевшую шею, потом удостоверился закрыта ли калитка, позвал кота Мурзика в дом и запер дверь на засов. В доме стоит мёртвая тишина, если не замечать еле различимое посапывание мелкотни и стойкий стрекот сверчков за окном. Пора ложиться спать. Завтра будет новый день и, скорее всего, на подростковые плечи вновь лягут заботы о хозяйстве и младших братьях.

Уже несколько дней Митька заменяет братишкам мать и отца. Совсем недавно в семье Ивановых случилась беда. Отец спасал из горящей фермы телят. Крыша обвалилась и накрыла молодого хлопца, придавив тяжёлыми брёвнами. Неделя, как схоронили Петю. Неделя, как мама оплакивает мужа и пьёт с утра до ночи, чтобы залить горе, вырвавшее кусок из хрупкого сердца.

Рано утром, когда петух ещё не успел пропеть первое «Ку-ка-ре-ку», младший брат Ваня проснулся от боли в затылке. Повернувшись, он впотьмах смог разглядеть малюсенькие ручки, цепляющиеся за одеяло и тянущие его в рот.

— Сколько тебе говорить, не таскай меня за волосы, — сердито прошептал Ваня, которому семь лет отроду. — Из-за тебя у меня голова болит.

Четырёхмесячный мальчишка улыбался беззубым ртом и слюнявил уголок пододеяльника, и Ваня понял, Алёша хочет есть. Спрыгнув с кровати, он побежал в кухню, включил свет, затем шустро взобрался по лестнице на печь и растолкал старшего брата.

— Мить, вставай, там Лёшка есть просит.

— Угу, — Митя не мог разлепить веки. Поздно ложась и поднимаясь с петухами, он за последнюю неделю изрядно выбился из сил.

Одиннадцатилетнему мальчику приходится всё делать самому, всю взрослую работу: кормить младших, доить корову, следить за братьями и домом.

— Сейчас, — поднявшись, Митя протёр припухшие глаза, махнул рукой Ване, чтобы тот уступил лестницу и спустился вслед за ним.

Взял цинковое ведро, тряпку и отправился в сарай, добывать парное молоко. Митя умеет доить, бабка Агафья научила, когда жива была. А вот с ней Ивановы попрощались по весне. Всего три месяца прошло, и к бабке Агафье ушёл её сын Петя, отец пятерых детей. Кинув Бурёнке охапку сенца, Митя подставил под её пятнистое брюхо низенькую табуретку и сел, сладко зевая и часто хлопая ресницами.

— Му-у, — протянула жующая Бурёнка, косясь на маленького дояра.

— Стой спокойно, — привязав хвост к ноге, мальчик взялся за соски.

Подоив кормилицу, он процедил молоко, налил в бутылочку и отдал самому младшему из братьев — Алёше. Мальчишка жадно присосался к резиновой соске, обхватив бутылку тонкими пальчиками, и зачмокал с неподдельным удовольствием.

— Ванька, открывай подпол, доставай картохи. Варить будем, — командным шёпотом приказал Митя. — Макара с Николашей не буди. Пусть дрыхнут, а нам с тобой корову в поле выгнать надо, воды в баню натаскать и грядки прополоть.

— Грядки? — лицо Вани вытянулось. — Ненавижу эти грядки.

— А огурцы зимой лопать любишь? Мамка не может сейчас хозяйством заниматься, значит, мы должны ей помочь.

— А что она целыми днями пьёт и плачет, плачет и пьёт? Хорошо ей, спи да пей, а мне вон сорняки дёргать.

— Замолчи, как тебе не совестно? У неё горе.

— У нас тоже горе. Папки-то у нас теперь нету, — и Ваня всхлипнул, втянув тонкие губы.

— Э-эх, — махнул рукой Митя, — нас много, а мамка у нас одна. Нам её беречь надо. Если с ней что случится, кто ребятишек кормить будет? Мы с тобой по возрасту не подходим, нам младших никто не оставит. Бабки у нас тоже нет, соседи к себе не возьмут. Знаешь, куда отправят?

— Куда? — Ваня вытянул шею.

— В дом, где живут одни дети.

— Это же здорово.

— Ничего здоровского. В деревню вернёмся только тогда, когда совсем взрослыми станем. Никто нас никуда не отпустит.

— Почему?

— Правила там такие.

— А ты откуда всё это знаешь?

— Слышал, как в магазине тётки обсуждали мамку нашу. Глафира Семёновна говорит, мол, если мамка сопьётся, и мы голодными будем, то сюда приедут из… из, — приложив палец к подбородку, Митя задумался. Он никак не мог вспомнить незнакомое слово, но по разговору двух женщин сообразил, ни в коем случае нельзя допустить голода в семье. Иначе всех братьев отвезут в какой-то там дом, где живут несчастные дети. — Так что лезь за картохой, а я пока Бурёнке воды отнесу.

Закончив с водой и картофельными клубнями, Митя и Ваня отвязали корову и отогнали к прилеску, откуда пастух забирает стадо и ведёт в поле. Дома Митя поставил кастрюлю с картошкой на газовую плиту, а Ваня подмёл пол в кухне и в сенях. Потом мальчики выпустили кур, собрали утрешние яйца, натаскали воды в баню.