"Фантастика 2022 - 8". Компиляция. Книги 1-13_4 [Денис Георгиевич Кащеев] (fb2) читать онлайн

Всего лишь люди (Неправильное число - 4)

ПРОЛОГ

Планета Новая Земля, форт Виктория, второй год в новом мире

– Твою мутацию… – внезапно выдохнула Аня Руденко.

Стоявшая рядом с ней Света Ткачук высказалась гораздо длиннее и витиеватее.

Недоуменно подняв глаза к обзорному экрану возле запертых ворот – единственному «окну», через которое взгляд узника Виктории мог вырваться за пределы постылых серых стен форта – Лена похолодела: по ту сторону наглухо запечатанных створок на поросшей высокой нетоптаной травой поляне, еще минуту назад девственно пустой, стояли три безобразных монстра. Вылитые копии чудовища, что бесчинствовало на «Ковчеге», а после оказалось пригрето Светловым и Иноземцевой в Крепости Росс. Братья-близнецы исчадий, осаждавших Викторию и, собственно, вынудившие форт затвориться. Как их там? Сеятели? Или жнецы? Словом, Чужие.

– Вернулись, голубчики, – мрачно пробормотала Аня. – И года не прошло… А я уже почти поверила, что больше мы этих уродов не увидим!

– Год, почитай, как раз прошел, – хищно прищурившись, бросила Света. – А как вернулись, так и отвернутся. В форте им нас не достать!

От этих ее слов Лене как-то сразу сделалось спокойнее. И в самом деле: что это она так перепугалась? Конечно же, здесь, в Виктории, они в полной безопасности. Ворота форта надежно заперты – как раз на такой случай – а ключ…

Что именно произошло тогда в рубке с ключом, так и осталось не разрешенной до конца загадкой. Руденко утверждала, будто в запале Мамаев умышленно швырнул капитанское кольцо в утилизатор. Ира Зварыч настаивала, что Стас лишь снял черный ободок с пальца, и в этот момент кто-то неудачно толкнул его под локоть. Почему при этом оказалась открытой бездонная пасть мусоропровода, не мог толком объяснить никто из присутствовавших при инциденте.

Так или иначе, ключ от ворот оказался утрачен безвозвратно. Оно бы и ничего страшного, не окажись капитанским кольцом заперт еще и энергоцентр. Случись иначе, можно было бы временно обесточить форт, и ворота открылись бы сами по себе. Но – увы.

Естественным же образом заряд в батареях должен был «сесть» лишь через долгие девять лет. На этот срок из надежного убежища Виктория превратилась для своих обитателей в тюрьму. Просторную, комфортабельную – и все же тюрьму.

Имелось и еще одно обстоятельство, связанное с потерей главного ключа, о котором вслух старались не упоминать. Капитанским кольцом были заперты и комнаты, в которых содержались заложники из числа прежних лидеров Виктории – Макбин, Андерсон, Бонд и другие. Вода у узников была, а вот способа передать им в «камеры» еду придумать не удалось. Сколько человек способен прожить без пищи? Пару недель? Пару месяцев? Точно не год…

В коридор, в который выходили двери «камер», Лена с тех пор не ступала ни разу, а поднимаясь мимо по лестнице, всегда невольно отворачивалась и втягивала голову в плечи.

– И все же нужно предупредить наших, – рассудительно заметила Руденко, вырвав Лену из пучины очередных воспоминаний. – И вообще, что называется, предпринять меры…

После потери Мамаевым капитанского кольца именно Аня по умолчанию была признана в Виктории за главную. Впрочем, лидерство ее было весьма формальным: разбредшийся по своим уголкам народ особо не нуждался ни в организации, ни в руководстве. Единственным полномочием, решительно узурпированным Руденко, осталось регулирование выдачи спирта из медотсека – не будь введены ограничения, слишком у многих мог возникнуть соблазн утопить тоску в треугольной плошке «Слезы инопланетянина».

Как бы там ни было, Аня явно считала себя ответственной за судьбу всех четырнадцати насельников Виктории. Да, именно четырнадцати, хотя на момент утраты ключа от ворот их здесь было всего двенадцать (разумеется, не считая заложников). Два месяца назад у Паши Кима и Лениной закадычной подруги Нади родилась чудесная дочурка Алиса. Лишь на неделю отстал от нее с появлением на свет сын Мамаева и турчанки Хюррем – как ни странно, имени их малыша Лена до сих пор не знала.

У трех других «официальных» пар Виктории – Иры Зварыч с Игорем Палиенко, Светы Ткачук с Максимом Переверзевым и самой Лены с Герой Фроловым детей пока не было.

Руденко торопливо взбежала по лестнице, и Лена со Светой остались у «окна» вдвоем. Тем временем монстры снаружи уже приблизились к воротам почти вплотную – так что можно было разглядеть каждый уродливый бугорок на их гибких щупальцах, каждую складку на приплюснутых серых мордах и каждую чешуйку на хвостах. От омерзения – и вновь незвано вернувшегося страха – у Лены перехватило дыхание, на миг она зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, первое из чудовищ уже тянуло склизкую конечность куда-то к пилону.

– Что, съел? – язвительно фыркнула в экран Ткачук. – Закрыто! Давай, вали, откуда приперся…

Договорить она не успела: правая створка ворот, не сходившая с места добрый год, внезапно испуганно дрогнула, встрепенулась, словно очнувшись от сладкого сна, и неуверенно поползла в сторону. Левая при этом осталась недвижима.

– Что?! – ахнула Света, и ее словно ветром сдуло от открывшегося – пусть и только наполовину – входа. Вот только что стояла рядом – и как не бывало.

Скованная первобытным, животным ужасом Лена растерянно попятилась, но сделавшиеся вдруг ватными ноги предательски отказались ей подчиняться, и, упершись спиной в стену, девушка медленно сползла по ней на пол.

Между тем монстры один за другим по-хозяйски вошли внутрь. Первый из них – как видно, тот самый, что каким-то образом сумел отпереть ворота – повернул лишенную носа и рта голову в сторону сжавшейся в комок Лены, и внезапно произнес, шевеля лишь веками:

– You may have a forbidden artefact. Give it away of your own free will, or we will have to search for it. Thank you for your cooperation[1].

– Ш-т-т-то? – едва нашлось сил просипеть у Лены.

Девушка догадалась, что язык, на котором к ней обращаются – английский, но не поняла почти ни слова. В школе она учила французский и китайский – такое вот необычное сочетание. Уже будучи на первом курсе, пыталась самостоятельно освоить язык Терри Пратчетта и Джорджа Мартина по видеоурокам в интернете, но не продвинулась дальше «My name is Helena[2]» и «London is the capital of Great Britain[3]»…

Несколько секунд Чужие стояли неподвижно, как видно, ожидая от дрожащей собеседницы более внятного ответа, затем их лидер качнул хвостом и сделал шаг по направлению к лестнице.

– Стоять! – тут же раздалось ему навстречу.

Резкий окрик заставил Лену вскинуть голову: широко расставив ноги, на ступеньках с карабином в руках стояла Руденко. Грозный черный ствол был направлен на чужаков.

– Ни шагу больше, или сделаю из вас решето! – бросила сверху Аня.

– Вы находитесь в присутствии Приближенного, – бесстрастным тоном – по-русски! – ответил ей монстр. – Немедленно уберите оружие!

– Черта с два! – срывающимся голосом выкрикнула Руденко. – Убирайтесь, или я стреляю!

Дальше все произошло очень быстро. Не вняв предупреждению, Чужой двинулся на Аню, и карабин в руках Руденко загрохотал, выпуская смертоносную очередь. Один из монстров, державшихся до той поры несколько позади лидера, молнией метнулся вперед и принял на себя пули. Одновременно главарь Чужих вскинул щупальце, в котором оказался зажат какой-то короткий серебристый цилиндр, и оружие в руках Ани взорвалось, словно новогодняя петарда – тысячью красных и белых искр.

Несколько секунд Руденко еще продолжала стоять – с широко распахнутыми глазами и стремительно разрастающейся черной дырой в груди – затем рухнула навзничь.

Не обращая более внимания ни на поверженную Аню, ни на Лену, ни на собственного подстреленного сородича, пара Чужих медленно пересекла коридор и принялась подниматься по лестнице.

А через несколько минут, которые Лена так и просидела на полу у стены, парализованная ужасом, в форте погас свет.

[1] У вас может находиться запрещенный артефакт. Выдайте его добровольно, или мы будем вынуждены произвести обыск. Благодарим за сотрудничество (англ.)

[2] Меня зовут Елена (англ.)

[3] Лондон – столица Великобритании (англ.)

1

Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире

– Буквально полчасика вздремну, а потом тоже к вам выйду, – проговорила Галя, одного за другим укладывая трехмесячных двойняшек Андрюшу и Дилю в «коляску». Мальчик заснул еще на маминых руках, а вот девочка до последнего пыталась извернуться, чтобы заглянуть куда-то через плечо, но едва оказалась под матерчатым пологом рядом с братом – тут же присоединилась к его сладкому сопению.

«Коляска» – парящая в метре от поверхности люлька с короткой внешней рукоятью, за которую ее удобно было перемещать – всегда действовала на детей умиротворяюще. Поначалу Олег даже подозревал, что она испускает какое-нибудь хитрое излучение (подобно транспортной капсуле «Ковчега», усыплявшей своего пассажира), и наотрез отказывался класть Андрюшу с Дилей внутрь, но Чиань, голограмма рубки, заверила его, что такого рода опасения беспочвенны. При том, что Галя была двумя руками «за» волшебную люльку, Светлов позволил себя убедить. Сошлись на том, что «коляска», родившаяся из недр бокса медотсека одновременно с появлением на свет малышей и ставшая их первой колыбелью, естественным образом воспринимается ими как самое надежное и уютное место в мире.

– Только вы далеко не уходите, – продолжала напутствовать Олега Галя. – И не в сторону пустыни! Оттуда ветер нехороший!

Ветер из пустыни в направлении Тиньши никогда не дул, но спорить Светлов был не расположен – к тому же, в те края он и не собирался. Для прогулок с «коляской» у Олега давно сложился оптимальный маршрут – вокруг базы, потом по тропинке до рощицы, растущей в полукилометре к северу от Тиньши, там небольшой кружок (при желании – два или три) – и назад. Галя об этом прекрасно знала, но все равно зачем-то каждый раз предупреждала насчет пустыни и нехорошего ветра.

– «Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч…» – задумчиво пробормотал Светлов.

– О, точно, «Сказка о мертвой царевне»! – просияв, подняла вверх указательный палец Галя. – Как я забыла? Молодец!

Последние недели они усиленно припоминали знакомые с детства стихи и сказки, которые можно было бы рассказывать на ночь малышам. Бумажных книг на базе, конечно же, не было – ни детских, ни каких иных – а в компьютерной библиотеке учебного класса художественные тексты нашлись лишь на китайском. Сам по себе их перевод на русский не составил бы особого труда, но растить Андрюшу с Дилей на историях вроде «Женитьба бога реки Хуанхэ» или «Сказание о Мэн Цзян-нюй» Олегу с Галей как-то не очень улыбалось.

– Ну, мы пошли? – уточнил Светлов.

Еще раз окинув взглядом спящих малышей и поправив серую – цвета «ковчеговской» униформы – рубашечку на Андрюше, Галя кивнула. Олег взялся за ручку «коляски», и люлька плавно поплыла к выходу.

Уже у самой двери Светлов подхватил свободной рукой стоявший возле косяка мушкетон и сунул его под мышку. Год назад, только осваиваясь в Тиньши, они не рисковали выходить за ворота без карабина. Да и вообще по одному не гуляли – только страхуя друг друга. Но время шло, а неприятных сюрпризов планета не подкидывала. Мало-помалу они расслабились: вплоть до того, что перестали брать с собой оружие вовсе. За что в итоге едва не поплатились. Во время очередной прогулки – Галя еще была в положении – на полпути к лесу им повстречался здоровенный кабан. Зверь был настроен вполне миролюбиво, на людей пошел, скорее всего, чисто из любопытства – и очень обиделся, когда Олег попытался его отогнать. Итогом той встречи стали распоротое острым клыком бедро Светлова (успешно залеченное в медотсеке – но до медотсека этого нужно было еще как-то доковылять!) и строгое правило: без мушкетона – ни на шаг!

Выйдя за ворота, Олег запер их за собой офицерским кольцом (такое же было у Гали, капитанское они не использовали), затем положил мушкетон поперек люльки, осмотрелся. Было солнечно, но не жарко – типичная погода для окрестностей Тиньши. За время, что они здесь жили, планета успела сделать почти полный оборот вокруг местного Солнца, но ярко выраженной смены времен года землянам наблюдать не довелось. Были, правда, два месяца, когда дождь лил, почти не переставая, а налетавший порывами ветер разве что с ног не сбивал – между собой Олег с Галей называли тот период сезоном бурь – но потом погода снова нормализовалась и держалась так уже добрых полгода.

Солнечные же месяцы отличались один от другого красками, которыми расписывали округу распускавшиеся на лугах цветы. Еще несколько дней назад здесь было безраздельное царство фиолетовых «колокольчиков» – сейчас же эстафету у них буквально на глазах принимали желто-белые «ромашки» – почти земные в виду, но с жесткими, негнущимися лепестками. Погадать на такой не получилось бы: стоило потянуть за лепесток, как отрывались все разом, оставляя на стебле лишь голую колючую сердцевину.

В отличие от предшественников-«колокольчиков», «ромашки» почти не имели запаха, из-за чего воздух наступающего месяца был назван Галей скучным.

Подталкивая чутко реагирующую на малейшее касание «коляску», Олег неспешно двинулся вдоль стены базы – привычно, по часовой стрелке. Миновал торчавшую из земли корму вездехода – столь неделикатно с шестиколесной машиной обошелся бродячий лес, год назад осаждавший в Тиньши трутня с его подопечными. После ухода Чужого в пустыню деревья отступили, но все попытки Олега вызволить вездеход из плена успехом не увенчались.

А вот трактор участи своего старшего собрата избежал – должно быть потому, что был предусмотрительно оставлен у самой стены, куда не дотянулись и самые длинные аспиды-корни.

Пройдя мимо него, Светлов оказался на краю бывшей делянки – сперва основательно потравленной колесами вездехода во время погони за сеятелем, а после и вовсе уничтоженной все тем же бродячим лесом. Олег с Галей подумывали ее восстановить – благо, запасливые китайцы сберегли половину семенного фонда – но опасались, что новый визит непоседливых деревьев пустит все труды насмарку. Можно, конечно, было расположить делянку полосой вдоль стены – в самые худшие времена ближе чем на десять-пятнадцать метров бродячий лес к Тиньши не подступал – но тогда полю скоро некуда станет расширяться. Стоит ли при таком раскладе овчинка выделки, Олег пока окончательно не решил.

Уже почти обогнув Тиньши, задумавшийся о судьбе делянки Светлов едва не наехал «коляской» на нечто, напоминавшее молодое деревце – высотой метра в два, с серо-бурыми ветвями, но без листьев. Еще вчера ничего подобного здесь не было!

Почти «на автомате» отступив на пару шагов, укрыв «коляску» за спиной и выставив вперед мушкетон (хотя едва ли тот мог пригодиться против дерева, тут скорее нашлась бы работа для топора), Светлов внимательно рассмотрел нежданное явление. Ствол не толще человеческой руки торчал из земли аккурат возле угловатого валуна, некогда водруженного Олегом на могиле Чужой – кажется, массивный камень был даже немного сдвинут со своего места. Опасным деревце совсем не выглядело… Но откуда оно здесь взялось? Пришло ночью, отбившись от бродячего леса? Точно нет: вспаханный след к нему не тянулся. Да и не бывало в бродячем лесу таких тонких стволов, там каждый – в пару обхватов!

Вытянув вперед руку, Олег осторожно коснулся деревца раструбом мушкетона. Послышалось едва различимое шипение – Светлов поспешно отдернул оружие и отскочил еще на шаг. Звук стих, едва мушкетон оторвался от ствола.

Нахмурившись, Олег выждал несколько секунд, затем снова подступил ближе к деревцу и дотронулся дулом уже до ветки. Шипение повторилось, но на этот раз Светлов попробовал сохранить контакт подольше. Звук постепенно делался громче, пока не стал уже больше похож на скрежет металла по стеклу. Кто-то из малышей в «коляске» – кажется, это был Андрюша – недовольно хныкнул, и Олег торопливо опустил оружие. Тишина тут же восстановилась – и в люльке, и вне ее.

Опасаясь снова побеспокоить детей, продолжать эксперименты Светлов не рискнул. Но и просто так оставить странное деревце расти казалось неправильным. Если за ночь оно вымахало на два метра – что будет через несколько дней? А если рядом еще другие такие же шипелки проклюнутся? Так, глядишь, и выход из Тиньши зарастет!

– Ладно, живи пока, – пробормотал Олег себе под нос. – Как погуляем, вернусь с топориком, возьму у тебя пару веточек на анализ. Пусть Чиань разбирается, что ты за фрукт!

«Вот так всегда, чуть что – сразу с топориком! – отчетливо возникло вдруг в его голове. – Нет чтобы сперва лаской попробовать!»

К беззвучной мысли едва ли применимо понятие голоса, и тем не менее, эту «речь» Светлов не спутал бы ни с какой иной – даже несмотря на то, что не «слышал» ее уже добрый год.

И уж точно не думал, что «услышит» еще когда-либо.

2

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

«Что глазками хлопаешь? Своих не узнаешь?» – насмешливо поинтересовался голос в голове Олега. Голос «Дили». «Дили»-Чужой. Погибшей год назад и похороненной на этом самом месте.

– Я… Я узнаю, – растеряно выговорил Светлов. – Но ведь ты… Ты же умерла, нет?..

«Ты всегда был поразительно наблюдателен! Разумеется, умерла. Кстати, по твоему приказу!»

– Я не хотел… – «на автомате» пробормотал Олег. – Я не знал!

«А уж я-то как не хотела! – если мысленно можно передать саркастический смешок, то здесь был именно он. – Но пóлно оправдываться! Всемогущему это невместно! Впрочем, я более не принадлежу твоей страте, так что мы снова на равных!»

– Почему – не принадлежишь? – не нашел спросить ничего лучшего Светлов.

«Смерть по воле Всемогущего – недостаточно уважительная причина?»

– Не знаю…

«Собственно, это был риторический вопрос. Конечно, недостаточно уважительная – иначе все прошедшие через нее вычеркивались бы из страты. Но кто же станет карать за послушание, пусть даже посмертно? Все несколько сложнее. Я – не та, что умерла год назад. Но я та, что когда-то в незапамятные времена решила принять токсин и вступить на низшую ступень кастовой лестницы. Тогда их насчитывалось всего шестьдесят девять. Шестьдесят девять ступеней, шестьдесят девять каст. Да уж, давненько дело было!..»

– Ничего не понял! – в отчаянии мотнул головой Олег. – Ты не Диля?

«ЯДиля – в том смысле, который ты вкладываешь в это имя. У меня та же память, те же чувства – чувства, конечно, не в человеческом понимании, и тем не менее. Тот же опыт, что был у жнеца двенадцатой касты и изгоя-трутня, принесшего присягу московскому «Ковчегу». Но теперь я – не они. Я родилась заново и снова нахожусь в самом начале пути».

– Все равно ничего не понял, – бросил Светлов. – Объясни же толком!

«Толком – коротко не получится».

– Ничего, времени у нас полно, – заявил Олег, демонстративно усаживаясь в траву и кладя на колени мушкетон. – Мелкие только уснули –минимум час продрыхнут!

«Кстати, чудесные детки, – за «прозвучавшими» словами так и виделась улыбка умиления. – Надо же, двойняшки! Как их зовут?»

– А то ты не знаешь, сидючи в моей голове! – буркнул Олег.

«Я не читаю твоих мыслей, – в этом месте живая «Диля» должна была, наверное, широко развести руками. – Воспринимаю только то, что ты мне отвечаешь. Правда, почти наверняка пойму, если захочешь соврать. Но не более того. Так как зовут деток?»

– Мальчик – Андрей, – сообщил Светлов. – А девочка… Девочка – Диляра, – почему-то смутился он.

«Андрей – это в честь капитана «Ковчега»?» – по поводу Диляры вопросов как-то не возникло.

– Вообще-то, моего дедушку так звали!.. Но да, и в честь капитана тоже.

«Чудесные детки», – повторила «Диля».

– Спасибо, – поблагодарил на этот раз Олег. – Но мы отвлеклись. Так что там с твоим вторым рождением?

«Сейчас попробую объяснить… Видишь ли, в каждом из стоящих на одной из ступеней кастовой лестницы, а равно у низвергнутых с нее трутней, сохраняется малая толика существа, которым он являлся до принятия токсина. В докастовой жизни. С каждым новым окукливанием этого докастового остается все меньше и меньше, но полностью его лишен только Неназываемый. Даже у Приближенных есть этот… атавизм. И если кто-то умирает, отдав жизненные силы – по приказу ли, добровольно ли, не суть – это докастовое в нем еще какое-то время живет. Недолго, иногда минуты, чаще – мгновения. Наверное, правильно даже будет назвать это не жизнью, а клинической смертью. За которой почти неизбежно следует смерть биологическая. Но не для моего вида. Видишь ли, он не относится к царству животных…»

– Ну да, ты же у нас теперь дерево… Разумные растения?! – скептически прищурился Светлов.

«Кора же сто раз объясняла на «Ковчеге»: ваше человеческое понятие «разума» – это всего лишь фикция, придуманная для того, чтобы скрыть собственное вопиющее непонимание устройства Вселенной. В любом случае, растения слишком неподходящий материал для кастовой лестницы. По крайней мере, известные нам растения. Что же касается моего вида, то наиболее близким по значению знакомым тебе термином будет «грибы». Не растения и не животные. Но и не промежуточная форма – особое биологическое царство. Так понятно?»

– Ну… В целом, да, – неуверенно протянул Олег.

«Когда жизненные силы оставили меня, перейдя к Дарье, последняя их искра, последняя капля нашла воплощение в грибной споре. Знаешь же, что такое споры?»

– Что-то вроде семян, только у грибов…

«В целом верно. Спора – это еще (или, в мом случае – уже) не жизнь – только зачаток жизни. Она способна ждать своего часа почти вечно – хотя, по-своему, весьма уязвима. Хорошо, что тебе не пришло в голову сжечь тело трутня – в этом случае спора бы погибла. Напротив, зарыть труп в землю – великолепное решение. Разве что, не стоило делать это так глубоко».

– То есть, твоя спора попала в землю и проросла… – больше для себя, нежели даже для собеседницы, проговорил Светлов. Что-то у него все равно не сходилось. – Ну и дела!.. А почему тогда только через год? – понял он наконец, в чем загвоздка.

«Говорю же: слишком глубоко зарыл! Земля здесь сухая и плотная, банально не хватало влаги. Плохо ж ты цветочки на моей могилке поливал!.. Шучу, не помогло бы. А потом, когда наконец прошли дожди, мне сперва пришлось отращивать грибницу. Там, под землей. На это полгода и ушло. Эх, знал бы ты, как это скучно – жить грибницей! Тоска смертная! Как только смогла – так сразу и вылезла на поверхность. Так, конечно, тоже не то, что бывалоча, когда ножками могла ходить – но хоть что-то…»

– То есть, полгода ты жила под землей? – уточнил Олег, все еще пытаясь разложить информацию в голове «по полочкам».

«Ну да. Грибница должна была окрепнуть. Брось я сразу все силы на поверхность, как следует не развившись – сожрали бы».

– Кто сожрал бы? – не понял Светлов.

«Да мало ли охотников могло найтись? Один злой лес чего стоит!»

– Ну, тут тебе бояться нечего: бродячий лес не подходит к базе ближе, чем на десять метров, – усмехнулся Олег.

«Это он сверху не подходит. А там, под землей, у него разветвленная сеть нервных волокон, кстати, довольно недружелюбных и нетерпимых к конкуренции. Он же тоже, по сути гриб, этот злой лес».

– Получается, он твой родственник? – хмыкнул Светлов.

«Не более, чем земляные черви и мокрицы – твои братья и сестры… Впрочем, как говорится, нет худа без добра! Противостояние со злым лесом было не таким уж и плохим развлечением – за неимением лучшего. И я этого братца таки укротила! Теперь при желании даже могу управлять, как пастух стадом».

– Серьезно? – встрепенулся Олег. – Вот это здорово! А сможешь сделать так, чтобы он к Тиньши больше не приближался? А то нам делянку нужно реанимировать…

«А что мне за это будет?»

– Начинается…

«Да шучу я, снова шучу! Мне и самой такое соседство не в радость: как начнет по ночам земля трястись – так хоть на топор бросайся! Неприятное ощущение – ну, как если тебе по зубам напильником водить!»

Светлов невольно передернулся.

«Кстати, я думала, ты о другом попросишь», – продолжила между тем «Диля».

– О чем?

«Вездеход вытащить».

– А, ну да… А ты можешь?

«Злой лес закопал, злой лес и откопает. Под моим чутким руководством, разумеется».

– Но если тебе настолько плохо, когда он рядом…

«Потерплю. Не бескорыстно, конечно».

– А… что ты хочешь?

«Пока ничего. Но вдруг когда-нибудь что-то понадобится? Мало ли, что может быть нужно бедному грибочку? А за тобой очень кстати окажется должок…»

– Похоже на дешевую разводку, – полувсерьез-полушутя заметил Олег.

«Ну, ты же меня знаешь!»

– То-то и оно!

«Вот сейчас обидно было».

С минуту «разговор» не возобновлялся. «Диля», должно быть, демонстрировала так свое недовольство, что же до Светлова, то ему просто было о чем поразмыслить.

– Але, ты еще здесь? – спросил он наконец.

«Куда же я денусь? – незамедлительно откликнулась «собеседница» – значит, не так уж и сильно обиделась. – Повернуться и уйти в закат – ног у меня теперь нет!»

– Ладно, не дуйся, – проговорил Олег, почесывая начавшую затекать ногу. – Лучше скажи…

«Не делай этого!» – потребовала внезапно «Диля».

– Чего не делать? – не понял Светлов.

«Не пережимай канал! Кроме всего прочего, это больно!»

– Какой еще канал? Кому больно?

«Мне больно, кому же еще!»

– Так что за канал-то? – понемногу начиная сердиться, спросил Олег и снова потянулся к немеющей щиколотке.

«Да вот этот самый! Для того, чтобы говорить с тобой, мне необходим контакт, а ты его упорно пытаешься разорвать!»

– Да ничего я не пытаюсь… – нахмурился Светлов, и в этот момент его пальцы наткнулись внизу на что-то скользкое и холодное. Олег недоуменно опустил голову – и заметил тонкий белесый жгутик, одним концом уходящий в землю, а другим – под его собственную правую штанину.

Вскрикнув, Светлов резко отдернул ногу. Жгутик натянулся струной.

«Не дергай! – буквально взмолилась «Диля». – Это лишь для того, чтобы ты мог меня слышать!»

– Убери эту дрянь немедленно! – прорычал Олег, вскакивая на ноги.

«Тогда наш разговор прервется».

– Плевать! Убери! – судорожно затряс ногой Светлов.

«Хорошо, как скажешь…»

Жгутик выскользнул из-под его брючины и, извиваясь червем, втянулся в землю.

– Вот сразу бы так! – буркнул Олег, выдохнув.

Ответа, естественно, не последовало.

– Я тебе не бродячий лес, чтобы ко мне присасываться! – не унимался юноша, ставя наконец ногу на землю.

Снова молчание.

– По крайней мере, не спросив разрешения! – чуть сбавив тон, добавил Светлов.

Его недавняя «собеседница» оставалась безмолвна.

С четверть минуты Олег раздраженно переминался с ноги на ногу, потом протянул руку к «коляске», намереваясь уйти прочь, но, в последний момент передумав, со вздохом опустился на колени и прижал ладонь к траве.

– Ладно, кусай, – пробормотал, поморщившись.

Подушечку указательного пальца едва ощутимо кольнуло. Усилием воли Светлов заставил себя не убирать руку.

«Это не укус, – проговорила «Диля». – И ничем тебе не грозит!»

– Ну да, бродячий лес, наверное, тоже так думал! – сварливо бросил Олег.

«Злой лес не способен думать. У него лишь самые примитивные инстинкты…»

– А что это ты у стены на карачках сидишь? – раздалось внезапно со стороны пилона. Светлов обернулся – в смущении, словно застигнутый за чем-то предосудительным: у ворот стояла Галя. – Потерял чего-нибудь? И что это за кривое деревце тут у нас торчит?

«Кривое? На себя посмотри, ворона драная!» – язвительные слова предназначались Гале, но «услышал» их и не разорвавший контакта с жгутиком Олег.

Широко распахнув глаза, Измайлова схватилась рукой за сердце и, как стояла, осела на траву.

3

Москва, муниципальный округ Хорошевский, 10 июня 20… года

Начало июня и до катастрофы-то никогда не считалось в Москве за полноценное лето, а в этом году погода и вовсе устроила выкрутасы: всю первую неделю месяца воздух не прогревался и до пяти градусов. На седьмой день пришло долгожданное потепление – аж до десяти по Цельсию. Плюс мелкий противный дождик. Плюс ледяной ветер, вольно гуляющий среди каменных коробок зданий, целых или полуразрушенных, заселенных или брошенных – ему, ветру, все равно…

Нормальный человек в такую пору без крайней нужды носу из дома не высунет.

У Насти Журовой такая нужда имелась. А вот дома у нее не было. Да и человеком она больше не являлась.

Собственно говоря, нынешнее московское ненастье ее вполне устраивало: можно, не вызывая лишних подозрений, завернуться в длинный бесформенный балахон, надвинув капюшон до кончика носа – вроде как, укрываясь от ветра и дождя, а на самом деле – от развешанных тут и там зорких камер. Настя их чувствовала: всегда точно знала, есть ли поблизости бездушный соглядатай и куда направлен его электронный взор. В центре города камеры были понатыканы, почитай, на каждом шагу, но туда Журова и не совалась. Как и в метро не рисковала спускаться. На поверхности же за пределами Садового кольца почти всегда можно было заранее вычислить угрозу и обойти опасный участок стороной.

Исключение: если камера «спала» – и вдруг включалась. Здесь уже успеть среагировать было непросто. Под одну из таких «притаившихся в засаде» камер Настя и угодила буквально час назад. Со спины, в пелене дождя, но алгоритмом распознавания попавших в поле зрения системы наблюдения объектов с Москвой поделились жнецы – «пани Горска», бывший Настин наставник в страте, как-то мельком об этом упоминала. От инопланетных технологий всего можно ждать, поэтому самое меньшее, что необходимо было сделать – сменить верхнюю одежду. И, желательно, поскорее.

От «ковчеговских» куртки, футболки и ботинок Журова избавилась в первые же часы после бегства из «Девятого неба». Ресторан ей пришлось покидать в страшной спешке: жнецы вломились туда через считанные минуты после того, как «пани Горска» отключилась, выпив подсыпанное ей Настей в бокал снотворное. Шипастый летательный аппарат – катер атмосферного класса, знакомый Журовой по преподанным наставником урокам – откуда ни возьмись появился в небе над Москвой-рекой и устремился прямиком к панорамному окну высотки, за которым Настя – новоявленный трутень и предатель своей страты – исступленно пилила столовым ножом твердую, как камень, шею монстра, которым обернулась блондинка-«полька».

О том, что не успела в тот раз довести начатое до конца, Журова жалела до колик в животе. Шансов на успех у нее не было – теперь она это понимала – но горечь от несостоявшейся мести от того ничуть не умалялась. Виновница всех Настиных бед осталась жива – а может быть, даже еще и поднялась после окукливания на новую ступень в этой их проклятой монструозной иерархии. Несправедливо!

Впрочем, новая встреча бывшего жнеца семьдесят третьей касты и провалившего его воспитание наставника была неизбежна. Настю искали. Не раз и не два, пробираясь по городу, Журова видела на огромных экранах, обычно транслировавших рекламу, свой портрет – с обещанием награды за любую информацию. Фотография, правда, была старая, прошлогодняя – сейчас Настя и сама не узнала бы себя в той наивной девчушке.

Расслабляться, однако, не стоило. Несмотря на недавно обретенный статус трутня, дара менять внешность Журова не получила – возможно, лишь пока – но кое-чего можно было добиться и чисто человеческими методами. Замену «ковчеговской» одежде Настя нашла в одном из покинутых жителями аварийных домов. Макияж, нанесенный при помощи позаимствованной там же косметики, может, и не мог сравниться с полноценной личиной, но сбить с толку случайного наблюдателя был вполне способен. Последним шагом стала стрижка – обнаруженными в пустой квартире ножницами Журова без жалости обрезала любимые локоны, оставив на голове лишь неровный короткий «ежик».

Разумеется, рассчитывать на то, что жнецы понадеются на одни лишь земные камеры и рекламу, не стоило. Страта будет искать беглянку и собственными силами. Закрываться от ментального поиска в информационном поле Настя худо-бедно умела – это было одним из первых уроков, полученных ею от наставника – но силы свои отнюдь не переоценивала. Вечно скрываться не получится – рано или поздно ее все равно найдут.

А значит, следует должным образом подготовиться к грядущему рандеву.

Потенциально трутень сильнее любого, кто связан по хвосту и щупальцам жесткими табу страты, в реальности многое здесь зависит от накопленного опыта. Увы, Настин пока был околонулевым. К тому же, большинство способностей могли прийти к ней лишь после второго-третьего окукливания, не раньше. Журову даже посещали мысли пришпорить процесс «взросления», сиганув с крыши или полоснув себе ножом по горлу, но она опасалась, что, пока временно будет находиться вне игры, жнецы беспрепятственно доберутся до беззащитного кокона. К тому же, было в самой идее самоубийства – пусть окончательная смерть ей как монстру и не грозила – что-то в корне неправильное. Настя даже не понимала, человеческое это у нее еще неприятие или уже чужое – жнецы, например, произвольное окукливание весьма не одобряли.

Словом, особыми успехами в монструозном самосовершенствовании Журова пока похвастаться не могла. Оставалось тянуть время, собирая навыки по крупицам. И прятаться.

Идеальным вариантом было бы выбраться из Москвы, растворившись на бескрайних просторах страны, но МКАД был буквально нашпигован камерами наблюдения, и как его пересечь, не засветившись, Настя не представляла. Все, что приходило на ум – в багажнике частного автомобиля, в кузове фуры, в трюме прогулочного теплохода по реке – требовало наличия верного помощника. Довериться же Журовой было решительно некому. Прежние ее друзья, те же сокурсники по универу, даже сумей она их отыскать, наверняка были «под колпаком» у жнецов. Родители, если вдруг те живы – тем более…

С родителями – отдельная тема. На том же экране, где Настя созерцала свой портрет, показали с ними ролик. В скромном, но милом интерьере их старой подмосковной квартиры отец с матерью обращались к блудной дочери со слезным призывом вернуться. Глядя на них, Настя ощутила… Ничего не ощутила. Ноль. Пустоту. И дело вовсе не в том, что на экране могли быть монстры в личинах, а то и вовсе примитивная компьютерная имитация. Как и обещала «пани Горска», прежние человеческие чувства в Насте постепенно угасали. Не все и не разом – но неуклонно. И вот это пугало ее больше всего. Пока пугало.

…Время было еще непозднее, но из-за повисших в небе тяжелых черных туч казалось, что уже вот-вот – и наступит глубокая ночь. Городской район, по которому шла Настя, был смешанным – нерасчищенные до сих пор развалины чередовались здесь с выстоявшими в катастрофу домами, по большей части – кирпичными пяти и девятиэтажками, в которых продолжали жить люди. Идеальное место для ночлега – есть, где найти укрытие, и при этом бредущая по пустынной улице одинокая фигура ни у кого не вызовет ненужных подозрений.

Выстроившиеся рядком три круглые башни за покосившимся сетчатым забором Журова заметила еще издали. Когда-то их, очевидно, было четыре, но крайняя рухнула, завалив обломками подъездную улицу. Ее соседка устояла, но потеряла около трети высоты. Две же другие так и вздымались к небу всеми своими тридцатью этажами. Кстати, правильное число!

Приблизившись, Настя присмотрелась к башням внимательнее. Не глазами присмотрелась. Умение вникнуть в суть неживых конструкций и механизмов было одним из немногих ее талантов, успевших худо-бедно открыться. «Пани Горска», помнится, по этому поводу еще досадовала: способность в страте не считалась ни редкой, ни востребованной. А развившись, как правило, блокировала свою противоположность: чувствовать и оценивать живое…

Внимательно следя, чтобы не выдать в информационное поле ни кванта обратной связи, Журова сконцентрировалась на зданиях. Дальняя башня, с виду совершенно целехонькая, на поверку таковой не оказалась: Настя даже понимала, куда именно та рухнет, когда придет ее час – на приземистое здание школы по соседству – тоже, впрочем, заброшенное. А вот вторая, несмотря на разбитые окна и стесанные, словно гигантским рубанком, балконы на одном из фасадов, стояла крепко. К ней-то Журова и направилась, нырнув в давно примеченную дыру в ограждении.

У подъезда Настя остановилась, закрыв глаза и заткнув указательными пальцами уши (город, пусть и полувымерший, был отнюдь не безмолвен, да и ветер завывал, соревнуясь с ним в громкости), и «заглянула» внутрь: встреча с каким-нибудь бомжом, устроившим в башне лежбище, или, хуже того, полицейским патрулем, обследующим аварийное здание – на днях Журова на такой чуть не нарвалась – в ее планы никак не входила.

На площадке перед лифтами, в квартирах первого этажа и на задней лестнице не было ни души. Просканировать с улицы все здание Насте было не под силу, но, по крайней мере, можно было не ждать сюрпризов непосредственно за дверью.

Ту когда-то запирал электронный замок, но сейчас, обесточенный, он не работал, и, потянув за металлическую ручку, Журова тенью проскользнула во тьму подъезда.

Миновав мертвые лифты, Настя вышла на заднюю лестницу и принялась подниматься по ее ступенькам, но после первой же пары пролетов та вывела ее на балкон – такая вот в башне была планировка. Все бы ничего, вот только балкона-то там и не оказалось – только бетонные обломки в нескольких метрах внизу. Пару секунд Журова прикидывала, сумеет ли перепрыгнуть через провал, не напоровшись на хищно торчавшие с противоположной стороны ржавые арматурные штыри, и в итоге решила не рисковать: второй этаж ее, в принципе, устраивал.

Вернувшись внутрь, Настя покинула лестницу и оказалась на выгнутой дугой площадке. Помимо трех лифтов, сюда выходили двери пяти квартир. Замки в них несли заметные следы взлома – прошлым летом здесь прошли спасатели. После себя они оставили белые бумажные ленты с синими печатями, соединявшими двери со стеной. Часть из них была порвана, часть – аккуратно отклеена – позже подъезд почтили своим вниманием мародеры.

Картина эта была Насте хорошо знакома: почти во всех заброшенных домах, где она успела побывать – а два раза подряд в одном и том же месте Журова не ночевала – было то же самое. Спасатели освободили квартиры от людей и трупов, мародеры – от ценного имущества. Но на мелочи вроде носильных вещей последние, впрочем, обычно не разменивались, так что при толике удачи найти здесь одежду на смену было вполне реально.

Наскоро «просканировав» этаж и убедившись, что все помещения на нем пусты, Настя прошла к самой дальней из дверей, повернула круглую ручку и вошла в квартиру. Сразу сделалось ясно, что здесь ей «ловить» нечего: внутри не было даже мебели – одни лишь голые стены с ободранными обоями, даже паркетная доска на полу по большей части выломана. Не похоже на работу мародеров: должно быть, за пожитками возвращались прежние хозяева. Так-то посещать аварийные дома было строжайше запрещено, но разве за всеми уследишь?

Бегло осмотревшись, Журова вернулась на площадку и шагнула к соседней двери.

В «однушке» за ней некогда, должно быть, проживала некая дама – бо-о-ольшая любительница приодеться. Во всех смыслах «большая». В распахнутом настежь гардеробе только платьев висело с десяток, еще столько же в беспорядке валялось на полу… Но в каждое из них можно было бы без труда упаковать по три-четыре Насти. Потратив все же несколько минут на поиски, но не найдя ничего, хотя бы отдаленно подходящего ей по размеру, Журова покинула и эту квартиру.

А вот за третьей дверью ей повезло: в первом же шкафу на полке обнаружились серые-коричневые камуфлированные – в модном когда-то стиле «милитари» – бриджи, как специально для нее сшитые. Не совсем на нынешнюю погоду, но замерзнуть Настя не боялась – есть в монструозности свои преимущества, есть… Не теряя времени, она стянула верой и правдой послужившие ей джинсы и, зашвырнув их в недра шкафа, облачилась в находку. Бриджи сели как влитые. Теперь бы к ним еще блузу или джемпер, и потом, для полного комплекта – куртку с капюшоном или плащ…

На полках и вешалках более ничего подходящего не нашлось, и, прошерстив их все, Настя дошла до большой картонной коробки, стоявшей на самом дне шкафа. Сверху в ней в беспорядке были накиданы какие-то детские вещички, вынув которые Журова наткнулась пальцами на что-то твердое. Выудив из коробки увесистый сверток, Настя едва ли не машинально размотала не самую чистую с виду тряпицу, и через несколько мгновений в руках у нее оказался большой черный пистолет с заключенной в круг рельефной пятиконечной звездой на рукояти.

Какое-то время Журова не без удивления рассматривала нежданную находку, затем, сообразив, сконцентрировалась на ней по-иному – так же, как недавно изучала с улицы башни. Постепенно приходило понимание. Рукоять удобно легла в ладонь, большой палец сам собой надавил на кнопку защелки магазина…

Знать, как что-то работает, и уметь это использовать – совсем не одно и то же. Получив свободу, металлическая емкость с патронами выскользнула из недр рукояти, со стуком упав на ламинат пола – подхватить ее Настя не успела. Пришлось нагибаться, подбирать и вставлять обратно. Хорошо хоть не бабахнуло ничего!

Дальше Журова уже сначала думала, потом действовала. Передернув затвор, переместила верхний патрон в ствол, поискала глазами рычажок предохранителя и, не обнаружив такого, еще раз «присмотрелась» к пистолету. В мозгу тут же всплыло: «предохранительный взвод». Придержав все тем же большим пальцем взведенный курок, чтобы не допустить выстрела, осторожно спустила его, затем отвела назад примерно до половины, где тот и остановился. Вот, теперь готово.

Сунув пистолет за пояс бриджей, Настя опустила сверху подол толстовки – под плотной тканью оружие было почти незаметным.

– Это для тебя, милая Францишка, – пробормотала Журова, живо представив, как пуля вдребезги разносит уродливую голову бывшего наставника.

– Кто здесь?! – раздался вдруг позади нее, откуда-то из прихожей, изумленный и, пожалуй, не на шутку испуганный голос. И тут же снова, уже прямо от двери: –Ты кто?! И что здесь делаешь?! А ну-ка повернись! Только медленно! И руки держи на виду – иначе пристрелю! Честное слово, пристрелю!

4

Москва, муниципальный округ Хорошевский, 10 июня 20… года

Как и было ей велено, Настя медленно повернулась: в дверях комнаты стояли двое. Долговязый парнишка лет семнадцати-восемнадцати, одетый в черные джинсы и черную же кожаную куртку, разве что кроссовки на ногах – темно-серые, держал в вытянутой вперед руке пистолет – с виду, точно такой же, как и тот, что она нашла в коробке. Направленный на Журову ствол не то чтобы ходил ходуном, но ощутимо подрагивал. Как раз заметив это, паренек неловко подпер сжимавшую рукоять оружия правую кисть ладонью левой руки. Помогло.

Из-за спины незнакомца в черном выглядывала девчушка двумя-тремя годами его младше, коротко стриженная – вплоть до выбритых висков – щуплая и большеглазая.

– Кто ты? – сглотнув, сипло повторил свой вопрос парень. – И с какой стати роешься в наших вещах?

– Это все ваше? – невинно распахнула глаза Настя, прикидывая, успеет ли юноша выстрелить, если она бросится на него или сама потянется к пистолету, а если успеет – попадет ли. По всему выходило, что успеет – просто с перепугу пальнет. А вот насколько метким окажется выстрел – это уже как повезет. Или не повезет. – Я думала, ничье…

Как же она проворонила эту сладкую парочку? Впрочем, ясно как: сосредоточившись на пистолете, напрочь забыла обо всем остальном, попросту отключилась от окружающей реальности. Вот что значит недостаток опыта! Даже не услышала, как открывается входная дверь! Тут никаких особых способностей не нужно, обычный человек – и тот бы не сплоховал! М-да, досадно.

– Ты кто? – в третий раз спросил парень.

– Настя, – представилась она, чуть отступая правой ногой назад и становясь к противнику полубоком: так и с места рвануть будет удобнее, и площадь поражения уменьшится… – А вы кто такие?

– Это не важно, – резко мотнул головой парень. – Кто тебя подослал? Отвечай! – пистолет в его руке снова нервно задергался – уже даже несмотря на усилие обеих рук.

– Никто не посылал, – пожала плечами Журова, вполне приготовившись к прыжку. – Я сама пришла. Случайно. И, собственно, уже ухожу…

– Стой! – рявкнул – почти взвизгнул – парень. – Не двигайся! Сейчас придет десятник – он с тобой разберется! А пока – ни с места!

– Да стою я, стою…

– Погоди… – внезапно вынырнула из-за спины своего спутника девушка с выбритыми висками. – Настя… Это же Настя! – в голос воскликнула она вдруг в неподдельной детской радости. – Настя Журова!

– Какая еще Журова? – нахмурился парень с пистолетом.

– Мы что, знакомы? – почти одновременно с ним спросила и Настя.

– Та самая! – выпалила между тем девушка. – Которая в Сити инопланетянку замочила! Ну, помнишь, Артем рассказывал?

– Никаких имен! – строго поправил ее приятель. – Десятник! Сколько раз можно повторять?!

– И по телевизору про нее было! – уже совершенно не слушала его девушка. – Она, точно она! Только прическу сменила! – оттолкнув явно растерявшегося парня, она метнулась вперед – к не менее опешившей Журовой – и прежде, чем та успела сообразить, что тут делать, в самом буквальном смысле слова бросилась Насте на шею. – Мы свои! Свои! Из сопротивления! Как здорово, что мы тебя нашли! Ты… Ты наш кумир!

– Какого еще сопротивления? – в свою очередь нахмурилась Журова, мягко, но решительно отстраняясь. Ее пылкая поклонница послушно расцепила объятия, но рук не опустила, стиснув теперь Настю за локти.

– Как это какого?! Которое борется с проклятыми Чужими, какого же еще?! Власти им с потрохами продались, полиция перед ними всячески выслуживается, армия самоустранилась – но кто-то же должен вышвырнуть этих тварей с Земли!

– Кто-то должен, – сочла за благо согласиться Журова. Парень, так и оставшийся в дверях, неуверенно опустил пистолет – иначе теперь ему пришлось бы целиться в собственную подругу. За таким живым щитом пробиться к выходу не составило бы для Насти особого труда – и все же она почему-то медлила.

– Теперь, когда ты с нами, мы…ух! – не унималась тем временем девушка. – Мы их всех порвем, как Тузик грелку!.. А… – она вдруг осеклась, как видно, что-то сообразив. – А, может, тебе помощь нужна? – спросила затем, преданно заглядывая в глаза Журовой. – Они же тебя разыскивают! Награду обещают! Хочешь, мы тебя спрячем?.. А ты правда убила ту инопланетянку? – не получив – да, похоже, и не ждав – ответа, тут же перескочила она на новую тему.

Помощь? От малолетних психов, играющих в подпольщиков – если все это вообще не дешевый спектакль? Настя невольно улыбнулась. Нет, как некогда говаривал ее первый тренер, для бедного студента и Макдоналдс – ресторан, но все же…

– У нас все продумано! – ободренная ее улыбкой, тараторила между тем девушка. – Пароли, явки, схемы отхода… Оружие есть! Мало, правда, пока…

– А машины случайно нет? – в общем-то ни на что особо не надеясь, спросила Журова. – С большим багажником?

– Вот машины нет… – сникла было ее поклонница. – У одной девчонки из нашей десятки скутер есть! – тут же, впрочем, просияла она. – Электрический! Самое то! Бензин сейчас, сама знаешь, только по талонам, которые еще фиг достанешь – поэтому и машины почти никто не держит… А его прямо в квартире можно заряжать! От розетки! А поднимать и спускать – на лифте, если в доме не отключен!

– Нет, скутер не подойдет, – покачала головой Настя, чем, кажется, немало расстроила свою эмоциональную собеседницу. Пора было эту нелепую комедию уже как-то завершать. – Ладно, ребятки, приятно было поболтать… Но меня недобитые инопланетянки ждут, – легонько подтолкнув девчушку – так, чтобы та по-прежнему оставалась между ней и парнем с пистолетом – она двинулась к выходу.

– Э, стой! – тут же снова вскинул оружие юноша, но дуло теперь смотрело аккурат в стриженый затылок его подруги.

– Извини, дружище, спешу, – хмыкнула Журова, не замедляя шага.

– Куда же это, интересно – на ночь-то глядя? – послышалось вдруг из прихожей.

– О, а вот и десятник, – облегченно выдохнул парень, опуская пистолет и спеша посторониться с прохода.

– Кто тут всуе помянул десятника? – донеслось до слуха Насти, и в следующий миг через порог комнаты переступил сияющий… Артем Борисов.

5

Москва, муниципальный округ Хорошевский, 10 июня 20… года

– Ты?! – вытаращив глаза, только и сумела выговорить Настя.

– Я, – широко улыбнулся Артем.

Вернее, некто, выглядевший, как Артем.

На самозванце был строгий деловой костюм – серый, при светло-бежевой рубашке и галстуке ей в тон. На ногах – до блеска начищенные полуботинки. Ладно, спасибо хоть не фрак с «бабочкой».

– «Я», как говорится, бывают разные, – покачала головой Журова, как бы невзначай подводя правую руку к нижнему срезу толстовки, под которой у нее был спрятан пистолет. От внимания собеседника этот ее жест не ускользнул, но улыбка «Борисова» лишь сделалась еще шире. – Который из «я» – ты?

– Может, лучше переговорим тет-а-тет? – вкрадчиво предложил вместо ответа «Артем». – Подождите в коридоре, – уже совсем другим тоном – сухо и властно – бросил он пареньку в черном.

Тот кивнул и без слов вышел из комнаты.

– Тебя, Маша, это тоже касается, – повернулся «Борисов» к девушке, по-прежнему стоявшей почти вплотную к Насте. – Выйди пока.

Стриженая поспешно отступила на шаг, повернулась к выходу, затем, будто вспомнив о чем-то, неуверенно оглянулась на Журову. Приоткрыла рот, явно собираясь что-то сказать, но заговорила, лишь снова переведя взгляд на «Артема».

– Все же хорошо, да? В смысле, все будет хорошо?

– Все просто замечательно, – заверил ее «Борисов». – Вы с Киром молодцы! А теперь иди уже!

Прежде чем покинуть комнату, девушка, названная Машей, все же еще раз обернулась к Насте, но, так и не удостоенная внимания – Журова, не отрываясь, буравила взглядом «Артема» – выскользнула в прихожую. Не медля, «Борисов» плотно прикрыл за ней дверь.

– Присядешь? – жестом указал он затем Насте на диванчик у стены. – Разговор может получиться довольно долгим.

– Почему бы и нет? – пожала плечами та и, лишь опустившись на мягкое сиденье, поняла, что прогадала: рукоять пистолета за поясом неловко уперлась в живот, и вздумай теперь Журова выхватить оружие, сперва ей пришлось бы привстать – а это время.

Сам «Артем» остался на ногах. Под его широким пиджаком наверняка имелось достаточно места, чтобы укрыть целый арсенал, но почему-то Настя была уверена, что «Борисов» безоружен. Впрочем, матерый трутень – сам себе оружие. Если, конечно, перед ней трутень – Тот-кто-ее-обратил – а не незнакомый посланец жнецов, зачем-то нацепивший затасканную личину.

– Так кто ты? – поспешила разрешить свои сомнения Настя. – Я тебя не чувствую.

– Ты и не должна, – заявил «Артем». – Но, в принципе, могла бы и догадаться. Очевидно, я не человеческий мальчик, погибший в далеком транзитном терминале. И уж тем более не трутень, убивший того мальчика, а затем породивший семьдесят третью касту – достигнув вершины могущества, он ушел – так бывает всегда. Не первый и не второй – что же у нас остается?

– Сеятель? – неуверенно предположила Журова. – Тот, что летел на Московском «Ковчеге», а потом бесчинствовал на Новой Земле на пару с приятелем-медведем?

– Теплее, – кивнул «Борисов». – Гораздо теплее. Вот только того сеятеля тоже больше нет. За провал миссии его вышвырнули из страты. Так что перед тобой такой же жалкий изгой, как и ты сама, – исполнил он несколько картинный поклон. – Некогда – сеятель двадцать восьмой касты, ныне – презренный трутень. Должен признать, дело это мне пока в новинку… И между нами: так себе ощущение! Тебе не понять: ты в страте-то, по сути, и не была…

– Сейчас вот прям расплачусь от сочувствия! – хмыкнула Настя. – А после… – в ее голосе лязгнуло железо. – После откручу тебе на фиг твою нагло улыбящуюся башку. А когда появится хвост, который ты стыдливо прячешь – то и его оторву. За Веру Варенникову. За Инну с Рыжим. За нас с Тимуром! – к ее собственному удивлению первые три имени не высекли у нее в груди ни малейшей искры, ни теплой, ни холодной, и только при упоминании Тимура ярость, которую она так пыталась в себе пробудить, принялась наконец разгораться. Гнев – плохой помощник только для людей, монстра он способен вывести на пик формы в считанные секунды.

– А силенок-то хватит? – совершенно не испугался ее угроз собеседник. – Эта башка, – похлопал он себя ладонью по макушке, – приделана к шее довольно крепко… Но дело даже не в этом. Ты предъявляешь счет сеятелю, а его, как я уже сказал, здесь нет. Перед тобой трутень. Он не имеет – я не имею – отношения ни к смерти Веры, Инны и Рыжего, ни к тому, что произошло с Тимуром. Сеятель – имел. Я – нет, потому что я – не он, как и ты – более не жнец семьдесят третьей касты.

– То-то бывшие собратья по страте никак не оставят меня в покое! – скривилась Журова. – Для того, наверное, и ищут, чтобы похлопать по плечу да сказать: «Ты теперь трутень и ни в чем перед нами не виновата. Извини за беспокойство!»

– Жнецы ищут тебя не для того, чтобы наказать – ты и в самом деле не отвечаешь за то, что сделала, будучи одной из них. Они тебя ищут, потому что ты опасна.

– Я? Опасна? – не сдержала саркастического смешка Настя. Пыл ее сам собой угасал – подспудно она понимала, что «Артем» прав. В отношении себя прав. – Шутишь?

– Ни в коем разе. По этой же самой причине искал тебя и я.

– Работаешь на жнецов? – холодно прищурилась Журова. – Ты же, кажется, всегда играл на другой стороне? Хотя да, о чем это я – то был сеятель…

– А вот здесь как раз ровным счетом ничего не поменялось, – заявил «Борисов». – Со жнецами мне по-прежнему не по пути.

– Ну и на кой тогда тебе сдалась я? – грубо бросила Настя.

– Я могу тебе помочь. Могу – и хочу. А взамен рассчитываю на твою помощь. Баш на баш – все как положено у приличных трутней.

– Помочь? – переспросила Журова. – Что, можешь вывезти меня из Москвы?

– Зачем? – почему-то удивился такому вопросу ее собеседник.

– Подальше от глаз жнецов, зачем же еще?

– Дурацкая идея, – перестав, наконец, улыбаться от уха до уха, заметил «Артем». – Здесь тебя худо-бедно скрывает фон тысячелетнего города, а в безлюдной провинции они тебя сразу вычислят. Нет, – мотнул он головой, – мое предложение куда интереснее. Я помогу тебе снова стать обычным человеком. Тебе и Тимуру.

– Что? – ошалело уставилась на «Борисова» Настя.

– Вот оно самое, – явно довольный произведенным эффектом, развел руками «Артем». – Ну, что скажешь?

– Скажу, что либо ты полный идиот, либо зачем-то пытаешься выставить идиоткой меня, – опомнилась Журова. – Развоплотить одного – а тем более сразу двоих – из основателей после признания касты Приближенными… Самому не смешно? Кто на такое пойдет?! Это же… Ну, не знаю даже с чем тебе сравнить… Все равно, что оторвать Неназываемому хвост, сделать из него петлю и повеситься на ней!

– Ну и фантазия у тебя, – усмехнулся «Борисов». – Хвост Неназываемого… Затейница! Разумеется, ты права, – продолжил он, резко посерьезнев. – И не права одновременно. Семьдесят третья каста признана Приближенными – и самый отмороженный трутень даже помыслить не посмеет о синтезе антидота, способного развоплотить основателя назад в человека. Но если вдруг Приближенные пересмотрят свое прежнее решение… – он многозначительно умолк.

– Скорее галактика сожмется в точку, – равнодушно заметила Настя. Бывший сеятель определенно спятил – с новоиспеченными изгоями такое случается сплошь и рядом – вот и несет откровенную чушь.

– Есть одно правило, – как ни в чем не бывало продолжил «Артем». – Если трое из девяти основателей выкажут неверность своей страте, каждый – до своего первого окукливания – новая каста окажется дискредитирована. У Приближенных появится обязанность собраться вновь – и предыдущее их решение почти наверняка будет отменено.

– Три предателя из девяти? – в голосе Журовой на миг мелькнула заинтересованность – тут же, впрочем, растаявшая.

– Один у нас уже есть, – выразительно кивнул ей «Борисов».

– Мой случай особый, – буркнула Настя. – А чтобы нашлись еще двое… Не бывало такого, сколько стоѝт кастовая лестница!

– Но не бывало и такого, чтобы сразу трое из девяти основателей приняли токсин против своей воли. Ты – раз, – принялся загибать пальцы трутень. – Тимур – два. Дарья Макаускайте – три. Да и с остальными там, возможно, не все было чисто.

– Ну… – откинувшись на спинку дивана, попыталась осмыслить расклад Журова. – Даже если случится невероятное, три предателя наберутся, и касту распустят – где ты возьмешь антидот?

– У сеятелей, где же еще? В благодарность за такую услугу они уж не поскупятся. А меня, соответственно, охотно примут назад в страту – это упреждая твой вопрос, в чем здесь мой интерес.

– Допустим, – неуверенно кивнула Настя. – А как все-таки ты добьешься предательства Тимура и Даши? Тимур – пахарь, Даша, кажется, вообще учетчик. И пахари, и учетчики всегда стоят на стороне жнецов. Здесь тебе сеятели никак не помогут!

– Здесь сеятели не помогут, – и не подумал спорить «Артем». – Здесь мне поможешь ты.

– Я? Это каким же образом?

– Увлечешь их своим примером, – усмехнулся «Борисов». – Сейчас я тебе все подробно объясню…

Журова приготовилась внимательно слушать, но в этот момент дверь комнаты резко распахнулась, и внутрь с глазами по пять рублей влетела стриженая Маша.

– Я же просил нам не мешать! – рявкнул на нее трутень.

– Там, у дома, менты! – перебила его девушка. – Машины с мигалками! И вертолет!

– Что? – посерел «Артем». – Не может быть!

Судорожно вскинув руки, Настя заткнула уши и зажмурилась. Стен комнаты – да и всего дома вокруг – словно не стало, а испуг придал сил ее «взору», развернув панораму на рекордные десятки метров вокруг – благо, детали было не важны, вполне хватило общей картины. На еще недавно пустынной улице стояло впритирку с полдюжины автомобилей с переливающимися синим и красным проблесковыми маячками на крышах – и даже один автобус, из дверей которого на асфальт бодро выпрыгивали полицейские в шлемах с прозрачными забралами. Их более расторопные коллеги уже окружали кольцом башню. В небе, разрывая сгущающиеся сумерки лучом мощного прожектора, и в самом деле кружил вертолет.

– Поня-я-ятно, – сама удивляясь внезапно вернувшемуся к ней спокойствию, протянула Журова. Открыв глаза и опустив руки, она медленно поднялась с дивана.

– А где Кир? – как раз спрашивал в этот момент Машу «Борисов».

– Он на лестницу вышел, – пролепетала стриженая. – Почти сразу, как вы здесь закрылись. Сказал, перекурить…

– Он же не курит, – хмыкнул «Артем».

– Поня-я-ятно, – с нажимом повторила между тем Журова. – Вот, значит, как? Плел мне тут небылицы, а сам втихую послал приятеля за полицией? А что не сразу за жнецами?

– Я тут ни при чем! – раздраженно обернулся к ней трутень – и уперся взглядом в черное пистолетное дуло. – Нет, я правда ни…

– С меня хватит! – процедила Настя, взводя большим пальцем курок. Патрон уже находился в патроннике.

От первого выстрела трутень уклонился, проявив чудеса ловкости. Журова отпрянула, ожидая, что «Артем» тут же бросится на нее, но вместо этого «Борисов» метнулся к оставленной Машей нараспашку двери – и это была его ошибка. Вторая пуля ударила трутня в плечо, развернув и сбив с шага, а уже третья попала точно в голову.

Маша вскрикнула: на ее глазах, еще не завершив падения, тело «Артема» начало трансформироваться, стремительно теряя человеческую личину. Затрещал, лопаясь, костюмчик – он-то оказался настоящий.

Времени на то, чтобы возиться с отрезанием монстру головы и хвоста не было – но можно же было попробовать их отстрелить? Шагнув к уродливому телу на полу, Настя нагнулась, приставила ствол пистолета к серой бугристой шее и нажала на спуск в четвертый раз, однако, добилась лишь негромкого сухого щелчка – осечка. Журова рванула затвор, но тот застрял, едва сдвинувшись – что-то внутри механизма наглухо заклинило.

Разбираться с поломкой было некогда, и, исступленно пнув ногой тушу второго недобитого ею за последние дни монстра, Настя зло отшвырнула бесполезный пистолет в угол.

– Ты, кажется, говорила, у вас есть какие-то схемы для экстренного отхода? – повернулась она к вжавшейся в стену Маше.

Стриженая вздрогнула и закивала – сперва словно заторможенно, потом все быстрее и быстрее.

– Тогда веди! – хмуро велела ей Журова. – И храни тебя Неназываемый, если заведешь в засаду!

6

Москва, муниципальный округ Хорошевский, 10 июня 20… года

– Он же… – продолжая судорожно дергать головой, от стены Маша не отступила ни на шаг – несмотря на грозный Настин окрик. Взгляд ее безумно метался вдоль тела поверженного трутня, от плоской макушки к кончику хвоста и остроконечным пяткам – и назад, к складчатой морде. – Он же говорил, что мы выгоним с Земли пинками всех этих рептилоидов… А сам… Сам что, был одним из них?!.. Как же?..

Метнувшись к девушке, Настя встала между ней и монстром. Схватив за дрожащие плечи, что было сил встряхнула:

– Да очнись же ты! Нужно уходить отсюда!

– Куда уходить! – истошно проорала ей прямо в лицо Маша. – Они везде! Теперь я знаю: они везде!

– Прекрати истерику! – продолжая удерживать стриженую левой рукой, правой Журова с размаху залепила ей звонкую пощечину. Голова Маши безвольно мотнулась, и в какой-то миг Настя всерьез испугалась, что та сейчас оторвется и капустным кочаном покатится по полу, но обошлось. На глазах у девчушки выступили слезы, но взгляд, секунду назад затуманенный, вроде бы чуть прояснился.

– Минута-другая – и полиция будет здесь! – стараясь несмотря ни на что говорить без надрыва, напомнила Журова. – Их слишком много, отбиться я точно не смогу. Нужно бежать. Помоги мне! Ты же предлагала помощь, помнишь? Теперь я сама о ней прошу. Помоги!

– Да, – выдохнула Маша. – Конечно… Я помогу…

– Быстрее! – не выдержала Настя.

– Туда! – наконец встрепенувшись, указала стриженая на дверь комнаты – так, словно тут были какие-то еще варианты.

Подхватив с пола свой балахон, подобрать которому в шкафу достойную замену она так и не успела, Журова вслед за Машей выскочила в прихожую, а затем и на лестничную площадку. У лифтов стриженая замешкалась, и Настя ее опередила, но тут спутница ухватила ее сзади за рукав:

– Нет! Сюда! – указала она на лифт.

– Они же отключены! – не поняла Журова.

– Да! В этом смысл!

Подскочив к крайнему, дальнему от выхода на лестницу лифту, девчушка сунула пальцы обеих рук в щель между створками и без видимых усилий раздвинула серые пластиковые дверцы.

– Там, внизу, мы маты навалили на всякий случай, – сообщила Маша Насте, обернувшись через плечо. – В одной из квартир нашли… И вот: веревку привязали, – показала она рукой в темноту шахты. – Крепкую. По ней можно спуститься!

– Смысл спускаться на первый этаж? – нахмурилась Журова. – Там нас и возьмут!

– Это не на первый! – мотнула головой ее спутница. – Это прямо на подземную стоянку! Лестница туда завалена, въезд с улицы – тоже, а тут – можно!

– Вот как? – быстро шагнув лифту, Настя заглянула внутрь – тьма ничуть не была ей помехой. Шахта уходила в глубину метров на десять-двенадцать, на дне ее и в самом деле громоздилась гора спортивных матов. На расстоянии вытянутой руки от дверного проема сверху вниз шла довольно толстая веревка. Подняв голову, Журова наскоро оценила конструкцию «по-своему»: узел, которым веревка крепилась к балке между этажами, выглядел не слишком надежным, но пережить спуск пары человек, не развязавшись и не порвавшись, был определенно способен. – Лезь первая! – предложила она Маше, отступая от лифта и просовывая руки в рукава балахона, который до этой поры зажимала под мышкой.

– Лучше ты! – возразила стриженая. – Мне еще нужно будет дверцы закрыть!

– Я все сделаю, – заявила Настя. – Лезь!

– Ты не знаешь как! Там есть хитрость!

– Справлюсь. Лезь, говорю!

Секунду ее спутница колебалась, потом кивнула, но вместо того, чтобы сразу шагнуть к шахте, запустила руку в карман куртки и извлекла оттуда серебристого цвета баллончик без этикетки.

– Тогда вот еще держи! – протянула его Маша Журовой.

– Что это?

– Спрей, чтобы собакам нюх отбить. Если вдруг их по следу пустят.

– А, хорошо, – взяла баллончик Настя.

Ухватившись обеими руками за веревку, стриженая буквально сиганула в шахту.

– Эй, осторожнее! – само собой вырвалось у Журовой. – Не сорвись там!

– Я тут уже лазила, – заверила ее изнутри Маша. – И не кричи теперь! А то менты услышат, когда мимо первого этажа будем спускаться!

– Хорошо, – несмотря на всю серьезность ситуации, не сдержала улыбки Настя. Похоже было, что ее проводница окончательно пришла в себя: вишь, командует!

Дождавшись, когда Машина макушка скроется ниже уровня пола, Журова в свою очередь ухватилась за веревку, затем, обернувшись, тщательно опрыскала пространство перед лифтом из баллончика. Теперь двери… Упомянутая ее спутницей хитрость оказалась тугой металлической защелкой, расположенной где-то на уровне колена. Стоило отвести ее в сторону, как створки легко захлопнулись, отрезав беглянок от площадки этажа.

Тем временем Маша внизу уже спрыгнула на маты, и теперь, задрав голову, напряженно всматривалась ввысь. Едва ли ей что-то было видно в темноте, у Насти же она была как на ладони. Журова была готова к чему угодно: что спутница сбежит, что вытащит из тайника припрятанное оружие и нацелит на нее, но та просто стояла, слегка покачиваясь на пружинящем под подошвами ее кроссовок мате, и терпеливо ждала.

Сунув в карман баллончик с остатками спрея, Настя начала спуск.

Еще год назад подобный трюк Журовой-человеку едва ли удался бы – да она, наверное, и пробовать бы не стала. Журова-трутень проделала его с элегантностью заправского циркового акробата. Не торчи внизу Маша (но останься там маты), она вообще могла бы просто спрыгнуть вниз, но демонстрировать спутнице способности из арсенала монстра-Чужого было, пожалуй, не ко времени. Да и шумно могло выйти…

– Выходим? – шепотом спросила Настя у стриженой, в несколько секунд достигнув дна шахты.

– Дверь чуть выше, – так же тихо отозвалась та. Это Журова и сама уже знала: шахта уходила ниже порога подвального этажа метра на полтора. – Черт, ничего не вижу без света, – шагнув к стене, Маша принялась ощупывать ее ладонями. – А, вот здесь! Подсади, я открою!

Сцепив руки в замок, Настя легонько ткнула им в бедро спутницы:

– Наступи сюда!

Поняв, что от нее требуется, стриженая на ощупь взобралась на эту импровизированную подножку. Послышался негромкий скрежет отодвигаемой со своего места защелки, и дверцы лифта отворились. Ничуть светлее, правда, в шахте не стало.

– Давай руку! – Маша вскарабкалась на порог и теперь, стоя на коленях, вслепую тянула ладонь Насте.

– Я сама, – откровенно говоря, Журова просто побоялась, что, воспользовавшись помощью, нечаянно сдернет легкую спутницу вниз. – Отойди.

Стриженая послушно посторонилась, и Настя ловко запрыгнула наверх:

– Куда теперь?

– Туда, – неопределенно показала Маша куда-то влево. – Там, за колоннами, проход в соседний паркинг. Который под крайней башней. Эх, балда я: фонарик не захватила! Всегда с собой таскала, и как раз сегодня выложила!

Настя огляделась: они находились в просторном зале с высоким – метра в четыре, не меньше – потолком. Вдоль стен все помещение делилось хлипкими с виду перегородками на прямоугольные ячейки, примерно в половине из которых стояли разномастные автомобили, в основном – дорогих и престижных марок. У ближайшей к лифту машины – огромного серого джипа – были спущены шины, из-за чего он был немного похож на присевшего на колени носорога. У соседнего седана из разбитого окна торчал ржавый конец металлического штыря.

Середина зала была пуста – если не считать разбросанных тут и там обломков кирпичей. Колонны, о которых упомянула Маша, виднелись вдали справа.

– Держись за меня, я немного вижу в темноте, – велела спутнице Журова.

Нащупав ее руку, стриженая послушно вцепилась ледяными пальцами в Настину ладонь.

– У тебя спрей остался? – спросила затем. – Нужно здесь тоже попшикать!

– Остался, – отозвалась Журова, свободной рукой доставая из кармана баллончик. – Только сколько ни пшикай, если тот твой Кир знает сюда путь…

– Он не мой! – вспыхнула Маша. – И ничего он не знает! Это вообще не его территория! Здесь мы с девчонками все сами делали!.. А это он настучал ментам, да? – спросила вдруг она.

– Мне-то откуда знать? – пожала плечами Настя. – Наверное, он. Или сам Артем.

– А я им обоим так верила! – всхлипнула стриженая. – Они твердили, что ненавидят пришельцев…

– Вот только не начинай снова! – дернула ее за руку Журова. – Выберемся – и хоть обрыдайся, но только не сейчас!

– Я в норме, – поспешила заверить ее Маша. Прозвучало это, впрочем, не слишком убедительно.

В стене за колоннами обнаружилась металлическая дверь – запертая, но на крючке возле косяка предусмотрительно висел брелок в виде игрушечного автомобильчика – с парой на первый взгляд одинаковых ключей. Первый из них, однако, проворачиваться в замке отказался категорически, а вот второй подошел.

В тиши подземелья застоявшиеся петли скрипнули столь оглушительно, что Настя невольно втянула голову в плечи.

– Я же их смазывала! – всплеснула руками Маша. – Честное слово, смазывала!

С противоположной стороны двери отверстия для ключа не оказалось.

– Просто захлопни, – шепнула Журовой спутница.

Подвал, в который они попали, был точно таким же, как и предыдущий. Кажется, даже припаркованные в ячейках машины примерно тех же моделей.

– К лифту? – уточнила Настя, озираясь.

– Нет! Здешние лифты обрушились. Лестница тоже перекрыта. Но нам и не надо подниматься в башню – менты могут ее тоже проверить! Нужно вон туда! – махнула она в темноту. – Смотри: там такая решетка должна быть… За комнаткой для охраны. Ее не видно, если не знать, где искать…

Решетка, о которой говорила Маша, и в самом деле в глаза не бросалась: находилась в узком тупичке за углом, да еще и была прикрыта сверху перепачканным краской листом фанеры. Отодвинув его, Настя обнаружила большой навесной замок и решила было, что тут-то им и пригодится второй ключ, но Маша просто потянула за металлический прут, и преграда отъехала в сторону.

– Тут была то ли вентиляционная шахта, то ли пожарный выход – я так толком и не поняла, – поведала стриженая Журовой, по-быстрому нащупывая и убирая с пути еще один фанерный лист. За ним открылся неширокий лаз. – Придется пригнуться – потолок сильно просел. Но зато выберемся практически в соседний двор!

Вышло, как она и обещала. Будочка, в которую привел беглянок тайный ход, стояла далеко в стороне от башен – возле до сих пор жилой, судя по светящимся окнам, девятиэтажки. Занятых своим делом многочисленных полицейских отсюда едва было видно за густой стеной кустарника.

– Уф-ф, – жмурясь от какого-никакого света, выдохнула Маша. – Полдела сделано! Но как закончат с башней, – повернулась она к Насте, – менты начнут прочесывать окрестности. Тебе есть, где ночь пересидеть?

– Найду, – бросила Журова.

– Не нужно ничего искать! У меня подготовлен отличный схрон. О нем даже Артем не знал – он специально сказал нам подобрать тайные убежища на самый экстренный случай, чтобы никто был не в курсе! Идем, это здесь рядом!

– Рядом, говоришь? – смерила долгим взглядом спутницу Настя. Пожалуй, надежное убежище ей бы в самом деле не помешало. И довериться Маше – после всего случившегося – она была готова. В разумных пределах, конечно. – А переодеться там найдется? – уточнила Журова.

– Переодеться – нет, – виновато мотнула головой стриженая. – Но нам же только облаву пересидеть, а потом можно будет и об одежде подумать!

– Хорошо, – после недолгих колебаний решилась Настя. – Веди.

Убежище действительно оказалось неподалеку – буквально через три дома. Прокравшись в подъезд ничем не примечательной «сталинки», вслед за своей проводницей Журова спустилась по ступенькам в очередной подвал. Маша отперла дверь и широким жестом пригласила гостью внутрь:

– Прошу!

– После тебя, – усмехнулась Настя.

– Да не вопрос, – пожала плечами девчушка.

Из тесной прихожей полукруглая арка вела в просторную комнату, абсолютно пустую – если не считать высоких, от пола и почти до потолка, зеркал на двух из четырех ее стен. В третьей, противоположной от входа стене имелось две одинаковые двери.

– Там, если нужно, туалет, – включив свет под потолком, показала на левую из них Маша. – А в раздевалке, – кивнула она на вторую дверь, – есть холодильник, жратвы в нем, если что, на неделю хватит. Это если на одного – на двоих меньше, конечно. Так что располагайся, чувствуй себя, как дома…

– Что это за место? – спросила Журова, устало расстегивая свой снова намокший балахон.

– Бывший танц-клуб. Моя сестра здесь занималась, до того, как… – стриженая запнулась, потупившись. – До катастрофы, в общем. Ключ есть только у меня – она мне его оставила перед… перед уходом.

– Ясно, – не приставая более с вопросами, кивнула Настя и двинулась через комнату с зеркалами туда, где, по словам Маши, должен был находиться холодильник. Голода она не чувствовала – еды ей теперь требовалось куда меньше, чем в бытность человеком – но возможности подкрепить силы организма старалась не упускать.

Холодильник стоял в торце узкой комнатенки с длинными деревянными банкетками вдоль стен – когда-то у Насти в школьном спортзале были точно такие же. Над скамьями были развешаны цветные фотографии с выступлений танцоров. Судя по ним, в художественном коллективе занимались одни девушки, зато самого разного возраста – от чуть ли не дошкольниц до, почитай, Настиных ровесниц.

Равнодушно скользнув взглядом по ярким снимкам, Журова шагнула к холодильнику, но, внезапно замерев, поспешно вернулась к последней в ряду фотографии – сама еще толком не понимая, за что именно зацепилась глазом.

– Вот она, кстати, на фотке, – последовавшая за Настей Маша перешагнула порог раздевалки и подошла к тому же фотоснимку. – Моя сестра. Дашка.

Палец стриженой ткнулся в лицо высокой девицы в ирландском – или шотландском? – народном костюме, задорно отплясывавшей в ряду пяти или шести подруг. Лицо, забыть которое Журовой, вероятно, было не суждено никогда.

– Твоя сестра? – переспросила Настя, медленно обходя спутницу и начиная пятиться к выходу.

– Ну да, – похоже, не заметила происшедшей с собеседницей нежданной перемены Маша. – Она на четыре года меня старше, но и фотке этой уже, наверное, года три…

– Как, ты сказала, твоя фамилия? – выговорила Настя уже практически от дверей раздевалки.

– Я разве говорила? Макаускайте, – стриженая тоже сделала шаг к двери. – А в чем…

– Стой, где стоишь! – резко выкрикнула Журова. Маша замерла, как вкопанная. – Не бывает таких совпадений!

– Каких совпадений?! – не поняла – или постаралась сделать вид, будто не поняла – о чем речь, девчушка.

– Вот таких! Сначала Борисов, теперь Макаускайте… Я ухожу! – заявила Настя, поняв, что нужно делать. – Ключи от входной двери – быстро! – требовательно протянула она руку. – Нет, с места не сходи! – предостерегла тут же, заметив, что Маша качнулась вперед. – Кидай!

– Да пожалуйста! – достав из кармана связку, та навесиком бросила ее Журовой. – Только там изнутри не нужны ключи – достаточно рукоять повернуть…

– Я заметила, – холодно кивнула Настя. – Телефон есть? Тоже давай сюда!

Машин мобильник отправился в полет по дуге вслед за ключами.

– Объясни хотя бы, что происходит! – взмолилась его бывшая обладательница, глядя, как Журова прячет трубку в карман бриджей.

– Думаю, ты и сама это знаешь. А если вдруг не знаешь – так тебе же лучше… Я тебя запру. Еда здесь, сама говоришь, есть – значит, с голоду не умрешь.

– А потом? Через неделю, когда жратва закончится? – округлились и без того немаленькие глаза девчушки.

– Там видно будет. Подкину кому-нибудь ключи… Не знаю! Нет, стой! – стриженая явно снова собиралась шагнуть к Насте. – Если ты ни при чем – все как-нибудь обойдется. Если замешана во всем этом – сама виновата!

– Да ни в чем я не замешана! – в отчаянии прокричала Маша. – Не понимаю даже, в чем вдруг провинилась! – но Журова уже опрометью выбежала из раздевалки.

Вихрем промчавшись через зеркальный зал, Настя вылетела в прихожую. Пара секунд, потраченные на отпирание замка, показались ей вечностью. Но вот, наконец, дверь на лестницу распахнулась…

Что-то кольнуло Журову в шею – не больно даже, просто чувствительно. Прежде чем оглянуться, Настя уже успела представить, что это кончик хвоста очередного Чужого, но рядом оказался всего лишь одетый во все темное человек со шприцем в руке. Человек, которого она без труда заметила бы, задержись перед дверью еще самую малость и просканируй пространство за ней. А заметив, легко смела бы со своего пути. Как и тех двоих, что уже бежали сверху, перепрыгивая через две ступеньки…

Вот только что ведь бежали! И вдруг раз – и растворились без следа. Вместе с лестницей. Да что там лестницей – вместе со всей вселенной.

7

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

День, как водится, был погожий, умеренно жаркий. Лениво подталкивая податливую «коляску» – он навострился делать это одним указательным пальцем, почти не глядя – Олег возвращался с традиционной послеобеденной прогулки. Галя сегодня ему компанию не составила – так же, впрочем, как и вчера, и позавчера. Обществу Светлова и двух спящих малюток последнее время она предпочитала задушевные беседы с нежданно воскресшей «Дилей».

Правда, именем этим Измайлова Чужую упорно не величала, по крайней мере, при Олеге. Только названиями грибов. Началось с Мухомора, потом последовали Сыроежка, Свинушка, Рыжик, Лисичка… Не повторилась Галя пока что ни разу.

Светлов и не подозревал, что грибов на свете существует столько разновидностей!

С тропинки, по которой шел Олег, их – Галю с «Дилей» – было отлично видно. «Деревце», со дня их знакомства успевшее вырасти еще на пару метров, естественно, стояло неподвижно, Измайлова же бродила возле него кругами, при этом бурно жестикулируя. Оставалось только посочувствовать Чужой с ее контактными жгутиками – этак, глядишь, намотаются на ствол, как борода Карабаса-Барабаса на сосну!

Олегу «Диля» подобных вольностей не позволяла, а от Гали, вот, терпела.

Засмотревшись на пантомиму у стены – звук слов до Светлова не долетал – Олег не сразу заметил яркую белую звезду, появившуюся из-за леса. И лишь когда Измайлова внезапно замерла на полушаге, глядя на небо – обернулся через плечо, пытаясь проследить за ее взглядом. В следующий миг юноша уже со всех ног несся к Тиньши.

Галя тоже сорвалась с места, но рванулась не к воротам, а навстречу Светлову и «коляске».

– Внутрь! – что было сил заорал ей Олег. – Беги внутрь! Неси карабин! – а когда Измайлова и не подумала послушаться, показал руками, будто целится и стреляет. На бегу вышло не очень артистично, но Галя, похоже, поняла и повернула к входу на базу.

Когда запыхавшийся Светлов втолкнул «коляску» в проем ворот, Измайлова как раз подбегала к ним с другой стороны, из коридора – с карабином в одной руке и капитанским кольцом в другой. Позади, за спиной Олега уже совершал посадку бесформенный шипастый аппарат – не «Ковчег», конечно, но с трехэтажный дом величиной точно.

Оставив «коляску» Гале, Светлов почти выхватил у Измайловой из рук капитанское кольцо и поспешно запер ворота, затем забрал и карабин. Сняв оружие с предохранителя, потянулся к затвору.

– Я дослала, – остановила Олега жестом Измайлова.

– Что?

– Патрон в патронник дослала.

– А… Молодец, – кивнул он.

– Как думаешь, кто это? – показала Галя глазами на экран. Испуганной она не выглядела – скорее обеспокоенной.

– Понятия не имею, – пожал плечами Светлов. – Но друзей из космоса к ужину не жду.

– А может, это Настя с Тимуром вернулись? – предположила Измайлова.

– Через год?

– Ну, мало ли…

Уводя Настю и Тимура в пустыню, трутень обещал, что привезет их назад. Точных сроков он, кажется, не называл, но по смыслу можно было понять, что речь шла о нескольких днях или даже часах. Точно не о годе.

– Не, вряд ли, – мотнул головой Олег. – Впрочем, скоро узнаем.

– Если это они, ты впустишь их? – задала Галя вопрос, отодвигая «коляску» ближе к лестнице. – Это же ведь и какие-нибудь сеятели могут оказаться…

– Посмотрим, – хмуро бросил Светлов, поудобнее перехватывая карабин. – Посмотрим…

Тем временем, в борту приземлившегося корабля открылся широкий шестиугольный люк, и по развернувшемуся словно игрушка «язык-гудок» трапу на траву степенно спустились двое Чужих – в самом что ни на есть монструозном облике. Олег выдохнул: одной проблемой меньше. По крайней мере, не придется гадать, друг перед тобой или враг.

– Не наши, – с готовностью отработала Капитаном Очевидность Галя. – Кстати, а что это они прямо рядом с Тиньши сели? Насколько я помню, так нельзя! Настя рассказывала. Заповедная зона, и все такое!

– Значит, этим можно. Ну, или им просто плевать…

– Отвезу-ка я мелких в комнату…

– Правильно, – согласился Светлов. – И сама, наверное, тоже там оставайся. Чужим, конечно, на базу не войти, и все же, на всякий случай…

– Ну уж нет, – покачала головой Измайлова. – Отвезу и вернусь.

– А если они проснутся, пока мы оба будем здесь?

– Не должны пока…

До рождения малышей, пользуясь тем, что вся огромная база оказалась в их полном распоряжении, Олег с Галей переезжали в новые комнаты чуть ли не каждую неделю, но с появлением на свет Андрюши и Дили к смене квартир почему-то дружно охладели, осев на первом этаже, недалеко от входа. Почему именно там, Светлов и сам толком не смог бы объяснить. Просто так вышло.

Измайлова увезла «коляску», и Олег снова уставился на экран. Двое монстров уже подошли к воротам и стояли теперь перед ними, словно ожидая, что их вот-вот впустят. С полминуты Чужие не шевелились, потом один из них, тот, что был ближе к входу, лениво поднял щупальце, и тут случилось немыслимое: правая створка запертых капитанским кольцом ворот стала открываться!

Отпрянув, Светлов вскинул карабин.

– Но как же?.. – позади Олега появилась вернувшаяся из комнаты Галя. – Капитанское кольцо…

– А у этих, похоже, адмиральское… – хрипло выговорил Светлов, с трудом ворочая языком во вмиг пересохшем рту. – Вернись к детям!

Измайлова не ответила – и не ушла.

Тем временем изменница-створка окончательно погрузилась в стену, и монстры деловито вступили внутрь. Палец Олега слился со спусковым крючком. По виску юноши медленно скатилась капля ледяного пота.

Чужие остановились, и первый из них произнес длинную фразу на каком-то непонятном языке. Светлов почему-то решил, что это китайский. К тому же, ему показалось, что среди потока слов проскочило нечто похожее на «Тинг».

– Тинг здесь нет! – прохрипел Олег. – Она ушла с трутнем. Год назад. Уходите и вы!

– У вас может находиться запрещенный артефакт, – выслушав Светлова, тут же перешел на русский язык Чужой. – Выдайте его добровольно, или мы будем вынуждены произвести обыск. И немедленно уберите оружие! Вы находитесь в присутствии Приближенного!

– Я нахожусь у себя дома! – процедил Олег. – И пристрелю всякого, кто попытается сюда войти без моего разрешения!

– Приближенный не нуждается в вашем разрешении! – последовал незамедлительный ответ. – Во избежание новых жертв бросьте оружие и подчинитесь требованиям!

Что-то едва заметное – словно солнечный блик – скользнуло по полу от входа к Светлову. Олег дернул стволом карабина, едва не спустив курок, но от выстрела все же удержался. Стараясь не выпускать из виду монстров у ворот, бросил короткий взгляд вниз: к его штанине тянулся знакомый белесый жгутик.

«Это Приближенный! – барабанной дробью зазвучал в голове юноши полный ужаса голос «Дили». – Вам с ним не справиться! Делай, как он говорит!»

– Не знаю, к кому он там приближенный, – едва слышно – все равно «Диля» воспримет саму мысль – проговорилСветлов. – Но приблизиться к мелким я ему не дам!

«В любом случае он возьмет, что пожелает! Но ни вы, ни ваши дети ему не нужны! Он ищет что-то иное. Неживое. Запрещенное».

– Что именно? – спросил Олег.

«Я не знаю. Он скажет»

– Это последнее предупреждение! – провозгласил между тем Чужой. – Бросьте оружие!

– Опусти карабин! – шепнула стоявшая рядом со Светловым Галя. Жгутик на полу раздвоился и одним концом теперь тянулся и к ее ноге, но Олег не слышал, чтобы «Диля» говорила Измайловой что-то сверх сказанного ему. – Я читала о Приближенных – они страшнее трутней!

– Так тем более нельзя оставаться перед ними безоружными!

«Брось оружие, или погубишь и себя, и детей!» – мысленно можно кричать? «Диля» сейчас именно что кричала.

– Опусти! – положив ладонь на ствол карабина, Галя решительно пригнула его к полу.

Сдавшись, Светлов убрал палец со спуска.

– Оставьте оружие на полу и отступите на три шага! – тут же потребовал Чужой.

Олег подчинился.

Не успели они с Галей завершить третий из предписанных им шагов, как монстр резко выбросил вперед правое щупальце. В пальцах Чужого что-то сверкнуло серебром, и на том месте, где лежал карабин, к потолку взметнулся взрыв. Когда ослепленный вспышкой Олег снова обрел способность видеть, на почерневшем полу остался лишь бесформенный кусок оплавленного металла. Запахло озоном.

– Благодарю за сотрудничество, – бесстрастным голосом проговорил Чужой. – Теперь – артефакт!

– Что еще за артефакт? – подала из-за спины Светлова голос Галя.

– Он имеет форму трехгранной пирамиды и воспринимается вашими органами зрения как серебристый, – сообщил монстр. – Размер – треть длины вашей ладони.

– Никогда не видел ничего подобного, – не задумываясь, бросил Олег. Пирамидку, найденную им год назад у мертвого немца – Курта Мюллера? – он узнал по описанию сразу, но признаваться в этом Чужому – будь тот хоть трижды Приближенный – не спешил.

«Врешь!» – не замедлила встрять бесцеремонная «Диля».

– Заткнись! – процедил ей сквозь стиснутые зубы Светлов.

– Если артефакт не будет выдан вами добровольно, мы предпримем обыск, – заявил тем временем монстр. – Все неблагоприятные последствия этого лягут на вас.

– А что за последствия? – опередила Олега с вопросом Галя, выступая сзади и снова становясь рядом с юношей.

– Вероятнее всего, энергоснабжение этой базы окажется выведено из строя. Возможны и иные разрушения.

– А если… А если мы отдадим вам этот несчастный артефакт – вы не станете громить базу и уйдете? – снова спросила Измайлова.

Светлов лишь руками развел: все выболтала!

– Мы удалимся, получив артефакт! – подтвердил монстр.

«Отдайте Приближенному то, что он просит – другого варианта просто нет! – снова вмешалась «Диля». – Он говорит правду – получив искомое, они уйдут!»

– К нему тоже, что ли, жгутик прилепила? – ляпнул Олег.

«К Приближенному? С ума сошел? Мне еще жить не надоело!.. Ко второму, – добавила она после короткой паузы. – Это учетчик двадцатой касты. Можно сказать, мелкая сошка…»

Светлов и Измайлова переглянулись.

– Я схожу за пирамидкой? – одними губами выговорила Галя.

Помедлив еще пару секунд, Олег обреченно кивнул.

В уродливые пальцы Чужого он вложил пирамидку сам, забрав ее у вернувшейся через несколько минут из рубки Измайловой.

– Что это такое хоть было? – задала вопрос Галя, когда ловким движением все того же зажатого в пальцах таинственного орудия монстр срезал у пирамидки одну из вершин, после чего скрыл оба куска добычи, больший и меньший, обернув их со всех сторон гибким щупальцем. – Что за артефакт? И почему он запрещен?

Чужой уже сделал шаг к выходу, и Светлов успел подумать, что ответом их монстр не удостоит, но тот, не оборачиваясь, бросил:

– Универсальная энергетическая батарея с неисчерпаемым зарядом. Передача таковых примитивным цивилизациям недопустима, ибо способствует развращению их нравов.

– Вечная батарейка? – ахнул Олег. – У нас была вечная батарейка?!

На это Чужой уже ничего не ответил.

8

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

– Карабин жалко… – ни к кому конкретно не обращаясь, грустно проговорила Галя.

– А батарейку что, не жалко? – хмыкнул Олег.

– Как я понимаю, батарейку они по-любому бы забрали. А вот если бы я, дура, не притащила из комнаты карабин, он бы уцелел…

– При чем тут ты? – развел руками Светлов. – Это ж я сказал тебе его принести!

– Ты? Когда это?

– Что значит, когда? Когда к Тиньши бежал с «коляской». Бежал и кричал: «Пятачок, неси ружье!» Ну, почти так.

– Не слышала такого, – пожала плечами Измайлова. – Я, признаться, не особо разобрала, что ты там орал. А про карабин сразу подумала. И вообще, сам ты Пятачок!

Они сидели на траве под раскидистыми ветвями Чужой – на тех с утра проклюнулось нечто вроде листиков или плоских иголок, и теперь они даже давали тень. Рядом висела в воздухе «коляска» – пустая. Андрюша с Дилей-младшей проснулись, Галя, постелив на земле одеяло, спустила малышей вниз, и теперь те развлекались, как могли. Девочка, лежа на животике, с неподдельным интересом разглядывала ромашку, свесившую головку почти к ее личику. Мальчик тоже пытался подползти к цветку, но двигаться у него получалось только назад – чем больше усилий он прикладывал, тем дальше оказывался от заветной цели.

Галя утверждала, что оба ребенка развиваются гораздо быстрее, чем положено по возрастным нормам – хотя и каждый по-своему. В свои три месяца Андрюша уже пробовал самостоятельно садиться (пока, правда, сразу же заваливался на бок и падал), а от Дили Олег на днях услышал вполне отчетливое «Папа!». Тут, правда, даже Измайлова заявила, что он выдает желаемое за действительное. Возможно, так оно и было.

Так или иначе, обещание Коры про самое здоровое поколение в истории человечества получало зримое воплощение.

Позволив положить малышей рядом с Чужой, Светлов строго предупредил, чтобы та и не думала к ним прикасаться, и теперь «Диля» время от времени поддразнивала его, высовывая кончик жгутика рядом с одеялом – и тут же пряча обратно в землю. Это была только игра: всерьез нарушить запрет Чужая вряд ли собиралась – но на всякий случай бдительности Олег старался не терять.

– А вообще, не понимаю, – проговорила между тем Галя. – Что за бред с этой серебряной батарейкой? Почему нельзя было ее нам оставить?

Неизвестно, ждала ли она ответа, но тот последовал – от «Дили».

«Вечность и бесконечность – особые категории. К ним нельзя относиться легкомысленно – здесь я согласна с Приближенным».

– Какое уж там «легкомысленно»! – недовольно мотнул головой Светлов. – Да знай мы, что это за штука – мы бы с нее пылинки сдували!

«Общение с неизмеримым губительно для неподготовленных. Это аксиома. В конечном итоге, неисчерпаемая батарея принесла бы вам больше вреда, чем пользы. Где вы, кстати, ее взяли?»

– Нашли, – буркнул Олег.

«И что самое интересное, ты не солгал… Любопытно, как она попала в этот мир?»

– И как Чужие узнали, что пирамидка находится в Тиньши? – добавила Измайлова.

«Такие вещи всегда оставляют за собой след. Приближенный прошел по нему до планеты. Прочесал ее всю: для него это не составило труда. Единственное, чего не сумел пронзить его взор – стены баз. Но он мог быть уверен, что искомое – в одной из них».

– То есть, в других крепостях он тоже побывал? – уточнила Галя. – В Виктории? В Росс?

– Если только мы не оказались первыми в очереди на проверку, – заметил Светлов.

– А зачем он разрезал батарейку? – снова спросила Измайлова. – Такую вещь испортил! Ни себе, ни людям!

«Другого способа быстро проверить, то ли это, что они искали, не было».

– Ну да, – хмыкнул Светлов. – Через полгалактики проследили, а в упор не смогли распознать?

«Великое видится на расстоянии. А лицом к лицу, как говорится, лица не увидать…Меня другое удивило, – продолжила «Диля». – Обычно в подобных случаях запрещенное отбирается не безвозмездно. Приближенный должен был дать вам что-то взамен. Нечто ценное – но не бесценное. Однако почему-то он этого не сделал. Словно и так уже что-то утратил в ходе миссии… Но все равно непонятно».

– Нужно было намекнуть ему насчет компенсации, – хмыкнул Олег. – Что ж ты не подсказала?

«Я растерялась, – заявила Чужая. – Потому что испугалась».

– Тебе-то чего было бояться?

«Того, что вы начнете тупить, откроете стрельбу, он вас убьет, и моя жизнь снова станет невыносимо скучной».

– Не прибедняйся, Поганка, из приятелей у тебя бы еще бродячий лес остался, – похоже, Измайлова приняла «Дилины» слова за шутку. А вот Светлов в такой их оценке был далеко не уверен.

– Кстати, о лесе, – вспомнил Олег. – Сколько, говоришь, ему сюда тащиться?

«Дней семь. Я его за северными горами держала – можно сказать, на другом конце острова».

– Долго, – вздохнул Светлов.

«Ну, извини».

О том, что Чужая приведет к Тиньши бродячий лес и вытащит с его помощью из земли вездеход, они договорились час назад. В обмен на эту услугу «Диля» попросила раз в два дня выливать ей на ствол стакан зеленого напитка, которым база потчевала своих жителей за ужином. Именно зеленого – не оранжевого и не голубого: только в нем, по словам Чужой, содержались некие микроэлементы, которых, как она утверждала, ей не хватало.

Что же касается собственно вездехода, то вопрос о нем встал не просто так. Дело в том, что правая створка ворот, через которую в Тиньши вошли Чужие, после их ухода так и не вернулась на место. Левая же наоборот, больше не открывалась, сколько кольцом ни стучи. Таким образом, половина проема осталась наглухо перегорожена, вторая же теперь была нараспашку: заходи, кто хочет!

До кучи, и обзорный экран у ворот стал показывать лишь половину панорамы – почему-то левую. Впрочем, по сравнению с остальными проблемами это уже была мелочь.

Как починить ворота, не знали ни «Диля», ни Чиань, ни, естественно, Олег с Галей. У Светлова возникла идея возвести у ворот баррикаду из столов и кроватей, но при каждом выходе наружу ее пришлось бы разбирать, а потом громоздить заново. Тут-то Чужая и предложила использовать в качестве импровизированной двери вездеход – поставить его бортом вплотную к воротам, а наружу выбираться через двери салона – как через тамбур. Места там достаточно, даже «коляска» пролезет. Правда, пришлось бы все равно как-то перекрыть пространство под днищем шестиколесной машины, но полметра перегородить – это не четыре, во всю вышину ворот.

Уперлось все в сроки. «Диля» не могла пригнать к Тиньши бродячий лес мгновенно, просто по щелчку пальцев – а значит, как временная мера баррикада все равно была необходима.

К ее возведению Олег с Галей приступили вечером и провозились почти до рассвета. Плод их стараний, возможно, и не выиграл бы первое место в номинации «Самая элегантная дверь года», но в целом вышло не так уж и плохо. Главное – надежно: пробиться снаружи через многослойный завал стало бы непростой задачей как для человека, так и для Чужого. А уж проделать это, не подняв шум на всю Тиньши, было и вовсе невозможно. По крайней мере, Светлов очень надеялся, что это так.

Следующие шесть дней и ночей, в ожидании подхода бродячего леса не слишком наполненные событиями, баррикада служила Тиньши верой и правдой…

А на седьмой день «с улицы» в нее постучали.

9

Москва, муниципальный округ Теплый Стан, 12 июня 20… года

В своих снах Настя была человеком. Всегда, без исключений. Вероятно, потому, что монстрам – настоящим монстрам, прошедшим первое окукливание – сны не снятся.

Чужие в ее ночных видениях не появлялись вовсе – словно никаких инопланетян в мире и не существовало. В каком-то смысле, так оно и было: картина в Настиных снах всякий раз разворачивалась в прошлом – до катастрофы, до встречи с «пани Горской». Правда, из-за этого в них не находилось места и Тимуру. Наверное, из-за этого.

Сегодняшний сон, однако, был особенным. Тимур в нем, вопреки обыкновению, присутствовал – но словно «за кадром», где-то за Настиной спиной, и как она ни старалась, как бы резко ни оборачивалась – все время ускользал из виду. А еще там был Олег Светлов. Этот никуда не прятался – все крутился вокруг какого-то деревца, вроде яблони. Поливал его, подсыпал зачем-то под ствол землицы, подвязывал ветви, когда на них появлялись тяжелые плоды… Дерево было разумным, как в какой-нибудь детской сказке – разве что человеческим голосом не разговаривало – и своенравным. Стоило Олегу повернуться к нему спиной – как оно тут же начинало предлагать свои наливные яблочки прохожим, появлявшимся и исчезавшим так быстро, что и лиц их было не разглядеть. При этом Настя четко видела, что часть плодов – ядовита, а некоторые – с червоточиной. Ничего определенного она не могла сказать лишь насчет яблока, доставшегося ей самой. Но почему-то именно это и не имело никакого значения. Отерев плод ладонью, Настя вонзила зубы в сочную мякоть, на миг почувствовала на языке вкус пронзительно-кислого сока…

…и проснулась.

Она лежала в кровати, на высокой мягкой подушке, укрытая легким, но теплым одеялом в белоснежном пододеяльнике. Стены вокруг тоже были белыми, та, что справа, располагалась непосредственно рядом с кроватью, та, что слева – в паре метров от нее. В третьей стене, спереди, имелась дверь, почти незаметная – белая на белом. За Настиной головой висела штора, для разнообразия – зеленая. Приподнявшись и протянув руку, Журова отвела ее край в сторону. Окна за занавесью-обманкой не оказалось – лишь еще одна глухая белая стена.

Немудреную обстановку завершал единственный табурет в углу. Белый.

Хотя нет, не завершал. Еще в комнате имелись скрытые камеры наблюдения, аж целых четыре штуки – как видно, чтобы не упустить ни одной детали. Состроив гримасу, которую при толике желания можно было бы принять и за улыбку, Настя демонстративно помахала рукой в каждую из них, затем снова откинулась на подушку и закрыла глаза.

Стены исчезли, но занятнее окружение не сделалось: справа и слева за ними оказались точно такие же комнатки, только пустые, с аккуратно заправленными кроватями, за фальшивым окном – длинный безлюдный коридор, через который снова начинались комнатки. За дверью – еще один коридор, а вот уже за ним – потрескавшийся серый асфальт улицы с передком черного припаркованного автомобиля марки «Aurus» – скорее всего, внедорожника, но Насте отсюда были видны только массивный бампер и часть капота. Номер на машине был московский.

Распахнув веки, Журова откинула одеяло и обнаружила, что одета в плотную пижаму – в подобной, только, конечно, на много размеров меньше, она спала, когда ходила в детский сад. Рубашка и штаны пестрели изображениями чебурашки и глазастого зеленого инопланетянина со смешными рожками-антеннками на голове. Нарисованные по отдельности, герои выглядели грустными и одинокими, зато на пару веселились вовсю – летели верхом на ракете, собирали цветы, играли в футбол, что-то строили из кирпичиков… На той, детской Настиной пижаме тоже были чебурашки, но, кажется, тогда они себя неплохо чувствовали и без Чужих.

С минуту Журова изучала эти картинки – сюжетов на них набралось с десяток – затем свесила на пол босые ступни, но вставать не стала – задумалась: а есть ли смысл. Дверь заперта – замок она просканировала почти «на автомате» – так что идти ей, собственно, некуда – разве что по комнате из угла в угол бродить на потеху невидимым наблюдателям… Нет уж, перебьются! Подтянув колени, Настя снова сунула ноги под одеяло – аккурат в этот момент замок в двери щелкнул, и та открылась.

В комнату вошла молодая – лет двадцати пяти – женщина в темно-синей, почти черной, форменной одежде – юбке ниже колен и кителе, из-под которого выглядывали белая сорочка с галстуком. На лацканах – серебристые эмблемы в виде обрамленного ветвями лавра и дуба щита и меча за ним, на плечах – погоны с расположенными треугольником тремя маленькими звездочками на каждом – правильное число, кстати. Ноги обуты в высокие, довольно элегантные черные сапожки.

Длинные русые волосы гостьи (хотя почему гостьи – хозяйки) были собраны сзади в пышный хвост, зеленые глаза смотрели на Настю с неподдельным интересом и, пожалуй, некоторой опаской, тонкие губы были сложены в ненавязчивую улыбку.

В руках женщина держала голубую спортивную сумку с крупной белой надписью «Динамо», объемную, но, с виду – не слишком тяжелую.

– Здравствуй, Настя, – проговорила незнакомка, остановившись на пороге.

Прежде чем ответить, Журова прикрыла глаза: так и есть, в коридоре вошедшую страховали еще двое – вооруженные короткими автоматами мужчины в бронежилетах и касках. Один из них держал в руке планшет, на который, по всей видимости, шла трансляция с камер в Настиной комнате.

Кивнув своим мыслям, Журова снова посмотрела на женщину в форме.

– Я присяду? – задала вопрос та, как видно, расценив движение Настиной головы за ответное приветствие.

Журова лишь равнодушно пожала плечами.

Не глядя подхватив из угла табурет, женщина переставила его на середину комнаты и опустилась сверху, поставив свою сумку в ногах. Затем спросила:

– Ну, как у тебя дела?

– Пока не родила, – буркнула Настя, прикидывая, не стоит ли атаковать немедленно. С этой полицейской курицей на насесте-табуретке справиться не составит труда, но вот притаившиеся за дверью двое с автоматами были проблемой. С другой стороны, если скрутить их подругу и прикрыться ею, как щитом… Не станут же они стрелять в свою? Или станут?

– Извини, я не представилась, – проговорила между тем «курица». – Старший лейтенант Наталья Безбородова, Федеральная служба безопасности.

– Серьезно?! – не сразу поняв, что именно услышала, едва не расхохоталась Журова. – Безбородова? Хоть бы оригинальное что-нибудь придумали, ей-богу! А то Борисов, Макаускайте, теперь Безбородова… Дайте угадаю: вы любимая сестра капитана Безбородова – о которой он, правда, почему-то ни разу не упоминал. Здесь, у меня – совершенно случайно, просто была ваша смена. Пришли одна и без оружия – потому что нисколько меня не опасаетесь, а мне, соответственно, нечего опасаться вас! Сейчас достанете из сумки мою одежду – что-нибудь из старого, платьице там любимое или джинсы, в которых я с Земли улетела, вычищенные и выстиранные – и тут-то я окончательно проникнусь к вам любовью и доверием! Не пойму вот только: какой во всем этом смысл, если с минуты на минуту – долго тянуть не выйдет – меня все равно заберут жнецы? Ведь разве не для этого вы меня ловили с ОМОНом – или как там сейчас в Москве называется ваш полицейский спецназ? А может… – пришла ей в голову новая мысль. – А может, вы и есть жнец? Просто в личине? Тогда и вовсе нет смысла ломать комедию!

– Почти по всем пунктам – мимо, – не дрогнула лицом Наталья. – Валерию я не сестра, а племянница – у них с братом, моим отцом, была большая разница в возрасте. Мы жили во Владивостоке, дядя – в Москве, так что видела я его от силы раза два в жизни, совсем еще девочкой. Хотя, не скрою, служить в органы пошла, вдохновленная именно его примером. Далее. Здесь я, конечно же, не случайно, так как давно занимаюсь твоим делом. И да, кое у кого наверху были мысли, что моя фамилия поможет добиться твоего расположения, но, ознакомившись с твоим досье, я решила не делать на это упор.

– С моим досье? – приподняла брови Настя. – Есть и такое? Вот бы почитать как-нибудь на ночь.

– Не советую, – покачала головой Безбородова. – Поверь моему опыту: про себя ничего нового все равно не узнаешь, зато о некоторых из ближайшего окружения станешь куда худшего мнения. Потом, по жизни, это будет здорово мешать… Но я продолжу, если не возражаешь. В сумке, – слегка пнула она носком сапога голубой баул на полу, – действительно одежда для тебя. Так или иначе, в это палате ты не задержишься – так не разгуливать же тебе в неглиже, смущая формами народ? Но уж извини, любимого платьица не достали, как и тех многострадальных джинсов. Спортивный костюм, кроссовки, белье… Чем богаты, как говорится. Ну и насчет жнецов. На Ходынке полиция, и правда, пыталась задержать тебя в их интересах. Но мы не полиция. Мы – госбезопасность. И если нам с тобой удастся договориться, к жнецам ты не попадешь. По крайней мере, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы этого не допустить.

– Договориться? – переспросила Настя, отметив про себя, что тему вооруженного прикрытия в коридоре собеседница лукаво обошла стороной. – О чем?

– О сотрудничестве, о чем же еще? О совместной работе на благо страны. И всей планеты, в конечном итоге, как бы громко это ни звучало.

– А что не сразу всей галактики? – хмыкнула Журова. – Что уж мелочиться-то?

– Благополучие галактики лежит вне сферы нашей компетенции, – развела руками Безбородова. – Да, в общем-то, и черт с ней, с галактикой – оставим ее до поры Чужим. Нам бы пока с нашей Россией разобраться. Просто в отрыве от остальной Земли защитить ее уже, к сожалению, не получится. Поэтому речь о планете.

– Защитить – от кого? – прищурилась Настя. – От Чужих? А не поздно вы, ребята, спохватились?

– Как уж сумели. Лучше поздно, чем никогда.

– Когда уже по-настоящему поздно – не лучше. Хуже. Да и вообще, – вскинула Журова голову, – вам-то тут чем Чужие не угодили? Во внутриземные дела они не лезут, разве что заставили кое-кого прекратить войны, начавшиеся после несостоявшегося конца света – так это же только хорошо, разве нет? Технологиями делятся. По чуть-чуть, по капле – ну а как вы хотели? Чтоб сразу какой-нибудь тирьямпампации научили? Так детям спички – не игрушка! А колоть токсин Чужие никого не заставляют – идиоты сами друг дружку локтями расталкивают за право первым подставить шею. Конечно, они и близко не понимают, на что подписываются, но объяснять бесполезно: вечная жизнь на кону! Да и, по-любому, убыль населения от этого не больше, чем была раньше от тех же вооруженных конфликтов!

– Убыль и в самом деле не так невелика, – легко согласилась Наталья. –Но дело вовсе не в тех, кто уходит к Чужим. Бог им судья. Дело в тех, кто остается. Пока остается, но с вожделением – или хотя бы просто с сомнением – смотрит вслед ушедшим. В этой – в нашей – среде постепенно начинается слом базовых общественных установок. Коренная подмена целей. И если эту тенденцию не переломить – до добра она не доведет. Нам доподлинно известно, что на всех планетах, становившихся донорами для очередной касты Чужих, в течение одного-двух поколений полностью останавливается развитие, как техническое, так и социальное. Начинается деградация. А потом и депопуляция. Вымирание, если по-простому. Чужие об этом тоже знают – поэтому и подкармливают нас крошками со стола своих технологий – исключительно в собственных интересах, избирательно, точечно – понимают, что сами по себе мы быстро загнемся. Так тоже загнемся, но, может, чуть позже. Останется небольшой питомник для выращивания рекрутов в касту. При том еще и малопродуктивный…

– Так и будет, – кивнула Настя. – Примеров полно.

– Вот поэтому мы и не имеем права сидеть сложа руки, – сверкнув глазами, заявила Безбородова. – И поэтому же, как бы ни было поздно – это лучше, чем никогда.

– А что вы можете сделать-то? – воскликнула Журова. – Пойти на Чужих войной? Способы самоубиться есть и попроще… В любом случае, я вам тут не помощница, – заметила она уже совершенно спокойно. – Возможно, вы забыли – или вовсе не знали – я больше не человек. И судьба старушки-Земли меня теперь волнует чуть меньше, чем нисколько – при том, что погубят ее, в конечном итоге, сами люди, оказавшись слишком глупыми. Или слишком слабыми. Люди – а не коварные Чужие! Так что простите, Наталья, но это не моя война. Свою я уже проиграла. Вчистую проиграла. Так, дергаюсь еще зачем-то – но, в принципе, это уже агония. Как, собственно, и у вас.

– А если нет? – быстро задала вопрос ее собеседница.

– Что – нет?

– Если проигрыш – не окончателен? Если бы был шанс вернуть себе человечность? Это бы что-то изменило?

– Изменило бы, наверное. А может, и нет. К чему пустой треп? – уже раздраженно бросила Журова. – Еще понимаю, когда подобную удочку закидывал мне трутень – но вы-то куда?

– Все туда же, – позволила себе легкую усмешку Безбородова. – Как там было у классика? «Галантерейщик и кардинал – это сила!» Артем Анатольевич, ваш выход! – обернулась она к двери.

– Нет! – вырвалось у Насти. – Это уже слишком!

– Ничего и не слишком – в самый раз, – весело заявил, переступая порог комнаты, «Борисов». – Надеюсь, в нашей славной паре кардинал – это я? – любезно улыбнулся он Наталье.

– Как вам будет угодно, Ваше Высокопреосвященство, – в тон ему откликнулась Безбородова.

Упав на подушку, Настя рывком натянула одеяло на голову. Когда-то в детстве это, кажется, неплохо работало.

10

Москва, муниципальный округ Теплый Стан, 12 июня 20… года

– Ну, вы тут поболтайте, а я пока пойду, – проговорила Безбородова, поднимаясь с табурета. – Одежду оставляю, – подтолкнула она сапогом «динамовскую» сумку ближе к Настиной кровати. – Еще увидимся.

– Вы хоть знаете, кто он такой? – высунув голову из-под одеяла, словно зверек из норки – мордочку, бросила ей уже практически вслед Журова. – Этот ваш Артем Анатольевич.

– Разумеется, – кивнула Наталья, приостановившись и обернувшись.

– И вас ничего не смущает?

– А должно?

– Ну-у… – протянула Настя.

– Вспомни, что поставлено на кон, – бросила Безбородова и вышла в коридор.

Ее место на табурете уже занял «Артем». Костюм на «Борисове» был точно такой же, как и во время их с Журовой прошлой встречи – понятно, что не тот же самый, но один в один. Сам трутень выглядел усталым.

– Итак, начнем с того места, на котором нас тогда прервали? – предложил он.

– Нет, – покачала головой Настя. – Сначала объяснись.

– Охотно, – и не подумал увиливать «Артем». – Что конкретно тебе не ясно?

– Как ты меня нашел? Зачем подставил? И при чем здесь сестра Даши Макаускайте? – скороговоркой выдала Журова.

– Все? – слегка приподнял брови «Борисов». – Или еще будут вопросы?

– Ответь сначала на эти!

– Хорошо, – кивнул он. – Отвечаю. Нашел – потому что искал. А как известно, кто ищет – тот найдет. В отличие от жнецов, я не погнушался лично потопать ножками по местным трущобам, полазить по развалинам. Шел за тобой почти по пятам, отставая примерно на сутки. И с какого-то момента уже примерно представлял, куда ты направишься дальше. Ну а в последний вечер получил от Натальи, – мотнул он головой в сторону двери, за которой скрылась Безбородова, – шикарную наводку – запись с городской камеры наблюдения. Лица там видно не было, но программа утверждала, что, с вероятностью восемь из девяти, снята ты. Круг окончательно сузился. Не столкнись ты на явке с Киром и Машей – та ваша встреча и в самом деле была более или менее случайной – к утру я бы тебя так или иначе настиг…

Он выдержал короткую паузу, давая собеседнице время осмыслить услышанное, после чего продолжил:

– Теперь что касается подставы – я же верно понял, речь о полиции? Здесь моей вины нет. Хотя, как нет: в конце концов, это же я просчитался с Киром… Видишь ли, все это их так называемое сопротивление создано и контролируется жнецами. Так они канализируют недовольство и выявляют особо буйных. Нет, в низовом звене многие – хотя и не все – на полном серьезе грезят победой над пришельцами. Маша наша тому яркий пример. Но среди руководства подполья много таких, кто получает инструкции непосредственно от жнецов. А остальные – от них же, но опосредованно, через своих кураторов в полиции. Кое-как вклинившись в середину их вертикали, я попытался ее разорвать, замкнув подопечную десятку на себя, но с Киром – дал маху. То ли его изначально ко мне приставили, то ли после перевербовали – не знаю. Но поняв, кто ты такая, он при первой же возможности дал сигнал своим настоящим хозяевам. Отсюда – полиция. Впрочем, не открой ты стрельбу – мы бы спокойно ушли через подвал втроем. А так – счастье, что я очухался и натянул личину прежде, чем ОМОН ворвался в квартиру. По-моему, они решили, что я под кайфом – голый, движения заторможены… В больницу отвезли. Но это их проблемы. Главное, что я успел набрать Наталье. Куда тебя поведет прятаться Маша, было, в общем-то, очевидно… Вот, собственно, и конец истории, – развел он руками.

– Маша утверждала, что про ее убежище никто не знает, – заметила Настя.

– Полагаю, она искренне в это верила, – хмыкнул «Артем».

– А что за дрянь мне вкололи? – продолжила задавать вопросы Журова.

– Обычное снотворное. Ну, как обычное – не земное, конечно.

– И… Сколько я проспала?

– Тебе еще не сказали? Не так уж и долго. Около полутора суток.

– Ясно, – кивнула Настя.

– Ну, как, удовлетворена ответами? – слегка подался вперед на табурете трутень.

– Ты так и не рассказал про Машу, – напомнила Журова. – Не верю, что сестра Даши Макаускайте попала во весь этот замес случайно.

– Конечно, не случайно. Изначально именно ее я и искал – еще до того, как «пани Горска», как ты называешь своего наставника, привезла тебя на Землю. Собственно, тогда это и был мой план – использовать младшую сестру для влияния на старшую. Если ты не забыла, Дарья Макаускайте – одна из тех двоих, кто принял токсин против воли, а значит – потенциальный предатель своей страты. С Машей, правда, там не все оказалось просто… Но это отдельная тема, – резко мотнул он головой. – В сопротивление, кстати, она пришла сама, а вовсе не с моей подачи. Наоборот, это мне пришлось влиться в их ряды, чтобы выйти на Машу – контакта с Натальей у меня тогда еще не было, приходилось двигаться на ощупь…

Снова замолчав, «Борисов» вдруг поморщился и сжал ладонями затылок. Подержав так несколько секунд, расслабился и опустил руки.

– Что, головка бо-бо? – с фальшивым участием поинтересовалась Настя.

– Будет тут бо-бо – в упор из ТТ… – проворчал трутень. – Постарайся так больше не делать!

– Это как вести себя станешь, – не без ехидцы бросила Журова.

– Ладно, проехали, – вздохнул «Артем». – Ну так что?

– Что «что»?

– Объяснения я тебе дал – могу переходить к сути?

– Ну, попробуй, – буркнула Настя.

– Собственно, план прост. Необходимо похитить Тимура и Дарью. Где и как это сделать, я знаю. Потом ты – ну, и Маша, хотя на нее у меня надежды не много – вы вдвоем, в общем, попытаетесь склонить их к измене страте. В случае успеха – каста распускается, вы с Тимуром получаете заветный антидот, я – свое законное место в иерархии сеятелей, а Наталья и прочие патриоты планеты – потерю интереса жнецов к Земле. Все, что называется, в шоколаде – ну, кроме жнецов, конечно.

– Угу, бей жнецов – спасай Россию, – хмыкнула Журова. – А что произойдет с остальными, принявшими токсин, если – то есть, когда – касты не станет? – спросила она.

– Ничего страшного – просто превратятся в трутней. Позже, возможно, кто-то из них сможет заново пристроиться в страту и начать восхождение по кастовой лестнице. Кто-то останется изгоем навсегда. Полагаю, последних будет большинство – на выпавших из дискредитированной семьдесят третьей смотреть станут косо. А тебе что, их жалко? Они сами выбрали свой удел.

– Не все, – мотнула головой Настя. – Та же Даша.

– Для Дарьи тоже попросим антидот, – невозмутимо пожал плечами «Борисов». – Уверен, сеятели не откажут.

– Допустим… А Маша, получается, в деле? Полетит с нами?

– Ну да. Я, ты и она. Три – правильное число.

– Железный аргумент, – усмехнулась Журова. – Ну и каковы, по-твоему, шансы на успех всей этой авантюры?

– Шансы? – будто бы задумавшись, переспросил трутень. – Знаешь, отвечу тебе так, – с расстановкой проговорил он после короткой паузы. – Шансы есть. Какие-никакие, но есть. А вот если сидеть на заднице ровно – шансов нет вообще. Ни у меня, ни у тебя, ни у Земли. Понимаю, что сейчас судьба планеты тебе до фонаря – но просто подумай о себе. О своих интересах. Я тем временем позабочусь о своих. А о Земле пусть Наталья печется. Она свой приз тоже заслужила – без ее помощи перехватить тебя у жнецов я бы не успел.

– С Натальей твоей вообще непонятно, – с неприкрытым скепсисом заметила Настя. – Вся власть на планете легла под жнецов – одна русская госбезопасность стоит такая красивая и непреклонная, вся в белом. Так разве бывает?

– А кто тебе сказал, что вся власть легла? Кто-то лег, кто-то лишь притворяется, что лег, и пока выжидает. А кто-то видит, к чему все катится, и пытается в меру сил противодействовать. Не в открытую, конечно – ну так спецслужбы никогда и не были инструментом открытой борьбы. Больше скажу, в той же ФСБ наверняка полно и приспособленцев, и откровенных коллаборационистов. Те, кто нам помогают – своего рода подпольщики среди подпольщиков.

– В свете того, что ты рассказал о том, уличном Сопротивлении – звучит не слишком обнадеживающе, – хмыкнула Журова. – Что мешает и этому, якобы профессиональному, подполью оказаться очередной креатурой жнецов?

– Повторюсь: если бы не Наталья, твоя бывшая страта наверняка бы тебя уже выследила и схватила. По-моему, убойный аргумент.

– Ну, та-ак… – протянула Настя, до конца ни в чем и не убежденная.

– Время на размышления у тебя есть, – подождав, не скажет ли она чего-то еще, проговорил трутень. – Наиболее благоприятные условия для похищения Тимура с Дарьей сложатся несколько позже. Когда же момент настанет, я в любом случае предприму эту попытку – с тобой или без тебя. Но если без тебя, то, в случае успеха, антидота тебе, конечно же, не видать. Другое дело, что с одной Машей надежды на этот самый успех почти и нет. Даже если выгорит по Дарье, для Тимура ее сестра – никто. А кроме тебя, близких людей у него не осталось, так что… Но я хотя бы попытаюсь. А можем вместе попытаться. Попытка не пытка, как говорил твой дружок Крис.

– Откуда знаешь про Криса? – нахмурилась Журова. – Тебя там, на острове, не было!

– Зато настоящий Артем был. И трутень в его личине – тоже. Мы же связаны… были. В общем, ты тут подумай… – неожиданно для Насти резко поднялся он на ноги, едва не опрокинув при этом табурет. – Но я бы на твоем месте слишком долго с решением не тянул. Жнецы не дремлют, а Наталья и те, кто стоят за ней, далеко не всесильны. Как ни крути – это всего лишь люди. Поэтому пока мы на Земле и завязаны на их возможности – мы уязвимы.

– А в космосе – нет?

– В космосе все уже будет зависеть только от нас самих, – он шагнул к выходу.

– Знаешь… – впервые за все время разговора с трутнем села в кровати Настя. «Артем» выжидающе замер. – Не нравится мне формулировка «всего лишь люди». Совсем не нравится. И я не хочу, чтобы у нее был повод звучать… Поэтому – в том числе поэтому – семьдесят третью касту нужно уничтожить, – заявила она. – Так что я согласна на попытку. Когда и куда летим?

– Как только еще раз переговоришь с Натальей – сразу стартуем, – кажется, нисколько не удивился ее решению трутень. – Я обещал, что дам ей время задать тебе пару вопросов. У ФСБ не так много источников информации о внеземных делах, чтобы ими разбрасываться… Отвечать или нет – твое дело, но лично я рассказал все, о чем она догадалась спросить… А вот куда летим – узнаешь после старта. Без обид: так будет лучше для миссии.

– Как скажешь, – пожала плечами Журова. – Что ж, зови свою Безбородову. Шахерезада готова.

11

Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире

Колотили снаружи от души – грохот Олег услышал еще с лестницы – но баррикада стояла непоколебимо. Торопливо сбежав по ступенькам, Светлов бросил взгляд на экран – без толку: правая половина панорамы перед воротами на нем теперь не отображалась, а назойливый гость, судя по всему, находился именно с той стороны.

Олег дернулся было к баррикаде – там, на самом верху, как раз на такой случай было предусмотрено потайное окошко – но, тут же передумав, опрометью бросился к их с Галей комнате.

Перед самой дверью притормозил, восстанавливая дыхание, и «домой» вошел уже без видимой спешки.

Полулежа на подушках, Измайлова кормила малышей – время у них было как раз для второго завтрака. На нежданно появившегося в дверях Светлова она посмотрела с легким недовольством:

– Случилось что?

– Я за мушкетоном, – небрежно проговорил Олег, наклоняясь за оружием. Беспокоить Галю, не разобравшись сперва, в чем дело, он не хотел. – Показалось, шум какой-то за воротами, – из-за особенностей акустики в коридорах Тиньши, грохот от баррикады сюда не долетал. – Надо проверить.

– Хорошо, – кивнула Измайлова. – Только аккуратнее там. Из-за завала не высовывайся. Я сейчас закончу, уложу этих проглотов и тоже подойду.

– Да, может, я еще и раньше управлюсь, – заметил Светлов, уже выходя.

Вернувшись к баррикаде, Олег вскарабкался на поваленный на бок стол в ее основании, затем переступил на другой, расположенный выше, и, держа наготове мушкетон, сдвинул в сторону хитрую заслонку, маскирующую окошко. Ну, как окошко – этакую смотровую щель. Дававшую, впрочем, не такой уж и плохой обзор.

За воротами находились трое, и все они Светлову были отлично знакомы. В завал неистово колотила обухом ятагана Ира Зварыч. Позади нее, вполоборота к Тиньши, стоял Игорь Палиенко. Голова его была замотана какой-то грязной тряпицей. В руках у Игоря была странная громоздкая конструкция, напоминающая средневековый арбалет. Целил при этом Палиенко не в базу – в сторону ромашкового луга. Третий – Гера Фролов – сидел на земле, прислонившись спиной к пилону, почти вне поля зрения Олега. Светлов и заметил-то его, лишь когда тот на пару секунд наклонился вперед, за чем-то потянувшись.

Ни мушкетонов, ни карабина при троице не наблюдалось.

Не сказать, чтобы увиденное стало для Олега таким уж сюрпризом: со дня визита Приближенного чего-то подобного он ждал. Раз Чужие вскрыли ворота Тиньши – значит, могли проделать тот же самый трюк и в Виктории. Вот только тамошним обитателям нечем было откупиться от погрома…

Но «ждал» – совсем не то же самое, что и «желал». Обстоятельства, при которых Светлов год назад покинул Викторию, не слишком способствовали радости при новой встрече с гостями из форта.

Когда не знаешь, что сказать, удобно спрятаться за какой-нибудь стандартной фразой, пусть даже и не самой уместной. Одну из таких Олег и выдал:

– Кто там?!

Вздрогнув, Ира внизу вскинула голову, чуть прищурившись, всмотрелась в неровности баррикады, ища место, откуда раздался голос – снаружи окошко было почти незаметно. Затем, нахмурившись, неуверенно спросила:

– Светлов, ты?

– Я-то Светлов, – холодно усмехнулся Олег. – А вот вы кто такие? Люди добрые или Чужие под личинами?

Положа руку на сердце, последнего он не слишком опасался: как показали недавние события, монстры не стеснялись являться в Тиньши в своем изначальном облике, не размениваясь на личины.

– Сам ты Чужой, – скривилась Ира. И вдруг спросила: – Вас тоже обесточили?

– Обесточили? – совершенно не ждал такого вопроса юноша. – С чего ты взяла?

– Ну, ворота сломаны… В точности, как у нас и в Росс.

– Ворота сломаны, – признал очевидное Светлов. – Но все остальное работает, будь уверена!

– В самом деле? – немедленно оживилась Зварыч. – И медотсек? Отлично! А то Игорь с Геркой ранены… Как к вам войти?

«Никак», – очень хотелось ответить Олегу, но вместо этого он лишь спросил:

– Серьезно ранены?

– У Игоря голова пробита, а с Герой не поймем что, ему олень копытом в живот засадил, снаружи повреждений нет – ну, кроме здоровенного синяка – но кровью плюется… Так ты открываешь?

– Вот даже не знаю… – сухо выговорил Светлов. – Помнится, Тинг тоже была ранена. Кое-кого это не разжалобило…

Картины прошлого сами собой замелькали у него перед глазами: китаянка с рукой на перевязи, ее спутник Фэн в куртке на голое тело и вконец измотанная Инна стоят перед воротами Виктории, надеясь получить в форте приют… А вот все трое валятся на землю, попав под парализующий залп, а те, на чью защиту они наивно рассчитывали, бесцеремонно копаются в их пожитках…

– Тинг – это та, что насмерть замучила Вовку с Чибисом? И тебя самого чуть не порезала на лоскуты? Нашел кого жалеть!

– Там, если ты вдруг забыла, еще Инна была, – напомнил Олег. – Она кого убила?

– Они здесь, в Тиньши? – чуть сбавив напор, спросила Зварыч. – Тинг и Инна?

– Какая разница? Важно, что они были тогда у Виктории. А вы ограбили их и выгнали!

– Меня, кстати, тогда там, внизу, вообще не было, – заметила Ира. – Помнишь: я в медотсеке дежурила.

– А если бы была? Что, остановила бы Мамая?

– Мамай больше не капитан, – отстранив Иру, к баррикаде приблизился Палиенко. Арбалет он опустил, уперев передним концом в землю и придерживая теперь одной рукой за широкий приклад. Заботу вести наблюдение за лугом тут же взяла на себя Зварыч. – Давно уже.

– Я знаю, – бросил Олег.

– Откуда? – быстро спросила Ира из-за плеча Игоря.

– Сорока на хвосте принесла, – об отстранении Мамая Светлову перед своим уходом из Тиньши рассказала Настя, с которой, в свою очередь, поделился информацией трутень. – Кстати, а кто у вас теперь капитан?

– Я, – ответил Палиенко.

– Ты? – на взгляд Олега, Игорь был едва ли не самым адекватным из оставшихся в Виктории с Мамаем, но представить его в роли капитана у Светлова решительно не получалось. Не тот характер! – Я думал, Аня…

– Руденко погибла несколько дней назад, – опередив товарища, обронила Ира. – Ее убили Чужие.

– Олег, я понимаю, что ты чувствуешь, – снова заговорил Палиенко, не дав Светлову толком осмыслить услышанное. – То, что тогда случилось с тобой и Инной – весьма печально. Китайцам, уж извини, сочувствовать не могу, они и сами хороши… Но с вами двумя поступили несправедливо. И жестоко. Если хочешь – подло. Но скажу за себя: я искренне считал, что в создавшемся положении жестокость была оправданна, и поддержал Мамая. Теперь ситуация зеркальна: вы внутри, а мы стоим у ворот. И знаешь: я пойму, если ты их перед нами не откроешь. Но обещай, что впустите хотя бы матерей с детьми. Они не выживут в дикости. Обещай – мы вернемся за ними в Росс и приведем сюда. А сами уйдем.

– В Росс? – машинально переспросил Олег. – Не в Викторию? И что за дети?

– Сын Хюррем и дочь Нади. Совсем малютки. Они сейчас в Росс – из Виктории мы сначала пошли туда…Долгая история. Росс тоже обесточен, батареи, что у нас хранились, уничтожены Чужими.

– Зачем же вы тогда туда поперлись? В Росс, в смысле, – удивился Светлов.

– Говорю же: долгая история… Олег, я прошу не за себя. И не за Иру с Герой – в том, что случилось тогда у ворот Виктории мы все виноваты, кто-то больше, кто-то, может, меньше… Но дети… Их еще даже на свете не было!

– У меня здесь тоже, между прочим, дети, – кисло буркнул Светлов.

– Тогда тем более ты должен меня понять!

– А ты – меня!

– Все, хватит перед ним унижаться! – нервно дернула Игоря за локоть Ира. – Сидит в своей норе – и пусть сидит! Пошли отсюда!

– Гера не дойдет назад в таком состоянии, – негромко ответил ей Палиенко – Олег едва расслышал.

– Значит, потащим его на себе. Пошли. За все в этой жизни нужно платить… Тебя, кстати, это тоже касается! – крикнула она уже Светлову.

Помедлив, Игорь неуверенно оглянулся на сидящего в неизменной позе Геру, потом снова поднял голову, словно хотел обратиться к Олегу, но, как видно, не найдя слов, лишь махнул свободной рукой. Сочтя это за сигнал, Зварыч подошла к Фролову и протянула тому руку. Ухватившись за нее, Гера тяжело поднялся. Его заметно пошатывало.

Не говоря более ни слова, трое путников двинулись прочь от Тиньши. Несколько долгих секунд Олег, кусая губы, смотрел им вслед, и наконец, не выдержав, прокричал:

– Стойте!

Ира, похоже, останавливаться не собиралась, но опиравшийся на ее плечо Гера застыл, как вкопанный, вынудив замереть и Зварыч. Игорь споткнулся и чуть не упал со своим тяжелым арбалетом. Вся троица обернулась к воротам.

– Тащите сюда свои задницы! – нарочито грубо бросил им Светлов. Он не мог понять, на кого сейчас больше сердит – на себя или на незваных гостей за воротами. – Сейчас открою проход.

Олег повернулся, намереваясь спуститься на пол – и встретился глазами со стоявшей в коридоре Галей. Он и не заметил, когда она подошла!

– Согласна, все они, кто остался тогда в Виктории – редкие задницы! – проговорила Измайлова, энергично постукивая стволом мушкетона по своей левой ладони. – Со всем прочим, однако, тоже согласна. Помочь открыть?

12

Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире

– Когда Чужие наконец убрались из Виктории, я запалил фонарик и поднялся в энергоцентр, – рассказывал Игорь. – Батарейки валялись на полу, и у каждой оказалась аккуратно срезана одна из вершинок. Попробовал вставить их на место, но они просто проваливались вниз, и свет так и не зажегся…

Палиенко зачерпнул полный пинцет оранжевой обеденной «гречки» и отправил варево в рот. Это была уже его вторая тарелка – с первой Игорь разделался в считанные секунды. Олег даже хотел посоветовать ему сбавить обороты, но решил, что это не его дело.

Ира поначалу набросилась на еду не менее жадно, но нашла в себе силы ограничиться единственной порцией и теперь помогала Светлову и Измайловой соединять емкости с кашей по две, пакуя запасы для похода в Росс.

Гера, последним освободившийся из медотсека – его рана на поверку оказалась куда серьезнее, чем у Игоря – к своей трапезе только приступил.

Оружие – арбалет и пару ятаганов – гости без напоминаний оставили у ворот, Олег же свой мушкетон держал под рукой – на всякий случай. Так же вела себя и Галя. Возможно, это и не выглядело как вершина дружелюбия, но рисковать они не собирались.

– Подтянулись Ира, Пашка и Макс, – продолжал между тем свой рассказ Палиенко, – и мы пошли в рубку. Батарейки из Росс и форта Линкольн тоже оказались вскрыты, но уже не столь ювелирно: где-то чуть ли не половина срезана, а где-то лишь самый кончик – словно Чужие торопились или им это дело просто надоело. Одна пирамидка вообще выглядела почти целой – так, слегка поцарапанной. Она была из Росс – поэтому, собственно, мы все и поперлись сначала в Крепость. Думали, может, заработает. Не заработала…

– В Росс, кстати, Чужие тоже успели побывать, – вставила Ира. – Ворота оказались сломаны.

– Кстати, а вы тут свои батарейки как сберегли? – подал от соседнего столика голос Гера.

– Да как-то вот так вышло… – развел руками Олег. Признаваться в том, что это именно у них хранилось искомое Чужими, а значит, и причина прокатившейся по базам волны погромов – тоже в них, он счел излишним. По крайней мере, пока.

– У нас они вообще в энергоцентр не заходили, – с честными глазами поддержала его Галя.

– Кто этих треклятых монстров разберет, что у них на уме? – закончил Светлов.

Зварыч метнула на него быстрый скептический взгляд, но ничего не сказала.

– Наверное, у нас это все из-за Руденко случилось, – предположил тем временем Гера. – Она же застрелила у ворот Чужого. Вот его приятели и отомстили, покоцав нам батарейки.

– Возможно, – согласился Палиенко. – Аня, конечно, хотела, как лучше. Защищала форт… В результате ни Ани, ни форта. Ни карабина до кучи.

– Кто ж знал?! – сердито бросила Ира. – Я бы на ее месте, наверное, тоже стала стрелять. Аня погибла, как герой! Как истинный капитан!

– А я разве спорю? – пожал плечами Игорь. – Но больше никого Чужие почему-то не тронули… В общем, вышло как вышло…

На четверть минуты установилось молчание, которым Палиенко воспользовался, чтобы доесть свою кашу.

– Еще? – спросила у него Галя.

– Нет, пожалуй, хватит пока, – ответил Игорь, удовлетворенно откидываясь на спинку стула. – Спасибо. Так на чем я остановился? А, пришли мы, значит, в Росс. Ворота взломаны, батарейка не подключилась. Полный облом, короче. Стали думать, что делать дальше. На западе – Вагнерсбург с немцами, на востоке – ваш Тиньши. И то, и другое – не так чтобы рядом. А у нас двое маленьких детей в отряде. Да еще Светка Ткачук по пути в овраг навернулась, ногу сломала, ее в итоге Макс со Стасом на носилках тащили. В общем, решили всей толпой не идти, а выслать разведчиков. Если и туда, и туда – некому бы осталось лагерь охранять, пищу добывать и все такое. Поэтому пришлось выбирать что-то одно. В Тиньши, конечно, о нас могла сохраниться не самая добрая память, но все же там – тут, в смысле – были свои. А Вагнерсбург… Когда-то изгнанные Мамаевым из Виктории наши бывшие союзники пошли было туда. Но потом почему-то предпочли вернуться под стены форта – прямиком в щупальца Чужих… В общем, решено было двинуть на восток.

– Кстати, об изгоях, – вспомнил Олег. – У вас же там, в форте, вроде, еще заложники оставались. Бонд, Макбин и прочие. Они что, теперь с вами кочуют? Или как?

– Эх, не спрашивай… – резко помрачнел Палиенко.

– Как же не спрашивать? – не стал отступать Светлов. – Это важно.

– С заложниками незадача вышла… – помявшись, проговорил Игорь. – Когда капитанское кольцо пропало… Знаешь же эту историю? – поднял он глаза на Олега.

– В общих чертах, – ответил тот. – Вроде как Мамай выкинул кольцо в утилизатор, так?

– Да не выкидывал он! – вмешалась Ира. – Просто с пальца снял. Типа, в отставку хотел подать. А Бердичевская – она тогда еще в норме была – налетела на него, как тигрица. Кольцо и выпало. Случайность, короче!

– В общем, камеры заложников капитанским кольцом были заперты, – тихо продолжил Палиенко. – Это были обычные комнаты, с туалетом, водопроводом… Но без доступа к еде. Сколько-то пленники, наверное, протянули… Сколько – мы не знаем. Когда Чужие обесточили Викторию и двери открылись, по-любому было уже поздно…

– Перед уходом из форта я зашла в те камеры, – совсем не характерным для себя бесцветным голосом добавила Зварыч. – Ну, проверить… Они там, по ходу, не одновременно поумирали. И те, что пережили остальных, пытались поддерживать свои силы за счет мертвецов… Но после погибли и они. Кошмар, короче! – передернула она плечами.

От услышанного Олега едва не замутило, и он поспешил сменить тему:

– А что там насчет Бердичевской? Ты сказала: «Тогда она была в норме». А теперь что?

– Да, что не так с Адой? – поддержала его Галя.

– Еще одна невеселая история, – вздохнул Игорь. – Когда мы оказались заперты в форте… Мы же думали, это на все девять лет, пока не «сдохнут» батарейки. Две семейные пары у нас на тот момент уже было – Макс со Светой и Стас с Хюррем. Тут и остальные принялись свои комнаты соединять. Мы, вон, с Ирой, – мотнул он головой в сторону на Зварыч, – Гера с Леной, Пашка с Надей… А вот Ане с Адой парней не хватило. Руденко по этому поводу, кажется, не особо и переживала, а вот Бердичевскую в какой-то момент переклинило. И она не нашла ничего лучшего, как подкатить к Стасу. Да еще в тот момент, когда беременная Хюррем легла в бокс «на сохранение». Ну, знаете, процедуры по выведению идеально здорового поколения… – Олег с Галей дружно кивнули. – Мамаев пытался ее увещевать, но все без толку. В итоге как-то ночью она пришла к нему в комнату – дверь Стас никогда не запирает… А он ее выгнал. Ну и… Из петли мы ее успели вытащить, но с тех пор Бердичевская сама не своя. Ни с кем не разговаривает. Ест, только если поставить перед ней тарелку и сунуть в руки пинцет… Ну и все в этом роде. Вот такие дела…

– Поня-ятно, – протянул Светлов.

– А кто вас с Герой так отделал? – спросила у Палиенко Галя, в свою очередь меняя тему разговора.

– Это уже по дороге сюда. Вчера днем. С едой у нас было неважно. А тут смотрим: олененок пасется. Ну и решили поохотиться. Ира с Герой с одной стороны зашли, я с арбалетом засел с другой. Они подняли шум, Бэмби этот недорезанный побежал на меня, я выстрелил. Наповал не убил, но ранил. А пока перезаряжал, откуда ни возьмись – большой олень. Наверное, папаша или мамаша. Мне передним копытом – в лоб, Гере задним – в живот. Ира его ятаганом по шее полоснула, но не глубоко, он и ее попытался лягнуть, однако не попал и ускакал. А пока мы с ним воевали, уковылял и олененок. Гнаться за ним мы уже не стали – не до того сделалось…

Он собирался еще что-то сказать, но тут Ира его перебила:

– Ладно, хватит болтать. Погостили, подлечились, пожрали – пора и честь знать. Еду и воду мы приготовили, зажигалку мне Галя дала – можно выдвигаться. Нас ждут, не забывайте!

– Я готов, – тут же поднялся из-за стола Гера.

– Я тоже, – кивнул, вставая на ноги, Игорь.

– Тогда последняя просьба, – заявила Зварыч, поворачиваясь к Олегу. – Мушкетон одолжишь?

– Аппетит приходит во время еды? – хмыкнул Светлов, в общем-то, ждавший подобного вопроса.

– Типа того. Так как? Одолжишь?

– Одолжу, – не без усилия выдавил улыбку Олег. – Только не тебе. Игорю.

– Идет, – тут же согласилась Ира.

– Спасибо, – поблагодарил Светлова Палиенко.

– Надеюсь, что не пожалею об этом, – пробормотал Олег.

– Обещаю: не пожалеешь, – заявил Игорь, порывисто прикладывая руку к сердцу.

13

Борт катера звездного класса, приоритет рейса неизвестен (статус по умолчанию 0-1), первый день полета

– Ну что, теперь расскажешь, куда мы летим? – спросила Журова у трутня. В ядовитой атмосфере командного отсека голос ее звучал неестественно – словно сперва записанный на диктофон, а потом прокрученный с небольшим ускорением. Человек вроде Маши не прожил бы здесь и минуты, безопасными для Насти были максимум четверть часа.

– Я бы на твоем месте не таскал пистолет за поясом, – бросил вместо ответа ее собеседник, неспешно разворачиваясь к Журовой вместе с… ну, пусть будет «с пилотским креслом», хотя конструкция, на которой восседал Чужой в своем естественном, монструозном обличье, больше напоминала гигантскую булавку, на которую трутень был наколот, словно редкое насекомое в коллекции не в меру везучего энтомолога. – ТТ славится самопроизвольным выстрелом.

– Я не держу патрон в патроннике, – отмахнулась от замечания Настя. – Да и куда прикажешь мне его деть?

– Оставь здесь, у меня, – предложил Чужой.

– Перебьешься!

Пистолет на борт катера пронесла Маша – Настя даже не заметила как. А вот от трутня контрабанда не укрылась, и едва закрывшийся люк отгородил от улетающей троицы провожающих – Безбородову и еще двух офицеров, лейтенанта и аж целого полковника, Чужой, пребывавший тогда еще в личине Артема, требовательно протянул руку к стриженой.

– ТТ отдай.

– Не отдам! – попятилась Маша, но в тесном шлюзе отступать ей было особо некуда. Съежившаяся, в забавном джинсовом комбинезончике с вышитой на коленке розочкой она казалась сейчас даже младше своих шестнадцати лет – ну, совсем девочкой.

– Ты же даже не стреляла из такого никогда! – недовольно скривился «Борисов». – И сама покалечишься, и других покалечишь. Отдай!

– Нет, – упрямо мотнула головой стриженая.

– Тогда никуда не полетишь, – развел руками трутень.

– Как это не полечу? – растерялась Маша. – Я вам нужна! Мне Наталья Сергеевна все объяснила!

– Вот перед Натальей Сергеевной и будешь оправдываться, – заявил «Артем», явно собираясь снова открыть внешний люк.

– Я же вам нужна! – затравленно зыркнув на него, повторила девочка, затем повернулась к Насте. – Скажи ему!

– Нужна, – не позволил Журовой вставить и слова «Борисов». – И только поэтому я столь терпелив. Пока терпелив. Смутьяны мне на борту не нужны – вреда от них больше, чем пользы. Либо подчиняйся дисциплине – либо оставайся. Настя справится с миссией и без тебя. Ты же и сама это понимаешь, верно? – выразительно приподнял он брови.

Журовой аргумент трутня показался не слишком убедительным – что значит, справится и без тебя?! – но на Машу он неожиданно подействовал. Достав пистолет – смотревшая в этот момент на «Артема», Настя так и не поняла, где именно стриженая его прятала (все ж таки не иголка!) – девочка с недовольной гримасой протянула его рукоятью вперед. Правда, вовсе не «Борисову».

– Отдам, но только ей! – заявила Маша, буквально впихивая оружие в ладонь Журовой. – К ней вопросов нет? Она из такого стреляла – я сама видела! – вроде и с вызовом, но при том словно сама отчасти пугаясь собственной наглости, бросила стриженая.

Трутень перевел взгляд на Настю. Прищурившись, размышлял пару секунд. Журова машинально спрятала пистолет за спину, но, осознав, что делает, и решив, что это выглядит нелепо, руку с оружием опустила.

– К ней – нет, – заявил между тем «Артем». – Настя на своих ошибках учится… Надеюсь. Что ж, добро пожаловать на борт!

…– Ты такая же, как он? – спросила Журову Маша.

Они обе сидели на полу в отведенном им трутнем помещении корабля, шестиугольном, с пятью зеркальными стенами – до боли напоминавшем каюту, в которой когда-то давным-давно Настя путешествовала в компании Марины, Джулии, Кости и Артема. Да, Артем – настоящий Артем – тогда еще был жив. А вот под Костиной личиной прятался трутень. Марина же была обречена, хотя и не подозревала об этом: монстр ввел ей токсин – недоработанный и не суливший жертве ничего, кроме мучительной смерти. Впрочем, неизвестно еще, кому повезло больше: Марине, покинувшей этот мир человеком, или Насте с той же Джулией, переступившим Порог…

– Что? – с усилием выныривая из плена нахлынувших воспоминаний, переспросила Журова.

– Ты такая же, как он? – повторила свой вопрос стриженая. Обхватив руками согнутые колени, она сидела на максимально возможном удалении от Насти – прямо как Костя от Артема в том, прошлом полете – и для того, чтобы быть услышанной, ей приходилось напрягать голос. Справа от Маши располагалась дверь санузла, слева – заполненная дымом арка, соваться в которую трутень девочке категорически запретил. В отношении Журовой приказ был не столь строг, «Борисов» лишь предупредил, чтобы та не покидала каюту надолго.

– Еще нет, – честно ответила Маше Настя. – Не такая.

– Но… станешь?

– Если нам удастся задуманное – не стану. Надеюсь…

– Хорошо бы, удалось…

Что на это ответить, у Журовой не нашлось, и почти на минуту в гексагоне воцарилось молчание. Затем Маша вдруг встала, быстрым шагом пересекла каюту и плюхнулась на пол почти вплотную к Насте.

– Надоело кричать, – пояснила она свой маневр.

Журова пожала плечами – дело твое, мол – и почти «на автомате» поправила рукоять пистолета под олимпийкой. Спортивный костюм, выданный ей Безбородовой, всем был хорош, но резинка его штанов оказалась не слишком приспособлена для того, чтобы удерживать за поясом оружие. Из-за этого «ТТ», как называл его трутень, при малейшем Настином движении норовил то провалиться в штанину, то, наоборот, выскользнуть наружу. Ситуацию мог бы исправить комплект униформы, если бы тот удалось заполучить – как на корабле «пани Горской». Но, судя по всему, здесь эта полезная услуга предусмотрена не была: Журова обыскала весь санузел (к слову, гораздо более скромный, чем был у «польки»), но нужного приспособления не нашла.

– А мы уже в космосе? – спросила между тем стриженая. – Вот прям в космосе? Правда?

– Правда, – кивнула Настя. Стоило ей сосредоточиться – и она почти физически ощущала, как двигатели несут катер через пространство. А вот понять, как они это делают, осмыслить принцип работы – не получалось. Слишком масштабно – столько сразу вместить в себя Журова пока просто не умела.

– А Луну уже пролетели?

– Пролетели.

– А Венеру? И этот… Юпитер?

– Пролетели, – не вдаваясь в подробности, ответила Настя. Солнечную систему они давно оставили позади.

Они снова помолчали.

– А ты же видела Дашу? – задала через полминуты новый вопрос Макаускайте-младшая. – Ну, там, на другой планете, – показала она, как видно, по привычке, пальцем в потолок.

– Видела, – кивнула Журова.

– Какая она… Какая она стала?

– Ну… Если коротко, такая же, как я. Ей ввели токсин…

«По моей просьбе», – чуть не добавила Настя, но сдержалась. Вместо этого проговорила:

– Она не хотела этого. Так же, как и я. Просто неудачно сложились обстоятельства. Поэтому я и верю, что она захочет вернуться… Снова стать человеком. Нужно только показать ей, что дорога назад существует. Что она реальна. И что в конце пути кто-то ждет. Кто-то, кому ты дорог, и кто дорог тебе…

– Кто дорог тебе… – словно эхо повторила Маша.

– На Земле у вас были не очень хорошие отношения? – аккуратно поинтересовалась Настя. – Мне показалось, будто трутень почему-то в тебя не верит…

– Козел он, твой трутень! – фыркнула, будто ощетинившийся острыми колючками ежик, девочка. – Нормальные у нас были с Дашкой отношения! – поспешила тут же добавить она. – Понятно, четыре года разницы… Закадычными подружками мы никогда не являлись. Однако сестра есть сестра… Но, если что, ты же меня подстрахуешь? – внезапно изменившимся тоном закончила она, подавшись чуть вперед и с надеждой заглядывая Насте в глаза.

– Меня саму бы кто подстраховал… – пробормотала Журова. – Ладно, схожу-ка я проведаю трутня, – проговорила она, отталкиваясь спиной от стены и рывком поднимаясь. Пистолет тут же предательски скользнул вниз из-под резинки, подхватить его Настя успела чуть ли не у колена. – Пора узнать, какой у нас курс. – За мной не ходи! – предупредила она уже от арки подорвавшуюся ей вслед Машу. – Легкие расплавятся!

– Да помню я, – обиженно закусив губу, бросила стриженая. – Просто так встала – размяться хочу.

…– Короче, не увиливай от ответа! – хмуро посмотрела Настя на трутня. – Мне здесь долго стоять – для здоровья вредно. – Выкладывай – и я пошла. Или идем к нам – там расскажешь.

– Не-а, – мотнул складчатой головой монстр. – К вам – это же преображаться, одеваться, потом снова раздеваться… А то еще смутим ненароком нашу Машу, – выразительно прищелкнул он хвостом. – Так что слушай здесь. Тебе как, по-взрослому, с координатами, или общими словами, как для тупых?

– Давай с координатами, – бросила Журова. – Пару уроков по астронавигации «пани Горска» успела мне преподать.

– Что ж, давай проверим, насколько прилежной ты была ученицей. Наша цель – в Спиральном рукаве III, сектор 18, подсектор 6. Каталожный номер звездной системы – 342-17. Говорит тебе о чем-нибудь?

– Ну-у… – неопределенно протянула Настя.

– Так я и думал, что нет, – нарисовал в воздухе правым щупальцем шестиугольник трутень. Какую именно эмоцию должен был выражать этот жест, Журова понятия не имела. – Ладно, тогда уж прости: обрисую общими словами. Эту звезду, а также ее единственную планету, еще называют Свадебной. Знаешь почему? Именно там испокон веку проводится церемония, в ходе которой Неназываемый выбирает себе в семью нового члена. Ты же помнишь, в чем подлинная суть всей этой бодяги с семьдесят третьей кастой? – Настя кивнула, но он все равно принялся объяснять. – В семейной ячейке Неназываемого обязательно должен быть кто-то с самой низшей ступени кастовой лестницы. Это как закон. Но предыдущий Неназываемый уже собрал вокруг себя представителей всех существовавших на тот момент семидесяти двух каст. А семьдесят три – число неправильное. Для семьи Неназываемого такое недопустимо. Поэтому старый Неназываемый ушел, и пришел новый – по случайному совпадению, выдвиженец жнецов.

– А прежний был поставлен сеятелями, – вставила Журова.

– Прежний поддерживал между ведущими стратами нечто вроде паритета – насколько такое вообще возможно. Но это уже не важно. А существенно то, что процедура подбора Неназываемым, скажем так, «невесты» состоится на Свадебной. Все основатели семьдесят третьей – понятно, кроме тебя, ты же у нас изгой – должны быть там. В действительности выбор Неназываемого, конечно же, известен заранее, но традиция есть традиция.

– И кого же он выберет? – хмыкнула Настя. В атмосфере командного отсека это, правда, вышло больше похоже на веселое повизгивание. – Не Тимура, надеюсь?

– Нет, на наше счастье. И не Дарью. Была у вас такая, если помнишь, Джулия Форд. Вот ее. Понятно, не за красивые глаза. Все определяется ее стратой. Джулия – мельник, а Неназываемому сейчас нужно именно это. Не спрашивай зачем: надо быть хотя бы Приближенным, чтобы что-то в этом понимать.

– А мы, значит, собираемся выкрасть Тимура с Дашей из-под самого носа у Неназываемого? – чуть склонив голову на плечо, уточнила Журова. – Согласна: дело – пустяк!

– Если мои расчеты верны, к нашему появлению Неназываемого на Свадебной уже не будет, – повел хвостом монстр. – А вот основатели – за вычетом Джулии – там задержатся. Еще одна традиция – ярмарка страт. Все хотят иметь у себя основателя, но не все успели к разделке пирога. А некоторые, как жнецы, свой кусок упустили, уже почти проглотив. Потому начнется торг – возможно, кому-то кого-то и удастся переманить. Не часто, но такое случается. Это не будет предательством – переход, если такой состоится, санкционирует страта. А чтобы для основателя это не стало шоком – даже не собственно переход, но сама возможность такового – его верности будет позволено ослабнуть. Временно. Тут-то и вступим в игру мы. Я заберу Тимура и Дарью, а ты попытаешься – то есть, вы с Машей попытаетесь – склонить их к измене. Все и в самом деле просто.

– А как ты заберешь Тимура с Дашей? Их что, после отлета Неназываемого на этой ярмарке талантов вообще не будут охранять?

– Будут, разумеется. Но не переживай: у меня все продумано. В детали вдаваться не стану – все равно не поймешь, как со звездными координатами. Просто поверь на слово: свою часть работы я сделаю. Твоя задача – сделать свою. На тебе, кстати, не только уговорить Тимура, но и купить нам новый корабль.

– Что? – опешила Настя, не ожидавшая подобного поворота. – Купить корабль? Где? У кого? Зачем?

– Все объясню, когда придет пора, – заявил трутень. – А теперь лучше поспеши в каюту – твои силы на исходе. Может, все-таки оставишь пистолет? Неудобно же так, небось…

– Нет, – отрезала Журова.

– Ну, как знаешь.

На этом их разговор и завершился.

14

Спиральный рукав III, сектор 18, подсектор 6. Каталожный номер звездной системы – 342-17. Посадочная площадка б/н. Третий день ярмарки страт

– Приехали, – сообщил «Артем», словно чертик из табакерки вынырнув в каюту из дыма арки. Был он в человеческой личине, в уже традиционном для себя сером костюме – разве что галстук сегодня не позаботился повязать. – Собирайте вещи – сюда мы с вами уже не вернемся – и на выход! Тебе, – повернулся он к Маше, – советую зайти в туалет – потом долго будет негде.

– Сама разберусь! – вспыхнула стриженая, но совету не преминула последовать.

– Ты так и не объяснил, зачем нужно покупать новый катер, – заметила Настя, когда дверь санузла закрылась за девочкой. Из вещей, если не считать одежды, у Журовой имелся только пресловутый пистолет, который она и так все время держала при себе – так что собирать ей было абсолютно нечего. – Чем тебя этот не устраивает?

– Слишком приметный, – обводя взглядом каюту, отозвался «Борисов». – Нам нужен такой, чтобы не оставлял следов в информационном поле.

– А такие бывают?

– Бывают. Но стоят, как шесть обычных.

– Ну и как и где я должна купить такое чудо? – поинтересовалась Журова. – На местном «Авито»? И, кстати: почему ты сам не можешь этого сделать?

– Я буду занят с основателями. Быть сразу в двух местах не смогу, уж извини, – развел он руками. – Да ты не переживай: тут абсолютно ничего сложного! По дороге объясню.

– Сейчас, – потребовала Настя. – Объясни сейчас: все равно без дела стоим.

– Ну, хорошо, – неожиданно не стал упрямиться трутень. – Что ты вообще знаешь о цивилизованной системе товарообмена?

– Почти ничего, – развела руками Журова. До вопросов галактической экономики они с «пани Горской» дойти не успели. – В этом-то и проблема.

– Нет никакой проблемы, – заверил ее «Артем». – Все очень просто. Денег в вашем земном понимании здесь нет. Есть многоуровневая паутина взаимных обязательств. Допустим, я оказал тебе некую услугу – или продал вещь, не суть. Ты, соответственно, стала мне должна. Я прихожу к Маше и хочу получить нечто от нее. В оплату отдаю права на твой долг, а если его объема не хватит, добавляю еще часть обязательств, которые мне задолжала, скажем, незабвенная «пани Горска». Наша сделка отражается в информационном поле – обезличенно, конечно, никто не увидит, что именно для меня сделала Маша – это наш с ней секрет. Но любой теперь знает, что у Маши есть право требования в некоем вполне определенном объеме. Которое она может потратить, например, на мороженое. Или купить катер звездного класса – смотря, сколько наша Маша на мне заработала. Про блокчейн слышала? Вот примерно то же самое, только в масштабе галактики и без компьютеров. Пока понятно?

– В целом, да, – кивнула Журова. – Но передо мной-то долгов пока ни у кого нет. Чем буду расплачиваться я?

– Тем, чем снабжу тебя я. Ты как бы выступишь моим агентом – совершишь покупку от собственного имени, но за мой счет. Это обычная практика – информационное поле все учтет, как надо.

– Ладно, допустим… То есть я тупо прихожу в некий магазин и забираю там катер? А с тебя «автоматом» списываются эти космические биткоины?

– Не совсем в магазин, – покачал головой «Борисов». – И не совсем «автоматом». Куда идти – узнаешь, когда время придет. А вот там, на месте, еще придется поторговаться. Язык твой они не поймут, а ты не поймешь их, поэтому: вот, держи, – сунув руку в карман пиджака, трутень извлек оттуда россыпь серо-стальных горошин (подобных той, что когда-то настоящий Артем отбил у «пани Горской» в падающем самолете) и продемонстрировал их Насте. – Будешь отдавать по одной. В любом порядке. Тут записаны условия – что нам нужно и что мы предлагаем взамен. Каждый новый шарик – повышение нашего предложения. Не пугайся: может статься, ответа придется ждать довольно долго. И сразу все шарики не показывай – тогда есть шанс, что хватит трех. Шести хватит точно. Держи!

Журова подставила ладонь, и трутень высыпал в нее горошины. На ощупь те оказались неожиданно холодными – буквально, лед. Всего шариков было как раз шесть.

– А если все-таки не хватит? – на всякий случай уточнила Журова.

– Хватит, – убежденно заявил «Артем». – Трех – увы, не факт, шести – наверняка. Когда сделка будет заключена, тебе дадут такой же шарик, только другого цвета. Не знаю какого. Главное – чтобы не золотистого. С ним вернешься ко мне.

– А если получу золотистый? – не преминула спросить Настя.

– Тогда возвращаться тебе окажется некуда. Золотистый значил бы, что новый хозяин катера – то есть, я – уже мертв. Но такого не будет, я уверен.

– Да уж, не хотелось бы, – невесело усмехнулась Журова.

В этот момент в каюту, на ходу вытирая влажные ладони о джинсу комбинезона, вернулась Маша.

– Все? Тогда идем, – указал «Борисов» спутницам на арку.

– Что, и мне туда можно? – прищурилась стриженая, поднимая с пола рюкзачок со своими пожитками. – А разговоров-то было!

– Там сейчас временный тоннель до терминала, – предположила Настя. – Правильно? – повернулась она к трутню.

– А как еще провести вас через агрессивную для человека среду? – пожал тот плечами. – Скафандров у меня здесь нет.

По очереди шагнув в арку – трутень первый, Маша за ним, Журова замыкающая – они двинулись длинным, круглым тоннелем. Настя в таких уже бывала, но от странностей здешней гравитации, когда без разницы, идешь ты по «полу», по «стене» или по «потолку» – любое положение одинаково устойчиво и комфортно – у нее до сих пор захватывало дух. Что уж говорить о Макаускайте-младшей! Поначалу испуганно озиравшаяся и все норовившая опереться рукой о «стену» – благо, до той было не дотянуться – девочка быстро освоилась и принялась выписывать по тоннелю замысловатые спирали. «Артем» на эти ее выкрутасы не обращал ни малейшего внимания, не стала одергивать разрезвившуюся спутницу и Журова.

Тоннель привел их в зал, подобный которому Насте также уже довелось посещать – просторный и светлый, а вся левая сторона поделена на тесные комнатки с прозрачными стенами. В крайних трех из них лежали на полу напоминавшие земных медведей косматые черные твари, в первой – огромный, как слон, во второй – поменьше, в третьей – ростом где-то с человека, должно быть, детеныш. Кажется, похожую личину носил кровожадный напарник «Артема»-сеятеля на Новой Земле. В четвертой комнатке свернулась кольцами исполинская огненно-алая змея с раздвоенным хвостом, который она при приближении путников взметнула под самый потолок и принялась им яростно раскачивать из стороны в сторону – в ужасе шарахнувшаяся от нее Маша едва не сбила Настю с ног. Остальные боксы, сколько хватало взгляда, были пусты.

– Эт-то что? – заикаясь, выговорила стриженая. – Космический зоопарк?

– Нет, что-то типа зала ожидания, – пояснила ей Журова. – Мы тоже в таком как-то сидели.

– А теперь ты посидишь, – обернулся к Маше «Борисов». – Подождешь, пока мы закончим с делами. Вот, заходи, – указал он рукой на заполненную дымом входную арку комнатки, соседней с той, что занимала «змея».

– Что, рядом с этой? – испуганно заморгала девочка, клещом вцепившись в Настину руку. – А можно хотя бы туда куда-нибудь? – мотнула она головой в направлении дальних боксов. – А еще лучше, я с вами пойду!

– С нами не получится, – заявил трутень. – Не бойся, стены тут прочные, а арка чужака не пропустит. К тому же, насколько я помню, эта раса, – кивнул он на змею, – убежденные вегетарианцы. Смотри: она сама тебя боится! Видишь, как хвостом трясет? Верный признак! Так что заходи смело. И, главное, не суйся наружу, пока внутри не загорится синяя стрелка. Иначе не факт, что воздух за аркой окажется для тебя пригоден. Ну, давай же, нам некогда! – повысил он голос, видя, что Маша так и стоит, прилипнув к Журовой.

– Иди, – в свою очередь слегка подтолкнула девочку к боксу Настя, не без труда высвобождаясь из словно одеревеневших Машиных пальцев. – Там безопасно.

– Правда? – бросила на нее стриженая полный отчаяния взгляд.

– Правда, – заверила ее Журова. – Иди.

Судорожно кивнув, девочка на негнущихся ногах просеменила к боксу. У арки она снова оглянулась. Настя ободряюще ей улыбнулась, и, сделав глубокий вдох, Маша сиганула в дым завесы.

– Теперь ты, – бросил Журовой «Артем».

– Что я? – вздрогнула она, не поняв. – Тоже в бокс?

– Шутишь? – хмыкнул «Борисов». – А за катером кто отправится? Пошли, подготовим тебя для выхода под открытое небо!

Кабинка размером с телефонную будку, к которой трутень подвел Настю, располагалась в противоположном конце зала, в ряду с дюжиной таких же. Распахнув перед Журовой дверцу, «Артем» сделал приглашающий жест:

– Прошу. Уверен, ты такими уже пользовалась.

– Было дело, – кивнула Настя. – Если, конечно, это то, что я думаю…

– Я тебя ждать не буду, – продолжил, даже не дослушав ее, «Борисов». – Система запущена. Как выйдешь – увидишь зеленую стрелку. Просто иди за ней, и придешь, куда надо. Дальше я тебе объяснял… Да, если вдруг тот, с кем ты будешь торговаться, потянется к твоей шее хвостом – не пугайся, это проявление дружелюбия. А вот щупальцами к себе прикасаться не позволяй, особенно левым! Достаточно будет любого резкого жеста – тебя поймут и отстанут. Ну, вроде все… Да! Вещи свои оставь здесь – никто, кроме тебя, забрать их не сможет. Главное, шарики с условиями не забудь! Вот теперь действительно все. Заходи! И – удачи! – хлопнул он ее по плечу.

– Тебе тоже! – буркнула Настя и шагнула в «телефонную будку».

Внутри та скорее напоминала душевую кабинку – и, в какой-то мере, ею и являлась. Довольно тесную – раздеваясь, Журова дважды стукнулась обо что-то локтем. Сложив одежду, пистолет и «горошины» в специальную нишу, Настя встала босыми ногами в центр нарисованного на полу шестиугольника, и из-под потолка на нее тут же хлынула пахучая липкая жижа. Обволакивая тело, она быстро застывала, и уже через пару минут Журова вся оказалась заключена в гибкий студенистый футляр.

Примерять такого рода «скафандр» Насте доводилось уже не раз. Впервые – еще будучи человеком, во время того самого рокового перелета с транзитной станции на Новую Землю, что закончился гибелью Марины. Ну и потом, уже в страте жнецов, в ходе учебы у «пани Горской» – неоднократно. По опыту Журова знала, что под слоем «желе» можно свободно дышать и слышать окружающие звуки. А вот видеть сквозь плотный чехол Настя научилась не сразу. Это было не то же самое, что просто опустить веки и заткнуть уши – стандартный монструозный навык в «скафандре» как раз не работал. Требовалось именно зрение – глазами. Умение это некогда далось Журовой не без труда, но теперь пришло время пожинать плоды затраченных усилий.

Забрав из ниши «горошины», Настя толкнула дверцу кабинки и вышла в зал. Прямо перед ней, в метре от пола, в воздухе тут же воспарила короткая зеленая стрелка. Стоило Журовой сделать шаг, как сдвинулся вперед и указатель.

Следуя за стрелкой, Настя прошла вдоль ряд кабинок, свернула в узкий коридорчик за ними, преодолела по нему пару десятков метров и уперлась в двустворчатую дверь. При приближении Журовой та сама собой отворилась – словно только ее и ждала. За ней оказалась узкая площадка шлюза. Створки позади Насти бесшумно сомкнулись, и впереди почти сразу открылась вторая дверь, такая же.

Пара шагов – и Журова вышла из здания терминала под высокое небо чужой планеты.

15

Спиральный рукав III, сектор 18, подсектор 6. Каталожный номер звездной системы – 342-17. Город, район портовых складов. Третий день ярмарки страт

Местное солнце, красное в золотом ободе, стояло в чистом темно-синем небе совсем невысоко – как если бы день только-только начинался, или же наоборот, дело шло к вечеру. А может быть, сейчас здесь просто была зима, и замахиваться на подъем в зенит светило не собиралось вовсе. А еще может быть…

Журова тряхнула головой: какая разница? Утро, вечер, зима, лето, полярный день… Для ее нынешней миссии все это несущественно!

Настя стояла на узком гранитном пятачке, сразу перед которым начинался заполненный черной бурлящей массой канал метров в пять шириной. Окруженный угловатыми строениями без видимых глазу дверей и окон, он, словно подъездная дорога к магистрали, вел от шлюза, из которого только что появилась Журова, к своему гораздо более «полноводному» собрату.

По обе стороны от канала имелось нечто вроде закованных в металл набережных. На первый взгляд, по ним вполне можно было бы двигаться вдоль берега, но путеводная зеленая стрелка коварно поманила Настю на самую середину русла. Потоптавшись в нерешительности, Журова осторожно опустила правую ногу в жидкость, поболтала стопой. Это была не вода – что-то более плотное и вязкое. Точного представления о температуре среды Настин защитный «чехол» не давал, но у нее сложилось твердое убеждение, что масса, клокочущая в канале, огненно горяча.

Стрелка в воздухе дернулась, словно бы в нетерпении, и, пожав плечами, Журова шагнула вперед.

Канал оказался неглубоким – Насте по колено. Дно – ровным, но довольно скользким – уже на втором шаге у Журовой неловко поехала нога, и она едва не упала в кипящую черную жижу. Не без труда устояв и вполголоса выругавшись, Настя задумалась, не выбраться ли все же на «набережную» – в конце концов, парой метров вправо, парой влево – велика ли разница, где идти? Она даже дернулась было к берегу, но как раз в тот момент из-за угла, образованного «ее» каналом и широкой «магистралью», вылетела пустая транспортная платформа. Вылетела в прямом смысле слова – поверхности конструкция не касалась. Стремительно промчавшись справа от Насти, аккурат над «набережной», платформа исчезла в стене терминала – на мгновение в той разверзся шестиугольный проем, почти тут же исчезнувший без следа.

Что же касается Журовой, то, машинально отпрянув, на этот раз на ногах она не удержалась и, подняв столб брызг и лишь чудом не выронив зажатые в кулаке драгоценные «горошины», грузно плюхнулась в черноту канала.

В общем, как место для променада «набережная» отпадала – наскоро просканировав, Настя осознала ее, наконец, как часть местной транспортной системы. Стоило, конечно, подумать об этом раньше.

А вот постигнуть смысл самого канала Журовой не удалось – тот не был ни механизмом, ни вообще искусственной конструкцией. На миг Насте даже почудилось, что черная жижа, посреди которой она столь бесцеремонно расселась – живая. Едва ли дело, и вправду, обстояло именно так, но от самой этой мысли Журовой сделалось не по себе.

Между тем, стрелка в воздухе никуда не делась – нужно было идти за ней. Со вздохом Настя поднялась и аккуратно, словно неустойчивые ходули, переставляя ноги, двинулась вперед.

До «магистрали» она ухитрилась добраться, не упав более ни разу. Здесь, повернув за стрелкой налево, Журова встретила первого Чужого: в своем естественном монструозном облике тот задумчиво брел ей навстречу по самой середине потока, против течения – да, в отличие от первого канала, пузырящаяся жижа здесь не застаивалась, а довольно резво струилась по руслу. На Настю сеятель пятьдесят восьмой касты, как подсознательно определила его она (скрывать свою принадлежность к престижной страте монстр и не пытался), не обратил ни малейшего внимания.

Это был далеко не последний Чужой, попавшийся ей по пути – чем дальше от терминала уводила Журову непоседливая стрелка, тем больше вокруг собиралось этих тварей. Сеятели, учетчики, пахари, жнецы, даже пара трутней – и никому из них не было до Насти никакого дела (в первый раз заметив представителя своей бывшей страты, Журова немного напряглась, но тот в ее сторону и хвостом не повел). Одни монстры чинно шагали по своим делам (некоторые, как и Настя, ведомые услужливыми стрелками), другие, собравшись по трое, смыкались затылками, оплетали друг друга хвостами и вели между собой беззвучные беседы, третьи вообще внаглую лежали, распластавшись на дне и высунув на поверхность лишь складчатые головы и острые кончики хвостов – вынуждая всех прочих себя обходить.

Дважды Журова замечала фигуры в таких же, как на ней самой, желеобразных «скафандрах», но то, вне всякого сомнения, были не люди. Под первым студенистым чехлом, скорее всего, скрывался «медведь» – вроде тех, что остались в стеклянных боксах зала ожидания по соседству с Машей. Второе существо и вовсе не вызвало у Насти никаких внятных ассоциаций – так, нечто бесформенное на кривых ножках.

На исходе получаса пути зеленая стрелка наконец свернула в одно из многочисленных ответвлений от основного русла и вскорости вывела Журову к воротам ничем не примечательного серого здания. Пузыри, лопаясь, щедро сыпали черными брызгами прямо на их сомкнутые створки. Но когда при Настином приближении ворота отворились, за ними оказался твердый, сухой пол – упираясь в незримую преграду, в помещение жижа не затекала.

А вот зеленая стрелка, не задерживаясь, впорхнула внутрь. Вслед за ней вошла в ворота и Журова.

Коридор, сразу же за входом сузившийся настолько, что двигаться, не задевая стен, по нему можно было только бочком, вывел Настю в небольшую шестиугольную комнату, разделенную невысокими – человеку по пояс – перегородками на три равных сектора. Стоило гостье, озираясь, войти в один из них, как в двух других незамедлительно появилось по Чужому. Тот, что приближался слева, почти наверняка являлся трутнем, причем из матерых, насчет правого ничего определенного Журова сказать не могла.

Стрелка подвела Настю к месту, где сходились перегородки, и медленно растворилась в воздухе. Журова аж поежилась: ей вдруг сделалось невыносимо одиноко – словно вот только что рядом был хороший, верный товарищ, и вдруг исчез, бросив тебя на произвол судьбы.

Тем временем оба монстра также подступили к центру комнаты, и один из них – трутень – водрузил на стык перегородок треугольную серебристую пластину. После этого Чужие выжидательно – как ей, по крайней мере, показалось – воззрились на гостью в две пары своих лишенных зрачков и роговиц глаз.

Пластина служила для приема «горошин» – вот и все, что поняла о ней Настя – но, в принципе, этого было вполне достаточно. Выудив двумя пальцами правой руки один из зажатых в левой ладони шариков – так, чтобы ни в коем случае не показать Чужим, сколько их там у нее всего – Журова аккуратно опустила его в самый центр серебристого треугольника. В следующий миг «горошина» на глазах расплавилась, хотя никакого жара там и близко не было. Шарик превратился в дрожащую каплю, тонким слоем растекся по пластине – и впитался в нее, как вода в сухую землю.

Следующие несколько секунд Чужие стояли неподвижно, затем трутень поднял щупальце – левое, насчет которого Настю особо предостерегал «Артем» – и бесцеремонно потянулся к гостье. Журова отшатнулась, резко взмахнув рукой – лишь в самый последний момент остановив ладонь и недав ей ударить по уродливым пальцам монстра. Чужой, похоже, намек понял – щупальце он тут же убрал.

Тем временем второй монстр задрал хвост и выразительно прочертил его концом треугольник вокруг собственного левого глаза. Этот универсальный жест был Насте известен: увы, он означал «нет».

– Мало, значит, вам? – сварливо пробубнила она себе под нос, выкладывая на «прилавок» вторую «горошину».

На этот раз «нет» последовало незамедлительно – теперь от трутня. Недовольно закатив глаза – благо рассмотреть выражение ее лица под слоем желе «скафандра» хвостатая парочка не могла – Журова выкатила третий шарик.

С полминуты Чужие на это новое предложение не реагировали вовсе, затем трутень вдруг стремительно повернулся на месте и, провожаемый недоуменным Настиным взглядом, быстрым шагом покинул комнату. Отсутствовал он добрых четверть часа, в течение которых его напарник даже не шелохнулся. Нервно покусывая губы – ее старая, еще человеческая привычка, ни с того ни с сего вдруг проявившаяся – Журова терпеливо ждала.

Наконец трутень вернулся, и, будто только того и ждал, второй монстр тут же взметнул вверх хвост: «нет». Вздохнув, Настя потянулась за очередной «горошиной».

После того, как та впиталась в пластину, прочь удалились уже оба Чужих – и не возвращались более часа. К моменту, когда первый из них – трутень – соизволил появиться в комнате, истерзавшаяся неизвестностью Журова уже места себе не находила. Ответом, впрочем, снова было «нет» – но тут она, как раз, нисколько не удивилась: кто же из монстров согласится на неправильное по счету предложение? Раз не прошло предыдущее, третье, оставалось лишь ждать шестого – ведь так?

Получалось, пятой «горошине» также предстояло стать «проходной», абсолютно ничего не решающей, но это не помешало обоим Чужим при виде ее снова убраться восвояси. Правда, относительно ненадолго – может, на полчаса. Вернулись они одновременно. И одновременно же высказались: «нет».

Ничего иного особо и не ждавшая, Настя отдала свой последний шарик. Пальцы ее предательски дрогнули, и «горошина» вместо того, чтобы аккуратно лечь на пластину, упала на нее с высоты нескольких сантиметров. Что, впрочем, нисколько не помешало ей повторить судьбу своих предшественниц – расплавиться и исчезнуть.

Повернувшись спинами друг к другу, Чужие соприкоснулись затылками. Журова затаила дыхание.

Прошла минута, показавшаяся Насте едва ли не длиннее тех двух часов, что она уже провела в обществе этой пары клоунов. Наконец Чужие отклеились друг от друга и синхронно задрали хвосты.

Журова обмерла.

Однако гибкие плети хвостов потянулись вовсе не к собственным мордам монстров, а прямиком к Настиной шее, обвиваясь вокруг нее тугими кольцами. «Символ дружелюбия! – вспомнила она предупреждение «Борисова». – Эх, чтоб вас!..»

Что ж, через плотную прослойку чехла было даже как будто бы и не так противно…

Сполна выказав Журовой свое расположение, Чужие наконец опустили хвосты. На треугольнике пластины к этому моменту уже красовался шарик их ответа. На секунду Насте почудилось, что тот золотой, но она даже не успела толком испугаться – это оказалась лишь игра света и тени из-за ненароком промелькнувшего над «прилавком» щупальца. А так «горошина» была светло-бежевой.

– Спасибочки!.. – не удержалась от скупой благодарности Журова, жадно хватая шарик и пряча его в кулаке.

Не задерживаясь более, оба монстра быстро вышли, оставив Настю в комнате одну. В воздухе рядом с ней уже висела знакомая зеленая стрелка, зовущая удачливую покупательницу в обратный путь.

Снаружи стало заметно темнее – значит, дело все ж таки было вечером. Безмерно довольная собой, к терминалу Настя летела, как на крыльях, временами едва не опережая проворную стрелку – дорогу она запомнила хорошо. Чужим, которых с темнотой собралось в канале едва ли не больше, чем было днем, иногда даже приходилось поспешно расступаться, чтобы пропустить неумолимо несущуюся на них фигуру в «скафандре».

«Артем» ждал Журову у «душевых» кабинок.

– Все знаю, – встретил он ее, не дав толком похвастаться успехом. – Забирай вещи – и поспешим к катеру. «Скафандр» не смывай – нам через улицу идти. Да, шарик лучше сразу отдай мне.

– А у тебя как? Все удалось? – спросила Настя, послушно протягивая трутню «горошину».

– Как нельзя лучше, – заверил ее «Борисов», пряча шарик в карман. – Сейчас сама все увидишь… Поторопись! До утра страты спохватиться не должны, но лучше не рисковать…

…Маша понуро сидела на полу своего стеклянного бокса, у самой входной арки. При виде «Артема» – Журову в ее студенистом чехле стриженая сейчас едва ли могла признать – девочка просияла солнышком и с готовностью вскочила на ноги, однако трутень в ее сторону даже не взглянул, промчавшись мимо. Макаускайте-младшая сунулась было в дым, но арка ее почему-то не пропустила.

– Эй, стой! – удивленно тормознула «Борисова» Настя, ухватив за рукав пиджака. – А Машу-то забрать?!

– Маша не летит, – коротко бросил через плечо трутень.

– Не поняла, – нахмурилась Журова. – Что значит, не летит?

– То и значит, – скривился «Артем», пытаясь продолжить путь, но Настя держала крепко, и он все же был вынужден остановиться и повернуться к спутнице. – Час назад ты ее продала. В последнем, шестом шарике было как раз про нее – больше мне к нашему предложению добавить было нечего. Не бог весть что, но, к счастью, прокатило. Про такое говорят: соломинка, переломившая хребет верблюду. А теперь пошли скорее! Время дорого!

16

Спиральный рукав III, сектор 18, подсектор 6. Каталожный номер звездной системы – 342-17. Зал ожидания терминала рейсов низкого приоритета. Третий день ярмарки страт

– Это, типа, шутка такая? – оторопела Настя.

– Что ты, никаких шуток, – заверил ее «Артем». – Сделка заключена, мы получили катер, а другая сторона, помимо кучи всего прочего – Машу. Мне жаль – честно – но дело сделано. А теперь идем, – он дернулся, но вырвать руку снова не сумел.

– Какое «идем»?! Стоять! – рявкнула Журова. – Ты что, хвостатый, с дуба рухнул? Жаль ему! А кто теперь будет Дашу обхаживать?

– Ты, – последовал лаконичный ответ.

– Издеваешься? Да я ее почти не знала! Как и она меня! Да еще и токсин трутень ей вколол по моей просьбе!

– Вот и исправишь то, что сама натворила, – буркнул «Борисов». – Тебя Дарья, по-любому, должна помнить, а Машу нашу – пардон, уже не нашу – она вообще в глаза не видела!

– В смысле, не видела Машу? – не поняла Настя.

– В самом, что ни на есть, прямом! Это, – кивнул трутень на девочку, застывшую в смятении за прозрачной перегородкой, – самозванка. Не знаю уж, Маша она там или Глаша какая-нибудь, но точно не Макаускайте. И Дарье ни разу не родственница. Так что ценность ее для миссии – околонулевая, если не отрицательная. Пошли!

– Погоди, – нахмурилась Журова. – Что значит, не родственница? Как так?

– Это длинная история, – заявил «Артем». – Уверена, что хочешь выслушать ее именно здесь и сейчас? Там, – махнул он свободной рукой куда-то в конец зала, – там тебя ждет Тимур. В транспортной капсуле, прямо на летном поле. Без шарика, – похлопал он себя по карману, в котором спрятал «горошину», – я не мог получить доступ к катеру и начать погрузку. И с каждой минутой растет вероятность того, что кто-нибудь на нее там наткнется. Чисто случайно. И возникнут вопросы. Оно нам надо? Если нет – тогда поспешим. А с Машей ничего страшного не случится – в конце концов, ее не на шашлык купили!

– А на что? – почти машинально спросила Настя.

– Тебе в самом деле важно узнать это прямо сейчас? – вздохнул «Борисов». – Ладно, слушай. Если коротко: есть такие любители среди трутней. Коллекционеры. Собирают себе нечто вроде зоопарка из тварей с разных концов галактики. Разводят, обмениваются редкими экземплярами. Это не вполне законно, но достаточно распространено. Скорее всего, именно в такую живую коллекцию Маша и попадет.

– Скорее всего?

– Ну… Те, у кого мы купили катер – едва ли коллекционеры. Они ее перепродадут – с выгодой для себя. А вот перепродадут – коллекционеру. Никто другой за такое платить не станет.

– Коллекция – из разумных существ! – возмущенно пробормотала Журова. – Как такое вообще возможно?!

– Существа не делятся на разумных и неразумных, это надуманный критерий, – покачал головой трутень. – И потом, я же сказал: это не вполне законно. Поэтому, собственно, и позволяет заработать. Не существуй этих коллекционеров – не видать бы нам катера! А за Машу не переживай! Житься ей будет получше, чем пятерым из каждых шести землян на родной планете!

– Ага… В клетке в зоопарке.

– Ну, там у них не совсем клетки… Но да, за сытое брюхо и безопасность чем-то приходится платить… – внезапно шагнув в сторону, «Артем» вывернулся из Настиного захвата. Почти «на автомате» Журова попыталась вновь поймать его руку, но «Борисов» ловко ускользнул, и ее пальцы сомкнулись в пустоте.

– Идем! – вкрадчиво – почти ласково – проговорил трутень. – Нас ждет наша миссия. Маша – далеко не ангел, и, возможно, получила даже немного больше, чем заслуживала. Но, как бы то ни было, она свой вклад внесла – пусть и не такой, как рассчитывала. Теперь наш черед! Идем!

– Нет, – упрямо мотнула головой Настя. – Так… Так нельзя. Понимаешь: нельзя! Выпускай Машу из бокса – она летит с нами! – отринув последние сомнения, решительно заявила Журова.

– Нарушить условия сделки? – поднял брови «Артем». – Ты в своем уме? Хоть понимаешь, что это будет значить?

– Понимаю. Маша не станет рабом. А я – работорговцем.

– Нет, ты не понимаешь… Мы окажемся вне закона! Мало нам разъяренных страт – за нами начнут охотиться вообще все, кому не лень! Не только за мной – если на это тебе вдруг наплевать – но и за тобой, ведь это ты заключила сделку! И рано или поздно долг все равно придется уплатить. С лихвой! Вместо одной Маши отдать покупателю двух-трех! Ты этого хочешь?

– Я лишь хочу снова стать человеком, – тихо, почти в сторону, произнесла Настя. – А значит, должна поступать по-человечески!

– По-человечески?! – взревел, как видно, окончательно утратив терпение, «Борисов». – Да восемь из девяти… да что там – восемьдесят из восьмидесяти одного землянина на твоем месте уже сидели бы в катере! А восемьдесят первый бежал бы со всех ног по летному полю к трапу!

– Значит, я – восемьдесят вторая, – пожала плечами Журова. – Что, число неправильное? Что поделать. Те восемьдесят один просто не понимают, что могут потерять. А я уже потеряла. Зато точно знаю: должна вернуть. Открывай бокс – или мы летим втроем, или не летим вовсе!

– И не подумаю! – процедил сквозь сжатые в ярости зубы трутень. – Рад был бы сказать: «Счастливо оставаться!», повернуться и уйти, но в отличие от Маши ты для миссии важна. Поэтому…

Он двинулся к Насте, на ходу теряя личину, в воздухе хлыстом мелькнул хвост – но чего-то подобного Журова уже ждала. Отскочив, она рванула из недр кома одежды, который держала под мышкой, некогда принадлежавший Маше пистолет – остальные вещи в беспорядке полетели на пол. Передернуть затвор оклеенной желе «скафандра» кистью Насте удалось лишь со второго раза, и трутень получил шанс повторить атаку – но снова промахнулся, не рассчитав броска. В следующий миг вороненый ствол ТТ уже был направлен ему в складчатый лоб.

– Открывай бокс! – повторила свое требование Настя. Теперь оно было подкреплено чем-то помимо доброго слова.

– Одумайся! – прорычал, неистово вращая щупальцами, монстр – но нападать более не пытаясь. – Стоит Маше пройти через арку, условия сделки окажутся нарушены! Мы едва успеем взлететь – как на хвосте уже будут преследователи!

– Ну так успеем же! Открывай! И лучше поторопись: в этой мерзкой слизи я едва чувствую свои пальцы. Не ровен час, выстрелю, даже сама того не желая!

– Прокляни Неназываемый тебя и всю вашу дикую планету! – передернул дряблыми крыльями за спиной трутень. – И того изгоя из изгоев, что додумался создать из вас семьдесят третью касту! Хлебнем мы все еще с вами горя… Будь по-твоему, – добавил он вдруг уже совершенно спокойно. – Я выпущу Машу, и мы ее заберем. Но когда придет час расплаты – а он придет, и очень скоро – не говори, что я тебя не предупреждал!

С этими словами монстр шагнул к стеклянному боксу, за аркой которого забилась в угол совершенно ошалевшая, ничего не понимающая девочка.

17

Борт катера звездного класса, приоритет рейса неизвестен и не может быть установлен по умолчанию, первый день полета

– Так что там за длинная история с Машей? – спросила Журова, протиснувшись между округлым боком транспортной капсулы и холодной, как мертвый космос, внешней стеной к пульту, над которым распластался трутень.

Катер-«невидимка» оказался гораздо меньшего размера, чем тот, на котором они прилетели с Земли, и не был поделен внутри на изолированные отсеки – только на плавно переходящие одна в другую зоны. Соответственно, отрядить Настю с Машей в особую каюту – с пригодной для жизни человека атмосферой – трутень не смог. Пришлось ему заполнить нелюбимой азотно-кислородной смесью все внутреннее пространство – к немалому собственному неудовольствию, скрыть которое монстр даже не пытался. В другой ситуации он просто нацепил бы личину Артема, избавив себя от дискомфорта, но, по его собственному признанию, сладить с управлением катером при помощи пары коротких человеческих ручонок было невозможно. И глядя на то, как мельтешат над переливающимся разноцветными огоньками пультом щупальца и хвост Чужого, Журова в это вполне верила.

Надо сказать, собственный Настин вид по части уродства сейчас тоже не далеко ушел от монструозного облика трутня. «Дýша», чтобы смыть с тела студенистый «скафандр», на катере не оказалось. Запустив на борт, Чужой щедро опрыскал Журову с Машей каким-то едким спреем, и теперь чехол постепенно разлагался – где-то отставал рваными лоскутами, а где-то, съежившись, продолжал висеть безобразными струпьями. Отдирать куски силой монстр настрого запретил: сойдут вместе с кожей, а то и с мясом.

Собственно, Настю болтающиеся на ней ошметки смущали мало, а вот для Маши процесс избавления от «скафандра» превратился в сущую пытку: от невыносимого зуда девочка натурально лезла на стену. Кричать или даже громко стонать стриженая, очевидно, боялась – при первой же попытке трутень успел злобно на нее рявкнуть – и лишь жалобно подвывала, нещадно расцарапывая в кровь каждый квадратный сантиметр освобождавшейся из плена кожи.

Помочь ей Журова ничем не могла, поэтому какое-то время просто посидела рядом, нашептывая что-то невразумительно-ласковое. Наконец Маше, вроде бы, сделалось чуть лучше (по крайней мере, она перестала виться бешеным ужом в бесконечном припадке), и, поднявшись, Настя направилась к трутню – в обход трех выставленных бок к боку транспортных капсул с мирно спящими в них похищенными основателями семьдесят третьей касты.

Да, «хрустальных гробов» было именно три, а не два. В «лишнем» лежала китаянка Тинг.

– Она случайно оказалась рядом, – пояснил Журовой трутень еще на летном поле. – Был выбор: убить ее на месте или взять с собой. Убивать без острой нужды не следует никогда, так что вот… – похлопал он щупальцем по скату капсулы. – Кто знает, может, эта Тинг нам еще как-то и пригодится. К тому же, три – правильное число.

– Как все-таки тебе удалось их выкрасть? – этот вопрос Настя задала, когда бесценный груз уже был поднят на борт и размещен на палубе. – Теперь-то хоть можешь рассказать?

– Нет, – прищелкнул хвостом монстр. – Если сделаю это – неизбежно выдам тех, кто помогал мне на Свадебной. А ты, став человеком – всего лишь человеком, – ядовито подчеркнул он, – не сумеешь удержать эту информацию в секрете – даже если сама мало что в ней поймешь. Так что лучше тебе и вовсе ни о чем не знать. Для всех лучше.

Как им и положено, крышки «хрустальных гробов» были прозрачными, и, отвернувшись от Чужого, Журова двинулась мимо капсул, всматриваясь в каждую. Тинг лежала с сосредоточенным, напряженным лицом – казалось, что она вовсе не спит, а просто затаилась. Сейчас откроет глаза – и ка-а-ак прожжет взглядом!

Даша, напротив, улыбалась – как-то очень наивно, прямо по-детски. Настя поймала себя на мысли, что Маша, и впрямь, ничуть не похожа на «сестру».

В следующей капсуле был заточен Тимур.

Перед третьим «гробом» Журова невольно замедлила шаг, словно страшась того, что может увидеть под крышкой. Заглянуть внутрь капсулы внезапно оказалось едва ли не труднее, чем проделать весь путь до нее – от самой Земли…

Лицо Тимура было совершенно бесстрастным. Тагаев не хмурился, как Тинг, но и не улыбался, подобно Макаускайте – он будто вовсе отсутствовал в этом бренном мире. Настя даже бросила испуганный взгляд на шкалу в торце капсулы: нет, Тимур был жив и здоров, все его показатели находились в норме. Облегченно выдохнув – когда успела затаить дыхание, она и сама не заметила – Журова положила ладонь на крышку «гроба». Рука ее еще пребывала закованной в студенистом футляре, но процесс разложения чехла уже начался: едва коснувшись прозрачной поверхности капсулы, желе плотоядно чавкнуло, и «скафандр» треснул от запястья до локтя. Почему-то смутившись, Настя поспешно отдернула ладонь.

В этот момент в дальнем, самом темном углу катера в первый раз – еще в голос – застонала Маша, и, отступив от «хрустального гроба», Журова поспешила к ней.

–…Что за история с Машей? – повторила свой вопрос Настя – первое обращение затаивший обиду трутень демонстративно пропустил мимо ушей.

На этот раз до ответа монстр снизошел.

– История как история, – сухо выговорил он. – Чем-то, наверное, типичная для периода катастрофы.

– Рассказывай, не тяни, – поморщилась Журова. – Или снова наставить на тебя пистолет?

– Следующий раз, когда такое сделаешь, будет последним, – процедил монстр. – Можешь считать эти слова моей тебе клятвой именем Неназываемого. Так что трижды подумай, прежде чем повторять подобное.

– Хорошо, учту, – холодно кивнула она. – Вернемся к Маше.

– К Маше… В Москве она появилась перед самой катастрофой – уже после старта «Ковчега». Приехала откуда-то с юга Украины. Дарью, естественно, не застала вовсе, но на какой-то тусовке познакомилась с ее сестрой – настоящей Марией Макаускайте. Не думаю, чтобы они прям вот сдружились… Нашей «Маше» нужно было как-то закрепиться в столице, так почему бы не с помощью новой знакомой? А потом пошли ураганы, землетрясения, с неба начали падать огненные звезды… Родители Макаускайте погибли, заблокированные в обвалившемся тоннеле метро. Но младшей дочери в тот момент с ними не было – ее смерть настигла лишь на следующий день, и при достаточно туманных обстоятельствах. Даже поверим нашей «Маше», что она тут была ни при чем – в ту пору по Москве выкосило многих – но ключи от квартиры семьи Макаускайте каким-то образом оказались именно у нее. Там, на квартире, ее через несколько дней и застала полиция. С мародерами тогда не церемонились, но Маша на голубом глазу заявила, что она – хозяйка, зашедшая за вещами. Макаускайте-младшая. С документами после катастрофы был страшный бардак, интернет пропал, свидетелей, знавших погибшую семью, не нашлось – да и не факт, что их активно искали – так что проверить ее слова было сложно… В общем, Маше поверили. А после выдали и новый паспорт, взамен «утраченного» – уже на фамилию покойной подруги. Ну а потом фальшивую Машу нашел я… Вот, собственно, и вся история.

– То есть, ты с самого начала знал, что она самозванка? – уточнила Настя. Крупный кусок «скафандра» сорвался с ее шеи и шлепнулся на пол.

– Что считать началом. Искать я ее начал именно как Макаускайте. Но подмену заподозрил еще до первой личной встречи. А потом и вовсе сомнения отпали.

– Зачем тогда потащил ее на миссию?

– Так правильное число же! Почему нет? И потом, какой-никакой, а актив… Правда, о последнем я тогда, признаться, даже не подумал – иначе навербовал бы нам на Земле целый легион живого товара.

– Так бы тебе Безбородова и позволила! – с сомнением покачала головой Журова. – Кстати, а она знала Машину тайну?

– Вот тут с уверенностью не скажу, – заявил трутень. – Я, по крайней мере, своей информацией с Натальей не делился. Но Маша, похоже, считала, что та в курсе: именно поэтому она так испугалась, когда перед вылетом я пригрозил вернуть ее назад, к ФСБ-шникам. Их она, по-моему, боялась даже больше, чем меня. Кое о чем это, кстати, говорит.

– Ни о чем это не говорит, – скривилась Настя. – А Безбородова, наверное, и правда, о подмене не подозревала. Иначе, фиг бы отпустила Машу с нами.

– Шутишь? – энергичнее обычного взмахнул щупальцами монстр. – Я сказал, что Маша мне нужна – Наталья и согласилась, без разговоров. Она же идейная – куда деваться. Заяви я, что для миссии нужна ее собственная дочь – наверняка отдала бы.

– У нее есть дочь? – «на автомате» спросила Журова.

– Да, девочка пяти лет. Я ее даже видел, когда еще только подбирался к Наталье. Товарищ старший лейтенант без ума от дочурки – но, не сомневаюсь, что свой долг перед страной и планетой она ставит выше личных чувств.

– Ты, как будто, пытаешься над ней насмехаться… – заметила, нахмурившись, Настя.

– Ничуть. Говорю то, что знаю.

– Что ж, хорошо тогда, что тебе и впрямь не взбрело на ум потребовать себе дочь Безбородовой, – пробормотала Журова.

– Хорошая мысля приходит опосля, – заявил Чужой. – За детеныша можно было бы выручить гораздо больше, чем за взрослую особь, каковой посчитали Машу.

– Какая разница, если сделка так и так разорвана? – раздраженно бросила Настя. Она понимала, что трутень умышленно ее подначивает – никак не может успокоиться, мстит за то, что произошло в зале ожидания – но сдерживалась уже и в самом деле с трудом. – Ладно, закрыли тему. Теперь расскажи, куда мы летим – и я от тебя наконец отстану.

– У меня было двадцать семь вариантов отхода, – не стал, вопреки ее ожиданиям, увиливать от ответа монстр. – Но теперь, когда, по твоей милости, нас ищут не только ведущие страты, но и вольные охотники из числа трутней, веер возможностей резко сузился. Нужна отдаленная система, где не только нет регулярных патрулей, но не будет и случайных свидетелей, готовых польститься на обещанную за информацию о нас награду. У этой звезды должна быть планета с хоть как-то пригодной для тебя и нее, – махнул он хвостом в сторону скрючившейся где-то за транспортными капсулами стриженой, – атмосферой. Будь моя воля, на Машины потребности я бы забил, но, увы, пока вы дышите с ней примерно одним и тем же воздухом… Кроме всего перечисленного, необходим доступ к источнику энергии. Достаточно мощному, чтобы питать капсулы, когда мы выгрузим их с катера – а расход там о-го-го какой! Сведя все вместе, лично я вижу лишь один мир, где мы сможем укрыться и попытаться завершить начатое. Укрыться, конечно, ненадолго – но сможем.

– И какой же это мир? – поинтересовалась Журова.

– А ты угадай, – хмыкнул трутень.

18

Планета Новая Земля, окрестности форта Шарль де Голль, 7 дней до смерти Насти

– Если я так легко догадалась, куда мы полетели, значит, другие – тем более сумеют? – задала Журова давно уже волновавший ее вопрос.

– Сумеют, – невозмутимо кивнул «Артем». – Но не сразу. У них нет целого ряда вводных. К тому же, я оставил очень правдоподобный ложный след – не пойти по нему наши недоброжелатели просто не смогут. А потом – да, проверят и здесь. Так что расслабляться не стоит.

По трапу трутень сошел в человеческой личине. А вот его запас серых деловых костюмов, как видно, оказался исчерпан – последний разлетелся на клочки в зале ожидания на Свадебной. Настя даже предполагала, что «Борисов» примется разгуливать по планете голышом, но тот выудил где-то в недрах катера длинный кусок багряной материи и, завернувшись в него, напоминал теперь древнеримского патриция в тоге – как их рисуют в школьных учебниках.

– А кто говорит о каком-то расслабоне? – пожала плечами Журова, наблюдая, как из грузового люка выплывают один за другим три «хрустальных гроба».

– Бери на себя Тимура, – распорядился тем временем «Артем». – Я повезу Тинг, Маша, по старой памяти, Дарью.

– Так Маша что, тоже идет? – удивилась Настя – все семь дней полета монстр угрюмо сулил, что и на шаг не выпустит девочку из катера. Перспектива рисовалась, надо сказать, та еще: без привычного туалета, без душа, на невнятных суррогатах вместо пищи (от которых поначалу стриженую нещадно рвало) – даже у Журовой жизнь на борту «невидимки» оставила не самые приятные воспоминания. Что уж говорить о Маше! Всего лишь человеке.

– Должен же кто-то направлять третью капсулу, – буркнул «Борисов». – Тут не космопорт с его автоматизированными маршрутами, одному с двумя сразу будет не управиться. Но учти, – повернулся он к бледной и осунувшейся девочке, как раз показавшей нос в проеме люка. – Малейший взбрык – тут же верну на борт и запру до самого конца миссии!

– Я же обещала! – пискнула Маша, осторожно, как по тонкому льду, спускаясь по пологому трапу. Стриженую слегка пошатывало, шаг ее был неровен – сказалась жесткая космическая диета. Да и расчесанная до дыр кожа, должно быть, не зажила еще до конца.

Надрывный голосок измученной девочки воскресил в Настиной памяти их разговор, состоявшийся уже почти неделю назад.

– Как твое настоящее имя? – сухо спросила тогда Журова, усаживаясь на пол рядом со стриженой.

– Маша, – заявила та и поджала губы.

– Хорошо. А фамилия? Настоящая фамилия.

– Курицына, – после долгой паузы выдохнула девочка.

– Понятно…

Они помолчали.

– Он сказал, что это я убила Машку? – прошептала затем девочка, боязливо показав глазами в сторону монстра за пультом.

– Ну…

Собственно, прямо трутень такого не говорил, но…

– Это неправда! – вполне однозначно поняла это Настино «ну» Маша. – Я бы никогда!.. Наверное, даже Чужого не смогла бы… А уж Машку… – стриженая всхлипнула. – Она была очень хорошая… Помогала мне… А когда ее родители не вернулись, уже я старалась помочь – как могла. Тот проклятый кирпич с крыши… Он же чуть в меня не попал! Буквально в сантиметрах от головы просвистел! А Машка как раз нагнулась, чтобы шнурки завязать – они у нее все время развязывались в самый неподходящий момент… И ей – прямо по затылку… С нами еще Светка Скворцова была – она все видела! Только сама Светка на следующий день тоже… Не знаю как. Просто пропала, и все… А ключи я даже не понимаю, зачем взяла! Там и от квартиры были, и от зала – она мне сама его показывала, хвалилась… А потом… – девочка судорожно сглотнула. – Очень жрать хотелось. Я подумала: а вдруг в Машкиной квартире какие-нибудь продукты остались? Ну и поперлась туда, как дура. А там менты. А тогда, если кого-то на чужих вещах ловили – разговор был короткий. Могли и прямо на месте кончить. Вот я и сказала, что я – это Машка. А паспорт, типа, потеряла. Показала ключи – почему-то именно это их убедило. Наверное, мародеры обычно тупо ломали двери…

– А потом почему все не рассказала? – спросила Журова. – Когда поняла, что придется в космос лететь?

– Я же не знала, что все будет вот так, – обвела вокруг себя рукой девочка. – Думала: технологии, цивилизация… Крутая команда, как в кино бывает. Опять же, Чужим дадим прикурить. А если рассказать… Как-то по телевизору был репортаж: разоблачили одного самозванца. Он, правда, действительно кого-то убил во время катастрофы – но кто теперь будет разбираться? В общем, его посадили, а потом, уже в тюрьме, другие заключенные с ним расправились – да так, что пришлось в закрытом гробу хоронить. Тех, кто поднялся на катастрофе, нигде не любят. Хуже отношение только к тем, кто в очереди к Чужим стоит – но об этих, понятно, особый разговор…

– Вот как? – удивленно приподняла брови Настя. – А мне казалось, что им если и не завидуют, то уж точно относятся с пониманием…

– Кто как, – признала Маша. – Есть, конечно, и те, кто завидует – иначе кто бы пополнял эти бесконечные очереди? Но нормальные люди ушельцев презирают!

– Ушельцев?

– Так их называют. Есть открытые враги – пришельцы. А есть ушельцы. Предатели. Те, кто служит инопланетянам – тоже предатели, но они, по крайней мере, люди. Значит, их еще можно перетянуть на правильную сторону. А ушельцы – все, чужие навсегда… Я не имею в виду тебя! – спохватилась, сообразив, чего наговорила, Маша. – Тебя же это… Насильно обратили… Ты не хотела… Да? – растеряно и виновато посмотрела она на собеседницу.

– Не хотела, – кивнула Журова.

– Вот, о чем я и говорю!..

…Для высадки на планету трутень выбрал меньший из двух островов, послуживших некогда пристанищем «Ковчегам» с Земли. Здесь располагались три базы – французская, бразильская и боснийская. По заверению Чужого, уже год, как те стояли пустыми – пытаясь лишить тогда еще будущую семьдесят третью касту потенциальных членов, свой кровавый рейд по планете сеятели начали именно отсюда. Это потом уже они пришли к Виктории, Аксараю, Вагнерсбургу и Тиньши.

Сажать катер у самой базы было нельзя – при нарушении летательным аппаратом некой карантинной зоны «наверх» тут же поступил бы тревожный сигнал – поэтому они опустились на удалении в несколько километров от одной из них. Французской – так называемого замка Шарль де Голль. Путь до него предстояло преодолеть пешком, причем по довольно-таки пересеченной местности – через холмы, овраги, лощины, ручьи и перелески. Да не просто пешком – еще и толкая впереди себя «хрустальные гробы». Капсулы парили в воздухе, не касаясь земли – теоретически нужно было лишь сдвинуть их с места, преодолев инерцию, а после – легонько подправлять, корректируя курс. Проблема заключалась в том, что висели «гробы» совсем невысоко, в каких-то тридцати сантиметрах над поверхностью, и прыгать не умели. Так что малейшее препятствие на пути – порожек, крутой склон, каменная россыпь – оказывалось абсолютно непреодолимым, уперся – изволь топать в обход.

Не удивительно, что через час блужданий в постоянном поиске «гладенькой дорожки» утомилась даже Настя – что уж говорить о юной Маше! Однако девочка не жаловалась – только с каждым шагом все громче и надсаднее дышала. Трутень, возглавлявший поход, усталости, похоже, не ведал.

– Смотрите! – воскликнула вдруг стриженая, показывая рукой вперед. – Что это там?

Журова вскинула голову: из-за склона очередного холма высовывался знакомый приземистый корпус вездехода.

– Удачно вышли, – бросил «Артем», также заметивший шестиколесную машину. – Погрузим на него капсулы – и домчим с ветерком!

– Ура! – разом прорезавшимся голосом прокричала Маша и со всех ног устремилась к вездеходу, опередив даже неутомимого трутня.

– Как же это мы на нем куда-то домчим, если у нас нет французских колец? – скептически поинтересовалась Настя, глядя вслед девочке. – Да и никаких других тоже!

– Не переживай, – с усмешкой заверил ее «Борисов». – Будут тебе кольца.

Тем временем подгоняемая перспективой скорого отдыха Маша подлетела к машине. Бросив капсулу, во всю ширь распахнула водительскую дверцу – кажется, та и так была приоткрыта – и тут же с диким воплем отпрыгнула назад: навстречу ей из салона кулем выпал человеческий скелет в серой «ковчеговской» униформе.

– Твоя работа? – вздрогнув, хмуро поинтересовалась Журова у трутня.

– Сеятелей, – невозмутимо ответил тот. – Ты спрашивала про кольца. Вон, одно должно быть у месье на пальце!

Впрочем, как раз у водителя кольца и не оказалось – у него вообще не было кисти левой руки – то ли сеятели перестарались, то ли уже после них дикие звери подсуетились. А вот у его товарищей по несчастью – всего скелетов в салоне обнаружилось четыре – заветные черные ободки имелись. Пока Настя успокаивала перепуганную Машу, «Артем» собрал кольца и, бесцеремонно вытолкнув из кабины водителя – падая на стриженую, тот зацепился за что-то ногой, да так и повис в дверном проеме – приложил ключ к панели управления.

Ничего не произошло. «Борисов» попробовал другое кольцо – с тем же результатом.

– Энергии нет! – поняла Настя. – Спросил бы меня сразу – видно же! – справедливости ради, сама она поняла это буквально секундой ранее, уже после первой неудачной попытки монстра завести машину.

– Странно, – пробормотал трутень, выбираясь из вездехода. – Базу мы – сеятели, в смысле – не обесточивали. Только людей зачистили. Странно… Оставайтесь с капсулами здесь! – принял решение он. – Я по-быстрому смотаюсь до Шарля, разберусь, в чем дело!

Вернулся «Артем» примерно часа через полтора – невеселый и озабоченный.

– Ну? – поднялась Настя с травы ему навстречу. Маша как упала после ухода «Борисова», так и продолжала лежать пластом – силы девочку почти оставили.

– Баранки гну! – раздраженно бросил трутень. – Непонятное что-то с этим Де Голлем – одно слово: француз! Ворота взломаны, а батарейки все испорчены. Ни одной рабочей!

– И кто же это мог сделать, если на острове вы всех перебили? – спросила Журова. Испуга она не ощущала – одно лишь разочарование.

– Сеятели! – сердито поправил ее «Артем». – Сеятели перебили! А насчет того, кто мог сделать и, главное, зачем… Есть у меня одна версия, но она мне не нравится. Совсем не нравится!

– Что за версия?

– Да нет, не может быть, – принялся рассуждать «Борисов» вместо ответа. – Статус планеты не поменялся – я смотрел в реестре – значит, хотя бы одна здешняя база еще функционирует! Нужно проверить остальные! – заявил он, чуть просветлев лицом. – Возвращаемся на катер!

– Маша совсем вымотана, – осторожно заметила Журова.

– Нет! – тут же подала с травы голос стриженая. – Я в норме. Сейчас встану!

– Живее, – бросил ей «Артем». – Если я прав, и где-то здесь ошиваются Приближенные… Впрочем, если они и впрямь на планете, торопиться уже некуда, – сам себя поправил он тут же. – Но это не значит, что нужно валяться на земле! – рыкнул монстр на Машу.

– Да встаю я, встаю, – пробормотала та, в самом деле поднимаясь.

– Приближенные? – спросила тем временем у «Борисова» Настя. – Что им здесь делать?

– Вот и я считаю, что нечего! – проворчал тот. – Идем к катеру!

…Две другие базы на острове тоже оказались разгромлены. На одну из них трутень ходил сам, на другую, бразильскую, послал Журову, подробно объяснив, на что обращать внимание. В Ипанеме, как называлась колония, все было именно так, как описал «Артем»: сломанные ворота с одной закрытой, а другой настежь распахнутой створкой, и разбросанные по полу энергоцентра батарейки со срезанными верхушками. А также (об этом «Борисов» упомянуть не позаботился) мумифицированные трупы бывших жителей, на лестнице и в коридорах – за стенами базы, по крайней мере этой, мертвые тела, как видно, не разлагались, а усыхали. Ко всякому уже вроде бы привыкшая, да и остроту ощущений заметно поутратившая, назад к катеру из Ипанемы Настя бежала без оглядки.

– Ну что ж, – проговорил трутень, внимательно выслушав ее доклад. – Отрицательный результат – тоже результат. По крайней мере на одной базе батарейки остались – реестр врать не будет. Значит, осталось лишь ее отыскать. Летим на второй остров. Что там у нас первое по курсу? Тиньши? Вот с него и начнем!

…Идти к базе, где год назад она рассталась с Олегом с Галей, Журова вызвалась сама. «Артем» не возражал, только попросил соблюдать осторожность – сперва приглядеться издали и лишь потом соваться внутрь: в отличие от первого острова, на этом оставались люди, и Настиному визиту они могли оказаться вовсе не рады – неизвестно, кто сейчас живет в этом Тиньши. Если, конечно, там вообще кто-то еще живет после визита Приближенных – во время перелета «Борисов» таки поделился с Журовой своей версией случившегося на планете. Согласно оной, Приближенные искали неисчерпаемую батарею, оставленную сеятелями немцам. Почему они делали это не в Вагнерсбурге, а в Де Голле и Ипанеме, трутень, по его словам, и сам толком не понимал.

Вечерело, но сгущавшаяся тьма проблемой для Насти не была. В отличие от злого леса, нежданно оказавшегося у нее на пути – она уже и подзабыла про это местное чудо природы! Соваться в гущу как раз начинавших свой ночной бег стволов Журова не стала, решив сначала попробовать обойти их стороной. План удался – пусть поход к базе и занял вдвое больше времени, чем Настя рассчитывала изначально.

Но вот, наконец, и Тиньши.

Вход на базу был перегорожен вездеходом, поставленным вплотную к воротам, и Настя даже успела подумать, что те наверняка взломаны – зачем иначе так делать? – а значит, Тиньши тоже разгромлен и обесточен. Вторая ее мысль была: «Что ж они, этот вездеход вручную к воротам толкали? И, кстати: разве его тогда еще, год назад, не поглотил злой лес?» И только после этого Журова догадалась просканировать шестиколесную машину. Энергией та была запитана вдосталь. А вот прощупать саму базу Насте не удалось – стены надежно отражали любую попытку «заглянуть» за них.

Несколько минут Журова продолжала с безопасного расстояния исследовать подходы к Тиньши, как вдруг отчетливо поняла, что одновременно кто-то аккуратно изучает ее саму.

– Кто здесь? – вздрогнула она. Рука ее легла на рукоять пистолета.

«Привет, монстрик», – раздалось в ответ прямо у нее голове.

– Привет, тетя монстр, – не скрывая удивления, выговорила Журова. – Ты же у нас вроде умерла, нет?

«Конечно, умерла. Но разве это причина не поболтать по душам со старой подругой?»

19

Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире

Уже третье утро подряд у Олега начиналось одинаково, и отнюдь не с кофе – и даже не с голубой «ковчеговской» каши. Едва проснувшись – благо, последнее время Андрюша и Диля уже не будили их с Галей среди ночи, а «включались» аккурат с рассветом – Светлов брал мушкетон и направлялся к воротам: проверить, не пришли ли по темноте беженцы из Виктории. По всем расчетам, тем давно пора было добраться до Тиньши, но на уцелевшей половинке обзорного экрана всякий раз отражался лишь пустой ромашковый луг.

Глядя на него, Олег испытывал смешанные чувства. Новая встреча с бывшими товарищами по «Ковчегу» отнюдь не была для него такой уж желанной – ему вполне хватало общества Гали и ребятишек, да теперь, вот, еще и воскресшей Чужой. Новые (они же старые) люди сулили лишь новые (они же старые) проблемы. А пока нет первых – не появятся и вторые… Но, с другой стороны, задержка могла означать – и чем больше Светлов думал о ней, тем сильнее утверждался в выводе, что почти наверняка означала – случившуюся с беженцами беду. А там, среди них, ведь тоже дети. И матери.

Теперь, когда у него был вездеход, Олег всерьез подумывал выехать навстречу отряду. На колесах тридцать километров – пустяк, а пешком, да еще с младенцами и ранеными – долгое и опасное путешествие… Но поступить так означало оставить совершенно неприкрытым вход на базу. Заполучив вездеход, завал у ворот они на радостях почти разобрали, восстановление его требовало времени. Да и сохранись баррикада в целости – надолго оставить за ней Галю с детьми одних Светлов был не готов. Взять семью с собой? А не получится так, что за время их отсутствия в открытый всем ветрам Тиньши проберется еще кто-нибудь? Выкуривай его потом…

Так что ни позавчера, ни вчера со стоянки у ворот вездеход Олег так и не стронул. И в глубине души понимал, что не сделает этого и сегодня – разве что не случится что-то совсем уж из ряда вон выходящее.

Шестиколесную машину, как она и обещала, выкопала Чужая – подогнав вплотную к Тиньши бродячий лес. Тот так до сих пор и ошивался неподалеку: просто развернуть его и отправить восвояси «Диля» почему-то не могла, отводила плавно и постепенно. Извлеченный из могилы, внутри вездеход оказался весь полон земли – хотя, казалось бы: двери закрыты, салон герметичный – откуда ей там взяться? Но вот просочилась как-то… Завести машину это, к счастью, не помешало, но, уже установив ее у ворот, Олег с Галей еще два дня напролет вычищали и мыли салон. Основную массу грязи с горем пополам выгребли, но каждое утро эта гадость насыпалась и натекала вновь – откуда, из каких щелей и закоулков, Светлов совершенно не понимал.

Вот и сегодня, едва распахнув дверцу, Олег увидел прямо на сиденье аккуратную кучку земли. Поднял глаза к потолку: да, вот он, стык панелей – но ведь плотный, песчинка не проскочит! Просто издевательство какое-то!

Со злостью смахнув ладонью грязь прямо на пол, Светлов с мушкетоном под мышкой перелез на водительское место, поставил оружие у ноги и включил экраны: сквозь стекла окон, все в мутных разводах, сколько их ни три, обзор был не столь хорош.

Впрочем, одинокую фигуру, стоявшую в десятке метров от борта машины, Олег заметил именно в окне – краем глаза – и лишь затем рассмотрел на мониторе. Нет, это не был кто-то из Виктории, как он успел предположить: среди ромашек луга в слегка мешковатом спортивном костюме с ярким, но выглядевшим в здешних палестинах несколько нелепо российским триколором на груди, стояла Настя Журова.

Или – кто-то в личине Журовой. Вот разве что прическа тогда имитатору совсем не далась – с такими короткими, аляповато-неровными волосами Светлов Настю еще не видел.

Несколько секунд Олег ошалело пялился на экран, затем перевел взгляд на мушкетон рядом с собой, грустно усмехнулся: против монстра – а у входа в Тиньши почти наверняка стоял монстр, в личине или без – парализатор был не полезнее обычной дубинки. Тоже, конечно, оружие, но сильно полагаться на него, пожалуй, не стоило. Ну а на что стоило? На капитанское кольцо (его Светлов теперь постоянно носил на шее, запирая на ночь двери вездехода)? В прошлый раз Чужих не удержало и оно, а теперь у Тиньши и вовсе вместо ворот был жалкий суррогат. На что тогда?!

– Яп-п-понская чума, как говаривал незабвенный Вербицкий, – в сердцах пробормотал Олег.

«Вот согласна, точнее не скажешь», – тут же услужливо подтвердил голос в его голове.

Светлов стрельнул глазами вниз: от его ноги к выходящей внутрь базы открытой двери вездехода тянулся знакомый белый жгутик.

– Что будем делать? – машинально спросил «Дилю» Олег.

«Тебе решать», – с деланым равнодушием заявила Чужая.

– Толку от тебя – как всегда, – раздраженно бросил Светлов. – Скажи хоть, это в самом деле Настя? Настоящая?

«Насколько я могу судить, да».

– Откуда она взялась? И что здесь делает?

«Откудавзялась – тебе с самого начала рассказать? Большой уже мальчик, сам должен знать такие вещи. А что делает – вот у нее и спроси».

– Как спросить?

«Словами. Дверцу приоткрой – и спроси».

– Издеваешься?

«Ты хотел совета? Вот тебе совет. Открой дверь и поговори с ней… Пока она сама ее с той стороны не открыла».

– А она… может? – поежился Олег.

«Она много чего может. Я не сказала? Она трутень».

– Час от часу не легче!

«А кто говорил, что будет легко? В любом случае то, что она мирно стоит и ждет – хороший знак. Очень хороший. Просто будь начеку, и все. Оружия при ней нет, дистанция безопасная. Если что, захлопнешь дверь – и никаких проблем».

– А успею? Захлопнуть.

«Так ты не распахивай во всю ширь – так, щелочку сделай. Тогда успеешь».

– Чувствую, подведешь ты меня под монастырь… – пробормотал Светлов.

«Не нравится –могу вообще уйти. Как хочешь – так и выкручивайся!»

– Нет, стой! – вырвалось у Олега почти само собой.

«Ага, испугался!»

– Вовсе нет!.. – буркнул Светлов. – Ладно, ладно, поговорю я с ней… – потянулся он к дверце. Вот же странные эти Чужие: такая продвинутая техника, а элементарные опускающиеся стекла в окнах вездехода сделать не додумались… – Привет! – последнее предназначалось уже Насте – ничего умнее в голову Олегу как-то не пришло.

– Привет! – ничтоже сумняшеся отплатила ему той же монетой Журова.

– Что, имидж сменила? Я про прическу, – поинтересовался он, не очень пока понимая, как строить разговор с незваной и нежданной гостьей.

– Есть немного, – усмехнулась Настя, коротко проведя рукой по волосам. – Как говорится, все течет, все меняется. У Тиньши вон, смотрю, тоже теперь новый дизайн парадного подъезда.

– Есть немного, – повторил ее ответ Светлов. – Какими судьбами в наши края?

– Мне нужна помощь, – посерьезнев, перешла прямо к делу Журова. – Мне… и Тимуру.

– А Тимур что, тоже здесь?

– Да, – кивнула его собеседница. – То есть не совсем… Он спит в транспортной капсуле, мы выкрали его у Чужих. Его и Дашу Макаускайте. И еще Тинг, но это не важно… А теперь я должна подбить их на измену своим стратам – и тогда снова смогу стать человеком. И Тимур с Дашей тоже. А человечество на Земле избежит деградации… Давай я лучше по порядку объясню? – сбившись, предложила Настя.

– Давай, – охотно согласился Олег, не понявший вообще ничего из услышанного.

– В общем, так. Семьдесят третья каста – помнишь о такой? Она была создана. И у нее, как это и положено, было девять основателей. Правильное число…

…«Насчет роспуска касты при измене трех основателей из девяти – чистая правда, – прокомментировала «Диля», когда Настя, наконец, закончила свой рассказ и Светлов прикрыл дверцу вездехода, взяв время на размышление. – Насчет неизбежной, хотя и не быстрой деградации мира, ставшего родиной очередной касты – тоже все верно. Наглядный пример – моя собственная планета. Не уверена, впрочем, что тут есть о чем горевать – возможности, которые открывает перед расой кастовая лестница, просто несопоставимы с сомнительными прелестями изолированного развития. Что же до всего остального… Ну, не знаю. Авантюра какая-то. Одно предательство среди основателей – это я еще понимаю, но чтобы аж три кряду… Делать ставку на такое – значит быть в полном отчаянии. С другой стороны, похитить троих основателей им удалось… Не представляю как, но удалось же!.. Глядишь, и дальше что-то сложится…»

– К черту касты, к черту страты! – хмуро бросил Олег, нервно теребя пальцами приклад мушкетона. – Мне что делать?

«А вот у тебя как раз особого выбора нет. Насте и тому, второму трутню, позарез нужна энергия, чтобы подключить транспортные капсулы – сами по себе те способны лишь поддерживать сон пассажиров, но для того, чтобы пробудить их, не покалечив мозги, необходим внешний источник…»

– Идиотская конструкция – как и почти все у вас! – раздраженно бросил Светлов.

«Продуманная. Полностью исключает несвоевременное пробуждение. Так вот, нашим трутням нужна энергия, а здесь, в Тиньши, она есть. И это значит, что трутни ее получат. Не мытьем, так катаньем. От одной Насти еще можно было бы ждать каких-то сантиментов, но вот ее напарник… Добром или нет – свое он возьмет. Так пусть уж лучше добром».

– Как с тем, с Приближенным? – от неприятного воспоминания Олега передернуло.

«Вроде того. А как оно бывает, когда не хотят добром – попробуй поинтересоваться у Ани Руденко».

– Откуда знаешь про Аню? – быстро спросил Светлов. – Игорь рассказывал о ней в столовой, дверь туда была закрыта – подслушать ты не могла: жгутики бы пообрывались!

«Экий ты подозрительный! Не там подвох ищешь: Галя поделилась. По-сестрински. В общем, не послушайся ты меня тогда – как раз с Аней бы сейчас и беседовал. Советую послушаться и теперь».

– И впустить в Тиньши двух трутней?

«И впустить в Тиньши двух трутней. В отличие от тех, кого ты уже и так обещал приютить на базе, ни один из них не пытался в прошлом обречь тебя на смерть».

– Тот, второй – очень даже пытался! Год назад.

«То был сеятель».

– Вот еще – в сортах вашего дерьма разбираться! Сеятель, трутень, жнец… Слушай! А может, потребовать от него присягу? – осенило вдруг Олега. – Как тогда от тебя, в Крепости!

«Откажется. Ему зависимость не нужна».

– А Настя? Пусть тогда она… Типа, доверие за доверие. А если этот их план насчет семьдесят третьей касты удастся и она снова станет человеком – клятва и обнулится… Ведь обнулится же?

«Обнулиться-то она обнулится… Погоди-ка… – у Светлова сложилось впечатление, что Чужая внезапно задумалась, и крепко. – Ты даже не представляешь, какую интересную идею только что родил, – зазвучало у него в голове после почти полуминутной паузы. – Жаль, не прокатит: после Настиной измены своей прежней страте, любая присяга свяжет ее лишь отчасти. Попросит Всемогущий, ну, скажем, вымыть до блеска салон вездехода – сделает с энтузиазмом, а прикажет умереть – проигнорирует и даже глазом не моргнет».

– Вездеход мы со временем и сами отмоем, – буркнул Олег. – А смерти ей я желать не собираюсь! Хочу лишь заручиться мало-мальской гарантией, что и она не станет желать моей!

«Ты-то, понятно, не собираешься… Эх, обидно, такая красивая комбинация буквально на пустом месте могла выстроиться!.. – казалось, «Диля» разговаривает сама с собой – Светлов, по крайней мере, нить ее рассуждений уже потерял. – Знаешь, – продолжила Чужая после очередной паузы, – а в самом деле, предложи ей этот вариант – с присягой. Лучшего мы тут все равно не придумаем».

– Уверена?

«От любой угрозы с Настиной стороны ты себя так точно обезопасишь – по крайней мере, до тех пор, пока не начнешь открыто препятствовать ее миссии с кастой. А потенциальные угрозы со стороны второго трутня станут уже не только твоей проблемой, но и ее. Ты хотел гарантий? Так вот же они! Максимальные из возможных! Бери, пока дают! Собственно, еще не факт, что Настя на все это пойдет… Но ты, главное, предложи – хотя бы посмотрим на ее реакцию!»

– Что ж, вот тут ты, пожалуй, права, – задумчиво кивнул Олег. – Перекинем мячик на ее сторону. Согласится на присягу – все лучше, чем вообще ничего. Откажется… Откажется – будем дальше думать… Будь по-твоему! – прокричал он Насте, снова отворяя водительскую дверцу. – Вези свои капсулы! Но только у меня есть одно маленькое условие…

20

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

– Ну, что, доволен? – спросила Галя.

Как-то уж очень едко спросила, но напряженно вглядывавшийся вдаль, где на желто-бело-зеленом лугу недавно появились и теперь медленно, но неуклонно росли три темные черточки – транспортные капсулы, за которыми, покончив с формальностями, отправилась из Тиньши обратно на свой катер Настя – в первый момент Олег внимания на тон как-то не обратил.

– Да, – рассеянно кивнул он.

– Ну, хоть кто-то доволен, – буркнула Измайлова.

– А что такое? – почувствовал, наконец, неладное Светлов. – Нормально же все прошло!

– Ага – просто в лучшем виде! Особенно стриптиз удался!

– А, ты про это… – понял Олег.

Как выяснилось, вступая в страту, всю свою прошлую жизнь трутень оставляет в прошлом, не беря с собой ничего из нее. Поэтому на присягу он идет «с чем из кокона вышел» или, применительно к тому, кто появился на свет человеком – «в чем мать родила». В прошлый раз, когда «Диля» клялась в верности Крепости Росс, никаких осложнений здесь не возникло – перед «Всемогущими» она предстала в своем монструозном облике. Сегодня же, когда в рубку в подобающем случаю виде вошла Настя, для Светлова это явилось таким же сюрпризом, как и для Гали.

– Так это же просто обряд… – развел руками Олег. – Правила такие. Не я их придумал!

– А пялился на нее, как кот на сметану – разве что не облизывался – тоже не ты?

– Ты что, ревнуешь, что ли? – искренне удивился – и столь же искренне возмутился – Олег. – К кому? К Чужой?!

За присягой Насти он и в самом деле наблюдал не без любопытства – но вовсе не с теми мыслями и чувствами, что, оказывается, напридумывала себе Галя. Светлов давно заметил за собой: личина монстра, сколь соблазнительно ни выглядел бы сам по себе взятый для нее образец, не способна была пробудить в нем ни малейшего живого отклика. В Настином случае, речь, правда, шла не о личине – но результат от этого не менялся: перед собой Олег видел не обнаженную девушку, а чужака-трутня.

– Почему бы и нет! – запальчиво вскинула голову Измайлова. – Ты у нас вообще к монстрам неравнодушен! Помню, от Волнушки, стоило ей оголиться, просто глаз не отрывал – пока она корни не пустила! Даже с Инной из-за нее разругался! А теперь вот новую чуду-юду себе нашел! Хотя почему новую? Я же помню: она твоя бывшая!

– Скажешь тоже, бывшая… – нахмурился Светлов. Никакой вины он за собой не чувствовал и совершенно не понимал, что это вдруг такое нашло на Галю. С той же Настей она раньше вполне нормально общалась… – На Земле мы с ней были едва знакомы!

– Так едва знакомы, что в «Ковчег» вместе пришли! Напомнить, как ты рвался к ней из клуба в первый день, пока не понял, что все, облом!

– Нашла, что приплести: «Ковчег»! – буркнул Олег. – Да и не было у нас с ней тогда ничего!

– Тогда?!

– Никогда! А теперь – и подавно! Ты пойми: я на нее смотрю – и вижу щупальца с хвостом! – в очередной раз попытался объяснить он.

– Ничего не знаю, – тряхнула головой Измайлова. – Я видела голую девицу в самом соку. Правда, с идиотской прической – но это дело наживное. А так – все при ней. Стройная, подтянутая – понятно, не рожавшая еще… Куда уж мне нынешней с ней тягаться!

А, ну вот, теперь хоть что-то сделалось понятно!

Пока носила Андрюшу с Дилей, Галя практически не поправилась – если, конечно, не считать живота. Тот у нее к концу срока вырос огромный, и, в сравнении с остальным телом – по-прежнему довольно щуплым – смотрелся очень забавно. Они еще все прикалывались по этому поводу – причем больше даже Измайлова, чем Светлов.

А вот после родов Галя вдруг начала полнеть и заметно округлилась, особенно в груди и бедрах. Олега это нисколько не смущало – скорее, наоборот. А она, выходит, переживала?

– Не говори ерунды! Ты у меня самая красивая, – протянув руку, Светлов обнял супругу за плечи. Та дернулась – но не сильно и не резко, словно лишь для порядка. Удержав, Олег мягко притянул ее к себе, и Измайлова, таки сменив гнев на милость, приникла щекой к его плечу.

– Ну да, была самая красивая – во всем Тиньши! – пробурчала тем не менее она – но уже без прежнего задора.

– Во всей галактике, – заверил ее Светлов.

– Да? Ну, тогда ладно… Хотя стоп: а почему не во всей Вселенной?

– Во всей Вселенной.

– Другое дело. А Настюхе скажи, что если еще раз увижу, как она перед твоим носом своими прелестями трясет – остатки волос ей вырву! Отовсюду, где найду!

– Она больше не будет, – улыбнувшись, обещал Олег.

– Очень на это надеюсь!

Тем временем, транспортные капсулы приблизились уже настолько, что стало возможно разглядеть направлявших их людей. И нелюдей.

Первый из «хрустальных гробов» толкал сквозь ромашки трутень в знакомой Светлову еще по «Ковчегу» личине Артема Борисова, кажется, ничуть не повзрослевшего за прошедший год. Одет он был как-то странно – собственно, даже не одет, а небрежно обмотан какой-то красной занавеской, сбившейся, где только было возможно, и волочившейся одним концом сзади по траве. Олег даже хотел ввернуть что-нибудь насчет грядущего уже мужского стриптиза, но промолчал.

За «Артемом» параллельным курсом вели свои капсулы Журова и очень бледная девочка лет пятнадцати-шестнадцати с волосами, подстриженными даже короче, чем у ее спутницы. Настя предупреждала, что у нее в команде есть третий участник, человек, и даже называла имя – Маша – но Светлов почему-то представил себе кого-то наподобие погибшей на «Ковчеге» Маши Родионовой, крупной девятнадцатилетней барышни. А тут – совсем ребенок же! Вторая Ксюша Шипова!

– С парикмахерами у них там, в галактике, прям, беда, – пробормотала Галя, оценив прическу юной Маши.

– Маша, как я понял, только с Земли, – заметил Олег.

– Маша… с Уралмаша…

Олег предпочел промолчать.

Уже на самом подходе к Тиньши Настя со своим «гробом» опередила сначала Машу, а затем и «Артема», и первой оказалась у ворот. Вездеход Олег заранее отогнал в сторону, низ баррикады, перекрывавший просвет под днищем машины, они с Галей растащили тоже заблаговременно. Не дожидаясь спутников, Журова втолкнула капсулу в проем открытой створки и скрылась внутри базы следом за ней.

«Борисов» же, поравнявшись с хозяевами, остановился, махнул Маше, чтобы та не задерживалась, а сам с широкой улыбкой протянул руку Светлову. Поколебавшись лишь миг, Олег пожал ее. Ладонь трутня была сухой и теплой, но от прикосновения к ней у Светлова мороз пошел по коже.

– Спасибо, что согласились приютить, – проговорил «Артем», также обменявшись рукопожатием и с Галей. – Вы нас очень выручили!

– Всегда пожалуйста, – кивнул Олег, исподволь бросая взгляд на прозрачную крышку «гроба», но та вся искрилась солнечными бликами, и толком заглянуть внутрь у юноши не вышло.

– Надеюсь, не слишком вас стесним, – продолжил между тем «Борисов». – И не задержимся надолго. Но тут уже не все зависит от нас, – словно бы даже виновато развел он руками.

– Мы понимаем, – обронил Светлов.

– Нам нужны будут три комнаты на разных этажах – Настя говорила? Непременно на разных этажах. Это для капсул. И еще три для нас самих – желательно, подальше от трех первых. В любом случае, чтобы не рядом – через две-три двери минимум. Но, как я понимаю, свободных помещений на базе полно?

– Достаточно, – осторожно ответил Олег.

– Так я и думал. Что ж, пойдемте внутрь? – так, словно звал гостей к себе домой, предложил трутень, снова берясь за рукоять в торце транспортной капсулы.

– Прошу, – указал на ворота Светлов, попытавшись хотя бы на словах вернуть себе роль хозяина.

Ловко ведомый «Артемом», последний из «хрустальных гробов» лихо въехал в Тиньши. Настя с Машей ждали внутри, на площадке возле лестницы, а вот их капсулы уже исчезли. Пока Олег озирался, недоумевая, куда те могли деться, «Борисов» подтолкнул свою торцом к стене коридора – и «гроб» стал медленно в нее погружаться, словно и не замечая препятствия.

– Эй, погоди-ка, там у меня мушкетоны сложены, подавишь! – вскинув руку с кольцом, Светлов бросился в комнату, в которую, по идее, должна была вломиться сквозь перегородку транспортная капсула – но порядок внутри оказался ничуть не нарушен, и торец «гроба» из стены не торчал.

Олег обескураженно выглянул обратно в коридор: капсула уже почти полностью исчезла в стене.

– Я не понял: это что, голограмма? – вырвалось у Светлова.

– Почему голограмма? – переспросил трутень, разводя освободившимися руками.

– Ну… Куда капсула-то делась?

– Поступила во временное хранилище. Сейчас поднимемся в рубку – и переадресую ее в комнату, которую ты мне укажешь.

Снова шагнув в дверной проем, Олег оценил взглядом толщину внутренней стены – та была сантиметров в тридцать, не более. Вместить в себе двухметровый «гроб» она ну никак не могла!

– Да там она, там! – усмехнувшись его замешательству, дружески хлопнул Светлова по плечу «Артем». – Пространство, знаешь ли, штука многомерная! Хотя Настя, вон, тоже всю дорогу от катера переживала, не зажмет ли несчастного Тимура между переборками – и как его потом оттуда выковыривать!

– Ничего я не переживала! – бросила с противоположной стороны от Олега Журова. – Принцип загрузки транспортных капсул – дело известное. Просто не знала, что в здешних планетарных базах встроена такая функция!

– Ну, теперь вы все всё знаете, – заявил «Борисов». – Поэтому пошли в рубку, доделаем начатое. Я бы и один справился – но там капитанское кольцо потребуется – а ты же мне его, небось, не доверишь? – хитро подмигнул он Светлову.

– Не доверю, – буркнул тот.

– Поэтому и говорю: пошли наверх, – и, словно желая подать прочим достойный пример, трутень решительно шагнул к лестнице.

21

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, 6 дней до смерти Насти

«Ну, как все прошло? – поинтересовалась «Диля». – А то про твою присягу тут уже чего только не рассказывают!..»

– Рассказывают? – переспросила Настя, присаживаясь на траву под сенью «деревца». Изрядно потрепанный в путешествии спортивный костюм она сменила на свежий комплект «ковчеговской» униформы, на пальце у Журовой чернел тонкий ободок кольца Тиньши. – И что рассказывают?

«К сожалению, мало полезного. Сама-то что чувствуешь?»

– А ничего не чувствую, – передернула плечами Настя. – Почти ничего, – поправилась все же она уже через секунду. – Помню, когда в жнецы определялась – ощущение было, словно в чугунные оковы заковали. Полгода их потом расшатывала, временами даже думала: все, не справлюсь. А тут… Ну, типа, прочертили палочкой линию на песке, сказали за нее не заступать. Я, в общем-то, и сама не собиралась. Но нужно будет – даже не замечу, как перешагну.

«Интере-есно, – протянула «Диля». – Очень интересно. Я думала, будет жестче. Странная вы, все-таки, раса…»

– Может, просто это я такая странная? – предположила Журова. – А раса ни при чем?

«Может быть… А как отреагировал «Артем»?»

– Когда только услышал о присяге – разозлился, аж личину на время потерял. А потом взял себя в руки, пригляделся ко мне – и как начал ржать… Понял, что ничего, по сути, не поменялось.

«Ясненько. Но Олега ты пока не расстраивай. Ни к чему ему лишние волнения!»

– Я и не собиралась, – заявила Настя, от нечего делать срывая ромашку и поднося к носу. Запаха у цветка не оказалось. – Зла ему я в любом случае не причиню. И от трутня прикрою, если вдруг понадобится. Попытаюсь, по крайней мере. Присяга мне для этого не нужна. Но он пусть думает, что клятва действует – так ему, и правда, будет спокойнее… – в задумчивости она попыталась оторвать у ромашки лепесток, но тот потянул за собой соседние, и в пальцах у Журовой оказалась зубчатая белая корона. Усмехнувшись, Настя увенчала ею мизинец левой руки.

«Пистолет заберешь?» – спросила ее между тем «Диля».

– А ты вернешь? – с легким удивлением поинтересовалась Журова. – Я думала, ты его вчера насовсем забрала.

«Мне чужого не надо. Будь у тебя утром оружие – это лишь смутило бы Олега и могло помешать вашим переговорам».

– Да ладно, ничуть не помешало бы. Наоборот, помогло бы: я бы просто отдала ему пистолет – еще и очков бы в его глазах этим заработала.

«И теперь отдашь?»

– Теперь – перебьется, – хмыкнула Настя. – Если что, в моих руках от пистолета пользы больше будет. Для всех, не исключая Олега – так что я тут даже ничего не нарушу.

«Возможно», – и не подумала спорить с ней «Диля». Трава у ее ствола колыхнулась, расступаясь, и на поверхности земли показалась хорошо знакомая Журовой черная рукоять с пятиконечной звездой.

– Грязный теперь весь, небось? – потянулась Настя к пистолету.

«Обижаешь. Сберегла, как в стерильном сейфе!»

– Спасибо, тетя монстр, – все же проведя пальцем вдоль ствола – в самом деле ни пылинки! – Журова сунула оружие за пояс. В отличие от ее прежних, спортивных штанов, «ковчеговские» неплохо для этого подходили.

«Спасибом сыт не будешь!»

– Сочтемся, куда денемся!

«Вот прямо сейчас и начнем расчет. Расскажи мне, что там у вас в итоге с капсулами».

– А тебе зачем? – с подозрением подняла Настя глаза к кроне «деревца». – Нет, я не отказываюсь: просто объясни, зачем тебе это знать?

«Любопытство, монстрик. Обычное любопытство. Ты только представь, какая это скука – изо дня в день стоять на одном месте, вросши в землю! Тут уж любая новая сплетня – в радость. Здесь, снаружи, я еще худо-бедно информацию получаю, а вглубь базы дотянуться не могу: каких-нибудь шесть-девять метров от входа, и жгутики начинают вянуть. А ведь там, дальше, начинается самое интересное!»

– Как заметила однажды Муму: «Недоговариваешь ты что-то, Герасим», – покачала головой Журова. – Впрочем, секрета тут никакого нет. Олег выделил нам под капсулы три комнаты, в правом от входа крыле, на максимальном удалении от главной лестницы. На первом этаже мы поместили Тимура, на втором – Дашу, на третьем – Тинг. По уровням разнесли для того, чтобы, проснувшись, основатели не почувствовали друг друга – межэтажное перекрытие базы надежно блокирует любое незримое проникновение…

«Это понятно, – заявила «Диля». – Извини, перебила. Продолжай».

– Да, собственно, это почти все. По Тимуру и Даше запущен процесс пробуждения, но в себя они окончательно придут только завтра. Тогда и начнем с ними работать. Тинг «Артем» решил пока не трогать, пусть еще поспит.

«Ожидаемо.А она у нас кто? Тинг – кто?»

– Сеятель, – правильно поняла вопрос «собеседницы» Настя.

«Даже так? Забавно».

– И что же тут забавного? – насторожилась Журова. – Тимур – пахарь, Даша – учетчик, я была жнецом… Ведущие страты всегда имеют приоритет при распределении основателей.

«Да, верно», – согласилась «Диля» – и умолкла, вновь оставив у Насти впечатление некой недосказанности.

– Надеюсь, ты понимаешь: любые наши договоренности останутся в силе лишь до тех пор, пока ты не мешаешь миссии, – с холодком в голосе напомнила она.

«А у нас есть какие-то договоренности? Я по старой памяти обещала тебе помочь – уговорить Олега, чтобы он пустил вас в Тиньши. Я это сделала. Взяла на хранение пистолет – вернула. Разве пока на этом не все?Рада, конечно, буду, если ты и дальше станешь рассказывать мне новости из Тиньши – чисто по-дружески – но какие же это договоренности?»

– Да, ты права, – кивнула Журова. – Пусть оно так и остается – по-дружески. Но если что: я предупредила! – прищурилась она.

«Я тебя услышала, монстрик», – заверила Настю «Диля».

22

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

После ужина, когда Олег с Галей вышли за ворота с коляской – проветрить проторчавших весь день в духоте комнаты малышей – с ними увязалась Маша. Насте, похоже, тоже не сиделось в четырех стенах: уже отойдя от входа на десяток шагов, случайно обернувшись, Светлов заметил ее, в задумчивости примостившуюся на траве за пилоном. В отличие от своей юной подруги, никакого желания присоединиться к их компании Журова не выказала, чему, с учетом всех обстоятельств, Олег был, пожалуй, только рад.

А вот трутень-«Артем» как, закончив дела в рубке, укрылся в предоставленной ему комнате, так, кажется, оттуда и не выходил – по крайней мере, в столовой за ужином его не было.

Солнце на западе уже почти скрылось за полосой бродячего леса, но к своему еженощному забегу тот еще не приступил – должно быть, как раз собирался с силами. Легкий ветерок лениво разгонял остатки дневной жары. С собой он нес запах свежести и какой-то, нездешний, мятный аромат – должно быть, подхваченный ненароком где-то по пути, на дальних лугах. Звенящую тишину нарушал лишь тихий шорох травы под ногами.

Впрочем, последнее обстоятельство Маша очень быстро исправила.

– А как их зовут? – спросила она у Гали, кивнув стриженой головой на деток в коляске.

– Мальчика – Андрей, девочку – Диляра, – довольно охотно ответила Измайлова.

– Мальчик – тот, что слева, – счел нужным пояснить Олег.

– По нему видно, – заявила Маша. – Как здорово: двойняшки! Я бы тоже хотела иметь брата-близнеца. Или сестренку. А еще лучше – и брата, и сестренку! Только тогда брата – старшего!

– Ты одна у родителей? – поинтересовалась Галя, на ходу поправляя зажатый под мышкой мушкетон, так и норовивший уткнуться раструбом в торец коляски. Олег свой парализатор нес в руке.

– Да, – кивнула Маша. – Вот только родители… Не знаю, что с ними…

– Прости, – смутилась Измайлова.

– Ничего. Может, они и живы. Они не в Москве жили. Не в России даже.

– А ты – в Москве? – задал вопрос Олег. – Сама по себе?

– Последнее время – да.

– А где именно? – снова спросила Галя.

– На Куусинена. Только это не совсем моя квартира…

– Снимала? – догадалась Измайлова.

– Ну, типа того…

– А Коньково во время катастрофы сильно пострадало, не знаешь случайно? – задала новый вопрос Галя. Именно в том районе – Светлов знал – его супруга жила до отлета с Земли.

– Коньково – это же юго-запад? – уточнила Маша. – Тогда сильно. Там вообще почти все разрушено, до сих пор запретная зона.

– Понятно… – плотно сжала губы Измайлова, и Олег поспешил сменить тему разговора

– А я вот никак не могу понять: что общего у тебя с ней, – мотнул он головой в сторону так и сидевшей у стены Насти, – и с трутнем? Каким боком ты вообще оказалась замешана во всей этой истории?

– Ну… – кажется, вопрос заставил Машу стушеваться. – Я же из сопротивления… Ну, подполья. Мы хотим прогнать с Земли хвостатых… Инопланетян, в смысле. А Артему с Настей нужен был третий в команду… Правильное число, типа…

– С Чужими, значит, воюем, а правильное число – чтоб было, – невесело хмыкнула Галя.

– А постарше в этом вашем сопротивлении никого не нашлось, чисто чтобы до правильного числа добить? – спросил Машу Светлов.

– Значит, не нашлось, – буркнула девочка.

– И это прекрасно сие сопротивление характеризует, – не преминула колко заметить Измайлова.

– Ничего подобного! – взвилась пионерским костром Маша. – У нас там разные люди есть! Даже бывшие военные! Просто так сложилось, что полетела я… Ой, смотрите! – внезапно осекшись и замерев, показала она вдруг рукой куда-то в сторону заката. – Там кто-то идет!

Стремительно обернувшись, Олег козырьком приложил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от, может быть, уже и не таких ярких, но все еще вполне способных подслепить лучей вечернего солнца, прищурился: от замершего по команде «На старт!» бродячего леса к Тиньши двигалась растянувшаяся цепочка людей.

Сжимавшие приклад мушкетона пальцы левой руки Светлова болезненно напряглись.

– Это мамаевцы из Виктории? – спросила Галя, также всматриваясь в закат.

– Они же теперь не мамаевцы, – пробормотал Олег. – По идее, больше некому… Черт, не разберу с такого расстояния… Но давайте-ка, по-любому, вернемся к Тиньши…

– Они, – уверенно заявила Измайлова, не глядя разворачивая коляску к базе. – Впереди – Палиенко. За ним – Зварыч. Кто третий – пока не пойму… Погоди… Сколько их всего должно быть?

– Одиннадцать взрослых и двое детей, – ответил Светлов, пропустив Галю вперед и двинувшись следом – полубоком, не отводя взора от незнакомцев вдалеке.

– Детей на руках, кажется, вижу. Как раз двух. А взрослых – только девять, как ни считай.

– Может, приотстали? – предположил Олег.

– Объясните толком, это вообще кто? – нетерпеливо подала голос Маша.

– Твои новые добрые соседи, – усмехнулась Галя.

– Они люди? – уточнила девочка.

– Люди, – опередил Измайлову с ответом Светлов.

– Ну, не инопланетяне – это точно, – добавила все же Галя. – Хотя кое в чем иному монстру еще сто очков форы дадут.

– Это хорошо, – по-своему поняла ее Маша. – Хорошо, что у людей здесь будет большинство! Вы не подумайте, Настя – она нормальная, – принялась тут же словно бы оправдываться за свои слова девочка. – Я ее даже почти не боюсь. Хотя и не всегда понимаю. А вот Артем… Особенно когда перестает притворяться человеком… А еще ведь есть те трое, что пока спят в капсулах!..

За разговором они быстро дошли до ворот.

– Иди, наверное, с детьми внутрь, – предложил Олег Гале.

– Зачем? – оглянулась на него Измайлова.

– Ну, на всякий случай…

– И что, потом так вечно в комнате и сидеть? Не вижу смысла, короче. Лучше уж сразу все точки над «i» расставить!

– Тоже так… – не стал спорить Светлов.

Тем временем Настя поднялась с облюбованного ею места за пилоном и выдвинулась на несколько шагов вперед – встала пусть и не совсем рядом с остальными, но, вроде как, и не наособицу. Почти одновременно с ней в проеме ворот (вездеход туда пока не вернулся – Олег планировал заняться укреплением входа после прогулки) показался «Артем» – словно почувствовал, что снаружи назревает что-то интересное.

– Поняла, кого с ними нет, – проговорила между тем Галя. – Светки Ткачук. И, кажется, Максима Переверзева.

– У нее же нога была сломана! – вспомнил Светлов. – У Светы. Наверное, оставили ее на последнем привале, чтобы потом вернуться. И Макса с ней!

– Может быть, – кивнула Измайлова. До первого из путников – это и в самом деле был Игорь Палиенко, шагавший во главе отряда с полученным от Олега мушкетоном на плече – было уже не более полусотни метров.

Следом за Игорем шла Ира Зварыч – с арбалетом наперевес. Не таким огромным, как был у Палиенко в прошлый раз – поменьше, но с виду тоже очень грозным.

За Ирой, с немалым разрывом, двигался Паша Ким, бережно прижимавший к груди завернутого в одеяло ребенка. Четвертым, тоже с младенцем на руках шел Мамай.

Обведя «группу встречающих» внимательным взглядом, Палиенко направился к Олегу, еще на ходу протягивая руку. Олег с готовностью ее пожал.

– Ну что, вот и мы! – устало выговорил Игорь.

– Ты тоже здесь? – а эти слова принадлежали подоспевшей Ире, и предназначались они Насте. – Я почему-то думала, что ты отсюда улетела.

– Вот, вернулась, – развела руками Журова.

– И этот… вернулся? – мотнула Зварыч головой в сторону расплывшегося в широкой улыбке «Артема» у ворот.

– Ты не предупреждал нас, что в Тиньши Чужие, – заметил Олегу Игорь.

– Это что-то изменило бы? – ответил вопросом Светлов.

– Нет, но…

– Еще как изменило бы! – встряла Зварыч. Болт на ложе ее арбалета смотрел теперь точно на «Борисова». «Артем», как краем глаза видел Олег, никак на эту недвусмысленную угрозу не отреагировал – даже улыбаться не перестал. А вот Настя заметно напряглась и зачем-то спрятала правую руку под полу «ковчеговской» куртки.

– Ира! – торопливо шагнув к спутнице, Палиенко положил ствол мушкетона поверх ее оружия, вынуждая опустить арбалет к земле. – Но в самом деле, мог бы хотя бы намекнуть, – снова повернулся он к Светлову.

– Не мог, – покачал головой Олег, прилагая немалые усилия, чтобы не дать собственной руке вскинуть парализатор. – Они прилетели только сегодня. Так вышло… Но что сделано – то сделано, – твердо заявил он. – Настя принесла присягу. Трутень – мой гость.

– А ты кто? – спросила неугомонная Зварыч у притихшей Маши.

– Тоже мой гость, – ответил за девочку Светлов. – Она человек. Еще вопросы?

– Кому что-то не нравится – вот Бог, а вот порог, – холодно добавила Галя.

– Да нет, что тут может не нравиться? – усмехнулась Ира, демонстративно ослабляя тетиву и снимая болт с направляющей арбалета. – Трутень землянину – друг, товарищ и брат! Все как всегда…

– У меня трое раненых, – снова заговорил Игорь. – Их тогда сразу в медотсек? А остальных, если можно – в столовую. Все голодны, как звери… Хотя время ужина, наверное, закончилось… – поднял он глаза к быстро темневшему небу – солнце как раз окончательно село.

– Последние дни мы держим дюжину порций про запас, – сказал Олег. – Как раз на такой случай.

– О, жрачка ждет! – воскликнул как раз подтянувшийся к шапочному разбору Гера. Его левая рука болталась на перевязи. – Так чего же мы тут стоим?.. Упс! – как видно, только теперь заметил он «Артема». – Кажется, ясно, чего стоим…

– Кому так больше нравится – может стоять хоть всю ночь, – заявил Светлов – как только смог громко, чтобы услышали все, в том числе те, кто был еще на подходе. – Остальных – милости прошу внутрь… Да, сразу хотел спросить, но забыл за всем этим, – понизив тон до обычного, перевел он взгляд на Палиенко. – Макса и Свету вы далеко оставили? У меня теперь вездеход на ходу – можно по-быстрому съездить, забрать…

– Не нужно никуда ехать… – мотнул головой Игорь. По лицу его пробежала тень.

– Светы с Максом больше нет, – пояснила Ира, размашистым движением закидывая на плечо разряженный арбалет. И добавила. – Их убил злой лес.

23

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

– Твоих поганых жгутиков дело? – прорычал Олег, подступая к «деревцу».

Близилась полночь, темень стояла почти непроглядная, и ему пришлось выставить вперед руку, чтобы случайно не напороться на острые концы «Дилиных» ветвей. А то и не случайно…

Во второй руке Светлов сжимал мушкетон – привычка не выходить за ворота без оружия, тем более если действовать приходится в одиночку, без прикрытия, его не подвела даже в ярости. Впрочем, возможно, стоило прихватить вместо парализатора топорик: куда и в кого стрелять в черноте ночи, наугад? А вот острое лезвие могло бы послужить неплохим аргументом – для Чужой.

«А что такое?» – ожидаемо «включила дурочку» «Диля».

– Что?! Максим со Светой! И бродячий лес! Вот что!

То, как ему описал события той роковой ночи Палиенко, не оставляло сомнений: за смертью Переверзева и Ткачук таилось нечто большее, нежели просто очередной трагический проигрыш человека в столкновении с дикой, неразумной природой.

– С самого начала все выглядело очень странно, – говорил Игорь.

Дело происходило в столовой, где собралось почти все разросшееся население базы. Не доставало разве что «Артема» – даже Настя пришла. Задержавшиеся в медотсеке и потому подтянувшиеся позже прочих Гера, Надя и Лена с аппетитом уплетали зеленую «ковчеговскую» кашу, но и остальные, по большей части с едой уже покончившие, расходиться по своим новым комнатам не спешили. Давненько в Тиньши не стоял такой гвалт! Но хмурился отвыкший от многолюдья Светлов вовсе не из-за пресловутого шума: то, о чем рассказывал Палиенко, наводило его на совсем уж нерадостные мысли.

– Только выступили из Крепости, как уперлись в злой лес, – продолжал Игорь. – Было еще не поздно, но мы решили не рисковать и остановились на привал. Переждали ночь и утром, когда деревья остановились, двинулись вперед. Через уснувший лес прошли благополучно, но едва выбрались в степь – впереди оказался еще один. Снова пришлось пережидать. И так – не поверишь – четыре раза подряд! Через каждые пять-семь километров степи – полоса злого леса. Прямо наваждение какое-то!

– Словно он специально пытался нас задержать! – с неприкрытой злостью вставила сидевшая рядом с Палиенко Ира.

– Да, – кивнул Игорь. – Все тогда так думали. Хотя бред же? – посмотрел он на Олега с таким видом, словно ждал от того однозначного ответа на свой вопрос.

– Наверное, бред… – отведя взгляд, пожал плечами Светлов.

– Ну, да… – охотно кивнул Палиенко. – Но вот той ночью… Мы уже привычно остановились, разбили лагерь, а как стемнело, деревья вдруг ломанулись не мимо – а прямо на нас! Мы – бежать, а там, сзади – еще один лес прет! Так они нас и зажали… А у Светки – помнишь, наверное, я рассказывал – нога была сломана. Из Виктории ее вообще на носилках несли, а уже в Крепости сделали что-то вроде костылей. Но Макс все равно постоянно с ней рядом был… Как лес сомкнулся – я их двоих из виду сразу потерял. Бросился было в ту сторону, где последний раз видел – а мне навстречу Хюррем, с двумя детьми на руках. Там же у нас как вышло. Как из Виктории ушли, у Нади грудное молоко пропало. Может, из-за недоедания, может, из-за стресса – не знаю… И Хюррем брала кормить ее Алису вместе со своим Назарчиком… – замолчав, он бросил взгляд направо.

Олег посмотрел туда же: три мамаши – Надя, Хюррем и Галя – собрались за одним столиком в углу и о чем-то оживленно болтали. Рядом с ними в воздухе висела коляска, в которой помимо Андрюши и Дили нашлось местечко и для Надиной Алисы. Турчанка со своим сыном, как видно, расставаться не пожелала, укачивая его за разговором на руках.

С момента, когда Светлов видел ее последний раз в Виктории, Хюррем заметно располнела – куда там Измайловой!

– Короче, прямо на моих глазах она поскользнулась и полетела с корня, – снова заговорил Палиенко. – Я к ней – а она уже по колено в землю ушла. Но детей удержала! Я подхватил одного из малышей – это оказалась Алиса, тут Стас подлетел, вырвал у нее Назара. Гера с Пашей подоспели… В общем, Хюррем мы вытащили. Кинулись искать Макса со Светой – но было уже поздно. Сгинули среди корней. Вообще, если честно: чудо, что только они. Там такое творилось! Как та же Ада выбралась – вообще не представляю!..

Он снова посмотрел в сторону – на этот раз на столик, за которым сидели Ада, Лена и Маша с Настей. В миске перед Бердичевской оставалась еще добрая половина каши. Время от времени Лена что-то Аде строго говорила, и тогда та, словно робот, зачерпывала пинцетом зеленую «гречку» и доносила до рта. Глаза Бердичевской при этом смотрели куда-то в пустоту между Машей и Настей.

– Она теперь всегда такая, – негромко проговорила Ира. – После того случая в Виктории, когда пыталась удавиться. Ну, мы рассказывали.

– Да, я помню, – кивнул Олег. – Странно, что медотсек не может помочь…

– Медотсек лечит тело, а это, как видно, не его профиль, – развел руками Игорь. – Геру же он тогда тоже не мог вылечить…

– Ну, да…

Он отвел взгляд от Ады – и тут же наткнулся им на прилизанный затылок Мамая. Стас расположился за столом один, спиной к залу, лицом к стене. Есть он давно закончил и теперь просто сидел, подперев руками подбородок – не то в оцепенении, не то в задумчивости.

Было о чем поразмыслить и Светлову.

…– Зачем? Зачем ты это сделала?! – почти прокричал Олег, так и не дождавшись реакции от «Дили».

«Да что я сделала-то?»

– Тебе прямо нужно сказать? Убила Макса со Светой, вот что! Ты управляешь бродячим лесом! Зачем натравила его на ребят?

«Вот именно: зачем? Зачем бы мне было это делать?»

– Меня спрашиваешь? Что ж, могу предположить! Макс и Света всегда относились к тебе враждебно! Чем не повод?

«Среди тех, кто пришел сегодня в Тиньши, у меня вообще мало восторженных поклонников. Взять хоть того же Мамая. Или, вон, мисс Арбалет – Иру Зварыч. Почему тогда эти еще живы?»

– Может быть, потому, что оказались слишком ловкими для тебя?

«Обижаешь. Задайся я и в самом деле такой целью – никто бы от моего леса не ушел. Ладно, так и быть, объясню на пальцах. Только не перебивай: чтобы получилось понятно, начать придется издалека. В детстве меня – ну, то есть Диляру Измайлову в ее человеческом детстве – мама все время пыталась запихнуть в какую-нибудь спортивную секцию. Однажды это оказалась художественная гимнастика. Там есть такой вид программы – упражнение с лентой. Крутишь за один конец – он прикреплен к палочке – и выделываешь всякие волны, спирали да змейки. С виду все это безумно красиво и, главное, будто бы совсем просто – но как попробуешь сам… Сосредоточишься на руке – дальний конец ленты либо на ковер ляжет, либо зацепится за что-нибудь, а то и вовсе завяжется узлом. Попытаешься контролировать всю длину – кисть начнет «гулять» – и вообще ничего путного не получится. Понятно, это только у новичков так, опытный спортсмен все уже «на автомате» делает. Но я сейчас именно что такой новичок. А злой лес – моя лента. И это тебе не пять-шесть метров легкой ткани – а много километров. Часть на поверхности, часть – под землей. Да еще и ветвится во все стороны… Я кое-как управляюсь с ближним ко мне концом, но импульс-то идет по всей длине «ленты». Где-то может и зацеп образоваться, и узел. Вот туда – в узел – скорее всего и попали на свою беду Максим и Света. Есть в этом моя вина? Наверное, есть. Могла я не допустить их смерти? Разве что только не трогая злой лес вовсе. А как тогда было выкопать вездеход?»

– Скажи еще, что это я виноват, раз попросил о вездеходе, – в замешательстве буркнул Олег.

«Уж точно – не меньше меня виноват. Но и не больше. У каждого нашего желания, у каждого поступка есть свои последствия, своя цена. У этого оказалась такая. Ты ее предвидеть не мог. Я тоже не смогла. Мы виноваты? Отчасти. А виноваты Максим и Света, что оказались в ту ночь на пути у леса? Не говори, что нет: это неправда. Их желания, их прошлые поступки в конечном итоге и привели их туда. Если продолжим копать – найдем еще дюжину виноватых. Вот только стоит ли?»

– Умеешь ты все вывернуть… – хмуро бросил Светлов.

«Поживешь с мое – тоже научишься».

– А сколько тебе лет? – машинально поинтересовался Олег. Подсознательно он всегда воспринимал «Дилю» ровесницей – по ее той, первой личине – хотя умом и понимал, что на самом деле Чужая должна быть намного старше.

«Считай сам. До низвержения в трутни я принадлежала к двенадцатой касте. А начинала когда-то с шестидесятой – ее основала наша раса. Средний срок между окукливаниями – в пересчете на земные годы – около девяти лет. Поначалу по кастовой лестнице движешься довольно быстро, потом все медленнее и медленнее…»

– Даже пытаться не буду подсчитать, – мотнул головой Светлов.

«С другой стороны, если брать только время, прожитое мной до принятия токсина и теперь, после возрождения – в сумме как раз и выйдет лет восемнадцать. Так что расслабься: не все так страшно! В каком-то смысле я тебя даже младше».

– Видали мы таких младших… – пробормотал Олег.

«Таких еще, надеюсь, не видали… Ну, что, мир?»

– Мир, – неохотно кивнул Светлов. – Но с бродячим лесом впредь –осторожнее! – все же добавил он, подпустив суровости.

«Я своих ошибок не повторяю. По крайней мере, пока сама себе хозяйка», – заверила Олега «Диля».

24

Планета Новая Земля, база Тиньши, 5 дней до смерти Насти

– Я буду наготове, – напутствовал Настю «Артем». – Не рядом – иначе Тимур меня почувствует, и это все испортит – но неподалеку. Если ситуация выйдет из-под контроля – вмешаюсь.

– Выйдет? – подняла брови Журова. – То есть сейчас она, типа, под контролем?

В преддверии визита к Тимуру ее вдруг начало всю колотить – как никогда еще после пересечения Порога. Миска с «ковчеговской» кашей и плошка с напитком, которые Настя держала на некоем подобии подноса, соревновались друг с другом, кто выше подпрыгнет и больше расплескает – так что «Борисову» даже пришлось придержать их, задействовав обе руки. Со стороны могло показаться, что это помогло, но в действительности дрожь просто ушла Насте в ноги.

– Разумеется, под контролем, – проговорил трутень. – Тимур ослаблен после наведенного сна и растерян – так что едва ли рискнет напасть на тебя. По крайней мере, не получив первые ответы и не подкрепив силы. Но все равно будь настороже…

– Напасть? – хмыкнула Журова. – Похоже, мы с тобой немного по-разному понимаем контроль над ситуацией!

– В таком случае, твое понимание – неверное, – заявил «Артем». – Если, услышав наше предложение, Тимур не попытается вцепиться тебе в горло – считай, что первый сет мы с тобой выиграли.

– Даже так?

– А как ты хотела? Верность была доминирующей чертой его характера еще в бытность человеком. И сейчас это – верность страте пахарей. Но в силу этой же самой черты в нем должны остаться воспоминания и об иной верности. По крайней мере, я на это весьма рассчитываю… Кольцо надела?

– Да, – продемонстрировала ему Настя опоясанный золотым ободком безымянный палец правой руки. – По-прежнему не понимаю, кстати, как ты его достал!.. Повторяю: если это подделка – Тимур догадается, – убежденно добавила она.

Дважды врученное ей некогда Тагаевым кольцо осталось у жнецов – его отобрали перед присягой страте, да так потом и не вернули.

– Пришлось заплатить, почти как за катер звездного класса, – самодовольно усмехнулся «Борисов». – Уже хотя бы поэтому это не подделка.

– Так себе логика!

– Уверен, Тимур кольцо узнает. И жаль, что в свое время ты не удосужилась сделать ему ответный подарок – пара колец образовала бы неплохую цепь между вами… Ну да что уж теперь, – отняв руки от посуды на подносе – та тут же предательски звякнула – трутень отступил на пару шагов и окинул Журову придирчивым взглядом, с ног до головы. Затем кивнул. – Все, иди!

И Настя пошла.

Тимур ссутулившись сидел на ложе, в которое трансформировалась его утратившая крышку транспортная капсула – прежняя кровать из комнаты исчезла. Рядом, на табурете двумя аккуратными стопками лежала заботливо приготовленная трутнем одежда – стандартная «ковчеговская» униформа и что-то джинсовое земное – но Тагаев, похоже, ни к одной из них даже не притронулся, оставшись в том, в чем был похищен – напоминавшем боксерское трико красном облегающем костюме с короткими штанинами и без рукавов. Будучи жнецом, Журова носила точно такой же – нити, составлявшие ткань, служили вместилищем колонии бактерий-симбионитов, выведенных специально для семьдесят третьей касты. Наверное, очень полезных для здоровья начинающих монстров, но, с тех пор, как покинула страту, Настя прекрасно обходилась и без них.

Все это Журова рассмотрела еще из коридора, и только затем, прижав к стене край подноса, подперев ношу коленом и удерживая одной правой рукой, подняла к сенсорной панели левую – с черным кольцом Тиньши. Дверь отворилась, и Настя шагнула в комнату.

Тимур вскинул голову. Гостья замерла у входа, словно пригвожденная к полу его взглядом.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. За это время на лице Тагаева не отразилось ни гнева, ни радости, ни даже удивления.

– Настя? – проговорил, наконец, он.

От звука этого голоса поднос едва не выпал из рук Журовой.

– Тимур… – выдохнула она.

– Где мы находимся? – сухо поинтересовался юноша.

– В Тиньши, – почти «на автомате» ответила Настя. – На Новой Земле.

– Как я сюда попал? – не двигаясь с места – вообще не шевелясь! – все тем же ровным голосом продолжил спрашивать Тагаев.

– Мы… Я привезла тебя сюда… И вот, принесла тебе завтрак, – невпопад добавила она, кивнув на свой поднос.

– Благодарю, я не голоден, – заявил Тимур. – Поставь пока на столик. Так зачем ты привезла меня сюда? И по какому, собственно, праву? Ты же жнец… – впервые с начала их разговора выражение лица юноши изменилось – он нахмурился. – Погоди, ты не жнец… – пробормотал Тагаев, качая головой. – Ты… Ты трутень! – в его тоне проскочила явная нотка брезгливости, тут же, впрочем, заглушенная. – Есть еще что-то незначительное, будто тень какой-то страты – не жнецов, иной… Но все равно – трутень!

– Да, – кивнула она, делая короткий шаг вперед и ставя завтрак туда, куда велел Тимур. – Да, я трутень! – заявила Журова уже с некоторым даже вызовом. Бившая ее дрожь разом утихла, словно единственной ее причиной был пресловутый поднос в руках, перестал срываться и голос. – Я бросила свою страту – ради нас с тобой.

– Бросила страту? – теперь на лице Тагаева отразилось недоумение. – Ради нас? Я не понимаю!

– Жнецы и пахари – они нас разлучили. Забрали тебя у меня… А меня у тебя. Но это можно исправить! – быстро, чтобы не позволить уже открывшему было рот юноше себя перебить, заговорила она. Заготовленные заранее слова совершенно вылетели из Настиной головы – но на смену им пришли другие, может быть, не столь продуманные, зато искренние. – Я сделала первый шаг – ушла от жнецов. Если ты сделаешь второй – покинешь пахарей, мы сможем получить антидот и снова сделаться людьми. И быть вместе! Как мечтали!

– Что ты такое несешь? Как это возможно – покинуть страту? – развел руками Тагаев.

– Возможно. Посмотри на меня – я сделала это.

– Тебя изгнали? За что?

– Меня не изгоняли, – сердито – разговор складывался совсем не так, как планировалось, но поделать с этим было уже ничего невозможно – мотнула головой Настя. – Я ушла сама. Понимаешь? Я. Ушла. Сама. Потому что не могла принадлежать жнецам. Я принадлежу тебе. Помнишь? – взметнула она к лицу собеседника правую руку с золотым колечком на пальце. – А ты – мне! Мне, а не пахарям! Неужели ты все забыл?

– Я не забыл, – напряженно проговорил Тимур. – Но теперь я пахарь.

– И что с того?!

– Страта непреложна… Но… Есть выход! – просиял он внезапно. – Я знаю, как все исправить! Ты тоже должна стать пахарем! Теперь, когда ты… трутень, – на этом слове он споткнулся, но тут же продолжил с прежним энтузиазмом, – теперь это осуществимо! Надо, конечно, будет еще обсудить все с наставником, но уверен, страта не откажет в просьбе основателю! Я попрошу – нет, потребую! – чтобы они тебя приняли. И мы снова будем вместе! Связанные стратой – нет уз крепче!

– Ты не понял, – немного растерялась от такого оборота Журова. – Я вовсе не собираюсь возвращаться на кастовую лестницу! Я хочу снова стать человеком! И это же предлагаю тебе!

– Зачем? – пришел черед удивиться уже Тагаеву. – Зачем – человеком?

– Потому что мы ими рождены! – ну как он не понимает?! – Потому что встретились, будучи людьми! Потому что оба обращены против нашей воли, наконец!

– Никто не рождается прямо на кастовой лестнице, – пожал плечами Тимур. – Даже те, кто не взят со стороны, с планет-доноров, нуждаются в обращении, чтобы начать восхождение с одной из низших ступеней. И у них тоже никогда не спрашивают об их желании – как можно осознанно согласиться или не согласиться на то, о чем понятия не имеешь, пока не опробуешь? Раньше я не знал, что это такое – быть в страте. Поэтому упорствовал. Теперь знаю. И вижу, как глуп был когда-то.

– Быть человеком – по-твоему глупость?

– Вовсе нет. Быть человеком – это шанс. Шанс пойти дальше. А вот повернуть назад, уже преодолев Порог и ступив на лестницу – безусловная глупость. Даже для последнего трутня. А тем более, для хранящего верность страте.

– То есть, вот эта верность для тебя – ничто? – снова подняла Настя руку с золотым кольцом.

– Такого я не говорил. Это важно. Тоже важно. И есть непротиворечивое решение. Я его только что назвал: объединиться в пахарях… Я понимаю, что похищен и что ты замешана в этом преступлении. Это не беда и не препятствие! Верни меня моей страте – и она примет и тебя тоже!

– Это невозможно… – пробормотала Журова.

– Ты не в силах? – по-своему понял ее Тагаев. – Есть кто-то, кто тебе не позволит? Другой трутень? Не важно! Несомненно, меня ищут. И скоро найдут. Удивительно, что этого не произошло до сих пор, но, значит, вот-вот произойдет. От страты невозможно скрыться надолго! И когда пахари придут за мной – просто не пытайся бежать! Об остальном я договорюсь!

– Я не собираюсь бежать, – в холодной ярости кивнула Настя. – Не дождутся! Но бороться стану до конца. И уж точно не отдамся пахарям.

– Не понимаю твоего упрямства, – заметил юноша. – Это единственный выход! Притом, во всех отношениях великолепный!

– Не для меня, – покачала головой Журова. – Мой выбор – быть человеком. Когда-то он был и твоим. И я сделаю все, чтобы так стало вновь!

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, трутень! – внезапно вскочив на ноги, Тимур стремглав подлетел к Насте. Он вскинул руки, и она успела подумать, что слова «Артема» о попытке вцепиться в горло окажутся пророческими – но, к собственному удивлению, не сделала и шага назад, не попробовала защититься. Однако Тагаев лишь судорожно сжал ладонями собственные виски – и косолапо попятился обратно. – Ты… Ты требуешь невозможного! – пробормотал юноша, возвращаясь на кровать.

– Кто я такая, чтобы что-то требовать? – выговорила Журова. – Прислушайся лучше к себе! Чего требует твое сердце? Оно у нас с тобой почти человеческое. Пока. Что говорит тебе оно, а не начисто промытый стратой мозг?

– Уйди, – прошептал юноша, исступленно тряся головой. – Уйди, прошу. Или я за себя не ручаюсь!

– Хорошо, – вздрогнув, кивнула Настя. «Артем» предупреждал ее, что, если подобная просьба прозвучит – лучше выполнить ее без промедления. – Сейчас я уйду. Но позже вернусь, и мы продолжим нашу содержательную беседу. А пока – приятного аппетита! – холодно кивнула она на поднос на столике и быстрым шагом покинула комнату.

Слезы из ее глаз хлынули уже в коридоре.

25

Планета Новая Земля, база Тиньши, 5 дней до смерти Насти

– Возьми себя в руки! – раздраженно потребовал у нее «Артем». – Что за истерика? Нормально же все прошло!

– Нормально?! – задыхаясь от рыданий, выдавила Настя. Утопив лицо в ладонях, она сидела прямо на нижней ступени парадной лестницы Тиньши – именно здесь трутень дожидался ее возвращения от Тимура. Предполагалось, что дальше она сразу пойдет на второй этаж, в комнату Даши, но вместо этого Журова наподдала ногой приготовленный «Борисовым» для Макаускайте поднос с завтраком и плюхнулась прямо в лужу разлившегося голубого напитка. – Это ты называешь нормально?! Да он смотрел на меня как… как… как на трутня! – так и не нашла она подходящего сравнения. – Обругал! Едва не набросился! А потом просто выгнал!

– А ты что думала, что он сразу кинется тебя в десны целовать? – прищурившись, бросил «Артем». Заложив руки за спину, он расхаживал перед Настей туда-сюда с неутомимостью маятника Фуко. – Для первого раза все сложилась совсем неплохо, поверь…

– Ни черта не сложилось! Знаешь, что он мне предложил? Заделаться пахарем! Вот тогда, типа, мы и будем вместе! Ага, вместе – еще с триллионом чудесных монстров и монстриков! Сольемся все в экстазе!

– Как бы ни были скудны его опыт и знания, Тимур не может не понимать, что прием в страту однажды предавшего сопряжен с массой проблем! – заметил «Борисов». – И все же готов просить за тебя Всемогущих. Даже требовать у них чего-то. Будь уверена, это дорогого стоит!

– Ты что, слышал весь наш разговор? – отняв зареванное лицо от рук, подняла на трутня красные глаза Настя.

– Конечно. Я же обещал быть наготове! Сил-то у меня поболе, чем у Тимура – особенно сейчас, когда он едва пробудился. Я его отсюда вижу, он меня – нет… Но главное, что мое вмешательство не понадобилось! У Тимура сейчас чистой воды когнитивный диссонанс! Непримиримый конфликт базовых установок. В этой ситуации его первая реакция вовсе не показательна! Точнее, наоборот: показательна уже тем, что неоднозначна! Значит, зерно сомнения мы заронили – ты заронила. Это безусловный успех. Теперь нужно постараться его развить.

– Теперь? Мне нужно вернуться… к нему?

– Не сейчас, – мотнул головой трутень. – И, думаю, даже не завтра. Нужно дать ему время хорошенько повариться во всем этом. Послезавтра – будет оптимально. А пока у нас на очереди Дарья. Сколько времени тебе нужно, чтобы прийти в норму?

– Девять минут, – выговорила Настя, физически ощущая, как сохнут в ее глазах слезы. И тут же поправилась. – Десять. Мы, люди Земли, считаем десятками!

– Хорошо, – кивнул «Артем», едва заметно усмехнувшись. – Тогда приводи себя в порядок, а я пока схожу в столовую за новым завтраком. Как знал – оставил порцию про запас!

…В таком же, как и у Тимура, алом трико – на человеческую одежду она тоже не позарилась – Даша в задумчивости лежала на кровати-полукапсуле, подложив обе руки под голову, согнув одну ногу в колене и высоко закинув на нее вторую. При появлении в комнате Насти с подносом Макаускайте оживилась и тут же села, опустив на пол босые ступни.

– О, завтрак! – проговорила она, с энтузиазмом потирая ладони. – Давай сюда!

Несколько сбитая с толку таким приемом, Журова протянула девушке поднос. Поставив его прямо на кровать, Даша жадно схватила пинцет и с аппетитом принялась за еду. Молча. С минуту Настя терпеливо ждала, не обратит ли пленница внимание и на того, кто завтрак принес, но, так и не получив никакой реакции, не выдержала:

– Да уж, как говорится, не дай Бог когда-нибудь так оголодать…

– А чё таоо? – с набитым ртом промычала Макаускайте. – А чё такого? – повторила она, проглотив кашу.

– Ну… Даже не поинтересуешься, где находишься…

– А что тут интересоваться? Известно где – в Тиньши!

– А откуда ты…

– Все просто, трутень, – не позволив ей закончить вопрос, хмыкнула Даша. – Там, прямо за стенкой, – небрежно махнула она рукой себе за спину, – комната, в которой раньше жил Рыжий. Год назад, перед уходом в пустыню, мы – он, я и Инна – оставили в ней на дверном косяке свои автографы… Вот ведь как: Инны и Рыжего больше нет, а подписи сохранились…

– Понятно… – пробормотала Настя. – Ну а зачем ты здесь, в Тиньши – не хочешь узнать?

– Какая-то очередная авантюра недостраты галактических изгоев, – равнодушно пожала плечами Макаускайте. – Вряд ли им – вам – нужно что-то лично от меня. Значит, от страты. Она и разберется. А мое дело – сидеть и спокойно ждать, пока вам не поотрывают хвосты – у кого они есть. Если при этом можно еще и подкрепиться, – кивнула она на уже почти опустевшую миску – почему нет?

– А вот тут ты ошибаешься, – покачала головой Журова. – Дело именно в тебе.

– Даже так? – повела бровями ее собеседница. – Что ж, это уже интереснее. И зачем же я тебе понадобилась, трутень?

– Да, я трутень, – как смогла спокойно проговорила Настя. – А до того была жнецом. Но еще раньше – человеком. И вот им-то и хочу стать снова. Но для этого мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? – вот теперь Даша наконец соизволила удивиться. – Боюсь, ты явилась совсем не по адресу, трутень! Антидота у меня нет (откуда бы?), как и влияния в страте, чтобы сподвигнуть Всемогущих синтезировать его для тебя.

– Антидот – моя забота, – мотнула головой Журова. – Я достану его – и для себя… и для тебя.

– А мне-то он на что? – посмотрела на нее Макаускайте, как на умалишенную.

– Если мой план удастся, ты тоже можешь стать человеком!

– Я что-то не пойму, может быть, тебе кажется, что ты сейчас что-то такое заманчивое предложила? – нахмурившись, проговорила Даша. – Слышала я, что у трутней мозги встают набекрень, но чтобы настолько… Сойти с кастовой лестницы, да еще и вернуться за Порог? Серьезно, ты видишь в этом нечто привлекательное? Заметь, я даже не спрашиваю, что ты собираешься потребовать взамен – ибо такого счастья и даром никому не надо! И с доплатой не надо! Не говоря уже о том, что пришлось бы изменить страте… Стоп, кажется, я поняла! – сама себе кивнула она. – Три основателя-предателя – и каста распускается… Ты, судя по всему, первый отступник и готовишь мне роль второго. А третий кто? Хотя неважно, – мотнула она головой. – Что, таков твой план?

– В общих чертах – да, – признала Настя.

– И за всем этим, конечно же, стоят сеятели, – не спросила – уверенно заявила Макаускайте. – Кроме них, никому в галактике это не нужно. Вот где ты собираешься взять антидот – у них… Что ж, разочарую: ничего у вас не выйдет. По крайней мере, не за мой счет!

– Почему? Ты же не была добровольцем, – напомнила собеседнице Журова. – Тебя обратили насильно!

– Не подскажешь, по чьей инициативе? – недобро прищурилась Даша. – Эх, знала бы ты, как я тебя ненавидела, когда поняла, что со мной стало – и, главное, из-за кого! Только стальная воля Того-что-стоял-за-нами не давала мне вцепиться в твои волосенки… С ними, кстати, тогда у тебя побогаче было… В общем, пользуясь случаем, приношу извинения за то, что отравляла глупой злобой информационное поле вокруг тебя. Теперь-то я понимаю, что именно ты для меня сделала. И насколько неправа я была в своей невежественной ненависти.

– Не случись укуса трутня, тебя бы ждала смерть, – проговорила Настя. – Сейчас же я предлагаю тебе жизнь. Человеческую жизнь – ее у тебя отобрала не я.

– Не ты, – согласилась Макаускайте. – Меня убили сеятели. Те самые, которым ты, как я понимаю, нынче прислуживаешь. Впрочем, скажу честно: и им я благодарна. Останься я тогда жива – так и продолжила бы ползать, не зная (не подозревая даже!), что можно летать!

– Быть человеком – не значит ползать, – поджав губы, покачала головой Журова.

– А как еще это назвать? Ты стояла на кастовой лестнице – значит, не можешь не понимать разницу. Человек – мерзкая мохнатая гусеница, единственная достойная цель для которой – превратиться когда-нибудь в прекрасную бабочку. Я теперь бабочка. Даже ты, трутень, бабочка – просто другая. Типа, ночная. В хорошем смысле слова, – усмехнулась Даша.

– Ты говоришь, как наркоман, расхваливающий состояние кайфа, – не сдержавшись, поморщилась Настя. – Как и у него, твой мозг затуманен. Вы оба уверены, что нашли черный ход в рай – но это не так! – выкрикнула она, уже не сдерживаясь. – Не так!

– Почему же черный? – развела руками Макаускайте. – По-моему, самый что ни на есть парадный. Вот честно, не понимаю, что ты так цепляешься за прошлое. Ладно бы там тебя ждал Тимур – так ведь нет же, он здесь, с нами, за Порогом… Или… Ага, вот и ответ на вопрос, кто должен стать третьим, – догадалась она. – Ну и как, он согласился?

– Еще нет, – бросила Журова, почему-то решив, что прямую ложь собеседница сразу почувствует. – Но согласится!

– Что ж, это я даже в какой-то степени способна понять, – кивнула Даша. – Вы оба – не добровольцы и были дороги друг другу, будучи людьми… Одно к другому – это и правда может сработать… Но в целом план сеятелей все равно обречен. Все остальные основатели, не считая меня, переступили порог без принуждения. А я… Даже допусти я в припадке безумия возможность вернуться – к кому? Зачем? Когда-то я беззаветно любила своих родителей – но они погибли. Наставник возил меня на Землю, показывал братскую могилу, в которой похоронены мама и папа. Еще у меня была младшая сестра – ее могилу я тоже видела. Там на надгробии даже имени не написано. Вернее, написано – чужое. Друзья… Те, что остались на Земле, тоже почти все мертвы. Те, что были на «Ковчеге»? Ха! Кто? Может, Ирка Зварыч, которая меня подставила? Или Мамаев, поверивший ей и выставивший меня за ворота Виктории? Или… – Макаускайте вдруг задохнулась, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы продолжить. – Или, может, человек, которого я готова была назвать любимым – и который безропотно позволил мне уйти на верную смерть? – проговорила она лишившимся вдруг эмоциональной окраски голосом. – Нет, трутень, в отличие от тебя, у меня нет ржавых якорей, цепляющихся лапами за старое. Я лечу – и счастлива этим. А ты… Ты уходи. Мне неприятно тебя видеть. Несмотря на все, что ты для меня сделала – ничего не могу с собой поделать. Уроды меня всегда бесили, извини. А ты – урод, и отлично это понимаешь. Уходи, трутень!

Не попрощавшись, Настя вышла в коридор. На этот раз из ее глаз не пролилось ни слезинки. Плачут люди. Или те, у кого есть шанс человеком стать.

26

Планета Новая Земля, база Тиньши, 4 дня до смерти Насти

– Можно присесть?

Настя подняла голову: возле ее столика стоял высокий светловолосый парень с блекло-серыми, усталыми глазами. – Игорь Палиенко, номинальный капитан беженцев из Виктории.

– Конечно, пожалуйста, – кивнула она, постаравшись добавить в тон нотку легкого удивления: что это, мол, вдруг кто-то ищет ее общества за ужином?

На самом деле, как раз чего-то подобного она ожидала. Более того, только ради этого и пришла этим вечером в столовую.

Сделать так ей велел трутень.

…– Изначально было ясно, что с Дарьей сложится непросто, – заметил «Артем». – Крючок, чтобы зацепить Тимура, у нас был – и это сработало. Начало срабатывать. А на нее… – он развел руками. – Эх, Маша, Маша…

– Нужно было найти опытного трутня, который бы прикинулся Дашиной сестрой, – буркнула Настя. – Хотя… Она сказала, что в курсе смерти настоящей Маши, – вспомнила Журова.

Для разговора они с «Борисовым» уединились в Настиной комнате. Журова сидела на кровати, забравшись на нее с ногами, прямо в «ковчеговских» ботинках, «Артем» в задумчивости прохаживался из угла в угол. Места для прогулки в тесном помещении было не то чтобы много, но ему, похоже, хватало.

– Да что она там в курсе! – недовольно поморщившись, бросил трутень. – Дарья видела могилу. Даже без подписи. Наставник ей сказал, что в ней похоронена Маша Макаускайте. Наставнику положено верить на слово.

– А он соврал? – уточнила Журова.

– Скорее всего, нет. Только это неважно: кроме его слов, у Дарьи все равно ничего нет.

– Вот я и говорю: нужно было найти матерого трутня. Он бы еще и для Тинг кого-нибудь изобразил… Да и я бы тогда тебе не понадобилась, – сообразила она, ничуть, впрочем, этой мыслью не смутившись. – Сплошная экономия бы вышла!

– Из-за всего случившегося – на Земле и здесь – сеятели зареклись нанимать исполнителей со стороны, – пояснил «Артем» после несколько затянувшейся паузы. – Даже если те сами придут к страте с предложением. Я – исключение. Еще недавно я был одним из них, они уверены, что понимают мои мотивы и способны контролировать поведение.

– А на самом деле? – прищурилась Журова. – Способны? Понимают?

– Насколько это вообще возможно в отношении таких, как мы с тобой – да. То, что мне нужно, я могу получить только от них.

– А что тебе нужно?

– Я разве не говорил? Мне казалось, тогда, на Ходынке, я с этого начал – возвращение в страту.

– Говорил, – подтвердила Настя. – Но страт – множество. Только ведущих – дюжина. В упор не вижу здесь того, что можно получить только от сеятелей!

– Двадцать восьмую касту – вот что. Не хотелось бы снова начинать восхождение с самого низа. Кроме всего прочего, повторяться просто скучно. А к сеятелям я смогу вернуться на ту ступень кастовой лестницы, с которой был низвергнут. Конечно, если заслужу свою награду.

– Ясно, – кивнула Журова. – Мечты, мечты…

– Ничего еще не потеряно, – хмуро бросил «Борисов». – Есть у меня одна мыслишка…

– Может, Тинг разбудим? – перебив собеседника, предложила Настя – идеи имелись и у нее. – Зря, что ли, мы ее тащили через полгалактики? Попробую с ней поговорить. А что, попытка – не пытка!..

– Разбудим обязательно, – неожиданно согласился трутень. – Но позже. С Тинг все очень сложно: она доброволец. И, в том числе из-за этого, лучше приспособлена к переменам и сильно опережает в развитии Тимура с Дарьей, да и тебя тоже – даром, что ты теперь трутень и плюешь на рамки. Разбуженная, она будет весьма опасна – не исключено, что, если ваш разговор не сложится, Тинг придется попросту убить. Так что давай лучше оставим китаянку на сладкое. А пока продолжим с Тимуром и Дарьей. Тем более, говорю же: есть мысль. Кстати, и Маша пригодится.

– Маша? – вздернула брови Журова. – Надеюсь, на этот раз не в качестве живого товара?

– Нет-нет, – рассмеялся «Артем». – Просто если я или ты кого-то в Тиньши о чем-то попросим – или даже просто что-то вдруг начнем рассказывать – это в лучшем случае вызовет настороженность. А если с тем же самым подойдет наша испуганная наивная девочка…

– И кого же и о чем должна будет попросить Маша?

– Узнаешь, – осклабился «Борисов». – Если все получится – узнаешь. Просто поднимись сегодня к ужину в столовую. Пристройся где-нибудь в уголке… Если моя задумка удастся – кое-кто к тебе подсядет. Если же нет… Тогда я ничего не понимаю в людях вообще и жителях Тиньши в частности! – хмыкнул он.

…– Благодарю… – неловко отодвинув стул, Игорь уселся напротив Насти, спиной к стене зала.

Журова слегка повела плечами: не за что, мол.

С четверть минуты они молчали. Палиенко нервно мял пальцы, явно не решаясь приступить к разговору, Журова терпеливо ждала, поигрывая плошкой с зеленым напитком.

– Мы тут переговорили с девочкой, которая с вами прилетела, – начал, наконец, Игорь. – Точнее, как: это Надя с ней разговаривала. Потом она рассказала обо всем Паше, а Паша уже – мне… – он снова умолк.

– Не знала, что Маша общается с Надей, – заметила Настя – исключительно, чтобы заполнить паузу.

– Я тоже не знал… Но не суть. Она нам – Наде, в смысле – рассказала про Дашу и Тимура… Ну, про то, что вы хотите снова сделать их людьми. И тебя тоже… – здесь Палиенко запнулся в третий раз.

– Так и есть, – с готовностью кивнула Журова. – В общих чертах.

– И еще она сказала, что монстры там, – показал он глазами на потолок – у землян вообще была привычка искать инопланетян где-то у себя над головой, – так ребят обработали, что те теперь не хотят возвращаться. Вернее, хотят, но не могут. Точнее… В общем…

– Снова в целом верно, – подтвердила и это Настя. – Им привита фанатичная верность страте. Это как секта – чтобы тебе было понятнее. Мозги напрочь промыты, ни о чем запретном и помыслить не можешь.

– Вот-вот, у нас та же ассоциация возникла! – живо подхватил Палиенко. – Секта. У меня когда-то давно, на Земле – я еще в школе учился – один знакомый в такую попал. Из параллельного класса. Какие-то там свидетели не то Ктулху, не то Иуды… Не помню. Не важно. И нам тогда как сказали: чтобы вытащить кого-то оттуда, нужно, чтобы этим занимался не первый попавшийся посторонний чел, а кто-то из близких сектанта. Брат. Лучший друг. Подруга. В общем, тот, кто искренне его любит и ценит. И если здесь все то же самое… С Тимуром понятно – все помнят, что вы были вместе. А вот Даша… Если не ошибаюсь, ты с ней даже почти не общалась…

– Увы, – оставив в покое плошку, развела руками Журова. – Но все ее близкие – родители, сестра – погибли на Земле. Здесь, как я понимаю, друзей она тоже не завела…

– Не совсем, – мотнул головой Игорь. – Ну, то есть… В общем, одно время мне казалось, что Даша ко мне неравнодушна. Ну и я тоже… В Виктории мы даже подумывали окончательно комнаты объединить, – проговорил он, резко понизив голос и покосившись куда-то влево.

Настя проследила за взглядом собеседника: там, через два столика от них, с напряженным лицом сидела Ира Зварыч. На Журову и Палиенко она не смотрела, сосредоточенно изучая пустую миску на столе перед собой.

– Потом Мамаев поймал ее с полным рюкзаком вещей, обвинил в измене – не знаю даже, справедливо или нет – и выгнал, – продолжил между тем Игорь. – Я в тот день под арестом сидел – из-за какой-то ерунды. После уже подумал, что меня специально устранили… Не знаю. Может быть. Но когда выпустили и узнал про Дашу – порывался идти за ней… Не особо при этом понимая куда… Удержали. Ира, вон, удержала, – на этот раз уже открыто кивнул он в сторону Зварыч. – На пару с Адой. Ада тогда еще нормальная была. А тут как раз сеятели к воротам пришли, ну и вообще… Не очень красивая, в общем, история – мягко говоря… Ну да что было, то было, из песни слов не выкинешь. Но если теперь я могу чем-то помочь… Поговорить там с Дашей. Попросить прощения… Не пойми меня неправильно: сейчас я с Ирой и бросать ее не намерен. Да и неправильно это было бы… Но Дашке хочу помочь, чем смогу… – почти жалобно выговорил он, опуская глаза к столешнице.

Слегка склонив голову на плечо, Журова смерила собеседника скептическим взглядом. Если это и есть идея «Артема» – послать с разговором к Даше плюшевого медвежонка, что мялся сейчас перед Настей – удачной ее трудно назвать. Что бы там между ними ни было год назад, сейчас Макаускайте, похоже, числит его в предателях – и нельзя сказать, что совсем уж несправедливо. А возможные оправдания Игоря, как волна о скалу, разобьются о его нынешние отношения со Зварыч…

– Нет, если вы считаете, что пользы не будет, а наоборот, выйдет только хуже… – пробормотал Палиенко, в душé, кажется, вполне разделявший Настины сомнения. – Если так – тогда, конечно, не нужно…

– Почему же? – поспешила пожать плечами Журова. Хуже-то уж точно не будет – просто потому, что хуже уже некуда… – Думаю, стоит попробовать. Спасибо, что предложил помощь. Я переговорю с Артемом, – вдруг трутень имел в виду что-то иное, а Игорь здесь просто случайно нарисовался? Едва ли, но вдруг?

– Хорошо, – кивнул Палиенко. – Кстати, об Артеме… Все хотел спросить, да случая не было: это который из Артемов? Тот, что летел с нами на «Ковчеге»? Или тот, что осаждал Викторию с таким черным медведем и перебил тогда остатки англичан и американцев? Или вообще какой-нибудь третий?

– Тот, что с «Ковчега», – ответила Настя. Пояснять, что тот же сеятель был и у Виктории, и что трутень, собственно, не сеятель, она посчитала излишним.

– Это хорошо, – с видимым облегчением заметил Игорь. – Тот, вроде, нормальный был… В общем, я готов, – проговорил он, поднимаясь. – Как только решите, что нужно – задействуйте!

– Договорились, – повесила на лицо любезную гримасу Журова. – Еще раз спасибо.

– Пока не за что, – с ответной улыбкой развел руками Палиенко и двинулся между столиков – к Зварыч.

27

Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире

– Олег!

«Артем» перехватил его на лестнице, когда Светлов, еще сонный, шел в столовую. Выглядел трутень так, словно в монструозном облике ему прищемили хвост и лишь из-за человеческой личины это не вполне очевидно. В голосе сквозило напряжение.

– Можно тебя на три минуты? – спросил «Борисов», когда юноша остановился и обернулся.

– Прямо сейчас? – недовольно скривился Олег. Задерживаться не хотелось: он обещал принести завтрак оставшейся в комнате с малышами Гале.

– Если возможно, – кивнул «Артем». Прозвучало это однозначно: «Да, именно сейчас».

– Хорошо, – вздохнул Светлов, неохотно спускаясь на пару ступенек. – Я тебя слушаю.

– Пройдем, – указал трутень на коридор второго этажа за своей спиной. Как прекрасно было известно Олегу, все выходившие туда комнаты сейчас пустовали – за исключением одной, выделенной для капсулы Даши Макаускайте. – Я должен тебе кое-что показать.

– Сам же просил не соваться в это крыло, пока все не закончится, – буркнул юноша, уже шагая следом за «Борисовом» вдоль ряда закрытых дверей. – Или, типа, с тобой можно?

– Со мной можно, – бросил трутень, не оборачиваясь. – Но все именно что закончилось. В определенном смысле…

Других пояснений не последовало.

У Дашиной комнаты – а где же еще? – «Артем» остановился и поднес палец с черным кольцом Тиньши к сенсорной панели.

– Ты же сегодня позавтракать еще не успел? – участливо спросил он вдруг.

– Нет, – «на автомате» ответил Светлов. – Как раз, вот, шел…

– Это хорошо…

Дверь распахнулась, и «Борисов» шагнул в проем. Олег поспешил за трутнем.

Макаускайте лежала на спине на кровати, раскинув руки в стороны – скрюченные пальцы левой упирались в стену, словно пытались процарапать ту насквозь, но не преуспели, правая свободно свисала вниз, почти касаясь пола. Нелепая красная борцовка, служившая Даше единственной одеждой, была разорвана в нескольких местах, и из дыр расползались длинные полупрозрачные нити, чем-то похожие на «Дилины» жгутики. Переплетаясь между собой, уходя под кожу и снова выныривая оттуда, они покрывали тело девушки сетью – где редкой, а где уже и плотной.

До запрокинутой головы Макаускайте дотянулись лишь немногие из нитей, и ничто не скрывало серый арбалетный болт, торчавший у Даши из правой глазницы. Потеки крови на бледном лице были голубыми, пятно на одеяле – темно-синим.

Второй болт, угодивший девушке в грудь, Светлов заметил не сразу – тот был уже почти полностью затянут паутиной «жгутиков».

– Она… мертва? – не в силах отвести ошалелого взгляда от открывшейся ему картины, выговорил Олег, судорожно хватая ртом воздух.

– Окукливается. В первый раз это обычно происходит очень быстро, хотя и крайне болезненно. Через несколько дней Дарья выйдет из кокона учетчиком семьдесят второй касты. Может быть, у нее даже появятся хвост и крылья – хотя и едва ли вот так, сразу… Но для нашей миссии она станет – уже стала – бесполезной. Чтобы каста оказалась дискредитирована и была распущена, основатели-отступники должны изменить стратам до своего первого окукливания. Понимаешь, что это значит?

Светлов хотел ответить, что понимает, но подкативший приступ тошноты позволил ему лишь судорожно кивнуть.

– Ситуация критическая, – счел необходимым пояснить трутень, так и не дождавшись от Олега иной реакции. – Не для Настиных ушей будь сказано: миссия на грани провала!

– А… где Настя? – сумел, наконец, побороть спазм в желудке юноша. – Она еще не знает?

– Знает. Караулит возле комнаты Тагаева, чтобы наш таинственный арбалетчик не расправился и с ним.

– А… Тинг?

– Тинг мы до сегодняшнего дня не будили, а с ее капсулой никому, кроме меня, не управиться.

– Понял… – пробормотал Светлов, тщетно пытаясь как-то собраться с мыслями. – Известно, кто… Кто это сделал?

– А вот это я уже у тебя хочу спросить, – сухо проговорил «Артем». – Кто сделал, зачем сделал и главное – что еще сделает, если ему не помешать. Разберись с этим – или разбираться возьмусь я. Уверен, мои методы тебе не понравятся, – подчеркнуто нейтральным тоном произнес «Борисов», и от этих спокойных слов кожу Олега продрал мороз.

– Я… разберусь, – потеряно выдавил из себя он. – Сам разберусь…

– Даю тебе срок до обеда.

– Сколько?! – вздрогнул Светлов.

– До обеда. К этому времени ты должен мне найти стрелка. Как – не мое дело.

– За считанные часы?!

– Для того, чтобы нейтрализовать всех людей в Тиньши, мне хватит считанных минут, – с невинным видом развел руками трутень. – С точки зрения интересов миссии результат выйдет тот же – угроза окажется устранена. Если пока я и готов терять время – то только из-за Насти. Она у нас в подобных вопросах что-то слишком уж щепетильна. Но всему есть предел. До обеда, Олег, до обеда. И заклинаю: не пытайся меня обмануть! Подсунуть козла отпущения или столковаться с убийцей у меня за спиной… Стоит мне только заподозрить подвох – пеняй на себя!

– Я понял… – убито кивнул Светлов. – Я понял…

– Тогда не теряй времени!

– Да… Да! – сообразил он вдруг, что и как нужно делать, чтобы был шанс уложиться в отмеренный ему срок. – Я успею, – заявил он уже почти уверенно. – До обеда – успею.

– Очень на это надеюсь, – обронил «Артем».

– Успею, – повторил юноша, выбегая в коридор. План в его голове сложился, словно сам собой, и первым пунктом там значилось «Разыскать Палиенко».

Игоря он застал в столовой, где тот завтракал в компании Иры, Геры и Лены.

– Выйдем на минуту, – без предисловий выпалил ему Олег, ворвавшись в зал.

– Светлов, мы тут, вообще-то, едим… – состроив недовольную мину, первой откликнулась Зварыч.

– Кстати, ты вовремя! – вскинул голову Гера. – Мы вот как раз обсуждали: а что тут никто на охоту не ходит? Давай устроим загон, как в Виктории делали? Разнообразим, так сказать, рацион… Здесь дичь-то есть? И…

– Погоди, – прервал его Палиенко. – Что-то случилось? – встревоженно спросил он у Олега, откладывая пинцет.

– Случилось, – кивнул Светлов, силясь восстановить дыхание. – Выйдем.

– Я сейчас, – бросил Игорь соседям по столу, поднимаясь.

– Стреляли в Дашу Макаускайте, – сообщил Олег, когда, быстрым шагом пройдя через столовую, они двое оказались в коридоре. – Из арбалета.

– Из нашего арбалета? – округлились глаза у Палиенко.

– В Тиньши только один арбалет, – хмуро заметил Светлов.

– Ничего себе! – растерянно выговорил Игорь. – А ведь я же как раз должен был идти сегодня с ней разговаривать… Ты сказал «стреляли». Она жива? – сообразил спросить он.

– Окукливается. Вероятно, перейдет в новую касту. В этом смысле – жить будет, да. Но для Насти и трутня это означает без малого – крах всех их планов. Артем в ярости. Он дал мне время до обеда, чтобы найти преступника, иначе… Ну, ты представляешь, на что способен рассерженный трутень…

– Вот же засада, – обескураженно покачал головой Палиенко. – Но это точно кто-то из наших? Невероятно! Насте все сочувствовали… Да и Даше… А она не могла сама застрелиться? – встрепенулся он. – Ну, там, чтобы касту скорее сменить…

– Двумя выстрелами из арбалета?

– Ты не говорил про два выстрела. И потом, Чужие весьма живучи! А Даша, как к ней ни относись, была… и есть… из их числа!

– Арбалета я там не видел, – проговорил Олег, припомнив обстановку комнаты. – Логично предположить, что стрелок унес его с собой. К тому же, насколько я знаю, монстры не одобряют самоубийство… Впрочем, тоже версия.

– А какой использовали болт? – спросил Игорь. – Маленький или большой? Большие остались от нашего первого арбалета, мы его в злом лесу потеряли… Но они подходили и к этому, только заряжать было немного неудобно. Просто разные болты хранились в разных местах, у разных людей…

– Болт как болт, – пожал плечами Светлов. Строить из себя сыщика, с лупой изучающего оставленные преступником улики, он не собирался – времени на это просто не было. Задумка Олега заключалась в ином. – Вроде маленький… Я уточню. А ты пока сделай вот что. Быстро собери всех своих и выведи за ворота. Там расскажи им, что произошло. Обсудите. Возможно, в разговоре что-то выяснится – может, кто-то что-то видел, что-то слышал. Или даже преступник сам во всем сознается. Он же должен понимать, что подставляет остальных…

– Обсудить нужно, – согласился Палиенко. – Да… Но зачем для этого выходить наружу? Или… Или это ты так нас выгоняешь? – осенила его догадка. Логичная, но неверная.

– Успокойся, никто вас никуда не выгоняет, – поспешил заверить собеседника Светлов. Очень хотелось добавить ко всему этому «пока», но он сдержался. – Если будете говорить здесь, внутри, трутень сможет вас подслушать, – тут же выдал он заранее заготовленную версию. – Не забывай: он способен видеть и слышать сквозь стены! Будет гораздо лучше, если мы потом сами сообщим ему о результатах расследования – в нужной нам интерпретации…

– Да, пожалуй, – поразмыслив, согласился Игорь. – Хорошо, так и сделаем.

– Тогда собирай народ и веди вниз, – распорядился Олег. – Я присоединюсь к вам… через некоторое время. Но вы меня не ждите, поговорите сначала в своем кругу!

– Да, я понял, – кивнул Палиенко. – Я пошел?

– Побежал!

Дождавшись, пока дверь столовой закроется за Игорем, Светлов со всех ног бросился вниз по лестнице. Через пару минут он уже был за воротами.

– Диля! – окликнул Олег Чужую, едва выпрыгнув на траву из кабины служившего Тиньши тамбуром вездехода. – Диля, ты слышишь меня? Хочу, чтобы ты оказала мне одну услугу…

28

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

– Ну, что? – почти не шевеля губами, задал вопрос Светлов, понимая, что Чужая услышит его и так.

Из Тиньши он вышел один и без оружия. С момента прошлого появления Олега перед воротами – и, соответственно, предыдущего разговора с «Дилей» – минул почти час. Значительная часть этого времени оказалась потрачена на то, чтобы убедить Галю, порывавшуюся идти с ним: делать этого не стоит. Конечно, выступить навстречу опасности с мушкетоном в руках и надежно прикрытой спиной – оно, вроде как, спокойнее… Но парализатор имелся и за стеной – у Игоря – а численный перевес в любом случае был бы не на стороне Светлова.

Однако Олег шел не сражаться – арестовывать преступника, подставившего не только и не столько его, Светлова, сколько всех остальных землян – и сводить дело к поединку «кто быстрее выхватит кольт» ни под каким видом не собирался.

Люди Палиенко стояли плотной группой метрах в пятидесяти от Тиньши – только Хюррем сидела среди ромашек чуть в стороне, спиной к остальным, и, судя по задранной сзади футболке, кормила грудью своего малыша. Машинально Светлов поискал глазами второго младенца: Алису бережно держал на руках Паша Ким.

Заметив Олега, Игорь покинул товарищей и быстрым шагом направился к воротам. Мушкетон был при нем, и это как нельзя лучше отвечало задумке Светлова.

Аккурат в этот момент пришел и ответ от Чужой.

«Говорили все и много – понятно, кроме обоих детей и Ады Бердичевской – но эти трое у нас по-любому вне подозрений…»

– Насчет Ады – это точно? – не удержался от вопроса Олег.

«В ее нынешнем состоянии выстрелить в Дашу она смогла бы только при условии, что кто-то привел бы ее в комнату за руку и вложил взведенный арбалет в ладони. Нет, Ада отпадает. Благо, все отлично складывается и без нее. Как я сказала, остальные говорили много. Нет, никто не сознался, все утверждали, что ничего не знали о случившемся с Макаускайте… Двое солгали. Один – о том, что пребывал в неведении. Вторая – о том, чтоне стреляла».

– Кто? Не тяни! – невольно повысив голос – но тут же осекшись, вопросил Светлов.

«В Дашу стреляла Ира Зварыч. Игорь Палиенко об этом знает или, скорее, подозревает, но сам все отрицает».

– Палиенко? Вот черт! – вырвалось у Олега. Игорь был от него уже в каких-то двадцати шагах.

«Едва ли он полноценный соучастник. Скорее, догадывается о чем-то – и сам же этой своей догадкой напуган».

– Ясно. Короче: стрелок – Зварыч, – кивнул Светлов. – И как мы можем это доказать?

«Доказать? – будто бы немало удивилась такой постановке вопроса Чужая. – Ты не просил доказательств. Ты спрашивал о фактах – они перед тобой. Не забывай: я не читаю ничьи мысли – только распознаю ложь. Ира лгала, когда сказала, что стреляла не она – хорошо, что кто-то сподобился прямо ее об этом спросить. Это все, что мне известно».

– Ладно, понял, – хмуро бросил Олег, лихорадочно пытаясь сообразить, как теперь использовать полученную информацию. Он почему-то наделся, что получит от «Дили» полный расклад, который останется лишь озвучить – и никаких сомнений ни у кого не останется.

«Мог бы, что ли, и «спасибо» сказать, – ехидно заметила между тем Чужая. – Между прочим, они мне тут, пока митинговали, три жгутика оборвали!»

– Сочувствую, – буркнул Светлов и все же добавил: – Спасибо.

– Что? – вероятно, услышал его как раз подошедший Палиенко.

– Ничего, это я не тебе…

Ответ Игоря, кажется, устроил.

– В общем так, – быстро заговорил он, остановившись рядом с Олегом. – Докладываю. Ясно, что ровным счетом ничего не ясно. Арбалет хранился в отдельной, незаселенной комнате, войти туда и взять его мог вообще кто угодно. Там же лежали маленькие болты, но некоторое их количество завалялось у Иры в рюкзаке – говорит, просто забыла выложить. Крупные болты оставались у Геры, но днем их с Леной комната обычно не запирается… Ты выяснил, какие заряды использовались – бóльшие или меньшие?

– Да, – кивнул Светлов, хотя, закрутившись, уточнить этот момент совершенно забыл. Но могло ли это как-то помочь ему уличить Зварыч? Вряд ли…

– И какие? – спросил Палиенко.

– Сейчас все расскажу, – бросил Олег, делая первый шаг в сторону толпы землян. – Идем к народу. У тебя еще есть что добавить?

– Да вроде нет, – уже на ходу пожал плечами его собеседник. – Разве что такой момент. Все же, кроме Ады, по двое живут. Каждый подтверждает, что партнер ночью никуда не выходил. А Ада… С ней, думаю, понятно.

– С ней понятно, – кивнул Светлов. Понятно, в общем-то, стало и с Игорем: должно быть, тот как раз и видел, как Ира отлучалась ночью из комнаты. Сразу, может, и не понял, куда и зачем, а утром, узнав от Олега про Дашу, сложил два и два…

Интересно, если на него хорошенько надавить – признается? Или станет все отрицать? А может, сразу попробовать прижать Зварыч? Нет, если не подкрепить обвинения доказательствами, эта точно уйдет в отказ. А где и, главное, когда их искать, доказательства эти чертовы?!

Любой мог взять арбалет и болты, любой мог выйти ночью, потревожив лишь того, с кем делит комнату – и партнер его, конечно же, всегда прикроет. Преступника мог бы выдать мотив – но каков он? Что могло сподвигнуть Иру убить Дашу – нечто, что однозначно указывало бы именно на Иру? Нет ответа.

Зайдем с другой стороны. Что такого особенного было в Даше, чтобы убить ее попыталась именно Ира? Даша у нас – Чужая. Монстр. Но почему Ира? Тот же Гера гораздо более нетерпим к Чужим – еще с «Ковчега». А Зварыч, скорее, прагматик. Нет, монстров Ира тоже недолюбливает – а кто их любит? – но, вздумай она открыть на них охоту, скорее бы уж попыталась убить «Артема». Или Настю. Но стреляла в Дашу. Причем убить не убила – только вызвала окукливание. Не знала, что и как делать? Возможно: в Виктории рецепт умерщвления Чужих известен не был. Но, возможно, Зварыч и не собиралась безвозвратно уничтожить свою жертву? Хотела лишь на время вывести ее из игры? Нет, глупость: выйдя из кокона, Даша сразу укажет на нее, и все откроется. Жаль, что у него, Олега, совершенно нет времени: всего-то и нужно дождаться нового рождения Макаускайте…

Даша не человек. Возможно, Зварыч этого не учла. Не подумала, что, возродившись, Макаускайте ее разоблачит. Но прямо сейчас это не поможет. О чем еще могла не подумать Ира? Еще раз: Даша не человек. Монстр. В монстрах Зварыч разбирается плохо. Наверняка хуже, чем он, Светлов. Что такого знает он, чего не знает она? Или… Что такого может знать он, чего не знает она? Так, уже теплее…

– Можно мушкетон? – как бы невзначай потянулся Олег к оружию в руках спутника. Они уже подходили к остальным.

«На автомате» – как Светлов и рассчитывал – Палиенко подал ему парализатор. В последний момент Игорь, похоже, спохватился и движения не завершил, но пальцы Олега уже по-хозяйски легли на приклад. Помедлив лишь миг, Палиенко разжал свои. Светлов небрежно сунул мушкетон под мышку.

Не дойдя до толпы несколько шагов, Олег остановился. Что будет говорить, он уже решил.

Игорь замер рядом. С противоположной стороны, на ходу поправляя заляпанную футболку, к собравшимся подошла Хюррем со своим малышом и встала возле Мамая. Стас тут же забрал у нее ребенка и, поставив «столбиком», прижал к груди – в любой другой ситуации это, пожалуй, выглядело бы весьма мило.

– Прошу внимания! – изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал твердо, произнес Светлов. Все теперь зависело от того, насколько уверенным в своих словах он будет выглядеть. – Времени у нас мало, поэтому начну прямо с сути. Как вы знаете, этой ночью стреляли в Дашу Макаускайте. Она не была человеком, но, если бы план Насти и Артема удался, могла снова им стать. Теперь – не станет. Так что в этом смысле она убита. Через несколько дней Даша выйдет из кокона, уже окончательно превратившись в Чужую. В монстра. И, конечно же, расскажет, кто в нее стрелял. Но я знаю это уже сейчас. Ира! – шагнул он в сторону Зварыч – так, чтобы одновременно разорвать дистанцию с Палиенко. – Зачем ты это сделала?

В толпе ахнули, но сама обвиняемая лишь состроила удивленную физиономию.

– Я? – усмехнулась она, картинно всплеснув руками. – Светлов, тебе солнышко макушку не напекло, часом? Да я всю ночь из комнаты не выходила! Вон, Игоря спроси, ему ты вроде веришь! – кивнула она на Палиенко.

– Да… – выговорил разом побледневший Игорь. Он качнулся было в сторону Олега, но Светлов остановил его коротким резким жестом, и Палиенко подчинился, снова замерев – и не продолжив фразы.

– Хотелось бы понять, на чем основана твоя уверенность? – заметил тем временем Олегу Паша Ким, вызвав вокруг себя одобрительный гул.

– Как я уже сказал, Даша не была человеком, – снова заговорил Светлов. – Например, у нее была синяя кровь. Ты же сама видела, как та натекла из выбитой болтом глазницы? – бросил он Зварыч. Та лишь презрительно скривилась. – Но это было не единственное ее отличие от нас. Помните байку, что в зрачке убитого в последний момент перед смертью остается изображение убийцы? Ну, старого «Шерлока Холмса» смотрели? Он там еще опыты проводил, чтобы это опровергнуть. И опроверг… Но киношный Холмс изучал людей. А попадись ему Чужой – немало бы удивился. У них именно так! – с нажимом выговорил Олег. – Нужно было тебе выбить Даше оба глаза – тогда прокатило бы. Но ты об этой особенности монстров не знала, верно? А там, в мертвом нечеловеческом зрачке – ты. Во всей красе. С арбалетом наперевес. Такая вот, блин, получается дедукция! А теперь отвечай: зачем ты это сделала?

Толпа колыхнулась, откатывая в стороны от Иры – ему поверили. И главное – поверила Зварыч. Продолжи она все отрицать, обвини Светлова в блефе – и противопоставить ему было бы уже нечего, по крайней мере до возрождения Макаускайте. Но, видно, сказался ореол жуткой таинственности, окружавший Чужих. Отражение в зрачке? Почему нет?! От этих мерзких тварей всего можно ждать… К тому же, ведь откуда-то Олег выяснил, кто стрелял! Выяснил верно – уж Ире ли не знать! Как иначе, если не прочел в глазу жертвы?! Не деревце же, растущее у стены Тиньши, ему подсказало!

– Зачем – не твоего ума дело! – решив, что изобличена, вовсе не сдалась – напротив, перешла в нападение Ира. – Да и что такого я сделала? Дашка не хотела возвращаться – все это знали! Да она мне только благодарна будет, когда очухается – новая каста, все такое… Вот увидите!

– Что ты такого сделала? – холодно прищурился Светлов. – Сейчас объясню. Даша, может, и не желала возвращаться – целый год Чужие методично убивали в ней все человеческое. До конца монстры не управились – еще был шанс все вернуть назад, но тут пришла ты и работу их завершила – что ж, молодец! Но дело не только в Даше. Настя, в отличие от нее, вернуться хотела. Теперь, когда Макаускайте сменила касту, для Журовой это сделалось почти невозможным. Там сложная схема, но в конечном счете все упирается именно в это… То есть ты убила человека и в Насте тоже. И в Тимуре. Мало? Тогда идем дальше. Пока существует каста, к которой принадлежат Настя и Тимур – и в которой состояла Даша – Чужие так и будут сосать соки из Земли. Пара поколений – и человечество загнется, утратив смысл существования. Настя хотела этому помешать. Теперь, вероятно, не сумеет. Что, плевать на человечество? Тогда о более приземленных вещах. У Артема – трутня – свой интерес, но он тесно завязан на Настин. И за этот свой интерес трутень раздавит кого угодно. Особенно каких-то жалких людишек! Он дал нам время до обеда – а потом… Ты же не только свою пустую голову подставила – но и всех остальных! – обвел он рукой притихшую толпу.

– Сунется – найдется и на него подходящий болт, – воспользовавшись тем, что Олег умолк, хмуро бросила Зварыч.

– Сунется, не сомневайся. И болт этот засунет тебе, куда и не ждала. После того, как оторвет башку. Или даже до. И остальным – тоже. Просто на всякий случай. Он не искал драки! Но, начав отвечать, не остановится! Пока не перебьет всех – или не погибнет сам!

– То есть он все-таки уязвим? – вопрос задала не Зварыч – голос принадлежал Гере. – И есть шанс его победить?

– Есть, – не стал спорить Олег. – Но какой ценой? Вот ты – готов ради такой победы пожертвовать – нет, не собой – Леной? – кивнул он на Герину спутницу. – Ты, Паша, готов рискнуть жизнями Нади и Алисы? – посмотрел Светлов на Кима. – Ты, Стас – готов подставить под удар Хюррем и… – имя малыша напрочь вылетело из головы Олега, – и сына? – выкрутился он.

– Я, кажется, вообще молчу стою, – отозвался из-за спин Геры и Паши Мамай. – Но если кому-то нужен именно мой ответ – нет, не готов. Тем более, как я понимаю, бойня пока что не неизбежна?

– Вот именно! – кивнул Светлов, от души радуясь хотя бы такой поддержке. – Несмотря на твои старания, – снова воззрился он на Зварыч, – бойня пока не неизбежна – и я ее не допущу. Ты арестована. Дойдешь до бокса сама, по-хорошему, или как?

– Или как! – заносчиво вскинула голову девушка.

– Дело твое, – пожал плечами Олег, направляя на нее раструб мушкетона. – Разойдитесь все! – мрачно потребовал он, и когда толпа за спиной Зварыч послушно расступилась, надавил на спуск.

Помимо Иры, под выстрел попал и Игорь, за миг до того метнувшийся вперед – но не к Светлову, чтобы тому помешать, а к Зварыч – должно быть, хотел ее подхватить или, может, даже заслонить… Упали оба.

29

Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире

Ужин арестованной Ире Олег отнес сам, попросив Настю себя подстраховать: соваться без прикрытия в клетку – ладно, пусть не к тигрице – к дикой рыси – Светлов посчитал самонадеянным. Журова выглядела подавленной, держалась молчаливо, но ледяные взгляды, которые она бросала через прозрачную дверь бокса на Зварыч, были красноречивее любых слов. Признаться, в Настином присутствии Олег чувствовал себя несколько не в своей тарелке, но в сложившейся ситуации это был лучший напарник из возможных. Галя осталась с детьми – было решено, что кто-то из них теперь неотлучно будет с малышами, на всякий случай. Доверять людям Палиенко Светлов не мог. Маша? А она вообще когда-нибудь мушкетон в руках держала? Кандидатуру «Артема» Олег не рассматривал – даже и снизойди трутень до роли его помощника, юноша предпочел бы держать его подальше от арестованной: а ну как вздумает закрыть тему одним ударом хвоста? Как бы ни был зол на Иру Светлов, решать ее участь должны были люди, а не Чужие.

«Борисов», собственно, против такого подхода ничуть не возражал – по крайней мере, на словах. Но настаивал, чтобы наказание для Зварыч избрали самое суровое – в назидание другим.

Эти самые «другие» – ребята-земляне – сидели тише воды ниже травы. Без возражений сдали все имевшееся у них оружие – Олег запер его в пустовавшей комнате капитанским кольцом – и расползлись по своим норкам.

– «Настоящих буйных мало – вот и нету вожаков», – не без ехидства прокомментировала их поведение Измайлова.

Так, похоже, дело и обстояло: лишенный поддержки со стороны Иры, Игорь Палиенко на роль вождя потенциального бунта откровенно не тянул, Мамай, по ходу, выгорел еще в Виктории и был теперь полностью сосредоточен на Хюррем и сыне, Гера лидером никогда не являлся – что уж говорить об остальных. И все же, что-то такое нехорошее в воздухе как будто бы витало, и, передвигаясь по коридорам Тиньши, Светлов теперь не забывал оглядываться.

Когда Олег открыл дверь бокса, Зварыч сидела на самом краю койки, откинувшись назад и уперев ступни вытянутых ног в противоположную стену – перекрыв таким образом весь неширокий проход. На появление в ее камере Светлова Ира никак не отреагировала, а вот заметив за его спиной Настю с мушкетоном, пренебрежительно хмыкнула.

– Подвинься, пожалуйста, – сдержав рвущееся наружу раздражение, попросил Зварыч Олег.

Ира смерила его долгим тяжелым взглядом, и юноша уже решил было, что она не подчинится, но, выдержав паузу, девушка оттолкнулась подошвами от стены, поджала ноги и поставила их на пол, громко при этом притопнув. Затем привстала, одернула футболку и отсела на дальний конец койки.

– Чего только не сделаешь ради миски тюремной баланды, – выговорила она, обращаясь куда-то мимо Светлова – то ли к Насте, то ли к собственному отражению в как раз начавшей затворяться зеркальной двери.

Не выпуская девушку из поля зрения, Олег поставил принесенные им миску и плошку на кровать, положил сверху пинцет.

– Мне нужно задать тебе несколько вопросов, – проговорил он, покончив с этой нехитрой сервировкой и распрямившись.

– Давай сначала я? – неожиданно предложила Зварыч. – А то все никак успокоиться не могу. Про картинку в зрачке – это же ты все выдумал?

– Выдумал, – не счел нужным отпираться Светлов.

– Вот я ду-у-ура! – сокрушенно покачала головой арестованная. – Повелась, как маленькая девочка! Ведь чувствовала, что где-то должен быть подвох – и все равно повелась!

– Для тебя это ничего не поменяло, – заметил Олег. – Выйдя из кокона, Даша так или иначе обо всем бы рассказала. И это уже не выдумка.

– Когда бы она там еще вышла! – передернула плечами Ира. – А я сейчас здесь бы не сидела!

– Угу, – кивнул Светлов. – Не сидела бы. Валялась бы где-нибудь под лестницей, без рук, без ног и с разорванным горлом. Среди других изувеченных трупов.

– Это мы бы еще посмотрели, кто бы и где валялся, – прищурилась девушка. – Но раз дело не в Дашкином зрачке – как ты обо всем догадался? – спросила она. – Не верю, что Игорь мог меня заложить. Моя светлая вера в человечество такого не вынесет!

– Чужие тебя вычислили, – сообщил Олег, собственно, ничуть не погрешив при этом против истины. – А Игорь о тебе молчал, как партизан. Но я знал, что он знал.

– Тоже Чужие нашептали?

– Он видел, как ты ночью уходила? – спросил вместо ответа Светлов.

– Ну да. Я надеялась, что он спит… Нужно было ему вечером снотворного подсыпать…

– Если местного – это на несколько суток, – напомнил Олег. – Выглядело бы подозрительно, согласись.

– Ну, может быть…

Они помолчали.

– А теперь давай откровенность за откровенность, – снова заговорил юноша через четверть минуты. – Я на твои вопросы ответил – теперь моя очередь спрашивать.

– Рискни, – с нарочитой беззаботностью пожала плечами Зварыч.

– Вопрос простой, я его уже задавал: зачем ты это сделала? Зачем пыталась убить Дашу?

– А вот нафига тебе это знать? – резко повернулась к нему Ира. Олег машинально отпрянул, едва не врезавшись спиной в дверь, за что тут же удостоился от арестованной презрительной ухмылки.

– Трутень требует суда над тобой, – возвращаясь на прежнее место, холодно проговорил Светлов. – Не столько даже суда, сколько наказания. Чтобы что-то решить, я должен понимать…

– А какая разница, если трутень все равно волен требовать, чего пожелает? – перебила его девушка.

– Для меня разница есть.

– Совесть свою хочешь успокоить? – «участливо» закивала Зварыч. – Мол, злодейка Ирка по заслугам получила, а я чистенький? – она отвернулась и несколько секунд смотрела в стену. – Да не вопрос: слушай! – проговорила затем, не оборачиваясь. – Все до безобразия банально на самом деле. Это все в Виктории началось. Мамаев тогда еще кольцо не профукал, но и так было ясно, что сидеть нам в осаде тесной дружной компашкой предстоит долго. Стас тогда уже был с Хюррем, Макс – со Светкой, земля им обоим пухом… Гера – совсем не мой типаж, Ким – отличный товарищ, но как своего потенциального парня я его никогда всерьез не воспринимала. Оставался Игорь. Но с ним уже пыталась Дашка мутить. Короче, все думают, что это я Дашку подставила – подстроила, чтобы Мамаев ее выгнал, и потом заняла ее место. А вот нифига подобного! Это Ада постаралась! Подкинула Дашке тот чертов рюкзак, а стрелки на меня попробовала перевести. И все, блин, поверили, включая Дашку! Ну, как все… Многие, и среди них Мамаев, продолжали думать, что Дашка и впрямь собиралась бежать – им так проще было. А Игорь вообще ничего не знал. Он тогда под арестом сидел – вот, как я сейчас, – невесело усмехнулась Зварыч. – Только по какому-то пустячному поводу. А я, как поняла, что мне уготовлено, взяла Аду за грудки и объяснила без обиняков, что, если до Игоря хоть полслова ее клеветы долетит – в лоскуты порву. Остальным тоже намекнула… Все всё поняли правильно и языки прикусили – они меня знали. Вот такая история. Игорь, как вышел, реально офигел, хотел даже уйти искать Дашку, его еле удержали. Ада, конечно, сразу начала вокруг него увиваться, но Игорь словно что-то чувствовал, и у нее не срослось. Честно: я ему ни слова против Ады не сказала! Само собой все разрулилось. А через пару недель мы с ним комнаты объединили…

Зварыч умолкла, переводя дух. Олег терпеливо ждал продолжения.

– Я как только узнала, что Дашка здесь, в Тиньши, сразу поняла, что добром это не закончится, – снова заговорила через несколько секунд Ира. – А уж когда Игорь собрался к ней – конкретно запаниковала. Она же так и думает, что это я подстроила ее изгнание! И ей Игорь бы поверил. Точно бы поверил! После этого между нами все было бы кончено. А я не готова к такому. Только не теперь, когда… А, вот это уж точно не твое дело… – тряхнула Зварыч головой. – В общем, допустить их встречи я не могла. Хотела ли убить? Совсем убить, а не просто загнать в кокон? Врать не буду: хотела. Она же не человек! Чужая! Монстр! И, что бы там ни говорили, человеком становиться не собиралась – иначе не понадобилось бы впутывать во все это Игоря!.. Первый болт попал ей в грудь, она упала, но до конца не отключилась, и второй – в глаз – я загнала уже в упор. Решила, что после такого не выживают даже Чужие… Нужно было голову отрезать, да? И хвост – мне тут добрые люди уже подсказали… Поздно, правда, – развела она руками. – Но хвоста у нее все равно не было, я проверила…

– Кто подсказал? – поспешил уточнить Олег, почему-то сразу подумав на «Дилю».

– Машка мелкая поделилась. Перед тем, как Игорь нас на улице собрал. А ей то ли Настя рассказывала, то ли еще кто… Про Настю я, кстати, вообще тогда не подумала – ну, что ломаю ей схему. Вот перед ней – реально стыдно. И перед Тимуром. Ну да что уж теперь… Может, у них там еще с Тинг что-то выгорит… А Ада… – подняв глаза к потолку, словно отмотала вдруг она разговор на несколько минут назад. – Знаешь, Светлов, если бы я верила во что-то такое, высшее – точно подумала бы, что то, что с ней творится сейчас – это в наказание. За Дашку. Дашку-человека. А за Дашку-не-человека теперь отвечать мне… Вот только не верю я ни во что такое, неподкупно справедливое… Что-то я совсем разболталась! – дернулась вдруг она – словно птица перья взъерошила. – Сама себя не узнаю! Ты хотел мотив злодейства? Вот тебе мотив, получи и распишись! Доволен? Тогда убирайся! – тон Зварыч вскипел злостью. Именно такого обхождения Олег и ждал от нее изначально, но сейчас, уже в конце почти доверительного разговора, происшедшая с девушкой перемена выглядела необъяснимо резкой – в Ире будто какой-то рубильник переключился. – Вали к своим поганым монстрам! Меня тошнит от одного твоего вида! – она и в самом деле схватилась руками за грудь, словно силясь унять внезапный приступ дурноты.

– Хорошо, – несколько обескураженно проговорил Светлов. Все, что ему было нужно, он, в общем-то, выяснил, а с парой-тройкой уточняющих вопросов вполне можно было и повременить. – Я ухожу… Приятного аппетита! – зачем-то добавил он.

В ответ Зварыч с размаху залепила ладонью по плошке с напитком, сбросив ее с койки на пол. Несколько зеленых капель попали Олегу на штаны.

Брезгливо поморщившись, Светлов вышел из бокса.

30

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, 3 дня до смерти Насти

«Монстрик, у тебя такое лицо, что от одного его вида у местных мамаш молоко может скиснуть – прямо в груди, – «приветствовала» Журову «Диля». – Что случилось?»

– А то ты не знаешь, – понуро буркнула Настя.

Час был поздний. Обычно к этому времени Олег уже запирал двери тамбура-вездехода капитанским кольцом, но сегодня Журова попросила его с этим не спешить: после всех перипетий минувшего дня ей было просто необходимо хотя бы ненадолго вырваться из-под давящих сводов Тиньши. Отказать ей Светлов не посмел, оставшись дежурить по ту сторону ворот – ждать Настиного возвращения.

«Я знаю только про инцидент с Макаускайте. Больше ничего», – заметила между тем «Диля».

– А что, этого мало? – скривилась Журова. – Все рушится. Да что там: все рухнуло!

«Не все. У вас остались Тимур и Тинг».

– Тинг пробудится завтра к полудню. Это я настояла. Сразу пойду к ней… Но она же чертов доброволец, надеяться там особо не на что. А Тимур… – ее голос предательски дрогнул. – Сегодня снова была у него, – не без труда нашла она в себе силы продолжить. – Он, кажется, почувствовал, что у нас все идет наперекосяк – хотя, понятно, про Дашу я ему ничего не говорила. Держался еще жестче, чем в первый раз. Даже Артем признал, что прогресса нет…

«Помяни мое слово, сбрасывать Тинг со счетов не стоит, – заявила, дослушав, «Диля». – Ну а в отношении Тимура – и вовсе все в твоих руках…»

– В моих руках?! Опускаются руки! – вспылила Настя. – Просто опускаются!

«Так не позволяй им!»

– Тебе легко говорить!

«Тут ты права, – охотно согласилась «Диля». – Говорить вообще легко. Делать что-то путное – гораздо сложнее, особенно если ты всего лишь гриб-переросток… И все же думаю, что смогу тебе помочь!» – заявила вдруг она.

– Ты? – не смогла скрыть своего удивления Журова. – Как?

«На что ты готова, чтобы снова стать человеком?» – вопросом на вопрос ответила «Диля».

– Да уже, по-моему, на все, – разведя руками, пробормотала Настя. – Кого нужно убить? – были ли последние слова лишь грустной шуткой, не поручилась бы, пожалуй, и она сама.

«Надеюсь, что никого. У тебя же есть доступ на катер, на котором вы сюда прилетели?» – спросила ее собеседница.

– Доступ? Доступ есть, – кивнула Журова, не очень пока понимая, к чему ведет «Диля» – и не позволяя пустой надежде разгореться в сердце. – Он даже у Маши есть. Артем еще сетовал, что на этом типе аппаратов доступ автоматически дается каждому, кто хоть раз поднимется на борт, и отменить его потом – целая история. Только вот толку с того доступа – управлять катером я не способна. Дело даже не в отсутствии знаний – тупо конечностей не хватит.

«А управлять и не нужно. Тебе – так уж точно… Короче, предложение такое. Ты делаешь, что я тебе скажу – выполняешь несколько простых поручений – и при этом не задаешь глупых вопросов. А я превращаю тебя в человека. Тебя и Тимура. Что скажешь?»

– У жнецов такое называется «хвататься за хвост трутня», – хмыкнула Настя. – Ну, типа, по-нашему: за соломинку… Но как ты это устроишь? Или это и есть тот самый глупый вопрос?

«Один из. Видишь ли, монстрик… Я же не из вредности скрытничаю. И даже не из изощренного коварства. Просто твое неведение – одно из условий успеха. Непреложных условий. Больше ничего пояснить не могу, извини. Так или иначе, готова оставить за тобой право остановиться. На любом этапе. Но если не дрогнешь и дойдешь до конца – получишь искомое. Соскочишь – проиграешь, но хуже, чем сейчас, тебе всяко не будет. В общем, решай. Я не трутень, и хвоста у меня нет, но жгутик готова протянуть. Хочешь – хватайся, не хочешь – дело твое».

Некоторое время Журова сосредоточенно обдумывала услышанное.

– А если мы договоримся – к Тинг мне завтра идти? – спросила она затем. – И к Тимуру – послезавтра?

«Конечно! А как же? Все, что делала раньше, так и продолжай делать!»

– Ясно. Тогда последний глупый вопрос. Когда и если у тебя все получится и я выиграю – кто останется в проигрыше? За чей счет этот банкет?

«Вопрос – на грани фола, монстрик. Но если он и в самом деле последний – я отвечу. И отвечу так: никто из тех, кто бы хоть самую малость был тебе дорог – теперь или в прошлом. Наоборот, многие из них разделят с тобой выигрыш – в той или иной мере. Разумеется, мы говорим о ситуации, когда план удался. Я всего лишь гриб – помнишь? То есть не всесильна. Риск будет. Но если уж на то пошло, при неудаче я потеряю не менее других – а то и поболее».

– Ясно, – кивнула Настя. – Ну что ж… Протягивай свой жгутик! – тряхнув головой, чтобы отогнать неизбежные сомнения, решительно заявила она. – Я хватаюсь!

«Жгутик к тебе и так прицеплен – авансом. Что ж, договорились – значит, договорились. Теперь подойди ко мне и возьмись рукой за ветку».

– За какую?

«За любую. Руку при этом держи так, чтобы ладонь была направлена вверх».

Шагнув вперед, Настя сделала, как велела ей «Диля» – кисть при этом пришлось неудобно вывернуть. Что-то негромко щелкнуло, и ладонь Журовой словно пронзила ледяная игла. Настя вздрогнула, но пальцев не разжала.

«Можешь взглянуть», – позволила «Диля».

Она опустила руку: в ладони лежала блестящая серая горошина – такая же, как те, что вручил ей «Артем» на Свадебной, отправляя торговаться за катер.

– Что это? – само собой вырвалось у Журовой. – Ах, да, без глупых вопросов…

«Информационный носитель, – нежданно пояснила «Диля». – Дар, некогда преподнесенный нашей скромной расой галактической цивилизации. Сейчас их, конечно, в основном выращивают искусственно, но и натуральные до сих пор в ходу и служат все так же надежно. Отнеси его на катер и просто оставь на панели управления. Пока это все, что от тебя требуется».

– Сейчас отнести?

«Нет, блин, через недельку! Конечно, сейчас, когда же еще?! Идти можешь напрямик: злой лес перед тобой расступится. И да, чуть не забыла: завтра выбери время прислать ко мне Машу. Ну и подготовь ее, чтобы не испугалась тети монстра в своей голове. Для нее у меня тоже будет небольшое задание».

– Хорошо, – кивнула Настя, уже не раздумывая. – Я все сделаю, как мы и договорились.

«Отлично. А теперь иди!»

Крепко зажав в ладони «горошину», Журова направилась в ночь.

Уже отойдя шагов на девять – нет, ровно на десять! – она вспомнила, что за воротами Тиньши ее ждет Светлов, но возвращаться, конечно же, не стала – просто пошла быстрее.

31

Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире

– Может быть, мне все же пойти с тобой? – тронув Олега за локоть, тихо спросила Галя. – Мелкие только поели, оставим их в коляске – часа два точно продрыхнут, а то и все три…

– Решили же уже! – нахмурился юноша, отводя руку. – Зачем снова начинать?

– Затем, что на тебе лица нет!

– Все у меня нормально с лицом! – буркнул Светлов, но все же покосился в распахнутую дверь санузла на зеркало над раковиной. Видок у него и правда был так себе, но при желании это вполне можно было списать на недосып: добрую половину ночи Олег проторчал у ворот, дожидаясь, пока Настя изволит вдоволь нагуляться по окрестностям, а во второй половине Андрюша с Дилей, чего уже давненько с ними не случалось, закатили на пару концерт – пришлось даже подниматься с малышами в медотсек.

– Зачем вообще нужно было устраивать этот спектакль с судом, если решение все равно предрешено? – не унималась Измайлова.

– На публичности Артем настоял!.. Да, признаться, в какой-то момент мне тоже подумалось, что так лучше… Я ж, типа, юрист. Как рассуждал: суд – это целый процесс. Небыстрый. То, се, стороны выскажутся, всплывут какие-нибудь детали, требующие уточнения – так, глядишь, все и затянется. И итоговое решение можно будет отложить. А там, может, и выход нормальный найдется… Но проклятый трутень… Он, по ходу, это дело просек. И прямо сказал, что приговор должен быть вынесен сегодня. Иначе решать будет уже он сам.

– А может, и ладно? – пожала плечами Галя. – Умыть руки – пусть решает?

– Нет, – твердо проговорил Олег. – Зварыч, конечно, дура конченая, но отдавать ее монстру…

– А какая разница? Можно подумать, Артем признает какое-то другое твое решение, кроме ее казни? Ты же сам говорил…

– Говорил! – Светлова передернуло. – Но он же не идиот! Должен понимать, как не перегнуть палку! Пока решаю я – хотя бы и формально – казни не будет, и он это знает.

– И как же тогда?

– Изгнание, – выдохнул Олег. – Типа, бессрочное, но, когда трутень уберется с планеты (рано или поздно ведь это случится?!), Зварыч сможет вернуться. На самом деле, за то, что она натворила – это еще очень мягкое наказание, – быстро заговорил он, силясь не столько убедить собеседницу, сколько уговорить самого себя. – Палиенко наверняка уйдет с ней – тем лучше, вдвоем они точно не пропадут. Да и вообще, неизвестно, где сейчас безопаснее – в чистом поле или в Тиньши!

– Остальные «ковчеговские» не простят тебе даже этого, – покачала головой Измайлова. – Ты прав: трутень когда-нибудь улетит, но они-то останутся! И еще раз ты прав: с точки зрения Артема с Настей, наказание не выглядит таким уж суровым. Не факт, что они согласятся.

– Настя согласится, – убежденно заявил Светлов. – С «ковчеговскими» тоже как-нибудь разберемся, – заметил он уже несколько менее уверенно. – В конце концов, когда изгоняли меня или ту же Макаускайте – что-то не очень они роптали! Ну а что касается Артема… Если уж он совсем упрется рогом…

Приложив палец к губам, призывая к молчанию, Олег поманил Галю за собой, во вторую из двух их комнат. Пройдя помещение насквозь, Светлов распахнул дверь санузла, негласно считавшегося его, Олеговым – Измайлова им не пользовалась – и сдернул простыню, прикрывавшую нечто, задвинутое в угол между душем и унитазом.

Глаза Гали широко распахнулись: на полу лежал арбалет. Рядом россыпью валялись болты.

– С ума сошел?! – ошеломленно прошептала она, попятившись. – Попрешь на рожон? Ради придурочной Ирки?!

– Нет, – мотнул головой Светлов. – Не ради Ирки. Ради себя… – он судорожно сглотнул. – Но уверен, до этого не дойдет! – добавил торопливо.

– Трутень… Он же… Он же сквозь стены видит… – пробормотала между тем Измайлова.

– Еще и слышит, – кивнул Олег. – Но не с этажа на этаж. И сейчас он, скорее всего, уже наверху, в столовой – ждет начала судилища. А про арбалет я ему сам рассказал. Что отобрал его у палиенковских и спрятал у себя. Так ведь надежнее всего, разве нет? – попытался беззаботно усмехнуться он.

Галя лишь молча покачала головой.

– Ладно, мне пора, – проговорил Светлов, снова накрывая арбалет простыней и возвращаясь в комнату, куда уже отступила Измайлова. – Раньше начнем – раньше закончим… Я тебе оставлю капитанское кольцо, – сняв с шеи шнурок, на котором болтался широкий черный ободок, он протянул его Гале. – Мушкетон у тебя есть… Но это так, на всякий пожарный… Все будет хорошо, обещаю! – шагнув к Измайловой, Олег притянул ее к себе и коротко поцеловал в лоб. Галя прижалась щекой к его груди. Светлов провел ладонью по ее мягким светлым волосам – пальцы ударило током. Рука его дрогнула – или это дернулась Галина голова?

– Все будет хорошо, – как заклинание, повторила за ним Измайлова, поднимая лицо. – Ты все делаешь правильно, я верю. Только вот еще что… Покажи мне перед уходом, как заряжать тот дурацкий самострел, – кивнула она в сторону арбалета за закрывшейся дверью. – На всякий пожарный…

…Подперев спиной стену, Настя ждала Олега у дверей медотсека. На предстоявшем суде Журовой была отведена роль обвинителя. Защищать же Зварыч вызвался Паша Ким – Светлов почему-то был уверен, что роль адвоката возьмет на себя Палиенко, но «ковчеговские» решили по-другому.

– Привет, – буркнул Олег и протянул руку к сенсорной панели.

– Привет, – рассеянно кивнула в ответ Настя. – Вот же ведь как все совпало… – проговорила она затем, покачивая головой.

– Что совпало? – не понял Светлов.

– А, ну да, ты же так не видишь…

– Не хватало еще твои загадки разгадывать, – сердито буркнул Олег, проходя в открывшуюся дверь. – Толком можешь сказать?

– Смотри сам.

– Да куда смотреть-то?! – не выдержав накопившегося напряжения, вспылил Светлов, и почти в тот же миг его взгляд уперся в дверь бокса Зварыч. Еще вчера прозрачная, теперь она почему-то была зеркальной – словно вывернулась каким-то образом внутренней стороной наружу.

– Можешь попробовать открыть, – отрешенно, словно думая в этот момент о чем-то совсем другом, произнесла за спиной Олега Настя. – Но что-то мне подсказывает, что ничего у тебя не выйдет.

– Что еще за фокусы? – нахмурившись, обернулся к ней Светлов. – Где Ира?

– Там, где же еще? – кивнула на сделавшийся за ночь непроницаемым для посторонних глаз бокс Журова. – Вся в проводах и трубочках – прям как в настоящем коконе. Готовится стать матерью, насколько я понимаю.

32

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

– До завершения процедур дверь бокса не открыть, – проговорил Олег, ловко возвращая на прежний курс коляску, попытавшуюся съехать в сторону с петляющей среди ромашек тропки. – Ни капитанским кольцом, никаким. Я специально зашел в рубку, расспросил Чиань: даже если полностью обесточить Тиньши, бокс останется заперт и доведет сеанс до конца.

– А что на это сказал трутень? – поинтересовалась Галя.

Внеплановая прогулка была ее идеей: исходя из каких-то одной ей ведомых признаков, Измайлова решила, что сегодняшние ночные капризы малышей – от недостатка свежего воздуха. Светлов спорить не стал: ему необходимо было выговориться, а делать это в стенах Тиньши, на которых уши «Борисова» разве что маркером не были нарисованы, не хотелось.

– Пытался обвинить меня в том, что я все это подстроил, – хмыкнул Олег.

– Ну а ты что?

– Попросил его ни под каким видом не делиться этой мыслью с тобой.

– Кстати, да, – тряхнув волосами, усмехнулась Галя. – Неизвестно еще, чем вы там со Зварыч вчера после ужина занимались!

– И ты, Брут? Там вообще-то за стеклянной дверью Настя стояла, караулила!

– Ну а что монстра стесняться? К тому же, она тебе на верность присягала – не выдаст.

– Так же, как и тебе, если уж на то пошло!

– А, ну да… Ладно, считай, отмазался.

– На самом деле, веселого тут мало, – заметил Олег после недолгого молчания. – Зварыч же не на все девять месяцев в этом боксе заперлась. Закончится первый этап процедур – дверца и откроется. А трутень – тут как тут!

– Он что, и от беременной от нее не отстанет? – сдвинула брови к переносице Измайлова.

– А какая ему разница? И решать что-то все равно придется. Только теперь – не только насчет этой сумасбродки, но и в отношении ее будущего ребенка…

– Черт! – обронила Галя. – Об этом я как-то не подумала. Черт!

– Сколько обычно длится первый сеанс процедур? – деловито спросил Светлов. – Чиань мне толком не смогла ответить.

– По-разному. Помнится, я вышла из бокса уже на третий день, а Хюррем, говорит, пролежала аж девять. Надька – посередке: шесть дней. Все индивидуально, похоже.

– То есть у нас от трех до девяти дней, – пробормотал Олег. Голограмма Тиньши его приблизительно на это и ориентировала. – Один из которых, считай, уже прошел…

– Черт! – растеряно повторила Измайлова. – И что же делать?

– Не знаю, – развел руками Светлов. – Пока не знаю. Но делать что-то нужно – время работает против нас…

– Может, с Дилей посоветоваться?

– С Дилей? – бросил Олег недоуменный взгляд на посапывавшую в коляске дочурку.

– Да не с нашей. С той, – мотнула она головой в сторону «деревца» у стены Тиньши.

– А-а, – дошло до Светлова. Кажется, впервые с момента возрождения Чужой Галя назвала ее не очередным грибным прозвищем – отсюда и недопонимание. – С этой Дилей… Да как она поможет?..

«Что за пренебрежительный тон? – словно только и ждала удобного случая вклиниться в разговор Чужая. – Эй, притормози-ка! Жгутик оборвешь!»

«На автомате» Олег замер на полушаге. Коляска продолжила было движение, но он поймал ее за ручку и остановил – столь резко, что кто-то из спавших внутри деток недовольно пискнул.

– Ты знаешь, что нужно делать? – одарив Светлова укоризненным взглядом, спросила у Чужой Измайлова, также застывшая на месте.

«И да и нет», – откликнулась «Диля».

– Конкретнее! – потребовал Олег, опомнившись.

«Конкретнее: у меня нет совета на случай, если медотсек выпустит Иру уже завтра. Точнее, есть, но вам он совсем не понравится. И я не знаю способа сохранить дверь бокса закрытой дольше положенного. Но могу сказать одно: если вы продержитесь еще хотя бы шесть дней, проблема Зварыч решится сама собой. Да и не только она».

– Каким образом решится?

«Этого я пока сказать не могу».

– Не можешь или не хочешь? – тут же уточнила Галя.

«Одно с другим тесно связано. Но разве вы сами не чувствуете, что дело близится к развязке?»

– По-моему, пока все только больше и больше запутывается, – буркнул Светлов.

«Чем сильнее сжимается пружина, тем мощнее она ударит, когда распрямится, – заметила Чужая. – И главное тут – чтобы ударило не по тебе».

– И как это сделать? – задала вопрос Измайлова. – Как избежать удара?

«Отойти в сторону, как же еще? Отойти – и терпеливо ждать, когда сорвет пружину».

– То есть самим ничего не предпринимать? – кажется, понял, наконец, «Дилину» мысль Олег. – А если придется? Если Зварыч выйдет с процедур раньше, чем разожмется эта твоя пружина?

«Вы просили совета? Я вам его дала. Следовать ему или нет – дело ваше… О, глядите-ка! – оживилась вдруг Чужая. – Да не на меня – на ворота!»

Последнее уточнение было излишним: с того места, где стояли Олег с Галей, смотреть на «деревце» у стены и не увидеть, что происходит у ворот – это еще следовало постараться. Дверца вездехода, перегораживавшего вход в Тиньши, рывком распахнулась, и наружу из машины выпрыгнула невысокая фигурка в серой «ковчеговской» униформе. Пара секунд – и за ней последовала вторая, в которой Светлов каким-то шестым чувством угадал «Артема» – лица с такого расстояния Олегу было не разглядеть. А вот первая никаких ассоциаций, кроме как с Чиань, час назад отвечавшей на вопросы Светлова в рубке, у него не вызвала – но не могла же голограмма выйти за ворота базы?!

«Артем» что-то крикнул – что именно, Олег не разобрал – и обе фигуры застыли, как вкопанные. С четверть минуты они не шевелились вовсе, затем «Борисов» взметнул вверх руку, и его спутник – или, может, все-таки спутница? – как подкошенный повалился на траву.

«Оп-па! – с нескрываемым восторгом выдала «в эфир» «Диля». – А пружина-то наша все сжимается! У меня для вас хорошая новость, друзья: шесть дней – это я, кажется, перестраховалась. Скорее всего, с лихвой хватит и трех».

33

Планета Новая Земля, база Тиньши, 2 дня до смерти Насти

С Тинг что-то было не так.

Позже Настя сама удивлялась, что не сразу поняла, в чем именно дело. Лишь переведя пронзивший стену взгляд с сидевшей в задумчивости на кровати китаянки на пол и обнаружив возле ножки табурета скомканный алый ком трико, Журова сообразила: Тинг переоделась! Причем из предложенных вариантов выбрала не нечто шелковое, кричаще-желтое, явно прихваченное трутнем на распродаже в какой-то второразрядной секции ушу, а стандартный «ковчеговский» комплект.

По идее, это являлось хорошим знаком – не выбор, сам факт. Даже очень хорошим. Но делать на его основании далеко идущие выводы все же пока было рано.

Отворив дверь, Настя вошла в комнату китаянки.

– О, привет, жнец! – подняла на нее темные, обрамленные короткими ресницами глаза Тинг.

– Привет, – выговорила Журова.

– То есть, прости, не разглядела сразу, – почти без паузы продолжила китаянка, слегка – самую малость – нахмурившись. – Ты же не жнец… Ты трутень… Что ж, прими мои соболезнования… Или нет?

– Что, прости? – не поспела за ходом ее мысли Настя.

– Я же тебя помню, – пояснила Тинг. – Еще до распределения по кастам помню. Ты сильная. И не глупая. Так просто не подставилась бы. А значит, вовек не стала бы изгоем, если бы сама этого не захотела. То есть – хотела? Какие тогда могут быть соболезнования? Наоборот: поздравляю.

– Спасибо, – почти машинально кивнула Журова. Новый план разговора – взамен заготовленного заранее – постепенно складывался у нее в голове. – Только поздравлять пока рано. Удел трутня – лишь промежуточный этап. И останавливаться на нем я не собираюсь.

– Даже так? – будто бы удивилась китаянка. – Решила сменить страту? Еще до первого окукливания? Оригинально. И чем же тебе так не угодили жнецы? Про них, конечно, разное рассказывают, но чтобы новобранцы разбегались из страты как тараканы – такого не слышала!

– Не совсемтак, – мотнула головой Настя. – Новой страты я себе не ищу. Я намерена снова стать человеком! – не затягивая, выпалила она из главного калибра.

– Серьезно? – вздернула тонкие черные брови Тинг. – Вот удивила так удивила! А зачем?

– Затем, что не хочу всю жизнь быть безвольной рабой страты с выхолощенным мозгом! Затем, что не хочу охладеть к тем, кого любила! Затем, что хочу прожить одну, но свою собственную жизнь, а не семьдесят три жизни монстра! Затем…

– Семьдесят три тебя едва ли ждали, – заметила китаянка, ненавязчиво ее прервав. – До первой касты мало кто поднимается. Да и неправильное это число – семьдесят три!

– А еще не хочу, чтобы что-то для меня определялось тем, правильное выпало число или нет!

– Наверное, для этого просто нужно дорасти, – качнула Тинг своим высоким пучком волос. – Прочувствовать на себе. Обзавестись щупальцами в три и шесть пальцев, и все такое…

– Меня вполне устраивают мои человеческие руки, – продемонстрировала Журова собеседнице две пятерни.

В ответ китаянка вдруг подняла к глазам свои и принялась пристально их разглядывать – так, словно впервые увидела.

– Уже не совсем человеческие, – проговорила затем она, снова опуская руки и упираясь ладонями в край кровати. – Ни то ни се… – заключила Тинг будто бы с легким разочарованием. – Так же, как и чувства, так же, как желания… Я ведь приняла токсин добровольно, – будто бы перепрыгнула затем она с темы на тему. – Знаешь почему?

– Нет, – покачала головой Настя.

– Хотела отомстить убийцам моих людей. Тем двум сеятелям, что напали на нас по пути в Викторию. Но понимала, что человеку до них не добраться. А вот монстр, такой же, как они – сможет… И вот теперь я сама сеятель. И прежние побуждения выглядят абсурдными. Но именно они привели меня в страту! А можно ли прийти к верной цели, идя ложным путем?.. Такой вот замкнутый круг!

– Есть способ его разорвать, – медленно, чтобы не выдать охватившего ее азарта, проговорила Журова. – Вернуть прежние стремления. Я ведь тоже пришла в страту с мечтой о мести. И в какой-то момент тоже почти сдалась. Но после нашла в себе силы – и осуществила задуманное. Сбросить наложенные стратой оковы было не легко – но я сделала это. Освободилась – и моя месть свершилась, – о том, что довести тогда задуманное до конца ей так и не удалось, Настя сочла за благо умолчать.

– И что именно ты сделала? – поинтересовалась китаянка.

– Убила своего наставника.

– Ого! – в голосе Тинг мелькнула нотка уважения.

– Она – у нее была человеческая личина женщины – была виновна во всем, что случилось – с нами и с Землей. Я подсыпала ей в напиток снотворное – и отрезала голову с хвостом…

– И превратилась в трутня, – продолжила за нее китаянка. – Вовсе не в человека!

– Не все сразу. Мне обещали антидот. Мне и Тимуру. Присоединяйся к нам, и тоже его получишь!

– А что вы потребуете взамен?

– Просто порви со стратой – и антидот твой!

– И ничего больше?

– Ничего!

– А ведь заманчиво… – возведя глаза к потолку, задумчиво пробормотала Тинг. – Нет, в самом деле заманчиво… – поднявшись с кровати, она сделала робкий шажок в сторону Насти. – Одним махом все решить…

Последние слова китаянка произнесла уже в прыжке.

Атака Тинг была невероятно стремительной. Кажется, в броске у нее даже трансформировались, удлинившись, конечности – хотя незабвенная «пани Горска» когда-то утверждала, что подобный контроль над телом крайне редок на уровне младшей касты. Совершенно не ждавшая нападения, среагировать Настя не успела. Кулак китаянки молотом врезался ей в скулу, опрокинув на спину. Второй удар – в живот – не позволил немедленно подняться. Рухнув на Журову сверху, Тинг обхватила ее голову обеими руками, потянула на себя, и с размаху ударила затылком о пол.

В глазах у Насти потемнело, но сознания она не лишилась и почувствовала, как китаянка вцепилась своими пальцами в ее – тот, что был опоясан черным кольцом Тиньши – пытаясь скрутить тонкий ободок.

Журова машинально согнула палец, и тогда Тинг рванула кольцо вместе с ним. Настя закричала.

– Ты в самом деле рассчитывала подбить меня на измену страте, паршивый трутень? – брызжа слюной, прорычала ей в лицо китаянка. – Еще увидев в комнате земную одежду, я поняла, что услышу! Чего еще ждать от таких, как ты, тварей без чести и верности?

Журова попыталась достать противницу правой рукой, но кулак лишь скользнул по ребрам Тинг, не причинив той никакого вреда. Китаянка ответила пинком коленом в пах, а затем, выбросив левую руку в сторону, ухватила за ножку табурет и обрушила его на Настино лицо – раз, другой… После третьего удара Журова отключилась.

34

Планета Новая Земля, база Тиньши, 2 дня до смерти Насти

– Я же предупреждал, что Тинг опасна, – укоризненным тоном проговорил «Артем». Каким-то образом трутень понял, что она очнулась.

Настя открыла глаза. Она лежала на кровати в своей собственной комнате. Укрытая простыней и, судя по всему, без одежды, если не считать широкой тугой повязки на голове – ее Журова чувствовала, даже не видя. Настины «ковчеговские» тряпки, сплошь в синюшных пятнах, кучей валялись на полу возле входа.

Потянув из-под простыни левую руку, она подняла к глазам онемевшую искалеченную кисть: от среднего пальца, на котором Журова носила кольцо Тиньши, осталась лишь куцая третья фаланга. Однако рана уже начала подсыхать, и свежих синих потеков на коже почти не было – а старые кто-то, похоже, старательно отмыл. Собственно, понятно, кто.

«Борисов» сидел на табурете у нее в ногах и участливо взирал на Настю.

– Я осмотрел повреждения, – проговорил он, встретившись с ней взглядом. – Все не так страшно, как показалось на первый взгляд. У самой-то как ощущения?

Журова молча продемонстрировала ему обрубок среднего пальца. Пожалуй, жест вышел несколько двусмысленным.

– Палец – ерунда, – заметил трутень. – Станешь человеком – отрастишь в медотсеке новый. А вот по голове она тебя знатно приложила. Я было уже подумал, что все: жди кокона. Но нет, не хочешь ты двигаться вперед, – усмехнулся он.

– Где Тинг? – сглотнув, задала вопрос Настя. Скулу свело от боли, тут же перешедшей выше, в область виска, а оттуда куда-то в затылок, где она постепенно и затихла.

– Под замком, – сообщил «Артем», терпеливо дождавшись, пока лицо его собеседницы разгладится после судорожной гримасы. – Я перевел ее в другое крыло, выгнав всех оттуда нафиг. Третий этаж, левый коридор. Не хочу, чтобы она могла дотянуться взглядом до своей прежней комнаты. И тебя она пока тоже видеть не должна: зримое свидетельство одержанной победы придаст ей новых сил. Так что сразу предупреждаю: в тот коридор – ни ногой! Тинг сильнее тебя, даже здоровой, и видит дальше. Один раз это уже дало ей преимущество, позволив подготовиться к разговору. Ты, конечно, тоже хороша: купилась и расслабилась… Но вообще, это была моя ошибка: не стоило посылать тебя к ней. Жаль, уже не последняя ошибка… – вздохнул он.

– А какая последняя? – не удержалась от вопроса Журова, за что тут же расплатилась новым болезненным спазмом.

– Позволить ей выйти за стены базы. Оставив тебя, Тинг устремилась к задней лестнице. Я вообразил, что она собирается добраться до Тимура, и поспешил на перехват, а она лишь сбежала на второй этаж, вернулась по коридору и спустилась к воротам. Догнал ее я почти сразу – но было поздно. За стеной страта способна ее почувствовать и нащупать местонахождение… Что, кажется, и случилось.

– ? – подняла брови в безмолвном вопросе Настя. Боль все равно пришла – сразу в затылок, минуя скулу и висок.

– Пока ты была без сознания, я побывал на нашем катере, проверил индикаторы. Сомнений нет: мы обнаружены. За нами летят.

– Кто летит, сеятели? – раз все равно нет разницы, не стала сдерживать слов Журова. – Разве они не первые заинтересованы в нашем успехе?

– Формально они ни при чем и ищут похищенную Тинг – как пахари ищут Тимура, а учетчики – Дарью. Но сеятели как раз сюда и не летят. Летят пахари, учетчики и почему-то жнецы.

– Эти – за мной, наверное, – изогнула уголки губ в намеке на усмешку Журова. – Что же это, получается, твои сеятели сдали нас остальным стратам?

– Меня тоже это отчасти удивило. Видимо, Приближенные так их там обложили, что утаивать информацию стало просто опасно. Пойми: больше, чем провала нашей миссии, сеятели боятся только одного: чтобы их с ней напрямую связали. При удаче – другое дело. Но не при крахе.

– А у нас… У нас крах? – эти слова были болью и сами по себе, иной Настя даже не почувствовала.

– Пока нет, – мотнул головой «Артем». – Страты будут здесь только через три дня. Успеем за это время довести дело до конца – победа останется за нами. Не успеем – тогда да, крах. Поэтому обязаны успеть. Тинг я беру на себя, тебе с ней все равно не сладить. За тобой – Тимур. Сегодня отдохни, наберись сил, а завтра пойдешь к нему.

– Но Тинг… – нахмурилась Журова. – Разве она не безнадежна?

– Думай о Тимуре! – почему-то рассердился трутень. – Тинг отныне – моя забота!

– Можно подумать, я не думаю о нем каждый миг… – пробормотала Настя. – А почему бы нам снова не сбежать? – пришла ей в голову мысль. – Укрыться где-нибудь еще, выиграть время…

– Сбежать – не проблема. Но миссии это ничего не даст: взять с собой Тинг и Тимура мы не сможем. Капсулы не рассчитаны на повторное использование, а без них, оказавшись за стенами Тиньши, Тинг и Тимур послужат своим стратам идеальным маяком. Нас перехватят даже быстрее, чем за те же трое суток!

– Не понимаю, почему быстрее, – попыталась качнуть головой Журова – помешала боль. – Всяко лучше двигаться, чем стоять на месте!

– Только не в космосе. У многомерного пространства свои законы. Не заморачивайся, просто уясни: единственный наш шанс завершить начатое – здесь, на этой планете.

– Ясно… – устало опустила веки Настя.

– Твое кольцо, – проговорил «Борисов» поднимаясь с табурета и кладя черный ободок на столик. – Придется пока носить его на каком-нибудь другом пальце… Ладно, я пошел. Поправляйся тут.

Отвечать ему Журова не стала – начала копить силы.

35

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, 1 день до смерти Насти

«Давненько тебя не было видно, – с нескрываемым неудовольствием заметила «Диля». – Мы же условились о ежедневных встречах! Чем ты там так была занята, что носа за ворота не казала?»

– Билась головой о табурет и совала пальцы, куда не следует, – буркнула Настя, демонстрируя «деревцу» изувеченную кисть.

Смеркалось, но обеим им темнота была не помехой.

«Ого, и кто это тебя так? Стоп, дай угадаю: Тинг?»

– Тинг, – кивнула Журова. – Скажи: то, что она вчера едва не загнала меня в кокон, как-то входило в твои планы? – подавшись вперед, осведомилась она.

«Нет, разумеется, – невозмутимо заверила «Диля». – А как это случилось?»

– А то, что послезавтра сюда заявятся жнецы – тоже не входило? – проигнорировав вопрос, бросила вдогонку Настя. – А также учетчики и прочие пахари?

«Скажу так: задуманному это нисколько не противоречит. Разве что действовать нам придется несколько быстрее, чем я предполагала изначально. Кстати, раз уж зашла речь о делах: как успехи с Тимуром?»

– А никак! – мрачно буркнула Журова. – Думала, хоть это что-нибудь в нем пробудит, – снова подняла она покалеченную руку. – Ни фига! Подумаешь: пальчик девочке оторвали! В коконе новый вырастет, лучше прежнего! Или добрые пахари помогут – всего-то и нужно, что к ним записаться…

«Ну, потеря пальца, с его точки зрения, действительно пустяк, – заметила «Диля». – Отсутствие прогресса в целом – тоже, пожалуй, ожидаемо…»

– Ожидаемо?! – взвилась Настя. – Да катись ты со своими ожиданиями! Оглохла? Послезавтра за Тимуром явится страта! И что тогда?!

«А тогда нужно будет не истерить, как школьница на вписке, а довериться тете монстру. И тогда – и сейчас. Я обещала, что сделаю вас людьми? Слов назад брать не собираюсь!»

– Но как?!

«Помнишь, мы договорились: никаких глупых вопросов! Это один из них. Просто делай, что я тебе скажу – и все образуется!»

– Да что делать-то?

«Вот это уже по существу.Сейчас расскажу, не торопи. Если мои расчеты верны – а они верны – завтра на закате наш Артем попытается бежать с планеты. Причем не с пустыми руками… Впрочем, сама увидишь. Ты должна будешь перехватить его у катера…»

– Почему завтра? – нахмурилась, пытаясь разложить в голове услышанное «по полочкам», Журова. – Ведь страты будут здесь только послезавтра! И что значит «не с пустыми руками»? Что он возьмет? Или… кого? Тимура? – осенило ее. – И Тинг?

«Разве он тебе не объяснил? Тимур должен оставаться за стеной Тиньши – иначе страта его сразу же отследит – а с ним и Артема. Так что нет, его он брать с собой не станет. Тем более – труп Тинг…»

– Труп? – не поняла Настя. – Что значит, труп?

«Ты и этого не знаешь? Тинг мертва. Не в коконе, а окончательно и бесповоротно. Как раз со вчерашнего дня».

– Ничего не путаешь? – недоуменно проговорила Журова. – Артем поместил ее в отдельном коридоре, велев мне туда не ходить и…

«А зачем, как ты думаешь? Как раз для того, чтобы ты раньше времени не увидела мертвое тело!»

– Да не, чушь, – поразмыслив несколько секунд, убежденно мотнула головой она. – Если Тинг мертва, продолжать обхаживать Тимура просто нет смысла. Я имею в виду, для Артема. Так что он бы сразу все тут бросил и улетел – не стал бы ждать даже до завтра!

«Так бы и случилось, если бы не один нюанс, монстрик. Тинг – отступница. Предатель страты номер два. Согласись, это многое меняет».

– Чего?! – вытаращила глаза Настя. – Ну, знаешь ли, это уже вообще… Чем там тебя Олег по вечерам из плошки поливает? Не психоделиками, часом?

«Тем же самым, что вы сами пьете за ужином, – ничуть не смутилась «Диля». – Эх, так ведь и знала, что от лишней информации одни проблемы: одно некстати оброненное слово сразу начинает тянуть за собой другое… Ладно, слушай. Артем – не трутень. Он сеятель».

– Как сеятель? – ахнула Журова.

«Как положено. Двадцать восьмой касты. Ты этого не видишь, потому что слишком слаба и неопытна. Я – подозревала, но до недавнего времени тоже не была уверена: он искусно маскируется. Приближенных – да и любого, кто стоит на кастовой лестнице выше него – ему, конечно, не обмануть, но что взять с грибочка, вроде меня, или монстрика-недоучки, типа тебя? Но после того, что произошло с Тинг, все сомнения отпали… Подожди, не перебивай! – не позволила «Диля» Насте влезть с вопросом. С целой кучей вопросов! – Сначала дослушай. Итак, Артем – сеятель. Из этого следуют три простые вещи. Первая. Он действует по приказу своей страты. По-другому не бывает. Вторая. Будучи раскрыт, а тем более, попавшись – он напрямую подставит страту. Именно поэтому Артем сбежит отсюда уже завтра, а не в последний момент – риск для него недопустим. И именно поэтому у Тинг не было и шанса остаться в живых. Собственно, третье следствие напрямую касается Тинг. Она сеятель семьдесят третьей касты, Артем – двадцать восьмой. Любой его приказ для нее – закон. Повторю, любой приказ! Даже абсурдный. Когда Артем настиг Тинг за воротами Тиньши, такой приказ он и отдал: потребовал, чтобы она отреклась от своей страты. Подчиниться – значило предать. Не подчиниться – тоже значило предать – просто в силу самого неподчинения. Был третий вариант: сразу уйти в небытие, умереть сеятелем, но Артем это предвидел и запретил Тинг умирать. Так что никакого иного выхода, кроме измены страте, у нее не осталось. Но, совершив отречение и сделавшись изгоем, жить с этим позором новоиспеченный трутень не смогла. Власть Артема над ней более не довлела – и Тинг умерла. Впрочем, уверена, сеятель так или иначе убил бы ее: узнав его тайну, она сделалась опасна. Для своей бывшей страты опасна. И тут возникла новая проблема – как преподнести смерть Тинг тебе? Раскрыть, что есть второй отступник – у тебя неизбежно возникнут глупые вопросы – ты у нас по этой части мастер. Утаить измену Тинг – как тогда обосновать необходимость продолжать с Тимуром? А Артем надеялся – отчасти и до сих пор еще надеется – что Тимура ты дожмешь. Отсюда – странная, на первый взгляд, идея с запретным коридором. Там, в комнате – мертвая Тинг. Но если ты будешь думать, что она жива, просто слишком сильна для тебя – выкинешь ее на время из головы и сосредоточишься на собственной задаче – Тимуре. Вот такая вот картина маслом, монстрик…»

Погребенная под лавиной чудных открытий, почти минуту Настя не могла произнести ни слова.

– Откуда ты можешь все это знать? – качая головой, ошеломленно выговорила она наконец.

«Гибель Тинг произошла в девяти шагах от меня. Что ей говорил Артем, я прекрасно слышала. Ну а отличить окончательную смерть от ухода в кокон могу без труда – сама прошла и через то, и через другое. Остальное – элементарная логика и понимание реалий нашей цивилизации».

– Допустим, – без особой убежденности кивнула Журова. – И… что теперь делать?

«По кругу пошли, монстрик, – недовольно заметила «Диля». – Что делать, я тебе уже сказала. Перехватить Артема у катера. Завтра на закате».

– А почему именно у катера? И зачем вообще его перехватывать? Пусть себе летит! Или, если за оставшееся время я преуспею с Тимуром, а трутень – тьфу, сеятель! – сбежит – не видать нам антидота? – дошло вдруг до нее.

«Если преуспеешь – сеятели вас отблагодарят, будь уверена. Но это план «А», а он, как ты сама заметила, в части Тимура пока реализуется со скрипом праздничных башмаков одесского грузчика. То, что ты должна сделать по моей указке, относится к плану «Б». В нем Артему тоже отведена роль, и не маловажная».

– Отведена – тобой?

«Разумеется. Кем же еще?»

– А если он откажется ее играть?

«А у него выбора нет – как не было его у Тинг. Главное, чтобы ты у нас не сфальшивила».

– У Тинг не оказалось выбора, потому что и она, и Артем были сеятелями, – задумчиво пробормотала Настя. У Артема нет выбора… Почему? Кто ты?

«О, всего лишь гриб, хотя и с большим жизненным опытом и не меньшими видами на будущее. Не сеятель, конечно, если ты вдруг об этом подумала – это не пахари, бывших жнецов они к себе не берут. Но сеятелей знаю неплохо, и предвидеть, как в том или ином случае поведет себя один из них – да еще из жалкой двадцать восьмой касты – берусь с уверенностью!»

– Равно как поведет себя бывший жнец семьдесят третьей касты, ныне трутень? – хмыкнула Журова.

«Трутни по определению труднопредсказуемы, монстрик. Поэтому с тобой и приходится договариваться».

– Или манипулировать – под видом договоренности.

«Или так. Любая договоренность – своего рода взаимная манипуляция. Но если стороны честны друг с другом…»

– Тебе хорошо, ты меня считываешь, – перебила ее Журова, сообразив, наконец, в чем основная загвоздка. – А твою искренность как проверить?

«Проще простого. Зайди в комнату Тинг и сама убедись, кто из нас лжет – Артем или я. Да что там, даже внутрь не заходи – из коридора посмотри».

– Артем сказал, что мой вид придаст ей сил сопротивляться!

«Кому придаст сил? Трупу?»

– Это если ты говоришь правду. А если нет?

«Если нет? То есть если Артем не сеятель, а трутень, а Тинг жива? Ты же ее видела! Можно такую подбить на предательство? Извне подбить, не сверху принудить? И что тогда толку рассуждать о придании сил? Их у нее и так больше, чем достаточно, чтобы устоять под давлением какого-то трутня!»

– А если недостаточно? Если именно этой толики Тинг в итоге и не хватит?

«Если б да кабы… Собственно, что я тебя уговариваю? То, что нужно было мне лично, ты уже и так сделала. Теперь работаешь только на саму себя. И я предупреждала: пожелаешь разорвать наши договоренности – нет проблем! В любой момент. Не веришь мне? На здоровье! Не ходи завтра никуда. Тупо действуй по плану «А». Шесть шансов из восьмидесяти одного, что справишься. Не так плохо, на самом деле. Будь жива и верна страте Тинг – не набралось бы и этого. Отличный расклад – с учетом всех обстоятельств… Ну, как поступим? Продолжим сотрудничать? Или разбегаемся?»

– Ноги-то у тебя есть, чтобы разбегаться? – мрачно проговорила Настя. – Продолжим… – буркнула она, выдержав долгую паузу. И все же добавила: – Пока что.

«Как скажешь, монстрик. Тогда завтра на закате будь у катера. Приди лучше заранее. Не забудь пистолет – одним лишь добрым словом с сеятелем двадцать восьмой касты тебе не совладать».

– Я буду там, – приняв решение, кивнула Журова. – Только вот ты так и не объяснила, что конкретно я должна сделать, – заметила она. – Не дать ему улететь? Отобрать то, что он попытается увезти? Что?

«А вот это ты сама должна понять. На месте. Просто делай то, что покажется тебе правильным».

– Мало ли, что мне там покажется! – нахмурилась Настя. – А если я ошибусь?

«Не ошибешься. Насколько я тебя знаю, не ошибешься».

– Что ты там можешь знать? Трутни же непредсказуемые! – с грустной усмешкой напомнила Журова.

«Зато люди – вполне».

– Так я же не человек!

«Но хочешь снова им стать? Значит, не ошибешься!»

– И все же…

«Так, стоп, – резко оборвала ее «Диля». – Сюда идет Олег с моим вечерним коктейлем. При нем – ни слова! Сделай вид, что просто дышишь свежим воздухом! Больше мне всяко нечего тебе сказать. Удачи, монстрик! Если все получится, послезавтра я уже не смогу тебя так называть!»

– Э… – хлопнувшая за ее спиной дверца вездехода засвидетельствовала, что по крайней мере насчет появления у ворот нежелательного свидетеля «деревце» не слукавило. Заложив руки за спину, Настя неспешно повернулась к воротам: оттуда в ее направлении и в самом деле шагал Олег с плошкой зеленого напитка в одной руке и мушкетоном в другой. – Привет! – натянуто улыбнулась ему она. – Гуляешь? Как там дела в медотсеке?

– Что? А, это ты… – похоже, только теперь заметил ее юноша. – Если ты насчет Зварыч, то бокс все еще заперт. А сама-то что здесь делаешь? – в свою очередь задал он вопрос, подозрительно покосившись на «деревце».

– Тоже гуляю, – пожала плечами Журова.

«Гуляет, – тут же подтвердила «Диля». – Все жгутики мне оттоптала, кобыла!»

– Собственно, я уже собираюсь внутрь, – заявила Настя. – А ты все яблоньку свою поливаешь? Как яблочки созреют – осторожнее с ними, – не удержалась от ехидного замечания она. – Гляди, чтобы не оказались червивыми, а то и чего похуже!

– Да какие там яблочки, – не понял намека Светлов – впрочем, Настя говорила и не для него.

– Молодильные, – усмехнулась Журова. – Но это не точно…

С этими словами она направилась к воротам.

36

Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире

– Олег, один вопрос…

– Десять минут назад еще не вышла, – проговорил Светлов, не дослушав. Ответил даже раньше, чем поднял голову – он узнал голос Палиенко. – Ты же об Ире хотел спросить? – все же уточнил он, отрывая взгляд от шестиугольной миски с ужином, которую как раз собирался отнести вниз Гале, и переводя его на подошедшего к столу Игоря.

– Нет, – вопреки ожиданию мотнул головой тот. – То есть да, и о ней, конечно, тоже… Но еще о другом. Что происходит, Олег?

– А что происходит? – переспросил Светлов – не поняв вопроса, но насторожившись.

– Ну… Слухи странные ходят. Типа, детей сегодня нужно попрятать, да и самим в одиночку лучше по коридорам не ходить…

– Слухи, говоришь? – нахмурился Олег. – И кто же их такие распускает?

– Да пес его разберет… Вроде как все концы сходятся к Маше мелкой. Но не факт…

– К Маше? – Светлов обвел сердитым взглядом зал. Вопреки обыкновению, на ужин сегодня пришла едва половина «ковчеговских». Не было Хюррем с сыном, Нади с дочкой, Геры, еще кого-то… Стриженая Настина подружка также отсутствовала. Как, к слову, и сама Настя – но Журова вообще редко заглядывала в столовую.

И все, кто в зале был, смотрели сейчас на них с Палиенко. Встревоженно смотрели.

– Не знаю, провокация какая-то… – в искреннем недоумении пожал плечами Олег. – Не понятно, правда, зачем это могло понадобиться Маше… Я разберусь, – заявил он, подхватывая одной рукой миску, а второй – плошку с напитком.

– Хорошо, – с облегчением человека, переложившего с себя ответственность на некие высшие инстанции, кивнул Игорь.

Столовую Светлов покинул в нарочитом спокойствии, на этаже немного ускорил шаг, а по лестнице, подгоняемый разраставшейся как снежный ком тревогой, уже летел, перепрыгивая поначалу через две, а к середине спуска и через три-четыре ступеньки – рискуя до капли расплескать зеленый напиток из не столь уж и глубокой плошки. В коридор, где находилась их с Галей комната, Олег ворвался, несясь со всех ног. Почти одновременно с ним с противоположной стороны из-за угла показался «Артем». Также заметив Светлова, «Борисов» ускорил шаг. На бег он не переходил, но и до нужной двери идти ему было куда ближе, чем Олегу. В совпадения Светлов не верил и в том, что дверь им обоим нужна одна и та же, к этому моменту уже нисколько не сомневался.

Дверь их с Галей комнаты.

Закрытая дверь.

Уходя в столовую, Олег запер ее своим офицерским кольцом, оставив Измайловой капитанское. У «Артема» же имелось лишь простое, узкое. Способностей Приближенного, не признающего никаких замков, «Борисов» за все время пребывания в Тиньши как-то не продемонстрировал, а значит, единственным способом открыть Галину дверь было для него… воспользоваться кольцом Светлова!

Затормозить на полном ходу – дело не простое, однако Олегу это почти удалось. Но все же секунда у него на это ушла, еще одна – на то, чтобы начать двигаться в противоположном направлении. От «Артема» к этому моменту Светлова отделяли уже считанные метры, и прежде, чем юноша успел набрать скорость для ретирады, «Борисов» прыгнул вперед.

Преображаться он начал еще в полете. Хлыстом свистнул серый хвост, задев Олега по руке и выбив из нее миску с кашей. От полупустой плошки Светлов избавился сам – швырнул, целясь еще в человеческое лицо, а попал уже в складчатую уродливую морду. Сбросивший личину монстр, впрочем, этого, кажется, даже не заметил, в следующий миг навалившись на юношу всей своей массой и опрокидывая того на спину.

В воздухе снова мелькнул гибкий чешуйчатый хвост, его кончик хищно потянулся к горлу юноши, медленно раскрываясь наподобие бутона, но почти рефлекторным движением Светлов перехватил его у самой «цветоножки» и отвел в сторону. Запястье Олега тут же обвило пупырчатое щупальце, сдавив его и едва не вынудив кулак разжаться, второе плашмя стегануло Светлова по лицу – раз, другой… В свою очередь Олег ударил монстра свободной рукой в голову, но размахнуться толком не сумел и отнюдь противника не потряс. Зато повторным – уже не ударом даже, а всего лишь судорожным тычком – Светлов угодил точно в выпученный белый глаз. Взревев, монстр отпрянул, выпустил Олега, и кулак юноши, удерживавший кончик хвоста, сжался на пустоте, потеряв опасную добычу: к чудовищу вернулась человеческая личина.

Светлов вскочил на ноги, готовый продолжить схватку или, если представится шанс, спастись бегством, «Артем», в обрывках серой униформы, замер перед ним, зажимая рукой левый глаз и яростно взирая на Олега правым. Аккурат в этот момент за спиной «Борисова» открылась дверь, и в коридор выглянула Галя.

Сердце юноши упало.

– Уходи! – закричал он Измайловой что было мочи. – Запрись и не высовывайся!

«Артем» обернулся – и, оставляя за собой шлейф из серых лохмотьев, молча кинулся к Гале.

Нужно отдать ей должное, соображала та быстро: нырнула внутрь и захлопнула дверь прежде, чем подоспел «Борисов».

По-хорошему, для Олега это был благоприятный момент, чтобы броситься наутек, но он, как завороженный, стоял и смотрел, чем закончится прыжок «Артема», а когда исход сделался ясен, поворачиваться спиной к противнику уже не рискнул.

Врезавшись в преградившую ему путь дверь, «Борисов» упругим мячиком отскочил обратно в коридор и снова шагнул в сторону Светлова. Руку от глаза он убрал – тот был красным и слегка заплывшим, но, к разочарованию Олега, целым.

– Что тебе нужно? – выговорил Светлов. Губу, по которой хлестнуло щупальце монстра, тут же начало саднить – пока не попробовал открыть рот, боли в ней Олег не чувствовал. В отличие от запястья, занывшего сразу, как только юноша поднялся.

– Ничего особенного, – зловеще осклабился «Артем». – Просто попрощаться зашел.

– Ну так прощай, – бросил Олег. – И катись!

– Не так быстро, – покачал головой «Борисов». – Хочу кое-что прихватить. Небольшой сувенир на память.

– Сувенир?

– Отдай мне офицерское кольцо! – потребовал «Артем», приближаясь к Светлову еще на шаг. Олег отступил ровно на столько же. – Отдай, и я не трону ни тебя, ни Галю!

– Приди и возьми! – приподнял юноша руку с черным ободком на пальце – и снова при этом отступая.

– Предложение приемлемо, – кивнул «Борисов», занося ногу для очередного шага, и в этот момент дверь позади него снова распахнулась.

– Уйди! – исступленно заорал Олег за каким-то лешим появившейся на пороге Гале.

«Артем» начал было поворачивать голову, что-то громко щелкнуло, свистнуло – и «Борисова» бросило вперед, сперва на колени, а затем и вовсе на четвереньки. Только теперь стал виден арбалетный болт, торчащий у него из-под голой лопатки. А сам арбалет, уже разряженный – в руках у Измайловой.

– Уходи! – снова прокричал ей Светлов. – Запрись капитанским кольцом!

Быстро кивнув – поняла, мол – Галя скрылась за дверью.

Олег еще смотрел, как закрывается створка, когда «Артем», не поднимаясь из коленопреклоненной позы, рванулся вперед – вылетел, подобно давешнему болту из арбалета. На этот раз среагировать Светлов толком не успел, и мгновение спустя возникший словно бы ниоткуда острый кончик хвоста ткнулся ему в бедро выставленной вперед левой ноги. Юноша ощутил лишь слабый укол, но опора под ним будто вдруг исчезла, и, потеряв равновесие, он повалился на пол лицом вниз. Тут же попытался вскочить, но понял, что не в силах пошевелить даже мизинцем. Да что там мизинцем – толком открыть глаза, инстинктивно зажмуренные при падении, и то не в состоянии – оставалось лишь смотреть через узкие щелочки между ресницами.

Руки «Борисова» – почему-то Олег был уверен, что именно руки, а не щупальца – бесцеремонно подхватили его под мышки и усадили у стены, прислонив к ней спиной.

– Не переживай, – послышался откуда-то сбоку голос «Артема». – Монстром не станешь – это не токсин. Парализующий состав – помнишь, как тогда с Инной на «Ковчеге»? Несколько часов – и все пройдет.

Звякнуло – к ногам Олега упал и покатился по полу синий от крови монстра арбалетный болт. Проследить за ним взглядом юноша не сумел.

Зато в поле его зрения появился «Борисов» – лишившийся последних лоскутов одежды, какой-то весь перекошенный – но будто бы вполне собой довольный. Не обращая более внимания на Светлова, даже не попытавшись снять у того с пальца кольцо, которое еще недавно вроде бы так жаждал заполучить, «Артем», пошатываясь, подошел к Галиной двери, тяжело привалился к косяку и замер, вероятно, собираясь с силами.

«Справились! – кое-как просочилась сквозь липкую вату, плотно окутавшую сознание Олега, радостная мысль. – Победили!» Если бы смог, он перевел бы дух. Да, верно: они справились. Галя заперлась, и внутрь монстру не попасть – да тот уже особо и не рвется, сам все понимает! Ну, сколько «Артем» будет тут торчать? Час? День? Какой ему смысл? Постоит и уйдет. Может быть, правда, сначала добьет его, Светлова… А может, и этого делать не станет… Разве что кольцо заберет… Что он сможет открыть офицерским? Хм, вообще-то, почти все. Кроме их комнаты, бокса Зварыч и энергоцентра – тот тоже заперт капитанским… Что же такое этому гаду нужно в Тиньши, чего он не мог получить по-хорошему?..

Не без труда дававшиеся ему размышления были прерваны в третий раз открывшейся Галиной дверью. Не пребывай он и так в оцепенении, Олег обмер бы. В проеме показалось арбалетное стремя – как видно, перезарядив громоздкое оружие, вдохновленная первым успехом Измайлова вознамерилась снова вступить в битву.

Только этого, оказывается, и ждавший – в отличие от Светлова – «Артем» ловко подбил ложе арбалета снизу кулаком. Истерично взвизгнула тетива, смертоносный болт со свистом ушел в потолок, отскочил оттуда в стену и отлетел в сторону – куда, Олег уже не увидел. А видел он «Борисова», носорогом ломанувшегося в комнату.

А через несколько минут увидел его же, неспешно выходящего обратно – одетого в новенькую серую униформу и толкавшего впереди себя детскую коляску.

37

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, день смерти Насти

К катеру «Артем» подкатил с шиком – на вездеходе. Разорвав мощными фарами темноту уже наступившей ночи, шестиколесная машина пронеслась в считанных метрах от притаившейся в высокой траве Насти, резко развернулась, взрыв шинами землю, и замерла почти у самого трапа. Водительская дверца распахнулась, и сеятель выбрался из кабины. Выглядел «Борисов» усталым, словно двадцать семь раз подряд преодолел путь от Тиньши на своих двоих, да еще и с тяжелой ношей.

Журова поднялась из своего укрытия. Сама она пришла заранее – почти за полчаса до заката, «Артем» же к заявленному «Дилей» сроку опоздал – на те же полчаса: бродячий лес, с трех из четырех сторон обступивший катер, уже начал свой ночной забег. В какой-то момент Настя даже было решила, что «деревце» ошиблось – это в лучшем случае – и сеятель не явится. Попробовала позвать «Дилю», но та не откликнулась. Не услышала? Проигнорировала? «Но про Тинг-то она правду сказала», – попыталась успокоить себя Журова.

В коридор к китаянке Настя все-таки заглянула – не выдержала. Улучила момент, когда «Борисова» не было в Тиньши – утром тот наведывался на катер проверить показания индикаторов – и пошла. Тинг и в самом деле оказалась мертва, ее тело – «не совсем человеческое» – уже начало разлагаться. Зрелище это, даже через стену, было весьма отталкивающее, и Журова поспешила покинуть запретный коридор.

Но если «Диля» не соврала насчет Тинг, значило ли это, что она честна и во всем прочем? Олега же Чужая не считает зазорным обманывать, сговариваясь за его спиной с Настей? Что мешает «яблоньке» подсунуть червивый плод и ей? А даже если «Диля» и правдива, чего, побери ее Неназываемый, она ждет от Насти сейчас? Допустим, «Борисов» придет – и что ей делать? Могла бы хоть намекнуть…

Последний вопрос был особенно актуален теперь, когда «Артем» наконец появился.

– О, ты? – без особого удивления в голосе проговорил он, заметив Журову у катера. – Что ты здесь делаешь?

– Вопрос в том, что ты здесь делаешь! – парировала Настя.

– Намереваюсь наконец покинуть эту мерзкую планету, – и не подумал юлить сеятель. – Я искал тебя в Тиньши, собирался предупредить: время вышло. Если хочешь, можешь составить мне компанию, но при прочих равных я бы все же попросил тебя задержаться и в последний раз попытать утром счастья с Тимуром. Собственно, был уверен, что так ты и поступишь, поэтому и решился уехать, не переговорив…

– А что с Тинг? – невинным тоном поинтересовалась Журова. – Даже если у меня все получится с Тимуром – нас с ним будет только двое отступников. А нужно три!

– Тинг, увы, вне игры, – развел руками «Борисов». – Я был у нее перед самым уходом из Тиньши. Попытался надавить, она на меня набросилась… В общем, пришлось ее убить. Я когда еще предупреждал, что этим может закончиться! Так и вышло. Мне жаль. Но не все упирается в Тинг! – возвысив голос, выпалил он. – У меня… У меня есть информация, что нашелся третий отступник! Точнее, пока второй… Я только сегодня узнал, проверяя эфир!

– Вот как? – подняла брови Настя. – И кто же это?

– Точно не скажу… Вроде бы, Джулия Форд. Не уверен. Сведения через шестой хвост. Но кто-то точно есть! – горячо заверил «Артем». – Так что теперь Тимур – ключ ко всему! Выдерни его из страты – и жнецы не посмеют причинить тебе вреда. А я вернусь – уже с антидотом.

– Точно вернешься? – прищурилась она.

– Разумеется! – шагнув к задней дверце вездехода, сеятель распахнул ее и сунул обе руки в салон. – Какие могут быть сомнения? Вознаграждение тебе обещано – значит, ты его получишь… – он потянул из машины на себя что-то явно громоздкое. – В цивилизованном обществе свои долги принято платить… – «Борисов» отступил назад, и из недр вездехода величаво выплыла… детская коляска.

– Э, а это у тебя что еще такое? – нахмурилась Журова.

– Не бери в голову, – небрежно отмахнулся «Артем». – Багаж.

– Что там? – повысив тон, задала вопрос Настя, делая шаг вперед. – Или… кто?!

– Сказал же: не твое дело! – отрезал сеятель, как бы невзначай вставая между Настей и коляской.

– А мне кажется, мое! – рявкнула Журова, выхватывая из-под полы «ковчеговской» куртки пистолет и направляя его на собеседника. – Отвечай!

– Я же предостерегал: трижды подумай, прежде чем сделать так снова! – сокрушенно покачал головой «Борисов».

– Считай, что я подумала трижды три раза. Что в коляске?

– Хорошо, я отвечу, – пожал плечами «Артем». – Вот это – Андрюша, – в руках у него появился спящий (или парализованный?!) младенец. – А вот это, по-моему, Диля, – второй малыш присоединился в объятиях сеятеля к первому. – Или наоборот: не знаю, я их не различаю – лень. Это все, кстати, к вопросу о долгах, которые положено возвращать. На нас висит один – забыла? За Машу. Не только на мне – но и на тебе тоже! А заплатить придется с немалой лихвой – с учетом просрочки. Но, думаю, двух человеческих детенышей как раз должно хватить. Так что вот что это такое: расплата за твою глупость! Не вынуди ты меня тогда на Свадебной нарушить условия сделки – не пришлось бы сейчас переживать!

– Вообще никаких переживаний, – сухо бросила Настя. – Положи детей обратно в коляску, – указала она направление стволом пистолета, – и верни ее в вездеход. Сам можешь лететь, куда хочешь, но взять с собой малышей я тебе не позволю!

– Неужели? – ничуть не смутившись, усмехнулся «Борисов». – А что ты сделаешь, если я вдруг не послушаюсь? Выстрелишь в меня? Куда, в голову? – правой рукой он поднял ребенка, прикрыв им свое лицо. – Или в грудь? – загородился он вторым младенцем. – Других по-настоящему уязвимых мест у этого тела нет! Хочешь стрелять – стреляй! Восемь шансов из девяти, что попадешь в одного из столь милых тебе человеческих деток! Так что лучше опусти пистолет – и я, так и быть, прощу тебя – в последний раз. После еще сама будешь мне благодарна – в конце концов, я не только свой, но и твой долг закрываю!

– Положи детей в коляску! – холодно процедила Журова.

– А то что? – хмыкнул «Артем», медленно пятясь к катеру.

– Стой!

– Счастливо оставаться! – «Борисов» был уже на трапе. – А за детенышей не переживай! Я еще про Машу говорил: житье их у коллекционеров ждет далеко не самое скверное! По меркам землян, завидное, можно сказать, житье! – он почти уперся спиной в люк, и тот начал медленно открываться.

– Стой! – отчаянно прокричала Настя. – Стой… сеятель!

– Что? – вздрогнув, изменился в лице «Артем».

– Стой, сеятель! – четко повторила Журова.

– И… Как ты поняла? – разом сделавшись мрачнее тучи, выговорил «Борисов».

– Ты недооцениваешь мои силы! – заставила дрожащие губы сложиться в ехидную улыбку Настя.

– Пожалуй… – «Артем» неуверенно оглянулся в темноту люка.

– Даже не думай, – покачала головой Журова, угадав его намерения. – Мы у самой границы зоны, закрытой для полетов. Прежде, чем катер сдвинется с места, я отступлю в нее. Попробуешь меня преследовать – засветишься, и карантинные спутники – ты сам мне о них рассказывал – блокируют катер! Меня, может, и придавишь – но сам уже не взлетишь!

– Тут ты права, – пробормотал «Борисов», снова поворачиваясь лицом к Насте. – Что ж, придется по-старинке, – он принялся медленно спускаться по трапу. – Как раз размялся в Тиньши…

По спине у Журовой пробежал холодок.

– Еще не поздно разойтись полюбовно, – сглотнув, проговорила она. – Оставь детей – и улетай! Я тебя не выдам! По старой памяти…

– Нет, – мотнул головой «Артем». – К сожалению, поздно. Приближенные начнут расследование, захочешь ты того или нет – расскажешь им все, что знаешь. Рисковать я не имею права.

По-прежнему прикрываясь парой малышей, «Борисов» вразвалочку сошел на траву, на секунду остановился, словно задумавшись – и ринулся в атаку.

Грянул выстрел. Метилась Настя в незащищенную ногу сеятеля, но та уже начала трансформироваться, и попала пуля в цель или нет, Журова так и не поняла. Она успела надавить на спуск еще раз – машинально вздернув ствол чуть выше, но противника не остановило и это. Мгновение – и пистолет был выбит из Настиной руки, а сама она оказалась на спине, распластанная и придавленная к земле скинувшим личину монстром. Кончик чешуйчатого хвоста мелькнул мимо глаз Журовой – и в следующий миг штопором вкрутился ей между губ, рвя их в клочья и круша зубы.

– Иглу придется вонзить прямо в сердце, минуя кожу и мясо, – услышала Настя нарочито ровный голос «Борисова». – Не так просто, как с обычным человеком – ну а что делать…

Журова затрепыхалась, как выброшенная на берег рыбешка, но хвост сеятеля уже добрался через рот до ее горла, наглухо закупорив его и лишив Настю даже возможности кричать.

– Напрасно сопротивляешься – все кончено! Печально, но, увы, ожидаемо! – как ни в чем не бывало разглагольствовал «Артем». – Глупый, глупый трутень…

Что-то оглушительно громыхнуло, и сеятель умолк на полуслове. Хватка его ослабла, и, рывком высвободив руки, Настя вцепилась ими в хвост и выдернула его из себя, словно тугую пробку из бутыли. Еще раз громыхнуло – и, окончательно оставив свою жертву, монстр грузно завалился на бок.

Жадно хватая ртом обжигающий глотку воздух, Журова села, непонимающе оглядываясь: в трех шагах от нее с Настиным пистолетом в вытянутой вперед руке стояла Маша. За спиной стриженой переминались с ноги на ногу Гера и Лена, оба с кривыми ятаганами наизготовку.

– Мы… мы же успели, да? – запинаясь, выговорила девочка. Лицо ее было бледным, как жгутик «Дили».

«Похоже на то», – собиралась пробормотать Журова, но издать смогла лишь невнятное клокотание, едва не потеряв сознание от боли.

– Он вокруг злого леса ехал, –почему-то приободрившись, пояснила Маша и кивнула на неподвижное тело сеятеля на траве. – А мы пешком, но напрямик. Деревья перед нами расступились, как она и обещала! Чуть не заблудились в темноте, но потом увидели свет от фар…

– С тобой все в порядке? – сделав шаг вперед, участливо поинтересовался у Насти Гера.

Помедлив, Журова кивнула.

Присмотревшись к ее лицу, юноша лишь покачал головой и поспешил отвести взгляд в сторону.

– Дерево говорило, что здесь еще кто-то будет, – вернула себе инициативу стриженая. – Правда, не уточнила кто…

«Дети!» – молнией пронеслось в голове у Насти.

Повалившись на бок и кое-как перекатившись на четвереньки, она с трудом поднялась на ноги, огляделась вокруг. Первый малыш лежал в траве в двух шагах от нее. Нагнувшись, Журова аккуратно – в первую очередь чтобы не упасть самой – подняла ребенка. Это была Диля. Кожа малышки была твердой, как камень – именно так действует на человека парализующий состав, коим славятся хвосты монстров с двадцать третьей по тридцатую – или тридцать первую, она не помнила точно – касту. Взрослого человека укол вырубает на несколько часов – без каких-либо неблагоприятных последствий в дальнейшем, а вот для ребенка, особенно при неверной дозировке, может быть смертельно опасен… Настя прижала малышку к груди, чутко прислушалась к ее ровному дыханию. Нет, с Дилей, похоже, все было в порядке. Обошлось…

– Тут еще один! – с палочкой хемилюминесцентного фонаря в руке склонился к траве Гера. – Ой, что это с ним?! Словно статуя мраморная! О, черт, да он ранен!..

Юноша поднял ребенка, Настя метнулась к нему и обмерла: ножки малыша были бурыми от залившей ползунки крови. Бедро, где тело, видимо, и задела шальная пуля, вовсе почернело.

– Это не я! – в ужасе вскрикнула Маша, роняя – или даже бросая – пистолет. – Я оба раза в Чужого попала! Честное слово!

Сунув в руки стриженой Дилю, Журова выхватила у Геры Андрюшу. Полученная ребенком рана едва ли была смертельно опасной даже для такого малыша, но мальчик был едва жив – это она поняла сразу. Дышал младенец хрипло и сбивчиво, стук сердца почти не прослушивался, глаза закатились под веки…

– Его бы в медотсек, нет? – впервые подала голос Лена.

Точно! Медотсек! Настя судорожно закивала. Еще можно успеть!

– Так берите вездеход и везите! – распорядился Гера.

– А ты? – повернулась к нему Маша.

– Мне тут нужно еще кое-что закончить, – кивнул юноша на тело монстра. – Обойдетесь же там без меня?

Настя в этот момент уже бежала к шестиколесной машине.

Править вездеходом взялась Лена. Маша с Дилей на руках заняла место рядом с водителем, Настя с Андрюшей притулилась сзади. Жизнь из малыша уходила с каждой секундой – даже Журова, чувствовавшая механизмы куда лучше организмов, это ясно понимала. Медотсек бы тут, безусловно, помог, но до него было слишком далеко. Слишком долго.

Лена гнала машину, как безумная, но она была всего лишь человеком. В гонке с самой смертью ей было не победить.

Настя человеком не была, и сразиться с Костлявой предстояло ей.

Вездеход не пролетел еще и половины расстояния до Тиньши, когда сердечко мальчика на руках Журовой начало обратный отсчет. Девять… Восемь… Семь… Шесть…

– Нет! – почти отчетливо произнесла Настя разбитым ртом и что было сил прижала малыша к груди. «Нет! – голос отнимал слишком много так необходимых ей сейчас сил. – Нет! Не умирай! Живи! Живи!»

Почти видимая глазу голубая искра сорвалась с ее истерзанных губ и устремилась к малышу. За первой последовала вторая, потом третья… И с каждой следующей из них все ниже и ниже клонилась Настина голова…

«Живи… Живи… Живи, человечек!»

Судорожно втянув ротиком воздух, маленький человек Андрюша заорал во весь свой богатырский двухмесячный голос. Все еще прижимавшее мальчика к себе оцепеневшими руками мертвое тело, когда-то тоже принадлежавшее человеку – некой Насте Журовой – беззвучно повалилось с сиденья на пол вездехода.

38

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

– Ну, все, Мухоморша, считай: доигралась! – прорычал Олег, занося над головой топор. С какой стати он вдруг перенял былую Галину привычку величать Чужую грибными прозвищами, юноша и сам не ведал. Зато точно знал, что собирается сделать с коварным «деревцем».

Лезвие ударило в ствол и отскочило, оставив едва заметную засечку. Прогуливавшаяся поблизости с ребенком на руках Хюррем в испуге шарахнулась в сторону. Гера и Мамай, бурно обсуждавшие возле трактора конфигурацию будущей делянки, к вспашке которой они намеревались приступить, посмотрели на Светлова, как на сумасшедшего, но с места не сдвинулись.

«Эй, прекрати! Больно же, между прочим!» – возмутилась между тем «Диля».

– Прекратить?! – только пуще прежнего взъярился Светлов. – Да я только начал! – топор снова опустился, на этот раз войдя в ствол почти на полсантиметра.

«И за что мне только такое наказание?! – сердито вопросила Чужая. – За что, кстати?»

– За что?! А то ты сама не знаешь?! Это же ты все подстроила!

«Что именно из того, что я подстроила – это? И прекрати наконец мельтешить топором – совершенно невозможно сосредоточиться! К тому же, каждый твой молодецкий удар отдается по цепочке на весь злой лес!Хочешь, чтобы ночью он заявился к Тиньши на разборки?»

Угрозу – если это была угроза – Олег пропустил мимо ушей, но в третий раз поднимать топор все же пока не стал, выпалив:

– Ты подстроила, чтобы Артем похитил Андрюшу и Дилю!

«Да? И каким же это, интересно, макаром?»

– Ты знала, что ему нужны малолетние рабы! И велела Маше предупредить всех, чтобы попрятали детей! Всех, кроме нас с Галей!

«Маше было сказано донести информацию максимально широко. Если вы с Галей настолько оторваны от коллектива, что сигнал до вас не дошел – при чем тут я?»

– Не юли! Ты легко могла сама мне все рассказать! Напрямую, не задействуя никакой Маши! Куда она, кстати, делась после того, как приволокла Журову в медотсек? Это она ведь тоже наверняка сделала по твоей указке! Никто, кроме тебя, не знал, что такое может сработать!

«Действовать нужно было очень быстро. В отличие от большинства других, в частности, моей собственной, ваша раса слишком хрупка. Отдав все жизненные силы твоему сыну, Настя не могла спрятать остатки своей докастовой сущности в семени или грибной споре. Помнишь, я называла это клинической смертью? Счет шел на минуты – или реанимация, или безвозвратная гибель. Так что да, это я руководила в тот момент Машей – сама она, конечно, не догадалась бы, как следует поступить. Но в чем конкретно ты меня обвиняешь? В том, что я спасла жизнь Насте? Что помогла ей возродиться – обычным человеком, как она того и желала?»

– В том, что ради этого ты пожертвовала Андрюшей и Дилей!

«Так а разве с ними не все в порядке?»

– По чистой случайности! И благодаря Насте, не тебе!

«Случайностью люди обычно объясняют свою неспособность толком просчитать варианты».

– А ты, значит, все просчитала? – ледяным тоном произнес Олег, медленно занося топор над «деревцем». – И вот это тоже?

Блеснуло лезвие.

– Не надо! – чьи-то пальцы мертвой хваткой вцепились в его руку, не дав нанести удар.

В ярости Светлов обернулся: на нем висела Галя, невесть когда появившаяся рядом.

– Ты?! А где дети? – только и сумел выговорить он.

– Дома. Я попросила Надю с Пашей с ними посидеть.

– Зачем? В смысле – зачем вышла?

– Чтобы не дать тебе сделать что-то, о чем потом ты бы жалел!

«О! Хоть кто-то тут еще способен мыслить здраво!» – не преминула вставить свои пять копеек Чужая.

– А ты вообще молчи! – в один голос бросили ей Олег и Галя.

– Если я за тебя вступилась – это вовсе не значит, что мне нечего тебе предъявить, – холодно добавила Измайлова.

«Ну, по крайней мере ты не пытаешься меня срубить. Бесполезное занятие, кстати – все равно что вам волосы обрезать. Со временем отрастут».

– И все же, почему ты нас ни о чем не предупредила? – угрюмо задал «Диле» вопрос Светлов. – Например, позавчера вечером, когда я принес тебе плошку с зеленым чаем?

«Позавчера вечером было еще слишком рано. Фальстарт мог насторожить сеятеля!»

– А почему не отвечала Насте, когда она звала тебя у катера? – встряла с совершенно никчемным, на взгляд Олега, вопросом Галя.

«Это она тебе рассказала? Не отвечала, потому что не слышала. Злой лес глушит все вокруг себя!»

– А почему послала к ней на помощь Машу, по сути, с пустыми руками? – продолжила допрос Измайлова.

«Во-первых, не Машу, а Машу, Геру и Лену. А во-вторых, не с пустыми: у них были ятаганы, выточенные, к слову, взамен тех, что отобрал у них Олег вместе с прочим оружием – после того, как Ира отправила в кокон Дашу. Да и чем, по-вашему, я должна была их снабдить? Пулеметом? У меня, как-то, ни одного не завалялось. Предполагалось, что Гера прихватит арбалет, но сеятель его разломал…»

– Разломал – это не то слово, – хмыкнула Галя. – Скорее, растер в порошок!

«Ну, а я о чем?»

– Так, значит, не все прошло гладко? – едко заметил Светлов. – Тот же арбалет! Наверняка еще что-то… Так что не надо тут про неспособность человека просчитать случайность!

«Помимо основного, у меня был запасной план. Даже несколько. Согласно одному из них, например, следовало отдать сеятелю Аду. В ее состоянии она бы и не заметила случившейся с ней перемены. Пришлось бы, правда, добавить что-то к ней в нагрузку – одной Ады для уплаты долга было, увы, маловато…»

– Долга? – переспросил Олег. – Какого еще долга?

«Настиного с Артемом долга за Машу».

– За Машу?

– Да, а где Маша-то? – задала Измайлова вопрос, который уже пытался поставить перед Чужой Светлов. – В Тиньши ее нет – разве что она зачем-то ото всех прячется…

«Маша – она где надо, наша Маша, – хмыкнула «Диля». – Не из-за нее переживайте»,

– А из-за кого? – подобравшись, быстро спросил Олег.

«Из-за тех, кто сейчас идет на посадку прямо за вашими спинами».

Они с Галей дружно обернулись: к Тиньши бесшумно опускались три шипастых летательных аппарата, иссиня-черных на фоне утреннего голубого неба.

– Не планета, а проходной двор какой-то, – покачал головой Светлов, судорожно стискивая пальцами топорище.

– Страты летят за своими? – поняла Измайлова.

«Страты летят за своими, – подтвердила «Диля». – У кого из вас Настин пистолет?»

– У меня, – машинально приподнял Олег полу куртки, демонстрируя заткнутое за пояс оружие. – Забрал у Геры. Патронов, правда, всего четыре…

«Только не вздумай стрелять! Что бы ни происходило!»

– А вот это я уже сам буду решать, – отрезал Светлов. – Хватит с меня отравленных яблочек!

– Яблочек? – не поняла Галя.

– Я про ее бесценные советы.

«Мое дело предупредить…»

Черные корабли, смяв фальшивые местные ромашки, коснулись шипами земли и замерли, образовав правильный, нацеленный вершиной на ворота Тиньши треугольник.

С топориком в руке и пистолетом за поясом Олег шагнул навстречу очередным незваным гостям.

39

Планета Новая Земля, б аза Тиньши, первый день новой жизни

Дверь за Тимуром захлопнулась.

Словно новая смерть не замедлила явиться на смену едва начавшейся новой жизни. Страстно желанной, чудом обретенной, полной надежд – и в один миг совершенно утратившей весь смысл…

В груди у Насти, там, где должно было биться, бесцельно гоняя туда-сюда алую кровь, человеческое сердце, возникла черная всезатягивающая пустота. Легкие окаменели, очевидно, не находя более резона впускать в себя ненужный им воздух. Глаза ослепли, наполнившись мутной соленой влагой. Мозг, наотрез отказавшись принимать случившееся, закрылся в себе, унеся сознание в прошлое – отмотав назад в памяти те недолгие часы, когда он вновь принадлежал человеку. Напрасно: пережив их снова, к иному итогу было все одно не прийти…

…Очнулась Настя в боксе медотсека. Проснулась? Ожила? Родилась? Тогда она и сама еще этого не знала. Как и не сразу поняла, где находится: привычная попытка осмотреться, не открывая глаз, потонула в непроглядной тьме.

Настя разомкнула веки, и настал свет. И был он хорош.

Она лежала на узкой койке, и многочисленные трубочки, проводки и тросики с присосочками, один за другим отлепляясь от ее обнаженного тела, проворно втягивались в стену справа. В местах, где недавно они соприкасались с кожей, еще какое-то время оставались треугольные отметины, поначалу темно-розовые, но стремительно бледневшие.

Глядя на сворачивающий бесчисленные разномастные «щупальца» прибор, Настя абсолютно не понимала принцип его работы.

Почти машинально она приподняла левую руку: все пальцы на той были целы. Поднеся их к лицу, Настя несмело ощупала губы, затем, приоткрыв рот, дотронулась до зубов: похоже, от увечий, нанесенных ей сеятелем, не осталось и следа.

Это медотсек. Медотсек не лечит монстров. Но она исцелилась. Значит…

Ничего это пока не значило. Возможно, медотсек нечеловеческий. Например, пахарей или жнецов. Способность видеть сквозь стены могла быть Настей утрачена – на время иди даже навсегда – из-за перенесенных травм. А медицинская аппаратура – оказаться просто слишком сложной для осмысления, как это уже случалось, с тем же катером…

Последний проводок юркнул в стену, и, свесив ступни на пол, Настя осторожно поднялась с койки. Ноги держали. Она повернулась к двери – и та приветливо перед ней распахнулась.

Перед самым боксом на табурете лежала сложенная стопкой «ковчеговская» одежда, на втором, по соседству – два узких кольца, черное и золотое. Рядом на полу стояла пара ботинок. Настя поспешно огляделась по сторонам – внезапно на нее нахлынуло давно забытое чувство смущения от собственной наготы. Впрочем, кроме нее в помещении никого не было. Правда, зеркальная дверь первого бокса недвусмысленно намекала на то, что там, за ней, все же мог кто-то находиться. Ира Зварыч? Это если дело происходит в Тиньши.

Немного успокоившись, Настя шагнула к импровизированному зеркалу и внимательно осмотрела себя с ног до головы. Медотсек постарался на славу – придраться было решительно не к чему. Восстановились даже волосы, безжалостно обрезанные Настей на Земле – аккуратные светлые локоны мягко спадали на плечи, прямо как в былые времена. Интересно, из каких соображений бездушная аппаратура выбирала ей прическу? Прочла в мозгу Настины предпочтения?

Вернувшись к табуретам, она надела оба кольца – черное на вновь обретенный средний палец левой руки, золотое – на безымянный правой, после чего оделась. Шагнула было к выходу, но, осененная внезапной идеей, передумала и направилась к шкафу у стены. Открыв дверцу, тщательно обшарила глазами полки и, найдя на верхней то, что искала, протянула руку. Через секунду в ее правой ладони лежала рукоять длинного серебристого скальпеля. А еще через секунду отточенное лезвие полоснуло по тыльной стороне левой кисти.

Выступила кровь.

Некоторое время Настя завороженно смотрела, как бордово-алая струйка медленно стекает по ее руке, затем бросила испачканный скальпель на пол и быстрым шагом вышла из медотсека – даже не подумав исцелить кровоточившую рану.

В коридоре она едва не столкнулась с Игорем Палиенко. «Значит, все-таки Тиньши», – мелькнуло у Насти в голове – но как-то неакцентированно, словно фоном.

– Ирин бокс все еще заперт, – выпалила она все же почти «на автомате».

– Я не за тем, – заявил юноша. – То есть, спасибо, – тут же смутился он. – Просто теперь, когда Борисова здесь больше нет, это уже не вопрос жизни и смерти…

– Сеятель… Артем окуклился? – спросила Настя. До этого момента вопрос о судьбе подстреленного Машей монстра почему-то вовсе не приходил ей в голову.

– Нет, – мотнул головой Игорь. – Гера изрубил его тело в фарш и после скормил утилизатору.

– Зачем?! – вырвалось у Насти.

– Как зачем? – удивился Палиенко. – Чтобы уж с гарантией… Ты сама-то как?

Вместо ответа она продемонстрировала собеседнику кровь на руке.

– Красная? – просиял Игорь.

– Угу, – буркнула Настя, думая в это время о своем. Сеятель убит. Убит безвозвратно. Сеятель – это шанс на антидот. Повлияет ли смерть «Артема» на обещания, данные им от имени страты? По идее, не должна повлиять. Ей антидот уже не нужен, но Тимуру… Тимур! За ним летят пахари! – Сколько сейчас времени? – быстро спросила она. – И… какой вообще день?!

– Еще ночь, – несколько растерялся от такого вопроса Палиенко.

– Какая ночь?! Сколько прошло с моей… – Настя хотела сказать «смерти», но язык не повернулся, – с моей отключки? С гибели Артема – сколько прошло времени? Пахари уже прибыли? Они забрали Тимура? – сыпала она вопросами, не в силах остановиться.

– Никто никого не забирал, – развел руками Игорь. – Пахать думаем только утром… Ты провела в реанимации около шести часов, – ответил, наконец, он по существу. – Сейчас примерно три ночи…

– Уфф… – выдохнула Настя. Идти к Тимуру было рано – минимальный срок, который неспроста требовал выдерживать между визитами «Артем», еще не вышел. Время до прилета страт также пока оставалось. Кажется.

– Я, собственно, что сказать-то хотел, – опомнился, наконец, Палиенко. – Олег с Галей просили тебя к ним зайти. Там у них что-то вроде совещания. Пытаемся понять, что произошло… И как быть дальше…

– Их сын… – вспомнила Настя, похолодев. – Он… С ним все в порядке?

– С Андрюшей все хорошо, – сообщил Игорь. – С Дилей тоже. Детки спят… Ну, ты как, идешь? Без тебя во всей этой катавасии не разобраться…

– Иду, – облегченно кивнула она. – Только ненадолго – через полтора часа мне нужно быть у Тимура.

– Думаю, управимся быстрее, – заметил Палиенко.

Быстрее, однако, не вышло. Олег насел на Настю с дотошностью бывалого адвоката, ведущего допрос ключевого свидетеля, и не отпускал до тех пор, пока не вытянул из нее все до последней мелочи. Сам разговор у нее в памяти почти не отложился – кроме давящего ощущения утекающего сквозь пальцы драгоценного – и при том до поры абсолютно бесполезного – времени. По прошествии же полутора часов Настя оборвала фразу на полуслове – все главное, правда, было уже давно сказано, обмусоливались несущественные детали – и вышла в коридор. Удержать ее никто не пытался.

– Что ты наделала?! – таковы были первые слова, услышанные Настей в этой жизни от Тимура.

Тагаев сидел на кровати в своей уже обычной ссутуленной позе, в неизменном же красном трико. При появлении в комнате Насти он резко дернулся, словно получил хлесткий удар по лицу.

– Я? Наделала? – растерялась девушка. Холодным приемом ее было не удивить, но вот именно такой реакции она никак не ждала.

– Ты же… человек! – выговорил Тимур, ошеломленно качая головой.

– Вот теперь, пожалуй, сама готова в это поверить, – кивнула Настя.

– Но… как теперь?..

– Что как?

– Ты вернулась за Порог… Звать тебя переступить его снова – не посмею. Мы оба знаем, каково это… Нет, не посмею. Никто не пойдет на такое во второй раз. И не подтолкнет к тому другого – если тот ему… дорог…

– К тому, кто дорог – можно вернуться самому, – поспешила ухватиться за эту проговорку Настя. – Ты прав, мне больше нечего делать за Порогом! Как и тебе! Наше с тобой место по эту сторону, среди людей!

– Не мое, – посуровел Тимур. – Я пахарь.

– Ты человек! Был им – и можешь стать снова! Так же, как и я!

– Был, – сухо кивнул Тагаев. – Все мы когда-то были кем-то иным. Я был человеком, да. Прошлое не исчезло – но оно исчерпано. Мое настоящее и грядущее – моя страта. Я верил, что это и твое будущее. И вот ты перечеркнула его. Поставила между нами Порог, преодолеть который ты уже наверняка не захочешь, а я не смогу!

– Ты сможешь! – со всей доступной ей пылкостью заявила девушка. Осторожно подойдя к Тимуру, она села рядом с ним – чего никогда раньше себе здесь не позволяла – и взяла Тагаева за руку. Ладонь пахаря была и теплой, и холодной одновременно. «Не совсем уже человеческой». – Смогла… Смогла я – значит, сможешь и ты! – выговорила, захлебнувшись в словах, Настя.

– Нет, – аккуратно, но непреклонно высвободил свою кисть Тимур. – Для меня пути назад не существует – как ты этого не поймешь? Пока была возможность, я надеялся объединить тебя и пахарей, тем самым раз и навсегда сняв это нелепое противоречие. Но теперь такой возможности больше нет. Ты сама закрыла ее… Значит, не должно быть и противоречия… Нечему противоречить! – он рывком встал. – Ты теперь всего лишь человек, а значит, не сможешь меня остановить. Я возвращаюсь к своей страте! Дай мне кольцо! – Тимур требовательно потянулся к Настиной левой кисти.

Почти рефлекторным движением девушка накрыла ее правой – с золотым ободком на пальце.

Рука Тагаева задрожала и безвольно опустилась вниз.

– Не могу, – хрипло выдохнул он. – Даже этого не могу! Почему? Я верен своей страте – и знаю это! Отдай кольцо! – в голос выкрикнул он.

– Которое? – прищурилась Настя. – То, что ты подарил мне в знак своей верности?

– Нет, черное… Нет! – Тимур плюхнулся обратно на кровать, обхватил голову руками. – О, Неназываемый! Я не могу! Я ничего не могу!

– Я тебе помогу, – тихо проговорила девушка, касаясь пальцами его плеча.

Тагаев шарахнулся в сторону так, словно его укусила змея. Настина рука упала вниз.

– Я знаю, что верен страте, – как заклинание, повторил Тимур. – Иначе и быть не может. Я не предатель! Никого и никогда не предавал – и впредь не стану!

– А меня? – едва слышно спросила девушка. – Меня ты тоже не предашь?

– Нет! Я… Я рвусь на части, хотя и не должен, – простонал Тагаев. – Я пахарь. Отпусти меня! Отпусти добром! Во имя того, что ты называешь любовью! Если любишь – отпусти!

– Никогда, – упрямо мотнула головой Настя. – Если бы об этом меня попросил человек, я бы уважила его выбор, как бы глубоко он меня ни ранил. Но ты пахарь – ты сам так сказал. Выбор был сделан за тебя – и я ни на йоту не верю в его искренность. Поэтому мой ответ: нет!

– Это жестоко!

– Лекарство редко бывает сладким!

– Но не все, что горько – лекарство! Это может быть и яд!

– Яд для монстра – панацея для человека!

– Ты не человек, – сокрушенно выговорил Тимур. – Человек не способен так мучить того, кого любит. Ты – а не я – настоящий монстр!

– Может быть, – побледнев, выговорила, однако, Настя совершенно ровным тоном. – Может быть. На этой стезе у меня были слишком хорошие учителя. Первый убил во мне человека – и убил человека в моем любимом. Вторая воспитывала из меня жнеца, а я постаралась убить ее, но, похоже, лишь помогла подняться на очередную кастовую ступень. Третий поманил человечностью и в итоге помог ее обрести, хотя, пожалуй, и невольно, но прежде все же попытался убить – кажется, этот пункт непреложен, если мы говорим о становлении монстра – однако был убит сам, увы, не мной. Четвертая беззастенчиво использовала, наобещав с три короба – а исполнила лишь половину. Бесполезную половину. Сейчас ее, должно быть, пробует убить Олег Светлов – но не думаю, что у него что-то получится. Потому что он-то как раз человек. Всего лишь человек… А я – ты прав, я монстр. Но однажды данному обещанию верна, – продемонстрировала она золотой ободок на пальце. – И останусь ему верна до конца.

Тимур не ответил. Он словно впал в оцепенение.

Умолкла, не зная, что еще добавить к сказанному, и Настя.

Сколько времени они просидели так, в тишине, сказать с уверенностью она бы не смогла.

А потом дверь открылась, и на пороге возник Чужой.

Уродливый монстр протянул щупальца к Тимуру и произнес нечто нечленораздельное на профессиональном жаргоне пахарей – Настя узнала язык по характерному присвисту, но смысла сказанного не поняла. Передернувшись всем телом, Тагаев вскинул голову.

– Да, Всемогущий, – напряженно выговорил он.

Чужой разразился в его адрес новой витиеватой тирадой.

– Слушаюсь, Всемогущий, – ответил ему Тимур, медленно, будто бы через силу, поднимаясь на ноги.

Настя тоже вскочила.

– Не вмешивайся, человек! – Чужой небрежно повел в ее направлении хвостом, в воздухе возникло слабое золотистое свечение, и девушку отшвырнуло обратно на кровать.

Тагаева колыхнуло, как сохнущую простыню на ветру, но в сторону Насти он даже не обернулся, понуро проследовав к выходу, словно овца на убой. Чужой слегка посторонился, пропуская его в коридор, и шагнул следом сам.

Дверь за ними закрылась.

40

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

В борту ближнего к Тиньши шипастого корабля открылся шестиугольный люк, и по выдвинувшемуся трапу степенно спустились трое Чужих в монструозном облике. Олег покосился на два других совершивших посадку аппарата – те пока никаких признаков жизни не подавали.

У вездехода, загораживавшего вход на базу, троицу монстров встретили четверо землян: помимо неотступно следовавшей за ним Гали, к Светлову подтянулись, бросив свой трактор, Гера с Мамаем. Стас опирался на длинный заостренный кол, который до того собирался воткнуть на углу будущей делянки, его товарищ небрежно положил руку на эфес ятагана на поясе. Олег нервно поигрывал топориком, впрочем, прекрасно осознавая совершеннейшую его здесь неуместность, но не очень понимая, что с ним теперь делать. Пистолет оставался скрыт полой его куртки. Измайлова стояла с пустыми руками.

Не доходя шести шагов до них, Чужие остановились – один чуть впереди, двое плечом к плечу за ним. Лидер слегка пригнулся, свернул хвост спиралью, глухо хлопнул кожистыми крыльями и раскатисто выдал по-русски:

– Страта учетчиков пришла забрать то, что ей принадлежит.

«Они за Дашей, – не замедлила пояснить и без того очевидное настырная «Диля». – Отдай им ее кокон, и они уйдут!»

Первым побуждением Олега было хорошенько дернуть ногой, чтобы немедленно разорвать контакт с коварной «яблонькой», но монстры могли принять резкий жест за агрессию, и Светлов сдержался.

– Вы можете взять то, что принадлежит вам, – проговорил он, постаравшись не дать голосу сорваться. – А потом уходите, откуда пришли!

– Ты, – выслушав ответ, указал хвостом на Олега уже другой Чужой, стоявший сзади, справа от своего пока молчавшего собрата. – Проводи, – и после короткой паузы добавил: – Один и без оружия!

Лезвие топорика вонзилось в землю у ног Светлова. Двумя пальцами выудив из-за пояса пистолет, Олег протянул его Гале.

– Если что, действуй по обстановке, – почти беззвучно произнесли его губы.

Измайлова коротко кивнула и взяла оружие.

– Идите за мной, – хмуро бросил Олег монстрам. Затем обернулся к воротам – и живо представил, как Чужие карабкаются внутрь через салон шестиколесной машины, а потом, сшибая кресла, пробираются назад с громоздким коконом в щупальцах… – Стас, отгони вездеход от входа, – распорядился он, сам не зная, почему выбрал для поручения именно Мамая.

Тот без возражений шагнул к кабине.

Вопреки ожиданиям Светлова, в Тиньши за ним последовал только один из Чужих, тот, что и требовал от него разоружиться. Поднявшись на второй этаж, Олег провел монстра по коридору и распахнул перед ним дверь Дашиной комнаты. Чужой вошел внутрь. Чтобы не дать двери закрыться и запереть в комнате незваного гостя – обидится еще чего доброго! – Светлов выставил ногу в проем, блокируя створку ботинком.

Кокон Даши уже вполне сформировался – по крайней мере, на дилетантский взгляд Олега. Вопреки подспудным опасениям юноши, никакого удивления или возмущения тем, что вместо живой и здоровой Макаускайте в комнате его ждал этакий гигантский плод киви, Чужой не выказал. Обхватив щупальцами кокон, монстр легко поднял его с кровати и молча двинулся назад. Светлов поспешил убраться у него с дороги, но недостаточно резво: в узком проходе торец «киви» все же чиркнул его по скуле. Кожу тут же защипало.

Обратный путь прошел без происшествий. Оказавшись за воротами, монстр-носильщик направился прямиком к трапу. Не говоря ни слова, другие двое Чужих синхронно повернулись и проследовали туда же. Пара десятков секунд – и люк за их спинами закрылся.

– Ни тебе «спасибо», ни «до свидания»! – хмыкнул, разрядив напряжение звенящей тишины, Мамай. Он уже давно выбрался из вездехода и снова стоял рядом с Герой – в прежней позе, опираясь обеими руками на кол, словно сказочный колдун на волшебный посох.

Тем временем уже начал открываться люк второго корабля.

– А если свое потребуют сеятели – что будем делать? – негромко спросила Олега Галя.

– Отдадим им труп Тинг, – с делано-равнодушным видом пожал плечами Светлов. – Артем же… – на трапе появилась вторая тройка Чужих. – Артем же был простой трутень, это все знали, – громко договорил фразу юноша.

– А, ну да, – кивнула Измайлова, поняв его немудреную игру.

– Страта пахарей пришла забрать то, что ей принадлежит, – не заморачиваясь оригинальностью, монстры повторили нехитрый ритуал своих предшественников – разве что назвались иначе.

«Это за Тимуром», – с готовностью прокомментировала «Диля».

А то он сам не понял!

– Вы можете взять то, что принадлежит вам, – не стал выдумывать ничего нового и Олег. – А потом уходите, откуда пришли!

– Ты! – ткнул в него хвостом Чужой. – Проводи. – Насчет «один и без оружия» монстр уточнить не потрудился – возможно, и так видел, что Светлов «пуст».

– Иди за мной, – буркнул Олег.

«Маленькая просьба! – вновь встряла неугомонная «Диля», не успел он двинуться с места. – Ты там сейчас почти наверняка встретишь Настю… Передай ей от меня, а то самой мне не дотянуться: пока есть силы спросить себя: «А не поздно ли бороться?» – бороться не поздно!»

– Что? – почти вслух вырвалось у Светлова.

«Пинка ей дай, вот что!»

– Отвали, а? – огрызнулся Олег, делая шаг к воротам. Один из троицы пахарей покосолапил за ним.

На этот раз придерживать для Чужого дверь юноше не пришлось: едва переступив порог комнаты Тимура, монстр остановился, оставив хвост и крылья в проеме, и что-то залихватски просвистел. Изнутри последовал ответ – словесный – но какой именно, Светлов не разобрал. Чужой снова присвистнул пьяным соловьем-разбойником, потом взмахнул хвостом и вдруг гаркнул по-русски:

– Не вмешивайся, человек!

– Да я и не собирался, – вздрогнув от неожиданности, развел руками Олег.

Между тем монстр немного сдвинулся в сторону, и в дверях появился Тимур. Бледный, одетый в такую же дурацкую красную борцовку, как уже видел Светлов на Макаускайте – разве что не драную. Невидяще-отрешенный взгляд Тагаева скользнул по Олегу, словно по пустому месту, и, едва волоча ноги, Тимур поплелся по коридору в направлении выхода. Через секунду его нагнал Чужой.

Олег двинулся следом за пахарями.

Лишь преодолев уже почти половину пути до ворот, Светлов вспомнил о «Дилином» поручении. «Наверняка встретишь там Настю», – так ведь сказала чертова «яблонька»? Ну и где эта ваша Настя? Ночью она как раз собиралась к Тимуру – но это же когда было! И все же, что, если Журова еще там?

Смерив неуверенным взглядом такие разные фигуры двух пахарей, Олег повернулся и поспешил назад.

Дверь комнаты, из которой Чужой забрал Тагаева, распахнулась сама – прежде, чем Светлов успел поднять к сенсорной панели руку с кольцом – и вихрем вылетевшая в коридор Настя едва не снесла Олега. Красные, как после горьких слез, но при этом совершенно сухие глаза Журовой пылали неудержимой решимостью.

– Тут это… Тебе волшебный пендель просили передать… – пробормотал Светлов, спешно отпрянув. – Но похоже, он тебе на фиг не сдался… – закончил он уже в спину стремительно удалявшейся девушке.

В следующую секунду Олег уже бежал за Настей – не очень пока понимая, что собирается делать, когда догонит ее и Чужих.

Уже у самых ворот они чуть не налетели на невесть откуда взявшуюся там Аду. Бердичевская шла одна, никто ее не вел за руку, но шагала девушка на редкость целеустремленно, хотя и не быстро – осторожно, словно по тонкому льду шла. Однако думать сейчас еще и об Аде Олег был совершенно не готов и, обогнув ее справа – секундой назад Настя пронеслась слева от Бердичевской – выбежал за порог Тиньши.

– Тимур! – аккурат в этот миг огласил окрестности истошный крик Насти.

Тагаев, успевший удалиться от ворот на добрую дюжину шагов, споткнулся на ровном месте и едва не упал. Его спутник грозно повернул к преследователям уродливую складчатую морду.

– Я же просил тебя не вмешиваться, человек! – недовольно бросил Чужой.

Светлов замер, но Журова остановиться и не подумала.

– Тимур! – снова позвала она, как очумелая бросаясь вперед.

Тагаев обернулся. В глазах его была боль.

Тем временем монстр щелкнул хвостом, и вокруг Насти возник столб полупрозрачного золотистого марева. Журова так и застыла в нем, с поднятой ногой и простертыми вперед руками – словно стрекоза, увязшая в капле смолы. Скованная – но до конца не парализованная: губы девушки шевельнулись, отчетливо прошептав:

– Тимур, вернись!

Чужой что-то заливисто просвистел Тагаеву.

«Говорит, что Тимур позорит страту, – услужливо перевела Олегу подключившаяся «Диля». – Вынесено предупреждение».

Тагаев зачарованно кивнул спутнику… и продолжил растерянно топтаться на месте.

– Тимур! – говорить Насте явно сделалось еще труднее, ее шепот был едва различим даже в мертвой тишине, воцарившейся у ворот.

Тагаев слегка качнулся в сторону Журовой, тут же, словно сам испугавшись того, что делает, подался назад, снова судорожно дернулся к запертой в столбе света девушке…

Короткий посвист Чужого прозвучал, как удар бича, заставив Светлова втянуть голову в плечи.

«Страта приказалаТимуру умереть», – спокойно сообщила «Диля».

Тагаев ничком повалился в траву. Настя сдавленно вскрикнула. Олег ахнул.

«Вовремя, – как ни в чем не бывало проговорила «яблонька». – Еще немного, и быть в семьдесят третьей касте третьему отступнику. Ну, что застыли?! – прикрикнула вдруг она. – Забыли, что нужно делать? Секунды тикают!»

– Что делать-то? – не понял Светлов, но слова Чужой, как выяснилось, предназначались вовсе не ему: сорвавшись с места, Мамай с Герой бросились к телу Тагаева, дружно подхватили его за руки и за ноги и поволокли к воротам.

Не обращая более на суету землян никакого внимания, троица пахарей деловито направилась к своему кораблю.

41

Планета Новая Земля, окрестности б азы Тиньши, первый день новой жизни

Плененная в столбе густого, режущего глаза и омерзительно-горького на вкус золотистого тумана, возможности повернуть голову Настя была лишена, и тело Тимура исчезло из поля ее зрения даже прежде, чем мозг девушки сумел толком осмыслить происшедшее. Теперь, когда все уже свершилось, план «Дили» стал наконец понятен – и Журовой оставалось лишь удивляться, как она могла быть столь слепа раньше! Несмотря на все усилия, сподвигнуть Тимура к полноценному отступничеству оказалось Насте не дано, но Чужая это предвидела – и обставила так, что страта, встревоженная и оскорбленная колебаниями Тагаева, сделала все сама. Не просто изгнала Тимура (что поставило бы его третьим в ряду с Настей и Тинг, а этого пахари, во всем держащие сторону жнецов, допустить не могли) – приказала умереть. И верный Тагаев повиновался – в последний раз. Пахарь семьдесят третьей касты умер – чтобы вернуться к Насте человеком. Ведь для этого же? Правда?..

– Они понесли его в медотсек, в реанимацию? – услышала Журова, как схожим вопросом задался и Олег. – Чтобы получилось, как с Настей?

О том, что ответила Светлову «Диля», девушка, разумеется, могла сейчас лишь гадать – например, по следующему вопросу, заданному уже Галей:

– То есть Тинг тоже можно было так вернуть?

«Можно было, – мелькнуло в Настиной голове – мысль была ее собственной, не чужой. – Вернее, было бы можно – если бы позволил сеятель. Но Тинг знала его секрет – а значит, была обречена…»

– Но сейчас уже поздно? – уточнила Измайлова.

– Там счет на минуты идет, как я понимаю, – заметил Олег. – После клиническая смерть переходит в необратимую… А вообще, нам тут только воскресшей Тинг не хватало!

Галя, кажется, еще о чем-то спросила, но Настя ее уже не слушала, отвлеченная новым зрелищем: люк последнего, третьего корабля Чужих отворился, и на трапе в сопровождении пары хвостатых монстров появилась… «пани Горска».

«Францишка» не изменила себе ни в чем: то же пшеничное боб-каре, та же белая блузка с голубым узором по рукаву, та же узкая черная юбка, те же босоножки на высоченной шпильке. Даже стильный кожаный портфель в руке «польки» один в один напоминал тот, что был у нее при первой встрече с Настей.

Сердце Журовой рухнуло в пропасть.

Ну, почему?! Почему теперь?! Когда все, наконец, так удачно сложилось?!

– Страта жнецов пришла забрать то, что ей принадлежит, – елейным тоном проворковала «пани Горска», остановившись возле Насти. Двое монстров замерли позади «польки», словно громилы-телохранители за спиной щуплого, но всемогущего и безжалостного босса.

– Жнецов? – удивился Олег. – Не уверен, что у нас здесь есть кто-то или что-то… – он вдруг осекся. – Что? – спросил затем, явно обращаясь уже не к блондинке с портфелем.

– Это за мной, – убитым голосом выговорила Настя. Ядовитый золотистый туман, набившись в рот, свел фразу к едва различимому хрипу, и Светлов ее едва ли расслышал.

Зато жнец не упустила ни слова.

– За тобой, kochanie? – посмотрела «Францишка» на девушку так, словно впервые заметила возле себя. – С чего бы вдруг? Страта жнецов не претендует на человека, именуемого Настей Журовой. Счет наших отношений обнулен и закрыт.

– А за кем же вы тогда пришли? – растерялась девушка.

– Вот за ней, разумеется, – показала «полька» рукой куда-то за спину Насти.

– За Галей? – не поняла Журова.

Вместо ответа «пани Горска» щелкнула пальцами, и туманный столб, сковывавший Настю, исчез, словно его и не было. Совершенно не ждавшая этого девушка плюхнулась на траву, тут же попыталась вскочить на ноги, но сумела лишь слегка приподняться, уперевшись в землю сжатыми кулаками.

– Контроль над телом скоро вернется, – бросила ей сверху «полька». – Мышцы начнут повиноваться тебе уже через несколько минут. Что же касается твоего вопроса, kochanie – сама посуди: ну при чем здесь может быть Галия?

«Да за мной она прилетела, за мной! Расслабьтесь уже!» – воспользовавшись тем, что окружавшая Настю непроницаемая преграда исчезла, дотянулась до нее своим вездесущим жгутиком торжествующая «яблонька».

– За… За Дилей?

– За бывшим жнецом двенадцатой касты, после трутнем, а ныне особью исходного вида – подобно тебе. Но, уже в отличие от тебя – желающей снова вернуться на кастовую лестницу. Да, именно за Дилей.

– Поня-ятно… – протянула Журова. Пазл в ее голове разом сложился. – Это же она сообщила вам наши координаты? С моей помощью, через ту горошину… А взамен попросилась назад в страту?

«Бинго, монстрик! Ой, прости, не монстрик же больше. Человек… Это звучит гордо!»

– Не просто в страту, а на некогда утерянную ступень. Случай, по-своему, уникальный, но Всемогущие дали согласие – и кто я такая, чтобы с ними спорить?

«Когда все закончится, меня она тоже станет называть Всемогущей! – неприкрыто-хвастливо заметила «Диля». – Между ее нынешней шестнадцатой кастой и моей прошлой – и будущей – двенадцатой – дистанция огро-о-омного размера!»

– Ты рисковала, без-пяти-минут-Всемогущая, – усмехнулась Настя, не без труда поворачиваясь в сторону «деревца». – Координаты отправила – а если бы твои условия не приняли?

«Ничуть не рисковала. Послание было зашифровано, ключом к нему могло послужить только их согласие».

Между тем «пани Горска» повернулась к сопровождавшим ее монстрам и указала им рукой на «яблоньку». Один из Чужих задрал хвост, прочертил его концом в воздухе треугольник, и из корабельного люка выплыла транспортная платформа. Соскользнув вниз по трапу, она стремительно пронеслась над травой и остановилась возле самого «деревца». Подоспевший монстр обвил щупальцем его ствол и рванул вверх. Из земли потянулся толстенный пучок бледно-белесых жгутиков. Чужой аккуратно водрузил вырванную «яблоньку» на платформу, и нити грибницы стали ложиться следом, слой за слоем, в считанные секунды завалив собой собственно «деревце» на треть – и не было им видно ни конца, ни края.

– Кстати, среди условий, выдвинутых вашей предусмотрительной «Дилей», было еще одно, – проговорила между тем «Францишка». – Уже не к страте даже, а к Приближенным. Условие справедливое, и, вероятно, поэтому, несмотря на всю беспрецедентность самого факта его появления, оно также было удовлетворено. Дело в том, что Приближенный, посетивший эту планету некоторое время назад, скажем так, превысил свои полномочия. Изъяв у вас нечто бесконечное, он должен был отдать взамен нечто конечное, но не сделал этого. Исправить оплошность поручено мне… – раскрыв свой портфель, «полька» элегантно запустила руку в его недра и извлекла на свет тминового цвета треугольную пирамидку. – Держите, – протянула она ее Олегу с Галей.

– Это батарейка? – понял Светлов. – И на сколько она? На год? – поинтересовался он, опасливо приблизившись к жнецу.

– Ради года не стоило бы дергать Приближенных, – усмехнулась «пани Горска». – Шесть в третьей степени лет. Весьма правильное число.

– Двести шестнадцать лет! – ахнула Галя. – Правнукам хватит!

Пальцы Светлова сомкнулись на пирамидке, и Настя обратила внимание, как дрогнула его рука, когда Измайлова назвала трехзначное число.

– Спасибо, – выговорил юноша, неловко пятясь назад с драгоценной добычей.

– Благодари Приближенных, – пожала плечами «Францишка».

«И меня!» – вставила «Диля».

– Спасибо, – повторил Олег.

– А ты еще здесь? – с некоторым удивлением покосилась на погребенное под горой жгутиков «деревце» Настя. – Я думала, отключилась…

«Не могла же я уйти, не попрощавшись! Впрочем, уже скоро настанет пора…»

– Ну, вот и все, – в свою очередь заметила «полька». Каждый получил, что ему причиталось…

«Молодильные яблочки!Почти для всех, не то чтобы даром, и все же пусть никто не уйдет обиженным!» – задорно провозгласила «Диля».

– Кроме Земли, – ни к кому конкретно не обращаясь, печально пробормотала Настя. – Семьдесят третьякаста сохранилась!

– И что с того? – кажется, искренне удивилась ее замечанию «пани Горска».

– Как планету-донор, Землю ждет деградация…

– Ты сейчас серьезно? – вздернула вверх светлые брови «Францишка». – Деградация? Планету, три из девяти «Ковчегов» с которой проголосовали в ее пользу? Расу, из порожденных которой девяти основателей лишь чудом не набралось три отступника?

– Но Тинг же… – Настя прикусила язык. Настоящим отступником была лишь она сама, но, возможно, будет лучше, если жнецы об этом так и не узнают?

– Неблаговидная роль сеятелей в произошедшем Приближенным известна, – не замедлила развеять ее иллюзии «полька». – Их страта проиграла и понесет наказание. Что же касается поступка Тинг, то он признан актом послушания и не рассматривается в качестве основания для пересмотра статуса семьдесят третьей касты. А вот Тимура пахари просто вовремя остановили. Случись иначе, он вполне мог бы стать третьим. Но вторая – вовсе не Тинг. Вторая – Джулия Форд.

– Джулия? – не поверила услышанному Журова. – Но почему?!

– Не знаю, – развела руками «пани Горска». – Вы очень странная раса, kochanie. Иногда я даже думаю, что решение сделать из Земли родину касты было большой ошибкой… Даже несмотря на все сопутствующие бонусы.

– То есть, Земле ничего не грозит? – поставила вопрос ребром Галя.

– Этого я не говорила, – повернулась к ней «Францишка». – Вполне может статься, что семьдесят третья каста послужит вашей планете не в гибель, но в очищение… Однако в конечном итоге, все зависит от самих землян…

– Но, получается, деградация все же не неизбежна? – уточнил Олег.

– Три проголосовавших «Ковчега», – повторила «полька». – Два отступника…

– И километровые очереди за токсином, – хмуро пробормотала Журова.

– Токсин! – послышался вдруг из-за спин Олега с Галей яростный выкрик. – Дайте его мне!

Из тени вездехода привидением выступила Ада. Настя и не поняла, чему удивилась больше: тому, что все это время не замечала присутствие Бердичевской у ворот, или тому, что та подала голос – с момента прихода в Тиньши Ада, кажется, не произнесла членораздельно и слова…

– Мне нужен токсин! – твердя это как мантру, Бердичевская двинулась на жнеца. – Токсин! Дайте мне его – и я буду вам верна! В отличие от всех этих… – она полоснула ледяным взглядом Настю. – Только дайте!

– Да, вы очень странная раса, – покачала головой «пани Горска». – Лед и пламень, глаз и хвост… Намучается еще с вами галактика… – Ты можешь отправиться с нами, человек! – бросила она Аде. – Токсин получишь по прилете. Но не дам гарантии, что станешь именно жнецом.

– Мне все равно, – простодушно заявила Бердичевская. – Лишь бы не как прежде!

– Остановите же ее кто-нибудь! – Журова предприняла новую попытку подняться с земли – и опять неудачную. – Она не понимает, о чем просит!

«Все она прекрасно понимает, – вмешалась «Диля». – Для Ады это лучший выход, поверь!»

– Это не может быть лучший выход!

«Не суди по себе. Каждому – свое».

Монстр, так и стоявший до этой поры за спиной «Францишки», шагнул к Бердичевской и протянул в ее сторону щупальце. Ада вложила ладонь в его уродливые пальцы, и фантасмагорической парой – словно Белль и Чудовище – они двинулись к трапу.

«Такие дела, человечки, – хмыкнула «Диля». – Что ж, вот и подошло время подобрать последние жгутики. Счастливо оставаться. И кстати, если все пойдет по плану, вы меня еще увидите! И даже очень скоро!»

– К Неназываемому – или как там его – твои планы! – мрачно бросил Олег.

«Мне тоже жаль с тобой прощаться, дружок. Увы, как говорилось в одном веселом фильме, у нас все равно бы ничего не вышло!»

– Да катись ты!

«Уже почти… Пока, Ворона! Бывай, бывший монстрик!»

Отлепившись от Настиной ноги, жгутик исчез в зелени травы. Последние нити вытянулись из земли, легли на платформу поверх прочих – и та именно что покатилась – обратно, к кораблю жнецов.

– Всего доброго, kochanie, – кивнула Журовой «полька». – Передавай привет Тимуру!

– Прощайте, Францишка, – выговорила Настя. – Берегите хвост!

И был вечер, и было утро: день первый.

42

Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире

На месте, где еще вчера росла «яблонька», образовалась метровой глубины и такой же ширины черная воронка. Галя неосторожно подошла было к самому ее краю, но грунт под ее ногами тут же пополз, и Измайлова проворно отскочила назад. Несколько крупных земляных комьев с пучками травы и даже парой особо невезучих ромашек упали на дно.

– «Да встретимся мы вновь» – это же из какого-то фантастического сериала? – спросила Галя у Олега, наблюдая за обвалом уже с безопасного расстояния.

– Да, из «Сотни», – кивнул Светлов. – Этими словами там прощались с погибшими.

– Надеюсь, Диля все же имела в виду что-то иное, – покачала головой Измайлова.

– Наверное, – пожал плечами Олег. – Да она и не совсем так сказала…

Какое-то время они стояли молча.

– Ой, гляди, вездеход едет! – встрепенулась вдруг Галя, показывая рукой в сторону полосы бродячего леса на севере. – Ты кого-то куда-то посылал?

– Нет, – помрачнев, бросил Светлов. – Их теперь, пожалуй, пошлешь…

– А почему же тогда…

– Бардак потому что! – сердито проговорил Олег, отступая от ямы. – Не успели Чужие свалить, как каждый счел возможным делать, что ему заблагорассудится! Хочу вездеход – беру вездеход, хочу семенной фонд – распечатываю семенной фонд… Пока в Тиньши ошивался сеятель – как шелковые сидели, а тут, понимаешь, свобода настала! И это еще Зварыч не вышла!

Тем временем шестиколесная машина подкатила к воротам и остановилась. Выскочивший из кабины Гера махнул Светлову с Измайловой рукой.

– Что за покатушки? – хмуро поинтересовался у него Олег, подходя. – На базе дел мало?

– А я что, не по делу, что ли? – развел руками Фролов.

– И по какому же?

– Чужая велела. Катер встретить.

– Чужая? Диля, в смысле? Она же с жнецами улетела! И что еще за катер?

– Вот перед отлетом и велела. Катер Артема. Ну, монстра убитого.

– Так тот катер же Чужие забрали! – в конец запутался Олег. – Я вчера сам проверял!

– Забрали, да не Чужие, – мотнул головой Гера. – Вот она забрала, – кивнул он в сторону задней дверцы вездехода, как раз начавшей открываться.

– «Она»? – Светлов уже успел представить, как из машины грациозно выпрыгивает «Диля», но из-за дверцы показалась мелкая Маша.

– А тебя где носит? – уже почти «на автомате» бросил он стриженой. – Мы обыскались!

– А Чужая что, вас не предупредила? – вытаращила на него глаза та. – Я на катере улетала. Чтобы страты на него лапу не наложили!

– Ты? На катере?! Улетала?!!

– Я все объясню! – быстро-быстро заговорила девочка. – Точнее, даже не я: вот! – сунув руку в карман куртки, она достала оттуда какой-то серебристый шарик и торжественно продемонстрировала его Олегу. – Надо только всех в рубке собрать!

– В чем дело? Нормально сказать не можешь? – окончательно потерял терпение Светлов.

– Не могу, – виновато проговорила Маша. – Сделайте, как я прошу, пожалуйста! Это не мои капризы: так Чужая велела!

– В самом деле, давай сделаем, как она говорит! – легонько тронула Олега за локоть Галя. – Быстрее выйдет, чем попусту препираться.

– Хорошо, – сдался Светлов. – Собираем народ. Только, может, лучше в столовой? – предложил он. – Как раз время обеда подходит. В рубке всем толком не разместиться…

– Нет, надо в рубке, – упорно стояла на своем стриженая.

– А, делайте как хотите! – махнул рукой Олег.

– Детей тоже брать? – уточнила у Маши Галя.

– Детей, наверное, не обязательно… – с сомнением проговорила та. – Но лучше возьмите… На всякий случай.

Собрать народ в рубке удалось лишь через четверть часа. Большинство перехватили у дверей столовой, но некоторых пришлось вылавливать по комнатам. Дверь сдвоенной «квартиры» Насти и Тимура оказалась заперта, и ломиться к ним с офицерским кольцом Светлов посчитал неудобным. Маша, однако, настояла, и, когда Олег отпер дверь, сама прошла внутрь. Судя по репликам, донесшимся до слуха оставшегося в коридоре юноши, встретили мелкую в комнате не очень приветливо. В итоге, в рубке Журова с Тагаевым появились последними, на пять минут позже всех остальных. Вошли, держась за руки – да так и остались стоять парой.

Центр помещения – законное место голограммы Тиньши Чиань – Маша попросила не занимать, но народ и сам туда особо не лез, растянувшись вдоль стеночек. Убедившись, что все в сборе, стриженая протиснулась между Олегом и Галей к капитанскому креслу и опустила свой шарик на панель перед ним. Серебристая «горошина» растеклась по поверхности, словно капля ртути – и исчез.

В следующий миг посреди рубки возникла «Диля».

– Привет! – проговорила она, хитро улыбаясь. – Сразу хочу извиниться: эта голограмма немного туповата. К тому же туга на ухо, так что, если хотите, чтобы вас услышали – говорите громче!

– Это голограмма? – переспросил кто-то из девушек справа от Олега.

– А что же еще? – ответил ей Гера.

– Тише вы! – прикрикнул на них Светлов. – Дайте ей сказать!

– Благодарю, Олег, ты как всегда чрезвычайно любезен, – кивнула ему «Диля». – Смотрю, Настя и Тимур тоже здесь? Все в порядке? А то я не особо в курсе, что тут у вас творилось последние три дня.

– Все отлично, – откликнулся Тагаев.

– Хвала Неназываемому, – улыбка «Дили» сделалась еще шире. – Ну и мне любимой спасибо: все, значит, правильно рассчитала. Батарейку вам передали? – снова повернулась она к Светлову.

– Да, благодарю, – кивнул Олег.

– Не за что: можете ее выкинуть. Я вам тут яблочко получше припасла.

– Что?! – послышалось сразу с нескольких сторон.

Светлов нахмурился.

– За границей закрытой для посадки зоны вас ждет катер звездного класса, – продолжила между тем «Диля». – Да-да, тот самый, на котором прилетели Артем, Настя и Маша. Автопилот запрограммирован на курс к Земле. Условия на борту так себе, поэтому все необходимое берите с собой. Если не ошибаюсь, сейчас как раз обед? Запасите еды. Одежду тоже берите по максимуму. Вода там есть.

– Чуть ли не единственное, что там есть, – хмыкнула стриженая.

– Комфорта не обещаю, – развела руками «Диля», – но до Земли доставлю. Я там, на катере, кстати, с вами буду. Вот та моя голограмма – истинная умница-красавица. Не то что этот суррогат… Короче, на все про все времени у вас полтора часа. Потом катер автоматически стартует. Ждать никого не будем, извините. Так что поторопитесь. Благодарю за внимание – и до новой встречи! – картинно поклонилась она – и исчезла.

Несколько секунд никто в рубке не решался произнести ни слова.

– Ну, что, собираемся? – робко проговорила наконец Маша. – Условия там, и правда, не ахти, но зато на Землю!

– Да! – опомнившись, засуетился Олег. – Полтора часа – это не так много! Нужно набрать еды! Средства гигиены! Одежду для взрослых и детей… Я в столовую! – сорвавшись с места, он метнулся к выходу из рубки.

– Погоди! – поймал его на полдороги за рукав Палиенко. – Нужно обсудить…

– В процессе обсудим! – вырвался Светлов. – Время дорого!

– Ира еще в боксе! – настиг его крик Игоря уже в дверях.

– Черт, – осекся Олег. – А… как же тогда?.. Может, как раз выйдет за этот час? – неуверенно предположил он.

Все разом зашумели.

– Дверь бокса в самом деле невозможно открыть до срока? – уточнил, приблизившись к Светлову, Ким. – Или это была байка чисто для Артема?

– Никаких баек, – потерянно развел руками Олег. – Все всерьез.

– Досадно… – покачал головой Паша.

– Сделаем так! – возвысил голос Палиенко, перекрикивая общий гвалт. – Вы пока давайте, собирайтесь, а я буду ждать. Если бокс так и не откроется – летите без меня, я останусь с Ирой. А что? – пожал он плечами. – Энергии у нас теперь на целых два века. Медотсек опять же – на Земле до его уровня медицине еще расти и расти! Свой ресторан. Охотничьи угодья… Короче, не пропадем!

– Но как же… – опешил Светлов. – Земля…

– Знаете, братцы-кролики, а мы с Хюррем, пожалуй, тоже останемся! – перебил его внезапно Мамай. – Что мы забыли на этой Земле? Кто нас там помнит? А что касается меня – так кое-кто лучше б и не помнил… В общем, мы остаемся!

– Угу, по Земле же, я слышал, Чужие нынче табунами ходят, – подхватил за Стасом Гера. – А отсюда вроде наконец убрались. Я бы, пожалуй, тоже остался. Ты как? – повернулся он к Лене.

– Я «за», – проронила его спутница. – За то, чтобы остаться.

– Решено: остаемся! – заявил Фролов.

– Добро пожаловать в клуб! – поднял ладонь Мамай, и Гера с размаху шлепнул по ней своей.

– Если подумать… – заговорил тем временем Паша Ким. – В самом деле, что нас ждет там, на Земле? Какая-нибудь ипотечная двушка в Бутово как предел мечтаний? Офис с бумажками с десяти до семи? Тоска! Не, мы с Надькой тоже остаемся! – приобнял он супругу, державшую на руках маленькую Алису. – Ну на фиг ваш катер!

Светлов неуверенно оглянулся на Галю. Минуту назад у него не было никаких сомнений: конечно же, нужно лететь на Землю! Но теперь, когда все до одного «ковчеговские» вызвались остаться… А у Игоря-то, по сути, и выбора не оказалось… Отречься от остальных и улететь? Не то чтобы он был что-то им должен, и все же…

– Как скажешь, так и сделаем… – развела руками Измайлова в ответ на его безмолвный вопрос.

– Я не поняла, вы все это серьезно? – растерянно пролепетала Маша. – Ведь Земля же, дом…

– Наш дом здесь, – обвел вокруг себя рукой Гера.

– Настя? – почти умоляюще посмотрела стриженая на Журову. – И ты… тоже?

– Разумеется, мы летим, – быстро ответил за ту Тимур. – Тут и разговоров никаких быть не может.

– Да, – незамедлительно подтвердила Настя. – Дело пока сделано лишь наполовину.

– Какое дело? – повернулся к ней Олег.

– Помнишь, что сказала Францишка? Ну, тетка-жнец? Судьба Земли теперь зависит только от самих землян. Но явно не от тех, кто готов променять лежащую в руинах родину на двухвековую батарейку.

– Ключевое слово – «в руинах», – заметила Лена.

– Будем честны хотя бы сами с собой: ключевое слово – «двухвековую», – хмыкнул Мамай.

– Ключевое слово – «Родина», – покачал головой Тимур.

– У каждого свое ключевое слово, – без особой веселости усмехнулась Настя. – Олег, какое у тебя?

Светлов посмотрел на Галю, но та лишь пожала плечами – сказано: решай сам. Олег перевел взгляд на явно растерянную Машу, потом снова на Настю, скользнул им по лицам Тагаева, Палиенко, Мамая, турчанки, Кима… Все умолкли, ожидая его решения.

Лена, Гера, Надя с Алисой на руках. И назад: снова Ким, Хюррем, Мамай… Тимур, Настя. Маша. Галя. Двойняшки в коляске…

Инна, Рыжий, Вера Варенникова, Андрей Вербицкий, Ада, Дима Дроздов, Ксюша… Этих здесь, конечно же, не было, но Олегу почему-то казалось, что всем им тоже захотелось бы услышать его ответ.

«Диля».

А ведь она будет на катере – пусть и всего лишь в виде голограммы…

Ни разу не аргумент!

Ира Зварыч.

Но и это, по большому счету, не аргумент.

А что тогда аргумент?

«Я бы вернулась на Землю, – глухо прозвучал из глубин небытия голос Инны. – Вернулась бы и продолжила бороться. Мне стыдно, что я сдалась так рано – но я не видела выхода. Ну и откажись я принять токсин – его бы могли вколоть тебе. Или Гале. Так что, можно сказать, за вами должок!»

«Умеешь же ты в пафос, Иноземцева, – саркастически хмыкнул Дроздов. – Лично я бы остался. Разумеется, если бы сумел сберечь Ксюшу. И не в батарейке дело».

«Серьезно? – прищурился Рыжий. – Остаться в дружной компашке с Мамаем, Герой, Палиенко и Зварыч? Оно реально кому-то надо?»

«Не давите на него! – вмешалась Ада. – Каждый должен решать за себя. Вы все свои решения уже приняли. Как и я. Дайте Олегу принять свое!»

«Вот только с решением этим пусть не тянет – время уходит!» – напомнила «Диля».

Светлов что было сил тряхнул головой, отгоняя наваждение. Довольно советов! Он решит сам.

– Я лечу! – выпалил Олег. – Мы летим, – тут же поправился он, беря за руку Галю. Пальцы Измайловой слегка подрагивали.

– Вот и ладненько, – подытожил Гера. – Меньше народу – больше кислороду. Пистолетик, надеюсь, оставишь?

Вынув из-за пояса, Светлов протянул ему ТТ.

– Время уходит, – снова повернулся он к Гале. – Идем собираться.

ЭПИЛОГ

Москва, малая арена универсального спортивного комплекса «Парк Легенд», тринадцать лет спустя

– Непростая ситуация, в которой оказалась команда после шайбы, пропущенной от «Динамо» на предпоследней минуте основного времени игры, заставляет тренеров «Молодых Землян» пробовать новые сочетания в атаке, – надрывался в наушнике голос комментатора. – На лед выходят Стоцкий, Антонов и… Кто же третий? О, да это же Андрей Светлов! Наконец-то мы с вами воочию увидим юное дарование, о котором ведется так много разговоров! Напомню, что только что появившийся на площадке под восемьдесят первым номером хоккеист «Землян» моложе своих партнеров по команде, а значит, и соперников, на целых четыре года – ему всего тринадцать лет! Чтобы выступать за юниоров ему потребовалось персональное разрешение от Министерств спорта и молодежной политики! Поговаривают, что в своей возрастной группе он забрасывал шайбы в каждой смене, в которой выходил! Невероятно! Что ж, посмотрим, что наш вундеркинд покажет сегодня… Вбрасывание в средней зоне. Антонов его выигрывает, отбрасывает шайбу своему защитнику… Тот тут же посылает ее вперед, на Стоцкого… Стоцкий упирается в редут, выстроенный динамовцами на своей синей линии, но успевает выполнить пас на Светлова… Хваленый вундеркинд входит в зону «Динамо»… Какое у него необычное катание! На первый взгляд несколько неуклюжее, но как умело он прикрывает корпусом шайбу – не подберешься! Обходит одного… Второ… Нет! Не стал обыгрывать, сразу бросил из не самой удобной позиции… Но что это?! Гол? Го-о-ол! Андрей Светлов сравнивает счет в матче за минуту до конца третьего периода! Похоже, мы с вами все же увидим овертайм…

Выдернув из уха затычку наушника, Олег с радостным криком вскочил на ноги. С соседнего кресла подорвалась Галя, они порывисто обнялись. На льду, который отсюда, с третьего ряда трибуны был как на ладони, партнеры по команде не менее горячо поздравляли с дебютным голом в юниорской лиге их сына Андрюшу.

– Вы прям как в первый раз, – с улыбкой проговорила сидевшая слева Настя, когда, вдоволь напраздновавшись, Олег снова опустился на место. – Не привыкли еще?

– Привыкли, – подавшись вперед, ответила ей справа Галя. – Но все равно – как в первый раз, да!

– Он же у вас совсем недавно переключился на хоккей? – спросила Журова. Официально расписавшись с Тимуром Тагаевым, она сохранила прежнюю фамилию. Олег, помнится, еще удивлялся: Галя стала Светловой в тот же день, как только им впервые позволили выйти за стены ФСБ-шного особняка в Теплом Стане, в котором они… Впрочем, это была уже старая и совсем неинтересная история.

– Второй год занимается, – ответил Олег Насте. – До этого пробовал биатлон, но после первого же Первенства России сказал: неинтересно. А еще до биатлона был шорт-трек. Там мелкий до детского Кубка Мира дотерпел. Тоже выиграл во всех дисциплинах – и ушел.

– Как-то он у вас все по зимним видам, – отметила Настя.

– Есть такое дело. Мы шутим, что это потому, что родился на планете, где зимы как таковой не бывает – вот, добирает ощущений.

– А что, очень даже может быть… Иногда завидую вам: нужно было тоже в Тиньши рожать… – вздохнула она, не перестав, впрочем, улыбаться.

– Да ладно тебе, у вас с Тимом замечательные детки! – тут же непритворно возмутилась Галя. – Нормальные человечки. А с этими гениями морока одна!

– Кстати, а Диля что не пришла? – поинтересовалась Настя. – Не следит за успехами брата?

– Дилю от планшета не оторвать, – развел руками Олег. – Сейчас у нее новая идея фикс: доказывает гипотезу Пуанкаре.

– Так ее же вроде еще в начале века некий Перельман доказал? – удивилась Журова.

– Диля говорит, что нашла в его выкладках ошибку. Теперь доказывает заново.

– В самом деле? Ошибку? У Перельмана?

– Ну, так она говорит. Я-то как проверю? Она с университетом переписывается, какой-то профессор вроде бы подтвердил, что она права. Но такими словами, что я в тексте его ответа только знаки препинания узнал, и то, кажется, не все.

Прозвучала сирена: основное время игры завершилось вничью, и был объявлен перерыв для заливки льда. Андрюша, так больше на площадке и не появлявшийся, вместе с товарищами по команде направился в раздевалку. Соперники «Молодых Землян» из юниорской команды «Динамо» тоже пошли отдыхать. Путь хоккеистов в подтрибунное помещение пролегал совсем рядом от места, где сидел Олег, и до его слуха донеслись обрывки тирады, выданной рассерженным тренером упустившей победу команды в адрес кого-то из своих игроков:

– Будешь в подобном стиле и дальше играть – закончишь с такими же неудачниками в приемном пункте Чужих! Лодырям и неумехам там самое место!..

– А что Андрея так мало выпускают? – спросила между тем Настя. – Всего один раз, и то в самом конце.

– Ну, другим ребятам тоже нужно дать поиграть, – усмехнулся Олег. – А то как начнет забрасывать по десять шайб – как в своем возрасте делал…

– Тренер сказал, в плей-офф Андрюша будет играть, – вмешалась Галя. – А пока, типа, пусть просто посидит на скамейке со старшими, пообвыкнет. Но видишь: как нужда приперла – сразу выпустил.

– Понятно, – кивнула Настя. – Ой, смотрите: Безбородова! – показала она в сторону входа на трибуну. – И Машка с ней!

Олег с Галей обернулись: пятью рядами выше них по проходу шли две женщины в строгой темно-синей форменной одежде. Первой, с погонами подполковника на плечах, было уже под сорок, но русый хвост ее волос оставался столь же пышен, как и тринадцать лет назад, когда Светлов впервые увидел его обладательницу, тогда еще старшего лейтенанта. Вторая, ныне как раз старший лейтенант, через те же тринадцать лет пронесла любовь к коротким – даже ультра-коротким – стрижкам.

Галя приветливо помахала женщинам рукой. Заметив обращенный к ним жест, подполковник улыбнулась уголками губ, степенно кивнула и двинулась назад, к лестнице, а ее более молодая спутница сиганула прямо через спинки нижнего ряда – благо трибуна на игре юниорских команд была полупустой. В узкой форменной юбке скакать так, вероятно, было не слишком удобно, но старший лейтенант ФСБ Мария Курицына трудностей не боялась и легких путей не искала.

– Привет! – проговорила она через пару секунд, плюхаясь на свободное место позади Олега. – Мы все пропустили, да? Знакомая фамилия на табло!

– И да и нет, – ответила ей Галя. – Андрюша сыграл едва полминуты. Но гол успел забить.

– Ничья, так что самое интересное впереди, – добавил Олег. – А что опоздали-то?

– Служба, – хмыкнула Маша. – Еле вырвались, на самом деле! Завтра же второй прототип звездного катера полетит – вся контора на ушах стоит!

– Разглашаешь государственные секреты? – к ним подошла двигавшаяся в обход Безбородова. – Приветствую честную компанию!

Приподнявшись со своих мест, Галя, Олег и Настя поздоровались с подполковником за руку.

– Наталья Сергеевна, какие такие секреты?! – возмутилась между тем Маша. – О завтрашнем полете был официальный пресс-релиз! Сама писала!

– Шучу, – кивнула Безбородова, усаживаясь. – Ну, что у вас нового?

– А то ФСБ не в курсе, что у нас нового, а что старого, – саркастически хмыкнул Олег. – Расскажите лучше, как там Диля поживает! Чужая Диля.

– Как может поживать голограмма, – пожала плечами подполковник. – Все по-прежнему. Выдает ученым информацию в час по чайной ложке – и на том спасибо.

– А можно с ней будет снова увидеться? – задала вопрос Галя. – С прошлого раза уже год прошел! Вы обещали устроить!

– Я обещала попробовать, – заметила Безбородова. – Не все зависит от меня. Пока не получается. Вот если бы вы согласились вернуться на службу…

– Это исключено, – мотнул головой Олег, опередив с ответом супругу.

– Ну, на нет и суда нет, – развела руками подполковник. – Но учтите, даже если дело дойдет до регулярных – уже не испытательных – полетов, без погон вас в космос никто не выпустит.

– Вот когда дойдет – тогда и поговорим, – бросил Олег. – А вообще, чего мы там не видели, в этом вашем космосе? Нам и на Земле неплохо.

– А я бы полетела, – мечтательно проговорила Маша. – Интересно же было бы посмотреть, как там дела у «ковчеговских»!

– Так Чужие вас и пустят в карантинную зону! – покачала головой Галя.

– А мы их не спросим! Незаметно, как Артем…

Безбородова одарила молодую коллегу суровым взглядом, и Маша поспешно прикусила язычок.

– Технологиями, способными спрятать корабль от поиска в информационном поле, Земля не владеет, – сухо и чеканно проговорила подполковник.

– Пока не владеет, хотели вы сказать? – прищурился Олег.

– Это одна из красных линий, переступать которую нам запрещено.

– Пусть сначала поймают, – повела бровями Настя.

– Любого, кто хоть рыпнется в этом направлении – сдам Чужим лично, – буркнула Безбородова.

– Верю, – кивнул Олег. – Вот поэтому, Наталья Сергеевна, мы тогда от вас и ушли.

– Из-за стелс-технологий? – сделала вид, будто не поняла его подполковник.

– Из-за того, что никогда не знаешь заранее, кого и когда придется сдать Чужим – ради общего блага…

Внизу, за балюстрадой, игроки обеих команд уже возвращались из раздевалок. Овертайм должен был вот-вот начаться. Пока же на табло горели цифры ничьей: «3:3». Правильные числа. Но в самом ближайшем будущем этому счету неизбежно предстояло измениться. Как надеялся Олег – в пользу «Молодых Землян».

Впрочем, это была пока всего лишь предварительная игра. Решающие матчи еще ждали «Землян» впереди.

Москва, 2019

Оглавление

ПРОЛОГ

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

ЭПИЛОГ