Дом из ста детей [_Merryland_] (fb2) читать онлайн

_Merryland_ Дом из ста детей

Персонажи и события в этой истории вымышленные. Любое сходство совершенно случайно.

Плейлист

Crystal Castles – TRANSGENDER

Anyamarina – HOW FAR DOES THE DARK GO?

Peter Gundry – Dark Vampire Music – The Vampire Masquerade | Waltz Music

Cults – Always Forever

Tchaikovsky – The Nutcracker: Waltz of the Flowers

Klergy – Dangerous Game (feat. Beginners)

Think Up Anger, Malia J – Shout

Ghost Children – Coraline Soundtrack

Глава 1

Сегодня я пришла смотреть свой дом. Наконец-то я нашла в себе силы переехать от родителей. От моих токсичных, абьюзивных родителей. Дом построен в престижном районе Монпелье (город во Франции).

Мы с дизайнером стоим снаружи, обсуждая перепланировку дома, пока грузчики заносят диван и кресла.

– Вы уверены, что хотите увеличить площадь ванной комнаты? Тогда нам придется забрать немного у задней террасы.

– Да, уверена. Я хочу поставить ванную побольше, чем та, которая уже имеется.

Она недовольно кивнула.

– Тогда я посмотрю, что смогу сделать для Вас, мадмуазель Рена. Какую еще комнату будем менять?

– Я хотела увеличить размер спальни, но, ознакомившись с чертежами, поняла, что это сделать невозможно из-за несущих стен.

– Как давно Вы купили этот дом?

Я задумалась.

– Три месяца назад. Я понемногу делала ремонт, завозила вещи, но меня не устраивала протекающая крыша и ванная. С крышей справились неделю назад, а ванную пытаюсь решить сейчас, – неловко улыбнувшись, решила осмотреть дом. Он выглядел невероятно уютным с двумя этажами, панорамными окнами и атмосферой безопасности. Это всё подкупило меня. И вот я здесь. Пытаюсь решать взрослые проблемы.

Ко мне подошел рабочий.

– Мадмуазель, мы закончили. Оплата наличными или по карте?

– Наличными, – заплатив, я и дизайнер вошли в дом и прошли в ванную на второй этаж.

В самом разгаре нашего разговора я услышала детский плач. Решив, что ребенок плачет на улице, я продолжила разговор, но плач становился всё громче и яростней. У меня возникло ощущение, что плачут у меня под ухом. Я незаметно осмотрела ванную. Взгляд зацепился за стену, которую мы и хотели убрать.

– Вы в порядке? – спросила она.

Словно в трансе я кивнула и сделала шаг к стене.

– Ну, как это Вы в порядке, если Вас беспокоит плач ребенка плавчего, – голос дизайнерши понизился, стал темнее и холоднее.

– Простите? Какой еще ребенок?

Она недовольно вздохнула.

– Он слишком рано начал рыдать, – её улыбка стала шире, и изо рта высунулся длинный язык.

Она махнула рукой и…

В самом разгаре нашего разговора я услышала детский плач. Настолько пронзительный, что… что мне он показался знакомым. Решив, что ребенок плачет на улице, я продолжила разговор, но плач становился всё громче и яростней. У меня возникло ощущение, что плачут у меня под ухом, и у меня появилось чувство дежавю. Я незаметно осмотрела ванную. Взгляд зацепился за стену, которую мы и хотели убрать.

– Вы в порядке? – спросила она.

Словно в трансе я кивнула и сделала шаг к стене.

– Ненавижу, когда дети плачут. Чувствую раздражение и тревожность, – Жанна потащила меня на террасу и указала на ребенка, упавшего с велосипеда.

– Кто он?

– Я не знаю. Ваш сосед?

– У меня всего пять соседей. Двое из них пожилые пары без детей и внуков, остальные – семьи, детям которых больше 15 лет. Так что я не знаю, откуда он.

– Может, он случайно заехал?

– Случайно? – я усмехнулась. – Это закрытый район. Как он попал сюда?

Я спустилась по лестнице и побежала к нему. Всё это время он наблюдал за мной.

– Эй, малыш! Ты ушибся? – я дотронулась до его окровавленной коленки. – Где тв…

– Шшш, городничий нас услышит, – прошептал ребенок.

– Ты тоже их боишься? – прошептала я в ответ. Я не узнала собственный голос. – Кто не боится демонов, охраняющих некрещенных младенцев?

– Так ты знаешь, кто я?

Улица наполнилась говором людей, ржанием коней, быстрых карет, несущихся туда-сюда.

– Какая мать не узнает собственного ребенка? Ты был таким громким в доме, что я испугалась. Мне снова захотелось отдать тебя своему бывшему мужу, чтобы он тебя замуровал в стене.

– Я был замурован только поэтому? – на лице ребенка не дрогнул ни единый мускул.

Я тихо мило рассмеялась.

– Ну что ты, малыш! Ты должен был быть ближе к своим братьям и сестрам. Я не могла разделить своих детей. Вы построили этот дом из своих маленьких тельц.

Мальчик улыбнулся и пропел:

– Любящая мама, за которой мы придем. Ты будешь вместе с нами. Наша семья будет полна. Ура!

– Тогда сделайте это как полагается леди и джентльмену. Сделайте это необычно и изысканно. Я рожала столь необыкновенных детей не для того, чтобы умереть от их рук простецкой смертью. Ненавижу обыкновенные вещи.

Я выпрямилась, и улица затихла. Посмотрела вперед и увидела толпу детей разных возрастов.

– Вы же хотите разодрать мою душу на части? Пришел ваш черед убить меня.

Глава 2

Российская Империя, Санкт-Петербург

XIX век

Этим вечером вся знать отправилась на премьеру балета «Щелкунчик». К сожалению, моя матушка заболела, и мы не пошли.

– Анастасия, дочь моя, поди ко мне, – прокричала маменька из своей комнаты.

Учитывая мою беременность, я поднялась наверх с большим трудом. Когда уже родится этот ребенок?

Тихо постучав, я приоткрыла дверь и стала ждать приглашения.

– Заходи, дорогая. Как поживает Адан?

Я присела на край кровати и, стараясь не выдать своего разочарования, ответила:

– Адану нравится Париж. Монпелье он никогда не считал домом, маменька. Ему нравится общество незамужних женщин, как и раньше, когда мы были женаты.

Я погладила живот одной рукой, а другой – взяла лежащую матушку за руку.

– Ох, дитя. Съезди ты к нему на днях. Обрадую его сыном или дочерью. Адан всего лишь мальчишка. Образумь его ребенком.

Я взглянула на неё и улыбнулась. Ах, как же не улыбнуться подобным наивным мыслям?

Адан не мальчишка. Вовсе нет. Он мой помощник. А ребенок – плод любви его помощи и моей любви к причудливым вещам.

Ах, маменька! Знала бы ты, что я вынашиваю уже девяносто восьмого ребенка, ты бы не жалела меня. Знала бы, зачем я это делаю, ты бы сказала: «Бойся Всевышнего, дитя! Он тебе покарает!»

– Если поправитесь, то можем сходить на «Щелкунчика» завтра. Весь город гуляет в эти дни. Семья Симоновых дают бал в честь помолвки их дочери.

Она улыбнулась.

– Мы тоже дали прекрасный бал в честь твоей помолвки с Аданом.

Я рассмеялась.

– Маменька, это же было двадцать лет назад. Я была так юна.

– Тебе было восемнадцать лет. Я в таком возрасте уже двоих родила и одного потеряла, – она шмыгнула носом.

– Ну-ну, матушка! У Вас есть я. Пока мои братья заняты государственной службой, я и мой малыш будем веселить Вас.

Теплый взгляд карих глаз встретился с моими холодными золотыми.

– И я рада этому больше, чем могу представить.

***

Франция, Париж

XIX век

Когда-то я была известной оперной певицей, но потом пропала со сцены. Мне не нравились произведение, которые меня заставляли исполнять. Они были такими скучными. И не только произведение заставляли меня зевать и устало вздыхать. Самой моей большой головною болью были люди – озлобленные и простые существа, не умеющие поражать и удивлять.

Я люблю необыкновенные и редкие вещи, из-за этого гоняюсь за ними как Адан за юбками и брюками, то есть очень часто.

Эта поездка до Парижа была долгой —замело дороги, ничего не было видно и было очень холодно. Мы с малышом чуть не померли. Хотя умереть ради Адана было бы слишком обидно.

– У этого мальчишки нет вкуса! – восклицаю я, смотря на старый особняк. – Ах, и как меня угораздило связаться с ним?

Пройдя через открытые ржавые ворота, я прошла через неухоженный сад к главным дверям. Постучала и стала ждать.

Дверь открыл красивый мужчина лет тридцати с темными волосами и яркими зелеными глазами.

– Адан.

– Мадмуазель Анастасия, – пьяно присвистнул он. – Рад встретиться с Вами.

Я недовольно цокнула и покачала головой.

– Мы не могли бы зайти в дом? Нам с ребенком очень холодно.

После моих слов он посмотрел на мой круглый живот и вздохнул.

– Ты обещала остановиться на девяносто пятом, – отбросив формальности, сказал он.

– И я нарушила его уже в третий раз.

– Адан? – сверху послышался сонный женский голос.

Он оторвал взгляд от моего живота и отодвинулся, тем самым приглашая меня внутрь.

Я кивнула и зашла, наслаждаясь теплом дома.

– Пройдем в мой кабинет и всё обсудим, Анастасия.

– А как же мадмуазель наверху?

Он улыбнулся и закрыл дверь.

– Позволь мне с этим разобраться, chérie¹.

Он провел меня в свой кабинет и направился к девушке. Спустя пару мгновений он вернулся и сел за стол.

– И от кого он? – он кивнул на мой живот.

– От плавчего.

– Русалки?

– Да. Только мужчины-русалки просят называть их плавчими.

Адан закурил.

– Фи! Как пόшло с Вашей стороны, бывший муж, курить при беременной женщине.

– От создаваемых Вами проблем, бывшая жена, у меня уже болит голова. Как долго Вы будете пытаться обрести бессмертие, рожая и убивая невинных младенцев?

В комнате знатно похолодело. Всё веселье ушло с наших лиц.

– Я не испробовала все существующие варианты.

– А что произошло с отцом этого?

Я провела острым ногтем большого пальца по шее.

– Там было много фиолетовой крови.

– А что дала взамен на его семя?

– Свой певчий голос, – просто сказала я.

Он чуть не уронил трубку.

– Анастасия…

– Мне он не был нужен. Все произведения были скучнее некуда. Зачем голосу зря пропадать? – откровенно заскучав, я начала рассматривать свои ногти.

– И это всё ради бессмертия?

– Если я не обрету его, то хотя бы умру необычно: родив сто детей и умерев от рук столь разных детей, – раздраженно вздохнув, я посмотрела на его удивленное лицо. – Перестань трепать языком и покажи мне моих детей.

– У меня нет места для еще троих детей, Ана.

Я вытащила из сумки мешок бриллиантов и кинула ему на стол.

– Найди его для меня. Мои дети будут замурованы все вместе. Я не разделю их, Адан.

Его нахмуренное лицо озарила лучезарная улыбка.

– Конечно, chérie. Ради моей бывшей жены я сделаю что угодно. Пойдем-пойдем. Детки ждут свою матушку.

Он резко встал, развернулся, отодвинул книжные полки в сторону. Подошел ко мне, взял за руку и повел по проходу, освещенному свечами.

– Почему нет лампочек? Уже конец столетия, а ты до сих пор застрял в XV веке.

– Моя матушка всегда говорила: «Мертвые не любят свет. Тогда они выходят к нему», – он остановился и зажег еще две свечи. Перед нами была белая неровная стена. Я прекрасно была осведомлена, что за ней находятся еще две. – Мы пришли.

Я погладила живот и прошептала, не отводя глаз от стены:

– Поздоровайся со своими братьями и сестрами, малыш. Скоро ты присоединишься к ним.

Глава 3

Франция, Монпелье

Наше время

– Просыпайся, – слышу я голос в голове.

– Я сплю, – бормочу я.

– Мои дети ждут меня. Вставай! – в голове проносится визг, переходящий в крик.

Я резко открываю глаза и недовольно вздыхаю.

Я всегда знала, что во мне кто-то живет. В определенные моменты жизни я воспринимала людей совсем по-другому, слышала отголоски другой эпохи или раздумья другого человека. Меня водили по врачам и гадалкам. Выяснилось, что с научной стороны это признаки биполярного расстройства, а с мистической – прошлая душа не ушла из тела, в котором я родилась. Она пытается ужиться во мне, но я подавляю её. Когда я слаба, эта душа выходит на свет и завладевает телом, которое принадлежало ей много веков назад. Есть одно «но»: я всегда помню, что она творит.

Этой ночью я переночевала у родителей. Самое непростое решение в моей жизни.

– Ну, скажи мне. Зачем тебе дом, когда есть наш? – спрашивает мама, наливая сок.

– Потому что я этого хочу.

– А замуж когда, а? Тебе уже 26 лет. Я хочу твоего счастья.

– Я счастлива одна, ма.

– Нельзя быть счастливой без мужа и детей, Рена, – недовольно бурчит мама.

Я в середине своей трапезы, когда спускается папа. Мама сразу подходит ко мне и пихает в бок.

– Иди принеси ему стул, – шепчет она. Но фишка в том, что она не шепчет, как она думает, а говорит довольно громко, чтобы услышал папа и решил: «Черт, какие у меня хорошие жена и дочь. Заботятся обо мне во вред себе». В этом проявляется другая фишка – мой папа пофигист.

– Не надо. Пусть ест. Я сам говорит он.

– Пересядь, Рена, – говорит мама, так как я – о Боже! – сижу во главе стола.

– Пуст сидит на месте, Сара. Я в порядке.

Ты-то да, но не она, – хочу сказать я, но встаю из-за стола.

– Спасибо, я всё.

Я поднялась наверх, но, оказалось, мать последовала за мной.

– Ты что делаешь? – шипит она, закрывая дверь.

– Я что-то сделала не так?

– Почему встала и ушла? Сейчас твой папа подумает, что он тебе неприятен. Ты этого хочешь?

– Нет, – просто отвечаю я, видя ликование в её глазах.

– Тогда спускайся вниз и поешь.

– Я не хочу.

Она поднимает руку, но я быстро её перехватываю.

– Мадам, моя маменька никогда на меня руку не поднимала, даже когда узнавала о моих гнусных деяниях.

А вот и она. Анастасия. Прошлая душа.

Глаза моей матери расширились от испуга, доставляя мне наслаждение.

– Мадам?..

– Кто… кто ты?

– Я столько лет в теле Рены, а Вы до сих пор не узнаете меня. Это удручает, – мои губы расплылись в улыбке, и Анастасия крепче сжала мамину руку. – Вы нас задерживаете, мадам. Извольте уйти.

Не дожидаясь её ответа, Анастасия взяла сумку, и мы вышли из комнаты.

***

Медленно шагая по улице, ко мне подошел вчерашний мальчик. Мы долго хранили молчание, пока он не остановился и не сказал:

– Почему Вы так спокойны?

Я поравнялась с ним и улыбнулась.

– Анастасия живет во мне давно. Так что я привыкла к ней.

– Вы врете, – спокойно заявил мальчик.

Да, вру. Это полная брехня. Я к ней не привыкла. Боюсь её и её воспоминаний. Эта женщина страшная.

Вчера я даже не поняла, как легла в постель в доме родителей. Я снова слышала этот плач. Я увидела как Адан мурует младенца, а потом улыбается, пересчитывая очередной мешок бриллиантов от Анастасии. Они оба больны.

Я проснулась в холодном поту, моё сердце болело. Он замуровал его, пока дитя плакало. Он родился пару минут назад, но уже был обречен на смерть из-за своей матери, любившей необычные вещи.

Меня уже тошнит от слов «необычный, необыкновенный».

– Вы… убьете меня тоже? – тихо спросила я, сжав кулаки.

– Луиза, давай.

Мою руку схватила девочка и мило улыбнулась.

– Мамочка такая неистовая. Так брыкается сильно.

– Но… как? Я не чувствую её, – осознание пришло ко мне. – Ты блокируешь её?

Она кивнула.

– Мы не убьем тебя. Если мы убьем тебя, тогда, получается, мы поступим, как однажды поступили с нами, – сказал мальчик. – Мы хотим только её. Насколько уверенной не была бы её бравада о смерти, она боится и не хочет умирать. Как-то раз мы напали на неё, но она успела сбежать в другое тело.

– Думай о том, что мы хотим убить тебя. Повтори за мной: «Эти дети хотят моей смерти», – голос Луизы наполнился дымкой.

– Эти дети… хотят моей смерти, – после этих слов моё сердце наполнилось страхом.

Мальчик кивнул, я отступила. Мои ноги задрожали, и я чуть не упала. Луиза продолжала удерживать меня.

– Отпусти, – прохрипела я и дернула руку.

Мимо нас проходила женщина. Луиза коснулась её.

– Чт?.. – не успела спросить женщина, потому та покрылась волдырями и упала.

– Она…

– Умерла. У меня есть способность покрывать людей болячками-убийцами, – я судорожно осмотрела руку, а девочка просто усмехнулась. – Не передала я тебе ничего. Эта моя вторая способность, после блокировки. Бу!

Из домов начали выходить люди. Они выглядели пустыми словно потеряли свою волю к жизни. Мне послышался детский плач.

Я посмотрела на мальчика, а он всего лишь рассмеялся.

– Я не отпущу тебя, пока ты не посмотришь на мои способности. Меня похоронили не как других. Я был ребенком вампри. Моя мать решила, что съесть сердце ребенка вампри и выпить кровь его отца сделает её бессмертной. У меня вечная страсть к крови. Но мне нравится не пить её, а проливать.

Он поднял руку, и люди подняли руку с… ножом. Они подошли к нам и образовали круг. Медленно их ножи протыкали их тела. На землю капала – нет – лилась кровь рекой. Я вся покрылась кровью, я утопала в ней, утопала в их криках, мольбах и детском плаче. Я упала на колени, закрыла руками уши, склонила голову и шепотом просила:

– Пожалуйста, хватит. Хватит! – шум нарастал, а потом резко прекратился.

Я подняла голову и огляделась. Никого: ни тел, ни детей, ни крови.

Но доказательством этой страшной сцены являлись кровь на моей одежде и сам металлический запах крови.

Я встала, чуть не упав, побежала так быстро, как смогла. Но в ушах у меня стоял детский плач и одно единственное слово: «Освободи».

Глава 4

Я не помню, как очутилась в гостиной нового дома. Передо мной стоит Жанна, объясняя перепланировку, звонит рабочим, что-то обсуждает, ожидая от меня ответа. Но я даже не слышу слов. Для меня прямо сейчас она просто открывает рот.

Моя внимание привлекает тело позади Жанны. Она внимательно следит за каждым моим движением. Черные как смоль волосы собраны в пучок, а белое платье продолжает бледность её кожи. Её золотистые глаза встречаются с моими, и она улыбается, когда понимает, что я её заметила. Ана разворачивается и поднимается вверх.

– Жанна, подожди, – говорю я, вставая.

– Что?.. Оу. Анастасия.

Ана брезгливо фыркнула и мельком взглянула на Жанну.

– Я не здороваюсь с мучеником моих детей.

– Маменька не обучала тебя этикету?

– Не смей трогать мою маменьку! – крикнула девица и посмотрела на меня. – Ты! Поди-ка ко мне.

Я и Жанна сделали одновременно шагнули.

– Это девчачий разговор.

– Я тоже девушка, – возмутилась она.

– Городничие не имеют пола.

– Верно подметила.

В этот момент звонят в дверь.

Анастасия испуганно смотрит на дверь словно за ней пришла сама Смерть. Она подбегает ко мне, хватает за руку и тащит меня на второй этаж. Девушка вжала меня в перила и наклонила мою голову.

– Анаста…

– Молчи! Не люблю разговорчивых и кричащих существ.

Мои живот и шея начали болеть. Но вот в чем вопрос: как она меня коснулась? Она же всего лишь дух.

– Мы с Аданом перенесли стены в Монпелье не для того, чтобы ты расковыряла одну из них! Я тщательно прятала своих детей, чтобы их маленькие тельца не нашли ведьмы! – её крик переходил на визг, от которого у меня разболелась голова. – Что ты хочешь от моих детей? Что?

– Анастасия…

Она еще больше наклонила мою голову. Я услышала хруст.

– Ты хочешь забрать их? Зачем? Мои малыши невинны. Мои малыши не сделали тебе ничего плохого! Убийца! Разлучница!

Ана развернула меня. Её лицо покрылось венами, наполненными чем-то черным. В одно мгновение я смотрела в её безумные глаза, как в другое я почувствовала, что парю. Нет, я падаю. Она толкнула меня.

Я не упала на идеально скошенную траву. Нет. Меня поймали.

– И мы снова встретились, – заявил мальчик, и раздались детские смешки.

Я повернула голову и встретилась с ним взглядом.

– Спасибо.

– Марсель, когда мы её отпустим, а то у нас болят руки?! – недовольно буркнул какой-то мальчик.

Меня подняли на воздух и поставили на ноги.

– Адель, ты так любезна, – сказал Марсель.

Девушка лет 15 сделала реверанс и улыбнулась мне.

– Мы все решили тебе помочь.

– Все? – я повернулась и увидела целую толпу детей.

– Даже самые маленькие заинтересовались тобой.

– Вы все здесь?

– Вся сотня, – гордо сказал Марсель.

Видимо, из-за падения мои чувства притупились. Я не чувствую такого страха, как утром. Осматривая толпу детей, я не понимаю, почему они такие взрослые, учитывая, что они умерли младенцами.

– Спаси нас, Рена, – ко мне подошла Луиза. – Пожалуйста.

– Но как?

– Городничий! Бежим! – крикнула какая-то девочка. Дети разбежались кто куда, исчезая.

– Эти духи тебя никак не оставят в покое, м? То Настя со своими припадками, то сотня детей, требующая реванша.

– Как мне изгнать из себя Настю? – спросила я и развернулась к Жанне. Говорить русское сокращенное имя Анастасии так странно.

– Дети это сделают за тебя, – к ней на плечо села ворона. – Тебе повезло. Хотя дети и внушили тебе страх, что я считаю совершенно нелепым решением.

Она погладила ворону.

– Они безобидные дети, не волнуйся. Пошли в дом. Там рабоч… – мы услышали детский плач и рванули в ванную.

На полу лежало трое рабочих с перерезанными горлами и вытащенными органами, которые были откусаны и прожжены. На руках второго рабочего был плачущий младенец. Новорожденный, который выглядел совершенно здоровыми и… живым.

– Ну, или не очень безобидные, – заявила Жанна и усмехнулась. – Тебя ждут веселые деньки, дорогуша.

Глава 5

Каждый день начиная с того момента, сны о тех детях не переставали посещать меня. Каждый день наполнен криками и кровью. Каждый день я погружаюсь в воспоминания Анастасии и каждый раз я жду чего-то хорошего в них, кроме её жажды к необычным вещам. «Вещь». Своих детей она называет вещью, а потом требует уважения к себе.

Я пыталась переехать из этого дома, но я всё равно просыпаюсь в нем. Я понятия не имею, что они от меня хотят, кроме души Анастасии. Во снах она меня раз сто убивала, так что я не против отпустить её.

На кухне раздается какой-то шум, но я его игнорирую. Я не так хладнокровна к таким вещам, нет. Моё сердце начинает быстро колотиться, дыхание сбивается, а в голову лезут непрошенные образы и ненужные мысли.

Шум начинает раздаваться из разных уголков дома. Они хотят вывести меня, но я не выйду. Ни за что.

– Мы хотим видеть нашу маму! – раздается крик по ту сторону двери. Я вздрагиваю, но продолжаю молчать. Почему-то они никогда не лезут в мою комнату.

Шум в доме стихает, а на улице возрастает. Так всегда. Когда я не выхожу – или не выходит их мать – они идут на улицу и набрасываются на прохожих, и делают это до тех пор, пока я не выйду. Однажды я видела эту картину из окна: убитыми телами или же их конечностями или органами они выстраивают разные слова от «ВЫХОДИ» до «ОСВОБОДИ».

– Ты не выходишь уже третий день. Мы волнуемся, – говорит Марсель, слегка постучав. – Ты на нас обиделась?

В конце концов они всего лишь дети, не знающие ничего о любви, теплых чувствах.

Я тяжело вздыхаю.

– Нет, Марсель. У меня много работы.

– Но ты, наверное, голодна. Выходи. Одна добрая тетушка принесла нам еду. Она вкусно пахнет.

– Я выйду, когда вы все успокоитесь.

Шум на улице прекратился.

– Вот. Выходи, пожалуйста.

Я осторожно встала и подошла к двери. Досчитав до трех, отперла её и вышла. На меня с улыбкой смотрел Марсель.

– Ты так похудела. Пошли, – он взял меня за руку и потащил вниз. Дети сидели в гостиной и на кухне и внимательно за нами наблюдали.

На столе стояла кастрюля с супом, жаркое, десерт, бутылки с соком.

– Можно и так сказать, – загадочно улыбнулась Адель своему маленькому брату.

Меня посадили во главе стола. Началась трапеза. Дети были шумными, веселыми. Честно говоря, они выглядели живее всех людей на планете. Они выглядели так, словно они не боятся забот, тягот жизни, словно уже пережили это всё и наслаждаются моментом.

– Вы очень красивая! – пролепетал один из детей.

– Ох, спасибо, – неловко поблагодарила я и выпила немного супа.

Один вопрос продолжал меня мучить.

– Почему вы можете касаться меня? – обратилась с вопросом к Марселем, сидящим подле меня. – Вы же мертвы. И почему вы все разных возрастов, учитывая, что вас убили в младенчестве?

Все резко остановились и посмотрели на меня.

Марсель расхохотался.

– Всё дело в городничем. Её также убила её мать в младенчестве. Услышав наши истории, она решила, что месть будет крещением для нас. После мести она отправит нас в Рай. Мы не хотели мучатся в Аду, так что согласились. А разных возрастов потому что каждый из нас был рожден в разное время. Я был пятым ребенком в семье, а Костя, – он кивнул на малыша рядом с ним, – был девяносто восьмым. Все мы взяли разные тела, – он призадумался. – Пару недель назад ты видела новорожденную Адель в руках рабочего. Что ты сделала с её телом?

– Ну, я просто похоронила её на заднем дворе, – неловко тихо сказала я.

Марсель улыбнулся.

– Я хочу, чтобы ты похоронила каждого из нас рядом с Адель. Привезла священника для молитвы. В общем похоронила как следует. Чтобы после мести мы не боялись за наши тела. Но если ты это не успеешь сделать до нашей мести, то убийства в городе продолжатся. Мы не уйдем, пока наши тела не будут похоронены в холодную землю, – он откусил немного мяса. – Советую начать прямо сейчас.

– А ваша месть? Как вы будете мстить Анастасии? – спросила я, выйдя из-за стола.

– Об этом не беспокойся, – дружелюбно сказала Луиза, а потом хитро улыбнулась. – Мы выманим нашу мамочку. Поиграем с ней в прятки, как она и обещала, а потом… мамочка будет долго нас звать.

Глава 6

С каждым днем я сходила с ума. Каждый день сопровождался копанием могил и новорожденными. Каждый день я проводила со священниками из разных городов, чтобы не вызывать подозрения. Но у нас была проблема: в этом доме была всего одна стена из тельц, и мы не знали где остальные. Единственное, что мы знали – дети в Монпелье.

Мы вызывали Анастасию, но та закатывала истерики и долго не показывалась. Марсель сказал, что придумал способ. Ею займется он, а я тельцами детей.

Спустя пару месяцев я нашла оставшиеся стены с детьми. По плану я должна закопать их как положено, а он должен вытащить Анастасию и отомстить. Только он не раскрывает эту часть плана.

Однажды утром я проснулась и поняла, что меня тошнит. Тронув живот, я поняла, что моя рука соприкоснулась с нечто твердым. Нет, она сплющила живот. Словно… у меня внутри… ничего нет.

Я сломя голову побежала в больницу. Заплатив деньги, я стала ждать. Это ожидание было самым тяжелым в мире. Я ходила из одного конца коридора в другой, тяжело вздыхала и гадала: померещилось мне это или нет? Прикоснуться к животу я боялась.

Наконец, меня позвали. Я легла на кушетку, приподняла кофту. Врач начал обследование. Её глаза то увеличивались, то уменьшались. Потом она позвала коллег. Пять врачей смотрели моё УЗИ.

– Всё так плохо? – тихо спросила я.

Одна из них повернулась посмотрела на меня и сказала:

– Inanis.

– Ita, – ответила другая.

– Ad litteram nihil intus.²

Врачи вышли, осталась только мадам Аврель.

– Скажите, когда вы что-то едите, это причиняет вам дискомфорт?

Я задумалась и ответила «нет». Женщина оттянула ворот рубашки, сняла и протерла очки.

– Я даже не знаю как вам сообщить о подобном.

Я тяжело сглотнула и опустила голову.

– Скажите, всё очень плохо? Я тяжело больна или…

– Мадмуазель, вы пусты.

Я резко подняла голову.

– Что значит «пуста»? Это в каком-то духовном смысле? Но вы не психолог, чтобы реша…

– Рена, в вас нет органов брюшной полости. Вы полностью пусты. Так словно вы оболочка. Мы сталкиваемся с подобным впервые. Я не могу сказать вам болезнь ли это или что-то другое.

Она покачала головой.

– Вы ничего и не скажете, – пролепетал чей-то голос. Нет, это городничий.

Врач застыла на месте, не успев повернуть голову.

– Зачем вы вытворяете подобное с невинной душой? – капризно воскликнула я. Точнее Анастасия.

Жанна поправила светлые волосы, собранные в пучок.

– Дети хотели увидеть тебя, Настя. Почему играла в недотрогу?

Я отвернулась, надув губы.

– Я была занята.

– И чем же?

– Не твое дело!

Жанна усмехнулась.

– Ты ведь прекрасно понимаешь, что это тело негодно для жизни твоей «невинной» души.

Я огляделась по сторонам.

– Пытаешься найти пути к отступлению? – городничий фыркнула. – Только вот весь мир замер, кроме тебя, меня и твоих взволнованных детишек, – немного помолчав, она продолжила: – Они почувствовали тебя, и уже бегут. Они устроили догонялки, чтобы быстрее к тебе добраться.

Во мне начал распространяться страх.

– Ты… ты не имеешь право вмешиваться в людские жизни! – запинаясь, крикнула я.

– Но ты-то не человек, дорогая моя, – она хлопнула, и стены больницы упали легко и быстро так словно она открыла коробку.

Резко стало сыро и холодно. Подняв голову, я увидела пасмурное небо и птиц, замертво падающих на землю. Боковым зрением я увидела надгробные камни моих детей.

– И что дальше? Я же просто так не сдамся.

– Разве не ты разглагольствовала о том, что пришел их черед убить тебя? – Жанна повернулась. – Делюсь с вами сценой, ребята.

Она исчезла, и вперед выступил Марсель.

– Мама, у нас есть для тебя небольшой подарок, – он щелкнул пальцами, и дети вынесли гроб. Гроб, в котором похоронено мое тело. – Ты сказала придумать необычный способ убийства. Мы долго ломали голову над этим. Кажется, будто все способы убийства уже использованы, – глаза моего сына расширились. – Но тут мы вспомнили одно очень интересное выражение: «я задушу тебя только с любовью». У тебя сто детей, но ни одного из нас ты так и не обняла. Мы хотим ощутить тепло твоего тела, а не холод бетонной стены. Мама… ты позволишь нам… убить тебя нашей любовью?

Я попыталась отговорить их, пока они вскрывали мой гроб и начинали колдовать. Черт, надо действовать быстро! Скоро случится переход из тела в тело.

– Убить любовью? – я истерично рассмеялась. – Это так банально!

Марсель холодно загоготал.

– Правда? Банально для тебя? Ты не испытывала любви. Ни разу. Тебя никто так тепло не обнимал, даже собственная мать. Любовь и объятия для тебя неизведанны. Следовательно, необычны.

Я почувствовала как мои пальцы сокращаются, как через моё лицо проходили капли дождя, как я еле-еле отлипала от Рены. Я закрыла глаза и искала живую душу в действии. Но мир пустовал. Нещадная пустота.

Открыла глаза уже в собственном теле. Надо мной нависли все мои детишки. Они так добро улыбались словно и не желали меня убивать. Но тут первой на меня бросилась Луиза, потом Адель.

Набрасываясь на меня, они сломали мой гроб. Они кричали друг на друга, спросили о том, кто прикоснется ко мне. Они лазили по мне, кричали «мама». На секунду всё остановилось. А потом началось вновь. С каждым разом я пыталась запастись кислородом, но они давили на меня и весь воздух выходил. Понемногу моё сердце начало останавливаться. Понемногу я переставала существовать. Они придумали такой простой, но мучительный способ убить меня. Я даже не боролась с ними, ведь я сказала, что пришел их черед убить меня. И они действительно убили.

Глава 7

Рена

Я оглядывала задний двор. Он казался мне таким пустым, нелюдимым.

– Мадмуазель Рена, – позвала меня Жанна.

Я повернулась на её голос.

– Да?

– Мы закончили ремонт. Пройдемте со мной, – Жанна улыбнулась и пошла к дому. Я хотела пойти за ней, но остановилась.

Я взглянула на задний двор и застыла в ужасе. Толпа детей разных возрастов счастливо улыбались и махали мне, выкрикивая слова благодарности и прощаясь со мной. Некоторые хотели прибежать ко мне, но останавливались словно их что-то сдерживало. На земле были открытые могилы с надгробными камнями.

– Рена? – я услышала голос Жанны, вышла из состояния оцепенения и побежала в дом, оглядываясь назад. Но ни детей, ни могил не было. Простая галлюцинация?

Осмотрев новую ванную и поблагодарив рабочих, мы с дизайнером вышли на улицу.

– Этот ремонт просто прекрасен! – восхитилась я и подмигнула. – Я буду рекомендовать вас моим друзьям.

Она благодарно улыбнулась и протянула руку.

– Я буду признательна.

Пожав её, на меня хлынуло тепло.

– Дети хотели отблагодарить тебя, Рена. Сейчас они в Раю, пока Анастасия зовет их обратно в Ад. И это всё благодаря тебя.

Я кивнула и легко улыбнулась.

– Жанна, а ко мне…

– Никто больше тебя не потревожит. Потусторонний мир отныне будет держаться от тебя на расстоянии. Посади рябины. Они защитят тебя и твой дом.

– Передай детям «привет». Я рада тому, что отныне они будут жить намного лучше. Они больше не замурованы и не нуждаются в объятиях матери.

Жанна поняла намек.

– Ты всё видела?

Немного помедлив, я ответила:

– Анастасия может быть жестокой. Она транслировала это всё в моей голове до самой смерти. Но мои воспоминания о том дне стерты. Как и о самих детях. Я рада, что ничего не помню. А-то чувствовала бы себя какой-то сумасшедшей.

Жанна усмехнулась.

– Ты права. Хорошо, что они стерты. Я разомкну наши руки, и ты забудешь весь наш разговор. Счастливо оставаться, Рена. Было приятно тебя узнать.

– Взаимно, Жанна.

***

Спустя пару дней я посадила рябины. По всему периметру ровно сто штук. Я не переставала задаваться вопросом: почему я решила их посадить? Я даже не помнила, когда приняла данное решение.

Пожав плечами, я продолжила поливать ростки дерева.

Ну, рябина так рябина. Что уж тут поделать?

А кстати почему их ровно сто?

Эпилог

Знаете, в чем проблема людей? В их безграничных желаниях.

Гонясь за ними, они забывают о том, кем они являются. Медленно из благородных дев они превращаются в старых, озлобленных и страшных дам, охотящихся за ещё одним сердцем. Просто, чтобы утереть нос подруге и всему высшему обществу.

Мир для людей перестает существовать, когда появляется недостижимое желание.

По пути ты можешь стать убийцей, жалкой тряпкой или бессердечным ублюдком.

Но, помните, – желания и мечты в основном одно и то же. Мечты практически никогда не сбываются. Вспомните о несбыточных мечтах, когда начнете что-то желать. К примеру, вечную жизнь.

Благодарности

Эта книга была весьма спонтанна. В основу лег мой сон с замурованным ребенком в стене ванной. Этот сон я никак не могла забыть. Крик ребенка пугал меня и вводил в заблуждение.

Больше всех в этой книге меня пугала Анастасия. С какой легкостью она убивала своих детей, а потом вела себя как капризный ребенок.

Подводя итог, я понимаю, что эта книга отложится в моей голове навсегда.

Спасибо, что прочитали её.

Также у меня есть Телеграм-канал. Там выходят спойлеры и размышления о моих книгах. Ссылка в моем профиле (в разделе «Об авторе»).

Люблю, целую, обнимаю. До встречи в следующих книгах!

Примечания

1

С французского «любимая»

(обратно)

2

Перевод диалога:

– Пусто.

– Да.

– Буквально внутри ничего нет.

(обратно)

Оглавление

Плейлист

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Эпилог

Благодарности

*** Примечания ***