Море слёз [Эдуард Черченко] (fb2) читать онлайн

Эдуард Черченко Море слёз

– Крепление закончил, теперь включаю кнопку тестового запуска.

Михаил проклинал и благодарил про себя этого глазастого техасца Джона Томаса М. Ему едва исполнилось двенадцать, когда он обнаружил в космосе этот неспектральный объект, вошедший в нашу солнечную систему. А когда его рассмотрел в свои новехонькие линзы NGST, то всех обеспокоили возможные последствия. Немного успокаивало то, что основные события развернутся в 56 миллионах километрах от Земли, что давало еще как минимум два года для подготовительных работ.

Сам объект выглядел как стокилометровая глыба из многополюсного, ионизированного пространственной радиацией, льда. И главный его секрет был его ядром – было неизвестно, что там. Проблемой был даже не сам объект, нацелившийся на Марс и суливший большие проблемы для всех активно работающих программ по его освоению, сколько его свита, которая состояла из сотни объектов, размерами от километра и более, благо, в диаметре не больше десяти-двенадцати метров. В честь этого, кто-то из геймеров его обозвал «Король Личь и свита». «Король» же в диаметре был почти четырнадцать километров. Большой проблемой была и тень гиганта, не позволявшая толком понять, что там позади него.

С момента обнаружения до сегодняшнего дня прошло уже почти три года, сопровождавшиеся научными спорами, борьбой за первенство и реализацию проектов. Как наиболее оптимальное, с точки зрения затрат и возможной эффективности, было принято решение, предложенное еще одной звездочкой среди умов – Т. Гельманана.

И вот теперь он, Михаил крепит здесь, на чуть отдалённой орбите, титановые кочки с электромагнитными генераторами, которые будут работать по команде с Земли, чтобы отклонять траектории объектов «королевской свиты», которые долетят до Земли.

Две тестовые кочки отправили к орбите Марса для автоматического развертывания.

Сама идея была безумной – создать из титана конические сферы и поместить в них генераторы магнитного поля, после расположить на расчетной траектории так, чтобы группы кочек сформировали кратковременное поле и повлияли на орбиты несущихся со скоростью 3120 км/минуту из глубин космоса ледяных глыб.

Руки после трех часов работы в открытом космосе болели, так как будто он только что отгрузил пару тонн гравия или кирпича, а не держал тоненькую спицу, с помощью которой сводил крепежные болты и муфты. Необычным было и то, что работать приходилось из новенького, пилотируемого модуля. Многоразовые «ишачки» (так про себя Михаил называл корабли), поднимавшие грузы, приносили созданные на земле титановые кочки к космическим станциям МЕРС (международная евро-азиатская станция) и с китайской «Тянгунь», а их экипаж забирал доставку отдыхал и заправлялся, тратя пять-семь часов на станции, а потом снова к расчетным точкам монтировать поле из кочек. В каждой группе монтировалось от пяти, до семи таких кочек, формируя, как казалось Михаилу, аккуратный ромб.

На этой последней кочке его работа по монтажу заканчивалась. Сегодня день X, и все будут наблюдать за тем, что произойдет с Марсом. Судя по командам с модуля, занавес уже поднят и первый акт вот-вот должен начаться.

Михаил думал и о том, что он уже год как не ступал своими ногами по твердой земле и не слышал натурального пения птиц и скрежетания сверчков и тихое царапание пола тараканом, пробирающимся к упавшим со стола крошкам. Где-то там, внизу, осталась королева Мурлыка с ее бархатным урчанием, которым она охотно делилась, взбираясь, то на грудь, то на голову хозяина.

Мама с ее неуемной энергией и любовью к работе на земле, и с тем, что производит ее маленький участок смысла. Мысли хаотично цеплялись за лица и имена людей, которые ему были, либо дороги, либо он испытывал к ним некоторую симпатию.

– Майкл, поторопись.

Это был Гибсон, командир инженерной группы.

– Мы тоже закончили, тест прошел хорошо, и все готово к запуску. Возле тарелки лучше не оставаться, вовремя пробного запуска.

– Да-да, я возвращаюсь. Контроль?!

– Да, Миша, – это была маленькая, но отнюдь не хрупкая Юнь. Только она называла его по имени, не изменяя произношение.

– Включай трос.

– Модуль развернут и готов работать в связке. Питание включил.

– Так понимаю, ты готов? – звучал чуть мелодичный голос напарницы.

– Да, готов, – ответил Михаил.

На спине почувствовалось медленно нарастающее напряжение, и затем он поплыл в пространстве, влекомый силой тяги контрольного троса. Новые скафандры были комфортными, и от этого их даже скафандрами трудно было назвать – скорее летные костюмы из натуральных биотканных материалов, с элементом углеродной нити, сделанные для работы в открытом космосе. Их соединения герметизировались в области пояса не только хитроумными замками, но и специальной, быстросохнущей пленкой, выдавливаемой из тюбика оператором контроля, который готовит выход пары.

Щит пилотируемого модуля поднялся, открывая пространство декомпрессионной камеры, способной вместить пару специалистов. Ноги коснулись палубы. Рядом уже стояла в ожидании Юнь. Створки замкнулись за спиной, стыки наполнились, выступившим от силы прижатия, укрепляющим герметизацию гелем, и пространство начало наполняться газовоздушной смесью.

– До начала события двадцать минут с учетом погрешности, этого должно хватить, чтобы устроиться по удобней за своим рабочим местом, и наблюдать за тем, что будет происходить на Марсе.

Внутренняя створка открылась. Михаил пропустил даму вперед, а затем последовал за Юнь в камерный отсек для переодевания. Гибсон сидел за пультом, корректируя пилоту точку положения для наблюдения.

– Даниэль, возьми еще три градуса выше.

– Внимание! Экипаж! Выполняю маневр, рекомендую за что-нибудь держаться. Да, вот так, теперь сигнал идет от всей группы ретрансляторов в лазерной полосе пи 14, – довольно выдохнул Гибсон.

– Да, мы первые кто получает данные в этом формате, на такой скорости, и с такой дальности. То есть практически в первом ряду сидим. А там внизу, да и на станциях, нам завидуют и ждут, что мы наладим каналы для них тоже.

Даниель посматривала на молодого программиста, с необычной, по её мнению, фамилией – Конанов, который, как всегда, был немного замкнут и немногословен, озвучивая пошаговые рабочие действия: «Установлен канал с сетью спутников стар-линк, сигналы синхронизированы».

Кононов поднял голову: «Нам нужно взять еще на пять градусов».

– Еще пять? – Гибсон недовольно морщил лоб. – Эти пять градусов нам дорого будут стоить. Может, стоит остаться на этой позиции?

– Можем, но тогда не все будут получать сигнал с одинаковой скоростью, а контракт…

– Да, я помню условия, – ответил Гибсон. – Еще пять градусов, Даниель, и разверни магнитный контур.

– Да, сэр.

Михаил удовлетворенно опустился в свое рабочее кресло рядом с Юнь. Они хорошо поработали на выходе, страхуя друг друга, и разворачивая последний блок кочек. Гибсон доложил Центру о завершении развертывания и готовности команды наблюдать и за тестовым включением кочек и занятии позиции для наблюдения за столкновением.

Тишину щелканья кнопок и сосредоточенного наблюдения за экранами нарушил немного взбудораженный голос Даниэель.

– Наблюдаю первый контакт. Первая волна ионизированного газа парового облака потекла вдоль разреженной марсианской атмосферы, и вместе с ним наблюдаются входящие в атмосферу осколки от внутренних столкновений между малыми частями свиты размером не более тридцати сантиметров.

– Детализация и фокусировка работают хорошо, – отрапортовал Конанов.

– На высоте семь тысяч «свита» превращается в огромные капли. Кажется, там идет ледяной дождь. Поскольку на поверхности минус 16 по Цельсию, мы скоро будем наблюдать атмосферный гидравлический удар, —подала голос Юнь. – Плотность частиц выше, чем мы ожидали, а малые частицы, заходя на такой скорости, насыщают атмосферу и повышают температуру, скоро в точке входа всё начинает кипеть. Наблюдаю небольшие пылевые фонтаны, поднимающиеся от поверхности Марса.

Михаил думал о том, как с замиранием сердца сейчас множество людей на Земле. Им не все понятно, но очень и очень многие смотрят на экраны, подняв голову вверх, наблюдая это невероятное по своей красоте и необычности зрелище.

Они фиксировали сигналы с тех автоматических кочек, которые в качестве эксперимента отправили к дальней области Марса для исследования эффекта первого магнитного отклонения.

Наблюдение за тем, как бурлят атмосферные слои Марса, насыщаясь огромным количеством газа и пара и мельчайших частиц, продолжалось уже седьмой час. Они успели разделить вахту на две смены и сейчас, и пока Гибсон отдыхал свои три часа вместе с Даниэль, они с Юнь наблюдали, перекидываясь отрывками данных по плотности газового провала атмосферы, а иногда, обсуждая истории далекого пошлого или рассказывая короткие анекдоты.

В формируемый газовый провал влетали уже около часа осколки размером до метра, а порой чуть больше. Атмосфера их принимала как подушка, а потом внезапно подбрасывала, и там взрывались огромные ледяные бомбы, все сильнее накаляя область контакта с атмосферой и повышая внутри неё давление. С высоты семь восемь тысяч метров к поверхности уже тянулись раскаленные парогазовые рукава, создавая местные вихревые образования.

На мониторе загорелся красным сигнал от дальней кочки: её инфразвуковой сканер передавал размеры отклоненного предмета, угол самого отклонения и ускорение объекта.

– Михаил, ты видишь, что она произвела отклонение объекта в тысячу раз больше нее, но отклонила к поверхности Марса?

– Да, вижу, видимо сработала система расчета безопасной ориентировки траектории и выбрала вектор наклонения, как гарантированно безопасный. Ее сканер фиксирует столкновение в атмосфере красной планеты двух осколков длинной более тысячи метров.

Где-то на высоте пяти тысяч метров над поверхностью красной планеты вдруг образовались две огромные растекающиеся огненные точки.

– Михаил, мы видим, как горит лед?

– Не просто горит. Фиксируешь изменение атмосферы?

– Да, фиксирую. После вспышек, которые сейчас видно, даже без телетрансляции с земли, плотность в точках соприкосновения возросла на сто процентов. На поверхности почему-то образовывается вихревая воронка и она как пылесос тянет к себе остальные осколки Астероида.

– Чёрт, чёрт, – выругался Михаил, – сверхтяжелые частицы.

И начал говорить в микрофон.

– Внимание! экипаж, все к рабочим станциям, столкновение будет раньше расчетного времени. Внимание …

Третий раз повторять не пришлось – Гибсон уже был на месте, внимательно смотря в монитор, а Даниэль у штурвала.

Передаваемые сигналы показывали невероятную картину: образовавшийся вихревой поток стал втягивать объекты, увеличивая скорость их вхождения в атмосферу красной планеты. То тут, то там вспыхивали маленькие водяные солнца, выделяя сотни миллионов ватт энергии на высотах не более пяти десяти километров, образовывая огромные воронки, местами оплавляя породу, местами испаряя и насыщая частицами атмосферу. Но это не было самым главным.

На экране отображалась картина, как Король вдруг изменил плоскость своего падения, и как бы лег на борт, потом чуть изогнулся и на вершине вихревой воронки вдруг треснул. Из его глубин что-то темное устремилось к поверхности, через все усиливающуюся и ускоряющуюся воронку, набирая все большую скорость, и увлекая за собой осколки и сопровождающие его объекты.

Все наблюдали удар, который словно хлёсткий бич пришёлся по телу планеты. Появился разлом длинной в тысячу метров, который начал стремительно увеличиваться. Глубина тоже росла, как в основной в точке вхождения, так и на всей протяженности образовавшегося разлома.

– Согласно получаемым с ретрансляторов данным, основываясь на полученных предварительных данных скорости вхождения, она уже больше полутора тысяч километров и растет.

Через пару минут регистраторы передали данные о второй глубинной ударной волне, то есть о вторичном ударе – вся поверхность Марса вздрогнула и покрылась плотной оранжевой взвесью, поднявшейся на высоту до пятнадцати километров над всей поверхностью планеты. Разлом перестал расширяться. Его общая протяжённость – семнадцать тысяч километров. Воронка продолжала затягивать осколки и астероиды «свиты». По фиксируемым данным в сторону Земли отклонения крупных объектов не наблюдалось. К Земле будут приближаться лишь те объекты, которые формировали отдаленную часть хвоста, который астероид тянул за собой из темных глубин космоса.

Марсианское небо затянула серо-жёлтая пелена из поднятой с поверхности пыли. В этом поучаствовало и нечто проливающееся, и стремительно падающее в атмосферу, на глазах изумленного человечества, образовывающейся поверхность воды. Огромные осколки из льда и других составляющих, порождали все новые взрывы и встряски на поверхности.

– Всем можно передохнуть и готовиться к завершению рабочей миссии подал голос Гибсон. Нас сменит новый экипаж через сутки, а пока будем посменно наблюдать и ретранслировать получаемые данные.

После очередной смены сна, Михаил и Юнь снова сидели в своих креслах. Что-то изменилось в пространстве, оно как будто стало чуть более эластичным и плотным, так что сменный экипаж не мог подняться уже третьи сутки, потому что на земле происходили внезапные энергетические скачки, которые срывали раз за разом запланированный старт. Поверхность Марса стала прозрачней и немного ясней ретрансляторы передавали уже различимые изображения огромных расщелин и кратеров, образовавшихся на поверхности, как будто кто-то разлил аккуратные капли на поверхности красной планеты на площади почти в четырнадцать миллионов квадратных километров которые почти полностью покрывала вода все еще льющаяся с бушующих небес. Удивительно, местами атмосфера рождала небывалой силы вспышки молний чрезвычайно яркие простирающиеся на сотни километров над поверхностью некогда красной планеты.

– Михаил, правда же это невероятно красиво, как будто Алёнушка пролила слезы по братцу Иванушке.

– О, Юнь, ты меня не перестаешь удивлять, читала русские сказки?

– Да, мне рекомендовали, чтобы лучше понимать культуру и язык.

– Ты, молодец, поэтично описала образование водных бассейнов на Марсе.  Думаю, с твоей легкой руки их так и назовут «Море слез», и это хорошо, что это море сейчас формируется на безлюдном Марсе, а не бушует над нашей головой.

– Получаемые данные говорят, что вероятно дожди будут бушевать и усиливаться еще дней тридцать или сорок атмосферная матрица на Марсе полностью меняется и угол наклона оси сильно изменился.

– Да, я тоже наблюдаю новые передаваемые параметры, кажется, это чертёнок был достаточно горяч, чтобы горшочек начал накаляться.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, что сердцевина астероида пробила поверхность достаточно глубоко и передала такой импульс энергии под поверхностью, что расплавила застывшие магматические рукава, оживив иссохший древний жар. Даже гора Олимп теперь больше похож на пробуждающегося от сна великана. – Но, судя по тому, что мы наблюдаем сделал не только это. В этот момент они пережили очередную волну, прокатившуюся по борту их суденышка. затем датчики показали, что оказавшиеся за их спиной кочки отразили волну.

– Да! – воскликнула Юнь, – работает! Теперь есть шанс ребятам нас сменить.

Михаил в ответ лишь сдержанно сказал, – не торопись, возможно, они не успеют.

– Как не успеют?

– Красный код, команда, красный код!

Теперь Юнь подняла глаза от мониторов и устремила их туда, куда безотрывно смотрел Михаил.

– Наблюдаю формирующееся окно, границы сопряжения напоминают тончайшие нити, нас затягивает внутрь.

Свалившаяся в кресло пилота и не до конца пришедшая в себя, Даниель уже положила руки на манипуляторах тяги и управления.

– Поверхность сформирована полностью. Наша скорость 70-80 узлов и возрастает. Контртяга лишь слегка притормаживает разгоняющую нас гравитационную волну, и нас затягивает.

Закончивший фиксировать крепления в командирском кресле, Гибсон думал лишь мгновение, прежде чем скомандовал:

– Отключить контртягу.

Он видел, что в глазах коллег мелькнуло понимание, смешанное со страхом.

– Скорость уже больше разгонной, командир, – ответила Даниель. – Михаил, продолжай передавать данные, пока мы не окажемся в центре круга.

– До точки ноль, приблизительно семнадцать секунд. Мы прошли порог звука, командир, и набираем скорость.

– Центр, центр, мы удаляемся … гравитация воронки … нас … порог … гиперзвук…

После этого слова команды звучали голосом Гибсона, и на удивление целостно:

– Скажите Дженни, что мы увидимся на той стороне.

Генерал Герасимов закончил прослушивание грамотно отстреленного командой бортового самописца.

В его кабинет открылась дверь.

– Товарищ генерал, члены семей и офицеры международной миссии собраны в зале, и ждут, когда они смогут получить доступ к записи бортового самописца Виктории.

Генерал кивнул, затем поднялся с кресла, и медленным шагом двинулся по направлению к тяжелой дубовой двери.

– Эх, Миша-Миша, что же я скажу маме.