Драчун. Этюд # 2 [Сергей Овчинников] (fb2) читать постранично, страница - 2
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »
В горле стоял противный комок. Я старался поскорее проглотить его, чтоб не разрыдаться тут же самому. И наконец у меня это получилось. Надо было что-то ещё выдавить ободряющее и уже попрощаться. Я снова начал застывать, уши постепенно заворачивались. Но тут она вытерла слёзы: – Ты куда сейчас? Можно я с тобой? – К гравёру… – Я слегка растерялся. – Подписать, что получилось. – Я просто не могу сейчас одна. – Она опять жалобно посмотрела, как затравленный зверёк, тотолько слёз уже не было. Ну и я решил, что уже успокоится сейчас, полегче ей так будет. – Пошли, конечно. – Я бы пожал плечами, но мне показалось это каким-то бездушным жестом.
Так что, я наоборот пригласил ее более, чем дружелюбно.
Мы зашли в здание колумбария. Вера обхватила мою руку и будто приросла. Девушка-гравер с пониманием на нас посмотрела. Как вот они одним взглядом или кивком могут выразить соболезнование? Профи, короче. – Поправить что-то хотите? – Да, вот эту тень я бы убрал.
Рядом с аккуратно зажатой в штативе табличкой лежало распечатанное фото моей мамы. Контур на камне казался точь в точь. Невероятно. Неужели это возможно руками. Я посмотрел на руки девушки, потом на свои. Она между тем включила маленькую жужжащую машинку и прямо на глазах тень становилась светлее. Она поглядывала на меня, я кивал, мол, ещё. Вера стояла, замерев, тоже внимательно следя за происходящим. Если бы девушка в какой-то момент не выключила свою жужжалку, мы бы так долго стояли, как под гипнозом. Меня унесли детские воспоминания, когда оба моих родителя ещё были живы. Я купался в них и никуда не собирался вылезать. Расстраивался, что редко навещал родителей. Теперь ещё реже навещаю могилы. Опять окунался в детство. Казался себе брошенным ребенком. Вот вчера вроде ещё был родительский день в пионерлагере, а сегодня папа с мамой уехали. И хоть где-то на грани сна и яви мерещится противное "навсегда", его ещё можно какое-то время не замечать и отодвигать. А потом искать родные с детства черты в каждом встречном и встречной. Эти раны ковырять и заживлять можно часами. С другого боку меня подпирала Вера своей безутешностью. Она попадала точно в унисон, не казалась чужой. Даже, наверное, родной в чём-то. Я ничего не знал про её Лёшу. Но я помнил его. Помнил момент нашей с ним, так сказать, экстремальной близости. Так что, и он мне казался родным в тот момент. А здесь у нас с Верунчиком и, не спросил имени – девушкой -гравером длился своеобразный тройничок. Они-то обе и не догадывались. Но я искренне надеюсь, что удовольствие получал не только я. Причудливы минуты простого счастья, избавления от гнетущего одиночества. Жужжалка вдруг замолкла. Девушка подняла защитные очки на лоб и посмотрела на меня вопросительно: – Так, наверное, уже достаточно? – Да, отлично! – Я не то, чтобы хотел просыпаться, просто было уже пора. – А Лёшка? – Я помедлив перед выходом. – Тут рядом. – Она уставилась в пол, потом подняла на меня глаза. – Нет, не надо, пожалуйста. Я пожал плечами, мол, хорошо. Потоптался ещё – всё-таки знать и не зайти… Но настаивать не стал. Мы вышли за ограду, и охранник замкнул за нами калитку. Сыпал мелкий снег. Лужи подернуло коркой. При этом будто стало теплей. А может это Верунчик грел меня, так и повиснув на руке. Меня начинало немного тяготить ее присутствие. Хотя жалость все равно была сильней и она меня буквально разрывала. Вера тем временем заметно успокоилась. – Я сейчас вспомнила, как вы дрались. – У нее в глазах я таки-заметил крохотные капельки, но она улыбалась. Я шумно вздохнул, а она продолжила: – Мне тогда крепко досталось. Словно свет потушили. – Такое впечатление, что она восторгалась. – У Лёши рука тяжёлая… была. Я не стал возражать. Это ее детское восхищение возлюбленным в тот момент мне показалось даже милым. Очень хотелось сделать для неё что-то хорошее. – А потом эти придурки пустили слух… Надо же такое придумать… – Она, похоже, действительно рассердилась, словно только что узнала об этом. – Это я так сказал. – Я бы покраснел, но я никогда не краснею. Может и не надо ей было говорить. Она даже отстранилась: – Как сказал? – Ну…Что он тебя ударил, а я его. Мне тогда ничего лучше в голову не пришло. Кураж поймал хулиганский – нагло соврать… И вроде уже не надо объяснять, почему подрались – ясно же. Она ничего не ответила. Только посмотрела жалобно и пронзительно. Руку мою отпустила совсем и пошла рядом. У меня опять внутри от жалости что-то, как-то, где-то… Но вместе с тем стало легче, будто давнишний затянутый узелок распустился. Можно уже даже на этом закончить и попрощаться было. Да, в тот момент я мог ее уже оставить, не тревожась за последствия. Пациент был вполне стабилен. «Ох уж эти последствия!» – А из-за чего вы тогда подрались? – Ей, видимо, требовалась в том месте именно точка. Если бы я мог вспомнить, из-за чего… Скорее всего же какая-то пустяковина. Какие тогда
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »
Последние комментарии
6 часов 31 минут назад
12 часов 54 минут назад
13 часов 2 минут назад
13 часов 30 минут назад
13 часов 34 минут назад
13 часов 34 минут назад