Элайра, Хранительница Чащи [Даниил Корнаков] (fb2) читать онлайн

Даниил Корнаков Элайра, Хранительница Чащи

Дядя велел Эрике прикрыть глаза ладошками – так она и сделала. Почти сразу ей захотелось нарушить приказ и подсмотреть сквозь пальцы, но она передумала. От родного дяди исходил страх – это отчетливо слышалось в его голосе и ощущалось в холодных руках. Эрике не хотелось разделять эти неприятные чувства, и она предпочла как можно крепче прижать ладони к глазам и не открывать их ни в коем случае, пока ей не разрешат.

– Держите строй! Все по местам!

Эрика сразу узнала голос Макса, на которого, как мухи на малиновый пирог, постоянно налетали мальчишки, чтобы тот показал им свое ружье: потрогать его среди ребятни считалось великим свершением, а уж выстрелить – легендарный подвиг. Эрика не понимала, что такого интересного в стрелянии огнем из железной палки.

«Ох уж эти мальчишки! – подумала Эрика, – Вечно думают о всяких глупостях».

Дядя сильно прижал ее к себе, словно боясь выронить из рук.

– Дядюшка…мне больно.

Но он либо не услышал жалобу племянницы из-за несмолкаемого гама вокруг, либо просто не придал значения ее словам.

– Держать строй! Держать! – кричал Макс. Голос его постепенно удалялся.

Поскольку Эрике было запрещено открывать глаза, она попыталась нарисовать в воображении картинку происходящего: шлепки ног по грязи говорили о том, что все вокруг бегают сломя голову; жар огня, волной прокатившийся по спине, наводил на мысль, что рядом бушевал огромный костер; крики детей и женщин…не просто крики, а безумные вопли так врезались в голову Эрике, что она перестала обращать внимание на причиняющие боль объятия дяди.

Она уловила новый звук – лязганье кольчуги и треск заряжаемых ружей. Пули пролетели над головой так быстро и близко, что на мгновение подняли в воздух ее длинные, рыжие волосы. От грохота выстрелов зазвенело в ушах, и еще некоторое время она не могла слышать ничего кроме длинного свиста.

– Цельтесь в нее! В нее! – кричал мужчина, на этот раз незнакомый Эрике. – Скорее, скорее!

По скрипу половиц Эрика поняла, что дядя занес ее в хижину и запер за собой дверь на засов. Весь уличный шум стал тише, но не менее жутким.

– Эрика, сюда! – сказал дядя, отпирая один из шкафчиков. – Полезай внутрь!

– Я уже могу открыть глаза? – на всякий случай спросила она.

– Да, быстрее!

И действительно, она оказалась в одной из хижин. Судя по висящему на стене мушкету и доспехам – в оружейной их деревни.

Эрика залезла внутрь маленького напольного шкафа и прижала колени к груди.

– Дядя, что происходит?

– Сиди здесь и ни в коем случае не вылезай, ты меня поняла? Мне нужно помочь остальным.

Она кивнула. На глаза наворачивались слезы и дядя их заметил. Пальцем он коснулся ее щечки.

– Будь осторожнее, лисенок.

Он поцеловал ее и погладил по голове в попытке утешить. Эрике это помогло, но совсем немного.

– Сиди тихо!

Закрывая дверцу, на этот раз она все же нарушила обещание и решила проводить дядю взглядом. Он был сильным, храбрым воином, истинным служителем Единого, чей символ был изображен краской на его доспехах. Как только с броней было покончено, дядя схватил меч, задержал взгляд на собственном отражении в лезвии и бросился в сторону выхода, готовясь к предстоящему бою, но…

…не успел он дойти до него, как сокрушительная сила снесла дверь с петель, прижав его беспомощное тело к полу. Огромное существо с желтыми, горящими от гнева и злобы глазами напало на ее дядю и огромной пастью вгрызлось в голову, не дав тому никакой надежды на ответный удар. Громадный маккои – волкоподобное существо размером с крупную лошадь жадно потрошило тело ее дяди, пока не уловило другой запах…

Она окоченела от ужаса. Девочка прижалась в дальний угол шкафа, закрыла рот рукой, стараясь не дышать и смотрела, как маккои медленно приближается к приоткрытой дверце шкафа, которую она не успела закрыть. Запах свежей крови и сырой шерсти врезался в ноздри и вызывал у нее тошноту. Острые как копья клыки обнажились в предвкушении очередной жертвы…

Эрика поняла, что обречена.

Впервые Элайра из народа аак’си увидела "ниитов" (что означало «чужаки» на ее языке) несколько лет назад. Они прибыли к берегам Чащи на огромных лодках, сделанных из железа и дерева, с трубами на мачтах, из которых шел вязкий, черный дым. Вначале их количество не превышало и несколько сотен, но со времени их число увеличивалось с каждым приходом одного из Сыновей богини Иккси: Зимы – Тхал’ак, Лета – Сид’ох, Весны – Аккот и Осени – Матто.

Когда уходил в спячку Бог Тхал’ак, забирая с собой холода и снежную пургу, уступая место своему младшему брату Аккоту, нииты уже стало несколько тысяч.

Чужаки все прибывали и, казалось, их числу не будет конца.

– Кто эти люди? – спросила как-то Виша свою маму Элайру. Девочка крепко держала ее за палец, наблюдая фиолетовыми глазами, как чужаки возводят странные сооружения. – Почему они убивают священные деревья? И строят дома над землей? Я их ненавижу.

– Я не знаю, Виша, – отвечала ей Элайра и говорила правду. Больно было Хранительнице Чащи наблюдать, как планомерно уничтожают нииты то, что она поклялась защищать до самой смерти, как и многие поколения до нее. Противно было видеть, как из стволов деревьев выкачивали они икками – священную смолу, поддерживающая баланс жизни леса. Нииты использовали его как горючее для своих палок стреляющих огнем и больших лодок, плавающих при помощи черного дыма.

Чаща – великое средоточие Мира, дар Иккси ее народу уничтожали, и она не знала, что предпринять.

– Великая Мать Иккси! – обратилась в одну из лунных ночей к Создательнице Мира хранительница Чащи. Перед этим она спела священную песню, чтобы великая богиня услышала ее отчаянную молитву и почувствовала всю горечь, гнетущую ее сердце.

– Чужаки отнимают твой дар, – продолжала Элайра, – с жадностью убивают твоих детей и высасывают из них священный икками. Я поклялась быть хранительницей Чащи, дала слово, что прежде чем упаду в твои объятия и моя дочь возьмет на себя этот долг, я буду сторожить твой великий дар. Но я не знаю, что делать, великая Мать! Я нуждаюсь в совете.

И Иккси ее услышала. Голос Богини раздался среди шелеста листьев и ночного ветра:

– Твое сердце переполнено гневом, Элайра, Хранительница Чащи. Тебе нужно отпустить его, прогнать из своего нутра. Гнев приведет тебя к Сиику – вечным страданиям и непроглядной тьме, из которой нет выхода. Не поддавайся Сиику.

Вот что ты сделай – явись к вожаку ниитов, расскажи им про обычаи нашего народа аак’си, про свой священный долг. Поведай им про меня, мою доброту и ласку. Тогда тебя услышат. Это мое последнее слово.

Иккси ушла, растворившись в ночном небе.

Всю ночь Элайра размышляла, как должна явиться к вожаку ниитов, чтобы просить их о благоразумии. Вместе с ней не спала и Виша, которой также предстояло впервые оказаться перед чужаками. В отличие от матери Виша родилась всего десять зим назад, не боялась чужаков – она их ненавидела. Ей хотелось, чтобы они обратно сели в свои уродливые большие лодки и уплыли туда, откуда прибыли.

И вот, в день, когда Аккота сменил его теплый брат Сид’ох, освещая великим светилом Чащу и заставляя всех тварей от больших до малых покидать свои норы, чтобы насладиться даром света, Элайра и ее дочь Виша впервые встретилась с предводителем ниитов. Высокий мужчина, облаченный в доспех их железа, на котором был нарисован странный рисунок в виде человеческой фигуры с распростертыми руками, выслушивал претензии Элайры и только разводил плечами, не понимая и слова из речи чужеземки. Лишь спустя несколько часов интенсивных переговоров в присутствии других важных, как показалось Элайре, ниитов, Хранительнице удалось донести мысль о священных деревьях и икками внутри них.

– Мы вас поняли, Элайра, – сказал вожак ниитов, чье имя, как выяснила Элайра во время их беседы, было Джером. – Наши топоры более не коснутся ваших деревьев, а цистерны не пополняться священной для вас смолой.

– Но…! – возразил один из присутствующих ниитов с двумя подбородками и большим животом. – Смола нужна нам, Граф Джером! Царь будет очень зол, если…

– Царь будет особенно зол, когда узнает, что мы нарушаем одну из заповедей Единого. Мне напомнить вам строку из Священного Писания?

– Нет, граф, – буркнул в ответ толстяк.

– Пошлите царю депешу. Уверен, мы найдем другое решение в нашем непростом положении.

Так и закончились первые в истории переговоры ниитов с народом аак’си

Граф сдержал свое слово: деревья прекратили вырубаться, священный икками по-прежнему бурлил внутри стволов, поддерживая баланс и равновесие в Чаще, а чужаки постепенно покидали берега леса…

…но спустя четыре сезона вернулись в еще большем количестве.

Отчетливо Элайра помнила, как новоприбывшие нииты отличались от предыдущих: много пили огненной воды, кричали, и постоянно скандировали непонятные слова, которые Хранительница слышала как:

– Да здравствует новый царь, да сбережет его Единый!

Вновь Элайра совершила поход к их строящемуся со стремительной скоростью форту, чтобы еще раз поведать им про сокровенный пост и священную Чащу, как и велела когда-то ей Иккси.

Нииты встретили ее с пренебрежением, обращаясь с ней грубо и неприветливо. Все, чего просила Элайра – поговорить с графом Джеромом, на что чужеземцы лишь смеялись ей в лицо, почти задыхаясь.

– Предатель Фарелл получил по заслугам! – кричали они. – Новый царь отправил его к праотцам!

С трудом удалось Элайре добиться аудиенции с новым предводителем новоприбывших ниитов – это был высокий и худой мужчина, чей чванливый взгляд сразу не понравился Хранительнице. Увидела ее, он щелкнул пальцем и подозвал помощника. Тот с неподдельным любопытством рассматривал одежду Элайры и ее длинные, рыжие волосы.

С тяжелым акцентом на языке аак’си он сообщил:

– Именем Великого царя Конрада Решительного все племена лесного народа должны перестать препятствовать жизненно важному пополнению смолы для Его Высочества. В противном случае, аак’си будут силой изгнаны из чащи до выяснения обстоятельств. Именем Единого!

С такими словами Элайра была прогнана из форта чужаков обратно в лес.

По ночам, когда Элайра и Виша слышали, как жестокие нииты валили деревья и большими пилами делили их на много частей, сердца двух аак'си переполнялись горем. Лисы, ежи и волки – все бежали с места большой раны, которую нииты наносили Чаще. Животные прятались в землянке Хранительницы, в надежде обрести там спасение. Совсем скоро зверей стало так много, что Элайре пришлось выделить им отдельный участок земли.

– Матушка, – в одну из ночей сказала Виша, – как долго может это продолжаться? Сколько еще мы будем позволять чужаками забирать то, что принадлежит нам? Я хочу, чтобы они ушли, я желаю их смерти!

– Не говори так, Виша! – возразила Элайра, – Твое сердце наполняется гневом! Помнишь наставление Иккси? Гнев – это путь к Сиику, вечным страданиям!

– Да, матушка… – сказала Виша. – Прости меня.

Хранительница обняла свою дочь, а затем достала из-за пояса кинжал из кремня.

– Этот священный кинжал не используется для убийства, а только во имя спасения. Не каждый клинок создан для смерти, Виша. Когда меня не станет, ты будешь Хранительницей после меня и он будет принадлежать тебе, а затем ты передаешь его своей дочери и так будет много и много поколений…

Виша дотронулась до кремневого клинка, острого, как морозные укусы Тхал’ака зимой. Прикоснулась к рукояти из дерева, теплой как светило Сид’оха в небе. Ей хотелось им завладеть как можно скорее.

– Завтра я обращусь к Иккси вновь, – сказала Элайра, убирая кинжал за пояс, – Она даст нам совет. Я не позволю чужакам причинять боль Чаще.

На следующую ночь Элайра, как и четыре сезона назад, вновь пропела священную песню и обратилась к Иккси.

И Великая Мать дала ответ:

– Мне трудно понять чужаков. Одна их половина – злая и алчная, но другая – добрая и щедрая. Словно намеренно они блуждают в тумане, ведают, как выйти из него, но не желают этого делать. Мой совет тебе, Элайра Хранительница Чащи, следуй тому же пути, что и четыре сезона назад – наберись терпения, дай чужакам забрать часть нашего дара и тогда они уйдут. Это мое последнее слово.

С большим трудом Элайра приняла слова Иккси, но иного пути не было. Наставления Богини были законом для народа аак’си.

Каждый день начинался у Хранительницы Чащи с плача ее детей – деревьев. Треск сучьев и дребезжание пил раздавались все ближе. Зверей возле землянки с каждым днем становилось все больше, пока для них и вовсе не осталось места.

– Мудрый ворон, сильный волк, ловкий змей… – обращалась Элайра ко всем лесным тварям. – Простите, что не могу уберечь вас и ваших детей. Великая Иккси велела набраться терпения, и я поступаю по ее приказу. Не держите на меня зла! Не затевайте против меня плохого!

Звери отвечали ей пониманием, но отчетливо чувствовала Элайра, как мучает их произвол ниитов. Как не хватает им раздолья, чтобы охотиться и пастись, и тишины, чтобы плодиться. И лишь забота молодой Виши придавали зверям спокойствие. Целыми днями она не отходила от маленьких, только что родившихся, слепых волчат, поскуливающих возле брюха своей матери; помогала сове кормить горланящих птенцов в гнездах жуками и мухами; залезала на деревья с горстью кедровых орехов, чтобы помочь белке прокормить свое потомство в дупле.

Еще более дорогими и близкими сердцу стали для юной Виши лесные твари. И тогда Элайра начала подмечать, как быстро дочь постигает знание о долге Хранительницы Чащи и постепенно учится этому нелегкому служению.

В Чащу пришел Тхал’ак, разбросал он всюду сугробы снега и ободрал все деревья от листьев, заставляя их мерзнуть. Чтобы спасти зверей от прикосновений зимнего бога, Виша вместе с матерью вырыли несколько нор, утеплив ее незамерзающей травой и огнем.

Вскоре узнала Элайра о существовании поселения ниитов недалеко от их землянки. Эту новость сообщила ей Виша, которой нашептал всевидящий сокол, пролетающий над лесом в поисках пищи.

Элайра сразу нашла поселение по большому черному дыму и насчитала в нем около ста человек. С жадностью они выкачивали из деревьев священную смолу при помощи железных, продолговатых трубок и доставляли в большом сосуде, формой напоминающий желудь, к зданию из камня, откуда не переставая шел тот самый черный, густой дым. При виде этого кощунства у Элайры сжималось сердце, как и ее кулаки…но каждый раз она вспоминала наставление Иккси и успокаивалась.

Однажды, в одну из холодных ночей, несколько ниитов-разведчиков нашли землянку Элайры по дыму костра, согревающего животных в их норах. Сразу же они доложили о находке своему вожаку, и уже на следующее утро их вернулось больше десятка человек с мешками и железными палками, стреляющие огнем.

– А я думал здесь вовсе не водится никакого зверья, ан нет! Вона оно че! – кричал один из ниитов, указывая на норы испуганных зверей. – Наконец мяса пожрем, а то от этой рыбы с хлебом уже желудок в узел сворачивается.

– Нельзя! – пыталась убедить их Элайра, с трудом выговаривая их язык. – Святое! Нельзя убить зверя без надобности!

Но нииты не слушали ее. По очереди они принялись подходить к норам и убивать из железных палок без разбору всех животных внутри, а плачущих детенышей в одночасье ставших сиротами, упаковывать в большие, кожаные мешки.

Всеми силами и мольбами пыталась остановить их Элайра от жуткого греха, что они совершали. С трудом держала она у груди вырывающуюся Вишу, пытающуюся помешать чужакам. Горькие слезы текли из фиолетовых, ярких глаз девочки. Все ее труды, вся забота о животных за прошедший сезон была уничтожена парой десятков громких грохотов из ружей чужеземцев.

Один из ниитов решил наведаться в землянку Хранительницы, но его остановил его же вожак:

– Это их владения, забыл про распоряжение царя? – сказал он.

– Да будет тебе, Макс! Какая еще собственность у этих дикарей? – Наплевав на замечание старшего, ниит уже почти ступил на порог землянки, как вдруг почувствовал что его потянули назад и повалили в грязь.

– Мы не трогаем дикарей и не посягаем на их территорию, солдат! Таков приказ царя.

– Зверят-то их поубивали без вопросов… – возразил мужчина, отряхиваясь от снега.

Вожак призадумался.

– Ты прав…

И тогда ниит по имени Макс кинул под ноги Элайры и Виши маленький тканевый мешочек, внутри которого Хранительница заметила круглые, светящиеся диски.

– Это плата за ваших зверей, – сказал Макс, обращаясь к Элайре. Увидев слезы в ее глазах и на щеках ее дочери, он добавил: – Простите.

После чего, погрузив трупы зверей на повозку, они ушли.

Долгие ночи оплакивала Элайра вместе с дочерью жестоко убитых детей леса. В особенности не знала покоя Виша, не покидающая разоренные норы целыми днями, словно бы надеясь, что внутри кто-то остался в живых. С той самой минуты, когда были убиты звери она не произнесла ни слова.

Вновь обратилась Элайра к Иккси и спросила у нее совета, и вновь Великая Мать ответила ей, что той нужно набраться спокойствия, принять случившееся и смириться. Тяжело было слышать Хранительнице подобные наставления, но делать было нечего. Совет Иккси для Элайры был законом, как и для всех тех, кто был до нее, ни разу за всю историю не нарушивших своего обета.

Шли дни. Тхал’ак был более злобен чем обычно, и напустил на Чащу еще больше снега и ледяных морозов, из-за чего устройства и машины ниитов стали работать громче, и их шум каждое утро пробуждал Элайру и Вишу. От холодных укусов Тхал’ака им обеим приходилось часто сидеть в землянке, чтобы согреться. Все попытки Хранительнице заговорить с дочерью заканчивались тем, что вторая попросту не отвечала, плетя из травы кукол.

В одну из холодных ночей Элайре во сне явился маккои – свирепый зверь, живущий глубоко в Чаще. Это был плохой зверь, слуга Сиику – темной энергии, ненависти и нетерпимости. Маккои не шевелился, только его хвост медленно покачивался влево-вправо. Желтые маленькие глаза не отрываясь смотрели на Хранительницу, а потом большая пасть хищника открылась, и он зашептал: быстро, неразборчиво, пока Элайра не проснулась от внезапно заполнившего ее тело страха. Вскоре она обнаружила, что ее дочери нет в землянке.

– Виша! – кричала Элайра. В это время Тхал’ак следил с неба, как Хранительница бегает по разбросанному им снегу и ухмылялся каждый раз, когда лицо ее резали замороженные им ветки. Голубые глаза бога с наслаждением наблюдали, как испуганную мать постепенно одолевает холод, от пят до макушки…

– Виша! – продолжала отчаянно звать Элайра свою дочь, но в ответ слышала лишь собственное эхо.

Вернувшись к землянке, Элайра увидела ниита, укутанного в теплые одежды из шкур животных. В нем она узнала того самого Макса, участвовавшего в уничтожении зверей. В его руках было тело маленькой девочки…

Элайра позволила зайти нииту внутрь землянки. Мертвое тело Виши он медленно положил на землю. Глаза Элайры не отрываясь смотрели на бледное лицо дочери и не выражали ничего, кроме пустоты. Это смутило ниита.

Макс достал из-за пояса священный нож, чье лезвие из кремня было испачкано замерзшей кровью и положил его возле Элайры.

– Она напала на одного из наших утром, – сказал ниит, пытаясь соблюдать повисшую тишину в землянке. – Зарезала его, потом второго, ну и затем…

К его горлу подступил комок. Он чувствовал себя крайне некомфортно рядом с чужеземкой, чей взгляд прилип к телу дочери.

– Нам пришлось это сделать…

Медленно он встал с корточек, еще раз бросил взгляд на Хранительницу Леса.

– Если вам что-нибудь будет нужно… – он замолчал, окинул землянку взглядом и вышел наружу.

И только тогда, когда чужак покинул ее дом, Элайра зарыдала. Крепко прижала к себе она окоченевшее тело, предварительно сняв с него всю шерстяную одежду, что одели на нее нииты. Она плакала до самого заката солнца. В это утро оплакивали маленькую Вишу не только ее мать, но и множество оставшихся в этой части Чащи зверей, благодаря девочку за опеку, которую она проявила по отношению к их братьям и сестрам.

В эту же ночь Элайра, преисполненная горем, вновь спела священную песнь и обратилась к Иккси за советом:

– Великая Мать, – сквозь слезы произнесла она, – мне нужен твой совет…ты должна мне помочь…прошу тебя.

Долгие минуты сидела она совершенно голой в снегу и смотрела на небо в ожидании ответа от Богини. Но та сохраняла молчание.

– Ответь мне, Иккси!

Тишина. Она слышала только холодное дыхание Тхал’ака.

– Ответь! – требовала она.

Но Иккси сохраняла безмолвие.

Элайра упала в снег. Ей захотелось, чтобы Тхал’ак превратил ее тело в лед, чтобы она не чувствовала той боли, что разрывала ее душу. Она была готова оставить свой пост и принять поражение, но…

– Она не услышит тебя, – раздался рычащий голос.

Когда Элайра подняла голову, то увидела впереди себя маккои с глубоким шрамом у левого глаза. Из огромной пасти выходили клубы пара, на острых клыках блестел иней. Черная шерсть сливалась с холодной, окружающей ее тьмой ночи. Все это очень напомнило ей сон, что видела она накануне.

– Это неправда, – сказала неуверенно Элайра. – Она слышит…

– Ответь мне на вопрос: кто ты, Элайра? – Зверь принялся медленно наворачивать круги вокруг нее.

– Хранительница Чащи, – отвечала она.

– Ты врешь. Никакая ты не хранительница! – рявкнул зверь, – Хранители защищают то, что им было поручено, оберегают это до последней капли крови, если на то потребуется, а ты…

– Замолчи.

– Нииты уничтожали деревья – и ты терпела, потому что Иккси так велела, – продолжал маккои, – Затем они пришли сюда и прикончили обитателей Чащи – и Иккси вновь наказала тебе набраться спокойствия. Теперь же они убили твою дочь, наследницу, единственного потомка, и ты вновь намерена следовать завету Иккси? Будешь сидеть и терпеть произвол чужаков до тех пор, пока они не вырубят Чащу под корень и не убьют всех аак’си, до которых дотянутся совсем скоро?

Элайра молчала.

– Великая Мать учила меня спокойствию и терпению как и весь наш народ. Только благодаря ему Чаща стоит много тысяч сезонов…

– Да, но раньше сюда никогда не прибывали чужаки. Наставления Иккси в прошлом, Элайра!

Маккои подошел к Хранительнице так близко, что она ощутила зловоние из его пасти.

– Все это только вопрос времени, Элайра, – продолжал зверь, – Как скоро они построят здесь свои дома над землей? Как быстро высосут весь икками для своих машин и твой народ станет историей, лишь воспоминанием, а затем и вовсе пустым местом?

Она представила себе слова маккои, вообразила картинку в голове, увидела то, о чем он говорил…

Смерть, бедствия, ужас… На это невозможно было смотреть. Ее бросало в дрожь лишь об одной мысли о смерти ее народа, живущего глубоко в Чаще.

– Что ты предлагаешь? – наконец спросила Элайра.

Маккои обнажил клыки, пасть его как будто бы ухмыльнулась.

– Я помогу тебе избавиться от чужаков, – заговорил зверь. – Ты спасешь Чащу, отомстишь за свою дочь, и взамен я прошу тебя лишь об одном…

Огромная морда зверя приблизилась к лицу Элайры.

–…прими Сиику, отдай ему свою душу.

– Нет, я не могу… – сказала Элайра дрожащим голосом. – Это вечные мучения, это отречение от Иккси!

– Тогда Чащу не спасти! – зарычал маккои. – Я видел будущее, Элайра! Сиику показал мне его! Не будет зверей, не будет деревьев, а только смерть. Ты поклялась охранять Чащу, Элайра, так действуй! Любыми способами нужно спасти всех нас от участи, что я узрел во тьме Сиику!

Элайра молчала. Руки ее окоченели, она почти не чувствовала пальцев ног.

– Исполни свой долг, – прорычал маккои.

Хранительница потянулась к священному кинжалу, крепко сжала рукоять: злоба и ненависть одолевали ее, когда она увидела следы крови дочери на нем. Новые ощущения согрели ее, ей стало приятно…

Она посмотрела в желтые глаза маккои, светящиеся в ночи словно костер.

– Не услышать тебе больше, Иккси, моей священной песни, призывающей к твоему совету, – прошептала Элайра и с этими словами поднесла острие кинжала ко рту и отрезала собственный язык.

Волной по лесу пронесся болезненный крик Хранительницы.

Святой нож упал глубоко в сугроб. Именно в этот миг маккои набросился на Хранительницу, вонзив один из своих клыков в ее шею. Желтый глаз ослепил Элайру, тело ее дергалось от подступающей судороги, пока зверь не ослабил хватку и не отпустил ее.

Холод отступил. Пальцы рук и ног снова ощутили приятный жар. Тело наполнилось неведомой силой, о которой она могла только мечтать, когда служила Иккси.

«Я – Хранительница, – говорила про себя Элайра. – И я защищу Чащу, чего бы это ни стоило…»

Маккои, словно прочитав ее мысли, обнажил свои клыки и снова будто бы ухмыльнулся. Зверь завыл, и вой этот разнесся на всю Чащу, заставив попрятаться всех тварей в норах, наблюдающих за древним ритуалом Сиику.

Совсем скоро из мрака ночного леса появились другие маккои. Огромные и голодные, их пасти жаждали вкуса свежей плоти. С каждой каплей крови изо рта Элайры, падающей на снег, их становилось все больше, пока они не заполнили собой все видимое пространство. Маккои со шрамом на глазу приблизился к Элайре, наклонил морду и произнес:

– Приказывай, Хранительница.

Сотни маккои крались под покровом ночи к поселению ниитов. Черная шерсть была превосходной маскировкой, а множество желтых глаз выглядели словно звезды в темном небе.

В гуще могучей стаи шла Элайра, крепко сжимая священный клинок. Переполняла ярость и злоба, все это время томящиеся где-то глубоко в недрах ее души – теперь свободны. Полностью охватили они ее нутро, заставляя сердце биться чаще.

Укус вожака маккои наделил ее невиданной силой, которую до этого она не могла и вообразить. По венам текла мощь, желающая вырваться на свободу. Нетерпеливая, необузданная, дикая, она желала освободиться…

Как только на горизонте появился поселок, освещенный десятками факелов, она прошептала про себя…

«Стойте…»

…и грозные маккои замерли в ожидании приказа.

Взглядом она окинула поселок – место, где убили дорогое ее сердцу. Она ненавидела эти камни, эти здания и всех кто находился внутри.

«Убивайте всех до единого. Мужчин, женщин, стариков, детей и младенцев. Утолите жажду голода плотью ниитов, братья маккои. Сожрите их безжалостные сердца, проглотите их злобные души!»

Не медля, огромная стая могучих зверей бросилась на деревню, а их оглушающий вой и грозное рычание стало знаком предстоящей участи для ниитов.

Элайра шла вперед, обнажив свой клинок. На одной из башен она увидела дозорных, заряжающие железные палки священной смолой. Она подняла руку вверх, резко ее дернула в сторону и уже в следующий миг невидимая сила заставила их упасть. Плоть несчастных раздирали маккои, швыряя части тела во все стороны.

«Так вот какая она…сила Сиику…», не отрывая взгляда от своей пульсирующей от необузданной мощи ладони, произнесла про себя Элайра.

– Самонадеянные нииты даже не позаботились окружить свою деревню высоким забором! – насмехался один из маккоев. – Сиику получит их души еще до восхода солнца.

По приказу Элайры звери окружали ниитов со всех сторон, чтобы ни один чужак не смог вырваться и убежать.

Зайдя внутрь поселка, под ногами, вместо белоснежного дара Тхал’ака, она увидела слякоть и мусор. Распиленные на части деревья были скреплены огромной веревкой и напоминали привязанные друг к другу трупы. Освежеванные туши зверей висели во дворе одного из домов, некоторые просто лежали на земле, словно мусор. При виде этого пренебрежения, сердце Элайры налилось еще большей злобой.

Один из ниитов, вооруженный мечом, бросился на нее сзади, но ей хватило только взмаха руки, чтобы тот замер на месте словно парализованный. Медленно она подошла к обездвиженному телу, взглянула в испуганные, бегающие из стороны в сторону глаза и узнала в нем одного из охотников, убившего зверей, за которыми ухаживала Виша. Когда холодное лезвие священного ножа коснулось его горла, помимо отчаянного мычания она услышала, как тот обмочился в штаны.

«Слишком легко», – подумала она, и заметила рядом маккои, перегрызающего горло одному из воинов.

«Брат!» – обратилась Элайра к зверю, и тот сразу выпустил свою добычу из пасти. «Этот ниит заслуживает особого обращения».

Она убрала лезвие от его горла и уже скоро наблюдала, как маккои пожирал ноги чужака, и постепенно добирался до его головы. Охотник ничего не чувствовал, но видел, как огромная пасть уверенно приближалась к его голове.

«Каково тебе ощущать себя едой, ниит?» – прошептала ему Элайра, а затем ушла, не обращая внимания на умоляющее мычание чужака.

Как и было приказано – маккои уничтожали все на своем пути: и пытающихся дать отпор мужчин, спасающихся бегством матерей, держащих на руках детей. Пасти животных вгрызались в плоть независимо от того, кто или что перед ними было. На глазах Элайры был разодран мальчишка, пытающийся защитить маму игрушечным, деревянным мечом. Слугам Сиику хватило одного прыжка, чтобы повалить мальчишку с матерью на спины и расправиться с ними до того, как игрушечный меч коснулся земли.

– Хранительница, сюда! – крикнул маккои со шрамом. – Их воины собираются возле того здания, их нужно остановить.

Элайра увидела, как один из солдат, в котором она узнала того самого ниита, принесшего тело ее дочери, раздавал приказы подчиненным:

– Держите строй! Все по местам! – кричал он.

Заметив над головой их командира горящий на башне сигнальный костер, Элайра подняла руки вверх. Огненные поленья зашевелились и крохотный брусок упал на плечо предводителя солдат. Подняв голову он увидел покачивающуюся башню с кострищем, которая в следующий же миг упала прямо на него и остальных солдат, похоронив их заживо. Крики агонии раздались по всей деревне. В воздухе ощущался запах горелой плоти, заставляя ниитов в страхе бросать оружие и спасаться бегством в противоположную сторону поселка. Но и там их ждала смерть в виде десятка маккои, заранее затаившихся для подобных случаев. Без разбору они бросались на безоружных чужаков, разрывая их на части и завывая в небо, благодаря Сиику за чудесный пир.

Огонь переносился от дома к дому, поглощая все на своем пути, словно обезумевший от обжорства зверь.

– Ррр…этих я возьму на себя, – прорычал маккои со шрамом и бросился вперед. Элайра проследила за его жертвами – мужчина, держащий девочку на руках.

Вожак маккои одним прыжком снес дверь с петель, повалив находящегося за ней ниита на землю. Тот попытался вынуть меч из ножен, но макком тут же пресек это, вцепившись в его руку и одним резким движением оторвал ее от предплечья. Мужчина закричал, крик его разнесся по всей хижине, и чтобы заткнуть его, пасть маккои сомкнулась на его лице. Тело воина обмякло и больше не дернулось.

В ноздри ударил новый запах… молодого ниита, ребенка. Последовавший после этого шум из напольного шкафа лишь подтвердил подозрение маккои и тот, оторвавшись от своей трапезы, направился туда. Запах становился сильнее с каждым шагом, как и предвкушение поедания свежей, совсем молодой плоти.

Приблизившись к шкафу, он увидел маленькую девочку, упирающуюся в стенку шкафа.

Окровавленная пасть приоткрылась, тонкая нить вязкой слюны упала на деревянный пол. Маккои зарычал и бросился на девочку, но…

«Стой, брат…!»

Зверь со шрамом замер. Его морда повернулась к зашедшей внутрь Элайры, бесстрастно перешагнувшей через изуродованное тело ниита.

Хищник отступил в сторону и дал Хранительнице взглянуть на девочку, продолжающую пятиться назад. Вдруг в сердце Элайры что-то произошло, нечто необъяснимое, непонятное. Гнев ненадолго отступил, когда она увидела глаза девочки, не просто глаза, а…фиолетовые глаза.

«Виша…»

Девочка испуганно смотрела на женщину. Ее рыжие волосы почти касались пола. Странный наряд из травы и веток вызывали еще больше вопросов, но ее лицо…оно показалось ей добрым.

Элайра молча протянула девочке руку. Немного поколебавшись, девочка вытянула ладошку вперед, дернула обратно, но затем, собравшись с духом, приняла руку незнакомки. Выйдя из укрытия она заметила рядом маккои, который еще мгновение назад хотел ее сожрать. Эрика схватила за ногу Хранительницу и та ощутила приятное тепло от ее прикосновения, такое же как и от ее дочери…

Они направились к выходу. Девочка остановилась возле искалеченного тела мужчины и села на корточки. Глаза ее заблестели, налились слезами, но она не рыдала.

– Пожалуйста, не ешь моего дядю, – сказала девочка маккои, стоявшему в углу.

Маккои со шрамом взглянул на малышку, затем на Элайру, которая кивнула ему. Рыкнув, маккои вышел из хижины и скрылся среди своих сородечей.

Вокруг бушевал пожар. Не было слышно ни хотя бы одиночного крика ниита, ни лязга меча или грохота железной палки. Все они лежали на земле, изуродованные и обглоданные могучими маккои. Мужчины, женщины, дети, все были возле ног Хранительницы. Горело и здание по выкачиванию икками, которое больше не высосет ни одной капли священной смолы…

Маленькая Эрика смотрела на весь ужас вокруг и не могла выдавить из себя и слова. Ее фиолетовые глаза бегали по телам, в попытках распознать какое-нибудь знакомое лицо…

Элайра пошла вперед, держа девочку за руку. За ней двинулись сотни маккои, совершенно целые и невредимые. Огромная стая шла прямиком в Чащу, а холодный Тхал’ак, вдоволь налюбовавшись бойней, решил помочь Хранительнице потушить пылающую деревню, засыпав ее снегом.

– Куда мы идем? – спросила девочка, дернув Элайру за руку.

Но Хранительница ничего не ответила, даже не посмотрела в ее сторону. Она наслаждалась тишиной, которой не слышала так давно. Тело дрожало от все еще переполняющей ее могучей силы. Наконец-то она исполнила часть своего долга, и будет исполнять его до тех пор, пока не испустит последний вздох…

Нииты еще обязательно вернутся…