Мелочи безумия [Владимир Косатый] (fb2) читать онлайн

Владимир Косатый Мелочи безумия

Мужчина внимательно смотрел на ряд почтовых ящиков, вывешенных на стене. Стороннему наблюдателю сложно было бы угадать, что в этом стройном металлическом ряду могло приковать внимание. Возможно, странный тёмно-коричневый цвет, столь неуместно выглядящий на светло-зелёной стене. Возможно, человек просто пытался понять, о чём ему напоминают эти пронумерованные ряды. Сложно понять, что происходит за карими глазами, впившимися в столь обыденный элемент многоквартирного дома. Но нервное верчение связки ключей между пальцами не останавливалось ни на минуту.

– Евгений Павлович, доброго Вам дня, – тяжело дыша в подъезд ввалилась женщина преклонного возраста. Как только за её спиной захлопнулась дверь, она перехватила в одну руку свои сумки, которые сразу отозвались крещендо жестяных консервов, и спешно расстегнула свой плащ. – Возвращаетесь откуда? Хотя я бы заметила Вас, идущего от стоянки.

– Здравствуйте, Зинаида Петровна, – мужчина всё ещё не отрывал взгляда от почтовых ящиков. – Нет, только собираюсь в магазин сбегать. Насте оливковое масло и свежие авокадо понадобились. А вы своих бандитов кормили?

– Ох, грешна, грешна, мой добрый друг, – уже неспешно шагая к лифту, женщина разразилась разошедшимся эхом смехом. – Знаю, что теперь будут свои бои у нас во дворе устраивать, но смотрю в их большие глазёна и ничего с собой поделать не могу. Так и тянется рука вкусняшками побаловать пушистых бандитов.

– Ну смотрите, Зинаида Петровна, опять всем придётся слушать, как Вам предъявляют из-за кошачьего запаха во дворе и грозят всех котов перестрелять. А потом и до Вас добраться.

Женщина нажала кнопку вызова лифта и сменила громкий смех на тихое хихиканье.

– Ой, будет Вам, Женечка. Андрюшенька только и может, что слюной брызгать. Ну и плакаться, что котики пометили его ласточку. – Последнее слово было выделено максимально саркастическим тоном.

– Да, да, может Вы и правы. Но всё же будьте осторожны.

Евгений всё также пожирал глазами ящики.

– Хм. А когда у нас успели почтовые ящики поменять? Неужели в воскресенье? Мы как раз в воскресенье с Настей загород ездили и поздно вернулись. Хотя, думаю, я должен был заметить их. Странно. И ключи мне никто не принёс. Я уж не говорю о почте из старого ящика.

Зинаида Петровна осторожно покосилась на своего соседа.

– Как-то не смешно Вы сейчас шутите. Этому металлическому уродству летом пять лет стукнуло. Всё никак не поменяют их. Хоть бы перекрасили, в конце концов.

Евгений моргнул и обернулся.

– Как пять лет?

– Ну так пять лет. Вы, что, забыли, как к администратору всем домом ходили, а тот только ручонками толстыми разводил и на программу централизованной закупки кивал. Хотя все и так знали, что это за программа. Придумал жирный боров, как со своим племяшом провернуть бизнес, а нам теперь любоваться этим уродством каждый день.

Взгляд мужчины стал растерянным. Он смотрел то на свою соседку, то снова на ряд упрямых ящиков.

– Но как? Я готов поклясться, что ещё вчера их тут не было. Вон и знак фирмы, установившей их, я бы никогда не забыл. Посмотрите, какая безвкусица. Это что? Вроде «Н» и «Т». Но как пошло они сделаны. Смотрите. Словно подростки название своей группе придумывали. Никогда не видел это лого.

– Оно может и так. Только я ничего не знаю о фирмах, производящих или устанавливающих почтовые ящики. Может и нет такой, а может и самая знаменитая компания в мире. Мне всё едино. – Зинаида Петровна, не останавливаясь, тараторила и не отпускала кнопку вызова пока стальные створки тихо не раскрылись перед ней. – Да и я тоже каждый раз, как вижу это уродство, молюсь чтоб забыть об этих ящиках. Шрам, истинный шрам на теле нашего дома.

Лифт уже тронулся наверх, а приглушённый голос женщины всё ещё слышался. Евгений только пожал плечами, тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от чего-то, и зашагал к входной двери. Настёна всё ещё ждёт оливкового масла с авокадо.

Вечером, когда уже был успешно уничтожен домашний салат по-мексикански, Евгений снова вернулся к тайне почтовых ящиков.

– Прикинь, мне кажется, сегодня тётя Зина пыталась меня разыграть, – и он пересказал случившийся между ними разговор.

– Ну не знаю. Ты мне за эти пару лет так и не позволил забрать почту, – девушка сосредоточено щёлкала пультом от телевизора, выбирая им фильм на вечер. – Я уже давно смирилась, что ты втайне переписываешься с любовницей. Мне это даже начало казаться очень милым в наш хай-тек век.

– Ну, Насть.

– Ладно, ладно. Я тебя люблю, так что, безусловно, я на твоей стороне. А Зинаида Петровна просто обнюхалась кошачьей мяты. Может Хищника посмотрим? Я уже ничего не помню.

Евгений улыбнулся.

– Я знаю, как мне повезло с тобой. Завтра схожу к администратору за ключом и обещаю быть вежливым, сильно на него не кричать. А теперь, да начнётся вечер уродливого инопланетянина! И я не понимаю, как ты могла забыть этот шедевр.

***

– Добрый день, я Евгений Северин из 15 дома 20 квартиры.

– Ну здравствуй, Евгений Северин из 15 дома 20 квартиры, – необъятный человек в кресле бросил хмурый взгляд на своего незваного гостя. – И сразу говорю тебе – не будет пока отопления. Хочешь раньше тепло получить, обходи соседей, собирай подписи. Нет подписей – нет отопления. Точка. Можешь гулять.

– Спасибо, конечно, за такое исчерпывающее объяснение. – Евгений смерил глазами администратора их дома. Скривился, разглядывая складки свитера с ромбами, тройной подбородок, нависающий над свитером. – Но я по другому вопросу. И с ним мне можно помочь без сбора подписей. Раз мне не принесли ключ от нового почтового ящика, то я хотя бы теперь хочу получить его.

Складки на лбу администратора дома пошли волнами. Он нахмурился ещё сильней. Постучал костяшками по столу и обратился куда-то в угол своего офиса.

– Верунчик, мы, что, в каком-то доме ящики меняли? Я ничего такого не помню. Опять Зураб свои халтуры толкает? Ух, накручу я ему на этот раз его татарские усы.

В углу за маленьким столом сидела нескладная девушка. В основном её составляли два цвета: чёрный и красный. И первого было значительно больше. Красный лишь местами пробивался в её образе. Прядками в вороных волосах. В ярких алых губах при тёмном макияже. В вышивке на чёрной джинсовой куртке. В красных ногтях и кожаных беспалых перчатках.

Девушка повернулась к древнему ещё кинескопному монитору и начала быстро щёлкать мышью и прокручивать колёсико мыши. Наконец, она снова перевела взгляд на своего начальника и отрицательно мотнула головой.

– Хм, какие тебе ящики, говоришь, повесели? – толстяк задумчиво почёсывал своё пузо.

– Какие-то уродские коричневые железки. Фирма «НТ». Не знаю, произвели они эту мерзость или только повесили, обезобразив наш подъезд.

– Эээ, не надо так говорить. Знаю я эти ящики. Сам их вот этими руками пять-шесть, нет, точно пять лет назад вешал. – Вперёд вытянулись пальцы-сосиски и затряслись, словно подтверждая, что да, это они трудились, когда ещё могли сгибаться. – И хорошие это ящики. Фирменные. Никто за пять лет не жаловался. И вот, проснулся принц. Не нравится ему что-то. Если потерял ключ, так и скажи. Будь мужиком. А то выдумал тут целую историю с детективом. И нет у меня больше запасных ключей! Вышли все за это время. А если бы и были, то хрен теперь тебе. Раскомандовался тут, принц.

– Значит так, жирный ты боров, – Евгений со стуком упёр костяшки пальцев в стол. – Я не знаю, что тут у вас за массовое помешательство или что это за попытка дурацкого розыгрыша. Но меня это уже достало. Слушай сюда. Мне! Нужен! Мой! Почтовый ящик! А эту блевотную хрень можешь у себя дома повесить. И долбиться головой в них! Так что я жду, когда прекратится этот чёртов цирк, и я смогу вернуться домой. А ты сможешь продолжить и дальше жрать дерьмо.

Гневный мужчина уже тяжело дышал, но его оппонент проявил неожиданную сдержанность. Он даже не смотрел на истеричного посетителя. Всё, что делал администратор, смотрел на свою готичную помощницу. А она беззвучно подняла свой рюкзак, взяла со стола телефон и словно привидение проскользила за спиной у Евгения. Когда дверь офиса администратора тихо скрипнула, закрываясь за спиной молчаливой работницы, толстяк только грустно вздохнул и, пропустив мимо оскорбительную тираду, покачал головой.

– Ну вот. Расстроил её. И только себя теперь можешь винить. Нда. За всё, что случится. Ну да поздно уже. Что сделано, то сделано. Тебе крест нести.

Евгений удивлённо моргнул. Он раскрыл рот, но, похоже, не нашёл нужных слов. Оглянулся на дверь. Посмотрел на стол помощницы администратора. Наконец захлопнул рот. Часто моргая, снова посмотрел на вернувшегося к своей работе толстяка. Помещение заполнилось тишиной. Такой неуместной после выплеснутых парой минут ранее эмоций. Наконец правдоискатель снова примерил хмурое выражение лица.

– В общем даю два дня, чтобы вернуть всё как было. – Только на этот раз голос прозвучал глухо и даже как-то неуверенно.

Евгений развернулся на каблуках и зашагал прочь. И когда он уже открыл дверь, ему в спину прозвучал спокойный голос:

– Теперь уже точно не будет всё как было.

Мужчина вздрогнул, обернулся. Но администратор методично перебирал какие-то бумаги. Взгляд Евгения пробежал по помещению, будто проверяя нет ли здесь ещё кого-нибудь. Но были только они двое. После секундной заминки он фыркнул и вышел прочь.

На крыльце здания Евгений снова замер на некоторое время. Затем рассеяно пнул лист. Тряхнул головой. Сделал глубокий вдох. И после сплюнул себе под ноги.

– Не будет как было, – голос был наполнен издёвкой. – Он ещё у меня попляшет. Жирный урод.

***

Следующее утро принесло Евгению кучу мелких неприятностей. Они будто устроили охоту на него. Хотя для всего можно было бы найти рациональное объяснение. После посещения администратора мужчина явно был не в своей тарелке. После ужина он минут двадцать перемывал три тарелки. Возможно, он бы и дальше развлекал бы себя этим действом, но подруга силком утащила его в гостиную. Правда и во время просмотра традиционного вечернего фильма его взгляд больше блуждал по стенам, чем задерживался на цветном экране. И вишенкой на этом дне было то, что заснуть ему удалось далеко за полночь.

Так что его утренняя дезориентация была вполне объяснима, как пыталась объяснить ему Анастасия. Впрочем, эти аргументы не дали никакого результата. Также, как и попытки шутливо подтрунивать. Евгений хмурился. Хмурился, когда, вставая из кровати, умудрился сам своему тапку на пятку наступить. Повезло, что нитки оказались слабее, и тапок порвался, спасая своего хозяина от комичного, но от этого не менее болезненного падения. Хмурился, когда уронил полотенце в ванной и, поднимая его, болезненно спиной напоролся на угол открывшейся дверцы ящичка с косметикой. Хмурился, когда его чашка лопнула от залитого кипятка. Всё это задерживало его, и увеличивало риск опоздать на работу. Что явно не добавляло настроения Евгению. Но вот у него получилось добраться до двери.

Настя чмокнула его в щёку.

– Постарайся успокоится. Ты со всем справишься. Не дай этим мелочам забить тебе голову. А вечером я тебе приготовлю обалденное рагу. Просто пальчики оближешь. Как тебе нравится.

Но Евгений хмурился. Сегодня у его любимой был свободный день. И обычно в такие дни он выходил с широкой улыбкой из дома. А вечером старался побыстрее разобраться с работой и вернуться домой. Но это было не тот день.

– И потом тебя будут ждать ещё вещички, которые тебе нравятся. – Настя игриво упёрла пальчик ему в грудь.

Наконец Евгений улыбнулся.

– Мне чертовски повезло с тобой, ведьма. – Он поцеловал её на прощание и открыл дверь.

Когда дверь закрылась за его спиной, мир снова сорвался с катушек. Пару мгновений назад торопящийся на работу человек стоял и не мог отвести взгляда от двери своей квартиры. Его лицо наливалось кровью. Дыхание учащалось, а кулаки сжимались.

Наконец плотину прорвало.

– Сууууки!!!

Когда Настя спешно распахнула дверь, увиденное заставило её отшатнуться. Она инстинктивно ойкнула и прикрыла рукой рот. Её любимый так и не ушёл на работу. Он стоял за порогом с лицом, наливающимся пунцовым цветом. Широко раскрытые глаза вперились, казалось бы, в пустоту. Изо рта изрыгался ор проклятий. А хуже всего было то, что Евгений простирал вперёд кроваво-красные пальцы. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы сменить вектор своего гнева. Чтобы не выглядело так, будто он пытается убить свою девушку. Пальцы сместились и начали тыкать правее. А в криках берсерка начали проступать осмысленные словосочетания.

– Смотри, что натворили! Сууууки! Убью гадов! Запугать меня решили?! Не дождутся! Я их зарою! Заживо! И помочусь на них, пока они будут под землёй задыхаться! Смотри! Смотри!

Когда Анастасия наконец нашла силы перевести свой взгляд туда, куда указывали дрожащие от ярости алые пальца, она вздрогнула. Тем же цветом на двери их квартиры было написано два смазанных слова: «Отступи, глупец». Над ними был намалёван ещё какой-то символ, состоящий из пары закорючек. Эффект от анонимных художеств усиливали медленные потёки того, что было краской для этой картины.

– Кровью меня испугать решили?! Я их в порошок! В труху! – Евгений уже не сомневался в природе произошедшего.

Настя же переводила взгляд с него на дверь и обратно. Но в конце концов что-то на подсознательном уровне заставило её разорвать этот цикл и выйти из панического оцепенения. Она захлопнула рот. Нахмурилась. Осторожно приблизилась к двери. Затем с оглядкой на своего парня медленно прикоснулась к одному из оттопыренных пальцев так, чтоб ногтем подцепить капельку краски. Аккуратно поднесла испачканный палец к своему лицу и с некоторым облегчением выдохнула:

– Это лак. Простой красный лак для ногтей.

Услышав это Евгений захлопнул свой рот и на время прекратил изрыгать проклятия. Он моргнул, посмотрел на свои руки. Недоверчиво покосился на девушку. Поднёс руки к лицу и тоже принюхался.

– Точно лак? – В голосе звучало недоверие. Но звучало оно почти нормальным тоном.

– Да точно, я практически таким же оттенком пользовалась пару лет назад. – Анастасия кивнула и уже более спокойным сосредоточенным взглядом осмотрела всю сцену. Дверь, покрытую письменами. Затем и своего любимого. – Ты, что, пытался руками стереть это?

Евгений моргнул и уставился на неё.

– На рукава свои посмотри. Они же перемазаны в лаке. Давай, заходи назад. Всё равно в таком виде тебе никуда нельзя. – Девушка аккуратно ухватилась за лацкан плаща и так втащила в квартиру своего взъерошенного кавалера.

– Да я не знаю. Когда увидел это варварство. Эти угрозы. У меня как будто пелена на глаза упала. Я только ярость чувствовал и желание отомстить. – Голос Евгения уже звучал далеко не так воинственно и грозно. В нём даже слышались нотки оправданий.

– Так, замри, чтоб хуже не стало.

Анастасия помогла аккуратно снять плащ. Отнесла его в ванную. Тем временем Евгений успел оттереть свои руки и облачиться в пуховик. Мужчина готовился ко второй попытке отправиться на работу. Опять дверь захлопнулась, и надо торопиться.

Но Евгений продолжал стоять и смотреть. Его глаза расширились. Только в этот раз не от злости. Он наклонил голову и начал осторожно, старясь вновь не испачкаться, водить пальцем над символом на двери. Если бы кто-нибудь в этот момент увидел его, то такой наблюдатель мог с уверенностью сказать, что в воздухе были проведены линии двух букв. Н и Т.

***

В этот раз домашний вечер проходил в неприятной тишине. Евгений вернулся с работы раньше обычного. И был он молчалив. Не было привычных рассказов о том, что он смог сделать за день, и кто помешал ему успеть добиться большего. Не было привычных жалоб на коллег. Даже когда Настя похвалилась тем, что ей удалось очистить его плащ и отмыть дверь, в ответ она дождалась лишь сдержанного кивка и короткого: «Спасибо».

Наконец девушка решилась перестать не говорить о слоне в комнате:

– Жень, ты ведь и сам понимаешь, что должен перестать накручивать себя. Вот всё это, – она повела руку кругом в воздухе, – это по сути мелочи. Что эти ящики. Что эта выходка с дверью. Я, когда отмывала дверь, с Яшкой поговорила. Он как раз с ночной возвращался. Сказал, что у него есть приятель, который по замку сделает нам ключ. Всё-таки не сейфовые ячейки нам повесили. Там всё просто. Ну а с дверью, наверное, кто из соседских подростков пошутил. Слышали твой разговор с Зинаидой Петровной. И придумали пранк для тебя. Видно, что на быструю руку всё было сделано. А тебе надо успокоиться. Иначе и я начну нервничать. Только уже из-за тебя.

Евгений тяжело вздохнул. Воткнул вилку в остывающие макароны, склонился и упёр растопыренные пятерни в и так взъерошенные каштановые волосы. И ещё раз глубоко вздохнул.

– Понимаю. Надо успокоиться. Есть ведь реальные проблемы. Но вот вся эта суета. Всё это мелкое дерьмо. Я… – он опустил руки на стол. Поднял глаза и из-под низко опущенных век посмотрел на любимую. – Не знаю. Просто не могу думать ни о чём другом. Мысли всё время возвращаются на старую колею. Надо решать проблему с застрявшим в Египте грузом, где-то раздобыть пятьдесят тысяч ненаших денег, чтоб все цепочки закупок не встали. А я сижу и думаю о том, кто дверь нам измазал, об этих чёртовых ящиках. И от этого только ещё больше злюсь на себя.

Настя встала, обошла вокруг стола и нежно обняла опустившиеся плечи. Закрыла глаза и прижалась лицом к волосам. Через несколько мгновений на её руки легла мужская рука. Такая привычная и нежная. Немного липкая от пота.

В кухне вновь воцарилась тишина. Теперь она не была такой гнетущей.

– Нам надо постараться хорошо отдохнуть. – Пока ещё не отпуская свою вторую половинку, произнесла девушка. – Тебя ещё столько всего ждёт, и тебе нужны силы. Сегодня обойдёмся без кинца.

Анастасия почувствовала короткий кивок и отпустила Евгения. Молча они убрали со стола все тарелки, спрятали недоеденную еду в холодильник, и девушка поспешила в ванную. Оставшийся один страдалец сел на табурет в кухне. Взгляд его блуждал из угла в угол. Наконец он сфокусировался.

– Настён! – Крикнул он хриплым голосом. – Я вынесу мусор.

Шум воды в ванной прекратился.

– Ну примета плохая в общем. Ты точно этого хочешь? Не подождёшь до утра?

– Нет. Схожу сейчас. Заодно подышу свежим воздухом. Может поможет быстрее уснуть. – Евгений, не дожидаясь ответа, уже доставал пакет с мусором из ведра. – Я быстро.

Выйдя на крыльцо подъезда, ночной путешественник остановился и закрыл глаза. Он дышал, и его лицо разглаживалось, руки перестали сжиматься в кулаки. Ещё пару глубоких вдохов, и серо-голубые глаза открылись. И ноги понесли усталое тело к ближайшим мусорным контейнерам.

Когда пакет был отправлен в тёмный зёв, Евгений развернулся и уверенно зашагал. Только шёл не обратно к своему дому. Он нырнул в арку между домами. Пересёк автомобильную стоянку и, постоянно поворачивая то в одну, то в другую сторону, начал оставлять у себя за спиной один дом за другим. Любой, кто мог бы наблюдать за этими зигзагами пути, всё же без сомнений мог бы сказать, что в них нет ничего случайного. Спустя десять минут блужданий Евгений замедлил шаг, огляделся и становился в тени уже скидывающего листву клёна. Взгляд мужчины остановился на одном конкретном окне. В той комнате ещё горел свет, но шторы были задёрнуты и, что происходило внутри комнаты, для наблюдателя оставалось загадкой.

Неожиданный шпион неподвижно стоял на своём посту. И так продолжалось пока свет в окне не погас. Евгений немного нервно оглянулся и, стараясь не покидать тень, начал куда-то красться. Когда результат его передислокации удовлетворил его, он снова замер. Только теперь он всматривался в силуэт одной конкретной двери. И через пару минут эта дверь с железным лязганьем распахнулась. Датчик движения исправно сработал, и крыльцо осветилось белым светом лампочки. На крыльце же стояла молодая девушка. Девушка двух цветов: чёрного и красного.

Помощница администратора застегнула куртку и без промедления сошла с крыльца. После короткой паузы двор снова погрузился во тьму. В тоже мгновения Евгений двинулся следом за девушкой. И он упорно сокращал расстояние между ними. Мужчина шёл в основном по траве. В тех случаях, когда ему надо было перейти на асфальт он немного замедлялся. Но всё равно он приближался к ней, к его очевидной цели.

И когда между ними осталось меньше пяти метров, Евгений перешёл на бег и в пару прыжков настиг свою жертву. Он схватил её за плечи развернул к себе лицо. И в этот момент ночного охотника прорвало. Он начал трясти девушку и хриплым голосом закричал.

– Это ведь ты. Ты! Точно ты! Ты решила свести со мной счёты. Что я тебе сделал? Ничего? Просто хочешь разыграть меня? Посмотреть, как я буду дёргаться? Но я не твоя марионетка!

Евгений отпустил плечи жертвы и схватил её за руки. Дрожащими руками поднял ладони девушки на уровень своего лица. Развернул такие холодные ладони тыльными сторонами вверх. И отступил в сторону, чтобы свет далёкого фонаря осветил его добычу.

– Так я и думал. Так я и думал! Весь день об этом думал. Вспоминал. Мне уже начало казаться, что я сам себя убедил в этом. Но вот! Я запомнил твои красные ногти. Это ты! Ты угрожала мне той дурацкой надписью! Но почему? Зачем ты это делаешь? И ящики. Это тоже ты? Не молчи! Отвечай!

Евгений наконец оторвал свой взгляд от ногтей девушки и посмотрел её в лицо. Всё такое же бесстрастное. Без тени испуга и удивления. С всё такими же спокойными и наблюдающими тёмными глазами. Она смотрела на запыхавшегося мужчину без всяких эмоций. Словно учёный, наблюдающий за делением инфузории.

В ответ Евгений только сильнее затряс её, и голос его окончательно сорвался:

– Мне нужны ответы! Сейчас же!!!

– Эй, дядя, – из-за спины раздался ломающийся подростковый голос. – Ты что, проблемы ищешь?

Евгений отпустил свою добычу и медленно повернулся на голос. По улице шла группа подростков. Старшему едва было семнадцать. У всех у них были напряжённые лица, и они переглядывались друг с другом, будто уточняя, а что же должно быть дальше. Все кроме одного. Один из компании парней, старясь набычить рыжую голову и сжимая кулаки, смотрел только на мужчину.

– Если ищешь, то мы можем помочь. Чтоб не было больше желания по ночам к девчонкам приставать. – Парень не выдержал заданного им самим сурового тембра голоса и в конце дал петуха. Во взгляде молодого рыцаря мелькнуло отчаяние. Глаза мгновенно стрельнули за спину своему противнику и тут же наполнились отчаянием.

Евгений медленно повернулся и втянул воздух сквозь зубы. Девушка-гот, как ни в чём не бывало шагала по дорожке. И всё дальше отдалялась от своего преследователя.

– Никаких проблем я не ищу. – Евгений снова обернулся к группе молодых героев, разжал кулаки и примирительно выставил перед собой ладони. – Просто я хотел выяснить почему эта молодая девушка испортила дверь моей квартиры. Это очень меня выбесило, и я хотел просто получить ответы.

Прямой ответ мужчины окончательно свёл на нет геройский пыл ребят. Теперь они косо переглядывались и переминались с ноги на ногу. Только рыжеволосый рыцарь смотрел в след удаляющемуся слиянию чёрного и красного.

– Верка Вам дверь испортила? – На первый план вышел стоявший до этого за спинами остальных мелкий парень в очках.

– Да не могла она этого сделать! – рыжий рыцарь вновь ринулся на защиту чести дамы.

Очкарик задумчиво посмотрел на мужчину.

– Ну, действительно, в тихую подлянку кидать, не похоже на Верку. Хотя она странная. И чем дальше, тем страннее.

– Не смей…

Рыжий рыцарь снова попытался выпятить впалую грудь, но его остановил голос из толпы, поддержанный общим одобрительным бормотанием:

– Ой, только не начинай, Толян.

Толян не начал и упёр свой взгляд в землю. А его соратник тихо о чём-то шептались. Наконец мелкий очкарик был делегирован огласить Евгению общее решение.

– В общем, если Верка в конец уже разошлась, то это не наше дело. Разбирайтесь сами. Только, это, разбирайтесь днём и с её родителями.

Евгений сдержанно кивнул.

– И где я мог бы встретиться с ними?

Парень махнул в сторону возвышающегося монолита:

– Там она живёт. Восьмая квартира. – Подросток сглотнул слюну. – И, это, не говорите, что это мы сказали.

– И мы тебя запомнили, если что, – Рыжеголовый рыцарь напоследок напомнил о себе.

***

Следующий вечер начинался хорошо. Настя по дороге купила в китайском ресторане любимую Евгением говядину в кисло-сладком соусе. И он, закрыв глаза, доедал последние бобы арахиса с тарелки, когда один вопрос развеял умиротворённую обстановку.

– Так, где ты ходил мусор выбрасывать? Только не говори, что прям на саму свалку. Я заснуть успела.

– Извини. Просто сам потерял счёт времени. – Евгений склонился над своей пустой тарелкой и палочками для еды рисовал какие-то узоры остатками соуса. – Стоял, дышал воздухом. А потом захотелось покурить. Пришлось до круглосуточного ларька тащиться. А когда выкурил две сигареты, то понял, что полностью провонял. Ну вот и торчал ещё во дворе, выветривался.

История прозвучала убедительно. Вероятно, потому что была правдой. По крайней мере правдой о той части вечера, когда Евгений и группа подростков разошлись каждый в свою сторону.

– То, что ты курил, я и так поняла утром по вони от твоей куртки. Ты только не пытайся за угол от меня зайти, Северин, – Настя обращалась к своему возлюбленному по фамилии только тогда, когда хотела подчеркнуть серьёзность разговора. – Я знаю тебя, как облупленного. Куришь ты только, когда сотворишь какую-нибудь глупость. Так что вчера случилось?

– Так значит тут у нас многоуровневый допрос? – кровь прилила к лицу Евгения. – Весь этот ужин только, чтобы я расслабился? Разговорился? Теперь та часть, где я должен быть хорошим мальчиком? А затем, если я правильно буду вести, то получу свою конфетку к чаю?

Но Анастасию не смутил этот эмоциональный взрыв.

– Нет, не совсем так. Просто я хочу понять, чем я могу тебе помочь. – голос девушки звучал примирительно. – Я же не дура. Вижу, что ты как натянутая струна. И я люблю тебя и не хочу, чтобы ты сорвался.

Она встала и подошла к нему. Обняла его. Положила руку на его голову. Почувствовала какой жар идёт от неё. Почувствовала, как её упрямец прильнул лбом к её ладони. И она положила вторую ладонь на затылок своему мужчине.

Через пару минут Евгений начал говорить. Он рассказал ей о том, что догадался, кто изрисовал им дверь. Как выследил девочку-гота по имени Вера. Как пытался добиться от неё ответов. И как ему помешали.

А Настя всё это время держала свои руки у него на голове. И только, когда Евгений закончил свой рассказ, она присела перед ним.

– Послушай тебе надо извиниться перед девушкой. Даже если это и её рук дело, ты не должен был так себя вести. Постарайся завтра поговорить с ней. Только на этот раз, как тот человек, которого я люблю.

Евгений медленно кивнул.

На следующий день Настя напомнила о данном обещании. На работу девушка ушла только после того, как Евгений со вздохом повторил, что сходит к Веронике и постарается очень и очень цивилизовано разобраться в случившемся.

После того, как за спиной девушки захлопнулась дверь, оставшийся в одиночестве мужчина вернулся к постели. Он аккуратно расправил одеяло и лёг поверх него. Редкомигающий взгляд уставился в потолок, и квартира погрузилась в тишину. Так прошли следующие пару часов. Наконец Евгений сдался. Он встал. Окончательно заправил постель и пристально оглядел свою берлогу. Очевидно, увиденное не удовлетворило хозяина, и он решительно направился в ванную. Оттуда он вернулся с парой вёдер, наполненных разными щётками. Следующие часы ознаменовались генеральной уборкой квартиры. То из одного, то из другого угла раздавались различные скребущиеся звуки. И всё это сопровождалось мерным урчанием робота-пылесоса.

Весь этот триумф чистоты продолжался почти до двух часов дня. Евгений со вздохом посмотрел на часы, собрал весь использованный инвентарь. И тут случилась первая неприятность за день. Каким-то образом обстоятельный уборщик умудрился порезать себе руку. Он и сам не понял, за что он зацепился, но рана оказался очень неприятной. Роняя капли крови, мужчина добежал до ванной. Кое-как ему удалось с помощью многих метров бинтов остановить кровотечение. После этого окровавленный неудачник посмотрел на часы и громко выругался. Ему надо было поторопиться. До возвращения с работы Анастасии оставалось чуть больше трёх часов.

Евгений быстро переоделся и выскочил из квартиры. Он уже запер дверь на все замки, когда увидел, что несмотря на все его усилия, кровотечение отказывалось останавливаться. Его взгляд скользнул по куртке, и мужчина вновь выругался. Пятна крови на кармане и резинке рукава не добавляли ему презентабельности. Снова раздались чертыханья, но время поджимало, и Евгений, прижав руку к животу так, чтобы пятна крови не бросались в глаза, вприпрыжку понёсся по лестнице.

Не забывая о своём спорном виде, Евгений старался передвигаться по тем дорожкам, где он с наименьшей вероятностью мог бы с кем-нибудь встретиться и столкнуться с необходимостью потратить драгоценное время на светскую беседу.

Так, осторожно высматривая безопасный путь, Евгений добрался до монолита. Многоэтажный дом находился в небольшом удалении от основной застройки и здесь «посол мира» позволил себе чуть-чуть расслабиться. Он остановился, выпрямился в полный рост и посмотрел наверх. Все четырнадцать этажей постройки беззвучно смотрели в ответ. Даже из открытых окон не раздавалось ни звука. Нигде не было видно ни проблеска электрического света. Хотя в середине осени в это время суток это не было чем-то исключительным. Евгений опустил взгляд, утёр стёкшие на глаза капли пота и потянул на себя ручку железной двери. На его счастье, дверь лязгнула и открылась.

Внутренности парадной встретили мужчину приятной прохладой и свежестью. В полумраке он даже прижался лбом к металлическим перилам поднимающейся наверх лестнице. Так прошло несколько минут. Затем с глубоким вздохом он оторвал голову от успокаивающего холода.

Евгений огляделся. Помимо лестницы из общего холла вели ещё два коридора. Приглядевшись, над одним из них мужчина разглядел нарисованные цифры 1 и 3. Надпись над другим зевом свидетельствовала о нахождении тут квартир с четвёртой по шестую. Следопыт перевёл взгляд на лестницу и начал свой подъём.

На втором этаже оказались два точно таких же коридора. Не останавливаясь, Евгений повернул налево. Там его встретила полутьма. Сощурившись, пытливый взгляд изучил номера всех квартир, и наименьшим оказался десятый номер. Исследователь древней архитектуры тихо выругался, помянув глупую планировку и экономия на освещении.

Но и в правом коридоре его ожидал сюрприз. Там гостей встречал тринадцатый номер. Евгений выругался. На это раз громче. Простояв в замешательстве минуту, он вернулся на первый этаж и на этот раз точно убедился в отсутствии восьмой квартиры и там. Затем последовал забег наверх. Результат был всё тот же. И сам неожиданный спортсмен не смог бы ответить, сколько продолжались метания между этажами. Пот ручьями тёк по лицу незадачливого визитёра. Вместо ругательств он издавал один только рык. Внезапно он замер на середине лестницы. Будто что-то услышал. Прикрыл глаза и, прислушиваясь к чему-то слышному только ему, искатель сделал шаг. Затем ещё один. И ещё один. И ещё.

Когда Евгений открыл глаза, прямо напротив него был коридор. Света от тусклой лампочки хватало для того, чтобы увидеть дверь с римской цифрой восемь. В очередной раз утерев пот, мужчина подошёл к двери. Рука поднялась и замерла возле звонка. Гость нахмурился. Дверь с цифрой восемь не была заперта. Рука опустилась. Но всего на мгновение. Теперь она нависла над дверью и постучала. Ответа не последовало. Проигнорировав дверную ручку, Евгений взялся за край двери и открыл её. Попав вовнутрь, он тщательно прикрыл дверь и осторожно поздоровался:

– Здравствуйте. – Вытянув шею, он оглядывался и осторожно на цыпочках продвигался вперёд. – Есть кто живой? Я хотел бы поговорить.

Ироничность своего вопроса гость понял только, переступив порог гостиной. Евгений с хрипом втянул воздух и уставился на Веронику. Девушка неподвижно висела в центре комнаты. Бельевая верёвка обвивала молодую шею и крепилась к крюку, где должна была быть люстра.

Мужчина инстинктивно ринулся вперёд, к телу несчастной. Но поглядев на лицо Веры, Евгений притормозил. Выражение было точно таким же, как в тот вечер. Абсолютно спокойное без всяких эмоций. Даже следов агонии от удушения не было. Широко раскрытыми глазами мужчин начал внимательнее осматривать свою несостоявшуюся собеседницу. В это раз она была в юбке. Евгений подкрался к ней и осторожно прикоснулся тыльной стороной ладони к голени. И тут же отдёрнул руку от ледяной плоти.

Непроизвольно прижимая руку ко лбу, мужчина продолжил свой осмотр. Теперь его взгляд остановился на чёрном свитере. Ему явно что-то не нравилось в этой черноте. Снова рука потянулась к девушке и начала задирать её свитер вверх. Но в этот движении не было ничего сексуально-извращённого. Как только начал оголяться живот Вероники, Евгений увидел первые струйки крови. Резким движением он поднял свитер практически под грудь девушки. В тот же момент его словно отбросило назад. На животе висельницы были вырезаны, нет, скорее выдраны две буквы.

Евгений сдержал крик. Он снова ринулся к ней и, спотыкаясь о расставленную вдоль стен мебель начал кружить вокруг центра комнаты. Неизвестно, сколько мы продлился этот танец, если бы нога гостя не подвернулась на очередном шаге. Он опустил взгляд. На полу лежала книжка. Он наклонился. Поднял её. Открыв первую страницу, мужчина понял, что это был дневник девушки-гота. Словно смутившись того, что он случайно вторгся в личные мысли Вероники, Евгений поднял взгляд и захрипел, упав на пол.

Из-под потолка на него смотрел спокойный безэмоциональный взгляд учёного, наблюдающего за экспериментом. И этот взгляд следил за каждым паническим движением мужчины. Вплоть до самой двери из комнаты.

***

Когда Настя зашла домой, она сразу же споткнулась о брошенные посреди прихожей ботинки. Она нахмурилась, осмотрелась. Одежда его возлюбленного была разбросана по полу. Не разуваясь и не задавая банального вопроса, в ответ на который можно услышать столь же банальную ложь, она заглянула в коридор и увидела куда ведут эти хлебные крошки. Сняв обувь и всё ещё храня молчание, она начала убирать хаотично валяющиеся вещи.

Так Анастасия продвигалась в сторону спальни. Осторожно ступая, она зашла туда. Здесь уже не было разбросанных деталей гардероба. Очевидно, Евгений в этой точке уже был удовлетворён уровнем своей обнажённости. Самого же своего любимого девушка увидела свернувшимся калачиком под пледом на кровати.

Он лежал, отвернувшись к стене, и был полностью неподвижен. С расстояния пары метров невозможно бы сказать, дышит ли вообще человек. Лицо Насти стало чуть белее. Она приблизилась к своему возлюбленному. Забралась на кровать. Тихо позвала его:

– Жень? – Её рука легла на прикрытое пледом плечо. – Ты спишь?

Ответа не было.

Рука скользнула на верхнюю, хоть сколько-то открытую часть шеи. Самой же девушке пришлось упереться головой в стену, чтобы наконец увидеть лицо. Глаза Евгения были закрыты, но Настя позволила себе сделать долгий вдох, будто только что вынырнула с глубины. По крайней мере он был жив. Теперь, приблизившись к нему, она слышала неглубокое дыхание. А натренированные пальцы чувствовали ускоренное биение жилки на вспотевшей шее.

Анастасия оттолкнулась от стены и, осторожно ступая, вышла из комнаты.

И когда только тихий скрип двери закончился лязгающим аккордом встающего в паз язычка двери, глаза Евгения открылись. Его пустой взгляд уставился в стену. Мужчина только постарался ещё больше свернуться в клубок. Он только ещё сильнее прижал к своему животу дневник мёртвой немёртвой. Он больше так и не открывал его. Но и выпустить из рук его не мог. Как будто это была последняя надежда на ответ обо всей творящейся чертовщине. Нить, которая может помочь выбраться из лабиринта безумия.

Евгений лежал, не меняя позы. Он слышал, как Настя готовила ужин. Чувствовал, как ароматы еды проникают в спальню. Но это не заставило его пошевелиться. Он слышал, как она звонила на работу и решала какие-то вопросы своего рабочего графика. Слышал шум льющейся в душе воды. Слышал, как она снова куда-то звонила и шёпотом переговаривалась с кем-то. Но поза его оставалась неизменной. Только изредка, с большой неохотой, он позволял себе моргнуть. Но даже это мужчина старался сделать с максимальной поспешностью.

Наконец девушка вернулась в спальню. Она принесла с собой ещё один плед. Устроилась рядом со своим любимым и попыталась вновь посмотреть на его лицо.

Стиснув зубы, Евгений зажмурил глаза. Несколько мгновений, пока она смотрела на него, тянулись как нескончаемые вечности. Но вот пружины дали знать, что тело больше не нависает над ним, а лежит. Мужчине пришлось постараться, чтобы не выдать себя вздохом облегчения.

Но всё снова стало плохо, как только Настя отложила телефон и выключила ночник. Темнота начала обволакивать Евгения. И теперь не было разницы открыты его глаза или нет. Он снова зажмурился. Руки изо всех сил впились в спасительный дневник. Время шло. Секунда за секундой. Размерено. Неумолимо. Дыхание испуганного становилось ровнее и глубже. Лицо постепенно разглаживалось и расслаблялось.

Ночью раздался крик.

Хотя созвучен он был скорее писку. Писку попавшего в клетке к питону мышонка.

Анастасия подпрыгнула. Включила свет. Оглянулась.

Евгений сидел, забившись в угол кровати. Округлившиеся глаза выдавали весь овладевший им ужас.

Настя тут же обняла его. Начала гладить его по голове и плечам. Баюкать. Повторяла снова и снова, что это просто сон. Что теперь всё в порядке. Что ничто ему не угрожает.

Наконец писк затух, и его сменило бессвязное бормотание:

– Но они идут ко мне. Ищут. Я не могу убежать. Они держат меня. Держат руки. Держат ноги. Занесли нож. Я не хочу!

Девушка ещё крепче обняла дрожащего:

– Это – сон. Ничего нет. Тут тебе никто не угрожает.

Постепенно Евгений успокаивался. Он всё ещё дрожал, но во взгляде появилась осмысленность. Теперь в спальне звучал успокаивающий голос Насти.

Наконец, он смог глубоко вдохнуть.

– Спасибо. И прости, что напугал тебя.

– Не надо извиняться. Просто расскажи, что случилось днём. Что тебя так напугало на самом деле?

Она была умна. А Евгений слишком устал. Он рассказал ей всё. Как шёл к Веронике. Искал её квартиру. Как нашёл убившую себя девушку. Её дневник.

Почти всё. Про холодный взгляд наблюдателя он не проронил и слова. Реакция на такое признание могла быть только одна. И про кровавый символ он промолчал.

– Ты сообщил в полицию?

Мужчина мотнул головой.

– Я… Я… Я был в ужасе. Не мог думать. А когда был дома, то это было уже бессмысленно. Её всё равно найдут. Такое самоубийство не останется незамеченным. А ко мне было бы слишком много вопросов. Я же не дурак. Понимаю, как всё выглядело бы со стороны. Меня бы не отпустили бы пока не пришли бы результаты экспертизы. Я бы не выдержал этого. Мог бы наговорить глупостей.

– Но ведь тебе нечего бояться полиции?

– Конечно, нечего. Я не сделал ничего плохого. – В голосе Евгения прозвучала неприкрытая злость. – Она сама прикончила себя. Наверняка, давно этого хотела и планировала.

– Я тебе верю, – Анастасия старалась, чтобы её голос звучал как можно миролюбивее. – Просто я переживаю, что они начнут проверять её последние дни и выйдут на тех парней, с которыми ты столкнулся той ночью. И тогда тебе всё равно придётся объясняться и сражаться с возможным недоверием.

В глазах Евгения мелькнул страх. Только теперь это был более рациональный страх.

– Нет. Всё будет хорошо. – Мужчина тряхнул головой. – Они не знают меня. Вряд ли хорошо разглядели меня. Да и пока наши органы доберутся до них, уже должны будут быть результаты судмедэкспертизы. Так что, тогда это никому не будет интересно.

Девушка снова обняла его:

– Хорошо. Я верю тебе. Но всё равно – побудь дома. Отдохни. Поспи. Я позвоню тебе на работу. Скажу, что ты на этой недели больше не появишься на работе. Меня тоже отпустят. Только съезжу завтра передать все выписки. А потом я присмотрю за тобой.

***

Утром Анастасия, перед тем как уйти на работу, разбудила Евгения. Наводящими вопросами она попыталась выяснить состояние возлюбленного. Но полученные ответы вызвали у неё только серию вздохов. Хоть Евгению и удалось провести несколько часов в забытье, отвечал он вяло и с явным усилием. Но особого выбора не было. Настя обняла ночного страдальца, пообещала вернуться как можно быстрее и взамен оставила требование постараться следить за собой. В случае повторения срыва мужчина должен был бы немедленно позвонить своей второй половинке.

И вновь хлопнула дверь. И вновь Евгений остался один. Только на этот он не проявил никакой инициативы в хозяйственных вопросах. Он несколько минут пролежал, разглядывая потолок. Затем дрожащая рука протиснулась в щель между кроватью и стеной. Пара мгновений поисков и из импровизированного тайника был извлечён дневник. Держа его перед собой в одной руке, Евгений скрюченными пальцами другой руки начал поглаживать теснение чёрной кожаной обложки. Пальцы двигались вдоль переплетающегося узора линий. Изредка они останавливались на крутых поворотах рисунка. Пальцы возвращались назад по выдавленному в коже пути, будто что-то проверяя. Временами могло показаться, что мужчина ласкает обложку, нежно гладит. Временами всё выглядело так словно безумец пытается расковырять незажившую до конца рану, пробует подцепить край кожи и оторвать его от плоти.

Этот танец пальцев длился часами. Но дневник так и не был открыт. Вместо этого Евгений снова спрятал книжку в надёжный схрон, встал с постели и направился на кухню. Там он открыл холодильник и явно остался неудовлетворен увиденным. Шаркая, слабеющий преодолел расстояние до прихожей. Он решил сходить в магазин.

Сырая погода в целом оправдывала выбор одежды Евгением. Куртка с высоким воротником, надвинутая на брови кепка. Всё это практически полностью скрывало лицо от посторонних взглядов. Вместе с тем и носитель одежды мог видеть только дорогу под ногами. Но он знал куда шёл. Магазин располагался совсем рядом. Да и дорога к нему уже была пройдена не одну тысячу раз. Всё должно было пройти хорошо. И всё проходило хорошо. Только уже возле самих дверей магазина внимание добытчика на пару мгновений привлекла какая-та разборка на дальнем конце стоянки. Мужчины активно отталкивали от своих машингомонящего бомжа.

Когда же обладатель двух пакетов со снедью рассчитался на кассе, он посмотрел на центральный выход из магазина. Повернув направо, он направился мимо островка с бижутерией и цветочной лавки к горящему зелёному символу, обещающему запасной выход в конце этого прохода.

Но стоили только покупателю вновь окунуться в приятную осеннюю прохладу, как чья-то рука вцепилась в него. Инстинктивно взметнулась рука со сжатым кулаком. Но тут боец замер. Его взгляд скосился на собственные сомкнутые пальцы.

– Нет, нет, нет, – задребезжал голос откуда-то снизу. – Ты такой же. Я вижу это. От тебя идёт их смрад! Я так бы хотел забыть его. Но есть невозможные вещи. Мы не можем их изменить.

Взгляд перешёл с кулака на источник странного голоса. И его сложно было назвать человеком. Скорее получеловеком. Отсутствующий левый глаз, левая рука выше локтя и правая нога почти по тазобедренный сустав. И всё это венчал безумный огонь в единственном глазу.

– Такой красивый. Такой уверенный. Такой горделивый. – Кашляющий смех спугнул любопытного голубя. – Прям как я когда-то. Один в один. Им такие нравятся. Нравится ломать гордыню. Хм, а может, наоборот, с нами проще. Никогда не думал.

Несостоявшийся боец пригляделся к неожиданному собеседнику. Во взгляде промелькнула искра узнавания, и кулак разжался, опустился.

– Ты тот безумный нищий, что жил возле парка. Сколько же я тебя не видел? По-моему, с окончания школы.

Получеловек же не переставал хихикать:

– Время оно такое. Для тебя долго. Но я скрывался от них, от их мести. Так что для меня ещё больше его прошло. Но теперь я могу перестать бояться теней. Они нашли нового. Выбрали тебя.

Жертва безумного нападения уже подготовилась к тому, чтобы оттолкнуть неприятного собеседника, но следующие слова последнего словно заставили мир замереть.

– Теперь ты видишь их знак. Видишь мерзкие буквы.

Только хихиканье заполняло мир.

– Что за знак? Что за буквы?! – Вопрошающего трясло. Теперь уже он вцепился в безумного старика. – Отвечай!

Хихиканье не умолкало.

– Ты и так знаешь. Видишь его. Рваную рану сущего.

– Что всё это значит?! Что тут твориться?! Что мне делать?

В последнем вопросе уже ясно можно было слышать слёзную мольбу. И старик прервал свой издевательский смех.

– А что же. Может и помочь. – Начал бормотать себе под нос получеловек. – Раз есть новая жертва, я им больше не интересен. А так смогу вернуть им долг. Хоть часть долга. А если что, то и мстить они теперь не мне будут.

Безумный глаз посмотрел на собеседника. Теперь в нём стало меньше злорадства.

– Ладно. Сделаю для тебя то, что сам я не получил.

И тут же под его единственной ногой пропала опора. Человек оттащил его за угол магазина и протиснулся в закуток за контейнерами.

– Объясни. Прошу. – Отчаявшийся не скрывал надежду в своём голосе. – Кто эти они?

– Хм. Ну слушай. Они это те, кто живут за пределами миров. Но мы для них не просто что-то плывущая по соседству. Мы самый сладкий нектар для того, что является их ртами. Они вьются вокруг и как львы пытаются отбить одну реальность от всего переплетения.

– Так реальность не одна? – Вопрос из пересохшего голоса прозвучал без недоверия.

– Сонм миров живёт бок о бок. Возможные вариации того, что могло быть, и того, что было. Пусть и не здесь. Но все так плотно связано, что, если они попытаются откусить от всего пирога, то только захлебнутся. Так что им надо отделить один пласт. И тут в реальности появляешься ты. – Мерзкое хихиканье вернулось.

– Я? При чём тут я? И я всегда был!

– Был. Но не тут. – Старик снова стал серьёзным. – Как и я, ты попал сюда из другой реальности. Пусть редко, но так случается, что две реальности оказываются слишком близко друг от друга. Слишком мало различий остаётся между ними. И они должны слиться. Но. Если они ещё не слились, то какой-нибудь человек может провалиться в чужой мир. Занять чужое место. И для мира, куда он попадёт, этот бедолага станет раной. Станет маяком для тех, для других. Будет подсвечивать им рану прохода. Станет прозрачной дверью. А сам и не будет понимать, что он не там. Только какие-то мелочи будут выглядеть для него странными.

Дрожащие губы слушателя задвигались, словно пытались произнести два слова. Но слова так и не прозвучали. Смех старика стал ещё противней:

– Но они будут скапливаться и скапливаться вокруг их маяка. И чем дольше это будет длиться, тем больше их будет. И чем больше их будет, тем безумнее будет становиться мир вокруг тебя. Хотя сам ты будешь стараться не замечать этого. А они будут использовать против тебя образы из уже пожранных реальностей. Всё, лишь бы волнами безумия очистить твой разум. Чтобы они смогли войти в этот мир через тебя. И всегда есть их наблюдатель. Тот, кто сдерживает тебя. Осаждает твои порывы бороться с ними. Направляет по ложному пути.

Тут смех старик прервался. Его сменил всхлип, и слёзы появились в единственном глазу наставника.

– Мой сынок. Мой прекрасный сынок. Они подменили его. Извратили его сущность. Я пытался всё объяснить ему. Пытался достучаться до истинного его. Но было слишком поздно. Он привёл в мой дом тех чёртовых святош. Дуралеи в чёрном думали, что их старые стишки помогут мне. Но они только приносили свой смрад в мой дом. Ничего не помогало. Но мой сын всё убеждал меня поверить. Мой сыночек.

Последний всхлип закончился кашляющим рокотом. И вновь на сцену вернулся противный смех.

– Но я переступил через себя. Я понял, что это не мой мир. Не мой сын. И я избавился от этой игрушки тех, за пределами. Только тогда я нашёл ответ, как мне спрятаться от них. Как сделать так, чтобы я стал бесполезен для их целей.

– Как? – Ищущий ответов подался вперёд, будто припадая на колени перед своим учителем.

– Просто. – Смех вновь стал основной мелодией мира. – Им нужен прозрачный проводник. И я решился на то, чтобы испортить им проход. Я изувечил себя. Сделал так, чтобы никогда больше не быть прозрачным. Это взбесило их. Они жаждут отомстить мне, наказать за то, что восстал против их планов. Но у них ничего не получится. Они никогда больше не увидят меня.

Старик уже кудахтал от смеха и приветливо махал перед расширившимися глазами слушателя обрубком своей руки.

– Но. Но. – Голос ищущего спасения был слаб и дрожал. – Другой путь. Должен же быть другой выход. Я. Я. Я не хочу. Не смогу. Я должен вернуться в свой мир. Так я буду бесполезен для них. Буду на своём месте.

Лицо старика скривилось. Он презрительно осмотрел своего собеседника.

– Если не сможешь, то станешь их слугой. Ты не вернёшься в свою реальность. Я не нашёл такого пути. Даже для них один переход прозрачного в другой мир тяжёлая задача. Для нас же она не выполнима. – И тут на лице безумца появилась глумливая улыбка. – А вот это верная сделка. Точно спасёт тебя. Фирма гарантирует.

Со злорадным смехом старик задрал свою одежду, и испуганному взгляду открылось полотно осквернения плоти. Шрамы покрывали морщинистое тело. Бугрились. Проваливались в полости, где были вырваны куски мяса. Украшали пики неправильно сросшихся рёбер. А венчал эту картину самоистязания вырезанный перевёрнутый символ. Две буквы, составленные из всё ещё кровоточащих шрамов.

Он бежал, даже не понимая, когда сорвался с места, и куда бежал. А за спиной гремел мерзкий кашляющий смех.

***

Евгений сидел на кровати, обхватив руками ноги и мерно раскачиваясь, когда раздался металлический звук вставляемого в замок ключа. Когда дверь открылась, раздались два голоса. Один принадлежал Анастасии, второй какой-то мужской. Мужчина замер, нахмурился, вперил взгляд в арку двери в спальню. Спустя несколько мгновений голоса приблизились, и Настя прошла сквозь проём. Девушка обеспокоенно оглядела любимого. На лице у неё читалась грусть, но она быстро взяла себя в руки.

– Прости я задержалась немного. Но, думаю, это того стоило. Смотри кого я нашла в аэропорту.

Она театрально отступила в сторону, так, чтобы теперь не загораживать переминающегося с ноги на ногу мужчину за её спиной. Тот же сделал маленькой шажочек вперёд будто принимая свою роль в происходящем представлении.

– Привет, охломон. Это я – Андрюха. Ну Красный. Помнишь?

Лицо Евгения расслабилось. Он соскочил с кровати и обнял друга детства.

Следующие часы были наполнены безмятежной болтовнёй на кухне. И чем дальше, тем живее становился Евгений. Его фразы становились всё длиннее. Ответы – всё охотнее. Наконец и Настя успокоилась настолько, что рискнула оставить мужчин наедине.

– Так это она тебя вытащила? – Евгений мотнул головой в сторону двери.

Андрей смущённо хмыкнул.

– Просто Настюха сказала, что моему другу нужна помощь. Мне этого достаточно. Я же самозанятой. Так что сам решаю, когда мне можно отдохнуть.

Евгений слабо улыбнулся:

– Всё такой же герой, спешащий на выручку.

Андрей смущённо покраснел:

– Ну да, пришлось вам намучиться со мной, когда я тягал нашу компашку в районные патрули.

– Неунывающий рыцарь. Вечно бросающийся на помощь девушкам.

Рыжая голова чуть склонилась, а на лице гостя проступил румянец. И тут же мужчины рассмеялись.

– Нда, хорошо, что Виталька с нами был. Он всегда умудрялся заболтать ситуацию, когда я перегибал палку.

– Да. Был.

Евгений снова нахмурился, а Андрей виновато потупился, будто ляпнул что-то лишнее. Тишина продлилась не больше минуты. На лице хозяина появились морщины, он почесал себе лоб.

– Слушай, а Виталька хоть когда-нибудь носил очки?

– Нет. Ни за что бы он их не надел. – Андрей встрепенулся, будто снова почувствовал почву под ногами. – Ему хватало комплексов из-за своего роста.

– Нда. Он у нас был тот ещё гордец. – Неожиданно Евгений сменил тему. – Слушай, к слову, о людях из прошлого. Я буквально сегодня видел одного старика. Так вот, помнишь, когда мы ещё в школе учились, он же тут у нас в районе крутился. Такой без руки, без ноги.

– Да, такое не забудешь. Безумная культяпка. – Андрей кивал головой, но тут же нахмурился. – Только не верится, что это он же. Двадцать лет назад он был уже стар. Да и я его за шесть лет до своего переезда перестал его видеть. Так что вряд ли это он. Тот старик уже давно где-нибудь в подворотне преставился.

– Ну не знаю. – Евгений насупился. – Мне кажется это тот же псих. И вполне живой. Балаболил без остановки.

– Ну если балаболил, то точно не Безумная культяпка.

– Это почему же ты так уверен.

– Помнишь, мой отец работал в больнице. Так вот однажды зимой, прикинь, доставили в приёмный покой одного бомжа. И это был Культяпка. Хочешь не хочешь, а надо было его осмотреть. Так вот у старика ещё кое-чего не хватало. Так что точно это не мог быть он. Сложно балаболить, когда у тебя нет языка. Кстати, раз мы о моём отце вспомнили. Ты не поверишь, у кого теперь есть семилетний младший брат…

Когда Анастасия вернулась, мужчины вновь оживлённо беседовали.

Вечерние посиделки закончились далеко за полночь. Напоследок Андрей безапелляционно заявил, что снова соберёт всю их компанию. Давно они не проверяли, чем живёт их родной район.

Анастасия вышла проводить гостя, а Евгений открыл окно и начал прибираться. Тут из-за окна раздались голоса Анастасии и Андрея. Видимо, где-то в коридоре тоже было открыто окно, а попутный ветер услужливо нёс слова. И услышанное тут же заставило напрячься Евгена.

– Ещё раз спасибо тебе, – голос Насти звучал устало. – Это всё меня очень пугает. Он меняется просто на глазах, и я не знаю, что мне думать.

– Успокойся. Мы всё решим и восстановим Женьку. Я, как вернусь, сразу всех наших пацанов обзвоню. Соберёмся вместе и вытащим другана. – Но и голос Андрея не источал уверенности.

– Не знаю. Я боюсь. Очень боюсь. Боюсь, что я что-то упустила. Должна была раньше заметить. И что теперь слишком поздно.

– Ну не драматизируй. Может просто заработался человек. Сама говорила, что у него куча проблем с делами была. Вот может и надорвался он.

– Хотела бы и я так думать. Но. Я не говорила тебе. Не хотела пугать. Но я не уверена насколько он сейчас контролирует себя. Я тебе рассказывала про дверь. Так вот у истории ещё было продолжение. Следующим вечером после того утра я проверяла Женькин плащ. Смотрела, не пропустила ли где какое пятно. И во внутреннем кармане нашла бутылочку с лаком для ногтей. Моим лаком. Понимаешь. А пользовалась я им чёрт знает когда. Он должен был специально искать её среди моей косметики. И не просто искать, а аккуратно достать, и всё назад составить. Я ведь не заметила, что у меня в ящике кто-то рылся.

– Нуууу, – неуверенно протянул Андрей.

– И эти ящики проклятые. Я ведь действительно и не знала, какие они. Но с кем бы я теперь ни говорила, все как один повторяют, что лет пять назад их повесили. Я даже проверила, какие ключи у нас есть. И один из них открыл наш ящик. Такие вещи так просто не забываются. И это пугает меня до ужаса. А что если?

Что если Анастасия так и не сказала, но, похоже, Андрей понял.

– Не важно. В данную минуту это не важно. Будем действовать по плану. Я соберу наших, а ты постарайся убедить Женьку встретиться с тем мозгоправом из твоей клиники. А если будет упираться, и мы попробуем убедить его. А теперь я побежал. Долгая ночь предстоит. Многих надо будет разбудить.

Евгений стоял и старался не дышать, чтобы ничего не пропустить. Под конец подслушанного разговора его лицо скривилось в хищном оскале. Но как прозвучали последние фразы, он кинулся к пульту телевизора и включил канал наобум. Шла какая-то новостная программа. В прихожей хлопнула дверь.

Когда Настя зашла на кухню, Евгений стоял, прислонившись затылком к открытому окну, и внимательно смотрел на телевизор. Девушка несмело улыбнулась:

– Видишь, хорошо, что Андрюха приехал. Хорошо провели вечер.

– Да, да. Только устал я очень. Извини пойду я уже спать. Завтра помою посуду.

В кухне на несколько мгновений воцарилась тишина. Только голос диктора вещал: «Расследование кровавого убийства девушки продолжается. Основной версией всё ещё остаётся ритуальное убийство. Напомню…»

Евгений выключил телевизор, но так и не смог оторваться от прохладного стекла. Настя же замялась.

– Ладно, спать так спать.

Она подошла и закрыла окно. В следующее мгновение она отшатнулась будто от удара. Выражение животной злобы промелькнуло на лице мужчины.

– Всё в порядке, милый? Я что-то не то сделала?

– Нет, нет. Просто устал. Идём спать.

Потупив взгляд, Евгений поспешил прочь из кухни. Остаток вчера прошёл в тишине. Наконец мужчина запрыгнул в постель и, бормоча пожелания спокойной ночи, отвернулся к стене. Он услышал долгий вздох Насти, и как щёлкнул выключатель.

Комната погрузилась в темноту. Свет от уличных фонарей едва освещал малую часть потолка. И тут до слуха неспящего донеслось, как рядом с ним рыдающий голос произнёс:

– Мой милый сыночек.

Евгений не смог сдержать родившийся в глубине сердца крик.

***

Ночь не принесла никому успокоения. Крик Евгения перепугал Анастасию. И ему не удалось убедить её, что он просто успел уже отключиться и увидеть кошмар. Убедительности его словам не добавила последовавшая затем просьба не выключать свет. Так при свете ночника и прошла бессонная ночь для обоих. Евгений старательно не закрывал глаза, чтобы не сталкиваться с тьмой, а Анастасия всё время проверяла не заснул ли её любимый.

И так длилось до тех пор, пока за окном не начало светлеть небо. Но ночь не прошла бесследно для обоих. Когда Настя одевалась, ей не удалось скрыть дрожь в руках. Приготовление же кофе стало для неё отдельным испытанием, которое было преодолено не с первого раза.

Евгений же даже на смог выбраться из постели. Он обхватил себя рукой за живот и так и лежал в позе эмбриона. Ро его лицу пробегали примасы боли. И чем дальше, тем отчётливее они становились. И как бы он не старался, Настя заметила то, как страдалец гладил свой живот.

– Болит? – просто спросила она.

Евгений честно кивнул:

– Наверное съел что-то.

Девушка вздохнула.

– Плохо. – сказала она банальную вещь. Но тут же тряхнула головой. – Не будем гадать. Просто схожу накуплю свежей еды. Может ты чего-нибудь хочешь?

Мужчина только мотнул головой, но тут же немного оживился.

– Может можешь сходить в книжный? Мне в детстве книги Конан Дойля помогали успокоиться.

Настя с удивлением посмотрела на Евгения и торопливо ответила:

– Да, да, конечно. Сбегаю. Ты только не переживай. Я вернусь как можно скорей. С едой и книгами.

Евгений скосил на неё взгляд.

– Спасибо. – И через несколько мгновений добавил. – Я люблю тебя.

Когда хлопнула дверь, мученик со стоном повернулся на спину. Колени он подтянул практически к подбородку, но ладони всё также были на животе. Страдалец зажмурился. Внезапно глаза распахнулись. В них был виден страх. Пальцы же надавливали на живот, будто что-то нащупали.

Он даже сумел распрямить ноги, чтобы увидеть свой живот. Но увиденное не успокоило его. Там, где были его пальцы, что-то отчётливо проступало у него под кожей.

Со стоном Евгений повернулся на бок и медленно сполз с кровати. Чужеродное тело внутри него отвечало на каждое движение. Оно смещалось то в одну сторону, то в другую. А при не особо удачном движение смещалось под рёбра, чем заставляло несчастного страдальца замереть с громким стоном.

В конце концов жертва боли смогла встать и, передвигаясь на трёх конечностях – одна рука всё также находилась в районе живота –, направилась в ванную. Каждый шаг, каждое движение, сколь медленным оно не было, вызывало новую гримасу боли. Но упрямец шёл. Стиснув зубы и давясь стонами боли. Он приближался к своей цели.

Когда же страдающий путешественник добрался до ванной он обессиленно рухнул на пол. Взмокший лоб прижался к прохладному кафелю. Тяжёлое дыхание эхом гуляло в помещении. Измученное тело пошевелилось. Слабыми движениями ему удалось избавиться от халата. Ещё несколько минут страдалец просто лежал раскинув руки в сторону.

Руки дрогнули, упёрлись в пол. Раздался рык. Тело поднялось над полом. Одна из рук вцепилась в раковину. Рык всё нарастал. И вот, путешественник стоит на коленях и тяжело дышит. В рука его поднимается ещё выше. Открывает шкафчик и, не глядя, начинает там шарить. Он стоит, закрыв глаза и опустив голову. Ему и так удаётся найти желаемое. С очередным стоном он заваливается на спину и снова распластывается на желанной прохладе. А в руке сжимается добыча – пакетик с опасными лезвиями для бритвы.

Рука, свободная от придерживания живота, неуверенным движениями распечатывает лезвия. Берёт одно из них. Пальцы осторожно нащупывает, где находится нечто под кожей. Одна рука пытается зафиксировать это и не дать ему сместиться. Долгий глубок вдох. И рука с лезвием начинает делать свою часть работы. Короткое движение рассекает кожу. В горле несчастного клокочет крик боли. Но он снова и снова терзает своё тело. Рана становится шире, пол под телом – мокрым от крови. Но рука не останавливается. Движения становятся всё быстрее.

Наконец лезвие отлетает в сторону. Не давая себе отдохнуть, истязающий себя запускает пальцы в открытую рану. Они ищут то, что доставляет их хозяину нестерпимую боль. Что-то нащупывают. Пальцы пытаются вцепиться в находку. Но она, мокрая от крови, выскальзывает вновь и вновь. Но вот ногти вцепляются в искомое. Начинают тянуть. Страдалец изгибается от боли. Но не останавливается. Из раны появляется блестящая поверхность. Пальцы достают продолговатый предмет. С металлическим звоном он падает на пол. А дыхание человека становится спокойнее.

Ещё через несколько вздохов у лежащего появляются силы приподняться. Он смотрит на то, что было в нём. Короткий цельнометаллический нож с узким лезвием. Весь покрытый его кровью. Рука поднимает находку с пола. Инстинктивным движением стилет прикладывается ко взмокшему лбу. На лице человека начинают исчезать следы перенесённой боли.

***

Кабинет Вениамина Сергеевича был похож на какой-то бюрократический офис. Ни дипломов на стенах. Ни стеллажей с книгами. Просто стол с компьютером. Просто пара кресел для посетителей. В одном из них с кислым выражением сидел Евгений. Всем своим видом он выказывал своё нежелание быть здесь. Но у него не было выбора. Сложно было объяснить, почему, когда Настя вернулась из магазина, она нашла его голого скрюченного на полу в ванной. И теперь мужчина должен сидеть в неудобном кресле и отвечать на вопросы бородача, пытающегося залезть в голову посетителя.

Доктор психиатра был профессионально мягок и вкрадчив. Он задавал вопросы о произошедших событиях. И Евгений пусть и с неохотой, но отвечал на них. Рассказал о почтовых ящиках. Рассказал о странных ощущениях (стараясь избегать всякой конкретики). Когда же Вениамин Сергеевич задал вопрос о посещении администратора дома и о разговоре, имевшем там месте, Евгений покосился на Настю. Ему стало понятно, что психиатр провёл подготовительную работу. Но мужчин держал себя в руках и сухо пересказал эту часть истории.

Следующий вопрос был уже о ночной встрече с девушкой-готом. Евгений, прежде чем ответить, выпрямился в кресле и выразительно посмотрел на свою подругу. Но в её взгляде была только тревога. Откашлявшись, примерный пациент в общих чертах рассказал и об этом инциденте. И тут же последовал неожиданный вопрос:

– Евгений Павлович, мда, скажите, а Вы не задумывались, почему те детишки не выдали Вас полиции? – Врач поглаживал свою бородку.

– А. А. А. Простите? – неожиданный вопрос заставил Евгения начать заикаться, и правая рука вцепилась в его же левое предплечье. – Что Вы имеете ввиду? Почему они должны были меня выдать?

– Ну, уважаемый, очевидно, что один из них был влюблён в девушку. Так что покрывать Вас не в его интересах. И если уж не сдать Вас органам, то как-то иначе он должен был попытаться добраться до Вас.

– К чему Вы клоните? – голос предательски дрожал.

– Просто я хочу сказать, что, если тот юноша существует в действительности, то он должен был попытаться отомстить убийце своей возлюбленной.

Обвиняемый вскочил с кресла.

– Что?! Да как вы смеете! Я и пальцем её не трогал!

– Ещё как трогал. Сначала мучал, затем зарезал, а в конце и повесил. Уверен, тебе это понравилось.

– Нет, я не убийца! Уходим, Настя! А ты просто ублюдок…

Рассерженный осёкся. Он пригляделся и отпрянул. Борода психиатра шевелилась. И теперь неудачливый пациент отчётливо видел то, что должен рассмотреть сразу же. Это не была борода. На лице у существа безостановочно двигались копны мелких щупалец.

Перепуганный вскрикнул и оглянулся на Анастасию. В глазах у девушки тоже был виден ужас. Только смотрела она не на чудовищного доктора, а на своего спутника.

И тут из-за спины раздался кашляющий смех. Загнанный мужчина оглянулся. В углу на полу сидел изувеченный старик. Поглаживал свои шрамы и тихо хихикал:

– Ты знаешь выход.

Евгений обернулся и выхватил из своего рукава металлический стилет. Чудовище только с интересом посмотрел на оружие.

– Это ведь её кровь? Вероники?

– Нет! Моя! Это вы запихнули в меня эту железку. Моя кровь. Когда доставал…

Боковым зрением окружённый заметил движение у себя за плечом. Он обернулся. Девушка смотрела на него с нескрываемым ужасом, отвращением и пробиралась к двери.

– Мой миленький сынок. – Плаксиво проскрипел старческий голос. И снова закашлялся смехом.

Это было соревнование с неизбежным результатом. Евгений настиг её одним прыжком. Завалил на пол и уселся ей на спину. Она пыталась вырваться. Кричала. Но охотник прижимал добычу к земле. Он разорвал её блузку. Срезал лифчик. Её крик сменился визгом, когда стальное лезвие начало вырезать у неё на плоти перевёрнутый знак иных. Перевёрнутые буквы Н и Т. И когда символ был закончен, Евгений, нисколько не сомневаясь в своих действиях, вонзил нож в сердце девушки. Пара агонизирующих движений и жертва замерла под своим убийцей.

Евгений тяжело дышал. Пот ручейкам сбегал по его лицу и скрывался под влажной рубашкой. Наконец он выдернул орудие из неподвижной спины и начал медленно переворачивать тело.

Он увидел её глаза. Глаза полные боли. Страха. Отчаяния. И в этот момент Евгения настигло осознание случившегося. С ужасом он смотрел на то, что сотворил. А комнату заполняли волны кашляющего смеха.

– Мой бедный сынок.

Евгений окровавленными руками обнял голову девушки. Прижал к себе ту, которую любил больше всего на свете, и замер. Пустота заполняла его. Даже слёзы не могли зародиться в ней. Существо подошло к мужчине. Положило свою руку, щупальце, клешню, лапу, всё из этого и ничего одновременно на плечо своему проводнику.

– Всё кончено.

Смех стал громче. И мириады иных звуков, несущих безумие всему, проходили сквозь Евгения и заполняли комнату. Вот-вот они должны были вырваться на просторы мира и поглотить очередную жертву.

Но Евгению было всё равно. Было ли это безумие мира или его персональное. В любом случае его мир мёртв безвозвратно. Его губы едва двигались:

– Моя бедная Настенька.