Шарф для лучшего друга [Фатима Мусса] (fb2) читать постранично

Задумывался ли я о своей жизни, думал ли о будущем, строил планы, мечтал?

Нет.

Мне было 17. Я только-только покинул школьную скамью, чему был несказанно рад. Когда знакомые слышали о том, что я ненавижу учиться — впадали в ступор, я смеялся.

Хотя мне было ясно чем вызвано их удивление. Учеба давалась мне легко, учился на отлично — будучи в душе бунтарём, ненавидящем все эти книги и конспекты. Меня спасало чувство ответственности перед самим собой, перфекционизм в какой-то степени. Моя жизнь — сплошные крайности: или сдам на пять с плюсом или никак. Признаюсь, я завидовал одноклассникам, учившимся на тройки и четвёрки. Я так не умел, со стороны всё выглядело иначе: словно я ботаник, гонящийся за хорошими отметками.

Меня не знали люди даже из близкого окружения.

И дело здесь было не в них, а во мне. Я рьяно оберегал свою душу.

Построив стену, огородив свой внутренний мир, я чувствовал себя комфортно. Кирпич за кирпичиком, год за годом — я отделил себя от всего «ненужного».

Я рано повзрослел. Рано прочувствовал «тонкости» этого мира. Я замечал, то, что другим показалось бы совершенно незначительным. Зачастую так происходило против моей воли. Как я узнал позже это называется — эмпатия. Людей я читал как книги. Кстати, вот что мне нравилось читать! Люди…Такие разные…

Категоричность с которой я подходил к выбору своего окружения порой мне мешала, но позже я понял, что такова моя натура. Не высокомерие, не надменность, нет… я никогда не страдал этим.

Чутьё! Именно им была взращена моя принципиальность во всём!

Мой голос никогда меня не подводил. И я шёл следуя ему. Возможно поэтому меня находили непонятным, жёстким, упрямым. Я таким и был, ибо не встречал людей, рядом с которыми родилось бы желание открыть свою истинную сущность. Да, такую же упрямо неуступчивую, но вместе с тем — тёплую, понимающую, поддерживавшую…Сущность наполненную любовью ко всему.

Я любил жизнь, любил людей, любил мир.

Если бы я сказал это вслух, то услышал бы лишь насмешки. Вот что значит быть одиноким.

Родители часто задавали мне вопрос: почему у тебя нет друзей, лишь знакомые. Неужели можно вот так проводить время? Разве тебе не скучно?

Я только кивал и улыбался. Откровенно говоря мне не было скучно никогда. Я был одиночкой и принял это. Мне было хорошо наедине с собой. Это не эгоизм. Любить я умел, причём такой безусловной, бескорыстной любовью!

Я часто говорил себе: тебя никто не знает…Тебя настоящего.

Я не умел открываться. Не хотел. Не доверял.

Так было всю мою жизнь, пока однажды, зимним вечером, будучи выпускником университета я сел на поезд.

Я ехал к родителям в канун Нового года. Красный диплом в рюкзаке, приглашение работать в одной из лучших строительных компаний. Такие новости ждали папу с мамой.

Мне пророчили стать первоклассным инженером. К слову, мозги у меня были всегда, но и университет я еле перетерпел. Мое врождённое чувство ответственности не позволяло мне делать что-то наполовину. Либо все, либо ничего. Я выбирал всё, это давало мне сил и терпение. Мне было не важно какого цвета диплом, однако мысль, что это порадует моих родителей — грела душу.

Тогда я не знал, что этот день изменит меня, мою жизнь…Ведь о таких вещах не сообщают заранее.

Я занял место согласно билету, смотрел в запотевшее окно, но неожиданно плач ребёнка отвлёк меня. Напротив села молодая женщина с мальчиком лет шести-семи.

Периодически я поглядывал на них: потертые обувь и пальто на женщине. На малыше одежда и вовсе была заштопанной.

Внутри меня разлилось сочувствие. Тогда я понял как беспомощен. Я хотел им помочь, но не мог.

С детства родители частенько ругали, что я раздаю свои игрушки. Но мне нравилось радовать людей. Вот только радовал и помогал я-инкогнито.

Считая, что доброта должна нисходить на людей как волшебство, а волшебников никогда не видят…

Сидя и смотря на своих попутчиков, я мечтал купить им одежду, может еду, а может даже дом, если он им необходим. Впервые мне захотелось стать богатым…

Часы проходили, мы ехали молча. Веки мои слипались. Меня разбудил плач. И вдруг я услышал как женщина говорит мне: простите… простите нас что разбудили. Я хотел возразить, но она продолжила монолог: видите ли мой сын плачет от боли в горле. Это обычная простуда, но ведь ребёнку не объяснишь, что нужно пить лекарства и не ходить с раскрытой шеей.

Я слушал молча и внимательно. И тут охрипший голос мальчика…

Не разобрав что он говорит, я переспросил. Женщина отвела глаза, прошло словно несколько часов как она промолвила: не обращайте внимания, он говорит, что у него нет шарфа. Он просто забыл его дома. Нет мама, я не забыл, громко сказал мальчонка. Мы ведь