Стелла [Чарльз Гэвис] (fb2) читать постранично, страница - 156

Стеллой.

– Отвези меня домой, Лейчестер, – простонала она. – О, отвези меня домой! Как она может быть такой жестокой?

Но он этого не сделал.

– Нет, – сказал он. – Это твое место так же, как и ее. Моя бедная мама, мне жаль ее. О, гордость, гордость! Ты должна остаться.

Конечно, инцидент был замечен и отмечен, и среди лиц, которые видели его, был принц крови.

Этот выдающийся человек был не только принцем, но и добросердечным человеком, и, поскольку принцы могут принимать все так, как им заблагорассудится, он пренебрег лучшим именем в своей программе бала и, подойдя прямо к Стелле, попросил с тем великим смирением, которое его отличает, о чести ее руки.

Стелла, бледная и прекрасно жалкая в своей беде, пробормотала оправдание, оправдание королевскому приказу.

Но он не принял его.

– Только несколько поворотов, леди Тревор, умоляю. Я позабочусь о ней, Лейчестер, – тихо добавил он и повел Стеллу прочь.

Они сделали несколько поворотов, потом он остановился.

– Вы устали, – сказал он. – Вы позволите мне отвести вас в прохладу?

Он взял ее под руку, но вместо того, чтобы "вывести ее в прохладу", как он выразился, в своей добродушной манере, он направился прямо к графине.

– Леди Уиндвард, – сказал он, и его чистый, музыкальный голос был едва слышен окружающим, – ваша дочь была слишком любезна со своими преданными приверженцами и утомила себя в безумном танце. Я передаю ее на ваше материнское попечение.

Стелла отпрянула бы, но графиня, которая знала, что полагается королевской особе, встала и взяла белую, круглую руку в свою.

– Пойдем, – сказала она, – его королевское высочество прав, тебе нужно отдохнуть.

Все это было во сне, Стелла позволила увести себя в тенистую нишу, всю свежую, с папоротниками и экзотикой. Потом она проснулась и, бормоча "спасибо", попыталась улететь. Но графиня вдруг протянула руки и впервые за много лет разрыдалась, не шумно всхлипывая, а тихо, заливаясь слезами.

– О, моя дорогая! – пробормотала она прерывисто. – Прости меня! Я всего лишь гордая, злая старуха!

Стелла в одно мгновение оказалась в ее объятиях, и таким образом Лейчестер нашел их.

Когда старая леди Лонгфорд услышала об этой сцене, она была безмерно удивлена в своей циничной манере.

– Тебе было бы хорошо, моя дорогая, – сказала она графине, – если бы она повернулась и сказала: "Да, ты очень злая старуха", – и ушла.

Так что чаша счастья Стеллы была полна до краев.

Она еще не пуста и не будет пуста, пока Любовь стоит с поднятой рукой, чтобы наполнить ее.

Она все еще девочка, даже сейчас, когда есть молодой Лейчестер, который бегает по мастерской старика, переворачивает картины и добавляет в мусор, и старый художник часто высказывает мнение, что она будет девочкой до конца главы.

– Стелла, видите ли, – любит замечать он всякий раз, когда слышит ее нежный голос, распевающий песни о маленьком коттедже, а там его слышат так же часто, как и в Зале, – Стелла, видите ли, родилась в Италии, а итальянцы, хорошие итальянцы, никогда не стареют. Им удается сохранить живое сердце в груди и смех на губах в то время, когда люди более холодного климата мрачны и угрюмо сочиняют свои собственные эпитафии. Есть одно утешение для тебя, Лейчестер, у тебя есть жена, которая никогда не состарится.