Рапалло – великий перелом – пакт – война: СССР на пути в стратегический тупик. Дипломатические хроники и размышления [Александр Герасимович Донгаров] (fb2) читать постранично, страница - 2

Польши, трех прибалтийских государств и Финляндии.

После начала англо-франко-советских переговоров выяснилось, однако, что в Париже и, особенно, Лондоне видели в них скорее средство давления на Германию в надежде сдержать ее агрессивные намерения на западе континента одними разговорами о возможности коалиции с СССР, не идя на ее фактическое создание. Со своей стороны, уверяют нас, советское правительство искренно стремилось к достижению тройственного соглашения, и только выявившаяся к середине августа 1939 г полная бесперспективность дальнейших переговоров с англо-французской дипломатией заставила его принять германское предложение о заключении Договора о ненападении.

Официальная советская позиция по истории данного вопроса была изложена в 1948 г. в подготовленной на самом верху знаменитой Исторической справке «Фальсификаторы истории». Справка стала «нашим ответом» на публикацию на Западе трофейных документов МИД Германии о советско-германском сотрудничестве в 1939–1941 гг., в том числе секретных протоколов к Договору августа 1939 г., существование которых СССР категорически отрицал. В ней, в частности, говорилось: «Было бы грубой клеветой утверждать, что заключение пакта с гитлеровцами входило в план внешней политики СССР. Наоборот, СССР все время стремился к тому, чтобы иметь соглашение с западными неагрессивными государствами против немецко-итальянских агрессоров в целях осуществления коллективной безопасности на началах равенства. […] Если СССР добивался соглашения о борьбе с агрессией, то Англия и Франция систематически отвергали его, предпочитая вести политику изоляции СССР, политику уступок агрессорам, политику направления агрессии на Восток, против СССР. […] Понятно, что при таком положении дел в Европе Советскому Союзу оставался один выход: принять предложение немцев о пакте. Это был все же лучший выход из всех возможных выходов» [1, с. 53–54].

Как уверяла официальная историография, этот выход был лучшим потому, что благодаря подписанному с Берлином соглашению удалось отсрочить фашистское нашествие на СССР на полтора года, которые были использованы для подготовки советских вооруженных сил к отражению агрессии. Указывалось и на увеличение глубины стратегической обороны на 150–250 км в результате воссоединения с СССР захваченных ранее Польшей западно-белорусских и западно-украинских земель, возвращения Бессарабии, аннексированной Румынией в годы гражданской войны, а также присоединения к Советскому Союзу (румынской) Северной Буковины. И, конечно, на добровольное вхождение в СССР трех прибалтийских государств, позволившее создать в этом регионе новый рубеж обороны.

Спустя 80 лет аргументация остается примерно той же; правда, пришлось сдать важную позицию: признать существование знаменитых секретных протоколов о разделе сфер влияния в Восточной Европе, являвшихся частью Договора о ненападении и подписанного через месяц в его развитие Договора о дружбе и границе. В свою очередь, это признание поставило под сомнение добровольный характер вхождения Прибалтики в состав СССР, а также подняло вопрос о морально-этической стороне акции по присоединению к Советскому Союзу восточных польских (западно-украинских и западно-белорусских) территорий в том виде и в том международном контексте, в которых она была осуществлена.

Хотя на протяжении пятидесяти лет в СССР отрицалась прямая связь между названными территориально – политическими изменениями и договорами с фашистской Германией, абсолютным большинством наших соотечественников она все же смутно угадывалась. Запоздалое признание факта существования секретных протоколов нисколько не скомпрометировало в глазах этого большинства советско – германские договоренности 1939 г., но, напротив, придало им дополнительную политическую легитимность. «Конечно, – с легким сердцем признает это большинство, – секретный сговор за счет соседей есть вещь некрасивая; однако отодвинутые на запад границы вкупе с отсрочкой нападения стали слагаемыми нашей Победы. Следовательно, с всемирно-исторической точки зрения все было сделано абсолютно правильно!»

Существует, однако, и иной взгляд на описываемые события.

Часть I. От Рапалло до пакта

Глава 1. «Дух Рапалло», или запланированный экспромт

А был ли экспромт?

Если заключение пакта и выглядело как кульбит, то исключительно на фоне продолжавшихся с середины июня 1939 г. трехсторонних англо-франко-советских переговоров. Однако в более глубокой ретроспективе кульбитом были сами эти переговоры. Соглашение же с Берлином стало возвращением в главную, хорошо наезженную за двадцать предыдущих лет политическую колею, известную под названием «использование межимпериалистических противоречий в интересах советской власти». Колея берет начало еще до появления этой власти на свет, в далеком 1905 году, когда партия большевиков вошла в контакт с