Иммортализм и немного мечтаний [Алексей Юрьевич Ханыкин] (fb2) читать онлайн

Алексей Ханыкин Иммортализм и немного мечтаний

Н_живой мир.

Уважаемый гражданин номер 230321. Напоминаем Вам, что в ближайшее время настоятельно рекомендуется посетить центр робортизации с целью согласования дальнейших вопросов по преобразованию вашего тела в передовой механизм по новейшим технологиям. Если в течение суток с момента прочтения данного письма Вы дадите согласие на оцифровку вашего сознания, мы предоставим ближайшим родственникам фрагмент Вашей кожи на память.

С наилучшими пожеланиями, Tonya&Klark company.

Презрительно хмыкнув, Граф отправил полученное электронное письмо в корзину.

Уже не первый месяц ему предлагают пройти робортизацию, как уже сделали немало его бывших друзей. Сейчас назвать их кем-то более, чем знакомыми язык попросту не поворачивался. Когда человек возвращался после проведения над ним неизвестных процедур, был он, на первый взгляд, тот же, что прежде.

До тех пор, пока не откроет рот.

Речь кукол (именно так их привыкли называть противники робортизации) была неестественной, монотонной, без единой паузы, словно менялось само сознание, и все человеческое в них умирало.

Взамен человек получал бессмертие. Телесное и духовное. Компания давала гарантию на бессрочную поддержку программно-мозгового центра и, в случае неисправности, быстро провести диагностику и исправление неполадок. Плата за это была небольшой – бесплодие.

Компания предусмотрела проблему перенаселения, а потому жесткие меры контроля численности не заставили себя ждать. Роботизированная семья имела право на основании данных личности родителей сгенерировать модель вечно молодого ребенка, которого можно в любое время сдать в утиль и получить другого, измененного характера или возраста.

– Бесчеловечность. – Граф посмотрел в окно. Там, на улице, со стены соседнего дома куда-то в неизведанное, пустым взглядом смотрела роботизированная модель с разного рода чипами памяти в руках – новая реклама какого-то туроператора: «Посети все уголки вселенной не вставая с кровати всего за две тысячи коитов!»

Коиты, как валюта, предназначенная исключительно для роботизированных, стремительно снимала из оборота привычные для человека деньги. Предполагалось, что так обществе еще быстрее перейдет к бессмертию. Но не всё было гладко.

Зашторив окно старой желтой тканью, которая походила скорее на лохмотья, чем на занавески, мужчина побрел на кухню. Открыв старый холодильник и недолго попялившись на пустые полки, он взял одно из немногих оставшихся банок с дешевым пивом и побрел обратно в спальню. Плюхнувшись на диван и открыв поллитровку, Граф вновь прокрутил в голове всё, что происходит вокруг.

– Вымру, но не дамся! – пригрозил мужчина плакату за окном.

Пиво кончилось быстро, а сытость не спешила туманить мозг. Торговец провиантом придет к вечеру, он всегда приходит обменять что-нибудь на съестное. Неизвестно, откуда достает продукты, ведь куклам они не нужны, а людей все меньше, но всегда еда была на удивление свежей.

Желудок не унимался, а алкоголь только еще подогревал желание поискать что-нибудь съестное. Проклиная неживых бессмертных, Граф поспешил обратно на кухню.

Медленно достав из полупустого навесного шкафа заряженный не самым законным веществом шприц, мужчина, едва перебирая от голода ногами, поспешил обратно. Его терзали сомнения в необходимости принятия наркотика. Тем более покупать теперь приходилось дешевый аналог, и ждать от него можно было чего угодно.

– Чуточку забыть о проблемах…

Медленно вводя под кожу тонкую игру, Граф закрыл глаза.

Перед ним на полу сидело нечто, неясное, темное, сливаемое с полумраком черно-белой комнаты. Они смотрели друг на друга, спокойно ожидая, когда кто-то сломается, заговорит, скажет слово и проиграет. Проиграет, и тогда победитель заберет всё. Всё, что осталось среди развалин человеческого мира. Мира, который, как все думают, желает победить смерть.

– Ты готов? – едва разборчиво заговорило нечто.

– К чему? – спросил он.

– Стать самим собой. – нечто сделало выжидающую паузу. – Посмотри вокруг: живешь в грязной квартирке в полном одиночестве. Избегаешь контактов с робортизированными, сходишь с ума от передоза и всё ближе подступаешь к порогу смерти… Не страшно?

– Не страшно жить. Страшно стать куклой.

Нечто засмеялось.

– Это не твои слова. Это паразит, живущий внутри тебя, что пожирает, обгладывает сами кости, оставляя лишь оболочку прежнего тебя, а я, мы поможем, сделаем легче. Хочешь ты того, или нет.

Он не ответил. На том, что сидело напротив всё четче и четче прослеживались очертания лиц тех, кто когда-то был его друзьями, семьей. Сейчас все это менялось, преображалось, на натянутой на мясо коже появились эмоции: гнев, сострадание, презрение, ненависть. Все они смотрели на мужчину выжидая чего-то.

– Большая ошибка думать, что жизнь – это паразит. Я не отступлю.

– Жаль, что такой умный индивид оказывается несуразной ошибкой. Никому не нужна сломанная игрушка, с которой даже новорожденное чадо не возжелает играть. – Нечто перешло на крик. – Твои слова – ошибка. Мы, и только мы говорим, что делать правильно, слушай нас, делай как сказано и не иди против нашей воли. Делай правильно, и мы примем даже такого, как…

Нечто не успело договорить. Закрыв уши, Граф вскочил с места и поспешил к окну.

– Нет, нет, нет… – закричал мужчина, – вам не получить меня, я другой, я не вы, я останусь собой!

Открыв окно, он сделал шаг вперед, туда, где нет тверди под ногами.

Тишину прервал телефонный звонок.

–  Здравствуйте мой идентификационный номер 230321 я хотел бы приобрести ваш новый комплект чипов для путешествия и по возможности оформить подписку на последующие обновления спасибо.

Палата 323

Поднимаясь все выше и выше по ступенькам на нужный этаж, Костя начал считать секунды. Он надеялся, что таким образом время начнет идти куда медленнее и Владимир Михайлович успеет. Вот порог третьего этажа, и парень резко поворачивает в длинный коридор, едва не столкнувшись с медсестрой «Светочкой». Охнув, извинившись, Костя отскакивает назад, обходя девушку стремится вперед. Сердце отбивает ритм ногам, и, казалось, короткий коридор на глазах Кости становится неестественно тягучим, нескончаемым. Провожающая несущегося медика-практиканта Светочка сострадающе вздыхает: не видел парнишка еще смертей в больнице.

Пролетев коридор за пару секунд, Костя останавливается у нужной палаты почти в самом конце, у окна. Пытаясь отдышаться и вернуть пульс в норму, он прислушивается – тихо. От этого сердце не унимается, а лишь сильнее отбивает басовый ритм, прогоняя кровь по сосудам, подавая знак «заходи в палату, заходи». Сделав еще один глубокий вдох, Костя открывает дверь.

В палате удивительно светло. От белых стен отражаются теплые солнечные лучи, смешиваясь со светом ламп на потолке, они возвращаются на улицу, улетая куда-то далеко. Владимир Михайлович сидит на стуле в углу комнаты, скрестив руки на груди. Его угрюмый взгляд такой же, как и всегда. Кажется, словно эмоции для него давно забыты.

– Чего такой запыханный? – спрашивает Владимир Михайлович.

– Так… время… утекает…

– Твоё?

Костя не понял смысла слов врача, потому решил промолчать. Только сейчас он решился посмотреть на противоположный конец комнаты, где, казалось, еще пару секунд назад мозг придумал пустую комнату. Сейчас там стоит всякая аппаратура жизнеобеспечения, недавно приобретенная медицинская кровать, на которой лежит умирающее тело девочки. Она уже не в силах двигаться, и лишь ее тихий хрип напоминает всем не верящим: смотрите, я живу, несмотря ни на что живу!

Костя с облегчением выдохнул.

Когда в кабинете персонала прозвучало предупреждение, что в палате триста двадцать три наблюдается ухудшение самочувствия пациента, у молодого практиканта все сжалось внутри. Несмотря на то, что он, как будущий врач, должен в подобных ситуациях мыслить хладнокровно, Костя не мог совладать с чувствами. Его не волновало, что эту девочку он никогда не видел. Ему просто было наивно жаль, что чье-то время утекает. И вдвойне жаль, что время столь юного дарования кончается так быстро.

Беспристрастный Владимир Михайлович тем временем продолжал смотреть на Костю. Почесав легкую бородку, он откинулся на спинку стула и, вытянув ноги вперед, задавал немой вопрос практиканту-ученику: что дальше? Пришедшая к сороковому году седина придавала ему уверенности, и, казалось, он сам не был против. Вечно невозмутимый, он холодно общался с пациентами, говоря правду в лицо, какой-бы горькой она не была. Даже когда приходилось сообщать семье пациента о смерти их родственника, он невозмутимо смотрел им в глаза и, казалось, ни один нерв не вздрагивает на его лице от страшных слов. По крайней мере, так говорили.

– Как ты себя чувствуешь? – Костя подошел к девочке, посмотрев в ее живые глаза.

Девочка попыталась что-то сказать, но лишь прохрипела.

– Ты еще попроси ее анекдот рассказать. – вмешался Владимир Михайлович, – Она сейчас в самом лучшем расположении, чтобы с тобой что-нибудь обсудить.

Демонстративно хрустнув суставами, он встал со своего места и встал рядом с Костей.

– Не обращай на него внимания, он – дурак. Пришел тут, новичок, говорит, лечить всех хочет. А разве ж это легко?

Голос врача стал на удивление мягким, от того холодного и бесчувственного мужчины не осталось ни следа, и сейчас рядом с девочкой стоял незнакомый Косте весельчак дядя Вова, от разговора с которым у больной на лице появлялась улыбка.

– Знаешь, – продолжал дядя Вова, – приходят сейчас молодые, и думаешь, мол, свежая кровь, много знаний, а они… Когда по столу стучишь, и то ума слышно больше. Ну вот куда они нам такие, не знаешь? И я не знаю. И вообще, чего лежать, тут, маяться без дела? За окном лето, птицы распевают свои песни во всех уголках, ты ведь слышишь их через окно? Ну вот видишь. Давай с тобой договоримся: ты сейчас соберешь все свои силы вместе, вот так, видишь, как я сжал кулак? Вот так соберем вместе все силы, и пойдем с тобой прогуляемся. Знаешь, тут неподалеку есть озеро, говорят, сейчас там та-а-к красиво! Только мне там погулять не с кем, а с этими дурачками, – он показал на Костю, – не хочется… Давай с тобой сходим, хорошо?

Девочка едва заметно кивнула. Костя, смотря то на девочку, то на необычно перевоплощенного врача, обратил внимание, что с каждым словом в ее глазах все ярче загорается искорка, желание жить и радоваться.

– Ну, а раз мы с тобой договорились, – продолжал дядя Вова, – то тебе нужно хорошенько выспаться, набраться сил. Я прав? То-то же! Сейчас придет тетя Света и сделает укольчик, чтобы крепче спать. А когда ты проснешься, я уже буду здесь.

Уставшая девочка закрыла глаза с улыбкой, погружаясь в мир грез. Владимир Иванович тихо отошел от кровати и взглянул на оцепеневшего юношу. Перед практикантом вновь был тот холодный и недовольный сорокалетний врач с сединой. Открыв дверь, он вышел наружу. Костя, не проронив ни слова, последовал за ним.

Они молча дошли до кабинета медперсонала, не проронив ни слова идущей навстречу Светочки с небольшим сундучком в руках. Открыв окно настежь, Владимир Михайлович сделал пару глубоких вдохов, затем направился к небольшому шкафчику с лекарствами. Достав оттуда какой-то пол-литровый флакон с коричневой жидкостью, он поставил его на стол, затем – два маленьких стаканчика.

– Коньяк.

Щедро разлив на двоих алкоголь, он протянул один стакан Косте.

– Понимаешь, какая штука, – почесал подбородок Владимир Михайлович, – больница – это не место, где стоит говорить о болезнях. Особенно не стоит говорить о болезнях тем, кто смертельно болен. Они не хотят знать, что их убивает, они не хотят говорить про лекарства и методы лечения. Им не нужна жалость, им не нужно сострадание, они, понимаешь, словно чувствуют себя ущербнее. Все эти люди хотят говорить о погоде за окном, о сериалах, книгах, музыке. Им хочется почувствовать себя не куклой на коляске, с которой по долгу работы нянчатся, им хочется быть человеком и радоваться даже тем секундам, что им осталось жить. А что касается девочки… да что тут сказать… Сам видишь, до завтра ей не дотянуть. Костик… береги себя.

Почесав глаза от неожиданно выступившей влаги, он продолжил:

– Не чокаясь.

Злодейский план злодеев-инопришельцев

– Значит, ты предполагаешь, что это новое опасное орудие против человечества? – Владимир Викторович положил планшет на край стола, полностью заваленного кипами бумаг и каких-то деталей, назначении которых было известно даже ему. Достав из кармана пачку сигарет, он ее небрежно открыл и протянул стоявшему напротив юноше.

– Спасибо, не курю.

– Молодец.

Пока Владимир Викторович зажигал сигару, его без пяти минут ассистент Степка Батькович терпеливо ожидал, когда ему разрешат всё объяснить. Не каждый раз удается воочию увидеть гения-исследователя патогенов молодежи XXI века. По крайней мере, так про него писали в местной газете. Еще писали, что Владимир Викторович провел какое-то исследование, которое где-то опубликовали, и что его в будущем ждет какое-то мировое признание.

Да и Степка Батькович был не лыком шит. На районе уже давно расходился слух, что это юное дарование никто иной, как молодой Эйншейн, потому что неоднократно помогал тёте Тане починить компьютер перезагрузкой, и вообще ходил с книгой в руке. Книга та, к слову, была русско-английским словарем, и Степка Батькович носил его, чтобы можно было на практике поучить иностранный, общаясь со студентами по обмену. Студентов по обмену, к слову, на улице он пока не встречал.

Но изучение было лишь его хобби. Основные интеллектуальные старания его были направлены на изучение молодежных субкультур, а если точнее, то на поиск вечного ответа: зачем подростки снимают на камеру свое дрыгание и выкладывают в интернет?

Несколько недель скитания по мессенджерам и социальным сетям, названия которых он не упоминал в своих замечаниях (ну а зачем их лишний раз рекламировать за бесплатно?), привели его сложные дедуктивные расследования к очень смелому выводу, о котором и поспешил во всех тонкостях поведать не кому-нибудь, а самому Владимиру Викторовичу! Тот как раз несколько дней сидел дома, наслаждаясь отпуском и листал нескончаемые новостные ленты. И листал бы дальше, если бы не упорство Степки Батьковича.

– Я считаю, – громко и четко заговорил парень, когда его слушатель сделал пару затяжек, – что мы стоим на пороге опасного, хм, деградало… деградаци… деградируем, то есть, потому что в скором будущем на нас планируют напасть!

– Напасть?

– Совершенно верно!

– И кто же на нас напасть хочет?

– Самые что ни на есть злодеи-инопришельцы с чужих планет!

Владимир Викторович подавился, делая очередную затяжку. Откашлявшись, он посмотрел в глаза паренька. Где-то, ему помнится, читал, что, когда человек накурится всякой запрещенной штуки, у него глаза становятся больше. Или меньше. Или толще. Для верности мужчина важно встал, медленной походкой в гордой тишине дошел до зеркала, посмотрел на свои глаза. Вроде такие же.

– Продолжай. – Не поворачиваясь ответил мужчина, принявшись разглядывать щетину.

– Ну, я думаю, что они видят в нас опасность. То есть, сейчас опасность. Военная мощь, всё такое, а потом поколение уйдет на пенсию, придет молодежь. А что сейчас они сделать могут? Так что я думаю, что наша страна, нет, наше будущее в огромной опасности!

– Парень, – Владимир Викторович сел на свое место, – возможно, в твоих словах есть смысл. Но, как ты понимаешь, мы не можем беспричинно явиться в главный штаб безопасности. Нам нужно доказательство, понимаешь? Я думаю, что если мы найдем неоспоримые доказательства твоей правоты, покажем всё это общественности, то меня, нас ждет мировое признание. Более того, мы… объединим человечество против общей угрозы, построим космические корабли и направимся изучать космос, чтобы объявить войну этим твоим околопришельцам…

– Инопришельцам.

– Не перебивай, видишь, у меня полет фантазии! Был. Теперь кончается. Эх, мозг гения такая странная штука. Он сперва работает на тысячу процентов, а потом хоба! И устает, отключается. Ладно, слушай внимательно. Отправляйся домой, найди и собери достаточно доказательств правоты своей теории. Я, со своей стороны, тоже займусь сбором нужной нам информации.

Несколько раз кивнув и что-то промычав, Степка Батькович аккуратно взял свой планшет со стола, надеясь, что ничего не уронит, попрощался и поспешил домой.

Прокрутив в голове диалог, Владимир Викторович представил, как он, облаченный в бронекостюм, с плазмопушкой наперевес пробивается сквозь космический туман на одном из многочисленных космических кораблей. Звучит сигнал, и они, едва высадившись на какой-то планете спешат в открывающийся люк. Там, ступив на местное подобие почвы, они устремляются в атаку, ведь через какие-то пару десятков километров их встретит армия зеленых человечков, которые стреляют какими-то странными штуками. Прицепись такая на тебя, и ты начнешь странно дрыгать под музыку. И вот, отряд Владимира Викторовича вступает в бой. Несмотря на потери, они смело идут вперед. Передовой отряд уже готов пойти в штыковую атаку, и наш герой не исключение, как вдруг получает ранение в плечо. Он падает на одно колено, шипя от боли. Буквально через секунду к нему подбегает Степка Батькович (откуда он взялся?). Отстреливаясь, он пытается оттащить своего товарища по оружию в безопасное место.

– Владимир Викторович, подождите, сейчас, я обработаю вашу рану.

– Нет, солдат. Оставь меня. Скверна уже распространилась по моему телу, я чувствую… музыку…

– О нет, держитесь, я помогу, даже если придется ампутировать!

– Нет, Степка Батькович, – мужчина берет руку юноши в свою руку, – здесь я встречу свой конец. Но перед этим, хочу сказать тебе пару слов.

– О, нет, нет!

– Послушай, ты – тот, благодаря кому мы сейчас сражаемся за будущее человечества. Я думаю, ты сможешь повести наш народ вперед, и быть их достойным лидером! Никогда не сдавайся, я тобой горжусь.

– Спасибо, Владимир Викторович, спасибо, – не сдерживая слез, Степка Батькович обнимает своего старого наставника.

– А теперь подай-ка мое оружие. Солдат должен встретить смерть с пушкой в руках. Вот так, а теперь иди, не отставай от человечества, спеши! Вперед! Ура-а!

Покорно слушая своего наставника, парень стремится вперед, в атаку. Каждый его выстрел достигает цели, враги бегут в ужасе, и солдат стремится всё вперед. Он оборачивается, и видит дрыгающего под музыку Владимира Викторовича.

– Ваша жертва не будет напрасной!

Встав со своего места и размяв уставшие кости, растворив в памяти достаточно правдоподобную картину будущего, мужчина потянулся к телефону. Набрав какой-то номер и недолго подождав, пока на другой стороне примут звонок, Владимир Викторович, наконец, засмеялся:

– Костян, ты прикинь, я с утра кофе выпил, вот покурил, и меня так жахнуло, так жахнуло!

Маленькие капельки забытого уюта и любви

Теплый желтоватый свет разливался из окна в нескончаемую ночную бездну, в которой господствовали тени. Большие, малые, они резвились, скакали, прыгали, исчезали, росли и уменьшались. Иногда за тенями шли люди, бегали собаки и кошки, подобно охранникам, следящим за своим хозяином. Пока по земле вовсю властвовала темная пелена, наслаждаясь каждой секундой и нервно дожидаясь пока с востока покажется первый багряный лучик, на небе в тихом плясе резвились звезды, время от времени игриво прячась за небольшими облаками, и тут же выскакивая, подобно невинной детской игре.

В каких-то окнах уже погас свет, и иллюзия теплоты, что разливалась из комнаты на улицу, вмиг улетучивалась. Одновременно с этим зажигались новые огни, порой неяркие, от телевизора, монитора, телефонов. Подобно заблудшим светлячкам в бескрайней темноте они блуждали и, через какое-то время угасали. Мир за каменными стенами жил своей чередой. Никто не сказал бы, хорошо, или плохо. Он просто жил.

А по другую сторону, там, где четыре стены не ограждали, не давали чувства безопасности и тепла, жил иной мир. Близкий к человеку, такой знакомый, но, в то же время неизведанный. Мир оставленных и забытых питомцев. Не нужно смотреть в календарь, чтобы удивиться технологиям, чего достиг человек, ведь это всё угаснет в свете вечных проблем, которые не желают быть решенными.

Отбросив все, как сказал бы человек, животные инстинкты и предрассудки, в бесконечной веренице холодных каменных стен, среди грязных улиц выживали четвероногие братья человека – кошки и собаки. Кто-то из них безымянный с рождения видел лишь мрак улиц и редкий свет солнца, которое уже давно утратило тщетных попыток пробиться через высокие дома. Их радовал свет из окон. Иногда яркий, иногда умирающе тусклый он загорался то тут, то там, исчезал. Новорожденные, еще не познавшие его прелести пугались, удивлялись, и с возрастом все с большим интересом смотрели в этот недоступный мир со странным названием – человеческий. Там было много еды, уют, тепло. Люди, получив на замену питомцам роботов, с интересом смотрели за ними, искренне смеялись, когда происходит сбой программы. Иногда, словно чувствуя, они смотрели в окно, видели там сидящего неподалеку питомца, улыбались и быстро возвращали свое внимание роботам. Мир металла, которого некоторые так сильно боялись, вытеснил не человека, нет, он не рискнул тягаться с создателем, он заменил собой маленькие капельки живого уюта и искренней любви.

– Посмотри, кто-то заселился, – на помятой ржавой крышке мусорного бака, который уже давно не использовался по назначению, сидели двое старых худощавых котов. Они с интересом смотрели как в окне давно пустующей квартиры зажегся свет. Иногда, среди полупрозрачной шторы, можно было разглядеть молодую девушки и ребенка. Они о чем-то разговаривали, ходили, что-то делали.

– Интересно, будут они нас гонять, или нет? – вылизываясь спросил второй кот.

Ответа не последовало. Вероятно, потому что он не нужен. Иногда чтобы ощутить хотя бы капельку радости и внимания от человека, питомцы были готовы встретить и грубые слова, и крики. Главное, чтобы не били, а раз уж бьют, то, пожалуйста, не со всей силы!

– Люди? Люди? – Не унимая бушующего, подобно урагану энтузиазма, к двум котам подскочил грязный худощавый пес. Когда-то давным-давно он был белый, как первый снег или облака в жаркий летний день, но теперь похож на что угодно, но не на облачко. – Люблю людей. А сколько их здесь?

– Если они хорошие, может быть и что-нибудь съестного дадут. – Промяукал кот с тоской всматриваясь сквозь стекло в другой мир.

Когда-то давно и он был таким же котом, что ждет от людей ласки и тепла. До того, как его тело покрыли ушибы и раны, которые и по сей день зализывает, кот искал любого повода приблизиться к человеку. В его сердце не угасала искра надежды, что человек его не отшвырнет подальше, не закричит и не сделает больно. Когда-то давно он был наивным котенком.

Пес же с возрастом не менялся. Между собой они как-то судачили, что, в до смеха наивных и верных собаках, человек оставил последние искорки угасающей в себе человечности, до того, как его сердце и мозг полностью поглотит холодный метал. Возможно, с надеждой на то, что когда-нибудь четвероногие друзья смогут вновь разбудить своих двуногих хозяев и вновь напомнить о любви и доброте, верности и ласке.

Где-то вдалеке, от местной церквушки пробил электронный звон. Ударяясь о стены домов, он несся всё дальше, безустанно стремясь как можно дальше, чтобы все знали. Люди его, разумеется, не слышали в своих домах: все в делах и заботах, им было не до этого. Но для четвероногих он стал очень важным сигналом. Вскоре небольшой ресторанчик на углу улицы будет готовиться к закрытию. В это время бородатый мужчина в белой одежде выносит объедки на улицы, аккуратно раскладывая их на несколько старых мятых подносов. Угощая своих четвероногих друзей он всегда улыбается, добавляет «Bon appetite» и пропадает где-то за большой дверью.

Этот странный мужчина в белом никогда не прогонял голодных питомцев. Наоборот, он их любил, как-то наивно и по-детски, так, как, люди любили их когда-то очень давно.

Как только звон растворился в нескончаемых улочках, пес и коты еще раз взглянули на окно, за которым без устали суетилась только заселившаяся девушка, и направились в сторону ресторанчика.

– Знаете, – заговорил пес, – а может быть у людей просто стало хуже зрение? Человек ведь всегда любит исследовать всё неизведанное. Постигать что-то новое, совершенствоваться. Он всю свою историю глядит далеко вперед, словно там есть ответ на все вопросы. И потому, что очень, очень долго смотрят вдаль, их глаза устали. Сейчас они просто отдохнут, взглянут на мир рядом с собой, на нас, заметят, вновь приютят. Потому что человек всю свои историю ищет неизведанное. И это неизведанное далёко он нашел. Значит, и скоро увидит это неизведанное, что рядом.

По-доброму мяукнув на интересную речь собаки, коты ускорили шаг, погоняя наивного друга. В их сердцах, где-то глубоко теплилась вера в светлое будущее, где они любимы и нужны, где человек не спрятал свое сердце за металлом. Где все радуются жизни и живут не только в радость себе, но и всем окружающим. И кто знает, возможно, простой повар небольшого ресторанчика – это та маленькая искорка, что разожжет сердца многих и многих других людей.

Оглавление

Н_живой мир.

Палата 323

Злодейский план злодеев-инопришельцев

Маленькие капельки забытого уюта и любви