Как был создан и разрушен ад [Андрей Сергеевич Кармин] (fb2) читать постранично, страница - 14

станут лишь мифами. Но люди, отрёкшиеся от религии, обретут нового бога. Их богом станет правда. Больше не нужны посредники. Человек станет богом своей собственной жизни.

Он прикрыл мне глаза рукой и исчез. Стало холодно, и среди белого ничто я, свернувшись клубочком, крепко уснул.

11. Смерть

Разум мой очнётся спустя сто сорок лет в чужом теле. Постепенно я буду вспоминать все события прошлой жизни, воспоминания будут обрывистыми и первое время нечёткими, но главным и первым, что я вспомню, будет это: «Пусть правда станет богом».

Странная способность помнить прошлое мне досталась от него. Я воспользуюсь ею как даром, чтобы исполнить посмертную просьбу хорошего человека. Пусть загробной жизни нет, но я точно знаю, что он, по крайней мере, умер счастливым, и я последую его примеру.

Проживая жизнь за жизнью, я вспоминал все в мельчайших деталях. Делал заметки и прятал. Порой в новой жизни за ними приходилось добираться на другой конец света. Мне такие путешествия были лишь в радость. Я был купцом и нищим. Заводил большую семью. Участвовал в войнах и спорил с историками о событиях тех дней. Из года в год становясь все счастливее, я наконец встретил друга, которого искал. Он был сильно моложе меня, и частенько вечерами мы заводили всякие философские темы. В этот вечер я спросил его:

– Послушай, Андрей, ты славный малый, и мы дружим почти три года. Я все забываю у тебя спросить: почему ты вырос таким, ведь ты не веришь в бога?

– Смешной ты, дед Ян, вроде умный, книжки вон твои печатают, а до сих пор думаешь, что человека определяет вера. Я живу так не потому, что бог велел так жить, а потому, что сам так хочу. В Библии написано много умных вещей, но и много глупости. И вообще, бог этот ваш – болван какой-то.

Я смеялся и плакал, желая вдохнуть. И принял решение опубликовать уже готовую книгу.

Отдышавшись, я сказал другу: «Знаешь, друг мой, я прошёл очень долгий путь, и на старости своих лет скажу тебе: живи так, как пишешь книгу, но такую, чтобы после последней строчки её захотелось перечитать.»

Я был вторым, кто понял эту мудрость.