Ты полюбишь [Дарья Белова] (fb2) читать онлайн

Дарья Белова Ты полюбишь

Глава 1

Март в этом году выдался очень тёплым, и уже в конце месяца можно было спокойно ходить в легкой куртке. Снег в Москве, если он и был, растаял в начале марта, и все девушки города давно сменили тяжелую зимнюю обувь на любимые туфли. Солнце с каждый днем грело все сильнее, народ стал чаще и дольше гулять и радоваться, что пришла весна.

Полина стояла у шкафа уже как минут десять, перебирая вешалки с одеждой в поисках того, что же надеть сегодня вечером. А сегодня вечером она наконец-то выйдет из дома, чтобы посидеть и поболтать с подружками в баре в центре города. Поболтать есть о чем. О том, что, возможно, в понедельник она пройдёт собеседование, о том, что ее упадническое настроение, которое было последние месяцы, сменяется на предчувствие чего-то хорошего и доброго и, как кажется самой Полине, чёрная полоса переходит в белую. А ещё она готова к общению. Уже не хочется забиться в угол, не хочется закрыться на все замки. А хочется жить… дальше. Улыбаться, тусить в клубе полночи, а потом гулять по ночной Москве до рассвета, сходить в кино на очередную тупую американскую комедию. Ну и влюбиться, конечно.

Ее размышления на тему вечернего образа прервал телефонный звонок: Катька, лучшая подруга ещё со школы, и тот человек, который помогал Полине все последние месяцы. Именно Катька вытаскивала ее из той депрессии, в которую провалилась Полина перед Новым годом, а сейчас вытаскивает из дома в бар. Потусить. Поболтать. С подружками.

– Алло.

– Я надеюсь, ты не собираешься нас сегодня кинуть?

– Ты о чем?

– Столик заказан, платье я уже выбрала и погладила, стрелки ровные нарисовала. Боже, я даже зарплату не тратила, чтобы сегодня оторваться!

– Нет, Кать, не кину. И не поверишь, я тоже уже почти выбрала платье, почти накрасила ровные стрелки и почти не тратила оставшиеся свои деньги, чтобы позволить себе хотя бы бокал вина сегодня.

– Ну ладно…

– Кать, я надеюсь ты сегодня без сюрприза? – аккуратно поинтересовалась Полина.

– В каком смысле?

– В смысле я не хочу пока, чтобы к нам вдруг нечаянно и неожиданно присоединился твой какой-нибудь коллега по работе Олег или Кирилл. Какой козырь у тебя там спрятан?

– Я тебя поняла… наверное.

– Катя! Ладно, скоро увидимся.

«Блин, Полина, ну что это было? Никаких сюрпризов? А кто вчера ночью плакал и мечтал уже прижаться к мужскому плечу? Кто ещё вчера хотел влюбиться? А? Может, перезвонить и сказать, что передумала? Мол, давай сюда твоего Олега или Кирилла, про кого она мне все уши прожужжала… по фотке вроде симпатичный был, ничего такой», – размышляла Полина.

Полина: «Кать, если все-таки «сюрприз» ожидается, ты хотя бы предупреди, чтобы я морально подготовилась ;)»

Катя: «Предупреждаю. «Сюрприз» внезапно появится через 1-1,5 как мы сядем за столик. Прости ;)»

Полина: «Все-таки ты зараза»

Катя: «Любимая зараза»

Полина: «Конечно»

Включив на телефоне музыку, Полина ещё минут пять стояла у шкафа и думала над образом. Не сказать, что шкаф был наполнен бесчисленным количеством одежды, но, когда была возможность, Полина не отказывала себе в удовольствии покупать то, что нравилось и должно нравится молодой девушке. Поэтому сегодня она проводила время у шкафа чуть дольше, чем обычно. Ну как можно определиться между красивым облегающим платьем с открытой спиной кремового цвета, который, к слову, так шёл ее каштановым волосам с легкой золотинкой, и темно-синим, почти сапфирового цвета, платьем, что ее голубые глаза становились похожи на бушующее море. Но классика всегда останется классикой, и Полина выбрала черное облегающее платье чуть ниже колен с широкими рукавами из органзы.

Полина не была суперкрасавицей по современным эталонам красоты. Скорее очень симпатичной девушкой с большими голубыми глазами, немного пухленькими губками и вздернутым носиком. Но ей были присущи нежность и уязвимость, которые можно прочитать в ее взгляде, жестах, мимике. Копна каштановых волос с легкой рыжинкой, они слегка вьются и редко бывает распущенными. А ещё ее можно назвать женственной, без капли стервозности, которая якобы необходима современной девушке, чтобы выжить в этом жестоком и коварном мире мужчин. Утонченная, элегантная, манящая – Полина всегда привлекала к себе мужские взгляды. Но не всегда эта симпатия была взаимной.

К семи часам вечера Полина была полностью готова и, вызвав такси, надела темно-коричневое легкое пальто, свои любимые ботильоны, взяла клатч и вышла из квартиры, где внизу дома ее ожидал белый фольксваген поло.

Глава 2

Пока такси ехало по улицам Москвы, Полина смотрела в окно и понимала, как быстро в город ворвалась весна. Именно ворвалась. И это хорошо. Жители средней полосы уж очень устали от серости и промозглости. Вон парочки стоят возле ресторанов и целуются, на другой стороне мужчина с большим букетом ярко-красных роз ждёт девушку. Проезжая дальше вниз по улице, Полина обращает внимание на группу скейтеров-подростков, которые кичатся друг перед другом новыми трюками. А может, не друг перед другом, а перед группой девчонок, которые наблюдают за ними и обсуждают, кто кому больше нравится.

Солнце ещё не село, но фонари и вывески уже во всю горят и приглашают к себе посетителей. А их немало. Ведь сегодня суббота. Вечер. Весна.

Через сорок минут такси подъехало к известному бару на Большой Дмитровке. У входа уже столпился народ: кто-то стоит курит, кто-то дожидается друзей, чтобы вместе войти, кто-то вышел и обсуждают что-то на повышенных тонах.

«Отношения выясняют, наверное», – подумала Полина и даже слегка им позавидовала.

Выйдя из такси и не увидев Катьку, Полина, в очередной раз оглядевшись по сторонам, пошла в сторону входа в бар, параллельно набирая подруге.

– Алло, вы где?

– Мы уже подходим. Но если хочешь, можешь подниматься без нас. Столик забронирован на мое имя.

Но Полина осталась недалеко от входа. Не успела доскролить новостную ленту до конца, как ее окликнул знакомый голос подруги. За доли секунды Полина поворачивается и направляется в ту сторону, откуда слышится голос подруги, как, не заметив, врезается в идущего рядом мужчину и чуть было не падает от того, с какой силой она в него врезалась. Но, к счастью, устояла на ногах, потому что тот самый мужчина не дал ей этого сделать.

– Да, спасибо, все хорошо. Прошу прощения.

– Бывает…

Секунда, вторая, третья… Полина не отрываясь смотрит в глаза мужчине. Впрочем, и он не спешит отворачиваться.

– Полин, с тобой все хорошо? – спрашивает подбежавшая Катька, которая наблюдала за всем со стороны.

– Да.

– Идём?

И нехотя прервав свой взгляд, Полина берет Катьку за руку. Они уходят в сторону бара, оставляя позади те глаза, от которых с трудом можно оторваться.

Говорят глаза – это зеркало души. Можно ли за пару секунд понять кто перед тобой? Можно ли понять, о чем он думает и что его тревожит? Опасен он или безобиден? Можно ли по глазам считать эмоции? А влияет ли цвет глаз на эту самую душу или, может, душа влияет на то, какие цвета и оттенки плещутся в глазах?

Над всем этим думала Полина, пока она с Катькой и еще одной ее подругой заходили в бар, снимали верхнюю одежду и брали номерок, поднимались на второй этаж, где был забронирован столик, изучали меню. Перед ней все были те зелёные глаза, в которых читалось изумление, любопытство и даже немного страх. По крайней мере, так показалось самой Полине.

Глава 3

В бар уже подтягивался народ и, чтобы пройти к столикам, приходилось обходить людей и извиняться. Столик, который бронировала Катька, был на втором этаже, откуда открывался вид на небольшой танцпол, сами столики и большой бар у стены, где во всю уже над коктейлями колдовали бармены.

– Так, ну чем нас тут накормят и напоят? – высоким голосом сказала Катькина коллега, а по совместительству ещё и ее подруга Маринка. – Блин, цены, жуть. Чья была идея сюда идти?

– Полина, это моя подруга Марина. Замглавбуха на работе и жадная женщина, – с издевкой протараторила Катька, – Мариш, тебе не стыдно? У тебе зп больше раза в два, да и выбираемся мы, дай Бог, раз в три месяца.

– Полина, тоже подруга Кати, временно безработная, – ответила Полина.

– Ладно, девчонки, предлагаю по мартини за знакомство, – сказала Катька.

– Мы за, – подмигнув Полине, сказала Марина.

Полина кивнула, соглашаясь, а сама в мыслях была ещё не совсем в баре и глазами искала того, с кем столкнулась у входа.

– Молодой человек, – подозвала официанта Маринка, – а можно нам пересесть за тот столик, там диванчик, да и место поприятней и поудобней, – просит, стреляя глазками и немного флиртуя.

– К сожалению, девушки, столик забронирован. Вон, кстати уже и гости поднимаются. Извините, – промямлил официант и быстро ретировался.

– Вот зараза, – негодующе произнесла Маринка.

В это время к столику приближались четыре мужские фигуры. Статные. Уверенные. Притягательные. Нет, нельзя сказать, что все сошли с обложки журнала GQ или были с плаката австралийских пожарных. Иначе вся женская половина бара свернула бы шеи в их направлении. Каждый из них был по-своему симпатичен, и в каждом чувствовалось то, что на самом деле так ценят все женщины – стабильность и крепкая стена. И это чувствовалось за версту, поэтому большинство девушек, мимо которых они проходили, все же сворачивали шеи в их направлении.

Усевшись за тем самым забронированным столиком и не обращая внимание на прикованные к ним взгляды, погрузились в свои разговоры.

– Марина, рот закрой, – сказала Катька и рукой прикрыла ей нижнюю челюсть.

– Кать, да это ж пипец! Ты слепая что ли? Один правда с обручальным колечком, а другой даже ни на кого не посмотрел. Хм…

– Мариша-а-а, здесь полумрак. Как ты могла это рассмотреть? – удивляется Катька.

– Ты ещё спрашиваешь?! Я профессионал и играю в высшей лиге, – усмехаясь ответила Марина.

А Полина сидит и ничего не может сказать, потому что мужчина, который сел за тот столик, это тот мужчина, с которым она столкнулась у входа. А сел он очень удачно, так, что они смотрели друг на друга не отрываясь. Изучая.

Как может смотреть мужчина на симпатичную незнакомую девушку? Оценивающе. Ведь кто бы что ни говорил, но внешность играет далеко не последнюю роль. Особенно внешность девушки. Заигрывая. Как бы говоря «давай познакомимся, ты симпатичная, и я вроде бы тоже ничего». С любопытством. Особенно, если девушка перед ним необычная, с секретом. Похотливо. Да, кто не испытывал то чувство, когда тебя раздевают глазами и хочется даже прикрыться руками?!

А как может смотреть девушка на незнакомого мужчину? Да так же: оценивающе, с любопытством, заигрывая и похотливо.

В его глазах горел огонь. И это не было отражением скудного освещения. От такого огня надо бежать. Далеко. Иначе можно сгореть. Сгореть дотла. Возродишься ли как феникс? Никто не ответит. Но можно этот огонь потушить. Понемногу, по чуть-чуть.

Цвет глаз уже невозможно различить, но Полина точно помнила, что они были зелёные. Принято цвет глаз с чем-то сравнивать. Желательно с чем-то романтичным, например, со свежей листвой или ясным летним небом и все в таком духе. Но можно ли сравнить цвет глаз с малахитом? Вот у него были такие глаза. Цвета малахита, они то отливали немного серым, то становились ярче, то горели адским пламенем. Как малахитовая шкатулка, хранит в себе множество тайн.

Разглядывать и изучать друг друга им не дали их же друзья, завлекая в свои разговоры.

–…так вот когда я в очередной раз прошу этого не делать, он все равно это делает,– рассказывает свою историю Катька, – Полин, ты ещё с нами? Помнишь, что скоро к нам кое-кто присоединиться?

– А? Да, помню, – отстраненно отвечает Полина

– Симпатичный… – говорит Марина, наблюдая за тем, куда постоянно смотрит Полина и, конечно же, подмечая все детали, – иди, познакомься!

– Да ты что? Мы с ним столкнулись у входа, точнее, я резко развернулась и врезалась в него.

– Тем более, иди, скажи что ещё раз просишь прощение, что такая неуклюжая и бла бла бла. Вон как смотрит на тебя! Могу поспорить, уже пару раз тебя раздел и поимел. А может, и не пару, – не отступая говорит Маринка.

– Нее, я так не могу. Я от твоих-то слов уже покраснела. А там вообще ещё и заикаться начну. Кать, что у тебя там с твоим Алексеем? – переводит тему Полина.

– Не спрашивай. Он меня бесит, выводит из себя, короче, все сложно. Девчат, мне надо спуститься в дамскую комнату. Кто со мной? – спрашивает Катя.

– Давай вместе, – отвечает Маринка – Полин, а ты закажи нам ещё мартини, если не сложно…

– Конечно.

Когда Марина с Катей спускаются вниз и оставляют Полину одну, та доходит до бара, который неподалёку, и заказывает ещё три бокала мартини. Но не уходит за свой стол: к ней подходит он, чьи глаза горят огнём. Но бежать от этого огня Полина не хочет, да и не может.

– Александр.

– Полина.

Глава 4

– И вот забегаю я в туалет и понимаю, что прятаться мне негде. В кабинке найдут! И тут за дверью я вижу шкаф, небольшой, но в который точно помещусь. Ну и лезу туда. А там всякие тряпки, швабры, веники. Ну а что делать?! В общем, не нашли меня. Хотя в туалет заходили. Даже представить не могу, что было бы, если шкаф открыли, – рассказывает Полина про свои приключения в детстве в лагере. – Прости, наверное, это не та история, которую надо рассказывать спустя час знакомства… – застеснявшись, сказала Полина.

– Почему? Мне всегда было интересно, что творится в таких лагерях. Подозревал, что ночами зеленкой рисуют, зубной пастой там… но чтобы прятаться от вожатых, которые застукали вас ночью в палате парней?! Кстати, что вы там делали?

– Не поверишь, – смеётся Полина, – просто болтали. А ты ни разу не был в лагере? Не поверю.

– Был, но это было что-то вроде лагеря для настоящих мужчин. Типа жить в палатках, разжигать костёр, завязывать узлы и все такое. Нас было человек 50 парней. И мы все разбивались на 5-6 команд. Ну и соревновались. На самом деле было весело, на сколько это было возможно.

– Пригодилось что в жизни?

– Конечно. В покер научился играть. Но это уже сверхпрограммы было, – улыбаясь, рассказывал Саша. А улыбка у него была такая, что ноги подкашивались.

– Это что-то типа кто-то ночью прячется в шкафу со швабрами, чтобы с парнями поболтать, а кто-то учится в покер играть?

– Именно, – и опять эта обезоруживающая улыбка.

Полина с Сашей разговаривают уже больше часа, сидя за баром. Кто-то с мартини, а кто-то с бокалом элитного виски. За это время Полина узнала, что Саше 34 года, он пришел в бар с друзьями, что у него есть брат, который старше его на 6 лет, что в детстве хотел стать врачом, причем не просто врачом, а врачом-хирургом, но пошёл учиться на экономиста и, как оказалось, ему это даже очень интересно стало и что он не понимает девушек, которые пьют мартини.

– Ну серьезно? Как ЭТО можно пить? Его может спасти только… да ничего его не может спасти. А нет, может, если вместо него попросить бармена, – Саша салютует бокалом бармену – налить хороший виски, – допивает свой виски и просит повторить.

Полина смеётся над тем, как Саша возмущается. И несмотря на то, что мартини она очень даже уважает, если не сказать любит, слова Саши нисколько ее не задевают. Возможно, дело в том, что помимо мартини она ещё очень уважает бокал сухого вина, или то, как Саша преподнес свою нелюбовь к этому напитку. Саша ей симпатичен, даже очень. Ну или в ней говорит такой нелюбимый им мартини.

Саша узнал, что Полине недавно исполнилось 25 лет, что она в поиске работы, но есть надежда, что в понедельник она, наконец, пройдёт последнее собеседование и выйдет уже на работу, что почти все детство она ездила по пионерским лагерям, что с Катей, с которой она пришла, они тоже дружат со школы, что обожает танцы, что мечтает съездить во Францию, взять в аренду машину и ехать по Провансу, вдыхая запах лаванды и что не понимает людей, которые любят виски.

– Вот значит как? Это ты специально сейчас говоришь. Мстишь мне за мартини? – удивляется Саша, но в его голосе слышится больше иронии, нежели удивление.

– После него такое ощущение, что ты выпил жидкий огонь, который ничем не потушить. И ни вздохнуть не можешь, ни сказать ничего. Это медленная смерть. – Теперь очередь возмущаться Полине.

– Ты просто не пила правильный виски, – теперь Саша салютует Полине бокалом своего виски. – А что с работой? Ты говорила про собеседование в понедельник?

– Да, я какое-то время не работала, но вот уже месяц как в поиске и, наконец, нашла место, где мне хочется работать. В понедельник последнее собеседование с генеральным директором. Если оно пройдёт удачно, то работа моя.

– Как ты поняла, что тебе там понравилось, если ты там не работала? Может, там начальник козел? Или зарплату задерживают? – спрашивает Саша.

– Все может быть, но насколько я поняла, роясь в интернете, с этим проблем нет. Компания очень крупная, должность хорошая, генеральный правда, говорят, очень строгий и мозг может вынести, требовательный. Но это нормально для руководителя его уровня. А понравилось мне многое: офис, расположение, сотрудники с которыми успела познакомиться, зарплата, в конце концов, – улыбается Полина.

– Зарплата это важно, – в ответ улыбается Саша. – А как компания называется?

– Название? Амм… я не помню, что-то на английском, – схитрила Полина.

– Ладно, будем считать вопроса не было, – выкрутился Саша.

– А ты? Кем работаешь ты? И где? Ну, если это, конечно, не секрет, и ты не агент спецслужб.

Саша пристально смотрел на Полину своими малахитовыми глазами. Да, в этом полумраке цвет все еще был трудно различим. Но Полина то знает какого цвета его глаза на самом деле. А сейчас они зелёные, как изумруд: яркие и проникающие в твои мысли, хочешь ты этого или нет.

– Давай так, угадаешь, счёт за твой любимый мартини оплачу. Идёт? – спросил Саша.

– Заманчивое предложение, – ответила Полина и теперь настала ее очередь пристально вглядываться в своего собеседника.

Ещё немного и Полине будет казаться, что в его глазах точно бегают чертята, которые готовы то ли подсказать ей, то ли запутать.

«Ну давай, Полина, жги!» – думает Полина.

– У тебя свой бизнес, – победоносно заявляет Полина.

– Таааак, интересно, – говорит Саша, – но ты же понимаешь, что этого мало. Давай ещё, что подсказывает твоя хваленая интуиция?

– Нууу, предположим, бизнес связан с финансами или IT, да, информационная безопасность, – с уверенностью заявила Полина, на что Саша рассмеялся.

– Ну хорошо, будем думать, что засчитано. С некоторыми погрешностями, конечно. Так уж и быть! Счёт за мартини за мной.

– Правда? – неуверенно и как-то по-детски наивно спросила Полина, – я правда угадала?

– Я предпочёл бы сказать, что это вполне себе закономерная логическая цепочка, которую ты вычленила из моих данных о себе. Но да, Полина, ты угадала, – чуть ли не раскланявшись ответил Саша.

– Точно безопасник, – сказала Полина, чем заслужила очередной смешок Саши.

Саша с Полиной были так увлечены друг другом, беседой, что почти не замечали или вовсе игнорировали своих друзей, которые звали их обратно за стол, окликали их, постоянно подходили поинтересоваться, как скоро кто-то из них вернётся на своё забронированное место.

Саше было все равно, что с друзьями, с которыми он пришёл в бар, он не виделся пол года и есть что обсудить. А Полине было все равно, что пришёл тот обещанный Катькой «сюрприз» и уже час ждёт ее за их столиком. «Сюрприз» кстати так себе, подумала Полина, краем глаза взглянув на него. Очень высокий и худой блондин, который неприлично громко смеётся.

«Никогда не любила блондинов», – отметила Полина, взглянув в его сторону.

Саша заметил, куда смотрит Полина и прекрасно понял ее реакцию на того парня. Ну не понравился он ей, бывает.

– Полин, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться? – осторожно спросил Саша и выжидательно посмотрел на Полину.

Полина аккуратно подняла на Сашу взгляд, пытаясь прочитать, о чем он думает, потом посмотрела на его друзей, которые сидят в углу и бросают взгляды на них, затем на своих подруг, которые также не упускают их из виду.

– А давай!

К черту всех! К черту этого Олега или Кирилла! К черту эту тусовку! К черту свои загоны!

– Через пятнадцать минут у входа. И, Полин, не врезайся больше ни в кого, – усмехнулся Саша.

Глава 5

Весна в городе. Что может быть прекрасней? Особенно, если этот город Москва. Столица. Утром или днём, в спешке не смотришь по сторонам. Люди торопятся на работу, на встречи, спускаются, опять же, в суматохе в метро, задевая друг друга плечами, наступая на пятки и, не извинившись, идут дальше. Все это буднично, и для многих уже привычно. Днём это толпы туристов, которые толкучкой следуют за своим гидом, высоко поднявший флаг страны, откуда они приехали. Люди. Здания. Машины. Ты мало кому интересен в этом круговороте людей. Можно сказать, что это муравейник? Нет. Здесь каждый сам за себя. Любой промах – и ты вне игры. Игры жестокой, трудной и без правил.

Но вечером этот город будто расслабляется и даёт передышку перед новой гонкой в борьбе за своё место. Бег сменяется мягким прогулочным шагом, постоянный звук клаксонов – громкой музыкой из динамиков проезжающей мимо машины, вывески баров и ресторанов горят ярче, открывая свои двери шире.

Ты идешь по Тверской и обращаешь внимание на витрины магазинов, которые уже закрылись, но освещенные манекены все равно приглашают тебя взглянуть на новую коллекцию. Магазины не такие пафосные и не такие дорогие как на Дмитровке или в Столешниковом переулке. Но все равно внешне выглядят масштабно. Хотя стоит зайти в какой-нибудь проулок или в кованые ворота дома, как появится подвальчик с дешёвой вывеской магазина эзотерических товаров. Или ставшие такими модными шоу-румы. Или вообще маленький алко-маркет. Любой крупный город с историей это всегда контрасты: шикарный отель и маленький музей с отваливающейся штукатуркой, шикарный Лексус и старая вишневая девятка, модный гипермаркет и местный продуктовый магазин. Вечером эта грань немного стирается, и обшарпанный музей приобретает флёр романтичности.

– Вот здесь я училась, – сказала Полина, показывая на здание Историко-Архивного Института.

– Полина, ты архивариус? – не скрывая улыбки спросил Саша

– Нет, – немного обиженно сказала Полина – я училась на факультете библиотечного дела. Я, – уверенно и гордо произносит Полина, – библиотекарь, – договаривает и спотыкается о немного выступающую плитку, но, к счастью, Саша был уже непозволительно близко и не дал упасть Полине, а лишь крепко ухватил ее за талию и прижал к себе.

– Хм… ещё и ботанкой была, – утвердительно констатировал Саша – в очках, такая вся недоступная, пару не прогуляет, зачеты сдаёт все за раз. Признавайся, сколько сердец разбила хулиганам из параллели?

– А про очки откуда узнал? И ничего я не недоступ… ой, я не то хотела сказать, – начала оправдываться Полина, на что Саша просто посмеялся и ухмыльнулся.

Все это время Саша крепко держал Полину за талию и медленно притягивал к себе все ближе и ближе, пока между ними почти не осталось свободного пространства.

Дыхание участилось, ароматы туалетной воды смешались, стало невыносимо жарко для такого мартовского вечера. Они смотрели друг на друга не отрываясь, изучая друг друга. Их лица были настолько близко, что его малахитовые глаза отражались зеленым отблеском в ее голубых, и они стали похожи на море перед штормом.

Шторм мог разразиться в любую секунду и противиться ему было бы бессмысленно, можно только к нему подготовиться. Саша рассматривал ее губы, которые были без единого следа помады: она просто стерлась от их постоянных разговоров. Слегка приоткрытый ротик, пухленькие губки, которые так и манят, чтобы их поцеловали. Шторм разразился, сначала нежным касанием, будто прощупывая границы дозволенного, затем более напористо, срывая все на своём пути.

Они целовались жадно, как будто ждали этот шторм долго, как будто боялись не успеть напитать сухую землю. Воздух вокруг них был настолько наэлектризованным, что ещё чуть-чуть, и действительно начнут сверкать молнии. Чувственно. Глубоко. Страстно. Влажно. Сладко. Упоительно.

Ее руки переплелись вокруг его шеи и перебирали жесткие темные волосы у него на голове, его руки жадно гладили ее спину, спускаясь ниже и ниже, пока властно не начали смянать ее ягодицы.

– Полина-малина, – пытаясь отдышаться произнёс Саша – сладкая, как малина.

И снова впился в ее губы. Новым штормом. Так же страстно, властно, без спроса вторгаясь языком в ее рот.

Не отвечать на такие жаркие поцелуи было бы просто преступлением со стороны Полины. И она отдалась этому порыву без оглядки и тени сомнения. Потому что было вкусно целовать его в ответ. Ощущать сначала нежность и ласку, а потом всю страсть и похоть одновременно.

Два человека, которые познакомились четыре часа назад, целуются, будто знают друг друга сотню лет, но при этом были в разлуке все это время. Они целуются так, что завтра их кто-то разлучит, и им нужно напитаться друг другом.

Что это? Внезапно вспыхнувшее чувство? Или влияние атмосферы вечернего города с его романтичными огнями, звуками и запахами?

– Полина? Поехали ко мне? – с надеждой спросил Саша.

– Саш, я не....

– Я тебя не обижу и не сделаю того, чего тебе не хотелось бы.

– … прости.

– Я в любой момент могу вызвать тебе такси, – не сдаётся Саша и улыбается своей фирменной улыбкой, от которой ноги так и подкашиваются.

– Саш…

Иногда выбор между хочу и правильно даётся тяжело. Но что есть «правильно» в нашей жизни? Ведь для кого-то – это слушать родителей и поступать так, как подсказывает совесть. А для кого-то – слушать своё сердце, тогда «хочу» и «правильно» взаимозаменяемы.

– Саш, я могу тебе доверять?

– Будь уверена, Полина-малина!

Глава 6

Саша жил на последнем этаже высотного дома с панорамными окнами, откуда открывался неплохой вид на Москву.

«Неплохо для среднего бизнесмена IT безопасности», – подумала Полина.

Они прошли охрану на первом этаже и поднялись на лифте на последний этаж. Уютный холл, мягкое освещение, видеонаблюдение, приятно окрашенные стены говорили о том, что это дом не эконом-класса.

Все это время Саша держал Полину за руку и не собирался ее отпускать, боясь, что та передумает, испугается и убежит. Не хотелось бы терять такую сладкую девочку.

Открыв входную дверь и пропустив Полину внутрь своей квартиры, Саша закрыл за собой дверь, вынул ключ из замочной скважины и демонстративно положил его на обувницу рядом, как бы говоря, что в любой момент она может им воспользоваться.

– Надеюсь, у тебя нет никакой тайной комнаты со всякими игрушками? – вроде с юмором, но в то же время с осторожностью спросила Полина.

– По-моему кто-то пересмотрел мистера Грея, – усмехается Саша.

– Ты читал? – удивляется Полина

– Хуже. Пришлось фильм смотреть. До сих пор в шоке.

Саша медленно подходит к Полине, нежно гладит пальцами щеку, затем приподнимает за подбородок и мягко целует, слегка касаясь ее губ своими губами.

– Располагайся пока. Я скоро. В душ схожу, – сказал Саша, глядя в глаза Полине.

Пока Саша был в душе, Полина осматривала его квартиру, которая была не такая большая, как Полина успела себе вообразить. Небольшой кабинет, спальня с большой кроватью («интересно, сколько девушек он уже сюда приводил», – подумала Полина), смежная с ней непозволительно большая для мужчины гардеробная, ванная комната, где как раз был Саша, и совмещенная кухня с гостиной, из которой находился выход на большую террасу. Вот, что действительно привлекло Полину, так это именно она. Открытая большая площадь с плетёной мебелью и стеклянным столиком, за которым так приятно, наверное, завтракать. Или провести романтический ужин при свечах. А какой открывался вид с этой террасы! Пока Полина стояла у кованых перил и размышляла о том, чем можно заняться на террасе, к ней тихо сзади подошёл Саша, аккуратно приобнял и нежно поцеловал в шею.

– Нравится? – спросило Саша

– Очень! Ты здесь завтракаешь?

– Редко. Не успеваю. Когда покупал эту квартиру, думал, что буду каждый день выходить сюда с чашкой кофе и смотреть на то, как просыпается город. А на деле вышло, что я часто просыпаюсь тогда, когда город ещё спит. Поэтому не до романтики как-то стало.

– А говорят, Москва никогда не спит.

– Брешут. Я свидетель. Даже городу нужна небольшая передышка от постоянного круговорота. И знаешь что? Это самое спокойное время. Очень тихое. Даже не верится, что через какой-то час-два все вокруг заживет в таком ритме, что не каждый выдержит.

– Ты выдерживаешь?

– Думаю, да. Я привык. Иначе никак. Город задавит и люди сожрут, – закончил Саша. И Полина даже не стала возражать.

Они стояли так обнявшись ещё какое-то время и любовались огнями города, проезжающими машинами, группами гуляющих людей.

– Саш, обещай мне, что когда-нибудь мы обязательно позавтракаем на этой террасе? Просто скажи «обещаю». Можешь не выполнять.

– Обещаю, – серьезно ответил Саша. – Может что-то выпить хочешь?

– Нет, спасибо. Я, наверное, в душ?

Неловкости и скованности Полина не чувствовала в незнакомом помещении. Она даже осмелилась надеть Сашин халат, который нашла в ванной. Ну не выходить же из душа в той одежде, в которой и зашла. Уверенным шагом прошла на кухню к бару, где Саша налил себе ещё порцию виски, встала около него и облокотилась на рядом стоящий стол.

– Тебе не идёт мой халат! – улыбаясь сказал Саша, его зелёные глаза горели предвкушением.

– Жалко. Может поищешь что-то другое? – включилась в игру Полина.

– Сомневаюсь, что что-либо подойдёт, – наклоняясь к Полине произносит Саша.

Саша потянул за пояс халата, и тот распахнул полы, обнажая тело девушки. Оно создано, чтобы его целовали, касались, трогали. Молочная светлая кожа, которая манит к себе. Ее тело создано, чтобы его любили.

Одним резким движением Саша подтолкнул к себе Полину. Нет, не чтобы обнять. Сжать в своих сильных руках, ощутить каждую косточку в ее теле, каждое ребро, каждую клеточку. С какой-то одному ему известной манией, Саша исследовал ее тело, а оно поддавалось ему, выгибалось. А Полина от одних таких жадных, властных движений его рук и пальцев стонала. На языке сладость поцелуев, они грубые, глубокие, влажные, но безумно возбуждающие. Грани стерты, не видно краев, они за чертой понимания. Вакуум. Бездна. Невесомость. Космос.

Саша наклонился к ее груди, чтобы сжать их с каким-то рычащим удовольствием, доставляя ей боль и наслаждение одновременно. А потом вылизать их, втягивая в рот сначала один сосок, потом другой. Пошлость, которая сейчас является чистым кайфом для двоих.

Ее руки изучают его тело. Сильное, крепкое. Оно заводит так же сильно, как и его откровенные взгляды, когда ты готова делать все, что он только пожелает. С ним хочется делать , что раньше не могла подумать, он – центр ее наслаждения, ее жажда. Проведя языком по шее, где пульсирует его вена, Полина опускается вниз, оставляя мокрые дорожки на груди, на животе. Вкусно, его тело вкусное. Рукой проводит по члену. Она ощущает каждую венку. Вот оно – средоточие мужской силы и слабости одновременно. И сейчас Полине хочется, чтобы он принадлежал только ей, а еще хочется ощутить его в себе, на себе. Попробовать его на вкус.

Но Саша, берет ее за ягодицы и прислоняет к стене, прижимает всем своим весом, что дыхание затрудняется. Целует ее губы, глубоко, сплетаясь языками в этом порочном танце. Трахает ее рот своим языком, имитируя то, что он с ней хочет сделать. Не стесняясь в своих желаниях. Полина же начинает изнывать и стонать ему в рот, лишь бы он не прекращал, продолжал, углублялся.

Резкое вторжение, и она запрокинула голову от наслаждения. Та желанная наполненность внутри, та сила и твердость, от которой течешь, и влага стекает по внутренней стороне бедра.

– Да, Саша…Еще… Сильнее.

– Бл*ть, Полина.

Это не просто секс, это не просто движения, цель которых просто получить оргазм. Это дикое, животное желание обладать ей. Глубоко, сильно, грубо. Ей остается только принимать все его толчки, все движения, всю жажду.

Шар. Такой горячий, жгучий. Он обжигает внутри все, и теперь это стало невыносимой пыткой, которая разносит сладкий нектар по венам.Так противоречиво и полярно. Этот шар разрывается на миллионы искорок, где каждая уносит тепло в уголки ее тела. И души.

Полина зажмуривает глаза, потому что спазм сковал все ее тело, даже веки невозможно держать открытыми.

– Саша-а.

Он кончает следом, издавая низкий стон, похожий на рык дикого необузданного зверя. Красиво, мощно, пьяняще вкусно.

Пресные поступательные движение, которое называют сексом превратились в бесконтрольное безумие. Двух раненых.

Они лежали на полу, голова Полина покоилась у Саши на груди, и оба ещё пытались отдышаться.

– Ну вот, Полина-малина, до тайной комнаты так и не дошли, – смеётся Саша, на что слегка получает локтем в бок – Что? Там такое! Спорю, ты в жизни такого не видела!

– Ну хватит, – как бы обижено произносит Полина и пытается встать и уйти, но не получается, потому что Саша крепко притягивает ее к себе обратно и обнимает.

Глава 7

Утренний свет начал пробиваться в окошко через неплотно задернутые шторы. Эти лучи как назло падали на лицо Полины и спать дальше уже было невозможно. Саша спал, и было слышно только его размеренное дыхание. Полина смотрела на него и, едва касаясь, убрала упавшую прядь волос со лба.

«Саша… залом между бровями не выравнивается, когда ты спишь. Наверное, ты много думаешь. Даже во сне. Ты точно не айтишник. Обманул.

Губы. Такие мужские и нежные губы, которыми ты меня вчера целовал так ласково и так страстно одновременно. Если бы ты только знал, что никто и никогда меня так не целовал.

Глаза закрыты, и сейчас никто не скажет, какого они цвета. Может, зелёные, как весенняя листва. Или как сочный лесной мох, что манит к себе, чтобы его потрогали. Нет… мне кажется, сейчас они спокойные, в них можно разглядеть едва уловимый серый оттенок.

Можно ли влюбиться в мужчину вот так вот, взглянув на него? Прикоснувшись к нему? Обняв его? Поцеловав? Я же совсем его не знаю… что мне делать, Саша?

Может ли быть вообще что-то между двумя незнакомыми людьми, которые в первый же вечер решили провести его в постели?

Типичная клубная история. Он – красавец мужчина, она – соблазнительная женщина. Приглянулись друг другу, поцеловались и занялись сексом. Для своего удовольствия. Ведь ничего же больше не может их связывать, да?

Саша? Если это не так, проснись, пожалуйста. Скажи «доброе утро», прижми к себе…»

Но Саша так же мирно спал, как и десять минут назад.

Полина тихо встала, нашла свою одежду и вышла из спальни, закрыв за собой дверь. Одевшись полностью, она открыла входную дверь ключом, который Саша оставил на обувнице и вышла из квартиры.

«Да, так будет лучше. Нас ничего не связывает. И не должно связывать. У тебя своя жизнь, у меня своя. Завтра у меня важный день, нужно хорошо отдохнуть и настроиться. А эта ночь останется в моей памяти как одна из лучших. Может, и в твоей жизни она оставит какие-то хорошие воспоминания».

С этим мыслями она вышла из подъезда дома, если вообще его можно назвать подъездом, и пошла вперёд, как говорится, куда глаза глядят. Ей хотелось прогуляться по пока ещё тихим и размеренным улочкам.

Утром в Москве действительно никуда не хочется спешить. Хочется поймать ту тишину и легкость, которой так не хватает городу. Солнце уже встало и освещает улицы и дома ярким утренним светом. Людей практически нет. Да и откуда им взяться в воскресенье утром? Но небольшие кафе с летней верандой уже потихоньку начинают открываться. А некоторые ночные заведения – закрываться, провожая своих последних гостей и сажая их в такси. Вот и все движения города.

Кафе-пекарня «Миндаль» было одно из тех немногих заведений, что в такое время начинали работать. Из окон доносится вкуснейший запах свежеиспеченного хлеба и кофе.

– Латте и миндальный круассан, – заказывает Полина, ведь пройти мимо таких ароматов невозможно.

Интерьер в кафе очень схож с типичными французскими пекарнями: небольшие круглые столики, плотно стоящие друг к другу, рисованные постеры со всякой выпечкой, чашками кофе и достопримечательностями Парижа и доносящиеся голоса официантов, которые что-то бурно обсуждают. Не хватает только французской речи за соседним столом, хруста купленного багета и берета. Так представляет себе парижское кафе Полина. Ведь в Париже она не была. Но ничто не мешает ей вообразить себя именно там.

– Ваш заказ, – произносит официант и оставляет Полину в своих мечтах и со своими мыслями.

Мысли Полины, как это ни странно не в Париже, куда она так мечтает поехать. А в завтрашнем собеседовании в компанию, куда так хочется попасть. Она прошла уже пару интервью и службу безопасности, без которой уже не представить ни одну компанию. И завтра ей предстоит третье, финальное, собеседование. И если она его провалит, то придётся начинать заново поиски работы. А денег осталось совсем мало.

С тех пор, как она уволилась с прошлого места работы, прошло около трёх месяцев, из которых два она находилась в подавленном состоянии. И вот, наконец-то, Полина почувствовала отдаленное ощущение свободы.

От мыслей Полину отвлек мужчина, который сел за ее столик и сейчас бесцеремонно взял ее стаканчик с кофе и сделал глоток.

– Я догадывался, что ты сластушка, Полина-малина. Но, блин, сколько сахара ты туда положила? – спросил Саша, – еще и сладкий круассан!

Какое-то время они смотрели друг на друга, пытаясь понять, кто что думает.

– У меня была очень бурная ночь. Мне надо восполнить запас энергии.

– Это радует. Значит, ты вышла, чтобы восполнить энергию?

– … прости, Саш. Я подумала, что это хорошее завершение нашей… встречи.

– ТЫ подумала и решила? – довольно жестко спросил Саша, у которого в глазах даже промелькнул холод.

– Извини, что решила за тебя. Но скольких девушек ты приводил к себе после знакомства? И со сколькими ты утром хотел продолжения? Саш, я не строю воздушных замков. И прекрасно понимала, чем закончится ВСЕ ЭТО, когда соглашалась.

– Ни с одной.

– Что?

– Мой ответ: ни с одной девушкой я не хотел продолжения после.

– Пока, Саш. Была рада познакомиться, – улыбнулась Полина и уже готова была вставать и уходить.

– Кроме тебя, Полина. Ты стала исключением, – сказал Саша и, улыбаясь, взглянул на Полину.

– .... как ты меня нашёл? Мне казалось я далеко ушла от твоего дома.

– Тебе так кажется. Скорее всего, ты ходила кругами, потому что это кафе недалеко от моего дома, и здесь делают хороший кофе. Бери свой круассан, кофе и пошли. Я, кажется, обещал тебе завтрак на террасе, – не принимая возражений заявил Саша, а Полине только и оставалось, что послушаться.

Какое-то время они шли молча и каждый думал о своём.

– Саш, почему я? Ты сказал, что я исключение.

– Ты другая. Не такая как все. По крайней мере, не такая как те, кого я знал и знаю.

– Ты это понял за один вечер?

Саша останавливается и смотрит на Полину своими зелёными глазами, прожигая взглядом насквозь. Но это взгляд не разрушающий, скорее он смотрит с вызовом и интересом. А потом нежно целует Полину, с каждой секундой усиливая напор, пока Полина не поддаётся ему и не открывается навстречу.

– Вот поэтому, – произносит Саша, нехотя отрываясь от мягких Полининых губ. – Ты поддаешься мне, не сразу, с осторожностью. Но когда это происходит, ты мне полностью начинаешь доверять. Ты включаешься в эту игру, тебе нравится поддаваться. Ты понимаешь, что ведёт мужчина, не споришь, у тебя своя роль. Как в танце. Только внимательный человек или профессиональный танцор видит, КАК ведёт мужчина и КАК женщина за ним следует. – Сделав паузу Саша добавляет, – ну, или у тебя своя какая-то игра, которую я пока не понял, – уже с сожалением.

Через пять минут они снова вместе вошли к Саше домой. Как и было обещано, завтракали Саша с Полиной на террасе, которая во всю уже освещалась солнцем.

Глава 8

Пока Саша разговаривал с кем-то по телефону, Полина подошла к краю террасы и наблюдала за проснувшимся городом. С такой высоты кажется, что люди действительно песчинки в этом мире, от которых мало что зависит. А еще можно представить себя птицей и летать над этим суетным городом, тогда будет казаться, что проблем вовсе нет, а есть эта безмятежность полета и легкость.

Поговорив по телефону, Саша вернулся к Полине.

– Были кое-какие дела, но я перенес их на завтра, поэтому сегодня можем провести день вместе. Чем бы ты хотела заняться? – спросил Саша.

Полина только хмыкнула и провокационно посмотрела на Сашу.

– Даже не знаю…у меня столько планов, – продолжая хитро улыбаться, сказала Полина.

– Ну, например, план побега уже провалился. Что еще придумаешь?

Полина ближе подошла к Саше, пальчиками провела сначала по его щеке со слегка отросшей щетиной, потом по шее и груди, вызывая у Саши легкое покалывание от ее прикосновений. Поднявшись на цыпочки, Полина поцеловала Сашу, даря всю нежность и ласку, которую можно подарить незнакомому мужчине. Глаза Саши, где сначала был штиль и покой, загорелись огнем и потемнели от неуверенных, но таких чувственных прикосновений. Ответный поцелуй был уже не таким нежным, а наоборот страстным, напористым и не терпящим никаких отказов и возражений. Впрочем, Полина уже привыкла к тому, как Саша ее целует и ей это очень нравилось, потому что в этот момент что-то горячее и жгучее разливалось по всему телу от кончиков пальцев и концентрировалось внизу живота. Перемещая руки со спины все ниже и ниже, Саша целовал Полину страстно то в губы, то опускаясь ниже к шее, ключице и груди, а затем возвращаясь к губам, ловя ее рваные вдохи и выдохи. Руки Полины перебирали Сашины жесткие и темные волосы, потом спускались ниже к шее и плечам, кожа которых покрывалась мурашками от ее ноготков. Саша сильно вжимал в свое сильное и крепкое тело Полину, будто боялся, что она вправду превратится в птицу и улетит от него. Он находил пульсирующую венку на шее у Полины и оставлял на ней горячие поцелуи, затем спускался ниже, проводя языком и слегка покусывая.

Взяв Полину под бедра, Саша направился с ней в спальню и опустил на кровать, которая все еще хранила тепло и аромат их тел. Сейчас уже не было места для нежности и мягкости, остались только страсть и безудержное желание обладать друг другом. Если бы можно было описать их состояние одним словом, то это слово было бы «раскаленно».

Раскаленно. Горячо. Жарко. Саша ловил чувственные стоны Полины своими губами, а Полина принимала все его жадные касания и толчки, пока этот танец не закончился взрывом и не разорвал их обоих на маленькие кусочки,чтобы собрать потом опять воедино.

***

– Саш, я подумала, что можно просто прогуляться по городу, пока такая хорошая погода. Только мне бы заехать домой и переодеться, а то не очень-то ходить днём по городу в вечернем платье, – через некоторое время предложила Полина.

– Отлично! Тогда начинай собираться, а мне ещё пару звонков надо сделать.

Полина нехотя встала с кровати и отправилась в душ, отправив воздушный поцелуй Саше, перед тем как закрыть за собой дверь.

Ванная комната была просторная, светлая и чистая, в которой была не только собственно ванна, но и отдельная душевая кабина. Тёплые струи воды смывали легкую усталость с мышц и расслабляли, и Полина ненадолго закрыла глаза от наслаждения. А потом почувствовала прохладу от открывающейся двери, и как кто-то прижал ее к холодному кафелю, поцеловал ее так порочно и несдержанно, что у неё вырвался стон не то от удовольствия, не то от натиска неутомимого мужчины. Целуя глубоко и жадно, Саша будто присваивал ее себе, не давая возможности отступить. Вот так вот девушка, которую вчера встретил в баре и вечером привёз к себе домой, о которой толком ничего не знал, манила к себе как магнитом своей чувственностью, нежностью и мягкостью. А под этой нежностью скрывалась такая страсть и пылкость, что Саше хотелось, чтобы это все принадлежало только ему. Пусть это игра, пусть это все временно, пусть завтра все забудется, но сейчас хотелось ее всю.

Жар, который сейчас снова исходил от их тел невозможно было смыть водой. Всего лишь несколько толчков, и мир опять взорвался на миллионы кусочков, которые сгорали изнутри медленным огнём.

– Полина, – медленно позвал Саша с легкой хрипотцой в голосе – ты ведьма!

– Что? Ты же говорил, что я малина? – с упреком спросила Полина.

Саша ничего не ответил, просто смотрел в ее еще затуманенные глаза и потом вышел из душа.

– Пятнадцать минут, Полина! Если не хочешь остаться у меня в крепости, – выходя сказал Саша.

И как просил, Полина была готова через пятнадцать минут. Косметики с собой не было, чтобы накраситься, волосы забрала в высокий хвост и надела вчерашнее платье, потому что другой одежды не было.

Увидев ее такую, Саша только улыбнулся уголками губ.

– Без косметики ты ещё милее и нежнее, – мягко произнёс Саша.

На что Полина, смущаясь, поблагодарила, так как не привыкла к таким комплиментам. Бывший жених наоборот просил ее быть более яркой и запоминающейся. И если бы Саша увидел ее в тех образах, в которых она была, находясь в обществе бывшего, он бы попросту ее не узнал. Саше она конечно же об этом не сказала. Да и не хотелось. С ним как раз хотелось быть вот такой настоящей: с голубыми сияющими глазами, небольшим естественным румянцем и розовыми губами, слегка припухшими от постоянных поцелуев.

Спустившись вниз на парковку, Саша отключил сигнализацию своего белого седана Мерседеса и открыл пассажирскую дверь Полине. И усевшись на водительское кресло, ввёл в навигатор адрес Полины, который она продиктовала.

Подъехав к дому Полины, который находился в типичном спальном районе Москвы, Саша припарковался недалеко от нужного подъезда, вышел из машины и немного с брезгливым видом осмотрелся.

– Да, давно я не был в таких районах… Полин, тебе не страшно вечерами тут ходить? Мне кажется, куда ни глянь, везде можно найти сюжет для «Криминальной России».

– Ты преувеличиваешь. Это, кстати, неплохой район. Метро рядом, автобусная остановка за домом, «Пятёрочка» за углом, баба Зина дежурит на лавочке с 7 утра. Все в лучших традициях. Но перцовый баллончик всегда ношу в сумке. В прошлый раз сосед так напугал, когда с собакой своей вышел поздно вечером, – язвительно пошутила Полина

Саша посмотрел на неё с укором, а в глазах читалось непонимание.

– Не смешно, Полин, – ответил Саша и пошёл в сторону Полининого подъезда

– Прости… у тебя просто такой вид был, когда вышел из машины, как будто ты сошёл с небес, а в тебя что-то нелицеприятное кинули, – оправдалась Полина – Есть люди, которые живут в таких домах, у них есть работа, за которую они получают деньги, пусть небольшие, но честно заработанные, есть дети, которых нужно кормить и учить и которые хотят новый айфон и Плейстейшн. Это жизнь среднего класса как она есть.

– Если они в этом живут, значит, это им нравится. Такой вот у них мазохизм. Крутиться, как белка в колесе, без просвета и без надежд. Чтобы позволить раз в год отпуск в Анапе? Жить в пятидесяти квадратах с двумя детьми и с зарплатой в тридцать тысяч? Какая это жизнь? Ну, может, глава этого всего счастливого семейства потрахивает одинокую соседку Люсю, а мать все ещё этого семейства раздвигает ноги перед своим начальником на вшивой работенке… вот и вся их радость, – ухмыльнулся Саша.

– Не боишься, что я та самая одинокая соседка Люся? Это жестоко, Саша. Не всем все даётся просто так на блюдечке, – намекнула Полина

– Жестоко. Но надо трезво смотреть на вещи. Этот мир неидеальный, здесь либо еб*шишь, либо еб*шат тебя, не важно родился ты с золотой ложкой во рту или нет. Я не исключение. Мой отец, чтобы построить и поднять бизнес, пропадал сутками на работе, подвергал свою жизнь опасности, договариваясь с бандитами в 90-е, пока мы с мамой и братом ютились то в общежитии, то по съемным маленьким хатам, то по бедным родственникам. И даже когда все наладилось, отец никогда не расслаблялся и нас этому учил. В жизни ничего просто так не даётся. Хотя, не спорю, были моменты, когда деньги затмевали мне мозги.

Полина все это время смотрела на Сашу не отрываясь и вглядывалась в его глаза, которые сейчас были со стальным отливом, как будто он сам металл: такой же жесткий, несгибаемый и холодный. Неужели это тот же человек, что так одновременно нежно и страстно целовал ее прошлую ночью, тот человек, чьи руки ласкали ее тело до изнеможенных хрипов и стонов?! Ещё какое-то время они смотрели друг на друга, ожидая, кто же первый нарушит это молчание, но этого делать не пришлось: баба Зина вышла продолжить своё дежурство.

– Ой, Полюшка, здравствуй, моя милая!

– Здравствуйте, баб Зин.

И Саша с Полиной зашли в подъезд.

– Полюшка, – растягивая гласные, почти пропел Саша.

– Даже не смей меня так называть! С детства терпеть не могла. Сначала моя бабушка и все ее подружки, теперь вот баб Зина… как будто тебе пять лет, – процедила сквозь зубы Полина, поднимаясь наверх.

Квартира Полины находилась на четвёртом этаже старой пятиэтажки, где ремонт не делали добрый десяток лет, но тем не менее здесь было чисто, а на подоконниках стояли цветы в горшках. Открыв дверь, Полина с Сашей оказались в маленьком коридоре, где раздеться одновременно двоим было бы затруднительно. Все-таки сняв верхнюю одежду, Полина показала ванную, где можно помыть руки, а сама ушла в комнату, чтобы переодеться.

Ванная комната разительно отличалась от Сашиной. Первая была настолько маленькой, что принимать ванну можно было только сидя.

– Я чувствую себя здесь великаном, – усмехнулся Саша, найдя Полину в маленькой комнате, которая носила гордое название зал. – Ты снимаешь? Или это твоя квартира?

– Моя и брата. После смерти бабушки она досталась нам. Но брату здесь никогда не нравилось, поэтому здесь живу я. А брат снимает недалеко от его работы.

– А родители?

– Пару лет назад они на дачу переехали. Сделали ремонт, чтобы зимой там можно было жить, и перебрались. На выходных иногда к ним езжу. А твои?

– Мои… мои тоже как бы на даче, – ответил Саша, решив не рассказывать, какая именно дача у его родителей, и не смущать.

– А брат? Ты говорил, что у тебя старший брат…

– Он давно уже живет своей жизнью. У него семья, двое детей и свой ресторан. Вот планирует открывать ещё один. С детства любил готовить.... тебе правда это интересно?

– Почему нет?! Это часть тебя. А ты мне интересен, – улыбнулась Полина.

Все это время пока Полина переодевалась, Саша стоял у входа в комнату так, чтобы оставаться незаметным для Полины. И наблюдал за ней: за ее мимикой, как она выбирала, что надеть, за ее жестами, когда она что-то спрашивала или рассказывала. Можно ли быть такой открытой и искренней с незнакомым человеком? Как можно жить в таком мире и оставаться такой светлой и даже наивной в каких-то вопросах? Или это все игра?

В ту минуту, когда Полина начала менять своё нижнее белье, Саша уже не выдержал и вышел из своего «укрытия», преодолевая все расстояние практически одним прыжком. Он сжал ее за талию одной рукой, а второй запрокинул голову, чтобы посмотреть в ее голубые глаза. «Играет или нет?» – подумал Саша и сразу, не церемонясь и не растрачиваясь на нежность, поцеловал ее в губы влажно, глубоко и порочно. Как сам он. И если бы не телефонный звонок, то этот поцелуй точно бы перетек в ещё один пламенный танец.

– Мне нужно ответить, – тяжело произнёс Саша.

Полина тем временем быстро оделась, чтобы лишний раз уже не искушать никого. Быстро накрасив ресницы и губы, Полина вышла к Саше в коридор, когда тот ещё разговаривал по телефону, но услышав ее шаги, развернулся и посмотрел на Полину вдумчивым взглядом. И смотрел до тех пор, пока телефонный звонок не завершился. Полина не смела отвезти глаз.

– Что? – не выдержала Полина

– Пытаюсь понять тебя. Ты пускаешь в себя, в свой дом абсолютно незнакомого человека, мужчину. Ты после двух часов общения едешь к нему домой и трахаешься. Ты не боишься садиться к нему в машину. Ты действительно такая наивная? Или это такая игра?

– Если думаешь, что это игра, то какую роль в ней играешь ты? – спросила Полина с вызовом посмотрев Саше в глаза. – А вообще… можно годами знать человека как прекрасного, доброго и щедрого, а потом он нож в спину воткнет и ноги об тебя вытрет.

– Из личного?

– Допустим…

– Тогда тем более. Хочу понять твой мотив. Ты не похожа на девицу на одну ночь. Но ехать с незнакомцем неизвестно куда и зачем…

– Зацепил. Такой ответ устроит? – грубо ответила Полина.

Не говорить же, что утонула в его зелёных глазах, как в болоте, засосало, как в трясину. Нельзя сказать, что после его поцелуя крылья вырастают, как бы банально это не звучало. Ток прошибает от кончиков пальчиков до самой макушки. Дышать становится трудно. А от его улыбки и бархатного голоса начинает кружиться голова. Нельзя все это говорить незнакомому мужчине. Пусть он и трахается отлично.

– Допустим.

Глава 9

Они молча спустились вниз к машине, молча сели в машину, молча поехали в сторону центра города. Каждый думал о своём: вопросы, которые задавал Саша действительно волновали и заставляли Полину задуматься. Саша же думал о том, что, несмотря на противоречивые чувства к этой девушке, его тянуло к ней, к ее непосредственности и открытости.

– Прости, возможно был излишне груб с тобой. Просто привык с девушками сразу расставить все точки над и. Чтобы избежать недопонимания в дальнейшем.

Полина повернулась к Саше, чтобы посмотреть в глаза, искренне ли он извинился. Но Саша, не прерываясь, смотрел на дорогу, все-таки находясь в своих мыслях.

Найти парковку в центре Москвы занятие неблагодарное. Поэтому заняли первое освободившееся место, которое увидели по дороге, не задумываясь об их конечной точке прибытия. Саша помог Полине выйти из машины, подав ей руку.

– В моей жизни было довольно много женщин. И все в наших отношениях было предельно просто и примитивно. Никто не скрывал, кто что хочет друг от друга. С моей стороны были гарантии комфортной жизни, достатка, хороший секс. С их стороны… жизнь по моим правилам и ритмам. Наверное, для тебя это звучит жестко и грубо. Но я так привык, и меня все устраивает. Ты же… какая-то другая…

Полина не знала, что на это ответить, потому что в ее жизни было всего двое мужчин, с которыми она готова была строить отношения. Первая любовь случилась на третьем курсе. Его звали Михаил. Он учился на юрфаке, и они встретились на лекции по истории. Все закрутилось очень быстро: поцелуи на последнем ряду кинотеатра, прогулки после лекции, совместные тусовки с однокурсниками, первый секс. Вторая – Андрей. Андрей Широков, они познакомились на работе в логистической компании его отца. Он долго добивался того, чтобы просто пригласить ее на свидание. В голове Полины никак не складывалось, как может сын директора такой крупной фирмы, который не знает проблем с деньгами и который мог иметь множество женщин по одному щелчку пальцев, обратить внимание на такую скованную и неинтересную (как считала сама Полина) девушку.

– Поцелуй меня.... пожалуйста, – попросила Полина.

Вот она, та черта, о которой думал Саша, когда говорил, что Полина другая. Просто просьба о поцелуе после того, как он сказал, что никаких серьезных отношений он не строит, что обо всех своих желаниях он договаривается заранее, ещё на берегу.

И этот блеск голубых глаз, от которых невозможно отвести взгляд. Такой манящий, но такой далекий. При желании можно подчинить его себе, сломать. Но так нельзя. С ней так нельзя. Но и отказать себе в удовольствии тоже нельзя.

Его губы обхватывают ее нижнюю и нежно целуют. Этот поцелуй не страстный, в нем нет той жадности, которая присуще Саше. Это нежный, легкий, ласковый. Как сама Полина.

– У меня в жизни случилось то, после чего очень трудно заново доверять людям, мужчинам. Но я поняла, что всю жизнь в такой скорлупке не проживёшь. Нужно выбираться и заново учиться жить. В этот день, когда я так решила, я встретила тебя. И с одной стороны, для меня очень сложно быть рядом с чужим для меня человеком, но с другой, глядя в твои глаза, я боюсь, что что-то важное могу упустить.

– Не расскажешь, что такого случилось?

– Нет… пока нет.

Вот так молча они шли сначала по Гоголевскому бульвару, потом перешли через дорогу к Храму Христа Спасителя, а дальше вдоль Набережной, где уже вовсю тусит молодежь. Кто-то из парней танцевал брейк, кто-то катался на скейте, кто-то просто был в компании таких же парней и девчонок, задорно и громко обсуждая очередной фильм или сериал.

– Спорим, тот парень в джинсовке влюбился в ту блондинку с хвостиком? А она его не замечает, потому что втюрилась в того белобрысого со скейтом, – Саша решил продолжить беседу.

– Может, она специально? Чтобы приревновал?

– Не самое лучшее решение – заставить мужчину, который нравится, ревновать.

– Почему?

– Потому что играть на чувствах чужого человека не есть хорошо, Полина. Ну и не всякий мужчина будет это терпеть. Один, адекватный, просто доходчиво объяснит, а другой, уже не адекватный, зажмёт в какой-нибудь подворотне и оттрахает так, что сидеть не сможет.

– Ты ревнивый?

– Нет, – уверенно ответил Саша

– А мне кажется, все люди собственники. Как можно спокойно стоять в стороне и ни капельки не волноваться, когда к нему или к ней кто-то подкатывает? Например, некий мужчина и твоя женщина мило улыбаются друг другу, он сказал какую-то шутку, и она рассмеялась, он как бы невзначай коснулся ее руки, она ее не спешит убирать… И ты за этим наблюдаешь. Скажешь, тебе будет все равно?

– .... да, – так же уверенно ответил Саша.

– И ты никогда не дрался ни за какую девчонку?

– Ну почему… дрался, набил Ромке морду, но это было давно, почти десять лет назад.

– И кто она?

– Девушка, которая разбила мне сердце. После которой я никому не верю, – улыбаясь ответил Саша, только почему-то взгляд его потускнел и стал задумчивым.

– Рома *, как я поняла, это тот, с кем ты был в баре?

– Да, мы с ним со школы дружим, с первого класса. Сначала драки с ним были постоянные, вечно что-то поделить не могли. Нас даже петухами звали, – ухмыляясь рассказывал Саша, уже позабыв о том, какую рану могла тронуть Полина своими вопросами, – а потом ничего, подружились. С тех пор и дружим.

– А другие? Кто это был?

– Ванька, тот, который женат. Дурак, женился в 19 лет на своей однокурснице Вале. Влюбился. Хотя, может, и не дурак. Вон, до сих пор вместе. Любят друг друга. Двое детей у них. Влад – тоже однокурсник. Иногда встречаемся, когда работа позволяет.

– Вы когда зашли, вся женская половина бара свернула головы в вашу сторону.

– Мы привыкли, – самоуверенно сказал Саша, за что получил локтем в бок от Полины.

– А ты? С подружками пришла? Одна так и сверлила Ромку взглядом…

– С Катькой я со школы вместе, моя близкая подруга. А другая, это ее коллега, Марина. Я ее видела первый раз. И это она скорее всего сверлила твоего Рому. Могу номер телефона ему достать.

– Думаю, он в нем не нуждается. Уж кто-кто, а Рома женским вниманием не обделен.

– Впрочем, как и ты, – утвердительно произнесла Полина, искоса посмотрев на Сашу. А тот только пожал плечами.

– Вон, смотри, сейчас будут выяснять отношения и делить девчонку, – сказал Саша, показывая в сторону тех парней и девчонки, которые были неподалёку. – Я же говорил, что тот в джинсовке в неё влюбился, а она, зараза такая, на него не обращает внимание. Но, видишь ли Полина, – объясняет ей Саша – пройдёт время, может год или полтора, она повстречается с этим козлом белобрысым со скейтом, возможно, лишится с ним девственности, и он ее бросит, потому что найдёт другую, которая не будет на него вешаться и ловить каждое его слово. Вот такой есть тип парней. И потом она вспомнит про этого парня, который бегал за ней как дурак, провожал ее до общаги (предположим), шоколадки ей дарил. Но будет поздно. Она ему уже не нужна. Потому что уже полно баб, которых он имеет, когда захочет. Ну или нашёл ту, которая принимает его шоколадки, хоть и не ест сладкого. Ну что? Ставлю штуку, что я прав, – подмигнул Саша. – Эй, девушка?

Все замерли. Одни, не понимая кто кого зовёт, другая же, т.е. Полина, не понимая, уставилась на Сашу.

– Да, да, ты! Блондинка с хвостом! Подойди. Да не бойся ты, не кусаюсь. По крайней мере таких молоденьких , – улыбается Саша.

Парень, который был в джинсовке и который по версии Саши был в неё безнадёжно влюблён, напрягся, скорее всего не понимая, что такой мужик хочет сделать. И тем не менее, был готов прийти той девчонке на помощь, если она, конечно, понадобится. А другому же, со скейтом, было просто любопытно. Пофигу на неё. Но любопытно от самой ситуации.

– Скажи, это что за парень с тобой, в джинсовке, вечно крутится вокруг тебя? – спросил Саша, когда та девчонка все-таки решила подойти.

– А, этот? – пальцем показала на парня, ни капельки не задумываясь, что о ней подумает тот самый парень, – да, это Сашка, Шурик. Вечно за мной таскается. Он из параллели. Задолбал уже. А вам зачем? Вы его знаете? Может, вы тогда уже объясните ему, что он мне не нужен.

– А почему не нужен то? Не урод вроде. Шоколадки наверно дарит, провожает…

– Мне Артём нравится. Так вам это зачем?

– Да, с девушкой своей поспорил. Я говорю, что ты влюблена в этого Артема, но ты ему не нужна. Потрахает и выбросит. Реветь будешь. А девушка моя не верит, говорит, что влюбится в тебя твой Артём, поженитесь и будет у вас куча сопливых ребятишек, ипотека, работа с 9 до 18 в душном офисе, киа рио, купленная с рук, и отдых в Геленджике раз в год. А Сашка в это время забудет про тебя, станет крутым мужиком. Откроет свой, ну, предположим, автосалон. Девчонки на него вешаться будут. Встретитесь как-нибудь случайно, лет через десять. Может, трахнет тебя. Закроет, наконец, свой гештальт. Как думаешь? Какой финал вас всех ждёт? – с вызовом спросил Саша.

Полина же смотрела на этот как бы диалог будто со стороны. Сначала не веря, что Саша решил поговорить с той девчонкой. Потом не веря, что Саша высказал ей все свои жестокие домыслы на ее счёт.

– Козел! – «выплюнула» та девчонка и убежала, оставив Сашу … все равно победителем в этом неравном бою.

Саша на это только посмеялся. С грустью даже как-то, будто ему есть дело до этой глупой девчонки, Шурика и Артема.

– Это было жестоко. Они же совсем молодые. Сколько им? 18? 19? А ты на ней чуть ли не крест поставил за ее выбор.

– Вот потому что мы все отвечаем за свой выбор, Полин. Будь это в 20 или в 30 лет. Да даже в 40. И я отвечаю. И ты, Полина, будешь отвечать за свой выбор.

Жестко. Но справедливо. То, как умеет это делать Саша. Не каждый согласится. Но сейчас Полина понимает всю жестокость и правдивость этих слов.

– А что ждёт меня? – спросила Полина

– Тебя… – Саша долго всматривался в Полину – ну скажем, ты все-таки встретишь мужчину, которого заслуживаешь.

– А какого я заслуживаю?

– Это ты мне скажи, – усмехнулся Саша

– Ты так уверенно говоришь о том, что будет. Не слишком ли самонадеянно?

– Возможно, что-то понимаю уже в жизни и в человеческих отношениях. Все банально, Полина, – Саша засмеялся – у нас разница почти десять лет, этого достаточно, чтобы иметь больше опыта… да во всем. Когда ты училась заплетать косы своим куклам, я вовсю дрочил на голых баб в playboy, которые тырил у брата.

– Ну да, это очень важный жизненный опыт

– Ладно, предлагаю на сегодня разговоры за жизнь закончить, улыбнулся Саша и приобнял Полину, – идём обедать в ресторан?

Бывает, что один день в жизни даёт больше, чем прожитые месяцы. Вот сейчас Полина сидит за столиком в уютном ресторане недалеко от Набережной, напротив неё Саша, уже сделав заказ за двоих, общается с кем-то по телефону, очевидно, по рабочим вопросам. Высокий, широкоплечий, зеленоглазый брюнет, с правильными мужскими чертами лица. Сейчас, говоря по телефону, у него сосредоточенный вид, между бровей теперь виден залом, который придаёт ему немного устрашающий вид. Сильные мужские руки с такими сексуальными выделяющимися венами на тыльной стороне ладони. Бархатный баритон, который говорит своему телефонному собеседнику что-то про тендер. Его можно слушать, купаться в этом звучании и тонуть, когда уже нет сил сопротивляться. Он сидит напротив, совсем рядом. Одновременно такой близкий и такой далекий незнакомец. Или не такой уж и незнакомец. С ним сейчас просто хо-ро-шо. Рядом сидеть хорошо, идти и молчать хорошо, говорить хорошо, смеяться над его пошлостями хорошо, даже спорить и то хорошо. И спокойно. А что если завтра это "хорошо" исчезнет? В таком случае, можно обратиться к классике, к неподражаемой Скарлетт О’Хара: «я подумаю об этом завтра». Потому что бывает, что один день иногда даёт больше, чем целые месяцы. И даже если этот день всего один, он стоит того, чтобы его прожить.

– Пожалуйста, ваш заказ: лосось под сливочным соусом и тёплый салат с морепродуктами для девушки и стейк с овощами гриль для Вас. Приятного аппетита! – пожелал официант и удалился.

– А ты знаешь, что нет такой рыбы – лосось? Есть семейство лососевых. Т.е. можно есть семгу, форель, кижуч, но не лосось.

– Нет, Полин, не знал. Но теперь, благодаря тебе, я просвещен! – засмеялся Саша, – и как тебе … лосось? Ой, прости, семга? – Саша, все ещё смеясь, попытался рассмотреть, кого именно из этого семейства принесли на тарелке.

– Да, определенно семга. Очень вкусно! Благодарность шеф-повару.

– Поблагодаришь чуть позже.

– В смысле?

– Это ресторан моего брата. Он ещё и по совместительству шеф-повар. Водички? – теперь уже просто улыбаясь предложил Саша, когда Полина чуть не подавилась.

– Стыдно то как… и я тут ещё со своим лососем… – закрыла руками лицо Полина, скрывая улыбку.

Какое-то время они молча ели, пока Полина не продолжила их разговор.

– Хорошо готовить – это у вас семейное?

– Нет, – улыбнулся Саша – Лёха особенный.

– То есть готовить ты не умеешь?

– Ну почему? Я бог яичницы, – теперь Полинина очередь смеяться – что ты смеёшься? Вот ты умеешь приготовить яичницу так, чтобы белок перестал быть соплями, а желток остался жидким? Вот! А я умею.

– Тогда жду мастер-класс, – осторожно Полина посмотрела на Сашу, ненавязчиво спрашивая про продолжение их отношений.

– Мои мастер-классы очень дорогие, не все их могут потянуть. Так сказать, с претензией они, – уже не совсем про яичницу ответил Саша.

– Ну знаете ли, Александр, такую ученицу как я ещё и поискать надо.

– Вот почему-то ни сколько не сомневался, – по-доброму ответил Саша.

– Вот смотрю на тебя и думаю, – откладывая тарелку сказала Полина, – ты меня обманул.

– Вот сейчас не понял, – серьезно ответил Саша

– Ну какой ты айтишник-безопасник? Почти все они в очках от долгого сидения за компьютером, скрюченные, себе на уме и вечно бросаются какими-то своими компьютерными терминами и заунывно говорят. А еще они одеваются в какую-то мешковатую одежду, ну чтобы было удобно. И все время про околокомпьютерную тему разговаривают. Вот. Ты не такой.

– А какой?

– Ты уверенный в себе, я бы даже сказала, что иногда слишком самоуверенный; с тобой интересно не просто общаться, но и даже спорить; мне нравятся твои шутки, хоть они и пошлые; ты умный, и не говори, что не знал про лосось, по глазам вижу, что ты прекрасно это знал… – Полина смотрела на Сашу, в его зелёные глаза, которые, казалось, становились все ярче и ярче от каждой сказанной фразы, как будто загорались каким-то огнём, – но ещё, мне кажется, ты можешь быть очень жёстким, игнорируя чувства других, если тебе нет до них дела. И не хотелось бы быть человеком, чьи чувства ты можешь растоптать, если тебе что-то не понравится…

– Для своих двадцати пяти лет ты довольна проницательная, Полина.

– Так кто ты?

– Все просто. Отец ещё в 90-е построил бизнес. Четыре года назад он решил, что наработался, и теперь я руковожу компанией. Поэтому да, Полина, бизнес такая штука, что без жесткости и даже жестокости никуда. Особенно, если твой бизнес в Москве. И иногда приходится плевать на чувства других, потому что свои дороже.

– А как же брат?

– Да никак. Родители решили видно подстраховаться и родили ещё мальчика, т.е. меня. И, как видишь, не зря. Брату до компании дела нет вообще. Ему бы морковку резать и мясо запекать.

– А тебе? Есть дело?

– Да. Я не сразу втянулся. Было время, что бунтовал: хотел совсем другого, не то, что хотел от меня отец. А потом обстоятельства сложились так, что пришлось вникать. Ну и интерес появился. Сейчас еще свои направления в компании открыл после ухода отца. А что насчет тебя? Ты говорила, что ушла с работы? Почему?

– Вопрос хороший, – замялась Полина, – но боюсь, ответить не получится так просто. Скорее всего, по личным обстоятельствам.

– Что? Переспала с боссом? – с вызовом спросил Саша, а Полина просто побелела, то ли от прямоты вопроса, то ли от того, что практически угадал, – значит, да?

– У меня был роман с сыном начальника. Почти два года. Мы собирались пожениться, но потом расстались. Ну и я уволилась.

– Вот поэтому я против каких-либо служебных романов. Хочешь трахаться? Так иди в бар и найди кого-нибудь, а не суй свой член в своего секретаря, – сказал Саша, сделав глоток воды и посмотрев на Полину так, будто они опять говорят про лосось.

А Полине показалось, что в помещении резко стало холодно. Или это стало так от Сашиного взгляда, который резко стал таким холодным и чужим. Вот так легко можно полоснуть лезвием по итак уже израненным чувствам. Но можно ли простить такую жестокость, если он не знал всей правды, не знал, на какую мозоль наступает своими хлесткими словами?

– Да… в баре определенно лучше… – не скрывая грусти и разочарования сказала Полина.

– Черт! Полина, прости. Немного не подумал… – пожалуй, на первый раз можно простить…

– Ладно… Саш, мне, наверное, уже пора. Хочу пораньше приехать домой и лечь спать. Завтра рано вставать. У меня собеседование.

– Я тебя отвезу.

– Нет, я лучше на такси. Так быстрее. У тебя машина далеко.

Расплатившись по счету, но так и не поблагодарив повара, они вышли на улицу, где их окутал воздух, ставший таким холодным, что невольно Полина обняла себя руками, кутаясь и пытаясь согреться. Или это все-таки от Сашиных фраз, которые гвоздями приколотили в голове Полины.

«Прости. Ты права, я действительно бываю очень жестким и порой забываю, что передо мной может находиться хрупкая и нежная девушка. Саша»

Полина прочитала и отложила телефон, оставляя сообщение без ответа. А сама отвернулась к окну и улыбнулась.

«Бывает, что один день стоит больше, чем прожитые месяцы», – подумала Полина

* История Ромы в книге "Давай поспорим?"

Глава 10

Проснувшись ещё до будильника, Полина, не теряя ни минуты, начала собираться: любимая зелёная юбка-карандаш чуть ниже колен, шелковая блузка цвета «шампань» и жемчужные серёжки-пуссеты. Стильно и по-деловому сдержанно. Волосы же собрала в «ракушку».

Компания, куда приехала Полина на собеседование, находилась на трёх последних этажах 25-этажного бизнес-центра. Самое высокое здание среди таких же центров, куда люди с утра спешат из метро на работу пять дней в неделю. Парковки с дорогими машинами вдоль зданий и дорог, кафе и рестораны с бизнес-ланчами, невысокие деревья на маленьких клочках земли среди бетона и асфальта, запах дорогого мужского парфюма и стук женских шпилек – все это окружило Полину, когда она подошла к нужному ей зданию.

Чувство страха и волнение постепенно уходят, когда проходишь собеседования одно за другим. На их место приходят уверенность в своих силах и умениях. Но сегодня Полина не могла этим похвастаться. Всю дорогу ее преследовало чувство чего-то неправильного. Как будто упустила какую-то маленькую деталь.

«Удачи» – прочитала Полина полученное сообщение от отправителя «Саша». Но, к сожалению, волнение только усилилось.

Получив пропуск и поднявшись на последний, двадцать пятый, этаж, Полина подошла к зоне ресепшена, чтобы дождаться менеджера hr.

Большой холл, где располагался ресепшн, был светлым за счёт панорамных окон, из которых открывался вид на соседние здания и на сам город. Красивый бежевый кожаный диван с журнальным столиком, где можно ожидать приглашения. Напротив разместился бар с баристой, который мог, наверняка, сделать вкусный кофе или свежевыжатый сок – все для комфортной и плодотворной работы.

– Полина, добрый день, – сказала Ольга, hr-менеджер – хорошо добрались? Без проблем? – продолжала спрашивать заученными фразами как бы из вежливости, потому что мало кому интересно как и кто добирается.

– Все хорошо, спасибо, – уже из вежливости ответила Полина, пока они проходили в одну из дверей, ведущую в длинный просторный коридор с open space.

– Собеседование у Вас назначено на 10 утра ровно, поэтому у нас есть в запасе ещё десять минут. Я Вас сейчас провожу к кабинету Генерального директора, он как раз освободится к этому времени.

Полина проходит в большую и такую же светлую приемную, где ее встречает секретарь, которая назвалась Юлией. Ждать долго не пришлось: дверь в кабинет генерального открылась и оттуда вышли, судя по внешнему виду, директора подразделений после совещания.

Неприятное чувство, которое преследовало Полину все утро, усилилось. Даже руки слегка задрожали. Либо от волнения, либо от страха.

– Полина, пройдёмте, Вас ждут.

Выдохнув, Полина натянула улыбку (именно натянула, в том состоянии, в каком она сейчас находилось, от души улыбаться не получилось бы никак) и вошла вместе с hr-менеджером в огромный кабинет, такой же светлый, как и приемная, благодаря тем же панорамным окнам. У окна стоит красивый современный стол, глядя на который понимаешь, что за ним не может работать рядовой сотрудник, а его стоимость скорее всего доходит как раз до годового заработка того самого рядового сотрудника. Ещё стол для переговоров, опять же светлый диван, бар, уже без бариста и кофе. Все это Полина рассмотрела за несколько секунд, пока входила в кабинет.

У окна, спиной к входящим, стоял мужчина, который с кем-то говорил по телефону. Высокий, красивый, статный, темные волосы были уложены так, что никакая прядь волос не могла выбиться. И голос… такой уже знакомый, бархатистый голос, от которого мурашки разбегаются по всему телу. Полина даже знала, какие у него бездонные глаза. Сейчас, наверное, темно-зелёные, сосредоточенные на чем-то важном для него.

– Генеральный директор "Логистик Инвест" Ярский Александр Николаевич.

Глава 11

Саша. 13 лет назад.

– Сань, давай забьем на экономичку? А? Наши сейчас в парке собираются. Там Светка будет… – предложил Рома.

– Ромыч, не могу. Отец после последнего моего выхода чуть ли не за каждым шагом следит. Соррян… – не без грусти отвечает Саша.

– Эх, ну вот, что с тобой будешь делать, а? Ладно, идём к твоей экономичке. Но потом к нашим. Они ждут, – сказал Рома и по-дружески рукой приобнял друга.

И Саша с Ромой, идя через аллею, где деревья уже во всю покрываются почками, подошли к главному входу МГУ, громко обсуждая то ли девчонок из группы, то ли свои планы на вечер.

– Эй, Ярский, после пар зайди потом в деканат. Тебя там спрашивали, – сказала староста группы Ксюша, как только Саша оказался в дверях аудитории.

– Началось… – закатив глаза, сказал Саша.

Как только все двадцать человек из группы расселись, лектор, женщина лет пятидесяти, Илона Леонидовна, вошла в аудиторию, осматривая своих учеников. Стройная, красивая блондинка – она не выглядела на свой возраст, но нисколько его не скрывала. Общаясь со своими студентками между парами (посплетничать женщины любят в любом возрасте), она всегда говорила, что женщина выглядит настолько, насколько себя чувствует. И, судя по всему, она чувствует себя никак не меньше, чем на сорок лет.

– Я смотрю у нас новенькая… – Илона Леонидовна начала рассматривать красивую брюнетку за третьей партой, спустив немного на нос очки в толстой роговой оправе – Варламова Инна, перевелась ты к нам… о! Из Питера! Привет питерской интеллигенции, – не без доли иронии продолжала Илона Леонидовна.

А 19 пар глаз уставились на действительно очень красивую девушку, их ровесницу, с большими карими глазами, как два янтаря, пухлыми губками с вишневой помадой, тонкой длинной шее. Одним словом, красивый лебедь. Чёрный лебедь…

– Так, ну все, дальнейшее знакомство после пары. Да, Ярский здесь? Саша? Покажись?

Но Саша уже не слышит, что говорит и спрашивает лектор. Его взгляд был прикован стальными цепями к незнакомке. Да и как от неё можно было отвести взгляд? От такой красоты глаз отвести нельзя, только опустить, поклоняясь и боготворя сие создание.

– Да, Илона Леонидовна, я здесь, – всё-таки ответил Саша.

– Сань, прекрати так пялиться. Ещё чуть-чуть, и тебя можно будет обвинить в домогательствах. Интересно, можно обвинить в домогательствах взглядом? – засмеялся Рома и толкнул Сашу локтем. Саша же просто усмехнулся.

– Так… Свободные экономические зоны, – начала лекцию Илона Леонидовна – кто что может сказать? Давайте, думайте…Для чего они нужны?

– Свободные зоны создаются для нужд мирового рынка, – сказала, конечно же, староста группы, по совместительству главная зубрила курса.

– Дальше…

– Они выступают в роли инструмента государственного регулирования связей в области внешней экономики, – продолжила Ксюша.

– Записываем: специалисты характеризуют Свободную экономическую зону, как определенную часть государства, на территории которой действует свободный режим для иностранных капиталов, а также льготные условия в таких вопросах: валютный режим, налоги, таможенные ставки, трудовое законодательство. Целями создания таких территорий являются: совместная деятельность в сфере инвестиций, использование последних иностранных технологий, привлечение валютных средств, обучение новым методам организации производства, развитие экспортного направления, создание дополнительных рабочих мест, развитие деловой, коммуникационной, социальной инфраструктуры. Среди «классических» Свободных экономических зон можно назвать следующие: таможенные, зоны экспортного производства, особые зоны, технико-внедренческие. В чистом виде они встречаются довольно редко.

– Илона Леонидовна, а оффшорные зоны сюда же? Поподробнее можете про них? Вдруг Ярскому пригодится в будущем? Он же у нас чуть ли не наследник всех дорог, – хрюкая, заржал Валера, любимец всех девушек потока, блондин, красавец, но, к сожалению, парень без тормозов и мозгов в голове.

– Тебе, я смотрю, завидно, лошара? Так уж и быть, одну тропку тебе выделю. Для тебя и твоей Нексии, – огрызнулся Саша.

– Оффшорные экономические зоны – это уже целые государства или определенные территории в их рамках, которые также нацелены на привлечение иностранных инвестиций посредством упрощенного налогообложения, регистрации, и соблюдения конфиденциальности относительно деятельности компаний. Это больше информация для тебя, Коновалов, – ответила Илона Леонидовна Валере – Ну и кто скажет, в каких странах у нас есть оффшорные зоны? Саша?

– Багамские острова, Кипр, Мальта.

– Готовишься бабки прятать? А? Ярский? – не унимался Коновалов.

– Ты заткнешься бл*ть? – уже не выдержал Саша и кинулся на Коновалова.

– Прекратили оба! – крикнула Илона Леонидовна. – После лекции оба в деканат. Надоели ваши постоянные словесные бои.

Но Саша не стал дожидаться конца лекции и вылетел из аудитории, по пути как бы нечаянно задевая тетрадь Коновалова, часть которой так удачно свисала со стола. Вылетел, тихо обозвав его придурком, и громко хлопнул дверью, что все невольно вздрогнули.

С Валерой Коноваловым они невзлюбили друг друга с первого дня. С первой лекции, с первого взгляда. Никто не мог понять почему. Они ничего не делили, девушку никто друг у друга не отбивал, раньше знакомы не были, да и не общались никогда. Просто так бывает. Видишь человека первый раз в жизни и понимаешь: человек – говно. Так подумал Саша. А что подумал Валера, к сожалению, не известно.

– Ну и что ты завелся? Знаешь ведь, что придурок этот Коновалов. На таких реагировать – себе дороже. Или кулаки захотелось почесать? – спрашивает вышедший после лекции Рома.

Рома… С Ромой Багровым Саша познакомился еще в школе, в первом классе. Первая их драка на еще маленьких, но таких по-мальчишечьи уверенных кулачках, произошла, потому что не могли поделить место за партой: оба хотели сидеть у окна. Вторая – потому что кто-то из них, сейчас уже никто и не вспомнит кто именно, наступил на ногу другому. Ну и третья – потому что не поделили выигранные фишки. В четвертой драке они уже были по одну сторону баррикад: кто-то из мальчишек из параллельного класса стал задирать Рому, что тот растет без отца. Но ведь никто не имел права драться с тем, с кем может драться только Саша Ярский. Подбитые носы, разбитая губа и порванная форма – вот в таком виде они выходили с территории школы. С этого и началась их многолетняя дружба.

– Ладно, Ромыч, мне, как ты понял, в деканат надо, – сказал Саша.

В это время из аудитории почти в обнимку выходят Коновалов с новенькой Инной, что-то бурно обсуждая. И это что-то точно не касалось только что прослушанной лекции. Нельзя было не подметить, какие стройные ножки у нее были, упругая попка, уверенная троечка сверху. Действительно очень красивая девушка. Красивая, но без теплоты во взгляде.

– Сань, я буду внизу тебя ждать. Обещал нашим, что после лекции в парке будем. Тебя, кстати, там Светка ждет…

***

– О, наши вон идут, – крикнул Влад, однокурсник Саши с Ромой.

Влад, Ваня, который женился на Вале, их общей однокурснице, и пара девчонок, среди которых та самая Света, о которой Рома прожужжал все уши Саше.

– Эй, народ, вы такое сейчас пропустили! – начал Рома – Парни, у нас новенькая! Ох*ренная телочка. Зовут Инна и она из Питера. Ярского пришлось аж силой уводить.

– И че, прям такая ох*ренная? – спросила та самая Света

– Светка, ты конечно классная и все такое, но сиськи у нее отпад! – засмеялся Рома, зато Света обиженно надула губки.

Хоть та и хотела, чтобы Саша Ярский обратил на нее внимание, но и от внимания Ромы Багрова тоже не откажется. А что? Рома недурен собой, если не сказать, что довольно симпатичный. Хотя лучше будет сказать, что Рома обладает такой харизмой, что внешность не играет уже никакой роли. А если к этому прибавить еще и чувство юмора, то отбоя от девчонок нет.

– Че, Сань, реально такая? – заинтересованно спросил Ваня, за что получил локтем в бок от своей законной молодой жены.

– Нормальная… но сиськи правда классные, – отшутился Саша.

Пока друзья о чем-то общались, Саша мыслями был в аудитории, где спиной к нему сидела та новенькая. Красивый, молодой парень, Саша Ярский, вокруг него всегда вились девушки, как говорится “выбирай – не хочу”. Саша и выбирал. Сегодня мог одну, завтра – другую. И никто его никогда так не цеплял по-настоящему. До сегодняшнего дня.

Глава 12

– Генеральный директор "Логистик Инвест" Ярский Александр Николаевич.

Если до этого момента Полина не понимала, что за странное чувство преследует ее все утро, то сейчас все стало ясно.

В этот момент она вспомнила, как вчера Саша ей говорил про выбор. Каждый человек, независимо от его возраста, рано или поздно делает выбор. И не надо ничего говорить про иллюзию выбора, что все заранее предопределено и от человека, по большому счету, ничего не зависит. Как бы сказал Александр Ярский: “Брехня!” Зависит все.

И сейчас Полина поняла, что в том кабинете, через несколько минут ей предстоит сделать выбор, от которого будет зависеть ее дальнейшая жизнь.

– Александр Николаевич, это кандидат на должность административного менеджера. Я Вам о ней говорила. Афанасьева Полина Сергеевна, – затараторила hr-менеджер.

– Присаживайтесь, Полина. Сергеевна, – с вызовом сказал Саша и указал на стул напротив его рабочего стола. – Ольга, можете идти. Зайдите ко мне минут через двадцать. Я сообщу, о чем мы с Полиной. Сергеевной договорились.

Конечно, увидеть Полину у себя в кабинете, тем более на том самом собеседовании, Саша не ожидал. Ну кто мог подумать, что из всех крупных компаний Москвы, Полина окажется именно в его? Поэтому шок испытала не только Полина, но и сам Саша. Разница лишь в том, что Саша умеет скрывать свои эмоции, если они не предназначены для посторонних глаз, а вот Полина пока этому не научилась. К сожалению. 1:0, Полина!

– Итак, Полина Сергеевна… Я могу Вас звать просто Полиной? – вступил в игру Саша.

– Конечно. Вас я, разумеется, звать просто Сашей не могу?

– Нет, конечно, – строго ответил Саша.

– Итак, Полина… Что Вас привело в МОЮ компанию?

– Желание получить работу. Как Вы уже знаете, некоторое время назад я уволилась с предыдущего места работы и сейчас нахожусь в поиске новой. Сама работа меня устраивала, она мне интересна и с уверенностью могу сказать, что я безукоризненно ее выполняю. Поэтому и ищу аналогичную должность, – без запинки ответила Полина.

– Я так понимаю, даже направление деятельности компании не хотите менять? – с укором спросил Саша.

– Это случайность. У меня не было такой цели.

– А почему уволились? – опять с вызовом спросил Саша, пронизывая свой тон ледяными нотками, и, если бы Полина не побоялась взглянуть на Сашу, в его зеленые глаза, то она бы отметила, что они стреляют ядовитыми стрелами. Метко. На поражение. Не оставляя ни единого шанса противнику. 2:0, Полина!

– По личным обстоятельствам.

– Конкретней,Полина. Очень размыто отвечаете. Или Вы не хотите получить эту работу? – не отстает Саша, заправляя свои стрелы новым ядом.

– Роман с коллегой, который закончился неудачно, и мне пришлось уйти, – тихо произнесла Полина.

– А почему ушли Вы? Вашего коллегу больше ценили?

– Видите ли, Александр Николаевич, сложно уволиться из СВОЕЙ компании.

– Какая интересная история получается, – ухмыляется Саша – не боитесь повторения?

– Нет, я усвоила урок и таких ошибок больше не совершу, – делая свой выбор сказала Полина.

Полина теперь смотрела на Сашу прямым и пронизывающим взглядом своих голубых глаз. Пронизывала Сашу своими холодными льдинками, где прятался страх совершить ошибку. Нет, не повторить ту, прежнюю, за которую Полина до сих пор мучается. Но страх совершить неправильный выбор.

Сашины ядовитые стрелы, натыкаясь на холод и непроницаемость Полининых глаз, падали, так и не вонзившись в чужую душу.

– Это хорошо, – сказал Саша и опустил взгляд на принесенное резюме.

Какое-то время Саша действительно читал Полинино резюме, ну или тянул время, что-то обдумывая. А Полина, пользуясь тем, что Саша ее не замечает, рассматривает его и про себя отмечает разницу между Александром Ярским и тем Сашей, с которым она познакомилась в баре. Сейчас это властный мужчина, который одним своим словом может просто уничтожить, раздавить, как жалкую, никому не нужную букашку. Или как кукловод, который держит своих кукол за веревочки, прописывая им их роли и судьбы.

– Вы что-то хотите мне сказать, Полина. Сергеевна? – спросил Саша, почувствовав на себе взгляд Полины.

– Ничего… Просто думаю, какую роль в Вашем кукольном театре Вы мне заготовили… – тихо произнесла Полина, все еще находясь в своих мыслях.

– Что ж, Полина Сергеевна, в головном офисе около двухсот человек, поэтому все административные вопросы сотрудников теперь Ваша забота. Плюс руководители филиалов, которые в скором времени очень с Вами захотят пообщаться. Организация всех командировок, деловых встреч и других мероприятий ложатся с завтрашнего дня на Ваши хрупкие и красивые плечи. И еще я попрошу Вас заняться арендой, – сообщил Саша.

– Арендой? Вы хотите новое помещение под офис?

– Нет, Полина. Это здание в собственности компании, – ухмыльнулся Саша, – мне нужно, чтобы во всех документах и договорах с компаниями, которые арендуют офис в моем здании, был идеальный порядок. Я надеюсь, Вы справитесь с этим?

– Безусловно, – заверила Полина.

– Тогда завтра к 9 часам утра, будьте добры, находиться в своем кабинете. Вопрос по трудоустройству зададите уже Ольге, – закончил разговор Саша.

Полина встала со стула, взяла свою сумку и молча пошла к двери, но выйти из кабинета она не успела.

– Полина, – обратился Саша, но продолжать не спешил – если кто-то из офиса узнает, что …

– Что мы трахались? Ты это хотел сказать? Не переживайте так, Александр Николаевич. Это, в первую очередь, будет компрометировать меня. Хорошего дня, Саша, – и не дожидаясь ответа, Полина вышла из кабинет.

Шах и мат, Саша!

Глава 13

“Кать, я вляпалась,” – написала Полина, как только вышла из здания.

Вздохнув полной грудью, Полина в голове все прокручивала разговор с Сашей. И, наверное, ничего бы не изменила в своем решении. Она шла получать работу, и она это сделала. Постоянная работа с хорошей зарплатой сейчас для Полины важнее, нежели призрачные отношения с мужчиной. Тем более Саша вчера ясно дал понять, что никаких отношений он не приемлет на работе, кроме рабочих. Да будет так.

– Что случилось, Поль? – позвонила Катька.

– Ну, во-первых, меня приняли на работу, про которую я тебе рассказывала. Поэтому я теперь не безработная, а очень даже работная, – засмеялась Полина.

– Так это вроде хорошая новость? Так и где твое “вляпалась” ?

– Но, во-вторых, помнишь, с кем я ушла в субботу из бара? Так вот, познакомься, это мой новый босс! Занавес! – эпично заявила Полина.

– Поля, ты переспала, чтобы тебе дали работу? – непонимающе спросила Катька.

– Боже! Нет! Это вышло случайно. В смысле, не я случайно с ним переспала, а мы встретились с ним на собеседовании случайно. Я не знала, что ОН будет там. Скорее всего, мы оба не знали.

– Хорошо, я перефразирую. Ты получила работу, потому что переспала с ним?

– Нет! Я получила работу потому что… да просто получила! Наш с ним секс никак не связан, наверное… В общем, я хотела сказать, что теперь он мой босс, и самый лучший секс в моей жизни теперь останется только в моей памяти, так как ничего у меня с ним больше не будет, кроме работы. Вот… – уже с грустью ответила Полина.

– Это он тебе это сказал?

– Почти.

– Эх, Поля, Поля… Короче, предлагаю вечером устроить тебе шоппинг на предмет новой одежды для офиса. Будешь соблазнять своего босса, чтобы как можно скорее лучший секс в твоей жизни вернулся.

– Кать, ты неподражаема, – по-доброму засмеялась Полина. – Напомнить, чем закончилась моя предыдущая история?

– По-моему, мало общего, Поль, – серьезно ответила Катя. – В шесть вечера на первом этаже “Европейского”, Поля. Отказа не приму, – и бросила трубку.

***

Саша сидел у себя в кабинете и, отвернувшись к окну, так же, как и Полина, прокручивал в голове их разговор.

“Бл*ть, зачем я в это ввязываюсь? Зачем взял ее на работу? Ярский, тебе проблем мало? Стоп. Резюме правда хорошее. С работой должна справиться. Девчонка неглупая. А для секса бабу найти – не проблема. Только что ж так тянет то к ней…”

– Сань, как ты и просил, отчет с декабря месяца, во всех нужных валютах. Только два филиала не прислали свои данные. Потом добавлю. Но там незначительные изменения будут, – сказал Рома.

Тот самый, с которым Саша дружит с первого класса. И который сейчас, по совместительству, работает финансовым директором фирмы. Саша же просто кивнул, показывая, куда положить ему этот отчет, потому что по-прежнему весь в своих мыслях.

– Все в порядке, Сань? – спросил Рома.

– Помнишь девчонку, с которой я ушел в субботу из бара?

– Смутно. Ты же ее с нами не знакомил. А что? Ночка была жаркой?

– Ага. И ночка. И день… – как-то обреченно засмеялся Саша.

И оба смеялись каких-то несколько секунд, пока каждый вспоминал свои истории.

– Да…в общем, с завтрашнего дня она у нас работает административным менеджером, – все еще смеясь сказал Саша.

– Ты сбрендил? – уже серьезно сказал Рома. – На тебя не похоже. Ты же против секса на работе?

– Так и есть. Я очень хорошо провел с ней выходные. Давно такого не было. Даже пару встреч важных перенес. А сегодня она приходит ко мне на собеседование. Поворот, да?

– И что, так хорошо потрахались, что ты ее на работу взял?

– Не поверишь, но взял, потому что резюме реально хорошее. Из всех вариантов она – лучшая.

– И что, вы с ней просто будете работать вместе?

– Да. Думаешь, не получится?

– Хм… Ставлю сотку, что и недели не продержишься, – засмеялся Рома.

– Посмотрим, – ухмыльнулся Саша. – Если что, уволю ее.

Глава 14

Полина лежала на теплом белоснежном песке, подставив свое тело и лицо солнышку. Лежала, закрыв глаза и наслаждаясь шумом моря и криком чаек. Сквозь приоткрытые глаза Полина видит, как к ней неспешно подходит Саша. Все такой же идеальный и сексуальный, со своей фирменной ухмылкой и зеленым блеском в малахитовых глазах. Он наклоняется к ней и нежно целует, пока рукой начинает исследовать ее тело: плоский живот, грудь, поднимаясь выше к ключице и шее, накрывая потом ее губы своими. Его поцелуй становится настойчивее и горячее, как будто вся мощь океана нахлынула на Полину. Еще чуть-чуть и его рука опустится ниже, где во всю уже полыхает пожар. Стон. Рука. Еще поцелуй.

– Полина, я же предупреждал, что не потерплю опозданий, – отстранившись от Полины, произнес Саша.

– Ярский, чтоб ты кофе сегодня подавился, – резко распахивая глаза и вскакивая с кровати, протараторила Полина.

Быстро надевая новое платье, благо все было заготовлено с вечера, как и любила Полина, подведя ресницы и накрасив губы только лишь прозрачным блеском, выскочила из квартиры, позабыв про включенный свет в коридоре. Свою маленькую Мазду Полина конечно же оставила у дома на парковке: в такое время ехать на машине через полгорода – стопроцентная гарантия опоздания.

– Доброе утро, Баб Зин, – поздоровалась Полина, выбегая из подъезда.

– Доброе утро, Полюшка. Ты сегодня не на своей черепашке? – Полина всегда умилялась, когда баба Зина так ласково называла ее машину, – смотри, сегодня по телевизору сказали, что к вечеру будет холодно и сильный дождь, а ты вон как вырядилась! Ни шарфа, ни сапог нормальных, про зонт уже молчу, – причитает баба Зина.

– Все в порядке, баб Зин, не растаю, несахарная, наверное. Сегодня без машины: боюсь в пробку встану. Баб Зин, я побежала, – уже убегая крикнула Полина.

– Вот ребенок еще…– по-доброму пробурчала баба Зина уже себе под нос, потому что Полина уже ее не слышала, так как бежала до метро, насколько вообще можно бежать на туфлях с десяти сантиметровой шпилькой.

Когда столько времени проводишь в московских пробках, думаешь о том, чтобы пересесть на общественный транспорт. Но, когда оказываешься в час пик в этом общественном транспорте, уже думаешь о том, что лучше спокойно сидеть в своей машине в пробке, слушая любимую радиостанцию или ставшие модными аудиокниги, да в принципе не важно, чем заниматься, главное находиться в комфорте. И стоя в душном вагоне метро, держась одной рукой за поручень, в толпе незнакомых и не самых вкуснопахнущих людей, Полина уже начала жалеть, что оставила свою черепашку у дома: ну подумаешь, опоздала бы в свой первый рабочий день в компанию своего уже бывшего любовника, делов то… Но как только двери открылись на нужной станции, Полина быстро перешагнула стадию “принятие” и выбежала из вагона: все-таки нет, не стоит опаздывать! Войдя в офис за две минут до начала рабочего дня, Полина уже было почти вздохнула с облегчением, но нет, этого ей сделать не позволили .

– Полина, Вас ждут в кабинете Александра Николаевича. У Вас все хорошо? Вы выглядите слегка растрепанной… – спросила hr Ольга, с легкой ноткой разочарования.

– Я Вас поняла, буду через минуту, – быстро ответила Полина, снимая верхнюю одежду и поправляя прическу.

– Да, пожалуйста. Но поторопитесь, ждут только Вас, – язвительно сказала Ольга.

– Ждут? Кроме Александра Николаевича будет кто-то еще?

– Конечно, Александр Николаевич собрал руководителей подразделений, чтобы Вас представить.

– Мне никто не сообщил, – сообщила Полина

– Никто и не обязан, – закончила Ольга и удалилась.

“Черт!” – подумала Полина.

Дойдя по памяти до нужного ей кабинета, Полина вежливо поздоровалась с секретарем, и та, не взглянув на нее, указала рукой на дверь, и вот уже земля, ну в данном случае пол, ушел из-под стройных Полининых ног. За переговорным столом сидели по меньшей мере десять человек, которые сейчас смотрели на Полину изучающим взглядом.

– Доброе утро, Полина. Вы все-таки почтили нас своим присутствием, – начал свою речь Саша – Присаживайтесь.

Полина прошла через весь кабинет, чувствуя на себе все десять пар глаз, и села по левую руку от Саши.

– Итак, когда наконец-то все в сборе, позвольте представить вам такого долгожданного всеми административного менеджера, Афанасьеву Полину Сергеевну. Теперь вы перестанете мучить ресепшн и моего секретаря административными вопросами.

– Полина, – обращается Саша и рукой показывает на сидящего по правую руку от него Рому, – Роман Евгеньевич – руководитель финансового департамента.

Рома сидел как раз напротив Полины, вальяжно расположившись на стуле, который вполне можно назвать креслом, и, улыбаясь и хитро прищурившись, рассматривал Полину. Та уже поняла, что Рома прекрасно осведомлен, кто она такая.

“Ну конечно, Рома… Тот самый, с которым они друзья. Ага, вот тебе и “чтобы никто не узнал, что мы тр…”

– Алексей Павлович – руководитель юридического департамента, – прервал Полинины размышления Саша.

Мужчина средних лет, Алексей Павлович, с очаровательной бабочкой в горошек, кивнул Полине в знак приветствия и улыбнулся вполне себе добродушно и открыто.

– Петр Николаевич – IT безопасность, – продолжает Саша. – Кстати, Петр Николаевич, а ты всегда в костюме на работу ходишь?

– Да, – смутился безопасник. – А что?

– Да так, просто есть знакомый, который считает, что все айтишники в мешковатой одежде ходят, ну чтобы было удобней. Странно, правда? Вы как считаете, Полина Сергеевна? – обратился Саша уже к Полине, хитро посмотрев и прищурив глаза.

“Гад”

– Ваш знакомый неправ. А Вам, Петр Николаевич, очень идет костюм. Серый цвет так оттеняет Ваши глаза, что можно просто в них утонуть. Могу поспорить, немало девушек попали под Ваше очарование, – мило пролепетала Полина даже не взглянув на Сашу.

– О… благодарю! – постеснявшись, ответил безопасник.

– Кхм…Степан Сергеевич – департамент логистики и транспорта, мой заместитель. Поэтому любые вопросы в мое отсутствие можете адресовать ему.

– Можно просто Степа, – обращаясь к Полине ответил Степан, молодой мужчина, ровесник Саши.

– Аркадий Львович, Александр Евгеньевич, Алексей Михайлович – руководители филиалов центрального, северо-западного округов и Сибири, – продолжает Саша, – Марк Константинович – южный округ – в Краснодаре, Михаил Александрович – Приморье, во Владивостоке.

– Светлана Леонидовна – руководитель отдела маркетинга, – представилась, перебив Сашу, за что получила укоризненный взгляд; очевидно, проработав в этой должности более семи лет, считает возможным перебивать руководство.

– И Альбина… забыл отчество, – вопросительно посмотрел Саша на главного бухгалтера.

– Альбина Юрьевна, – улыбнулась в ответ… Саше.

– Ну вот и все… есть вопросы? – обращаясь ко всем спросил Саша.

Дальше Полина уже не вникала в суть разговора. Понимала только, что обсуждают что-то, что касается каких-то важных заказов и поставок.

– Полина, – обратился Саша, когда та последняя встала из-за стола, чтобы покинуть кабинет.

– Слушаю, – обернулась Полина, встречаясь с Сашей взглядами.

О, этот взгляд, который обволакивает своей ядовитой похотью. От ее голубых глаз спускаясь ниже к губам, к шее, ключице, груди, которая вздымается от частого дыхания, все ниже и ниже, оставляя будто горячие невидимые следы, а потом поднимаясь вверх, чтобы опять посмотреть в глаза.

– Стрелка, – уже не отрывая свой взгляд от ее голубых глаз, произнес Саша.

– Не поняла…

– Стрелка на чулках, – и отвернулся к своему макбуку, уже полностью погружаясь в какие-то документы, оставляя Полину в смятении.

Но не ту напал. Полина медленно сняла сначала одну туфельку, потом другую. Поставив ногу на рядом стоящий диван, так же медленно сняла чулок, без стрелки. Опустив одну ногу, она поставила теперь другую и такими же неспешными движениями с легким флером сексуальности сняла уже второй, тоже без стрелки. Одев свои туфли, она все той же мягкой и легкой походкой подошла к Саше и, слегка наклонившись, выкинула чулки в корзину, которая была под столом.

– Извините, Александр Николаевич, впредь буду покупать более качественные, – тихо, с легкой хрипотцой произнесла Полина и медленно вышла из кабинета, хлопнув дверью.

“Гад”, – подумала Полина.

“Сучка”, – подумал Саша.

Глава 15

После того случая в кабинете Александра Николаевича, а Полина обращается к нему теперь только так, прошло чуть больше недели. Провокаций со стороны Саши больше не было, и Полина старалась просто не показываться ему на глаза без острой необходимости.

Аккуратные взгляды, легкие касания плечом невзначай, улыбки только лишь уголками губ, – все, что они могли себе позволить. Никто уже не хотел переходить черту, которую они вместе прочертили.

–Ты сегодня поздно, – сказал Саша, когда с Полиной встретились у лифта.

Офис к этому моменту уже опустел, основной свет уже был выключен, осталось только точечное редкое освещение и тихий шум компьютеров. Через панорамные окна была видна уже тоненькая полоска ярко-красного заката, который, как считается, был к перемене погоды, но что не мешает любоваться им в тишине.

– Хотелось закончить всю работу за сегодня, – устало ответила Полина.

Полина взглянула на Сашу, который по-доброму ей улыбнулся. Это была не та улыбка, которая обезоруживала и пленяла. Нет, Саша улыбнулся ей как другу, которого он давно не видел. И казалось, что сейчас они начнут что-то обсуждать и спорить, как старые друзья. Но вместо этого двери лифта открылись, пропуская их внутрь. Они ехали молча, возможно, каждый из них думал, что можно спросить, заполняя чем-то эту звенящую тишину. Но так никто и не решился нарушить молчание, потому что очередной сигнал лифта сообщил о том, что они спустились на первый этаж. Попрощавшись с охраной, которая заступила уже в ночную смену, они так же вместе вышли из здания, одновременно глубоко вдохнув, наполняя легкие прохладным воздухом, в котором ощущалось скорое начало дождя.

Робко улыбнувшись, Полина первая пошла в сторону своей черепашки, чувствуя на себе Сашин взгляд. И когда Полина уже собиралась сесть в машину, она посмотрела в сторону, где стоял Саша, который оставался на том же месте и все это время действительно смотрел в сторону Полины.

– Полина? – все-таки окликнул ее Саша и направился в ее сторону.

Полина только вопросительно на него посмотрела, когда Саша уже до нее дошел. Какое-то время он смотрел на Полину, собираясь с мыслями, но пауза затянулась, а напряжение между ними только возрастало: им все еще было тяжело находиться вместе так близко друг к другу.

– Может, поужинаем вместе? – нарушил, наконец, молчание Саша. – Пожалуйста, – добавил.

– Я на машине. Да и ты, я думаю, не пешком пришел…Куда-то ехать…

– Поедем на моей, а потом я тебя привезу обратно к офису и поедешь домой уже на своей, – с надеждой спросил Саша, прерывая.

Полина еще раз вдохнула этот уже холодный апрельский воздух полной грудью, закрыв при этом глаза. Думала, эта секундная передышка поможет ей решить. Распахнув глаза, она увидела как Саша все еще ее разглядывает и заглядывает в ее голубые омуты, будто пытаясь прочитать ее мысли, а может наоборот, пытается что-то внушить…

– Хорошо, – опустила взгляд Полина и, захлопнув дверь, поставила машину на сигнализацию, противно пискнув ей.

Сашина машина оказалась рядом: его черный внедорожник мерседес gls-класса устрашающе одиноко стоял на противоположной стороне улицы.

– Я смотрю, ты любишь мерседес?

– Да нет, просто в салоне действует корпоративная скидка, – то ли отшутился, то ли нет.

В салоне приятно пахло Сашиным селективным парфюмом, кожей и немного бензином, точно так же, как в седане, на котором они ездили, когда познакомились.

“Vello d’oro” находился в 15 минутах езды от офиса. Аутентичный итальянский ресторан, который считается одним из лучших в Москве, настолько пропитан духом Италии, что казалось никого не удивила бы итальянская речь с сицилийским диалектом.

– Buonasera, Signore e signorа, – поприветствовала хостесс.

– Buonasera, abbiamo bisogno di un tavolo per due persone, – без запинки и без акцента сказал Саша.

– Оra un cameriere si avvicina a te.

– Grazie

Если закрыть глаза на то, что Саша с Полиной физически находились в Москве, можно с абсолютной уверенностью сказать, что они – на солнечном береге Италии. Ненавязчивая небрежность, тихо, интимно, с легким и небрежным флиртом, который могут позволить себе только итальянцы, которые уверены в своей неотразимости и божественности.

– Si sieda, senorita, – сказал Саша.

– Благодарю… Я ведь правильно поняла? – присаживаясь, сказала Полина.

– Все верно.

– Здесь все общаются на итальянском?

– Не всегда. Это итальянский ресторан с персоналом, который говорит преимущественно на итальянском.

– Ты знаешь итальянский?

– Да.

– Как интересно. Сколько еще секретов ты хранишь, Александр Ярский?

– Тебе интересно их раскрыть?

– Раскрыть? Все тайное рано или поздно становится явным, к сожалению…

– А в тебе много секретов, Полина? – хитро посмотрел Саша.

– Ты хочешь их узнать?

Этот вопрос Саша оставил без ответа. Может быть причина в том, что подошел официант, а может быть, потому что Саша сам еще не мог ответить на этот вопрос, в первую очередь самому себе. Зачем ему нужны секреты, пусть и красивой, но чужой девушки? Что он в ней такого увидел, что каждую ночь, просыпаясь, рукой ищет ее теплое тело рядом, как тогда?

Почему так хочется рукой зарыться в ее каштановые волосы, наклониться и вдохнуть их аромат, самый дорогой, нет, бесценный для него, для Саши. Губы, которые так и манят, чтобы их зацеловали, до красноты, до боли.

– Sei pronto per ordinare?

– Ты готова?

– Ну…кроме слов паста и ризотто я ничего не поняла, – растерянно сказала Полина.

– Insalata tiepida di patate, rucola e acciughe, pesce persico con pure di melanzane per la ragazza, – опять без запинки произнес Саша.

– E tu cosa vuoi?

– Carpaccio di bresaola con formaggio di carpa anche montone al vino.

– Cosa berrete?

– Acqua senza gas. Grazie.

– Уау! Хотя ты наверно и так знаешь, какое впечатление производишь на девушек, когда так идеально на итальянском разговариваешь…

– Ты первая девушка, которая слышит мой итальянский. И он далеко неидеальный. Я просто сделал заказ, – сказал Саша и сделал глоток воды, которую только что принес официант.

– Здесь кухня какого-то определенного региона? – через какое-то время спросила Полина.

– Нет. Но, на мой взгляд, это даже хорошо. Можно попробовать лучшее из разных мест. Например, Карпаччо – Тоскана, а баранина – Рим.

– Ты заказал баранину? Мне? – испугалась Полина

– Нет, – улыбнулся Саша, – у тебя теплый салат из картофеля и окунь. Баранина у меня, но могу дать попробовать.

– Нет! Я не люблю баранину…

– Может, ты не пробовала вкусную баранину? Извини, приготовить не смогу, только заказать, – уже смеясь ответил Саша. – Ну а что насчет тебя, Полина?

– Ну, – замялась Полина, ведь ее кулинарные способности тоже оставляли желать лучшего, – лучшее мое блюдо – это курица под апельсиновым соусом. На этом список из моих шедевров заканчивается, – улыбнулась Полина.

– Значит, я не одинок… – Саша посмотрел на Полину, которая аккуратно перекладывала стоящие рядом с ней салфетки в стопку, скорее всего нервничала.

Наверное, это дорогого стоит, сидеть друг напротив друга и так непринужденно общаться, рассказывая какую-то незначительную мелочь, которая для другого кажется маленьким ключиком к будущему. Как будто не было этих дней, не было этого дурацкого собеседования, не было этого фарса; они вернулись в тот небольшой ресторанчик на Набережной, в тот теплый день, когда между ними еще не было никаких стен, которые они же сами и выстроили.

– Саш, могу я кое-что спросить? – аккуратно задала вопрос Полина.

– Конечно.

– Ты всегда был против отношений на работе? – все еще боясь, спросила Полина.

– Да. И сразу отвечу на следующий вопрос: потому что личное никогда не надо смешивать с рабочим. Потому что в итоге не будет ничего, ни работы, ни … отношений, – с каким-то пренебрежением ответил Саша, выделяя последнее свое слово. – Рано или поздно это закончится, и, поверь, я останусь на своем месте, в отличии от … – дальше Саша продолжать не стал.

Что-то ответить или возразить Полине не дал официант, который принес заказ. Впрочем, своей речью Саша сам того не подозревая, или наоборот, поставил точку. Жалко, что он еще не понимал, что любая точка может превратиться в запятую, нужно только дорисовать хвостик. Красивый, но яркий хвостик женской рукой.

– Почему Италия? Итальянский язык? – рискнула спросить Полина; тут уж никогда не знаешь, как на твой вопрос отреагирует Ярский.

– А почему люди меняют свою жизнь? на 180 градусов? И ты Полина, что такое ты сделала или наоборот не сделала, что разорвала помолвку? – опять грубо ответил Саша, потому что такой невинный вопрос выводил на скользкую дорожку, на которую Саша не готов никого приглашать … пока.

– Прости, я не думала, что этот вопрос может тебя задеть…

Глаза в глаза.

– В этот период жизни я просто не мог находиться ни с кем, только сам с собой. Тогда я поехал в Италию. Просто ткнул пальцем на глобус и поехал. Повезло, что не Кот-д'Ивуар какой-нибудь, – грустно улыбнулся Саша, – эгоистично? Может быть. Но мне это было нужно. Там я и начал учить итальянский. Вот и мой секрет.

Глаза в глаза. Секрет за секретом. Тайна за тайной. Боль за болью.

– Самая сильная боль от предательства. Когда ты становишься заложником обстоятельств, в которых ты не виновата. Как будто стоишь одна на сцена, на тебя направлены все прожекторы и ты в центре внимания, все что-то от тебя ждут. Речь? Объяснения? Оправдания? Проклятия? Ты сама не знаешь что? Просто стоишь и смотришь, пока не понимаешь, что это конец. Конец всему, что было. И ты убегаешь с этой сцены под вопросительные взгляды, которые ты и так и не видишь из-за яркого света в глаза, а просто чувствуешь их спиной.

Глаза в глаза. Цепкий взгляд, который выворачивает наружу. Боль, которую хотела забыть. Пока он не подаст руку чтобы вытащить тебя из этого пекла. Боль, которую хотел забыть. Пока не появится та, которая одним своим касанием излечит эти все время кровоточащие раны.

– “Вот она я, бери… люби… будь рядом…. будь моим единственным… будь … просто будь…”

– “Я не могу… не могу…Я тебя сломаю…разрушу…уничтожу…”

– “Я уже сломана… меня можно только заново создать… Сможешь?”

– “Смогу? Смогу.”

У каждого человека есть свои секреты, с которыми он не хочет делиться. Нет, не так. У каждого человека есть то, что он хочет спрятать в угол какой-нибудь невзрачной коробчонки, чтобы закрыть и забыть. Страшной, старой, маленькой и пыльной коробчонке. Навсегда. Нет. Не секрет. Не тайна. Боль. Боль, с которой столкнулся. Боль, которая обрушилась на тебя, не спрашивая, без жалости, без любви. Закрыть, забыть, растоптать, выбросить. Но она как бумеранг, только и умеет, что возвращаться, нарастая в себе силу, отпор которой дать становится все сложнее и сложнее.

– Хм… Думаю, пора возвращаться, Полина…

– Да, ты прав. Мне здесь очень понравилось. Как будто кусочек Италии. Никогда там не была.

– Не переживай. Съездишь еще.

Глава 16

Полина. Около 2 лет назад.

– Полина, тебя зовет Андрей Ильич, – зло прошипела в трубку секретарь Андрея.

– Иду, – быстро ответила Полина.

Полина устроилась в эту компанию практически сразу после окончания университета на должность помощника администратора. Никто не ждет с распростертыми объятиями еще вчерашних студентов, у которых опыта было разве что пару недель практики. Полина довольствовалась малым: работа недалеко от дома, за который к слову не надо платить аренду, и пусть небольшие, но первые ее деньги. И теперь она могла не просить их у папы, чтобы купить что-то для себя.

– Иди ко мне, я успел соскучиться, – сказал Андрей, как только Полина зашла в кабинет и закрыла за собой дверь.

– Андрей, мы же договорились, что на работе мы будем только работать, – робко напомнила Полина, – на меня уже и так косо смотрят и тихо ненавидят.

Андрей Широков, руководитель отдела логистики и по совместительству сын генерального директора. Красивый, широкоплечий греческий бог, как его называли на работе весь женский коллектив. Кареглазый, брюнет, естественно, ведь блондинов Полина на дух не переносила.

Он не слышал, что сказала только что Полина. Точнее, сделал вид, что не слышал и просто за руку притянул ее себе, чтобы поцеловать ее.

– Хочешь уволю всех? – провокационно заявил Андрей.

– Ты что? Меня тогда на костре сожгут, – отшутилась Полина.

– Я пошутил, Поль, – язвительно улыбнулся, – в пятницу у моего друга день рождение. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, – безапелляционно заявил.

– Андрей, у меня были другие планы…

– Так отмени их. В чем проблема?

– Проблема в том, что это мои родители, с которыми мы давно не виделись и с которыми я договорилась в пятницу посидеть вместе и поужинать.

– Перенеси.

– Я и так переносила их две недели подряд, потому что была с тобой.

– Так вроде бы не жаловалась, – протянул Андрей, проводя большим пальцем по ее губам.

– Андрей, прошу, давай я схожу с тобой к твоим друзьям в следующий раз? – еще раз попросила Полина.

– Поль, я сказал, что ты идешь со мной. Вот карточка. Иди, купи, что тебе нужно. Должна выглядеть на все двести из ста. Поняла? Моя девушка должна затмить там всех баб, – немного грубо заявил Андрей, – Только без истерик, ладно, Поль? Ты знаешь, на дух их не переношу, – добавил Андрей, видя, как Полина меняется в лице.

Наверное, так выглядят отношения, про которые ей говорили подружки. Отношения, которые затягивают в свою трясину. Которые оставляют все меньше и меньше времени на себя, потому что ты – часть другого человека. И ты вроде рада, что наконец-то не одна, что этот человек тебе нравится, если не сказать ты влюблена в него, но вместо чувства наполненности и счастья у тебя в душе лишь пустота и одиночество.

– Хорошо, – грустно ответила Полина, – Но следующие выходные я буду должна провести с родителями. Это уже будет некрасиво с моей стороны по отношению к ним, – четко разъяснила свою позицию Полина.

– Понял, – и протянул золотую карточку Полине, – Помни про двести из ста!

Полина вышла из здания офиса, который, к слову, находился недалеко от нужного Полине торгового центра и для начала решила выпить ее любимый латте, чтобы набраться сил перед предстоящим шоппингом. А он должен быть на двести из ста, как и просил Андрей. Уютное кафе, кружка кофейного экстаза, широкое и мягкое кресло у окна. Полина даже закрыла глаза от удовольствия и ненадолго ушла в свои воспоминания о том, как начинался их с Андреем роман и какие быстрые обороты он набирал. День за днем он задаривал ее цветами, всякими безделушками и прочей романтической хренью, которую так любят девушки. В итоге, через пару недель Полина сдалась и согласилась пойти с ним на свидание. Ведь одно свидание ничего не значит. Да и второе тоже. Может, уже и третье тоже ничего не значит? Вообще какое количество свиданий считается ничего незначащим? Наверное, до тех пор, пока человек не начнет тебе нравиться. Ну или до тех пор, пока не поймешь, что начинаешь влюбляться. В крайнем случае, до первого поцелуя. Спустя два месяца Полина с Андреем считали себя парой.

Из воспоминаний Полину выдернул официант, который подошел к Полине вместе со счетом. Быстро расплатившись, Полина вышла из кафе и пошла в направлении торгового центра, где ей предстояло провести как минимум три часа, выбирая не только шикарное платье, но и туфли, и белье, и даже заколки.

Шикарный ночной клуб принадлежал какому-то другу его друга, что Полина даже не стала запоминать ничего незначащие для нее имена, встретил их парой высоченных амбалов именуемых секьюрити. Она никогда не любила громкую музыку, блеск софитов, когда они настолько быстро мелькают в глазах, что голова начинает кружиться, толпа незнакомых людей, вечно задевающая то плечи, то руки. И хорошо, что их ждали в вип-комнате на втором этаже, где музыка уже не закладывала уши.

– Знакомьтесь, Полина, моя девушка, – представил ее Андрей, подтолкнув в центр комнаты, как куколку, чтобы рассмотрели со всех сторон. – Влад, Петр, Андрей – мой тезка, Сергей и Толя – именинник, – представлял своих друзей ее Андрей, – девушки, – обратился он к девушкам, которые уже сидели за низким столиком и наблюдали за всем этим со стороны, – дальше знакомьтесь сами, – и отошел в компанию своих друзей.

Если имена друзей Полина не запомнила, то имена их (их ли?) девушек она даже и не пыталась. Просто все слилось в один большой комок, который закрутился под всю эту клубную музыку и софиты, и начал давить на виски, вызывая тупую и ноющую боль.

– Полина, а как вы давно знакомы с Андреем? – спросила одна из девушек, пусть она будет девушка 1.

– И как давно вы встречаетесь? – спросила уже девушка 2.

– А… мы вместе работает, – начала Полина, пытаясь собраться с мыслями, которые, как назло, были лишь о том, как унять этот гул в ушах, давящий на виски.

– Ого, как интересно, – загорелись глаза девушки 1.

– Я помню, он как-то пришел с какой-то девахой, Аня кажется звали, сейчас уже не вспомню, было дело полгода назад, так вот… – начала верещать что-то девушка 3, но Полина уже не слушала, лишь только делала вид.

– Ой, у тебя такое красивое платье! И вообще, ты такая красивая, – опять пристала девушка 1.

– Да, Андрей всегда своих девушек одевает по высшему разряду, – дополнила девушка 3.

– Ага, повезло, – немного с завистью сказала девушка 2.

– Спасибо, – все, что смогла ответить Полина.

– А кем ты работаешь у Андрея? – не унималась девушка 2

– Я работаю не у него, а в компании его отца, – поставила на место девушку 2, – администратором, – не стала уже уточнять детали Полина.

– А, понятно, – язвительно ответила девушка 2, – странно вообще для Андрюши, он обычно не обращает внимание на таких девушек.

– Да, он мне после нашего знакомства так и сказал, что устал от девушек, с которыми раньше общался, слишком навязчивые и однотипные, словом, на разочек, – придумала Полина, лишь бы заткнуть уже эту мерзко щебечущую с… стерву и мило ей улыбнулась, насколько позволяла ей головная боль.

Что было дальше Полина помнит уже смутно. Щебет этих сорок, именуемые девушки 1, 2 и 3, режущий блеск в глазах от их платьев, дикий ржач парней и выпивка, выпивка и еще раз выпивка. Тост за именинника, опять выпивка, потом опять тост, потом какие-то танцы… Дикие и пошлые танцы под тупую пошлую музыку. Наверное, когда Полина вышла, чтобы найти туалет, ее отсутствие никто и не заметил. Гул в ушах стал громче от музыки, в глазах замелькали мушки от постоянно движущихся софитов, тупая боль в висках стала просто невыносимой. Кое-как добравшись до туалета, она практически бегом вбежала в первую освободившуюся кабинку не обращая внимание на мат, адресованный ей, и едва успела склониться над унитазом, как ее вырвало наизнанку. Пара глотков какого-то коктейля, который Полине показался просто отменным пойлом и какая-то невзрачная закуска – вот и все, что она успела перехватить на этой вечеринке и что совсем не понравилось желудку. Ее била мелкая дрожь, и тупая боль пульсировала в висках, пока она стояла над унитазов. Полина простояла так минут пять, пока ей не стало легче. Она медленно вышла из кабинки и подошла к раковине, чтобы умыться и смыть с себя эту непрекращающуюся боль. К черту макияж, к черту прическу. Сейчас Полина могла думать только о том, как унять боль и уйти из этого шикарного, мать его, клуба, насквозь пропахшего роскошью и блевотиной.

– Ты где была? – приторно улыбаясь спросил ее Андрей, как только она вошла в их вип-комнату.

– В туалете. Мне плохо, Андрей. Вызови, пожалуйста, такси, – попросила Полина.

– Посиди, пожалуйста, с нами еще полчаса и поедем вместе, – отрывисто сказал Андрей, слегка подтолкнув ее к диванам.

Уже ничего не соображая, Полина практически плюхнулась на диван, совсем забывая о правилах приличия для молодой девушки. Да к чему они нужны, когда ты двадцать минут назад блевала в кабинке туалета, а под глазами у тебя размазана тушь?

– Почему мы не уехали сразу, как я тебя попросила? – завела разговор Полина, когда они с Андреем уже были в такси.

– Потому что это невежливо. Нас пригласили, нам надо было побыть с друзьями хотя бы часа три.

– Не нам надо было побыть, а тебе. Мне они не друзья. Мне было плохо, и я хотела оттуда уйти, – довольно резко ответила Полина.

– Моя дорогая, если ты хочешь, чтобы мы были вместе, то тебе придется мириться с тем, что друзья у нас теперь общие. Что если нас с тобой, подчеркиваю, нас с тобой, пригласили, будь любезна выглядеть соответствующе, с хорошим настроением и не пытаться убежать спустя пара часов, как это было сегодня. Ты посмотри, как ты сейчас выглядишь…

– Андрей, у меня дико болит голова и меня тошнит до сих пор от этого галдежа и шума. Я тебе услышала, но и услышь ты меня, пожалуйста: мне стало плохо, и все, что я хотела, чтобы ты был рядом, чтобы помог вызвать такси и отправить меня домой, а не пихать обратно в эту душную комнату, потому что тебе неудобно перед друзьями.

– Я тебя услышал, Поль, – уже смягчившись ответил Андрей и взял ее руку, чтобы оставить на ней легкий поцелуй, тем самым заканчивая их спор.

Глава 17

Будние дни для Полины начинались одинаково. Встать по будильнику, привести себя в порядок, что подразумевало умыться, нанести легкий макияж, сделать ее любимую прическу “ракушку”, одеться. Вот сегодня, например, у нее строгая юбка-карандаш с завышенной талией и белая шелковая блузка. Дальше кофе, к сожалению, растворимый, потому что кофемашины в доме у Полины не было. Она обещала ее себе купить с первой зарплаты, которая уже, кстати, не за горами. Украшения, туфли, плащ, сумка, ключи от машины и вперед к трудовым будням. Скучно, однообразно, жизненно. Иногда Полина вспоминала слова Саши, которые он произнес именно на том самом месте, где сейчас стояла Полина, давая своей машине пару минут прогреться.

“Если они в этом живут, значит это им нравится. Такой вот у них мазохизм. Крутиться как белка в колесе без просвета и без надежд, чтобы, бл*ть, позволить раз в год отпуск в Анапе? Жить в 50 квадратах с двумя детьми и с зарплатой в 30 тысяч? Какая это жизнь? Ну может глава этого всего счастливого семейства потрахивает одинокую соседку Люсю, а мать все ещё этого семейства раздвигает ноги перед своим начальником на вшивой работенке… вот и вся их радость”

Грустно усмехнувшись, Полина села в машину и, нажав на газ, выехала со двора, чтобы уже через десять минут встать в уже привычную пробку.

Бывают дни, когда с утра все дела уже идут кувырком. Вот как сегодня, начиная с паршивого настроения, жутко растянувшейся пробки, пару предаварийных ситуаций, когда Полину грубо подрезали, заканчивая жутким опозданием на работу. Поэтому ничего хорошего сегодня Полина уже не ждала.

– Полина, Вас срочно вызывает к себе Александр Николаевич, – сказала секретарь ресепшена, как только Полина вбежала в офис, опоздав на полтора часа.

– Сейчас буду, – ответила Полина, по пути врезавшись в журнальный столик, который, скорее всего, оставит жуткий синяк.

Куча документов, которые успели ей с утра уже принести и положить на стол, постоянно трезвонящий телефон и звук входящих сообщений на корпоративной почте – так встретил офис Полину. Точно, не самый лучший день.

– Полина, Александр Николаевич, уже рвет и мечет! Быстро к нему, – совсем недружелюбно сказала Юля, его секретарь, которая заявилась к Полине в кабинет.

– Да иду я, иду! – ответила Полина, про себя вспоминая все молитвы, которые она знала.

С заплетающимися от страха ногами, Полина вбежала в приемную, пытаясь справиться с каким-то неприятным чувством дежавю от всего происходящего. С их с Сашей последней встречи в ресторане прошло чуть больше двух недель, в течение которых они практически не виделись. То Саша был в командировке в одном из филиалов, то Полина была погружена в работу, не выходя из своего кабинета, да и в принципе, до сегодняшнего утра он ее к себе не вызывал, за исключением первого рабочего дня, когда он представил Полину. Еще и поэтому она не понимала, что такого могло произойти, когда сам Александр Ярский рвет и мечет в поисках Полины. И что-то ей подсказывало, это явно не простое приветствие и пожелание доброго утра. Мысленно пожелав себе удачи и скрестив пальцы, по-детски надеясь, что это должно помочь, она вошла в кабинет.

В этот раз в кабинете ее ожидали только Светлана Леонидовна из отдела маркетинга и, собственно, сам Саша, то есть Александр Николаевич. Если в первую встречу с этой Светланой, Полина не обратила на нее должного внимания, то сейчас она предстала перед ней во всей своей красе. Холодный и злой взгляд, который оценивает вошедшую Полину по только ей известной шкале, шикарный образ с идеальными чертами лица, идеальным макияжем и идеальной прической делают ее этакой Снежной королевой. Или змеей. Точно, гадюка. Такая же черная и скользкая тварь. Надо было прихватить противоядие.

– Полина… – начал Саша, нарочито медленно и тягуче, что, кстати сейчас говорит больше о его раздражении от всей этой ситуации, – напомните, пожалуйста, во сколько начинается ваш рабочий день?

– В девять. Я прошу прощения, попала в пробку. Больше такого не повторится.

“Больши никогда и ни за что, я буду вставать за три часа, нет, за пять”, – подумала Полина, но, естественно, это не озвучила.

– Конечно не повторится, потому что следующий раз будет последним. Для вас. В этой компании, – закончил Саша.

Полина смогла только робко улыбнуться, когда у самой внутри все органы будто ошпарили. Кипятком, от Сашиного взгляда. Ну и от страха, разумеется.

– Что у нас с питерской конференцией? – снова продолжил Саша.

– Что? – осипшим голосом спросила Полина, а осип он, потому что “какая к черту конференция?”

– Та, что ежегодная. Та, что в пятницу, – по голосу уже было понятно, что терпение Саши на пределе, нетерпеливый какой сегодня.

– Я ничего не знаю ни про какую конференцию.

– Светлана, вы высылали данные по конференции и что нужно сделать по ней?

– Конечно, еще на позапрошлой неделе, – отчиталась эта гадюка и улыбнулась, выплевывая яд.

– Никакого письма не было!

– Ну как же, Полина, вы, наверное, его просто не заметили, – нарочито вежливо сказала гадюка.

“Не было, НЕ БЫЛО! Хоть бы его не было..”

– Я понял, – закончил препирания Саша, – В пятницу состоится ежегодная конференция, где мы должны принять участие. Рутинное, но важное мероприятие для компаний, которые занимаются логистикой. Пожалуйста, организуйте трансфер, гостиницу и все, что потребуется для пребывания там. Светлана, – обратился он уже к этой гадюке, – продублируйте, пожалуйста, письмо еще раз. И меня в копию поставьте.

– Конечно. Вот только не знаю, остались ли свободные и хорошие отели недалеко от зала, где конференция будет, – надавила на больное, о котором Полина и так поняла, ведь брони перед такого рода мероприятиями заполняются очень и очень быстро.

– Это уже не ваша забота, Светлана, – выделив имя этой гадюки ответила Полина. – Можно идти? – с надеждой спросила у Саши.

– Вам, Полина, нет. А Светлану я больше не задерживаю.

Прошло около пяти минут, как дверь за гадюкой закрылась, но Саша так и не спешил обратить свое внимание на Полину. Он то ли читал что-то, то ли отвечал кому-то, в общем, всем своим видом говорил о том, что занят и не дай бог его кто-то отвлечет.

– Александр Николаевич? – осмелилась Полина, за что была награждена фирменным ядовитым взглядом зеленых глаз.

– Что с арендой? – не отвлекаясь от своего макбука спросил Саша, – по отчетности половина компаний офисного здания незаплатили арендную плату за прошлый месяц.

– Не поняла…

– Это я не понял, Полина. У вас какие-то проблемы?

– Никаких проблем нет.

– А я вот начал сомневаться. Опоздания, потерянные письма, невыполнение ваших обязанностей. Вы уверены, что справляетесь с работой? Может, я поспешил, нанимая вас?

“Вот ведь гад какой красивый. Бьет в цель. Ничего и не возразишь. По факту прав ведь.”

– По поводу опозданий я извинилась, больше не повторится. Письма у меня не было, возможно эта га… Светлана Леонидовна что-то напутала. Или вообще не прислала. А по поводу аренды… Мы с юристами переделали все договоры для более удобного расчета между компаниями. Часть из этих компаний изучают изменения. А фирмы, с которыми все уже подписано, должны были деньги перечислить. Вопрос получения денежных средств уже ни ко мне, при всем уважении… – закончила свою оправдательную речь Полина.

– Можете идти, Полина.

Конечно, Полина не стала тормозить и быстро собралась, чтобы выбежать из кабинета, но…

– Подожди, – услышала голос Саша, который, по ощущениям подходил к ней и который остановился непозволительно близко, – В конце дня зайди ко мне и отчитайся по конференции, – сказал он своим бархатным и уже проникновенным голосом.

Стоит непозволительно близко и прожигает зеленью своих глаз.

“Главное не встань на носочки, чтобы поцеловать этого очаровательного гада”, – подумала Полина.

– Как скажете, Александр Николаевич, – и вышла.

“Не дождешься…никакого поцелуя”

Спустя три часа было выпито уже три чашки кофе, приготовленного в их местном баре, уже не растворимого, а вкусного, с воздушной молочной пенкой и карамелью, который не перебивал вкус кофе. Полина обзвонила уже все близлежащие отели на предмет свободных номеров и, как она и подразумевала, это не принесло никаких результатов. У нее оставалось два варианта: сдаться перед Сашей и выглядеть непрофессиональной дурочкой, так хотя бы будет честно, или звонить человеку, который мог бы ей точно помочь, но с которым не хотелось бы контактировать.

– Полина, ко мне, – опять этот жесткий голос, как будто хлыстом ударили. Ауч!

“Ну что за день то такой…”, – чуть ли не плача подумала Полина и направилась в кабинет к Саше.

– Полина, почему я должен с этим разбираться? – заявил Саша, как только она переступила порог его кабинета. Снова.

В кабинете сидело опять двое. Саша, то есть Александр Николаевич, и главный бухгалтер Альбина. Юрьевна.

– А что случилось? – Спросила Полина, почувствовав себя уже полной дурочкой, задавая одни и те же вопросы.

– Альбина, будь любезна, разъясни свою проблему. Полине, – и жестом указал на стоящую еще у двери Полину.

– Я направила вам, Полина, еще неделю назад файл, в котором просила заказать и доставить в отдел бухгалтерии нужные нам вещи. И вот от вас ни письма, ни заказанных вещей. Пришлось идти к Александру Николаевичу, – еще одна гадюка заявила, а Саша вопросительно посмотрел на Полину.

– Вы про новую мебель? Так я вам сразу и ответила, что озвученную в вашем, как вы назвали, файле, сумму неплохо бы согласовать с финансовым отделом, так как она, мягко говоря, не маленькая, – очень вежливо, но с безумным раздражением ответила Полина.

– С Ромой я бы договорилась…

– Вот и договаривайтесь, – уже не скрывая свое раздражение отвечала Полина.

– Так, стоп! – повышая голос остановил этот спор Саша, – Какая сумма?

– Около четырех миллионов, – ответила Полина.

– Вам это все так необходимо, Альбина? – спросил Саша, нисколько не удивившись озвученной суммой, на что она просто мило, но по наблюдениям Полины мерзко, улыбнулась.

– Закажите. Просто закажите, Полина, – устало попросил Саша, потерев пальцами виски, будто от нарастающей боли.

– Александр Николаевич, вы точно расслышали сумму? – удивилась Полина, – это четыре миллиона. Четыре! Если в их отдел так уж необходимы новые шкафы, то можно найти что-то другое, но все-таки дешевле, – наступает Полина. – И, если честно, я не понимаю в чем срочность замены мебели.

– Полина, – прикрикнул Саша, – закажи!

– Нет, – заявила Полина, ступая на опасную дорожку.

– Альбина, можете идти. Я сам дальше переговорю.

И как ожидалось, Альбина аккуратно и медленно встала из-за стола и манящей походкой вышла из кабинета. Одержав победу. Еще одна гадюка.

– Ты не забываешься ли? – спросил Саша.

От его голоса стало страшно. По-настоящему страшно. Полина помнит только один раз, когда ей было так же страшно. Когда она без спроса взяла папину машину и нечаянно поцарапала проезжающий рядом БМВ, с которым они, ну скорее уж Полина, не разъехались. Она до мельчайших деталей помнит, как ей было страшно звонить папе и во всем признаваться, а потом ожидать от него решения по ее не совсем правильному поступку. Как стучало ее сердце, как папа смотрел на нее испепеляющим взглядом, как разговаривал потом с ней ледяным голосом. Вот и сейчас у Саши был такой ледяной голос, что хотелось укутаться, желательно в тот большой и теплый халат, который она приметила в первую их ночь у него дома. И взгляд… от него хочется спрятаться. Если бы василиск не был мифическим существом, то его нынешнее воплощение принадлежало бы этому человеку, который сидел напротив Полины. Потому что сейчас невозможно смотреть ему прямо в глаза: он тебя им уничтожит.

– Я все поняла. И все закажу, – тихо произнесла Полина, понимая, что тягаться с таким человеком, как Александр Ярский, она не сможет.

Не спрашивая, она быстрым шагом вышла из кабинета. В таком подавленном состоянии она не была давно, поэтому единственное, что ей сейчас хотелось, это оказаться дома, обнять себя и, забившись под одеяло, просто уснуть, забыв этот день.

Зайдя к себе в кабинет, маленький, но такой уютный и уже привычный, Полина закрыла за собой дверь и достала телефон, чтобы набрать человеку, который поможет решить ей одну проблему: полностью капитулировать перед Ярским она не будет.

– Алло, Марина, добрый день. Это Полина. Полина Афанасьева, – начала Полина, как только на ее звонок ответили.

– Да. Полиночка, ты у меня определилась. Как у тебя дела? Что с работой?

– У меня все хорошо, работаю. Собственно, поэтому и звоню. Мне нужна Ваша помощь, Марина, – робко спросила Полина.

– Чем смогу – помогу.

– Мне нужно выйти на людей, которые помогут с бронью в нужных отелях в Питере на этих выходных, – с надеждой продолжила Полина.

– Конференция?

– Да…

– Дай мне пять минут, у меня есть контакт одного человечка, управляющего отелем. Скину номер. Дальше уже сама спрашивай, уговаривай.

– Спасибо большое. Вы меня очень выручите.

– Полина, как у тебя в личной жизни то? С Андреем никак не помиритесь?

– Нет, Марина. Не помирились и не помиримся. Все кончено.

– Жаль. Ты бы попросила у него прощения. Глядишь и наладилось бы все…

– Спасибо за контакт, Марина. Буду ждать, – попрощалась Полина.

Марина – офис-менеджер с прошлого места работы Полины. Единственная, кто хорошо с ней общался после того, что произошло между ней и Андреем. Может, до нее слухи так и не дошли, в чем, конечно, Полина сомневалась, а может, ее это никак не беспокоило: не ее это дело и все. Собственно, Марина всегда к ней относилась по-доброму и помогала, если помощь была необходима. Как сегодня.

Один звонок, правильно сказанные слова и нужное количество номеров было забронировано за компанией "Логистик Инвест". А все остальные вопросы касательно конференции были решены до конца рабочего дня, поэтому Полина посчитала, что норму всех гадких приключений она уже выполнила на сегодня, со спокойной душой снова пошла к кабинету Ярского, чтобы кинуть в него билетами и бронью. Ну ладно, кидать в него она ничего не будет, просто представит это, когда увидит опять его эту фирменную улыбку.

***

Перелет до Москвы из Владивостока занял восемь часов, плюс задержка рейса в два часа, плюс сложные переговоры с китайцами, чтоб их…Да и разница во времени дает о себе знать. Итого Саша не спал уже… Да и он даже и не считал сколько он не спал. И единственным его желанием, можно сказать почти заветным, было приехать домой и завалиться спать и проспать хотя бы часов шесть.

– Ярский, – ответил Саша на входящий звонок, как только включил рабочий телефон.

“В следующий раз только джетом полечу. Нах*р этот бизнес-класс, даже глаза не дают закрыть,” – думал все о своем Саша.

– Саша… Александр Николаевич, это Светлана из маркетинга, – начала в трубку верещать первая гадюка.

– Слушаю Света, только быстро, – открывая пассажирскую дверь своего мерседеса, отвечает Саша, – Коль, домой, – уже тише сказал он своему водителю, который встречал его из командировок, да и в принципе часто был за рулем его машины.

– Тут такое дело, сегодня среда, а в пятницу уже конференция в Питере, а у нас нет ни билетов, ни брони отеля… Девочка твоя новенькая даже на звонки не отвечает. Звоню ей, звоню на рабочий и никто трубку не берет.

“Бл*ть.”

– Света, она не моя новенькая девочка, а новый административный менеджер. Спроси ее номер личный в кадрах и позвони ей. Я домой, в офисе буду позже, – сказал Саша и хотел было уже отключиться, но…

– Вы понимаете, что если она этого ничего не сделала, то наше присутствие на этой конференции под большим вопросом.

“Может нах*р ее. Эту конференцию…”

– Буду через час в офисе, – раздраженно ответил Саша, – Коль, в офис. Пробок нет? За час доедем?

– Да не вопрос, Александр Николаевич, – уверил его Николай.

– Не уезжай тогда потом. Я ненадолго, домой потом отвезешь, я не в состоянии за рулем сидеть, – сказал Саша, прикрывая глаза, в надежде поспать хотя бы час в машине.

До офиса доехали действительно за час, как и обещал Коля, и Саше даже удалось проспать всю недолгую дорогу, поэтому какое-то время он чувствовал себя бодрее, чем был. Ну и чашка двойного эспрессо дала о себе знать. Хороший все-таки у него в офисе бариста. Но Света так хорошо вынесла мозг с этой конференцией, что бодрость упала до нулевой отметки, а желание убивать взмыло вверх. Вишенкой в этих американских горках с настроением стала Полина, которая, зараза такая, опаздывала на работу. Ни на пятнадцать минут, ни на полчаса, а, мать ее, на полтора часа. Уже полтора часа, как Саша мог бы лежать и видеть сны. Хотя, что прямо, что косвенно, из-за Полины он и так давно нормально не спал. С того самого вечера в баре.

– Полина, напомните, пожалуйста, во сколько начинается ваш рабочий день?

– В девять. Я прошу прощения, попала в пробку. Больше такого не повториться.

“Убью. Нет, сначала залюблю, а потом убью. Нет, сначала уволю, потом залюблю, ну а потом убью”.

– Конечно не повторится, потому что следующий раз будет последним. Для вас. В этой компании. Что у нас с питерской конференцией?

– Что?

– Та, что ежегодная. Та, что в пятницу,

– Я ничего не знаю ни про какую конференцию.

– Светлана, вы высылали данные по конференции и что нужно сделать по ней?

– Конечно, еще на позапрошлой неделе

– Никакого письма не было!

“Пожалуй, я сначала придушу. Обеих. А потом опять же уволю. Обеих. Одну залюблю, чтобы голос потом сорвала, а другую просто уволю.”

– Я понял. В пятницу состоится ежегодная конференция, где мы должны принять участие. Рутинное, но важное мероприятие среди крупных и средних компаний, которые занимаются логистикой. Пожалуйста, организуйте трансфер, гостиницу и все, что потребуется для пребывания там. Светлана, продублируйте, пожалуйста, письмо еще раз. И меня в копию поставьте.

Звук входящего письма на корпоративную почту отвлек Сашу от этих женских препираний, которые Ярский не переносил. И слава Богу, что все внимание было в открывающемся на компьютере файле: финансовый отчет по арендной плате компаний здания.

– Что с арендой? По отчетности половина компаний офисного здания не заплатили арендную плату за прошлый месяц.

“Аренду эту надо обратно финансистам отдавать. Или пусть гадюка из бухгалтерии разбирается. А то заму*охают мне Полинку”.

– Не поняла…

– Это я не понял, Полина. У вас какие-то проблемы?

– Никаких проблем нет.

– А я вот начал сомневаться. Опоздания, потерянные письма, невыполнение ваших обязанностей. Вы уверены, что справляетесь с работой? Может, я поспешил, нанимая вас?

“Ну, давай, покажи зубки…”

– По поводу опозданий я извинилась, больше не повторится. Письма у меня не было, возможно эта га… Светлана Леонидовна что-то напутала. Или вообще не прислала. А по поводу аренды… Мы с юристами переделали все договоры для более удобного расчета между компаниями. Часть из этих компаний изучают изменения. А фирмы, с которыми все уже подписано, должны были деньги перечислить. Вопрос получения денежных средств уже ни ко мне, при всем уважении…

“Молодец, моя девочка”

– Подожди.

“Бл*ть, я сказал это вслух? Я сказал это вслух.”

– В конце дня зайди ко мне и отчитайся по конференции.

– Как скажете, Александр Николаевич

“Аррр”

Как только дверь за Полиной закрылась, Саша отошел к окну. Вид, который завораживал, вид который устрашал своей монументальностью, вид, который помогал собрать мысли в кучу. Хотя, в случае с Сашей, этот вид помогал ему как раз разложить свои мысли по только ему известным полочкам.

Он понял, что сегодня ему вряд ли уже дадут покинуть офис, поэтому, попросив своего секретаря сделать ему еще кофе, снова сел за свой макбук. Только вот работа никак не шла, что очень странно для Саши. Единственное, что могло его отвлечь от каких-то непрошенных мыслей, это работа: продумать новые стратегии развития, новые направления, чтобы их реализовать, да и просто изучить рынок конкурентов. Но не сейчас. Сейчас он даже не смог разобраться с финансовым отчетом о движении денежных средств.

Полина… Девушка, которая сначала зацепила своими глазами, такими голубыми омутами, пучина, в которой он тонул.

Когда Саше было лет 7-8, сейчас точный возраст уже и не вспомнит, он с семьей поехал на море. Первый семейный выезд за границу и сразу на Средиземное море, такое лазурное, манящее, еще немного чуждое для людей, родившихся в союзе. Поэтому, как только стало возможным, Николай Ярский, успехи в бизнесе котором начали приносить свои плоды, принял решение о летних каникулах в Греции на берегу Средиземья для своих детей. Естественно, в силу своего возраста, загнать тогда Сашу домой на какой-нибудь ужин или обед было просто невозможным. Новые друзья, с которыми он изъяснялся то жестами, то на очень ломаном английском, который к этому времени состоял из пару десятков слов и нулевой грамматики, то переходил на русский, громко и четко выговаривая каждый слог, наверно, думая, что его новые друзья-греки так лучше поймут. Но, к счастью, даже такая манера общения не стала преградой в их играх. И Саша целыми днями проводил на воздухе. Он учил их его, еще советским дворовым играм, а мальчишки-греки – местным. Так и проходили его каникулы. Первые яркие воспоминания. На море, которое, к слову, находилось не так далеко, было разрешено ходить только в сопровождении старшего брата, у которого образовалась своя компания друзей, где были не только парни, но и молодые и красивые девушки. И в тот августовский день, который Саша и запомнит на всю оставшуюся жизнь, когда греческое солнце нещадно пекло до белых мушек в глазах, обе компании спускались к морю по крутой дороге, которую немного облагородили местные греки для удобного спуска. Та часть моря, к которой они спускались, имела настолько неудобный вход в воду, что силами опять же местного населения был построен пирс, служившей верой и правдой уже долгие годы. И какое было счастье для парней, да и для девушек тоже, с разбегу прыгнуть в море, которое охлаждало разгоряченные на солнце тела. Под визг и плескание все так и резвились, потому что выходить из воды не хотелось совсем. Вот только Саша так и не рискнул прыгнуть и, свесив ноги, остался на краю пирса ждать своих друзей, которые в свои 7-8 лет были отличными пловцами. Ну как ими не быть, когда живешь на берегу Средиземного моря?

Один толчок в спину от тихо подошедшего парня, и Саша уже летит с пирса, не успев даже вскрикнуть. Голубой омут, пучина, которая опутала все вокруг, что ты не видишь ничего. Точнее ты видишь только одно – это самое море, ненавистное голубое море, которое сейчас проникло в тебя, забирая воздух из каждой поры, забирая жизнь из каждого движения и взмаха руки. Ты не можешь сделать ни вдох, ни выдох, потому что эта голубая гидра проникла внутрь через нос, лишая тебя ниточки надежды, что кто-то сможет помочь. Бездна…

Последнее, что Саша помнит, перед тем как закрыл глаза, это темнеющая голубизна воды, которая затягивала себя водоворотом. Толчок, еще толчок и он уже на поверхности воды, и кто-то тащит его на берег, несмотря на каменистый и скользкий берег. Выплюнув остатки голубой смерти, Саша открыл глаза, чтобы увидеть испуганные глаза брата, а заодно и другие, уже любопытные.

– Ты на кой хрен прыгнул? – спросил Алексей, старший брат.

– Я не прыгал, меня столкнули, – все еще сплевывая воду и откашливаясь говорил Саша.

Кто это сделал и зачем, выяснять никто не стал. Пусть для всех это будет случайностью, потому что никто не знал о том, что Саша не умел плавать, кроме брата, разумеется. А цвет этой голубой бездны, который был перед глазами, Саша будет долго вспоминать, пока не пройдет время, пока он не научится плавать, пока этот страх утонуть не будет перекрыт другим страхом. А потом забудет, чтобы увидеть этот цвет еще раз в глазах симпатичной девушки, с которой он столкнулся теплым мартовским вечером у входа в нелюбимый Сашей бар.

Полина… Снова и снова Саша возвращается в мыслях к ней. Наивная, до бесячего состояния доверчивая. Искренняя. Или это только такая игра? Хорошая, продуманная игра профессиональной актрисы? Но в то же время не дает себя в обиду, колючки свои может показать. Такой маленький очаровательный ёжик. Фыркает, фыркает, но в нужный момент сворачивается клубочком так, что в руки не возьмешь – уколешься. Или вообще укусит, если почувствует опасность. Девушка-загадка, с очаровательными губками, которые так и созданы, чтобы их целовали, большие голубые глаза, улыбка, которая бывает застенчивой, когда намеренно ее смущаешь, бывает открытой, бывает натянутой, особенно сегодня. Соблазнительное тело, с едва заметными веснушками на плечах, с россыпью родинок на внешней стороне бедра в виде созвездия, тоже маленькие, тоже едва заметные. И аромат летнего луга: выжженная солнцем трава, полевые цветы и горячая земля. Такой вкусный и теплый запах. А еще мед. Она пахнет медом. Одним словом, все в этой девушке его бесит. Потому что проникла в мысли и уже во всю наводит там свой порядок.

Сон, в котором Саша перебирал в руках пряди каштановых волос, прервала очередная телефонная трель, так и не дав насладиться тягучей карамелью, с которой Саша сравнивал волосы Полины. Во сне, разумеется.

– Александр Николаевич, к вам Альбина Юрьевна, – сообщила секретарь.

– Хорошо, пусть заходит, – устало ответил Саша.

Всю ее историю с незаказанной мебелью Саша, конечно же, слушал в пол уха, когда до него наконец не дошло, что опять Полина – предмет всего этого разногласия.

“Господи, пусть этот день поскорее пройдет”

– А что случилось?

– Альбина, будь любезна, разъясни свою проблему Полине.

Нельзя сказать, что Саша действительно не понимал, что за проблему ему описывали в кабинете на протяжении дня, но и полного безучастия допустить он не мог. Его эта ситуация скорее забавляла. Некий спектакль, где каждый играл свою роль, когда Саша как режиссер, мог одним своим жестом изменить ход событий.

– Полина, закажи!

– Нет.

– Альбина, можете идти. Я сам дальше переговорю.

“Нет, мало ей в голове моей сидеть и все там переворачивать, к чертовой матери, так она еще и тут свои порядки будет диктовать… Не забываешься ли ты, девочка?”

– Ты не забываешься ли?

– Я все поняла. И все закажу.

Наверно, когда за Полиной в очередной раз за сегодня закрылась дверь, Саша понял, что был сильно зол на нее, когда злиться нужно было, в первую очередь, на себя. Милая и нежная девушка Полина с острыми коготками. Она давно бы уже выцарапала ему лицо, не будь она такой правильной. Саша вообще не знал как поступить с этой правильной девушкой Полиной. Не видит ее – плохо, видит – тоже плохо. Вот как сейчас, Полина стоит перед ним, глаза свои и так большие выпучила, губки поджала, без единого следа от помады, дышит часто, видно хочет что-то сказать или сделать, решается… И боится.

– Александр Николаевич, вы слышали меня? – грозно заявила Полина, что вызвала у Саши едва уловимую улыбку от ее грозного, как ей кажется, голоса.

– Прости, Полина, задумался, – Саша встал со своего места, чтобы подойти ближе к ней, еще немного вдохнуть аромат летнего луга.

– Я сказала, что все нужные брони я оставила у вашего секретаря. Так же хотела вас попросить больше в таком тоне со мной не разговаривать, в особенности при коллегах. И попросить ваше женское руководство связываться со мной напрямую. Потому что у меня такое ощущение, что из-за первого недопонимания между нами, они сразу побежали жаловаться на меня, что не совсем профессионально. Да, и еще , – уже тише сказала Полина, волнуясь все больше с каждым приближающимся Сашиным шагом, – вы уверены, что действительно нужно заказывать новую мебель в бухгалтерию?

– Ты знаешь, что похожа на маленького колючего ёжика? Такой маленький, очаровательный, с иголочками…– уже не слушая Полину, улыбаясь, отвечал ей Саша

И не дожидаясь ответа, Саша накрыл ее очаровательные губки, когда Полина уже была готова что-то возразить, своими, на которых еще мелькала легкая улыбка. Нежный, мягкий, легкий. Но это был бы не Александр Ярский, если бы не взял то, что принадлежит ему. А Полина сейчас принадлежит ему. Его очаровательный колючий ёжик.

Нежный поцелуй, который превратился в ураган эмоций и чувств, в животное обладание желаемым. Сминая, кусая, Саша с каждой секундой углублял поцелуй настолько, что, казалось, будто готов съесть ее сейчас же, без остатка. Спускаясь ниже к шее, безжалостно присосался к нежной коже, оставляя свою метку. Порочно и уверенно, жестом собственника, он поднял Полину, чтобы отнести ее и посадить на стол, заваленный к тому моменту уже такими ненужными бумажками. К черту все! Он сорвал с ее губ такой тихий и проникновенный стон, целуя и сминая ее губы, как ему заблагорассудится. Жуткий собственник. Ни капельки не жалея, оставлял следы от своей двухдневной щетины на груди, шее, животе, там где Саша посчитает нужным, кусая и присасываясь жестким властным поцелуем.

Столько раз представляла себе Полина это, поэтому еще сильнее вжалась в Сашу, обвила его ногами, боясь, что это сон, и, если она откроет глаза, все просто исчезнет. Сколько раз Саша представлял себе, как Полина вот так будет сидеть на его столе, страстно постанывая от его поцелуев и шире раздвигая ноги.

Любимая блузка Полина была безжалостно разорвана из-за пуговиц, которые не поддавались, высокая юбка сложилась гармошкой в районе живота, чулки Саша просто содрал, издав практически утробный рык, когда пальцами сжал ее бедра и ягодицы.

– А чулки зачем? – простонала Полина.

Саша не ответил, а просто поставил засос на внутренней стороне бедра, покусывая, поглаживая и оставляя влажную дорожку от горячего языка на нежной и чувствительной коже.

Уже не церемонясь с оставшейся одеждой, Саша разорвал трусики, накрывая своей рукой самое откровенное и уже такое готовое и влажное.

– Твою ж мать, Полина, – прорычал Саша, снова срывая порочный стон с ее губ.

– Саша-а, еще, – пока он выписывал круги своими умелыми мужскими пальцами вокруг ее клитора.

Сняв с себя рубашку, Саша дал возможность Полине воспользоваться своими руками. Крепкий торс, сильные мужские плечи и его желание обладать ей чувствовалось через брюки. И только послышался лязг ремня и звук молнии, как Полина почувствовала, что он заполнил ее всю без остатка до пошлого стона и крика, который Саша опять сорвал с ее губ, проникая уже языком в ее рот. Каждым своим движением, каждым своим толчком Саша наказывал ее за то, что посмела войти в его голову, в его мысли. Не думая о том, что этими толчками еще больше впитывает ее в себя, своими поцелуями, своими порочными движениями, своей животной жаждой обладать ею. Еще больше впитывал в себя ее запах, напитывался ее стонами и криками, ее голосом. Как дикое животное у водопоя после засухи.

– Саша-а, – все, что могла произнести Полина, перед тем как ее маленький мир взорвался на тысячи мелких осколков, отдавай тепло по всему телу от самого эпицентра наслаждения до кончиков пальцев.

Прижимая Полину еще крепче к себя, пока ее сотрясает от такого мощного оргазма, Саша впитывал каждую ее эмоцию на лице, каждый вздох, ее затуманенный взгляд из-под открывшихся глаз, в которых видна вся бездна голубого моря.

Доведя себя до своего финала резкими и уже такими грубыми толчками, Саша резко вышел из Полины, чтобы кончить на ее бедро, с такими яркими следами его поцелуев и красными полосками от щетины.

– Саша-а, – все еще находясь между двумя мирами позвала Полина.

Но он, немного отдышавшись, лишь подал коробку с салфетками и, ни слова не сказав, скрылся за дверью, которая вела, очевидно, в душевую.

Глава 18

Половина вещей безвозвратно испорчены, но даже это не остановило Полину от того, с какой скоростью она выбежала из кабинета под шум воды, который доносился из душевой. Хорошо, что в это позднее время офис уже пустовал, и никто не увидел Полину, пытающуюся заправить мятую и разорванную блузку в юбку, и слезы, которые лились то ли от обиды на Ярского, то ли от злости на себя. Одев плащ, скрывающий следы ее преступления, она пулей подлетела к лифту, с остервенением нажимая на кнопку вызова. Главное, ни с кем не столкнуться. Секунда. Две. Три. Заветное звяканье и долгожданные двери раскрылись, впуская в себя Полину. И еще тридцать секунд, которые она считала про себя, подгоняя мысленно лифт, и Полина выбегает к парковке. Сигнализация, ключ зажигания, педаль газа, визг шин уже со следами на асфальте.

Поцелуи еще жгли кожу, следы от щетины щипали, укусы саднили, чувство эйфории проходило, оставляя после себя опустошение и боль. Боль и обиду за то, что опять позволила себе попасться в тот же капкан, в те же силки. Ну и как тут не поверишь в карму? Как разорвать этот чертов круг?

Закрыв за собой входную дверь, Полина опустилась вниз на корточки, готовая разрыдаться в эту самую минуту. Но, как назло, слез уже не было. Ни слезинки.

– Кать, ты можешь приехать ко мне сегодня? – спросила Полина, когда решила набрать своей лучшей подруге, – с ночевкой…

– С меня вино с тебя рассказ. Идет?

– Все как обычно, – с грустью ответила Полина.

Да, слез уже не было. Полина было решила, что у каждого человека есть определенный запас слез, который она уже израсходовала. Ошибочное мнение.

Сорок минут ожидания, и в квартире раздался дверной звонок, извещающий о том, что приехала Екатерина. Как и ожидалось, с бутылкой вина в руке и пакетом из ближайшей “Пятерочки”, где была какая-никакая, но закуска.

С Катей они были похожи: у обеих длинные каштановые волосы, которые немного вьются, большие голубые глаза, очаровательная улыбка. Но это была не типичная женская красота, не штампованная. А природная. Обе невысокие, худенькие, ну разве что грудь у Катьки была больше, чему Полина иногда завидовала, если уж говорить по-честному.

– Вот скажи мне, Кать, может ли человек одновременно и нравится, и .. – Полина не договорила, но жестом показала жест удушения со всей экспрессией.

– Может, это влюбленность? – философски отметила Катя.

Влюбленность… Красивое слово. И чувство, которое испытывала Полина по отношению к Андрею. Тогда, что она испытывает к Саше, если чувства к нему настолько яркие и противоречивые? Как оголенный провод, который искрит каждый раз, когда до него дотрагиваются.

– Ну нет, Кать. Ну какая влюбленность?

– Такая. Ты себя и свои глаза видела, когда о нем говоришь? Ты же как искорка, загораешься. И глаза твои огнем горят. Блестят. Хотя… Вот, что значит хороший и качественный секс.

– Но вот я не помню, чтобы что-то похожее было, когда встречалась с Андреем.

Французский и такой пафосный ресторан на Дмитровке, куда так любили ходить Андрей с Полиной, сегодня был полон. Но их любимый столик в углу был как всегда в пятницу вечером забронирован на фамилию Широков. Любимое Андреем утиное конфи и рататуй против любимого Полиной буйабеса и гратен Дофинуа. Соревнование вкуса между французскими блюдами. Классическими, сочными, жирными и по-французски изысканными. И неизменный Château Duhart-Milon 2009 года. И чувство тепла, которое растекается по венам после восхитительного гратена, приготовленного поваром Дюваль, или после глотка терпкого и тягучего вина. Тепло, спокойствие, умиротворение. Полина долго еще вспоминала день, когда думала, что вот он – мужчина ее жизни, ее мечты. Такой сильный, красивый, ее. Вот она – влюбленность в мужчину, без которого она не могла и представить себе своего будущего.

– Поль, я хочу кое-что сказать, – начал Андрей, – когда я впервые тебя увидел, то подумал, что с такой девушкой было бы круто зажечь в каком-нибудь клубе и классно провести ночь. Твои пухлые губки сводят с ума, как представлю их у себя на члене, так мозг просто закипает. Прости, – улыбнулся Андрей, – Сиськи твои чумовые, попка такая упругая. Вся ты такая вкусная. Ну как не захотеть тебя?! Поэтому первым моим желанием было тупо затащить тебя в койку. Еще раз прости. А потом я понял, что ты другая. Нежная, чуткая, чувственная. Но в то же время дерзкая и сексуальная штучка. Ты как вишенка на торте. У меня есть все: друзья, деньги, уважение, семья. Не хватало только любимой женщины, которая сейчас сидит напротив меня. Мое дополнение. Моя часть. За тебя, Поль, – и салютовал бокалом вина за тридцать тысяч.

А потом секс. Такой медленный, чувственный, текучий. Как ручей. Полина действительно была вишенкой на торте. Финальным аккордом в жизни Андрея Широкова, у которого в жизни было все, что только можно пожелать. Нет, он не был типичным московским мажором. Он знал цену деньгам, он понимал, как зарабатываются деньги. Но и в лишнем удовольствии он отказать себе не мог. Идеальный мир, который создал для себя Широков. Как в компьютерной игре Симс. Все вылизано и доведено до предела совершенства. Идеален он – идеален мир вокруг него. А еще его планы на жизнь, и на Полину вом числе, которым не суждено было сбыться.

– Потому что Андрей этот – законченный эгоист, – вырывает из воспоминаний голос Кати, которой никогда он не нравился.

– Самое интересное, что ты права. Я как Шарлотта, когда она была замужем за Треем, – уже немного опьяневшая сказала Полина, – идеальная жизнь, но все равно вокруг полная х*йня.

– Вообще-то у него были проблемы… ну сама помнишь…Ааа, – воскликнула Катя, тоже под влиянием вина, – у Андрея были с этим проблемы?

– Не, не было.

– Ну тогда ты как Керри, когда она встречалась с Эйденом, но думала о мистере Биге, – заключила Катя.

– Господи, моя жизнь сериал, – почти хныча заявила Полина, третий бокал вина все-таки дает о себе знать.

– Зато топовый, детка.

– Кстати, никогда не понимала Керри, почему она ушла от Эйдена. Он же идеальный мужчина. Умный, заботливый, любящий. А что этот мистер Биг? – четвертый бокал уже говорит за Полину, – гад! Как и Ярский этот, гад! Змей зеленоглазый!

– У, моя родная, тебе хватит. Напоминаю, что завтра тебе на работу.

– Я знаю… просто… Кать вот скажи мне, зачем?

– Что зачем? – укладывая Полину в кровать спрашивает Катя.

– Зачем он это делает? Он сначала был такой хороший. Потом язва прободная. Потом опять хороший. В ресторан меня пригласил. Итальянским своими очаровывал. Я тебе рассказывала, что мы были в итальянском ресторане, где итальянцы работают? И он по-итальянски разговаривал. Так красиво! Я же почти влюбилась. Блин, опять это слово… а потом… трахнул меня на своем дорогущем столе! Да еще и как? Закачаешься…. гад… ненавижу…– засыпая все говорила Полина.

Полина что-то еще продолжала говорить, уже во сне, когда верная подруга Катька накрыла ее одеялом, погасила свет и вышла из комнаты, чтобы прибраться на кухне. Как делала все зимние месяцы.

Глава 19

Полина. Ноябрь. За пять месяцев до событий последних дней.

– Поля, тебя долго еще ждать? Мероприятие в 19 часов. На моих часах, которые ты же мне и подарила, уже 18:45. Как думаешь, нам хватит времени, чтобы добраться до центра через все пятничные пробки? – спрашивает Андрей.

– Андрей, ты сам просил, чтобы я выглядела с иголочки. Извини, но на это требуется время, – извинительно произнесла Полина, выходя из гардеробной и чмокнув в идеально выбритую щеку Андрея.

Мероприятие, на которое они собирались было посвящено… Уже не важно чему. Потому что Полина сбилась не только в их количестве, но и в названиях и в честь чего они проводятся. То благотворительные, когда спасали очередных морских котиков, то день рождение жены московского чиновника, с которым Андрею позарез, как надо о чем-то поговорить, то афтепати московской недели моды, где собрались все богатеи и охотницы за их кошельками, то очередная скучная тусовка по поводу окончания экономического форума в Крокусе. Единственное, что Полина вынесла полезного из всех этих сборищ, это умение держать лицо, спину и высоко поднятую голову, какие бы сплетни о тебе не распространяли. Но для Андрея это было своего рода важным событием, выходом в свет. Beau monde и Андрей практически были частью друг друга. Тошнотворно правильные, что любое отступление от правил было сродни не уважению к людям. Но, как ни парадоксально, никто не стесняется назвать тебя сукой в кулуарах проходящего мероприятия. Не в глаза конечно, потому что это моветон.

Идеальное черное платье-футляр, идеально уложенные каштановые волосы, идеальные стрелки, что делают глаза Полины по-кошачьи хитрыми, но по-прежнему прекрасными, и неизменные Лабутены. Для Андрея это было идеальным его продолжением, идеальной частью его идеального образа.

Сегодня их ждал день рождения его друга и по совместительству бизнес-партнера. Зал ресторана, который арендовали, насквозь был пропитан роскошью и деньгами, что от этого тошнотворного запаха фальша и притворства скручивало суставы до боли.

– Андрей, как приятно, что ты приехал, – запела платиновая блондинка с губами и носом от хорошего хирурга и леденящим взглядом ее голубых глаз, – Артем отошел, ему поступил важный звонок из Нью-Йорка, сам понимаешь, дела никогда не ждут, – продолжила блондинка и, как потом выяснилось, жена этого самого Артема, – Полина, – только и кивнула в ее сторону в знак приветствия.

– А вы? – удивленно спросила Полина, нарушая какие-то там правила общения с хозяевами мероприятия.

– Инга, – прошипела, – я жена Артема, к которому вы пришли на день рождения.

Именно сегодня Полине хотелось язвить и показывать свое "фи" этому серпентарию, которое имеет громкое название “высший свет”. Когда вся абсурдность и весь спектакль, который показывают каждый раз на таких сборищах достигает своей кульминации в представлении, на сцену выходит персонаж, который рвет стереотипы нахрен и все встает вверх дном, и тогда очередное театрализованное шоу рискует стать дешевым цирковым аншлагом. Сегодня Полине захотелось стать именно тем персонажем, который разбавит это унылое представление своим ядом. Ну а что, она тоже часть того серпентария, так почему не выпустить этот самый яд?

– Так вы его жена? Я на прошлой неделе видела Артема с шикарной брюнеткой за руку и подумала это вы. Наверное, я что-то перепутала, прошу прощения, – и удалилась Полина за официантом, который с подносом разносил шипучее лекарство от скуки, дорогое, но до скрипа зубов кислое и унылое, как и все в этом зале.

“Итак, Уважаемые дамы и господа, на арене цирка семейная пара дрессировщиков”, – играет в голове голос несуществующего конферансье, и в зал заходит пара средних лет. Он – владелец нескольких ферм, которые представляют элитное мясо в рестораны столицы, она – рыжая бестия с третьим размером груди от того же хирурга. “Смертельный акробатический номер от наших гимнастов под куполом цирка”, – продолжает тот же голос. И на арену, то есть в зал ресторана, входит любовница того фермера со своими мужем, Степаном Арнольдовичем, пятидесятилетним мужчиной, у которого бизнес по поставке редких авто для столичных богатеев. А вот его любовница уже мирно восседает на красном диванчике недалеко от бара и непринужденно о чем-то беседует со своей парой, Олегом, ресторатором, у которого любовницы разве что в Сьерра-Леоне нет.

– Ты что себе позволяешь? – цедит Андрей, когда нашел ее среди этой всей толпы, – ты позорить меня вздумала? Не смей!

– Я? Позорить? Да за мной ни одного греха нет, по сравнению с этими лгунами. Если только чихнуть могу, когда кто-то из них тост будет произносить, – язвительно ответила Полина.

– Полина, я предложил тебе выйти за меня замуж, зная, что ты идеально мне подходишь. Мы с тобой хорошо смотримся, мы красивы, мы богаты, мы знаем себе цену. Не порть впечатление о себе. И тем более обо мне, – закончил Андрей, поцеловал тыльную сторону ее ладони и, взяв ее под локоть, повел к столу, за которым уже собирались гости.

“К сожалению, номер с дрессированными собачками сегодня в нашей программе не состоится по причине их плохого самочувствия” , – все еще звучит голос в голове…

– Мне надо в туалет, – прыснула Полина и выдернула руку.

Проходя через всю эту толпу, которая казалось нескончаемым потоком новогодней мишуры, она просочилась в туалет, где, заперев кабину, просто села, не в силах даже заплакать.

Не было слез, не было обиды. Даже гнева на его слова и поведение тоже не было. Ничего не было. Полина задавала себе один и тот же вопрос: что творится с ее чувствами к Андрею, потому что она перестала ощущать ту легкость, ту теплоту, ту влюбленность. Вместо нее пустота. Как будто ты стоишь в середине комнаты, чтобы что-то сказать, а на тебя не обращают внимания, все занимаются своими делами, своими разговорами. И ходишь от человека к человека, но ты никому не нужна. Ноль внимания. Ноль реакции.

– Ты слышала, что сказала эта сука? – раздались голоса вошедших.

– Нет, а что?

– Она при мне вспомнила, как мой Артем трахнулся с этой шаболдой брюнетистой, – сказала Инга

– Ой, Ингусь, ну ты тоже не святая. Чуть не спалилась со своим Андреем на днях. Смотри, кстати, поаккуратней, а то его прошмандовка еще скандал тут устроит.

– Не устроит. Тихоня, сидит у него в офисе и в ус не дует, пока мы с ним развлекаемся, – засмеялся противный и дребезжащий голос.

– Вы так и встречаетесь? А если Артем узнает, что ты с его другом шашни водишь?

– Если быть аккуратными, то ничего и никто не знает. Хотя, есть у меня одна мысль, как заставить эту каштановую копну волос исчезнуть из наших с ним отношений, – говорил тот же противный голос, который скрылся за закрытой дверью туалета.

А Полина все так и сидела, прикрыв рот рукой. Так же без слез. Без паники. Уже понимая, что это конец. Жирная точка, которую она хотела поставить, но никак не решалась.

Вернувшись в зал на свое место, где уже кто-то что-то говорил в адрес именинника. Очевидно, произносил пафосную речь про крепкую дружбу, любовь и здоровье, которое ни за что не купишь. Как пошло и банально это звучит, когда пьешь дорогущее, но абсолютно невкусное вино под гортанный смех этого цирка. Час, другой и разговоры становятся более открытыми, движения откровеннее, взгляды порочнее. Только Полина сидит, будто под непроницаемым куполом, через который никому уже не пробраться. Так и голоса глуше и музыка тише. Полина никогда не любила шумные мероприятия. Это она еще усвоила, когда блевала в туалете от тупой головной боли из-за музыки и света в каком-то очередном пафосном клубе.

– Я отойду на минуту, не скучай, – произнес Андрей, будто до этого они с Полиной веселились.

Нет, определенно, закрытие сезона театральных представлений Полина запомнит надолго, потому что вибрация телефона говорит о том, что поступило входящее сообщение.

Засекреченный номер и всего лишь одно сообщение, видео, если быть точнее, на котором уже видны очертания какой-то не слишком темной комнаты, где ее Андрей зажимает ту саму Ингу. Сжимая телефон в руке, ведь это самое дорогое, что у нее сейчас есть, Полина идет в сторону выхода из зала, на улицу, где слегка морозный воздух отрезвляет сознание и мысли.

Как мило и романтично все начиналось, и как пошло и извращенно все закончилось. Любила ли она Андрея? Наверное, да. Тихой, нежной, какой-то ей известной любовью. Но даже такая тихая и милая птичка, как Полина, не сможет жить в клетке, которую ей преподнесли как самый нужный и желанный подарок. Не так. Особенно такая птичка, как Полина, не сможет быть в этой золотой клетке, потому что желание загнать ее туда как нечто нужное и идеальное для окружения не есть любовь. И тогда эта птичка покажет всем, что у нее есть клюв, который может жестко заклевать.

Видео, на котором Андрей трахал Ингу, она посмотрела уже три раза. В каком то помещении, похожем на кабинет. В той рубашке, которую она ему подарила. Быстро, мощно, запрещенно. Потому что оба не свободны. Пересматривая запись каждый раз, она понимала, что ничего не чувствует. Хотя должна ведь. Это ее мужчина. Она ничего не чувствует к нему. Но чувствует освобождение. От этих отношений, которые по рукам и ногам стали для нее оковами, из которых хотелось высвободиться, но что-то не давало ей это сделать.

Вдохнув холодный воздух еще раз полной грудью, Полина пошла в сторону входа, когда дверь резко распахнулась и выбила телефон из ее рук, а сама она чуть не упала. Телефон безвозвратно утерян, ногу все-таки подвернула, а этот гад не обернулся даже, чтобы извиниться. Красивая спина, обтянутая белой рубашкой, высокий брюнет, уверенной, но быстрой походкой уходит в сторону припаркованных машин, держа темно-синий пиджак в руке, под цвет его строгих классических брюк. След от его аромата, который витал еще в морозном воздухе чем-то напомнил осенний лес после дождя: земляной, свежий, холодный. А еще пахло цитрусом – сладкая кислинка.

– Могли бы извиниться, – крикнула она вслед.

– Извините, очень спешу покинуть этот цирк, – не оглядываясь на Полину, произнес Ярский.

Глава 20

Противный писк звонящего будильника вырывает Полину, да и мирно сопящую Катьку, из царства сна. Только одна просыпается нехотя, потому что рано, а вторая еще и от жуткой головной боли, которая была вызваны лишними бокалами вина.

– Просыпаемся, Полина, твоя сериальная жизнь продолжается, – с утренней хрипотцой сказала Катя.

– Ммм, – все, что смогла ответить ей Полина.

Растворимая шипучая радость, которая имеет звучноеназвание “Аспирин”, помогает Полине прийти в себя. А еще холодный душ, чашка растворимого кофе и просто крышесносный омлет – коронное блюдо Катьки, единственное. Кулинарными способностями никто не может похвастаться в окружении Полины.

Судьба решила сжалиться над Полиной, и сегодня она не только не встала ни в одну пробку, но и успела заскочить в ближайшую кофейню, чтобы выпить еще чашку ароматного, уже сваренного, карамельного латте. А когда день начинается так хорошо, то уже ничто не может его испортить. Даже зеленоглазый гад в черном костюме от Бриони и такой же угольно-черной рубашке, который выходит из своего черного мерседеса, аккурат напротив входной двери в здание офиса. Картинка, от которой действительно трудно оторвать глаз, если бы не высокий голос над ухом. Гадюка собственной персоной. С тем же ароматным кофе, что и у Полины.

– Любуешься? Ох, Полина, такой мужчина как Ярский, никогда не обратит внимание на такую тихую и унылую девушку, как ты. Ему нужна яркая, страстная, фигуристая в конце концов… Тем более служебные романы у него под запретом. Пунктик у него такой, – щебечет гадюка.

– Намекаешь, что он обратит внимание на тебя? Так ты тоже с ним работаешь, не так ли?

– У любого правила всегда есть исключения, – завершила их не самый приятный разговор гадюка; знала бы она, насколько права в своем последнем предположении.

Дальше разговаривать смысла не было, да и особого удовольствия от общения никто из девушек не испытывал. Но пришлось дойти им до офиса вместе. Молча.

Лифт, который довез их до нужного этажа как-то очень громко пискнул, выпуская из себя людей, что Полина невольно поморщилась. И желание выбраться оттуда одной из первых было желанным. Если бы не Ярский, который стоял у ресепшена, что-то обсуждая с секретарем.

После всего случившегося, Полина понимала, что встречи и разговора с ним не избежать. И вроде бы ждешь этой самой встречи, даже чтобы опять взглянуть в его зеленые глаза, которые затягивают в себя душу, но и оттягиваешь момент этой самой встречи, потому что не знаешь ее исход. И вот двери лифта открылись, народ сразу начал разбредаться по своим кабинетам, особенно под пристальный взгляд их начальника, и осталась стоять одна Полина, в ожидании…Когда он своим властным голосом позовет ее за собой, чтобы заявить, что она уволена? Или что все это было ошибкой? Слишком противоречивые чувства у Полины внутри. Полный раздрай. И пока она в голове своей выстраивает очередную версию дальнейших отношений, Саша своим взглядом сканировал ее своими малахитовыми глазами, возможно читая ее мысли. Спокойный, уверенный, сложив руки в карманы идеально выглаженных черных брюк, он смотрел на нее как на загадку, которую ему никак не удается разгадать, но безумно хочется. Прямой взгляд внутрь, который выворачивает все наизнанку, и ты готова признаться во всех грехах, даже в тех, которые не совершала. Вот только секунду спустя Ярский молча разворачивается и идет в направлении своего кабинета. Скрывая легкую улыбку на губах.

***

Весь день Полина просидела у себя в кабинете, ожидая звонка от Саши с просьбой зайти к нему. И в то же время очень не хотела, чтобы он позвонил и позвал ее. Типичная ситуации для женских чувств и мыслей: и хотеть и не хотеть одновременно. А еще хотелось, чтобы он зашел к ней. Да, именно так, прошел через весь коридор, через все рабочие пространства open space и вошел к ней, улыбаясь той обезоруживающей улыбкой, от которой ноги сами подкашиваются, а слова застревают где-то в горле. Хотелось бы… Но вместо этого она видит, как девушки из бухгалтерии из соседнего кабинеты выходят на обед, как Петя, молодой парень, что-то чинит в компьютере, как коллеги из отдела маркетинга что-то бурно обсуждают, возвращаясь с обеда, как бегает Оксана, секретарь ресепшена, разнося пришедшую с курьером почту… Рабочий день идет своим чередом. Но ни звонка, ни его самого нет. Вот только надежда умирает последней, поэтому было бы глупо обвинять Полину, что она опять одна из последних покинула офис.

Опять этот лифт, на кнопку вызова которого Полина жмет с остервенением, опять злясь на себя, а вымещая злость на эту ни в чем не повинную кнопку. Ругая себя за несбыточные надежды, она не заметила, как воздух вокруг нее стал по-осеннему холодным и землистым с цитрусовыми нотками. Нет, надежда не глупое чувство.

– Спешишь? – поинтересовался Саша.

– Да… то есть нет, – замялась Полина.

– Не составишь мне компанию за ужином? Нам есть, что обсудить, – ненавязчиво спросил Саша, как будто он хочет предложить ей обсудить очередной бизнес-план.

Стоит ли проявить гордость или идти за чувствами, которые скрывать становится все сложнее? А как же любовь к себе и чувство собственного достоинства? Наверное, все это становится неважным, когда перед тобой стоит Ярский, а после его предложения вместе поужинать маленькие весенние цветочки распускаются в душе. Ранние, те, которые не бояться показать свои нежные лепесточки солнышку, когда корни еще находятся в холодной земле под коркой снега.

– Зовешь опять очаровывать своим итальянским, сеньор?

– Сегодня, пожалуй, обойдемся, – улыбается и пропускает Полину первой, когда створки лифта открылись.

Если Саша ведет себя непринужденно, как будто вчера вечером ничего не было, то Полина уже измяла весь край своего плаща, и ее напряженное состояние так и витает в воздухе.

– Полин, я тебя не съем, не бойся. Ну если только ты сама меня об этом попросишь, – ухмыляется Саша, смотря на Полину и считывая ее реакцию.

– Не думала, что тебе нужно мое разрешение…– так и не взглянув на Сашу, ответила Полина.

– Оно не обязательно должно звучать как “да”, – не отстает от нее Саша, на что, наконец-то, получает испепеляющий взгляд голубых глаз.

До Сашиной машины они дошли молча. Он молча открыл перед Полиной дверь, а сам сел за руль: сегодня у его водителя незапланированный выходной. Воздух в машине в момент стал густым и напряженным, который можно пить через трубочку. Запах осеннего леса, луговых трав, а еще бензина и чего-то неуловимого, что делает весь этот букет запахов вкусным, но опасным.

– По поводу вчерашнего… – начал Саша, – я должен извиниться, что не сдержался. И что ушел. И что сегодня в течение дня и не позвонил тебе, и не зашел. Вот только если по последнему пункту у меня есть оправдание, я был очень занят, то по поводу всего остального – нет, – Саша теперь развернулся к Полине лицом, чтобы посмотреть в ее глаза и хотел было еще что-то добавить, но так и не решился и просто завел двигатель.

Центр Москвы к этому времени уже был избавлен от будничных пробок, которые переместились в сторону МКАДа, и Саша с Полиной доехали до Кропоткинской набережной довольно быстро. Это был тот ресторан, где они были после знакомства. Ресторан, который принадлежал его старшему брату.

Уютную обстановку Полина заметила еще в прошлый раз. Но только сегодня она увидела красивый мощенный деревянный бар в центре помещения, толстые деревянные балки у потолка, с которых свисают красивые люстры с приглушенным светом, стеллажи с книгами и состаренные подсвечники. Все здесь пропитано духом элитарности, но она не такая пафосная и напыщенная, к которой когда-то привыкала Полина, а скорее интимная, для близкого круга, домашняя, но с изыском.

Для вечера четверга в помещении довольно много народу, но, пользуясь родственными связями, им с Сашей дают, кто бы сомневался, один из лучших столиков с видом на набережную из окна и красивый бар уже в зале.

Игнорируя принесенное официантом меню, Саша заказал стейк средней прожарки с овощами-гриль, а Полина тот же лосось, то есть семгу, уж очень ей понравилось в прошлый раз.

– Ты можешь позволить себе бокал вина, я отвезу тебя домой, если захочешь, – предложил Саша.

– Хорошо. Тогда бокал белого сухого.

– Puligny-Montrachet, – добавил Саша к заказу, очевидно зная наизусть не только меню, но и винную карту.

– Здесь очень уютно. В прошлый раз я почему-то не заметила… – начала непринужденно Полина.

– Это первый ресторан Алексея. Мой брат, если ты забыла. Его жена – дизайнер интерьеров, очень модное сейчас занятие для женщин, – усмехнулся Саша, но без доли иронии в голосе, – она помогала ему с дизайном.

– А меню? Ты же знаешь его наизусть?

– Довольно часто здесь бываю. Только и всего.

Очевидно, окружающая обстановка помогла Полине расслабиться и наслаждаться моментом. Ведь сейчас так уютно и спокойно находится в таком удобном кресле, когда напротив – красивый и обаятельный мужчина. Его речь, его голос… Полине так и хочется сесть рядом с ним, прижаться к его сильному плечу, вдохнуть аромат, который более ярче играет у пульсирующей вены на шее. Главное не забывать, что этот мужчина Александр Ярский.

– Полин, – начал Саша, по тону которого можно предположить, что непринужденные беседы закончились и сейчас он перейдет к сути дела, ради которого он и позвал ее, – я слукавил, когда сказал, что у меня нет оправдания, почему не звонил и не приходил к тебе. Мне нужно было подумать, – и внимательно стал изучать Полину.

Но сейчас, даже Ярскому не удается понять, о чем думает Полина. Потому что когда ни о чем не думаешь, нечего и читать.

– У меня к тебе предложение, – заключает Саша, – после вчерашнего секса у меня в кабинете я понял, что готов закрыть глаза на наши рабочие отношения, – по-деловому строго продолжил.

– Ты же не спишь с подчиненными и против романов на работе? – начала Полина.

– Я тебе говорил, что у меня с женщинами довольно деловые отношения, – игнорируя ее вопрос продолжил Ярский. – Только сухой договор, где заранее обсуждаем, что ждем друг от друга. Без истерик, выяснений отношений, совместного жилья и планов на будущее, разумеется. Я предлагаю тебе стать моей любовницей. Определим в какие дни будем встречаться, на какой территории, какие рестораны посещать, когда и во сколько. На мероприятия, куда меня приглашают, мне нужно будет твое сопровождение. Я не любитель всех этих тусовок, но иногда там появляться надо, – все так же сухо говорит Саша. – В финансовых вопросах будешь спокойна: у тебя будет моя карточка, которую ты можешь использовать по своему усмотрению. Только, пожалуйста, постарайся обойтись без покупок яхт, недвижки и всякого антиквариата с черного рынка, – отшучивается Ярский. – Как наши отношения изживут себя, мы просто мирно расстаемся, без скандалов. В качестве утешения могу купить тебе квартиру. От трешки в центре мало кто откажется…Да, и самое главное – никаких измен. Ни с твоей, ни с моей стороны. Узнаю – по миру пущу в одних трусах, – закончил Саша и сделал глоток горячего эспрессо.

Сколько прошло секунд или минут с тех пор, как Саша озвучил свое предложение, Полина не знала. Все, что было у нее сейчас в голове, в ее мыслях, это стук. Стук секундной стрелки, очень похожий на стук ее сердца, который становился быстрее и быстрее, набирая обороты.

– Ты предлагаешь мне выбрать по каким дням нам будет удобно трахаться, а потом, как я тебе надоем, оставишь мне прощальный подарок в виде трешки в центре? Я правильно тебя поняла? – все еще пытаясь осмыслить услышанное спросила Полина.

– Я ещё говорил про мероприятия. Там почти всегда надо быть с парой, – с ухмылкой говорит Саша.

– А чувства? В твоём райдере есть что-то про чувства?

– Полина, ты думаешь, что влюбишься? – небрежно поинтересовался.

– А ты? Ты не боишься в меня влюбиться? – уже с вызовом спросила Полина.

На секунду Саша задумался, глядя куда-то поверх Полины. Ни тепла, ни нежности, ни ласки не было уже в его взгляде, когда он смотрел ей в глаза. Он был твердым и холодным, как будто глаза действительно превратились в холодный малахит.

– Полина, я не влюбляюсь… – наконец произнес Саша и посмотрел испепеляющим взглядом.

– Саша, нет. Когда мы с тобой познакомились, ты думал, что я играю. Так вот я не играла. Я такая, какой ты меня встретил. Да, в чем-то наивная, в чем-то добрая и доверчивая. Но что я никогда не буду делать, это играть с чувствами. Ни со своими, ни с чужими. А то, что предлагаешь ты – это игра. Жестокая игра, в которой не может быть два победителя. Одному из них будет очень плохо и больно.

– Это всего лишь секс. Мы взрослые люди, ты мне нравишься, я тебе нравлюсь. Так в чем проблема? Могу новую машину тебе хоть завтра подогнать, как аванс.

– Ты хочешь меня купить? – уже зло спрашивает Полина.

– Полин, не строй из себя…

– Саш, мне не нужны от тебя ни машины, ни деньги, ни квартиры, – прерывает его Полина. – Я была с тобой, потому что мне хотелось. И ты мне действительно нравишься. Наверное, даже больше, чем нужно. Мне нравится как ты говоришь, что ты говоришь, как ты смеёшься, в глазах твоих можно утонуть. Ты знаешь, что когда ты злишься, они у тебя становятся с металлическим блеском? А когда тебе что-то нравится, они становятся ярче, как будто огнем загораются… – Полина вздохнула и замолчала, а Саша же смотрел на неё не моргая, – ты… ты… когда первый раз меня поцеловал, тогда в первый вечер, когда мы гуляли. Я думала я улечу. Не чувствовала земли под ногами. Вот реально. Я не вру. Меня никто и никогда так не целовал… Прости. Я не могу играть в то, что ты предлагаешь.

Не дожидаясь, что ответит ей Саша, Полина просто встала и ушла, пока никто не заметил, как по щеке скатилась слеза.

Выйдя, нет выбежав из ресторана, у Полины был такой коктейль чувств внутри, что разобраться, какое из них превалирует было просто невозможно. Сначала была злость. На себя, что вообще позволила такое предложение в свой адрес, потом на Ярского, потому что это не то, что хочет услышать девушка вроде Полины. Слишком чистая и открытая для таких жестоких игр. А то, что эта игра уже с известным ей концом, она не сомневалась. Была даже злость на Катьку, потому что вывела ее в тот чертов бар, где она его встретила. По мере того, как холод пробирался под так и не застегнутый плащ, на смену злости пришла обида. На Сашу. Слишком хорошим и обаятельным он ей показался. Тогда по-хорошему обида должна быть на себя, за завышенные ожидания, которые не оправдались.

Три звонка от Ярского Полина безжалостно сбрасывала. И кто бы мог подумать, что она это будет делать, когда еще день назад мечтала увидеть на дисплее его номер. Сейчас Полина не готова ни видеть его, ни разговаривать, чтобы он не сказал и как бы не извинялся. Перед тем, как снова увидеть его глаза, нужно унять и успокоить бушующие в ней чувства. Потому что предстать перед тем Александром Ярским, которого она узнала пол часа назад нужно сильной и смелой. Какой Полине давалось быть с трудом.

“А ты? Ты не боишься влюбиться?” – эхом звучало в голове у Саши, что он пару раз встряхивал головой, чтобы избавиться этого воспоминания. Влюбленность была для него сродни помешательству, что-то уже далекое и прошлое. Что он не забыл, но предпочитал лишний раз не возвращаться к этой странице его жизни. Вот только такой милый голос в его голове противным набатом раз за разом повторял этот вопрос. А голубые глаза напротив, в которых читалось презрение и разочарование одновременно, заставляли кулаки непроизвольно сжиматься, а сердце биться чуть чаще, чем надо. “Ну что, Ярский, решил все по-деловому, как ты любишь?” – саркастично спросил он сам себя.

Глава 21

Саша. 13 лет назад.

– Ромыч, пойдешь сегодня со мной в “Рай”? – спрашивает Саша.

– Сань, если просто потусить, то пойду, а если ты опять за Инной увязался, то извини – я пас.

– Я за ней не увязался, она пригласила, – тихо ответил Саша.

– Тогда тем более, что мне там делать? Давай так, ты иди, если тебе помощь будет нужна, ну или телочку какую свободную и красивую увидишь – звони – пулей прилечу, – на радостной ноте закончил разговор Рома.

Клуб “Рай” – пристань для молодежи, которая хочет себе приключений на одну ночь. Или просто приключений. В общем, никогда не знаешь, чем закончится вечер и ночь там. Можешь остаться в раю, а может, тебя спустят в ад.

В тот вечер Саша Ярский подъехал к клубу на своем новом спортивном автомобиле. Зеленая ауди – под цвет его глаз. Очередной букет красных роз, перетянутый лентой в тон цветам, Саша достал с пассажирского кресла вместе с подарочным пакетом от известного ювелирного бренда: Инна очень любила розы и бриллианты от Cartier. Спрашивать, откуда такие предпочтения у студентки третьего курса, Саша не стал. Да и не задумывался даже. Для него это было все не важно, если она будет улыбаться от цветов, подаренных им и от бриллиантов, выбранных и подаренных им же. Иногда влюбленность дает права закрывать глаза.

Уже такой привычный для Саши шум и гул битов музыки, толпы людей, снующих на выход покурить, запах пота с алкоголем, пошлый женский смех – все это было часть клубной жизни, куда Саша попал, чтобы встречаться с Инной.

Он сразу ее увидел на танцполе, среди сотен танцующих под какой-то очередной клубный хит. Высокая брюнетка, сейчас ее длинные волосы распущены и ниспадают крупными локонами; яркое, если не сказать вызывающее, красное платье довольно плотно облегает, повторяя все изгибы ее уже по-женски привлекательного тела, открытая спина, декольте, которое позволяет увидеть такую манящую ложбинку между грудей; высокие шпильки делали ее и так длинные ноги бесконечными. Бесконечно прекрасными для мужчин. Ее движения в танце никого не могли оставить равнодушными, даже женская половина зала позеленела от зависти от того, как чувственно она двигалась в такт музыки.

Не обращая ни на кого внимание, Саша пошел через всю толпу, чтобы увидеть ее карие глаза, в которые мог смотреть часами, разглядывая каждую крапинку на радужке.

– Это тебе… – пришлось говорить слегка повысив голос, чтобы его расслышали.

– Спасибо, Саш, ты как всегда очень мил, – и поцеловала его в губы, по-детски мило и наивно.

– Пойдем присядем, я угощаю. Ты что сегодня пьешь?

Инна отвечать не стала, а взяв его за руку, повела его через танцпол к забронированному столику, за которым уже сидели ее друзья: пару девушек, которых он видел впервые и три парня, один из которых был старше них лет на десять. Глеб, как позже потом узнает Саша.

– Знакомьтесь, это Саша, мой одногруппник в университете, – сказала Инна, а дальше представила всех находящихся за столом, но Саша не стал их запоминать – ему было плевать на всех, кроме Инны. – Мне виски, Саш, – попросила она его.

Когда Саша вернулся с бокалом виски, за столом уже оживленно велась беседа.

– Саша, и как тебе учиться в лучшем ВУЗе страны? – спросил кто-то из девушек.

– Нормально, наверно как и в любом другом, если цель – учиться, – заключил Саша.

– А еще чем занимаешься? Работаешь?

– У Саши отец – владелец крупной фирмы в Москве, поэтому думаю Саше незачем себя утруждать, если будущее уже предопределено, так, Саш? – ответила за Сашу Инна.

Саша не очень любил обсуждать все, что связано с его семьей и его перспективу возглавить компанию отца. Тем более рассуждать что-то о своем будущем среди незнакомых ему людей.

– Никто не может предопределить будущее. На то оно и будущее, – заключил Саша и положил свою руку Инне на колено.

Саша никогда не был обделен женским вниманием. У него для этого было все: и внешность, и харизма, и возможность достойно ухаживать. Но ему первый раз действительно понравилась девушка, даже больше, он действительно в нее влюбился: в ее внешность, ее голос, ее манеру поведения. Как только увидел ее карие глаза в обрамлении длинных ресниц, остальные просто перестали для него существовать. Были только он и она, такая дерзкая, свободная, сексуальная.

– Ты еще долго планируешь здесь быть? – спросил Саша на ушко.

– Ой, мы пришли только час назад, давай еще посидим? – и сделала такую умилительную мордашку, от которой у Саши просто срывало крышу, и он готов был исполнить любой ее каприз, лишь бы всегда видеть эту хитрую, но уже такую любимую мордашку.

– Эй, молодежь, скучаем что ли? – чуть громче, чем надо, спросил Глеб.

– А что, есть предложение? – спросил опять кто-то из девчонок.

И он аккуратно достает маленький прозрачный пакетик, с несколькими таблетками внутри. Пара секунд и снова убирает внутрь пиджака.

– Стоящая вещь. Вставляет только так!

– Глеб, это наркотик?

– Нет, что ты, милая, это билет в рай, – и улыбнулся одной из девчонок.

– Глеб, ну правда, что это? – уже спросила Инна.

Саша же только сильнее сжал ее коленку, давая понять, что в этот разговор лучше не встревать. А может, он так скрывал свое волнение, ведь то, что это наркотик, он не сомневался. А наркотики, даже для такого столичного обеспеченного мажора, под запретом.

– Инна, это даже лучше, чем то, что ты пробовала. Это чистейший экстаз. Улетаешь в момент, – и смотрит на нее таким выжидательным оскалом, от которого у другой девушки бы поселился страх, но не у Инны.

– Ты это пробовала? – удивился Саша.

– Ну а что такого, это же не героин… Ну полчасика покайфуешь вместо пару коктейлей. Какая разница? Зато так хорошо и приятно, и весело. И мир, как будто светлее и чище становится. Но в то же время такой яркий и контрастный. Попробуешь? – осторожно спросила Инна вместе с той милой мордашкой, от которой Сашу уносит в другое измерение.

– Не стесняйся, Саш. Здесь все свои, – опять этот оскал и Глеб вручает одну таблетку Инне, – ну что? Готов?

– Саша, давай вместе? – мило обращается Инна.

Всю жизнь родители говорили Саше, что есть черное и белое. Хорошо учиться – это белое, помочь отцу – белое, нарушать правила дорожного движения – черное, драться – черное. Чуть позже Саша понял, что так мыслить слишком однобоко. Мы же не в произведении эпохи классицизма живем. Черный и белый – это всего лишь цвета, при смешивании которых получается серый. Вот подрался он с соседским мальчишкой, потому что тот дразнился и обзывался. Программа в голове говорит, что это черное, драться – плохо. А если за дело, если тебе обидно, если этот соседский мальчишка гавнюк последний (был бы Саша постарше в тот момент, уместнее было бы сказать гондон последний)? И вот тут программа дает сбой. Можно, конечно, сказать, что в любой ситуации надо договариваться, что не всегда махать кулаками – это выход. Но сути это не меняет: мальчишка гавнюк, он задирается, за что и получил. Или всю свою жизнь тебе говорили, что важно быть честным и говорить правду. А что если известная тебе правда может разрушить жизнь близкого тебе человека, разбить ему сердце? Как быть? Нет и не может быть четкого разделения между плохим и хорошим, белым и черным. У любого поступка, у любого действия, даже у любой мысли есть свои цвета и оттенки. В любом случае, судить о том, как хорошо или как плохо поступил человек, было бы просто лицемерием. Но единственное, что для себя определил Саша, как черное – это убийство и наркотики. А еще мартини. Пожалуй, последнее – это худшее из грехов.

– Хорошо, – тихо произнес Саша, потому что в этот момент его уже выстроенная программа дала не просто сбой, а вывела ошибку BSOD (Прим автора: синий экран смерти, он появляется, когда проблема настолько серьезна, что работа Windows полностью останавливается).

Маленькая белая таблетка, будто какое-то лекарство, жалко нет алюминиевого блистера, чтобы посмотреть срок годности. Таблетка, язык, глоток. И по венам начинает течь не кровь, а лава из только что извергающегося вулкана, предсказать который никто не успел. И все, что выросло, все что построено, все что любо и дорого – все остается лишь горсткой пепла от ее потоков: горячих, тягучих, дьявольски красивых. Это лава отражалась в когда-то зеленых глазах, которые с каждой секундой исчезали из-за увеличивающихся зрачков, что сделала его глаза абсолютно черными.

Тук-тук – стучит сердце, под бит музыки, которая становилась громче. Она звучала повсюду, в каждой клетке тела, в каждом вздохе и взмахе ресниц.

Тук-тук-тук – стучит сердце, под крутящиеся софиты, что Саша чувствовал себя стробоскопом.

Тук-тук-тук-тук – стучит сердце, заглушая все мысли.

Любое прикосновение ощущается сильнее, любой звук – громче, любой жест – навязчивей, любая мысль – дерьмовая. Потому что мыслей нет. Есть только он и этот момент.

Просыпается Саша уже в своей квартире, на своей кровати, где еще мирно и тихо спит та, ради которой он разрушил все, что строил в своей голове годами. Всего лишь одной кнопкой delete.

Он помнит, как дико и напористо они целовались у стены в клубе, где туда и обратно проходили такие же обезумевшие люди. Дико и по-животному, перекрикивая своими стонами гул. Как раздевал ее на пороге своей квартиры, как безжалостно разорвал ее белье, которое до сих пор валяется где-то в коридоре. Как нагнул ее прям там в прихожей и оттрахал, как помешанный безумец. Как срывало крышу, какая она влажная для него и как стонала, от жесткого и властного проникновения, от твердых и уверенных движений его рук, от пошлых шлепков биения их тел. Его наваждение, его страсть, его боль. Теперь его.

Прим. автора: Согласно Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах" от 08.01.1998 N 3-ФЗ продажа и оборот наркотических средств, психотропных веществ запрещены.

Глава 22

Звонок в дверь заставил Ярского отвлечься от работы и открыть дверь, в которую уже не звонили, а настойчиво стучали.

– Собирайся! – безапелляционно заявил Рома.

– Зачем? Мне и дома неплохо… – с неохотой ответил Саша, но впустил друга.

– А будет еще лучше. Давай, давай, Сань. Девочки ждать не будут, – подгоняет Рома.

– Какие еще нахрен девочки?

– Хорошенькие такие, милые. Блондинка и рыженькая.

– Не люблю блондинок…

– Хорошо, возьмешь рыженькую! Такси внизу, Сань.

– Ром, давай без меня. Настроения нет…– и опять утыкается в свой Мас, как бы говоря, что разговор закончен, но видно забыл, что это Рома, его лучший друг, который просто так от него ну просто не может отстать – в беде друга нельзя оставлять!

– Тогда мы к тебе поднимаемся, – и разворачивается, чтобы уйти.

– Разбежался! Я в прошлый раз после тебя все постельное белье выкинул. Оставил, называется, другу ключи, пока меня не было.

– Сань, – уже серьезнее произнес Рома, – я не знаю, что у тебя произошло с этой Полиной, но по твоему виду скажу, что ничего хорошего. Не дала, да? – уже в шутку спросил Рома. – Тогда быстро член в трусы, ноги в брюки и вперед покорять вершины. Ну или вершинку, – ухмыляется Рома.

– Куда хоть едем? – через пару минут спросил Саша, направляясь в гардеробную.

– Ольшанский новый клуб открыл. Вход пока по спец-пропускам. Тестирует там что-то, – рассказывает Рома, пока ожидает в коридоре своего друга.

– Бл*ть, опять клуб. За*бался, честно говоря.

– Не парься, там все круто, на днях заезжал, правда днем. Не понравится, уедешь. Рыженькую только мне оставь.

– Я не люблю блондинок! – чуть громче ответил Саша, голос которого приглушается прикрытой дверью гардеробной.

Ни одна тусовка не обходится без Ромы. И если Саша не любитель всего этого пафоса, шума и цветомузыки, то Рома, как душа любой компании, найдет себе уютное место везде.

– Ты правда издательство купить хочешь? – затронул рабочую тему Рома.

– Еще думаю. Хотелось бы.

– Ты только недавно отшлейфовал поставки нефтегруза. У нас куча денег на это ушло. Боюсь, с покупкой холдинга надо повременить, – продолжает Роман, который по совместительству финансовый директор в компании.

– Я знаю. Думал часть своих вложить, – отвечает Саша, уже выходя к Роме. – Хорошее предложение. А таким ценным продуктом не разбрасываются. У нас как? Экономикой рулит не правительство, а СМИ, пятая власть, чтоб ее…– отшутился Саша.

– А как же покупка и открытие бара? Кто мне лет 5 назад говорил, что каждый уважающий себя мажор обязан открыть бухаловку? – засмеялся Рома.

– Подождет твоя бухаловка, – в ответ рассмеялся Саша, – тебе девок цеплять негде?

– Ну то чужая бухаловка, а то лучшего друга. Чуешь разницу?

– А то, надеешься на бесплатный виски? Х*р тебе, – все еще улыбаясь говорит Саша; его этот словесный пинг-понг очень забавляет, впрочем, как и Рому.

– Х*р тебе! Бесплатный виски и много рыженьких. Ты же знаешь, я слаб на рыжих женщин. Ведьмочки такие, – закрыл глаза и улыбнулся Рома. – Так что блондинка все-таки сегодня твоя, – закончил этот диалог Рома, когда они уже подошли к такси, в котором их и правда ожидали две девушки: рыженькая и блондинка.

Вечер пятницы – время тусовок, громких клубов, пьяных баров и интимных разговоров. До нового клуба, который открывал Ольшанский, они добрались быстро: хорошо все-таки жить в центре. Он и правда оказался не похож на клубы, которыми набита вся Москва. Этот довольно тихий, уютный, с танцполом на нижнем ярусе. Очевидно, там музыка играет громче, но хорошая шумоизоляция позволяет общаться не повышая голоса вне стен танцплощадки. Сам бар не видно, скорее всего он тоже на нижнем ярусе. Саша все-таки делает себе пометку в голове спуститься вниз и посмотреть, как все здесь устроено: даже мужчины не лишены здорового любопытства. ВИП-комната, куда они зашли, имела большие панорамные окна, что позволяло следить за тем, что происходит на танцполе. Если и кухня с выпивкой здесь окажется сносной, то Саша со спокойной душой может поставить оценку “пять” и остаться здесь на какое-то время.

– Для вечера по пропускам здесь довольно много народа, – скептически произнес Саша, обводя взглядом танцпол, где и заметил круглый бар со множеством бутылок.

– Сань, еще чуть-чуть, и я подумаю, что ты хочешь записать себя в отшельники. Расслабься, друг, – уже серьезнее произнес Рома. – Девочки, что будем заказывать? – обратился он уже к лучшей половине человечества.

Пока Рома изучал меню, блондинка, к величайшему сожалению, садится рядом с Сашей. Как и парни, девушки тоже распределяют, кто кому достанется. В этот раз вышло несовпадение. Хотя по настроению Саши, это несовпадение вышло бы по-любому.

– Аня, если вдруг ты не расслышал в такси, – протянула ему руку девушка.

– Саша.

– Понимаю, что навязываться тебе не стоит. Но по-моему моя подруга и твой друг уже нашли общий язык. И чтобы нам не было скучно, мы можем просто поболтать…

– Хорошо. Давай. Ты учишься? Работаешь? – начал с банальных вопросов, чтобы хоть как-то поддержать эту так называемую беседу.

– Заканчиваю. ГУУ. А ты?

– Закончил. МГУ.

Треп, который никому не нужен, в особенности Саше. Он до сих пор не понимает Рому, который может каждые выходные зависать с новой девушкой, рассказывая о себе одно и тоже, заранее выверенный список фактов, которыми можно хвастаться, и слушать в ответ такой же бессмысленный разговор. Но, если Сашу это уже претит, то Рома, как и всегда, верхом на коне: бодр, весел и доволен.

– Нам виски, – обращается он к подошедшему официанту, – девушкам “Космополитен”, закуски, на ваш вкус, фрукты, – закончил Рома.

– Дамы, вы не против? – по-джентельменски обратился к девушкам Рома; вот в чем его нельзя обвинить, несмотря на непостоянство в выборе девушек, так это в хороших манерах.

– Обожаю Космо, – замурлыкала Ромина рыжая ведьма.

В компании с Ромой время течет быстро и незаметно. Он так легко и ловко общается, что невольно расслабляешься. И даже Саша, который не был настроен проводить время в каком-то клубе, пусть даже и хорошем, тоже немного повеселел. Либо хороший виски заказал ему Рома. Его верный и преданный друг детства.

– Рома, тебе надо идти кинооборзевателем, – с немного заплетающимся языком сказала его рыжая.

– Оборзеватель он, конечно, хороший, – вписался Саша, искренне рассмеявшись.

– Да, я и оборзеть могу и обозреть, – включился Рома.

– Я вот помню, когда маленькая была, родители смотрели какой-то страшный фильм. Не ужастик, но что-то жуткое. А повзрослев, мы с девчонками решили устроить себе кинодень. И вот включают они какой-то фильм, а там он. Актер из того фильма, из детства. Кино другое, но смотреть его так и не смогла. Тот фильм еще как-то странно назывался, жутко. Про молчание что-то…

– Может “Молчание ягнят”? – спросил Саша, не скрывая смех.

– О, точно! Ягнят. И актер этот старенький…

– Энтони Хопкинс, – заключил Саша.

– Ну не знаю, наверно. Ладно, я танцевать, кто со мной?

– Может, вместе спустимся? Посмотрим, как там внизу? – воодушевленно спросил Рома.

На танцполе действительно собралось много народа, но музыка не так сильно била по вискам как в других клубах, что не могло не понравится Саше. Присев с Ромой у бара, они дали девушкам время расслабиться и пойти танцевать, когда те, в свою очередь, не спешили идти в центр зала, а остались неподалеку, давая им рассмотреть все прелести и изгибы, которыми они умело используют в танце.

– Ну что? Совсем тебе не весело? – начал спрашивать Рома, все еще переживая за друга.

– Да нет, нормально. В любом случае, лучше, чем было.

– Не расскажешь, что у вас с ней произошло?

Тема личных отношений не была для друзей табу, но и расписывать все в ярких красках никто не спешил. Ни Саша, со своими установки на деловые отношения даже в личной жизни, ни Рома, для которого общение с противоположным полом является чуть ли не хобби.

– Да ничего не произошло. – Начал Саша. – … Нравится она мне, – продолжил после небольшой паузы, – давно так никто не цеплял. И бесит конкретно, и, бл*ть, отпускать никуда не хочу… запутался я, – первое откровение от Ярского.

– Ну так в чем проблема? Не отпускай.

Отвечать Саша уже не стал, как и не стал говорить о том, что свой принцип о запрете служебных романов нарушил, о том, как предложил ей быть с ним, за деньги – вот так метко и точно охарактеризовала Сашино предложение Полина, с чем он теперь не может не согласиться. Личных откровений на сегодня для него достаточно. В любом случае, их взгляды с Ромой на то, что такое отношения, кардинально различаются. Это не обсудить очередную рыженькую за бокалом виски.

***

Как в лучших голливудских фильмах, пока Саша с Ромой общались и наблюдали за танцполом, с другой стороны бара подсели две симпатичные девушки, возбужденные после получасовых танцев.

Полина решила сегодня уйти в отрыв: вытанцевать всю злость и всю обиду, которая так и не проходила после последней встречи с Ярским. Раньше ей это удавалось. Забыться и стать одним целым с музыкой. Короткое платье цвета шампань, которое сверкало и переливалось от света софитов, распущенные каштановые волосы, слегка волнистые, что никакая укладка не нужна, любимые открытые босоножки, с перемычкой на щиколотке в виде шипов – дерзко и сексуально. И ярко-голубые глаза, которые были подчеркнуты кошачьими стрелками.

– Не знаю как ты, Кать, но я своими танцами избавилась уже от двух бокалов мартини. И моя кровь и мозг вновь требуют еще пару порций, – улыбнулась Полина, приводя свое дыхание в норму.

– Поддерживаю! Будьте добры, еще два бокала мартини, – выкрикнула Катя, обращаясь к бармену, который в это время обслуживал двух симпатичных мужчин с другой стороны бара.

И если бы режиссеры всяких романтических мелодрам кинокомпании 20 век фокс находились где-то поблизости, непременно бы засняли сцену, когда глаза Полины и Саши встретились. Никто не ожидал, что из всех заведений Москвы, они встретятся в этом: новом, где вход, как обещали Ярскому, только по пропускам. Набрехал ты, Рома.

– Дамы, какая приятная встреча, – сказал Рома, который первым подошел к ним.

– Скорее неожиданная, – заключила Полина, – Роман, это Катя, моя близкая подруга. Кать, это Роман, мой коллега.

– Екатерина… сильное имя. “Чистая” в переводе с древнегреческого, – продолжил Рома, глядя в глаза Кате.

– Роман, ты никак и древнегреческий уже выучил? – включился в разговор Саша, который успел подойти.

– Всегда имел слабость к новым знаниям. И к таким очаровательным девушкам, – снова посмотрел на Катю, – предлагаю вам отдохнуть. У нас есть фрукты и закуски. Вы что пьете?

– Мы, уважаемый Роман, извините, не помню как вас по отчеству, неплохо отдыхаем и здесь у бара. А мешать вам весело проводить время с вашими спутницами, – указывает Полина взглядом на девушек, которые уже почти подошли к ним, – не позволяет мне мое воспитание.

– У, а ты язва, Полина. А внешне казалась таким цветочком… – прищурившись, начал изучать ее Рома.

– Ты плохо знаешь Полину Сергеевну, Рома, – добавил Саша, ухмыляясь и смотря на Полину.

– Ну что, мальчики, мы натанцевались и не прочь перекусить и выпить по коктейлю, – обращается уже подошедшая рыженькая.

– Мальчики? – тихо спросила Катя у Полины, вопросительно подняв брови в недоумении: ну какие к черту мальчики в 34 года?

Шесть пар глаз изучали друг друга какое-то время. Пока Рома, как душа компании и мастер сглаживать любые конфликты и неловкие ситуации, не попросил бармена повторить коктейли для одних и мартини, как выяснилось, для других.

– Кстати, анекдот…

Любовники почти три часа занимались сексом. Тяжело дышащая девушка спрашивает:

– Устал, любимый?

–Парень, тоже переводя дыхание:

– Нет, милая, не устал…Просто слегка за*бался....

Наверно, еще нет того, кто не попал под очарование Ромы. А после пары коктейлей такие пошлые шутки воспринимаются еще острее и смешнее, и его очарование растет в геометрической прогрессии.

– Дамы, вперед вверх по лестнице, – и девушки сдались, попали под обаяние Ромы, даже Полина удостоила его улыбкой, – и это приказ, Полина Сергеевна, если вы вдруг думали отказаться, – теперь улыбнулся ей Рома.

– Насколько я помню, вы не мой начальник.

– Все верно, я лучший друг вашего начальника, так что двигайте вашими очаровательными ножками в сторону лестницы.

Как вести себя с Ярским, Полина пока не знала, потому что вся гамма эмоций еще не утихла, а его улыбка на мужественном лице, его аромат с нотками цитруса никак не дает Полине сосредоточиться. Осталась только надежда на мартини.

Саша шел позади Полины, обжигая ее идущую фигуру сзади: тонкая шея, волосы перекинутые на одно плечо, изящная прямая спина с немного выпирающими позвонками, по которым хотелось пройтись пальцами и посчитать, тонкая талия и покачивающиеся в такт ходьбы бедра, узкие щиколотки, обтянутые ремешком с шипами. С ШИПАМИ! “Полина, твою мать”, – подумал Саша. Такая милая, нежная и доверчивая девушка, которая иногда перевоплощается в страстную и дерзкую львицу, что Саша уже устал от этих противоречивых чувств к ней и от ее такого противоречивого образа. Загадка – не иначе! И этот аромат луговых трав, которые так и проникает в нос, несмотря на сотню запахов вокруг. Но именно ее превалирует над всеми, хоть такой тонкий и едва уловимый.

– И все-таки мартини, – скорее утверждая нежели спрашивая, сказал Саша Полине, когда они сели рядом.

– Да. Угощать не буду, извини, самой мало, – язвительно сказала Полина, хитро посмотрев на Сашу.

– Может, когда-нибудь искореню в тебе эту любовь к мартини.

– Звучит многообещающе, жаль, что это невозможно.

– Почему?

– На это потребуется много времени, мы должны будем много общаться и проводить вместе время. Обычно это называется состоять в отношениях. Не в тех, которые вступают из-за денег, – все еще будучи язвочкой ответила Полина.

– Ну кто бы мог подумать…Такая милая и наивная девочка Поля окажется такой уязвленной сучкой, – провоцирует ее Саша.

И он сразу заметил, даже несмотря на приглушенный свет в комнате, как щеки Полины порозовели от гнева, как дышать стала чаще, а губы сжала. И, главное, – волна раздражения, которая зацепила его, как морская волна, слегка, уносит его по инерции в воду.

– Вот видите, Александр Николаевич, отношения за деньги, а правильно общаться с девушками так и не научились.

– Просто есть девушки, которые очень много ждут от отношений, а они всегда строятся на взаимовыгоде. Будь то деньги или внимание. Мы отдаем и мы получаем: закон рыночных отношений. Он что на работе, что в жизни, что в …хм… в любви. Наивная ты все-таки, Полина. Принцев на белом коне нет.

– Любая мечтает о таком, пусть их и нет. Но мы всегда будем верить в сказку, – уже тихо произнесла Полина, больше для себя, чем для Саши.

– Сказала милая девушка Полина с шипами на щиколотках, – ухмыльнулся Саша.

– Забыл добавить, что на милых щиколотках. Так эффектней, – и посмотрела хитрым взглядом на Сашу, который сидел к ней непозволительно близко.

Саша не улыбнулся ей в ответ, не ответил еще что-нибудь более язвительное, он просто пристально на нее смотрел, в ее глубокие голубые глаза, где от приглушенного освещения они стали темнее, чем есть на самом деле, на ее губы, которые уже не улыбаются. Всего несколько сантиметров их разделяет, не больше десяти, близко для того, чтобы просто общаться, но далеко для того, чтобы поцеловать.

– Ты очень красивая, Полин, – тихо ответил Саша, после того, разорвал их ниточку, отвернувшись в сторону.

– Сейчас Ольшанский зайдет поздороваться, – сказал Рома, выводя из транса обоих.

– А кто это? – спросила блондинка, у которой появится шанс хорошо закончить этот вечер, потому что Саша с ней уже точно никуда не поедет.

– Владелец клуба, – без какой-либо эмоции ответил Рома, как будто у него просто спросили который час.

Через пару минут дверь в их комнату открылась, чтобы впустить высокого шатена, на вид которому столько же лет, сколько и Роме с Сашей. Немного худощав, но это его нисколько не портит, благодаря рельефу мышц, которые нельзя было не заметить даже сквозь рубашку. Взлохмаченные волосы, темные брови, карие, почти черные глаза, жесткие губы и высокие скулы, а еще ослепляющая улыбка ловеласа. Bad boy, если выражаться киношным сленгом. Олег Ольшанский – владелец нескольких клубов и баров столицы.

– Рома, – поприветствовал Ольшанский и по-дружески похлопал его по плечу, – Саня, – и так же поприветствовал Сашу, – Девушки…– Олег взглядом осмотрел всех сидящих девушек, только зацепился на …– Полина?

Если бы мы опять оказались в фильме, то сейчас был бы уместен кадр, когда все оставшиеся 5 пар глаз уставились на них не только с открытыми от удивления глазами, но и ртами, у девушек, разумеется.

– Давно тебя не видел, – продолжил Олег. – Полгода, да?

– Возможно, – сухо ответила Полина, и судя по тому, как пристально, но с легкой улыбкой он ее рассматривает, он все знает, все, что никто не должен знать, никто из сидящих в этой комнате, особенно Ярский.

– Вы знакомы? – вмешался Ярский, взглядом спрашивая Полину.

– Да, виделись пару раз в одном из его клубов, – все еще опустив глаза ответила Полина.

– Ну что ж, приятного вечера, – закончил Олег, уходя и оставляя всех в недоумении от увиденной недавно сцены, но только напоследок взглянул на Полину и мазнул по ней взглядом.

Встреча из прошлого далась Полине нелегко. Много вопросов, которые остались без ответа: знает ли он? Видел ли он? Расскажет ли он?

– Я на минуту, – встает Полина, чтобы выйти и хотя бы просто пройтись.

Не дожидаясь никакого ответа на ее реплику, она вскочила с дивана и кинулась к двери, как будто ее там кто-то ждал. Сбежала вниз по ступенькам,насколько позволяли ее шипованные босоножки, дальше прямо, до коридора, который ведет в туалетные комнаты. Еще пара метров и вот дверь, за которой сейчас можно спрятаться. Холодная вода из крана, шум воды и какие-то голоса и разговоры, в которые Полина не вникает, но которые действуют на нее как белый шум – расслабляют и успокаивают. Она не думала, что какая-то мимолетная встреча так на нее подействует. Все-таки слишком живы воспоминания, которые уже, наверное, ничем не вытравить. Что же будет, если она когда-нибудь встретится с Андреем? Минута. Две. Три. Пульс приходит в норму, дыхание ровное. Все позади.

Ощущения, как после жесткой турбулентности, когда ты вцепился в кресло сиденья до побелевших костяшек. Но потом это прекратилось, по салону опять зажглись лампочки, полет ровный и тихий, слышен только гул двигателя и вздохи пассажиров. Все позади.

– Откуда ты его знаешь? – жестко спросил Ярский, когда встретил ее возле туалета.

– Я говорила, виделись пару раз в клубе его. Давно, – опустив голову сказала Полина, пытаясь отцепиться от Сашиного взгляда, как от кандалов.

– Ты с ним трахалась? – еще более жестко спросил Саша.

– Что? – от неожиданного вопроса Полина даже резко развернулась на босоножках, чуть не потеряв равновесие.

– Я спрашиваю: ты с ним трахалась?

– Я даже отвечать на это не буду. Не твое дело!

Саша грубо развернул ее за локоть, что Полина оказалась прижатой к его груди и слышала как часто, непозволительно часто, стучит его сердце, как сбивчиво его дыхание. И как его аромат опять проникает в нос, лишая логики и возможности мыслить.

– Нет, я с ним не спала, – тихо ответила Полина.

Жесткий поцелуй, который обрушился на нее как летний ливень: неожиданно, сильно и разрушающе. Саша целовал Полину, будто этот поцелуй может выпытать из нее все тайны. Вся грязные, пошлые, запрещенные тайны. Без шанса на оправдание. Никогда вкус ненавистного Сашей мартини не был таким вкусным и таким желанным. Он целовал ее жестко, влажно, сплетаясь с ее языком как в танце, таком же жарком и страстном. Ловя ртом ее стоны, ее всхлипы, от которых становилось невыносимо и нестерпимо. Он остановился, когда у них закончился воздух, не только в легких, но и вокруг них, как в вакууме.

– Ты всегда берешь, что захочешь? – не открывая глаза хрипло спросила Полина.

– Если бы я брал, что захочу, то ты бы уже давно лежала в моей постели и стонала подо мной, Полина…– все еще не ослабевая хватку ответил Саша.

Как бы не хотелось Полине, чтобы Саша не останавливался, как бы не хотелось потушить пожар, который во всю уже пылает у нее в животе, закручиваясь в шаровую молнию, до которой стоит только коснуться. Как бы не хотелось…

– Отпусти меня…

– Не хочу, – опять приближаясь к ее губам и слегка их касаясь отвечал Саша.

Сейчас Саша уже был мягче и нежнее, проводя рукой вниз от шеи, по груди, слегка ее сжимая, и опуская на талию к животу и к источнику этой шаровой молнии, рискуя ее коснуться. Томные стоны Полины уже не были пойманы Сашиным ртом, а воздух начинал электризоваться от того напряжение, которое образовывалось между их телами. Уже без лишней пошлости и животной страсти, Саша аккуратно касался и гладил внутреннюю сторону бедра, подбираясь к самому откровенному, которое притягивало как магнит. Громкое Полинино “Ссс” и Саша снова властно раздвинул уже опухшие от поцелуя ее губы, чтобы снова вторгнуться в ее рот своим порочным языком, давая понять, кто здесь главный. Слаженные движения его пальцев и языка играли свою мелодию на инструменте по имени Полина. Какую-то им известную музыку, но такую звучную, яркую и интимную.

Но стоит из-за угла показаться людям, как магия такого сокровенное соединения меркнет. Вместо него приходит реальность, где Саша чуть не трахнул Полину в коридоре какого-то клуба. Оттолкнув от себя Сашу, Полина поправила платье и медленным шагом отстранилась от него, а затем пошла в сторону выхода.

– Полина, – находясь еще между трансом и реальностью позвал Саша.

– Нет! Не подходи ко мне! Не прикасайся! – выкрикнула Полина и ускоряя шаг устремилась к выходу.

Написав Кате сообщение, что почувствовала себя плохо, Полина выбежала на улицу, не заботясь о том, что ее плащ остался где-то в гардеробе, она остановила машину такси, чтобы отправиться домой. И чем раньше она там окажется, тем лучше для нее. Теперь весь спектр ее чувств к Ярскому перекрывает одна единственная мысль – быть с ним.

Глава 23

Дождь за окном лил всю ночь и весь день. Под стать настроению Полины. Холод и сырость, которые обрушились на Московский регион были своего рода передышкой, паузой в череде быстротечных событий. Даже сама погода говорила том, что нужно уметь вовремя остановиться, чтобы закинуть голову вверх, подставляя свое лицо каплям дождя, отрезвляюще холодным и мокрым.

Когда Полине было 14 лет, они еще всей семьей жили вместе под одной крышей, на последнем этаже двеннадцатиэтажки: типичная постройка конца 80-х годов, квартиру в которой еще давали за хорошую и преданную работу и честный труд. Все типично: дом, двор, подъезд, даже сами квартиры были сделаны под копирку. Но тогда, в свои 14 лет, ее двор, уже расписанные стены подъезда и лифта, ее маленькая комната, которую делила с братом, были самыми дорогими и близкими. И сейчас, когда дождь не дает выйти на улицу, Полине хотелось бы очутиться в той самой маленькой комнатке, на двенадцатом этаже, забраться на подоконник и любоваться этим дождем. Тогда бы он ее успокаивал и дарил чувство тепла, нежности и любви. Мама, как всегда, приготовила бы любимое всеми овсяное печенья, чтобы порадовать свою семью в такой день, а папа смотрел бы очередную передачу про политику и что-то тихо комментировал. Полина подошла бы к нему и прижалась к его крепкому плечу, а в ответ он поцеловал бы ее макушку и сказал слова любви и нежности, которые может сказать только отец своей любимой дочери. Хотелось бы забраться на подоконник и взять книгу, например “Полианну”, ее любимую и зачитанную до пожелтевших страниц, обложиться подушками и читать, под звук битов, которые приглушенно доносятся из наушников брата – опять сидит за своим компом и что-то делает. Тихо. Тепло. Уютно.

Поллианна – милая, веселая и жизнерадостная девочка, несмотря на все испытания судьбы, которые выпали на ее долю. Она всегда сохраняла оптимизм и радость жизни и всегда верила в лучшее. Полина даже завидовала такой солнечной девчушке, которая осталась практически одна, лишенная искренней и безусловной любви. Даже такая маленькая девочка могла справиться с трудностями и не сломаться. Жаль, что она не Поллианна. Вера в светлое и чистое ушла, как Полина выросла и отложила любимую книгу, что она уже успела покрыться пылью. Остались только воспоминания о добром и счастливом детстве.

– Мам, привет, – с грустью начала Полина.

– Привет, доченька. Ты как? Мы тебя каждые выходные ждем…

– Вы на даче? Может мне приехать?

– Конечно приезжай. Ты же на машине? Будь аккуратней, на улице такой дождь…

– Да, конечно. Тогда сейчас соберусь и приеду. Можно я останусь у вас ночевать?

– Что за вопросы, конечно!

Разговор длился меньше минуты, но на душе у Полины уже стало теплее от маминого голоса. Поэтому она даже не сомневалась, что самым правильным решением сейчас было поехать к родителям и ощутить мамино тепло, уткнуться в ее объятия и, может быть, просто поплакать. Ощутить, как папа обнимет ее с отцовской нежностью и пожурит слегка за то, что так долго их не навещала.

Спустя каких-то полтора часа, Полина подъехала к зеленым воротам, на которых внизу справа красовались красные цветочки, нарисованные детской рукой – творение девятилетней Полины, которое родители так и не решились закрасить, как воспоминание о ее желании стать художником.

Старые зеленые ворота, старый деревянный забор, узкая тропинка сквозь красивые мамины цветы и вот она – заветная дверь в деревенский домик, где пахнет вкусной выпечкой и родительским теплом.

– Мам, пап, я приехала!

А на пороге ее и так встречали родители, которые искренне были рады, что к ним приехала дочь. Крепкие объятия, пара маминых слез и причитания отца, что совсем забыла дорогу к родителям.

– К нам брат твоей заезжал на днях. Все такой же неугомонный. Жениться ему пора, а он все то со Светкой, то с Миланкой. Ужас, да Сереж? – кричит мама из кухни, где разогревает приготовленный еще с утра обед. – Я ему говорю, нам бы внуков уже нянчить, а он отшучивается. Собрался в Испанию поехать, отдыхать. Ты ж будешь борщ, Полюш? – суетится мама.

– Конечно, мам. Давно не ела твоего борща, – ласково отвечает Поля.

– Ну расскажи, как у тебя дела на новой работе?

Ох, знала бы ее мама, какой вопрос она задала.

– Все хорошо, мам, работа, как работа. Утренние собрания, дела, обед, опять дела и домой. Зарплату платят, – резюмировала Полина, не желая продолжать.

– Я рада. А как на личном фронте? Уже пол года, как вы с Андреем расстались. Ты так, кстати и не сказала почему.

Конечно же Полина не стала рассказывать родителям все, что ей стало известно об Андрее, о его поступках и о деталях их не самого дружественно разрыва – зачем лишний раз заставлять переживать родителей.

– Пока без изменений. Ты знаешь, мам, как только встретится такой человек, как папа, я вас обязательно познакомлю. Лучше расскажи, как вы тут живете? Я смотрю, цветов у тебя стало больше?

Полина перевела тему в безопасное для себя русло, что мама даже и не заметила. Или не стала заострять внимание, ведь ее тактичности можно было бы позавидовать.

Милый сердцу голос, который сейчас вещает что-то про новые сорта ирисов и тюльпанов, успокаивает и убаюкивает, как в детстве. И самое вкусное в мире овсяное печенье, самый вкусный чай с мятой и самое родное бурчание отца, что его дочь плохо питается и совсем худая стала, и самое милое щебетанье мамы, когда разбирала ей кровать в маленькой гостиной комнате наверху. Где есть маленькое окошко, через которое можно любоваться дождем.

Уже привычный стук дождя по оконной раме прервал звук сообщения, как будто громкий и резкий сигнал клаксона из той, городской жизни.

Саша: “Ты спишь?”

Полина: “Время почти 12 ночи, но нет, я не сплю. Как Питер?”

Саша: “Как и обычно: серо, ветрено и дождливо. Чем занимаешься?”

Полина: “Слушаю дождь”

Саша: “Нравится?”

Полина: “Скорее успокаивает, как море”

Саша: “Не люблю море”

Полина: “Ты первый человек в моей жизни, который не любит море. Почему?”

Саша: “Однажды чуть не утонул. И ты первый человек, которому я это рассказываю. За исключение брата. Он меня и спас”

Полина: “Давно это было?”

Саша: “Мне было семь лет”

Полина: “Я как-то на спор написала “Алиса – дура” на ее двери. Потом всем двором искали этого злоумышленника. И никто даже не догадывался, что это я”

Саша: “Так ты еще и хулиганка, Полина. Ладно, откровение за откровение. 1:1. Я уже сутки думаю о том, что не надо было тебя вчера отпускать. Хочу тебя”

Полина: “Откровенно. Вечер признаний. Ты пьян?”

Саша: “Скорее немного выпил”

Полина: “Но тебя это не будет оправдывать передо мной…”

Саша: “А почему мне надо оправдываться? Я взрослый мужчина, мне 34 года и я тебя хочу, женщина”

Полина: “Повторяешься, Ярский”

Саша: “Почему вы расстались с Широковым?”

Полина: “Были на то причины”

Саша: “Очень размыто. Скажи правду, как есть”

Полина: “Наши отношения изжили себя, говоря твоими же словами”

Саша: “Все-таки ты язвочка, Полина. Любила? Его?”

Полина: “Да, наверно”

Саша: “А сейчас?”

Полина: “Нет. Прошло. Иногда мне кажется это была совсем не любовь. А вообще, страшно представить, что любовь в жизни может быть только одна. Одна и на всю жизнь…”

Саша: “Почему одна?”

Полина: “Так говорят”

Саша: “Люди много, что говорят”

Полина: “А ты любил когда-нибудь?”

Саша: “Возможно”

Полина: “И что случилось?”

Саша: “Тоже, что и у тебя с Широковым: отношения изжили себя”

Полина: “2:2”

Саша: “Так мы все-таки играем?”

Полина: “Боюсь, наши с тобой игры давно закончились…”

Саша: “Почему мы раньше не встречались?”

Полина: “Не судьба была?”

Саша: “Ты веришь в судьбу?”

Полина: “Надо же кого-то обвинять в своих неудачах?”

Саша: “Встреча со мной – неудача? Ауч!”

Полина: “Людям часто свойственно обвинять. Будь то судьба, карма или случай”

Саша: “Опять ты про людей. Что думаешь ты?”

Полина: “Встреча с тобой, возможно, самая удивительная из всех выпавших мне удач”

Саша: “Уау! Вот это откровение! Почему?”

Полина: “С тобой у меня был лучший секс в моей жизни”

…

…

…

Полина: “Саш?”

Саша: “Цыц! Я перечитываю! Ты определенно пока лидируешь. 5:2, секс со мной идет за два балла. Повторишь это мне завтра?”

Полина: “Нет, сейчас во мне говорит бокал вина. И вообще, удали это сообщение!”

Саша: “Ну уж нет, я завтра к тебе приеду, и ты мне все это повторишь”

Полина: “Спокойной ночи, Саша”

Саша: “Да какая уж спокойная. Но тебе да, спокойной!”

Глава 24

Полина не знала, как прошла ночь у Саши, но сама она спала плохо. Ей снился кошмар. Мирок, который она создала вокруг себя, смыло большой морской волной. Без предупреждения волна нахлынула, что Полина не успела даже выйти наружу. И вот она видит, как вода заливается через окна и дверь, быстро наполняет все пространство. Полина не могла ступить ни шагу, не могла даже закричать, потому что вода уже поглотила и ее. Нельзя вдохнуть, нельзя выдохнуть. Остался только тоненький луч света и сильная мужская рука, за которую она успевает схватиться, перед тем как проснуться.

Дождь не прекращался и этим утром, но разница в том, что он стал тише и реже, выливая последние капли, оживая все вокруг. Аромат любимой овсяной каши с орехами и вареньем доносился даже до второго этажа: мама уже вовсю готовила завтрак.

– Мама, ты как всегда, знаешь, что нужно, – мило улыбнулась Полина, чмокнув маму в щечку.

– Зайка моя, умывайся, одевайся и давай к столу. Каша тебя ждет, я еще сырники успела пожарить. А еще Тетя Наташа, соседка наша, ну ты помнишь, привезла в подарок нам с папой кофе. Очень вкусный. Тебе должно понравится.

– Мамуль, еще чуть-чуть, и я опять переберусь к вам под одну крышу, – немного в шутку ответила ей Полина.

– Так мы с папой будем только рады, – как всегда искренне ответила.

Каша действительно была самой вкусной в жизни Полины, а от кофе можно было получить экстаз. Или все это, потому что готовилось руками мамы.

– Мам, – начала Полина, – как ты думаешь, может ли взрослый человек поступиться своими принципами, которых он придерживался годами, ради другого человека?

– Я тебе так скажу, Полюш, твой папа, до встречи со мной всегда говорил, что женится только после тридцать лет, потому что надо встать на ноги, получить хорошую работу и иметь в дальнейшем возможность обеспечить свою семью. И в его представлении этой женщиной должна быть Машка Иванова, с параллельного потока, блондинка такая длинноногая была, с зелеными глазами. А в итоге? Он женился на мне в двадцать лет, не имея за плечами ничего, кроме 3 лет института. На мне, голубоглазой брюнетке. Так что, если что в этой жизни и можно планировать, так это точно не выбор своей женщины.

– Спасибо, мам. Я тебя люблю!

– Не было никакой Машки Ивановой. Придумала что-то, – услышав их разговор, вмешался папа. – Не слушай ее, Полюш. Я как твою маму увидел, сразу понял, в доску разобьюсь, а она будет моей. Выходила такая шикарная из института, ни на кого внимания не обращала. Царица – не иначе!

– Пап, и тебя люблю!

Но как бы не хотелось покидать родительский дом, настало время выезжать обратно, к себе в берлогу, где ее будет ждать одинокая бутылка вина, еда из ресторана и тишина.

– Ты какую кухню все-таки предпочитаешь, Полина-малина? – спросил Саша, как только она ответила на его звонок.

– Вообще французскую…

– Плохо, не люблю все французское. Как ты смотришь на паназиатскую?

– Положительно. Люблю пад-тай с креветками. А к чему эти вопросы?

– Мне кажется, мы решили, что сегодня вечером я к тебе приеду. Можем, конечно, куда-нибудь сходить, но у меня еще есть планы на счет тебя на вечер. Так что? Паназиатская все-таки?

– А не слишком ли вы много на себя берете, Александр Николаевич, – с небольшим налетом флирта спросила Полина.

– Что вы, Полина Сергеевна. В самый раз! Сегодня в семь вечера я у тебя. Жди, – и отключился.

Ну вот и принципы, которые так были дороги Саше летят в тартарары, как только на горизонте появился его царица Полина.

***

Собираясь на свое первое свидание, Полина даже не удосужилась надеть платье: просто обычные джинсы и обычная футболка. Вот так обыденно и привычно для нее. Для студентки третьего курса Полины Афанасьевой. Но для взрослой девушки такое отношение к свиданию уже неприлично. И вообще, свидание ли это? Слишком все запутанно и непривычно было для Полины. Но, тем не менее, это не мешало ей привести себя в порядок и быть в полной боевой готовности за два часа до того, как через порог ее квартиры переступит Саша. В очередной раз.

Властный и такой жадный поцелуй настиг ее как только Саша оказался у нее в квартире и закрыл за собой дверь. Такой жесткий и такой одновременно мягкий поцелуй, как и сами губы Ярского. Такого противоречивого. Но от которого ноги подкашиваются, а в животе зарождается тепло, уже становящееся привычным для Полины. Скучал. Он скучал. Он скучал по ее губам, по ее коже. По ее запаху. Его губы уже ласкают ее шею, задевая самая чувствительные места, срывая легкие стоны. Его губы уже спускаются ниже, отодвигая в сторону край платья, добираясь до кружевного черного лифчика…

– Ты же привез пад-тай? – опять с легкой хрипотцой спросила Полина?

– Ну что ж ты за ведьма такая, а? – улыбаясь ответил Саша. – Полин, – посмотрел он своими ярко-зелеными глазами, подбирая каждое дальнейшее слово. – Я хочу, чтобы ты была со мной. Без всяких условий и договоров. Просто БУДЬ СО МНОЙ. Я пи*дец как за*бался, – признался Саша, двумя руками обхватив ее голову, нежно поглаживая скулы большими пальцами, – Ты же в голову мне поселилась, под кожу проникла! Глазами своими опять утопить решила, – чуть грубее сжал ее Саша, – Полина?

И накрыл ее губы своими, опять жестко и властно, без спроса раздвигая языком губы и вторгаясь в ее рот. Как завоеватель.

– Если ты не остановишься , то мой пад-тай остынет… – сказала Полина, когда Саша уже перешел к ее шее, лаская и слегка покусывая.

– Ведьма! Идем. Но сегодня я от тебя никуда не уйду, – и прижал Полину обратно к стене, раздвигая бедром ее ноги, чтобы дать почувствовать все его желание.

***

– Пад-тай с креветками, дим-самы, салат из авокадо и краба, еще салат из авокадо с клубникой и шпинатом, виндалу из ягнятины, вок из рисовой лапши с морепродуктами, стейк из лосося в кокосовом молоке, кальмары с солью и перцем и креветки пак-чой с соусом чили. Извини, без десерта. Но в магазине я купил наполеон. И Pinot Gris из Новой Зеландии.

– Ощущение, что меня готовят на убой, – оглядывая все блюда, что Саша выложил на стол сказала Полина.

– Я не знал, что тебе больше понравится, – мило улыбнулся Саша, даже слишком мило, – и потом, все эти калории от еды сгорят через каких-то пять часов, – уже хитро улыбнулся Саша.

– И все-таки ты излишне самонадеян.

Полина накрыла стол, разложила еду по тарелкам и достала фужеры для вина. Думала еще принести подсвечники, чтобы обстановка казалось более интимная, все-таки это их совместный ужин, как пары. Но из вредности не стала: пусть ее (ммм… ее, как звучит…) Ярский как положено позовет ее на свидание, как мужчина женщину, не заявляя безапелляционно о своих намерениях. Пусть подарит букет цветов, пусть открывает ей дверь в машину и отодвигает стул в ресторане, пусть ведет себя как джентльмен, а не как обезумевший маньяк, который нападает и овладевает ее ртом, как только откроется дверь.

– Почему французская кухня? – спросил Саша

– Мне нравится Франция.

– Почему?

– Потому что Париж, Шанель №5, Вино Бордо, тоненькие чулочки, берет и красная помада, Эдит Пиаф и Мирей Матье, Жан Маре и его легендарный фантомас, шикарный Ален Делон, первая в мире выставка импрессионистов в Париже, эпоха new look с Кристианом Диором во главе, мюзикл Нотр-дам-де-Пари, где поет Гару с его пробирающим до мурашек голосом…что? – спросила Полина, когда встретилась взглядом с улыбающимся Сашей.

– Любимое блюдо?

– Не блюдо… десерт… макарон, – улыбнулась Полина и от наслаждения закрыла глаза. – Я однажды смотрела фильм, где главная героиня зашла в одну пекарню, которая находилась на углу улиц Сент-Оноре и дю Пон Неф. Она узнала, что парень, в которого она была влюблена с детства смертельно болен. Камиль, так звали героиню, долго бродила по улицам, пока не набрела на эту кофейню, ее привлекли два голубя, которые были нарисованы на двери. Они символизировали собой союз двух влюбленных, которые имеют связь как с землей, так и с небом. И мне запомнился кадр, где она выбирала эти пирожные, разноцветные, такие притягательные, что смотришь на них и нет ни одной мысли отказаться. На следующий день я купила себе эти пирожные, в магазине, в отделе рядом с эклерами и берлинскими пирожными, – улыбается Полина, когда рассказывает эту историю, – они, конечно, по вкусу были далеки от тех, которые я потом пробовала уже в более профессиональном исполнении. Но тот момент, когда ты его откусываешь и представляешь себя в том кафе, где состаренная мебель, маленькие столики и большая витрина с пирожными, для меня был моментом какого-то счастья. Будто я стала на шаг ближе к своей мечте.

– Твоя мечта съездить в Париж?

– Да, одна из, – стесняясь ответила Полина, опустив глаза, – наивно, да?

– Для тебя нет, – по-доброму ответил Саша, – но сейчас редко встретишь человека, который хочет открыть для себя какую-то страну или город. Да просто попробовать что-то новое, то же пирожное. Путешествие – да, все любят. Но чтобы погрузить в атмосферу новой страны, новой культуры, просто изучать, проявлять здоровое любопытство…

– У тебя есть мечта?

– Полина, мечта – это то, что ты хотела бы получить, но далеко не факт, что получишь. Это скорее что-то отдаленное, нарисованное твоим воображением. У меня нет мечты. Есть то, что я задумал сделать, цель. Я продумываю свои шаги, свою логику действий, просчитываю затраты, как материальные, так физические. Затем делаю эти шаги и очень часто получаю то, что и задумал. А если нет, значит переделываю расчеты и начинаю все заново. Для меня не существует понятия “Хочу”. Я просто беру и делаю: покупаю билет, сажусь на самолет и прилетаю.

– Звучит очень скупо и по-мужски логично. Но мы просто по-разному называем конечную точку. У меня мечта, у тебя цель. И какова же твоя ближайшая цель?

– Раздеть тебя, зацеловать и затрахать, чтобы твои стоны слышали соседи, а наутро у тебя пропал голос оттого, как ты кончала, а еще…, – Саша сказал пару непристойностей на ушко, что щеки Полина зарделись алым румянцем. – Рассказывать какие шаги я буду предпринимать?

Полине потребовалось пара минут, чтоб собраться самой и свои мысли: Ярский действовал на нее подавляюще. Своими разговорами, своими касаниями, своим ароматом, да даже своим красноречивым взглядом, в котором так все-таки хочется увидеть ядовитые искорки желания, причина которого – она.

– Какой ты все-таки самонадеянный. Александр Николаевич, зачехлите вашу шпагу, – съязвила Полина.

– Уверена?

И одним рывком усадил Полину себе на колени, закинул ее голову выше, давая шее открыть самые ее чувствительные точки. И поцеловал. Сначала нежно, едва касаясь и щекоча своим дыханием, затем усиливая поцелуй и покусывая нежную кожу. Безусловно, Саша уже знает, где поцеловать и как, чтобы услышать как дыхание Полины сбивается, рот приоткрывается, а ее руки уже во всю наводят беспорядок в Сашиных волосах, то оттягивая их, то проводя своими коготками по коже.

– Саш… тебе пора, – собирая остатки разума по уголкам ее тела, где целовал ее Саша, сказала Полина.

– Маленькая язвительная сучка ты, Полина, – ответил ей Саша, посмотрев на нее своими потемневших взглядом.

Отцепиться друг от друга было сложнее, чем виделось это Полине: его запах уже на ней, его руки обжигают и еще долго будет чувствоваться тепло в тех места, где он касался, его голос навсегда в ее голове.

– Саш, это правда, что ты сказал про то, что хочешь попробовать быть вместе?

– Я не шучу по этому поводу, Полин. Для меня это очень сложно. Даже больше, чем ты можешь себе представить. Я не умею быть в тех отношениях, которые ты себе напридумывала. Но ты настолько поселилась у меня вот здесь, – жестом Саша указал на голову, – что я готов учиться. Я хочу научиться. С тобой.

– Тогда с тебя свидание, Ярский, – кокетливо сказала Полина перед тем, как его проводить взглядом и закрыть дверь.

Глава 25

Как выглядит лицо счастливого человека? Ну примерно так, как выглядит сейчас Полина. Счастливого человека не может расстроить глубокая лужа, в которую нечаянно наступил, машина, которая почему-то не заводится или поезд метро, который сломался и все пассажиры вынужденно вышли в ожидании следующего, битком набитого такими же работягами.

Уже подходя к зданию офиса, Полина увидела припаркованный черный внедорожник, возле которого стоял водитель и курил – значит, Саша уже в своем кабинете, скорее всего пьет его любимый эспрессо.

Как теперь будет происходить их общение в стенах офиса? Придется ли скрывать, пусть и начинающиеся, но отношения? И что делать, если кто-то все же сунет свой нос не в свои дела? Ее опыт с Андреем подсказывал, что чем дольше окружающие не будут ни о чем догадываться, тем лучше. Но так же опыт говорил и то, что скрываться все время не получиться. Случайно брошенный взгляд, лишнее сказанное слово, и к вечеру можно узнать о себе такое, что даже не догадывался – такое богатое воображение у коллектива. Но если Полина уже через это проходила, то вот Саша вряд ли. Если, конечно, его внутренний запрет о служебных отношениях правда. И готова ли она заново все пройти? Определенно, да. Ради Ярского готова.

– Полина, – окликнула ее Оксана, секретарь на ресепшене, – слушай, может, захочешь сегодня присоединиться к нам за обедом с девчонками? – вполне дружелюбно спросила.

– Да, конечно, – ответила Полина; заводить дружбу с коллегами конечно не ее цель, но просто приятно провести время и поболтать – почему нет?

О том, что пришло время обеда, Полина поняла, когда на ее телефон поступил звонок с ресепшена.

– Мы обычно ходим в кафе “Рапсодия”, оно тут недалеко. Из метро в офис обычно направо, а в кафе через переход налево, – уточнила Оксана. – Там вкусно и недорого.

– Хорошо, можно и в “Рапсодию”, я там не была.

Из офиса Полина вышла в обществе Оксаны – секретаря ресепшена и пары девушек из отдела маркетинга – Настя и Маша.

Кафе и правда оказалось неподалеку: милое уютное место с широкими прямоугольными столами, тихой музыкой и большими окнами с подоконниками, через которые удобно рассматривать прохожих. Пара официантов, не спешащие принимать заказы, несколько занятых столиков, где уже сидят коллеги с работы (Полина узнала некоторых) и постоянно звонящий колокольчик, который извещает о пришедших посетителях. Правда, мило и симпатично. По-студенчески. Так и слышишь разговор о предстоящем зачете за соседним столом.

– Какая здесь кухня? – тихо спросила Полины у Оксаны

– В смысле? Обычная. А ты какую-то определенную любишь? – с обидой спросила Оксана, – тебе тогда надо было в рыбный ресторан идти, где все наше руководство обедает.

Немного смутившись, Полина оставила эту ремарку без ответа. Правда заключалась в том, что Полина не избегала таких мест, не видела ничего зазорного обедать в таких кафе, просто жизнь ее складывалась таким образом, что они просто ушли из ее жизни, были заменены на действительно шикарные рестораны, благодаря Андрею. Вот так просто она могла позволить себе на обед заказать косуле с салатом из редиса и мангольда, а сейчас предстоит заказать…

– Я буду суп-лапшу и картофельную запеканку, – озвучила свой заказ Полина.

Действительно, через некоторое время зал был полон ребятами с ее работы. Безобидный треп, перемывание косточек начальства, пятничные сборища – основные темы для обсуждения. Полина была лишена таких компаний ввиду ее отношений с Андреем: никто не хотел приглашать к себе за стол девушку одного из начальников. Интересно, как долго продержится Полина на этот раз?

– Полина, а как так получилось, что тебя приняли в компанию? Просто раньше твои обязанности были поделены между Оксаной и Юлей – секретарем Ярского, – начали свой допрос девушки из маркетинга, за что получили неодобрительный взгляд Оксаны.

– Полина, можешь не отвечать. У нас просто Маша бывает чересчур любопытная, – улыбнулась Оксана, наверно, единственная, кому действительно это не интересно.

– Ну почему же… Я получила ее как и все: прошла собеседование с вашим hr-менеджером, я ей понравилась как кандидат, и через пару дней меня пригласили на собеседование уже с генеральным директором. Так я ее и получила. Что было и кто был до меня на этой должности – меня мало интересовало. Работа, которую я знаю и люблю – моя, – ответила Полина, пропуская деталь, что между этими двумя собеседованиями она успела познакомиться с их боссом и переспать с ним, несколько раз.

– Довольны? – язвительно спросила Оксана, глядя на Машу и Настю.

– Прости, Полина, – заговорила Маша, – просто нам действительно любопытно. Не было никого никогда, а тут приходишь ты, такая вся деловая, красивая, строгая… Разные мысли были.

– Деловая и строгая? – рассмеялась Полина: вот как она, оказывается, выглядит со стороны!

– Ну да, – замялась Маша, – видно, что вещи куплены не на распродаже, да и твои вопросы про кухню и рестораны…

– Маш, у меня были отношения с одним человеком, которого никак нельзя было назвать бедным.

– Да ладно? Ты была содержанкой? – спросила Маша, как будто жизнь Полины действительно сериал.

– Нет, Маш, – улыбаясь ответила Полина, чувствуя неприкрытое, но вполне здоровое любопытство без толики зла и презрения, – мы работали вместе, собирались пожениться, но случилось так, что мы расстались, а привычки, образ, вкус – все, что привилось, осталось, только финансы стали проблемой, – созналась Полина. – Поэтому моя юбка от Изабель Маран совсем не мешает мне пойти сейчас в Зару и купить что-то из их гардероба.

– Печально. Не люблю такие истории. Хочется, как в книжке: встретились, полюбили, поженились, нарожали кучу детишек и жили долго и счастливо… – грустно сказала Маша.

– В моем случае, хорошо, что сказка закончилась после второго пункта.

– А почему закончились? – спросила Настя.

Полина конечно же не собиралась делиться ни с кем из своих новоиспеченных коллег событиями своей жизни, которые до сих пор остро ей воспринимаются, а от воспоминаний иногда скручивает живот. Но, как подсказывал ей тот же опыт, если не удовлетворить любопытство таких девушек как Маша и Настя, они найдут способ узнать все до мелочей, только уже не от первого лица.

– Он мне изменил. Да и любовь уже ушла, так, к сожалению, бывает. От этого, конечно, менее больнее не становится, – заключила Полина, надеясь, что не пожалеет о сказанном и наблюдая, как за столом повисло молчание.

– И что? Ты так просто взяла и ушла? – все-таки не унимается Маша.

– Вы лучше расскажите, как давно работаете в этой компании? – ушла от ответа Полина.

– Мы с Настей чуть больше года, пришли в одно время, – ответила Маша. – Оксана вот уже три года.

– И как? Все нравится? – обращается уже к Оксане.

– Да. Я бы так не стала три года в секретарях сидеть.

– Ты просто не можешь свыкнуться с мыслью, что на другом месте работы не будет Багрова, – выдала Маша, которая, как выясняется, язык за зубами держать не умеет.

– Маша! – растерянно произнесла Оксана.

– Ну а что? Можно подумать, никто не знает, что ты тайно в него влюблена. Одна Полина только осталась, потому что новенькая. Половина девушек офиса вздыхает по Багрову, а другая половина – по Ярскому. Поэтому коллектив у нас работает годами на одном месте.

Вот так, проработав почти месяц на этой работе, начинает прорисовываться замечательная картина жизни коллектива. И как, оказывается, важно ходить на совместные обеды, чтобы быть в курсе последних новостей и сплетен.

– И что, они ни к кому не проявляют симпатию? – уже спросила Полина, не скрывая свое любопытство.

– У, Полина, интересно в какой группе окажешься ты? – захихикала Маша. – Роман Евгеньевич наш проявляет симпатию всем, но только в рамках работы. А вот чтобы пробиться к Ярскому, надо не знаю чем обладать. Неприступная крепость. Но такой охрененный, – мечтательно закатила глаза Маша, и сразу стало ясно, к какой группе воздыхательниц она принадлежит.

Хотела бы Полина теперь знать, какое ее орудие пробило стену неприступной крепости по имени Александр Ярский.

Девушки расплатились по счету и отправились в сторону офиса. Вот так непринужденно и плавно Полина влилась в их маленький женский коллектив, к большой радости Полины, ведь приятно иметь на работе знакомых, с которыми классно сходить на обед и по-девчачьи поболтать.

Саша стоял у своего Мерседеса, разговаривая с кем-то по телефону: по-деловому сдержанно, слегка нахмурив брови, что на лбу складка становилась чуть жестче. И лишь при взгляде на Полину, которая шла уже чуть замедлив шаг, отставая тем самым от своих новоиспеченных подруг, у него на лице появилось что-то наподобие улыбки, со слегка поднятыми уголками губ и ярко-зеленым блеском в глазах.

– Полина Сергеевна, можно вас на минуту? – официально спросил Саша.

– Конечно, – ответила ему Полина, – идите без меня, – сказала уже своим девушкам-коллегам.

Как приятно осознавать, что вот этот привлекательный мужчина – ее. Темно-синий костюм сидит идеально, будто сшит на заказ. Впрочем, может, так оно и есть. Немного растрепанные ветром волосы создают небрежность, которая ничуть не портит его официальный образ. Проницательный взгляд его зеленых глаз всецело направлен на Полину, он будто и не замечает, что происходит вокруг, что конечно же это не так, потому что Александр Ярский привык все контролировать.

– Смотрю, обзаводишься подружками? – слегка улыбаясь спросил Саша, при этом его взгляд от ее глаз спускается на губы, безмолвно прося о поцелуе.

– Никогда не знала, что значит дружить с коллегами. В прошлый раз меня не сильно жаловали в своей компании.

– Почему?

– Не каждый рад соседству с девушкой босса.

– И опять на те же грабли? – ехидно спросил Саша.

– Надеюсь, в этот раз без граблей, – ответила Полина.

– Полин, мне на пару дней нужно будет опять во Владивосток слетать… – начал Саша, – я обещал тебе твое первое свидание, но его придется отложить.

– Я буду ждать, Александр Николаевич, – кокетливо ответила Полина.

– Все, иди, если не хочешь, чтобы я при всех тебя поцеловал, – опять глядя на ее губы сказал Саша, – и, Полина, твое правило по поводу отсутствия секса на первом свидании придется нарушить, как я нарушил свое о запрете спать с подчиненными, – на ушко добавил более тихим и грудным голосом, отчего по спине поползли мурашки.

Сев в машину, Саша уехал, оставляя Полину одну. Но с легкой улыбкой на лице и теплом внутри.

Зайдя внутрь здания, Полина увидела, что ее все еще ждут в вестибюле. Очевидно, женское любопытство безгранично. А когда предмет этого любопытства – всеобщая любовь женской половины коллектива, то любопытство усиливается троекратно.

– И что наш Александр Николаевич? Загрузил работой? – задала наводящие вопросы Маша.

– Да, как обычно. Уезжает в командировку и надавал заданий, – закончила Полина, не желая продолжать этот допрос, который ни к чему хорошему точно не приведет.

– Все-таки везучая ты, Полина, так близко общаешься с Ярским, часто в кабинете у него бываешь… Эх, к нам он в маркетинг почти не заглядывает, – грустно заключила Маша.

Девушки молча разошлись по своим рабочим местам. И только закрыв за собой дверь в свой маленький уютный офис, Полина вздохнула: общаться на отстраненные темы с коллегами здорово, но напряжение, которое она испытывает, как только кто-нибудь произносит фамилию Ярского, и внутри сжимается комок страха. Вот только чего она боится? Боится, что все узнают об отношениях? Или боится повторения истории?

– Можно? – тихо постучав и приоткрыв дверь, спросил Рома. Роман Евгеньевич.

– Конечно, заходи…те.

– Можно на ты. Но я не по работе, – начал Рома, у которого в голосе можно уловить стальные нотки.

Роман никогда не отличался строгостью и холодностью, даже на работе. Да, к ней он относился серьезно, что и требовал от своих работников. Но с ними он был скорее как наставник, по-дружески направляя и поправляя. Если такой подход к делу кого-то не устраивал, и он видел лишь панибратское отношение, то такое сотрудничество просто прекращалось. Сейчас же, в кабинете Полины, перед ней стоял не тот веселый парень из клуба, который с легкостью мог примирить четверо девушек, который без проблем становился душой компании, который ответственно и без лени подходил к своей работе и должности. От него исходил лед. От каждого его движения, от каждого взгляда. Лед, Холод и расчет. Как будто он сам стал цифрой: бездушной и неживой.

– Какие у тебя отношения с Ярским? – устремляя взгляд вдаль спросил Рома.

– Рома, я понимаю, что ты его друг, но даже при таком раскладе – тебя это не касается, – жестко ответила Полина.

– Хорошо. Я перефразирую. Что у тебя к Ярскому?

– Тебя это тоже не касается.

Рома, наконец, перевел взгляд на Полину, но все же остался тем же холодным и пробирающим до дрожи. А главное, Полина не понимала почему.

– Я не знаю, что ты задумала, но предупреждаю, что я вытаскивал друга из ада не для того, чтобы он опять угодил в тот же капкан.

Не дожидаясь ответа от Полины, Рома вышел, довольно громко хлопнув дверью.

Глава 26

Саша. 10 лет назад.

Саша проснулся рано от солнечных лучей, которые прожигали ему глаза даже через зашторенные окна. Последние месяцы рано для Саши – это ближе к обеду. Сев на кровать, которую не заправляли уже несколько недель, он зажал свою голову между ладоней, сдавливая и растирая виски от боли. Воздух пропитался элитным алкоголем, сексом и наркотиками, которые еще небрежно валялись на низком столике у кровати. Последнее увлечение Саши – новый синтетический наркотик, по ощущениям напоминающий кокаин, но более продолжительного действия.

Борясь с головной болью и еле передвигая ноги, Саша дошел до кухни в надежде выпить стакан воды: от жесткого сушняка невозможно вымолвить и слово. Дальше душ, ледяной, словно тысячи острых ножей. Только это может хоть как-то привести его в чувства. В зеркале на Сашу смотрел молодой парень, у которого на лице залегли глубокие морщины и круги под глазами. Цвет лица – серый, бездушный. Из-за этого тяжело сейчас понять его возраст: должен выглядеть на двадцать три, а выглядит значительно старше. Некогда сильное, уже по-мужски сложенное тело, теперь выглядело отталкивающе худым и больным.

– Саш, мне нужны деньги, – сразу заявила Инна, входя к нему в ванну.

– Сколько?

– Долларов триста. Я занимала у Глеба. Надо отдать, ты знаешь, чем это все грозит, – продолжает Инна.

– Знаю. Достану.

– Спроси у отца.

– Уже спрашивал. И ты знаешь, что он сказал, – раздраженно ответил Саша.

– Спроси еще раз. У мамы спроси, у брата. У Ромы своего драгоценного, – не унимается Инна.

– Я сказал, что достану, значит достану, – разозлился Саша и резко вышел из ванны, хлопнув дверью.

Полтора года назад новость о том, что примерный сын забросил учебу и подсел на наркотики, стала большим потрясением для семьи Ярских. Разговоры, шантаж, просьбы и мольбы – все было пустым звуком, если на другой чаше весов стояла она – Инна. Его боль, его любовь, его жизнь, его реальная зависимость. Саша стал наркоманом. И имя этому наркотику – Инна.

Его новая зеленая Ауди была разбита через два месяца после первого наркотика: он просто дал покататься своему якобы другу, но тот не справился с управлением. Искореженный автомобиль так и стоит у него во дворе. Карманные деньги, которые он ежемесячно получал от отца, перестали поступать через месяц, после того, как он под коксом приехал домой к родителям и напугал мать своим поведением. Последние два года учебы давались ему с трудом. Он чудом сдавал зачеты и экзамены и возможно тут не обошлось без помощи влиятельного отца Саши. Еще у него осталась его квартира, подаренная отцом после поступления в МГУ, как символ начала новой взрослой жизни.

– Я пригласила к нам сегодня вечером друзей, повеселимся… – зашла на кухню Инна, – Кстати, Толян передавал тебе спасибо, что помог ему с вложением денег в какие-то там акции.

– Пусть лучше не спасибо скажет, а мой процент переведет.

Когда отец лишил его денег, единственный способ заработать было для Саши – это знание и чутье, в какой бизнес вложиться, какие акции нужно купить, а какие продавать, игра на бирже, не всегда законная, кстати. Благодаря этой хитрой схеме и сарафанному радио, Саша мог позволить себе, если и не жить так как раньше, то свои потребности покрывать. А это значит, что деньги на очередной наркотик у него всегда были. Но не в последний месяц. Истощенный организм, плохая работа мозга в следствии употреблении синтетического яда, и Сашу списали с его финансового пьедестала после пару-тройку провалов.

– Глеб тоже хотел прийти… – опять начала Инна.

– Инн, мы всегда отдавали ему долги. В этом плане мы чисты. Думаю это дает нам право на отсрочку в пару недель, – сказал Саша.

– Ладно, иди ко мне, – поманила его к себе, как ручное животное, которое решило показать коготки, не имея на это право.

Секс с Инной всегда рвал крышу. Это не была нежность, это не была любовь, это не была чувственность. Только животное наслаждение друг другом. Как перед смертью, перед последним вздохом. Оргазм, который уносил в другое измерение не хуже наркотиков. А потом истощение, испитые друг другом соки и силы, восстанавливаемые только очередной порцией наркотиков. На протяжении двух лет. Зависимость из которой не выбраться. Лабиринт Минотавра. Движение по кругу.

Глеб, как и обещал, пришел в квартиру Саши, хоть тот его и не звал. Они, конечно, не были друзьями, даже приятелями их не назовешь, между ними были только товарно-денежные отношения.

– Глеб, – окликнул его Саша, – про долг Инны я знаю. Отдам, как только у меня появятся деньги, – заявил Саша.

– Саша, Саша. Это не твой долг, а ее. И не советую за нее впрягаться, если не хочешь, чтобы самому прилетело, – зло заявил Глеб.

– Сколько она должна?

– Больше пяти штук, и не только мне.

– Она говорила про триста баксов… – растерянноответил Саша.

– Не удивлен. Послушай, к тебе у меня претензий нет, но в данном случае не лезь в этот долг. Кстати, держи, – и протягивает маленький пакетик белого порошка, – чистейший, вчера получил. Подарок от Толяна, сказал помог ты ему.

После того, что Саша услышал от Глеба про Инну, ему действительно требовалось время, чтобы подумать: как достать эти чертовы деньги, и почему Инна от него это скрыла.

Один вдох и, откинувшись на кресло, Саша погружается в свой мир, в котором он живет, решает какие-то проблемы, занимается сексом. Мир этот существует под сизой дымкой кайфа и наслаждения. Вот руки, которые были сжаты в кулаки до боли наконец-то расслабляются, глаза становятся похожи на черные воронки. Воронки дьявола, утягивая его в свое царство грез. Мозг начинает жить своей жизнью. Цвета ярче, музыка громче. Не жизнь – а сплошное удовольствие. Сладость. Вершина мира. Ощущения вседозволенности, всесилия, всеобъемлющего счастья.

Сквозь прикрытые глаза, Саша идет по берегу; галечный берег, где каждый камушек прогрет настолько, что жжение ощущаемое на ступнях становится нестерпимым. Солнце, которое должно нежно пригревать и дарить мягкую пелену расслабления и неги, сейчас ошпаривает беспощадными каплями кипятка. Душно и больно. Такое нелюбимое Сашей море теперь кажется спасением. Мягкие волны, обволакивающее его тело… Они несут его вперед, вдаль, где уже нет этих обожженных солнцем камней, нет огненного воздуха. Нет ничего. Лишь размеренное покачивание волн. Саша не понял, как очутился под водой. Этого момента не было. Или он был вставлен в его сознание как двадцать пятый кадр: никто его не видит, но он есть. Вода, опять вода, опять эта лишающая жизни вода. Но теперь она не затекает в него, а вытекает. Забирая жизнь. Он чувствует, как маленькие струйки воды вытекают из носа, вместе с его выдохами, как вытекают из ушей, вместе с окружающими его звуками, как вытекают изо рта, вместе с попытками вымолвить хоть слово.

– Саня? Ты меня слышишь? – доносится где-то на поверхности воды, отдаленно и глухо. – Саня? Ярский? Открой, бл*ть, глаза! – уже чуть громче говорит чей-то голос, до боли знакомый.

Саша выныривает из глубины своего моря, чтобы опять качаться на волнах. Так же тихо и размеренно. Будто-то чьи-то руки убаюкивают его, как младенца, который никак не может уснуть. Только противное чувства, которое распирает его изнутри, словно раскаленная лава, несется в его организме с бешеной скоростью, с каждой секундой, наращивая темп до безумной скорости. Секунда, две, три.

– Ты чего стоишь, с*ка? Скорую вызывай, быстро! – опять этот голос, еще отчетливее и громче.

Четыре, пять, шесть. Тело Саши горит огнем. Он и лава, и костер одновременно. Жидкая смерть. Красивая смерть. Не в силах уже противится внутреннему жжению, Саша просто принимает эту боль и эту пустоту вокруг. Это же все в его голове. Нет ни моря, ни солнца, ни огня этого тоже нет. Есть только он – Саша. И его глухая и тупая боль.

– Он сейчас очухается! Ты чего панику навел, парень? Кайфует сейчас он, – сказал другой голос, раздающийся эхом от стен.

– У него передоз!

Можно ли нащупать пустоту? Руками пропустить сквозь пальцы? Понюхать ее? У нее вообще есть запах? А цвет? Какого цвета пустота? Саша стоит в белой комнате. Опять один. Нет не моря, ни его волн, ни солнца. Опять ничего нет. Ушла боль. Все ушло.

Он помнит маму, как та в день его рождения испекла самый вкусный торт – Наполеон. Его любимый торт с пяти лет. Именно в тот день рождения он ему запомнился, хотя мама каждый год его пекла. Такой вкусный, нежный, как сама мама. Он помнит маму, как та держит его за руку, когда Саша загадывает желание и задувает свечи. Ее рука, такая теплая, мягкая, она держит его легко, но в то же время крепко. Его желание было – новая машинка на пульте управление. Глупое желание. А сейчас можно загадать другое? Он помнит маму, как та целует его в щеку, уже покрывшуюся небольшой щетиной. Последний звонок. Он в костюме, который выбрал сам. Темно-серый. Он помнит маму, как та смотрит на него в слезах. Она просит его остановиться. В чем? И почему она плачет? Его мама…

– Сашенька, очнись. Солнышко, прошу! Я не смогу без тебя. Ты обещал всегда быть рядом, – опять голос, женский, ласковый, но не любимый, не родной.

– Отошла от него. Удавлю, с*ку, – снова голос, требовательный, опасный.

Теплая струйка крови, которая течет из носа и затекает в рот имеет солоноватый вкус. Вкус металла и боли. Но такой приятный. Вторая струйка, более сильным потоком стекает из другой ноздри таким же металлическим привкусом. Сейчас уже неприятно. Крови много. А Саша никогда не любил кровь. Не любил… А он вообще что-то любил?

Сквозь приоткрытые глаза он начинает различать силуэты. Размытые, темные фигуры, которые что-то говорят. То громко, то снижаясь до шепота. Свет от яркой лампы ударяет Саше в глаза, что невольно в уголках глаз скапливаются слезы.

Инна склонилась рядом с ним на корточках, плачет и что-то тихо шепчет себе под нос. Его Инна. Его Любовь. Его зависимость. Его боль. Но сейчас Саша не хочет никакой боли, никакой крови. Он хочет к маме, чтобы она испекла тот торт, как на его пятилетие.

Глеб стоит недалеко от Саши и с кем-то переговаривается по телефону. Гандон.

Рома. Его друг, с которым последние два года они мало общались. Он не был рядом с Сашей, когда он первый раз взял ту таблетку из рук Глеба. Он не был рядом, когда его первый кокс унес в небеса удовольствия и разврата. Он не был рядом, когда какие-то отморозки поджидали его у выхода из клуба, чтобы избить до сломанных ребер и сотрясения мозга. Он не был рядом. А сейчас он здесь. Его друг.

Когда глаза Саши привыкли к свету, он увидел свою квартиру, насмерть впитавшую в себя весь смрад и вонь прошедших ночей. Его футболка испачканы его кровью и потом. Трясущиеся руки не могут удержать даже стакан с водой, который кто-то принес ему с кухни. Такая живительная жидкость разливается мокрой лужей у его ног.

– Очухался? – жестко спросил Рома, – А теперь слушая меня, идиот. Ты сейчас прогоняешь всех этих ублюдков из хаты и едешь со мной. К тебе домой, к родителям. А завтра ты начинаешь жить заново. Я привяжу тебя к батарее, если будет надо, но ты ни на шаг не приблизишься ни к этой х*рне, ни к этой с*ке, которая подсадила тебя на это все!

Саша не помнил, когда остался один на один с Ромой. Даже Инны, и то не было. Кто ее выпроводил и почему она вообще ушла – для Саши была загадка, которую и не хотелось разгадывать.

Рома стоял посреди комнаты и смотрел на Сашу, который все еще сидел на полу в той же испачканной футболке. Болезненно худой с отросшими волосами, сильной небритостью и впавшими глазами против пышущего здоровьем молодым и сильным Ромой. Их взгляды ненадолго встречаются: тяжело выдержать гневный и презрительный взгляд серых Роминых глаз.

– Я в жопе, да? – усмехнулся Саша.

– Хуже, Саня. Это пи*дец! – сказал Рома и подошел к своему другу, чтобы присесть рядом с ним. – Я не знаю, как выглядит передоз, но по всем признакам у тебя был именно он.

– Я был на море, плавал там. Вначале было очень хорошо. Спокойно. А потом в моем теле будто развели костер и его жар разливался по венам. Было больно. Очень. Мне казалось, что вся жизнь вытекает из меня.

– У тебя из носа не переставая шла кровь, а еще ты дергался, как будто какие-то конвульсии. Было страшно, честно говоря. Я думал, что это конец. И вот так, на моих глаза, умрет мой друг, которого я не смог спасти.

Какое-то время они сидели бок о бок, плечо к плечу. Каждый думал о своем. Два друга, дороги которых разошлись.

– Сань, я в последний раз предлагаю тебе руку помощи. Если ты ее не примешь, я уйду. Больше мы не встретимся. Будет жаль потерять друга, но не могу отвечать за твою судьбу. Выбор за тобой, – сказал Рома и протянул Саше руку, не как возможность встать на ноги, а как рука друга, который будет рядом с ним.

– Мне только надо будет разобраться с долгом Инны, – сказал Саша, пожимая Ромину руку.

***

Аэропорт Шереметьево, как и всегда, не был пустым. Люди, которые спешили на свой рейс, провожающие, уходящие из зоны досмотра в слезах, встречающие в зоне прилета, тоже в слезах. Мимо снующие чужие дети, которых догоняют родители, целующиеся парочки, немолодые родители, которые провожают своих детей. Жизнь течет своим чередом, со своими взлетами и своими посадками.

“Открыта регистрация на рейс компании “Аэрофлот” до Нью-Йорка”

Среди чужих ему людей, которые так и норовят проскочить сквозь тесно стоящих рядом его родителей, Саша крепко обнимает своего отца и маму, которая не выдерживает всего этого душещипательно момента и уже пустила слезу.

– Я рад, что ты принял мое предложение, Саш, – сказал отец, – два года учебы в Америке дадут тебе больше, чем два года жизни здесь. Да и в принципе, тебе лучше уехать пока.

Две недели назад отец предложил Саше учебу в Нью-Йоркском университете. Тот выбор, который ты делаешь в пользу здоровья своего сына, нежели в угоду своим личным амбициям и желаниям. Его отлет в другую страну ничуть не меняет планов отца по поводу работы сына в его компании. Но нужно время, чтобы перелистнуть страницу и открыть новую главу.

Как бы не было больно признавать, но Саша тоже это понимал. Чтобы двигаться вперед, надо встать. А тогда он не просто лежал, он был втоптан в грязь своими же ногами.

– Я прилечу к тебе месяца через два, – сказал Рома, который тоже приехал его проводить, – Будем ходить по барам и клеить девчонок, друг, – и похлопал Сашу по плечу, – так что давай, не киснуть!

Она стояла неподалеку. Худая, осунувшаяся, без капли макияжа на лице с бледными губами, но красными от слез глазами. Инна. Уже не выглядела такой красоткой, какой Саша ее встретил и без памяти влюбился. Сейчас это потрепанная жизнью женщина. Потрепанная теми же наркотиками, как и Саша.

– Я на минутку, – сказал он Роме и родителям, перед тем, как пойти в ее сторону.

Последний раз они виделись в тот злополучный вечер у него на квартире, почти три месяца назад.

– Привет.

– Привет.

– Выглядишь лучше, чем тогда.

– Надеюсь.

– Улетаешь?

– Да.

– Надолго.

– Как минимум на два года. Дальше не знаю, не загадывал.

– Бросаешь меня?

– Не бросаю. Ухожу.

– Ты обещал всегда быть рядом.

– Обещал. Но я так больше не могу. Я жить хочу, Инн.

– Сначала привязал к себе, а теперь улетаешь?

– Мне это нужно.

– А что нужно мне?

– Сейчас, как минимум заняться собой, выкинуть всю дрянь, которая лежит у тебя в квартире и завязать с ней. Восстановиться в университете и закончить его.

– Я не смогу без тебя.

– Надо. Надо научиться. Это нужно и тебе, и мне.

– Я буду тебя ждать.

Саша только молча кивнул головой. И, оставив легкий поцелуй на щеке, ушел. Оставляя позади себя свою боль. Свою любовь. Свою зависимость.

Глава 27

Полина стояла у шкафа уже как минут десять, перебирая вешалки с одеждой в поисках того, что же надеть сегодня вечером. Чувство дежа вю. В тот же вечер месяц назад она также стояла у шкафа и выбирала платье, в котором столкнется с Сашей у дверей бара. А теперь выбирает платье, чтобы пойти с ним на их первое свидание.

Первое свидание… Такое трепетное и приятное сочетание слов для любой девушки. В одиннадцатом классе Полина мечтала, чтобы Егор, самый классный парень школы по версии всех девушек, пригласил ее на свидание. Первое, долгожданное, желанное. Но он пригласил ее соседку Алису. Не зря Полина написала на ее двери, что она дура. Хоть маленькая, но такая приятная месть, о которой знает только она. И вот сейчас она представляет себя той, еще по-девичьи наивной и неискушенной, той, кому предстоит выбрать самое лучшее платье – для него. Для Саши. И этот трепет, это предвкушение, это легкое беспокойство.

Зеленое платье – под цвет Сашиных глаз. Распущенные каштановые волосы, которые вьются от природы, позволяя их не укладывать. Макияж, подчеркивающий ее голубые глаза.

Саша заехал за ней ровно в шесть. Он стоял, облокотившись о дверь своего белого мерседеса. В темно-синем костюме и белоснежной рубашке, на которой блестят капли запонок. Слегка взъерошенные волосы, которые еще пахнут его шампунем. Высокий. Красивый. Желанный. И только Полина знает, что, если подойти и уткнуться в его сильную шею, то можно почувствовать аромат осеннего леса, который немного перебивают горьковато-цитрусовые нотки.

Кульбит, который сделало сердце Полины, поистине можно считать акробатическим номером.

– Готова? – спросил Саша, как только Полина к нему приблизилась.

Сашин мерседес увозит их со двора, маневрируя между дырами в дороге, которые никак не заделают уже второй сезон, вливаясь в поток машин на проспекте.

Аромат, который окутывает Полину – это аромат Саши, его кожи, смешанной с парфюмом, бензина и цветов. Едва уловимые древесные нотки, смешанные с легким и ненавязчивым запахом свежести и тепла.

– Я не знал, какие ты любишь… – сказал Саша, жестом показав на заднее сиденье.

Букет из молочно-белых фрезий, связанные такого же цвета атласной лентой, слегка небрежно лежали на светлой коже кресла. Ну разве Саша мог подарить банальные розы или лилии? Даже такие пышные и роскошные пионы выглядели бы обыденно.

– Почему фрезия?

– Надо было розы? – без обиды спросил Саша.

– Нет, я не люблю розы.

– А что ты любишь?

– Вообще я люблю полевые цветы, – смущаясь ответила Полины.

– Кто бы мог подумать: Поля любит полевые цветы, – улыбнулся Саша.

Скандинавский ресторан, к которому они подъехали, встречал их горящей вывеской и белыми дверями. Без пафоса, стильно, строго и по-московски дорого. Встречающий их администратор, широко улыбаясь и показывая все радушие русской души, проводил их к столику, который был забронирован.

Широкие столы из дерева, которые были неровной формы, говорили о том, что это реальные спилы. Светлые стены, светлый потолок делают помещение просторным, но приглушенный свет и выдержанные в своем стиле подсвечники со свечами на столах придают интимности и уединенности, несмотря на большое количество столиков вокруг. Здесь нет тех состаренных вещей и элементов декора, которые Полина заметила в ресторане Сашиного брата. Но, несмотря на геометрически правильное и по-мужски минималистическое оформление, здесь нет холода и отстраненности. Все правильно выведено и с точностью подобрано, чтобы люди пришли отдохнуть в приятной компании, не отвлекаясь на ни к чему не обязывающее убранство помещения.

– Здесь интересно. Очень контрастирует с теми ресторанами, где я была, – с интересом подметила Полина.

– Я вообще не любитель скандинавской кухни, но на прошлой неделе был здесь с одними нашими клиентами. И как-то зацепило меня здесь. Ничего похожего в Москве не встречал, – ответил Саша.

– Почему не любитель? Я кстати никогда ее не пробовала.

– У них преимущественно рыба используется в приготовлении. А я не особо люблю рыбы.

– Хм, а мне тогда должно понравится.

– Главное не заказывай Сюрстремминг (Прим. автора: мелкая заквашенная селедка, процесс ее приготовления больше похож на брожение или, иными словами, рыба тухнет около двух месяцев в большом количестве соли, которая убивает нежелательные бактерии), – рассмеялся Саша.

– Это даже звучит не аппетитно.

Официант с именем “Игнат” на бейджике терпеливо ждал, пока Саша с Полиной определяться с заказом. Не каждый день оказываешься один на один с таким интересным выбором меню.

– Копченый олень со свеклой… Нет, давайте муксун с сельдереем и яблоком, финский суп. Он со сливками, да? – спросила Полина.

– Да, все верно.

– Тогда финский суп и нерку с картофелем.

– На десерт что-нибудь желаете?

– А что посоветуете? Ближе к классике, – осторожно поинтересовалась Полина.

– Тогда шоколадный пирог.

– Хорошо, его.

– Пить что будете?

– Вино, белое сухое, бокал.

– Для Вас? – обращается официант к Саше.

– Тар-тар из оленя с клюквой, окорок кабана с грушей и американо, – не глядя на официанта заказал Саша.

Официант ушел выполнять заказ, оставляя их одних.

– Ты и правда не любитель рыбы… Я вот наоборот. Но в детстве меня было не заставить ее съесть. И помню мама однажды почистила и нарезала какую-то рыбу и сказала, что это особенная курица, приготовленная по секретному рецепту. Вот так наивную девочку Полину Афанасьеву обманули ее же родители, – улыбнулась Полина. – Мне понравилось, но признавать я не хотела. Правда, чуть позже мама все равно меня раскусила.

– Не все готовы пробовать новое, особенно дети. Всем страшно: а вдруг эта принесенная каша невкусная? Горькая?

– Я до сих пор боюсь этого. Поэтому и заказываю то, что могу представить, как это выглядит на тарелке. И никогда не закажу какие-нибудь мозги барашка в молочном соусе.

– А есть те, кто увлекаются такой гастрономией. Всегда пробуют новое, а иногда и экзотическое. В каком то роде даже опасное. Та же рыба фугу (Прим. автора: Фугу считается деликатесом, её употребляют как с целью «пощекотать себе нервы», так и для получения лёгкого эйфорического эффекта, вызываемого остаточным количеством сохранившегося в блюде яда. Приём в пищу неправильно приготовленного фугу может быть опасен для жизни).

– Ты относишься к этой категории людей? – спросила Полина.

– Скорее нет. Экспериментировать со своим здоровьем не хочу. Но иногда могу заказать действительно что-то интересное и необычное.

– И что ты такого необычно пробовал?

– Акулу. Очень жирной оказалась. Хаш – грузинский суп. Вкусный, но очень своеобразный. Второй раз точно бы не стал есть.

– А я вот ничего вспомнить не могу, что такого необычного пробовала. Даже как-то скучно стало.

– Ну почему? А как же рыба-курица по секретному рецепту? – засмеялся Саша.

– Да, самое экзотическое, что я когда-то пробовала. Я всегда немного трусихой была. Мама рассказывала, что для меня в детстве освоить новое, начать делать новое вызывало у меня страх. Вообще сделать что-то без мамы или папы было страшно. Дойти до соседки за чем-то – страшно. Пойти в магазин одной – страшно. Первый урок в музыкальной школе – страшно. Выходить к доске – страшно, несмотря на то, что выучено все. Просто страшно.

– А сейчас?

– А сейчас… Сейчас страхи стали глобальнее. И от этого сильнее. Вообще человеку свойственно бояться, да?

– Думаю в мире нет человека, который бы чего-нибудь да не боялся. У любого есть слабости, при надавливании на которые, хочешь не хочешь, но станет страшно.

– И чего боится человек?

– Смерти. Большинство страхов ведет к самому сильному – к страху смерти.

– А как же те, кто занимаются экстремальными видами спорта? Альпинисты?

– И ты думаешь они не бояться? Бояться конечно. Может быть глубоко где-то прячут этот страх, или делают вид, что не бояться. Когда балансируешь на грани, думаешь, что ты отвечаешь за свою жизни. Ты – хозяин своего тела и своей души. Опять же адреналин, который вырабатывается и поступает в кровь, тоже делает свое дело. Например, гимнасты, которые выступают в цирке. Знаешь, когда они под куполом цирка отталкиваются от одной перекладины и прыжком руками цепляются за другую перекладину? Ты смотришь и думаешь, вот секунда – и он может не успеть. Любое неверное движение – и он может упасть. Дыхание твое останавливается, ты замираешь. Ждешь, а что же будет. А ничего. Гимнаст ловко перехватывает перекладину, делает что-то вроде кульбита и все. Зрители ему аплодируют. Он по факту ходил по грани. На его стороне практика, адреналин, сильное тело, хорошая подготовка. Но поверь мне, если вдруг случится, что рука его соскользнет или сам он неправильно оттолкнется и начнет падать, то в те несколько секунд, пока будет падать, страх вырвется на первое место. Потому что человеку свойственно хотеть жить.

– Никогда не любила цирки… – грустно сказала Полина.

– Почему?

– Животных мучают, клоуны – ненавижу клоунов, и вот эти жонглирование, фокусы… Приди на любую вечеринку или день рождение – вот где настоящий цирк. Билет можешь не покупать, а окажешься в первом ряду.

– Вот тут согласен. Но у тебя разве не было счастливого семейного воскресенья, когда вы всей семьей идете в цирк, тебе покупают сладкую вату, и ты сидишь в центре манежа и смотришь как милые собачки прыгают в обруч?

– Было, но я не назвала бы это счастливым днем. Для меня счастливое время – мамины ужины, когда мы летом уезжали на дачу, а за окном шел дождь… – Полина закрыла глаза вспоминаю свои счастливые часы, проведенные с семьей, – было тихо, спокойно. Мама с папой все время друг над другом подшучивают, аромат запеченной курочки, выпечки и бурчание брата, что опять никуда нельзя выйти…

– Самые ценные и теплые воспоминания – это воспоминания, связанные с семьей. Только спустя годы начинаешь ценить это.

– И у тебя?

– Да, и у меня все счастливые воспоминания семейные.

– Расскажи о каком-нибудь, – попросила Полина.

– На мое десятилетие отец пригласил клоуна, который умел жонглировать, делать фокусы, а еще он классно играл на каких-то там инструментах, сейчас уже не помню каких именно. Он реально был классный. Помню все друзья, которых я пригласил, сидели и смотрели на все выступление с открытыми ртами. Да там даже взрослые подглядывали и удивлялись. А потом этот самый клоун вынес просто огромный торт, где была цифра “10”, такая же большая. Я тогда загадал научиться жонглировать так же, как и он , – засмеялся Саша.

– Ты сейчас специально про клоуна? – скрывая улыбку и делая недовольную мину, спросила Полина.

– Немного, – улыбнулся Саша.

– Желание сбылось?

– Нет.

Они не заметили, как за окном начался дождь. Люди бежали, пытаясь найти укрытие в виде навеса, а те, кому посчастливилось взять с утра зонт, шли быстрым шагом, чтобы быстрее оказаться дома в тепле и уюте. Они не заметили, как верхний свет стал глуше, а бра на стенах зажглись чуть ярче. Они не заметили, как за соседними столиками сменилось уже две пары, таких же молодых и прекрасных, увлеченные друг другом. Они не заметили, как официант заменил сгоревшую свечу, находящуюся на столе.

– Дождь.

– Да.

– Все, как ты любишь, – улыбнулся Саша.

– Мы можем сейчас заехать в одно место? – спросил Полина.

– Конечно.

Несколько минут они стояли у входа под навесом, не решаясь идти до машины, потому что риск промокнуть под таким ливнем был очень высок.

– Давай кто первый? – задорно спросила Полина.

– Полина, нет, я не побегу.

– Боишься проиграть?

– Нет.

– Тогда давай, на счет три. Раз, два…

– Полина!

Не сказав три, Полина выбежала из-за укрытия, не замечая, как сильные капли дождя делают ее волосы сырыми, как намокает ее плащ, оставляя темные мокрые следы на плечах и спине. Она ловко перепрыгивала небольшие лужи и обегала чуть более глубокие. Сашин мерседес, который был припаркован всего лишь в нескольких метрах от входа, казался невообразимо далеко. И когда уже цель была почти достигнута, чьи-то сильные руки схватили ее за запястье. Не чьи-то руки, а Сашины. Завизжав от неожиданности, или от обиды, Полина была прижата всем телом К чему-то крепкому, приятно-пахнущему и мокрому от дождя. К Саше.

– Все-таки боялся проиграть?

– Я не проиграл, – ответил Саша.

И накрыл ее губы своими, ощущая на них капли дождя. Сладкие и манящие губы, созданные, чтобы ими наслаждались. Нежное и трепетное касание сменяется влажным и глубоким, пока Сашин язык не проникает ей в рот, чтобы столкнуться с Полининым. Стремительная страсть, которая воспламенилась за считанные секунды, заставила Полину вжаться в Сашино тело так, чтобы между ними не осталось и миллиметра свободного пространства, если бы не одежда. Насквозь мокрая и испорченная одежда. Их жадный поцелуй закручивался словно вихрь, нарастая силы с каждой секундой. Его губы вбирают ее в себя все сильнее и сильнее, будто он боится, что это закончится, что когда Саша откроет глаза, он останется один стоять под этим холодным и мерзким дождем. Сладкий вкус ее стонов, которые невольно вырываются из ее рта, возбуждают сильнее, чем любая пошлая фраза. Сочность ее губ заставляет сердце биться сильнее, а нарастающее желание оказаться как можно скорее внутри нее становится заветным желание.

Саша остановился первым. Он легонько коснулся ее лица, убрав непослушную прядь, и, едва касаясь, провел пальцем по нижней губе Полины, вызывая новую волну дрожи в их телах. Дождь уже не холодил, а порывы ветра не ощущались так сильно. Им было тепло и хорошо вместе.

– Все еще считаешь, что я могу проиграть? – спросил Саша, глядя в голубые глаза, которые сейчас как два хрусталя: сверкающе манят в свои силки.

Сев в машину, Саша завел двигатель вопросительно поглядев на Полину. А ей уже было все равно, куда ехать, в какой машине, главное, что с ним рядом. И пусть не прекращаясь идет дождь, пусть светофоры горят то зеленым, то красным сигналом, останавливая движение , пусть вокруг сигналят машины в бессмысленных попытках ускорить движение в пробке, пусть закатное солнце отражается бликами на крышах домов.

По просьбе Полины Саша остановился у длинного подземного пешеходного перехода и вопросительно посмотрел на Полину.

– Пойдем?

Слившись с потоком людей, они спустились в тускло освещенный переход. Оттуда доносились звук гитары и синтезатора. А еще красивый бархатный женский голос. Эта пара музыкантов стояла ровно в середине перехода, собирая зрителей, которые в такую погоду не спешили покинуть крышу над головой. Чтобы не потерять Полину в такой толпе, он взял ее изящную руку в свою, уже понимая, что она хотела ему показать.

– Почему именно здесь?

– Я каждый день проходила через этот переход на работу, а они тут стояли и пели. Утром и вечером. Просто среди всей этой суеты, что крутилась вокруг меня, единственное, что меня зацепило и заставило остановиться на каких-то пару минут и просто послушать – были эти ребята. Вот в этом вонючем, темном переходе полном людей так встала однажды и минут пятнадцать стояла и слушала. И впервые за долгое время у меня не было ни одной мысли.

– И что они пели?

– Не пели. Просто играли. К Элизе. В обработке Хоффмана (Прим. автора: Wolf Hoffmann – Blues For Elise).

Саша удивленно посмотрел на Полину.

– Не смотри так. Я зашазамила, – улыбнулась Полина.

Саша выпустил руку Полину, чтобы достать несколько купюр, и подошел к тем ребятам, что сейчас играли тоже какую-то обработку классики. Шепнул что-то на ухо парню с гитарой и вернулся обратно к Полине, когда первые аккорды Блюза уже заполнили своим звуком весь переход.

– Красиво, – через некоторое время сказал Саша.

– Очень, – ответила Полина.

Когда они оказались уже в машине дождь пошел еще сильнее, превратившись в настоящий летний ливень, несмотря на то, что за окном был еще апрель. Дворники работали в полную силу и тем не менее машина двигалась со скоростью черепахи из-за невозможности разглядеть дорогу. И Саша свернул в ближайшую подворотню, где дождь лил так же сильно, но уже не слышно стало шума дороги, только громкий звук бьющихся о металл машины капель дождя.

– Надо переждать, все равно сейчас все в пробках, – заключил Саша.

– И что тогда будем делать?

Саша одним движением перекинул Полину себе на колени, а другой рукой отодвинул водительское кресло.

– Ты что делаешь? – усмехаясь спросила Полина.

– А на что похоже? – улыбнулся Саша.

Обжигающими губами Саша сразу страстно и глубоко начал целовать Полину, исследуя каждый миллиметр ее губ и рта. Глубоко и влажно, усиливая напор и крепко держа Полину за голову, погрузив свою руку в ее каштановую капну волос. Жадно сжимая Полину и вдавливая ее в себя.

– Саша, увидят… – уже возбужденным голосом сказала Полина.

– Пох*й, – лаконично ответил.

Одна рука уже крепко сжимала ее бедро, поднимаясь вверх к упругой груди, где его пальцы уже сжимали темные вершинки сосков.

– Сними его нах*р, – потребовал Саша, и Полина послушно сняла платье, где предусмотрительно была расстегнута молния.

Она осталась в одном кружевном лифчике, который уже был спущен, в трусиках и сексуальных чулках. Саша накрыл своим ртом сначала один сосок, жадно всасывая и проводя горячим языком по ним, вызывая рой колючих мурашек. Затем второй сосок, выводя своим языком какие-то непонятные рисунки на нежной и чувствительной коже. Он оставил горячую влажную дорожку, проведя языком от груди к тонкой шее. Слегка покусывая и слизывая следы легкого укуса, аккуратно приближаясь к мочке уха и захватывая ее в рот. Затем снова возвращаясь к груди, алчно сжимая ее до боли, граничащей с удовольствием.

Его губы, такие горячие и жесткие, вихрем накинулись на ее податливые и мягкие, которые уже приоткрылись впуская его порочный язык. Сплетаясь в ярком и пошлом танце, Саша одной рукой сдвинул ее трусики накрывая самое сокровенное, которое уже пульсирует желанием, и проникая внутрь.

– Бл*ть, Полина… – низким вибрирующим голосом сказал Саша.

Полина, сидя на Саше, всем своим телом чувствовал как напряжена каждая его мышца, как часто и сбивчиво его дыхание, как его горячие руки исследуют каждый миллиметр ее тела, даже самые скрытые и уже влажные от ее возбуждения.

Исчезло время, исчезло пространство. Ничего нет вокруг. Только они и шум дождя за окном.

Полина пыталась расстегнуть пуговицы на Сашиной рубашке, когда он уже двумя пальцами погружался в нее, вызывая дрожь во всем теле и желание, чтобы эти пальцы поскорее сменились на что-то более масштабное. Полина накрыла своей рукой место, где концентрировалось его желание. Такое твердое, горячее и возбуждающее.

Долгожданный лязг ремня и звук открывающейся молнии. Саша взял руку Полины и опустил на свой член, которого уже невозможно было держать в брюках. Аккуратные движение наманикюренных пальчиков вверх-вниз, как будто она исследует чужую территорию. Медленно, поступательно, боясь навредить.

– Полина, он не кусается, – и слегка сжал ее руку, показывая правильный для него темп.

Описывая круговые движения вокруг ее клитора, Саша губами ловил ее вздохи и всхлипы, чувствую приближение ее развязки. Воздух в машине стал влажным, напитанный их запахами, их возбуждением, их единением.

Достав из бардачка презерватив, Саша резким движением вскрыл фиолетовую фольгу и раскатал его по своему члену, ловя на себе темный взгляд Полины.

Саша слегка приподнял ее, чтобы аккуратно и мучительно медленно войти в нее, ощущая как стискивают ее мышцы от наслаждения и удовольствия.

– Поцелуй меня, – попросила Полины.

Он одной рукой еще ближе притянул к себе Полину, фиксируя ее голову за затылок и языком раздвигая губы, прорываясь внутрь. Забирая весь воздух, он затягивал ее в себя, властно, грубо, синхронно постанывая вместе с ней от глубины проникновения.

Медленные движения сменялись быстрыми толчками до пошлых шлепком. До еще более властных сжиманий и вдавливаний ее тела. Ее стоны, которые уже насквозь пропитали воздух в машине, действовали на Сашу как срывание чеки на гранате. А протяжные вздохи как снятие предохранителя. Такая влажная, такая сексуальная, такая красивая и ее…

– Саша-а, – сказала Полина, взрываясь у него в руках фейерверком чувств.

… и Саша кончает вслед за ней, крепко сжимая ее за бедра.

Капли, которые скатываются по стеклу вниз уже начали образовывать маленькие лужицы. Полина еще сидит на Саше, переводя дыхание и смотря на падающие капли с легкой поволокой во взгляде. Он еще глубоко в ней. От этого такое чувство наполненности и усталости одновременно. Саша еще сжимает ее бедра, уже не так сильно, но по-собственнически властно.

Его глаза такие спокойные, цвета хвойного леса. Он смотрит, как Полина что-то вырисовывает у него на груди, как медленно опускаются ее ресницы и как обжигает ее дыхание. Саша аккуратно перебирает ее волнистые волосы, слегка влажные у висков и вдыхает ее неизменный запах луговых трав. Сейчас нотки меда слышаться более ярко: их сладость завораживает и кажется нет на свете ничего вкусней и желанней.

– Дождь. Кажется, он заканчивается, – тихо сказала Полина.

– Хочешь выйти и прогуляться?

– Нет, мне с тобой тут очень хорошо.

С большим трудом отстранившись друг от друга, Саша помог Полине привести себя в порядок и одеть платье, которое она забросила. И сейчас в ее руках находится смятый зеленый комок, гордо носивший название вечернее платье.

– Ты же понимаешь, что сегодня я тебя никуда не отпущу? – сказал Саш, заводя двигатель.

Глава 28

Дни сменялись днями. За рабочими буднями следовали выходные. Недели за неделями, которые сливаются в один непрекращающийся поток событий и моментов.

Как и хотела Полина, на работе практически никто не догадывался об их отношениях. Никто, кроме Ромы и Оксаны, которые держали свои языки за зубами. В этом плане Полине повезло с Оксаной. Она оказалась не болтливой и понятливой девушкой. А Рома… Рома просто не замечал того, что происходило между его другом и Полиной. После того короткого разговора в ее кабинете вообще делал вид, что не знаком с ней. Полина, кстати, не рассказала Саше об их разговоре.

Большее количество времени Саша работал, сидел за компьютером и ездил в командировки. Но даже в таком плотном графике, он находил время и на Полину, которая становилась все ближе и ближе к нему. Два абсолютно разных человека – неисправимая мечтательница и безнадежный рационалист – подошли друг другу, как два пазла. Среди тысячи деталей, только один подойдет к другому, в противном случае картинка будет искажена.

– Полин, как думаешь, черный или белый комплект? – спросила Оксана; сегодня вместо обеда они решили прогуляться в ближайший торговый центр.

– И тот, и другой хорошо. А что, есть кому его показать? – спросила Полина.

– Возможно, – уклончиво ответила.

– Да ладно, рассказывай!

– Мы познакомились в баре две недели назад. Помнишь, я тебя звала, но ты, как обычно, была с сама знаешь кем, – Оксана никогда вслух не говорила, что Полина встречается с Ярским.

– Интересное начало, – улыбнулась Полина, – кстати, мы с Сашей тоже первый раз встретились именно в баре.

– Да ладно? Я думала, у вас чисто служебный роман….

– Как видишь не совсем. Ну и как его зовут?

– Антон. Он руководитель отдела продаж в компании, которая занимается продажей технического оборудования, – воодушевленно начала свой рассказ Оксана, – ему тридцать, симпатичный высокий такой, я по сравнению с ним дюймовочка, – мечтательно закрывая глаза продолжила.

– Я рада, Оксан, – искренне ответила Полина. – Бери черный! И еще вон тот кружевной чокер, – и подмигнула.

Расплатившись за покупки, девушки все-таки решили забежать в кафе за чашкой кофе и небольшим десертом, перед тем как отправиться обратно в офис.

– Ты же знаешь, что сегодня у нас деловые партнеры из Италии приезжают?

– Конечно знаю, кто по-твоему помогал Юле все организовывать?

– Кстати про Юлю… она уже очень давно положила глаз на сама знаешь кого…

– Знаю. Точнее вижу. И перестань его называть “Сама знаешь кто”, мы же не в книге про Гарри Поттера и он не Волан-де-Морт, – усмехнулась Полина

– Да я понимаю. Мне просто страшно произнести, что ты спишь с самим Ярским. Вот я сейчас говорю, а даже в полный голос не могу это сказать, – прошептала Оксана, чем вызвала смех у Полины. – Прости.

– Все в порядке.

– А вон кстати и наши итальянцы, – кивком головы указала Оксана на пару мужчин, которые выходили из Сашиного внедорожника, во главе с, конечно же, Ярским. – Давай бегом в офис. Тебе он опоздание простит, а вот меня уволит к чертовой матери. Хотя… если что, замолвишь за меня словечко? – отшутилась Оксана.

Из машины вышел другой Саша. Сейчас от него веет холодом и расчетливостью. Он может уничтожить одним взглядом, поэтому близко лучше не подходить. Он идёт твердой походкой, каждый его жест говорит о том, что он уверен в себе и знает себе цену. А ещё время, он ценит своё время, потому что его время – это его деньги. Все четко. Все строго. Все по-деловому сексуально. Да, от такого мужчины исходит запах секса, денег и власти. И никогда такой мужчина не останется незамеченным среди женских взглядов. Сейчас это Александр Ярский.

Но есть и другой Саша. Нежный, чуткий, заботливый. Он будет аккуратно целовать, пока Полина будет изнывать от желания. Тихо вдыхать ее аромат и шептать всякие пошлости, прикусывая мочку уха. Говорить о том, что она уникальна и исключительна. Ему не хватает женского тепла и заботы, теперь она это точно знает. Все это время его окружали безразличие и равнодушие, что он успел уже забыть об искренности и доброте. За всей этой стальной оболочкой есть просто Саша, который смотрит своими зелёными глазами в надежде на то, что она та единственная, которая может ему помочь в конец не зачерстветь.

– Бежим, Оксан! Не поздоровится может и мне. Ты не думай, – поддержала подругу Полина.

– Полина Сергеевна, будьте любезны, помогите Юлии в переговорной, – начал Саша, как только створки лифта открылись, как будто он знал, кто будет перед ним.

– Да, конечно.

– А вы, Оксана, впредь не опаздывайте с обеденного перерыва, особенно если вам необходимо будет встретить важных гостей, – строго обратился Саша, и ему даже послышались тихие ругательства в свой адрес.

Двое красивых мужчин, глядя на которых понимаешь, что это именно итальянцы, направились за Ярским в сторону большой переговорной. Стильный костюм-тройка, сшитый на заказ, и дорогие туфли, начищенные до блеска. Тоже итальянские, разумеется. А еще невысокий и тучный мужичок – переводчик. Нерасторопные движения, лоснящийся лоб, лысеющий затылок и уже немного потрепанная сумка-мессенджер, которую он на ходу пытается застегнуть.

В переговорной уже собрались руководитель отдела логистики, Сашин заместитель, Роман, разумеется, и начальник отдела маркетинга, куда уж без нее.

– Коллеги, позвольте вам представить – наши итальянские партнеры, с которыми мы начнем работать через недели две, как подпишем контракт. Верно? – Саша посмотрел на итальянцев, – Марко Манчини и Паоло Грава, – представил своих гостей.

Переводчик быстро перевел то, что сказал Саша, а так же представил итальянской половине всех присутствующих. После того, как заказанные напитки были принесены, началась активная беседа и обсуждение деталей сотрудничества, со всеми вытекающими спорами, активной жестикуляцией и завершающими пожатием рук как символ удачного завершения переговоров.

– Марко, Паоло, – обратился Рома, – предлагаю отметить наши удачные переговоры и переместиться в кабинет по соседству. – У Александра есть коллекционный виски. Вам придется по вкусу.

– Они с радостью, – перевел с итальянского переводчик.

– Вы же с нами? – обратился Рома уже к переводчику. Я не шпрехаю по-итальянски.

– Разумеется. Мои услуги оплачены до отлета ваших итальянских партнеров.

– Кстати, если вы не против, у меня вечером забронирован столик в одном замечательном месте. Вам же интересно узнать, как проводят вечера русские? – спрашивает Рома.

– И русские девушки? – уже спросил один из итальянцев – Марко – и улыбнулся.

– Без девушек вечер будет уже не тот.

– Марко, Паоло, Роман у нас занимает первое место в рейтинге разбитых женских сердец, – улыбнулся Саша, – и думаю, приятная компания вам вечером обеспечена.

Непринужденную мужскую беседу, которая начала выходить за рамки рабочих отношений, что безусловно объединяет, отвлек стук в дверь. Робкий, тихий.

– Александр Николаевич, можно? – обратилась Полина.

– Конечно, заходите.

Полина аккуратно закрыла за собой дверь и медленно подошла к столу, за которым сидела Саша.

– Мне нужно, чтобы вы подписали договоры по пролонгированию аренды бара у нас на ресепшене.

– Давай документы.

Пока Саша изучал документы и подписывал экземпляры, неприятные и жгучие спину взгляды ощущала на себе Полина. Как будто каждый миллиметр ее тела разглядывают. Даже несмотря на то, что на ней плотная блузка и широкие брюки-палаццо.

– Penso di sapere già come illuminare la serata. Mi chiedo se le ragazze russe sono davvero disponibili. Non tradurre (Мне кажется, я знаю, чем скрашу сегодняшний вечер. Интересно, русские девушки правда доступные? Не переводите), – обратился Марко уже к переводчику.

– Siamo al lavoro, Marco (Ты на работе, Марко), – ответил ему Паоло.

– Voglio combinare il dilettevole con l'utile. Non tradurre (Хочу совместить приятное с полезным). Posso scoprire il tuo nome? (Могу я узнать ваше имя?) – обратился он к Полине, жестом показывая переводчику о его работе.

– Господин Марко хотел…

– Il suo nome è Pauline. Signor Marco, troveremo un'altra ragazza per illuminare una serata noiosa. E Pauline è impegnata oggi e tutte le sere e le notti. Con me (Ее зовут Полина. Господин Марко, мы найдем вам девушку, с которой вы скрасите скучный вечер. А Полина занята все вечера и ночи. Со мной).

Наверное, нельзя лучше выйти из такой щепетильной ситуации, сохранив достоинство, перед новыми важными партнерами и защитив интересы своей женщины. Хотя врезать этому Марко Саше очень хотелось. Пришлось даже сжать кулаки до побелевших костяшек, пока боль не начала отрезвлять.

– Полина, иди к себе. Я зайду позже, – обратился он к Полине.

– Mi dispiace, Senorita (Прошу прощения), – обратился Марко к Полине.

Полина вопросительно посмотрела на Сашу в надежде, что именно он переведет.

– Accetta le scuse. Иди уже, Полина.

– Alessandro ti chiedo perdono anche io. Se lo sapessi (Александр, и у вас прошу прощения. Если бы я знал…)

– Va tutto bene, – скрепя сердце ответил ему Саша, – Romio si occuperà del tuo tempo libero (Роман займется вашим досугом), – уже улыбаясь обратился он к Марко.

– Bello che tu conosca l'italiano (Приятно, что вы знаете итальянский), – сказал Паоло. – Рerché hai bisogno di un traduttore? (Зачем вам переводчик?)

– Рer essere sicuri (Для надежности).

– Даже не знаю, что меня больше поразило: что ты ЗНАЕШЬ итальянский или что ты знаешь ИТАЛЬЯНСКИЙ? – тихо спросил Рома, ближе подойдя к Саше.

– Ром, не сейчас.

Проводив гостей и предварительно договорившись о встрече вечером, ведь Рома пообещал им насыщенное и яркое времяпрепровождение, он вернулся в кабинет к Саше, который уже погрузился в работу, изучая какие-то документы. Или оригинал договора на итальянском языке: Рома уже ни в чем не был уверен.

– И что это было? – довольно резко спросил он друга.

– Что ЭТО?

– Ты реально знаешь итальянский?

– Ну… разговорный.

– Зашибись. И когда ты успел его выучить? – все еще грубо спрашивает Рома.

– Давно. Ты знаешь, у меня было время, чтобы чем-то его заполнять…. – уклончиво ответил Саша, после ответа которого голос и взгляд друга все-таки смягчился.

– И о чем они говорили?

– О том, что ОН хочет провести время с МОЕЙ Полиной, – раздраженно ответил Саша.

– А, ну тогда понятно. Если бы не это, то мы никогда и не узнали, что ты у нас итальянский знаешь? Эх, как тебя зацепило, что Марко положил на нее глаз… ну или не только глаз. Кстати, Полина не выглядела удивленной. Она в курсе?

– Да.

– А в курсе, что привело тебя к изучению? – аккуратно поинтересовался Рома.

– Нет. – коротко ответил Саша.

– Сань, если у тебя так серьезно… Может стоит ейрассказать?

Саша не любил вспоминать его расставания с Инной, когда в очередной раз он просто уехал в другую страну и не сказал никому куда. Ему нужно было быть одному. Побыть с самим собой. Этой страной стала Италия, где он провел почти полгода своей жизни, занимаясь тем, что ему нравится, изучая то, что захотелось. Это его мир, который он создал для себя. В который он иногда возвращался, чтобы так же побыть одному.

– Ладно, решать тебе. Кстати, придете на день рождение ко мне?

– Конечно. Вы с ней помирились?

– Мы и не ругались.

– А почему тогда делаешь вид, будто ее нет со мной?

– Мне кажется, что твоя история может повториться…

Глава 29

День рождения Рома решил отметить без лишней помпезности и лоска, просто у себя дома, пригласив только близких ему людей.

Квартира, которая находилась недалеко от Сашиной, тоже была довольно просторной, с высокими потолками и светлым интерьером. Уютная, без лишней мебели, все только самое необходимое, только то, что нужно мужчине. Холостяцкая берлога, которая готова каждые выходные принимать в свои двери молодую и рыжую ведьмочку.

Саша с Полиной пришли самые последние. Их уже встречали Влад с симпатичной брюнеткой, кто она ему приходится так никто и не выяснил, Иван с женой Валей, про которых Полины слышала из рассказов Саши и одна рыжая красотка, которая так и льнула к имениннику – Альбина, так звали эту девушку.

– Друзья, за свои тридцать пять лет я понял, что нужно ценить то, что имеешь. Поэтому этот день рождения я решил отметить только с теми, кто мне дорог. И сначала хочу выпить за вас! И за то, что у вас есть такой замечательный друг как я, – закончил Рома, как всегда вызвав улыбки на лицах.

– Вы давно друг друга знаете? – спросила рыжая Альбина.

– О, Альбиночка, с двумя вот этими, – Рома показал на Влада с Иваном, – я знаком с первого курса университета. А с Саней мы с первого класса школы друг друга обожаем. Правда, Сань?

– Да, особенно классно мы друг друга обожали, когда морды друг другу били. Правда, Ромыч? – только в такой обстановке они могли называть друг друга, как и привыкли – “Ромыч” и “Саня”.

– Не без этого, – улыбнулся Рома, – только не очень приятно было получить от тебя, после того, как научился в своей Америке. До сих пор нос болит…

– Так заслужил! – заключил Саша

– И чем же можно заслужить сломанный нос? – спросила Альбина.

Сама того не подозревая, она вступила на скользкую дорожку, на которой не хотелось оказываться ни Саше, ни Роме. Ее вопрос так и остался без ответа: два друга просто его проигнорировали, сделав по глотку виски из своих роксов.

Саша взял в свою руку маленькую и нежную ладошку Полины и слегка ее сжал. Такая небольшая, но важная поддержка для него. И пусть Полина пока об этом не догадывается. Его Полина, которая стала неотъемлемой частью его жизни. Вот так ворвалась, проникла под кожу, в его мысли. Такая ранимая, доверчивая и наивная. Но в то же время сильная духом, упрямая и не по годам мудрая. То, от чего он бежал и упорно не хотел замечать, настигло его и застало врасплох. То, как он не позволял себе заново влюбляться обратно пропорционально тому, как сейчас он зависим от этой девушки.

– … а Саня как ему в ребра даст. Тот согнулся пополам. Смотрю на него и даже жалко стало. И себя заодно, ведь я могу быть следующим. Достанется мне от друга за то, что связался не с той дамочкой. Она, оказывается, замужняя… – рассказывает свою историю Рома.

– А почему ты учился драться? – тихо спросила Полина.

– Я учился не драться, а учился боксу, иногда боям без правил, это больше для себя.

– А есть разница?

– Да. Дерутся мальчишки в подворотне, подростки, которые не поделили девушку, алкашня за бутылку, в конце концов. Бокс – это тактика. Ты учишься держать удар, вычисляешь слабые места противника, скрывать свои.

– И где ты этому учился?

– Когда уехал в Америку. Я там встретил одного русского парня, который как раз и преподавал.

– Я не знала, что ты был в Америке. Долго?

– Три года, после университета. Уехал учиться.

Когда Саша только вышел из самолета, первое, что он почувствовал, что воздух другой. Он пахнет свободой. Банально. Все, что говорят в американских фильмах про воздух Америки – это правда. Он пахнет свободой и новыми возможностями. Лекарство, которое ему было необходимо.

Первый месяц Саша мыслями еще был там, в своем родном городе и с той, которая открыла ему дорогу туда, откуда немногие возвращаются. Ему еще долго снились сны, где он качается на тех волнах, в том море. И та лава, которая текла по его венам с дикой болью, после которой он просыпался в холодном поту и с дикой головной болью. Воспоминания такая вещь, от которых не убежать. Их можно только заглушить, заполнить новыми воспоминаниями, да просто пережить, но не избавиться.

Его учеба сейчас была единственной отдушиной, которая спасала Сашу от тотального погружения в прошлое. Пока не познакомился с молодым парнем, чуть старше Саши. Его звали Костя. Занятия боксом, пять раз в неделю, в небольшом, немного запущенном клубе на Брайтон Бич, куда Саша добирался больше часа из своей небольшой квартирки на Манхеттене, стали его спасением.

– Сколько же еще в тебе секретов и тайн, Ярский? – хитро спросила Полина.

– Не больше, чем в тебе…

Саша убрал с лица Полины постоянно выбивающуюся прядь волос и аккуратно заправил за ушко. Ее взгляд сейчас сконцентрирован не на нем: Рома рассказывает очередную историю и привлекает сейчас к себе все внимание. Но даже сейчас Саша с уверенностью может сказать, что ее глаза, как настоящее лазурное море. Тихое, такое манящие и пленяющее. Но Саша знает, что любой штиль может обернуться сильным штормом, который лазурный цвет моря делает тяжелым и глубоким синим, тянущим на дно. Море, которое так не любил Саша, теперь смотрит на него каждый день и отражается в ставшими такими родными глазах Полины. Если на душе у Полины все спокойно – то на ее море штиль, а если она чем-то недовольна или, не дай Бог, чем-то расстроена и обижена, то ее глаза становятся поистине устрашающим ураганом, с которым Саша учится справляться.

– Сань, а помнишь, как мы с тобой в полицейский участок угодили? – спросил Рома.

– Ты уверен, что стоит это рассказывать? – засмеялся Саша.

– Конечно! Что за вечер без пикантных историй?

– Это уже интересно. Рома, расскажи! – попросила Полина.

– Я когда первый раз приехал к Сане, мы практически сразу из аэропорта рванули к океану. Я никогда не видел не то что Атлантику, моря то никогда в глаза не видел. Ну вот встретились и на метро поехали. Как сейчас помню: “The next stop is Brighton beach”. Время – поздний вечер. Вагоны едут полупустые. Только какие-то американские бомжи, негры, ой, прошу прощения, афроамериканцы, и мы с Саньком. Потому что его другу приспичило первым делом искупаться в водах Атлантического океана. Романтик, бл*ть! Так… Дамы! Предлагаю для начала выпить за романтику, – поднял в руках очередную порцию виски и выпил до дна даже не поморщившись.

– Рома, интрига затянулась! – в нетерпении попросили девушки.

– Ну так вот… Приехали мы к океану. Тишина. Только шум прибоя. Такой манящий. Ммм… Ну я скинул все вещи и пошел. В Воду.

– Один? И не было страшно?

– Ну, конечно, не один. Санек следом пошел. Два дебила. – Засмеялся Рома, – а пока мы там на берегу плескались, бомжи подсуетились и стащили наши вещи. Хорошо, что чемодан отправили к Саньке на квартиру. А то бы вообще без всего остался. Пришлось бы мне трусы у друга одалживать…

– Так вы что, голые купались?

– Ой, Альбиночка, ну кто ночью купается одетым? Конечно голыми. Я же говорю – дебилы, – опять засмеялся Рома, уже вместе с Сашей.

– И? Причем здесь полицейский участок?

– А как мы по-твоему добирались до Санькиной хаты? Мы пытались остановить такси. И попался один добрый дядечка. Привез не по нужному адресу, а в полицейский участок. И сдал нас. А знаешь почему? Потому что мы не оплатили проезд. А как мы оплатим? На нас трусов то не было. Обещали, что когда отвезет, то вынесем деньги и оплатим. Но, видно, в Нью-Йорке не принято верить словам. Вот так с голой задницей я проехал первый раз на нью-йоркском такси через весь Бруклин и пол Манхеттена.

– И как Вас отпустили? Где были ваши документы?

– Ну, хорошо, что все у них есть в базах. Достаточно было просто рассказать все как есть и сдать пальчики. Ну и оплатить проезд на такси, чтоб его. Даже цента сверху не накинули, да Сань?

– А все твое “Поехали океан смотреть!” – заключил Саша – Посмотрел? Теперь всю жизнь будешь помнить. И я заодно…

Рома опустил историю, что тогда на берегу океана состоялся их первый откровенный разговор после Сашиного прилета в Америку. Им было все равно, что они сидели вдвоем ночью полностью голые без документов и без единой мысли как добираться до дома. Но им было важно, точнее Роме было важно знать, что происходило с Сашей последние два года. Он рассказывал про Инну, про его зависимость. От нее и от наркотиков. Как переживал расставание с ней, как безумно тянуло просто написать ей, просто узнать, как у нее дела. А Рома рассказывал, как безумно злился на друга, что тот скатился в такую дыру, что не понимал, как можно впасть в зависимость от такой дешевой и пустой Инны, за что чуть ли не получил по морде. Разговор, который был им нужен. Обоим. Чего будет стоить дружба, если вовремя не подать руку тому, кто падает?

– Я думала, ты не любишь воду? – тихо спросила Полина.

– Это не значит, что я ее избегаю, – ласково ответил Саша.

– Пойдем выйдем. У Ромы классный вид с лоджии открывается, – сказал Саша, протягивая руку Полине, помогая ей встать.

Вид действительно оказался завораживающий: полоска оранжевого заката, такая тоненькая, но такая яркая, и уже темное небо, которое с каждой секундой забирает последние лучики уходящего солнца. С той же силой, с какой ночь борется с рассветным солнцем, с такой же силой ночь вступает в свои права, укрывая солнце своим темным и звездным одеялом. Плавные цветовые переходы делает небо по настоящему завораживающим, как будто это последняя работа гениального художника. Воздух… Воздух свеж и по-летнему обволакивает каждую клеточку. И если на мгновение закрыть глаза, то можно оторваться от земли и полететь ввысь, наблюдая за городом, за его жизнью. Так оно и есть, потому что уже горящие окна домов, вывески магазинов, проезжающие машины, даже Москва Сити и Останкинская башня где-то там далеко, внизу.

Саша стоял позади Полины, обнимая ее, хрупкую, своими сильными руками, защищая от… Да просто защищая. Разве сейчас это важно, когда рядом бьется его сердце, ритмы которого она выучила и малейшее отклонение будет считано мгновенно. Эти руки смогут защитить ее и от сильного ветра, и от любого удара. Руки, которыми он изучал каждый миллиметр ее тела, даря наслаждения и такое приятное томление и негу. Руки, которые по-мужски сильно и властно сжимают руль, когда он ведет машину. Такой простой, но безумно сексуальный вид. Руки, на которых видна каждая мышца, каждая венка, когда он после тренировки возвращается домой и идет в душ.

– Почему ты сбежал в Америку?

– Хм… Почему ты решила, что сбежал?

– Не знаю. Мне почему-то так кажется. Считай это женский интуицией.

– В чем-то ты права. Но скорее уехал, чтобы сберечь себя.

Саша понимал, что оставаясь в Москве, он просто потеряет себя. Останется только его оболочка, которая к тому времени была уже не в лучшем виде. Особенно для молодого парня. Нет, от него не отвернутся родители, брат, да даже Рома, и тот не кинул бы друга, хоть и обещал. Но в этой гонке за мнимым наслаждением, он просто рисковал не вписаться в крутой поворот и вылететь с трассы. И если вовремя не нажать педаль тормоза, то вся его жизнь, что прошлое, что будущее, все его планы и надежды, мечты, хотя какой из Ярского мечтатель, – все окажется там, на трассе, а он вылетит через лобовое стекло, смертельно приземлившись на обочине.

– И кто она?

– Она?

– Мне кажется, не только женщины бегут от прошлого, чтобы начать все с чистого листа. В наших бегах обычно виноваты мужчины. У вас, очевидно, женщины.

– Ее звали Инна, – начал Саша.

– Звали?

– Она умерла. Почти пять лет назад. Связалась с очень плохим парнем. И в один день он застал ее в постели с другим. И убил. Скорее всего. Официально, конечно, никто и ничего не знает. Просто пропала…

– А как… – У Полины пропал голос от услышанного, что пришлось пару раз даже откашляться, – как ты узнал об этом?

– Это уже не важно.

Глава 30

Саша. 8 лет назад.

“Наш самолет совершил посадку в городе-герое Москва. Температура за бортом +23 градуса. Уважаемые пассажиры, просьба оставаться на своих местах до полной остановки самолета”.

Три года спустя Саша вернулся домой. Его ждали родители, которые не видели его более полугода, с момента их поездки в Штаты, его ждали друзья, его ждала работа, в которую он понемногу начал вникать еще находясь в Нью-Йорке. Для его отца было важным, чтобы компания, которой он отдал важную часть своей жизни и все свои силы, была в руках его сыновей. И для него не стоял вопрос, чем займется его сын по приезду на родину. Естественно, сразу давать руководящую должность было бы просто опрометчиво, поэтому Сашу ждал обычный рабочий стол служащего логистического отдела.

Мерседес представительского класса (любовь к немецкому автопрому передался Саше от отца) медленно подъехал к небольшому, но стильному дому в стиле Шале – родительский дом практически не изменился за последние три года, что Саша не был у них в гостях. Разве что декоративный виноград своими плетистыми лозами красиво свисал с пристроенной к дому перголы.

Ему навстречу выбежала мама, которая не поехала встречать его в аэропорт, чтобы приготовить все к приезду сына. На веранде на плетистых креслах сидели его старший брат с женой, у который уже был виден живот – скоро у Саши родиться племянница. А из дома, с кувшином лимонада, вышел Рома, как всегда с легкой улыбкой на лице. Вопрос, что Рома делал в доме его семьи, у Саши даже не стоял, потому что его друг еще с первого класса был у них частым гостем. С той самой первой их совместной драки. Ну вот и вся его семья в сборе. Все как и должно быть. Отчего тепло и радость наполнило Сашу изнутри.

– Сашенька, – обняла и расцеловала мама, – ты так изменился! Пол года прошло, как виделись, а ты, мне кажется, еще выше стал! – еще раз его расцеловала, вложив в эти короткие и рваные поцелуи всю свою материнскую любовь и заботу.

– Мам, ну все, хватит, – пытался мягко отстраниться, чтобы не обидеть маму.

– Ну что хватит? У сына, наконец-то, глаза вон как блестят! Как два зеленых огонечка! – не унималась его мама.

– Теть Тамил, это у него от перелета. Попробуй почти 12 часов сидеть и вдуплять, – отшутился Рома, который уже подошел и приобнял друга, похлопав его по плечу.

– Да, мам, правда, мне бы в душ и переодеться, – сказал Саша и направился в сторону своей комнаты, которая сейчас уже стала гостевой, потому что Сашу ждала своя квартира.

– Смотрю, скоро я стану дядей? – приобнял он брата и указал на его жену.

– Да. Племянница у тебя будет. Александра Алексеевна, – с гордостью ответил брат.

Прошло еще минут пятнадцать, пока Сашу, наконец, отпустили наверх, освежиться и переодеться. Дорога в почти двенадцать часов действительно дает о себе знать. И как хорошо все-таки оказаться дома. Саша зашел в душевую, где в зеркале на него смотрел уже совершенно другой человек. Сейчас это уже молодой мужчина с широкими плечами и выраженной мускулатурой – спасибо спорту и занятиям боксом. Стильная прическа в стиле грандж, ставшая модной последний год в Нью-Йорке, отросшая двухдневная щетина, которая ничуть не портила его образ, скорее наоборот, придавала брутальности и мужественности. И ярко-зеленые малахитовые глаза, которые сейчас действительно блестели. И это не было связано с перелетом. Просто сейчас Саша конец-то был дома и был счастлив.

– Сань, ну че, может вечером забуримся в какой-нибудь бар? Или клубешник? – начал Рома, как только Саша спустился ко всем вниз в столовую.

– Не, Ромыч, я хочу отдохнуть и выспаться. Ненавижу джетлаг. Бошка трещит.

– Правильно, сын. Отдыхай и набирайся сил. Тебе через неделю выходить на работу. Успеете еще. А ты Рома, как всегда… – сказал отец.

– Дядь Коль, если бы вы видели, каких я девочек позвал сегодня, вы бы меня поняли, – наигранно обиделся Рома.

– Рома, Рома… Если бы я тебя понял, меня бы Тамила на порог потом не пустила.

– Леха, – обратился Рома к Сашиному брату, – может, ты? Хотя кого я спрашиваю…

– Да, Ромыч, придется тебе одному отдуваться. Справишься? – ехидно спросил Саша.

– Да ну вас. Я тоже тогда не пойду. Останусь у вас и буду глаза мозолить, – закончил Рома.

– Все, мальчики, заканчиваем и идем к столу. У нас все готово. Сашенька, все как ты любишь: и утка запеченная, и салат твой любимый, а потом “Наполеон”! – сказала мама – Тамила Александровна.

Саша действительно был дома. Там где его ждали, там где его любили. Несмотря на то, какой последней сволочью он был перед тем, как уехать. Как доводил мать до слез, как чуть не подрался с отцом за то, что перестал давать ему денег, как уже подрался с братом, точнее получил от брата, как ругался с Ромой.

– …. и будем рядом сидеть, – услышал Саша обрывок Роминой речи, потому что погрузился в воспоминания, которые никогда уже его не покинут.

– Что?

– Я говорю, что столы у нас рядом! Ты чего? Уже спишь? Сколько в твоем Нью-Йорке времени? А еще на ресепшене такая красавица сидит! Мммм… Ты меня слышишь вообще? – обратился он к Саше, который прекрасно все слышал, но с таким наслаждением откинулся на кресло и впитывал в себя сейчас все, что происходит вокруг: тихие разговоры, родной смех, подколы Ромыча, строгий взгляд отца, легкие поглаживания мамы по голове, как в детстве, – Маша ее зовут, рыженькая, с веснушками такая… Номерок ее не дам, даже не надейся, – вот и очередной подкол Ромы.

– Рома, – строго сказал отец Саши, Николай Алексеевич, – Не трогай ты Машу. Хорошая девочка! Вот кабель то, а?

– Дядь Коль, а лучше бы, чтобы к ней ваш зам к ней подкатил? Он вон какими глазами на нее смотрит, на мою ведьмочку. Ну на фиг. Так что и не смотрите на меня так, – заявил Рома, который почти всю свою жизнь воспринимал отца Саши как собственного, а Николай Алексеевич был как отец для Ромы.

– Эх, – отмахнулся Николай Алексеевич.

За всей этой суматохой и поеданием самого вкусного “Наполеона” по версии Саши, телефон с незнакомым номером уже дважды вибрировал у него в кармане.

– Алле, – ответил на звонок Саша, извиняясь и выходя из-за стола.

– Привет, – ответил до боли знакомый голос.

– Привет.

– Узнал?

– Инна.

– Верно. Еще помнишь как зовут…

– Я и не забывал. Как ты узнала, что я вернулся?

– У меня свои источники. Ты не рад?

Саша оставил этот вопрос без ответа; он вышел во двор, где летним вечером уже верещали задорно сверчки. Оказалось, вся та боль, которую Саша прятал внутри, которую он пытался замаскировать, которую он глушил за занятиями боксом, всплыла вновь. Эта девушка, хотя сейчас это уже маленькая женщина, будто дергала за невидимые веревочки, то отталкивая, то приближая его.

– Давай встретимся? Я соскучилась.

– Инн, я… не уверен, что это мне нужно, – признался Саша, хотя его душа действительно уже летела по первому зову к ней.

– Одна встреча, Саш.

– Хорошо.

– Давай завтра, в семь часов? В нашей кафе?

“В нашем кафе…” Саше будто еще раз резанули по сердцу, когда он вспомнил то невзрачное место, где они часто назначали там встречи. Ее любимые профитроли с кофе и его любимые блинчики с творогом и двойной эспрессо. Маленький букет розовых тюльпанов, таких любимых Инной. И ее улыбка, ее слегка сладковатые духи и маленькие наманикюренные пальчики, которые так и хочется нежно целовать. Вот только сейчас он не может попасть в ту же ловушку…

Некоторое время спустя…

– Саша, меня сегодня вечером не жди, я встречаюсь с подругой, – крикнула Инна, выходя и захлопывая за собой дверь.

– Я понял, – уже в никуда ответил Саша.

Он уже больше года работал у отца в компании, сначала специалистом в отделе логистики, вникая и изучая все тонкости работы, потом руководителем всего отвела, практически замещая генерального директора, коим является его отец. Фактически перенимая его дела и входя в должность, потому что отец изъявил желание через некоторое время отдать полное управление компании в руки своего младшего сына, а сам уйти на заслуженный отдых.

Последние несколько месяцев Саша был ответственен за европейское направление. Это действительно большая ответственность и большие надежды, которые были возложены на него со стороны отца. И нельзя было его подвести, поэтому практически все свободное время и все силы Саша тратил на свою работу, которая ему сейчас действительно нравилась. Любовь к Инне, которую Саша пытался в себе искоренить, никуда не делась. Не помогли ни годы жизни в другой стране, ни тысячные разговоры с мамой, которая умоляла его не связываться с ней, ни очередные промывки мозгов его друга, который много интересного о ней раскопал, пока Саша был за границей, ни строгие приказы отца – ничего его не удержало от того, чтобы дать второй шанс их отношениям. Только на этот раз Саша действительно пытался строить отношения. Не было никаких наркотиков, никаких лишних развлечений в клубе, которые, как оказалось, Саша не любил. Инна так и осталась жить в его сердце, сколько бы боли она не принесла.

– Сань, можно с тобой поговорить? – начал Рома, когда они вместе вышли на обеденный перерыв.

Нельзя сказать, что их дружба опять испортилась, просто они предпочитали не обсуждать такую скользкую тему как Сашины отношения с Инной. Если имя Инны в их разговорах не поднимается, значит они вполне могут позволить себе мирно и дружно общаться, но стоит хоть раз Роме сказать ее имя, как Саша превращался в настоящего зверя, защищающего свою территорию.

– Судя по интонации, ты опять ЕЕ будешь обсуждать? – недовольно спросил Саша.

– Сань, прошу тебя. Последний раз. Это очень важно.

– Хорошо. Но если я хоть слово плохое услышу в ее адрес – церемониться не буду.

– Договорились.

Они вошли в небольшой ресторан недалеко от офиса и заняли самый дальний столик, чтобы не привлекать внимания и чтобы их разговор не коснулся любопытных ушей, так подумал Рома.

– Сань, – тяжело начал Рома, – разговор будет не из приятных, даже для меня, зная как я отношусь к твоей… Инне. Но молчать я не могу.

Не самое лучшее начало для дружеского разговора.

– Ты знаешь, где ОНА пропадает вечерами?

– Знаю. Встречается с Лесей. Это ее подруга. Ты за этим меня позвал? – холодно спросил Саша.

– Не совсем, Сань. Эта Леся – эскортница. Ее пару раз видели в обществе людей, с которыми лучше не светиться. Тебе фамилия Загорский о чем-нибудь говорит?

– Допустим. И как вообще это связано с Инной?

– А то, что и Инна была замечена в том же обществе, что и ее драгоценная подружка. То, что пока тебя не было, она развлекалась на полную катушку, грея свою задницу в постели у того же Загорского, ты уже и так знаешь, хоть и не веришь в это.

– Багров, – Саша обратился к Роме по фамилии, что происходило очень редко, – я в последний раз говорю, что ты хочешь мне сказать? Очередную чушь, что Инна спит с кем-то еще? Еще помимо меня она трахается с Загорским? Или с кем там? Кого ты нашел?

– Ярский, бл*ть, тебе какие еще доказательства нужны, что Инна твоя шлюха последняя. Она не то что с Загорским трахается, она еще для пары мужиков свои прелести подставляет.

– С чего ты взял? Потому что подружка у нее такая? Откуда такая информация?

– Я ее видел, Ольшанский в своем клубе, да много кто. Уже все знают. Один ты у нас слепой и ничего не видишь. Только веришь своей шлюхе.

– Прекрати. Еще раз ее так назовешь и я тебя уделяю на глазах у всех. Здесь.

– Я тебе докажу. Увидишь все. Собственными глазами. Как и хотел. Тогда сам первый ее шлюхой и назов…

Рома не успел договорить, как сильный Сашин кулак врезался в челюсть, издав своеобразный звук и окрашивая скатерть каплями крови из разбитой губы. Стул, на котором он сидел, опрокинулся вместе с Ромой, который больно ударился затылком об пол. Довольно резко Саша подскочил к нему, чтобы силой сжать горло до сдавленных хрипов и сильнее вжать в пол.

– Я предупреждал, что еще раз….

– Дурак ты, Ярский. Понимаю, что любишь. Но когда ты раскроешь на нее глаза, будет больнее, чем когда-либо. Вот только ты обязательно их откроешь. Я об этом позабочусь, – хрипло ответил Рома.

– Следи за своими бабами, понял меня? – зло отшвырнув Рому выплюнул Саша.

– Я, по крайней мере, знаю кто у меня в постеле, а ты – идиот! Ничего не замечаешь, когда очевидней уже некуда.

Рома вышел из ресторана, снимая пиджак, на котором были его капли крови. Он не обернулся и не увидел, как чашка из-под выпитого Сашей кофе полетела в стену, разбиваясь на осколки. Такие же острые и неровные, такие же, как и его любовь к Инне. Официант без спроса подошел, чтобы убрать эту разбитую и ни в чем не повинную чашку, и выкинуть белые осколки в мусорку, позабыв об этом неприятном инциденте. Было бы так и в жизни, чтобы осколки разбитой души можно было бы просто выбросить и забыть о них, купив новую.

– Откуда у тебя этот кулон? – спросил Саша, когда прокладывал влажную дорожку поцелуев.

– Что? Какой кулон? – томно ответила Инна.

– Бриллиантовая капля. Тиффани, полагаю, все как ты любишь… – уже чуть зло сказал Саша, – так откуда?

– Сашенька, ну ты что не помнишь, ты же мне его и подарил… – попыталась отстраниться от него и снять кулон.

– Не ври! Я тебе такое не дарил.

– Ты уже просто не помнишь.

Саша сильно схватил ее за локоть и притянул к себе, вдавливая жесткой хваткой. Нежные и медленные движения, которые насквозь пропитаны нервозностью и злостью, он тыльной стороной ладони провел по щеке, которая была накрашены неприлично яркими румянами. Жалко, что даже они не помогли скрыть бледность, которая выступила от страха, когда в глазах Саши она увидела холодный и ядовитый взгляд: он готов был разорвать все и всех на мелкие кусочки. Теперь он это точно сможет.

– Инна, – наигранно спокойно прошептал ей на ухо, – ты мне сама скажешь? Или мне самому выяснять?

– Сашенька, – руками она пыталась отстраниться от него, вот только теперь он – непробиваемая скала с мышцами и хваткой дикого зверя, – я правда не знаю о чем ты. Если не ты дарил, то я не помню. Может быть Леся одолжила…

– Хорошо, – оттолкнул ее, чтобы посмотреть в глаза, – если я узнаю, что …. – Саше даже не нужно было договаривать, потому что его мысли сейчас были предельно прозрачны и понятны.

– Саша, не верь слухам. Прошу.

– Значит, про слухи ты в курсе? Может, тогда ты мне объяснишь, откуда они растут?

– Не знаю. Наверно, из-за Леси, она никогда не отличалась умением правильно выбирать партнера, – сказала Инна, уходя на кухню и щелкнув кнопкой чайника.

– Может быть тогда ты не умеешь правильно выбирать подруг… Подумай над этим! – закончил Саша, уходя из дома, хлопнув дверью.

Жаркое лето, когда в утренние часы уже невозможно было находится на улице, когда тебя окружали только каменные высотки без возможности вдохнуть воздух полной грудью, сменилось прохладной осенью. Немногочисленные деревья столицы окрасились то в красные, то в желтые цвета. Затяжные дожди смывали пыль и несбыточные летние мечты, а в лужах отражались сизые и тяжелые осенние тучи. Тренчи, такого узнаваемого цвета “кэмел”, то ныряли в метро, то спешно выныривали, раскрывая яркие зонты, которые яркими пятнами тянулись вдоль узких улочек. Звук каблуков стал тяжелее и звонче, когда летние туфли сменились на закрытые и высокие сапожки.

Сегодня Саша закрыл очередной важный контракт с бельгийцами, с которыми он работал с середины лета. И вот, наконец, стороны договорились и закрепленный подписями с двух сторон договор положил начало новым направлениям в работе. Саша со своими деловыми партнерами решили скрепить свои договоренности очередным походом в ресторан. Небольшой компанией они отправились в небольшое и тихое место, недалеко от офиса.

И казалось все было замечательно в его жизни: работа, которая доставляет удовольствие, новые перспективы, которые открываются, Инна, с которой больше не было ни ссор, ни каких-то недомолвок. У Саши даже иногда были мысли о том, что, она – та самая женщина, с которой он готов быть до конца. Жениться, растить детей, сидеть у камина холодными зимними вечерами; лабрадор, лающий когда приходишь с работы и дети, висящие на шее и непрерывно рассказывающие о том, как прошел их день. Почему нет?

В тот вечер, когда бельгийцы уже испробовали все модные шоты и традиционные русские закуски, Саша вальяжно и расслабленно откинулся на кресло, закрыл глаза в надежде, что через пару часов он окажется дома, ляжет к своей любимой женщине в кровать, которую так тщательно она выбирала, зароется в ее темные волосы, в жидкий шелк: длинные, блестящие, проскальзывающие сквозь пальцы, приятно пахнущие ванилью. А потом будет любить ее долго, мучительно, нежно и одновременно страстно и жадно, как можно любить только свою женщину. Да, именно так Саша видел себе этот вечер и ночь.

“Приезжай ко мне. Срочным разговор”

Сообщение от Ромы, с которым он после последнего их разговора, общался очень натянуто и через силу, пришло, когда Саша уже расплатился по счету и собирался заглянуть в палатку с цветами. Инна всегда любила кроваво-бордовые розы. С крупными бутонами и ярко-зелеными листьями.

Нет, в такой вечер общаться не хотелось уже ни с кем, кроме своей женщины. Даже с ней хотелось больше не общаться, а целоваться. Умопомрачительно. Долго. Страстно. Проигнорировав сообщение, Саша перешел на другую сторону, чтобы зайти в салон цветов и купить тот букет, который он увидел издалека: огромная охапка роз, штук пятьдесят, не меньше. Его женщина заслуживает и большего, но сегодня именно этот букет виделся Саше.

Такси подъехало ровно через пять минут. Он не собирался задерживаться еще где-то. Быстрее. К ней. Домой. Поток машин, который тянулся в обе стороны, заставляли время идти все медленнее, будто руководили этим временем. Звук клаксонов и отборный мат, когда один красный мини купер расчертил свою кроваво-красную полосу на серебристой ауди в попытке перестроиться.

– На перекрестке направо, – решил Саша.

Всего на минуту к нему забежит. Даже меньше. Это ведь ненадолго.

– По другому адресу?

– Да.

Такси остановилось аккурат напротив подъезда. Это ведь замечательно! Не надо времени тратить, чтобы еще дойти до подъезда. И как хорошо, что современные дома бизнес-класса имеют на первом этаже охрану, которая открывает двери, лишая возможности набирать кнопки домофона. Рома жил на десятом этаже. Если лифт проезжает один этаж за пять секунд, то до его квартиры он поднимется за пятьдесят секунд. Саша уже все посчитал. Темно-коричневая дверь с классической вырубкой в стиле древней Греции. Квартира номер 132. Странно, что его стук в дверь остался без ответа.

Длинный коридор, который сейчас не освещался, выглядел как тоннель, в конце которого было тусклое освещение – спальня. Пройдя тихо, сам не зная зачем, к дверному проему, Сашино сердце превратилось в ту чашку, которую он разбил о стену: вдребезги, на осколки. Только сейчас это были мелкие, очень острые осколки, вонзающиеся в его тело глубоко, до сочащихся кровяных потоков из раны.

Пошлые стоны, которые она издавала резонировали с такими же пошлыми и влажными шлепками двух тел. Его рука перехватывает ее по-женски миниатюрные и аккуратные ручки вверх над головой, чтобы зафиксировать, а другая рука вдавливает голову в подушку, делая общую картину порочной и жесткой.

– Когда ты уже скажешь, что ты шлюшка?

– Да! – хрипло и гортанно ответила Инна.

– Тогда говори ему, – и резко поворачивает ее голову в направлении двери, – повтори! – уже крикнув произнес Рома.

Последний осенний лист, который упал под ноги в уже морозный ноябрьский день покрыл его инеем. Холодный и тонкий слой льда. Еще такой хрупкий, но уже пронизывающей своей бездушностью. Листик, который почему-то сохранил свой первозданный зеленый цвет. Он не такой сочный майский зеленый листочек. Это уже глубокий, насыщенный, с явными прожилками зеленый цвет. Его не тронули краски осени, будто кто-то хотел сохранить его индивидуальность.

Зеленый цвет глаз потух вместе с тем зеленым листочком, который просто затерялся среди других таких же уже ненужных. Остался только холод. Холод ноября, когда зимний снег еще не может смягчить резко наступившую стужу и промозглость. Холод ноября, когда никакое тепло не может согреть. Уже не сможет.

Саша стоял, оперевшись спиной о стену. Он молча наблюдал, как его друг трахал его женщину. Его любимую женщину.

– Понравилось? – бездушно спросил Саша.

– Саша! Саша, пожалуйста! Я тебе объясню! Саша, – уже истерично плача пытается оправдаться Инна.

– А что тут можно объяснять? Как тебя раком трахал мой друг? Это надо объяснять? – наиграно тихо и спокойно сказал Саша, когда его душа раскололась на тысячи осколков, которые некому будет склеить.

– Господи, Саша, я не знаю, что на меня нашло. Может… может… он меня чем-то напоил. Я не знаю….

– Ну конечно. Ты ничего, бл*ть, не пила, – жестко встрял Рома, – ну, давай, расскажи ему все! Расскажи! – грубо схватил ее за волосы и откинул голову назад, что ее глаза встретились с потухшими зелеными глазами Саши.

Их связь длилась около двух недель, в течение которых Инна приезжала к Роме. Их первый секс по пьяни случился, когда Саша был в командировке в Бельгии. Точнее, заранее запланированный трах случился, когда Саша отсутствовал в стране, чтобы Рома спокойно мог подойти к Инне. Потом Инна сама набирала Рому. Что ей было нужно? Никто не знает. Но Роме это было даже на руку. У него даже возникла мысль записать это все на видео, смягчить удар, так сказать. Но куда интереснее смотреть на все это вживую. А сегодня… Сегодня Рома знал, где будет Саша, поэтому подстроить все было проще некуда. Только загвоздка заключалась в том, чтобы Саша все-таки решил к нему заглянуть, учитывая их натянутые отношения в последнее время. Но видно, кто-то там наверху так же, как и Рома, хотел быстрее распрощаться с Инной. И сейчас перед ним стоит абсолютно потерянный и убитый человек, в глазах которого догорают остатки былой яркости и веры. Такой вот цвет потухшего ноябрьского листочка, который дворник смел в общую кучу таких же уже ненужных листьев.

Шелк ее волос, который казался самым дорогим в мире – теперь это выжженная постоянным окрашиванием дешевая бязь, а любимый аромат пахнет предательством и ложью. Ее идеальное тело теперь хранит на себе и в себе следы других мужчин. Мудаков, которым она подставлялась ради… Ради чего? Саше уже не надо было это знать. Та картинка, с камином, с любимой женщиной, с детьми и зимними вечерами сгорала, оставляя ненавистную горстку пепла, которая исчезнет окончательно, стоит только легонько подуть.

– Ты теперь понял? – спросил Рома.

Ненависть, ярость и гнев, которые пытался заглушить Саша в миг вырвались наружу. Крепкий удар пришелся ему в живот, перехватывая дыхания без возможности сделать хоть маленький вдох. Другой удар был уже в челюсть, обрызгивая новый светлый ковер кроваво-красными пятнами, прям как те розы, что так и остались забытыми в такси. Другой удар означал сломанный нос, из которого потоком пошла густая и бордовая жидкость. А потом еще и еще.

Осенний воздух был уже холоден. Все листья с деревьев облетели, что они стояли абсолютно голыми, подставляя свои корявые ветви безжалостному и пронизывающему ветру. Еще немного и ранним утром небольшие лужицы будут под тонкой коркой льда, а дорожки будут усыпаны первыми хлопьями снега, что по законам Москвы, растает в течение пары часов, превращая эту девственно чистую гладь в грязную лужу и слякоть. Саша шел вдоль набережной, но не чувствовал, как ветер пробирался сквозь его кожу, охлаждая. Он уже ничего не чувствовал. Ничего. Злость? Ненависть? Разочарование? Не было ничего. Была пустота. Несбыточные надежды и мечты. Вот только каждый шаг давался все труднее. Каждое движение отзывалось болью во всем теле.

Спустя некоторое время Саша уехал в Италию…

Глава 31

Раскрой книгу, раскрой море

Переливы зеленых волн

Миллионы чужих историй

В тихий штиль на бумаге – соль

Раскрой море во время шторма

Пробегись по строкам глазами

Принимают страницы форму

Мачты с белыми парусами

Ты мое море

Ты мои волны

Я отдам свое сердце

Ради этого моря

“Кватро”

– Саш, я не понимаю, какие вещи мне с собой брать? Ты мне ни слова не сказал… – крикнула Полина из гардеробной, где уже были почти все ее вещи.

– Полин, если что – докуплю, – улыбнулся Саша, заглядывая к ней.

– Нет, ну все-таки. Вдруг ты меня отвезешь в Африку, а уменя только кашемировый свитер с собой будет…

– Нет, – засмеялся Саша, – это Европа.

Октябрь в Москве – прекрасное время, когда под ногами пестрый ковер из листьев, а вечерняя прохлада не дает замерзнуть благодаря теплому палантину. Закатное солнце окрашивает все в насыщенные цвета, что этот контраст отзывается резью в глазах. Противоречиво, но в глазах нет боли, только наслаждение, когда замечаешь этот последний яркий блик, который отражается в окнах домов и в зеркалах проезжающих мимо машин. Еще пару секунд и этот блик станет тусклым напоминанием о ярком, но уже прошедшем, дне. И вечер опускается на город.

– Мне кажется, я знаю, куда мы едем… – тихо сказала Полина, когда они стояли на террасе.

– Удиви меня, – улыбнулся Саша.

– Помнишь, ты как-то говорил о том, что твоя жизнь однажды развернулась на 180 градусов, и ты уехал. В Италию…

– Все верно, Полин… Я тогда потерял близкого мне человека, как я думал…

– Это все она? ТА?

– Да, Полин, – грустно ответил Саша.

– Еще немного и я начну ревновать.

– Не стоит.

Саша развернул к себе Полину и крепко ее прижал к себе, что между ними не осталось ни миллиметра. Нежно и аккуратно он тыльной стороной руки очертил сначала слегка приоткрытые губы, затем скулы, которые покрылись естественным румянцем. От такого чувственно жеста. Или от того, что воздух стал заметно холоднее, чем несколько минут назад, пока лучи солнца еще держались за крыши домов. А затем поправил прядь волос. Мягкую волну ее каштановых волос.

Он целовал ее медленно, но властно. Чтобы она сгорала от желания и умоляла его не останавливаться. Или чтобы умоляла прекратить эту пытку, захватив ее в свои объятия: крепко, жадно и подарил то наслаждение, от которого сводит все тело, рассыпаясь на тысячи искорок.

Утро наступило, когда будильник завел свою песню, говоря о том, что необходимо вставать. Наверное, Полина никогда так в жизни ничего не ждала, как этого дня. Что может быть радостней, чем проснуться в постели с любимым человек, сладко потянуться и в такой приятной спешке собирать вещи, потому что вечером было не до чемодана, а также быстро выпить небольшую чашку кофе. Хотя как выпить, пригубить пару глотков, ведь такси уже ждет внизу, чтобы отвезти их в аэропорт. И этот звук колесиков от катящегося рядом чемодана – самая приятная музыка начинающегося путешествия. А еще родное плечо рядом, на которое можно облокотиться, чтобы досмотреть свой утренний сон. И где-то там далеко доносятся голоса очередной модной попсовой песни по радио. Ведь теперь она будет, как пластинка, играть постоянно в голове обрывками той самой песни, напоминая о том самом моменте, когда они стали еще чуть ближе друг к другу.

– Давай, когда прилетим, сходим к фонтану Треви? Я читала про него в интернете. Ты же знаешь, что он самый крупный в городе? – спросила Полина, пока они регистрировались на рейс, а небольшие разноцветные чемоданы, Сашин, как и полагается – темно-синий, ну а у Полины – ярко-голубой, практически под цвет ее глаз, были положены по ленту.

– Мы не полетим в Рим, – сказал Саша, забирая документы с посадочными талонами.

Полина несколько дней шерстила интернет на предмет интересных мест, которые она обязана посетить в Риме. Она, конечно, понимала, что, наверно, у Саша запланированы какие-то свои места и своя программа. Но идея оказаться в Риме ее так захватила, что Полина уже не могла остановиться и список обязательных мест для посещения увеличивался с каждой открытой ссылкой. Вот только, как оказалось, они летят не в Рим.

– Как? А куда? А как же мой… фонтан? Я ведь еще про Римский форум читала, да и…

– Мы летим сначала в Неаполь, оттуда на машине в одну небольшую деревушку, – раскрыл свои карты Саша, – но обещаю тебе понравится.

– А Рим?

– А Рим вечен. Его посмотрим в следующий раз, – улыбнулся Саша.

– Я столько всего интересного нашла про Рим…, – начала Полина.

Полина начала рассказывать что-то про экскурсии, которые проводят по еще неизведанным тропам вечного города (наивная), и она уже нашла контакты одной девушки, даже взяла на себя смелость списаться с ней. А потом, как настоящая романтическая натура пересмотрела всем известную итальянскую мелодраму о любви молодой девушки, которая только заканчивает школу и мужчины, руководителя маркетингового агентства и об их такой сильной, но противоречивой любви. И влюбилась в эти улочки Рима, в эти проезжающие мимо мопеды, в эту жестикуляцию, когда эмоции уже нельзя сдерживать. Хотя о чем речь, эмоции и итальянцы практически синонимы.

– Рим – это толпы туристов, среди которых большая половина – это китайцы, а еще суматоха, постоянный гул и шум. Рим может казаться очень романтичным и желанным городом. Но только в фильмах или на подарочных открытках. А на самом деле, там больше понтов, нежели истинного удовольствия. Хотя, не скрою, для очередной галочки его нужно посетить. Но не в этот раз, Полина.

– Так и что в твоих планах?

Саша на мгновенье остановился и посмотрел на Полину: он в раздумьях, и сейчас, глядя ей в глаза он решает, стоит ли раскрывать все свои карты перед ней или стоит сохранить такую нужную, а главное, важную для него интригу. Ведь именно после этого короткого путешествия он будет перед ней как открытая книга. Читай и наслаждайся. Главное не закрывай, громко хлопнув и отложив на дальнюю полку.

– Недалеко от Неаполя есть небольшая деревня – Равелло. Мы направляемся туда.

“Наш полет проходит на расстоянии 10 тыс. км от Земли. Температура за бортом -45 градусов…”

Практически весь полет Полины пыталась поспать, хорошо, что кресла бизнес-класса позволяют это сделать. Ну а Саша, как руководитель, не мог даже на некоторое время оставить управление компании в чужих руках: его ноутбук был включен на протяжении всего полета. Опять, благодаря бизнесс-классу есть интернет, позволяющий не откладывать свои дела на потом.

– Саш?

– М?

– А вНеаполе ведь самая вкусная пицца?

– Не совсем…

– В смысле?

– Я тебе покажу, где делают самую вкусную пиццу. Хотя по мне это обычный хлеб с сыром…

– И что же для тебя тогда самое вкусное в Италии, если не пицца?

– Хм…Тирамису.

– Неожиданно, – сказала Полина, любуясь Сашиным профилем.

Паспортный контроль, который прошел на удивление быстро, ведь все рады очередными туристами, приносящие очень неплохие деньги в казну Италии, сменился лентой выдачи багажа. А затем парковка. Длинная, с множеством маленьких машин, глядя на которые представляешь себе очередной диснеевский мультик. Но нет, это был бы не Ярский, если бы их ждал какой-нибудь фиат выпуска 2015 года. Только двукратный звук снятия сигнализации и моргание фарами говорит о том, что ярко синяя Мазерати Леванте последнего года выпуска, вон в том дальнем углу, приветствует своего хозяина. Или хозяйку.

– Лови, – сказал Саша, кинув ключи Полине, которая та едва их поймала.

– Ну нет….

– Да, Полина, да, – сказал Саша, загрузив их сине-голубой тандем в багажник и уже запрыгнув на переднее пассажирское сиденье.

Да, Полина, это тебе не Мазда. Стоило только слегка коснуться до педали газа, как машина с ревом сорвалась с места. И вот, через каких-то пару минут они едут по трассе, ведущей в Неаполь. Позади них остался аэропорт, где еще слышен гул самолетов, а впереди три прекрасных дня итальянских каникул.

Они проехали практически через весь Неаполь, наверно, такой же шумный, как и Рим. И свернули на трассу до Аттрани, чтобы подниматься вверх по скалистой местности.

Открытые окна развевал волосы Полины, когда ее руки уверенно держали руль. В ее движениях не было нервозности, было просто полное средотие на простых и таких важных функциях. Все-таки вождение по Москве дает на себе некий отпечаток, который сейчас играет добрую службу. Саша иногда поглядывал на нее, давай ценные указания. А иногда, не стесняясь, просто разглядывал ее, опуская свой взгляд от губ до груди, оставляя жаркие, но невидимые следы.

– Что? – не выдержала Полина, ощущая на себе очередной Сашин взгляд.

– Ты очень красивая, Полина, – через некоторое время ответил Саша.

– А вот Славка из 11 б так не считал. Он говорил, что слишком мелкая, с большими глазами, как у собачки… – пошутила Полина, которая все еще не привыкла к таким словам.

– Твой Славка был, очевидно, идиотом, который в тебя влюбился. И я его понимаю. Ты даже не представляешь, на что готов мужчина, когда рядом с ним действительно красивая женщина. – Саша посмотрел на Полину.

До нужного места они ехали около часа. А потом свернули на небольшую и узкую улочку, которая была окружена невысокими домами, не больше трех этажей, с коваными балкончиками, такими маленькими, что места хватит только на одного.

– Третий этаж, – сказал Саша, открывая дверь дома.

Кованые балконы, кованые перила и неровная лестница: одни ступеньки выше, другие ниже. А еще на каждом этаже были разные двери, какие-то цветные, какие-то старые и немного потрепанные, с отлетающей краской по углам. И разговоры, которые доносятся до лестничной клетки.

Их квартира была самой последней, с красивой расписной дверью темно-зеленого цвета. Саша открыл ее своим ключом и пропустил Полину вперед, в темный коридор. Только когда глаза привыкли к такой темноте, она заметила, что она стоит в достаточно большой прихожей, откуда ведут две двери – в столовую-зал и спальню. Маленькое, но уютное пространство. Здесь нет того лоска, который был бы в роскошных пятизвездочных отелях. Пол, который был выложен везде плиткой, давал такую желанную прохладу. И только у камина (Полина очень понадеялась, что он действующий) лежал красивый однотонный ковер. А еще вдоль стены был большой стеллаж со множеством книг с разными переплетами: какие-то были современные, новые, а какие-то коллекционные, немного обветшалые темно-бордового цвета. В спальне находилась большая кровать, застеленная белым покрывалом. И выход на тот самый маленький кованый балкончик.

Пока Полина осматривалась, Саша внимательно изучал почту, которая была сложены аккуратной стопочкой на небольшом столике в прихожей.

– Что-то мне подсказывает, что ты не первый раз в этой квартире… – сказала Полина и внимательно посмотрела на Сашу, который все еще не оторвался от писем.

– Все верно, Полин, – посмотрел он, наконец, на нее, – эта моя квартира, – и бросил на тот же столик свои письма, на которых значился адресат “Alessandro Yarski”

Маленький городок, или правильно сказать деревушка, куда Саша привез Полину, была поистине чисто итальянским местом. Не нужен никакой Рим, никакой Неаполь или Венеция. Вот она – залитая солнцем главная площадь с тепло-песочными стенами соборами и базиликами. Яркие пятна красных цветов в больших вазонах и тихое кафе, где под зонтиками официанты приносят заказанные чашки кофе и свежеиспеченные круасаны. Простое убранство церквей никак не говорит об их бедности. Это местный колорит, который хранит дух той Италии, который влюбил в себя Сашу с первого шага на эту землю. И именно поэтому ни Рим, ни какой-либо другой город Италии, не сможет оказаться на первом месте для посещения. Для Саши. И не нужен никакой Palazzo Avino или Belmond Hotel Caruso, не нужен никакой Рим, пусть он и вечен.

– Саша, Саша, смотри! – указывает на большое сувенирное блюдо, выполненное в технике мозаики с изображением лимонов, – ты посмотри какое чудо!

Всю прогулку Полина ходила пораженная со слегка открытым ртом от удивления. Будь то церковь Санта-Мария-ин-Градилло или узкая дорожка виа Рома, где расположены сувенирные лавки.

– Саша, я хочу ее купить.

– И как же ты ее поместишь в чемодан?

– Ой… Может, в ручную кладь? – не отчаивается Полина, чем вызвала улыбку у Саши.

– С'è lo stesso ma meno (Есть тоже самое, но меньшего размера?) , – спросил Саша.

Продавец лавки вынес на выбор два блюда меньшего диаметра, но ни в чем не уступающие по красоте с тем большим, что заметила Полина. Одно было голубое с лимонами, другое зеленое с листочками.

– Quale scegliere, signora (Какое выберете?) , – спросил продавец.

– Зеленое, – указала Полина.

– Почему? – спросил Саша.

– Оно цвета твоих глаз.

***

– Этот городок похож на тебя, – сказала Полина, пока они гуляли по вилле Руффало.

– Почему? – удивился Саша.

– Хм… Вот какие у любого человека возникнут ассоциации с Италией? Рим, его Колизей и Фонтан Треви, куда я хотела попасть, Пицца Маргарита, балкон Джульетты в Вероне, да тот же мост Понте Веккио. А еще джелатерии, бутики Дольче и Габанна, Милан, Генуя… Вот все это можно найти в любом путеводителе. Но нет… Это все туристические галочки. Места, которые ты посетил и потом можешь как бы с уверенность говорить, что да, я был в Италии. Там классно. Но этот городок… Он включил в себя все, что можно ожидать от Италии: историю, вкусную еду, вымощенные дорожки, колорит, воздух пропитанный кофе и цветами… Не нужен Рим, забитый туристами, когда вот она – Италия. Чтобы ее почувствовать, нужно забраться чуть дальше, чуть глубже. Но только, если ты за рулем Мазерати, – улыбнулась Полина. – И что-то мне подсказывает, что сейчас я нахожусь к тебе ближе, чтобы почувствовать тебя по-настоящему.

– В чем-то ты права…

– Мы остановились в твоей квартире. Ты ее купил? Когда?

– Когда пережил предательство близкого мне человека, я через какое-то время приехал сюда. В Италию. И так же, как и многие туристы, начал свой пусть с основных точек путеводителя. Но было все не то. Мне не это было нужно. И тогда я взял в аренду тачку. И поехал… Объездил много… Были и крупные города, и совсем мелкие деревни, где даже нормальный итальянский не понимали, у них был свой диалект. А потом… Потом я приехал сюда. И понял, что это то, что мне нужно. Через пару-тройку лет я купил эту квартиру, где мы остановились. Да, она небольшая. Но она именно то, что мне тогда было нужно. Холодная, но уютная. Там и одиноко, и в то же время это тебя нисколько не напрягает. А когда холодным, уже осенним вечером разжигаешь камин… Я увлекся историей Италии. Покупал в местных книжных магазинах разные книги и читал, практиковал итальянский, который начал изучать. Попадались и старые книги, даже раритетные. Если хочешь, я потом тебе все покажу.

– Конечно. Я заметила книги в зале. Ты сам изучал язык? – удивилась Полина.

– Не совсем. Я все-таки не полиглот. У меня был репетитор. Марио. Ты с ним познакомишься. Он держит небольшое кафе недалеко от дома. И именно он готовит самый вкусный тирамису, который я когда-либо ел, – улыбнулся Саша.

Пока они разговаривали, успели дойти до Бельведера, под которым находится нижняя терраса с красивыми цветами и вид на море. Это не набережная, это вид на море с обрыва скалы. Дымка, которая затянула море, была сизого цвета, но это нисколько не портило впечатление. Потому что там вдалеке оно – море. Такая манящая, но нелюбимая Сашей синяя гладь. Спустившись к террасе, Полина взяла Сашину руку, чтобы подойти ближе к каменному ограждению.

Она поднялась на носочки, чтобы дотянуться до его губ. Таких нежных и жестких одновременно. Едва касаясь его губ, она задержалась на несколько секунд, придавая ее поцелую невинность и нежность. Пока Саша сам не прижал ее губы плотнее к своим, заставляя раскрыть его, проникая внутрь языком. Мягкий и невесомый поцелуй превратился в страстный танец двух влюбленных. Они уже не исследовали другу друга, ведь каждый из них уже знал каждый миллиметр и каждую черточку. Они вкладывали в этот поцелуй все чувства, которые испытывали.

– У тебя глаза цвета моря. Моего моря. – сказал Саша.

– Ты же не любишь море.

– Море не люблю, – и снова накрыл ее губы своими, более страстным поцелуем, присваивая ее себе, будто она и не принадлежала ему.

Какое-то время они еще постояли на террасе, смотря вдаль, пытаясь уловить линию горизонта, затем вернулись на оживленные улочки, которые в это время все еще были наполнены группами туристов. А затем, Саша отвел ее в небольшое кафе. Или ресторан. Где несколько столиков находилось недалеко от входа, в тени больших зонтиков, чтобы палящее Итальянское солнце не мешало, пусть на дворе и далеко не летние знойные дни. “Nuvole” – гласила вывеска.

Их встретил тучный и коренастый мужичок, который на быстром итальянском приветствовал Сашу, как давнишнего друга. Впрочем, тот может им и являлся. Столик, за который пригласил их тот итальянец, был у широкого окна, через который так удобно наблюдать за людьми, проходящих мимо и изучающих все вокруг. По-домашнему уютно и мило. Так Полина оценила обстановку в том кафе. Немного не вязалось с образом того Саши, которого она знала там, еще в Москве. Но, впрочем, сейчас перед ней сидел совершенно другой человек. Для которого не чуждо жить в мало обставленной и прохладной квартирке в старом доме, где нет даже отопления, а еще в этом маленьком кафе, где на белой скатерти красовалось небольшое пятно, скорее всего от кофе. Это другая его сторона, которую он намеренно хочет ей показать, в надежде на то, что она примет его, со всеми ранами и пятнами. Уже не от кофе.

– Марио готовит потрясающие равиоли, – сказал Саша, даже не заглянув в меню.

– Тогда заказывай и за меня. Я тебе доверяю.

Сумерки незаметно опустились на город, зажглись фонари, которых было не так уж и много, а итальянская речь стала слышна чуть громче. “Dio come hai potuto”, “ti amo”, “sei il migliore” – слышны за соседним столиком, из-за открытой двери кафе, у мимо проходящей пары… И только живая музыка, гитара, на который молодой человек играл на небольшой сцене позади их столика стала фоном всех этих маленьких сценок проходящих мимо людей.

Вино, которые пили Саша с Полиной, было сделано из винограда региона, в котором они сейчас находились – регион Кампания, где на склонах Везувия расположились сады и виноградники. Есть легенда, согласно которой Господь заплакал, когда увидел, как Люцифер украл кусочек Рая и сделал из него Неаполитанский залив. Слезы Бога упали у подножия Везувия, и из них родилась виноградная лоза.

Еда, которую заказал для них Саша была сделана обычным человеком, который не имел даже диплом повара, но имел просто невероятный талант готовить такие блюда.

Сейчас все для них было особенное, необычное, непривычное, но оттого не менее важное и нужное.

Когда Полине было около семи лет, она у родителей на даче в саду нашла в земле колечко. Маленькое, позеленевшее от времени и посеревшее от земли, но с большим камушком. Что это за камешек, Полина, конечно не знала. Ей это было не нужно. Важно было, что это странная находка стала ей дорога. Как будто она нашла сокровище, о котором никто не знает. Так и сейчас: все, что сейчас их окружает кажется непривычным и странным. Но от этого становится еще дороже и ближе. Они становятся ближе и дороже друг к другу.

Молодой итальянец, который сейчас играл своеобразную аранжировку, звонко напевал в рядом стоящий микрофон. Ненавязчиво, но интимно. Маттео, так звали этого юношу, сын Марио. Он играл каждый вечер.

Саша сидел рядом с Полиной, не отводя взгляд от нее. От ее почти синих глаза, которые под приглушенным светом сейчас были и ярче, и темнее одновременно. С таким манящим блеском. Завлекая в свои силки. Он встал, не говоря ей ни слово, и направился к Маттео, который вот-вот заканчивает очередную свою песню, на смеси итальянского и французского.

Проиграв несколько аккордов, Саша только крепче взял гитару. И что-то сказав этому очаровательному юноше, который сел за рядом стоящее пианино, ударил по струнам.

Нет… уже не нужны банальные признания в любви, клятвы в вечной верности и тому подобное. Банально и пошло. Можно тысячу раз сказать “люблю”, перевести это на все языки мира, выложить эти слова на белом песке и закружить в танце. Так бы сделал кто угодно. Но не Саша. И не для Полины. Своей песней, с первых нот и с первого аккорда – это его правда к ней. Сейчас он перед ней как оголенный провод, без кучи оболочек, которые могут его защитить.

В эту ночь их близость друг с другом действительно была любовью. Она была более чувственной, более душевной, что соединяет не только два разгоряченных тела в порыве страсти. Даже не прикасаясь друг другу, можно знать, как бьется его сердце, даже не видя его глаза, можно точно сказать, с какой нежностью и лаской он смотрит на нее.

– Саш? Расскажи мне.

– Что именно?

– О ней.

Саша убрал руку Полины со своей груди встал с кровати. Он медленно подошел к окну, сквозь которое луна проникала своим светом. Затем так же медленно повернулся к Полине, чтобы увидеть, с каким ожиданием она впилась в него своим взглядом. И вернулся обратно к кровати, сев с краю.

– Мы познакомились в университете, на третьем курсе. Она перевелась к нам из Питера. Помню, как вошла в аудиторию: красивая, высокая, с красивыми, почти черными волосами, которые доходили ей до талии. Наверно, уже тогда я вляпался… – сделал паузу Саша, чтобы аккуратно взглянуть на Полину, а затем продолжил. – Я таскался за ней по всяким клубам, дарил ей подарки, цветы постоянно. Думал тогда, что девушкам это нравится. А в какой-то из вечеров она наконец-то обратила на меня свое внимание. Не знаю почему вдруг. Но я был таким счастливым, что мог просто сидеть с ней рядом, смотреть на нее. Просто быть рядом. В тот вечер я переступил очень важную для себя черту, потому что она меня попросила. Как я еще мог поступить? – скорее сам себе задал этот вопрос Саша.

Полина видела, как тяжело Саше дается этот рассказ. Он будто заново все это переживал. Будто снова оказался с ней рядом, что не могло нравится Полине, ведь почему то именно сейчас она почувствовала соперницу. Нет, она не была реальной. Но она была в его мыслях, в его голове. А что может быть сложнее, чем сражаться с призраками? С призраками прошлого.

– Сначала это были легкие наркотики. Маленькие такие таблеточки. Запиваешь и откидываешься на спинку кресла. Или идешь трахаться – так ощущения ярче, – Саша не отрываясь смотрит в одну точку, прокручивая сменяющиеся картинки перед собой. – Потом… потом были еще какие-то, сейчас уже и не вспомню. Был кокаин. И была она.

– А как же родители? Друзья?

– Хм… Крови я знатно им попил, – грустно усмехнулся Саша, – за два года мы практически не общались нормально. Это были крики, требования, шантаж.

– Два года?

– Да, Полина. Два года. Я был конченым наркоманом, которого интересовало только, где бы раздобыть очередные наркотики, поновее и получше.

Саша повернул голову к Полине, ловя на себе глубокий голубой взгляд. В нем не было жалости, в нем не было разочарования или презрения, которые Саша боялся увидеть в ее глазах. Только если он сам посмотрит на себя в зеркало, чтобы прочитать это презрение в своих глазах. Он это понял, как только наконец вслух сказал то, через что он прошел. Ведь никому до этого вечера он не рассказывал всю история с начала.

– И как ты справился?

– В тот вечер мне принесли какие-то новые, чистые… И… Рома… он вовремя оказался рядом, хотя мы с ним в то время практически не общались. Как так получилось… Хрен знает. Но если бы не он, возможно меня бы сейчас с тобой не было.

– Саша… – сказала Полина, обнимая его со спины, – сейчас я как никогда благодарна Роме. Вы потом просто расстались? С ней?

– Нет, Полина. После того случая я уехал в Америку. На три года. Сначала два года учебы, потом год практики. И затем я вернулся. Думал, перевернул эту страницу, – ухмыльнулся Саша, – но не знаю, что мне на тот момент нужно было, чтобы вытравить ее из моей головы.

Опять она. Она. Она. Нельзя желать другому человеку смерти. Но почему то сейчас у Полины возникло чувство облегчения, что ее нет. По крайне мере рядом и живой.

– Вы опять были вместе?

– Да. Пока она не повела себя как настоящая шлюха, трахаясь с моим другом… – зло ответил Саша.

– Что? – тихо спросила Полина, еще не поверив в сказанное: может ей это послышалось.

– Пока я заключал важный контракт, она трахалась с моим другом. У него на квартире.

– Она изменяла тебе?

– Да.

– С другом?

– С Ромой.

Полина сидела на кровати и все еще обнимала Сашу, давая ему свою поддержку. Глупая. Поддержка нужна ей самой. Ведь ей казалось, что вся опора ушла. Сука, которую он любил. Сейчас бы она вырвала ей все волосы, исцарапала такое милое личико, а то, что оно было милым, она не сомневалась.

– И все? Вы больше не виделись? Ты же не простил ей этого? – с опаской спросила Полина, боясь услышать ответ.

– Инна, почему?

– Почему ты уехал и оставил меня? Одну? Я была одна Саша, никому не нужная.

– Потому что вместе мы тогда не смогли бы. Мы бы оба сгнили в той квартире. Да, я поступил как эгоист. Но я хотел жить. А тогда, с тобой, это было бы просто невозможно. Никто из нас не вытянул бы другого. Для этого нужно было, чтобы кто-то был сильнее другого.

– Ты считаешь это оправдывает тебя?

– Почему нет? А что оправдывает тебя? Ты легла под кого-то, чтобы уйти от наркоты? Ты трахалась чтобы забыться?

– Только не говори, что ты был святой в своей Америке и верность мне хранил.

– Не хранил. Но и не искал кому бы присунуть каждый день.

– А я искала. Да, Саша. Вот такая я шлюха стала. Ты это хотел услышать?

– Почему он?

– Мне хотелось сделать тебе больно.

– У тебя получилось. Только не понимаю зачем? Тебе было плохо со мной?

– Нет. Но я так и не смогла тебя простить. Тогда в аэропорту. Я стояла одна. Никому не была нужна. Как пустое место. Без чувств и без желаний. Одна оболочка. А ты… ты просто развернулся и ушёл.

– Прости меня....

– И ты меня прости, Саш.

– Да, Полин. Это было все. Следующее, что я о ней узнал, что она связала свою жизнь не с тем человеком, – закончил Саша, вставая с кровати: такая красноречивая точка этих воспоминаний.

Саша провел на кухне почти час. Только было слышно, как открывается бутылка и как наполняется его бокал. Некоторые воспоминания даются тяжело, потому что никто не хочет выглядеть слабым в глазах другого. Так и сейчас: Саша открылся настолько, что глубже просто уже невозможно. Все секреты Александра Ярского раскрыта. Его малахитовая шкатулка рассказала все тайны. Только для Полины остался один очень важный вопрос.

– Ты ее любишь? Сейчас?

– Нет, Полин. Мне было достаточно взглянуть, как она трахается с моим другом.

– А есть шанс, что после такого предательства ты сможешь снова полюбить?

– Глупышка… – мягка сказал Саша, притягивая ее к себе.

Саша одной рукой зафиксировал ее голову, запустив пальцы в волнистые волосы, накрыл ее губы во властном поцелуе. Он ощутимо терзал и покусывал, ничуть не церемонясь, будто показывая, кто здесь хозяин или говоря что-то очень важное для него. Он не нежничал. Он брал свое.

Подхватив Полину, он понес ее обратно на кровать и накрыл ее хрупкое тело своим тяжелым, чтобы выпустить весь воздух из легких. А Полина с готовностью приняла его вес на себя, забирая всю его боль. Она вытравит все образы прошлой зависимости, сожжет своей страстью и любовью, если потребуется.

Саша вжимал в себя Полину плотнее и плотнее, двигаясь яростно и жестко. До взрыва. До мелких мушек перед глазами. Комнату наполнили влажные и громкие шлепки их тел, от которых кайфовали оба. От каждого движения. От каждого толчка. Напитываясь этими минутами. Этой близостью. Их страсть поражала, выбивая страйк с первой попытки. Это выносило на новый уровень наслаждения, давая ни с чем непередаваемые чувства.

– Не жалеешь, что не вышла замуж за Широкова? Могла бы сейчас быть в свадебном путешествии где-нибудь на Мальдивах.

– Нет, я ни о чем не жалею, – твердо ответила Полина, немного отстраняясь от Саши.

– Так как вы расстались, Полин?

– Тебе это так важно?

– Да.

Теперь настала очередь Полины встать с кровати и погрузиться в воспоминания, пусть и не такие далекие. Она решила сесть в дальнее кресло, чтобы лунный свет ни одной своей дорожкой ее не коснулся. Только там, в углу, она могла хоть как-то себя защитить.

– В какой-то момент все изменилось. Я не знаю, когда это произошло. И, возможно, ты меня сочтешь зажравшейся бабой, у которой все было… Но как-то за завтраком я взглянула на него и поняла, что все. У меня больше нет к нему никаких чувств. Пусто. Ничего не екает в груди, когда он заботливо наливает мне чашку кофе, как галантно открывает передо мной дверь, да даже когда помогает одеться. Раньше мне все это так нравилось. Такая забота, нежность. А потом …. все…

– Но… как? Просто в один день? Так не бывает… – Полине даже показались нотки боли в его голосе.

– Как видишь бывает. Наверное, я никогда его и не любила. Точнее, теперь точно знаю, что никакой любви и не было. Симпатия, привязанность – да. Но никак не любовь. И у него ко мне тоже. Как бы больно это не было признавать. Я была хорошей партией для него: воспитанная, покладистая, говорю, что скажут, делаю, что попросят, – пару соленых слез скатилось по ее щекам, – как зверек в клетке. И потом я узнала о его изменах. Точнее об одной интрижке. Мне прислали видео, – Полина откинулась на кресло и закрыла глаза, вспоминая тот вечер. – Так странно… Любви не было. А обида была. Парадоксально, как считаешь?

– Это просто означает, что тебе было не все равно, как бы не хотела доказать обратное себе.

– Но почему, Саша? Я сколько раз задавала себе этот вопрос. У меня не было к нему ничего. Ничего, понимаешь. Но вот только все равно больно, обидно, что тобой пользуются, строят на тебя какие-то планы, как в каком-то дешевом театре, а за спиной ищут другую главную актрису на главную роль. Я ведь этого не заслужила…

– А ты думаешь больно бывает только из-за любви? Есть простое человеческое качество как честность или чувство справедливости…

– Ты считаешь, что он просто нечестно со мной поступил, поэтому было больно?

– Почему нет? Он тебя обманывал. Вместо того, чтобы правильно закончить такие отношения, он решил поступить подло: оставить свою игрушку при себе, развлекая себя на стороне. Что это, если не обман?

– И я получается жила в этом обмане очень долго…

– Ну ты же нашла в себе силы самой это все закончить? Ты ушла, потому что поступила честно по отношению к себе, в первую очередь.

– Да, ушла…

Глава 32

Полина, 9 месяцев назад.

То видео, которое ей прислали с неопределенного номера, было удалено тем же адресатом, когда Полина восстановила свой телефон. Единственное, что можно было бы предъявить Андрею, теперь бесследно исчезло. Хотя, зачем ей это видео, когда она уже решила от него уходить? Чтобы показать ему, что она в курсе?

Так странно, но, чтобы съехаться, Полине потребовалось куда меньше времени, нежели собрать свои вещи обратно и уйти от него. Вот ее чемодан, в который она убрала почти всю одежду, которая была неактуальна для этого времени года, вот ее летняя обувь, сложенная в коробки аккуратными стопками, украшения, убранные по шкатулкам… А увезти все это не получается. Не хватает сил. Как будто ей нужен какой-то толчок. Стимул. Можно подумать, того видео было не достаточно.

Декабрь в том году был малоснежным, только слякоть и грязь, превращая город в еще более серую массу. Не спасали даже праздничные новогодние гирлянды, коих по Москве было развешано не мало. Не было ощущения нового года в воздухе. Не было того чуда, которое так все ждут. Не было запаха мандаринов, не было шоколадных конфет, подарков, спрятанных в шкафу, но о которых все догадываются.

– Мы сегодня идем встречаться с Ингой и Андреем, – заявил Андрей с порога, как только зашел в квартиру.

От ее имени у Полины моментально закипала кровь. Та стерва, которой позволено думать, что является королевой в их шахматной партии, когда Полина всего лишь пешка. Только мало кто учитывает, что любая пешка, дойдя до конца доски, может стать королевой. Пешка – самая сильная фигура. Никогда не надо ее недооценивать.

– Конечно, – коротко ответила Полина, доставая из шкафа свое последнее платье: короткое, изысканное, на тонких бретельках, но так четко подчеркивающее ее хрупкую фигуру.

Клуб Ольшанского, куда они направлялись, стал практически их вторым по посещаемости местом, после дома, разумеется. Полина уже не замечала громкой музыки, она просто шла за Андреем. Давая себе последний шанс, что вот сегодня вечером она уйдет. Чтобы больше не пришлось идти за его спиной. За его спиной вообще оказалось холодно и одиноко.

За столом уже ждали Инга со своим мужем Артемом, который, скорее всего, и не догадывался о ее связи с так называемом другом. Фальшивая улыбка с неестественно белыми зубами, яркий макияж, подчеркивающий ее сучность и голодный взгляд, направленный на Андрея.

– Полина, Андрей, мы уж было подумали, что вы не появитесь. Прошу, присаживайтесь.

Артем пожал руку Андрею, крепко и по-мужски сильно, как могут приветствовать только близкого друга. А Инга утянула его сесть рядом с ней, что Полине пришлось занять крайнее место у входа: там, где и было ее место, подумала она.

– Ребят, так что вы решили с Новым годом? Вы же к нам приедите? В этом году мы с Ингой хотим собрать только близких друзей. В прошлом году было столько народа, что я потерялся. А на следующий день баню можно затопить, до Андрей? Знаю, что ты не любитель, но 1 января и баня – это же святое. Так как вы на это смотрите?

– Думаю вы не оставили нам другого выбора, – улыбнулся Андрей, даже не взглянув на Полину.

– Правильно, Андрей, Новый год нужно отмечать только с близкими людьми, – томно произнесла Инга, взяв его под локоть.

– У нас в планах конечно было уехать в Доминикану. В крайнем случае на Кубу. Но как-то работы перед праздниками навалилось, что просто хочется побыть дома. Еще успеем, да Инга?

– Конечно, дорогой. Ой, а вы собрались на Мальдивы, да? В свадебное путешествие? Андрей мне все рассказал, – обратилась она уже к Полине, чему она очень удивилась.

– Интересно, когда это он успел тебе рассказать…, – чем заслужила презрительный взгляд Инги, который, к сожалению, никто не увидел, кроме самой Полины.

– Мальдивы – это хорошо, но признаться честно, больше недели там делать нечего. Ну да красиво, ну пару раз съездите рыбу местную половить, ну пофоткаешься там в песочке, Поль, – обратился Артем к Полине, – ну что еще…. сексом там можно долго заниматься, вот что, делать то все равно уже нечего, – засмеялся Артем.

– Ну не смущай ты так Полину, Артем. А ты, кстати уже выбрала свадебное платье, Поль? Могу помочь, я свадьбу своей сестры организовывала и подружкам своим тоже помогала с выбором. Так что можешь на меня положиться.

– Правда, Поль, может пройдешься по салонам с Ингой? – включился в беседу Андрей.

– Ну конечно. Можем потом зайти в какую-нибудь кафешку и поболтать, как настоящие подружки, да? – наигранно улыбнулась Полина.

Бессмысленный разговор, который напоминал постановочные фразы и диалоги, написанные бесталанным сценаристом, в надежде сделать из этого произведения шедер. Но Полина понимала роль каждого и что стоит за каждым. Только что стоит за ней?

– Так, ребят, покину вас на пару минут, – сказал Артем, выходя из-за стола.

– Поторопись любимый, без тебя мне будет скучно, – так бездарно играет Инга, но только почему-то Артем этого не видит или не хочет видеть.

Такая быстрая мысль, которая возникла в голове у Полины, быстро пустила свои корни, углубляясь все глубже, наращивая ветки и листья. Безумно и рискованно. Но что она теряет, если все, что у нее было она уже потеряла?

Полина, не говоря никому ни слова, так же вышла из-за стола, ища глазами Артема. Он скрылся в длинном коридоре за темно-синей бархатной портьерой. Как в каком-то дешевом борделе. Или это Полина уже нафантазировала.

Артем разговаривал с кем-то по телефону. По обрывкам фраз Полина поняла, что это деловой разговор, который, по всей видимости, ей приходится слушать. Но назад она уже не отойдет. Слишком глубоко поселилась эта безумная мысль. Минута. Две. Три. Артем будто ее не замечает, хотя это далеко не так.

– Да, Полина. Ты что-то хотела? – немного резко спросил он.

– Твоя Инга трахается с моим Андреем.

– … что?

– Твоя Инга трахается с моим Андреем.

– Ты сейчас шутишь? Что за прикол?

– В твой день рождения я получила сообщение с видео, где она раздвигала свои прекрасные ножки перед Андреем.

– Покажи!

– Не могу. Его удалили, пока я восстанавливала телефон: он упал и разбился.

– И я должен поверить тебе теперь на слово?

– Да. Потому что это правда.

Эта была и боль, и разочарование на его лице. Он не хотел ей верить, но ее взгляд, ее голос, ее решимость говорили об обратном: она не врет.

– Что ты хочешь от меня? – отвернулся от нее Артем.

Полина мягкой походкой подошла к нему сзади, что он мог услышать ее дыхание и ее легкие и ненавязчивые духи. Своей рукой она провела вдоль его шеи, спуская вниз к плечу, ниже, доходя до сильной мужской ладони. Он резко повернулся к ней, беря в жесткий захват ее руки, причиняя боль. Даже перемещая свою боль на нее. И только ее отрывистое дыхание помогло ему понять, что нужно ослабить хватку. И впечатал ее в свое тело.

Артем, не распыляясь на ласки, грубо и жестко начал целовать ее губы, покусывая и сминая, будто перед ним стоит кукла, без чувств и эмоций. То, что и было нужно Полине. А затем развернул ее к стене, на которой тоже висела эта дешевая бархатная портьера, все же это не фантазия Полины. Артем задрал ее и так короткое платье и сорвал трусы, и так же без церемоний и нежности вошел в нее резким толчком, выбивая крик из ее рта. И просто начал трахать. Быстро и жестко. Гонец с плохими известиями. Вот, кто сейчас была Полина. Получая наказания этими пошлыми толчками чужого мужчины. Он врезался в нее все глубже, беря ее волосы в жесткий захват, нагибая ниже и вжимая ее в стенку. Они оба балансировали на грани. И это не была грань между явью и экстазом. Это грань, которая разделит на “до” и “после”. И с каждым толчком их боль притуплялась, растворялась. Пока он не кончил на ее ягодицы.

– Довольна? То, что надо? – сказал Артем, который сейчас сидел на корточках, опустив голову вниз.

Полина ничего ему не ответила, а просто вышла из этого закутка, и направилась на выход. У нее было в запасе некоторое время, чтобы теперь со спокойной душой забрать свои собранные вещи и уехать от Андрея. Теперь все закончилось. Теперь она свободна. Жалеет? Нет. Это было тем стимулом, который был ей нужен, чтобы шагнуть дальше, без права вернуться.

Красная лампочка маленькой и совсем незаметной камеры в углу того закутка так и не прекращала мигать ни на секунду….

Глава 33

– Да, ушла…. – закончила Полина, вспоминая, как она уходила от Андрея.

После того, как Саша рассказал свою историю с Ингой, она просто не имела права говорить ему всю правду о себе. Просто не смогла. Струсила.

***

– Я привезла тебе сувениры, – сказала Полина Оксане, когда девушки уселись за свой столик в кафе на обеденный перерыв.

Полина достала небольшую белую коробочку, в которой находилась красивая синяя керамическая кружка с блюдцем, украшенным нарисованными лимонами. Другую такую же пару она оставила для Катьки, с которой они никак не могут встретиться.

– Спасибо, Полина! Как тебе Италия?

– Ну, мы остановились в небольшом городке и все выходные бродили по местным улочкам и наслаждались местным колоритом. Поэтому за всю Италию ответить не могу…

– Всю пятницу офис стоял на ушах. Очевидно, информация куда и с кем едет наш генеральный просочилась в самое сердце – в бухгалтерию, – улыбнулась Оксана.

– И что? Так все плохо?

– Нет, но тебе теперь стоит иногда смотреть по сторонам, особенно, когда идешь в бухгалтерию.

– Да ладно, не преувеличивай. Тем более, мне наконец-то все равно, что и кто обо мне подумает. Мне сейчас ХО-РО-ШО! – сказала Полина и откинулась на мягкую спинку стула.

– Слушай, Полина, я хотела тебе кое в чем признаться…

– Не пугай меня, пожалуйста.

– Нет, пугать не собираюсь. Но… В общем, я нашла другую работу и сегодня я буду писать заявление на увольнение. Без отработки меня вряд ли кто-то отпустит. Но, в любом случае, максимум через две недели уйду… Подумала, тебе будет важно это узнать от меня это.

– Это… это здорово, на самом деле. Признаться честно, буду грустить, но, если ты чувствуешь, что нужно двигаться дальше, то значит так и надо, – поддержала Полина, – а куда уходишь?

– В одно маркетинговое агентство. Сначала на должность помощника руководителя. Но потом, как мне объяснили, если захочу, смогу брать проекты. Вот…

– Классно! А давай знаешь что? Отметим это дело?

– Предлагаешь в клуб? Или в ресторан? Знай, у меня нет богатого парня. Впрочем как и денег лишних нет..

– Нет, можно просто поехать ко мне. Включим классный фильмец, закажем пиццы, посплетничаем? Как ты на это смотришь?

– Я согласна! Но давай уже после того, как пройдут эти две недели? Чувствую, под конец меня загрузят работой по максимум.

– Классно. Тогда договорились.

Две недели прошли незаметно. И напряженно одновременно. Саша готовился к важному тендеру, поэтому практически все время он проводил в расчетах за компьютером у финансистов, а затем переходил в отдел логистики. Но всегда дома теперь ждал его вкусный ужин, несмотря на то в девять вечера он возвращался или в двенадцать ночи. Теперь Полина знала, что утиное конфи – не самое его любимое блюдо, а спагетти карбонара он всегда съедал до последней капли соуса. Однажды даже Полина решила сама приготовить ужин, но новый рецепт куриных ножек под клюквенным соусом – не самая удачная ее находка на кулинарных сайтах.

– Саш, когда уже этот тендер у тебя закончится? Я начинаю забывать, как ты выглядишь…– спросила Полина.

– Скоро, остался последний этап конкурса. Потерпи еще недельку, м?

– Кстати, я завтра хочу поехать к себе. Я пригласила Оксану отметить начало ее новой работы. Как ты знаешь, она уволилась…

– Да знаю я, – устало ответил Саша, – и что у вас будет девичник?

– Типа того.

– Ну ладно. Только веди себя прилично, – и притянул к себе Полина для поцелуя.

Для Полины было странно собирать вещи для того, чтобы остаться на одну ночь у себя на квартире. Всего каких-то несколько месяцев, и вот в Сашиной квартире пол гардероба теперь занято ее вещами, а на полках в ванной стоят ее разноцветные тюбики, у входа в уголке аккуратно расположились милые домашние тапочки. Еще немного и придется покупать дополнительное парковочное место для ее черепашки.

Путь до ее дома занимал гораздо больше времени, нежели до Сашиной квартиры. Поэтому Полина часто стучала пальцами по рулю, отбивая ритм песен по радио: к хорошему быстро привыкаешь, особенно, если это время до работы и обратно.

Квартира встретила ее пустотой и тишиной. Только старые настенные часы в зале отсчитывали секунды.

– Проходи, чувствуй себя как дома, Оксан. Ванна справа, а я пойду пока разберу сумки.

– Тут даже нет твоей щетки. Ты что, совсем переехала к Ярскому? – пытаясь заглушить шум воды громко спросила Оксана.

– Да, представляешь, я собирала свои вещи, чтобы поехать к себе домой. Так странно… Ведь мы даже особо и не разговаривали об этом. Просто в какой-то момент я стала у него жить.

– А он как? Не получится, что однажды он посмотрит по сторонам и спросит, почему в его ванной полно твоих кремов, а гардеробная забита платьями, которые вытесняют его рубашки?

– Ты знаешь… Я поняла, что Саша… Он такой человек, который не будет много говорить о чувствах или своих желаниях. Он просто их обозначит, он сделает так, что и спрашивать не надо. До банального просто.

– Это как?

– Он не спросил меня, готова ли я к нему переехать. Он просто освободил половину гардеробной. А в коридоре он повесил полку с двумя крючками для ключей: для его связки и для моей.

Девушки еще какое-то время поболтали, а потом включили старую мелодраму с Мег Райян о ее письмах к Тому Хенксу. Время было заполночь, поэтому Оксана мирно посапывала на подушке, видя уже не первый сон, а Полина все еще боролась со сном. Она никогда не любила засыпать не досмотрев фильм, пусть он и просмотрен тысячи раз.

А еще она строила планы на завтра, как вернутся к Саше, по которому уже успела соскучиться. И очень надеялась, что хотя бы один свой выходной он проведет с ней. Может они сходят в кино. Или просто погуляют по парку. Да даже просто вместе поужинать в его любимом ресторане.

Когда фильм закончился и на экране пошли титры, Полина встала, чтобы отложить компьютер в сторону и уже собиралась улечься спать, как ее телефон ожил в звуке входящего сообщения. “Саша”, – подумала она, ведь в такое позднее время только он мог не спать и написать ей что-то пошлое, ну или романтичное, в чем он никогда не признается.

Но ее надеждам не суждено было сбыться. От имени отправителя весь ее сон ушел, как будто и не хотелось спать вовсе.

“Андрей”

Раньше ей так нравилось, когда в такое же позднее время от него приходили короткие фразы, типа “спокойной ночи, котенок”, “я уже скучаю”. Весь этот бред, от которых млеют все девушки. Руки трясутся, открывая сообщения, глаза предательски блестят, а улыбка становится шире до боли в щеках. Потом пришло равнодушие. Иногда она и вовсе игнорировала его сообщение. А иногда лаконичное “ок” было завершением их переписки. Сейчас же это был страх смешанный с любопытством. Что понадобилось ему в такое время? И почему именно сейчас он напоминает о себе, когда у нее в жизни наконец-то все хорошо?

“Нам нужно встретиться и кое-что обсудить. У меня есть для тебя что-то очень интересное. Как думаешь, Ярскому это понравится?”

Почему прошлое никак не хочет ее отпускать? Почему, когда все в твоей жизни тебя устраивает, появляется кто-то, кого отчаянно стараешься забыть… даже избавиться, а он напоминает о себе? Как в дурацких американских фильмах. Только через экран ты ругаешь этих самых героинь за неосмотрительность в прошлом. Ведь это они сами виноваты в своих ошибках. Да, легко судить, глядя через экран, особенно на выдуманных персонажей.

“Что тебе нужно?”

“Я ясно дал понять – встретиться”

“Завтра в 10 утра. Кафе на Новослободской, недалеко от метро”

Глава 34

Всю оставшуюся половину ночи Полина ворочалась, потому что ей снились одни кошмары за другими. То за ней гнался Андрей, который зачем-то пытался выведать у нее какую-то тайну, то она оказалось на своем прежнем месте работы, только в главе того офиса был уже не Андрей, а ее Саша. Такие обычные сны, но для Полины они были сущим кошмаром. Утром она встала разбитая. Хорошо, что выглядеть даже сносно перед своим бывшим женихом она не собиралась. Была бы ее воля, в пижаме бы пришла.

Оксана проснулась более бодрой. Поблагодарив Полину за такой приятный девичник, девушки попрощались, только пообещали друг другу не теряться, как это обычно бывает с бывшими коллегами, а хоть иногда перезваниваться.

Суббота, десять утра – не самое популярное время для встреч с бывшим. Полина пришла первая и выбрала самый дальний столик, но с которого так удобно смотреть на входящих посетителей, благо их было не так уж и много. Любимый латте – весь ее заказ. Толика нервозности и страха не давала ей нормально позавтракать.

Его она заметила сразу. Практически не изменился, только стрижка другая, более короткая. Такой же высокий, широкоплечий, красивый мужчина, с сильными руками и цепким взглядом. Он никогда не оставлял никого равнодушным. Действительно греческий бог. Вот только раньше его немного вьющиеся темно-русые волосы придавали его образу истинно греческое очарование. Полина задумывалась, а не было ли у него в роду греков, так он походил на какого-нибудь Геракла, сошедшего со страниц древнегреческих мифов. Вот только сердце у нее не екает, уже давно оно глухо в отношении Андрея.

– Привет, птичка, – наигранно ласково обратился он к Полине.

Вот и встреча, которую она боялась, но которая рано или поздно произошла бы. Интуиция Полину никогда не подводила. Она думала, что будет страшно посмотреть ему в глаза. Но нет, никакого страха нет. Думала будет больно видеть то, что было так дорого в нем. Но нет, никакой боли. И никакого сожаления. Она сделала то, что тогда хотелось. Признаваясь сейчас честно самой себе: она себя не винила, что решила переспать с его другом именно в том углу, когда за стенкой сидел Андрей со своей любовницей. 1:1. Жестокая игра, по правилам которой она решилась единожды сыграть. .

– Ты зачем меня позвал?

– Так сразу к делу? Я думал, мы пообщаемся, повспоминаем прошлое. М?

– Общаться нам не о чем, а вспоминать ты можешь в обнимку со своей Ингой.

– Хм… как тебя однако задела она. Только не учитываешь, что жениться я хотел на тебе, а не на ней.

– Достойное оправдание твоим потрахушкам.

– Так и ты недалеко ушла от меня, разве нет?

Явная провокация, о которой и думала Полина. Вот только она на нее ведется. И его слова все еще задевают какие-то струны внутри, что хочется просто кричать на весь зал и расцарапать его лицо, его красивое, улыбающееся и уже не родное лицо.

– Ну вот и воспоминания. А теперь к делу можем перейти?

– Ну ладно,раз даме невтерпеж. Ты знаешь, я много думал, как с тобой поступить. То, что ты сделала, это, мягко говоря, меня озадачило. Обо мне трепались на каждом углу: как такому мужчине могла изменить невзрачная его невеста, в которой он души не чает. Это знаешь ли сильно подпортило мне имидж.

– Это все, что тебя заботит? То, как ты выглядишь в глазах других? И тебя никогда не заботили мои чувства?

– Ты жила так, как многим и не снилось. Чтобы все это пох*рить? Ну поругались бы мы из-за Инги, купил бы тебе какую-нибудь побрякушку и жили бы дальше. Все так живут.

– Не все. И я так жить не собиралась и не собираюсь.

– Думаешь, Ярский твой ангел во плоти? Любовь до гроба? Не смеши меня.

– Ты пришел, чтобы дать совет, как мне дальше строить свою жизнь?

– О, нет. Боюсь я пришел взыскать с тебя должок.

– Должок? – язвительно усмехнулась Полина, – а не слишком ли ты много на себя берешь, вершитель судеб?

– Следи за языком! Пока у нас переговоры, но еще одно такое высказывание…

Несколько минут они сверлили друг другом взглядами. И никто не хотел отступать или показаться слабее.

– Ладно, Полина… К делу так к делу, – зло улыбнулся Андрей, – мне нужно, чтобы ты сообщила мне цифры, которые Ярский будет выставлять на торгах в понедельник.

– … что?

То, что услышала Полина, никак не могло уложиться в ее голове. Или может она не так его поняла. Или не расслышала, ведь в кафе стало больше людей, постоянный лязг посуды и шум кофемашины.

– Мне нужны цифры для тендера. Что непонятного?

– Ты, наверное, шутишь? Даже если бы я не была с Сашей и просто работала у него в офисе, Андрей, это промышленный шпионаж. Меня могут посадить.

– Ты думаешь меня теперь это волнует? Наивная. Мне пох*р. В воскресенье вечером я жду от тебя сообщения с данными.

– Даже не надейся. Я не пойду против него. Он… да он меня убьет, ты это понимаешь?

– Еще раз повторяю – мне пох*р. Хотя… у меня есть она мотивация для тебя. Знал ведь, что понадобится. Ты у нас девушка не всегда сговорчивая.

Андрей взял свой телефон и какое-то время что-то искал. А потом повернул экран к Полине, где уже началось такое знакомое ей видео: темная комната с темно-синими портьерами и она в том коротком платье разговаривает с Артемом. Пока разговаривает. Но что было дальше знает не только Андрей, но и, конечно, Полина.

– Как тебе мотивация? А?

– Сольешь в сеть?

– Ну зачем же сразу в сеть… Просто покажу это видео Ярскому. Пусть посмотрит, с какой шлюхой он связался. Шлюха, которая трахается с другом в соседней комнате, а?

У Полины создалось впечатление, что он знал куда бить. В десятку, без поражения, первой же стрелой.

– С чего ты взял, что он этому поверит? – с небольшой дрожью в голосе спросила Полина.

– Ох, Полина, когда страшно, не начинай свой вопрос “с чего ты взял”. Лучшая защита – это нападение – не самый лучший совет. А знаешь, какой самый лучший?

Полина сидела и молчала, опустив взгляд и стараясь спрятать слезы, которые вот-вот польются из ее глаз. От страха и безысходности. У нее не осталось выбора и пути к отступлению. Он рассчитал ее шаги заранее, как долбанный опытный стратег, коим он всегда и являлся.

– А я все равно скажу, – не унимался Андрей, – не оставляй слабых мест. По ним всегда будут бить. Так что, моя хорошая, жду от тебя данные по тендеру или это видео отправится на почту твоему Саше.

– Не боишься, что я ему все расскажу и данные ты так и не увидишь? Ты же проиграешь тендер, я знаю. Ты бы не придумал бы все это, если бы не проигрывал. Значит Ярский конкретно тебя прижал. Так почему я должна ему мешать. С удовольствием посмотрю на твое лицо, когда объявят результаты торгов.

– Полечка, как только он увидит это видео, он выкинет тебя из своей жизни, как ненужную шавку. Я в любом случае буду в выигрыше: либо тендер, либо моя маленькая месть тебе. Выбор за тобой.

Андрей встал, громко отодвинув свой стул и вышел из кафе, не проронив больше ни слова. А Полина так и осталась сидеть и смотреть на свой остывший кофе.

Глава 35

От автора: Помните, что каждый человек может ошибаться, может причинять боль другому. Мы, как и герои романа, далеко не идеальны.

…Вот потому что мы все отвечаем за свой выбор, Полина. Будь это в 20 или в 30 лет. Да даже в 40. И я отвечаю. И ты, Полина, будешь отвечать за свой выбор…

…проносится в голове у Полины.

Она сидела за тем столиком в кафе уже больше часа. На нее никто не обращал внимания, только официант иногда подходил поинтересоваться, будет ли она еще что-то заказывать.

– Да, еще латте, пожалуйста, – тихо ответила ему Полина, заказывая уже третью кружку.

Она вышла из кафе, когда людей в заведении значительно поприбавилось. Сейчас белый шум из нескончаемых разговоров, постоянных звонков чужих телефонов и дверной колокольчик больше отвлекали и нервировали. Единственно желание у Полины было – уединиться. Чтобы подумать, как поступить дальше и какой выбор сделать.

Миусский сквер был практически пустым, ведь в ближайших институтах студенты отсидели ранние субботние пары. Только милая парочка, целующаяся на лавочке, да и бомжеватого вида мужчина, подозрительно заглядывающий в мусорные контейнеры.

С детства Полине внушали, что врать – это плохо. Это последнее, что нужно делать. Даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях лучше рассказать правду, нежели соврать. Потому что рано или поздно все, что ты так старательно придумывала и скрывала выйдет наружу.

И умом Полина понимала, что какая бы правда из ее прошлого не была, лучшее, что она может сделать, это во всем признаться. В конце концов, Саша был откровенен с ней до конца. Но сердцем она очень боялась, что узнав, как она рассталась с Андреем, он просто не простит ей такого отчаянного шага. Но готова ли она дальше скрывать, зная, что для этого ей придется еще и выкрасть важные документы?

– Да, Саш? – наконец Полина ответила на Сашин звонок.

– Наконец-то. Ты в курсе, что я тебе уже пятый раз звоню?

– Да, прости. Не увидела, телефон на беззвучном стоял, – начала врать Полина.

– Понятно… Ты домой собираешься? И вообще где ты?

– Скоро буду. Мне нужно было подумать кое о чем.

– И о чем таком ты думала в субботу весь день?

– Так, о своем, – пыталась уйти от ответа Полина.

– У тебя все хорошо? Голос грустный.

– Да, все просто замечательно, – съязвила Полина.

– Давай приезжай домой уже. Хочешь фильм посмотрим какой-нибудь? Или вообще в кино сходим? Ты давно хотела.

– В другой раз. Ладно, через час примерно приеду.

– Жду.

Дома ее ждал Саша. А еще вкусный горячий ужин и бутылка красного сухого вина.

– Я думал сначала поужинать на террасе, но как-то погода уже не располагает. Оставим это уже до весны, – сказал Саша, как только она вошла.

– Ты прав, погода уже портится. Ты сегодня дома? Никаких встреч и важных переговоров? – с надеждой спросила Полина.

– Да. Все важное я уже сделал. В понедельник заключительный этап тендера, к которому у нас все готово, – с улыбкой произнес Саша.

– Это хорошо. Я уже начала забывать как ты выглядишь.

– Кстати, у меня для тебя подарок.

Саша вернулся спустя несколько минут из своего кабинета с небольшой бархатной коробочкой темно-синего цвета. Кулон в виде капли голубого цвета в обрамлении небольших бриллиантов на тонкой золотой цепочке аккуратно лежал, когда Полина открыла эту коробочку.

– Давай помогу, – сказал Саша и вынул цепочку с кулоном, чтобы застегнуть ее.

Полина подошла к зеркалу и увидела, что ее голубые глаза стали больше и глубже, потому что их оттенял этот небольшой кулон, практически такого же цвета, как и ее глаза.

– Спасибо, Саша. Мне очень нравится, – не отрываясь от кулона сказала Полина и потом сама первая потянулась к Сашей, чтобы поцеловать его.

– Пойдем за стол, иначе ужин остынет.

Уже сложившейся план действий в голове Полины получи первый удар.

– Не расскажешь, где ты сегодня была? – начал Саша, когда они сели за стол.

– Ничего интересного, мы вчера так хорошо отдохнули с Оксаной, что сегодня просто захотелось погулять, подумать.

– Одной?

– …да. Мы вчера не только сплетни обсуждали, как ты мог наверно подумать, – улыбнулась Полина, – но и серьезные вещи.

– Например, какой цвет будет модным в следующем сезоне?

– Нет…У ее молодого человека, с которым она встречалась несколько месяцев и в которого, как она думала, уже влюбилась, была еще одна девушка. Он с ней также общался и, скорее всего, пудрил мозги. И если бы не случайная встреча в торговом центре, она бы не о чем и не подозревала. Вот такая грустная история.

– Ничего грустного. На самом деле я удивлен, что она не заметила этого раньше. У вас у женщин обычно чуйка на это.

– Она была в него влюблена. Это немного притупляет нашу интуицию. А почему ничего грустного? Ее обманули. Она доверилась человеку, а он оказался таким ган… дольером, – закончила Полина, увидев на себе суровый Сашин взгляд, будто знал, как она хочет закончить свою речь.

– Грустно бывает от осеннего дождя, а у нее была жизнь. Со своими ошибками и выводами. А вообще, ни один нормальный мужчина, встретив нормальную женщину не будет размениваться на других в свободное время. И любая женщина заметит, что ее мужчина не только ее. Не надо приплетать сюда влюбленность.

– Саша, – начала аккуратно Полина, – а что бы ты никогда не простил? Своей женщине?

– Полина, твои вопросы сейчас заставляют меня нервничать… Ты же… У тебя все хорошо?

– Да, вполне. Так что бы ты не простил?

– Ну раз тебе важно… Я бы никогда не простил предательства, Полина. Не понимаю, это странный разговор.

– Не бери в голову, говорю же, вчера мы с Оксаной много о чем разговаривали, – опять продолжила врать Полина.

– Ну ладно. Так мы идем в кино? Или устроим сеанс дома?

– Дома.

Они смотрели какую-то американскую романтическую комедию, со всеми известными актерами и заранее известным ванильным финалом. Саша не любит такие фильмы, но хотел сделать приятное Полине, видя ее непонятную ему загруженность. Только вот не учел, что мысли Полины сейчас далеко не здесь, а в том кафе, где в очередной раз Андрей просил ее предать любимого человека в обмен на сокрытие ее предательства.

В ту ночь они занимались любовью. А план действий Полины получил второй удар.

***

“20:10”

“20:11”

“20:12”

“20:13”

Полина смотрела на часы на своем телефоне и мысленно отсчитывала каждую минуту. Воскресный вечер перед рабочей неделей должен был быть уютным и теплым. Но с утра Саша решал какие-то очередные проблемы с поставками с китайцами и закрылся у себя в кабинете, а потом и вовсе уехал, а затем Полина никак не могла найти себе места, потому что то, что она решила в своей голове, было чистой воды безумием, так ей казалось. Она ходила из угла в угол, прокручивая слова Андрея.

И время, которое неумолимо движется вперед.

“ – Полина-малина, ты разрушила все мои планы, злостная разбойница, – улыбается Саша.

– Что? Я ничего не нарушала, ты сам в меня… врезался?

– Когда?

– Тогда, перед баром, помнишь? Так что с себя и спрашивай, – ответила Полина и пошла дальше чуть быстрее.

– Иногда я думаю, что ты ведьма. Ведь было все хорошо у меня, жизнь налажена. А тут на тебе, Саня, получай! Полина, стой!

– Хватит жаловаться, ты ведь рад, что меня встретил, правда, где-то в глубине души?

– Да, а еще в глубине души мне иногда хочется придушить тебя. Слегка так, – отвечает Саша и целует Полину.”

***

“ – Откуда у тебя машина? – спросил Саша.

– Андрей подарил на день рождения.

– Хм… На нормальную машину денег не хватило?

– Тебя моя машина не устраивает из-за того, что она дешевле твоего мерседеса?

– Нет. Ты ее сама выбирала?

– Я даже не знала, что он собирается мне ее подарить.

– Значит, точно жмот.

– Саша, перестань. Мне нравится моя машина.

– Чем же? Что это подарок от бывшего? Бережешь, как память?

– Ярский, какая муха тебя укусила?

– Никакая. Давай завтра пойдем в салон и купим тебе другую? Какую хочешь? Мерс? Бэху? Ауди?

– Мне нравится моя черепашка.

– Боже, еще и название ей дала. В общем, посмотри, что тебе нравится. Я не хочу, чтобы ты ездила на ней.

– А я хочу.

– Полина, к чертям собачьим ее разобью!”

***

“ – Ты знаешь, что у тебя маленький шрамик на лбу? Вот здесь, над бровью.

– А, это я с дерева упал. В детстве. Чуть швы не наложили.

– Все-таки ты рос настоящим мальчишкой. Драки, лазелки по деревьям…

– Мне казалось шрамы только украшают мужчину, – усмехнулся Саша. – А у тебя вот здесь на плече след от ветрянки.

– Что? Нет!

– Да! – и Саша слегка касаясь поцеловал плечо Полины, прямо там, где был маленький незаметный ее шрамик.”

Полина сидела на диване с закрытыми глазами и вспоминала те яркие моменты с Сашей, которые так и останутся в ее памяти. На часах десять вечера, когда ключ в замке провернулся, говоря о том, что ее Саша пришел домой. Сейчас он обнимет, нежно поцелует и пойдет в душ, чтобы освежиться и снять усталость. А потом они бы с Полиной занялись любовью. В душе. Или когда бы он вышел из ванной, на кровати. Или на кухне, пока греется ужин.

Но сейчас Полина заходит в Сашин кабинет, чтобы открыть его ежедневник, в котором указаны важные для нее данные. У нее есть около десяти минут. Пара минут уходит на то, чтобы открыть ящик стола, в котором лежит заветная книжка с темно-коричневой кожаной обложкой, еще несколько, чтобы пролистать до нужных страниц, еще минута, чтобы сфотографировать и убрать на место. И несколько секунд, чтобы отправить фотографии с данными на нужный номер и дождаться две зеленые галочки.

– Ты знаешь, Полина, – сказал Саша, как только вышел из душа, – я после вчерашнего нашего разговора еще думал. Ты спрашивала, что я никогда не прощу своей женщине?

– Ты сказал предательства.

– Да. А еще никогда не прощу, если она мне соврет. Я не говорю о каких-то бытовых мелочах. А о том, что может отразиться на наших с ней отношениях. Полина, – он подошел к ней, взял ее руки и положил к себе на плечи, – у нас же все будет хорошо, да?

На часах было 22:25, когда Полина поняла, какую ошибку она совершила.

Глава 36

Саша никогда не понимал отца, который бывало сутками напролет работал. Ведь у них в семье уже было все, что нужно. Спрашивается, зачем дальше пропадать на работе в попытке заработать еще несколько миллионов? Но вот спустя несколько лет он сам возвращается домой, когда его любимая женщина уже спит. И теперь он задает уже себе тот же вопрос. Не хватает денег? Да нет, все, что можно пожелать можно и купить. Хочется удовлетворить свои амбиции? Тоже нет. Саша теперь знает, на что способен и что достиг. Сам. Тогда зачем он ввязывается в эту очередную авантюру с тендером? Наверно, потому что уже по-другому не может.

Его последний разговор с Полиной не выходил у него из головы. Что произошло у нее, что возникли такие вопросы? И они совсем не нравились Саше.

Думал ли он, что та встреча в баре повернется таким образом? Что та девушка, глаза которой его поразили, сейчас будет мирно спать в его постели? Он не хотел каких-либо отношений. Никаких совместных завтраков, романтических вечеров и обсуждений совместного отпуска. Время, проведенное с Инной, наложило свой отпечаток. Было слишком больно. Больно начинать с начала, больно открывать себя, больно допускать к себе близко. Даже спустя десять лет. Но Полина как-то смогла пробраться внутрь. И ничем ее не вытравить и не изгнать.

Когда Саша понял, что это не просто симпатия, а нечто большее? Любовь? Может быть. В тот день он задержался на переговорах, которые проходили в каком-то ресторане в двадцати километрах от Москвы. Он еще тогда подумал, что неплохо было бы провести в этом ресторане вечер с Полиной: очень уютно и уединенно. Саша подъехал к офису прямо к началу обеденного перерыва. Полина выходила из здания в компании своей новой подружки. Вся такая воздушная и легкая, несмотря на строгий офисный костюм и неизменно убранные волосы в высокую прическу. Она спускалась по лестнице, весело что-то рассказывая и нашептывая. А потом они с Оксаной дружно смеялись над чем-то. Он находился далеко от нее, но прекрасно знал, что она пахнет теплыми луговыми травами и медом, а вкус ее губ сладкий как малина, цвет ее глаз переливается задорными искорками голубого цвета. И как никогда и ни с кем Саше захотелось забрать ее сейчас и запереть где-нибудь далеко-далеко и не выпускать, потому что она принадлежит только ему одному. И так хорошо и тепло ему стало от этой мысли. А потом была Италия.

– Сань, ты уверен, что нам нужно ввязываться в этот тендер? Ты же не мог не заметить, какой там будет геморрой, – отвлек от мыслей Рома.

– Знаю, Ром. Но ты же понимаешь, что с госзакупками по-другому и не будет?

– Ладно, как знаешь. Цифры у тебя есть. Как хочешь, а я домой. Заколебался что-то последнее время.

– Давай, я тоже.

– До понедельника.

***

Саша привык просыпаться рано, но именно сегодня было как никогда тяжело даже открыть глаза, будто он не спал целые сутки и ему жизненно необходимо отоспаться. И еще голова раскалывалась на тысячи мелких осколков. Неизменный утренний эспрессо, даже в двойной дозе, не принес желаемой бодрости. Про настроение тоже можно молчать. Будто произошло что-то неосязаемое, но очень важное, что Саша упустил из вида. Что-то очень коварное и недоброе.

До работы Саша с Полиной ехали молча, каждый думал о чем то своем. Только изредка украдкой скользили взглядом.

– Полин, у тебя все хорошо? – спросил Саша, как только он припарковался у входа.

– Саш…

Их разговор, которому не суждено было стать завершенным, прервал резкий звонок телефона.

– На счет тендера, извини, – сказал Саша, уже выходя из машины. – Ярский, слушаю.

– Александр Николаевич, цифры мы им скинули. Обещали через пару часов дать результаты. Как-то уж слишком быстро. Подозрительно.

– Понял. Тогда, как будут результаты – сразу ко мне.

“Странно. Все очень странно. И утро это странное. И чувство это странное. Может, все из-за этого тендера? Может, действительно послать все к черту, как Рома предлагал? Устал, пздц как. Вот сейчас бы к себе в Италию, Полинку под бок и пару часиков еще поспать, а потом спуститься в ресторан. Пиццу хочу. Настоящую. Ведь никогда ее не любил и не понимал. Тесто с сыром. А сейчас вдруг захотелось. Точно устал.

А Полинка… Правда ее рядом хочу. Чтобы вот так под боком была. Мирно спала рядом. Согласится?”

Саша все это время сидел в кабинете, откинувшись на стуле и прикрыв глаза. Из своих мыслей его вывел селектор, который голосом его секретаря объявил, что пришли из отдела логистики по поводу тендера.

– Александр Николаевич, – начал руководитель отдела логистики Степан Сергеевич, – скажу сразу, что я думаю это какое-то недоразумение. Бред чистой воды.

– Что случилось?

– В общем, мы проиграли тендер…

– Что?

– Мы проиграли тендер!

– Это я услышал, Степа. На слух пока не жалуюсь. Как?

– Я сам, честно говоря, не понимаю. Даже перепроверил данные, что скинули. Ошибок нет. Потом позвонил в комитет. Меня там мягко послали, цитирую “ошибки в письме нет, победитель тендера – не вы”.

– А кто? Выиграл кто? – повышая голос спросил Саша.

– ТрансСибКом.

– Широков?

– Он. Неужели этот гаденыш с кем-то из тендерного комитета связан?

– Кто знает, Степ, кто знает. Мы тоже не белые и пушистые. Но я был уверен…

– Я тоже. Нам же Алмазов гарантировал… – расстроено говорит Степан Сергеевич.

– Степ, тебе не больше, чем мне известно, что никогда никто ничего не гарантирует. Лет пятнадцать назад – может быть. Но не сейчас.

– И что дальше?

– Дальше? А ничего. В отпуск пойду. За*бался. Или ты хотел сначала?

– Да нет, недавно вот был. Ну а с тендером то что? Там хорошая прибыль была бы. Даже очень хорошая.

– Да хер с ней, Степ. Мы все равно были и остаемся лидерами.

– Тогда я пошел. Уф, может все-таки пару денечков и возьму. Семью не видел две недели с этими расчетами…– говоря уже себе под нос Степан Сергеевич вышел из кабинет.

Саша снова откинулся на своем кресле и закрыл глаза. Знал ли он о том, что проиграет тендер? Нет. Безусловно нет. Даже наоборот. Был уверен в своей победе. Ведь он лучший. Его компания лучшая. Его предложение лучшее. Но видно что-то пошло не так. Саша не знал, что именно. Но это, как ни странно, его ни капельки не расстроило. Было бы это хотя бы пол года назад, он бы этот комитет на уши поставил, подключил все свои связи которые можно использовать, а которые только в исключительных случаях, но добился бы пересмотра тендера. Александра Ярского нельзя так просто кинуть. А сейчас… Сейчас он просто устал. Ему нужна рядом лежащая Полина, мирно спящая у него на плече. Желательно залюбленная и зацелованая. Его.

– Ярский, – ответил Саша на входящий звонок.

– Какой прекрасный сегодня день, не находишь? – наигранно радостно сказал собеседник на том конце несуществующего провода.

– Вообще был прекрасный. До твоего звонка. Что тебе надо, Широков?

– Захотелось услышать голос проигравшего.

– Хм… и по-твоему я должен уже быть накидавшимся, без возможности связать пару слов от горя?

– Хотелось бы конечно, но, вижу, речь у тебя связная и вполне логичная.

– Повторяю вопрос, Широков, что тебе надо?

– Ну раз мои ожидания не оправдались по поводу твоих расстроенных чувств, то тогда уж восстановить справедливость.

– По ходу накидался ты. Что за чушь ты несешь?

– Не чушь, Ярский, я несу истину, – холодно засмеялся Андрей. – Ты думаешь, проиграл, потому что не те цифры указал? Мало комиссии заплатил? Неа. Бл*ть, даже жалко, что я сейчас не увижу твое лицо. Ну да ладно…

– К сути уже можно переходить, Широков. Твои мысли по древу мне не интересны.

– К сути, так к сути. Ты проиграл, потому что мои цифры оказались выгоднее твоих. Вопрос: как я узнал, что ты отправишь в комитет? Ответ: спроси свою шлюху.

– Что?

– Эх, видел бы ты ее глаза, когда она металась, как загнанный зверек. Боялась тебя. Ну или меня. Выяснять не стал. Хотя зрелище было очень завораживающим.

– Полина?

– Она самая. Ты знаешь, я ведь до последнего сомневался, что она мне пришлет твои цифры.

– И прислала, – утвердительно сказал Саша. – Ты ей за что-то мстишь? Что она тебе сделала?

– Она? Да шлюха она. Де-ше-ва-я шлю-ха, – по слогам произнес Андрей. – Да, чуть не забыл. Бонус тебе отправил на почту. Так сказать, приз проигравшему. Или лучше будет звучать “утешительный приз”, а? Посмотри на досуге. Там такое видео, закачаешься!

Широков первый сбросил звонок. Саша же медленно и аккуратно положил телефон на стол. Он никогда не любил резких и громких движений. Это только раскручивало гневную спираль, сидящую внутри, нежели помогало сосредоточиться. И рассмеялся. Зло, с нотками отчаяния и боли.

– С*ка!

Звук входящего сообщения прозвучал как набат, который не предвещает ничего хорошего. От этого звука мурашки расползаются по всему телу. Зловещая тишина, которую нарушают какие-то две ничего не значащие ноты, въедающиеся в голову, где повторяются, как заевший магнитофон.

Саша навел курсор мыши на новое входящее сообщение с большими буквами в названии “Развлекайся”. А дальше было видео, которое никак не должно было попасть на глаза Саше. Но вестись на поводу у шантажистов, значит, включиться в его игру, где только он и будет победителем.

Когда человек обжигает руку или режется об острый предмет, он моментально одергивает руку от источника боли. Почему? Виной тому нервные окончания. Они дают сигнал мозгу о том, чтобы привести мышцы в действие и одернуть руку.

У Саши было ощущение, что его режут и поджигают одновременно. Но он не может убежать от этого. В мозг не поступает сигнал о спасении. С каждым кадром на видео его порезы становятся глубже, его душу жгут каленым железом. Вот только душа не может подать сигнал. И он не может убежать от этой боли, не может одернуть себя. Она внутри. Нестерпимая боль внутри.

Его Полина ТАМ с ним. Артем? Да, это определенно он. Они никогда не были друзьями, да и приятелями можно их назвать с сильной натяжкой. Скорее редкое взаимовыгодное сотрудничество. Не более. Но от этого не становится легче. Это бл*дское платье, бордельные портьеры.

У Саши не возникло мысли, когда было снято видео и зачем? А главное для кого? Он как настоящий мазохист досмотрел видео. Когда уже не осталось никаких сомнений, что на видео ОНА. Та, которая должна была быть его, от начала и до конца. Которая должна была лежать рядом с ним и тихо спать, досматривая свои сны. Она действительно стала его морем, в котором он все-таки утонул. Когда она трахалась с другим.

Глава 37

– Юля, – обратился Саша к своему секретарю, – Афанасьеву ко мне позови.

Про себя Саша начал считать – обратный отсчет. До наступления очередного “с начала”. А то, что ему придется начинать все с нуля, он уже не сомневался. Как и то, что на этом их пути с Полиной расходятся. Предательства он не прощает.

Полина молча зашла к нему в кабинет и так же молча села, но как можно дальше от Саши. То, каким ледяным взглядом он на нее посмотрел и с каким презрением, заставило Полину опустить глаза и просто ждать. Потому что ОН все узнал.

Саша отошел к окну, повернувшись к Полине спиной. Ему нужно время, чтобы посмотреть ей опять в глаза. Он знал, что в них скрыто. Неужели в его любимых голубых глазах цвета моря сейчас плещется предательство? Такое горькое и мерзкое. Кого хоть раз предавали любимые и близкие прекрасно знают, как это: взглянуть в них и почувствовать это горькое послевкусие на языке. Он будто опять шел по тому темному коридору, где вдалеке горел тусклый свет из слегка приоткрытой двери. Шел и уже прекрасно знал, что ему предстоит увидеть и пережить. А сейчас… Говорят, со временем чувства притупляются, время лечит, все забывается. Все это полная х*рня. Ничего не притупляется и это не излечить. Ты просто начинаешь черстветь. И перестаешь так остро все чувствовать. Закапываешь свои чувства глубоко. Чтобы никогда о них не вспоминать, даже не напоминать себе какими-то мимолетными фразами или старыми фото. Но однажды настает такой день, когда одним движением, все, что ты прятал, выходит обратно на поверхность. И это чувство обреченности и боли заполняет тебя полностью. Ты и есть олицетворение той боли.

– Зачем, Полин? – тихо спросил Саша, все еще всматриваясь куда-то вдаль, будто ища ответы там, далеко.

– Я так боялась, что ты…

– А сейчас тебе не страшно?

– Прости, Саш…Повернись ко мне! Посмотри на меня, Саша! – почти закричала Полина. – Боже, закричи на меня! Ударь, в конце концов! Только не молчи, пожалуйста, – взмолилась Полина, уже не скрывая заполняющие слезами глаза.

Саша повернулся к Полине, как она того и просила. И посмотрел на нее. Глаза в глаза. Вот только его глаза больше не горели тем зеленым пламенем, в них не было ярких бликов, которыми они светились, когда он смотрела на нее. Они стали холодными и безжизненными. Чужими. И сам он стал как статуя. Идеальная работа итальянского скульптора, все как и любит Саша. К ней нельзя прикасаться, чтобы не испортить. Ее не согреть своим теплом. Потому что это тепло Саша уже не чувствует, оно ему не нужно.

Чистый, гладкий, свежий лист бумаги, на котором нет ни маленьких заломов и отпечатков от написанного. Саша положил его перед Полиной. И его любимую ручку, которую дарили ему на день рождения пару лет назад. Паркер.

– Ты знаешь, что делать.

С этого чистого листа начинается и новая история Полины. С заглавной буквы первого предложения. С противного скрипа ручки об этот лист.

“Генеральному директору ЗАО “Логистик Инвест” Ярскому А.Н…”

– Саш, позволь мне все тебе объяснить, пожалуйста…

– Поздно, Полин. Слишком поздно.

– Он меня шантажировал, Саш. Я так испугалась…– уже плачет Полина.

– Но ты сделала свой выбор. К сожалению, не в мою сторону. Поэтому на этом наши пути расходятся… – сказал Саша и снова отвернулся от Полины, ведь смотреть на нее уже не осталось никаких сил, еще один ее взгляд, полный слез, и он просто плюнет на все свои принципы, вытрясет из нее все, что у нее в голове, узнает все ее мысли, все ее тайны.

– Саша, пожалуйста, не надо… Я не смогу… Без тебя не смогу. Я люблю тебя.

– Любишь…. Ты знаешь, я тоже думал, что любил. Однажды. Думал, моей любви хватит на нас двоих. Но этого оказалось мало. Ей было мало, – Саша отвернулся от окна и скользнул по Полине безразличным взглядом. Он подошел к столу и выдвинул один из верхних ящиков. Достал пачку сигарет и зажигалку. Первая сигарета, которую Полина увидела в руках у Саши. Он закурил прямо в кабинете, выпуская вверх сизую струю дыма. – Но только спустя годы я понял, что это была не любовь, а зависимость. Плохая и губительная для нас обоих. Бл*ть, Поля, я же никого к себе близко потом не подпускал. Я же, получается, никого и никогда так не … любил… как тебя… – разозлился Саша, – а ты… ты так любишь? Ты ТАК любишь? Это твоя любовь? Передавая данные своему бывшему любовнику и трахаясь в каком-то клубе с еще одним?

– Видео…– испуганно посмотрела на Сашу, который сейчас пытался скрыть всю злость и отчаяние.

– Это ты на нем? – холодно спросил Саша, будто ему совсем нет дела до Полины.

– Да…

– И Артем?

– Да…

– Бл*ть! Лучше бы ты меня застрелила.

– Саша… Пожалуйста, я все могу объяснить.

– Однажды я это уже слышал.

Полина медленным и тихим шагом подошла к Саше, пока тот сидел на своем шикарном стуле, опять отвернувшись от нее: на такого родного, но все же предателя, тяжело смотреть. Она, едва касаясь, провела рукой по его волосам, которые сейчас лежат уже не так идеально, как утром. Спустилась вниз по крепкой шее, где сильно билась вена. Его аромат, который уже никак не забыть, витал вокруг, как аура спокойствия и силы. Так было. Так Полина и запомнит.

Саша резко встал, что Полина, испугавшись, вжалась в край стола. Сейчас этот разрушающий ураган может снести все на своем пути. Она своими нежными, но уже никому не нужными движениями просто сорвала чеку. От этого взрыва оба пострадают так, что невозможно будет восстановиться.

Саша силой заставил Полину поднять голову и посмотреть на него, двумя руками сжимая ее голову. А затем поцеловал ее. Жадно и властно. Прикусывая ее нижнюю губы, до легкой боли. Он целовал ее щеки, ее шею, спускаясь к ключице и поднимаясь опять к губам, терзая их своим напором. Он целовал ее в последний раз. А потом так же резко отстранился от нее.

– Пошла вон!

– Люблю…

– ВОН!

Полина позже будет вспоминать этот день и думать о том, что она не успела ему сказать из-за своей трусости. Она будет вспоминать, как считала шаги до двери. Их было семь. Маленьких, но таких тяжелых. С каждым таким шагом она забивала гвоздь себе в душу. Забивала гвоздь в его душу, которую он ей раскрыл, доверил и вручил. А она не уберегла. Она предала.

От автора: Два человека, которые не должны были встретиться, благодаря случаю и обстоятельствам все-таки встретились. Что это? Судьба? Или рок? У каждого из них за плечами своя история. Где-то хорошая, где-то чувственная. А где-то горькая, со своими шрамами и ранами, не затянувшимися спустя годы. Но на этом их история любви не заканчивается. Саша с Полиной встретятся спустя некоторое время, чтобы действительно разобраться что для них есть любовь, предательство и прощение.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37