Ласточкино гнездо и коварство сарацинов [Александр Сергеевич Зайцев] (fb2) читать постранично

Александр Зайцев Ласточкино гнездо и коварство сарацинов

Ну вот, перед нами взлетные огни Горьковского аэропорта. С некоторых пор, я очень полюбил аэровокзалы Хабаровска, Уссурийска, Артема. Их суета говорила мне, что я скоро буду дома, а любимый, до некоторых пор Горьковский аэропорт, теперь стоял передо мною, как пограничный столб. Последний взгляд с трапа на фигурки родителей, заняли свои места, взлет, до свидания любимый город, до встречи, через полтора года, не ранее. Рейс Горький-Омск-Чита-Хабаровск, посадки через каждые два часа, особенно не поспишь. В Хабаровске на поезд, и утром мы уже выходили на привокзальную площадь города Уссурийска, открыли дверь в нашу квартиру, все приехали. Приезжать на Дальний Восток оказалось труднее, чем уезжать. Когда едешь домой, везешь с собою наступающий день, утром улетел, днем прилетел и никаких проблем. Обратно, улетаешь днем, а прилетаешь утром следующего дня, время спать, а народ на работу спешит. Приходилось мучиться с пару дней, пока не войдешь в колею.

Колея не заставила себя долго ждать. Начальник штаба бригады вручил мне секретный пакет, для доставки его в руки китайских властей на пограничной станции Гродеково.

«Возьми оружие и сопровождающего подбери из батальона, — инструктировал он меня — пакет из Главка, бумаги очень дорогие. Не лопухнись там, на станции передашь лично коменданту зоны, они ждут, наших пограничников мы тоже предупредили».

Езды до Гродеково на автобусе было часов семь, станция железнодорожная, а пассажирские поезда по ней не ходят. Выехали в 6.30 утра, около 11.00 были в Бонивурово, до Гродеково оставалось не более двух часов. «Где-то здесь, казнили Виталия Бонивура, — размышлял я, осматривая, небольшой, домов в триста поселок — может, музей имеется, фильм сняли приличный, серий пять или шесть».

Стоянка была тридцать минут, посетить музей я все равно не успевал, и поэтому, решил расспросить кого-нибудь. Под небольшим навесом, на скамейке, опершись левою рукой, на мешок семечек, дремала одинокая старушка в приличном тулупчике.

«Здравствуй бабушка, — разбудил я ее — не подскажешь, есть ли у Вас музей Виталия Бонивура».

«Кого» — спросила она, щурясь то яркого солнца и белого снега.

«Виталия Бонивура, героя гражданской войны — повторил я, — казнили его здесь».

«Кого казнили» — старушка испуганно смотрела на меня.

«Семечки почем» — постарался успокоить я ее обычным вопросом, и, купив стакан, отошел. Старушка боязливо косилась в мою сторону. Через два часа автобус привез нас в Гродеково. Поселок представлял собой большую узловую станцию с тремя десятками жилых пятиэтажек, в которых проживали путейцы и пограничники. Возле автобуса нас сразу взял в оборот пограничный патруль. Выяснив, в чем дело, они проводили нас на станцию и передали в руки помощника военного коменданта станции. Изучив наши документы, он позвонил куда-то, передал в трубку наши фамилия.

«Ага, понял, — он положил трубку — боец пусть останется, а Вы за мной, пакет не забудьте».

Сдав пистолет в оружейную комнату, я пошел за лейтенантом, который вел меня длинными коридорами.

«Куда мы» — спросил я дорогой. Станционное здание было большое, в шесть этажей.

«К китайцам» — ответил он, не оборачиваясь.

«Слушай друг, — тронул я его за плечо, размышляя, как я буду с ними общатъся а по-русски они разговаривают».

«И говорят и понимают не хуже нас» — успокоил он меня.

Просторный коридор, от пола до потолка, был перегорожен железной решеткой, возле которой дежурили два пограничника, лейтенант и сержант. После решетки, коридор продолжался нейтральной зоной, а потом, опять упирался в такую же решетку, за которой я разглядел китайских пограничников. Мое представление о китайцах, как о небольших, щуплых людях было сразу развенчано. За решеткой стояли два лба, по два метра ростом. Наш лейтенант-пограничник поднял трубку телефона. С китайской стороны раздался зуммер, там тоже взяли трубку. Опять назвали мою фамилию, еще пару слов. Китаец и наш одновременно нажали кнопки, раздалось гудение и щелчок открываемых дверей, похоже, по одной эти двери не открываются. Пограничник повел меня в Китай, помощник коменданта остался в СССР. Далее меня повел китаец. Поднявшись на этаж вверх, мы остановились перед дверью. В комнате со мной вежливо поздоровались два китайца, один представился комендантом зоны. Я передал ему пакет и сопроводительное письмо, на котором он расписался и поставил оттиск своей железной печати. Вывели меня обратным порядком. Получая оружие, я спросил у лейтенанта, где, здесь можно поесть и где нам ночевать, автобус уходил следующим утром.

«Как выйдите из здания, налево в пристрой, там столовая — объяснил лейтенант — а переночевать можно у нас в комнате отдыха. Приходите сразу после обеда, гулять здесь негде и незачем».

Столовая оказалось также поделенная пополам, только не железом, а красивой фанерной перегородкой. За ней обедали