Густав [Пани Понизович] (fb2) читать онлайн

Пани Понизович Густав

Глава 1

Иван глубоко затянулся, глядя на дождь за окном. Небо не собиралось проясняться – тучи шли плотной стеной, усугубляя ранние сумерки. Изредка доносились протяжные раскаты грома, предупреждая о том, что гроза только набирает обороты, и худшее, возможно, впереди.

Высокая створка старого окна, распахнутая настежь, впускала в комнату размеренный шорох воды и мелкую взвесь, наполняющую воздух летнего вечера. Снизу доносились гудки автомобилей, торопящихся покинуть центр большого города после завершения трудового дня.

Тем приятнее было осознавать, что сегодняшний вечер полностью свободен от работы, и нет никакой нужды покидать свое логово, располагающееся на пятом этаже кирпичного здания довоенной постройки. Сегодня можно предаться меланхолии, обозревая сверху покатые крыши старинных арбатских особняков, вальяжно подставляющие бока навстречу прохладному ливню после недельной июньской жары.

Лето только начиналось, а с ним и долгие часы прогулок по красочной Москве, ставшей для Ивана родной за не слишком продолжительный отрезок времени.

Юноша жил здесь около двух лет, и успел всей душой привязаться к огромному мегаполису. Находя эстетическую красоту практически везде, Иван любил тенистые парки, где можно запросто поваляться на изумрудных травянистых лужайках в знойные часы. Любил он просторные, продуваемые ветром набережные, где можно беспрепятственно нестись на роликах или самокате, вдыхая воздух полной грудью и попутно обозревая нескончаемые урбанистические пейзажи. Любил он и новые суперпафосные строения, как правило, закрытые от посторонних огороженной территорией, но даже издалека радующие глаз творческого человека современными архитектурными формами. Любил он и бывшие московские окраины с унылыми по виду, но по-своему уютными атмосферными хрущевками в окружении утопающих в зелени компактных дворов, где многоэтажность не давит на психику, а соседи знают друг друга десятилетиями. Но особенно любил он тихий приземистый Центр со старинными особняками, отреставрированными и заброшенными, постепенно срастающимися со всякого рода новоделом – куда же без него!

Прокручивая в голове каллейдоскоп разноплановых столичных картинок, когда-то цепко схваченных памятью, Иван одновременно наблюдал, как медленно и неотвратимо на город опускается темнота, беззвучно захватывающая собой все пространство вокруг и меняющая восприятие окружающей действительности.

Смесь никотина и озона создавала в голове молодого человека необычный микс, и он старался подольше удержать это новое для себя ощущение – просто в порядке эксперимента. Сознание слегка плыло, но отдельные мысли при этом обострялись – как раз то, что было нужно в данный момент.

Видавший виды деревянный стул, чудом сохранившийся со времен середины прошлого столетия, протяжно скрипнул при легком движении, напоминая о своем преклонном возрасте, Впрочем, стул был далеко не единственным «антикварным» предметом в оазисе старой обстановки, Вся мебель в комнате, местами потрепанная и пошарпанная, но все еще довольно крепкая, создавала особую ауру «вчерашнего дня», которая вовсе не напрягала молодого человека, а, напротив, имела свою прелесть в его глазах.

Душа юноши (по крайней мере, ее часть) отдыхала именно в такой непритязательной меблировке, ощущая уют от простых, где-то примитивных вещей, к которым привыкла с детства. Проведенные в провинциальном городке, в семье с очень средним достатком, детские и юношеские годы вообще часто напоминали о себе – иногда случайно уловленными запахами домашней стряпни, улизнувшими с московской кухни; или мимолетно схваченными визуальными картинками, которые мгновенно будоражили память, вытаскивая на поверхность нечто родное, теплое, пронзительно ностальгическое.

Однако имелась у Ивана и другая часть души, которая беспрестанно пыталась подавить первую, не позволяя хозяину надолго расслабиться. В самые неожиданные моменты она «поднимала голову», внося смуту в размеренное существование молодого человека. Как правило, все начиналось с неявного шепота, исходящего из глубин сознания, затем постепенно внутренний голос крепчал, и вот уже в голове юноши отчетливо звучали нравоучения о том, что пора бы заканчивать валять дурака – следует серьезно задуматься о будущем… Жизнь коротка, и для того, чтобы насладиться ею в полной мере, необходимо выбираться из «низов» и всячески карабкаться «наверх».

«На какой такой «верх»?» – лениво пыталась взбрыкнуть первая половина души, не желающая покидать зону комфорта.

«Сама знаешь, на какой» – огрызалась ее оппонент. – «Туда, где люди не считают денег, не думают о заработках, игнорируют ценники в магазинах и живут полной жизнью, не заморачиваясь о завтрашнем дне и вообще ни о чем материальном от слова «абсолютно» – быстро подбирала нужные аргументы неуемная скандалистка.

Сегодня эта противная контрчасть души внезапно обострилась, не позволяя Ивану томно покайфовать от навеянного проливным дождем размягченного настроения. Юноша сделал было попытку переключиться на что-нибудь более приятное, но в висках настойчиво бубнило, что нужно брать себя в руки, обозначать четкую цель и, не теряя ни минуты, двигаться к ее достижению. Понятно, что неизбежны трудности и преграды, но нет ничего невозможного, тем более, когда на горизонте – «светлое будущее», ради которого стоит очень постараться именно сегодня!

Губы Ивана тронула ироничная усмешка. Ну да, дело за малым – следует всего лишь создать нечто Грандиозное, Неповторимое, Гениальное!… Нечто такое, чтобы у всех от переизбытка чувств Перехватило Дыхание и Пропал Дар Речи!…А сам автор-творец, то есть Иван собственной персоной, прославился раз и навсегда, став кумиром сотен тысяч и даже миллионов…Все это автоматически повлечет за собой материальные блага, как правило, сопровождающие Признанный талант и Исключительность.

Взгляд Ивана упал на прислоненную к стене картину собственного исполнения. Прикрывающий ее кусок выцветшей ткани сполз, наполовину обнажив мастерски скопированный «Поцелуй» Густава Климта.

Выполненная в тонах, отличных от оригинала, работа смотрелась не менее эффектно. Фигуры влюбленных, их позы, женское личико – все было воспроизведено с удивительной точностью; однако золотой фон, так же, как и золотые детали, полностью подменило серебро, отливающее в полумраке комнаты прохладным зимним сиянием. Бледные снежинки искрились в волосах девушки, заменив собой голубые цветы оригинала и перекликаясь со снежинками покрупнее, щедро рассыпанными по ее платью. Темную курчавую голову мужчины вместо зеленых листьев запорошило серебряными крупинками, а по его одежде легко скользили вниз длинные, прозрачные сосульки, сюрреалистически изменяющие форму в изгибах складок. Сугроб на месте цветочного луга изобиловал мелкими предметами зимних уличных забав – невзрачную флору заменили столь же едва различимые санки, коньки и даже миниатюрные лыжные палочки, ради прикола добавленные Иваном от себя в качестве последнего штриха.

Это творение появилось на свет минувшей зимой, в неделю почти беспрерывного снегопада, когда Москву накрыло волшебным белым покрывалом, и пешеходы на улицах с трудом преодолевали снежные заносы. Под впечатлением невесомого ниспадающего движения вокруг, обострившего чувство сострадания, Иван даже обул босые женские ножки в короткие валенки с серебристой опушкой. Этот штрих явился, пожалуй, единственной серьезной деталью, которую юноша позволил себе внести в сюжет картины, гуманно проявив заботу о здоровье девушки в морозное время года.

Из задумчивости Ивана вывел сигнал телефона, лежащего на зарядке в глубине комнаты. Бычок метким движением отправился в стеклянную банку из-под кофе, креативно приспособленную под пепельницу, а стул издал душераздирающий визг.

– Здорово, Ванек! – судя по грохоту, приятель-фотограф звонил из метро, – Сегодня на Сретенке открывается новый бар – есть контрамарка на двоих. Пойдешь?

В другое время молодой человек с большим удовольствием присоединился бы к товарищу, посетив модную вечеринку, где можно было бесплатно перекусить и даже выпить шампанского «на халяву», но сегодня ему совершенно не хотелось тусить. Ивана тянуло побыть в одиночестве, покопаться в себе, прислушаться к борьбе двух противоположных стихий в подсознании, которому внезапно потребовалось уделить внимание под сладковатое благоухание уличных цветений, многократно усиленных грозой.

Отказавшись от заманчивого предложения, юноша бросил телефон на диван и направился в угол, где стояли на полу беспорядочно прислоненные друг к другу холсты. Небрежно прикрытые старыми простынями, здесь скопились репродукции разнообразных произведений знаменитых художников, выполненные Иваном с незначительными изменениями в зависимости от его личного душевного состояния в момент работы над той или иной копией.

Одно время молодого человека чрезвычайно увлекал именно процесс копирования: ему нравилось шаг за шагом следовать по стопам выбранного автора, тщательно выписывая каждый штрих и проживая вслед за художником его сокровенные ощущения, которые возможно было прочувствовать даже по истечении нескольких веков. При этом подмена мелких деталей не влияла на общую концепцию начального произведения, не искажала заданной темы, но привносила определенную новизну в прочтение старой работы.

«Поцелуй» венского мастера находился на особом положении: закодированные в картине загадки, странным образом привлекали Ивана. К тому же это произведение неожиданно легко давалось ему по технике исполнения, что позволило молодому человеку произвести на свет целую серию репродукций почитаемого многими творения австрийского живописца. Они находились здесь же, и по названиям «Весна», «Осень», «Море» легко можно было предугадать, какие именно изменения присутствовали в картинах.

Фотографии этих работ занимали главное место в инстаграм юноши, поспособствовав тому, что к нему быстро приклеилось прозвище «Густав», которое теперь в кругу друзей звучало гораздо чаще, чем его собственное имя. Кличка настолько прочно закрепилась за ним, что Иван нередко и сам представлялся подобным образом – особенно в тех случаях, когда хотел напустить тумана таинственности (как правило, при первом знакомстве с девушками) или просто расшевелить серую обыденность, царящую вокруг.

Передвинув несколько холстов, освежив в памяти кое-что из своих экспериментов, юноша организовал из них аккуратную стопку, попутно ликвидировав беспорядок в дальнем углу.

Нет сомнений, он славно поразвлекся, многократно переписывая чужие творения и оттачивая на них целый ряд художественных приемов, но пора было признать, что это не совсем то, что способно завоевать успех у публики. Вряд ли многого добьешься, пускай даже с огромным напряжением, изменяя детали в чужих идеях.

Иван все отчетливее понимал это. К тому же в последнее время он погружался в новое, недавно открытое для самовыражения арт-течение. Изначально ярый поклонник классического реализма, юноша не возражал против существования иных направлений живописи, но относился к ним снисходительно, считая второстепенными. Каково же было его удивление внезапно обнаружить в себе тягу к странной смеси, которой сам пока не мог подобрать названия. Это было нелогичным смешением взаимоисключающих стилей: реализма, абстракции, сюрреализма и еще чего-то безумного, на деле выливающегося в изумительный, завораживающий результат.

На сегодняшний день Иваном овладело желание писать именно в этой манере, экспериментируя с формой и нащупывая нечто важное. Внутри же неотвратимо крепла убежденность, что именно это открытое им, ни на что не похожее направление и должно помочь выделиться на общем фоне, занять эксклюзивную нишу в ряду современных живописцев.

Совсем свежая работа, где условные изображения искусно переплетались с предельно реалистичными, поблескивала у противоположной стены еще не просохшими красками. Искаженное пространство с витиеватыми линиями содержало вкрапления, выполненные в строгом академическом ключе, и по убеждению Ивана было под завязку напичкано философским содержанием.

Правда, выставленная позавчера в соцсетях в надежде на интересное обсуждение, картина пока не привлекла внимания ни одного единомышленника или хотя бы мало-мальски вменяемого критика. Впрочем, как и несколько подобных картин, выставленных ранее. Голые лайки в счет не брались – хотелось умных, развернутых комментариев, которые всегда пребывали в большом дефиците. Активизировались лишь хейтеры, но они, как правило, натужно злобствовали, демонстрируя скорее неудовлетворенность собственной жизнью, нежели нормальную конструктивную критику.

Утешая себя тем, что прошло слишком мало времени, Иван решил набраться терпения и спокойно ждать развития событий.

– Я делаю все, что от меня зависит! – воскликнул он вслух, осаживая напор вредной части души, настырно скребущейся где-то за грудиной, – невозможно писать просто по своей прихоти, без вдохновения! А оно приходит, не предупреждая – тогда, когда ему заблагорассудится! Не могу же я перепрыгнуть через голову, в конце концов! – раздраженно добавил он.

Громко произнесенная последняя фраза удивительным образом принесла успокоение во внутренний конфликт, позволяя Ивану наконец-то расслабиться.

Отстраненно взглянув на новую работу, как будто изучая со стороны чужое творение, молодой человек обнаружил, что под воздействием слабеющего уличного освещения обострилась игра теней, что давало сейчас совершенно другой эффект тому, что еще вчера казалось однозначным и бесспорным. Странное дело – в момент создания картины Иван вкладывал в нее несколько другое содержание, теперь же разогретое воображение подбрасывало неожиданные образы, которые независимо от него, мистическим путем вышли из-под его кисти и теперь постепенно оживали под остервенелый шум ливня.

– Вау! – вырвалось у остолбеневшего юноши.

«Эта вещь должна произвести фурор!» – пронеслось в голове, а фантазия уже рисовала, как инстаграм разрывается от количества подписчиков, как на аукционах за его творения предлагают баснословные суммы, как глянцевые издания размещают его портреты с отфотошопленными, сияющими глазами, как многочисленные афиши по всему городу наперебой зазывают на его выставки, а толпы девчонок рвут на себе блузки, томясь в нескончаемой очереди за бесценными каракулями, обозначающими его, Ивана, автограф.

Последняя мысль так рассмешила молодого человека, что он громко расхохотался, протестировав гулкую акустику под высоченным темным потолком. Толпы девчонок его особо не интересовали – в них и без того не было недостатка. Давно обнаружив, что пользуется успехом у противоположного пола, и даже успев свыкнуться с этим обстоятельством, юноша изредка позволял себе добродушно манипулировать девушками, опять же в порядке эксперимента. Получаемые знаки внимания подпитывали его Эго, повышая самооценку, но по большому счету, не имели для Ивана особого значения.

Безусловно, приятно, когда к тебе проявляют повышенный интерес, выказывают симпатию, флиртуют и «строят глазки», но по сути, все это очень проходящие, поверхностные вещи. Прекрасно осознавая тот эффект, который производят на окружающих его правильные черты лица и ярко-голубые глаза, оттененные почти черными бровями и стильной стрижкой таких же волос, юноша нередко испытывал разочарование при более близком знакомстве с теми, кто клюнул только лишь на его внешнюю привлекательность, к которой прилагалась бонусом высокая худощавая фигура, доведенная до совершенства в спортивном зале. Как правило, подобное общение оказывалось пресным и посредственным, в то время как Иван жаждал интеллекта и глубины. Это становилось настоящей проблемой: молодой человек все сильнее ощущал стойкий дефицит полноценного обмена интересной информацией, наполненной смыслом энергетики. Хотелось развития, динамики, движения вперед – а по факту вокруг него вились в основном легкомысленные, бездумные создания, отягощенные мещанским образом мышления и не обремененные никакими знаниями или стоящими с точки зрения Ивана достоинствами.

Что уж говорить, если даже его девушка Юля, с которой они плотно встречались вот уже полгода, с некоторых пор начала «напрягать» Ивана именно в этом ключе. После того, как между ними поутих начальный гормональный пыл, молодой человек обнаружил в их отношениях так называемые «непреодолимые противоречия», которые с каждым днем становились все более непреодолимыми.

Избалованная комфортом и безотказностью с детства, москвичка Юля воспринимала действительность слишком потребительски, нагоняя на творческую натуру юноши невероятную скуку и заставляя его ловить себя на мысли, что они никогда не сумеют притереться друг к другу – слишком велика разница в воспитании и отношении к миру. По крайней мере, Иван категорически не поддерживал любовь девушки к пустому времяпровождению под грохот музыки в каком-нибудь клубном заведении, и не имел ни желания, ни времени заниматься ее перевоспитанием. Паршиво только то, что Юлька, будучи начисто лишенной комплексов и полностью уверенной в себе, абсолютно не подозревала о крепнущем в юноше протесте. Напротив, она все сильнее привязывалась к любимому и строила долгосрочные планы на совместное будущее, против которых, правда, резко отрицательно выступали ее «предки».

Покрутив головой в разные стороны по старой спортивной привычке, Иван размял шею. На фиг Юльку! Сейчас не до нее. Следовало идти к мольберту и, не откладывая в долгий ящик, заняться созданием Шедевра. Он будет продолжением новой серии работ и вольется в Суперсерию, приблизив тем самым час долгожданной Славы…

Однако умиротворяюще тусклая картина за окном не отпускала, заставив юношу присесть на подоконник, а его руку потянуться за следующей сигаретой. Нащупав в пачке последнюю, он походя напомнил себе, что давно собирался завязать с вредной привычкой, которую по-дурости подцепил еще в школе, а позже усугубил в армии. Благая мысль, возникнув, медленно растворилась во влажном воздухе.

Спасаясь от дождя, в комнату залетела муха. Ее внезапное появление нарушило отрешенное состояние молодого человека. Выпустив встречную струю дыма, он попытался развернуть насекомое обратно на улицу, но муха проявила незаурядную настойчивость и осела на стекле закрытой створки, всем своим видом демонстрируя полное нежелание покидать сухое помещение.

«Ничего себе!» – уважительно подумал Иван, наблюдая, как черные лапки-проволочки почесывают радужные крылья, – «Говорят, что капля никотина убивает лошадь, а эта малявка даже не чихнула! Возможно, она на секунду задержала дыхание, чтобы прорваться сквозь дымовую завесу…Вот мне показательный пример, как нужно стоять на своем вопреки всему и добиваться любой поставленной задачи!»

Снаружи ливень поутих, взяв небольшой тайм-аут. Возникло ощущение, что немного посветлело, и непогода осталась позади, но яркие зонтики, спешащие внизу, не торопились закрываться. Выплывший из-за угла дома солидный черный купол явно скрывал под собой делового мужчину – рука с кожаным кейсом, качающимся в такт шагов, выдавала серьезность своего владельца. Его быстро обогнали розовые сапожки, резво мелькающие из-под круга веселенькой расцветки. Провожая взглядом пешеходов, в следующую минуту Иван стал свидетелем крушения зыбкой идиллии наблюдаемой сценки – густой фонтан брызг, живописным веером вылетевший из-под колес проезжавшего мимо автомобиля, щедро окатил зонтики, а слух юноши уловил нечто неблагозвучное, выпущенное хором голосов.

Застывшая в неподвижности на стыке двух вселенных – комнаты и улицы – муха, сканировала молодого человека миллионами ячеек крохотных глаз. Загипнотизированный Иван в свою очередь разглядел в них некое особое знание – мудрость, как у какого-нибудь мушиного Далай-Ламы. Проникшись странным чувством, совершенно неожиданно для себя самого, юноша вдруг осознал, что готов прямо сейчас, не откладывая, принять важное решение, а возможно, и не одно…

Затушив недокуренную сигарету и накрепко завинтив крышку от вместительной пепельницы, Иван легко спрыгнул с подоконника.

– Все, брат, это была последняя! Бросаем! – твердо сообщил он ничуть не удивившемуся пассивному курильщику на стекле и был уверен, что получил в ответ одобрительный кивок.

Шагнув вглубь комнаты, где предметы становились уже плохо различимы, Иван вновь услышал телефонный звонок, доносящийся с дивана.

– Здорово, Гусь! – близкий друг Никитос для краткости преобразил «Густава», легко переведя приятеля из рядов уважаемых художников в ряды ничем не примечательных водоплавающих, – Тут пацаны собираются в кино мужской компанией… Ты как? С нами?

– Нет, бро, вечер уже занят, – привыкший к вариациям вокруг своего псевдонима, ответил Иван, при этом немного сожалея о своем вынужденном отказе. Однако альтернативы не имелось – в данный момент он почти осязал приближение чего-то невидимого, которое укутывает и обволакивает своими объятьями, увлекая в параллельный, нематериальный мир. Обычно так приближалось вдохновение. Чувствуя наступление важного, ни на что не похожего, но уже не раз испытанного, молодой человек понимал, что ни в коем случае не имеет права упустить его приход. Возможно, наступает время для появления на свет настоящего Прорыва, а, следовательно, нужно быть наготове.

– Прости, Гусь, я совсем забыл, что ты у нас «под каблуком», – подколол Никитос в надежде на то, что едкое словцо заставит друга передумать. Однако хитрость не сработала – Иван остался непреклонен.

– Ну, да, типа того, – послушно подтвердил он унизительное предположение Никитоса, не желая вступать в какие бы то ни было объяснения, – сегодня точно не смогу!

Нажав «отбой», он на всякий случай кликнул на строчку в вотсаппе с Юлькиной аватаркой – никаких изменений. Телефон девушки вот уже третий день находился вне зоны доступа. Инстаграм и другие соцсети не пополнялись свежими фотками и историями, что коренным образом противоречило юлькиной натуре, при любых обстоятельствах непрерывно обновлявшей собственную страничку. Эта привычка девушки в обычные дни частенько подбешивала Ивана, но в данный момент странным выглядело как раз отсутствие ее проявлений. На Юльку было совсем не похоже: они всегда созванивались по утрам или с вечера планировали встречи на следующий день, а сейчас полнейшая тишина – девушка как сквозь землю провалилась…

С другой стороны, нечто похожее уже случалось некоторое время назад, когда отец отобрал у Юльки айфон, посадив ее под «домашний арест». Таким способом папаша пытался оградить дочь от общения с неподходящим, по его мнению, бойфрендом.

Тогда девушке удалось каким-то образом вырваться из-под надзора родителей и попросить убежища у Ивана. Те несколько дней запомнились юноше разборками с соседями из-за крутой юлькиной тачки, которую она всякий раз норовила припарковать впритык к дворовой калитке. Но основным неприятным воспоминанием являлся полный хаос, который гостья внесла в упорядоченное существование молодого человека – ей требовалось постоянное внимание к собственной персоне. Забив на учебу на первом курсе из боязни, что возле универа ее подкараулит разгневанный отец, она по пятам сопровождала Ивана, постоянно изводя его приступами ревности, а самое главное – не позволяя юноше спокойно предаваться главному делу его жизни – творчеству. Любой шаг в направлении мольберта вызывал слезные просьбы написать ее портрет. А поскольку Иван не горел таким желанием – оно должно было возникнуть естественным путем, но почему-то не появлялось – Юлька расценивала отказы как проявление равнодушия и холодности, закатывая затяжные истерики и внушая молодому человеку чувство вины, которое хоть и было ложным, но неприятно сверлило мозг.

Сильно потянувшись, юноша размял закосневшие мышцы и позвоночник. А что, если исчезновение Юльки – это своего рода подарок судьбы и тот самый шанс поставить, наконец, точку в их бесперспективных отношениях?!

Но думать об этом именно сейчас не хотелось – Ивана больше занимал свежий сюжет картины, который постепенно оформлялся в голове и вскоре должен был прийти в этот мир.

Заварив на кухне пакетик чая в объемной кружке, размером напоминающей бульонницу, молодой человек вернулся с ней в комнату, держа в другой руке кусок долгоиграющего пирога с лимонной начинкой. Чтобы не позволить песочному тесту рассыпаться крошками по всему полу, пришлось жадно набить рот большей частью десерта. Первый же обжигающий глоток восполнил силы, заставив разрозненный мысленный пазл сложиться в единственно правильную конфигурацию.

Других вариантов, похоже, нет: необходимо оставлять Юльку в прошлом и двигаться дальше своей дорогой, освободив вакансию для более подходящей по духу девчонки. Внешние данные, безусловно, никто не отменял, а длинноногих красоток в окружении Ивана водилось в избытке…Правда, сейчас у него другие задачи, и не хотелось размениваться на новые отношения, которые могут стать помехой его устремлениям. Но если уж выбирать, то основным пожеланием к потенциальной подружке будет наличие у нее интереса к живописи, а в идеале – совпадение (или как минимум, близость) вкусов и пристрастий на этом поприще. Довольно с него дилетантов – они не дают развиваться, отбирая силы и время, которых и так в обрез. В крайнем случае, пока придется «походить в холостяках», время от времени соглашаясь на одноразовые, ни к чему не обязывающие отношения…

В тишине комнаты вновь застрекотал мобильный.

Модельер Люся Кондрашова явно была неравнодушна к Ивану, но его это обстоятельство только веселило. Неторопливо дожевав остатки пирога, запив его чаем и пристроив кружку на подоконник, юноша нащупал голосящий гаджет на диване, а затем растянулся во весь рост на его мягкой поверхности.

– Привет, Ванечка! – мягко проворковала Люся, педалируя свое теплое расположение уменьшительно-ласкательным обращением, – Ты не забыл, что завтра мой Показ?

– Ну что ты, Люсенька, как я могу забыть о таком важном событии! – Иван держал с Люсей немного игривый, но не выходящий за рамки приличий тон. Понимая, что нравится женщине бальзаковского возраста, он позволял себе шутливо фамильярничать, не переступая при этом невидимую черту.

– Я уточняю на всякий случай, чтобы быть уверенной в завтрашнем дне, – Люся ласково пела в трубку. – Не забывай, что ты – мой лучший манекенщик, практически, мой талисман! Я давно подметила, что когда ты участвуешь в работе – все проходит гладко, без проблем, «на ура»! Поэтому с тобой мне спокойнее.

Иван засмеялся.

– Спасибо, дорогая! – откликнулся он. – Должен признаться в ответ, что ты – мой лучший начальник, и я благодарен небесам за то, что ты есть!

Люся, будучи владелицей собственной марки одежды, из возрастающей с каждым днем симпатии платила Ивану гораздо больше, чем другим манекенщикам. Правда, это происходило не так часто: сфера демонстрации одежды в модной индустрии предполагала постоянную смену работодателей, которые, как правило, производили оплату за услуги по усредненным ставкам.

Люся же усиленно поощряла Ивана; при этом они оба не афишировали сей пикантный момент, чтобы не вызывать нежелательные толки: женщина – потому что пока не добилась от юноши никакой взаимности, а Иван – чтобы никто даже и не предположил, что такая взаимность возможна. Наличие общего секрета делало их заговорщиками, придавая «перчинки» их отношениям… Отношениям, которых, по сути, не было, ведь юноша не планировал поддаваться чарам немолодого, по его меркам, дизайнера. Всячески избегая общения на эту скользкую тему, он придерживался строго рабочего контекста.

– Хулиган ты, Ванечка! За словом в карман не лезешь! – захихикала Люся, ободренная завуалированным комплиментом, полученным от юноши. – А я ведь видела тебя вчера на дефиле у Сашки Мелехова…

Иван устроился поудобнее, подтянув подушку под голову.

– И как я тебе показался? – он знал заранее ответ на свой вопрос, но надо же было как-то поддерживать беседу.

Люся шумно вздохнула в трубку.

– Я бы рада придраться к твоей работе, но…скажу честно – ты роскошен! Так демонстрировать ерундовые копеечные тряпки способен только ты, и я не устану это повторять, – женщина начинала горячиться, – если бы не твой особый шарм, никто и не оценил бы сашкину примитивную капсульную коллекцию!

Иван, прекрасно осведомленный о яростной конкуренции в дизайнерской среде и часто неприязненных отношениях между коллегами по цеху, не смог отказать себе в удовольствии слегка позлить Люсю.

– Примитивную? – переспросил он тоном добродушного простака,– А мне понравилось! Очень современно, а главное – удобно!

– Да брось, старая домашняя пижама тоже удобная! – занервничала попавшаяся на крючок женщина. – Всем понятно, что ничего нового Мелехов давно не предлагает! Я готова перечислить тебе названия журналов с указанием номеров страниц, откуда он «под дурачка», без всякого зазренья совести целиком «слизал» модели! И только ты, да еще пара мальчиков, спасли его от провала! По крайней мере, публика не вдавалась в детали, охмуренная вашей сексапильностью!

Иван улыбнулся, припоминая, как шумно вчера вели себя у подножья подиума девушка Никитоса и ее расфуфыренные по этому случаю подружки. Организовав своеобразную «клику», они заставляли зрителей аплодировать по сигналам, подаваемым яркими модными девчонками. Люся, похоже, ничего не заметила – настолько натурально все было разыграно.

Польщенный восторженной речью своей поклонницы, юноша мог бы и дальше провоцировать ее на похвалы в свой адрес, но решил, что на сегодня достаточно.

– Перестань, Люсенька, а то я зазнаюсь и попрошу у тебя прибавки, – пошутил он, прекрасно понимая, что это было бы неприкрытой наглостью с его стороны. Однако Люся шутку не оценила.

– Я как раз вчера, пребывая под большим впечатлением от твоих безупречных выходов, и хотела обсудить с тобой эту тему, – начала она, – но ты как сквозь землю провалился и не изволил отвечать на мои звонки! – Ивану показалось, что голос женщины дрогнул от обиды, и на мгновенье чувство жалости мелькнуло в глубине его души. Но он тут же себя одернул – интуиция подсказывала, что Люся не так проста, как кажется, и с ней всегда следовало быть начеку.

– Прости, дорогая, но я торопился на свидание, – быстро нашелся молодой человек, который, конечно же, видел вереницу звонков. Однако по окончании шоу у него совершенно не было настроения болтать с женщиной; тем более, что Никитос сразу позвал друзей в клуб отмечать день рождения. – Тебе же известно, что у меня есть девушка!

Отговорка прозвучала очень правдоподобно, поскольку в последнее время Юлька часто сопровождала его на работу, и все вокруг были в курсе того, что он не одинок.

Однако Люсю подобное оправдание не устроило, о чем свидетельствовали презрительные звуки, донесшиеся из трубки.

– Видела я твою «серую мышку», – она даже не собиралась скрывать своего разочарования. – Не сочти за грубость, но ты достоин большего!

Иван рассмеялся в очередной раз.

– Я подумаю об этом, – миролюбиво пообещал он, прерывая нескончаемую эскападу. Судя по тому, что денежная прибавка теперь не светила (да он и не рассчитывал), можно было смело завершать разговор.

Телефон вновь опустился на диван.

Приходилось признать, что от Юльки все же иногда был толк! Мелькая рядом, она нередко спасала Ивана от ненужных ему навязчивых домогательств извне. Теперь важно держать язык за зубами, чтобы ненароком нигде не проболтаться о том, что он задумал. Пускай все вокруг пребывают в уверенности, что ничего не поменялось (может же девушка приболеть, в конце концов), а ее временное отсутствие ничего не означает и никак не влияет на статус парня, по-прежнему состоящего в отношениях.

Правда, если же история повторится, и Юлька опять возникнет на пороге его жилища – а так скорей всего и произойдет – Иван будет вынужден провести с ней неприятный разговор начистоту и даже проявить негостеприимство. Юноша понимал, что ему достаточно сложно будет претворить это в жизнь, но другого выхода не было. Видимо, настало время принятия трудных решений и совершения волевых поступков, а иначе так и придется бесконечно буксовать на месте.

Сейчас основное – не отвлекаться на всякую ерунду. Хотелось просто методично соединять краски на палитре, добиваясь нужного колера… А затем открывать настежь виртуальный портал воображения, позволяя кисти вытворять на холсте все, что она пожелает…

Щелкнув выключателем, молодой человек позволил массивной архивной люстре на длинной ножке ярко осветить просторную квадратную комнату. В ее поле зрения попали не только мольберт с девственно белым холстом, стоящий посредине, но и нагромождение разнокалиберных работ вдоль промежутков стен, свободных от мебели.

Хозяин квартиры, а по совместительству приятель-художник, укативший в Таиланд в поисках высшей философии, раньше баловался созданием подмосковных пейзажей. Небольшую часть их когда-то удалось сбыть туристам-иностранцам на Старом Арбате, но в целом его творения не пользовались спросом, да и обнаглевшие посредники занижали отпускные цены, стремясь заработать порой больше, чем сами авторы. Таким образом, немалое количество картин в стиле «плинер» осело в квартире, в том числе и на стенах, в ожидании лучших времен.

Надо сказать, что Ивану не нравилась манера письма Макса, да и унылое настроение, качующее по всем его полотнам, не зажигало приятные эмоции. С огромным удовольствием юноша выбросил бы большую часть хозяйских творений, очистив комнату от упаднической энергетики, но это не входило в его компетенцию, вынуждая мириться с ситуацией. К тому же Макс, трепетно относящийся к своим работам, нередко звонил по видеосвязи, и в любой момент мог поинтересоваться состоянием квартиры – поэтому мысль о том, чтобы даже временно заменить тусклые осенние пейзажи на что-нибудь более жизнеутверждающее, пришлось пока отбросить.

В обязанности Ивана входило вовремя бросать плату за аренду на карту Макса, да изредка поливать разросшуюся пальму в кадке из стоящей рядом лейки. Именно это он и проделал по пути к чистому холсту.

В голове, наконец, четко оформилось понимание концепции будущей картины. Подготовив несколько подходящих кистей, юноша принялся за работу. Находясь под впечатлением от ярких зонтиков, мелькнувших некоторое время назад под окном, он подобрал нужные краски. Перемешивая их на палитре, он наносил на холст сочные мазки, соединяя одно с другим, вдумчиво растушевывая третье. Время от времени он отступал назад, чтобы понять на расстоянии, чего не хватает, а что требует коррекции.

В те моменты, когда приходило вдохновение, в мозгу молодого человека выстраивался причудливый сюжет, и он мог часами изнурять себя, добиваясь наиболее точной передачи задуманного. Иногда щедро обращаясь с краской, а в другом случае кропотливо выписывая тончайшие детали, осторожно накладывая тени или усиливая блики, Иван мучительно, но настойчиво продвигался к достижению устраивающего его эффекта. В этот момент он полностью погружался в процесс и не реагировал на происходящее вокруг, будь то звонок телефона или другие внешние раздражители.

А где-то в глубинных уголках сознания крепла уверенность, что придет время, и какой-нибудь тонко чувствующий коллекционер-толстосум восхитится талантом молодого живописца. Иван представлял себе, как негнущиеся пальцы-сосиски, обремененные увесистыми перстнями, медленно перебирают его работы, а давно разучившийся удивляться, пресыщенный взгляд подолгу задерживается на деталях, не в силах оторваться от предыдущих, чтобы тут же залипнуть на последующих…

Затем мужик с лишним весом будет дрожащим голосом умолять худосочного автора продать ему хотя бы одно, самое плохонькое произведение. Он готов будет предложить любые деньги для того, чтобы потом единолично наслаждаться своим приобретением где-нибудь в приватной обстановке роскошного особняка; развалившись в кресле и лениво посасывая толстую кубинскую сигару под треск горящих поленьев в искусно сложенном камине…

Улыбаясь своим мыслям, в верхней части картины Иван старательно выписал застывшую в медитации муху. Добавив еще несколько штрихов, юноша прищурился, вбирая в себя рождающееся творение. Похоже, результат грозился превзойти самые смелые ожидания…

Глава 2.

– Имей в виду, что я здесь только ради тебя! – капризничала Ирина, едва поспевая за подругой на высоких каблуках. – Эта «ярмарка тщеславия» заранее действует мне на нервы!

В следующую минуту женщины попали в окружение ярко разодетых людей, устремлявшихся так же, как и они, к главному подъезду представительного здания Гостиного Двора на Ильинке. Начало лета выдалось жарким, от вчерашней грозы не осталось и следа, и, несмотря на вечернее время, воздух насыщала духота, особенно в тесной толпе, сгущавшейся с каждым шагом.

Внезапно шпилька Ирины увязла в щели металлической решетки, не замеченной из-за высокой плотности людей. Стараясь удержать равновесие, женщина рефлекторно вцепилась обеими руками в крохотный лакированный клатч, который сама же держала под мышкой. Это движение оказалось совершенно бесполезным – зато неприятная толпа неожиданно удачно сработала амортизатором, не позволив леди утерять лицо, растянувшись во весь рост.

Подавив ругательство, Ирина произвела аккуратный зигзаг пяткой, освобождаясь из плена невидимого капкана. Перед ней маячили густые темные волосы, рассыпанные по плечам Анны. Они же служили ориентиром для движения вперед, и Ирина продолжила ворчливо обращаться к спине подруги.

– Только потому, что твой Олежка спонсирует эту Грымзу! А иначе ноги бы моей здесь не было! Впрочем, не имеет смысла это повторять, ведь тебе и без того все отлично известно! – провозгласила она, тряхнув модной стрижкой светлых волос.

– Хорошо-хорошо, дорогая, – улыбалась Анна через плечо, слушая причитания Ирины и пытаясь методично прокладывать путь к вожделенному парадному входу.

Ее муж Олег действительно выступал одним из спонсоров предстоящего дефиле, но срочная командировка лишила его удовольствия лично присутствовать на Шоу. По этой причине ответственная миссия участвовать в светском рауте Москвы была возложена на супругу, которую в данный момент больше всего заботило то, чтобы уберечь от давки букет крупных белых роз.

– Я прекрасно знаю, что ты недолюбливаешь Люсю, впрочем, как и я! Но постарайся уж вести себя прилично – здесь будет много знакомых, охочих до сплетен! Любое неосторожно брошенное слово грозится стать обсуждаемой новостью! – вполоборота шутливо напутствовала Анна.

– Ну, уж нет, подруга! Этого я тебе обещать не могу, – продолжала гнуть свою линию Ирина. – Я уже сейчас на взводе от невыносимой духоты! А моя бедная новенькая грудь просто в шоке от количества людей, которые так и норовят к ней прижаться!

Анна в беспокойстве огляделась по сторонам.

– Ты права, ситуация рискованная! – согласилась она, сдерживая улыбку. – Я себе не прощу, если у тебя что-нибудь лопнет!

Ирина испуганно вытаращила глаза и, перехватив клатч в руку, на всякий случай выставила в стороны острые локотки.

– Ну, уж нет! Маммопластика слишком дорого мне обошлась! – проговорила она, воинственно озираясь по сторонам.

Анна весело расхохоталась. Ирина поддержала ее мелодичным смехом, поймав сбоку удивленный взгляд молоденького паренька, ставшего невольным свидетелем непонятного ему диалога.

Несмотря на разницу характеров, женщины дружили с детства, обожали друг друга, а отточенное годами чувство юмора совпадало на 100%.

На самом деле обе были довольны тем, что вырвались на волю из повседневной рутины. Они давненько не виделись: Ирина приходила в себя после операции по увеличению груди: прошло не так уж много времени, и она все еще носила специальное коррекционное белье. Анна же крутилась, как белка в колесе, воюя с дочкой-подростком, раздумывая над необходимостью сохранять распадающуюся семью, а в промежутках занимаясь небольшим бизнесом в виде магазина женской одежды.

Представившаяся возможность провести вечер в компании друг друга была воспринята обеими с восторгом. Но поскольку в данный момент разъединявшая их толпа не позволяла с головой окунуться в полноценное общение, каждая из подруг прислушивалась к своим внутренним ощущениям, а они сильно разнились…

Ирина чутко ловила каждый новый импульс своего тела: два внушительных инородных предмета полноценного 3-го размера вот уже месяц являлись полноправной составляющей ее организма и безапелляционно диктовали свои условия, а именно ежеминутно тянули вперед и вниз. Стоило ей расслабиться, как тут же коварно подкрадывалась сутулость, сводящая на нет весь эффект от приобретенных достоинств. Приходилось постоянно себя контролировать: помня об осанке, держать спину ровно и отводить плечи назад, что порядком напрягало, грозя вскоре перейти в настоящий невроз.

Кроме того, Ирина не пропускала теперь ни одну отражающую поверхность, попадающуюся на пути, стараясь втягивать живот и «лайкать» взглядом свой сексуальный профиль. Она была так же совсем не против уловить интерес со стороны окружающих, словом, готова была эгоистично заниматься собственной персоной. А поскольку в нынешних стесненных условиях густой толпы смотреться было не во что, она слегка бубнила, заодно пытаясь погасить раздражение от не вовремя занывшей спины.

Пока подруга свыкалась с обновленными жизненными реалиями, Анна активно вертела головой, собирая впечатления несколько иного рода. Если Ирине требовалось одобрение «себя любимой» извне, то Анна подпитывалась эстетикой окружающего мира, находя ее практически повсеместно. В данную минуту она испытывала мощный прилив энергии от большого количества молодых лиц вокруг. Серьезные и радостные, сосредоточенные и улыбающиеся, отстраненные и с любопытством разглядывающие других – все они имели четкую единую цель – поскорее прорваться на заключительное вечернее шоу «Moscow Fashion Summer».

Обычно летом Недели Мод не проводились, но в этом году культурная жизнь в столице бурлила, как никогда: мероприятия следовали одно за другим, не собираясь заканчиваться или прерываться на каникулы. Лето обещало быть насыщенным во всех отношениях, что очень радовало любителей культурного времяпровождения. Выставки, концерты, спектакли, фестивали и светские тусовки – ради них многиесобирались пожертвовать порядком наскучившим загородным и даже пляжным отдыхом.

Анна кайфовала. Она любила подобные перформансы, но вовсе не за их содержание, как можно было бы предположить, а за некий эмоциональный разряд, накаляющий воздух и дающий возможность поразмыслить над происходящим вокруг, подмечая разнообразные формы человеческого поведения.

Вполне осознавая некую искусственность ажиотажа, созданного толпой, и чувствуя наличие в воздухе легкой степени «массового психоза», Анна понимала, что и сама является частицей плотной людской массы – пусть и критически мыслящей частицей, но в данный момент живущей по ее, массы, законам.

Тем не менее, подмечая, каким возбуждением горят глаза потенциальных зрителей шоу, с каким рвением страждующие торопятся прикоснуться к эфемерной субстанции под названием «Мода», Анна старалась быть объективной, невольно проникаясь уважением к этому достаточно странному явлению. Безусловно, оно требовало тщательного анализа, чем Анна любила занять себя на досуге; а сейчас ей нравилось просто собирать визуальные впечатления, откладывая их в уголки памяти для позднейшего подробного разбора.

– И почему это я ощущаю себя старухой? – подала сзади голос Ирина. Ее грудь идеальной формы, словно почувствовав дух свободы, норовила выскочить из облегающего платья цвета мокрого асфальта, отороченного нежным люрексом.

Анна улыбнулась. Подруга прочитала ее мысли: вокруг сплошь теснилась молодежь – они попали в окружение юных лиц и разгоряченных тел. Не смотря на качественную, тщательно подобранную одежду и прекрасный натуральный макияж, Анну внезапно пронзило острое осознание какой-то безвозвратной потери. Нет, в свои сорок с хвостиком обе подруги отлично сохранились и с легкостью дали бы фору многим своим ровесницам, но все же… Все же молодость, к сожалению, навсегда осталась позади, и с этим ничего невозможно было поделать…

Теперь Анна поняла, почему она с такой жадностью разглядывала стайки девчонок и парней, совсем недорого одетых, но счастливых в своей энергии юности и беззаботности. Со всех сторон неслись непринужденные возгласы, смех, шутки, сдобренные странным сленгом, понятным только им – все это будило в душе Анны нечто похожее на зависть к их раскованности и непосредственности. Да, у этого поколения все только начинается, все еще впереди, и это преимущество отчетливо бросалось в глаза. Слегка нахальная, дерзкая и в то же время беззащитная в своей наивности толпа, шла стеной, предвкушая Зрелище. Ей требовалось созерцание чего-то необычного, нетривиального – того, что повлечет за собой взрыв адреналина и острые ощущения.

Вряд ли весь этот «молодой сгусток» отдавал себе отчет в том, зачем он так стремится на Шоу, ведь на подиумах не происходит ничего особенного, да и демонстрируемая одежда, как правило, не является носибельной для основной массы людей. Тем не менее, немалое их количество приобретало недешевые по стоимости билеты и давилось в очереди лишь только для того, чтобы поприсутствовать на довольно эпатажном, вычурном празднике жизни (чьей жизни – большой вопрос), поглазеть на наряды с нарочито преувеличенными деталями, на безумные гротескные прически и феерический мейкап – на все те вещи, которых никогда не встретишь в обычной жизни. Влекло сюда своеобразное театральное действо с обезличенными актерами, без ролей и декораций, где основными героями выступали костюмы.

Однако в театр публика ходит, как правило, за смыслом, за моралью, за тем, чтобы привести в порядок свой внутренний мир или напротив, взбудоражить его новыми, доселе непознанными эмоциями… Здесь же основным элементом для созерцания и восприятия выступало то, что называется внешним видом – но подавляющая часть счастливых обладателей билетов стремилась сюда вовсе не за поиском модных тенденций, и уж точно не за чествованием создателей коллекций. Главным здесь было ощущение чего-то грандиозного, величественного, недосягаемого, частью чего хотелось стать хотя бы на непродолжительное время.

Чужой праздник жизни, а по существу, крупный бизнес с огромными финансовыми оборотами, нарочитой роскошью и блеском манил к себе неискушенных бабочек, покорно летящих на яркий свет пустых иллюзий.

Юное создание с вызывающе красной помадой на непомерно раздутых губах больно наступило на ногу Анне, не удосужившись извиниться.

«А вот и одна из бабочек», – снисходительно констатировала женщина про себя, стряхнув противоречивые мысли и со вздохом вспомнив о дочке, оставшейся дома. Нет, Оля не относилась к категории глупых «бабочек». В свои семнадцать она активно шокировала родителей протестными настроениями: набивала одну за другой татуировки, красила волосы в дикие цвета и плевала на все попытки взрослых ее образумить. Училась она при этом на отлично, поэтому в школе ее особо не прессовали. От всей души презирая гламур, Оля никогда не посещала мероприятия, подобные сегодняшнему, с негодованием отвергая любые попытки матери изменить сферу ее интересов.

Скопление людей перед заветным входом приобрело такую плотность, что оставалось только покориться, отдавшись на волю течения. Подняв букет высоко над головой, Анна увидела прямо по курсу светлую голову Ирины, загадочным образом опередившей ее. Это обстоятельство послужило сигналом к решительным действиям, и Анна произвела уверенный рывок в направлении рамки металлоискателя, где подруга уже строила глазки строгому, военной выправки, охраннику в безупречно сидящем костюме.

Преодолев, наконец, все препоны на своем пути, дамочки оказались на верхней площадке просторной лестницы внутри здания. Открывшееся перед ними бескрайнее пространство Гостиного Двора, увенчанное как бы парящим в воздухе стеклянным куполом, захватывало дух, заставив их на какое-то время замедлить шаг, чтобы в полной мере насладиться увиденным.

– Какая же красота! – мгновенно переключилась на архитектуру Ирина. Она приблизилась вплотную к баллюстраде, стараясь охватить взглядом панораму, простирающуюся внизу. – Каждый раз, попадая сюда, не устаю восхищаться этим бесподобным сооружением!

– Да уж, другого такого не найти! – подтвердила Анна. Оценив минуту назад свое отражение в стеклянной входной двери, она осталась довольна увиденным. Конечно, они с подругой не юные нимфетки, но подтянутые наследственностью и физическими нагрузками фигуры в купе с освеженными косметикой лицами, позволяли замаскировать биологический возраст от настойчиво интересующихся. А здесь обязательно все будут друг другом интересоваться, явно или исподтишка – так уж принято в подобных местах…

У подножья лестницы одна из селебрити уже давала интервью центральному телеканалу. Глядя сверху, Анна на расстоянии уловила банальности, как правило звучащие в таких случаях. Прилагающееся умное выражение лица не позволяло сомневаться в компетенции говорящей. Вокруг толпились зеваки, в основном юные девушки, которых в большей степени заботило то, чтобы сделать селфи с медийным персонажем, нежели уловить смысл его пламенных речей.

Анна усмехнулась. «Обычное бездумное поклонение тому, кто по каким-то причинам поднялся на ступеньку выше тебя, даже если он при этом непроходимый тупица, не стыдящийся это демонстрировать, а порой и выдающий свою посредственность за достоинство» – с легкой грустью подумала она. Повернувшись к Ирине, она обнаружила, что та увлеклась происходящим на огромных размеров экране, установленном в центре зала и видном из всех его удаленных концов.

Там гуськом вышагивали манекенщицы в роскошных вечерних одеяниях. Ритмичная трансовая музыка, усиленная десятками аккустических устройств, подогревала крупные планы с непроницаемыми лицами моделей, придавая зрелищу сюрреалистический оттенок. Изобилующие сверкающими пайетками и страусиными перьями наряды дополнялись футуристическими загогулинами из волос, которые раскачивались в такт ходьбе с опасной амплитудой и грозились развалиться в любой момент.

– Ну и прически! – воскликнула развеселившаяся Ирина, которая успела разместить спонтанное селфи с Анной в своем инстаграм. Несмотря на незавидное мнение о сегодняшнем мероприятии, она не собиралась отказываться от привычного занятия регулярно постить фото, отчитываясь о своих перемещениях, особенно по гламурным местам.

Под натиском вновь прибывающих зрителей она увлекла подругу вниз по широким мраморным ступеням, чтобы окунуться в выставочное пространство, на заднем плане которого располагались огороженные высокими конструкциями помещения с отдельными подиумами, где примерно через полчаса должны были стартовать основные дефиле вечерней программы.

Остающееся до начала представления свободное время можно было посвятить изучению ассортимента многочисленных торговых точек, наполняющих зал. Прилавки изобиловали авторской одеждой, креативными аксессуарами и украшениями. Однако подруг мало интересовали кустарные изделия в окружении плотного кольца праздно глазеющих посетителей, и они единодушно повернули в сторону кафе.

Многочисленная публика вокруг на этот раз представляла собой приятный возрастной микс, что окончательно вернуло дамочкам душевное равновесие. Молодежь щедро разбавляли люди постарше и посолидней; временами мелькали знакомые лица, в большинстве своем отягощенные стойкой печатью жизненного опыта, не поддающейся никаким ухищрениям пластики.

Решив, не сговариваясь, что дежурного общения ни с кем не хочется, и благополучно избежав нежелательных скучных приветствий, подруги попали в огороженную стилизованным забором локацию, где с трудом отыскали свободный столик.

Оформление бара в мексиканском стиле придавало экзотики даже обычному шампанскому, которое пришлось как нельзя кстати после уличного зноя. Поймав благосклонные взгляды двух брутальных мужчин творческой наружности, сидящих неподалеку, Ирина пришла в отличное расположение духа.

– Ну ладно, публика, вроде, неплохая, – смилостивилась она, делая глоток игристого. Удерживая прямо уставшую спину, она старалась подчеркнуть красоту своих новообретенных форм и великодушно позволяла любоваться ими всем желающим. – Так и быть, потерплю немного! – проговорила она в ответ на понимающую улыбку подруги. – Но с одним условием – по завершении всего этого безобразия выпьем по чашечке кофе в нашем любимом месте!

– Я согласна на все, родная! – Анна поддалась на грубый шантаж с нескрываемым удовольствием. Платье бежевого атласа очень шло ей, и от зоркого взгляда Ирины не укрылось то, что мужское внимание в кафе досталось не только ее роскошному фасаду, но и среднему размеру Анны, органично сочетавшемуся с аккуратной стройной фигурой.

– Я ценю твою поддержку, – продолжала Анна, не замечая безмолвного обмена информацией вокруг себя, – ты же знаешь, как важно мне здесь отметиться! Я клятвенно пообещала Олегу сформировать экспертное мнение о новой коллекции Люси, поскольку прошлая как-то «не зашла»… В моем бутике висит много остатков, и нужно обсудить с ней, что делать со всем этим хламом, ведь Олегу давно пора вытаскивать деньги, вбуханные в Кондрашову еще в прошлом году.

Ирина хмыкнула, не забывая стрелять по сторонам глазами. Светло-зеленые от природы, сегодня они смотрелись ярче благодаря зеленым линзам без диоптриев. Ирина продуманно воспользовалась ими для идеального сочетания с таким же оттенком зеленого лакированного клатча.

– Как по мне, Люська всегда была полнейшей бездарностью! Мало того, что сама не имеет ни грамма вкуса, да еще так глупо распорядиться деньгами, когда-то буквально свалившимися ей на голову, мог только абсолютно никчемный человек! – между освежающими глотками она обвела взглядом забитые людьми столики.– А тех, кто рвется в подобные места просто поглазеть, мне от души жаль! Им кажется, что здесь какие-то небожители, но ведь это просто смешно. На поверхности лишь видимая красивая верхушка айсберга, а внутри – пшик! Сама знаешь, никакой талант не пробьется своими силами: плати бабки – и участвуй в Шоу; плати еще – и о тебе напишут хвалебный отзыв: плати больше – и о тебе расскажут невероятную, фантастическую историю, и даже придумают новую биографию, лишь бы вызвать интерес публики! Нет денег – подойдут и другие способы расчета! Правда, к Люське это не относится, она уже вышла в тираж по возрасту, да и раньше привлекала лишь тонких ценителей сельского фольклора, а это теперь исчезающий вид.

Произнося долгую тираду, Ирина не забывала кокетливо поводить плечами. Одновременно она внимательно вглядывалась в лицо сидящей напротив подруги. Ходили слухи, что Олег взялся за старое и завел новую любовницу – юную модель, вроде даже какую-то родственницу Люси, из-за которой он и выступил спонсором сегодняшнего участия Кондрашовой в Неделе Моды. Странно только, что образовалась срочная командировка – логичнее было ему самому проверить, во что он ввязался…В этой истории было много белых пятен, но, скорее всего, до Ирины просто не дошли все подробности. Ей очень хотелось удовлетворить свое любопытство из первоисточника, но известно ли что-нибудь Анне – тоже оставалось загадкой, ведь сдержанный характер подруги не позволял ей выносить сор из избы до того момента, когда становилось совсем невмоготу. Не обнаружив особых следов напряжения во внешнем облике Анны, Ирина не успокоилась, намереваясь прощупать почву напрямую.

– Да и фиг с ней, с Люськой! – решительно заявила она. – Меня больше волнуешь ты!!

– Что такое? – оживилась Анна. В ее больших серых глазах мелькнуло наигранное удивление – по крайней мере, именно так показалось навострившей уши собеседнице.

– Возможно, я ошибаюсь, но у тебя немного озабоченный вид, – наугад запустила Ирина пробный шар, следя за реакцией.

Глотнув из бокала живительной влаги, Анна поправила каштановые волосы и скорчила неопределенную гримаску, давая понять, что, возможно, верная подруга в чем-то права.

– Не хочешь поговорить? – мягко настаивала Ирина, употребляя дурацкую фразу из голливудских фильмов, в то время как ее просто распирало от желания «раскрыть свои карты» и как следует пропесочить Олега. Однако она не могла сделать этого, не будучи уверенной в том, что конкретно известно подруге, а открывать глаза на похождения чужого супруга – занятие неблагодарное, грозящее дать прямо противоположный ожидаемому результат; пускай даже супруг этот является известным ловеласом, о чем прекрасно осведомлена и его «вторая половина».

Анна опустила взгляд в свой бокал, где задорные пузырьки собирались в тонкие цепочки, наперегонки устремляясь к поверхности.

– Не сейчас, – твердо отказалась она от бесплатного сеанса психотерапии, – слишком серьезный разговор для чудесного вечера!

Из закромов памяти всплыла утренняя стычка с мужем, незамедлительно отправленная обратно. Атмосфера праздника, царящая вокруг, призывала оставить на потом все проблемы и переживания. Сегодня Анна намеревалась уподобиться страусу, воткнувшему голову поглубже в песок красочной, легкомысленной жизни, и полностью отдаться развлечениям. И все же ей стало интересно, чем она себя выдала…

– Подруга, я ведь знаю тебя лет сто! – в ответ покачала головой Ирина. – Сейчас я вижу перед собой изысканно одетую, ухоженную красавицу с безупречной кожей и классной фигурой! Но твой рассеянный вид и отсутствие искорки в глазах меня смущают! Вспоминается мой собственный облик два года назад, когда я потеряла любимого Петю…, – последние слова были произнесены чрезвычайно скорбным тоном, а сама Ирина прижала салфетку к маленькому носику, но именно этот жест заставил Анну бестактно прыснуть. Уж она-то прекрасно помнила, что после внезапного суицида, совершенного пьяным супругом подруги, та абсолютно не горевала, обретя, наконец, долгожданную свободу от жестокого тирана-алкоголика с криминальными замашками и склонностью к бытовому насилию.

– Согласна, не очень удачное сравнение! – расхохоталась Ирина, меняясь в лице и радуясь, что немного расшевелила подругу. – Каюсь – искорки в моих глазах как раз зажглись в тот самый момент – пришлось даже прятать их ради приличия за черными стеклами дорогущих очков, на радостях купленных в тот же день!!

Она выровняла осанку под продолжительным взглядом появившегося в кафе седовласого господина интеллигентного вида, в то время как Анна отстраненно наслаждалась медленным перемещением шампанского по закоулкам ее тела.

– А еще я точно знаю, – продолжала Ирина, наклонившись вперед и понижая голос, – что искорки зажигаются, когда меняешь изношенные запчасти на новые. – Комично подняв безупречно подведенную бровь, она указала глазами на свою грудь, великолепно устроившуюся в смелом вырезе платья, скрывающем дорогой медицинский бюстгалтер. – Напрасно ты отказалась от совместного со мной преображения! Поверь, меняется не только внешность, но и внутреннее состояние!

Последнюю фразу она произнесла, наблюдая, как к бруталам по-соседству подсели миловидные девушки, полностью переключив внимание молодых мужчин на себя.

– Но, к сожалению, бывают минуты, когда меня хотят заставить сомневаться в правильности моей жизненной стратегии! – Ирина допила шампанское одним глотком.

Анна, зная о желании подруги единолично владеть вниманием всего мужского населения планеты, улыбнулась, на всякий случай послав осуждающий взгляд девицам, вызвавшим столь бурное негодование.

– Не преувеличивай, дорогая! – проговорила она. – Они даже не догадываются о твоей стратегии, а просто радуются жизни!

Но уязвленное самолюбие Ирины негодовало.

– Мне тоже на них наплевать! Задевает другое, Аня, – продолжала сетовать женщина. – Мы, как полоумные спускаем кучу денег на уколы-массажи-омоложение! Ложимся под нож, рискуя здоровьем! И все ради того, чтобы повернуть время вспять! А потом приходит свежая, и что обидно, совсем плоская девчонка, и одним только фактом своего существования пытается убедить, что все мои усилия напрасны! Так не пойдет!! Я просто обязана доказать ей обратное. А вернее, доказать обратное себе самой!

Дождавшись, когда Анна отставит пустой бокал, Ирина неспешно поднялась из-за стола. Кошачьими движениями оправляя платье, она грациозно потянулась за оставленным клатчем…Удовлетворенно отметив краем глаза, что мужички-соседи все же отвлеклись от своих спутниц, она втянула живот, выдвинула грудь вперед и поплыла к выходу, торжествующе поблескивая каймой из люрекса. Значит, не все еще потеряно! Еще поборемся за место под солнцем!

Покидая пустеющее кафе в сопровождении смеющейся над ее женскими уловками подруги, Ирина забыла о своем негодовании по отношению к Олегу. Сейчас она чувствовала лишь приятный вкус маленькой женской победы, которые являлись для нее ежедневной необходимостью.

В то время как основная часть публики штурмовала узкую входную дверь, вип-приглашения позволили дамам проскользнуть через тайный проход позади сцены прямиком к почетному первому ряду. Подиум «Хрустальный» сверкал прозрачным пластиком с внутренней галогеновой подсветкой, а над сценой красовалась внушительных размеров надпись «Люся Кондрашова».

– Звучит пошловато – «Люся»! – скривила пухлые губки Ирина. – Все-таки деревню из нее ничем не вышибить! А пора бы уже избавляться от подобных вещей…

– Да уж! – согласилась Анна. – Но кто знает, возможно, именно этот сельский шарм и привлек взор дряхлеющего Василь Иваныча в тот момент, когда она заботливо усаживала на горшок его сынишку в детском саду лет пятнадцать тому назад!

Ирина презрительно усмехнулась, припоминая, сколько шуму наделала тогда эта романтическая история; ведь уважаемый семьянин в годах оставил жену и троих детей после двадцати лет прочного брака ради юной воспитательницы Люси с широким веснушчатым лицом, толстой рыжей косой и крепко сбитой, крупной статью. А поскольку дочь Анны посещала ту же группу, что и сынок Василь Иваныча, да и проживали они все в те годы по соседству, в одном микрорайоне – их «растревоженный улей» еще долго возмущенно гудел, переваривая подробности случившегося катаклизма.

Позднее Люся попала в сказку – Василий Иванович, «поднявшийся» на госзакупках, способствовал финансово карьере новоиспеченной супруги, которая, полистав красочные картинки в журналах, сумасбродно решила податься в дизайнеры. При этом никто не озаботился получением хотя бы основ образования в этой области. Впрочем, деньги решали многие вопросы, и поначалу все шло совсем неплохо.

Неприятности возникли после скоропостижной кончины немолодого супруга от инфаркта: Люсе неожиданно пришлось поделиться наследством с детьми Василия Ивановича, что сильно подорвало ее финансовое благополучие. С тех пор она находилась в постоянном поиске средств для продвижения своего Бренда одежды. С почетным статусом дизайнера расставаться не хотелось; к тому же на пятки нагло наступала ушлая молодежь с состоятельными спонсорами, так что Люсе приходилось крутиться, чтобы удержаться «на плаву».

Свое плачевное финансовое положение она усиленно скрывала от других – ушей знакомых достигали лишь косвенные факты, изредка всплывающие на поверхность

– Ты права, любовь зла, – согласилась Ирина, – а мечтала ли наша Люся, прибывшая когда-то в столицу из своего захолустья, что наступит день, когда она будет диктовать нам с тобой – коренным москвичкам – что именно стоит носить в следующем сезоне?!

– Думаю, тогда она даже не подозревала о существовании подобной профессии, – без тени сарказма отозвалась Анна. – Судя по ее тогдашнему внешнему виду, Люся в юности лениво лежала на печи и нагуливала жирок.

Это действительно было похоже на правду: несмотря на происхождение, Люся не умела и не любила шить, а тем более продумывать модные тенденции, не говоря уже об изображении эскизов на бумаге. Для этих действий нанимался мастер своего дела с профильным образованием, чьи услуги хорошо оплачивались, дорожая из года в год. Но за реально ведущими профессионалами постоянно охотились конкуренты, бесстыдно перекупая лучших. Начав испытывать денежные трудности, Люся пользовалась услугами середнячков, что не лучшим образом сказывалось на качестве ее коллекций. Но стоило отдать должное женскому упорству – она все еще боролась, с большим трудом находя желающих инвестировать в ее лейбл.

На раскладных стульях двух первых рядов лежали подарки от одного из спонсоров – косметической компании. Экосумочки из тонкого картона украшал крупный логотип бренда, специализирующегося по уходу за волосами. Рассмотрев название, Ирина принялась его распекать:

– Качество фиговое! Как-то ради интереса я попробовала их маску для волос, так у меня чуть последние не выпали!

– Какая удача! – с воодушевлением воскликнула Анна. – А мне эти средства идеально подходят! Так что с удовольствием избавлю свою любимую подругу от грозящей ей опасности облысения! Давай-ка сюда свою сумочку!

Она протянула руку, заставив Ирину крепко вцепиться в свой картонный экземпляр.

– Ну, уж нет! – презент прижался к пышной груди. – Я не могу позволить своей любимой подруге рисковать шевелюрой! К тому же, должна признать, что халява – вещь магическая! От нее просто невозможно отказаться!

Весело смеясь, женщины устроились на жестких пластиковых сиденьях. Зал тем временем заполнился до отказа – зрители занимали даже ступеньки по бокам и стоячие места на высоком заднем ряду. Из всеобщей суеты то и дело всплывали знакомые персонажи, излучающие подобающие моменту приветливость и доброжелательность. Подругам приходилось активно кивать в ответ на приветствия или подавать знаки руками, поддерживая всеобщее приподнятое настроение.

Критически разглядывая собравшихся, Ирина проговорила:

– Сама себе удивляюсь, но сегодня мне не хочется ни с кем общаться. Даже последние сплетни меня не интересуют!

Анна улыбнулась.

– Сегодня ты сама – большая сплетня! Твой бюст в центре внимания!

– Дожили! Куда катится мир?! – с преувеличенным возмущением воскликнула Ирина, давно заметив взгляды, оценивающие ее новые параметры. – Уже никого не удивишь шмотками и даже брюликами! Знакомые скурпулезно, чуть ли не в бинокль разглядывают друг друга, пытаясь определить, все ли части тела на месте и все ли осталось в той же кондиции, что и в прошлую встречу!

– Так и есть, – откликнулась Анна, – но давай будем честны: ты ведь отчасти и для них совершила свои героические манипуляции с фигурой?

Ирина выдержала небольшую паузу.

– Ты права, я неотъемлемая часть этого позорного и порочного общества! – легко призналась она, махнув кому-то рукой. – Но как же приятно видеть недоброе удивление всех, без исключения, знакомых сучек…Они, конечно, мне улыбаются – насколько позволяет повсеместно вколотый ботокс – но при этом пожирают завистливыми, стервозными взглядами. – Она наклонилась к уху Анны. – Сама посуди, вон у Светки Королевой глаза прямо-таки неприлично вываливаются из орбит!

Анна хихикнула, удерживая себя от того, чтобы тут же посмотреть в сторону Светки.

– Скорее всего, ей просто неудачно сделали блефаропластику, – проговорила она, чувствуя себя школьницей, обсуждающей противных одноклассниц.

– Может и так! – поддержала теорию подруги Ирина, повторно оценив издалека сильно изменившийся разрез глаз старой знакомой. – Боже мой, да ее просто изуродовали! – воскликнула она. – Как же она их на ночь закрывает?!

– Возможно, заклеивает скотчем, – тихо предположила Анна. – А Николашка-то из «Академии» обнимает очередную худышку с непомерно нарощенными ресницами. Ее «опахала» видны даже с такого расстояния. Если нам станет жарко – придется обратиться к ней за помощью!

Ирина из последних сил подавляла смех.

– Старый Хрен меняет девчонок, как перчатки! – проговорила она с серьезным выражением лица. – Неужели он еще на что-то способен в постели?!

Анна пожала плечами:

– Судя по тому, как трещит гульфик на его брюках – там скрывается большой потенциал…

– Или парень раньше времени принял «Виагру», перепутав ее с таблеткой от давления! – сделала смелое предположение Ирина.

Не в силах больше сдерживаться, подруги дружно покатились со смеху, который через мгновенье заглушила музыка, грянувшая из расположенного неподалеку динамика.

По сверкающему в такт рейва подиуму одна за другой зашагали девушки в струящихся одеждах. Яркие легкие ткани колыхались при ходьбе, скрывая в складках силуэты фигур. В последнее время мода щадила женщин, позволяя многим спрятать недостатки под свободным покроем платьев и туник, кардиганов и накидок. Драпировки скрадывали абсолютно все: под балахонами запросто можно было что-нибудь припрятать или поесть до отвала, не стесняясь выпирающего живота. Но как раз в этом и таилась опасность безвольно распустить себя…

Внимательно рассматривая фасоны, Анна буквально с первой минуты поняла, что все это она уже видела. Больше того, кое-что до сих пор висело «мертвым грузом» в ее бутике. Изделия неплохо смотрелись на стройных моделях, но категорически не садились на дам плотного телосложения, придавая им еще больший объем. Однако Люся явно не учла прошлых ошибок, не стала заморачиваться и просто повторила прошлую коллекцию в других тканях, не потрудившись поработать над лекалами. К тому же юных манекенщиц зачем-то украсили громоздкими прическами – видимо стилист-парикмахер решил оттянуть внимание зала на свои творения. Ему это почти удалось – Анна поймала себя на том, что с большим интересом разглядывает причудливо уложенные волосы, а вовсе не «новинки» от Люси Кондрашовой.

Сбоку что-то говорила Ирина, но грохочущие рядом децибеллы не позволяли ничего разобрать. Внешне действо смотрелось очень красочно и драйвово, а упорядоченное мигание подвешенных к потолку зеркальных шаров придавало ему таинственный флер. Однако для Анны было очевидно, что коллекция, на пошив которой ушло немало дорогих тканей, по факту являлась слабой, невнятной – банальной калькой предыдущей.

«Зачем он ее спонсирует?» – давно возникший вопрос закономерно всплыл в мозгу Анны. Странно было то, что муж вложился в Люсю повторно, ничего не заработав на прошлом сезоне. Когда-то Олег был близко знаком с Василием Ивановичем, проживая в соседнем доме и имея с ним какие-то общие дела по бизнесу. Теперь он по-дружески поддерживал Люсю, потерявшую супруга и оказавшуюся в сложном материальном положении… Но на Олега это было не похоже – обычно он не отличался меценатством, досконально просчитывая свои шаги и ожидая от любого вложения быстрых и весомых дивидендов. Анна интуитивно чувствовала, что за всем этим крылось нечто непонятное…

Пока она мысленно пыталась состыковать разрозненные факторы, отовсюду щелкали вспышки камер, придавая мероприятию значимости. Уже сегодня фото и видеоотчеты попадут в блоги своих владельцев и в вечерние новости телеканалов, где корреспонденты будут с воодушевлением соревноваться в освещении масштабного культурного события.

Внезапно оборвавшаяся музыка обозначала окончание женского дефиле, и громкий шепот подруги ворвался в сознание Анны:

– Девчонки все поголовно страшные! Где она их откопала? И двигаются, как роботы! Видимо, наняла самых дешевых! – Ирина поправила вырез платья. – А тряпки – просто ни о чем! Люська как будто шьет на себя: ну понятно, ей необходимо скрывать свою непомерную рыхлость, как и многим другим! Но, по-моему, я уже видела эти чехлы на танки. Где новинки, Аня? Или я что-то упустила?

После непродолжительной паузы, не позволившей Анне ни слова вставить в реплики подруги, рядом возобновился ритмичный бит.

Нужно отдать должное организаторам подобных шоу – они прекрасно владеют секретами психологического воздействия на публику при помощи «игры» звуковыми частотами. Осведомленная о подобных уловках Анна, с интересом отслеживала их действие на свою собственную нервную систему, чувствуя, как постепенно вновь ускоряется пульс и повышается в крови адреналин по мере того, как низкие частоты синхронизируются с направленным миганием освещения.

Несмотря на разочарование женской коллекцией, Анна ощущала, как внутри нарастает приятное возбуждение, требуя «продолжения банкета». Правда, мужская коллекция не вызывала особого интереса, поскольку она занималась только женской одеждой. Но раз уж Люся решила попробовать себя на новом поприще – стоило посмотреть, на что еще были потрачены, в том числе и средства Олега.

На подиуме по очереди стали появляться молодые люди в кипельно белых костюмах. Плотно сидящие на бедрах брюки подчеркивали идеальные мужские фигуры, а небрежно расстегнутые пиджаки выставляли на показ обнаженные торсы.

Публика на мгновенье замерла от неожиданности, наслаждаясь видом точеного рельефа каждого отдельного пресса. Это был беспроигрышный ход – зал взорвался аплодисментами, одобряюще заревел и завизжал.

Ирина тут же забыла о своем критическом настрое, пожирая глазами проходящих мимо парней и стараясь не упустить ни одной стоящей детали.

– Вот это другое дело! – тщетно попыталась она перекричать грохот музыки.– Вот за это можно Люську похвалить!

Несмотря на мелькающую анатомию, юношам-моделям удавалось не скатиться в болото вульгарности – они держались с редким достоинством греческого Аполона из Пушкинского Музея.

Сделав круг за сценой, они появлялись вновь в цветных пиджаках различных фасонов, которыми уже по большому счету никто не интересовался. Публика по инерции вглядывалась в застегнутые на все пуговицы монохромные костюмы, находясь все еще под впечатлением эффектного начального выхода.

В отличие от женской части показа, мужская произвела настоящий фурор. Спортивные, загорелые, в меру подкачанные красавцы двигались под восторженными взглядами аудитории, собирая восхищение и безмолвные комплименты. Когда они удалились под бешеные овации зрителей, по залу пронесся шепот разочарования столь быстрым их исчезновением.

«Ну и каковы же модные тенденции?» – подумала Анна, хлопая вместе со всеми, но думая о своем. – «Анатомия мальчиков бесспорно хороша, но мы, все-таки, не на стриптиз собрались…»

Когда спустя несколько минут на завершающий аккорд появились все участники действа, пиджаки были все так же плотно застегнуты к большому неудовольствию гостей. Вышедшая следом невзрачная женщина в черном почти потерялась на ярком фоне манекенщиков, однако, распознав ее рыжую голову, Ирина удивленно присвистнула.

– Смотри, это же Люська! Так сильно похудела – ее не узнать!

Принимая букеты из зала, Люся Кондрашова сияла в окружении лощеных красавцев-джентльменов, совсем недавно выступавших в роли раскованных красавцев-стриптизеров. Публика рукоплескала стоя, в то время как Анна решила вручить цветы позже, при личной встрече.

– Как ей это удалось? – недоумевала Ирина, во все глаза разглядывая давнюю знакомую. – Сразу видно, что это не липосакция, ведь лицо тоже похудело! Значит, диета…– Несмотря на то, что природа наградила Ирину худощавой конституцией, и сохранять форму ей не составляло больших усилий, тем не менее, женщина очень ревностно следила за чужими успехами на этом поприще, отдавая должное чужой силе воли как серьезному качеству характера, достойному уважения. – Ну и ну! – продолжала она под заключительный пассаж барабанов, забыв даже о молодых мужчинах, продолжающих источать со сцены мегалитры ферромонов. – Ничего не понимаю! Люсьен всегда была толстухой и нисколько не заморачивалась по этому поводу! Даже наоборот, преподносила свои телеса как нечто выдающееся! Не заболела ли она, часом? Или того хуже – влюбилась? – перебирала она возможные варианты.

– Скорее, второе, – отозвалась Анна. – Олег что-то упоминал о ее молодом протеже.

– С ума можно сойти! – Ирина явно была шокирована. – Я видела ее месяца три назад, и хорошо помню, что тогда Люська весила больше нас с тобой вместе взятых! Ну что сказать, круто! Признаюсь, мое мнение о ней со скрипом, но покачнулось в зону респекта…

– Ну, наконец-то! А то она сильно переживала по этому поводу! – подколола Анна, которая относилась к Люсе достаточно равнодушно и общалась с ней исключительно по просьбе супруга. – А мы сейчас у нее самой все выясним! Пойдем за кулисы, поболтаем.

На выходе вновь образовался затор из зрителей, покидающих зал тем же путем, каким они попали сюда – через единственную узкую дверь. Всеобщий эмоциональный подъем, улыбки и громкие реплики свидетельствовали и сильном впечатлении, вызванном шоу. Некоторые гости плавно перетекали на представление другого бренда – на соседнем «Ильинском» подиуме происходили последние приготовления.

Захватив презенты от косметического спонсора и заждавшиеся своего часа розы, подруги двинулись путем, проторенным особо приближенными, и вскоре оказались за кулисами. Здесь в тесном пространстве кучно переодевались девочки-модели, без стеснения оголяя всевозможные участки тела и не торопясь их прикрывать. Миновав ряд пустых вешалов, куда вскоре должна была вернуться отработанная коллекция, подруги вышли в помещение попросторнее.

Люся Кондрашова стояла возле ведра, до отказа заполненного вишневыми герберами, и недовольно отчитывала помощницу:

– Почему цветы до сих пор здесь?! Я же просила преподнести мне их в самом конце, чтобы было эффектное завершение Шоу! Блин, я столько денег за них отвалила, и все зря! Пора тебя увольнять, бестолочь!

Увидев подруг, Люся оставила в покое провинившуюся девушку, которая тут же ретировалась. Сменив выражение, лицо дизайнера расплылось в радостной улыбке.

– Поздравляю! – Анна по-приятельски чмокнула постройневшую Люсю, присовокупив свой букет к охапке в ее руках. – Отлично выглядишь!

– Тебя не узнать! – вторила ей Ирина, беззастенчиво рассматривая вблизи широкое лицо и отмечая, к своему удовольствию, что похудение совершенно его не красило. Щеки опали, подчеркнув высокие скулы, и даже тщательный профессиональный мейкап не мог этого заретушировать.

– Спасибо, девочки, рада вас видеть! Да, решила опробовать раздельное питание! Очень полезно – всем рекомендую! – беглый взгляд маленьких глаз, скользнув по атласному платью Анны, задержался на груди Ирины. – Ты тоже не теряла времени даром! – констатировала Люся с легкой язвительной ноткой.

Женщины всегда недолюбливали друг друга: Ирина относилась к старой знакомой с плохо скрываемой неприязнью. Она хорошо знала первую супругу Василь Иваныча и осуждала Люсю за давние «шашни» с женатым мужчиной. Люся, в свою очередь, платила ей той же монетой, считая задирающей нос москвичкой, которая даже по прошествии многих лет продолжала выказывать свое превосходство и не собиралась относиться к ней как к равной.

– Отдельное спасибо Олегу за поддержку! – проговорила дизайнер, обращаясь к Анне. В ее улыбке Ирина тут же подметила нахальную многозначительность. Хорошо изучив Люсю за время их продолжительного знакомства, она не раз ловила бывшую провинциалку на способности делать другим изощренные пакости. Теперь же, обладая нечеткими обрывками информации об очередных приключениях Олега, Ирина подозревала хитрую Люсю во всех смертных грехах.

– Передам! – как ни в чем не бывало пообещала Анна.

– Кстати, где он сам? – вопрос дизайнера прозвучал очень буднично, но напрягшаяся Ирина вновь усмотрела в нем скрытый смысл.

– Вот сука! – подумала она, гневно сверкнув зелеными линзами и хрустнув под мышкой зеленым клатчем. Те зачатки уважения к Люсе, которые несколько минут назад зародились у нее в зрительном зале, мгновенно испарились. Теперь она нисколько не сомневалась, что дело не чисто, и Люся действительно замешана в связанных с Олегом непристойностях. Наблюдая лживую улыбку, растянувшуюся на потерявшем упругость лице, Ирине хотелось вцепиться в рыжую копну волос и по-бабьи расцарапать противную скуластую морду.

Однако в присутствии как будто ничего не подозревающей подруги, приходилось молчать, закусив губу.

– Срочная командировка, – пояснила Анна вполне себе тривиальную причину отсутствия супруга. Легко произнесенные слова убедили Ирину, что подруга пребывает в полном неведении о творящихся за ее спиной гнусностях.

– Работа есть работа, – понимающе кивнула Люся. – Ну что ж, пойдемте на фуршет! Нужно обмыть коллекцию, чтобы лучше продавалась! – провозгласила она, подхватив Анну под руку и увлекая за собой.

Однако в следующую секунду дорогу женщинам преградил корреспондент музыкального канала. Беспардонно сунув Люсе в лицо ярко-желтый микрофон, он попросил комментариев по поводу новой коллекции. Это являлось частью общепринятой игры, а потому никого из присутствующих не удивил громкий пространный диалог о том, как атмосфера гламура тесно переплелась с «винтажным» направлением.

Тактично отойдя в сторону, Анна предоставила этим двоим перебрасываться стандартными высокопарными фразами. Вскоре беседа о «магическом воздействии» буйства красок, «дерзких экспериментах», «соединении несоединимого» в сверкающей обертке будет умело подана скучающему после трудовых будней зрителю через экран телевизора или компьютера. «Модные гуру» перед камерами всегда примеряют на себя многозначительные маски и вещают заученными штампами. Восторженные эпитеты традиционно переплетаются с малопонятными, но очень звучными философскими терминами, от чего публика просто обязана проникнуться к ним безмерным почитанием, дабы не сойти за старомодную брюзгу. Стыдясь своего часто совершенно не восторженного личного мнения, которое ни в коем случае не должно подлежать огласке, публика обычно молчит, мысленно обвиняя себя в отсталости и дилетантстве.

– Боже мой, какие красавцы! – громкий возглас Ирины заставил Анну обернуться.

Мимо гурьбой проходили высокие молодые люди, не так давно производившие фурор на подиуме. Они успели переодеться в повседневную одежду, но благодаря осанке, умению держаться и спокойной уверенности в себе, даже в обычных джинсах и футболках привлекали повышенное внимание окружающих.

Анна поймала себя на том, что слишком навязчиво уставилась на одного из юношей, но тут ей на помощь пришла Люся, за короткое время освободившаяся от интервью.

– Ну теперь уж точно все на фуршет! – радостно повторила она свой призыв, поймав за руку того самого симпатягу, приглянувшегося Анне.– А к тебе, Иван, у меня еще будет очень важный разговор! – она сделала ударение на слове «важный». – Пожалуйста, не уходи, пока не обсудим! – проговорила она, глядя на молодого человека в упор.

– ОК, – улыбнулся Иван открытой доброй улыбкой, абсолютно не вязавшейся с пафосом, царящим вокруг.

Он проследовал дальше, оставив Анну в странном состоянии. Глаза, переставшие ей подчиняться, проследили, как юноша присоединился к товарищам, продолжая прерванный разговор, а затем галантно пропустил вперед группу девушек при входе в очередное огороженное пространство, где наспех было накрыто несколько длинных, похожих на письменные, прямоугольных столов.

Завладев бокалом, до половины наполненным шампанским, Анна обнаружила себя в полном недоумении. Необычное ощущение, испытанное ею, не собиралось уходить, прочно застряв внутри. Она старалась отвечать впопад на реплики подруги, прикладывая усилия, чтобы не смотреть в сторону Ивана, который, словно магнитом, притягивал ее.

На фуршете приходилось повышать голос, чтобы услышать друг друга: удачное окончание дня проходило под сопровождение музыки с соседнего подиума, продолжавшей ритмично будоражить кровь. Голодная молодежь быстро расхватала крохотные канапе, оставив на опустевших блюдах лишь россыпь цветных пластиковых палочек, однако шампанского было в достатке, что делало обстановку все более веселой и непринужденной.

Люся приватно шепталась с полным господином с интенсивно сияющей лысиной – бизнес есть бизнес, и хотя праздничная атмосфера указывала на то, что показ прошел успешно, он был лишь началом долгого цикла. На самом деле успех предприятия будет зависеть от количества последующих заказов и от будущих продаж марки.

Ирина удачно переключилась на общую знакомую с хорошопросматриваемым результатом после недавней круговой подтяжки лица. Анна любезно присутствовала при их оживленной беседе, пропуская мимо ушей фамилии известных пластических хирургов, медицинские термины и физиологические подробности. Внимая разговору с заинтересованным видом, в душе она была довольна тем, что абсолютно не разбирается в вопросе и не может полноценно принять в нем участия – ведь ее занимало совсем другое…

Краем глаза она ловила жесты и мимику Ивана, стоящего неподалеку. Юноша что-то жевал, запивая шампанским, вокружении парней и девушек – их разговоры то и дело прерывались взрывами молодого беспечного хохота. Время от времени вновь подошедшие девицы игриво прижимались к нему всем телом, томно целуя в щеку. Поцелуи и объятья доставались и другим парням – вокруг царила нарочитая раскованность – но подобная фамильярность конкретно в отношении Ивана почему-то неприятно задевала Анну.

Она боялась поймать его взгляд, но он и не собирался отвлекаться, полностью погруженный в общение со своей компанией. У Анны же внезапно обострился слух, и она прилагала недюжинные усилия, чтобы различить Его голос, Его тембр, Его смех, выделяя из общего гомона строго Его звуковые частоты. Его улыбка непостижимым образом клеймом впечаталась в ее мозг и теперь не покидала его ни на минуту.

– Что это со мной! – из глубин сознания женщины пробился беспокойный вопрос, в то время как рука механическим движением сменила опустевший бокал на полный.

– Аня, вернись на землю! – раскрасневшаяся Ирина излучала отличное настроение, напрочь забыв о своих недавних претензиях к «ярмарке тщеславия». Приблизившись к подруге, она постаралась соблюсти максимальную секретность добытых сведений. – Я узнала, на кого запала Люська! Посмотри туда – черненький такой, в серой футболке…Кто-то Иваном его зовет, а кто-то «Гусем» – вроде у него фамилия такая! – Ирина сделала глоток, промывая охрипшее горло. – Детский сад, конечно, но он и правда, симпатичный! Но самое смешное в том, что он нашу Люсьен посылает подальше! Чем, видимо, еще больше ее раскочегаривает! – Ирина рассмеялась, довольная, что у Люськи хоть в чем-то не клеится. Зеленые глаза прошлись оценивающим взглядом по молодым манекенщикам. – Лично мне больше нравится другой: в красной майке и с бородкой. Брутальный такой…Он на меня уже посмотрел! О. это очень приятное чувство, – она кокетливо повела плечами. – Как, все-таки хорошо, что мы сюда попали! Коллекция, конечно, фиговая, но где еще увидишь столько красавцев одновременно…Спасибо тебе, подруга, что уговорила пойти с тобой!

Глава 3.

Выставка в галерее «Гараж» была оформлена в виде резких зигзагов из черных стен, на которых светлыми пятнами выделялись картины. Выставлялись современные российские художники, творящие в разнообразных техниках и стилях и соответствующие обозначенной теме «Концептуальное искусство».

Иван старался не пропускать подобные мероприятия, интересуясь новыми веяниями в мире живописи, хотя, по большому счету, так называемое концептуальное искусство никогда его не привлекало. Однако природная любознательность толкала молодого человека на изучение потока чужих свежих мыслей в этой области.

Изрядно поплутав по траурно затемненному лабиринту, Иван миновал очередной поворот и остановился перед громоздким полотном, занимавшим все пространство стены.

На юношу уставился огромный, схематично изображенный глаз. Художник явно не пожалел краски, щедро наложив ее толстыми черными слоями так, что зрачок казался объемным. Возможно, мастер добивался эффекта «черной дыры», незаметно засасывающей зрителя в свои глубины, однако Ивана это не коснулось. Оставшись целым и невредимым, он перевел взгляд на другую часть картины, где из глаза поменьше неожиданно торчал кирзовый сапог, с которого стекала вниз темная жидкость неизвестной природы. Завершала композицию грязная лужа с размытыми границами, растекающаяся в правом нижнем углу.

«Визуализация» – лаконично гласила табличка рядом.

«Не понял», – так же лаконично пронеслось в голове Ивана.

Отступив назад, юноша сделал попытку охватить взором весь формат целиком в надежде все-таки уловить глубинный смысл произведения. Меняя угол восприятия, он медленно наклонил голову вправо, затем влево; но все усилия поймать завуалированный посыл автора, не увенчались успехом.

Иван сознательно не взял на входе аудиогид, который непременно разъяснил бы, как нужно трактовать ту или иную работу – молодой человек не нуждался в чужой трактовке, а высокопарные разглагольствования экскурсоводов, отрабатывающих свои деньги, его и вовсе не интересовали. Полагаясь только на свои личные впечатления, он всегда предпочитал делать собственные, независимые выводы. И в данный момент они были неутешительны, а вернее, Иван пребывал в некоторой растерянности. Он пока не был способен точно выразить свое отношение к окружающим его работам, но заранее определенно знал, что его восприятие совершенно не совпадает с хвалебными дифирамбами аудиогида.

Одолев большую часть экспозиции, молодой человек с каждым шагом укреплялся в осознании того, что современное искусство переживает острую фазу какой-то болезни – по крайней мере, основная масса увиденных работ являлась плодом фантазии явно нездоровых людей.

Здесь царила мерзость. Кровь, фекалии, гениталии, обрубки тел и срезы органов – все самое отвратительное или постыдное зачем-то выставлялось напоказ, намеренно обнажалось, выворачивалось наизнанку, нещадно педалировалось. Уродства всех мастей, физиологические отверстия людей и животных невообразимых форм и размеров, в искаженных ракурсах и перспективах, наполняли залы выставки. Мрачные или напротив, шокирующе-яркие тона окончательно дезориентировали посетителей, что читалось практически на всех лицах вокруг. Весь этот разгул безумия эффектно именовался непонятным термином «концептуальное искусство» и активно рекламировался красочными билбордами по всему городу.

Удивительно то, что работы странноватых личностей наверняка прошли скурпулезный отбор уважаемых экспертов. Иван отнюдь не был ханжой, но даже ему, представителю поколения, свободного от комплексов, становилось не по себе в окружении низкопробных вещей, претендующих на глубокомыслие.

Двигаясь дальше, молодой человек продолжал внимательно вглядываться в каждую работу. Он все еще сохранял надежду понять, какие мысли тот или иной автор силился донести до зрителя. Открытый для любого посыла, Иван ждал, когда же хоть какая-нибудь струна откликнется в его душе…Он был согласен даже на полструны…

Разумеется, юноша делал скидку на то, что современное искусство не призвано показывать консервативную графическую красоту, а скорее, направлено на вызов человеческих эмоций, на оценку и принятие индивидуальных скрытых комплексов, а иногда и на препарирование детских страхов…И он готов был подробно смаковать каждый штрих, неспешно пропускать его через себя, прислушиваясь, в какой момент отзовется подсознание и что именно послужит триггером к изменению внутреннего состояния.

Однако вокруг кричали о себе пустые, бессмысленные работы, вызывающие лишь отвращение, а порой и банальную потерю аппетита.

Сумасшедшие галлюциногенные изображения нагоняли негатив, сбивая с толку. С каждым шагом росло ощущение, что люди с проблемной психикой, вместо посещения доктора и принятия необходимых медикаментов, наперегонки ринулись к холстам. Иван вполне допускал, что подобная терапия полезна при лечении определенных расстройств… «Но причем тут «искусство» – мысленно вопрошал он, – и зачем это выставлять на всеобщее обозрение?!»

Риторический вопрос преследовал юношу по мере того, как он менял дислокацию, ускорив шаг возле полотна с растоптанной банкой из-под энергетика, смачно удобренной мочой. Дальше следовал огрызок яблока, вполне натуралистично изображенный, но при этом мирно торчащий из человеческого сфинктера.

Категорически отказываясь искать глубоко сокрытый смысл в изображении клубка лоснящихся опарышей, увлеченных поеданием некоей субстанции (страшно было даже предположить, какой именно), Иван шагнул, наконец, в ярко освещенный зал, свободный от картин. В первую минуту показалось, что появилась возможность немного передохнуть, систематизировав впечатления. Но не тут-то было…

Здесь Ивана ждала мусорная куча, высокой горой наваленная посередине.

Помойка оказалась инсталляцией, копирующей сотни подобных проектов и отличающейся от других лишь содержанием, а именно наполнением, которое предлагалось детально изучить.

Несмотря на вечерний час, посетителей было немного: в основном молодежь, своим видом смахивающая на студентов творческих ВУЗов, или гости столицы, случайно поддавшиеся громкой рекламе и теперь растерянно бродившие по залам с неподдельным ужасом в глазах.

Иван усмехнулся.

«При входе стоило бы раздавать непромокаемые пакеты, как в самолете. – пустив в ход чувство юмора, подумал он. – На случай, если кто-нибудь, сильно впечатлительный, не сможет сдержаться!»

Молодому человеку всегда была интересна реакция публики в подобных местах – он сравнивал ее со своей, просто из любопытства. Вот и сейчас, ненавязчиво вглядываясь в лица «друзей по несчастью», он чувствовал всеобщую солидарность в неприятии предлагаемой «культурной пищи».

Словно в подтверждение своих мыслей он услышал диалог молодой парочки, остановившейся неподалеку.

– Фигня какая-то! – вполголоса проговорила девушка, тряхнув сильно отросшими дредами. – Разве так нужно бороться с загрязнением окружающей среды?! Или что они имели в виду?

Парень с кольцами в бровях махнул рукой, густо покрытой цветными татуировками, и откашлялся.

– У нас под Самарой за каждым поворотом найдешь что-нибудь подобное, а то и побольше размером,. – проговорил он. – Люди прекрасно все видят, ходят мимо и ежедневно добавляют туда что-нибудь от себя! А все почему? Да потому, что не хватает контейнеров для мусора, или стоят они не в тех местах, или слишком дорого их поставить!

– Правильно! – воскликнула девушка. Из-под дред появились напрочь проколотые уши с туннелями в мочках. – Так это вопрос к власти в первую очередь, а не ко мне! Нужна пропаганда, активная социальная реклама! Конечно, не все население сознательно, но воспитать можно любого! Кнутом и пряником! Научились же пристегиваться за рулем!

– Точно, нужна идеология, – отозвался парень. – В цивилизованных странах давно сортируют мусор; используют для жизни – вырабатывают энергию или насыпают целые острова! А чем мы хуже? Всего-то нужно построить нормальные заводы по переработке – вчера загуглил свалку под Нижним Новгородом, видную из космоса – это же позор для государства! А сколько таких по всей стране!

Девушка продолжала горячиться:

– Такую кучу следует высыпать перед администрацией каждого населенного пункта, чтобы они озаботились проблемой, а нормальные люди готовы и раздельно собирать мусор, вы только организуйте! – все громче звучал ее голос. – А здесь-то зачем насыпать?

Парень хмыкнул.

– Все просто – здесь требовалось сдать площадь! – уверенно пояснил он. – Они готовы завалить свои квадратные метры любым «шлаком», лишь бы заработать. Ты же видела «произведения» в предыдущих залах! Какое там искусство – просто бизнес! – резюмировал неформал.

Ставший случайным свидетелем разговора, Иван порадовался активной гражданской позиции своих ровесников, на первый взгляд не внушающих доверия чересчур эпатажной внешностью, но по факту оказавшихся очень адекватными и сознательными.

– Пошли отсюда, – девушка решительно устремилась дальше. – Полная ерунда, зря только потратились на билеты!

– Лучше бы еще одну шаурму съели, – поддакнул парень, с готовностью следуя за подругой и увлекая за собой Ивана, не желавшего больше вступать в визуальный контакт с отбросами.

Всех троих обогнала пара людей постарше, взявшая курс на красную табличку «Выход».

– Здесь, случайно, нет душа? – донесся до слуха Ивана женский голос. – Чтобы отмыться от всей этой чернухи?

«Глас народа», – удовлетворенно отметил про себя юноша, вступая в следующее подобие зала.

Последнее пространство экспозиции занимал сухой бассейн, до краев наполненный разноцветными пластмассовыми шариками. Барахтающаяся в нем немолодая дама в купальнике и резиновой шапочке присоединилась к концепции выставки, старательно имитируя плаванье разными стилями.

«Раздвигая границы», – значилось на стене над инсталляцией, что привело Ивана в окончательное смятение. Создавалось стойкое ощущение, что названия здесь брались «с потолка», впрочем, как и само содержание арт-объектов.

Присев на черный, в тон стен, диван, юноша напоследок попробовал вникнуть в замысел автора и уловить что-нибудь, связанное с границами и их раздвижением. Глядя на неуклюжую женщину в шариках, заметно выдохшуюся за полный рабочий день, Иван подумал о несправедливости существующих порядков.

Все-таки, общественное мнение полностью управляемо, и более того, им можно жонглировать, как угодно. Этим занимаются журналисты и псевдокритики, которым ради заработка нужна сенсация, и порой они готовы раздуть ее из пустоты. Они способны вознести на пьедестал всякого, независимо от его реального таланта, но так же могут и свергнуть любого, без исключения, не считаясь с его даровитостью.

Пуская в ход заумные словечки, типа «антиутопия» или какой-нибудь «экзистенциализм», они беспроигрышно воздействуют на податливую аудиторию, создавая видимость чего-то модного, привлекательного, крутого. Загадочные определения «футуристическая концепция» или «трансформация искусства» можно смело применить абсолютно к любому экспонату, поскольку они плохо понятны неискушенному большинству, которому, в свою очередь, стыдно признаться в своем «невежестве». Вот и получается, что никто не возражает против искусственно насаждаемого мнения, боясь быть заклейменным позором и что еще хуже – причисленным к лагерю недалеких, отсталых, ущербных глупцов…

Иван вздохнул. Что поделаешь – никак не удается ему постичь концепцию инсталляции с грязным унитазом!

Разве искусство не призвано лечить души, открывать им свет или указывать к нему направление?! Ведь свет – это жизнь во всех смыслах: именно свет духовный и физический врачует людей, наполняя их энергией существования и созидания… Возможно с помощью красок или других подручных средств кто-то избавляется от своей личной внутренней грязи, но выставляя это для созерцания другими, он одновременно пачкает их, замарывает вместе с собой…А главный вопрос на сегодня состоит в том, что делать конкретно Ивану, начинающему художнику, как назло, начисто лишенному столь востребованной тяги к извращениям?! Как пробиться через этот отстой, враждебно наступающий со всех сторон, и призывающий к восхвалению того, что во все времена считалось патологией и даже пороком?!

Молодой человек поерзал на черном сидении. Располагая сегодня свободным вечером, он задумчиво провожал глазами посетителей, торопящихся побыстрее глотнуть свежего воздуха. Большинство из них уже не растрачивало своего внимания, невежливо пробегая мимо дамы, плывущей брасом в пластиковом шуршании шариков – хотя диван в этом зале был намеренно установлен организаторами для детального погружения желающих в созерцание бассейна с последующим раздвижением границ.

Жесткая обивка, однако, не позволяла засиживаться, и юноша поднялся, подбросив в бассейн сбежавший шарик. Освободившееся место тут же заняли две дамочки, лица которых показались Ивану смутно знакомыми. Увлеченные обсуждением впечатлений от экспозиции, приятельницы не обратили никакого внимания на молодого человека, в то время как его неравнодушный к деталям взгляд вскользь отметил про себя дорогие сумки и отлично сидящую на подтянутых фигурах одежду хорошего качества. Шлейф экзотических духов с восточными нотками догнал уходящего Ивана, разбудив в нем странные чувственные ощущения. Прежде чем окончательно покинуть зал, он посмаковал аромат, убежденный в том, что именно с помощью подобных приманок восточные красавицы веками соблазняли своих искушенных в удовольствиях мужчин.

Внезапно вспомнилась мама. Она ведь примерно такого же возраста, как эти дамочки, но выглядит гораздо старше… В голове возник образ родного усталого лица, и щемящее чувство наполнило сердце. Иван жалел мать, не понимая ее слепую преданность мужу-пьянице, которого не хотелось именовать громким словом «отец». Но это был ее выбор, и на данном этапе юноша ничего не мог изменить; хотя твердое решение когда-нибудь забрать маму в Москву, давно было принято, но пока, за неимением возможностей, тихонько числилось в списке важных дел вместе с другими наполеоновскими планами.

А еще он обязательно подарит ей духи. Такие, как у этих благополучных женщин, всем своим видом излучающих отсутствие проблем, явно живущих в полном достатке и не представляющих себе того, что называется бедностью. Их изящные каблучки, наверняка, никогда не стучали по разбитым в хлам дорогам с глубокими непросыхающими лужами и заросшим бурьяном дворам, где собираются в компании взрослеющие на местных порядках пацаны с огромной внутренней агрессией, ищущей малейший повод вырваться наружу.

Иван вновь глубоко вздохнул. Нет, он никогда туда не вернется. Нужно закрепляться здесь, в столице, где все двери поначалу обманчиво распахнуты для каждого, но при ближайшем рассмотрении все оказывается гораздо сложнее. И тем не менее, другого выхода у него нет.

Благоухающий вечерний воздух Парка Горького стремительно ворвался в легкие. Ароматы июньских цветений кружили голову, вызывая непроизвольную улыбку. Ведущую к набережной свежезаасфальтированную дорожку сопровождали коротко подстриженные газоны, в изобилии усыпанные людьми. На широкой площадке перед рекой Иван попал в веселое хаотичное окружение роликов-самокатов-велосипедов, бурлящее опасными водоворотами. Без потерь добравшись до берега, молодой человек хотел было посидеть на высоких бетонных ступенях, ведущих к воде, но критическая плотность отдыхающих здесь зашкаливала. Это сподвигло Ивана развернуться в сторону парка «Музеон», находящегося совсем рядом, за Крымским Мостом. Доносившиеся оттуда звуки живой музыки заставили юношу ускорить шаг, чтобы успеть послушать давно полюбившийся скрипичный Band, часто выступающий на местной площадке по вечерам.

Погода радовала. Начинало смеркаться, и повсюду зажигались фонари. Обострившиеся эстетические ощущения позволяли молодому человеку, как губке, впитывать впечатления, временно складируя их в глубинах памяти. Придет время – Иван извлечет их наружу и, возможно, перенесет самые яркие на холст.

Атмосфера позитива, в которую он окунулся, создавала видимость полнокровной жизни, где не было места дурным мыслям и эмоциям. Молодой человек окончательно освободился от неприятного осадка, навеянного Арт-территорией, и просто наслаждался жизнью здесь и сейчас. Разжившись по пути внушительной порцией кофе в бумажном стаканчике, Иван издалека заприметил свободное место на деревянном помосте напротив сухого фонтана. Он поспешил его занять, предварительно бросив мелкую купюру в раскрытый футляр от скрипки и послав приветственный жест знакомому музыканту.

Юноша давно оценил эту зону беззаботного лаунжа, где практически круглосуточно правила атмосфера вечерней пятницы. Люди здесь позволяли себе культурно расслабиться в компании друзей или поодиночке; сидя, лежа и даже танцуя небольшими группами. Никому не было дела до случайных соседей, и, в то же время, всех сближал просторный, прогретый за день солнечными лучами помост, уютно спускающийся широкими уровнями от здания Центрального Дома Художника к фонтану.

Умиротворяющий плеск воды вплетался в партии двух скрипок и контрабаса, наполняя душу Ивана живительной энергией. Он уселся поудобнее и пристроил рядом горячий стакан, готовясь всецело отдаться магии музыки, как внезапно получил неслабый хлопок по плечу от улыбающегося крупного парня с бородой.

– Здорово, Ванек! – услышал он знакомый голос, все еще сомневаясь, что обращаются именно к нему. Однако, внимательно вглядевшись в лицо говорившего и мысленно сбрив его бороду, Иван вскочил с места, крепко пожимая протянутую руку.

– Привет, Гриша! – молодой человек был искренне рад неожиданной встрече.

– А я смотрю: ты или не ты, – втиснулся рядом Гриша. – Давненько не виделись!

– Почти два года! – подтвердил Иван, спасая свой кофе от пуделя, гоняющегося по помосту за мячиком. – Какими судьбами?

– Гуляю, – отчитался Гриша и огляделся по сторонам. – Жду девчонку- типа, свидание…А ты?

– Тоже гуляю, да и живу я неподалеку, – Иван махнул рукой через реку, указывая в направлении Арбата. – Решил проветриться, здесь клево!

Гриша ошарашенно почесал бороду.

– Серьезно? Живешь в самом центре? – в голосе звучало неподдельное изумление. – Уважаю! Я столько еще не заработал!

Иван рассмеялся, делая глоток из стакана.

– Я тоже пока не заработал – по знакомству снимаю квартиру у приятеля, а заодно сторожу ее, пока он в отъезде, – пояснил он, почти извиняясь за возникшее превосходство.

– Здорово, – задумчиво протянул Гриша. – А я-то думал, что ты уехал домой после того, как не потянул Строгановку…

Стрелка настроения Ивана слегка качнулась в отрицательную зону. Он не любил вспоминать провальное лето, когда одноклассник Гриша, с которым они вместе после армии приехали покорять Москву из своего захолустья, достаточно легко поступил на юридический факультет одного из ВУЗов. Иван же, недобрав баллы в Художественную Академию, решил любой ценой закрепиться в столице. Домой он не собирался – выпивающий отец и забитая мать, во всем ему подчиняющаяся, были наглядным тормозом для юноши; да и в своем маленьком городке он не видел никакого будущего для себя.

Попав в столицу, Иван уже с первых дней был сражен тем духом свободы, о котором всегда подсознательно мечтал. Он сразу понял, что расстаться с этим огромным, полным жизни, динамизма и никогда не спящим городом, было бы большой глупостью. Только здесь он сможет самовыражаться без оглядки на чужое мнение и воплотить в реальность свои потаенные желания…

Однако начиналось все непросто – пришлось во многом себе отказывать, прежде чем пришли первые скромные заработки. Повезло и в том, что вовремя подвернулся Макс, с которым Иван случайно разговорился на Старом Арбате, где часто подолгу осматривал стихийную выставку-продажу разнообразной живописи. Шапочное знакомство быстро вылилось в приятельские отношения, а горячее обсуждение творческих вопросов помогло Ивану завоевать доверие любителя пейзажей до такой степени, чтобы переселиться в его хоромы на время долгосрочного путешествия хозяина.

– Конечно, я здесь! – воскликнул Иван, заметив, что Гриша внимательно его разглядывает. – Что дома-то делать? Я там погибну, в нашем-то болоте!

– А ты изменился, Ванек! – Гриша заговорщицки подмигнул. – Какой-то чересчур умытый, причесанный, холеный, – он наклонился к уху приятеля с недоброй усмешкой. – Ты, часом, не из «этих»? – Гриша сделал многозначительную паузу. – Ну, ты понимаешь…

Иван громко расхохотался, откинувшись назад и чуть не опрокинув стакан.

– Обижаешь, брат, я точно не из «этих», – проговорил он сквозь смех. – С чего ты взял?

– Москва многих меняет, – со знанием дела произнес Гриша, все еще беспардонно рассматривая земляка в упор. – Уж больно ты похорошел, что ли…Помню тебя немного другим – попроще и без прикрас.

Иван расхохотался еще громче.

– Спасибо за «комплимент», но это точно не ко мне! Я просто к Моде «прислонился», закончил «Школу Моделей» и сейчас работаю в этой сфере. А там нужно выглядеть соответственно – сам понимаешь! – объяснил он свой слишком аккуратный облик, почти оправдываясь под гипнотизирующим взглядом.

– «Школу Моделей», говоришь? – хмыкнул Гриша, давая понять, что его подозрения только усугубились. – Ладно, можешь не колоться…

Возмущению Ивана не было предела.

– Клянусь, интересуюсь только девушками! – пылко воскликнул он, приложив руку к груди. Слава обладателя нетрадиционной ориентации искренне ему претила. – Это однозначно!

Гриша расплылся в улыбке.

– Лады, успокоил! – он вновь хлопнул старого товарища по плечу. – А то пацаны в нашей «деревне» такого не поймут, а вернее, не простят! – он состроил смешную рожицу, которую можно было интерпретировать, как полную солидарность с провинциальной нетолерантностью. – Ну, бывай, вижу, моя идет! – Гриша резво вскочил с места. – Пойду, пожалуй, наперерез, а то боюсь, что западет на твою стильную стрижку. – подколол он, протягивая на прощание руку. – Познакомлю в другой раз!

– Давай, брат, – не возражал Иван. – Удачи!

– Набери при случае! – обернулся Гриша уже на приличном расстоянии. – Номер тот же!

В следующую минуту Иван увидел, как приятель обнял низенькую девушку в ярких кроссовках, а затем парочка исчезла за дверями ближайшей бургерной.

На освободившееся после Гриши место тут же пристроились две худеньких девчонки, крепко сжимающие в руках гигантские стаканы с коктейлями. Вспомнив о своем кофе, Иван сделал большой глоток.

Встреча с одноклассником всколыхнула в юноше воспоминания недавних дней, вернув в нестабильную реальность.

Гриша был одним из немногих достойных уважения ребят из школьного окружения Ивана: он хорошо учился, своими силами поступив в престижный университет. Правда, его всегда направляли и поддерживали по жизни нормальные родители, чего не скажешь о семье Ивана… Он валял дурака в школе, время от времени получая от отца затрещины, но не в целях воспитания, а по пьяной лавочке; и слишком поздно спохватился, поняв, как важны хорошие показатели учебы для получения дальнейшего образования… Несмотря на успешную сдачу экзаменов по рисунку, школьных баллов Ивана оказалось недостаточно для поступления в Строгановку.

Правда, сегодняшний Иван об этом ничуть не сожалел, но на секунду в голову закрались сомнения – правильно ли он поступил, решив отказаться от повторного штурма Академии и получения диплома? Но нет, пожалуй, не стоит сравнивать себя с Гришей, которому высшее образование обязательно поможет пробиться в жизни. У Ивана же совсем другой расклад – навязанные учителями стереотипы могут оказаться губительны для его творческой индивидуальности. Ему необходимо слушать свое сердце и развивать свой собственный стиль письма, а учителя…пускай учат других…

Встряхнув опустевшим стаканом, молодой человек обнаружил, что окончательно стемнело, и разноцветные фонари занялись, наконец, своими прямыми обязанностями – освещением набережной и велодорожки. Уставших скрипачей сменил пожилой музыкант с саксофоном, издающим протяжные хриплые звуки. Несомненный виртуоз своего дела, маэстро по каким-то личным причинам был вынужден зарабатывать под открытым небом, ожидая поощрения от разношерстной публики. Во истину, пути господни неисповедимы…

Мысленно сфотографировав колоритную экспозицию, Иван прикидывал, сможет ли он достоверно передать сентиментальное настроение вечера на холсте. Пожалуй, саксофониста стоит выделить неявным силуэтом на фоне чувственных водных струй. А еще важна атмосфера лаунжа с легким оттенком задумчивости и грусти – это непростая задача потребует от Ивана особых усилий, но так даже интереснее…

Домой совершенно не хотелось – удивительно, что находясь среди незнакомых людей, молодой человек абсолютно не чувствовал одиночества. Напротив, ему было супер комфортно. Сейчас даже присутствие Юльки показалось лишним – она бы, скорее всего, не разделила настроения Ивана, а, как обычно, настаивала бы на поездке в ночной клуб.

Оживший в кармане виброзвонок телефона подсказал юноше, что сработали законы телепатии, хотя высветившийся на экране номер не был ему знаком.

– Привет, Ванечка, это я! – голос Юли звучал отчетливо и возбужденно.

– Привет, Малыш! Ты где? – Иван представил хорошенькое, но очень своевольное личико.

– Я в Испании! – в трубке что-то щелкнуло, и голос девушки отдалился. – Родители силой увезли меня, отобрали телефон – пришлось на 5 минут попросить у домработницы! А у нее доисторическая модель, без интернета, короче, полный треш! – Юля тараторила в трубку, пытаясь выдать максимум информации за короткое время.

– В Испании клево, – несмотря на принятое решение расстаться, Ивану не хотелось выяснять отношения именно сейчас, и он попытался подлить позитива. – Завидую тебе! Оторвись там на полную катушку!

– Не хочу я отрываться! – всхлипнула Юля. – Ненавижу Испанию! Я к тебе хочу, а меня дальше виллы не пускают – боятся, что вернусь в Москву! Хотя даже паспорт и карту отобрали!

– Глупышка, – засмеялся юноша после некоторой паузы, – на твоем месте любой был бы счастлив! С каким удовольствием я сейчас окунулся бы в море! – мечтательно проговорил он, глядя на ярко сияющий месяц.

– К морю меня тоже не пускают! – судя по дрожащему голосу, девушка едва сдерживала слезы. – Целыми днями лежу у бассейна, как бревно, и объедаюсь бананами! Видеть их не могу!

Внезапно ойкнув, Юлька отключилась. Некоторое время Иван задумчиво смотрел на потухший экран телефона, ожидая повторного соединения. Сам перезванивать не стал – неизвестно, какая там ситуация, возможно, рядом появился отец. Да и роуминг с Испанией – удовольствие не из дешевых…

Ругая себя за малодушие, что не признался в своих мыслях, он жалел девушку, которая и без того была сильно расстроена сложившимися обстоятельствами. Не хотелось ранить ее еще сильнее, ведь по отношению к Ивану Юлька была добрым и открытым человеком. И все же… Совместного будущего у них точно нет – они сделаны из разного теста.

Телефон издал звук упавшей капли – пришло сообщение с предыдущего номера: «Люблю тебя! Постараюсь вырваться! Надеюсь, все получится!»

«Только этого не хватало», – пронеслось в голове Ивана, пока большие пальцы сами набирали ответ: «Не делай глупостей, не зли отца! Пускай все само по себе рассосется!»

Зная взбалмошный характер подружки, молодой человек не был уверен, что она прислушается к его совету, но внезапно все это перестало его волновать, отойдя на задний план.

«Зачем я мучаюсь? Ведь давно понятно, что мне нужен рядом кто-то более продвинутый! Я сам примитивен до безобразия, мне необходимо за кем-то тянуться, расти и совершенствоваться! Но возможен и другой вариант моего развития – если появится некто авторитетный и признает мой талант – тогда я горы сверну, подтверждая и расширяя его…Мне требуется хотя бы маленькая поддержка для того, чтобы я окончательно утвердился в правильности выбранного направления. Необходимо, чтобы мои работы служили не только развлечением для меня самого, но интересовали кого-нибудь еще. И это не должны быть фрики, во множестве подписывающиеся на мой инстаграм, – нужны просто адекватные люди со схожим с моим мировоззрением! Мы должны рано или поздно встретиться – моя интуиция обычно меня не подводит…»

Хотелось курить. Усилием воли юноша подавил позыв стрельнуть сигарету, помня о своем недавнем решении. Вместо этого он растянулся во весь рост на плотно сбитом помосте, закинув руки за голову и глядя в темное небо, усыпанное звездами. Напоминая о приближении ночи, с реки повеяло прохладой, а вместе с ней слабое дуновение ветерка принесло с собой узнаваемый тонкий аромат с восточной ноткой. Мимо, не торопясь, шествовали дамочки, около часа назад покинутые юношей на черном диване – память художника мгновенно восстановила подробности встречи в арт-галерее, и еще раньше – на показе Люси Кондрашовой.

Так вот почему лица этих женщин показались Ивану смутно знакомыми: видимо, близко знающие Люсю, они присутствовали у нее на фуршете.

Провожая взглядом элегантные силуэты, медленно растворяющиеся в темноте, молодой человек вдруг поймал себя на мысли, что с большой приязнью относится к зрелым, в меру холеным, уверенным в себе женщинам, чей возраст бывает сложно определить в силу хорошего косметического ухода. Речь, конечно, не о перекаченных ботоксом неподвижных лицах или лопающихся от избытка геля рыбьих губах, которыми кишит околомодный бизнес. Нет, именно женщины интеллигентного вида, следящие за собой без лишнего фанатизма, привлекали Ивана. Из глубин памяти для участия в кастинге нахально выкарабкался образ Люси Кондрашовой, но тут же исчез, как не соответствующий ни одному критерию.

Отогнав видение подальше, юноша поднялся на ноги. Он двинулся вдоль Москва-реки, вдыхая прохладу полными легкими.

В Люсе не было и следа породы, лоска, внутреннего спокойствия и правильного жизненного опыта, за который обычно интуитивно уважают людей постарше. Что-то подсказывало Ивану, что особых принципов у Люси также не имелось, а к подобным мутным персонажам он всегда относился с осторожностью.

Нет, его привлекали взрослые женщины, находящиеся в гармонии с собой и миром, от которых на вербальном уровне веяло загадочной внутренней силой, неким потаенным знанием. Это то, что редко бывает присуще молодым девушкам с их глуповатой беспечностью. Молодежь в своей массе слишком озабочена стремлением привлечь к себе внимание и понравиться кому бы то ни было или, напротив, чересчур зажата от избытка комплексов, а то еще хуже – неоправданно высокомерна, что также говорит о внутреннем разладе с самим собой… Иван чутко улавливал такие сигналы уже при первом знакомстве. Правда, он и сам для кого-то далек от совершенства…

Двигаясь в ночи, молодой человек анализировал свои ощущения, перебирая подходящие им термины. Отражение тысяч огоньков в воде способствовало философскому настрою, в то время как обоняние удерживало в памяти восточный шлейф, будоражащий воображение. Это был аромат жизни другого уровня, далекой, таинственной, манящей к себе. Ивану очень хотелось туда попасть. Но как это сделать, не теряя своих убеждений, минуя грязные соблазны и бесстыдные заманчивые предложения? Должны же быть честные способы пробиться…

Глава 4.

Несмотря на поздний час, глухая пробка в центре Москвы даже не думала рассасываться, и Анна уверенно направила машину из общего потока на стоянку любимого ресторана. Здесь также все было плотно заставлено, но удача улыбнулась в виде только что освободившегося узкого места, вписаться в которое стоило немалых трудов.

Пока Анна прилагала свои слабые женские усилия, чтобы не задеть ни один чужой бампер, сидящая на пассажирском сидении Ирина, с удовольствием расстегнула ремень безопасности, освободив из его плена новенькую грудь. Она предвкушала чашечку горячего ароматного кофе, которого им не удалось выпить после выставки в «Гараже». Чересчур «смелая» экспозиция вызвала резкое онемение вкусовых рецепторов.

Последующая прогулка по набережной, превратившаяся в опасное занятие из-за утративших в сумерках ориентацию велосипедистов, все-таки восстановила душевные силы и вернула аппетит. Однако, бесконечные очереди, выстроившиеся за стаканчиком бодрящего напитка, не располагали к тому, чтобы к ним присоединиться. Этот факт послужил решающим поводом для того, чтобы проехать пару кварталов до давно разведанного места, где помимо всего прочего подавали отменный кофе.

После того, как белый Range Rover Анны, наконец, примостился между не менее дорогими иномарками, подруги легко выпорхнули из салона. Обе стройные, моложавые, стильно одетые – они привлекли внимание скучающего водителя огромного черного внедорожника. В ожидании Босса тот прогуливался вокруг своей машины, занявшей полтора места на парковке. Окинув подруг хамоватым взглядом, он плотоядно задержался на призывно колыхающейся груди одной из них.

Ирина напряглась. Безусловно, ей льстило внимание мужчин, но столь грубое холопское поведение граничило с оскорблением, заставив женщину брезгливо передернуть плечами. Ей хотелось поклонения достойных джентльменов, а вовсе не возбуждения хищных инстинктов похотливого троглодита, к тому же готового в любой момент смачно сплюнуть под ноги.

Под воздействием тяжелого взгляда, буравящего их пятые точки, подруги поспешно пересекли стоянку в направлении ярко освещенного подъезда ресторации.

Вышколенный швейцар, облаченный в форменную бордовую ливрею с золотом на лацканах, радушной улыбкой приветствовал хорошо знакомых гостий, тут же перепоручая их излучающему высшую степень любезности метрдотелю.

Ресторан оказался полон – виной тому служили вечерние девятибалльные пробки, заставившие многих пережидать их в приятной атмосфере, за вкусным ужином. Свободный столик на двоих все же нашелся на широком балконе, тянувшемся вдоль дальней стены, и дамы, уставшие от длительной прогулки по набережной, устроились в плюшевых бордовых креслах. Зал лежал перед ними, как на ладони, а приглушенный свет не мешал наблюдать сверху за происходящим внизу.

Оценив удобную позицию, подруги, не сговариваясь, обратили взоры на молодого человека с длинными светлыми волосами в строгом черном смокинге. Сидя на возвышении за роскошным белым роялем, он негромко наигрывал джазовые мелодии разных лет.

– Смотри, какой красавчик! – Ирина впилась восторженным взглядом в густую пшеничную гриву тапера, – Новенький… А где же Миша?

Анна невесело усмехнулась.

– Забыла доложить последние новости – Миша теперь в крепких загорелых руках Семена! Укатили вместе отдыхать на Бали…

– Серьезно?! – огорчилась Ирина, от неожиданности ссутулившись и забыв о своей осанке. – Как жаль! Сюда можно было приходить только ради Миши! Лично меня его волшебная игра приковывала к месту и заставляла сидеть здесь часами, забыв обо всем! Он реально музыкант «от Бога»…

– Да, очень талантлив, – отозвалась Анна с горечью в голосе. – Я тоже расстроилась, узнав, что Семен сделал-таки свое «черное» дело! Миша ведь долго сопротивлялся, но… видимо, деньги решили все.

– Я слышала, что у него в Ставрополе жена и ребенок, – Ирина осуждающе качала головой.

– Да еще и национальные корни, – подсказала Анна. – А ведь это позор для всей семьи!

Ирина возмущенно подскочила в кресле.

– Какая же тварь этот Семен! Сколько классных ребят он уже взял в оборот, а после использования выбросил, как объедки! Теперь им нет дороги назад – вот и ходят по рукам гадких старых развратников! – она поморщилась. – Скажи, разве об этом мечтают эти парни, стремясь в столицу из своих глубинок?!

Анна пожала плечами.

– К сожалению, большинство из них тупо мечтают о роскошной жизни, и они готовы ее добиваться любыми способами! Это нам с тобой повезло с московской пропиской и более-менее нормальным финансовым положением, а всем «понаехавшим» приходится выбирать: либо честно пахать с утра до вечера, порой за копейки, либо брать все здесь и сейчас, закрывая глаза на моральные принципы! К тому же очень многие ими изначально не сильно обременены. Мы живем в эпоху продажных отношений, – Анна чувствовала, что начинает горячиться, и, раскрыв меню внушительных размеров, постаралась направить тему в философское русло. – С другой стороны, каждый сам добровольно выбирает свой путь…

– Мир катится ко всем чертям! – обреченно произнесла Ирина, делая неутешительный вывод. Она оглядела зал, впитывая в себя респектабельную атмосферу дорогого ресторана, где отдыхала небедная публика. Резкое несоответствие между только что произнесенной фразой и окружающей теплой, роскошной обстановкой сбивало с толку. – И мы ничего не можем с этим поделать! – подытожила она растерянно.

Тем временем меню в руках Анны распахнулось на странице с десертами. Зная любовь подруги к сладкому, она воскликнула:

– Только посмотри, сколько здесь новых вкусняшек! Специально для нас с тобой!

– Нет, дорогая, не соблазняй, – Ирина положила руку на свой экземпляр, не позволяя ему самопроизвольно открыться. – Утром я чуть не сломала весы! Вынужденный перерыв в тренировках дает о себе знать! Я таких цифр давно не видела! – она для наглядности постучала себя по абсолютно плоскому животу, заставив подругу расхохотаться.

– Не забывай, что твоя грудь добавила лишних килограммов пять, – подсказала Анна, вчитываясь в подробное перечисление ингредиентов под каждым названием сладкого изыска.

– Скорее всего, так и есть! – согласилась Ирина. Ее красивое лицо на секунду омрачилось страданием. – А возможно, все десять, судя по тому, как болит моя спина, – она подвигала плечами, разминая позвоночник. – Но дело сделано, и мне с этим жить дальше! – строго оборвала она сама себя, выравнивая осанку при приближении молодого симпатичного официанта.

Юноша, замороченный большим количеством одновременных заказов, невежливо проигнорировал призывное движение. Подготовив фирменный блокнот, он застыл в ожидании длинного списка пожеланий дам. Однако выяснилось, что есть на ночь они не намерены, а готовы отведать лишь по чашечке черного кофе, который поможет добраться домой, не позволив уснуть в глобальной пробке.

– У нас сегодня отличные десерты от нового Шефа, – молодой человек бесхитростно попытался применить всем известный маркетинговый ход, чтобы повысить стоимость чека.

– Ни в коем случае! – взмолилась Ирина, чувствуя, что давление с двух сторон способно поколебать ее шаткую диетическую установку. – Мне только чашечку «Американо», немного корицы и никакого сахара! Даже не приносите его, пожалуйста! Эти колотые кусочки неправильной формы и разных цветов так притягательно на меня действуют, что руки сами к ним тянутся!

Уже успевший привыкнуть к капризам клиентов, официант понимающе улыбнулся и терпеливо ожидал вердикта Анны, которая основательно штудировала «сладкие» страницы.

– Ну, ты как хочешь, а мне срочно нужны положительные эмоции, – объявила она, колеблясь между «Тирамису» и еще десятком вкусных названий. – Придется попробовать «Наполеон» под сиропом из киви. А «Американо» мне без корицы, пожалуйста.

Ноготок с классическим френчем постучал по каллиграфически выписанной строчке, еще раз подтверждая сделанный выбор, после чего Анна захлопнула меню в бордовом переплете с золотым тиснением, отказав множеству других соблазнов, активно рекламирующих себя на нескольких разворотах.

Молодой человек поспешил исчезнуть, ничем не выдав разочарования от небольших размеров заказа, влекущего за собой небольшой размер потенциальных чаевых.

– Какой милашка – тоже новенький, – чирикнула Ирина. Несмотря на полное равнодушие скромного юноши к ее персоне, хорошее настроение постепенно возвращалось. – Я не желаю знать, куда подался старый шеф-повар! С меня довольно трагических историй! – остановила она подругу, открывшую было рот. – Люблю это место. Меня лишь тревожат кардинальные перемены, произошедшие в мое недолгое отсутствие, – поделилась она. – Порой ловлю себя на том, что время ускоряется и слишком быстро ускользает от нас! Как-то это неправильно, дорогая, ты не находишь?

Она огляделась вокруг особым взглядом охотницы в поисках подходящего объекта, который помог бы прямо сейчас, безотлагательно, замедлить неумолимое течение времени. Анна снисходительноулыбнулась. Привыкшая к невинному кокетству подруги, нередко проявляющемуся в самых неожиданных обстоятельствах, она воспринимала его как развлечение. Свободная от детей и обязательств, незамужняя Ирина, которая к тому же не так давно рассталась с последним бойфрендом, вполне могла себе позволить некоторую легкомысленность. При этом Анна прекрасно понимала, что подобное поведение подруги – далеко не всегда способ привлечь к себе мужское внимание; гораздо чаще – это желание повеселиться и подурачиться, пытаясь окрасить скучную действительность в приятные тона. Хотя, по разумению Ирины, мужского внимания много не бывает, а после недавнего преображения при помощи хирургического вмешательства, эта фраза превратилась в ее жизненный девиз.

Анна любила подругу за справедливый и в целом оптимистичный характер, не лишенный определенных выкрутасов и склонности к безобидным авантюрам. Будучи более сдержанной по натуре, Анна, тем не менее, спокойно относилась к разного рода проявлениям женской активности Ирины, а тем более, к ее теперешним попыткам прорекламировать на весь мир усовершенствованную в муках часть тела. Совсем недавно разжившись столь привлекательной деталью фигуры, подруга успела выгулять ее всего-то на модный показ, да на выставку современного искусства, где под воздействием жутких арт-объектов любая прожженная натуральная грудь способна была скукожиться от ужаса, что уж говорить о юных, неискушенных французских имплантах, впервые столкнувшихся с прозой жизни?!… Отзывчивая натура Анны, в любой момент готовая проявить сострадание, и на этот раз сочувствовала «беднягам» третьего размера всей своей широкой душой.

Взгляд Ирины между тем внимательно сканировал нижний этаж. Огоньки свечей, горящих на столах в высоких стеклянных подсвечниках, усиливали атмосферу уюта и романтики, а невесомые джазовые импровизации, струящиеся из-под пальцев музыканта, создавали неповторимый флер. Новый тапер не подвел, привнеся чувственные нотки в исполнение уже знакомого репертуара, вплетая в него новые композиции.

Классная атмосфера заведения словно противилась слегка озабоченному виду Анны, который Ирина подметила еще на выставке. Однако даже расслабляющая прогулка по набережной не сподвигла подругу поделиться тем, что и без того, по мнению Ирины, было известно многим, а именно нескончаемыми похождениями любвеобильного Олега.

Решив не торопить события, Ирина впитывала умиротворяющую атмосферу, которую беспардонно нарушили новые соседи, занявшие освободившийся неподалеку столик. Двое мужчин общались на повышенных тонах, перемежая незнакомую речь отдельными выражениями на русском языке.

Не пытаясь уловить смысл дискуссии, Ирина мгновенно отреагировала на бешеный тестостерон, наполнивший воздух. Плечи автоматически поплыли назад, формируя соблазнительную позу.

«Не слишком ли я зациклилась на своих пузырях?» – на секунду мелькнула здравая мысль, но тут же улетучилась при воспоминании о кругленькой сумме, оставленной в клинике. – «Ну, нет, не для себя же одной я так старалась! Я же не эгоистка какая-нибудь! Крутой результат должен порадовать всех», – оправдала она свои телодвижения.

В ответ на ее взгляд один из мужчин послал извиняющуюся улыбку, снижая накал спора. Этот жест пришелся Ирине по душе: не секрет, что к толстому кошельку далеко не всегда прилагается культура поведения. Однако ей не пришлось развить последнюю мысль – подруга вновь вернула ее в свое общество.

– Знаешь, я ведь тебе очень благодарна, – внезапно проговорила Анна.

– Вот как? – удивилась Ирина неожиданному признанию. – Это за что же?

– За все, – Анна помолчала, подбирая слова. – Ты всегда была рядом в трудные минуты и всегда давала дельные советы. Вот только я малодушно их отбрасывала, не решаясь на кардинальные шаги! О чем теперь сильно жалею…

– Стоп! – решительно оборвала Ирина, которой совершенно не хотелось допустить резкого падения настроения подруги. – Не нравится мне такое пессимистичное начало, – нарочито строго произнесла она, пытаясь сгладить серьезную нотку, а так же не выдать раньше времени свою осведомленность в щекотливом вопросе. – Давай по порядку. Что-то случилось?

Большие серые глаза Анны излучали нечто, похожее на смирение, что очень не понравилось Ирине. Уникальная способность подруги прощать все и всем, при этом страдая от чужих поступков, всегда бесила ее, а выражение вселенской мудрости в чистом взгляде Анны поднимало в душе Ирины бурю негодования, ненависти к обидчикам и желание дать им физический отпор. Проблема крылась в том, что Анна не нуждалась в защите – она принимала людей такими, какими они являлись, практически подставляя вторую щеку для удара.

– Все случилось давным-давно, как тебе известно, и с тех пор только усугубляется, – проговорила Анна. – Когда три года назад ты советовала не прощать моего Хрена и не верить в его способность исправиться, я все пропустила мимо ушей и приняла его обратно, наивно надеясь на что-то. Теперь я понимаю, что допустила ошибку. Мне не хватило смелости разрубить тогда наш узел, но я только зря потеряла время…

Ирина не перебивала, не веря своим ушам. Было ясно, что Анна не шутит, а значит, все зашло слишком далеко.

– Короче говоря, – тонкие пальцы Анны теребили бордовый переплет меню, – видимо, пришел момент, и я готова это сделать! Послать его подальше! – подытожила она, чувствуя огромное облегчение от того, что проговорила это вслух.

– Наконец-то! – издала Ирина победный клич, заставив окружающих обернуться. – То есть, подожди, – убавила она звук, вникая в смысл сказанного. – Мне странно это слышать: так долго закрывать глаза на его походы налево, молча страдать, переживать и никогда ничего не предпринимать – таков твой обычный стиль поведения, к которому я давно привыкла и даже научилась уважать! Признаться, резкие перемены меня настораживают, так что будь добра обосновать, – шутливо закончила она, подталкивая подругу к более развернутому изложению, понимая, что ей, возможно, всего лишь требуется выговориться.

Анна грустно улыбнулась.

– Видимо, даже у такой тряпки, как я, наступает точка невозврата, – проговорила она. – И дело вовсе не в юных созданиях, которые регулярно сменяют одна другую в постели Олега…– она сделала паузу, которую возбужденная Ирина непременула заполнить.

– Да, говорят, люськина племянница – совсем еще девчонка! По-моему, даже школу толком не окончила, – неосторожно брякнула она, будучи уверенной, что Анне уже известны пикантные обстоятельства последнего увлечения супруга.

Однако непонимание в глазах напротив свидетельствовало о том, что она поторопилась.

– Какая племянница? – удивленно переспросила Анна.

Поздно осознав свою оплошность, Ирина хотела было увильнуть от ответа, но не смогла быстро придумать ничего правдоподобного.

– Так ты не в курсе? – заерзала она в мягком кресле, сразу ставшем неудобным. – Прости, я думала, что тебе все известно…, – виновато оправдывалась она, кляня себя за длинный язык.

– Что известно? – Анна явно пребывала в полном неведении.

Немного помявшись, Ирина продолжала:

– Дело в том, что Кондрашова познакомила Олега со своей родственницей, – она посмотрела на подругу, оценивая ее внешне спокойную реакцию.– Девчонка, вроде, приехала из люськиной деревни. Работает в ее офисе. Говорят, смазливая мордашка, худая и нескладная, совсем еще подросток…Кондрашова же, зная о слабостях твоего супружника, подцепила его на крючок, подогнав юное тело…А заодно уговорила опять помочь ей финансово – скорее всего, это и было ее основной целью, я слышала, что проблемы с деньгами преследуют Люську до сих пор, – выдала Ирина всю имеющуюся у нее информацию.

Анна постучала по столу указательным пальцем, словно о чем-то догадавшись.

– Так вот почему он дал ей денег в самый последний момент, хотя до этого ругал Люську за то количество неликвида, каким набита подсобка в моем бутике, а ведь это только малая его часть! – сложив воедино разрозненные сведения, подытожила Анна. – Теперь мне понятно, почему накануне Олег находился в приподнятом настроении и даже фонтанировал деловыми идеями, чего давно не происходило в моем присутствии! Сказал, что отберет у Кондрашовой все остатки, а затем выставит их на «Вайлдберриз». У этой платформы огромная аудитория, и существует неплохой шанс сбросить залежавшийся товар быстро и недорого, но в итоге остаться в плюсе. Потом сказал, что придется все же одолжить ей немного денег на участие в Неделе Моды, а иначе она займет их у кого-нибудь еще, и тогда все остатки могут уплыть в неизвестном направлении…

Ирина внимательно слушала. Ничего не понимая в секретах торговли, она старалась не афишировать свою бестолковость.

– На самом же деле, он думал совсем о другом! – продолжала Анна. – Чтобы в очередной раз поразвлечься с малолеткой! Какая низость!

– Не то слово, – словно вспомнив о чем-то, Ирина выпрямила спину. – Мне казалось, что ты все знаешь, и, возможно, имеешь какой-то план действий…

Анна горько усмехнулась.

– Какой там план! Даже не собираюсь больше бороться за этого говнюка!

– Теперь тебе понятно, почему меня туда ноги не несли? – напомнила Ирина о своих капризах на пороге Гостиного Двора. – Я запросто могла сорваться и залепить Люське в глаз!

– Жаль, что до этого не дошло! – проговорила Анна, в голове которой разрозненные факты теперь складывались в правильном порядке. – Но я сама виновата – как всегда, развесила уши! А он решил не откладывать удовольствия в долгий ящик и сразу уединиться с новой подружкой… Но меня-то зачем так унижать? – вопрос повис в воздухе. – Только сейчас мне понятен смысл тех липких улыбок и сверлящих взглядов, какими меня одаривали со всех сторон у Кондрашовой! А я-то наивно полагала, что все они предназначались твоей кричащей сексуальности…

Ирина через стол прикоснулась к руке подруги, выражая свою поддержку.

– Мне жаль, дорогая, я не хотела принести тебе плохие вести, – сочувственно проговорила она, вновь с облегчением думая о том, что новые факты неверности супруга все же не расстроили Анну в такой степени, как это было когда-то. Несколько лет назад, впервые узнав о любовных похождениях мужа, Анна пребывала в таком шоковом состоянии, что в последствии Ирине приходилось щадить подругу, оберегая от новых сплетен, появляющихся с завидным постоянством.

– Ерунда, – отмахнулась Анна. – У меня, видимо, уже выработался иммунитет к подобным «вестям», – она отложила подальше меню, продолжая удивляться степени коварства мнимой приятельницы. – Но какова же Люська! Просто в голове не укладывается…

– Редкостная с…, – Ирина проглотила емкое слово, отвлекшись на поднос с кофейными парами, который на всех парах пролетел мимо. – Где же наш кофе? – нетерпеливо воскликнула она. – Видимо, еще пекут слои к твоему «Наполеону»!

Анна, озаренная очередным неприятным открытием, пропустила шутливую реплику мимо ушей.

– Не удивлюсь, если Кондрашова и раньше подгоняла Олегу девок, а при встречах со мной натягивала на лицо слащавую маску закадычной подруги! – проговорила она. – Помнишь, какими высокопарными словами она благодарила меня за участие Олега в ее «балагане» (Анна почти возненавидела Люсю, а заодно и ее бизнес)?! Такое количество лестных и подобострастных выражений в свой адрес я ни от кого больше не слышала! Оказывается, только благодаря красивой и стильной супруге (то есть мне!), Олег имеет утонченный вкус и повышенный интерес к миру моды! – Анна остановила поток возмущения, переводя дух. – Вот где высший пилотаж стервозности и интриганства!

Ирина встрепенулась.

– Высший пилотаж – слишком благородно звучит для подобных личностей, – жестко проговорила она.– Будучи от природы полными бездарями, они идут по головам и утоляют свои амбиции за счет других, при этом абсолютно не стесняясь в средствах…Но Кондрашова окончательно «потеряла берега», как сказал бы мой почивший супруг.. И помяни мое слово, рано или поздно она поплатится за свои проделки! По крайней мере, у меня самой давно чешутся руки как следует проучить ее – с тех самых пор, как она пыталась строить свои мелкие свинячьи глазки моему Пете! Правда, он, к счастью, не был любителем подобных дешевок, ему всегда нравились только «девушки из высшего общества», – Ирина гордо улыбнулась, метнув взгляд за соседний столик. – Только это тогда спасло Кондрашову от страшной расправы с моей стороны, – воинственно завершила она.

– Что уж говорить, если даже такой непробиваемой амебе, как я, захотелось плюнуть в ее жабью морду! – достаточно миролюбиво подтвердила Анна, издалека завидев приближение долгожданного заказа.

Ирина улыбнулась, оценив меткое сравнение подруги.

– Плюнуть будет маловато, – проговорила она. – Здесь нужно придумать что-нибудь посерьезнее…

Милашка-официант виртуозно сгрузил с подноса бежевые фарфоровые пары, распространяющие вокруг божественный кофейный аромат. Следом появилась невероятных размеров тарелка квадратной формы, заставившая подруг восхищенно ахнуть. Внушительную порцию домашнего «Наполеона» украшал не менее внушительный шарик сливочного мороженого. Щедро политое ярко-зеленым сиропом, блюдо выглядело, как настоящее произведение искусства, притрагиваться к которому было бы кощунством.

– Это просто шедеврально! – рука Ирины поспешно нырнула в сумочку в поисках телефона для фотофиксации. – Такая роскошь обязана украсить мой инстаграм после разгула в нем концептуального беспредела из «Гаража»! Хотя, надо отметить, что и он вызвал шквал лайков, – удивленно проговорила она, отмечая большое количество одобрений под фотографиями из арт-пространства.

– Советую поторопиться, – засмеялась Анна, вооружаясь столовыми приборами для расправы – мой пониженный эмоциональный фон требует жертвоприношения!

На этот раз официант был оставлен без внимания, поскольку Ирина ветрено переключилась на новый объект для соблазнения. Низкий тембр голоса одного из мужчин, продолжавших неподалеку многословную дискуссию, волновал ее, заставляя вслушиваться в непонятную речь и, время от времени, бросать на обладателя баритона изучающий взгляд. Она нашла очень привлекательной ярко выраженную утонченную кавказскую наружность господина средних лет. Зафиксировав кокетливую позу, она «вернулась» к подруге в тот момент, когда Анна рассеянно направляла в рот кусочек торта. Безжалостно нарушенную красоту подачи блюда Ирина отнесла к неизбежному и с удовольствием продегустировала кофе с легкой ноткой корицы – здесь его особенно вкусно готовили. Она, наконец, поймала заинтересованный взгляд намеченной жертвы и слегка повела плечами, укрепившись в намерении испытывать и дальше свои чары.

– Безумно вкусно! – с блаженством в голосе протянула Анна. – Ты должна это попробовать, – она подвинула блюдо на середину стола, но Ирина оставалась непреклонной. Раскручивающееся параллельно маленькое приключение уже повысило уровень ее эндорфина, и допинг в виде сладкого теперь совсем не требовался. Но приключение шло бонусом к общению с подругой, поэтому Ирина призвала на помощь благоразумие и даже прагматизм.

– Послушай, дорогая, – начала она с другой позиции, – давай просто порассуждаем! Ведь измены Олега не являются для тебя новостью. Напомни, сколько раз это уже случалось?! Лично я потеряла счет его романам, хотя он тщательно их скрывает! Но ведь тайное всегда становится явным, а слухи только множатся!

– Да, знаю, знаю, – усмехнулась Анна, пересчитывая вилкой тонкие слои на срезе торта. – И даже допускаю, что это его личный способ продлить молодость! Но с меня хватит!

Ирина не сдавалась. Ей хотелось, чтобы подруга не торопилась и приняла единственно правильное решение.

– С другой стороны, поскольку уж вы научились сосуществовать вместе в таких условиях – стоит ли делать резкие движения?

Анна посмотрела на подругу с изумлением.

– Что я слышу? – укоризненно воскликнула она. – Не ты ли сама не раз подталкивала меня действовать радикально и навсегда покончить с унизительными семейными узами?!

Ирина кивнула, наслаждаясь легкой горчинкой, приправленной корицей.

– Не отрицаю – когда-то я действительно так считала. Возможно, это происходило под влиянием моих собственных отношений с Петей – я не единожды пыталась порвать с ним, но он всегда возвращал меня угрозами, которые с легкостью исполнил бы – ты же знаешь о его бандитской молодости и неадекватности в пьяном состоянии, – она смотрела, как подруга справляется с мягким, хорошо пропитанным «Наполеоном». – Но у вас-то совсем другая ситуация. Олег не пьет, зарабатывает деньги, купил тебе машину…

Бросив приборы, Анна подалась вперед.

– Наша ситуация – это лишь видимость благополучной семьи, – проговорила она. – Сплоченной пары давно нет, мы спим в разных комнатах, а порой и в разных домах – он часто подолгу живет за городом. У каждого своя жизнь: изредка встречаясь на общей территории для обсуждения деловых вопросов, в остальное время мы друг о друге не вспоминаем.

Ирина не перебивала подругу, одновременно не выпуская из виду заинтересовавшего ее мужчину.

– Я в курсе, что вся тусовка судачит о нас, перемывая кости, – продолжала Анна. – Но я давно потеряла чувство стыда за него! А значит, и за себя тоже. В былые времена меня очень расстраивала складывающаяся позорная ситуация, а сейчас мне все равно! Возможно, я просто свыклась с происходящим, но это еще хуже!

Ирина старалась ничего не упустить, в то время как ее глаза все чаще задерживались в районе чужого столика. Анна обернулась, проследив направление взгляда подруги.

– Куда ты все время смотришь? – поинтересовалась она, возвращаясь к десерту.

– Это не я смотрю, а мужик меня гипнотизирует, – попыталась оправдаться Ирина, принимая независимый вид.

– Который из двух? Тот, что с большим носом? – подколола Анна, мельком успев уловить лишь единственную «особую примету».

– Нормальный у него нос, очень даже мужественный, – парировала Ирина, смакуя насыщенный вкус кофе.

Анна рассмеялась, окончательно успокоив подругу, – то, что она легко меняла тему разговора, являлось признаком душевного здоровья.

– Ничего себе «нормальный»! – понизила она голос. – Целый «Рубильник»! Впрочем, тебе такие по вкусу, – припомнила она агрессивный шнобель Петра, который частенько служил предметом их общих шуток.

Ирина весело расхохоталась, стараясь не смотреть в сторону соседей.

– Ладно, не отвлекайся, – вернулась она к первоначальному разговору, не удержавшись и адресовав протяжный взгляд обладателю «рубильника», который все больше приходился ей по нраву. – Сегодня у нас на повестке дня не моя личная жизнь, а твоя…

Анна подцепила вилкой листик мяты, являвшийся непременным штрихом всех местных десертов. Удовольствие от еды лишний раз подтверждало, что вокруг сосредоточено множество простых человеческих радостей, способных перекрыть собой такую «ерунду», как неверный муж.

Ирина, тем временем, отстаивала свой, недавно обретенный взгляд на ситуацию.

– Хорошо понимаю тебя, Аня, – продолжала она. – И все же хочу напомнить, что так сейчас живут многие, по разным причинам скрывая внутренние разногласия (порой очень нелицеприятные, и даже грязные), но при этом сохраняя внешние приличия в глазах общества.

Размазывая изумрудные полосы по тарелке, Анна вдумчиво смешивала белое мороженое с зеленым сиропом.

– Грязные – это, пожалуй, ключевое слово, – выхватила она из контекста нужный эпитет. – Как тебе объяснить…Я устала от нескончаемой лжи. Это не моя биологическая среда – я в ней чахну, – в серых глазах блеснуло непривычное выражение. – Ненавижу! Его запах, его храп и много чего еще, что присутствует в моей жизни вместе с ним!…А верхом омерзения является знаешь, что?

– Что? – заинтригованная Ирина бесшумно прикоснулась губами к тонкому фарфору чашки.

– Его помятое лицо за завтраком! – призналась Анна. – Он постарел, обрюзг – пороки не проходят даром, все отражается на внешности! А его тошнотворное пузо, выпирающее из распахнутого халата! – она передернула плечами. – К тому же, насколько я понимаю, девочки с каждым разом все моложе и моложе – они скоро достигнут возраста Оли! Мало того, что это само по себе отвратительно, но так и до педофилии недалеко…

Привлекательное лицо подруги исказила гримаса отвращения и брезгливости. Увидев это, Ирина решилась на последний аргумент.

– Но как же сама Оля? – поинтересовалась она, помня, что именно ради дочери Анна сохранила семью в свое время и придерживалась такой позиции в дальнейшем. – Как она воспримет твои резкие телодвижения? У девчонки сейчас сложный возраст!

– Да, Оле исполнилось семнадцать, но о ней-то я и беспокоюсь больше всего, – отозвалась Анна. – Знаешь, с моей стороны глупо было думать, что ребенок будет счастлив в насквозь фальшивой семье. Взрослея, она с каждым днем все больше понимает лицемерие, которым окружена! К тому же, в ее классе учится дочь одной из люськиных клиенток – не сомневаюсь, что слухи о нашем распутном папаше уже достигли ее ушей. Я боюсь, что выкрутасы Оли с внешностью – это своего рода протест против той лживой действительности, в которую я сама ее окунула…

Ирина кивала, соглашаясь с каждым словом. Вполне можно было предположить, что добрая, светлая, воспитанная в традиционных ценностях девочка, внезапно столкнувшаяся с оборотной стороной жизненной медали, теперь намеренно шокирует всех маргинальным внешним видом, а зачастую, и поступками. Ее поведение грозилось окончательно выйти из-под контроля, обернувшись для матери очередной проблемой.

– Ты не представляешь, как хочется послать все к черту и просто жить в ладу с собой! – воскликнула Анна. – Мне даже деньги его не нужны!

Устав контролировать спину, Ирина откинулась на спинку кресла.

– Вот здесь торопиться не надо, – рассудительно заметила она. – Деньги никогда не помешают – проверено на себе!

На минуту возникла пауза, в течение которой Ирину посетили воспоминания о ее собственном сложном материальном положении после кончины мужа-азартного игрока; Анна же мысленно выселяла супруга в загородный дом, оставляя квартиру в свое с дочкой распоряжение.

– Я рада, что ты пришла к этому сама, не слушая ни чьих советов, – подала голос Ирина. – В таком случае, нужно действовать! К тому же ты у меня умница и красавица, и мы в два счета тебе кого-нибудь найдем!

Между тем, за соседним столиком мужчины заключили мир, и раззадоренный «Рубильник» теперь не отрывал взгляда от Ирины. Она время от времени подливала масла в огонь его внимания, как бы невзначай многообещающе поводя плечами.

– Далеко ходить не надо, – шепнула она подруге. – Пожалуйста, рядом готовый материал – только руку протяни.

– Даже не думай, – улыбнулась Анна, ожесточенно расправляясь с руинами торта. – Не люблю носатых! К тому же, он смотрит на тебя. А еще я в курсе, что найти достойного бойфренда – целая проблема! Сама знаешь, что среди нашего с тобой окружения, как только появляется более-менее симпатичный мужик, он обязательно оказывается геем или альфонсом! Ну а старики, пускай даже с большими деньгами, меня не интересуют…

– Ну, нет, стариканы нам категорически противопоказаны, – эмоционально согласилась Ирина и внезапно застыла на месте. – Только не оборачивайся, – она схватила чашку, и, не обнаружив в ней ни капли, сделала вид, что пьет. – Мне кажется, что наш Рубильник уже готов к знакомству – вижу решимость в его орлиных глазах…

– Готов к знакомству с тобой или с твоей шикарной грудью? – потребовала уточнить Анна.

– Фи, какая грубость! – откликнулась Ирина. – А с другой стороны, какая разница, что именно его влечет? Любой мужчина поначалу хочет познакомиться с той конкретной деталью, что заинтересовала его мужское внимание, а уже потом он замечает и остальные достоинства!

– Хорошо, если замечает, – скептически произнесла Анна. – Но готова поверить тебе на слово – сама я не особенно сведуща в этих вопросах.

Возникший из ниоткуда официант держал в руках два букета алых роз.

– Джентльмены за соседним столиком желают вам приятного вечера и просят не отказать в любезности принять от них скромные знаки внимания! – пространно сопроводил появление цветов молодой человек.

– Спасибо, мы как раз собирались уходить, – проговорила Анна. – Принесите, пожалуйста, счет. – Воспользовавшись моментом, она на всякий случай блеснула обручальным кольцом на правой руке. Несмотря на раздрай в семье, она все еще официально числилась замужем и не собиралась никому давать повод для ухаживаний; тем более, что отмеченный вскользь сосед «Рубильника», выглядел невзрачно.

Анна тут же изгнала эту мысль, как недостойную, и одернула себя: дело совсем не в этом, будь даже он писанным красавцем, она не собиралась уподобляться своему муженьку, сходу пускаясь во все тяжкие…

Отказываться от цветов, правда, было глупо, и дамы послали соседям благодарные улыбки, сохраняя при этом неприступный вид. Почувствовав некоторое поощрение, Рубильник поднялся со своего места и позволил себе преодолеть небольшое расстояние, разделявшее их столики. Высокий рост и отлично сидящий костюм придавали мужчине налет аристократичности.

– Добрый вечер! – учтивая речь и низкий тембр отозвались в глубине груди Ирины неожиданной вибрацией. Ей на минуту показалось, что так отреагировали искусственные импланты, уже пустившие корни в ее организм.

Влажные восточные глаза поочередно окутали женщин бархатным взглядом.

– Ни в коем случае не хотел потревожить вашу приватность! Всего лишь, счел своим долгом признаться, что вы обе – прекрасное украшение этого заведенья сегодняшним вечером! – Голос с едва уловимым южным акцентом звучал спокойно и уверенно, не позволяя усомниться в искренности произнесенных слов. Вежливо улыбнувшись в ответ на комплимент, подруги все же благоразумно сохраняли дистанцию.

– Могу я попросить позволения оплатить ваш счет? – витиевато продолжал мужчина, наблюдая приближение официанта. – Просто в знак уважения и восхищения вашей красотой…

– Нет-нет, спасибо, – запротестовала Анна, опередив подругу, которая готова была благосклонно согласиться не только на оплату счета, но и на оплату такси до самого дома.

– Благодарим за цветы, но этого достаточно, – стояла на своем Анна, оставляя на столе чаевые для официанта.

– Хорошего вечера! – кокетливо проворковала Ирина, с немалым сожалением покидая насиженное кресло. Заметив, что Рубильник опускает в ее букет визитную карточку, посылая при этом многозначительный взгляд, она напустила на лицо строгое выражение, но карточку не выбросила.

– Без вас вечер потеряет свое очарование! – продолжал блистать красноречием новый знакомый, приложив руку к сердцу.

– Какой обходительный! – оказавшись на улице, Ирина все еще пребывала под обаянием восточного брутала. – Ну скажи мне, откуда кавказские мужчины знают лучше других, как покорить женщину? Всего-то пара комплиментов – и мы чувствуем себя королевами!

– Да, неожиданно, – согласилась Анна, сворачивая в тесный проход между машинами.

– Розы просто бесподобны, – Ирина на ходу опустила лицо к едва раскрывшимся тугим бутонам. – А какая щедрость! Хотел заплатить за нас!

Анна засмеялась.

– Не велика щедрость заплатить за две чашки кофе! – опустила она подругу с небес на землю. – Но воспитание и красноречие на высоте, – подтвердила она. – Возможно, нам стоило посидеть подольше, чтобы заручиться продолжением вашего общения? – поинтересовалась она, видя возбуждение подруги.

Ирина хихикнула, вынимая карточку из глубин букета и, не читая, отправила ее обратно.

– Это было бы слишком! Мы же приличные девушки, а не какие-нибудь эскортницы! – важно проговорила она. – Но продолжение возможно, – в изменившемся голосе звучало кокетство, заставившее Анну рассмеяться.

– Отлично! Даже его нос померк на фоне переизбытка комплиментарности и старания угодить, – смилостивилась она. – Не каждому дано покорить такую зануду как я! Ну что ж, желаю удачи!

Она пристроила свой букет на заднем сиденье машины, не решившись предложить подруге поступить так же со своим – слишком жадно та вдыхала сладкий аромат.

– Думаю, торопиться не стоит, – проговорила Ирина, отрываясь от цветов и аккуратно пристегиваясь. – Пожалуй, я его немного помучаю…– искушенная в амурных делах, она прекрасно знала, как следует вести себя в дальнейшем. – Дам время соскучиться, а потом можно будет ненавязчиво напомнить о своем существовании…

Глава 5.

– Я же говорю – Юлька звонила с чужого номера, но это было единственный раз, а потом она опять пропала, – объяснял Иван невидимому собеседнику, крепко прижимая телефон плечом к щеке.

Выйдя минуту назад из своего подъезда, он остановился потуже завязать шнурок. Миниатюрная собачка, круглосуточно патрулирующая тихий арбатский дворик, ткнулась мокрым носиком в руку юноши и радостно фыркнула. Ярко-розовый ошейник со стразами выдавал в ней заядлую модницу, привыкшую к всеобщему вниманию. Почесав за теплым ушком, Иван приветливо кивнул хозяйке, пожилой даме, обозревающей владения из окна первого этажа.

Мелодичный щелчок магнитного запора калитки – и двор остался позади, а молодой человек пустился вдоль по улице, предвкушая насыщенный событиями день. Дальнейший путь лежал в сторону Гоголевского бульвара, куда он и направился, сопровождаемый тоскливым взглядом лохматой подружки, просунувшей голову между чугунными прутьями забора.

Отойдя на безопасное расстояние от любопытной соседки, Иван смог, наконец, раскрыть телефону свои секреты.

– Дело в том, что папаша увез ее в Испанию! Подальше от меня! Он же категорически против нищебродов! – в голосе юноши звучал сарказм.

– Испания – это неплохо! – отозвалась трубка голосом Никитоса, которого внезапно насторожило долгое отсутствие Юли в поле зрения, и он напрямую задал вопрос другу, застав того врасплох.

– Конечно, неплохо, – подтвердил Иван. – Особенно, если у тебя там личная вилла с бассейном!

– Проклятые буржуи, – сипло констатировал приятель. На всякий случай он держал нейтральный тон, до конца не разобравшись, в какой степени расстроен сам Иван. Их большая компания изначально не взлюбила Юлю: с первых дней знакомства девушка старалась всецело завладеть вниманием Густава, вырвать его из сплоченного коллектива, подчинив лишь своим интересам. К тому же постоянно сквозящий в ее поведении снобизм «богатой москвички» неприятно задевал самолюбие членов компании, состоявшей преимущественно из обычной молодежи, приехавшей на голом энтузиазме покорять столицу из глубинки.

В ответ формировалась почти классовая ненависть к персоне девушки, которая, не прилагая ни малейших усилий, имела в своем распоряжении все то, к чему негласно стремились «понаехавшие», а именно квартиру-машину –деньги; да еще и презрительно бравировала своим превосходством…Известие об исчезновении Юли «с горизонта» сразу пришлось Никитосу по душе. По большому счету, он был бы счастлив вообще никогда больше не услышать об этой зазнайке, но, тактично сдержав радость, он постарался приободрить друга.

– Не горюй, Гусь! – бодро прозвучало из трубки. – Как-нибудь все рассосется! Зато как обрадуется Люсьен, узнав, что ты свободен!

– Никому не говори! – взмолился Иван. – Люсьен ничего не должна заподозрить, иначе мне – хана! Одно только имя Юльки служит мне защитой от чар нашего Босса…

Друзья расхохотались.

– Это что же получается, – сквозь смех негодовал Никитос. – Новая, точеная фигура Люси не производит на тебя никакого впечатления?! А она так старалась!

– Пошел ты! – добродушно отбрил шутника Иван. В их модельной тусовке давно всем было известно о чувствах Люси Кондрашовой к своему подчиненному. При встречах с Иваном у женщины столь явно менялась интонация и манера поведения, что это бросалось в глаза окружающим. А поскольку юноша стойко держал нейтралитет – поведение Босса служило предметом постоянных дружеских насмешек в его адрес.

Теперь еще эта история с похудением… Парни ржали, что именно Иван был причиной серьезных корректив во внешнем облике Люси. Кто-то даже принимал ставки на тему, каким образом она скинула вес: своими собственными силами или откачав с десяток литров жира в клинике.

– Ладно, бро, до вечера – захожу в метро, ща связь прервется, – попрощался Никитос.

– Давай, – откликнулся Иван, благодарный приятелю за моральную поддержку. Прекрасно осведомленный о причинах трений между своей девушкой и друзьями, он практически всегда склонялся на сторону последних. Не раз наблюдая, как Юля «включает» свои дурацкие понты по отношению к тем, кому не повезло с состоятельными родителями, Иван пытался свести ее выходки к шутке, сглаживая острые углы во взаимоотношениях разных социальных слоев. При этом юноша прекрасно отдавал себе отчет в том, что сам он попал в поле зрения Юли случайно – исключительно благодаря своим внешним данным, в которые она серьезно «втюрилась» и теперь готова была простить ему абсолютно все. Однако слишком пафосное поведение девушки ему тоже претило, хотя никаких комплексов по поводу своего «нищенского» происхождения Иван не испытывал – напротив, чувствовал себя комфортно с имеющимся за плечами жизненным багажом простого парня с обычным, без излишеств, детством.

Вспоминая свою малую родину с грубоватой нежностью, Иван осознавал, что именно там, в непростых условиях, с минимальным бытовым комфортом и уличными разборками, были заложены его лучшие личностные качества, составляющие основу нынешнего характера.

К тому же, накопленный жизненный опыт показывал, что наличие у родителей больших денег далеко не всегда способствовало правильному воспитанию и развитию интеллекта у детей. По крайней мере, Ивану частенько доводилось наблюдать абсолютно противоположную закономерность среди многочисленных знакомых из околомодной тусовки.

Вдохнув непредвиденный аромат цветущего кустарника, удивительным образом занесенного в арбатские лабиринты, Иван прогнал серьезные мысли. Предстоящий день обещал быть супер продуктивным. Вечером в ТЦ «Вегас» намечался большой концерт по случаю дня рождения известного молодежного бренда одежды, а в его рамках – дефиле, в котором Иван принимал непосредственное участие. Но до вечернего мероприятия еще довольно далеко, а сейчас нужно было успеть на выставку Репина, куда накануне юноше посчастливилось отхватить единственный оставшийся в наличии электронный билет.

Невзирая на то, что экспозиция на Крымском Валу длилась уже без малого три месяца, ажиотаж не собирался спадать, а желающих посетить ее только прибавлялось. Летние каникулы и отпуска привлекли в Москву большое количество туристов, и проникнуть в музеи, а тем более на популярные, разрекламированные мероприятия, стало проблематично. Иван по разным причинам долго откладывал свой личный визит к работам известного художника, творчество которого очень высоко ценил, но сроки проведения выставки неумолимо подходили к концу, а крепчающий поток посетителей с каждым днем повышал риск вообще не попасть на Репина.

Чудом поймав онлайн-билет на 12 часов дня, молодой человек надеялся, что в полуденное время в галерее будет не так много поклонников творчества живописца. Правда, его немного напугали мелькающие в соцсетях репортажи о переполненных залах Третьяковки, напоминающие сводки с фронта. В видеосюжетах люди порой не могли толком разглядеть ни одной картины из-за напирающей со всех сторон толпы. Хорошо, что в последнее время организаторы догадались ввести ограничения по продаже билетов – и все же нельзя было быть уверенным в том, что любителей культурно просветиться в первой половине дня будет меньше. На такой случай Иван запасся боевым настроем и готовился бороться за место перед каждым интересующим его полотном, давая, если понадобится, отпор любому нахальному неприятелю.

Преодолев череду сложных светофоров возле станции метро «Кропоткинская», юноша оказался возле Храма Христа Спасителя. В его распоряжении имелся небольшой запас времени, и молодой человек привычно замедлил шаг у внушительных размеров сооружения, всем своим видом источающего торжественность, монументальность и величие.

Иван отнюдь не причислял себя к верующим и не принимал всерьез рассуждения о «намоленном» месте, тем более, что несколько поколений советских людей успело с огромным удовольствием игриво поплескаться на этом самом месте в открытом бассейне «Москва». Воспоминаниями о тех счастливых временах с молодым человеком не раз делилась Марья Никитишна, хозяйка пушистого шпица из его арбатского пристанища. Не скрывая ностальгической нотки, пожилая дама не стеснялась в выражениях в адрес властей, посягнувших на любимый многими «водный клуб по интересам». Действительно, несколько десятилетий подряд население проводило здесь время вовсе не за молитвами, а за вполне себе земными, но не менее важными занятиями – укрепляя здоровье с помощью физических упражнений, знакомясь друг с другом, весело проводя досуг за водными процедурами и заряжаясь положительной энергетикой, каковой, несмотря на повышенную концентрацию хлора, несомненно, обладал обширный подогреваемый водоем.

Это место служило источником самых светлых эмоций; поэтому потеря бассейна явилась для огромного числа любителей подобного времяпровождения неприятным сюрпризом, а точнее, большим разочарованием, с которым просто пришлось смириться. Кто-то наверху в очередной раз решил за людей, маскируя властные амбиции красивыми рассуждениями о сакральности.

И почему нельзя создавать, не разрушая?! Этот риторический вопрос частенько возникал в голове Ивана, оставаясь без ответа и укореняя в молодом человеке чувство творящейся вокруг несправедливости.

Тем не менее, Храм, возродившийся на месте бассейна, в свою очередь существовавшего на месте старого Храма, взорванного после революции большевиками, бесспорно представлял собой грандиозное архитектурное сооружение. Юноша остановился у его подножия, задрав голову и пытаясь объять взглядом каменную громаду, таящую в себе нечто сокровенное, не поддающееся рациональному осмыслению…

Группа китайских туристов, громко переговариваясь на ходу, спешила мимо, вслед за гидом с красным флажком на высоком древке. Только что покинув православное святилище, гости из Азии, судя по восторженным возгласам, были сильно впечатлены увиденным. По крайней мере, Иван очень на это надеялся, понимая все же, что интонации в китайских диалектах бывают обманчивы для европейского слуха.

Бурлящее броуновское движение десятков людей в этот утренний час вдохновляло юношу. Ему нравилась динамика, энергия, движуха. Наблюдая с верхней ступени Храма за перемещением человеческой массы по обеим сторонам Волхонки, отмечая яркие туристические автобусы, извергающие из своих недр новые группы гостей столицы, молодой человек заряжался, словно батарейка, от зрелища бьющей ключом жизни.

Напитавшись, как губка, визуальными впечатлениями, Иван обогнул Храм, любуясь бронзовыми горельефами, опоясывающими верхний периметр здания. Каждый раз, оказываясь рядом, он удивлялся продуманной игре света и теней в металлических фигурах святых. Вот и теперь глаз художника отметил выражения лиц, изменяющиеся по мере медленного смещения солнца, а ячейки памяти с удовольствием пополнились новыми образами, которые рано или поздно лягут на холст.

На Патриаршьем мосту «яблоку негде было упасть», а воодушевленные лица туристов, вращающиеся на 360 градусов, говорили о том, что здесь действительно было, на что посмотреть. Отличная погода призывала облокотиться на массивные перила и замереть в неподвижности, созерцая россыпь золотых куполов в Кремле и окрестностях на фоне безоблачного неба цвета блюмарин. Легкий ветерок игриво растрепал модную челку, испортив четко очерченный пробор, но Иван даже не заметил этого – он завороженно ловил момент, когда мутную речную гладь, потревоженную приближающимся теплоходом, покроют волнообразные круги.

По другую сторону моста юноша поприветствовал взглядом открытую террасу бара «Стрелка», где он с друзьями частенько зависал вечерами после работы. Судя по количеству посетителей на просторной веранде, откуда открывался всеобъемлющий вид на реку и чудную панораму Центра, заведение не закрывалось ни на минуту.

Охватив взором ансамбль зданий бывшей кондитерской фабрики «Красный Октябрь», откуда, по рассказам старожилов, когда-то по всей округе распространялся ни с чем не сравнимый запах горячего шоколада, Иван получил еще порцию эстетической подпитки от уравновешенной промышленной архитектуры дореволюционной постройки.

Целый квартал красного кирпича привносил ни с чем не сравнимый колорит в городской пейзаж, а его просторные корпуса с многочисленными цехами и крытыми переходами между зданиями таили в себе множество загадок, напоминая о стародавних временах, таинственных подземельях и зловещих темницах.

Заметив издалека неровный хвост очереди, вьющийся у здания Новой Третьяковки, Иван порадовался, что ему, обладателю электронного билета, не придется влиться в его ряды. Он позволил себе еще несколько минут полюбоваться могучей статуей Петра 1, которая торжественно блестела на солнце золотым свитком, зажатым в руке правителя. Еще одно подтверждение того, как профессиональные критики порой далеки от народа – десятки желающих ежеминутно сделать селфи на фоне гигантского памятника русскому царю, напрочь опровергали все первоначальные претензии злопыхателей к его размерам и выбранному для установки месту.

«Как же все закручено в этом мире: не поймешь, что правильно, а что нет; где правда, а где ложь», – философствовал юноша, отрываясь от созерцания московских красот. – «Люди готовы спорить и ссориться из-за какой-нибудь надуманной ерунды вместо того, чтобы жить в мире и согласии, создавая и созидая…

Звук пришедшего сообщения вернул молодого человека в реальность. Организаторы любезно напоминали о предстоящем сегодня мероприятии, советуя учитывать вечерние пробки при расчете времени на дорогу. Это было совсем нелишним, поскольку ТЦ «Вегас» располагался на окраине города, где остро стояла транспортная проблема, а опоздание на работу считалось неприемлемым.

«Спасибо за заботу» – мысленно поблагодарил Иван. Легкой походкой он уже двигался в сторону «Музеона», ощущая приятный эмоциональный подъем и предвкушая долгожданную встречу с прекрасным.

Анна довольно продолжительное время стояла перед портретомодного из юных современников Ильи Репина. Завороженная реализмом изображения, она мысленно перенеслась в те далекие времена и скурпулезно рассматривала каждую деталь молодого лица с нежным цветом кожи и хитринкой в глазах.

В просторном зале Новой Третьяковки портреты граничили с многолюдными полотнами, и каждая работа была переполнена информацией, заставляя вникать в миллион явных и скрытых деталей. Анне очень нравилось это занятие, и она никуда не спешила.

Еще вчера они с Ириной планировали совместное посещение выставки, имея два билета на руках. Однако, внезапно возникшие у подруги романтические обстоятельства в виде нового ухажера, того самого «Рубильника», нарушили их договоренность. Обстоятельства эти, похоже, затянулись на неопределенное время: по крайней мере, из сбивчиво протараторенной утром по телефону речи подруги ничего нельзя было толком понять. Но главное Анна уловила – в данный момент Ирина счастлива и находится в компании мужчины своей мечты. Несмотря на то, что подобные отношения у подруги возникали регулярно и, как правило, быстро сходили «на нет», Анна искренне желала ей найти свою половинку.

После освобождения от мужа – любителя азартных игр, который при этом долго водил за нос собственную супругу, ухитряясь прикидываться успешным бизнесменом, Ирине пришлось несладко. Анна до сих пор содрогалась при воспоминании о том, как после кончины Петра всплыли неприятные детали финансовых махинаций и его страсть к подпольным казино. Но самым ужасным обстоятельством явились огромные долги, незамедлительно перешедшие к вдове. Угрозы со стороны серьезных кредиторов с лицами беспредельщиков заставили женщину в кратчайший срок избавиться от двух квартир в центре Москвы, когда-то доставшихся от родственников, и расплатиться по распискам супруга. После перенесенных потрясений Ирина долго приходила в себя, и лишь оптимистичный характер помог ей вновь «расправить крылья» и бросить все силы на поиски достойного спутника жизни. Обитая в скромной однушке, перешедшей в ее распоряжение после ухода Пети в мир иной, внешне она демонстрировала вид женщины, не имеющей финансовых проблем. Лишенная такой существенной статьи расходов, как дети, Ирина вкладывалась в себя – некоторая сумма, оставшаяся после продажи дорогой недвижимости и раздачи долгов, помогла подкорректировать внешность, чтобы на ближайшую перспективу быть «во всеоружии».

На протяжении всех перипетий в жизни подруги Анна находилась рядом, поддерживая и помогая по мере сил. Она прекрасно знала, что Ирина относится к категории женщин, не способных обходиться без мужчин – внимание противоположного пола вливало в нее жизненные силы, придавая смысл существованию. Более самодостаточная Анна принимала подругу со всеми ее слабостями, надеясь, что личная жизнь Ирины, в конце концов, наладится.

«Рубильник», возможно, не самая лучшая кандидатура, поскольку уж слишком хорош для того, чтобы быть свободным от семейных уз, но даже временное увлечение должно принести подруге положительные эмоции, что радовало Анну, а она умела радоваться за других.

То обстоятельство, что она оказалась на выставке одна, без какого-либо сопровождения, ничуть не смущало женщину – скорее, наоборот, было вполне комфортно стоять в тишине у творения великого мастера, полностью погружаясь в созерцание и не отвлекаясь на внешние раздражители, к коим, несомненно, относилась и болтовня любимой подруги.

Сама Анна была напрочь лишена художественных способностей, и даже школьный предмет по рисованию когда-то давался ей с трудом. Тем сильнее восхищал ее талант живописца, умеющего с максимальной точностью переносить на холст то, что видел его глаз. Передача света, тени, оттенков, рефлексов – все это не поддавалось осмыслению обычным человеком. Нужно было, безусловно, обладать особым восприятием окружающей среды и владеть хитрыми приемами, чтобы достоверно соединять объемную реальность с плоской поверхностью холста.

Анна с огромным удовольствием «растворилась» в атмосфере светло-серых стен и роскошных рам, обрамляющих картины, каждая из которых сама по себе являлась произведением искусства. Вдыхая особый запах старых красок и «архивного» дерева, какой часто бывает в антикварных лавках, Анна беспрепятственно переходила от одного полотна к другому, благо посетители пока не успели в большом количестве заполнить пространство выставки.

Поглощенная целым букетом эмоций, женщина завернула за угол и внезапно увидела Ивана, неподвижно стоящего напротив полотна внушительных размеров. Рядом теснились люди, но взгляд Анны сразу их отсеял как ненужную шелуху. Только высокая, стройная фигура молодого человека в голубой футболке и синих джинсах полностью завладела ее вниманием. Ноги зачем-то шагнули в сторону, к неприметному портрету какого-то бедняка, и женщина замерла перед ним, ошарашенная неожиданной встречей.

«Я не ошиблась?» – мелькнула мысль. – «Точно ли это он?»

Незаметно повернув голову, Анна тут же вернула ее в исходное положение. Сомнений не осталось – профиль молодого человека слишком четко запечатлелся в ее сознании во время недавнего посещения Гостиного Двора. Больше того, он навязчиво не выходил из головы вот уже несколько дней, хотя сама Анна боялась себе в этом признаться.

Сердце бешено колотилось, ноги сделались ватными, и, застыв на небольшом расстоянии от юноши, она никак не могла сконцентрироваться на вперившемся в нее бедняке, в глазах которого как будто мелькнула усмешка.

«Да что такое со мной?» – подумала она почти раздраженно. Новые ощущения испугали, ведь она давно научилась владеть собой в любой ситуации, хладнокровно воспринимая всевозможные обстоятельства, которых немало выпало на ее долю.

Вероятно, и сейчас внешне она выглядела совершенно спокойной, но непонятная буря, возникшая внутри, сбила с толку, поразила внезапностью, силой и неспособностью ее хоть как-то контролировать.

«Что он здесь делает?» – Анна поймала себя на том, что уже несколько минут смотрит в одну точку перед собой, ничего при этом не видя. Однако, как раз это «залипание» помогло ей обрести способность размышлять. – «Неожиданное место для времяпровождения… В смысле, немного странно видеть Его – Здесь». – Анна переступила с ноги на ногу, обнаружив перед собой парочку пожилых дам, беззастенчиво заслонивших ей обзор картины. – «Красавцы с безупречными внешними данными как-то не сочетаются со скучными выставочными залами. Здесь недостаточно гламурно! Их удел – кружить головы девчонкам, зажигая где-нибудь в клубах и других злачных местах!»

Наблюдая краем глаза за перемещением голубой футболки, Анна не трогалась с места, опасаясь любым незначительным жестом привлечь к себе внимание. Вряд ли, конечно, он запомнил ее на показе Кондрашовой, но Анна боялась даже случайной встречи глазами, чтобы не выдать свое неадекватное состояние. Она опасалась своего разоблачения.

«Скорее всего, подружка затащила»,– решила она, пройдясь взглядом по обступившим молодого человека людям. Под подозрение попали две девушки, внимательно разглядывавшие что-то в углу большой картины. Они шептались между собой, и было не совсем понятно, какие отношения связывают всю троицу. Анну немного смутил невысокий рост претенденток на внимание Ивана, ведь в ее понимании юношу могла заинтересовать исключительно длинноногая модель с внешностью Барби. Но ничего не поделаешь – приходилось выбирать из присутствующих…

«Интересно, которая из них? И чем она зацепила такого неординарного парня? Может, чересчур умна? Или напориста?» – странные вопросы галопом прыгали в голове, и в какой-то момент Анне пришлось грубо оборвать саму себя. – «Да какое мне, в сущности, дело?! Я вижу его второй раз в жизни! Я гожусь ему в матери! Я с ним даже не знакома!» – сумбурно выскакивали контраргументы. – «Зачем мне вообще все это нужно?» – устав от нервозного состояния, она не находила ответов и не понимала, как быть дальше.

«Нет спору, очень симпатичный мальчик, но ключевое слово «мальчик», а я-то здесь причем?!» – повторила она мысль для закрепления установки на равнодушие.

Между тем, узнаваемая футболка скрылась за очередным поворотом, позволив женщине восстановить дыхание и взять себя в руки. Сбоку на нее с интересом поглядывал бородатый мужчина, давно заметивший ее одинокое перемещение по экспозиции.

– Гениальный мастер, не правда ли? – в мягкой интонации бородача читалась явная цель познакомиться. Отбрив его вежливой улыбкой, Анна поспешила к полотну, которое так долго не отпускало Ивана. Несмотря на только что проведенную работу над собой, ей не терпелось почувствовать то же самое, что чувствовал юноша минуту назад, внимательно изучая картину. Хотелось поймать его мысли, проникнуть в ощущения, узнать его ближе…

Перед Анной застыли в напряжении «Бурлаки на Волге», где несколько бедняков в оборванной одежде и драных лаптях тянули баржу, прилагая нечеловеческие усилия. Походя скользнув взглядом по изможденным лицам, женщина подметила абсолютно разные характеры рыбаков, их тяжелые жизненные истории, выписанные невероятно точными мазками гения. Выдающееся, многогранное полотно в другой ситуации надолго приковало бы Анну к себе, заставив тщательно препарировать каждую деталь и восхищаться правдоподобностью изображения. Но сейчас рассудок отказывался ей подчиняться. Неведомая сила влекла еще раз взглянуть на молодого человека, чьи правильные черты лица, идеальное телосложение и притягательно уверенная в себе манера поведения, приправленная легкой небрежностью, глубоко осели в ее подсознании. Мозг предательски отказывался понимать, зачем ей это нужно, но в данный момент это являлось жизненно важной потребностью, не поддающейся никакой логике.

Ускорив шаг, Анна поспешила к повороту, за которым скрылся юноша. Заметно прибавившиеся в количестве посетители затрудняли свободное перемещение – пришлось даже невежливо отпихнуть кого-то, не вовремя подвернувшегося под ноги.

«А вдруг он ушел?!» – эта мысль ужаснула, просигналив о том, что все действительно выходит из-под контроля. Анна едва не перешла на бег, в отчаянии представив, что может больше никогда не увидеть Ивана – на просторах огромного города так легко разминуться, даже с соседями по дому порой не встречаешься годами!

Торопливо свернув в следующее пространство, она резко сбросила скорость: голубая футболка заслоняла собой часть очередного многолюдного полотна и, по всей видимости, никуда не собиралась скрываться. Девчонок рядом не наблюдалось, и это обстоятельство внушило Анне робкое подозрение, что юноша, возможно, как и она, пришел сюда один.

«Если это так – нужно обязательно найти способ познакомиться», – прилетевшая мысль показалась глупой, но она настойчиво свербила мозг. – «Просто так, без всякой цели! Иначе он пропадет навсегда, а я буду мучиться, что упустила единственный шанс». – На память пришла Ирина, для которой в подобной ситуации даже не возникло бы вопросов, КАК поступить. – «Она бы ни за что его не отпустила», – подумала Анна, натренировавшись держать голубое пятно в поле бокового зрения.

Однако в тот момент, когда она почти решилась на «безрассудный» поступок, возле Ивана опять возникли замеченные ранее девицы. Женщине ничего не оставалось, как застыть посреди зала, проклиная вновь образовавшиеся препоны. Немного осмелев, она почти в открытую разглядывала «соперниц», разочарованная их заурядной, ничем не примечательной внешностью. Ревностно наблюдая за девушками, Анна едва не издала победный клич, когда подружки под ручку проплыли мимо. Безусловно, они обратили внимание на выделявшегося из толпы красивого юношу, послав в его сторону оценивающие взгляды. Тем не менее, судя по равнодушному ответу в их адрес, все трое не были знакомы, и у Анны отлегло от сердца.

Последующие передвижения молодого человека по залу заставили ее запаниковать, а хлынувшая из-за поворота волна новых зрителей вообще повергла в ужас – подкатывать к Ивану при свидетелях было выше всяких сил. Пока Анна лихорадочно искала выход из создавшегося положения, пространство вокруг юноши волшебным образом расчистилось. Скрестив руки на груди, он стоял в полном одиночестве, всецело поглощенный созерцанием «Крестного Хода». Неприступный и красивый до умопомрачения.

Нужно было решаться – сейчас или никогда, и Анна, понимая, что может выглядеть полной дурой в глазах молодого человека, все же ринулась навстречу неизвестности. Совершенно не продумав стратегию разговора, женщина вдруг услышала свой собственный голос, вкрадчиво произносящий:

– Простите, – она натолкнулась на отсутствующий взгляд голубых глаз Ивана, который почти лишил ее дара речи. Однако ее голос жил уже отдельной жизнью. – Не могла ли я видеть вас на Неделе Моды? У Люси Кондрашовой?

Молодой человек не сразу узнал Анну, но мгновенно восстановил хронологию событий по еле уловимому восточному аромату, скользнувшему в воздухе. Приветливая улыбка заиграла на его губах.

– Да, вы не ошиблись, – просто ответил он, держась перед незнакомкой совершенно свободно, без тени смущения. Открытый взгляд прозрачной глубины окончательно загипнотизировал Анну.

– Я вас запомнила! – доложила она, пытаясь спрятать подальше свое восхищение и понимая, что ей это не удается. Слишком велико было возбуждение от происходящего: он находился на расстоянии вытянутой руки и разговаривал с ней!!! Хотя совместное общение пока сводилось только к ее отрывистым репликам.

– Благодарю, – отозвался Иван. Его абсолютно не смутила завуалированная похвала, и Анна вдруг поняла, что парень привык к женскому вниманию и комплиментам в свой адрес, но воспринимал их ровно, почти равнодушно, не страдая при этом звездной болезнью.

– Я запомнила вас, потому что Люся от вас в восторге, – на ходу придумала Анна, стараясь справиться с дрожью в голосе и болтая все, что первое пришло на ум. – Она вас очень ценит как мастера своего дела! Вы ее любимчик!

Иван широко улыбнулся, откинув рукой челку.

– Это очень приятно слышать, я тоже очень ценю Люсю, и не раз ей об этом говорил, – произнес он, пока у Анны от его мимики медленно сносило крышу. В тайне от самой себя она надеялась уловить что-нибудь раздражающее: какой-нибудь провинциальный говор, а еще лучше – дефект речи – чтобы немедленно сбить пелену обаяния юноши, все сильнее окутывающую ее.

Но открытая манера общения, приятный голос и, как на зло, никакой дислексии, не оставляли ей шансов разочароваться. К тому же Анна интуитивно успела подметить легкий намек на выдержку и чувство собственного достоинства – качества, которые очень ценила в мужчинах, но которые так редко наблюдала в них в последнее время. Все это сбивало с толку – Иван прекрасно владел собой и, несмотря на достаточно юный возраст, вел себя абсолютно естественно, без тени напряжения; чего нельзя было сказать о самой Анне – обычно уравновешенная, и даже флегматичная, сейчас она лихорадочно пыталась выдумать тему для продолжения спровоцированной ею же самой беседы.

– Мы давно знакомы с Люсей, она отличный дизайнер, – Анна «трепала языком», нащупывая хоть что-нибудь объединяющее. Некоторое время назад она слышала, как Ирина учила этому приему Олю, когда дочь проговорилась, что стесняется общаться с понравившимся ей мальчишкой.

– Не дрейфь, – советовала тогда Ирина. – Попробуй нести любую «пургу»: о погоде, о природе, обо всем, что попалось на глаза! Главное – вывести его на диалог, чтобы он начал развернуто отвечать на твои реплики, а дальше все пойдет гораздо проще…

Присутствуя тогда при шутливой беседе подруги с дочкой, вставляя что-то от себя, Анна и представить себе не могла, что сама когда-нибудь окажется в ужасном положении, когда так хочется пообщаться, но нет ни одной точки соприкосновения, и неизвестно, возникнут ли они вообще…

– Дизайнер неплохой, – согласился Иван без особого энтузиазма. Он не являлся поклонником определенной марки и не выделял для себя отдельных модельеров: главным критерием при выборе одежды являлось удобство и демократичность, а вовсе не громкие имена представителей модной индустрии. Демонстрация коллекций была его работой и несла в себе определенную рутину, в повседневной же жизни Иван одевался абсолютно просто, как и большинство его коллег по цеху.

– В моем гардеробе много вещей от Люси, – солгала Анна, не зная, как расположить юношу к себе, а заодно придерживаясь выбранной тактики пустой болтовни. – Подозреваю, что у вас тоже…Возможно, эта майка – ее рук дело? – подбородком указала она на голубую футболку. – Она вам очень идет!

– Не угадали, – рассмеялся парень, показывая ровные зубы и осыпая собеседницу градом мурашек. Его смех с первой минуты знакомства действовал на Анну магическим образом, заставляя трепетать каждую клеточку. – К сожалению, Люся не шьет мужские футболки! Да и не нужны мне дизайнерские, я человек аскетичный и довольствуюсь малым.

Несмотря на шутливый тон, последняя фраза прозвучала вполне серьезно, и Анна опять почувствовала, что юноша открывается с неожиданной стороны. В ее собственном окружении все знакомые были озабочены своим «луком» и старались переплюнуть друг друга в погоне за модой, забивая свои гардеробные тоннами одежды известных лейблов. Вглядываясь в чистое мальчишеское лицо, Анна приходила к выводу, что этот парень не пойдет на поводу у толпы – за обманчивым смазливым фасадом чувствовался стержень, вполне сложившийся характер и стойкая индивидуальность.

Как ни старалась Анна найти недостатки – пока она сталкивалась только с достоинствами, и этот факт все сильнее ее беспокоил. «Не многовато ли плюсов для одного мальчишки?!» – думала она, усиленно борясь с растущим уважением. – «Где-то наверняка, есть подвох…Подожди, не расслабляйся, ты обязательно найдешь его», – мысленно предостерегала она себя. Вслух же проговорила:

– Здорово!

Удивленный взгляд Ивана заставил ее пояснить свой возглас, вновь импровизируя на ходу:

– Аскетизм – большая редкость в наше время! Чаще люди не хотят довольствоваться малым; все куда-то карабкаются, рвутся, стремятся достичь неких высот, которые при ближайшем рассмотрении оказываются эфемерными…

– Суета сует, – нейтрально отозвался юноша. Он уловил философский подтекст и мог бы даже немного поспорить – ведь ему тоже предстояло усердно «карабкаться». Но залы Новой Третьяковки в данный момент не располагали к каким-либо дискуссиям, отличным от темы живописи. Вокруг царил Репин, удивительный и неповторимый, ради которого Иван здесь и оказался.

Несмотря на активные старания Анны, разговор зашел в тупик. Она почти физически ощутила давление повисшей паузы. К огромному облегчению на помощь пришел «Крестный Ход», во всей своей красе раскинувшийся перед ними. Картина притягивала множеством тонкостей, суммарно формирующих грандиозное творение мастера.

– Обожаю Репина, – проговорила Анна, прерывая затянувшееся молчание. – У него даже пыль в воздухе столь правдоподобна, что почти хрустит на зубах! Так и хочется прищуриться, чтобы она не попала в глаза…

– Вы тоже это заметили? – неожиданно воодушевился Иван. – Согласен, гениально написано! Это одна из моих любимых картин по технике исполнения! Могу стоять здесь бесконечно долго!

– Серьезно? – в голосе Анны слышалось неподдельное изумление. – Вы увлекаетесь живописью?! Никогда бы не подумала!

– Почему? – Иван развернулся к ней всем корпусом, в свою очередь удивленный слишком экспрессивной реакцией женщины. Голубые глаза, подсвеченные снизу небесным оттенком ткани, вперились в Анну, требуя объяснений.

– Вы же созданы для подиума! – она больше не могла скрывать своего неравнодушия, – Для журналов! Фотосессий! Ярких картинок! Красивой жизни, в конце концов! – страстно завершила Анна тираду, отмечая, что в тишине выставки ее прослушало множество посторонних ушей. Смущенная своей беспардонностью, она негромко рассмеялась.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся в ответ Иван, вынимая из кармана джинсов беззвучно вибрирующий телефон. Извинившись, чем уже не удивил целиком и полностью очарованную собеседницу, он удостоверился, что звонят из Испании, и отправил мобильник обратно.

– От красивой жизни не отказался бы, – шутливо отозвался он. – Но смотря что вкладывать в это понятие…

Анна хотела было развернуто ответить, но ее остановило большое количество столпившихся рядом любителей живописи. Жадно приникая взглядами к полотну, они настойчиво оттесняли зазевавшихся в направлении следующих пространств.

Мимо продефилировал бородач, недавно безуспешно клеившийся к Анне. По-хозяйски придерживая под локоток миловидную девушку, он что-то нашептывал ей на ушко. Анна поймала его победный взгляд, послав в ответ понимающую улыбку. Бородач заговорщицки подмигнул ей и, указав глазами на Ивана, незаметно продемонстрировал большой палец, одобрительно поднятый вверх.

Глава 6.

По пути домой машина Анны тестировала беспилотный режим. Сама она, разумеется, физически присутствовала за рулем, но голова полностью отключилась, и все действия производились «на автомате». Под впечатлением от встречи с Иваном за спиной словно выросли крылья, и в какой-то момент она чуть было не проскочила на красный свет.

В первоначальных планах было заехать после выставки в бутик, чтобы на месте оценить ситуацию с торговлей. Летом, как правило, продажи одежды ощутимо падали, и владельцам магазинов приходилось всячески выкручиваться – делать скидки, придумывать акции, а порой и морально взбадривать продавцов, мотивируя их на плодотворную деятельность в сложный период «несезона». Тренинги по стандартным лекалам давно не работали, все эти прокачки профессиональных навыков быстро устаревали – покупатели нервно реагировали на любые попытки вытрясти из них побольше денег. Поэтому от персонала требовались поистине титанические усилия обаять посетителя и, стараясь не спугнуть, аккуратно довести его до кассы. Эту тему Анна и планировала поднять сегодня в бутике.

Однако ее планы рассыпались в пух и прах после осмотра трудов Репина в компании нового знакомого. Анна поняла, что после сумасшедшей эмоциональной встряски не найдет в себе сил окунуться в торговую рутину и общаться на скучнейшие пресные темы. Хотелось подольше сохранить возникший в душе трепет, не утеряв его при встрече с набившими оскомину делами.

Прощание с Иваном произошло стремительно и скомкано – покинув здание Новой Третьяковки вместе, они разошлись в противоположных направлениях: молодой человек поспешил к метро, а Анна – на стоянку, к своему автомобилю. Естественно, она готова была подвезти юношу куда угодно – хоть на край света – но вовремя одернула себя, и без того переборщила сегодня с навязчивостью.

Тем не менее, приподнятое настроение говорило само за себя – ведь Анне удалось добиться очень многого, буквально в последний момент разговорив Ивана. К огромному изумлению женщины выяснилось, что парень не только интересуется живописью, но и лично пишет картины, Больше того, по целому ряду оброненных им вскользь суждений, Анна обнаружила, что перед ней далеко не дилетант, а человек, очень неплохо разбирающийся в искусстве и, несмотря на молодость, имеющий свое четкое мнение, свой обоснованный взгляд на тот или другой аспект.

Дальше произошло нечто совсем неожиданное.

Стоило Ивану посетовать, что на современном рынке трудно пробиться начинающему художнику в виду большой конкуренции и не очень понятных правил игры, как Анна внезапно воодушевилась, усмотрев в этом замечании небывалый шанс для себя. Не раздумывая ни минуты, она предложила свои услуги по продвижению молодого дарования в непростой среде мира живописи. Увлекшись подслушанной стратегией пустой болтовни, она ляпнула, что имеет немало знакомых, в том числе, возможно, и в этой сфере – всего-то нужно порыться в закромах памяти и телефонных контактах, чтобы выудить оттуда нужные фамилии…

Реакция юноши отрезала Анне все пути назад. Он так обрадовался открывающейся перспективе, что незамедлительно продиктовал свой адрес в инстаграм. Вернее, Анна сама его попросила для того, чтобы дать возможность будущим покровителям предварительно ознакомиться с его творениями. По словам женщины, было бы нелишним ей самой заранее изучить работы, чтобы понимать, кому именно стоит их рекомендовать. «Состоятельные люди часто имеют однобокий вкус, и предстоит хорошо подумать, с кем лучше взаимодействовать в зависимости от их предпочтений», – со знанием дела разглагольствовала Анна, одновременно поражаясь тому, как далеко она готова зайти.

На волне все больше поглощающей ее непостижимой симпатии она наобещала так много, что теперь пыталась «разложить по полочкам», припоминая то, что наговорила.

Минус ситуации заключался в том, что на самом деле близких знакомств в кругах, относящихся к прикладному искусству, у Анны не имелось. Однако, вспоминая, как загорелись глаза юноши в надежде на помощь, она все больше осознавала, что ввязалась в крупную аферу, которую теперь придется разруливать. Вместе с тем, в ней проснулся странный азарт: захотелось вдруг покровительствовать Ивану, чувствовать себя нужной ему, а еще лучше – чтобы он в ней нуждался… Ради этого она твердо вознамерилась прошерстить весь свой ближний и дальний круг, но отыскать человека, способного посодействовать успешному продвижению карьеры начинающего живописца.

На последних километрах пути напомнила о себе Ирина, фонтанирующая восторгом от своих новых отношений. Однако Анна не была расположена сейчас вникать в счастливый щебет подруги и прервала ее, сославшись на срочную деловую встречу. Будучи под впечатлением от собственного душевного всплеска, она остро нуждалась в одиночестве. Хотелось в десятый раз прогнать в памяти будоражащие мелочи: складки от улыбки в уголках мальчишеских губ, падающую на глаза непослушную челку, нежную кожу и миллион других вещей, цепко схваченных подсознанием.

Как девчонка, столкнувшаяся впервые с серьезным чувством, внутренне взъерошенная, Анна пока не хотела ни с кем делиться переполнявшими ее ощущениями. Сегодня все переживания принадлежат только ей одной – единолично! И она кайфовала, наслаждаясь распирающей ее тайной, такой необычной для ее невозмутимой, уравновешенной натуры.

Ирина будет в шоке. В ее восприятии подруга является непоколебимой и безгрешной матерью семейства, не подверженной никаким вирусам страсти, способным напрочь отключить мозги. Еще неизвестно, как Ирина воспримет весь этот трэш…Поэтому Анна пока не решила, стоит ли вообще ей признаваться в необъяснимых, возможно и не совсем нормальных чувствах, без всякого предупреждения вихрем ворвавшихся в ее безмятежную жизнь…

Поставив машину на огороженной территории высотного комплекса, Анна поднялась в свою просторную квартиру на 25-м этаже.

Дома никого не было – помощница Катя, приходящая два раза в неделю, завершала все хозяйственные дела не позже трех часов дня и не мозолила глаза хозяевам, о чем изначально просил ее Олег. Катя в основном занималась уборкой – квартира всегда блистала чистотой, а на плите остывало какое-нибудь свежеприготовленное блюдо с несложным рецептом. Остальное Анна брала в свои руки и, если возникала такая необходимость – с удовольствием хозяйничала сама. Правда, в последнее время все домашние вечерами питались на стороне – Олег задерживался на поздних деловых встречах, а Оля увлеклась фастфудом в компании себе подобных подростков, всячески подчеркивая свой нигилизм.

Утром супруг предупредил об очередной «командировке» (Анна научилась пропускать мимо ушей эту порядком надоевшую тему), а дочь прислала сообщение, что после занятий приглашена на день рождения к подруге – так что квартира на весь вечер поступала в полное и единоличное распоряжение Анны.

Войдя в гостиную, объединенную с кухней, где обои спокойных бежевых тонов гармонировали с мебелью и шторами чуть темнее оттенком, она вспомнила, с каким воодушевлением несколько лет назад занималась ремонтом и обставляла новую недвижимость на свой вкус. В тот момент у Олега был общий бизнес с Василием Ивановичем и Петром, который «попер в гору». В их семье не было принято, чтобы женщина вникала в подробности деловых занятий супруга, но именно в это время они смогли приобрести видовую квартиру большой площади, а муж обновил свою машину. Так же поступило и семейство Кондрашовых, и лишь Петр бездарно спустил свою долю, сказав Ирине, что вложил ее в выгодное предприятие.

Тогда Олег вел себя удивительно покладисто, всецело доверял вкусу жены, выделяя немалые средства на любой каприз в ремонте. Сам он был чрезвычайно занят, самоустранившись от отделочных работ и практически не появляясь дома. И только позже Анна случайно узнала, что супруг не терял времени даром в компании юных эскортниц. Видимо, большие деньги открыли дорогу туда, куда раньше заводила лишь робкая фантазия.

Уйдя с головой в ремонт, Анна была вынуждена хорошо изучить рынок стройматериалов в соотношении цена-качество. Приятельские отношения с прорабом позволили сэкономить часть денег, и Анна сочла возможным оставить себе разницу в качестве компенсации за поведение мужа, который вымолил ее прощение. А сэкономить удалось достаточно – она не тяготела к вычурной роскоши, и квартира получилась в лаконичном стиле, с теплой, приглушенной палитрой, лишенная кричащих деталей интерьера, уютная, с плавными линиями мебели и стен.

Пройдясь по владениям, женщина с легкой грустью заглянула во все уголки своего детища. Оглядев с порога комнату дочери, где царил вечный беспорядок, она проследовала дальше и задержалась у дверей кабинета Олега. Вторгаться во владения супруга не хотелось, и Анна включила свет в небольшой гардеробной. Ее взгляд прошелся по аккуратно развешенным и разложенным по полкам вещам, скользнув по стройным рядам обувных коробок внизу. Если супруг потребует делить квартиру – придется выбросить на помойку кучу шмоток… Но это даже к лучшему: как там по фэншую – в новую жизнь нужно входить, безжалостно оставляя позади все ненужное, даже если когда-то на него была потрачена уйма денег.

Прислушиваясь к себе, Анна с удивлением чувствовала, что принятое ею решение разводиться, уже ничто не способно поколебать – даже возможная потеря любимой ванной комнаты. Она вошла в помещение, отделанное в сине-белых тонах. Здесь все напоминало о море: несколько крупных раковин, соседствующих на полках с различными шампунями и гелями для душа; морские звезды в прозрачной напольной вазе, а также объемные тропические рыбки, произвольно разбросанные по кафельной плитке. Морские атрибуты вызывали нестерпимое желание немедленно рвануть в теплые края. Анна провела рукой по шершавому крабу на декоре стены, все больше утверждаясь в решимости отстаивать свое право на квартиру.

Спальня в пастельных тонах изначально задумывалась как семейное гнездышко, но после выкрутасов супруга целиком досталась Анне. Правда, она благосклонно позволяла ему иногда вторгаться в ее владения, находя в этом некую романтику, но спать они предпочитали на английский манер – в разных комнатах.

Облачившись в шелковый пеньюар, женщина небрежно бросила снятое платье на широкую двуспальную кровать, давно служившую ложем ей одной… Если Олег не ночевал на даче, то под предлогом работы он частенько засиживался в своем кабинете, оставаясь там на ночь на удобном диване. Эта привычка, устраивающая обоих, как-то незаметно перешла в разряд постоянных и ни у кого не вызывала вопросов.

Ну и славно – теперь уж точно никаких вопросов не возникнет!

На кухне Анна нажала кнопку кофемашины, и воздух без промедления наполнился ни с чем не сравнимым ароматом свежего помола кофейных зерен. К чашке капучино присоединился внушительный кусок творожной запеканки, приготовленной Катей. Весь этот набор, достойный натюрморта, на изящном подносе перекочевал на широкую застекленную террасу, где давно томился в одиночестве круглый чайный столик в винтажном стиле.

Здесь находилось самое любимое Анной место, чему немало способствовал живописный вид на ближайший парк. С высоты 25-го этажа массив деревьев внизу казался пушистым ковром, из глубин которого доносилось разноголосое щебетание, и время от времени выпархивали птицы, тут же бесстрашно ныряя обратно.

«Какая же красота!» – сделав глоток, Анна набрала полные легкие кислорода, исходящего от природной зелени. – «Надеюсь, что Олег добровольно оставит нам с Олей квартиру… Не полное же он дерьмо, в конце концов», – попробовала она предвосхитить события. – «А дачу пускай забирает – он давно там свил себе гнездо…А если ему такое деление покажется неравноценным – отдам и машину! Перейду на каршеринг, да на метро – не велика проблема!»

Устроившись в плетеном кресле, Анна удовлетворенно отмечала, как нейтрально текут ее мысли – ни злости, ни обиды, никакого негатива, одно лишь желание поскорее обрести свободу. Не нужен ей больше муж – пусть катится на все четыре стороны. Она как-нибудь проживет: помогут небольшие сбережения, мудро сделанные на черный день. Да и не была Анна сторонницей роскоши – вся их с Олегом молодость прошла с очень скромными доходами, когда порой не хватало денег на элементарное; так что она вполне умела существовать в спартанских условиях. Удивительно только, что именно в те времена безденежья они с супругом были по-настоящему счастливы…

Запеканка с вкраплениями цукатов таяла во рту, а в сочетании с нотками арабики вкус был просто превосходным. Жаль, что придется расстаться с Катей, но ничего не поделаешь – оплачивать ее услуги Анна не сможет себе позволить.

Зато в статусе свободной женщины ей самой будет гораздо приятнее существовать – наконец, отпадут мнимые обязательства, смущающие ее правильную натуру, да и дурацкое чувство супружеского долга прекратит свое преследование…А самое главное, пока не поздно, нужно спасать дочь.

Последний кусочек быстро исчезнувшей запеканки оставил чувство неутоленного голода, которое требовало продолжения. Но Анна решила не торопиться. Удовольствие от еды должно оставаться удовольствием, а не стремлением набить желудок. Кофе постепенно прояснил мысли, и Анне вдруг пришло в голову, что как раз у Олега, с его обширными связями, могут быть знакомые в рядах знатоков и ценителей живописи…Следовательно, супруг может оказаться ей полезен еще некоторое время. Это означало, что не стоило пороть горячку с выяснением отношений, пока не будет достигнут желаемый результат. В настоящее время главная задача – любым путем помочь Ивану!

Прищурив большие, обычно добродушные глаза, Анна почувствовала себя хитрой, расчетливой стервой; но, как ни странно, никаких угрызений совести по отношению к Олегу не шевельнулось в ее душе.

«Я становлюсь циничной», – констатировала она. – А ведь моей заслуги в этом нет ни капли – такой сделал меня наш долгий «крепкий» брак… Ну, да ладно, видимо, пришла моя очередь поэксплуатировать доверие второй половины в своих корыстных интересах…А как иначе, если бедный мальчик отчаянно нуждается в поддержке?! И если я ее не окажу – он обязательно найдет помощь в другом месте! А я останусь не у дел!

Последняя мысль очень не понравилась Анне. Отставив чашку, она открыла страницу юноши в инстаграм, где для начала увеличила его аватарку с бесподобным селфи.

Иван явно был в курсе, что ему к лицу все оттенки голубого, по крайней мере поло такого же цвета на фотографии отлично перекликалось с его глазами. Взъерошенная прическа с эффектом мокрых волос придавала юноше дерзкий, независимый вид. Залипнув некоторое время на его полуулыбке, Анна перешла, наконец, к работам. Она не очень жаловала Климта, но сразу отметила мастерство, с которым были скопированы его картины, и чувство юмора, сквозящего в разнообразных, порой неожиданных, деталях.

Добравшись до следующего жанра, Анна напряглась. Будучи неисправимо консервативной во многих вопросах, в живописи она так же тяготела к понятной классике. Любые беспорядочные линии, пятна, штрихи и загогулины никогда не вызывали в ней ничего, кроме легкого раздражения, которое возникает в тех ситуациях, когда тебе навязчиво втюхивают что-нибудь ненужное, убеждая в ценности последнего.

Правда, неожиданные элементы классики здесь все же проскальзывали, а следовательно, работы Ивана нельзя было строго отнести к какому-то определенному жанру, да Анна и не сильна была в новых терминах, расплодившихся в последнее время. Тем не менее, представленная искаженная реальность ее совсем не зацепила.

«Но ведь о вкусах не спорят», – напомнила она себе, внимательно изучая каждый сантиметр авторских экспериментов молодого человека. – «Восхищают же кого-то работы Пикассо – его бесформенные «купальщицы» на аукционах стоят безумных денег, но для основной массы людей – это полный бред! Доподлинно известно, что его продуманно разрекламировали в свое время специально для того, чтобы повысить стоимость картин, выполненных в уродливой манере. Это был трезвый расчёт, подкрепленный большими деньгами – и он, в конце концов, сработал! Не исключено, что найдутся и те, кому понравятся творения Ивана…

На всякий случай еще раз перелистав картины, Анна лишь утвердилась во мнении, что такого рода живопись – категорически не ее тема и, несмотря на безмерную симпатию к юноше, поклонницей его творчества она никогда не станет… Постепенно приходило понимание того, что отыскать любителей данного жанра будет непросто, но проснувшийся в женщине инстинкт охотника заставлял ее непрерывно перебирать в уме кандидатуры тех, к кому можно было бы обратиться со всем этим добром.

Набросав небольшой список знакомых, которые теоретически могли бы поспособствовать ей в этой сложной задаче, Анна стала прикидывать, в какой форме задать вопрос супругу, чтобы как следует заинтересовать его… Что, если упомянуть имя Кондрашовой? Если они так сдружились – возможно, это сподвигнет Олега с большей охотой откликнуться на ее просьбу. Если он готов по-дружески поддерживать Люську себе в убыток – есть вероятность, что он поддержит и юношу, к которому неровно дышит Кондрашова, тем более, что это не потребует от него финансовых вложений.

Закрепив эту мысль последним глотком, Анна задалась вопросом, почему же Люська не помогает Ивану…Хотя если верны сведения о том, что юноша действительно избегает дизайнера – она, скорее всего, и не в курсе, что парень так разносторонне одарен. А возможно, Иван просто умолчал о том, что Люся уже разослала везде гонцов в поисках того же, что и Анна, и рано или поздно, заклятые приятельницы могут столкнуться лбами, действуя в одном направлении…

Если это так – Анна не собирается отказываться от соперничества с Люсьен, хотя бы ради того, чтобы ей насолить!

Интрига нарастала с каждой минутой, увлекая и закручивая в свой водоворот. Тем интереснее казалось возможное развитие событий, которое сложно было даже спрогнозировать…

Услышав, а вернее, почувствовав по движению воздуха, что хлопнула входная дверь, Анна вытолкнула себя из кресла. Настроившись провести вечер в приятном одиночестве, она очень удивилась, обнаружив в прихожей дочь, которая нервными движениями освобождалась от кроссовок.

– Привет! Не пошла на день рождения? – начала было Анна, но осеклась на полуслове, увидев недовольное лицо Оли. Не удостоив взглядом мать, девочка проскочила мимо нее в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Замков в квартире не водилось, но соблюдая негласное правило на личное пространство, никто из домочадцев не переступал порог чужой комнаты без приглашения. Анна, успевшая привыкнуть к неуравновешенным выходкам дочери, машинально переставила кроссовки на полку для обуви.

В последнее время настроение Оли совершало резкие скачки – молчание сменялось раздражением, а задумчивость – грубостью. Если раньше мать с дочкой нередко болтали по душам, то теперь у Оли появились секреты, и она постоянно спасалась от лишних разговоров за границей своей комнаты, где постоянно «сидела» в соцсетях или болтала по телефону.

Списывая вспыльчивость девушки на затянувшийся переходный возраст, Анна тактично не надоедала, выжидая, что рано или поздно гормоны утихомирятся, и все встанет на свои места, как это обычно происходит с подростками по мере взросления. Пугало лишь то, что нередко случается и по-другому, и подростки сбиваются с правильного пути. И все же Анна верила в лучшее и не решалась вступать на тропу войны, пассивно наблюдая, как любимая дочь продолжает отдаляться.

– Что случилось? – на всякий случай спросила она плотно закрытую дверь, внутренне готовая не получить никакого ответа.

– Ничего! – грубовато прилетело из комнаты, но этого оказалось достаточным. Анна не будет досаждать расспросами. То, что Оля дома, под присмотром, уже было хорошим знаком – надо просто подождать, пока она отойдет и, возможно, соизволит что-то объяснить.

Понимая, что второго куска запеканки избежать не удастся – только он способен помочь справиться со стрессом – Анна направилась на кухню.

– Ты даже не представляешь себе, какой он в постели! – восторженно тараторила Ирина, одновременно с ожесточением налегая на педали велотренажера. Поскольку нагрузки на плечевой пояс и мышцы груди все еще были противопоказаны, она решила серьезно проработать бедра. – Я на верху блаженства! Давно не испытывала ничего подобного! – Она закатила глаза, пребывая под впечатлением от продолжительного свидания с новым возлюбленным. – К тому же, совершенно не жадный – заказал доставку кавказских деликатесов и бесподобных разносолов в несметных количествах, и мне пришлось забыть о диете! – она задрала майку, оттянув пальцами тощую складку кожи на животе. – Это просто катастрофа!

Анна прыснула, яростно эксплуатируя соседний «велик» и снисходительно выслушивая преувеличения подруги. Она прекрасно знала «птичий» аппетит Ирины, стремящийся к полному нулю в периоды романтических отношений, да и продемонстрированный только что идеальный пресс говорил сам за себя.

– И все-таки южные мужчины умеют ухаживать по-настоящему, – продолжала Ирина, промокнув полотенцем лоб, а затем и грудь, с каждым движением намеревающуюся вылететь из натянутого выреза спортивной майки. – Комплименты, цветы, опять комплименты – просто сказка! – она увеличила нагрузку на панели тренажера, но тут же снизила ее, вспомнив о предостережениях хирурга.

Роман с Рубильником набирал нешуточные обороты, и теперь срочно требовалось возвращать форму, утерянную, по мнению Ирины, после вынужденных пропусков спортзала. Однакостоило вести себя аккуратно, разумно и без надрыва.

– И все-таки, он женат? – Анна бестактно вернула подругу «с небес на землю». Налегая на свои педали с не меньшим энтузиазмом, она также ощущала эмоциональный подъем. Стимулом служил Иван, но, разумеется, не в смысле подготовки тела к его утехам – Анна и помыслить не могла в подобном ключе – нет, просто неизвестно откуда взявшейся бешеной энергии требовался выход, а побочным продуктом в данный момент шла интенсивная подкачка ягодиц.

– Клянется, что давно живет отдельно от жены, а сейчас находится в процессе развода! Иначе я не согласилась бы с ним встречаться, – с деланым равнодушием ответила Ирина.

– Все они так говорят, – тоном видавшей виды женщины произнесла Анна. – Будь осторожна, не стоит чересчур увлекаться.

– Какая разница?! Я же не собираюсь за него замуж! – Проговорила Ирина слишком поспешно, выдавая тем самым, что уже размышляла на эту тему.

– Все так говорят, – повторила Анна с улыбкой. Она-то прекрасно знала, что подруга давно по-женски мечтает найти постоянного надежного кавалера, готового вить с ней совместное гнездышко в долгосрочной перспективе. Но вопросы морали никто не отменял, и Анне хотелось, чтобы все было правильно и благопристойно.

Ирина только рассмеялась в ответ. Подруга читала ее мысли как никто другой – можно было и не выдумывать небылицы.

– Ладно, ты уже большая девочка, и не мне тебя учить, – проговорила Анна. – Кстати, когда продолжение?

Ирина вздохнула.

– Пока берем паузу, – с грустью призналась она. – Сегодня он летит в свой Сургут, но через неделю обещал вернуться.

– Так он не местный? – возглас подруги опять призвал Ирину не строить особых иллюзий.

– Нет, он в Сибири занимается нефтью, – доложила Ирина. – Я уж не знаю, в каком качестве, но видно, что человек со статусом.

– А на визитке что написано? – не унималась Анна, решив составить полный портрет мужчины, покушающегося на свободу любимой подруги.

– На визитке – просто «консультант», – улыбнулась Ирина. – Вместо названия компании – сложная аббревиатура – я такой не знаю, но логотип выглядит солидно! – со смехом пояснила она, прекрасно понимая, что за яркими буквами вполне может скрываться «пшик».

– А слово НЕФТЬ звучит дорого, – подытожила Анна, завершая утомительный заезд под финальный сигнал тренажера.

– Думаю, что деньги водятся, – подтвердила Ирина, тоже расставаясь со своим велосипедом. – Но дело даже не в их наличии…Главное, в кои-то веки мне попался настоящий мужчина! Во всех смыслах! – она промокнула пот, льющийся градом. – Сказать по правде, я пребываю в некоторой растерянности – настолько все неожиданно и в высшей степени классно! Боюсь спугнуть, и не хочу ни о чем серьезно задумываться!

Переместив уставшие тела в лаунж-зону, подруги заказали витаминные напитки. Нижние конечности, перегруженные кардиотренировкой, с облегчением вытянулись вдоль диванов.

– В бассейн не пойдем! – тоном, не терпящим возражений, проговорила Анна.

– Сегодня точно нет, все силы остались на «велике», – согласилась застывшая в обмякшей позе подруга. – Да и нельзя мне, наверное. Забыла спросить вчера у доктора.

– А как насчет джакузи? – предложила Анна. – Ты можешь погрузиться лишь по пояс, под легкий струйный массаж, – хихикнув, она поймала удивленный взгляд Ирины. – Что?!

Подруга только сейчас заметила произошедшие в Анне изменения – румянец на щеках и немного возбужденное поведение заставили ее заподозрить неладное.

– Ты сегодня на себя не похожа! – медленно проговорила она. – Непростительно великолепно выглядишь! По какому поводу, позвольте поинтересоваться?

Анна растерянно рассмеялась – ну что поделать, если они видят друг друга насквозь! Невозможно ничего утаить – за годы тесной дружбы они изучили друг друга вдоль и поперек…

– Помирилась с Олегом? – предположила Ирина. – Хотя нет, это вряд ли заставило бы тебя так похорошеть, – незамедлительно опровергла она собственную версию, продолжая вглядываться в лицо Анны. – Если бы я тебя не знала, как свои пять пальцев, то сказала бы, что ты влюбилась! – проговорила она и по смущенной улыбке подруги поняла, что попала в точку…

– Не может быть! – недоверчиво прошептала Ирина, приоткрыв рот от сенсационного открытия. После того, как косметолог уговорила ее на несколько инъекций ботокса в лоб и носогубные складки, мимика слегка заморозилась, и выражать сильные эмоции осталось возможным только таким способом. – И ты молчишь все это время?!

– Ну, это не совсем то, что ты думаешь, – Анна вяло попробовала выскользнуть из цепких лапок подруги, понимая, что оттянуть надолго время признания не получится.

– А мне ничего и не надо думать – у тебя на лице все написано! – Ирина даже отставила в сторону зеленый смузи, чтобы ничего не отвлекало от восприятия небывалого происшествия. – Давай, Аня, не тяни! Кто он? Я умираю от любопытства! – требовательно произнесла она.

Видя такое нетерпение, Анна вновь нервически расхохоталась. Будучи прекрасно осведомленной о том, что романтическая тема – самая любимая для Ирины, она привыкла выслушивать истории об амурных приключениях подруги или общих знакомых. Самой же выступать в роли персоны для обсуждения было в новинку.

– Подожди, тут быстро не расскажешь, – проговорила она, отпивая из высокого стакана густой малиновый напиток. Ирина села на диване, боясь что-нибудь упустить. – Помнишь мальчика у Люськи на показе?

Ирина тщетно попыталась наморщить гладкий лоб. На том показе она перебрала шампанского и помнила лишь то, что все закончилось фуршетом в окружении божественно красивых молодых «жеребцов».

– Того манекенщика, к которому Люська, по слухам, неравнодушна? – уточнила Анна.

– Ну, допустим, – неуверенно произнесла Ирина, и вдруг ее глаза округлились от внезапной догадки. – Ты с ума сошла! – ахнула она, вновь понижая голос.

– Я встретила его на выставке, – как ни в чем не бывало, продолжала Анна.

– Репина? – глаза Ирины грозились выпрыгнуть из орбит. Схватив со стола холодный стакан, она приложила его к пылающей щеке.

– Вот и у меня была такая же реакция! – виноватая улыбка не сходила с губ Анны. – Где он, а где Репин! Но самый трэш, как говорит моя Оля, они оказались из одной сферы!

– Кто? – Ирина совершенно запуталась, приложив стакан к другой щеке.

– Иван с Репиным! Они оба художники! – Анну веселила реакция подруги, очень схожая с ее собственной, возникшей первоначально.

– Я ничего не понимаю! – Ирина не могла быстро освоить навалившийся на нее объем информации. – Он же модель?

– Да, в данный период времени он модель. Но это временно, – терпеливо объясняла Анна. – Его призвание совсем в другом: парень рисует, бредит искусством и планирует развиваться в этом направлении…

Впившись пухлыми губами в трубочку и осмысливая поразившие ее новости, Ирина переводила дух.

– Ну, ты даешь, подруга, – наконец проговорила она. – У меня голова идет кругом! Но как вы познакомились?

– Он сам ко мне подошел, – неожиданно для себя солгала Анна. Ей вдруг захотелось повысить в глазах подруги свою значимость. – Он тоже был один, и мы случайно столкнулись у какой-то картины.

– И он тебя узнал? – Ирине хотелось подробностей.

– Да, поздоровался, а я и вспомнить не могла, где мы пересекались до этого, пока он сам не объяснил.

Уровень зеленой жидкости в стакане Ирины стремительно убывал по мере того как она раздумывала, напрочь заинтригованная небывалыми приключениями всегда и во всем предсказуемой подруги.

– Несмотря на юный возраст, он оказался очень обходительным и даже сделал мне ненавязчивый комплимент, – Анне понравилось фантазировать, поднимая самооценку.

Однако Ирину этот факт сильно насторожил.

– О, не сомневаюсь, что очень приятно получить комплимент от красивого мальчика, – проговорила она, выпустив трубочку. – И ты, конечно, растаяла…

– Абсолютно, – призналась Анна, на минуту представившая, что она, скорее всего, потеряла бы сознание, если бы на самом деле получила комплимент от Ивана. – И очень хочу ему помочь! Как художнику! – сделала она важное уточнение.

Ирина покачала головой, просвечивая подругу строгим взглядом.

– Ты точно влюбилась, – подвела она неутешительный итог. – Я вижу. И у тебя снесло крышу!

Она машинально промокнула полотенцем уже остывшее лицо.

– Он же совсем мальчишка, Аня! Больше двадцати не дашь! – укоризненно продолжала она. – Я понимаю, Люська-извращенка – с ее куриными мозгами все равно, кого очаровывать: хоть старика, хоть младенца!…Но ты-то куда?

– Я никуда, – опешила Анна. – Просто хочу сделать доброе дело. Что в этом плохого?! – слабо оправдывалась она, не ожидав столь бурного негодования со стороны достаточно толерантной к подобным вещам подруги. – Он так молод и чист! Родители далеко, у него абсолютно нет связей…

– А образование? – Ирина хмыкнула, получив отрицательный ответ. – Он что, самоучка?! Вот это номер! Ты хоть картины его видела? – завалила она вопросами подругу, заранее делая самые неутешительные выводы.

– Посмотри его инстаграм, – Анна продиктовала адрес. – Мне интересно твое мнение, – добавила она, стараясь задобрить подругу и одновременно готовясь противостоять ее скептической реакции.

– «Gustav»? Ах да, я припоминаю что-то гусиное, – войдя в аккаунт молодого человека, Ирина тоже застопорилась на его селфи. – Вау! Он реально хорош! – проговорила она после длительного изучения портрета Ивана. – Сказать по правде, я не особо его помню, но теперь понимаю, что именно тебя в нем сразило…Красивые черты лица плюс явно читающаяся мужественность в твердом взгляде – очень крутое сочетание! – она полистала странички. – А где другие фото? У него же насыщенная гламуром жизнь! Я бы посмотрела на его тело в различных ракурсах, – она подмигнула подруге. – Да и друзья у него неплохие – можно было бы оценить и их достоинства. Где же все это?

Анна пожала плечами.

– Видимо, этот аккаунт создан конкретно под живопись, – предположила она, наблюдая, как пальцы подруги бегло пролистывают работы молодого художника, не задерживаясь ни на одной. В ожидании приговора она заказала еще один смузи, на этот раз апельсиновый, – оранжевый цвет всегда действовал на нее благотворно.

– Это, вроде, Густав Климт? – не очень уверенно припомнила Ирина. – Какой-то не такой, переделанный. Так вот почему он Gustav? Ясно…Правда, я не фанат Климта, поэтому ничего не могу сказать.

– Листай дальше, – скомандовала Анна, понимая, что Дальше еще меньше вдохновит подругу.

– Эти вольные абстракции…– Ирина равнодушно пролистала другой жанр. – Такое я вообще не способна оценить, мне бы что-нибудь попонятней, да попроще – что-нибудь для средних умов! – вернувшись к аватарке и увеличив ее, она продолжала внимательно изучать лицо юноши. – Одно я могу сказать точно – над тобой нависла опасность! – Ирина, наконец, оторвала взгляд от экрана телефона, окончательно уверившись в привлекательности Ивана. – Аня, послушай меня. Это серьезно. Ты слишком долго дремала в своем коконе под названием «семья»…Ты не смотрела по сторонам, никем не интересовалась и не увлекалась. Я давно ждала, чтобы ты проснулась, но совсем не так, как ты это сделала! Я боюсь последствий! – назидательно выдала она, чувствуя во всей этой странной истории угрозу для неискушенной в романтических отношениях подруги. Одно дело, ее собственные любовные похождения, доказавшие к тому же, что накопленный опыт абсолютно не страхует от новых сердечных ран, а тут – наивная Анна, правильная хранительница домашнего очага!

– Перестань, ничего не будет, – пыталась отбиться от излишней опеки Анна. – Я вовсе не влюбилась в традиционном смысле! Возможно, во мне проснулся материнский инстинкт…Я хочу подставить плечо талантливому мальчику! Ведь он пропадет, если окажется в руках условного «Семена»! Ты бы видела близко его чистейшие глаза! Он неопытен, а его внешность как приманка для аферистов всех мастей, которых полно на каждом шагу!

– Неопытен, и при этом очень красив, – Ирина расхохоталась, вслушиваясь в непривычно экспрессивные интонации подруги и окончательно убеждаясь, что дело плохо – Анну не переубедить, она явно попалась на крючок к молодому альфонсу! Только этого не хватало! Нужно срочно что-то предпринимать…Спасать наивную подругу из лап коварного молокососа…

Глава 7.

Иван провел на телефоне полночи. В другом конце Европы, на побережье Средиземного моря, где-то под Барселоной, Юльке удалось, наконец, уединиться с гаджетом домработницы в укромном месте виллы, и она никак не могла наговориться с любимым. Удерживая его болтовней о разных пустяках, девушка растягивала время, лишь бы подольше слышать обожаемый голос.

Иван довольно поздно вернулся с очередного дефиле, и, узнав об этом, Юля представила, как много красивых девчонок вьется там вокруг него. Она чуть было не закатила сцену ревности по этому поводу, но вовремя сдержалась, осознав, что бессильна что-либо изменить. Не раз присутствуя в зале или за кулисами, она наблюдала картину, когда и без того очень привлекательный Иван при помощи легкого мейкапа превращался в умопомрачительного красавца, притягивающего к себе внимание всех баб, без исключения. Дело доходило до того, что особо наглые особи вешались на него, полностью игнорируя присутствие девушки. Вспомнив подобные сцены, Юля больно прикусила губу – она находилась слишком далеко, чтобы оберегать свою «собственность» от посягательств похотливых телок…

– Я приеду! – в отчаянии воскликнула она. – Я вырвусь отсюда! Чего бы мне это не стоило!

Растянувшийся на диване Иван подавил зевок. Понимая, что пора бы выяснить отношения и поставить точку, он вновь оттягивал неприятный момент, не готовый к неминуемому скандалу именно сейчас.

– А как же отец? – спросил он, надеясь, что родители девушки учли былые просчеты и постараются не выпускать ее из поля зрения.

– Пошлю его подальше! – в голосе Юли послышались угрожающие нотки.

– Это ничего не даст, – устало проговорил молодой человек и поискал взглядом затерявшиеся между пейзажами механические часы с кукушкой. Птица со временем потеряла голос, но стрелки были на удивление точны и в данный момент фиксировали половину третьего ночи.

– Почему не даст? – продолжала убеждать сама себя девушка. – Я уйду из дома, и будем жить вместе! – твердо проговорила она, как будто это было уже решенным делом.

Иван пошевелился, борясь со сном и с настойчивостью подружки.

– Давай «по-чесноку», малыш, – мягко, но серьезно проговорил он, – я не зарабатываю столько, чтобы обеспечить тебе то, к чему ты привыкла…А на твои деньги мы жить не будем.

– Это все фигня! Поживем скромно! – в голосе девушки креп энтузиазм. – Я могу работать! Да хоть официанткой в клубе или еще где-нибудь!

Молодой человек расхохотался ее наивности: всегда имевшая в кармане золотую карту банка из ТОП-10, Юля даже не подозревала о том, что такое «жить скромно».

– Ты не сможешь, малыш, – попытался он сбить слишком оптимистичный настрой девушки. – Это лишь кажется, что легко, а на самом деле, ты меня очень скоро возненавидишь! Пойми, только в сказках с милым и в шалаше рай, а по факту мы уже через неделю перегрызем друг другу глотки…

– Вань, перестань, мы продержимся! – Юля упрямо стояла на своем. – Да и отец долго не протянет и первым прибежит мириться – вот увидишь!

– Этого я тем более не хочу! – твердо возразил Иван. – Зависеть от твоего отца и пользоваться его бабками я не собираюсь! Да и он при всяком удобном случае будет попрекать своими деньгами…Я знаю, что он меня не уважает, впрочем, и я плачу ему тем же. Но главное – и это никогда не закончится – мы люди из разных миров! Он всегда будет считать меня плебеем, а я его – тупоголовым толстосумом!

Юля молчала в трубку, чувствуя, как улетучиваются ее восторженные мечты.

– Ты меня бросаешь? – упавшим голосом проговорила она.

Иван дипломатично ушел от прямого ответа.

– Я просто рассуждаю, чтобы уберечь нас от необдуманных шагов…Пойми, ты никогда ни в чем не нуждалась; тебе не знакома ситуация, когда денег может вообще не быть! Ни копейки!

– У тебя кто-то появился? – Юля категорически отказывалась понимать любимого.

– Никого у меня нет! – Иван начинал нервничать, осознавая, что говорят они на разных языках. – Ты просто витаешь в облаках, а мне приходится стоять на земле! Я пытаюсь открыть тебе глаза, но ты противишься очевидному!

Юлька всхлипнула.

– Не бросай меня, Ванечка! – сдавленный голос заставил сердце юноши сжаться. Полгода отношений не прошли даром: в сущности, Юлька была неплохим человечком, просто от рождения испорченным достатком, но в этом-то и заключалась основная проблема. К сожалению, такие вещи неисправимы, да и не хочет он никого перевоспитывать.

Короткие гудки прервали связь – видимо, у девушки закончилась зарядка – позволяя Ивану перевести дух. На экране телефона тут же высветилось несколько пропущенных звонков от Люси Кондрашовой, которая все это время тщетно пыталась пробиться сквозь разговор с Испанией. Вотсап наполняла серия продублированных сообщений от Люси: «Срочно нужно поговорить!». Причем последнее пришло буквально пять минут назад.

«Только не это», – обессиленно подумал Иван, спеша выключить телефон до того, как он опять зазвонит. Беседу с Люсей он уже ни физически, ни морально не потянет. Тем более, что на завтра была запланирована фотосессия для мужского журнала, и остаток ночи не мешало бы провести с пользой, а именно банально выспаться.

Быстро заснуть, однако, не удалось. В голове крутились женские лица: из-за обиженного образа Юльки беспардонно выкарабкивался расплывчатый образ Люси.

«Бред какой-то!» – полусонно негодовал Иван, лежа с закрытыми глазами. – «Угораздило же меня влипнуть с этой Кондрашовой! Ну почему мне не везет на более привлекательных и, желательно, более интеллектуально продвинутых женщин?!…С кем было бы интересно общаться, а не обсасывать шмотки, сплетни и подобную лабуду!»

Юноша вполне отдавал себе отчет в том, что имел все данные для хорошей карьеры в модельном бизнесе. Внешний блеск мира Моды привлекал его, как и любого другого молодого человека. Однако за два года работы в фэшн-индустрии он успел окунуться в темные глубины модного океана и полностью в нем разочароваться…

За яркой обложкой скрывался жестокий мир «пираний», яростно грызущихся между собой за лучшие куски материального пирога. Здесь правили только деньги, полностью заслонив собой моральные устои. К тому же «голубое лобби» слишком плотно контролировало эту сферу, а Иван не горел ни малейшим желанием проходить через волосатые руки любителей мальчиков и строить карьеру за их счет.

На первый план выплыл образ престарелого Антоши, которого вновь пришлось отбрить на днях. Богатенький организатор различных шоу не впервые пытался задобрить юношу обещаниями сладкой жизни. А поскольку Антоша вел себя чересчур навязчиво, Ивану доставило особое удовольствие отчетливо проговорить невежливые слова прямиком в холеное, гладкое лицо с тонкими, безвольными губами. Как ни странно, Антоша ничуть не оскорбился – Ивану даже показалось, что желание в его похотливых глазах разгорелось с новой силой…

При всей своей открытости к современным веяниям, юноша не мог избавиться от нетолерантности к приставаниям «голубых» господ, когда это касалось лично его. Опыт провинциальной юности хранил воспоминания о том, что только лишь за подозрения в подобных вещах в их городке жестоко били морду… Конечно, живя в Москве, молодой человек научился не обращать внимания на сексуальную ориентацию людей, если она намеренно не выставлялась напоказ; но каждый раз он боролся с искушением впечатать в рыло какому-нибудь самонадеянному педику, беззастенчиво подбивающему к нему клинья. В последнее время это случалось все чаще – видимо, что-то во внешности Ивана располагало к получению непристойных предложений.

Нет, это точно не его путь…Кое-кто из коллег не брезговал подобными связями, но к Ивану все это абсолютно не имеет отношения…

Образ Люси вновь прорвался вперед, но не вызвал ни малейшего энтузиазма. Роман с женщиной в возрасте так же не входил в планы юноши, даже если при этом обещали открыться блестящие перспективы…Но что за перспективы? Продаваться всю оставшуюся жизнь? Целиком и полностью зависеть от людей, которые тебе неприятны? От их денег и заскоков? Презирая при этом своих хозяев, а еще больше – себя самого?

Примеров такого поведения вокруг было множество, но что-то подсказывало юноше, что этот путь тоже не подходит под его понимание движения вперед, заставляя всячески сторониться рыхлой Люси.

Ах, да, она сильно похудела, но это ничего не меняло – Люся не отвечала вкусовым предпочтениям Ивана даже с радикальными изменениями фигуры. Ее хабалистые замашки, слишком явно проступающие сквозь ширму статусного дизайнера, отталкивали тонкую натуру художника, все больше убеждая в том, что на общение с этим человеком не стоит тратить внерабочее время.

Тем не менее, «зыбкая топь» модной индустрии грозилась любого затянуть в свою трясину, что заставляло Ивана твердо противостоять соблазнам и сводить к минимуму контакты с токсичной средой. Пока что ему удавалось балансировать, и даже зарабатывать, ведь на сегодняшний день участие в различных мероприятиях и фотосессиях приносило юноше неплохой доход, позволяющий «держаться на плаву». Однако, лучшие контракты получали все же более «сговорчивые» коллеги по цеху, согласные играть по чужим правилам.

«Ну и славно, пожелаем им удачи!» – Иван перевернулся на другой бок. Им давно владела уверенность, что кратковременный период блистания на подиуме в его биографии вскоре подойдет к концу – его истинное предназначение состоит совсем в другом…Юноша чувствовал, что находится на пороге нового серьезного жизненного этапа. Кто знает, возможно, и встреча с Анной не является случайной, а вписывается необходимой ниточкой в канву его судьбы.

В мысли вновь проникла надежда на скорое продвижение его работ, а творческий потенциал напрягся в предвкушении событий, которые послужили бы стимулом для более активного занятия любимым делом.

Как все-таки удачно подвернулась ему на выставке эта женщина… Благоухающая Анна…Интересно, удобно ли будет поинтересоваться у нее названием духов? День рождения матери, правда, еще не скоро, но лучше подготовиться заранее…

Ожесточенно взбив подушку, Иван лег на спину и уставился в темноте в потолок. Теперь в голове навязчиво крутилась Анна. Она обещала помочь. Было бы классно – у нее, наверняка, обширные связи, но дело даже не в этом – она явно к нему неравнодушна…Ивану хорошо знаком этот внимательный женский взгляд. Порой даже разбирает смех, как они реагируют на его, в сущности, обычную внешность! А ведь он не прикладывает никаких усилий, чтобы привлечь кого-то – женщины сами слетаются, как пчелы на мед. Их настойчивое внимание стало привычным. Иногда скромное, иногда нахальное – оно повсеместно: на улице, в метро, на работе. Ладно, еще девчонки липнут, но зрелые тетки – это как-то запредельно…

Анна, безусловно, симпатичная, но не в сексуальном смысле, а в самом обычном. И еще, она чем-то напоминает маму – тип лица, рост, телосложение – все похоже…Они примерно ровесницы – несмотря на ухоженный вид новой знакомой, глаз художника сразу подметил возрастные изменения в ее внешности, грамотно завуалированные косметическими процедурами и макияжем…

А еще у них с мамой одинаковое выражение глаз. Несмотря на респектабельный внешний вид Анны, в ее больших серых глазах проступает затаенная тоска…Возможно, именно поэтому он открылся ей так быстро, хотя разговаривал впервые! Ведь не открылся же он до сих пор Люсе, с которой знаком гораздо дольше. Она и не в курсе его основного жизненного хобби, его художественных притязаний, поскольку Люся явно не из тех людей, которые помогают бескорыстно – она обязательно потребует что-либо взамен. Анна на первый взгляд не такая, да и помощь она предложила сама…

Под ускользающие мысли юноша повернулся на бок, проваливаясь в крепкий сон, в то время как за окном под робкое чириканье воробьев уже зарождался новый рассвет.

Прогулявшись по набережной и вдоволь налюбовавшись урбанистическим районом СИТИ, возвышающимся по другую сторону реки, подруги вошли в фойе театра Петра Фоменко.

Сегодня обе выглядели очень женственно: Анна в летящем платье под пояс с неявным рисунком, и Ирина в платье-сарафане горчичного цвета необычного покроя.

Сегодня давали «Чайку», и Ирине перепали две контрамарки от знакомого актера, с которым у нее не так давно был роман без всяких обязательств. После знакомства с Рубильником Ирина посчитала прежние вялотекущие отношения полностью исчерпавшими себя, однако Арсений Казакевич внезапно воспылал к ней удвоенным чувством и вновь пытался задобрить бывшую возлюбленную такими скромными подарками, как билеты на спектакли с собственным участием.

Благодаря Арсению подруги уже пересмотрели почти весь репертуар Мастерской Петра Фоменко, а Ирина стала практически своей в местной актерской тусовке, нередко принимая участие в посиделках после представлений в качестве «девушки» Арсения. Поскольку сильных чувств у обоих не наблюдалось, отношения развивались легко и непринужденно: Ирине льстило внимание известного в театральных кругах актера; Арсений же всегда был готов к интрижке с любой симпатичной дамой. Стряхнув с себя бывших жен и детей, в свои пятьдесят с хвостиком, он наслаждался статусом холостяка, но смотрел по сторонам уже не с прежней легкомысленной активностью сексмашины, а обдуманно и трезво. Молодые глуповатые поклонницы ему порядком наскучили, а привлекательная, острая на язычок Ирина, с отличной спортивной фигурой, а теперь еще и с сексуальной грудью, будоражила его мужские фантазии.

«Мастерская» слыла в Москве модным местом, собирая аншлаги на все постановки без исключения. Здесь всегда можно было встретить знаменитостей. Обилие в рядах публики творческой молодежи и актеров других театров создавало особую ауру, многократно усиливаемую светским общением, букетами цветов и приятным звоном бокалов в местном буфете. Атмосферу «Храма Искусств» пронизывали флюиды новизны, свежести, драйва, новаторства, эксперимента – все это ощущал каждый зритель, переступающий порог красивого помещения на набережной Тараса Шевченко.

Новаторские нотки прослеживались в том числе и в архитектуре современного здания Новой Сцены – разные уровни снисходили к реке удачно спроектированными компактными холлами, плавно перетекающими один в другой и создающими иллюзию многоэтажного уюта с интригующими закоулками.

Спустившись по лестнице, подруги поместили букет, предназначенный Арсению, в один из предусмотрительно расставленных повсюду сосудов с водой, и, по давно сложившейся традиции, направились в кафе. Они намеренно пришли пораньше, чтобы без спешки отведать шампанского в небольшом пространстве современного дизайна, которое пользовалось популярностью у зрителей не меньше, чем зрительный зал. Судя по доносящемуся оттуда гомону, подруг уже многие опередили.

Арсений заранее организовал столик, оплатив шампанское и мороженое с клубникой. Он продолжительно приложился губами к щеке Ирины, глядя при этом на Анну шаловливыми глазами и как бы привлекая ее к соучастию в общем заговоре.

– Вы обе восхитительны! – многозначительно выдал он. Скользнув взглядом по распущенным каштановым волосам Анны и округлому бюсту Ирины, актер с сожалением исчез гримироваться к спектаклю.

– Какой милый! – улыбнулась Анна, незамедлительно поднимая бокал. – Он с тебя глаз не сводит!

Ирина довольно повела плечами.

– Мужчины – загадочные существа, – отозвалась она, обозревая занятые столики. – Стоит им дать от ворот поворот, как в них просыпается инстинкт собственника! А возможно, инстинкт охотника – кто их разберет!

– Он как будто даже похорошел, – заметила Анна, подхватывая ложкой спелую ягоду клубники.

– Похудел для роли в сериале, и ему действительно идет, – согласилась Ирина, помешивая свое мороженое, – но это ничего не меняет! Ты же понимаешь, что такое актер?! Поклонницы, застолья, тщеславие и сплошной нарциссизм! Это прикольно наблюдать со стороны, но для постоянных отношений совершенно не годится! – она поправила упавшую бретельку, обнажившую плечо. – Я и сама не прочь послушать дифирамбы в свой адрес – но я имею на это полное право, поскольку природа создала меня женщиной! А тешить похвалами эго мужчины – есть в этом что-то нездоровое. Пускай даже он талантливый актер! Но я же не отношусь к сумасшедшим фанаткам, и он для меня вовсе не является божеством! Он обычный симпатичный весельчак, с которым мы неплохо проводили время…

Анна улыбнулась, чувствуя, как пузырьки шампанского лопаются в дальних концах ее тела. Проведя полдня в своем магазине, разбирая коллекции от новых поставщиков, она весь день не чувствовала голода. Теперь же пустой желудок слишком поспешно впитал холодный напиток, отправив его хулиганить в голову и в ноги.

– Коварная ты женщина, – шутливо упрекнула она подругу.

– Ничуть! – парировала Ирина. – Я честная! Говорю правду в лицо и не буду льстить даже по заказу…

Проглотив сразу полбокала, она тоже ощущала легкий полет сознания и попыталась замедлить его действием мороженого.

– Удивительно то, что Арсений прекрасно об этом знает! У меня есть подозрение, что именно моя прямота все еще «заводит» его. Пока заводит… – добавила она.

– А заведен парень не на шутку – это видно невооруженным глазом, – констатировала Анна.

– Жаль, что сегодня ему ничего не светит, – почти сочувствуя актеру, отозвалась Ирина. – Скоро приедет Артур, и я намереваюсь целомудренно ждать его!

Анна внимательно посмотрела на подругу, впервые на ее памяти проявляющую моральную стойкость в отношении мужчины.

– Я горжусь твоей верностью, дорогая, но не морочит ли Артур-«Рубильник» тебе голову? Извини, наша кличка ему больше подходит, чем собственное имя, – проговорила Анна, уже чувствуя неповоротливость языка. – Но это неважно, я сейчас о другом…Ведь он обещал вернуться еще вчера, а теперь откладывает приезд на неопределенное время! Как-то это наводит на подозрения!

Ирина покачала головой, стараясь подавить в себе любые сомнения.

– Конечно, моя душа в тревоге, – проговорила она. – Но он звонит ежедневно и по нескольку раз! Иногда всего лишь на одну минутку, а по вечерам мы разговариваем подолгу и не можем расстаться! Столько нежных слов я давно ни от кого не слышала! Мой вотсап переполнен его признаниями!

В качестве доказательства она подвинула к подруге телефон.

– Смотри, буквально только что прислал,– продолжала она со счастливой улыбкой. – Он как мальчишка! Не верится, что все это может оказаться продуманной игрой!

– А что с семьей? – благоразумно напомнила Анна основной вопрос, возвращая телефон, «покрасневший» от интимной переписки.

Ирина пожала плечами, вновь сбросив свободолюбивую бретельку.

– Говорит, что решает последние детали развода, – не совсем уверенно ответила она. – Но честно сказать, я так «втюрилась», что даже если у него окажется десять официальных жен и гарем любовниц в придачу – наплевать! – глаза Ирины сверкнули. – Хочу быть с ним, пускай даже раз в год!…

Анна видела, что подруга не желает задумываться над неприятными вещами, и не стала продолжать душещипательную тему.

– Что за шампанское нам налили? – удивленно воскликнула Ирина, поднимая фужер на уровень глаз, словно разгадка лежала на его дне. – Сразу в голову ударило!

– Меня тоже порядком развезло, – пожаловалась Анна, гоняясь по креманке за ускользающей клубникой. – Не иначе, Арсений что-то подсыпал, чтобы ты сегодня была более сговорчивой!

Ирина весело расхохоталась.

– Вряд ли это поможет, – повторила она. – А вот в зал мы с тобой приползем на карачках! Благо, что места у нас сбоку – не придется никому наступать на ноги!

Кафе, тем временем, наполнялось новыми гостями, шумно занимавшими свободные столики.

– Сзади тебя – Катька Андреева с Первого канала, – достаточно громко объявила Ирина, смакуя подтаявшее мороженое. – Пьет кофе с мужем. В каком-то безумном наряде. Смотрится нелепо, учитывая ее телеимидж «строгой училки»…

– Неужели сменила прическу? – поинтересовалась Анна, заранее зная ответ.

– Нет, зализанные волосы на месте, по ним-то я ее и узнала, – хихикнула Ирина, окончательно расслабляясь. – Прическа Андреевой – символ стабильности в стране!

Анна тактично не стала оборачиваться, получив от подруги исчерпывающую информацию. Решив отплатить Ирине той же монетой, она доложила вполголоса:

– А за твоей спиной сидит Домбровинский, известный адвокат. Не знаю, он сейчас в статусе или опять лишен – не важно! Как всегда, при бабочке, и отдыхает, между прочим, в компании хорошенькой моложавой блондинки. Судя по тому, как оба уплетают десерт «за четыре щеки» – все у них отлично!

– Имеют право! – снисходительно разрешила Ирина, быстро оглянувшись, чтобы оценить молодую спутницу немолодого господина. – Публичным людям не позавидуешь: постоянно под прицелом папарацци или любопытных глаз…

– Точно, никакой личной жизни у этих бедолаг! – подтвердила Анна, заметившая еще некоторых селебрити, рангом помельче.

– Зато у нас она бьет ключом, и это радует! – Ирина помешала остатки мороженого, добиваясь консистенции сметаны. – Как у тебя-то дела? Отыскала ценителя абстракции для своего «малютки»?

Обнаружив, что незаметно для себя под чистую расправилась с угощением, Анна откинулась на спинку стула. Она с удовольствием проглотила бы еще парочку бутербродов посытнее, однако очереди у прилавков с закусками быстро погасили ее желание.

– Это оказалось проблемой, – посетовала она. – Я везде «закинула удочки», даже предприняла попытку вовлечь в это дело Олега…

Модно очерченная бровь Ирины вопросительно поползла вверх.

– Я зашла так далеко, что упомянула Люсю в надежде на то, что ее имя стимулирует супруга на активные действия.

Ирина качнулась через стол, что-то припомнив.

– Ходят слухи, что он сменил подружку, бросив люськину племянницу, – проговорила она, до этого по старой привычке щадившая подругу, утаивая последние сплетни.

Анна равнодушно пожала плечами.

– Видимо, так и есть, судя по тому, как резко он отреагировал на одно лишь упоминание имени Кондрашовой…Так разошелся, что обозвал ее глупой клячей! Сказал, что вложиться в ее бизнес было огромной ошибкой, и теперь он по уши в убытках…Чтобы из них выйти, нужно еще столько же вбухать денег, если не больше – и то не факт, что сработает!

Участливо слушая подругу, Ирина вспомнила об осанке.

– Я даже не уверена, что у него сейчас кто-то есть, – продолжала Анна. – В последнее время он толчется дома, пребывая в паршивом настроении. Ругается с кем-то по телефону, а из кабинета выходит лишь за очередной порцией кофе. – Она вздохнула. – Я пока не решаюсь обсудить с ним наше будущее. К тому же, у меня сейчас совершенно другие заботы – мне просто жизненно важно оказать услугу этому мальчику!

В сумке Анны переливчито зазвонил телефон. Отвечая, она сделала знак подруге, что звонок очень важен. Видимо, новости не были добрыми, поскольку загоревшееся было лицо Анны погрустнело.

– Это Ася с Рублевки, – сообщила она, нажав «отбой». – Ее знакомый «именитый» художник раскритиковал работы Ивана в пух и прах! Назвал примитивом и как-то еще – она не стала уточнять, – Анна помолчала, переваривая услышанное. – Старый хрен скорей всего почувствовал конкуренцию со стороны нового поколения, – вдруг выдала она возмущенно. – Ведь оно смело теснит старперов, беззастенчиво наступает на их владения, часто не имея перед ними никакого пиетета! Молодежь скоро затопчет всех этих именитых, расфуфыренных индюков!

Ирина расхохоталась – столь непривычно было наблюдать подругу во взвинченном состоянии. Даже во времена разнообразных семейных перипетий Анна умудрялась сохранять редкостное самообладание – тем удивительнее было слышать от нее неоправданно нервическое высказывание по, казалось бы, незначительному поводу. С одной стороны, Ирине нравилось возбуждение подруги, ведь она сама нередко генерировала взрывные эмоции, особенно в отношении романтических приключений, но Анна – совсем другое дело, и вся ее ситуация выглядела патологической.

– Я, конечно, очень погорячилась, прикинувшись всесильной и наобещав с три короба, – продолжала та, блестя глазами. – Но в тот момент мне было необходимо во что бы то ни стало удержать Ивана! Любым способом заиметь повод для повторной встречи! В противном случае мы бы распрощались, возможно, навсегда! Я просто не могла этого допустить!

Она жалобно взглянула на Ирину, ища у нее понимания.

– Со мной это впервые, – призналась она. – Какое-то наваждение! Мне постоянно хочется его видеть! Смотреть, бесконечно слушать! Он так красив…– Анна замолчала, подыскивая нужные слова. – Но это вовсе не обычная страсть, хоть я и не знаю, как она выглядит, – попыталась она прояснить свою мысль под зорким взглядом подруги. – Это такое эстетическое восхищение прекрасным…Абсолютно платоническое чувство, вызванное Идеалом! Необычным, совершенным объектом, непостижимым образом возникшем в нашем искаженном мире! Это какая-то мутация, лишенная недостатков, неизвестно откуда взявшаяся среди окружающего безобразия…

Анна замолчала, вдруг осознав, что старается перекричать оживленные голоса вокруг. Ирина сокрушенно качала головой, все больше проникаясь запущенностью ситуации. Как она могла проморгать такое?!

– Да, подруга, ты серьезно влипла! – протянула она задумчиво. – Нужно помозговать, как теперь выкарабкиваться из всей этой истории…

В глазах Анны мелькнуло странное выражение.

– Весь трэш состоит в том, что я не хочу выкарабкиваться! – призналась она. – Понимаешь, как только я помогу ему, то сразу перестану быть нужной! Как ни поразительно это звучит, но мне выгодно тянуть время, делая вид, что прилагаемые мною титанические усилия пока не дают результатов!

У Ирины отвисла челюсть.

– Ну, ты даешь! – восхитилась она, не ожидавшая от Анны таких способностей к интригам. – В таком случае, все становится гораздо интереснее! Позволь мне тоже быть в игре! – она загадочно подмигнула, чувствуя, как заработал моторчик в ее мозгу в поисках вариантов возможных действий.

Настойчивый звонок вынудил публику вспомнить об истиной цели посещения театра. На ходу допивая кофе и закидываясь остатками шампанского, лихорадочно нащупывая в карманах и сумочках затерявшиеся билеты, зрители поспешили в зал.

В антракте дамы проследовали за Арсением, облаченным в одежду старорусского помещика, по узкому, плохо освещенному коридору за кулисы, а оттуда – на широкую лоджию с умопомрачительным видом на «Деловой Центр».

Противоположный берег Москва-реки сверкал миллионами огней на фоне медленно гаснущего июньского неба, зеркально отражаясь в темной воде. Зачарованные сиянием небоскребов, подруги устроились за единственным столиком, в то время как Арсений, еще недавно с большим трудом ковылявший по сцене, опираясь на толстую палку, теперь шустро суетился, всячески стараясь угодить дамам. Он заблаговременно распорядился насчет кофе, в ожидании которого заботливо подсовывал гостьям под спины расплющенные от долгого употребления подушки. Сыграв роль радушного хозяина, он, наконец, угомонился и присел за столик, позволяя себе расслабиться. Расстегнув ворот реквизитного кафтана, он с удовольствием поджег сигарету.

Ирина улыбалась – слишком бросались в глаза усилия Арсения возобновить близкие отношения. Сама она старалась не кокетничать и не выпячивать грудь, чтобы не возбуждать к себе излишний интерес. Однако изображать из себя недотрогу тоже было бы глупо – неизвестно, как дальше повернется жизнь. Мягким кошачьим движением она стряхнула с накладной взлохмаченной бороды актера повисшую на ней хлопьину пепла.

– Аккуратно, Сенечка, не сожги реквизит! У тебя еще второй акт впереди!

Он поймал маленькую женскую руку, запечатлевая на ней долгий поцелуй.

– Да, гори он синим пламенем! – пафосно проговорил он, глядя на Ирину влюбленными глазами. – Давай прямо сейчас сбежим отсюда! Ну ее к лешему, эту «Чайку»!

– Ни в коем случае! – Анна со смехом бросилась к подруге на выручку. – Ты сегодня великолепен, Арсений! Без тебя спектакль бы с треском провалился! – она приняла чашку с подноса появившегося официанта.

– Спасибо, дорогая, – отозвался актер, вновь заговорщицки ей подмигивая. – Это только благодаря вашему присутствию в зале. Я сегодня сам себя превзошел, так старался! Ваши горящие глаза заводили меня, подсказывая текст! А где-то я даже удачно импровизировал!

Он перевел взгляд на Ирину, скользнув по ее декольте и открытым плечам. Анна с интересом наблюдала за тем, как аккуратно он прощупывал почву, рассчитывая вернуть расположение недавней любовницы. Неожиданно его усилия были прерваны внезапно выскочившими на балкон Ниной Заречной и Константином с ультрамодными курительными устройствами в руках.

Окутав сидящую троицу облаками ароматного пара и ничуть не смущаясь присутствием свидетелей, вновь прибывшие продолжили начатую ранее перепалку на повышенных тонах. Опершись на перила, некоторое время парочка упражнялась во взаимных колкостях, а затем гуськом удалилась восвояси, оставив после себя вкусный запах зеленого яблока и атмосферу легкого недоумения.

– Ну и дела! – подала голос Анна, до этого момента пребывавшая под сильным впечатлением от театральной постановки и яркой игры всех, без исключения, актеров в первом акте. – На сцене Нина была куда женственнее! Да и Константин так реалистично прикидывался джентльменом, что я почти влюбилась!

Арсений весело хохотнул.

– Спасибо, что сегодня обошлось без мордобоя, – проговорил он, видимо, привыкший к бурным выяснениям между молодыми людьми вне сцены.

– Могу предположить, что так они репетируют новые роли, – Анне хотелось верить в лучшее.

– Все возможно, – легко согласился Арсений. – Никогда не знаешь точно, репетирует актер в данный момент или живет своей жизнью, – философски проговорил он после большого глотка кофе. – Истинный талант нередко господствует над личностью, принуждая человека даже вне сцены играть различные роли…

Ирина, до этого что-то молча обдумывавшая, нежно промокнула салфеткой капельку кофе на его усах.

– Сенечка, милый, как красиво ты сказал! – нежно проворковала она. – А ведь твой талант нам позарезнеобходим! – добавила она загадочно.

– Слушаю, моя госпожа, и жду приказаний! – с готовностью отозвался Арсений, затушив окурок и придвигаясь ближе вместе со стулом.

– Дело необычное, но очень серьезное, – объявила Ирина. – Нам нужен коллекционер!

– Кто? – не понял Арсений, вновь заключая ее руку в свои. Он вопросительно взглянул на Анну, которая, не понимая пока хода мыслей подруги, с интересом прислушивалась к их диалогу.

– Коллекционер живописи, – пояснила Ирина. – Или скупщик, или оценщик, или кто-то из этой области…– продолжала она более развернуто. – У тебя есть таковые среди знакомых?

– Вроде нет, – растерянно проговорил Арсений после некоторой паузы.

– Так я и думала! Поэтому ты сам сыграешь его роль! – произнесла Ирина тоном, не терпящим возражений. Она положила вторую ладонь сверху конструкции из сплетенных рук, закрепляя объявленную договоренность.

Анна, ничего не подозревавшая до этого, вытаращила глаза, но промолчала, полагаясь на благоразумие подруги.

– Надеюсь, никакого криминала? – засмеялся Арсений. – Хотя для тебя, сокровище, я готов на любое преступление, – шутливо добавил он.

– Спасибо, милый, я знала, что на тебя можно положиться! – Ирина чмокнула актера в накладные бакенбарды. – Подробности операции огласим позже!

Две пары глаз разочарованно уставились на нее, требуя безотлагательных объяснений. Однако в интригу вновь вмешался режущий слух звонок, призывающий всех вернуться на свои места: зрителей – в зал, а исполнителей – за кулисы.

– Что ты задумала? – Анна пыталась добиться от подруги вразумительного объяснения в тот момент, когда они пробирались по темному коридорчику обратно.

– Пока сама плохо представляю, – обронила Ирина. – Подумаем вместе после спектакля.

– Авантюристка! – бросила Анна с укором. Не понимая толком, во что ее втягивает неугомонная подруга, она все же чувствовала, что ради Ивана готова пойти на некоторые безумства.

Глава 8.

Преодолев раздвижные стеклянные двери, Иван вошел в холл одной из башен комплекса «Москва-Сити». Однотонная черная футболка, лишенная каких бы то ни было логотипов, и отлично сидящие черные джинсы отнюдь не делали его малозаметным среднестатистическим жителем мегаполиса, а напротив, выгодно подчеркивали спортивную стройность фигуры. Не обремененные пугающими излишками стероидных мускулов, правильные пропорции притягивали одобряющие взгляды. Небольшой черный рюкзак завершал монохромный образ, нарушаемый лишь белыми кроссовками.

Миновав стойку охраны, сильно смахивающую на ресепшн высококлассного отеля, Иван остановился, привлеченный необычным рисунком сверкающего мраморного пола, подмеченного им еще в прошлые посещения. Взгляд художника не мог остаться равнодушным к упорядоченной игре прожилок и вкраплений, разбегающихся из-под ног. Юноше пришлось отклониться от своего маршрута и пройтись по периметру просторного вестибюля, чтобы понаблюдать, как меняется общий рисунок камня в зависимости от разных точек обзора.

Проделав эту не хитрую, но емкую по смысловому содержанию операцию, молодой человек обогнул гигантский вазон с тропическим растением и лицом к лицу столкнулся с Люсей, нетерпеливо жмущей на кнопку вызова лифта на глазах у кучки спокойно ожидающих людей.

Она действительно сильно похудела – громоздкая фигура радикально уменьшилась в объеме. Иван уже видел ее в новом обличье, во время последнего показа, но тогда, среди всеобщей суматохи, все произошло довольно скомкано. К тому же подобные перемены в людях не служили для молодого человека поводом для восторга. По его убеждению современная действительность обязывала любого уважающего себя человека следить за своей физической формой. Для этого не требовалось ничего экстраординарного – лишь небольшая ежедневная работа над собой в сочетании с легким усилием воли.

В настоящий момент от видоизменений во внешности дизайнера невозможно было скрыться, тем более, что яркое освещение безжалостно подчеркнуло недостатки на широком лице, которое при виде юноши расплылось в счастливой улыбке.

Ярко-синее платье в обтяжку, видимо, было призвано подчеркнуть сексапильность его владелицы, но мимолетный взгляд Ивана сразу выявил множество недочетов в так и не ставшем совершенным телосложении женщины. В люсином случае мало было просто скинуть вес – туда же стоило добавить целый ряд физических нагрузок, чтобы привести в тонус ленивое тело, никогда не знавшее элементарной зарядки.

Кричащий образ усиливала вместительная сумка канареечного цвета, переброшенная через плечо. Иван сразу оценил функциональность аксессуара – его большой поверхностью можно было отлично прикрыть недоработанные линии силуэта. Хотя сама Люся, судя по всему, об этом не парилась.

Бросившись навстречу юноше, она по-дружески приложилась губами к его щеке, оставив на ней яркий след помады.

– Привет, Ванечка! – тяжелый аромат удового дерева шибанул в нос, отчего у Ивана тут же закружилась голова.

– А ты здесь какими судьбами? – он машинально ответил на поцелуй, изо всех сил задерживая дыхание.

– Как какими?! – Люся проследила за тем, как офисный планктон под завязку набился в спустившуюся кабину. В присутствии Ивана она постаралась вести себя как леди и благоразумно не поддалась порыву втиснуться следом. – Вообще-то ты сегодня рекламируешь мою коллекцию!

Иван пропустил работодателя перед собой в следующий прибывший лифт и нажал кнопку с числом 37.

– Вот как? – удивленно проговорил он, максимально вжимаясь в противоположную стенку, чтобы спастись от паров парфюма. – Меня не предупредили. Я собирался отработать обычную фотосессию для журнала.

– Это потому, что ты не берешь трубку, когда тебя хотят ввести в курс дела, – язвительно выдала Люся. – Дело в том, что у меня были некоторые трудности, но вчера они благополучно разрешились, и вопрос со съемкой тоже решился в мою пользу…

Поняв, что речь идет о трудностях материального характера, Иван тактично пропустил серьезную тему мимо ушей.

– А я-то надеялся обаять главного редактора и попасть, наконец, на обложку! – проговорил он с сожалением.

Люся прищурила подведенные синей подводкой маленькие глазки.

– Будет тебе обложка, если будешь хорошо себя вести! – заявила она с легким упреком. Вынув из закромов сумки влажную салфетку, она нежным движением стерла помаду с лица юноши. – Я всю ночь пыталась тебе дозвониться, а ты упорно игнорируешь не только звонки, но и сообщения!

Она не решалась сильно «наезжать» на Ивана, опасаясь негативной реакции с его стороны. Молодой человек мог в любой момент отказаться от работы с ней, сославшись на загруженность у конкурентов. Манекенщики, к сожалению, не имеют постоянного места работы – их нанимают все подряд для участия в различных программах, и Люся виделась с предметом своего обожания не так часто, как хотелось бы. К тому же ей приходилось сильно переплачивать Ивану в надежде, что деньги удержат слишком независимого парня в ее поле зрения.

Скоростной лифт в мгновение ока взлетел на нужный этаж, выпустив их в широкий круговой коридор.

– Извини, Люся, – Иван следовал за дизайнером на некотором расстоянии, – мне казалось, что вне работы я имею полное право на личную жизнь. А она бьет ключом, и моя строгая девушка не позволяет мне отвлекаться ни на минуту!

В который раз давая понять, что абсолютно равнодушен к расположению своего Босса, юноша, конечно, блефовал. Материальная поддержка со стороны Люси приходилась очень кстати – в Москве деньги стремительно разлетались даже при хорошей экономии, не желая накапливаться в более-менее существенную сумму, и любые заработки были нелишними. Однако Люсе об этом совсем не обязательно было знать, и Иван гнул линию «свободного художника», который ни в ком не нуждается, будучи отовсюду завален множеством лакомых предложений о сотрудничестве. Люся же, давно проглотившая эту наживку, боялась сказать лишнего и вела себя с юношей очень сдержанно, что давалось ей с большим трудом.

– Странно, что твоя личная жизнь «бьет ключом» не в реальности, а по телефону, – не удержалась от колкости женщина. – Дозвониться невозможно! Абонент постоянно занят!

– А я сторонник разнообразия, – парировал молодой человек. – Секс по телефону бывает отменным!

Он расхохотался, увидев, как Люся метнула на него укоризненный взгляд.

– Ну какой ты все-таки балабол, Иван! – обычно скорая на язык, женщина не нашлась, что сказать в ответ, в то время, как довольный своей шуткой юноша подобострастно забежал вперед, распахнув перед Боссом дверь известной гламурной фотостудии.

Они попали в пространство, заставленное различными профессиональными приспособлениями для съемок. Яркое дневное солнце радостно врывалось в панорамные стеклянные стены. Ивана словно магнитом притянул к себе вид мегаполиса с высоты птичьего полета, который он лицезрел уже не раз, поражаясь его изменениям в зависимости от погодных условий.

Предоставив Люсе решать предварительные рабочие вопросы с фотографом и ассистенткой, юноша внимательно штудировал бескрайний городской ландшафт, на плане которого бросались в глаза верхушки узнаваемых зданий. По ним можно было легко сориентироваться в географии огромного города.

Ясная погода позволяла обозреть все до горизонта, однако на юго-западе уже шла борьба стихий – небо зловеще потемнело. По всей видимости, надвигался очередной грозовой фронт, а значит, в ближайшее время все красоты поглотит непроницаемая серая пелена…

Внизу почти без движения стояло Третье Транспортное Кольцо. Иван, собравшийся было включиться в работу, задержался еще немного, наблюдая за толкающимися вплотную друг к другу маленькими машинками разнообразных цветов и модификаций. Странное чувство накрыло юношу: когда вдруг осознаешь, что не наигрался вдоволь в детстве, и сейчас с превеликим удовольствием повозился бы с каким-нибудь игрушечным автогаражом на магнитах, с крутым винтовым съездом.

Семья Ивана была ограничена в средствах: мать экономила на всем, чтобы хватало на элементарную еду и необходимую одежду, поэтому лишь несколько примитивных машинок составляли автопарк маленького Вани. Тогда это казалось нормой – друзья вокруг находились примерно в таком же положении, с похожими дешевыми игрушками. Однако, повзрослев и столкнувшись с московским изобилием, обнаруженным за огромными витринами детских магазинов, Иван внезапно остро ощутил потребность восполнить недополученные ребенком эмоции. При этом заиметь автомобиль в натуральную величину потребности не возникало, что порядком удивляло самого Ивана, наблюдавшего, как все его нынешние приятели поголовно мечтали обзавестись собственной тачкой, да покруче…

– Так, все! Ванечка, готовимся! – засуетилась Люся, призывая молодого человека переодеваться. – Время ограничено, не будем его терять, – она по-деловому хлопнула в ладоши, «включив начальницу» и рисуясь преимущественно перед остальными присутствующими.

После манипуляций визажиста Иван облачился в уже знакомый белый костюм. Его подала совсем юная девчонка, похожая на школьницу, которая во все глаза таращилась на обнаженный торс молодого человека и ухитрилась покраснеть как рак, случайно коснувшись его рукой.

– Варвара, шевелись! – нетерпеливо гаркнула Люся, заставив девушку вздрогнуть и зардеться еще сильнее.

Тронутая легким искусственным загаром кожа Ивана смотрелась беспроигрышно в контрасте со светлой фактурной итальянской тканью.

– Сначала не застегивай, – скомандовала Люся. Не оборачиваясь, она плюхнулась на алый диван, приготовившись наблюдать за процессом.

Фотограф с явно выраженной нетрадиционной наружностью опустил плотные жалюзи и включил освещение, установив нужный свет на площадке. Затем он окинул юношу критическим взглядом и, давая понять, что диспозиция не обойдется без его профессионального вмешательства, манерно протянул ухоженные руки. Длинные пальцы с аккуратным маникюром ласково взяли Ивана за бедра и повернули на полградуса влево, а затем вернули в исходное положение.

– Отвали, – лениво произнес молодой человек, не раз сталкивавшийся с подобным завуалированным вниманием со стороны представителей секс-меньшинств.

– Люсьен, он мне грубит, – визгливо пожаловался мастер, возвращаясь к камере. По прошлым рабочим встречам с Иваном он успел уразуметь, что перед ним «крепкий орешек» устойчивых взглядов, с которым ему ничего «не обломится», но, не изменяя себе, на всякий случай он каждый раз прощупывал ситуацию в надежде не упустить лакомый кусочек, если тот вдруг передумает.

– А ты, Феликс, свои ручонки не распускай! – недовольно буркнула Люся. Ее ярко-синее платье и броская желтая сумка очень колоритно смотрелись в обрамлении агрессивно красной обивки мягкой мебели, в совокупности образовав жизнеутверждающую композицию. Эта цветовая феерия как будто сама просилась в кадр.

Тем временем Иван постепенно вошел во вкус. Переодеваясь в разные костюмы, меняя позы, он примерил на себя образ уверенного в своей неотразимости метросексуала и полностью абстрагировался от действительности. В студии фоном звучала негромкая энергичная музыка, что сподвигло юношу сделать ряд танцевальных па, замирая на месте в промежутках между ними. Его телодвижения привели в бурный восторг Феликса, не отлипавшего от своего рабочего прибора. По просьбе фотографа лицо молодого человека принимало то скучающее, то задумчивое выражение беспечного, довольного жизнью лощеного денди, а томную пелену на глазах сменяла неприступная твердость.

Иван с легкостью импровизировал, меняя разнообразные маски, чем окончательно заворожил Люсю. Юноша совершенно забыл о ее существовании, в то время как она восхищенно ловила каждое движение пластичного тела, следя за ним немигающим взглядом.

– Превосходно! Супер! Восхитительно! Великолепно! – театрально бросал Феликс, стараясь ничего не упустить и запечатлеть происходящее под разным углом. – Это бомба! Он просто хамелеон какой-то! – восклицал фотограф, оборачиваясь к Люсе каждый раз, когда Иван покидал площадку для смены одежды. – Он безумно органичен, мне просто не к чему придраться! – сетовал он. – Где вы учились актерскому мастерству, Иван? – обратился он к молодому человеку.

– На грязных провинциальных задворках, – без тени сарказма ответил тот, элегантным движением сбрасывая очередной пиджак на руки неповоротливой угловатой Вари.

На широком лице приклеенной к дивану Люси блуждала отсутствующая улыбка, выражающая высшую степень блаженства.

– В этом мы похожи! Я сразу почувствовала родную душу! – встрепенулась она, обнаружив в ответной фразе юноши объяснение тому, почему ее так тянет к этому красавцу – они оба родом из «низов», откуда их выпихнула нерадостная действительность, заставив искать иной жизни в чужих краях. Но в отличие от Ивана Люся всегда стеснялась своего деревенского происхождения и старалась его не афишировать. То спокойное достоинство, с которым молодой человек без всяких комплексов говорил о своем нестоличном прошлом, внушило ей глубокое уважение. Сквозь его привлекательную внешность проступала незаурядная внутренняя сила, делая юношу еще более желанным в ее глазах…

По завершении съемок, едва освободившись от пиджака василькового цвета, Иван по инерции заглянул в телефон, не особо надеясь увидеть там что-нибудь важное. На экране высветился пропущенный звонок от Анны, что повергло юношу в состояние легкого шока. Со времени их встречи на выставке Репина прошло больше недели, и все это время молодой человек жил надеждой на помощь со стороны Анны. Но ничего не менялось, и он постепенно смирился с неизвестностью. Он так долго с нетерпением ждал звонка, что сейчас это оказалось сущим потрясением. Сообщение, оставленное женщиной, гласило: «Срочно позвоните. По поводу ваших работ».

Лаконичная информация призывала к безотлагательному действию, поэтому Иван, не торопясь прикрыть обнаженный верх, без промедления набрал номер Анны. Она долго не отвечала, позволив юноше перевести дух, а затем и заволноваться. Наконец в трубке зазвучал приятный голос.

– Вы не передумали продвигать свой талант? – поинтересовалась Анна после короткого приветствия. Обостренный слух Ивана уловил звуки джаза и людские голоса на заднем плане.

– Нет-нет, все в силе, – поспешил он подтвердить свои прежние намерения.

– Должна сказать, что задача оказалась не такой простой, как на первый взгляд, – посетовала Анна. – Но, кажется, подвернулась толковая кандидатура того, кто готов поближе посмотреть ваши работы. Это приятель моей подруги.

– Отлично! – Иван изо всех сил сдерживал радость. – Как мне с ним связаться?

Ласковое прикосновение к спине заставило его вздрогнуть. Обернувшись, юноша перехватил запястье люсиной руки, нежно гладившее загорелую кожу. Воспользовавшись моментом, женщина подошла к нему вплотную сзади и хотела приобнять, но Иван отступил на шаг, строго погрозив ей пальцем. Тогда Люся взмахнула перед носом молодого человека денежными купюрами, веером зажатыми в другой руке. Не обращая внимания на умоляющий взгляд шефа, Иван аккуратно, но твердо отобрал деньги.

Фотограф и стилист, наводившие порядок после съемки, молча переглянулись. Варвара скромно потупила глаза.

– Дело в том, что он питерский, – продолжала тем временем ни о чем не подозревающая Анна. – В Москве проездом. Мы сейчас в Центре, втроем сидим в кафе. Он только что пролистал ваш инстаграм и заинтересовался последними работами…Скажите, как у вас сегодня со временем? Хорошо бы посмотреть их вживую.

– Я готов, – воскликнул Иван. – Прямо сейчас? Я как раз полностью освободился! – поспешно заверил он, на всякий случай удерживая Люсю в поле зрения. Быстрый взгляд за окно оценил усугубившуюся дорожную ситуацию на ТТК и стремительное приближение непогоды. Мысленно прикинув возможные пробки на дорогах в направлении центра, а так же расстояние до ближайшей станции метро, Иван проговорил:

– Через час буду дома, подъезжайте прямо туда! Это в центре, на Арбате…

– Договорились, скиньте адрес, – отозвалась Анна.

Сделав отбой, Иван на радостях заключил обалдевшую Люсю в объятья и чмокнул в щеку, забыв об уничтожающем все живое уде.

– Спасибо, Люсенька! – он потряс в воздухе полученным гонораром. – Тысячу благодарностей!

Офигевшая от внезапно перепавшего поцелуя, Люся с изумлением наблюдала возбужденные движения юноши, не понимая, чем они вызваны, в то время как Иван решил вознаградить ее за теплое к себе расположение. Направив в глаза женщине взгляд заправского сердцееда, он медленно расстегнул васильковую ширинку и змеиными движениями стриптизера сбросил брюки под музыку, продолжающую звучать в студии.

– Извини, забыл надеть стринги со стразами, – проговорил он, оправдывая свои заурядные серые боксеры. Люся, вошедшая во вкус, готова была засунуть любую купюру под резинку его трусов, но с сожалением вспомнила, что только что целиком избавилась от наличности, а в кошельке осталось лишь несколько кредиток.

Следующим номером программы Иван, медленно извиваясь, натянул черные джинсы на глазах у завороженной персональным представлением женщины.

Активная работа в модной индустрии, где часто приходилось переодеваться в походных условиях, бок о бок с полуголыми девчонками, научила молодого человека не стесняться естественной наготы. К тому же Люся сама убедила его в собственной неотразимости, и теперь ему хотелось не только доставить ей маленькое удовольствие, но и шутливо подразнить. В нужные моменты он с легкостью включал обворожительные флюиды, но так же быстро умел их отключать, превращаясь в обычного отстраненного паренька.

Так произошло и на этот раз.

– Все, я тороплюсь, – резко объявил Иван о завершении шоу. Поиграв напоследок перед растаявшей зрительницей аккуратными мускулами с трогательно проступавшими под кожей вереницей вен, он натянул футболку.

– Ванечка, я тебя подвезу! – Люся сложила вместе ладони, с мольбой шевеля ярким шеллаком.

– Спасибо, но думаю, что на метро получится быстрее, – попробовал отвязаться Иван, забрасывая за плечи рюкзак.

– В это время центр еще свободен! Я слышала, что тебе нужно на Арбат, так я тебя быстро домчу! – настаивала Люся. Схватив телефон, она пыталась загуглить пробки на соседних улицах.

Прикинув, что от метро до дома ему предстоит путь пешком под угрозой быстро надвигающихся туч, Иван снисходительно согласился.

– Ну, если вы настаиваете, – проговорил он, видя, как радостно загорелись глаза его поклонницы. Она реально сходила по нему с ума. Ивана совершенно не радовал сей факт, а удовлетворение от победы омрачалось неприятным опасением непредсказуемости Босса.

– Мне совсем не сложно, мне по пути, – продолжала уговаривать Люся, от прилива чувств забывшая, где оставила сумку. Обнаружив канареечное пятно на алом диване, она сгребла его в охапку и поспешила к двери, опасаясь, как бы Иван не передумал. – Всем спасибо! – бросила она уже на ходу фотографу и стилисту. – Отлично поработали! Мы с редактором позже отберем лучшие снимки для публикации!

– Подожди, Люсьен! А как же… – возразил было Феликс. – Мы же хотели обсудить…– Люся замахала на него руками.

– Потом-потом, – скороговоркой проговорила она. – Наберу, как только освобожусь! – на глаза попалась растерянная Варвара. – А ты, Варя, запакуй все в чехлы и отвези в офис! Возьми такси!

– Ты отлично справился, Ванечка, – похвалы, источаемые Люсей, сыпались, как из рога изобилия. Вцепившись обеими руками в руль недешевого когда-то, но с годами успевшего потерять лоск седана, она вела машину по-женски нелогично. Это не мешало ей не умолкать ни на минуту, припоминая подробности съемок. – Твой взгляд, выражение лица, твое умение находить выгодные позы и вживаться в нужные образы – это действительно дар, Ванечка, присущий избранным! Послушай, у тебя отличное будущее! Ты далеко пойдешь, но не нужно быть таким строгим и неприступным! Если бы ты лояльнее относился к тем, кто действительно желает тебе добра и процветания, твоя карьера могла бы набирать обороты гораздо быстрее…

Люся сама удивлялась обуявшему ее красноречию: слова лились непрерывным потоком, не думая заканчиваться.

Сидя рядом, Иван слушал в пол уха. Его целиком занимала предстоящая встреча, которая могла в одночасье изменить его судьбу, а приземленная болтовня Люси шла прилагающимся назойливым фоном. Единственное, за что он был очень благодарен женщине – это работающий на полную мощность кондиционер, не позволяющий скончаться от удушья при повышенной концентрации ядреных духов в замкнутом пространстве салона.

– Иван, ты меня слышишь? – утопив педаль тормоза в пол на светофоре, Люся повернула к нему голову.

– Да, конечно, – встрепенулся молодой человек, припоминая разрозненные слова. – Ты права! Впрочем, как всегда! – поспешил он на всякий случай согласиться с Боссом.

Внимательно вглядевшись в отсутствующие голубые глаза, Люся поняла, что все это время вещала впустую.

– Мы можем хотя бы вместе выпить кофе? – поставила она вопрос ребром. – Нам нужно много чего обсудить: прийти к пониманию ситуации, прикинуть план работы на ближайшее будущее – проговорила она более строго, приходя к ужасающему выводу, что не способна оказать никакого воздействия на этого бессердечного красавца. Он оставался абсолютно глух к ее женским чарам и сладким речам.

– Пока не могу, Люся, я очень занят! – Иван с нетерпением следил, как стрелка навигатора заводит их в нужный переулок. – Спасибо, что подбросила! Мне надо бежать! – он выпрыгнул из машины почти на ходу и уже с улицы добавил – Еще раз благодарю за щедрую оплату моего скромного труда!

Прежде, чем окончательно захлопнуть дверцу, он послал воздушный поцелуй, одарив женщину своей волшебной улыбкой, а затем стремительно исчез за высокой чугунной калиткой. Люся подавила глубокий вздох. При всем желании она не могла на него сердиться.

Оставшись в одиночестве, женщина некоторое время сидела без движения, во власти грустных мыслей. Ну как ее угораздило влюбиться в этого дерзкого мальчишку?! Ведь ее всегда привлекали более возрастные мужчины, а тут…

Откинув верхнее зеркальце, она промокнула салфеткой разгоряченное лицо, не желающее поддаваться воздействию кондиционера. Внимательно вглядевшись в потерявшие былую округлость щеки, Люся осталась недовольна своим внешним видом. Бессмысленная внутренняя борьба порядком вымотала женщину: она все больше убеждалась, что ее чувство безнадежно, и стоит уже послать Ивана куда подальше, но…это было выше ее сил.

Достав из сумки яркую помаду, Люся в два слоя освежила губы, стараясь хоть как-то компенсировать потухшее выражение глаз. Пора бы начинать есть, пускай через силу, иначе можно запросто превратиться в анорексичку! Захлопнув слишком честное зеркальце, она сняла с пальца болтающееся золотое кольцо и положила в сумку. Нужно будет оценить его в ломбарде. На всякий случай.

Развернувшись в конце переулка, Люся вернулась обратно, чтобы на прощание окинуть взором место обитания негодника, занозой засевшего в ее сердце. Каково же было удивление женщины, когда на том самом месте, где минуту назад стоял Иван, она внезапно увидела Анну, выходящую из белого RR.

Люся сразу ее узнала, хотя никак не ожидала здесь увидеть. Старая знакомая великолепно смотрелась в широких светлых брюках и белой блузке без рукавов. Острый укол зависти пронзил Люсю, ведь ей самой генетика подарила совершенно иную конституцию, не спросив при этом никакого разрешения. Она понимала, что, даже похудев, ей никогда не добиться таких пропорций, какие Анна просто так получила от природы – ну почему опять все так несправедливо!!!

Через мгновенье в поле зрения Люси попали еще двое: закадычная подруга Анны Ирина, которая всегда выглядела, как с картинки, а с новой грудью – просто отпадно. Ирина держала под руку франтоватого незнакомца, который, по всей видимости, упражнялся в остроумии – вся троица дружно смеялась, выказывая полное довольство жизнью. Но больше всего Люсю потрясло то, что они направились к той самой калитке, за которой чуть раньше поспешно скрылся Иван.

«Странное совпадение», – заинтригованная Люся сбросила скорость почти до нуля, наблюдая за происходящим в зеркало заднего вида. Она надеялась уловить что-нибудь такое, что могло дать объяснение ее любопытству. – Что они там забыли?!

Пристроившийся сзади джип наседал на пятки, заставив ее прибавить ходу. Как на зло, свободных мест для парковки не наблюдалось, и женщине пришлось покинуть переулок, так и не выяснив толком, что происходит вокруг предмета ее обожания.

Она совсем не жаловала старых знакомых, Анну с Ириной, ведь они были прекрасно осведомлены о ее деревенском происхождении и о грехах молодости – истории соблазнения Василия Ивановича. К тому же, при каждой встрече с ними Люся почему-то ощущала себя человеком низшего сорта. Нет, закадычные подруги ничем не выдавали своего отношения, вели себя очень вежливо и по-приятельски, но в их присутствии Люся осознавала, что ей никогда не подняться на их уровень – не научиться выглядеть так же элегантно; не научиться легко общаться на разносторонние темы; не научиться держаться с таким же достоинством…Недостаток воспитания, образования, начитанности и много чего еще мешал ей выглядеть столь же породисто, как эти заносчивые москвички. Не способная все это объяснить, Люся интуитивно чувствовала неприязнь, и просто терпеть не могла этих двоих…

Автомобиль вывернул на бульвар, стремительно пустеющий под угрозой приближения свинцовой тучи. Изумрудный газон притаился в ожидании дождя, чтобы омыться от придорожной пыли и засиять еще ярче.

Когда-то Люсе казалось, что замужество с взрослым, солидным дяденькой и последующий рывок в модную сферу докажет, что она ничем не хуже этих двух и множества подобных им сучек – ей очень хотелось утереть нос всем тем, кто изначально смотрел на нее свысока. Однако ничего никому она не доказала – бизнес шел в гору лишь при жизни Василия Ивановича и исключительно благодаря его деньгам и связям, без него же все стало быстро сдуваться. А эти противные подруги интересовались ее торговой маркой только из-за спонсорства Олега: лишь по его настоянию Анна, не выказывая особого энтузиазма, повесила часть коллекции к себе в бутик…

Новые работы, похоже, их вообще не впечатлили, впрочем, как и остальных. Несмотря на первые восторженные отзывы, пока еще не было сделано ни одного крупного заказа, а единичные продажи нескольких изделий – это капля в море, которая никак не помогает решить глобальные проблемы, нависшие над ее торговой маркой.

Тревожные мысли продолжали одолевать Люсю, когда она вырулила на проспект под крупные капли дождя, вдребезги разбивавшиеся о лобовое стекло.

Калитка, дистанционно открытая по сигналу Ивана, медленно захлопнулась за спиной Арсения, и вся троица двинулась через небольшой дворик к единственному подъезду красного кирпичного дома. Ухоженные клумбы пестрели цветами по обеим сторонам выложенной плиткой дорожки, смотрясь настоящим оазисом среди каменной городской пустыни.

Замыкающий шествие Арсений, которого Ирина нарядила в хлопковый клетчатый пиджак, призванный подчеркнуть принадлежность мужчины к миру богемы, огляделся по сторонам.

– Он здесь живет? – удивление актера передалось и подругам. – Недурно устроился ваш юный художник!

Дамы пожали плечами – они и сами были озадачены лакшери локацией места жительства молодого человека – арбатские лабиринты всегда ассоциировались с заоблачными ценами на недвижимость.

От ажурной лавочки у подъезда отделился пушистый комочек, со звонким лаем бросившийся навстречу гостям.

– Флора, ко мне! – прозвучало из недр дальней клумбы, где пожилая дама распрямила спину. Судя по испачканным землей садовым перчаткам, своей красотой дворик был обязан именно ее регулярным усилиям.

Миниатюрная Флора со сбившимся на бок оранжевым бантом на челке обнюхала гостей. Виляя хвостиком и еще раз тявкнув для порядка, она отбежала полить травку, не спуская с незнакомцев черных глаз-бусинок.

– Вы к кому? – поинтересовалась дама, оглядывая с головы до ног шедшую впереди Ирину, чьи непомерно распухшие губы свидетельствовали о недавних косметических манипуляциях.

– Мы к Ивану, художнику, – поспешила ответить Ирина, оправляя юбку под строгим взором пожилой леди.

– Здесь больше нет художников, – проговорила дама тоном, в котором сквозило сожаление о прошлом. – Единственный и неповторимый Аркадий Михайлович скончался лет пять тому назад. Его племянника Максима вряд ли можно назвать художником – такая мазня не пользуется спросом, да и в отъезде он…А за квартирой присматривает Иван, только он не художник, а модель! – дала она развернутую справку о соседях.

– Мы как раз к нему, – поспешила отделаться от словоохотливой женщины Анна и подтолкнула подругу к открытой настежь двери подъезда.

– Он только что вернулся, – миролюбивый настрой пожилой дамы свидетельствовал о ее хороших отношениях с молодым жильцом. Арсений склонил голову в знак благодарности, переводя внимание леди на отлично сидящий клетчатый пиджак и формируя о себе самое благоприятное впечатление.

Новенький стеклянный лифт в торце старого здания стремительно вознес компанию на пятый этаж, где просторную лестничную площадку обрамляли массивные деревянные перила, чудом сохранившиеся с ранних советских времен. Возле распахнутой двери квартиры стоял Иван, весь в черном, отчего показавшийся Анне еще стройнее и привлекательнее, чем раньше.

– У вас отличная охрана внизу, – проговорила она, на правах старой знакомой первой проникая в мастерскую художника.

– С очень грозной собакой, – подчеркнул Арсений, подавая юноше руку.

Иван улыбнулся.

– Это точно! Марья Никитишна всегда на страже, – подтвердил он. – Остальные жильцы разъехались на лето: кто на дачу, кто за кордон…Мы с ней вдвоем остались, а вернее, втроем – мимо Флоры и мышь не проскочит!

Познакомив всех между собой, Анна предпочла отойти в сторону и оглядеться. Достаточно большая комната с изящной лепниной под высоким, давно не беленым потолком и старинной люстрой, гордо свисающей посередине, производила впечатление холостяцкой берлоги, не знающей женской руки. Это наблюдение почему-то пришлось Анне по душе.

Два древних по дизайну, но очень крепких по виду дивана, стоящих друг напротив друга, были наскоро застелены одинаковыми покрывалами со старомодными узорами. Круглый, совсем как в старых фильмах, обеденный стол, покрытый бархатной скатертью цвета хаки; несколько деревянных стульев доисторической эпохи; вдавленное от многолетней эксплуатации и, по всей видимости, очень удобное кресло, стеклянный шкаф, до потолка забитый книгами; массивный шифоньер, а также не в меру разросшаяся пальма непонятного сорта – вся эта небогатая обстановка дополнялась множеством полотен, пачками стоящих вдоль свободных промежутков стен и по углам.

На стенах с выцветшими полосатыми обоями висело огромное количество пейзажей в простых рамках, а у широкого окна, за которым начинал шуметь вертикальный дождь, стоял мольберт. Длинный журнальный столик, вытянувшийся рядом, с трудом вмещал огромное количество тюбиков с краской, баночек, кисточек, куски ваты и ветоши, и чего-то еще, необходимого для творческого процесса.

Отказавшись от кофе или чая, вежливо предложенного юношей, Анна опустилась на диван рядом с непривычно притихшей Ириной. Понимая настроение Ивана, она решила не отвлекаться на светские беседы, а позволить мужчинам сразу предметно пообщаться наедине.

Арсений держался очень представительно, дав себе установку много не болтать. Он производил впечатление серьезного занятого человека, с трудом выкроившего минутку из плотного графика. С видом знатока он принялся разглядывать пейзажи на стенах, с первых же шагов демонстрируя, что не намерен попусту терять время.

– Это не мое, – произнес Иван, зажигая верхний свет и заставляя пейзажи заиграть всеми красками их унылого очарования. – Но если вам по вкусу – мой друг будет счастлив…

– Вы позволили другу оккупировать ваши стены? – удивился Арсений, окидывая взглядом висящие вплотную однотипные работы, явно принадлежащие одной и той же кисти.

Иван улыбнулся.

– Ему не требовалось разрешения, ведь он настоящий хозяин квартиры, – пояснил он, поправляя покосившийся «Осенний луг» в блеклых тонах.

Приподняв свежезаламинированную бровь, Ирина повернулась к Анне, пытаясь телепатически передать подруге внезапно возникшую догадку, касающуюся совместного проживания двух мужчин в одной комнате.

– Нет, мы просто друзья, – заметив движение на диване, юноша поспешил расставить точки над «и», как будто это могло повлиять на исход встречи. – Я снимаю эту квартиру, пока Макс в Тайланде рисует пышную растительность – у него тяга к природе…

– Класс, – мечтательно произнес Арсений, не открывая взгляда от скучных зарослей камышей, – я бы сейчас тоже прокатился по Патайе, с ветерком на байке, да закусил каким-нибудь мангустином…

Иван оживился.

– Вы прочитали мои мысли, – проговорил он. – Даже жизнь в неказистой хибаре там по кайфу! Но для этого тоже нужны средства…Вот Максу повезло – квартира досталась в наследство от одинокого дядюшки, советского художника-иллюстратора! – он указал на ломящиеся от книг и альбомов полки. – Так что друг грамотно ею распорядился – сдавая, имеет возможность путешествовать хоть круглый год!

Сосредоточенный взор Арсения переместился к тоскливому изображению старого пруда.

– Надеюсь, что его тамошние работы выглядят более жизнеутверждающими! – изрек он, давая понять всем присутствующим, что он «птица высокого полета». – Ну, а где же ваши творения? В инстаграм я видел нечто другое.

Мужчины двинулись в дальний угол, где Иван принялся широкими рывками сбрасывать ткани с картин.

– А вы не пробовали показываться на онлайн-аукционах? – поинтересовался Арсений, демонстрируя глубокое погружение в предмет. Ирина послала подруге многозначительный взгляд, одобряющий реплики актера

– Конечно, пробовал, – отозвался Иван, – я пытался попасть на разные платформы, но везде получил отказ без объяснения причин. Хотя непонятно, по каким критериям идет отбор – по-моему, там выставлены тысячи примитивнейших вещей! Галереи так вообще вымирают – то, что я вижу на их сайтах – абсолютно не впечатляет, но при этом за представленные работы запрашиваются баснословные деньги!

Пока между мужчинами завязывался пространный диалог, женщины переговаривались вполголоса, стараясь не мешать творческому процессу.

– Он действительно хорош! Фотография не передает всего шарма, – тихо заметила Ирина, изучая тонкий профиль Ивана. – И хотя лично мне по душе более мужественный типаж, я понимаю, что именно тебя в нем сразило!

Закинув ногу на ногу, Анна время от времени поглядывала в дальний угол. Она чувствовала себя счастливой в этой удивительной комнате, ей было спокойно в скромной обстановке с запахом красок и легким беспорядком, на неожиданно удобном пружинящем диване, рядом с большой зеленой пальмой, словно перемещенной сюда из старой общественной библиотеки. Анна наслаждалась присутствием Ивана, ловила каждый жест юноши, в то время как он безжалостно расправлялся с простынями, обнажая свои творения, передвигая картины в более освещенную зону, чтобы представить во всей красе крупному специалисту. Арсений же прекрасно справлялся с ролью солидного ценителя искусства, чьей задачей было внимательно изучить произведения молодого художника, слегка поощрить и, не принимая поспешных решений, взять паузу для обдумывания дальнейших действий. Пока все шло по плану.

Однако в какой-то момент флюгер настроения Анны круто изменился. Поймав оживленный взгляд юноши, она вдруг осознала, насколько важно для него происходящее. Его вдохновенная, убеждающая речь, с которой он давал развернутые пояснения к своим работам, показывала, что он старается произвести самое благотворное впечатление и очень рассчитывает на успешное развитие событий.

Счастье Анны мигом испарилось, сменившись острым чувством вины.

– По-моему, мы что-то упустили, не продумав эффект от нашей встречи, – словно прочитав ее мысли, полушепотом проговорила Ирина. – Сейчас мы дадим ему надежду, у парня вырастут крылья, а что потом?

Анна поморщилась.

– Я полная дура и эгоистка! – прошептала она в ответ. – Думала только о себе, а вовсе не о том, чтобы помочь!

Как будто в ее осуждение за окном полыхнула молния, прогрохотал гром и с новой силой хлынул ливень, заглушающий тихие звуки. Подруги замолчали на некоторое время, погрузившись каждая в свой клубок мыслей, в то время, как мужчины уже обменивались шутками, свидетельствующими о том, что общение в углу переходит на другой уровень.

Анна повернулась к подруге.

– Теперь мне еще важнее отыскать кого-нибудь реального, чтобы помочь мальчику!

Ирина подвинулась ближе.

– Послушай, я думаю, что в данный момент мы поступаем правильно, – рассудительно проговорила она, заставив Анну затаить дыхание, – ну да, немного схитрили, но это только во благо парню. Посмотри, как он рад происходящему, – одухотворенное лицо юноши действительно сияло, голубые глаза стали лазурными: при взгляде на него у Анны пошли мурашки по коже. – Но с завтрашнего дня мы вплотную займемся мониторингом всех знакомых и обязательно найдем того, кто ему нужен!

Анна благодарно сжала руку подруги.

– Спасибо за поддержку, родная! Не представляю, что бы я без тебя делала!

Ирина пожала плечами, поправляя золотую цепочку от Рубильника, покоящуюся в смелом вырезе блузки.

– Честно говоря, все это время я боялась, что парень тебя разводит, – призналась она, – но теперь я убедилась в его искренности, а это целиком меняет дело. К тому же, мне очень хочется уделать Люську, – Ирина прищурилась. – А желание сделать пакость гадкому человеку вдохновляет, пожалуй, больше, чем все остальное!

Глава 9.

Первым порывом Люси было вернуться в фотостудию и просмотреть снимки, сделанные, но пока не обработанные Феликсом. Однако, вспомнив, что у фотографа были запланированы другие съемки, она круто развернула машину. Приняв решение ехать в офис, женщина запуталась в местных указателях, свернула не туда и уткнулась носом седана в большой затор.

Внезапный ливень заставил всех одновременно снизить скорость и спровоцировал гигантские пробки – по крайней мере, гугл-карты центра города мгновенно окрасились в красный цвет.

Потолкавшись в тесном потоке, перестраиваясь рывками под недовольное гудение окружающих, Люся, наконец, вырулила на нужную ей улицу и направила авто в сторону фешенебельного Бизнес-центра на Садовом Кольце.

Здесь тоже все ползли со скоростью черепахи. Щетки-дворники натужно пытались справиться со струями воды, обрушившимися на лобовое стекло – видимость приближалась к нулю, а налетевший мелкий град и вовсе заставил всех вокруг корректировать дальнейшие планы.

Наблюдая за природным катаклизмом из окна машины под громкий стук круглых льдинок по алюминиевому корпусу, Люся вдруг остро почувствовала свое одиночество и полную беззащитность.

Когда был жив Василь Иваныч, она ощущала себя совсем по-другому, особенно в первые годы совместной жизни. Его возможности и связи решали любые вопросы, и Люсе даже не приходилось напрягаться, чтобы получить желаемое. После ухода мужа в мир иной она пыталась найти себе подобного мужчину, но задача оказалась практически невыполнимой. Очарование молодости и свежести к тому моменту покинули Люсю: не зря же говорят, что биополя супругов взаимодействуют между собой – молодые партнеры быстро стареют, поддерживая и подпитывая жизненные силы возрастных.

А наученные опытом, мало-мальски успешные мужики вокруг заглядывались на юных и, по-возможности, нетребовательных особ – по крайней мере, заполучить щедрого любовника, а тем паче, мужа, представлялось чем-то из области фантастики.

Предприняв ряд откровенно бесстыжих попыток «подкатить» к некоторым женатым кандидатам из числа своих знакомых, Люся не нашла отклика в их рядах и оставила эту затею на неопределенное время.

Тем не менее, нужно было крутиться – бизнес «дышал на ладан» – продажи продвигались очень вяло. Надежды на интернет тоже не оправдались – онлайн-торговля едва шевелилась, изо дня в день наращивая убытки. По ходу дела там вскрылись свои нюансы – покупатели хотели скидок такого порядка, какие Люся никак не могла себе позволить, а конкуренты приэтом усиленно демпинговали с целью очистить рынок от слабаков, к которым теперь относилась и Люся…

Обуреваемая невеселыми мыслями, женщина попыталась проскочить перекресток на желтый сигнал светофора, но застряла посередине, перегородив движение другому потоку и получив в свой адрес единодушный хор негодующих гудков. Однако подобные мелочи сейчас ее не волновали – голова была заняты другим.

Деньги, недавно взятые в долг у Олега, закончились в два счета, будучи пущены на погашение ранее оформленных кредитов. Близких подруг за время своего пребывания в столице Люся не заимела, а в конкурентной среде их и не могло быть по определению – там лишь нарастало противостояние и борьба между себе подобными. Ну а клиенты – существа непостоянные и с легкостью меняют кумиров, быстро предавая старых и находя утешение в объятьях новых, более успешных.

Добравшись, наконец, до офиса, Люся столкнулась в дверях с Варварой, несколькими минутами раньше доставившей коллекцию после фотосессии. Метнув на тетку быстрый взгляд, в котором Люся подметила странное выражение, девушка пробормотала:

– Я тороплюсь на занятия, но у меня нет зонта… Можно вызвать такси?

– Еще чего! – возмутилась Люся, находясь все еще под влиянием паршивого настроения. – Привыкай к трудностям! А то сидишь на всем готовом!

Она посмотрела вслед удаляющейся нескладной фигуре, ощущая повисшую в воздухе недосказанность.

«Ее неуклюжую походку придется долго переделывать, прежде чем выпустить на подиум, – пронеслась в голове недовольная мысль, – как бы не разориться еще и на модельном агентстве – они там совсем обнаглели с ценами!»

Войдя в офис, она заперла дверь изнутри. Наконец-то можно побыть в тишине и как следует подумать обо всем, что творится в ее жизни.

Стоя посреди комнаты, стены которой украшали постеры удачных изделий прошлых лет, Люся огляделась.

Этот офис стал обходиться слишком дорого. Если раньше она считала престижным иметь его в пределах Садового Кольца и в шаговой доступности от Кремля, то по мере нарастания долгового бремени приходило понимание того, что, как ни крути – придется переезжать в более дешевые квадратные метры, скорее всего, поближе к швейному производству на окраине города.

Женщина не спеша прошлась вдоль стеллажей, уставленных яркими картонными коробками с образцами фурнитуры. Рука с разноцветным шеллаком нырнула в емкость с пуговицами, перебирая их обтекаемые формочки; коснулась молний разных цветов и размеров, взбодрив их мирное существование в отдельном контейнере; поправила образцы ткани, для наглядности развешенные в несколько рядов. Подняв с пола выпавшую тесьму, она размеренными движениями смотала ее обратно в толстую бабину и вернула на место, к десяткам подобных, терпеливо ожидающих своего часа вписаться в дизайн какого-либо изделия.

От жуткой мысли, что существует вероятность со всем этим расстаться навсегда, Люсю бросило в пот, мешая хладнокровно сконцентрироваться на поиске выхода. Но ведь он должен где-то быть!– мозг отказывался даже предполагать самое страшное.

Между тем календарный месяц подходил к концу, а, следовательно, не за горами выплаты зарплат швеям и другим сотрудникам (видимо, придется подумать о радикальном сокращении персонала). Плюс оплата аренды офиса и швейного цеха, за который уже приходилось просить отсрочку – список предстоящих расходов можно было продолжать. Не говоря уже о том, что не мешало бы начать раздавать долги, накапливающиеся в геометрической прогрессии.

Гадские финансовые проблемы перечеркивали все радужные планы, а бизнес, в который годами вбухивались огромные средства и усилия, сыпался на глазах подобно карточному домику.

Подсев к рабочему столу, Люся включила компьютер, чтобы в сотый раз проанализировать видео демонстрации своей последней коллекции. Она прильнула к экрану, намереваясь уловить, где она просчиталась, и что именно не так с ее изделиями. Понятно, что сфера моды нестабильна, и невозможно заранее предугадать, в какую сторону качнуться предпочтения избирательных клиентов. Пресыщенную публику нужно постоянно чем-то удивлять, но чем, если все давным-давно придумано, а любые свежие идеи тут же воруют нечистоплотные конкуренты! Но и слишком эксцентричная коллекция способна отпугнуть даже самых смелых приверженцев бренда, так что с этим тоже нельзя перебарщивать – везде требуется пресловутая «золотая середина»…О, если бы еще знать, как ее ухватить…

Голова шла кругом.

На экране долговязые девушки-модели сменяли друг друга, мелькали стройные ножки, дразнящие молодостью и красотой. По субъективному мнению Люси коллекция смотрелась неплохо, по крайней мере, она сама долгое время носила свои балахоны с превеликим удовольствием. Это сейчас, сбросив лишнее, она может позволить себе что-нибудь более облегающее, но вокруг – огромное множество женщин в теле, которым просто показан стиль Бохо!

Правда, стоит признать, что этот стиль сейчас предлагают все, кому не лень – возможно, рынок затоварен идентичными фасонами, и на всех производителей просто не хватает клиенток? Вопрос повис в воздухе.

Почувствовав опустошение от слишком интенсивной мозговой деятельности, Люся энергично потерла виски.

Женскую коллекцию сменила мужская, которая для Люси являлась пробным шаром. Раньше она занималась исключительно женщинами, разбавляя дефиле единственным мужским выходом чисто ради забавы. Эту идею ей когда-то подкинул креативный дизайнер-конструктор. Умный паренек стоил дорого, но при этом был бесспорным знатоком своего дела. Правда, Люсе пришлось с ним распрощаться после того, как выяснилось, что парень действовал на два фронта, получая вознаграждение за похожие нововведения сразу от нескольких конкурирующих между собой лейблов.

Возможно, она поторопилась с его увольнением – прыткий дизайнер отличался продуктивностью и нестандартным мышлением. Его совет сейчас мог бы помочь Люсе выкрутиться из создавшегося положения, но…ничего не поделаешь – несмотря на скандал, мастера сразу пригрели коллеги по цеху. Правда, подобные вещи Люсю никогда не останавливали, тем более, что в этой игре никто не старался быть честен с другими. Главная загвоздка состоит в том, что у Люси нет денег, а парень не дурак и всегда берет за свои услуги внушительную предоплату…

Люся вздохнула, припомнив кое-что еще. Именно с подачи этого пройдохи она познакомилась с Иваном, который стал первым и на тот момент единственным манекенщиком в ее показах, мгновенно завладев и ее сердцем.

Женщина жадно вперилась в экран – оператор отлично снял Ивана во время его выходов на подиум. Многократно до этого просмотрев ставшее любимым видео, Люся не уставала вновь и вновь наслаждаться видом красивого живого лица, поджарого тела, без подгонки вписывающегося в любое изделие. Раскованные, органичные движения молодого человека приводили женщину в особое зомбированное состояние, когда хотелось просто раствориться в легкой, задорной походке с едва уловимой небрежной ноткой. Хотелось забыть обо всем на свете и часами смотреть на экран, задвинув подальше все проблемы с деньгами.

Справедливости ради, эти проблемы как раз и сподвигли Люсю обратить внимание на мужскую линейку, а последний показ привлек несколько заказчиков именно на мужские костюмы. Это позволило женщине оплатить сегодняшнюю фотосессию для крупного модного издания. Она очень рассчитывала на выхлоп, полагаясь в первую очередь на классную работу Ивана, чьи снимки источали именно то, что нужно современному потребителю – сексуальность и безоговорочную уверенность в себе, а значит, и в марке представленной одежды. Хотелось верить, что его образы привлекут внимание как одиноких мужчин, находящихся в поиске второй половинки, так и уже определившихся, но, тем не менее, желающих выглядеть привлекательно свободными.

Загвоздка крылась в том, что мужской коллекции как таковой, пока не существовало: в целях экономии Люся представила беспроигрышную, но единственную модель, отшитую в разных тканях и разной цветовой гамме. Развернутая мужская линейка требовала очередных крупных вложений, но Люсе это было не под силу. Исчерпав все возможности перехватить где-нибудь денег, ей ничего не оставалось, как полагаться исключительно на удачу.

Теперь оставалось только ждать – свежий номер журнала выйдет только в начале следующего месяца, да и реакция на рекламу не всегда бывает мгновенной. Весь этот период придется существовать на грани, полагаясь на удачу.

Не отрывая взгляда от перемещений юноши, Люся протянула руку и на ощупь достала из нижнего ящика стола пачку сигарет. Она курила в очень редких, стрессовых ситуациях. Видимо, сейчас была как раз такая, поскольку ей определенно требовалась никотиновая встряска.

Сигареты, долго лежавшие в заначке, пришлись очень кстати, а вместе с ними и серебряная пепельница, на бортике которой вальяжно дремал немного потемневший лев.

Кликнув мышкой, Люся остановила кадр и неумело щелкнула зажигалкой. Она случайно поймала момент, когда Иван приблизился к концу дорожки, глядя в камеру с улыбкой знающего себе цену человека. Закашлявшись с непривычки, Люся застыла на полувздохе. Сейчас она готова было ВСЕ отдать, лишь бы эти лучистые голубые глаза всегда смотрели на нее.

Что же ей делать?! Он – само совершенство, но это совершенство постоянно увиливает от ее невинных предложений, не позволяя ни на шаг приблизиться к своей персоне! Вот уже несколько месяцев подряд Люся проявляет к нему повышенный интерес, но ей до сих пор не удалось даже угостить его чашкой кофе в общественном месте, не говоря уже о приватных встречах с глазу на глаз! Ну да, вроде есть у него девчонка, но ведь Люся могла бы посодействовать его карьере, порекомендовать, кому следует, в обмен на благосклонность с его стороны. Глупенький мальчишка еще не понял, как нужно пробивать себе дорогу в большом городе!

Сигарета оказалась гадкой на вкус и не принесла должного эффекта. Люся ожесточенно затушила ее, едва не разбудив отдыхающего на бортике Царя зверей.

А что же эта троица, случайно обнаруженная ею в арбатских закоулках?! Как им удалось войти в столь близкое знакомство с юношей, что он спешил на встречу с ними сломя голову (то, что после съемок рандеву было назначено именно с этой компанией, теперь не вызывало сомнений).

Злость и досада все больше охватывали Люсю – эти вездесущие подруги, Анна с Ириной продолжали преследовать ее, постоянно культивируя в ней комплекс неполноценности…

Что вообще могло связывать простодушную гусыню Анну с молодым сексапильным манекенщиком?! А ее подруга, стервозная Ирина, обладающая не в меру острым языком, перед которым Люся всегда постыдно пасовала – она там что забыла?! Может быть, собирается соблазнять парня своими фальшивыми баллонами, бегущими впереди нее?!

Люся обеими руками пощупала свою грудь, опавшую в результате сброшенного веса. «Дурацкий лифчик!» – пронеслось в голове. – «Надо сменить модель! Такими темпами скоро и пушап пригодится!»

Правда, рядом с подругами мелькнул еще какой-то хмырь, но его присутствие ничего не объясняло, а только еще больше все запутывало…

Отодвинув кресло, Люся нервно прошлась по комнате. Кондиционер работал с перебоями, отказываясь нейтрализовать застрявший в помещении сигаретный дым. Приоткрыв фрамугу, Люся впустила влажный воздух с улицы и вернулась к компьютеру.

Недостаток информации причинял ей почти физические страдания. Неизвестность вперемешку с ревностью и неприязнью к давним знакомым царапали изнутри, в то время как чистые, но не лишенные дьявольской искорки голубые глаза следили за ней с экрана монитора.

Люся горестно вздохнула. Сколько раз она пыталась выкинуть Ивана из головы, забыть и успокоиться, но образ юноши всплывал в памяти в самые неподходящие моменты, неотвязно преследуя днем и ночью. Лишая покоя, он мучил, отбирая силы и отвлекая от жизненно важных вещей, на которых сейчас необходимо было сосредоточиться.

Дошло до абсурда – Люся похудела, напрочь потеряв из-за него аппетит. Все знакомые, правда, пели дифирамбы силе воли женщины, не имея понятия о подлинном состоянии вещей. На самом же деле, все было гораздо прозаичней – она тупо не могла заставить себя поесть. Для Люси, всегда готовой к потреблению пищи в любое время и в неограниченных количествах, такой поворот в поведении свидетельствовал об очень серьезном нервном сбое.

При этом все было напрасно: мальчишка играл с ней, кокетничал, пускал в ход мужские приемчики (где только успел нахвататься, стервец)!? Сам того не ведая, он все туже закручивал Люсю в свою паутину, делая вид, что абсолютно не при чем…

В чехле, щедро украшенном стразами, завибрировал мобильный телефон, а затем взорвался бравой мелодией, предупреждая Люсю, что звонит Олег.

Женщина встрепенулась – неужели провидение услышало ее мольбы, и удастся перехватить еще немного деньжат у любителя малолеток! Наверняка ему понравился сельский свежачок в лице хорошенькой и совершенно неопытной Варвары.

– Привет, Люсьен! – тон Олега не предвещал ничего хорошего, впрочем, он часто позволял себе общаться с Люсей в грубоватой манере.

– Привет, дорогой, – отозвалась женщина, прикидывая, как бы аккуратно подвести разговор к нужной теме. Она держалась достаточно фамильярно с супругом Анны, будучи хорошо осведомленной о его грешках и тем самым напоминая ему, что готова хранить секреты сколь угодно долго, но при определенных условиях. – Как сам?

– Нормально, – ответ прозвучал резковато даже для Олега. – Хотел попросить тебя усмирить свою соплячку – пускай успокоится и удалит мой номер раз и навсегда!

Люся оторопела. Она рассчитывала, что отношения Олега с Варварой затянутся на какое-то время, что поможет ей использовать их в своих корыстных целях, но, видимо, что-то пошло не так.

– Что произошло? – спросила она, припоминая виноватое лицо племянницы и стараясь скрыть разочарование.

– Ничего! Просто она меня больше не интересует, – Олег был явно на взводе. – Девчонка совсем зеленая и, видимо, решила, что мы будем вместе до гробовой доски! Ты уж объясни ей, что все в этой жизни конечно!

Люся изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

– Хорошо, дорогой, но…чем она так быстро тебе не угодила? – пыталась она разговорить Олега в надежде, что его раздражение рассеется. Однако мужчине это не понравилось.

– Хочешь покопаться в моих сексуальных пристрастиях? – саркастически поинтересовался он, и Люся поняла, что никакие расспросы ни к чему не приведут.

– Ни в коем случае, – отступила она. – Просто не понимаю, что может быть лучше юной послушной овечки…Но, конечно, решать тебе…

– Спасибо, что позволяешь, – Олег даже не снизошел до улыбки. – И вот еще что: я намедни перечислил тебе слишком большую сумму. Немного не рассчитал свои силы, так что половину верни!

Люся вспыхнула.

– О чем ты говоришь?! – вместо того, чтобы налаживаться, финансовый вопрос как будто вознамерился ее сегодня прикончить. – Все было потрачено в тот же день без остатка!

– Серьезно? – Олега очень удивила скорость избавления от денег. – А ты не забыла, какой долг висит за тобой с прошлого года? Как ты собираешься платить? Все сроки на исходе, а я не люблю задержек…

В голосе мужчины зазвучала сталь, повергшая Люсю в панику.

– Я все верну, как договаривались, – уверенно проговорила она, боясь выдать свое истинное состояние. – Но ты пойми, что клиенты стали подводить – через одного просят отсрочки платежей!

– Это меня не волнует! – отрезал Олег. – Подготовь мне к завтрашнему дню перечень расходов, я хочу знать по пунктам, на что конкретно пошли мои средства. Еще мне нужен четкий перечень планируемых выплат мне с указанием конкретных дат!

Он даже не потрудился попрощаться – в трубке образовалась пустота, а Люсю охватило состояние ступора.

Посидев некоторое время в полной неподвижности, она ясно ощутила приближение катастрофы. Ноги сами понесли ее к стеклянному шкафу, откуда на свет появилась початая бутылка «Курвуазье». Обычно коньяк предназначался для щедрых клиентов, но сейчас он требовался ей самой.

Плеснув на дно стакана, Люся прошлась по комнате и остановилась у окна. «Возьму такси» – подумала она, вспомнив о машине, оставленной внизу.

Дождь практически закончился, активизировав движение автомобилей, что в свою очередь усилило уличный шум. Захлопнув раму, Люся залпом опрокинула коричневую жидкость. Закуска в виде крохотной печеньки помогла справиться с перехватившим горло дыханием, и в следующий момент приятное тепло разлилось по телу, а женский мозг уже усиленно работал под влиянием раздражения на весь мир.

Поскольку ничего не получалось наладить у себя – хотелось кому-нибудь сильно насолить, не все же ей одной страдать!

«В таком случае, следует предпринять что-либо прямо сейчас» – решила она, возвращаясь к столу и наливая в стакан еще немного. – «Не стоит сидеть, сложа руки, как последняя овца…»

Внезапно она заметила на заднем плане застывшей на экране картинки лица Анны с Ириной. Сидя за подиумом в первом ряду, подруги явно любовались Иваном. Увеличив их изображения, Люся разглядела неприкрытое восхищение, с которым они смотрели на юношу, демонстрировавшего в этот момент костюм василькового цвета.

Цвет и в правду обалденный. Позитивный, энергичный, крутой.

Подгоняемая возникшим порывом, Люся выпрыгнула из кресла и метнулась к металлической стойке с образцами, прибывшими со съемок. Отыскав среди них тот самый васильковый пиджак, она высвободила его из прозрачного чехла. Женщина вспомнила, как офигительно Иван танцевал в нем и дурачился под прицелом камеры Феликса, выкидывая разные коленца. Обняв пиджак, она постояла с ним некоторое время, а затем накинула себе на плечи, погрузившись в тонкую оболочку ауры молодого человека, задержавшейся в волокнах ткани.

« С чего начать?» – в голове уже зрел план действий. – «Ирину, пожалуй, пока можно не трогать. До этой гадюки еще дойдет очередь! Ее голыми руками не возьмешь – придется повозиться, так что оставим на десерт…»

Некоторое время назад, когда все их мужья здравствовали и плотно общались, Люся имела неосторожность рассматривать супруга Ирины в качестве любовника. К тому моменту Василь Иваныч неумолимо сдавал позиции в постели и, в силу возраста или каких-то других причин, растерял интерес к молодой супруге. Люся же, чувствуя недостаток мужского внимания, попробовала поискать его на стороне, причем по глупости – в своем ближайшем окружении. Правда, быстро выяснилось, что ее массивная, богатая целлюлитом фигура, не пользуется спросом. К тому же холодный, жестокий блеск, запоздало обнаруженный в глазах Петра, заставил Люсю сдать назад – почему-то на память пришли зловещие фильмы про изощренных садистов и маньяков.

С тех пор она опасалась заодно и Ирину, которая, казалось, видела ее, Люсю, насквозь. Интуитивно чувствуя исходящую от Ирины неприязнь и способность дать отпор, а то и «укусить», Люся предпочитала до поры до времени не связываться с ней, обходя стороной, но ожидая удобного момента сделать какую-нибудь подлость.

Пока такая возможность не представилась, можно было потренироваться на Анне, которая являла собой идеальный объект для издевательств…Ее добрые коровьи глаза просто напрашивались на какую-нибудь подлянку. А наличие рядом сладострастного супруга словно магнитом притягивало Люсю – ее распирало от желания отомстить в лице Анны всем этим людям за то, что они более респектабельны, более успешны, более удачливы.

Теперь нужно только обмозговать, как бы побольнее уколоть эту гусыню, которая, не смотря ни на что, высоко держит голову и смотрится непотопляемой…

Дрожь в руках и чувство тошноты, оставшееся после курения, привели Люсю в еще большее озлобление. Желудок неприятно урчал, напоминая о том, что она с утра ничего не ела, но чувство голода категорически отказывалось возникать – скорее, наоборот, кусок не лез в горло, а нервы были на пределе.

Схватив со стола телефон, Люся набрала номер Варвары, но вспомнив, что девушка находится на учебе, нажала «отбой». Бросив раздраженный взгляд на часы, женщина прикинула, что вскоре у Варвары будет перерыв, и, не в силах дождаться вечера, когда увидится с племянницей дома, она послала ей сообщение «Перезвони!»

Для Варвары тетка являлась покровителем и человеком, чьим советам и наставлениям девушка обязана была подчиняться безоговорочно. Только на таких условиях Люся согласилась ее приютить в ответ на слезные просьбы матери – люсиной двоюродной сестры.

Жизнь в Москве казалась деревенским родственникам вершиной успеха. Не вдаваясь в детали восхождения Люси, они видели результат, который преподносила сама Люся: удачное замужество, квартира в столице, машина – все укладывалось в стандартный набор мещанских достижений, о котором мечтает любая девушка. Поэтому мать Варвары, не углядев за дочкой и отбиваясь от ползущих по соседям осуждающих слухов, уговорила Люсю на время последних летних каникул взять семнадцатилетнюю девчонку к себе на перевоспитание…

Едва сформировавшаяся фигурка в сочетании с высоким ростом подсказала Люсе мысль, что племянницу можно попробовать на подиуме, пока их родовая тяжеловесная генетика не взяла верх над подростковой худобой. Однако с нескладной походкой и полным отсутствием сноровки ходить на каблуках нужно было что-то делать, и тетке пришлось потратиться на курсы манекенщиц со строгим условием, что Варя будет бесплатно помогать в офисе, а в последствии все отработает на показах.

Таков был первоначальный план, но когда финансовые тиски окончательно взяли Люсю за горло, ей пришла в голову идея цинично предложить молоденькую девушку Олегу в обмен на материальную поддержку. Все сомнения в аморальности подобного поступка легко отмелись – от Вари не убудет, а тетка получит шанс не разориться прямо сейчас – в противном случае в родную деревню придется вернуться обеим…

Подобного позора Люся никак не могла допустить, тем более, что с помощью Вари она привлекала щедрого спонсора, попутно заводя на него компромат, а заодно пускала по скользкой дорожке девушку, подспудно завидуя ее свежести и возможному более удачному будущему, чем это складывалось у нее самой.

Для того, чтобы все прошло гладко, пришлось провести с Варварой воспитательную беседу о том, какими путями в наше время стоит прокладывать себе дорогу по жизни. Приправив доверительный разговор чарующей ноткой тайны, Люся объяснила девушке, что ее отсталой, несовременной матери ни в коем случае не положено знать об их маленьком секрете, касающимся взрослого женатого дядечки…

Глупышка позволила себе немного побрыкаться, но акценты, грамотно расставленные тетушкой, убедили ее в том, что она не только ничего не теряет, но при правильном поведении может многое приобрести.

Люся вздрогнула, услышав громкую трель телефона. Поспешно схватив трубку, она прижала ее к раскрасневшемуся уху.

– Почему ты мне ничего не сказала про Олега? – сурово поставленный вопрос заставил Варю сжаться от ужаса.

– Я хотела рассказать еще утром, но ты торопилась на сьемки и не слушала меня, – пробормотала девушка. Слышно было, как она, хлопая дверями, перемещается по зданию в поисках безлюдного уголка.

– Ты меня совсем не радуешь! – хмуро проговорила Люся, припоминая, как нервничала утром, подбирая подходящее платье, на которое позже Иван не обратил никакого внимания. – Не можешь удержать мужика!

– Я не виновата, я …

– Помолчи! – грубо прервала тетка. – Тебе же ясно было сказано, что Олег мне позарез нужен! От тебя требовалось совсем немного – раздвигать ноги! Судя по рассказам твоей матери, ты не раз уже это проделывала!

– Я раздвигала, – чуть не плача прошептала Варя. – А ему и не нужно было! Он хотел совсем другого…

Люся помолчала, откладывая полезную информацию про запас. По телефону не стоило обсуждать подобные вещи, и она решила вернуться к интересным подробностям чуть позже.

– Избавь меня от его извращенных пожеланий! – проговорила женщина.

– Правда, я все делала, как он хотел, – тонким голоском продолжала оправдываться Варя, но был недоволен! Обозвал меня тупицей, а потом и номер заблокировал!

Люся обреченно вздохнула. Пометавшись по офису, она вернулась в кресло. С экрана монитора по-прежнему смотрели голубые глаза.

– Правильно обозвал, – подтвердила она. – Ты тупица и есть! Диктофон хотя бы успела включить?

– Успела, правда запись плохая, – всхлипнула трубка.

«Возможно, эта запись напугает Олега, и он захочет ее выкупить, чтобы избежать скандала», – подумала Люся.

– Что же теперь делать? – спросила Варвара.

– Исправлять положение! – жестко отрезала тетка. – Сейчас иди заниматься, а дома будет серьезный разговор!

Отключившись, некоторое время Люся сидела неподвижно, кутаясь в пиджак, хранящий частицу Ивана. Она понимала, что в очередной раз затевает нечистую игру, да еще в паре с такой ненадежной сообщницей. Ведь если Варвару припугнуть – она тут же сдаст тетку с потрохами!

Но что поделать?! Это Москва, детка! Если ты не подставишь подножку конкуренту в любой сфере – он сожрет тебя сам, и не подавится! Эту нехитрую формулу Люся вывела для себя еще в молодости, когда, вытирая сопли столичным детям в младшей группе детского сада, строила планы по покорению большого города. Вокруг сновали самоуверенные, модно одетые женщины с московской пропиской, квартирами и мужьями. Разглядывая мамочек, спешащих по своим делам, Люся по-женски завидовала изящным туфелькам на элегантных ножках и даже колготкам с рисунком, делающим эти ножки необыкновенно привлекательными. Она переводила взгляд на свои полные икры и старые разношенные кроссовки, скрывающие широкие ступни 41размера, и в ней поднималась волна негодования и злобы против несправедливости судьбы.

Наивной деревенской девушке с аттестатом троечницы сложно было тягаться со столичными фифами и состязаться с ними честными, благопристойными методами. Поэтому Люся, горящая желанием окунуться в сытую городскую жизнь, искала любые способы заполучить эту самую жизнь как можно быстрее.

Врожденное и многократно усиленное по мере взросления нахальство подсказало наиболее примитивный ход – очаровать одного из пожилых папаш, справедливо рассчитав, что ему обрыдла бытовуха с тремя детьми и стареющей женой.

Когда-то, будучи еще школьницей, Люся смотрела фильм с подобным сюжетом и усвоила, что так можно…Правда, та киношная история закончилась плачевно, но сама идея охмурения возрастного мужчины показалась очень привлекательной, и Люся решила опробовать ее на практике. Выросшая без отца, в окружении постоянно меняющихся ухажеров матери и деревенских пересудов, Люся с детства усвоила, что многие вещи можно получить через постель. Поэтому, едва заметив искру интереса в тускнеющих глазах намеченного субъекта, она с располагающей непосредственностью предложила в его распоряжение свое взрощенное на парном молоке, пышущее здоровьем, крепко сбитое тело. В обмен была затребована вожделенная московская прописка и другие преференции.

Рука автоматически потянулась за второй сигаретой – нахлынувшие воспоминания отчего-то расстроили…

Вспомнился грандиозный скандал, когда супруга Василь Иваныча приходила к Люсе в садик разбираться и больно хлестнула ладонью по веснушчатой щеке. Однако все успокоилось после того, как старый ловелас пообещал жене щедрые алименты, и она вновь возникла в жизни Люси только после кончины их общего супруга от инфаркта. Оказалось, что трое его подросших детей имеют право на долю в новой квартире Люси, о чем она до тех пор не имела ни малейшего понятия…

Дряхлеющий супруг, видимо, подозревал ее в неверности в последние годы и решил проучить, заодно реабилитировав себя по отношению к обиженным потомкам. Мало того, что по завещанию к детям уплыл внушительный счет в банке – Люсе пришлось продать и просторную квартиру, переехав в крохотную двушку в удаленном спальном районе, где в настоящее время и ютилась дизайнер с нерастраченными большими амбициями.

А как классно все начиналось!

Заполучив престарелого мужа, молодая супруга первым делом сменила растоптанные кроссовки на обувь более женственную, насколько это позволял сделать размер Гулливера. Следующим шагом Люся хотела поменять толстую рыжую косу на стрижку помоднее, но тут категорически воспротивился Василь Иваныч. Коса являлась для него своеобразным фетишем, который туго наматывался на руку в минуты любовных утех. Отчего-то именно этот жест наполнял мужчину энергией, позволяя чувствовать себя неукротимым мустангом.

Люсе пришлось подчиниться, но коса не помешала ей заявить о своих посягательствах на роль хозяйки модного салона – уж очень хотелось утереть нос всем этим гордячкам вокруг, по-прежнему считающих ее неисправимо неотесанной.

Воспользовавшись поддержкой умиляющегося ее замыслам супруга, Люся поначалу бросилась самостоятельно создавать коллекцию одежды, однако своеобразный вкус и полнейшее отсутствие какого-либо понимания модных трендов быстро дали о себе знать. Но вместо того, чтобы получить профильное образование, она выбрала наилегчайший путь – наняв профессионала, отдала в его руки бразды правления своим брендом, а сама наслаждалась статусом распальцованной хозяйки.

Бизнес потихоньку шел в гору, не принося заметной прибыли, но закладываясь на перспективу. Процесс резко оборвался, когда Люсе пришлось вытащить из него крупную сумму для решения квартирного вопроса – цены на недвижимость в Москве стремились в космос, а уехать в Подмосковье было бы полной потерей лица. С того момента модный бизнес забуксовал и пошел на спад, так и не успев заработать в полную силу.

Что и говорить, пожилой любитель рыжих кос подставил ее по полной программе, и Люся, поначалу имевшая все, в одночасье осталась у протекающего корыта, не понимая, как его залатать.

Женщина очнулась от невеселых мыслей в тот момент, когда длинная трубочка серого пепла, отделившись от сигареты, рухнула на васильковую полу пиджака. Чертыхнувшись, Люся вскочила на ноги, стряхивая пепел на пол. Осмотр ткани не выявил повреждений, и она с облегчением раскрошила провинившуюся сигарету прямо перед носом серебряного льва, вновь рискуя вывести его из долгой спячки…

Глава 10.

Закинув ногу на ногу, Люся болтала на весу тапочком мужского размера из сиреневой парчи, расшитой золотыми нитками. Облаченная в фиолетовый шелковый халат, она утопала в навороченном кресле в стиле Людовика 14-го.

Когда-то, впервые в жизни попав с Василь Иванычем в огромный Мебельный Молл, она совершенно растерялась от обилия предложения. Прохаживаясь по бескрайнему пространству, плотно заставленному мягкой мебелью, Люся с лихорадочным блеском в глазах рассматривала каждый диван, изучала каждое кресло, попадающееся на пути – сначала осторожно приседая на краешек, а затем, осмелев, плюхаясь на сиденье всем весом крупного тела, чем вызывала умиление новоиспеченного супруга и молчаливое неодобрение продавцов-консультантов.

Василь Иваныч послушно следовал по пятам за восторженной молодой женой, радуясь выражению детского счастья на широком румяном лице.

Опробовав своей пятой точкой множество округлых, угловых и традиционных по форме образцов; вдоволь повалявшись на диване в форме летающей тарелки, и вытянувшись во весь рост на кушетке в виде ярко-розовых губ, Люся с удивлением обнаружила, что тактильный контакт с обивкой сильно различается в зависимости от состава и фактуры ткани, а ее крупное тело по-разному чувствует себя в меняющейся плотности наполнителей сидений и конфигураций спинок.

– Мне нравится все! – объявила она, нехотя сползая с поролоновых губ и обозревая безграничный мягкий рай вокруг.

Василий Иванович улыбнулся. Ему как раз сопутствовала удача в делах, которая повлекла за собой покупку квартиры в новостройке, а она требовала хорошего ремонта и соответствующей обстановки. Он терпеливо ожидал вердикта Люси, позволяя ей единолично принимать решение по мебели.

Тем временем девушка направилась дальше, привлеченная блеском фурнитуры в дальнем конце зала. Консультанты бросились следом, опасаясь, что сумасбродная клиентка ненароком продавит ценные экземпляры. Однако Люся застыла, как вкопанная возле одного из них, совершенно очарованная представшим перед ней нескромным богатством.

Это было громоздкое кресло с претензией на роскошь. Украшенное изогнутыми резными золочеными ножками, витиеватыми деталями на спинке и подлокотниках, обитое фактурной тканью с затейливым орнаментом, оно заворожило девушку. Люся, никогда раньше не выезжавшая дальше своего райцентра и видевшая современное убранство домов только по телевизору, внезапно поняла, что это именно то, о чем она всегда мечтала.

Увидев мольбу в глазах юной супруги, порядком уставший от долгого хождения Василь Иваныч, тут же расплатился наличными за помпезный гарнитур, включавший в себя диван и пару кресел, а также соответствующий им журнальный столик с зеркальной поверхностью.

Правда, позднее, когда просторную квартиру заменила малогабаритная, Люся была вынуждена расстаться с большей частью любимого гарнитура по причине того, что он категорически не вписывался в скромный размер нынешнего жилища. Сохранилось одно единственное кресло, которое в новых условиях занимало добрую половину комнаты. Несмотря на непомерные размеры, расстаться с ним Люся никак не могла: во-первых, кресло напоминало ей о лучших временах, тем самым стимулируя на любые действия, которые могли помочь эти времена вернуть; а во-вторых, только сидя в его удобных объемах, она чувствовала себя настоящей Императрицей – владелицей Модной Империи, переживающей временные трудности, но имеющей далеко идущие грандиозные планы.

А еще здесь отлично думалось – вот и сейчас, погрузившись в мягкую глубокую посадку, Люся генерировала идеи и напрямую транслировала их Варваре, боязливо примостившейся на краешке бюджетного дивана, прикрытого под стать шикарному креслу покрывалом с золотыми кистями.

– Значит, так! – вещала Люся, не сводя взгляда с притихшей племянницы. – Я скину тебе номер жены Олега, ты позвонишь ей и скажешь, – она замешкалась, обдумывая, действительно ли стоит делать то, что пришло ей в голову.– Да, чего уж там церемониться – скажешь, что ждешь от него ребенка!

Варвара вытаращила глаза, не в силах шелохнуться.

– Тетя, ты чего?! – в тихом голосе девушки слышался неподдельный испуг. – Какого ребенка?!

Люся остановила ее царственным взмахом руки в паре с широким шелковым рукавом.

– Будешь делать то, что я говорю, или поедешь обратно к матери, доить коров! Я еще расскажу, что не смогла удержать тебя, похотливую сучку, от приключений со стариками! Выбирай! – прикрикнула она, уронив на пол парчовый тапочек.

Варя в ужасе поджала ноги, как будто опасаясь, что гулливерская обувка вцепится в них острыми зубами. Люся восприняла трусливое движение девушки как безоговорочную капитуляцию и продолжала излагать свой план.

– Так вот, – ее похудевшие пальцы беззвучно побарабанили по мягкому подлокотнику, – для начала представься другим именем…К примеру, Светой…Так будет интересней…

Варвара затаила дыхание. Только сейчас до нее дошло, в какой омут затянула ее тетушка.

– Пусти слезу, – продолжала Люся.

– Какую слезу?! – сбитая с толку Варвара спустила обратно ноги, но все еще отказывалась что-либо понимать.

– Натуральную! – рявкнула Люся, взбешенная бестолковостью девчонки. – Сначала порепетируешь перед зеркалом и мне покажешь! Нужно, чтобы все было очень естественно! Чтобы тебе поверили!

– А дальше что? – пролепетала Варя, все еще надеясь, что тетка одумается и откажется от непонятной и явно неадекватной затеи.

– А дальше скажешь, что ты в отчаянии, что ты влюбилась в этого гондона Олега, – вольно формулировала Люся. Водрузив тапочек обратно на ногу, она теперь нервно поигрывала кончиком шелкового пояса. – Нет, так не говори, просто Олега, а еще лучше, Олега Сергеевича – пускай звучит уважительно, ты же девушка культурная, – поправила она сама себя. – Ну так вот… А он попользовался и бросил! Но ты, бедняжка, снимаешь квартиру, не имеешь постоянной работы и, соответственно, никакой финансовой стабильности! – Люся запнулась, обдумывая продолжение. – Но рожать ты все равно намерена, поскольку очень хочешь этого ребенка и заранее его безумно любишь! Тебе уже снится его милая беззубая улыбка и маленькие пяточки!

Она выдохнула. Глядя на Варю, Люся не видела девушку, увлеченная быстро возникающими в голове идеями.

– Все это нужно проговорить искренне и проникновенно, – продолжала поучать она. – На этом месте, пожалуй, можно прервать связь, и пускай интрига повиснет в воздухе. – Бледные варины щеки вернули женщину в реальность. – Эх, жаль, что я сама не могу позвонить – Анна обязательно узнает мой голос – а то бы я порезвилась! – в голосе Люси сквозило искреннее сожаление.

Слушая тетку, Варя забилась в дальний угол дивана с выражением шока на обескровленном лице. Из-под платья в веселенький цветочек торчали угловатые коленки, на которые она то и дело пыталась натянуть подол.

– А это не похоже на вымогательство? – еле слышно предположила она.

– Да где вымогательство? – Люся вскочила и, пройдясь вдоль дивана, поправила ламбрикен на шторах из дорогого текстиля. Задернув их, словно опасаясь чужих ушей, она вернулась к своему трону. – Ты же не просишь денег! Ты просто плачешь в жилетку! Ты – бедная овечка, которая попала в беду и не знает, с кем поделиться своим горем! И на самом интересном бросаешь трубку, как-будто передумала жаловаться!

Поняв, что отвертеться никак не получится, Варя пришибленно молчала.

– Он меня убьет, – обреченно прошептала она.

– Кто? Олег? – Люся разразилась гомерическим хохотом, заставив девушку поежиться. – Ты о нем слишком хорошо думаешь! Он даже не поймет, о ком идет речь! Мужик давно запутался в своих девках – наверняка и не помнит большинство имен! К тому же ты назовешься чужим – забыла?

– Но мой номер телефона, – из последних сил сопротивлялась Варя. – Жена увидит его на экране и перезвонит!

Однако у Люси, похоже, на все имелся готовый ответ:

– После отбоя сразу заблокируй ее. Хотя я уверена, что она не станет перезванивать! Да и Олегу ничего она не скажет – насколько я смогла изучить ее характер глупой терпилы, выяснения отношений мы не дождемся! Такие клуши обычно все переживают в себе, внутри: от этого им еще хуже и больнее, а нам как раз это и нужно! Мы как раз этого и добиваемся!

– Чего добиваемся? – Варя совершенно запуталась в хитросплетениях тетки, однако страх вернуться раньше времени в родные пенаты, скучнейшие деревенские будни, да еще и с унизительной характеристикой от тетки, заставлял подчиняться требуемым условиям беспрекословно. По твердому убеждению Люси в столице можно было удержаться только не зевая и не упуская любого шанса заявить о себе. Неопытная девушка была вынуждена всецело подыгрывать властной наставнице. Не оправдав возложенного на нее доверия в случае с Олегом, теперь она была обязана реабилитироваться любой ценой.

Люся между тем не собиралась посвящать наивную племяшку во все подробности своих личных тревог и переживаний. Она решила пока поставить точку в разговоре, будучи уверенной в том, что на этот раз Варя приложит максимум усилий и выполнит поручение без ошибок.

Если же случится так, что Анна поведет себя непредсказуемо, начнет разборки с мужем, а тот, в свою очередь, посмеет наехать на Варю – тогда-то Люся и насладится в полной мере собственноручно созданным ею хаосом…Олег еще не подозревает, с кем связался и на кого посмел повысить голос. На руках у Люси есть неплохие козыри в виде юного возраста Вари. Да и вообще, его можно обвинить в принуждении к сексу, если что…Правда, прямых доказательств этого добыть не получилось: диктофон записал лишь нечеткие фразы, но припугнуть Олега можно, чтобы держать его «на коротком поводке» хотя бы некоторое время. Ведь до тех пор, пока некрасивая история остается на уровне сплетен – она никого не пугает; однако, вынесенная в официальную плоскость, она способна хорошенько подмочить любую репутацию, сделав человека нерукопожатным. А это грозит уже всеобщим осуждением и проблемами материального характера.

Кривая усмешка тронула узкие губы Люси, а в следующий момент она увидела перед собой широко распахнутые глаза Варвары. Девушка все еще сидела на диване, вопросительно глядя на внезапно замолчавшую тетку.

Согнав усмешку с лица, Люся решительно поднялась из кресла.

– Марш выполнять задание! – в ее голосе вновь послышались командные нотки. – Бери зеркало и начинай репетировать! Всему-то тебя учить надо, неумеха!

Анна пребывала наверху блаженства, купаясь в странной, совершенно непостижимой невесомости. Это состояние окутало ее пушистым виртуальным коконом, и было настолько осязаемо, что она боялась пошевелиться и разрушить мираж неловким жестом.

Причиной всему был молодой человек, сидящий напротив, за круглым обеденным столом, все в той же скромно обставленной квартире. Анна смотрела на него и никак не могла насытиться. Время от времени вспоминая, что границы приличия никто не отменял, она отводила взгляд, но голос Ивана, иронично вещающий историю своего появления в Москве некоторое время назад, тот час возвращал его обратно, и Анна вновь жадно гипнотизировала каждый сантиметр божественно красивого лица. Идеально скроенные по-отдельности, все вместе его части составляли совершенную мозаику, сложенную воедино природой. Ни одно движение мимических мышц юноши не оставалось незамеченным – Анна лишь ощущала перекаты теплых волн где-то внутри себя и готова была пребывать вечно во внезапно открытом состоянии, которое, видимо, и носит название Нирваны.

В течение небольшого отрезка времени, прошедшего со дня их последней встречи в этой самой мастерской, Анну страшно мучила совесть за свой обман. Она понимала, что Иван очень ждет дальнейшего развития событий, но Арсений предсказуемо молчал, а найти реального спонсора пока не удавалось.

Тем временем Анна не находила себе места. Ей безумно хотелось вновь увидеть молодого человека – просто тонуть в голубых глазах, испытывая неизведанные ранее эмоции. Никогда раньше она и помыслить не могла, что в природе существует подобная зависимость от другого человека, и уж совершенно не предполагала, что сама может оказаться ее жертвой.

С другой стороны, Анне требовалось как можно дольше тянуть время, чувствуя себя покровительницей таланта юноши. Она назначила себя кем-то вроде продюсера примолодом даровании, которое остро нуждается во внимании и раскрутке. А поскольку новая сфера деятельности не исключала ошибок, Анна решила заранее причислить к ним свою ложь во благо, а заодно и другие шаги, которые, скорее всего, придется предпринять в ближайшем будущем.

Сегодняшняя встреча как раз вписывалась в череду подобных шагов. Она состоялась по личной просьбе Анны, и теперь, в компании с Иваном, она ожидала появления очередного сведущего в искусстве знакомого, которого на самом деле…НЕ существовало!

Анне пришлось его выдумать для того, чтобы найти предлог хотя бы полчасика провести в обществе предмета своего очарования, ведь никаких других поводов с ним увидеться просто не подворачивалось. Невыносимая ситуация толкнула Анну на очередную авантюру, в которую она даже не стала посвящать подругу, решив действовать в одиночку.

Отогнав осуждающие мысли о накапливающейся, как снежный ком, лжи, женщина все утро провела в болезненном предвкушении нового свидания, которое сама себе назначила и сама же организовала. Для пущего правдоподобия, Анна провела продолжительные переговоры в мессенджерах, выступая посредником и пытаясь состыковать непростые графики двух очень занятых людей – начинающего художника и мнимого «посетителя».

После того, как договоренность, наконец, была достигнута, в назначенное время женщина появилась на пороге квартиры в арбатском переулке, держа в руках большущую коробку торта «Птичье молоко».

Открывший дверь Иван обнаружил Анну без сопровождения, и она поспешила объясниться, предваряя любые вопросы с его стороны:

– К сожалению, у «маэстро» появилось неотложное дело, и он немного задержится, – произнесла она заготовленную заранее фразу и в качестве компенсации протянула хозяину сладкий презент.

– Не проблема, пока попьем чайку! – гостеприимно улыбнулся Иван, заметив на упаковке известное всем сладкоежкам изображение райской птицы.– Обожаю «Птичку»! – радостно воскликнул он, и Анна поняла, что не прогадала с выбором.

Облаченный в светло-голубые потертые джинсы и белую майку-алкоголичку, освежающую загорелые плечи, юноша перемещался по квартире по-домашнему, босиком. Анна последовала его примеру и, сбросив балетки, ступила босыми ногами на старый дубовый паркет из широких дощечек, выделяющих природное тепло. Освещенная солнцем комната встретила узнаваемым запахом красок. По пути Иван откатил ногой тяжелые гантели, весьма неохотно освободившие дорогу.

– Занимаетесь спортом? – поинтересовалась Анна, следуя за ним.

– Обычно хожу в зал, но когда нет времени на дорогу или, банально, лень куда-нибудь ехать, могу и дома гирьки покидать, – пояснил Иван, пристраивая коробку на край бархатной скатерти.

– В какой зал ходите? – Анне неловко было с порога садиться к столу, и она сделала вид, что изучает каскад заунывных работ хозяина квартиры.

– Я посмотрел разные, но остановился на самом обычном, – отозвался Иван. – Здесь, в Центре, слишком дорого – поэтому записался у друга, в спальном районе. Тренажеры там ничуть не хуже, а цена – на порядок ниже! Мы взяли годовые абонементы по акции – зачем переплачивать?!

Анна переместилась к изображению печального пруда, поросшего ряской.

– Мы с Ириной тоже ходим в своем районе, правда она занимается серьезно, с тренером, а я сама по себе, – сообщила она, отчего-то постеснявшись назвать известную сеть дорогих спортклубов. Ей не хотелось ни в чем выказывать своего превосходства над молодым человеком, хотелось быть полностью на равных.

– Здорово! – Иван исчез на кухне. – Впрочем, по вам видно! – приглушенно донеслось оттуда.

От неожиданности Анна смутилась. Она и не подозревала, что ее фигура подверглась внимательному изучению со стороны.

– Видно что? – повысила она голос, пытаясь перекричать звук льющейся из крана воды. Последовала пауза, в течение которой она усиленно напрягала слух.

– Видно, что следите за собой, – поведал Иван, возвращаясь в комнату с большим кухонным ножом. – В плане физкультуры, – с улыбкой уточнил он. – Я сам занимался спортом, поэтому обращаю внимание на такие вещи.

– Благодарю, – чуть было опять не смутилась Анна. – Не думала, что это бросается в глаза. Не так уж часто занимаюсь, да и делаю это без фанатизма, просто для хорошего самочувствия…

– Ну ладно, не обманывайте! – вдруг строго проговорил Иван, пристально оглядывая ее с головы до ног. – Вы явно сидите на стероидах!

– Я?! – пребывая в некотором напряжении от несвойственного ей поведения, Анна не сразу определила, что это шутка, но, увидев смеющиеся искорки в голубых глазах, громко расхохоталась вместе с юношей.

– Конечно, нет! – проговорил Иван. – Я бы скорее заподозрил в таких вещах вашу подругу, поскольку у нее явно выражена сильная тяга к внешнему совершенству, но, вроде бы, ее обошла стороной эта небезопасная мода. В любом случае, я только приветствую любую физкультуру! – добавил он, ловко разрезая упаковочную ленту на коробке. – В моем городе лишь небольшая прослойка продвинутой молодежи посещает фитнесс-центры, а людей постарше туда не загонишь – в результате, кругом лишний вес, болячки и вредные привычки!

– Это очень грустно, – откликнулась Анна, рассматривая очередную кислую поляну с невзрачными цветами. – А как поживает автор этих произведений? Не собирается назад?

– Пока нет, Макс, по-моему, там счастлив, – отозвался Иван. – Мы оба довольны: он живет так, как мечтал, а я единолично располагаю жильем в самом сердце столицы по цене квартиры на окраине.

Скользнув по своему отражению в полированной дверце старинного шифоньера, Анна шагнула дальше. Сегодня она намеренно оделась очень просто – недорогое платье ниже колена скромной расцветки свободно болталось на ней, не стесняя движений. Почему-то не хотелось привлекать внимания к своей персоне. Она боялась даже помыслить о том, что молодой человек может обнаружить ее личный интерес к нему и превратно истолковать ее визиты. Он годится ей в сыновья – эта мысль плотно сидела в голове, и перспектива того, что парень может заподозрить ее в чем-то непристойном, как это сейчас водится и практикуется, ужасала до глубины души. Она прекрасно осведомлена о свободных нравах, царящих вокруг, но это совершенно точно, не ее образ жизни, а правильное воспитание и самовоспитание – вещи незыблемые даже в мире «содома».

Другое дело, Иван – он относится к иному поколению, да и работает в такой сфере, где всяческая раскрепощенность только приветствуется. Вряд ли он поверит, что Анна вовсе не рассчитывает никого соблазнить, а просто наслаждается его присутствием и ни к чему не обязывающей легкой болтовней. Даже Ирина сомневается в чистоте ее помыслов – чего же ожидать от других…

Увидев, что Иван взялся очищать место на столе, сдвигая в сторону вездесущие тюбики, Анна остановила его.

– Пожалуйста, не убирайте! У вас такой славный творческий беспорядок, что совершенно ни к чему его нарушать!

Юноша рассмеялся.

– Окей, тогда позвольте сервировать стол для чаепития среди предметов для живописи! Кусок торта я подам вместо блюдца на палитре, а отламывать можно мастихином, – Иван продемонстрировал маленькую лопатку, напоминающую миниатюрный мастерок. – Он вполне заменит ложку!

– Отличная идея! – подхватила Анна. Она прошла к окну, заинтересовавшись холстом, стоящим на мольберте. – Ну, правда, у вас здесь особая атмосфера – не будем ее развеивать…

Иван послушно втиснул торт между хрустальной вазой, наполненной кистями разного калибра, и металлическим сундучком из-под чая, забитым пластиковыми емкостями с акрилом. Кружка-бульонница с остатками старой заварки была предусмотрительно унесена на кухню, а на ее месте появились чашки с блюдцами.

– Будущий шедевр? – поинтересовалась Анна, замечая свежие мазки на холсте, где сюжет пока не проглядывался.

– Да, пришла в голову одна идея, но пока еще слишком смутная, – проговорил Иван.

«Творческие люди всегда на своей волне»,– подумала Анна, рассматривая комплект бесформенных клякс, проникающих друг в друга. – «Это своего рода патология, ведь они отличаются от большинства из нас. И этот мальчик прекрасен в своей аномалии. Такое милое, одухотворенное лицо…Чистейшая кожа, какая бывает у сильно аллергичных детей, которым противопоказаны определенные продукты… Его хочется оберегать от жизненных невзгод, давая возможность творить и реализовываться только ради того, чтобы эти глаза светились счастьем…

– Вы говорили, что не получили никакого образования? – спросила женщина в то время, как Иван появился на пороге с бурлящим электрическим чайником.

– Точно. Я – самоучка, – подтвердил он. – Была безуспешная попытка поступить в Строгановку, но потом стало понятно, что учиться и пробиваться среди тысяч себе подобных потребует от меня слишком больших усилий – отличным аттестатом похвастаться не могу, да и время эластичности мозга уже упущено! Серьезно! – проговорил он в ответ на улыбку Анны. – А еще я понял, что образование может только навредить индивидуальности художника. Ненужные правила, которые вдалбливают в учебных заведениях, делают многих похожими друг на друга! Так что я счастлив сохранить свою самобытность в первозданном виде, не подпорченном ни учителями, ни наставниками. К тому же в случае поступления в ВУЗ, у меня не осталось бы времени на заработки для поддержания штанов, а главное – на все это…

Иван махнул челкой в сторону мольберта, напоминая Анне, где сейчас сосредоточены его основные устремления. Словно что-то припомнив, женщина достала из брошенной на диван сумочки телефон и заглянула в него.

– Пока ничего, – доложила она, имея в виду того, появления которого они «ожидали».

– Извините, чай у меня самый обычный, – проговорил Иван, заливая кипятком сразу несколько пакетиков, опущенных в пузатый заварочный чайник. – Черный и без добавок.

– Обожаю обычный чай, – Анна ничуть не кривила душой. Ей было до такой степени комфортно, что даже стакан простой воды из рук юноши показался бы деликатесом. – Правда, люблю покрепче, – добавила она.

Иван улыбнулся.

– У нас с вами совпадают вкусы! – отметил он, ловко орудуя ножом, лезвие которого разрубило гладкую шоколадную поверхность торта на ровные прямоугольники, в то время, как Анна бездумно смотрела, как двигаются небольшие бицепсы под смуглой кожей. – Кстати, не только в этом!

– В чем же еще? – она заставила себя оторваться от созерцания привлекательных анатомических деталей и подсела к столу.

– Хотел у вас поинтересоваться, если это удобно, – Иван запнулся, и Анна с готовностью бросилась ему на помощь.

– Конечно, удобно! Не стесняйтесь, – подбодрила она, горя желанием развернуто ответить на самые нескромные вопросы, если они его интересуют.

– Я по поводу ваших духов, – проговорил Иван, поднимая взгляд на Анну, которая без всякого сопротивления вновь погрузилась в голубые глубины. – Они потрясающие! Женственные, влекущие…Я хотел уточнить название. Для мамы.

Анна улыбнулась – так трогательно прозвучали слова молодого человека.

– Вы заметили?! Спасибо. Духи действительно, классные, и я в последнее время пользуюсь только ими, хотя у меня огромный выбор, – Анна наморщила лоб. – Как назло, название постоянно вылетает из памяти! Мне привезла знакомая из Дубая. Что-то коллекционное…восточное, на основе арабских масел…Я обязательно посмотрю… – пообещала она, радуясь, что, хоть в чем-то может быть полезна. Зная точно, что в Москве этого парфюма не найти, она уже прикидывала в уме, что с удовольствием закажет их для Ивана у той же знакомой. Правда, духи эксклюзивные и стоят немалых денег, но юноше совсем не обязательно знать реальную цену, а ей будет очень приятно ему услужить.

Она отправила в рот кусочек свежего суфле под тонким слоем шоколада, подогрев внутреннюю эйфорию вкусовым удовольствием. Что может быть лучше – архивная скатерть, усеянная мелкими пятнышками, но от этого еще более уютная; дешевый чай из видавших виды чашек, с небольшими сколами по краям; таящий во рту торт и беспорядочно теснящиеся в углах работы пока не признанного гения, пусть они и не в ее, Анны, вкусе…

Теперь она понимала, какая волшебная аура наполняет мастерские художников: ее можно чувствовать почти физически, осязая контакт с кожей чего-то невидимого глазу, возвышенного, метафизического…

Теплая атмосфера вызывала умиротворение – Иван, ко всему прочему, оказался отличным собеседником, свободно болтая обо всем и непринужденно заполняя возникающие паузы. Вскоре Анна была в курсе подробностей взросления провинциального мальчишки, все дольше укрепляясь в желании удвоить свои усилия в том, чтобы ему помочь. Ей импонировал добродушный юмор, каким юноша сдабривал повествование о трудностях, приключившихся с ним когда-то и подтолкнувших к поиску своего собственного пути. Анну радовало то, что не смотря на различные перипетии, Иван не растерял оптимизма, светлых мыслей и решимости преодолевать невзгоды.

– Офигительно вкусно! – он слизнул шоколадную крошку с нижней губы, с вожделением глядя на слегка уменьшившийся, но все еще довольно большой торт. – Вам положить добавку? – вежливо предложил он Анне.

– Нет, достаточно, – вспомнив Ирину, женщина употребила ее слова, – на сегодня мой лимит углеродов исчерпан! – Она с удовольствием смаковала крепкий чай.

– В таком случае, придется съесть вашу порцию, а заодно и порцию вашего приятеля! Кто опоздал – то не успел! – провозгласил молодой человек, вновь ненавязчиво напоминая Анне немаловажную деталь их встречи.

Напустив на себя озабоченный вид, женщина открыла пискнувший вотсапп. Никаких вестей от «приятеля», естественно, не наблюдалось, зато пришло голосовое сообщение от Ирины. Подруга, дождавшаяся, наконец, возвращения своего ненаглядного Рубильника, вот уже два дня всецело находилась в его власти, изредка присылая «на волю» голосовые весточки. Отложив прослушивание сообщения на потом, Анна озабоченно произнесла:

– Что-то задерживается товарищ, – в ее голосе сожаление смешалось с порицанием непунктуальности некоторых людей, но Иван пребывал в приподнятом настроении, с завидным аппетитом уминая второй кусок.

– Не страшно, – проговорил он. – У меня есть еще время, так что подождем!

Заметив, с какой скоростью исчезает торт, Анна вдруг забеспокоилась.

– Надеюсь, сладкое не повредит вашей физической форме, – произнесла она, представив себе растолстевшего, оплывшего жиром Ивана, почесывающего второй подбородок. – А то ведь Люся подаст на меня в суд за порчу вашей фигуры!

Упомянув Люсю, Анна надеялась подтолкнуть юношу заговорить о ней – очень уж было любопытно, как сама Кондрашова относится к творчеству Ивана. Однако молодой человек весело расхохотался, не удостоив Люсю ни каплей внимания.

– Не волнуйтесь, у меня отличный метаболизм! Ем, что хочу и сколько хочу! – похвастался он. – Немного нагрузки в спортзале – и все отлично! Спасибо маме за худосочное телосложение. Да и отец никогда не был полным, а сейчас так вообще высох, как скелет, – прибавил юноша, и в подтексте Анна услышала боль и стыд за отца, добровольно занимавшимся саморазрушением и попутно портившем жизнь родным.

От всколыхнувшихся материнских чувств сердце женщины сжалось. Ей захотелось обнять мальчишку, прижать его к себе и пообещать, что все будет хорошо. Однако красивое лицо юноши выражало твердость и достоинство. Он не нуждался в жалости, возможно, она даже оскорбила бы его.

– А кто вам готовит? – спросила Анна, переводя разговор. – Наверное, ваша девушка?

– С девушкой недавно расстался, – сообщил Иван без особого сожаления. – Почти расстался, – поправил он сам себя. – Долгая история…Да и не баловала она меня борщами. Я и сам неплохо готовлю, по крайней мере, мне нравится! Правда, на это часто нет времени – в Москве, порой, до работы добираешься по два часа в один конец и столько же обратно. Так что иногда перекусываем с друзьями , а на работе часто попадаем на фуршеты…В целом, я не гурман, и люблю простую пищу, без выкрутасов – никакой молекулярной кухни! – решительно провозгласил юноша, вызвав у Анны улыбку. – А когда я рисую – вообще ничего не нужно, разве что бутерброд с чаем – и опять к мольберту!

Женщины вновь накрыло чувство вины. Молодой человек с нетерпением ждет нужного ему гостя, возлагая надежды на его визит, а она эгоистично преследует свои собственные глупые интересы, воруя его личное время и мороча парню голову. Она готова была на любое действие – приготовить что-нибудь, прибраться в квартире, перемыть посуду или окна, и даже постирать (возможно, здесь нет стиральной машины). Она готова была сделать для него все, что угодно, но вовремя спохватилась – это выглядело бы совсем «ку-ку», как выражается порой ее дочь.

– А сегодня вечером предстоит фуршет после работы, – так что я не заморачиваюсь. – проговорил Иван, заглядывая в заварочный чайник.

На экране смартфона, лежащего перед Анной засветился незнакомый номер, требующий безотлагательного ответа.

– Это он? – в глазах Ивана вспыхнула надежда. – Подъехал?

Анна провела пальцем по экрану.

– Здравствуйте! – произнес звонкий девичий голос, отдаленно напомнивший ей голос Оли.

– Здравствуйте, – машинально отозвалась женщина, быстро осознав, что голос чужой, и уже собираясь нажать отбой, не вступая в беседы с теми, кто навязывает свои услуги по телефону.

– Я любовница вашего мужа, – без предисловий поставил в известность голос, заставив Анну замереть с чашкой в руке.

В тишине комнаты слова девушки прозвучали достаточно громко, и Иван, ставший невольным свидетелем интимного диалога, застыл, уставившись на Анну с противоположной стороны стола.

– Очень приятно, – проговорила женщина. На ее спокойном лице не дрогнул ни единый мускул. – Что вам угодно?

Поднявшийся с места юноша сделал движение выйти из комнаты, чтобы не смущать Анну, но она жестом усадила его обратно. Ее внезапно обуял кураж. Муж давно изменял ей, и это не являлось новостью, но никто из его дам ни разу за все это время не набирался наглости ей звонить. Сейчас, когда, наконец, пришла стадия полного равнодушия к проделкам супруга, Анне стало любопытно, что же понадобилось этому, судя по голосу, очень юному созданию.

Почему-то захотелось посветить Ивана в свои семейные тайны – он был достаточно откровенен с ней, рассказывая о семье и о родителях, и ей захотелось ответить полным доверием на доверие с его стороны. Нажав кнопку громкой связи, она положила телефон на мягкий бархат перед собой.

– Меня зовут Света, – отчетливо оттарабанила трубка. – И я беременна от вашего Олега! – в голосе послышались слезные нотки.

На Анну вдруг накатила волна смеха – она едва сдерживалась под растерянным взглядом Ивана.

– И что дальше? Причем здесь я? – женщина изо всех сил постаралась сохранить твердость голоса.

В трубке возникла пауза, после которой девица воскликнула истеричным голосом:

– Я совершенно без денег! Олег меня бросил! Но рожать я все равно буду! – она продолжала говорить что-то еще, но Анна уже потеряла интерес.

– Удачи! – выключив телефон, она, наконец, позволила себе расхохотаться в полную силу.

Ничего не понимающий Иван с удивлением наблюдал за ее реакцией.

– Мне ужасно неудобно, что я оказался невольным свидетелем ваших семейных дел, – заикнулся было он, но Анна не дала договорить:

– Не волнуйтесь, все не так страшно, как вам могло показаться! – утешила она. Окончательно совладав со своей веселостью, она потянулась за вторым куском торта.

– Мой муж не может иметь детей, – проговорила Анна, отвечая на немой вопрос молодого человека. – Он давно бесплоден.

– Вы уверены? – рассудительно спросил он. – Сейчас медицина творит чудеса…

Остывший чай порадовал терпким, насыщенным вкусом. Анна поймала себя на мысли, как странно обсуждать серьезные жизненные вещи на равных с умопомрачительной красоты юношей. Он рассуждал, как давний приятель, взявший на себя роль советчика, и даже утешителя.

– Это окончательно и бесповоротно, – убежденно констатировала она. – После рождения дочери мы хотели еще детей, но он перенес сложную операцию, после которой на 200% потерял способность к зачатию. – Она послала в рот незапланированный сладкий кусочек. – С тех пор он может не опасаться появления внебрачных детей!

Юноша был поражен масштабом человеческой пакости.

– Значит, все это ложь? – голубые глаза излучали изумление. – Но я не понимаю, какой смысл выдумывать подобное?!

Анна пожала плечами.

– Возможно, кому-то понадобились деньги, – предположила она. – Ведь он действительно давно мне изменяет…Я – в курсе дела, просто уже не реагирую. Было время, когда сильно переживала по этому поводу, но все прошло! Даже сама удивляюсь своему равнодушию…

– Живете вместе? – вырвалось у Ивана, но он тут же спохватился. – Пардон, это не мое дело…

– Не извиняйтесь, – проговорила Анна, – очень правильный вопрос! Я прочитала подтекст, – она улыбнулась в ответ на протестующий жест юноши и покачала головой, не в силах объяснить, как случилось, что обстоятельства, ценности, моральные устои и материальные интересы завязались в тугой клубок, который при желании очень легко разрубить. Понятно, что придется чем-то пожертвовать, а именно понести материальные потери, поскольку Олег всегда зарабатывал больше нее, но все остальное, однозначно, выиграет!

– Я долго закрывала на все глаза ради дочки. Ну, вы понимаете, полная семья и все такое…Но по факту, все оказалось с точностью до наоборот – наша ложь причинила ей гораздо больше вреда и продолжает ранить по сей день!

– Сколько ей лет? – поинтересовался Иван.

– Семнадцать. В следующем году заканчивает школу.

– Знакомая тема, – отозвался молодой человек. – Я в этом возрасте пошел в секцию бокса. Поздновато для спортивной карьеры, но метелить грушу научился…Вымещал стресс в спортзале, чтобы дома не прибить папашу…

– Вам тоже пришлось не сладко! – вставила Анна со вздохом.

– Мама всегда боялась отца, но никогда не делала попыток бросить его. Знаете, есть очень покорные судьбе женщины…Она человек верующий, и меня воспитывала в теме терпимости к любым выходкам «главы семьи» и подчинения его загонам…И только повзрослев, я понял, что она добровольно унижается перед бухающей дрянью, которая, к тому же, периодически поднимает на нее руку! – пока юноша говорил, Анна любовалась его мальчишеским лицом, теперь излучающим праведный гнев. – Это тоже ложь! Моя мягкая, запуганная мама внушала мне прописные истины, читала сказки, где всегда добро побеждает зло, а сама при этом не хотела сделать свою жизнь лучше, заставляя и меня прозябать в этом болоте… Она и сейчас продолжает жить с отцом, хотя давно его не любит – просто застряла рядом в силу дурацких убеждений, которые сама себе внушила!

Анна не могла отвести взгляда от Ивана. Схватив со стола опустевший чайник, молодой человек направился на кухню, увлекая ее за собой.

– Правда, справедливости ради, стоит сказать, что уйти ей особо некуда – квартирный вопрос никто не отменял. Тем не менее: всю жизнь быть под прессингом подонка – это себя не уважать, и мне до сих пор непонятно, ради чего?! Ради меня?! Но никакого пиетета к отцу я не испытываю – только ненависть и обиду за то, что мне пришлось расти в такой атмосфере, а потом бороться с комплексами и перевоспитывать себя самому!

– Вам не позавидуешь, – Анна прошлась по просторной кухне, заставленной старым кухонным гарнитуром советского происхождения, словно декорациями к ретро-фильму. Невысокий холодильник «Бирюса» тихо дребезжал в углу, завершая вполне себе гармоничную картину.

– Ничего, я справился, – произнес Иван, выуживая за хвостики из коробки свежие пакетики чая. – Но мой друг – нет! У него тоже были проблемы в семье, он сильно психовал из-за этого, а потом подсел на наркоту. Она-то его и сгубила, – на скулах юноши заходили желваки. – Он был настоящим другом, классным парнем, но я ничего не смог сделать…Никто не смог – он сознательно выбрал уход от действительности, где ему было очень плохо…

– Ужасно, что в первую очередь страдают именно дети! – подхватила Анна, опять заговорив о дочери. – Вчера я увидела на плече Оли свежую татуировку. Причем это была лишь часть рисунка – другая, возможно, большего размера, уходила под майку на спине…

Внимательный взгляд Ивана выражал искреннее сострадание. В ожидании новой порции кипятка он прислонился к подоконнику, скрестив руки на груди.

– Примерно год назад я позволила ей сделать крохотную тату на щиколотке, – продолжала Анна, ободренная неприкрытым интересом со стороны юноши. – Тогда она еще спрашивала моего совета или разрешения, – женщина горестно усмехнулась. – Но теперь все по-другому. Я боюсь, как бы она непоправимо себя не изуродовала…Или не подхватила какой-нибудь гепатит!

Громкий щелчок возвестил о том, что кипяток готов.

– Вы пытались разговаривать? – спросил Иван.

Анна вздохнула.

– Она меня почти игнорирует. Или грубит. Скрывается в своей комнате. Особенно, когда дома отец. Он ведь никогда ею не занимался – некогда было отвлечься от бизнеса. Хотя не могу сказать, что он не любит Олю. Любит, но как-то по-своему, на расстоянии. Ничего не жалеет для нее, готов баловать дорогими подарками, но это больше похоже на откуп…– подытожила Анна, сопровождая юношу обратно в комнату.

– Это явный протест с ее стороны, – на основе собранных фактов, Иван уверенно озвучил диагноз.

– Понимаю, – согласилась Анна. – Но я бессильна что-либо предпринять – видимо, упустила нужный момент…Да и уважение потеряла…

– Надо что-то делать! – решительно заявил молодой человек, столь же решительно раскладывая по блюдцам белые кирпичики суфле. – Вы ни в коем случае не должны опускать руки! Ведь это ваш ребенок! Поверьте, от родителей зависит очень многое!

Его горячий возглас воодушевил Анну.

– Спасибо, Иван! – воскликнула она. – Вы меня вдохновляете на решительные действия! Для начала следует сбросить маску лицемерия и развестись к чертям! Возможно, это мой последний шанс наладить с Олей хоть какое-то взаимопонимание!

Несмотря на бодрые заявления, Анна выглядела расстроенной, что не ускользнуло от внимания Ивана. Взрослая, стильная женщина, чей внешний вид говорил о том, что все у нее в жизни «зашибись», по факту оказалась абсолютно несчастной, ничуть не лучше его собственной матушки. Она пыталась хорохориться, но в больших серых глазах застыло выражение, похожее на то, которое Иван не переносил с детства. Часто наблюдая его в маминых глазах, он чувствовал, как сжимается сердце, а кулаки чешутся в порыве установить справедливость.

– Не переживайте, пожалуйста! – воскликнул он, чувствуя, что должен что-то предпринять. – Хотите, я поговорю с вашей Олей? Думаю, что смогу найти к ней подход, ведь я не намного старше, мне двадцать два! Да и мой собственный «багаж», в смысле, опыт, пригодится для разговора по душам…

Глаза Анны загорелись от неожиданного поворота.

Помимо неоспоримых внешних достоинств, парень обладал добрым сердцем, и его простые теплые слова возымели мгновенное действие. Женщина почувствовала, словно гора свалилась с плеч.

Все еще не веря в происходящее, она поторопилась согласиться.

– Это было бы здорово! – Анна боялась выказать степень своей радости. Она и мечтать не могла о том, что когда-нибудь познакомит самого классного на свете юношу с самой любимой в мире девчонкой! Ведь если они подружатся, она сможет наслаждаться его присутствием чаще, и, возможно, даже на своей территории!

– В ближайшее время я все организую, добавила она, уже прикидывая в мыслях сценарий ненавязчивого знакомства молодых людей. Чувствуя, как в ней просыпается авантюризм Ирины, Анна улыбнулась.

– Долго не тяните, – строго произнес Иван. – Болезнь требует немедленного оперативного вмешательства!

– Я так вам благодарна! Вы внушили мне надежду, что все еще может благополучно разрешиться!

– Мне совершенно не сложно это сделать, – проговорил молодой человек. – Вы в не меньшей степени стараетесь для меня, принимая участие в моей судьбе! Можно считать, что это взаимно!

Последние слова юноши заставили Анну в очередной раз себя возненавидеть. Отвлекшись на свои проблемы, она вновь забыла, по какому поводу они сидят в квартире Ивана вот уже больше часа. Схватив со стола телефон, она сделала вид, что читает сообщения, глядя на экран невидящими глазами.

– Ваня, мне ужасно неудобно, но наш гадский товарищ сегодня не сможет подъехать! – произнесла она упавшим голосом, демонстрируя всяческое порицание в адрес господина, заставившего их напрасно себя ждать. – Пишет, что стряслось что-то срочное – по телефону не объясняет… Дико извиняется, – зачитывала она вслух несуществующие реплики.

– Жаль! – юноша постарался скрыть разочарование, в то время как Анна чувствовала себя лживой сволочью. – Но охотно верю – в Москве нужно крутиться, по-другому никак! С другой стороны, нет худа без добра, – мы с вами отлично пообщались!

«Ты даже не представляешь себе, насколько «отлично» – подумала Анна, испытывая массу противоречивых чувств.

– Да, супер, спасибо вам за чай, мне пора бежать, – заторопилась она, опасаясь, как бы юноша не уличил ее в обмане. – Я выясню, что там у него приключилось и в следующий раз самолично притащу за шкирку! – клятвенно пообещала она, запрыгивая в балетки.

Иван расхохотался, представив раскрасневшегося знатока живописи, подгоняемого сзади пинками.

– Я против насилия, – миролюбиво возразил он. – Предлагаю действовать дипломатично.

– Вы правы, – взгляд Анны напоследок скользнул по чистейшей коже (как будто с эффектом plumped – мелькнула мысль). – Несмотря на то, что я вас в два раза старше, мне стоило бы многому у вас поучиться!

Проигнорировав лифт, застрявший на этаже с момента ее подъема, Анна вприпрыжку побежала по ступенькам. Весы мыслей качались то в одну, то в другую сторону. Безусловно, она лгунья, и это ужасно! Но почему тогда ее душа ликует, а сумасшедшая энергия бьет через край?! Почему она летит, словно на крыльях?!

Выскочив во двор, Анна готова была расцеловать пушистую собачку, которая сопроводила гостью до самой калитки, сверкая пайетками на широком красном ошейнике.

Глава 11.

– Как же здесь хорошо! – умиротворенно вздохнула Анна, провожая взглядом пару белых лебедей, элегантно рассекающую гладь небольшого пруда. – Можно сколько угодно строить из себя распальцованную «элиту», посещая дорогущие фешенебельные места, но бесплатные демократичные «Патрики» – это нечто особенное, не поддающееся словестному описанию…

Ирина согласно кивнула. Потянув аккуратным носиком аромат цветущей липы, она произнесла:

– Фешенебельные места притягивают людей пафосом и возможностью попонтоваться перед себе подобными…Здесь же все на равных – и бедные студенты из общаги с банкой «Колы» в руках, и благородная дама с собачкой на поводке, проживающая в самом дорогом районе Москвы. Разношерстная публика привносит свой колорит – вот и мы с тобой органично вписались! А уж мистически притягательную атмосферу этого района когда-то подметил сам Булгаков…Кстати, надо бы перечитать – у меня где-то сохранилось его собрание сочинений!

Анна удивленно огляделась, отмечая наблюдательность подруги.

– Ну, ты загнула! Не ожидала от тебя такой глубины восприятия!

Они обменялись улыбками, как обычно, прекрасно понимая любые оттенки речи друг друга. Вот уже больше часа провели подруги на одной из лавочек, во множестве установленных по окружности Патриаршьего пруда. Лучи солнца, перед тем, как скрыться за ближайшими крышами, напоследок запутались в листве деревьев. Еле заметное дуновение ветерка лениво тревожило вечерний воздух, а заодно и старую липу по-соседству. В ее густой кроне воробьи устроили шумную возню, охотно присоединившись к людскому гомону внизу, что придавало окружающей обстановке еще больше непосредственности и приподнятого настроения.

Женщины сегодня, не сговариваясь, облачились в легкие комбинезоны, актуальные в этом сезоне. Фисташковый лен эффектно облегал фигуру Ирины, треща от натуги на сильно выдающихся формах в грудном отделе. Анна же, как всегда, предпочла неброский бежевый цвет; однако, накладные карманы в нужных местах заставляли ее подругу время от времени фиксировать на них одобрительный взгляд.

– Кстати, отличный фасончик! – наконец похвалила Ирина. – Очень секси! Чувствуется моя школа!

– Я старалась, – Анна вспомнила, как сомнения по поводу «фасончика» одолевали ее при выходе из дома. Благодаря объемным карманам, размер ее груди сегодня мог соперничать с роскошной грудью подруги, а ей этого совсем не хотелось. Не то, чтобы она боялась составить конкуренцию Ирине, перетянув на себя часть мужских взглядов – просто не любила привлекать внимание к своей персоне подобным образом, предпочитая по жизни тактику стороннего наблюдателя.

Тем временем Ирина пребывала в отличном расположении духа. Только что закончив описывать вслух детали незабываемой недели, проведенной в объятиях Рубильника, она как-будто прожила заново приятные часы и мысленно смаковала послевкусие. Отчитавшись в красках обо всех подробностях продолжительных свиданий, перечислив полученные подарки и в который раз перебрав яркие достоинства бойфренда, она постепенно «сбавила обороты» и заглянула в телефон, то и дело издававший приглушенные сигналы.

– Очень рада за тебя, – воспользовалась Анна возникшей паузой. Рассеянно наблюдая за беспорядочным движением многочисленных гуляющих, она слушала подругу в пол уха.

На красивом лице Ирины, читающей сообщение, мелькнуло довольное выражение доминантной самки.

– Арсений проявляет незаурядную настойчивость, – пояснила она, закрывая мессенджер. – С тех пор, как мы разыграли твоего парнишку, он беспрестанно звонит мне! А поскольку я была занята с Артуром и по-черному его игнорировала, теперь мой вацап захлебывается от романтических посланий от бывшего любовника!

Анна хмыкнула, в душе немного жалея добродушного актера.

– Мне пришлось вырубить телефон, чтобы его навязчивое треньканье не нервировало Артура! – почти гневно продолжала Ирина.

Услышав в голосе подруги деланное возмущение, Анна расхохоталась.

– Бедняга Арсений! – проговорила она с шутливым укором. – Его можно понять! Человек прилагал титанические усилия, ночами зубрил роль, блестяще с ней справился и…совершенно справедливо рассчитывает на твою благосклонность!

Ирина медленно выпрямила спину, перехватив мимолетный интерес проходящих мимо совсем еще зеленых юношей скромной наружности.

– Мало ли, кто и на что рассчитывает?! – рассудительно продолжала она. – Я ничего ему не обещала, так что совесть моя чиста! А что касается роли – в момент перевоплощения он сам от себя кайфует! Поверь мне, этот Гад знает себе цену, так что у Ивана он больше работал на публику, то есть на нас с тобой! А произвести нужное впечатление на неискушенного парня хорошему лицедею не составит особого труда. Уверена, что Сенька лишний раз потешил превосходной игрой свое собственное Эго. И возможно, потом сам себя расцеловал за это в зеркале!

– Тем более, жестоко с твоей стороны, – продолжала подтрунивать Анна, заметив, как невзрачная серая утка отбивается от притязаний сразу двух селезней с ярким оперением. Безмятежное водное зеркало резко всколыхнулось. – Могла бы и похвалить мужчину за старания…

– Конечно, я похвалила! Пока только по телефону, а дальше будет видно! – Ирина тоже проводила взглядом утку, неуклюже спасающуюся бегством в деревянном домике, закрепленном в центре пруда. – Но что поделать, если в природе всегда работает закон подлости! А как это назвать по-другому – то ни одного приличного мужика на горизонте, то у всех одновременно происходит обострение сексуальной активности!

– Это точно, – хихикнула Анна. – Было бы удобней, чтобы они занимали очередь за твоей благосклонностью!

– О, это моя давнишняя мечта! – весело откликнулась Ирина. – Брали бы талончик и сидели тихо, дожидаясь, когда вызовут! Серьезно, Аня, сама посуди – ведь совсем недавно наши с Арсением отношения затухали, и это происходило только по его вине! Он остывал на глазах, все уже попахивало жуткой рутиной, а я этого терпеть не могу!

Анна кивнула, прекрасно помня хронологию тех событий, когда сдувшаяся самооценка подруги сподвигла ее в срочном порядке броситься увеличивать грудь.

– А стоило в моей жизни появиться Артуру, как тут и бывший воспрял с новыми силами! – негодовала Ирина.

– Но если мужик желает тебя вернуть – значит, он настоящий боец, достойный уважения, – заступилась за актера Анна. – Возможно, он готов сражаться за тебя и даже набить Артуру морду, – на нее вдруг накатило смешливое настроение. – В таком случае, это непродуманный шаг с его стороны, поскольку сломав Рубильнику зачетный нос, Арсений рискует сделать из него писаного красавца и тогда уже окончательно оказаться в пролете…

– Дурочка, – рассмеялась Ирина, представив кровавую дуэль между своими обожателями. – Нет, я слишком хорошо изучила своего бывшего – наверняка, опять зашевелилось его дурацкое Эго (на этот раз мужское)! Оно сильно задето тем, что у меня все отлично, а он не при делах!

– Старый нарцисс! – шутливо поддакнула Анна. Выслушивая в сотый раз вариации подруги на тему темных сторон души актера, она заранее знала все, что скажет Ирина. Ей внезапно наскучило анализировать возникший в жизни подруги любовный треугольник, ведь ее собственная личная жизнь, вернее то, что от нее осталось, трещала по швам.

Вчера Анне удалось, наконец, собраться с силами и обсудить с Олегом необходимость пожить отдельно и даже поверхностно затронуть тему возможного развода как шага, от которого все члены семьи смогут только выиграть. Она спокойно и рассудительно перечислила свои претензии, не углубляясь в неприятные детали, но сильно удивив супруга своей осведомленностью о его похождениях за пределами семьи.

Вопреки переживаниям и долгой моральной подготовке, все прошло достаточно легко: супруг послушно согласился с доводами Анны, что поначалу показалось ей подозрительным. Однако, поразмыслив, она списала лояльность Олега на ту прострацию, в которой он находился в последнее время. Анна тут же прогнала все мысли по этому поводу, обнаружив в себе полнейшее равнодушие к трудностям практически чужого человека.

Она слишком долго существовала в тяжелых душевных противоречиях с самой собой, и теперь полностью укрепилась во мнении, что поступает правильно, очищая свою жизнь от токсичных отношений. Приятный бонус прилетел мгновенно: ушла непонятная тревога и состояние раздрая, в котором женщина пребывала на протяжении долгого времени.

Это новое окрыляющее чувство не поддавалось словесному описанию, а вернее, слишком пресно и банально звучало бы на словах. Поэтому Анна пока не посветила подругу в новые оттенки своих ощущений, решив для начала профильтровать их через себя.

Сидя на лавочке, в окружении праздно шатающихся людей, она чувствовала себя значимой частицей этого беззаботного социума, внося во всеобщее расслабление и свою толику. Рядом звучала легкая болтовня верной подруги, купающейся в мужском внимании – все вокруг внушало, что жизнь продолжается, а любые перемены в ней происходят только к лучшему.

По тому, как встрепенулась Ирина, Анна поняла, что происходит нечто важное. Оглянувшись, она увидела направляющегося к ним симпатичного мужчину, лет тридцати пяти, спортивного вида и с широкой улыбкой уверенного в себе покорителя женских сердец. На приятном лице читалось предложение присоединиться к большой компании, оккупировавшей соседнюю лавочку.

– Девчонки, у нас море пива! – радостно объявил он, указывая в нужном направлении сильно татуированной рукой. – Позвольте вас угостить!

– Благодарим, – Ирина кокетливо поправила черные очки, примостившиеся на голове, и одаривала привлекательный мужской экземпляр томным взглядом, – но, к сожалению, мы за рулем.

Молодой мужчина не готов был сразу сдаться.

– Не проблема! – находчиво засмеялся он, переводя взгляд живых карих глаз на Анну в надежде на лояльность с ее стороны. – Такси довезет!

– Спасибо за приглашение, – Анна постаралась вежливо смягчить отказ. – Но мы не одни…Ждем друзей!

– Пардон, – мужчина в знак поражения поднял руки вверх, мелькнув целым серпентарием причудливо переплетающихся змей и драконов. – Мне нужно было догадаться, что такие привлекательные девушки вряд ли одиноки! – он двинулся обратно, но, обернувшись, прибавил: – Если передумаете – милости просим! Я забью для вас местечко!

Ирина с сожалением посмотрела вслед ладной фигуре и ослабила плечи, чувствуя, что пуговица на груди вот-вот сломается от напряжения.

– Разумеется, никто не собирался пить пиво на лавочке, но как, все же, приятно пользоваться успехом у молодежи! – проговорила она. – Кстати, у меня никогда не было любовника с татуировками…А ведь это, наверное, заводит, – мечтательный вздох подруги заставил Анну расхохотаться в очередной раз.

– Не знаю, кого возбуждает клубок рептилий, но рисунки выполнены очень профессионально, даже я залюбовалась, – заметила она. – Ты права, возможно, и правда в этом что-то есть…

Словно почувствовав, что его обсуждают, мужчина обернулся. Поймав лукавый взгляд, Ирина быстрым движением опустила на глаза черные очки с приподнятыми уголками, став похожей на породистую кошечку.

– Не пора ли нам пройтись? – предложила она. – Здешняя атмосфера к вечеру становится слишком фривольной, а я, как назло, сегодня несвободна!

Стоило ей встать, поправляя помявшийся комбинезон, как на освободившееся место на скамейке прилетела и расплющилась смачная клякса, посланная сверху проказником-воробьем. Опасаясь, что следующий снайпер окажется более метким, Анна с визгом вскочила вслед за подругой.

Любимая Малая Бронная пестрела чередой знакомых уютных кафешек и ресторанчиков, где посетители плотно занимали распахнутые настежь широкие оконные проемы. Стилизованные под цветные диваны, они настойчиво призывали разделить их приятное во всех отношениях общество. Беспроигрышный маркетинговый ход ловил в свои сети массу желающих перекусить, и места на границе помещения с улицей никогда не пустовали. Модный дизайн, музыка, звучащая из темных недр заведений, красивые вазоны с цветами и лианоподобными растениями – все эти штрихи европейских улочек отлично вписывались в канву старинных московских переулков с аутентичными постройками разных эпох.

Выпитый ранее кофе из гигантских стаканов размера XXL, напрочь отбил аппетит,и даже возникшая по пути веранда когда-то ультрамодного кафе «Аист», рядом с которым и сейчас во множестве парковались автомобили премиум-класса, не вызвала у подруг должного интереса. Красочный вечерний город, наполненный ароматами лета, располагал к продолжительным неспешным прогулкам, которым также способствовала предусмотрительно выбранная удобная обувь. Подруги двигались по узкому тротуару, рассекая потоки идущих навстречу людей, беззастенчиво разглядывая чужие наряды и купаясь в океане настоящей уличной моды. Хотелось брести бесцельно, без четкого понимания дальнейшего маршрута…

Чтобы не внедряться в толпу, перекрывшую пространство у театра «Имени Моссовета», подруги благоразумно свернули на Большую Бронную.

– Кстати, все забываю тебе сказать, – интригующе начала Ирина. – Ты же помнишь приятеля Артура?

– Какого приятеля? – не поняла Анна, едва не расплющив голубя, исполняющего брачный танец перед потенциальной подружкой прямо под ногами прохожих

– Ну, того, в ресторане, – подсказала Ирина. – Его соседа по столику?

Анна пожала плечами.

– Абсолютно не помню…Я и твоего Артура едва запомнила, да и то исключительно благодаря, в прямом смысле, «выдающимся» внешним данным! – вернулась она к физиогномике.

– Не важно, – Ирина пропустила шутку мимо ушей. – Главное, что он тебя хорошо запомнил, – она помолчала, давая подруге время на поглощение информации.

– Вот как, – абсолютно безучастно и даже отреченно отозвалась Анна.

– Больше того, он настаивает на знакомстве! – забросила Ирина следующую порцию, прощупывая почву для дальнейших действий.

Анна нервно расхохоталась. Ей было одновременно приятно и неловко от мужского внимания – оставаясь верной женой в течение многих лет, она никогда не искала приключений на стороне, твердо обрывая любые попытки чьих-нибудь недвусмысленных ухаживаний.

– Ты же знаешь, что мне это не нужно, – убежденно проговорила она.

– Еще как нужно! – взяв Анну под руку, не менее убежденно возразила Ирина.

Миновав скопление молодежи возле первого в стране «Макдональдса», они намеревались углубиться в подземный переход под Тверской.

– Нужно, – вкрадчиво повторила Ирина, приблизившись к Анне. – Особенно теперь, когда вы с Олегом все выяснили! Тебе стоит усвоить простую истину – свободная птица, каковой отныне ты являешься, просто обязана думать о себе любимой и распоряжаться своей персоной единолично и эгоистично! Поверь моему опыту – никто этого не сделает за тебя!

– Да ты сегодня просто в ударе! – смеялась Анна, чувствуя, как подруга крепко прижимает к себе ее локоть, настойчиво продолжая склонять к невинным развлечениям. – Но я пока не готова к новым отношениям, – продолжала она сопротивляться. – Все, что мне нужно на сегодняшний день – это кресло, торшер, да хорошая книга…

Ирина непочтительно фыркнула.

– Можешь не перечислять – я в курсе твоих пенсионерских пристрастий, – оборвала она. – Но, между прочим, он, то есть Карен, это сразу понял! – она хитро улыбнулась. – А твоя скромность привлекла его не меньше, чем красота…

– Что вы говорите! – недоверчиво воскликнула Анна, на всякий случай запоминая новое имя. – Неужели еще существуют мужчины, ценящие в женщинах скромность?!

– Откровенно говоря, я и сама шокирована этим обстоятельством, но попадаются и такие старомодные товарищи, – продолжала Ирина.– Возможно, также, что он неплохой психолог, которому без труда удалось считать твои комплексы…

– Благодарю, – улыбнулась Анна. – Он действительно хорош, если сделал выводы за те несколько минут в ресторане, да еще и сидя к нам спиной! Кстати, о моих комплексах…Неужели они так явно лежат на поверхности? – после некоторого раздумья поинтересовалась она.

– Вот и спросишь его об этом при встрече! – подхватила Ирина. – Отличная тема для первого разговора! – подытожила она. – Тем более, что Карен предлагает ни к чему не обязывающий совместный ужин. Не волнуйся, вчетвером! Мы с Артуром тоже приглашены и уже дали согласие, – добавила она самый важный аргумент.

Анна по инерции поискала в памяти хотя бы одну причину для отказа. Ее руку уже не обременяло обручальное кольцо, но никаких романтических приключений абсолютно не хотелось.

– Женатые для меня – табу, – предприняла она последнюю попытку «отмазаться», – а он, наверняка, несвободен!

Но у Ирины и на это нашелся убедительный ответ:

– Его супруга погибла в аварии несколько лет назад, – пояснила она. – С тех пор никаких женщин. Карен с головой ушел в работу. Честно говоря, Артур и сам удивлен его предложением. А еще он безумно рад, что друг возвращается к жизни…

Анна начинала колебаться. В конце концов, никто ее не тащит в постель! Почему бы не провести время в хорошей компании, если и подруга будет рядом…

– Могу я хотя бы подумать? – жалобно взмолилась она под нешуточным давлением извне.

– Только недолго, – снисходительно позволила Ирина, посчитав вопрос решенным, и выпуская руку подруги на свободу.

Малую Дмитровку запрудили такси, намеревающиеся срочно высадить пассажиров. Площадку перед зданием очередного знаменитого театра наполняла плотная людская масса из страждущих попасть на спектакль. Ирина удержала подругу от намерения пересечь улицу, дабы не прокладывать локтями путь сквозь жаждущую зрелищ публику – они двинулись дальше по почти безлюдной противоположной стороне.

– Обожаю «Ленком», но променять сегодняшнюю погоду на глухо запечатанное помещение – просто преступно! – прокомментировала Ирина, глядя на гудящий рой театралов, которого им удалось избежать.

– Думаю, большинство покупало билеты заранее, не сверяясь с прогнозом, – предположила Анна. – А потратив на них целое состояние, люди готовы на все, чтобы теперь его оправдать!

– Это точно, – согласилась Ирина. – Кстати, как поживает твой юный художник? – вспомнила она, заметив высокую мужскую фигуру, мелькнувшую впереди.

– Великолепно! – нарочито бодрый ответ подруги заставил Ирину насторожиться. – Он взял шефство над Олей, и я вижу прекрасное влияние, которое он на нее оказывает…По-моему, она даже не заметила, что отец съехал на дачу! Правда, это и раньше случалось, но на этот раз он собрал с собой нехилый багаж…

Ирина покосилась на подругу.

– Так-так-таааак, – протянула она тоном, содержащим миллион неоформившихся в слова подозрений и вопросов. – Но как тебе удалось их познакомить друг с другом? Ведь Оля давно никуда не ходит в твоей компании?

Анна довольно рассмеялась.

– Обижаешь, дорогая! – с гордостью проговорила она. – Возможно, я не очень креативна при обычных обстоятельствах, но в стрессовых ситуациях во мне включается какая-то кнопка…Вернее, стала включаться в последнее время – возможно, действительно учусь у тебя!

– Это очень правильно, – осторожно поговорила Ирина, все еще не веря в способность Анны заставлять обстоятельства работать на себя. – Ну и?

– Ничего сверхестесственного, – пожала плечами Анна. – Я попросила Ивана оказать мне небольшую услугу, – она улыбнулась, вспоминая, как тщательно они разрабатывали совместный план действий.

– Какую же? – Ирина была заинтригована.

– Позавчера он помог мне разгрузить машину после супермаркета и поднять тяжелые пакеты домой. А поскольку аромат от свежеиспеченного Катей чизкейка проник даже в подъезд…

– Боже, ни слова больше! Это же мое любимое лакомство! – завопила Ирина. – Кулинарные шедевры твоей домработницы давно сводят меня с ума! – она сглотнула слюну и приложила руку к заурчавшему от воспоминаний животу. – Именно поэтому я и перестала заглядывать к тебе в гости!

– Извини, но это очень важная деталь, давшая мне веский повод налить гостю чаю, отрезать кусочек побольше и с комфортом расположиться на кухне! – смеялась Анна, глядя, как подруга в ужасе закрыла ладонями уши. – Все было очень удачно подстроено, как раз к приходу дочки из школы, так что знакомство произошло само по себе!

– Как же ты его представила? – продолжала любопытничать Ирина, с удивлением внимая открывшимся у Анны незаурядным способностям руководить обстоятельствами, а вернее, направлять их в нужное русло.

– Как знакомого по работе, – как само собой разумеющееся, ответила Анна. – А когда Оля через несколько минут присоединилась к нам со своей порцией не скажу чего, стало ясно, что план удался, иначе бы она просто шмыгнула в свою комнату, проигнорировав наше общество…

– Разумеется, она не могла не заметить красивого мальчика в компании своей маман, что еще больше подстегнуло ее любопытство, – продолжила Ирина.

Анна кивнула.

– На это и был расчет, – подтвердила она. – Затем я вышла из кухни, сославшись на важный звонок и предоставив им возможность поболтать с глазу на глаз…И, как ты можешь догадаться, Иван отлично справился со своей миссией! Правда, их первое общение было недолгим – для пущего натурализма, я напомнила ему, что пора ехать на важную встречу, и мы поторопились сбежать. Но начало было положено – потом Оля весь вечер расспрашивала меня о парне, и это было ей несвойственно, ведь в другое время она просидела бы в своей комнате за закрытой дверью.

– Это очень интересно! Продолжай! – Ирина с удовольствием внимала рассказу подруги.

– Ты не поверишь, – воскликнула Анна, – прошло два дня, и уже сейчас видны разительные перемены! У дочки отличное настроение и совершенно иное выражение лица! Она даже со мной стала мягче общаться, и меня это ужасно радует! Я очень надеюсь, что период безумных татуировок закончился навсегда, а для меня это самое главное!

– Так они продолжают общаться? – уточнила Ирина.

– Да! В тот же вечер Оля попросила у меня телефон Ивана, чтобы что-то у него уточнить. Думаю, по поводу татуировок – оказалось, что он в теме и заработал первые деньги еще в школе, набивая по мелочи приятелям.

Ирина задумалась.

– Советую все-таки не расслабляться! – тоном всезнающей училки проговорила она. – Стоит быть на чеку! Мальчик совсем не так наивен: он отлично знает, какое влияние оказывает на женский пол! Как бы наша Олечка не увлеклась им всерьез!

Анна вздохнула.

– Я думала об этом…

– И что же? – Ирине хотелось расставить все по местам.

– Наверное, будет здорово, если у них завяжутся отношения, – проговорила Анна, заставив Ирину остановиться посреди улицы.

– Ты сумасшедшая! – воскликнула она. – А как же бездонные глаза и мурашки от его присутствия?! Ты просто уступаешь его дочери?! Добровольно отказываешься от него?!

Удрученно качая головой, подруга внимательно смотрела на Анну, по светлому лицу которой гуляла виноватая улыбка.

– Знаешь, почему-то я абсолютно не удивлена, – минуту спустя подытожила Ирина. – В этом ты вся: дурацкая преданность близким, которые тебя ни во что не ставят, готовность жертвовать своими чувствами во имя их интересов – поразительная черта, за которую я готова тебя убить и расцеловать одновременно! Я тебя обожаю!

Обняв подругу, она не в первый раз подумала о том, что, не смотря на кажущуюся мягкотелость, Анна обладает очень целостным характером, достойным всяческого уважения.

– Ради Оли я готова на все, – проговорила Анна без всякого пафоса. – Ну а что касается Ивана – для него придется удвоить усилия по поиску настоящего куратора. Если раньше я действовала из примитивной личной симпатии, то теперь я у него в долгу!

Отдаленные звуки джаза возвестили о приближении подруг к саду «Эрмитаж».

– Я проголодалась, – проговорила Ирина, которую не оставляло упоминание о чизкейке. Она вновь подхватила подругу под руку и ускорила шаг.

– Намек понят, – засмеялась Анна. Она чувствовала себя счастливой, не смотря ни на что.

Приближающаяся поливальная машина заставила подруг со смехом отпрыгнуть в сторону, предоставляя мощной струе увлажнить нагретый за день асфальт. Запах влажной пыли смешался с многообразием запахов огромного города, в котором круглосуточно вскипали и затухали миллионы людских страстей – бурлила настоящая жизнь…

Глава 12.

– Как я выгляжу? – переживала Ирина, разглаживая едва заметную складку на безупречно сидящем платье кораллового цвета. Ее уши и правую руку украшал новенький сет из муранского стекла выпуклой формы с запечатанным внутри сусальным золотом. Подарок Рубильника прекрасно сочетался с сочным оттенком одежды, привлекая внимание необычным современным дизайном.

– Великолепно! – отозвалась Анна, поймав на ходу непослушную сумочку серой кожи. Маленькая проказница то и дело норовила сбежать от своей хозяйки из-за слишком длинного ремешка.

Серебристый брючный костюм отлично подходил для сегодняшнего вечера – мягкая ткань вальяжно струилась при ходьбе, визуально удлиняя ноги, и без того удлиненные высоченными шпильками. Анна не любила высокий каблук, но сегодня решила выгулять новые серые туфли, давненько скучавшие без дела в ее гардеробной.

– Этот идиотский цвет волос! – причитала Ирина, семеня рядом мелкими шажками. Узкая юбка стесняла движения, придавая походке кокетливый флер. – Вчера повелась на уговоры нового стилиста, которого мне давно рекомендовали – и вот, пожалуйста – мой свежий «лууук»! – она скорчила презрительную гримаску, протяжно произнося чужеродное словечко. – В ярком освещении салона новомодное колорирование смотрелось действительно круто, но утром, при дневном свете я себя не узнала! Этот цвет меня старит! А перекраситься времени не было, – Ирина перебирала цепочку неудачных обстоятельств, как будто специально преследовавших ее, – тренер пригрозил от меня отказаться, если «забью» еще на одно занятие – я ведь парочку опять пропустила из-за Артура! – продолжала она канючить, как обычно напрашиваясь всего лишь на маленькое утешение, способное восстановить душевное равновесие.

– Не волнуйся! – с легкостью пришла на помощь Анна, напрочь забыв, что и сама в некотором роде нуждается в моральной поддержке – ведь впервые за многие годы посторонний мужчина затевал ужин ради нее и, возможно, в данный момент томился в предвкушении знакомства, тщетно пытаясь завязать выскальзывающий из рук непокорный галстук. – Твой оттенок волос просто супер! Он не менее сексуален, чем твоя грудь! Я бы даже сказала, что они соперничают друг с другом в этой категории! – засмеялась она абсурдности наспех придуманной шутки.

Однако главная цель была достигнута – благодарно хихикнув, Ирина расправила плечи и решительно откинула назад пепельную прядь, упавшую на глаза. Итальянский дуэт кольца и сережки дружно сверкнул золотом в толще чистейшего, как слеза, венецианского стекла.

Дамы приближались к роскошному подъезду недавно открывшегося заведения общественного питания высокой категории, где в тени величественной белой арки уже прохаживался импозантный Рубильник. Легкий светлый костюм, одетый на трикотажную футболку в тон, выгодно подчеркивал спортивную осанку мужчины, а очки-хамелеоны в тонкой оправе смягчали форму орлиного носа, делая его похожим на брутального итальянского мафиози.

Влюбленная улыбка на мужественном лице в один миг погасила все оставшиеся сомнения Ирины – цвет волос был забыт навсегда или, по крайней мере, на сегодняшний вечер.

– Классный мачо! – шепнула подруге Анна, издалека оценив высокий рост и отличное телосложение Артура, которого она не видела со дня первого мимолетного знакомства и не очень-то рассмотрела из-за приглушенного освещения в ресторане.

Пока мужчина в качестве приветствия целовал дамам ручки, изображая истинного джентльмена, вниманием Анны завладели бронзовые фигуры павлинов, застывшие по обе стороны от дверей ресторации. В благородно опущенных хвостах читался красивый рисунок перьев, выполненный искусной рукой скульптора. Тонкая натура Анны не позволила ей остаться равнодушной к изяществу, сквозящему в повороте голов, к симметрии одинаково поднятых лапок, зафиксировавших бесподобную натуральность поз – казалось, что в следующую секунду изумительные создания сделают шаг навстречу друг другу.

Оценив мимоходом высокий профессионализм мастера и хороший вкус заказчика, Анна почувствовала, как закрома ее подсознания наполняются приятным теплом. Эстетика окружающего мира волновала ее всегда, вне зависимости от обстоятельств, оказывая непосредственное влияние на настроение и внутренний комфорт.

Проследовав мимо вышколенного швейцара, компания очутилась в ярко освещенном холле, стены которого были отделаны мельчайшей мозаикой. Ненавязчивый витиеватый орнамент переплетался с плавными линиями цветочных узоров, а сияние хрустальных люстр усиливало блеск мрамора под ногами, многократно отражаясь в струях живописного фонтана.

Изумляясь деталям сдержанного великолепия, подруги обменялись восторженными взглядами – владельцы явно не поскупились на расходы, но при этом не чувствовалось ни капли вульгарности – во входной группе царил безупречный вкус и выдержанная роскошь.

В дальнем конце холла открылась незаметная дверь, и показался невзрачный коротышка, облаченный подстать Рубильнику в светлый костюм. Воображение обмануло Анну: ворот белой рубашки не обременяло присутствие галстука – он был свободно расстегнут.

– А вот и Карен! – провозгласил Артур с едва уловимым, приятным слуху акцентом, представляя дамам своего приятеля в качестве организатора сегодняшнего рандеву. – Прошу любить и жаловать!

Глядя на приближающегося приземистого господина, Анна отчетливо осознала, почему она абсолютно его не запомнила. На фоне статного, представительного Рубильника, его товарищ полностью терялся не только из-за своего невысокого роста, но и из-за абсолютно непримечательных внешних данных. Худосочное телосложение делало его похожим на нескладного подростка, а на лице выделялись лишь большие живые глаза. При ближайшем рассмотрении глаза оказались удивительного янтарного оттенка, который сразу привлек внимание Анны, так же, как и мелькнувшая в них особая искорка интеллекта, которую обычно сложно спутать с чем-либо другим. Чисто выбритый, почти мальчишеский профиль в обрамлении ранней седины, не позволял определить даже примерный возраст мужчины, хотя согласно донесению разведки в лице всезнающей подруги, Анне было доподлинно известно, что Карен недавно перешагнул сорокалетний рубеж.

Коротышка принес с собой легкую волну терпкого бергамота, который тут же вступил в соперничество с грубоватой ноткой свежемолотого черного перца, исходящей от Артура.

Под воздействием борьбы мужских парфюмов, у Ирины взыграло шутливое настроение, а во взгляде читалось желание подтрунить над новым знакомым. Она благоразумно сдержала свой порыв, а в следующее мгновенье его обаятельная улыбка и вежливое приветствие полностью расположили к себе немного растерявшихся подруг.

После вежливой рокировки дежурными фразами маленький мужчина сделал приглашающий жест, увлекая всю компанию вниз по широкой лестнице. Высокие шпильки дам утонули в мягкой толще темно-зеленого ковролина, уходящего в таинственный полумрак в сопровождении изумрудных светодиодов, примостившихся по бокам каждой ступени и нежно освещающих дорогу.

Уютный зал нижнего этажа встретил утонченным восточным шиком – великое множество разноцветных подушек, беспорядочно разбросанных на диванах в приглушенном свете настольных ламп из цветного мозаичного стекла манили к себе, обещая бесконечный релакс. Им вторили свисающие с потолка фигурные светильники, которые усиливали неповторимые ощущения погружения в настоящую сказку.

Немногочисленные гости в разных локациях помещения предавались беззаботному лаунж-отдыху – слышался негромкий гул разговоров.

Эстетические лакуны Анны ликовали, заполняясь окружающей атмосферой по мере следования за новым знакомым. Она замедлила шаг, стараясь ничего не упустить из деталей убранства. Ей захотелось коснуться рукой портьер, прикрывающих входы в отдельные ниши, расположившиеся по периметру помещения – хотелось пощупать сложные объемные узоры, скользящие по тяжелой ткани.

Внимание к деталям подчеркивало изысканность интерьера, вызывая ассоциации с виденными раньше в кино или во время зарубежных экскурсий таинственными дворцами богатых шейхов.

Посетив на своем веку немало ресторанов разного уровня, Анна понимала, что ее сложно чем-нибудь удивить, и, тем не менее, она испытывала приятное потрясение. К визуальному ряду добавлялся невесомый шлейф благовоний, вплетающихся в еле слышную тягучую мелодию. Музыка лилась отовсюду – мягко и нежно впитывалась в кожу, проникая дальше, растворяясь в теле.

Анне срочно понадобилось разделить впечатления с верной подругой, но оглянувшись, она обнаружила, что шедшие сзади Артур со спутницей, приотстали. Кокетливо надув губки, Ирина делала селфи с аутентичным торшером, верная своей привычке безотлагательно выкладывать красивые фото в инстаграм.

Не получив искомой поддержки, переполняемая эмоциями Анна поспешила адресовать свое восхищение маячившей впереди макушке приземистого кавалера.

– Здесь нереально красиво! – воскликнула она сверху вниз, пытаясь сдержать улыбку – воображение тут же нарисовало, сколь комично смотрится их парочка со стороны. В голову даже закралась мысль, что она сегодня погорячилась с каблуками. Между тем, сам Карен держался абсолютно невозмутимо, не выказывая ни капли смущения по поводу разницы в росте не в его пользу.

Он приостановился с доброжелательной улыбкой.

– Благодарю, Анна, – размеренная речь соответствовала неторопливым движениям. – Мы постарались сделать все по высшему разряду…

«Мы»? – в голове женщины пронесся целый рой вопросов, однако времени на выяснение подробностей не хватило – их радушно принимал в свои закрома уединенный шатер в конце зала.

Миновав официанта, почтительно раздвинувшего перед ними полог оливкового цвета, уже сложившиеся пары устроились на воздушных диванах, настолько просторных, что при желании можно было всем вместе запросто принять горизонтальное положение, ни коим образом не ущемляя личного пространства друг друга.

Анну мгновенно заворожила лампа в центре низкого стола, сервированного на четыре персоны. Круглый абажур, состоящий из плотно прилегающих кусочков зеленого стекла, распространял вокруг нереально нежный, с эффектом романтики, свет.

Устроившиеся напротив Артур с Ириной усердно сохраняли приличия, держа дистанцию, но искрящиеся глаза обоих не могли скрыть обуревающего их настоящего чувства.

– Отличное местечко, – провозгласила Ирина. На мягком сиденье ей плохо удавалось держать ровно спину, представляя грудь во всей красе, но она изо всех сил боролась с искушением утонуть в зыбкой толще дивана. – Очень колоритное! – Она заглянула в пискнувший телефон. – У меня уже куча лайков в инстаграм! При этом, лайкают вовсе не меня, а детали интерьера и требуют точный адрес!

По лицу Артура пробежала загадочная улыбка. В отсутствии черных очков его нос вновь принял хищный вид, еще больше подчеркивая восточную мужественность.

– Лишняя реклама сейчас точно не помешает, ведь заведенье совсем новое, еще не раскрученное, – проговорил он, – К тому же Карену стоило немалых усилий добиться именно такого конечного результата, который вы видели; а теперь необходимо, чтобы его труды оценило как можно большее количество гостей!

Дамы в неподдельном изумлении уставились на коротышку, которого почти по пояс засосало в пышный рельеф дивана.

– Так вы дизайнер, Карен?! – хором воскликнули женщины. Пренебрежение, вызванное невысоким ростом вновь отошло на задний план, уступая место искреннему уважению и преклонению перед настоящим талантом, способным творить красоту.

Друзья интригующе переглянулись.

– Не совсем, – скромно ушел от ответа виновник повышенного интереса.

Артур весело расхохотался, наблюдая за сменой выражений на лицах подруг.

– Карен всего лишь совладелец этого ресторана, – наконец, выдал он секрет, – но ему пришлось немало «пободаться» со своим компаньоном, убеждая того, что не стоит экономить на антураже, если хочешь принимать состоятельную публику и получать ощутимую отдачу от бизнеса.

Теперь настала очередь дам переглянуться. Постепенно раскрываясь, невзрачный с виду «подросток» представал перед ними во все более выгодном свете. В их ближайшем окружении считалось практически нормой, когда разного рода знакомые на словах старались всячески преувеличить свою значимость, при этом на деле не обладая никакими выдающимися способностями, возможностями, а зачастую, и средствами. Пустить ничем не подкрепленную пыль в глаза было в порядке вещей. Нередко люди жили в долг, тайно обрастая кредитами и скрывая денежные проблемы, но своим поведением упорно создавали у окружающих иллюзию того, что они чрезвычайно успешны и сидят на мешках с деньгами.. «Ярмарка тщеславия» диктовала свои правила, неуклонно вовлекая в свои пафосные ряды новых участников «шоу», в то время как не в меру «заигравшиеся» актеры покидали «подмостки» в полном разорении, безжалостно предаваясь скорому забвению.

Пока Ирина засыпала Карена отрывистыми вопросами, Анна искоса изучала мальчишеское лицо, по-новому воспринимая манеру разговора мужчины и его скупые жесты. Лишенная солидности внешность, обманчиво действовала на других, поначалу заставляя не принимать его всерьез. Однако, за неброским фасадом явно скрывалась масштабная личность – Анну заворожило это открытие и теперь она ловила каждое слово из его неспешной речи, боясь упустить что-нибудь важное для себя.

По мере того, как на столе появлялись живописно оформленные блюда, в инстаграм Ирины полетели красочные фото закусок, щедро присыпанных бордовыми зернами граната и веточками сочной зелени. Чтобы вместить в кадр обширную мясную тарелку с пиалой ароматной аджики посередине, Ирине пришлось откинуться назад, позволяя, наконец, Артуру подставить ей свои объятья.

– Как жаль, что невозможно запостить запах свежего хлеба, – сокрушалась Ирина, снимая на видео дымящиеся лепешки на фоне резных бокалов с вином рубинового цвета. – Ну, все, прощай диета! – скорбно проговорила она, протягивая руку к лавашу.

– Божественно вкусно! – вторила ей Анна, пробуя пресный кусочек мягкого сыра, выбранный из щедрого разнообразия на сырной тарелке. – Очень похоже на Моцареллу, но это не она!

– Один из видов Сулугуни, – пояснил Карен. В то время, как остальные без лишних церемоний завладели вилками, его столовые приборы пока оставались не тронутыми. – Все это дары Кавказа, которые сейчас производят там в огромном количестве. И при этом, отменного качества!

– Великолепно! – поддакивала подруге Ирина. Отбросив телефон, она тщательно накручивала на вилку длинную прядь домашнего сыра с яркими вкраплениями зелени, а глаза остановились на миниатюрном сырном мешочке, перевязанном сырной веревкой. Артур с удовольствием контролировал процесс, подсказывая, что лучше попробовать в первую очередь. – Стыдно признаться, но в погоне за различными «пармезанами» мы забыли про свои родные деликатесы!

Уже знакомая сдержанная улыбка тронула губы Карена, а глаза приобрели медовый оттенок.

– Я рад вам о них напомнить, тем более, что сейчас на Северном Кавказе происходит большой подъем производства национальных сыров и просто сумасшедшее их разнообразие!

– Готов засвидетельствовать, – подтвердил Артур, разливая гранатовый сок из глиняного кувшина, по форме напоминающего амфору, – видел своими глазами, как туристы на рынках набивают чемоданы этими гостинцами! А потом у каждого второго в аэропорту обнаруживается перевес!

– Да, на Кавказе умеют получать удовольствие от еды…Не даром по части застолий нет ему равных! – в голосе Карена отчетливо прозвучали гордость и любовь к малой родине.

Анне вдруг захотелось тронуть его за руку и сказать что-нибудь теплое, но Карен опередил ее, выдав короткий смешной анекдот на гастрономическую тему. Под дружный хохот беседа приняла шутливый характер, с готовностью подхваченный всеми участниками трапезы.

Вечер протекал по-восточному размеренно, под неспешную дегустацию блюд, нескончаемым потоком сменяющих друг друга. Участники застолья постепенно окунулись в разнеженное состояние умиротворения, в то время, как рубиновое вино разносило негу по расширяющимся капиллярам. Карен на правах хозяина лишь пригубливал вино, отдавая предпочтение соку. Совместный разговор стал затихать, разделив собеседников по границе стола.

Приобняв Ирину, смирившуюся с настойчивостью подушек, Артур занимал ее ласковыми речами. Изредка любуясь красивой парой через стол, Анна абсолютно растворилась во времени и в пространстве. Несколько глотков обманчиво легкого алкоголя настолько раскрепостили ее, что узкие лодочки были беспощадно сброшены и небрежно валялись на ковре, а сама Анна, подняв ноги на диван, полулежа, примостилась в углу.

\Ее кавалер был удивительным образом ненавязчив. Держась открыто, просто и в то же время, с благородным достоинством, он не докучал своей даме излишними ухаживаниями, но при этом галантно предупреждал любое ее пожелание. Ко всему прочему, он оказался отличным собеседником, и даже процесс создания ресторана «с нуля» в его остроумном изложении звучал, как приключенческий роман, полный курьезных ситуаций. Чувство юмора в сопровождении почти невозмутимого выражения лица быстро превратили Анну в его поклонницу, и она уже не пыталась сдержать взрывы громкого смеха, время от времени натыкаясь взглядом на изумленный взгляд подруги, прилетающий с противоположной стороны низкого стола.

В дамской уборной, выдержанной в салатовых тонах, звучала все та же чувственная вязкая музыка. Остановившись перед огромным, занимающим всю стену зеркалом, Ирина оглядела со всех сторон свою отшлифованную тренировками и хирургами фигуру.

– Как дела? – довольная своим отражением, поинтересовалась она у подруги. – По тому, как ты гогочешь на весь зал, можно сделать вывод, что Карен произвел неизгладимое впечатление?

– Отличный мужик! – подтвердила Анна, так же с ног до головы оглядывая себя в зеркале. – Хотя «мужиком» его назвать сложно! Ни внешне, ни по другим параметрам…Сущий мальчишка! Мальчишка, хлебнувший жизни, но не ожесточившийся и не потерявший к ней интереса…

– Да, хорош! Никогда бы не подумала, что у него столько скрытых достоинств, – заметила Ирина. – Вытащив из клатча тюбик губной помады, она критически рассматривала свой макияж на раскрасневшемся лице.

– Смешной, но при этом очень милый и умный! – продолжала Анна, поправляя волосы . – Наверное, иначе и не бывает в крупном бизнесе…В любом случае, умные люди – моя слабость, и мне очень комфортно в его компании!

– А как насчет знаков внимания? – Ирину прежде всего интересовал лирический аспект. – Надеюсь, первый шаг с его стороны уже сделан?

Анна отрицательно покачала головой.

– Он не торопит события, – проговорила она. – И абсолютно правильно делает.

В их отсутствие на столе вновь сменились блюда, и Анна, не в силах противиться красивому оформлению очередного яства, отправила в рот нежнейший мясной кусочек. Тут же поймав себя на мысли, что желудок не резиновый, она строго приказала самой себе притормозить и обратилась к Карену, продолжая начатый ранее разговор:

– Скажите, почему вы выбрали именно ресторан, а не какой-нибудь другой бизнес? В Москве чудовищная конкуренция в этой сфере…Заведенья открываются и закрываются повсеместно.

– Вы неплохо осведомлены, Анна, – в глазах мужчины светилось уважение к содержательным вопросам, которые она задавала. – Все так и есть, но я занимаюсь этим направлением всю сознательную жизнь и не представляю себя в другой сфере. Начинал в ранней молодости в Кисловодске с небольшого кафе. Сейчас на его месте отличный ресторан, с лучшей кухней на Кавминводах, а то и во всем регионе… И это не мои хвастливые слова – так говорят гости, – поторопился он оправдаться, отстаивая имидж скромного человека, – многие приезжают из соседних республик, а там, поверьте, сложно удивить кого-нибудь хорошим шашлыком или пахлавой!

– Здорово! – только и могла промолвить Анна, с возмутительным аппетитом поглощая очередной рулетик из жареного баклажана с супервкусной сливочно-чесночной начинкой. Его обманчивый миниатюрный размер скрывал немало калорий, но Анна слабовольно гнала прочь эту мысль, а также обещание отложить в сторону вилку.

– Я их очень понимаю, – проговорила она с блаженством в голосе. – У вас безумно вкусно!

Карен добродушно засмеялся. Анне нравилось следить за каллейдоскопом меняющихся оттенков в радужке его глаз. Мужчина единственный из присутствующих не проявлял жадности к еде. Настойчиво советуя Анне попробовать то или иное блюдо, сам он время от времени отправлял в рот лишь незначительную крошку.

– Поначалу мы готовили только армянскую кухню, – продолжал он. – Но поскольку в нашем регионе бок о бок живут десятки национальностей и народностей, много смешанных браков и частые совместные застолья, то и кухня видоизменяется, отовсюду выбирая топовые рецепты с наилучшим соотношением ингредиентов. Поэтому сейчас мой старший брат, а он, можно сказать, повар от Бога, приготовит там по желанию гостя абсолютно любое блюдо.

Анна заставила себя сложить приборы в тарелку, опасаясь лопнуть от обжорства.

– Я восхищаюсь вами! – искренне проговорила она, вцепившись в стакан с соком обеими руками. – Покорили Кавказ, Москва – следующая! Это очень смелый шаг с вашей стороны!

Она тут же пожалела о своем восклицании, увидев реакцию Карена: тень, пробежавшая по мальчишескому лицу, напомнила ей о трагической потере, о которой раньше упоминала Ирина. Видимо, это и являлось основной причиной бегства мужчины из родных краев.

Потемневший янтарь в глазах Карена утратил прозрачность, а испуганная Анна хотела было сменить тему, однако ее собеседник быстро взял себя в руки, и последовавшие пояснения звучали вполне тривиально:

– Мне всегда было тесно в маленьком городе, – просто пояснил он. – И хотя там много друзей и голодных курортников, которых нужно вкусно кормить – хотелось расти и развиваться дальше…Дело не в заработках, мне вполне хватало того, что я имел; но душа требовала совершенствоваться, а там уже все отлажено и механизм работает без моего участия. Правда, личный контроль никто не отменял, но я могу это делать не чаще одного раза в месяц, – добавил он после некоторой паузы.

Анна кивала, наблюдая за игрой света в бокалах по другую сторону стола, потревоженных движениями рук Ирины и Артура. Блики в рубиновой жидкости, вызванные волнующе неровным освещением от волшебной настольной лампы, словно просились на полотно какого-нибудь импрессиониста с богатым воображением.

– Тут еще совпало, что старому приятелю понадобилось помочь «освоить» честно заработанные капиталы, – продолжал Карен свое повествование. – Его меховой бизнес стал проседать, а свободным деньгам всегда нужны грамотные вложения. Ему захотелось инвестировать в другую сферу, а мне как раз не хватало собственных накоплений для того, чтобы заняться столичным проектом.

Затронутая вскользь знакомая тема взбодрила Анну. Ее тоже коснулись кризисные тенденции на меховом рынке – из-за меняющегося климата, протестов «зеленых» и по экономическим причинам в ее бутике прочно зависло несколько пушистых эксклюзивов. Меховой бизнес явно становился убыточным, она могла это подтвердить…

Ободренный оживленной реакцией собеседницы, Карен продолжал:

– На тот момент я уже тщательно изучал здешний рынок, но в одиночку его не потянул бы – слишком велики вложения. Поэтому и пришлось затеять совместный проект, хотя по натуре я не коллективный игрок, а одиночка…

Анна сменила позу, получив вновь наполненный бокал. Она старалась делать маленькие глотки, оценив коварство вкуснейшего вина, которое изумляло шелковистостью и бархатистостью.

– Могу предположить, что у вас есть склонность к риску, – проговорила она с уважением. – Судя по тому, что вы не стали размениваться на бюджетную окраину, а сразу замахнулись на дорогой Центр! – Анна по своей природе была трусишкой и не одобряла необдуманные действия, а способность просчитать заранее все факторы «за» и «против» казалась ей чем-то сродни большому дарованию.

В медовых глазах Карена мелькнуло выражение неподдельного интереса.

– Для красивой женщины вы задаете удивительно грамотные вопросы, – мягкая улыбка пробежала по его губам. Первый за вечер комплимент прозвучал нейтрально, без «подката», но в устах Карена он имел немалый вес. Польщенно засмеявшись, Анна вновь вцепилась в вилку, предательски подвернувшуюся под руку. Длинные зубчики тут же подхватили очередной кусок чего-то доселе неопробованного.

– Я думал об этом, – признался Карен. – Но все осложнялось тем, что к тому времени я был непоправимо испорчен!

Анна во все глаза уставилась на него, готовая, наконец, услышать о долго скрываемых ужасных недостатках, но мужчина опять ее «разочаровал».

– В хорошем смысле! – уточнил он, поймав выражение неподдельного любопытства в широко распахнутых серых глазах. Бокал с соком в его руке подмигнул Анне переливом гранатовых полутонов. – Дело в том, что прокатившись по странам Востока и посетив множество ресторанов в Турции, Египте, Дубае, я четко понял, что именно готов сделать для своих гостей. Мне захотелось привнести экзотики в наш привычный, устоявшийся быт; смешать стили, на первый взгляд не подвластные смешиванию; даже немного похулиганить в этой сфере. При этом ничего не принижая и не ущемляя, а наоборот, усиливая достоинства в обрамлении достоинств…

Он замолчал, обдумывая, насколько понятно выразился, и Анна пришла ему на помощь:

– Вам это удалось на 200 %! – воскликнула она, с ужасом понимая, что ее распоясавшаяся вилка не собирается униматься. Но увидев, что на этот раз и вилка Карена составила ей компанию, Анна немного ослабила самоконтроль.

– Возможно, кому-то и не придется по душе получившийся «винегрет» стилей, но мне хотелось утонченной эклектики, – продолжал Карен с воодушевлением. – И я несказанно доволен полученным результатом! Я посчитал нашим долгом дарить людям не только радости чревоугодия, но и эстетические удовольствия. Чтобы наслаждение пищей переплеталось с определенным чилаутом, который не просто согревал бы их уютом, но и привносил некие чувственные аспекты, удивляя необычными, пленительными ощущениями, которые люди никак не ожидают испытать в подобных местах…

Вспышка айфона по другую сторону стола прервала Карена.

– Я не очень вас утомил? – поинтересовался он, испугавшись своего многословия.

– Нет, что вы! – с жаром воскликнула Анна, боясь, что он собьется с мысли. – Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите! Здесь эти ощущения разлиты в воздухе. Они почти физически осязаемы! В том числе, благодаря удивительной музыке, такой густой и обволакивающей! Теперь я понимаю ту кобру, которую завораживают мелодии индийских йогов!

Она вдруг осознала, что меняющийся во времени оттенок глаз Карена также относится к неожиданностям сегодняшнего ужина и входит в длинный перечень его психоделических составляющих.

– Я говорю серьезно, без толики лести, – продолжала она, испытывая огромную благодарность к столь целостной и сильной личности, заключенной в хилую по виду оболочку. – Я действительно очарована вашим творением с первых шагов, как только переступила порог этого заведения, а вернее, еще раньше – при личном знакомстве с павлинами у входа в этот волшебный мир!

– Благодарю, Анна. Ваши слова являются для меня высшей похвалой, – цвет глаз соседа по дивану под пристальным контролем Анны поплыл в сторону горчичного. – Откровенно говоря, я сразу почувствовал в вас родственную душу и даже готов открыть вам один большой секрет!

Карен придвинулся ближе, понизив голос, хотя шпионов рядом не наблюдалось – Ирина с Артуром ворковали подобно двум голубкам, не видя и не слыша никого вокруг. Прозвучавшую фразу мужчины следовало считать вторым комплиментом, но таинственные нотки в его голосе внезапно рассмешили Анну. Осознавая важность момента, она постаралась сохранить серьезность.

– Постараюсь никому не проболтаться! – пообещала она, на всякий случай покосившись на парочку напротив.

С другой стороны стола заразительно несло любовными флюидами, и Анна вдруг испугалась, что Карен может все испортить каким-нибудь ненужным романтическим признанием. В голове лихорадочно промелькнули различные варианты вежливого отказа – ей не хотелось выглядеть неблагодарной, но долго дремавшие на задворках сознания комплексы резко проснулись и, прорываясь через туман легкого опьянения, категорически воспротивились началу новых отношений.

Как ни странно, интуиция сегодня работала против Анны – маленький мужчина абсолютно не был склонен к романтике, его сферу интересов занимали абсолютно другие материи…

– Я мечтаю о новом ресторане, – полушепотом выдал Карен. Приблизившись, он все же не собирался жарко и пошло дышать Анне в ухо, а сохранял подобающую приличиям минимальную дистанцию. Лишь порция разогнавшегося со временем парфюма деликатной вуалью окутала женщину.

– Вот как?! – облегчение и разочарование одновременно накрыли Анну. Не подавая виду, она изобразила искреннюю заинтересованность, параллельно пытаясь идентифицировать раскрывшиеся нотки мужских духов.

– У меня грандиозные планы, – доверительно продолжал Карен, погруженный в свои мысли. – Давно мечтаю о крутейшем симбиозе Востока и Запада! К сожалению, в нынешнем проекте мне не удалось в волю наэкспериментироваться. Нужно признать, что разница в менталитетах (у моего партнера очень строгое традиционное воспитание), а возможно, еще что-нибудь, помешала нам прийти к полному согласию в деталях, – он помолчал. – Но очень скоро я создам нечто… Это будет кавказская кухня с лучшими элементами европейской…В интерьере восточные традиции сольются с западными, а древность – с цивилизацией…

Глаза Карена теперь горели золотом, и Анна, заслушавшись, прониклась сильнейшей увлеченностью, сквозившей в каждом его слове.

– Вы говорите удивительные вещи, – проговорила она. – Моя фантазия буксует, не позволяя представить подобные сочетания!

– А я столь явственно все себе нарисовал, что уже сейчас могу набросать подробный дизайн будущего помещения, – засмеялся Карен. – Иногда мне кажется, что я превратился в фанатика своей идеи. Но кому от этого плохо? – спросил он с обезоруживающей улыбкой.

– Никому! – горячо подтвердила Анна. – Побольше бы клевых идей, и почаще бы они претворялись в жизнь!

Ее слова прозвучали как тост.Выпуклые поверхности стеклянных сосудов чокнулись, издав мелодичный звук.

– У вас все получится, я уверена! – закрепила свою мысль Анна.

– Спасибо на добром слове, – отозвался Карен. – Я тоже в этом ничуть не сомневаюсь. Осталось только немного заработать и по новой пустить все в дело!

– Кого пригласите в компаньоны на этот раз?

– Однозначно, никого! – категорично воскликнул Карен. – Больше не будет деструктивных споров и дискуссий, выносящих мозг! Все буду делать исключительно на свое усмотрение!

По глазам Карена Анна заметила, что он готов открыть еще что-то важное, и слушала, не перебивая.

– Должен признаться еще кое в чем! – произнес мужчина, подтверждая ее догадки.

Анна поощрительно улыбнулась. Она давно вытянула ноги, позволив себе занять наиудобнейшее положение. Утопая в разноцветных подушках, она чувствовала себя шамаханской царицей, внимающей интересным историям верного слуги, с почтением развлекающего свою госпожу.

– Дело вот в чем, Анна…Я люблю живопись, – продолжал Карен, открыв в ее лице благодарного слушателя. – Естественно, армянскую, хотя во мне намешано немало разных кровей. Но национальная живопись, как бы это сказать, слишком традиционна, что ли, для современного потребителя, немного однобока, пресновата…В этом я могу признаться только вам, поскольку ни один из моих «соплеменников» меня не поймет, да еще и осудит за подобные оценки. И основная проблема в том, что никто из моих теоретически возможных компаньонов, даже в страшном сне не одобрит ничего такого, что вырывается за рамки традиций, а значит, не очень укладывается в их систему координат…

Смирившись с тем, что она сегодня напьется в хлам, Анна время от времени отпивала вино, уже различая в букете отголоски дубовой бочки. Ее сознание растворялось в зеленоватом свете лампы, музыке, бокале.

– А я задумал нечто особенное, – мечтательно продолжал мужчина. – К примеру, большое полотно, подобное «Поцелую» Климта. Ну, вам, наверняка, известно это имя – сейчас оно в моде…– Анна медленно кивнула. – Так вот, что-нибудь такого плана, в роскошной раме, встречающее гостей уже в лобби ресторана…Чтобы войдя с улицы, они тут же забыли обо всем, оставили снаружи весь груз повседневных заморочек и окунулись в иной, чарующий мир. Где не просто можно набить живот до отвала, а прикоснуться к чему-то обворожительному, колдовскому… Что скажете, Анна? – Карен взглянул на притихшую собеседницу, вперившую в него немигающий взгляд. Минутой раньше она едва не расплескала вино на серебристую тунику, не поверив своим ушам. Что это было?! Климта?! Серьезно?! Она точно не ослышалась?!

Не дождавшись вменяемой реакции, Карен продолжал описывать свои мысленные картины, как уже вполне осуществившиеся:

– По залам будет разброс похожих по стилистике работ, создающих определенную атмосферу – вот вам рассказываю, а сам чувствую, насколько будет классно! – улыбался мужчина, в то время как Анна медленно приходила в себя. – Сам «Поцелуй», правда, порядком замусолили. Сейчас его репродукции можно встретить в абсолютно неподходящих местах. Но у меня есть идеи, как его усовершенствовать, немного осовременить, чтобы было интереснее! К примеру, поместив влюбленных в виноградник…Фиолетовые грозди создадут ощущение знойного дня и обалденного, ни с чем не сравнимого аромата, исходящего от налитым соком ягод, зреющих под лучами палящего солнца…– словно издалека донеслось до Анны.

– Извините, я увлекся! Вам вряд ли интересны задумки моего воспаленного воображения, – проговорил Карен, наблюдая за ней.

Анна спустила ноги на пол.

– Нет-нет, продолжайте, – воскликнула она, все еще не веря в происходящее. – Вы так явственно все описали, что я словно оказалась в поле, среди зеленых рядов, посаженных ровно, как под линейку и уходящих за линию горизонта! – проговорила она в то время как в голове тикало: «Вот он, шанс, которого я так долго ждала! Но не стоит торопиться! Теперь я буду умнее и постараюсь ничего не испортить каким-нибудь необдуманным действием».

Естественно, первым порывом женщины было открыть инстаграм и продемонстрировать Карену страничку Ивана. Но Анна одернула себя.

«Спокойно! Действуем без спешки! Конечно, за столом порой решаются судьбы мира, но сейчас вино слишком действует на меня. Нужна трезвая голова и рациональные шаги! А пока не стоит выказывать своей заинтересованности, чтобы ненароком не спугнуть «клиента».

Она не могла до конца поверить своей удаче, а внутри уже крепло торжество. Неужели Иван, наконец, получит то, что хотел…

Глава 13.

Отпустив такси неподалеку от дома, Анна все еще пребывала в особом возбужденном состоянии. Ей требовалось немного пройтись, что она и сделала, направившись вдоль ограды своего жилого комплекса. Под горящими фонарями вились тучи мошкары – захотелось присоединиться к крохотным насекомым и закружиться в веселом невесомом танце. От выпитого вина и плодотворного общения лицо женщины горело, требуя подставить его под вечернюю прохладу. Однако теплый воздух подозрительно застыл на месте, как это часто бывает перед грозой. Подняв голову, Анна отметила про себя, что задорное сияние луны среди россыпи звезд напрочь опровергало вероятность любых перемен погоды в обозримом будущем – по крайней мере, до дверей подъезда она должна добраться живой и невредимой.

Окно родной кухни на 25-м этаже светилось теплым светом – видимо, Оля уже вернулась из кинотеатра, куда они собирались пойти с Иваном. Анна поймала себя на том, как непривычно радостно ей возвращаться в квартиру, свободную от присутствия мужа. До сих пор не верилось, что в семейной жизни поставлена жирная точка. Как же все удачно разрешилось: первое время супруг поживет на даче (там отличные условия), а позже, когда эмоции поулягутся, они спокойно обсудят вопросы раздела имущества и дальнейшего существования независимо друг от друга.

В отличие от большинства жен Анна не собиралась претендовать на разнообразные сферы бизнес-интересов супруга, о наличии которых она только догадывалась или слышала лишь краем уха, но при желании могла навести справки. Нет, она не относилась к тем мстительным дамам, которые при расставании обирают мужей, как липку. Подобные действия казались Анне ниже ее достоинства. Ей вполне достаточно своего бутика (надо отдать Олегу должное, идея открытия магазина тоже когда-то принадлежала ему)…Вряд ли он потребует бутик себе – ему некогда заниматься подобной мелочью. А для Анны это пусть нестабильный, но в целом, средний доход, да и небольшие накопления, мудро сделанные по совету Ирины в тайне от супруга «на черный день», позволяли смотреть в будущее с неким оптимизмом. По крайней мере, умирать с голоду никто не собирается! Наоборот, возникает хороший стимул «пораскинуть мозгами» на тему, как зарабатывать и выживать, рассчитывая только на себя…

Слабое дуновение ветерка попыталось нарушить прическу Анны, все еще сохраняющую в себе отголоски восточных благовоний. Женщина улыбнулась, предвкушая долгожданные перемены. «Еще неплохо было бы очистить память от застарелого, накопленного годами мусора нездоровых семейных отношений, и жить дальше с новыми силами», – пронеслась мысль. А судя по последним событиям, ураганом ворвавшимся в ее размеренное существование, это будет совсем не сложно сделать. Она с удовольствием отдастся новым хобби, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту.

Почувствовав, что ноги мечтают освободиться от высоких шпилек, Анна ускорила шаг. Дома ждет любимая дочь, а, возможно, и Иван, если Оля пригласила его зайти на чай после сеанса. Все-таки здорово, что они подружились…Анна намеренно не стала звонить молодому человеку и впопыхах сообщать об очередном «любителе живописи». Это стоило сделать лицом к лицу, чтобы в полной мере насладиться реакцией юноши. Правда, возможно, он немного разочаровался в предыдущих «обещалкиных», но на этот раз «клиент» действительно настоящий, и Анна постарается обнадежить Ивана, чтобы только увидеть, как промелькнет радость в голубых глазах.

Когда, торопливо проскользнув мимо словоохотливой консьержки, женщина вошла в лифт, довольная улыбка продолжала играть на ее губах. Придержавший дверцы незнакомый мужчина исподволь разглядывал ее стройную фигуру в серебристом костюме.

– Скажите, в этом доме все девушки такие красивые? – поинтересовался он с неприкрытым восхищением.

Анна послала ему улыбку женщины, уверенной в своей неотразимости.

– Я собираюсь приобрести здесь квартиру, – пояснил мужчина. – Единственное, что смущало до сих пор – цена высоковата. Но если здесь на каждом шагу такие красотки – оно того стоит! Все мои сомнения отпадают сами собой! – проговорил он, с сожалением покидая кабину на двадцатом этаже. – Доброй ночи! Надеюсь, еще увидимся!

Оставшись в одиночестве, Анна выровняла осанку, совсем как Ирина.

«Вот что значит состояние свободы, в переизбытке источающее ферромоны!» – подумала она. Давно ей не приходилось испытывать столь сильного подъема от вполне себе обычного общения – впечатления вечера теснились в памяти. Карен оказался на высоте – он ни единым словом не обмолвился о погибшей супруге и не пытался вызвать к себе сочувствия, как нередко бывает в таких случаях. Анна с благодарностью отметила, что тема семейного положения вообще не затрагивалась – нейтральная беседа была призвана лишь развлечь ее, позволяя отключиться от всего будничного.

Но основным сюрпризом, этакой «вишенкой на торте», оказался Климт, возникший из ниоткуда под гастрономическое позвякивание столовых приборов и праздный перезвон бокалов…Анна и помыслить не могла, что встретит почитателя таланта австрийского живописца в восточной ресторации, в окружении переполненных едой блюд и лоснящихся от сытой неги лиц…В Храме отнюдь не Искусства, но Чревоугодия…

Повернув ключ в замке, Анна шагнула в квартиру и застыла на пороге. Перед ней стояла заплаканная дочь – черные разводы под глазами и опухшие от рыданий губы делали ее нежное личико похожим на зловещую маску жуткого клоуна из дурацкого ужастика.

– Что случилось? – сердце Анны сжалось в спазме, ожидая трагических известий. – Что-нибудь с отцом? – пришла в голову первая мысль.

– Зачем вы обманули Густава?! – не слыша матери, крикнула Оля. Ее рот трогательно дрожал, а полные слез глаза обвиняюще уставились на Анну.

– Как обманули? – все еще не понимая ситуации, женщина растерянно сбросила туфли и педантично пристроила их в ряд с другой обувью.

– Он так сказал! – продолжала наступать девушка, не снижая голоса.

Анна раздраженно выпуталась из длинного ремешка сумки, чувствуя, как безвозвратно испаряется отличное настроение.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – она, конечно, начинала подозревать, «откуда ветер дует», но автоматически включившаяся самозащита требовала для начала выяснить детали предъявляемых претензий, а затем уже вырабатывать линию поведения.

– Ты можешь успокоиться и внятно рассказать мне, в чем дело? – ей пришлось в свою очередь повысить голос, осаживая натиск дочери.

Всхлипнув, Оля немного сникла.

– Густав проводил меня домой и собирался зайти, чтобы дождаться тебя – что-то обсудить по работе, – проговорила она. – В это время ему позвонил какой-то Арсений…

Услышав имя актера, Анна все поняла. Видимо, не дождавшись милостей от Ирины, Арсений решил отомстить ей за несговорчивость. Оля тем временем продолжала описывать недавние события:

– Густав поначалу так обрадовался! Он думал, что услышит хорошие вести! Даже включил громкую связь, чтобы я разделила с ним кайф от суперского момента! – она опять всхлипнула. – А тот мужик сказал, что его, Густава, накололи!!! Что никакой он не коллекционер, а просто разыграл его по просьбе двух теток! Которые тоже принимали участие в этом цирке, а потом ржали и хвалили его за достоверность!

Анна почувствовала себя загнанной в тупик и не находила слов оправдания. С одной стороны, тот поступок был продиктован самыми лучшими намерениями и ставил целью поддержать юношу, пока не найдется поддержка реальная; с другой стороны, обман в любом виде претил ее натуре, и в глубине души она прекрасно понимала, что поступает как минимум неправильно.

Но одно дело, давать объяснения самой себе, занимаясь психоанализом личных глубинных процессов; совсем же другое – взрослый разговор с дочерью, которая, несмотря на свои бунтарские выходки, а, возможно, благодаря им, все еще воспринималась Анной как неразумный ребенок. Ну как правдиво поведать неоперившемуся подростку о своих странных душевных волнениях?! Как сделать это таким образом, чтобы окончательно не потерять уважения и не выглядеть в глазах Оли стареющей извращенкой с умственными отклонениями?!

– И что же Густав? – выдавила она. Нужно было потянуть время, чтобы «собрать себя в кучу».

Оля размазала слезу, усугубив и без того уродливый узор на щеке.

– Он был в шоке! От вас с тетей Ирой! Он сказал, что это вы устроили! – она шмыгнула носом. – Нет, он не ругался, не кричал и не топал ногами! Он слишком хорош для этого! Просто резко попрощался, сказав, что чай теперь в глотку не полезет, и ему нужно побыть одному! – очередная слеза покатилась из глаз. – Все произошло так быстро, что я не успела толком ничего выяснить! Хотя, что тут выяснять – и так все понятно! – подытожила она, все же ожидая подробных объяснений от матери.

Сверлящий взгляд дочери погнал Анну в спальню. На ходу расстегивая брюки, ставшие без каблуков слишком длинными, она чуть было не потеряла равновесие, запутавшись в широких штанинах. Ее движения разнесли вокруг запах алкоголя, что заставило Олю агрессивно поморщиться.

– Ты что, пьяна? – девушка вновь повысила голос, следуя за матерью по пятам.

– Выпили с подругой немного вина, – миролюбиво пояснила Анна, чувствуя себя кругом виноватой. Почему-то не хотелось признаваться, что она провела великолепный вечер в компании Ирины и малознакомых мужчин.

– Ненавижу твоих подруг! Сплошные стервы! – прошипела Оля. – А тетку Ирку – в первую очередь! Да, она красивая, но при этом взгляд, как у змеи! Видно за километр! Это ведь она подбила тебя на такую подлость? Ты слишком бесхребетна, мама, чтобы выдумать подобное! – впервые получив от дочери столь откровенную оценку себя, Анна решила пока не обижаться. – Одного не могу понять, чем вам насолил Густав, чтобы так над ним издеваться?! Он отличный парень – каких мало! Зачем, мама?!

Оля гипнотизировала мать, требуя немедленного ответа.

– Так, стоп! – проявила решительность Анна, обрывая нешуточный напор, и одновременно сделав для себя неожиданное открытие, что дочь, несмотря на нежный возраст, уже неплохо разбирается в людях. – Мне нужно переодеться, – примирительно проговорила она. – Будь добра, сделай мне кофе, и поговорим спокойно, без истерики, – Анне просто необходима была передышка, чтобы прийти в себя. Пары алкоголя все еще блуждали в организме, а разговор требовал кристальной ясности сознания.

Твердые нотки в голосе матери заставили Олю отступить. Кроме того, ее обычно до предела предсказуемая маман оказалась замешанной в абсолютно непонятную, интригующую историю, разъяснения которой она до сих пор так и не добилась. К тому же, Оле очень нравился Густав: он был не только симпатичным, но еще и умным, добрым, в меру циничным и самокритичным, и понимал ее как никто другой – одним словом, был зачетным чуваком! Оле хотелось услышать от матери то, что могло бы быстро все исправить.

Наспех умывшись в ванной, она внимательно вгляделась в свое опухшее отражение в зеркале. В добавок ко всему, девушка обнаружила красный прыщик на подбородке, который привел ее в ужас. Наверняка, Густав брезгливо таращился на него весь вечер – у него самого офигительно чистая, бархатная кожа! Расстроившись еще больше, Оля показала язык противной физиономии в зеркале и нехотя побрела на кухню.

Примерно часом позже Анна выпорхнула из такси в слабоосвещенном арбатском переулке. Она в сотый раз попыталась набрать номер Ивана, но он по-прежнему не брал трубку и не читал сообщения, которые женщина во множестве накидала во все его мессенджеры за последние полчаса.

Оглядевшись по сторонам, Анна только сейчас осознала, что оказалась в полном одиночестве на абсолютно безлюдной улице во втором часу ночи. В горло навязчиво впился ворот натянутого впопыхах трикотажного платья, как теперь выяснилось – задом наперед.

«У меня снесло крышу», – шевельнулась запоздалая мысль, но менять планы Анна не собиралась – напротив, решимость действовать с каждой минутой только росла. События непомерно насыщенного вечера, вперемежку с остатками градуса, не желающего покидать ее тело даже после чашки кофе, наполнили массой энергии, которая требовала немедленного эффективного выброса. Женщине пришлось даже мысленно похвалить себя за то, что гонимая эмоциями, она не прыгнула за руль собственного авто, а благоразумно вызвала такси. Словно чувствуя срочность происходящего, машина примчалась в мгновение ока и так же быстро доставила Анну по назначению.

Она подняла голову. Несмотря на поздний час, в некоторых окнах переулка горел свет: в том числе и на верхнем этаже нужного дома. Судя по тихой музыке, доносящейся из распахнутых настежь створок, Иван не спал…

Анна хотела было крикнуть, чтобы привлечь внимание молодого человека, но вовремя осадила себя – не хватало нарваться на нетрадиционную лексику от разбуженных обывателей! Или еще хуже – на наряд полиции. Все-таки орущая среди ночи на пустынной улице одинокая женщина выглядит, как минимум, странно, что и говорить…

Густая листва деревьев рассеивала свет от фонарей, погружая некоторые места переулка в таинственный, немного зловещий мрак. Заметив на противоположной стороне парочку, идущую в обнимку, Анна на всякий случай укрылась за корпусом ближайшего красного седана, однако в следующую минуту ее местоположение было рассекречено сполохом слепящего дальнего света, испускаемого огромным черным внедорожником. Когда машина с ювелирной точностью припарковалась в узком пространстве между двух погруженных в глубокий сон местных авто, из нее выскочила худенькая мальчишеская фигура в светлом костюме.

– Ну и ну, Анна! – громко воскликнул Карен, не скрывая своего оживления. – Признаюсь, ваш звонок застал меня врасплох!

Его скромные личные габариты столь карикатурно смотрелись на фоне автомонстра, что Анна невольно заулыбалась: хорошо, что она на этот раз обула балетки, напрочь лишенные каблука.

– Спасибо, что не отказали! – проговорила она, вспомнив с какой легкостью Карен откликнулся на ее довольно необычную просьбу о помощи – не тратя времени на глупые вопросы, он лишь убедился, что с ней все в порядке, и дело не идет об угрозе здоровью или жизни.

– Вы открываетесь мне с новой стороны! Оказывается, вы склонны к авантюрам! – весело продолжал мужчина, всем своим видом выражая готовность к любым приключениям.

– Ни в коем случае! – замотала головой Анна. Меньше всего ей хотелось выглядеть в глазах Карена сумасбродкой. – Я совсем не склонна! Это вынужденный, так сказать, форс-мажор! – она пыталась оправдаться, с облегчением наблюдая более чем позитивную реакцию мужчины на странный призыв от малознакомой женщины срочно приехать в Центр посреди ночи. – Простите, если я вытащила вас из постели…

Карен со смехом прервал ее, указывая на свой пиджак:

– Вы плохо обо мне думаете, Анна – я практически 24 на 7 обитаю в ресторане, – пояснил он, отчего у Анны почему-то потеплело на душе. – К тому же, после того, как я посадил вас в такси, благодаря рекламе Ирины, к нам повалил народ, и пришлось разруливать некоторые вопросы. Но это всегда приятное занятие для меня! Вот, даже где-то посадил пятно, – предъявил он доказательство бурной деятельности, осевшее на рукаве пиджака, – хотя без вас я к еде не прикасался! Клянусь!

– Карен, обещаю, что куплю вам новый пиджак! – Анна в мольбе сложила руки. – Только, пожалуйста, помогите мне!

Мужчина расхохотался. В его янтарных глазах блеснули слезы.

– Ловлю вас на слове, – быстро справившись со смехом, он огляделся. – Я, конечно, польщен тем, что вы оказали мне доверие, выбрав в помощники, но…– он понизил голос, – если нужно кого-нибудь ограбить, то я не очень-то солидно выгляжу, и вряд ли кто-то добровольно отдаст мне свой кошелек!

Анна улыбнулась.

– Нет, грабить сегодня мы не будем, – заговорщицки отозвалась она, продолжая оттягивать раздражающий ворот. – Вы мне нужны для другого преступления! А вернее, для его оправдания!

Карен снисходительно смотрел на Анну, ожидая услышать о каком-нибудь женском капризе.

Тщательно подбирая слова, она вкратце изложила историю молодого самородка. Постаравшись исключить свою личную симпатию к Ивану, Анна сделала акцент на наличии у парня особого дарования, которое остается не признанным в силу его молодости и скромности.

– Сегодня в ресторане, когда прозвучало имя Густава Климта, я сразу поняла, что Густав№2, то есть Иван, – именно тот, кто вам нужен! – с жаром воскликнула женщина. – А вы нужны ему!

– Отлично, – Карен был явно озадачен. – Не буду спрашивать, к чему такая срочность… Надо – так надо!

Анна негромко рассмеялась, закрыв ладонями лицо. Она чувствовала весь сумбур своего повествования, но уравновешенная реакция маленького мужчины придавала ей сил.

– О, я прекрасно понимаю всю абсурдность ситуации, и то, что моя активность в такое время суток выглядит достаточно бредово! Но так случилось, что сегодня я обидела этого юношу необдуманными, а вернее, чересчур обдуманными действиями! – горячо проговорила Анна, в голосе которой звучало отчаяние. – Я сама запуталась, и запутала его! И поэтому мне необходимо все исправить именно сегодня! Мне обязательно нужно реабилитироваться – иначе я не смогу уснуть, а к утру черви вины совершенно сгложат меня всю, без остатка! – завершила она свою тираду апокалиптической картиной.

Все это время Карен внимательно смотрел на женщину. Рассеянный в пространстве теплый свет фонарей усиливал несоответствие его мальчишеского лица и тронутых сединой волос. Цвет глаз отливал горчицей.

– Черви вины? – переспросил он. – Этого ни в коем случае нельзя допустить, – без тени улыбки он перевел взгляд на закрытую наглухо дверь подъезда в глубине двора, а затем на ограду в виде высокого забора. – Нам туда?

Анна кивнула.

– Но как мы доберемся до вашего обиженного художника? – прозвучал резонный вопрос. – У вас есть ключ?

Анна фыркнула, давая понять, что не боится трудностей.

– Конечно, нет! Нужно что-нибудь придумать!

Несмотря на свою решимость, она была вынуждена признать, что не успела разработать план действий.

– Я надеюсь, что он выслушает меня хотя бы через домофон! – проговорила она уже не так уверенно. – А если повезет, то впустит к себе в мастерскую, где вы все сами сможете увидеть!

Карен оглядел темный фасад дома с единственным светящимся наверху окном.

– Это его, – кивнула Анна, обнаружив, что больше не слышит музыки. – Надо поторопиться, пока он не уснул!

– Главное, чтобы соседи не возмутились, – разумно проговорил Карен. – Всем известно, что Москва никогда не спит, но все-таки закон нарушать не стоит…

– Здесь никого нет – все разъехались по дачам еще в начале лета, – отмела его опасения Анна.

Мужчина подозрительно покосился на открытое окно в высоком первом этаже, но спорить не стал. Наблюдая за тем, как Анна ухватилась руками за толстые чугунные прутья и прикидывала высоту как минимум двухметрового препятствия, он решил предложить другой способ нелегального проникновения на частную территорию.

– Не торопитесь, – рассудительный тон Карена подействовал на Анну, как холодный душ. Задорное настроение поугасло, и она нервно огляделась по сторонам. Мужчина, напротив, воодушевился поставленной задачей и обдумывал, как бы ее решить с наименьшими физическими затратами. Переместившись поближе к запертой калитке, где мигал красный огонек, он включил телефонный фонарик с намерением осмотреть электрический механизм замка. Однако в ту же секунду из отрытого окна первого этажа раздался визгливый лай, как сирена прозвучавший в ночной тишине погруженного в дремоту переулка.

Подпрыгнув от неожиданности, Анна вцепилась в руку Карена, чья реакция оказалась молниеносной – погасив свет, мужчина замер без движения. Лай, между тем, даже не думал утихать. Из черного зева распахнутого окна выкатилось что-то светлое и рвануло через цветочную клумбу, прямиком к калитке, изрыгая по мере приближения все более истеричные рулады.

Анна и сама готова была завизжать от непредвиденного нападения, но Карен и здесь оказался на высоте, предприняв совершенно нетривиальный шаг. Его свободная рука пошуршала в кармане пиджака, после чего бросила что-то в сторону не на шутку разбушевавшегося зверя. Все смолкло так же внезапно, как и началось, и в установившейся звенящей тишине Анна услышала хищный хруст, а затем светлое пятно приблизилось, материализовавшись в хорошенького знакомого шпица. Активно махая хвостиком-бубликом, собачка ожидала следующего угощения, и, к огромному изумлению Анны, в кармане Карена вновь зашуршало.

– Вы что, всегда носите с собой собачий корм? – громко прошептала она и вдруг почувствовала, как на голову шмякнулась тяжелая капля. Все-таки предчувствие дождя не обмануло ее.

– Старая привычка – в Кисловодске часто угощаю одного четвероногого знакомца! – прошептал в ответ Карен, продолжая задабривать свирепое животное очередной хрустяшкой.

– Флоранс, что там? – послышался сонный женский голос, и в окне первого этажа зажегся тусклый свет ночника. Пожилая дама по пояс высунулась во двор, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Повинуясь рефлексу, Анна присела на корточки, потянув Карена за собой. – Флора, ко мне! – повысила голос дама, вглядываясь в ночь.

Собачка тявкнула в ответ, но уходить от калитки не собиралась. Хвостик по-прежнему ходил ходуном, выпрашивая добавку.

– Бежим? – предложил Карен, видя, что дама исчезла в глубине квартиры.

Чувствуя, что мужчина готов в любую минуту сорваться с места, Анна опять крепко сжала его ладонь.

– Ни в коем случае, – остановила она, наблюдая, как из подъезда выплывает «привидение» в просторной ночнушке. – Может быть, просто попросим ее впустить нас? Как назло, имя-отчество вылетело из головы! Но она должна меня помнить – в последнее время я часто здесь бывала и успела порядком намозолить глаза!

– А вас не смущает время нашего светского визита? – напомнил о приличиях Карен, заставив Анну засомневаться в своем предложении.

В возникшей паузе собачку обуяло игривое настроение – она заметалась между хозяйкой, демонстрируя свою верность, и калиткой, где все еще сохранялся шанс заполучить вкусняшку. Поймав питомца в охапку и по-матерински прижав к обширной груди, дама заторопилась назад, подгоняемая крупными каплями начинающегося дождя. У самого подъезда она лицом к лицу столкнулась с Иваном, внезапно нарисовавшемся в проеме двери.

Вздрогнув от неожиданности, женщина выпустила из рук шаловливую псинку, которая, не долго думая, с веселым лаем рванула обратно к калитке.

– Боже мой! Иван! Ты меня до смерти напугал! – громко вскричала дама, схватившись за сердце и напрочь забыв о своем неприлично домашнем облачении.

В тот же момент раздался истошный крик, от которого у Карена заложило уши.

– Густав! Ваня! – изо всех сил заверещала Анна, не веря своему счастью – ее так долго желаемая цель добровольно возникла в нескольких метрах от их засады, и требовалось срочно привлечь ее внимание к себе. К всеобщему шуму с готовностью присоединился высокий собачий тембр, и, оглушенному массовой какофонией Карену ничего не оставалось, как вытряхнуть за забор остатки корма.

Первым опомнился Иван. Как ни в чем не бывало, он обошел свою соседку, окаменевшую на пороге.

– Извините, Марья Никитишна, ко мне пришли, – пояснил юноша будничным тоном, направляясь в сторону плохо различимых в темноте, томящихся за калиткой незваных гостей, один из которых слишком звучно подавал сигнал SOS. По дороге завладев шариком по кличке Флоранс, он нажал скрытую в ограде кнопку и распахнул калитку перед несколько обалдевшей от его стремительного появления парочкой.

Анна открыла было рот, чтобы произнести что-нибудь в виде запоздалого приветствия, но резкий порыв ветра в затылок сбил волосы ей на лицо, а хлынувший вслед за этим сильнейший ливень заставил всю компанию со всех ног припустить в сторону спасительного укрытия, где «привидение» все еще ожидало услышать хоть какие-то вменяемые объяснения ночному переполоху.

– Который час? – подчеркнуто вежливо поинтересовалась Марья Никитишна, принимая шкодливую любимицу из рук юноши.

– Извините, – повторил Иван, – непростительно поздно…

Чувствуя основную вину за собой, Анна бросилась ему на помощь:

– Это мы виноваты, тысячу извинений, – оттянув противный ворот, она оглянулась на притихшего Карена, чей светлый пиджак отчего-то пошел темными пятнами. – Очень срочное дело! Которое не терпит отлагательств!

Марья Никитишна окинула вновь прибывших недоверчивым взглядом, задержавшись на мальчишеском лице Карена, и вдруг, обнаружив свой собственный непрезентабельный прикид, заторопилась исчезнуть за дверью своей квартиры.

Занавеска в комнате зловеще развевалась в воздухе подобно савану, а в распахнутое окно с силой захлестывал дождь. Иван захлопнул створки, с трудом удержав равновесие на скользком от воды паркете.

Несмотря на свежий воздух, Анна уловила запах сигарет.

– Не знала, что вы курите, – некстати вылетело у нее, пока Карен с интересом осматривал обстановку, чем-то напоминающую музей.

– Долго не курил, а сегодня сорвался, – ровный тон молодого человека не выдавал ни единого намека на претензии к Анне, чем еще больше ее расстроил. Она предпочла бы порцию грубости в свой адрес.

– Прости меня, Ваня! – она внезапно перешла на «ты», пытаясь поймать его ускользающий взгляд. – Я очень виновата! Но позволь все объяснить – ты увидишь, что моими поступками двигали только лучшие намерения!

В комнате, охваченной полумраком, стояла гробовая тишина. Единственным источником света служила лампа, длинной ножкой прикрепленная к мольберту и освещающая рабочий холст. Царящий вокруг беспорядок: во множестве разбросанные по полу кисти, тюбики и другая утварь – все указывало на то, что несколькими минутами раньше здесь кипела жаркая работа.

– Видимо, мы опять вас прервали, но все зашло слишком далеко, чтобы ждать до утра! – проговорила Анна, глядя на заднюю стенку картины. Иван молчал, и она присела на краешек дивана, наблюдая, как босые ноги юноши привычными движениями передвигают рассыпанные на полу предметы в кучку. Домашние джинсы, старая майка, заляпанная краской, перевернутая назад кепка, держащая в узде непослушную челку – все придавало его внешности еще большую привлекательность. Усталый вид и темные круги под глазами несколько обострили черты лица, привнеся в образ юноши некую аристократическую утонченность.

– Вы тоже актер? – поинтересовался Иван у Карена, обозревающего минорные пейзажи на стенах. – В каком театре служите?

Тот с ответ лишь улыбнулся, жестом переадресовав вопрос в сторону Анны, которая забыла все слова и не понимала, с чего начать свое оправдание.

– Постой, – вдруг произнесла она, – а почему ты вышел на улицу? Ты ведь направлялся к нам? Но как ты узнал, что мы внизу?

Иван усмехнулся, спасая банку с растворителем из-под ног Карена.

– Ночью здесь отличная слышимость, как в колодце, – пояснил он. – А вы не очень-то тихо разговаривали – даже музыка не помешала мне узнать ваш голос, – голубые глаза скользнули по Анне, вызвав знакомый трепет. – Тогда я ее просто выключил и прослушал вашу трактовку событий. Возможно, это было не очень культурно, но вы уж меня простите! – немного язвительно проговорил юноша. – Так что вам не стоит повторяться! – Анна почувствовала огромное облегчение от того, что ей не придется по новой все объяснять – она порядком выдохлась за вечер, выкручиваясь сначала перед дочкой, а затем изливая душу Карену. – Но это ничего не означает – пока я не решил, готов ли обсуждать ваши проделки, мне нужно серьезно подумать! – добавил Иван.

Он подвинул неровно стоящий холст, преграждавший перемещение любопытному гостю и посмотрел на Анну в упор.

– Согласитесь, все это несколько странно! И где гарантия того, что этот парень не подставной? – произнес Иван. – Лучше признайтесь сразу! Меня уже ничего не удивит.

– Согласен, гарантии никакой! – вдруг выдал Карен. На спине его пиджака расплывался рисунок, выполненный дождем.

– Карен! – возмутилась Анна, оттянув ворот так, что раздался треск рвущихся ниток. – Ну что вы такое говорите?! Ведь нас сейчас просто выставят за порог!

Карен весело расхохотался.

– Но гарантии действительно нет, – развел он короткими руками. – На самом деле, Иван, вам стоит гордиться уже тем, что интерес к вашему творчеству сподвиг эту женщину развить столь бурную деятельность! – проговорил он. – Окажись я на вашем месте – мне было бы очень приятно!

Анна почувствовала, что в голове все окончательно замылилось.

– У тебя есть кофе? – обратилась она к Ивану, поднимаясь с дивана.

– На кухне, в верхнем шкафчике, – юноша все еще не был настроен проявлять излишнее гостеприимство.

Анна долго нащупывала в темноте выключатель, а затем по привычке искала бутилированную воду или, на худой конец, какой-нибудь фильтр в виде кувшина. Не обнаружив ничего похожего, она подставила чайник под кран. Отвинтив крышку стеклянной банки, она вдохнула запах растворимого сублимата – не самого дорогого, но вполне себе приятного.

Под шум закипающей воды женщина вытащила руки из рукавов, быстрым движением перекрутив платье в подобающее ему положение. Наконец-то шея освободилась от неприятных тисков, позволяя хозяйке почувствовать себя в своей тарелке.

Из комнаты доносились отрывистые фразы оживленного диалога, и Анна решила не маячить перед глазами мужчин – пускай уже сами общаются так, как считают нужным.

Налив кипятка в первую попавшуюся чашку, Анна присела за небольшой кухонный стол, покрытый цветастой клеенкой. После выпитого дома свежемолотого, растворимый показался сущей бурдой, но ей требовалась разрядка в виде маленьких обжигающих глотков. Пачка дешевого печенья на столе напомнило ей об огромном блюде с восточными сладостями, к которому никто даже не притронулся в ресторане. Очередной прилив нежности вперемешку с жалостью накрыл Анну: в голову закралась мысль, что напрасно они категорически отказались взять сладости с собой, хотя Карен настаивал. Сейчас все это пришлось бы очень кстати – Иван, скорей всего, никогда не пробовал ничего подобного. Опять захотелось по-матерински обнять и приголубить его, совсем еще по сути ребенка, которого она невольно заставила разувериться в существовании добрых, бескорыстных людей.

В кухне появился Иван, и по выражению его лица Анна с облегчением поняла, что жизнь налаживается.

– Пожалуй, мы тоже выпьем кофейку! – голос юноши звучал гораздо мягче, но Анна все еще опасалась вызвать немилость с его стороны. Боясь пошевелиться, она наблюдала, как он долил воды и повторно нажал кнопку чайника, а печенье из пачки стремительно перекочевало в архивную тарелку с золотой каемкой. Поймав ее взгляд, Иван погрозил пальцем:

– А вы наказаны и лишаетесь сладкого! – без тени улыбки проговорил он. – Я вас еще не простил, не надейтесь! С вами предстоит отдельный разговор!

Анна не возражала. Она была на все согласна.

Молодой человек удалился, нагруженный под завязку – в обеих руках он держал чашки и кипящий чайник, а под мышкой торчала банка с кофе. В душу Анны боязливо проникало долгожданное успокоение. Схватив тарелку с печеньем, она подорвалась следом за Иваном, готовая услужливо делать все, что угодно, лишь бы поскорее искупить свою вину.

Она остановилась на пороге комнаты, почувствовав, что в ярко освещенной мастерской произошли разительные изменения. Кругом в беспорядке валялись простыни, сброшенные со стоящих вдоль стен холстов. Небрежно свисающий с дивана светлый пиджак, рукавом касался пола, а его щуплый хозяин стоял лицом к мольберту, не сводя медовых глаз с новой работы юноши.

– Горячо, – предупредил автор, подавая чашку Карену. Присоединившись к оцепеневшему ресторатору, он застыл рядом, вперившись вместе с ним в собственное творение.

Анна подумала, что, будь здесь Ирина, ее обязательно рассмешила бы гротескная композиция из этих двоих, внешне диаметрально противоположных мальчишек – покрытая сединой голова Карена едва доходила до плеча Ивана…При этом саму Анну заинтересовало другое. Она поймала необычное выражение в лице маленького мужчины: уже знакомая сдержанность сменилась почти детским восторгом, а глаза… Такой полутон Анна видела впервые за сегодняшние, никак не желающие завершаться сутки – в густом янтаре блестели вкрапления торжества и, возможно, триумфа.

– Это бомба! – отчетливо провозгласил ресторатор, глядя перед собой немигающим взглядом. – Это как раз то, что нужно!

Первым порывом Анны было обойти мольберт и, присоединившись к мужскому дуэту, разделить его эмоции. Она уже сделала шаг, но какая-то сила удержала ее по эту сторону границы.

«Стоп! С моим заскорузлым, безнадежно пресным вкусом я запросто могу не испытать ничего восторженного, а то и вообще скорчить кислую физиономию! А лицемерить, изображая экстаз, я больше не готова – достаточно с меня вранья!

Плюхнувшись на диван, она скрестила руки на груди и залюбовалась двумя одухотворенными лицами, жадно впитывающими нечто возвышенное из, возможно еще далекого от завершения, полотна. Волна удовлетворения, долго сдерживаемая Анной, наконец, осторожно растекалась по сознанию. И все же ей удалось добиться своего! Два классных, по-своему крутых человека нашли друг друга не без ее участия! Объединив свои потенциалы, они точно создадут что-нибудь неординарное, заслуживающее внимания, приносящее радость в этот мир…Что может быть лучше?!

– Отлично! А что еще есть такого плана? – словно из другого измерения долетел тихий вопрос Карена. Обхватив чашку двумя руками, он так и не притронулся к кофе.

– Полно всего, – Иван небрежно кивнул в сторону неразобранного нагромождения в углу.

Оглавление

Глава 1

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.