Птичий рынок [Айгуль Малахова] (fb2) читать онлайн

Айгуль Малахова Птичий рынок

Часть первая

Как я решила завести попугая? О, предыстория этого желания – длиной в десять лет. Трети моей грустной жизни. Моя мама очень долго и тяжело болела. Рак лёгких – одна из тех страшных болезней, которая высасывает потихоньку силы не только из больного, меняя его облик, как физический, так и духовный… Ужас этой болезни заключается в том, что страдают все, кто находится рядом. Я помню мамин любящий и страдающий взгляд, когда она прошептала, узнав диагноз: «Моя бедная девочка! Как же ты выдержишь!» И до сих пор всплывают в памяти её глаза, полные ярости, незадолго до маминой смерти… Мучительно видеть, как угасает на твоих глазах родная душа, ещё тяжелее – наблюдать, как болезнь пожирает личность, перерождая человека в другого, неузнаваемого.

Шли годы. Мама заболела, когда мне было двадцать лет, с того времени автоматически перекрыв мне возможность жить своей личной жизнью. Я стала сначала маминой сопровождающей, потом бессменной сиделкой. О парнях, мужчинах – о сильном поле вообще пришлось забыть. Не до них было. В это же время я стала работать на дому, писать рефераты, дипломные работы, статьи – не брезговала ничем. Маминой пенсии хватало на минималку…

Десять лет миновали, как один длинный серый день. В последнее время характер мамы испортился окончательно: стал раздражительным, требовательным. Казалось, что она откровенно возненавидела меня, и всё реже появлялась моя настоящая мама: ласковая, добрая. Усталость наслаивалась, как кольца у луковицы, всё чаще я рыдала, стоя у окна на кухне, закрывая рот руками, чтобы мать не услышала.

– Надя! – в любое время суток раздавался скрипучий голос, и я кидалась в мамину комнату: поить, убирать, подмывать, делать уколы… В конце концов стали появляться мысли. Запретные, недозволенные, они тихо выползали из тайников подсознания, заставляя щеки рдеть от стыда. О том, как надоел этот бесконечный день длиной в десять лет и как хорошо будет если всё закончится…

– Тварь! Мечтаешь, чтобы я сдохла? Да не три так, дырку сейчас протрешь? – глядя на меня взглядом, полным ненависти, говорила мама, когда я максимально аккуратно старалась обработать пролежни. Одергивая себя, я загоняла нехорошие мысли вновь в темноту небытия, накладывала табу. Но, проходило время – и они появлялись вновь…

А потом настал другой день – чёрный, когда мама умерла. Я почувствовала, как будто пуповину, связывающую нас, беспощадно обрубили, оставив меня совсем одну: плачущую, маленькую и беспомощную. Гнусные мысли исчезли совсем, и ощущения освобождения от тяжёлого ярма не возникло. Серый день сменил свой окрас на чёрный, всё вокруг: деревья, трава, дома – как будто покрылось налётом копоти… Я просыпалась по ночам от севшего голоса матери, который явственно звучал через стену:

– Надя! – и долго рыдала в подушку, коря себя за гадость, мерзкие мысли о том, чтобы мамы не стало. Через некоторое время поняла: ещё немного и помогать мне будут уже в больничной палате. Надо брать себя в руки. Вот тогда и пришла мысль о домашнем питомце. Можно было взять собаку или кошку, но как-то раз, увидев в сети ролик с попугаем, я загорелась мыслью взять именно такого, желательно говорящего, чтобы развеять свою черную тоску.

Решив так, наскребла свои накопления и отправилась туда, где было множество пернатых на любой вкус, чтобы найти себе питомца и друга. Птичий рынок щебетал и гомонил голосами сотен птиц. Я медленно брела между рядами, разглядывая попугаев: шустрых волнистых, хохлатых корелл. И тут увидела изумительного попугая невероятно яркого окраса. Он собрал в своих перьях почти все цвета радуги! Птица смотрела на меня блестящим шариком чёрного глаза, наклоняя голову, как будто разглядывала. Как и я её.

– Великолепный экземпляр, правда? – грубый каркающий голос позади заставил меня вздрогнуть и обернуться.

– Да, очень красивый… А порода какая? – с неловкостью спросила я. Продавец, подкравшийся со спины, напугал. Какой-то странный у него был вид, нерасполагающий к общению. Вместо двух бровей у него была одна, но во всю длину лба, чёрная и мохнатая. Сросшиеся брови придавали ему грозный устрашающий вид, даже когда он улыбался. Чёрные глаза смотрели изучающе, а огромный рост и широкие плечи вызвали в памяти почему-то сказку о джинне. Нос с горбинкой и смуглая кожа выдавали в нем уроженца востока, но по-русски он разговаривал совершенно свободно.

– Попугай ара, – пояснил торговец, посмотрев на питомца с любовью, – ему всего год. Возьмите – не пожалеете. Знает пятьдесят слов! Будете разговаривать, как с полноценным собеседником, уверяю вас.

– Да, я… А сколько он стоит? – вдруг стало ещё более неловко, как-то нелепо спрашивать о цене живого существа… И тут меня окатило отрезвляющей ледяной волной: продавец назвал цену. Все мои накопления, которые лежали жалкой кучкой в кошельке, перед названной суммой бледнели и скукоживались совсем. Не квартиру же продавать! Мелькнула безумная мысль о том, чтобы взять кредит, но я тут же отмела её прочь. Не дадут. Вздохнув, решительно повернулась, чтобы пойти дальше.

– Нет, это слишком дорого…

– Дорого? – изумленно вскинул единственную бровь торговец, – да ну на… Впрочем, могу предложить выход. Только придётся заложить душу сатане.

Настал черёд моим бровям изумленно взлететь кверху.

– Что, простите? – робко спросила я, полагая, что ослышалась. Посмотрев на моё вытянутое лицо, продавец громогласно загоготал, перекрывая какофонию птичьих трелей и писков. Зубы у него были безупречные, ровные и белые, позавидовать можно… Я недоверчиво раскрыла глаза. Воистину, странный продавец. Что он наторговывает с таким чувством юмора?

– Я пошутил, девушка. Иногда мне кажется, что кредитные организации – самое настоящее земное логово Дьявола. Поэтому и шучу так. Про продажу души. А мой знакомый, он как раз в логове… В банке работает, я хотел сказать. Может помочь с кредитом под смешной процент, – посерьезнел торговец.

Шутка про продажу души и логово дьявола почему-то очень не понравилась мне. Натянув на лицо подобие улыбки, произнесла:

– Спасибо, не думаю, что мне нужен кредит, – и повернулась, чтобы уходить. Напоследок бросила прощальный взгляд на попугая.

– Пррривет. Давай дррружить! – внезапно произнёс он, лукаво глядя, глазом-пуговкой. В этот момент я поняла, что вопрос о взятии кредита всё ещё актуален…

Торговец немедленно созвонился со своим знакомым, пообщался на гортанном языке и радостно воскликнул:

– Всё, договорился! Можете считать, что деньги у вас в кармане! У меня, то есть…

Банк находился недалеко от птичьего рынка и оформление кредита прошло на удивление быстро и гладко.

– Да не переживайте, – получив свои деньги, довольно крякнул торговец, – отобьете нужную сумму в два счёта. Создадите блог с попугаем и увидите сами, как быстро начнёте зарабатывать.

– Зарабатывать на попугае? – недоверчиво хмыкнула я.

– А то! Ещё как! Меня зовут Грек, дам вам телефон, звоните по любому вопросу! – весело ответил продавец, заприметив другого покупателя и быстро теряя ко мне интерес.

Странный продавец по имени или кличке Грек всучил мне в подарок клетку и все необходимое: посуду, поилку. Неслыханная щедрость! Корней Ибрагим Сиелу или просто Корнюшка, так звали моего нового друга. Он быстро выучил моё имя.

– Добрррое утрро, Надюша! – каждый новый день начинался с громкого, похожего на механический, голоса попугая. Улыбаясь, я открывала глаза, чувствуя себя бодрой и выспавшейся. Чёрная депрессия канула в небытие, жизнь окрасилась радужными красками перьев Корнюши. Попугай не просто копировал человеческие звуки, а делал это так удачно, что казалось, я разговариваю с полноценно понимающим меня собеседником.

– Надюша, Надюша! Скажи, какое у тебя желание? – примерно на третий день после покупки, выдал питомец.

– О, а ты волшебник?! – развеселилась я.

– Волшебник! Волшебник! – подтвердил попугай, прогуливаясь по жёрдочке.

– Что ж, тогда… – я задумалась на секунду, а потом выдала. – Хочу заработать побольше денег! Кредит надо мной навис, знаешь ли, из-за тебя, между прочим, дружок!

– Хорррошо, Надюша! Дружок! Дружок! – вторил питомец, сидя на качелях и весело наклоняя голову то в один бок, то в другой. Как будто качал ею в такт музыке. Шутки ради, я завела блог, куда выкладывала ролики с болтовней попугая, и, к моему изумлению, контент быстро вышел на монетизацию. Более того, в краткие сроки обзавёлся тучей подписчиков и стал приносить солидный доход.

Торговец был прав: чудо-попугай окупил себя за три месяца. Перед тем, как не стало мамы, я подрабатывала редактурой и корректурой, заказов было немного, перебивалась кое-как. Теперь же могла не работать совсем, но продолжала потому, что количество заказчиков резко увеличилось. После появления Корнюши, по странному совпадению, они выстроились в очередь несмотря на то, что я подняла цены. Работа спорилась, ролики с Корнюшей записывались быстро и легко, и впервые за долгие годы я почувствовала себя почти счастливой. Смотрела на попугая теперь со все более возрастающей задумчивостью и уважением. А вдруг он и правда, волшебный? Я ощущала почти полное счастье.

Кроме того, что Корнюша начал проситься полетать, ничего меня не беспокоило. Позвонив торговцу, спросила, как быть.

– Пусть летает, конечно! Представьте, если вас целыми днями не выпускать из квартиры. Не взвоете?

Я вспомнила свою многолетнюю привязанность к маме и квартире, промолчала.

– Соблюдайте осторожность, закрывайте окна и двери, и пусть себе летает. Есть захочет – сам в клетку нырнет, – продолжил продавец.

С этого дня я стала выпускать Корнюшу на прогулку. Подлетая ко мне, он садился на плечо и подолгу сидел, наблюдая за моей работой. Удивительно, он даже не пытался мешать, как будто понимал, что от того, как быстро и внимательно я отредактирую текст – зависит наше благополучие. Наслаждение покоем и умиротворение овладели мной. Издерганная годами выматывающей тоски душа купалась в тёплых волнах спокойствия. Лишь крохотная капелька грусти добавляла горечь в сладкое счастливое послевкусие.

Проснувшись посреди ночи, я отчётливо осознала, откуда взялась печаль. Мне явственно представилась семья: мужчина, который подхватывает меня на руки, звонкий смех малыша, бегающего рядом…

– Пррривет, Надюша! – скрежещущим голосом произнёс утром Корнюша. Встав с постели, я подошла к клетке и уставилась на питомца. Высоко, в облаках моих мыслей, кружилась идиллическая картинка семьи.

– Надюша, Надюша! Скажи, какое у тебя желание? – ворвался в мою задумчивость бесстрастный, как будто механический говор попугая.

– Я хочу… Любимого мужчину рядом, – выдохнула я. Главное ведь, чтобы появился мужчина, а ребёнка мы и сами родим…

– Хорррошо, Надюша! – раскатисто заверещал Корнюша и покосился на меня лукавым шариком глаза. Я вздрогнула. На мгновение мне показалось, что глаз питомца вспыхнул красным светом, озарив утренний полумрак комнаты. Потрясла головой, поморгала. Показалось… Корнюша смотрел все так же доброжелательно и лукаво.

После завтрака Корней попросился погулять. Перед тем, как выпустить питомца, я проветрила комнату, ненадолго открыв нараспашку балконную дверь. Прохладный сентябрьский ветерок приятно теребил мои волосы, игриво наматывая пряди на невидимые пальцы.

Отойдя к столу, я включила компьютер и направилась к балкону, собираясь закрыть дверь. Услышала приближающийся шелест больших крыльев, недоуменно повернулась. Тень мелькнула надо мной, заслонив на миг неяркое солнце, длинный хвост мазнул по лбу.

В следующий момент я увидела Корнюшу высоко в синем небе. Отчаянно закричав, бедная птица метнулась вбок и исчезла из вида. Заорала и я, осознав, что произошло. Кинулась к клетке. Я не открывала засов! Он не мог вылететь! Но факт был: открытая дверца, пустая клетка и покачивающиеся ещё качели…

Часть вторая

Когда схлынула первая волна истерики, овладевшая мной после побега Корнюши, я накинула халат и прямо в тапочках понеслась на улицу, перепрыгивая через две ступеньки. В ясном небе царили утренняя пустота и безмятежность, а мое сердце трепыхалось в грудной клетке, норовя вылететь прочь, как мой бедный попугай. Я несколько раз обошла наш район, потом соседние, сорвала голос, отчаянно пытаясь дозваться своего единственного друга, но все было напрасно. Корнюши нигде не было! Я бродила по улице, ловя на себе испуганные взгляды прохожих: растрепанная, в домашнем халате и тапочках, с зареванным лицом – я производила странное впечатление, наверное…

Осознав горькую очевидность, что Корней Ибрагим Сиелу потерялся бесследно, я отправилась домой. Шаркая тапочками, как будто постарела на два десятка лет, тяжело поднялась по лестнице на свой четвёртый этаж, открыла дверь. Квартира оглушила пустотой и тишиной. Уткнувшись в подушку, я тонко завыла, понимая, что только что закончилась моя жизнь, а дальше начнётся… О том, что будет дальше, думать не хотелось. Нашла в себе силы дать объявления в соцсетях, напечатав на бумаге, расклеила на столбах. Вечером позвонила торговцу Греку.

– Корнюша улетел! – убитым голосом промямлила я.

– Как улетел?! – взревел торговец и пространство вокруг моей головы озарилось гневными гортанными ругательствами на незнакомом языке. Немного успокоившись, мужчина тяжело вздохнул:

– От меня-то вы чего хотите? Деньги я вам не верну, сами недосмотрели…

– Я просто не знала, к кому ещё обратиться, что делать?! – зарыдала я, – не нужно мне денег, скажите только, что делать?!!!

– Подождите немного, – быстро сориентировался мужчина, – Корней – ручной попугай, обязательно полетит к людям. Тем более сейчас, в сентябре, когда ночи такие холодные. Другой вопрос, к каким людям попадёт. Хорошо, если к честным, и они его отдадут. Объявления дайте везде, куда можно.

– Да я уже, – вытирая слезы и шмыгая носом, ответила я. После разговора с Греком, я немного приободрилась, появилась надежда. Вдруг, и правда попугай найдётся?

Ночью почти не спала, лежала, беспрестанно ворочаясь. Утром, кое-как привела себя в порядок, сходила в магазин, накупила продукты. Возвращалась домой медленно, внимательно оглядывая желтеющие кроны деревьев, высматривая, не мелькнет ли среди листьев знакомое яркое оперение. Войдя в квартиру, я устало присела на пуфик в прихожей. Безнадежность вновь наваливалась тяжким грузом…

За стеной послышался шелест больших крыльев, упруго разрезающих воздух. Стремительно вскочила, уронив на пол пакеты с продуктами, и рванулась к источнику шума. Вернулся?!!!

В комнате было пусто. Только ветер гулял по помещению, беспечно играя с занавесками. Балконная дверь была распахнута настежь, хотя, уходя, я её закрывала. Или нет? Черт его знает, мысли спутались в бесформенный клубок. Безнадежность и отчаяние накрыли тяжким ватным одеялом, не продохнуть.

Потянулись унылые часы, медленно перетекающие в сутки. Я просиживала у компьютера целыми днями, просматривая все сайты, так или иначе связанные с пропажей и находкой попугаев, до рези в глазах вглядывалась в бесконечно мелькающие вереницы снимков. Всё было тщетно.

По ночам я просыпалась от невнятных шорохов. Казалось, в клетке кто-то возился. Вскакивала, бросалась к выключателю и каждый раз на сердце острым топором обрушивалась боль. В клетке было пусто, лишь качели всегда раскачивались, как будто на них кто-то сидел.

Я забросила работу, блог – сейчас было не до этого. А когда очнулась и кинулась проверять, выяснилось, что блог захирел, подписчики массово начали отписываться. С редактурой дело было не лучше: одни устали ждать и нашли другого исполнителя, те же, кому уже доделывала, написали кучу писем с претензиями. Всё пошло наперекосяк.

Но самое главное было даже не исчезновение дохода. Мне постоянно мерещилось, что Корней вернулся, и это сводило с ума. На третью неделю я не выдержала. Прихватив всю наличность, отправилась на птичий рынок.

Что-то неуловимо изменилось в атмосфере рынка. Крики птиц теперь казались тревожными, испуганными, сам воздух был пропитан ядовитым холодом безнадежности. Я подошла к одной клетке, ласково улыбнулась кричащим волнистым попугаям и… Замерла. Маленькие птички повели себя очень странно: враз замолчали, забились в дальний от меня угол и молча смотрели испуганными глазками-пуговками.

Достав зеркальце, с недоверием осмотрела свою физиономию. Что не так? Но нет, лицо было обычным, лишь немного осунувшимся. Глаза не горели дьявольским огнём, изо рта не торчали страшные клыки… Тем не менее, в следующей секции произошло то же самое: при моем приближении птицы собирались в кучу, забивались в самый дальний угол клетки и молча смотрели, парализованные страхом. И в третьей секции, и в четвёртой…

Я ничего не понимала, но иррациональный страх как будто перетек от птиц ко мне, тошнотворными жирными волнами колыхаясь в воздухе. Когда дошла до заветной секции, сердце налилось тревожным ожиданием страшного.

– О, здравствуйте! – явно не зная, как реагировать на мое появление, встретил торговец Грек. Он долго всматривался в моё лицо.

– Помогите мне! – прошептала я, забыв о приветствии. В глазах закипали слезы, мир вокруг и лицо торговца стали расплывчатыми.

– Ну милочка, нельзя же так. Выглядите, как привидение… – он усадил меня на стул, продолжая говорить что-то ещё. Я не слышала, провалившись в непонятный ступор. Мне вдруг привиделось в тесной секции, что вместо птиц в клетках мечутся тени, точнее очертания маленьких людских фигурок, расцвеченные яркими красками, похожими на оперение попугаев… Встряхнув головой, я услышала:

– Могу помочь. Надо только согласиться. Всё, что требуется от вас – сказать: "Да". Тогда, возможно, Корней окажется рядом с вами…

Я слушала и не верила своим ушам, ощущая себя более, чем странно. Я, как будто оказалась одновременно в нескольких местах: спотыкаясь, брела по улице, и тут же сидела в квартире, обхватив руками голову, и в то же время находилась рядом с клеткой, глядя на Корнея…

– Да! – прошептала я, чувствуя, как начинает бешено вращаться мир. Хватаясь за тающую ниточку реальности, из последних сил закричала:

– ДА!

Эпилог

Я открыла глаза и первое, что увидела: смуглое лицо торговца. Оно было непомерно большим и пугающим. Гигантская бровь змеилась на лице, как огромная мохнатая гусеница. Озабоченность на его лике сменилась облегчением:

– Фух, напугала. Долго перерождалась… – голос его звучал гулко, раскатами эха отражаясь от стен большого тёмного помещения. Сквозь толстые прутья я заметила далёкий солнечный свет, слабо пробивающийся откуда – то сбоку. Прутья?!!! Попыталась пошевелиться и мир закачался. Я не чувствовала своего тела.

– Ну вот Надюша. Всё, как ты и хотела: любимый мужчина рядом и Корнея ты нашла, – громовой голос ворвался в сознание. Скосив глаза, я вскрикнула, увидев рядом Корнюшу, огромного, размером с меня.

– Не бойся! – хохотнул торговец, протягивая ко мне гигантскую руку, – ты очень понравилась Хозяину. Он давно искал себе Хозяюшку и теперь это ты! Славная из вас вышла парочка! Хозяин, мне дозволено уйти?

– Иди, червь! – небрежно проскрежетал Корней, глядя на меня большим глазом, в котором пылало пламя адского костра.

…Как я решила завести попугая? О, предыстория этого желания – длиной в десять тяжёлых лет, но сама история будет длиться ещё более мучительными годами… Веками…

Я не знаю, для чего Хозяин собирает души, исполняя желания. Нас покупают люди, отдавая огромные деньги за пару с говорящим попугаем. Ведь в паре попугаи не разговаривают, а Корней Ибрагим Сиелу знает уже сто слов! Люди исчезают после исполнения второго желания. Не знаю, куда и что происходит с ними дальше. Могу лишь предполагать, вспоминая видение, где вместо птиц по клетке метались людские тени.

Потом появляется слуга Грек, почтительно кланяясь, забирает клетку с нами и снова везёт на птичий рынок. Всё повторяется. Недавно нас купила очень счастливая семья: мама, папа и хорошенькая девочка лет десяти. Её зовут Маша и мне отчаянно жаль девочку, но все мои попытки предупредить о грозящей беде, оказываются лишь громким криком, ведь самки не разговаривают.

Да если бы я и смогла сказать этим людям об опасности, кто бы мне поверил? Маша счастливо смеётся, доверчиво протягивая ко мне руку, а я пытаюсь клюнуть, чтобы хоть так… Если клюнуть до крови, может быть, нас вернут торговцу? Но девочка лишь отдергивает руку и заливисто смеётся. Её звонкий смех почему-то напоминает мне горсть хрустальных шариков, рассыпающихся по кафелю.

Она обречена. По ночам я не сплю, обдумывая план бегства, или хотя бы спасения Маши, но чувствую, что он вряд ли осуществим. А рядом, в ночном сумраке вспыхивает красным пламенем глаз Хозяина.

Оглавление

Часть первая

Часть вторая

Эпилог