Хэллоуинская сказка [Кейт Рина] (fb2) читать онлайн

Кейт Рина Хэллоуинская сказка

— Ну что, все в сборе? — подходя вальяжной походкой, спросил Кот.

— Не все, — пробормотал, почёсывая за ухом, Волк, — болотные ведьмы опять опаздывают. А ещё Кикиморы нет и вурдалаков.

— Это они как всегда, — глухо проговорил Филин.

— Что ж, ещё немного подождём, — важно отозвался Кот. — Время есть, — и он принялся не менее важно вылизывать свою гладкую чёрную шерсть, блестящую в отблесках костра.

— Время всегда есть, — изрёк свою мудрость Филин. Кот закатил глаза и фыркнул.

— А хозяин-то наш где? — осведомился Волк у Кота.

— Дары Богам готовит, — протянул Кот. — Коли хороших даров нашим Богам не поднесём, то и милости их не видать.

— Что же ты ему не помог? — полюбопытствовал Филин.

— Хозяин не велел, — огрызнулся, ощетинившись, Кот. — А ты, птица, лучше бы слетал и болотных ведьм поторопил.

Филин округлил и без того круглые глаза, собираясь высказать Коту всё, что о нём думает, но Волк перебил:

— Кот, может, пока мы ждём, расскажешь какую-нибудь историю. Сегодня ведь особенная ночь.

Кот весьма довольно вытянулся и милостиво промурлыкал:

— Что ж, я знаю много интересных историй. Сегодня даже людской род празднует. Они назвали эту особенную ночь — Хэллоуин и поклоняются своим святым.

Но Филин перебил Кота чуть не на полуслове:

— Вот и Кикимора идёт с Вурдалаками.

Вурдалаки шли чинно. А Кикимора меж ними словно королевна — и руку ей подадут через упавшее дерево перешагнуть, и острые ветки отодвинут. Несмотря на своеобразно привлекательную внешность Кикиморы, ценили её вовсе не за это. Среди всех существ леса она единственная, кроме Лешего, могла менять свою плоть, обращаясь в духа ночных кошмаров.

Новоприбывшие расселись вокруг костра. С их появлением стало оживлённее.

— Мы рано пришли? — спросил один Вурдалак.

— Скорее другие опаздывают, — отозвался Филин.

— Хозяин никогда не опаздывает, — ехидно бросил в сторону Филина Кот, — он будет, как всегда, вовремя. А вот ведьмы болотные точно опаздывают. Поторопить бы их.

Но Филин на этот раз даже не посмотрел в сторону Кота. Он устремил свой острый взор в другую сторону. Кот, не дождавшись ответа на свою колкость, поднял глаза на птицу. Заметив сосредоточенный взгляд Филина, Кот тоже посмотрел в том направлении. Желание шутить сразу отпало. Приближался Сатир. Лёгкой походкой, несмотря на копыта вместо ног, лесное божество подошло и лениво осмотрело присутствующих.

— Стало быть, Леший ещё не пришёл, — не то спросил, не то сказал Сатир. Ещё раз оглядел всех надменным взглядом и сел на высокий пень чуть поодаль от остальных собравшихся.

— Дары Богам готовит, — ровным голосом отозвался Кот. Сатир не удостоил его даже взглядом, устремив глаза на костёр.

— Все сатиры как сатиры, — шёпотом проговорил Волк, подойдя ближе к Коту, — весёлые, шутливые. А этот словно надутый пузырь. Того и гляди, лопнет. И чего это наш Леший его приютил?

Кот только фыркнул. Он единственный не боялся Сатира — чёрный Кот, гуляющий сам по себе, может присягнуть на верность только однажды. И больше он не признаёт уже никаких божеств. Этот Кот служил только Лешему — духу и хозяину леса.

— Вспомнил я одну историю, — деловым голосом начал Кот, — она как раз соответствует нашему шабашу.

Внезапно обстановку разрядил весёлый хохот — пять ведьм из окрестных болот шумно приближались. Их смех разлетался по всему лесу, и уснувшие было птицы и звери зашевелились в своих норках.

Подойдя ближе, ведьмы немного притихли, завидев Сатира. Хотя все знали, что конкретно это лесное божество не имело всей своей силы и власти, его немного побаивались.

— Мы рано? — спросила одна Ведьма, взглянув на Кота. — Хозяин не пришёл ещё?

— Не пришёл, — ворчливо отозвался Кот. — И пока его нет, меня попросили рассказать историю.

Филин презрительно ухнул. Но Кот сделал вид, что не услышал насмешку птицы.

И только Кот прочистил горло, чтобы начать-таки рассказывать свою историю, все неожиданно встали. Это могло означать только одно — хозяин леса идёт!

Леший шёл мягкой походкой, неся тяжёлый груз лесных даров: грибы, ягоды, шишки, дикие яблоки, мёд, орехи и прочую снедь. Всё это он аккуратно разложил на поросшем мхом пне перед костром.

— С Великой ночью вас, братья и сёстры! — обратился Леший к собравшимся.

Все поклонились хозяину и приветствовали его.

— Сегодня, — торжественно продолжил Леший, — священная ночь для нашего леса. Мы благодарим Богов за их милость и преподносим эти дары, дабы и впредь надеяться на защиту и покровительство.

Леший стал бросать принесённые дары в костёр, отчего тот разгорался и сверкал ещё сильнее. Языки пламени тянулись высоко, словно пытаясь дотянуться до луны. Волк негромко завыл и словно эхо его вой подхватили другие волки, согласно традиции, на почтительном расстоянии оцепившие костёр и собравшихся. Леший подпевал в такт мелодии и продолжал бросать снедь в костёр. Остальные подхватили напев.

Когда последний дар был брошен в костёр, все замерли, стихли все звуки, даже ветер не шелестел листвой деревьев. Ждали ответ от Богов. Несколько мгновений царила абсолютная тишина. И внезапно костёр разразился оглушительным треском, изрыгая сотни искр и языков пламени. Боги давали свою милость.

Леший улыбнулся своей мягкой улыбкой, обвёл взглядом каждого присутствующего, кивая в знак одобрения и почтения.

— Ну что ж, друзья мои, — довольно произнёс хозяин леса, — Великая ночь состоялась.

Леший уселся на свой любимый пень и протянул руки к костру, словно хотел согреться, хотя он никогда не чувствовал ни холода, ни жары. Зачарованно глядя на пламя, лесной хозяин мягко произнёс:

— Кто сегодня хочет что-нибудь рассказать? Прошлая история Кота мне очень понравилась — здорово вы с Домовым повеселились тогда.

Довольный Кот прищурил глаза от похвалы.

— Сегодня наш хвостатый снова хочет рассказать историю, — проухал Филин. — Наверное, опять про свои приключения в молодости.

Кот ощетинился:

— А ты что же, пернатый, хочешь про СВОИ приключения рассказать?

— С мудростью Филина ничто не может сравниться, — гордо отозвался Филин. — И я знаю очень много поучительных историй.

Кот набрал воздух, собираясь высказать Филину своё мнение по этому поводу. Но внезапно в тишине раздался спокойный ровный голос Сатира:

— Всё суетитесь, всё ваши мирские дела, — он покачал головой и замолчал.

Леший с грустью посмотрел на него. Остальные молчали. Волк обвёл взглядом присутствующих и негромко обратился к Сатиру:

— Расскажите, что с вами произошло.

— Что со мной произошло? — эхом отозвался рогатый, глядя на костёр.

— Да, вашу историю, — немного смелее проговорил Волк. — Отчего вы пришли в этот лес и живёте среди нас отшельником, а не посланником Богов, как это положено вашему племени?

Лесное божество не сразу ответило. Сатир несколько минут сидел так, словно не слышал речь Волка. Казалось, что он ничего больше не скажет, и Кот хотел уже рассказать-таки свою историю, как Сатир вдруг заговорил. Его слова были тихие, ведьмы даже подсели ближе, чтобы слышать лучше.

— Это было очень давно, я был молод и силён, как и все Сатиры, — невесёлая усмешка скривила губы рогатого божества. — Будучи посланниками Богов, мы также были спутниками князей и полководцев на поле боя. Мы выглядели очень воинственно и устрашающе: покрытые львиными шкурами, с палицами или мечами в руках. Гордая осанка и острые рога — враги нас смертельно боялись. Все воспевали нашу доблесть и отвагу. О нас слагали легенды.

Но после той битвы всё изменилось, — Сатир сделал паузу, то ли собираясь с мыслями, то ли предаваясь созерцанию воспоминаний. Никто не издал ни звука, ждали продолжение. И рогатый снова заговорил: — В тех краях, где я обитал, князья часто воевали с кочевниками, которые беспрестанно устраивали набеги на поселения. Обычно это были небольшие локальные сражения, для которых Сатиров звать не было нужды. Но однажды один князь призвал сразу нескольких, я был в их числе. Князь Вакхул рассказал, что он хочет пойти в поход на кочевников. Ему надоели их бесчисленные нападения и грабежи, и он желает положить этому конец. Но вёл он себя немного странно. Мы, лесные божества, чувствуем такие вещи. К тому же для похода на кочевников достаточно одного Сатира, в крайнем случае два. Но Вакхул призвал пять! Это наталкивало на размышления. Он объяснил, что кочевники напали на мирную делегацию, отправленную к ним с переговорами. Делегацию возглавлял брат князя Вакхула. И кочевники убили их всех. Великое горе овладело князем, и он решил лично отправиться в поход. Но так как кочевых воинов очень много, он призвал нас на помощь, предлагая за это немалое количество даров и подношений.

Рано утром наш отряд выдвинулся в путь. Нам предстояло пройти несколько деревень и полей. Когда добрались до окраины древнего леса, мы остановились на привал. Сразу за лесом начиналась территория кочевников. Ночь уже раскинула свои крылья, и было решено пройти лес с рассветом.

Близилась осень, и северные ветра донимали нас. Мы укутались в плащи и шкуры, хотя это не сильно нам помогало. Но костров не разжигали, чтобы не выдать своё присутствие. И вот среди ночи я проснулся от сигнала тревоги расставленных часовых. Оказалось, что кочевники узнали о нашем приходе, и напали пока мы спали. Это неудивительно, зная подлый и трусливый характер этих племён. Но вот как они узнали о нашем приходе, было непонятно. Ведь Сатиры могут не только сражаться в бою, но и скрывать присутствие. Это было моей задачей, когда мы подходили к лесу, я накрыл отряд пеленой, которая скрыла нас от людских глаз. Но если нас раскрыли, значит, среди них был кто-то способный видеть сквозь нашу пелену. Но об этом я решил порассуждать потом, сейчас пришлось отражать нападение кочевников. Мы сражались отважно, и начали брать верх, ведь люди гораздо слабее Сатиров, а нас было пятеро. Но вдруг я замер от удивления — на нас надвигались фавны. Их было пятеро и они размахивали саблями и клинками, словно воины, хотя таковыми никогда не являлись.

Как всем известно, фавны не воины. Она почти такие же лесные божества, как мы, но ниже рангом. Внешне они полностью похожи на людей, только вдвое выше и с длинной козлиной бородой. Но это лукавые духи, ворующие детей и посылающие болезни и кошмары на людей. И многие люди, живущие вблизи леса, где водятся эти божества, задабривают их подношениями. Фавны питаются страхами. Они пугают и дразнят путников в лесу и творят немало разных пакостей. Фавнов часто сравнивают с нами, — в голосе Сатира послышалось презрение, — но это большая ошибка. Мы отличаемся отвагой, оберегаем лес, обладаем боевым мастерством, за что нас и ценит человеческий род. А от этих козлобородых такого не увидишь. Кто-то считает, что фавны оберегают стада пастухов от волков, но это лишь очередная уловка, чтобы им приносили дары. Нас, Сатиров, великих лесных божеств, нередко призывали, чтобы прогнать из леса фавнов.

Я говорю всё это, — после секундной паузы продолжил Сатир, — чтобы вы понимали недоумение, с которым я и мои братья встретили появление фавнов. Их нельзя назвать храбрыми, и они никогда не выступали открыто. Даже встретиться с фавном лично мало кому удавалось, не любители они показываться, так что уж говорить о сражениях! Сама мысль о Фавнах на поле боя смехотворна.

Но тем не менее они были перед нами, выбегая из лесной чащи с оружием и очень воинственные. Их угрюмые лица выражали злобу и самодовольно. Все вопросы и рассуждения мы решили оставить на потом, смело приняв бой. Мельком я взглянул на князя Вакхула, который тоже заметил появление лесных духов. Но его лицо не выражало удивление. На секунду он повернулся ко мне и наши взгляды встретились. Он понял, что я догадался — князь знал о фавнах. Видимо, поэтому он и призвал сразу пятерых Сатиров.

Но это тоже всё потом. Битва была в самом разгаре, кочевники всё прибывали, а фавны, во всяком случае эти, оказались довольно искусными воинами. И всё-таки мы одерживали верх. Мы умели призывать на помощь силы леса, и наша храбрость была безгранична.

И вот я отбивал последние удары одного из фавнов, и когда его меч раскололся на две части, он, лежавший на земле, взмолился о пощаде. Я должен был добить его. Все мы знаем об их коварстве и никогда не должны были верить в их раскаяние. Но я опустил свой меч и подал ему руку, чтобы помочь подняться. И тут вся подлая натура этих существ открылась в полной мере. Приняв мою руку в знак помощи, Фавн незаметно достал маленький кинжал и вонзил мне в сердце. У меня вырвался хриплый стон, в глазах потемнело и я начал падать. Последнее, что я помню — это самодовольная ухмылка Фавна, — при этих словах лицо Сатира и без того мрачное сделалось ещё более угрюмым.

— Но я не погиб, — с явным сожалением продолжил рассказчик, — а очнулся в глубокой пещере, прикованный толстыми цепями к стене. С трудом открыв глаза, я увидел огромный котёл посреди пещеры, а подле него того самого Фавна и предводителя кочевников. Они о чём-то перешёптывались, но я не смог разобрать слов. Я видел лишь, как кочевник протягивает кошелёк с золотом Фавну, а тот гадко улыбается.

И вдруг я почувствовал неимоверную боль в области сердца и вспомнил, что Фавн проткнул его кинжалом. Я осмотрел рану, насколько смог — она была замазана какими-то травами.

Внезапно они заметили, что я очнулся. На лице человека я уловил испуг. Он быстро отвёл от меня взгляд и вышел из пещеры.

Фавн убрал золото и подошёл ко мне.

«С возвращением, — ехидно произнёс козлобородый. — Как самочувствие?»

Я даже смотреть в его сторону не желал.

«Ну, что ж, ты не обязан со мной говорить, я не настаиваю», — Фавн отошёл к котлу и перемешал варево.

Пока он стоял ко мне спиной, я немного осмотрелся. Пещера выглядела необжитой, значит, Фавн в ней недавно. Я принюхался к камням стены, к которой был прикован — запах был мне незнаком. Значит, я не бывал в этом лесу. Это было не к добру. В незнакомом лесу я не могу черпать его силы или призвать на помощь зверей. Фавн всё это знал, он неспроста привёл меня сюда. Я попытался призвать моих братьев, но что-то глушило мой зов.

И тогда тревога овладела мной. Нет, я не боялся смерти. После гибели дух Сатира растворяется в лесу, где он родился. Затем мы перерождаемся с памятью о прожитых жизнях. Но то, что Фавн держит меня живым, означало одно — у него есть на мой счёт какие-то планы. И это было опасно.

Все эти размышления вихрем пронеслись в моей голове. И когда козлобородый обернулся ко мне, я был готов. Я видел, как его торжествующий взгляд мгновенно сменился удивлением и даже страхом, когда я одними губами произнёс призыв смерти, чтобы мгновенно испариться и вернуться в родной лес и тогда я нашёл бы этого Фавна.

Мои глаза закрылись.

Но я никак не ожидал того, что произойдёт потом.

После призыва смерти дух Сатира ещё некоторое время витает в пространстве между реальным миром и эфирным. И может наблюдать за жизнью обоих. Именно это я и ожидал увидеть, открывая глаза. Каково же было моё удивление, когда я увидел над собой лицо Фавна. Удостоверившись, что я очнулся, козлобородый успокоился и отошёл к котлу, снова перемешать варево.

Я не мог понять, почему я остался жив. Этого не должно было быть. Смерть не пришла за мной. Ну, не выходной же у неё. Обычно эта дама с косой таких промахов не допускает. За свою многовековую жизнь я призывал её несколько раз, и она всегда была рада приветствовать меня по ту сторону. Но сегодня не пришла. Что бы это могло значить? Возможно, этот Фавн умел что-то особенное, раз смог не пустить ко мне костлявую. Впервые встречаю таких фавнов.

Что ж, мне оставалось только ждать дальнейшего развития событий.

«Да, она приходила, но я не пустил её, — словно читая мои мысли, проговорил Фавн. Он посмотрел на меня, ожидая реакции. Но не увидев таковой, продолжил, пожав плечами: — Просто у меня на твой счёт большие планы, — и снова он посмотрел на меня. — Хочешь знать, какие? Или, может, тебе интересно, как я смог не пустить к тебе Смерть? Или как я узнал, что ваше войско приближается?»

«Хвастун козлобородый», — не выдержал я.

«Ну, наконец-то, — засмеялся Фавн, — я думал, ты онемел от страха».

Я презрительно фыркнул.

«Как ты знаешь, — всё ещё усмехаясь, продолжил Фавн, — мы оракулы и умеем предсказывать будущее. Не всегда, конечно, для этого нужны благоприятные условия, но сейчас не об этом. Когда меня призвал предводитель кочевников, ты его видел сегодня, я недолго раздумывал над его предложением. К тому же он принёс богатые дары».

Я знал, что фавнов призывают не только подношениями. Пророчества фавна можно было узнать во сне, если человек засыпал на шкуре овцы, принесенной в жертву. Хотя многие лесные боги давно запретили жертвоприношения, фавнов это не смущало. И этот козлобородый продолжал хвастать:

«Кочевник задумал пойти на князя, и хотел знать исход своей затеи. Я смог заглянуть в будущее. Оказалось, что и князь собирается в поход на кочевников. Ох эти людишки, — противно рассмеялся козлобородый, — всё норовят перебить друг друга. Нам-то до этого никакого дела, но кто-то должен приносить дары. Так, узнав, что князь призовёт Сатиров, у меня тут же созрел план, — продолжил напыщенно Фавн. — Вы давно нам жизнь отправляете. Наши боги вас больше любят, вам дарована способность перерождения. Люди преподносят вам больше даров. Мы же довольствуемся крохами с барского стола. Вас чтят, нас же презирают».

Я снова не выдержал: «Неужели тебя это удивляет?» — моему презрению не было предела.

Фавн резко повернулся ко мне, сверкнув глазами:

«Ты считаешь себя лучше меня? — бросил он мне в лицо. — А мы ведь очень похожи. Мы поклоняемся одним богам. Мы оба — духи леса. Так почему же ты меня презираешь?»

Я не удостоил его ответом.

«Молчишь? — он снова отвернулся. — Ну что ж, молчи, гордый Сатир! А вот только я смог предвидеть ваше появление у древнего леса, увидел вас сквозь защитную пелену. А перед боем я призвал Чернобога!»

Он сделал паузу, выжидательно глядя на меня. И он достиг желаемого — мои глаза расширились от услышанного. Как вам всем известно, Чернобог — повелитель хаоса, зла и разрушений. Он заведует царством мёртвых. Своей палкой он помешивает кости мертвецов. Но он владеет только людским родом, остальные существа ему неподвластны. Так зачем же Фавну понадобилось его призывать? Я терялся в догадках.

«Теперь я привлёк твоё внимание, храбрый дух лесов? — продолжил издеваться Фавн. — Знай же, я устроил щедрое жертвоприношение, чтобы Чернобог откликнулся и выслушал меня. И я предложил ему вас, Сатиров, в качестве рабов! Он должен лишить вас дара перерождения. После смерти вы станете бестелесными духами, на услужении Чернобога. Можешь не сомневаться, он с готовностью принял моё предложение. И мне оставалось лишь поймать одного Сатира, желательно сильного и молодого. Чернобог дал мне и нескольким моим братьям силы сражаться в бою, хоть мы его и проиграли, но это неважно. Он научил меня, какой ритуал надо провести. И вот мы здесь, — Фавн снова помешал варево в котле, и протянул довольным голосом: — Почти готово. Скоро можно будет начинать».

Я попробовал цепи на прочность, но они были очень крепки. И это вызвало лишь злорадный смех козлобородого.

«Не бойся, — сказал он, — это не больно. Я только выпущу всю твою кровь и смешаю её с зельем в этом котле. Ты умрёшь и отправишься прямо к Чернобогу. И вот тогда не видать тебе больше лесов и гор. Твоё место будет среди мертвецов и чистилища. И скоро ваш род вымрет, а мы, Фавны, останемся единственными божествами лесов! И Чернобог отдаст НАМ ваш дар перерождения».

Его пафосная речь была наполнена ядом и он был горд собой! А я лишь закрыл глаза и отвернулся от него. Я должен был что-то придумать! Я подвёл всех своих братьев. Сжалившись над трусом, я обрёк племя Сатиров на вечные муки. Я изо всех сил взывал к своим братьям, шептал имя Смерти, пытался дотянуться до лесных богов или сил самого леса. Но оставался без ответа. Видимо, Чернобог дал Фавну силы изолировать меня ото всех.

И тут я почувствовал, как Фавн поднимает меня за ноги, чтобы подвесить вниз головой. Я попробовал сопротивляться — оттолкнувшись руками, я нанёс козлобородому удар в голову, отчего он перевернулся и отлетел к противоположной стене пещеры, едва не задев котёл. Но сам я также повалился на пол. Мои силы были на исходе, я был ранен в сердце и долго пробыл скованный цепями. Рана дала о себе знать, острой болью пронзив мою грудь. Фавн быстро опомнился и подошёл ко мне с палицей в руках. От удара по голове я потерял сознание.

Очнувшись, я убедился, что всё-таки вишу вниз головой над котлом. С моих запястий и шеи стекала кровь. Я чувствовал, как из меня вытекает моя жизнь. Фавн начал что-то бормотать, до меня доносились лишь отдельные звуки. Видимо, он уже начал ритуал. И с последней каплей крови, мой дух отправится к Чернобогу. Я попробовал ещё раз на крепость оковы, но это было тщетно. Тогда я снова стал призывать на помощь все лесные силы. И скоро сознание покинуло меня.

Первое, что я почувствовал, когда очнулся, был нестерпимый жар. Глаза было тяжело открыть, их словно обжигало пламя десяти костров. Когда я смог, наконец, взглянуть вокруг, меня ужаснуло увиденное, хотя я немало кровавых побоищ повидал. Но вид чистилища был, действительно, ужасен и страшен. Я не вправе рассказывать, что предстало предо мной — такова воля богов. Но я стоял ошеломлённый и оглушённый, точно осознавая, где я, и что мне предстоит. Чернобог явился в клубах дыма, высекая искры своим посохом. Он был верхом на огромном чёрном псе, от которого бросало в дрожь. Это был даже не совсем пёс, а скелет с огненно-красными глазами, втрое выше меня. Когда скелетный пёс остановился передо мной, Чернобог плавно спустился с него. Ему, в общем-то, и не нужно было разъезжать на чём-то или ком-то, этот бог отлично левитировал. Но на таком псе, он, конечно, выглядел внушительно. И желаемое впечатление он, естественно, произвёл. Я понимал, что моя история окончена, но хотел хотя бы смягчить участь для своих братьев-сатиров.

Чернобог возвышался надо мной, глядя пустыми глазницами. От его развевающегося плаща тянулись тонкие струйки чёрного дыма, словно щупальца. Они то и дело норовили вцепиться мне в ноги. Я сделал шаг назад, Чернобог усмехнулся и откинул полы плаща.

«Преклони колени перед хозяином своим и господином», — внезапно прогремел его грозный голос.

Я не шелохнулся, мне нечего было терять. И тогда он сжал кулак перед моим лицом и струйки чёрного дыма от его плаща потянулись ко мне. Я невольно попятился, но они намертво вцепились в мои ноги. От их прикосновения жгло, словно от раскалённого железа, пронимая до самых костей.

«Преклони колени перед господином!» — повторил Чернобог.

Я по-прежнему не сдавался. И тогда он злобно усмехнулся и поднял вторую руку с посохом. Ударом об землю, посох высек сотни искр. Они, словно живые, облепили меня и начали прожигать насквозь. А щупальца чёрного дыма уже добрались до горла, сдавливая его.

«Поверь мне, Сатир, — величественно проговорил Чернобог, — я уважаю твою храбрость и стойкость. Именно такой слуга мне и нужен. И уверяю тебя, ты преклонишь колени и станешь моим палачом. Все твои муки ещё впереди».

Я в этом нисколько не сомневался. Меня всё ещё жгли сотни маленьких искр, а горло сдавливали щупальца чёрного дыма, когда Чернобог повернулся к своему псу и движением руки потянул меня за собой. От движения боль усилилась троекратно, воздуха не хватало. Я ждал, когда моё тело, там в пещере возле котла, отпустит последнюю каплю крови, чтобы я мог окончательно умереть и не нуждаться больше в воздухе. Тогда хотя бы одной мукой будет меньше. Но я был уверен, что другие пытки будут не лучше. И так он тащил меня и тащил, казалось, бесконечно.

Но внезапно боль стала слабеть, а окружающее расплываться перед моими глазами. Я уж решил, что это новая издёвка Чернобога, но ошибся. Когда пелена начала рассеиваться, я увидел перед собой лицо совсем юного создания. Пытаясь прояснить свой разум, я начал осматриваться. И к моему удивлению, я обнаружил, что вишу всё в той же пещере над тем самым котлом. Фавна не было видно, а передо мной стояла юная нимфа.

Она возилась с моей раной в сердце, но боли я почему-то не чувствовал. Я видел, как она достала травы, которыми заделал мою рану козлобородый, и заложила туда другие, смазав это всё какой-то мазью. Но на моём теле было ещё множество ран, оставленных раскалёнными искрами, которых наслал на меня Чернобог в чистилище.

Нимфа отошла на несколько шагов и выжидающе встала, глядя мне в глаза. Несколько мгновений ничего не происходило, но потом я резко почувствовал, как ко мне возвращаются мои силы. Они растекались по мне словно живительная влага. Я попробовал пошевелить руками и, о чудо, оковы затрещали. Тогда я резко рванул их, и они разлетелись в разные стороны. Нимфа улыбнулась, глядя на это. Она подошла ко мне и качнула, чтобы, срывая цепи с ног, я не угодил в кипящий котёл. Я уловил момент и разорвал цепи на ногах. Перевернувшись в воздухе, я приземлился на пол пещеры.

«Благодарю тебя, дитя. Но кто ты? — спросил я Нимфу. — И как попала сюда?»

«Я пленница Фавна, который приковал тебя, — отвечала Нимфа. — Он поймал меня и держал здесь, как свою рабыню. Когда он принёс тебя, я была в соседней пещере, соединённой с этой проходом. Он держал меня прикованной, но сегодня я смогла вытащить у него ключ и снять оковы. Я видела и слышала всё, что тут происходило. И когда Фавн ушёл за добычей для ещё одного жертвоприношения Чернобогу, я решила освободить тебя. Вместе мы сможем выбраться».

Я смотрел на её совсем ещё юное лицо, на котором уже оставил свою печать жестокий Фавн. Нимфы часто подвергались нападением фавнов.

«Нам нужно выбираться отсюда, — проговорила моя спасительница, — но это не так просто. Чернобог дал Фавну силы наложить печать на эту пещеру. Сюда никто не может проникнуть и выйти тоже».

«Да, я это понял, когда не смог призвать ни своих богов, ни братьев, ни даже Смерть», — ответил я Нимфе, пробуя отодвинуть камень, которым был завален выход из пещеры. Я был очень силён и с лёгкостью мог сдвигать гигантские камни. Но печать, наложенная на пещеру, не позволила мне сдвинуть этот камень.

Я снова обратил свой призыв к кому-нибудь, кто мог меня услышать. Но по-прежнему не было никакого ответа. Нимфа с надеждой смотрела на меня, но я отрицательно покачал головой.

И тут выражение лица Нимфы изменилось, я проследил за её взглядом и увидел у стены несколько бочонков с вином. Я недоумённо посмотрел на юное создание.

«Можно попробовать призвать Бахуса!» — воскликнула она.

Сатир сделал паузу, глубоко вздыхая. Кот и Волк переглянулись.

— Бахуса? — переспросил Филин. — Но он же Бог веселья.

— Не только, — отозвался Сатир. — Бахус — Бог растительности, виноградарства, виноделия, сил природы, вдохновения, а также веселья и театра.

Но ему преклонялись только люди, опускаясь в своих обрядах до безумия, пьянства и кровопролития. Во время празднеств рекой текло вино, возбуждающее все чувства человека, бодрящее, раскрепощающее, звучала ритмичная музыка, танцовщики исполняли танцы, которые вкупе с экзальтацией всех чувств и удивительной музыкой доводили участников до состояния эйфории, граничащего с безумием. В порыве священного безумия люди могли голыми руками растерзать стадо быков. Демонические силы, таящиеся в человеке, легко овладевают им, когда он бросается в водоворот экзальтации. Упоение бытием у поклонников Бахуса нередко выливалось в упоение кровью и разрушением.

И ни один уважающий себя Сатир не преклонялся Бахусу. Насколько я знал, нимфы тоже.

Но у нас не было времени на размышления. Мы взяли бочонки с вином и, опустошив котёл, вылили в него всё их содержимое, прежде сами сделав по глотку вина. Нимфа надрезала ладонь и поднесла руку к котлу. Её кровь капала в вино. Я сделал то же самое и затянул призывную мелодию. Нимфа начала ритуальный танец.

Но вдруг мы услышали скрежет отодвигаемого камня — Фавн вернулся. Увидев нас, он сначала замер от изумления, выронив мёртвых животных и нескольких человек, принесённых им для жертвоприношения Чернобогу. Но он тут же взял себя в руки и, выхватив из-за пояса палицу, угрожающе двинулся на нас. Я заслонил собой Нимфу.

Между мной и козлобородым завязалась битва. Нимфа продолжала ритуальный танец. Мои силы почти полностью ко мне вернулись и я смог достойно отвечать Фавну. Но и Фавн обладал утроенной силой, дарованной ему Чернобогом. И внезапно раздался оглушительный грохот, мы все замерли. Бахус явился торжественно в облике грозного зрелого мужчины. В зависимости от того, кто его призывает, он принимает разные обличия. Может явиться юношей или старцем. Сейчас же он избрал грозный лик.

Мы все преклонились. Никто не желал впадать в немилость Бога, каким бы он ни был.

«Чего вы желаете?» — важно спросил Бахус.

Фавн бросился к нему, простираясь точно раб.

«Великий Бахус, — взмолился Фавн, — мне нужна твоя помощь! Защити меня от них!»

Бахус взглянул на нас строго. Я выдержал его взгляд не дрогнув. Тот, кто прав, не будет бояться. Бог презрительно посмотрел на Фавна.

«А теперь, — проговорил Бахус, — говори, Фавн, что здесь происходит на самом деле? Я вижу, когда лгут. И если ты ещё раз скажешь мне неправду, я превращу тебя в козла, благо борода у тебя уже есть».

Фавн сжался под грозным взглядом и отполз в сторону. Поднявшись на ноги, он обдумывал своё положение. Наконец он решился. Козлобородый рассказал всю свою затею.

Бахус выслушал внимательно. Для Богов это было привычно, что люди, да и прочие существа, вытворяют друг с другом. Он спокойно спросил Фавна:

«Чего же ты хочешь, Фавн? Быть похожим на Сатира, которому так завидуешь? — он засмеялся. — Так будь же похож!»

На наших глазах ноги Фавна становились козьими, на голове начали расти рога. Даже его лицо менялось, становясь больше похожим на козлиное. Ну и, конечно же, вырос маленький пушистый хвост. Фавн тут же заблеял, ошарашенно вытаращив глаза.

«Отныне, — произнёс довольный собой Бахус, — Фавны будут козлоногим и рогатым племенем! Ты считал себя умнее бога Бахуса! Вот тебе и награда. А теперь убирайся, копытный, и впредь не смей лгать Богам!»

Фавн попятился к выходу из пещеры, спотыкаясь и путаясь в копытах. Когда он, наконец, убежал прочь, Бахус повернулся ко мне:

«Сатир, ты призвал меня, и я оказал тебе помощь. Но твоя кровь уже попала к Чернобогу. И теперь, чтобы не дать ему власть над собой и всеми твоими братьями, вы должны каждый день упиваться вином и восхвалять меня. Вино должно течь в ваших жилах вместо крови. Флейты и свирели заменят вам мечи и палицы. Песни и танцы будут вашими спутницами. А прелестные нимфы должны будут подпевать и танцевать с вами каждый раз, когда вы встретитесь. А ваша главная задача — сеять веселье и иронию, обличать каждого лжеца и проходимца. Таково моё божественное слово!»

Бахус весело посмотрел на нас и растворился в воздухе, — Сатир замолчал.

— Но я ни разу не видел тебя с чашей вина или пьяного, — удивился Кот.

Сатир невесело усмехнулся:

— Я выторговал у ведьмы ночи себе иную участь. С каждым восходом полной луны я отдаю ведьме свою кровь, оставляя лишь одну каплю, ту, которая тогда не досталась Чернобогу. Взамен я могу не пить ненавистное мне вино. Но остальные Сатиры отныне служат Бахусу и свято исполняют его божественное слово, сохранив лишь свой дар перерождения. А я доживаю свою последнюю жизнь, тихо старея в этом лесу, где меня приютил Леший.

— К чему такое жалкое существование? — бросил презрительно один из вурдалаков.

— Что ж, действительно, ни к чему, — отозвался Сатир. — И я призывал Смерть. Но она больше не является на мой зов.

— Зато теперь, — важно произнёс Кот, — благодаря вам, Сатирам, и люди научились выводить лжецов на чистую воду. Причём как красиво: с иронией, сарказмом, пародиями и унизительными аллегориями. Они даже назвали это искусство — сатира!

— Где ж ты таких слов набрался, Кот? — добродушно рассмеялся Леший.

— Ты когда меня к людям посылаешь, — отозвался Кот, — я там такое слышу! И сатиру эту они очень хвалят.

— Да я и не жалуюсь, — отстранённо ответил Сатир, — я всего лишь рассказал свою историю.

Костёр почти догорел. Некогда сильное лесное божество смотрело на затухающее пламя, словно на свою уходящую жизнь. Затем тихо встало и направилось прочь от собравшихся, от костра и воспоминаний.