Будущим покорителям [Александр Сергеевич Припутнев] (fb2) читать онлайн

Александр Припутнев Будущим покорителям

Занятие сегодня прошло очень продуктивно, дети пытались объяснить друг другу кинетику космических движений, а вторую часть урока они с моей помощью подбирались к пониманию закона Хаббла. Поэтому сейчас все были в очень возбужденном состоянии, и живой разговор на волнующую их тему за десять минут до конца урока не был для меня неожиданным.

Надя первая задала вопрос.

– Саш, а как, по-твоему, что самое главное должно быть в человеке, который будет покорять космос в будущем? – после этого класс замер и семь пар глаз, не моргая и не отрываясь, стали наблюдать за каждым моим движением. Я стал искать в своей голове предельно искренний и удовлетворяющий их ожиданиям ответ. Ведь ребятам было уже по пятнадцать, и разговаривать с ними нужно было предельно откровенно. Я знал, что только так они меня послушают и, возможно, мой ответ им запомнится.

– Читал кто-нибудь из вас повесть "Стажёры", Стругацких? – ответ детей меня не удивил.

– Ну конечно, все читали, это же первое из многих произведений о космосе на уроках литературы в седьмом классе, верно?

– Да, потом ещё было что-то из Нортон, но я не помню, – задумавшись, произнесла Ира.

– Помню "Туманность Андромеды", отличный роман, но уж слишком утопичный, – перехватил Артём.

– Слишком… хотя, хотелось бы побывать там…ну да сейчас не об этом! Ребята, если вы все эти книги читали, вы и сами сможете ответить на вопрос Нади. Ведь во всех подобных книгах описываются грандиозные и необычные характеры. Для этого их и включили в школьную программу, для популяризации подобных характеров, для понимания важности космических свершений. Ну, так что? Какие качества должны быть присущи…каким должен быть космонавт будущего?

– Думаю, точно, смелым. Выходить в открытый космос – для этого нужна большая смелость.

– Любящим своё дело, хотя…это к любой профессии относится, – пожал плечами Никита.

– Физически сильным! Я бывал пару раз с отцом на тренировочных базах космонавтов. Их там так готовят, что жуть! Как в древней Спарте! – я коротко кивнул словам Артёма, потому что сам видел, как по три раза на дню будущие космонавты проходили сложнейшие тренировки.

– Умным…почему-то об этом забывают всегда, – добавил Слава, улыбнувшись. Можно было с уверенностью сказать, что этим качеством он и сам не обделен: мальчик считался самым сообразительным в классе. Хотя другие ребята не сильно отставали.

– Да, вы все говорите верные и нужные слова. Но что получится, если собрать воедино все ваши мысли, как одним словом назвать будущих покорителей.

– А почему будущих? Сейчас что, такие качества не нужны космонавту? – нетерпеливо поинтересовался Дима.

– Ну конечно же нужны. И мы с вами к этому сейчас вернёмся. Но всё же. Вот человек, он устремляется в неизвестность, в бездну космоса, может быть навсегда, чтобы лишь передать нам сигналы с его координатами и сообщения с его открытиями. Каким должен быть этот человек, как мы его можем назвать? – я внимательно оглядел задумавшихся детей и продолжил: – Думаю..настоящий человек – неплохое определение для будущего героя, как, по-вашему? И под этим определением я понимаю очень многое, включая и то, что вы сказали. Но самыми важными для меня являются два момента. Во-первых, высокое благородство будущего первооткрывателя, правильно Ира сказала – это почти, как смелость! И это должно сочетаться с искренней детской любовью, это, наверное, главные пункты, по которым определяется настоящий человек для меня. Он должен понимать, какая на него возложена миссия – покорение космоса! Звучит, да? Но высокое благородство – это несколько отличное качество от смелости. Это – оставить свою семью ради пока неведомых, но великих свершений для своих детей, это безграничное стремление достичь самых отдаленных уголков вселенной, везде и всюду оставляя свой след в виде доброго намерения тем, кого наш герой встретит на пути, и самое главное – это выбор наиболее тяжелой дороги, дороги, по которой ещё никто не ходил до него, ведь всегда нужно выбирать самый сложный путь.

– А почему? – спросила Ира.

– А как ты думаешь сама? – я улыбнулся.

– Ответ кроется в старом афоризме – там вы не встретите никого на своем пути? – дети тихо защебетали, вторя словам подруги.

– Да, но для меня это на самое главное. Мне кажется, это просто интереснее, это и есть настоящая жизнь.

– А что ты понимаешь под искренней детской любовью? – смущенно произнес Артём. Наверняка, он считал эти мои слова преувеличением, поэтому и не смог удержаться от вопроса.

– Я когда заговорил о космических произведениях, вспомнил, какие мысли они у меня всегда вызывали. Ведь все герои, которые улетали с Земли, чаще всего, не возвращались назад или делали это через много лет. А ведь, какой это камень на шее, какое страдание, никогда не увидеть родную землю… Как-то я качался с детьми на качелях, которые были прикреплены металлической цепью к перекладине. Старший сын сидел на соседних качелях, младший был у меня на руках. Монотонное трение цепи о трубу, чирк-чирк-чирк, спокойный и теплый голос сыновей, увеличивавшееся и пропадавшее жужжание пчелы; в тот вечер легкий ветерок дул, от этого – шелест весенней листвы, запах которой быстро распространялся, и я помню, что не мог им надышаться. В тот момент мне стало ясно, что всё это я безумно люблю и ни за что, никогда не забуду. Мои ощущения и переживания были очень острыми и настоящими тогда.

Дети, казалось, непонимающе смотрели на меня, и я поспешил всё им объяснить.

– Искренняя детская любовь – вы же сами на себе чувствуете ее проявление каждый день, ребята. Всё потому, что дети своим светлым, не запылённым проблемами сознанием, ярче всего впитывают подобные моменты счастья. Под этим всем я подразумеваю чувство, при котором каждое человеческое или природное проявление проникает в ваше сердце и там отпечатывается навеки. То, что я рассказал вам секунду назад – что чувствовал в памятный для меня день – это и была та детская любовь. Звуки, голоса, картины, образы, это все осталось навсегда во мне. Из всех этих составляющих я и состою. Без наслаждения воспоминаниями и осознания себя частью мира, в котором ты существуешь, жить практически невозможно. Я называю это искренней детской любовью. Это и должно быть в сердце нашего будущего героя.

– Но если эта любовь – суть детское чувство, как ты мог его ощутить? А те, а ком мы говорим? – после некоторого раздумья спросила Надя.

Я засмеялся.

– Какие же вы всё-таки проницательные, как ясно улавливаете мысль. Но я и имею ввиду, что, в настоящем человеке, возжелавшим положить жизнь ради покорения космоса, должна сохраниться эта искренность в восприятии чувств, ощущений и переживаний!

– А зачем она нужна ему? Почему бы не обойтись лишь высоким благородством? – снова запротестовал Артем.

– Потому что благородство не спасет нашего героя от одиночества и не даст ему вспомнить среди межзвездной пустоты о родном доме и целом мире, который ждет его возвращения. Вы только представьте, ребята! Артем, вот ты, например. Отстранись от всего на минуту, забудь обо всем, закрой глаза и представь: холодные стены космического корабля день ото дня надоедают тебе своим однообразным цветом, тебе постоянно кажется, что они сжимают твое сердце, твой разум, не давая думать ни о чем другом, кроме расчетов движения корабля, а, глядя в иллюминатор, ты видишь только ночь. Постоянно холодную и бесчувственную ночь. Конечно же, она прекрасна в своих вращающихся туманностях и кажущихся такими близкими звездах, но, несмотря на это, ты понимаешь, что за бортом корабля для тебя нет жизни, бок о бок с тобой летит покорять космос и смерть, которая, возможно, никогда не даст тебе насладиться цветом и запахом спелого летнего поля, что только через маленькое отверстие ты можешь наблюдать красоты вселенной и то, всего лишь крошечную часть этих красот. Представил?

– Угу, – сосредоточившись, ответил Артём, не открывая глаз.

– Как ты будешь жить там, Артем? Как ты не сойдешь с ума, пока твой корабль летает по орбите неизвестной планеты, ожидая возвращения зонда, как? Только воспоминаниями! Ты вспомнишь, как первый раз поцеловался, как это было по-детски неуклюже, но как зрело это воспринималось. Вспомнишь запах тюльпанов, которые тысячами растут у нас в городе весной, представишь, как их пыльца красит твою руку в солнечный цвет. Вспомнишь морской воздух и шум прибоя, при которых так и хочется стать могучим моряком, преодолевающим силы природы. Вспомнишь, как мы говорили сейчас о самом важном, вспомнишь, как твои дети плещутся в ванне, в ты сидишь рядом и подставляешь голову, чтобы они играли с твоими волосами, мочили их, пенили и радовались. Ты будешь жить всем этим, когда тебе не хватает родного дома. Все то, что ты вспомнишь и есть родной Дом! Живи этим, Артем, помни всегда о своей земле и о Земле с большой буквы, помни о людях, которых ты любишь, о тех, с кем тебе не удалось построить отношения, помни лай собак и стук поездов. Помни об этом, и мы все будем помнить о тебе, находясь здесь, на нашей Планете, на нашем Доме. Знай, что нам нужны космические открытия, нам нужны новые свершения, добивайся всего этого для нас и для своих детей, но не забывай о своей земле, о месте, которому отдано твое сердце! Это так же важно, нет, это в разы важнее, чем любые открытия! Потому что все твои открытия будут держаться на воспоминаниях о своем Доме, на любви к нему. Мы, в свою очередь, поверь, мы почувствуем, что ты – тот самый настоящий человек, который наделен высоким благородством и искренней детской любовью, и мы будем верить в тебя и любить тебя!

В классе было тихо. Я не хотел останавливать детское воображение, поэтому терпеливо ждал, пока все дети очнуться от своих фантазий и обратят на меня внимание. Мне даже не хотелось объяснять, что сегодняшние космонавты тоже должны обладать подобными качествами и, единственное, что их отличает от будущих покорителей – это возможность вернуться домой после космических путешествий. Их расставание с Домом не такое тяжёлое, не такие страдания их обуревают и будут обуревать. Я надеялся, что дети сами это поймут. И, кажется, они поняли. Ира продолжила.

– Саш, ты же видел новость, что экипаж Земли-1 успешно пересёк Пояс астероидов?

– Я думаю, эту новость обсуждают во всём мире. Наши ребята просто молодцы!

– А они тоже должны обладать искренней детской любовью?

– Даже самый последний человек на Земли должен обладать этим чувством. Но для них это жизненно необходимо. Вы представьте, они согласились покинуть свой дом на долгие и долгие годы.

– Эх, я бы тоже хотел побывать в космосе, заняться исследованиями, ступить ногой на неизведанные планеты, – с некоторым сожалением сказал Артём., – особенно после таких фантазий.

– Всё в твоих руках, Артём. Ведь никто не запрещает изменить сферу обучения, – я хотел подбодрить мальчика. Но тому было, что мне ответить.

– Да я уже пробовал. По здоровью не прошёл. У меня аллергия. На какую-то ерунду, на арахис. А для приёмной комиссии любое отклонение, кроме гриппа – табу. А космос, он что, из орехов сделан? Чушь ведь!

– Поэтому ты здесь, верно?

– Конечно, хочется сделать что-то хорошее и нужное в жизни, помочь тем, кто отправляется в космос. Ты подумай, Саш. Ну, мне даже на Луну запретили летать, хотя туда отправляется любой турист сегодня, если у него есть деньги, хоть ты старый дед с кучей болячек.

– Но ведь, как турист, ты же можешь полететь.

– Да что это такое, разве это важно! Они тратят миллионы на то, чтобы туда попасть, а полезного в жизни никто ничего не сделал. Эти деньги, они же не трудом заработаны, а акциями или воровством. Везением, в лучшем случае! Ты вот знаешь, Саш, хотя бы одного учёного, который бы полетел на Луну, просто чтобы увидеть красоты космоса? – я с улыбкой, отрицательно покачал головой, – вот и я о том. Людям работящим, умным, им не до этого, они бы лучше потратили эти миллионы, чтобы сделать чью-то жизнь лучше. Вот и я хотел, хотя бы на Луне быть полезным. Туда ведь командируют максимум на полгода. Но из-за арахиса…а врачи говорят, что на арахис аллергия на всю жизнь.

– Не расстраивайся, Артём. То, что ты здесь, значит, ты не сдался. Значит, ты на верном пути. Да и астрофизик, звучит гордо! Ты будешь их всех вести, тех, кто полетит. Ты будешь рассчитывать траектории, давать указания программистам, какие цифры вводить в бортовую систему. Ты будешь обрабатывать данные, пришедшие с той самой Луны. Ты будешь тем, кто сделает не меньше, просто о тебе не так много скажут. Но ведь каждый космонавт вспомнит о тебе, когда успешно приземлиться где-нибудь, когда ни столкнётся ни с одним астероидом в Поясе, даже если они будут друг с другом рядом лететь. Твоё будущее дело едва ли не важнее!

– Да, но это всё не то. Моё имя не узнают.

– А настолько ли это важно!? Ведь…

– Конечно! Всем это важно! На Луне или в космосе людей мало. И любое открытие там на вес золота. А на Земле открытия не так заметны. В каждой стране сотни астрофизиков и космобиологов.

– Погоди, позволь мне закончить. Ты, вот, много космонавтов знаешь? Только тех счастливчиков, которые улетели дальше остальных от Земли, верно? Хотя, как по мне, так они не самые счастливые. Горстка космонавтов, которые сейчас направляются к Титану и их семьи до сих пор привыкают, что ещё добрую дюжину лет не увидят родных. А как быть самим героям, которые не знают, чего ждать на спутнике, которые будут год его исследовать, прежде чем ты, Артём, не разрешишь им спуститься на поверхность. Если разрешишь вообще! Ты знаешь, тут всё не так просто. Свою долю знаменитости наши космонавты уже получили, а теперь их ждет удивительно долгое и нудное путешествие в неизвестность. Может быть, они, как раз ждут тебя с твоими расчётами! – все улыбнулись. Артём, казалось, не очень успокоился, но с натяжкой ответил мне улыбкой. Я продолжил, хотя понимал, что осознание важности нашей профессии придёт со временем.

– Во времена моего дедушки люди могли назвать только пару-тройку космонавтов, первого, второго и женщину. Ну, может, ещё парочку иностранцев. А тогда на орбите побывали уже сотни людей. А что сейчас? То же самое! Имена ребят, которые доберутся до Титана, будут на устах у всех, со временем они станут чем-то полулегендарным, и всё. Эта слава быстро пройдёт. Но за ней стоит тяжёлый труд всех нас. И тебя, в том числе!

– Мне, всё-таки, хотелось бы, чтобы моё имя тоже стало полулегендарным. Пусть я буду трудиться ради этого день и ночь.

– И хорошо, и станет. Неужели только космонавты сегодня заслуживают славу быть легендами!? А, как же, японский инженер Тамура, первым сконструировавший эллипойдные дома, считающиеся наиболее устойчивыми сегодня. Девяносто восемь процентов таких домов осталось неповреждёнными после сильнейшего землетрясения шесть лет назад, в Японии. Или казахский мальчишка, забыл его имя, что придумал аналог пластика, который разлагается за два года. Ведь его победа и известность была не в открытии. Он почти четыре года бегал по всем казахским, российским и даже европейским инстанциям, чтобы хоть кто-то запатентовал, проверил, выпустил в массовое производство его экоплатик. А ведь это и по сей день большая проблема, доказать всем, что то, что ты сделал, нашёл, открыл – важно. Сколько было до этого мальчишки подобных открытий и все канули в неизвестность, только потому, что никому ничего не нужно. Мы, к сожалению, не при коммунизме живём… Ты немного прав, земные открытия сегодня не так заметны, потому что они не так велики. Но есть лишь одно правило, которому ты должен следовать, чтобы чего-то достичь. Пробовать снова и снова и снова. Пока не получится. И я уверен, абсолютно не обязательно лететь в космос, чтобы твоё имя стало нарицательным, Артём. Добивайся важных открытий здесь, с нами, на Земле. И все тебе будут благодарны.

Артём, как и другие ребята, слушал меня внимательно. Я, казалось, уже исчерпал аргументы, и больше не смог бы держать оборону, поэтому был рад, когда, наконец, прозвенел звонок и я с улыбкой всех отпустил.

А когда дети ушли, вдруг стало отчего-то очень грустно и дыхание перехватило. Уж слишком много было сегодня сказано серьезного…Вспомнилось, что тоже чего-то хотелось в молодости. Чего-то большого. Открытий. Внести вклад, сделать что-то важное, что поможет людям. Всем сразу… Потом вдруг захотелось вновь покачаться со своими детьми на качелях, и послушать монотонное чирк-чирк-чирк, потому что это успокаивало…потому что там были дети… потому, что была вера, что наши дети добьются большего… это успокаивало…