Фальшивый успех [Юрий Семенович Лановой] (fb2) читать онлайн

Юрий Лановой Фальшивый успех

Глава первая. Первое увлечение

Москва. Кремль. Екатерининский зал. Вручаются государственные награды работникам военно-промышленного комплекса. В зале учёные, конструкторы и строители, которые создают мощный военно-морской, наземный и военно-воздушный щит нашей родины. Среди награждённых военачальников с большими звёздами на погонах всего лишь несколько человек в строгих чёрных костюмах, на лацканах которых тоже сверкают Золотые звёзды героев. После официальной церемонии президент с бокалом шампанского в руке подошел к группе награждённых, крепко пожал каждому руку и ещё раз поздравил с наградой. Подойдя к моложавому рослому мужчине в цивильном костюме, президент поздравил его и, взяв под руку, отвёл немного в сторону и стал ему что-то говорить. Оставшиеся переглянулись друг с другом: хотя это происходило уже в неформальной обстановке, но, тем не менее, отклонялось от привычных рамок церемонии. Обычно, обойдя всех награждённых, президент поднимал бокал и предлагал выпить за награды. Исключительно редко он уделял кому-либо из награждённых особое внимание и то – всего лишь на несколько секунд. Почти все награждённые знали избранного собеседника президента. Это был главный инженер одного из крупнейших судостроительных заводов, производящих подводные лодки. Совсем недавно со стапелей завода была спущена на воду суперсовременная атомная подводная лодка, не имеющая себе равных по мощности вооружения, степени защиты от обнаружения и скорости в подводном положении. За этот проект главный инженер получил высшую награду родины. Вернувшись к награждённым и подняв свой бокал, главный инженер вместе со всеми выпил благородный напиток и присоединился к фуршету. Соседи за столом отметили, что он был взволнован.

Вечером с близкими друзьями и женами отметили награды в ресторане гостиницы Метрополь. Главный инженер вместе с женой утром улетал отдыхать на Кавказ. Друзья как не пытались выяснить, о чём разговаривал с ним президент, и что его так взволновало, так и не дождались ответа – главный инженер, смеясь, выдавал разговор за государственную тайну. Поднявшись в свой номер и начав уже снимать пиджак, он вновь спешно надел его и, сказав жене, что спустится к портье за сигаретами, вышел из номера. Прошло некоторое время – главный инженер не возвращался. Жена уже начала волноваться. Подождала еще полчаса, затем надела костюм и на лифте спустилась к портье. Тот подтвердил, что описанный её мужчина в строгом чёрном костюме приобрёл пачку сигарет и вышел из отеля. Жена вышла из отеля, поглядела по сторонам: идти искать в ночи мужа – было глупо. Вернувшись в отель, прямо с телефона портье она набрала специальный номер и, назвав себя, сообщила, что пропал главный инженер оборонного завода.

Унылый гудок завода, разносившийся по всей заводской слободке, напоминал о начале рабочего дня. Мишка вскочил со своей кровати и бросился в соседнюю комнату, откуда раздавался громкий храп отца. Вчера отец вернулся поздно пьяным, избил мать, дал затрещину Мишке и, не раздеваясь, грохнулся на кровать и мгновенно заснул. Мать уже давно встала и готовила скудный завтрак. На столе, в ожидании отца, стоял до краёв наполненный граненый стакан с водкой – для опохмелки, иначе не протрезвеет. Мишка начал будить отца. Тот сопротивлялся и до такой силы задел сына, что он отлетел в угол, больно ударившись головой. Это сразу образумило отца. Он поднялся с кровати, прошел в коридор, умылся и, вернувшись на кухню, опрокинул в себя водку, закусил огурцом и вышел на улицу. Там его подхватила толпа рабочих, торопливо идущих на завод. Пока Мишка завтракал, мать собрала его портфель, холщовую сумку с бутербродом и бутылкой молока и ждала его, со стёганкой в руках, у двери. Проводив мужа на работу и сына в школу, она только теперь позволила себе присесть и передохнуть перед уймой дел, ожидавших её в этот день.

Отец Мишки, Капитон Тихонович, был потомственным корабелом. Его отец, дед и прадед – все строили морские суда на защиту отечества, прадед – для самого Петра Великого, за что был пожалован царской милостью. Капитон Тихонович тоже строил военно-морские суда – боевые подводные лодки. Он был опытным, квалифицированным мастером в одном из сборочных цехов судостроительного завода. Пользуясь авторитетом и уважением коллектива, он давно бы мог дорасти до начальника цеха, но время от времени проявляющаяся в нём страсть к алкоголю всякий раз тормозила инициативу дирекции завода, выдвигающей Капитона Тихоновича в начальство. От этого зелья страдал он сам, страдала его семья.

Его жена Наталья – в девичестве первая красавица слободки – по любви выходила замуж за парня из порядочной и уважаемой семьи, надеясь обрести семейное счастье, опору и заботу мужа. Поначалу всё к тому и шло, но неожиданно в Капитоне проснулся ген алкоголика, судя по сплетням всё знающих старух на улице, унаследованный от деда – большого любителя «беленькой». Приняв на грудь, Капитон распускал руки, однажды чуть не убив у беременной жены будущего ребенка. Терпеливая и молчаливая Наталья быстро стала увядать, и, не достигнув и 30-ти лет, выглядела как старуха. Одна надежда была на сына – единственного защитника, но пока он станет защищать любимую мать, она сойдёт в могилу.

Мишка ходил в начальную, 4-х летнюю школу, которая находилась рядом, на соседней улице. После четырехлетки, с 5-го по 8-й класс учиться продолжали в средней школе, а оттуда – в государственном профессионально-техническом училище (ГПТУ – Господи, Помоги Тупому Устроиться – так его называли местные), после окончания которого охотно принимали на работу на завод. Таков был традиционный жизненный путь почти каждого слободского мальчишки. В ГПТУ кормили, выдавали форму и стипендию.

Мишка заканчивал четырехлетку. Учился он неважно, но зато верховодил всем классом. Да что там классом! Как он утверждал, если бы захотел, то всю школу держал в своих руках. Молоденькая учительница, Анна Ефимовна, совсем недавно окончившая пединститут, приняла свой первый класс после ушедшего на пенсию учителя и директора школы, всю жизнь проработавшего в школе и державшего класс в ежовых рукавицах. Ученики сразу учуяли слабинку неопытной и нетребовательной учительницы и всем классом сели ей на шею, с Мишкой на самом верху. В те годы все ученики в классе сидели попарно – мальчики с девочками. Как ни старалась Анна Ефимовна усадить упрямого Мишку с девочкой за одну парту, на следующем уроке Мишка продолжал сидеть с Лёвой – единственным другом, с которым ходил еще в детский сад. Анна Ефимовна жаловалась новому директору. Директор вызывал родителей – ничего не помогало! Решили оставить Мишку в покое – через год он уходил из школы.

С Лёвой Мишка сидел за одной партой не потому, что сидел с ним на одном горшке в детском саду – Лёва был отличником и всегда давал списывать. За это Лёву в классе и в школе никто не трогал, да и на улице местные хулиганы знали, кто Лёву «крышует» – Мишкин авторитет распространялся не только по школе. Со временем обоюдная зависимость переросла в дружбу, в настоящую крепкую мужскую дружбу, которая в последующие годы сыграет в их судьбе очень значительную роль.

Лёва происходил из еврейской семьи. Его родители были эмигрантами. Отец Лёвы был инженером и тоже строил корабли.

После Первой мировой войны, из которой Германия вышла побежденной державой, согласно Версальскому договору от 1919 года Германии запрещалось иметь современные виды вооружения, а уцелевшее оружие, в частности, корабли военно-морского флота должны были быть переданы в руки держав-победительниц. Это не удовлетворяло амбиции военного и политического руководства послевоенной Германии, и поэтому для сохранения военного потенциала страны и оснащения новыми вооружениями руководство страны использовало обходные варианты. К примеру, через подставную фирму руководство Рейхсмарине (Reichsmarine – «германские военно-морские силы») приобрело голландскую фирму «Кораблестроительное конструкторское бюро» (Ingenieurskaantor voor Scheepsbouw, IvS), занимавшуюся проектированием подводных лодок. Её штат был значительно дополнен немецкими специалистами, как гражданскими, так и уволившимися в запас офицерами флота. Среди этих специалистов оказался и молодой талантливый инженер из Германии, будущий отец Лёвы. Созданные бюро проекты нескольких типов подводных лодок впоследствии легли в основу кораблестроительных программ в Германии. Лодки для Германии строились заграницей. 750-тонная подводная лодка Е-1 построена в Испании. 250-тонная подводная лодка «Весикко» – в Финляндии. Разработанный проект 750-тонной подлодки был использован при создании советских лодок типа «С» («средние, сталинец»). После начала Второй мировой войны инженеру-конструктору подводных лодок удалось вместе с женой перебраться в Советский Союз. В багаже у инженера была целая библиотека специальной технической литературы и проекты подводных лодок. Народный комиссариат обороны СССР радушно принял ценного специалиста и направил в ведомство Военно-морского флота. Так он оказался на кораблестроительном заводе.

Лёвка был четвертым ребенком в семье инженера. Его старший брат тоже работал на заводе. Обе сестры после школы учились в медицинском институте в Ленинграде. Мишка часто бывал в доме инженера. Небольшой двухэтажный кирпичный особняк с верандой, палисадником и застекленным летним садом своей ухоженностью и благоустроенностью разительно отличался от унылых стандартных дощатых домов заводской слободки. Внутри дома на втором этаже располагались спальни, внизу – просторный зал, кабинет и библиотека хозяина, кухня, ванная комната. Мишка с завистью сравнивал квартиру с двумя убогими комнатами в стандартном дощатом доме, где он жил со своими родителями, с настоящей усадьбой родителей Лёвки. Каждый раз, приходя в дом к другу, навстречу ему из летнего сада выходил садовник, приветствовал его и просил оставить у него портфель. Поначалу Мишку это удивляло, но потом он привык к этому и сам, не дожидаясь садовника, входил к нему в сад и оставлял свой портфель. Уже позже он понял важность этого требования. Со временем он также отметил, что никогда не видел в доме чужих. Он знал родителей Левки, его старшего брата с женой и детьми, познакомился с сестрами, когда они еще оканчивали школу, но никогда в доме не было знакомых или коллег хозяев. Привилегированность своего положения Мишка объяснить себе тогда не мог. На первом этаже находилось небольшое помещение, где Левка проводил свободное время: играл, рисовал, читал книжки, мастерил. Все стены комнаты были увешаны старыми фотографиями первых подводных лодок, деревянными моделями лодок – некоторые из них Лёвка сделал сам.

Вся жизнь в слободке была связана с судостроительным заводом. В каждой семье кто-то из взрослых, как правило, мужчины строили подводные лодки. Были семьи, где и женщины были заняты на заводе, в основном, в непроизводственной сфере – в заводской администрации, медчасти, столовых. Но всех их объединяло одно чувство – они работали на очень серьёзном предприятии, оборонном производстве, которое, кем бы ты ни работал, не допускало прогулов, опозданий, не говоря уже о безответственном отношении к труду. Большинство начинало здесь свою трудовую жизнь и на протяжении не одного десятка лет ежедневно проходило через одни и те же заводские ворота на свое рабочее место. Для того чтобы быть в такой степени преданным своему делу, необходимо было родиться в этой трудовой династии, где сын перенимал профессию отца, потому что отец перенял профессию деда.

Отец Лёвки перенял профессию кораблестроителя у своего отца, который строил военные корабли для германского кайзера Вильгельма, но он не хотел строить военные корабли для Гитлера, покинул страну и эмигрировал в Советский Союз. Он надеялся, что его сын продолжит его профессию, и с ранних школьных лет поощрял увлечение сына к моделированию судов. Когда к сыну стал приходить школьный друг и одноклассник, и они вместе строили модели кораблей и подводных лодок, беря за образец старые фотографии, отец нарисовал скелет конструкции типовой подводной лодки, указав основные узлы и отсеки и объяснил последовательность сборки лодки. Оба мальчишки воплотили лодку вначале в картоне, в малом масштабе, а затем, учтя замечания отца, собрали лодку из железа, из-под использованных консервных банок, но на этот раз – в крупном масштабе. Отец посоветовал вмонтировать моторчик на батарейке, и модель стала действующей.

Проходили годы, сменялись классы, но друзья оставались верными своему увлечению. Регулярно становились в строй модели современных проектов подводных кораблей. Знало бы руководство судостроительного завода, что точные копии выпускаемой заводом продукции находятся в непосредственной близости от завода! За эти годы отец Лёвки, в пределах дозволенного, прочитал мальчишкам не одну лекцию о принципах движения подводного аппарата под водой, его погружения и всплытия, управления, защиты от обнаружения, вооружения, типах энергетических установок. По всему было видно, что друзей интересует это занятие, и у них не будет проблем с выбором профессии.

Отец Мишки мало интересовался будущим сына, да ему и не было необходимости в этом – вся местная молодежь после школы через ГПТУ шла на завод. Лишь единицы из семей интеллигенции отправлялись на учебу в институты. К примеру, Лёвка, сын инженера. Мишка с отцом о продолжении учебы не советовался – считал себя уже достаточно взрослым для принятия самостоятельных решений. Интересуясь подводными лодками и строя вместе с Лёвкой модели, он не забывал укреплять своё лидерство среди уличной молодежи. К концу 8-го класса он уже был признанным авторитетом всей слободки.

Мать Мишки, наконец, дождалась обещанной защиты сына. После очередной выпивки и попытки распустить руки, Мишка показал отцу кулак и твёрдо сказал, что убьёт, если он тронет мать. Отец уже знал, что Мишка слов на ветер не бросает и своих обидчиков сурово наказывает.

В 15 лет Мишка уже был хорошо сложившимся рослым и красивым парнем. Многие девчонки вздыхали по нему, а некоторые – откровенно предлагали себя взять их под «опеку». Он охотно их брал и подтверждал свой заслуженный авторитет. Как положено авторитету, на людях он появлялся в сопровождении очередной красавицы.

После 8-го класса Мишка поступил в Профессионально-техническое училище, готовившее подсобные кадры для работы на судостроительном заводе. Из дома он ушел в общежитие, но регулярно наведывался. Учеба в училище его интересовала мало, но очень внимательно и с большим удовольствием он прислушивался к тому, что рассказывал отец Левки о подводных лодках.

Указав на основные характеристики любой подводной лодки, инженер обращал внимание на отличительные черты отдельных классов лодок, объясняя функциональное назначение лодки каждого класса. Так как подводная лодка является оружием, её главным функциональным назначением считается защита от потенциального противника или поражение противника, в зависимости от военной доктрины государства. В любом случае успех, помимо умения экипажа, зависит от отдельных или, чаще всего, целого комплекса характеристик лодки, которые превосходят идентичные характеристики лодки противника. В первую очередь это касается вооружения лодки, шумности и скорости передвижения, как в надводном, так и в подводном положении, глубины погружения, автономности и дальности плавания. Государство выделяет специальным службам огромные средства на разведывание данных, касающихся усовершенствования тех или иных характеристик интересующего оружия у потенциального противника. Разведданные способствуют сокращению сроков исследования, испытания и создания собственных адекватных вооружений, направленных на достижение паритета или превосходства над противником.

Говоря о перспективах строительства подводных лодок, о том времени, когда лодки будут строить его сын вместе с другом, инженер считал, что конструкция и внешний вид подлодок в ближайшее время будут значительно усовершенствованы. На это, несомненно, будут оказывать влияние следующие факторы: использование новых видов внешних покрытий корпуса лодки, изменение обтекаемости лодки, использование современных ядерных энергетических установок, управление пограничным слоем корабля и его гидродинамическим полем.

Последняя названная характеристика движения подлодки под водой входила в те годы в суперсекретный фактор усовершенствования подводных лодок, над которым работы в научно-исследовательских институтах и конструкторских бюро России и зарубежных государств только начинались. Левкин отец занимался этой проблемой еще в свои студенческие годы, когда учился в университете в Германии.

В библиотеке инженера собрались лучшие книги по судостроению, выпущенные в конце XIX – начале XX века в Германии. Он сумел вывезти их из страны. Это была классическая основа проектирования и создания подводных кораблей. За школьные годы Левка успел их все пролистать и некоторые прочитать. Все они были на немецком языке. В семье инженера все свободно владели немецким языком. Многие главы из книг Лёвка перевел Мишке. В школе Мишка изучал немецкий язык, правда, с тем же успехом, как и все остальные дисциплины. В училище немецкий тоже находился в программе, но преподавался крайне редко из-за болезни преподавателя или замены другим предметом, на освоение которого не хватало отведённых часов. Левка стал заниматься с Мишкой немецким дома. Для чтения, тем более технического текста, требовались элементарные знания грамматики и словарь. Мишка, поставивший перед собой цель: во что бы то ни стало овладеть этим, быстро достиг успеха. В этом Мишке помогла также Лёвкина мать. Пребывания Мишки в доме инженера участились и удлинились – Мишка часами перелистывал и читал литературу, которая в немецких высших учебных заведениях была учебным материалом на судостроительных факультетах.

По мнению инженера, ведущая роль подводных лодок как элемента военного потенциала и инструмента политики в будущем не только не уменьшится, а напротив, будет возрастать. Для ряда стран наличие эффективных подводных сил позволит обеспечить не только региональное лидерство, но и определённую защиту от великих держав с мощным военно-морским потенциалом путём создания угрозы слишком больших потенциальных потерь. Оба военных блока понимали, что в современной войне победителя не будет, но будут огромные обоюдные поражения.

После окончания ГПТУ сложилась уникальная ситуация: Мишка за годы общения с инженером овладел большой информацией о строительстве и эксплуатации подводных лодок, которой, обычно владели студенты высшего учебного заведения, но, не овладев элементарными знаниями основ физики, химии, математики, которые получали учащиеся средней школы или среднего технического училища. За два года учебы он не пропустил ни одного занятия – с посещаемостью в училище было очень строго, но на уроках ему было скучно, он развлекал одноклассников, за что его выгоняли из класса, и по окончании училища с большим трудом сдал экзамены – ему просто «натянули» тройки и отпустили чернорабочим на завод. Но Мишка с гордостью покинул училище и с еще больше поднятой головой прошел через проходную оборонного предприятия.

Мишка был горд за себя. Он был лидером местной молодежи, прежде всего, как сильный и смелый мужчина, отвечающий за свои слова и поступки, честно и открыто общающийся с девушками. Мишка был уверен, что свои знания он еще наверстает, умения проявит, найдет свое место в жизни и достигнет немалых успехов.

Лёвка окончил среднюю школу и поступил в Ленинградский кораблестроительный институт. Общение между друзьями не прекратилось. Напротив, Лёвка регулярно писал письма, и в каждом подробно излагались главные темы лекций и семинаров, которые тоже обогащали Мишкины знания.

Глава вторая. Трудовое начало

Мишка начал свою трудовую деятельность на судостроительном заводе простым рабочим – подносил инструменты и убирал рабочее место мастера в сборочном цехе. Он не чуждался этой работы, главное – он участвовал в строительстве подводного корабля. К концу рабочего дня весь в масле и металлических опилках Мишка долго отмывался в душе. Несмотря на свою скромную должность, Мишка получал относительно хорошие деньги – на оборонном предприятии всем платили достойную зарплату. Кроме того, в течение рабочего дня все сотрудники пользовались бесплатной столовой. После смены, сменив рабочую робу на модный джинсовый костюм, Мишка отправлялся к друзьям, к девушкам, где никого не интересовало, кем он работает на заводе – это была секретная информация.

Проходило время: Мишка уже сам крутил гайки и точил детали на станке и гордился, когда на его глазах каждый день поднималась вверх огромная махина подводной лодки, и в ней он видел кусочек своего труда. На каникулы приезжал Лёвка, и друзья вновь встречались в доме инженера. Левка привозил с собой конспекты лекций, семинаров, практических занятий – квинтэссенцию итогов каждого семестра. Отец Лёвки с большим интересом просматривал тщательные записи сына. Заочное обучение Мишки продолжалось.

Необычно складывалась жизнь Мишки после работы. Организованная им неформальная группировка «крышевала» местный вещевой рынок и продажу алкоголя. Местная милиция считала рынок и алкоголь своей вотчиной, но неформалы не уступали. Применять оружие милиция не могла, а дежурившие милицейские патрули по численности намного уступали мускулистым парням. Разошлись с миром, поделив сферы влияния. На территории неформалов по-прежнему был запрет на палёную водку. Даже по ночам парни дежурили около своих магазинов. У милиции продавали любую «бормотуху» – это была основная статья их дохода. Мишка на имя своей подруги зарегистрировал на рынке свою точку – магазин китайской одежды и обуви, но очень хорошего качества. Оказывается, Китай выпускал и эксклюзивный товар. Через знакомую областную «братву» он организовал прямую поставку от производителя, минуя склады и базы. Цены не накручивал, но хорошие деньги снимал за счет быстрого оборота.

В те лихие юношеские годы Михаил чуть не женился, но отговорила мать, считавшая, что еще рано, да и девушки, которые окружали сына, как их оценивала мать, для него не подходили. Мишка и сам знал, что они не для него, потому что уже составил для себя образцы. Образцами были Лёвкины сёстры, правда, они были старше. Еще в школьные годы сестры, смеясь над симпатичным подростком, признавались ему, что обе выйдут за него замуж.

Однажды в одном письме Лёвка посоветовал другу выступить с рационализаторским предложением, внедрение которого позволит ускорить сборку одного узла подлодки. Подумав, Мишка отправился к начальнику корпусного цеха и поделился с ним предложением. Пожилой специалист, проработавший не один десяток лет на заводе, был искренне удивлен сообразительности вчерашнего ученика, к тому же, судя по характеристикам училища, не вполне успевающего, который додумался до такой, в принципе, простой идеи. Ему про себя было стыдно, что он, с таким многолетним опытом сборки, не обратил внимания на эту проблему. Мишкино предложение отправили наверх, к руководству. В приказе по заводу ему была вынесена благодарность, а в очередную зарплату Мишке выплатили солидную премию. В одночасье Мишка стал героем цеха. Не прошло и нескольких месяцев, как в очередном письме Лёвка предлагал еще одно, более существенное рационализаторское предложение, которое позволяло сэкономить значительное количество электроэнергии при резке и сварке металла. На этот раз начальник цеха, выслушав Михаила, снял очки, вытер пот со лба и только потом позвонил начальству. Уже на следующее утро Михаила вызвали к начальнику цеха. Он стал расспрашивать Михаила об условиях проживания, о проблемах. Михаил сказал, что всем доволен. Более его не тревожили, в приказе не отмечали, но новую премию выписали. Михаил продолжал работать в сборочном цехе, выполняя уже более ответственную работу. Когда Михаила перевели со сборки внешнего корпуса лодки на сборку отдельных внутренних отсеков, Лёвка в очередном письме прислал новое предложение, затрагивающее конструктивные изменения отсека. Такие изменения мог предложить только опытный мастер-сборщик или инженер-конструктор. Мишке могли просто не поверить, что это его идея и потребовать назвать источник. Но умный Лёвка предвидел подобную реакцию начальства и посоветовал другу в этом случае сослаться на популярный в то время журнал «Техника молодежи», который публиковал интересные статьи, даже переводы из зарубежных источников. Указав на конкретную статью и проблему, можно было провести параллель, применимую к подлодке. Изложив начальнику сборки внутренних отсеков свое предложение, Мишка ожидал, что тот поднимет трубку и позвонит директору, и в очередную зарплату Мишка вновь получит солидную премию. Однако мгновенной реакции не последовало. Проходило время. Мишка продолжал работать на сборке отсека, и когда он стал собирать оборудование, о котором писал Лёвка, он сам убедился в том, что можно было сборку сделать иначе – проще и быстрее. Он поделился мыслью с мастером, который работал рядом. Мастер согласился. И вот тогда Мишку вызвали в дирекцию завода.

Поинтересовавшись для проформы о семье и родителях, о которых они знали больше, чем Мишка, и, посчитав, что он поступил правильно, последовав династической профессии, ему сообщили, что дирекция завода рекомендует Михаила стипендиатом на обучение в кораблестроительный институт. То, к чему стремился Лёвка вместе со своим отцом, свершилось! Мишка только собирался написать об этом другу, как из Ленинграда пришло письмо, в котором Лёвка искренне поздравлял своего детсадовского и школьного друга-защитника с успехом, который кардинальным образом изменил судьбу обоих мальчишек.

Глава третья. Гранит науки

Стипендиат одного из крупнейших кораблестроительных заводов, оборонного предприятия союзного значения обычно принимался в профилирующий институт без всяких проблем. Стать студентом для Михаила было не так уж проблематично, но вот удержаться на студенческой скамье – нелегкая задача для него. Без школьных базовых знаний по основным техническим дисциплинам начинать изучать вузовскую программу – было просто немыслимо. Пребывать привилегированным, но отстающим было не в его правилах. Своими опасениями он поделился с Лёвкой. Друг сразу же ответил, что эту проблему он тоже учитывал. До поступления в институт есть еще достаточно времени, чтобы самостоятельно позаниматься. К тому же на летние каникулы он приедет домой, и они займутся вместе. Лёвка уже договорился со своим старшим братом: по воскресеньям позаниматься с Михаилом физикой и математикой.

Михаил отыскал заброшенные школьные учебники, приобрел справочник для поступающих в технические вузы и после смены и по выходным дням принялся грызть твёрдый гранит науки. К брату Лёвки он решил не ходить – казаться «недоучкой» ему было не совсем приятно. Хорошо зная своего друга, Лёвка учел и этот фактор. Однажды начальник цеха позвал Михаила к себе, и когда Михаил вошел в помещение, показал на лежащую трубку телефона: звонил брат Лёвки и сказал, что ждёт Михаила в ближайшее воскресенье. В начале лета приехал Лёвка. Так общими усилиями Михаила подготовили к началу занятий в институте. В Ленинград друзья поехали вместе.

Ленинградский кораблестроительный институт – Корабелка – готовила морских инженеров-специалистов мирового класса по проектированию, постройке и технической эксплуатации морских судов, боевых надводных кораблей и подводных лодок. В1902 году император Николай II дал соизволение на устройство в составе Политехнического института отдела судостроения. Таким образом, начало Корабелки положило созданное кораблестроительное отделение Политехнического института. После начала работы кораблестроительного отделения, а позже – кораблестроительного факультета, конкурс на эту специальность был самым высоким в Политехническом институте и оставался таковым в течение многих лет. Комплект студентов на кораблестроительном факультете был установлен в 24 человека на каждом курсе. В 1930 году кораблестроительный факультет был выведен из Политехнического института и развит в самостоятельный Ленинградский кораблестроительный институт. На Лоцманской улице, по соседству с «Адмиралтейским заводом», ему было предоставлено обширное помещение. Ленинградский кораблестроительный институт одним из первых в СССР получил статус морского технического университета.

В Ленинграде после учебы в мединституте жили и работали старшие сестры Лёвы. Лёва хотел жить в общежитии, но сестры были категорически против. С трудом уговорили брата пожить хотя бы первый год учебы. Год прошел: Лёве беззаботная жизнь у сестер понравилась, и он остался. Михаила поселили в институтское общежитие. Сестры целый день были на работе – работали в медсанчасти «Адмиралтейского завода». После занятий Лёва и Михаил приходили на квартиру сестер и занимались до самого вечера, пока не возвращались домой сестры. Парни успевали к их возвращению приготовить и ужин. Так повторялось изо дня в день. На выходные все вместе отправлялись показывать Михаилу достопримечательности. До этого Михаил, кроме захолустного краевого центра, ни в одном городе не бывал, а тут – Ленинград, вторая столица государства, культурный центр России.

Отдавая дань традиции, знакомство с Ленинградом начали с крейсера «Аврора». У «Авроры» была богатая история: он участвовал в русско-японской войне, в Первой мировой войне. Выстрел с «Авроры» явился сигналом к началу штурма Зимнего дворца, и крейсер стал одним из главных символов Октябрьской революции. Крейсер построили в начале ХХ века на Новом Адмиралтействе. Прототипом судна являлся новейший в то время английский крейсер «Талбот». Во время ходовых испытаний по Балтийскому морю «Аврора» кратковременно заходила в немецкий портовый город Вольгаст, расположенный в Передней Померании и, направляясь далее к датским берегам, проходила мимо рыбацкой деревушки Пенемюнде – будущего ракетного испытательного полигона Третьего рейха.

Ознакомление с городом продолжили по Невскому проспекту. Протянувшись на 4,5 км от Адмиралтейства до Александро-Невской лавры, проспект имеет излом в районе площади Восстания. «Как можно было на таком коротком расстоянии допустить ошибку в работах! – недоумевал Михаил. – Между Москвой и Санкт-Петербургом царь Пётр провёл прямую линию, и на расстоянии в 635 километрах не отклонились ни на 1 километр!» Невский проспект от Александро-Невской лавры строили монахи, а навстречу им, от Адмиралтейства – пленные шведы, по всей видимости, пьяные.

Исаакиевский Собор поражал своими размерами и продолжительностью строительства. Архитектор французского происхождения Огюст Монферран возводил его более 40 лет. Еще при строительстве собора ходили слухи, что архитектор недолго переживет своё творение. Видимо, Монферран верил слухам и преднамеренно затягивал строительство. После торжественного освящения 30 мая 1858 года нового кафедрального собора преподобного Исаакия Далматского архитектор Огюст Монтферран через месяц скончался.

Учеба для Михаила давалась нелегко, но учился он жадно. Возможно, если бы он был успевающим учеником в школе и в техникуме, то, перейдя в институт, он не постигал бы новые знания с такой жаждой. Он по-новому воспринимал работу многих, окружающих его машин и механизмов; объяснял самому себе функционирование известных технических процессов. Это была первая стадия подготовки к очень серьезному и ответственному занятию.

Наряду с Михаилом, в институте обучалось немало студентов-стипендиатов различных предприятий, связанных с гражданским и военным судостроением. Как правило, это были молодые люди с рабочим стажем, многие из семейных династий. Дирекции предприятий видели в них высокообразованных наследников – начальников цехов, главных инженеров, директоров заводов. Руководство института это знало, и со стороны профессорско-преподавательского состава к этой категории студентов было особое отношение. Были среди них и студенты, которые этим злоупотребляли, считая, что главным во время их пребывания в институте является соблюдение дисциплины, а успехи в учебе – необязательны!

В упорной учебе прошел первый семестр. Успешно сдав зимнюю сессию, Михаил на каникулы поехал домой. Лёва остался на каникулы в Ленинграде. Он уговаривал Михаила остаться, продолжить знакомство с Ленинградом, походить по музеям и театрам, но Михаилу нужно было урегулировать ситуацию с рынком, с его магазином и со своей девушкой. Его долгое отсутствие могло многое в этих отношениях изменить, и изменить не в лучшую сторону.

Приехав домой и, повидавшись с родителями, он вечером отправился к девушке. Она была ему искренне рада, ждала его, но ей хотелось знать: что они будут делать дальше? Видеться раз в полгода на каникулах она не собиралась. Михаил ожидал такого вопроса и о дальнейших отношениях с девушкой думал в Ленинграде. Один из вариантов решения вопроса он представлял себе так: девушка переезжает в Ленинград, они снимают квартиру, девушка находит работу или открывает свой магазин. В таком случае она определенно спросит о заключении брака. Брак заключать в ближайшее время Михаил не собирался. На первом месте сейчас у него была учеба. Без заключения брака девушку в Ленинграде не пропишут. Без прописки её не возьмут на работу, не говоря уже об открытии магазина. Получался замкнутый круг, из которого не было выхода. Вариант второй: они едут вместе в Ленинград, снимают квартиру, и она просто сидит дома. И в этом случае она потребует заключение брака, может, не сразу, но в дальнейшем – обязательно. Да и неохотно она согласится на такой вариант.

Решили этот вопрос обсудить позже – до конца каникул еще оставалось время. Михаил отправился к друзьям, которые уже были в курсе, что приехал лидер. Стол уже был накрыт. Выпив и поговорив о Ленинграде, Михаил сразу перешел к делу. Из группировки он выходить по-прежнему не собирался и своё лидерство не сдавал, считая учебу временным отсутствием. Об этом разговор был еще накануне его отъезда в Ленинград. На время его отсутствия обязанности лидера выполнял его заместитель, которого он назначил и с кандидатурой которого все были согласны. Долю своего дохода он сократил, но не отказался от неё – слишком много он вложил в создание группировки и удержание авторитета. Если кто-то хотел возразить – Михаил готов был его выслушать. Своим молчаливым согласием группировка поддержала своего лидера: все прекрасно знали, что все дела ведутся через областной центр, и существует неписаная субординация между центром и периферией, и только Михаил вхож в круг, который принимает решение. Если группировка предъявит Михаилу своё недоверие, круг может назначить своего лидера, и не известно, сохранит ли группировка свои прежние доходы.

Немаловажным для Михаила был вопрос, касающийся его магазина на рынке. Магазином заведовала его подруга, и если она уезжала вместе с ним в Ленинград, то следовало подыскать новую кандидатуру, которой он мог бы доверить магазин. Еще до отъезда на учебу он хотел оформить магазин на мать, но она категорически отказалась.

На следующий день мать сама завела разговор о девушке. В её словах, в её отношении к сыну после его отъезда в Ленинград, поступления на учебу появилось что-то новое, уважительное. Она и к самой себе стала относиться по-другому. Она вспомнила, что происходила из очень уважаемой семьи, была старшим ребенком, прекрасно окончила школу и поступила в техникум с надеждой продолжить затем учебу в институте, но ранний брак, рождение ребенка, домашние заботы, требование мужа сидеть дома – денег он приносит достаточно – перечеркнули её планы о себе. И вот теперь успех сына напомнил ей, что она хорошая мать, не распускал бы руки муж – была бы и хорошей женой, и, как в хорошей семье, её беспокоит будущее сына. Михаил был умным и порядочным парнем. Полученное высшее образование откроет перед ним широкие перспективы. Для создания надежной и счастливой личной жизни важную роль сыграет женщина, которая будет рядом с ним. Мать считала, что эту женщину ему искать сейчас еще рано – он не сможет правильно её выбрать. Время, окружение, работа укажут ему на правильный выбор. Сейчас же ни в коем случае нельзя допускать ошибки. Михаил хорошо понимал мать, и ему не требовались её подробные разъяснения.

Вместе с девушкой они еще раз обсудили ситуацию. Девушке хотелось поскорее замуж, а точнее – уехать из непроглядной слободы, всё равно – куда, лишь бы уехать. Ленинград был вершиной мечтаний. Она уже похвасталась подружкам, что Михаил приехал, чтобы сделать ей предложение и увезти с собой. Осталось купить свадебное платье и кольца. Михаил объяснил, что в данный момент ей не стоит усложнять ситуацию переездом в Ленинград, поиском жилья и работы. Кроме того, судя по первому семестру, ему предстоит еще очень серьёзная и напряженная работа, чтобы успешно познать фундаментальные основы корабельного дела – это предметы первых курсов, и времени на семью у него просто не останется. Это было нелегко доходчиво объяснить девушке, которая просто не хотела его понимать.

Возвращаясь в Ленинград, он чувствовал тяжесть на душе и вспоминал Лёвку, который отговаривал его от поездки домой: друг понимал, что Михаилу в будущем будет нелегко справиться с делами личными, если он не сумеет ради будущего пожертвовать настоящим.

Второй семестр начинался с «Теории корабля». Пожилой лектор, приверженец классической методики преподавания, перед основным материалом несколько часов посвятил историческому обзору создания и применения первых подводных кораблей в военных целях. Первое упоминание о создании подводного судна приписывается Леонардо да Винчи. Гениальный ученый и изобретатель оставил отрывочные чертежи судна, уничтожив расчеты из-за боязни, что претворение в жизнь его проекта принесет слишком много жертв. В его наследстве было обнаружено следующее высказывание: «Люди настолько злобны, что готовы были бы убивать друг друга даже на дне морском!» Действующие модели и опытные образцы подводных лодок вначале строили английские и голландские изобретатели. В начале XVII века для короля Англии Якова I была построена и успешно испытана в реке Темзе вёсельная подводная лодка. Лодка была выполнена из дерева и кожи, могла погружаться на глубину до 4-х метров и передвигаться под водой в произвольном направлении.

В России при Петре I тоже предпринимались тайные попытки построить военную подводную лодку. «Потаённое судно» было изготовлено из дерева и имело бочкообразную форму. В корпус были вделаны пластины с открывающимися отверстиями для приема воды при погружении. В процессе всплытия вода откачивалась за борт вручную с помощью поршневого насоса. После смерти царя опыты с лодкой прекратились.

Первая подводная лодка, примененная в военных действиях, была построена американским изобретателем в XIX веке. Во время Гражданской войны в США лодка успешно потопила вражеский корабль. Гребной винт вращался усилиями матросов. Вооружение состояло из мины, закреплённой на длинном деревянном шесте, на носу лодки.

Одной из первых российских субмарин была лодка конструкции Стефана Казимировича Джевецкого – русского учёного польского происхождения, инженера, конструктора и изобретателя, автора ряда модификаций подводных лодок. Лодку построили в конце XIX века на Невском заводе в Санкт-Петербурге. Испытания проводились в Гатчине, в присутствии царя Александра III. Джевецкий смог пройти под царской шлюпкой, следившей за передвижениями подводной лодки, и преподнёс букет великолепных орхидей императрице Марии Фёдоровне со словами: «Это дань Нептуна Вашему Величеству».

Первой в мире цельнометаллической подлодкой была конструкция российского военного инженер-генерала Карла Шильдера. Испытания лодки были проведены летом 1834 года в верховьях Невы. Лодка приводилась в движение четырьмя гребными лопастями, которые крутили четыре человека. Она была оборудована перископом, оснащена гарпуном с миной.

В конце XIX – начале XX века подводные лодки строились с дизельным двигателем для надводного плавания и с электрическим – для подводного. Во время Первой мировой войны действия подводного флота нанесли огромный ущерб воюющим государствам. Континентальная Англия была поставлена почти на грань поражения вследствие действий немецких субмарин в Атлантике против английского торгового флота.

В эти годы помимо оригинальных научных разработок, делались попытки охоты за западными технологиями конкурентов. В частности, в 1904 году из США была тайно вывезена в Российскую Империю подводная лодка проекта «Protector» и скопирована под названием проекта «Осетр». Было построено несколько подводных лодок по этому проекту.

К началу Первой мировой войны Российская империя располагала первым по численности подводным флотом в составе 78 лодок, в то время как Англия, занявшая второе место, имела 77 лодок.

Советские успехи в области подводного кораблестроения обязаны, в том числе, и достижениям царя Николая II, при котором не только был создан этот тип войск, но и заложена техническая база, создавшая боевые лодки, некоторые из которых прошли две мировые войны.

Одними из лучших советских подводных лодок периода Великой Отечественной войны были лодки типа «С». Базой для всех лодок этого типа служил проект, который был разработан по заказу советской стороны немецко-голландским конструкторским бюро «IVS».

До начала Второй мировой войны контакты между военно-морскими силами России и Германии поддерживались па уровне дипломатических представителей, а отдельные случаи кратковременной кооперации не оказывали сколько-нибудь заметного влияния на общее состояние дел.

Опыт Второй мировой войны показал, что германский подводный флот оказался самым многочисленным и смертоносным за всю историю вооруженных сил всех стран. До начала Второй мировой войны у Третьего рейха было 57 подводных лодок. К концу войны за 10 лет для военно-морских сил Третьего рейха было поставлено 1154 субмарины. В общем, на вооружении Кригсмарине (Kriegsmarine – «германские военно-морские силы») находилось свыше 20-ти видов подлодок. Они обладали такими внушительными для того времени характеристиками: водоизмещение – до 2710 тонн, подводная скорость – до 17,2 узлов, глубина погружения – до 280 метров. Это доказывает, что немецкие подводные лодки Второймировой войны были не просто мощными, они были наиболее мощными среди вооружения стран, воевавших с Германией.

По окончании Второй мировой войны развитие подводных лодок происходило под сильным влиянием достижений германского флота. Кригсмарине успел разработать весьма эффективные подводные аппараты. В техническое бюро Наркомата судостроения СССР попал архив военно-морского командования Третьего рейха, в котором обнаружили чертежи самых современных военных кораблей Германии и документы, содержащие концептуальные взгляды на развитие флота и кораблестроения. Наших специалистов-кораблестроителей в первую очередь интересовали подводные лодки.

Первые советские дизельные подводные лодки послевоенного поколения обладали тактико-техническими характеристиками и некоторыми конструктивными решениями, которые свидетельствовали о влиянии немецкого опыта.

Немцы догадались первыми: всё, чем гордятся кораблестроители других стран – большой боекомплект, мощная артиллерия, высокая надводная скорость – имеет мало значения. Ключевыми параметрами, определяющими боевую эффективность субмарины, являются её скорость и запас хода в подводном положении. Прогрессу в этой области мешало несовершенство энергетических установок, а в частности – их малая мощность и зависимость времени нахождения под водой от содержания кислорода в воздухе внутри лодки. Эти проблемы были решены в результате появления атомных подводных лодок. Первая АПЛ была построена в США в 1954 году. В СССР первая АПЛ была принята на вооружение в 1958 году.

Увеличение скорости подводного хода лодки, глубины её погружения и автономности поставили вопрос об уменьшении гидродинамического сопротивления и шумности субмарины в подводном положении.

Величина гидродинамического сопротивления, или сопротивления воды движению подводной лодки, связана с формой корпуса лодки. Идеально обтекаемую форму лодки под водой, как российские, так и зарубежные конструкторы теоретически рассчитали. Однако при практическом проектировании подлодок реализация оптимальных параметров формы в полном объеме труднодостижима. Причиной является наружное оборудование подлодки: рули, надстройки, оперения, ограждения выдвижных устройств, которые создают дополнительное сопротивление, снижают скорость, повышают шумность, ухудшают параметры скрытности.

Для современных подводных лодок резервы снижения гидродинамического сопротивления традиционными способами практически исчерпаны. В связи с этим ведется поиск нетрадиционных путей снижения сопротивления, в основном, за счет воздействия на характер обтекания корпуса. Ученые сделали вывод, что если на самом объекте – на подлодке – в совершенствовании характеристик достигнуты максимальные результаты, то не стоит ли перенести внимание в этой причинно-следственной связи на противоположный объект – на воду, которая вызывает гидродинамическое сопротивление. Тогда с этой точки зрения, вопрос о преодолении гидродинамического сопротивления движущейся под водой лодки заключается во вторжении в святая святых – в саму природу: возможно ли изменить молекулярную структуру воды в ближайшем окружении лодки, сведя сопротивление воды на ноль или к близкому к нолю значению? Это уже задача не конструкторского бюро, а научно-исследовательского института. Вот этой проблемой и занимался отец Лёвки еще в студенческие годы. Этой теме посвятил свою дипломную работу Лёвка. Гидродинамику намеревался изучать Михаил.

Вода, которая является родной стихией для подводной лодки, становится и её первым соперником в борьбе за скрытность, живучесть, защиту, скорость движения.

Весь второй семестр Михаил продолжал упорно осваивать азы кораблестроения, закрепляя новые знания сведениями, которые он получил «частным путём» от Лёвки и его отца. На летние каникулы он всего лишь на неделю съездил домой, уговорил мать переоформить магазин на её имя и, вернувшись в Ленинград, продолжил учебу под руководством друга.

К концу второго курса Михаил уже наверстал недостающие знания для начала обучения в вузе и успешно освоил материал курса.

Михаил перешел на третий курс, а Лёва к этому времени уже с отличием окончил кораблестроительный институт, и ему предложили продолжить учебу в аспирантуре.

Третий курс в вузе – середина учёбы и, как правило, самый трудный и определяющий. На этом курсе выбирается специализация и начинается подготовка к дипломной работе. По совету друга, Михаил темой своей работы выбрал гидродинамику подводных лодок. У отца Лёвы был богатый материал, которого хватало и на дипломную Михаила.

В эти годы единственным кругом общения для Михаила вне института оставались Лёва и его сестры. Безусловно, успехи Михаила в учебе – это, прежде всего, помощь и поддержка друга. Иногда ему приходилось десятки раз объяснять трудный и не совсем понятный для Михаила материал. Его настойчивости можно было позавидовать. Культурный уровень Михаила повышали сёстры Лёвы. За первые годы пребывания в Ленинграде они вместе побывали во всех театрах, на всех достопримечательностях города и его окрестностей. С сёстрами у Михаила сложились своеобразные отношения. Две молодые девушки, симпатичные и с высшим образованием, без труда могли бы найти себе достойных поклонников из многочисленного молодого мужского окружения на работе – на судостроительной верфи их было предостаточно! Да и не только на верфи. Девушки жили в огромном мегаполисе, в культурной столице, где их требованиям могли соответствовать тысячи мужчин. А они остановились на провинциальном парне, к тому же младшем по возрасту, за которого, в шутку, когда-то пообещали выйти замуж – сразу вдвоём! Шутка стала с взрослением Михаила перерастать в серьёз! И этот треугольник счастливо существовал. Договорились, что время само определит позицию каждого из них. Помимо стипендии, средств для существования у Михаила хватало – из магазина и его доли на базаре.

Глава четвертая. Возвращение на завод

Быстро летело время. Михаил успешно защитил дипломную работу, получил диплом инженера-судостроителя. Ему предлагали работу на верфи в Ленинграде, но он вернулся домой, на завод, который посылал его на учебу. Молодого специалиста приняли на работу и предоставили квартиру в малосемейном общежитии.

Лёва вскоре стал кандидатом технических наук, и его оставили на кафедре преподавателем. Отец Лёвы был уже на пенсии. Не прошло и полугода после возвращения Михаила домой, как в очередном письме из Ленинграда Лёва сообщал, что вся семья, включая родителей, старшего брата с женой и детьми, а также обеих сестер, переезжают на исконную родину – в Германию, в Германскую Демократическую Республику.

Для Михаила началась новая жизнь, совершенно новое качество жизни. Он вернулся на родной завод, в родной коллектив, в сборочный цех, но не простым рабочим в грязной робе, а дипломированным инженером в приличном костюме с галстуком. И с солидной зарплатой. Этот новый статус изменил отношение к нему со стороны коллег по работе, друзей и подруг. Даже родители порой терялись, не зная, как к нему обращаться. Для некоторых он оставался Мишей и Михаилом, а для других стал Михаилом Капитоновичем.

Вскоре пришло первое письмо из ГДР. Писали сёстры Лёвы. Они быстро интегрировались в новую жизнь за границей, без особых усилий нашли работу по специальности в медицинском учреждении. Им предоставили хорошую квартиру. Родители и семья брата тоже хорошо устроились. Прошлые отношения они не забыли. Михаил тоже не забыл обеих сестер.

За время его отсутствия неформальная группировка разрослась, сфера её влияния увеличилась, доходы приумножились. Михаилу пришлось применить немало усилий, чтобы вернуть свой прежний авторитет и руководство. Хотя у неформалов ценились иные качества и заслуги, тем не менее, признанный светский социальный статус и высшее образование Михаила выделяли его и выдвигали на лидера группировки. Мать как-то спросила его: «Хорошая зарплата на заводе, прибыль от магазина и иные доходы вкупе превышают зарплату директора завода. Зачем столько денег? Михаил ответил простой женщине, что лишних денег не бывает! После того как Михаил купил для родителей небольшой домик с огородом, мать перестала задавать вопросы.

С Михаилом пыталась возобновить отношения прежняя девушка. За время его отсутствия она вышла замуж и родила ребёнка. Узнав, что Михаил вернулся в поселок, она встретилась с ним и, плача, клялась в любви и готова была развестись с мужем, чтобы восстановить отношения с Михаилом. Но ни с ней, ни с другими прежними девушками серьезных отношений он строить не собирался. Его не устраивал в отношениях, с его стороны, один лишь секс, и главное предназначение мужчины, как «добытчика» материальных благ – в глазах женщины. За годы пребывания в Ленинграде, приобщения к совершенно иной культуре и быту, общения с преподавателями, с друзьями Лёвы и его сестёр у Михаила совершенно изменилось мировоззрение, чётче определились жизненные приоритеты и межчеловеческие ценности, создалось новое представление о семье. Наглядным примером для сравнения и оценки была его семья и суровые отношения между отцом и матерью. Их судьбу Михаил не хотел повторять.

Личную жизнь Михаила пробовали осчастливить старшие коллеги по работе, имевшие в семье дочерей на выданье. Михаил был завидным женихом: перспективный инженер, хорошая зарплата, да и собой хорош! Но Михаил вежливо отклонял приглашения в гости и не доверял «случайным» встречам – свою подругу он выберет сам, и есть пример, с кем сравнить.

Работа на заводе обогатила Михаила практическим опытом. Помимо работы Михаил по-прежнему много читал специальной литературы из заводской библиотеки. Отец Лёвы подарил ему несколько книг – немецким языком он уже владел в достаточной степени, чтобы читать техническую литературу. Проходило время, и Михаил становился опытным и квалифицированным специалистом по сборке и оборудованию подводных лодок различных классов.

Руководство завода было знакомо с темой и проблематикой дипломной работы Михаила и целенаправленно определило его сначала на работу в сборочный цех, чтобы молодой специалист на практике освоил общую конструкцию и функционирование отдельных узлов и агрегатов подводной лодки и в дальнейшем смог с бо́льшим пониманием продолжить применять полученные в институте знания по специализации – гидродинамике подводных лодок.

Сёстры продолжали регулярно переписываться с ним. Лёва работал на верфи, в конструкторском бюро. О своей работе он почти ничего не сообщал, как и Михаил – оба знали, что переписка сотрудников оборонных предприятий подвергается цензуре, тем более из заграницы. Правда, простой народ в то время считал, что ГДР – не заграница! По некоторым нюансам стиля писем обоих друзей, понятным только им, каждый замечал, что между строк скрыто больше смысла, чем написано. Друзья искали способ передачи бо́льшей информации. Сёстры в своих письмах рассказывали о достопримечательностях, которые они уже посетили, и очень сожалели, что Михаила в это время не было рядом с ними. Михаил понимал, что проходило время, которое только увеличивало возраст и изменяло внешность, особенно женщин, и сестрам давно пора уже выйти замуж и рожать детей, но они наивно ждут и верят в судьбу, которая осуществит их девичьи мечты и надежды.

Михаил не стал ждать, когда руководство завода проявит инициативу и предоставит ему возможность заняться гидродинамикой. Он понимал, что те новшества в решении проблемы преодоления гидродинамического сопротивления при движении подводной лодки, о которых он писал в своей дипломной работе, это исключительно предмет внимания научно-исследовательского института, но не производственного предприятия, где он работал. Возможно, руководство продолжало считать оптимальным своё решение о занятости молодого специалиста на заводе вначале в сборочном цехе. Выбора у Михаила не было – инициатива должна была исходить от завода, и он обратился к главному инженеру.

Помня условия, о которых ему говорил Лёва еще в Ленинграде, когда они выбирали тему его дипломной работы, Михаил во всех разговорах источниками сведений его работы должен называть доступные материалы из институтской библиотеки, включая зарубежные материалы. Вполне возможно, что над решением проблемы уже велись работы в специализированных научно-исследовательских заведениях, и ничего принципиально нового для них в его предложениях не было, но это была закрытая информация, и об этом Михаил не мог знать. Но в разговоре с Михаилом главный инженер даже не спрашивал об этом. По всему было видно, что его очень заинтересовало то, о чем говорил молодой инженер, выпускник того же института, который окончил и он, и учился у некоторых профессоров, которые в молодости обучали и его. Он был горд за родной институт, за своих учителей и за своего молодого коллегу, который уже в этом возрасте затрагивал серьезные проблемы судостроения. Главный инженер тоже понимал, что эта проблема – предмет исследования НИИ, и что место работы Михаила – не сборочный цех. Он пообещал, что этот вопрос обсудит с директором завода и сообщит Михаилу результат.

Прошло несколько месяцев, и Михаила вызвали в дирекцию завода. Михаил вспомнил, как он входил когда-то в кабинет директора простым рабочим и вышел стипендиатом на учебу в престижном вузе. В кабинете шло заседание, и Михаилу пришлось подождать в приемной, прежде чем его попросили пройти в кабинет. На повестке дня заседания руководства завода стоял и вопрос о создании на судостроительном заводе экспериментального отдела как филиала ленинградского научно-исследовательского института кораблестроения и вооружения Военно-морского флота. Михаилу, как инициатору создания будущего отдела, задали несколько вопросов. Затем главный инженер зачитал приказ директора завода. Из кабинета директора Михаил выходил заместителем начальника экспериментального отдела. Начальником отдела назначили опытного конструктора. Михаил понимал, что проблема, которой занимался отец Лёвы и которой теперь занимались они, затрагивала основополагающие принципы подводного кораблестроения, и успешное решение этой проблемы вело к существенному превосходству отечественного подводного флота в соперничестве с потенциальным противником. Естественно, заводу с его недостаточным научно-исследовательским потенциалом, было не под силу заниматься такой серьёзной проблемой, но руководству завода хотелось положить начало исследовательским работам, привлечь специалистов и затем передать часть работ, как заказ завода, в НИИ. Главное, сохранить пальму первенства в этой инициативе, сулящей большие выгоды и награды.

О своем назначении Михаил в пределах дозволенного написал Лёве. Ответ пришел довольно быстро. Лёва писал, что рад за друга и желал успеха. В конверт была вложена открытка с изображением немецкого Деда Мороза – Святого Николауса. 6 декабря в Германии отмечают день Николая Чудотворца (Nikolaustag). Накануне праздника принято ставить за порог начищенную обувь, чтобы Святой Николаус положил туда подарки – сладости, игрушки. Михаил сразу вспомнил студенческие годы в Ленинграде, квартиру, где жили сёстры с Лёвой и туфли сестёр, которые в праздничное утро Михаил наполнял подарками. На немецкой открытке были изображены красные женские туфли с вложенным письмом. Что бы это значило? Это было загадкой для Михаила. И вдруг его осенило – разгадка была элементарно проста.

После возвращения из Ленинграда Михаил по-прежнему держал на рынке свой магазин, оформленный на мать, преобразовав его в элитный женский бутик. В ассортименте магазина была и дорогая женская обувь. Товар поставлялся уже не из Китая, а от известных европейских брендов, в том числе и из Германии. Михаил поспешил на рынок, попросил продавщицу показать красные туфли, но молодая девушка ответила, что красных туфлей в наличие нет и в последнее время – не было. Значит, новый товар еще не поступил. Лёва учел и этот фактор. Прошло некоторое время, и в очередной поставке зарубежного товара среди обуви нашлась пара красных женских туфель. Лёва знал схему приобретения и пересылки товара для магазина. Михаил взял туфли домой и после долгого и тщательного исследования, стараясь не повредить красивый и изящный товар, обнаружил в подошве несколько тонких пластин микроплёнки.

Лёва описывал структуру конструкторского бюро, в котором он работал и отдела гидродинамики. Прилагался план перспективных направлений и конкретных задач отдела. Строго разграничивались теоретические и практические задачи. К ним привязывались варианты возможных методик и способов решения задач. Отдельным списком стояли уже выполненные работы и результаты.

Просматривая эти документы, Михаил отчетливо представлял себе, какой огромный материал предстоит переработать, и главное – какому коллективу ученых и практиков под силу эти задачи? Возглавлять экспериментальный отдел, созданный на базе проектно-конструкторского бюро завода, поставили опытного специалиста с многолетним стажем конструирования подводных лодок. Остальные сотрудники, переведенные в отдел из других подразделений, тоже разрабатывали или модернизировали подлодки, но никто из них не занимался научно-исследовательской работой по проблемам гидродинамики. Это была научная узкоспециализированная проблема, и для решения этой проблемы в первую очередь требовались ученые-теоретики.

На первых организационных заседаниях экспериментального отдела Михаил занял выжидательную позицию, внимательно прислушиваясь к тому, какую концепцию решения проблемы рекомендует руководство завода и какие конкретные задачи и пути решения этих задач может предложить отдел. Один лишь руководитель отдела знал, что Михаил занимался этой проблемой в своей дипломной работе, и поэтому они оба решили послушать, что могут предложить их коллеги. Но что могли предложить коллеги, которые гидродинамику прошли как курс в институте, а после окончания конструировали оптимальную форму корпуса подлодки, стремясь таким путем достичь минимального гидродинамического сопротивления! Когда Михаил изложил своё видение задач, которые стояли перед отделом и варианты решения этих задач, всем было ясно, что это говорил, хоть и молодой, но – ученый, компетентный в этом вопросе гидродинамик, уверенный в правильности своих суждений, четко понимающий сложность этой задачи и важность её решения. По своей значимости это являлось своего рода революцией в основах гидродинамики.

Руководитель отдела доложил о выступлении Михаила руководству завода. Главный инженер вызвал Михаила, поблагодарил за успешное начало работы экспериментального отдела, указал на огромную важность решения проблемы и объявил сверхсекретность всех производимых работ. На заводе установили дополнительный режим. Проход в экспериментальный отдел стал ограничен.

Проходило время. Михаил и сотрудники приходили на работу, доставали из сейфа институтские учебники с грифом «Секретно» и повторяли элементарные основы гидродинамики, позабытые со студенческих лет. Михаил перечитывал свою дипломную работу. Он знал, что надо делать, но не было специалистов-теоретиков. О предстоящей нехватке кадров писал Лёва еще в своём первом послании и советовал обратиться к главному инженеру. Если теоретиков не найдут, министерство может передать тему в НИИ, и тогда Михаил мог остаться не у дел, а завод – без лавр победителя.

Главный инженер пообещал найти кадры с других предприятий, но никто не хотел переезжать на окраину. К тому же это было уже начало 1990-х годов – время решительных перемен в стране, которые коснулись и военное производство. Заводу часто не в полном объеме поставляли сырьё и топливо, нестабильно финансировали госзаказы, рабочим задерживали выплату зарплаты. Иногда людям приходилось стоять в очередях за хлебом в цехах, а их детей кормили в заводских столовых. Часть мощностей завода была переориентирована на гражданское судостроение.

Михаилу пришло новое письмо из Германии с фотографией сестры Лёвы, Эмилии, в красной кожаной куртке. В новом поступлении товара в магазин Михаил отыскал красивую куртку и запрятанную посылку. В своем послании Лёва сообщал, что, по всей видимости, производство военной продукции на заводе на некоторое время приостановится, и, соответственно, деятельность экспериментального отдела тоже. Этот промежуток следует использовать для повышения знаний и статуса Михаила, чтобы в будущем стать во главе отдела. С главным инженером необходимо поговорить об аспирантуре в Ленинградском судостроительном институте. Об остальном Лёва позаботится.

Главный инженер с большим воодушевлением одобрил желание Михаила продолжить учебу в аспирантуре и пообещал помочь. Инженер с ученой степенью мог стать солидной фигурой в кадровой политике завода. Правда, не в настоящее смутное время, но руководство завода тоже думало о будущем.

Глава пятая. Снова в родном городе

В родной Alma Mater Михаилу нашли научного руководителя, подсказанного Лёвой. К тому времени Ленинград возвратил свое исконное название Санкт-Петербург, а Корабелка была переименована в Санкт-Петербургский государственный морской технический университет. Михаил предоставил профессору концепцию научной работы, текст которой переслал в очередной почте Лёва. Приказом ректора университета Михаил был принят в очную аспирантуру. Он вновь отправлялся в город, который становился для него родным.

В течение трех лет аспирантуры Михаил еще с бо́льшим усердием продолжал познавать не только классическую гидродинамику, но и тенденции современного подводного кораблестроения. Конечно, в этом ему вновь много помогал Лёва. В своих сообщениях он давал ему ссылки на доступную литературу из библиотеки института и подсказывал полезные статьи из зарубежных изданий, которые он основательно штудировал во время своей аспирантуры. Эти статьи Лёва обнаружил в библиотеке Научно-исследовательского института кораблестроения и вооружения Военно-морского флота. Допуск в библиотеку Михаил мог получить в самом НИИ. Не забыл Михаил и книги, подаренные Евгением Оттовичем. Михаил понимал, что в будущем многие вопросы ему придется решать самому, когда не будет времени посоветоваться с другом, но для этого будут необходимы знания, глубокие и обширные знания, так как проблема, которой он занимался, затрагивала основы окружающей нас природы. Кто только не пытался посягнуть на неё и заставить работать на себя! Но вот что интересно: большинство из них были люди военные, и цели у них были антигуманные. К примеру, расщепили ядро и создали ядерную бомбу, которой, в первую очередь, уничтожили тысячи людей. Лишь потом стали строить атомные электростанции и ледоколы.

Неожиданно для Михаила в Санкт-Петербург приехала Эмилия. Приехала как турист на три недели, но задержалась как любимая на три месяца. Её сестра оказалась «неверной» и вышла замуж. После объединения Германии все родственники перебрались в Гамбург. Лёва работал теперь в конструкторском бюро знаменитой судостроительной верфи. Эмилия привезла для публикации требуемые от аспиранта научные статьи по теме диссертации, саму диссертацию на соискание научной степени кандидата технических наук и автореферат. Всё это для друга заранее подготовил Лёва. Оставалось – хорошо подготовиться к защите.

Михаил и Эмилия вновь сняли квартиру, в которой Эмилия вместе с сестрой и братом прожили годы учебы и работы и в которой несколько лет каждодневным гостем был Михаил. Сейчас этот уютный кров стал для них местом, где они после стольких лет ожидания в первый раз познали друг друга и поняли, что иной судьбы они себе не желают. Они строили планы на будущее, они спешили наверстать то, что по глупости было пропущено. За эти месяцы, прожитые с Эмилией, Михаил узнавал её всё больше и больше. Каждый день она открывалась для него той или иной, неожиданной стороной характера. Как заботливо она относилась к любимому, сколько в ней было сокрытого чувства, сколько изобретательности в её ласках! Это были целых три месяца нерасставания и непрерывного наслаждения друг другом. После отъезда Эмилии Михаил не захотел расставаться с квартирой и продолжил жить в ней, даже не убирая некоторые атрибуты одежды, оставленные Эмилией.

Михаил получил пропуск в НИИ кораблестроения и вооружения Военно-морского флота и много времени проводил в библиотеке и в научных лабораториях института. Наблюдая над испытаниями моделей подводных лодок в искусственном бассейне, у Михаила возникла мысль, что в случае решения проблемы гидродинамического сопротивления результаты можно примерить первоначально на торпедах. Не встречая сопротивления под водой, торпеда может развить огромную скорость, сравнимую со скоростью гоночного автомобиля, может, даже и больше. Кроме того, вследствие небольших размеров торпеда может быстро маневрировать, резко меняя направление движения. Такую торпеду практически трудно будет обнаружить и уничтожить. Создание одной лишь такой торпеды будет огромным прорывом в совершенствовании отечественного подводного военно-морского флота. В дальнейшем при создании новой подводной лодки результаты испытаний такой торпеды должны значительно облегчить и ускорить работы на лодке.

Михаил съездил домой, проверил свой магазин, взял часть хранящихся у матери денег, получил свою долю от «братвы» – он по-прежнему был лидером и считался местным авторитетом. Летом в Санкт-Петербург должна была вновь приехать Эмилия, и они собирались пожениться. Михаил готовился к свадьбе.

За первый год обучения в аспирантуре Михаил сдал кандидатский минимум и подготовил к печати научные статьи. Несмотря на отсутствие Лёвиных сестёр, Михаил не забывал о культурном проведении времени. Он ходил в театр и кино, в теплое время года – на Невский пляж, а зимой – в бассейн. О своих впечатлениях он делился в письмах к Эмилии. В ответ она писала о своих чувствах, о подготовке к свадьбе. Михаил хотел торжество провести в дорогом Санкт-Петербургском ресторане, пригласив родителей и друзей. Он намеревался купить своей невесте шикарное свадебное платье и фату, но Эмилия настаивала на скромном празднике в их счастливой квартире в кругу нескольких близких друзей и без всяких дорогих нарядов.

Приехала Эмилия. Как ни настаивал Михаил на том, чтобы она привезла родителей, Эмилия приехала одна. Тогда Михаил настоял на своём, и свадьбу сыграли в ресторане, в кругу друзей, и на Эмилии было красивое платье. В свадебное путешествие они отправились на Кавказ, в Абхазию. Там они сняли на побережье удаленную от шумного пляжа дачу, и целый месяц валялись на берегу в горячем песке или в приятной кондиционированной прохладе на широкой кровати, где можно было отдаться любым сексуальным фантазиям. Вернувшись в Санкт-Петербург, Эмилии нашла работу в медсанчасти Адмиралтейской верфи, где она вместе с сестрой работала до отъезда в Германию. Михаил продолжил работу над диссертацией.

За оставшиеся два года Михаил представил к защите диссертацию, предварительно подробно обсудив каждую из её глав со своим научным руководителем. Он присутствовал на всех научных конференциях института, как правило, закрытых, на которых диссертанты и ученые обсуждали актуальные проблемы военного судостроения и вооружений. Некоторые темы выступлений прямо или косвенно касались динамических характеристик движения подлодок в подводном состоянии, но никто из докладчиков не ставил вопрос о возможности создания искусственных условий среды для движения лодки под водой. С одной стороны, это радовало Михаила, но, с другой стороны, он понимал, что вопрос вызовет большое количество оппонентов, особенно, среди пожилых и именитых ученых, столпов традиционной науки. Даже его научный руководитель при каждой встрече напоминал Михаилу, что революцию легче совершить, чем удержать, и почему-то приводил в пример Фиделя Кастро.

Помимо работы Михаил и Эмилия активно отдыхали. Эмилия не позволяла пропустить ни одной театральной премьеры, особенно на сцене Мариинского театра. Помимо театра они регулярно посещали концертный зал государственной консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова. За годы учёбы в медицинском институте и работы в поликлинике Эмилия обросла довольно обширным кругом друзей, в основном, еврейской национальности, с которыми она активно общалась, и которые охотно делились друг с другом информацией о культурных новинках города и помогали приобрести билеты. Часто общение происходило в уютных кафешках города или в домашней обстановке. И всегда в этих компаниях звучал смех, на лицах женщин никогда не исчезала улыбка, а в устах мужчин никогда не застревал очередной свежий анекдот.

Михаил и Эмилия не перестраивали планы на будущее: ни в отношении дальнейшей работы, ни в отношении своей маленькой семьи. Михаил считал, что после окончания аспирантуры и, как он надеялся, успешной защиты диссертации государство определит его на место работы. Он был уверен, что государство предоставит его семье благоустроенные жилищные условия и достойную заработную плату. Тем не менее, Михаил никогда не забывал, что помимо заработной платы он имеет надёжные тылы, и регулярно проверял их. Это создавало дополнительное материальное благополучие.

Они оба мечтали иметь детей, но в тот момент считали преждевременным заводить ребенка – Михаил хотел закончить аспирантуру и вернуться к работе. Но если это и случилось бы тогда, и Эмилия забеременела, Михаил был бы очень рад ребенку – он был заботливым мужем и мог стать таким же отцом. Немаловажным для него было, что он в состоянии содержать жену и будущего ребенка. Такое понимание и положение дел создавало чувство благополучия и надёжности в молодой семье.

Истекли три года пребывания Михаила в Санкт-Петербурге. В этом городе произошли важные в его жизни события: получил высшее образование, окончил аспирантуру, воочию приобщился к мировой культуре, познакомился с новыми людьми, многие из которых стали его друзьями, а главное – заключил брак с любимой женщиной. Город стал для них родным. Им предстояло еще немало пережить в нём счастливых и не очень событий, каждый раз тревожиться, когда они пусть даже на короткое время расставались, и каждый раз безумно радоваться, когда они были вновь вместе.

Летом Михаил поехал на завод. Сразу же по приезду он отправился к главному инженеру, чтобы поговорить о дальнейшей работе. Защита диссертации была назначена на осень, и за летние месяцы Михаил намеревался вместе с начальником экспериментального отдела собрать коллектив для продолжения научно-исследовательской работы. За прошедшие три года завод не собрал ни одного военного судна, переключившись на строительство гражданских кораблей и яхт. Военное производство только начинало восстанавливаться, и требовалось значительное время, чтобы завод наверстал упущенные мощности. Кроме времени необходимо было задействовать максимальное количество специалистов. Главному инженеру было очень жаль, что в данный момент он не может вновь выделить для отдела требуемые кадры. Михаил и сам понимал, что руководству завода сейчас не до науки – на повестке дня стоял вопрос о восстановлении производства.

Даже для начала проведения научно-исследовательских работ такого масштаба, какого требовала проблема гидродинамического сопротивления, научного потенциала сотрудников и технической оснащенности экспериментального отдела завода всё равно не хватало. Михаил с помощью главного инженера пытался привлечь дополнительно сотрудников с родственных предприятий и воспользоваться их научным оборудованием, но ему это не удалось. Сложившаяся в те годы после распада Советского Союза общая атмосфера социально-экономической неустойчивости вкупе с невиданным разгулом преступности, позволила замену командной экономики хаотической смесью бандитизма и капитализма. Это повлекло за собой утрату вооружёнными силами своего былого могущества и нанесло большой урон, прежде всего, оборонным предприятиям – традиционным гарантам стабильности и порядка. И поэтому начавшееся восстановление предприятий в первую очередь касалось восстановления и возвращения своих кадров, которые разбрелись в лихолетия в поисках работы и теперь возвращались назад, и каждое предприятие строго следило за тем, чтобы родственная фирма не переманила их к себе. Надежды Михаила были маловероятны, и поэтому он решил воспользоваться ситуацией и предложить начать научно-исследовательские работы над проблемой в Санкт-Петербургском НИИ Министерства ВМФ, при этом эти работы должны считаться государственным заказом судостроительного завода и выполняться по плану экспериментального отдела завода. Приоритет завода, таким образом, сохранялся. Михаил должен осуществлять непосредственный контроль этих работ. По мере восстановления завода и перехода к практическим испытаниям Михаил надеялся перенести работы в экспериментальный отдел завода. Руководство завода такое предложение устраивало.

Эмилия написала письмо родителям, сообщив, что Михаил до начала осени будет на заводе, а затем вернется в Санкт-Петербург. Вскоре из Германии пришло письмо с открыткой от Лёвы. В очередной поставке в магазин кожаного товара Михаил нашел почту. Лёва сообщал, что в курсе дел на российских оборонных предприятиях и предполагал, что начало научно-исследовательских работ над проблемой возможно только на базе солидного научно-исследовательского института. Как и Михаил, он предложил НИИ ВМФ в Санкт-Петербурге. К письму он прилагал новый план работ и список конкретных задач, применительно к мощностям Санкт-Петербургского НИИ. Он был уверен, что судостроительный завод договорится с Министерством ВМФ о выполнении работ в Санкт-Петербурге. Научная работа молодого специалиста ведущей судоверфи в НИИ ВМФ могла стать престижным козырем в отчетах перед Министерством.

В начале осени Михаил уехал в ставший для него уже родным Санкт-Петербург, где его на старой квартире с нетерпением ждала Эмилия. Видимо, квартира была счастливой и не хотела отпускать их. Накануне Нового года Эмилия сообщила радостную весть: Михаил скоро станет папой! Уходящий год оказался успешным и счастливым. Новый год встречали вместе с друзьями, поздравляя друг друга и одаривая маленькими презентами. Друзья отметили, что на руке Эмилии рядом с обручальным кольцом ярко поблёскивал новый камушек. Им не требовалось объяснения этого подарка, они знали толк в значении камня и от души поздравляли Эмилию.

Михаил готовился к защите диссертации строго по плану, который он получил от Лёвы. Друг составил подробный план заседания Диссертационного совета и действий Михаила. Он написал текст выступления, указав места в тексте, на которые Михаил должен сделать особое ударение и тем самым вызвать интерес и возможные вопросы Совета, на которые уже были заготовлены ответы. Дотошный Лёва предугадал все возможные вопросы во время защиты, и на каждый у Михаила был готов ответ. Лёва обращал внимание Михаила на каждую мелочь в его поведении во время всей процедуры защиты. Это был спектакль, который гениально срежиссировал прошедший эту процедуру Лёва.

Михаил успешно защитил диссертацию и стал кандидатом технических наук, получил научную степень, которая позволяла ему руководить заказом, поставленным судостроительным заводом перед Санкт-Петербургским НИИ кораблестроения и вооружения ВМФ. Но руководство НИИ не спешило передавать в руки новоиспеченного кандидата наук управление такой перспективной темой: успех такого масштаба сулил не только звёзды и премии, но и кардинальные передвижения по службе. Это было грубейшим нарушением договора между заказчиком и исполнителем. В очередной раз проявилась конкурентная борьба внутри Министерства ВМФ. Михаил поговорил об этом с главным инженером завода. Инженер успокоил Михаила, сказав, что это – проблемы Министерства, а его дело – контролировать работу.

Михаил и сам не стремился на командные посты. Он находился в тени от ответственности и без помех занимался делами. Подробный план намеченных работ с указанием конкретных задач и методов их решения свидетельствовал о его компетентности и глубоких знаниях. Масштабность темы и значимость результатов воодушевляли исследователей и заставляли с большим энтузиазмом относиться к работе. Михаил постоянно находился в институтских лабораториях и держал под контролем все работы. Будучи заранее осведомлённым о результатах каждого эксперимента, он умело направлял действия экспериментаторов в нужное русло, уверенно ожидая позитивного результата. Несмотря на успех и явный прогресс в исследованиях, Михаил не спешил заявлять о результатах. Чтобы не вызывать лишний интерес к себе и потянуть время, он проводил повторные исследования одной и той же задачи, но другим методом, одновременно подтверждая результаты уже решенной задачи. Коллеги наглядно убеждались в том, что такую смелую и нетрадиционную методику исследования мог предложить и эффективно применить только талантливый ученый. Несомненно, в их глазах фактическим руководителем проекта был Михаил.

К концу лета семья ожидала пополнения. Друзья предложили Эмилии уже в конце весны перебраться к ним на благоустроенную дачу, на которой вместе с ней до самых родов будет находиться их мать-пенсионерка, всю жизнь проработавшая врачом-гинекологом. Михаил и Эмилия с благодарностью приняли предложение, но Эмилия решила переезжать туда только летом, когда уже будет тепло и ей будет необходима помощь. Вместе они уже приобрели всё необходимое для будущего ребёнка, по всем признакам и результатам анализов – для девочки, чему Михаил был очень рад. Холодильник был заполнен фруктами и соками, столь необходимыми для будущей мамы. Каждый вечер Михаил прикладывал ухо к округлившемуся животу любимой и, как специалист по движению тел в водной среде, проверял состояние ребёнка. В середине лета Михаил отвёз Эмилию на дачу, и уже через месяц она родила в ведомственном роддоме здоровую девочку. Эмилия назвала её Лизой. Михаил был безумно рад. Пришли поздравления из Германии и от родителей Михаила. Через месяц после рождения дочери они созвали самых близких друзей и отметили это счастливое событие. Михаил перестал пропадать сутками напролёт в институте, и все вечера и выходные проводил в кругу своей маленькой семьи. Он даже как-то охладел к работе и целиком посвятил себя семье, настоящей, любящей семье, которой ему всегда не хватало. У него было предостаточно средств, чтобы вообще оставить работу, но он не мог этого сделать, так как ему этого не позволили бы, да и перед другом он оставался в большом долгу.

Проходило время, продолжалась научно-исследовательская работа точно по заранее подготовленному плану. Руководство института было довольно результатами работы. Уже отчетливее и конкретнее выделялось практическое применение результатов в отдельных конструкциях подводной лодки. О промежуточном успехе доложили в Министерстве. Там моментально отреагировали и установили повышенный режим секретности. Теперь даже Михаилу требовался не общий доступ к лабораториям НИИ, а к каждой лаборатории в отдельности. Сменился руководитель проекта, но и он оставался им де-юре. Весь коллектив получил солидные премии. Михаилу значительно повысили зарплату и за ним закрепили служебный автомобиль с охраной. И самое главное – Михаилу выделили новую квартиру. Поначалу Эмилия была категорически против: оставлять старую счастливую квартиру, в которой они чувствовали себя вполне уютно, но Михаилу дали понять, что его положение требует соответствующих жилищных условий. К тому же общение с коллегами определенного ранга предполагает взаимное посещение, и Михаил должен иметь возможность достойным образом принимать гостей. Это был убедительный аргумент, после чего Эмилия решилась переехать в новую квартиру.

По площади она не была намного больше старой, но располагалась в старинном особняке с высокими потолками и окнами, выходящими на великолепный вид на Неву. Вся мебель составляла единый старинный гарнитур, выполненный в одном стиле и с большим мастерством. Эмилия подобрала и соответствующую посуду. Семейная жизнь и условия постепенно приобретали тот стиль и форму, в котором родилась и выросла Эмилия и считала это естественной нормой. Государство должно заботиться о людях, которые в самых первых рядах заботятся о самом главном для государства – о его безопасности.

Однажды в НИИ появился ученый-конструктор, занимающийся крылатыми ракетами. Михаил вспомнил: конструктор выступал у него на защите диссертации. Он ходил по лабораториям, присматривался к оборудованию, разговаривал с сотрудниками. Для таких «вольностей» требовалась целая куча пропусков и доступов или нужно было быть «своим» во всём НИИ. После обеда Михаил, как всегда, зашел к руководителю проекта и застал у него конструктора. Руководитель представил его Михаилу, сказав, что давно искал случая познакомить их. Конструктора звали Аркадий Ефимович, но он просил называть его просто Аркадием, хотя был намного старше Михаила. Аркадий заметил, что они уже однажды встречались и успели обменяться мнениями по актуальной проблеме. По всей видимости, он напоминал о защите диссертации. Правда, мнениями они тогда не обменивались! Продолжить знакомство Аркадий предложил вечером в ресторане. Михаил позвонил Эмилии и сказал, что вечером задержится.

До окончания работы Михаил успел поговорить с одним пожилым сотрудником лаборатории, который некоторое время работал с конструктором. От него Михаил узнал, что конструктор – доктор технических наук, преподавал в институте и работал в этом НИИ, но затем перешел в конструкторское бюро, где занимался ракетами. По мнению сотрудника, это был талантливый ученый и конструктор. В дополнение он отметил, что конструктор – чрезвычайно коммуникабельный человек.

Вечером Михаил встретился с Аркадием в условленном ресторане. Выпив за знакомство, Аркадий предложил сразу перейти к делу. Он рассказал, что много лет занимается проблемами аэродинамического и гидродинамического сопротивления на оборонных предприятиях и знаком практически со всеми солидными учеными и конструкторами, занятыми в этой сфере в России, и с работами зарубежных ученых. Аркадий не скрывал, что наблюдал за очень серьёзными исследованиями в НИИ ВМФ, которыми фактически руководил молодой кандидат наук, и с самого начала удивлен оригинальной и талантливой методикой проводимых работ и относительно быстрыми, успешнымирезультатами. Уже после второй рюмки коньяка Аркадий утверждал, что на защите сразу увидел в Михаиле талантливого ученого-исследователя и, не колеблясь, при голосовании отдал свой шар за него. После третьей рюмки он уже заявлял, что всегда готов помочь молодому коллеге, если у него возникнут проблемы, но надеется, что и коллега не откажет ему в помощи, если она понадобится. Прощаясь, они крепко пожали друг другу руки. Дома Михаил рассказывал Эмилии о встрече с конструктором в ресторане, но она была занята ребёнком и не прислушивалась к рассказу мужа. Однако когда Михаил сказал, что конструктор – еврей, Эмилия перестала пеленать малютку, подошла к Михаилу и, поцеловав, сказала, что для него – это очень важное знакомство.

Очередной Новый год справляли в новой квартире. Среди гостей находились чиновники из НИИ, которых следовало пригласить. Старые близкие друзья как-то оказались оттесненными на задний план. Атмосфера за столом создалась полуофициальной: не слышалось искреннего смеха, а про анекдоты даже не вспоминали. Лишь после немалого числа тостов в бокалах и рюмках напряженность несколько спала, но было заметно, что каждый из чиновников напрягался, чтобы не проронить лишнего слова. Поздравляли друг друга с наступившим Новым годом, желали всё, что можно было пожелать, и за каждое пожелание поднимали бокалы. Пили за хозяйку дома, потом – за каждую присутствующую женщину в отдельности. Однако праздничное настроение отсутствовало. От скуки один из старых друзей прямо заснул за столом. Ситуацию спасла маленькая Лизонька, которая проснулась и заплакала в соседней комнате. Эмилия извинилась и вспорхнула к дочке. Жены чиновников тоже засуетились, вспомнили, что, пора уже прощаться и оставить родителей в покое с маленьким ребёнком. Михаил стал их отговаривать, но гости уже направились в прихожую. Вернулась Эмилия, еще раз извинилась за отлучку от стола, но мужчины, прощаясь, уже протягивали руку хозяину, а женщины целовали на прощание хозяйку. Квартира от гостей опустела. На следующий день к обеду начали звонить старые друзья и стали утешать Михаила и Эмилию, что всё понимают, и что никто не обижается, и что всё наверстаем на Старый Новый год. Вот это были настоящие друзья! Но и Старый Новый год не очень удался. Новая огромная квартира ни в какое сравнение не была со старой: дорогая мебель и посуда, большая и прекрасно оборудованная кухня, ванная комната и туалет с импортной керамикой, даже детская комната выглядела как маленький музей. Друзья ходили из комнаты в комнату, как по Эрмитажу, позабыв, что хозяева ждут их за накрытым столом. И как ни старались Михаил и Эмилия растормошить друзей и воссоздать привычный для прошлых времен душевный уют, ничего у них не получилось. Немного посидели, немного выпили и разошлись по домам. Эмилия расплакалась и вспомнила, что не хотела переезжать из старой квартиры. Но на следующий день она уже была спокойной и радовалась комфорту и удобствам новой квартиры для себя и для своей семьи. Она вспомнила свою мать, для которой семейный уют и покой были превыше всего.

Жизнь продолжалась. Михаил работал в НИИ, Эмилия еще сидела дома и занималась ребёнком.

Сложившаяся ситуация в НИИ Военно-морского флота была традиционная для российских силовых структур и ведомств, которые еще, начиная с постреволюционного периода, соперничали друг с другом. Подлодки относились к ведомству Военно-морского флота, ракеты – к ведомству Военно-воздушного флота, оба защищали одну Родину и подчинялись одному Министерству обороны, но всегда стремились к лидерству. Кроме того, внутри каждого ведомства происходила собственное соперничество. Так как руководство часто менялось, каждый новый руководитель старался успеть до конца своей власти закрыть очередной проект, чтобы лавры успеха вкупе с новыми погонами достались ему, а не преемнику. Тема Михаила находилась за высоким забором секретности и охраны, но это было против врагов, а для друзей всегда существовала лазейка. В одиночку было смешно даже думать о защите от своих – для Михаила требовалась солидная помощь. Среди знакомых высокого ранга был только главный инженер завода, но с ним Михаил уже советовался. Оставалось ждать сообщений от Лёвы.

Связь с Лёвой была односторонняя. Лишь в редких письмах и поздравительных открытках Эмилия условными фразами подтверждала получение очередной посылки и успешное продолжение работы. Ситуацию требовалось объяснить подробно, к тому же Михаил предлагал изменить план проведения работ и сосредоточить внимание на применении результатов исследований вначале на торпедах, а затем – на самой лодке. Такой вариант сократит сроки работ и может закрепить успех за заводом.

Создание одной лишь суперторпеды нового поколения могло стать огромным прорывом в совершенствовании отечественного подводного военно-морского флота. В дальнейшем при создании новой подводной лодки результаты испытаний торпеды должны значительно облегчить работы.

Поразмыслив на вариантах связи с Лёвой, Михаил решил предложить Эмилии съездить в Германию, но это было чрезвычайно сложно, несмотря на её двойное гражданство. Родственникам, занятых на оборонных предприятиях сотрудников, было категорически запрещено выезжать за границу. Михаил надеялся на помощь главного инженера завода, с которым у него сложились очень хорошие отношения. В качестве причины поездки можно было назвать медицинскую консультацию для Эмилии. В подкрепление он мог добавить, что эту консультацию можно получить в немецком медицинском учреждении, в котором Эмилия работала до переезда в Россию. Необходимое направление на обследование Эмилия могла получить от ведомственной поликлиники Адмиралтейской верфи. Конечно, это была авантюра, но на тот момент другого надежного канала связи у них не было. Согласно договоренности с Лёвой, о проблемах следовало писать определенными фразами в письмах родителям и ожидать ответа в посылках. В экстренных случаях можно звонить родителям, опять-таки, вплетая в разговор закодированную информацию.

Михаил тоже исходил из того, что если страна заинтересована в создании превосходства над противником, она должна помогать специалистам и членам их семей, работающим над этой грандиозной государственной задачей, в решении их семейных проблем.

Эмилия позвонила в Германию и сказала отцу, что намеревается приехать на консультацию к врачу, вставив в разговор несколько обычных фраз. Отец задал несколько банальных вопросов о внучке. Через несколько дней позвонил отец и сообщил, что в клинике её ждут. Михаил позвонил на завод и сообщил, что его жена собирается поехать в Германию для медицинской консультации в клинике. Договоренность с клиникой имеется. У жены двойное гражданство. Михаил также напомнил, что она дочь бывшего ведущего специалиста завода, переехавшего с семьей в Германию. Михаилу обещали перезвонить. Проходили дни, недели. Михаил вновь позвонил на завод и ему вновь пообещали ответить. Не выдержав ожидания, Михаил отправился на завод. Он не стал заходить в 1-й отдел завода, а сразу пошел к главному инженеру. Его давний покровитель был очень рад Михаилу, стал его расспрашивать о семье и только потом – о проблемах на работе. Михаил успокоил его, сказав, что всё успешно идёт по плану. Узнав, что жене необходима медицинская консультация за рубежом, но существуют проблемы с выездом, главный инженер пообещал разобраться. Прощаясь, главный инженер попросил Михаила прийти на следующий день.

Михаил отправился на рынок. Друзья были уже в курсе и ожидали его, накрыв стол. Михаила поздравили с рождением дочери и подарили огромную куклу. Отдельным подарком вручили толстый конверт. Все знали, что их лидер стал кандидатом наук, работает в Санкт-Петербургском военном НИИ. Такие прецеденты встречались крайне редко в их среде, и поэтому оказывался особый респект. Они знали, что Михаил женат на еврейке, которая вернулась из Германии в Россию, чтобы выйти за него замуж, и помнили, кем был её отец, которого очень уважали на заводе.

К главному инженеру Михаил пошел только после обеда, зная, что с утра он обычно очень занят. Главный инженер сообщил Михаилу, что проконсультировался по его проблеме и что действительно выезд за границу даже на лечение для сотрудников и их родственников практически невозможен. У завода существует ведомственная поликлиника, оснащенная самым современным медицинским оборудованием. При необходимости можно организовать консультацию в лучших медицинских учреждениях страны, у лучших специалистов. Но, несмотря на эти препоны, главный инженер уверенно сказал, что проблему постарается решить. Он помнил отца Эмилии, был много лет дружен с ним и для его дочери сделает всё возможное и, может, даже невозможное. Прощаясь, главный инженер вспомнил слова Петра Великого, основателя российского флота: Небывалое бывает!

Главный инженер сдержал слово, и Эмилия улетела в Германию. Ребёнка на время её отсутствия поручили матери её подруги, у которой Эмилия провела на даче последний месяц перед родами. Женщина оставалась в доме круглые сутки. Накануне отъезда Михаил и Эмилия еще раз подробно обсудили те вопросы, о которых она должна рассказать брату. Суть заключалась в том, что для сохранения приоритета в решении гидродинамической проблемы, которая тесно связана с родственной аэродинамической проблемой, и для создания лидерства Военно-морского флота в этой важной тематике, о котором руководство, видимо, позабыло, необходимо форсировать научно-исследовательские работы, нацелившись на применение успешных результатов, в первую очередь, на суперторпедах. Это сократит время. Применение на подлодках надолго затянет конечный результат. К тому времени уже будут летать суперзвуковые крылатые ракеты, сконструированные на чужих результатах, далеко продвинув вперёд в конкурентном соперничестве Военно-воздушные силы. Михаил просил Эмилию рассказать о встрече с Аркадием Ефимовичем и его предложении о сотрудничестве.

Вскоре позвонила из Германии Эмилия. Из её рассказа о посещении клиники, здоровья родителей, встречи с сестрой и братом Михаил понял, что его предложение правильное, но изменить намеченный план и задачи невозможно. Подробности Эмилия расскажет дома. Она очень соскучилась по мужу и дочери, накупила кучу подарков. Михаил напомнил о подарке для человека, который помог решить проблему с выездом. Сообщение от Лёвы огорчило Михаила. Он понимал, что атмосфера, царившая в кабинетах министерской власти, нестабильна, и в любой момент возможны перемены должностных кресел. Как чуткий метеоролог, он должен был предвидеть, куда подует ветер в ближайшее время? А главное – как уберечься от надвигающейся бури? Своевременные, превентивные меры могут сохранить их главные цели – получить ожидаемые результаты и применить их на изделии. Что это будет – торпеда или подлодка? – покажет время. Михаил с нетерпением ожидал возвращения Эмилии и подробности дальнейших действий от Лёвы.

Приехала Эмилия. Она радовалась, что снова дома и была очень довольна поездкой и встречей с родными. Но очень недовольной была Эмилия тем, что не могла, как все «нормальные» люди, поехать в гости вместе с семьей и порадовать дедушку с бабушкой – внучкой, а брата с сестрой – племянницей. Элементарные вещи, доступные сегодня каждому! Михаил, как она считала, должен был позволить доставить удовольствие любимой жене и дочке. Но это были эмоции, которые она привезла с собой из другого мира и которые быстро иссякли. Она вспомнила рассказы родителей: чем они жертвовали в своё время.

Тем не менее, Эмилия не спешила рассказывать о том, какая атмосфера царит, по мнению папы, в Министерстве обороны Германии и что предлагает делать Лёва, если в Министерстве ВМФ России надвинется буря. Она рассказывала, как живут родители: скромно и спокойно, ходят в театр, путешествуют. Мама и там развела сад, правда, не такой большой, как был раньше в слободке, но разнообразнее в цветах. Папа завел собаку, свою любимую породу – таксу. Сестра счастлива в браке, растит дочку, работает в клинике. Её муж – тоже врач. Оба очень хорошо зарабатывают и могут многое себе позволить. Брат занят в конструкторском бюро на верфи, принимает участие в испытаниях по всей Европе, был даже в США. Продолжает заниматься лыжами, регулярно ездит в Альпы, где есть возможность познакомиться с очень интересными людьми. На это факт он просил обратить особое внимание. В общем, семья довольна переездом, но не забывает о прошлом и о связях с Россией.

Наконец Эмилия рассказала об отдельном разговоре с братом. Лёва считал, что опасения Михаила обоснованы. Успешные результаты научно-исследовательских работ свежеиспеченного кандидата наук по проблеме, над которой маститые ученые трудятся порой всю жизнь, радуют амбициозных министерских начальников, но вызывают зависть коллег-ученых. Это может привести к лишним подозрениям, плагиату, даже к прямому вмешательству и помехам. Михаил по-своему прав, предлагая, в первую очередь, сосредоточить усилия и применить результаты на торпедах, и тем самым закрепить успех и завоевать лидерство судостроительного завода и военно-морского флота. И завод, и начальство будут довольны. Рано или поздно результаты выкрадут конкуренты. Аркадия Ефимовича Лёва знал лично еще со студенческих лет и предостерегал Михаила: этот конкурент не побрезгует в средствах. Понимая все эти аргументы, Лёва, однако, на данный момент ничего в намеченном плане изменить не мог. Он по-прежнему будет поставлять актуальную информацию, касающуюся подлодок. Немецкие конструкторы намеревались проектировать и суперскоростные торпеды, но это были проекты на будущее. Лёва чувствовал, что в самое ближайшее время, когда подойдет этап практических испытаний, у некоторых может случиться «головокружение от успехов», и тогда можно ожидать неожиданные вмешательства из министерских кабинетов в намеченные планы. Поэтому Лёва нуждался в «горячей линии» для решения актуальных вопросов. Над этим он обещал подумать.

Как-то вечером позвонил главный инженер завода и сообщил, что приезжает в командировку в Санкт-Петербург и хочет увидеться. Михаил искренне обрадовался: ему хотелось вручить Федору Николаевичу подарок из Германии и передать презент от отца Эмилии. В день встречи Михаил раньше отправился домой, чтобы помочь Эмилии накрыть стол и вечером встретить дорогого гостя.

Федор Николаевич был человеком высокого роста и крупного телосложения, и когда он входил в помещение, то казалось, что он собою занимал почти всё пространство. И голос у него был мощный. Вместе с мощной фигурой он напоминал непоколебимого кормчего, стоявшего на мостике судна и в штормовом грохоте раздававшего команды. Федор Николаевич был коренным помором.

Эмилия родилась и выросла в тех краях и с раннего возраста была приобщена к поморской кухне. Примечательно, что, несмотря на то, что эти края, с точки зрения сельского хозяйства, уступали землям внутри страны, питались поморы всегда ярче, богаче и разнообразнее. Поморская кухня строилась, разумеется, вокруг рыбы. Эмилия постаралась и приготовила знаменитый поморский рыбник – запеченный в тесте лосось. Вокруг красной рыбы на столе расположилось обилие закусок и деликатесов. Михаил не забыл и об особых крепких напитках, которые употребляли поморы. Федор Николаевич был желанным гостем, и принимали его так же, как каждый раз встречал его в своей семье отец Эмилии, Евгений Оттович.

Прежде чем усадить гостя за стол, его одарили подарками: Эмилия привезла из Германии бинокль знаменитой фирмы Carl Zeiss, который тщательно выбирал Лёва, а Евгений Оттович велел передать другу большой привет и маленький бочонок знаменитого немецкого крепкого пива «Бокбир», с вентилем и на лафете. Не каждый устоит на ногах после пары кружек этого напитка!

Хорошо выпив и обильно закусив, поговорили о поездке Эмилии в Германию, о здоровье родителей, затем переключились на работы в НИИ и надежды на успешное завершение проекта. Федор Николаевич открыто признался, что скоро ему пора сменить беспокойную верфь на тихий домашний причал. Уж который десяток лет он спускает со стапелей на службу Отечеству военные корабли! Он уже думал о достойном преемнике, которому можно было передать эту чрезвычайно ответственную вахту. По его мнению, это должен быть хорошо образованный и талантливый инженер, мыслящий современными категориями, а главное – преданный своему делу человек. Немаловажен и молодой возраст претендента, перед которым открываются широкие перспективы. И еще один фактор назвал Федор Николаевич: кандидат должен быть из своей среды, потомственный корабел. Посмотрев таинственно на затаивших дыхание Михаила и Эмилию, Федор Николаевич безапелляционно заявил, что единственным преемником он видит Михаила. Эмилия от неожиданности чуть не уронила держащую на руках Лизоньку.

Выпили еще по одной. Федор Николаевич расслабил галстук, давивший его могучую шею и тормозивший поступление фирменной водки. Удобно откинувшись в кресле, Федор Николаевич продолжал. По его желанию, ему хотелось бы уйти на заслуженный отдых не в будний день, а в праздник, в праздник для всего завода – уточнил он. На успешном завершении проекта. Как он предполагал, судя по расчетам Михаила, новая подлодка будет построена еще не скоро – впереди целый ряд научных исследований, затем – вереница ходовых испытаний, и неизвестно: чем они закончатся? Всё это займёт уйму времени. А не попробовать ли сократить путь к успеху? Судя по его сведениям, на Западе уже проектируются суперскоростные торпеды нового поколения. Нельзя ли нам их опередить?

Федора Николаевича оставили ночевать, и он преспокойно заснул, едва коснувшись подушки. Михаил с Эмилией долго не могли заснуть, обсуждая совершенно неожиданный поворот в проблеме, которую они считали далее не обсуждать. По информации Федора Николаевича, суперскоростные торпеды уже находятся на стадии проектирования. Эмилия же привезла сообщение от Лёвы, что проектирование суперторпед нового поколения на немецких судоверфях только намеревается. Но не это было теперь важным: проектируются или не проектируются? Важным была инициатива главного инженера. От неё не увернешься как суперскоростная торпеда! Необходимо было срочно связаться с Лёвой. Лёва обещал придумать зашифрованную связь через телефонный разговор, и о готовности отец сообщит звонком из Германии. Но звонка от Евгения Оттовича не поступало. Тогда Эмилия сама позвонила отцу и поинтересовалась о состоянии его здоровья – от него давно не было вестей. Вскоре позвонила сестра Эмилии и сообщила, что ждёт второго ребенка. По всем признакам, это будет мальчик. Она даже купила ему замечательные пинетки. Этого было достаточно, чтобы понять об отправленной посылке в магазин. Подождав некоторое время, Михаил вновь поехал на завод и получил посылку от Лёвы.

В очередной посылке Лёва прислал расширенный список слов для передачи засекреченной информации в экстренном телефонном разговоре: за каждый словом или сочетанием слов скрывался определенный объем информации. Это были слова, которые в обычном разговоре между близкими людьми не вызывали никакого подозрения: имена родственником, названия предметов одежды, обуви, мебели, продуктов питания, состояние погоды и всего прочего. Вплетая эти слова в непродолжительный телефонный разговор, можно было передать собеседнику довольно большое сообщение. Конечно, это была кропотливая работа: сначала разговор тщательно продумывался и записывался, часто изменялся и вновь переписывался, пока не получался оптимальный вариант, но иного способа для оперативной связи в тот момент у них не существовало.

Составили первый текст разговора Эмилии с отцом, в котором в зашифрованном виде сообщалось, что главный инженер намеревается передать в будущем свою должность Михаилу; желает создания суперторпеды; по его сведениям, на Западе она уже проектируется.

Перед Лёвой возникла сложная задач: он понимал, что главный инженер головного производства современных подводных лодок был мощной фигурой в Министерстве ВМФ и слов даже в нетрезвом состоянии на ветер не бросал. Он не сидел в министерском кресле в столице, а на простом стуле у себя в кабинете на периферии, но у него было предостаточно рычагов и связей, чтобы управлять столичными чиновниками. Михаилу следовало продолжать научно-исследовательские работы, которые Лёва со временем постарается корректировать применительно к торпедам. Он доверял сведения, которыми владел главный инженер – у него были свои проверенные каналы информации. Теперь Лёве следовало разыскать, в каком бюро проектируются суперторпеды. Лёва имел доступ к обширной информации в пределах европейских конструкторских бюро, но в них сведений о новых торпедах не находил. Не обращаться же за помощью к главному инженеру! Лёва советовал попробовать получить информацию от Аркадия Ефимовича, пообещав сотрудничество?

Михаил пригласил в ресторан Аркадия. После нескольких рюмок замечательного коньяка, Михаил посоветовался с Аркадием по некоторым вопросам своей проблемы и поинтересовался, кто из зарубежных ученых мог заниматься этой проблемой? Аркадию очень понравилось, что Михаил наконец-то начинает по-деловому строить их отношения. Он на несколько секунд переключил свой мозг с коньяка на гидродинамику и затем назвал имя одного немецкого ученого. Это имя было знакомо Михаилу и, несомненно, Лёве. Значит, проект был настолько засекречен, что даже немецкие коллеги не владели информацией. А вот русские – владели!

В очередном разговоре информацию передали Лёве. Началась кропотливая работа по поиску подхода к конструкторскому бюро, в котором велись разработки суперторпеды, и способа получения засекреченных сведений. Работа длилась около года и закончилась половинчатым результатом: конструкторское бюро располагало сведениями о суперторпедах, но в ограниченном объеме – разработки только начинались. Но это тоже был успех. В дальнейшем, по мере продвижения исследовательских работ в немецком бюро, доступ к информации расширялся, и Лёва получал недостающие сведения, которые передавал традиционным способом через магазин.

Быстро подрастала Лизонька: она уже сама ходила и начинала говорить. Михаил всю детскую завалил игрушками. Некоторые куклы были выше ребёнка. Эмилии надоело сидеть дома, ей хотелось на работу. Она собиралась отдать дочку в ясли, но Михаил был категорически против и подговорил её подружек, чтобы они отговорили её. Тогда Эмилия нашла молоденькую, но толковую нянечку, которая каждый день приходила помогать Эмилии присматривать за ребенком. Убедившись в чистоплотности и умениях нянечки, Эмилия оставляла на неё Лизоньку сначала на полдня, а потом – на весь рабочий день. Эмилия вновь работала в поликлинике Адмиралтейской верфи. Своим упорством и настойчивостью она добилась того, чтобы Михаил в каждый рабочий день не задерживался на работе, и вечера проводил с семьей. Она не признавала ни авралов, ни сверхурочных. Для неё не существовало ни субботников, ни воскресников. Выходные дни – только для отдыха! Таков суровый домашний закон! Приём гостей и визиты в гости – только по предварительному согласованию обеих сторон. Даже телефонные разговоры для друзей по определенным часам: от и до. Эмилия формировала порядок и дисциплину в семье и приучала с раннего детства к этому свою дочь, как это делали её родители. Это организовывало, правильно распределяло время и силы, давало возможность больше успеть. Со временем эти, поначалу кажущиеся слишком суровыми, требования сами по себе становились нормой. Благодаря им каждый ребенок в семье Эмилии чего-то достиг: получил хорошее воспитание и образование, выбрал по душе и способностям профессию и устроился на работу, серьёзно подошел к выбору партнера и создал благополучную семью. Михаил всё это не получил. Он не винил своих родителей – так сложилась у них судьба, чего-то не додали им их родители. Мудрая Эмилия, не спеша, но целенаправленно выправляла мужа, не унижая и не запрягая, готовила его к ответственной государственной службе, где он, помимо деловых и профессиональных качеств, должен проявлять себя интеллигентным и воспитанным человеком, с которым приятно пообщаться и разумно иметь дело. Она верила в него, в его звезду, а главное – она любила его, однажды полюбив, и на всю жизнь.

Подходило время к концу научно-исследовательских работ в Санкт-Петербургском НИИ ВМФ. Федору Николаевичу удалось найти действенные рычаги и переубедить столичных чиновников направить основные усилия на разработку торпеды для подводной лодки нового поколения. Лёва регулярно поставлял информацию, которая позволяла без лишних усилий добиваться позитивных результатов. Некоторыми пришлось поделиться с Аркадием Ефимовичем. На машиностроительном заводе, на другом конце страны, строилась специальная для ходовых испытаний торпеда, оборудованная ракетным двигателем. По теоретическим расчетам, при отсутствии гидродинамического сопротивления торпеда способна развивать колоссальную скорость, сравнимую со скоростью реактивного самолета. Для управления торпедой на такой скорости был сконструирован совершенно уникальный способ функционирования рулей. Торпеда оснащалась ядерной боевой частью с солидной мощностью. Во время ходовых испытаний эту часть должны заменять свинцовым балластом. По мнению оружейников, такой торпеде ядерный заряд вообще не нужен – некоторые объекты подводного и надводного флота потенциального противника суперторпеда уничтожит своей огромной энергией.

Глава шестая. Первый проект и большой успех

Началась подготовка к ходовым испытаниям уникальной торпеды. Предстояло проделать огромную работу, прежде всего, связанную с определением морского полигона для испытаний и получения для этого разрешений и указаний командования ВМФ. Соответствующим службам следовало условно и практически огородить огромную территорию, обеспечить визуальное и документальное наблюдение за процессом, надежную охрану, оперативный поиск. Всё это требовало много времени и еще больше подписей и печатей. Для пуска торпеды были подготовлены специальные подводные лодки и надводные аппараты. Главная виновница бала – торпеда была изготовлена всего лишь в двух экземплярах. Второй экземпляр – на всякий случай: вдруг первый потеряется в морских глубинах, но этого ни в коем случае не позволялось допустить, и командование строго-настрого запретило даже думать об этом! О существовании второй торпеды на полигоне знали только Министр ВМФ и главный инженер завода.

Уже первые результаты пусков суперторпеды были впечатляющими. Вопреки расчетам конструкторов, испытательные приборы показывали, что торпеда способна преодолеть установленные максимальные ограничения скорости движения под водой. Снять эти ограничения было очень хлопотной проблемой – технической и бюрократической. Увеличение скорости требовало расширения акватории испытательного полигона, что влекло за собой дополнительные мероприятия по обеспечению наблюдения, охраны и поиска. Начальство и без того тревожилось за соблюдение секретности на таком большом морском пространстве. Его увеличение могло привести к ослаблению секретности. Тем не менее, и ученые, и испытатели настаивали на снятии ограничений – слишком грандиозным и заманчивым был результат. В Министерство ВМФ были направлены докладные о первых многообещающих результатах, с просьбами, рекомендациями и даже требованиями снять ограничения, подписанными авторитетными чинами.

Серьезной проблемой встало управление торпедой на высоких скоростях. Выдвигаемые рули поворотов и глубины не обеспечивали достаточной степени маневренности. При повороте торпеда описывала довольно большой радиус. Специалисты высказывали мнение, что проблема заключалась в несовершенной для данного случая форме рулей, и надеялись исправить это.

После преодоления контрольного расстояния, двигатель торпеды отключался, и она опускалась на грунт. Автоматически включался поисковый маяк, и на тросике выбрасывался наружу поплавок. Поисковая команда отправлялась вылавливать торпеду. Это была нелегкая и довольно продолжительная операция. В непогоду она отменялась. Торпеда приготавливалась к новому пуску, и вся процедура испытания повторялась. Порой между двумя пусками проходили недели. Однажды поисковики несколько дней искали затонувшую торпеду: маяк почему-то не сработал, а всплывшие поплавки были плохо заметны на большом удалении. Федор Николаевич очень нервничал, министерские чиновники постоянно беспокоили. Михаил тоже не находил себе места и даже отправился с поисковиками на военном корабле. Когда он вернулся без результата, Федор Николаевич признался ему, что есть еще одна торпеда, и если завтра не найдут затонувшую, он даст команду доставить на полигон вторую торпеду. Об этом не знал даже замминистра, присутствовавший на испытаниях. К счастью, первую торпеду нашли. Министерство разрешило снять ограничения скорости, но разумно. Испытания продолжились. На заводе-изготовителе оперативно сконструировали новые рули и заменили ими рули на второй торпеде. Положительный результат не заставил долго себя ждать. В общей продолжительности испытания суперскоростной торпеды нового поколения длилось около года, но результаты превзошли ожидания. Управляемая подводная летающая ракета в нескольких пусках развивала скорость по прямой, достигающей скорости реактивного самолета. Дальность действия экспериментальной торпеды превышала в десятки раз дальность традиционных торпед. Оба показателя без особых проблем и затрат можно было увеличить.

По случаю успешного проведения испытаний новой суперторпеды в Министерстве ВМФ был устроен приём с очень ограниченным составом участников. На него пригласили директора судостроительного завода, главного инженера и руководителя проекта – Михаила. Поздравляя с успехом, замминистра сказал, что наши ученые и техники сумели напрячь все усилия и улучшить главные качества торпеды: разрушительное действие заряда, меткость и скорость, бесследность и дальность хода. Российская торпеда нового поколения поставила под угрозу безопасность каждой подводной лодки, каждого надводного корабля и особенно – каждого авианосца потенциального противника. Новая торпеда стала предметом гордости российских судостроителей и поводом для насмешек над миллионами и миллиардами, которые наши потенциальные противники вкладывают на улучшение своей защиты и противодействия нашим военно-морским силам.

После приёма Федор Николаевич, взяв Михаила под руку, подвел его к замминистра и сказал, что представляет ему рекомендованного руководством завода кандидата на должность будущего главного инженера судостроительного завода.

Вернувшись в Санкт-Петербург и едва переступив порог квартиры, Михаил услышал телефонный звонок. Уже по продолжительности звонка он научился определять, что звонок международный, и не ошибся.

Звонил отец Эмилии и радостным голосом поздравлял Михаила с большим успехом. Евгений Оттович с самого начала был уверен в Михаиле, в его упорстве, в его целеустремленности, и считал заслуженными его достижения. Он и вся его семья гордились им, как хорошим мужем их дочери, хорошим отцом их внучки, хорошим зятем. Затем несколько слов поздравлений сказала мать Эмилии, и Михаил передал трубку жене. Поговорив с матерью, Эмилия вернула трубку Михаилу, и он собирался положить её на рычаг, но в трубке раздался голос Лёвы – знакомый голос друга, который он слышал последний раз много лет назад. Михаил растрогался от волнения. Эмилия не стала мешать и ушла в другую комнату к Лизоньке. Мягкий, но как всегда поучительный голос Лёвы сразу напомнил Михаилу всю прошедшую жизнь. Лёва всегда проявлял инициативу. В детском саду он раскрывал книжку-раскраску, говорил, что надо делать, и они вместе, передавая друг другу карандаши, раскрашивали картинки. В перерывах Лёвка учил его складывать бумажные кораблики. И никто из воспитателей не решался оторвать их друг от друга, зная упрямый характер Мишки. Затем в течение 8-ми лет они сидели за одной партой, и после школы шли к Лёвке домой делать уроки. Друг объяснял домашние задания, сам их выполнял и заставлял переписывать в свою тетрадку. Мишка делал это неохотно, но знал, что иначе Лёвка не принесет из отцовской библиотеки толстые книги, богато иллюстрированные рисунками с кораблями, и они не будут часами перелистывать хрустящие, пожелтевшие от времени страницы. За школьные годы Мишка стал своим в доме друга. Там зародилось и его первое мальчишеское чувство к девушке, которое, пройдя испытания временем, переросло в настоящую мужскую любовь. В те годы Лёвка свободно ходил по посёлку, не боясь, что кто-то назовёт его очкариком, не говоря уже, пригрозит кулаком. Все знали, что друг-Мишка был суров на расправу. Обе сестры Лёвки могли поздним вечером возвращаться домой, и никакой хулиган не осмеливался преградить им дорогу. За школой последовали два года ремесленного училища, и Лёвка упорно продолжал объяснять другу основы математики и физики, иначе его не приняли бы на работу. Перелом в отношении к учебе, к знаниям произошел, когда он начал работать на судостроительном заводе, когда перед его глазами воочию возник огромный строящийся подводный корабль из прочной стали, а не маленькая модель из консервной банки, которую они испытывали в детстве в местном пруду. Он сразу почувствовал нехватку знаний, но рядом уже не было надёжного друга, который мог тут же всё объяснить – Лёвка уехал на учёбу в Ленинград. Тогда Мишка самостоятельно засел за книги. Когда Лёвка приехал на каникулы, он удивился смене, произошедшей с другом: Мишка захотел учиться! Самостоятельно он не поступил бы в институт, и поэтому ему нужно было стать стипендиатом завода. В Ленинграде Лёвка вновь взял шефство над другом во время его учебы в институте. Переехав в Германию, Лёвка и оттуда помогал другу. Он инициировал поступление в аспирантуру, помог в написании и защите диссертации. Научно-исследовательская работа в НИИ ВМФ в Ленинграде и успешные результаты – это тоже его заслуга. И вот теперь результаты исследований применены на торпеде нового поколения, ходовые испытания которой показали невиданные характеристики. Это был значительный прорыв в судостроении и знаменательное событие в истории подводного флота, к которому Лёва имел самое прямое отношение.

Лёва открытым текстом поздравил друга с успехом, поинтересовался семейными делами, здоровьем дочери. На последний вопрос Михаил со смехом ответил, что пора уже заводить своих детей. Лёва парировал, что хороших невест давно уже разобрали, но замечание друга учтёт. Возникла пауза, и оба понимали, что хочется сказать другое, просто посидеть рядом, как раньше сидели часами, но между ними давно уже пролегло всё изменяющее беспощадное время, с расстояниями, с границами, с какими-то проблемами и обязательствами, и с этим следует смириться, но забыть прошлое и дружбу невозможно. Видимо, Эмилию насторожила тишина в прихожей, где находился телефон, и она выглянула из комнаты. Увидев Михаила, молчаливо прижавшего трубку к уху, она поняла ситуацию. Подойдя к мужу, она взяла из его рук трубку и, смеясь, сказала брату, что его с Михаилом, как в детстве, трудно и сейчас оторвать друг от друга. Придёт время, и можно будет встретиться, а сейчас нужно спешить жить, чтобы скорее наступила встреча.

На очередной Новый год приехали родители Эмилии и остались на целый месяц. Праздничные дни в Санкт-Петербурге были периодом премьер, и родители вместе с Эмилией наслаждались культурной жизнью столицы. Но большее время они проводили с внучкой. Лизонька уже подросла, и с ней можно было выходить на длительные прогулки, посещать детские спектакли. Вечерами Михаил и Евгений Оттович проводили время в беседах о продолжении проектных работ над новой подводной лодкой. Результаты научных исследований и ходовых испытаний новой торпеды можно было применить к новой лодке, что облегчало работы и сокращало сроки, тем не менее, предстояло еще сделать немало. Евгений Оттович затронул тему перевооружения современных подводных лодок, оснащения их крылатыми ракетами, которые могли запускаться из подводного положения. Михаил вспомнил разговор с Аркадием Ефимовичем, который занимался ракетами, и напомнил Евгению Оттовичу о давнишней конфронтации военно-морского и военно-воздушного ведомств. Бывший ведущий инженер-конструктор судостроительного завода, переживший на своём многолетнем опыте мелкие и крупные стычки обоих ведомств, усмехнулся и ответил, что давно пора ради общего дела прекратить глупое соперничество, и Михаил своим примером может стать инициатором.

После праздников Михаил уехал на завод. На время пребывания ему предоставили там квартиру. Эмилия взяла с него слово, что выходные он будет проводить дома. В его распоряжении теперь был самолет, который позволял быстро перелететь в Санкт-Петербург.

Михаил поговорил с Федором Николаевичем на тему вооружения будущей подлодки не только суперторпедами, но и крылатыми ракетами нового поколения. Федор Николаевич понимал актуальность перевооружения подлодок, но одновременно сознавал сложность этого начинания, так как в одиночку, собственным конструкторским бюро, даже проектные задачи не решить: ракетным вооружением занималось другое ведомство, и для их привлечения в проект требовалось разрешение Министерства обороны. Это была сложная бюрократическая проблема. Тем не менее, Федор Николаевич поддерживал инициативу Михаила и обещал эту тему прозондировать.

Михаил вновь встретился с Аркадием Ефимовичем и затронул тему амбициозного соперничества: не пора ли что-то предпринять на благо общего дела? К примеру, будущую суперлодку оснастить суперракетами. С удовольствием опрокинув в себя рюмку коньяка, Аркадий поучительно ответил, что оба они – люди маленькие, и такие вопросы обсуждаются, не говоря уже, решаются на совершенно ином уровне. Можно выступить с инициативой, но как бы не навредить! Ему до заслуженной пенсии совсем немного осталось, и он, худо-бедно, доживет до неё в руководстве своего НИИ, а вот у Михаила еще вся жизнь и карьера впереди. Правда, и до самых высот – ему уже рукой подать! Так зачем же портить свою собственную жизнь?! Михаил понял, что с Аркадием Ефимовичем этот вопрос не сдвинешь. Оставался только Федор Николаевич, и он решил еще раз поговорить с ним. Федор Николаевич был уже официально на пенсии, и ему терять было нечего. Если этот вопрос удастся решить, то ему это только прибавит еще больше заслуг. Но прежде он попробовал привлечь в помощники Евгения Оттовича, попросив его поговорить со старым другом. Михаил написал текст, и Эмилия поговорила по телефону с отцом. В ответ Евгений Оттович предлагал встретиться всем вместе на черноморской даче.

Михаил в очередном разговоре с Федором Николаевичем, как бы, между прочим, заметил, что они еще ни разу не проводили вместе летний отпуск, и пригласил его с супругой отдохнуть летом на черноморском побережье.

Федор Николаевич по просьбе Михаила всё это время оставался на заводе и передавал дела новому главному инженеру. За это время он посвящал молодого начальника во все тонкости управленческого дела. Одновременно Михаил продолжал оставаться руководителем проекта новой подлодки и новой торпеды. Приходилось не только засиживаться на работе до полуночи, но иногда оставаться на заводе в выходные дни. Эмилия была очень недовольна, но переезжать из Санкт-Петербурга не хотела.

Несмотря на постоянную занятость, праздники и дни рождения обязательно отмечали вместе, приглашая близких друзей. Зимой приезжала в гости сестра с мужем. Они тоже с большим удовольствием провели время в Санкт-Петербурге. Посещение друзей с каждым разом становилось всё более проблематичным. Дом находился под усиленной охраной, и проход в него посторонних требовал специального пропуска, который необходимо было заказывать заранее. Это причиняло неудобства, и гостей это раздражало.

Летом поехали отдыхать на юг, на море, где на снятой даче собрались три семьи. Больше всех радовалась поездке Лизонька. Безусловно, уже ради этого родители готовы были совершить это путешествие. Ребёнка радовала, прежде всего, пышная природа, отличавшаяся от скромной унылости северных широт. Федор Николаевич признался, что раньше часто ездил вместе с женой и детьми на море, но дети стали взрослыми и выбирали сами маршруты отдыха вместе с друзьями-ровесниками. Родители перестали совершать дальние поездки. По ранним утрам Евгений Оттович вместе с Федором Николаевичем отправлялись к успокоившемуся за ночь морю и целый час проводили в воде, заплывая очень далеко: с берега их даже не было видно. Возвращались прямо к завтраку. Оба любили начинать с горячего ароматного кофе. Михаил не умел плавать, да и никогда не стремился научиться. Зато он любил варить кофе, знал множество рецептов и охотно угощал друзей. Ещё будучи студентом, его соседом в общежитии был грузин, который замечательно готовил этот изысканный напиток, добавлял в него разные специи, которые привозил из дома. Он и передал Михаилу некоторые секреты кофеварочного искусства. Недалеко от дачи был расположен небольшой базар, на котором кроме овощей и фруктов можно было приобрести и множество местных трав.

После завтрака на пляж отправлялись жены, взяв с собой Лизоньку, и Михаил, взяв с собой пляжные принадлежности и сумку с фруктами и напитками. Каждый раз он очень просил дам не отдаляться далеко от берега. Сам он, один раз окунувшись, загорал и читал, расположившись на плетеном лежаке – воду он не любил. Иногда к ним присоединялись Евгений Оттович и Федор Николаевич. Загорать они не любили и, поэтому, посидев и посмотрев на купающихся дам и на уткнувшегося в книгу или журнал Михаила, они отправлялись побродить по красивой окрестности, заглянуть на базар и выбрать к ужину пару бутылок домашнего вина, предварительно продегустировав несколько сортов.

Обед вновь собирал к столу всех отдыхающих, которые с удовольствием отведывали разнообразные национальные блюда, которые готовила им хозяйка-грузинка вместе со своим мужем. Муж жарил замечательный шашлык, маринуя свинину по какому-то особому, известному только ему рецепту. Они и закупали все необходимые продукты.

После обеда Лизоньку заставляли спать. Женщины занимались тем, чем хотел: читали, вязали поморские национальные украшения, просто разговаривали, сидя на веранде и наслаждаясь морским горизонтом.

Вечерами гуляли вдоль набережной, играли в скат, смотрели видеофильмы. Ониобъездили все окрестные достопримечательности по воде и по суши – в их распоряжении был катер и автомобиль, накупили кучу сувениров. По совету молодого охранника, который постоянно сопровождал их, они посетили винохранилище знаменитого винзавода, продегустировали замечательное вино и получили целый ящик в подарок. К концу пребывания их тела приобрели шоколадный оттенок, который красиво контрастировал на их светлых курортных одеждах. Беззаботный отдых у людей имущих всегда провоцирует на грандиозные планы: Эмилия хотела бы иметь здесь свою дачу и проводить зиму вдали от сырого Санкт-Петербурга. Михаил обещал переехать сюда, когда выйдет на пенсию. Лизонька готова была остаться сразу.

Семьи вернулись домой. После окончания отпуска Михаил отправился на завод. Там продолжались работы над новой торпедой. На ней устанавливался спаренный ракетный двигатель, который почти удваивал и без того колоссальную скорость. Кинетическая энергия торпеды и без боевого заряда представляла собой чрезвычайно разрушительную силу. Выдвижные рули убирались – маневрирование торпеды должно было осуществляться исключительно за счет изменения тяги двигателей. Для экономии времени эти работы решили производить на заводе, не отсылая торпеды на завод-изготовитель. По расчетам конструкторов и техников, доработки над торпедой продолжатся минимум на полгода. Михаил надеялся, что этого времени хватит для получения разрешительных документов и организацию новых ходовых испытаний, но работы затянулись на целый год: вначале конструкторское бюро изготовило проект изменений и затем доработками занялись техники. Довольно скоро выяснилось, что технические изменения рациональнее производить на заводе-изготовителе торпед. Пришлось, обе торпеды отправлять обратно на машиностроительный завод, на другой конец страны. Одни только перевозки заняли очень много времени. Михаил специально ездил на завод для согласования доработок.

Летний отдых на море и продолжительные прогулки Евгения Оттовича с Федором Николаевичем прошли недаром – в конструкторском бюро завода завершалось проектирование подводного крейсера нового поколения, в вооружении которого предусматривались и гиперзвуковые крылатые ракеты. Видимо, Федор Николаевич еще крепко держал в руках мощные рычаги влияния, которые позволили примирить в данном проекте оба военных ведомства – ВМФ и ВВС России

Через год на том же полигоне, который был значительно увеличен по акватории, состоялись заключительные ходовые испытания новой суперторпеды. Министерство ВМФ послало представительную приёмную комиссию изделия, которое получило кодовое название «Анти-Дюринг». Кто-то в Министерстве, видимо, был большим юмористом и хорошо знаком с творчеством теоретиков марксизма. Фридрих Энгельс в 1878 году, в год появления нового оружия – самодвижущейся торпеды, писал в своей книге «Анти-Дюринг»: «…усовершенствование самодвижущейся торпеды, по-видимому, призвано осуществить, что самый маленький торпедный катер окажется сильнее громаднейшего броненосца». Военно-морские специалисты до сих пор восхищаются прозорливостью Энгельса. Но то, что «Анти-Дюринг» мог стать анти-авианосцем, неукротимым убийцей авианесущих морских громадин, показали результаты испытаний. На пути торпеды установили полузатопленный списанный океанский танкер. Невооруженная торпеда прошила его насквозь, оставив громадные дыры. Что будет с авианосцем, напичканным десятками самолетов, тоннами боеприпасов и тысячеголовой командой, если на него будет нацелена практически недоступная обнаружению и уничтожению торпеда нового поколения, начиненная ядерным зарядом? В ходе испытаний торпеда проявила хорошие показатели при маневрировании даже на очень высоких скоростях. Рулями служили подвижные сопла реактивного двигателя.

Довольная результатами испытаний, комиссия приняла изделие. Был подписан акт приёмки. Впервые на документе государственной важности Михаил поставил свою фамилию как главный инженер судостроительного завода. За приёмкой последовали высокие государственные награды и солидные денежные премии. Министерство не обошло и Михаила.

Михаил понимал, что наград и премий достоин, прежде всего, Лёва – ему он обязан всеми достижениями и успехами. Поэтому награду он спрятал в своем домашнем сейфе, а деньги положил на сберегательную книжку.

У Михаила сложились своеобразные отношения с прежними друзьями. «Братва» была в курсе его служебных продвижений, знала, что он уже главный инженер завода, вокруг которого зиждется вся жизнь в посёлке. В принципе, после директора завода он является вторым лицом. За ним закреплен персональный автомобиль и самолет. Его авторитет в светском мире местного посёлка – выше не бывает! Встретившись с друзьями, Михаил на это и обратил внимание. «Братва» продолжает существовать и «крышевать» местных толстосумов, не подвергаясь серьёзному вмешательству правоохранительных органов, только благодаря светскому авторитету Михаила. И их непрекращающиеся доходы – результат этого статуса-кво. Как считал Михаил, его авторитет и лидерство в неформальной среде ничем не был испорчен и продолжает оставаться, как остаётся и его регулярная доля.

Магазин на рынке по-прежнему был оформлен на имя матери. Бухгалтерию и отчетность годами вела доверенная и проверенная бухгалтер-экономист. Продавец регулярно сдавала выручку. Зарплату ей определяла и выдавала мать. Отец Михаила уже был на пенсии. Жизнь Михаила хорошо складывалась, как удачно заложенный на стапелях талантливым корабелом прочный корабль. Михаил был продолжателем династии корабелов и намеревался достойно нести это призвание.

Глава седьмая. Неудачное продолжение

На судостроительном заводе осуществили торжественную закладку подводной лодки нового поколения. Несмотря на всю секретность проекта, присутствующие чувствовали особую атмосферу этого традиционного мероприятия, его отличие от большинства прошлых проектов. Впервые на импровизированной трибуне присутствовали министерские чиновники обоих соперничавших ведомств – военно-морского флота и военно-воздушных сил страны. На мероприятие пригласили ветеранов завода. Стоя рядом с директором завода и Федором Николаевичем, Михаил чувствовал себя неловко. Он родился и вырос в этой бывшей слободке, в семье потомственных корабелов. Вся округа знала его с самого детства: знала суровый нрав его отца и строптивое поведение его самого; всем известны были его «успехи» в школе и на улице; трудовое начало и неожиданную для всех учебу в престижнейшем судостроительном вузе; получение степени кандидата наук – он был единственным на весь завод; стремительный взлёт до главного инженера. Люди слышали об этом. И вот теперь он стоял перед ними, рядом с директором и начальниками из Министерства, из самой Москвы! Впервые до их сознания дошло: кто это! Они встречались на улице, и никто не придавал особого значения, что это был сын Капитона Тихоновича – сборщика с завода, такого же работяги, как и все кругом. Но сын, который жил рядом с ними, не захотел жить так, как они – так убого, как жили все в слободке. Потому что был живой пример другой жизни – семья немецкого иммигранта, инженера, ведущего специалиста завода. Своё нежелание он поначалу инстинктивно выказывал в строптивом поведении, в стремлении к лидерству, к деньгам. И одновременно он стремился в дом к немцам, в котором видел иные межчеловеческие ценности, иную, достойную человека, жизнь.

Чувство неловкости заставляло Михаила думать о том, что большинство стоявших перед ним людей, поколениями привыкших строить военные корабли для защиты родины, для многих – самого главного в жизни, даже не знают, как беспросветно серо и убого они живут и что они имеют право и достойны совершенно иной жизни.

Строительство подлодки началось. Были порезаны первые листы толстого титана, и будущий прочный корпус подлодки стал постепенно приобретать свои очертания. Кстати, ни одна страна, кроме России, не применяла для строительства подлодок капризный при сварке титан. Для этого на заводе была изготовлена специальная передвижная камера, в которой создавались специальные условия для сварочных работ, и сварщики работали в скафандрах, соединенных с наружным воздухом выводными шлангами. Согласно проектным расчетам, продолжительность строительства лодки должна была занять несколько лет, но точное окончание работ определить в тот момент было невозможно. Это был совершенно уникальный проект, многие конструкции которого создавались впервые в мировой практике судостроения, и еще не существовало опыта выполнения подобных работ, и никто не знал их продолжительности. Помимо новизны, этот проект вобрал в себя весь многолетний опыт и традиционного судостроения, самые последние наработки не только отечественного судостроения. Огромное внимание уделялось такому важнейшему параметру подлодок как шумность и скрытность. В конструкции были применены многочисленные вибропоглощающие элементы, звукоизолирующие материалы, специальное противогидроакустическое покрытие, система активного гашения шумов, винты особой формы и другие ухищрения для скрытного нахождения лодки под водой.

Перед началом строительства новой подлодки Михаил часто вспоминал высказывания Евгения Оттовича, услышанные им в доме инженера еще в далёкие школьные годы, о том, что ведущая роль подводных лодок как элемента военного потенциала и инструмента политики в будущем не только не уменьшится, а напротив, будет возрастать. Изучая опыт военных действий за минувшие войны, активность подводных лодок в послевоенный период, можно прийти к заключению, что подводный флот нанёс огромнейший ущерб противнику, а с каждым новым военным конфликтом всё более и более выдвигался на передовые позиции военной мощи государства. Преимущества подводных лодок в качестве особого рода военных сил огромны: скрытность действий сравнительно с надводными кораблями и военной авиацией, которая обеспечивает внезапность боевых ударов, огромная ударная мощь, большая маневренность, протяженный пространственный размах действий.

Посоветовавшись с Эмилией, Михаил решил пригласить на Новый год Евгения Оттовича и Федора Николаевича с женами. До конца года было еще много времени, но Михаил сообщил о приглашении заранее и уточнил, что за праздничным столом будут только свои. Ему хотелось, чтобы гости не чувствовали себя скованно.

В начале пребывания на новой должности Михаилу приходилось много ездить по предприятиям-поставщикам материала и оборудования, контролировать качество и сроки поставок. Он мог этого и не делать, но, по совету Федора Николаевича, который лично был знаком со многими руководителями предприятий, Михаилу следовало познакомиться с ответственными людьми, от которых мог зависеть успех выполнения проекта.

Подлодка нового поколения продолжала обрастать корпусом и оборудованием. Год подходил к концу и завершался праздником Нового года. Михаил собирался домой, в Санкт-Петербург и предложил Федору Николаевичу с женой улететь вместе, но его жена плохо переносила самолет, и они уехали поездом. Михаил появился дома в самый канун праздника. Евгений Оттович вместе с женой приехал несколько дней раньше и к приезду Михаила помог внучке украсить ёлку. Федор Николаевич с женой подарили девочке жемчужные серьги и «наборошник» – шейное украшение в виде узкой полоски, расшитой жемчугом. Это были поморские национальные атрибуты девичьего наряда.

Интересно заметить, что поморы на протяжении нескольких столетий были инноваторами в русском традиционном морском костюме. Они первыми повязали шейный платок и надели клетчатую рубаху. Было, что перенять из поморского гардероба и европейцам. В те времена не было более функциональной и продуманной одежды, которая подходила для мореходства по северным широтам.

Как и обещал Михаил, за праздничным новогодним столом собрались только свои. Можно было свободно говорить и не стесняться своих эмоций. Евгений Оттович и Федор Николаевич знали друг друга не один десяток лет: оба начинали молодыми людьми на заводе, сдружились, многое пережили вместе, помогали друг другу решать возникающие проблемы. Не один раз немецкая точность и формализм сплачивались с русской изобретательностью и риском на благо общего дела. Их жены тоже подружились. Особенно жена Федора Николаевича много помогла своей новой подруге в первые годы после переселения немецкой пары на заводскую слободку.

Под бой курантов подняли свои бокалы с шампанским и пожелали друг другу, прежде всего, здоровья. Михаилу с Эмилией добавили любви и счастья, а Лизоньке – расти красивой и умницей. Старые друзья вспоминали прожитые годы и события, и не было ни малейшего намёка на то, что живут они сейчас далеко друг от друга, по обеим сторонам государственной границы, в разных политических системах. Для них главным было – их совместное прошлое, пусть порой нелёгкое, но, как они считали, не зря прожитое.

На следующий день была прекрасная зимняя погода, и женщины, взяв Лизоньку, пошли гулять по заснеженному Санкт-Петербургу. Мужчины остались дома попить немецкого пива и поговорить о том, что женщинам было бы неинтересно. Говорили о политике, о межгосударственных противоречиях, о военном потенциале главных лидеров на мировой арене и конечно не могли не затронуть современные подводные лодки. Они не раскрывали государственные секреты: вся информация была доступно в СМИ. И если они и делали определенные выводы, не указанные в СМИ, то это было естественным для собравшихся специалистов.

Профессионалы в строительстве подводных лодок сравнивали состояние современного подводного военно-морского флота России и его главного конкурента – военно-морских сил США.

Соединенные Штаты почти на всем протяжении холодной войны обладали некоторыми техническими и конструкторскими преимуществами. Особенно это касалось скрытности американских субмарин, что позволяло их лодкам действовать намного тише и незаметнее советских лодок. Благодаря техническим новшествам и промышленным технологиям для ВМС США удавалось создавать подводные лодки с передовыми системами снижения шумности. СССР отвечал на это массой и масштабами, строя подлодки большего размера и в больших количествах.

Все собравшиеся за столом считали, что в современной гонке вооружений для сохранения мира на Земле должен существовать, по крайней мере, паритет противостоящих сил. Возникший приоритет одной из сторон только усугубляет ситуацию и провоцирует отстающую сторону к скорейшему уравниванию сил. И здесь доминирует принцип: все средства хороши, или цель оправдывает средства! К примеру, шпионаж. Советская разведка всегда старалась выровнять шансы.

Одним из самых крупных дел в истории КГБ была разработка Джона Энтони Уокера. Уокер был американским офицером связи штаба командующего подводным флотом США в атлантическом регионе и одновременно агентом внешней разведки СССР. По службе он имел доступ к множеству самых секретных документов. У него были коды к шифровальным машинам; стратегические планы флота на случай начала третьей мировой войны; расположения подводных микрофонов, которыми США нашпиговали все подходы к своему побережью, опасаясь вражеских подлодок; коды для запуска ракет с ядерными боеголовками и еще много всякого другого материала, который заинтересовал советскую разведку. С его помощью Москва за 18 лет сотрудничества с ним получила и расшифровала более миллиона самых сокровенных документов, касающихся военной мощи США. Благодаря ему наши подлодки могли скрытно заходить в любую американскую гавань. Наши адмиралы читали приказы американского командования едва ли не раньше командиров их авианосцев. Естественно, за свою информацию он требовал очень крупные вознаграждения. В некоторых источниках называются суммы, превышающие 1 миллион долларов США.

Прогрессу в совершенствовании советского подводного флота способствовало приобретение и успешное применение западных передовых технологий и более совершенной техники. Иногда импортные изделия приобретались под фальшивыми документами. Так, к примеру, секретные японские высокоточные металлорежущие станки были куплены как запчасти к подержанным легковым автомобилям. Обработанные этими станками гребные винты подлодок резко снижали их шумность и тем самым обеспечивали бо́льшую скрытность. Наши подлодки, таким образом, могли конкурировать с подлодками потенциального противника.

Помощь разведки в создании адекватного оружия касалась не только военно-морского флота. Первая советская атомная бомба была изготовлена, прежде всего, благодаря информации, поступавшей по каналам разведки из Великобритании, Канады и особенно из американского Лос-Аламоса. Именно там, в бывшей колонии для малолетних преступников в американском штате Нью-Мексико, в 1942 году была организована научно-исследовательская лаборатория для работ по Манхэттенскому проекту – программе США по разработке ядерного оружия.

Советская разведка получала подробные сведения о работах по созданию атомной бомбы в США, исходившие от специалистов, понимавших опасность ядерной монополии или сочувствующих СССР. Как писал в своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы» генерал-лейтенант МВД Павел Судоплатов, возглавлявший в то время отдел по обработке информации о разработке атомной бомбы в США: «Качество и объём полученной нами информации были крайне важны для организации и развития советской атомной программы. Подробные доклады об устройстве и эксплуатации первых атомных реакторов, по специфике изготовления урановой и плутониевой бомб сыграли важнейшую роль в становлении и ускорении работы наших атомщиков, потому что целого ряда вопросов они просто не знали. Атомная бомба в СССР была создана за 4 года. Если бы не разведчики, этот срок был бы в два раза больше».

Современные космические войска России, впрочем, и США тоже, берут своё начало на чужих достижениях – на ракетных разработках талантливого немецкого конструктора-ракетчика барона Вернера фон Брауна. В конце войны фон Браун вместе с группой разработчиков и целыми вагонами с технической документацией и оборудованием перебрался с ракетного центра Пенемюнде, расположенного на балтийском побережье, на юг Германии, оккупированный английскими войсками. Позже англичане сдали фон Брауна американцам. Янки переправили известного конструктора вместе с командой и трофеями в США, где он возглавил Службу проектирования и разработки вооружения американской армии. Позже фон Браун стал директором Центра космических полётов NASA, руководителем разработок ракет-носителей серии «Сатурн» и космических кораблей серии «Аполлон». В 1969 году американский космический корабль «Аполлона-11» доставил первого человека на Луну. За этот полёт фон Браун был награждён медалью НАСА «За выдающуюся службу». К тому времени он уже был гражданином США. И это был тот самый барон Вернер фон Браун, член гитлеровской Национал-социалистической немецкой рабочей партии, штурмбанфюрер СС, который во время войны собирался бомбить баллистическими ракетами Вашингтон и Нью-Йорк. Он послал немецких диверсантов установить там радиомаяки, по которым нацеливались ракеты, но высадившийся на восточном побережье США немецкий десант был обнаружен береговой охраной. Не случись этого, неизвестно, чем окончилась бы Вторая мировая война?!

Советские войска, вступившие в Пенемюнде, обнаружили несколько немецких ученых-ракетчиков, не пожелавших покинуть вместе с фон Брауном Германию, и детали несобранных ракет. Советские инженеры, во главе с Сергеем Королёвым, восстановили бо́льшую часть документации и собрали несколько немецких ракет «ФАУ-2», которые стали прообразом для советских ракет серии «Р». На этих ракетах-носителях строилась вся советская космическая программа. Межконтинентальная ракета Р-7 многие годы выводила на орбиту все советские спутники.

Разговор о современных подводных лодках продолжался. В отношении немецкого подводного флота Евгений Оттович отметил, что Германия хотя и не обладает атомным подводным флотом, но имеет заслуженный авторитет в области подводного судостроения. На немецких верфях строились неатомные подлодки с улучшенными ходовыми и защитными характеристиками за счет передовых технологий. К примеру, подлодки нового поколения были оснащены анаэробными, т.е. воздухонезависимыми энергетическими установками, которые значительно повышали подводную автономность неатомных подводных лодок. Такая лодка не всплывала для подзарядки аккумуляторов, и тем самым не обнаруживала себя, как это обычно делается на дизель-электрической лодке, на которой дизель-генератору требуется воздух. Анаэробная установка вырабатывала энергию для аккумуляторов в подводном положении. Это позволяло значительно снизить заметность подлодки для противолодочных средств потенциального противника.

Российский ВМФ нуждался в подлодках с воздухонезависимыми энергетическими установками. Несмотря на их недостатки: малая мощность, малая скорость подводного хода лодки, высокая стоимость, их достоинства превосходят. Главное из них – высокая скрытность и затруднение обнаружения такой подлодки противолодочной авиацией. Другое достоинство – очень малый уровень шума, зачастую меньший, чем фоновый шум моря. И наконец, как бы дорога ни была субмарина с воздухонезависимой энергетической установкой, она всё равно дешевле атомной.

В проектных разработках немецких судостроителей находилась подводная лодка, которая в качестве движущей энергии использовала водородные топливные элементы. Применение такого двигателя позволяло уменьшить практически до нуля вредные выбросы в окружающую среду и высокоэффективно использовать энергию и топливо, которое имелось на борту подлодки. Подлодка с водородным топливным элементом могла находиться в подводном положении гораздо дольше, чем атомные субмарины. Кроме того, благодаря высокой эффективности водородного двигателя и применению специальных экранов из немагнитных сплавов и керамики, подлодка не выделяла тепло и не издавала шум.

По непроверенным данным, на германских судоверфях по заказам зарубежных фирм вполне возможно проектировались субмарины с атомными двигателями и самым эффективным современным вооружением. Также были возможны проектно-конструкторские изменения существующих подлодок.

Благодаря своему умению создавать конкурентоспособные на мировом рынке вооружений субмарины Германия и сегодня является одним из бесспорных лидеров по продаже неатомных подводных лодок. Она также успешно продает свои передовые технологии.

Собравшиеся корабелы не могли не затронуть тему подводного суперкрейсера на родном заводе. По всем ходовым и боевым характеристикам он должен превосходить любой подводный и надводный боевой корабль потенциального противника и стать недосягаемым лидером в мировом океане на долгие годы. Его совокупная боевая мощь может быть доставлена в считанные часы на другой конец океана и одним одновременным залпом за секунды стереть с лица земли целый континент. Никто из присутствующих не мог назвать даже приблизительную стоимость крейсера.

Проведя еще несколько дней в гостях, побывав всей компанией в Мариинском театре и отведя душу в разговорах, Федор Николаевич с супругой уехали домой. Прощаясь на вокзале, оба седовласых корабела не смогли сдержать эмоций.

Вечером того же дня после ужина Михаил и Евгений Оттович уединились в кабинете и продолжили тему строящегося суперкрейсера. Всю актуальную информацию Михаил от Лёвы уже получил. Евгений Оттович еще раз обратил внимание на тот факт, что у них были результаты испытаний маломасштабных моделей лодки: только они могли быть ориентиром при строительстве огромного корабля. Можно было опереться на результаты испытаний суперторпеды, но это были приблизительные данные для масштабов большой лодки. В своем послании Лёва надеялся, что испытания на моделях продолжатся и, возможно, будут перенесены на подходящую реальную лодку. В любом случае все этапы строительства он должен держать на контроле. Евгений Оттович, как и Федор Николаевич, советовал Михаилу поддерживать связь с поставщиками материалов и оборудования, тщательно проверять качество и контролировать строительство лодки каждый день, иначе оно может затянуться на очень длительное время. Все должны привыкнуть к его присутствию: везде и всегда. Евгений Оттович, наверное, не учитывал тот факт, что Михаил, помимо лодки, был занят и другими проблемами на заводе.

Проходило время. Внушительная громадина прочного корпуса лодки начала постепенно обшиваться наружным легким корпусом, приобретая оптимальную округленность. Работ было произведено уже много, но это была лишь малая часть того, что предстояло еще сделать. За это время Михаил был действительно везде и всегда. Без его ведома не происходило ничего серьезного на возведении этого морского гиганта, а серьезное на нём было всё! Ему еще не раз приходилось ездить к поставщикам, самому отбирать и сортировать оборудование, спорить по срокам поставок, по качеству материалов. Несмотря ни на что он создавал нормальные деловые отношения с руководством предприятий, и они привыкли к его деловитости, требовательности. Михаил часто вспоминал своё поведение и положение лидера среди друзей и отношения с местной «братвой» в слободке. Этот опыт ему очень пригодился в новых условиях.

Многое изменилось у Михаила за эти годы и в семье. Эмилия стала главным врачом поликлиники на Адмиралтейской верфи. У неё стало меньше врачебной практики, но добавилось много административной работы, собраний, заседаний, отчетов. От них она уставала больше, чем от приема больных. Но Михаил очень гордился новым положением жены и убеждал её, что на новой должности трудности только в начале, через некоторое время она почувствует больше уверенности, и работа не будет ей в тягость. Если же этого не случится, она может вообще бросить работу и заниматься только ребенком. А ребенок уже подрос и стал симпатичной девочкой, самой красивой в подготовительной группе детского сада. На следующий год Лизонька должна была пойти в первый класс. Михаил старался выходные дни проводить вместе с семьей, но не всегда это было возможно, особенно когда он ездил по командировкам. Эмилия согласовывала свой отпуск с отпуском Михаила, как правило, на летнее время, и они втроем уезжали на юг. Таким ритмом они жили несколько лет.

Позвонил из Германии Евгений Оттович и условными словами сообщил, что Лёва традиционным способом передал почту. Михаил отправился на рынок и забрал посылку. Лёва передал результаты экспериментальных исследований, проведенных по заказу немецкой верфи на полномасштабной модели подводной лодки в Китайском проектно-исследовательском центре судостроения. В письме Лёва обращал внимание на тот факт, что результаты экспериментов на полномасштабной китайской подлодке по некоторым параметрам значительно отличаются от предполагаемых результатов, которые рассчитали проектировщики Санкт-Петербургского НИИ, основываясь на результатах экспериментов на моделях меньшего масштаба. Именно по этим данным строился на заводе новый подводный крейсер. Лёва предполагал, что на расхождение результатов, помимо прочих факторов, повлияли обводы лёгкого корпуса подлодки. В НИИ ВМФ эксперименты проводились на моделях с традиционными обтекаемыми каплеобразными формами современной подлодки, но находящейся в условиях, которые минимизировали гидродинамическое сопротивление. В Китае при тех же условиях искусственно создаваемой водной среды форма носа лёгкого корпуса подлодки была заостренной, как на подлодках первых поколений. Это было известие, которое Михаил с тревогой ожидал на протяжении всего проектирования и строительства подлодки. Об этих опасениях предупреждал его Лёва, советуя выждать время до получения результатов испытаний на полномасштабных моделях. Об этом высказывался Михаил в Министерстве ВМФ, но чиновники не прислушивались, обеспокоенные тем, что на судостроительных верфях потенциального противника тоже проводились опыты по созданию скоростных подводных лодок. Михаил позвонил Евгению Оттовичу и в зашифрованном виде спросил: что делать? Евгений Оттович ответил, что в курсе дела и просил поговорить на тему с Федором Николаевичем. Совет тестя несколько удивил Михаила: не посвящен ли бывший главный инженер во всю историю?

Федора Николавича новость не очень удивила. Единственно, что его огорчило: признание факта потраченных материальных средств и времени. Строительство придется приостановить. Проект можно переделать и приспособить к одному из предыдущих типовых проектов. Конечно, это вызовет дополнительные работы и затраты. В техническом отношении это поправимо, но как на это известие отреагирует Министерство? Он ожидал оттуда вопроса: почему началось строительство подлодки с недостаточными результатами испытаний? Себя виновными они считать не станут. И начнутся поиски виновного. И, как правило, долго искать его не будут! Федору Николаевичу было жаль Михаила: министерские чиновники повесят вину на молодого неопытного главного инженера. Он не спрашивал Михаила: откуда у него информация о результатах испытаний китайской полномасштабной новой лодки? Это новейшая и суперсекретная информация. Прежде всего, на эти данные придется сослаться при принятии решения о приостановке строительства лодки. Подтверждение информации он получит из своих источников.

Михаила вызвали в Москву, в Министерство Военно-морского флота. Накануне Федор Николаевич предупредил своего протеже, чтобы он ни то, что словом – звуком не упомянул, что высказывался в Министерстве о своих опасениях по вопросу начала строительства лодки. Михаил молча выслушивал целый ряд обвинений в свой адрес, на основании которых его следовало бы строго наказать и, может, даже посадить, но, благодаря вмешательству Федора Николаевича, Министерство ограничилось снятием Михаила с должности, увольнением с завода и запретом трудоустройства на предприятиях Министерства ВМФ.

Глава восьмая. Временные неприятности и возвращение к главному

Михаил освободил жильё в престижном особняке с видом на Неву и вместе с семьей перебрался в ожидаемую их малогабаритную квартиру, где прошла их студенческая юность, где отмечали праздники и дни рождений, получение диплома и первую зарплату, где начиналась их любовь и совместная жизнь.

Эмилии дали понять в поликлинике Адмиралтейской верфи, что ей следует написать заявление «по собственному желанию». В России, если приходит беда, то открывают ворота!

Они зажили скромной и спокойной жизнью. Михаилу не нужно было каждодневно с утра до позднего вечера беспокоиться за весь завод, в целом, и за новую лодку, в частности. Он не летел ночами на редкие выходные к семье в Санкт-Петербург и обратно. Они много гуляли, ходили по театрам. После долгого перерыва они вновь, без всяких проблем, принимали гостей и часто сами ходили в гости. Эмилия могла теперь, без страха сказать что-то лишнее, свободно разговаривать по телефону с родственниками. На лето они поехали на море, сняли понравившуюся дачу и с удовольствием провели там все школьные каникулы. Они не шиковали, но накопленных денег хватало. Михаил по-прежнему имел магазин и оставался авторитетом на рынке.

Так прошел целый год. Михаил подспудно чувствовал, что этот период бездействия временный, предоставлен судьбой для осмысления содеянного в прошлом и духовной подготовки к будущему. О будущем говорил с ним Евгений Оттович, в него верил Федор Николаевич, не сомневалась в нём верная супруга Эмилия.

Однажды в квартире раздался телефонный звонок. Михаил взял трубку и услышал знакомый голос Аркадия Ефимовича. На вопрос Михаила – кто ему выдал номер телефона? – Аркадий Ефимович рассмеялся и сказал, что следить за успехами Михаила на заводе было легче, чем узнать его домашний телефон. «Было трудно, но мы сумели!» – подытожил он старым еврейским анекдотом и спросил, не забыл ли Михаил дорогу к ресторану, где они встретились в первый раз?

На следующий день они с удовольствием пили свой любимый напиток. Аркадий Ефимович был подробнейшим образом в курсе не только всех успехов, но и проблем Михаила на заводе. А после третьей рюмки заявил, что великодушно дал Михаилу целый год на размышление: что делать ему дальше? Аркадий Ефимович предлагал Михаилу работу у себя в НИИ Военно-воздушных сил, его заместителем. «Предыдущий сбежал в Израиль, – объяснил Аркадий Ефимович, – к тому же вместе с семьей. Это было немыслимо, но он сумел!» Михаил поблагодарил и пообещал подумать. «Даю срок – до утра!» – сказал Аркадий Ефимович, и они попрощались.

Так Михаил с подводного флота пересел на воздушный. Крылатые ракеты действительно были во многом схожи с суперторпедами, и Михаил быстро вжился в новую тему. Эмилия после года перерыва без труда нашла работу в клинике. Лизонька уже оканчивала начальную школу. Эмилия, конечно, не могла не устроить дочь в музыкальную школу и в студию бального танца. Жизнь продолжалась, и её качеством все, якобы, были довольны. Только Михаил по-прежнему считал, что его сегодняшняя деятельность – временная, и терпеливо ждал.

В очередном телефонном разговоре с Германием Евгений Оттович лишь одним условным словом сообщил о новой посылке. Михаилу пришлось ехать в поселок и получать почту. В письме Лёва сообщал сведения о новейшей подводной лодке с принципиально новым типом двигателя. Лодка была по тоннажу меньше, чем неудавшаяся предыдущая, но также предназначенная для эксплуатации в условиях искусственного минимизирования гидродинамического сопротивления. В Германии лодка находилась на стадии проектных разработок. Неудавшийся в России проект осуществили за рубежом, но ходовые испытания лодка не выдержала: во время движения на большой скорости она становилась неуправляемой, а снижение скорости сводило на нет саму идею эксплуатации лодки. Лодку переслали на переделку под типичный проект. В посылке была вся актуальная документация по новому проекту. Этот проект можно было с уверенность осуществлять, так как испытания этой полномасштабной модели были успешно пройдены. Лёва был также уверен, что информация о новом немецком проекте обязательно появится в Министерстве ВМФ, и там проявят интерес. Михаилу следовало только ожидать.

И действительно, долго ждать ему не пришлось. Его вновь вызвали в Министерство ВМФ, напомнили, что его долг – защищать Родину, и направили на завод руководителем нового проекта. Место и.о. главного инженера завода уже было занято. Эмилия была очень недовольна возвращением мужа на завод. Она даже открытым прямым текстом сказала об этом отцу по телефону. Евгений Оттович пытался успокоить дочь, но она положила трубку. Михаил поговорил с директором завода, сказав, что по семейным обстоятельствам не может переехать на завод. Директор завода спросил Михаила: что, он обиделся? Михаил парировал его вопрос вопросом: разве он не предупреждал его о проблеме перед началом работ на лодке? Директору нечего было ответить. На следующий день директор снова вызвал Михаила и сказал, что Министерство настаивает на возобновлении его работы на заводе, и его семья может вновь занять квартиру в Санкт-Петербурге на берегу Невы, и если имеются какие-либо проблемы, то ему окажут помощь. Михаил поговорил с Эмилией, но она была по-прежнему категорически против возвращения мужа на завод и даже пригрозила, что иначе разведется с ним. Конечно, это было несерьёзно с её стороны, но, тем не менее, ситуация обострялась. Эмилии уже звонили из Адмиралтейской верфи и предлагали вернуться в поликлинику, на прежнее место работы – она даже слушать до конца отказалась. Эмилия поговорила по телефону с Федором Николаевичем и сказала, что сообщит о происходящем родственникам в Германию. Но Федор Николаевич уже был в курсе, что Эмилия разговаривала с отцом. Руководство не было заинтересовано в продолжение конфликта и попросило Федора Николаевича вмешаться и урегулировать его. Когда через несколько дней Михаила вызвал директор, Михаил был очень удивлен, увидев в кабинете директора Евгения Оттовича.

В следующий выходной день, сидя в квартире с видом на Неву и держа на коленях Лизоньку, Евгений Оттович слушал рассказ дочери о даче на черноморском побережье, которую предоставили Михаилу для отдыха его семьи. Евгений Оттович обещал внучке приехать следующим летом вместе с бабушкой и все школьные каникулы провести на море.

Вечером Евгений Оттович продолжил разговор с Михаилом о новом проекте. Министерство очень заинтересовано в этом проекте. Впервые в качестве электрического энергоносителя на неатомной подлодке использовались водородные топливные элементы. Они уже применялись на космических аппаратах в качестве главного источника энергии во время их полетов. Подлодка на водородном топливе получала практически неограниченный ресурс подводного хода, сопоставимый с атомными субмаринами. Неатомные подлодки практически не слышны на электрическом двигателе. А в атомных подлодках постоянно работают насосы системы охлаждения реактора, и шум демаскирует их. К тому же они очень сложны в эксплуатации, ремонте, требуют специально обученного личного состава.

Благодаря выигрышу в автономности, достигаемому с помощью водородного двигателя, подводная лодка может постоянно выполнять патрулирование в погруженном положении, невидимая и бесшумная. Перед лицом мощной противолодочной обороны это потенциально дает решающий козырь.

Подлодка на водородном топливе, создающая для себя искусственную окружающую среду с минимальным гидродинамическим сопротивлением, развивает большую скорость и тем самым может преодолевать значительные расстояния, конкурируя по мобильности с атомными подлодками. Евгений Оттович еще раз повторил, что военные министерства обоих противостоящих блоков очень заинтересованы в подлодках с воздухонезависимыми энергетическими установками. Они решают тактические задачи в обороне государства, которых, как правило, намного больше и которые более актуальны, чем задачи, стоящие перед атомными подводными крейсерами с межконтинентальными баллистическими ракетами. Крейсера – главный военный козырь государства, гарант его защиты, но козыри, как известно, выкладывают в самый последний момент, а до этого партия разыгрывается скромными картами.

Михаил начал строить новую лодку, в первую очередь, применяя современные передовые технологии и высокопрочный инновационный строительный материал. Лёва снабдил его достаточно большим количеством информации, чтобы избежать непредвиденных трудностей и найти оптимальный метод претворения в действующую реальность начертанного в многотомных проектах.

Соблюдая данные Эмилии обещания, Михаил на каждые выходные прилетал в Санкт-Петербург – личным самолетом главного инженера он мог пользоваться – и проводил время с семьей. Эмилия продолжала работать в клинике, и ни на какие приглашения и обещания Адмиралтейской верфи не отзывалась. Лизонька уже окончила начальную школу и перешла в 5-й класс. Она успешно училась в музыкальной школе и в балетной студии, чему Эмилия была очень довольна и гордилась дочерью. На лето они уезжали на море и останавливались на закрепленной за Михаилом даче. Когда подлодку покрыли последним листом лёгкого корпуса, были проведены предварительные испытания в наливном бассейне, создавая ей искусственные условия окружающего водяного слоя. Результаты испытаний позволяли перейти к завершающему этапу строительства лодки. Испытания проводились в условиях строжайшей секретности: лодка представляла собой уникальный образец внедрения самых передовых технологий, использования абсолютно новых сплавов металлов, оснащения высокоэффективным оборудованием. Через несколько месяцев предстояли ходовые испытания в открытом море.

В новой посылке Лёва передал рекомендации по ходовым испытаниям, основываясь на результатах испытаний в бассейне завода и на немецкой верфи. Российской лодке в открытое море предстояло выйти первой. В Министерстве это было тоже известно, и чиновники с нетерпением ждали триумфа, но на опыте предыдущего неудавшегося проекта Михаила не подгоняли.

Наступал Новый год. Неожиданно для Михаила директор завода пригласил его с женой встретить Новый год у него дома. Федора Николаевича с супругой он пригласил тоже. Михаил позвонил в Санкт-Петербург и сообщил Эмилии о приглашении. Эмилию эта новость не обрадовала: ехать зимой далеко от дома ей не хотелось. К тому же, Новый год – традиционный семейный праздник, и нарушать традицию, оставлять ребенка дома, ей не нравилось. Михаил решил посоветоваться с Федором Николаевичем. Федор Николаевич признался, что большого желания у них с женой тоже нет. Но он не исключал, что за этим приглашением кроется что-то иное. Поэтому он советовал Михаилу приглашение принять и уговорить Эмилию, сказав, что это политический ход директора. За Эмилией Михаил прислал самолет, а дочка вновь осталась дома под опекой матери подруги Эмилии. Федор Николаевич оказался прав: жена директора улучила момент и «по секрету» сообщила Эмилии, что слышала разговор мужа с кем-то из высокого начальства, из которого было ясно, что, в случае успешных ходовых испытаний новой лодки, и.о. главного инженера завода переводят в Москву, а Михаил вновь занимает место главного инженера. Очень сложная закулисная политика в России! После Нового года, встретив Михаила, Федор Николаевич сказал ему, что инициатива встретить Новый год у директора исходила из Министерства: чиновники опасались, что накануне ходовых испытаний суперсекретной подлодки могла произойти утечка информации: за праздничным столом дома, в кругу друзей, выпив, можно сказать что-то лишнее о работе.

Последние два месяца перед испытаниями Михаил и на выходные дни оставался на заводе. Как только начал таять лёд, начались ходовые испытания подводной лодки нового поколения в открытом море. Испытания длились несколько месяцев и показали очень хорошие результаты: по ходовым качествам в данном классе новая подлодка не имела себе равных; её манёвренность и скорость, продолжительность пребывания в подводном состоянии превосходили даже атомные подлодки. На своём борту лодка несла суперскоростные торпеды, гиперзвуковые крылатые ракеты. Приёмная комиссия была очень довольна. Как обычно, последовали награды и премии. В том году Михаил вместе ссемьей отправились отдыхать на море только в самом конце лета. Лизоньку пришлось на целый месяц отпрашивать из школы. Зато они насладились замечательным морским бархатным сезоном. Покидая любимую дачу, Эмилия предложила следующий Новый год встречать на море, пригласив родителей. На работу Михаил вернулся главным инженером завода. Поздравляя его, Федор Николаевич сказал, что впереди его ждет более высокое кресло, но до этого – более серьёзная лодка.

Под более серьёзной лодкой в Министерстве понимали недостроенный Михаилом подводный суперкрейсер: он его начал строить – ему и достраивать! Михаил посоветовался с Федором Николаевичем и Лёвой. Федор Николаевич считал, что проект можно переделать, изменив форму легкого корпуса. Конечно, это займет дополнительное время и расходы, но это будет быстрее и дешевле, чем строить новую лодку. Этот аргумент являлся особо важным для Министерства. Лёва считал, что переделка затронет существенные, конструктивные особенности суперскоростной подводной лодки. Придется изменять не только форму легкого корпуса, но и часть прочного, изготовленного из титана, который очень трудно сваривается – может нарушиться жесткость корпуса. Изменение размеров прочного корпуса нарушит компоновку и крепление оборудования, включая торпедные аппараты и ракетные шахты. Министерству легко отдавать распоряжения, не вникая в проблемы исполнения! Лёва предлагал достроить подлодку по типовому проекту традиционных лодок, оснастить самым современным оружием и продать. Скажем, в Индию. Это компенсирует значительную часть затрат. Михаил решил не спешить с действиями. На Новый год обещал приехать Евгений Оттович: с ним он намеревался принять решение и попробовать повлиять на Министерство ВМФ.

До Нового года Михаил занимался текущими делами. Помимо достройки подводного крейсера, завод получил второй заказ на подлодку с воздухонезависимой энергетической установкой. Необходимо было подготовить документацию и начать приобретать материалы. Всё это Михаил держал на личном контроле. Благодаря этому к первенцу с новым типом двигателя никаких претензий со стороны приемной комиссии не было, и Михаил надеялся, что и команда, которой предстоит служить на лодке нового поколения, будет довольна.

Впервые Новый год они встречали далеко от дома и в непривычной для них обстановке – без снега! Лишь горные вершины, щедро покрытые снегами, напоминали о времени года. Вокруг стройными рядами теснились вечнозеленые растения, призывно свисали с веток ярко-оранжевые мандарины, а море, хоть и холодное, по-прежнему манило к себе. Купаться можно разве что в гидрокостюме, а вот гулять и любоваться местными достопримечательностями – сколько душе угодно, потому что здесь – самая теплая зима во всем Кавказском регионе. Новый год в Абхазии – сказка наяву, прежде всего, для Лизоньки. В Абхазии мягкий климат. Температура воздуха на побережье даже зимой очень редко опускается ниже 5 градусов тепла, а в среднем составляет от 8 до 10 градусов тепла. Всё дело в том, что от холодных воздушных потоков побережье защищают высокие горные хребты. Прохладно становится только по вечерам. Но если вспомнить, что в большинстве регионов России в это же время температура может достигать минус 30, то погода в Абхазии зимой просто прекрасна. Местные фрукты: мандарины, апельсины, хурма, королек, фейхоа, а также мёд и орехи можно купить на рынке по очень низким ценам.

Но они собрались в этом райском уголке не только для того, чтобы встретить Новый год и насладиться замечательным вином и разнообразными фруктами – им предстояло найти оптимальный вариант для решения важной государственной проблемы. Тем не менее, Михаил и Евгений Оттович договорились, что о делах они будут говорить на свежем воздухе, во время прогулок вдоль берега. Остальное время – проводить всем вместе, за столом или возле камина, играя в скат, жуя мандарины, смотря зарубежную классику по видеомагнитофону, которую с каждым приездом пополняли из Германии родители.

Каждый раз, когда Михаил встречался с Евгением Оттовичем и разговаривал с ним о делах, о проблемах на заводе, он удивлялся его осведомленности, несмотря на то, что тот давно уже не работал на заводе, да и жил далеко от него. Михаил знал, что Лёва делится с отцом информацией и советуется с ним, но что касалось актуальных событий, происходящих на заводе, то кто-то должен был ему об этом регулярно сообщать.

Продолжая обсуждать проблему достройки подводного крейсера, Евгений Оттович понимал, что в данном случае проблема имеет более глубокие корни, чем это казалось на первый взгляд. С точки зрения министерского чиновника-бюрократа, правильность решения проблемы должна заключаться не в сроках её решения и не в объёме затрат, а в точном выполнении технического задания Министерства ВМФ. В нём чётко и ясно прописаны технические характеристики будущего подводного крейсера, которые рассчитаны конструкторским бюро и которые своими рекордными показателями должны порадовать руководство Министерства. Не могло быть и речи о том, что неудавшийся проект придется приспосабливать к одному из прошлых типовых проектов. Ни в коем случае не предполагались конструктивные изменения лодки. Речь шла об успешной реализации проекта, который предложил один из отделов Министерства ВМФ. От успеха зависело существование самого отдела, судьба многих чиновников. Налицо была продолжающаяся конкурентная борьба, соперничество, но не традиционное между Министерствами Военно-морского флота и Военно-воздушного флота, а внутри одного Министерства ВМФ. Временное перемирие между заказчиком и исполнителем не означало, что соперничество навсегда затихло. Чиновники не радели об обороне государства – они пеклись о своих министерских креслах. Инициатива о продолжении строительства лодки должна была исходить из отдела Министерства ВМФ, который заказал проект. Как будет достраиваться лодка – забота завода. Министерство не требовало успеха – он уже был закреплён в договоре между Министерством и заводом. Разбираться с итогом строительства будут после окончания ходовых испытаний. В случае успеха – перемещения по карьерной лестнице, награды и премии. В случае неуспеха – тоже перемещения, но в противоположном направлении, выговоры и лишения премий. Поэтому для контроля и успешного претворения в жизнь решений министерского отдела в руководстве завода всегда должен быть свой человек.

Евгений Оттович стоял перед сложной задачей: как помочь Михаилу, точнее – каким образом заставить Министерство ВМФ продолжить строительство лодки по измененному проекту и принять лодку в эксплуатацию. Выход был один: во время ходовых испытаний лодка должна показать рекорды. Кроме того, лодка должна быть оснащена самым современным вооружением, не уступающим потенциальному противнику, а лучше – превосходящим его. Для подтверждения боеготовности должны быть произведены успешные пуски торпед и ракет. По первому пункту, рекордные скоростные показатели при каплевидной форме носа лодки достигнуты не будут. Придать заострённость носу лодки за счет частичной разборки лёгкого корпуса Евгений Оттович считал неправильным и опасным решением. Лёва прав: будут затронуты конструктивные узлы лодки. И тут в голову Евгения Оттовича пришло неожиданное решение: ничего разбирать не надо. Для придания заостренной формы носа подлодки и последующего изменения формы кормы необходимо создать третий, частичный корпус лодки с необходимыми обводами. К тому же, при рекордных нагрузках он не помешает. В создавшихся пустотах между вторым и третьем корпусами можно установить дополнительное вооружение. Это будет большим плюсом ко второму пункту, касающегося боевого оснащения лодки. Министерство будет только рада такому дополнению оружия и смирится с некоторыми конструктивными изменениями лодки в пользу улучшения ходовых качеств.

Все вместе вернулись в Санкт-Петербург. Федор Николаевич приехал заранее и ожидал в гостинице. Вечером встретились дома у Михаила и обсудили предложение Евгения Оттовича. Федор Николаевич тоже поддержал идею, направленную на укрепление прочности подводной лодки за счет частичного создания третьего корпуса. Подобная лодка не имела себе аналогов, и поэтому было неизвестно, как поведёт себя оригинал во время суровых испытательных нагрузок. Результаты испытаний китайской полномасштабной модели лодки составляли основу для предполагаемых показателей реальной лодки, но насколько они могут расходиться – никто не знал.

Министерство утвердило частичное изменение корпуса лодки и выдало техническое задание на дополнительный проект. Через несколько месяцев строительство подлодки продолжилось. Лодка несколько увеличилась по длине и приняла форму удлиненной пули. Для испытания ходовых качеств подводного крейсера на рекордных скоростях собрали экипаж, состоявший из опытных подводников, прослуживших немало лет на самых современных субмаринах. Во время тренировочных плаваний на обычных лодках создавались экстремальные ситуации, в которых отрабатывались различные способы устранения неисправностей, выживания экипажа и сохранения живучести лодки. Лодка с такими уникальными техническими характеристиками требовала большого умения управлять её. Поэтому она была перенасыщена автоматикой и электроникой, которая дублировала все органы управления и контролировала любое изменение в движении. На больших скоростях люди просто физически не смогут быстро сориентироваться в ситуации и принять правильное решение – за них должна сработать автоматики. На центральном посту находились опытнейшие инженеры, которые оснащали лодку этим оборудованием, настраивали его и знали значение каждого сигнала на огромном пульте управления.

К началу ходовых испытаний прибыла министерская комиссия. По сравнению с предыдущими испытаниями, в количественном отношении комиссия довольно заметно поредела, но зато в её составе находилось много очень высоких чинов, ведущих инженеров оборонных предприятий и научно-исследовательских институтов. Значимость события существенно увеличилась, и это создавало некоторую нежелательную нервозность, которая отражалась и на экипаже испытываемой подлодки.

Испытания начались. С каждым новым погружением добавлялась мощность атомных двигателей и увеличивалась скорость движения огромного подводного корабля. Крейсер без труда преодолел максимальные показатели скорости всех существующих современных отечественных и зарубежных субмарин, почти удвоил их, и запас мощности машин мог и дальше наращивать полёт этого гиганта под водой. И на этом этапе испытаний произошло то, что учёные мужи, оставшиеся на берегу, не сумели предвидеть – экипаж чувствовал себя крайне некомфортно на таких скоростях под водой. Командир пожалел, что не взял на борт группу психологов.

В течение последующего года крейсер продолжал выходить в открытое море и даже далеко за территориальные воды государства, оставаясь, благодаря своим уникальным качествам оснащения, необнаруженным для потенциального противника. Были произведены контрольные пуски в отдельности и одновременным залпом всех видом вооружения крейсера. Каждый раз экипаж пополнялся новыми специалистами, которые на месте проверяли функционирование отдельной, интересующей их системы, блока или узла этого огромного и сложного подводного сооружения. И каждый раз рядом со специалистами находился врач-психолог, который следил за их здоровьем.

За это время целыми томами скапливались оценки и замечания по результатам ходовых испытаний, которые устранялись на заводе сразу или должны были быть устранены после окончания испытаний. В целом комиссия осталась довольной новой подводной лодкой, не имеющей себе соперника в мировом океане. По данным соответствующих органов, за рубежом уже были информированы о проходящих испытаниях новейшей российской субмарине с уникальными характеристиками, но конкретных данных по результатам потенциальные противники ещё не имели.

Еще в ходе испытаний и затем на совещаниях по итогам испытаний новейшего класса подлодки вырисовывалось основное предназначение этой лодки – стать мобильным подводным арсеналом. Эту идею высказывал, правда, вскользь, и Евгений Оттович еще во время прогулок по черноморскому побережью, накануне возобновления строительства лодки. Лёва в одном из сообщений, в ответ на регулярную актуальную информацию Михаила о ходе испытаний, писал, что суперскоростная лодка в будущем будет управляться автоматически, с надводного корабля или со спутника. Мнение Министерства о создании мобильного подводного арсенала Михаил сообщил Евгению Оттовичу. Судя по его ответу, он уже был в курсе министерских оценок и предлагал продолжить эту тему при следующей встрече в Санкт-Петербурге.

Прошло еще немало времени, в течение которого было проделано много работы по устранению замечаний и переоборудованию некоторых блоков и узлов на новой лодке. Были произведены еще несколько испытательных погружений и контрольных пусков ракет. В итоге приемная комиссия Министерства ВМФ приняла лодку на вооружение с условием эксплуатации лодки в ограниченных скоростных режимах. Но и этих режимов было достаточно, чтобы опережать любую подводную лодку потенциального противника.

На министерских чиновников – инициаторов создания этого проекта подводной лодки, руководство завода, проектировщиков, конструкторов, испытателей и непосредственных инженеров и техников, претворивших проект в металл, посыпались награды. Михаила вызвали в Москву, в Кремль.

Глава девятая. Отрепетированный сюрприз

Выйдя из гостиницы и всунув в рот сигарету, Михаил полез в карман за зажигалкой, как вдруг перед ним вспыхнул маленький газовый лучик и осветил улыбающееся лицо мужчины в круглых очках, стоящего напротив. В один миг в памяти Михаила пролетела вся его жизнь – от детского сада в далёкой заводской слободке, до элитного особняка с видом на Неву. Они обнялись и не могли долго оторваться друг от друга. Михаил потянул Лёву назад в гостиницу, но друг остановил его, сказав, что ему туда нельзя. Михаил понял, и они пошли через площадь к ресторану Метрополь, в котором бар был открыт всю ночь. Загородившему вход охраннику Михаил показал своё удостоверение, и тот, раскланявшись, пропустил ночных гостей внутрь. Найдя в отдалении свободный столик, они сели и, наконец, посмотрели друг другу в глаза. Прошло столько лет! Целая вечность. Головы у обоих уже были полны седины. Официант принял заказ и вскоре принес коньяк и закуску. Михаил снял с лацкана пиджака Золотую звезду и прикрепил к пиджаку Лёвы. Тот попытался сопротивляться, но вспомнил, что с Михаилом лучше не связываться. Они проговорили всю ночь. Михаил не спрашивал Лёву, как ему удалось приехать в Москву? Он знал, что это было трудно, но Лёва сумел!

Вернувшись в гостиницу, он застал Эмилию спящей в костюме в кресле. Проснувшись, увидев улыбающегося мужа без звезды на груди, пытавшегося сказать ей что-то очень важное, она всё поняла и, закрыв своей ладонью его рот, потянула его в спальню.

На Новый год вновь собралась вся семья. Как всегда, больше всех радовалась Лизонька. Она уже стала молоденькой девушкой и с удовольствием забралась бы к деду на колени, но постеснялась. Зато она по традиции охотно наряжала с ним новогоднюю ёлку. Пригласили в Санкт-Петербург и Федора Николаевича с супругой. Дружно и даже торжественно проводили старый год, который ознаменовался главным событием для всей семьи и самых близких друзей – Михаил получил заслуженную, как считали все присутствующие, награду за своё трудолюбие, настойчивость, стремление к знаниям и успеху, уверенность в решении задуманных задач, умелом руководстве в осуществлении грандиозного проекта. Лёва еще в баре намекнул Михаилу, что его на Новый год ждёт неожиданный сюрприз, который он должен правильно понять и который задумывался на благо всей семьи. Михаил уже давно догадывался об этом сюрпризе.

В ранней юности, когда Михаил был частым гостем в семье немца-инженера, главного специалиста ведущего кораблестроительного завода страны и подружился с его сыном-одноклассником и двумя дочерями, инженер обратил внимание на смышленого и энергичного мальчишку. Поэтому он поощрял дружбу детей с ним. Дочери в шутку называли его женихом и обещали выйти за него замуж. Со временем шутка переросла в серьёзное чувство, и однажды дочери признались отцу, что всерьёз влюблены в Михаила. Отец всегда серьезно относился к словам детей и ответил дочерям, что они родились и живут не в мусульманском мире, и поэтому должны будут сами определиться, кто из них станет женой Михаила. С того времени Евгений Оттович взял на себя заботу о счастье и благополучии будущей семьи одной из своих дочерей. Хорошо зная семью Михаила, его отца – хорошего специалиста, но пьяницу, Евгений Оттович был уверен, что семья Михаила ему не поможет, а сам он – не в состоянии создать достойные условия для семейной жизни. На эту тему он решил поговорить с единственным человеком, которому он мог довериться – со своим близким другом, который много помог ему с самого начала их пребывания на заводе – с Фёдором Николаевичем, или Теодором, как он его иногда называл, но чаще так называла его жена инженера. Фёдор Николаевич поддержал друга. Он тоже хорошо знал мастера из сборочного цеха, отца Михаила; не один раз разговаривал с ним и даже требовал прекратить пить, но Капитон Тихонович только обещал бросить пить, делал перерыв и затем вновь брался за своё. Если бы Капитон Тихонович не был опытным мастером, его бы давно прогнали с завода.

Евгений Оттович вместе с Федором Николаевичем определили главные пункты в устройстве судьбы Михаила и назначили Лёву в качестве координатора и помощника. И верный друг в течение десятков лет добросовестно выполнял поручение.

Когда Евгений Оттович вышел на пенсию, Федор Николаевич помог ему вместе с семьей переехать в Германскую Демократическую Республику. Это был немыслимый для того времени случай – разрешить выехать из страны сотруднику оборонного предприятия, пусть даже и бывшему. Но Федор Николаевич убедил офицера КГБ, начальника 1-го отдела завода, в государственной заинтересованности этого переезда: завод вскоре получит заказ на строительство уникальной подлодки нового поколения, и бывший главный специалист будет принимать самое активное участие в этом строительстве, используя научно-исследовательский потенциал немецкого судостроения. Офицер понял скрытый смысл этого объяснения и дал своё добро. Федор Николаевич также обратился к нему с просьбой: через руководство КГБ устроить в ГДР на судостроительную верфь сына немецкого потомственного корабела. Через некоторое время в Дрездене Лёва встретился с сотрудником резидентуры советской внешней разведки в ГДР. Узнав, что Лёва учился в Ленинграде, сотрудник обрадовался, сказав, что родился в Питере, там окончил университет и начал службу. Так Лёва попал в проектно-конструкторское бюро одной немецкой судоверфи. Молодой инженер предложил оригинальную идею преодоления гидродинамического сопротивления при движении подводных лодок под водой, а советская разведка – оригинальный способ доставки результатов научно-исследовательских работ над этой идеей руководителю проекта на заводе. Наши сотрудники боялись утечки этой суперсекретной информации даже среди своих, и поэтому Лёва сам переправлял посылки по организованному каналу.

В тот день, когда после вручения правительственных наград в Екатерининском зале Кремля президент подошел к Михаилу и отвёл его в сторону, он тихо сказал ему, что вечером, у входа в гостиницу, его будет ждать друг. Видимо, информация об этом человеке была настолько засекречена, что её мог передать в непринужденной обстановке только президент.

Михаил слушал историю своей жизни и задавал себе вопрос: что было бы с ним, если бы его судьбу не построили другие люди? Наверное, с утра ходил бы в промасленной робе по заводу, а вечером в дорогих джинсах – по базару. Эмилия не приехала бы в посёлок, и всё бы забылось. Поэтому, как говорил Лёва, сюрприз понимать следует правильно, так как задумывался он на благо всей семьи.

Новый год встретили еще дружнее и веселее, чем проводили старый, пожелав друг другу всяческих благ. На следующий день, пока дамы втроем гуляли по Невскому проспекту, мужчины по традиции пили немецкое пиво и разговаривали о лодках. Результаты испытаний последней подлодки ясно указывали на то, что, во-первых, такой огромной махиной на больших скоростях под водой человек управлять не в состоянии. Из этого следует: лодка должна управляться автоматически на расстоянии, и тогда в экипаже она не нуждается. На больших скоростях лодку эксплуатировать не следует. Возможно, только в экстренных случаях и на короткое время. Во-вторых, если лодка не нуждается в экипаже, тогда освобождается много места за счет отсутствия кают, других мест отдыха, помещений и холодильников для продуктов, необходимых подсобных помещений, немаловажных для жизнедеятельности огромного количества людей. Эти места могут быть заменены дополнительным количеством вооружений: торпедами и ракетами, и это в разы преумножит вооруженность боевого подводного корабля. Если учесть, что при испытаниях лодки двигатели были испробованы не на полную мощность, то их запасов вполне хватит на обеспечение движения лодки еще бо́льших размеров. В принципе, если это необходимо, на лодке можно оборудовать более мощные двигатели. Вопрос заключался в другом: лодку можно превратить в скоростной подводный мобильный арсенал, укомплектованный не десятками, а сотнями торпед и ракет, который управляется на расстоянии. Такая лодка может продолжительное время, в позиции ожидания, находиться в любой точке мирового океана и по команде быстро доставить оружие к указанной цели. Несколько таких арсеналов, установленных в ключевых местах по всему подводному миру, могут держать под контролем весь мир. Конечно, создание такого оружия зависит, прежде всего, от военной доктрины государства. Насколько известно, ни в одном проектно-конструкторском бюро потенциального противника над таким проектом не работают.

У такого вида оружия много преимуществ. К примеру, самое современное оружие – межконтинентальные баллистические ракеты с множеством отделяемых боеголовок уже в момент запуска будут засечены разведывательными спутниками потенциального противника, и на них уже направлены противоракетные установки наземного или спутникового базирования. Для подлёта к цели, расположенной на расстоянии в тысячи километров, баллистической ракете тоже требуется определенное время, и не исключено, что некоторые ракеты за это время будут уничтожены, и только несколько достигнут цели, а может – ни одна не долетит. Поэтому потенциальные противники свои пусковые установки располагают поближе к нашим границам, чтобы максимально сократить время подлёта своих ракет к нашим целям. Подводный мобильный арсенал, находясь незамеченным в непосредственной близости от территории потенциального противника, выпускает торпеду или ракету, которые в считанные секунды достигают цели. К тому же, после пуска зарядов подводный арсенал может очень быстро изменить своё местоположение, что не могут сделать ни подводные и надводные корабли, ни наземные пусковые установки потенциального противника. Само присутствие такого количества оружия вблизи территории потенциального противника будет крупным козырем в мировой игре противоборствующих систем.

Собравшиеся корабелы понимали, что немецкие судостроительные верфи не будут строить такие подводные арсеналы, но на заказ могут выполнить проектно-конструкторские разработки. Лёва смог бы умело предложить такую идею своему руководству. Евгений Оттович уже был в курсе дела, что немецкие судоверфи ведут огромную работу по повышению скорости малошумного хода подлодок: когда рост скорости есть, а роста уровня подводного шума, соразмерного росту скорости – нет. Прогресс, которого они добились в этом, очень впечатляет: теперь у подлодок может быть не просто возможность опережающего маневра, но опережающего скрытного маневра, а это совсем другой уровень угрозы. И это качество можно применить к любому подводному аппарату, включая задуманный ими подводный арсенал.

Быстро летело время. Лизонька стала взрослой девушкой-красавицей, отлично окончила школу и продолжила семейную женскую традицию – училась в Санкт-Петербургском государственном медицинском университете имени академика И. П. Павлова. Семья продолжала регулярно проводить лето на черноморском побережье на своей даче. К сожалению, родители Эмилии по состоянию здоровья уже приезжали редко. Лёва по-прежнему работал на судоверфи: он так и не женился, но охотно проводил время на горнолыжных курортах. Эмилия уже заведовала престижной в Санкт-Петербурге частной медицинской клиникой. Михаилу не один раз предлагали руководство родного судостроительного завода, но он каждый раз отказывался. На стапелях верфи строился уже второй подводный арсенал – за первый Михаил был удостоен второй Золотой звезды.

Михаил не знал, когда он встретится следующий раз с Лёвой, и состоится ли новая встреча вообще? Вторую звезду он отстегнул от лацкана пиджака и спрятал в домашнем сейфе.

Оглавление

Глава первая. Первое увлечение

Глава вторая. Трудовое начало

Глава третья. Гранит науки

Глава четвертая. Возвращение на завод

Глава пятая. Снова в родном городе

Глава шестая. Первый проект и большой успех

Глава седьмая. Неудачное продолжение

Глава восьмая. Временные неприятности и возвращение к главному

Глава девятая. Отрепетированный сюрприз