Тайны Иудейской пустыни 3 [Александр Евгениевич Владыкин] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Йоко вернулась. Не выдержала цивилизации. Тяжело находиться среди людей и чувствовать себя одинокой.

– Одинокой, это как?

– Ты робот, Али. Всё равно не поймешь. Мы здесь жили, работали, у нас была команда, какая-то общность интересов. Там этого нет. Каждый сам по себе, или член какого-нибудь преступного клана. Знаешь, как будет семья по-итальянски?

– Да, знаю. Мафия.

– Вот и в Японии. Народа много, людей нет, сплошная мафия!

– Ничего. Поскучаешь здесь пару месяцев за монитором камер наблюдения, иначе запоёшь.

– Вряд ли! Я за этим монитором больше времени провела, чем ты находишься на Земле, Али.

– Поживём увидим. Здесь такая скукотища! Там в Японии, хоть море есть. Целый океан! А, здесь ничего, кроме земли, камней и песка. Скажи правду Йоко, что тебя привело в наши места? Забыл поздравить тебя с удачной пластикой. Если бы ты, ещё, голос изменила, я бы тебя не узнал. Подумал, что кто-то из паломниц забрёл случайно в подземелье.

Йоко зарделась, не так часто мужчины одаривают её комплиментами.

– Было у меня две подруги, даже не подруги – скорее знакомые. Сагитировала я их посетить монастыри Иудейской пустыни. Эта поездка была им по бюджету. Я описала им всю красоту этого места, где можно ночевать в палатке, на открытом воздухе, на берегу реки Иордан. А, звёзды – какие здесь звёзды! На небе, как на дереве – руку протяни, и срывай по одной…

– Ну, и как? Понравилось им здесь?

– Не знаю. Пропали подруги. Уехать уехали, но обратно не вернулись.

– У нас здесь есть всё, даже война иногда бывает, люди умирают по– неосторожности, но никогда, никто не занимался здесь воровством людей. Ты в полицию обращалась, Йоко?

– Два официальных запроса от Министерства иностранных дел Японии…

– Дальше можешь не продолжать. Я всё понял.

Али уже наметил план поисков девочек из Японии. Нужно будет проверить всю полицейскую картотеку с информацией о пропавших людях за последние полгода, все гостиницы, ночлежки, начиная с аэропорта, должен же остаться, хоть какой-то след. Не может человек, вот так, пропасть в никуда. Ищи зацепку, Али! Камеры наблюдения, возле каждой гостиницы, на каждом перекрёстке. Вся информация передаётся из сервера, в архив. Она сохраняется в блоках памяти. Всё в твоих руках, Али!

Блин! Первый блин комом – информация о видеосъёмке в архиве сохраняется не более двух недель. Я не думал, что Иудейская пустыня так популярна в туристическом мире. Из одной Японии и Южной Кореи, было больше двух тысяч гостей, за полгода. Они, как тараканы расползались из Тель-Авива по разным странам, соседствующим с Израилем. Я ходил по широким улицам, в одежде бедуина, и чувствовал, что взгляды всех полицейских этого города прикованы к моей особе. Мне надоело бесцельное хождение, проверка документации таможни и аэропорта мне ничего не дала. Йоко говорила, что они собрались в Иудейскую пустыню. Надо искать гостиницу, где они могли остановиться.

***

Больше всего нас утомила дорога. Подругу прорвало на еду. Она всегда что-нибудь жуёт, или, как корова, пережёвывает. А я… а меня тошнит, весь перелёт. Я жалею, что согласилась провести отпуск в Израиле. Романтическое путешествие! Чувствую себя обалденно – как беременная! Сколько мы ещё лететь будем? Я со всего перелёта, только туалет успела изучить – главная туристическая достопримечательность! Стюардесса что-то пробубнила по громкоговорящей связи. Этот английский язык, когда я слышу его, мне кажется, что человек не говорит, а глотает слова. Лишь бы успеть до туалета добежать! В этом Израиле никто не разговаривает по-японски, а я…, а мы – английский, только с разговорником. А, ещё нужно добраться до Иудейской пустыни. Я не знаю, далеко ли это, и ходят ли туда автобусы?

– Самико, перестань жевать, пожалуйста! Побереги свою фигуру и дай покой моим нервам.

– Мы ещё не прилетели, а ты уже начинаешь говорить, как истинная еврейка.

– Что? На иврите?

Подруга засмеялась:

– На санскрите, с еврейскими оборотами. «Самико, не делай мне нервы, пожалуйста». Подруга перекривила меня, подделав мой голос. Мне тоже стало смешно. Организм устал от перелёта и требовал разрядки. Самолёт шёл на посадку, мы, кажется, прилетели. В иллюминаторах появились лучи взлётно-посадочной полосы.

– Экипаж самолёта рад приветствовать вас в аэропорту Тель-Авива.

Стюардесса перешла на японский язык. Я опять загрустила – целый месяц в Израиле, как глухонемые. Самико летела сюда, чтобы похудеть. А я, за компанию. Мы, с Самико полные противоположности. Мне, наоборот, не мешало бы вес набрать! Этот Тель-Авив, конечно не Токио, не сравнить!

– Неужели в Израиле всё так запущено и никто не знает японского языка?

Самико съязвила:

– Ну, конечно! В Японии давно все перешли на идиш!

Я отмахнулась от неё сумкой. Самико подхватила мою игру. Полицейский на улице наблюдал за нами с подозрительным выражением лица. Я одернула подругу, а то нас могут неправильно понять. У таксистов глаз намётан на иностранцев, они реагировали на черты нашего лица, выдающего туристов из Японии. Лучше бы они реагировали на содержание наших кошельков! Самико догадалась поменять иены на доллары, у неё, даже шекели были. Мы вздохнули и пошли на автобусную остановку. Нужно как-то добираться до этой Иудейской пустыни.

Пришло время назвать себя. Я стесняюсь своего имени. Оно больше похоже на кличку. Так оно и есть. Меня родители назвали Нагара. Нагара Огаи – звучит? Меньший брат, на встрече одноклассников представил меня, как Ниагару. С тех пор все забыли про моё имя. Сосед паспортист так и записал в главном документе – Ниагара Огаи.

– Ты, хитрая, Ниагара! Я тащу весь багаж, а ты, налегке. Размахиваешь дамской сумкой. Возьми, хотя бы, рюкзак.

***

Я нашёл след японских девчонок в отеле, возле трассы, в двух шагах от пустыни, недалеко от города Хеврон. Гостиница принадлежала муниципалитету Кирияф-Арбы, построена, специально, возле трассы в Иерусалим, для обеспечения потоков верующих. Наших красавиц нельзя было отнести к паломникам, но в этой гостинице нашлось место для японских туристок. Я начал работать, вселился, сначала в администратора, вернее это была хостес, а потом, в официанта гостиничного ресторана. Я пытался узнать всё про девушек: их привычки, с кем общались, чем запомнились обслуживающему персоналу?

– Японки, как японки! Ничего достопримечательного. Они у нас не долго были, дня три. Одна постоянно что-то жевала, и была похожа на Нетту Барзилай, а другая была, как вулкан. Нет, как водопад, вспомнила – Ниагара! Худая, и длинная, как шея жирафа.

Точно. Это были мои девочки. Йоко прыгала до потолка в пещере, когда я ей рассказывал про своё расследование.

– А, куда они дальше пошли из этой гостиницы?

Если бы я знал? К сожалению, в гостинице след девушек обрывается. Я просмотрел ещё раз весь список посетителей. Напротив, наших японок жила в одиночном номере вдова из России, приехавшая для посещения русского храма Святой троицы. Может она, что знает. На поиски вдовы у меня ушёл месяц. Я облетал пол мира, а эта Роз Иванова жила в двух часах езды от Хеврона. Сюда она приехала почтить память своего мужа, поставить свечу в русский храм. Я не стал забираться в старое изнеможенное тело. Просто спросил за двух девочек-туристок, сказав, что они пропали и я занимаюсь их поиском. Женщина всплеснула руками:

– Я их предупреждала! Я говорила! А, они, по-русски, ни бум-бум!

– Как вы общались с ними, мадам?

– Как и все – по планшету, через переводчика.

Это было интересно. Кажется, я нащупал след. Я, абсолютно не сожалел о потраченном месяце на поиски этой «русской» с еврейскими корнями. Роз Самуиловна меня угостила чаем.

(– Роботы не пьют чай!

– Если надо? Они смолу, кипящую выпьют! От бесплатного еврейского чая, ещё никто не отказывался.)

– Тётя Роза! Вы не скажите куда пошли девочки из гостиницы?

– Чем вы слушаете? Я полчаса вам пытаюсь объяснить. Я их предупреждала, чтобы не ходили в это место. Там люди сходят с ума. Мне рассказывали, что очевидцы, клюнувшие на рекламу аферистов, попали в неловкое положение. Один серьёзный человек – бизнесмен из Сан-Пауло, полностью сорвал с себя одежду и пытался соблазнить невинное создание, в присутствии её родителей. В этом месте происходят страшные, необъяснимые вещи. На каждого каньон поющих скал воздействует по-своему. Тот, кто рассказал мне эту историю, едва выбрался живым из каньона.

Я нашёл очевидца. Да простят меня все святые, я порылся в его памяти.

– Мы приехали на машине. Люди, направившие нас сюда, говорили, что нужно подождать до обеда. Кондиционер в машине работал на пределе своей возможности. Хач подогнал машину поближе к скале и достал сигарету с анашой. Меня же жара и пустынный климат тянули на сон. Я вспомнил:

– В холодильнике было баночное пиво, всё, что осталось, после вчерашнего банкета. Мы пролетели с девочками! Решили праздник разбавить экстримом. Хач говорил, что здесь, даже наркотиков не надо. Мой собеседник затих.

(Я, незамедлительно, вошёл в его образ).

– Что это? Мой мозг разлетелся искрами фейерверка, это был салют, невообразимая гамма переплетённых эмоций! Мы танцевали. Все, шли за весёлым козлом с бубном. Я отчётливо видел – это Пан! Люди начали срывать с себя мешающую им одежду, а потом, кинулись громить машины, на которых приехали к каньону поющих скал. И, всё это под музыку, под чарующее песнопение ветра. Итак, продолжалось до вечера. Я пришел в себя после захода солнца, в чужом теле. Попытался найти своих друзей. Шатаясь, добрёл до нашей машины, вернее до того, что от неё осталось. Я никого не нашёл. Люди, потихоньку, приходили в себя. Я старался не смотреть на людей. Мне было стыдно. Всем нам было стыдно. Я натягивал свою рубаху на колени, чтобы спрятать наготу, пока не догадался снять её и сделать из рубахи юбку, обкрутив её вокруг талии. Многие, из людей, были совсем голые. Не позавидую тем, кто взял с собой детей – посмотреть на одно из чудес света. Мошенники, как могли, разрекламировали товар. Паломники, священники, туристы со всего мира, мусульмане, христиане, буддисты – кого здесь только не было!

Глава 2

Я всё понял, и вышел из образа. Это не было похоже на гипноз, я не знаю на что это было похоже, если даже воспоминания вассала меня привели к безумию. Я поспешил убраться побыстрей из кафе, в котором я встречался со свидетелем. Посетители и бармен не сводили глаз с нас, видимо заподозрив в наших ипостасях – сладкую парочку. Я не помнил, что вытворял в кафе, одновременно, находясь в чужом теле, под наркотическим опьянением. Бедный робот – он был красный, как рак!

– Сколько нужно повторять очищающую суру, чтобы добиться милости от Аллаха?

(– Роботы не краснеют.)

– Ах, да! Это действительно, чертовски непонятное место.

– Не поминай нечистого, Али!

– Йоко! А, мы с тобой чистые?

– Не знаю, как ты, а я – произведение рук человека, и, вообще, меня на манекенщицу готовили!

Я согласился с Йоко. Никакое это не чудо света. Очередная непонятная схема шарлатанов с применением сильнодействующих наркотических средств. До этого случая я, почему-то думал, что на меня наркотики не влияют. Наверное, ошибался, не знаю. Надо будет по месту проверить. Я, ещё помнил, где находится каньон поющих скал. Блин! Я долетел до этого места, ещё до обеда. Я думал, что уже успел изучить Иудейскую пустыню. Увы! Целый день прождал, но никакого каньона, не скал я не увидел. Хотя помнил, что прошлый раз мы поставили машину в тень, от скалы. Чудеса! Ошибиться я не мог. Роботы никогда не ошибаются!

***

– Ну, что? Побывал в филармонии?

– Мне не до твоих шуток, Йоко. Нет там никаких скал, нет и каньона, нет и филармонии. Всё это надувательство чистой воды!

– А, теперь послушай, что я выяснила, не покидая стен этого монастыря. Приходил отец Дионис. Он рассказал мне про тайну каньона с поющими скалами.

– Это было давно. Ещё когда не было команды стражников, а я был обыкновенным иерусалимским обывателем.

– Не прибедняйся. Я знаю, что у тебя в городе была школа йоги, ты был в ней, наподобие наставника, учителя, гуру, не знаю, как это по индийской философии.

– Слушай Йоко. Это было давно и неправда. У школы был другой хозяин, он не захотел делить лавры пришедшей славы со мной. Мне пришлось себе искать работу и место для проживания. Я с готовностью откликнулся на предложение конторы. Полувоенная организация археологической направленности, это было именно то, что мне нужно в то время. Ибо я был зажат со всех сторон. Блин! Никакая йога не могла заглушить чувство голода. Следующим этапом моего существования была смерть. А, контора обещала пропитание, и не плохую заработную плату. Меня устроило их предложение. Дальше не буду рассказывать про свою жизнь. Я священник, мне это не нужно.

– На чём я остановился? Ах, да, про поющие скалы! Я, как и вы, тогда, считал это шарлатанством, надувательством, с одной целью – вытянуть деньги из вашего кармана. Я никогда не отвечал на призывы адептов этого нового чуда. Израильские города переполнены подобными шарлатанами. Я был научен горьким опытом: со мной обошлись бесчеловечно: не заслужено, меня выгнали со школы, как собаку, а ты говоришь – гуру! Жизнь научила меня беречь каждый шекель. Я старался не попасться на уловки шарлатанов. Но однажды, меня занесло в пустыню. Далеко от дорог и городов, я помню развалины какого-то монастыря и колодец. Высохший колодец, в нём не было воды несколько столетий. Поднялся ветер. Я знал, что такое буря в пустыне. Как мог, я укрылся своей одеждой, я закутался в ватный халат, который был моим неизменным путником. Я обвязал голову шарфом, связанным из грубой шерсти местных коз руками женщин бедуинов. Камни разрушенной кладки колодца были единственной моей защитой от ветра. Я мечтал спрятаться, как можно глубже, от этого колючего песка, проникающего во все щели моей одежды. Я готов был уже спрятаться в колодце, если бы не страх перед змеями, тарантулами и прочей не знакомой мне нечистью! Я бы и умер возле колодца, засыпанный толстым слоем песка. Вдруг я увидел появление каньона, он был, как провал, в окружении песчаных скал. Я услышал музыку, пели камни, пел сам песок. Ветер стих, но звук усилился. Я растворился в природе, пустыня мне показалась самым лучшим местом на Земле. Я танцевал в окружении женщин, под звуки дудочки, на которой играл Орфей. Это было божественно! Эйфория! Я снял свои одежды, освободил своё тело от пут. Я присоединился к танцовщицам. Мы ласкали друг друга! Мы парили над пустыней, вместе с облаками!

– Ты знаешь, что самое сладкое на свете?

– Сахар, мёд, патока!

– Нет. Самое сладкое на свете – это грех! Я понял это тогда, в пустыне у поющих скал. Грех – он, как наркотик, в тысячу раз сильнее, он притягивает к себе. У человека появляется маниакальная зависимость к возвращению в эту зону греха. Я очнулся вечером, уже в потёмках. Всё пропало: каньон, скалы вместе с музыкой и танцовщицами. Я был, абсолютно, голый, и почувствовал, какое-то внутреннее опустошение, меня, как кто вывернул наизнанку. Я стоял около колодца и слушал перекличку цикад. Я не знаю, что это было, Йоко. Я не помню, как добрался в город. Но, во снах, я часто возвращаюсь на это место, где я был счастлив.

– Больше ничего не помнишь, Йог?

– Отец Дионис, – поправил священник.

– Помню! В том и беда, что помню! Прошло много лет, но молитвы в монастыре не помогают мне забыться. Я помню голос из колодца, он уже несколько лет зовёт меня:

– Сюда. Иди ко мне, не бойся. Я жду тебя! Иди, здесь хорошо! Мы ждём тебя!

Отец Дионис закончил свой рассказ, и быстро, быстро поднялся по лестнице, ведущей к площади посредине монастыря преподобного Саввы Освящённого. Он перед своим уходом сказал:

– Ты очень похожа на танцовщиц из каньона греха!

(Я не ошибся:

– Рано ты в священники пошёл, святой отец!)

Надеюсь, Йоко не прочитала мои мысли?

***

– Значит, получается это не единственное место в Иудейской пустыне, где возникают эти поющие скалы? Либо, оно, каким-то чудесным образом может перемещаться по пустыне. Слишком одинаково его описывают все свидетели этого земного чуда: Каньон, скалы, музыка. Йоко, если бы я не прочувствовал всё сам, я бы никогда не поверил в это. Значит наркотики отпадают. Не понятно, как шарлатаны узнают о месте появления этих скал? Если мы не разгадаем с тобой этот секрет, то грош нам цена, Йоко. А шарлатаны будут наживаться на доверчивых туристах.

– Ты забываешь, Али, у нас другая цель. Прошу тебя. Не отклоняйся от расследования пропажи японских девочек.

***

Наконец мы отвязались от этой мымры! У неё старческий маразм: то ей юбки наши не нравятся, слишком коротки для мусульманского мира, то потребовала, чтобы мы не пользовались косметикой, говорила, что пустыня не любит этого. Как эта старуха надоела! Йоко была права, в Иудейской пустыне действительно интересно, сегодня мы, вместе с Самико поедем смотреть поющие скалы. Там даже ритуал специальный есть, нужно выждать время, когда солнце переместиться в зенит. Лишь бы эта мымра ни о чём не заподозрила. Ну, бог и соседку нам послал! Она, категорически запрещала нам углубляться в пустыню, у неё весь мир наполнен мошенниками и шарлатанами. А, по мне – это одно и то же. Мне кажется, без мошенников мир будет выглядеть скучнее. Это, как цирк, без фокусников-иллюзионистов.

– Ниагара! Не отставай. Вся группа уже собралась.

Я думала мы уедем далеко, на край пустыни, а это совсем рядом. Молодые люди высадили нас посреди песка и камней, в пятнадцати минутах езды от гостиницы, собрали деньги за аттракцион, и уехали восвояси.

– Вы сидите, и ожидайте, когда появятся поющие скалы.

Я не пойму, почему тогда сюда приезжать нужно рано утром, если, всё равно, ждать до обеда? Мы уехали, чуть свет… Через пару часов ожидания, толпа начала роптать. Честное слово, я почувствовала, что у меня начали расти ослиные уши. Нас надули. Блин! Как последних лохов, вывезли в пустыню и сиди жди, когда рак свистнет, или скалы запоют. Оптимисты уже смеялись в открытую, хорошо, хоть до гостиницы не далеко, пару часов ходу. Особо принципиальные и нервные, начали ругаться, не смирившись с потерей денег, и начали агитировать толпу последовать назад в гостиницу. Мне тоже было немного жаль потраченной суммы на поездку, я посчитала, что мы, на эти деньги, купили немного ума. Права была соседка:

– Весь мир держится на шарлатанах и аферистах!

Никто, никуда не уходил. Солнце подымалось всё выше и выше. Люди стали делиться водой, кое кто нашёл, в этом несбыточном аттракционе, перст судьбы, и принял более крепкие напитки. Я не поверила своим глазам. Молодые люди не обманули нас. Появился каньон, и скалы. Музыка, целое море музыки! А, потом, такое началось!

***

– Ты много лет поставляешь рабов в наши миры! Не открывая секрет, где их берёшь.

– Я поставляю материал, Эрг! Он, как воск, текуч и липок. В вашей воле сделать из него кого хочешь, господин: раба, слугу, воина! За ваше золото, я готов исполнить любой ваш каприз!

– Я заказал тебе двух охотниц.

– Ваш заказ выполнен, господин! Можете прислать слугу за женщинами.

Эрг доверял ловчему. Бург был из семинга его отца. Эрг подал мешочек с золотом, как плату за товар, который уже сегодня будет в его лагере. Эрг старался укомплектовать охотников перед началом обезьяньего гона. Предводитель обезьян предложил свои правила игры: обезьяны, как всегда, не будут ограничены в защите, основным оружием обезьян будут зубы и когти, разрешалось ещё применение других животных, заключивших союз с обезьянами на эту игру. Лысые должны быть вооружены короткими мечами. Разрешалось применение приманки. Приманка должна быть пронумерована, и, обязательно, прикована короткой цепью к камням, или скалам. Приманка должна иметь не более четырёх защитников. Защитникам позволено иметь, кроме коротких мечей, пики, с тупыми наконечниками. Игра начнётся в день, когда светило тьмы окрасится в красный цвет. Спокойных снов тебе Эрг!

– Спокойных снов повелителю обезьян!

Эрг был доволен: ловчий обеспечил его армию всем необходимым. У него теперь полный штат загонщиков, копателей ловушек и мастеров пращи. Последние, как и боевые слоны, были сюрпризом для неприятеля. Игра должна быть интересной! Эрг. Как и все жители его семингов ожидали построения охотников в боевые порядки. Сигнал священного рога тура начинал игру, как только ночное светило показало цвет своего лица. Предводитель обезьян наблюдал за игрой с башни дракона. Надеюсь, в этот год он не изменит своей привычки. Эргу никогда не удавалось пленить предводителя обезьян. Уж, сильно его охраняли. Но в этом году, он кое-что придумал, только бы ловчий успел воплотить все его мечты в жизнь, до начала охоты. Эрг пожелал спокойных снов своим подданным, чтобы для них каждый день был удачным, под его руководством!

Глава 3

Альфа-самец обезьяньего племени был давним соперником Эрга в смертельно опасных играх. Всё-таки я права, за многие годы, проведённые в семинге Эрга, я поняла, почему эти игры нельзя называть войной. Это была игра: жестокая, бескомпромиссная, со следами лицемерия и предательства. Но, игра! Соперники не были заинтересованы в победе, любой ценой, не считаясь с потерями. В этой игре ценились продуманные комбинации, неожиданные ходы, убийство не являлось самоцелью, скорее приоритетом силы и ловкости победителя над побеждённым. В войне нет правил, есть некоторые ограничения, которые, все воюющие стороны стараются игнорировать. Здесь же, любая операция, любой ход соперников оценивался судьями. Судей невозможно было подкупить или запугать. Я никогда их не видела, они были не из нашего мира, и оплату, за свой труд брали трупами. Им было дано право – собирать урожай после этих игр. В отдалении – на буграх, на скалах, на сторожевых башнях и, вообще, на всех возвышениях, пригодных для наблюдения, гнездились толпы зрителей. В этом мире чужая смерть – развлечение. Много желающих понаблюдать за мучениями различных существ, со стороны. (Я вспомнила, эти существа не далеко отошли от людей моего мира, у них тоже есть похожие игры, и, такие же кровожадные зрители.) Болельщики создавали шум, и задавали тон игре, самые азартные из них, вступали в перепалку, которая зачастую заканчивалась кровопролитием, если не успевали смотрители разогнать беснующих фанатов. (Всё, как на Земле. Я вспомнила соседа по квартире в Токио. Тот бросался на телевизор с кулаками, когда проигрывала любимая команда.) До меня, так и не дошло, как мы попали в этот мир, голова болела, как после саке, всё кружилось перед глазами, Самико была раздетая, я осмотрела себя: одежды на мне тоже не было. Мы находились в каком-то склепе, похожем на камеру тюрьмы, над нами виднелось небо. Потолка не было, вместо него, какая-то шахта, уходящая вертикально вверх. Голова плохо соображала. Я забыла, где мы находимся, помню, что в пустыне, но где, а название этого места – хоть убей! Я сообразила: мы находимся на дне колодца, но, как мы сюда попали? Как выбираться будем? Это пришло в голову с опозданием. Я закрыла глаза. Боль не прекратилась, такое ощущение, что мою голову режут дольками, как лимон! Я вспомнила полёт, состояние невесомости, я падала маленьким пёрышком, подымалась, подхваченная ветром, и снова падала…Я открыла глаза, моя подруга зашевелилась. О, боже мой, только не это…Самико вырвала прямо на пол.

– Хорошо погуляли вчера!

Она осмотрелась:

– Где мы? Почему в таком виде? Это полиция? Почему ты молчишь, Ниагара?

– Не знаю. Скорее колодец, а мы…в пустыне.

Самико закатила истерику. Досталось всем: шарлатанам, арабам, соседке по номеру, но больше всего она выплеснула свою злобу на Йоко. За всё хорошее, за то, что мы – две несчастные дуры, клюнули на её совет посетить Иудейскую пустыню.

У меня прогресс. Я вспомнила название места где мы находимся, только выговорить его я не могу. Я услышала скрип двери. Всё-таки это была камера. Вошёл мужчина… Лысый, абсолютно лысый…, а мы голые. Кричать не было сил! На мужчине была одна набедренная повязка и браслет на шее, выполненный в образе скрутившейся змеи. Браслет был красивый, и, как живой! Он, пружиной прочно прилегал к телу. Казалось, что одно неосторожное слово, и змея проснётся и задушит вас. Человек просунул верёвку в кольцо, вставленное в мой нос. Блин! Этого я не заметила. Присмотрелась, у подруги точно такое кольцо, лысый нанизал Самико, точно, как меня – на верёвку. И, мы пошли, вернее лысый повёл нас, голых, не знаю куда. Верёвка ограничивала наши движения, любое отклонение от маршрута сопровождалось резкой болью в голове. Мы, молча выполняли любое требование сопровождающего. Выход на улицу резанул по нашим глазам. Мужчина сделал перерыв, понимая наше состояние, видимо сопровождение задержанных, дело привычное для него. Нас вели по улице, как скот на верёвке, да ещё голыми. Такого стыда я не испытывала за всю мою никчемную жизнь. Назвал меня брат Ниагарой, так мне и надо! На все мои сигналы, сопровождающий не реагировал, я перестала к нему обращаться, когда увидела наушники в его ушах. Он меня, просто, не слышал, ему не нравилось смотреть на голых женщин, он предпочитал наслаждаться музыкой. Меломан хренов! В конце улицы появился какой-то народ. Я попыталась прикрыться руками, но мы завернули в проулок и, вскоре, подошли к большому красивому дому. Нет, это был замок, дворец вернее.

– Сарай, – сказал сопровождающий, назвав его семингом. Я забыла, в этом еврейско-арабском мире совсем не понимают японский язык, а планшет мы умудрились потерять во вчерашней экскурсии. Подруга только шевелила губами и пускала пузыри. Я ей сочувствую, было, как раз, время третьего завтрака для неё.

Нас завели за ворота. Внутри двора был целый полигон. Нет, спортивная площадка. Я посмотрела на тренирующихся и моё сердце замерло от предчувствия – это был тренировочный центр, для гладиаторов. Я видела такие в кино. К нам подошёл высокий атлетически сложенный мужчина, и о чём-то заговорил с нашим проводником. Я вслушивалась в их разговор, они словно пели, непонятно на каком языке.

Самико вылупилась на них, сделав, почти европейскими, перепуганные глаза:

– Это что? Продолжение нашей экскурсии? Итальянская опера? А, почему они лысые?

Странно. Я тоже обратила внимание на это. В отличии от подруги, я сообразила, что мы попали непонятным образом совсем в другой, чужой мир. И эти лысые мужчины решают нашу дальнейшую судьбу. Атлет что-то крикнул внутрь двора, и от тренирующейся команды отделилась женщина, похожая на амазонок средневековья. Я, впервые увидела женщину этого мира. Она, как эталон красоты выделялась на фоне лысых и невзрачных мужчин. Её, выделяющиеся мышцы на гибком теле, лишённом и капли жира, говорили о том, что это существо всю свою жизнь провело в тренировочном зале и родилось не с серебряной ложкой во рту, а с гантелями в руках. Женщина что-то пропела атлету. Проводник освободил нас, выдернув верёвку из наших носов. Блин! Больно! У меня выступили слёзы на глазах. Я поняла, что придётся привыкать к подобному обращению. Женщина показала глазами, чтобы следовали за ней. Она привела нас в казарму, иначе нельзя было назвать это место, где, вместо тумбочек стояли различные тренажёры, а кровати были в три яруса. Она указала наши места в этом помещении. Самико достался второй ярус, а мне…, а меня эта женщина замеряла, и определила на третий ярус кровати. Ей безразлично было, что я высоты боюсь, и могу ночью свалиться, просто так, и что у меня кружится голова… Претензии высказывать было не кому, что, только, своей подруге…, но та была не в лучшем положении! Я представила, как она пытается забраться на второй ярус, мне смешно стало. Я встретилась с глазами аборигенки, и моя ухмылка моментом стёрлась с лица. Амазонка обожгла меня своим взглядом, дав понять, что Сарай семингов не место для шуток. Я потеряла надежду на возвращение в свой прежний мир. Первый день в этом Сарае, был последним днём беспечной, лёгкой, праздной жизни, к которой мы привыкли в своём мире. На следующий день начался кошмар. Ежедневные изнурительные тренировки, наказания, побои, многокилометровые пробежки, ночи, без сна и покоя, дежурство по кухне, холодный ветер на верху сторожевой башни, всё это приходилось терпеть. Питание было калорийным и хорошим. Повара из племени горбунов готовили аппетитно и очень вкусно, но калории не задерживались в наших организмах. Я стала ещё худее и длиннее, а, Самико, невозможно было узнать. Сбылась её мечта. Она ехала в Иудейскую пустыню, чтобы похудеть. В казарме нас собралось пятьдесят человек, и все женщины. Девочки, в свободное от тренировок время, старались нас обучить местному языку. Самико легче давалось обучение, а у меня – слуха нет. Мне постоянно приходилось переспрашивать у подруги, а когда я пыталась пропеть изучаемые слова, смеялась вся казарма так, что прибегали смотрители с разборками, а я получала наряд. Я не считала, сколько нарядов выпало на мою душу, пока я не овладела языком Угримов. Так назывался народ, к которому мы попали. Я не смогла определить, где этот мир находится, знания старожилов были ограничены, мне называли народы, живущие рядом с угримами, но их названия мне ни о чём не говорили. Наша казарма относилась к охотникам. Мне объяснили, кто такие охотники в этом мире. Нам немного повезло с распределением: мы не слуги, не рабы, не бездомный нищий сброд, питающийся объедками и тем, что найдёт на мусорных свалках. Нас готовят для охоты. Я плохо понимала, что это такое. В моём представлении, искажённом земными реалиями – охота, это было что-то красивое, экзотичное, с загонщиками, флажками, собаками, и на конях. Конь и охотничий рог – это символы охоты. К чему тогда такие тренировки? Я видела, как тренируют мужчин на специальных тренажёрах, заставляя прыгать через хорошо наточенные мечи, постепенно увеличивая скорость этих тренажёров. Я спросила у Ироны, старшего охотника нашего семинга (Это первая женщина, встретившая нам на пути в этом мире.):

– Что случится с теми охотниками, которым не повезло попасть под острые мечи тренажёров.

Обветренное лицо женщины потемнело ещё больше.

– Не думай об этом Ниа. (Местные сократили моё имя, до более привычного для них.) На его место придёт другой охотник.

Я поняла. Лечить и кормить инвалида никто не будет. Поэтому, хоть летать учись, чтобы не допустить трагической развязки. Тренажёры усложнялись, чтобы выработать у охотников выносливость, в сочетании с гибкостью, хорошую реакцию и меткость, особенно у охотников с пращой. Год прошёл в этих тренировках. Мы пока были меньшими охотниками, впереди нас ждали испытания, нас подготавливали к кратковременным вылазкам за пределы границ нашего государства. В казарме шли разговоры о новой игре, но нас это не касалось, мы ещё не подтвердили статус охотника. Могли быть только наблюдателями в отведённом секторе, для болельщиков, мужчин привлекали в смотрители, для разгона особо ярых фанатов. Наши мышцы скрипели от нагнетаемых эмоций, нам не терпелось испытать себя в игре. Для этого нас тренировали! Лучшие охотники были почитаемы в народе. Их узнавали по изображению золотой пращи, возле правого предплечья туники. Их всегда встречали и провожали с триумфом в любом семинге нашего общества. Мне не терпелось проявить себя, я, как и все ждала, когда начнётся игра. Если бы я знала, что моё представление об охоте совсем не соответствует действительности. И, то, что называется игрой в этом жестоком мире – это совсем не охота на невинных животных. Скорее, наоборот – животные убивают охотников. Знание этих фактов ничего бы не смогло остановить в этом мире. (Как на Земле: бои гладиаторов собирали всё население городов древнего Рима, люди ставили ставки, проигрывали состояния. И, цена была высока – жизнь гладиатора! В Испании коррида собирает всю страну, испанцам не объяснишь, что убийство животных, это бесчеловечно – не гуманно. Люди, просто, не поймут этого.) До праздника было несколько дней. Люди наблюдали за светилом тьмы. Отраженье небесных скал, только приближалось к светилу. Как только начнёт меняться цвет этого подвешенного фонаря, затрубит рог тура, извещающий о начале игры. Мы все выучили наизусть ритуал начала игр. В наш тренировочный лагерь стали поступать люди из соседних, дружественных стран.

– Загонщики!

Дала определение этому народу – Ирона. Я не знаю, какую функцию в игре выполняли загонщики, но по ироничным улыбкам охотников, я поняла, что загонщики не имеют авторитет в игре. Скорее, наоборот – они создают панику, ломают всю стратегию игры. Бросают оружие и стараются избежать сражения. Не удивительно, что более восьмидесяти процентов, из загонщиков, остаются на поле битвы.

– А, как же игра?

Спросила я.

– Это и есть игра, Ниа.

За неделю, до знаменательного события в нашу казарму вошёл ничем не примечательный человек. Ирона преклонила колено перед ним.

– Предводитель Угримов – Эрг, – прошёл шёпот в полутьме казармы.

– Мне нужны добровольцы для игры. От вас я не скрываю – это хитрый ход! Я хочу использовать их в качестве приманки. Вы уже достаточно хорошо подготовлены. Противник уверен в лёгкой победе и не ожидает вооружённого отпора от приманки. Кто из вас согласится быть приманкой в игре?

Подтверждением предводителю был лес рук, взметнувшийся над нашими головами. Он был доволен.

– Я ценю ваш патриотизм и желание поучаствовать в игре. Другого я и не ожидал. Нам не нужно столько добровольцев, достаточно и десяти угримов. Главный охотник Ирона произведёт отбор.

Ирону повысили в звании, из старшего охотника в главные. Выше Илоны теперь был, только командующий.

Глава 4

Я не попала в отбор, не повезло. Требовались упитанные, плотные, а я – худая, и длинная.

– Эрг сказал, что требуется десять Угримов, а ты же не угримка, Ниа.

– А, Самико?

Моя подруга попала в отбор.

– А, Самико – настоящая приманка! Только от одного выражения её лица противник драпать будет.

Девочки заулыбались. Большинство из них, как и я, не попали в отбор. Как я завидовала своей подруге! Ей повезло, она может отличиться в этой охоте и её переведут в свободные охотники, согласно рангу. Это – как самурай в Японии. Ирона дождалась, когда рядом со мной никого не было:

– Глупая! Радуйся, что не выбрали тебя, Ниа. Это не твой мир, и не твоя охота. У нас не было победы последние пять лет. Судьям досталось больше половины взрослых угримов, не считая союзников. Эти игры и созданы для того, чтобы поддерживать баланс между нашими народами и подкармливать высших, из других миров. Ниа, ценой ставки твоей подруги в игре, может быть её жизнь. Я достала для тебя пропуск в сектор наблюдателей.

Слова Ироны, были для меня, как отрезвляющий душ. Я не ожидала их услышать от главного охотника. Ирона отдала мне талон и исчезла из казармы. Девочек, отобранных в качестве наживки, перевели в другое место, чтобы подготовить к игре. Нужно было каждой объяснить её роль, всё это выполнялось тайно, скрытно, под командованием опытных режиссёров.

***

Я опять оказался в тупике.

– Йоко, оторвись от этого монитора. Я мотаюсь по всей пустыне, а эти шарлатаны меняют города, как перчатки. Не могу я разорваться. Помоги мне выйти на след твоих подруг. Мне найти бы этих рекламодателей. Я бы, тогда расследовал всю цепочку их преступлений. Никак не пойму алгоритм их действий, как они определяют, где именно появятся поющие скалы. Йоко, помоги мне. За полгода, откликнувшись на рекламу о поющих скалах пропало несколько человек. Полиция занимается статистикой пропаж, а не расследованием. Никто не написал заявление о поиске людей. Мне кажется, что полиции всё равно, что творится у них под носом. Поэтому, здесь, так вольготно чувствуют себя аферисты.

– Ты немного преувеличиваешь. Нельзя обвинять честных людей. По рассказам свидетелей, эти поющие скалы существуют. И ты, и отец Дионис могут подтвердить это. Наркотики – это наше предположение. Отец Дионис отрицает применение каких-либо наркотиков. Сами скалы, своей музыкой, непостижимым образом воздействуют на психику. Это нужно признать, Али. И, не называй ты при мне этих рекламодателей шарлатанами! Каждый зарабатывает на свою жизнь, как может. Хорошо. Я помогу тебе. Скажи, что надо делать?

***

Мы были на тренировке, и я не застала построения противоборствующих команд. Ирона нас строем провела в сектор наблюдения. Болельщикам это не понравилось, мы загораживали им поле для игры. Они начали забрасывать нас испорченными фруктами, явно напрашиваясь на неприятности. Смотрители прочувствовали этот момент, и пресекли акт недружелюбия. Это немного отвлекло нас от действия. Мы пропустили начало игры. Команды предстали перед нами уже построенные, вооружённые, в сверкающих доспехах. Кто-то подал мне бинокль. Я пыталась рассмотреть свою подругу. Ирона сказала, что можешь не искать. Приманка – это изюминка игры. Противник стремиться овладеть вкусняшкой в первую очередь, поэтому у каждой приманки – четыре стража. Приманка, по всему виду, спрятана, где-то в арьергарде охотников. Я перевела бинокль на противника. Боже мой. Напротив, охотников стоял целый ряд обезьян, не уступающих телевизионному Кинг-конгу. Блин! Мне показалось это не справедливым: охотники были с короткими мечами. И стражники…разве смогут они защитить девочек тупыми копьями? Это чистое убийство, а не охота! Каждая обезьяна вооружена лучше отряда охотников. В одной пасти более тридцати мечей, не считая когтей. Одним своим ударом обезьяна могла убить и покалечить половину отряда. Я увидел в лапах обезьян цепи с тяжёлыми наконечниками.

– Разрешённое оружие, – сказала Главный охотник.

Протрубил рог тура. Охота началась. Обезьяны, первыми ринулись на сторону охотников, и большая их часть попала в ловушку, выкопанную пещерными копателями. Это не была победа, но был несомненно успех. Ещё пара таких ходов и будет перелом в игре. Обезьяны перегруппировались и отступили назад, их осталось меньше половины от первоначального количества. Болельщики, вокруг нашего сектора орали и кидали всё, что попадало им в руки. Смотрители не вмешивались, разрешая выплескивать эмоции подобным образом. Блин! Обезьяны поменяли тактику, и стали обстреливать охотников огромными камнями, к ним присоединились огромные птицы, похожие на орлов. Охотники начали терпеть поражение. Они не рассчитывали на воздушную атаку, и не думали, что против них применят стенобитные орудия. После обстрела в воздухе появились ящеры, и, как огнемёты, стали выжигать всё на своём пути. Против воздушных агрессоров, у охотников защиты не было. Это явилось переломным моментом в игре. Всем уже было всё ясно, обезьяны опять побеждали. Предводитель обезьян переиграл Эрга в тактике ведения охоты. Я думала, что игра уже закончилась. Но нет, это было только начало.

– Игра, Ниа, будет продолжаться до последнего охотника, или, когда один из предводителей выбросит белый флаг, символизирующий поражение.

Я слышала слова Ироны, как в тумане, не совсем понимая их значение. Я уже не хотела смотреть на охоту, где вся территория, отведённая, для игры тонула в стонах и криках раненых, кровь текла рекой и стоял нестерпимый запах поджаренной плоти. У Эрга оставались ещё козыри. Это я поняла потом, когда обезьяны пошли в атаку. Из-за спин Угримов, слабой цепочкой сдерживающих озверевших обезьян, выскочили боевые слоны, рёв которых заглушал все остальные звуки на этом полигоне смерти. Бой слонов и обезьян – это было неописуемое зрелище. Я увидела, как слоны потеснили монстров, им не помогли не птицы, не огнедышащие ящеры. Обезьяны дрогнули и начали отступать под натиском живых танков, а потом, не выдержали, и строй обезьян сломался. Они побежали. Это была победа! Предводитель обезьян выбросил белый флаг, признав своё поражение. Судьи присудили победу охотникам. Взяли свою часть добычи, и пропали за предел этого мира. Поле игры осталось чистым, после их отбытия. Они забрали всех убитых, и успокоили тяжело раненых. Я вспомнила слова Ироны:

– Эти игры придуманы специально, чтобы кормить высших из других миров.

Я, даже не стала возмущаться. А, у нас, что не так? Кто-то придумывает войны, называя это политикой. Играет терминами, людьми, территориями, а вокруг льётся кровь, люди умирают от боли, от голода, от амбиции высших, находящихся за пределами наших жизней! Я возненавидела эту охоту, у меня, как пелена спала с глаз. Спасибо! Спасибо Ироне, что не пустила меня на эту охоту. Я ждала, когда появится подруга. Угримы, хромая, поддерживая друг друга, под триумфальные крики толпы болельщиков сходились возле нашего сегмента. Должен был прибыть Эрг и началось праздничное построение. Охотники должны пройти парадом, это триумфальное шествие должно войти в историю Угримов.

– Победа! Пять лет мы проигрывали обезьянам. Наконец богиня игры улыбнулась нам. Слава Ирисе!

Народ поддержал правителя:

– Слава Ирисе! Слава Эргу! Слава богу охоты Деменсу!

В парад выстроились все уцелевшие. Народ отошел от охотничьего угара. Победители. Многие из них плакали. Их осталось единицы, из многотысячного войска. Я искала глазами подругу. Ирона заметила это:

– Не ищи, не высматривай. Самико погибла от каменного снаряда, её, буквально, размазало по земле. Она погибла без боли, сразу. Мне о её смерти рассказал один из стражников.

Я взрослая девочка, но слёзы сами стали капать из моих глаз. Я зарыдала, перестала сдерживать себя. Самико была самым близким человеком для меня. Я вспоминала её лицо, улыбку, никто не мог так удивляться, как моя подруга: её глаза становились невероятно большими, и брови слаживались в огромный знак вопроса. Я вспоминала наш перелёт из Токио в Тель-Авив.Как мне тебя будет не хватать, моя постоянно жующая подружка!

Ирона дала мне три дня, чтобы я успокоилась. Запретила девочкам беспокоить меня по мелочам. После победы в игре, статус государства значительно вырос. Это отразилось и на охотниках. Угримы стали модными в ближнем зарубежье, представитель каждой страны хотел иметь в охране наших охотников. Никогда не думала, что профессия может быть модной. У нас в Японии тоже есть такое – дизайнер, всем кажется, что это – богоподобное, творческое, фантастическое! Клерк, обыкновенный клерк, запечатанный в бумаге и ежесекундно готовый отправиться в горячую печь. Моя подруга Самико была дизайнером. Их предприятие специализировалось на бумажной таре. Судьба распорядилась по-своему.

Разбирали моих соседок, они разлетались по разным странам. Я, каждый раз, смотрела с надеждой на очередных «покупателей», но они выбирали Угримов, стоящих в одной шеренге вместе со мной, но не меня. Подруги по оружию покидали расположение казармы. Обидно! Ирона пыталась успокоить оставшихся, увеличивая нагрузку на тренировках. Когда под ногами крутится карусель с мечами, забываешь обо всём и уже не до «покупателей» – чужестранцев. Не знаю, что им во мне не нравилось? Я сама себе нравилась и любила смотреть в зеркало, когда выпадала свободная минута. Старший охотник всегда улыбалась, застав меня за этим занятием.

– Погоди немного. Ты – как цветок! Расцветёшь, отбою не будет!

Я смущалась от её слов, но в душе было очень приятно. Как нам всем надоели эти тренировки! Но, после игры я поняла, что иначе нельзя. Если хочешь выжить – терпи! Если хочешь вырваться из этого ада – терпи! Терпение пропадало по ночам, во сне, когда я шла по улицам моего города. Я вспоминала даже запахи Токио. Каждый город имеет свой неподражаемый запах. Я тоже, раньше не замечала. А, теперь во сне, я вспомнила, как пахла моя улица. Я проходила возле магазина, торгующего рисовыми лепёшками… Сигнал подъёма догнал меня уже на полу казармы. Начался новый день. Прощай Токио!

У нас появился новый тренер. Инструктор, догадалась я. Как я поняла с первых слов инструктора:

– Вы – не охотники! Вы – неудачники. Вы – бесполезная часть общества. Поэтому, ни один, уважающий себя иностранец, не хочет тратить свою валюту на приобретение такого товара. Я сделаю из вас настоящих бергов. Вы должны заставить других уважать себя. Я научу вас этому.

Блин! Нам хватало нагрузки от наших тренировок! Что ещё может придумать этот коротышка? Инструктор был мне по пояс, но, когда он приближался ко мне и смотрел в мои глаза своими чёрными колючками, хотелось куда-нибудь спрятаться, исчезнуть на время, пока инструктор не пройдёт в конец шеренги.

Берги, на местном наречье, это сверх угримы (Человеки-пауки, люди-роботы – по-нашему).

Глава 5

Наши занятия кардинально изменились, под чутким надзором «коротышки» и его помощников. (Где он их откопал?) Я за всю свою жизнь не видела таких верзил. У этих помощников отсутствовало чувство жалости. Они не знали, что такое – сострадание. Инструктор вёл урок, наглядно показывая на раненом ягуаре точки поражения. Ягуар огрызнулся, собрал всю свою энергию и в последнем броске решил разделаться с ненавистным угримом. Помощник легко помешал его броску, откинув смертельно опасное животное на приличное расстояние от учителя. Потом, получая неописуемое наслаждение, стал копаться в ране умирающего животного, с кузнечными клещами в руках. Он готов был вырвать любой коготь, раскрошить любой зуб ягуару, за повторную попытку атаки. Но, слава богу! Ягуар не дал ему такой возможности. Он умер раньше, сразу после того, как инструктор показал последнюю смертельную точку на его теле. Блин! Наши прежние тренировки можно считать ясельными капризами, по сравнению с тем, что началось потом.

– Вы, думаете, я и дальше буду играть роль лицедея и показывать вам, как расправиться с противником без оружия? Клоуном, танцующим, перед шеренгой недоумков? Сомневаюсь! Спектакль кончился без аншлага. Я думаю, ваши аплодисменты вам не помогут избежать уготованной вам участи. Настало время доказать, что вы не неудачники, и на вас можно положиться.

Мне, по жизни, не везло с пустынями. Наша практика проходила в месте, похожем на «еврейский Эдем», по рекомендациям Йоко. В этом месте зацепиться не за что, не говоря, чтобы спрятаться. Пустыня – лысая, как голова истинного угрима. Я забываю спросить у Ироны, а почему здесь все мужчины с побритыми головами? (Когда я узнала истинную причину, я смеялась несколько дней, даже сейчас повышается настроение, когда увижу лысого угрима.) Я опять отвлеклась от занятия.

Нас раскидали друг от друга, как можно подальше, чтобы исключить взаимопомощь, и эти садисты – помощники, погнали нас по пустыне. Потом все пропали. Я осталась одна на этом безмерном пространстве. Сначала я не поняла, какую цель преследовал инструктор, приведя нас на это место. Пятеро суток мы марш бросками передвигались к этой пустыне. Я, поначалу считала это очередным испытанием на выносливость. Без воды, без еды, без друзей… Ага! Размечталась. Он появился внезапно, как будто вылез из песка. Огромный, побольше тех Кинг-конгов, которые участвовали в игре. Блин! Я никогда не слышала о пустынных обезьянах. Интересно, чем они здесь питаются?

– Такими дурами, как ты!

Услышала я в своей голове. Эти слова придали мне сил и заставили вернуться в реальность. Самец пустынной обезьяны заметил меня. Это точно был самец. Мужчины всегда глупее женщин. Его пасть стала обильно выделять слюну. Потеря влаги, не свойственна пустынным животным, в этих местах идёт экономия каждой молекулы воды, а у этой обезьяны слюна из пасти падала на землю и впитывалась в пустынный песок. Я поняла. Поняла всё. Нас продолжают контролировать на уровне ментала, инструктор держит всю группу на верёвке телепатии, протянутой через наш мозг. Сначала я думала, что эта обезьяна завезена, специально, из ближайшего зоопарка. Обезьяны в пустынях не живут! Потом увидела, что картинка передо мной перестала меняться. А, потом рассыпалась на тысячу фрагментов. Блин! Это была голограмма. Я не ожидала, что в этом мире, кто – то может владеть такими технологиями. У меня не укладывалось в голове:

– Как? Картинка была, как живая, в четырёхмерной проекции.

Но, я вспомнила про судей – высших существ из другого мира, и успокоилась. Мне не пришлось изображать из себя супергероя, и прыгать перед голограммой, пытаясь поразить её воздействием на акупунктурные точки её тела.

Исчезло всё. Пустыня, песок, голограмма… Я стояла на плацу перед своей казармой. Карлик бегал и, размахивая руками, что-то выговаривал какому-то гиганту, похожему на мифологического атланта. Я поняла. Это касалось голограммы. А, этот атлант, наверное, один из… Я побоялась заканчивать свою мысль, зная, что мои мозги под контролем. Коротышка развернулся и увидел меня. Это, наверное, не входило в его планы. Он закричал на своих верзил – этих помощников-садистов. И я исчезла. Вернее, меня исчезли. Я оказалась снова в пустыне. Только совсем в другой пустыне, по которой ходят верблюды, возле меня стоял осёл, а из сумки, заменяющей седло, торчала обыкновенная пластиковая бутылка. Я не могла поверить!

– Ура! Я дома. Как я люблю тебя, Иудейская пустыня!

С моей подготовкой, не составляло труда добраться до ближайшего города. Не знаю, сколько лет я провела в чужом мире, но не забыла ещё, что существуют полицейские участки, где тебе помогут в любом случае.

– Ниагара Огаи?

Мне речь переводчика показалась самым большим чудом в маленьком городке Иудейской пустыни. Я не знала, чем меня можно удивить после этой экскурсии к поющим скалам!

– Вас разыскивает МИД Японии, а ещё было заявление от маленькой девочки, по имени Йоко. Извините, у всех японцев такие труднопроизносимые фамилии, что я запомнил, только её имя. Да, вот и она сама… Переводчик увидел подругу в окне, спешащую в полицейский участок. Я пропущу, наверное, сцену нашей встречи… Столько визга и слёз радости никогда не переживал этот городок. Полицейские проверили мои данные, сравнили меня с фотографией в паспорте. (Мои документы им передали из гостиницы.) И выпустили меня с подругой, назначив на следующий день встречу с представителем японского посольства. Блин! Я не отошла от казармы. Подруга меня потащила в свой дом. Кому расскажи, не поверят! Йоко жила в мужском монастыре, и не сама – с роботом. Шучу, конечно. Не в монастыре, а под монастырём, и робот этот – не для сексуальных утех. Его зовут Али, кстати. Йоко говорила, что он приложил массу усилий, для того, чтобы меня найти.

– Бесполезно даже стараться. Это чудо, что я вернулась назад в этот мир. Что-то у них сломалось. Это было, как короткое замыкание, я помню.

– Ниагара! Как ты похорошела! Стала стройней, загорела. Признайся, на курортах была?

– Меня передёрнуло. Да, на курортах! В Мёртвом море купалась! Блин. Зато ты, такая же, как прежде, красивая и весёлая.

Я разговаривала с подругой ни о чём, а изнутри меня съедала мысль:

– Скорее бы закончилась встреча с консулом, и, как можно быстрее сбежать из этого места. Домой. В Японию. Домой, в мой любимый Токио! На улицу с рисовыми лепёшками.

Робот пытался меня разговорить, ему не терпелось узнать, где я была, и как пропала возле поющих скал. Он задавал мне ещё какие-то вопросы, но я, не расположена была отвечать на них. В любой момент поломку могли устранить и забрать меня назад, в Сарай чужого мира. Надо бежать из этой пустыни. Опять забыла, как она называется.

Али почувствовал, что собеседница не идёт на контакт. Ничего, есть ещё ночь, всё равно я узнаю, где ты была, подруга. Лучше бы я этого не делал! Ужас! Какой там курорт? Какое Мёртвое море? Кошмар! Из-за меня, Ниагара, чуть не опоздала в полицейский участок, на встречу с консулом. Я до сих пор не могу переварить всю, полученную информацию, неужели это всё было? Не верю. Такого не может быть в жизни.

– В твоей жизни Экер!

– Кто это? Кто это сказал?

Кто-то проник в мой мозг, физически, с помощью буравчика. Я испытал такую головную боль от этого вторжения, какую не испытывал с момента моего существования. Незнакомец назвал меня Экером, значит он знал, кто я такой. Я хотел продолжить контакт, узнать больше про свою сущность:

– Я не Экер, я Али.

Но, незнакомец больше не отзывался. Я уже разуверился в том, что смогу узнать кто я на самом деле. Значит, есть кто-то, кто мне может открыть секрет моего появления.

***

Я, до последнего не верила в своё спасение. Даже сидя в пассажирском салоне самолёта, летящего в Токио. Пока самолёт не приземлился в аэропорту. Знаете, кто меня встретил на родной земле. Ни за что не догадаетесь! Я не могла закрыть свой рот. Нижняя губа подёргивалась в нервном тике. У стойки встречающих пассажиров прыгала и махала руками Самико, она повисла на мне, не дав перевести дух. От былой толстушки не осталось и следа.

– Самико! Как это? Как ты сюда попала? Я с тобой успела попрощаться ещё в том мире. Я тебя похоронила, Самико. Я разучилась держать себя в руках. Слёзы обильным ручьём текли из моих глаз, перемешивая все художества макияжа, превращаясь в грязные потоки, заканчивающие своё странствие на моей одежде.

– Потом, Ниагара. Дома, потом! Я всё расскажу. Мы вышли из здания аэропорта. Возле остановки такси нас ждал молодой человек. Самико смутилась, покраснела:

– Знакомься, Ниагара. Это Окира. Окира Маруто.

Я посмотрела на подругу. Наконец сбылась её давняя мечта! Она давно хотела познакомиться с молодым человеком, обвиняя себя в чрезмерной упитанности. Молодые проводили меня до самого дома. Отец сидел на лавочке, возле пиццерии.

– Я ждал тебя, Нигара! Как жаль, что нашу встречу не может увидеть твоя мать!

– Мама всё видит, папа. Ей с неба, весь мир, как на ладони.

Наконец, я поверила, что я дома, на родной земле, на своей улице.

– Никуда. Никогда! Ни в какие путешествия! Ни в какие поездки. Ни в какие экскурсии! Всеми видами транспорта!

Отец улыбался, он слишком хорошо меня знал.

***

– Я уже видела эту скалу, она так быстро опускалась на наши головы. Я, всё равно, не успела бы ничего сделать. По правилам игры, мы были прикованы цепями к огромному камню. Эта скала сделала бы из нас всех, одну общую отбивную.

– Как же ты уцелела, Самико?

– Меня, в последний момент кто-то выхватил из игры. Я очутилась недалеко от того места, где мы были в последний раз. Я сориентировалась по отпечаткам автомобильных протекторов, и через полчаса была в гостинице, очнулась только в самолёте. Прости меня, Ниагара!

– За что ты просишь прощения, Самико?

– Я бросила тебя. Оставила в том мире. Я, сначала обрадовалась, что вновь очутилась на Земле, а потом испугалась, что могу попасть обратно – в игру.

Знакомое ощущение. Я испытывала то же самое, стараясь убраться из Иудейской пустыни.

– А, теперь как у тебя, Самико?

– Всё нормально, как видишь. Скоро Окира с работы придёт. Из дизайнеров меня уволили, не простили задержки после отпуска. Но я и не жалею. Окира нашел мне работу по душе – занимаюсь физическим воспитанием детей. Только одно меня тревожит после нашего путешествия – я не могу смотреть на игры, на любые, даже на детские. У меня появилась фобия. Я ненавижу игры, Ниагара!

Как я понимаю тебя, подруга!

Глава 6

От моего дома до конторы всего несколько шагов. Пригодилось моё юридическое образование. Я уже начала забывать про своё путешествие в Израиль. Память старается стереть все неприятные моменты в жизни в первую очередь. Единственное, за что я благодарна этой поездке – она помогла победить мою природную лень. Благо, что стадион тоже находился недалеко от дома. Каждый день, утром и вечером я делала пробежки. Старалась держать себя в форме. Раз в месяц я выбегала за пределы города. Это было непросто, у Токио, практически, не было границ. Отец считал, что я ищу приключения, таким образом. Честно, я не знала зачем я совершаю эти марш броски? Это было за пределом моего разума. С подругой мы виделись редко, а, после того, как Самико родила ребенка, вообще видеться перестали. Я привыкла быть одна. Иногда могла позвонить одна из школьных или институтских подруг, и всё. Этот звонок раздался среди ночи. Я недовольно потянулась за телефоном, прогоняя остатки сна.

– Здравствуй Ниагара! Это Йоко.

– Йоко, посмотри на часы. Ты знаешь сколько времени сейчас в Токио?

Блин. Зависла пауза. Эти евреи никогда, наверное, денег не считают. Я даже не знаю по какому тарифу нас соединили.

– Не знаю, как у вас, а у нас десятый час.

Всё ты знаешь хитрая плутовка.

– Ниагара! Не желаешь к нам в гости приехать, этот Али меня достал.

Я, полчаса не могла ничего выговорить. Блин! Какая наглость! Позвонить в три часа ночи и предложить то, о чём, я даже думать боялась. Я, не выключая швырнула трубку в дальний угол комнаты. Потом ругала себя за несдержанность, но это было потом.

После этого звонка на меня посыпались неприятности. Я Йоко внесла в чёрный список, стёрла, и забыла её номер. Неприятности на этом не закончились: сначала меня чуть не выгнали из конторы, обвинив в подтасовке документов. Заступился шеф, на время служебного расследования меня перевели на нижеоплачиваемую свободную должность. Числилась офис-менеджером, а работать приходилось курьером, не считаясь со временем. Мне потом подсказали, что новичков так часто обувают: заставляют получать меньше, а работать больше. Приходилось мотаться из одного конца города, в другой, и всё за свой счёт. Я раньше не задумывалась, почему в конторе курьеры не держаться? Теперь поняла, когда испытала на своей шкуре всю прелесть этой работы. Домой еле доползала, уже затемно. Сегодня мне особо не повезло. За мной увязался бомж – грязный, оборванный, из обрезанных! Он преследовал меня два квартала, когда до дома оставалось сто метров он догнал меня. Я приготовилась дать отпор, мне привычно, не впервой, когда пьяные иностранцы пристают. Бомж заговорил чистым японским языком, со столичным акцентом:

– Ниагара Огаи?

Я кивнула головой, всем своим видом показывая, что не собираюсь говорить с иностранцем. Он загородил мне проход.

– Ты, Ниа, не закончила свою миссию. За тебя золотом заплачено, мне премию обещали, если я тебя найду и верну в Угомару.

У меня начали труситься все поджилки. Я хотела сказать, что являюсь гражданкой Японии ни в какой Угомаре никогда не была, и совсем не желаю туда возвращаться.

Бомж расхохотался:

– Не желаешь, а придётся. Я приехал за тобой, Ниа. У моего хозяина проблемы из-за тебя.

Это было сказано голосом, не терпящим возражения. Я открыла рот, хотела сказать ещё что-то в свою защиту, но закрыла его, уже, в Иудейской пустыне.

– Надо немного подождать, пока не появятся поющие скалы и не откроется проход в Угомару.

Это мне уже было знакомо. Бомж притулился к тёплому камню и, кажется, заснул. Я знала, что убегать бесполезно, да и куда? Решила осмотреться по месту. Рядом валялась побитая машина, а под ней груда железа. Я узнала в ней Али.

– Бедный робот, кто это с тобой сделал?

Но груда железа была безответна. Вскоре я увидала автобус, в нем были люди, живые люди, они вышли около нас. Уже знакомые мне молодые парни собрали деньги и уехали восвояси. Я вспомнила:

– Али называл их шарлатанами.

Приезжие переговаривались на красивом непонятном языке, совсем не обращая внимания на нас с бомжом. Эти туристы создавали столько шума, что я боялась, они могли разбудить бомжа. Вдруг груда железа начала оживать, робот принял свой первозданный вид:

– Здравствуй, Ниагара! Ты как здесь?

– Блин! А, я думала, что тебе хана, такое ощущение, что под танком побывал.

– Не дождётесь, Ниагара. Я вычислил этих шарлатанов. Был в теле одного из них. Меня интересовало, как они находят новое место возникновения поющих скал и каньона. Тебе имя Бург не о чём не говорит? Это связной этих шарлатанов. Они работают в одной упряжке.

– Не знаю!

Я пожала плечами.

– Может этот?

Я показала пальцем на бомжа.

– Он сказал, что вернёт меня в Угомару. Это мир, про который я рассказывала вам с Йоко в монастыре.

– А, мы проверим, узнаем, кто такой?

И робот опять свалился кучей мусора.

Поднялся ветер, стали проступать абрисы скал, сквозь занавесу песка. Зазвучала музыка, из каньона стали раздаваться первые аккорды и гаммы непонятной песни, подхваченной пустынным ветром. Мой попутчик открыл глаза:

– Это мы уже проходили!

Он, не дожидаясь полного открытия скал и появления рогатого уродца с бубном, схватил меня за руку и потащил в сторону каньона.

***

– Бург ты нашёл её.

– Да, мой властелин. Она находится в Сарае ваших семингов.

– Хорошо. Вы предупредили инструктора.

– Да. Он в курсе.

Эрг достал из казначейской сумки обещанную награду для ловчего. Увесистый мешочек с золотом перекочевал к Бургу. Ловчий поспешил откланяться, получив награду за доставку землянки.

***

– Никогда ещё статус не был так высок для людей вашего племени, Ниа! Ты стоишь выше охотника, даже выше меня.

– Что мне от этого, Ирона? Я потеряла всё, что имела: у меня был дом, в котором меня ждал мой стареющий отец, у меня была работа. Тебе не понять этого, Ирона! Что значит потерять Родину! Ты думаешь мне нравится выполнять чужие приказания, быть всегда в напряжении, на взводе – словно пружина, ради какой-то бессмысленной игры? Разговаривать на чужом языке. Нет, Ирона, это не так.

Появился «коротышка», как всегда – в окружении своих верзил.

– Седьмая появилась, метр!

– Я вижу, не слепой. Можешь быть свободна, Ирона.

– Прости, Ниа! Мы вынуждены были оторвать тебя из семьи, от твоего мира и доставить в Угомару. Ты нам нужна, Ниа. Из всего состава охотников осталось шесть Угримов, прошедших испытание иллюзией. Ты седьмая, и старшая над ними. С этого момента – это твоя команда, Ниа. Учись руководить. Наши тренировки будут продолжаться в другом месте, может быть в другом мире. Мы будем вас готовить для выполнения особо опасных и сложных заданий, не спрашивай каких. Я, всего лишь инструктор, моё дело подготовить вашу команду.

«Коротышка» вздохнул:

– Я не знаю, кто будет вами управлять! Даже не догадываюсь, что вам надлежит выполнять, какие задачи будут ставиться перед вами. К сожалению, мы покидаем этот гостеприимный Сарай с семингами Эрга. Забери только то, что тебе дорого, Ниа. Готовься, мы выступаем по команде.

Я знала, для охотников команда одна – сигнал рога. Начинается новая игра, Ниа! Что она готовит для меня?

***

– Я нашёл. Я понял, как это всё работает! Гениально! Какой совершенный механизм! Этот голос звучал в моей голове. Я не поняла. Кажется, я начала сходить с ума. Скоро чёртики мерещиться будут. Я уже готова их считать.

В голове кто-то рассмеялся.

– Ты кто? Что ты делаешь в моей голове? Как ты туда попал? Выходи немедленно! Убирайся! Ты слышишь?

– Извини, Ниагара! Я не успел тебя подготовить. Скажи, тебе звонила Йоко?

– Ты кто? Али – это ты?

– Не бойся, Ниагара. Да, это я. У меня не было выбора, мой суверен от народа Угримов собрался уехать из страны на долгий срок. Это путало все мои планы. И, я решил временно переселиться к тебе.

Откровенно, я не поняла, как он это делает, и зачем. Какую цель преследует этот робот?

– Я не робот, Ниагара! Не называй меня так.

Как-то непривычно, когда кто-то в тебе есть. Чувствуешь себя с лёгкой беременностью мозга.

Внутри головы кто-то захихикал. Я уже знала кто.

– Ты, Али, находишься в моём теле. Прекрати командовать и ставить условия. Я, вообще, тоже не люблю, когда меня называют Ниагарой, у всех людей, при упоминании моего имени, рот растягивается до ушей, а перед глазами зрелище водопада.

– Хорошо. Понял. Будем договариваться.

– Ты, это самое, Али! А, в туалет ты как, тоже в моей голове ходить будешь?

Раздался громогласный смех. И он не стихал, даже после зазвучавшего сигнала рога. Я, скорее почувствовала, чем услышала:

– Ну, ты и дура, Ниа!

Огрызаться и вступать в перепалку с Али было некогда, я присоединилась к команде, и мы побежали.

Глава 7

Я не могу сказать, как мы здесь очутились, в этом мире, совсем отличном от нашей Земли. Это, и не Угомара, я не знаю, что это такое. Я не знаю, как назвать это место. Здесь даже поверхность не такая, у меня язык не поворачивается назвать это Землёй. Она больше похожа на облака, или на тучи. Твёрдая, но клубится под ногами, создавая какие-то воронки, водовороты. Её нельзя взять в руки, она, как бесконечный экран монитора, выдающий иллюзии наяву. Здесь нет травы, нет животных, нет рек, нет гор, здесь нет ничего, что может напоминать Землю, или Угомару. Я помню, как мы вышли из казармы, бежали лёгкой трусцой, не напрягаясь, по дороге, ведущей в соседний город. Мне, так и не удалось в нём побывать. Одна из моих подчинённых из этого города. Нас перевезли, перенесли, я не знаю, как это называется…, а, вспомнила: нас телепортировали в этот мир. Мы, по инерции ещё продолжали бежать, кто-то посмотрел под ноги, раздался крик. Мы застыли в ужасе, боясь сделать хоть одно движение, нам казалось, что облака разойдутся под ногами. А, мы летать не умеем!

Перед нами вырос город, прямо в воздухе, он выплыл из этой клубящейся поверхности, как воздушный корабль. Мост, спускающийся от ворот этого города, к нам под ноги, был похож на трап корабля. Нам казалось, что этот город висит в воздухе, как и этот мир. Мы уже успели привыкнуть к этой нереальности. Город, с низу, нам казался вполне осязаемый. Он был очень похож на Земные города средневековья: с большой защитной стеной, по углам которой, стояли башенки, с бойницами и Флагами. До нас дошло, что этот город и есть финиш, конечная цель нашего маршрута. Непривычно, как-то! Нас никто не встречал, испытывая на сообразительность. Я дала команду и отряд из шести Угримов начал подыматься по этому «трапу» в город. Я ступила последняя на мост. Вдруг, сзади себя я услышала чьё-то дыхание, как будто, кто-то догонял нас. Я обернулась. На меня летела женщина. Я, едва, успела перехватить её.

– Фуф! Чуть-чуть не опоздала. Я, Мирута. Ваш преподаватель военных танцев. Меня направили на Спиритус, чтобы я встретила вас. Но, вы молодцы, и без меня неплохо сориентировались.

Мирута пробежала вперёд, и возглавила наш маленький отряд. Я продолжала рассматривать мост, город. Мне было всё интересно. Город отличался от этого мира тем, что был реальным. Дороги, мощённые самым настоящим булыжником, весь город утопает в зелени: вековые деревья, декоративные кустарники, лужайки с шелковистой травой, а ещё, здесь растут цветы – самые настоящие цветы, которые можно потрогать, понюхать. Я скривилась:

– Нету птиц, даже привычных городских воробьёв, синичек, голубей.

У меня, невольно возникло подозрение: Что этот мир, и город – не настоящие, как нарисованные, все здесь похоже на макет, бутафорское. Перемена моего настроения не скрылась от Мируты:

– Что? Не нравится декорация? Это мы сейчас исправим.

Женщина вытащила пульт из кармана, похожий на брелок для часов, и нажала какую-то кнопку. Блин, всё мгновенно изменилось, всё пропало, город превратился в восточный базар, с шатрами, с пальмами, по которым лазят грязные, крикливые обезьяны, и воруют продукты с торговых площадок. Здесь тоже не было голубей, зато были попугаи, разных расцветок и разного объёма. Один из них подлетел ко мне:

– Ты куда меня приволокла? Это, даже совсем не Ташкент!

До меня не доходило:

– Что хочет эта птица? Что ей от меня нужно?

Преподавательница врубилась раньше:

– Признавайтесь. Кто Экера притащил?

Мы с недоумением смотрели друг на друга. Все, почему-то посчитали, что Экером зовут эту говорящую птицу. Я попыталась разрядить возникшую паузу:

– Мирута, в Угомаре попугаи не водятся.

– Причём здесь попугаи, я вас спросила не за попугаев. Кто Экера притащил?

– Мы не знаем.

Я показала пустые карманы.

– А, Экер, это кто?

– Ах, я забыла. Вы же ничего не знаете. Вы в первый раз на планетах высших! Экер – это порождение этих миров. Это игрушка высших.

– Он что, похож на попугая?

– Экер может вселиться в кого захочет. Он умён, поэтому предпочитает быть невидимыми. Экеры знают про своё внешнее уродство.

Мирута показала на, выплывшем, перед нашими глазами, экране изображение этого Экера. Блин! Самый обыкновенный глист, противный и волосатый. До меня дошло:

– Квартирант! Эй Али! Выползай немедленно из моих мозгов.

Все, непонимающе, вылупились на меня.

Попугай сел на моё плечо и попытался ущипнуть меня за мочку уха:

– Что орёшь, дура?

Я, от неожиданности, брякнулась на землю и спугнула птицу, в которой моего приятеля уже не было, он давно перекочевал в Мируту. Ему интересно было знать всё о своём племени, кто он такой и как появился в этот мир. Это было, наверное, самое последнее из всех, полученных впечатлений в первый день нашего прибытия. Кажется, мне удалось избавиться от квартиранта. У меня, до сих пор стоит образ этого Экера с картинки, показанной Мирутой. Фу, какая мерзость! Со следующего дня настали мучительные тренировки. Это были совсем другие тренировки. Игры закончились! Мы теперь не охотники, а намного выше, согласно табеля рангов страны Угомара. Мы – кудесники, специальное подразделение высших сил. Преподавательский состав у нас поменялся, и поменялась сама система обучения. Если раньше делался упор на физическую нагрузку, от которой болели все мышцы, то, теперь добавилась нагрузка на мозг. Мы мечтали о пятидесятикилометровой пробежке, после первых же занятий, проводимых под руководством новых инструкторов. С учителем боевых танцев вы уже знакомы. Она проводила свои лекции в перерывах между занятиями. Это была, как специальная разминка, в которую были включены все основные технологии боевых искусств. (От гопака и бразильского джиу-джитсу, до секретных приёмов противоборства, собранных в других мирах, не земного происхождения.) И всё это мы должны были усвоить и отработать играючи. Эти занятия мне напоминали умственную разгрузку, давали возможность отдохнуть голове. Первое время мы не выдерживали режим занятий, возвращались в свои комнаты отработанным материалом, голова отказывалась соображать, а тело просилось принять положение зародыша. Мне тяжело было назвать то, что у нас не болело. Мирута говорила, что поначалу всем трудно. Идет период адаптации, потом будет легче. И, заметив скептическое отношение с нашей стороны, к её занятиям она стала увеличивать объём технических приёмов. (Мы, действительно, считали её уроки, типа производственной гимнастики.) Мирута выбрала партнёром одного из преподавателей – флегматичного толстого окседианца, и они показали нам спарринг– класс, в исполнении двух величайших боевых танцоров эпохи, а может даже, тысячелетия. Я никогда такого не видела. Они танцевали так самозабвенно, что, растворились в своём танце, слились с комнатой, с гаммой цветов, окружающих зрителей. В конце танца, когда это мелькание закончилось, вместо танцующей пары наших инструкторов, посреди зала, служащего танцевальной площадкой для преподавателей, нашим глазам открылась совершенно другая картина: посреди зала, вместо танцоров, показывающих приёмы боевого искусства находились две мои подопечные, связанные, как сардельки в продуктовом наборе. Бедные девочки, они совсем не ожидали нападения, они, даже испугаться не успели.

– Дня на два им заикание обеспечено, – сыронизировал кто-то из моих подопечных.

На их месте мог оказаться любой из нас. Просто, им не повезло оказаться в качестве наглядного пособия. Этот пример, наглядно показанный преподавателями, в корне изменил наше отношение к урокам Мируты. Эта школа не терпела поверхностных знаний, всё, что преподавалось нам было очень серьёзно. Уроки были очень тяжело усваиваемые, кое – что приходилось хватать на уровне интуиции. Я поражаюсь терпению инструкторов, они пытались разжевать нам, втолкнуть в наш мозг любое действие, любой приём воздействия на чужую психику, не считаясь со временем, пока мы не усвоим курс обучения в полном аспекте. К некоторым моментам приходилось возвращаться несколько раз. Девочкам из Угримов, и мне тяжело давалось это обучение, приходилось полностью ломать свою психологию, находясь среди не поддающихся логике вещей. Вы знаете, что маленькая капля воды может убить человека? Вырвав всего один волосок из вашей головы, можно добиться аналогичного результата. Воздействием на пару точек тела противника, можно превратить его в «живой» труп. Это, и многое другое преподавалось здесь на профессиональном уровне. Мы не знали, когда закончатся занятия. Каждый день был по-разному. Объем преподавания всё увеличивался и увеличивался. В конце месяца появлялся психолог из высших и закреплял в наших головах пройденный материал. Незаметно мы прошли порог адаптации. Нас научили противодействию больших групп различных существ: от диких зверей Земли и разумных обезьян Угомары, до драконов, дальних планет, из кольца астероидов созвездия Персея.

Мирута, время от времени устраивала спарринги между нами в присутствии всех преподавателей. Это требовалось для того, чтобы понять, как мы усвоили преподаваемый материал. Иногда требовалась их помощь, для воскрешения потерпевших. Блин! Я чаще других попадала в эту ситуацию. Поверьте, воскрешение из мёртвых, очень неприятное явление. Оно всегда сопровождается коротким замыканием в голове. После возвращения с того света, ты в течение суток не можешь настроиться на рабочий лад. Передвигаешься по инерции, всё выполняешь на тормозах, даже жуёшь, как жвачное животное. Девчонки, в первое время подшучивали над незадачливым командиром, пока сами не попадали в подобную ситуацию. Каждую неделю, из семи человек, двое умирало на тренировках. Это была статистика. К этому надо было привыкнуть. Каждый спасался, как мог, во время спаррингов, устроенных Мирутой. Закон этого учебного учреждения суров, не хочешь умирать, и воскресать из мёртвых, убей соперника, если это даже лучшая подруга. К этому тяжело привыкнуть, но надо. Удивляюсь, у нас в чисто женском коллективе никогда не было конфликтов, не было даже их сопровождения: ни сплетен, ни подковырок, ни шептания за углами, у нас, просто, не оставалось на это времени. Мы знали, что мы одна команда, и кроме нас, никто не придёт на помощь, нас учили выживать в ожидающем нас мире.

Инструкторы успокаивали, говорили, что кудесники – это элита спецподразделений, и, что их услугами пользуются очень редко, когда возникает такая необходимость. За нами закрепили специального тренера, он обучал нас оказанию первой медицинской помощи, и воскрешению пострадавших во время спаррингов. Блин! Единственный предмет, где мы боялись пропустить хоть слово из лекции. От этого, напрямую, зависела наша жизнь. Мы, с нетерпением ожидали появления психолога, чтобы он закрепил в наших головах лекции по этому предмету. Я спросила Мируту:

– А, почему так сложно? Это обучение, с применением различных возможностей и специальной психологической подготовки для запоминания предметов. А, нельзя – всё сразу, ограничиться только психологом. Он бы за несколько сеансов забил бы в наши мозги всю учебную программу?

Мирута улыбнулась:

– Волшебство бывает только в сказках! Психолог может сделать то, что ты просишь, Ниа. Только знания не успеют удержаться в твоей голове. Человек не компьютер, его возможности ограничены. На следующий день ты не будешь помнить и половину материала из школьной программы. Свойство человеческого мозга избавляться от всего лишнего, что он посчитает не нужным, и оно ему не пригодится.

– Ты так говоришь, Мирута, как будто я – это я, а мой мозг – отдельно.

Инструктор заулыбалась:

– Так оно и есть, землянка. Если бы это было не так, то ты никогда бы не пустила Экера в свой мозг. Скажи, ты знала, что Экер находится в твоей голове?

Я ничего не стала скрывать:

– Да. Али мой друг. Я всё знала. Мирута, где сейчас находится Али?

– Не волнуйся, он у психолога, в специальной ловушке. Мы бережно относимся к Экерам – любимой игрушке богов. Их осталось очень мало во вселенной. Нам удалось захватить ребёнка, это большая удача, ему всего несколько тысяч лет. К нам спешит корабль с его соплеменниками.

– Могу ли я с ним переговорить?

– Конечно, Ниа. Только после появления представителей его народа.

Глава 8

Поговорить мы не успели. Али улетел на свою Родину, в места, где живут Экеры. У нас добавился ещё один инструктор – по психологической подготовке, для плохо соображающих поясню: это – что нужно делать в том случае, если ты один, против всей вселенной. Этот инструктор научит нас не сдаваться в безвыходных положениях. Он так и начал свою первую лекцию:

– Безвыходных положений не бывает, они, просто, не существуют в природе. Если есть вход, обязательно должен быть выход. Я научу вас действовать по методу Экера. (Оп па на, у Али даже свой метод имеется!) Никто не знает, как входит Экер, и никто не знает, когда он покидает объект исследования. В своё время, боги применяли Экеров, как шпионов, заставляя их следить за своей паствой и узнавать планы своих конкурентов. (Блин! Не пойму – то игрушка, то шпионы. Слишком широкий профиль у этого долгоживущего народа. Мы никогда, раньше, ничего не слышали об Экерах. А, Али, даже не подозревал, кто он такой.) Чем дольше мы находились на Спиритусе, тем больше накапливалась усталость. Если честно, мне давно надоело всё, я хотела домой, хоть ненадолго, к отцу. Он у меня один. Ему скучно, тяжело. Душа давно просила отдыха, маленького перерыва от нахлынувшего океана знаний. Жалко, что не всё можно говорить, неокрепшая психика может не выдержать правды. Правда ведь тоже разная бывает.

***

– Хорошо. Я поставлю твою просьбу, Ниа, на педагогический совет.

Возражений не было.

– Ура! Я в отпуске! Обратным путём, по той же дороге. Сначала в Угомару, потом в Иудейскую пустыню. Инструкторы успели предусмотреть всё, из моих карманов был слышен успокаивающий шорох. Так может звучать только валюта. Ура! Я еду домой!

В пустыне я сориентировалась быстро и побежала в сторону монастыря преподобного Саввы Освященного. Я не знала сколько времени я отсутствовала, я не знала, кто меня встретит в центре наблюдения, под монастырём. Просто, мне необходимо было время, чтобы насладиться свободой, прийти в себя от перепада нахлынувших эмоций. Я хотела сразу всё, все наслаждения Земли: от мороженого и вершины Эвереста, до ласкового тёплого моря в Майями. И, чтобы я лежала на руке сильного, уверенного в себе, мужчины. Блин! Какая-то обезьяна крутится перед монастырём, похихикивает и выпячивает свой живот. Я узнала Бурга – ловчего из Угомары.

– Что он здесь делает?

Его жесты становились всё неприличнее. Он крутился передо мной, как бы представляя из себя товар, готовый на всё, ради поездки в Майями. Всё время, выпячивая свой необъемный живот и причмокивая губами. Блин! Я едва сдержалась, чтобы не прихлопнуть его на месте, как жирную муху, испортившую мне настроение. Этот урод, оказывается, мог ещё мысли читать. Он мгновенно исчез. Я для себя сделала вывод:

– Впредь необходимо быть предосудительнее.

И тут же заблокировала мозг, чтобы никто, ни один Экер, не влез в мою голову, хотя бы на время отпуска. В подземелье находилась одна Йоко. При моём виде она расплакалась. (Блин! Биороботы не плачут. Может Йоко испортилась? И ей требуется помощь специалиста?) Нет. Здесь было что-то другое, я попыталась просканировать её мозг. Печаль. Горе. Что-то ещё, вызывающее яркие эмоции. (Я не знала, что переливами разных цветов отражается любовь. Такая радуга эмоций!)

– Что с тобой подруга?

Я прижала расклеившуюся девушку к себе и дождалась пока она успокоится.

– Я боюсь Ниагара, он умер. Его больше никогда не будет рядом со мной!

– Йоко. Успокойся. Кто умер?

– Йог. Отец Дионис. С тех пор, как пропал Али, Йог был единственным, кто не давал мне сойти с ума в этом безмолвии пустыни. Перед смертью он признался мне в любви, Ниагара!

Йоко опять зарыдала.

– Я все свои сбережения потратила на операцию, теперь я могу выносить ребёнка. Я вернулась в пещеру, а он умер!

– Когда это случилось? Йоко, ответь мне, это важно, очень важно!

– Вчера вечером, после молитвы.

Она опять не смогла сдержать своих слёз.

– Ты знаешь! Я люблю его!

Это уже было за пределами моего разума. (Биороботам чужды человеческие чувства.)

– Ты знаешь где он находится? Женщинам запрещён вход в мужской монастырь.

– Он в часовне, недалеко от главного входа, после обеда там никого нет. Я проверяла.

Настало время применить полученные знания на практике. Я стала невидимой, и, чтобы не пугать излишне эмоциональную подругу, отправилась на поиски усопшего монаха сама. Я решила оживить его. Нас учили, что до трёх дней это возможно, а потом всё в воле богов. Не знаю, надо попытаться, может получиться? Лишь бы в часовне никого не было.

***

– Ну, вставай, вставай! Открой глаза. Ради меня, ради жизни, ради Йоко! Ты слышишь! Йоко любит тебя! Я едва успела выскочить из головы трупа. Для кого-то покажется это кощунством, но я использовала метод Экера и у меня получилось. Он вздохнул, прежде, чем забилось его сердце.

– Как это похоже на ритуал Вуду! – подумала я, но, в отличии от земных колдунов, мой воскрешённый не был Зомби.

Правда требовалось время для его оздоровления и очистки всего организма от ядовитых токсинов. Я это уже проходила, после спаррингов на Спиритусе. Я воспользовалась древними заклинаниями погибшего народа ацтеков, и, ночью, перенесла воскрешённого Йога в пещеру. Блин! Потом мне пришлось воскрешать Йоко, она при виде живого Йога, брыкнулась на землю без чувств. Наконец, я успокоилась сама, и постаралась успокоить подругу, объяснив ей, что Йог находился в нирване.

– Надеюсь, ты знаешь, что это такое?

О! Дай мне терпение. Йоко ничего не слышала, опять залилась слезами. Я, кое-как, смогла объяснить подруге, что им непременно, необходимо покинуть обитель. Оставила часть своих денег. Рассказала, что нужно предпринять для оздоровления Йога. Йоко счастливо улыбалась. Я уже собралась уходить из подземелья, я продумала свой дальнейший маршрут. Меня не смущало отсутствие паспорта. Я человек вселенной! Для меня не важны земные документы. Последний раз я оглядела пещеру.

– А, жаль, что скоро она останется совсем пустой!

Для меня и многих других она была гостеприимной обителью, в Иудейской пустыне. Я успела попрощаться с Йоко, пожала руку монаху и собиралась уже уходить по тайному выходу из пещеры, когда меня, на проходе, чуть не сшиб робот.

– Али, ты что здесь делаешь? Вернее, Экер, или, как тебя?

Али прикрыл мне рот.

– Я в бегах. Называй меня только Али. Это правильно, и я привык к этому имени. Ты, как, Ниагара? Тоже сбежала?

– Нет. Я в отпуске. Но ты же улетел к себе домой, воссоединился со своим народом.

– Не смог я там, скучно, совсем неинтересно. Они знают ответы на все вопросы, знают, что было, что есть и, как оно будет. Не выдержал я там, Ниагара. Я, быстро объяснила, что здесь произошло в его отсутствие, рассказала про воскрешение монаха, про болезнь Йоко, со странным названием – «Любовь», про её излишнею эмоциональность.

– Я всегда подозревал, что она не нормальная!

– Ладно.Мне некогда! Разберётесь без меня. А, я побежала!

Я убегала из этой пещеры, убегала от своих друзей, убегала от, грызущей меня зависти.

– Как бы я хотела быть такой ненормальной! Мне двадцать шесть лет, а я, даже не знаю, что такое «Любовь».

Я завидовала этой малышке. Может и правда, я морально устарела, и меня пора разобрать на части? (Люди не должны завидовать роботам, даже биологическим.)

***

Я не застала отца на любимой его лавочке. К сердцу подкатился неприятный холодок. Я открыла дверь в дом и услышала знакомый голос:

– Кто там?

Отец лежал на кушетке в окружении лекарств, на деревянной табуретке было блюдо с едой.

– Это я, Йоко.

Отец попытался встать, но я вовремя остановила его движение.

– Дождался. Я всё время ждал тебя. Пять лет прошло с тех пор, как ты пропала, Нигара. Я не знаю, куда ты делась, но всегда знал, что ты вернёшься. Спасибо твоей подруге Самико, проведывает старика. Это её «окаю», отец показал на тарелку.

На выходе скрипнули деревянные ступеньки, в комнату входила моя раздобревшая подруга, держа мальчика за руку и с девочкой в онбухимо. Я бросилась обнимать Самико с благодарностью за поддержку отца. Она смотрела на меня, как на привидение:

– Ниагара! Ты где была? Опять в Угомаре? Я думала, что ты никогда не вернёшься. Не знаю, как у тебя получилось сбежать?

Я не сбегала, Самико. Я в отпуске.

Подруга примостилась на край топчана:

В отпуске? Но, ведь так не бывает. Из Умогары нет выхода.

Я вспомнила тезисы своего учителя:

– Если есть вход, значит должен быть выход. Я в отпуске, Самико!

Глава 9

К отцу прилетела чайка во сне, она, наверное, и унесла его душу. Я не смогла спасти его. Он не отзывался на мои призывы. Без отца сразу стало пусто одиноко. Я не радовалась своему отпуску. Мне был противен мой родной город с его холодными тайфунами и ливневыми дождями. Я дождалась, когда восстановится погода и вернулась назад в Иудейскую пустыню. В пещере под монастырём никого не было. Я, только зря потеряла время, ожидая, что кто-нибудь появится. Мне знаком был секрет перехода, передвижение скал, можно было рассчитать по фазам луны. Я дождалась, когда откроется портал, и до вечера, была в Угомаре. На Спиритусе меня не ждали так рано, но всё равно, за мной пришли, это были Экеры. Я захлопнула все дыры в своей голове. Кто-то из Экеров засмеялся.

– Хватит, я вас знаю!

На Спиритус мы прибыли ночью. Блин! Время здесь, какое-то неправильное. В космосе всё совсем не так, как на земле. Я добралась до своей комнаты в десять часов утра.

– Выброси ты свои часы в мусор, – посоветовал дежурный по школе. На время каникул была отключена вся сигнализация. Я не знала, но завтра в школе должна была собраться вся управляющая верхушка нашей вселенной. Это был форс-мажор. Экстренно, в срочном порядке. Нам чудом удалось проскользнуть на планету, с десяти часов, по Токийскому времени она закрыта со всех сторон, межгалактическая служба безопасности заблокировала все порталы этой планеты. Город наполнился различными существами. Школа гудела, как улей. Про меня все забыли, никому не было никакого дела до землянки. Все выступали на своих языках, ретрансляторы добросовестно переводили на общегалактический. (Нам его преподавали с того момента, как наш отряд переступил черту этого города.) Блин! Тут такие вещи творятся! Кажется, во вселенной катастрофа назревает.

***

– Между вселенными нет чётко выраженных границ. К нашей вселенной мы относим все галактики, в пределах нашей видимости. Всю, что находится за пределами нашей визуальности – это чужие галактики и чужие миры. Высшие так не считают. Идёт постоянная борьба за влияние в этих пограничных мирах. В чужой вселенной есть свои руководители, они давно противостоят нашим высшим. Их технологии не уступают нашим, а зачастую, и превосходят. Сейчас наши интересы столкнулись на паре галактик. Там уже сто лет сражается наш военный космический флот. Война идёт с переменным успехом. У нас не хватает войск, чтобы проводить зачистку планет и спутников. У неприятеля есть свои секреты, их корабли, иногда, вылетают из чёрных дыр, и появляются за спиной нашего флота. Для нас это явная неожиданность. Мы боимся даже близко приближаться к чёрным дырам! А, для иронов, это раз плюнуть. Они вблизи чёрной дыры чувствуют себя, как дома.

Мы, с открытыми ртами, слушали лекцию нашего инструктора, боясь пропустить, хоть слово. Он нам ясно дал понять, что наша практика будет проходить в пограничных галактиках. Обстановка там менялась быстрее, чем хотелось бы. Поэтому инструктор оперировал приблизительными цифрами. Мы не знали численного состава нашего флота, сколько задействовано кораблей и где, из каких галактик. Мы даже не знали имени нашего главнокомандующего и где он находится. Это была государственная тайна, не доступная для курсантов-кудесников нашего выпуска. Блин! Всё так запутано, совсем не понятно, кто и где воюет. На следующий день, этот же инструктор принёс нам каталог разумных существ нашей вселенной. Чтобы мы научились отличать своих от чужих. Только противник часто пользовался имитаторами, это у них биороботы такие, в считанные секунды, превращающиеся в наших военных, и им без разницы было, какой галактике ты принадлежишь. Они становились так похожи на наших солдат, что многие отказывались стрелять в противника. Всё равно, мне было интересно посмотреть этот каталог, чтобы иметь представление о дружеских мирах. Блин! Кого здесь только не было: существа, похожие на улиток, земноводные, летающие, ползающие, прыгающие. Меня поразили существа, плавающие в вакууме. Они в войне принимали участие в качестве разведчиков и диверсантов. У них не было планеты, они жили в астероидах и пролетающих кометах. Надо отдать должное, они отличались от всех существ нашей вселенной. А ещё мне запомнились существа, прыгающие, как мячики. Название у них интересно – Булиты. Я пролистала каталог и передала соседке. Инструктор требовал, чтобы мы запомнили всех, с первого раза. Так оно и будет, после занятий психолог зафиксирует всё в наших мозгах.

Сейчас у вас начинаются очень ответственные занятия, на которых отсеивается больше половины состава. Ваша группа, на сегодняшний день состоит из семи особей, включая командира. Почему мы остановились на формировании группы из женской половины, входящей в составе нашей вселенной? Потому, что мужчины не способны пройти этот курс обучения. К сожалению, большая часть женщин тоже не имеет способностей к телепортации. Мы проверили, ваши организмы спокойно переносят переходы под внешним руководством. Мы смогли вас телепортировать в этот мир без потерь. Теперь остаётся решить, сможете ли вы сами перенестись в назначенное вам место, без посторонней помощи. Начнём наши занятия, господа!

***

– Перед вами Луна. Искусственная луна Спиритуса. Ваша задача, сосредоточиться, собраться в кулак, и силой мысли, перекинуть своё тело в объятия этой холодной бестии. Это так просто. Готовы?

– Блин! У меня голова раскалывалась от мыслей. Я пыталась, но оставалась на месте. Девочкам моим тоже не везло. Все смотрели на инструктора с недоумением.

– Показываю. Это просто. Представьте себе паровозик, которому надо проехать из пункта «А» в пункт «Б». И, исчез, инструктор растаял у нас на глазах. Потом пропала пара наших девочек. Я разозлилась на себя:

– Неужели я такая неумеха, не способная ни на что?

– Я представила, только не паровозик, а осла, симпатичного такого и глупого. Осёл – это я, и дел то всего, перенести осла на Луну. Это просто. Ура! Получилось. Это действительно просто. Мне понравилось. Через прозрачную крышу спутника я увидела Спиритус. Он был так далеко и такой большой, я испугалась. Инструктор положил руку на моё плечо:

– Больше всего, я переживал за тебя, Ниа. Земляне, никогда ещё не проходили этот этап обучения! Я поздравляю тебя, Ниа!

Из моей команды нас осталось четверо, трое отсеялось. Обучение для них закончилось. Они заслужили статус кудесников для внутренних планет галактики. Работы в «Млечном пути» им хватит. А нас переселили в другое место. Это был Куб. Кроме нас, всем другим вход в Куб, категорически запрещён. Непривычно как-то! Обучение без инструкторов!

Да, это так. Мы это поняли. Нас продолжали обучать высшие создания. Как? Это была загадка для нас, но каждый день, проведённый в Кубе, повышал наш уровень знаний многократно. Я знала даже то, о чём никогда не догадывалась. Вместе со знаниями у меня выросла сила, появились такие возможности, которые я даже представить не могла. Я вспомнила Али – как тяжело, когда всё знаешь: что есть, что было, и что будет. Становится неинтересно жить.

Я, как и мои подчинённые продолжала усваивать учебную программу. В моих силах уже было построить маленькую вселенную, я, тайком от других пыталась изменить этот мир, вокруг куба. Знаете, как у ребёнка зубки чешутся? Дёснам покоя не дают. Может и наоборот, не важно! Вот так и у меня, хотелось испытать то, чему меня научили. Я безобразничала, мечтала вырваться из этого куба. И такой день настал. Я не спала, я помню точно…просто, я очутилась на цветочном поле. Вокруг меня летали шмели, на мою ногу забралась ящерица, обыкновенная, маленькая, зелёная. За ней гнался Ёжик – злой, колючий. Мне показалось, что я попала в сказку: сейчас, из-за тучи вынырнет змей Горыныч, и сожжёт это поле, вместе со мной.

– Фантазируешь, Ниа?

Я не ожидала, этот голос звучал отовсюду, эхом уходя в глубину куба. Я поняла: это поле с цветами, эти животные и шмели – это иллюзия! А, я, по-прежнему, находилась в кубе. Где мои девочки, где курсантки?

– Ниа, они рядом, только ты их не видишь. У них другая задача. Попробуй догадаться, зачем я поместила тебя в это место?

И голос пропал. Это был, кто-то из высших. Он говорил со мной на японском языке. Я узнала голос своей матери.

***

Я попыталась разрушить эту иллюзию, возвратить на место куб. Это было правильно. Но, у меня ничего не получалось. Я была бессильна что-либо изменить. Меня это разозлило, я сама превратилась в змея Горыныча, и уже хотела разорвать, сжечь это поле, вместе со всем его содержимым. Но, запоздалая мысль догнала мой разум и остановила меня в самый последний момент.

«Зачем? Ещё недавно, я радовалась этому полю, и ящерице искавшей защиты от злого голодного ёжика на моей ноге. Я радовалась красоте, возникшей из ничего, в этом холодном центре знаний. Почему я должна разрушать то, что представляет жизнь! Я человек, а не ящер!»

Поле пропало. Передо мной стояла женщина. Она была огромна!

– Я Цестия, хозяйка этого куба. Ты разгадала мою загадку, Ниа?

– Да. Это символы моей Родины, вы показали их мне, чтобы я никогда не забывала, где родилась. Чтобы напомнить мне, всё, что мне дорого, и что я – человек!

– Вы закончили обучение Ниагара Огаи. Вам присваивается статус исполнителя. Это наивысший статус для ваших племён, Ниа!

– Цестия? Когда нас отправят на войну?

– С чего ты взяла, Ниа. У нас совсем другие планы на ваш отряд.

– Как? Разве нас готовили не для военных действий?

– Нет конечно! У вас другое предназначение.

– Что же нам делать, госпожа?

– Ждать. Когда другие смогут пройти обучение и влиться в твой взвод, Ниа. Мы призовём вас, землянка.

– Где нам позволено ожидать?

– Где хотите, Ниа. Можете пока разогнать всю свою команду, мы известим вас.

Я поняла. От высших никуда не спрячешься, найдут где угодно, даже из-под земли достанут. Никто не знает, как долго нам придётся ожидать, и какой будет сигнал для сбора команды. Я поздравила курсантов с окончанием занятий, вместо диплома – были фантастические знания в голове и общепризнанный статус исполнителя. Мы были первыми исполнителями на всю нашу вселенную. Я отдала последний приказ о временном расформировании команды. И, мы отправились по домам, так, как нас учили.

Я, почему-то, вместо Токио, попала опять в Иудейскую пустыню. Честно, я не знала на сколько я выгляжу и какой сейчас год на Земле. Хотелось скорей добраться до какого-нибудь зеркала. Я сориентировалась на местности. И, переместилась в пещеру под монастырём преподобного Саввы Освящённого.

Блин! Али был на месте.

– Ниа! Поздравляю тебя с окончанием занятий и присвоением статуса вселенского исполнителя!

Блин! Эти Экеры всё давно знали! Для них не существует секрета.

Глава 10

– Ты не поверишь! У Йоко двое детей.

– Да, ну! Молодец! Добилась своего. (Биороботы не способны к репродуктивности.) Где они сейчас?

– Недалеко от нас в Иерусалиме. Можешь проведать, если делать нечего.

– Ты Али – неугомонный, я имею полное право на отдых! Всё, решено, поеду проведаю подругу. Адрес скинь.

Интересно покопаться в мозгах Экера, весь Иерусалим, как на ладони!

– Ты Ниагара, как мясник! Нет – как палач, тоже, кстати, исполнитель! Не можешь аккуратнее, все мысли, все планы мои раскидала. Теперь собирай всё опять до кучи.

Я рассмеялась.

– Это тебе за то, что квартировал в моём организме, целый месяц, без моего разрешения.

***

– Тебе видимо понравилось у нас, Ниагара?

– Конечно. Блин! Жить без этой пустыни не могу! У моей подруги, Самико, после поющих скал, отвращение к любой музыке, даже к классической! Йоко, признайся:

– Откуда у тебя дети?

– Странная ты, Ниагара! Столько лет прожила, а не знаешь, откуда берутся дети. Аист принес. В пустыне нашла, под мужским монастырём!

Два мальчика – близнецы, играли во дворе, совсем не подозревая, что две взрослые тётки наблюдают за ними из окна дома.

– Мир меняется, – подумала я.

Это никак не могло уложиться в моей голове. Йог – отец Дионис, работал преподавателем физического воспитания в колледже. Я не стала дожидаться его прибытия, всё у моих знакомых было хорошо, и они не нуждались в помощи. Я вернулась в пещеру, к Али, застукав робота за детским занятием – он, увлечённо собирал пазлы, хмурился, как ребёнок, когда, что-то не получалось, и радовался своей удаче, когда всё сходилось, как надо. На столе вырисовывалась картинка неизвестной мне вселенной. Я вспомнила:

– Моему другу, Экеру, было всего пять тысяч лет. Он был ещё ребёнком, в космическом измерении.

– Здравствуй, Ниа!

Али назвал меня Угомарским именем.

– Вот, закончу работу, я покажу тебе планету, на которой тебе придётся долго жить.

Поняв, что сболтнул лишнее, робот заткнулся на целый день, одним своим видом, подогревая мой интерес к будущему.

– Скажи, бесчувственная железка, скажи, когда мне придёт вызов?

– Скоро! Не торопи события.

– Скажи. Ты знаешь, что мне предстоит делать, какое задание дадут высшие?

Но робот молчал, не открывая секретов будущего. Я догадывалась, оракул это делал специально, без боязни нарушить законы мироздания, из-за глупого детского каприза:

– Когда всё будешь знать, станет неинтересно.

Чтобы узнать большее, что меня ожидает в будущем, я пошла на женскую коварную хитрость, сделав вид, что я очень обиделась на малолетнего оракула:

– Я задам тебе последний вопрос, только пообещай мне, что ты ответишь на него!

– Задавай!

– Скажи, Али. Я выйду, когда-нибудь замуж? Или мне всю жизнь придётся сидеть за партой в ожидании очередного задания?

Робот рассмеялся. (Роботы не умеют смеяться.)

– Хитрая! Выйдешь, Ниагара, выйдешь, даже успеешь родить много ниагарят.

Больше робот не сказал ни слова. А завтра мне пришёл вызов. Хотя бы об этом он мог меня предупредить! Я заснула в пещере, а проснулась в кубе. Рядом находились ошарашенные курсанты из моего взвода, и несколько незнакомых мне сущностей, что они были не из Угомары, это было ясно, без предъявления паспорта. Я поняла, закончилось формирование взвода исполнителей, осталось дождаться появления высших.

***

На фоне вселенского траура мы ускорили выпуск исполнителей. Погибло трое наших из высших, вместе с кубом, который они должны были занять. Этот куб, всё это пространство в пограничных мирах превратилось в звезду. В новую звезду, выплюнутую чёрной дырой. Это был самый понятный язык, из всех языков воюющих вселенных. Это был язык силы. Неприятель предупредил нас, что, если мы дальше будем упорствовать, и не признавать их полномочий на приграничные галактики, то они с нами поступят таким же образом, превратив нашу вселенную в звездный ХАОС. Пример был, уж очень нагляден. Мы спешили, догоняли вчерашний день, всю надежду за судьбу нашего сообщества, вложив в руки исполнителей. Их было мало. Очень мало. Всего лишь один взвод из десяти сущностей. Это даже не рота, и не армия! Мы совсем ничего не знали о своих соперниках. Раньше не пересекались наши интересы. Мы, даже не знали, кто нам противостоит. Всё дело было в пограничных галактиках, которые они считали своими, а мы – своими. Сто лет идут войны на всех планетах и в Космосе, в границах этих галактик, но мы не продвинулись ни на шаг, и, если быть честными – мы проигрывали в этой войне. Когда-то надо было начинать – искать точки соприкосновения, между нашими галактиками. И этот маленький отряд исполнителей был нашей надеждой в том, что он поможет в заключении мира, поможет закрыть вопрос о спорных территориях. Мы искали пути взаимопонимания. Для этого нужно было знать, что из себя представляет воюющая сторона, за пределами этих галактик. Мы решили отправить исполнителей в этот – чужой мир, туда, где никто не был из нашей вселенной. Исполнители – это, наиболее подготовленное подразделение нашей армии. Мы решили перестраховаться и вживить биологические чипы в их мозг, это делало их более управляемыми, помогало им в нахождении друг друга, в общении, и давало много преимуществ, вместе, с уже освоенными возможностями организма. Это был автоматический сверхсовременный «супер» -переводчик, который исполнителям давал возможность общения с любыми существами, встреченными на их пути, а нам – возможность прослеживать их движение. Операцию по внедрению этого устройства, пришлось провести тайно. Исполнителям не обязательно знать, каким образом их применяют. Они оружие – наше секретное универсальное оружие. Завтра они получат своё задание – внедрение в чуждый мир, с разведывательными функциями. Не знаем, смогут, ли они, или время нашего обучения, для них пройдёт даром? И неприятель превратит их в ничто, в ХАОС, как обещал?

***

Никогда я не была ещё в столь дурацком положении. Из меня выкачали всю воду, вместе с кровью. Я попыталась выбраться из тела, и мне это, почти удалось, до полной остановки сердца, и прекращения подпитки моего мозга. Мы полностью были в распоряжении (ИСКИНА) исполняющего компьютера. Действительность была ещё хуже, чем я предполагала. Нас умертвили, а потом заморозили, довели тело до температуры вакуума, окружающего наш корабль. Нас поместили в герметичные консервы, защищённые от перегрузок и любого механического воздействия. Единственным думающим существом на корабле был ИСКИН, он был хозяином наших законсервированных тел, и нашей дальнейшей судьбы. Высшие доверили роботу, прокладку маршрута в неизвестном пространстве и поиск, пригодной для существования, планеты, на которой, предположительно, имелась жизнь. Высшие не решились рисковать своими персонами, переложив всё на наши плечи. А, пока, наши тела и души были в распоряжении робота.

***

Я стала приходить в себя. Почувствовала поблизости девочек из нашего отряда.

– Ниа, ты как?

Я услышала знакомый голос одной из моих подчинённых.

– Ничего, бывало и лучше!

Трое моих подруг вздохнули с облегчением:

– С возвращением с того света, командир!

Наша группа была в полном составе. Я ещё не могла двигаться, сдавленная со всех сторон приборами медицинского контроля. Уголками глаз следила за их характеристиками. Ритм сердца – в норме, немного пониженное давление – ничего, так бывает иногда, при воскрешении. Дальше пошли проверочные данные, на цифровом табло: уровень гемоглобина в крови, количество эритроцитов, лейкоцитов, но это уже было не интересно, не столь существенно важно. Захват приборов ослаб, меня попробовали привести в вертикальное состояние. Проверка продолжилась. Знакомая процедура, на которую уходил целый час внутригалактического времени.

Я поняла, мои подруги прошли раньше воскрешение и все оздоровительные процедуры. Они, уже могли передвигаться по кораблю без посторонней помощи. Мне надоело валяться бездейственным овощем, я обратилась к своим подчинённым:

– Где мы? В какой галактике? Какой сейчас год? Как долго мы находились в полёте?

У меня получился не один вопрос, а несколько, и не на один из них никто не мог дать мне ответ, даже ИСКИН. Единственно чего я добилась, что мы находимся на орбите какой-то планеты, компьютер собирает информацию о содержании её атмосферы. Остро стоит вопрос – пригодна ли эта планета для нашего проживания. Второй вопрос шёл следом – существует ли на этой планете жизнь. Если это так, то, на сколько она безопасна для нас?

Приборы пробовали оживить остальных солдат из нашего отряда. Они явно отличались от Homo Sapiens, поэтому способ оживления и реабилитации был сложнее и отличался от нашего, для него требовалось больше времени. Блин! Нас этому не учили! Воевать придётся плечом к плечу, а случись что, мы и помочь не в силах этим гуманоидам. Иначе язык не поворачивается их назвать, что только: – Нелюди!

– Сама ты Нелюдь!

Это подал голос первый оживлённый.

– Ура! Нашего полку прибыло.

– Я Кр-р– Хау.

– А, меня зовут Ниагара, а коротко – Ниа.

Гуманоид забулькал, ему смешным показалось моё имя.

Я разозлилась:

– Если не нравится или, что-то не так, зови меня – командир.

Мои девочки внимательно следили за нашим диалогом.

Глава 11

Постепенно, приборы оживили всех гуманоидов. Четверо, из них, причисляли себя к высшей касте, и лишь двое – относились к нам, как к равным. Этим четверым не нравилось, что ими командует землянка. А, мне было всё равно. В армии групповая ответственность: один за всех, и все – за одного. Я, и строила свои взаимоотношения с подчинёнными, опираясь на этот фактор. Мне без разницы, кто и кем был на гражданке! У меня не оставалось времени разбираться с их сословиями. Самоотвод нужно было давать раньше, до участия в военной операции; а, сейчас, назвался груздём – полезай в кузов. Смешно! Старая русская пословица. Мне нравилось раньше изучать этимологию соседей. Я ещё помнила, что Япония, пока, граничит с Россией. Прав был Али: тяжело знать, что будет. У меня перед глазами крутился ролик о будущем нашей планеты «Земля», в котором нет места для моей Родины. Смещением двух тектонических плит поверхности будет изменена вся карта мира. Это было ужасно, хуже войны.

– Это рок!

Любила повторять Цестия, из высших.

– А, нельзя ли это изменить?

– Можно, но не нужно. Будет ещё хуже.

Я сильно сжала свои кулачки, пока не побелели пальцы…

А, здесь, какие-то расовые претензии? Я постаралась всё поставить на свои места, и пресекла попытку гуманоидов, унизить меня в глазах подчинённых. Механизм всего взвода заработал так, как надо. Это была первая победа – моя личная победа, как командира, вверенного мне подразделения. Уж, если невозможно остановить тектонические плиты, то, с командованием взводом я справлюсь сама, без подсказки высших!

ИСКИН, чего-то выжидал. Мы по фрагментам видеозаписи изучали эту неведомую планету. Да, это явно не Земля. Не похожа она ни на одну планету солнечной системы. И флора здесь странная, если кристаллы, растущие по всей поверхности, можно считать флорой. Я ошиблась, понаблюдав за ними более тщательно. Эти кристаллы были похожи на земные кораллы. Это животные! Блин! Попади в объятия этих милых цветков, костей не останется. Я наблюдала, как охотятся эти создания, слышала крики жертв и хруст съедаемой плоти, только не поняла на кого охотятся инопланетные кораллы, если жертва оставалась невидимой даже, после полного поражения. Вот, тебе, и первый парадокс, Ниа. В этом мире водятся невидимки, и никто не знает, насколько они опасны. Чем больше я изучала эту планету, тем меньше у меня оставалось желания посещать её. Блин!

– Даже не знаю, какое оружие брать с собой?

ИСКИН подключился к моим размышлениям:

– Лучше всего подойдут парализаторы. Это будет оптимальный вариант для вашей безопасности при десантировании.

Оптимальный вариант! Этой железяке больше всего хочется избавиться от нас, как можно быстрей. Вытолкать за пределы корабля! Я зря возводила напраслину на ИСКИНА. Он никуда не торопился, также, изучал эту планету. Не знаю, может место для обзора мы выбрали неудачное – сплошные коралловые рифы. По ним нельзя делать заключение о всей поверхности планеты. Это равносильно тому, если бы мы попали в Сахару, или в Антарктиду на Земле. ИСКИН согласился, картинки на корабельном мониторе начали меняться одна за другой. Компьютер остановился, зафиксировав отражение зелёного фона планеты. Нам опять не повезло – это была не растительность, а кристаллы, только зелёного цвета и правильной, пирамидальной формы. Целое поле таких изумрудов. На их фоне я увидела первое животное, напомнившее мне земного хамелеона. Только он был огромный, как медведь, и такой же неуклюжий.

Из пещеры вышел человек и позвал рептилию, приманив её звуком, похожим на свист. Ящерица, резво, для своего веса, подскочила вверх и подбежала до человека. Я моргнула. Нет, мне не померещилось. Картинка оставалась на месте. Человек ласкал, гладил животное.

– Ох, ничего себе! Если тут такие собаки?

Ящерица, как будто знала, что за ней наблюдают: раскрыла свою пасть. Мои девчонки, аж, взвизгнули:

– Мама!

Честное слово, у земного крокодила поменьше зубов, чем у этого разноцветного чудовища. Человек его совсем не боялся, перевернул на спину, и начал почёсывать живот зубастику.

– Вот вам и первые признаки разумной жизни! Компьютер отвлёк наше внимание от монитора:

– Даю вам неделю на ознакомление с планетой. Смотрите, изучайте – вам на ней жить! Вдруг что, я буду рядом, здесь на орбите, всегда успею прийти к вам на помощь.

Неделя прошла, как один день. Мы, параллельно визуальному осмотру планеты, готовились к десантированию, на выбранный компьютером плацдарм, для нашего внедрения. Блин! Я что-то упустила в нашей подготовке – несущественное, но важное! Вспомнила! Надо придумать ники – это такие обращения (кличка, погоняло), чтобы легче было общаться между собой. Они должны быть простыми и легко запоминающимися, от этого зависело многое, удобный ник, иногда стоит сохранения жизни. Я озадачила своих подчинённых. Блин! Эти гуманоиды были в шоке, когда увидели первое разумное существо на этой планете, и оно оказалось очень похоже на человека. В их представлении вся вселенная должна состоять из ящеров, а Ниа – это смешная ошибка природы! Нонсенс! Такого не должно быть. Я их понимала, это недостаток их расового воспитания. Для них это был удар. Мне их жаль!

Компьютер позвал меня к монитору.

– Этого не может быть!

Наш дикарь заглянул в пещеру и оттуда вылетел на новеньком летательном аппарате, похожем на воздушный мотоцикл, для внутри планетного пользования. Это было так неожиданно! Зубастик провожал его, подняв свою голову. Для разноцветного питомца была привычна эта процедура: человек прилетал, и улетал по своим делам. Он бывал здесь часто, на краю Ликтерны (Каменная пустыня, по-нашему), но никогда не оставался на ночлег. Он жил в другом месте. Ростр жалел о том, что человек никогда не брал его с собой. Он, с детства, сопровождал человека повсюду, защищая от беритов (невидимых человеческим глазом, чудовищ). Кроме воздушного замка Римаи. Замок вырастило племя человека из бесцветных кристаллов Крыла планеты. С тех пор, человек живёт там. Ростр уже привык охотится в одиночку, в Ликтерне много пищи. Раньше он делился добычей с человеком, а сейчас человек, уже большой. Он вырос, у него нет такой потребности в пропитании, как у Ростра. Ростру было пятнадцать циклов планеты Римаи, он ещё юн, и постоянно что-то жевал. Это было неправильно, он видел в Ликтерне своих соплеменников, они страдали ожиреньем и, почти, не двигались. Ростру не нравилось быть таким, но он ничего не мог с собой поделать. Его, постоянно, мучало чувство голода. Он знал, что через сорок циклов, у него начнёт расти панцирь, он превратится, сначала в камень, а потом в красивого – огненного дракона. Тогда ему придётся расстаться с этой планетой и отправиться на зов своей самки. Но это будет потом, а сейчас ему жаль расставаться с человеком, улетающим, каждый раз в свой замок

ИСКИН проводил человека до выхода из каменной пустыни, потом он резко поднялся вверх, и исчез, вместе со своим воздушным мотоциклом. Робот заругался. (Я никогда не слышала, как ругаются роботы! Наверное, какой-то сбой в программе!)

– Это, не планета, а сплошные загадки! Всё исчезает прямо на глазах. Невидимые животные, исчезающие люди, не мыслимо. Я не могу дать гарантию на безопасность вашего десантирования.

Я знала, что это значит. Робот напомнил:

– Вы вправе отказаться от выполнения задания, не получив сто процентной гарантии о своей безопасности от ИСКИНа. Тебе решать, командир. Я приказала приготовится к десантированию. Мы использовали мгновенное перемещение, и вскоре десять пар, нашей обуви, топтали совсем чужую планету. Я сделала открытие, у меня появилось зрение в неизвестном мне диапазоне. Блин! Мой мозг раздвоился на этой планете. Я стала видеть вещи, раньше скрытые от моих глаз. Девочки из Угомары тоже пожаловались на похожие симптомы. Видимо, включился скрытый резерв организма, только неправильно, без блокирования нашего основного зрения. Перед глазами всё двоилось, троилось, предметы появлялись в разных проекциях. Подруга, мы назвали её Пышкой, вертела в руках бесполезный парализатор:

– Как им пользоваться? Как стрелять? Если перед глазами всё расплывается?

Я, категорически, запретила пользоваться оружием. Нам не хватало, ещё, друг друга перестрелять!

Гуманоиды вели себя поспокойнее, чем выходцы из земных порталов. Им повезло: Физиология ящеров не отреагировала на изменение вселенных. А у нас проснулось «косоглазие», я не знаю, как называется этот эффект, когда видишь видимое, вместе с невидимым и ещё, чёрт знает с чем. К этому невозможно привыкнуть. Блин! Я обратилась к оставленному мною другу:

– Что бы ты делал на моём месте, Али?

Это явление сверх зрения, сделало нас абсолютно слепыми, мы, как новорождённые котята, потеряли ориентацию в пространстве.

Надо подождать, когда всё восстановится, и мы, наконец, сможем двигаться дальше. Я объявила привал.

Вы знаете, какой ник для меня придумали гуманоиды?

– Вер – зи – ла!

Блин! Если говорить быстро, обидно получается: не ник, а дразнилка какая то, а в переводе с их языка – это та, которая раньше всех смотрит на звёзды. Красиво получается! Придраться не к чему. Я привыкла, давно смирилась с этим. Пусть верзила! Здесь нет других землян. Зрение, потихоньку, начало восстанавливаться. Всё осталось, как прежде, но мозг научился разделять две картинки, осталось нам научиться ориентироваться в пространстве. Это невидимое накладывалось на видимое и получалась такая белиберда, что объяснению не подлежит. Я подняла голову, и заорала, как резанная. Над нами висел замок, нет – целый город, мегаполис. Он, в любой момент мог свалиться на наши головы. Этот город так был похож на Сириус, тоже воздушный, только невидимый. Блин! Мы забыли про наши дефекты со зрением, побежали быстрее ветра, отмахиваясь от каких-то липучек из невидимого сектора нашего зрения. Мне казалось, что этот город гонится за нами, но он оставался на месте, подчёркивая абстрактность своего существования. Гуманоиды бежали за нами с непонимающими взглядами. Я решила их проверить.

– Вы видите город, над нашими головами?

Самый язвительный из гуманоидов – Бурим, покачал головой в разные стороны. Мне был известен этот жест. (Это типа того, что покрутить пальцем у виска). Показать, что у командира не всё важно с головой.

– А, ты, Пышка, что ты видишь?

– Замок над нами висит, а внутри люди ходят, и роботы что-то делают…а, вон, и наш мотоциклист, на выход из замка спешит…

Наше второе зрение показало картинку мотоциклиста, вылетающего из невидимого замка. Гуманоиды от неожиданности присели, а я покачала головой, перекривляя Бурима. Его соплеменники засмеялись. Чего я и дожидалась с этого опроса. Видимо, высшие так спешили с нашим внедрением, что забыли внедрить, что-то, этим гуманоидам. Неправильные исполнители получились в нашей команде! Я, ещё не знала, как распорядится полученным даром, но в любом случае, он был не лишним в этом мире. По любому, местные аборигены владели подобным зрением, это им позволяло, как строить невидимые небоскрёбы, так и жить в этих домах. Вот тебе и дикари, Ниа!

Глава 12

– Ниа, этот дикарь на нас летит.

Раньше бы я дала команду:

– Принять невидимость! А, теперь? Этот дикарь вычислит нас в любом образе, не слезая со своего воздушного мотоцикла. Нам повезло, абориген пролетел мимо и даже никого не заметил.

***

– Мне показал их Ростр. Он спрашивал у меня разрешения на начало охоты на непонятную дичь. Я запретил Ростру даже приближаться к этим животным. А, сам поспешил вернуться в Саан, сообщить главному игаи, о появлении пришельцев возле Линтерны.

– Клянусь святым камнем Римаи! Я никогда не видел этих существ на нашей планете.

Главный игаи задал вопрос. Его интересовала численность пришельцев. Я передал властителю рубин, он понял. Камни это была система отсчёта в нашем обществе – народов свободных игаи. Рубин символизировал количество прибывших в пустыню зелёного камня. Никто не знает, почему так называют Линтерну. Может быть из-за изумрудов, выходящих местами на поверхность? (Как мне тяжело даётся синхронный перевод с языка игаи). Он спросил:

– Все ли пришельцы из одного гнезда, или между ними есть различия?

– Не даст соврать звездная дорога, но четверо из них, существенно отличаются от детей чёрной дыры. Они очень похожи на нас, отец. И, вообще, на всех жителей народа игаи.

– Ты не знаешь, что им нужно, Рин?

Нет, я не знал. Мы каждый год покупаем женщин на соседней планете, для участия в празднике урожая. На один день. Это дорого для нашего племени, а, тут, почти полрубина женщин. Я предположил:

– А, может их кто потерял? А, дети чёрной дыры захватили их в плен.

Отец отмахнулся от меня, как от надоедливой липучки:

– Думай о чём говоришь! Где мы, и где ближайшая чёрная дыра? Как могли здесь появится эти фримоны. Я подключу наших соседей, они поклоняются божеству чёрной дыры. Пусть они заберут фримонов в свой храм. А, ты, Рин должен выяснить откуда взялись женщины игаи на нашей планете. И, если у них есть владелец, то необходимо вернуть пропажу. Как мне хотелось, чтобы они оказались свободными игаи. Тогда бы я добился разрешения на их проживания на землях Римаи. Я думаю, мой бы отец не отказал в моей просьбе. Хранительница нашей планеты услышала мою просьбу. Я подошел к окну в замке и выкрикнул имя хранительницы планеты, три раза, согласно этикета игаи.

***

Его привёл зверь. Красивый, большой, меняющий окраску в момент переходов. Я его, ещё на корабле сравнила с хамелеоном. Зверь вышел на меня, я знала, что он не иллюзионный, а, ещё знала, что он ручной. Зверь сделал попытку напугать меня, но бояться зверей меня отучили ещё, в Сарае Угомары.

– Здравствуйте! Меня зовут Рин.

Я, впервые, услышала голос аборигена. Раньше я думала, как мы общаться будем, ведь мы, даже не из разных миров, а из разных вселенных. Всё оказалось банально просто. Не знаю, почему, но мы хорошо понимали друг друга. Девчонки застыли в страхе: они смотрели, то на меня, то на это зубатое чудовище! Руки ощупывали курки парализаторов. Зверь оставил меня в покое и переключился на девочек. Ему нравилось, когда его боятся. Вдруг раздался шум, и целая толпа аборигенов выплыла из-за камней.

– Наверное, праздник, – подумала я.

Песнопения сменились плясками.

– У них, что здесь – одни мужчины, или они прячут своих женщин?

Появился шаман. Самый настоящий шаман, в маске. С бубном, как в фильмах показывают. Я никогда не думала, что меня загипнотизируют. Это ряженое чудо, своими песнями и танцами под шаманский бубен, полностью выключило нас из реальности.

… Я видела, как рушатся стены монастыря, вздымаются и пляшут горы, на месте городов – развалины, реки закипают и испаряются, не успев достичь океана. Это был Апокалипсис.

Когда я пришла в себя, было тихо. Зверь лежал у моих ног и дремал, что-то пережёвывая. Рина рядом не было.

– Наверное, с музыкантами ушёл, – подумала я.

На душе было так спокойно. Сначала я сообразила, что нет наших рюкзаков, вместе с парализаторами, потом поняла, что пропали все гуманоиды. Блин! Команду ополовинил и обезоружил один старик с бубном. Хорошо, хоть девочки не поддались его влиянию. Появился Рин, зверь открыл глаза и повел ушами. Рин вынырнул из-под камней, как будто, специально там прятался от меня. Я попыталась узнать о своих подчинённых, заодно, и о пропавших рюкзаках – там всё наше н.з, не считая многих нужных мелочей. Там, в одном из рюкзаков было устройство связи с ИСКИНом. Я поняла, что ни рюкзаки, не оружие к нам никогда не вернётся. Рин пытался объяснить: они – игаи, это их племя, они живут в Саане, это их город, а народ, что устроил карнавал – это другие люди, они совсем не игаи, это – Ману.

– Ману – это что, тоже народ?

– Нет, Ману – это священники. (Жрецы, по-нашему.) Ману забрали фримонов.

Блин! У меня уже голова кругом идёт:

– Забрали кого?

– Фримонов – детей чёрной дыры.

– Бр-р-р! Ничего не поняла.

Девочки из моей команды попытались мне объяснить, но, только ещё больше запутали. Поднялся галдёж.

– Молчать! Не выдержала я.

Бедного зверя, как ветром смело, а Рин оглох, зажал уши руками.

– Хорошо. Куда делись гуманоиды? Я поняла, что рюкзаки местные цыгане спёрли, как их? … Ману. Но, где мои подчинённые? Где мой взвод?

Рин, дрожащим голосом попытался что-то сказать:

– Может женщина фримонов ищет?

– Это те, которые дети чёрной дыры?

– Ну, да!

Я думала, что абориген издевается. Но он, чуть не плакал:

– Вон там сидели, отдельно от вас.

До меня дошло, кого он фримонами называет.

– Да, да, куда эти фримоны делись, чёрной дырой накрылись, что ли?

– Они ушли, с Ману в их храм божества чёрной дыры. Фримоны – тоже боги.

– Ты же говорил дети.

– Да, да, дети – ещё маленькие боги!

– Я помню из этого карнавального шествия, только старика с бубном.

Рин приложил палец к носу, я поняла, этот жест означал, что нельзя упоминать этого старика – табу.

– Это их главный священник! Колдун.

– Блин! Этот Ману с бубном был хуже Экера.

Рин опять прикрыл уши:

– Не надо так громко! Больно!

Я поняла, зверь тоже оглох от моего крика. В этом мире не привыкли к итальянскому обращению. Там все постоянно кричат, тренируют голосовые связки. А, здесь это не принято. Бедный зверь, боится появляться.

– Меня зовут Ниа. Хорошо, больше кричать не буду.

– Ниа, скажи у вас есть хозяин?

– Не поняла. Это как?

– Вы принадлежите кому-нибудь?

Блин! Что ему надо? Все мы кому-нибудь принадлежим, но не здесь, а там. Я и мой взвод принадлежит армии нашей вселенной. Но философия этой деревенщины чужда этих понятий, как долг, отечество, ответственность да своих близких. Он задал простой вопрос, и ждёт на него такого же ответа.

– Нет, я не замужем, а значит свободна, ты это хотел от меня услышать?

– Ура! Римаи услышала меня, прошептал игаи.

Блин! Язык простой, легко запоминается, осталось только привыкнуть к многочисленным терминам. Здесь все названия звучат непривычно. Я поняла, что Саан – город, в котором они живут и он находится над головой. Я не понимаю, как им удалось сотворить такое чудо? А, зверь – смесь хамелеона с крокодилом, как он называется?

– Это Ростр.

– Что, ростр?

– Зверь называется Ростр.

– Ты, что, Рин, умеешь мысли читать?

– Нет, но у нас очень хороший слух. Ты слишком громко думаешь, Ниа! Я хочу пригласить вас в свой замок.

– Ты, что? Король, или принц?

– Я не знаю о ком ты говоришь, Ниа. Я простой игаи, сын главного правителя города Саан. У свободных игаи у всех замки.

– Может у тебя ещё слуги есть, рабы, кухарки, садовники?

– Нет. Ничего этого нет у меня. Игаи очень бедны. Мы можем собраться всей общиной и купить себе женщину на час, на праздник урожая, Ниа. Для меня это счастье, если вы примете приглашение и посетите мой дом. Разговоров в городе будет на целый год. Соседи и через десять циклов будут вспоминать, что в моём замке гостило четыре свободных женщины.

Блин! Странные здесь порядки. В нашей вселенной мужика днём с огнём не отыщешь, а тут – такое отношение к женщинам! Их боготворят. Этот Рин на нас молится будет. Я вспомнила, что мне про коварство мужчин отец рассказывал. Ему приходилось воспитывать дочь без матери, поэтому и выросла такая непоседа. Проверить бы этого Рина, по методу Экера. Но, честное слово, не хотелось. Хотелось, хоть час, почувствовать себя богиней!

– Я за вами летательнаправлю, чтобы в город вас доставил.

– Не надо летатель. Ты опиши, как выглядит то место, куда ты нас хочешь пригласить? Садись на свой мотоцикл и догоняй нас. Девочки собрались возле меня в круг и мы, по методу мгновенного перемещения, транспортировались в поднебесном замке Саан.

Глава 13

Я не знаю из чего оно сделано. Город был похож, и одновременно, не похож, на Спиритус. Полупрозрачные стены, твердый, и как стеклянный пол, прозрачные потолки, на которые, точками, мостятся птицы, похожие на земных голубей, на них охотятся мелкие хвостатые ящерицы, разыгрывая над головой целые жизненные трагедии. Значит не всё невидимо в этом мире. Мы уже научились отличать видимое от невидимого. Единственно что, я старалась откинуть от себя эту приставучую невидимую гадость, которая, так и норовила прилипнуть к моему телу. Рин заметил это, и подал мне какую-то мазь.

– Это от липучек. Попробуй.

Я поблагодарила хозяина замка. Было непривычно видеть: такое большое и красивое здание – совершенно пустое. Рядом стояли такие же полупрозрачные поселения, и тоже не жилые. Мне стало жутко. Похоже, что нас заманили в этот пустой город, с непонятной целью. А, тут – над головой, опять на голубей кто-то напал…

– Рин! Спасибо за приглашение. А, где остальные жители этого города? У меня создаётся впечатление, что он, абсолютно пустой. Какая-то не живая атмосфера царит в этом месте.

– Ниа! Мне интересно и нравится слушать, как ты говоришь, правда, я не всё могу понять из твоих слов. Ты спросила за игаи, за жителей этого города? … Кто, где. Большинство работают смотрителями в шахтах, как здесь – на Римаи, так и на ближайших спутниках нашей планеты. Вы уже обратили внимание на бедность нашей почвы – сплошные камни и песок.

– Да. Ещё самоцветы и другие кристаллы.

Я достала из кармана найденный изумруд. Рин взял его в руки и зашвырнул с высоты этого замка, как обыкновенный булыжник.

– У нас этого мусора полно. Не стоит отягощать себя камнями.

Я подумала. В Токио за такой камушек отдали бы целый небоскрёб, а здесь – это мусор. Если честно, мы уже проголодались, наши пайки, вместе с рюкзаками спёрли эти Ману – цыганское отродье, инопланетное. Рин, как почувствовал наш голод, пригласил всех к столу.

Блин! Колхоз! Я, когда увидела, какие здесь столы, забыла в какой руке надо вилку держать и для чего существует нож. В этом доме, точно, не надо никакой прислуги. Стоит только подумать и желаемое кушанье на столе. Передо мной лежали привычные мне палочки для еды (Хаси). Блин! Ну и технологии у этих дикарей! Живут в замках, питаются лучше сказочного Емели из России. Я посмотрела на своих подруг. Они руками рвали непонятно что, похожее на мясо, и заталкивали в свои желудки. На столе было всё, что душа может пожелать. Наконец, мы насытились, и поблагодарили хозяина. Рин извинился перед нами, за синтетическую пищу. Натуральное на нашей планете дорого, очень дорого, община игаи может позволить себе натуральную пищу, только на праздник урожая. Блин! Мы вылезли из-за стола, толстые, как пингвины от переедания. Да, если бы у нас была такая синтетическая пища?!

– У вас, что, совсем ничего не растёт?

– Растёт, но мало, не хватает для всего народа. Мы закупаем недостающие ингредиенты на соседних планетах. Я покажу вам наши теплицы.

Ничего не пойму. У игаи самый большой праздник – это праздник урожая! Это на планете, не имеющей плодородной почвы. Они что, кристаллы выращивают. Я не догадывалась, но была близко около цели: игаи выращивали Ростров. Этот праздник не имел конкретной даты. Игаи следили за образовавшимися яйцами, и когда начинали вылупляться огненные драконы, для народа игаи был праздник. Но не всё сразу, землянам тяжело переварить всё это, не зная жизни народа игаи, и почему все радуются рождению драконов? По земной психологии, всё должно быть совсем наоборот. Соседи планеты Римаи, тоже были такого мнения. Я, подчиняясь высшим существам нашей вселенной, не раз благодарила бога, что по воле случая, он забросил нас именно на эту планету Римаи, где живёт свободный народ игаи. Я откинула мысль, что могло случиться совсем иначе, попади мы на соседнюю планету.

***

Ночевать в пустом городе было страшно, и мы вернулись на место своего разграбленного лагеря. Для ночлега мы выбрали пещеру, совсем не беспокоясь оттого, что это было жилище Зверя. Если честно, я не придала этому никакого значения. В пещере было тепло и сухо, и липучек совсем не было. Мы с девчонками намазались кремом и завалились спать там, где стояли. Проснулась я утром от визга своих подчиненных. Я лежала на полу пещеры в обнимку со зверем. Как его Рин называет – с Ростом. Зверь был из ночных охотников, когда он вернулся к пещере, он удивился, что женщины заняли его место. Он прилёг около самой смелой женщины и, тут же заснул. Ему снились пророческие сны: он достиг своей зрелости, нашёл свою рыжую звёздную самку, и привёз своих первенцев к этой пещере. Его разбудил крик женщин. Они успели выбраться из пещеры, поэтому ушам не было так больно. Ниа погладила зверя по голове, и он успокоился. Ростру нравилась эта независимая храбрая женщина. Он чувствовал её доброе сердце и признавал её власть. Только ему не нравилось, что от этих женщин так много шума.

В первый же прилёт Рина, я ему намекнула о разности наших физиологий. Но он ничего не понял. Тогда я начала издалека:

– У вас вода на планете есть?

– Вода, это что такое?

– Ну, «H» два «O», или, как его?

Он, опять ничего не понял.

– Ну, чем ты грязную посуду моешь?

До него всё доходило с трудом. Когда он, всё-таки сообразил, что я от него добиваюсь, он ответил, что не занимается утилизацией несъеденных пищевых продуктов, робот выкидает их, вместе с посудой в портал чёрной дыры. Потом, сделав маленький перерыв, опять спросил:

– Что такое вода?

Блин! Тяжёлый случай. Я вспомнила про теплицы. Он обещал показать их нам. Рин сморщился:

– Это далеко. На другой стороне планеты.

Но, я продолжала настаивать. И, Рин сдался. Я вспомнила, что мы не могли летать, а метод мгновенного перемещения работал, только в пределах зрительного восприятия, или если оно тебе ранее было знакомо. Весь организм сопротивлялся неточности ориентиров. Рин пообещал вызвать леталку. Я не хочу даже описывать эту вещь. Мы были в шоке, когда увидели это средство передвижения. Леталка – это не самолёт, комфортабельный лайнер, даже не автомобиль с крыльями, как у Фантомаса, даже не ступа бабы Яги. Вспомнила! Леталка похожа на одну из принадлежностей этой сказочной героини – на метлу, только, без самих веток. Это просто бамбуковая большая палка, с завязками. Блин! Вчетвером, на другой конец планеты, верхом на палке. Дома нас за сумасшедших, наверное, посчитали, а здесь, так оно и должно быть, если летать не можешь и нет у тебя воздушного мотоцикла. Я пожалела подруг: может кто откажется, останется в лагере дожидаться нас. Но им было интересно, всё интересно в этом мире! Рин помог нам расположиться на палке, сказал, что управлять леталкой очень просто – силой мысли. На этой планете голова ценится больше, чем ноги. Блин! Он подтолкнул нас, и мы полетели. Я не рассказываю о том, что у нас болело больше всего, после приземления. Походка у нас была, как у моделей, на подиуме.

– Мы, что, прилетели?

– Да. Это конец нашего пути.

Я увидела перед собой огромные яйца, покрытые кристаллической шелухой.

– Честное слово! Я никогда не думала, что на этой планете динозавры водятся!

– Это не динозавры, Ниа. Это Ростры. Будущие огненные драконы.

– Какая разница?

Я не пыталась даже сопоставить зверя, ночующего со мной в пещере с этими огромными и безобразными яйцами.

– А, где теплицы?

– Вот.

Рин снова показал на яйца. Блин, они здесь не зелень в этих теплицах выращивают. Я не всё поняла, но эти яйца имеют какое-то отношение к празднику урожая. Мы сглупили, назад к пещере мы могли вернуться мгновенным перемещением, но мы решили повторить подвиг использования этой летательной установки в мирных целях. Кто-то из девчонок заметил блеск воды. У нас появилась цель. Обратный наш перелёт был больше похож на экскурсию в Иудейской пустыне.

– Ура!

И наша палка спикировала к поверхности, и стала выделывать такие пируэты, которые не снились опытным пилотам. Под нами был ручей, настоящий ручей.

– Ты спрашивал, что такое вода? Смотри, Рин, это вода.

Я подвела его к ручью. Девушки убежали за скалу, и вскоре до нас донеслось их полоскание. Ручей был небольшой, но моим солдатам его хватило.

– Не знаю, но в моём замке полно воды. Химики постарались. Я понял, Ниа, у вас трудности с едой, вам ежедневно нужно много воды. Я осмелюсь предложить всё это, прошу вас не отказываться от моего гостеприимства. Я вспомнила, что являюсь женщиной. Поломалась немного, для приличия, а потом согласилась. Когда я рассказала сослуживцам, про предложение аборигена, такое началось! Писк! Визг! С разгорячёнными лицами девчонки бросились меня зацеловывать. Это был предел наших мечтаний!

Рин стоял в стороне и смотрел на женщин дикими глазами. Он подумал, что мои подчиненные так обрадовались воде. Я не стала ему растолковывать, отчего такая реакция у девушек.

***

– Ты знаешь Лиски, а с землянками было лучше, чем теперь. Они, хоть относились к нам, как к равным.

– О чём ты, Флора? Там была одна землянка – командир, Вер – зи – ла, остальные из планеты Угомара.

– Всё равно. Они, так похожи друг на друга. Я хочу, чтобы было всё так, как раньше. Я хочу вернуться во взвод, Лима.

– Я думала об этом. Это странное местное население неплохо относится к нам, как к божествам. Нас, явно спутали с кем-то другим, называя нас детьми чёрной дыры. Колдун дал понять, что мы дети их богини, которой подвластна чёрная дыра. И ещё я поняла, что это не один народ, это разные народы, у них имеется отличие в языке, но все они называют по имени своей богини – Ману. Я не помню, как мы очутились в храме, эти Ману забрали всё из нашего лагеря, почему-то оставив землян.

– Их напугал зверь.

– Да, я тоже помню зверя.

– Ты знаешь, Буриму нравится быть дитём богини!

– Флора! Ещё не пришло время возвращаться. Я всё вижу. Нужно подождать. Мы ничего не знаем об этой планете. Мы вернёмся, подруга, но, поверь мне, ещё не пришло время.

Глава 14

Я, сидела в пещере и повторяла ники своих подчинённых, наблюдая за играющим зверем. Мои девчонки сегодня решили остаться в замке, навести порядок. Рин бурчал, у него робот есть для этих дел.

– Робот есть, а уюта нет.

Парировали хозяина девочки.

– Пусть твой робот ремонтом душа займётся, а то, как купаться идёшь: то воды нет, то пена хлещет.

Рин старался убежать от этого количества, непонятных для игаи, терминов. Потом пытался расспросить меня: что такое душ, и, что там делает пена.

– Пышка, Аптечка, Игрушка… Я скоро сума сойду от безделья. Зверь насторожил уши. В пещере закружилась каменная пыль, как бывает перед телепортацией.

Я не ошиблась. В середине пещеры появилась одна из гуманоидов, я едва успела придержать Ростра. Это была Лиска. Я знала, что она не ладила с Буримом. Эти ящеры, и визуально, отличались друг от друга.

– Я ненадолго, в храме всё строго, всё под контролем. Флора говорит, ещё не время возвращаться во взвод. Она дочь ведуна. Я верю ей. Я появилась узнать, всё ли у вас в порядке. А, где девочки?

Я успокоила нежданную гостью. Мы с ней договорились, что она будет навещать меня, по возможности. Мы, даже не успели обменяться информацией. Девушка пропала. (Ящеры – двуполые, у ящеров нет деления на девочек-мальчиков). Наверное, Флора выдернула её из пещеры. Слава богу! Хоть какая-то информация: все гуманоиды живы, это хорошо. На этой планете, всё, что касается Ману – секретная информация. Из Рина по капле выжимать приходится, я только и узнала, что это – религиозная секта, в состав которой входит несколько племён, и руководит сектой колдун. Я испытала на своём теле его силу. Они живут и находятся в храме, но никто не знает, где этот храм. Искать бесполезно, и спросить не у кого. Появление Лиски в пещере, это было чудо. Теперь и у меня имеется источник информации о этих загадочных Ману. Рин старался избегать ответов на все вопросы о секте. Давая понять, что это «Табу» для игаи.

С появлением девушек в городе Саан, жизнь на планете Римаи изменилась. Мужчины не могли дождаться окончания рабочей недели, и вообще, при любом удобном случае, спешили появится в своих замках. Сначала они просто наблюдали, завидуя Рину, а потом приходили знакомиться, а особо робкие старались попасться на пути, встречая девушек на улицах этого города. Девочки держались стойко, как настоящие королевы, избалованные вниманием жителей. Первой, не выдержала и сдалась – Игрушка. Красивым всегда везёт с мужчинами. Я не знала, что делать? Мой взвод рассыпался, как карточный домик.

– Не переживай ты так, Вер-зи-ла, воевать здесь всё равно не с кем! Да, нам никто и не ставил такого задания. Что высшие говорили? Наблюдайте, вживайтесь… вот мы и вживаемся. Девочки засмеялись. А, мне было не до смеха! На меня, кроме зверя никто внимания не обращал. Я даже с ним разговаривать научилась: методом телепатии, и он меня понимал, мне так хотелось, наверное. А, кому я ещё могла пожаловаться на свою горемычную судьбу, как не ему?

***

– Мы с тобой с детства связаны в один узел, Рин.

– Да, я знаю, это так, Ростр? Почему ты решил мне напомнить об этом? Что тебе не нравится? Что не так?

– Ты очень мало уделяешь внимания гостье.

Рин посмотрел на зверя. Он боялся сознаться себе, что умышленно избегал Нию. Он боялся взглянуть на эту хрупкую и беззащитную девушку, какой она казалась для сильного игаи. Он ничего не ответил своему напарнику.

Каждому игаи был положен свой Ростр! В этой стране, как зверя, так и младенца приносили огненные драконы в своих страшных зубах. Это, как на Земле – в сказках про аистов. Только на Римаи, это были не сказки. Никто из игаи не помнил о своём появлении на этой планете, зато, каждый игаи помнил своего зверя. Телепатическая связь между этими существами продолжалась всю жизнь. Рин считал Ростра своим братом. Он не мог оставить без внимания слова Ростра. Рин не догадывался, что Ниа подслушала их разговор. До этого считалось, что зверь может говорить, только со своим напарником. За время жизни, между ними возникает тесная телепатическая связь, и никто не может вмешаться в их диалог. Странная точка зрения! Замужество Игрушки разбило этот миф, не знаю, кто подкидывал детей в эту страну, подозреваю, что здесь не обошлось без секты Ману, но игаи и девушки из страны Угомары оказались полностью совместимы. Игрушка ждала ребёнка. Игаи настолько верили в свои сказки, что до них это не доходило. Игрушка со своим мужем улетели на свой спутник, по месту работы Турая. Турай – это муж Игрушки. Я попыталась зверю объяснить физиологию женщины. Он внимательно выслушал меня, потом покачал головой:

– Так не бывает. Сначала огненный дракон приносит Ростра в зубах, потом Ростр ждёт пятьдесят циклов, и превращается в камень. На праздник урожая появляются новые огненные драконы.

– Я, ещё никогда не видела огненных драконов. Скажи, Ростр, а, где они берут малышей?

– Глупая ты, Ниа. Они их находят в космосе, на драконовых планетах.

– Ага, как у нас: то в капусте нашла, то аист принёс. Так я и поверила!

Мне нравилось разговаривать с Ростром, он, в отличии от Рина, никогда не задавал вопросы, если ему были не понятны какие-нибудь термины. Хотя у Ростра была психология, которая присуща ребёнку, надо отдать должное – зверь не был, любопытен. Он запоминал непонятные слова, делал выводы, а объяснение придёт, позже. Ростр старался не торопить события.

***

– Хорошо, я покажу тебе огненных драконов. Они сейчас заняты перевозкой породы, добытой в шахтах. Огненные драконы, это единственное средство передвижения между планетами.

– Ростр говорил, что они превращаются в камень. Это как?

Рин нахмурился, задумался. В языке игаи нет слова ложь, обман, но женщина говорила явную неправду!

– Ты не можешь говорить с Ростром! Это мой брат, он разговаривает только со мной, когда захочет. Но я отвечу на твой вопрос. Ты видела, как Ростры превращаются в камень. Я возил вас на теплицы, помнишь? Звёзды постепенно нагревают камни, и из них появляются огненные драконы. Это красивое зрелище, все народы Римаи собираются на праздник урожая.

– Все, все? И Ману?

– Дались тебе эти Ману, Ниа! Да, и они приходят на праздник урожая. Через пол цикла сама всё увидишь!

– Ты хочешь сказать, что твой ручной зверь – это будущий огненный дракон?

– Да, через сорок циклов он превратится в камень, а потом в огненного дракона.

Рин умчался на своём воздушном мотоцикле, а мне пришлось отражать телепатические атаки зверя:

– Зачем ты рассказала хозяину, что я разговариваю с тобой?

– Разве это запрещено? Я говорила что-то плохое?

– Не знаю. Запретов нет, но мне стыдно! Я не знаю, как буду смотреть в глаза хозяину? Получается, что я предал его. Я попыталась разубедить зверя:

– Не правда! Я друг Рина. Ты не предатель, Ростр.

И постаралась наш диалог превратить в игру, устроив гонки за животным по этой каменистой пустынной поверхности. Моя попытка удалась – я отвлекла Ростра от неприятных мыслей, прикусив до крови свой вредный язык. Мне тоже стало стыдно за свою болтливость. Я попросила прощения у Ростра, сказала:

– Я больше не буду! Честное слово! Бедный ребёнок! Он мне поверил. Я просто сделала выводы для себя из этого невинного разговора: никогда не упоминать его имени, как источника информации. Через Ростра я познавала этот мир.

***

В храме, только закончился вечерний молебен. Колдун не спешил в свою опочивальню. Его задержал друг детства, верный помощник во всех делах секты, он же, по совместительству – казначей.

– Казна пуста преосвященный. Завтра нам не за что будет закупить питание. Ироны в долг отказываются давать продукты

– Я знаю, что ты, просто так не подойдёшь ко мне, без плана, как нам выкрутится из этого положения?

– О, величайший! На соседних планетах поднялись котировки цен на женщин.

– Но, нет, это уж слишком. Если это станет объектом гласности, и, во имя чёрной дыры и вечного Космоса, одна брошенная тень в сторону нашего сообщества – и нас сметут, как космический мусор, свои же прихожане.

– Я не договорил. Привлечение детей чёрной дыры в наше сообщество, не дало ощутимого результата. Мы не привлекли в состав организации новых адептов, поступления в казну остались на прежнем уровне. Со столицы поступило предложение – продать двух особей в зоопарк. Обещают заплатить хорошие деньги.

– Надо подумать. Твои сведения не лишены здравого смысла. Но имеется большая доля риска. Надо сделать так, чтобы тень подозрения не коснулась Ману. Второй вариант немного проще, я успел изучить этих ящеров, которых мы представили, как детей чёрной дыры. Я вычислил их предводителя, осталось внушить ему, что нам нужно, и он сам отправит своих соотечественников в зоопарк. С женщинами немного сложнее, но надо подумать. Я разрешаю завтра вскрыть неприкосновенный запас; за пару суток, мы что-нибудь придумаем с пополнением казны. А, пока, нужно обработать вожака этих ящеров.

Колдун отправился в свою опочивальню. Оставив друга в раздумье, посреди храма. Они не боялись, что кто-то мог подслушать их разговор. Они общались на диалекте своей планеты, который был неизвестен другим членам секты. Лиска тоже задержалась в храме, она спряталась за шторой, пропитанной каменной пылью и слышала весь разговор правителей этого храма. Лиска поняла всё дословно, она не сомневалась в том, кого Бурим предложит в зоопарк, на дальнюю планету, которые Ману называют столицей. Она спешила поделиться этой новостью с Флорой, потом и Вер-зи-ла, должна быть в курсе. Надо успеть, не дать сбыться планам хитрых Ману.

Глава 15

– Флора, я слышала собственными ушами. Имён не называли, пообещав привлечь Бурима к этому чудовищному плану. И, как ты думаешь, кого он предложит продать в зоопарк, чтобы пополнить казну Ману? Не нужно гадать. Они всегда считали наше племя вассалами. Учись корчить рожи, Флора!

– Что ж, Лиска, твоя взяла. Только они появятся, чтобы пленить нас, мы, тут же, осуществим телепортацию к Ние. Решено. Время настало. Надо помешать коварным планам Ману. Плохо, что мы не имеем защиты от колдуна, поэтому надо действовать быстро и слаженно.

– Опять ждать! Чего ждать, когда нас повяжут, и продадут, как рабов? Почему нельзя телепортироваться сейчас… обязательно – в последний момент!

– Ты могла ошибиться, Лиска. До этих пор, Ману относились к нам с максимальным гостеприимством и учтивостью. Ты сама говорила, что нас почитают, как богинь! Все твои домыслы могут оказаться бредом, следствием больного воображения. Я сама не перестаю удивляться тому, что мы понимаем языки этих аборигенов, хотя они из разных племён, даже из разных планет. Они друг друга, иногда, понять не в силах, а мы – с другой галактики, полиглоты… (что-то не переводимое!).

Колдун ещё несколько раз встречался с казначеем без свидетелей. Они разработали план, нет – два плана, чтобы реализовать их в день праздника урожая. В этот день запланировано много гостей из соседних, и дальних планет. Среди множества звездолётов и летающих тарелок, легко затеряется воздушный столичный зоопарк. Он то, и должен забрать заказанные экземпляры животных, и женщину. Пока только одну. Ману выбрали наиболее доступную, для похищения. Это – Вер-зи-ла! Она, единственная из всех, живёт одна, без охраны, в пещере, далеко от города. Колдун всё продумал до мелочей. Пока все игаи будут отсутствовать с гостями, роботы, из столичного зоопарка, провернут эту операцию, Ману останутся вне подозрений. Он просчитал даже вариант, если Вер-зи-ла окажется на празднике, вместе с остальными. Тогда Колдун покажет ей своё мастерство. Он помнил, что обязан присутствовать на празднике. Чем больше народа увидят присутствие Колдуна на празднике, тем меньше подозрения упадёт на Ману, за похищение женщины. За ящеров, колдун не переживал, никто не будет искать животных, про них мало кто знал. Блин! Как хорошо получалось в голове! Реальность показала свой характер, и немного, скорректировала план колдуна. Всё случилось так, как он предполагал. Ниа, вместе с Рином и Ростром полетели к теплицам, занимать лучшие места. Яйца раскалились от звёздного света и уже раздавалось характерное потрескивание. Было жарко, очень жарко, но ещё больше – было интересно:

– А, что дальше будет?

– Смотри, Ниа, увидишь!

Блин! Никогда не видела, как появляются драконы! Почти что, как птицы, только они – огненные. Как в сказке! Большие и сияющие. Первые драконы уже покинули каменную скорлупу. Это чудо! Чтобы увидеть рождение огненных драконов, стоит, наверное, прилететь из другой вселенной. Последнее яйцо рассталось со своим лучезарным птенцом. Драконы собрались в стаю и полетели, сначала в небо, потом в Космос, на планеты драконов. Праздник начался, вслед за фанфарами, заиграли трубы из автоматического органа. Игаи устроили салют. Все радовались и поздравляли друг друга с праздником урожая. С рождением новых драконов, которых ждали несколько лет.

Ростр загрустил:

– Ещё ждать целых сорок циклов.

Мне тоже когда-то не терпелось вырасти и быть сразу большой.

– Подожди малыш! Ещё будет для тебя твой праздник!

– Скорее бы!

– Всему своё время, подключился к нашему телепатическому диалогу, Рин.

Ростр повеселел:

– Рин всё знал, что мы разговариваем и он совсем не ругался! Значит можно не скрываться, это не предательство. Так и должно быть.

Блин! Я почувствовала, как у меня закружилась голова. Очнулась я уже в клетке, прикованная цепями к решётке. Праздник кончился, очень хотелось пить. Мимо сновали какие-то страшные роботы, они не обращали никакого внимания на мои жалобы. Не знаю, может мне стало бы легче, если бы я знала, что за корабельной перегородкой, в таком же состоянии находятся мои недруги, по вине которых я попала на этот корабль. Меня отселили от животных, а вот Колдуну и Буриму не повезло. Излишняя самонадеянность ломает любой план. Лыска с Флорой улетучились, не дождавшись вердикта Бурима. Колдун сразу всё понял, не увидев пленников, он что-то бормотал, пытаясь объяснить роботам, но те решили по-своему: приковали колдуна с Буримом одной цепью и поместили их в клетку со злобными маргунами. (Это какой-то инопланетный гибрид обезьяны с тигром.) Так, что мне можно считать повезло. Что меня выкрали с целью продажи, я узнала потом, а пока, я всё воспринимала, как приключение. Мне нацепили обруч на шею (ярмо раба), пометив, что я уже не свободна, а частная собственность, на обруче, выполненном из чистого золота, вместо пробы, было выбито название фирмы, которой я принадлежу. Мне определили место для житья, напоминающее знаменитые малосемейки, здесь же был приём пищи, и прочие сан. технические – гигиенические условия. В остальном, я не была привязана к этой пародии на тюрьму. Я ходила по всему городу, могла посещать любые заведения, со мной обращались, согласно моего нового статуса. Высокомерные небожители меня игнорировали, а любопытные обжигались взглядом об мой обруч, и старались пройти мимо. Я вызывала у них непонятный страх. Никто не объяснил мне мои права. А, зачем? Я видела, как из заведения, напоминающего столовую моего мира, вышвырнули бездомного, грязного голодного, со следами побоев. Я поспешила помочь ему подняться. Вы бы видели с каким ужасом он посмотрел на меня. Он что-то сказал, но я не расслышала, вернее, мой мозг не сумел перевести его слова. Я помогла ему добраться до ближайшей подворотни. Больной старый бомж с благодарностью посмотрел на меня. Я назвала своё имя:

– Ниа!

– Ты обелиска! У тебя ещё нет хозяина, поэтому и не должно быть имени.

Я медленно постаралась переварить слова бездомного:

– Это что получается? Меня выкрали, нацепили, какой-то ошейник, лишили свободы, да ещё и имени?

– Ну, да. Имя тебе может дать, только, новый хозяин, купивший тебя у корпорации властелинов.

Я решила узнать побольше о своих правах и обязанностях.

– А, кто такая обелиска?

Бомж посмотрел на меня, как на блаженную:

– Ты что, совсем память потеряла? Обелиска в нашем обществе, как прокажённая. Матери своих детей пугают их образом. Мне с тобой даже разговаривать запрещено, за общение с обелиской, я должен уплатить штраф корпорации властелинов.

Блин! Теперь я понимаю, почему все избегают меня, как только увидят золотой обруч на шее. Я – пугало вселенских масштабов! Бомж не назвал своего имени:

– Это опасно. Властелины могут считать информацию из твоего мозга.

Бездомный исчез, унеся с собой свой неподражаемый запах. Я стала приводить свои мысли в порядок: мой статус был ниже, чем у свободных, но выше, чем у бездомных. Я имею золотой обруч на шее, но я и не рабыня – меня кормят, я свободно могу перемещаться по городку. Как меня бомж назвал? Обелиска! От меня народ шарахается, а дети показывают пальцем на меня, как на какую-то небылицу. Здесь есть дети, и они находятся вместе со своими матерями.

– Ура! Здесь нормальный мир! Без сказок про драконов.

Прохожие перешли на другую сторону улицы, услышав мой крик. Я, впервые была в столице, даже не знаю, какой планеты. Жители избегали общения со мной, а мне интересно было ходить по городу, смотреть на чудные здания, в небе постоянно находилось сотни летающих тарелок, они низко опускались, проплывая над широкими улицами. Мне этот город напоминал Токио, но был гораздо красивее его. Я бродила по улицам, не опасаясь заблудиться или потеряться, в любой момент я могла воспользоваться мгновенным перемещением для возвращения в свою малосемейку. Я могла вернуться на Римаи, к зверю и Рину, но я ещё не соскучилась. Жаль, что мгновенное перемещение работает на небольшие расстояния. Я соскучилась по Земле, по Иудейской пустыне, но увы. Толпы народа с улицы затащили меня под землю. Я плыла, среди вечно куда-то спешащих жителей, как, никому не нужная коряга, по течению реки. Я узнала, что жители этой планеты называют себя иронами. Под землёй находилась продуктовая безопасность города, а может и всей планеты. Понимаю! Галактика находится в состоянии войны. Поэтому всё особо важное, для выживания, спрятано под землю. Мои глаза рябили от офисов, магазинов, клубов с детскими площадками. Развлечения тоже являлись основной ценностью государства иронов. Я увидела под землёй, даже свой зоопарк, на котором прибыла на эту планету. Он преобразился, перестал быть похожим на космическую тюрьму, вместо клеток появились свободные вольеры, закрытые от зрителей толстым звуконепроницаемым бронированным стеклом. Я, по инерции, шла вдоль этих вольеров с экзотическими животными, пока не уткнулась в своих знакомых. На колдуна одели маску, чтобы не пугал страшными гримасами маленьких детей, а Бурим, оставался, по-прежнему, прикованный цепью к своему суверену. Он, что-то пытался объяснить посетителям, что-то рисовал на песке и на запотевшем стекле ограды, но народ не понимал, смеялся над гримасами странного животного. Бурим увидел меня, его глаза округлились, он упал на колени и заплакал.

Мне его было жаль, как-никак – высшая нация своего народа! А, здесь – дитё чёрной дыры и в таком положении! Я постаралась спрятать свой обруч и подошла к смотрителю, с целью, любым способом освободить пленников, хотя бы добиться привилегий для высокоразвитых существ.

Смотритель рассмеялся, его рассмешило то, что я назвала этих животных высокоразвитыми существами.

– У нас есть заключение психоаналитика: тот, что в маске – социально опасный псих, он называет себя дитём чёрной дыры и пугает детей своими гримасами. Он сумасшедший. Ему, как раз, здесь место. А другой – интересный, весёлый, художник, рисует смешные картинки, пытается заинтересовать всех. Психолог говорил, что у животных бывает такое:

– Бабу хочет.

Он показал мне копию рисунков чёрной дыры. А, потом, случайно увидев ошейник обелиски, поспешил ретироваться в неизвестном направлении. Ничем я им помочь не могла, сама нахожусь в незавидном положении.

***

Первым пропажу заметил Ростр. Зверь убежал с праздника, у него было не хорошее предчувствие.

– Куда денется? – подумал я. – Никто и никогда не пропадал на празднике урожая.

Я никогда не мог подумать, что кто-то откроет охоту на женщин, в этот единственный праздничный день на Римаи. Зверь застал в своей пещере двух гуманоидов, дрожащих от страха. В другое бы время он не упустил бы момента, отыграться на ящерах, довести их до прострации, но не сейчас. Ростр не обратил на них никакого внимания. Женщины в пещере не было, не было и в округе. Не было никаких следов пропажи, только старые запахи римайской парфюмерии. Ростр улетел обратно к теплицам.

Глава 16

Меня предупреждали, чтобы при сигнале возвращалась в малосемейку, где бы я не находилась. Обруч запел, я не знала, что в него вмонтирована сигнализация. Я не знала, что перемещение обелисок, в пределах столицы, можно проследить из центра наблюдения властелинов. Я много ещё чего не знала об этом мире. Приехали покупатели. Блин! Я научена горьким опытом в Угомаре, стоило лететь из одного конца города в другой, ради нескольких покупателей. Всё равно меня никто не купит. Никому не нужна такая уродина! Я успокаивала себя, а сердце предательски ёкало.

– А, вдруг?

Сердце не обмануло, блин. Нас погрузили в летающую тарелку, предварительно сняв обручи обелисок. Нашим новым хозяином числился «Театр ужасов». Это, как раз было по мне. Соврал робот пустынный! Придётся мне жениха среди уродов выбирать. В этот же день мы улетели. Какое же моё удивление было, что тарелка принесла меня почти назад. Я встретила на космодроме огненных драконов, которые привезли из Римаи контейнеры с рудой.

Театр, он был больше похож на цирк – круглое здание, с такой же круглой ареной. Я боялась встречи с актёрами, а вдруг это действительно, что-то неадекватное, не вписывающееся в рамки здравого смысла. Нас провели к месту постоянного проживания так, чтобы никто не видел. Блин! Я ещё раз осмотрела нашу группу: мы, действительно из разных планет, и представляем из себя, может быть, не самые красивые сущности этой вселенной, но, совсем, не идеал уродства. Блин! Они никогда не видели земного индюка, или капустянку! Потом я узнала, что театральные гримёры и костюмеры прилагают массу старания и фантазии для того, чтобы обыкновенное и привычное, выглядело ужасно и отталкивающе. Я попала в перевёрнутый мир театра. Здесь всё было наоборот! Я вышла в коридор, ожидая администрацию театра. Вы не поверите! С нами заключили контракт, с правом выкупа из театрального рабства. Нам полагалось питание, обмундирование, профессиональный макияж за счёт заведения, от нас требовали только расписку, что мы своим видом будем, повсюду, рекламировать театр. Всё очень просто! Цена нашей свободы зависела, напрямую, от посещаемости театра. Каждый месяц дирекция вывешивала индекс посещаемости. Каждый артист был заинтересован в повышении профессионализма и в придумывании всевозможных реприз. Нас надували, но до меня тогда это не доходило. По моим подсчётам я должна проработать десять циклов, чтобы получить независимость от театра. Это совсем не много. Можно внести некоторую долю риманиума, и выкупить себя из рабства самой. Риманиум – это была общенациональная валюта галактики. Это энергия, дающая выживать живым сущностям галактики в безвоздушном пространстве. Это ключ к управлению чёрными дырами. Блин! То, что знают пятилетние дети, мне приходилось изучать и осваивать по-новому. Планета тоже была из перевёрнутых; из космоса, похожа на деформированную сковородку, и название у неё было совсем не звучным – Гравапук. Я снова отвлеклась в своём повествовании.

… Я вышла в коридор, ожидая администрацию театра. Двери комнаты, напротив, раскрылись, и из них, обтирая дверные косяки, навстречу мне, пыталась вылезти гусеница, оставляя ошмётки липкой слизи на всём, чего касалось её тело. Блин! При виде меня эта гусеница улыбнулась, и попыталась зевнуть, раскрыв свой рот и одарив меня струёй обильно текущей слюны. Я успела закрыть глаза. Блин! Вы не можете представить себе, что чувствует человек, оплёванный гусеницей! Эта тварь тянулась к моему лицу, с очевидной целью – Укусить, или поцеловать. То и другое, для меня было противным и, абсолютно не входило в мои планы. Я заскочила в свою комнату, продолжая наблюдать за гусеницей, через глазок в двери.

Блин! Гусеница застряла. Не удивительно, её голова была больше периметра двери. А, дальше, я не поверила своим глазам. Брюхо гусеницы раскрылось, и из него выскочило два карлика. Они ругались и мутузили друг друга. Но, тут появилась администрация, и карлики поспешили вновь убраться в тело гусеницы. Я, вовремя, постаралась отойти от двери, и сделала вид, что я ничего не видела.

Позже я познакомилась со своими соседями, согласно правилам театра, они назвались сценическими именами: Гас и Грин, а их реквизит валялся в углу, чему-то радостно улыбаясь. Грин заметил, что я наблюдаю за гусеницей:

– Это улыбающаяся Унго. В моём серпентарии есть два живых экземпляра. Пойдём покажу.

Блин! Никогда я не страдала желанием любоваться этими улыбающимися шелкопрядами, и тем более, держать их в качестве домашних любимцев. Блин! По началу, они были только противными, но потом, когда одна из любимиц открыла рот, меня унесло из гостей ветром приближающейся рвоты. Гас понял меня:

– Ты не обижайся, Грин добрый, но не такой, как все. Будем работать вместе, ты лучше его узнаешь; и этот номер с улыбающимся Унго он придумал.

– Скажи, Гас, а у вашей гусеницы зубы, как у крокодила – они настоящие?

Он подвёл меня к лежащему реквизиту и раскрыл рот этого театрального Унго. Блин! Издалека, зубы выглядели, как настоящие, а в действительности – из материала, похожего на поролон.

– Но, я не советую тебе, гладить настоящих Унго. Вмиг без руки можешь остаться. Они очень прожорливы и агрессивны, поэтому их Грин держит в серпентарии.

– А, они не ядовиты?

– Не знаю. Не пробовал.

Моё имя не понравилось администрации.

– Ниа. Ниа! – не звучит.

Решили придумать для меня сценический псевдоним.

– Для начала нужно знать, кого будет представлять эта землянка? Она так похожа на игаи! Нужно, чтобы гримёры постарались и слепили из неё что-то действительно уродливое, убрав всё игайское из его образа. Потом мы сможем дать ей новое – сценическое имя.

Блин! Я боялась посмотреть в зеркало! Из меня сделали самое пакостное и мерзкое существо во всей вселенной. На коже моего лица проступали какие-то родинки, бородавки, открытые, гниющие язвы со струпьями, это переходило на почти раскрытое моё тело. С меня, как с гусеницы свисала слизь, но она больше была похожа на зелёные сопли, которые я сметала, постоянно, своим жёлтым языком. Зрачки глаз были красного цвета, а глазницы с синевой, как воспалённые, после какой-то неизлечимой болезни. Гримёры дали мне полюбоваться своим образом.

– Фу-у-уф!

Воскликнули все члены театральной комиссии. Это и стало моим псевдонимом, и во всех афишах мой имидж, как актрисы, был представлен, как – Фу-у-уф.

Я захотела выйти за пределы театра. Администратор с неодобрением отнёсся к моей затее.

– Это что, запрещено?

– Нет. Но мы не можем предоставить вам охрану.

Блин! Совсем не понятно! Зачем она мне нужна?

Я вспомнила про свои тренировки на Угомаре. Мне администратор театра напомнил об условиях контракта, что я всегда и везде буду рекламировать театр. Блин! Мне было разрешено покидать театр, после наложения грима. Я должна была выйти в мир, в своём сценическом образе. Блин!

– Ни за что!

Когда меня увидели мои соседи «во всей красе», гусеница сложилась в гармошку, избавившись от двух воняющих карликов. Мои соседи по жилью, были в начале, тоже не в восторге, а потом привыкли, даже иногда просили поделиться с ними увлажняющим гелем, они применяли его вместо шампуни. Сёстры Ричи были самыми «старыми» жителями нашей комнаты, я поняла, что они из самой отдалённой планеты во вселенной. Все три сестры, были похожи на гуманоидную саранчу, только, их, почему-то не относят к хищникам. Здесь им была уготовлена роль эквилибристов, с которой они успешно справлялись. Я подружилась со всеми тремя, но, чаще всего общалась с младшей из сестёр. Мои новые подруги не имели сценического имени. Я сомневаюсь, что у них когда-нибудь было имя, вообще. В театре их воспринимали всех троих, как одно целое. Это был один образ, образ летающего гимнаста. Для общения в общежитии на бытовом уровне, это создавало некоторые осложнения, но мы привыкли. Сёстры откликались на любое обращение, от кого бы оно не исходило. Я спросила:

– А, карлики, что напротив, это какое-то нарушение физиологии?

– Ты о Гасе и Грине? Нет. У них своя планета, на которой живут только низкорослые. Не называй их никогда карликами. Они этого не любят, это оскорбление для их племени.

Четвёртым существом, не считая меня, живущем в нашей комнате был Раст, он был, чуть ниже меня ростом и очень похож на крота, только зрячего. Это был житель пещер и городских канализаций. Раста нашли где-то – на периферии, раненного, после бомбёжки. Театр спас его, собрав необходимое количество риманиума для операции. Фактически, Раст был свободным, отрабатывал долг перед театром.

Всё-таки, я переборола свой страх перед потенциальной публикой. Вслед за жирным и толстым Унго, управляемым тандемом двух коротышей, я решила пройти по местным улицам. Администратор посоветовал мне взять отбивалку. Я не знаю, что это такое и для чего она предназначена, но на выходе из театра, на всякий случай, попросила её у вахтёра. Блин! Эта отбивалка была больше похожа на разделочную доску, с рукоятью, от теннисной ракетки.

Я, только вышла из театра, и сразу нарвалась на театральных фанатов.

– Фу-у-уф!

И на меня полетели целые группы камней. Подростки, видимо, таким образом, выражают своё обожание, при виде артистов театра Ужасов. Блин! Я не успевала работать отбивалкой. Они завалили меня булыжниками.

– Полундра!

Закричала гусеница. Я подумала, что это, типа:

– Банзай!

– На японском, и бросилась на эту расходившуюся толпу. Дети разбежались со смехом, им понравился этот смелый Фу-у-уф. Блин! Не знаю, откуда они узнали мой сценический псевдоним, если мы, только начали отрабатывать номер с режиссёром, и ни разу я не выступала на сцене.

Слухи в городе распространяются быстро. На завтрашний день, возле здания театра, уже дежурило в три раза больше фанатов, и не хватало камней на театральной площади. Мой первый выход в народ, окончился триумфом. Дети ждали появления на сцене полюбившегося урода. Следили за публикацией афиш в театральном вестнике. Мне администрация выписала премию за рекламу театра, ещё до моего официального выхода на сцену. Если честно, я после своего первого появления в городе, боялась сцены, как огня. Если малолетние фанаты встретили меня камнями в непринуждённой обстановке, то, что от них ожидать в момент моего представления?

– В лучшем случае запустят бенгальский огонь, или фаер!

– А, в худшем?

– А, в худшем, могут пронести гранату или ракету.

Блин! Не надо мне такой любви и славы! Я, работать на аптеку, контракт не подписывала!

Глава 17

Ростр нашел их в своей пещере, я допросил этих ящеров.

class="book">– Вер-зи-лу похитили! Вер-зи-лу украли.

– Я не понял, кого украли?

– Нашего взводного.

Лиска пыталась вспомнить её человеческое имя.

– Ниа, – подсказала Флора.

– Вот, вот, Ниу украли.

Наконец до меня дошло.

– Вы хотите сказать, что одну из девушек вашего объединённого отряда похитили?

– Да, да, украли.

– И вы знаете, кто это сделал?

– Да, да. Их украли Ману.

– Как Ману? Они же были все на празднике.

– Их колдун, и Бурим.

– Бурим – это кто?

– Вождь клана ящеров.

Я совсем запутался. Через несколько секунд в пещере появилось ещё несколько ящеров. Начался такой гвалт, вновь прибывшие были, явно, напуганы. Ростр помог успокоить появившихся, я пытался разобраться что случилось? Вновь прибывшие ящеры утверждали, что пропал колдун вместе с их предводителем, а Ману, подозревают «детей чёрной дыры» в их исчезновении. Я почувствовал, что моя голова скоро лопнет от перенапряжения. Сначала Колдун и Бурим украли Ниу, потом, какие-то «дети чёрной дыры» украли Колдуна и Бурима. Пора вызывать следственную бригаду, отзывать отца из запланированной инспекции рудников на ближайших спутниках. Я услышал шум толпы. Это Ману пожаловали с требованием выдачи убежавших ящеров. Ростр кинулся защищать свою территорию. Я пообещал вызвать огненных драконов, для наведения порядка, если Ману не успокоятся. Для Ману моя угроза, была, как холодный душ.

– На праздник урожая, впервые в истории Римаи, пропало много существ. Я, пообещал Ману вызвать следственную бригаду, чтобы разобраться с массовым исчезновением гостей с праздника урожая. Не пойму, кому было нужно их воровать?

Отец прибыл первым же рейсом. Я попытался растолковать ему о происшествии в день праздника. У отца тоже закружилась голова.

– Без следственной бригады, здесь не обойтись. Вызывай всех поверенных послов игаи с других планет, будем создавать комиссию, для расследования дела о пропаже.

***

Ростр остался недоволен:

– Нужен тебе этот колдун Ману? Вместе с этой зелёной ящерицей? Ты не распыляйся, ищи Ниа – это твоя и моя судьба. Огненные драконы поднебесья видели похожую женщину на космодроме столицы. Может это Ниа?

Я не стал расстраивать зверя. У всех игаи не было столько риманиума, чтобы добраться до столицы. Мы можем решать вопросы, только в пределах нашей планеты, а о дальнейших расследованиях положиться на дипломатический корпус Римаи.

***

В первом выступлении меня вытолкали на арену театра. Сразу раздался приветственный свист толпы, и меня оградил экран от летевших с трибун камней. Я оказалась в мёртвой зоне. Администратор подождал, пока зрители успокоятся, потом объявил наш номер. Зал начал сканировать:

– Фу-у-уф! Фу-у-уф!

На арену выползла уродливая огромная гусеница. Она тоже получила часть зрительских симпатий, в виде тяжёлых камней с мостовой театральной площади. Гусеница пожирала накиданные ветки и огромные деревья, проглатывая их целиком и пугая толпу, своими попытками вырваться за пределы манежа. По сценарию я должна была свалиться на голову гусеницы, из верхних зрительских рядов, в тот момент, когда в зале уменьшится освещение. Режиссер создавал иллюзию, что это был случайно свалившийся зритель. Весь зал замер. Оператор добавил свет в манеже, чтобы зрители увидели упавшего. Это был Фу-у-уф! Зал взорвался эмоциями, они перерастали от испуга, к торжеству над ужасом. Я успела проскользнуть в пасть чудовища, ещё до каменной атаки, а там, уже натренированным способом, в подпол, под манежем. Аплодисменты и восторженные крики толпы я уже слушала в объятиях своих новых подруг. Моё первое выступление прошло на «ура», оно понравилось зрителям и было отмечено в театральном вестнике, как самый яркий номер театрального представления. Это был триумф. Это была слава. Теперь в театр шёл зритель, посмотреть на меня им запомнился и понравился этот номер. Немного позже, когда поутихли страсти зрителей, мы его немного изменили визуально: теперь гусеница не проглатывает мерзкого Фу-у-уф, а пережёвывает и выплёвывает на манеж, как неприятное и мало привлекательное существо, перебившее ей аппетит. При этом, всё негодование гусеницы направлено на зрителей. Это они подбросили ей эту сопливую бяку. Блин! Зрители хохотали безудержно! Действительно: о вкусах не спорят! Блин! Коррида по Гривапукски! Я опять заслужила премию от Администрации. Если и дальше все будет продолжаться таким темпами, то я, через пару лет выкуплю свою свободу. Одна из сестёр опустила меня на землю с небес:

– Зритель очень капризен. Нужно постоянно что-то менять, что-то придумывать, чтобы поддерживать зрительский интерес. Включайся в процесс, Ниа! Вернее, включай свои мозги, дай пищу дизайнерам, гримёрам и зрителю. Эта, единственная из сестёр, кто обращался ко мне по угомарскому имени. Она была и самая умная из нашей комнаты.

***

– Драконы передали мне новую информацию о Ние. Этот раз, вместе с изображением. Эту женщину они видели на Гравипуке, это совсем рядом с нами. Посмотри на изображение, Рин. Узнаёшь?

Ростр меня уже достал своим расследованием. У него информация поступает по каналам, закрытым для игаи. Это не честно. А, на изображении девушка очень похожа на Ниу. Тут не отвертишься – надо лететь, тем более эта планета находится под опекой огненных драконов. Рост напросился на этот полёт, вместе со мной. Со столицы пришёл ответ на запрос следственной комиссии.

– Свидетели подтвердили появление разыскиваемого объекта в городе. Её видели в космическом порту, возле магазинов, и в столичном зоопарке. На разыскиваемой был обруч обелиски с принадлежностью корпорации властелинов. Корпорация властелинов признана банкротом, а документация корпорации пострадала от пожара. Дальнейшие следы разыскиваемой особы теряются на выходе из зоопарка.

Я ничего другого не ожидал услышать. Главное, что Ниа жива, и не сгорела вместе с документами корпорации! Всё, решено, завтра летим на Гравипук, вместе со зверем. Я больше полагаюсь на его нюх, чем на заключение следственной комиссии.

***

– Вы переработали весь материал по исполнителям, посланным в чуждую галактику?

– Да. Экселенц! Всю информацию по взводу землянки, корабельный робот ИСКИН успел обработать и передать в центр аналитических исследований.

– И, что? Есть какой-нибудь результат?

– О, да! Мы нашли слабое место этой вселенной. Планета Римаи. Вся экономика чуждой вселенной построена на внутренних ресурсах всего одной планеты. Силы, управляющие чуждой галактикой самым бессовестным образом эксплуатируют жителей этой планеты, заставляя их отдавать добываемые ресурсы планеты почти задаром.

– Не понял. Это как?

– На планете добывается риманиум. Это единственный источник этого материала. В столице он проходит концентрацию. Сфера его применения очень обширна, Экселенц! От межзвёздных перелётов, до управления чёрными дырами. А, если учесть, что риманиум является основной валютой вселенной, то ударив всего по одной планете, мы можем устроить коллапс всей вселенной, Экселенц.

– Хорошие новости, Цестия! У нас появилась возможность шантажировать правителей чуждой галактики. Не считаете ли вы, что взвод исполнителей с достоинством выполнил возложенную на него задачу, и его пора отозвать из чуждой вселенной.

–Да. Это так, Экселенц!

– Что вас задерживает, Цестия?

– Жду приказа, господин.

– Считайте, что вы его получили. Чем вы ещё нас обрадуете, Цестия?

– Мы провели геологические поиски во всей нашей вселенной, и нашли единственное место с содержанием высококонцентрированного риманиума, Экселенц.

– И, где это?

– На Земле, в Иудейской пустыне, Экселенц.

– Вы позаботились о том, чтобы эта информация не вышла за пределы вселенной? Пусть одной тайной будет больше!

– О, да, господин! Все пути на Землю перекрыты. Я думаю и взвод исполнителей привлечь к охране объекта.

– Это уже лишнее, Цестия! Они заслужили отдых. Отправьте вы их домой, туда, откуда они родом. Это будет для них высшей наградой.

– Слушаюсь, господин!

***

Сегодня был мой выход с новым номером. По задумке режиссёра, сначала должна появиться я в не загримированном виде, изображая добропорядочную фермершу, ухаживающую за своим огородом, потом появляется этот прожорливый Унго, которого я по ошибке называю гусеницей. Он начинает нагло безобразничать на огороде, надкусывая весь урожай, так он быстрее портится. Вот, тут то, появляется уже загримированная Фу-у-уф. И, начинается битва между двумя монстрами. Унго оказывается победителем, а Фу-у-уф пожёванная и униженная уползает из символического огорода. Блин! Зритель встретил новинку с интересом. Я отыграла первую половинку номера строго соблюдая указания режиссёра. Вдруг я услышала чей-то крик из зала:

– Рин, смотри, на сцене Ниа!

Блин! Наверное, послышалось? Гримёры работали в темпе, подготавливая меня для второй половины номера. Я выскочила на арену, и в первых рядах увидела Рина со зверем. А, я – такая уродливая! Я даже слова своей роли забыла, мне захотелось спрятаться, куда-нибудь, лишь бы с глаз долой. Я занырнула в чрево гусеницы, и вместо того, чтобы вернуться вновь на арену, я убежала под пол, подальше от знакомых глаз. Это было последнее, что я помнила в этом мире.

Глава 18

Я опять очутилась в Иудейской пустыне. Блин! Видеть её не могу! Вокруг никого, ни единого человека – ветер и песок. Блин! Кажется, с этого места я начала своё путешествие. Точно, вон и развалины некогда грозного мужского монастыря: преподобного, забыла, как звали святого.

Я ошиблась, здесь кто-то есть, я услышала шум от передвижения воздушной тележки. Нет – не той, которая летает, а той, что передвигается за счёт силы ветра. Парусное Феррари! Вот.

***

Здесь было какое-то большое одиночное жильё. Мы решили сделать раскопки на этом месте. Мы доехали, почти без приключений, в дороге пришлось менять колесо. Эта пустыня нам подготовила сюрприз, в виде, не молодой, но, ещё не старой женщины. Не знаю, как она добралась до этого места. Когда мы сюда приехали, она уже была возле развалин. Я подошёл познакомиться с женщиной.

– Мы будем проводить здесь раскопки.

– Я это поняла по вашему виду. Вы геологи, или археологи?

– Нет. Мы военные, из армии спасения.

– Значит я ошиблась. Что вас интересует на месте старого монастыря?

Женщина говорила так уверенно, что я чуть не поверил ей. Скорее это был армейский наблюдательный пункт, или оборонительная крепость. Я никогда не слышал, ни о каких монастырях, я даже не представляю, что это такое. Я понял. После войны многие сходили с ума. Эта женщина, наверное, тоже из этих. Ей удалось сбежать из-под надзора, и посчастливилось встретить нас. Мы примем больную в наш лагерь, а после того, как мы закончим раскопки, я сдам её медсёстрам в лазарет, для пострадавших от военных действий. Подъехала тележка с нашими наёмными рабочими. Мы их купили в Иерусе, на невольничьем рынке. Эти юноши были голодны, и почти не имели дефектов. Хозяин припугнул их, назвав нас каннибалами:

– Правильно, чтобы лучше работали, бездельники.

Это мой помощник, подкрался незаметно.

– А, это кто такая?

Капрал указал на женщину.

– Не знаю. Здесь была.

– Как? Одна, без оружия, без еды и воды?

– Она не в себе.

– Ты, хоть знаешь, как её зовут?

– Пойди и сам спроси, если тебе интересно.

Капрал пошёл к сумасшедшей.

– Ну, как? Узнал?

– Ты прав, сержант. Говорит Ниагара.

– Я помню по истории: Ниагара – это водопад, историк говорил, что раньше реки были большими. Бедная женщина!

Капрал пошутил так, чтобы его услышали земле копатели:

– Давай её съедим!

Блин! Это был явный перебор. Рабочие побледнели, посинели, затряслись от страха, а двоих, самых молодых, понесло. Их пустые желудки не вынесли шутки капрала. Я решил подыграть помощнику:

– Ты её в близи видел? Она разлагается от радиации. Давай её сварим и накормим своих рабочих.

Наши спутники хохотали над бесплатным концертом, а рабочие забыли для чего их купили.

***

Я, краем уха, слышала эти армейские приколы. Военные! Что с них возьмёшь? Плохо, что зеркала нет. Я начала очищать тело и лицо от грима. Военным тоже стало плохо. Им померещилось, что я сдираю с себя шкуру, пластами, вместе с кровоточащими язвами и следами разложения. Рабочие убежали подальше от сумасшедшей бабы, осталась одна элита – голубая кровь армии спасения. Я вспомнила, чему меня целый год обучали в театре, и решила усилить зрительский эффект. Я откусила кровоточащую бородавку со своего носа, облизав зелёные сопли на щеке. Зрителям не обязательно знать, что это гримёрский гель. Эффект был обалденный. Кажется, у военных рабочий день закончился, так и не начавшись! Возле меня образовалась пустота. Самое время привести свои мысли в порядок.

***

Мы обыскали весь театр, перерыли гримёрную. Ниа пропала, исчезла у нас под носом. Все актёры, играющие в спектакле, недоуменно жали плечами. Больше всего переживал Ростр, он говорил, что везде пахнет Нией. Но её нет. Через три дня мы покинули эту планету. Следственная комиссия тоже никого не нашла. Отец вернулся к инспектированию шахт. Без этой женщины стало пусто в пещере. Она задавала слишком много глупых вопросов, меня это не злило, а Ростр загрустил. Я не обратил внимания – пропали все женщины и ящеры, все без исключения, даже беременная Игрушка. Я сначала их считал потерянными игаи, но потом догадался, они пришли к нам из другого мира. Ростру осталось ещё тридцать девять циклов. Я ему пообещал, как только зверь превратится в огненного дракона, мы отправимся с ним на поиски Нии.

***

Раскопки шли тяжело. Я старалась не вмешиваться в процесс, пообещала сержанту не демонстрировать актёрские таланты. Он нашёл кусок грима и раскусил меня. Блин! Рабочие докопались до подвала и вытащили оттуда ржавого робота.

– Али! Я узнала пустынного Экера, оракул, блин!

Он валялся грудой ржавого железа возле тележки с инструментом. Я, в своё время, успела изучить этого хитреца. Он не мог пропасть, Экеры они вечны. Я старалась далеко не отходить от робота. Али, обязательно должен был вернуться. Я чувствовала это, он где-то рядом. Я не ошиблась: куча железа зашевелилась:

– Здравствуйте! Меня зовут Али.

Он глазами провёл по окружающим, и споткнулся на моём наполовину сценическом образе.

– Ниагара!

Робот подпрыгнул и повис на моих руках. Кроме меня, для него никого не существовало.

***

– Мы откопали боевого робота, без оружия. Это было странно, но он оказался жив. Его конечности начали функционировать, он даже заговорил, а потом кинулся к этой сумасшедшей, он, явно, узнал её, назвав Ниагарой. Потом они говорили на непонятном нам языке. Робот очень обрадовался этой встрече. (Роботы не могут проявлять эмоции).

***

– Ты где пропадала, Ниагара?

– Там, где ты нагадал! Только никакого жениха там не было, и никакого потомства я не произвела. А, я так верила тебе, пророк! Ты самый лживый из всех Экеров! А, ещё я допустила тебя до своего тела. Лгунишка коварный! Как я соскучилась за тобой, Али. Расскажи, что здесь случилось?

– В двух словах не расскажешь, что происходило несколько тысячелетий. Ничего хорошего, Ниагара. Вулканическая активность сместила несколько тектонических плит земной поверхности, подняв двадцатиметровые волны в океанах. Сначала вода смыла островные страны и разрушила прибрежные города. Этот природный катаклизм перерос в ядерную войну. Человечество за пару дней уничтожило всё живое на планете. Было разрушено даже то, что могло простоять несколько веков без влияния человека. Йоко погибла вместе с монастырём, куда она перебралась после смерти мужа. Меня взрывная волна сбила в туннеле – переходе, портал на мою родную планету. Я немного не успел. А, дальше, ты всё видела сама. А, насчёт прогноза? Не уверен, может слишком далёкое расстояние? В прогнозах тоже надо скидку делать на погрешности.

***

Прошло тридцать девять циклов, как один день. Мы с женой и меньшим сыном спешили на праздник урожая. Старший, что-то химичил с леталкой, он приспособил к двум палкам, тент, и у него что-то получилось, типа сказочного ковра.

– Мам, я, как Алладин!

– Джинна на тебя нет!

– А, зачем? Сегодня вылупится наш Ростр, будет свой огненный дракон.

В наш разговор вмешался отец:

– Только огненные драконы живут по своим правилам. Мы теряем дар общаться с ними.

– Ничего! Ростр приведет своё потомство в нашу пещеру.

– И то, так! Согласился отец.

***

Вы думаете я от своего счастья отказалась? От своей мечты нагаданной железным Экером? Зря вы о мне такого мнения. Я добилась встречи с высшими. Между двумя вселенными был заключён мир, и они разрешили мне возвратиться назад, на планету Римаи к моему любимому игаи. Рин так и норовит засунуть нос в мои записи.