Контрабанда [Олег Анатольевич Сидоренко] (fb2) читать онлайн

Часть 1

Контрабанда. Бензин

Глава 1

Старый ГАЗ-66, переваливаясь с колеса на колесо, медленно переехал рельсы на небольшом железнодорожном переезде и, минув развалившуюся будку обходчика в густых зарослях бурьяна и бузины, c опаской углубился на украинскую территорию.

Накатанная, но местами не совсем пришедшая в себя от проливных дождей, сырая грунтовка сдерживала его движение, не давая развить ту скорость, на которую он еще был способен. Хотя, по правде надо сказать, что силы у него уже были далеко не те, что в прошлой жизни, в которой, ныне гражданский автомобиль был «автомобилем военным».

Как у многих военных, вышедших на пенсию, на «дембеле» жизнь его сложилась непросто. Спустя некоторое время после списания со службы, на которой «вездеход» тяжелее взвода солдат на себе ничего не возил, попал он в руки «отставному» прапорщику, а ныне захудалому фермеру.

Новый хозяин нагрузил машину по «полной». Ранее всегда ухоженный кузов автомобиля теперь во всей мере узнал, что такое сельский труд. Привкус вывозимого в нем на удобрение навоза смешивался с запахом только что убранных с огорода свеклы и картошки, а тяжесть бочек с соляркой чередовалась с предсмертным страхом перепуганных домашних животных, перевозимых на забой.

Но это было еще полбеды. А бедой стали постоянные поломки автомобиля. Запас прочности в «газончик» заложен был огромный, но «доканывали» его постоянно не сменяемое масло, полное отсутствие запчастей и регламентного обслуживания. Последней каплей, добившей этот, практически, не убиваемый автомобиль с выносливым «двигателем внутреннего сгорания», стали литры некачественного топлива, заливаемых в бензобак. А точнее суррогата, именуемого в простонародии, «газолином». Эта жидкость, воруемая по старой привычке бывшим прапорщиком с газодобывающих скважин, в конец подорвала здоровье машины. Она «зачихала». В поддоне появилась вода. Ее двигатель «затроил», и, в конце концов, «застучал».

Ремонтировать «шишигу» хозяин не стал – стало дорого. Машину определили ржаветь под фермерский сарай, где ее кабину облюбовали куры, а под кузовом от жары и дождя попеременно прятались местные собаки и козы.

Скорее всего, сгнил бы там ГАЗ-66 в полном забвении. Или, свезли бы его, со временем, на металлолом. Но Олегу, для его контрабандных дел, понадобилась машина больше, чем «Москвич-пирожок», бывший у него до этого.

Денег на хороший автомобиль небыло. После недолгих поисков и расспросов знакомые свели его с «военноотставным» фермером. Состоялись «переговоры», после которых «сельхозработник» и продал машину-«инвалида» «на выплату».

Генеральную доверенность выписали в местном сельсовете. Там же разлили и выпили «могорыч». Затем Олег подцепил Газ-66 на жесткую сцепку к дизельному «газончику» своего друга Степана, и перетянул его с села Залатыха в Ромны, на Засулье, к отцовскому подворью.

Здесь с машины двигатель был снят и разобран. После некоторых манипуляций, он получив прошлифованный вал и с новой поршневой группой был водружен на прежнее место.

Планов по ремонту оставалось еще очень много. Но, как всегда не вовремя, закончились деньги! А вместе с ними, соответственно, закончился и ремонт. В результате ходовая часть машины, ее рулевое управление и тормозная система остались в прежнем изношенном, а точнее сказать «убитом», состоянии.

Если бы на месте Олега был более опытный в отношениях с техникой человек, он, наверное, одолжил бы денег и довел бы до конца начатое дело. Но, Олег был «девственником» в этих вопросах. И, по этому, на такие мелочи, как ходовая, внимания не обратил.

После установки на кузов четырех кубовой бочки, снятой с разобранного комунхозовского бензовоза, автомобиль ГАЗ-66 был готов для контрабандной перевозки через границу бензина и солярки.

…И вот теперь эта конструкция, заполненная под «планку» бензином А-95, медленно передвигалась в сумерках приграничной полосой по дороге в лесопосадке.

Двигатель работал ровно. Олег его не нагружал, зная, что полной обкатки тот не прошел. Поэтому, периодически посматривая на панель приборов, следил за давлением в системе масла. Дорогу эту – он знал наизусть. Мог проехать по ней с закрытыми глазами. По сути, это сейчас и происходило. В посадке было уже темно. Но, включать свет Олег не торопился. Ориентиром для движения служила полоса красноватого, подсвеченного севшим солнцем, неба, видимого вверху.

Откинувшись на сиденье, мужчина достал пачку «Парламента» с нагрудного кармана «десантного» комбинезона. Вытряхнул с нее сигарету. Пачку бросил на капот, обтянутый дермонтиновым чехлом коричневого цвета (очень удобно придумали конструкторы – капот, внутри машины: и, полка огромная под рукой, и, ремонт можно сделать, не выходя c кабины). Со второго кармана достал зажигалку. Еле слышно прозвучал звук, открываемой крышки “Zippo”. Ее огонек осветил кабину. Олег в удовольствие затянулся сигаретным дымом. Спрятал зажигалку в карман. Левой рукой чуть приоткрыл стекло и выпустил туда дым.

Это был один из любимых моментов в «контрабандных» поездках. Граница осталась позади. При ее пересечении не остановили. И, судя по всему, от пограничников проблем уже не будет. А если объявится милиция, то с ней, всегда можно договориться и все «порешать».

Спустя пятьсот метров посадка закончилась. «Вездеход» выехал на открытое пространство с затяжным глиняным спуском впереди.

Олег остановил машину и выключил двигатель. Поставил ее на «ручник». Работал он ненадежно. Поэтому, для страховки включил еще и первую передачу. Открыл дверь и выпрыгнул на грунтовку. Прошел вперед метров десять. Остановился. Затянулся сигаретой. Осмотрелся по сторонам.

Слева и справа от дороги в ожидании затяжных осенних дождей лежали, убранные от свеклы, поля. Саму свеклу с поля еще не вывезли. Сваленная в длинные «бурты», она в темноте напоминала противотанковые насыпи.

А впереди, в низине, открывался вид на деревню Речки. Осевшее солнце спряталось в тучах на горизонте, подсветив их тревожным пурпуром. Ранний осенний вечер густым туманом крепко сжимал в объятиях большое село. Освещенными в домах окнами, оно нехотя сопротивлялось таким «нежностям». Улицы еле угадывались в сумерках и казались темными реками между островками дворов. Ни один звук не доносился на возвышенность. Покой и умиротворение царили над Землей.

– Да…. Покой и умиротворение,– повторил в голос свою мысль Олег. – Но, пора работать.

Он бросил на землю недокуренную сигарету. Она упала, и, ударившись о землю, рассыпалась искрами. Олег затушил их ногой, обутой в армейские «берцы». Затем развернулся и пошел обратно к машине. Сразу за кабиной, где размещался ящик для всякого автомобильного инвентаря, он остановился. Достал с кармана связку ключей и, найдя нужный, открыл небольшой навесной китайский замочек. С нижнего, самого большого отделения, достал домкрат. Аккуратно опустил его на землю. Затем, ту же процедуру повторил с пятилитровой пластиковой канистрой, наполненной моторным маслом. Засунув правую руку внутрь, из-под задней стенки ящика вынул продолговатый, плоский предмет, завернутый в целлофановый пакет. Развернул его. В сумерках блеснули перламутровой белизной государственные автомобильные номера Украины.

Это было самое весомое, из всех весомых достоинств его автомобиля – сменные номера и безномерной кузов и двигатель! Это значило, что в техпаспорте, напротив места, где должны указываться номера этих агрегатов, стояли две буковки через косую черточку – «б/н».

Cей факт, открывал широкий простор для контрабандной деятельности. С помощью бывших сослуживцев в России, Олег достал такие же документы и госномера, но, на российский Газ-66. А, при учете того, что помимо украинского паспорта, Олег имел «на руках» еще и паспорт гражданина России, передвижение в приграничных территориях обоих государств существенно облегчалось. В России он был россиянином. В Украине – гражданином Украины. Только надо было вовремя сменить автомобильный номер после пересечения границы в ту или иную сторону.

Олег обошел машину. Остановился возле заднего левого габаритного фонаря. Присел на корточки. Открутил по очереди два «барашка», держащих российский номер. Снял его. На тоже место установил номер украинский. Затем, полностью аналогичную процедуру повторил на переднем бампере. Снятые номера завернул в тот же целлофановый пакет и засунул в тоже место, где до того лежали украинские.

– Ну, с Богом … – Олег открыл двери кабины. Привычным движением стал на ступицу переднего колеса и залез внутрь. Захлопнув дверь, вставил ключ в замок зажигания. Убрал руку с ключа. Трижды перекрестился. Глубоко верующим Олег никогда не был. И, даже, просто верующим. Но, осознание того, что ты крещенный – всегда давало какую-то дополнительную уверенность в кризисных случаях еще с армейской службы. И, даже, если можно так выразиться, какую-то гордость. Гордость причастности к чему-то вечному. Вечному, сильному и справедливому. Совершенно от тебя не зависящего. Не зависящего от власти. Ни от кого. Просто потому, что есть такая сила. И, эта сила, казалась всегда доброй. Казалось, что она тебя защищает и опекает. Ведь, ты же не грабишь. Ты не убиваешь. Не грешишь, в Библейском понимании этой категории. Да, может быть промысел твой и противозаконный. Но не законен он по законам государственным, а не Божим. И какая твоя вина, и в чем? В том, что у тебя дома жена и маленький ребенок? И, что у тебя дома мать инвалид? И, что твои навыки офицера-разведчика «нахрен» стали никому не нужны? И, вообще, кто установил эти законы? Кто спросил твое мнение при развале той страны, присягу которой ты давал? Кто поинтересовался, чего хочешь ты?.... Никто не спросил. Никто не поинтересовался… А поэтому, Олег считал себя совершенно свободным от любых обязательств перед государствами по обе стороны границы. Наступило время «беспредела» и «бабла». И некоторыми принципами можно было поступиться без зазрения совести.

– Ну, с Богом … – повторил Олег еще раз. Провернул ключ в замке зажигания. Двигатель заработал с характерным для «шестьдесят шестого» шелестом. Сумерки сгустились. Но, они оставили немного освещения, что бы видеть глубокие рытвины по бокам дороги, оставшихся от потоков дождевой воды. Их немного подровняли грейдером. Но опасных участков осталось немало. Поэтому, надо было архи аккуратно вести себя на этой «глинянке».

На фары Олег одел «смушки» – светомаскировочное устройство, что бы издали машина была незаметной. Тумблером на панели приборов он включил свет фар. Его лучи осветили небольшой участок спуска и затерялись в темноте.

После включения второй передачи, машина медленно тронулась с места. Освещение было слабым. Одно не осторожное движение рулем и можно, в лучшем случае, застрять в этих канавах. А в худшем – просто кувыркнуться… О худшем думать не хотелось.

Олег начал аккуратно спускать машину по колее, образованной до него, не переключая второй передачи. Автомобиль пошел под гору. Мотор начал натужно реветь, требуя не сдерживать его мощь низкой скоростью. Но, разгоняться нельзя. Даже и то движение, которое происходило, Олег начал ограничивать, слегка надавливая на педаль тормоза. При этом машину начинало немного тянуть в левую сторону.

« – Надо по возвращению найти «спеца». Пусть посмотрит мою «колымагу»,– думал Олег, – но это после поисков покупателя на бензин… А вообще надо искать какой-то постоянный сбыт…. Сколько пропадает времени на поиски клиентов…. Да и денег пропадает тоже… Видят, что деваться некуда, вот и «валят» цену…. И, бандиты доставать начали…. В одиночку с ними не повозишься. Не кино…. Сами не захотят мараться – «ментов» натравят. Те рады стараться! А если не «ментов» – так налоговую… Или наркоманов…. Эти и машину «спалить« могут… Хорошо если пустую. Хотя, чего хорошего? А если полную? Да еще возле отцовского двора… А там соседей не меряно… Короче, урвать кусок от тебя желающих навалом…. Работать желающих нет»…

Сдерживая движение «подкачиванием» педали тормоза и пониженной передачей, Олег потихоньку съехал со склона. Остановился. Не «глуша» двигатель, открыл дверь и вылез с машины. Подошел к бамперу. Привычным движением снял с фар «смушки». Быстро вернулся в кабину.

Включенный дальний свет выхватил с темноты росшие по обочине грунтовой дороги кусты терна вперемешку с кустами шиповника и, опережая машину, помчался вперед. Вдогонку за ним, по накатанному проселку начал набирать скорость «газончик».

Небольшие углубления на грунтовке немного раскачивали, загруженный, больше предельного веса, автомобиль. Это было похоже на качание на волнах надувного матраса. Правда, иногда амортизаторы и рессоры не выдерживали боковой нагрузки. Тогда машина сильно кренилась то в одну, то в другую сторону, создавая ощущение, что вот-вот она перевернется. В это время Олег чуть снижал скорость, пока автомобиль не обретал свою прежнюю устойчивость.

Осенняя ночь полностью опустилась на остывающую землю. Среди глухого поля свет заблудился в смеси мрака и густого тумана. Дорога терялась. И создавалось ощущения, что Библейский мир еще не создан. И ты один в этой темени. Как первичная субстанция, с которой все начнется. Как первичный взрыв. Как Божье дыхание…

Но вдруг туман, по бокам и впереди авто зашевелился. Начал двигаться всей своей массой. Потом, вдруг, начал клубиться, метаться по сторонам, как дым от сырого костра. Разорвался на большие куски. Затем на меньшие, еще меньшие и пропал совсем.

Поднялся ветер…. Еще не сильный. Но, довольно холодный. Печка в «газоне» была слабенькая. И в кабине, сквозь открытое окно, сразу почувствовалась прохлада воздуха. Олег прикрыл окошко. Появившаяся впереди точка желтоватого света, сигнализировала, что скоро начнется село.

Это был фонарь. Он находился во дворе деда Ивана, Олегового крестного. И служил, как маяком, так и пропуском в деревню. Дед Иван «работал» на крестника «разведчиком». Так он себя называл. А в благодарность Олег помогал ему, чем мог. Иногда, бензином. Иногда, соляркой. Или, еще чем либо. В зависимости от сезона и потребностей дедового хозяйства.

Фонарь на столбе они установили вдвоем. Мощный. На триста ват! Расходы по электричеству оплачивал Олег. И включался он, только если в деревне, ну, по крайней мере, в ближней к полю ее части, небыло ни милиции, ни таможни, ни пограничников. В общем, если в селе было все спокойно. Судя по горевшему сигналу, сегодня на «выселке» пришлых небыло.

Полевая дорога плавно переходила в начало сельской улицы, ярко освещенной дедовым фонарем. На углу двора, со стороны поля, росла огромная верба. Осенний ветер и первые приморозки, еще не успели оборвать с нее листья. Она отбрасывала огромную черную тень за забор, в сторону поля. Темнее, чем сама ночь. Этой «черной дыре» и позволил Олег поглотить свою машину.

Он вылез с кабины, не «глуша» двигатель. Подошел к калитке. За забором, лаяла собака. Олег нажал на «клямку» и толкнул от себя «фирточку». Но, та не открылась. Со стороны двора ее держал засов.

Олег не стал повторять попытку. На лай собаки должен был скоро выйти дед. Он достал сигарету из пачки. Подкурил ее. Поднял голову. Посмотрел на небо. Звезд видно не было. Подумал о том, что ветер может принести дождь. А это было не желательно.

В это время собака изменила тональность. Гавканье перешло в доброжелательное повизгивание. Звон собачьей цепи со средины двора начал приближаться к воротам.

– Ану, Пальма, пэрэстань! – послышался голос Ивана Павловича, – перестань, кажу, бо зараз получыш у мэнэ!

Палыч попытался сказать это, как можно строже. Но, злости и угрозы в его голосе не было. Псина это чувствовала. Судя по звону «ланцюга», Пальма выделывала пируэты и прыжки, радуясь хозяину. И все пыталась подлезть под дедову ладонь.

Иван Палыч подошел к калитке. Надавил на нее левой рукой. Правой рукой отодвинул засов. Потянул за ручку. Калитка открылась. Дед вышел на улицу. Закрыл за собой. Посмотрел на крестника, слегка прищурясь. Протянул руку для приветствия.

– Здравствуй, крестный! Как здоровье? – обратился Олег к хозяину двора, пожимая протянутую ладонь.

– Спасыби, сынку, всэ добрэ! – ответил дед. – Як ты сам? Як дила?

– Та нормально, пока (сделал ударение на слове пока). Что в селе? Все спокойно?

– Дай цыгарку, будь ласка, – попросил вместо ответа дед Иван, – курыть хочу страшно, аж вуха попухлы! А баба грошэй на цыгаркы нэ дае. Кажэ, тэрпы до пэнсии… А, хиба тут вытэрпыш! – дед махнул рукой.

– Прости, Палыч, забыл. У меня подарочек. Небольшой….

Олег вернулся к машине. Открыл дверь с пассажирской стороны. На сидении лежал целлофановый пакет. Развернул его, и вынул блок прилукской «Примы». Без фильтра, в красной пачке. Дед всю жизнь, по крайней мере, сколько Олег себя помнил, курил только эти сигареты. И другие не «праздновал».

– На! Держи! – сказал он, отдавая Палычу сигареты.

– Ой, спасыби! – дед Ваня обрадовался, как ребенок новой игрушке.

Нетерпеливо разорвал блок. Вынул пачку. Распечатал ее, оторвав с уголка край не больше сантиметра. Достал, покрученными полиартритом и тяжелой работой пальцами, «цыгарку». Подкурил ее, от протянутой Олегом, зажигалки. Сладко затянулся, прикрыв глаза.

– Ой, добрэ! – сказал дед , выпустив дым через ноздри. Посмотрел на Олега:

– Пишлы в хату. Повэчэряем. Баба як раз стил наготовыла.

– Спасибо, диду. Надо ехать. Сам знаешь – далеко еще. Как обстановка? – напомнил ему свой вопрос.

– Ну, добрэ… Нэ настаюю. Иншым разом, так иншым… То, слухай. Сьогодни нэма никого. И, нэ було. А вчора прыйизжалы. Днем. И милиция и таможня. Стоялы биля мэнэ. Пыталы, чи часто чужи машины йиздять. А я йим кажу, хиба я за нымы слидкую? У мэнэ своейи роботы повно. Он хазяйство. То воны чи пост тут хочуть поставыты? Чи хтозна. Про щось такэ розмовлялы. Так що, наступного разу будэш йихать на Россию – зайидь до мэнэ. Можэ щэ щось узнаю.

– Спасибо, Палыч! – Сказав это, Олег пожал деду руку.

Вернулся к машине. Достал с кабины кусок фланели. Стал на бампер. Протер лобовое стекло. Спрыгнув на землю, протер фары. Залез в кабину. Двигатель тихо «шелестел» на низких оборотах. Включил скорость. Машина нехотя тронулась с места. Проезжая возле дедовых ворот, Олег попрощался с ним коротким сигналом. Дед в ответ помахал рукой.

Включив дальний свет, автомобиль покатил по асфальту, объезжая выбоины. Их было не мало. Дорогу не ремонтировали со времен Советского Союза. Уличных фонарей небыло. Верней, они были. Но, ни один не работал. И даже провода были сняты и сданы на металлолом.

От освещенных окон домов, сквозь щели в заборах, прорывались на дорогу слабые отблески в виде длинных, тонких полосок. Эти полосы чем-то напоминали на следы от удара когтей огромного тигра или медведя. Олег видел такие следы в тайге на стволах деревьев, когда служил на Дальнем Востоке.

Машина въехала в центр села на не большой скорости. Проехала мимо школы. Затем мимо детского садика, огороженного забором с завитушек, сделанных с металлических прутьев и полос. Вырулила на площадь, где друг против друга разместились церковь, приютившаяся в строительном вагончике со стоящим при входе огромным православным крестом, сельсовет, и четыре магазина рядом с «коопторговской» столовой.

Магазины не работали. А в столовой, в самом большем по размерам строении, разместились продуктовый отдел, отдел промышленных товаров и шесть пластиковых столиков со стульями. Днем за этими столиками восседало взрослое население села. Мужчины и дедушки попивали пиво. Женщины и бабушки на этих стульях отдыхали. А в большей мере, сплетничали и ругали власти за дороговизну и маленькие пенсии.

В вечерний же час, здесь собиралась местная молодежь. Под выпитое пиво и водку, под музыку, воспроизводимую китайским магнитофоном с мелькающими вокруг динамиков огоньками, они обсуждали деревенские новости, танцевали, влюблялись и ревновали. И, соответственно, выясняли отношения. Иногда, случалось, и с применением силы. Причем, силу применяли как парни, так и девушки.

Вот и сейчас под фонарем возле входа, на ступеньках, стояла смешанная толпа из представителей обеих полов. Что-то обсуждали, оживленно жестикулируя. Увидев машину, кто-то что-то крикнул и помахал рукой. У Олега в селе были знакомые. Наверное, это был один из них. Он в ответ посигналил.

Рядом со столовой, чуть в глубине, в небольшом сквере, стоял давно не работающий сельский клуб. Лепнина на фасаде и штукатурка на стенах осыпались. Двери и окна были заколочены крест-накрест. Со ступенек, кто-то «повыковыривал» мраморные плиты. После этого клуб стал похож на слепого бомжа с выбитыми зубами.

Мало что напоминало время, когда это село было цветущим «колхозом-миллионером». С огромны свинокомплексом. Большой машинотракторной станцией. С клубом, в котором крутили фильмы и проводили танцы. А, иногда, приезжали артисты с области. И, даже, самого Киева. Был здесь, когда то и ухоженный стадион с раздевалками и футбольной командой…. Да…. Остались только воспоминание и жалкое зрелище.

С этими размышлениями Олег выехал на улицу, ведущую с села. Она была длинная. Около двух километров. Тоже без освещения. И, тоже, с выбоинами и ямами. Хотя, и не такими глубокими, как с другой стороны деревни. Чуть «подлатанная». По ней, два раза, в сутки ходили рейсовые автобусы с Белополья и Сум.

Она вывела на околицу села, где развалины автобусной остановки встретили и сразу же проводили автомобиль, начавшимся дождем. Сначала редким и мелким. Еле видимой мокротой на стеклах. Затем, все чаще и чаще, капельки стали появляться на лобовом стекле, пока не перешли в затяжную осеннюю морось.

Ручейки потекли по лобовому стеклу. Пелена воды размыла контуры окружающего мира. Олег включил тумблер. Электрический привод загудел под потолком, передавая усилия наружу кабины «дворникам». Их изношенные резиновые основаниями противно заскрипели по стеклу. Но, за ним виднее не стало. Намоченные дождем асфальт и земля на обочине стали впитывать свет фар, как губка воду. Все почернело. Олег напрягся. С одной стороны хорошо. В такую погоду меньше шляется ненужного народа. Ну, в смысле, милиции. А с другой стороны – уж очень плохо видны дорога и ее окрестности.

Машина растворилась в дожде. Подслеповатыми фарами высматривала себе путь. Обутыми в изношенную резину колесами неуверенно ощупывала дорогу. Иногда «зевала» ямы. Тогда удар сотрясал все «тело» авто. С металлическим скрежетом судорога проходила по машине, грозя развалить ее на запчасти и отдавая дрожью в сердце Олега.

Он понимал, что с машиной не все в порядке. Нужен срочный ремонт «ходовой». Но, на ремонт денег, пока, небыло. И, поэтому, каждый раз надеялся на вечное русское «авось». «Авось» пронесет и ничего не сломается. «Авось» доедет. «Авось», «авось», «авось»….

Дождь перешел с мороси в ливень. Вода потекла по асфальтным неровностям, заполняя собой ямы и образовывая лужи. Стало, практически, нереально отличить небольшую неровность от глубокой рытвины. Пропала всякая возможность определить, где тебя подстерегает очередная выбоина. Терялся смысл в кручении рулевого колеса....

Знак «Дорожные работы», валявшийся на дороге, стал для Олега полной неожиданностью. Чтобы объехать препятствие, он резко дернул руль вправо и опасно приблизился к обочине. Олег забыл, что она, размытая ливнями, представляет собой опасность большую, чем сама дорога. И, когда вспомнил об этом, было уже поздно.

Сильный удар со стороны правого переднего колеса потряс машину. Авто резко накренилось. Олег, едва не вылетев с сидения на капот, ударился головой о крышу кабины. Машина остановилась. Двигатель замолчал. Но фары горели. Причем правая, из-за перекоса машины, оказалась, практически, над землей. Взяв в руки фонарик, Олег открыл дверь и выскочил с кабины на асфальт.

Дощь лил не переставая. Обойдя автомобиль спереди, мужчина включил фонарь. Осветил колесо. Его небыло. Вернее оно было, но все ушло в глубокую промоину. Точнее, это уже была не промоина, а начало маленького оврага, который расширяясь, уходил с обочины по откосу, в поле.

« – Наверное, днем пытались ремонтировать… Да не успели… – решил Олег. – Поэтому, и знак оставили… Только, вот беда – не там поставили… Или, какой то урод вынес его на дорогу… Что, за люди! Нет больше радости, чем горе другого человека».

Осмотрев автомобиль со всех сторон, Олег решил, что выезжать надо на задней скорости.

« – Вперед нельзя. Машину, может, снести по обочине под откос…. А это плохо – можно перевернуться…»

Сев за руль, вытер руки ветошью. Завел двигатель. Включил передний мост и пониженную передачу. Его немного бил озноб от чувства опасности и нервного напряжения. Взявшись за рычаг переключения передач, включил заднюю скорость. Потихоньку начал отпускать педаль сцепления и нажимать педаль газа. Двигатель набрал обороты, передавая вращение колесам. Машина запрыгала на месте, пытаясь зацепиться протектором за край ямы. Как только ей это удавалось, сырой грунт, смешанный со щебнем, осыпался, и колесо проваливалось назад, понемногу сползая к откосу.

« – Ну, давай, же! Цепляйся!» – с этими словами Олег к полу вдавил педаль газа. Двигатель взревел. Машину потащило юзом в низ, разворачивая вправо. Левое колесо, пробуксовывая по асфальту, ушло в яму. Туда же, где только что было правое. Кабина резко провалилась вниз. Машина ударилась бампером о край промоины, накренилась вперед и начала заваливаться набок. Олега бросило на окно. Чтобы удержаться в сидении, он выбросил вперед левую руку и уперся ладонью в стекло. Сквозь него, на расстоянии не больше полутораметров, можно было увидеть грязь, смешанную со щебнем.

Но это и спасло машину. Тяжесть груза навалилась на передние колеса. Они синхронно с задними «вгрызлись» протекторами в землю, продавливая себе колею назад. Двигатель ревел всей своей мощью. Земля медленно начала отдаляться. Автомобиль нехотя выровнялся и поехал назад. Отъехав около пяти метров, Олег от всей души надавил на педаль тормоза. Вопреки ожиданию, машина среагировала не сразу. Но, через пару секунд движение приостановилось, оставив за собой изуродованную колеей и ямой обочину, слабо видную в свете измазанных грязью фар.

Олег откинулся на спинку сидения. Достал с пачки сигарету и прикурил ее от зажигалки.

« – Слава, Богу! Пронесло!» – сказал он вслух.

Сделал несколько затяжек, выпуская дым в приоткрытое окно. Затем, открыл дверь и выпрыгнул наружу. Достал с кармана на чехле капота фонарик. Включил его. Подошел по грязи вдоль колеи к промоине. Свет фонаря выхватывал с темноты отдельные участки ямы. Она показалась маленьким оврагом, изуродованным колесами. Причем, след от правого колеса проходил уже по откосу.

« – Действительно пронесло, – еще раз подумал Олег, – пару сантиметров – и все… ».

Его передернуло. Толи от нервов, толи от сырости и ветра. Олег бросил в яму мокрую потухшую сигарету. Вернулся к машине. Вынул с дверной ниши кусок фланели и пластиковую бутылку с водой. Включил тумблер привода «дворников». Они с неохотой начали размазывать грязь по стеклам, пытаясь смыть ее дождевой водой. Олег плеснул с бутылки на лобовое стекло. Работа у «дворников» пошла быстрее. Затем вылил немного воды на левую и правую фары. Протер их фланелькой. Отжал тряпочку. Вернул ее на место вместе с бутылкой. Взял фонарик и навел его луч на дорожный знак, валяющийся на трассе. Подошел к нему. Поднял и поставил его в паре метров от ямы. Осмотрелся по сторонам…. Можно было ехать дальше.

Прогретый двигатель завелся сразу. Олег включил вторую передачу. Машина тронулась с места. Объехав знак и яму, вышла на трассу. Спустя пятьсот метров прошла небольшой поворот. Впереди, чернотой мокрого асфальта, блестел затяжной, около километра, спуск, выходивший на областную трассу. Олег не разгонял машину, что бы меньше работать педалью тормоза. Не от лени. Ему, просто, очень не нравилась работа всей тормозной системы.

Пошел спуск. С правой стороны, внизу, за обочиной в темноте терялось поле. По левой стороне, вплотную к дороге, подходил откос, высотой чуть выше машины. За ним начиналось верхнее поле. По его краю росли старые тополя. Свет от фар захватывал только их стволы, с остатками известковой побелки. Остальное терялось во мраке, тумане и дожде. Его влаги было так много, что «стерня» не успевала ее впитывать. Вода собиралась в ручьи и стекала по пропаханным тракторами бороздам к откосу. Срываясь с него вниз, скатывалась на дорогу грязными потоками и оставляла за собой на асфальте намывы ила, смешанного с пожухлой травой, сухими листьями и упавшими ветками. Этот мусор местами образовывал настоящие грязевые валы. Приходилось все время подтормаживать. Из-за этого машина скользила по асфальту, покрытого мутной и скользкой жижей. Свет фар выхватил с темноты очередное препятствие. Чтобы притормозить, и снизить обороты двигателя, Олег попытался переключиться с четвертой скорости на третью. Но, видно, движение было еще слишком быстрым. Раздался скрежет шестеренок и рычаг застыл в нейтральном положении. Третья скорость не включалась. Олег нажал слегка педаль тормоза…. Затем еще….

После второго раза она, как то, легко ушла вниз. Но, скорость не снизилась. Напротив. На нейтральной передаче, ничем не сдерживаемые колеса начали набирать вращение.

Олег сделал «перегазовку» и снова сделал попытку включить четвертую передачу. Это удалось. Набиравший обороты двигатель возмущенно заревел. Но скорость чуть снизилась.

Олег снова нажал на тормоз. Нога, не встретив ожидаемого сопротивления, с силой провалилась вниз, ударив металлической «лапкой» педали о напольный резиновый коврик… Случилось самое худшее для водителя – отказала система тормозов….

Звук от удара был не громким. Скорее глухим. Быть может Олег и не услышал его вовсе, из-за шума, работающего на высоких оборотах, двигателя. Или его, этого звука, небыло совсем. Может быть, или, даже, скорее всего, он, прозвучал у него в голове, в подсознании…. Но ничего реальней и страшней он не слышал в своей жизни….

Хотя, нет. Наверное, слышал. Один раз. В далеком детстве. Когда ему было пять лет. И был он с отцом на похоронах, какого-то дальнего родственника. Мужики, спускавшие гроб в яму, не удержали веревки.… Гроб упал в могилу. Люди, окружавшие могилу, страшно закричали. Этот крик, и звук удара гроба о землю сковал маленькое тело ребенка ужасом. Он плакал от страха, пока отец не вынес его на руках с кладбища домой, к бабушке. Олег один день молчал. Потом заговорил, но некоторое время плохо спал и чуть заикался.

Его потом долго возили по бабкам-шептухам. Выкатывали яйцами, выкапывали воском и «вышоптувалы пэрэляк»…. Со временем все прошло. Забылись и где-то потерялись в подвалах памяти звук падающего гроба и пережитый страх. Осталась только фобия перед похоронами. Чьи бы они небыли….

И вот сейчас, звук ударившейся об пол педали, как страшное заклинание, вызвал с прошлого животный ужас. Он сковал все тело. Высунул из того, упавшего гроба холодную руку и, дотянувшись, сжал сердце и горло. Дыхание перехватило. Тысячи мурашек пробежали по кровяным сосудам к самым мелким капилярикам. Прорвав их, высыпали на тело колючей сыпью «гусиной кожи». Волосы на теле зашевелились. Олег это явственно почувствовал. Кожа сьежилась. Она стянулась на голове, широко открыв глаза и исказив беззвучным стоном рот. С гримасой на лице и окаменевшим телом Олег смотрел на несущуюся, на него дорогу…

Машина набирала скорость. Удержать ее небыло ни какой возможности. Власти над ней небыло. Переезжая намывы, она пробивала их своим весом и весом четырех тонн бензина в бочке на кузове. Подпрыгивая на неровностях и выбоинах, казалось, взлетала, и некоторое время летела в воздухе. Затем страшным ударом касалась земли, раскачиваясь со стороны в сторону… Из памяти выплыло лицо маленького, беззвучно плачущего на отцовских руках, мальчика.

« – Это я? – проскочила молнией мысль. – Да… Это точно я! Только маленький!»

Детское личико было до того реально у него перед глазами, что, казалось, его можно было коснуться рукой, и погладить на голове длинные, вьющиеся, соломенного цвета, волосы. Стали видны огромные слезы, вытекающие из глазок и бегущие по пухлым румяным щечкам. Ребенок обхватил за шею мужчину и прижался к нему.

« – Это отец… Это мой папка… Только молодой… – образы возникали, как вспышки, ниоткуда. – Но, Господи!!! Он же лысый!!! Как это? Этого не может быть! У отца до самой смерти была густая «шевелюра»!… Тогда, кто же это?! – и, как озарение: – Это же Я! Это мой затылок! Это моя голова! А мальчик? Кто мальчик? Боже! Это сынок! Это Олежек!»

Малыш в упор посмотрел на Олега, и что-то крикнул. Олег не расслышал. И, прислушиваясь, чуть подался вперед. Это движение вывело его из ступора….

Видение пропало. Впереди приближался перекресток. Спидометр показывал сто километров в час. Машина пролетела спуск за, какие-то, полминуты! Удар колес об очередную выбоину полностью снял оцепенение. Олегу, показалось, что он за штурвалом подбитого «штурмовика». И скоро земля… Удар…. И все….

Как ни странно, сама скорость его не очень расстроила. Принял, как должное. Больше расстроило то, что он, не слышал звука двигателя. Его работа не заглушала скрежет кабины на раме. Не глушила грохот бортов металлического кузова, и подвески, реагирующей на неровности дороги. Но, судя по стрелке тахометра, он работал! Олег нащупал правой рукой рычаг переключения передач. Он оказался в нейтральном положении….

Все стало понятно. Слишком быстрое, как для ГАЗ-66, движение «выбило» с зацепления четвертую скорость. Олег попытался включить ее снова. Но, в результате получил только скрежет, входящих в зацепление, шестеренок. Повторил еще раз, и еще. Результат оставался прежним.

Оставив эти попытки, он вцепился обеими руками за руль. Подавшись вперед, попытался сквозь пелену дождя рассмотреть наваливающийся впереди перекресток. По времени, к нему оставалось не более десяти секунд. Но видно его небыло. Свет фар был в этом не помощник. Слишком слабый. Он еле успевал освещать дорогу, давая возможность держать машину по средине проезжей части…

Это было плохо…. Скорее, даже, хуже некуда. Где-то там, впереди, как раз напротив спуска, кто-то спроектировал, а затем и построил газораспределительную подстанцию. Не дай Бог придется съезжать в кювет. Хотелось бы обнаружить ее заранее.

Вдруг, не далее, чем в ста метрах, Олег увидел слабое мерцание. Сначала это было пятно, чуть подсвеченного, дождя. Оно увеличивалось. Становилось ярче и объемней. В его сиянии появились очертание откоса, с проносящимися, как в ускоренной съемке, стволами тополей. Олег ощутил всем телом скорость своего автомобиля.

Его снова пробила дрожь. Но уже не от страха скорости… Он понял природу сияния. Это был дальний свет от автомобиля, идущего по областной трассе. Их пути пересекались в пространстве. А, точнее, на перекрестке. Но, это еще небыло бедой. Бедой было то, что возникала вероятность пересечения их не только в пространстве, но и во времени. Со всеми вытекающими с этого последствиями. И не будет иметь большого значения, кто в кого въедет. Машина Олега в тот, еще невидимый, автомобиль. Или, то авто в машину Олега. Бензина в бочке на кузове достаточно, что бы сгореть им обоим. Еще останется и для газовой подстанции….

Фары машин осветили перекресток. Склон с левой стороны сошел «на нет», и Олег увидел идущий по трассе автомобиль. Точнее не само авто, а слепящий свет от двух ксеноновых фар и «противотуманок». Они ослепили его. Он на пару секунд, непроизвольно, прикрыл рукою глаза и потерял с вида дорогу. Этого было достаточно, что бы «газончик» выскочила на левую обочину. Его затрясло и понесло в кювет. Олег, придя в себя, резко вывернул руль вправо и вылетел на перекресток…

Иллюминация исходила от джипа. «Тойота Ленд Крузер». Или «Ленд Круизер». В данной ситуации правописание не имело значения. Их разделяло, каких то, двадцать метров… Одна секунда жизни…

Олег, выкрутил руль до упора. Боковым зрением заметил, что джип несется на него боком с не вращающимися колесами. Наверное, водитель встречного авто, чуть раньше, до выезда «газончика» на перекресток, заметил опасность. Видимо, тоже до упора нажал педаль тормоза и вывернул руль. Визг резины нарастал грохотом взлетающего авиалайнера….

Голова Олега была пуста. Ни одной мысли. Ни одной эмоции. Все происходило, как в замедленной съемке. Как будто, он был, где то рядом, не за рулем. И смотрел на все происходящее со стороны. Он увидел блестящий бок «Ленд Крузера». Облачко дыма за ним от горящих, при торможении, покрышек. А может, пар от нагретого, теми же покрышками, асфальта. Заметил тонированные стекла. И, ему показалось, что он видит в кабине перекошенные страхом лица водителя и пассажиров…. Внедорожник влетал в кузов…. Олег отвернулся, и опустил голову. Весь сжался, уклоняясь внутрь кабины от ожидаемого удара….

Вдруг, вернулось реальное течение времени. Удара не произошло… Олег увидел в окошко пассажирской двери, как с противоположной стороны «газончика» на огромной скорости, вращаясь вокруг своей оси, выскочил джип, слепя его попеременно ярко-красными огнями «стопсигналов» и белым светом «галогенок».

Олег посмотрел вперед. Пытаясь сделать разворот вправо по трассе, его машина приближалась к противоположной обочине. Центр тяжести бочки с бензином сместился на левый край авто. Показалось, что машина стала на два колеса. Центробежная сила выносит ее с дороги. Было ощущение, что вот-вот она завалиться набок, и полетит кубарем в кювет. Держа, выкрученный до конца вправо руль, Олег бросил свое тело внутрь кабины на капот. Так делают «колясочники», входя в поворот, на гонках мотоциклов с колясками.

Может, это и помогло… А может что-то другое. Но в окошке на секунду показалась газовая подстанция. И, пронеслась мимо, едва появившись… Затем, за лобовым стеклом возникла обочина. И, тоже осталась, где-то сбоку… В свете фар мокро заблестел асфальт. Описав дугу по дороге и самому краю обочины, машина снова вышла на трассу, едва не свалившись в кювет. Осталось только остановить ее…

Олег почувствовал, что выжил. С правой стороны он увидел, стоящую «Тойоту». За ней дорога пошла чуть в гору. «Газончик» начала сам снижать скорость. Олег, объехав джип, направил свою машину вдоль обочины. Затем, сделал перегазовку и включил четвертую скорость. Сразу убрал ногу с педали газа. И, провернув ключ, выключил зажигание. Двигатель умолк. Машина дернулась несколько раз и остановилась….

Стало тихо…. Просто, ужасно тихо…. Шум вращающегося по инерции масляного насоса под капотом только подчеркивал эту тишину. А еще свист в ушах. Дождь с барабанной дробью вышагивал по крыше кабины. Олег сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сидения. Казалось, с него вытащили скелет. А, потом, то, что осталось, долго били палками и раскатывали катком, пока его тело не стало плоским. И, казалось, что оно сейчас сползет вниз по сидению… Как в мультиках о Томе и Джери. Или, «Ну, погоди».

« – И, почему же, это я, до сих пор, не сползаю? Ведь сидеть, уже нет сил. Наверное потому, что я держусь за руль… Сейчас разожму руки и сползу вниз…А там, внизу, свернусь в трубочку…И, наверное, сразу усну…Ведь, так хочется спать…Просто, ужас, как хочется спать…Только этот дождь… Меша-а-ет…Капает…Кап-кап…Кап-кап…Кап-кап…И, как громко капает…Как будто, это не капельки воды, а человеческие руки стучат по крыше. И даже по двери умудряется…Как стучит…Аж, в висках отдает…Какой стук…Это целый град…Так можно и крышу пробить…Или уже пробил…Точно. Вот капельки по лицу побежали…Нет это уже не капли. Это уже целый поток смешанный с холодным градом…Но, как обжигает! Как обжигает щеки! Какой горячий!…О!…Кажется я сползаю…Как хорошо!…Ветер…И свежо…А дождь ласковый…Холодный, но ласковый. Только запах…Что это за запах?!»

Олег открыл глаза. Он сидел на земле, откинувшись спиной на колесо. Перед ним на корточках сидел незнакомый мужчина, лет пятидесяти. В руках он держал ватку с запахом нашатыря. У него за спиной стояло еще двое парней. Гораздо его моложе. Скорее всего, одногодки Олега.

– Ну, вот… Пришел в себя….Что ж, ты, творишь, пацан? А? – задал вопрос незнакомец. Но увидел, что ответить собеседник еще не готов, продолжил: – Ты, же нас, чуть не «угробил»… Ладно бы себя. А мы то, причем? – мужчина вынул с кармана кожаной куртки пачку «Мальборо». Достал сигарету. Подкурил от предложенной одним из молодых людей зажигалки. – Курить будешь? – снова спросил мужчина, и, увидев утвердительный кивок головой, скомандовал: – тогда подымайся. Нечего рассиживаться на земле…. Она холодная…. Да и мокрая. Помогите ему! – обратился он к парням.

Ребята были крепкие. Аккуратно взяли Олега «подмышки» и поставили на ноги.

– Стоишь? – спросил один из них.

– Кажется, стою, – ответил Олег, – но плохо.

– Возьми сигарету, – предложил второй парень.

– Спасибо. – Ответил Олег. – У меня есть. Он достал с накладного нагрудного кармана пачку «Парламента». Вынул сигарету. Взял ее. Пачку положил назад. Потрогал карманы, надеясь найти зажигалку. Вспомнил, что оставил ее на капоте.

– Я возьму зажигалку? – как бы, просто ставя в известность, но все же, спросил Олег.

– Мы не «менты». Ты не арестованный… – ответил мужчина, и, обращаясь к своим спутникам, сказал: – Дайте подкурить парню.

Тот, что предлагал сигарету, вынул с кармана зажигалку. Поднес ее к сигарете Олега. Прикрыл второй рукой. Крутанул большим пальцем колесико. Пламя подожгло табак. Он дождался, пока сигарета загорелась, закрыл зажигалку и спрятал ее назад в карман.

Олег затянулся. Голова, немного, закружилась. Он закрыл глаза.

– Но-но! – услышал он голос старшего мужчины: – Только без обмороков… Мы тебя и так замучились в чувства приводить. С кабины еле достали – дверь открыть не могли… Ни вода, ни пощечины не помогали. Хорошо, что нашатырный спирт был у нас в аптечке.

– А я, то думал, что за запах… – ответил Олег, и продолжил: – Спасибо вам. С меня могорыч! – попытался пошутить, ожидая реакции мужчины.

– Ну, что шутишь, это уже хорошо! – ответил тот чуть хрипловатым голосом. – А на счет «могорыча»? Это, само собой…. Но, по большому счету, тебе бы, извини за тавтологию, сейчас счет выставить за то, что ты натворил! – Мужчина говорил не громко, но уверенно: – Резине на колесах, наверное, «кранты». Да и нервотрепка тоже, чего то, стоит. – Он бросил на обочину окурок. Вынул с кармана пачку. Достал новую сигарету. Видно его тоже еще не совсем отпустило, хотя вел себя, на вид, совершенно спокойно. Снова подкурил. После того, как затянулся, спросил:

– Как тебя зовут?

– Олег.

– Хорошо. Ну, а теперь, давай, Олег, рассказывай, что у тебя произошло?

– Простите, как я могу к вам обращаться? – ПоинтересовалсяОлег, – Если, конечно не секрет.

– Да не секрет. Мое имя Николай Семенович. Это Володя. А это Сергей. – Указал он на молодых людей. Парни махнули головами в знак приветствия. Причем, совершенно синхронно.

– Очень приятно! – сказал Олег, и запнулся. Очень некстати, прозвучало это «очень приятно». Реакция не замедлила себя ждать.

– А нам как приятно! – толи пошутил, толи выругался Николай Семенович. – Просто очень приятно. Чуть на тот свет не отправил! Скажи спасибо Сергею, что все живы. Водитель он от бога. А то, летали бы, уже, сейчас….

Олег затянулся сигаретой. Это была возможность найти правильные слова в общении. Судя по всему, его собеседники были людьми не простыми. И выбрать верный тон в разговоре, сейчас имело большое значение. Что бы, без лишней бравады. Но, и без заискивания. Он постарался зять себя в руки, вдохнув на полную грудь свежего воздуха, вместо сигаретного дыма. И, задержав его пару секунд внутри себя, выдохнул.

– Я понимаю, прощение тут глупо просить… Но, и не извиниться, тоже глупо… Так случилось. И злого умысла у меня небыло. Если дело в колесах вашего джипа, то это, в принципе, поправимо…. Ну, и, слава Богу, никто не пострадал…. Все живы. А, техника есть техника. – Олег посмотрел на старшего мужчину. – Думаю, вы поймете. Я на дороге попал в яму. Застрял. Наверное, пока выезжал, что-то сломалось. Сейчас залезу под машину. Буду смотреть. Хотя, я специалист неважный. – Олег снова затянулся, и продолжил: – Так вот. На половине спуска отказали тормоза. Ручник не работает. Пытался тормозить двигателем – «выбило» скорость…. Ну, а все остальное вы видели…. Вот, как бы, и все. – Подытожил Олег.

– А машина твоя едва не перевернулась, – сказал тот, которого звали Володя, – на двух колесах выходила с поворота

– Я это почувствовал. Но, думал, что мне показалось! – ответил ему Олег.

– Что в бочке на кузове? – спросил Николай Семенович.

– Бензин.

– Да… – Сказал Сергей, – нас бы, даже не похоронили…Нечего, было бы, закапывать.

– Контрабанда? – снова задал вопрос Николай Семенович.

– Да, контрабанда, – согласился Олег.

– Машина твоя?

– Моя.

– А груз?

– Тоже, мой.

– Куда везешь, если не секрет?

– Не секрет,– ответил Олег,– в Ромны.

– Не близкий путь, для такой колымаги, – Николай Семенович покачал головой со стороны в сторону. Снова достал с кармана пачку «Мальборо» и зажигалку. Вынул сигарету. Пачку вернул назад в карман. Подкурил. Спрятал зажигалку. Посмотрел на кузов, где стояла бочка с бензином.

– Давайте отойдем от машины. На сегодня приключений достаточно! – сказал он, переходя к бамперу автомобиля. Вся компания последовала за ним. Причем, Олег заметил, как профессионально передвигались Сергей с Володей. Один все время был рядом с Николаем Семеновичем по его правую руку. А второй, недалеко от Олега, но с левой стороны. И, скорей всего, не потому, что так делали специально. Это у них было на уровне рефлексов. « – Да, непростые ребята, – подумал Олег, тоже доставая новую сигарету с комбинезона. – Но, это и к лучшему. Такая охрана не может быть у простого бандита. Значит человек серьезный. С такой мелочью, как я связываться не будет».

Сергей снова не дал ему возможности прикурить от своей зажигалки. Как только Олег попытался залезть в карман, он моментом оказался рядом и поднес огонь к сигарете.

– Спасибо, – сказал Олег, – а машина хорошая. Двигатель только после «капиталки». Вот на ремонт «ходовой» денег не хватило. Пришлось ехать, как есть! – он развел руками в стороны, проверяя реакцию на движение Сергея. Тот среагировал очень аккуратно. Просто перенес вес тела на опорную ногу.

« – Да….Грамотные ребята, – констатировал для себя Олег, – но надо что то решать. Долго стоять нельзя. Трасса оживленная. Не ровен час, «менты» нагрянут».

– Николай Семенович, – обратился он к старшему, опираясь на бампер местом, « то, что чуть пониже спины», – простите за прямоту, но что то надо решать? Если у вас есть действительно претензии, тогда давайте их обсудим. Если нет, тогда я поеду. Вы, понимаете, что промысел мой не совсем законный. И лишний раз встречаться с милицией, мне необходимости нет. А здесь дорога. «Пэпэсники» постоянно ездят.

Показалось, что новый знакомый Олега ни как не отреагировал на его слова. Он стоял, спрятав руки в карманы брюк, и курил, заставляя сигарету, периодически, перемещаться с одного уголка рта в другой, и обратно. Иногда, он покачивался с пятки на носок. Затем замирал, и снова дымил сигаретой.

– Ну, что ж, – наконец прервал он свое молчание, бросая недокуренную сигарету под ноги, и туша ее ботинком, – давай решать. Честно сказать, я действительно мог бы возместить свои, – он на секунду задумался, подыскивая нужное слово, – скажем так, издержки, за твой счет. Судя по всему, парень ты не робкий. Но помешать мне, врят ли, смог… А, с другой стороны, что такое пара колес в сравнении с человеческой жизнью, и, вообще нормальными отношениями между людьми? – задал риторический вопрос Николай Семенович. И сам ответил: – Ничто.

Он подошел к Олегу и тоже присел на бампер.

– Как часто ты ездишь? – спросил он.

– Как получится! – ответил Олег. – Здесь в бочке все мои деньги. Вернее, не все мои. Часть взяты в долг… Есть за что ехать – еду. Нет – не еду.

– А если бы было за что, тогда как часто смог бы ездить?

Олег улыбнулся. Затянулся сигаретой, но увидев, что она потухла, бросил себе под ноги. И, на всякий случай, придавил ее «берцем».

– Да дело, в общем, даже не в деньгах…. – сказал он.

– А в чем? – уточнил собеседник.

– Дело в реализации. Есть покупатель – есть деньги – есть поездка. Нет покупателя – нет поездки.

– Ну, а если бы была реализация? Тогда, как часто смог бы «кататься» на ту сторону?

Олег снова улыбнулся, и ответил:

– Мог бы ездить каждый день…

– Я правильно понял, что на этот груз у тебя покупателя нет? – уточнил Николай Семенович.

– Так и есть. На этот нет….

– Хорошо…. А, не опасно? «Погранцы», «мытна варта», милиция….

– А есть выход? – Вопросом на вопрос ответил Олег, – у меня ребенку полгода. Дома не насидишься…. Да, и незачто…. А, на счет опасности? Я командир роты охраны и разведки. Правда, запаса. Служил на границе с Китаем. С организацией охранной службы и оперативной работы в приграничной полосе и на границе знаком. Это помогает. Ну, и осторожность само собой.…

Николай Семенович достал свой «Мальборо». Подкурил. Посмотрел на Олега:

– Знаешь, где находится Октябрьское?

– Знаю. Километров пятьдесят в ту сторону. – Ответил Олег. – Но я там, ни разу не был. Не приходилось.

– Хорошо, что знаешь. У меня там, – Николай Семенович махнул в темноту рукой, с зажатой между пальцами сигаретой, – на сахарном заводе стоят машины. Разные. «Зилы», «газоны». Завтра выезжать в поле за «буряком», а баки пустые. Снабженци бензин не доставили. – Николай Семенович снова посмотрел на Олега, и спросил: – Как думаешь, можем мы помочь друг другу, раз уж свела нас судьба на этой дороге? Такие совпадения бывают редко. Поверь мне.

Предложение было ясное, как Божий день. И приемлемым. Олег это понял сразу. Если, конечно, сойдутся в цене.

– Николай Семенович, ваши машины работают на 76. А у меня там девяносто пятый бензин. Он, сами понимаете, дороже. Устроит вас это?

– Ну, я думаю, ты же не будешь драть с меня три шкуры? – улыбнулся мужчина, – тем более, деньги сразу по приезде на завод. И заказ на пятьдесят тон солярки. Что скажешь?

– Вы, как дон Карлеонэ. Сделали предложение, от которого невозможно отказаться. – Олег задумался на пару минут, и продолжил: – Я сделаю минимальную накрутку. Плюс экономия бензина на дороге в Ромны и обратно. Это почти двести километров. Значит можно сбросить еще пару копеек. – Хорошо. Какая твоя цена? – был задал конкретный вопрос. Олег назвал цену. Минимально возможную.

– Ну, что ж, – подытожил сделку Николай Семенович, – меня устраивает. Приятно, что не рвешь. Цена справедливая. Значит сработаемся. – Мужчина выбросил сигарету. – А теперь достаточно разговоров. За дело. Что с машиной?

– Не знаю. Еще не смотрел.

– Тогда надо выяснить. Что, до сих пор стоишь? Быстро под машину! Пока мы здесь – сможем, чем то, помочь.

Олег подошел к ящику с инструментами. Открыл его. На полке верхнего отсека, нашел кусок целлофана. Затем открыл двери кабины. Достал с карманчика на чехле капота фонарик. Из-под сидения вынул технические перчатки. Надел их. Расстелил под машиной целлофан. Лег на него. Включил фонарик. Сначала посветил на левое колесо. Там было все нормально. Перевел луч света на правую сторону. И сразу же увидел на диске маслянистые потеки, зеленоватого оттенка. Олег снял перчатку. Аккуратно измазал кончик указательного пальца в обнаруженную жидкость. Навел на нее фонарик и растер между указательным и большим пальцами. Понюхал ее. Она была вязкая и с характерным запахом.

«Тормозная жидкость, – определил Олег. – Так … А теперь посмотрим от куда она появилась.» Олег скользил по целлофану под машиной, осматривая колесо со всех сторон. « – Ага …. Вот оно что …».

Он увидел, что медная трубка тормозной системы, проходящая по переднему мосту, повреждена возле самого входа в тормозной цилиндр.

– Что там? – услышал он сверху голос Николая Семеновича.

– Повреждена тормозная трубка! – ответил Олег.

– Сергей, посмотри, пожалуйста! – попросил Николай Семенович одного из своих спутников.

– Сергей, – обратился Олег к неожиданному помощнику, – выверни влево руль. Виднее будет. И возьми за сидением бушлат. Станешь на него коленями под машиной.

Спустя пару секунд Сергей залез в кабину. Колеса вывернулись влево. Затем было слышно, как он спрыгнул на землю. Возле правого переднего колеса упал бушлат. Сергей стал на него коленями и просунул голову под машину. Олег чуть отодвинулся под мост. Навел свет от фонарика на неисправность.

– Вот здесь, – показал он пальцем, – видишь? Сергей потрогал рукой трубку.

– Плоскогубцы есть? – спросил он после осмотра.

– Есть, – ответил Олег, – там, в ящике металлическая коробка для инструментов.

Сергей поднялся. Сходил за инструментом. Вернулся назад под машину.

– Бери плоскогубцы и перекусывай трубку, – сказал он.

Олег взял плоскогубцы. Подвел их под трубку. С силой сжал ручки. Медь немного посопротивлялась и хрустнула.

– Теперь сожми концы трубки и подверни их, – командовал Сергей дальше. Олег выполнил и это указание.

– А теперь, постарайся, как можно сильней сжать сам изгиб.

Олег выполнил команду.

– Тормозная жидкость есть? – спросил Сергей.

– Нету! – ответил Олег.

– Плохо…. Но не смертельно. Мыло и вода, надеюсь, есть?

– Есть. Только не мыло. Моющее средство.

– Замечательно … Где оно?

– Там же, за сидением, где был бушлат.

Сергей снова поднялся с колен. Подошел к кабине. Нашел за сидением бутылку с водой и «Галу». Влил немного жидкости в воду и смешал их. Открутил пробку и слил пену. В ящике для инструмента отыскал ключик «на восемь». Наклонился к Олегу.

– Перелезь на эту сторону! – сказал он. – Посвети и смотри сюда. Вот гаечка, – показал пальцем, – когда я скажу открутить – открутишь ее. Скажу закрутить – закрутишь. Все понял?

– Я понял! – ответил Олег.

Спустя пять минут все было сделано.

– Николай Семенович, – обратился Сергей к начальнику, – тормоза мы прокачали. На завод доедет. Но ездить так нельзя. – Покачал он головой. – Я вообще удивляюсь, как эта машина до сих пор не развалилась. Вся ходовая разболтана…. Ее надо делать.

– Сколько необходимо времени, что бы ее, хотя бы, немного, довести до ума? – Спросил Олег.

– У нас на заводе, в гараже, слесаря подшаманят за полдня. – Ответил Сергей. Олег вопросительно посмотрел на Николая Семеновича.

– Хорошо. Завтра я дам команду начальнику гаража, – он подкурил очередную сигарету. – А теперь разъезжаемся. Олег, мы с тобой все решили. Едешь на завод. На проходной вызовешь начальника охраны. Скажешь, что я направил. Заедешь на территорию. Я, к утру тоже буду. – Он протянул Олегу руку для рукопожатия, – давай, до встречи.

Олег пожал протянутую руку. Затем по очереди попрощался с Володей и Сергеем. Вся компания подошла к «заскучавшему» «Ленд Крузеру», и заняла свои места в джипе. Завелся двигатель. Включился свет и «противотуманки». Олегу стало немного не по себе от этой иллюминации. «Тойота» тронулась с места и посигналила, проезжая мимо. Он в ответ махнул рукой ….

Сразу стало темно. И, как то даже, очень одиноко. Олег подошел к машине. Открыл дверь. Стал на ступицу переднего колеса и залез во внутрь. Закрыл дверь. Завел двигатель. Он «зашелестел» знакомыми нотками. Олег включил дальний свет. Перекрестился. Три раза. Включил сразу вторую скорость. «Газончик» тронулся с места. Олег развернул его через трассу в сторону Октябрьского. Надавил на педаль газа. Автомобиль начал набирать скорость.

« Ну, что, родной,– сказал Олег, обращаясь к автомобилю, – вперед! У нас добавилось заботы! Нас ждет немерено работы!»

Часть 2

Контрабанда. Дизель.

Глава 1

Пятница, 5 октября 2001 года, 8 часов 30 минут

Слава, Богу, для Олега и на сей раз все завершилось удачно. Он вернулся на завод под утро – часов около четырех. Охрана, не выходя со своей «будки», автоматом открыла ворота, запустив его «газончик» на территорию предприятия.

Олег проехал к хранилищу ГСМ, где под наблюдением дежурного по заправке слил дизтопливо в подземный резервуар. Получив на руки квитанцию о количестве сданного груза, он подъехал к зданию управления заводом.

Время было раннее, да в придачу – осеннее. Поэтому, «глупая» ночь еще даже и не «думала» переходить в «мудрое» утро. Опустив на боковых окнах и лобовых стеклах маскировочные шторы, Олег развесил в кабине гамак. Затем разулся, залез в спальный мешок и заснул сном человека, удачно завершившего рабочую неделю.

Его разбудил стук в дверь кабины. Следом прокуренный голос снаружи прохрипел команду:

– Подъем в ракетных войсках!

Открыв глаза, Олег пару секунду соображал, где он находится.

Определившись, с местом пребыванием, потянулся с гамака вниз и открыл дверцу. Бодрящий свежестью воздух, смешанный с ярким солнечным светом, ворвался в кабину, окончательно развеяв сон.

Внизу стоял охранник управления, а раньше просто сторож, этого самого управления – дед Витя.

– Вставай, полуночник… Марья Васыливна пришла. Сказала, шоб я срочно тебя розбудыв… Вона тэбэ ждэ.

– Будем считать, дедушка, что тебе это удалось! – не зло «огрызнулся» Олег.

Он поднырнул под гамак. Сел на сидения водителя. Отцепил лямки крепления «гамака» над лобовым стеклом. Свернул его в «трубочку», и закрепил вдоль задней стенки двумя кожаными ремешками под крышей кабины.

Надел на ноги «берцы». Достал с кармана сидения сумочку с «мыльно-рыльными» принадлежностями и выпрыгнул с кабины. Прошел через двор в рабочую раздевалку.

Она была пуста. Новая смена заступила в семь утра, а старая уже ушла. Олег подошел к своему шкафчику. Здесь он оставлял «сменку» – «цивильную» одежду, в которой ездил домой в Ромны. Добираться приходилось через Сумы рейсовым автобусом больше ста километров, и одетым в десантный комбинезон и «берцы» – это было не совсем удобно, да и не совсем прилично.

Разулся. Снял робу и белье. Взяв мыло, полотенце и бритвенный прибор прошел к душевым кабинам. Их было несколько. Были они простенькие, не слишком большие, в белом потресканом кафеле. Но, вполне, достаточными, что бы мылась целая рабочая смена человек в пятьдесят. И, что немаловажно, опрятные.

Олег открыл кран и стал под душ. Пошла горячая вода, которая на заводе была всегда. Мытье Олегу доставляло удовольствие. Он долго стоял под струей, меняя воду с холодной на горячую, и обратно. Затем брился, смотря на себя в зеркальце, кем то, забытое в подставке для мыла.

Насухо вытершись махровым полотенцем, он надел белье, джинсы, крупной ручной вязки свитер синего цвета, обул на ноги кроссовки. Вынул с «косметички» флакончик «DuPont» и брызнул на себя его содержимым. Воздух в раздевалке заблагоухал ароматом французского одеколона. Сложил полотенце и принадлежности в спортивную сумку, а рабочую одежду вместе с ботинками поместил в шкаф. Затем закрыл его на замок. Взял сумку и вышел с «бытовки».

Снова пройдя через двор, вернулся к машине и открыл дверцу. Став на ступицу колеса, запрыгнул в кабину и сел за руль. Завел автомобиль и включил скорость.

Машина проехала через двор управления, затем вдоль ремонтной мастерской и въехала в открытые гаражные ворота. Там Олег аккуратно припарковал ее в отведенное под стеночкой место и выключил зажигание. Двигатель замолчал.

– Ну, не скучай, – обратился Олег к «газончику» и похлопал его по капоту: – Я скоро буду… А тебя обслужат… И отдохнешь заодно.

Спрыгнув на бетонные плиты гаража, поднял кабину. Снял с аккумулятора клеммы – для безопасности, и, что бы меньше разряжался. Опустил кабину. Забрал сумку и пошел в противоположную от машины сторону – к кабинету начальника гаража.

Кабинет был закрыт. Начальник отсутствовал.

– А його нэма! – услышал он с «курилки».

Олег вышел с гаража на улицу. В «курилке», отмечая начало рабочего дня «перекуром», собрались все слесаря и водители.

– Приветствую честную компанию! Доброго вам здоровья! – обратился он к сидящим.

– И тоби нэ кашлять! – ответил старший слесарь гаража, с фамилией, как специально подобранной для сахарного завода, Буряк Степан Степанович. – Шо, знову проблемы з машиной?

– Сам знаешь, Степанович, чем больше ездишь, тем больше ломаешься! – ответил Олег, а затем спросил: – можно тебя на минутку?

Буряк затянулся прилукским «Экспрессом». Бросил окурок в пепельницу, сделанную с обрезанной бочки из-под машинного масла. Вышел с «курилки» навстречу Олегу. Подойдя, поздоровался за руку:

– Здоров блыжчэ. Шо стряслось?

– Та все, слава Богу, нормально, Степанович. Начальника нет. Вот, передай ему пятьдесят гривен. Он знает! – Олег протянул купюру слесарю, затем вынул вторую «бумажку»: – а, этот полтинник – для тебя. Организуй, пожалуйста, осмотр моего «газона». Начало «вести» сцепление. И «холостой» ход надо отрегулировать. Пусть посмотрит, кто ни будь – по ответственней… Я ему заплачу отдельно.

– Я сам гляну! – ответил важно Буряк. – Роботы, начэ, сьогодни багато нэма. Всэ пэрэдывлюсь. Нэ пэрэживай.

– Ну, если ты сам, тогда переживать нечего! – сказал Олег и протянул ключи с добавленными двадцатью гривнами, которые Степанович взял с большой охотой, как заслуженное. Лишнего он никогда не требовал. Но, и от предложенного вознаграждения не отказывался. Жил по принципу: « Дают – бери, бьют – беги!»

Уладив вопросы по машине, Олег направился в «управление». Каждый раз подходя к этому строению он вспоминал свою службу на Дальнем Востоке. Таких зданий, как раньше говорили «барачного типа», там было очень много. Да почему было? Есть и до сих пор немало. Деревянные, сделанные с бревен или бруса еще в тридцатых годах прошлого века, они до сих пор служили людям верой и правдой, даря им тепло и домашний уют. А вот на Украине таких домов осталось мало и, Олег подумал, что их следовало бы взять под охрану, как памятники промышленного зодчества.

Зайдя в здании конторы, прошел по коридору к большой деревянной лестнице с широкими деревянными перилами. Поднялся по скрипучим ступенькам на второй этаж.

Возле кабинета главного бухгалтера увидел очередь с нескольких посетителей. Узнав, кто «крайний», присел на один из ряда стульев под стенкой.

Спустя десять минут он оказался под кабинетом один.

« – Удивительно! – обрадовался Олег. – Обычно на это уходит – минимум – час!». Поднявшись с кресла, постучал в дверь.

– Войдите! – услышал он голос Балицкой.

Олег открыл дверь и вошел в кабинет.

– Доброе утро, Марь Васильевна! – поздоровался он, с сидевшей, за большим письменным столом, уже не молодой, но, сохранившей явные следы былой красоты, женщиной.

– Доброе утро, Олег. Проходи, садись.

Олег подошел к столу и сел, на стоящий рядом, стул.

– Марья Васильевна, продайте, пожалуйста, секрет! – обратился он к Балицкой.

– Какой секрет? – Балицкая удивленно подняла глаза на, сидящего напротив мужчину.

– Секрет зелья вечной красоты и вечной молодости. Судя, по вашему виду, вы его каждое утро пьете. Вместо кофе… А я его жене подарю. И она будет всегда выглядеть также прекрасно, как вы.

Марья Васильевна улыбнулась:

– Ты, Олег, льстец… Как, впрочем, и все офицеры… Но, все равно, спасибо… А секрет я тебе дарю безвозмездно, – она чуть наклонилась вперед над столом, – это забота, любовь и ласка родного мужчины… – Затем, улыбнувшись, добавила: – и не кушать после шести вечера – лишнего веса не будет… Хотя, – посмотрев на Олега, дополнила, – лично тебя это не касается.

– Спасибо на добром слове…

– Это не «доброе слово», а констатация факта… И предупреждение! Тебе поправляться надо. Одни глаза и скулы!

– Так «волка ноги кормят». И, «хочешь жить – умей вертеться». Откуда взяться «приросту веса»?

– Народная мудрость может привести тебя, в лучшем случае, к гастриту. А в худшем – к язве. Кофе будешь? – спросила хозяйка кабинета.

– Нет. Кофе не буду. За прошедшие двое суток я его литра три выпил.

– Хорошо… Тогда к делу… Давай квитанцию.

Олег вынул с кармана джинсов цифровой эквивалент результата последней поездки. Марья Васильевна взяла листик с цифрами. Ввела его данные в калькулятор. Перемножила на стоимость. Открыла ключом сейф, вмонтированный в стол. Вынула с него пачку стогривенных купюр. Отсчитала сумму, которую высветил калькулятор. Положила ее на стол перед Олегом.

– Это по первому вопросу… – Балицкая взяла со стола пачку ментолового «Salem». Достала ухоженными пальцами сигарету. Прикурила от предложенной Олегом зажигалки. – А теперь перейдем ко второму… Николай Семенович просил тебя его подождать… Он будет около девяти… У него к тебе дело… Просил тебя предупредить о чем будет идти речь… Что бы ты мог подумать… Заранее… Значит задача такая – надо срочно, в течении недели, девяносто тон дизтоплива.

Олег удивленно «уставился» на главного бухгалтера. Марья Васильевна смотрела на него, с едва заметной улыбкой. Затянувшись сигаретой, спросила:

– Что скажешь?

Олег достал с сумки «Парламент». Открыл пачку. Взглядом попросил разрешение закурить. Получив молчаливое согласие, поджег сигарету. Сбил образовавшийся пепел в пепельницу.

– Я понимаю, что это не шутка! – сказал Олег, после минутной паузы. – Но, я хотел уточнить, правильно ли я расслышал цифру?

– Если, ты услышал девяносто тон – тогда правильно! – подтвердила Марья Васильевна.

– Девяносто тон – это, примерно, сто кубов! А у меня машина берет всего четыре куба. Это для меня двадцать пять ходок. Минимум две недели работы без отдыха!

– Вот поэтому Николай Семенович попросил тебя задержаться! – Балицкая затушила сигарету. – Подумай, что можно сделать… Кабинет Громова открыт. Можешь подождать его там… В углу тумбочка. С электрочайником, чаем, сахаром и чашечками…. Подумай, пожалуйста…. Громову это очень надо. – Марья Васильевна махнула рукой. – Ну, иди. У меня много работы.

– Хорошо… Я буду ждать Николая Семеновича у Николая Семеновича. – Олег поднялся со стула и вышел.

Глава 2

Пятница, 5 октября 2001 года, 9 часов 30 минут

Олег знал, где находится помещение директора. В приемной секретарь отсутствовала по ненадобности. Дверь действительно была открыта. Наверное, Марья Васильевна побеспокоилась об этом заранее.

Рабочий кабинет Николая Семеновича Громова не отличался особым изыском. Здесь не было дорогой мебели. Не было пластиковых окон и дорогих «жалюзи» на них. Не было коллекции картин на стенах и персидского ковра на полу.

Это был кабинет обыкновенный советского директора большого сахарного завода. Паркетный пол, дубовые панели на стенах. Под стеной огромный рабочий стол, орехового дерева, обтянутый зеленым сукном. К нему торцом присоединялся стол для совещаний, огороженный стульями с высокими спинками.

Шкафы под потолок по периметру комнаты, вмещали в себе папки с надписью «Дело» и, просто папки, без надписей. Большое количество специальной литературы на полках, соседствовали с не малым « архипелагом» художественной, доставшейся им в наследство после сокращения заводской библиотеки. Сверху на шкафах, свернутыми в толстые рулоны, пылились листы ватмана с планами производства и схемами оборудования. И даже классический портрет Ленина, как положено, встречал посетителей из-за спины руководителя предприятия задумчивым и вопросительным взглядом.

О том, что за стенами конторы начался двадцать первый век, в кабинете напоминали монитор компьютера, размещенные на столе дорогая селекторная установка «Панасоник», и шикарный, модерновый стул возле стола, обтянутый дорогой кожей, с некоторым количеством автоматических функций.

Николай Семенович редко бывал в своем кабинете. Не потому, что был плохим руководителем, или не любил работать. Совсем наоборот. Это был «трудоголик». Хотя сам он брезговал этим словом. Говорил, что созвучно оно с «алкоголиком». Просто, была у него закалка советского директора, что сделал свою карьеру, как раньше говорили «от станка», а не по партийной линии. А сиживал в шикарном своем кресле редко от того, что помимо этого завода, у него было еще несколько. И, не только, сахарных.

Впрочем, чем владеет Громов, Олега интересовало ровно настолько, насколько это давало ему возможность заработать. После знакомства на трасе, при котором они оба чудом остались живы, у Олега появилось, если можно так сказать, постоянное место работы, где занятость ему обеспечивала ежедневная потребность Громовских предприятий в топливе.

Николай Семенович отличался широким кругозором в выборе методов по достижению положительного для себя результата. И его совершенно не смущало, откуда Олег берет, и как доставляет, нужные ему, Громову, бензин и дизельное топливо. Он прекрасно разбирался во времени, в котором приходилось делать дело. И, понимал, в какой стране приходилось жить. Поэтому, как мог, зарабатывал сам и давал возможность заработать другим. Единственное условие – никакого воровства. И порядочность в личных отношениях.

Эти требования полностью устраивали Олега. Он делал две-три ходки через границу за пару суток. Затем ехал домой, в Ромны, к жене и ребенку. Отдыхал пару дней. И, снова возвращался на работу. Благодаря щедрой оплате Олегом труда автослесарей, и для них же «проставленному» «могорычу», его «газончик» прижился в гараже сахарного завода, ощутив хороший уход и нежную заботу,

С Николаем Семеновичем он встречался редко. Все расчеты Олег вел с главным бухгалтером завода Марией Ивановной Балицкой. Она, по сути, управляла всеми делами на предприятии и была доверенным лицом Громова.

Войдя в кабинет, Олег сразу подошел к тумбочке. Вынул электрочайник. Убедившись, что в нем есть вода, включил в розетку. Достал металлическую банку индийского мелколистового чая и насыпал его прямо в чашку.

Привычка так заваривать напиток осталась с армии и не изменилась по это время. Она его устраивала. Чего, нельзя было сказать о его жене. До ругани дома, конечно, не доходило. Но, замечания были постоянными, когда в мойке появлялись чашки с остатками разбухших листьев.

Чайник закипев, выключился автоматически. Олег налил в чашку кипяток и накрыл ее блюдцем, оставив стоять на тумбочке. Подошел к директорскому столу. На нем лежало несколько газет. Просмотрев их, выбрал самые свежие. Трехдневной давности. Наверное, в этот день Громов посещал завод. У него всегда была с собой целая кипа газет.

Вернулся к тумбочке за чашкой. Снял блюдце. Бросил пару кубиков рафинада местного производства. Он был свекольный, и отличался особой сладостью. Не то, что привозной, тростниковый.

Вкус этого заводского сахара Олег помнил еще со времен срочной службы. Когда на дивизионном продовольственном складе в Забайкалье, на коробке с рафинадом он увидел, что тот произведен на Краснооктябрьском заводе, то показалось, что встретил земляка. Или, даже, родственника.

Олег выбрал один из стульев за столом для совещания и присел на него. Раскрыл первую попавшуюся газету. Это оказался «Московский Комсомолец». Чайной ложечкой начал размешивать сахар в чашке. Ударяясь о фарфор, она извлекала со стенки звуки разной тональности. Причем, чем больше нагревалась чашка – тем выше становилась тональность извлекаемых звуков. Олег слушал этот звон, и ловил себя на том, что совершенно не понимает того, что читает. В голове все время крутилось дизельное топливо объемом в сто кубов и весом в «девяносто тон».

Олег отложил в сторону газету. Взял в ладошки чашку. Она приятным жжением согрела руки.

« – Да… Громов разбирается в чае… – подумал Олег, отпив горячего напитка… –Но вот где взять и как доставить за неделю такой объем дизтоплива? Ума не приложу».

И чем больше он думал об этом – тем больше нереальной становилась задача. Верней не сама задача – а сроки решения этой задачи.

« – Перевезти такое количество не проблема, – подумал он, – но надо время. Минимум дней пятнадцать. И то при условии, исключения «пиковых» ситуаций… А они – эти «пиковые ситуации», как не крути, возникнут обязательно».

– Сто процентов возникнут! – в голос дополнил свои мысли Олег. Он вынул с «кожанки» пачку « Парламента». Извлек сигарету. Достал с другого кармана свой «Zippo». Подкурил. Откинулся на спинку стула. Глубоко затянулся. Выпустил дым.

«– Ума не приложу, как это можно сделать!» – начал рассуждать снова. Открыл сумку. С бокового отделения взял блокнот-ежедневник. В нем он записывал свои расходы. Здесь же, по укоренившейся в Армии привычке, планировал свои дела. Взял в руки шариковую ручку. Написал в столбик, через строчку цифры: 1, 2, 3, 4.

« – И, так… Одним авто не справиться. Значит, вопрос первый. Где взять столько машин на перевозку? И сколько это «столько»? Следовательно, запишем « 1. Машины?». Вопрос второй… Ну, допустим, найду еще пару машин. А как организовать для них переезд через границу? Одно дело – маленький « ГАЗ-66». Военный «вездеход»… Неприметная машинка… Выехал в одном месте. Заехал через другое… Неприметно… Не шумно… Но две, или, допустим, три машины? Да, еще несколько раз в сутки? Да, еще, несколько дней подряд? Значит, поэтому запишем: « 2. Организация переезда через границу?». Вопрос третий. « 3. Где взять столько топлива для загрузки?»… У моей машины есть и русские, и украинские номера. У меня есть и российский и украинский паспорта. То есть, могу свободно передвигаться по сопредельной территории. Как с одной стороны границы, так и с другой. Следовательно, мне доступны, практически, любые АЗС на любом расстоянии от границы. А, как будут передвигаться другие автомобили?» – Олег затянулся табачным дымом. Пока он записывал, сигарета, практически, сгорела. Осталось только затушить окурок в пепельнице. « – Так, ну а теперь вопрос четвертый. Вечный! Так и запишем: « 4. Где взять деньги на закупку?». По этому вопросу никаких мыслей, даже приблизительно, небыло.

«– А ведь, что бы, загрузить, допустим, сразу три машины – сумма нужна не маленькая… По минимуму, раз в пять больше, чем у меня есть… А если на все – так раз в двадцать».

Олег снова откинулся на спинку стула. Теперь проблема была очерчена основными вопросами. Она стала понятна. Но, способы ее решения виднее не стали. Потому, как каждый основной вопрос, сразу же, делился на несколько мелких вопросиков. А те, в свою очередь, еще на несколько. И еще… И так далее…

– И еще, нужно услышать, что скажет Громов…. А вот, кажется, он и приехал! – проговорил Олег, услышав за окном знакомый звук «Тойоты-Лендкрузера».

Спустя пару минут, в открывшуюся дверь кабинета, вошел Николай Семенович. Олег поднялся со своего стула. Громов подошел к нему, и протянул руку:

– Как дела, «контрабандист»? – сказал он, вместе с рукопожатием.

– Вашими молитвами! – ответил с улыбкой Олег.

– Чай пьешь? – опросил директор, указывая кивком головы на чашку.

– С разрешения Марьи Васильевны.

– Я, не о том! – улыбнулся хозяин кабинета, – как, на счет «чего покрепче»? – Если один – то не буду, – ответил Олег. – А, если составить компанию – тогда, согласен!

– Прекрасно! – С этими словами Громов нагнулся и открыл шкафчик в столе. Вынул с него бутылку армянского коньяка и поставил на столешницу. К нему добавил не распечатанную плитку черного шоколада и две металлические рюмки. С характерным звуком извлек корковую пробку. Налил в рюмочки ароматную жидкость. Затем распечатал шоколад и, оставив его в фольге, пододвинул ближе к Олегу.

– Извини, что вот так! – сказал Николай Семенович, обводя рукой сервировку.

– Если ты не против, то будем без церемоний. По, походному.

– Ни каких проблем. – Ответил Олег. – Мне, сейчас, походная обстановка гораздо ближе, чем домашняя.

– Ну, тогда взяли! – предложил хозяин кабинета.

Олег не заставил его просить дважды. Дотянувшись к ближней рюмке, он взял ее указательным и большим пальцем левой руки. Перехватив правой ладошкой, поднес к себе. Сжал прохладный металлический стаканчик, согревая содержимое теплом. Вдохнул запах и выпил, смакуя, маленькими глотками.

Коньяк побежал горячим ручейком внутрь, и, вливаясь в кровь, оставил во рту вкусное жжение.

– Качественный напиток… – констатировал Олег, ставя на стол опустошенную рюмочку.

– И благородный! – заметил Громов, поднимая указательный палец вверх. – Ему двадцать лет. «Наири»…. Друзья привезли с Армении.

Затем, взяв в руку бутылку, снова разлил коньяк по опустевшим сосудам.

– Пустоте не место на столе! – подвел он итог своим действиям. – Давай, по второй.

– Я не против! – Олег поднял стаканчик и выпил без лишних разговоров. Тоже действие повторил и Николай Семенович.

– И так! У меня к тебе дело, – сказал он, откидываясь на спинку стула и прикуривая сигарету. – Не буду посвящать тебя в свои проблемы. Оно тебе не надо. Но, ты можешь помочь мне их решить. – Громов посмотрел на Олега в упор и продолжил: – Балицкая в общих чертах нарисовала тебе, что нам нужно. Ты подумал? Какой будет твой положительный ответ?

Олег решил ответить «нет». И, даже, набрал в легкие воздух. Но в место этого, неизвестно почему, прозвучало: « – Я согласен!» – и, сам удивившись сказанному, продолжил: « – Но, при двух условиях!» – Олег посмотрел на Громова. Затем, взял со стола «Парламент» и подкурил сигарету.

– Первое. Мне надо еще транспорт. И второе. Мне будут нужны деньги!

– Какой транспорт и сколько денег? – спросил Николай Семенович.

– Еще не знаю… – ответил Олег. – Мне надо подумать, где и что я могу взять. И, в зависимости от этого, смогу назвать сумму денег!

– Это уже хорошо…. Подумай…. Кстати! По поводу денег и транспорта… У меня есть должники, – начал директор, – два молодых парня. Женя и Вова. Твои «коллеги». Я, имею ввиду, – «коллеги» по твоему нынешнему роду занятий. Но, менее удачливые, чем ты! – после этих слов, Громов постучал по ореховой столешнице: – Это, что бы, не сглазить. Так вот. У них не было денег, что бы работать. Поэтому деньги на «соляру» брали у меня наперед. Ну, а их, при очередной ходке, «тормознули» на границе…. Само собой, топливо забрали. Но, что удивительно – машину вернули… А машина у них – «вездеход». Военный ЗиЛ-131. С прицепом…. На кузове и прицепе лежат емкости. Они, как медицинские «грелки». Сделаны с прорезиненной брезента. Только, естественно, намного больше. От армейской передвижной заправочной станции. На восемь кубов каждая! Очень удобная вещь! Когда она пустая – ее не видно. Впрочем, когда и полная, ее тоже не видно. Не подымается выше бортов. Да, и борта наращенные! – директор затушил остаток сигареты. Взял в руки бутылку. Наполнил стаканчики.

– Ну, давай. Бери. «Бог любит троицу».

Олег взял рюмочку, опустошил ее, после чего, заметил:

– Да… Этот бы коньяк да возле камина…. Да под хорошую беседу…

– Ты романтик? – улыбнулся Громов. – Хотя чему я удивляюсь? Это издержки твоего возраста да еще, наверное, нынешнего рода занятий. Дай Бог, все нормально закончится, посидим и поговорим…. Так вот, – вернулся он к прерванной теме, – эта машина стоит у нас на территории. Состояние отличное. Буряк все проверил. Она в твоем распоряжении…. Если понадобиться, я подключу ее хозяев… Или, сам найди водителя….

Директор подкурил следующую сигарету. Затем нажал кнопку на селекторе. Снял трубку и поднес ее себе к уху. Набрал номер. Снова откинулся на спинку кресла в ожидании, пуская в потолок дым кольцами. Спустя полминуты на другом конце линии прозвучал ответ. Николай Семенович положил сигарету в пепельницу и сказал:

– Приветствую, Юрий Викторович! Это Громов. Узнал? Ну и славно. Как дела? Что-то мало бурячка твоего у меня на заводе…. Нечем заправлять машины? Ничего. Скоро будет легче …. Викторович, я вот по какому вопросу… Моя бочка, что я дал тебе под вывоз навоза с фермы, на ходу?..... Нет-нет. Забирать ее не буду. Она мне будет нужна на три-четыре дня….. Я скажу на когда….Да, еще. Ее надо вымыть и пропарить…. Да-да… Сделай, пожалуйста…. Желательно, что бы через два дня она была готова…. Если, все у нас сложиться – то подъедет Олег…. Да-да. Он тебе «солярку» подвозил. Он ее возьмет. Может, трактор ему выделишь?.... Можешь дать «Кировец?» Вот и чудно!…. Ну, короче. Олег подъедет и все расскажет. Ну, пока все… Пока. Всего хорошего…..И тебе здоровья!

Громов положил трубку.

– Это председатель колхоза в Павловках! – сказал он, посмотрев на Олега. – Ты его знаешь. Возил туда «дизельку». Там моя бочка. На десять кубиков. Можешь ее тоже использовать… И еще. Здесь на заводе – где точно узнаешь у Буряка, есть прицеп-бочка на три куба. Бери ее тоже. – Директор развел в стороны руки. – Вот все, что могу предложить по транспорту. С деньгами тоже разберемся. Посчитай и назови сумму… Ну, вот пока и все. Теперь думай…. Жду тебя через два дня.

Глава 3

Пятница, 5 октября 2001года, 12 часов 30 минут, г. Белополье, Сумская обл.

– Все суки… Достали… Пора посылать на х… … Или уходить на пенсию… –подполковник Калайтанов Сергей Владимирович, командир Белопольского погранотряда, с нажимом затушил в пепельнице недокуренную сигарету и положил на рычаги трубку телефонного аппарата.

Только что он закончил неприятный разговор со своим непосредственным начальником в Киеве полковником Загорулько. Само определение «неприятный» – совершенно не соответствовало степени «неприятности» этого разговора. И, как честно себе признался подполковник, разговор был просто унизительным для него.

На него, взрослого человека, боевого офицера, обошедшего по периметру, практически, всю бывшую границу Советского Союза, орал матерными выражениями продажный штабной «выскочка», имеющий за плечами новоявленное «нэзалэжнэ» училище и такого же новоявленного «нэзалэжного» папу генерала.

Да дело, в общем, и не в самой интонации разговора. Калайтанов прошел службу от рядового до подполковника по всем воинским званиям, включая прапорщика. Тональностью и «крепостью» воинского языка удивить его было трудно. Тем более, если «за дело». Но здесь был другой случай. Здесь его «наклоняли» за служебное рвение и образцовое исполнение служебного долга. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

…Еще позавчера вечером, когда дежурный офицер отряда позвонил ему домой и доложил, что мобильный наряд прапорщика Будяка в приграничной зоне на объездной проселочной дороге задержал два микроавтобуса «Мерседес» c «контрабасом», подполковник почувствовал что, благодаря подчиненным, «влип» в историю. Чувство это подтвердилось, когда по прибытию на заставу он увидел сами автобусы и, одетых в наручники, сопровождающих. Ими оказались начальник Белопольской ГАИ и высокопоставленный чин с Сумской таможни.

Калайтанов «мзду» не брал. Это было в крови. Так воспитывали с солдатских погон. Зная об этом, местное районное начальство его не любило – мешал им жить, проворачивая контрабандные комбинации. Командование в Харькове и многие в Киеве уважали, хотя и считали его пережитком советского прошлого. Может в тот вечер, учитывая ранг «задержанных» и свою скорую пенсию, подполковник пошел бы на сделку со своей совестью – что бы не портить себе нервы, и не устраивать скандал в войсках. Все мы люди и все не безгрешны…

Но «контрабандисты» повели себя неосторожно. Стали угрожать ему, ссылаться на Загорулька, причем, в присутствии подчиненных. Тем самым подрывая его, Калайтанова авторитет в глазах тех же подчиненных. А этого Сергей Владимирович позволить не мог. Тем более, что полковника Загорулько подполковник Калайтанов по морально-этическим принципам «на дух не переносил».

Принимая решение, он понимал на что идет, и знал наверняка, что его служебный телефон скоро начнет «трезвонить» в защиту этих «госслужащих». Но, «вожжа уже попала под хвост» и гордость победила благоразумие. Поэтому, не дожидаясь звонков, он сделал «вилку» – оперативно доложил о задержании высокопоставленных нарушителей границы в Харьковское региональное управление и штаб Погранвойск в Киеве. Плюс уведомил дежурного по Сумской таможне.

Доклады были зарегистрированы, попали в сводку, и его головная боль распространилась на головы начальства. А конкретно – полковника Загорулько, имевшего к этой контрабанде непосредственное отношение. Он выступал для нее «крышей», и эта поездка начальником ГАИ была с ним согласована. А ввиду того, что информация о задержании на границе разнеслась со скоростью реактивного бомбардировщика – сразу «замять» дело и «отмазать» никто никого не решился.

«Мерседесы», загруженные фисташками и арахисом, отправили с сопровождением на штрафстоянку таможни в Сумы. Там, скорее всего, желающие помочь киевскому начальству найдутся. Но это будет другая история, и, соответственно, совсем другие деньги. Да еще не нужная высокопоставленным контрабандистам огласка.

Короче, Загорулько, как говорят в определенных кругах, попал на «бабки».

Понимая всю подоплеку поступка командира погранотряда, Загорулько простить Калайтанова не смог. И не дожидаясь личной встречи, позволил себе в полной мере «оторваться» в телефонном разговоре. Обещание скорой проверки, при которой весь личный состав подразделения и лично он – подполковник Калайтанов – будет «поставлен раком», «в…….н», а затем «вывернут на изнанку», были самыми невинными и респектабельным. Намекнул и на скорую пенсию. Что он, Калайтанов, может до нее не дослужить, а вылететь с армии с «волчьим билетом» в кармане вместо пенсионного удостоверения.

Подкурив сигарету, Калайтанов задумался над извечным русским вопросом «Что делать?». Служба в вверенному ему подразделении была организована не плохо, чему свидетельствовалиПочетные грамоты на стенах от командования разных уровней.

Но сейчас у него появился личный враг. И он обиды не спустит. Обещанная проверка не задержится. Причем, проводить ее приедут люди, назначенные Загорульком и на диалог не настроенные. Значит надо подготовить для них показатели. Лучше всего,конечно, по задержанию контрабандистов непосредственно на границе. А еще лучше – при них самих и с их непосредственным участием. Что бы они были в «героях»! Тогда радужные рапорта гарантированы. И даже Загорулько не помешает.

Сергей Владимирович поднял сводку происшествий за месяц в зоне ответственности его отряда. Затем просмотрел рапорта старших нарядов об оперативной обстановке на границе за последнюю неделю.

Все как всегда. Маленькие ручейки «контрабаса» бежали в обе стороны от границы. Бабушки с сумками на велосипедах… Дедушки на телегах… Парни и мужики на легковушках… Все приграничные жители. И, многие родственники его подчиненных.

« – Что сделаешь… – подумал в голос Калайтанов. – Кто что охраняет – тот то и ворует… Мелочь все это. Большого внимания не заслуживает. «Показатель», конечно, будет… Но… Резонанс будет не тот, что после начальника ГАИ и таможенника… Да и о проверке все узнают раньше, чем она начнется… Здесь надо что то по масштабней…».

Он взял со стола еще одну папку. В ней находился анализ рапортов передвижных нарядов за последние шесть месяцев, составленный начальником оперативного отдела. К нему прилагался аналитическая записка по проведенным беседам с местным населением и участковыми инспекторами. Подполковник медленно просматривал листы с мелким шрифтом, делая при этом пометки в своем ежедневнике. Их набралось на целых две страницы убористого почерка. В основном это были даты, время и населенные пункты.

– Так.… Вот это может быть то, что мне надо… – заметил в голос Калайтанов, откидываясь на спинку кресла и подкуривая сигарету. – Да… Могу заметить, что работаете вы системно, господин капитан… – обратился он к невидимому собеседнику. – Но система, как известно, при всех своих плюсах – также имеет и свои минусы… Вот и попробуем воспользоваться этими минусами. Хотя, по моим наблюдениям, у вас видна хорошая выучка и богатый опыт… Но и мы «не лыком шиты»… И, думаю я, пора нам познакомиться поближе… Жаль, конечно, что это будут не особо приятные для вас обстоятельства… Но – «се ля ви», как говорят французы… Вызовите ко мне всех старших нарядов! – обратился он по селектору к дежурному по отряду. – Причем, срочно… Будем «думу думать».

Затем Калайтанов поднял телефонную трубку и набрал номер начальника штаба отряда.

– Анатолий Григорьевич! – обратился он к собеседнику на другом конце провода. – Подготовьте, пожалуйста, «ориентировку» на ГАЗ-66, отмеченный в анализе начальником оперативного отдела. Также подымите все бумаги, где «засветилась» зеленая «Нива» с госномерами 234-55 СВ. Добавьте и ее туда же… Обзвоните всех участковых на предмет особого внимания по этим машинам. При любом их появлении в приграничной полосе немедленно сообщать дежурному по отряду… Нет, задерживать не надо… Только наблюдать и фиксировать…

Глава 4

Пятница, 5 октября 2001года, 22 часа 30 минут. Ромны, Сумская область.

После набора на телефонном автомате кода страны, а затем города и номера телефона, Олег приложил трубку к уху и, облокотившись плечом о стенку переговорной кабинки, стал ждать ответа. Тишина затянулась. Он даже слегка вздрогнул от неожиданности, когда спустя полминуты пошли гудки вызова – очень громкие и занудно длинные.

– Да… – прозвучал на том конце провода хрипловатый мужской голос.

– Здравствуй, Спартак! Это Олег.

– Да узнал я… Здравствуй… – ответил мужчина, слегка растягивая слова. На этот раз в его голосе слышался легкий кавказский акцент. – Чем обязан? Забыл совсем меня. Не заезжаешь.

– Прости, Спартак. Заехать на час – далековато. А на дольше – нет времени. Много работы. Сам знаешь. Пока есть возможность – надо зарабатывать. – Да в курсе я твоих заработков… Слово держишь… У тебя проблемы, Олег? – Слава Богу, нет. Но есть разговор.

– Говори. Я весь внимание.

– Помнишь нашу встречу недалеко от моего дома?

– Какую именно? – Уточнил собеседник.

– Когда ты приезжал с другом на большой машине.

– А, я понял.

– Так вот. Надо организовать еще такую встречу.

– Это не проблема… Ты знаешь. Было бы желание.

– Да я знаю, Спартак. Желание есть! – Олег на секунду замялся. – Но, тут такое дело. Застолье будет больше.

– Да-а-а? Это хорошо! И, насколько больше? – уточнил Спартак.

– Примерно такое, как ты, когда-то, предлагал организовать. Думаю, на пятерых человек накрою. – А если друзья будут на машинах?

– Так об этом и речь! Обязательно на машинах! И лучше, чтобы мы встретились все сразу! – Да… – в голосе Спартака, не смотря на всю его сдержанность, была слышна озадаченность. – Хорошо, Олег. Я понял. Но, надо встретиться.

– Обязательно. Дня через два я заеду к тебе. Шашлыком угостишь? – перевел на шутку разговор Олег.

– Без проблем. Я жду тебя через два дня в пять вечера на переходе.

Телефонная трубка простилась короткими гудками. Олег вышел с кабинки. Подошел к окошку оператора. – Я что-то должен? – спросил он у пожилой женщины за стойкой.

Она посмотрела на монитор компьютера:

– Нет. Как раз все под копейку!

– Тогда спасибо и до свиданья!

– И вам всего хорошего! – ответила женщина.

Олег открыл пластиковые двери Центрального переговорного пункта и вышел наружу. Родной город встретил его моросящей темнотой, подсвеченной уличными фонарями. Ступеньки блестели влажной поверхностью керамической плитки. Она была скользкой. И, поэтому, ее накрыли деревянной реечной решеткой. По ней Олег спустился на асфальт. Посмотрел на фасад «Главпочтамта», где висели электронные часы. Неоновые цифры высвечивали пятнадцать минут двенадцатого ночи.

« – Мне повезло, что застал Спартака дома, – подумал Олег, доставая с кармана «кожанки» сигареты. – Мог бы и не застать. Обычно ночами он «работает»… Как в ту ночь, когда я с ним познакомился…».

С характерным звуком открылась «Zipo». Олег поднес зажигалку к сигарете. Затянулся. Выпустил дым. Закрыл зажигалку. Спрятал ее в карман куртки. Прошел к автобусной остановке, где присел на скамейку.

Дом был рядом. Две минуты ходьбы дворами. Но, хотелось побыть на улице. Наверное, срабатывала привычка «шляться» по ночам через границу.

«Соборная» была совершенно безлюдной. Только на другой стороне улицы, возле универмага, стояло пару машин такси. Шел дождь. Поздний вечер был сырым, но теплым.

« – Грибной дождик… Еще и опята пойдут… Заморозков, как бы не намечается…»

Олег с удовольствие затянулся сигаретным дымом. Также, как прошлой весной, когда он сидел на «бензоколонке» между Глушково и Рыльском под первым теплым апрельским дождиком. «Газончик» стоял на заправке, принимая внутрь бочки очередную порцию дизтоплива. Насос монотонно гудел, нагоняя сон. Его мощность была небольшой. Что бы заполнить всю машину надо было не менее трех часов. Прошло уже два часа.

Олег ожидал в «курилке». Деньги за «солярку» были посчитаны и отданы кассиру Вите. Тот, обычно, коротал время вместе с ним на улице. Но в этот раз, сославшись на дела, остался сидеть в своей будке. И, даже, не пригласил к себе, что, обычно, делал раньше. Периодически его лицо мелькало в окошке. И Олегу, показалось, что он за ним наблюдает.

« – Странно это, странно это… Странно это ?… Или, нет?» – вспомнились слова с какого то телевизионного водевильчика советских времен. О том, что это странно – думать не хотелось. И, поэтому, Олег решил, что просто у человека свои проблемы. Так было удобней. И спокойней. Хотя, армейский опыт с такими выводами согласен не был. И сверлил мозг неприятными сомнениями…

« – Ладно… Осталось пол часа…» – подумал Олег, откидываясь на спинку скамейки и подставляя лицо под дождь, что бы не задремать… Сон давил на веки. Очень хотелось спать.

По закрытым глазам «полоснул» луч света, возвращая с дремоты в реальность. Звук подъезжающей машины привел в чувство и заставил открыть глаза. На территорию заправочной станции «заруливал» « Гранд Чероки». Не останавливаясь возле колонок, он проехал мимо «Газ-66» и «тормознулся» недалеко от «курилки». Синхронно с обеих сторон открылись двери. На асфальт «высыпались» четверо крепких парней.

« – Ну, вот тебе, бабушка, и Юрьев день… – подумал Олег. – Значит, все-таки «не странно»…». «Пацаны», не осматриваясь по сторонам, сразу направились в «курилку». Олег все понял. От возникшего чувства опасности по телу прошла дрожь. Ладошки стали мокрыми и холодными от пота. Он попытался взять себя в руки. Но, выходило слабо. Он не был готов к такому развитию событий. Они – события – застали его врасплох и прижали к скамейке, навалившись неосознанным страхом. Страхом не за жизнь. Страхом не от опасности быть избитым или покалеченным… Это был страх остаться «голым». Страх потерять «товар» и в один миг вернуться в состояние должника крупной суммы денег, каким он был до недавнего времени, и еле с него вылез. Страх за семью, которой вновь придется перебиваться c хлеба на воду и вздрагивать от каждого телефонного звонка, или стука в дверь. Страх перед бессонными ночами, проведенными у окна на кухне с полной окурков пепельницей, в ожидании нового безрадостного утра и малоприятных встреч с «кредиторами»…

Расстояние между Олегом и «гостями» неумолимо сокращалось. Они шли к нему с уверенностью охотников, загнавших зверя в ловушку. В прочем, какого зверя? Зверь мог огрызнуться! А здесь была просто «дичь». Осталось сделать только контрольный выстрел. Мужчины молча вошли в курилку и расселись по кругу. Старший из них по возрасту, да, скорее всего и по положению в группе, занял место напротив Олега.

– Ну, здравствуй, дорогой! – поздоровался он с легким кавказским акцентом, смотря прямо в глаза собеседнику. Олег, выдерживая взгляд, вынул с «комбеза» пачку «Парламента». Достал с нее сигарету. Размял пальцами. Зажал ее губами. Нашел зажигалку в нагрудном кармане комбинезона. Поджег сигарету. Глубоко затянулся. Это заняло не больше минуты. Но, дало возможность немного взять себя в руки.

– Здравствуй, Спартак! – ответил он, выпуская дым и смотря на собеседника.

По дернувшимся вверх бровям, стало видно, что ответ удивил мужчину.

– Ты меня знаешь? – спросил он.

– Знаю, Спартак…. Я же офицер-разведчик, – ответил Олег, заставив себя улыбнуться, – хотя и в «запасе». И сбор информации о территории, на которой приходится работать – одно из важнейших правил, которому меня учили в военном училище.

– Ну, что ж! Это хорошо. А то, что «работая на территории» ты, можешь нарваться на проблемы, которые перерастут в неприятности, тебя в твоем военном училище учили? – спросил с легким раздражением Спартак, иронично копируя интонацию собеседника. Олег, уловив взвинченность в голосе, решил не обострять ситуацию.

– Учили! – согласился он. – Но, также учили, что если наметились проблемы – то надо их решать. Причем, не откладывая…. Пока они не переросли в неприятности.

Сделав затяжку, Олег выбросил окурок в яму. Он упал в лужицу с водой, издав шипящий звук и пустив струйку дыма. Затем, откинувшись на спинку скамейки, вытянул перед собой руки, положив их на колени. Попытался расслабиться, внимательно наблюдая за присутствующими в курилке.

– Ну, что ж, – сказал Спартак, наклоняясь вперед и упираясь руками в колени, – можешь считать, что проблемы ты уже имеешь.

– И в чем же они выражаются? – спросил Олег.

– Выражаются они – в денежных знаках, которые ты нам должен. – «Нам» – это кому конкретно? – уточнил Олег, внутренне, напрягаясь.

– Конкретно – мне! – ответил Спартак, пристально смотря на собеседника. Он ждал его реакции на прямой «наезд».

Занимая место «положенца» в Рыльске, Спартак контролировал весь нелегальный бизнес в округе. Тем более, связанный с контрабандным перемещением товаров через границу. Информация об этом офицере-контрабандисте к нему доходила давно. Но встретиться, все не выходило. Прежде всего, ввиду его осторожности. Два раза подряд на одну заправку не заезжал. Да и о своих «визитах» операторов заранее не предупреждал. Спартак знал, что недавно у него были проблемы с двумя «барыгами» с Глушково. Валерой, молодым и хватким парнем, и Женей, бывшим «ментом» с «зоновской» охраны. Те, работая с Олегом со снятой в приграничном колхозе в аренду заправки, начали «заламывать» цены.

«Офицер» (так Спартак назвал Олега про себя) отказался брать у них топливо и стал ездить на придорожные АЗС. Благо, что в округе их было много!

Валера с Женей, в свою очередь, посчитали себя «обделенными». И решили «компенсировать» свои потери, забрав у «Офицера» груженую дизтопливом машину. Они «подпрягли» милицию и те, остановив «газончик», загнали его на колхозную заправку. А Олега на сутки «прикрыли» в райотделе. Затем, «опера» вывезли его на границу и проконтролировали переход на украинскую сторону.

Женя рассчитался с милицией, отдал им половину стоимости находящегося в бочке дизтоплива.

Это был «беспредел». Женя и Валера «блатными» не были. И «по понятиям», не имели права делать такие вещи. Тем более, такими методами! Но, на этом не закончилось! Спустя двое суток сторож колхозной заправки, по пути на ночную смену, нашел недалеко от сельского магазина пакет с двумя бутылками водки и «батоном» колбасы. Хозяина «находки», естественно, искать не стал. Дождавшись, пока территория тех.станции, где находилась АЗС, опустеет, он, пригласив кума, принялся пробовать свалившийся с неба подарок.

Проснувшись утром, собутыльники, к своему удивлению, не смогли вспомнить, как они заснули. Но, что самое интересное, остатки водки, а это полбутылки и полная, со «сторожки» исчезли. Вместе с остатками колбасы! И, что самое неприятное, со стоянки пропал, «изъятый» милицией, «газончик», вместе с находившейся в нем «соляркой». А в двадцатитонной бочке, где Валера с Женей хранили свои запасы бензина, на отстойнике образовалась течь! Причины ее возникновения были непонятны. Толи отстойник прогнил сам. Толи его ударил кто-то. Или то и другое вместе. Но, пять тон бензина покинуло резервуар и убежало в соседнюю яму. Там они, частично, ушли в землю, а частично испарились под утренним солнцем.

О причинах произошедшего догадались все прибывшее на место происшествия. И Женя с Валерой. И начальник райотдела милиции. И даже сторож!

Вот только предъявить кому то претензии, и что либо доказать – было невозможно! Машина документально не изымалась. На стоянку не оформлялась. Следовательно, не существовала.

Зарегистрировать официально повреждение цистерны тоже оказалось проблематично! Сделать это было можно только при наличии экспертизы! А ее надо было заказывать. Стало бы это дорого! И никому, кроме Валеры с Женей, не было надо! Плюс ко всему, что бы не платить налог и акцизный сбор, вышеназванные ребята бензин на приход через бухгалтерию не пропускали. Следовательно, его тоже не существовало. Значит, не существовало и самого предмета разбирательства для правоохранительных органов.

Ну, а решение последней загадки – почему заснул сторож с кумом, и куда делась со сторожки недопитая водка – «менты» «постановили» не искать, и дело не заводить. Во-первых: не было заявления от потерпевших. Во-вторых: могло всплыть их неблаговидное участие, по сути, в грабеже. Ну, а в-третьих – деньги с «барыг» они получили. И их ничего больше не интересовало!

Женя с Валерой «рвали и метали». Достать Олега в Украине сами не могли. Ловить его по заправкам возможности, тоже, не было.

Решили они обратиться к Спартаку. Тот их выслушал. Но ввиду того, что те привлекли к своим делам «ментов» – в помощи отказал. Еще и «нагрузил» на некоторую сумму за то, что решали, по большему счету, его вопросы без его ведома. А себе поставил задачу, как можно быстрей познакомиться с «Офицером». Он мог быть ему полезен.

Для этого он послал по заправочным станциям «гонца» с личной просьбой к операторам – как только данная машина появиться на «загрузку» – сразу же ему отзвониться за определенное вознаграждение… Или за страх… Как для кого… И вот сегодня «маячок» сработал!

– Ты должен конкретно мне! – еще раз повторил Спартак.

Олег снова полез в карман за сигаретами. Снова подкурил. Спрятал пачку и зажигалку. Сделав пару затяжек, обратился к сидящему напротив мужчине:

– Напомни мне, пожалуйста, Спартак, когда я занимал у тебя деньги?

Тот, смотря в упор на Олега, с ухмылкой ответил:

– Ты не занимал! Ты работаешь на моей территории!

– Ну, что это твоя территория – таблички не стоят! – сказал Олег, не отводя взгляд. – Тем более, что те люди, с которыми работал, говорили, что все вопросы с тобой решали!

– Слышишь, орел! Решали, не решали – сейчас значения не имеет! Ты уже с ними не работаешь.… И то, что это моя территория – я не буду тебе доказывать! Я просто заберу твой товар…. А тебя спущу в Сейм… На корм ракам! – почти шепотом закончил свою фразу Спартак.

Олег опустил голову. Протянул руку с сигаретой к яме. Сбил туда пепел. Затем, затянувшись и выпустив дым, ответил, смотря себе под ноги. И тоже не громко. Заставляя «авторитета» прислушиваться к его словам.

– Все может быть… – сказал Олег, как можно спокойней, делая ударение на слове «может». Он понимал, что если бы Спартак хотел что-то сделать, то предупреждать не стал бы. А просто сделал и все! Но приняв его игру, продолжил:

– На Украине есть люди, которые заинтересованные в моем возвращении. Не от большой любви…. У них материальная заинтересованность. Они дают мне деньги на закупку. И, только по этому, будут меня искать. Они знают, на какой заправке я сегодня беру «дизель». И знают, кто оператор сегодня. Правда, я не знал, для чего я это сообщаю, когда отзванивался по приезде сюда. Но, теперь понял! Слишком неестественно вел себя Витя… И это, вызвало у меня подозрение…. Он тебе позвонил…. Думаю, что это не его личная инициатива. Наверное, большого выбора у него не было. И, что это так, он, потом, обязательно скажет. Когда его спросят. А его обязательно спросят… И, я думаю, что пионера-героя он строить из себя не будет… Так, что первую информацию будет, где взять… Еще они знают, с моих слов, что были у меня проблемы с одними, прошу прощение за определение «уе….ами»! И что они, не решив вопрос сами, обратились за помощью к тебе… Правда, я не знаю, чем закончилась ваша встреча. Но, судя по тому, что ты сейчас здесь – ты или согласился им помочь, или, отказав им, проявил собственную инициативу…. Так, что это вторая ниточка…

Олег поднял голову и посмотрел на собеседника. Спартак, откинувшись на спинку скамейки и сложа на груди руки, жестко смотрел на Офицера. Но вражды в его взгляде не было. Скорее интерес. Олег продолжил:

– Спартак, я говорю все это не для того, что бы напугать тебя или переубедить, что-то не делать… Я прекрасно понимаю, что если ты решишь, что-то сделать – то обязательно сделаешь…. И никакие слова не помогут… Я, просто, рассуждаю в голос. И скорее всего, просто для своего успокоения….

Один из тех людей, которые пытались меня «кинуть», бывший «мент»! Причем, « мент зоновский»… По этому, мне кажется, ты не мог принять его предложение… Но если ты меня искал – значит, я тебе нужен. Просто сбить с меня «бабло»? Я отвечу сразу – платить не буду…. Заберешь машину и товар?… Вполне можешь это сделать… Я мешать не стану! Тем более, при таком раскладе… – Олег кивнул на сидящих рядом «бойцов». – Правда, вам придется потрудиться, что бы завести машину. После некоторых событий я поставил туда пару секретов…. Но есть ли в этом смысл вообще? Неужели три тонны «солярки» стоят приобретения одного врага?! Пусть всего одного. Но врага, у которого будет желание поквитаться…. Не лучше ли приобрести, если не друга, то, хотя бы, просто партнера по бизнесу? Ведь потребности в Украине на бензин и дизтопливо не уменьшаются. А у тебя, мне кажется, есть возможности по удовлетворению этих потребностей…. И я, мог бы выступить связующим звеном…

Олег выбросил в яму потухшую сигарету. Посмотрел на находящихся в курилке. Спутники Спартака сидели, не выражая никаких эмоций. По их лицам было видно, что им совершенно «фиолетово», что здесь происходит. Будет команда бить – будут бить. Будет команда обниматься – будут обниматься.

Упершись локтями в колени, и положив на сложенные в «замок» ладони голову, Спартак продолжал рассматривать Олега. Выражение его лица ничего не выражало. И, вообще, для Олега было не понятно, слышал ли тот, что ни будь из того, что ему говорили.

Спартак все слышал. Но в его практике было столько подобных «бесед», что он перестал придавать словам особое значение! По крайней мере до того времени, пока они не становились конкретными обещаниями, и за них можно было спросить!

Сейчас, выслушав Олега, он для себя отметил, что говорить тот умеет. О том, как он может работать – знал тоже. Для себя решение, в отношении Офицера, он принял раньше. Сегодня, просто, в нем утвердился. Видимость «наезда», причем «наезда» самого что ни на есть безобидного – была просто формальностью. Дань, так сказать, жанру. Ему надо было знакомство с ним. И он его получил. Причем, при обстоятельствах им самим устроенных.

– Ну, что ж, Офицер! – сказал Спартак, выпрямляясь на скамейке и чеканя каждое слово. – Рассуждать, отдаю должное, ты умеешь… И, дар убеждать, наверное, тоже у тебя есть. Только, одно хочу сказать тебе… На будущее… Все эти твои способности будут иметь значение только тогда, когда ты будешь вести себя для меня понятно. И еще… Да, есть логика… Ты сейчас рассуждал, руководствуясь ее доводами… Но – есть еще и принципы… Так вот, мои принципы не всегда соответствуют логике. И, упаси Боже, что бы мне в будущем пришлось делать выбор между принципами и логикой…. Для меня тогда не будет иметь значение «есть смысл» или «не имеет смысла», будет, кто либо, кого то искать – или не будет. Что было раньше, или, что могло бы быть в будущем… Я, надеюсь, ты все понял? – спросил «авторитет», смотря на Олега.

Олег прекрасно все понял. Он понял, что сейчас он подписывает договор на сотрудничество. Возможно, даже, на совершенно невыгодных ему условиях. Которые будут «кабальнее», чем при работе с Валерой и Женей. Оставалась надежда, что Спартак принял во внимание его «боевое армейское» прошлое. И сильно наглеть не будет.

– Я, все понял, Спартак… – ответил Олег, после непродолжительного молчания. – Единственно, что я хотел еще сказать…. Тоже на будущее. Что нельзя человека загонять в угол… Он тогда способен на самые непродуманные и отчаянные поступки…. Даже самый слабый и самый беззащитный…. А, тем более, если он хоть что-то умеет.

Спартак первый раз доброжелательно улыбнулся за время всего разговора.

– Хорошо, что мы поняли друг друга…. Ну, а теперь о деле….

И вот скоро будет пять месяцев их, как говорили при Союзе, плодотворному сотрудничеству. На заправку в приграничный колхоз Спартак большими бензовозами – по двадцать и больше тонн – завозил бензин или солярку. А Олег вывозил их от туда за два-три дня.

На российской стороне вопросы с пограничниками и милицией Спартак взял на себя. Для Олега цена на топливо оказалась выше, чем когда он покупал его сам. Зато «на круг» – выходило дешевле. Была существенная экономия на затраты по разъездам. Отпали расходы на милицию по трассе. Да и в бочку наливалось ровно по «планку», а не по заправочному счетчику, который постоянно врал литров на сто-сто пятьдесят.

Где то в июле месяце, у Спартака возникли, какие-то проблемы с налоговой инспекцией. Пока он их решал, пришедший в колхоз КрАЗ с двадцатитонной цистерной не смог слить «солярку» на АЗС. Оставаться на стоянке ему тоже было опасно. Олег договорился с Громовым и взял у него под свою ответственность аэродромный топливозаправщик. Загнал его в ангар склада химических удобрений в селе Павловки, который находился недалеко от границы.

Спартак, со своей стороны, вывел к границе КрАЗ. Расстояние между машинами было пять километров. Олег, прицепив к своему «газончику» прицеп на две тонных, за четыре ходки в течении двенадцати часов перевез все топливо.

«Операция» прошла оперативно. Все были довольны. Тогда-то, Спартак и предложил, что хорошо бы вот так несколько машин переправить. В тот момент это предложение так и осталось пожелание. Но теперь у него появился шанс стать реальностью…

Глава 5

Суббота, 6 октября 2001года, 9 часов 30 минут. Ромны, Сумская область.

– Ну, что нового? – Спросил Сергей Мазан, когда Олег, с двумя пластиковыми стаканчиками горячего растворимого кофе, сел в его зеленую девяносто девятую «Ладу», припаркованную возле бывшего кинотеатра имени Чапаева. – Где пропадаешь? – не дожидаясь ответа, задал следующий вопрос Сергей. Взяв с рук Олега, специально для него сделанную, двойную порцию «Нескафе», прикурил сигарету с красной пачки «LM», отпил со стаканчика.

– Все там же, Сережа! – ответил Олег, тоже отпивая кофе и прикуривая свою сигарету. Выпуская дым, он открыл ручкой боковое окно.

С улицы потянуло свежестью. После ночного ливня, выдалось замечательное октябрьское утро. Правда, не теплое, как ожидалось, а прохладное. Можно сказать, даже холодное. Но, без ветра. С прозрачным, до странности, голубым небом. Небом не летним, уставшим от жары и выгоревшим до бледности. А небом отдохнувшим, вымытым осенним дождем от пыли и подкрашенным золотом листьев и пурпуром восходящего солнца.

– Все там же… – снова повторил свой неопределенный ответ Олег и тем самым спровоцировал новые вопросы.

– И, что, есть работа? – опять спросил Мазан, искоса смотря на Олега.

– Сережа, работа есть всегда! – «глубокомысленно» заметил Олег. – Было бы желание работать…. Ну, и, конечно, что бы за нее платили. – Понятно… – ответил Сергей. В его голосе послышалось раздражение… До недавнего времени, у Олега был денежный долг перед ним. Пользуясь этим долгом, как аргументом, Мазана со своим «компаньон» Вовой Писчиной, личностью «мутной» во всех отношениях, вынуждали Олега привозить дизтопливо в Ромны, и снабжать им хозяйства, с которыми они работали.

Что бы увеличить объемы привозимого, Мазан и Писчина приобрели ЗИЛ-131– замечательный военный внедорожник. Вернее, внедорожник на их деньги приобрел Олег. Для этого он специально, по «просьбе» Сережи и Вовы, ездил в Москву. Через газету «Из рук в руки» купил машину и пригнал ее с России в Украину, проехав восемьсот километров. При этом, не получив за свои хлопоты ни копейки.

Затем специально для этой на машины сварили бочку на восемь кубов, и спрятали ее на кузове за «наращенными» бортами. В помощь Олегу, и, конечно, для наблюдения за ним (об этом он узнал позже), был подобран водитель Юра. Молодой двадцатипятилетний парень.

Начался «бизнес на троих». За «соляркой» ездил Олег. И привозил ее в «общак» дешевле, чем он мог продать ее сам. В колхозы же, Мазан с Писчиной, топливо отдавали на порядок дороже, чем колхозы могли бы купить за деньги. Но, деньги у тружеников села, как всегда, отсутствовали. Поэтому, они были вынуждены расплачиваться «натурой» – зерном, или, что было чаще всего, крупным рогатым скотом по ценам, которые диктовали Сергей и Вован. После забоя живности на своей бойне, Мазан реализовывал мясо приезжим закупщикам. Это был их «бизнес». С этого они жили. Олег с дополнительных «наваров» ничего не имел.

Но, общее «топливное» дело не пошло. Заявок было не так много, как хотелось Олегу. Он, подолгу просиживал дома, в ожидании заказов. Долговая зависимость, тоже, раздражала. В конце концов, это ему надоело.

Состоялся разговор, при котором Олег объявил, что садится на свой «газончик» и работает сам. А долг Сергею будет отдавать деньгами. Писчина, как более наглый, попытался надавить на Олега, припугнув налоговой инспекцией и «бандитами». На что Олег ответил, что деньги он должен Сергею. А Вова здесь вообще не «пришей к … рукав»! Налоговую инспекцию и бандитов Вован тоже может засунуть себе в задницу! Причем, сразу всех. Или, каждого по отдельности. Как ему понравиться. И после всего сказанного, Вова был успешно послан Олегом по известному всем адресу.

Сергей решил в «перепалке» не участвовать. С Олегом у них отношения были, можно сказать, приятельские. И он знал, что для него одного Олег всегда может сделать пару ходок. Поэтому ЗИЛ он решил оставить себе, отдав Писчине его долю.

Со временем Олег с долгом рассчитался. Зависимость пропала. И стал он работать так, как ему самому выгодно. У Громова. «Ручеек», снабжавший Мазана дизтопливом и бензином, почти, пересох. Но потребность в нем не пропала. И теперь уже Сергей просил Олега. И цену платил, как все.

Ставшее фактом равноправие подсознательно нервировало Сергея. Помогая, в свое время, Олегу деньгами, взамен, он получал возможность указывать ему, неосознанно чувствуя свое превосходство, свою значимость. Долг давал возможность делать доброе дело не в ущерб себе, с выгодой для себя, и, при этом, сиять нимбом благородства. Естественно, лишившись стольких преимуществ в один момент, он не мог от души радоваться успехам бывшего должника. Они его раздражали. Хотя, даже себе он не мог в этом признаться.

– Ты, на что-то злишься? – спросил Олег, делая вид, что не понимает причину раздражения собеседника.

– Я не злюсь. – Ответил Мазан, хотя голос выказывал обратное. – Просто, на «хрена» было покупать этот ЗИЛ? На «хрена» было «варить» эту бочку на кузов?

– Ну, Сереж, я вас не заставлял…. И это не моя вина, что так вышло с работой…. Я на завод в Краснооктябрьский делаю несколько ходок за пару дней…. Не мог же я сидеть тут в Ромнах, и ждать пока у вас с Писчиной появятся заказы?

– Конечно…. – сказал Сергей раздраженно, – когда надо было тебе, то я тебе помогал!

– Согласен! – ответил Олег. – Но, согласись, что ты на этом тоже зарабатывал!

– Ой, блин! Что я там зарабатывал? – Махнул рукой Мазан. – Дольше деньги ждал. Если бы я их «крутил» в колхозах….

– Если бы ты их «крутил» в колхозах, то замучился бы их вытаскивать! – перебил его Олег. – А по поводу помощи…. Ты на каждой ходке имел дополнительный заработок, за счет того, что я отдавал тебе топливо дешевле, чем мог продать сам. А это, минимум пятьдесят долларов. А ходок, только для тебя, было, если мне не изменяет память, около двадцати. Сколько выходит? Тысяча «баксов»! Не плохие проценты на долг в две с половиной тысячи…. Это я еще не считал тот объем, что привозил для тебя с Писчиной… – Олег затушил сигарету в пепельнице и отпил со стаканчика кофе. Он давно хотел дать понять Мазану, что понимал причину его «альтруизма». И, сейчас это вышло непринужденно и в тему. Но сориться задача не стояла. Поэтому, после недолгого молчания, продолжил:

– Давай, Сереж, не будем считаться…. Что было, то прошло. Я тебе вернул долг. Ты радоваться должен! А ты, такое впечатление, не доволен.

– Да что я не доволен? – ответил, более миролюбиво Мазан. – Просто, стоит этот «долбанный» ЗИЛ без толку. Деньги «вбуханы»… А работать ему негде… Хоть работы и «море».

– Что, есть заказы? – спросил Олег, как бы, между прочим.

– Да есть…. Надо шестнадцать кубов дизтоплива в Ругинци. Рассчитываются зерном в день привоза «солярки». На зерно тоже уже есть покупатель….

– Я своим газончиком столько за раз не привезу…. – ответил задумчиво Олег. И, поймал себя на мысли, что вчера эту фразу он уже говорил.

– Так возьми с собой ЗИЛ! – С энтузиазмом предложил Сергей, смотря на Олега. – За руль посажу Юру…. Я и заплачу ему за работу.

– Все равно мало…. На ЗИЛе бочка восемь кубов. И у меня четыре. Итого, всего двенадцать!

– Я в селе попрошу четырех кубовую бочку-прицеп. Будет шестнадцать! – не унимался Сергей.

– Шестнадцать – это хорошо…. – отрешенно сказал Олег, думая о чем-то своем. Затем, приходя в себя, спросил: – На когда тебе нужен дизель? – Так на этой неделе «нужен»! – ответил Сергей.

– Сегодня суббота! – заметил Олег. – Значит на этой неделе, уже, не выйдет….

– Ну, я, хотел сказать, что на неделе с понедельника.

Олег молчал с делано равнодушный видом. А в душе было ликование! Он добился, того, чего хотел. Мазан сам предложил ему свою машину! Причем, не за деньги, а за услугу. За услугу, на которой Олег, даже, может заработать. И, если – даже – не заработает – то, ничего не потеряет. Это точно!

Делая утром звонок Сергею на телефонный удлинитель «Senao», он приблизительно не мог представить, как начнет разговор с Мазаном о машине, и, тем более, как он сложиться.

« – Ай да, Олежка! Ай да, сукин сын!» – не унимался Олег. Все «срослось», как нельзя лучше. Просить на прямую, что либо у Сергея – означало обречь себя на долгое упрашиванье! А тем более, его машину! Пришлось бы, рассказывать «зачем, да почему». Давать, какие-то гарантии! Здесь бы Сережа по изгалялся «на полную»! И, чего бы это стоило Олегу – еще вопрос! А так, предложил и принес все сам! На блюдечке. С голубой каемочкой.

– Ну, ладно…. – как бы, после долгих колебаний, сказал Олег. – Сделаем так. Я еду в понедельник…. Юра с машиной должен быть в Краснооктябрьском в среду. В семь утра…. С деньгами на шестнадцать кубов. По цене, на двадцать копеек ниже, чем я отдаю тебе здесь…. Устроит? – Олег посмотрел на Сергея вопросительно. Тот промолчал. Олег догадался, что «устроит». Но, все же, объяснился. – Это будут твои затраты на бензин…. Я думаю, это будет справедливо?

– Деньги завтра утром я привезу тебе домой! – перебил его Сергей, не отвечая на поставленный вопрос. – Пусть будут у тебя. Мне так спокойней.

– Как скажешь! – ответил Олег. – Когда Юра приедет, пусть спросит обо мне на проходной. Если меня не будет – пусть становится на стоянку и ждет…. Если, будет все нормально – вернемся в пятницу.

Что будет, если будет не нормально, Мазан переспрашивать не стал. Он, тоже, был доволен, что получил согласие Олега. Но, в глубине души, чувствовал, что где то, что-то прогадал. Где и что – сообразить не мог. Внутри сразу родилась среднего размера «хохляцкая жаба» и сделала громкое «ква». Луна от этого «ква» проникла в мозг. Разнеслась по всем извилинам, отразившись на лице непроизвольной гримасой. И заглушить ее не могли уже ни какие разумные доводы о выгодности этой сделки. Он захотел сразу, по старой привычке, надавить, задав какой ни будь уточняющий вопрос. Но, вспомнил, что время уже не то, и можно остаться совсем без заработка, замялся, подыскивая нужные слова.

Олег, увидел палитру чувств, отразившуюся на лице «партнера». И, понимая ее причину, что говорить, позлорадствовал. Это была еще одна небольшая компенсация за прежние обиды и переживания. Хотя, в сегодняшних договоренностях не было ничего личного. Чистый бизнес. Поэтому, задавив в зародыше злорадную улыбку, как можно доброжелательней, снова обратился к Сергею:

– Ты куда сейчас?

– А, что? – по "еврейски", вопросом на вопрос, ответил Мазан.

– Подбрось меня к РСУ.

– Зачем тебе? – потакая своей привычке везде всунуть свой нос, уточнил Сергей.

Олегу вдруг очень захотелось напомнить ему о «любопытной Варваре», но, сдержав себя, объяснил:

– Нужен Олежка-сварщик…. У мамы проблемы с отоплением. Надо, что бы он поменять батарею в коридоре.

– Понятно. Я буду ехать к себе в цех.

– Тогда, если можно, давай, пожалуйста, по Коржевской. Высадишь меня возле Хитрого базара.

Мазан молча завел машину. Включил скорость, и, тронувшись с места, повернул на Луценка. Доехав к перекрестку, свернул на Коржевскую, бывшую улицу имени Карла Маркса.

Ехали молча. Дорога пошла на спуск мимо старинных одно и двух этажных особнячков, оставшихся городу в наследство от дореволюционных времен. Их фасады равнодушно смотрели на улицу сто лет не мытыми окнами и стеснялись пешеходов из-за облупленной бордовой краски давно не пользованных парадных дверей.

Олег вспомнил, что в далеком детстве ездил в гастроном на Коржевскую «заправлять сифон» газированной водой. Для этого в магазине стояли большие, черного цвета, баллоны с углекислым газом. Женщина-продавец, такая же большая, как баллоны, подключала к ним привезенную Олегом стеклянную колбу, наполненную домашней колодезной водой. Она открывала кран. Пузырьки газа врывались в «сифон», и, смешиваясь с водой, производили на свет «газировку». Готовый сосуд аккуратно ставили в сетку «авоську». Затем, здесь же в магазине, покупались бутылка фруктового сиропа и мороженное в вафельном стаканчике по восемь копеек, с завитками вкуснейшего ванильного крема, застывшего сверху. И со всем этим добром маленький мальчик шел на остановку ждать автобус номер два, по маршруту «Вокзал – ул. Киевская», что бы ехать на Засулье. Мимо тех же «парадных», что и сейчас. И, как сейчас, выкрашенных в ту же бордовую краску.

Еще вспомнилось, что в детстве слово «парадное» понималось, как какое то, хранилище не используемых вещей, а не как главный вход в здание. Наверное, потому, что в пятом садике с названием «Троянда», где Олег провел дошкольные годы, эта часть старого особнячка все время находилась в сумерках и была завалена всякой ненужной утварью. И все пользовались запасным, техническим ходом со двора садика. Парадный же вход, снаружи был заперт навесным замком, не служа по прямому назначению много лет. Ведущая к нему с внутреннего коридора дверь тоже открывалась в редких случаях. Разве что, если надо было спрятать что-то ненужное. Или на Новый год занести елку для утренника. Тогда старые, резного дерева парадные двери открывались со страшным скрипом, впуская в садик сказочную гостью в клубах снега и морозного воздуха.

– Ты что, заснул? – спросил Сергей.

– Да, нет…. – ответил Олег, оставляя воспоминания, – что-то задумался.

– Ну, тогда, вылазь… Приехали.

Олег посмотрел по сторонам. Он не заметил, как они проехали всю улицу, свернули на Горького, к вокзалу и остановились у бордюра возле памятника Неизвестному солдату.

– Спасибо, Сереж! – сказал он, пожимая руку Мазана. – Ты когда планируешь завтра ко мне заехать?

– Точно еще не знаю. Где-то с утра.

– После одиннадцати я буду с малым у мамы. Заезжай туда.

– Договорились.

– Ну, все. Пока. – Сказал Олег. Вылез с машины и закрыл дверь.

Глава 6

Суббота, 6 октября 2001года, 10 часов 30 минут, г. Ромны, Сумская область.

Машина Мазана тронулась с места и, набирая скорость, умчалась по улице. Олег провел ее взглядом. Затем, развернувшись, перешел наискось перекресток трех улиц – Горького, Маяковского и Коржевской. Зашел на Хитрый базар. На лотках, где торгуют овощами, нашел перекупку, продающую соленые огурчики и квашенную капусту. Попробовав, купил по пол кило разносолов. Попросил упаковать в два целлофановых кулечка. Бабка начало было возмущаться по этому поводу. Поэтому Олег спросил цену на солености у рядом стоящей торговки. Первая перекупка, сообразив, что сейчас может упустить клиента, примолкла и, даже, вызвалась сама сложить все в пакет.

В мясном ряду Олег взял немного копченого сала и домашней колбаски. Пройдя через гудящую и снующую во все стороны толпу, вышел на Горького. Солнце поднялось над промокшей землей и согрело ее, продрогшее за ночь тело, осенним теплом. Лучи пробивались сквозь изрядно поредевшие кроны каштанов и лип, стоящих вдоль треснувшего, в выбоинах тротуара, оставляя на нем постоянно меняющиеся тени.

Олег шел по тротуару, обходя неровности и, не высохшие еще, лужи. Миновал здание начальных классов одиннадцатой школы. На повороте, мимо него по трассе, проехала легковая машина. Ее водитель посигналил Олегу и помахал рукой. Машина не была «знакомой» Олегу. А водителя рассмотреть не успел. Но, он махнул в ответ рукой. Наверное, кто-то из знакомых… Или, кто-то обознался. А может, один из его приятелей, просто, приобрел новый автомобиль. Город «подымался» после разрухи девяностых. На заработки в Россию ездили многие. Да и нефть подворовывали с трубопроводов и скважин. Вот и позволил себе кто-то «обновку».

Думая об этом, Олег приблизился к зданию РСУ. С торца вошел в небольшой магазинчик. Взял два десятка яиц, булку круглого «Украинского» хлеба и 0,7 водки «Немиров с перцем». Перевернул ее вниз горлышком. Посмотрел, как опускается по бутылке перчик. Их там оказалось два.

« – Хорошая примета, – подумал Олег, – можно будет загадать два желания, когда перчинки упадут в рюмку!».

Опустив покупки в пакет, он рассчитался с продавцом и вышел с магазина к центральному входу РСУ.

Двери оказались закрытыми и запертыми. Олег постучал. Спустя минуту, с глубины конторы выплыла фигура сторожа. Уставившись на посетителя, он мимикой спросил, что тому надо. На что Олег, точно также, ответил, что ему надо пройти сквозь помещение во двор. Сторож махнул головой, что понял. Начал хлопать себя по бокам в поисках ключей. Ключи оказались в кармане брюк. Вынув их оттуда, дед вставил самый большой ключ в замочную скважину, провернул его и открыл дверь.

– Доброго ранку, діду! Мені до Олежкы.

– Та догадався я. Заходь вжэ! – вместо приветствия ответил сторож, будучи явно «не в гуморі». – Він в сэбэ. В гаражі. Вжэ з самого ранку. Разом з помошніком. Тэж Олегом.

– Дякую, діду.

– Та нэма за що. Іди вжэ. Нэ напускай холоду.

Олег прошел по коридору к запасному выходу. Дверь была заперта на крючок. Он открыл ее и вышел во двор. К воротам гаража вела дорожка , усыпанная оранжевой кирпичной крошкой, в обход большой клумбы с остатками отцветших «чернобрывцив», георгин и гладиолусов. Только, еще «бодрствующие» синие и розовые с белизной поздние астры, разбавляли общее уныние на этой цветочной «грядке».

Олег толкнул от себя небольшую дверцу в гаражных воротах, и, пригнувшись, нырнул в темное нутро мастерской.

Секунду глаза привыкали к слабому освещению. Из-за работающих «болгарки» и сварочного аппарата, находящиеся внутри двое мужчин, одетые в «спецовку», не заметили появление гостя.

– Отставить работу! – громко отдал команду Олег поставленным командирским голосом. – Для утренней проверки в одну шеренгу, становись!

Эхо отразилось от голых бетонных стен, заглушая шум работающих агрегатов. Две головы в разных углах помещения, одна из которых была в сварочной маске, а вторая – в защитных, похожих на лыжные, очках, одномоментно повернулись к Олегу. Стих визг работающей «болгарки», и в гараже воцарилась тишина.

– Ну вот….. – сказала меньшая фигура, снимая с головы защитный шлем и определяя его на стеллаж. – А так хотелось сегодня поработать…

– Да-а-а, – согласилась фигура повыше, снимая очки, – теперь поработаешь… Если пришел Большой Олег – работы не будет…. И, если у него в руках пакет – надо доставать стаканы.

– Так… Не понял… Я вижу, тут есть недовольные моим появлением? – cказал вопросительно Олег, поворачиваясь к двери. – Я, конечно, идя на встречу пожеланиям трудящихся, и, принимая во внимание их трезвый образ жизни, могу иуйти!

– Зачем же так сразу, – сказал мужчина поменьше ростом, больше похожий на подростка, – давай хоть поздороваемся…. А то еще обидишься!

– На обиженных, Малый, воду возят…. И, кое что, кладут…. Тем более, что на друзей я не злюсь. Просто, я сейчас стукну головами обоих Олегов и сразу приведу в чувство! Верну, так сказать, ощущение реальности! – А-а-а! Ну, так бы сразу и сказал!.... Значит, выбор у нас небольшой. Или сотрясение мозга, или пить водку…. Да, можно сказать, трудный выбор…. Можно, даже сказать больше – выбора ни-ка-ко-го…. – подытожил Малый. – Да-а-а, точно небольшой выбор… – согласился второй мужчина. – Но, ведь это и хорошо! От этого выбор перестает быть неразрешимым! Чем меньше вариантов, тем точнее выбор… Тем более, приведен аргумент, против которого не возразишь! Он снимает с нас всякую ответственность. Я, Олежка, – обратился он к Малому, – решил. Для себя. Придется подчиниться силе. А, ты?

– Я тебя одного не брошу…. – согласился Олежка Малый. – Тем более, в такой ситуации…. – затем, повернувшись к напарнику, подвел итог их сомнениям. – Ну, что ж, Средний Олег? Будем принимать Большого Олега!

Малый снял кожаные сварочные рукавицы. Взял со стеллажа кусок байковой ветоши. Вытер руки и подошел к Олегу.

– Привет, Большой Олег! – сказал он, смотря с низу вверх и, при этом, пытаясь обнять гостя за плечи.

Давно уже Олег не слышал такого к себе обращения. Даже, отвык, немного. А ведь было время – всего то три года назад, когда он свыкся с этим «именем», как с родным.

Было это очередное жуткое безденежье. А Олежка-«Малый», сделав вид, что ему ужас, как нужен помощник, взял его к себе на работу. Хотя, конечно, вполне справлялся и сам со своими делами в арендуемой им половинке гаража Роменского отделения Госкомстата.

Там же, в гараже, водителем УАЗа работал еще один Олег. Вот так и вышло, что на территории в сто квадратных метров собралось три Олега. Ну, а клиенты, что бы, не путаться, сразу же наделили их прозвищами по мере убывания роста – Большой, Средний и Малый.

Когда наступил бензиновый кризис конца девяностых, Олег Большой с Малым Олегом, на его «Ниве», одно время возили бензин через границу. Затем, их пути разошлись. «Большой» занялся «вплотную» контрабандой. Малый вернулся к сварному делу, сняв для работы гараж в РСУ. Чуть позже к нему присоединился Олег Средний, уволившись с Госкомстата.

Олеги «поменьше» с Олегом «побольше» виделись редко. Да и то, в основном, случайно. Иногда, судьба сводила их где ни будь на трассе. Или, если Большому надо было произвести какой либо ремонт на его «газончике». Но, в виду сохранившихся теплых отношений, почти всегда, это заканчивалось импровизированным застольем. Поэтому, нынешняя обоюдная реакция на встречу была предсказуемой.

– Привет, Олеги, Средний и Малый! – ответил Олег, по очереди пожимая руки товарищам и обнимая их. – Вот решил навестить. Соскучился я за вами. Да и дельце есть небольшое. Куда гостинцы раскладывать?

– Ты, что, первый раз? – спросил Малый. – У нас, же есть комната отдыха! Идем туда.

В дальнем от дверей углу гаража расположилась Олежкина «Нива». За ней, под самыми стенками, стояли выстроенные в квадрат задние диваны и передние кресла с, каких то, заграничных легковых автомобилей, обтянутые, когда то серым и синим, а сейчас неопределенного цвета, велюром. Данный ансамбль дополнял полированный столик на низких ножках с мебельного гарнитура конца семидесятых, неизвестно, как оказавшийся в гараже. На его нижней полке нашел приют нехитрый набор посуды с нескольких мелких и глубоких тарелок, столового ножа, вилок, ложек, и, конечно же, трех «стопок». «Сервиз» был не первой свежести, местами «пощербленный», но чистый.

– Прошу к нашему шалашу! – пригласил Олег «Средний», когда все трое «протиснулись» по территории гаража, между находящейся в ремонте зеленой «копейкой», трансформатором сварочного агрегата и сверлильного станка, плюс ко всему слесарного стеллажа и каких-то остатков железных рам и конструкций. И, конечно, уже упомянутой, «Нивы».

– Да… Время не касается вашего заведения…. – осмотревшись, заметил «Большой» Олег, выкладывая на стол «гостинцы».

– Это, плохо или хорошо? – Спросил Малый, доставая из-под стола разделочную доску.

– Ни то, и ни другое…. Это просто констатация факта…. Хотя ты знаешь…. Иногда отсутствие перемен является, скорее благом, чем недостатком…. Да и вообще…. Все, наверное, зависит от того, как ты сам к этому относишься. Олег-Средний открыл «нивовский» багажник. Вынул от туда пол-литровую баночку подсолнечного масла, пару луковиц. Все это перенес на стол. В это время Малый разжег примус, стоящий на верстаке, и поставил на него большую чугунную сковороду с отполированной до блеска деревянной ручкой. Взял принесенную Средним баночку. Открыл ее, и налил немного «олийкы» на сковородку.

– Как, мы относимся?… А что нам?.... Мы нормально относимся! – ответил он, чистя луковицы и нарезая их крупными кольцами. – Главное не усложнять…. Смотреть на все проще…. Есть работа – и, слава Богу…. Не складывается что то? Не «срастается»? Значит, надо подождать…. Пока сложиться и «срастется» само…. – Олежка поднял доску, перенес ее к примусу. Высыпал на сковородку лук. Разогретое масло зашипело. По сторонам полетели брызги. Малый чуть зажмурился, прикрываясь рукой. Ложкой разровнял по сковороде кольца «цибулькы», накрыл ее крышкой и продолжил:

– Так вот…. Я и говорю. Не « срастается»…. Начнешь притягивать концы, а они порвутся… Прямо, по средине…. Было два конца – стало четыре…. И «не срослось»…. И проблем стало в два раза больше…. Начнешь «мельтешить»…. А оно все хуже и хуже…. Как в том анекдоте про лося…. Сколько будем жарить яиц? – прерывая свои рассуждения, спросил он у присутствующих в гараже.

– А сколько влезет в сковородку! – ответил Средний. – Я голодный. Утром не завтракал…. И предлагаю в яичницу бросить домашней колбаски! Никто не против?

Не услышав возражений, он оторвал от кольца четвертушку. Положил кусочек на доску. Порезал его на кольца размером с пятикопеечную монету. Только потолще. Открыл крышку на сковороде и высыпал содержимое доски в «притомившийся» лук.

Олег Большой, сидя в углу, слушал друга и наблюдал за приготовлением завтрака. Он мог бы, конечно много чего сказать по поводу услышанного. И согласиться. И возразить…. Да…. Можно сидеть и ждать, пока «срастется». Но это когда есть на что ждать…. Можно и «не мельтешить». Но это когда ты один, как Олежка Малый. И заботишься ты, по сути, только о себе…. А если ты наделал глупостей гораздо раньше, чем понял, что надо ждать? А если у тебя за спиной жена и грудной ребенок? И не за что купить хлеба. В прямом смысле, а не в переносном. И, если, эти глупости – в виде кредиторов – стучат тебе каждый день в двери и обрывают твой телефон с угрозами, от чего у жены пропадает молоко. А малыша надо чем-то кормить. И ты идешь к родителям, слава Богу, живут они рядом, просить денег, хотя бы, на необходимое… И все это время видишь в маминых глазах огромную боль за тебя, непутевого сына. И, от всего этого, ты уже сомневаешься в себе. Готов на любую работу. Но, понимаешь, что простая работа тебя уже не спасет. Потому, как заработка хватит только на существование. Но, не на отдачу долгов и достойную, в твоем понимании, жизнь. И в голову лезут всякие «дурные» мысли. Может, где то украсть? Или, ограбить кого то? Например, банк. Или, ювелирный магазин. Или, того лучше, «записаться» на какую ни будь «войнушку»? Ведь навыки-то, есть! А, может, чего уж там! сразу в «киллеры»? И мысли эти становятся все навязчивей, все наглей! Но, вот беда! Совесть, какая ни какая, еще осталась. Да, и страх перед наказанием и, чего скрывать, смертью, все-таки, останавливает. И ты начинаешь заниматься вещами хоть и противозаконными, но более для тебя приемлемыми. «Контрабанда», например. Да….

Все это можно было бы сказать Олежке Малому. Но зачем? Со стороны все это могло бы показаться, как попытки вызвать к себе жалость. Или, показать, какой ты «крутой» пацан! Вылез с такой «задницы». Но, вот беда, влез то ты туда сам! По своей глупости! Так что хвастаться и жаловаться нечего.

– Да, Малый. Ты, наверное, прав…. – сказал Олег, обрывая свои рассуждения…. – Надо не дергаться. Тем более, имея такую, как у тебя профессию, и такие, как у тебя руки…. И вообще! Давайте кушать! Я, сейчас, утону в собственной слюне от этих запахов!

В гараже, заглушая технические запахи, стоял густой аромат яичницы, жареной с луком и домашней колбасой. Куски хлеба лежали в тарелке рядом с нарезанным в большом блюдце копченым салом и ветчиной. Олег Средний нашел в «Ниве» несколько помидор. Вымыл их, и приобщил к столу, разрезав каждый на четыре части. Малый высыпал в глиняный «полумысок» квашенную капусту. Налил туда подсолнечного масла. Добавил нарезанный полукольцами лук. Все тщательно перемешал. Затем, в его руках сковорода перекочевала с примуса на стол, на, специально для этого поставленную, треногу…. Все было готово. Осталось только открыть бутылку. Что Большой Олег и сделал с превеликим удовольствием!

В расставленные на столе «стопки» тонкой струей полилась «перцовка». Присутствующие за столом, как по команде, потянулись за стаканами. Молча, взяв их в руки, посмотрели друг на друга.

– Ну, за встречу! – на правах хозяина, копируя известного генерала, сказал первый тост Олежка Малый. Никто не возражал. Дружно выпили. Также дружно, взяв вилки, «зацепили» кислой капусты и закусили.

Трое проголодавшихся мужчин молча поглощали яичницу в прикуску с салом, заедая их черным хлебом, капустой и помидорами. Скрежет вилок о чугунную сковороду только подчеркивали тишину, стоящую в гараже.

«Сто грамм» уже «упали» в желудки, вызывая внутри сладкую истому первого опьянения. Но, им требовалась поддержка, что бы развить успех на занятом плацдарме. Поэтому Большой Олег взял бутылку и снова разлил водку по рюмкам.

– Ну, за все хорошее! – сказал он кратко, что бы не утомлять друзей долгими речами и не отрывать их от приятного занятия. Снова все дружно выпили.

– Меня всегда интересовал парадокс, – начал говорить Большой, пытаясь зацепить кусочек поджаренной колбасы со сковородки.

– Какой парадокс? – прожевав, спросил Средний. Сковорода была почти пуста.

– Да! И что такое, вообще, парадокс? – поинтересовался, заметно опьяневшим голосом, Малый. Выпивки ему надо было немного. Пьянел он быстро.

– Парадокс, Олежка, – сказал Большой обращаясь к Малому, – это, если по– проще, противоречие. Но, об этом, в другой раз. Так вот. Я спрашиваю! Какой смысл, имея ввиду, саму суть процесса, поглощения водки? В самом, что ни на есть, чистом виде!

– Ну, какой-какой? В достижении опьянения! – ответил Средний, кивком головы указывая на Меньшего. – Вот, как Малый сейчас!

– Неенаадо на нас приводить примеры! Я не пьяный! – возразил Малый, чуть заплетающимся языком. – Я неее пья-ный! Я – «выпимши»!

– Замечательно! – сказал Большой. – Тогда я продолжаю. И спрашиваю еще.

– Откуда у тебя с утра столько вопросов? – Перебил его Малый.

– Не мешай ему! – ответил Олег Средний, с напускной строгостью, переходя на шепот. – Он заканчивал политическое училище! Его там учили задавать вопросы! И, кстати, отвечать на вопросы тоже…. Вот пусть и отвечает. Мы тебя внимательно, Большой, слушаем. Как, командира и старшего товарища!

– Попрошу не ерничать! А внимательно слушать. А то больше не налью.

– Нет-нет! Ты что? – ответил испуганным голосом Малый. – Мы само внимание!

– То-то же! Так вот. Я спрашиваю! – но снова замолчал, потому, как Малый опять издал звук, что то среднее между ехидным смешком и пьяной икотой.

– Тебе плохо? – с деланной заботой и доброжелательностью спросил у него Большой.

– Нет-нет! Что ты! Мне хорошо! – еле сдерживая смех ответил Малый. Его немного развезло, и, поэтому, он резвился.

– Ага…. Значит, сейчас будет плохо! – сказал Олег Большой, и, наклонившись, потянулся рукой к Малому.

– Не надо! Только без рук! – закричал Малый. – Я сам! Я молчу! Говори!

– Смотри мне! Я продолжаю! И, сразу спрашиваю. Что может быть глупее фразы: « Пей и закусывай. А то опьянеешь!». – Олег выдержал паузу, заставляя слушателей, напрячь свое внимание. – Если конечным результатом выпивки есть опьянение, тогда зачем закусывать? Это же просто перевод продуктов. Хочешь опьянеть чуть-чуть? Выпей пятьдесят грамм! И не закусывай. Хочешь больше? Выпей сто! Хочешь упиться? Тогда выпей триста, четыреста грамм! И результат быстрей и закуска цела! Пытаясь напиться, мы закусываем, что бы, не опьянеть. Вот в чем парадокс! – закончив речь, Олег взял со стола бутылку и откинулся на спинку дивана. Осмотрев присутствующих, спросил, указывая на бутылку: – Ну, что? Наливать?

– Обязательно! – ответил Средний, подсовывая свой стакан и стакан Малого поближе к Олегу Большому. Дождавшись, пока наполнятся «стопки», он передвинул их на прежние места. Затем, взяв свою рюмку в руку, сказал:

– Это не наш парадокс…. Вернее, парадокс не для нашего менталитета! – после этого слова Малый с удивлением посмотрев на Среднего, проронил: «– Откуда вы, блин такие умные взялись?»

Олежка Средний вопрос проигнорировал и продолжил:

– Это вопрос для заграницы. Там, допустим, для немцев. Или англичан в паре с голландцами. Это вопрос не разрешимый для их рации-о-на-ли-зма! О, как! А для нас ни какого вопроса нету! Потому, что для нас важен не столько сам результат, как путь к результату! И, чем больше на этом пути трудностей – тем лучше! Есть с чем бороться! Тем более такая приятная борьба, как борьба с выпивкой и закуской! – Средний набрал на вилочку капустки и завершил свою речь тостом:

– Предлагаю выпить за то, что бы у нас на столе всегда было с чем бороться!

– И нам за это ничего не было! – добавил Малый, взявшись за свой стаканчик.

Снова все выпили. Правда, Малый Олежка только пригубил.

– Мне, действительно хватит. Я лучше доем это сало…. – сказал он, взяв со стола хлеб, и сделал бутерброд.

– Доедайте, ребята. Я уже наелся. – Олег Большой положил на стол вилку и спросил: – Кофе у вас есть?

– Возьми в багажнике «Нивы». – Ответил Средний. – Чайник рядом с плиткой. Там и сахар.

Большой поднялся из-за стола. Подошел к багажнику. Нашел в сумке баночку растворимого кофе. Найдя на стеллаже чайник, проверил, есть ли в нем вода, после чего включил его в розетку.

Аппарат был старый, советский, алюминиевый. Он громко зашумел. Олег взял под столом три керамические кружки. Насыпал в них кофе и сахар. Вкусы своих товарищей он знал. Поэтому без дополнительных вопросов насыпал ровно столько сколько нужно. В свою кружку капнул холодной воды.

Растворимый кофе и сахар быстро впитали влагу и растеклись по дну. Чайной ложкой Олег стал медленно растирать образовавшуюся темно-коричневую массу по стенкам чашки. Он делал это с чувством, растирая мельчайшие комочки. Через пару минут жидкость стала превращаться в крем светло-бежевого цвета.

Чайник «засвистел». Олег выдернул вилку с розетки. Поднял аппарат и налил кипяток в кружки. По половинке. Крем в его кружке поднялся над водой, превращаясь в аппетитную пенку.

– Что и следовало доказать… – сказал Олег.

– А? – спросил Малый, – что доказать?

– Да ничего…. Это я о своем. Доели? Берите кофе….

Олег поставил на стол чашки. Сел на свое место. Достал с пачки сигарету и подкурил. Сладко затянулся после сытного завтрака и умеренной выпивки. Отпил горячего кофе. Пенка оставила во рту приятный привкус.

– Ну, вот и чудненько! – сказал Средний, собирая со стола, пустую посуду и складывая ее в ведро. – Мыть будем потом… Когда насобираем полное ведро.

– А зачем ждать? – спросил Малый. – Сейчас вынесу на улицу. Там есть посудомоечная машина – «Жучка с Бобиком» называется! Вымоют быстро и качественно… У них очень хорошее моющее средство… Язык называется…

– Ну да! – возмутился «Средний». – А глистов выводить после такого мытья мы не замучаемся?!

– У кого? – удивленно спросил «Малый». – У Жучки, или у Бобика?

– Ты что?! Ты уже совсем или притворяешься? – Олег «Средний» недоуменно вставился в напарника…

– Что совсем?… Совсем притворяюсь? – в тон переспросил «Малый». А затем, еле сдерживая смех, добавил: – Да «не боись» ты за собак! Мои глисты к ним не пристанут!

– Твои глисты их за день сожрут! Ты себя видел? Они уже тебя доедают! У тебя бараний вес! Пятьдесят килограмм!

– За меня не бойся… И ты, кстати, не толще, чем я. Так что, за своими глистами смотри. А со своими я сам разберусь. У меня с моими перемирие… Я их не трогаю, а они меня… Ну, в смысле, съедают ровно столько, сколько надо, что бы я не поправлялся… Кстати! Похудеть никто не хочет? Я бы мог поделиться …

Олег «Большой» слушал перепалку друзей, и ему казалось, что он с ними и не расставался. Но, в разговоре появились неприятные нотки, как для послеобеденного сытого состояния. Поэтому он решил вмешаться в перепалку.

– Так, комики, достаточно разговоров о своем богатом внутреннем мире… Меня сейчас стошнит…

– Зачем ты так? – надулся Малый. – Даже если допустить, что у меня и есть проблемы с моим внутренним миром – то это не значит, что я гомик.

– Я сказал комик, а не гомик… Это во-первых. А, во-вторых – я сказал хватит… Говорите всякие гадости… Действительно, уже подташнивает… Бр-р… Нашли тему… – Олег «Большой» брезгливо поморщился. Затем затянулся сигаретным дымом и выпустил его вверх кольцами. – Болтаете ерунду… Давайте лучше обсудим мое предложение….

Две головы синхронно повернулись в сторону «Большого Олега». Затем, переглянувшись между собой, голова «Среднего» Олега спросила:

– Предложение? Ану-ану? Какое предложение? Я, почему то, не слышал никакого предложения… Ты, что-то слышал о предложении? – обратился «Средний» к напарнику. Напарник посмотрел по сторонам.

– Ничего я не слышал… – ответил он грустно. – Но, если честно, то я весь внимание… Очень хочется услышать достойное нас предложение… Нам сейчас, просто до ужаса нужно какое ни будь денежное предложение…. Я, надеюсь, ты это имел ввиду? Именно денежное предложение?

– А что, так плохо? – поинтересовался «Большой».

Две подвыпившие физиономии друзей грустно ухмыльнулись.

– Не пло-о-ох-о… – ответил протяжно «Средний». – А, просто, полный «звиздец»… Такой «попы» еще не было… .

– Что случилось? – снова спросил «Большой».

– Мы как бы это сказать, денег должны… Делали ремонт и остались должны денег….

– А это как?

– А это так… – начал рассказывать «Малый». – Пригнали местные бандиты – да, ты их знаешь – Подлиза и Мадрыд – нам машину на ремонт… «Опель»…. Сказали свой. Перекупили на продажу…. Работы было много… Сварка… Ремонт ходовой…. Запчасти брали в долг на базаре…. Они сказали, что потом рассчитаются за все…. Мы все сделали и отзвонились, что машина готова.… А вечером приехали «менты» и сказали, что машина в «угоне». И, что угнали ее мы…. «Опель» забрали на «штрафстоянку»…. А нам сказали, что если до следующего понедельника не дадим пятьсот долларов, то открою на нас уголовное дело….

– Да… Уголовное дело… Но самое интересное, – продолжил рассказ «Средний», – что через два дня я на этом «Опеле» видел Подлизу…. Раскатывал по городу, как ни в чем не бывало…. Вот такие дела…. За ремонт машины Подлиза с Мадрыдом не рассчитываются…. Говорят потратились на "отмазывания" ее от «ментов»…. Ждите, пока продадим…. Вот мы и ждем…. Или, что отдадим "ментам" деньги, которых еще нет… Или открытия уголовного дела…

Олег «Большой» с ухмылкой посмотрел на друзей. Затем подкурил сигарету и отпил с чашки кофе.

– А кто с «ментов» приезжал в гараж? – спросил он спустя минуту.

– Женя Рещеткин и два сержанта «гаишника».

– Ну да… – улыбнулся «Большой». – Женя… Родственник Мадрыда… И два его «корефана» сержанта… И акт изъятия автомобиля, наверное, не составили? И протокола, наверное, тоже не было? И понятых?

– Они сказали, что дают возможность нам «отмазаться»! – попытался объяснить «Средний». – Сказали, что если напишут бумаги, то потом нельзя будет дать «задний ход»…

– Да-а-а… – «Большой» уже улыбался во весь рот. – А сколько Женя запросил денег?

– Пятьсот долларов! – ответил «Малый».

– А сколько должны вам за ремонт? – не унимался «Большой».

– Триста «баксов»…

– Дааа… Занимательная арифметика… – «Большой» с нескрываемым интересом уставился на своих «тезок». – Значит, что мы имеем в результате? А в результате мы имеем «бесплатный» ремонт машины двум «гавнюкам»… Плюс «менты» заработают двести долларов…

– Это почему? – почти в унисон спросили Малый и Средний.

– А потому, что вас, просто, кинули… За ремонт вам должны триста «баксов»… Эти «деятели» подумали и решили: «– А зачем вам платить?» – «Большой» вопросительно посмотрел на собеседников. И сам ответил:

– Незачем! Платить это не в их правилах… Мадрыд договорился со своим родственником Женей… Сказал ему, где стоит машина… А дальше дело техники… Менты «наехали» на вас. Сказали, сколько надо денег за «отмазку»… Да! А менты, случайно не говорили, что можно дать сначала триста долларов?

– Откуда знаешь? – убитым голосом ответил Малый. – Ну, говорили…

– Догадался! – утвердился в своих раскладах Большой. – Эти деньги они отдают Подлизе и Мадриду… Те рассчитываются с вами за ремонт… И вы с этих же денег двести долларов отдаете «ментам»… Красота! Все довольны! «Бандюкам» – бесплатный ремонт… «Ментам» – двести долларов… А вы, друзья мои, «отмазались» от уголовного дела… Да… Действительно красота…

В гараже, если говорить литературным штампом, «повисло тягостное молчание». Два друга «переваривали» полученную информацию. И чем понятней для них становилось их положение, тем грустней становились их лица.

– Вот суууки! – нарушил молчание протяжным стоном Олег-Средний. Олег-Малый воспринял все стоическим молчанием.

– Ладно… Что-то придумаем… – Олег-Большой с сочувствием смотрел на друзей. – Попробуем найти на них управу… А теперь к делу… Что с твоей «Нивой»? – обратился он к Малому.

– В принципе на ходу… – все еще с дрожью в голосе ответил Малый. – Надо только подремонтировать стартер…

– А лучше поменять совсем! – добавил в сердцах Средний, как будто этот стартер был причиной всех бед. – Он уже «латаный-перелатаный»… Где-то, при случае, обязательно откажет.

Олег-Большой достал с внутреннего кармана куртки портмоне и вынул с него сто долларов.

– Достаточно на новый стартер? – спросил он. – Вполне… Еще останется на фильтры… Да и так, на мелочи! – ответил хозяин машины, пряча «баксы» в карман. – И что нам надо будет сделать?

– Убивать никого не надо! – попробовал пошутить Большой. – Вы должны завтра, а лучше начать уже сегодня, подготовить «Ниву» так, как мы готовили ее к поездкам в Воронеж… Все промазать, прочистить, поменять фильтры… Бензин заправить девяносто пятый… Немного… Что бы доехать к границе… Там зальем бак до полной… Возьмите пустую канистру… Лучше даже две… – Олег-Большой задумался. – Вот как бы и все… У вас сейчас много работы? – спросил он у бывших напарников. – Сможете поехать со мной?

– Когда, куда и на сколько? – спросил Младший.

– Один из вас со мной завтра ночью машиной… Второй, предположительно, в среду утром – в десять часов – должен быть в Белополье на автовокзале… Точнее скажу завтра вечером… При любых раскладах дома будете в пятницу… – Большой достал с пачки сигарету и закурил. Хозяева гаража молча смотрели на него.

– И самое главное… Все, что надо будет делать – скажу по дороге и на месте… Если все пройдет как надо – заработаете по сто долларов (лица Олегов растянулись в улыбках)… Если нет – вашими будут только те деньги, что я дал вам на ремонт (лица изобразили понимание)… Подвигов от вас особенных не потребуется… Один, скорее всего Малый, будет «кататься» со мной… Второй – будет работать по отдельной программе… Никакого криминала… Ни за что не отвечаете… Теперь все… Договорились?

– Как ты? – Олег-Малый обратился к Среднему…

– А что я? Я как ты… – ответил Средний…

– Ну, тогда едем… Куда мы денемся… – вынес решение Малый, и добавил: – Я и так бы поехал… Без денег… Просто, что потому, что ТЕБЕ надо.

– Я знаю… – сказал улыбаясь Олег-Большой. И сразу же спросил: – Кто поедет со мной завтра?

– Это мы сейчас обсудим, – ответил Малый,– но, скорее всего, поеду я …

– Ну и отлично! – подытожил Олег-Большой, подымаясь с автомобильного дивана. – Завтра, после того, как сделаете машину, заезжайте ко мне… Я буду у родителей… Там все и «распишем».

Глава 7

Понедельник, 7 октября 2001года, 8 часов 30 минут, г. Сумы, Украина.

Утреннее чаепитие у Николая Семеновича Громова было возведено в культ, и стало для него такой же традицией, как «файф о клок» у англичан. Его рабочий день обязательно начинался с пары чашек этого божественного напитка. В зависимости от настроения, в каком прибывал на работу хозяин кабинета и его самочувствия в данный момент, чай мог быть зеленый, черный, и даже, экзотические – белый или желтый.

Каждый раз, открывая специальный шкафчик, где хранилась хорошо подобранная и расфасованная по фарфоровым банкам, коллекция, Громов выбирал «букет», руководствуясь только своей интуицией. И готовил его для себя сам – что дома, что на работе – не подпускал к этому священнодействию никого, не делая исключение ни для жены, ни для своего секретаря.

Знания в области чайных церемоний собирал по крупицам везде, где мог. Применяя их при заваривании напитка, Николай Семенович приблизился в этой процедуре до идеала, чем очень гордился, и превратил ее в ритуал, сродни японскому.

Сегодня, по приезде на работу, Громовым был выбран китайский Рубиновый чай – нежный на вкус, но "тонизирующий и бодрящий разум". Николаю Семеновичу в ближайший час предстояло принять важное для себя решение, после чего «точка возврата» будет пройдена.

Вчера на мобильный телефон Громова позвонил Олег, и сказал, что будет у него завтра не позже девяти часов утра. Сославшись на их предварительную договоренность, он назвал нужную для дела сумму. Николай Семенович сам обратился за помощью к этому молодому человеку. И вот теперь стояла дилемма – дать денег на закупку дизтоплива, или «не дать».

Одалживать Олегу небольшие суммы для работы Громову было не в первой. Но сегодня был другой случай. Надо было дать много! Очень много! Двадцать тысяч долларов! Цифра, прямо скажем, не маленькая… По нынешним ценам, почти, две однокомнатные квартиры… В другое время разговора о таких деньгах, скорее всего, и быть не могло. Но – это в другое время. А сегодня время такое, что выбора, то, у Громова не было.

Его «загнали в угол» и «обложили флажками». Как охотники волка. И эти охотничьи понятия точно отражали суть нынешнего состояния дел. В четверг нефтекомбинаты Лисичанска и Кременчуга, а также все ближайшие нефтебазы, как по команде, отказались поставлять на его фирмы дизельное топливо. Ни за «безналичный» расчет, ни что еще более удивительно, за «наличный». И почему это вдруг «как по команде»? Это и была команда. И Громов знает «чья». И знал цель этой команды. Для него она была ясна, как Божий день. Забрать заводы и распилить их на металлолом! Те, кто положил глаз на собственность Громова, выбрали самое уязвимое время! Сезон! Теперь сахарные заводы остались без дизтоплива… И не только заводы, но и колхозы с фермерами, поставлявшие на них свеклу. Буряк лежит вырытым на полях. Ждет транспорт для вывозки, пока погода хорошая. А вот заправлять транспорт нечем… И если он не найдет в ближайшее время «солярку», то останется без сырья для переработки. А без работы и до банкротства заводов не далеко. Чего и добиваются «доброжелатели»! Долго с ним тянуть не будут. Враги влиятельные! Конечно, в «наглую», «рейдерствовать» не станут – не хватит сил! А вот довести до банкротства, а затем купить по «дешевке» – это да! Это в их силах и их манере… Сейчас фермеру или председателю колхоза какой выход? Кто первый даст топливо и посулит оплату за свеклу – тот эту свеклу и получит. И не имеет значения, что до этого они работали с Громовым и в советское время и в постсоветское. Останется только один выход. Сдать заводы.

Недавно ему предлагали продать их оптом. Он отказался. Больше эту сделку не предложат. По крайней мере, сейчас. И продать другим тоже не дадут. Он уже наводил справки. Кому предлагал – так, для «проверочки», – все отказались. Проблем с набравшей силу «газовой принцессой» никто не хочет. Хотя, по его информации, ей скоро «крылышки» по обрывают. Но до этого «скоро» надо еще продержаться… Так что, действительный выход один – дать Олегу деньги… Конечно, предварительно внимательно его выслушав, и все тщательно обсудив. Детально! Он парень не глупый. Но две головы лучше… Да и что такое, конце концов, двадцать штук – пусть даже и «баксов» – когда дело касается принципа. Никто никогда Громову «права не качал»! И не будет!… Да и дело то благородное – риск… Даст Бог, все обойдется и сложиться.

Николай Семенович вздрогнул от пиликающего звука селектора. Чашка была пуста. Громов взял в руки заварник, затем секунду подумав, поставил его на место. Нажал кнопку ответа на селекторе.

– Николай Семенович, к вам Олег… Весь пахнущий «Дюпоном» и улыбающийся… Кстати, принес мне розу! – услышал он в меру кокетливый голос секретаря Ирины Николаевны. Несмотря на свой возраст, а ей было за шестьдесят, она все еще служила у Громова. Это сотрудничество продолжалось уже больше тридцати лет. Еще со времен директорства в Краснооктябрьском. Поэтому она позволяла себе отпускать комментарии по поводу громовских посетителей. И не всем везло, как Олегу, получить лестный отзыв. К нему она благоволила. Кого-то он ей напоминал с ее молодости.

– Просите… Я жду его… И пока, Ирина Николаевна, ни с кем меня не соединяйте.

Войдя в кабинет, Олег подошел к вышедшему навстречу Громову и пожал протянутую им для приветствия руку.

– Доброе утро, Николай Семенович! – добавил он к рукопожатию.

– Здравствуй, Олег! – ответил хозяин кабинета, и, указывая на стоящий отдельный столик, сервированный чайным сервизом, добавил: – Присаживайся… Почаевничаем…

– Спасибо, не откажусь! – сказал Олег, удобно размещаясь в кресле. – Чай у вас знатный. Одно удовольствие…

– Да… Как принято сейчас говорить – это мое хобби! – Громов взял в руки заварник и разлил чай по чашкам. Аромат свежего напитка разнесся по всему кабинету. – Вот мед…печенье…булочки… Вот сахар… – предложил Николай Семенович. – Угощайся… Хотя я предпочитаю чистый чай… Без ничего…

Олег набрал в ложечку немного сахара и опустил его в чашку. Стараясь меньше звенеть, размешал его. Отпил.

– Да… Замечательный вкус… Просто, шикарный вкус… – немного помолчал, попивая и смакуя. Затем продолжил, обращаясь к Громову: – Вы, знаете Николай Семенович, я срочную службу служил в Забайкалье… Как-то нас отправили в наряд на продовольственный склад… А там коробки с Краснооктябрьским сахаром… Так стало приятно! Как будто родственника встретил… – посмотрел на хозяина кабинета: – Вы, наверное, в это время как раз были его директором…

– Какой это был год? – спросил Громов.

– Восемьдесят шестой…

– Да… – улыбнулся Николай Семенович. – Мое время… Самый расцвет завода… Где только не было нашего сахара… Это смешно, но даже на Кубе был!… Столько народу работало в сезон… Да и в другое время… Мы и сейчас держимся… Если бы еще меньше мешали. – Громов задумался. Долил еще чая. Поставил на стол пепельницу. Вынул с пачки «Мальборо» сигарету. Закурил. Пристально посмотрел на собеседника.

– Олег, я не буду тебя посвящать во все тонкости своих проблем и почему они возникли! – начал Николай Семенович ожидаемый для них разговор. – Все это тебе ни к чему… Но, ты можешь помочь мне с ними справиться… Основную задачу ты знаешь. Это сто кубов дизтоплива, которые до пятницы должны быть у меня. Твое «положительное» решение я знаю. Транспортом помогу… Деньги я тебе дам… – Громов сбил пепел. Отпил с чашки. Сигарета, наверное, была для него единственным совместимым с чаем продуктом. – Но! Я бы хотел знать тонкости твоего плана. И не потому, что не доверяю тебе. А потому, что у каждого плана должен быть хороший критик. Это способствует принятию правильного решения… И так, я тебя слушаю…

Олег поставил на стол опустевшую чашку. Взял со стола свой ежедневник и открыл его на нужной ему странице. Концентрируясь и собираясь с мыслями, пробежал глазами по сделанным за эти дни записям. Поймал себя на том, что испытывает ощущения, как при докладе у начальника штаба о предстоящей боевой операции. Они, ощущения, ему понравились и добавили уверенности.

« – Конце концов, это и есть боевая операция! – подумал Олег. – Переброска через границу… Проход по тылам незамеченным… И возможные невосполнимые потери… Слава Богу не груз «200»… Но не дай Боже провал… То лучше бы я умер…» – помотал головой, отгоняя дурные мысли.

– Проведение «операции» я запланировал на вечер среды. Для этого задействую шесть единиц техники! – начал он доклад по-военному, сам того не замечая. – Два «ЗИЛ»-131 с прицепами, общим объемом тридцать два куба. Мой «ГАЗ-66» с прицепом. Это восемь кубов. Ваш топливозаправщик. Это еще двадцать четыре куба. "Кировец" с бочкой – еще "десятка". И если я решу вопрос на той стороне – будет еще один бензовоз на двадцать тон… Итого – около ста кубов… На российской стороне заправка будет производиться на тракторной станции в совхозе Волфинский… Затем по проселочной дороге машины с российской стороны уходят на хутор Рогозное в Украину. Дальше топливозаправщик с легальными документами от вас или, какой либо нефтебазы, идет на Павловки. От туда – по трассе – в сторону Белополья и дальше на завод. «Зилы» и «ГАЗ-66» по полевым дорогам уходят по на правлению Рогозное – Шпиль – Кислая Дубина и дальше тоже на завод. На подстраховке – вдруг какая поломка – с украинской стороны будет трактор К-700 с прицепной десятикубовой бочкой с Речек. Я определю ему место чуть позже, когда все объеду сам. После слива на заводе ЗИЛы и ГАЗон переезжают обратно и забирают оставшееся на российской стороне топливо… Вот так… – Олег с улыбкой посмотрел на Громова…

– И это все? – с удивлением спросил Громов.

– Да… – снова с улыбкой ответил Олег. – Для всех «Да».

– Что значит «для всех» и кто эти «все»? – снова в недоумении задал вопрос хозяин кабинета.

– Это «легенда», которая будет известна всем! – уже совершенно серьезно начал Олег. – «Все» – это начальник погранотряда. Кстати я звонил в субботу своему человеку в Белополье. Он сказал, что на меня, мой газик и на «Ниву», на которой я сегодня приехал, в прошлую пятницу разослана ориентировка.

– Это плохо? – спросил Николай Семенович.

– Это не плохо. Это, даже, хорошо… Так вот. К начальнику отряда присоединяются участковый в Павловках, его родственник с сопредельной стороны. Он желает мне насолить. Это тоже как нельзя кстати. Иногда хороший враг лучше, чем плохой друг… Ну, и в некоторой степени, милиция.

– Значит, если я правильно тебя понял, все это должны будут узнать перечисленные тобой люди?

– Именно так! – ответил Олег. – Ну и еще кое, что и кое-кто.

– Ну а как же будет на самом деле? – снова спросил Громов.

– А на самом деле будет вот как…

Глава 8

Понедельник, 7 октября 2001года, 15 час. 15 минут, г. Белополье, Сумская обл.

Растаявший под послеобеденным октябрьским солнышком утренний заморозок и яркое голубое небо, что просвечивалось сквозь облысевшие ветки тополя, совершенно не радовали стоящего под ним на развилке человека в форме капитана милиции.

Его кислое выражение и серый цвет лица категорично не гармонировали с окружающим убранством золой осени. Похоже, что проезжающие мимо него по трассе в сторону границы машины только добавляли ему уныния.

Поникшая голова милиционера каждый раз с надеждой встречала едущий на встречу автомобиль. И каждый раз плечи опускались все ниже, когда авто проносилось мимо него по шоссе, а не поворачивало в нужную ему сторону – в сторону села Павловки, где капитан Карпенко жил и служил участковым инспектором милиции.

«– Что за «невезуха! – думал он в сердцах. – День, как специально! На совещании в Белополье опоздал… Выговор получил… К жене в больницу не успел… А теперь еще и «попуток» нет».

Он достал с кармана форменного бушлата пачку «Примы», выбил с нее щелчком очередную сигарету, повернулся к развилке спиной, защищаясь от ветра, и прикурил от зажигалки. Затянулся дымом. Он еще не успел выдохнуть, когда мимо него – на Павловки – проехала зеленого цвета «Нива».

«– А чтоб тебе!!! – крикнул Карпенко, бросая сигарету на землю. – Первая за два часа машина – и ту прозевал!».

Он замахал руками в след уходящей машине, в душе понимая, что толку от этого не буде. «Нива» не местная (автопарк частных автомобилей «вверенных» ему сел он знал наперечет), соответственно для ее водителя он никто, и ему на капитана наплевать. Дымок с выхлопной трубы развеяло ветром вместе с надеждами участкового попасть пораньше домой.

Но тут случилось чудо! Бывает в жизни счастье, когда не ждешь! «Нива», отъехав почти на пятьсот метров вперед, остановилась, и медленно начала сдавать назад.

Участковый не поверил своим глазам. Он даже потер их руками, зажав под мышку портфель со служебными бумагами. Но нет! Едет!

Капитан, спотыкаясь о кочки на обочине и придерживая рукой фуражку, побежал навстречу автомобилю. Спустя полминуты они встретились. Дверь с пассажирской стороны открыли с кабины.

– Далеко собрались? – спросил с салона мужской голос.

– До Павловок довезете? – вопросом на вопрос ответил Карпенко, заглядывая в затонированную кабину.

– Садитесь… Нам по пути… – ответил водитель.

– Вот спасибочки! – радостно сказал участковый, усаживаясь на переднее сиденье. – Два часа стою. Хотя бы одна машина проехала.

Водитель, щуплый с виду паренек, включил передачу, и машина тронулась с места. «Нива», резво набрав скорость, понеслась по трассе, «глотая» неровности и ухабы на дороге хорошо отрегулированной «подвеской».

– В Павловках проживаете? – услышал у себя за спиной вопрос милиционер. Садясь в машину, капитан не осмотрелся на радостях, и поэтому сейчас вздрогнул от неожиданности. Он попытался повернуться и посмотреть, кто находиться на заднем сидении. Но Карпенко был толстоват. Да и бушлат сковывал движение. Как участковый не старался, но, почти, ничего не увидел.

– Да… – ответил он невидимому собеседнику. – Живу в Павловках… И служу там же… Участковый я.

– Понятно… – сказал человек за спиной. – Местный Аниськин, значит… А, что, господин участковый, место у вас, наверное, хлебное?

Капитан услышал в интонации легкую издевку. Он, сначала, даже опешил от такой наглости. Захотелось ответить «по резче». Но, понимая, что он, как бы, находится в гостях, сдержался.

– Да что тут у нас «хлебного»? – начал Карпенко с плохо скрываемым раздражением. – Зарплата мизерная… Да и ту выплачивают с задержками… За счет домашнего хозяйства выживаем… Огород… Живность… Все как у всех… – участковый махнул рукой. И вдруг ни с того ни с сего продолжил: – Вон жена в больнице… Второй год болеет… Никто разобраться не может… Ни в районе ни в области… Сколько уже денег ушло… – в голосе участкового прозвучало сожаление. И, судя по интонации, относилось оно именно к потраченным на лечение жены деньгам.

В салоне «Нивы», как пишут классики, «повисло тягостное молчание».

Водитель автомобиля взял с панели приборов пачку «Экспресса». Закурил сигарету. Приоткрыл окошко и выпустил туда дым.

– И дети, наверное, есть? – не унимал свое любопытство собеседник с заднего сидения.

– Есть. Дочка… – ответил, еле слышно, участковый. Этот вопрос его, почему то, расслабил. И вдруг он разоткровенничался, как вагоне поезда, малознакомому попутчику. – Отправил на учебу в Сумы… А она вон связалась там с «долбаком» одним… Наркоманом… Никого не праздновала… Выскочила замуж… Родила… Да не удачно… Травма родовая… А тот ее бросил… Мучается теперь с ребенком… Прямо наказание, какое то…

Снова все замолчали. Водитель внимательно следил за дорогой, покуривая свою сигарету. Пассажир с заднего сидения тоже не тревожил участкового вопросами. В машине было тепло от работающей печки. Расстегнул бушлат и сев по удобней, Карпенко попытался расслабиться. Но что-то ему мешало. Ему было не спокойно. Что-то его настораживало в этом автомобиле. Такое впечатление, что он был ему знаком. И что-то странное было в голосе собеседника. Где-то он его уже слышал. Вот только где и когда? И еще эта издевательская интонация с плохо скрытой иронией…

– Да… Трудна ваша жизнь… – снова послышался голос из-за спины милиционера.

Он не был громким. Но шум протектора вездеходовской резины и звук работающего двигателя, проникающий с улицы в салон, не заглушали его. Капитану даже показалось, что слова шепчут ему на ухо.

– Да…Трудно… Но наверное не всем… – снова продолжил тот же голос. – Знавал я одного участкового с этих мест… Правильный был человек… Принципиальный… Как и вы, господин капитан, жил только с офицерского жалованья и домашнего хозяйства… Никому житья от него не было… Ни самогонщикам… Ни скупщикам мяса и металлолома… Ни контрабандистам… Ни кого не жаловал… Хоть милицейскую икону с него пиши для красного уголка… Как то и я попал под его горячую руку, праведный гнев, и радение о благополучии украинской державы… – невидимка за спиной замолчал. По голосу было слышно, что воспоминания о той встрече не вызывают у него приятных эмоций.

– Был у меня арендованный Зил-130… Вез я, как-то, на нем шесть тон мороженной рыбы! – интонация собеседника стала жесткой. Слова начали звучать зло и резко. – Контрабандой, разумеется… Проехал спокойно через границу в селе Волфино… Это здесь рядом… Вы ведь в курсе, капитан? – обратился он «невидимка» к участковому. Но было видно, что ответ совершенно его не интересует. – На переезде никаких проблем не возникло… Выехал за село… Ну думаю – пронесло… Дорога свободна… Ни «погранцов», ни таможни… Смотрю – на обочине стоит человек. И рукой машет. Как вы сегодня. Подвези, мол. А время почти вечернее. Дай, думаю, помогу. Подберу странника… Нарушил свой принцип «Никого на дороге не брать!». – рассказчик снова замолчал.

Водитель не отвлекался от дороги. Машина въехала на пригорок перед Павловками и пошла накатом по крутому спуску перед селом. Показались первые дома. Чувствовалось, что рядом Россия. Кирпичных строений было не много. В основном бревенчатые или обшитые некрашеными, выгоревшими до серого цвета, доскам. Под дожем они намокали и становились черными, как, будто, дома погружались в траур. Родное село не обрадовало участкового.Карпенко сидел, боясь пошевелиться.

– А принципы нарушать нельзя! Я прав, господин «милициянт»? – спросил невидимый собеседник. И сам же ответил: – Прав! Это мне доказал подобранный мною попутчик… Он оказался участковым. О котором я только что рассказывал… Пока мы ехали – он все выспрашивал… Кто? Куда? Зачем?… А когда добрались до опорного пункта в Павловках – он попросил остановить машину. И пока я на секунду отвлекся – выдернул ключ с замка зажигания моего ЗИЛа . И сказал, что не позволит «контрабанды» на его территории… Да… И что я только ему не говорил! Как не упрашивал, что бы он отпустил меня!… А день то был какой! Чистый четверг! Три дня до праздника Пасхи… Я просил, что бы он не брал грех на душу… Говорил ему, что долги у меня… Товар куплен на одолженные деньги… Что у меня дома мама инвалид… Но, ничем я не смог пробить «стену» принципиальности… Участковый сказал, что выполнение служебного долга – это не грех… Это – доблесть… И слово то какое подобрал… Доблесть!… Как будто на амбразуру бросился… Я даже за уважал его за преданность долгу… А затем он вызвал наряд пограничников… Те вызвали таможенников… Ну и товар конфисковали… "Попал" я в тот день на восемь тысяч одолженных долларов… До сих пор отрабатываю…

«Нива» остановилась в центре села. Слева был сельсовет и памятник погибшим воинам. А справа – опорный пункт милиции. Карпенко ничего не видел. Он слушал голос собеседника.

– Только, как потом оказалось, не совсем праведным оказался наш участковый… – слова рассказчика гвоздями входили в голову капитана. – Можно, даже, сказать совсем не праведным. Скажу, даже, больше… Грешил он… Ой как грешил… Я навел потом справки… Мало того что он подставлял своих односельчан, делая на них показатели для пограничников, так еще и корысть с этого имел. На него за «стукачество» закрывали глаза. И благодаря этому он сам занимался контрабандным бизнесом. Контролировал закупку мяса и переправку его через границу… В Россию… А от туда – бензин и солярку… Продукты многие… Запчасти… Ну, в общем, все что пользовалось спросом по обе стороны границы… А проворачивал он эти дела на пару со своим племянником с сопредельной стороны… Тоже бывший «мент» – Женя с Глушково… Хотя «ментов» бывших не бывает… Да, капитан? «Ментом» надо родиться… Это состояние души…

Участковый капитан Карпенко открыл дверь и медленно вылез с машины. С опаской, как будто, боясь получить удар в спину, повернулся к человеку, что говорил с ним всю дорогу. Он увидел в кабине лицо и узнал его. Это его, он Карпенко, задержал на этом месте и сдал пограничникам три года назад. Он вспомнил тот день, словно это было вчера. Он, даже вспомнил его имя! Олег… Да! Точно! Олег… Вот фамилия в памяти затерялась… Участковый посмотрел на собеседника. Но, не смог выдержать его взгляда и отвел глаза. Развернулся и собрался уходить.

– Что, Карпенко, даже спасибо не скажешь за то, что подвезли тебя? – с насмешкой спросил попутчик. Он откинул кресло вперед на торпедо. Наклонился и вылез из машины. – Хотя зачем оно мне. Твое последнее «спасибо» обошлось мне слишком дорого!

Участковый смотрел на стоящего перед ним человека. Тот был выше его ростом. И Карпенко пришлось «задрать» голову, что бы видеть его лицо. Оно улыбалось. Но улыбка была больше похожа на оскал зверя перед прыжком. Капитан испугался, подняв перед собой согнутую в локте руку, и, как бы защищаясь от нападения, сделал шаг назад.

– Ты не меня бойся, участковый… – сказал Олег: – Я тебя бить не буду… Ты себя бойся… Тебе есть за что!… Только что ты сказал – «как будто, наказание какое-то»… Ну тогда вспомни на досуге то горе, которое ты причинил людям корысти своей ради… Предавая и «подставляя» их… Вспомни, как умоляли они тебя отпустить их, так же, как я умолял тебя тогда на этом месте. Говорили о своих проблемах, больных женах и голодных детях… Ибо, слушая твои рассказы бедах твоих, я понял, что они у тебя только начинаются… Ведь сбылось для тебя пока только то, о чем просила у Бога, а видя как я мучаюсь, отрабатывая долги, думаю, что и у черта, моя мама… Помнишь, я тебе тогда говорил, что инвалид она… Возвращается тебе, причиненное тобой людям зло… Что, не веришь? – спросил Олег, наклоняясь с дьявольской улыбкой к побелевшему лицу капитана: – Тогда вспомни о болезни жены своей… И о мучениях дочери… Вспомни о ее ни в чем не повинном ребенке… А говорю «пока» потому, что узнал я недавно, о посещении моей мамой церкви, хотя ой как трудно ей было это делать с ее больными ногами… И о свечах «за упокой», которые она там ставила… Мне кажется я что догадываюсь, кому они были назначены! С тобой поделиться своими догадками, или ты сам додумаешь?

Лицо капитана покрылось потом. Создалось впечатление, что он перестал понимать, где находиться. Перед глазами у него плыло марево. В ушах шумело. И сквозь этот шум издали, от куда то сверху, доносился голос его попутчика. Участковый еще не успел «переварить» умом смысл слов, что ему были сказаны. Но уже прочувствовал их сердцем. Ему стало страшно. Его трясло в ознобе. Он попытался взять себя в руки, вдохнув глубоко прохладный вечерний воздух. Посмотрел вокруг.

– Что, плохо? – услышал он голос Олега. – Да… Тебе бы, господин милиционер, сердечко проверить надо… Работа то у тебя нервная… Кардиограмку сделать… Анализы, там, сдать всякие… Мочу… Кал… Чего-чего, а этого добра в тебе много… А может в тебе уже рак поселился?

После этих слов Олег сел в машину. Закрыл за собой дверь, и, приоткрыв окно, добавил: – Когда знаешь, кто в тебе живет, подготовиться можно… Ну, да ладно… Заболтался я с тобой… Пора нам… Пока… Даст Бог, свидимся… Следи за собой… И, самое главное, «мусор», береги себя…

Карпенко услышал звук работающего стартера перешедшего в звук работающего двигателя. Он увидел, как «Нива» зеленого цвета тронулась с места и, набирая скорость, поехала по дороге в сторону Волфино. По привычке взглядом капитан отметил государственный номер – 234-55 СВ.

– Ты за собой смотри… – прошипел Карпенко. Он развернулся и, шаркая по «дырявому» асфальту форменными ботинками, пошел к себе в участок. Вынул с кармана бушлата связку ключей. Нашел нужный, и открыл им дверь. Прошел коридор. Вторым ключом отпер дверь кабинета.

«Ударил» в нос спертый воздух прокуренного помещения. Участковый бросил на стол папку. Подошел к окну и открыл форточку. Свежий воздух с улицы проник в комнату, окончательно приводя в чувство милиционера. – Свечи говоришь… Ну-ну…

Он налил с графина воды и выпил. Где то глубоко, загнанная в подвалы души зашевелилась совесть. Она тихонько, с надеждой быть услышанной, постучалась в сердце Карпенко-человека. – А вот номер твоей машины что-то мне напоминает… – не дал ей никакого шанса Карпенко-«мент». – Где-то я его недавно видел… «Милициянт» сел за стол. Открыл портфель и вынул «ориентировку» по Белопольскому погранотряду, полученную сегодня на совещании. – Так и есть… Вот же ты, милая! – сказал участковый, просмотрев бумагу. Дотянувшись рукой к стоящему на столе телефону, снял трубку и набрал номер. Закурил сигарету, дожидаясь пока пройдет соединение. С наслаждением затянулся.

– Добрый вечер! – поздоровался он с собеседником на другом конце провода. – Это участковый капитан Карпенко. Да-да… С Павловок… Соедините меня с дежурным по погранотряду… – и, дождавшись ответа, доложил: – Передайте начальнику отряда, что сегодня, около пяти часов вечера, мною в Павловках была замечена зеленая «Нива» с госномером 234-55 СВ, что проходит по последней ориентировке. Она двигалась в сторону Волфино. В кабине машины было два человека. Одно из них я опознал. Три года назад он был мною задержан здесь в Павловках, и проходил по делу о контрабанде мороженной рыбы.

…Переехав железнодорожный переезд в Волфино «Нива» остановилась у последнего дома с украинской стороны.

– Приехали! – доложил Олежка-Малый. За рулем был именно он.

– Вижу… – ответил Олег–Большой. – Я не слепой. Интересно дед дома? – А это мы сейчас увидим… – Олежка нажал на сигнал. Со двора в открытое окошко машины послышался лай собаки. – Дружок дома! – с нежностью в голосе сказал Малый. – Значит и хозяин тоже дома.

В подтверждение из-под ворот вылезла небольшая рыжая собачка. Она бросилась с лаем на машину, но признав ее, начала прыгать и радостно поскуливать.

Олеги вышли с машины и на перебой начали ее гладить. Дружок упал на спину, подставляя живот, повизгивая от удовольствия. – Я так и подумав, що цэ вы! – в калитке показался дед Иван. – Тилькы вас вона так зустричае… Дэ ж вы скилькы булы? Чого забулы старого? – Здравствуй, отец! – Олег – Большой первым приобнял деда и пожал ему руку. – Что ты наговариваешь на нас! Я же был у тебя недавно. Еще и двух месяцев не прошло…

– Та! Ты то був… А ось Малый мэнэ забув зовсим.

– Не забыл я тебя дедушка. Просто, все не судьба собраться к тебе… – Малый тоже пожал потянутую руку и обнял деда. – Вот, если бы Большой не вытянул – то и сейчас бы не свиделись. Знаешь, какая сейчас жизнь. Одна работа.

– Ой, сынку, усього не пэрэробыш… – дед махнул рукой. – Повир мэни. Я, начэ, всэ жыття трудывся, а зараз бачу, що майжэ ничого нэ зробыв… Та заходьтэ вжэ в двир… Чого стойим на вулыци! Чи вы що – и чаю нэ попьетэ?

– Почему не выпьем? Конечно, выпьем. И чаю и чего по крепче! – ответил Большой. – Олежка сейчас побудет с тобой, дедушка. А я схожу на ту сторону. Меня должны ждать. А вот когда вернусь – тогда и посидим все вместе! – затем обращаясь к напарнику, добавил: – Малый, доставайте с дедом наши подарки. Может картошечки в «мундирках» сварите, пока я буду ходить?

– А чого ж! Зварымо! – дед обрадовался, что у него будут гости. – Зробымо всэ в нйлучшому выди! Пишлы, Малый, готуваты.

Олег, не дожидаясь пока Малый разберется в багажнике с пакетами, пошел в сторону границы. Утром, с кабинета Громова, он сделал звонок Спартаку и договорился с ним о встрече в Волфино на российской стороне около семи часов вечера.

Этой дорогой он ездил и ходил не один раз. Но каждый раз его бил озноб. От нервов. От ожидания. И, конечно же, от страха. От страха быть пойманным и потерять то, что ты везешь. Но в этом страхе был и свой плюс. Он не был ослепляющий, от которого закрываются глаза. Он был мобилизующий! Олег научился пользоваться им для обострения чувства ощущения опасности. Он не позволял ему овладевать им полностью, а ровно на столько, что бы обострилось зрение, и стал тоньше слух. И в прямом и переносном смысле.

Тополя стояли там же, где и летом, когда Олег проходил здесь последний раз. Только тропинка под ними укрылась опавшей листвой. Ее было не много. Но в тишине раннего вечера она шелестом под ногами, предупреждая о скорой зиме.

И труба под дорогой для проточной воды, принятая местным населением, как ориентир границы, лежала на том же месте. Только по обе стороны от нее кто-то сделал просеки в зарослях не понятного, похожего листьями на каштан и высотой около двух метров, растения, не известно откуда взявшегося на этом участке границы. Сей представитель не местной флоры агрессивно занимал все новые территории, залезая на людские огороды и засоряя луга в округе. И бороться с ним можно было, только выкашивая его. Что, в прочем, помогало слабо!

В наступивших сумерках показался край посадки и стоящий, чуть вдали от нее, внедорожник. Олег узнал «Гранд-Чероки» Спартака. Похоже, люди, находящиеся в машине, тоже его заметили. Водитель мигнул фарами, немного ослепив Олега. Поэтому, он не увидел, как пассажир вышел с джипа, а увидел его уже идущим на встречу. Встретились они на развилке.

– Здравствуй, Спартак! – сказал Олег и протянул ему для приветствия руку, и добавил с улыбкой: – Не хочу быть банальным, но мы давно не виделись.

– Здравствуй, Олег! – ответил Спартак вместе с крепким рукопожатием. – Действительно, не виделись давно. Все больше по телефону разговоры ведем. Замечу тебе, дорогой, – с легким кавказским акцентом продолжил Спартак, – в скором времени техника погубит человеческое общение. Я имею в виду человеческое общение в чистом виде – беседу с глазу на глаз… Будут все больше суррогаты… Телефон… Интернет.

– Прогресс… Его не остановить,– сказал Олег. И, немного удивленно, спросил:

– А, что это тебя на философию потянуло?

– Старею, наверное! – ответил собеседник с легкой иронией в голосе. – И, скорее всего, это уже не философия… Это брюзжание. Правда, еще, не старческое. Но, все таки, возрастное… Плюс – издержки образования… Думаешь, ты один у нас с «высшим»? – он, с улыбкой подмигнул Олегу. – Я тоже, когда то, заканчивал исторический факультет университета. Между прочим, с красным дипломом. Давно, правда, это было. – Спартак задумался. Достал с кармана пачку сигарет. Предложил Олегу. Тот отказался. – Ну, да ладно. Дело давнее! – сказал он, подкурив. – Вернемся, как говорят на Кавказе, «к нашим баранам»… Я, заказал пять машин… Как ты и просил… Пять топливозаправщиков. На какой день они тебе нужны?

– На среду… – ответил Олег. – В 15 часов 2 первые машины обязательно должны стоять на тракторной бригаде в Волфинском.

– Там же где мы перегружались прошлый раз? – уточнил Спартак.

– Именно! Там асфальтированный двор… Если не дай Бог дождь – он помехой не станет… И посмотри, пожалуйста, что бы машины могли обратно возвращаться, не выезжая снова на трассу, по которой приехали… Надо обязательно сделать так, что бы они ушли с бригады на Волфино через Цегельное.

– Хорошо… Проверю сам! – ответил Спартак. – Сейчас поеду, посмотрю обстановку на территории бригады. Затем заеду к начальнику – договорюсь за стоянку… Ну, и на обратной дороге проеду через село и все проверю!

– Спартак, проверь сегодня обязательно… Вдруг на дороге что-то мешает! Что бы все успели убрать! Но обязательно проверь еще и в среду в обед! – с нажимом на слове «обед» сказал Олег. И уточняя, добавил: – Что бы, ничего не успели поставить. Ничто не должно помешать отходу транспорта. Это очень важно! – затем, немного подумав, Олег задал еще один вопрос: – Как машины пойдут на выгрузку?

– Как обычно! – ответил Спартак, выбрасывая докуренную сигарету: – С Глушково на Веселое. Дальше на Волфино!

– С милицией и «погранцами» с твоей стороны, как всегда, ты все решаешь сам… – не то спрашивая не то утверждая сказал Олег.

– Само собой. Это мой вопрос.

– Очень важно, Спартак, что бы никого не было еще до Веселого. Возможно, я с той стороны заеду! – Олег на секунду задумался. – И еще… Остальные три машины должны в 15.00 пройти Веселое. Не раньше и не позже. Обязательно в 15.00! Это очень важно!

– Олег, ты меня знаешь! Если это важно – так оно и будет! Как с оплатой? – теперь уже спросил Спартак.

– Я буду с деньгами за всю партию на загрузке. Как только крайняя машина пересекает границу – я отдаю тебе деньги! – Устраивает! – согласился Спартак. – Еще что то?

– Да. Я встречу тебя в среду на трассе – за Веселым. Возле Нового Пути. Где поворот на железнодорожный переезд! – улыбаясь ответил Олег. – Не прозевай меня! Я перейду с нашей стороны пешком и буду без машины… Ну, вот, как бы, и все! – подвел итог встрече Олег.

– Да. Как будто все. Созваниваться еще будем? – уточнил Спартак, протягивая Олегу визитку: – У меня появился мобильный телефон. Вот номер. Берет, правда, только в Рыльске и Глушково. Но, если что срочное – звони… Единственное, что после двенадцати часов дня среды отыграть назад без «неустойки» не получится… Даже не смотря на мое к тебе расположение… Сам понимаешь – я не один в этой «теме»! – он внимательно сквозь плотные сумерки посмотрел на Олега. – "Офицер", я надеюсь, что ты все просчитал точно и понимаешь, чем ты рискуешь!

– Я все понимаю, Спартак. – Олег протянул ему руку. – До встречи в среду.

– Удачи тебе! – Спартак пожал протянутую руку.

– Нам удачи! – ответил Олег, и, отпустив руку собеседника, направился в сторону украинской границы.

Глава 9

Понедельник, 7 октября 2001года, 21 час, г. Глушково, Курская обл., Россия.

Евгений бросил трубку на клавиши телефонного аппарата и быстро вышел с комнаты в коридор.

– Ты куда? – спросила со спальни жена, на время оставив сопереживания героям телевизионного сериала.

– Я к Валере! – ответил он, снимая на ходу с вешалки куртку и засовывая ноги в кроссовки.

– Что так срочно? До утра нельзя подождать?

– Да срочно! Да нельзя! – со злостью ответил Женя.

– На долго? – не унималась жена. – Небось, опять по бабам шляться?

– Да какие бабы? Ты совсем скоро свихнешься со своей ревностью… А вернусь, как получится! – сказал Евгений. Услышанная только что новость была неожиданной! Она сулила столько приятного, что, возникшее желания быстрей поделиться ее с партнером, захлестнуло его, и «погнало» на улицу с такой скоростью, что Женя даже толком не обулся. Выскочив на улицу, он наклонился и поправил большими пальцами задники на кроссовках. Выпрямившись, пробежал через двор к воротам, где стояла его тюнингованая «Нива» и открыл их. Затем сел в машину и выехал на улицу. Останавливаться, что бы закрыть ворота не стал.

« – Потом! – подумал Женя. – Быстрей к Валере. Ну, вот он – шанс отыграться! Отыграться за все! Если и не вернуть свои деньги, то хотя бы отомстить по– полной! Причем всем!»

Эти мысли так «разогрели» Евгения, что только спустя пару минут он заметил, как едет с выключенными фарами, довольствуясь только уличным освещением. Женя включил тумблер и дорогу «залил» яркий голубой свет ксеноновых лампочек.

Не было ни единого дня, прошедших с того времени, когда Олег оставил их в дураках, выкрав свою машину и спустив их бензин в канаву, а Спартак «снял» с них «штуку» баксов – что бы он, Женя, не мечтал отомстить!

Эти мечты сжигали его изнутри хуже болезни! То, что они первыми поступили подло – вспоминать не хотелось. Оправдание для себя находилось всегда! И со временем он уверовал, что с Офицером они поступили правильно! Конце концов, это он залез на их территорию!

Вот только сделать они с Валерой уже ничего не могли. Спартак взял этого Офицера под свое крыло! Да и весь контрабандный бензиновый бизнес на границе, после этого случая, тоже перешел под его контроль, отняв у приятелей «кусок».

«Ментам», пограничникам, «таможне» было удобно иметь дело с одним человеком, контролирующим все и за все «отстегивающего», чем с толпой неподконтрольных «старателей», за которыми надо бегать по границе. Воевать за свое «место под солнцем» с «положенцем» у Жени с Валерой сил не было, да и сказать по правде, желания тоже. Оставалось только ждать. И вот он дождался!

– Правду говорят, что месть это блюдо, которое надо есть холодным! – всплыла в Жениной памяти фраза, не весть от куда там взявшаяся. – Да… Месть это блюдо, которое надо есть холодным! – произнес он, подъезжая к Валериному дому и нажимая на «клаксон». Женя вылез из машины, и направился к калитке в воротах. На сигнал автомобиля с противоположной стороны ворот моментально среагировал броском и истошным лаем огромный откормленный алабай. Женя, на радостях совершенно забывший, что у Валеры есть собака, в ужасе, не смотря на свой вес, метра на два отпрыгнул от ворот.

– А что б ты здох! – заорал он так, что перекричал лай собаки. – Заткись, урод! Идиот! Блин, чуть сердце не остановилось.

– Че орешь? – послышался голос Валеры за воротами. – Граф, место! – последовала команда собаке.

– Блин, чуть не обосрался с твоей собакой! Вот дурра!

– Причем тут собака?! – встал на защиту своего питомца Валера. – Она выполняет свои обязанности! А дурак тот, кто по ночам по улице шляется и во двор ломиться, зная, что во дворе злая собака! – хозяин дома ткнул пальцем в табличку на калитке с изображение оскаленной собачей морды и процитированной им выше надписью под ней. – Ладно, успокойся! – уже миролюбиво обратился к приятелю Валера. Он достал с пачки две сигареты. Одну взял себе, вторую предложил Жене. – На вот, закури! И, действительно, ты че приперся так поздно? Случилось что?

– Случилось! – Женя раскурив сигарету, выпустил дым. – Очень хорошая новость случилась! – он, забыв о собаке, снова засветился от радости.

– Ну, судя по твоему состоянию – ты выиграл миллион! – пошутил Валера.

– Лучше! В сто раз лучше! Спартак заказал на заправке в Цегельном пустых бочек на сто кубиков! – выпалил на одном дыхании Женя.

– Ну? – не понимая к чему Женя клонит, и чему так радуется спросил Валера. – Он всегда туда бензин сливает. Это его «перевалка».

– На этот раз «дизель»! – поправил Женя. – Но самое «прикольное», что базу он «забивает» всего на сутки!

– Ну?

– Что ты, блин, «нукаешь»? Валера, ты что тупой? «Недоганяешь»?

– Не тупой! Но «недоганяю»!

– Блин! – начал горячиться Женя. – С кем сейчас работает Спартак?

– Ну, с «Офицером»!

– Значит для кого «солярку» привезут?

– Наверное, для него…

– Правильно! А мы его «сдаем» украинским «погранцам».

– А на кой нам это надо?

– Ты точно совсем «отупел». Они его «хлопают»! – Женя, аж зажмурился и потер руки от удовольствия, представив эту картину. – После такого – он хрен очухается! Значит «отвалит» от этого дела. Еще и со Спартаком «разосрется»! Ты понял?

– Ну-ну-ну? – начал понимать Валера. – Давай дальше…

– Вот ты заладил «нукать»! Я тебе лошадь, что ли? Короче, после этого у Спартака выбора не останется. Он или отойдет от этого бизнеса или нам предложит.

– А почему ты думаешь, что предложит?

– А у него не с кем будет работать! А тут мы «нарисуемся!

– Ну, в общем я понял… – сказал задумавшись Валера. А затем заинтересованно посмотрел на приятеля и спросил: – А откуда у тебя информация?

– Михалыч, начальник ГСМ позвонил. Он же мой родственник. Дядя троюродный. Ну не важно, короче! – Женя рывком бросил сигарету в кювет. Она упала в сырую траву и медленно потухла. – Я его просил, что если будет у него какое движение на заправке – что бы позвонил. Вот он и позвонил.

– А если Спартак узнает, что это мы Офицера «слили»? – поинтересовался Валера.

– Не узнает! – Женя заговорил скороговоркой. – Ты же знаешь участкового с Павловок? Ну, моего родственника? Я ему «солью» информацию. А он уже сообщит кому надо. О том что мы знаем друг друга – не знает ни одна душа… Кроме тебя, конечно.

– А то что начальник ГСМ твой родственник кто знает?

– Валера, что ты как баба? Спартак не пострадает. Ну, почти не пострадает. Ему «соляру» оплатит Олег. И «неустойку», если что, тоже. Все «спишут» на какой ни будь рейд на той стороне, при котором он и попался.

– А если Спартак, все таки, спросит у твоего начальника? А он нас сдаст? Что тогда? – не унимался Валера. Уж очень ему не хотелось второй раз попадать под «раздачу» Спартака.

– Не сдаст! – заулыбался Женя. – У него тоже есть интерес! Представляешь, этот «жук», когда еще колхоз строил заправку – а это десять лет назад! – врезал в пятидесяти кубовую цистерну возле отстойника патрубок. Ну, типа, откачивать с цистерны воду и грязь. Емкость зарыли в землю. Сверху только горловина. А трубу от патрубка он вывел в сторону, за «дежурку» и подсоединил насос… Чуть позже, уже после развала колхоза, он удлинил трубу и вывел ее за территорию заправки. А это, почти двести метров! И насос туда перетащил! В бывшую трансформаторную будку… Старые «гесеэмщики», кто с ним это все строил, умерли. Последний – три года назад . Теперь об этом знает только он один! – Ну, уже не только он! – сказал, улыбаясь, Валера. – Теперь и мы в курсе!

– Да! – с жаром согласился Женя. И продолжил: – Короче, он предлагает – «под шумок» – откачать кубиков шесть «соляры». Контроль за погрузкой будет со стороны Спартака. Ни Михалыча, ни его «гесеэмщиков» рядом не будет. Когда Спартак обнаружит недостачу – подумает, что просчитались его люди при закачке. А когда на той стороне «хлопнут» Офицера – всю недостачу Спартак с радостью на него и повесит. Ну как «планчик»?

Валера задумался. Все было очень соблазнительно… И, что интересно, могло сложиться! Главное при этом не «засветиться» самому. Пусть Женя с родственником все сделают. Когда будут откачивать «соляру» – он найдет способ, что бы «мелькать» в городе. Если все получиться – с ним поделятся. А нет – за все ответит Женя.

– «Планчик» хороший! – после размышлений согласился Валера. – Только бензовоз надо будет найти, какой то, «левый»! – Сто процентов! Михалыч договориться за машину, где то в другом районе. – Ну, тогда звони участковому! – дал свое согласие Валера.

Глава 10

Среда, 9 октября 2001года, 10 часов, село Красно-Октябрьское, Белопольский р-н, Украина.

На удивление Олега громовский УАЗик оказался довольно комфортабельной машиной. Это был не просто военный внедорожник – аскетичный и жесткий, – а переделанный на специальном заводе в «УАЗ-ЛТД» – с металлической крышей, усилителем руля и мощной, но мягкой подвеской.

Сахарозаводские «кулибины», по просьбе Николая Семеновича, доработали его, умудрившись в моторный отсек поместить мощный дизельный двигатель и коробку передач от легкового «Мерседеса». Затем, проклеив по корпусу шумоизоляцию, салон автомобиля утеплили и отделали хорошим «кожзамом». А в финале своей работы местные мастера поместили в кабину сидения позаимствованные со старого «Нисан-Патрол». Получился, этакий, МерсУАЗПатрол! Общую картину новоявленного комфорта завершила установка стереосистемы «Sony», которую в поисках приемлемой радиоволны, сейчас и настраивал Олег, вращая ручку тюнера.

Первая часть «марлезонского балета завершилась. С семи часов утра по очереди, с интервалом в полчаса, ушли к границе все бензовозы. Чуть раньше на проверку дороги на своей «Ниве» выехал Олежка-Малый. За Речками он должен был встретить машины и все вместе дожидаться приезда Олега.

Сквозь шипение эфира в салоне УАЗа вдруг зазвучала мелодия знакомых с детства позывных и голос диктора объявил: « – В эфире круглосуточное радио «Маяк». Московское время – одиннадцать часов тридцать минут. Прослушайте…» – Олег не сдал дослушивать, что ему предлагают прослушивать. Он повернул ручку и выключил радио. « – А у нас десять часов тридцать минут… Сейчас должен приехать Громов…» – подумал он. – И привезет мне денежки… Хотя, почему мне? Не мне, конечно… Для дела».

Два последних дня Олег с Олежкой-Малым провели в «Ниве», объезжая место будущей «контрабанды». В ходе подготовки возникло пара вопросов, которые можно было решить, только воспользовавшись связями Николая Семенович.

Вчера утром они встретились в Сумах. Олег рассказал, что ему надо и Громов обещал решить возникшие проблемы, а также назначил время, когда передаст доллары. Попив чая в кабинете Николая Семеновича, от совместного обеда Олег отказался, сославшись на занятость. Он понимал, что у Громова сейчас проблем «выше крыши», и пользоваться его гостеприимством не время. Как-нибудь в другой раз!

Сразу после разговора, «Олеги» выехали в Краснооктябрьское. Там в полном составе собрались все водители, привлеченные для «операции», что бы ознакомиться с будущим маршрутом. Не было только Володи, хозяина «стотридцатьпервого ЗиЛа», что находился на территории завода. Через границу он ездил не один раз и в «приграничье» ориентировался прилично, поэтому прибыл «Вован» сегодня в шесть часов утра – перед самым выездом. Остальных водителей надо было ввести в курс дела. По просьбе Олега, на сутки раньше, «пригнал» машину Мазановский водитель Юра, «прихватив» с собой в Ромнах Олега-среднего, который сел за руль «шестьдесят шестого газончика».

Выехав с сахарного завода, в Речках компания с трудом приняла в себя и поместила в не слишком габаритную «Ниву» еще одного водителя по имени Сергей и сельским «погонялом» «Сирота», парня в меру «рискового» и исполнительного. И, что немало важно, – сообразительного. Хотя, впрочем, интеллектом особо не обезображенным. Как говорили в армии – «дубовый», но преданный».

Олег пару раз привлекал Сергея к себе в работу и остался им довольный. «Сирота» всегда готов был помочь, тем более, если это сулило заработать никогда не лишнюю для него копейку. Ко всему, дружба с Олегом ему льстила. Что себе «напридумывал» о нем Сергей – Олег не знал, но знакомством с ним хвастался по всему селу. КрАЗ-топливозаправщик, за которым он числился на заводе водителем и на котором Сирота выехал сегодня, находился на местном машинном дворе – всегда обслуженный и готовый к работе.

Разомлев под светившим сквозь лобовое стекло солнцем Олег задремал и прозевал приезд Николая Семеновича. Он открыл глаза, когда рядом зашелестел гравий под колесами Громовского «Лендкрузера». Встроенные в панель приборов часы показывали одиннадцать часов утра. Громов, как всегда, был точен.

Открыв дверь, Олег вышел с кабины. На улице, не смотря на яркое солнце, еще чувствовался ночной заморозок. Олег передернул плечами, и, слегка сутулясь, направился к вышедшему ему на встречу из «Тойоты» Громову.

– Доброе утро, Николай Семенович! – поздоровался Олег, протягивая руку.

– Доброе – доброе… – задумчиво ответил Громов, глядя Олегу в глаза и пожимая ему руку. – Очень хочу, Олег, что бы и сегодняшний день, и сегодняшний вечер с ночью, а, особенно завтрашнее утро были хорошими.

– Спасибо, Николай Семенович… Я уверен, что все будет хорошо…

– Это хорошо, что ты уверен… Уверенность, если ты конечно себя не обманываешь, тебе придает хорошо проделанная подготовительная работа! – ответил Громов, закуривая свое неизменное «Мальборо». – Но еще раз прошу. Будь аккуратен. Сегодня будет контрабанда в особо крупных размерах. А это уже – дело уголовное, и…

– Николай Семенович! – прервал Олег Громова, не дав тому закончить фразу. – Простите, что перебил Вас… Все будет хорошо… Вы сделали то, о чем я вас просил?

– Я все сделал. Люди обещали помочь.

– Ну, тогда осталось взять у Вас деньги! – сказал с улыбкой Олег. – Время расписано. Надо ехать…

Громов повернулся к машине и позвал кого-то кивком головы. В «Тойоте» этого ждали, потому, как сразу же открылась дверь, и с внедорожника вышел личный водитель Громова Сергей с папкой в руках. Подойдя к беседующим, он вынул с нагрудного кармана кожаной куртки пачку перетянутых резинкой стодолларовых купюр и протянул их Олегу.

– Здесь двадцать… – сказал он, смотря на Олега с улыбкой. – Пересчитывать будешь?

– Я тебе верю… – в тон ему ответил Олег.

– А здесь, – добавил Сергей вручая Олегу папку, – товаротранспортные накладные и чеки об оплате груза… На всякий случай…

– За это отдельное спасибо… Документы «чистые»? – спросил Олег, обращаясь к Громову.

– На девяносто девять процентов! – ответил тот. – У меня есть одна фирма… Специально для таких вот ситуаций… Можешь смело ссылаться на нее… Но только не на «переезде», и, желательно вне погранзоны! Хотя и в «погранке» тоже можешь прикрыться… Говори, что топливо мое…

– Ну, и это уже хорошо. Спасибо!

– Есть еще вопросы, пожелания? – с улыбкой спросил Сергей.

– Как будто все! – ответил Олег.

– Ну, тогда, удачи! – уже серьезно добавил Сергей.

– Еще раз спасибо! – сказал Олег, пожимая по очереди руки Громова и Сергея. Затем сел в УАЗик. Закрыл двери. Приоткрыл окно и обратился к Громову: – Кстати, Николай Семенович! Спасибо за машину! Это просто чудо, какое то.

– Не за что… – ответил хозяин завода. И добавил, смотря в след уезжающему УАЗу: – Дай, Боже, что бы все нормально закончилось… Эту машину я ему подарю.

… Олег этих слов уже не услышал. «Вездеход» вывез его на дорогу местного значения и понес по задворкам Украины по направлению к государственной границе.

«Операция Контрабанда» началась. Машины ушли на пункт сбора. Олег улыбнулся, поймав себя на том, что спустя пять лет после увольнения с Армии начал снова оперировать военными терминами – операция, пункт сбора, маршрут. Где то внутри проснулась и шевельнулась тоска по Службе. По Службе настоящей – Армейской. С ее «тяготами и лишениями». С ее непонятным, для гражданского человека, порядком и логикой…. Тоска по своей «тринадцатой площадке»… По своей Отдельной роте охраны и разведки. Эх, были времена! Какие задачи решались… Да-а… Но, что теперь сделаешь?… То время прошло… И пришло новое – жесткое, нахальное, безжалостное. Одним словом – капитализм… Для многих жизнь закончилась. У кого в прямом смысле, у кого в переносном… Но, многие – выжили. И пытаются жить, кто как может… Хорошо, плохо ли – но живут. Живут сегодняшним днем. А он, как не напыщенно звучит, ставит новые задачи. И очень хочется завтра улыбаться, вспоминая день сегодняшний.

« – Но для завтрашних улыбок сегодня надо еще очень многое сделать! – подумал Олег. – И для начала – встретить под Белопольем МАЗ-бензовоз».

Олег вызвал его с Ромнов «на всякий случай». А, как говорится в одном «грузинском» анекдоте – «…случаи бывают разные…».

Ведь для переброски всего объема заказанной «солярки» тех машин, что были в наличии, могло не хватить. «Офицер» решил подстраховаться, позвонив позавчера вечером в Ромны своему приятелю Володе, и попросил его прислать в Белополье бензовоз.

Володя, зная, чем занимается Олег, долго не соглашался одолжить бензовоз. Поэтому, к хорошей оплате аренды, последнему пришлось клятвенно заверить хозяина автомобиля, что машину через границу перегонять не будет. Как использовать ее в случае надобности и выполнить свое обещание – Олег, пока, не представлял. Наверное, на данный момент это была единственная нерешенная до конца проблема.

Но была надежда, что в данном случае все сложиться само собой и придет на помощь славная девушка-удача, по имени «Авось». Леди она, конечно, ненадежная и, как всякая красавица, своенравная. Иногда, когда очень прижмет, ее не дозовешься! Но, видно только ей одной известно, когда наступает именно «крайний случай»! Поэтому, лишний раз обращаться к ней, вымаливая и причитая – пустые слова и лишние слезы. Она, как Москва – слезам не верит. Все надо сделать самому. Удача, только, легонько подталкивает пальчиком в нужный момент!

Несколько раз и «Офицеру» удавалось воспользоваться ее благосклонностью. Это небыли миллионные выигрыши в лотереи. И он не находил чемоданы с деньгами. Все было гораздо проще и намного сложнее… Девушка «Авось» спасала ему жизнь… Не в Армии… Армия не в счет. Там своих «святых» телохранителей достаточно… Уже позже, на «гражданке»… Как тогда, когда он замерзал в Брянском лесу возле машины, груженной мясом… Или, когда переезжал границу в центре села Волфино. Не потому, что лень было объехать! А потому, что все было засыпано снегом в метр толщиной! И оставался один-единственный путь через два села с одним названием, где центральные улицы разделяет граница…

Олег вспомнил выражение лиц пограничников, когда он вырулил на них из-за поворота. И как они, одетые в «кожухи», похожие на Дедов Морозов «втискивались» в свои «Жигули»… Как ехали за ним, пытаясь догнать. И как вмешалась Авось, дав машине Олега возможность проскочить снежный перемет на дороге! А «погранцы» застряли в нем и долго, затем откапывались, ругая и зиму, и Олега, и свою глупость вместе со своей службой.

Под эти мысли УАЗ выехал на перекресток. Прямо вела дорога на Речки. На право – на Сумы.

– Каждый мужчина имеет право «на лево»! – процитировал фривольную пословицу Олег, и, включив левый поворот, свернул на Белополье.

«– А вот на этом перекрестке Авось с Удачей меня просто за волосы выдернули с того света! – подумал Олег, вспоминая дождливый вечер и отказавшие на его «газоне» тормоза. – И не только меня… Еще и Громова с Сергеем… «Влети» я тогда с четырьмя кубами бензина в их «Тойоту»… А там еще и газораспределительная станция внизу… Да… Знатный костерок бы получился… – Олег тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. – Но, обошлось… И сегодня обойдется… Должно обойтись!».

…Транспарант « Добро пожаловать в Белополье!» вернул «контрабандиста» к реальности. В центре города по круговому движению он свернул налево. Проехал мимо штаба погранотряда. Тишина и запустение царили на территории воинской части.

« – Наверное, все на учениях…» – с улыбкой заметил про себя Олег.

Набрав скорость спускаясь по Узвозу выехал на Горбатый мост, а точнее путепровод, над веткой железной дороги. Полюбовавшись видом Товарной станции – спустился с моста и, проехав еще метров триста, свернул на Терновскую улицу, с которой начиналось Белополье.

МАЗ, пришедший с Ромнов, стоял на обочине. Олег, проехав мимо него метров пятьдесят, развернулся и, объехав бензовоз, остановился чуть впереди. Выскочив с УАЗика, он увидел поднявшегося со «спальника» водителя МАЗа.

– Витя, привет! – протянул Олег руку открывшему двери бензовоза мужчине. – Как добрался? Проблем по дороге не было?

– Привет! – ответил водитель, пожимая ему руку. Знакомы они были «шапочно», но по именам друг друга знали. – Все нормально, Олег. Доехал хорошо. Без проблем.

– Давно ждешь? – уточнил Офицер.

– Часа два, – сказал Виктор. – Даже, поспать успел!

– Что успел поспать – это хорошо! День, возможно, будет трудным. Да, скорее всего и ночь долгой! – задумчиво сказал Олег, и сразу задал вопрос: – Тебя Вова предупредил?

– О чем? – удивился водитель.

– О работе, которую надо будет сделать?

– Ну, так, в общем… Единственно, что запретил – переезжать границу. А в остальном – «любий каприз за ваші гроші»! – улыбнулся Виктор.

– И это правильно! – заметил Олег, и спросил: – Ты бывал в этих местах?

– Нет! – ответил водитель. – Здесь я в первый раз.

– Ну, тогда смотри, слушай и запоминай! – Олег достал с нагрудного кармана шариковую ручку и школьную тетрадь в клетку. Открыв ее, на первой же странице нарисовал круг. – Это Белополье! – сказал он, обращаясь к водителю. Тот в ответ кивнул головой. Олег перечеркнул круг практически, пополам. – Считаем, что это дорога. Сейчас проходим город. Ты идешь за мной… Я проведу тебя так, что бы нам не «светиться» в центре… Затем – на выезде – я пропущу тебя вперед… Теперь, смотри сюда. – Он начал рисовать на листе тетради. – Сразу за городом – развилка. Прямо – дорога на таможню. Нам – на право. В сторону Павловок. – Олег начертил круг на другом конце листа. – Ты здесь сворачиваешь. – Он навел ручкой поворот на право, и провел длинную линию до круга, обозначающего село Павловки. Затем перпендикуляром нарисовал вторую линию недалеко от круга, обозначающего село. Получился, как бы, перекресток. – Ты едешь прямо семь километров. Доезжаешь до этого перекрестка… Он там один… Ты его не прозеваешь. Доедешь – сворачиваешь налево. Ясно?– Олег вопросительно посмотрел на Виктора. Тот в ответ утвердительно махнул головой. Офицер в конце перпендикуляра нарисовал круг, размером чуть поменьше предыдущего. – Это хутор. Кислая Дубина называется.

– Да?… Ну и «названьице»! – перебил его водитель МАЗа.

– Я и по смешней встречал… – ответил Олег, переворачивая страницу в тетради. – Когда въедешь в хутор – «воткнешься» в улицу… Она там одна… Не промахнешься… Ты повернешь на право и проедешь сто метров… Здесь будет асфальтированная площадка… – Олег нарисовал один большой квадрат и по бокам три, по меньше. – Это почта, магазин, контора и место твоей стоянки! – Олег снова вопросительно посмотрел на Виктора: – Что не понятно? – Да, вроде, все понятно… – ответил водитель, почесав себе макушку. – А могу я эти бумажки взять с собой?

– Да, конечно… – Олег вырвал листочки с тетради. – Только, когда приедешь на место – порви их… Или сожги… Не надо, что бы они валялись у тебя в машине.

– Ладно. Это я сделаю! – заверил водитель МАЗа.

– Ну, теперь все… По машинам! – отдал команду Олег.

– Хорошо! Хотя, вот еще что! Самое главное! – Виктор снял стоящую на подножке ногу. – Чего мне ждать и сколько?

Олег удивленно посмотрел на водителя.

– Блин! Забыл самое главное… К тебе приедет мой посыльный. На зеленой «Ниве». Мой тезка. Тоже Олег. Он расскажет, что делать! – Офицер на секунду задумался. – И еще… Если до семи вечера к тебе никто не явиться – ты уезжаешь обратно на Ромны. Все ясно?

– Все ясно! – ответил Виктор.

– Витя, за городом я буду ехать за тобой. Если остановят «менты» – ты едешь в Павловки, за дизтопливом для сахарного завода… Куда, что и как – знает экспедитор, который приедет позже.

– Я все понял и все сделаю! – ответил Виктор.

– Тогда вперед! – Олег махнул водителю рукой и сел в УАЗ. Завел двигатель. Дождался, пока тоже сделал водитель МАЗа. Включил передачу и выехал на дорогу.

На пару два водителя и два автомобиля в обратном порядке проделали тот же путь, что и Олег до этого. Он не торопился, наблюдая в зеркало заднего вида как «тянется» за ним бензовоз. Время позволяло. Не доезжая к центру, Олег увел МАЗ в объезд – в сторону рынка. Там дорога была хотя и похуже, но спокойней.

И этот участок проехали без проблем. Спустились с горки и, проехав мимо Церкви, ушли на выезд с города. Возле последнего дома Олег остановился на обочине, пропуская МАЗ вперед. Когда мимо него проезжал бензовоз, он посигналил ему и махнул в след рукой. Виктор тоже нажал на клаксон, издав звук больше похожий на гудок паровоза, чем на сигнал автомобиля.

Дождавшись пока МАЗ уйдет вперед метров на триста, Олег выехал на дорогу. Он не спеша ехал по улице, давая бензовозу «оторваться». Вскоре показались два последних дома на околице. Между ними был просвет, сквозь который было видно свернувший в сторону Павловок МАЗ. Он набирал скорость в клубах черного дыма, словно допотопный паровоз.

« – Молодец! Поворот не прозевал! – похвалил про себя водителя Олег. – Мелочь – а приятно! Люблю, когда все хорошо…»

УАЗ выехал за город. Показался знак «Белополье» перечеркнутый черной линией.

« – Вот и города конец!» – подумал Олег. Захотелось, как то зарифмовать «слоган», но тут его внимание привлек, стоящий на обочине «жигуленок». И не так сам «жигуленок», как облокотившийся на него мужчина, одетый в камуфляж. Но и это само по себе было бы не так важно, если бы в это время он не говорил по радиостанции!

« – А вот это уже интересно! – сказал в голос Олег. Он убрал ногу с педали газа, тем самым снизив скорость, и, проезжая мимо, успел рассмотреть лицо мужчины. Но, самое главное, он рассмотрел на плечах погоны! – Пограничник, стоящий на выезде из города! Не милиционер! А именно пограничник! И, по моему, я, даже, знаю его… Имя… имя… Нет, имя не вспомню… А вот фамилию?… Фамилия у него то ли Иванко, то ли Иваненко… Точно! Иваненко! Он же представлялся, когда участвовал в моем задержании!… Вернее, в жалкой попытке моего задержания!» – не без гордости, и со злорадством съехидничал Олег.

Он вспомнил, какая тяжелая была «серия» в тот раз! Как несколько дней лил дождь… И как на последней ходке он расслабился, и поленился пройти вперед сто метров, что бы проверить переезд… И уже перед самым поворотом на украинскую сторону с засадывыскочили пограничники! Не хватило им выдержки высидеть в кустах и дать ему заехать «по глубже»!

А Олег их увидел, и успел вовремя остановился. Остановился ровно по– средине ямы, что служила ориентиром границы! И пока прапорщик Иваненко со своими солдатами преодолевал разделяющие их десять метров, он успел включить заднюю скорость и съехать на российскую сторону!

Как они потом ругались! «Прапор» обещал стрелять, если «газон» не заедет обратно! На что Олег, ответил, что не дебил же он, что бы ехать прямо в руки наряду! И что он, ко всему еще, и гражданин России! И машина у него российская! А любое посягательство со стороны украинских пограничников на гражданина России может вызвать международный скандал! Вплоть до войны! Затем развернулся, помахал наряду ручкой, и пересек границу в другом месте, проехав вперед один километр. При чем, «в наглую», в поле зрения прапорщика и его солдат! А те сделать уже ничего не могли. Хотя и пытались бежать параллельным курсом! Но за «газончиком» им было не угнаться…

«– И вот снова встреча… – подумал Олег, проехав мимо прапорщика и набирая скорость. – Не символическая, ли? Надеюсь, что это предупреждение мне быть аккуратней, а не новая возможность ему отыграться… Посмотрим».

Проехав вперед пару километров и снизив скорость, он свернул на грунтовую дорогу. Она, метров через двести, сворачивая, огибала поле, и вдоль посадки шла в сторону Павловок параллельно шоссе.

Олег это знал. А так же знал, что в посадке густая не прореженная молодая поросль, которая скроет его от заинтересованных взглядов с дороги. Выбрав подлесок по гуще, он остановил УАЗ. Открыв дверь, выпрыгнул на траву. Подкурив сигарету, прошел сквозь неширокую посадку и, облокотившись на толстую и высокую тополю, стал ждать.

Ожидание было недолгим. Офицер не успел даже докурить сигарету. Его предположения оправдались и ожидание вознаградилось. По дороге, в сторону Павловок на приличной скорости неслись «Жигули», которые раннее стояли на выезде с города.

« – Ну, что ж… Будем считать, что бензовоз они обнаружили… Теперь это есть факт… – констатировал Олег. – Также есть фактом то, что я знаю, что они знают о бензовозе… Но, они не знают, что я знаю о том, что они знают… Вот так вот… Прекрасно! Работаем дальше!».

С этими мыслями он завел УАЗ и поехал по «грунтовке» на Павловки. Следить за «Жигулями» смысла небыло. Олег и так знал, куда они поедут и где остановятся. Даже если и не знал на все сто, то предположить мог на девяносто девять и девять десятых. По большому счету, это уже ничего не решало.

« – Виктор остановиться там, где я ему сказал. Значит «погранцам» «доколупаться» будет не к чему – он не в «погранзоне»! – размышлял Олег. – И, если так выйдет, что нельзя будет воспользоваться его машиной – уедет обратно сам, без команды. Это оговорено… Хотя, Олежку к нему, на всякий случай, надо будет послать… Есть одна мыслишка!»

Машина с «грунтовки» выехала на асфальтированную дорогу. Спустя пять минут УАЗ на холостом ходу по затяжному спуску вкатывался в Павловки, и не таясь, проехал по центральной улице.

Возле опорного пункта участкового Олег притормозил и, с удовлетворением отметил, что участковый на работе отсутствует. Не было его и дома, чему было свидетельство отсутствие во дворе его «Форда».

Олег остановил машину возле соседской избы. Во дворе «копошилась» еще не старая женщина.

– Доброго здоровья, хозяйка! – крикнул Олег через забор. – А не подскажете где ваш участковый?

Хозяйка двора обернулась.

– Нэма його! – ответила она, поправляя на голове цветастый платок. – И в сэли його зараз нэма. А що, дуже трэба? – женщина поставила под стенку сарая грабли и подошла к забору.

– Очень надо! – состроил «страдальческую» гримасу мужчина. – Справочку одну надо взять… Специально с Сум приехал!

– То ты з ным, чоловиче, розмынувся! – сочувственно сказала хозяйка двора. – Вин сьогодни з самого ранку выйихав… В Сумы… Жинка в него в больныци… Йому позвонылы видтиля… Вин и пойихав… Мэни сказав, що будэ писля чотырьох…

По тону, которым была произнесена последняя фраза, Олег заподозрил, что женщину и участкового связывают не только соседские отношения.

– Ох, как жалко! – начал «делано» сокрушаться Олег. – Ну, что теперь сделаешь! Придется приехать завтра.

– Так вы б можэ його зачекалы? – «молодуха» расплылась в улыбке. И смущенно, добавила: – Моглы б и в мэнэ посыдить…

– Спасибо, хозяюшка! – Олег состроил улыбку, на которую был способен. – В другой раз – обязательно… А, сегодня некогда… Честное слово, некогда!

Он отошел от двора и сел в машину. Закрыв дверцу, завел двигатель. Хозяйка, сквозь щели в заборе, смотрела с нескрываемым сожалением на его действия. Олег помахал ей рукой и выехал на дорогу.

« – Это хорошо, что нет участкового… Это большой плюс… Все идет по плану… Пока он вернется – я должен успеть… Но, и здесь не мешало б подстраховаться!»

С этими мыслями Олег подъехал к тракторной бригаде. Заехав во двор, он остановился возле «будки» начальника ГСМ (по другому это миниатюрное кирпичное строение назвать было нельзя). К нему на встречу вышел молодой парень не сельской наружности. Олег вылез с кабины.

– Саня, привет! – поздоровался он с молодым человеком. – У тебя все готово? – Все как надо! – ответил молодой человек. Это был Саша, сын председателя, отвечавший в колхозе за «горючку». – «Бочка» ушла? – спросил Олег, имея ввиду, десяти кубовую бочку, прицепленную к трактору.

– Ушла час назад… – ответил Саша, посмотрев на часы. – Уже должна быть на месте.

– Кто за рулем?

– Брат «Сироты»… – загадочно сообщил молодой человек.

– У него есть брат? – удивился Олег. – Я и не знал!

– Есть! – хмыкнул Саша. – Двоюродный, по моему… Но «по хлеще» Сереги будет… По характеру… Да и тракторист неплохой… Наш человек!

– Ну и отлично! – Олег начал говорить, как будто вколачивал гвозди: – Саша, «бочка» придет назад, примерно в четыре часа… С ней будет еще и ЗиЛ… Как только они зайдут на территорию – сразу ворота не закрывай! Не зависимо от того, кто за ними будет ехать!… Возможно у них на «хвосте» будут «менты», или пограничники, может мытна варта! Запускаешь всех! И только тогда, когда все заедут – ворота должны быть закрыты! Ты все понял?

– Олег, я все понял… Отец мне своими инструктажами тоже всю «плешь» проел… Ты же знаешь, что мне не впервой! – улыбаясь, ответил Саша. Олег согласительно кивнул головой.

Один раз ему уже пришлось здесь прятаться от пограничников. И тогда Саша с ребятами прикрыли его, не смотря на все угрозы. «Погранцы» в тот раз сами не решились брать штурмом машинный двор и вызвали ментов. Пока те приехали, все дизтопливо с Олегового ЗиЛа уже было слито в подземные емкости.

– Я все помню, Саша… Но сегодня «ставки» на много больше. – сказал тихо Олег.

– Все будет нормально! – уже серьезно произнес Саша. – Ты тоже приедешь с ними?

– Чуть позже… – Олег на пару секунд задумался, затем добавил: – Если, вдруг, что-то пойдет не так и вместе с машинами на территории окажутся посторонние – надо что бы ты спрятал водителей, пока я не подъеду… Как заедут во двор – пусть исчезают с ключами от трактора и машины через тот лаз в заборе! – он показал на кусты бузины возле кирпичного забора и спросил у Саши: – Дырка там еще осталась?

– Пока осталась. Руки не доходят заделать! – подтвердил парень. – Но как «водилы» узнают, что им делать при таких «раскладах»?

– Водителей я проинструктирую, что говорить и как себя вести… И еще… Если, не дай Бог, будут у тебя спрашивать от куда пришли машины – скажешь, что «дизель» прислал для хозяйства Громов и все вопросы к нему… «Чистые» бумаги на «солярку» у меня… Но покажу я их только в крайнем случае… Вот, как бы и все… Мне пора… Вопросы есть?

– Нет… Все ясно…

– Тогда я поехал.

– Давай! Ни пуха не пера! Ни гвоздя, ни жезла! Жду вас…

– К черту!

Олег сел в машину, завел двигатель и выехал с территории тракторной бригады.

Глава 11

Среда, 9 октября 2001года, 13 часов, Украинско-Российская граница, р-н с. Волфино, Украина.

Откинувшись на спинку сидения, подполковник Калайтанов курил в кабине своего служебного «уазика». Сквозь полуоткрытые веки, он наблюдал за «пикником» приехавшего с Киева начальства. На точку наблюдения в районе села Рогозное оно – начальство – приехало на огромном джипе «Шеврооле-Сабурбан», который выделила им, вместе со своими двумя офицерами, Сумская таможня.

Открыв задние двери, больше похожие на ворота, киевские «гости» с двумя распечатанными бутылкам «Ужгородского» коньяка разложили в багажнике нехитрую закуску. Одна бутылка была уже, почти, пуста.

«Киевляне» с «сумчанами» пребывали в приподнятом настроении, вызванного от части, воздействием спиртного, а отчасти личным участием в задержании. Положительный результат этого «мероприятия» сулил им всем – по минимуму – благодарности, а по максимуму – новые звезды на погоны.

Все говорило о том, что «контрабас» будут тащить сегодня. Уже три дня в районе границы пограничные наряды наблюдают зеленую «Ниву». По приказу Калайтанова ее не трогают. Да и сами посты сильно не светятся. Оперативники доложили, что «Капитан» связывался со своим знакомым прапорщиком на заставе, интересуясь обстановкой. «Прапор», сам того не ведая, выдал ему «дезу», что в виду приезда киевского начальства на среду намечены учения в районе Теткино, в двадцати километрах от сюда, и весь личный состав будет находиться там на занятиях. И что нарядов по границе будет минимум. И то все на центральных дорогах.

Звонок от участкового с Павловок, о том что на сопредельной территории приготовили склад для переброски дизтоплива, дал возможность, практически, на сто процентов, определить место перехода и время. Короче, выходило как в фильме: «Место операции и время операции изменить нельзя!»

Вся подготовительная работа Калайтановым была проведена. Наблюдательные посты выставлены. Две группы захвата, одетые в маскировочные халаты и при оружии, снаряженным боевыми патронами, были размещены в заранее определенных местах. Одна непосредственно возле ожидаемого места перехода контрабандистов, отсекая возможность ухода обратно на российскую сторону. Вторая – через пятьсот метров вглубь украинской территории – для встречи нарушителей границы. Вдобавок ко всему, тайно, под видом местных жителей, на российскую сторону были отправлены два «сверхсрочника» с радиостанцией. В задачу им было поставлено наблюдение за движением в районе Волфино со стороны Глушково, и, при появлении в окрестностях бензовозов, доложить об этом Калайтанову. Далеко углубиться на сопредельную территорию они не рискнули, боясь «нарваться» на российский пограннаряд. В придачу мощность портативной радиосвязи ограничивала возможности передвижения. Поэтому, отойдя на пару километров от деревни, разведчики расположились в посадке, которая росла вдоль трассы, и, приступив к наблюдению, доложили об этом Калайтанову…

– Первый… Первый… Я Центральная… Прием… – протрещала позывными радиостанция в руках начальника погранотряда, выводя его с состояния полудремы.

– Я, Первый! – ответил Сергей Владимирович: – Прием!

– Первый! Я Центральная! – голосом дежурной по узлу старшины Инны Матвеевой заговорила радиостанция: – Пост №1 доложил, что от Белополья в сторону границы по направлению Павловок проследовал бензовоз Маз с прицепом… Прием!

– Я, Первый! Доклад принял… – Калайтанов отключил рацию и на пару секунд задумался. Затем снова поднес тангенту к губам: – Центральная, я Первый! Передай Иваненко ( «Пост №1» был его позывным) пусть садится на свои «Жигули» и следует за бензовозом… Проследит, где тот сделает остановку… Затем доложит… Как поняла? Прием!

– Первый! Я центральная! Все приняла! Передам! Конец связи…

Калайтанов открыл двери и вылез с кабины на улицу. Подошел к проверяющим. Те только выпили очередную порцию коньяка.

– Ну что ж… Все «срастается»… – обратился подполковник к начальству. Ему даже захотелось от удовольствия потереть руки. – Вот и транспорт для приема «контрабаса» прошел Белополье…

– Что за транспорт? – спросил подполковник Митяев.

– Бензовоз. Маз с прицепом…

– Какой объем? – задал свой вопрос майор Сидоров, слегка охмелевшим голосом.

– С прицепом пятнадцать кубиков поместятся. – Ответил Калайтанов.

– А остальное? – вскинул удивленно брови Сидоров. – Ведь у него заказано сто кубов!

– Пока не знаю… Ну, есть у него еще «шестьдесят шестой» с бочкой на пять кубов… К нему прицеп на два кубика. И того двадцать два… – Калайтанов достал с пачки новую сигарету. Подкурил. – Обычно «Капитан» делает несколько ходок. Тогда, вопрос – где он думает перегружать солярку? Или может рискнет «затащить» российские бензовозы на нашу сторону?… Это была бы просто сверх наглость… Ну, ничего… Все скоро увидим сами…

Отказавшись в очередной раз от предложения выпить, Калайтанов направился в сторону границы проверить посты. Его тревожило наличие у бойцов боевых патронов. Надо было еще раз проинструктировать, что бы никто «сдуру» не начал «палить» в случае попытки контрабандистов уйти назад в Россию, или наоборот прорвать заграждение.

Подполковник был категорически против выдачи боеприпасов. На крайний случай достаточно было холостых патронов. Но это был приказ с Киева Загорулька. Зачем ему это было надо – непонятно. Но проблем начальнику погранотряда добавило.

– Первый! Я Центральная! Прием! – снова обозвалась радиостанция.

– Я, Первый! Слушаю!

– Первый. Пост№1 доложил, что бензовоз, не дойдя Павловок, свернул к Хутору и остановился перед въездом в приграничную зону. Прием!

– Принял! – ответил Калайтанов. – Передай Иваненко, что бы проводил наблюдение. Как поняла? Прием!

– Первый, приняла. Конец связи.

« – Та-а-ак… Выводит машины на исходную… – подумал про себя Калайтанов. – Но… Почему так явно? Все на виду? Что-то тут не так… Где же твоя хваленая осторожность, господин капитан? – вступил в диалог с невидимым собеседником подполковник. – Или ты решил, что договорившись с прапорщиком, теперь можешь «переть в наглую»? Ну-ну…»

Вместо ответа снова затрещала рация.

– Первый, я Центральная. Прием.

– Я, Первый.

– Первый, докладывает «Сверчок» (пост разведки на российской стороне). В сторону Волфино прошли два топливозаправщика КрАЗ.

– Принял. Конец связи… Синхронно… МАЗ у нас… КрАЗы у них… – сказал Калайтанов, отключив радиостанцию. – Значит минут через двадцать будут видны и нам… Ну, а что же дальше?

– Первый, я Второй! – на заданный в никуда полковником вопрос ответил пост, расположенный на переезде в украинском Волфино. Расстояние между ними и Калайтановым было не больше двух километров. Поэтому они смогли общаться непосредственно напрямую с командиром.

– Второй! Я Первый. Докладывайте.

– Первый! Только что через Волфино прошли зеленая «Нива» и «Газ-66» с прицепом. В районе тракторной бригады они разъехались. «Газон» ушел в сторону перехода. К границе. В район села Рогозное. «Нива» поехала в сторону Кислой Дубины. Как поняли? Прием!

– Второй! Все понял. Продолжайте наблюдение! – Калайтанов не успел спрятать станцию в карман, как она обозвалась снова, но уже не по уставному.

– Товарищ подполковник! Ой, простите! Первый! Это снова Второй! Прием! – мальчишескими голосами закричала радиостанция.

– Это Первый! Прием! – в Волфино на пост были определены два молодых бойца срочной службы. Для них это было первое задержание. Поэтому Калайтанов не сделал им замечание за неуставное обращение.

– Докладывайте! Прием! И не надо так нервничать! – успокоил он солдат. – Первый! Виноват! Простите… – и закончив с извинениями постовой перешел к докладу: – Вот сейчас по российской стороне в сторону тракторного стана идут два КрАЗа бензовоза! Прием!

– Принял. Продолжайте наблюдение!

– Есть продолжать наблюдение! – уже официальным тоном ответил пост.

Полковник Калайтанов с довольным видом засунул рацию в накладной нагрудный карман форменной куртки. Все складывалось для него хорошо. Сбор информации у местного населения и жителей сопредельной территории с помощью оперативной службы погранотряда и участковых начал приносить результаты. Подготовка на местности была проведена. Осталось только ждать результата. Все шло как надо. Но, что-то не давало полного удовлетворения. Где-то в голове занозой сидело сомнение. Сомнение маленькое. Можно сказать, просто, малюсенькое. Но оно было.

« – Что то не то… На что он рассчитывает? – думал командир отряда, идя по дороге в сторону перехода на границе, где разместились наряды по задержанию. – На что надеться? Все ведь видно… И МАЗ… И «Нива» с «газончиком»… Правда он не знает, что мы знаем о его планах… Если исходить из этого – тогда, как бы, все складывается… Ладно… Что голову ломать… Все скоро увидим…»

– Первый, я «Граница»! Прием! – обозвалась рация. Калайтанов вздрогнул от неожиданности.

– Я Первый! – ответил он, вынув с кармана станцию. – Прием!

– Первый, на сопредельной территории наблюдаю движение двух топливозаправщиков.

– Где они сейчас? – не прибегая к позывным спросил подполковник.

– Сворачивают с трассы на тракторный стан! – в том же формате ответил пост.

– Хорошо. Я сейчас буду. Конец связи.

Калайтанов приблизился к первому заградительному подразделению. С засады к нему на встречу вышел старший наряда.

– Что у вас Петр Семенович? – обратился командир отряда по имени отчеству к прапорщику Васильеву. Ему было уже за пятьдесят. Он, как и Калайтанов, служил пограничником еще со времен Союза. В придачу ко всему – был из местных. Все тропинки, не считая дорог вдоль и поперек границы, знал, как свои руки. Мужик он был правильный и с опытом. Поэтому Калайтанов его уважал, и поставил к вооруженным боевым оружием молодым пацанам, что бы те не натворили при задержании глупостей.

– Все спокойно? – продолжил свой вопрос подполковник.

– Слава, Богу спокойно, Сергей Владимирович… – ответил прапорщик. – Я, от греха подальше, приказал бойцам отсоединить магазины от автоматов… Все молодые. У них опыта обращения с боевыми патронами мало… Достаточно, если что, будет и моего оружия! – при этих словах прапорщик погладил висящий у него на шее автомат.

– Хотел тебя об этом просить! – сказал Калайтанов. – Если бы не приказ Загорулька – я бы в жизни не пошел на это… Не могу понять – зачем ему это надо?… О, слышишь? – подполковник показал указательным пальцем в сторону границы, прислушиваясь к приближающемуся звуку, возникшему на той стороне.

– Да… Похоже на КрАЗ? – не то спрашивая, не то утверждая заметил Васильев.

– Нет… Два КрАЗа… – уточнил Калайтанов. – Два топливозаправщика…

– Думаете, «потянут» на нашу сторону? – спросил прапорщик у командира.

– Скорее всего – нет… Думаю, будет перевозить… Хотя… – командир отряда развел в стороны руки: – я, честно сказать, не могу представить, как он все это переправит за три-четыре часа времени, что у него есть.

– Да… Интересно… Ну, скоро увидим… Человек предполагает, – а Бог располагает… – глубокомысленно заметил Васильев. Затем указал пальцем в обратную сторону от границы – в ту сторону, от куда только что пришел Калайтанов. – Слышите?

Подполковник прислушался… В это время Васильев аккуратно взял его под руку и потянул в кусты, где была расположена засада. Спустя пару секунд из-за поворота на дороге появился, принадлежащий Олегу, «газончик». В след за ним, на расстоянии двадцати метров следовал Мазановский ЗИЛ.

Передвигались они довольно тихо, благодаря хорошо сваренным глушителям на выхлопных трубах. Поэтому военные заметили машины так поздно. «Шишига» с ЗИЛом медленно, переваливаясь на ухабах проселочной дороги, проехали засаду и направились к нелегальному переходу на границе. Как успел рассмотреть Калайтанов за рулем ни в одной из машин, «Капитана» небыло.

– «Граница», я Первый! Прием!

– Я, «Граница»! Прием! – ответил пост на переходе.

– Я, Первый! Со стороны «Заслона» к вам идут ГАЗ-66 и ЗИЛ-131! Никаких действий не предпринимать! Машины пропустить! Себя не обнаруживать! Как поняли? Прием!

– Первый! Принял! Машины пропустить! Себя не обнаруживать!

– Я, Первый! Конец связи!

Калайтанов вылез с кустов на дорогу и посмотрел в след уходящим автомобилям.

– Я на пункт управления! – сказал он, обращаясь к Васильеву. – Смотрите, товарищ старший прапорщик, – переходя на официальный тон, сказал Калайтанов: – на вас надеюсь!

– Все будет как надо, товарищ подполковник! – ответил Васильев. – Не в первой!

– Вот и хорошо. Я ухожу! – с этими слова Калайтанов направился в сторону командного пункта. И, как будто ожидая этого момента, снова женским голосом обозвалась радиостанция: – Первый! Я Центральная! Прием!

Калайтанов остановился. Повернулся к Васильеву и достал с кармана станцию. На лице его отразилось легкое удивление с некоторым расстройством.

– Что еще? – сказал он про себя, а включив станцию, ответил: – Я, Первый! Прием!

– Первый! Докладывает дежурный по отряду! В расположение части прибыл полковник Загорулько. Как поняли? Прием!

Подполковник Калайтанов понял все. Вот теперь все стало на свои места! Стала ясна цель приезда три дня тому назад проверяющих, а скорее всего, не проверяющих, а соглядатаев. И дотошность Загорулько в вопросах подготовки к операции, и ее деталях. И, выдачу личному составу боевых патронов… И причина запрета на привлечение «гаишников» и российских погранцов. Ну, и на конец, цель приезда самого Загорулька. Как же! Боевое задержание! И при непосредственном участии киевских гостей! А конкретно под личным руководством и непосредственным участием полковника Загорулька!… И сразу ему все простят! И участие в контрабанде! И возникшую по этому поводу дурную славу! И… Да многое чего ему спишут… Уж его папочка-генерал постарается сделать из всего этого много шума… Да… Молодец… Красиво… А он – Калайтанов – как будто и не причем… И пошит Загорульком в дураки…

– Я, Первый! – включил радиостанцию командир отряда. – Спросите у полковника Загорулька, какая цель его прибытия?

– Первый, я Центральная! Спрашивать уже не у кого! Полковник Загорулько с сопровождающими выехал к вам на КП!

– С кем выехал!? – уже без позывных крикнул вопросом в микрофон Калайтанов.

– Первый! Я Центральная! – ни на шаг не отступая от инструкции докладывала дежурная по узлу связи. – С полковником Загорулько прибыли три журналиста с телеканала «1+1» для съемок репортажа. Сейчас он взял в сопровождение Гонту и выехал к Вам на КП. Как поняли, прием?

– Конец связи… – только и ответил Калайтанов, смачно плюнув на землю.

Глава 12

Среда, 9 октября 2001 года, 14 часов, Белопольский р-н, Украина.

«Тойота-Лендкрузер» неслась в сторону Павловок, «проглатывая» дорожные ухабы, как голодный Бобик сосиску. Водитель мастерски управлял внедорожником, поднимая полковнику Загорулько, и без того прекрасное настроение. Он, вальяжно расположившись на переднем сидении, чувствовал себя именинником. Все шло ему в «масть». Сегодня все «играло» на его стороне. Хотя, еще чуть меньше недели назад казалось, что карьере приходит если не «звиздец», то наступает явный кризис в ее продолжении.

« – И все ведь через этого «служаку» Калайтанова. До пенсии около года – а он героя с себя корчит… Сел бы тихонечко – и сопел бы в две дырочки… Так нет… Служака! «Сапог», блин… Ну-ну… Дай Бог все «срастется» сегодня – вылетишь как пробка с бутылки шампанского, если ее хорошо взболтать… А я ее взболтаю! Ох, взболтаю! Уж, будьте уверены! Эту «бутылочку» я растрясу, как следует!»– думал Загорулько. Эти мысли не давали ему покоя всю дорогу сегодня, все прошедшие дни до этого, и все последние два года, что он является прямым начальником Калайтанова.

Калайтанов ему мешал. Мешал, как специалист, который знает свое дело. На его фоне Загорулько, если сказать по-правде, выглядел, полным профаном. Как порядочный человек – Калайтанов мешал «проворачивать» темные делишки на территории своего погранотряда. А после последнего случая, когда пограничный наряд задержал его людей, они стали просто врагами (чего стоило Загорулько и сколько стоило «замять» это дело – знает только он сам).

В пятничном разговоре по телефону они все высказали друг другу. И оба понимали, что дальнейшая совместная служба не возможна. Кто-то должен был уйти…

Сразу после скандала, Загорулько попросил отца о назначении в погранотряд проверки. А проводить ее откомандировал двух своих бывших сослуживцев -подполковника Митяева и майора Сидорова, которые рассчитывали при его помощи подняться по карьерной лестнице.

Они оперативно прибыли в часть к Калайтанову уже в воскресенье. В понедельник проверяющие присутствовали на утреннем совещании, где узнали о готовящейся операции. Ну и сразу же доложили, кому следует.

Загорулько немедленно затребовал от Калайтанова докладывать непосредственно ему о ходе подготовки операции. А когда узнал от Митяева (прав, ох как прав был Сергей Владимирович, подозревая последнего в «соглядатайстве») объем планируемого «контрабаса» – понял, что это его шанс! Шанс обелить себя! Шанс подняться! И, самое главное – шанс убрать Калайтанова с дороги. Только надо было правильно этим шансом воспользоваться.

Загорулько не стал торопить события и влезать в подготовку. Он понимал, что как специалист командир отряда намного его выше, и никто лучше самого Калайтанова не подготовит эту операцию. А вот когда все будет готово – вот тогда и появиться Загорулько! «На белом коне и «при параде»!

Отец подсказал ему мысль воспользоваться журналистами с «1+1» для репортажа непосредственно с места задержания. Это была «убойная» идея! Такая реклама! А реклама, как известно, двигатель торговли! Вот он и «продаст» себя, как можно дороже.

Загорулько-старший задействовал свои связи и «телевизионщики» выделили Загорульку-младшему журналистку с оператором. «Журналисточка» была ничего с себя. Загорулько сладко улыбнулся этой мысли. Он уже стал «окучивать» ее по дороге. Коньячок, шашлычок, шоколадка! И она, похоже, начала отвечать взаимностью.

« – Эх! Какая прекрасная может быть жизнь, – размечтался полковник, – если направить ее в нужное русло!».

– Товарищ полковник! Товарищ полковник! – услышал Загорулько голос сержанта-сверхсрочника Ивана Гонты, взятого им в погранотряде для сопровождения и посаженного киевским гостем на дополнительное сидение в багажник. Голос сержанта оторвал его от сладких мыслей и Загорулько недовольно спросил, не поворачиваясь назад: – Чего тебе еще?

– Товарищ полковник! Сейчас будет поворот на Кислую Дубину. Нам сюда. Только, товарищ полковник… – Гонта замялся.

– Ну, что – говори!

– Подполковник Калайтанов инструктировал, что крайне осторожно передвигаться в этом районе… И желательно без автомобиля.

– Почему это еще вдруг? – удивился Загорулько.

– Командир сказал, что возможны наблюдательные посты контрабандистов.

– Ну, это он тебе командир! – сказал Загорулько, с ударением на слове «тебе». – Это, во-первых. Во-вторых – эти ваши контрабандисты, они что – шпионы? Посты, засады… Как дети малые… Обыкновенные «барыги»… Там купили – здесь продали… Это ваш Калайтанов себе цену набивает. Вот и играет в «войнушку». Сколько от сюда до наблюдательного пункта?

– Километра три… – не уверенно ответил сержант.

– Так вот – в-третьих! Неужели ты думаешь, что мы три километра пойдем пешком?

– Я не знаю, товарищ полковник… – с обидой в голосе сказал боец. – Мое дело предупредить.

– Ну предупредил – теперь помалкивай… Будешь говорить только, когда надо будет поворачивать.

– Тогда, сворачиваем! – обиженно сказал Иван Гонта.

«Лендкрузер» свернул с основной дороги на проселочную, когда то асфальтированную по верх брусчатки, а сейчас «облезлую» и зияющую огромными ямами. Скорость упала до минимума. Машину раскачивало в разные стороны.

– Как тут ездят колхозники? – не то спросил, не то удивился Загорулько.

Ввиду того, что вопрос не адресовался никому конкретно никто на него и не ответил. Сержант молчал, ожидая очередного поворота. Журналисты притихли, услышав о наблюдательных постах.

Машина въехала в хутор. Дорога стала лучше. Проехали первые деревенские избы. И здесь, на небольшой асфальтированной площадке перед почтой и магазином практически наехала на МАЗ. Водитель, подняв кабину, ковырялся в двигателе.

– А это что еще? – удивился Загорулько, показывая пальцем сержанту на бензовоз.

– Не знаю, товарищ полковник… Наверное, транспорт, что пришел за «контрабасом»…

– Давай снимай! – заорала благим матом журналистка оператору. Тот быстро расчехлил камеру. – Мы ведем свой репортаж с приграничного района! – с напором «затараторила» журналистка. – Сейчас вы видите транспорт, что пришел за контрабандным топливом. В этой командировке нас сопровождает полковник Загорулько, который непосредственно руководит операцией по задержанию нарушителей границы… – камера перешла с девушки на полковника. Тот не ожидая, растеряно улыбнулся. – Снял? – спросила журналистка.

– Снял! – ответил оператор.

– Камеру не «зачехляй»! – командным тоном обратилась к оператору девушка. – Не известно, когда пригодится.

– Хорошо… – равнодушно ответил тот.

– Оленька, вы, когда будете меня снимать – предупредите заранее… – попросил Загорулько. – Я соберусь с мыслями…

– Хорошо Николай! – улыбнулась ему Оленька. – Я буду предупреждать.

Внедорожник объехал припаркованный МАЗ. Водитель внимательным взглядом проводил «Тойоту», и, заметив камеру, помахал им рукой.

– Во, наглость! – завизжала журналистка. – Ждет контрабанду и машет!

– Да, распустил их здесь Калайтанов… Но ничего… Я наведу порядок. Ох, наведу… – задумчиво протянул Загорулько, думая о «своем порядке».

– Товарищ полковник! – кокетливо позвала девушка Загорулька. – А почему нельзя сейчас задержать этого водителя? Или, хотя бы, проверить его документы?

– Ну, задержать, наверное, нет! – неуверенно ответил Загорулько. – А вот документы… Для вас, Оленька, все что хотите! – расплылся улыбкой чеширского кота, полковник.

– Нельзя проверять у него документы! – неожиданно вмешался в разговор сержант. – Вообще без милиции мы не имеем права его трогать.

– Это почему? – удивилась девушка.

– Потому! – резко ответил сверхсрочник, сам удивившись своей смелости. – Он не находится в приграничной зоне. До нее еще пятьсот метров. Он может, просто, нас послать «на хер».

– Сержант! – заорал Загорулько. – Ты что охренел? Что себе позволяешь?

– Я не «охренел», господин полковник! – жестко ответил боец, делая ударение на слове «господин». – Я объясняю, почему нельзя проверять документы у этого водителя. Нас каждый день инструктируют по этому поводу на разводе. Кстати, нам, сейчас, поворачивать налево, на «грунтовку».

– Ну, ладно… – прошипел Загорулько, сообразив, что «прокололся». Внедорожник, сделав поворот, съехал по грунтовой дороге в ложбину, где их встретили остатки «мазанок» под проваленными соломенными крышами. Сквозь обильные заросли разнокалиберного бурьяна, бузины и одичавших вишен с яблоням они смотрели черными глазницами оконных проемов на проезжающую мимо машину. У пассажиров «Лендкрузера» появилось чувство, что за ними наблюдают человеческие черепа.

Все враз затихли. Водитель надавил на педаль газа, но машина вместо того, что бы прибавить, вдруг зачихала и стала в полной тишине притормаживать. Это продлилось пару секунд. Но они показались всем вечностью. Затем, как будто опомнившись, двигатель «взревел» на высоких оборотах, и автомобиль, резко набрал скорость, «вылетел» на пригорок.

– Ух… Жуткое место… – тихо сказала девушка.

– Да… – согласился водитель. – Мистика какая-то… Что бы вот так выключился мотор? Первый раз у меня…

– Это место называют Ведьмин хутор… – тихо вмешался в обмен мнениями сержант. Но его голос услышали все. – Здесь, еще до революции, говорят, жила ведьма… А затем ее родственники… И все умерли не своей смертью… Тонули, убивали друг друга, убивали их. Последний дед, говорят, внук или правнук этой ведьмы, утонул там, – сверхсрочник мотнул назад головой, – в колодце, сразу после войны… Как утонул – никто не видел. Нашла его случайно, недели две спустя, почтальонша, что принесла письмо… Сама, потом, чуть с ума не сошла от ужаса… Больше там никто не жил…

– Жуть какая… – тихо сказала Оля, отсовываясь от дверей машины в глубь кабины.

– Слышишь, сержант! – резко прервал его Загорулько. – Тебя становиться много… Хватит басни рассказывать. Лучше скажи куда ехать. Развилка впереди!

– А вон видите щит? – спросил сержант у водителя. Тот в ответ кивнул головой. – Вот туда и едем… Начинается погранзона.

– Давай снимай! – дала команду оператору журналистка. Тот открыл пошире окно и выставил в него камеру. В объектив попал щит с надписью «Пограничная зона. Проход и проезд только по специальным пропускам».

– Ну, снял… – снова флегматично сказал оператор. Затем присмотревшись на другой рукав дороги, добавил: – О! Зеленая «Нива»!

– Где? – вскочил со своего сидения сержант, ударившись головой о крышу.

– Да вон! Уже сзади за нами! А что? – после уточнения спросил мужчина.

– Это «Нива» с ориентировки! Это дозор контрабандистов. Они нас видели…

– А это плохо? – спросила журналистка.

– Здесь не часто ездят джипы с киевскими номерами… – ответил сержант. И чуть помолчав, продолжил: – Если они нас видели – то мы могли их вспугнуть.

– Слышишь, сержант! – с угрозой в голосе спросил Загорулько. – Уж не хочешь ли ты сказать, что я «проваливаю» операцию?

– Я, господин полковник, сказал, что сказал… – тихо ответил сержант сверхсрочной службы Гонта. И добавил, обращаясь конкретно к Загорулько. – Господин полковник, ставлю вас в известность, что по приезде на КП я буду вынужден доложить подполковнику Калайтанову обо всем, что произошло с нами в дороге.

Глава 13

Среда, 9 октября 2001 года, 15 часов 40 минут , Украинско-Российская граница, передвижной командный пункт подполковника Калайтанова, р-н хутора Рогозное ,Белопольский р-н., Украина

Увиденная на КП картина привела Калайтанова в бешенство. На глазах у его подчиненных киевское начальство во главе с полковником Загорулько, продолжало распивать коньяк! Веселье было в полном разгаре!

Из-за стоящих машин и растущих вдоль проселка деревьев Загорулько не видел приближающегося к компании командира погранотряда. Разогретый «спиртным», он вовсю блистал красноречием перед подчиненными и, прежде всего, перед своей спутницей – журналисткой. Ее звонкий смех и одобрительные возгласы «собутыльников» бальзамом ложились на душу полковника. Он был в ударе!

Калайтанов, сцепив зубы, направился в сторону проверяющих.

– Товарищ подполковник! – окликнул командира сержант Гонта. – Разрешите обратиться?

Калайтанов остановился, увидев выходящего из-за кустов подчиненного.

– Слушаю, Вас, сержант.

– Товарищ полковник, по дороге на КП мы «наткнулись» на МАЗ-бензовоз. Он припаркован на площади в Кислой Дубине. Когда мы проезжали мимо – нас увидел водитель машины.

– Так… – у Калайтанова задвигались скулы. – Дальше!

– Его начали снимать на камеру журналисты… – Гонта кивнул головой в сторону столичной компании. – И это водитель тоже видел… Он, даже, помахал нам рукой.

– Понятно… – подполковник тяжело вздохнул. – Спасибо сержант.

– Но это еще не все… – Гонта замялся, понимая, что сейчас будет «закладывать» проверяющего. Но командира он уважал, и решил, что тот должен быть в курсе. – На выезде с хутора, там где развилка, мы столкнулись с зеленой «Нивой»… По всему выходит, что это та самая «Нива», которая проходит по ориентировке.

– А что б тебе… – еле сдержался подполковник, что бы не выругаться матом. – Водитель вас видел?

– Сто процентов видел… – сержант тяжело вздохнул. – Расстояние между нами было не больше пятидесяти метров… И чистое поле за нами… Однозначно видел.

– А почему же вы «поперлись» без разведки и прикрытия? – перешел на повышенный тон Калайтанов, смотря в упор на подчиненного. – Я же инструктировал, что бы все были предельно осторожными в погранзоне!

– Товарищ подполковник! Я предупредил об этом полковника Загорулько перед въездом в погранзону! – начал оправдываться сержант. – Но он только отмахнулся от меня, и сказал, что бы я не лез со своими советами.

– Понятно… – Калайтанов взял глубокий вдох, пытаясь овладеть собой. – Хорошо, сержант… К Вам у меня претензий нет… Идите к моей машине. Возьмите у водителя лист бумаги и составьте рапорт на мое имя, где опишите все, что с вами произошло… Можете быть свободны!

– Слушаюсь, товарищ подполковник! – сержант взял под козырек и, развернувшись, скрылся между машинами.

Калайтанов остался стоять на месте. В просвет между облысевшими ветками кустов терна, усыпанных черно-синими с сизоватым налетом плодами, смотрел на веселящуюся компанию. Протянув руку, он сорвал с ближайшей ветки плотную ягоду и положил себе в рот. Раздавил ее зубами, и почувствовал терпкий кисло-сладкий вкус ее сока.

« – Почти спелая… Еще один заморозок и плоды будут в самый раз… Надо, когда все закончиться, взять выходной и выехать с семьей набрать ягод… А затем «настоечку» сделать… На спирту…» – Калайтанов выплюнул косточку и сорвал еще одну ягоду. Медленно покрутил ее между большим и указательным пальцем, стирая белесый налет. « – Ну что ж… Не вовремя приехал Загорулько… Да еще и эта «Нива» их видела… Это плохо… – подумал подполковник. – Если сорвется «перехват» – разбираться не будут, кто виноват. Все спишут на меня!» – командир отряда прицелился и бросил ягоду в ближайшее дерево. Она, ударившись о ствол, отскочила и упала в пожухлую траву. « – С другой стороны – почему «сорвется»? – задал себе вопрос Калайтанов. – Отменять «Капитану», что либо, уже поздно. Его машины на ту сторону ушли… Топливо на российской стороне для них тоже приготовлено… Значит будет перевозить! Будет обязательно… Вопрос только времени… Ну а нам торопиться некуда… Подождем… Да, может он и не свяжет «Тойоту» Загорулька с «перехватом».

В эту секунду из-за кустов донеслась музыка. Это водитель Загорулько включил в «Лендкрузере» магнитолу. Группа «Комбинация» начала во весь голос рекламировать «вишневую девятку».

« – Это уже свинство! Ни в какие рамки не лезет! – Калайтанов в сердцах плюнул в траву. – Надо срочно прекратить эту пьянку… Потому, как они сейчас танцевать начнут!» Поправив ремень портупеи, он обогнул кусты и направился к проверяющим.

Полковник Загорулько рассказывал очередной анекдот, стараясь перекричать девичий ВИА. Его кивком головы прервал майор Сидоров и указал ему за спину. Полковник развернулся и увидел вышедшего из-за деревьев командира погранотряда.

– О, подполковник! А где это ты «шляешься»? – громко спросил Загорулько у Калайтанова. Его язык слегка «заплетался» после выпитого. Но полковника это не остановило. Он пошел на встречу Калайтанову, продолжая кричать и показывая пальцем на наручные часы: – Я тебя здесь уже час дожидаюсь! Немедленно доложи обстановку!

Подполковника Калайтанова «переклинило»… С курсантских времен он терпеть не мог хамства и панибратства в служебных отношениях. Для него расхожая армейская заповедь «Дружба – дружбой, а служба – службой» была не просто словами – но незыблемым руководством к действию. Вне зависимости от того, кто находился перед ним – солдат, прапорщик или офицер, – он никогда не опускался до «тыканья» собеседнику. Максимально, что мог позволить себе в отношениях с подчиненными – это обращение к ним по имени и отчеству. Тем более, он даже в мыслях не мог допустить, что бы предстать перед подчиненными в пьяном виде! Со своей срочной службы Калайтанов усвоил, что появление начальства рангом от командира роты и выше перед солдатами должно быть для них – для солдат – сравнимо с явлением Христа народу! И похожим оно должно быть на парад со всеми присущими ему – параду! – атрибутами – построение, строевой шаг, доклад и музыка! Музыка, конечно, по возможности. Но, ни как с «расхристанной» формой, «пьяным рылом» и шлейфом перегара с него.

– Полковник! Ведите себя подобающе! – громко «прочеканил» Калайтанов, когда Загорулько подошел к нему вплотную. Сказал он это так, что бы перекричать музыку, и что бы услышали все те, кто стали невольными свидетелями хамского к нему, Калайтанову, обращения (а это несколько его подчиненных и проверяющие с журналистами). Но в этот момент водитель Загорулько выключил магнитолу. И как раз вовремя, что бы все окружающие услышали продолжение речи Калайтанова.

– Я, полковник, не «шляюсь»! В отличии от вас – я несу службу и исполняю свои служебные обязанности! А вы своими примером, – Калайтанов указал рукой на бутылки с коньяком, – мало того, что разлагаете дисциплину, так еще своими действиями ставите под угрозу выполнение операции! Я буду вынужден указать это все в своем рапорте!

Загорулько не ждал такого ответа. Он понял, что спьяну «перегнул палку». Сейчас Калайтанов оказался прав. Но признать этого было нельзя! Надо было отвечать. Журналистка и проверяющие офицеры смотрели на него в ожидании. Да и обильно сдобренная коньяком кровь требовала дать достойный, в понимании Загорулько, ответ. Конце концов – он начальник! И никто еще не отменял армейский принцип, что «старшим в ж……пу не заглядывают».

– Ты, что подполковник! – теряя самообладание прошипел сквозь зубы полковник Загорулько. – Ты, что полковник – ох…….ел! Ты с кем разговариваешь! Да я тебя…! – вплотную приблизившись к командиру погранотряда он сделал какое-то «кургузое» движение рукой, отдаленно похожее на замах. Окружающим на секунду показалось, что офицеры готовы наброситься друг на друга, и что сейчас между ними начнется драка. Как, пишут в романах «глаза их встретились». Что они там увидели – не известно. Но Калайтанов напрягся, слегка наклонившись вперед, втянув голову в плечи, и чуть развернул корпус навстречу полковнику. По его лицу расползлась злая улыбка, больше похожая на оскал черепа.

Он знал себя в этом состоянии. Еще секунда и для обоих перепалка закончилась бы плачевно: проверяющему госпиталем, а Калайтанову – трибуналом. Ведь в рукопашном бою у «штабного» шансов небыло…

Наверное, это понял и Загорулько. Скорее даже не понял, а почувствовал. Он, как будто, налетел на каменную стену. Полковник растеряно остановился. С его лица куда-то пропала вся спесь, оставив на нем только испуганную злобу и бледные пятна. Как рыба, хватая ртом воздух, он судорожно сжалкулаки. От нервного напряжения Загорулько моментально протрезвел. Голова прояснилась, и он понял, что поставил себя в невыгодное положение, можно даже сказать больше – в «дурацкое положение»!

Надо было, как то выкручиваться! Полковник во многом был человеком беспринципным. Но глупым он не был. В придачу, он был интригантом, и «выкручиваться» – это была его стихия. Отступить, что бы потом растоптать – это был в «его манере».

Загорулько сделал несколько глубоких вдохов, «беря себя в руки». – Хорошо, подполковник Калайтанов… – произнес он, едва шевеля побледневшими губами. Было видно, что полковник принял для себя решение. Потому, как произнеся эту фразу, он многозначительно улыбнулся. – Вы правы… Что-то мы расслабились… – эту фразу Загорулько сказал, как то заискивающе, но уже громко, что бы слышали стоящие у него за спиной. – Дорога, понимаете ли… Ну и все такое… Вы, уж, не взыщите! Не будем сориться по мелочам! Пойдем те ка, подполковник, я лучше представлю вам журналистов канала «1+1».

Загорулько взял Калайтанова под руку и повел к стоящим поодаль киевским гостям.

« – Да… Добром это не закончиться… – подумал командир погранотряда. – Если Загорулько признал на людях свою ошибку, да еще в таком тоне – быть беде… Теперь уже точно – или он, или я».

Офицеры прошли к «Лендкрузеру» Загорулька.

– Вот, господин подполковник, хочу вам представить журналиста канала «1+1» Маричку Западалку! Прошу любить и жаловать. Она снимет репортаж о ваших подвигах! – многозначительно произнес проверяющий, подойдя к стоящим возле «внедорожника» гостям, и делая ударение на слове «подвиги». Lевушка не смело протянула Калайтанову руку. Она за короткое время привыкла к «хозяйской» манере поведения Загорулько, и сейчас была обескуражена случившейся метаморфозой. Он выглядел подавлено и вел себя заискивающе. «– Странно… Надо будет присмотреться к взаимоотношениям этих мужчин… Что-то здесь не просто!» – подумала она про себя. А, в слух произнесла:

– Маричка! Маричка Западалко! Журналист канала «1+1».

– Очень приятно! Подполковник Калайтанов Сергей Владимирович, командир Белопольского погранотряда! – представился мужчина, пожимая девушке руку. – Я, правда, не знаю, что вы будете здесь снимать! – Калайтанов виновато улыбнулся Маричке. – И совершенно не понимаю о каких «подвигах» говорит полковник Загорулько. На амбразуру никто бросаться не будет. Так, обычная работа.

– Не прибедняйся, господин подполковник! – вмешался Загорулько. – Не надо скромничать! Такого «контрабаса» небыло давно!

– Да «контрабас» как «контрабас»… Некоторые и по больше таскают… – Калайтанов многозначительно посмотрел не Загорулька. Тот сделал вид, что намек его не касается.

– А что такое «контрабас»? – спросила журналистка, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Она цепко хватала все нюансы разговора, и ничего не укрывалось от ее внимания.

– «Контрабас», Маричка, на нашем сленге означает «контрабанда»! – посвятил журналистку в тайны профессиональной терминологии Загорулько. Он прекрасно понял, что имел в виду командир погранотряда, но решил не выяснять отношения при свидетеле. Тем более – при журналистке. Еще «разнесет» потом по всей Украине!

– А что, сегодня этот «контрабас», какой то, особенный? – поинтересовалась Западалко у Калайтанова.

– Понимаете, Маричка… – начал было отвечать командир погранотряда.

– Понимаете, Маричка, – снова «влез» в разговор Загорулько, бесцеремонно обрывая Калайтанова, – проводимые нами оперативные мероприятия дали возможность «вычислить» объем, место и время контрабанды! Так вот… Объем оказался не маленьким… По нашим данным около сорока тон дизтоплива. Для решения этих вопросов «контрабандисты» подключили сообщников на сопредельной стороне! – войдя в роль, Загорулько вел рассказ так, как будто сегодня намечался вооруженный прорыв на границе. – В виду особой наглости этой «перекидки» я решил с самого начала взять под свой контроль подготовку этой операции. Подполковник Калайтанов все рекомендации исполнил в точности. – Загорулько с ехидцей посмотрел на подчиненного. Тот промолчал, понимая, что уточнять приоритеты сейчас не время. – И сейчас господин подполковник доложит мне оперативную обстановку на этот момент на данном участке! Пора начинать работать! А то, что-то мы «заболтались»! – подытожил проверяющий так, словно причина «болтовни» была не в нем, а в окружающих.

– Ну, что ж! Работать, так работать! – задумчиво сказал Калайтанов. Игра Загорулька стала для него ясная, «как божий день». « – На моих плечах захотел «въехать в рай»… Хорошо… Мне тоже надо «красиво» все довести до конца… А там с «лаврами»» разберемся!» – подумал он, а в голос, обращаясь ко всем, произнес, указывая рукой на стоящий в стороне УАЗик. – Прошу к моей машине!

Водитель «уазика», заметив направляющуюся в его сторону толпу офицеров, решил «от греха по дальше», выскочить с машины и спрятаться за грузовиком, что привез на КП солдат. Своего командира он не боялся. Все что от него зависело, он исполнял в надлежащем виде и в срок. А вот от киевского начальства можно было ожидать чего угодно. Тем более, что он был наслышан о крутости нрава полковника Загорулько. Поэтому решил лишний раз «не отсвечивать». Надо будет – позовут.

Калайтанов первым подошел к своему автомобилю. Открыв дверцу, он вынул с полевой сумки карандаш и достал с «бардачка» сложенную в четверо мелкомасштабную карту приграничного района. Разложил ее на капоте уазика. Карта была усыпана специальными значками, стрелочками и надписями. В это время оператор вынул с кофра камеру и начал снимать происходящее. Маричка пальцем направляла его на планы, которые тот должен был запечатлеть. Увидев неодобрительный взгляд Калайтанова, она произнесла, виновато улыбаясь:

– Господин подполковник, вы уж простите! Но это моя работа! – журналист начала догадываться, кто и что из себя здесь представляет. И уже симпатизировала Калайтанову. Как профессионал профессионалу, разумеется.

– Ничего, Маричка, ничего! Все правильно! Снимайте все, что считаете нужным! – подходя к капоту «уазика» и расталкивая корпусом подчиненных, вмешался в разговор Загорулько. Он играл на публику, зная, что отснятые журналистами кадры могут попасть в репортаж. – Ну, что ж, панэ подполковник, показывайте, что у нас сейчас происходит!

Калайтанов, тяжело вздохнув, достал с кармана карандаш. Он привык использовать его в качестве указки для доведения личному составу оперативной обстановки. Это был его «счастливый» карандаш. Подумав об этом, командир улыбнулся.

« – Да… Немного счастья мне сейчас не помешает… – загадал желание подполковник. – Не к добру вся эта суета, не к добру… Говорим «гоп», а не то что прыжка – даже еще и разбега не было…»

Но в голос всего этого говорить не стал. Прекрасно понимая, что нет смысла. Его никто не услышит. Загорульку надо «шоу»!

– Прошу внимая, господа офицеры! – начал свой доклад хорошо поставленным голосом подполковник Калайтанов. – Цель операции направлена на пресечение контрабанды через государственную границу крупной партии горюче-смазочных материалов…

Калайтанов докладывал уверенно, без «шпаргалок». Он кратко довел начальству информацию, собранную путем наблюдений и полученную с разных источников (не называя их), и озвучил выводы, сделанные на основании всестороннего анализа имеющихся данных.

– Исходя из выше сказанного, я разместил здесь, здесь, и здесь (Калайтанов карандашом указал на карте кружки, отмеченные красным цветом) наблюдательные посты.

– А почему вы не поставили посты вдоль дороги, по которой пройдут «бензовозы»? – прервал его Загорулько недовольным тоном. – Я же говорил вам это сделать!

– Во-первых, господин полковник, дорога находится на сопредельной стороне. И отправив туда людей – я сделаю их преступниками. Согласовывать операцию с российскими пограничниками вы запретили. И если, не дай Бог что, то будет крупный скандал. (О том что двух человек он все же отправил на ту сторону – решил пока не говорить). Во-вторых – ставить посты на российской территории смысла нет! Эта дорога прекрасно просматривается с нашей стороны. Кстати, два КрАЗа-топливозаправщика уже прошли на тракторную бригаду.

– Как прошли? – спросил Загорулько.

– Как это «как»? – удивился вопросу Калайтанов. – Прошли своим ходом… Также им на встречу с нашей стороны вышло две машины контрабандистов.

– Как вышли?! – еще больше удивился проверяющий. – Как это вышли? Почему вы не доложили об этом раньше? Ведь они могут пойти сейчас назад!

– Ну да… Думаю, через час пойдут… – согласился командир погранотряда.

– А почему тогда мы еще здесь, а не там! – Загорулько махнул рукой в сторону границы. – Почему мы еще не на «переходе»? И почему вы поставили свой наблюдательный пункт здесь, а не непосредственно на границе! Я же приказывал это сделать! Вы что, меня игнорируете?

Калайтанов пожал плечами, с видом человека, который вынужден объяснять очевидные вещи.

– Господин полковник! На границе – группы перехвата! Они – в засаде! Их не видно! – подполковник перешел на повышенный тон. – А КП на границе – могут обнаружить контрабандисты… Что-что, а разведка у него поставлена «на уровне»…

– У кого это «у него»? – не унимался Загорулько. – Что вы в «шпионов» играете!

– Группу контрабандистов, по моим данным, возглавляет бывший офицер-разведчик! – Калайтанов осмотрел присутствующих. – За все время своей так сказать «работы» – а это, прошу заметить три года, он попался всего один раз… И то – по недоразумению.

– Это не его заслуга, подполковник Калайтанов! Это ваша недоработка! Сколько человек задействовано в операции? – спросил Загорулько, делая вид, что его не касаются объяснения подполковника. – Как они вооружены?

– На данный момент в операции задействовано двадцать человек солдат срочной службы, пять сержантов сверхсрочной службы и четыре прапорщика. Десять солдат, которые непосредственно будут участвовать в задержании, и два прапорщика вооружены автоматами АКСУ. Автоматы солдат снаряжены холостыми патронами. Автоматы прапорщиков – боевыми. Помимо автоматов у прапорщиков при себе табельное оружие – пистолеты Макарова, также снаряженные боевыми патронами. Остальные солдаты без оружия. Сверхсрочники и прапорщики оснащены, по необходимости, портативными радиостанциями…

– Я не понял, полковник! – прервал доклад Калайтанова визжащим голосом Загорулько. – Я же приказывал вооружить всех солдат автоматами с боевыми патронами! Боевыми, а не холостыми! Разницу улавливаете? Вы, что же, ослушались моего приказа?

Вокруг воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на Калайтанова. Он посмотрел на оператора и заметил, что тот до сих пор проводит запись.

« – Это даже хорошо… – подумал он. – Будет ясно, кто отдает «дебильные» приказы».

А в слух, совершенно спокойным голосом произнес, глядя в глаза проверяющему :

– Будет вам известно, господин полковник, что все рациональное, что было в ваших пожеланиях, – Калайтанов сказал слово «пожелания» с нажимом и медленно, – я учел. И использовал их, по мере необходимости, при планировании «перехвата»…

– Это были не пожелания, подполковник Калайтанов! – заорал Загорулько. Он даже притопнул ногами. – Это были приказы! Приказы! Вы меня поняли! Вы знаете, что бывает за не выполнение приказов?

Калайтанов спокойно улыбнулся Загорулько.

« – Ну, что ж, сам напросился!» – подумал он. И в слух произнес: – Господин, полковник! Вы же штабной работник! – d слове «штабной» все услышали не прикрытое пренебрежение и издевку. – И вам ли не знать, что приказы отдаются в письменном виде и регистрируются через строевую часть! А я никаких письменных распоряжений от вас не по-лу-чал. Все устные… Да и то – по телефону! А пока у меня нет письменного приказа – то все ваши, – подполковник замялся, подбирая слово, – предложения остаются для меня только пожеланиями! Операцией командую я! Единоначально! Надеюсь, я ясно выразился, господин проверяющий? – это уже было не прикрытое издевательство. – Я могу продолжить?

Полковник Загорулько опешил. Он покраснел от злости. Он совершенно не был готов к такому повороту событий. Он понял, что сейчас, грубо выражаясь, Калайтанов «опустил» его перед подчиненными и журналистами. Но это было пол-беды! Вся «беда» заключалась в том, что весь его план летел к черту! Все, что они придумали с отцом, летело к черту! Под угрозой была его «реабилитация» перед начальством! Калайтанов, по сути, отправил его «в зрительный зал»! Журналисты, проверяющие, репортаж на телеканале – все теперь работало против него! « – А если, не дай Бог, все это дойдет к моим врагам… А они у меня имеются! Ох, имеются! Да, еще, и не самые слабые! – Загорулька бросило в холодный пот от подобных размышлений. – Они же «сожрут» меня! Сожрут, в один момент! И конец всему! Конец моей карьере! Конец спокойной жизни! Конец всем планам!»

Мозг полковника судорожно пытался найти выход со сложившейся ситуации.

– Полковник Калайтанов! – начал Загорулько, приняв решение…

– Я, пока, только подполковник! – прервал его Калайтанов.

– Действительно, вы всего лишь подполковник… И, что «пока» – это тоже правда…И так, подполковник Калайтанов! – поправился проверяющий. – Вы нарушили мой приказ!

– Пожелания, полковник, пожелания… – спокойно поправил его Калайтанов.

– Это вы так поняли! – злорадно улыбнулся Загорулько. – Там (он показал указательным пальцем в верх )это сочтут за приказ… Уж будьте спокойны! Я это устрою! И Митяев с Сидоровым подтвердят, что вы нарушили именно приказ! –Загорулько вошел во вкус. – Так вот, панэ подполковныку – в виду угрозы срыва операции я беру управление «перехватом» на себя. Вы и ваши подчиненные поступаете в мое распоряжение!

От неожиданности все потеряли дар речи! Только Загорулько стоял с улыбкой победителя! Он достиг, того зачем приехал с Киева в этот Богом забытый уголок. Он перехватил командование, практически, готовой операцией! А что операция подготовлена как надо – он уже не сомневался!

« – Калайтанов специалист в этих вопросах! – полковника распирало, от удовольствия. – А «лавры» руководителя достанутся мне! И как красиво все получилось. И предлог нашелся просто замечательный! «Невыполнение приказа»! Сидоров с Митяевым напишут и подпишут все! Да и никто там – в верху – разбираться не будет! «Победителей не судят»! И «журналисточка» преподнесет все как надо! – он посмотрел на Западалко. Та стояла с растерянным видом, соображая, что происходит, и как показалось Загорулько, смотрела на него с некоторым осуждением. – Надо поставить ее на место! А то что-то слишком много внимания уделяет Калайтанову… Куда денется!»

– Вы в этом уверены, господин полковник? – оторвал Загорулька от приятных размышлений тихий голос Калайтанова. Проверяющий недоуменно посмотрел на командира отряда.

– Да, подполковник! – пренебрежительно произнес Загорулько, – я уверен! Два раза повторять не буду!

Калайтанов отошел от капота к дверце автомобиля. Открыв ее, он взял с сидения полевую сумку. Извлек с нее белый лист бумаги формата А4. Бросил сумку обратно на сидение. Вернулся к, следившим за его действиями, девушке и офицерам. Положив лист бумаги сверху на карту, он достал с внутреннего кармана бушлата шариковую ручку. Щелкнул кнопочкой, приводя ее в готовое для письма состояние. Демонстративно положил ручку сверху на бумагу.

– Пишите приказ, господин полковник! – тихо сказал Калайтанов, смотря в упор на Загорулька.

– Какой приказ? – не сообразил тот.

– Приказ на отстранение меня от руководства операции, и мое поступление под ваше начало! – чеканя каждое слово, объяснил командир погранотряда.

– Зачем это? – неуверенно спросил Загорулько. – А затем, – ответил Калайтанов, стуча указательным пальцем по чистому листу бумаги, – что сим приказом вы подтвердите свою юридическую ответственность за все распоряжения, которые будут исходить от вас с этого времени! – командир зло оскалился. –И, конечно, подтвердите свое законное право на все награды за удачное задержание. Все «призы» достанутся только вам! Только вам одному! Представляете! – Калайтанов, отбросив всякое благоразумие, уже в «открытую», издевался над Загорулько.

Это заметили все. Но Сидоров с Митяевым попытались сделать вид, что ничего особенного не происходит. Даже Маричка, не смотря на свою журналистскую «толстошкурость», и та отвернулась в сторону. И только оператор, отойдя подальше в сторону, продолжал видеосъемку.

– Только есть один малюсенький ньюансик… – почти шепотом сказал Калайтанов, наклоняясь к проверяющему. – А вдруг что то несрастется»?

– Что несрастется? – испугано спросил Загорулько, отпрянув назад.

– Да мало ли что! – развел в сторону руки подполковник. – Все что угодно! Это же граница! – Калайтанов поднял вверх указательный палец. – Ну, не переедут назад сегодня! Или сегодня переедут – но в другом месте! Или… Ну не знаю…Это же «контрабанда»! Ты же в курсе, полковник, что такое «контрабанда?! – Калайтанов стукнул по капоту ладошкой так, что все вздрогнули: – Короче! Или вы пишете приказ, или…

– Что «или», что» или»?! Ты что меня пугаешь?! – перебивая подполковника, заорал Загорулько. Он пришел в себя, и злость, распиравшая его, выплеснулась на собеседника.

– Или, полковник, вы садите в «Тойоту» своих прихвостней, туда же помещайте журналистов, садитесь к ним сами – и у……..те от сюда на х…..! – ответил ему Калайтанов.

Загорулько открыл рот от неожиданности. Он не мог сообразить, что ему делать! Его первый раз в жизни «послали»! Вернее «посылали», наверное, и раньше, но боясь его, делали это тихо и незаметно! А сейчас – первый раз «послали» в «открытую», смотря прямо в глаза!

На секунду он потерял дар речи. Затем, приходя в себя, тряхнул головой. Взял авторучку с листа бумаги, и на нем же каллиграфическим почерком написал: «ПРИКАЗ». Затем, посмотрев на Калайтанова, сказал:

– Жаль мне тебя, подполковник… Столько прослужить – а пенсии тебе уже не видать… Это я тебе обещаю! Нет, не обещаю! Я тебе клянусь в этом! Уйдешь «на гражданку» с «волчьим билетом»… Даже в охрану не возьмут… – и делано вздохнув, добавил: – А ведь могли бы такие дела проворачивать!

– Я на службе! – ответил ему Калайтанов. – Мне некогда «дела проворачивать»! А ты, «воротила», смотри пупок не надорви!

– Ну-ну… – буркнул себе под нос Загорулько и принялся за написание приказа. Калайтанов отошел в сторону и подкурил сигарету.

– Ты что все это время снимал? – услышал он вопрос Марички к оператору.

– Ну да! Я отошел в сторону и снимал! – ответил тот.

– Что и звук есть? – снова спросила девушка.

– Ну конечно есть! Может не важный – но есть обязательно!

– Молодчина! – Западалко захлопала в ладоши. – При любом раскладе это будет «бомбейский» репортаж! Такой скандал!

– Да… Репортаж будет «классный»… Если, конечно, он дойдет до эфира… – оператор многозначительно посмотрел на журналистку. Немного помолчав, с уважением добавил: – А этот командир – мужик!

– Да… – согласилась девушка. – Жаль будет, если Загорулько его «съест»…

– Скорее всего, «съест»… – заметил оператор, подкуривая сигарету. Затянулся, пустил дым кольцами. Потом посмотрел в сторону, где Загорулько написав приказ, передал его подполковнику, добавил, с надеждой в голосе: – А может и подавиться…

Прочитав приказ, Калайтанов свернул вчетверо лист бумаги, и с усмешкой смотря в лицо Загорулька, повторил фразу Володи Шарапова: – Он мне душу согреет, когда на дело пойдем!… Приказывайте, господин полковник! – добавил уже от себя. – Я полностью к вашим услугам!

Загорулько в который раз за последний час растерялся. Он вдруг осознал, что ни разу за время своей службы не командовал не то что взводом, но даже отделением. Вся его карьера прошла в штабах под отцовским прикрытием. И сейчас он просто не знал с чего начинать! Все его познания в области управления воинскими коллективами были чисто теоретическими!

Он посмотрел по сторонам, ища взглядом Сидорова и Митяева. Увидев их стоящими в стороне, махнул им рукой, подзывая к себе.

Офицеры не заставили себя долго ждать. Что бы Калайтанов не стал свидетелем его разговора, а еще больше от нетерпения – он пошел им на встречу.

Загорулько курил мало. Но сейчас он попросил у Митяева сигарету. Взяв ее, начал хлопать себя по карманам шинели, ища в них спички или зажигалку. Затем, сообразив, что ни спичек, ни зажигалки у него нет, показал пальцами, что бы подчиненные дали ему подкурить. Майор Сидоров вынул с кармана зажигалку, зажег ее и поднес к сигарете Загорулька. Тот стал молча курить. Правда, молчание его было не долгим.

– Так, мужики! – сказал полковник, смотря на подчиненных. – Вы, думаю, в курсе, что ваша карьера находится в жесткой связке с моей? – Сидоров с Митяевым синхронно кивнули головами. – Это хорошо! Так вот, что написать в ваших рапортах и как – я скажу вам позже… Сейчас же главная задача – довести до конца операцию… Этот «сапог», – он кивнул головой на стоящего в стороне Калайтанова, – думает, что он пуп земли… Наша задача – разубедить его в этом! Причем, сделать это надо так – что бы духу его не осталось в погранотряде… – Загорулько несколько раз тяжело затянулся сигаретой. На душе у него было не спокойно и тревожно. Сейчас к нему в полной мере пришло понимание того, во что он ввязался.

– Вы присутствовали здесь при подготовке… – снова обратился Загорулько к офицерам, выбрасывая недокуренную сигарету. – Поэтому, спрашиваю еще раз – к операции все готово как надо?

Митяев с Сидоровым переглянулись. На поставленный вопрос никто отвечать не торопился, зная, что это накладывает ответственность, и если, что не так – то Загорулько потом спросит.

Загорулько тоже правильно понял их молчание. И решил спрашивать каждого в отдельности.

– Митяев, что ты думаешь?

Митяев, понимая что от вопроса уже не уйти, втянул воздух, как будто собрался нырнуть под воду, и на одном дыхании «выпалил»:

– Думаю, что все готово, как надо… Калайтанов все делал, как для себя… А какой он «спец» – вы знаете сами…

Полковник получил ответ, который ожидал получить. Был ли этот ответ подтверждением действительного состояния дел, или результатом «штабной чуйки» Митяева – Загорулько выяснять не стал. Он услышал то, что хотел услышать.

– Так… Это все хорошо… Но, задержать «груз» – этого мало… Что я зря тянул сюда журналистов?! – он посмотрел на разговаривающих в стороне молодых людей. – Весь перехват должен быть снят на камеру! А затем со всего этого должен получиться «офигенный» репортаж для телевидения! Со мной в главной роли! Вот в чем наша задача!

– Тогда надо перемещать КП поближе к границе… – внес предложение Сидоров. – Они переедут – а мы, уже, тут как тут! Отдаем команды на задержание! А журналисты все снимают! Ну, типа, «реалити-шоу»!

– Во-о-от! – протянул Загорулько, ткнув пальцем Сидорова в грудь. – Вот! Правильно мыслишь! И я об этом! Но, только все КП туда тянуть не надо! А вдруг Калайтанов прав, и у этого контрабандиста действительно есть разведка?! – полковник пожал плечами, и ни к кому не обращаясь, добавил: « – Бред, конечно, какой то… Но…»! – затем, возвращаясь к предыдущему разговору, продолжил:

– Мы даже Калайтанова туда не возьмем! Пусть «координирует» здесь! Поедем на моем «Лендкрузере» – я, вы и журналисты…

Он на секунду задумался. – Хотя нет! Ты, Сидоров, останешься здесь! На всякий случай! Понаблюдаешь за Калайтановым, что бы он чего нибудь не «выкинул»!

– Хорошо, я останусь! – с некоторой обидой в голосе согласился Сидоров.

– Да не «сци» ты! – хлопнул его по плечу Загорулько: – «Родина тебя не забудет»! Медалей всем хватит!

– Да я и не «сцу»! – уже более спокойно ответил Сидоров.

– Ну и хорошо! – сказал Загорулько, потирая руки. – Прямо сейчас и выезжаем!

Глава 14

Среда, 9 октября 2001 года, 15 часов 40 минут , Украинско-Российская граница, р-н с. Волфино, Россия.

Джип «Тойота-Лендкрузер» въехал на поляну перед озером. Местность казалась пустынной и безлюдной. Можно сказать – идиллической.

– Так! И где же эти хваленые калайтановские бойцы? – недовольно проворчал, сидящий на переднем сидении, Загорулько.

– Иди – куда хочешь! Вези – что хочешь! Полный бардак!

– Может мне посигналить? – спросил водитель. – Авось, кто-то и объявиться.

– Посигналь! – кривляя водителя, сказал полковник.

Сигнал автомобиля, переделанный под гудок поезда, мощно проревел над поляной. Но и это не подействовало. В обозримом пространстве никто не появился.

– Черте что здесь творится! – Загорулько открыл дверь и вылез машины. – Эй! Есть здесь кто ни будь!

Все было по прежнему – тихо и спокойно. Полковник осмотрелся по сторонам и пошел по направлению к озеру. Ему показалось, что в трех десятках метрах впереди, в растущих на берегу водоема кустах, он заметил, какое то, движение. Отойдя от машины на пяток метров, он остановился, прислушиваясь.

– Зачем же так шуметь, товарищ полковник?– прозвучало у него за спиной. – Это же граница. Она тишину любит… Кому надо все видят, и слышат.

От неожиданности Загорулько аж дернулся. Быстро обернувшись, он увидел перед собой мужчину в маскхалате и автоматом. Откуда он взялся было непонятно.

– Разрешите представиться – командир взвода старший прапорщик Васильев! – отрапортовал военный не громко, но четко.

Загорулько смотрел на него, «как баран на новые ворота». Затем его прорвало:

– Вы что в прятки играете! Я уже полчаса вас ищу! Вы что здесь спите что ли?!

– Товарищ полковник, всего пять минут! А также я должен был удостовериться, что машина не является нарушителем границы.

– Ну и что – удостоверился? – прорычал Загорулько.

– Так точно, удостоверился. Только вы бы, товарищ полковник, приказали водителю убрать автомобиль с поляны… – прапорщик Васильев кивнул головой в сторону «Лендкрузера» Загорулька. – Как на ладони он… А поляна насквозь просматривается с сопредельной стороны. Могут заметить…

– Кто заметит? – с ухмылкой в голосе спросил Загорулько. – Что вы со своим Калайтановым все в «шпионов» играете?

– Почему сразу «в шпионов»! – с обидой ответил Васильев. – Могут заметить водители бензовозов… Или встречающий их человек…

– Какой еще «встречающий»? – удивленно спросил Загорулько.

– Как какой?! – уже удивился старший прапорщик. – Вы что же думаете, что они, под «завязку» загруженные топливом, без проверки поедут на нашу сторону?

– Ничего я не думаю! – фыркнул полковник. Затем, сообразив, что фраза прозвучала двусмысленно, добавил: – Хорошо! Сейчас поставлю задачу водителю. Куда ее отогнать?

– Я пошлю с вами посыльного! – Васильев махнул рукой в сторону кустов на берегу. Из них моментально возник человек в таком же как у прапорщика маскировочном халате, и, придерживая рукой болтающийся на поясе штык-нож, бегом направился в их сторону. – Вот он покажет водителю место, куда можно спрятать машину.

Подбежавший солдат, не доходя пару метров к начальству, перешел на строевой шаг. Увидев высокопоставленного офицера, он, слегка заикаясь от волнения, попытался доложить ему о своем прибытии.

– Т-товарищ…

– Так боец, – прервал доклад Загорулько. – Идешь к вон той машине, – он показал пальцем в сторону своей «Тойоты»: – и говоришь водителю, что бы он перегнал ее туда, куда сейчас тебе скажет старший прапорщик. Понял?

– Так точно, товарищ полковник! – ответил солдат.

– Пан полковник! – поправил его Загорулько.

– Т-так т-точно! Пан полковник! – снова, заикаясь от волнения, поправился солдат и посмотрел на Васильева. Тот взял его за рукав бушлата и отвел в сторону.

– Смотри, – старший прапорщик показал рукой в сторону хутора, – вот на той улице по ее правую сторону есть пустое дворище. Там никто не живет. Ворота открываются легко. Я проверял. Пусть водитель машину загонит туда. Понял?

– Так точно! – уже без запинки ответил боец. – Разрешите идти?

– Вы с ним? – вместо ответа обратился Васильев к Загорулько.

– Я остаюсь! – ответил подполковник. Затем обращаясь к солдату, добавил: – Там в машине сидят офицер и двое гражданских. Скажешь им, пусть следуют сюда. Понял?

– Так точно пан полковник. Разрешите идти?

– Не «идти», солдат, а «бегом»!

– Есть «бегом»! – боец развернулся и побежал к машине.

– Да… Мне бы пару недель – я бы навел у вас порядок! – смотря в след солдату, сказал Загорулько. Затем переведя взгляд на Васильева, добавил, то ли шутя, толи серьезно: – Расслабил вас здесь Калайтанов!

– Да у нас, как будто все в порядке… – тихо ответил старший прапорщик.

– Это вам так кажется! – не унимался Загорулько. – Что, прапорщик, за командира «мазу тянешь»? Так я бы не советовал… Я отстранил его от руководства операцией… И ты ему все равно уже ничем не поможет… В этот раз я добьюсь его увольнения! А тебе – еще служить… И мне свои люди в отряде очень нужны… Послужишь мне – я помогу тебе… Квартиру, там получить. Пару медалек. Да и деньжат заработать сможешь. Мы же на границе, как ты только что заметил. А это во-о-змо-о-жность! – протянул полковник, поднимая вверх указательный палец, и в ожидании ответа, пристально смотрел на Васильева. Но тот молчал с таким видом, как будто тирада полковника не имела к нему никакого отношения. Первым не выдержал Загорулько.

– Чего молчишь? – спросил он жестко. – Я задал тебе, прапорщик, прямой вопрос! И жду от тебя прямого ответа… Что ты скажешь?!

Старший прапорщик Васильев медленно полез в бушлат за сигаретами. Затем вспомнив, что дал жене слово «в час не больше одной сигареты» (а в этот час он свою «квоту» уже выкурил), с сожалением вынул руку с кармана.

– Ну, во-первых – не прапорщик, а товарищ старший прапорщик! … Или, пан старший прапорщик! Это как вам будет угодно, панэ полковныку! – Васильев усмехнувшись, слегка дернул головой. Это у него осталось после контузии полученной в том страшном бою на таджикской границе, когда одна их застава почти сутки «держала» шедших на прорыв афганских моджахедов. В Белопольском погранотряде все знали это нервное подергивание. Оно было выражением крайнего недовольства старшего прапорщика, и не сулило ничего доброго тому, кто стал причиной этого недовольства. – А во вторых, – продолжил Васильев, – я, будет вам известно, служу не подполковнику Калайтанову. Я нахожусь на службе у государства… Пусть даже такого, как Украина.

– Да… – кратко сказал Загорулько. – На вид ты умней. Ан-нет. Как твой Калайтанов – дурак дураком. Значит, пойдешь за ним следом.

Глаза Васильева сузились, и Загорулько показалось, что они стали похожи на прорези для стрельбы в «броне» БТРа.

– А в третьих, полковник! – старший прапорщик взял Загорулька за лацкан шинели, смял его в своем немаленьком кулаке и чуть дернул полковника на себя. Тот попытался вырваться. Но это ему не удалось, (Васильев прихватил его крепко), а только кургузо засучил ножками и неуклюже задергал обвислыми руками. – … а в третьих – набить бы тебе морду… Так, по настоящему… До кровавых соплей… Да воспитание не позволяет… И руки марать о такое «говно», как ты – не хочу… Вони потом много будет… – старший прапорщик оттолкнул Загорулька от себя, и добавил: – Короче, полковник, надеюсь, ты все понял?!

Загорулько, делая шаг назад, поскользнулся на сырой траве и, не удержавшись на ногах, сел на задницу. В прямом смысле этого слова. Испугавшись, что его сейчас ударят, он попытался быстро вскочить на ноги. Но снова поскользнулся и в этот раз оказался уже на четвереньках.

– А ты полковник, в ногах слабоват! – со злорадством заметил Васильев.

Полковнику Загорулько в конце концов удалось стать на ноги. Его бил озноб. Его трясло от злости и унижения, которого полковник еще никогда не испытывал! Казалось еще секунда, и он в ярости бросится на Васильева, начав рвать и грызть его зубами!

Но ничего не произошло! Вместе с яростью появился животный страх, который «застрял» в нем с детства, когда его больно били, и который Загорулько не смог его перебороть в себе, даже, повзрослев.

Сквозь туман в голове Загорулько понимал, что физически он не слабее прапорщика, и смог бы драться с ним на равных! Но ему просто не хватало характера! А это было хуже всего! От этого стало особенно противно! Он снова не смог постоять за себя по-мужски, с кулаками…

Его «прошиб» стыд! Его, полковника «опустили» второй раз за день! Второй раз! И кто?! Какой-то «прапор»! Он, судорожно дергая головой, посмотрел по сторонам – не увидел ли кто, что с ним произошло.

С другого конца поляны, откуда в сторону хутора только отъехал «Лендкрузер», к ним быстрым шагом приближались Митяев с журналистами. И судя по их лицам – они видели его падение.

« – Падение в прямом и переносном смысле…» – мелькнула мысль в голове у Загорулька.

Следом закрутилась вторая: « – Второй раз за день! Второй раз за день!!!».

И вдруг ни откуда появилась еще одна, третья по счету: « – А, Бог, любит Троицу!»

Прозвучала она – ехидненько, с издевкой. Но, при этом, с каким-то явным намеком. И, как показалось полковнику – с предостережением.

Загорулько попытался уловить суть этого намек. И он его уже как будто понял! И, даже, успел задуматься над ним, но подбежавший Митяев спутал все мысли.

– Что случилось, товарищ полковник? – окликнул он начальника.

– Ничего… – севшим голосом ответил ему Загорулько. Он опустил голову и посмотрел на свои, измазанные свежей травой и грязью, форменные брюки. Достал с кармана шинели носовой платок и попытался оттереть их. С этого ничего не вышло. Лишь измазался сам платок.

Загорулько в сердцах бросил его в кусты, поднял голову и уперся взглядов в Васильева.

– Поскользнулся я… А вот старший прапорщик мне помог подняться… Я очень ему благодарен! – Загорулько сделал особое ударение на слове «очень» и улыбнулся. Хотя улыбкой эту гримасу можно было назвать с большой натяжкой. Это скорее был оскал испуганного и обозленного животного. Секунду помедлив, он продолжил:

– Так что, будем считать, что за мной должок перед вами товарищ старший прапорщик Васильев.

– На Украине, господин полковник, говорят «нэпэрэймайтэсь»… Не переживайте, то есть… Это такая мелочь – что не стоит даже об этом разговоры говорить! – в тон ответил ему Васильев.

– Да нет… – полковник покачал головой. – Свои долги я возвращаю… Причем, с процентами… Ну да ладно! Это все, как говориться – «лирика»… Заболтались мы что-то с вами… Давайте перейдем к делу!

Загорулько полностью взял себя в руки.

– Вы уже в курсе, что я принял на себя командование по проведению данного задержания. Вам, как старшему на данном участке, хочу представить моих спутников. Майора Митяева вы знаете. – Загорулько указал рукой на подчиненного. Васильев согласно кивнул головой. – А это тележурналисты с канала «1+1» Маричка Западалко и Сергей Иванов. Они будут проводить съемку всего происходящего. Так что у вас товарищ старший прапорщик есть возможность стать телезвездой!

– Очень приятно! Ноя лучше я побуду в вашей тени господин полковник! – с ухмылкой ответил Васильев. Вся эта возня с журналистами ему уже не нравилась. Но в данной ситуации от него ничего не зависело, и потому пришлось просто согласно кивнуть головой.

– Ну, что ж, доложите мне обстановку, господин старший прапорщик! – приказал Загорулько.

– Слушаюсь, панэ полковныку! – отрапортовал Васильев. Прозвучало это так, что окружающие не поняли серьезно это было сказано, или с издевкой.

« – Да… Вот это «серпентарий»! – подумала Маричка. – По хлеще нашего канала… Надо все снимать! Покажут, не покажут, но материал пригодиться…»

– Давайте пройдем ближе к берегу! – предложил Васильев. – Там в зарослях ивняка у нас наблюдательный пункт. С него хорошо видна и сопредельная сторона, и дорога, ведущая к дамбе.

– Ну, давайте, пройдемте! – сказал Загорулько, и процессия во главе с Васильевым двинулась к кустам на берегу озера. В этот момент на груди у прапорщика зашипела рация и с нее донеслись позывные:

« – Заслон», я «Граница»! Прием!».

Васильев взял станцию в правую руку, и, нажав тангенту, ответил:

« – «Граница», я «Заслон»! Прием!»

« – «Заслон», – снова затрещала радиостанция, – на сопредельной стороне наблюдается движение транспорта! Прием!».

– Я сейчас буду! – не по «уставному» ответил Васильев. Станция замолчала. Компания быстрым шагом преодолела расстояние, отделявшее ее от зарослей. Здесь ее ждало вполне комфортабельное, как для приграничной засады, укрытие размером три на три метра.

Солдатики, под руководством «сверхсрочника» заранее постарались на случай непогоды. Четыре бревна, взятые на хуторе с крыши нежилого дома, были вкопаны в землю по периметру, и обшиты досками по самый верх. Такими же досками был устлан пол. На крышу пошли, не известно как уцелевшие после рейдов металлосборщиков, листы железа, с того же дома. «Фасад» этой «халабуды» был оббит досками ровно на столько, что бы образовалось узкое, но длинное, во всю стену окно с приятным видом на озеро, на дорогу с дамбой, и на всю сопредельную сторону.

Первым в это импровизированное жилище вошел Васильев. За ним следом протиснулся Загорулько. И когда туда же проникли журналисты – на НП сразу стало мало места.

Сержант-«сверхсрочник» и солдат, находившиеся внутри, не ожидали увидеть столько посетителей. Тем более не ожидали увидеть целого полковника. Они вытянулись «по-струнке», и попытались вжаться в стену, что бы их не заметили. Это не ускользнуло от внимания Загорулько. И это ему польстило.

« – Хоть эти меня еще боятся!» – подумал он. А в голос, махнув рукой, сказал: – Расслабтесь! Показывайте, Васильев, что здесь у вас?

Старший прапорщик подошел к проему в стене. Взял у сержанта бинокль и направил его в сторону озера, на российскую сторону. То, что он там увидел, его удивило. По шоссе от Веселого в сторону хутора Цегельного следовали сразу три КрАЗа топливозаправщика! Причем, первый в этой колоне уже свернул на дорогу к тракторной бригаде!

– Виктор, принеси мне мой бинокль с машины! Только бегом!– услышал Васильев у себя за спиной приказ Загорулька своему водителю. Тот пулей вылетел с укрытия и побежал к «Тойоте». Затем полковник обратился к Васильеву: – Что там?

– К пункту перегрузки проследовало еще три бензовоза! – ответил прапорщик на вопрос. И добавил: – Это довольно странно…

– Что же здесь странного? – спросил Загорулько. Васильев опустил бинокль и посмотрел на полковника.

– Странно то, что там уже есть два таких же топливозаправщика! А это в сумме, по минимуму сто кубов! А от нас на ту сторону прошло только две машины! Их объем, всего-то, кубиков тридцать будет! А куда остальное? – завершил свой ответ вопросом Васильев.

– Недалеко в хуторе стоит еще один бензовоз контрабандистов. Маз с прицепом. Я его видел по дороге. Может, задействуют и его? – высказал предположение Загорулько. В это время вошел водитель и протянул ему бинокль. Полковник взял прибор, снял с оптики защиту и направил ее в то место, куда только что смотрел Васильев. – Да, действительно. Два стоят перед поворотом… А одного уже не вижу.

Васильев посмотрел в свой бинокль.

– Наверное, один уже на тракторной… – сказал он, слегка растягивая слова. – А что же он этих двоих не прячет? Выставил, как на витрину!

– А им на встречу идет Зил! – радостно объявил Загорулько. – Он им дорогу перекрыл!

– Действительно… Но странно… – снова повторился Васильев.

– Что же еще тут странного? – раздраженно спросил полковник, не отрывая бинокля от глаз. В нем проснулся азарт. И его слегка потряхивало от нервного напряжения.

– Странно то, что он так выводит груженную машину! Я имею ввиду его ЗиЛ. Он что не понимает, что закрывает дорогу транспорту? Это же элементарно!

В это время Зил протиснулся между бензовозами, пересек асфальтированную дорогу и направился вдоль посадки к переходу на границе. Слышно его небыло. Всетаки, расстояние было около километра. Но Васильеву показалось, что как то легко он двигается для груженной машины да еще с прицепом.

« – Ладно, возьмем – потом разберемся!» – подумал прапорщик. Затем включил радиостанцию и отдал команду: – Я «Граница». Внимание всем! Начало!

– Товарищ, старший прапорщик, это что уже начало операции? – шепотом спросила Маричка. Васильев посмотрел на нее и улыбнулся:

– Ты что шепотом разговариваешь? На той стороне нас не слышат!

– Ой, это я от нервов! – смущенно ответила девушка. – Товарищ полковник, – журналистка повернулась к Загорулько, – а снимать нам можно!

– Не «можно», а нужно! – ответил тот.

– Тогда мы с улицы! – обрадовалась девушка. – Оптика у нас хорошая! – С улицы нельзя! – вмешался Васильев. – Если приедет «встречающий» – «накроется» все задержание». И тогда…

– Да перестаньте вы, товарищ прапорщик! – благодушно перебил его Загорулько. Несмотря на недавний скандал, к нему опять вернулось прекрасное настроение. Он почувствовал, что удача снова улыбнулась ему на все свои замечательные тридцать два зуба! И после увиденных им в бинокль бензовозов, полковник почувствовал азарт, который чувствовал, только при выезде на охоту.

Это чувство ему понравилось! И для себя он решил, что лично, без Васильева, будет сам задерживать автомобиль нарушителей. Только надо было найти предлог, который помог бы покинуть наблюдательный пункт одному, без прапорщика.

– Кто там приедет? Машина вон уже идет сюда! Я предлагаю нам всем отправиться ближе к переходу!

– Господин полковник! Я официально заявляю, что это неправильно! Вы сорвете операцию! – предупредил Васильев.

– Господин старший прапорщик! – Загорулько перешел на служебный тон. – Операцией командую я! И приказы здесь отдаю тоже я! Поэтому приказываю вам остаться на НП, а мне выделить сверхсрочника с оружием и двух солдат – я с ними направлюсь непосредственно к переходу! И журналисты тоже пойдут со мной!

– Ну что ж! – Васильев развел руками. – Я вынужден подчиниться приказу. Но я вас предупредил…

Он повернулся к сержанту-контрактнику:

– Тищенко, возьми двух бойцов и отправляйся с паном полковником. И не «маячте» там на поляне. Слева от дамбы есть кусты – спрячьтесь там. И прошу вас, господин полковник, «брать» машину, только если она пересечет дамбу! Это важно!

– Не учи ученого! – с гонором ответил Загорулько. – Ты что же думаешь, что это у меня первое задержание?

– Да ничего я не думаю! Мне по «прапорскому» окладу думать не положено! – старший прапорщик посмотрел в глаза киевскому начальнику. – Для этого есть штабные полковники!

– Дерзишь, прапорщик? Ну-ну! – Загорулько погрозил Васильеву указательным пальцем. Затем повернулся к сверхсрочнику: – Следуйте замной, сержант! Или, правильней будет, показывайте дорогу! Прошу! После этих слов полковник показал рукой на выход.

Пропустив вперед сержанта, затем галантно предложив пройти Маричке и Сергею, наконец, сам покинул укрытие.

Глава 15

Среда, 9 октября 2001 года, 17 часов 00 минут , Украинско-Российская граница, р-н с. Волфино, Россия.

– Я «Заслон»! Вызываю «Первого»! Прием! – голосом Васильева протрещала позывные радиостанция.

– Я «Первый»! – ответил Калайтанова. – Прием!

– Первый»! Прошу связь на запасном канале! Прием!

– Я понял! – ответил подполковник. – Включаемся через минуту!

Выйдя с эфира, Калайтанов переключил рацию на запасную волну. Он понял, что Васильев не хотел «лишних ушей» при их разговоре. В штатном режиме все станции работали на одной частоте, в том числе и та, что была сейчас возле Загорулько, и поэтому все могли стать были свидетелями любого разговора.

« – Странно… Очень странно…» – подумал про себя Калайтанов.

Сидя на переднем кресле УАЗа он анализировал сообщение, поступившее на КП сразу же после отъезда Загорулька. С центрального поста ему передали, что звонил участковый с Павловок. Просил соединить его с командиром отряда. Дежурный ответил, что командира на месте нет, но он, дежурный, готов все записать и доложить. Тогда участковый попросил поставить в известность подполковника Калайтанова о том, что пару часов назад со склада ГСМ в сторону границы ушел трактор «Кировец». Причем, к нему присоединили бочку на десять кубов. И что с утра эту же бочку мыли и выпаривали, готовя под дизтопливо. По крайней мере, так говорили рабочие, которые это делали. А еще около часу дня в селе был замечен хозяин ГАЗ-66. Он был на УАЗе. И тоже заезжал на склад ГСМ.

Калайтанов достал сигареты, и едва успел подкурить, как рация снова обозвалась, но уже не уставным обращением:

– Первый, он все провалит! – Васильев намеренно не назвал фамилию, понимая, что Калайтанов и сам догадается о ком идет речь.

– Что, все так серьезно? – с насмешкой спросил Калайтанов. Станция затрещала, и на той стороне Васильев не понял, или это эфир выдал помехи, или смеялся командир. Поэтому, что бы обрисовать всю сложность ситуации он ответил:

– Хуже не бывает!

– Ладно, давайте не в эфире. Я сейчас буду.

– Товарищ подполковник, я жду вас на НП.

– Я понял. Конец связи!

Выскочив с машины, командир отключил радиостанцию и направился к стоящему под деревьями штабному «газончику», который был оборудован специальным кунгом. В нем, удобно расположившись в кресле, читал очередной детективчик начальник штаба. Для полного удовольствия он запивал его свежеесваренным натуральным кофе. Увидев командира, майор Петров отложил в сторону книгу и поднялся на встречу к входящему Калайтанову.

– Хорошо здесь у тебя, товарищ майор! – осмотревшись, заметил командир. С начштабом они дружили давно. Дружили их жены и дети. Поэтому Калайтанов мог себе позволить «пофамильярничать». – Как вижу, кофейком балуешься, когда другие с начальством воюют!

– Только что заварил, Сергей Владимирович! – ответил начштаба. – Тебя угостить?

Калайтанов, присел на один из откидных стульев. Посмотрев в сторону «турки» с кофе, потянул носом воздух.

– А почему бы и нет? Наливай! Давай «по-гурманим»!

Майор Петров, открыв свой «тревожный» чемоданчик, достал с него маленькую, размером с небольшое куриное яйцо, кофейную чашечку. Затем, налив в нее кипятка, дал керамике нагреться. И только потом нацедил в чашечку тягучего кофе. Вышло немного. Не больше двух полноценных мужских глотков. Но крепко! Калайтанов ощутил это, приняв от начштаба чашечку и отпив кофе.

Вкус был непередаваемый! Это, наверное, отразилось на его лице, так как майор Петров довольно улыбнулся, и, хитро посмотрев на командира, произнес:

– А вот по поводу начальства – так я скажу тебе, Сергей Владимирович, что начальство надо уметь выбирать. Вот я, например, со своим не воюю. Я его «холю и лелею»! Вот сейчас кофеем пою, что бы добрее было!

– Так не всем же так везет, как тебе! А вот «турнут» меня – будешь привыкать к новому! – поддержал тон разговора Калайтанов. – Вот меня уже – для начала – успели отстранить от командования операцией.

Майор Петров внимательно посмотрел на товарища. Затем, допив свой кофе, ополоснул чашечку и выплеснул с нее воду на улицу. Вернувшись в машину сел на кресло.

– Не буду я ни к кому привыкать, Сережа. Выслуга у меня уже есть. Ты в курсе. Уйду на пенсию… Да и может это все и к лучшему? – произнес он, смотря на Калайтанова. – Честно, сказать, не нравится мне все это.

– Что именно? – спросил подполковник.

– Все мне, командир, не нравиться. Мало того, что столько шума с этим Загорулько и его журналистами, так еще масса нестыковок по работе.

– Например каких? – уже без шуток спросил командир.

– А, вот, каких. Кроме двух ушедших на ту сторону машин мы ничего не имеем. Я слышал твой разговор с центральной. Ну то, в котором сообщение от участкового передавали. Так вот, вопрос первый: куда ушел тот «Кировец»? Ведь у нас он границу не переходил. Вопрос второй: почему до сих пор мы не видим «Капитана»? Вопрос третий: почему в Кислую Дубину «зашел» МАЗ и стоит там, как на витрине, не собираясь никуда ехать?

– Да… – Калайтанов вынул с кармана сигареты. Но, вспомнив, где он находится, спрятал их обратно. – Я и сам задаю себе те же вопросы Володя. – Командир погранотряда устало посмотрел на собеседника. – И делаю два вывода. Причем, взаимно исключающих друг друга. Первый, или он просто не на столько умный и аккуратный, как мы думали. Или… – он замолчал, подбирая слова.

– «Или» что? – поторопил его Петров.

– Или он, наоборот, настолько умный, хитрый, а, главное, наглый – что мы даже представить себе не могли! – закончил Калайтанов. Немного помолчав, добавил: – Я сейчас ухожу к Васильеву. Загорулько и там успел «начудить». Ужасно ему хочется о себе любимом репортаж увидеть по телевизору! Хоть бы «палить» с дурру не начал! Ты остаешься здесь за старшего. Связь на основном канале. Если что не стандартное – перейдешь на запасной. На нем работает станция Васильева.

– Я все понял! – майор поднялся, проводя командира к выходу. – «Ни пуха»!

– К черту! – ответил Калайтанов и выпрыгнул с машины.

Не оборачиваясь, он прошел вдоль небольшой лесопосадки. Перейдя наискосок основную дорогу, идущую к засаде на границе, подполковник вышел на едва приметную тропинку, идущую прямо на наблюдательный пункт к Васильеву.

Он шел привычным для него быстрым шагом вдоль заброшенных хуторских огородов, поросших высохшей ковылью. Местами, где тропинка и огороды близко подходили к посадке, его встречали кусты акации, бузины и сирени. В одном месте деревья расступились, открывая обзор на сопредельную сторону. Как раз в этот момент контрабандный Зил с прицепом пересек шоссе и съехал на грунтовку, идущую к границе.

Калайтанов остановился и приложил к глазам бинокль. Дорога, по которой ехал автомобиль, была не очень разбита, и даже, после дождя, хорошо укатана. Но было заметно, что во время движения машину сильно трясет. Увиденное, добавило ему информации к размышлению.

Командир убрал бинокль и, сойдя с тропинки, прямо по траве направился к ближайшему заброшенному дворищу, где его встретил завалившийся на одну сторону хлев и разобранные остатки хозяйского дома. Забора с этой стороны небыло. Да и со стороны улицы остались только покрытые грибком и еле видимыми остатками побелки, трухлявые доски. Ворот и калитки не было. Судя по тому, что на их законном месте зияли прорехи, сгнить им не дали. Унесли раньше.

« – Может, применили куда… А, может, по-простому, «ушли» на дрова…» – подумал Калайтанов, выйдя со двора на хуторскую улицу.

Проблем с выбором направления у него небыло. Дорогу к НП он знал. Передвигался подполковник быстро, поэтому спустя пару минут, раздвинув руками ветки ивняка, подполковник оказался перед входом в наблюдательный пункт, завешенным маскировочной сеткой.

« – Интересно сделали! – мысленно одобрил командир усердие своих подчиненных, осмотрев строение. – Да и вообще… Воля ваша, что-то занятное произойдет сегодня на этом хуторе и в его окрестностях!»

С этой мыслью командир погранотряда отодвинул масксеть и нырнул внутрь укрытия. Со скамейки ему на встречу поднялся Васильев. Выглядел он чуть растерянно и ужас как озабоченным.

– Судя по вашему виду, ВасильВасилич, тебя начальство тоже достало? – спросил командир.

– Да не то слово, товарищ подполковник!

– Ну, тогда расскажите, что случилось… – предложил Калайтанов. Он сел на скамейку. Достал сигареты и закурил.

– Началось все со скандала… – Васильев вкратце рассказал командиру, что ранее произошло между ним и проверяющим, включая и то, как Загорулько, взяв с собой журналистов, ушел на «переход» в засаду. – Вот я и говорю, Сергей Владимирович, что добром это не кончиться!

– Я понял! – ответил Калайтанов. – Что нового по-последним Кразам? Они прошли на выгрузку?

– Да… Уже зашли… Но… есть одна «непонятка»! – Васильев замолчал.

– Какая «непонятка»? – устало спросил Калайтанов.

– А вот какая! – Василь Василич, присев на скамейку возле подполковника, начал загибать на руке пальцы. – Во первых, он начал выводить свой Зил, не дождавшись пока зайдут «КрАЗы». Поэтому образовался «затор» минут на десять, пока машины смогли разъехаться… Бензовозы в это время стояли, как на выставке! – старший прапорщик замолчал.

– Так, дальше! – «подтолкнул» его командир, выпуская дым в проем.

– Понимаете, товарищ полковник, складывается такое впечатление, что ему все равно видим мы его машины, или нет. Он ведь даже «не проверяется»!

– Ну, может быть, Капитан уверен, что на этом участке никого нет!… Ведь «дезу» мы ему запустили… – Калайтанов снова затянулся сигаретой. – А, может кто то, еще и приедет? Или уже добрался пешком, а вы его не заметили! – предположил командир. – Ведь ЗИЛ, как я понимаю, к границе так и не подошел?

– Нет, не подошел… – согласился Васильев и посмотрел в сторону границы через бинокль. Машина контрабандистов еле просматривалась сквозь пожелтевшую листву деревьев и густые заросли подлеска. – Уже минут десять, как заехал в посадку и остановился в метрах двухстах от границы.

– Вот видите! – заметил Калайтанов. – Тем более, что «Лендкрузер» Загорулька столкнулся на выезде с Кислой Дубины с зеленой «Нивой». Может, этого было достаточно, что бы «Капитан» поменял свои планы.

– Я этого не знал! – удивился Васильев. Он загнул на руке еще один палец. – Так вот, во-вторых, тут есть еще одна странность!

– Какая? – нетерпеливо спросил Калайтанов, выбрасывая окурок в озеро. Он, коснувшись воды, зашипел, пустил последнее облако дыма и поплыл, гонимый ветром, в сторону границы.

« – Вот еще один контрабандист! – ухмыльнулся про себя подполковник. – Или, может даже обиженный мною новоявленный эмигрант?».

– Сергей Владимирович, вы знаете, в каком состоянии дорога на российской стороне?

– Ну да! – оторвавшись от своих мыслей, ответил подполковник. Командир взял свой бинокль и посмотрел на сопредельную сторону. – Нормальная дорога… – сказал он задумчиво. – В вполне приличном состоянии… Ее недавно «подлатали».

– Вот именно! И поэтому полностью груженные «КрАЗы» из-за веса должны были катиться по ней, как по автобану! Ровно, без тряски! – сказав это, Васильев сделал театральную паузу. – Но их трясло! Причем трясло сильно! И рессоры на полуприцепе стояли в своем привычном положении!

– Что вы хотите сказать?! – заинтересовано спросил Калайтанов, посмотрев на сидящего рядом подчиненного. В его голосе впервые за всю беседу появился живой интерес.

– Я хочу сказать, что и это еще не все! – он согнул третий палец. – Втретьих, Зил, который прошел в нашу сторону, тоже трясло! И тоже очень сильно! Хотя «грунтовка» накатана, практически без ям! И еще…

– Василь Васильевич, – перебил его Калайтанов, – вы хотите сказать, что весь транспорт пустой?!

– Так точно, товарищ подполковник! – Васильев развел в сторону руки и сокрушенно покачал головой из стороны в сторону. – Именно, пустой! Голову даю на отсечение!

– А что ты еще хотел добавить? – командир отряда от волнения незаметно для себя перешел на «ты».

– А это уже «в четвертых»! – улыбнулся Васильев. – Мне, показалось, что это не тот Зил, который вышел с нашей стороны!

– Обоснуй! – Калайтанов внимательно смотрел на подчиненного.

Васильев поднялся от волнения со скамейки и стал напротив командира.

– Так вот, – начал он, – борта капитановского «Зила» наращены по верхний срез кабины. Я заметил, когда он проходил рядом. А у этого – примерно на двадцать сантиметров ниже… А еще я видел, что у Капитана боковые зеркала «камазовские». Ну такие объемные, с подогревом, что бы зимой все хорошо было видно… У этого же, что в посадке, обыкновенные, «штатные».

– Я вас понял… – покачивая головой, сказал командир. Сказано это было с такой интонацией, как будто, Калайтанов только что решил трудную задачу. – Я все-е-е по-о-ня-ял…

Он встал и, сделав пару шагов, подошел к проему. Остановился и отрешенным взглядом посмотрел на озеро. Простоял он так около минуты. Затем повернулся лицом к Васильеву. В его взгляде прапорщик увидел, что командир принимает для себя, какое то, важное решение. И судя по паузе, взятой Калайтановым, давалось оно ему не легко.

– Значит, вы считаете… – начал подполковник, но договорить не успел. Его внимание привлек звук приближающейся к поляне машины. Он был не громкий. Но по «тембру» Калайтанов сразу определил работу «нивовского» двигателя. Спустя минуту звук прекратился.

– А вот и проверочка! – прошептал с торжеством в голосе Васильев. – Значит, я ошибался! Будет сегодня «контрабас»! Пора нам выдвигаться!

Калайтанов с улыбкой посмотрел на прапорщика и отрицательно покачал головой.

– Не надо… Ничего здесь… – начал было отвечать подполковник, но в ту же секунду двигатель заработал снова. И вдруг прозвучал выстрел и с поляны донесся крик Загорулько.

Командир с прапорщиком переглянулись. Затем, как по команде, выскочили с укрытия на улицу. Увиденное ими действие было мечтою любого журналиста. Недалеко от стоящей на поляне зеленой «Нивы», лицом вниз, расставив ноги и сложив на затылке руки, лежали два человека. Вокруг них стояли солдаты, с оголенными штыкножами, два сверхсрочника с пистолетами, и полковник Загорулько, с автоматом на перевес. За ними, со стороны в сторону, бегала Маричка Западалко, что-то «тараторя» в микрофон. При этом, все время показывая рукой на лежащих, она едва не влезала головой в камеру. За ее перебежками заинтересовано наблюдал Загорулько, вращая головой на сто восемьдесят градусов. Пробегая в очередной раз возле полковника, Маричка остановилась возле него и задала ему, какой то, вопрос. Судя по расплывшейся от удовольствия физиономии Загорулько, вопрос ему понравился. Он прижал к груди автомат, как «первогодок» на присяге, и начал отвечать.

– По-моему, это «п….ц»… – негромко и не особо подбирая слова, предположил Васильев, смотря на этот перформенс. Затем, сообразив, что он сказал, с опаской глянул на командира. Увиденное его слегка озадачило. Калайтанов с довольной миной наблюдал за происходящим на поляне. Достав с бушлата сигарету, подполковник с видимым удовольствием подкурил ее.

Повернувшись к подчиненному, предложил и ему взять сигарету. Васильев посмотрел на часы. Убедившись, что положенный час уже прошел, тоже закурил. Так они простояли около минуты, наблюдая за тем, что происходило на поляне.

Судя по тому, как развивались события, Загорулько сегодня «был в ударе»! Он приказал солдатам поднять задержанных с земли. Что то, сказал на камеру в протянутый журналисткой микрофон. Начал задавать вопросы арестованным, стараясь все время быть в объективе. И вот здесь у него произошла «осечка»! Наверное, полковник на свой вопрос получил не тот ответ, который ожидал, и было видно, что это ему не понравилось. Причем, не понравился на столько, что Загорулько стал кричать на мужчин.

– Да… – согласился с Васильевым Калайтанов. – Это «п….ц»!… Но, что бы он не стал «полным» – нам пора вмешаться.

С этими словами он выбросил окурок в кусты и быстро направился в сторону спонтанно образовавшейся на поляне компании. Сначала его заметили солдаты и сверхсрочники. Затем на него обратила внимание журналистка с Митяевым. Тот, увидев Калайтанова, дернул за рукав Загорулька. Полковник отмахнулся от майора. Тот уже более настойчиво дернул его за плече. Загорулько резко обернулся, собравшись, что-то крикнуть Митяеву. Но в это время увидел, подошедшего к ним, Калайтанова.

Глава 16

Среда, 9 октября 2001 года, 17 часов 00 минут , Украинско-Российская граница, р-н с. Волфино, Россия.

Еще полчаса назад для Загорулько все будущее виделось в «розовом цвете». Пришло время завершения операции! Вот уже видна идущая к границе машина! Еще чуть-чуть – и он лично ее задержит! Контрабандисты схвачены, а контрабанда – конфискована! Это будет зафиксировано на камеру журналистами, и готовый репортаж, с полковником Загорулько в главной роли, пройдет в новостях по центральному каналу! Он герой и, почти, боевой офицер. (А уж пару раз пальнуть с автомата – для правдоподобности – он успеет!). После этого – фанфары, туш, и бежать готовить дырочку на кителе под орден! Ну, и само собой разумеется, как бонус, ему прощают все прегрешения!

От съедавшего его нетерпения, полковник то и дело прикладывал к глазам бинокль, стараясь рассмотреть, что происходит на сопредельной стороне. Но обзор был неважным. Да, еще в придачу, и стоять было неудобно. Остро ощущались «локти боевых товарищей». Потому как место, где расположился расчет «Заслона», небыло большим. Готовили его, максимум, на два три человека. И такое количество народа в «засаде», тем более с камерой, было явно многовато. То и дело кто-то кого-то толкал на частокол срезанных веток, ограждавших по кругу пятачок, где все расположились. Все время слышалась негромкая ругань между солдатами.

Напряжение нарастало. Загорулько начал нервничать. Что-то пошло не так… Зила небыло видно. Он, не дойдя к границе, остановился где-то в посадке на полдороги.

« – Что же, ты тормознулся, «зараза!» – начал потихоньку «истерить» полковник, пытаясь сквозь заросли рассмотреть в бинокль остановившуюся машину. Но, видно, или водитель удачно выбрал место для стоянки, или место засады не было рассчитано на наблюдение – рассмотреть, что-либо на противоположной стороне не представлялось возможным.

– Сержант! Почему с вашей «долбанной» засады не видно противоположной стороны? – «наехал» Загорулько на сверхсрочника Михно, «выплескивая» на него свое раздражение.

– Так, товарищ полковник, – начал оправдываться Михно, – засада рассчитана на то, что бы не выпускать нарушителей с нашей территории… А для наблюдения у нас есть НП. Это где мы были раньше… Обычно, с него идут команды, когда и что надо делать! – сержант обиженно замолчал, а затем, заискивающе, предложил: – Может вас связать с наблюдательным пунктом?

– Не надо меня ни с кем связывать! – отрезал Загорулько. Он понимал, что сверхсрочник прав и это его «бесило» еще больше. В засаде они были уже пол– часа, но ничего существенного не происходило.

Вдруг общее внимание привлек, какой то, неясный шум, отличный от шума окружающей посадки. Все прислушались. Спустя пару секунд звучание стало отчетливей и похожим на работу двигателя автомобиля. Причем, звук явно приближался. Но определить, откуда он доносился – до сих пор было трудно.

– А ну всем тихо! – скомандовал Загорулько, вертя во все стороны головой, пытаясь сориентироваться на направление звука. Но в окружающей его толпе понять это было трудно.

– А ну, расступитесь! Дайте-ка, я выйду! – сказал полковник, отталкивая в сторону ближайшего к выходу солдата.

– Куда вы, господин полковник?! – возмутился сержант Михно. – Это запрещено!

– Ты меня еще поучи! – отрезал Загорулько. Он внимательно посмотрел на сверхсрочника, (вернее на его автомат), и скомандовал: – Приказываю передать мне ваше оружие, господин сержант!

– Как передать? – не понял Михно.

– Так передать! С боеприпасами! И немедленно!

– Но, господин полковник…

– Я сказал немедленно! – уже прокричал Загорулько. – Я вам приказываю!

Сержант, растерянно смотря по сторонам, снял с себя автомат и вручил его полковнику. Загорулько повесил оружие себе на шею.

– Магазин?! – потребовал он от сержанта. Тот, в полугипнотическом состоянии, вынул с подсумка снаряженный патронами магазин и передал его подполковнику. Проверяющий присоединил магазин к автомату. Раздвинув ветки на выходе, Загорулько вышел с укрытия. Звук автомобиля стал отчетливей.

« – Это явно не грузовик! – решил для себя проверяющий. – И он явно приближается с украинской стороны».

Полковник, согнувшись перебежал через дамбу к озеру, и спрятался за ствол ближайшего на берегу тополя. С этого места дорога, которая выходила на поляну от находящегося в двух километрах командного пункта, была перед ним, как на ладони.

« – Что за «фигня»! – возмутился про себя Загорулько. – Машина прошла возле КП – и все молчат! Ну, ладно, Калайтанов! «Западло» решил устроить?! Разберемся! Придет скоро время!».

Но автомобиль вдруг возник совсем с другой стороны. Он въехала на поляну со стороны хутора, который находился с лева от Загорулько. И, о чудо! Это была та самая зеленая «Нива», которую они видели днем на выезде с Кислой Дубины! У полковника дыхание перехватило от радостного волнения.

– Вот, она, родная! Вот, она проверочка! – прошептал он себе под нос. – Давайка, дорогая моя, не останавливайся! Выезжай на ту сторону!

Водитель «внедорожника», как будто услышав просьбу полковника, направил машину по лужку, вдоль берега. Загорулько, стараясь быть незамеченным, попытался плотней прижаться к дереву. Но, в спешке, сделал это крайне не осторожно, зацепившись за торчащий с земли корень. Силясь удержать равновесие, он шаганул в сторону и вывалился прямо на едущий автомобиль!

Машина резко остановилась. Ее водитель смотрел широко открытыми глазами на явившегося из не откуда полковника! Затем, опомнившись, включил заднюю скорость и попытался сделать разворот. Но «Нива», пробуксовав задними колесами на скользкой траве, чуть дернулась и заглохла. Загорулько, соображая, что ему делать – в растерянности смотрел на автомобиль.

Сзади к нему донеслись крики. Обернувшись, полковник увидел, как с укрытия выскочила Маричка Западалко, а следом за ней оператор, который пытался на ходу вести видеосъемку. Журналистка, все время, тыча пальцем то на Загорулька, то на «Ниву», что-то громко говорила в микрофон. Следом за оператором гуськом бежали сержанты и солдаты.

Водитель завел автомобиль, и еще раз предпринял попытку развернуть машину. В этот момент, приняв решение, полковник Загорулько взвел затвор и выстрелил в воздух.

– Стой, стрелять буду! – заорал он, и бросился к машине. Сквозь лобовое стекло проверяющий увидел два испуганных лица – молодое и пожилое.

– Выйти с машины! – прокричал полковник и угрожающе навел автомат в сторону кабины. Двери одновременно распахнулись с обеих сторон и с «Нивы» выскочили два человека. Они со страхом и удивлением смотрели на происходящее, не совсем понимая, что здесь происходит, и что от них хотят.

– Лицом на землю! – входя в «раж» скомандовал Загорулько. Он знал, что его сейчас его на камеру. Поэтому старался все делать так, как видел в кино. Тем более, что для него данные события опасности не представляли. Полковник это понял, увидев пассажиров автомобиля.

Исполняя приказ, молодой человек упал на траву быстро. Пожилому мужчине, принимая во внимание его возраст, лечь на землю было труднее. Делал он это медленно, с опаской посматривая на полковника.

– Руки за голову! – приказал Загорулько, когда оба мужчины оказались на земле. Они послушно сложили ладони на затылке.

Подбежали журналисты с солдатами. Военнослужащие сразу расположились полукругом возле задержанных. Оператор показывал рукой Маричке куда ей двигаться, что бы в камере были видны лежащие на земле мужчины.

– Нарази вы бачытэ затрыманых контрабандыстив та йих машыну! – Западалко произносила слова по новоявленной журналистской моде с напором, с нажимом на каждое слово, словно вбивала в микрофон гвозди. А ввиду того, что Маричка до сих пор не смогла избавиться от своего «галычаньського» акцента – украинские слова звучали у нее, как будто их произносил диктор «Голоса Америки». – Ось ци люды (журналистка протиснулась между солдатами к лежащим на земле мужчинам) намагалыся пэрэтнуты державный кордон Украйины в нэ налэжному для цього мисьци. Алэ, наши прыкордонныкы, на чоли з полковныком Загорулько, завадылы цьому. Пид час затрымання, порушныкы намагалыся втэкти! Пану полковныку, – (Маричка направила свою руку на Загорулька. Повинуясь ее движению туда же сместился и объектив камеры): – навить довэлося застосуваты зброю! Нарази мы задамо пытання полковныку Загорулько, що тут видбуваеться и що чэкае на порушникив – штраф, чы можэ, навить, буцигарня?! – на последнем слове Западалко, понизив голос до шепота и сделав большие и страшные глаза, поднесла микрофон к лицу Загорулька.

Тот, не ожидая, что ему так быстро представиться возможность сказать несколько слов, сначала дернулся назад, но, затем овладев собой, попытался взять микрофон себе в руку. Но это не входило в планы журналистки. Она, со словами «я сама» отстранила микрофон от Загорулька, и снова поднесла его к лицу полковника.

– Будь ласка, панэ полковныку! – поторопила Западалко Загорулька.

Проверяющий выпрямился, расправил плечи, взял автомат обеими руками, как на присяге, натужно прокашлялся. Затем, посмотрев в объектив камеры, спросил у оператора:

– Можно говорить?

– Да-да! Говорите, господин полковник. Я уже пишу!

– Ну, так вот (Загорулько кашлянул еще раз), мы только что задержали машину контрабандистов. Они, как только что сказала Маричка, пытались пересечь границу в не предназначенном для этого месте. Водитель этой машины, что вы видите, давно проходит по ориентировкам, как злостный нарушитель границы. Сейчас мы их доправим на заставу, где с ними будут проведены следственные действия. – Загорулько посмотрел на журналистку, давая понять, что он все сказал.

Маричка посмотрела на лежащих мужчин, на машину, и в конце снова обратилась к Загорулько:

– Панэ полковныку, а яка булла мэта цього пэрэтыну? Що ци порушныкы намагалися допиру зробыты – щось вывезты чи ввэзты? А можэ в ных була якась инша мэта?

– Нет. Они не собирались ничего вывозить! – Загорулько почувствовал себя хозяином положения, и немножко расслабившись, говорил вальяжно протягивая слова. – Они только часть большой контрабандной группы, которая занимается нелегальной переправкой через границу дизельного топлива. А какая была их задача в составе этой группы – мы сейчас у них самих и спросим. Подымите их! – приказал полковник. Два солдата подошли к лежащим мужчинам и подняли их на ноги.

Задержанные были чуть взволнованы, но совершенно не испуганы. Это слегка озадачило Загорулька. Он подошел в плотную к младшему, и представившись, задал вопрос:

– Я полковник погранслужбы Украины Загорулько! Прошу предъявить ваши документы и назвать цель нахождения в приграничной зоне! Олежка-Малый, а это был именно он, залез во внутренний карман курточки, и, достав из него водительское удостоверение.

– Я здесь дедушке помогаю! – сказал он передавая документы Загорулько. – Огород у него в хуторе… Картошку перевозим. Полковник опешил. Он смотрел на спокойное улыбающееся лицо паренька и понял, что где-то он «прокололся».

– Какой огород? – закричал он на Олега. – Что ты несешь? Кого вы должны встретить с той стороны?

– Чуеш, добрый чоловичэ, нэ крычы на хлопця! – услышал Загорулько голос пожилого мужчины. Он повернулся к деду. – Вин дийсно допомагае мэни… Он картопля в багажныку лэжить…

– Какая «картопля»?! – уже не сдерживая себя прокричал полковник в лицо Василичу. – Что вы мне «лапшу вешаете»! А что вы делали здесь на поляне? Картошку убирать приехали?

– Та нэ нэрвуйте вы так, панэ полковныку! – пожилой мужчина с отеческой заботой посмотрел на Загорулька. – За рыбой до ставка прыйихалы. Ятир я сьогодни в ранци поставыв. А зараз хотилы вытянуть. А тут вы выскочылы… Та щей стриляетэ! А ятир он якраз биля того дэрэва, дэ вы ховалыся.

Загорулько растерялся. Он понял, что он ничего не добьется ни от деда ни от парня. И что сейчас надо было делать – он совершенно не представлял. Он краем глаза посмотрел на журналистку. Та, опустив микрофон, с ожиданием смотрела на полковника.

« – Что ты «вылупилась»! – в сердца подумал Загорулько. – Что вы все смотрите! Блин! Сейчас порву этих «колхозников», но они мне скажут, кого они встречали!».

Он схватил за куртку Олежку.

– Слушай сюда, мужик, если ты сейчас не скажешь, кого вы здесь должны были встретить – я не знаю, что тебе сделаю! – полковник дернул мужчину на себя.

– Слышь, полковник, – улыбаясь, ответил Малый, – когда узнаешь – тогда и спросишь!

– Что узнаю?! – не понял Загорулько.

– Я говорю, когда узнаешь, что со мной сделать, если я не отвечу – тогда и спросишь!

Полковник опустил руки. Он смотрел в глаза пареньку и понимал, что ничего тот не скажет – ни почему ехал, ни куда, ни за чем… Он тоскливо посмотрел на стоящего рядом деда. Хотел спросить о спецпропуске в погранзону, но в этот момент, кто-то дернул его за рукав. Загорулько отмахнулся. Но, почти сразу его дернули уже за плече. Проверяющий резко обернулся, настроившись нагрубить, и… встретился глазами с Калайтановым.

Полковник Загорулько совершенно не был готов к появлению командира погранотряда. Он тупо смотрел на Калайтанова и не мог сообразить, как ему отреагировать на возникшую ситуацию. А учитывая то, что он не получил от задержанных ожидаемых ответов, проверяющий совершенно не представлял, что ему сейчас делать.

Он уже понял, что все пошло не так. Что проблемы для него только событиями на поляне не ограничатся. И что прибытие на эту самую поляну командира погранотряда именно в этот самый момент – есть полное подтверждение его опасений.

Где-то в сознании, тихонько, постучала трезвая мысль, что надо просить помощи у подполковника. Что надо бы сейчас отвести Калайтанова в сторону, попытаться поговорить с ним «по душам» без свидетелей.

Постараться сгладить ситуацию! Наобещать, чего ни будь! Конце концов, попросить прощения за все что он наговорил и сделал сегодня… Да, в прочем, и не только сегодня.

Но гонор не внял опасениям разума и полковник не нашел ничего лучшего, как наброситься с криком на Калайтанова:

– Почему вы здесь, подполковник?! – Загорулько по-бычьи, из-под лоба смотрел покрасневшими глазами на Калайтанова. – Кто вас сюда звал?! Я вам, где приказал находиться?!

– Не надо так кричать, панэ полковныку! – с ухмылкой ответил командир отряда. Затем не удержался и съязвил: – Вас на той стороне могут услышать! Хотя, что значит «могут»? Я, думаю, ваш салют слышали все!

– Подполковник! Я задал, вам вопрос! – не реагируя на слова Калайтанова, все больше «распаляясь» кричал Загорулько. – Где вам приказано находиться?!

– Господин полковник! Хочу вам напомнить, что единственный приказ, который я получил от вас – отдан вами в письменном виде. И в нем вы приняли на себя командование вот этим всем… – замявшись, подбирая слова, Калайтанов, обвел рукой окружающих: -… вот этим всем «бардаком». Но, ввиду того, что я до сих пор являюсь командиром вверенного мне подразделения – поэтому я имею, полное право находится там, где я считаю нужным находиться. Тем более, когда стреляют! А еще я хочу просить вас впредь воздержаться от необдуманных, а главное неправомерных, поступков! Вы уже сегодня натворили делов!

– Вы о чем подполковник? – Загорулько в прямом смысле «взревел» от злости. – От каких неправомерных поступков ты меня предостерегаешь?! О каких «делах» намекиваешь? Ты в своем уме?!

– Я в своем… А вот ваши поступки и действия говорят об обратном. Они, можно сказать, на грани «криминала». Как минимум – «превышение должностных полномочий».

– Какое превышение? Что ты несешь? – Загорулько, смотря на спокойное поведение командира, все больше терял почву под ногами.

– Вы, полковник, своими действиями сорвали проведение операции, которую мое подразделение готовило целый месяц! – Калайтанов намеренно увеличил срок подготовки, что бы посущественней задеть проверяющего. – Вы, «засветили» свою машину при въезде в зону проведения! Хотя сержант вас предупреждал, что надо вести себя осторожно… Вы задержали «Ниву», не убедившись в преступных намереньях ее экипажа! А они должны были встретить транспорт!… Вы начали стрельбу, что само по себе уже ЧП, в условиях, которые того не требовали! Еще надо будет разобраться, как автомат вообще оказался в ваших руках! – командир, произнеся обвинения, неотрывно смотрел на Загорулька. Тот под его взглядом менял цвет лица с красного на белый и обратно. Только сейчас в полной мере полковник осознал, что он натворил и как подставил себя письменным приказом!

–Товарищ командир, посмотрите на ту сторону! – вмешался в разговор прапорщик Васильев. Калайтанов повернулся к российской границе и навел бинокль.

– Ну, вот и «чудненько»! Поздравляю вас, панэ полковнику! Операция завершена! Все довольны! Можно ехать на базу!

Загорулько с опаской поднял свой бинокль, и посмотрел на сопредельную сторону. Впрочем, биноклем можно было и не пользоваться. Все было видно и так.

С посадки показался Зил с прицепом. Постояв пару секунд, как бы решая, что ему делать дальше (а, скорее всего, водитель попросту включал передний мост и пониженную передачу), затем сделал разворот по распаханному полю и, выехав на грунтовку, в лучах закатного солнца взял направление на Россию. Спустя минуту автомобиль исчез из виду, оставив после себя небольшое облако пыли.

Стояла тишина. Тишина такая, которая бывает в природе ранним осенним вечером. Когда еще светло, как днем, но солнце низкое, и под деревьями уже проснулись сумерки.

Стоящие перед озером люди молчали. Каждый понимал, что все уже закончилось. И что закончилось для каждого по-своему. Но для одного человека – очень большими неприятностями.

Понимал это и полковник Загорулько. Он стоял, опустив голову. А в ней «кувыркались» разные мысли. Их было много, и почти все начинались с вопросов «зачем» и «почему». Только ответ был один. Ответ простой, «как угол дома»! Виноват он сам! Только сам, и ни кто более!

Но, это небыло раскаяньем. Каяться Загорулько не умел! Его этому не учили. Это было, скорее, сожаление. Сожаление, что не «додавил» Калайтанова «по-простому», без журналистских «понтов». Сожаление, что сам сто раз не проверил подготовку операции, а доверился Сидорову и Митяеву! Что так бездарно и по глупому «подставился» с этим письменным приказом (имея теперь такой «козырь на руках», Калайтанов, не отдаст его ни за какие «коврижки»)! Что теперь придется изрядно потратиться, что бы «замять» все то, что он здесь натворил! Что снова придется унижаться перед начальством, ради сохранения должности! Что снова его отцу придется приложить максимум усилий и задействовать все свои связи для «отмазывания» своего сыночка. И хорошо еще, если это у него получиться!

Но все эти переживания были ничем, по сравнению с той злостью, которая разрывала сердце полковника Загорулька. Это была даже не злость. Это была чистой воды ненависть! Ненависть настоящая! Такая, сугубо человеческая ненависть! Ненависть, которую могут испытывать исключительно люди и только к другим людям!

Она вызревала в нем давно. Вызревала, как нарыв, как раковая опухоль! Все это время Загорулько растил ее и вскармливал каждый день, как ребенка! Он уже наслаждался ее! И наслаждаясь, мечтал о том, как утолит эту жажду, раздавив Калайтанова, растоптав его как офицера, а, главное, унизив как человека!

Полковник Загорулько тяжело дышал. Он нервного шока его грудь сдавило, не давая вдохнуть воздуха. В сознании наступило помутнение. Он поднял голову и затуманенным взглядом посмотрел по сторонам, как, будто выискивая кого-то, в окружавшей его толпе. Затем, опустив вниз глаза, он с удивлением обнаружил, что его руки до сих пор сжимают автомат. Загорулько снова поднял голову и, наконец, увидел то, что он высматривал! Полковник увидел Калайтанова!

Его рот исказила гримаса боли, он застонал и, подняв к поясу автомат, навел на его на командира погранотряда.

– Не дури, полковник! – услышал он сквозь шум в ушах голос Калайтанова.

– Убью, сука! – прохрипел Загорулько. Палец медленно нажимал спусковой крючок.

Он уже ничего не соображал. В голове, в ушах стучала кровь. И с каждым стуком неизвестный голос шептал: «– Убей… Убей… Убей!»

– А-а-а-а! – закричал Загорулько в истерике и надавил на курок…

Но, ничего не произошло. Только раздался сухой щелчок. Загорулько безумным взглядом посмотрел на Калайтанова, затем на автомат, затем снова на Калайтанов и опять нажал на спусковой крючок. Но вместо выстрела снова раздался резкий щелчок. Полковник в припадке бешенства нажимал на спусковой курок снова и снова. Но результат был тот же. Загорулько опустил автомат.

– И тут облом! – «продавил» полковник сквозь зубы в полусознательном состоянии. Он, как бы, впал в ступор. Полковника трясло мелкой дрожью. Но, вдруг что-то привлекло его внимание. Его глаза с безумных стали по детски испуганными. Разум потихоньку вернулся к нему и сознание прояснилось. Загорулько снова посмотрел на автомат в своих. Затем, что-то вспомнив, с ужасом посмотрел по сторонам. Но, увидев Калайтанова – растеряно улыбнулся, развернувшись не по строевому, направился в сторону хутора, где во дворе был спрятан его «Лендкрузер».

Стоящие на его дороге солдаты в спешке расступились, образовав живой коридор. Пройдя под «почетным караулом» несколько шагов, Загорулько вдруг остановился, и, сняв с плеча автомат, с отвращением бросил его на землю. Не оборачиваясь и ни к кому конкретно не обращаясь, полковник произнес:

– Кому в Киев – прошу за мной!

Его слова прозвучали, как сказочное заклинание, снимающее проклятие. Враз все зашумели и задвигались. Маричка Западалко, до этого в оцепенении наблюдавшая за происходящим, подошла к Калайтанову.

– До свидания, господин подполковник! – произнесла она, смотря в глаза командиру погранотряда и протянув руку для пожатия. – Мне приятно было познакомиться с вами… Теперь я знаю, что значит «настоящий полковник»… – девушка улыбнулась. – И, пожалуйста, простите, если по не знанию мы с Сергеем что-то не то сделали.

– Мы действительно, не хотели, что бы все так вышло! – по-детски произнес оператор Сережа Петров. И уже в серьез, добавил: – Я сам служил на границе. Только в Карелии и при Союзе. И знаю, что такое служба. Вы, Сергей Владимирович мне моего командира напомнили. Удачи вам.

– Все в порядке! Спасибо! – ответил Калайтанов, аккуратно пожимая хрупкую ладошку девушки и крепко руку мужчины. Немного задумавшись, добавил: – Приезжайте еще… У нас действительно есть, что вам показать.

– Пошлют – приедем с удовольствием! Еще раз до свидания! – девушка помахала рукой и ушла догонять Загорулька. За ней, с камерой на плече и штативом в руке направился Сергей. Еще не отойдя и полсотни метров, он остановился, и положил на землю камеру. Склонившись над ней, оператор произвел над ней какие-то манипуляции. Затем, поднявшись, бегом направился к Калайтанову.

– Возьмите, Сергей Владимирович! – приблизившись, он протянул подполковнику видеокассету. – Я писал, практически, все. Мне, кажется, вам она будет к стати.

– Спасибо! – удивленно обрадовался Калайтанов. – Как же вы умудрились все снимать?

– Это профессиональное. Я, иногда, просто, забываю палец убрать с кнопки записи.

– Еще раз спасибо! А как же вы? Это же ваш материал, ваша работа!

– А вы сделайте с нее себе копию! А оригинал завтра передайте нам автобусом. Вот моя визитка с номерами телефонов. Передадите и наберете. А я встречу в Киеве! – Петров на секунду задумался, и затем добавил: – Хотя, боюсь, что в эфир она все равно не выйдет… Когда он придет в себя, – Петров махнул в сторону, куда ушел Загорулько, – то сделает все, что бы вас уничтожить! А у вас кассета! Я буду рад, если она вам поможет. Калайтанов и посмотрел в след уходящему журналисту.

« – Что да – то да! Сергей прав. Как только Загорулько придет в себя, а мне кажется, что будет это уже завтра утром – он начнет снова «рыть мне яму». Тихонько, но целенаправленно… – думал Калайтанов, смотря кассету. – А это весомый аргумент в будущей войне с Загорулько! Вот только использовать его надо будет правильно… Вернее, даже, не использовать. А сделать так, что бы он знал, что у меня есть это видео… И боялся, что я его использую! Надо будет сделать две копии. Одну себе. А вторую – при надобности – послать ему! Для ознакомления…»

– Что будем делать дальше, товарищ подполковник? – спросил подошедший к нему прапорщик Васильев. Калайтанов посмотрел подчиненного.

Задумавшись, он на миг забыл, что люди ждут его решений.

– Прежде всего, Василь Васильевич, пока еще светло надо обязательно найти гильзу. И пусть Гонта опишет обстоятельно, как его табельное оружие оказалось в руках Загорулька! Но это уже по приезде на базу. А сейчас оставляем здесь дежурный наряд. А всех остальных в казарму.

– Думаете, уже все закончилось?

– Думаю, да! – подполковник посмотрел в сторону границы. – Но на всякий случай пусть ребята подежурят до утра. По приезде в казарму все, я уточняю, что именно все! садятся в классе подготовки и пишут объяснительные по сегодняшним событиям. С самого начала дня и до приезда в казарму. И особенно все что делал, что говорил и что приказывал Загорулько!

– Я понял, Сергей Владимирович! – ответил Васильев.

– И вы Василь Васильевич тоже напишете объяснительную записку, где укажите, что вам предлагал Загорулько. Сейчас чем больше бумаги – тем лучше! Чует мое сердце – скоро будет у нас очередная проверочка. Причем, с военной прокуратуры.

– А что делать с задержанными? – прапорщик показал рукой на, стоящих возле машины Олежку и деда Васю.

– Отпустить. Нам нечего им предъявить. Но, сначала пусть напишут объяснительную записку, как здесь оказались, зачем и опишут все то, что с ними произошло.

– А на основании чего требовать с них объяснительные? Дедушка то местный.

– Ну, дед Василий местный, – согласился с подчиненным Калайтанов, – а вот парень с ним – нет. Значит, пропуска у него в погранзону тоже нет. Вот пусть и напишет, что здесь делал… Короче, начинаем с поиска гильзы и опроса задержанных! – с этими словами онинаправились к курящим в стороне солдатам и сержантам.

– Закончить перекур! Становись! – отдал команду старший прапорщик Васильев. Солдаты без особого рвения стали выстраиваться в две шеренги. В этот мент в кармане Калайтанова протрещала голосом дежурной радиостанция:

– Первый, я Центральная! Прием!

Калайтанов остановился и взял в руку рацию.

– Центральная, я Первый! Слушаю вас!

– Первый, только что звонил участковый с Павловок и просил, что бы вы срочно прибыли в село с нарядом! Он будет ждать вас возле колхозного склада ГСМ.

– Центральная, принял! Конец связи! – командир погранотряда с улыбкой посмотрел на старшего прапорщика. – А что, Василь Васильевич? Может еще не все закончилось?

– Я уже не знаю, что и думать, товарищ подполковник! – радостно сказал Васильев. В нем снова проснулся азарт, и надежда задержать, всетаки, этот «контрабас». – Но почему там? И как они там оказались?

– Что гадать…Может это вовсе и не «Капитан». Но скоро увидим!

– Я с вами? – с надеждой спросил Васильев.

– Нет, товарищ старший прапорщик! Возьму с собой только отделение Гонты. Сейчас я с ними бегом на КП. Там на мой УАЗ, а от туда сразу в Павловки. А вы останетесь здесь за старшего…Найдите мне гильзу! Обязательно!

– Слушаюсь, товарищ полковник… – огорчился Васильев.

Они остановился перед строем солдат.

– Внимание, слушайте мой приказ! Старшим остается старший прапорщик Васильев! Отделение сержанта Гонты – выйти со строя на четыре шага! – и дождавшись, когда подчиненные выполнили его команду, приказал:

–Отделение! За мной на КП, бегом, мааарш!

Глава 17

Среда, 9 октября 2001 года, 16 часов 30 минут, с Павловки, Белопольский р-н, Украина.

Если с ответом на вопрос « Что такое не везет?» человечество как-то определилось с более-менее приемлемыми вариантами за годы своего существования, то на второй вопрос этой «веселой» связки «Как с этим бороться?» в данный момент у мирового сообщества есть только версии.

Не был исключение из общего социума и участковый инспектор села Павловки капитан милиции Карпенко Петро Иванович. Эти вопросы, интересовали и его. Но, конечно, не в абстрактном, общечеловеческом масштабе, а сугубо утилитарно, то есть применительно к нему лично. И именно поэтому, сидя сейчас за рулем своего «Форда», он пенял на «что такое…» и «как с этим…», пытаясь сообразить, почему не задался сегодняшний день?

« – Мало того, что с утра его разбудили «ни свет ни зоря» этим вызовом в больницу, – мысленно негодовал Карпенко, – так, еще и машина не заводилась. Первый раз такое!… Попал в Сумы не в десять утра, как думал, а только в двенадцать… Да и сама поездка оказалась не нужной! Зачем, спрашивается, я туда ездил? Ведь, по большему, ничего нового о состоянии жены лечащий врач не сообщил. Ну, дал, правда, врачу немного денег! Ну, привез жене фруктов! Ну, так, а в чем срочность-то была, что бы «переться» в такую даль? Кого не спрашивал – никто мне внятно не ответил. Видели те, это что-то напутала дежурная медсестра! Другого она должна была вызвать! Однофамильца! А меня, блин, это волнует?! Что за «бардак» в этой больнице ?! Я, можно, сказать день потерял!» – сетовал про себя участковый.

Он курил сигарету и выпускал дым в приоткрытое окно. В придачу к посещению лечебницы, тяжелым осадком на душе осталась встреча с дочкой, к которой он заехал после больнички. « – Мало того, что там больной ребенок, так еще завела себе очередного «хахаля». И судя по его виду – он не лучше, чем его предшественники. Совсем от рук отбилась «дочурка»… Надо забирать ее назад в село… А то «пойдет по рукам»… Если уже не пошла… Вон дите совсем не ухоженное… Говорил тогда жене! – со злостью вспоминал участковый. – Рано ей в город! Не захотели слушать! Дуры-бабы! Уууух!»

Карпенко приоткрыл окно и с остервенением швырнул в окно окурок. Тот ударился об асфальт и рассыпался по ветру снопом искр.

« – С «замужеством» этим… Говорил им – делайте аборт! Что родится от отца-наркомана?!… Не послушались… Вот теперь и будем мучиться всю жизнь… За что все это? Ладно мне… А им то за что? – вдруг совсем не к стати в душу участкового постучала совесть. – Неужели прав тот капитан и это «аукаются» мне проклятия людские?… Сколько их было сказано мне в спину…»

Карпенко не стал посещать в Белополье начальство, хотя и планировал это с утра. Не доезжая к городу, он свернул на строящуюся объездную дорогу. Асфальта на ней было немного. Только с начала – не больше километра. Остальное – грунтовая насыпь. Но погода последнее время стояла сухая. Да и не доделанный участок был хорошо укатан.

« – Проеду!» – решил для себя участковый.

Отгоняя неприятные мысли о посещении Сум, он стал думать о приятных для себя вещах:

« – Скорей домой. К хозяйству. Раз не задался день – значит, так тому и быть… А хозяйство – это хорошо… Оно успокаивает… Оттягивает… Особенно «хрюшки»! Они благодарные… – участковый улыбнулся, совершенно, доброй улыбкой. – А вечером натоплю баню!… И позову Любу!… Ох, Люба! Попаримся, а затем по пятьдесят капель настоечки сливовой… Или, даже, по сто… »

От мыслей, что будет дальше после баньки и настоечки, у Карпенко сладко заныло в низу живота, и дрожь прошла по всему телу. Пред глазами мечтательно предстали вызывающие картинки. Он труснул головой, прогоняя сладкие грезы. Но они упрямо возвращались, настраивая участкового на романтический лад.

Стараясь прийти в себя, он переключился на служебные заботы. Это помогло. Особенно, когда Карпенко задумался об очередном своем «контрабасе». В Росси подорожал сахар и Женя, его родственник с той стороны, предложил «замутить» одно дельце.

« – Надо будет с кумом-«прапором» «перетереть»… – планировал участковый свои действия. – Отстегнуть ему пару копеек – а он даст «коридор». А я ему потом еще и сдам, кого ни будь для показателя».

При этих мыслях снова тихо напомнила о себе совесть, но Карпенко на этот раз на нее не реагировал. Тем более, что машина въезжала в Павловки.

Участковый не стал заезжать в опорный пункт, а направился сразу к себе домой. Было уже около трех час дня. А что за работа после обеда?! Понятно, что никакой работы!

Проезжая возле сельской «забегаловки», громко именуемой «Маркет-Кафе», он увидел за столиком под навесом выпивающих мужиков. Само по себе это не было удивительным. Пьющих и изрядно пьющих в селе было много. Но внимание Карпенко привлек не сам факт распития, а обилие на столе пивных бутылок вперемешку с водочными. « – Интересно! – подумал милиционер, останавливая машину. – У этих не то что на пиво – на самогонку-то не всегда есть! А тут такое изобилие!»

Он вышел с машины и направился к сидящей компании.

Это были три местных «забулдыги», которые зарабатывали себе на «пропой» случайными заработками по сезону. А если заработков небыло, то «ребятки» потихоньку подворовывали. Не крупно, а так – по мелочи. Но в этот раз, судя по размеру «пиршества», в их руки попалось что-то крупное! На это и обратил внимание Карпенко.

– Приветствую честную компанию! – поздоровался участковый инспектор, подойдя к выпивающим.

– И тебе не хворать, начальник! – развязано пьяным голосом ответил Васька Пищик. Он был «авторитетом» в компании. Потому как был старший по возрасту, а еще и потому, что отсидел в свое время за пьяную драку.

– Что отмечаем, если не секрет? – поинтересовался Карпенко.

– Не секрет, Петро Иванович! Празднуем День независимости Либерии! – «заржал» деланным смехом Витя Кривой. Он был с образованием и часто «щеголял» умными словами и терминами. И Кривой небыло кличкой. Кривой была его фамилия. Хотя, сказать по правде, могла и сама выступать «погонялом» – Витя изрядно косил на один глаз.

– Дерзишь, Витек! Ну-ну… – участковый присел за стол и, взяв в руки пустую бутылку из-под водки «Немиров с перцем», осмотрел ее со всех сторон. – А на какие «шиши» гуляем, если не секрет?

– А какое твое дело, начальник? – зло спросил Пищик.

– А такое, – уже добавил строгости в голосе Карпенко, – что на днях на ферме доильный аппарат «спи…….ли»! А он, между прочим, сделан из алюминия, и хороших денег стоит хоть изделием, а хоть металлом… Так я вод думаю, не его ли вы сейчас пропиваете! Может мне уже пора «следака» вызвать с Белополья? А к «доилке» «паровозиком» еще чего ни будь прицепим? Что думаешь, Вася, по этому поводу?

– Да все нормально, Петро Иванович! – включил «заднюю» Пищик. Встреча со следователем его совсем не прельщала. – Никакого криминала! На честно заработанные гуляем!

– И где же это вы смогли в нашем селе столько честно заработать, что бы так пить? – задал снова вопрос Карпенко, обведя рукой уставленный бутылками и легкой закуской стол.

– На тракторной бригаде бочку из под говна чистили… – тихо ответил, самый младший и самый скромный из этой «троицы», Саша Кузя.

– Какую бочку, Кузя? Из под какого говна? – удивился милиционер.

– Бочку большую, на десять кубов… В нее навоз с выгребной ямы на ферме закачивали. А затем на поля, как удобрение, вывозили.

– И зачем же эта бочка им понадобилась? – не унимался участковый.

– А хрен их знает! – в сердца ответил Пищик. – Лазили внутри бочки, как черти в пекле! Провонялись дерьмом так, что до сих пор в носу запах стоит! Вот даже водка не помогает! Еле отмылись!

– А когда это было?

– Да сегодня с шести утра возились до обеда!

– Странно! – все удивляться Карпенко, не переставая подначивать к разговору собеседников. Эта бочка его заинтересовала. – Ну, возили навоз, так пусть бы и дальше возили! Зачем же так вымывать тщательно.

– Говорят, под солярку… – как бы невзначай, обронил Витя Кривой.

– Тебя кто за язык тянет? – перебивая, крикнул на него Пищик. – Что ты «метешь»?

– Да я что? – смутился Витек. – Слышал краем уха. Так они и не скрывали…

– Смотри что б тебе эти «ухи» не по обрывали!

– Значит так! – вмешался в перепалку собутыльников участковый. – Если не хотите, что бы я испортил вам пьянку – вы мне сейчас, «как на духу» выкладываете, кто это «они» и где сейчас бочка?

– Да мы то толком и незнаем ничего… – тихо начал рассказывать Кузя. – Сначала бочку мыли паром. Думали, что легко отделались за такие деньги. Но когда закончили – оказалось, что надо лезть в средину и чистить перегородки внутри. Вот я и спросил сына председателя, зачем так тщательно? А он сказал, что б потом форсунки не забились! А форсунки у нас где? – задал вопрос Саша. И, не давая возможности никому ответить, доложил сам: – Правильно! На дизельном двигателе! А что льют в дизельный двигатель? Правильно! Соляру! Ну, мы и решили, что бочку готовят под солярку.

– А где бочка сейчас? – спросил Карпенко.

– Дак, где? На тракторной… Ее к «Кировцу» прицепили.

– Ну, ладно, допивайте! – разрешил участковый, подымаясь из-за стола. – Но, смотрите мне, что бы без дебоша!

– Да ты что начальник? Ты же нас знаешь! Мы же тихие! – попытался успокоить милиционера Пищик.

– Ну да! – вмешался Кривой. – Тихие, как летние зори!

– Если бы я не знал, какие вы бываете «тихие» – я бы не предупреждал. Все пока!

Простившись с «выпивохами», Карпенко вышел из-под навеса, сел в машину и повел ее в сторону тракторной бригады. Проезжая мимо своего дома, он решил, что не мешало бы переодеться в «гражданку» и сменить свой «Форд» на УАЗик.

Остановив машину возле ворот, участковый вошел к себе во двор и поднялся на крыльцо. Но открыть входные двери он не успел. В соседском заборе отворилась калитка и во двор, виляя бедрами, вошла соседка Люба. У Карпенко, при виде женщины, снова сладко заныло внутри.

– Здраствуй, Пэтя! Ты одын, чы з своею? – спросила женщина подойдя, почти, вплотную.

– Ты ж бачиш, Люба, що одын! – проворчал Карпенко. Он не любил, когда соседка являлась вот так, как сейчас, без предупреждения. Огласка ему была не нужна. Хотя, по правде сказать, по селу и так уже гуляли слухи.

– А шо цэ ты такый, Пэтя, нэдовольный? Чи нэ радый мэнэ бачить?

– Прычому тут «нэ радый»?! – огрызнулся участковый. – Я ж тэбэ просыв нэ заходыты ось так сэрэд билого дня колы нэмае жинкы!

– Та я ж нэ просто так! – как бы оправдываясь, сказала Люба. – Я ж по делу!

« – Знаю я как это «нэ просто так». Была бы возможность – уже сейчас бы «захомутала». Небось, сама по селу слухи и распускаешь!» – подумал Карпенко, а в слух, не сдерживая раздражения, спросил:

– Якэ щэ «дело»?

– А та вжэ нэякэ! – надулась Люба. – Пиду я… Щоб нас, нэ дай Бог, разом нэ побачылы!

Карпенко понял, что вечерняя баня может сорваться, «включил «заднюю» : – Люба, нэ злысь… Дэнь якийсь дурный сьогодни… Зря зъйиздыв в Сумы… Нэ попав в Билопилля… Нэ злысь! – и переходя на интимный тон, добавил: – Вэчором побачымся? Я баню натоплю….

Лицо соседки расплылось в довольной улыбке.

– Цэ зависит от твого поведения! – манерно ответила женщина.

– Так я ж, харашо сэбэ вэду! А особенно вэчэром! – на что-то одно им известное намекнул милиционер.

– А ось тоди доживэм до вэчора и поговорымо! А зараз я пиду… – Люба довольно повернулась и манерно направилась к калитке.

– Тоди до вэчора!… – произнес мужчина, заворожено наблюдая, как уходя, Люба виляет станом. И вдруг спохватившись, крикнул: – А якэ в тэбэ було дило до мэнэ? Чы то ты просто так сказала?

– Тю! Задурыв ты мэни голову зовсим! Чуть нэ забула! – женщина хлопнула себя по бокам руками. – До тэбэ по якусь справку хлопэць з Сум прийизжав!

– Якый хлопэць и по яку справку?

– А я знаю по яку?! – пожала плечами женщина. – Казав, що треба якась справка вид тэбэ… Гаааарный такый хлопець! – Люба подмигнула участковому.

– А тоби одни хлопци! – поддел соседку Карпенко. – Какой он хоть из себя?

– Та якый… Высокый… Пид два мэтры… Був на УАЗику… – Женщина задумалась, вспоминая что-то еще. – А ты знаешь, я бачыла його у нас в сэли ранише!

– Дэ ты його бачыла и колы? – заинтересовался милиционер.

– Колы нэ памьятаю… А бачыла биля магазыну! Вин там шось купыв и сидав в машину…

– В яку машину? – не унимался Карпенко.

– Та яку… Така зэлэна… Типа джипа, тилькы маленька…

– Можэ «Нива»? – почти крикнул участковый.

– Ага, точно, «Нива»! У свэкра мого, Царство ему нэбэснэ, колысь така була!

– Люба, колы вин тут був и куды видсиля пойихав?! – скороговоркой, с тревогой в голосе, спросил Карпенко.

– Та дэсь години з дви чы тры назад зайиздыв… А пойихав в сторону тракторной… Я щэ й выглянула з ворит и подывылася, куды вин повэрнув… На тракторну…

– Ну Люба, ты молодэць! Розцилую тэбэ вэчором… А зараз бижу… – с этими словами Карпенко выскочил со двора на улицу и сел в машину. Через две минуты он открыл дверь в свой опорный пункт. Зайдя в кабинет, сел за стол и набрал номер дежурного по погранчасти. Спустя пару секунд услышал:

– Помощник дежурного по части сержант Иванов! Слушаю вас.

– Я участковый села Павловки капитан Карпенко! Соедините меня с командиром части! Вопрос служебный.

– К сожалению, сейчас командира нет в части.

– У меня есть к нему важное сообщение! – начал нервничать милиционер. – Это по ориентировке на машину!

– Я вас понял, господин капитан! – церемониально ответил помощник дежурного. – Я могу записать вашу телефонограмму, и передать ее командиру по спецсвязи!

– Отлично! – обрадовался участковый. – Тогда поставьте в известность подполковника Калайтанова о том, что пару часов назад со склада ГСМ в сторону границы ушел трактор «Кировец». Причем, к нему присоединили бочку на десять кубов. – Карпенко сделал паузу, давая сержанту возможность успеть записать. Услышав, что все зафиксировано, продолжил: – Сегодня с утра эту бочку мыли и выпаривали, готовя под дизтопливо. По крайней мере, так говорили рабочие, которые это делали. А еще около часу дня в селе был замечен хозяин ГАЗ-66. Правда, был он на УАЗе. И тоже заезжал на склад ГСМ. У меня все. Передайте, как можно быстрей!

– Телефонограмму принял! – отрапортовал помощник дежурного. – Сейчас же свяжусь с командиром и все ему доложу.

– Спасибо! – поблагодарил участковый и положил трубку.

Поднявшись из-за стола, Карпенко покинул свой кабинет. Выйдя на улицу, закрыл на ключ участок. Затем спустившись по крыльцу, сел на скамейку. Подкурил сигарету. Но сразу поднялся и, направился к машине.

« – Что сидеть! Надо ехать на тракторную! – подумал милиционер. – Посмотреть, что там делается… Ведь если трактор ушел давно – значит должен скоро вернуться… И хотелось бы этот момент застать лично!»

Участковый сел в свой «Форд». Завел машину. Тронувшись, сразу же развернулся и поехал по улице в сторону тракторной бригады. На развилке, где уходила дорога в сторону Волфино он остановился.

« – А что мне ехать к воротам… – подумал Карпенко. – Они сплошные. Без единой дырочки… Плюс высокий забор… Я там «ни фига» не увижу… И внутрь меня не пустят… Надо в объезд!»

Участковый включил скорость, вывернул руль влево и направил машину на подъем в сторону Волфино. Проехав вперед метров триста, милиционер съехал с асфальта на грунтовку и вдоль крестьянских огородов направился на пригорок в тыл ГСМ.

Место для осмотра Карпенко выбрал удачно! Стоя на вершине холма, он видел всю территорию тракторной бригады, как у себя на ладошке. До нее было метров двести вниз по освобожденным от овощей огородам. Но спускать необходимости небыло. Даже из-дали было видно, что ни бочки, ни «Кировца» на «тракторке» небыло. Да и в общем территория выглядела пустынно и необитаемо.

« – Ну-ну… – подумал Карпенко, – типа, никого нету дома… А почему ж тогда на будке дежурного нету замка? И ворота только на одном засове… Надо бы посмотреть, есть ли кто на вышке…»

Вышка стояла в дальнем от Карпенко углу территории. Оборудованная мощным прожектором и возвышаясь метров на тридцать над землей – она служила хорошей наблюдательной площадкой за всем, что происходило на тракторной бригаде и в округе, захватывая дальние подступы к селу со стороны границы. И если здесь ждали контрабандистов – то дозорного должны были выставить обязательно.

Участковый вернулся к машине и взял с заднего сидения бинокль. Протер фланелькой линзы. Снова подойдя к краю огородов приложил оптику к глазам.

Сразу «все стало рядом». Практически, на расстоянии вытянутой руки. Милиционер навел бинокль на «дежурку». Дверь действительно была приоткрыта. И Карпенко, показалось, что с помещения идет дымок.

« – Кто-то курит…» – подумал участковый. С осмотром вышки возникла небольшая проблемка. Послеобеденное солнце находилось за спиной милиционера. И, отражаясь в застекленных окнах вышки, слепило ему глаза. Но для участкового это не могло быть помехой, если он задался целью докопаться.

Карпенко прошел вперед около ста метров. Огороды закончились. Начались заросли кустов акации, бузины и лесного ореха. Видимость в сторону бригады была плохая. Осмотревшись, милиционер увидел небольшую возвышенность, свободную от деревьев и подлеска.

« – Странно… Раньше здесь росли деревья…» – думал участковый поднимаясь в гору. Но, вскоре все стало ясно. Весь взгорок был усеян пнями. Причем, совсем свежими, весенними. С них уже успела прорости поросль.

« – Вот суки! – пришел в ярость Карпенко. – Как же это?! Как же это успели?! И когда?!»

Он осматривал пни и воспринимал их как личное оскорбление. Конечно, не потому, что был любителем природы. А от того, что кто-то урвал кусок, а он не получил с него свою долю.

« – Ну, ничего… Я этим займусь! Ох, блин, найду!» – утешал себя участковый.

Хотя в душе понимал, что, хрен он уже что ни будь найдет. Время ушло. С этими мыслями Карпенко поднялся на пригорок, где с удовлетворением отметил, что отсутствие деревьев стало большим плюсом. Мало того, что он во всех деталях видел территорию тракторной бригады, так еще теперь было видно все подступы к селу, и полевую дорогу, которая шла от границы. Участковый навел бинокль на вышку. Солнце уже не мешало. Наоборот, теперь оно просвечивало будку насквозь. И в ней милиционер увидел фигуру человека. Стоял он спиной к территории и лицом к дороге, идущей от границы. Карпенко непроизвольно направил бинокль в ту сторону, куда смотрел наблюдатель.

– Япона мать! – воскликнул участковый. – Вот это номер!

Карпенко стал судорожно наводить резкость на бинокле. Увиденное повергло его в шок! Со стороны границы, по полевой дороге двигалась колонна машин. Потому как расстояние к ним было около двух километров – сразу пересчитать их было трудно. Да и сама дорога со своими спусками и подъемами не давала возможности увидеть весь транспорт в общей массе. Но даже то, как он растянулся по дистанции, показывало, что машин в нем несколько. Причем все большие и с прицепами. Не считая, конечно УАЗика, который, наверное, при переходе шел в начале колонны, но сейчас стал набирать скорость и уходить в отрыв.

– А вот и бочечка! Вот она родная! – уже не сдерживая в себе радостного волнения, закричал во весь голос участковый, когда на очередной подъем выполз трактор «Кировец». Он, переваливаясь на неровностях дороги, натужно тянул за собой десятикубовую емкость. Следом, в фарватере трактора, шел КрАЗ-топливозаправщик, ставя завесу клубами черного дыма.

– Ну, это уже наглость! – только и смог выдавить с себя Карпенко наблюдая эту картину. – Две машины за раз!

Он направил бинокль на тракторную станцию. Увиденное утвердило его в уверенности, что колонна идет именно туда. На территории суетились два человека. Один открывал въездные ворота, а второй – снимал замки на горловинах емкостей под топливо. Третий стоял на вышке и периодически давал людям внизу команды, не забывая посматривать на транспорт.

Оставаться на пригорке смысла больше не было. Карпенко побежал вниз по откосу, не обращая внимания ни на торчащие с земли пни, ни на хлещущие по лицу ветки кустарника. Пару раз участковый, спотыкаясь, падал на колени. Достигнув края огородов, он перешел на быстрый шаг, так как сил бежать больше небыло.

– Пора бросать курить… – в очередной раз пожелал себе милиционер, еле сдерживая сиплый кашель, и пытаясь восстановить прерывистое дыхание. – Да, за одно, и пить… – размечтался он. И спустя пару секунд продекламировал: – Бросил пить, курить и ……. шляться – начал спортом заниматься!

«Форд» стояла на прежнем месте. Карпенко нажал кнопку на брелке сигнализации. Автомобиль, пропищав два раза, подмигнул фарами. Центральный замок щелкнул, отпирая дверцы. Участковый сел за руль и включил зажигание. Двигатель, прочувствовав всю ответственность момента, завелся сразу. Милиционер, несколько раз выворачивая руль то вправо, то влево, произведя маневры «вперед-назад», развернул машину, включил первую скорость и повел автомобиль вдоль кромки огородов. Ехал он не спеша, что бы нечаянно не угодить колесами в ямы, ставшиеся от трактора после весенней пахоты.

Спустя пару минут машина выехала на трассу Волфино – Павловки. Карпенко убедившись, что помех на дороге нет, выехал на асфальт. Повернул в сторону Павловок, и, не обращая внимания на выбоины, нажал на педаль газа, направив «Форд» в село к опорному пункту.

« – Да… Вот это «контрабас»! Уважаю! – подумал участковый, подкуривая сигарету. Желание бросить курить куда-то пропала вместе с отдышкой. Но, тут же появилась следующая мысль. Менее благородная, чем предыдущая: – Но сделаю все, что бы тебе помешать! Свечки, говоришь, ставят мне?! Ну-ну… Посмотрим…»

Он сбил пепел в приоткрытое окно.

« – Сколько же тебе надо времени, что бы довести колонну к «тракторке»? – начал считать в уме Карпенко. – Им осталось километра два… Скорость зависит от «Кировца»… Он идет первым… Причем, с загруженным прицепом… Значит, сильно не погонит… Километров двадцать в час… Больше врятли… Плюс спуски и подъемы… А еще и размытая дамба на ставке… Ее, конечно, немного подровняли… Но все равно она узкая… Да в придачу и скользкая… При неосторожности можно свалиться или в ставок, или в провал… Значит, проходить будут по одному… А это еще минут десять задержки… Короче, в итоге будем считать, что минут двадцать пять у меня есть…» И уже в голос добавил: – И это минимум!

Настроение стало еще лучше. Тем более, что «Форд», как раз, подъехал к участку. Карпенко буквально выскочил с машины. Поднявшись по ступенькам, он вставил ключ с замочную скважину и открыл свой «офис». Оставив двери открытыми, участковый в два шага преодолел коридор и вошел к себе в кабинет.

Он не стал садиться на кресло, а сразу снял трубку с телефонного аппарата. Но привычного гудка милиционер не услышал.

– Что за черт?! – разозлился Карпенко. – Почему именно сейчас?!

Он несколько раз нервно стукнул ладонью по клавишам телефона. После этой процедуры в аппарате что-то затрещало, и в трубке еле слышно появился слабый гудок. Участковый, вращая диск, набрал номер дежурного по погранзаставе.

– ………… слуша.…! – глотая слова и буквы, прохрипела трубка.

– Але! Вы меня слышите! Это участковый из Павловок! – прокричал в трубку милиционер.

– Очень плохо! – откуда то, издали и очень тихо ответила трубка. И обижено добавила: – Говорите громче и медленней!

– Куда уже громче… – проворчал Карпенко. А в трубку, набрав по больше воздуха, начал раздельно кричать слова: – Передайте командиру! Со стороны границы от Нового Пути идет колонна бензовозов! Их ждут на складе ГСМ в Павловках! Я выезжаю туда и буду ждать там ваш наряд! Как поняли?!

– Принял! – более внятно ответил голос на том конце провода. – Сразу же все передам!

Участковый положил на клавиши трубку. О чем-то задумавшись, пару секунд смотрел на кипу документов на столе. Затем, махнув рукой. С довольным видом вышел с кабинета и направился к выходу.

– А вечер сегодня обещает быть веселым! – заметил Карпенко, запирая на ключ входную дверь в опорный пункт.

Глава 18

Среда, 9 октября 2001 года, 15 часов, хутор Цегельное, Глушковский р-н, Курской области, Россия.

Сидя на покрытой рубероидом крыше трансформаторной будки Женя внимательно наблюдал за складом ГСМ. Электричества он не опасался – оборудования в строении давно не было. К ремонту сгоревшего пять лет назад трансформатора ни чьи руки так и не дошли – в этой электроустановке пропала необходимость. Кирпичный заводик, на который агрегат регулировал напряжение, пришел в упадок. Тракторный стан, запитанный на него ранее, стал обходиться кабелем, "брошенным" от линии электропередач.

Богатые медью "останки" «усопшего» покоились в "фамильном склепе" недолго – около полугода после аварии. Затем их, без особых почестей, разобрали на составляющие и, не поднимая лишнего шума, вывезли на пункт приема металлолома.

"Осиротевшее" строение пустовало пару лет, пока к удобно располагавшейся будочке не присмотрелся начальник склада ГСМ Виктор Михайлович Родюк. Собираясь "протянуть" свой секретный трубопровод для откачки колхозной "солярки", он выбирал местечко под его конечную точку.

Забытое всеми и брошенное на произвол судьбы помещение идеально подошло под размещение насоса. Вычистив внутренности "будочки" от разного хлама, "гэсээмщик" заложил ее окна кирпичом и на вход повесил мощную, оббитую железом дубовую дверь.

Расчет себя оправдал. В скорости первые плоды "зашуршали" в кармане Родюка – нелегальный трубопровод заработал к радости своего хозяина. Но радость его была не долгой – колхоз "приказал долго жить", и нужда в "насосной станции" стала возникать только тогда, когда какой ни будь очередной "фермер-арендатор" хранил в цистернах склада свое топливо. Вот тогда с помощью секретных труб Михалыч, как говаривал наш второй президент, и "отбирал несанкционированно" "дизель", или бензин у ничего не подозревающих клиентов. А если по-простому – то просто их обворовывал.

Родюк не "наглел". В таких делах он " съел собаку". Поэтому" отбирал" понемногу. Литров сто с одного завоза – не больше… Ну, кто заметит "сотку" на десяти кубах! Правильно! Никто не заметит. Все списывалось на естественную убыль.

Но сто литров – это двадцать "левых" долларов"! И если даже раз в месяц – то это уже хорошо! А ведь когда начиналась уборка урожая или, скажем, весенняя или, опять же таки, осенняя пахота – то "соляру" и бензин привозили и по два-три раза в неделю!

Конечно, не все было так хорошо и гладко, как хотелось Михалычу.

"Унадился" к нему последнее время Спартак со своим топливом. Причем, загружал цистерны довольно часто. А "арендой" назвать этот процесс можно было "с натяжкой". Ведь «живых» денег он не платил – в расчет оставлял немного солярки в бочках. Да и то не всегда! Оплату все время оттягивал… Вон уже должен, почти, четыре куба! А они, емкости, стали для Михалыча своими, личными, можно сказать – родными! Он уже давно "в тихушку" оформил склад на себя – выкупил по остаточной стоимости за колхозные долги по зарплате. А что бы все было «шито-крыто» "откатил" немного денежек бывшему председателю. Об этой «оборудке» знал очень узкий круг лиц. Поэтому, все до сих пор считали "гэсээмку" колхозной.

Михалыч будучи в курсе, кто такой Спартак, включать свой насос на его товар боялся. Хотя каждый раз очень этого хотелось! Но, мало ли что!… А вдруг заметит! Беды потом не оберешься! Вот родственничек его – Женя – рискнул связаться с "положенцем" – и попал на "бабки"! "Тише едешь – дальше будешь!"

Но "зуд" "кинуть" "авторитета" не проходил и со временем становился все сильнее и сильнее. Нужен был только подходящий случай для его утоления. И вот, как говориться, «звезды сложились»!

Три дня назад Спартак предупредил Родюка о завозе на ГСМку дизтоплива. Хотя у Михалыча были свои планы на этот день, но куда деваться – вынужден был согласился. Отказать Спартаку он не мог – могло обойтись дороже, чем отменить запланированное. А когда Родюк, совершенно случайно, подслушал кому и как будут отгружать "солярку" – то понял, что подвернулся долгожданный шанс "нагреть" авторитета.

Врожденная осторожность и приобретенный с годами опыт подсказали Михалычу, как все это "обтяпать". Главное соблюсти основной принцип такого мероприятия – не "светится" самому! А для дела использовать кого-то левого, например, того же "четырехъюродного" племянника Женю. Что тем самым он "подставляет" родственника – Родюк не "заморачивался". Какой, по сути, он родственник?! Так, "седьмая вода на киселе!" Да и"фрукт"он – еще тот! Водились грешки за Женей перед Михалычем. Ой, водились! И, причем, не маленькие!… Короче, если что пойдет не так – то не очень, то и жалко! Главное обставить все так, что бы «барыши» делились пополам. А если, не дай Бог, "не выгорит" – то "шишки" должны упасть на голову только одному Жене.

После отъезда Спартака Родюк, "не откладывая в долгий ящик", позвонил племяннику. Причину придумал незначительную, совершенно второстепенную. И, как бы, между прочим, рассказал последние новости о Спартаке.

Зная о личных "счетах" "племянничка" с Олегом и авторитетом, Михалыч был на сто процентов уверен, что Женя зацепиться за возможность не только заработать "халявных" денег, но, что не мало важно, – отомстить!

Старый проныра рассчитал все правильно! Женя таки наживку заглотил! Он ухватился за возможность поквитаться и заработать на своих обидчиках так, как обезьяна хватается за банан! Намертво! Родюку и "агитировать" его не пришлось!

"Племяш" подошел к делу основательно. Для последующей реализации еще не украденной солярки нашел фермера в соседнем районе, предложив тому дизтопливо на десять процентов ниже оптовой цены на нефтебазе. Но с условием, что бензовоз будет фермерский.

Крестьянин оказался дядькой ушлым. Понимал – за просто так никто цену «скидывать» не будет. Значит – «дело ясное, что дело темное»! Поэтому предупредил Женю, что за груз рассчитается у себя в хозяйстве. И ежели что произойдет с его машиной, или, допустим, солярка окажется не качественной, а может другой какой "кидок" – то, не посмотрит на Женино "ментовское" прошлое – голову ему оторвет. На крайняк – проломит! Сомневаться в его обещаниях не приходилось… Репутация у него была еще та!

… Сегодня, в два часа после обеда, фермер, как было условленно раньше, доставил машину к заброшенному химскладу на окраине Цегельного. Здесь его встретил Женя. Приняв у труженика полей бензовоз и выслушав еще раз о "репрессиях", которые ему грозили в случае нарушения их договоренностей, он укромными тропами перегнал автомобиль на "опушку" одичавшего колхозного сада, где находилась бывшая трансформаторная, а теперь, можно сказать, насосная подстанция.

Обросшая со всех сторон кустами бузины, специально не вырубаными побегами акации и клена, "зашторенная" давно не купированными ветками яблонь, она уютно пряталось в зарослях от посторонних глаз. Помимо находящегося в строении насоса, ее крыша оказалась еще и прекрасным наблюдательным пунктом. С нее открывался замечательный вид на склад ГСМ и подъездные пути к нему. Ни кто в округе не мог пройти, и ни что не могло проехать мимо, что бы остаться незамеченным заинтересованным наблюдателем .

Припарковав машину так, что бы можно было на нее перескакивать с крыши подстанции, Женя "утопил" в утробе бочки шланг и закрепил его стальным хомутом на горловине. Затем, открыл помещение и поднял с него на крышу свернутую в бухту электрическую переноску. Размотал кабель, и с помощью шеста, переделанного с бамбукового удилища, поднял вверх два оголенных крючкообразных конца. Навесил каждый на отдельный провод линию электропередач. Спустился в будку и пару раз включил и выключил насос. Все работало!

"… – Пока все складывалось хорошо… – думал Женя, тихо сидя в раскладном рыбацком стульчике на крыше "трансформаторной". – Если, конечно, не принимать во внимание то, что вдруг заболел Михалыч… Разбил радикулит! Еще вчера был "как огурчик", а сегодня – "как овощ"!… Правда это или, дуркует? – вычислял он для себя Женя. – Уж больно резко дядя «скопытился»… Кабы не было здесь подвоха… Вот и «кореш» Валера еще не приехал… А «базарил», что скоро будет… Боятся суки… Ну-ну… И фиг с вами! Сделаю все сам… И «хренушки» я с вами поделюсь! Даже с дяденькой… Жучара! Горазд жар загребать чужими руками…"

Но сама по себе внезапная хворь Родюка расстроила Женю мало, если бы не обернулась она вопросом "когда запускать насос?". Сначала он с Михалычем договорились, что командой на включение должен стать "поход" Родюка в туалет-"нужник", который стоит на краю склада за оградой. Его дверь, с вырезанной посредине дыркой в виде сердечка, была хорошо видна с крыши будки.

« – Но «дяди-бл..ди» сегодня нету! На «гэсээмке» остался один сторож… Он «маячить» не будет!… Да и, слава Богу, что он не в курсе наших дел… Но, что теперь – отменять работу?… Да нет… Не хочется! Когда еще такой случай подвернется! Можно «кинуть» всех! И дядю, и Валеру, и Спартака с Олегом!»

… От сладких грез его отвлек слабый нарастающий гул. Женя чуть отклонил находящуюся перед ним ветку. Сквозь образовавшийся просвет он увидел подъезжающие к тракторному стану машины.

– А вот и «бензовозики»… – прошептал Женя, обрадовавшись увиденному… Но радость была какая-то не веселая. Грустная была какая-то радость. Унылая… Что-то не так было с чувствами… Какое-то противоречивое душевное состояние… Непонятный "замес" из совершенно исключающих друг друга эмоций – радость, что машины прибыли, и страх, что теперь придется принять решение!

И это не были угрызения совести! Совершенно нет! Женя давно избавил себя от всевозможных моральнодушевных терзаний… Это было другое… Где-то в глубине души сидел страх перед своим деянием, и теплилась надежда, что все отмениться само собой – по причине неприбытия транспорта. А вот теперь делать было нечего – машины пришли и ему предстоял выбор…

« – Конечно, все еще можно похерить!… Свалить все на подельников – один заболел, второй вообще непонятно куда делся! – Женя потер о штаны покрывшиеся холодным потом ладоши. Затем зажал их между коленями, пытаясь унять нервную дрожь. Такой мандраж начинался у него всегда, когда надо было принять важное решение. – На «крайняк», фермеру можно все объяснить и вернуть ему деньги за потраченный бензин! Двадцать баксов это мелочь!… Хотя, конечно, и их терять неохота… Ведь их еще тоже надо опосля отработать! Но с другой стороны – что я теряю? – спросил он себя, поддавшись более сильному, чем страх чувству – алчности. – Смыться я всегда успею! По-прямой к будке дороги нет! А через болотце почти полторы сотни метров! Кто меня увидит? Главное быть осторожным…»

Женя поднялся со стульчика. Еще раз отклонил ветку. Машины уже успели зайти на базу – два КрАЗа-топливозаправщика, стотридцатьпервый ЗиЛ и Газ-66.

В газончике, не смотря на расстояние, Женя сразу узнал машину Олега. Именно его они «отжали» вместе с Валерой и "ментами". ЗиЛ тоже был похож на "офицерский". Хотя в этом Женя уверен не был. А вот КрАЗы точно были Спартаковские. Конечно, не его конкретно его. С гаража нефтебазы. Но Спартак часто их пользовал.

« – Прекрасно! – подумал Женя. – Все сразу Олег не заберет! В "кразах" сорок с лишним кубов… А в "газоне" и "зиле" вместе максимум двадцать! Значит, остальное сольют в цистерны…"

– Тут я и включу насосик… – подытожил размышления Женя, и для него все сразу стало на свои места. Дрожь ушла. Осталось только подождать немного и начать действовать.

Издали он видел, как по территории склада машины совершали какие-то маневры.

« – Пытаются подрулить к зарытым в землю емкостям…» – решил Женя. Затем он стал свидетелем, как их водители вылезали на бочки и, открыв люки, что-то смотрели внутри.

« – Проверяют количество топлива после усадки…»

Эта мысль его порадовала. Значит, топливо все-таки есть! Что там происходило еще – из-за расстояния рассмотреть детально не представлялось возможным. А спуститься вниз и подойти поближе Женя не рискнул. « – Ничего… Главное – не «мельтишить»! – думал он, наблюдая за происходящим на тракторной бригаде. – Все успею и все получиться… А затем час работы насоса – и все! Шашка в дамках!"

Его размышления прервал сторож, который вышел с «дежурки» контрольного пункта и направился в сторону бензовозов. Подойдя к машинам, он что-то сказал водителям. Один из них, спрыгнув с цистерны, вступил с ним в разговор. Что-то для себя выяснив, он направился на КП.

Спустя пару минут он вышел наружу и, передав напарнику какие-то распоряжения, полез в кабину своего топливозаправщика. Клубы черного дыма свидетельствовали о том, что он завел двигатель. Машина тронулась и направилась на выезд, в сторону деревни. В это время охранник открыл для нее ворота.

Женя удивленно наблюдал за территорией ГСМ.

– Что происходит? – спросил он себя. – Куда едет бензовоз? Он что уже слился?… Быстро, как-то… Хотя, конечно, мог бы и успеть… Но почему уезжает именно после посещения «водилой» «дежурки»?… Вообще-то, там есть телефон… Может ему отдали какую-то новую команду? Не понимаю…

Первый топливозаправщик медленно прошел ворота и направился в сторону деревни. Вторая машина оставалась еще на территории базы – ее водитель что-то копошился вокруг нее. Наконец, он вылез на бочку, закрыл крышку горловины, и, спрыгнув вниз, забрался в кабину. Облако дыма, поднявшееся из-под КрАЗа над территорией, указало на то, что завелся и этот топливозаправщик.

Но выезжать с территории машина не торопилась. Женя подумал, что водитель чего-то ждет. Он перевел взгляд к воротам на сторожа, а затем далее к крайним избам деревни – в «спину» первого бензовоза – и его пробила нервная дрожь! Этого мужчина увидеть не надеялся! От неожиданности он даже сел «пятой точкой» на крышу подстанции, и пригнулся, пытаясь спрятаться за ветками яблонь.

Спустя десяток секунд Женя пересилил свой страх, сел на корточки и раздвинул ветки.

Перед остановившимся на околице села КрАЗом стоял «Чероки» Спартака. Сам хозяин машины, запрыгнув на подножку бензовоза, что-то объяснял водителю. Водила кивал в знак согласия головой. Спартак спрыгнул с подножки. Топливозаправщик напрягся, дернулся, потихоньку набирая скорость, втянулся на улицу села и там пропал из виду.

Спартак сел в свой внедорожник и, уже, спустя минуту въехал в открытые ворота базы ГСМ. Остановившись, он подошел к собравшейся возле «дежурки» группе, состоящей водителей второго КрАЗа, ЗиЛа и «газона». Поздоровавшись со всеми за руку, авторитет начал что-то говорить, жестикулируя и указывая на машины руками. «Водилы» согласительно махнули и побежали к своим автомобилям.

Шофер второго КрАЗа вновь начал вытаскивать сливные шланги с тубусов. В это время к его машине подъехал ЗиЛ Олега и остановился с ней рядом – почти вплотную. С кабины вылез водитель (Женя его не знал – этого парня он видел впервые). Но он не спрыгнул на землю – а залез на кузов и открыл горловину размещенной на нем бочки. Приняв от «водилы» топливозаправщика шланг, он вставил его в горловину. По заработавшему на повышенных оборотах бензовозу Женя понял, что началась перекачка топлива. Он немного оправился от испуга и попытался трезво осмыслить ситуацию.

« – Чего я мандражирую, дурень?! – начал он размышлять про себя. – Ну, Спартак! Ну, приехал! Ну не ко мне же ведь – а на базу! Меня он здесь не видит – а я его отлично вижу! Если бы он знал, что я здесь сижу – уже давно бы сюда «приперся»… Так что пока все «нищак», по плану… Вот только интересный вопрос – слили они топливо в бочки или нет?… А в принципе, что я из-за этого переживаю?! – вдруг осенило Женю. – Михалыч говорил, что в бочке есть около шести кубиков солярки с предыдущего Спартаковского завоза! Даже если Спартак «не сольется» сегодня – закачаю себе то, что уже там есть! И мне «пофиг», как Родюк будет отмазываться после!» – И завершая размышления, уже в голос, со злостью произнес: – Это будет моя компенсация за моральный ущерб в виде сегодняшних переживаний! Нечего больше ждать! Пора действовать!

Он поднялся и, сделав пару шагов по крыше, перепрыгнул на бочку бензовоза. Подергал шланг, опущенный в открытую горловину, еще раз проверяя надежность его крепления. Результат манипуляций Женю удовлетворил.

С бочки он аккуратно спустился на подножку бензовоза, с нее на землю и, пройдя несколько шагов, оказался внутри бывшей подстанции. Сразу при входе, с левой стороны на уровне груди был закреплен пакетный выключатель.

Мужчина нажал кнопку. Находящийся в правом углу помещения насосный двигатель тихо «взвизгнул», затем натужно, низко загудел и, переходя на повышенный тон, приятно зашумел звуком вращения хорошо смазанных подшипников. Около минуты агрегат впустую крутил шкив и передаточный ремень. Но вдруг он загудел чуть напористей и в этот момент, подсоединенный к соплу насоса резиновый шланг, толщиною в мужское запястье, начал дергаться и извиваться, как змея, выгоняя с себя воздух.

« – Вот и «солярочка» пошла!» – удовлетворенно отметил Женя, дождавшись, пока шланг успокоится. Выйдя наружу, он подошел к машине. Снова став на подножку, ухватился за специальноприделанную на кабине ручку. Потянувшись, вылез на цистерну. Она чуть подрагивала и шумела от падающей внутрь жидкости.

Женя заглянул в горловину. Тугая, легкого синевато-фиолетового оттенка струя с маслянистым отливом и такой же маслянистой тягучестью падала со шланга вниз. Она разбивалась о дно, образуя небольшую воронку. Разбрызгивая по сторонам невысокие капли, «соляра» постепенно заполняла все пустоты и неровности днища бочки, наполняя ее.

Мужчина с удовольствием вдохнул запах дизельного топлива.

– Вот он – запах денег! – глубокомысленно изрек Женя.

Удостоверившись, что «процесс пошел», он снова перепрыгнул на крышу бывшей трансформаторной подстанции.

Ему предстояло около часа напряженного ожидания наполнения бензовоза. Но как ни странно, Женя не нервничал. Успокоившись, он готов был наблюдать за происходящим на базе ГСМ.

Но, когда он присел на стульчик и снова раздвинул ветки яблонь, то ему вновь пришлось напрячься и привстать от неожиданности увиденного.

На территорию базы ГСМ, на довольно приличной скорости, въезжал автомобиль ЗиЛ-131 с прицепом. Женя сначала было принял его за машину Офицера, решив, что тот уже заправился, развернулся, и идет на выход. Но сразу же обратил внимание на то, что ЗиЛ Олега до сих пор стоит под заправкой! И хотя вновь прибывший автомобиль был практически копией машины Офицера – все-таки он незначительно, но отличался от своего двойника. Женя отметил, что зеркала на нем немного другие – камазовские. Да и борта «нарощены» чуть ниже. Но еще большую оторопь вызвало то, что эта машина не снизила скорость и не остановилась – а, подчиняясь команде махнувшего рукой Спартака, сразу через другие ворота, которые предупредительно открыл сторож склада ГСМ, прошла на выход в сторону границы.

Весь этот процесс занял каких-то пару десятков секунд. Как призрак ЗиЛ появился и растворился, как призрак, в клубах поднятой за собой пыли. Спустя минуту, когда пыль осела, о вездеходе уже ничто не напоминало. Женя успел подумать, что если бы он чуть задержался внизу – то этот автомобиль он бы не увидел!

– Да… Что-то интересное «замутили» Офицер со Спартаком! – сказал вслух Женя. – Интересное и непонятное…

Вдруг ему в голову пришла мысль – и даже не мысль – а вопрос. Он вспомнил об участковом с Павловок. И вспомнил, что звонил к нему позавчера и «вложил» со всеми «потрохами» всю сегодняшнюю заправку.

« – Интересно, – подумал Женя, – предупредил участковый пограничников, или нет? Если предупредил – то зараз на той стороне кого-то могут «хлопнуть» и забрать груз!

От этих размышлений и от этого вывода ему вновь стало не по себе. Где-то очень глубоко в душе шевельнулась загнобленная совесть и попыталась тихо подать голос. Но Жене было наплевать на ее писклявые потуги. Но вот от почему-то закравшегося чувства неотвратимого возмездия он сразу отделаться не смог.

« – Может зря я «вложил» Офицера?!» – подумал мужчина. Мысль возникла не от жалости и сожаления, а от страха. « – А ведь он, опосля, «вычислит» кто его «сдал». И скажет Спартаку. И, возможно, они «наедут» не меня. Как-то я об этом не подумал… Может, все таки зря я все это затеял? Дядя «свиснул» – а я и «повелся» как лох! И все «концы» теперь на мне сходятся».

Ему стало тоскливо и безрадостно. Пытаясь прекратить неприятные размышления, он поднялся со стульчика и, переступив с крыши на бочку, заглянул в горловину. Насос работал исправно. Одна треть бочки была уже заполнена.

« – Да… Хорошую штуковину придумал дядя… Но тоже себя «подставил». Сглупил родственничек! Пожадничал! Теперь и я знаю о его секрете… И Валера… Ладно… Ничего… Что будет – то и будет…»

Со стороны базы послышался гул. Жене показалось, что он медленно нарастает, приближается. Мужчина снова вернулся на крышу. Подойдя к наблюдательному месту, раздвинул ветки.

На базе уже закончил загрузку ЗиЛ. Он отъехал от КрАЗа и остановился у открытых ворот. На его место подрулил ГАЗ-66. Его шофер, открыв горловину цистерны на кузове, принял заправочный шланг от водителя топливозаправщика и «утопил» его внутри бочки.

Но нарастающий гул исходил не от этих машин. Женя обратил внимание, что на площадке не видно Спартака. Он осмотрел всю территорию склада и увидел «авторитета» стоящим у ворот со стороны границы.

« – Наверное, встречает…» – начал размышлять Женя. Но появившаяся на дороге от границы кабина КрАЗа-топливозаправщика сделала ненужным игру в догадки. За кабиной появилась цистерна. Затем еще одна кабина и цистерна. И когда первая машина, пройдя ворота, остановилась возле Спартака – из-за поворота появился третий топливозаправщик.

Спартак отдал какие-то распоряжения. Первая машина тронулась. Поехала она, как для загруженной, на удивление легко. Это про себя отметил Женя. Но еще больше его удивило то, что все три КрАЗа не остановились на складе ГСМ, а пройдя его, выехали через открытые ворота в сторону деревни. Через пару минут они скрылись из виду.

« – Ни хрена не понимаю!» – подытожил, увиденное Женя. С одной стороны ему было все равно, что происходит на территории склада ГСМ – его делу это никак не мешало. Его бензовоз заправлялся. С другой стороны – его раздирало любопытство – что же, все-таки там происходит?! Почему не сливаются машины? Что, или кого еще ждет Спартак – ведь, встретив КрАЗы, он от ворот так и не отошел.

Женя снова перешел с крыши на бочку. Посмотрев внутрь, он с удовлетворением отметил, что она уже наполнилась больше, чем на половину.

– Еще минут двадцать – и все… – произнес Женя вслух. Настроение его сразу улучшилось. Он снова вернулся на свой «наблюдательный пункт». На базе ГСМ водитель «газончика» вытащил шланг с цистерны на кузове и вставил в горловину бочки на прицепе. Закрепил ее и махнул рукой шоферу «топливозаправщика». Вновь донесся звук работы двигателя на повышенных оборотах.

– Им тоже осталось минут десять… – произнес Женя.

И это его обрадовало. Он понял, что ужасно хочет, что бы все это побыстрей закончилось! Что бы все побыстрей разъехались! И что бы все это побыстрей забылось – как, будто ничего и не было!

Его внимание привлекли звуки, начавшие доносится со стороны границы. Они, то появлялись, то пропадали. То снова появлялись, но уже ближе. В конце концов все это оформилось в приближающийся звук работы зиловского двигателя и грохота мостов пустого автомобиля и прицепа, «трясущихся» по неровностям грунтовой дороги.

Женя увидел, что это был тот же ЗиЛ, что часом раньше ушел через базу к границе. Теперь он возвращался. Подъехав к Спартаку, водитель остановил машину. Спартак поднялся к нему на подножку. Они проговорили полминуты сквозь открытое окно, после чего Спартак спрыгнул на землю и, в очередной раз за день, махнул рукой в сторону села. Машина тронулась, не останавливаясь на базе, объехала стоящий под загрузкой ГАЗ-66, проехала мимо, стоящего у ворот, ЗиЛа и, спустя минуту, въехала в деревню, где и скрылась за крайними избами.

На территории склада ГСМ водитель «газончика» что-то крикнул коллеге из «топливозаправщика», сделав знак поставленными крест на крест руками. Сразу же на базе стало тихо.

« – Все, заправились!» – удовлетворенно отметил, Женя.

Он поднялся со стульчика и перепрыгнул на свою бочку. Посмотрел в открытую горловину, и, выждав пару минут, вернулся на крышу. Снял удилищем крючки кабеля с электрических проводов. Двигатель насоса замолчал и наступила долгожданная Женей тишина. Его машина тоже была заправлена по «планку».

Женя бросил удилище на землю. Вернулся на бочку. Отцепил заправочный шлаг и тоже сбросил его на землю. Тот при падении издал глухой утробный звук, и из него на пожухлую траву вылилось пара литров солярки.

Мужчина спрыгнул на землю. Не особо церемонясь, не скручивая ни шланг, ни кабель – волоком затащил их внутрь будки. Осмотрелся, выключил рубильник и вышел на улицу. С силой захлопнул дверь бывшей трансформаторной подстанции. Вынул с кармана куртки связку ключей и закрыл по очереди два врезных замка.

Быстро, как будто за ним кто-то гнался, обошел машину. Взявшись за ручку – открыл дверь и сел в кабину за руль. Провернул ключ в замке зажигания. «Газончик» завелся с полуоборота. Женя включил первую скорость. Автомобиль натужно загудел, тяжело тронулся с места и по накатанной колее направился на выезд с сада.

Было около пяти вечера. Осеннее солнце скатилось к горизонту и ранние сумерки уже заняли пространство под старыми развесистыми яблонями. Мужчина пригнул голову поближе к рулю, пытаясь рассмотреть на грунтовке неровности и выползшие из-под земли толстые корневища старых деревьев, перелезающих змеями через дорогу. Наезжая на них, машина переваливалась со стороны в сторону, и водителю казалось, что вот сейчас она перевернется. Но, проехав очередную неровность, авто выравнивало свой ход и снова успокоительно покачивалось в движении, словно загруженный рыбацкий баркас на морских волнах.

Жене очень хотелось «наступить» на педаль газа и побыстрей покинуть эти унылые заросли. Ему казалось, что низко обвисшие ветки деревьев тянутся к нему и пытаются задержать и его и украденный им груз. Иногда они дотягивались к кабине и с противным звуком скреблись по лобовому стеклу, переходя на крышу и, далее на бочку. Этот звук нервировал мужчину. Создавалось ощущение, что сучки цепляются не за бесчувственное железо автомобиля, а за оголенный мозг человека и, проникая под кожу, вонзаются прямо в сердце.

Слава, Богу, скоро мучения Жени закончились. Неожиданно ослепив его, впереди ярко возник просвет между деревьями, и машина вынырнула с темноты на освещенное закатным солнцем поле. Это было место Женя с которого он въезжал в сад, когда «загонял» автомобиль на загрузку.

Он вывел «газончик» на край поля, где проходила грунтовая дорога и, включая повышенные передачи, погнал машину подальше от трансформаторной будки, от базы ГСМ, и от этого старого сада с его мрачными зарослями и густыми сумерками…

На Женю «накатила» эйфория. Он что-то запел. Затем засмеялся. Ощущение свободы, освобождения от гнета обстоятельств, радость, что все сложилось и скоро все закончится, «гнали» его вперед, а он «гнал» вперед по полевой дороге старенький фермерский «газончик».

Дорога пошла на спуск, поросший по обочине редким кустарником. Женя чуть притормозил, сбавляя скорость. Внизу, слева от дороги виднелся двор, огороженный шлакоблоком и высокими тополями с остатками колхозной мельницы. Аккуратно съехав под горку, он свернул на мостик через вытекавший от развалин ручей.

И тут за забором, под стенами мельницы он заметил красное пятно Валериной «девятки». Сам хозяин «легковушки» с виноватым видом стоял на обочине.

– Я не стал въезжать в сад – боялся, что Спартак увидит мою машину! – оправдательным тоном сообщил Валера, когда Женя остановил бензовоз и открыл пассажирскую дверь.

– Я так и подумал! – язвительно ответил Женя, смотря в упор на товарища… – Михалыч, наверное, что-то тоже подумал. Тоже, наверно, испугался, что его увидит Спартак и «заныкался» дома… – И толи утверждая, толи спрашивая, добавил: – Наверное, одному мне надо было больше всех!

Женя тяжело задышал. Эйфория прошла и «навалилась» злость. И он, не сдерживая себя, выкрикнул:

– Это, наверное, меня одного Офицер «кинул»!

Фраза вылетела, как плевок – с ненавистью, физически ощутимо так, что Валера, стоявший на ступеньке автомобиля, спрыгнул с испугу на землю. А Женя уже «распалился» и его «понесло». И он зло прохрипел:

– Это, что ли, меня одного Спартак «напряг на бабки»! Один я, что ли «попал»! Надо мной одним, что ли «ухохатывалось» все Глушково!

Он замолчал, хватая ртом воздух, как рыба, попавшая на сушу. Валера никогда его таким не видел! Смотря с испугом на Женю, он «пролепетал»:

– Ладно, чего ты…Я действительно опоздал… А затем боялся, что заметит кто ни будь. Так получилось! Я что виноват?

– Нет, б…дь! Это я виноват! – «гаркнул» Женя. Было видно, как он сжал зубы, а затем открыл рот, что бы сказать еще что-то – но, вдруг, передумав, замолчал. Он холодно и злорадно ухмыльнулся, как будто вспомнил то, что знает только он один и перевел невидящий взгляд вперед за лобовое стекло. Помолчал секунд десять, и, не поворачивая головы к приятелю, прошипел: – Иди к себе в машину и «двигай» вперед. «Пробьешь», все ли «чики-чики» у «колхозников»!

– Ага! Я счас, я быстро! – скороговоркой ответил Валера, обрадовавшись, что неприятный разговор заканчивается. – Одна минутка!

Он быстрым шагом обошел бензовоз спереди, и, перебежав через дорогу, направился во двор, где покоились останки колхозной мельницы, к своей «девятке». Женя тяжело провел его взглядом. Дождался пока «дружбан» сядет в свою машину, заведет ее и, выехав со двора на дорогу, «пойдет» вперед, тихонько произнес:

– Вы у меня получите! Оба получите! Хрен вы у меня получите! Большой и толстый!

Мужчина провернул ключ зажигания. Машина завелась. Он выжал педаль сцепления и силой включил первую передачу. Где-то внизу «хрустнули» шестеренки. Бензовоз взревел, и тяжело выезжая с «колдобин» на обочине, неспешно направился вслед за Валериными «Жигулями»…

… За очередным поворотов, на очередном взгорке, под редкой рощицей «замаячила» фермерская усадьба, с находящимся рядом с ней небольшим тракторным станом, обнесенным бетонными плитами, неизвестно откуда украденными фермером. Подводящая к нему дорога упиралась в мощные деревянные ворота. Чуть в стороне от них стояла Валерина «девятка». Возле «девятки» – Валера, фермер Иван и еще какой-то парень.

Женя подъехал к воротам, которые были закрыты, практически, вплотную, и заглушил бензовоз.

« – Вот и все! – подумал он. – Приехали! Слава, Богу, все закончилось… Сейчас забрать деньги – и домой!»

Но к нему никто не подходил, и ворота открывать никто не торопился. Он посмотрел на стоящих в тридцати метрах Валеру, «колхозника» и третьего мужчину. Видя, что к нему никто не торопится, Женя открыл дверь и спрыгнул на землю. Пару раз присел, разминая затекшие ноги, и не спеша направился к стоящим. Его начала будоражить непонятно почему, и, не известно, откуда возникшая тревога.

– Все нормально?! – подойдя спросил Женя у фермер. – Почему не загоняем во двор машину?! Ты, что будешь проверять прям перед воротами?

Иван равнодушно осмотрел машину и, переведя взгляд на Женю, холодно заявил:

– А ты не спеши… – и, с издевкой, добавил: – А то успеешь!

– Что значит – не спеши? – спросил раздраженно Женя, не оценив фермерского юмора. Он перевел взгляд на Валеру, ища поддержки. Но тот, как воды в рот набрал.

« – Ну, сука, я тебе устрою!» – подумал Женя, а вслух произнес: – Ты что, Петросян, что бы шутить?! Или ты «кинуть» меня вздумал?!

Иван расплылся в злой улыбке и, сделав шаг на встречу к Жене, тихо произнес:

– Ты за «базаром, следи! А то можешь и «ответить»!– и, «упершись» взглядом в Женю, добавил: – Я не «кидала»! Не то, что некоторые!

Женя понял, что что-то произошло. Но? что именно – сообразить не мог. И почему такой хмурый стоит Валера? Чего молчит?! Почему «не вписывается» в «базар»?! Чего «мазу» за них не тянет!

–Ты тоже за «базаром» следи! – наконец «огрызнулся» Женя, смотря в глаза фермеру. – Я тебя не «кидал»! Вон солярка в машине! Давай проверяй! Если все в порядке – гони «бабло» и мы «краями!

Фермер, открыл, было, рот, но перед тем, как ответить, посмотрел на стоящего рядом незнакомого парня, как бы спрашивая разрешения вести разговор дальше. Тот утвердительно качнул головой.

– Ты меня не «кинул»! – сказал Иван. – Ты меня чуть было не «подставил»! Вот в чем проблема! Хорошо я с людьми по тебе «перетер»! Объяснили кто ты, и что к чему! – «колхозник» зло «ошкирился».

– Какая «подстава»?! Ты че «несешь»! – визгливо повысил голос Женя.

– А то! – фермер схватил своей пятерней, размером с небольшую сковородку, Женю за «грудки» и, слегка, тряхнул. Толчок был не сильный. Но попал, аккурат, в «солнечное сплетение» и дыхание с Жени «выбил».

Тот тихонько «крякнул», обмяк и повис на полусогнутой руке фермера Ивана. Фермер, недолго думая, разжал кулак. Женя снопом повалился на землю и и сразу же скрутился в «позу эмбриона», пытаясь отдышаться.

Не подымаясь, он снизу вверх смотрел на стоящих людей, и понимал, что для него случилось что-то страшное.

Перед ним на корточки присел незнакомый парень.

– Мы за вами… – сказал он негромко и с усмешкой посоветовал. – Не лежи на земле – она сейчас холодная, простудишься. А ты нам здоровый нужен!

Женя с трудом поднялся. Но разогнуться не смог – присел на корточки. Дышать было трудно. Затем, он услышал, как открылись ворота и оттуда, с характерным звуком шестицилиндрового двигателя, выехала машина. Это был «Гранд-Чероки» Спартака.

Хлопнули дверцы, и кто-то подошел к нему со спины. Женя в ужасе обомлел. Его начал бить озноб и начали стучать зубы. Он продолжал сидеть, боясь повернуться и посмотреть.

– Привет, барыги! Не-е-жда-али?! услышал мужчина у себя над головой до боли знакомым голос с легким кавказским акцентом. – А зря не ждали… Не ваш сегодня день, не ваш… Глупость большую вы сегодня сделали… Ой, какую большую глупость! – Спартак выдержал театральную паузу. – Вот, сколько сегодня не думаю – не могу понять вас! Неужели вы, долбаки, думаете, что в нашем районе «левые движняки» происходят без моего ведома?! Ведь, ты, мент, знал, что Офицер работает под моей «крышей». Знал? Знал! Но тебя это не остановило – полез воровать. Значит – ты на меня «забил»… А это неуважение ко мне лично… Но это было бы полбеды. А вот вся беда заключается для тебя в том, что этот дизель был на нашей территории. Значит, он не был «офицерский». И даже он не был лично моим! А, знаешь чей он?! – Спросил Спартак. Женя на вопрос не ответил. Он вообще ничего не соображал. Он только слушал голос Спартака, как подопытный слушает гипнотизера. «Положенец», не дождавшись ответа, продолжил с вопроса: – Молчишь?! Не знаешь?! Тогда отвечу я – все дизтопливо куплено на «общие» деньги! Ты понял, урод, – на «общие»! А это – «косяк»!

Женя все понял. Он сел «пятой точкой» на землю и, обхватив голову руками, заплакал. Он начал всхлипывать, и слезы потекли по его лицу. Он попробовал вытереть их руками, но только размазал по щекам грязь ладонями.

– Хватит реветь! – услышал он приказ Спартака. – Садитесь с подельником в «девятку». По дороге в Глушково заберете Родюка. Что бы в голову вам не лезли глупые мысли – с вами поедут мои пацаны. Дальше едете в Рыльск. Там нас уже ждут люди. Будем решать, что делать с вами!

Глава 19

Среда, 9 октября 2001 года, 17 часов, с Павловки, Белопольский р-н, Украина.

Калайтановский УАЗик трясло на кочках, как арбу горца на горной дороге. Если командиру на переднем сидении еще, как-то удавалось держаться на ухабах, то наряд, разместившийся на заднем диване и в багажном отсеке, подпрыгивал вверх так, что едва не пробивал своими головами брезентовый тент автомобиля. Но все молчали, и только «поойкивали» да «покрякивали», когда кочка была повыше, или яма по-глубже, понимая, что времени «в обрез». Именно поэтому водитель выбрал направление на Павловки, самое прямое, какое могло бы быть!

« – Да… Это именно «направление», так как дорогой эту «грунтовку» назвать нельзя…» – думал Калайтанов, держась одной рукой за ручку над дверью, а второй – за ручку на панели перед собой. « – Вот интересно, сколько же таких выездов было у меня за всю мою службу? – вдруг возник вопрос в голове подполковника. – Да, наверное, уже и не сосчитать… Вот только выезд сегодня, какой-то, не такой… Какой-то, скучный выезд… Азарта нет… Тороплюсь я скорее по инерции, чем по зову служебного долга… Молчит, что-то, сегодня долг… И даже, как-то, не желает исполняться… Ведь, я еще час назад понял, что вокруг происходит… И если бы не приезд Загорулько – то, возможно, я бы предпринял совсем другие действия… Да и почему это – «возможно»? Сто процентов бы предпринял! Но, Загорулько поломал мне все планы. И что, главное, поломал мой настрой… И внес сумятицу в мои мысли… Мог ли я поступить по-другому и помочь полковнику «выкрутится»? Конечно, мог… А почему не помог? А потому, буду честным, что не захотел… Конце концов, каждый должен отвечать за свои поступки. И если ты решил «загребать жар чужими руками» – то должен быть готов, что этот жар засунут тебе в задницу… Я и сейчас мог не ехать… Если бы не звонок участкового… А значит я должен отреагировать. И, значит, пусть все идет своим чередом… Выехать я был обязан? Обязан! Но действовать я буду без надрыва…»

Богуненко, наконец, вывел УАЗик на укатанную «грунтовку». Трясти стало меньше. За окном внедорожника «потянулась» посадка вдоль свекольного поля, на котором лежала, сваленная в бурты свекла. Кое-где, при уборке, она выкатилась на дорогу и теперь, попадая под колеса, давилась с громким хрустом, превращаясь с упругого корня в мокрую бело-розовую лепешку…

Спустя пару минут показались убранные сельские огороды, «огороженные» высохшими стеблями подсолнуха и кукурузы. Распланированные ровные прямоугольники были перекопаны и засохли крупными кочками, оставшимися после уборки картофеля. Между участками перпендикулярными прямыми сходились в перекрестки и снова расходились в разные стороны колеи от крестьянского транспорта…

Сельская околица «вынырнула» из-за посадки крашенными металлическими крышами домов и соломенными «стрихами» сараев. Затем показались деревянные заборы, с блестевшими за ними стеклами окон. «Охранявшие» деревню густые заросли акации, бузины и старых яблонь в один момент расступились и дорога, «раздвинув» дворы, виляя «побежала» прямиком к центру…

Со всех сторон «приветствуемый» собачим лаем, а также возмущенным кудахтаньем кур, которые, теряя перья, едва успевала вылетать из-под колес, командирский УАЗик «махновской» тачанкой «влетел» в село!

Богуненко, не снижая скорости, уверенно вел машину по разбитому асфальту, при этом виртуозно вписываясь в повороты. Калайтанов не одергивал его лишними предостережениями и советами. Своему «водиле» он доверял полностью, потому как в его мастерстве убеждался не один раз.

В отличие от командира, находящимся у него за спиной бойцам такая езда была в диковинку. Поэтому они облегченно вздохнули, когда калайтановский «шумахер» на очередном повороте, сбросил скорость. Впереди, на обочине «маячила» машина участкового.

Судя по всему, их ждали. С открытого окна высунулась мужская рука и помахала, предлагая следовать за авто. Затем, машина тронулась с места, и, набирая скорость, направился в сторону тракторной бригады.

Богуненко вопросительно посмотрел на Калайтанова. Командир в ответ утвердительно кивнул головой. Старшина «наступил» на педаль газа и УАЗик, издав двигателем «боевой клич», помчался вдогонку за «Фордом».

Около минуты автомобильный «тандем», как угорелый, несся по селу. Случайные прохожие, при виде этой гонки, в ужасе шарахались в стороны, прижимаясь спинами к заборам и злобно матерясь в след машинам.

После очередного поворота, сначала «Форд», а следом за ним и УАЗик, вышли на финишную прямую, которая, спустя километр, заканчивалась развилкой у ворот тракторной бригады. Там дорога уходила влево на окраину села, и дальше по полям к границе, а на правую сторону – выводила к Речкам и на Сумы.

До конечной цели участкового и пограничников оставалось пересечь небольшой мостик, что служил переправой над маленькой речушкой, протекающей по задворкам Павловок.

Вдруг Калайтанов увидел, как в самом конце дороги, там где начинался забор «тракторки», в пространстве образовалась брешь. Рассмотреть точнее, что там происходило, мешала идущая впереди машина Карпенко.

– Что там происходит? – приподнимаясь с сидения, и стараясь убрать с поля зрения «Форд», спросил командир у водителя.

– Ворота в заборе открыли! – перекрикивая рев двигателя, ответил Богуненко. – Ждут кого то! – и, после небольшой паузы, добавил: – Может нас? Как думаете, товарищ подполковник?

« – Эт, врятли!» – фразой и интонацией красноармейца Сухова заметил командир. – Кого-кого – а нас они не ждут… Это точно!

– Обана! А это еще что за явление?! – крикнул удивленно водитель. Открыв окно, он высунул наружу голову. Спустя пару секунд, повернувшись к Калайтанову, доложил:

– Товарищ подполковник! Там появился УАЗик! И, по-моему, двинулся нам на встречу!

– Да я уже вижу… – ответил Калайтанов, наблюдая, как со стороны границы выехал УАЗ и остановился возле открытых ворот. Он даже немного повернул в их сторону. В тот же момент, судя по всему, водитель увидел несущиеся в его сторону легковушку и пограничников. Внедорожник вывернул колеса вправо, и, двинулся им на встречу, набирая скорость.

По прошествии некоторого времени, люди, ставшие случайными свидетелями этого происшествия, сравнивали увиденное ими на сельской дороге с кадрами фильмов о войне, где под облаками в лобовой атаке сходятся два истребителя. Они с жутким воем несутся навстречу друг другу и горе тому, кто отвернет первым. Ибо цена воздушного боя – жизнь!

В этом поединке, судя по всему, ставки были не меньше! По крайней мере, для одного из участников. Громовский УАЗ, набрав максимальную для своего «мерсовского» двигателя скорость, и заняв центральную полосу дороги, «летел» на встречу «Форду» участкового. Издали показалось, что до столкновения осталось не больше двух трех секунд. И произойти оно должно было ровно посередине мостика!

– Если они не отвернут – будет горе… – сказал наблюдавший за всем Калайтанов.

– Да не буде! – с ухмылкой ответил Богуненко. – Участковый, по-моему, уже притормаживает.

– Не выдержал… – с каким-то удовлетворением отметил для себя подполковник, наблюдая, как на автомобиле участкового часто замигали фонари «стоп-сигнала».

Карпенко действительно пытался остановить свою машину. Несколько раз, при торможении, «Форд» начинал скользить по асфальту, оставляя на нем черные следы от колес. При этом, уходя в занос, он едва не слетел в кювет. Наконец участковому удалось остановить машину практически возле моста.

Сидя за рулем, Карпенко, как заколдованный, смотрел на несущийся к нему внедорожник. Милиционер попытался включить заднюю скорость, что бы отъехать назад. Но от нервного тремора не смог попасть рычагом в нужные зацепы, и машина, пару раз дернувшись назад, «заглохла».

В наступившей тишине он с ужасом наблюдал, как приближается к нему смерть. Участковый понимал, что летят доли секунды, но для него все начало происходить в замедленном действии.

« – Странно, – откуда то возникла в голове мысль, – а прошлая жизнь перед глазами не проноситься…».

А затем, там же, чей-то тихий голос «ехидненько» сообщил:

« – А в рай то ты не попадешь…».

И до того этот голос был реальным, что у Карпенко волосы зашевелились на голове, а тело покрылось холодным потом. Участковый даже покосился на водительское сидение, дабы убедиться, что рядом никого нет. После, он пытался определить, сколько времени заняли все эти события. Умом он понимал, что не больше секунды. Но тогда показалось, что целая вечность.

Визг тормозов вывел Карпенко с прострации. Вернувшееся ощущение реальности зафиксировало скользящий в его сторону юзом УАЗ. Его, чуть разворачивало боком, при этом, вынося на левую обочину. Еще секунда – и он кубарем скатиться в речку по трехметровому откосу дороги. Но в последний момент водителю чудом удалось направить машину в створ между перилами моста. Правда, вошла она туда боком, при этом ударившись задним левым колесом о пешеходный тротуар. От этого автомобиль накренился на одну сторону и начал переворачиваться.

Все это видел и Калайтанов. По его приказу водитель остановился в нескольких метрах от "Форда" участкового. Когда УАЗик нарушителя качнуло на сторону – у подполковника перехватило дыхание. Казалось, миг отделяет внедорожник от крушения. Что в этот момент происходило в "Форде" с Карпенко – командир не видел. Но он прекрасно видел, что делал в своей кабине водитель УАЗа.

Когда машина встала на бок, водитель инстинктивно бросился в противоположный бок, цепляясь правой рукой за пассажирскую дверцу и наваливаясь всем телом на пассажирское сидение. При этом его лицо выражало, скорее озабоченность, чем испуг. На долю секунды УАЗ, как в представлении автородео, замер на двух колесах. Затем нехотя начал сваливаться обратно и с грохотом стал на все четыре колеса. С днища машины на землю посыпались комья засохшей грязи. Ударившись о землю, они произвели облако пыли, спрятав в нем на время УАЗик.

Когда рассеялась пыль, Калайтанов увидел сидящего в кабине водителя. Он смотрел в сторону тракторной бригады, периодически оборачиваясь лицом к пограничникам. В его взгляде командир заметил жуткое напряжение, а в движениях – крайнюю степень нетерпения. Но, не смотря на это, похоже, сразу уезжать он не собирался. Как будто, кого-то, или что-то выжидая. Правда он завел двигатель и вывернул колеса по направлению к "тракторке" – но с места машина не тронулась.

Первым не выдержал Карпенко. Он выскочил со своего "Форда" и бросился к УАЗику. Подбежав к внедорожнику, он схватился за ручку двери, пытаясь открыть ее. Но водитель предусмотрительно заблокировал замок. Оставшись ни с чем, милиционер начал стучать кулаком по капоту.

– Я требую открыть двери! Немедленно откройте милиции! – донеслись к Калайтанову истошные крики участкового.

Но ожидаемого действия на водителя они не произвели. Он, как и прежде, с нетерпением чего-то ждал.

– Ну что же, пора вмешаться и нам! Мы, все-таки, в приграничной зоне… – сказал Калайтанов, и, сразу скомандовал: – На выход!

Находящихся на заднем сидении солдат долго упрашивать не пришлось. Синхронно открыв с командиром двери, "погранцы" с удовольствием "высыпались" с кабины на улицу. Дорога в тесноте растрясла и утомила бойцов. Выскочив на дорогу, они с удовольствием разминали затекшие ноги.

– Слушай меня! – "отчеканил" подполковник, показывая рукой в сторону предполагаемого нарушителя, скомандовал: – Оцепить машину! Шагом марш!

Солдаты дружно направились к УАЗу контрабандиста. К нему было не больше тридцати метров. Но, часть дороги преграждал "Форд" участкового. Поэтому выстроившись "цепочкой", бойцы начали обходить его по тротуару. Замыкал колонну Калайтанов.

– Товарищ подполковник! Там какие то машины! – прокричал идущий впереди солдат, когда автомобиль "контрабандиста" был уже совсем рядом.

Наверное, этого и ждал водитель УАЗика. Было слышно, как включилась скорость. Внедорожник чуть сдал назад, испугав тем самым находящегося рядом Карпенко. Тот отскочил в сторону и растеряно смотрел на маневры машины, которая, вывернув колеса, со всей мощью "донорского" двигателя, "бросилась" вперед.

Визг «дрифтующей» резины "резанул" по ушам. Оставляя за собой клубы черного дыма с выхлопной трубы чудо советского автопрома, с несвойственной ему резвостью, понесся в обратную сторону.

Все остолбенели. К такому повороту событий не были готовы ни пограничники во главе с Калайтановым, ни участковый Карпенко. Он растеряно смотрел то в след отъезжающему УАЗу, то на, подошедшего к нему, командира заставы. Вся его фигура выражала отчаянье.

Вдруг Карпенко весь напрягся, и во взгляде появилась злость. Это он увидел въезжающие на территорию тракторной бригады трактор и КрАЗ -топливозаправщик.

– Б......ь! – заорал матом Карпенко, тыкая вперед указательным пальцем, – это же те бензовозы с «контрабасом»! – и повернувшись к Калайтанову, добавил: – Я же звонил вам именно по этому!

– А чего тогда стоим?! Чего ждем?! – спокойно спросил подполковник.

– А вы чего ждете?! – с обидой вопросом ответил участковый. – Это ведь ваша работа! Я и так вам их выследил!

– Это все замечательно! Только вы нам дорогу закрыли! Или отъезжайте в сторону, или догоняйте его! – махнул командир рукой в сторону УАЗа. И, повернувшись к солдатам, скомандовал: – Бегом в машину!

Этот приказ подействовал и на Карпенко. Благо машина его была рядом. Открыв дверь он «плюхнулся» на водительское сидение и завел двигатель. Включив скорость и отпустив педаль сцепления милиционер «сорвал» с места свой «Форд», и, едва не зацепив Калайтанова, устремился в погоню за контрабандистом.

Сразу же возле подполковника характерно «пропищали» тормоза его машины.

– Догоняй! – скомандовал он, садясь на сидение, правда не уточняя кого конкретно. Но этого и не требовалось. Богуненко понимал командира с полуслова.

Старшина направил свой УАЗ вдогонку на предельной для машины скорости, и спустя несколько секунд, почти, настиг идущий впереди Форд – как тот вдруг начал резко притормаживать.

– Что это он вытворяет?! – никому конкретно не обращаясь, спросил Калайтанов. Но скорее всего, это вопрос в большей мере касался контрабандиста. Машина нарушителя ни с чего вдруг начала «петлять» по дороге, при этом то, набирая ход, то резко притормаживая. Его движения вынужденно повторял и Карпенко на своем "Форде".

– Что за выкрутасы?! – снова попытался прояснить для себя ситуацию командир.

– Нас придерживает! – не отрываясь от вождения и дороги, крикнул Богуненко. – Дает возможность бензовозам заехать на базу!… О черт!!!

Впереди, в очередной раз на набирающем скорость "Форде", вдруг ярко загорелись фонари "стопов", и автомобиль встал, как "вкопанный". Богуненко, что бы уйти от столкновения, резко вывернул руль вправо и нажал на педаль тормоза. Машина остановилась и двигатель "заглох". Судя по всему, то же случилось и с машиной участкового.

Видно этого и добивался контрабандист, притормаживая преследователей. Пока Карпенко завел двигатель и тронулся с места, снова отправляясь в погоню, колонна с "контрабасом" вошла на территорию тракторной бригады. Калайтанов видел, как УАЗ, набирая скорость, понесся к открытым воротам, в которых только что скрылась бочка КрАЗа. Вот он уже почти в воротах… Вот уже проходит вовнутрь базы… Еще секунда – и ворота закроются!

– Почему они не закрывают ворота?! – не боясь быть неправильно понятым, крикнул подполковник. Он на секунду почувствовал себя болельщиком на стадионе, где полузащитник не отдал нападающему напрашивающийся пас.

– Да закрывают … – ответил Богуненко. – Да не закрываются… Там автоматика! – уточнил он, поворачиваясь лицом к Калайтанову. – Я знаю… Был на территории… Видите – ворота дергаются… Что-то с приводом… – затем немного помолчав, старшина с грустью закончил: – Не повезло им… Какие-то секунды....

Это была его реакция на въехавший на территорию "тракторки" "Форд" участкового.

– Значит не судьба… – еле слышно проронил полковник, когда его УАЗ тоже пересек линию ворот базы. Что имел в виду Калайтанов – было понятно только ему одному. Но уточняющих вопросов никто не задавал. Водитель и пассажиры сидели молча. Машина прошелестела шинами по рассыпанному на асфальте гравию и нерешительно остановилась в десяти метрах за "брамой", как говорят во Львове.

В этот момент что-то щелкнуло в щитке привода ворот. Маленькая "реллюшка" замкнула электрическую цепь. Сцепились зубьями внутри редуктора шестеренки и створки, с медлительной самоуверенностью, поползли навстречу друг другу. Еще несколько секунда – и они сомкнулись за спинами вышедших с машины пограничников. " – Как будто западня захлопнулась…" – подумал Калайтанов, смотря на ворота. Затем, переводя взгляд с одного строения на другое, он с интересом начал рассматривать территорию тракторной бригады, потому как в отличие от Богуненко, он здесь был впервые.

Его сразу заинтересовали трактор "Кировец" с бочкой и топливозаправщик КрАЗ, припаркованные самом дальнем конце базы. Судя по всему, там располагался склад ГСМ. Двери кабин были открыты. Но водителей ни внутри, ни рядом видно не было. Зато рядом с техникой Калайтанов увидел двух мужчин, живо о чем-то беседующих. В одном из них командир узнал Карпенко, который размахивая руками, словно мельница крыльями. Он на повышенных тонах пытался что-то доказать стоящему перед ним парню. Тот, в силу своего роста, смотрел на участкового свысока. Сложив на груди руки, он, как показалось командиру, пытался что то возразить своему "визави". Но судя по истерической реакции милиционера – а его крики стали доноситься к пограничникам – доводы мужчины не имели должного воздействия на Карпенко. Скорее всего, даже наоборот. Калайтанову показалось, что еще секунда – и участковый вцепиться в своего собеседника.

Пора было вмешаться, дабы избежать мордобоя и кровопролития. Ну, и что бы, наконец закрыть вопрос с этой контрабандой. – Богуненко – возле машины! Остальные – за мной! – кратко скомандовал подполковник и направился в сторону спорящих. Бежать он не стал. Необходимости в этом не было. Пятьдесят метров отделяющих его от спорящих командир и без того преодолел довольно быстро – шаг у него был достаточно широкий.

Первое, что внятно услышал Калайтанов, подойдя к мужчинам – это неполную фразу, произнесенную участковым. По звучанию она более напоминала рычание зверя, нежели человеческую речь:

"– ..... устрою, что и два года назад! Давай сюда документы!"

Стоящий напротив милиционера парень, заметно нервничал, хотя и старался не подавать виду. Причем, не обращая внимания на истерику Карпенко, еще и пытался "качать права" при ответе:

– Я в очередной раз вас спрашиваю – во-первых: кто вы такой? Во-вторых: на каком основании ворвались на территорию тракторной бригады? и в-третьих – по какому праву требуете мои документы?!

– Ты что?! Ты совсем о......ел?! Я представитель власти! Я местный участковый капитан милиции Карпенко!

– Если судить по вашей речи и интонации, – заметил молодой человек, – вы больше похожи на бандита, чем на милиционера… Хотя, вы знаете, иногда это одно и тоже… Поэтому, я и прошу предъявить ваши документы!

– Я тебе сейчас «предъявлю»! Я сейчас вызову ОМОН – и ты у меня здесь "раком станешь"! Ты меня понял!

– Я все понял! – стараясь улыбаться, и как показалось Калайтанову, все время к чему-то прислушиваясь, ответил мужчина. – И я не отказываюсь предъявить свои документы. Вот и господин полковник будет этому свидетель! – парень посмотрел на Калайтанова, как бы приглашая его принять участие в дебатах. – Но сначала – по закону – вы должны предъявить свои!

– У меня с собой их нет! – заорал Карпенко. – Вот подполковник может подтвердить, что я местный участковый! Меня здесь все знают!

– Мне это не важно. Я вас не знаю! И закон одинаков для всех!

– Врешь! Знаешь! Ты меня подвозил на днях на своей "Ниве"! – Карпенко едва не брызгал слюной.

– Может быть, и подвозил… – задумчиво ответил мужчина, смотря куда-то в сторону границы. Затем перевел взгляд на милиционера. Пару секунд наблюдал его и произнес: – Я всегда по мере своих сил помогаю людям… Правда, мне это иногда выходит боком… – и, как бы прося прощение, собеседник добавил: – Но вас я все равно не помню!

– Зато я тебя знаю! Причем, хорошо знаю! Контрабандист ты! Фамилию твою я не помню! А имя Олег! Это точно! И машины эти загружены контрабандной соляркой!

– Груз у меня, в отличии от вашего присутствия на территории базы, совершенно законный! – ответил с неприкрытой издевкой, тот, кого только что Карпенко назвал Олегом. Калайтанову, даже показалось, что парень специально провоцирует участкового на скандал. Если он этого добивался – то цели своей достиг. Уже было успокоившись, Карпенко "взорвался" по новой. Сейчас его снова "понесло".

– Какой законный! Я видел, как он шел от границы! – закричал он в ответ. И ехидно, смеясь в лицо Олегу, добавил: – Это я пограничников вызвал!

Калайтанов, со стороны наблюдавший за мужчинами, увидел, как поменялся в лице парень. "Вот так выглядит лицо ненависти!" откуда-то всплыла в голове у полковника цитата. Ему показалось, что сейчас Олегу уже не хватит самообладания, что бы сдержать себя. Парень как, будто даже повел плечом, готовясь к удару…

Но.... ничего не произошло. Олег, снова к чему-то прислушался. И подполковнику показалось, что парень услышал то, что хотел услышать. Ему и самому показалось, что он слышит какой-то отдаленный, но приближающийся гул.

Командир завертел головой, пытаясь определить источник звука, но в его снова отвлек голос Олега:

– А ведь ничему тебя, Карпенко, жизнь не учит… – начал он тихо, но отчетливо проговаривая каждое слово. – Толи от того, что плюнула она на тебя из-за твоей тупости… Или от того, что ты скотина конченая и воспитывать тебя – смысла нет… Но видно крест на тебе она уже поставила… – парень достал с комбинезона сигареты, но посмотрев на окружающие его бочки, спрятал их обратно. – Что ты мне здесь "предъявляешь"? Что груз "контрабандный"? Так ты уже, "казел", ничего не докажешь… Это он мог быть таким, если бы они, – Олег качнул головой в сторону Калайтанова и стоящих рядом с ним солдат, – "тормознули" эти бочки на пересечении границы… Или хотя бы, на "крайняк» в погранзоне – у ворот этой базы… А сейчас – увы! Дизтопливо на территории. Документы на него у меня есть. Через пол-часа сюда приедет хозяин груза – Громов Николай Семенович. Знаешь такого? – спросил мужчина, зло улыбаясь.

Потерявший речь, от такого к нему обращения, участковый начал было что-то отвечать, но только и смог, что открыть и закрыть рот.

– Вижу, что знаешь… Так вот, если с этим грузом что-то произойдет по твоей вине – его ребята тебя живым в земле зароют…

– Это мы еще посмотрим кто кого зароет… – наконец "процедил" сквозь зубы Карпенко. Он попытался еще что-то добавить, но Олег не дал ему это сделать.

– Что ты "посмотришь"?! Тебе не смотреть надо, а плакать, потому, как врагов у тебя набралось "выше крыши"! Причем разных! И простых людей и тех, которые при "должностях"! Ведь не только я о тебе помню, Карпенко. – мужчина снова зло улыбнулся. Затем, согласительно кивнул головой: – Ты прав, Карпенко, – на днях мы с тобой виделись… И тогда я высказал тебе все, что думаю о твоей персоне… Но я сейчас не поленюсь, и повторюсь специально для господина полковника… Ему для информации… Что бы знал, с кем дело имеет. И, что бы он не думал, что враги у тебя от того, что ты рьяно исполняешь свои служебные обязанности. Если бы это было так – то я бы первый "снял перед тобой шляпу", и была бы тебе честь и хвала. Я сам офицер, и знаю, что такое служебный долг… Но беда в том, что о долге своем служебном – ты думаешь в последнюю очередь… Вернее, – вообще не думаешь!… Ты, пользуясь служебным положением, или, сам занимаешься "контрабандой", или, "сбиваешь" с людей "бабло", позволяя им это делать. Правда, не всем… Кого "по-проще" и кто "безобидней" – ты "на......ешь", и "сливаешь" их своему куму – "погранцу", что бы тот "сделал" на их задержании себе "показатель". А он за это – открывает тебе "коридоры" на границе, и "крышует" твоих родственников, или твоих "протэжэ", которые тащат через границу, все что можно… Поэтому… – мужчина вдругзамолчал и посмотрел по верх территории базы в сторону границы, откуда, уже довольно отчетливо, слышался гул работающих двигателей.

Звук приближался довольно быстро. Увидеть, какие машины «шумели» – возможности не было. Мешала двухметровая высота забора. Да еще шлейф пыли, поднятый над ограждением идущим транспортом, и заносимый ветром на тракторную бригаду, не давал рассмотреть что либо. Плотность пылевого облака была настолько велика, что оседая на базу оно, практически, закрыло видимость на забор и въездные ворота.

Все, кто был на территории, повернулись на звук в надежде рассмотреть его источник. Карпенко, бросив ругаться с Олегом, попытался потянуться на цыпочках и, даже, пару раз подпрыгнул, что бы разглядеть, что происходит за оградой.

Но, не смотря на все усилия, увидел только едва различимые плывущие в пылевом мареве контуры верхушек кабин и горловины бочек. Они "выныривали" над забором, когда автомобили въезжали на небольшую возвышенность в том месте, где полевая дорога переходила в асфальт.

Пересчитать их не представлялось возможным. Но Калайтанов, тоже наблюдавший за происходящим, понял, что их было много. Именно сейчас он сообразил, что так нервно ожидал Олег и зачем он провоцировал весь этот спор с участковым. Парень просто тянул время, не давая милиционеру и пограничникам осмотреться и сообразить, что на базе не все машины.

Командир посмотрел на мужчину. Тот как будто ждал этого. Парень поймал его взгляд и не отвел в сторону свой. Они "зацепились" друг за друга – два офицера, когда то одной великой Армии, но сейчас – по воле истории – почти, что враги.

О чем думал в этот момент Олег – подполковник не знал. В его взгляде не было ни страха, ни заискивания. Не было в его глазах и злости. Только усталость, и, как показалось Калайтанову, ожидание его решения, и понимание, что сейчас от Калайтанова, зависит очень многое.

А ему пришла в голову мысль, что сейчас на месте этого парня мог бы быть он, подполковник Калайтанов, если бы тогда, предпочел стабильному армейскому куску хлеба – "гражданку", с ее богатыми, но очень рискованными сдобными караваями. От этой мысли он улыбнулся, вспомнив Семен Семеныча Горбункова и его знаменитое "…на его месте должен был быть я!" И даже выдал продолжение, которое в его версии звучало не "напьешься", а "уволят – будешь".

Командир подумал, что надо бы отдать приказ бойца на передвижение ближе к воротам. Но, вдруг, почему то вспомнил о своем сыне и дочке.

" – А ведь у этого парня тоже есть сын… Только, младше моего… Ему годик… Странно, что я это знаю… наверное с ориентировки… – подумал он, и попытался "переключиться". Но не вышло. В голове снова появились мысли о парне. – У него больная мать инвалид… Сильно за него переживает… И служил он не плохо… Обстоятельства… Долги… Карпенко подставил… Да, нарушитель… А где сейчас праведники?… "

Вдруг полковник обнаружил, что Олег уже смотрит не на него, а немного в сторону. Сразу же он почувствовал, как кто-то дергает его за рукав.

– Товарищ подполковник! Товарищ подполковник! – услышал Калайтанов, возвращаясь в реальность. – Товарищ подполковник, с вами все в порядке?! " – Странно, как будто под гипнозом побывал…" – подумал командир, а в голос произнес: – Что случилось, боец?

– Не знаю, товарищ подполковник… Но у вас уже почти минуту рация "пищит" в кармане… – ответил, едва слышно солдат. И немного смущаясь, добавил : – Простите, но вы как будто спали… Я вас дергаю – а вы, как не в себе…

– Спасибо… Я действительно, что-то плохо себя почувствовал. – Калайтанов бегло посмотрел на Олега.

Но тот уже не обращал внимания на подполковника, а пытался рассмотреть что происходит возле ворот. Было заметно, что увиденное его успокоило, и даже немного развеселило. На его губах появилась едва заметная улыбка. Командир повернулся к воротам.

Богуненко метался вдоль ограждения стараясь выйти наружу. Открыть ворота у него не получалось, как впрочем, и калитку в воротах . Тогда Богуненко постарался рассмотреть в щели, что происходит на улице. Замеченное раззадорило его так, что старшина попытался перелезть ворота. Но у него снова ничего не вышло – на верхнем крае "брамы" по загнутой арматуре была спиралью накручена колючая проволока. Спускаясь с ворот на землю, старшина не заметил приваренный на них крючок. Он зацепился за него портупеей и повис на ней, как пучок травы на гвоздике.

В другое время Калайтанов и сам бы рассмеялся от увиденного. Но сейчас было не до шуток – все это происходило с его подчиненным и, как не крути – во время проведения боевой операции. Он со злостью вынул с кармана рацию и нажал тангенту:

– Богуненко, что ты вытворяешь? – произнес командир в микрофон, едва сдерживая себя, что бы не выругаться. В это время старшине удалось расстегнуть бушлат и буквально выпасть с него на землю.

– Товарищ полковник! Там за воротами со стороны границы подъезжают машины! – прозвучал в эфире его ответ.

– Что за машины?! – спросил Калайтанов.

– Два ЗИЛа, КрАЗ топливозаправщик, и, по моему, еще "шестьдесят шестой"… Точно не вижу… Мешает пыль…

– Ты можешь выйти наружу? – спросил командир.

– Выйти нет возможности! Ворота закрыты! – виновато прохрипела станция.

– Так открой! – приказал командир. – Ты же знаешь где "щитовая"!

– Нет возможности! Здесь же электрозамок! А электричество пропало!

– Так есть же калитка в заборе!

– Я пытался ее открыть… Но на ней тоже электрозапор… И еще два навесных замка… – с грустью прошипела рация.

"– Всетаки западня… – подумал Калайтанов. Его вдруг охватило состояние апатии. Он осмотрелся вокруг. – Господи, зачем весь этот цирк? Кому это надо? Что изменят эти сто тон солярки в этом "гребаном" государстве, где воруют все? Да ничего не изменит… Но, блин, – есть обязанности… И если они не устраивают – надо уходить".

Командир повернулся к Олегу.

– Я так понимаю, ворота откроются только по вашей команде? – задал он вопрос.

– Вы правы, господин подполковник! – по военному, четко ответил мужчина.

– Тогда откройте их быстрей, что бы нам не пришлось их сломать.

– В данный момент вы переоцениваете свои возможности… – совершенно спокойно и без доли издевательства ответил Олег. – Ворота сварены на совесть. Для того, что бы их "протаранить" одного вашего УАЗа будет мало.

– Но мы все же попробуем! – с угрозой предупредил Калайтанов.

– Я, б…дь, своим "Фордом" протараню! – вмешиваясь в разговор заорал Карпенко.

– Лучше лбом… Он у вас, панэ милициянт, дубовый! – смотря в сторону ворот зло отшутился Олег. – Я думаю, господин полковник, что через пару минут включат электричество – и мы сможем открыть ворота без вандализма.

– Электричество тоже включат по вашей команде? – не без иронии спросил подполковник.

– Не сочтите за бахвальство – но это так! – в тон ответил парень. – Команда уже отдана раньше. А через минуту только выполнятся условия, что приведут ее в действие…

Командир повернулся к воротам и только сейчас сообразил, что не слышит гула проезжающих машин. Он прислушался – действительно, ничего не было слышно.

" – Они что, остановились возле ворот?! – Калайтанов недоуменно пожал плечами. А затем его осенила ставшая ему сразу неприятной догадка:

– Ну да! Машины ведь должны были зайти на базу! А ворота не открываются, потому что мы здесь! Так – так… А почему же тогда так спокоен этот парень? Это такое самообладание?! Я же сейчас арестую весь груз!"

Но в ту же секунду, нарушая вечернюю тишину, на воротах "взвыла" сирена и тревожно замигала предупредительным сигналом красная лампочка.

Створки медленно поползли в стороны.

– Товарищ подполковник, мы к воротам?! – спросил Гонта. Калайтанов равнодушно посмотрел на сержанта.

– Да, сержант… Давайте к воротам… Выходите наружу, "тормозите" машины и ждите меня!

– Блин! Как я не подумал, подполковник! – воспрянул Карпенко. – Куда он денется! Машины то все равно шли на базу! Так что пусть ваши ребята выходят и берут их "теплыми"! Тут же еще перед воротами "погранзона»! Ты "влип" "контрабандист"! – участковый едва не прыгал от радости. Он подошел вплотную к Олегу и начал тыкать ему в грудь указательным пальцем, приговаривая: – Ты вли-и-и-ип! Я тебе обещал, что отыграюсь! Я тебе обещал! За все ответишь!

Олег равнодушно смотрел на милиционера. Карпенко, заметив, что от его слов нет никакой реакции, немного остыл, и даже как-то погрустнел.

– Ну-ну! – сказал он. – Я к воротам! Не хочу упустить этот момент! Вы со мной, подполковник?!

Калайтанов не стал скрывать свое раздражение. Он с неприязнью посмотрел на Карпенко:

– Идите! Я задам несколько вопросов!

– Ну как хотите! – милиционер развернулся. Сделал пару шагов вперед. Но, вдруг, застыв на месте, только что и смог "выдавить" из себя:

– Что эт-т-то, бл–дь, происходит?!

Командир, который стоял лицом к Олегу – резко развернулся. Он увидел распахнутые настежь ворота. Своих бойцов, стоящих в проеме этих ворот. И… уходящий в сторону Сум транспорт.

Колонна уверенно взбиралась на горку. Работающие на высоких оборотах дизельные двигатели слышно уже небыло. Но они обильно засоряли окрестности черным дымом. Ветер уносил его в поля и развеивал его над ними вместе с надеждами Карпенко наказать контрабандиста. Немного отставший и замыкающий колонну "ГАЗ – 66" медленно пересек мост, служивший границей погранзоны. На обочине его встречал Громовский "Лендкрузер". Как только "шестьдесятшестой" пересек переправу – внедорожник тронулся с места и направился в сторону тракторной бригады.

Карпенко повернулся лицом к Калайтанову. Он раскраснелся от злости. Губы его дрожали, а левый глаз дергался от нервного тика. Все его тело тряслось и пребывало в движении, словно оно превратилось в желе.

– П-п-подполковник! Чт-тто ты смотришь? Мм-машины уходят! – прокричал он, заикаясь, чуть ли не в лицо командиру.

Калайтанов спокойно посмотрел в след исчезающей за бугром колонне. Затем перевел взгляд на беснующегося перед ним участкового, и его лицо расплылось в улыбке! К нему «дошло», что было не так в сегодняшнем выезде! Сегодня он сочувствует «Капитану»! И не просто сочувствует (это было бы полбеды), а переживает за него, и понимает этого парня. Понимает, как профессионал, и радуется, что у того все получилось!

Но, сразу же, подполковник осознал, что пора уходить со службы. Если ты начинаешь понимать солдат – значит, ты стал настоящим командиром. Если ты начал входить в их положение – значит, ты закончился как командир и пора уходить в штаб. Но если ты стал понимать и входить в положение нарушителей границы – значит, пора уходить со службы.

– Что ты улыбаешься, подполковник? – снова задал вопрос Карпенко, но уже тише и удивленно. – Ведь уходит…

– А что делать, капитан? – развел руки в сторону Калайтанов. – За мостом заканчивается погранзона. А соответственно – это уже не моя территория! Вызывай милицию, вызывай «мытну варту»… Хотя, я думаю, толку от этого будет мало. Ты же слышал – бумаги у него в порядке… Да и помощь, по моему, к нему спешит… Короче, капитан, мне здесь делать уже нечего!

С этими словами, командир повернулся к Олегу. Он некоторое время смотрел на него. Затем спросил:

– Вы кем служили в Армии?

– Командир Отдельной роты охраны и разведки, капитан запаса… – ответил Олег.

– Ну что ж… Красиво сделано… Школа… Честь имею, господин Капитан! – Калайтанов приложил ладонь к козырьку фуражки. Опустив руку, подполковник развернулся и пошел в сторону ворот. Проходя мимо участкового командир обронил:

– Счастливо, Карпенко! Думаю, что мы скоро с вами увидимся… И мне кажется – при неприятнейших для вас обстоятельствах!

Глава 20

Четверг, 10 октября 2001 года, около полуночи, р-н Басы, г. Сумы, Украина.

Небольшая гостиная на втором этаже громовского дома тонула в уютных сумерках приглушенного электрического света. В сложенном из красного гранита камине жарко горели дубовые дрова, при этом громко постреливая и разбрасываясь искрами. Некоторые искорки, вылетали из камина, ударялись в стеклянный защитный экран и рассыпались яркими и горячими точками. Огонь то затихал на время, то разгорался с новой силой, освещая яркими сполохами стоящие недалеко кресла. В одном из них сидел мужчина. Глаза его были закрыты. Руки безвольно расположились на подлокотниках. Он спал.

Это был Олег. Два часа назад он, наконец, добрался к дому Громова. Громов гостя ждал. Они поприветствовали друг друга, и Николай Семенович без лишних слов отправил парня в заранее протопленную баню. А сам занялся приготовлениями к ужину.

Ночь была ясная и холодная. В доме отопление еще не запускали, и Громов разжег камин в гостиной, на верху. Он хотел поговорить с Олегом в уютной обстановке. Многие события, произошедшие за последнюю неделю, были ему еще не известны, и многое из случившегося за это время было непонятно. Громов любил вникать во все происходящее вокруг него и получать информацию, что говориться, из первых рук. Поэтому, он хотел расспросить детально Олега обо всем, что произошло. Это могло пригодиться для будущей работы, да и потому, что было просто интересно. А жизненный опыт подсказывал, что ничто так не располагает к хорошей беседе, как хорошая выпивка, вкусная закуска и уютная обстановка.

Вечером директор получил с завода доклад об успешном завершении сегодняшнего дела. После этого он отдал распоряжения, и уже ночью бензовозы развозят дизтопливо по колхозам и фермерским хозяйствам, что бы утром техника вышла в поля и машины начали вывозить на заводы свеклу.

Борьба продолжалась. И Громова это радовало. Он снова оказался на высоте в сложной ситуации. Пошел на риск – и победил. Но особенно приятно было то, что он не ошибся в человеке.

Олег парился не долго. После бани Громов проводил его наверх в гостиную и оставил там отдыхать, а сам продолжил собирать ужин. Его верный «оруженосец» Сергей занялся мясом. Он колдовал в беседке над мангалом. На шампурах уже начал покрываться аппетитной корочкой шашлык, разнося по округе запах готовящегося мяса.

Громов на кухне крупно нарезал хлеб от «паляныци» и складывал ломти в, плетенный с лозы, кошык. Затем, каждый из десятка бурого цвета помидоров, аккуратно разделил на несколько частей и слегка их подсолил. Сложенные на керамическом блюде они одним своим видом вызывали аппетит.

Отдельно собрал поднос с зеленью. Там была петрушка с укропом, базилик, молодые побеги зеленого лука. Обособленным пучком красовалась кинза. Хозяин ее обожал и, ни одно застолье в его доме не проходило без этой пряности.

Открыв холодильник, Николай Семенович достал баночку с малосольными огурчиками. Вынул с нее овощи вилочкой и уложил их в небольшую пиалу.

С морозильной камеры изъял литровую бутылку хлебной самогонки собственного производства, настоянную на красном стручковом перце. «Первак» был двойной перегонки, доведенный до пятидесятиградусной крепости и чистый, как «слеза».

Закончив приготовление, хозяин снес всю снедь в гостиную. Подымался и спускался несколько раз. Ступать по лестнице старался тихо, чтобы не разбудить, уснувшего в кресле, Олега.

Все принесенное Громов расставил на заранее установленном между креслами столике, оставив посредине место для блюда с шашлыком. Со стоящего в углу серванта вынул стопки – уменьшенные стограммовые копии граненого стакана. Николай Семенович уважал эту посуду – крепкую, удобную, по-своему изящную и подходящего объема.

Громов подошел к камину. Отодвинул стоящий перед ним защитный экран. Снял с крючка кочергу и равномерно разворошил в топке горящие угли. На них сверху подбросил пару поленьев. Огонь в очаге на минутку стих, придавленный дровами, а затем, придя в себя, с новой силой набросился на обидчика.

Внизу хлопнула входная дверь, и сквозняк принес запах свежего шашлыка. Послышались шаги по лестнице. Спустя несколько секунд в проеме появился поднос с мясом, а за ним и несущий его Сергей.

– Все готово, Николай Семенович! – Доложил он негромко хозяину дома.

– Хорошо, – ответил тот, – я услышал запах мяса, и только сейчас понял, на сколько я голоден. Мы же с самого утра ничего не ели! Ставь шашлык на стол.

– Да… Не до того было… Лично я на нервах весь день… Напрочь отсутствовало желания покушать… Да и пить тоже… Только курил… Представляю, что он пережил за это время. – И Сергей кивнул головой в сторону Олега.

– Думаю, что нервы его горели, как дрова в этом камине… Ну, ничего… Сейчас подкрепимся и «поправимся»… – Громов подошел вплотную к креслу, где спал Олег и, тронув того за плече, не громко произнес: – Просыпайся, боец. Ужинать пора.

Олег открыл глаза сразу, как будто ждал это предложение. Доли секунды понадобилась ему, что бы вернуться ото сна в реальность. Он осмотрел стоящих рядом мужчин и сказал:

– Ужинать – это с удовольствием. Как не банально звучит, но я голоден, как волк… С чего начнем? – спросил он у стоящего рядом хозяина дома.

– Я, предлагаю начать с самогонки. Что бы расслабиться и, конечно же – для аппетита! – ответил Громов, располагаясь в кресле напротив.

Стоящая на столе бутылка «первака» покрылась обильным инеем. Сбегающие по ее стенкам талые капли образовали вокруг донышка лагуну. Хозяин дома одной рукой взял «пляшку» за «горлышко», а второй обернул ее кухонным полотенцем. Затем вытащил с бутылки кукурузный початок, служащий пробкой, и начал разливать «горилку» по стопкам. Водка была ледяная. Выплывая из горлышка, она тянулась тонкой, похожей на сахарный сироп, струйкой и беззвучно вливалась в стакан. Наблюдавший за этим процессом Олег непроизвольно сглотнул.

– Ну, что, взяли?! – вопросом предложил Громов, когда рюмки были наполнены. Мужчины дружно потянулись за стопками и подняли их.

– Олег! – Обратился хозяин к своему гостю. – Не буду долго «рассусоливать». Я благодарен тебе за выполненную работу. Даже если бы у тебя не вышло – то все равно я был бы тебе благодарен. За то, что ты не за заработком погнался. А потому, что я тебя попросил. Но, слава Богу, все получилось! И сегодня мы победители! Выпьем за твой успех!

Громов опустошил свою стопку одним залпом. Водка была холодная. И он чуть задержал ее – во рту согревая и смакуя. Затем, с видимым удовольствием сделал глоток, и его лицо расплылось в улыбке.

– Хорошо! – подитожил процесс Николай Семенович. Не долго думая, его примеру последовали Сергей с Олегом.

– А теперь закусывать, пока мясо не остыло! – скомандовал хозяин.

Олега не надо было упрашивать. Сто граммов крепкой холодной самогонки попали внутрь, вызвав легкое опьянение и зверский аппетит.

Шашлык был отменным. Вилок на столе не было, и мужчины брали куски мяса руками. Оно было нежным и сочным.

– Мясо чудесное! – заметил Олег, прожевав очередной кусок. – Дадите рецепт, Николай Семенович?

– Это к Сергею! – ответил Громов, снова разливая водку.

– Сережа, поделишься секретом? – переключился Олег на Сергея.

– Да нету никакого особенного секрета! – Ответил парень, вытирая салфеткой руки. – Главное – свежее мясо. Соль-перец по вкусу. И все.

– Как так? А маринад? – не унимался Олег.

– И маринада нет. Порезал мясо, порезал лук. Поперчил, посолил. Перемешал все. Дал чуть постоять – и на шампур. Иногда, когда есть время – сильно газированной минералки добавляю. И все. Главное, что бы мясо было не привозное, а наше. Желательно – домашнее… У меня есть знакомый. Он заготавливает свиней. Забивает вечером, что бы на утро везти на рынок. Вот сегодняшнее мясо брал у него. Когда я приехал к нему – порося еще бегало… Пришлось подождать немного.

– Да… Все гениальное – просто! – дослушав Сергея, заметил Олег.

Громов взял со стола рюмку:

– Я предлагаю выпить по второй за твою удачу, Олег! Судя по тому, как развиваются события в нашей стране – род деятельности ты поменяешь не скоро, и она тебе еще не раз понадобиться!

– Спасибо! Я согласен, и я не против! – Согласился Олег. Но немного подумав, уточнил: – В смысле не против удачи – а не против чтобы в этой стране что-то изменилось к лучшему!

Олег после первой стопки немного опьянел. Баня и короткий сон перед ужином были кстати – усталость понемногу отступала. Натянутые струнами нервы немного ослабли. Накопившийся за последние дни стресс уступал место эйфории. На лице Олега появилось довольное выражение. Он с удовольствием пережевывал мясо, заедая его зеленью и овощами. Партнеры по застолью не отставали. Все были голодны. И хотя в меньшей мере, но тоже были измотаны ожиданием завершения всей этой истории. Разговор немного притих, лишь иногда вспыхивая незначительными фразами о качестве угощения на столе.

– Ну, предлагаю по третьей! – проговорил Николай Семенович, наполняя стаканы. Он снова взял стопку. Дождался пока тоже самое сделают компаньоны и произнес:

– Я не идеалист и не мечтатель. Но, не смотря на это и не принимая во внимания мой жизненный опыт – я все еще верю и все еще надеюсь, что в этой стране что-то может измениться к лучшему. И наши умения, наше желание работать – мы применим не для того, что бы выживать, ловчить и выкручиваться – а для того, что бы строить что-то новое. И в нормальных условиях зарабатывать на жизнь себе, и давать заработать людям.

Громов выдохнул и выпил. Затем уперся руками в колени и замолчал, глядя себе под ноги.

Олег с Сергеем тоже выпили. Никто из них не решился нарушить образовавшуюся тишину. Видно было, что хозяин дома вспомнил что-то не приятное. И это воспоминание не давало ему расслабиться даже сейчас. Но длилось это не долго. Громов поднял глаза и осмотрел гостей.

– Прошу прощение! – извинился он с улыбкой. – Что-то накатило. Но, не будем сегодня о грустном. Олег, я хочу услышать от тебя как все прошло. Со всеми подробностями и всеми нюансами. Если хочешь – можешь кушать и рассказывать.

– Да я уже и наелся! – ответил Олег.

– А ты, Серега?

– Спасибо, Николай Семенович, я тоже уже сыт! – поблагодарил Сергей.

– Тогда перейдем ко второму номеру программы.

Громов поднялся и подошел к серванту. Открыв дверцу, взял из него три коньячных бокала и расставил их на столе. Затем вернулся к шкафу и вынул оттуда бордового цвета коробку, с буквами золотого тиснения. Открыл ее и извлек с нее бутылку. Это был двадцатилетний армянский коньяк «Наири». Осмотрел внимательно и снял с пробки пластиковую упаковку. Вынул пробку с бутылки и разлил с нее коньяк по бокалам. Подняв свой бокал, Громов посмотрел сквозь него на огонь в камине. Он легонько повращал напиток, дав ему возможность расплыться по стенкам бокала. Поднес бокал к носу и вдохнул его запах. Эти действия доставило ему удовольствие, и он улыбнулся. С этой улыбкой он обратился к Олегу.

– Эта бутылка, Олег, – начал Громов, – родная сестра той, из которой я разливал коньяк в своем кабинете, когда попросил тебя о помощи. Ты тогда заметил, что неплохо бы этот коньяк «смаковать» возле камина да под хорошую беседу. Вот твое желание и исполнилось. Мы возле камина. В нем горит огонь. Мы сейчас будем пить коньяк. И будем беседовать.

Хозяин дома взял со стола пачку «Мальборо», вынул с нее сигарету, подкурил и с удовольствием затянулся. Затем посмотрел на гостей и предложил:

– И можете курить!

Олег взял бокал с коньяком и «без предисловий» сделал большой глоток. Затем подкурил сигарету со своей пачки «Парламента». Выпустил дым в сторону камина. Сизоватое облако растянулось по комнате и медленно исчезло в огне. Олег проследил за этой метаморфозой.

– Даа… Хорошо… – констатировал он.

– Согласен! – подтвердил Николай Семенович. Долил коньяк в опустевшие бокалы. – Ну, за твой рассказ. Мы во внимании!

– С чего начинать? – спросил Олег.

– Мы с тобой расстались возле завода, когда Сергей отдал тебе деньги и товаротранспортные накладные. Вот, все что произошло после этого нам неизвестно.

– Хорошо… – Олег немного задумался. – К границе я добрался на вашем «УАЗе»…

– К стати… Вспомнил… Извини, что перебью тебя. По поводу «УАЗа»…

Громов поднялся и снова подошел к серванту. Открыл дверцу и взял с полки прозрачный файл. Вернулся на свое кресло. Посмотрел еще раз на лист и протянул его Олегу:

– Это тебе.

Олег взял бумагу. «Доверенность» прочитал он заглавие.

– Что это? – спросил он у Громова.

– Генеральная доверенность для тебя на мой «УАЗ». Вернее, теперь на твой «УАЗ»! – ответил Сергей Максимович с нажимом на слово «твой».

Олег прочитал написанное. Это действительно была Генеральная доверенность. Он растерянно посмотрел на Громова.

– Это слишком, Николай Семенович… – сказал Олег. Затем снова повторил: – Это, действительно, слишком… Прошу прощения, но я не могу это принять… Я не могу это принять…

– Да… Не можешь… – Громов улыбнулся. – Сто кубов дизеля перетянуть под носом у «погранцов» можешь – а доверенность принять не можешь… Не отказывайся… Все нормально… И все правильно… Я себе пообещал, что если у тебя все получиться – подарю тебе эту машину… У тебя все вышло! – Громов подкурил новую сигарету. – Ты сказал « – Слишком!»… «Ничто не слишком!» Был когда-то такой девиз одного знатного рыцарского рода… Мы, конечно, не рыцари… Но, и для нас этот девиз актуален. Пользуйся! Пусть эта машина доставит тебе столько же радости и удовольствия, как когда-то мне… Я, знаю, что отдаю ее в хорошие руки… Все! Вопрос закрыт. Слушаем дальше.

Олег положил лист на стол.

– Хорошо. Не буду упрямиться. Я вам очень благодарен, Николай Семенович… Машина мне действительно по душе… Значит так… Я оставив ваш УАЗик, – Олег на секунду замялся, улыбнулся, и сделал уточнение: – тогда еще ваш УАЗ в посадке с украинской стороны, где такие заросли бузины и кустов акации – что черт ногу сломит! Сразу за переездом – российский хуторок – Новый Путь называется. Там практически возле границы имеется территория бывшего зернохранилища с большой и удобной асфальтированной площадкой… Я ее когда-то уже использовал.

– Знаю это место. Я там бывал… – заметил Громов.

– Я перешел границу пешком, – продолжал Олег: – на всякий случай осмотрелся… Спартак гарантировал, что все вопросы по российской стороне решит. Но – береженого, и Бог бережет… Все было спокойно… Спустя пятнадцать минут за мной прошел «Кировец» с бочкой. Его вел брат Сироты. Следом за ним двигался ваш топливозаправщик, и «Зил» Жени с Володей за рулем. Я его сразу же отправил на Цегельное – мне он нужен был там… Остальные расположились на территории зернохранилища под навесами – ждать транспорт Спартака.

– Но это на десять километров раньше от того места, где ты планировал выгрузку! – удивленно отреагировал Громов. – Я думал, что ты будешь перегружаться в Цегельном!

– Все так думали! – Олег довольно улыбнулся. – И вы, и наши водители. Так было надо. Кстати – и Спартак так думал. Весь мой план я даже ему не раскрыл. Он тоже очень удивился, когда два первые топливозаправщика я отправил на склад ГСМ в Цегельное, а остальные три завернул в Светлый Путь к зернохранилищу. Но самое главное – и украинские пограничники, судя по всему, думали так же.

– А твои машины – ЗиЛ и ГАЗ-66? – поинтересовался Сергей.

– Мой «шестьдесят шестой» и мой «стотридцатьпервый Зил» прошли на российскую сторону в десяти километрах ближе к Белополью – через нежилой хуторок, что сразу на границы возле Волфино. Там с одной стороны узкой дамбы ставок – с другой ярок. Посредине труба для сброса воды – она для местных, как бы, ориентир линии разграничения. Любимое место наших «погранцов» – они здесь обычно устраивают засады. Тем более, что с этого места и дорога на российской стороне просматривается хорошо. И если там была засада – а она, как, после, оказалось, там была – то ее участники хорошо видели все 5 топливозаправщика Спартака. И те, которые прошли полными, и те, которые прошли, чуть позже, пустыми.

– А какой был смысл гонять на Цегельное уже выгруженные топливозаправщики? – спросил Громов.

– Смысл в том, что мне обязательно надо было привлечь внимание пограничников. А они обязательно должны были поверить в то, что я загружаюсь в Цегельном, и пойду назад загруженным тем же путем! И они обязательно должны были ждать мое возвращение!

– Если предположить, что они все это обнаружили, – заметил Громов, – то их могло насторожить, что слишком мало транспорта для перевозки! Только ЗиЛ и ГАЗон!

– Я тоже думал об этом… Хоть и смешно звучит, – Олег хихикнул, – но я положился на сообразительность пограничников, и они примут решение, что я буду перевозить топливо несколькими ходками. К этому выводу их должен был подтолкнуть еще и бензовоз Маз с прицепом, который, на всякий случай, мне пришлось вызвать с Ромнов.

– Ты о нем не говорил мне.

– Да. Я это сделал в последний момент, Николай Семенович… МАЗ я встретил перед Белопольем и провел его по центральной улице города – в аккурат возле штаба погранотряда! На виду у всех!

– И что? Помогло?

– Еще как помогло! Я думаю, что его в городе заметили… Но точно «срисовали» уже на выезде с Белополья! Как раз возле поворота на Павловку. Там стоял погранпост в лице прапорщика и сержанта… Хотя, мне кажется, меня ждали бы и так… Затем Маз я поставил в Кислой Дубине на границе погранзоны. Вроде он ожидал погрузку.

– А почему ты уверен, что тебя ждали бы и так? – поинтересовался Громов.

– Я, Николай Семенович, постарался, что бы информация о большом «контрабасе» достигла пограничного начальства заранее. Не знаю точно, какой «маячок» сработал. Скорее всего – это на той стороне мой «старый знакомый» Женя постарался. Думаю, это он сообщил участковому в Павловках о том, что Спартак снова арендовал склад ГСМ в Цегельном. А Женя в курсе, что я с ним работаю. Сделал вывод, что для меня.

– А они, что знакомы? – удивился Сергей. – Этот участковый редкая гнида. Наслышан о нем…

– Они дальние родственники. Да и дела, какие-то, по контрабанде «мутят». Мы этого участкового на днях с Олежкой подвозили на «Ниве» в Павловку. А мне мой знакомый в погранотряде «шепнул», что на меня и на «Ниву» есть ориентировка. Вот он нас и узнал… – Олег задумался, что-то вспомнив. И было видно, что воспоминание ему неприятно. – Он когда-то сдал меня пограничникам… Я тогда попал на шесть «штук» баксов…

– Удивляюсь, как он жив до сих пор после таких «штучек»… – видно было, что Сергея это искренне расстроило. – Эх, мне бы раньше с ним встретиться… В другой жизни…

– Так, давай без ностальгии! – резко оборвал его Громов. Сергей дал понять, что он умолкает. – Продолжай Олег.

– Так вот. Первые два бензовоза Спартака прошли весь путь, от Волфино к складу ГСМ, не прячась. Проехали по той дороге, что видна с украинской стороны. Уверен, что их видели пограничники… Один бензовоз сразу вернулся к нам в Новый Путь… И то, что он вернулся – со стороны Украины уже никто не видел. Машина проехал с обратной стороны села… – Олег умолк на секунду, подбирая нужные слова. – Перед началом всего этого «спектакля» я настоятельно просил Спартака проверить дорогу, идущую с обратной стороны хутора – та, которая не видна с Украины. Что бы на ней не было никаких препятствий для движения. Сказал ему так, как бы на всякий случай… И только вчера, когда Спартак контролировал отход машин с ГСМ – он понял, зачем это было надо.

Второй бензовоз «тормознулся» на «гесеэмке», и перекачал привезенную солярку в мои «стотридцатьпервый» и «шестьдесятшестой».

Затем, они все вместе повторили маневр первого топливозаправщика и присоединились к общей группе…

– Неужели на той стороне ни кто не догадался о том, что действительно происходит? Ведь это все так явно? – Николай Семенович развел руками.

– Это только кажется, что явно! – ответил Олег. – Эти перемещения на украинской стороне не видели. Я все сделал, что бы их запутать. Пока грузились мои машины, я еще произвел отвлекающий маневр с бензовозом Жени. Он приехал в Цегельное. Его машина очень похожа на мою. Вы видели. Так вот, пока загружались мои машины, я эту машину «порожней» отправил к дамбе. Пограничники, наверное, обрадовались и решили, что это мой «стотридцатьпервый», уже загруженный, идет на переход через границу. А Вовка, не доезжая к дамбе, простоял часик в посадке – и вернулся обратно на ГСМ. А затем, как и все – через село, ушел в Новый Путь. Но и это еще не все! Как говорят, для «верочки», я три первые освободившиеся «тэзухи» тоже отправил на тракторную бригаду. Короче, я не знаю, что там думали и решали «погранцы» – но информации я им насыпал много.

– Да… Действительно запутанно… – Громов наконец подкурил сигарету, которую держал в руках уже минут десять. Сделал пару затяжек и продолжил свои размышления. – Ты, Олег, прав – все это явно, когда знаешь детали… А если предположить, что пограничники и подумать не могли, что все – это только картинка для «замыливания» глаз, то догадаться об этом очень трудно… Тем более с кем они здесь работают… Так мелочь… Такую наглость, на которую решился ты – они и представить не могли… Интересно все вышло…

– Очень хорошо вышло… – согласился Олег. – Но это еще не все… Примерно в то же время на украинской стороне происходила другая история… Есть у меня друг – мой тезка – Олежка… Когда-то мы накатали с ним много километров через границу. И те места он знает не хуже меня. Я попросил его присмотреть за МАЗом, что пришел с Ромнов. Что бы тот, случайно, не залез в погранзону. И по ходу наблюдал за любыми перемещениями в районе Волфино. Особенно за движением любого транспорта в ту сторону границы, где я загружал машины. Он взял с собой деда Ивана – нашего общего знакомого, который живет в Волфино. Раньше мы часто у него останавливались, когда надо было переждать на границе. Да и сейчас я периодически заезжаю его проведать. Так вот. Олежка днем заметил в пограничной зоне «Ленд-Крузер» с киевскими номерами.

– Здесь полно машин с киевскими номерами… – бросил реплику Сергей.

– Ну да… – согласился Олег. – И ваша Тойота тоже… Но Малый на переднем сидении увидел офицера, а с открытого окна – телекамеру. Вот это его заинтересовало. Олежка проследил куда поехал киевский гость. Оставив свою «Ниву» в кустах – благо этой растительности целые заросли – прошел пешком в сторону движения внедорожника. И обнаружил там целый передвижной КП!

– Выходит, – заметил Громов, – что они за тобой, все-таки, «охотились»?

– Наверное, да… Хотя мой знакомый говорил, что приехала какая-то проверка с Киева, и по этому поводу ожидаются какие-то учения… Но они должны были проходить километров двадцать северней – возле Теткино.

– И как же Олежка тебя предупредил?

– Ни как… Мне об этом Малый уже сказать не смог. Радиосвязи между нами, к сожалению, нет! Ехать ко мне он не стал… Решил отвлечь пограничников и выиграть время бросившись на «амбразуру». Они с дедом поехали к переходу на дамбе. Ну, типа встречать машину. Как будто проверяли – свободна ли дорога от пограничников. И чуть не пострадали. По ним даже стреляли!

– Да ты что?! – чуть ли не в один голос произнесли Громов и Сергей.

– Ну не совсем по ним! В воздух! – успокоил их Олег. И объяснил:

– Там какой то бестолковый полковник с автомата пальнул в небо. А затем положил Олежку с дедом на землю. Пугал, угрожал. Но предъявить то, по сути, ему было нечего… У деда прописка в погранзоне. Олежка типа у него в гостях. Правда, без разрешения. Но это максимум административное наказание… Да и командир погранотряда объявился вовремя. Взял с них объяснительные и отпустил.

– Скажи, я об этом участковом – Карпенко кажется? Это за него я просил главврача больницы – что бы его вызвали в Сумы? – спросил Громов.

– Да! – довольно произнес Олег. – Хорошо получилось! Карпенко мне и Олежке сам рассказал, когда мы его подвозили, что жена в больнице. Вот я и подумал, что в день «контрабаса» желательно, что бы в Павловках его не было. Он пронырливый. Мог что-то почувствовать и испортить все дело… Но, он, зараза, все равно почему-то вернуться раньше, чем я рассчитывал! И не знаю как – но, отдать ему должное, успел «разнюхать», что я «тяну» транспорт через границу. Я, так понимаю, сразу вызвал пограничников… Приехал наряд во главе с начальником погранотряда. Правда, и шансов я им оставил немного…

– А что у тебя произошло на базе в Павловках? – спросил Громов. – Сергей говорил, что было полно пограничников на территории?

– Первыми я загрузились «Кировец» с бочкой и мой ЗИЛ-131. Они выехали раньше остальных на двадцать минут. Я на УАЗе поехал перед ними. Вы же знаете, Сергей Максимович, что к базе с Павловок дорога одна. И на ней узкий мост. Это место просматривается с горки на дороге, по которой я возвращался от границы. Так вот – на спуске мне показалось, что с обратной от меня стороны моста едет Форд участкового. Что было делать? Ворота уже открывались, а трактор и ЗИЛ еще не подошли. Нельзя было, что бы их тормознули до территории базы.

– Ну да, – согласился Сергей, – это еще погранзона… Пограничники могли спокойно тебя досматривать…

– Правильно! – подтвердил Олег. – Надо было выиграть время. Я поехал ему на встречу… Как оказалось, за Фордом ехал еще и УАЗ с пограничным нарядом. Я успел перехватить их практически на мосту. Мост сам по себе узкий. Я закрыл проезд, развернув УАЗ боком. И стоял так, пока не увидел, что «Кировец» и ЗИЛ зашли на «базу». Затем мы кавалькадой заехали на ГСМку.

– Ну а как же остальной транспорт? Ведь он тоже шел возле базы? И пограничники уже были возле тебя? Почему они не остановили другие машины? – нервно спросил Николай Семенович, как будто транспорт до сих пор стоял там.

– А я им не дал этого сделать! – самодовольно произнес Олег.

– Как не дал?

– Я их запер!

– Как запер? Где? – не унимался Громов.

– Запер на базе!

– А почему же они не вышли?

– Ворота на электроприводе. Их закрыли и отключили электричество. Когда подошел остальной транспорт – выйти и выехать уже никто не смог. Попробовали перелезть – но не вышло… Там трехметровый забор с колючей проволокой… Но самое главное – не было сегодня служебного рвения у командира… Не увидел я этого… Не стал он «продавливать» ситуацию с задержанием машин до конца… Хотя, конечно, мог бы… Симпатичный мужик … И «правильный»… Видно было, что Карпенко ему тоже не по душе… А, может, были какие то и другие причины… – Олег замолчал, еще раз прокручивая в голове воспоминания о прошедшем дне. И тихо добавил: – Может именно это меня и спасло… После того, как все машины прошли – ворота открылись и участковый с пограничниками разъехались… Но на российской стороне меня ждал Спартак и еще 20 кубов дизтоплива. Мы выгрузили «Кировец». Затем освободили ЗИЛ. И, «внаглую», переехали на ту сторону… Загрузились. И, точно также, «внаглую» – вернулись обратно. Правда, пару постов я выставил – на всякий случай. Но, по сути, боятся, уже, было нечего. Участковый, после конфуза, не вынес нервного напряжения, и через час был в стельку пьян. Пограничники все уехали на территорию погранотряда. Мы слились. Транспорт я оставил в Павловках. Завтра мне еще надо загрузить машины на Ромны. А сам приехал к вам. Вот, как бы, и все.

В гостиной повисла тишина. Сигаретный дым тянулся к камину, в котором догорали дрова, и растворялся в потрескивании догорающих углей. Наступающее утро теснило заботы последних суток. Каждый из сидящих за столом мужчин молчал о своем, и каждый из них понимал, что новый день несет новые проблемы и заботы. И, возможно, что завтра их не получиться решить, так же без потерь, как сегодня. Но – это будет завтра! Разберемся! «Будет день – будет пища!

Март 2007– август 2019

В оформлении обложки использована информация с http://www.raster-maps.com/map-of-russia-214/

Оглавление

Часть 1

  Контрабанда. Бензин

    Глава 1

Часть 2

  Контрабанда. Дизель.

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20