Тайна лесного озера [Сергей Чистиков] (fb2) читать онлайн

Тайна Лесного Озера

Этот случай, произошедший со мной и с моими спутниками в октябре 2013 года, сильно пошатнул мою твёрдую позицию, относительно сугубой материалистичности нашего мира. Я всегда с нескрываемым скепсисом и снисходительной улыбкой (если мне доводилось быть слушателем), внимал истории, связанные с необъяснимым, с научной точки зрения, явлениями. И, если такие истории нельзя было отнести к разряду красивых легенд, я всегда считал подобные россказни откровенной ложью.

В том году я со своим приятелем Владимиром и его очаровательной подругой по имени Светлана собрались поехать на его автомобиле в Башкирию пособирать грибы. Не смотря на то, что время отъезда было оговорено заранее, по ряду причин выехали мы уже достаточно поздно и на территории республики Башкортостан оказались незадолго до наступления вечерних сумерек.

Тот день выдался ненастным и мрачным. Дождь, то едва накрапывал, то лил в полную силу, иногда прекращался вовсе. Солнце, нечасто радующее своим появлением в этот промозглый и пасмурный день, перед тем как окончательно опуститься за горизонт, показалось во всей своей красе. Большой раскалённый шар озарил мир неестественным красноватым светом. Багряный башкирский лес, усыпанный мириадами капель дождя, светился, словно своим собственным сказочным сиянием. Блики заката, отражавшиеся от мокрого асфальта, слепили глаза. Солнце заходило за большую чёрную тучу, что не предвещало хорошей погоды на завтра.

Часовая стрелка неуклонно приближалась к шести вечера и о том, чтобы собирать грибы сегодня, не могло быть и речи. В первую очередь необходимо было найти место для ночёвки. Мы планировали засветло поставить палатку, приготовить ужин, а уже с утра можно приступать к поиску грибов. Хотелось выбрать место для ночлега как можно красивее. Где-нибудь на берегу речки или пруда. Мой приятель, куда бы ни предстояло ему ехать, всегда брал с собой удочки, чтобы при любом удобном случае расположиться на берегу на час-другой и предаться своему любимому занятию – рыбной ловле. Я же, хотя и был равнодушен к рыбалке, но сама идея ночевать вблизи какого-нибудь живописного водоёма, мне очень нравилась.

Вскоре по дороге попалась небольшая речушка, по мосту через которую пронёсся наш автомобиль. Но она была чересчур мала и так сильно поросла камышом и рогозом, что там не то чтобы рыбачить, там и самой воды не было видно из-за густых зарослей тростника. Через минут двадцать пути мы пересекли небольшое озеро. Можно было вполне выбрать место здесь, но ни Владимира, ни его спутницу не устраивала близость трассы. Их доводы, что всю ночь нам придётся мириться с шумом проезжающих машин, светом фар и неспособностью почувствовать себя в полной мере на природе вдали от цивилизации, показались мне вполне справедливыми.

Итак, можно было проехать ещё немного вперёд и поискать подходящее место, пока окончательно не стемнело, либо не обращать внимания на все неудобства ночлега возле оживлённой дороги и остановиться возле этого пруда. Однако я, бывавший не раз в этих местах, предложил третий вариант, на мой взгляд, беспроигрышный.

– Если проехать ещё двадцать километров, на нашем пути попадётся чувашское село Бердяш, от него повернув влево, мы доедем до деревни под названием Байгул. Там я знаю одно озерцо, оно находится в лесу, недалеко за деревней, так вот, рядом не то чтобы машины не ездят, там даже погожим летним днём не единой живой души не встретишь. Разве что пастуха, разыскивающего отбившуюся от стада корову, или редкого заезжего грибника. А уж в такую погоду, как сейчас, да ещё и в сумерки, там точно никого не будет.

Владимир задумался на минуту, потом спросил:

– А сколько километров от Бердяша до той деревни?

– Одиннадцать.

– А от деревни до озера?

– Не более трёх.

Уже смеркалось, и решение надо было принимать немедленно – ехать по дороге и дальше, неизвестно, сколько ещё, и в итоге не исключено, что придётся заночевать на обочине, или же проехать эти тридцать с небольшим километров и гарантированно попасть на берег лесного озера. Мы выбрали второе.

Доехав до Бердяша, Владимир сбавил скорость и на перекрёстке свернул на грунтовую дорогу, уходящую на юг. Указателя здесь никакого не было, но я и без него мог найти путь до Байгула с закрытыми глазами.

Я посмотрел на закат. Солнце уже село, и лишь огненно красные и золотисто жёлтые горизонтальные всполохи красиво перемежающиеся с голубой прослойкой неба, указывали место, где светило зашло за горизонт.

Дорога до деревни не была прямой и ровной. Небольшие пригорки, поросшие дубом, липой и берёзой, чередовались с низинами, по которым журчали прозрачные ручейки. Одна лощинка имела местное название Маркушкин Мост, в честь моего прапрадеда Маркела, который, будучи искусным плотником, возводил в своё время на этом месте мост. Само сооружение до наших дней не сохранилось, но название закрепилось и до сих пор используется.

Справа от нас тянулись брошенные поля, а слева, подступая к самому краю дороги, стоял восхитительный по красоте осенний лес. Дорога стала вилять из стороны в сторону и, вскоре за очередным поворотом, показались деревянные домики.

Когда-то в восьмидесятые годы деревня Байгул считалась далеко немаленькой. Здесь проживало свыше шестисот человек. Был колхоз, прочно стоящий на ногах, новая просторная школа, и клуб, размещавшийся в старой церкви, где каждый вечер показывали кино. Однако, к настоящему моменту село доживало последние дни. Население сократилось в десять раз. Старики поумирали, молодёжь разъехалась и сейчас едва ли найдётся три-четыре семьи, в которых дети. Школу закрыли в начале двухтысячных. Оставшиеся байгульчане доживали свой век исключительно на пенсии; своим хозяйством никто не занимался, при этом большинство жителей беспробудно пили.

Десятка три жилых домика, серых и покосившихся от времени и непогоды, стояли кое-где среди полусотен брошенных и разрушенных дворов. Именно в этих домиках и теплилась до сих пор жизнь. В них горели маленькие запылённые оконца, а из проржавевших труб вился дымок.

Мне было больно смотреть, как деревня, в которой я бывал много раз в детстве, и которая всегда ассоциировалась у меня со сказочным селением с деревянными теремами и бревенчатыми избами, медленно, но неуклонно умирает.

Выезжая из Байгула, я обернулся и посмотрел на церковь. Унылое двухсотлетнее здание, вот уже половину своей жизни стоит без куполов, а последнее десятилетие и вовсе с наглухо заколоченными окнами и дверями. И наверняка ещё будет стоять, когда последний дом в этой деревне сравняется с землёй.

Мы выехали из деревни в лес. Было уже совершенно темно, но дорогу впереди ярко освещали фары. Деревья так близко росли к колее, что машина задевала ветки, срывая с них редкие уцелевшие листья. Радио, безнадёжно хрипевшее уже несколько минут, выключили вовсе. Ехать приходилось медленно. Я подумал, что появись сейчас встречная машина, нам ни за что не удалось бы с ней разминуться. Однако мы приближались к месту. Я попросил водителя ехать ещё медленнее, чтобы не пропустить нужного отворота. Но вот показалась развилка, на которой Владимир свернул вправо. Через двадцать метров мы выехали к озеру.

Чёрная гладкая поверхность водоёма, от которой поднимался сизый призрачный туман, была похожа на огромное нефтяное пятно. Казалось, что это не вода, а вязкая, густая, маслянистая субстанция. Дождь на время прекратился, и не было ни малейшего дуновения ветра, водная гладь оставалась непоколебимой, что только усиливало сходство с нефтью или мазутом. С обеих сторон продолговатое озеро, вытянувшееся с востока на запад на пару сотен метров, окружал густой башкирский лес. В одном месте из-под воды торчали остовы сгнивших деревьев, походившие на мачты старых затонувших кораблей.

Представший ночной пейзаж произвёл на нас тягостное, гнетущее впечатление. Но тут уж ничего не поделаешь, обратно ехать поздно. С другой стороны, тут было всё, чего мы хотели – место было и уединённым и находилось на берегу лесного озера, а потому не теряя времени даром, мы приступили к обустройству лагеря.

Поскольку радио не работало, Владимир включил подборку современной музыки, имевшейся на флешкарте. Я в первую очередь занялся разведением огня. Для меня было принципиально важным (даже делом чести) зажечь огонь с одной спички. Наломав мелких тоненьких веток, не намоченных дождём, и прислонив их к бревну шалашиком, я чиркнул спичкой, дал ей разгореться и поджёг костёр. Потом подложил более крупный хворост. Пламя сразу же осветило нашу поляну, одновременно сгустив темень за её пределами. Стало намного уютней.

Владимир в тоже время раскладывал в машине сиденья, стелил на них одеяла, из свёрнутой куртки приготовил подушку. Светлана готовила ужин – резала хлеб, колбасу, смазывала половинки варёных яиц майонезом. Открывала консервы. Я же принялся устанавливать свою старую брезентовую, сохранившуюся ещё с советских времён палатку. Потом постелил внутри полипропиленовый туристский коврик, а на нём разложил свой тёплый спальный мешок. Сверху повесил на специальном карабине кемпинговый фонарь.

Владимир заварил крепкий чай, а в образовавшиеся в костре угли закопал несколько картофелин. Он так же достал несколько бутылок лёгкого пива и, обвязав их верёвкой, опустив в воду немного охладиться. Когда с устройством лагеря и приготовлением стола было покончено, мы сели ужинать. Дальняя дорога и свежий лесной воздух благотворно повлияли на наш аппетит. Мы неторопливо трапезничали, удобно устроившись на раскладных стульчиках возле костра. Ели бутерброды и рыбные консервы, а также запеченную картошку вместе с кожурой и прихлёбывали прохладным пивом.

Славно отужинав, мы ещё некоторое время посидели возле догорающего огня. Я пил горячий крепкий чай, Владимир курил, а Светлана, поёживаясь на резко посвежевшем воздухе, прижалась к нему. Пришло время ложиться спать. Я забрался в палатку, разулся и уютно устроился в спальном мешке. Было слышно, как в пяти метрах от меня мой друг со своей девушкой укладываются в машине, укрываются одеялами и фуфайками, но через пару минут всё стихло и там. Вновь заморосил мелкий дождь. Капли глухо ударяли по плотной брезентовой ткани и хлёстко шлёпали по листьям деревьев. Наслаждаясь этими дивными звуками природы, я уснул.

Проснулся я глубокой ночью. Дождь, который начинал накрапывать с вечера, сейчас стучал по палатке уже куда настойчивее. В спальном мешке было тепло и комфортно. Я лежал и думал, как редко мы выбираемся из своих суматошных городов на природу и наслаждаемся ею в полной мере. Конечно же, поехать сюда собирать грибы, для меня было лишь поводом. Грибы можно купить в любом магазине. А истинное желание это побыть в лесу, заночевать в палатке, попить чаю у костра, даже поесть ту же самую картошку с кожурой, то есть соприкоснуться с такими приятными вещами, которые отняла у нас цивилизация.

В этот момент ход моих размышлений вдруг неожиданно прервался. До меня донёсся звук, помимо шелеста дождя. Звук, который никак не должен был тут появиться. Я услышал… смех ребёнка. Конечно же, я себе не поверил и списал всё на разыгравшееся воображение после выпитого крепкого чая на ночь. Но, чёрт возьми, я слышал смех ребёнка! Кажется, это была девочка, небольшая, лет до десяти. Действительно, сквозь шум дождя, периодически, отчётливо слышался смех! Что за безумие?! Какой смех?! Мы находимся в глухом месте, в трёх километрах от деревни, и в которой не факт, что дети-то есть, время (я посмотрел на часы) три часа, октябрь, ночь, – откуда, к чёрту, тут могут взяться дети???

И всё-таки смех был. Он то, затихал, то отдалялся, а то звучал наоборот слишком близко. Не скрою, мне стало не по себе. Из палатки меня гнали две вещи: во-первых, я твёрдо решил перебраться в машину, а во-вторых, глянуть, может, действительно увижу какого-нибудь ребёнка. Хотя, к чему кривить душой – радующийся чему-то ребёнок в этом диком месте, меня волновал на самом деле мало. Я проворно покинул свой нагретый спальник, обулся и прямиком бросился к машине. Я забарабанил руками по стеклу, должно быть слишком сильно, потому что Владимир быстро проснулся и открыл мне дверь.

– Я замёрз, можно к вам?– пояснил я своё внезапное вторжение. Истинные же причины своего бегства из палатки, я решил пока скрыть.

Владимир не был против моего соседства. Впустив меня, он повернулся лицом к Светлане и вновь погрузился в глубокий сон. Я вытянулся с боку, вдоль дверей, предусмотрительно опустив кнопку блокировки двери. Я лежал, закутавшись в одеяло, и прислушивался. Капли дождя гулко ударяли по крыше машины, но помимо этого мне вновь показалось, что я слышу смех девочки. И снова он, то становился громче, то затихал, и вот, вроде бы прекратился вовсе. Я максимально напряг слух, пытаясь уловить чуждый здесь звук. И в это самое мгновение, когда мои нервы были натянуты как струны, кто-то резко с силой дёрнул дверцу машины с улицы!!!

Я думал, что от ужаса умру в тот самый момент! Инстинктивно я накинул на себя одеяло и замер. Сердце молотило в бешеном ритме. Меня пронял озноб, меня колотило как при лихорадке. Я боялся шевельнуться. Разумеется, и речи быть не могло, чтобы выглянуть в окно! Шли минуты, но дальше ничего не происходило. Смеха тоже не было слышно.

Стоит ли говорить, что в эту ночь я больше не уснул. Забывался пару раз на некоторое время, но потом приходил в себя, лежал и прислушивался.

Утро выдалось мрачным и холодным. Ветер дул резкими порывами и швырял в лицо сорванные с деревьев листья вместе с брызгами дождя. Я рассказал друзьям о ночном происшествии. Поверили они, или нет, мне решительно всё равно, но судя по их озадаченным лицам, не исключали, что подобное вполне могло произойти.

Невесело позавтракали оставшимися со вчерашнего дня припасами. Поиск и сбор грибов решили отложить до следующей поездки; погода портилась на глазах, да и настроения бродить по промозглому лесу из-за двух-трёх маслят, уже ни у кого не было.

Наскоро собравшись и упаковав вещи в машину, мы готовились уезжать. Я посмотрел на озеро. Оно выглядело ещё более не приветливым, чем вчера, почти враждебным. И даже не смотря на светлое время суток, вода по-прежнему оставалась чёрной и мерзкой на вид. А остовы сгнивших стволов, торчащие из воды, сейчас у меня ассоциировались больше с колами, на которые сажали несчастных, приговорённых к казне. Сама атмосфера этого места угнетала и давила. Я отвернулся, Владимир завёл машину, и мы пустились в обратный путь.

В сорока километрах в сторону Орска расположен районный центр – красивейший посёлок Зилаир. Последние десять лет там проживает мой дальний родственник Александр. Родился он и вырос в Байгуле, а к двадцати годам переехал жить сюда. Всегда, когда мне доводится бывать в этих краях, я стараюсь заезжать к нему, чтобы повидаться, поболтать, попить чаю. Поэтому и сейчас, едва заехав в Зилаир, я попросил Владимира остановиться у нужного адреса. Александр оказался дома. Он тепло приветствовал нас и пригласил за стол.

Вскоре мой родственник обратил внимание на мою чрезвычайную бледность и несвойственную мне рассеянность. С прямотой, присущей любому деревенскому жителю, он спросил, что со мной стряслось. И я без утайки поведал ему обо всём, что произошло ночью. Александр выслушал меня, не перебивая, а когда я закончил рассказ, сказал:

– Да, эта история мне знакома. Началась она в далёком 1982 году, когда на этом озере утонула восьмилетняя девчушка. Тело её, как не искали тогда, так и не нашли. После этого люди рассказывали, что иногда в тех местах слышали детский смех, иногда плач, а раз даже одному приезжему грибнику вышла сама полупрозрачная девочка и спросила, не встречал ли он её маму.

– Так что радуйся, – Александр обратился лично ко мне, – что дверь машины, которую она дёрнула, была заперта, а то неизвестно ещё, чем бы закончилась ваша встреча.