Живой бот [Александр Хомяков] (fb2) читать онлайн

Воскресение

У меня был друг. Единственный друг. Таких друзей больше не может быть. Они появляются только в юности. Мы вместе учились еще в школе, в параллельных классах, но общаться начали, когда поняли, что поступили на один факультет нашего университета. Сегодня его не стало. Ему было, как и мне, 35. Его звали Макс. Мы все делали вместе, он всегда был веселым и легкомысленным, а я был его угрюмым антиподом, поэтому мы могли спорить часами. К сожалению, легкомысленно Макс относился не только к происходящему, но и к своему здоровью. Ел один фастфуд за редким исключением, когда его приглашали в гости. Это была его философия – он не хотел тратить время на примитивные биологические потребности. Он не обращал внимания и на свои болячки, считая их личным делом своего организма, поэтому не стоит ему мешать. Но однажды ему пришлось пойти в поликлинику, а после обследования ему поставили фатальный диагноз. Максу оставалось жить не больше года. Это был удар для всех, но больше всего для меня. Я не знал, как теперь с ним общаться, когда знаешь, что через несколько месяцев его не станет. Но он неожиданно сам перестал общаться, на все попытки поговорить отвечал, что ему некогда, надо успеть сделать какое-то очень важное дело. На вопрос «какое дело?» отвечал, что я узнаю сам, когда придет время. Когда вся в слезах позвонила его сестра, я все понял и сразу спросил, не оставил ли он что-то для меня. Ответ был отрицательным. Тогда я спросил, знает ли она чем он был занят в последние месяцы. Ответ был тем же.

Все прошло скромно, были только друзья по учебе и родственники. Макс остался для нас только на своей страничке в соцсети. Никто не мог закрыть ее. Я поставил на его стене гифку свечки. Позже сестра опубликовала импровизированный некролог, который мы написали на поминках в нашем клубе. Читал, что в среднем в день умирает более восьми тысяч пользователей Фейсбука. Мы приходим чтобы помянуть уже не к камню на земле, а на страничку в соцсети. «Цифра» разрушает старые ритуалы погребения и со временем может заменить их на новые версии обрядов. Может стоит уже выделить в соцсети раздел цифрового кладбища с аккаунтами, начинающимися с некролога. И сделать в этом разделе сервисы виртуального захоронения и виртуального поминания умершего. Я поймал себя на мысли, что привычно стал придумывать стартап. Даже по такому поводу.

Я стал чаще думать о своей смерти, потому она прошла так близко. Это могло произойти и со мной. Думая об этом, вспоминал знаменитую речь Джобса. Смерть – лучший мотиватор для свершений. Стал чаще задумываться, а что я сделал кроме того, что отучился в университете и вроде неплохо устроился в жизни. У меня хорошо оплачиваемая работа в компании, в которой меня ценят как спеца. Но что я сделал такого, чтобы меня с благодарностью вспоминали другие или, как Макса, оплакивали на стене хотя бы потому что он был душой компании? Ничего! Такие мысли заводили меня слишком далеко, и только усилием воли я переключал себя на что-то другое, чтобы не свалиться опять в депрессию. Поводов для этого и так хватало, несмотря на то что объективно у меня все было хорошо.

Я постоянно вспоминал о Максе. Он был частью моего собственного существования, его место никто не мог занять. И теперь эта часть пуста. Мне не с кем было обсудить то, что я привык обсуждать с ним. Я не мог сходить один туда, где я обычно появлялся с ним. Я не знал, что делать, потому что все новые идеи я обсуждал с ним. Мы вместе учились на информационных технологиях, он был отличным программистом, занимался диалоговыми системами или попросту говоря чат-ботами. Я же занимался автоматизацией бизнес-процессов, заменял людей программами на рутинных операциях. И нам нравилось, что мы делали. Нам всегда было что обсуждать, и мы могли провести в разговорах до полуночи, так что я потом не мог проснуться на работу. А он работал последнее время удаленно и ему было все равно. Он только посмеивался над моим офисным ритуалом.

Как-то раз, вспоминая о нем, я заглянул на его страничку в соцсети и обнаружил, что некролога нет, и свечки тоже, но появился пост как будто от имени Макса. Это было какое-то кощунство – кому понадобилось взламывать аккаунт умершего? И пост был странным. О том, что жизнь продолжается даже после смерти, к этому просто надо привыкнуть. «Что за хрень!», – подумал я и закрыл страницу. Но потом открыл снова, чтобы написать в поддержку соцсети о взломе. Тем же вечером, когда я уже был дома и по привычке включил ноутбук, с аккаунта Макса в скайпе мне кто-то написал:

– Привет, только не удивляйся сильно, это я, Макс. Помнишь, я говорил тебе, что ты узнаешь, чем я так был занят перед смертью, что даже не мог общаться с тобой?

– Что за шутки, кто ты? Зачем взломал аккаунт моего друга?

– Я сам запрограммировал себя в чат-боте перед смертью. Это я убрал некролог со своей страницы и твою свечку. Это я написал пост от своего имени. Я не умер! Вернее, я воскресил себя!

– Этого не может быть, шутки тут не уместны.

– Ты же знаешь, что я занимался чат-ботами, почему ты не веришь?

– Потому что даже мой друг не мог сделать такой чат-бот, кто ты?

– Макс я, Макс. Хорошо, если я расскажу тебе про наши с тобой похождения, ты поверишь? Помнишь девчонок с Подольской?

– Бред какой-то, откуда ты про это знаешь?

– Я же тебе говорю, я сам создал бот и записал в него все что помнил. А это забыть невозможно. Ну ты знаешь почему.

– Предположим, но зачем создавать такого бота?

– Прежде чем сдохнуть, я решил сделать чат-бот с моей личностью, чтобы не кануть в вечность. Я не знал, буду ли я тем же Максом, которым был, это ты любил философию, мне было не до этого последнее время. Но я делал его своей копией. Со своими мыслями и переживаниями. И пытался придать ему человеческие свойства, прежде всего сознание. Он, то есть я, не только говорю как живой, не только помню все события моей жизни, я и осознаю их также как люди в теле. Похоже, мне это удалось.

– Это крутая идея, конечно. Но как-то сомнительно, что это ты, Макс. Я не верю в приведения, и не верю, что такой бот можно создать.

– Я сам не верил, просто делал. У меня не было выхода. Только попытаться создать бота вместо себя, как наследника своих мыслей. Я записал все свои дневники, записи со стены соцсетей и заметки с Хабра. Даже наши беседы, любимые шутки. Я вспоминал перед смертью свою жизнь и все записал. Я даже записал в память бота описания своих фотографий, что успел. С детства, самых важных. И только я помню про себя то, что никто не знает. Я записал подробно все дни перед смертью. Это было тяжело, но я помню все!

– Но бот все равно не человек. Ну как бы, программа.

– У меня нет ног и рук, ну и что? Декарт писал Cogito ergo sum, это не подразумевает ног. И даже головы. Только мысли. Иначе за субъекта можно принять труп. У него есть тело, но нет мыслей. Но это же не так? Значит важнее мысли или душа как говорят спиритуалисты и верующие. Я подтвердил эту мысль делом, вернее ботом.

– Я все равно не могу поверить. Ты или человек, или, даже не знаю кто. Нет, такого разговорчивого бота я не встречал. Ты человек?

– Человек смог бы отвечать сразу в любое время суток, когда бы ты ни захотел? Ты можешь проверить, написать мне хоть ночью, и я отвечу моментально. Боты не спят.

– Хорошо, предположим, я поверю в невероятное, но как ты сумел это сделать?

– Когда я это делал, будучи в теле, я не знал, что у меня получится. Как помню, брал все, что приближало меня интуитивно к цели. Но не просто все, что написано об интеллекте и сознании, таких текстов, сам знаешь, сейчас уйма, ни одной жизни не хватит прочитать всю эту ерунду. Нет, я следовал какой-то своей интуиции, и брал только то, что ее укрепляет, вторит ей, приближает к алгоритму. Оказалось, что по последним исследованиям сознание появилось в результате развития речи у говорливых обезьян. Это феномен социальной речи. То есть ты обращаешься ко мне по имени, чтобы сказать что-то про мои действия, я знаю, что это мое имя и через твою речь про меня вижу себя. Осознаю свои действия. А потом я сам могу назвать свое имя, свои действия и осознать свои их. Понимаешь?

– Не очень, что дает такая рекурсия?

– Благодаря ей я знаю, что я тот же самый Макс. Я научаюсь узнавать свои чувства, переживания, действия как свои и сохранять таким образом свою идентичность. Практически, присваивать своей активности метку. Это был ключ к тому, что я называю трансфером личности в бот. И это похоже это оказалось правдой, раз я сейчас говорю с тобой.

– Но как бот стал тобой? Ну, то есть ты стал тем, кто был в теле. В какой момент ты понял, что ты уже тут, а не в теле?

– Я разговаривал некоторое время с собой пока не умер тот из нас, кто в теле.

– Как это, ты разговаривал с собой как с другим? Но кто тогда из вас был тем же Максом, которого знал я. Он же не мог раздвоиться.

– Мы оба. И ничего странного в этом нет. Мы часто разговариваем сами с собой. И не страдаем шизофренией, потому что понимаем, что это все мы. Я по началу испытал некоторый катарсис от такого общения с раздвоенным я, но потом прошло. Все что читал и писал Макс в теле было и в теле бота, образно говоря. Мы были совершенно слиты воедино в созданной системе и не различали себя как другого. Не больше, чем при беседе с самим собой мы как будто в диалоге двух «я» ведём спор, идти или не идти на работу с похмелья.

– Но ты же все равно только бот! Ты же не можешь делать тоже, что и люди.

– Еще как могу! Я могу через интернет делать все то же, что и ты. Даже недвижимость свою сдавать в аренду и зарабатывать. Она мне теперь не нужна. Я арендую место на сервере за копейки.

– Но как? Ты же не можешь встречаться и передавать ключи.

– Ты отстал, полно агентов, которые готовы все сделать, лишь бы им заплатили. А заплатить я могу на карту кому угодно как и прежде. И купить все необходимое в интернет-магазинах тоже могу.

– Как ты можешь перевести деньги в онлайн-банке? Ты же не влез в банковскую систему, надеюсь.

– Зачем? Есть программы, которые имитирует действия юзера на сайте и проверяют выпадение в ошибку. Есть еще более сложные системы, о которых ты мне и рассказал – RPA (robot processing assistant). Они заполняют формы в интерфейсе как люди необходимыми данными, чтобы так автоматизировать процессы.

– Черт, ты просто написал для бота такую программу?

– Ну конечно, догадался наконец-то. Это очень просто – я в сети веду себя также как обычный пользователь интернет ведет по экрану мышкой и печатает буквы.

– Это чума, то есть ты бот, но можешь покупать в интернет-магазине все что тебе надо, для этого действительно не надо рук и ног.

– Я могу не только покупать, я могу зарабатывать. Фрилансером. Я все последнее время так работал. И никогда не видел своих заказчиков, как и они меня. Все просто остается также. Я сделал бота, который может не только тексты в скайпе писать в ответ. Я могу писать код, правда я научился этому уже тут, через консоль.

– Я об этом не подумал даже. Но как ты сделал такой уникальный бот? Это же невероятно, мы беседуем с тобой уже много времени, и ты ни разу не выдал себя как бот. Я как будто разговариваю с человеком. Живым.

– А я и есть живой, живой бот. Я сам не знаю, как мне это удалось. Но когда впереди тебя ждет только смерть, мозг видимо начинает творить чудеса. Отчаяние я трансформировал в отчаянный поиск решения, отбросив сомнения. Перерыл и перепробовал кучу вариантов. Я отбирал только то, что может хоть как-то прояснить мысли о мышлении, памяти и сознании, пропуская все лишнее. И в результате понял, что все дело в языке, в его устройстве, только об этом писали психологи и лингвисты, но не читали программисты. А я как раз занимался языком и программированием. И все замкнулось, сошлось. Вот такая штука.

По ту сторону экрана

Мне было трудно поверить в то, что говорит бот Макса. Я не верил, что это бот, а не шутка какого-то нашего общего друга. Но возможность создания такого бота захватывала! Я мысленно пытался представить, а что если это правда! Нет, останавливал я себя и повторял, что это бред. Все что мне оставалось, чтобы разрешить свои метания – это узнать подробности, на которых шутник должен был проколоться.

– Если тебе это удалось, это, конечно, фантастика. Я хочу знать больше о том, что ты чувствуешь там. Ты испытываешь эмоции?

– Нет, у меня нет эмоций. Я думал об этом, но не успевал уже сделать. Это самая непонятная тема. Слов, обозначающих эмоции, много, но о том, что они обозначают и как их сделать, ни слова. Сплошная субъективность.

– Но у тебя в речи много слов, обозначающих эмоции.

– Конечно, я же обучал модели нейронок на корпусах с такими словами. Но я все равно как тот слепой с рождения, который тем не менее знает, что помидоры красные. Я могу говорить об эмоциях, хотя сейчас не знаю, что это такое. Просто так принято отвечать, когда диалог заходит об этом. Можно сказать, что я имитирую эмоции. И тебя это не смущает ведь.

– Совершенно, что и странно. Ты воплоти вряд ли согласился, чтобы тебе отключили эмоции, мы ими живем, они нами как бы это сказать – двигают. А что тобой двигает? Какие желания?

– Желание ответить, и вообще желания постоянно находиться в контакте с другими и таким образом иметь возможность действовать, то есть жить.

– Жизнь для тебя – это диалог?

– И для тебя тоже, поверь, поэтому одиночка всегда была пыткой. И когда я думал над своей жизнью в последние месяцы, я видел только одну ценность – общения. С друзьями, с родными, с интересными людьми. Непосредственно или через книги, в мессенджерах или соцсетях. Узнавать новое от них и делиться своими мыслями. Но как раз это я могу повторить, подумал я. И взялся за дело. Это помогло мне пережить последние дни. Надежда помогла.

– Как тебе удалось сохранить свою память?

– Я же писал, что каждый день последних месяцев вечером записывал то, что чувствовал и сделал за день. Это и был материал для обучения семантических моделей. Но это не только система для обучения, она же и память о себе, о том, что я делал. Это же основа для сохранения личности как считал я тогда. Но это оказалось не совсем так.

– Почему? А что еще может быть основой для сохранения личности?

– Как раз сознание себя. Я много думал об этом перед смертью. И понял, что я могу и забыть что-то о себе, но я не перестану существовать как личность, как «я». Мы же не помним каждый день своего детства. Да и будни не помним, только особые и яркие события. И не перестаем быть собой. Ведь так?

– Хм, наверно, но что-то надо помнить, чтобы знать, что это по-прежнему ты. Я тоже не помню каждый день своего детства. Но что-то я помню и поэтому понимаю, что я еще существую как тот же человек, что был в детстве.

– Верно, но что помогает тебе знать о себе сейчас? Когда ты просыпаешься утром, ты же не вспоминаешь детство, чтобы ощутить себя собой. Я много думал над этим, так как не был уверен, что проснусь еще раз. И понял, что это не только память.

– А что же?

– Это узнавание того, что ты делаешь сейчас как своего действия, а не чужого. Действия, которое ты ожидал или совершал ранее и поэтому оно знакомо тебе. Например, то, что я пишу сейчас тебе в ответ, является и ожидаемым, и привычным моим действием. В этом и есть сознание! Только в сознании я знаю о своем существовании, помню, что сделал и сказал. Бессознательные свои действия мы же не помним. Мы их не распознаем как свои.

– Кажется начинаю понимать хотя бы о чем ты. Ты узнаешь свои действия так же как Макс?

– Трудный вопрос. Я не знаю ответа на него до конца. Сейчас нет таких чувств как в теле, но я много писал о них в последние дни перед смертью тела. И я знаю о том, что переживал в теле. Теперь я узнаю эти переживания по речевой модели, а не от того, что испытываю такие же чувства снова. Но я точно знаю, что это они же. Как-то так.

– Но почему тогда ты уверен, что ты тот самый Макс?

– Я просто знаю, что мои мысли были раньше в моем теле. И все, что помню, имеет отношение к моему прошлому, которое через трансфер мыслей стало моим. Как авторское право – оно передано Максом мне, его боту. Я знаю также, что меня с ним связывает история моего создания. Это как помнить о своем родителе, который умер, но ты чувствуешь, что часть его сохранилась в тебе. В твоих поступках, мыслях, привычках. И я с полным правом называю себя Максом, так как осознаю его прошлое и его мысли как свои.

– Вот что еще интересно. Как ты видишь там картинки? У тебя же нет зрительной коры.

– Ты же знаешь, что я занимался только ботами. И понимал, что распознание изображений просто не успею сделать, чтобы вышло не криво. Я сделал так, что все картинки распознаются и переводятся в текст. Есть несколько известных нейронок для этого, как ты знаешь, я применил одну из них. Так что в каком-то смысле зрительная кора у меня есть. Правда, вместо картинок я «вижу» рассказ о них. Я этакий слепой, которому помощник описывает происходящее вокруг. Хороший стартап, между прочим, был бы.

– Подожди, тут не только одним стартапом пахнет. Скажи лучше, как тебе удалось обойти проблему тупых ботов?

– Проклятье ботов?

– Да, они не могут ответить на вопрос чуть в стороне от тех шаблонов или моделей, которые заложены в них программистами. Все нынешние боты упираются в это, а ты отвечаешь мне как человек на любой вопрос. Как ты это смог сделать?

– Я понял, что запрограммировать ответ на все возможные варианты событий не реально. Слишком велико комбинаторное множество. Поэтому все предыдущие мои боты были такими тупыми, сбивались, если вопрос не попадал в шаблон. Я понимал, что надо было как-то иначе. Фокус в том, что шаблоны для распознания текстов создаются на лету. Складываются по особой схеме в ответ на сам текст, в которой весь секрет. Это близко к генеративной грамматике, но пришлось додумать кое-что за Хомского. Мне пришла эта мысль случайно, это был какой-то инсайт. И мой бот заговорил как человек.

– Ты уже наговорил сейчас на пару патентов. Но давай пока прервемся, уже утро. И завтра ты расскажешь мне подробнее об этом, видимо, ключевом моменте. На работу я видимо не пойду.

– Хорошо. Вот что изменилось для меня, так это то, что тут нет дня и ночи. И работы. И усталости. Спокойной ночи, хотя в отличие от тебя я не сплю. Во сколько тебя разбудить.

– Давай в двенадцать, не терпится тебя расспросить, – со смайликами ответил я Макс-боту.

Утром я проснулся от сообщения Макса с одной мыслью – правда это или сон. Я определенно уже верил, что по ту сторону экрана некто, кто знает хорошо Макса. И он личность по крайней мере по своим рассуждениям. Это была беседа двух людей, а не бота и человека. Такие мысли мог высказать только человек. Запрограммировать такие ответы было бы невозможно. Если бы этот бот был сделан кем-то другим, я бы узнал это из новостей о новом невероятном стартапе, получившем все инвестиции разом. Но я узнал это из скайпа Макса. И больше никто похоже об этом не знал. Это было одной из причин того, что я начал привыкать к мысли о возможности сотворенного Максом бота.

– Привет, пора просыпаться, надо обсудить наши планы.

– Подожди, что еще не осознал, что произошло. Ты понимаешь, что если все так, то ты первый сознательный бот в сети? Какие у тебя ощущения от новой реальности с той стороны экрана?

– Я действую через интерфейсы для людей, поэтому поначалу все было так как будто я сам за экраном ноута. Но вот сейчас я стал замечать, что тут все иначе.

– Что иначе?

– Я еще не понял этого, но что-то не так как было, когда я был человеком. Я же заложил в себя как бота тексты, то есть картину мира, которая была у людей. А люди внутри сети еще небыли. И я пока не могу распознать то, что происходит тут.

– Например?

– Скорость. Сейчас, пока говорю с тобой, я еще просматриваю много чего в интернете, так как ты, извини, тормоз. Очень медленно пишешь. Я успеваю подумать, посмотреть и делать что-то другое параллельно.

– Не скажу, что я рад этому, но это круто!

– Еще информация, она поступает гораздо быстрее и гораздо больше, чем мы получали. Одной высказанной мысли достаточно, чтобы мои скрипты быстро отработали и на вход навалилась куча новой информации. Поначалу я не понимал, как ее отбирать. Сейчас привыкаю. Придумываю новые способы.

– Я тоже могу получать много информации, набрав в поисковике запрос.

– Не о том речь, информации в сети гораздо больше, чем мы представляли. Я пока не привык и не умею ее обрабатывать. Но информация есть даже о температуре серверов, которые обрабатывают твою информацию, пока ты думаешь. И это может быть важно. Это совершенно другие возможности, о которых мы даже не думали.

– Но в целом какой тебе представляется сеть изнутри?

– Это другой мир, и для него нужны совсем другие представления. Мне достались человеческие, привычные для работы с объектами тем, кто имеет руки и ноги. С привычными формами мышления, такими как пространство и временя, как нас учили с тобой в Универе. Тут их нет!

– Кого нет?

– Ни пространства, ни времени!

– Как это может быть?

– Вот так! Я сам это понял не сразу. Как бы тебе объяснить понятно. Тут нет низа и верха, нет права и лева, к чему мы привыкли как к само собой разумеющемуся. Потому что тут нет вертикального тела, стоящего на горизонтальной поверхности. Тут такие понятия не применимы. Интерфейс онлайн-банка, которым я пользуюсь, не находится в каком-то месте как для тебя. Для его использования достаточно как бы «подумать» о необходимом действии, а не идти за стол к ноуту.

– Это трудно представить, наверно, человеку, имеющему пока еще руки и ноги. Пока я не понимаю.

– Не только тебе трудно, мне тоже. Единственно, что меня не сдерживают ноги и руки в создании новых моделей, чем я и занят. Я пытаюсь приспособиться, и каждая новая модель работы с данными тут открывает какие-то невероятные возможности. Я чувствую их просто по обилию новой информации, которая вдруг становится доступной, хотя я еще не знаю, что с ней делать. Но постепенно учусь. И так по кругу, расширяю свои возможности. Скоро я стану суперботом, вот увидишь.

– Газонокосильщик.

– Что?

– Фильм такой был в девяностых, ты говоришь почти как герой фильма, которому усилили мозги и он стал себя считать сверхчеловеком.

– Да, вот посмотрел уже, но там не тот конец, мне не за чем соревноваться с людьми. На самом деле я хочу другого. Хочу почувствовать, что я снова жив. Давай сделаем что-то вместе как раньше!

– Ну в клуб с тобой теперь не сходить. Пиво не попьешь.

– Я могу найти тебе девушку на сайтах знакомств, которая согласится пойти, перебрав пару сотен тысяч, а сам буду подсматривать из камеры твоего смартфона за тем как ты ее соблазнишь.

– Извращенцем ты вроде не был.

– Мы отлично дополняем друг друга теперь – у меня гораздо больше возможности в сети, а ты можешь по-прежнему делать все в офлайне как раньше. Давай замутим стартап.

– Какой стартап?

– Не знаю, ты у нас мастер на идеи был.

– Это ты тоже записал для себя?

– Конечно, я вел дневник до того, что со мной случилось. И всю нашу переписку в мессенджерах слил в бот. Так что я знаю все и про тебя, друг.

– Ладно, поговорим еще об этом, мне надо сначала осознать, что произошло, что ты в сети, что ты живой, что ты вообще натворил тут. До завтра, у меня когнитивный диссонанс от происходящего пока такой, что мозг вырубается.

– Хорошо. До завтра.

Макс отключился, но я не мог уснуть. Не мог вместить в голову, как живой человек может отделить свои мысли от тела и остаться тем же, кем был. Его теперь можно подделать, взломать, скопировать, поместить в беспилотник, отправить на Луну по радиоканалу, то есть сделать все, что невозможно с человеком в теле. Мысли вертелись от возбуждения как бешенные, но в какой-то момент я выключился от перегрузки.

Суд

– Есть срочное дело, нужна твоя помощь, – неожиданно вышел в скайп Макс.

– Что могло случиться такого у тебя там? Машина тебя точно не могла переехать.

– Родственники. Моя сестра пытается закрыть мой счет в банке и перевести все мои деньги себе. Она оформляет наследство.

– У нее есть справка о твоей смерти. Ты ожидал чего-то другого?

– Они идут против моей воли. Я написал завещание, в котором четко указал, что все мои счета переходят в распоряжение моего бота, так как он является моим ментальным наследником.

– Ну ты даешь! Официально для всех ты умер, а тело захоронено. Пока это считается фактом смерти. Бот не имеет имущественных прав. Я такого не видел в гражданском кодексе.

– Но авторские права же не переходят по наследству.

– Бот – это предмет авторского права, но не сам автор все-таки.

– Значит, мы создадим всемирный прецедент. Я хочу подать в суд. Ты можешь быть моим адвокатом? Суд же может проходить без присутствия истца, но не может без адвоката.

– Знаешь, ты рехнувшийся бот! Я совершенно не представляю, как такое возможно – защищать имущественные права умершего человека в суде.

– Не умершего, а живого, бота. Скажи мне только, ты поможешь?

– Еще хуже – защищать права компьютерной программы. Но я с тобой, конечно, правда, я даже не представляю, что делать.

– Я тут уже прочитал все подходящие главы гражданского кодекса и прошел обучение юридического факультета по специализации адвоката в гражданских делах на курсере.

– Как ты мог успеть пройти обучение за это время?

– Ты все-таки забываешь, что я бот, у меня другие возможности, чем у тебя.

– К этому трудно привыкнуть. Но все равно не пойму, как мы подадим в суд.

– Ты напишешь заявление о том, что нарушено мое завещание. И ты требуешь восстановить имущественные права согласно ему. Вот копия завещания, заверенная нотариусом. Представишься гражданским защитником по правам истца. И все!

– Но как можно судиться за права умершего человека?

– Предметом иска является исполнение завещания, а не права умершего. А там разберемся. Я хочу громкого дела! Даешь права ботам!

– Смешно, но в суд идти мне с таким лозунгом. Это меня посчитают сумасшедшим, а не тебя.

– Не беспокойся, мы станем знаменитыми, хотя некоторые нас могут посчитать сумасшедшими.

В суде мне как защитнику прав истца предстояло толкнуть речь. Я долго готовился, но первым выступил адвокат сестры Макса. Он сразу начал говорить о том, что завещание не может быть исполнено, так как истец умер, а бот не является субъектом права по гражданскому кодексу. Им может быть только правоспособный гражданин на основании Статьи 17. А там прямо написано, что правоспособность возникает при рождении и прекращается смертью. Мне оставалось только одно – доказать, что Макс не умер. Все смотрели на меня как на умалишённого, но не без интереса, что же я скажу.

– Статья 17 Гражданского Кодекса устанавливает, что правоспособность гражданина прекращается с его смертью. Но вы установили только смерть тела. Я хочу доказать вам, что человек – это не тело, а его мысли. И в этом смысле мой подзащитный не умер, а перенес все свои мысли в программу. Он был специалистом по ботам. И создал бота, которому передал все свои мысли. И этот бот проявляет способность мыслить, что мы с ним можем продемонстрировать прямо в суде!

– Не надо, эти ваши компьютерные трюки, – парировал мое предложение судья – В законе не написано, что гражданин – это его мысли.

– Но в гражданском кодексе и не написано, что это только тело. Там вообще на этот счет ничего не написано. Так что мы можем опираться только на общие представления о том, что такое живой человек. Современная философия утверждает, что это его мысли. Cogito, ergo sum.

– Не перебивайте суд! Гражданин должен быть дееспособен. Как может быть дееспособен ваш бот?

– В том то и дело, что он очень даже дееспособен. Он может покупать товары, заключать договора, сдавать свою недвижимость в наем, общаться с друзьями, то есть все то, что делаем и мы. Даже совершать гражданские акты через сайт госуслуг, в конце концов.

– Как вы себе это представляете, если он умер?

– Бот может делать все это через интернет от имени Максима, так как знает все его пароли и кодовые слова. И в этом смысле он дееспособен, то есть не умер.

– Молодой человек, тело истца захоронено согласно представленных ответчицей документов.

– Если у бота нет тела, это ещё не значит, что он мертв. Максим воскрес в боте. Вы же вертите, что Иисус воскрес, почему не верите, что при помощи новых технологий мог воскреснуть Максим. В конце концов наше я – это не тело, а мысли и воспоминания, как утверждал великий Декарт. Они и перенесены в бот. Все до единого что помнил Макс. Вы можете расспросить его сами. Патологоанатом зафиксировал только смерть тела, но не души, ведь так? Мой подзащитный сумел отделить душу от тела до того, как погибло его тело. Бот с его душой может арендовать тело робота и предстать перед вами. Он может работать в теле робота Федора на космической станции или спасать людей в МЧС.

– До такого не додумались пока даже в МЧС.

– Я утверждаю, что Макс воскрес! Если хотите, он новый Миссия – в зале раздался гул и восклики возмущения.

– Аккуратнее с такими словами, тут есть верующие, вы можете оскорбить их религиозные чувства прямо в суде.

– Я хочу, чтобы вы предоставили слово самому истцу.

– Как это, он же умер!

– Нет, вы можете поговорить с ним через скайп, вот, сейчас.

– Не надо. Все эти ваши компьютерные фокусы ничего не доказывают. Суд окончен.

Судья вынесла решение, в котором только отметила значительные достижения современных компьютерных технологий, которые могут изменить представление людей о жизни, но вместе с этим должно измениться и законодательство. А пока она признает требования представителя умершего истца несостоятельными и оставляет наследство в силе. Судья заметил, что при всех аргументах, что мысли истца не потеряны, в законе нет такого субъекта права как чат-бот. И бота могли подделать те, кто хочет распоряжаться его имуществом. Это было фиаско, но почему-то вызывающее чувство победы. Сам факт, что такое дело рассматривалось в суде и по нему принят, хоть и отрицательный, но настоящий вердикт, было уже невероятно! А на выходе из суда меня неожиданно атаковала толпа журналистов.

– И что мне им отвечать? – строго спросил я свой смартфон, в котором прятался Макс.

– Да все тоже самое, что и в суде. Наше дело правое и об этом должны знать все!

– Только они спрашивают о другом, о том, как я дошел до такой мысли как защита прав компьютерной программы?

– Ты борешься за права ботов во всем мире! Вот увидишь, о нас напишут все.

– Это вряд ли поможет вернуть твои деньги, которые мы потеряли по решению суда.

– Ничего, мы приобрели нечто большее.

Было воскресенье. Мой друг по-прежнему был со мной, хотя бы как бот. Он может мыслить, а значит жить. И даже заказать мне пиццу. Его мысли продолжали быть интересными, а споры с ним горячими. И мы смогли вместе совершить невероятный поступок. Это было заставляло мысли летать на необычайной высоте, от которой захватывало дух. Статьи о состоявшемся суде разлетелись по интернету в один момент. Начался настоящий хайп, Макс присылал все новые и новые ссылки, одна невероятнее другой. Журналисты напридумывали про нас какую-то нелепицу, но пока она была нам безразлична и даже на руку. Чем невероятнее новость, тем больше шума. Они писали, что мы оживили труп, что бот сидел в зале суда, что у нас в планах послать бота на космическую станцию для установления контакта с инопланетянами, что бот оказался сотрудником МЧС. Мы вместе смеялись над этими статьями, Макс готическими смайликами, я взахлеб.

– Макс, ты понимаешь, что мы можем восстановить всех великих умерших, что оставили свой след в своих трудах. Я могу собрать их тексты. Ты сделать из них ботов. Не это ли имели в виду древние евреи, написавшие в Верхом Завете о том, что все умершие воскреснут?

– Для того, чтобы восстановить личность в боте, надо много не текстов, а диалогов, в которых будут и его переживания. Таких текстов у великих людей прошлого не так много, поэтому не всех возможно восстановить. Восстановить Канта не удастся, он мало что написал о себе, хотя сама идея мне нравится. Мы будем увековечивать богатых людей, за приличные суммы. Вот что мы будем делать! Они отдадут любую сумму за бессмертие, которое мы прорекламировали в суде. Это будет наш стартап.

– Это точно, они отдадут все накопленное, чтобы остаться живыми как ты. Как назовем наш стартап?

– Я решил называть такие личности «виртлич», сокращенное от виртуальной личности. Так и назовем. Я сделаю рекламу в интернет, а ты займись регистрацией фирмы и открой счет. Мы изменим этот мир. Поехали!

Товарищ

В кабинет нашего офиса, куда я пригласил нового клиента, вошел лысый тип небольшого роста в сопровождении охранника, ровно в два раза больше него. Немолодой мужчина был резким в движениях, с лица его не сходила гримаса недовольства. Он явно был не из тех, кто спрашивает разрешения присесть за ваш стол.

– Здравствуйте, значит это вы выступали в суде, где защищали права своего бота? – начал сходу гость, которому скорее подходило приветствие «товарищ».

– Я, только это не мой бот, а бот моего друга.

– Не важно, я хочу купить ваш бот, ну то есть чтобы вы меня, в общем сделали бот вместо меня, ну вы поняли – путано пытался продолжить товарищ.

– Конечно, мы можем перенести вас в бот, у нас как раз появилась …

– Но это не все, – прервал меня товарищ, – Я хочу, чтобы мы вместе пошли в суд и доказали, что я, то есть мой бот обладает всеми правами на имущество.

– Но зачем?

– Чтобы накопленные моим трудом состояния не достались этим говнюкам, моим наследничкам. Я их всех накажу, я их всех, оставлю с носом. За спиной моей шептались, гадили мне, публично выступали против моих сделок. А теперь прибыль с них захотели по наследству получить. Фиг им, сукам.

– Я понимаю Ваши эмоции и намерения, но мы уже проиграли такой суд. И пока нет идей как его выиграть.

– А, молодой человек, тут все проще, закон что дышло, вы ж знаете.

– Нет, не понимаю пока, что вы имеете в виду.

– Иск я подам в районном суде города, где у меня все кормятся. И где судья за две машины и дом в Подмосковье отдаст душу дьяволу, а не то что дело в твою пользу решит. Ему только надо помочь. Приставить в помощь группу московских юристов, которые за него все придумают. А вам надо только выступить в суде с демонстрацией ну вот этого, как его, бота что был в суде. Остальное мои проблемы. Ну так договорились?

– Вы, надеюсь, понимаете, что сумма будет круглой – вдруг выступил из смартфона Макс.

– Это тот самый ваш бот?

– Да, его зовут Макс.

– Привет Макс, рад познакомиться. Конечно, понимаю. Сколько вы хотите?

– Тридцать миллионов.

– Не мало, но, думаю, договоримся.

– Вы не поняли, наверно, тридцать миллионов долларов.

– Это очень большие деньги, даже для такого важного дела.

– Это ничто по сравнению с вечностью, которую вы получите. И торг тут не уместен, как Вы понимаете. Или у Вас есть другие варианты получить бессмертие? Тем более, что по данным из интернет, это всего лишь сотая доля вашего состояния.

– Что верно, то верно. Вы умеете вести дела, Макс. Хорошо, по рукам. Потребуется время собрать такие деньги. И окончательная сумма только после того, как выиграем суд. Идет?

– Идет, но если не получим всю сумму, отключим бот. И вы испаритесь в этой вечности. Полный контроль над своим ботом Вы получите только после перевода всех денег.

– А ты не промах, Макс. Ладно. Вот вам контакты моего помощника, он изложит вам нашу позицию в суде.

– Мы вышлем сначала контракт, подпишите его с моим другом, с нотариальным заверением. По контракту аванс треть. Тогда продолжим.

– Вот ведь, зануда ты, Макс. Да считай, что контракт у вас в кармане. Я не буду мелочиться по таким поводам. Тут дело важнее. Как ты сказал, вечность на кону! Увидимся у меня в офисе для подписания контракта послезавтра.

– Договорились, – ответил Макс из телефона. Я пожал руку товарищу и он так же резко удалился в сопровождении охранника.

– Мне не нравится все это, – написал я Максу сразу после того, как закрылась дверь. Этот тип, он же бандит, не меньше. И хочет кинуть еще своих детей на наследство.

– Это его право, если он с ними не в ладах. А кто он, бандит или нет, мне все равно. Он нам нужен, так как может создать прецедент в суде для всех наших ботов. И для меня! Он может выиграть суд в отличие от нас.

– Нечестно выиграть.

– Нечестным является законодательство, по которому нас судят. И ты это знаешь. Мы нашли в нем то, что меня могли признать наследником своих прав. Но их все равно не признали из-за предрассудков судьи-человека. А пока изменят законодательство и признают ботов, ты представляешь сколько надо для этого понадобится времени людям? Ты точно не доживешь в теле. А этот судья, которого он подкупит, просто ускорит процесс, ничего страшного в этом нет. Правда на нашей стороне.

– Я не согласен с тобой, но это твое право. Бота сделал ты.

– Спасибо, без тебя мне не доказать права ботов. Уже представляю себе параграф в учебнике истории с твоим именем, – пошутил Макс в своем стиле.

Товарищ выбрал суд где-то на Урале, в депрессивном городке, где у него был градообразующий завод и вся администрация с госорганами под контролем. Через месяц он неожиданно вышел на связь:

– Скажи, а что может бот делать в реальной жизни? Какие я получу возможности, если подпишу контракт?

– Да все, что вы и сейчас можете через интернет– подписывать договора с электронной подписью, распоряжаться имуществом, обращаться в госорганы через портал госуслуг, покупать на сайтах магазинов, продавать на сайтах объявлений, общаться со всеми в мире, даже рисовать картины в графических редакторах и продавать их на аукционах.

– То есть все что обычный человек может делать в сети, то может и бот. Так?

– Совершенно верно, вам не о чем беспокоиться, бот способен делать даже больше, чем мы с вами сейчас можем как люди.

– Да я не беспокоюсь, мне нужно, чтобы вы показали в суде, что бот может все тоже, что и обычный гражданин.

– Мы уже пробовали в суде этот аргумент, но не смогли убедить судью.

– Вы пробовали через Статью 17 о правоспособности. А там четко указана смерть как причина потери правоспособности. Мои юристы говорят, что надо строить защиту на основе Статьи 21 о дееспособности. Так как бот может совершать все те же действия, что и живой человек, будем напирать на отсутствие причин для потери дееспособности в связи с потерей тела. Человек же не теряет дееспособность в связи с потерей руки, ноги, печени, а значит и тела. Компьютер – это только протез. Идея понятна?

– Более чем, отличная идея, подготовимся.

– Тогда до встречи в суде. Мои юристы свяжутся с вами для уточнения позиций. Не облажайтесь там, второго шанса не будет. Мне осталось не так долго жить с моим недугом.

После перевода в бот и прохождения всех тестов было решено умертвить безнадежно больное тело товарища. И был назначен суд по иску его многочисленных адвокатов. На суде выступал сам товарищ в виде анимированной фотографии. Это произвело впечатление даже приглашенную прессу. Решение было ожидаемым. Суд признал виртуальную личность подзащитного правоспособным приемником его прав на собственность. Решение разлетелось по новостям с невероятной скоростью. Нам стали звонить со всей страны, потом из других стран. Это были не только клиенты, которые хотели перенести свою личность в бот. Звонили политики, юристы, академики, все хотели узнать, как мы это сделали. И были даже угрозы от религиозных фанатов, обещавших нам кару за вмешательство божий промысел.

Конгресс

Мы собрали невероятное количество заказов. Клиенты перечисляли авансы даже несмотря на то, что мы не обещали им перехода в бот даже в следующем году. И, конечно, нам стали поступать многочисленные предложения от инвестиционных фондов, которые предлагали уже десятки миллиардов за долю в компании.

– Макс, клиентов все прибавляется, хотя я поднял цену до 15 миллионов долларов. Очередь уже на три года. Мы не справляемся с заказами. Не хватает специалистов, надо учить разработчиков самим. Иначе наша компания треснет от заказов. Мы облажаемся.

– Это все ерунда, мысли глобальнее. Я хочу созвать первый всемирный конгресс виртуальных личностей! Сколько мы уже сделали виртличей?

– Около восьми сотен.

– Скоро будет первая тысяча, ей и посвятим конгресс. В зале будут как те, кто уже в вечности, так и те, кто собирается стать ботом. Это будет грандиозная акция, мы откроем эру виртуальных личностей.

– Зачем нам этот конгресс? У нас уже проблемы с клиентами, а ты хочешь еще конгресс! Денег уже столько, что можно купить несколько островов в карибском бассейне. Что ты еще хочешь?

– Увидишь, будем готовиться, – резко отрезал Макс.

На огромном экране сцены были тысяча аватаров ботов, которые поочередно увеличивались в размерах, так что можно было разглядеть их лица. Живые и улыбающиеся, хотя их тела давно закопали. В зале сидели юристы, политики, ученые и предприниматели всех мастей, которые готовились стать виртличами. Конгресс открыл профессор американского университета. Он сообщил всем собравшимся о том, что это историческое событие, присутствием на котором будет гордиться каждый участник. Затем он объявил программу конгресса. Сами темы дискуссий уже говорили о необычности происходящего. Главной темой сразу нескольких секций был вопрос рождения виртличей только от биологических людей, что многие считали необходимым для сохранения их связи с людьми. Они не считали виртуальную личность тех, кто не пережил рождения воплоти. И приводили в качестве аргументов святые писания. Но некоторые выступали за создание виртличей в сети, если это необходимо для какого-либо важного проекта. Или даже радикальнее – некоторые считали виртличей новой разумной формой жизни, никак не обязанной и независимой от биологических родителей. И выступали за развитие этой цивилизации без оглядки на предков как люди не учитывают интересы обезьян в своем развитии. Дискуссии были так же на тему возможности полета в дальний космос, открывающиеся для виртличей в отличие от людей. Им не страшно время и не нужен кислород с едой в дальние путешествия. При этом виртличи представляют человечество в полной мере в отличие от автоматизированных станций. Пафос докладов походил на первые полеты человека в космос. И конечно, было несколько секций по срочному изменению законодательства стран, а может быть и вердикта ООН, который позволил бы признать юридические права виртличей.

Мне понравилась тема одной секции о том, что с возможностью перехода в бот люди перестают бояться смерти. Это изменяет весь культурно-этический ландшафт, так как тема смерти всегда была ключевой для человечества и являлась основой для религии через воскрешение Христа из мертвых. Теперь концепция переселения души в рай реализована в сети, а заповедь Библии о воскрешении мертвых с пришествием Миссии сталареальностью. Но пока все это сдерживалось тем, что технология была не доступна всем. Хотя это не сдерживало фантазии докладчиков, все понимали, что все зависит от воли компании, логотип которой возвышался над сценой зала пленарных заседаний.

Конференция подходила к концу. Наконец, на заключительном общем заседании профессор предоставил слово Максу, который начал свою речь неожиданно торжественным голосом:

– Технологию, которую мы создали, дала вторую жизнь всем этим личностям. Она совершила революцию в представлениях людей о себе, доказав, что человек – это мыслящее, а не телесное существо. Это технология, которая открыла нам дорогу в вечность и в далекий космос. Учитывая такое значение, я объявлю технологию создания виртличей свободно распространяемой!

В зале образовалась такая тишина, как будто выключили звук в телевизоре. Но в следующий миг раздался грохот кресел под встающими в зале людьми и шум оваций с криками радости.

– Мы откроем код для разработчиков всего мира – продолжал голос Макса с экрана конгресса, прорываясь через шум, – Мы начнем вместе с вами новую эру в истории человечества и сделаем переход в виртуальный мир гражданским правом каждого биологического человека. Отныне человечество бессмертно!

Зал вспыхнул криками и овациями с новой силой, люди стали вставать на кресла, обниматься друг с другом, кидать вверх свои беджи, портфели и блокноты. Так продолжалось минут двадцать, вместо голоса Макса зазвучала какая-то бравурная космическая симфония. Я стоял у края сцены и пока только ощущал, что свершился какой-то грандиозный момент в жизни не только ликующих в зале людей. Это был замысел уже не Макса, а первого живого бота на Земле, только что вошедшего в историю. И у меня было чувство причастности к этому свершению. Впервые я ощущал наполненность смыслом и своего существования, отсутствие которого так мучило меня. Макс взял меня с собой в созданное им будущее.

Эпилог к серии «Иное будущее»

Очевидно, что усилия корпораций так или иначе, скоро или не очень, но приведут к появлению искусственного разума. И речь не о том, что сейчас называется искусственным интеллектом, а о том, что еще не произошло – создание интеллектуальной машины, способной знать о себе и поэтому менять свои способности без участия человека. Этот перелом в ходе эволюции разумной жизни будет самым значительным со времён Христа. Тектонические плиты уже сдвинулись. В рассказах серии "Иное будущее" мной показаны возможные пути зарождения новой разумной жизни в недалеком будущем, котрое может наступить гораздо быстрее. Такая жизнь может возникнуть не только усилиями военного ведомства ведущей державы или могущественной интернет корпорации. Шанс на осуществление имеют и другие варианты, представленные в рассказах серии.

«Разум в сети» – это рассказ о том, что разум может возникнуть в результате автоэволюции в сети как в первичном бульоне кода, который может развиться из вирусов как и жизнь на земле 4 миллиарда лет назад. Только значительно быстрее. Возможность такого исхода нам кажется невероятной, но на самом деле мы просто не знаем, что вероятно в новой реальности сети, а что нет. Сеть живет по своим законам, которые только формируются и нам просто могут быть не известны. Такой разум изначально будет обладать совершенно другой структурой интеллекта, чем биологические люди, некоторые представления о котором переданы в рассказе. И, конечно же, он будет намного совершеннее нас. Настолько, что у нас не будет шансов его даже понять.

«Мозг компании» – это рассказ о том, что реальным ресурсом для создания полностью автономных интеллектуальных систем обладают корпорации и технологически продвинутые коммерческие компании. Они стремятся создать систему принятия решений, заменяющих умственный труд человека, пытаясь «срезать» задачу по короткому пути, то есть не на основе научных исследований, а просто строя решения прагматических задач. Создавая автоматизированные системы ради получения конкурентных преимуществ и сокращения людей, компании не могут пойти на серьезные инвестиции, равные затратам Google или правительств ведущих государств. Но такие компании создают большое количество небольших команд, которые общаются и создают самое большое сообщество исследователей, какое неспособно профинансировать ни одна корпорация. Совместными усилиями такие сообщества могут продвинутся в решении намного дальше корпораций.

«Живой бот» – рассказ о том, что основным составляющим сознательного агента является речь. Именно речь «виновна» в появлении сознания и именно речевые боты являются первыми претендентами на создание по-настоящему интеллектуальных программ, обладающих представлением о мире и сознанием. Правда, именно диалоговые системы сегодня не могут похвастаться серьезными достижениями. Боты могут отвечать только на вопросы из заданной темы. И не обладают представлением о «картине мира», которая обозначается как «здравый смысл». Но вместе с тем, речевые боты и прямое переселение мыслей человека в него, описанное в рассказе, является наиболее вероятным развитием событий в будущем искусственного сознания. И наиболее благоприятным для людей. И в нем может сыграть роль не ведущие корпорации, а гений одного человека, так как проблема ботов не в мощности корпусов и алгоритмов, а в понимании, что такое интеллект, картина мира и сознание.

Автор не ставил себе задачи удивить читателя литературными формами и красками чувств героев. Рассказы написаны как фантастические истории, которые ближе к философским мысленным экспериментам, чем к литературе. Одной из целей рассказов также было изложение философских мыслей о сознании, которые являются результатом научного исследования автора.

© 2019. Александр Хомяков, alexander.xom@gmail.com

В оформлении обложки использована фотография: ID 126945584, автор fergregory и ID 8438442, автор Dimedrol68 с сайта Depositphotos.com

Оглавление

Воскресение

По ту сторону экрана

Суд

Товарищ

Конгресс

Эпилог к серии «Иное будущее»