Фальшивая л… [Алеха Юшаева] (fb2) читать онлайн

В оформлении обложки использована фотография https://www.publicdomainpictures.net/en/view-image.php?image=134586&picture=kiss-of-death

Глава 1

Не могу поверить: я – в Нью-Йорке! Боже, три года прошло с тех пор как я уехала из родного мне города! Наверное, много всего изменилось…

Вот уже два дня как я вернулась из длительной командировки. Редакция популярного модного журнала «La Moda» предоставила мне достаточно хорошую квартиру, и теперь я не буду сидеть на шее у стариков: смогу свободно пожить от них. Да, пожить. Если получится. Если в первую же неделю моего приезда не разразится гром.

Повсюду в квартире расставлены, разбросаны, расшвыряны коробки с вещами и различными принадлежностями. Назвать это творческим беспорядком у меня не хватило бы храбрости, так, небольшой Армагеддон. Да, поэтому я начала разгребать вещи, чтобы злиться на то, что убрала их в неположенное место, а не из-за того, что они мешаются у меня под ногами. Кучи журналов, привезенных с собой с целью тщательного изучения и написания традиционной статьи с обзором модных тенденций за прошедший год. Куча обуви, которую я никогда не надену на улицах Нью-Йорка. Куча брендовых шарфов и пиджаков, глядя на которые, я схожу с ума. Кучи коробок вокруг меня, заслоняющих от внешнего мира.

Я была рада посвятить очередной день тщательному разбору и перебору своего хозяйства, однако телефонный звонок не знал, что я была совершенно не в настроении разговаривать с кем бы то ни было. В моей руке держалась дорогая фарфоровая ваза, которую мне еще бабушка подарила на моё пятнадцатилетие, в тот момент, когда я тянулась за телефоном, едва не раздавив ценные альбомы Синатры.

– Buon giorno? – спросила я…на итальянском.

– Мисс Милтон? – услышала я приятный мужской голос.

– Да, но можете обращаться ко мне по имени, – выпрямившись, всё еще прижимала к себе вазу.

– Это Паркинс. Пит Паркинс, фотограф, – в его голосе звучало удивление. – У нас назначена встреча с клиентом…

Я подняла глаза на стену, где висели круглые бело-зеленые часы, показывавшие полдень.

– Ох, черт… Совсем забыла! Где ты сейчас?

– Ну, я точно не знаю… я около кафе в парке, тут еще везде утки…

– Центральное кафе! Я скоро буду.

Бросив трубку на диван, подскочила, едва не разбив дорогую мне вещь. Выпрыгивая из-за заставленных коробок, нацепила шарф последнего писка моды, пробежала пару раз по волосам расческой, схватила сумочку и одинокий телефон. Ругая себя за легкомысленность и нерасторопность, выскочила из квартиры, оставив после себя погром, и, поймав такси, поспешила в кафе. Всю дорогу я думала о том, извинит ли меня Пит и не будет ли ругаться клиент, но, когда машина остановилась, я сразу расслабилась, что едва не забыла заплатить за проезд.

Последний раз я была в Центральном кафе три года назад, когда гуляла и мысленно прощалась с городом перед отъездом. Грусть, появившаяся так внезапно, напомнила мне об этом, как только я увидела серые тонкие ноги фонарей. В тот день они так ярко светили, что слепили и даже выедали мне глаза. Я прошла между деревьями, растущими вдоль тротуара и шелестящими от каждого порыва ветра. Вскоре показались столики, покрытые бежевыми скатертями. За ними сидели люди, смеющиеся, болтающие, откровенничающие. Главное здание с голубыми автоматическими дверями, сверкающее своей стеклянной крышей, напомнило мне о какой-то давней печали, связанной с этим местом.

– Пит? – я увидела юношу, стоящего на мостике и испуганно оглядывающегося в разные стороны. – Можно я спишу все на жуткие пробки?

Как говорится, люди любят строить иллюзии, упиваться ими и ни на что не обращать внимания.

– Все нормально. У нас еще есть время до интервью. Хочешь, можем посидеть.

Он вытащил из кармана пухлую руку, протянул её мне и подвел к пустому столику. Необъяснимое счастье, а может и какая-то гордость, охватила меня. Он сел напротив и заглянул в меню. Его темные глаза бегали по строчкам, щурились и слегка раскрывались шире.

– 30 баксов за бургер? Надеюсь, он не из генномодифицированных продуктов…

– Ты не из Нью-Йорка, верно? – спросила я, уставившись на цветные салфетки. Читать меню даже не хотелось, я знала, что там ничего не изменилось с тех давних пор.

– Нет, но Чикаго тоже довольно большой город. А ты? – он поднял голову, небольшая черная прядь упала на его лоб.

– Я родилась в этом городе, но я слишком долго не была здесь, что мне кажется, будто все так сильно изменилось, – я оглянулась вокруг себя и вздохнула. На лицо наползла моя улыбка, названная старой подругой как «Улыбка скорби и удовольствия».

– Да, знакомое чувство, – он на мгновение опустил голову в меню и снова обратился ко мне: Подожди, а ты случайно не из тех студенток, которые посещают жутко дорогие колледжи, имеют свой счет в банке и шкаф, забитый кучей дизайнерских футболок?

Какие стереотипные мысли!

– Я когда-то была одной из них, и это было так давно… – стыд за сказанное медленно, но верно выступал на щеках краской, – а сейчас мне сложно сказать, кто я на самом деле…

– Всё, что я могу сказать о тебе, судя из нескольких минут нашего общения: ты – классная, – его темные глаза как-то странно сверкнули.

Поднял руку, как это принято в средних городских забегаловках. Чтобы не смутить Пита своим оценивающим взглядом, я повернула голову в сторону пруда, где плескались те самые утки, что не дали парню покоя. Он сообщил официанту свои пожелания, я попросила лишь чашку крепкого кофе. Девушка не стала записывать, видимо, полагаясь на собственную память, забрала наши меню и удалилась, обдав меня холодным ветерком.

В город приходит весна. Люди становятся шумнее, болтливее, улыбчивее, беззаботнее. Перестают прятаться за шерстяными шапками и варежками, являют на общий взор новинки украшений иностранных ювелиров и необычайно стильные прически. Не знаю, как в других городах, но здесь тебе приходится следить за своим внешним видом. Поэтому есть вариант вообще не получить работу. Поэтому может случиться выживание тебя из любого коллектива, будь то школьного или рабочего. Поэтому невесту выбирают по её дизайнерским способностям, а жениха по возможностям, спонсирующим эти способности, и предпочтительно имеющемуся вкусу. Вот эти двое, сидящие слева от нас, никогда не будут вместе: пардон, но желтая юбка с лаймовой блузкой – это слишком. Мои глаза сейчас выпадут.

– Прошло три года, а это немало, бьюсь об заклад, ты рада увидеть свою семью, – Пит решил возобновить разговор. – И друзей. И… парня… – его брови так высоко поднялись, что я испугалась.

Официантка вернулась с двумя чашками и тарелкой фирменных печений. Парень явно переживает, что что-то может мне не понравиться. Захотелось улыбаться. Он старается казаться не непросвещенным.

– Давай оставим этот разговор, – ответила я, пододвигая к себе чашку кофе.

– Хорошо, извини. Я понимаю, это личное, – он собрал пальцы в замок и улыбнулся. – Кем бы он ни был, думаю: он такой же классный, как и ты.

– Хватит обо мне. Давай поговорим о тебе.

– Лучший способ сменить тему – заговорить о собеседнике, – он явно желал выведать обо мне и моих отношениях больше, однако позволил спросить. – Что ты хочешь узнать?

– Как ты стал фотографом?

– Моя сестра как-то попросила сделать школьный альбом. Я начал фотографировать всех подряд, и мне понравилось. Это интересно – запечатлевать моменты радости людей. И интересно потом вспоминать их, глядя на маленький клочок картона, – он поднес к губам горячий кофе, слегка улыбнулся и отпил. – Кстати, ты уже в курсе у кого мы берем интервью?

Я покачала головой. Единственное, что мне сказали, что это будет талантливый модельер, набирающий популярность. Всё, что от меня требуется, – не завалить ни себя, ни его.

– И что ты знаешь об этом молодом законодателе мод Сабрине ван Дебуш?

– Что? Это шутка какая-то? – чашка чуть не выскользнула из рук, как только я услышала это имя. – Да Сабрина же моя лучшая подруга! Что еще за знаки свыше? – я удивилась, услышав её имя. Неужели она так скоро добилась успеха в мире моды?

– Разве редактор не предупредил тебя?

– Мне ничего толком не рассказали. Просто попросили заменить репортера, заболевшего гайморитом, – я еще недоумевала, что через пару минут могу встретиться с подругой, которую я не видела уже три года.

– Так ты знаешь её? – он переспросил, видимо, чтобы сделать точный вывод о том, в каких кругах я вращалась ранее.

– Конечно! Она самая шикарная из тех, кого я знаю!

Пит снова улыбнулся, допил свой кофе и поднялся. Я была в замешательстве. Сабрина звонила мне пару раз, когда я была в Италии, но подробного отчета о своей жизни она не предоставляла. Всё ещё находясь в каком-то тумане, я встала, оставив на столике несколько купюр, и подошла к Питу, фотографирующему плавающих уток. Он предположил, что стоит позвонить Сабрине и спросить её, помнит ли она об интервью. Смущаясь, я спустилась с моста к одному из фонарей в аллее. Взгляд тут же остановился на знакомой фигуре в перламутровом пиджаке. Это была та самая Сабрина ван Дебуш, что перебрасывалась со мной записками на уроках в школе. Вот она удивится, когда увидит меня!

Набирая номер и думая сделать сюрприз, я вдруг увидела шедшего по улице юношу с огненно-рыжими волосами. Его руки, как и много лет назад, держались в карманах обтягивающих его ноги темных брюк, сильные округлые плечи мерно покачивались вперед-назад, распахнутое песочное легкое пальто развевалось на ветру. Всё казалось мне постановочно медленным, будто я смотрю фильм, а не стою вживую около моста. Я долго глазела на него и будто заново влюблялась. Это был Дарен, тот самый парень всей моей жизни. Он шел прямо к Сабрине, но глядел не на нее, а по сторонам. Интересно, что он здесь делает? Наверное, пришел поддержать на первом серьезном интервью.

Он улыбнулся так мило, что я была готова отдать все на свете, чтобы эта улыбка предназначалась мне. Но, к великому моему удивлению и кошмару, он близко подошел к Сабрине и…поцеловал её…

В миг всё рухнуло во мне. Я долго стояла в замешательстве и смотрела на них. Даже не могла закрыть глаза или отвернуться. Её рука лежала на его плече, кончик носа едва касался его, он смеялся, и его глаза смеялись вместе с ним, ладони держали её талию, а губы целовали её щеки. Они выглядели счастливыми. А мне хотелось реветь. Рыдать и биться в истерике. Он смотрел на неё, держал за руку её, обнимал её и говорил нежные слова ей. А я стояла в стороне, и вместе с ужасом ко мне приходило понимание, что я столько всего упустила из-за своей «командировки».

Внезапно Сабрина обернулась и заметила меня. Я испугалась, что она увидела меня такой. Растерянной, бледной и едва дышащей. Её серебряные глаза прямо смотрели на меня, но всё, что я могла сделать, это покраснеть от стыда и ревности. Дарен недоуменно глядел на нее и только немного погодя повернул голову в мою сторону. Его руки расцепились, и он отошел от Сабрины. Словно школьник, пойманный за списыванием контрольного теста.

– Джессика? – спросила она, подойдя ко мне задорно легким шагом.

– Сюрприз..? – мне хотелось быть как можно вежливей, и я раскинула руки, чтобы обнять её. Губы предательски тряслись и не желали двигаться.

– Дорогая, я совсем не хотела, чтобы ты узнала об этом так… Я собиралась рассказать тебе о Дарене на днях, но все случилось намного быстрее…

– Ужас! – вырвалось у меня. – Но я рада видеть свою подругу такой счастливой, – быстро поправилась я, обнимая её.

Озадаченная, она ответила на мои объятия поцелуями в щеки, как это было в старые добрые времена. Ох, время, время, куда ты так летишь?

– Я действительно счастлива, – ответила она, улыбаясь и поправляя свои белокурые локоны. – Эй, ты случайно не видела здесь репортера? Кто-то из «La Moda» собирался взять у меня интервью.

– Это я, – сказала я, держа её за руку. – Я пришла, чтобы написать о новом законодателе моды.

– Ого! – удивилась она, улыбаясь еще шире. У неё завибрировал телефон, и её светящееся лицо тут же стерлось туманно-ненавидящим, будто она хотела уничтожить весь мир. – Джесс, черт… Я должна ответить – это моя ассистентка, у которой руки растут… они вообще у нее не растут!

Она виновато улыбнулась и, поднося трубку к уху, отошла от меня к фонарю. Я смотрела на нее, не отрываясь. Её пиджак с глубоким вырезом подчеркивал её пышную фигуру, золото серег, сплетенное в мелкие косички, блестело на солнце, туфли на высоком каблуке делали ноги стройнее и длиннее. Она всегда слегка покачивалась, когда разговаривала по телефону, и ржаные волосы медленно колыхались на ветру, словно молодые колосья. Одна нога всегда была отставлена в сторону, и она качалась в такт её внутреннему ритму. Сабрина закончила разговор, вздохнула и подошла ко мне.

– Слушай, давай перенесем интервью на вечер. Я закажу столик в «Lex» в честь твоего возвращения, пойдет?

Я кивнула и еще раз обняла её. Она как-то скоро улыбнулась и поспешила к выходу из парка, обойдя его со стороны кафе. Я проводила её взглядом и обернулась в сторону Дарена. Он сидел на одной из скамеек и тыкал в телефон. Он едва поднял голову, когда я подошла, и отодвинулся, освобождая место.

– Значит, ты действительно вернулась? – спросил он, не глядя на меня.

– Ну, да. Работа, знаешь ли, такая. Приходится возвращаться туда, куда и не планируешь.

– Вот как, – челюсти жутко выдались вперед, сжатые. – А я всегда знал, что ты делаешь нечто невероятное, – его карие глаза открыто посмотрели на меня, а я, утонув в них, перестала слушать его. Он улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка, которая делала его несколько наивным и милым. – Иногда мне казалось, что я вижу тебя в толпе, но я всегда ошибался.

– Иногда в Италии мне тоже казалось, что я вижу тебя, – язык мой – враг мой. Неужели это так сложно запомнить?

– Значит, у меня есть итальянский двойник. Интересно, он тоже на юрфаке учится? – улыбнулся он, показывая ровные жемчужные зубы. – Прости, Джесс. Мне пора. Был рад увидеть тебя. Спустя столько времени, – добавил он тише.

Встал и, не оборачиваясь, ушел. Я долго смотрела в ту сторону, куда он направился, но все же вернулась к мостику, где застала Пита, кормившего утку.

– Ну, как успехи? – кинул он очередной кусочек. – У вас что-то произошло? Или ты просто устала? – Пит бросил на меня скорый взгляд и продолжил заниматься свои делом. – Редактор просил закончить статью к завтрашнему утру.

Кажется, мой взгляд так и приковало к тому месту, где Дарен скрылся из виду. Я не могла выбросить из головы увиденное ранее, и от этого становилось всё печальнее и холоднее.

– Наверное, я взорвусь, – ответила я резко. – К тому же все переносится.

– Ладно, – он бросил большой кусок и стал внимательно наблюдать за дракой уток. – Я так понимаю: ты еще сохнешь по этому парню. Не так ли? – его брови поднялись, выпытывая у меня ответ. – Ты смотрела на него так, как будто он –твоя добыча.

– Это Дарен, мой бывший, – ответила я, опустив глаза и вздохнув. – Я никак не ожидала того, что случилось.

Он уперся в забор локтем и внимательно посмотрел на меня.

– Видимо, когда я уехала, они стали встречаться, а, может, это было и раньше.

– Эй, – он окликнул меня, когда я удалилась от реальности.

– Ничего себе, – говорила я сама себе или… в пустоту. Как всё кардинально изменилось!

– Я думал, ты и Сабрина – лучшие подруги.

– Да, верно…

– Тогда в чем дело?

– Будет вечеринка по случаю моего возвращения… Они будут вдвоем, а я одна, – сказала это, чтобы отвести подозрения от своих истинных чувств.

– Кто сказал, что ты останешься одна?

– Хочешь пойти со мной? – я вопросительно посмотрела на него.

Пит сложил ладони вместе и улыбнулся. Милый парень.

– Может это хоть как-то разнообразит вечеринку. Ну, что скажешь?

– Не забудь захватить камеру, фотограф, – я подмигнула ему.

– Окей, босс – задорно ответил он.

Я засмеялась, чтобы он не чувствовал себя неловко. Пит убрал фотоаппарат в специальную сумку и проговорил:

– Я остановлюсь в Бруклине, надо успеть распаковать вещи. Встретимся в кафе.

– Договорились, – я взяла его руку, и мы пошли к выходу.

Этот первый вечер вне дома мне не повредит, верно?

Часть 2

Ходила по комнатам как неприкаянная. Голова была забита мыслями. Мыслями о том, что ребята не сказали о своих отношениях. То есть так они дают понять, что я лишняя?..

Я через силу разобрала несколько коробок в гостиной, расставила вещи по местам и стала подбирать наряд. Как странно: я давно не примеряла вечерние платья. Такое непривычное чувство. Менять удобные брюки на платья, сковывающие мои движения в пользу приличий и культуры – это жуть. Высокие каблуки вместо комфортных кроссовок – это кошмар.

Долго рассматривала себя в темном платье и черных туфлях, думая, что это не мое отражение и это не я такая стройная и изящная девушка с завитыми русыми волосами и розоватыми губами. Я накинула белый пиджак, схватила свою сумочку и вышла из квартиры.

Ехать на своей малышке, которую только что привезли из мастерской, я не рискнула, потому что возвращаться намеревалась пьяной. Поймала такси и довольно быстро приехала в любимый ресторан «Lex». Как же давно моя нога не ступала по этим разноцветным ступенькам! Интересно, Сабрина собрала всю нашу компанию, как в старые добрые времена?

Я прошла за темные застекленные двери и попала в темно-синий коридор, где поздоровалась с приятелями и прошла в зал. Меня проводили удивленные взгляды. Да, я очень давно не показывалась в таких местах как «Lex». В середине зала все так же располагается большой фонтан, украшенный растительностью и различными каменными фигурами, напоминающими танцующих людей. Слева все так же размещаются столики для особенных гостей и завсегдатаев ресторана. Справа всё так же находится барная стойка и проход за кулисы, что ведут к концертной сцене. Возможно, там все еще танцуют бездарности, стремящиеся пробиться в люди. Я же по привычке направилась к барной стойке, обойдя фонтан. Все места были свободны, кроме одного, где сидел юноша, разговаривающий с барменом. Он обратился ко мне, когда я заняла соседний стул.

– Ой, Джесс! Милая, милая Джесс! Ты даже не представляешь, как мне было холодно и одиноко без тебя.

Этот парень был явно рад меня увидеть. Шелдон Эйден – вечный кутила и мот, его волнует все, что движется. Он всегда имел на меня какие-то виды и завлекал любыми способами. Однако я не люблю красивых до смазливости мальчиков с пышной шевелюрой, ухоженными руками и слишком сладкими духами.

– Как дела, Шелдон? – спросила я его, делая бармену знак.

– Что за серьезные разговоры? Сначала – поцеловать старого друга.

– В Италии целуются в обе щеки, – ухмыльнулась я.

– И какую щеку мне тебе подставить? – он почти не коснулся губами моей щеки и, откинувшись, поднял стакан с виски. – Пока ты там отдыхала на своих Елисейских полях, слышала об аресте моего отца?

– О, боги! Конечно! Его оклеветали! – я едва не вскрикнула, потому что прекрасно знала всю историю. – Думаю, он бы никогда не сделал того, что ему приписывают.

– Спасибо, – он сделал глоток. – Однако я твердо знаю, что это полностью его вина. Плюс… – он снова поднял стакан на воздух и отпил. – Это круто. Ведь старик сделал меня управляющим его отельной компании. Все хотят стать хоть немного знаменитыми. Даже если они знамениты тем, что являются сыном преступника, – стакан с шумом покатился по стойке и попал прямо в огромную ладонь бармена. – Как я скучал по свежему воздуху, что ты всегда приносишь с собой! Долго же ты путешествовала по Брюсселю!

– Да, долго. И, кажется, этому никто, кроме тебя, не рад, – лучше вежливо умолчать о промашках собеседника, чем испортить себе настроение.

– Ах, ты про нашу сладкую парочку? – он расхохотался и поправил прическу взмахом руки. – Не бери в голову, милая Джесс! Неделя – и они разлетятся как самолетики одуванчика.

Я уныло кивнула. Мне мало верилось в это, потому что я видела их сияющие глаза, теплые объятия и жаркие поцелуи. Неужели мой отъезд так отразился на их жизни?..

– Ты сегодня вечером одна? – спросил Шелдон глубоким голосом.

Я не хотела отвечать. Дождалась, когда парень в черном фартуке подаст мне лимонад. Медленно отпила из соломинки и, взглянув на него, спросила:

– А что?

– Ах, Джесси! Я скучал по этому, – он хищно улыбнулся. – Плюнь на всё и поиграй со мной. Если вдруг захочешь сделать эту скучную ночь интереснее, просто найди меня за кулисами, – он вышел из-за стойки, подмигивая мне.

Я не испытывала к нему ненависти, но и симпатией тут тоже не пахло. Как журналист, я знала все секреты нашей компании, рулящей в Верхнем Ист-Сайде, их я могла разболтать в любой момент, когда они не ожидают этого. Хотя после этого я могу распрощаться со своей репутацией. Но против Шелдона я ничего не хочу иметь, пусть этот старый развратник занимается своим делом и не впутывает меня в него.

Прикончив лимонад, я заплатила и двинулась вдоль маленьких столиков на одного. Над ними располагался балкон. Там, где открывался вид на ночной город, сверкающий миллионами огней разных цветов, стояла толпа, во главе которой находился Эдвард – наша звезда кино, от которой все малолетки сходили с ума. Я поднялась к ним, но, чтобы пробиться к нему, мне пришлось постараться. Заметив обклеенную постерами с оборотнями стену, я сорвала один, протягивая его, подошла к актеру и наивно произнесла:

– Эдвард, я твоя самая ярая поклонница, и я так рада, что увидела тебя.

– Правда? – подписывая мой постер, он поднял сначала тонкие коричневые брови, а потом голову. – Джессика Милтон? Боже мой, каким ветром?

– Здравствуй, Эдвард.

Он взял меня за руку и подвел к краю балкона.

– И как там в античной мусорке под названием Рим? Ловко ты меня провела, – он указал длинным пальцем на постер. – Однако у меня нет времени на болтовню: детишки Нью-Йорка хотят получить мой автограф.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– А ты не знаешь? Ну да, Джессика-путешественница! Я прохожу кастинг на «Spooky High».

– Шоу оборотней? – рассмеялась я. Новое шоу планировали запустить на радость тинэйджеров Америки будущей осенью.

– Аууу! – он тоже засмеялся и отошел от меня.

Я поспешила спуститься: фанатки напирали и не давали прохода. Мне хотелось, чтобы этот вечер закончился побыстрее, но до сих пор ни Сабрина, ни Пит, ни, в конце концов, Дарен – никто не пришел. Я оглядела зал и заметила в стороне, где располагались столики для особенных посетителей, Пенелопу – сестру Эдварда, скандальную девицу и сплетницу. По старой памяти и знакомству я не могла не подойти к ней, иначе однажды я бы проснулась униженной и оскорбленной и задушенной собственным шарфом прошлого модного сезона. Улыбаясь и делая ангельский вид, я прошла через зал и села напротив Пенелопы.

– Джесс, как хорошо, что ты здесь.

Она улыбнулась, растягивая накрашенные губы, накручивая на наманикюренный палец прядь черных волос и положив ладонь другой руки на стол, накрытый фиолетовой тканью.

– Пенелопа, рада тебя видеть.

– Да, я тоже. Как мило со стороны Сабрины устроить вечеринку в честь твоего приезда после того, как ты бросила её. Кстати, теперь мы лучшие подруги, – проворковала она и отвела взгляд в глубь зала, будто ища кого-то.

– Что ты говоришь? – я сделала вид будто мне безразлично, хотя на самом деле меня скребли кошки.

– Мне не хотелось тебя заменять, но так бывает, когда ты бросаешь своих друзей, – она наклонила голову, волосы открыли мне её большую блестящую круглую сережку. – Я просто говорю, что я слежу за тобой и Дареном.

– Я знаю, ты беспокоишься о Сабрине… – начала я, складывая пальцы в замок.

– Это называется преданностью, – она сощурила подведенные глаза. – Но ты не знаешь, что это такое. Так почему же ты на самом деле покинула Нью-Йорк?

– Я получила работу в «La Moda», – ехидно улыбнулась я.

– Именно так ты сказала всем, но я нисколько этому не верю, – она сложила пальцы вместе, пододвинула их к себе и приблизилась ко мне, прижимая их своей пышной грудью и переваливаясь за середину стола. – Дела с Дареном пошли не так уж гладко?

– И почему тебя волнуют мои глупые любовные приключения? По-моему, из нас двоих журналист – я, – закинув ногу на ногу, я подняла бровь.

– Потому что я забочусь о своей подруге. А статья – это всего лишь предлог. Ты вернулась за Дареном.

Её слова прозвучали для меня как голос моей совести, мысленно я ужаснулась и вздрогнула, но вида не подала, а только улыбнулась.

– Никак нет. Работа уж такая, – настаивала я на своем.

– Если работа тебе действительно нравится, то ты бы осталась в Милане. Думала, что вернешься, и Дарен тотчас же упадет перед тобой на колени? – она отстранилась, внимательно глядя на меня. – Не беспокойся, я никому не скажу. Пока что, – она подняла лишь уголок губ, взяла в руку свою сумочку и наивно спросила: – А ты не видела Шелдона? Мы хотели поболтать…

– А что? Вы, ребята, вместе? Или как? – включила я свое любопытство журналиста.

– Мы еще не готовы предавать это огласке, – уходя от ответа, отрезала она.

Пенелопа удалилась, виляя своими округлыми частями тела, её блестящее короткое до неприличия платье шелестело, и я слышала его, даже когда она подходила к сцене. Это был совершенно другой конец ресторана. Мне стало не по себе, захотелось выпить что-нибудь в баре. Думалось над моим отъездом в Италию: это было скорое и неожиданное для всех событие. Я тогда никому ничего не сказала. Ну и что? Не больно я кому-то и нужна. К тому же, я не могла поступить по-другому: ответ требовали быстрый и точный, а я боялась, что это был мой единственный шанс стать опытным репортером. Да, но сейчас мне кажется, что я поступила неправильно. Да, но сейчас друзья не думают рассказывать мне о своей жизни. Да, но сейчас все они ополчились против меня. Личная жизнь разбивалась на мелкие кусочки прямо на глазах, и я ничего не могла сделать.

Меня всё не покидало чувство, что вечер станет еще хуже.

Спустя час я, сидя в баре и положив голову на сложенные вместе руки, услышала:

– Милтон, жду у пальмы.

Эдвард на мгновение сел на соседний стул, проговорил три слова и, как ошпаренный, умчался. Я не сразу поняла смысл слов, мой разум туманил алкоголь. Странно, чего это я так нарезалась? Почему Пит так и не пришел?

Я поднялась, шатаясь, бармен предложил мне стакан воды, который я выпила залпом и после которого мне стало легче. Я долго смотрела вокруг себя, пока до меня наконец не дошло, что я находилась здесь и сейчас. Нетвердыми шагами я направилась к балкону. Преодолеть лестницу стало настоящим приключением. Пыталась вести себя более трезво, чем я есть на самом деле. Случайно врезалась в спускающегося парня, извинилась. И еще не скоро заметила Эдварда, разглядывающего ночной город.

– Если ты расскажешь хоть о чем-нибудь из нашего разговора, я сделаю так, что тебя даже в желтые газетенки не возьмут, – он произнес это спокойно, но сквозь зубы.

В тот момент подумала: «Не знаю, что там на уме у Эдварда, но у меня такое ощущение, что это будет самой выдающейся сплетней века». Я кивнула, пытаясь сфокусироваться на новости и собраться вообще.

– Я перепробовал всё: иглоукалывание, массаж, йогу… ничего не помогает… Сабрина ван Дебуш нравится мне… – выдохнул он, едва не задыхаясь.

– А ей об этом сказали? – по глупости и пьяности ума ляпнула я.

– Я не вижу в этом смысла, – он бросил на меня яростный взгляд. – Даже не знаю, что меня раздражает в ней больше всего: её яркий макияж или громкое чихание. Каждый раз, когда я её вижу, неприятности сваливаются на мою голову.

– Очень мило, – улыбнулась я. – Ты влюблен. Вот только влюбленность не лечится, Эдвард, – сказала, свешиваясь через балкон.

– И влюблен здесь не только я, – его брови распрямились, на губах появилась легкая улыбка. – Я видел, как ты вилась вокруг Дарена, когда встретила его днем.

Я не очень хорошо помнила Эдварда в этом кафе, думаю, сам Дарен, его лучший друг, проболтался ему.

– Будто он последний человек на Земле… – прыснула я.

– А ты не видела людей сто лет, – он взял меня за плечо и поставил ровно. Его, кажется, не волновало, что я ничуть не трезва. – Я уже придумал способ получить то, что мы оба заслуживаем, – он лукаво подмигнул и взял меня за руку.

Он явно что-то замышляет.

– Поцелуй меня, – произнес он внезапно.

– Всё понятно, – своим затуманенным разумом я знала, что он работает на публику.

– Это всего лишь игра, – он повернулся спиной к городу и приблизил меня к себе. – Но представляешь: Дарен будет очень ревновать, когда увидит нас. И не стоит забывать о Сабрине, – при её имени я вздрогнула. – Ну, что скажешь? Готова нырнуть в омут с головой?

– Только не забудь предупредить акул, – ответила я, помедлив.

– Я знаю только одну акулу по имени Джессика, – он сжал мою ладонь и потянул меня к другой стороне балкона, откуда виден зал и вход в ресторан. Косясь, он прошептал: Сабрина и Дарен идут, приготовься.

Эдвард повернулся ко мне, улыбаясь, делая вид влюбленного человека. Честно, увидев его лицо, мне хотелось провалиться от стыда, ведь сейчас его лучший друг и мой бывший парень Дарен и моя лучшая подруга и его возлюбленная Сабрина увидят, как мы поцелуемся. Мне стало не по себе. Я и представить не могла, что всё было намного серьезнее, чем я думала, когда Эдвард приблизился ко мне, касаясь моей талии. Я слегка повернула голову и увидела Сабрину с Дареном, идущих в нашу сторону и держащихся за руки. Затуманенным разумом я решила бросить все и потерять голову от безумия, свершавшегося в этот момент. Я ни о чем не жалела, к тому же я дала себе установку начать новую жизнь, как только вернусь из Италии.

Эдвард поцеловал меня, пока я мысленно рассуждала. Теплые губы коснулись моих холодных, и крепкая рука прижала меня к сильному телу.

– Это был шаг номер один, – сказал он, отпуская меня. – Попробуем еще раз на вечере моего отца.

Я ошарашенно смотрела на него и не заметила, что Сабрина и Дарен, увидев наш поцелуй, скрылись из виду (позже я узнала, что они прятались за фонтаном). Я хлопала ресницами и не понимала того, что говорил Эдвард. Похолодевшие кончики моих пальцев дотронулись до моей щеки и губ. Он еще раз взглянул на меня и, спустившись, прошел между столиками, уходя на левую сторону зала.

Около фонтана стоял Пит, его губы были крепко сжаты, руки скрещены на груди, нога нервно дергалась. Все еще шокированная и не протрезвевшая, я подошла к Питу на нетвердых ногах.

– Пит, наконец-то! – облегчённо произнесла я.

– Извини, я опоздал. Пока зашел в метро… пока я понял, что вышел не там… – он распрямил руки и небрежно хлопнул себя по бедрам. – Но, похоже, я не успел к чему-то интересненькому.

Несмотря на то что он говорил довольно обычные вещи, выглядел он расстроенно. Он отвернулся и зашагал к барной стойке. Я поспешила за ним и застала его со склонённой над стаканом алкоголя головой.

– Это хорошо, что ты еще помнишь обо мне, но… – он отпил и громко поставил стакан на стойку. – Разве ты не целовалась с каким-то парнем пару минут назад?

– Я знаю, это выглядело странно, – начала я оправдываться.

– Извини, это не мое дело, – он повернул голову в противоположную мне сторону, и я увидела его черные волосы, на которых играли серебряные огоньки от шара. – Только вроде это был не Дарен. И это был не дружеский поцелуй. Не понимаю, к чему все эти игры?

Темные глаза прямо смотрели на меня, чувство стыда охватило мной. Я вспомнила, как в детстве меня отчитывали за порванную кашемировую блузку мамы, тогда моя бабушка долго охала и причитала.

– Ты прав, мне стоит сбросить Сабрину с обрыва, – ляпнула я, садясь на соседний стул.

– А потом будешь писать Дарену… из тюрьмы, – он вымученно улыбнулся и допил свой напиток. – Уже полночь? – он поднял правую руку с недорогими часами и привстал. – Ты поговорила с Сабриной?

– Нет… Наша встреча, как и в первый раз, была не особенно прекрасна, – ответила я, бездумно шевеля пальцами.

– Не уверен, что редактору это понравится.

– А, к черту его! Я успею закончить статью к показу мод.

– Надеюсь на это. Тогда просто сообщишь мне, когда я должен быть готовым для фотосессии.

– Ладно, Пит.

– Извини, мне пора, – он снова хлопнул себя по бедру. – Из О’Хара прилетает моя сестра. Мне нужно встретить её, – он отошел на два шага.

– А я смогу с ней познакомиться?

– Да, если не будешь дышать на нее алкогольным перегаром, – он улыбался, и было не понятно, шутил он или говорил серьезно. – Я знаю, что просто проходной персонаж в твоей жизни и не играю в ней никакой роли, но, если ты действительно любишь Дарена, просто скажи ему, – он поправил небольшой рюкзак за спиной.

– Может быть однажды у меня хватит смелости сделать это, – я хотела взять его за руку, но Пит лишь отстранился.

– Только не мешкай, – произнес он и ушел к выходу.

Я осталась одна. Вечеринка по случаю моего возвращения была еще более неприятной, чем когда зуб мудрости вырывают. Мне стоило остаться в Италии. И ничего этого не было бы сейчас.

Часть 3

На следующий день я проснулась рано для моего образа жизни, мои квадратные часы в спальне еще показывали десять утра. Раздумывала о прошедшей вечеринке. В мою голову лезли разные мысли насчет плана Эдварда: я пыталась понять, что же он сделает в следующий раз. Он – звезда, и эта интрига только поднимет его популярность, а я могу стать жертвой, которую схватят за горло и безжалостно задушат руки Пенелопы. Возможно, ничего этого бы не случилось, если бы я предупредила о своей командировке или вообще не уезжала бы. Я рассчитывала на теплый прием и дружеское отношение, а получила жестокие заговоры против и назревающие сплетни. Неужели я так предательски поступила?

Мои рассуждения прервал стук в дверь. На сегодня я не назначала встреч и никаких интервью у меня не было, поэтому сильно удивилась. Я накинула легкий спальный халат и спустилась вниз, к двери.

– Я тебя не разбудил? – на пороге стоял Дарен.

– Нет…– промямлила я.– Проходи, пожалуйста.

– Хорошая квартира,– сказал он, оглядываясь и подходя к дивану. – Можно я присяду?

Не дожидаясь моего ответа, он сел, соединив пальцы в замок. Он был напряжен и взволнован, хотя и пытался скрыть это за рассеянной улыбкой.

– Знаешь, вчера наша встреча получилась достаточно скомканной. Я просто хотел прийти сюда, чтобы…– начал он, глядя на мой стеклянный столик, на котором лежали журналы, – чтобы понять, что мы всё еще друзья.

На секунду мне показалось, что он солгал, но, когда карие, вечно любимые мной глаза поднялись, я решила, что это правда.

– Лучше дружба, чем ничего,– ответила я, садясь рядом с ним и закрывая грудь халатом.

– Спасибо, это многое для меня значит,– он улыбнулся. – Я не хочу чувствовать себя неловко, когда ты зависаешь со мной и Сабриной.

– Её сейчас здесь нет,– намекнула я, хоть и знала, что это не сработает. Вчерашний алкоголь продолжал действовать и развязывать мой язык.

– Она убила бы меня, если бы узнала, что я здесь,– он тихо засмеялся и вдруг сделал серьезное лицо. – Вчера вечером мне показалось, что я всё еще мог бы нравиться тебе.

– Правда? Ты был там? – притворилась я, переводя взгляд на стену с фотографиями. – Я помню только Эдварда…

Он кашлянул, почесал переносицу, помялся и опустил голову. Мне стало неловко, я кусала губу, сидела будто на углях, боясь сказать что-то не так, но говорила всё, что выдавал сонно-хмельной мозг, а внутри всё кипело от любви. Перебирала оборки на халате и через силу держала себя в руках, чтобы не крикнуть ему прямо в лицо. Крикнуть о том, как я мучилась, когда уехала в Милан, как думала о нем, как любила его и… люблю. Дарен вдруг взял меня за руку и произнес:

– Мы ведь через многое прошли…

– Да, прогулка по Кони-Айленд…

– Во время заката… Я тогда навернулся со скейта, а ты испугалась, когда на колене пошла кровь, – его рука дрогнула, и он решил поскорее высвободиться. – Я уже и забыл.

– Память – странная вещь.

Он улыбнулся и кивнул. Ему было неловко, он сжимал пальцы и бросал на меня быстрые взгляды.

– Я тоже этому удивляюсь. А вот что бы было, если бы ты осталась? – спросил Дарен, повернувшись ко мне и глядя прямо мне в глаза.

– Я часто задаю себе этот вопрос, – ответила я, немного погодя.

– Когда-нибудь мы найдем на него ответ, верно? – его милая улыбка снова озарила лицо.

Он взял обе мои руки в свои и подсел ближе. Его глаза будто пытались призвать меня к поцелую, и я бы с радостью поддалась им, но внезапно, Дарен отстранился и зашипел, словно обманутое животное:

– Что же я делаю? Я ведь пришел сюда не за этим… Джесс, ты же понимаешь, я теперь не могу думать о поцелуе с тобой: у меня есть Сабрина.

Он поставил локоть на ручку дивана и положил голову на ладонь. Мне было жаль его. Но больше всего мне было жаль себя. Нет, мы все были жалки и даже ужасны. Вот Дарен втихую сбежал от Сабрины, чтобы поговорить со мной, выяснить степень наших взаимоотношений, но ничего не получается. Потому что я сбежала. Потому что теперь он связан отношениями с моей подругой. Потому что я предала. И он не знает, как относиться ко мне. Он не знает, как вести себя со мной. Ох, если бы и я знала это.

Раздался противный звонок в дверь. Я вскочила, как ошпаренная. Дарен испуганно посмотрел на меня.

– Кто это?

– Письмо? – переводя дух, обратила вопрос скорее к себе, чем к нему.

– Эй, Джесс, подъем! Уже полдень! – услышали мы голос Сабрины. Я взглянула на часы и поняла, что опять забыла их перевести.

– Это Сабрина! – прошептал Дарен.

Я схватила его за руку и повела в свою спальню. Он споткнулся два раза, пока мы бежали по лестнице. Его рука дрожала, когда мы вошли в комнату. Я указала ему на кровать, и он покорно залез под нее.

– Иду, Сабрина,– отозвалась я.

Я спустилась и, пытаясь восстановить дыхание, поправляла верх халата.

– Привет, дорогая! – воскликнула подруга, когда я открыла дверь. – Можно я посмотрю твою новую квартиру?

– Ой, да что ты тут не видела? – махнула я рукой. – Лучше покажи мне свою новую коллекцию. Умираю, хочу поскорее увидеть её!

Сабрина покраснела и улыбнулась.

– Дорогая! Что ж, ладно, я жду в машине, – она быстро выпорхнула из квартиры.

Отыскав одежду, оставленную с вечера в коридоре и заваленную куртками, я переоделась, причесалась и вышла, забыв о Дарене.

Вернулась домой только в пятом часу, когда за окном начинало темнеть. Мне показалось, что Сабрина ничего не заподозрила, она так возбужденно всю дорогу рассказывала мне про свои модели, способы шитья, количество её помощников и их работу. За эти несколько часов она выжала из меня все соки. Отлично, теперь у меня есть большая часть материала. Я посмотрела её фирму, узнала, что они там делают и что будут делать. Осталось все отсортировать и напечатать.

Я поднималась на второй этаж в свою спальню с мыслью, что Дарен, наверное, уже дома и что мне не удалось его переманить на мою сторону. Я бросила сумку на кресло, расположенное в углу комнаты, где всегда приятно читать и отдыхать. Я плюхнулась на кровать и тут же услышала кряхтящие звуки. Быстро поднявшись, я огляделась и тихо спросила:

– Кто здесь?

– Это я, – Дарен медленно выполз из-под кровати.

– Что? Ты почему до сих пор не ушел? – обозлилась я сначала, сложив руки на груди.

– Сабрины нет? – испуганно спросил он.

– Всё чисто, – более спокойно ответила я, на всякий случай выглянув в окно. – Идем.

Мне было неприятно, что моё расслабление прервали, но я должна была помочь Дарену, потому проводила его до двери. Он, видимо, совсем не верил мне и озирался по сторонам в поисках Сабрины. Я бросила на диван свою легкую коричневую куртку и вышла в коридор.

Внезапно дверь распахнулась, будто её открыли ногой, и на пороге оказалась Пенелопа, сверкающая своими черными глазами. Она сделала несколько шагов вперед, глядя на меня прямо и лукаво.

– Привет, Пенелопа… – промямлил Дарен. – Ммм, пока, Джессика.

Он прошмыгнул за её спиной, и дверь с грохотом захлопнулась. Я осталась наедине со своим главным страхом.

– Мне кажется, вы с Дареном время зря не теряете, – произнесла она, ухмыляясь и поднимая одну руку к поясу.

– А у тебя сегодня классная прическа! – попыталась я перевести тему разговора, скрывая волнение и страх. Мне было удивительно, откуда она могла знать, что нужно появиться именно в этот момент.

– Очень смешно, – она сделала вид, будто её тошнит. Пенелопа обошла меня сбоку, смерила оценивающим взглядом и добавила: – Дай угадаю: вы в доктора играли? Или нет? Может, ты была плохой ученицей, а он хотел наказать тебя?

– Мы просто разговаривали, – пожала я плечами и невинно улыбнулась.

– В постели? – усмехнулась она. – Теперь я понимаю, почему ты хотела выпроводить Сабрину.

– Ты слишком серьезно относишься к статусу «лучшей подруги», не так ли? – съязвила я, делая озлобленное лицо.

Меня начинала выводить эта история. В тот момент я хотела поскорее избавиться от Пенелопы и лечь спать, но моя внешняя усталость наталкивала её на то, что мы с Дареном занимались здесь не пойми чем. Вернее, она одна понимала, чем мы тут занимались. Так и рождаются «желтые» новости.

– Когда всё будет слишком серьезно, ты узнаешь, – она полезла в свою сумочку и достала телефон, на корпусе которого блестело множество страз. – Дай мне хотя бы одну причину, по которой я не напишу Сабрине прямо сейчас.

– Потому что я говорю правду? – продвинулась я к дивану.

– Это спорный вопрос. Так же, как и мой существующий парень, – она опустила руку с телефоном и глубоко вздохнула. В театральном мастерстве она явно опередила своего брата Эдварда. – Похоже, что я пойду на очередной вечер отца одна.

– Ох, Пенелопа, что же ты молчала? Я помогу найти тебе пару.

– Хочешь поиграть в купидона? – подмигнула она, возвращая руку на пояс. – А это не тот парень, с которым ты разговаривала вчера?

– Пит?

– Да, точно, – она слегка засмеялась и похлопала меня по плечу. – Если ты приведешь его, Сабрина ничего не узнает.

Я ничего не успела ответить или возразить, как Пенелопа выскочила из квартиры. Смотрела на закрытую дверь, потом села на диван без сил, уставившись в серо-коричневый паркет.

– Джесс? – услышала я голос Пита, когда подняла трубку звеневшего телефона. – Я давно думал позвонить тебе. Как дела с интервью?

– Угадай, что мы будем завтра делать? – пропуская вопрос, с небольшим энтузиазмом проговорила я, выдавливая слова из последних сил.

– Хочешь встретиться? – в голосе парнишки заиграла надежда.

– Мы собираемся посетить классную галерею. Все, кому это будет интересно, придут туда. И я познакомлю тебя с дочерью мэра!

– Мне кажется, что я буду не в своей тарелке, – поникшим голосом сказал Пит.

– Я тоже, – подбодрила я его, – но у меня нет выбора, – внезапно я вспомнила о плане Эдварда, и меня передернуло.

– Ладно, только ради благотворительности, – не совсем довольно ответил он и положилтрубку.

Минут двадцать я смотрела в окно, мимо которого несколько раз пролетели птицы, быстро махавшие крыльями и мягко планирующие между домами. Какие-то мысли роились в моей голове, но я не хотела их останавливать или больше размышлять. Я что-то думала об Эдварде, в моей памяти всплывали моменты наших прогулок по аллеям с Дареном, я видела, как мы с Сабриной первый раз посадили дерево во дворе нашей элитной школы, как Пенелопа и Шелдон часто устраивали вечеринки у себя дома. Мне стало грустно оттого, что счастливое время проходит быстро, но мы вспоминаем о нем долго и с сожалением.

Холодный душ вернул меня к реальности, но сил не прибавил. Не ужинав, я легла в кровать и почувствовала себя такой разбитой и уставшей. Завернулась в мягкое и теплое одеяло и заснула.

Часть 4

Утром я снова проснулась с разбитой головой. Шум на улице раздражал меня, и, закрыв окна, я спустилась в гостиную. Дневное солнце грело бежевый ковер перед телевизором, отражалось от стеклянного журнального столика. Я схватила первую попавшуюся книгу с полки и села в кресло, закрытое от солнца. Ветер дул в окна, я слышала его вой и понемногу приходила в себя от вчерашней истории. Мне было страшно: вдруг Пенелопа расскажет всю правду Сабрине, и тогда я пропала. Однако я не думаю, что она загубит всю игру на корню: она этого не допустит. Игра закончится, когда я подставлю себя и запутаюсь во лжи. Пенелопа любит играться с чужими судьбами, и ей доставляет великое удовольствие проигрыш маленькой душонки. В данном случае этой душонкой была я.

Я вспомнила про благотворительный обед в честь баллотирования отца Эдварда и начала поспешно собираться. Книга была отложена, шторы задернуты, одежда скинута. За считанные минуты я прибрала свои короткие волосы, выбрала парфюм и встала перед зеркалом, приглядываясь к себе. Давно были те времена, когда мне выбирали одежду. Теперь всё приходится делать самой. Даже разгребать проблемы в личной жизни. Как рыцарь вступается на защиту чести девушки, так и я накинулась на шкаф.

На кровать полетели легкие, теплые, разноцветные, шелковые кофточки, вслед за ними брючный костюм изумрудного цвета, черные штаны и яркие юбки. Прошло около часа, пока я не нашла то, что хотела. Летнее платье с желтыми цветами и поясом, доставшееся мне на память о нашем выпуске от Сабрины, делало меня моложе и стройнее. Я не могла налюбоваться на себя, но внезапно я услышала сигнал машины и поспешила выглянуть в окно. Дорогая черная машина остановилась около моего дома, из нее вышел Эдвард с вечно уложенными на бок волосами, однако некоторые пряди все равно выбивались и придавали небрежности его образу. Он оглянулся и поднялся по невысоким ступеням. Я быстро посмотрела на себя в зеркало, по своему старому обычаю послала себе воздушный поцелуй и, захватив сумочку, спустилась к двери. Послышался легкий, но уверенный стук. Я открыла дверь и увидела Эдварда, в руке он держал букет красных цветов.

– Мою женщину никто не должен видеть без цветов,– произнес он, протягивая букет.

– Спасибо, но это уже лишнее,– холодно ответила я, хотя мне было приятно получить такой подарок.

– Ты готова? Нам стоит поторопиться, я хотел заехать на студию.

– Зачем? – спросила я, надевая черные туфли.

– Я обещал взять документы,– отмахнулся он, выходя из квартиры. – Не забудь, Милтон, мы с тобой играем влюбленных. Сегодня это очень важно.

– Объясни мне, что за «план Эдварда»? – попросила я, закрывая дверь.

– Сегодня ты всё узнаешь,– ответил он. На секунду мне показалось, что он сам не придумал точный план, но сила слов убедила меня в обратном.

Он взял меня за руку, будто я действительно его девушка, подвел к машине, открыл для меня дверь и сказал:

– Это ненадолго, игра скоро подойдет к концу.

Мне очень хотелось верить в эти слова. А пока мне предстояло изображать из себя влюбленную дурочку. Вдруг Сабрина и Дарен тоже играют на публику?

Мы поехали по людным улицам, прохожие оглядывались на нас, кто-то вскрикивал и даже бежал. Эдвард качал головой в такт играющей мелодии из приемника. Я долго смотрела на него и не могла понять, что же конкретно его толкнуло на эту игру.

– Что? Что-то не так? – спросил он меня, глядя то на дорогу, то в мои глаза. – А, Милтон, ты уже влюбилась в меня, не правда ли?

– Ты мне не интересен, и ты это знаешь,– не задумываясь, ответила я.

– Кто знает, может ты изменила свои интересы.

Он улыбнулся, повернул руль, и мы въехали во двор его компании. Остановил машину около входа в студию, взял какие-то бумаги и выскочил. Его фигура исчезла за матовыми дверями, а я зачем-то открыла его бардачок, позволяя себе немного вольности, и нашла там фотографии Сабрины. Она мило улыбалась, то держала в руках свой пиджак, то крутила на палец тонкую прядь голос. Я почувствовала зависть. Все парни влюблялись в нее, красивую, грациозную, манерную, а я лишь встречалась с теми, кого она отвергала. Единственным исключением был Дарен: он видел во мне меня и любил меня такой, какая я есть. Но я предала его, и теперь он встречается с Сабриной. Так, и кто здесь влюбленная предавшая дурочка?

Дверь открылась, и в машину сел Эдвард.

– Не прилично брать чужие вещи без разрешения,– строго произнес он и выхватил у меня фотографии. – Да ты плачешь! Милтон, что с тобой?

– Кто плачет? Никто не плачет, видишь, я улыбаюсь,– пролепетала я, смахивая слезы. Выдавила улыбку.

Он убрал документы на место, завел машину, и мы поехали к ресторану.

Всю дорогу мы молчали. Я смотрела из окна на темнеющее небо и зажигающиеся вывески, Эдвард следил за дорогой и изредка отвечал на звонки. Вскоре мы добрались, но, когда он нашел свободное место на стоянке, мы некоторое время сидели, не двигаясь.

– Джесс,– начал он,– не стоит сравнивать себя с Сабриной: вы совершенно разные.

– Я знаю.

– Ей идет быть громкой и заметной, а тебе – вести тихую домашнюю жизнь,– его горячая рука легла на мою холодную, я вздрогнула. – Мы добьемся всего, чего хотели, только собственными силами. А теперь вставай, и давай покажем этой парочке, кто здесь крутой.

Он слегка засмеялся, наклонился ко мне и быстро поцеловал. По мне пробежал какой-то электрический заряд, я была готова ударить его, но он отодвинулся и вышел. Я не могла прийти в себя, даже когда подходила ко входу в ресторан: я рассеянно улыбалась и не реагировала на приветствия.

Эдвард прошел в зал для гостей, а меня остановили двое. Парень с очень знакомыми мне темными волосами и глазами лучезарно улыбался, девушка, застенчиво стоявшая рядом с ним, дергала кружева на своем бежевом платье в крупную клетку. Они глядели на меня и будто ждали чего-то.

– Ты не против, если я привел с собой сестру? – спросил Пит.

– Я – Санни, привет, – она улыбнулась и протянула руку.

– Добро пожаловать в город, который никогда не спит,– пошутила я, приходя в себя. – К счастью, у нас есть много кофе.

Санни рассмеялась, прикрывая рот ладонью. Мне понравилась эта девочка, она очень походила на своего брата, хорошего парня.

– Может пройдем в зал? – спросил Пит.

– Да, конечно. И давай я сразу представлю тебе дочку мэра, Пит.

В мою сторону полетел недоуменный взгляд девушки. Мы прошли в главный зал, где находилось множество гостей, почти все знакомые для меня. Мы свернули в коридор картин, и здесь нас уже ждала Пенелопа. Она рассматривала репродукцию Ван Гога, держа руки на груди и слегка поворачиваясь из одной стороны в другую.

– Пенелопа, это Пит Паркинс, новый фотограф нью-йоркского подразделения «La Moda».

– А, привет, красавчик! – ответила она, улыбаясь и протягивая руку.

– Добрый день, как поживаете? – поинтересовался Пит, пожимая её ладонь. – Классная будет вечеринка, правда?

– Да, верно. Жду, когда папочка уже баллотируется в президенты,– холодно произнесла она, поддерживая рукой сумочку.

– А могу ли я познакомиться с сегодняшним героем?

Она хихикнула, схватила его за руку, и они, как дети, убежали в другой конец зала. Пенелопа медленно, но верно запустила свои ядовитые коготочки.

– Не могу поверить: её отец – мэр! – восторженно произнесла Санни, провожая их взглядом. – Наверное, это здорово, когда тебя все знают. Думаю, эта ночь будет самой замечательной в моей жизни!

– Да уж, людей собралось немало.

– И все такие стильные. По-моему, на мне совсем не то надето, – она оглядела себя и оглянула зал. – На меня все так странно смотрят.

– Остынь, ты просто ненормальная, – решила я немного отвлечь её и развеселить. Хотя это ясно, что обычным девчонкам не известны платья от Картин Модье или Жана Вердана, истинных вершителей моды.

– Да, это точно, – она улыбнулась и прикрыла рот ладонью. Этот жест делал её женственнее и слегка наивнее. – Пит сказал, что ты не будешь против, если я испорчу вечеринку.

– Твой брат– очень хороший парень, но, к сожалению, он не так хорошо знает устройство модного мира, – ответила я в поисках Эдварда.

– Да, пожалуй. Но, надеюсь, этот мир не слишком холодный. Я не прихватила зимнюю куртку, – Санни засмеялась, робко глядя на гостей. – Я собиралась остаться в Чикаго и работать в приюте, но Пит так звал меня погулять по Нью-Йорку, что я решила всё-таки приехать.

– А что за приют? – повернулась я к девушке и увидела её сияющие глаза.

– Мы заботимся о бездомных собаках, кошках, хорьках…– ей явно нравилась эта тема, она с любовью говорила об этих животных, но внезапно произнесла: – Я изучаю биологию и мечтаю стать ветеринаром. Ветеринаром с тремя детьми, двумя щенками, попугаем и изумительным мужем, если быть точной.

– Это так мило! – улыбнувшись, воскликнула я. И сделала это не потому что хотела быть вежливой и хорошей, а потому что в душе каждая девушка мечтает об этом.

– У меня уже есть попугай и щенки. Осталось найти парня. Может быть, один из них – моя судьба? – Санни обернулась, за её спиной стоял Шелдон с бокалом вина в руке, он прямо смотрел на неё своими темными манящими глазами.

Любая бы девушка отдалась ему, даже я, если бы не вся эта история с Дареном и Сабриной. И вообще, если бы я была не я. Мне хотелось сказать ей, чтобы она была осторожнее с этим безобразно развратным человеком, но меня поприветствовал репортер одного из тех небольших журнальных изданий, которые вечно норовят потопить наше. Я, смеясь на шутку журналиста, отошла к барной стойке, рассчитанной на четыре человека, села на свободный стул у края и стала внимательно наблюдать за девушкой. Санни долго смотрела на Шелдона, видимо, перебарывая его чары, но потом подошла и что-то спросила его с наивным видом. Он повертел в руке бокал и приподнял бровь. Шелдон, очевидно, пригласил её пройтись, и они вышли. Он бывалый парень. Может, всё же стоило предупредить Санни?

В мою голову пришла мысль узнать, как там Пит и Пенелопа. Они стояли у репродукции какого-то импрессиониста, Пит увлеченно рассказывал ей о чем-то, но она неохотно слушала его и бросала недовольные взгляды.

Пенелопа заметила меня и, быстро прервав речь парня, подошла ко мне.

– Пит сон на меня нагоняет: он говорит только о политике и искусстве, и бла– бла– бла…– пожаловалась она, сверля меня глазами.

– Умные люди любят поговорить о таких вещах, – сказала я, улыбаясь.

– Если я вдруг захочу поспать, то вернусь в колледж, – буркнула Пенелопа, складывая руки на груди. – Серьезно, о чем ты думала?

– Ты сама хотела попробовать с ним, я тут ни при чем. Ваши горячие сердца достойны друг друга, – подмигнула я.

– Так ты считаешь его горячим? – я услышала её противный смех и почувствовала издевку. – Знаешь, что? Похоже, что ТЕБЕ нравится Пит.

– Образ жизни Пита не для меня, – скоро проговорила я.

Пенелопа была явно недовольна, она ушла, размахивая своей сумочкой и топая каблуками от ярости. Пит недоуменно посмотрел на меня, а потом последовал за ней. Мне показалось странным, что она посчитала, будто мне нравится Пит. Мы ведь только коллеги и не больше.

Вечеринка перестала мне нравиться, но самое плохое ожидало меня впереди. Около барной стойки я заметила Эдварда, разговаривающего с мужчиной, одетым в дорогой серый костюм и постоянно глядящим на свои позолоченные часы. Они говорили о работе, когда я подошла ближе.

– О, Джесс, – окликнул он меня. – Прошу любить и жаловать, моя fiancé, Джессика Милтон, – он указал на меня.

Его ладони легли на мои плечи, как только я встала рядом с ним. Эдвард улыбался и делал вид, что влюблен. Мужчина кивнул, приветствуя меня, поднял бокал и отошел.

– Я ждал тебя, дорогая, – произнес Эдвард, поворачиваясь ко мне.

– Мы делаем вид, что встречаемся всего 48часов. Тебе не кажется, что еще рано для серьезных заявлений? – холодно заметила я.

Я не могла забыть тот поцелуй в машине и очень хотела сказать ему что-нибудь колкое, неприятное, но вдруг услышала стук знакомых ботинок и обернулась. Передо мной стоял Он. Его прекрасные рыжие волосы, всегда замечательно уложенные, так и заводили меня, одних их было достаточно. Карие глаза глядели будто внутрь меня, будоража и волнуя, и уже знали мою тайну сердца. Ну, как его можно не любить?

– Ребята, привет! Шикарный вечер, – воскликнул Дарен.

– Отец говорит, чем больше ты тратишь, тем больше зарабатываешь, – Эдвард поднял большой палец вверх и улыбнулся.

– Следуя этой поговорке, он явно держит в своих руках весь капитал Верхнего Ист-Сайда, – ухмыльнулась Сабрина, поправляя воротничок золотого пиджака.

– О, нет, милая Сабрина, – ласково ответил Эдвард, – он держит намного больше.

– Страшно представить себе эту цифру, – хихикнула она, отпустив уку Дарена.

– Что он планирует делать, если не добьется желаемого? – спросил Дарен, кидая на меня дежурные, равнодушные взгляды.

– Если он не баллотируется, то солнце пожрет крокодил.

Мы засмеялись. Эдвард повернулся ко мне и прошептал: «Сабрина и Дарен смотрят на нас. Нужно притвориться, что мы влюблены друг в друга».

– Что ты говоришь, любимый? – чуть громче сказала я, чтобы не выдавать нашей игры.

Он кивнул и положил мне руку на плечо.

– Джесс, я всё понимаю, что тебе тяжело, но сейчас твой единственный на свете мужчина – я, не забывай про это.

– Хочешь сказать, что ты меня привязал тем поцелуем? – его слова показались мне немного эгоистичными.

– Что? Нет, это был лишь подготовительный поцелуй, – шепнул он мне на ухо. – Но, кто знает, что будет потом…

От его горячего дыхания по телу пробежали мурашки. Я сама не ожидала, как обвила его шею.

– Это тоже часть твоего плана? – проговорили мои губы, околдованные его чающими словами.

– Джесс, это всего лишь веселая игра. Неужели тебе совсем не хочется расслабиться? – его глаза сверкнули. На секунду я подумала, что это дьявол искушает меня.

Глубинные инстинкты, пробужденные его сладким шепотом, клокотали во всем моем теле. На пару мгновений мне показалось, что мы совсем не в ресторане, где снует куча богемного народа, где на нас смотрит каждый человек, что мы стоим в каком-то тесном лифте, сужающимся еще сильнее, стремительно катящимся вниз. Сильная рука крепче обвила мою талию и почти вжала в Эдварда, я снова почувствовала поцелуй его губ. Какая-то сила подчинила меня ему, а я даже не стала сопротивляться. Он отпустил меня и посмотрел куда-то в сторону.

– Я ожидал, что Сабрина окажется более вспыльчивой. Драка, пролитые напитки…– проговорил он, поглядывая на выход, за которым скрылась Сабрина.

Моя голова кружилась от удивительного вихря чувств, ватные ноги, кажется, рассыпались, словно подожженные. До меня не сразу дошел смысл его слов, и я не стала ему отвечать, лишь робко спросила:

– Может быть, на сегодня уже хватит?

– Ни в коем случае! Мы просто перешли на следующий уровень.

Эдвард поморщился и строго взглянул на меня. Он обошел со спины и исчез за ширмой.

Весь вечер не покидало ужасное предчувствие, и оно свершилось, когда ужин подходила к концу. Отец Эдварда и Пенелопы выступал перед аудиторией, произнося благодарственные слова и обещания на будущий срок, а потом предоставил слово своему сыну.

– Спасибо всем спонсорам, которые помогут следующей осенью моему отцу одержать победу! И, пользуясь случаем, хочу познакомить вас со своей изумительной подругой, – я затряслась, услышав эти слова. – Встречайте: Джессика Милтон.

Я была готова провалиться сквозь землю, все смотрели на меня, сверлили своими глазами и завидовали –это я точно чувствовала. Моя робкая рука поднялась, и я слегка потрясла ей. Великолепный Эдвард развернул свой план как на духу. Ему повезло, что вокруг было слишком много свидетелей, иначе я бы придушила его. А потом ни за что бы не рыдала на его могиле.

Часть 5

Не помню, как я добралась до дома, наверное, Эдвард подвез меня, потому что, пока я поднималась на свой этаж, любопытные глаза консьержки сопровождали меня всю дорогу.

Утром я проснулась от стука в дверь и первым делом подумала, что это снова Дарен, который хочет узнать: буду ли я его женой. Но в дверь прошел Пит с печальным видом. Он сел на диван, а я бегала по квартире и приводила себя в порядок. Он молчал, пока я была занята, но внезапно произнес:

– Моя сестра ночевала сегодня у этого парня.

Я остановилась посреди гостиной, услышав роковые слова. Один не накрашенный глаз сощурился, и из рук выпало вчерашнее платье.

– С ней все в порядке?

– Она дома, но… – он сложил ладони вместе и опустил их на колени. – но всё еще хуже… он выпроводил её, а она второпях забыла бумажник в его комнате.

– О, черт! Там же все документы, деньги…

– Единственная фотография любимой бабушки…– продолжил Пит, не поднимая глаз. – Всё, что она запомнила, это то, что его отец – владелец гостиницы, в которой они были.

Меня посетила мысль, что это есть почерк Шелдона. Только он мог так безжалостно выкинуть девушку из квартиры. Готова спорить, ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он сделал это.

– Кажется, ты знаешь едва ли не всех в этом городе. Может быть… ты сможешь помочь?..

– Не бойся, я приду на помощь, – низким басом проговорила я. – Бум – ба – бум!

Пит уныло засмеялся.

– Так в Готэме и появились супергерои, – его руки тряслись, хоть он старался казаться веселее. – Итак, куда мы пойдем?

– Ты сможешь спокойно смотреть на парня, который так поступил с твоей сестрой, и не ударишь его? Не думаю, что тебе нужны лишние проблемы.

– Ты права, – он сжал руки и попытался улыбнуться. – Позвони мне, когда узнаешь что-нибудь.

Он встал, стараясь держаться на ногах, и направился к двери. Я схватила с кресла пиджак и подбежала зеркалу. Докрасив второй глаз, натянула босоножки и взяла сумочку.

Прыгнув в свою машину, на которой не ездила три года, я двинулась в кафе, где обычно зависал Шелдон. И почему он вечно втягивает меня в свои аферы?

Я быстро добралась до назначенного места, вбежала в сверкающий вход и сразу увидела дамского угодника.

– Я так и знала, что вчера вечером мне нужно было тебе что-то сказать, – начала я, подходя к нему.

– Извини, милашка, – обратился он к девушке, – мне нужно разобраться с сумасшедшей девчонкой, – она рассмеялась, но отошла. – Итак, наконец ты решила зайти ко мне? – в его голосе звучали соблазняющие нотки. – Но почему меня не покидает ощущение, что ты здесь не просто так?

– С удовольствием бы выпила с тобой, но у меня здесь важные дела, – я убрала руки на пояс и смерила его взглядом презрения.

– «Важные»? Это те, которые можно с легкостью отменить? – Шелдон игриво положил на язык вишенку от коктейля.

– Мне нужен бумажник Санни, – резко ответила я. – После ночи с тобой у многих путаются мысли, – добавила я мягче.

– Правда? А ты можешь пустить этот слух в массы? – спросил он, подмигивая. – Санни была хороша, но на что эта милашка надеялась?

– Мне не нужны подробности, ладно? В конце концов, ты мог бы сделать ей поблажку, она ведь из небольшого городка.

– Хм, а это интересная мысль. Буду каждый раз спрашивать, откуда произросла такая очаровательная маргаритка, и захламлять свою драгоценную память, – он закатил глаза. – А почему бы нам не продолжить наш замечательный разговор в одной из комнат моей гостиницы? – его чарующий взгляд темных глаз пытался захватить мою бдительность в плен, но я прекрасно знала все уловки этого Дон Жуана.

– Думаю, ты просто отдашь мне бумажник, – как можно мягче произнесла я, хотя мне хотелось ударить его. Думаю, Пит бы точно пару раз заехал по его безукоризненной мордашке.

– Ладно, мой дом – твой дом. Только не забывай стучать, – он протянул мне черно – белый кошелек и легким движением руки убрал прядь со лба. – Ну, Джесс, было приятно с тобой поболтать. А теперь извини меня, мне пора заняться делом.

Едва я вышла из кафе, как в сумочке зазвонил мобильник.

– Пит? Операция по возвращению бумажника успешно завершена.

– Отлично, – я услышала облегченный выдох. – Встретимся у тебя.

Как можно скорее я приехала домой и застала Пита на том же месте на диване. Он сидел, улыбаясь и потирая ладони.

– Что это? – спросила я, увидев на столе контейнер с едой.

– Это меньшее, что я могу сделать. Может быть, придет время, и я смогу отплатить тебе, победив тигра или что-то типа того, но… – он замялся и робко взглянул на меня. – Даже не знаю, что бы мы с Санни делали без тебя.

– Это мой двойник, – отшутилась я.

– Надеюсь, он был не против заняться грязной работой, – едва улыбнулся Пит. – Санни поехала в зоопарк в Бронкс, чтобы немного отвлечься. Это её любимое место, – добавил он с теплой улыбкой.

– С детства не была в зоопарке, – выдохнула я, глядя на еду и вспоминая, как я, мама и папа ходили в зоопарк на моё шестилетие. Меня тогда не пустили на горки, потому что я едва дотягивала до нужного роста. Детская трагедия.

– Может быть, как-нибудь сходим? – он, запинаясь, спросил меня. – Я понимаю, что это не идет в сравнение с твоими пятизвездочными бранчами, но я очень хотел поблагодарить тебя, – он потер ладонь о колено и быстро перевел взгляд с моего лица на стол.

На его щеках появился легкий румянец, я чувствовала его смущение и скованность, а также его желание сказать мне что-то.

– Просто отлично! – ответила я, проглотив в очередной раз кусок омлета, покрытого необычной специей.

– Правда? А мне показалось, что я переварил яйца… – он провел рукой по затылку ко лбу. – Господи, Джесс, спасибо! Я знаю, как это всё выглядело глупо, и мне стыдно было просить тебя о таком… Спасибо! – он говорил с таким жаром, что на его энергии можно было приготовить еще один омлет. – Это многое значит для меня, ведь у меня появился кто-то, кому я могу доверять.

Я отложила вилку, взяла руку Пита в свою и заглянула в его добрые глаза. Они метались из одной стороны в другую, а потом он закрыл их и с долгую секунду не открывал.

– Спасибо, Пит. Я тебе тоже доверяю.

Он удивленно посмотрел на меня и радостно улыбнулся. Его напряжение куда-то улетучилось, и будто во мне оно тоже исчезло.

– Мм, какой вкусный домашний завтрак! – воскликнула я, поворачиваясь к столу.

Это здорово, когда парень умеет готовить. Я, по трагическому стечению обстоятельств, ничего не умею, ничем не владею. Пока мою жизнь сотрясали то одни похороны, то другие, я все больше и больше замыкалась в себе. Мне не с кем было поговорить, обсудить мои проблемы: бабушка Энни умерла, когда мне было 15, и с тех пор мои отношения с родителями разорвались в конец. Если любимая бабушка еще пыталась меня чему-то научить, то родители не считали это нужным, полезным, важным. Поэтому я не умею готовить, шить и вязать, уборку в квартире произвожу через силу и нежелание. Не повезет моему мужу, если он у меня вообще будет.

– Тебе звонят, – Пит указал на мерцающий телефон.

Я вздохнула и взяла трубку.

– Джесс, – услышала я возбужденный голос Эдварда, – приезжай в Центральной кафе прямо сейчас.

– Зачем? Что-то случилось? – я посмотрела на Пита и увидела его испуганные глаза.

– Просто приезжай, – его слова звучали заманчиво.

Я отложила телефон и еще раз бросила быстрый взгляд на Пита. Он тер ладони и высоко поднимал брови.

– Это был Эдвард, он хотел встретиться со мной, – с разочарованием проговорила я, потому что знала, что Питу это не понравится.

– Но ты даже не доела, – он показал на блюдо.

– Кажется, это важно…

– Хочешь – иди, – он встал и стал внимательно наблюдать за моими действиями.

Я медленно поднялась, глядя на Пита, и взяла сумку в руку. В его глазах блеснуло отчаяние, я подошла к двери и услышала его голос:

– Я немного уберу и тоже уйду.

– Хорошо. Извини, Пит, мне нужно идти.

Я заметила его печальный взгляд, но взялась за ручку двери и вышла. Мне было ужасно стыдно за то, что я сделала, и я с трясущимися руками завела машину. Что-то говорило мне, что Пит хотел о чем-то поговорить со мной, и, наверное, это мог быть разговор о любви. Да нет, этого не может быть, просто воображение разыгралось.

Я немного посидела в тишине, держа руки на руле. Мне хотелось вернуться назад и поговорить с Питом, но какая-то сила останавливала меня и не давала выехать со двора, так я и сидела несколько минут, тараща глаза повсюду.

Когда я приближалась к парку, на телефон пришло сообщение от Эдварда, но я не стала его читать, потому что корила себя за невежливый поступок и говорила себе, что никогда не прощу самое себя за такой номер. Я остановила машину, посмотрела на себя в зеркало заднего вида, подправила локоны и вышла. Мои ноги подкашивались, по непонятной причине я волновалась и очень не хотела идти в кафе. Приближаясь к столикам, я заметила сидящих Дарена и Сабрину. На мгновение я испугалась и почувствовала, что сердце рвется подсесть к этому рыжему сорванцу, соблазняющему меня и по сей день.

Меня обхватила чья-то рука, и я услышала радостные ноты в голосе Эдварда.

– Привет, я давно ждал тебя. Как дела?

– Эдвард, – испуганно проговорила я, глядя в его глубокие глаза.

– Мне нужно поговорить с тобой, – он отвел меня с дороги к кустам. – Да, с чего бы начать? – шепнул он себе. – Джесс, выходи за меня замуж!

– Что?!? – весь мой словарный запас улетучился, как дым из камина в ветреную погоду. – Это и есть «план Эдварда»? Фиктивное предложение?

– Ну, раз уж мы сообщники в этой игре, то я хочу провести остаток жизни с тобой… – он держал в своей руке мою, и я чувствовала его волнение.

– Неужели нет никакого другого варианта? Зачем это всё?

– Джесс, разве я не объяснял тебе, что так мы получим всё, чего хотим. Дарен возревнует и захочет вернуть тебя, – он смотрел в мои глаза, наклоняя голову. – И Сабрина, наконец, обратит на меня свое внимание.

– Не нравится мне эта затея, Эдвард… Почему мы не можем просто продолжать играть во влюбленных?

– Что? А как же следующий уровень? – его губа обиженно выпятилась. – Я думал, ты хочешь, чтобы это было быстро и действенно.

– Да, я хочу этого быстро и действенно. Но не так.

Он взял мою руку и прижал к своей груди.

– Значит, ты отказываешься?..

Я молчала. В моей ладони звучало его сердце, дико и трепетно бьющееся. Дыханье захватило от этой внезапной новости. Мысли завертелись в бешенном смерче.

– Значит, это конец?..

Я не знала, что ему сказать. Я думала, что его план подействует на Дарена незамедлительно, что он тут же поймет, что потерял. Или что он просто увидит мою любовь, продолжающую бушевать во мне. А, может, эта фальшивая любовь делает все только хуже?

– Значит, ты не любишь меня?..

– Эд, я… я запуталась, ладно?

– Ты хочешь уйти?..

– Наверное. Извини.

– Давай я подброшу тебя. Мы поговорим по дороге.

Я кивнула. Эдвард взял свой сложенный вдвое серый пиджак, накинул его на мои плечи и повел меня в сторону стоянки. Кажется, я чувствовала пристальный взгляд Дарен на своей спине. Надеюсь, это хоть немного заставляет его ревновать. Эдвард открыл машину, я села и уткнулась в стекло.

– Джесс, если тебе так противно, скажи об этом, – мрачно выдал он, захлопнув дверь.

– Не в этом дело. Я чувствую, будто делаю что-то не то…

– Почему? Ведь это же логично пробудить любовь жгучим чувством ревности, разве нет?

– Да, возможно. Но тогда почему он не вернулся ко мне сразу же, после того поцелуя в «Lex»?

– Это же Дарен, глупенькая. Ему нужно время, чтобы все принять, переварить, осознать, а действовать он будет к старости. Поэтому я сейчас прошу тебя: выходи за меня.

Я вздрогнула. Повернулась к нему и пристально посмотрела в его глаза. Темные, как два бесконечных омута. Что мне делать? Я чувствую, как предаю Дарена еще раз, еще раз, но намного серьезнее. Эдвард – его друг, Эдвард вдруг становится моим возлюбленным, сразу после того, как я вижу Дарена вместе с Сабриной. Разве это не странно? Целую его, но не чувствую к нему ничего, что бы я чувствовала к Дарену. И потому я не хочу выходить за него, пусть это даже и игра, пусть это даже и фиктивный брак.

– Эд…

Мои губы оказались в плену его. Мягкие, теплые, уверенные. Его пальцы коснулись щеки, мочки уха, шеи, пленяя меня. Что делать? Что делать? Плыть по течению, которое постепенно становилось водопадом. Я утону. Утону и умру под скалистыми камнями на дне. Хватаю воротник его белой рубахи и тяну на себя. Может быть, это минутное помутнее разума, но мне плевать. Я хочу любить его, целовать его, обнимать его, чувствовать его дыхание на своей шее. Я не могу отпустить его, жаркого, пламенного, волнующего, безграничного. Пальцы зарываются в шевелюру его волос, он сжимает моя руку сильнее.

– Эдвард… Эдвард…

Как полоумная я шептала ему, целуя его губы, щеки, веки.

– Я согласна, Эдвард…

Он оторвался от меня, глядя удивленно.

– Ты серьезно?

– Да, к черту все это.

– А ты знаешь, что я храплю? – спросил он, лукаво поднимая бровь.

– Мне плевать, Эдвард.

Я покачала головой и погладила его по щетинистому подбородку.

– Мне на все плевать. Я лишь хочу быть любимой, я хочу любить.

Страстными пальцами он притянул меня и впился губами в мои. За это мгновение, за этот поцелуй можно умереть. Оно того стоит. И пусть Пенелопа обсуждает наш брак, и пусть Сабрина кусает себе локти, и пусть Дарен с завистью пожирает нас взглядом, и пусть Пит захлебнется в своих нравоучениях. Пусть. Мне плевать.

Мой взгляд встретился с его. Эдвард влюбленными глазами смотрел на меня, краснея как мальчишка. Я смущенно улыбнулась и сжала его ладонь.

– Да. Я выйду за тебя замуж! – низким голосом проговорила я.

Эдвард кивнул, продолжая смотреть на меня удовлетворенно-радостными глазами.

– Это стоит отменить. Ты не против, если мы предадим это огласке?

– А как иначе заставить их всех ненавидеть нас? – спросила я, чувствуя себя совершенной стервой.

– Ох, Джесс! Я не знал, что ты такая опасная и коварная.

Я долго не могла опомниться: голова кружилась от пылких поцелуев, жарких объятий. Мы сидели в машине, отрезанные от всего мира запертыми дверьми, запотевшими стеклами. Эдвард, запустив руку в карман пиджака, достал оттуда маленькую коробочку. Он протянул руку, ожидая моего движения. Я глупо улыбнулась и подала свою холодеющую руку. Он надел на мой палец простое кольцо, несколько раз поцеловал его, будто грешник целует руку святого отца. Я воспринимала происходящее как сказку: ко мне приехал принц и попросил выйти за него замуж, и я, конечно, согласилась. Ни одна бы девушка не устояла перед этим умоляющим, но твердым взглядом, он словно околдовал меня, а я поддалась. Все произошло так неожиданно, так стремительно: вот я сомневаюсь и едва не отказываюсь, а вот мы страстно тонем в объятиях любви, и вот мы уже сидим за большим столом в одном из шикарных ресторанов Нью-Йорка. Вокруг нас куча людей, поздравляющих, жмущих Эдварду руку, говорящих мне различные пожелания и дарящих подарки. Я лишь могу улыбаться, как влюбленная семиклассница, и говорить очередное «Спасибо». Моё пьянящее счастье все больше и больше кружило голову, а когда смотрела на мужчину рядом со мной, находила его слишком шикарным для меня и радовалась этому безмерно. Он, сказочно прекрасный, харизматичный, статный, а я маленькая, заурядная, незаметная. Это точно не сон?

Моя непрозрачная пелена в миг сдернулась, едва я встретилась со строгими черными глазами Пенелопы. Она с приторной улыбкой протянула мне серебристую коробку и пожелала счастья. Она отошла, взяла со стула свою сумку и вышла из кафе.

– Кошмар! – услышала я, как только выскользнула сквозь толпу из кафе.

Пенелопа держала руки на груди, её сумка шлепала её по бедру, а тяжелый взгляд сверлил пустоту.

– Теперь нас будут считать сестрами! – вскрикнула она, освобождая руки.

– Не будем делать поспешных выводов, – как можно холоднее пыталась ответить я.

– Хорошо, – прищурилась она. – Я и думать не могла, что дело дойдет до свадьбы, – покачала она головой и снова сложила руки на груди. – Это предложение – откровенная игра на публику!

Моё сердце сжалось и словно упало в пятки. Когда я думала, что мне плевать на мнение Пенелопы, я врала сама себе. Её ледяные глаза сверлили меня, сжатые губы укоряли и даже ненавидели.

– Может быть, но ты ни за что не узнаешь всей правды, – проговорила я, взяв себя в руки.

– Даже не пытайся напугать меня, – язвительно сказала она, убирая одну руку на пояс, а второй тыкая в меня. – Я впереди тебя на два шага, – два тонких ухоженных пальца маячили перед глазами. – Этим утром я видела, как ты мило беседовала с Шелдоном. Есть только одна причина, почему люди так делают, – улыбалась она.

– Не суди людей по себе. Мне пришлось зайти туда по поручению Пита.

Она сощурила один глаз, её ресницы нервно дрогнули.

– Скажи, со сколькими парнями ты пытаешься построить отношения? – Пенелопа быстро посмотрела на людей, сидящих за столиками. – После того, как ты вернулась, – она повернулась ко мне и стала подходить всё ближе, – ты украла моего парня, мою подругу и моего брата, – она ткнула в моё плечо пальцем. – То, что ты творишь, бесит меня! – огни в глазах дьявольской женщины горели черным пламенем. – Но тебе придется расхлебывать эту сладко-горькую кашу с ложкой яда самой!

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – фыркнула я, пожимая плечами.

– Пока не понимаешь, – Пенелопа отодвинулась от меня. – Ну ничего, скоро поймешь. Это всего лишь дело времени, – она искоса посмотрела на меня. – У Эдварда никогда не было секретов от меня.

Она отвернула голову и спустилась по лестнице, её пышные фигуры плавно двигались по дороге к бульвару. Победоносная, она шла, ни разу не обернувшись. Мне было очень страшно, ноги подкашивались, внутри всё клокотало и трепетало, словно меня загнали в клетку и пригрозили больше никогда не выпускать. Я села на ближайшую скамью и вздохнула. Я боялась, что Сабрина узнает всю правду и перестанет общаться со мной. Я потеряю её доверие и расположение. А потом и доверие Дарена. И всех вокруг. Дура! Но мне так хотелось не обращать внимание на мнение людей вокруг, но ничего не получилось. И, значит, я поддалась искушению, а сейчас сожалею о содеянном. Ну, кто же знал, что Эдвард решит жениться на мне? Как глупо. Как мерзко и гадко. Неужели я не могу ничего исправить? А если я сделаю всё только хуже? Хотя куда уж хуже?..

– Эй, – услышала я слабый голос.

Я подняла голову и вскочила. На меня смотрела Сабрина.

– Я не могу поверить, что ты выходишь замуж раньше меня! – воскликнула она, обнимая меня.

– Я не могу поверить, что вообще выхожу замуж, – ляпнула я.

– Да уж, и неделя не прошла, – её щеки приподнялись. – Я знаю одного парня, но, чтобы Эдвард…

– Как глупо, ведь мы всегда думали, что я состарюсь с Дареном, – я улыбнулась и виновато опустила глаза.

– Да, точно. Поэтому я и спрашиваю, – Сабрина взяла меня за руку. – Это действительно то, чего ты хочешь?

– Эдвард – мой единственный мужчина, – выдохнула я.

Я совершенно не желала лгать лучшей подруге, но у меня не было выбора. Играть, так играть. Иначе бы весь «план Эдварда» пошел бы коту под хвост. Правда, пришло время переименовать его в «план Эдварда и глупой Джессики». На секунду мне показалось, что она раскусила мою ложь.

– Теперь я тебе верю, – она снова обняла меня и улыбнулась. – Теперь я уверена, что отдаю тебя в хорошие руки. Ты говорила, что у вас с Дареном всё кончено, но мне иногда кажется, что между вами всё еще что-то есть. Не подумай ничего такого, просто я волнуюсь за наши отношения, – и полетели камни в мой огород.

– Это называется дружба, и больше ничего, – покачала я головой.

– Хорошо, потому что я очень сильно люблю Эдварда! – выпалила она, складывая ладони вместе. – В смысле в Дарена! – поправилась она, делая удивленное, а затем растерянное лицо. – Я сказала «Эдвард», потому что мы только что говорили о нем.

– Я поняла, что ты имела в виду, – я постаралась улыбнуться тепло, не смущая подругу. Ох, Фрейд, вот тебе поле для размышлений!

– Дарен, Дарен, Дарен, – скороговоркой повторила она.

Мы немного поговорили о будущих планах, но мои нервно трясущиеся руки, кажется, выдавали меня. Она поспешила уйти с вечеринки под предлогом занятости. Я не могла поверить, что обманула её. Боже, одна ложь тянет за собой другую! Почему всё так сложно? Почему я просто не могу быть с тем, кем хочу, кого люблю?

А кого я люблю?

Я уже не знала…

Часть 6

Я вернулась домой пешком, несмотря на предложение Эдварда. Мне хотелось побыть одной и подумать. Люди оглядывались на меня, а я не обращала никакого внимания, ведь никто из них мне не поможет, никто не захочет окунуться в омут лжи и предательства. Такой пожар в моей душе погасить невозможно.

Начиная еще со школьных лет, я бегала за Дареном, самым красивым мальчиком в нашем классе, который не был занудой или зазнайкой, он просто был нормальным. Он всегда был готов прийти мне на помощь, поддержать меня или поболеть на выступлениях в школе искусств. Однажды, в преддверии Нового года, наш класс заставили украшать концертный зал, но большая часть учеников сбежала, чтобы вести легкую и беззаботную жизнь вне школьных стен. Нас осталось всего несколько человек, совесть которых всё еще жила и иногда напоминала о себе. Я наводила порядок за сценой, потому что все блестки и мишура летели именно туда. Раздраженная и уставшая, я уже в сотый раз выметала мелкие части украшений, но тут меня попросили закрепить надпись на ширме. Для этого мне нужно было взять высокую лестницу, подставить её, залезть наверх и прикрепить пожелание к темно-синей материи. Всё показалось простым, но, когда я принесла лестницу, мои ноги затряслись, словно Пенелопа сказала мне, что знает о моем плане. Чтобы не упасть, я должна была не смотреть вниз, и это тоже кажется легким, пока ты сам не поставишь ногу на седьмую ступень и не увидишь, что прыгать будет высоко. Я продела булавку в картон и ткань, закрыла её и уже хотела было спускаться, как почувствовала, что лестница падает в бок. Я закричала, что было силы, закрыла глаза, приготовившись очнуться в больнице. Но вместо того я оказалась в руках Дарена. Я открыла глаза и увидела его мелкие веснушки. Рядом охали одноклассники, на полу лежала злополучная лестница, а я была спасена. Я не помню, о чем он говорил потом, но я была бесконечно благодарна ему.

Да, память – странная вещь. Иногда ты что-то забываешь и вспоминаешь это в самый неподходящий момент. Я ясно чувствовала, что Дарен – мой суженный. Но с появлением Эдварда я засомневалась.

Статный, великолепный, благородный (как мне тогда казалось), богатый Эдвард, друг Дарена. Про таких людей обычно говорят «породистые», хотя я точно не знаю, что это значит. Все девушки университета вешались ему на шею, ведь каждая знала, что дано ему в наследство и какое будущее его ожидает. Но я хотела быть с Дареном, спасшим меня и подарившем мне счастье.

А сейчас то же я чувствую с Эдвардом. Он заставил моё сердце трепетать, как делал это некогда Дарен. Я была готова петь и танцевать, едва увидев его рыжие волосы и светлую кожу. А теперь…я замираю, как только вижу небрежно уложенные локоны Эдварда, его вызывающе расстёгнутую рубашку. Как странно… может, я всю жизнь любила Эдварда, но только не хотела признаться себе в этом? Или я всю жизнь притворялась, что люблю Дарена? Или я вообще никого никогда не любила? Я не знаю…

Я пришла в холодную квартиру, где никто меня не ждал. Сквозь задернутые темные шторы не проникал свет, на втором этаже хлопало окно, с лестницы дул холодный воздух. Я села на ручку дивана, и моя спина скатилась на сидение. Волосы упали на лицо, я закрыла глаза, и горячие слезы потекли по щекам. Мне хотелось любить и быть любимой, хотелось, чтобы меня кто-нибудь обнимал при встрече, говорил ласковые слова и просто уделял мне внимание. Неужели мучения моей души никто не слышит?

Телефон зазвонил тихо, вибрируя.

– Эй, детка, – услышала я радостный голос Сабрины, – ты же помнишь о лучшем на планете дизайнере? Жду твою прекрасную статью! Я пошью тебе шикарное платье.

– Супер, спасибо, – ответила я, принимая более веселый голос.

Она отключила разговор. И снова теплые ручейки покатились к ушам. Я приложила ладонь ко лбу, смахнула волосы, стирая слёзы вместе с макияжем, поднялась, сбросила с себя куртку, туфли. Украшения я резко сорвала, бусины посыпались по полу, стучали и катились. Я заглянула в овальное зеркало, где увидела девушку с размазанными пятнами косметики по лицу и шее, растрепанными волосами и похоронным взглядом. Я взяла за полы платья, сняла его и снова посмотрела на себя. Горячая ладонь легла на гладкую поверхность деревянного столика, на котором стояли различные виды духов, косметики и бижутерии. В мгновении ока всё полетело на пол. Сильным рывком я сбросила всё – стеклянные корпуса разбились, духи расплескались, комната наполнилась резким запахом спирта, украшения ударились в стены, разбросались по ковру, румяна и тени раскрылись, высыпаясь на лету. Гостиная превратилась в хаос. Я оглянулась на зеркало. У моей ноги лежала помада, которую я подняла и нарисовала ей на зеркале красный поцелуй. Я долго смотрела на него, потом подняла ладонь и провела ею по нему, красный след протянулся до края зеркала.

Я, аккуратно шагая между осколками, прошла в ванную. Включила горячую воду, заткнула проход и вышла. Собирая части корпусов духов, я ступала по мокрому полу и улыбалась. В ту минуту я казалась себе сумасшедшей, безумной, опасной. Эта игра, это предложение, эта ложь сделали меня такой. Люди, окружающие меня, чего-то ждали от меня, чего-то требовали. А всё, что я хочу, было так близко и так далеко. И что меня тогда так дернуло уехать? И что тогда остановило меня сообщить всем о командировке? Я бродила по залу между кресел, слегка касаясь кожаной обивки. Голова склонилась на бок, волосы растрепались и прилипчиво прижались к щеке. Как призрак, я плыла повсюду и безучастно смотрела на обстановку квартиры. В горле застрял крик о помощи и боли. Я бы заорала на пустоту, но лишь бесшумно сглатывала и хлопала влажными ресницами.

Брошена. Брошена всеми. Потому что сама виновата. Потому что так жестоко поступила с ними. Теперь я в их глазах – пустое место. Я – ничтожество. Что стого, что в Милане я достигла журналистских высот, признания модных репортеров, получила похвалу итальянских модельеров и кутюрье? Что с того? Зачем мне всё это, если мои друзья считают меня убожеством? К чему, если все его взгляды устремлены не в мою сторону?

Я схватила огромный кухонный нож, пригодный для разрезки туши, и подошла к окну. Сначала думала вскрыться… Пусто смотрела на блестящее лезвие, касалась его, холодного. Думала, больно ли курице, когда её плоть знакомится с острием.

Темные шторы превратились в тканевые жалюзи, кривые полосы ползли до пола. Я отбросила нож, услышав шлепки, и вернулась в ванную. Огромные клубы пара поднимались до потолка, зеркало запотело, что я едва видела свое отражение. Я сгребла в кучу все принадлежности, стоящие по бокам ванной и на полочке над ней, всё полетело в кипяток. Вода вылилась на пол, и я обожглась. Закричала. Пытаясь выйти из комнаты, я оперлась о дверные косяки, но ноги поскользнулись… Больше ничего не помню.

Открыла глаза, когда почувствовала резкий противный запах. Надо мной стояли двое симпатичных мужчин, разглядывающих меня и мою квартиру.

– О, мисс, – начал один, убирая вату от моего носа, – как Вы?

– Что?

– Ваши соседи пожаловались на то, что Вы их топите. Вашу квартиру вскрыли и нашли Вас лежащей в горячей воде. Но мы успели всё предотвратить, и теперь всё в порядке.

Я приподнялась и почувствовала сильную боль во всем теле.

– Всё будет хорошо, у Вас небольшие ожоги, но скоро всё пройдет, – он открыл свою большую сумку, убрал в нее маленький флакон с жидкостью. – Мы уже позвонили Вашим знакомым, чтобы они навестили Вас и позаботились о…

– Кому Вы позвонили? – мой язык едва поворачивался, приходилось заставлять его работать и выдавать волнующее меня.

– На Ваш телефон поступил звонок от Эдварда, так он был записан в Вашем телефоне, – мужчина поправил подушку под моей головой. – Не волнуйтесь. И, пожалуйста, не включайте горячую воду так сильно.

Он взял свою сумку, дал знак второму доктору, и они вышли. Я поднялась, испытывая ужасные муки при движении. На полу уже не было лужи, воды в ванной тоже не оказалось, баночки с кремами и шампунями стояли на своих местах, но, конечно, в разном порядке. Я прислонилась к двери и отодвинулась, почувствовав резкую боль. Может, показалось? Я же была не в себе.

Входная дверь открылась, и на пороге появился Эдвард с большими от испуга глазами. Он медленно осмотрел кухню, а потом подошел к ванной и заметил меня.

– Что произошло? – едва не крича, спросил он меня. – Эй, Джесс, – он взял меня за плечи и заглянул в глаза. Я скривилась от боли, он аккуратно разжал пальцы.

– Ничего.

– Что? Ты рано уехала с вечеринки, я звонил тебе, чтобы удостовериться, что ты добралась до дома, а трубку поднимает какой-то мужчина, представляется доктором и говорит приезжать, потому что с тобой беда, – он всё сильнее и сильнее сжимал пальцы.

– Эд, я поскользнулась и потеряла сознание. Не волнуйся, – странно, что он вообще мог волноваться обо мне. У нас же ненастоящая любовь, верно?

– Так, что ты недоговариваешь? Я вижу: ты вся в синяках, – он оглядел меня. – Почему ты так одета? Что они с тобой делали? Джесс, ты слышишь меня?

– Я хотела помыться, но вода выплеснулась, и я упала.

Он недоверчиво посмотрел на меня, обернулся на диван, схватил покрывало и накинул его на меня.

– Хочешь, я останусь с тобой?

Я удивилась, услышав это. Он пристально глядел на меня, его рука обнимала меня, и я почувствовала спокойствие, которое я так долго ждала. Он довел меня до спальни, я легла на кровать и отвернулась к окну.

– Слушай, я здесь не потому, что я теперь твой муж, просто…

– Это неважно, – ответила я.

– Джесс, я… – начал он, но внезапно замолчал.

Я ощутила прикосновение его холодной руки к моей шее.

– Что ты делаешь?

– Подожди, – он убрал руку и заторопился: Пенелопа сказала мне, что всё знает о нашей игре. Это правда: ты сказала ей обо всем?

– Нет, я похожа на дуру? – поворачиваясь к нему, воскликнула я.

– Прости, я не это имел в виду. Но ты пойми: если она в курсе, наш план не имеет значения, и мы не получим того, что хотим, – с жаром говорил он.

– Эдвард, я знаю, я знаю, – мягко проговорила я, касаясь его ладонью. – Пенелопа хитра, но мы должны предугадать её действия.

– О чем ты говоришь? – вспылил он, поднимаясь. – Она – монстр. Да, и мы против нее – ничто! – Эдвард подогнул под себя ногу и сел на кровать. – Она видит нас насквозь. Ей ничего не стоит рассказать Сабрине обо всем.

– Тогда что ты предлагаешь? – от волнения я забыла про адскую боль на спине и ногах и села выше. – Мы должны держать их друг от друга подальше.

– Подожди, нет, так нельзя. Тогда она догадается, что здесь что-то не то, и сразу расскажет всё Сабрине. Здесь нужно что-то другое… – он приложил к подбородку пальцы и задумался.

– Как думаешь, долго она будет нами манипулировать?

– Не долго, ей быстро надоедают эти игры.

– Хочешь сказать, она поступит с нами, как вещами: выбросит и не поморщится? – спросила я, поднимая на него глаза.

– Не оскорбляй мою сестру, – сурово сказал он.

– Может тогда ты ей всё сам расскажешь, а лучше пойди к Сабрине и ей скажи. Тогда Пенелопа просто посмеется над нами!

– Я не собираюсь слушать твоё мнение о ней! – повысил он голос.

– Да? Тогда зачем, к чему вся эта игра? Для чего мы тратили столько времени? – я была готова побить его, злость переполняла меня.

– Глупая! Разве ты не хочешь быть с Дареном? – вскрикнул он, приподнимаясь.

Его глаза сверкали от злости, он тоже готов был ударить меня.

– Я не знаю, глупая твоя голова!

– Тогда зачем ты вообще соглашалась? – оскалился он.

– Как «зачем»? Ты почти заставил меня пойти на это. Ты же сам настоял на продолжении игры, я отговаривала тебя, разве ты не помнишь?

– Что я должен помнить? Как ты страдаешь при виде Дарена и трясешься как козленок перед Пенелопой?

– При чем тут это? – удивилась я. Мы уже стояли на ногах, только он – на полу, а я на кровати.

– При том. Что если ты не знала, чего хотела, то не стоило вообще ничего затевать.

– Это ты все затеял! Это же твой «план Эдварда» мы воплощаем вот уже четыре дня!

– Мой план? Это мой план? А как же твой план? Ты же зачем-то соглашалась на все это?

– Действительно, зачем я соглашалась? Чтобы потешить твое эго? Чтобы помочь тебе самоутвердиться? Чтобы взлететь на пьедестал славы за счёт моего падения?

– О чем ты говоришь?.. – он уставился в пол. Вздохнул и взглянул на меня. – Так вот. Нам надо решить: играем мы дальше или это конец.

– Конец? А разве раньше мы не могли закончить? Когда я просила тебя?

– Потому что до этого Пенелопа ни о чем не догадывалась. А теперь нужно что-то предпринять. И тебе нужно наконец решить, чего ты хочешь.

– Я хочу свое! Я хочу Дарена! Но я не хочу его таким способом.

Эдвард смотрел на меня как на психически нездоровую.

– Ты дура, Милтон. Мне больше нечего сказать, – бросил он, разворачиваясь.

– А ты эгоистичный делец!

Мое восклицание, видимо, не сразу дошло до него. Он стоял на месте несколько секунд, медленно повернулся и столкнулся со мной взглядом. Злой, разъяренный, он встал на кровать и, схватив меня за талию, прижал к себе. Поцелуй его ненавидящих губ заставил меня подчиниться воле этого великолепного снаружи божества. Он касался меня, шептал на ухо какие-то странные слова, наверное, заколдовывал меня, целовал и всю ту мимолетную ночь любил…

Часть 7

Мы еще лежали в постели, когда я услышала звонок в дверь. Эдвард спросонья потянул руку к ночному столику и заглянул в циферблат часов. До меня донесся тяжелый вздох. Я поднялась, придерживая одеяло у груди, схватила в кресла халат и вышла в холл. По коридору были разбросаны вещи Эдварда, где-то в гостиной всё ещё лежали целые флаконы с духами, я быстро подняла всё и поскорее спрятала в кладовку.

На пороге стояли Пит и Санни. Я, потирая лицо, открыла дверь.

– Привет! – улыбнулся Пит, не замечая моего сонного вида. – У меня есть замечательная новость, но сначала Санни хотела тебе кое-что сказать.

– Не могли бы мы поговорить наедине? – шепотом спросила она.

– Да, конечно.

Я провела её в кухню, где было видно, как поднималось солнце. Девушка возбуждённо терла ладони и сдерживала дыхание.

– Ты клевая! – наконец произнесла она, раскидывая руки. – Спасибо, что вернула мой бумажник.

– Я понимаю, как сложно отказать Шелдону, – подмигивая, ответила я.

Я поставила на стол четыре чашки, заметив любопытный взгляд Санни, и зажгла плиту.

– Он как будто загипнотизировал меня! У него такой магнетический взгляд, – после недолгого молчания сказала она, всплескивая руками. – Знаешь, мне всегда хотелось, чтобы у меня была сестра, – выдыхая, продолжила она, приближаясь ко мне.

– Ну, если захочешь поговорить, просто позвони мне, – сонно улыбнулась я.

– А я ведь могу, – она замолчала и внимательно стала следить за мной. Я заварила кофе и разлила его по чашкам. Санни взяла меня за руку и спросила: Надеюсь, мой вопрос покажется тебе не слишком странным… но между тобой и моим братом что-то произошло?

Я отвела глаза, потому что почувствовала, что её вопрос снова загнал меня в тупик. Да, Пит был мне приятен, с ним было легко общаться и работать, но я не рассматривала его в качестве парня или мужа. Хотя вчера мне пришлось так скоро и нагло уйти, что это было без сомнений невежливо.

– Могу я ограничиться пока «может быть»? – подняла я брови.

– Хорошо, – она кивнула и отпустила меня. – Как бы там ни было, он хороший парень, – она оглянулась к окну и задумчиво проговорила: – Он странно себя вел последние дни. Это значит, что ты ему нравишься.

– Да, Пит – прекрасный парень… – шепнула я.

Она повернула ко мне голову и грустно улыбнулась.

– Но твоё сердце занято, верно?

Я молча протянула ей чашку кофе, остальные поставила на поднос и прошла в гостиную. Около ванной стоял Эдвард, на него, сидя на диване, смотрел Пит. Я села рядом с парнем и радостно сказала:

– Давайте пить кофе.

Эдвард обернулся, поднял руку и зашел в ванную.

– Н да, – едва услышала я. – Звонили из «La Moda», они думают, что история с Сабриной заслуживает быть на обложке.

– Ух, ты! Прекрасно! Осталось только привести весь материал в порядок.

– Да, верно. Но это еще не всё. Есть и плохие новости: они хотят больше. Считай, что нам нужно следить за каждым её шагом.

– Мне казалось, что Сабрина уехала в Хамптон, – отпив кофе, сказала я. Она обычно так делала, когда хотела, чтобы её не тревожили или чтобы напитаться вдохновением у моря.

– Да. А это значит, что мы тоже туда едем. Она будет работать все выходные. Ты готова к игре в путешественников? – протягивая ладонь, спросил он.

– После десятичасовых перелетов в Италию я профи в этом деле, – хлопнула я по ладони.

– Вот и отлично, – он сжал ладонь и снова улыбнулся. – А я записал нам музыку в дорогу. О, а еще Сабрина сказала, что ты вышла замуж за Эдварда, – вспомнив, проговорил Пит, поглядывая на дверь ванной. – Пожалуйста, скажи, что это неправда.

– Эдвард – отвлекающий маневр, – шепнула я, закрываясь ладонью. – Надеюсь, скоро всё закончится.

Пит улыбнулся, и дверь в ванную внезапно открылась. Эдвард с полотенцами на бедрах и голове подошел к столу и взял чашку. Он отпил кофе, развернулся и поднялся по лестнице. Я попрощалась с Питом и Санни и поспешила за Эдвардом. Он сидел на кровати и распутывал полотенце на голове.

– Что им здесь было нужно? – резко спросил он.

– По работе.

Я присела рядом и положила ладонь на его плечо. Он повернул ко мне свою голову и произнес:

– Я не хочу, чтобы ты общалась с ними.

– Почему? Разве они не милые ребята?

– Если мы живем вместе, значит мы должны слушать друг друга.

– А кто тебе сказал, что…

– Я живу теперь с тобой, я ведь твой муж, – тряхнув волосами, сказал он.

– По-моему, ты забываешь, что… – начала я.

– Я ничего не забываю, – он посмотрел на меня своим холодным взглядом. – И ещё: я думаю, ты помнишь о том, что Пенелопа всё знает.

– Опять ты начинаешь… – зло проговорила я.

– От этого зависит наше будущее. Хватит вести себя как малое дитя, – он встал, снял с бедер полотенце и вышел.

Его наглость разозлила меня, что я даже не обратила внимания на то, что он ходит обнаженным по моей квартире. Я обошла кровать, достала зеленый костюм, купленный в Италии, оделась и спустилась в гостиную, где за столом сидел Эдвард в одних брюках. Едва сдерживая себя от страсти и всплеска похоти, я прошла к двери, стараясь не смотреть на него.

– Ты куда? – глядя в экран телефона, спросил он.

– На работу, – ответила я, надевая туфли.

Он поднялся, подошел ко мне, взял за талию и поцеловал, как делают это мужчины– семьянины, бесстрастно и бесчувственно.

– Почему ты не хочешь, чтобы я тебя подвез?

– Мы договорились с Питом, что поедем в Хамптон.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – твердо отчеканила я. – И всё-таки мне кажется, пора заканчивать с этой игрой.

– Тебе не нравится видеть меня голым у себя в квартире?

– И не только. Мы просто слишком увлеклись ею.

– А, может, за ней кроется вся правда. Может, мы на самом деле любим друг друга? – его горячие губы коснулись моей щеки.

– А как же Сабрина? А Дарен?

– Может быть, я люблю и её, но место рядом со мной уже занято, – он сильнее прижал меня к себе, по моей спине побежали мурашки, на лбу выступил пот. Я не удержалась и поцеловала его. Минут десять мы стояли в коридоре, я не хотела отпускать его, а он всё крепче сжимал меня. – Просто пообещай, что подумаешь о нас, Джесс, – выдыхая, сказал он.

Я промолчала, лишь еще раз прикоснулась к нему губами и вышла из квартиры. Моё сердце трепетало, я не могла восстановить дыхание. Эдвард вызывал во мне кипучую страсть, доводящую до безумства. Но надолго ли хватит меня? Дарен мог просто любить меня, бескорыстно и нежно. Но любила ли я его сейчас? С каждым новым поцелуем, с каждым новым вопросом я путалась всё больше и не могла найти выход из этого страшного лабиринта. Только жгучие прикосновения оставляли незаметные следы желания.

Часть 8

Я сидела на остановке, когда Пит подъехал на старенькой темной «хонде». Он, как обычно, улыбался. Я села в машину и поздоровалась.

– Ты неважно выглядишь, – осторожно проговорил он. – Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке, – ответила я, не глядя ему в глаза.

– Я тебе не верю. Вы поссорились?

– Нет. Пит, какое это имеет отношение к работе? – спросила я, начиная злиться.

– Хорошо, – он положил ладонь на руль, а другой рукой дотронулся до ключа. – Просто мне совсем небезразлично, что происходит с тобой.

– Я ценю это, правда, – опуская глаза, проговорила я. – Но я должна сама во всём разобраться.

Он больше ничего не сказал. Машина поехала. Я смотрела в окно на мелькающие дома, деревья и не задерживала ни на чем взгляд. Я чувствовала себя уставшей и разбитой, мне не хотелось говорить и не хотелось что-либо делать. Каждый из нас имеет право на счастье, мы все должны быть любимыми и должны любить сами, по-настоящему, без лжи. Но как понять, что этот человек не лукавит и не использует тебя? Как узнать, что он чувствует к тебе: любовь или ненависть? Это никогда не узнать, ведь мы не способны залезть в чужую голову, и даже если спросить, это может оказаться неверным. Кто-то недаром говорил о том, что сказанное слово – есть ложь. Может, потому монахи и дают обет молчания? Хорошее решение: уйти в лес, жить отшельником, не разговаривать даже с животными; так все проблемы хорошо решаются. Да, но сейчас я не могу всё бросить, как сделала это три года назад. Сейчас или никогда!

Я встрепенулась, и, кажется, напугала этим Пита. Он внезапно повернул голову в мою сторону, отвернулся и снова посмотрел на меня.

– Ты спала? – спросил он меня хриплым голосом.

– Не знаю, – приподнимаясь, ответила я.

– Мы скоро приедем. Не хочешь позвонить Эдварду?

– Он знает, где я.

– Ты не любишь его, верно? – спросил он прямо.

Моё сердце затрепетало, я в упор смотрела на Пита с широко раскрытыми глазами. Он лишь глядел на дорогу. Я опустила голову, вздохнула и закрыла глаза ладонью.

– Я не знаю…

– Неужели этот лживый лицемер может тебе нравится? – Пит сощурил глаза, и губы его скривились.

– Пит, я не могу ответить тебе, ведь я сама не могу разобраться в себе, – потупив взгляд, прошептала я.

– Я понимаю, – его рука легла на мою, я снова вздрогнула. – Но ты не должна никого обманывать. Будь сама собой.

– Я так запуталась, что уже не знаю, где правда и что считать верным, – я положила ладонь на щеку и вздохнула, сдвинув брови.

– Я думаю, скоро это закончится.

– Надеюсь, – я повернула к нему голову и увидела его теплую улыбку, от которой мне стало легче.

Когда я была с Питом, мне становилось лучше. Я, к сожалению, не забывала свои проблемы, но он делал что-то такое невозможное и поднимал мне настроение. Только я могла сказать то, что чувствую, и я знаю: он не осудит меня, а, наоборот, поддержит и поможет. Я не говорила ему всего, что хотелось, потому что боялась. Но скажи я ему всё, он бы бросился бежать от меня.

Машина остановилась, и я снова вернулась в реальность.

– Это летний дом Сабрины? – выглядывая из открытого окна, спросил Пит.

– Нет, это всего лишь дом с бассейном. В большом доме сейчас ремонт.

Я вышла из машины, открыла ворота ключами, которые когда-то дала мне Сабрина. Помнится, тогда мы еще учились в университете. «Хонда» скрылась за аллеей высоких деревьев, я зашла на территорию дома и закрыла ворота.

– Ух, ты! Смотри, какая водичка! – воскликнул Пит, выбираясь из машины.

– Да, точно. Здесь всегда открывался красивый вид на пляж и озеро.

– Эх, жаль мы здесь по делу. Так охота искупаться!

Как ребенок! Но это мудрый ребенок, который понимает тебя и может дать тебе дельный совет. Он побежал по крутым ступенькам, ведущим к берегу озера. По пути он сбросил с себя рубаху и брюки, одним махом вошел в воду и радостный вынырнул оттуда.

Я прошла к главному входу и позвонила. Ничего не произошло. Я снова нажала на звонок. Далеко раздались шорохи. Вскоре дверь открылась, и я увидела Пенелопу в легком халате.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я резко.

– Это что ТЫ здесь делаешь? Никто не приглашал тебя, – злобно глядя на меня, прошипела она.

– Мы договорились с Сабриной об интервью. Где она? – выглядывая из-за её плеча, говорила я.

– Она пошла в «Lex», – бросила Пенелопа, складывая руки на груди.

– Так рано? – спросила я, приподнимая бровь.

– Ей нужно было выпустить пар после того, когда я сказала ей, что предложение, которое ты сделала моему брату, было лишь твоим планом, чтобы отбить Дарена, – спокойно проговорила она, разглядывая свои длинные блестящие ногти.

– Нет!!! Неужели…ты сказала? – вскрикнула я.

– А я предупреждала тебя! – яростно вскричала она и захлопнула дверь перед моим носом.

Стараясь не упасть, я сбежала к берегу, прокричала Питу, что заберу его машину ненадолго и умчалась. Дорога показалась мне еще более долгой, чем, когда мы ехали в Хамптон. Я едва не врезалась в другую машину, но, думаю, Пит простит мне царапину на левом заднем крыле.

Я забежала в «Lex», столкнувшись с какой-то дамой, пробурчавшей о моей невоспитанности. Я спросила у бармена, где я могу найти Сабрину, на мои невнятные слова он указал на дальний угловой столик, где сидела одинокая девушка, смотревшая в окно. Я долго не решалась подойти к ней, я смотрела на нее с того места и не хотела идти туда. Она сидела, подперев ладонью подбородок, и смотрела на прохожих. Я видела, как нервно дергаются её длинные ресницы, как пухлые губы шепчут что-то. Я тихо приблизилась к столику и села на против. Сабрина повернулась не сразу и не резко, будто знала, что я приду.

– И это после того, как всё наладилось, – начала она, опуская руку на стол. – Пенелопа мне всё рассказала.

– Мне бы так хотелось, чтобы это не было правдой… – умоляюще проговорила я.

– Мы уже проходили это, – холодно оборвала она меня и отвернула голову к окну. – Ты врала мне в глаза, – шепнула она и обернулась ко мне с глазами, полными слезами. – И не раз, не два, а сотни раз.

– Я никогда не хотела причинять тебе боль, – опуская взгляд, сказала я.

– Тебе нужно разобраться со всем этим, – она поводила руками по воздуху, – со всем, что произошло между тобой и Дареном, – она сощурила глаза и внезапно вскричала: Ты уехала! Ты не просто бросила его! – она приблизилась ко мне и указала на себя. – Ты бросила меня!

– Я не знала, что ты чувствовала, – шепнула я. – Извини.

– Я… я не могу и не хочу простить это всё просто так. Ты не добьешься от мне никакого сочувствия, – она скрестила руки на груди и откинулась на спинку дивана.

– Я и не прошу, – поднимая голову, проговорила я, – только дай всё объяснить, – я положила ладони на стол и посмотрела на неё.

– Объяснить что? – зло посмотрела она на меня. – Я уже всё слышала. Достаточно!

– Это всё… это был план Эдварда. Он хотел, чтобы ты ревновала, – выпалила я, прикладывая одну руку к груди, а другую откидывая назад.

– Почему я должна тебе верить? – еще больше сдвигая брови, спросила она.

– Ты можешь мне не верить. Но поверить Эдварду ты должна, – также откидываясь, ответила я.

– Неужели, это всё так? Эдвард… – шепнула Сабрина, снова подставляя ладонь под челюсть. – Почему он не мог просто поговорить со мной? Почему ради этого нужно было затевать нечто серьезное?

– Это же Эдвард. Ему всегда нужны были воздыхатели и преклоняющаяся публика, – сказав это, я внезапно поняла всё. Актер играет всегда. Ему нужны были слава и известность. Он добился её с моей помощью. Утопив меня, он стал богом в глазах других.

– Ну… я должна поговорить с ним. Извини, я пойду, – кратко добавила она и ушла в сторону к выходу.

Я кивнула и встала из-за стола. Мои ноги сгибались, я едва дошла до барной стойки. Краем глаза видела, как Сабрина набирала номер и говорила с кем-то по телефону. С Эдвардом, и так понятно. С Эдвардом, который вечно играет. Который запудрил мне мозги и воспользовался этим. Ох, Эдвард. Ну и самовлюбленный же ты эгоист!

– Джесс? Всё в порядке? – услышала я знакомый до скрипа в зубах голос.

Я была готова зарыдать: Дарен смотрел на меня нежным взглядом. Он взял меня за руку, и я внезапно улыбнулась.

– Знаешь, ты лучшее, что я видела сегодня за весь день…

– Правда? – его глаза загорелись, рука сжалась сильнее. – Хочешь посмотреть на дельфинов у берега?

Как ребенок свою мать, он вел меня за руку. Мы запрыгнули на только что подошедший автобус до озера и сели в конце салона. Я почувствовала себя школьницей, подменившей оценку в школьном журнале. Во мне бурлила смесь возбуждения и страха. Дарен до сих пор держал меня за руку, он смотрел вперед и улыбался. Пассажиры сначала оглядывались на нас, потом стали шептаться. Чувство неловкости охватило меня, я осторожно высвободила ладонь, но Дарен посмотрел на меня и снова взял мою руку в свою. Я подумала, что это очень похоже на наш выпускной вечер, когда мы с ним вдвоем сбежали с церемонии награждения короля и королевы бала. Мы сели на… тот же автобус и поехали… туда же…

Я встрепенулась.

– Что случилось? – спросил он, глядя на меня испуганными глазами.

Я молчала. Интересно, а он помнил тот день?

– Верно, ты думаешь о нашем выпускном балу, – ухмыляясь, проговорил он. Его рука сжалась, и я, сама того не желая, посмотрела на него. – Да, я тоже заметил, что мы едем на том самом автобусе, на то самое место. Как думаешь, это знак свыше? – он мягко улыбнулся.

– Возможно, – ответила я робко.

Автобус остановился, и мы вышли. Держась за руки, мы перебежали дорогу и спустились к берегу. Вода с шумом прибывала и забирала с собой песок. Он оглянулся, нашел длинное бревно, куда мы и сели.

– Я надеялся, что мы сможем провести больше времени вместе, – начал он, отпуская мою ладонь. Во мне возникло желание схватить его руку и прижать к щеке, но я сдержалась и опустила глаза. – Было бы неплохо наконец поговорить, – более холодно сказал Дарен, поднимая глаза на волны.

– Что ты хочешь знать? – тихо спросила я, стараясь не смотреть на него.

– А мне казалось, что Сабрина хотела побыть одна, – не слыша моего вопроса, проговорил он, собирая пальцы в замок. – Итак, – он вздохнул, я чувствовала, что ему было тяжело, – ты и Эдвард, – он остановился, – это действительно происходит?

– Нет, это всё обман, – вскинула я голову и умоляюще сложила ладони, – всё обман, – шепнула я. – Извини… Мне очень жаль, но это фальшивая любовь…

– Не понимаю, – он повернулся ко мне, его глаза сощурились. – Почему ты делала вид, что ты с ним?

– Я… Я уже и не рада тому… Но тогда, – расправила пальцы и положила их на колени, – я хотела, чтобы ты ревновал.

– Ну, – он снова посмотрел на озеро, расправляя брови, – отчасти это сработало. Джесс, – Дарен снова взглянул на меня, но теперь я не могла догадаться, о чем он думал, его лицо ничего не выражало, – когда ты уехала, я практически забросил учебу. Чуть не завалил экзамен по экономике, чуть не вляпался в криминальное дело, чуть не сломал себе позвоночник, – он положил ладонь на лоб. – Дедушка отправил меня на лечение на Арубу. А когда я вернулся, – он сжал одну руку в кулак, – Сабрина стала меня навещать. И мне было хорошо просто от того, что у меня кто-то был, – он придвинулся ко мне ближе и заглянул в мои глаза. – Но она никогда бы не смогла конкурировать с тобой.

– Никогда не говори ей об этом, – шепнула я свои мысли.

– Да, это убьёт её, – он склонил голову, на секунду повернул её к озеру и снова посмотрел на меня. – С того момента, как ты вернулась, я старался сделать всё правильно. Но я не знал, не понимал, что считать правильным, – он положил свои ладони на мои.

– Следовать за сердцем – не лучший ли совет? – поднимая брови, спросила я.

Его губы слегка улыбнулись, он наклонился, и я почувствовала тепло его дыхания. Да, в тот вечер мы тоже сидели здесь, на этом обваленном дереве, и целовались. Тогда казалось, что вся жизнь впереди и всё можно изменить, а сейчас ты боишься сделать шаг, потому что знаешь: он может быть роковым.

Дарен отстранился и глазами напуганного животного смотрел на меня. Он положил на лицо ладонь, поднялся и направился к берегу. Внезапно я вскочила и бросилась за ним, моя рука сжала его локоть. Он от испуга резко развернулся, и моя нога предательски подвернулась. Я, потеряв равновесие, упала, потянув за собой Дарена. Почувствовала, что упала на колени и локти, и услышала, что он упал рядом со мной. Я не удержалась и, перевернувшись на спину, легла на песок. Яркое солнце, пробивающееся сквозь листву деревьев, голубое небо, поблескивающее и переливающееся. Я повернулась к Дарену, он завороженно смотрел за движением листьев, я придвинулась ближе, и мои губы сами потянулись к нему.

– Дарен, давай забудем всё, давай начнем всё с начала, – взахлёб твердила я, не помня себя.

Он холодно отвечал на мои поцелуи, отстранился и лишь произнес:

– Джесс, я не могу…

– Да, извини…

Мы больше не говорили, сели на такси и уехали в Хамптон. Там нас ждал сюрприз.

Глава 9

Ворота к дому оказались не закрыты, поэтому я ждала увидеть Сабрину. И я её увидела, но не одну. Двери в дом тоже были открыты, на лестнице стояли Сабрина и Эдвард, держащие друг друга за руки и страстно целующиеся, будто они прощались на века. Да, досталась мне доля. Я каждый раз застаю свою подругу, целующейся с парнями, при том каждый раз с другими. Они заметили нас и словно отпрыгнули друг от друга, Эдвард замешкался, что-то промямлил и исчез. Дарен долго сверлил Сабрину взглядом, развернулся и, обойдя ворота, сбежал к озеру. Сабрина виновато опустила глаза и ушла за бассейн. Я осталась одна.

Поверить не могу, Эдвард предал своего друга! Ах, черт, молчи! Ты сама виновата во всей этой истории! Уехала, никому ничего не сказала! Целовалась на виду своего возлюбленного с человеком, который использовал тебя! Обманывала подругу! Докатилась…

– Джесс, я знал, что ты здесь, – услышала я торопливые слова за спиной.

– Пит? – обернулась я.

– Ты так удивлена, – он смутился. – Я прикидывал так и эдак, как лучше тебе это сказать, – запинаясь, сказал он. – Я знаю, сейчас не самое удачное время, но…

– Что случилось? – сделала я вид, что мне интересно.

– Я хотел тебе кое в чем признаться, – он сжал кулаки и выпалил: – Джесс, ты мне нравишься. Ты нравишься мне с того самого момента, как я увидел тебя, спешащей к кафе.

– Пит, я думала о том, что ты скажешь мне эти слова… – спокойно сказала я и взяла его за руку.

– Угу, вот только… Джесс, – он сжал мою руку, – будь со мной. Забудь обо всех этих людях, которые называют себя твоими друзьями.

– Но… они ведь и правда мои друзья…

– Ты уверена в этом? Они же… Они же используют тебя в своих корыстных и некорыстных целях…

– Извини, Пит… Но, думаю, сейчас они нуждаются во мне как никогда…

– Пожалуй, ты права, – он отпустил меня и отступил. – Но не забывай, что ты прекрасна, даже когда думаешь, что ты самый ужасный человек на свете…

Я оглянулась, но никого больше не увидела. Я не знала, куда пойти и что делать. Сабрина говорила с Эдвардом, и этот разговор привел к поцелую. Возможно, именно теперь я смогу разобраться в своих чувствах.

Я прошла к бассейну и заметила подругу, сидящую на скамейке. Плачущая, она вытирала глаза белоснежным платком, становящимся черным от потеков туши. Одна нога, лежащая на другой, нервно качалась.

– О, Джесс, – всхлипывая, шепнула она. Я села рядом с ней и взяла её за руку. – Я всё разрушила. Мне совсем не хотелось, чтобы это произошло так.

– Да, я знаю, – я кивнула и обняла её за плечи, она потерла платком под носом и посмотрела на мена красными глазами.

– Не могу представить, что я разрешила своим безумным чувствам взять вверх надо мной, – сказала она, сжимая платок в ладони. – Как думаешь, Дарен простит меня?

– Ему, возможно, понадобится время, – утешительно ответила я, склоняя голову на бок.

– Верно, – тихо проговорила Сабрина. – Звучит глупо, но, может быть, это не так уж и плохо, что у нас с Дареном всё кончено, – она убрала платок от глаз и слегка улыбнулась.

– Может быть, – задумчиво проговорила я. Мне было немного радостно, потому что теперь парень всей моей жизни мог быть свободен.

– Даже если между мной и Эдвардом есть настоящие чувства, я не хочу делать больно Дарену. Я знаю, мы были лучшими друзьями и, возможно, останемся ими, – она потрясла мою кисть и вздохнула. – Прости, Джесс, сейчас не самое лучшее время для обсуждения парней. И, может, нам не стоит разговаривать некоторое время, – её взгляд упал на свою качающуюся ногу, – я хочу побыть одна.

Она встала, быстро достала из сумочки косметичку, заглянула в зеркальце, подправила макияж, посмотрела на меня и направилась к воротам.

Я решила поговорить с Дареном. На берегу его не оказалось, гамак под деревьями был пуст, лишь волны тихо подбирались к берегу и забирали с собой песок. Я еще раз оглядела пляж и вернулась к дому. Дверь была закрыта, на территории дома царила тишина. Мне казалось, что все бросили это место, забыли о нем, хотя когда-то мы собирались здесь и проводили целые недели в беззаботном веселье. Это было так давно и далеко, а теперь всё кажется таким нереальным.

Глава 10

Три дня я провела дома и никуда не выходила. Я не видела Эдварда с того дня: он не заезжал ко мне и не звонил, и я не знала о нем ровно ничего. Эти три дня я писала статью о Сабрине, чтобы я смогла раз и навсегда закончить со всем. Со всем, что твориться в моей жизни.

Утром четвертого дня я не желала вставать из постели, надоедливый телефонный звонок разбудил меня. Ничего не понимая, я подняла трубку и услышала:

– Привет. Извини, что позвонила так рано, – звонким голосом сказала Сабрина. – Я хотела пригласить тебя на показ. Ты придешь?

– Да? Да, я приду, – сонно ответила я.

– Спасибо. Это очень много значит для меня.

Она не попрощалась, просто положила трубку. Я опустила телефон на мягкий ковер и закрылась одеялом. Мне не хотелось выбираться из своего маленького укрытия, где я чувствовала себя огражденной от забот и проблем. Изнутри так и веет враждебностью и ненавистью ко мне.

Я открыла свое убежище, когда услышала, что мне пришло сообщение. Со злостью я отыскала телефон, лежавший там, где я его оставила, моргая, разглядела, что мне написал Шелдон и Пит… и Дарен… и Эдвард…

«Эй, горячая штучка, у меня к тебе предложение. Я буду ждать тебя в баре после шоу Сабрины. Надеюсь, ты согласишься выпить со мной» – написал мне Шелдон. Я заметила в конце сообщения смайлик с поцелуем.

«Я думал, что услышу пару приятных слов от тебя. Я целый день буду в кафе, где мы встретились впервые. Ты заглянешь?» – Пит явно хотел сообщить мне что-то важное, поэтому я решила, что обязательно должна увидеть его.

«Я всё еще в Хамптоне. Мне казалось, что ты в городе, на шоу Сабрины. Увидимся» – это было сообщение от Дарена. Когда я читала его, я не чувствовала ровным счетом ничего.

«Да, я поцеловал Сабрину. Но я видел тебя в своем сне. Я не знаю, что делать со всем этим. Встретимся в галерее» – прочитала я послание от Эдварда и отложила телефон.

Мне пришлось подняться и пойти в ванную. Я приняла холодный душ, высушила свои волосы и направилась к шкафу с одеждой. Распахнула дверцы и окинула взглядом огромное количество платьев и костюмов. На кровать полетело белое платье с черным пиджаком, следом за ним там оказался брючный костюм зеленого цвета и несколько пар юбок. Надев любимую розовую блузку и обтягивающие зелено-голубые джинсы, я облегченно вздохнула, схватила сумочку и выскочила из квартиры. Первым делом я решила встретиться с Питом, он, верно, хочет, сказать что-то важное. Возможно, даже по работе.

Я приехала в Центральное кафе, где как обычно сидело много народу, в особенности влюблённых пар. Юношеская любовь – это прекрасно: тебя переполняют чувства, ты находиться на седьмом небе от счастья и осознания того, что кому-то ты небезразличен. Хочется вернуться в это прекрасное время и снова прочувствовать всё это. Но, к сожалению, сделать это невозможно.

Я заметила Пита, сидящего за тем самым столиком, где мы сидели, когда встретились первый раз. Он держал руки сжатыми в замке, взгляд его, тяжёлый и грустный, был направлен на плавающих уток. Я поспешно подошла, села и, улыбаясь, поздоровалась. Пит повернул голову, но я не увидела его лучезарной улыбки, и мне внезапно захотелось убежать с криками и не возвращаться.

– Мне кажется, что прошла целая вечность с нашей последней встречи, – тёмные печальные глаза смотрели на меня и будто просили меня о чем-то. – Целая безумная неделя, – добавил он тихо.

– Наконец-то мы встретились, – выдыхая, ответила я, касаясь кончиками пальцев его руки.

– Может быть, однажды мы снова будем прогуливаться по бруклинскому мосту, – он посмотрел на воду, в которой отражались зелёные листья деревьев, пестрая окраска уток и высокое голубое небо. – Я решил вернуться в Чикаго. Нью-Йорк не для меня, – сказал он твёрдо.

– Нью– Йорк будет скучать по тебе, – грустно произнесла я. Мне и правда было жаль расставаться с ним: Пит – добрый малый с чистой душой. И он был прав насчёт моих друзей: они совсем мне не друзья. Всё это было ложью: все наши вечеринки, все наши прогулки по магазинам, все встречи и тайные поцелуи. Всё это фальшь. Фальшивая любовь, ха-ха…

– И я буду скучать по его печенью, – выдавливая улыбку, проговорил Пит. – Я поеду в аэропорт сразу после шоу Сабрины. Можно я оставлю свои вещи у тебя? Мне не хочется заезжать в Бруклин по пути в аэропорт и делать лишний круг.

– Надеюсь, нам удастся попрощаться? – я вопросительно взглянула я на него.

– Удастся. Если тебе надоест болтать с Сабриной, меня будет несложно найти, – он положил на стол несколько купюр и поднял ладонь. – Знаешь, я был очень рад познакомиться с тобой и вообще провести это время с тобой. Наверное, это была не самая лучшая неделя в твоей жизни, но, надеюсь, ты многое поняла за это время, – он вытащил из кармана брюк белые картонные квадратики и протянул их. – Сначала я хотел оставить их себе, но потом подумал, что тебе это будет полезнее.

Пит поднялся и тихо попрощался:

– Увидимся вечером.

Я проводила его быстро удаляющуюся широкую спину, повернулась к своей чашке с кофе, взглянула в неё и увидела там что-то отдаленно напоминающее силуэты двух людей, мужчины и женщины. Безмолвные картонки лежали рядом. Я взяла одну из них и увидела нас с Дареном, сидящими на скамейке у этого кафе, болтающими и глядящими друг на друга. Мое сердце заныло. Наши влюбленные взгляды были направлены друг на друга, но, к сожалению, никто из нас не понимал, что это и были знаки истинной любви. На второй я целовала Эдварда в тот вечер на приеме у его отца. Мы были похожи на инь и янь, схлестнувшиеся между собой в схватке страсти. Я вздохнула.

Мне почему-то припомнились мои же слова о том, что люди мечтают жить только в иллюзиях. Да, так и есть. Разве Сабрина и Дарен не жили в своей сказке? Разве Шелдон не властвует в своём королевстве, где запрещены отношения более ночи? Разве Пенелопе не нравится совать свой нос в чужие дела, оборачивать их трагически и наслаждаться провалом людей? Разве Эдвард не привык тому, что все в мире должны обращать на него внимание? Да, им всё это нравится, они любят это, это их иллюзия. И я живу в своей, где царит постоянный хаос и суматоха.

Я не могу смириться с тем, что уехала три года назад и никому ничего не сообщила. Это безрассудно и неправильно, так думаю сейчас я, повзрослевшая и поумневшая, но тогда мне и в голову не приходило, что всё обернётся так. Никогда не знаешь, где обретешь, а где потеряешь.

Пит ушёл. Я сидела одна за столом и глупо смотрела на фотографии. Официант два раза подходил ко мне, но я не отвечала ему. Придя в себя и поняв, что меня хотел увидеть Эдвард, я оставила чаевые и вернулась к машине. Солнце нагрело салон машины, поэтому несколько минут я изнывала от жары, пока духота не выветрилась. Может быть, мне так же нужно время, чтобы вернуть всё на свои места. Однако медлить тоже было нельзя. Закрепила этот небольшой подарок от Пита на козырьке, еще раз посмотрев на моменты из своей жизни. Я ехала к студии, на повороте в меня едва не врезался мотоциклист: он помигал мне фарами в знак извинения. Жизнь сложная вещь, кого-то мы забываем, а кто-то случайно появляется в нашей жизни, и он дарит тебе счастье, именно то, которое ты заслуживаешь.

В галерее было тихо, когда я поднялась. На стенах висели пейзажи и портреты, в углах стояли невообразимых форм фигуры. Эта галерея очень нравилась Эдварду, он часто сидел здесь, возможно, размышляя о своих поступках. Я прошла к сцене, но никого так и не встретила.

– Я целовал её, но думал о тебе, – услышала я сильный голос. – Все произошедшее с Сабриной было настоящим безумием, – Эдвард театрально вскинул руки, приблизил их к себе.

– Мне казалось, что всё это – часть «плана Эдварда», – холодно отозвалась я.

– Поначалу да, но потом… Мне приснился один сон, так что я нутром чувствую, он что-то значит, – он спрыгнул со сцены и приблизился ко мне.

– Так ты хочешь попробовать быть вместе по-настоящему? – склоняя голову на бок, спросила я.

– А мы можем себе это позволить? – он отчего-то обнял меня, взял за плечи и, улыбаясь, продолжил: – Я приду сюда после шоу Сабрины, ты будешь ждать меня?

– Эдвард. Я думаю, ты знаешь, что я уже сделала свой выбор, – ответила я твердо, внутренне удивляясь своей уверенности. – Не трать время.

– О, Джесс, да ты повзрослела и наконец поняла, чего хочешь от этой жизни, – скоро проговорил он, подмигивая и скрываясь за кулисами.

Я не стала провожать его взглядом. Даже не взглянула на его вечно растрепанные волосы. Неужели я так легко разорвала все наши старания и неужели он так легко согласился разорвать наши отношения? Удивительно!..

Собравшись с силами, я вернулась домой, переоделась в чёрное платье, накинула на плечи пиджак, украшенный разными пайетками и заклепками в стиле Сабрины, долго разглядывала своё отражение в зеркале, стоящем в гостиной, после чего послала себе воздушный поцелуй. Прыгая, обула туфли и выскочила из дома. Машина ухала, когда я приблизилась к зданию, где должен был проходить показ. Они тоже волновалась. Любезный юноша помог мне припарковать её, и я, забыв обо всём на свете, схватив блокнот и ручку, вылезла из машины.

Мне казалось, что все смотрят лишь на меня: любопытные глаза прохожих будто пожирали меня и не хотели оставить в покое. Стараясь держать себя в руках, я прошла в здание и увидела Шелдона, разглядывающего афиши на стене.

– Привет, Джесс, – ласково по приветствовал он меня, не отрываясь от плакатов. – Я надеюсь, ты помнишь о моём предложении, – ухмыляясь, сказал он и повернулся. – Икра во льду в моей комнате, – шепнул он мне на ухо, что мне стало не по себе. – Увидимся.

Шелдон слегка коснулся меня и прошёл к выходу. Да, я знала, где могла найти его, он часто проводил свои вечера в одной из гостиниц его отца. Но хотела ли я забыть весь этот кошмар и прожить одну ночь в независимости и свободе?

Я оглядела коридор и прошла в зал, где скапливался шумный народ: все желали сидеть перед моделями и внимательно их изучать. В углу, около небольшого фонтана с русалками, стоял Пит, сжимающий в руке микрофон. Он улыбнулся, увидев меня, и протянул аппаратуру.

– Я не хочу опоздать на самолёт, поэтому сбегаю к тебе домой за вещами, – поспешно сказал он, выходя из зала.

На секунду мне показалось, что он скрывает от меня слёзы. Но он обернулся с той же светлой улыбкой, помахал мне, и я поняла, что он не расстроится, если я не приду к нему. Мне было искренне жаль его, он влюбился в меня, а я так холодно отвергла его. Однако суровая жизнь с нами намного холоднее.

Мимо меня пронеслась Пенелопа, виляя округлыми частями своего тела, её злобный взгляд смерил меня, и я услышала:

– И ты здесь? Сабрина слишком знаменита для тебя, – язвительно проговорила она. – Тебе здесь нечего делать.

Она обошла меня и направилась к выходу. На мгновение я почувствовала, что мне жаль всех этих людей, живущих в этой непроглядной лжи. Но меня ждал сюрприз: я встретила Санни, стоящую у правого края подиума. Она разглядывала толпу с ожиданием её принца на белом коне. Но к ней подошла я, и она улыбнулась не менее радостно, чем если бы это был прекрасный парень с хомячками.

– Это мой первый показ, – шепнула она, сжимая ладони вместе. – Я так волнуюсь!

Я поддержала её добрыми словами и отошла, ища в толпе кого-то, кто поддержит меня. Дарена не было – я чувствовала это. Но странное ощущение подставы не покидало меня, пока я не заметила Эдварда, болтающего с разными знаменитостями. Он держал в одной руке бокал с шампанским и, наигранно улыбаясь, размахивал им.

– Милтон, – обратился он ко мне, официально кивнув головой и подняв напиток.

Я ничего ему неответила.

Скоро начнётся показ, и я увижу моделей Сабрины. Зрители уселись, кому хватило места, а кто-то оставался стоять, держа в руках коктейли. Свет на подиуме притушили, голос конферансье объявил о начале показа, представил Сабрину ван Дебуш, юного модельера. Мысленно я нарисовала себе, как эта молоденькая красотка сейчас волнуется за кулисами и нервно поправляет наряды на моделях.

Зазвучала музыка, свойственная только модным показам. Мне всегда казалось, что именно на неё ориентируются модели, когда идут под светом софитов. Но вообще у них там свой ритм. Девушки в вычурных платьях твёрдо и уверенно шагали по подиуму, они останавливались перед зрителями, и каждая делала свой, особый, поворот. Я успела зарисовать две модели, которые позже хочу показать Сабрине и похвалить её. Модели спокойно улыбались, будто Моны Лизы, хранящие свой секрет, смотрели на меня с подиума. Я почему-то подумала, что я давно не была на модном показе, так я отвыкла описывать происходящее стильное представление. Всё произошедшее за эти безумные полторы недели вывело меня из строя. Я должна углубиться в работу, и это прекрасный способ, чтобы разобраться в своих чувствах.

Я сделала наброски статьи о модном показе Сабрины, описала замечательные модели и пожелала удачи в мире моды юному творцу.

В конце показа на подиум вышла сама новая звезда – Сабрина. Она весело махала рукой, лучезарно улыбалась, держа за руку последнюю девушку, шедшую в радужном платье в пол. Операторы снимали её счастливый вид, фотографы старались успеть запечатлеть её светящиеся глаза. Она поблагодарила всех присутствующих, высказала своё отношение к этому показу, и на этом всё завершилось. Но не для меня.

Зрители были под прекрасным впечатлением: они оживлённо обсуждали моделей, прошедших по подиуму, делились друг с другом эмоциями. Они быстро разошлись, и в зале не осталось практически никого, кроме Пенелопы, пожирающей меня весь показ, бармена и пару молодых девушек.

Сабрина, погрохатывая бусами на шее, спустилась из-за кулис к зрительским местам. Я, немного нервничая, подошла к ней. Она была рада видеть меня: крепко обняла и даже поцеловала в щеку.

– Я так счастлива, что ты пришла, – воскликнула она. – Скажи честно, что ты думаешь?

– Это было… невероятно!

Она взвизгнула и бросилась мне на шею.

– Правда? – в её глазах блуждала благодарность. – Спасибо! У меня колени подкашивались, когда я выпускала моделей, – она кивнула на ближайший столик. – Я целый день говорю только о работе. Давай поговорим о нас.

– Сабрина, я – худшая подруга на свете… – начала я оправдываться. Но её ладонь легла на мою, и я остановилась.

– Джесс, успокойся. Ты здесь ни при чем, – утешала она меня. – На следующий день, после того, как ты уехала, мы с Дареном поговорили и решили расстаться.

– Ты как, милая? – поинтересовалась я, глядя в её глаза.

– Странно, но да, нормально, – улыбнулась она. – Когда я целовалась с Эдвардом, то поняла, чего не хватало между мной и Дареном.

– Искры? – подмигнула я ей.

– Верно, – кивнула она. – Я совершенно не думала о том, как будут смотреться босоножки с джинсовой юбкой, я думала только о нем, – с жаром проговорила она.

– Значит, вы теперь вместе? – с легкой грустью в голосе спросила я.

Сабрина опустила глаза и, облизнув накрашенные губы, ответила:

– Нет. Ты знаешь, я подумала обо всем, что произошло между нами за эту невозможно безумную неделю, и решила не развивать наши отношения. Я вспомнила о том, как он окрутил тебя, – она сочувственно улыбнулась, – как он хитро использовал тебя. И я послала этого самовлюбленного подлеца к черту.

– Вау, Сабрина! – удивилась я. – Не ожидала от тебя такого.

– А что такого? Кто он, в конце концов? Явно же, что не пуп Земли! – засмеялась она.

Я была рада видеть ее счастливой и стойкой, как раньше. Она взяла меня за руку и прямо взглянула в глаза.

– Джесс, извини меня, что я так долго и упорно ограждала Дарена от тебя. Извини, что тебе пришлось пережить придирки, слежку и крики Пенелопы. Мы все ужасно вели себя, и мне правда жаль, что всё вышло так по-дурацки. И если бы у меня была такая возможность, я бы хотела стереть прошлую неделю навсегда. Забыть её.

Я не могла более сдерживать слез. Бросилась на шею Сабрине и, крепко обнимая её, пролепетала:

– Девочка моя, спасибо! Спасибо, что ты осталась со мной!

– Ну, чего ты, дурочка? Всё же хорошо! Теперь мы все настрадались, намучились, накричались. Теперь мы свободны, – её глаза радостно светились и искрились назревающими слезами.

Она вздохнула, но так легко, что я подумала, что она сейчас взлетит, как птица. Сабрина поднялась, тепло попрощалась и пожелала удачи. Пенелопа тоже последовала за ней, но у выхода Сабрина что-то сказала ей, и она с озлобленным видом убежала в другой зал.

Подруга права: мы многое пережили это короткое время, и это будто сделало нас сильнее и сплоченнее.

Эпилог

Я вышла из здания и увидела высокое небо, на котором не было ни одного облака. Мне подумалось, что сегодня самый прекрасный день в моей жизни.

Смогу ли я забыть то, что произошло за это время? Вряд ли. Столько всего было пережито, эти полторы недели перевернули всю мою жизнь. Я думала, что вернусь домой, меня встретят всё те же добрые друзья, но вместо этого я получила осуждения и злость. Будто весь мир отвернулся от меня. А я попыталась всё вернуть, завоевать расположение других. Ничем хорошим это не закончилось. Однако я верю, что все мы останемся друзьями: я буду так же ходить с Сабриной по магазинам и болтать с ней о модных тенденциях; Пенелопа продолжит искать богатого предпринимателя, чтобы ей хватало времени на промывание чужих костей; Шелдон никогда не откажется от своего распутства и будет таким до старости, когда будет поздно задумываться о наследнике; Эдвард станет популярной телезвездой, не потому что у него есть талант (его у него нет), а потому что он богат, влиятелен и хитер для новых интриг; Санни когда-нибудь найдет своего принца и будет жить, как мечтала, но к сорока годам ей это надоест, и она не уйдет от мужа только из-за детей; Пит женится на обычной девчонке, но счастлив с ней не будет, потому что всю жизнь станет себя ругать за то, что дал мне действовать свободно, а Дарен выучится на юриста и прославится как самый лучший адвокат. А я? Я могу быть журналистом без мужа и детей, просто посвятить свою жизнь стране, а могу наконец поговорить с ним и обречь нас на какое-то будущее.

Что же мне делать? Я дошла до автобусной остановки, села и закрыла лицо руками. Рядом сидящая пожилая женщина коснулась меня и спросила, всё ли у меня хорошо.

– Моя жизнь сломалась за какие-то жалкие несколько дней, – начала я, опуская руки. – Я разрушила жизнь своим друзьям, обидела их всех, и теперь не знаю, что мне делать.

– Любовь – единственное, что спасает, – ласково проговорила она, положив ладонь на мое колено. – Извинись перед ними, скажи, что была не права, и если они любят тебя, то обязательно поймут, – женщина кивнула, улыбнулась и зашагала к автобусу.

Я сидела на остановке одна. Любовь?

Сломя голову, я побежала к своей машине и остановилась, держа руку на дверной ручке. А нужно ли это делать? Сейчас или никогда! Я открыла машину, тепло обдуло моё лицо, я села, выкинув сумочку на заднее сидение, и завела агрегат. Руки застыли на руле, я снова думала, а стоит ли. Но нажала педаль газа и поехала вдоль улиц. Я свернула на знакомую улицу и проехала к лесу. Успею ли я? Может, уже поздно? Мне показалось, что кто-то звонил, но я так спешила, что не стала поднимать трубку. Машину заносило на поворотах, я едва справлялась с управлением. Но облегченно вздохнула, когда увидела любимый до боли дом с высокими деревьями.

Ворота были закрыты, на территории стояла тишина. Я вышла из машины и прислушалась. Ничего. Только волны тихо шелестят о песок. Я проскользнула между решетками на воротах и прошла к главному входу. Огляделась. Никого. Неужели я всё-таки не успела?

Я села на ступени, ведущие ко входу, и подперла подбородок руками. Чьи-то шаги послышались мне, но я не подняла головы, посчитав, что мне показалось.

– Ты всё же пришла? – я услышала теплые ноты в его голосе.

– А ты ждал еще кого-то? – улыбнулась я.

Светлый, яркий, рыжий, он подошел ко мне и вгляделся в мои глаза.

– Да, как и тогда. Ты всё такая же, – нежная рука коснулась моей щеки, я больше не сдерживала себя и прижала его ладонь крепче. – Что ты собираешься делать?

– Я хотела извиниться: ты единственный, кому я не принесла своих извинений, – шепнула я. – Прости меня, Дарен, я не хотела, чтобы всё случилось именно так, как случилось.

– Узнаю мою Джессику, запутавшуюся, метущуюся, – его лицо приблизилось, мое сердце затрепетало. – Ты думаешь, что я уйду? Не бойся, я не хочу тебя отпускать. Надеюсь, ты больше не сбежишь от меня?

Мои глаза, полные слез, поднялись на него. Парень моей мечты улыбнулся и обнял меня.

– Я не хочу этого делать. Никогда.

Мы стояли и слушали, как шумят волны.

– Поехали в Италию? – спросил он, смотря вдаль.

– Но я была там, – отказалась я, поднимая на него взгляд.

– Зато ты не была там со мной.

– Ты прав, – тихо ответила я, положив голову на его плечо.

Да, решилась выбрать любовь. Любовь Дарена, который несмотря ни на что видел во мне меня, который любил меня безвозмездно. Мы всегда хотели быть вместе, всю жизнь провести рядом и, как бы смешно это ни звучало, умереть в один день. По-настоящему только ему одному я была нужна, только он мог сделать меня счастливой, только с ним я видела себя.

Мы уехали в Европу и провели там все летние каникулы: мы веселились до упаду, забыв обо всем, что произошло за то короткое время. Теперь я нисколько не сомневалась в своем выборе. Так оно и должно быть: Дарен был предназначен мне, и вот он теперь со мной.

Не нужно гадать «любит – не любит». Я знаю и чувствую: он любит. А большего мне и не нужно.

Оглавление

Глава 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8

Глава 9

Глава 10

Эпилог