Багровый дождь [Даниил Заврин] (fb2) читать онлайн

Часть первая

***

– Лейтенант, лейтенант! – раздался голос Джонни. – Лейтенант, вы меня слышите?

Хадсон отвернулся от тела и повернул голову в его сторону. Сильный дождь так обильно лил, что он едва мог рассмотреть своего постового.

– Что случилось?

– Приехала ее мать, она хочет опознать дочь.

– Дай ей кофе и отведи в машину, – ответил Хадсон и снова повернулся к телу.

Было воскресенье, а значит, медицинский эксперт Дуайт Боуль приедет минимум через час. Хадсон вытащил сигарету. Сделал он это машинально. Так как бросал курить и пачку носил лишь для того, чтобы лишний раз подчеркнуть, что способен сдержать сигаретный голод. Посмотрев на сигарету, он убрал её обратно и пошел к машине.

Женщине, которую поил крепким кофе Джонни, было лет пятдесят. Худощавая. Глядя на неё, сразу можно было сказать, что это родня покойницы. Фигуры дочери и матери почти не отличались. Равно как и лица. Те же большие глаза, красивый нос, широкие губы.

– Она одна? – тихо спросила женщина.

– Что?– спросил Хадсон, недоумевая.

– Она одна или с моей внучкой? – повторила свой вопрос женщина.

– Нет. Она умерла вместе с ребенком.

Женщина тихо выдохнула. Хадсону даже показалось, что с облегчением, впрочем, точно сказать было сложно. Ведь он видел эту особу впервые.

– Могу я посмотреть на нее?

– Да. Джонни, проводи миссис Хезерт к телу, – устало махнул Хадсон в сторону берега.

Дождь, слякоть и две одинокие фигуры, склонившиеся над брезентом. Не самый благоприятный вечер для новоиспеченной бабушки. Когда они вернулись, он снова отпил немного кофе и, обратившись к Джонни, пробубнил.

– Джонни, отвези миссис…

– Хезерт, – коротко подсказала женщина.

– Да, миссис Хезерт домой, а я пока дождусь доктора.

Отправив миссис Хезерт к машине, Джонни вернулся и по-шпионски спросил:

– Вы что-то нашли, сэр?

– Ага, сопли, холод, да немного кофе в твоей машине. Не будь наивным, Джонни, это чистой воды самоубийство. – Хадсон потянулся, но спать совершенно не хотелось. – Ты лучше выспись хорошенько, я завтра буду никакой, и тебе придётся писать мой отчет. Так что ты должен быть в лучшей форме, никаких ошибок, парень.

Дождавшись, пока он останется один, Хадсон закрыл окна и, включив радио, стал искать нужную волну. «Обезьяны из рая» выходили строго в девять, ни секундой позже. О да, это странное тупое шоу развлекало его лучше всего.

А тем временем дождь барабанил всё сильней и сильней, иногда перебивая шутки ди-джеев. Хадсон откинулся в кресле. Шутки этих идиотов могли бы свести с ума кого угодно, но только не его. Он буквально засыпал под эти маразматические тинейджерские приколы.

И он заметил, что брезент, которым они укрыли тело, лихо сорвало ветром и откинуло метра на три… Нахмурившись, он поднялся и, недовольно выключив радио, всмотрелся в дорогу. Дождь лил, не переставая, и это очень затрудняло обзор. Но вывод оказался неприятен, брезент действительно слетел.

– Чёрт, я же сказал ему закрепить, неужели это так сложно, – пробурчал Хадсон. – Теперь придётся выходить. А потом ещё слушать Боуля, который плешь проест из-за смывания улик, и так не дает везти в морг, зануда старый.

Дэн протёр запотевшее стекло. Брезент все так же предательски валялся возле канавы, продуваемый сильным ветром. Тем временем женщина лежала к нему спиной, обхватив обеими руками свою дочь, которую не выпустила даже после падения. Черные волосы небрежно свисали с плеч, она была полностью раскрыта и была единственным белым пятном на всём шоссе.

Ещё раз выругавшись, Хадсон открыл дверь своего старенького форда и, поставив стакан с кофе на приборную доску, пошел к телу. Неожиданно сзади заиграло радио. Остановившись, Хадсон посмотрел на машину. Он совершенно точно помнил, как выключил его. Он хотел было идти к машине, но тут что-то внутри подсказало ему повернуться к трупу.

Он развернулся, и его сразу же прошиб пот. Тело, которое совсем недавно лежало к нему спиной, теперь было перевернуто, а за ним, пригнувшись и поставив руки в странной позе, сидела грязная обнаженная девочка. Она смотрела немигающим мертвым взглядом.

Дэн вздрогнул и, проснувшись, ударился о потолок машины, разлив кофе себе на брюки. Ничего не понимая, он уставился на раскрытый ветром труп. Тот всё так же лежал на дороге. Смахнув пот и потрогав мокрые от кофе штаны, он тупо уставился на тело.

– Ничего не понимаю, я что, спал? – спросил он сам себя. – Чертовщина.

Но долго переживать ему не дали. Позади заиграли огни автомобиля и, обернувшись, он узнал «Шевроле» доктора Боуля. Доктор без труда совмещал несколько должностей, в том числе и судмедэксперта. А ещё Боуль предпочитал всем маркам автомобилей минивены, так сам был довольно толстым и в маленьких машинах просто не помещался.

Боуль нетерпеливо выбрался из машины и, резко откозыряв, быстрым шагом направился к телу. Ветер, казалось, нисколько его не смущал, даже, наоборот, разогревал. Выбравшись следом, Хадсон тоже подошёл к трупу. Чувствуя злость доктора, Дэн начал помогать, боясь, что тот вот-вот начнёт разглагольствовать на тему небрежности полиции. Уж что-что, а это его бормотание было просто кошмарно.

– Что здесь у нас? – спросил Боуль, прикрывая лицо от капель и нагнувшись над трупом.

– Очередное самоубийство.

– Тебе прямо везет на них.

– Согласен.

Хадсон отвернулся. Дождь усиливался, равно как и ветер. Оставить Боуля одного, да поехать домой? План, в общем-то, неплохой, особенно если учесть, что он впервые за три дня смог нормально уснуть. Пусть, кошмар, пусть, в машине, но тем не менее. Кажется, из-за дождя эта бессонница его наконец-то решила отпустить.

– Я тебе нужен? – спросил он, нагибаясь к Боулю поближе.

Но тот лишь покачал головой. Дэн кивнул и к машине. Может, и вправду у него получится выспаться в эту ночь?

***

– Хадсон, Хадсон! – продолжал орать из кабинета шеф Гордон. – Лейтенант Хадсон!

Хадсон лениво похрустел головой и медленно поднялся. Смятая белая рубашка успела немного почернеть, но всё равно выглядела куда лучше тех остальных, что он оставил в шкафу. Просто самый настоящий деловой вид. Дэн посмотрел в окно. После дождя всё выглядело довольно бледно, да и тепло куда-то пропало.

– Да, Гордон, иду, – сказал он, привычно обратившись к другу по фамилии.

– Как поживает дело самоубийцы? – спросил капитан, привычно развалившись в кресле, деловито попыхивая сигарой.

– Нормально.

– Да ладно, тогда где отчёт? – нахмурился Гордон, и его суровые брови сдвинулись в одну сплошную линию, почти идеально ровную.

– Ты же знаешь, что я ждал результаты анализов из лаборатории. Зачем спрашивать?

– Ты что, издеваешься надо мной? – побагровел Гордон. – Это же самоубийство. Что тут искать?

– Перепроверить всё равно не мешает.

– И что же тут перепроверять? Все же ясно, как божий день.

– Сэм, самоубийцы не таскают с собой детей. Это нетипично, – пытался защищаться Хадсон.

– Как ты меня достал. Вечно тебе везде видятся преступления. Ты же видел отчёт лаборатории, в крови нет препаратов. Это обычное самоубийство. Может, ты опять бухал? Так, хватит тянуть дела, у тебя ровно день, чтобы его закрыть! – сказал Гордон и с начальственным видом глубоко затянулся. – Максимум два дня.

– Есть, сэр. И спасибо за доверие.

Вернувшись в свой офис, Хадсон снова сел в кресло. Он привычно разложил листки бумаги и, выхватив один из них, ещё раз пробежался по биографии Сюзи Хезерт. Итак, Сюзи Хезерт, 1971 года рождения, уроженка штата Массачусетс. В девять лет переехала вместе с матерью в Техас. Окончила колледж, пыталась устроиться в Нью-Йорке, вернулась назад. Годом позже забеременела и родила девочку. Вернувшись в город, работала в кафе «У Линча» официанткой.

Боже, да вся её биография укладывалась в одном единственном абзаце, разве что было непонятно, кто отец. И это, пожалуй, было единственным, за что Хадсон мог ухватиться. И всё же, вопрос в другом. Зачем ей было умирать, да ещё и дочь убивать? И она перевернулась на спину, пытаясь защитить дочь от удара. Особенно если ты летишь с высоты девятиэтажного дома.

Хадсон задумчиво постучал пальцами по столу. Да, надо ехать в кафе и искать отца. Официантки – народ дружный, наверняка местные девчонки в курсе любовных похождений своей подруги. Он поднялся и, допив остатки кофе, пошёл к выходу.

***

Это было приличное уютное кафе, обволакивающее своей теплотой из далеких пятидесятых, напускать которую помогали черно-белые фотографии блюзовых исполнителей и строящегося Нью-Йорка. Небрежно бросив пальто на стул, Хадсон снова достал сигарету, опять же машинально. Эх, это была просто прекрасная возможность затянуться, так как «У Линча» одно из немногих заведений, где всё ещё разрешали курить.

– Что будете? – спросила невысокая брюнетка в черно-белом костюме.

– Кофе. Американо, – Хадсон обвел глазами зал. – А Лизи тут?

– Да.

– Позови ее, пожалуйста, скажи, это Хадсон.

– Хорошо, – послушно ответила брюнетка, заметив кобуру.

– Только кофе не забудь, – бросил ей вдогонку Дэн, поудобнее устраиваясь на стуле.

Место выбрано хорошее, прямо возле окна. Он посмотрел на небо, оно опять стало затягиваться тучами. Что ж такое, когда-нибудь этот чертов дождь прекратится или нет? Он бросил пачку на стол. Настроение быстро пошло на спад.

– О, какие у нас тут гости, – улыбнулась Лизи, спускаясь по винтовой лестнице. – Ты чего, старый, девок моих пугаешь?

– И тебе привет, присаживайся.

– Спасибо, – сказала она, присаживаясь напротив.

Выглядела собеседница, как всегда, безупречно. Белая блузка, черные брюки, неброские серьги и легкий макияж. О да, Лизи, в отличие от него, ещё давала фору молодым. Впрочем, кто их, лесбиянок, поймёт.

– Как-то ты хреново выглядишь, Хадсон. И, я смотрю, снова начал курить?

– Это просто способ бросить, – ответил он, нервно потеребив пачку.

– А вот и Полли, спасибо, девочка, – мягко сказала Лизи, принимая из её рук чашку. – Дай я сама поухаживаю за мистером Хадсоном.

– Да, мэм, – скромно ответила девушка и пошла обратно к стойке.

– Новенькая? – прищурился Хадсон, делая глоток.

– Да, но ещё пару дней и будет работать как профи, уж я-то разбираюсь в людях.

– Новенькая – это хорошо, а что со старенькими?

– Хадсон, не играй в загадки, как будто я не знаю, почему ты пришёл. Давай, задавай свои гадские вопросы.

– Почему же сразу гадские, обычные коповские вопросы. Да и, собственно, вопрос у меня всего лишь один.

– И какой же?

– Кто отец ребенка Сюзи?

– Ну, знаешь ли, у всего есть пределы.

– Лизи, ты меня знаешь. Я не смогу уйти просто так.

– Да, я тебя знаю, – с наигранным вздохом сказала Лизи и потянулась к его пачке.

– Ого, а я думал, ты бросила.

– С тобой бросишь, – тихо сказала она, вытащив сигаретку «Captain Black». Не самый лучший вариант для уничтожения привычки.

Он страдальчески вздохнул и, щелкнув зажигалкой, протянул ей огонь. Лизи элегантно нагнулась и, закурив, выдохнула дым. Дэну даже показалось, что те небольшие морщинки на её лице мягко при этом разгладились. Впрочем, дай ему закурить, он бы тоже помолодел.

– И? – спросил он, пытаясь отвлечься от губительных мыслей.

– Вроде как Энтони, тренер из спортзала. Сюзи вообще мало говорила об этом. Так что вот, это всё, что я знаю.

– Он женат?

– Вроде да, – ответила Лизи, ухмыльнувшись.

Хадсон прищурился. Он понял причину ухмылки, ведь она прекрасно знала, что он развелся из-за такого вот тренера. Но тут главное вида не подать. Всё хорошо, всё нормально. Просто очередные полицейские будни.

– Адрес дашь?

– Может, тебя и проводить к нему? – она затушила сигарету, резко меняясь в настроении. – За ручку?

– А тебя подружка отпустит?

– С тобой – да.

– А с другим?

– Всё-таки ты не меняешься, Хадсон. Поэтому советую: не пытайся бросить курить, у тебя это всё равно не получится, – сказала она, выдыхая очередную порцию дыма.

– А зачем мне меняться? Работа не просит перемен.

– Ну нельзя же жить одной работой, дорогой. Заведи себе собачку. Выгуливай её.

– Какая ты милая.

– Какая есть. Еще вопросы?

– Да пока нет.

– Эх, мужчины… Эй, милочка, принесите детективу Хадсону счет, – сказала она, махнув официантке.

Хадсон хмыкнул и положил тридцать долларов на стол. Лизи посмотрела на скомканную бумажку и тихо вздохнула, да так, что Хадсон невольно увлекся этим её отрешенным видом. Всё же, несмотря на то, что она была лесбиянкой, она продолжала с легкостью бить и по мужчинам. Эта отчужденность, холодность, они привлекали.

– Может, выпьем? – тихо спросил он.

– Мне показалось, ты в завязке, – улыбнулась Лизи, с любопытством его разглядывая.

– Я о сигаретах, Лизи, по поводу алкоголя я ничего не говорил.

– Ах, вот оно как. Ну, давай. Почему нет.

Хадсон улыбнулся и посмотрел в окно. Ничего страшного, если тренер подождёт до следующего утра. Всё равно это расследование никуда от него не денется.

***

Субботнее утро было непривычно пасмурным и хмурым. Никакого солнца, лишь липковатый моросящий дождь. Прикрывшись газетой, Хадсон подошёл к двери. Настроение у него было прескверное. В голову так и лезли воспоминания о бывшей, а голова интенсивно болела.

– Я вам чем-то могу помочь? – раздался голос сзади.

Хадсон обернулся и увидел бегущего под дождем человека. Это был молодой, красивый, с пышной шевелюрой блондин, из-под майки которого виднелся неплохой рельеф мышц. Хадсон хищно улыбнулся.

– Мистер Эдиссон? – вежливо спросил Дэн. – Лейтенант Дэн Хадсон, у меня к вам пару вопросов.

– По поводу?

– По поводу смерти Сюзи Хезерт.

– О господи!

– Вы ничего не знали об этом?

– Нет, я слышал, – блондин воровато посмотрел на двери. – Извините, а не могли бы мы встретиться в другое время?

– Я могу вас вызвать официально в участок, – мягко заметил Хадсон.

– Нет, я имею в виду что-то в виде частной встречи.

Хадсон хмыкнул. Он уже видел, как блондин посматривает на окна дома. Он повернулся и заметил обеспокоенное лицо жены. Хадсон вежливо поклонился. Двое детей, крепкая семья. Что ещё нужно для счастья? А этот мало того, что изменял, так ещё и обрюхатил Сюзи. Эх, незавидная тренерская доля.

– Дорогой, что-то случилось? – спросила жена, приоткрывая двери.

– Всё нормально, дорогая. Иди в дом.

– Да, мэм, все хорошо, – подтвердил Хадсон.

– Дорогой?

– Милая, всё хорошо, – сказал Энтони, прикрывая дверь. – Детектив, я не имею к этому никакого отношения.

– Увы, но у меня другая информация. Впрочем, я могу обязать вас пройти отцовский тест на ДНК. Как думаете, это необходимо?

– Детектив, повторяю, я не имею к этому никакого отношения! – начал кипятиться Эдиссон.

– Это уже мне решать. А пока скажите, что могло подвести к такому поступку вашу любовницу? Ведь Сюзи неплохо зарабатывала и вполне могла содержать одна своего ребенка, так к чему же ей умирать?

Энтони смотрел в пол, потом на потолок. Глаза его ходили ходуном, но Дэн поймал его взгляд и намертво пригвоздил к себе. Такому фокусу он научился у Джо Руиса, своего первого капитана и наставника.

– Я не знаю. Ей всё это не нравилось, она хотела большего, – неуверенно начал он. – Но я сразу сказал, что не уйду от жены.

– Тогда расскажите, как прошла ваша последняя встреча.

Эдиссон снова посмотрел на окно. Его жена всё так же обеспокоенно продолжала их рассматривать.

– Детектив, прошу вас, давайте продолжим в другом месте, это моя семья, как вы не понимаете?

– Я понимаю. Но, увы, ничем не могу помочь, разве что официально вызвать вас по этому делу в качестве подозреваемого.

– Боже, это был просто флирт. Я не хотел ничего серьёзного. Я просил её предохраняться, и она обещала употреблять таблетки. А потом она забеременела и стала ещё более назойливой. Она постоянно звонила и хотела встретиться, это было ужасно.

– Понимаю. Это невыносимо, – подыграл ему Хадсон. – Но, к сожалению, статью о доведении до самоубийства никто не отменял. А теперь получается, что у вас и мотив есть, ведь Сюзи, как вы заметили, вас домогалась. Выходит, смерть её вам выгодна, я правильно понимаю?

– Боже, нет! Нет, я никогда не хотел её смерти, – забегал глазами тренер. – Я просто хотел, чтобы она отстала.

Дэн почувствовал, как на душе стало немного теплее. Как вообще можно влюбиться в такое трусоподобное существо? Неужели внешность так много значит для женщин? Впрочем, Сюзи была молода. А кто не совершал ошибок в молодости.

– Понимаю. Поймите и вы, для меня главное – добраться до истины. А теперь спрошу ещё раз, как прошла ваша последняя встреча? И постарайтесь не упускать детали.

– Это было около месяца назад. Она в очередной раз позвонила и под угрозами того, что выдаст меня жене, заставила встретиться. Это было в кафе, у этого, как его…

– Линча?

– Да. Она сказала, что больше так не может, и что я должен заботиться о ней и о её ребенке.

– И что вы ответили?

– Что я не против.

– Как любопытно. Вы согласились на всё её условия?

– У меня не было выбора.

– А это может кто-то подтвердить?

– Да. Уверен, что да. Там была женщина-администратор, она сидела недалеко. Уверен, она всё слышала.

– Это будет несложно проверить.

Тут дверь открылась, и на пороге снова показалась жена Эдиссона. Высокая девушка с упругим животом и подтянутым телом. Видимо, также ведущая спортивный образ жизни. Она гневно сверкнула глазами и буквально пробуравила Хадсона взглядом.

– Потрудитесь объяснить, кто вы такой и что вам надо от моего мужа?

– Я детектив Хадсон.

– Хорошо и что вам тут нужно, детектив?

– Дело в том, что любовница вашего мужа, от которой у него, предположительно, ребенок, недавно упала с обрыва. А так как она активно домогалась вашего мужа и хотела всё рассказать вам, то ваш муж имеет мотив. Поэтому я вынужден внести его в круг подозреваемых и попросить не покидать город. У вас не запланирован отпуск в ближайшее время?

– Нет, – ответила девушка, еле удержавшись на ногах. – Не запланирован.

– Это хорошо. Наверное, всё-таки проще вызвать вас официально, спасибо, – поклонился Хадсон, не без удовольствия подмечая выражение лица тренера.

Внезапно из машины донеслось шипение. Хадсон повернулся на шум. Затем зазвонил его телефон. Это был Джонни. И новость, которую он сообщил, просто обязывала его поспешить.

***

– Но зачем кому-то понадобилось раскапывать её могилу? – спросил Джонни, наблюдая, как Хадсон осматривает вырванные из земли куски.

– Куда интереснее, почему её так быстро похоронили, – сказал Хадсон и обвёл взглядом кладбище. – Ты не знаешь?

– По просьбе её матери, она очень настаивала на этом.

– Как интересно.

– Может, вызвать собак?

– Не думаю, что это столь необходимо. Они не хотели увезти её, Джонни. Они преследовали другую цель.

И Хадсон оказался прав. Всего в паре миль от задней каменной стены они нашли небольшое пепелище, где под углём были видны обгоревшие кости. Хадсон снова присел на корточки и осмотрел груду пепла. Даже без Бойля он смог догадаться, что это были женские кости.

– Ну что, какие мысли?

– Я не знаю, сэр. Мне кажется, это глупо.

Хадсон посмотрел на своего помощника, пока тот задумчиво осматривал обгоревшие останки. Да, для их небольшого города это, конечно, было шоком. Сперва самоубийство, потом вандализм на кладбище. Но всё равно это пока укладывалось в общие объяснения. Сложная жизнь. Как итог – самоубийство, а раскопанная могила – вандализм пары алкашей, развлекающихся поджогами.

Заметив, что в пепле что-то блеснуло, Хадсон нагнулся и подобрал с земли небольшой крестик. Насколько он помнил, его не было на шее Сюзи при аварии. А, стало быть, его надели уже после смерти.

– Вы известили об этом кого-нибудь?

– Да кого извещать, её мать сама нам позвонила, так как именно она обнаружила выкопанную могилу.

– Понятно. Ладно, дожидайся Боуля, а я отъеду. Если что-то важное, звони.

– Как скажете, лейтенант, – угрюмо ответил Джонни, рассматривая кучу пепла. Парню было явно не по себе.

***

Невысокий опрятный дом. Такой же невысокий белый забор, брызгалки, работающие даже в дождь и немного тщательно подстриженного газона. Всё это создавало этакий методичный ритм упорядоченности и покоя, ничем и никогда не нарушаемый. Галантно постучав, Хадсон подумал, что, видимо, не все женщины страдали от одиночества. Что и подтвердила появившаяся миссис Хезерт, так как ни синяков под глазами, ни красных заплаканных глаз он не увидел, лишь свежий заинтересованный взгляд.

– Я вас слушаю, детектив.

– Да так, несколько вопросов. Рутинная работа.

– Рутинная работа. Тогда, прошу, проходите.

– Спасибо.

Он вошел внутрь и первым делом увидел небольшие фотографии на стенах. Что странно, везде либо дочь и внучка, либо бабушка с внучкой, но нигде не было так, чтобы мама и дочь были вместе. Но не только семейными фотографиями был богат дом. Как оказалось, миссис Хезерт была крайне религиозна и помимо дочери и внучки, на стенах можно было увидеть отца Артура Абрахама с его вечно милой улыбкой. Может, именно религиозностью и объяснялось нежелание стоять возле собственной дочери? Ведь как-никак, а Сюзи спала с женатым человеком.

– Странно, я думал, святой отец менее фотогеничен, – попытался пошутить Хадсон.

– Наверное. Итак, что вы хотели, детектив?

Хадсон посмотрел на неё. Было понятно, что мать Сюзи не такая уж и каменная. И причина, по которой она так холодно отнеслась к дочери, кроется лишь в её приверженности к церкви. Потому, оставив крестик в кармане, он спросил:

– Скажите, почему вы хотели как можно быстрее захоронить её тело?

– Потому что она самоубийца и никто не будет проводить обычные похороны, – холодно ответила она. – У нас и так недолюбливают самоубийц.

– Понимаю. Варвары есть везде. И всё же, на моей памяти это впервые. Может, у вашей дочери были недоброжелатели, или же они были у вас?

– Я тут ничем не могу помочь. Лично у меня врагов не было. Что же касается дочери, то мы не говорили об этом.

– Знаете, миссис Хезерт, я бы хотел, чтобы у нас не было недопонимания. Если честно, то я не верю в самоубийство вашей дочери. И хотел бы, чтобы вы тоже были открыты со мной.

– Открыта с вами?

– Да, со мной. Ведь если я докажу, что её убили, её прах смогут захоронить согласно церковному обычаю. Вы согласны?

– Да.

– Тогда скажите мне, почему вы так хотели знать, была ли она одна или же с вашей внучкой?

Глаза миссис Хезерт забегали, но до победы было еще не близко. Хадсон не торопил, тут важно немного обождать и потом снова мягко подвести её к честному разговору. Ведь ниточка доверия так мала. Но тут в дверь позвонили и миссис Хезерт снова вернулась в прежний ритм. Хадсон выдохнул:

– И кого там черт принёс?

***

Священник Артур Абрахам был, как всегда, до безобразия великолепен. Единственное, что несколько выпадало из этого образа чистоты и аккуратности, так это потрёпанная библия, которую он привычно держал двумя руками. Увидев лейтенанта, святой отец приветливо улыбнулся.

– Здравствуйте, детектив, – он протянул руку. – Не ожидал вас здесь увидеть.

– Я вас тоже, святой отец.

– Напрасно. Наша цель – помогать страждущим и миссис Хезерт как раз одна из них. Такое горе… Мы обязаны поддержать её.

– Словом, так?

– Именно. Слово ведь очень много значит для неё.

– Понимаю. Послушайте, святой отец, тут кто-то вскрыл могилу её дочери и сжег тело. Может, вы знаете, кто занимается или был заподозрен в оккультизме? Может, к вам приходили какие-нибудь люди подозрительные?

– Лейтенант, надеюсь, вы всерьёз не думаете, что я укажу на людей? Даже если я и знаю, кто это. Церковь сама поможет им.

– Вы уже «помогли» Сюзи и её дочери.

– Согласен. И это тяжким бременем лежит на мне.

– Артур, понятное дело, я к тебе не часто хожу. Но это не мешает помочь мне.

– Помочь тебе? Кто бы нам всем помог. Послушайте, детектив, если вы хотите вызвать меня на допрос, сделайте это официально, а так… Писать доносы на людей я не умею.

– Писать доносы я не просил.

– А что вы просили, детектив?

– Понятно. Значит, так ты себя ведешь, Артур. А ведь Сюзи ходила к тебе в церковь, когда она ещё и в школу не пошла. Святой отец, она не просто разбила голову о камни. Её убили, понимаете? Убили.

– Я понимаю, детектив. А ещё мне кажется, что и вам тоже следует прийти к нам на молитву. Вы давно у нас не были.

– И толку? Миссис Хезерт была, а теперь вон, её дочь в могиле, хотя нет, даже не в могиле, а в ровной куче у забора.

– У каждого свой путь, детектив, – мягко заметил священник.

Его глаза, казалось, не выражали ничего, кроме понимания, доброты, заботы. Равно, как и все они, он был покладист, спокоен, расслаблен. Хадсон посмотрел внутрь дома. Нет, пока тут находится этот священник, миссис Хезерт не скажет ничего сверх того, что он уже услышал. А, судя по всему, сказать ей есть что.

– Ладно, может, и приду к вам попозже, – пробубнил Хадсон, спускаясь к машине.

– Да благословит вас Господь Бог.

Дэн сел за руль. Ему очень захотелось плюнуть на всё и поехать нажраться в бар к Броуди, хотя можно было ещё раз заехать к Боулю. Может быть, он что-то наковырял в своей больнице. Что-нибудь интересное. А уж потом поехать и нажраться у Броуди.

Заведя мотор, он включил фары и сквозь темноту поехал к моргу. Он был уверен, что Боуль ещё там, составляет протоколы по обгоревшим останкам. Мистер толстый доктор обожал возводить свой скрупулёзный труд на вершину собственной педантичности.

Как он и ожидал, доктор привычно в одиночестве сидел под небольшой лампой и в тишине морга методично чиркал по бумаге. Его небольшая лысина сверкала как маятник на ночном прибое, приманивая мошек и прочую летающую мелюзгу. Хадсон тихо, почти беззвучно, стал приближаться к нему сзади, и когда он подошёл совсем близко, то неожиданно положил руку на плечо доктора. Боуль резко дернулся и со всего маха брякнулся на пол.

– Чёрт тебя подери, сукин ты сын! – учащенно дыша, схватился он за сердце. – Разве ты не видишь, что я работаю?

– Тише, тише, – засмеялся Хадсон. – Разве стоит тебе сидеть одному, если ты такой трусливый. Включил бы свет общий. Так и до инфаркта недалеко. А то вдруг шальная медсестричка придет.

– Ты знаешь, что я работаю тут один.

– И как ты не боишься? Ты же чуть не помер от простого касания. Боже, видел бы ты свои глаза! – лейтенант вытер выступившие слезы. – Ох, ну и порадовал же ты меня. Весь чертов день исправил.

– Зачем ты пришел? – спросил Боуль, снова усаживаясь на стул. – Неужто не спится? Пошёл бы, выпил чего-нибудь.

– Да, наверное, сейчас и поеду. Но дело в том, старина, меня не покидает дурацкое чувство, что мы постоянно что-то упускаем.

Боуль снял и вытер свои маленькие слегка запотевшие очки. Без них он выглядел таким беззащитным, чем-то напоминал толстого ребенка, которого оставили без матери в саду. Затем он снова надел их, и Дэн вновь увидел эти умные, смелые глаза.

Да, именно смелые, ведь, несмотря на свою полноту, Боуль никогда не боялся ни преступников, ни перестрелок. Он всегда едва ли не первым рвался на место преступления. Хотя дома его ждала жена, да и домик был весьма уютный.

– Ты всё об этой самоубийце? А знаешь, я тоже так думаю. Но, поверь, я не нашёл никаких следов. Она прыгнула сама.

– Прям не подкопаться?

– Увы.

– Должно что-то быть.

– Если только рядом. Ты знаешь, что недалеко от обрыва есть клиника для душевнобольных? Там, кстати, лечат и алкоголиков, Сюзи, кстати, тоже пила.

– Какая клиника? – Дэн нахмурил брови.

– Я так и думал, что ты ничего не знаешь. Клиника одного богатого парня по имени Бон Жозе. Я не знаю, кто он точно, но ребята получают неплохие деньги за то, что работают там.

– А ты откуда знаешь?

– Ну как же. Врачей тут немного, поэтому мы делимся между собой информацией.

– Значит, это психиатрическая лечебница?

– Да.

– Что ж, дел у меня немного, завтра к ним заеду. Они работают по выходным?

– Они всегда работают, – ухмыльнулся Боуль. – Это же больница. Только вот тебя могут туда не пустить. Там всё очень серьёзно, больных свезли почти со всего штата.

– Постой, а она там лежала, так?

– Это уже я не знаю.

– Хм, но я не нашёл никаких выписок.

– Я лишь слышал, что она там подрабатывала, но это всё, что я знаю.

– Спасибо и на этом. Может, тебе пора в детективы?

– Мне и моя работа не даёт продохнуть.

– Послушай, я так понимаю, ты знаешь что-то такое, чего я ещё не нашёл?

– Разве что пару смертельных случаев, но только они произошли в самой больнице и поэтому не получили широкой огласки. И, как ни странно, все так же самоубийства.

– Хм, без огласки?

– Да. Их грамотно замяли, ведь кому нужны лишние разговоры о мёртвых головорезах.

– Знаешь, у меня возникает ощущение, что ты давно приглядываешь за этой больницей. У тебя что-то личное?

– Нет. Меня просто покоробило, что мне не дали осмотреть трупы и сделать медицинское освидетельствование, сказали, что у них своих врачей хватает, – задумчиво заметил Боуль.

– Как они ещё живы после этого, непонятно, – мрачно пошутил Дэн.

– Ты поедешь к ним?

– Ого, да ты прям силой впихиваешь меня туда, неужели так свербит?

– Я подумал, для тебя это вполне обычный шаг. Вы же все полицейские так делаете, едете на место, расспрашиваете всех обо всем и надеетесь, что где-то всплывет правда. Такова уж ваша работа.

– А твоя, Боуль, ковыряться в трупах. Но я же тебя не учу как это делать? У меня и так от этого самоубийства голова кругом, словно все с ума посходили.

– Ладно, старина, делай, как считаешь нужным, – Боуль поставил стакан на место. – А я сегодня наведаюсь в паб. Давно глотку не мочил. Ты со мной?

– Нет. Я, пожалуй, ещё поработаю тут. Поделаю свою полицейскую работу.

– Ну, как знаешь. И всё-таки было бы проще поехать на место.

– Слушай, ты достал меня уже. А ещё меня дотошным считают. Не на того люди смотрят.

Но Боуль его уже не слушал, а шёл к выходу. Хадсон задумчиво почесал голову. Что ж такое, почему у него не проходит ощущение, что все вокруг знают куда больше об этом деле, нежели он. Пора с этим что-то делать. Но сперва… Сперва немного кофе.

Хадсон подошел к кофейному аппарату и включил машину. Медленно перемалывая зерна, старый механический «Борг» гудел как целый механизированный состав. Исправно функционирующий на протяжении вот уже десяти лет. Казалось, он стал точно такой же частью жизни, как и само здание. Если что-то и изменится, то наверняка после его поломки. Хадсон сделал небольшой глоток. «Борг» не подвёл, кофе получился отменный.

Хадсон допил кофе, снял пальто и, вылив остатки в небольшой термос, пошел к выходу. Ему ещё предстояло провести целую ночь в библиотеке, выискивая все, что касалось этой больницы, так что дополнительная порция кофе никак не была лишней.

***

Включив проектор и просматривая газетные вырезки, Хадсон решил поднять всю историю больницы и оказалось, что она насчитывала всего лишь пять лет. Сначала присмотрели место, потом еще около четырех лет согласовывали проект. А вот само строительство было недолгим – всего лишь шесть месяцев.

Порывшись в списках больных, Хадсон с удивлением обнаружил, что в больницу принимали самый разный контингент, причем вовсе не из ближайшего штата. Среди них были и Икар Монсон, зарубивший всю семью топором, и Брайн Хендрикс, выколовший глаза собственной дочери и ещё с полчаса наблюдавший, как она тыкается по всей комнате, моля о спасении. Убийцы и психопаты оказались в явном большинстве среди больных. И вопрос, почему их должны содержать именно в этой психбольнице, был явно не самым сильным препятствием владельца.

А теперь непосредственно сам владелец, некто Бон Жозе. Эксцентричный миллиардер, чьё состояние пришло с интернет-бумом и подъёмом всяческих стартапов.

Закончив Оксфорд и получив степень бакалавра по информатике, он практически сразу основал собственную компанию. А после того, как дела пошли в гору, стал жертвовать большие деньги на благотворительность. В том числе и на постройку больниц для душевнобольных людей.

Интересно, больниц для душевнобольных было куда больше, чем для обычных пациентов. А ещё пару раз там мелькали небольшие происшествия, но, в основном, они касались только отмороженных бандитов. По их несчастным жизням никто особо и не страдал, так лишь, упомянули в местных газетенках и все. Да и выплаты родственникам были щедрые. Поэтому никаких конфликтов не было.

Но, что самое интересное, с момента основания больницы в неё то и дело переводили всех самых опасных шизофреников. Маньяки, убийцы, насильники… Всех, кого оправдали на суде за счет их невменяемости. К слову, у Жозе также имелась и юридическая фирма, которая, кстати, нередко участвовала в подобных процессах, отбивая для себя подходящий для лечения человеческий материал.

Хадсон почесал затылок. И как он мог пропустить такого человека в их городе. Впрочем, за последний год он вообще мало на что внимания обращал и кроме своего офиса, собственно, нигде и не бывал. То ли маньяки перевелись, то ли ему просто перестали давать серьёзные дела.

Он отлил из термоса кофе. Всё же как приятно вот так сидеть в библиотеке и, вспоминая молодость, предаваться просмотру газет. А ведь он так начинал свое первое дело. Да, да, вот так же зарывшись среди газетных вырезок, он искал своего первого убийцу.

Зазвонил телефон. Хадсон посмотрел на вибрирующую на столе трубку. Что-то в последнее время она приносила лишь разочарование и беды. А ещё за окном снова полил дождь, словно бы повторялась та ночь, когда нашли тело Сюзи. Точнее, не так. Когда аноним позвонил в участок и сказал, что нашел мертвую девушку, попросив полицию как можно быстрее приехать на место. Хадсон взял трубку.

***

Утро было таким бледным, что казалось – это больше побелевшая ночь, нежели новый день. Сырость, влажный воздух, мокрая почва, разбитая машина и куски земли, валявшиеся на шоссе. А еще кровь, остатки одежды и мертвый друг. И, наверное, больше подошло бы слово пасмурное, не бледное, а именно пасмурное утро.

– Да, сэр, смерть наступила около трёх часов ночи в результате удара и черепно-мозговой травмы, – говорил стоящий рядом полицейский.

Хадсон не отворачивал взгляда от изувеченного тела друга. Боуль лежал лицом вперед, и было видно, что удар почти вмял его лицо внутрь. Как выяснилось, ремень был не пристёгнут, поэтому шансов выжить у бедняги почти не было.

Нет, конечно, толстяк и раньше любил водить на пьяную голову, но это было сорок лет назад и казалось, уже ничего не заставит его вспомнить о былых заслугах и повторить свои прошлые подвиги. А ведь так они и встретились впервые, когда нагло разговаривавший молодой доктор, которого он остановил на шоссе, просидел ночь за решеткой, лишившись прав на год. Хадсон тогда только пришёл в полицию, и Боуль был один из первых, кого он арестовал.

Хадсон проводил взглядом труп. Машину почти не осматривали, так как оттуда шёл такой сильный запах перегара, что и так было понятно, отчего умер доктор. Хадсон подошёл к старому «Шевроле» поближе. Ничего такого, что могло бы хоть как-то намекнуть на убийство. Затем он посмотрел на следы от колес. Тормозного пути не было, разогнавшийся док даже и не думал о торможении. Но он и сорок лет назад не особо тормозил, когда нёсся как угорелый, не замечая знаков.

Ещё ночью Хадсон опросил троих свидетелей и все как один говорили, что в пабе Боуль и правда перебрал, но ушёл на своих двоих. Затем сел в машину и поехал в сторону дома. И сел в свою. Такси он не вызывал.

– Ох, Боуль, дружище, что ж ты наделал, как же так, – тихо сказал Дэн и потрогал свое лицо, сухое, ничего не выражающее, начисто отвыкшее от каких-либо чувств.

Был бы он женщиной, может, и поплакал бы, а так – лишь горечь, как после дерьмовой сигареты, да сухая тоска в его полностью сморщенной душонке. И всё же, Боуль был другом, к тому же, довольно старым.

– Бедняга док… – сзади послышался голос. – Всё-таки зеленая свела его в могилу.

Хадсон оглянулся и увидел Сэма Гордона. О да, как же он забыл, ведь они куда большие знакомые, ведь подружились ещё во времена учебы в школе, где Боуль никогда не отличался примерным нравом. Потом колледж, университет и вот уже Гордон периодически вытаскивает его из клетки после очередной пьянки. И только став судмедэкспертом, Боуль немного угомонился и, уйдя в работу, стал первоклассным специалистом в своей области. А теперь вот смерть. Хадсон посмотрел на Гордона. Было всё же приятно, что Сэм рванулся на место, в последние годы он с Боулем не особенно ладил.

– Что скажешь, Дэн?

– Пока не знаю, похоже, что несчастный случай. Ну, всё указывает на это.

– Неужели решил не расследовать? – ядовито заметил Сэм и, закурив сигарету, выпустил дым. – Видно, всё-таки это судьба.

Хадсон не ответил. Ему не особенно хотелось говорить, а побыть одному, отвлечься, заняться каким-нибудь своим делом. Он ещё раз посмотрел на машину Боуля. Может, Гордон и прав, и это действительно судьба.

– Ладно, мне по делам отъехать надо.

– Это по каким ещё делам?

– Служебным, – буркнул Хадсон и сел в машину. Ну вот совершенно ему не хотелось изливать душу Гордону. Как бы тот к этому ни вёл.

***

Еще на подъезде к больнице Бон Жозе он понял, что на клинике денег не экономили. Огромные металлические ворота, сваренные из узорных прутьев, первоклассный газон, проглядывающий сквозь забор, вооруженная охрана в парадной форме. И это касательно лишь антуража, сам же вид клиники и вовсе напоминал старинный особняк с большими колоннами.

Въехав во внутренний дворик, Дэн заметил несколько небольших камер под защитными козырьками. Остановившись возле парадной лестницы, он заглушил мотор и вышел навстречу спускающейся медсестре.

– Добрый день, детектив. Бон Жозе просил вас проводить к нему. Дело в том, что он немного занят и не смог спуститься к вам.

– Он знает, что я здесь? – удивился Хадсон.

– Конечно. Именно поэтому он меня и послал встретить вас.

Хадсон скривился, хотя в этой встрече было больше плюсов, чем минусов. Ведь одно дело, когда ты встречаешься с главным врачом, другое – с самим инвестором. С ним поговорить – вообще мало шансов, а тут он сам создает условия для встречи. Другой вопрос, почему миллиардер решил уделить время обычному детективу. Впрочем, сейчас он это и выяснит.

Внутри клиники всё было ещё более прекрасно. Паркетный пол, высокие бетонные стены, мраморные вазы и опять же, камеры, встречающиеся почти на каждом углу. Медсестра проводила его до пятого этажа, где и находился офис миллиардера. Усадив его напротив высоких дверей, она удалилась. Хадсон потрогал обшивку. Кожа. Даже диваны с креслами тут были из первоклассной кожи. Наконец она вышла и махнула ему рукой. Хадсон поднялся и подошёл к двери.

Офис мистера Жозе был уникален. Ещё при въезде Хадсон заметил большое круглое то ли окно, то ли, правильнее сказать, отверстие в фасаде, настолько большим оно было. И вот теперь он понимал, что это просто окно из офиса, для лучшего вида пейзажа. О да, простое окно из огромного сферического офиса, в центре которого был расположен большой стол из темного дерева, вокруг которого полукруглыми рядами располагались книги. Мягкий широкий ковер, картины. Огромная люстра. Все говорило о невероятно сложной работе мастеров дизайнеров и архитекторов, столь редко посещавших их захолустный участок.

– Добрый день, чем могу вам помочь, детектив? – спросил невысокий брюнет с черными очками в толстой оправе. – Извините за невежливость, много работы.

– Добрый день. Дэн Хадсон.

– Бон Жозе. Я вижу, вы впечатлены?

– Да. Немного.

– Скажу прямо, я люблю медицину. Может, вы слышали, что один русский миллиардер сделал себе главный офис на футбольном поле? Как человек увлекающийся этим видом спорта. Я примерно сделал то же самое, только в больнице. Мне не нравится дух небоскрёбов, хочу быть ближе к людям.

– В смысле, к больным людям? – уточнил Хадсон, посмотрев на пол. Его идеальная отполированная поверхность была просто изумительной.

– Да, именно. Видимо, тут сыграло то, что, может быть, недополучая медицинскую помощь в детстве, я решил залатать это именно сейчас, – улыбнулся Жозе. – Кто знает.

– Я заметил на вас халат, но, как я знаю, вы занимаетесь интернет технологиями.

– Это не помешало мне получить второе высшее по нейрохирургии. К тому же, я немного увлекаюсь психологией и получил степень доктора.

– Ого, сколько свершений, – присвистнул Хадсон.

Этот Жозе нравился Дэну всё меньше и меньше, и он уже решил, что проведёт как можно более детальный осмотр этой больницы. – Ну а я простой коп.

– С хорошей раскрываемостью. Тем не менее.

– Вы это по глазам прочли?

– Нет. Вы – личность известная, и мне не доставило труда узнать о вас чуть больше.

– А вот я о вас знаю крайне мало. Как выяснилось.

– Это ничего, я с удовольствием поделюсь с вами всей имеющейся у меня информацией. Ну, кроме личной, разумеется.

– Скажите, почему вы решили обосноваться здесь?

– Свежий воздух, удаленность от мегалополиса.

– А зачем было свозить всех маньяков сюда? Нельзя было взять обычных шизофреников, без маниакального психоза? Или, может быть, даунов? И те, и другие также нуждаются в лечении.

– Признаюсь честно, я работаю себе в удовольствие и беру людей, чья психика мне интересна. Работать с даунами не так интересно, как с маньяками. Хотя на тех же даунов мой благотворительный фонд также тратит ничуть не меньше, чем на эту клинику. Вы уж поверьте.

– Верю. Охотно верю. Но, сами поймите моё любопытство – миллиардер, да ещё в такой глуши. Если честно, я о вас даже и не знал, видимо, специфика работы такая, чтобы полностью в работу уходить. А что вы скажете по поводу Сюзи, ведь она у вас работала, наверняка есть характеристики?

– Сюзи?

– Да, Сюзи Хезерт.

– Так вот зачем вы решили встретиться с Филиппом?

– Да, мне стало известно, что Сюзи Хезерт работала здесь. Поэтому я решил наведаться к вам. Нам до сих пор неизвестно, почему она решила покончить жизнь самоубийством. Так что решил немного походить, поспрашивать на месте работы, самое оно.

Бон Жозе лукаво улыбнулся и погрозил пальцем.

– Все же коп победил в вас человека, мистер Хадсон. Нет, чтобы сразу сказать причину приезда, вы решили установить контакт и затем задать свой специфичный вопрос. Ай, ай, ай, нехорошо. Не люблю такие поступки.

– Это моя работа.

– Понимаю. Впрочем, мне скрывать нечего. Она действительно у нас подрабатывала. Но так как она уже работала на одной работе на полную ставку, то, естественно, мы не могли её оформить официально. Вот так вот, помогай людям, да?

– Я вас ни в чем не обвиняю, я просто хочу выяснить детали. Этот визит – жест доброй воли. Скажите, я слышал, что при приеме в больницу сотрудники проходят медицинские тесты. У вас же наверняка есть подобные процедуры.

– Вы имеете виду медицинские тесты?

– Да.

– Тесты, конечно, были, но по нимникаких отклонений я не заметил.

– А вы лично проверяете девушек?

– Я вообще много что делаю сам в этой клинике. Я же говорю, это мое хобби, для меня нет проблемы просмотреть кандидатуру. Я и утку могу из-под пациента вынести. Проблемы в этом нет.

– Это благородно, – Дэн ещё раз осмотрел окно. Круглое, большое, оно заливало своим светом комнату, казалось, даже освещение не нужно. И, сам того не замечая, сказал вслух:

– Интересно, каково здесь ночью. Наверное, прекрасный вид.

– Вид потрясающий, – сразу же ответил Жозе. Было видно, что ему приносит большое удовольствие такая похвальба.

– Знаете, я ничего не знаю о ее работе тут, если вы так внимательно следите за работой больницы, может, скажете, чем она у вас занималась?

– Да, почему нет. Она была помощницей медсестры. Убирала утки. Заполняла журналы. Сюзи оказалось добросовестной работницей. А там, где я начальник, усердность всегда поощряется.

– Вы имеете в виду ваши интернет-компании?

– Их тоже.

– Стало быть, это была усердная, хорошая, положительная девушка, спрыгнувшая с обрыва вместе с ребенком. Судя по всему, ваш отдел кадров немного напортачил.

– Человеческая душа – потемки. Часто бывают и семейные потрясения и необязательно изначальные. Бац, и вот, смертник уже готов.

– Вместе с ребенком?

– Увы.

– Всё же, вы так легко говорите об этом.

– Детектив, в мире гибнут миллионы и всем на это плевать. Вы же сами узнали о больнице, лишь когда стали вести дело, до этого вам было абсолютно плевать на больных.

– Скажите, а в ночь самоубийства Сюзи работала в больнице?

– Не знаю. Я, конечно, слежу за работой, но, чтобы вот так знать рабочие часы каждой из медсестер… Увы, мне кажется, это действительно лучше спросить у Филиппа. Только его сегодня нет, именно поэтому мне и пришлось встретить вас лично. А теперь извините, мне надо работать. Организуем вашу встречу дня через два. Он как раз должен приехать из Нью-Йорка.

– Странно. А мне сказали, он примет.

– Медсестра ошиблась. Как только я узнал о вашем звонке, принять вас решил я, – улыбнулся Бон Жозе.

– Ну что ж, спасибо за прием, – ответил Дэн Хадсон. – Уверен, доктор Филипп предоставит всю необходимую информацию.

– И вам спасибо за визит.

Дэн кивнул и, развернувшись, вышел из кабинета. Больше он бы уже всё равно ничего не узнал.

***

Дороти Боуль почти не плакала. В её застывших глазах не читалось ничего, кроме пустоты. Любимый муж был единственным её другом и опорой. Впрочем, был ещё старый лабрадор по кличке Куджо, но он тоже доживал последние дни.

Дэн Хадсон подошёл к ней и обнял за плечо. Наверное, из всех присутствующих на похоронах, он был единственным, кто был по-настоящему близок к этой маленькой семье. Дороти улыбнулась в ответ и тихо заплакала, не справившись с наступившей болью. Дэн подумал, что, наверное, все женщины ведут себя так. Пока их не пытаешься утешить, они стойкие, как только начинаешь жалеть, они ломаются.

Пошёл дождь, Хадсон раскрыл черный зонт и прикрыл им Дороти. Зябко поежившись, она посмотрела на него с благодарностью. Ещё бы, родственников у неё особо и не было. Да и вообще, несмотря на то, что Боуль был полицейским, народу было немного. Доктор был немного замкнутым и вредным, а это мало привлекает людей.

Слушая, как капли барабанят по зонту, Хадсон подумал, что, наверное, дождь впервые начался уместно, добавив немного барабанного ритма к этому черному и спокойному мероприятию. А ещё он подумал, что обязательно напьется, да хорошенько. Он тихо вздохнул и посмотрел на небо. Если бог и есть, то, скорее всего, он не на его стороне.

Он поднял ком промокшей земли и бросил на крышку гроба. Мир праху твоему, дружище.

***

Сидя возле окна в своем доме, Дэн мысленно пытался занять пустоты в расследовании, но у него ничего не получалось. Казалось бы, есть карты и ими стоило играть, но всё не сходилось. Смерть Боуля сделала всё происходящее таким не нужным, бессмысленным, он чувствовал, что лишь по инерции движется вперед.

Дэн открыл бутылку и налил немного виски. Стоило снова помянуть своего друга, ведь он, как никто другой, понимал его. Дуайт всегда знал, что хочет и отчасти тянул его в этой жизни. Ведь толстяк Боуль любил передовую, ценил свою жизнь и не считал её такой никчемной.

«К лешему, – подумал Хадсон, опорожнив очередной стакан. – Ты просто скучаешь по старому другу, дружище, хватит хандрить, ты слишком долго стоял у его гроба. Слишком долго, чёрт тебя дери! Следовало раньше уйти с этой смертной вечеринки».

В дверь негромко постучали. Медленно поднявшись и взяв револьвер, Хадсон подошёл к двери. До этого дня к нему в такое время заглядывал лишь Боуль, да и то не всегда. Стук повторился снова. Хадсон прижался к стене и негромко спросил:

– Кто?

– Это Джоанна Хезерт. Детектив Хадсон, впустите меня, пожалуйста.

– Да у меня не заперто, мэм. Прошу, – Хадсон открыл двери.

Когда она вошла, то оказалось, что на ней почти не было одежды: приталенная серая блузка, юбка до колен и сверху кофта. Очень легкая одежда для такой холодной ночи. Хадсон, не смотря на свой солидный холостяцкий опыт, все же сообразил, что ему следует угостить даму горячим кофе. Миссис Хезерт не сопротивлялась и, обхватив кружку руками, стала греться.

– Вы, наверное, удивлены, лейтенант?

– Немного, – улыбнулся он, замечая, что она смотрит на виски.

– Налейте мне что покрепче, – вдруг тихо сказала она, отодвигая кофе. – Я слышала, что у вас умер друг, давайте помянем его.

Хадсон взял бутылку и разлил по стаканам. Желтая жидкость едва не разлилась от его щедрой порции, но всё же удержалась в своих стеклянных рамках. Мило улыбнувшись, Джоанна молниеносно опорожнила свой стакан.

– Они сказали, что вылечат её, сказали, что все будет хорошо, что надо лишь задержать её у них. Что не стоит никуда обращаться, и что никто не встанет на мою сторону.

– Я, конечно, извиняюсь, мэм, но я не понимаю, о чём вы. Кого вылечат?

– Как кого? Мою дочь, естественно.

– Вы о Сюзи? Так, понятно, – Хадсон аж почувствовал, как заскрипела его голова. – Подождите, она лежала в больнице? Или что? Так, давайте с самого начала. Почему вы вообще решили положить Сюзи в больницу?

– Дело в том, что когда Сюзи забеременела, у неё не было денег на то, чтобы лечь в больницу. Её медицинская страховка не покрывала все расходы. И вот, ей посоветовали обратиться в новую клинику, сказали, что они иногда берут пациентов на бесплатной основе. Правда, неофициально.

– Но это хорошо ведь?

– Да, но только потом Сюзи несколько раз сбегала от них. Говорила, что там ей насильственно колют какие-то препараты. Что там вообще происходят страшные вещи. Правда, поговорить у нас не получилось, за ней сразу приехали доктора. А потом приехал этот богач. Мне это подсказал Сэм Гордон, пришла к нему с заявлением на этого доктора Жозе. Это было в ту ночь, когда они в первый раз задержали Сюзи.

– Богач? – Дэн усиленно тёр голову. – Бон Жозе?

– Да. И с ним ещё было несколько докторов.

– Ого, кажется, тут целая бригада врачей без границ, – заметил Дэн.

– Да, более того, они были так убедительны! Сказали, что у Сюзи проблемы, что она немного не в себе, но они ей помогут.

– И помогли?

– Нет, всё стало только хуже. Я даже потом не смогла до неё дозвониться.

– Но никто не в праве вам запретить свидания с дочерью, пусть и в больнице. Вы обратились в полицию?

– Да. Непосредственно к капитану.

– К Сэму?

– Да. К Сэму Гордону.

– И что же вам ответил Гордон?

– Он сказал, что проследит за Сюзи и постарается помочь.

– Что же вы раньше ничего не говорили?

– Я думала, вы с ним заодно, а когда они убили вашего друга, я поняла, что вы не из их команды. Пожалуйста, лейтенант, помогите мне, я очень боюсь этих людей, но что я могу сделать? Меня и так уже дважды предупреждали и третьего раза уже не будет. Они просто убьют меня, как мою дочь и внучку.

– Подождите, подождите, я уверен, всё не так, как вы думаете. Я в этом городе давно, я знаю его как свои пять пальцев, здесь нет такой криминальной системы, успокойтесь. Я уверен, вы неправильно поняли капитана Гордона. Он мой старый друг, и вместе мы решим эту проблему.

– Вы знаете, что ваш доктор встречался с моей дочерью?

– Кто, Боуль?

– Да.

– С вашей дочерью?

– Да, Боуль хотел вытащить её, но он очень переживал из-за жены и не мог действовать открыто.

– Так, подождите, он говорил, зачем им вообще нужна была ваша дочь?

– Не она, а её ребенок, им необходимы дети. Поймите, многие, кто работал там, были беременны. Им нужны дети, зачем – я не знаю.

– Но почему в это дело влез Боуль? Более того, почему он не сказал мне?

– Я же вам сказала. Он встречался с Сюзи. И потом, когда у неё появился ребенок, он очень этому обрадовался, так как у Боуля не было детей. Этот ребенок был очень важным для них. Он даже экспертизу провел на предмет отцовства.

– Постойте, это ребенок Боуля?

Дэн развел руками и едва не сбил стоявший рядом стакан. Схватив его рукой, он бережно поставил его на место и тут мимоходом посмотрел на стекло. Маленькое чистое белое личико, казалось, разглядывает его в упор. Это была девочка, лет шести – семи. Дэн вздрогнул, моргнул, девочка пропала.

Дэн потёр переносицу. Все происходящее начинало напоминать какой-то глупый фарс. Ночь, женщина, дети, бред, сумасшествие… Может, ему всё кажется, и он просто спит, напившись у себя в комнате. Огромным усилием воли он снова открыл глаза и посмотрел на Джоанну.

– Значит, это был ребенок Боуля и, как вы полагаете, именно поэтому его убили?

– Именно поэтому. Он пошёл против них и его убили. Он захотел спасти своего ребенка, он хотел убежать отсюда.

– Но я не слышал от него, чтобы он куда-то собирался, более того, я вообще от него такого не слышал.

– Возможно, он просто не хотел подставлять вас, а когда всё пошло наперекосяк, всё перестало быть важным, даже опасность.

– Боже, как-то слишком всё странно, – Хадсон посмотрел в окно. Теперь ему стало казаться, что он совсем не узнает этот город, который в одночасье стал чужим. Он словно гость, случайно забредший сюда. Более того, изменились даже его близкие друзья.

– Минуту, но тренер, как же его, не помню имя…

– Я поняла. Нет. Он не отец ребенка.

– Он просто спал с ней?

– Я не знаю, – тихо вздохнула Джоанна. – Я не расспрашивала Сюзи об этом, да и она не особо распространялась. Об их связи я узнала от самого Боуля, когда он пришёл ко мне и стал объяснять, что Сюзи угрожает опасность и её надо вытаскивать.

– Я смотрю, вы не особо о ней пеклись, так?

– Да… – вздохнула Джоанна. – Мы жили с ней в несколько разных плоскостях. Как видите, даже случилось так, что мне пришлось доказывать, что она говорит правду.

– Извините, я просто перебрал с выпивкой. Если все так, как вы сказали, то я разберусь с этим. А если это ребенок Боуля, то я не остановлюсь, пока они не ответят за свои преступления.

– Я так и думала, детектив, я сразу поняла, что вы честный полицейский.

– Спасибо, что не хороший, – улыбнулся Хадсон. – Слово честный мне куда ближе. А теперь мне надо выспаться. Вам вызвать такси? Или вы переночуете у меня?

– Боюсь, я уже не в том возрасте, чтобы ночевать у незнакомого мужчины. Спасибо. Я дойду до дома сама.

– Нет, даже не спорьте. В такую погоду собак одних не отпускают. Я вызову вам машину. К тому же, вы меня изрядно напугали, и я немного беспокоюсь теперь о вас. Так что такси и точка.

– Хорошо. Такси, так такси.

***

Немного опешивший Дэн ещё раз попросил мисс Доррит показать ему папку с делом о самоубийстве Сюзи Хезерт. И снова наткнулся на ее холодные, торжественно упершиеся в никуда глаза.

– Я вам ещё раз повторяю, дело закрыто. Поэтому никаких данных вам предоставить не могу.

Дэн понимал, что лучше всего идти к Гордону и разбираться там, но ему уж очень хотелось попытаться решить этот конфликт сейчас. Как мог, он попытался изобразить улыбку, но сжавшиеся в негодовании морщинистые губы Доррит полностью отрезали его от возможности добраться до дела без Гордона.

– Но кто закрыл его?

– Вы сами прекрасно знаете, что это юрисдикция шефа полиции, лейтенант. Прошу вас не тратить мое время.

– Боитесь, что вязание развяжется? – зло бросил Дэн, после чего победно хмыкнул и направился к шефу.

Сэм Гордон словно ждал его, так как нисколько не удивился этому своевольному визиту. И когда Дэн сел напротив него, то Гордон лишь немного осклабился и, причмокнув, сложил руки. Затем, немного подумав, поднялся и закрыл дверь кабинета.

– Чем могу помочь, дружище?

– Это ты закрыл дело Сюзи?

– Я.

– Сэм, ты же знаешь, что я ещё веду это дело.

– Уже нет. Оно закрыто.

– Как оно может быть закрыто, если убийца не найден, если мотив не ясен, если мы не разобрались в этом? – вскипел Дэн.

– Подожди, но насколько мне не изменяет память, Сюзи покончила жизнь самоубийством, и насколько я знаю, это вполне законченный вариант. А если ты о сожжённом теле, ну так мы найдем этих вандалов, это дело решаемое.

– Вандалы тут не при чем, это всё спланированная акция! Не делай из меня дурака, не говори, что Боуль умер просто так. Он ведь был твоим другом.

– Боуль, насколько мне не изменяет память, погиб в автокатастрофе, причем по собственной вине. Хорошо еще, что он вообще никого не сбил.

– В автокатастрофе, значит, погиб. Ты ещё скажи, что к тебе не обращалась Джоанна Хезерт, не приходила к тебе с заявлением, что у её дочери проблемы в больнице.

– Приходила.

– И?

– Что «и»?

– Это всё, что ты можешь сказать? – испытующе посмотрел на него Хадсон. – Добавить больше нечего?

– Что ты от меня хочешь? Да, она приходила, но у неё не было никаких оснований для какого-либо обвинения! Она что, врач? Дай я тебе напомню, что Сюзи вовсе не была примерной девочкой, пусть вообще скажет спасибо, что её взяли в больницу.

– А потом ещё благодарить, что ей там было так хорошо, что она сбегала несколько раз?

– Да о чем ты говоришь, ты вообще её видел? Это бывшая алкоголичка.

– С которой переспал Боуль. Так? Он, видимо, любил алкоголичек? Или ты об этом не знал?

– Знал. Но даже если это и правда. Неужели ты не понимаешь, что лучше не придавать огласке все произошедшее?

– А что произошло такого страшного, о чем лучше умолчать?

– Ну как, если сейчас Боуль мертв, и у него осталась неплохая репутация, то все это может измениться в один момент. Можно, конечно, рассказать, что он изменял жене, но ничего от этого хорошего не выйдет. Конечно, можно предположить, что Сюзи убили, что имеет место глобальный заговор и наш местный миллиардер хочет есть детей на обед, но, по факту, всё гораздо проще, мой старый друг. Это ведь в твоем воспаленном мозгу существуют медицинские корпорации и продажные шефы полиции. А по факту нормальному человеку, коих, слава богу, в нашем городке большинство, все представляется примерно так. Девушка, которая получила от Боуля ребенка, решила оставить его себе в надежде, что он уйдет от жены. Но потом, понимая, что ничего не получится, и что он никуда от супруги не уйдет, решила свести счеты с жизнью.

– Ты так убедительно об этом говоришь. Но нельзя отрицать тот факт, что он первый усомнился в этой клинике. Или он тоже сумасшедший?

– А что Боуль? Что бы ты пытался сделать на его месте? Он и так рвался заметать следы, только вот от себя не скрыться. Между прочим, он и мой был друг, но давай смотреть правде в глаза. Разве нельзя напиться, когда из-за тебя умерла молодая девушка и твой ребенок? А? Дэн?

– Можно, – Хадсон помрачнел.

– Вот и я так думаю. А ещё есть жена, которой, кстати говоря, этот позор тоже не нужен. Или ты хочешь вызывать её сюда и ещё раз напомнить, что сделал Боуль? Ну что ж, тогда, мистер доброта, давай, переворачивай всё с ног на голову, не жалея ни меня, ни память Боуля, ни его жену.

Хадсон усмехнулся и покачал головой:

– Можно вопрос, Сэм?

– Валяй.

– Почему ты сказал, что наш местный миллиардер хочет есть детей на обед? – Хадсон поднял глаза и внимательно стал разглядывать своего друга. – Я ведь ничего не говорил о том, что Жозе имеет какое-либо отношение к ребенку или что он ему вообще интересен.

– Я озвучил самую сумасшедшую идею, Дэн.

– Хорошо, если так. Только можно было обойтись и просто убийством молодой девушки.

– Смешно.

– А ещё, знаешь, если мать Сюзи такая сумасшедшая и всё мне соврала, почему же то, что у Сюзи от Боуля ребенок, оказалось правдой?

– Да чтоб тебя! – Сэм встал из-за стола. – Я ведь пытался с тобой по нормальному. По-хорошему, Дэн. Я пытаюсь донести до тебя, что не позволю морочить голову бедной вдвое, это же твой друг, чёрт тебя подери! Что ты прицепился-то к матери алкоголички. Ты вообще был у неё дома? Даже святой отец говорит, что у неё не всё в порядке с головой.

– С чего это? Она просто верующая. И уж кто-кто, а святой отец должен, наоборот, защищать свою паству.

– Дочь же умерла. Да и вообще, она с ней не ладила. Уж больно эта девочка грешила.

– Как и Боуль. Что ж теперь? На всех забить?

– Боже, я не знаю, как тебе ещё объяснить, что ты идешь не в ту сторону. Ты просто выльешь Дороти ушат говна на голову.

– Я же коп. И я хочу быть полностью уверен, что это дело раскрыто.

– Ладно, пусть так. Но тогда напиши мне прошение о возобновлении дела, только обоснуй его грамотно, так, чтобы я не смог придраться, и я тебе позволю. У меня тоже начальники есть, не так ли?

– Обосновать? С этим у меня всегда проблемы были, – Хадсон весело прищурился. – А может, ты и прав, глупо искать чёрную кошку в черной комнате, особенно если её там нет.

– Ну, хоть что-то более-менее умное, – устало сказал Гордон, присаживаясь в кресло.

– Ладно, схожу, пожую чего-нибудь.

– Возьми и мне бургер. А лучше пару.

– Нет, я к Мэри схожу, хочется пирога взять.

– Хорошо. Только возвращайся побыстрее. Дел много.

Дэн вышел. И едва он сделал пару шагов, как на пути показался Джонни, в глазах которого отчаянно светилось желание улизнуть от бумажной работы. Бедный мальчик даже кофе подготовил, как обычно изнасиловав бедного Борга, с которым у него вечно были проблемы. Сочувственно взяв стакан, Хадсон кивком головы направил его к своей машине. Ему не хотелось ехать самому, хотелось немного отвлечься и составить хоть какой-то план перед тяжелой беседой с Дороти Боуль.

***

Встретившая его Дороти была в черном, немного потасканном халате. Фактически не замечая его, вдова легко открыла двери и, меланхолично улыбнувшись, ушла внутрь. Несколько растерявшись от такого приёма, Хадсон посмотрел на машину, Джонни. Потом, пожав плечами, вошёл внутрь. Свет Дороти не зажгла и лишь благодаря тому, что занавески не полностью закрывали окна, он смог разобраться, куда садиться. Вернувшись с лимонадом, она поставила его на небольшой столик перед ним.

– Дороти, извини за поздний визит, но у меня почти нет времени.

– Я понимаю, Дэн, все нормально.

Хадсон заметил, что у неё был абсолютно отсутствующий взгляд, она, казалось, смотрела куда-то в пустоту. Затем она подняла на него глаза. Пустые, холодные, они смотрелись крайне странно на её мягком приятном лице.

– Дороти, мне нужно знать всё о том, что происходило с Боулем, что он делал. Или что собирался… Может быть, он куда-то хотел уехать, он тебе что-нибудь говорил об этом?

– Я не слышала ничего особого, Дэн.

– А как он вёл себя в последнее время?

– Разве что по ночам задерживался, но это его работа. А к запаху я привыкла, столько лет, я ко многому привыкла.

Хадсон почувствовал, что упирается в глухую стену. Что все его вопросы будут так же с легкостью разбиты об этот холодный, почти непроницаемый лёд.

– А почему ты не включаешь свет? Тут темно, Дороти, – спросил он, пытаясь её отвлечь, и тут же заметил в её глазах некоторое оживление.

– Потому что не хочу, – тихо ответила Дороти, вырвавшись из своей нирваны. – Это все вопросы, Дэн? Мне нужно убирать еду на кухне.

Дэн внимательно посмотрел в сторону кухни. Если в комнате ещё был свет, то на кухне царила полная мгла. А затем вдруг на кухне упала кастрюля. Дэн машинально вздрогнул, и за доли секунды его рука легла на револьвер. И он почти вытащил его, как вдруг почувствовал горящий взгляд Дороти. Да, теперь в глазах уже не было пустоты, лишь странная больная злобная фанатичность. Казалось, что она вот-вот либо бросится с ножом, либо даст ему пощёчину. Выждав несколько секунд, он медленно убрал руку с пистолета.

– У тебя гости?

– Нет.

– Тогда кто?

– Это посуда, она иногда падает, – тихо сказала она.

– Наверное, стоит проверить, – сказал Хадсон, не сводя с дверного проема глаз.

– Не надо, Дэн. Не стоит.

Хадсон заметил, что на ковре, несмотря на плохое освещение, лежали втоптанные комья грязи. Да и запах, который поначалу был незаметен, теперь вдруг появился и начал приобретать неприятный трупный аромат.

– Тебе лучше уйти, Дэн. Я хочу побыть одна, – сказала она пространно. – Если у тебя все вопросы, то дай мне побыть одной.

Сидя в нерешительности, Дэн кивнул. Теперь все мысли были о куда более неприятных делах. Как, например, выбить разрешение на обыск дома Дороти Боуль, которая, непонятно зачем, прячет тело. Вопрос: чье? Зачем? То, что она явно не в себе, уже понятно, без психиатров тут не обойтись. Впрочем, кое-какая идея у него была.

– Да, конечно. Я и вправду засиделся, – заметил он и пошёл к двери, благо из-за неё шел свет.

Выйдя на улицу и вдохнув свежий воздух, он подозвал Джонни и принял единственное, по его мнению, правильное решение. Попросил его остаться в машине и внимательно присматривать за домом. И как только Дороти соберётся в магазин, сразу дать ему знать. Ведь он никогда, собственно, не был тем копом, кто работает строго по инструкции. Сам же он поехал засветиться в участок, так как знал, что Гордон в обязательном порядке постарается не отпускать его надолго. Во всяком случае, в рабочее время.

***

Добив смену, он сразу же подъехал к Джонни, который бдительно присматривал за домом. Подойдя к машине, он сразу заметил несколько пустых стаканчиков из-под кофе, один из которых даже пролился на кресло. Но больше преступного ничего не было, так что можно было считать наблюдение вполне удавшимся. Хадсон облокотился на крышу своего «Форда». Холодный металл был родным и немного ржавым.

– Что, Джонни, всё тихо?

– Да, сэр. Целый вечер просидела дома.

– Ладно, иди домой, поспи. Я подежурю.

– Сэр, мы же копы, нужно приучаться спать в машине.

Глаза Джонни горели, Хадсон не хотел расстраивать мальчишку, и он решил пойти ему навстречу.

– Хорошо, хочешь спать, тут спи. А теперь подвинься, не хватало еще, чтобы ты за рулем спал, – сказал Дэн и сел на водительское сиденье.

Джонни уснул быстро. Снисходительно улыбнувшись, Хадсон взял один из недопитых стаканчиков кофе и, немного отхлебнув, стал внимательно следить за окнами. Привычными окнами, знакомыми. Ведь он не раз заезжал за Боулем, когда у них был общий выезд. И вот теперь он уже следит за его домом. Вспоминая прошлое, Дэн понял, что опущенные занавески – это очень странно, ведь Дороти всегда любила белый цвет, и никогда не упускала возможности лишний раз добавить солнечного света.

Ночь медленно наступала, в противоположных окнах уже начинал загораться свет. Хадсон включил печку, несмотря на позднее лето, ночи были холодными. Наконец его совсем разморило, и он отключился. Полив себя холодным кофе напоследок.

Проснулся он от того, что его кто-то тряс за плечо. Хадсон открыл глаза и увидел горящее лицо Джонни, который, приложив палец к губам, указывал на дом. Он повернулся и заметил, что Дороти, обернувшись темной шалью, вышла на улицу и, дойдя до машины, завела мотор.

– Так, так, так… – быстро соображал Хадсон, стараясь как можно быстрее понять, что делать и кому из них идти внутрь дома, а кому преследовать вдову. – Так, Джонни, ты идешь в дом, а я за ней. Тут главное ехать без фар, рисковать нельзя, дорога сложная.

– Но сэр, у нас нет ордера.

– Или, быть может, мне, – вслух сказал Хадсон, понимая, что мальчишка не сможет войти в дом без законных оснований, слишком ещё играет его честность и справедливость. Поэтому получалось, что вести преследование Дороти лучше Джонни. – Хотя постой, я лучше побуду тут, осмотрюсь, может, придет кто. А ты езжай за ней.

– Сэр, может, мне остаться? – недоверчиво посмотрел Джонни. – А вы будете преследовать.

– Ну уж нет. Давай за ней, ведь преследование придется вести без фар, а мои глаза, сам понимаешь, куда хуже твоих.

– Хорошо, – нехотя согласился Джонни. – Тут вы правы.

Когда он уехал, Хадсон, оглядевшись по сторонам, быстро подошёл к деревянной двери дома и, выбив стекло, вошёл внутрь. Внутри всё так же стоял трупный запах, только теперь он усилился. Включив фонарик, Хадсон медленно пошёл через кухню в кабинет Боуля, где тот хранил копии почти со всех своих рабочих материалов.

На кухне, кроме нескольких немытых тарелок и злосчастной кастрюли, которую так и не подобрали с пола, ничего подозрительного не было. Хадсон обшарил фонарём стены, потолок, полки – ничего. Всё как у обычной средней семьи.

В кабинете он включил свет. Тут не было окон, так что можно было не беспокоиться, что свет заметят снаружи. Хадсон подошёл к столу и стал поочередно открывать ящики. Он искал дневник, которым Боуль периодически светил на работе. Обшарив стол, Хадсон открыл шкаф, затем сейф, дверка которого была приоткрыта, но ничего, что напоминало бы толстую серую тетрадь, он не нашел.

Затем он обратил внимание на бардовый томик избранных сочинений Шекспира, одиноко стоявший среди медицинских справочников. Усмехнувшись про себя, он открыл стеклянную дверку и вытащил книгу. Как он и ожидал, внутри была пустая полость, только вот вместо документов там была заботливо спрятанная флэшка.

– Не зря ты мне говорил, что ненавидишь Шекспира, – тихо пробубнил он, рассматривая неожиданную находку, так как Боуль даже компьютер дома не держал, предпочитая хранить всё в письменном виде.

Затем раздался звук шагов. Хадсон убрал флешку и, вытащив револьвер и перехватив свободной рукой фонарь, начал медленно погружаться в темноту. Звуки шагов доносились из подвала, там у Боуля была небольшая мастерская. Остановившись возле двери, Хадсон перевёл дух. Что-то ему подсказывало, что спускаться вниз не стоило, а следовало как можно быстрее брать флешку и идти домой. Но тут звуки шагов возобновились, и Хадсон понял, что некто подошёл к лестнице и, скорее всего, смотрит наверх.

По спине потек пот. Сейчас, в темноте, он вдруг почувствовал, что даже с револьвером в руках ему страшно. Почему – не ясно, но страх был. Он не парализовал его, с этим Хадсон умел бороться, но, тем не менее, его леденящее присутствие он ощущал.

Он открыл дверь и направил луч света вниз. Но внизу было пусто. Сам не понимая почему, Хадсон облегченно выдохнул и начал медленно спускаться вниз, всё время держа перед собой револьвер. Ступень за ступенькой он аккуратно и почти бесшумно спустился вниз, где, увы, ничего особенного не увидел. Лишь инструменты, да запчасти для машины. Хотя трупный запах здесь был здесь куда сильнее, чем наверху. Хадсон посветил на пол – всё та же комьями земля.

– Чертовщина какая-то! – сказал он вслух.

После подвала Хадсон поднялся наверх. Отпечатков он не оставил, поэтому после того, как выключил в кабинете свет, сразу же направился к выходу. И уже оттуда позвонил Джонни. Но, увы, трубку никто не взял.

***

– Твою ж мать, ну неужели нельзя было аккуратней? – чертыхнулся Хадсон, рассматривая помятый бампер. – Теперь Гордон меня точно с говном сожрет.

– Да, сэр. Немного заигрался, кто же знал, что тут такой поворот? – тихо оправдывался Джонни.

– А, черт! – Хадсон сел и осмотрел повреждения. – Во что ты врезался? В ограждение?

– Да, вон видите, столбика нет, – он указал на выбитый из общего ряда столб. – Там и поцеловались.

– Эх, Джонни, Джонни… Водитель хренов!

Но Хадсон больше делал вид, что сердится, на самом деле он вздохнул с облегчением, узнав, что с Джонни всё в порядке, ведь этот славный мальчуган ему нравился. Он был честный, открытый, всегда готовый прийти на помощь. Проще говоря, идейный. А потому вместе они составляли интересную пару: он – уставший от жизни алкоголик и курильщик, и спортсмен-малыш, полный энтузиазма и желания борьбы.

– Ладно, бог с ней, с машиной, завтра составим протокол.

– Да, сэр. Как скажете.

– Хорошо. А теперь садись, подброшу тебя до дома.

Ночью на шоссе было хорошо, Хадсон любил эту слабоосвещенную дорогу, на которой провел столько времени. Скорость, тихий гул мотора, мерцающий свет, упорядоченное движение жизни. Все становилось понятным и стабильным, таким, каким и должно быть. Особенно, когда преступники совершают преступления, он ловит преступников, они садятся в тюрьму. Ведь так было всегда.

– Тормозите, шеф! – вдруг сказал Джонни, указав на стоявший возле крутого обрыва у дороги автомобиль Дороти Боуль.

– Твою ж мать! – Хадсон нажал на тормоз. – Нет, Дороти! Нет, не может быть.

Он остановил машину и подошёл к машине миссис Боуль. Внутри было пусто. Затем он пошёл к обрыву, но быстро понял, что разглядеть что-либо в такой темноте было невозможно. Впрочем, сомнений не было, это ещё одна смерть в этой адской пляске. Ещё один ярлык на самоубийство по причине потери мужа. Ещё одно незакрытое дело, на которое, скорее всего, захотят закрыть глаза. И снова он рядом до последнего момента.

Зато теперь ничто не помешает Гордону досконально проверить дом на предмет возможных его отпечатков. Что он, естественно, и сделает, едва эта смерть дойдет до него. Да, такого он не ожидал, а ведь тут и обычный хороший коп обязательно сможет затруднить ему жизнь, не говоря уже о Гордоне, полицейскому со стажем и крепкой аналитикой в голове. И всё же не это самое главное, ведь Дороти мертва, и теперь её тело наверняка лежит на дне этого обрыва.

– Как же так. За эти пару недель я потерял уже двоих. Слишком всё быстро. Слишком, – Хадсон достал пачку скомканных сигарет и закурил, после чего старый «Captain Black» быстро растаял внутри едким дымом.

Хадсон вернулся к машине и сделал знак, чтобы Джонни по рации передал их местоположение, попросив вызвать подкрепление. Сам он говорить сейчас не мог, в горле был ком.

Затем он, ничего не говоря, отправился обратно в город. Начался дождь. Джонни что-то ещё прокричал, но Хадсон лишь повыше поднял воротник пальто и полностью отключился от его криков. Внутри его головы всё гудело нестерпимым рёвом, погасить который могло лишь временное одиночество и холодный пробивающий виски, который он заботливо хранил у себя настенном шкафу.

Через три часа он подъехал к дому. В голове всё так же была Дороти Боуль. Её смерть была такой необязательной, глупой. Она, как и Боуль, совсем не укладывалась в эту чехарду смерти. Зачем её убивать? Это же так глупо, она бы всё равно ничего не могла сделать. Это была тихая, любившая покой женщина.

В кармане Хадсон нащупал найденную флэшку. Вытащив из пальто, он стал вертеть её между пальцев. Вот он – ключ к решению головной боли.

***

Открыв ноутбук и вставив флешку, Хадсон увидел анализы, протоколы вскрытий, какие-то медицинские карты. Выбрав папку «пациенты», он быстро пробежался по списку, пока, наконец, не нашел Сюзи Хезерт. Записей было много. Хадсон пролистал немного вперед, чтобы добраться до самых свежих.

19.03.15. Время 20.55

Запись 154. Для доктора Жозе

«Касательно Сюзи Хезерт. Налицо систематические галлюцинации и психологические расстройства. Постоянно зовёт мать. Желательно перевести на стационар. Плод развивается хорошо, без осложнений. Инъекции проводятся регулярно. Остальные показатели в норме, стул хороший. Рекомендовано прикрепить к кровати кожаными ремнями, чтобы больше не было инцидентов».

19.05.15. Запись 208. Время 18.45

«Всю ночь пациентка кричала, на руках остались синяки. Инъекции делаются регулярно. Угроз для жизни нет. Плод развивается хорошо. Как обычно, привязана ремнями. Посещения доктора Боуля строго ограничены по рекомендации Бона Жозе».

04.06.15. Запись 334. Время 15.45

«Ударив медсестру, пациентка Сюзи Хезерт пыталась бежать. Ведет себя агрессивно, отказывается пить таблетки, рекомендованы принудительные инъекции. Визиты доктора Боуля запрещены. Возможна потеря плода. Ввели успокоительное».

И так далее, на протяжении всей беременности записи особо не отличались друг от друга. Перемотав несколько месяцев, Хадсон переключился на другую пациентку, которая, к общему сожалению, чем-то не устроила доктора и была убита.

Что ж, теперь у него были более серьёзные доказательства для того, чтобы он мог предъявить их Сэму Гордону.

Вызвав по рации Джонни, он сел в кресло и налил себе немного виски. Дэн был счастлив от того, что, наконец, смог закончить это дело и доказать, что Сюзи никакая не самоубийца, что её просто довели до этого. Тут Хадсон краем глаза заметил машину Джонни, медленно подъезжающую к его дому, словно он всё это время стоял где-то рядом.

«Странно, он что, дежурил тут?» – Хадсон внимательно проследил за тем, как Джонни выходит из машины и направляется к нему.

Джонни был полностью промокшим. Пригласив его внутрь и убрав верхнюю одежду, Хадсон не стал медлить и повернул ноутбук к нему экраном. Ему хотелось увидеть его реакцию, ведь, по сути, людей, с кем он бы мог поделиться подобной информацией, совсем немного.

– Теперь ты понимаешь, что это не самоубийство? Сюзи прыгнула с обрыва из-за этих экспериментов, они пичкали её и плод на протяжении всей её беременности. Вот она и сошла с ума!

– Да, сэр! Надо как можно быстрее доложить об этом Сэму Гордону, – запальчиво сказал Джонни, поворачиваясь к нему.

Смотря на него, Хадсон не мог выкинуть из головы подозрение, что Джонни как-то слишком быстро заметил в дожде машину миссис Боуль, которая так близко стояла к обрыву. Черная, он была почти невидима в этих дождливых красках ночного пейзажа. Да и как он мог её не догнать? Ведь он прекрасно водил машину. Может, он специально так сделал, чтобы скрыть следы убийства миссис Боуль? Может, он вместе с его врагами?

Было бы крайне удобно завербовать Джонни для слежки за ним. Джонни всегда рядом, он был бы прекрасным информатором. О да, это был бы очень умный ход, идеально подходящий этому миллиардеру Бону Жозе, опутавшему весь его маленький город.

Впрочем, может, это просто его слишком развитая мнительность? Нельзя же подозревать всех и вся? Джонни – нормальный парень, который просто помогает ему из-за своих идеалистических настроений. Впрочем, перестраховаться не помешает.

– Почему вы на меня так смотрите, сэр? – почувствовав неладное, спросил Джонни.

– Сейчас никому нельзя верить, Джонни. Эти люди не остановятся ни перед чем. Скажи, почему ты упустил миссис Боуль? Неужели она лучше тебя ездит?

– Сэр, я не знаю, просто так получилось.

– Не очень убедительно, Джонни, – тихо сказал Хадсон, вытаскивая свой револьвер.

– Сэр, не надо, я правда не виноват, успокойтесь. Боже, я не знаю, почему я не догнал её, просто так получилось, боже, не стреляйте! Я не виноват в этом! – Джонни засуетился и поднял руки, на его молодом лице явно читался страх.

– Пристегни себя к батарее, Джонни, – тихо сказал Хадсон и бросил ему наручники.

Суетясь, Джонни не сразу смог выполнить его просьбу, затем, отдав револьвер, испуганно прижался к батарее и смотрел на лейтенанта непонимающим взглядом.

– Так-то оно лучше, Джонни. Так-то оно лучше.

Забрав ключи от его машины, Хадсон ещё раз посмотрел на парня. Испуганный, он либо ловко играл, либо был действительно ни при чем, в любом случае он остался в живых, а это уже неплохо.

В то время ему ещё предстояло доехать до Гордона, пожалуй, единственного в этом городе, кто мог бы ему помочь. Конечно, подозрение в Гордоне было, но, чтобы его друг Гордон так сильно изменился и вместе с этим ублюдком-миллиардером мог спокойно убивать невинных людей, это перебор. Всё, что любил Гордон – это свою работу. Ни деньги, ни власть его не привлекали, он любил порядок и спокойствие. А это прекрасное состояние сильно подрывалось действиями этого богача, поэтому, скорее всего, Гордон был на его стороне, хотя, конечно, стопроцентной гарантии сейчас вообще никто не мог дать.

Возможно, если бы у него было немного больше времени, ему следовало отправиться в Йорк, в центральное управление. Но, к сожалению, в последнее время люди так быстро умирали, что каждая секунда на вес золота. Ведь если эти парни узнают о флешке, то жить ему осталось не долго.

Хадсон нажал на педаль газа. Капли на стеле потекли ещё быстрее, пока, наконец, не превратились в длинные охватывающие ручейки дождя. Нажимая на педаль, он старался оставаться хладнокровным, не хватало ему ещё по собственной инициативе вылететь с дороги. Наконец он доехал до телефона-автомата. Всего один звонок.

Гордон, как и ожидалось, трубку взял. Для него это было нормально, лишь бы причина была веская. Хадсон много говорить не стал, сказал лишь, что это важно и что им обязательно надо встретиться в участке. Гордон недовольно хмыкнул, но согласился. Положив трубку, Хадсон вытер лоб. Эти чертовы дожди его уже стали порядком доставать.

***

Недовольство, море недовольства. Устало потирая переносицу, Гордон посмотрел на Хадсона. Его лицо как бы говорило: терпения мне, конечно, не занимать, но ты, дружище, у самой черты.

– Я так понимаю, у тебя что-то очень срочное? – недовольно спросил Гордон. – Иначе бы ты меня не вытащил из постели, так?

– Да, Сэми, у меня есть доказательство, что Сюзи не самоубийца, – сказал Хадсон и положил флешку на стол.

– Что это?

– Здесь результаты исследования Жозе, записи его работ. Он что-то вкалывал ей во время беременности, а потом, когда она сбежала и завершила жизнь самоубийством, стал заметать следы. Я так подозреваю, что это Боуль помог ей сбежать, я не знаю полную картину, но суть ясна. Жозе делает здесь свои незаконные эксперименты и, по всей видимости, управляет городом. Но главный вопрос в другом.

– Делает ли он это через меня? – испытывающее посмотрел на него Сэм.

– Да.

– О да, это было бы очень удобно и крайне неудобно делать это в обход. Ведь уже два убийства: Боуль и Сюзи. Такое желательно скрывать лишь в паре с шефом полиции.

– Три. Миссис Боуль тоже мертва. Тебе разве не доложили об этом?

– Нет. Иначе бы я сейчас не был тут.

– Ну, так вот она, третья жертва.

– Хорошо, покажи, что там у тебя.

Дэн передал ему флешку. Гордон терпеливо сел за стол и внимательно изучил содержимое.

– Что ж, согласен, показания интересные. Я бы даже сказал, компрометирующие. Думаю, этого вполне хватит для того, чтобы вызвать его сюда на допрос и попытаться выжать из него информацию. Ты хорошо поработал, Дэн.

– Может, стоит этим заняться сейчас? Сэм, он убил троих людей, каждая минута нашего бездействия играет против нас.

– Какой же ты нудный! Хорошо, я займусь этим прямо сейчас. Но только помни, для того, чтобы зажать его, одной ночи не хватит. Надеюсь, ты это понимаешь? Я к тому, что не надо сейчас ломиться к нему в клинику. Хорошо?

– Да. Я понимаю.

– То, что ты принёс, это лишь начало. Кстати, а где Джонни?

– Он прикован у меня дома.

– Что? – раскрыл глаза от удивления Сэм. – Прикован? К чему?

– К батарее, – сухо ответил Хадсон.

– Но зачем?

– Я начал подозревать его.

– Ты совсем спятил, – Гордон покачал головой. – Езжай за ним и привези его сюда. Я постараюсь не афишировать это. А ему скажи, чтобы молчал, не хватало ещё внутреннего расследования. Джонни хороший парень и тебе сильно повезло, что ты приковал именно его. Он вряд ли будет писать на тебя жалобу.

– Да знаю я! – бросил Хадсон и вышел из кабинета.

То, что Гордон не куплен, он понял сразу. Слишком уж он был похож на себя, всё такой же обстоятельный, спокойный. Если бы у него было нечисто, он начал бы паниковать. А тут – старая рабочая лошадь, привычно ставшая на свою колею.

К Джонни он уже ехал не так быстро, как к Сэму, ведь основная работа была сделана, и процесс был запущен. Он честно выполнил свою работу и всё, что оставалось – это контролировать процесс исполнения. Судя по всему, Гордону и самому интересно распутать этот клубок, который, несомненно, добавит ему звездочек на погонах.

Хадсон сбавил скорость. Глубокая ночь, повороты видно плохо, не хватало еще, чтобы он попал в кювет. Посмотрев в заднее стекло, он убедился, что едет один, хотя чувство тревоги не покидало его до самого дома.

Поворот, второй, третий, главная улица. Вот он, его дом, окна которого, по обыкновению, темны. Ведь, уходя, он выключил свет, так, чтобы ни у кого лишний раз не возникло желания войти внутрь. Поставив машину в гараж, Хадсон прошёл к кабинету. Тишина, ни малейшего звука. Джонни, очевидно, заснул от переутомления, чертова теплая батарея окончательно сморила его.

Тут под ногой что-то хлюпнуло, и Хадсон резко включил свет. Бледный Джонни смотрел на него немигающим взглядом, открыв в крике рот. Чуть ниже подбородка сиял огромный порез, из которого текли капли крови. Столовый нож, лежавший рядом, не оставил ни единого шанса, хотя, судя по следам на руках, Джонни всё же пытался спастись. Бедный парень, видно, увидел убийцу и дергался изо всех сил. Увы, сталь не оставила ему ни единого шанса на побег.

Хадсона качнуло. Сев на край стола, он закрыл лицо руками. Глубокий вдох-выдох, он через силу снова открыл глаза. Бледный Джонни все так же сидел возле батареи, в ужасе рассматривая его немигающим мертвым взглядом.

Вдали послышался вой сирен. Милицейский вой. Хадсон сразу определил точное количество машин. Три. Наверняка все, что были в участке. Сэм послал всё, что смог, чтобы прижать его. Ему необходимо было как можно быстрее прикончить старика, чтобы как можно быстрее замять это дело. И теперь, скорее всего, ему это удастся, ведь у него в квартире прикованный труп Джонни. Кровь из которого всё ещё стекает на пол. Хадсон вытащил револьвер.

Из любой ситуации есть несколько путей. Один, как правило, самый легкий, другой похуже, а третий совсем печальный. Хадсон понял, что у него их тоже три. Первый – он пускает себе пулю и таким образом заканчивает всё. Не будет тюрьмы, расследования, не будет ничего, что могло бы доставить одинокому старику неприятности. Второй – он сдается на руки и пытается, как может, выстоять. И тут он, скорее всего, сядет в тюрьму, так как все улики против него. И третий – самый сложный. Он идёт до конца. Как-никак, а он прекрасно умеет стрелять, и в совокупности с револьвером Джонни он может оказать достойное сопротивление, ведь никто не ожидает этого от него. Уйти в подполье, вот третий вариант.

«Это испытание на старость, парень» – подумал про себя Хадсон.

Неожиданно возле него снова появилась маленькая девочка. Теперь Хадсон узнал её, это была его мертвая дочь, которая несколько лет назад умерла от рака. Её маленькие симпатичные глазки нежно смотрели на него. Она улыбалась и, казалось, хочет что-то сказать ему. Хадсонпомахал головой. О да, мир сошёл с ума.

Вой сирен был все ближе и ближе. Пока, наконец, полицейские не высыпались из машин, как горох на лужайку. Теперь предстояло действовать. Хадсон проверил барабан. Что ж, раньше он был неплохим стрелком.

Часть вторая

***

Наблюдая за тем, как выгибается беременная Джеки Ларсен, Бон Жозе нахмурился и включил громкоговоритель.

– Увеличьте дозу на два кубика, – тихо сказал он и вернулся к стеклу.

Джеки Ларсен была крупной женщиной, но даже вес её тела казался чем-то эфемерным, настолько сильно её крутила судорога. Бон Жозе посмотрел на экран. В основном крутились мышцы спины и бедер, выгибая её полукругом и едва не разрывая кожаные ремни. Пару раз, ударившись о металлическую койку и выпучив глаза, Ларсен хотела закричать, но слова застревали в её горле, и получалась лишь гримаса ужаса.

Жозе покачал головой, он понимал, что это очередной промах. Даже если всё окончится благополучно и у неё не будет выкидыша, ему всё равно необходимо начинать всё сначала, ведь мозг всё равно ещё воспринимал его лекарства, как яд.

– Хватит, увозите её! – приказал он.

– Сэр, к вам Артур Абрахам, – вдруг послышался голос Питера.

– Священник? Разве у меня назначена с ним встреча? – с досадой бросил Жозе.

– Да, сэр, он вписан в ваш деловой список.

– Ладно, зови его в кабинет.

Не снимая халата, он, быстро миновав операционную, зашел в лифт и поднялся наверх. Ему не терпелось как можно быстрее проанализировать испытуемую. Немного успокоившись от нахлынувшего исследовательского возбуждения, он припомнил, почему священник оказался среди его гостей. На прошлой неделе он интересовался одной из прихожанок, подстраховываясь на случай её смерти или прочего ущерба. Ну и, конечно, привычно клянчил деньги.

Жозе покачал головой. Да, конечно же, святой отец Абрахам был хорошим поставщиком для его исследований, но в последнее время он стал слишком уж нервозным, и это уже начинало мешать делу. Встретившись с ним в коридоре, Жозе улыбнулся и, мягко коснувшись его спины, указал на дверь кабинета.

– Вот уж кого не ждал, так это вас, мой любезный святой отец.

Закрыв дверь кабинета, он налил стакан воды и протянул Абрахаму, тот поблагодарил и выпил.

– Я хотел поговорить с вами о девушке, – начал священник, обходя формальности. – Я решил, что лучше будет, если я заберу её у вас.

– Подождите, но мы ведь уже всё обговорили. И я ещё не говорю о том, сколько было потрачено время и денег.

– Я понимаю это. Но я решил, что лучше будет, если она вернётся ко мне. Деньги я принёс, вот они, – сказал Абрахам и выложил крупную пачку на стол.

Бон Жозе с гримасой посмотрел на деньги, он их просто презирал, понимая, что за них он мог купить почти все. Что за эти бумажки даже священники шли на продажу своих религиозных фанаток. И если ему их и возвращали, то либо по причине шантажа и увеличения дохода, либо, как в данном случае, из-за страха быть пойманным.

– Я так понимаю, вы переживаете за то, что полиция начнёт расследование?

– Не совсем. Я же порекомендовал эту девушку, чтобы вы вылечили её ребёнка от рака, – протестующе начал священник.

– Да, да, а деньги пошли на обустройство вашей исповедальни. Я знаю это, как и то, что завтра здесь будет Сэм Гордон, и мы с ним за бокалом виски обсудим криминальную обстановку в городе. Святой отец, если в вас заговорила совесть и добродетель, то успокойте её, с Джеки Ларсен всё хорошо. Она принимает лекарство и мы, как можем, пытаемся вылечить её ребенка от страшного недуга. Вопрос в другом, почему вы друг обеспокоились её судьбой? Разве раньше у вас были какие-либо подозрения во мне?

– Не было, но, – начал бормотать Абрахам. – До меня дошли сведения, что вы проводите не совсем корректные исследования, и ваши больные подвергаются, скажем так, пыткам.

При этих словах лицо Бон Жозе снова скривилось, он ненавидел, когда его работу измеряют такими дешевыми мерзкими словами. Ему так и хотелось сказать, что без боли не было изобретено ни одного лекарства, что мерзкий священник и так отнял у него слишком много времени своей пустой болтовнёй.

– Мне, конечно, очень неприятно то, что вы сейчас сказали. Особенно, как я думаю, без должного основания. Кто вам это сказал? Отец Абрахам? Вам исповедалась какая-нибудь из моих медсестер? В этом случае я готов разговаривать на эту тему.

– Не важно, я просто хочу посмотреть на Джеки.

– Я покажу вам её, но, надеюсь, вы больше не будете меня отрывать по этим пустякам. Я же не прихожу к вам посреди вашей мессы и не говорю, что вам срочно нужно показать мне третью страницу библии. Питер, выведи на экран Джеки.

На мониторе возле стола сразу всплыло изображение Джеки, мирно лежащей под капельницей в своей палате. Жозе развернул экран. Отец Абрахам одел очки и внимательно посмотрел на девушку. Затем он, не снимая очков, спросил:

– А можно подобрать ей рукава?

– Знаете, святой отец, – Бон Жозе встал со стула и, подойдя к нему, опустил руки ему на плечи. – Если вы хотите посмотреть на её руки и отдать деньги или, больше того, поделиться нашим общением с кем-то ещё, то скажите мне об этом сразу, я не люблю интриг. Ведь я провожу тяжелый курс лечения, святой отец, а вы доверились мне, поэтому давайте быть честными друг с другом.

Отец Абрахам мелко вздрогнул под нажимом его рук. Затем несколько обмяк и тихо выдохнул.

– Я вам доверяю. И вправду, зачем тревожить бедную женщину.

– Вот и прекрасно, святой отец. И чтобы вы не зря приходили, я добавлю ровно половину к изначальному пожертвованию. Я уверен, вы найдете, как потратить эти деньги.

Когда святой отец ушел, Бон Жозе подошёл к большому круглому окну. Из него открывался прекрасный вид на дорогу, по которой уезжал святой отец. Наблюдая за потрепанным «Фордом», он размышлял, с чего бы это отцу пришло в голову приехать к нему узнавать по поводу своей прихожанки. Ведь у неё не было родственников, разве что муж, который бросил её вместе с ребенком и пропал неизвестно где. Семья алкаша, семя алкаша, ребенок алкаша, замкнутый круг инвалидов.

Так что же его беспокоило? Понятно, что не мысль о том, что над этой женщиной может проводиться болезненная работа, это и так понятно, нет. Скорее всего, кто-то из его окружения дал понять, что в курсе его работ и может в случае чего поднажать на священника, выявить, так сказать, его участие. Вот тут-то святой отец и занервничал, прибежав к нему просить защиты, только вот постеснялся сказать об этом вслух. Что ж, слова услышаны.

Бон Жозе набрал на телефоне Питера Маккуина.

– Питер, мальчик мой, проверь, пожалуйста, паству нашего священника, мне надо узнать, кто мог ему исповедаться в подозрениях о нашей работе.

– Лишь узнать, сэр?

– Да, пока только это.

– Хорошо, сэр.

Бон Жозе положил трубку, Питер был хороший служащий, схватывал на лету, язык держал за зубами, правда, был гомосексуалистом, но кто не без греха. В любом случае, пожаловаться на него было плохим делом, ведь все самоубийства, выполненные им, ни разу не подвергались сомнениям. Пусть даже в этом и помогал шеф полиции. Точнее, подстраховывал.

Бон Жозе вернулся к горизонту. Чистый, красивый, ровный и необходимый, как и его идеи. Ведь что он видел здесь до своего прихода? Люди, застывшие в своей цикличности: дом, семья, работа… И так вся жизнь. Ничего отличного от друг друга. Каждый день они приходили домой, шли в паб, пили, шли домой, и вот вся их жизнь умещалась в одном предложении. А что их женщины? Они, как дойные коровы, мечтали лишь о размножении, в то время как их мужчины, заклейменные их решением размножаться, мучились. Увы, но весь этот скот тонул в собственном дерьме, обыденности, пока, наконец, не пришел он и не стал осуществлять свою мечту.

А мечта ведь проста, по сути. Сделать что-то выдающееся, что навсегда оставит след в истории. К примеру, получить бессмертие. Ведь это решаемая проблема, надо лишь тестировать на ранних стадиях, когда эмбрион в утробе и стволовые клетки только начинают создавать органы. Проблема лишь в морали, но с помощью его усердия этот вопрос можно решить.

Ведь ещё в детстве он понял, что отличается от всех. Сначала по аналитическим способностям, так как точные науки ему всегда хорошо давались, затем по гуманитарию, покорив химию и анатомию. А потом, когда в университете он приблизился к объёмному понимаю структуры чисел, а спустя пару лет заработал на этом первый миллиард, то осознал, что куда важнее победить ещё и старость, которая дамокловым мечом висела над всеми богатыми людьми.

Все знают, что богатство не унести с собой в могилу, так почему бы его не спустить на бессмертие? И в этом они так близки со священником. Ведь святой отец, как и он сам, пытается спасти свою смертную душу. Только вот пути у них разные.

Бон Жозе закрыл глаза и подставил лицо солнцу. Тепло этого далёкого светила передавалось со слабой силой, и от этого было особенно желанным. О да, сейчас в тишине этого захолустья он мог творить свою идею, воплощать её, создавать нечто вроде колыбели для новой жизни, пользуясь покровительством своих друзей и алчных людей.

Он посмотрел вслед святому отцу. Реальная их разница в том, что святой отец ищет бога, а он, Бон Жозе, хочет им стать.

***

А тем временем в тысячи километров от больницы, в родовом имении Жозе, так же под свет солнца проснулся отец Бона Жозе, Фред Жозе, в своей неизменной спальне с низким бархатным балдахином.

– Сэр, сэр, ваш завтрак, – сказал старый Альт Маккуин, ставя серебряный поднос рядом с ним.

– Альт, ты как всегда со своим бульоном, у меня уже всё хорошо. Ты же знаешь мою больничную карту вдоль и поперек, – тихо сказал Фред Жозе, протирая глаза. – Сколько времени?

– Половина восьмого, сэр. И, насколько я помню, сэр, мы должны довести лечение до конца.

– Ты что, решил меня поить этой гадостью до конца моей жизни? А это что? Опять пенка, Альт, ну как так? Ты назло?

Но старик лишь аккуратно убрал пенку и, переложив платок через руку, стал молчаливо ждать. Старик Фред Жозе отхлебнулполовину бульона. Напиток был ему прописан, но это не означало, что его следует пить постоянно.

– Как там дела у моего сына?

– Я не слышал, но вроде бы всё хорошо. Он построил больницу и, как я понимаю, несколько удалился от дел управления своей компанией.

– Альт, ты прекрасно знаешь его, и ты знаешь мое беспокойство. Мой мальчик никогда не отличался благопристойностью. У меня снова появилось нехорошее предчувствие, и я обязан узнать, что там происходит на самом деле. Ведь помнишь, что произошло в Нью-Йорке. Кто знает, чем бы это закончилось, не подоспей ты вовремя.

– Да, сэр. Я постараюсь выяснить, сэр.

***

– Сюзи, как твои дела? – вежливо поинтересовался Бон Жозе, ощупывая плод. – Я вижу, ему уже девятый месяц.

– Я чувствую, как ему больно, доктор, ему очень больно, – тихо сказала она, обнимая живот.

– Ну откуда тебе это известно? Мы ведь только начали, и на наших датчиках нет такой информации. Эти ощущения складываются лично у тебя, – сказал он, положив свою руку на её запястье. – На подсознательном уровне.

– Отпустите меня, пожалуйста, – тихо попросила молодая женщина. – Я больше не могу тут, отпустите меня.

– Я знаю, Сюзи, я знаю. Но мы ещё не вылечили твоего ребенка. Он всё ещё болен, – почти певуче заметил Жозе. – Рак всё ещё в нем, разве ты не понимаешь, что мы должны завершить наши работы, ведь это долгий и трудный путь, нельзя бросать его на половине.

– Да, но…

– Нет, Сюзи, ты должна остаться. Остаться для того, чтобы все прошло хорошо, чтобы твой малыш выздоровел, и ты получила здорового ребенка, ведь это и есть моя цель, Сюзи, я всегда шёл к ней.

Взглядом он дал команду санитару впрыснуть ей успокоительное. По идее, при ряде процедур она и не должна была быть в сознании, главное, чтобы в сознании находился её ребёнок.

***

Сэм Гордон был красный как рак и едва сдерживался, чтобы не заорать. Бон Жозе, поигрывая ручкой, снисходительно вздыхал и смотрел в потолок. Вот уже десятая минута, как он впустил этого болвана к себе в офис и слушает его тираду.

– Ты понимаешь, что это всё меняет? Если ребенок от Боуля, то Боуль будет копать до конца! – снова начал Гордон.

– Но ты сказал, что её парень этот Энтони Эдиссон, вроде это он спал с ней, а у него жена и дети.

– Да, но откуда я знал, что с ней встречался ещё и Боуль, он примерный семьянин, и я не мог такое предвидеть.

– Твоя задача предвидеть это, а вместо этого ты допускаешь такие ошибки. Зачем мы тогда платили этому Эдиссону? Фактически мы посвятили частично его в наши тайны, мало того, что он получил деньги, так ещё сможет нас шантажировать, если захочет. Это крупный провал, Гордон. За те деньги, что ты мне обходишься, это очень крупный провал.

– Боуль тщательно скрывал это.

– Да мне плевать, главное, чтобы ты все предупреждал на корню в своём маленьком городишке, а теперь у нас на хвосте висит это упертый медик с его упрямым желанием докопаться до истины. Что у него на руках?

– Он пока перебирает старые архивы, нашёл пару твоих беременных самоубийц, но это пока всё.

– Этого, конечно, мало, но огласка всё равно не нужна. Может, дать ему денег?

– Ему нужен ребенок. У них нет детей и этот малыш ему очень важен.

– В этом мы с ним похожи. Мне тоже нужно увидеть, как он родится, и в ситуации со Сюзи ребенок должен родиться живым. Более того, есть шанс, что я смогу его вылечить. Представляешь? – Жозе расхохотался. – Я, получается, и правда добрый врач.

– О боже! – Гордон коснулся рукой лба.– Ты сумасшедший.

– Я всего лишь делаю что-то новое. Я спасаю жизни.

– Когда я смогу сказать ему об этом?

– Мне нужно время, дай мне денёк, мне надо всё обдумать и найти правильное решение. Всё-таки это больница, а не дом свиданий для любовников. Постарайся быть с ним мягким.

– День – это нормально, но чем дольше мы ждем, тем сложнее его остановить. Боуль упрямый мужик и ради этого ребенка влезет в любую кашу, пусть даже он всего лишь медэксперт.

– Ох уж эта отцовская привязанность. Как же они не понимают, что иногда лучше оставить своих детей в покое, – заметил Жозе и посмотрел на фотографию своего отца, стоявшую у него на столе.

***

Когда Сюзи привезли после родов, она была бела как мел. Жозе обошел её и привычно прощупал пульс. Преждевременные роды, которые он спровоцировал, прошли, в общем, успешно, и девочка родилась нормально, хоть и была неизлечимо больна раком. Он открыл дверь и впустил миссис Боуль.

– Входите, миссис Боуль. Как видите, мы старались сделать всё возможное, но мистер Боуль стал угрожать нам и потребовал срочного вмешательства. Более того, он сподвигнул эту девочку на преждевременные роды, лишь бы получить ребенка.

– А где ребенок? – тихо спросила она, всматриваясь в лицо Сюзи. – Я могу на него посмотреть?

– Она в отдельной палате, это девочка. Я могу включить вам экран, – сказал Жозе и включил монитор, на котором был виден ребенок. Крошка спала.

– Боже, мой, как он мог… – вдруг развернулась Дороти и заплакала. Бон Жозе обнял её.

– Да, увы. Извините, но мне и вправду очень неприятно, что пришлось обратиться к вам. Но ваш муж стал предъявлять нам в ультимативной форме свои обвинения, а после того, как родился ребенок, он и вовсе потерял голову. Я хотел бы вас попросить повлиять на него, нам не нужны скандалы, мы хотим спокойно делать свое дело и такое отношение со стороны людей нам крайне неприятно. К тому же, полицейских.

– Я понимаю, понимаю, – зашмыгала носом Дороти Боуль. – Я поговорю с ним, обязательно поговорю.

– Большое вам спасибо. Я знал, что вы, как умная и порядочная женщина, поможете нам в этом, – вкрадчиво сказал Жозе.

– Я поняла, я всё сделаю. А что с этой девочкой будет дальше?

– Её бабушка интересовалась, я думаю, мы отдадим малышку к ней на поруки, пока так.

– Значит, Боуль требовал ребенка в ультимативной форме?

– Да, мэм, именно так. Более того, он пытается надавить на нас и, к сожалению, мы безоружны, мы ведь обычная клиника. Нашей вины нет в том, что мистер Боуль делает детей на стороне. Я и так устроил преждевременные роды, лишь бы он отстал от нас.

– Боуль, – тихо простонала Дороти, – как ты мог…

В её глазах появились слезы, на лице выступило сразу несколько морщин и казалось, она вот-вот упадет в обморок. Но всё обошлось, Дороти стойко выдержала это испытание и буквально через час покинула больницу.

Затем Боуль набрал Артура Абрахама. Он хотел устроить ещё один день посещений для Джоанны Хезерт, которая ненавидела свою дочь. Она ведь была глубоко религиозной женщиной, и внебрачный ребенок её дочери был для неё страшным позором, о чём ей постоянно напоминал святой отец.

Жозе хорошо помнил, как несколько месяцев назад, ведомая прописными истинами, она вошла в палату к Сюзи. Тогда на её худом лице было спокойное, уничтожающее выражение лица. Худая, плотно сжавшая губы, она была похожа на вестницу смерти. И вот теперь она нужна была ему вновь.

***

Джоанна Хезерт появилась в длинном черном платке, черной блузке и длинной темной юбке. Встретив её у больницы, Бон Жозе был предельно вежлив и обходителен. Он прекрасно понимал, насколько важна её роль, ведь затравленная Сюзи не то, что о самоубийстве не думала, она даже не пыталась покинуть больницу самостоятельно. Словно маленький зверек, она цеплялась за любую возможность влачить свою никчемную жизнь, стараясь хоть как-то добавить сил своей дочери.

– Где она? – тихо спросила Джоанна Хезерт.

– Может, сперва чашечку чаю ли кофе?

Джоанна посмотрела на Жозе. В её взгляде явственно читался и гнев, и ненависть, и вообще все плохое, что могли только выдать глаза. И все же, всё же она пришла. Ох, видимо, ненависть к дочери в ней куда сильнее, чем к нему.

– Нет, спасибо. Просто отведите меня к ней.

– Пренепременно, следуйте за мной.

Жозе провел картой и открыл дверь. Вход в лабораторию был лишь у нескольких лиц. Он с улыбкой посмотрел на старшую Хезерт. Всё-таки воля божья однозначно придает сил при борьбе даже с таким сильным явлением, как кровные узы. И это не могло не восхищать. Он довёл её до палаты Сюзи и открыл дверь. Джоанна внутренне собралась и спокойно вошла внутрь.

Жозе заметил, как изменилось лицо Сюзи. Сначала она обрадовалась, но затем, заметив взгляд матери, замешкалась.

– Мама? Но откуда?

– Замолчи! – строго сказала Джоанна.

– Мама, я… мама, – тихо простонала Сюзи. – Пожалуйста, они пытают меня, они заразили её.

– Замолчи! – чуть ли не крикнула на неё Джоанна. – Твоя дочь – позор, она никому не нужна. А ты – грязная подстилка и прелюбодейка. Сам Бог отметил её уродством и не хотел её рождения. Она уже мертва, только душой, не телом.

– Ты не права мама, она просто больна, она выздоровеет, – слабым голосом отвечала Сюзи, прижимая свою больную дочку к худой груди.

– Тупая дура, у неё рак. Всё, что ей уготовано – это смерть в адских муках! Не понимая, откуда боль, она будет орать на весь дом. Самое лучшее – это было умереть в утробе, это Бог покарал тебя, прелюбодейка.

– Я просто полюбила его! – заплакала Сюзи вместе с дочерью, отрыгнувшей часть молока.

– Какая мерзость, боже, зачем ты дал мне эту дочь. Ты ещё не трахалась с кем-нибудь из санитаров, а?

– Уйди, мама, уйди! – закричала Сюзи, прижимая свою маленькую дочь.– Прошу тебя, уйди.

– Нет уж, я уйду, когда сама решу! – закричала Джоанна, и хотела было выхватить ребенка, но Жозе остановил её.

Он не желал, чтобы в его больнице случился какой-либо инцидент со Сюзи, девочка должна была умереть вне стен больницы, равно, как и её мать. Значит, никакого насилия, хватит и того, что эта религиозная фанатка просто поорет на неё.

– Пожалуйста. Уведите её, – обратилась Сюзи к нему с мольбой в глазах.

– Да, конечно,– улыбнулся Жозе. – Джоанна, пойдемте.

– Я никуда не пойду.

– Прошу вас. Вы уже сказали достаточно, – сказал Жозе и мягко взял её за руку. – Пойдемте.

– Я не хочу! – ещё раз повторила Джоанна и, сверкнув глазами, уставилась на него.

Фанатизм, который читался в её глазах, был прекрасен. Жозе невольно улыбнулся, такие люди могли бы сделать очень многое, если бы не просиживали свои штаны в церкви. Какая целеустремленность, желание во что бы то ни стало объяснить дочери, какая она убогая и грешная. И это несмотря на то, что Сюзи едва не теряет сознание, отдавая последние силы на кормежку дочери. Но, увы, увести её все же надо. Он нажал на кнопку и в комнату вошли санитары, сразу же взявшие Джоанну под руки. Крик, шум, проклятия. Эта женщина была прекрасна в своем гневе.

Оставшись наедине со Сюзи, Жозе задумчиво посмотрел на её дочь. Маленькая девочка медленно сосала пустую грудь. Конечно, Сюзи было предложено заменить её на более плодовитую женщину, но она отказалась.

– Вы же понимаете, что она умрет, – тихо сказал он. – У вас ни средств на лечение, ни технических возможностей. Поймите, если мы не можем помочь, то ей никто не поможет. Ваша дочь обречена.

Но Сюзи ничего на это не ответила. Впрочем, это было и не важно, Жозе заметил главное – маленький огонек безнадежности, затушить который теперь будет очень непросто. Надо лишь подождать, пока он превратится в пламя. Он покачал головой и пошёл к двери. Пару дней и всё. Можно будет закрывать её дело. Эта девочка отдала уже всё, что могла. Теперь это лишь ненужный материал.

***

Дочь убили идеально. Это произошло, когда Сюзи уснула. Правильней сказать, отключилась. Санитар Патрик тут же сделал небольшую инъекцию яда. После чего девочка умерла.

Когда Сюзи проснулась, Жозе пристально следил за её поведением. Истерика, слезы, бормотание. Все, как по учебнику. Он посмотрел в угол палаты. Дверь была полуоткрыта, не заметить это было просто невозможно.

– Сэр, вы уверены, что она побежит именно сегодня?– спросил Питер, стоявший за спиной Жозе.

– Если хочешь, можно поспорить на тысячу долларов.

– Хорошо, сэр.

Жозе удивленно обернулся. Он был уверен, что Питер спорит только ради того, чтобы польстить ему. Увы, ничего не изменилось. Питеру просто было не жалко тысячи долларов, так как в глазах этого холодного человека не было ничего, кроме мягкой признательности за свою работу, заботу и возможность выполнять свой долг. «Как же он не похож на своего отца, впрочем, как и я на своего» – подумал Жозе, возвращаясь к монитору.

И что он увидел? Пустоту. Сюзи ушла. Жозе вздохнул. Как же всё-таки просто прочитать человеческую натуру, будь она женская или мужская. Это даже легче, чем игра в шахматы. Он набрал капитану. Следовало направить к обрыву правильного полицейского. Чтобы он сделал все как надо.

Почему именно к обрыву? Да потому что он специально запустил по телевизору ряд программ, где только и говорили, что о поликлинике и том, как она прекрасно смотрится на скалистом берегу.

Сюзи, Джоанна, Дороти Боуль, все они прекрасно отыграли свои роли в этой пьесе. И если всё со Сюзи пройдет удачно, то останется лишь зачистить концы. С Дороти Боуль вопрос, в принципе, решенный, там лишь стоит подтолкнуть. Джоанна тоже сыгранная партия, которую, в принципе, можно доверить святому отцу. Лишь Боуль представляет определённые трудности. Но скованный любимой женой и своей изменой, он тоже падет. Просто чуть позже.

Жозе довольно улыбнулся и насыпал пару ложек сахара в элегантную чайную кружку. Все же было что-то в этих небольших провинциальных трудностях затягивающее. Он уже и не понимал, что ему более интересно. Играть судьбами или искать лекарство от бессмертия. Впрочем, это можно было делать одновременно.

Прежде чем умереть, Сюзи пробежала десять миль. Казалось, она уже и не хотела сводить свои счеты с жизнью, что это была лишь видимость. Но вот она бросилась вниз. Чистое самоубийство.

– Ну, всё, – сказал Жозе. – Концы, так сказать, в воду. Теперь мы абсолютно чисты и, как я думаю, ни Дороти Боуль, ни мать этой девочки, никто не захочет подымать эту кучу говна.

***

– Кто вообще этот Хадсон? – Недоуменно развел руками Жозе, рассматривая раскрасневшегося Сэма Гордона. – Как он вообще попал туда?

– Кто-то позвонил. Анонимно. Вот он и приехал.

– И зачем ему это?

– У него нет ничего, кроме работы.

– Хорошо, тогда дай ему денег, пусть отвалит. На Карибы. А мы пока разберемся.

– Он не берет взяток.

– Ему не нужны деньги? Хорошо. Тогда что ему нужно?

– Ему ничего не нужно, кроме его работы. Он коп от головы до ног. И только он продолжает расследовать дела самоубийц.

– Стало быть, он копает под всех моих жертв? Или только под Сюзи? Что вообще его в ней заинтересовало?

– Я же сказал, он любит свою работу.

– Он такой один?

– Да.

– Тогда, я думаю, не страшно. Пусть пороет носом землю.

– Я не уверен. Хадсон умелый коп и, к тому же, он друг Боуля.

– Думаешь, Боуль поделился информацией о моей работе?

– Насколько мне известно, Боуль не дал ему ничего конкретного, лишь намеки. Это в его стиле.

– Ох уж этот Боуль. Слишком он мешать начал. Мне это не нравится. Надо заткнуть его. Пока он не поделился с этим Хадсоном.

Гордон скривился и полез за папиросой. Затем глубоко затянулся и откашлялся. Внутри его бушевал рак на третьей стадии, но упрямец продолжал курить.

– Как скоро ты подойдешь к результатам своих экспериментов?

– Если мне никто не будет мешать, я думаю, через год. Не переживай, до этого момента ты доживешь. Пусть у нас и непростые отношения, но это я тебе обещаю. Только не мешай мне. Ты можешь убрать этого Боуля?

– Я могу закрыть глаза.

– Удивил, можно подумать, ты делаешь это впервые. Ладно, с экспертом я сам разберусь, а ты попридержи своего буйного. Я не хочу, чтобы он путался под ногами.

Гордон ничего на это не ответил, лишь хмуро поднялся и направился к двери. Когда Гордон ушёл, Жозе вызвал Питера. Худощавый слуга появился почти бесшумно и, меланхолично поклонившись, стал ждать его указаний. Жозе немного передернуло.

– Питер, мальчик мой, надо убрать этого надоедливого доктора, придумай очередное самоубийство.

– А что делать с этой больной женщиной, точнее, даже с двумя?

– Так, так, пока никого из них не трогай, жена Боуля нам ещё понадобится, а вот мать добьет священник.

– Сэр, звонил ваш отец, просил перезвонить ему.

– Это ещё зачем?

– Я не в курсе, сэр.

– Ладно, это подождет. Сейчас главное Боуль. И, мальчик мой, я очень надеюсь на твою ювелирную работу.

В эту минуту послышался хлесткий удар в дверь, и в комнату вбежал испуганный санитар. На его белом лице читался ужас, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

– Сэр! Там, в морге… Сэр, вам надо это видеть, он сам… – санитар задыхался, не в силах сдержать свои эмоции.

– Тише, тише, пошли, посмотрим, – спокойно сказал Жозе, поднимая руку. Он не любил лишний шум и панику.

Прихватив с собой Питера, Жозе быстро спустился на нижний этаж больницы, где располагался морг, в котором в свое время он установил большое стекло, чтобы можно было спокойно наблюдать за вскрытием тел. По сути, для этого нужна была хирургическая, но Жозе настоял на том, чтобы и морг был оборудован так же.

И увидев, как выкидыш Джеки Ларсен ползает по комнате, тряся своими маленькими ручками, Жозе понял – сделал это не зря. Повернувшись к санитару, он спросил:

– Кто ещё знает об этом?

– Никто, сэр. Я сразу побежал к вам.

– Умница, Сэм. Не зря я плачу тебе столько бабок, – Жозе похлопал его по плечу. – Об этом никому, я сам решу этот вопрос. Да! Поздравляю, у тебя будет отличная премия. А теперь оставь меня и Питера, и проследи, чтобы никто сюда не заходил. Через час тебя сменят.

– Хорошо, сэр! – отчеканил всё ещё трясущийся Сэм и скрылся за дверью.

– Что скажешь, Питер? – спросил Жозе, наклоняясь и рассматривая, как младенец пытается встать.

– Что теперь понадобится сделать более серьёзный отбор персонала, изолировать этаж и зачистить останки Сюзи и её младенца, вполне возможно, они такие же. Лучше, конечно, сжечь. И желательно приступить немедленно.

– Я про вот это, – Жозе указал на выкидыш. – С административными вещами мы, понятное дело, поработаем.

– Вероятно, побочный эффект, – пожал плечами Питер.

– Боже, кажется, я тебе явно недоплачиваю, – улыбнулся Жозе. – Да, именно побочный. И теперь нам необходимо срочно сделать вскрытие. Пожалуйста, сделай так, чтобы мне никто не мешал. Также мне нужно два надежных ассистента. С Боулем тоже особо не тяни, начинай подготовку.

Затем Жозе снова повернулся к окну и восхищенно добавил:

– Боже, насколько мне известно, у этого выкидыша рак почти весь мозг сожрал, как это вообще возможно? Удивительно, просто удивительно.

Жозе едва не потирал руки от предчувствия. Ему казалось, что он почти в шаге от своей изначальной цели, ведь смерть этого выкидыша была более чем очевидной. Уловив исследовательское настроение босса, Питер неслышно покинул морг. Он как никто понимал, что сейчас его лучше оставить одного.

***

Рассматривая отчет, Жозе открыл ещё одну бутылку виски, после чего несколько капель упало на бумагу. Раньше бы его это сильно разозлило, но только не теперь, когда он заставил зараженные раком клетки работать. А если быть немного точнее, то он спровоцировал совместную работу стволовых и раковых клеток. Или не так… Боже, да он и сам ещё толком не понимал, что он сделал.

– Эх, этот город ещё войдет в историю. Пусть даже и сопротивляясь моему открытию, – он поднял бокал и чокнулся с невидимым товарищем.

– Веселишься? – раздался сухой голос возле двери.

– Отец? – Жозе открыл рот и едва не выронил бокал. – Но что вы тут делаете?

– Ты не отвечаешь на звонки, вот я и приехал узнать, как у тебя дела.

– Всё хорошо. Работаю помаленьку, – ответил Жозе и аккуратно поставил бокал.

– Жозе, мне известно, что ты здесь делаешь, – заметил отец. – Тебе не кажется, что ты немного заигрался, изображая из себя Господа Бога?

– И что ты предлагаешь? Остановиться? Сейчас? Когда я почти закончил свои исследования? Ты видишь, что у меня на столе, отец? Это результаты моей работы, это живое доказательство того, что я могу победить смерть.

– У тебя на столе изувеченный ребенок. И в этом он похож на тебя, мой мальчик. Тебя сгубила твоя же гениальность. Увы, я позволил себе наивно думать, что она вытянет тебя из пучин твоих страстей, но теперь я вижу, что ошибался. Ты лишь глубже увяз в ней.

– Отец, послушай.

– Я не хочу ничего слушать. Я приехал, чтобы закрыть всё это.

– Увы, отец, но у меня впереди грандиозные планы, я повторяю, я почти достиг того, чего хотел, ты разве не видишь? Ты разве не понимаешь этого? Ты хотел, чтобы я стал известным, ну так вот оно, протяни руку и возьми. Это бессмертие!

– Я повторю, я совершил много ошибок, – тихо сказал старик, подходя к сыну. – Хватит, ты стал безумным.

– Безумным? Я, по-твоему, безумен? – вскричал Жозе, сверкнув глазами. – Да как ты вообще можешь такое говорить? Что сделал ты?! Чего достиг?!

– Не обязательно чего-то достигать, хватит и того, что я достойно прожил свою жизнь.

– И в чем это достоинство? То, что ты каждый день ходил на работу? Или то, что ты создал семью?

– А ты считаешь, что этого недостаточно?

– Это обыденно, в этом нет ничего выдающегося, ты попросту растратил свой потенциал. Да, ты стал богат, но не более. Зачем ты вообще жил?

– Ты совсем не меняешься, – ухмыльнулся отец. – Все те же навязчивые идеи.

– Хочешь сказать, ты не хочешь стать бессмертным?

– Нет. Я хорошо прожил жизнь.

– Потому что умерла мама? Поэтому ты сдался?

– На всё воля Бога.

– Бога? А ты его видел?

– Но это вовсе не говорит о том, что его нет, не так ли?

– Софистика. Глупая софистика. Впрочем, польза от того, что ты приехал, все же есть. Знаешь, я давно хотел кое-что сделать. Только вот никак не мог собраться с силами.

– И что же?

– Помочь тебе! – резко сказал Жозе и с размаху ударил своего отца бутылкой из-под виски.

Выпучив глаза, старик схватился за голову и качнулся. Несмотря на удар, он всё еще стоял, продолжая смотреть на сына своими ясными голубыми глазами. Жозе не отрывал взгляд от его изумленного лица. Ему хотелось насладиться последними минутами жизни старика. Наконец он упал. Жозе присел на корточки и заботливо убрал седую прядь с его лица.

– Знаешь, я думаю, тебе так будет лучше, ведь ты же так сильно веришь в Бога. А значит, в смерти нет ничего плохого для тебя, – тихо сказал он. – Впрочем, чтобы тебе не было особо скучно, скоро я отправлю к тебе и Альта. Сам понимаешь, он не успокоится, начнёт копать.

Жозе посмотрел на телефон и поднялся. Стоило как можно быстрее позвонить Питеру и передать ему очередной приказ. Но Питер опередил его мысли, мягко появившись из-за двери.

Встретившись с ним взглядом, слуга посмотрел на тело, потом на осколки бутылки. И только потом нарушил молчание своим привычным спокойным тоном.

– Моего отца тоже следует убить?

– А ты как думаешь? – спросил Жозе, убирая осколки бутылки в сторону. – Ты же знаешь его. Будет рыть до последнего.

– Да, – согласился Питер. – Он верный слуга.

– Думаю, лучше будет, если он поднимется сюда. Зная Альта, я почти уверен, что не сможет уснуть, не проверив моего старика.

– Да.

Жозе внимательно смотрел на безмятежное лицо своего любовника и друга. Это был единственный человек, способный ради него на всё. Его не заботила никакая моральная сторона его поступков, для которого она просто не существовала. Жозе открыл дверь и вышел. Он не любил мешать Питеру в его делах.

***

Для того, чтобы скрыть смерть обоих стариков, пришлось уничтожить частный самолет. И это было самое дорогое убийство, которое они совершали. Смерть в несколько сотен миллионов долларов. Но зато никаких улик и следов. Несмотря на молодость, Питер все же был мастером своего дела.

Развалившись на диване, Жозе долго не мог уснуть, ему, наконец, стало понятно, что именно отец был последней сдерживающей его преградой. Его мысли, поступки, рассуждения, нравоучения, наконец. А ведь все потому, что он был единственным сыном, который никак не хотел размножаться. Но теперь всё изменится. Взяв, наконец, верх над своим создателем, он сам сможет творить.

Предвкушения, предвкушения…Жозе будто парил по комнате, ему казалось, что вся его кровь превратилась в огненный алкоголь и теперь будоражит его сознание. Он будто бы взмывает вверх и затем падает в далекую пропасть, где на дне его ждет верный Питер.

***

Жозе устало закрыл дверь кабинета и подошёл к окну. Всё же смерть Бойля так и не внесла необходимого спокойствия, даже, наоборот, увеличила мелкое копошение вокруг его мечты, набирающее обороты в этом тупом упертом детективе, который, в отличие от Боуля, умел еще и стрелять. И ладно бы, Гордон его придавливал, так нет же, профессиональные метания капитана ещё больше разжигали любопытство этого твердолобого детектива.

Да и Питер изрядно рисковал, ювелирно подставляя это судмедэксперта. Жозе посмотрел на звездное небо. Кто знает, кто знает, может, спустя несколько столетий никто даже и не вспомнит о том, через какие трудности ему пришлось пройти ради заветной цели. Ведь кто этот коп по сравнению с возможностью стать вечным? Так, обычный кусок мяса.

Он сел за компьютер. Постукивание клавиш успокаивало его не меньше операций. Он набрал пароль и вошел в базу, но тут в дверь постучали.

– Войдите, – буркнул Жозе.

Питер вошёл, как обычно, молча и, заметив, что Жозе занят, подождал, пока он откинется в кресле и посмотрит на него.

– Ну что ещё, Питер, ты не видишь, я работаю.

– Это срочно. Входите, капитан Гордон, – тихо сказал Питер.

– Гордон? – перевел Жозе взгляд на бледного Гордона. – Какого чёрта?

– Хадсон всё знает, – тихо сказал Сэм.

– Что знает? – развел руками Жозе.

– Всё. Я уверен, что у него вся информация по проекту.

– Это он тебе сказал?

– Да. И показал. У него есть флэшка со всеми вашими экспериментами.

– Что за бред? Какая флэшка? У меня база без выхода в интернет на домашнем сервере, вы что вообще несёте? – Жозе встал с кресла.

– Он правду говорит. То, что капитан Гордон сейчас сказал, никто, кроме работающих здесь, не знал, – тихо заметил Питер.

– То есть, у нас ещё и кража моих данных, чёрт возьми! Мне что, всех полицейских поприбивать? Гордон, ты хоть что-то можешь сделать сам? Где Хадсон сейчас?

– Поехал к себе домой.

– Ну, так езжай туда и убери его! Мне не нужно, чтобы возник ещё один свидетель.

– Может, лучше тебе самому это сделать, ведь ты уже мастер по части убийств, ведь и жену Боуля укокошить успел.

– Жену Боуля? Ты что несёшь? – взбесился Жозе.

Тут у Гордона зазвонил телефон, он поднял трубку и, направив на Жозе палец, стал внимательно слушать говорившего. Жозе в бешенстве уставился на Гордона и еле сдерживался, чтобы не закричать. Гордон несколько раз кивнул, затем положил трубку.

– Прости, но как теперь выясняется, ты ещё и Джонни убрал. Жозе, ты совсем спятил? Я, конечно, понимаю, что ты так неплохо подставляешь Хадсона и думаешь наперед, но Джонни – коп. Ты понимаешь, что есть рамки? Ты в своём уме?

Жозе бросил взгляд на Питера, но тот отрицательно покачал головой. Он попытался успокоиться и взять себя в руки.

– Так, давай по порядку, о каком убийстве ты сейчас говоришь?

– Сегодня вечером умерли ещё два человека: Дороти Боуль и Джонни. Дороти сбросилась с обрыва, а Джонни перерезали горло в квартире Хадсона. Мои ребята окружили его, но он вырвался из окружения, ранив двоих. Кто-то позвонил в участок и сказал, что там произошло убийство. Хадсон теперь в бегах.

– Я этих людей не убивал, может, Хадсон сам зарезал своего помощника? Кто знает, что у него в голове. Что же касается этой бабы, то смысл мне ее убивать? Она не представляла никакой угрозы. А теперь давай вернёмся к флэшке. Ты сказал, что на ней вся информация о моих экспериментах?

– Да! И её так много, что я даже не успел и четверти просмотреть.

– А где она сейчас? Ты скопировал данные?

– Нет, не успел. Он забрал её с собой.

– Чёрт его подери! И где ж его сейчас искать?

– Не знаю, Жозе, но знаю, что нам надо всё успеть до приезда федералов. Я чувствую, что скоро они возьмут дело под свой контроль.

– Но это же были самоубийства.

– Если в деле замешан детектив, который убивает полицейских, то меня могут отстранить от ведения дела, ведь, по сути, я могу быть замешан в чём-либо. Это серьезное происшествие, город вряд ли ещё долго удержится в моих руках.

– Тогда ищи его быстрее, а когда узнаешь, где он, маякни мне, и мои ребята уберут его.

Гордон криво усмехнулся. Ему явно не понравилось, как с ним разговаривали. И все же спорить он не стал. Лишь развернулся и пошёл к двери.

Жозе устало сел на стол. В голове стало темно, словно на неё навалилась тягучая свинцовая тьма. Тем временем за окном снова пошёл дождь. Он посмотрел на Питера, тот был спокоен, как всегда. Жозе поднял со стола зеленое перо, исполненное серебром и золотом, и отстранённо стал рисовать на бумаге давний, едва вспоминаемый, иероглиф хаоса.

– Знаешь, Питер, иногда, чтобы справиться с дождем, надо просто перестать его бояться. Пожалуй, хватит всех этих притворств, если этот хрен вышел на тропу войны, то пусть так и будет. Но сначала сожги его дом, не надо ничего искать, просто сожги. Затем, когда найдешь, естественно, раньше полиции, выжмешь всю информацию и уберешь.

– Ты ещё хочешь покинуть этот город?

– Иногда подумываю об этом, – усмехнулся Жозе. – Но сейчас главное не это, а то, что мы обязаны выяснить, где он достал флэшку.

Питер кивнул и вышел.

Жозе остался в комнате один. Тишину нарушали лишь стучащие по стеклу капли. Он устало откинулся в кресле. Хаос надвигался, он чувствовал его всем своим телом, сознанием, интуицией, он словно огромный зверь, которого ничто не может остановить и который идет с горящими глазами в темноте. Может, это и есть тот самый Хадсон?

Жозе включил монитор. Он хоть и не был хакером, но уж был куда умнее любого местного взломщика, подсоединившегося к его сети. Или, быть может, это был неместный?

Отследить момент копирования не составило особого труда, вот он, неделю назад. Причем с рабочего компьютера, в комнате одной из медсестер. Подключение прошло в обычном режиме, но затем, буквально за несколько минут, был взломан его блок защиты. И вот уже все данные на носителе. Жозе наморщил лоб, хакерская программа оказалось крайне сложной, даже сумела прикрыть следы, чтобы блок защиты не обнаружил взлом.

Он просмотрел камеры наблюдения. На одной из них было видно, как одна из медсестёр садится за компьютер и, вставив флэшку, качает данные. Но куда удивительней, что всё это время она сидела спиной к камере! Жозе пробил холодный пот. Неужели за ним шпионили профессионально? Но причем тогда Боуль? Он что, кого-то нанял? Или, наоборот, наняли его? Этим, кстати, легко бы объяснилась столь сильная троянская программа.

Так, стоп. Точно. Убийство Дороти и помощника Хадсона. Вот ещё одно вмешательство извне. Сложно представить, чтобы это сделал сам Хадсон, пусть у него и не самая удачная ночь. Скорее всего, наниматели Боуля в панике, ведь у них пропали материалы, вот они и попытались их найти через его жену, а затем и через помощника.

О боже, вопросы буквально засыпали Жозе, он даже беспомощно посмотрел по сторонам, словно от этого могли появиться хоть какие-нибудь ответы. Эх, как же плохо, что с этим трупом Боуля пропала вся возможность найти заказчика. Но кто? Империал Хезерт? Только они могли опуститься до столь низкого промышленного шпионажа.

Получалось две задачи. Первая – это уничтожить Хадсона и изъять у него данные. Чем, собственно, Питер уже и занимается. И вторая – это отыскать медсестру, которая скачала информацию. И этим он как раз и может заняться. Жозе сел и застучал по клавиатуре. Но тут послышался шум.

Часть третья

***

Когда Хадсон разрядил свой барабан, он не сразу услышал крики полицейских. В его голове несколько секунд стоял шум от выстрелов, которые взорвали всё вокруг. Первый, второй, третий, четвертый, пятый и шестой. Выйдя из дома, он стрелял, почти не целясь, реагируя на звуки и свет. Он хотел умереть и полностью доверил судьбу Богу, который его пощадил.

Оба патрульных были живы и, валяясь в грязи, вопили от боли. Рассматривая их, Хадсон удивленно посмотрел по сторонам. Он ожидал куда больше машин. Осмотрев полицейских, он понял, что всего лишь ранил их. Обезоружив обоих, он сел в патрульную машину и направился в больницу. Настало время заканчивать весь маскарад и срывать маски со всех, кто в нём участвовал.

Дождь бил и бил в стекло машины. Грязь, ночь, все стало каким-то нескончаемым круговоротом, казавшимся бесконечным. Хадсон погладил оружие, лежавшее на переднем сиденье. Ему было очень хорошо, он понимал, что, несмотря на кажущуюся неразбериху, план его действий просто сияет ясностью.

Ведь всё, что ему нужно сделать, это расстрелять этого поганого миллиардера, его прислугу и, по возможности, Гордона, который его предал. Хватит уже искать улики! Все, что надо,найдено, надо лишь закончить дело. Отомстить за всех. За Боуля, за Джонни, за Сюзи, за Дороти, за всех, кого они убили. А затем сжечь дотла эту новомодную больницу.

Через двадцать минут он вынес ворота больницы и влетел в её двор, едва не перевернувшись у самой лестницы. Выйдя из машины, Хадсон обошел вокруг и открыл багажник. Как он и ожидал, бронежилет ребята оставили там. Затем он засунул револьвер в кобуру и зарядил дробовик. Немного помедлив, он прихватил и патроны.

В этот момент к нему подбежал охранник из будки. Весь запыхавшийся, он нагнулся, стараясь справиться с одышкой. Хадсон улыбнулся. Вся эта картинка выглядела довольно смешно. Он, полностью обвешанный оружием и толстый охранник, едва сводивший лёгкие от быстрого бега.

– Сэр, вы, – ткнул он пальцем в Хадсона и тут заметил в его руках дробовик. – Вы, вы…

– Оставь рацию и убирайся к чёрту, пока я не прострелил твое пузо! – гаркнул Хадсон и перезарядил дробовик.

Угроза произвела моментальное действие и охранник, быстро избавившись от рации, стал пятиться, пока, наконец, не помчался со всех ног обратно к своей будке. Хадсон снова улыбнулся. Удивительно, но ему действительно стало весело. Даже, можно сказать, хорошо. Повернувшись к двери, он пошёл внутрь.

***

Первый, кого увидел Хадсон внутри, был здоровенный санитар, быстро оценивший ситуацию и упавший на пол. Хадсон спокойно перешагнул через него и пошел было дальше, но вовремя уловил движение и выстрелил, заставив санитара скорчиться от боли. Нет, он его не убил, но ногу покромсал изрядно. Перешагнув второй раз, Хадсон пошёл дальше. Интуиция ему подсказывала, что Жозе здесь, наверху, в своем кабинете.

Наконец он вышел в небольшой холл, откуда наверх шла высокая лестница. Опустив ружье, он посмотрел наверх и тут же едва не получил пулю, которая оторвала пол уха. Чертыхнувшись, Хадсон разрядил половину дробовика в перила. Отлетевшие куски дерева засыпали мраморный пол, но тела среди них не было.

– Ты кто такой, чёрт возьми?! Иди домой, придурок, иначе ляжешь вместе с остальными! – заорал Хадсон, спрятавшись за колонну. Разодранное ухо кровоточило и приходилось налегать на голосовые связки, чтобы услышать собственный голос. Но в ответ была лишь тишина. Хадсон осторожно выглянул. Перестрелок у него было мало, поэтому даже один стрелок мог доставить много хлопот.

– Если хочешь жить, бросай оружие и спускайся! – повторил он и снова посмотрел на лестницу. И тут же снова едва не получил пулю.

Чертыхнувшись, Хадсон перебрался в другое место. Стрелявший, видимо, неплохо владел оружием и совсем не собирался сдаваться. Хадсон бросил дробовик на пол.

– Хорошо. Мне нужен только доктор, всё по-честному, дружище, ты можешь уйти, – громко сказал Хадсон, вытащив револьвер из кобуры.

Затем, несмотря на кровь и боль, он всё же смог расслышать спокойные шаги человека. И тут же, практически не целясь, он разрядил весь барабан. В ответ прилетела лишь одна пуля, угодив ему в плечо. Наверху кто-то тихо вздохнул и упал. Хадсон с трудом подхватил дробовик и поднялся наверх. На полу лежал высокий молодой парень, сжимавший в руке пистолет. Хадсон наступил ему на руку и вытащил ствол. Он узнал его, это был ближайший помощник Жозе, Питер.

– Извини, но это я заберу, – сказал он, отбирая оружие. – Приложи руку сюда, это поможет остановить кровь.

После этого уже никто не стоял у него на пути, и лишь где-то снизу слышались шаги убегающего персонала. Не обращая на них никакого внимания, Хадсон вошёл в кабинет.

Трясущийся испуганный Жозе, казалось, совсем сошел с ума, в его глазах были слезы, а изо рта падала слюна. Хадсон подошёл к нему поближе. У него ныло ухо и плечо. Боль всё быстрее и быстрее поднималась к его голове, он уже понимал, что совсем скоро она полностью обступит его сознание, и он уйдёт в забытье. Но до этого времени ему необходимо было убить этого ублюдка. Значит, умирать было нельзя.

– Вот и всё, – тихо сказал Хадсон, рассматривая испуганного миллиардера. – Это конец пути.

– Послушайте, вы даже не понимаете, что происходит. Подождите, остановитесь. Вы поступаете неверно.

– Боюсь, я поступаю как раз верно.

– Нет, подождите. Мы же интеллигентные люди.

– Вы – да. Я же – обычный коп.

– Подождите.

– Хватит. Я знаю, что ты сделал и что делается в этой больнице. К тому же, у меня нет выбора, приятель. Да и времени мне осталось совсем немного. Нам надо спешить.

– Подождите, вы не правы. Мы полностью вас отмажем. Нет ничего такого, чего бы я не смог сделать для друзей.

– Друзей?

– Конечно. Гордон сделает все так, что никто не задаст вопросов, пока вы ещё не переступили черту, детектив.

– Аха, а черта – это твоя смерть?

– Именно. Послушайте, детектив. Нет ничего, что я не мог бы для вас сделать. Яхты, женщины, любые удовольствия, я даже могу дать вам кресло начальника полиции.

– Сможешь вернуть Джонни? – спросил Хадсон и, немного подождав, добавил:

– Видишь, значит, не всё. А, стало быть, ты мне бесполезен, Жозе.

– Это не я убил его. Это заказчик Боуля. Я не имею к этому никакого отношения.

– Возможно, я бы и поверил тебе. Но я внимательно изучил материалы на флэшке. Ты чудовище. Знаешь, даже если бы ты и вправду не убивал его, тебя всё равно следовало застрелить. И, я думаю, никто лучше меня с этим не справится.

– Детектив, дайте мне шанс вам всё объяснить.

– Нет, давай-ка я тебе объясню. Я, Дэн Хадсон, детектив с сорокалетним стажем. Потерявший за этот месяц лучшего друга и помощника. Узнавший, что в нашем городе, том, который я всю свою жизнь охранял, завелся сумасшедший маньяк-миллиардер, поставивший себе целью издеваться над беременными женщинами. И вот я здесь. Да, ты натравил на меня всех, кого смог. Ты купил всех, кого смог. Но ты не можешь купить меня. Я плохой коп, но я честный коп.

Жозе хотел было что-то сказать, но Хадсон поднял пистолет и выстрелил ему в лоб, забрызгав кровью большое окно кабинета. Когда тело упало, Хадсон подошёл к Жозе. Никаких признаков жизни. Моментальная легкая смерть. Он посмотрел в окно. Из-за крови на стекле дождь приобрел багровый цвет.

Затем он устало опустил пистолет и пошёл к выходу. Кажется, история подошла к концу, оставалось лишь дождаться полицейских. Он встал возле машины и посмотрел на больницу. Несомненно, ему следовало бы вынести всё к чертям, но он так плохо разбирался во взрывчатке, поэтому все, что он мог, он уже сделал, а взрывать здание – это уже было выше его сил. Да и крови он потерял достаточно. Это в боевиках ребята способны и злодея убить, и всё его достояние сжечь. Он опустился на асфальт. Силы стали стремительно покидать его.

Хадсон засунул руку под рубашку. Кровь. Увы, видимо, Питер все же достал его в перестрелке. Хадсон понял, что умирает. Он задумчиво достал пачку сигарет и, выковыряв одну, закурил, прикрывая тлеющий огонек от капель.

Эпилог

Очнувшись, Хадсон не сразу понял, где находится. Света было немного, и он освещал лишь половину комнаты. Хадсон почувствовал резкий трупный запах, и через несколько секунд он понял, что это был подвал Боуля. Попытавшись пошевелить рукой, он ощутил на запястье крепкие кожаные ремни, то же самое было и с ногами.

– Боже, неужели так трудно попасть в ад? – тихо сказал он.

– Всё шутишь? – раздалось из темной половины комнаты, и затем в неясных её очертаниях Хадсон заметил что-то до боли знакомое и толстое.

– Боуль? – тихо спросил он, не веря собственным словам.

– Узнал? – спросил Боуль и вышел из темноты.

Толстяк был страшен, у него подвисла кожа, на теле были язвы, запекшаяся кровь покрывала почти четверть тела. Хадсон поморщился. Боуль понимающие кивнул. И, обойдя его, встал перед ним.

– Я тебя прекрасно понимаю, я и сам не рад такому исходу.

– Что ты с собой сделал? Как ты выжил?

– Я не выжил, я умер. Правда, мне пришлось затем дать Дороти строгие указания, как меня оживить. Да вот только она, бедняжка, не справилась с действительностью и решила, что лучше переломать себе ноги и голову, нежели жить вот так.

– Как так?

– А ты не видишь?

– Значит?

– Да. Дороти вколола мне инъекцию препарата Жозе и вернула к жизни. Ты же был у нас, помнишь?

– Да. Помню. Она ещё была немного не в себе, и я спустился в подвал.

– Увы, не все могут принять это. Не все. Бедняжка, а я ведь любил её.

– А Сюзи?

– Сюзи была необходима, чтобы добывать последние данные у Жозе, ведь у меня нет аппаратуры, которая есть у него. А мне очень хотелось заполучить его исследования, только вот, как видишь, не полностью всё вышло. Но ничего, я все исправлю, все исправлю.

Повторяя фразу раз за разом, Боуль стал подергиваться и искать что-то на столе. Движения его были резкими, порывистыми, словно его периодически пробивало током.

– Так это ты был тогда в подвале, это были твои следы на полу? – у Хадсона, наконец, стала проясняться полная жуткая картина. – Но зачем, зачем тебе всё это?

– Ох, Дэни, Дэни… После того, как Сюзи мне рассказала об этих опытах, все вышло из-под контроля. Я вдруг понял, что это моё, что всё, что происходит, есть не что иное, как шанс, который мне никак нельзя упустить. Я просто обязан был вмешаться и сотворить судьбу… твою, мою. А Сюзи, что ж, это её карма, она очень сильно хотела сохранить ребенка, думала, что это её шанс. Но это лишь предлог для моих опытов, для моей работы.

– Какая же ты тварь, Боуль, ты монстр не снаружи, ты монстр внутри, – сплюнул Хадсон. – Чтоб ты в аду горел!

– Как видишь, я уже не попаду в ад. Мертвые клетки моего мозга снова функционируют. Я сумел доработать формулу Жозе, и вот теперь я жив. Но давай не будем отвлекаться, мне кое-что нужно от тебя, причем обязательно с живого.

Боуль пододвинул баночку с какой-то жидкостью, и все так же подергиваясь, поднёс к лицу Хадсона скальпель. Хадсон хотел и пытался вытерпеть, но всё же закричал через пару секунд. Жаль лишь, что крики из подвала мало кого могли привлечь.

Персонажи:

Энтони Эдиссон – парень Сюзи;

Дэн Хадсон – детектив, лейтенант;

Сэм Гордон – начальник;

Джонни – помощник;

Джоанна Хезерт – мать Сюзи;

Сюзи Хезерт – самоубийца;

Дуайт Боуль – судмедэксперт;

Дороти Боуль – жена Боуля;

Артур Абрахам – священник;

Бон Жозе – начальник клиники. Брюнет с очками в толстой оправе;

Питер Маккуин – слуга Бона Жозе;

Альт – отец Питера Маккуина;

Фред Жозе – отец Бона Жозе.

Оглавление

Часть первая

Часть вторая

Часть третья

Эпилог