Выживший из Атлантиды [Ксения Пфаненштиль] (fb2) читать онлайн

Глава 1

«Обожженный твоею слезою,

Я сжимаю в ладони, прижимаю к груди

То прозрачное и пустое, что зовется – душа»

Дэймаклион.

«О горе мне, свидетелю гибели моего рода! Океан, как свирепый зверь, заглотил великую Атлантиду в свою смертельную бездну. Может быть, кто-то смог выжить? Может, они уцелели? Матушка, отец, сестра? Нет слов, чтобы передать мою печаль и скорбь, нет слез, которые могут пролиться от скорби моей утраты. Словно обманчивые сирены заманили всех забвенным хороводом на морское дно! Я один? Нет! Со мной вера! Не могла целая цивилизация кануть в Лету минувших столетий за один миг и не оставить наследия! Кто-то выжил! Кто-то обязательно уцелел, как я!» – мрачно и холодно делал записи в своей тетради молодой вмиг осиротевший юноша. Тетрадь была дня него как его продолжение, толстая, слегка потрепанная, она служила ему холстом и верным слушателем, хранящим его тайные мысли и секреты, когда он заносил в нее записи.

Прошло всего несколько дней, как великие умы Атлантиды запустили большой бур, питаемый энергией космоса, невидимой материей для человеческого глаза.

Что-то пошло не так, и целый остров с живой, развитой цивилизацией, живущей в отчуждении от всего окружающего мира, пошел на дно…

Кончился век великого рода Атлантов…

Нет больше их знаний, нет силы и мощи…

Некому продолжать их род…

Юноша двигался в сторону суши, ведомый звездами и интуицией. Он знал, что если вдруг доберется до берега, уцелеет, не собьется с пути и встретит землян из внешнего мира, то будет отличаться от них как интеллектом, так и внешне.

Высокий, атлетично сложенный, с бело-синеватой кожей, со светло-голубыми глазами и пепельно-белыми волосами. Он знал, что дикие люди внешнего мира и не знают о существовании когда-то великого рода, расы могучих воинов и мудрецов.

«Летать! Что будет, когда энергия в кристалле кончится? Я слишком далеко был от дома, когда все произошло, и много энергии потратил на поиски выживших, когда раздался оглушающий грохот взрыва. Не успев зарядить маленький осколок, который питает энергией все…

Все, чего больше нет, а значит, это всего лишь маленькая вещь, напоминающая мне о доме…»

Неторопливым движением руки юноша переключился с автопилота и взял управление в свои руки. Электромагнитные установки внизу летательной капсулы были на расстоянии нескольких сантиметров от воды в океане, питаемые энергией, создавая электромагнитный резонанс, вступая в реакцию с энергией, исходящей из подвижных волн, это позволяло находиться в воздухе, на небольшом расстоянии от воды. Все эти колебания и резонансы создавал небольшой кристалл, легко умещающийся на ладони, приводил в действие весь механизм.

– Наверняка многие успели воспользоваться этими капсулами, чтобы спастись, и прихватили с собой несколько дополнительных кристаллов для заряда, – рассуждая вслух, он продолжал движение к суше.

Гонимый одинокими мыслями и страданиями, он знал, что его семья осталась без шанса на спасение…

В тот ужасный день, еще ранним утром, любимый сын и преданный брат взял капсулу и улетел на небольшой необитаемый остров, на котором он готовил сюрприз на день рождения своей младшей сестры. По далекой черной вспышке и оглушающему хлопку он понял, что произошло что-то очень плохое, но представить не мог, что лишится всего.

Земля! Берег! После нескольких дней пути трясущимися ногами он ступил на землю, принадлежащую чужой расе, недалеко ушедшей в развитии от обезьян или варваров.

«Прошел не один месяц, прежде чем я увидел первого дикаря! Они носят шкуры животных и громко кричат! Не знаю, кто больше испугался, я или он! Мне удалось скрыться до того, как к нему подоспели другие, не менее устрашающие и противные всем своим видом и запахом…

В среднем атланты живут лет пятьсот, а то и более. Мне сейчас шестьдесят лет! Юношей я буду казаться еще лет сто, после стану воинственным мужем и сохраню такой лик еще лет на двести, а после начну очень медленно стареть. Если доживу! А сколько живут дикари?»

Долгие годы он бродил по пустынным местам, гонимый собственным страхом и одиночеством. Рисовал образы матери, отца, сестры, чтобы навсегда сохранить их в памяти. Он хранил прозрачный кристалл с остатками энергии, не имея возможности ее применить, как напоминание, к какому великому народу он принадлежит. В тени наблюдал за людьми. Они были не похожи на него. Розовая кожа, у кого-то смуглая, черные, рыжие, белые волосы, глаза могли быть карими или зелеными, иногда голубыми. Говорили на разных языках. Они болели и умирали на его глазах. Рождались и старели.

Полстолетия он бродил по свету. Искал. Надежда встретить хоть одного родного, близкого по крови. Солнце иссушило его кожу и придала золотой румянец. Он был уставшим и разбитым, но продолжал идти, нигде не задерживаясь подолгу.

«Как звезд не сосчитать на небосводе, не сосчитать мне опрокинутых надежд. Куда идти и где искать? Что делать дальше? Я разбит, потерян, пуст. Огнем горит внутри меня душа, и тело все страдает. Изранен, исхудал. Отвратной пищи я вкушал, мясную плоть отведал! Богам молиться перестал! С моим народом в черный мрак поглощены!»

Глава 2

«Твоя тень – вестник моей скорби,

Холодным одеялом накрываешь меня ей.

Остановись! Зажги огонь! Не оставляй меня наедине с моими чувствами»

Дэймаклион.

Его тащили против воли. Жестоко, как дикого зверя. Идет кровь. В открытые раны попадает грязь и песок.

– Кто ты? – раздался хрипловатый голос большого, толстого и до живота бородатого мужчины. Юноша сидел на коленях, весь в ссадинах и порезах. Борода дикаря была заплетена в небрежную косу.

– Кто ты? – еще раз нетерпеливо спросил мужчина с важным видом и ударил чужака по лицу так, что он упал на сырую землю. Занося над его головой острый меч, он злобно нахмурился, всем своим видом пытаясь показать, что больше спрашивать не станет.

– Я эхо прошлых времен… – откашливаясь, произнося на одном из земных языков, сказал юноша. Он не решился подняться, сжимая в руках кусочек земли, склонил голову.

За долгие годы и странствия он освоил несколько языков дикарей.

– Колдун? Или глупец? – невнятно произнес один из воинов, подкарауливших и схвативших чужака еще на рассвете.

– Эхо… просто отголосок былого величия целого народа. – Ссадины и порезы горели и ныли, никогда прежде он не попадался на глаза и не был схвачен. Словно тень бродил по земле.

Палящее летнее солнце поднималось все выше. Дикарь рассек изношенную до дыр рубаху, демонстрируя острие своего клинка, провел по обнаженной груди, рассекающий, но не глубокий порез.

– Не станешь, стало быть, говорить, что ты делал в наших землях! – спокойно произнес мужчина. Ему было не привыкать вести допросы и пытки, и в этом случае он не видел ничего странного, ведя допрос у непохожего на других странника.

Грязь, смешанная с кровью, испачкала его одежду, лицо и волосы. Казалось, что склонившийся перед угрозой смерти – обычный юноша со светло-голубыми глазами.

– Вождь! – вмешался один из воинов, обращаясь к дикарю, ведущему допрос.

– Взгляните, рисунки на его теле! – в спешке приближаясь, продолжал он. Вождь схватил за плечи обессиленного юношу.

– Ты один из тех, кто пришел из больших вод! – утвердительно воскликнул вождь.

«Откуда они знают? Что столь необразованные люди могут знать о моем народе?» – удивленно подумал юноша, провалившись в забытье. Он уже не слышал, как вождь приказал отвести его к шаманке их клана. Когда-то она велела приводить всех чужаков, пришедших из больших вод.

«Минувшие годы обернулись бесконечной рекою, в которой я плыву, не в силах сопротивляться течению. Нет шанса на спасение, никто не подаст руки, которая спасет меня из водной пучины. Каменистое дно, которое изрезает мне ноги до глубоких ран, когда я пытаюсь остановиться и воспротивиться воле несущего меня потока…»

В раннее утро, когда солнце только легким светом намекало, что намеревается взойти сегодня и весь день, припекая, красоваться на небосводе, Эхо, как он сам себя называл, делал очередную запись в своей тетради. Он старался экономить листы, что-то записывал только один раз в месяц или два. Сегодня был именно такой день. Он потерял бдительность, и разведчики схватили его.

В шатре пахло травами и цветами, Эхо тогда впервые увидел настоящего земного шамана. Ее тело было расписано подобно его собственному, но знаки и рисунки отличались. У нее были густые рыжие волосы и зеленые глаза. Небольшой рост казался еще меньше под нелепыми одеяниями. На руках и ногах были надеты браслеты со звонко звенящими колокольчиками.

Рядом с меховой шкурой, на которой он лежал, была его тетрадь, не тронутая руками дикарей.

Тело болело, сквозь силу он привстал на локти и огляделся вокруг.

– Почему Эхо? – неожиданно спросила рыжеволосая женщина, поднося к юноше чашу с водой и чистыми тряпками, желая сменить повязки. Едва заметив, что его тело нагое, лишь немного прикрыто другой, более маленькой шкурой, он осмотрел свои раны и ослабленно лег на жесткую подушку.

– Тебе повезло, что именно наш клан схватил тебя! – сделав замечание, шаманка начала менять повязки на руке.

Эхо был удивлен исходящему от нее теплу и заботе. Но откуда они знают, кто он? Он молча, не проронив ни звука, наблюдал за ней.

– Не доверяешь, значит? Это хорошо! В наше время доверять опасно!

За стенами шатра слышалась музыка, веселый смех и разговоры. Еще никогда он так близко не находился среди дикарей. Научиться понимать их ему было достаточно. Но беседовать с ними было не о чем.

– Ты красиво рисуешь! А вот на каком языке пишешь, непонятно! – честно призналась женщина, смотря ему в глаза.

Несколько дней она ухаживала за ним, приносила еду. Рассказывала истории их клана, о вражде, мире, войне, любви и смерти. Не требуя взамен никаких рассказов и слов от него. Он слушал, желая довериться чужой, не похожей на него женщине. Каждое его желание заговорить с ней пресекалось острыми воспоминаниями о том, как его схватили люди ее народа, пытали и били, не ведая зачем.

Спустя еще несколько дней она принесла ему чистые одежды и шкуры, чтобы было тепло. Попросила прогуляться с ней, выводя его из хорошо уже освоенного им шатра, в котором он не был против воли, но и выходить не хотел.

Они прогуливались по полю, где стояли многочисленные шатры, бегали дети, ходили женщины, мужчины. Они смотрели на него. Чужеземец. Чужак. Но шаманка гордо придерживала его за руку и шикала на детей, показывающих пальцем. Отмытый, в чистых одеждах, он казался загадочным и таинственным. Все так же молчаливым.

– Прости их! Они защищают свой дом! Наивно полагая, что каждый чужак – враг! – попросила женщина. Медленным шагом, немного прихрамывая, Эхо поднялся вслед за странной шаманкой на холм, откуда открывался вид на все племя.

Солнце светило так же припекая, как и в день его поимки. Но сегодня оно, казалось, более радостно играло своими лучами, отражаясь от блестящих поверхностей.

– Останешься с нами? – тихо произнесла она.

– Останусь… – тихо ответил Эхо.

Глава 3

«Твоя любовь как сосуд, наполняющийся

Чистой водой, наполняет мой дух силой.

Желанием ради тебя стать свободным»

Дэймаклион.

Погружаясь в транс, еще с юности Аризель видела в своих видениях странника, который однажды пришел в дикие земли с далеких вод, до ее рождения, до рождения ее матери…

Странников было много, но она ждала именно его. Он не ответит на ее вопросы. Не откроет тайны вселенной. Даже не назовет имени, которое лишь причиняет отныне ему одну боль. Она нужна была ему больше, чем он ей…

Повинуясь воле своих предков, шаманка, как и ее мать, бабка и прабабка, ждала, когда видение исполнится. И если бы не тот внимательный воин, который помнил ее запрет убивать чужака из дальних вод, тело которого покрыто росписью, подобно ее, Аризель, может, и проглядела его вовсе.

Прошло несколько месяцев его пребывания в племени. Эхо ощутил тепло в душе впервые за долгие годы. Он уже стал своим среди чужого народа.

Всегда был рядом со своей доброй подругой, которая учила его, как живут «дикари». Эхо все так же их называл. Вождь не сразу принял его, присматривался, наблюдал.

День, когда он признал Эхо, стал днем праздника для всех.

– Каково это – чувствовать себя последним? – сидя за столом, вкушая праздничные яства после посвящения, спросил вождь юношу.

Поднявшись с деревянной скамьи, Эхо подошел к костру, горящему в центре поляны, вокруг которого стояли столы и, жадно поедая еду, сидели люди.

– Великий вождь. Представь… – Все затихли, внимательно слушая, что скажет Эхо.

– Погасли звезды, которые так ярко сейчас сияют над твоей головой! Потухла луна и не освещает больше лик твоей прекрасной жены! Кругом нет ничего. Пусто и темно. Холод. А вдали горит костер, как этот! – Он плавно провел рукой над пламенем, слегка запахло паленым, но юноша не обратил на это внимания, желая точно передать вождю все чувства. – Вы тянетесь к нему, стараетесь приблизиться, согреться. А он все так же далеко от вас, как и был несколько часов назад, спустя сотни бесчисленных попыток дотянуться к нему. И вот вы, один в кромешной тьме, холоде, стремитесь к чему-то непостижимому. Один…

Стояла тишина, в которую вмешивался негромкий треск дров в костре. Вождь сказал, что больше он не одинок, с ним все человеческое племя. Он свой среди чужих. Пообещал обучить боевому искусству, лично. Сделать воином племени.

Он был человеком слова, и обещание не заставило себя ждать долго. Несмотря на то что с виду казался большим и неповоротливым, он мастерски владел клинком. Эхо быстро усваивал все уроки и уже через несколько месяцев стал лучшим в этом деле.

«Люди жестоки, дикари. Но они любят и бьются преданно за свою семью. Как мой народ когда-то. Подобно старому дереву, крепко вросшему в землю, они держатся друг за друга. Будучи откровенным сам с собой, я понимаю, что полюбил каждого ребенка этих дикарей, а они полюбили меня, но я всегда буду оставаться чужим. Белая птица в стае черных!»

Пришла зима. Толстый слой белого пушистого одеяла накрыл всю землю.

Он уже привык к этому явлению смены времен года. Там, откуда он пришел, всегда было тепло и солнечно.

Аризель тихо вошла в шатер, в котором горел огонь, обогревая все вокруг. Эхо был рад своему странному, но уютному жилищу. За минувшие полстолетия ничего подобного у него не было. Он уже привык к тому, что люди пользуются шкурами животных, хоть и считал это диким, но логичным. Тяжелый климат закалил его характер.

Шаманка зажгла ветвь ароматных трав и принялась окуривать все вокруг.

– Тебя что-то тревожит? – раздался мужской голос Эха, входящего в шатер. Мела сильная метель, и слышалось, как ветер завывал кругом.

Женщина ничего не ответила, но еще с большим упорством начала пританцовывать, звеня колокольчиками на браслетах. Создавая некое подобие музыки. Юноша прошел мимо нее, не желая отвлекать, и, наблюдая за ее обрядом, сел на теплую шкуру рядом с огнем.

К танцу добавилось тихое, едва слышное пение. Она кружилась по кругу, и ее одеяния развевались. Наблюдать за ней было удовольствием. Пение становилось все громче. От горевших трав собралось облако тумана. Аризель кружилась, звон ее колокольчиков вводил в транс. Голова начинала кружиться. Казалось, что гул ветра усиливал эффект ритуала.

– Словно дикий ветер, ты летаешь и вьешься, оставляя все вокруг позади. Ты чаруешь и манишь, зазываешь меня… Что мне делать? Как быть? Где спасенье искать? Отпусти, не плени, дай мне волю, спаси! Чародейка, колдунья, ты сирена в ночи, пощади, не плени мое сердце в тиски. Пред тобою я робок, пропадает вся гордая стать. Околдован тобою. Нет спасения мне. И пленила ты сердце, не спастись уже мне… – раздался нежный, но мужественный голос Эха. Аризель села рядом. Вокруг был туман, и пахло травами.

– Красиво! – заметила девушка. – Чьи это слова? – надеясь на разговор, продолжила она.

– Мой отец этими словами признался моей матушке в любви.

– Ты никогда не говорил о том мире, из которого пришел.

Эхо разжал руку, в которой сжимал кристалл, и показал его Аризель.

– Это все, что осталось от моего мира. То, на чем я прибыл, годами утеряно и в вашем мире совершенно бесполезно.

Шаманка аккуратно дотронулась до кристалла холодными пальчиками.

– Нам и не снится то, где ты вырос! Ваш мир очень красивый… Мы и вправду дикари по сравнению с вами! – Аризель всматривалась в огонь, слушая, что нашептывает ей кристалл на языке, известном только ей.

Она сказала Эху, что однажды он покинет их племя, но должен быть очень сильным и стойким.

– Ты научишь меня веселиться, как ты играл с друзьями мягким шаром? – Юноша даже не понял, что она хочет этим сказать, потом звонко рассмеялся.

«Кринкс» – это забава не только для детей, но и взрослых на когда-то великом острове. Используя энергию космоса через кристаллы, которая формировала из воды шарообразную форму небольших размеров. Эластичную и упругую. Участники турнира считались настоящими атлетами. Демонстрировали силу и ловкость. Само состязание было одним из любимых игрищ. Целью было переместить шар на территорию соперника, пока он не потерял свою форму. В чьих руках это происходило, выбывал. Победитель вознаграждался почестями и наградой.

Глава 4

«Мне бы крылья – улететь.

Мне бы лапы – убежать.

Плавники, чтобы уплыть.

Ты как песок, ускользаешь через пальцы»

Дэймаклион.

Прошло несколько лет. Эхо освоил земледелие и бой на мечах, лечение травами и снадобьями. Слушал рассказы Аризель о том, как их предки читали судьбу по звездам. На его глазах шаманка влюбилась, создала семью и родила сына. Сын займет ее место после ее смерти. Пока все старели, Эхо был неизменен. Таинственен. Заботлив.

«Где ты, путеводная звезда моей судьбы? Ответь. Не покидай меня, не лишай света и веры. Обретенный дом полон счастья вокруг, а душа, что-то прозрачное и пустое в моей груди – болит.

Нет больше скитаний и голода. Есть место, которое я могу назвать домом»

Впервые за долгое время ему снился сон, тихий и безмятежный. Он видел отца, мать и свою любимую сестру, она бегала по зеленому полю с высокой зеленой травой, усыпанной белыми цветами. Была счастлива. Отец нежно обнял матушку. Наблюдая за резвящейся дочерью, стояли, окруженные белыми цветами. Эхо узнал это поле не сразу, оно было недалеко от их дома.

Тем осенним днем он был тише прежнего. Семилетний сын Аризель звал Эхо поиграть с мячом, который по просьбе шаманки пытался изобрести из шкуры козы, мяч, похожий формой на водный шар из игры его детства. Детям эта забава пришлась по душе.

Эхо вместе со всеми играл, пиная и катая мяч по полю.

– ОНИ ИДУТ! – раздался испуганный крик разведчика, бегущего в шатер вождя.

Юноша схватил мальчишку. Побежал навстречу зовущей его Аризель. Женщина испуганно провела ладонями по лицу сына. Проводила взглядом мужчин, бежавших на крик разведчика. Зазвучали боевые горны. Все начали быстро собирать самые необходимые вещи. Шаманка обняла Эхо, и он побежал к вождю.

Тогда впервые за всю жизнь юноша увидел, что такое война, которая начинается так резко, казалось, безо всяких причин. На их племя напали, желая захватить земли, женщин, богатства. Впервые он заносил меч. Ранил. Убивал. Защищая свой клан.

Натиск был отражен. Женщины и дети в безопасности.

Эхо несколько дней не выходил из шатра. На нем не было сильных ран и ссадин. Он хотел побыть один. Взял в руки тетрадь, толстую и затертую. Новыми рисунками и записями. Он взял кусочек угля и написал.

«Не отмыть мне с клинка крови, не очистить тело. Я пропащий и проклятый. Я убийца, я жесток. Не спасти мне свою душу, умирающую во тьме. Очернилось мое сердце. Нет спасения вовек мне».

Для клана настали тяжелые времена. Находясь под постоянным натиском врага, все воины были вынуждены под предводительством вождя отправиться в бой, уничтожив силы и клан противника. Война. Кровь. Смерть.

Вместе со всеми Эхо шел в тыл врага. Начался смертельный бой. Многие умерли, многие были ранены. Оставив всего несколько мужчин в племени, они защищали свой дом, детей, женщин. Юноша смирился с неизбежным. Осознал, что его клинок создан, чтобы разить врагов, которых у него никогда не было.

Спустя несколько недель похода они, одержав победу, шли домой. Несли в телегах раненых, среди которых был вождь, добычу. Пощадив женщин и детей.

Было тихо. Поздний вечер. Догорали обугленные шатры. Они вошли в свое поселение, и боевой дух покинул их. Поселение, оставленное без защиты, стало легкой добычей для налетчиков и разбойников. Эхо слез с коня и, озираясь по сторонам, шел. Его глаза давно не наполнялись слезами, давно он не ощущал этой горечи. Так много убитых. Женщины и дети лежали, неожиданно настигнутые смертью.

«Аризель», – подумал он.

Женский силуэт сидел на земле. Растрепанные волосы, смешанные с грязью и ветками от сломанных кустов. Разорванная одежда. Она горько рыдала. В ее голосе была одна боль. Ее любимый и сын лежали бездыханно. Она уложила их на свои колени. Эхо стоял неподвижно. Этот образ всегда будет преследовать его. Дикари. Такие родные. Он ощутил, словно его родной дом вновь уходит под воду, пожираемый пучиной.

Ее голос дрожал, но она смогла сказать все, что накопилась в ее сердце:

– Ты так был нужен нам! Где ты был?

Эхо молчал. Тлеющий запах раздувался ветром по всему селению. Сколько дней она так провела? Что произошло? Он не решался спросить. Шаманка прижалась к его груди, вцепившись ногтями в оголенную плоть на руках Эхо. Он не почувствовал, как кровь пошла из маленьких ран. Ее боль затмевала его собственные страдания. Он подвел ее. Не успел защитить свой островок счастья среди этого мира.

Подобно дикой волчице она билась с ним, когда он пытался утешить ее. Но понимал, что ничто не уймет эту боль.

Они с почестями похоронили каждого. Над каждым скорбели. Вождь впал в беспамятство, узнав о смерти жены. На его место пришел новый, молодой преемник.

Шли месяцы. Аризель приходила к могилам сына и мужа, когда солнце еще не всходило. Пела ритуальные песни. Жгла травы. Ночью, спящую, Эхо уносил ее в шатер. А к рассвету все повторялось вновь. В те времена он оставил свои сомнения в том, что не имеет права лишать жизни.

«Разящей стрелою, смертельным клинком сведу я врага в погибель его. Холодным огнем, горящим внутри, сожгу я врага моего, посмеющего тронуть плоть близких моих, соплеменных друзей. Зажженная ярость не потухнет теперь. Гореть мне, страдая, во всей этой тьме…»

Глава 5

«Подобно птице взлетаю я в небо,

Разбиваясь о каменистую землю.

Когда вижу и не вижу тебя»

Дэймаклион.

Прошло несколько лет со дня большого траура в племени. Жизнь разрасталась. Эхо не хотел вмешиваться в естественный ход истории и никогда не говорил ничего лишнего. Но всегда принимал участие в массовых делах клана. Шатры начали сменяться хижинами. Люди снова влюблялись и обменивались клятвами верности. Заводили детей. На лице Аризель проступили заметные морщины. Она так больше и не создала семьи.

Девочка-сирота стала ее преемницей, которую шаманка полюбила как дочь. Правление нового вождя шло на пользу всему селению, ставшему целой деревней.

«Все такие же – дикари», – думал Эхо.

Однажды шаманка сказала, что ее преемница что-то хочет рассказать ему.

Прошло уже почти семьдесят или восемьдесят лет, как он пришел на земли дикарей, – заметил для себя юноша, пока направлялся к озеру, где ждала его юная девушка. Было лето. Красная лента играла в ее вьющихся волосах, а белый сарафан подчеркивал ее чистоту и невинность. Он раньше не обращал на нее внимания, наверное, она совсем недавно расцвела и стала девушкой.

– Ты хотела поговорить со мной? О чем? – неожиданно спросил он ее, тихо подойдя, так что она вздрогнула. Все уважали Эхо. Но мало кто из женщин и девушек решался заговорить с ним. Дети и мужчины были его собеседниками. Он сам сторонился этих странных существ – девушек. Конечно, в его мире они тоже были. Прекрасные. Воинственные. Ему предстояла долгая жизнь. Люди жили недолго и умирали от разных болезней. Эхо никогда не болел, еще в детстве ему ввели иммунную вакцину, которая защищала его от всякого вируса и заразы.

Он не хотел обрекать себя на еще одни страдания и влюбляться в человека.

– Ариша? Так тебя называет Аризель? – поинтересовался юноша.

Девушка кивнула и слегка покраснела. Это не было имя, больше что-то ласковое, звучащее на языке шаманки. Эхо всегда считал, что она произносит несвязанные звуки и придает им смысл. «Ариша» означало цветок на ее странном языке, понятном только ей.

Юноша был красив и загадочен. Защищал, но держался в стороне. Много наблюдал, мало говорил. Был всегда достоен и почтителен.

– Почему ты не называешь свое настоящее имя? – поинтересовалась девушка.

– Возможно, я хотел забыть его, но как забудешь наследие целого народа, хранящееся в простом имени?

Они долго стояли и смотрели на озеро, на закат солнца. Девушка много спрашивала о разном из его жизни, что, казалось, было совсем не важным. Что снится по ночам? О чем мечтает? Юноша уважительно отвечал, начал было уставать, как Ариша спросила:

– Что бы ты делал, если бы узнал, что такие, как ты, еще есть на земле? Они выжили. Не многие, но есть.

Глаза Эхо еще долго сияли в темноте от счастья. Не один. Не последний! Он был счастлив. Направляясь к Аризель, чтобы поделиться с ней этой новостью, он предвкушал встречу с его сородичами.

Поток свежего воздуха ворвался вместе с ним, когда он открыл дверь в хижину дорогой подруги.

Она лежала на кровати. Последнее время она много отдыхала. Говорила, что устает. Ее преклонный возраст давал о себе знать. Уже, как раньше, она не могла подолгу бродить с Эхо по полям и горам.

Он сел у изголовья ее кровати, когда понял, что происходит.

– Не печалься так… – тихо произнесла она. – Когда-нибудь ты тоже так будешь лежать, корчась от старости, приближаясь к смерти. Просто это будет очень и очень нескоро.

Он молчал. Гладил ее по уже совсем седым волосам. Аризель ждала, когда он скажет то, чем он так хотел с ней поделиться. Не сумев рассказать ей, что уходит, он молчал. Не сейчас. Ничего не произойдет, если он подождет еще годик-другой, прежде чем отправиться в путь. В дальние края, куда его направила юная шаманка, увидевшая в видении, что за песчаным морем есть такие же, как Эхо.

Едва слышно, нежным и заботливым голосом он прошептал:

– О Боги! Взываю я к вам. Предо мной моя услада. Она так красива, лик ее подобен сияющему солнцу, что слепит мой очи. Усмирите мой тревожный дух, успокойте сердце и разум. Смех ее подобен летнему дождю, приносящему легкость и счастье. Как малая птаха, порхает она предо мною, завлекает и играет со мной. Как хищный зверь, защищает она свой очаг и семью. Любовь моя к ней не имеет границ и края. Великий Громовержец, останови меня, я на пороге отчаянья в страхе потерять ее…

Аризель вслушивалась в каждое слово, которое согревало ее своим ласковым произношением.

– Это тоже сказал твой отец возлюбленной матушке?

Ее голос был хриплый и дрожащий, она помнила каждый стих, который юноша читал ей.

– Нет… – грустно, закрыв глаза, ответил он. Шаманка удивилась и потупила взор. – Я.

Сердце старой женщины было полно любви и счастья за своего дорогого друга. Они всегда понимали, что больше чем друзья, их родственные души связали их. Но это была теплая и нежная родная любовь, подобная брату и сестре. Она сжала его руку, как позволяло ей ее старое тело с ослабевающим духом. Сказала, что тоже любит его, и заснула.

Несколько дней он ухаживал за ней. Она была в сознании. Шли недели. Рассудок помутился, она все больше погружалась в мир духов и энергии.

По обычаю шаманок сжигали на погребальном костре. Эхо держал в руках факел. Шел легкий дождь. Он заботливо погладил ее по лицу, поцеловав в холодный лоб, прошептал на ухо:

– Дэймаклион.

Он и раньше хоронил людей. За эти годы, прожитые в диком племени, видел много смерти. Но сейчас ему было особенно горько.

Юная шаманка пела и танцевала у огня. Люди оплакивали Аризель, водя хороводы. Казалось, сама природа провожала ее. А Эхо лишь после ее смерти горько пожалел, что раньше не нашел в себе силы назвать свое имя.

Минули дни траура, и юношу больше ничего не удерживало. Он простился с вождем и селянами. В последний раз зашел в хижину Аризель. Все пахло ей и травами, он вдохнул этот воздух, чтобы надолго удержать его в памяти.

Ариша ждала у него в хижине. Она отдала ему сумку с вещами, собранную ей с заботой. Аккуратно уложила его тетрадь.

– Я верю, ты найдешь их, – ободряюще произнесла она.

– Я благодарен тебе! – спокойно произнес Эхо и протянул рисунок девушки у пруда. Ее глаза наполнились грустью. Она прижала к груди рисунок.

– Ты запомнишь меня?

– Ты дала мне надежду, я всегда буду помнить тебя!

Простившись, он ушел, зная, что никогда не вернется.

«Я скитаюсь, как прежде, по бескрайней земле. Одинокий и жалкий, ненавистный себе. Разводя руки к небу, я вверяюсь судьбе. По вселенским законам, идти только мне. Нету воли сильнее, закрепленной во мне, что великие звезды указали путь мне»

Глава 6

«Свирепые когти впиваются в мою грудь,

Не давая сделать вздоха.

Отчаяньем зовется тот зверь»

Дэймаклион.

«Долог и тернист путь одинокого воина. Вера. Во что верить тому, кто, обретая, теряет? Время. Тот, для кого время длится медленнее других, способен научиться замечать движение времени, ветра, звука. Идти вперед. Тот, кто знает, куда он хочет прийти, придет. А я? Знаю ли я, куда идти?»

Долгие месяцы Эхо бродил по земле. Верхом на лошади. Искал, где начинается песчаное море – пустыня.

Оказавшись лицом к лицу с этой с виду безопасной, но смертельной стихией, он понял, что это целый океан, которому нет конца и края. Не зная, как преодолеть этот путь, он пошел, зная, куда хочет прийти.

Шли дни, палящее солнце не щадило его. Раскаленный песок обжигал ноги. Вода. Все, что было в его мыслях. Питаясь зачерствевшими лепешками, он шел вперед. Ведя постоянную схватку с пустыней, Эхо понимал, что может проиграть бой.

Ноги его подводили. Кожа иссохла. Через накинутое на голову покрывало солнце все равно припекало. Доведя себя до изнеможения, он продолжал идти. Ведомый своей надеждой.

Он лежал, не в силах пошевелиться. Иногда пытался безуспешно ползти.

Скольких погубила эта бесстрашная воительница – пустыня? Скольким она позволила пройти через нее? Солнце все припекало. Горячий воздух обжигал легкие при каждом вздохе. Давно его конь остался позади, поглощенный песчаной бурей.

Эхо лежал весь день и ночь. Песок, гонимый ветром, накрыл его.

В бреду ему виделись детские времена, полные беззаботности и счастья. Объятья любимой сестры крепко прижимали его к ней. Все было наполнено светом и любовью. А потом весь мир рухнул у него перед глазами. Столько лет отчаянья, и снова появилась надежда. Неужели сейчас он позволит пустыне отобрать эту надежду? Нет. Он воин. Он будет бороться.

В глубину его сна проникала завораживающая музыка, пленяющая его слух. Доносились странные речи на незнакомом ему языке. Могло показаться, что голоса спорят. Мужчины.

Он лежал в прохладном шатре, ветер больше не обжигал, а нежно ласкал его тело. Женщина с прикрытым лицом, где виднелись выразительные глаза, поднесла сосуд с водой. Эхо начал жадно пить, захлебываясь от жажды. Все так же доносилась музыка, но она стала более реальна. Мужчины подошли и начали расспрашивать его. Но юноша не понимал их слов. На головах были надеты тканевые повязки, скрученные, похожие на приплюснутые головные уборы.

Эхо был удивлен, что они не сторонятся его, не похожего на них внешним видом.

Мужчина, смуглый, с темной бородой, поднес к юноше тетрадь с его рисунками. И снова что-то спросил.

– От-ку-да ты? – спросил мужчина еще раз. На родном языке Эхо. Потеряв дар речи от изумления, юноша не сразу ответил. Медленно, чтобы было понятно, он рассказал, что много времени ищет таких, как он. Из его мира. Странник сказал, что его нашел торговый караван, идущий из одного города великого мира в другой.

– Чем велик ваш мир? – поинтересовался Эхо. И мужчина рассказал.

Много-много лет назад, несколько столетий, в его селение на звездах прилетели посланники Богов. Они были не такие, как люди. Похожие на Эхо. Посланники начали совершать чудеса. Возводить большие храмы. Статуи. Обучали людей. Многому научили. Грамоте. Читать знаки по звездам. Тяжелому ремеслу. Во многие места они летали. Во многих возводили пирамиды – храмы. Тогда всех тех, кто стоял в том шатре, из людей даже и не было, даже самых старых.

Улетая, они сказали, что вернутся, оставили несколько жрецов и посланников исполнять их волю. Люди жили, почитая этих посланников, молились и приносили жертвы в их честь.

Несколько десятилетий назад они снова прилетели и сказали, что останутся жить среди людей. Люди возрадовались этому. Они продолжали возводить храмы и пирамиды. Создавали семьи. Но фараону не понравилось это. Сын Богов приказал схватить всех посланников. Многих убили. Приказал воздвигать пирамиды в его честь и в честь его потомков. Сказал, что нет на земле больше посланников Богов, кроме великого фараона. И когда-то пришедшие в мир людей посланники были свергнуты людьми из-за их жадности и алчности. Мало кто может еще говорить на языке посланников. Запрет.

Глаза Эхо наполнялись слезами от горя и стыда. Он многого не знал о своем народе. Многое узнал от дикаря.

– Что ты сделаешь со мной? – спросил Эхо у охладевшего от воспоминаний мужчины.

– Однажды у меня была жена. Очень красивая женщина. У меня ее забрали, потому что она была одной из посланников. Она была давно уже живущей среди людей. Пока отдыхай, наберись сил, а позже мы вместе решим, что будем делать с тобой.

«Песчаный зверь, идущий за мной, ступающий след в след мой. Предчувствие есть, тревожно на душе. Увижу я их или нет? Пустынное солнце пощадило меня. Но что задумал человек?»

Несколько недель он шел вместе с караваном по пустыне. Никто не говорил с ним, кроме мужчины, проявившего доброту, давшего новые одеяния, рассказавшего, как нужно выживать в пустыне. Эхо впервые увидел верблюдов. Поспешил нарисовать их в тетрадь. По вечерам они слушали музыку, Эхо слушал рассказы, как много посланники сделали для этого мира. Спустя еще несколько недель, когда они проходили оазисы и небольшие поселения, на горизонте показались невиданной красоты пирамиды. Похожие на те, что были в Атлантиде, которые были не просто храмами, но и большими генераторами и преобразователями энергии.

Они взошли на песчаный холм, и им открылся вид на весь город. Эхо еще нигде не видел подобного на дикой земле. Цвели сады, поля, текла широкая река, по которой грациозно плыли лодки. От палящего солнца цвет кожи у всех был смуглый, а были черные или обритые наголо, оставлявшие небольшой хвост.

– Все это сотворили посланники? – спросил Эхо. Мужчина кивнул. За его спиной показалась стража. Юношу схватили.

– Обманом и хитростью вас и поймали. Великий фараон дарует богатства за каждого из вас.

– Ты продал свою жену? – ужаснулся Эхо.

– Мне много за нее заплатили, как и за тебя, раб! – Тупая рукоятка меча ударила юношу по голове, и он потерял сознание.

«Голодная жажда наживы, как подлый враг за спиной. Был я собой не любимый, а стал ненавидим тобой. Слепящее чувство власти дурманит душу твою. Остановите эти страсти, я уйду, убегу. Ты отравляешь свою душу, предавая душу мою. Она разорвана на части, и назад ее я уже не соберу…»

Глава 7

«Кровожадная схватка,

Озлобленный оскал, что я только

В этой жизни не видал. Таинственный лик,

Влекущий меня, возможно, ты судьба моя»

Дэймаклион.

Его долго держали в темнице, похожей на выгребную яму. Забрали все вещи. Не кормили.

«Может, обо мне забыли, бросили на мучительную смерть, чтобы потешиться?» – думал Эхо.

Ослабленный и грязный, он чувствовал, как дух воина, который в нем воспитали, покидает его. Прошло несколько дней, прежде чем кто-то обратил на него внимание. К яме подошел упитанный здоровяк с большим шрамом на лице и что-то произнес на незнакомом языке. В караване с ним никто не говорил на родном языке этого народа, и Эхо не имел возможности научиться основам понимания. Но всем своим видом здоровяк показывал презрение.

Решетка откинулась, и в яму кинули веревочную лестницу. Снова крикнув, чтобы пленник вылезал. Ноги скользили по грязи. Солнце, как всегда, беспощадно припекало, разгоняя своим устрашающим видом все облака, чтобы никто не затмевал его.

На Эхо надели кандалы и повели. Он так и не попал в центр города, его не довели ближе, чем до самой его окраины.

Сломлена ли его воля? Нет. Он слаб. Но как только он окрепнет, он будет бороться.

Из ведра холодной водой его окатили с головы до ног, чтобы смыть запах и засохшую грязь. Размытая грязь растекалась по всему телу, впитываясь в поры и одежду.

В ряд стояли с похожей участью люди. Их продают, как скот, словно вещи. Один из будущих хозяев кинул мешочек с платой и забрал себе молоденькую, еще совсем юную девушку, она была напугана, но покорно повиновалась. Кто-то купил старика, неизвестно для чего. Так разбирали живой товар, мужчины, дети, все были смирившиеся со своей судьбой. Кто-то рыдал от отчаянья. Эхо озирался по сторонам, проходящие люди никак не реагировали. Они привыкли? Это в порядке вещей?

Отдав хорошую плату, подходил к юноше похожий на знатного дожа уже немолодой мужчина, прикрывая нос от запаха. Что-то приказал своим слугам, сопровождавшим его. Вооруженные и суровые, они охраняли и берегли господина. Схватив Эхо, поволокли в место, как в овраге, огороженное большой каменной стеной. Комнаты были похожи на клетки. Словно все было сделано в земляных ямах из камня, кровать напоминала каменную глыбу. В углу стояло ведро для всех нужд. Небольшая площадка, на которой тренировались воины. Еда в том месте больше напоминала помои.

Эхо отмыли, дали одежду. Кинули в комнату, вид из которой из щелки в двери открывался на бойцовскую площадку.

Он сел на пол, прижавшись к холодной стене, поджав колени к подбородку. Закрыл глаза. Вспомнил матушку, отца, сестру, Аризель, юную шаманку. Потоками воспоминаний они кружились в его голове. Эхо начал напевать мелодию, которую слышал в шатре каравана. Мелодия звучала реже. Тише. Эхо провалился в сон.

Ему приснилась еще молодая Аризель. Она кружилась в своем таинственном танце по пустыне. Песок играл под ее ногами. Солнце переливалось, лучами отражаясь от ее браслетов. Она, как всегда, что-то пела и пленила взглядом. Рисунки, символы на ее теле и лице, казалось, ожили и передвигались по телу медленно и плавно.

Его разбудил голос богача, купившего его. Уверенно стоя и сурово смотря в глаза своему рабу, не грамотно спросил он на родном языке юноши:

– Как твой имя?

Ответа не последовало. Господин повторил свой вопрос, замахнувшись на юношу. Эхо схватил руку, намеревающуюся ударить его. Мужчина закричал, приказав вытащить раба на тренировочную площадку. Юноше кинули клинок и выпустили раба-воина, провоцируя драться. Эхо сражался так, как его обучали, как в последний раз. Когда раб-воин оказался на земле с приставленным клинком у горла, он остановился. Господин смеялся и аплодировал:

– Какой удача! Ты не только мочь держать оружие! Ты уметь драться!

То, с какой гордостью он говорил на святом для Эхо языке, произнося неграмотно слова, резало слух.

– Ты быть мой воин! Раб! Ты сражаться, я богатеть!

Эхо не смог промолчать, он был в ужасе и ярости от этой жадности.

– Вам все мало? Вы продаете людей! Вам мало войны? Вы хотите наживаться на этом? Не в такое место я шел. Вы убили всех моих сородичей! Дикари!

Юноша хотел кинуться на господина, чтобы сразить, но из его рук выбили оружие длинным кнутом.

– Ты пес! Жалкий пес! Ты быть мой раб!

Господин сделал паузу, подумал и добавил:

– Я дать тебе повод жить! Не всех убить таких, как ты! Есть рабы, есть те, кто уйти далеко. Много уйти! Много умереть!

Господин представил ему Гарзу, учителя, надзирателя и палача. Он был раб, который следил за всеми в этом месте.

– Ты прославлять мой имя! – гордо сказал господин и ушел.

– Говорить сначала научись, – огрызнулся Эхо вслед.

Много физической боли, олицетворяющей душевные терзания. «Дикари, неужели им мало войн и жестоких кровопролитий, раз они заставляют сражаться рабов, таких же людей, как они сами, друг с другом?! Дикари…» – думал Эхо перед сном.

Прошло несколько лет. Его волю ломали. Били кнутами. Он забывал, кто он. Убивал во славу господина. Стал жесткий и холодный. Завел друзей-рабов. Делил еду с ними. Убивал их в боях. Снова били плетью. Убивал. Стал покорным. Ждал. Привлек внимание своей силой и жестокостью. Озолотил господина.

Его господин был приглашен вместе с лучшими воинами-рабами развлечь поединком на состязание в один из знатных домов города.

Все было в роскоши. Ткани, золото, статуи. Звучала музыка. Слышался смех. Реками лилось вино. Один зал был шикарнее другого. Их вели в начищенных до блеска доспехах, прикрывающих грудь, едва руки, ноги и шею. Каждому лично присваивались оружия и доспехи за заслуги и достижения.

Среди всей этой толпы он заметил так похожий до боли силуэт. Это была одна из посланниц, выжившая. Ее длинные пепельно-белые волосы были заплетены в косу, накинуто короткое красное платье, завязанное на поясе золотой веревкой. Тело расписано иероглифами и символами, украшенное браслетами. Она сидела рядом со знатным мужчиной, которой величественно лежал на софе. Его обмахивали веером. А она держала сосуд с вином и не давала его бокалу опустеть.

«Величественный лик и стан, но не господ, а твой. Как счастлив я средь этой тьмы увидеть чистый лик. Душа поет. Не зная, кто ты. Но зная, что жива. Спасение нашла еще одна душа с родной земли. Спаслась и уцелела. Я пред тобой открою все миры, ты лишь живи, не зная, что я есть. А я живу и знаю, что есть ты. Такая же, как я»

Глава 8

«Сокрушенная воля, обреченный крик.

Весь мир велик, а я так мал.

Но я найду средь всех дорог свою тропу.

И я приду иобниму тебя, моя звезда,

в кромешной тьме, сей бытия»

Дэймаклион.

Он сражался как никогда лучше. Сражался словно в последний раз, как учили. Одолевая противников. Доказывая свою силу и власть своего господина. Доказал, что он лучший из лучших воинов. Все кругом радовались. Он произвел впечатление на знатного человека – советника великого фараона. Деловито он подозвал к себе слугу и велел сказать господину, что покупает его раба. Осыпанный золотом, тот покорился воле советника и продал раба.

Эхо дали небольшую комнатку, похожую на кладовую. Выглядела она уютнее, чем жилище, в котором он провел несколько лет своей жизни. В комнатке стояла небольшая деревянная кровать. Стол и табуретка. Окно с видом на улочки города. Небольшой сундук для хранения одежды. Свеча. Все стены были закрашены белым цветом, на полу лежал небольшой плетеный ковер.

На следующий день привезли вещи юноши, их было немного, но одной из них он радовался особенно, той, которую долгие годы уже не видел и думал, что утратил. Тетрадь, все время хранившаяся у господина.

Слуга рассказал, что советник сделал его своим стражем. Теперь он везде будет сопровождать и защищать его, ценой своей жизни, если придется. Рассказал, куда в доме ходить можно, а куда вход рабам закрыт. С кем говорить, а кого обходить, склонив голову и не произнося ни звука.

Он, как и прежде, представился всем – Эхо.

Расспросив о девушке, такой же как он, у слуги. Узнал, что она давно служит этому дому, со дня переворота. Ее имя Марика. Она служанка покоев советника и его семьи.

Эхо шел по небольшому коридору дома, оглядываясь по сторонам, за несколько дней пребывания в знатном доме он не заметил Марику.

«Неужели она меня избегает?» – начал думать юноша. Спустя еще несколько дней ему приказали сопровождать советника в храм. Там должен был состояться какой-то большой праздник. Советник ни одного взгляда не обронил в сторону раба. Словно его не существовало. Храм был воистину великим. В честь Бога Солнца. Величественные статуи красовались у стен и в центре зала. Горели огненные чаши. Все стены были исписаны разной историей бытия и пророчеств. По саду вокруг храма гуляли гордые павлины, распушившие хвосты. Текли ручейки в небольшой пруд с диковинными рыбками. Вглубь храма Эхо и другим слугам войти не позволили. Он наблюдал за тем, как все вокруг, сторонясь его, проходят в храм. Это были знатные люди в дорогих одеждах и украшениях. Подъехала золотая возница, все упали на колени и склонили головы до земли. Из сияющей от роскоши возницы, запряженной черными лошадьми, мощнее которых Эхо никогда не видел, вышли женщина с девочкой. Если бы разрешалось смотреть им в глаза, то можно было ослепнуть и лишиться рассудка от их красоты и грации. В заплетенных черных волосах женщины переливались на солнце золотые украшения. Платье из дорогих тканей было очень изящное, украшенное золотыми украшениями. Девочка была лет пяти, она уверено шагала в сандалиях по аккуратно выложенной мраморной плитке, держа свою маму за руку. Возглавлял этот небольшой царственный парад великий из великих на земле – фараон. Роскошь, золото, устрашающий вид заставляли испытать мурашки по всему телу. Они прошли, не смотря по сторонам, и скрылись за колоннами в зале.

«Не видел я прежде столь знатных людей. От него веяло силой и могуществом. Кровь начинала закипать. Я ранее никогда не видел столь сильные души. Окажись я с ним в одной комнате, оцепенел бы и не смел пошевелиться. Его семья так прекрасна и роскошна. Я понимаю, почему люди так почитают их, преклоняясь».

Сделав короткую запись по возвращении, Эхо направился прогуляться по дому. Покидать его без особых поручений и разрешений было запрещено. И тяжело каралось.

Шли месяцы. Юноша совершенствовал свою речь и знания. Искал встречи с рабыней, которая больше не попадалась ему на глаза с той самой первой встречи. Советник устроил большой праздник в честь возвращения его жены и сыновей с какого-то дальнего путешествия. Эхо как-то слышал, что они были в священном паломничестве. Был роскошный прием.

Она шла с сосудом для вина в руках, ее волосы развевались от небольшого сквозняка. Опустив глаза в пол. Спустившись в винный погреб, робко наполняла сосуд вином.

– Марика? – услышала девушка за своей спиной. Эхо был взволнован, его голос дрожал, но он пытался всем своим видом показать, что спокоен. Рабыня вскочила, от неожиданности едва не опрокинув сосуд, глубоко вздохнула. Стараясь ее успокоить, юноша извинился.

– Прости меня! Я не хотел тебя напугать! Просто ты первая атлантка, которую я встретил за последнюю сотню лет!

– Во мне не осталось нашего духа, я просто тень самой себя, – тихо произнесла она.

– Что с тобой произошло? Что случилось со всеми вами?

– Прости, мне нужно идти! Они могут потерять меня, и тогда мне не избежать наказания!

Эхо взял ее за руку.

– Что случилось? Не уходи! Я только обрел шанс получить ответы!

Девушка еще раз извинилась, схватив сосуд, и ушла прочь. Он еще долго стоял в винном погребе в надежде, что атлантка вернется.

«Что же с вами произошло?» – думал Эхо, возвращаясь в зал.

Через несколько дней в его комнату под дверь ему просунули небольшой клочок бумаги со словами на родном языке: «Жду в винном погребе сегодня вечером, после того как господа лягут спать».

С нетерпением он ждал этой встречи весь день, предвкушая этот момент.

Когда он спустился вниз, служанка уже сидела там, словно прячась от кого-то. Она тотчас же подскочила. Старалась говорить шепотом. В ее глазах было много страха. Эхо понимал, ей стоило большого усилия прийти сюда. Сквозь волнения и страх она рассказала о заговоре и перевороте, случившемся много лет назад. О том, как жестоко ломали волю непокорных, не только людей, но и атлантов. Сказала, что боится. Их осталось очень мало, многие ушли, но столько же осталось и погибло.

Рабыня рассказала, когда началась катастрофа на родном острове, у жителей было всего несколько минут, чтобы покинуть его. По всей планете были места эвакуации. Они отправились в разные места, куда указывали на распределительном пункте.

Эхо не знал, был ли шанс спастись у его родных, сквозь вину и стыд, он очень хотел в это верить.

Он обнял Марику и пообещал, что спасет ее.

«Смертельный бой. Сражение со зверем. Я побежден? Быть может, победитель я? Как в схватке этой мне в живых остаться? Страшно чудовище, опасно, зло, жестоко. Впиваясь острой пастью в едва не треснувшую грудь. Смертелен бой. Я выживу или умру? Отчаяньем зовется зверь. Взываю к силе духа, иду по жизненной тропе. Свободен или раб, над жизненной стезей? Прозревший воин или слепой трус? Смертелен бой, живым никто отсюда не уйдет. Вцепившись острыми когтями, живую плоть рвет зверь, что страхом мы прозвали. Я победитель или побежден? Решать лишь мне, идти вперед, сражаться, стоять или мне ждать забвенья свет, несущий смертный лик. Лишь уповать должны мы на себя, у каждого свой бой. И каждому решать, он победитель или раб своих страданий!»

Глава 9

«Моря и реки не иссохнут, ведь есть на свете

Чистая душа, что верит, радуясь, страдает,

Вверяясь праведным Богам. Я благодарен

Той душе, за веру в НАС и за любовь ко всем.

Хвала таким, ведь на таких стоит земля»

Дэймаклион.

Прошел год его службы в тени советнику. Снова начался большой ежегодный праздник, и его господин в сопровождении слуг вместе с Эхо отправились в храм Бога Солнца. С минувших дней юноша не видел правителя и его семью. И вот, склоняя голову, он оглядывался им вслед, как и все склонившиеся.

Очень жарко, солнце безжалостно печет, прогревая землю, кажется, насквозь. Эхо подошел к пруду в надежде, что легкий ветерок наградит его влажным дуновением.

– Почему ты не похож на других? – раздался детский голос. Обернувшись, он склонил голову при виде дочери фараона. Он молчал, надеясь, что кто-нибудь прибежит за ней, одна из испуганных нянек, потерявшая ее из виду.

– Ты боишься меня? Никто со мной не играет, все боятся? – продолжала она жалостливо.

– Нет, моя госпожа! Я вас не боюсь, но отца вашего я прогневать не хочу, – учтиво ответил он, не поднимая глаз.

– Тогда скажи, почему ты не такой, как все? А то я расскажу отцу! – пытаясь сделать надутый вид, сказала девочка.

– Я прибыл из другого мира, там вы кажетесь нам странными, а мы нормальные. Вам нужно идти, госпожа! Вас могут потерять!

– Я не хочу! Они говорят, что я останусь тут! Буду служить богам, чтобы папа хорошо правил. Сделают следующей жрицей! – надуто произнесла девочка. – А я хочу играть! И котенка! А мне нельзя! Я приказываю, спрячь меня!

Эхо улыбнулся, он и не мог представить, что дочь фараона такой же ребенок, как и все.

В их разговор вмешалась служанка, радостно нашедшая дочку правителя.

«Славный лик, чистотой манящий. С тобой я ощутил, что еще настоящий. Малое дитя, полное любви. Попрошу богов, чтобы они тебя уберегли! Живи!» – написал Эхо и сделал рисунок девочки с котенком в своей тетради.

Иногда Эхо и Марика встречались, говорили, чтобы никто не видел. С ее появлением сердце юноши наполнилось светом и верой, которая давно погасла. Иногда он дарил ей подарки на заработанные деньги, выделенные советником. Им мало давали воли, но они все равно ощущали себя счастливыми в момент встреч друг с другом.

Советник никогда не брал Эхо с собой во дворец повелителя.

Был вечер, время близилось ко сну. В дверь комнаты Эхо постучали и срочным приказом сказали сопроводить советника к фараону.

Они остановились в колонном зале. Дальше проход был закрыт. Советник впервые обратился к Эхо, приказав ждать в коридорах у выхода. Юноша, повинуясь, направился к указанному месту, рассматривая расписанные стены величественного здания. Было темно и мало освещения. Факелы горели тускло, не справляясь с ночными потемками, поддаваясь ночному мраку.

Ему навстречу слышался топот и звонкий смех. Приближающийся факел с дрожащим пламенем осветил ему образ девочки и ее служанки. Раб склонил голову, приветствуя их. Девочка остановилась.

– Я тебя помню! – воскликнула она.

– Я тоже вас помню, госпожа!

– Ты пришел к папе? – Она была любопытна и наивна. Не понимая еще боли рабства или войн, все воспринимала легко и просто.

– Нет, госпожа! Я жду своего хозяина.

– Ты что же, раб? – удивилась с неким чувством раздосадования принцесса.

– Вы огорчены этим, госпожа?

Девочка промолчала, не могла найти подходящих слов. Служанка, воспользовавшись тишиной, увела госпожу.

Шли годы. В жизни Эхо ничего не менялось, он жил тихо, служил верно. Радовался встречам с Марикой. Во время ежегодного праздника в честь Бога Солнца Эхо приветствовал правящую семью, которая пополнилась сыном и еще одной дочкой. Прошло около восьми лет. Семья советника расцветала.

Эхо был рад, что ему больше не приходится драться, чтобы жить. Во снах он видел счастливые моменты родного мира среди дикарей.

Аризель. Однажды она приснилась ему грустная, и сказала, что опечалена его выбором быть рабом и жить в неволе.

Подойдя к господину, Эхо получил приказ отнести цветы и возложить их у храма. Дабы задобрить богов в предстоящем важном деле. Повинуясь, юноша отправился к лавке с цветами, затем к храму. Последнее время ему часто давали мелкие поручения, гоняли по всему городу. Подозревая, что господин знает, что он обязательно вернется ради Марики, не подвергнет ее жизнь опасности.

«До чего величественны эти места, когда я смотрю на все эти храмы и пирамиды, вспоминаю свой дом», – думал юноша.

Принцесса тихонько плакала у озера, ее тихий и невинный плач мелодией доносился до ушей Эха, когда он подошел к пруду у храма. Где-то в саду, в гуще его лабиринта сидела, спрятавшись от всех, юная девушка, не согласная со своей судьбой. Прижимая колени к подбородку, она небрежно раскинула подол золотистого платья. Теребила браслет на руке и что-то бормотала под нос. Черные волосы волнами падали со смуглых плеч. Густые черные ресницы слиплись от слез.

– Госпожа? – произнес тихонько Эхо, не желая напугать. Украдкой взглянув на него, она снова опустила голову, спрятав слезы. Аккуратно и тихо он сел рядом, поставив рядом с собой корзину с цветами.

– Прошу вас, не плачьте! Ваши слезы обжигают меня! – тихо произнес юноша. Девочка приткнулась к груди Эха и заплакала пуще прежнего.

– Они хотят отдать меня во славу Ра и великого фараона! – наконец-то смогла она произнести. – Хотят, чтобы я служила в храме! Сделают меня преемницей верховной жрицы. Обрекут на одиночество! Что мне делать? – молила она о помощи.

– Прошу вас, госпожа, не плачьте! Не горюйте так. У нас у каждого есть долг! Мы все чем-то обязаны. Утрите свои слезки.

Произнося слова утешения, молодой раб, вытащил один белый цветок из корзины, протягивая его принцессе. Он добился того, что она улыбнулась.

– Спасибо… – прошептала девочка, вытирая слезы. – Мы с вами знакомы?

– Мы говорили с вами пару раз, когда вы были маленькая. Наверное, вам не понравилось, что я раб, и наши встречи прекратились.

Девочка покраснела и попросила за это прощения. Объяснив, что мама ей запрещает говорить с рабами, объясняя, что они все злые и жестокие.

– Сейчас я точно уверена, что она ошибается, – прошептала тихо принцесса и, смотря черными, выразительными глазами, спросила:

– А как вас зовут?

– Открыть тайну?

Она кивнула.

– Я уже очень давно никому не называл свое имя. Для всех меня зовут – Эхо.

– Я никому не скажу! – невинно произнесла принцесса.

– Дэймаклион…

– Очень красивое имя, необычное для наших мест. А меня зовут Кастилия.

Принцесса уже забыла о своей тревоге. Она чувствовала, что сейчас в ее жизни все хорошо. Решив никому не рассказывать об их встрече, назвавшись тайными друзьями, попрощались. И Кастилия ушла в храм, Эхо, возложив цветы в указанном месте, вернулся домой.

«Как славен, бесподобен лик. Твои слова, подобны сладкой речи, меня влекут и греют душу мне. И нет тревог, опасность миновала. Вся боль ушла. Я пред тобой стал беспечен. Пленила сердце ты мое. Взлетел мой дух до самых звездных троп. Ах, как прекрасны твои речи, пленила сердце ты мое. Ты госпожа моей души, хозяйка тела моего. Я добровольный раб. Росою на твоих щеках. Палящим солнцем на плечах. Прохладным ветром на губах. Я раб своей прекрасной госпожи, Богини. Что мне покой, любовь и нежность отдала свою…»

Глава 10

«С каждым дуновением ветра,

В дальние края, где нет боли и скорби.

С восходом солнца возвращаюсь к тебе»

Дэймаклион.

На протяжении пяти лет он старался прийти, встретиться со своей тайной подругой, это не всегда удавалось. Но за это время они стали добрыми друзьями. Кастилия расцветала и становилась красивой девушкой, приближаясь ко дню становления жрицей в храме Солнца.

Эхо заботился, чтобы Марика не чувствовала нужды в чем-либо. Советник поручал выполнять не только мелкие поручения, но и черные, тайные дела. За службу и верность семье он давал ему плату и поощрения.

Одним ранним утром Эхо шел по базару, прикрыв лицо, осматривая товары. Надменные стражи подкрались неожиданно, повалили его на землю в переулке между домами. Зная, что нельзя завязывать драку с воинами правителя, юноша был вынужден принять каждый удар на себя. Чужак. Ненавидимый солдатами…

Он пролежал в беспамятстве весь день, до позднего вечера. Все проходили мимо, не обращая внимания. Один старик, идущий домой, сжалился и помог прийти в чувства. Опираясь на старика, Эхо пришел в дом советника. Старец рассказал слуге, что обнаружил его в таком виде у базара. Сказал, что на него напали стражники, от которых он не стал отбиваться, проявив мудрость, а не слабость. Старику дали несколько монет и втащили Эхо в дом.

Несколько дней он лежал не вставая. Марика мельком приходила проведать его, не задерживаясь на долгое время. Один из рабов ухаживал за ним. Советник приказал выходить его. Он был еще ему нужен.

Кружась в ритуальном танце, Аризель звонко смеялась. Давно он не видел ее такой счастливой. Кругом была тьма, только ее силуэт блекло освещался. Ты нужен им, произнесла она. Взяв Эхо за руки, она начала кружиться с ним. С сильным приступом тошноты юноша очнулся и, очистив желудок в рядом стоящее ведро, схватился за живот. Наверное, ребра сломаны, думал он. Главное, чтобы ничего не проткнули из органов. Его голова шла кругом, как опьянение от вина.

Но боль с периодическими приступами тошноты напоминала, что это не так, это – дикари. Он увидел силуэт Марики в приоткрытой двери, которая наблюдала, как раб меняет повязки. Зачем господин приказал заботиться обо мне, завышает мою плату за службу ему? Чтобы до конца жизни был обязан, рассудил Эхо.

Спустя несколько недель он смог ходить. Поднялся в гостиный зал. Там у небольшого фонтанчика погруженный в мысли сидел советник.

– Господин! Я обязан вам своей жизнью! – хрипло произнес Эхо, склоняя голову.

– Обязан! Помни об этом! Восстанавливайся, ты мне нужен, есть незаконченные дела…

Спустя месяц он чувствовал себя хорошо. Окреп. Отеки спали. Легкие ссадины еще оставались на лице и теле. От разбитой губы остался небольшой шрам. Хромота прошла вместе с посиневшими от переломов ребер боками.

Несколько дней он приходил в храм, искал принцессу. Ее не было. Но в один из этих вечеров, встретившись глазами, они направились в сад с лабиринтами, в их тайное место.

Она подошла к нему близко, зажимая свой рот рукой от испуга и тревоги, осматривая, расспросив, что с ним случилось. Провела нежной рукой по губам со свежим шрамом, на ее глазах появились слезы.

– Принцесса, вы обещали мне не плакать…

Он прижал ее руку своей ладонью к щеке, закрыл глаза.

– Ты знаешь, я больше не принцесса.

– Для меня вы всегда будете моей повелительницей.

Он достал свернутый лист пергамента, на котором был ее портрет.

– Ваш образ придавал мне силы.

Подарил ей.

– Звери! Те, кто это сделал с тобой! Ты боролся? Я знаю, ты можешь!

– Это стражники фараона… Не все обязаны принимать чужаков. А драться с ними я не стал бы. Не мог позволить тебе увидеть, как мне отрубят голову, – смеясь, ответил Эхо.

– Дэймаклион, прошу! Это опасно, а ты шутишь.

– Что я могу сказать, люблю твою улыбку. Ну, все. Мне пора!

Они простились. И Эхо поспешил домой.

Хоть он и не подал виду, он увидел, как принцесса испугалась за него. Ночью он спал тревожно. С годами она стала изящна и грациозна. Ее глаза, смотрящие прямо в душу, завораживали Эхо. Он помнил каждую мелочь о ней. Она, словно мелодия, кружилась в его голове. Кастилия.

Глубокой ночью он сел за стол, достал тетрадь и сделал запись, изливая душу при свече едва горящей свечи.

«Не отмыть мне душу от грязи.

Не убрать из мыслей тоску.

Плоть, погруженную в похоть, я никогда не спасу.

Безвольно страдая, исполню приказ.

Убить, ублажить, должен исполнить тот же час.

Как мне жить, не умея прощать, я должен это знать.

Безвольный раб, ненавистный себе,

Утонувший в грязи, идущий к тебе.

Сквозь годы страданий ищу верный путь,

Чтобы в плотских грехах не смог утонуть.

Скажи, как мне быть?

Куда мне идти, чтобы тело и душу от этих грехов мог я спасти!

Развратный мир, непонятный мне, идущему по жизненной тропе.

В мире забытом, в мире родном ценится верность, берегущая дом.

Почтенье и труд тот мир берегут.

Это же мир полон диких людей, с полными чашами злобных идей.

Ищу я место на этой земле, подошедшее моей вольной душе»

Когда юной жрице исполнилось девятнадцать лет, умерла ее предшественница. И Эхо в толпе с другими людьми приветствовал новую жрицу Солнца. Он понимал, что они больше не смогут видеться, она будет под постоянным присмотром, окруженная мастерами, погруженная в тайные знания. Он не знатный дож, чтобы входить в священный храм, когда ему захочется.

Волей новой жрицы стало указание, что раз в год любой человек, раб или бедняк, сможет войти в храм и отдать почести Ра, получив благословение жрицы. Эхо принял этот подарок, большего она дать не могла.

Впервые Эхо вошел в священный храм. Очарованный красотой, он с интересом рассматривал рисунки, высеченные на стенах и колонах по всему залу. Освещаемые светом огней, факелов и огненных чаш.

Такой красивой он никогда ее не видел. Она сидела в центре зала как царица. Золотые ткани, украшения, головной убор. Глаза подведены черными красками, подчеркивая их выразительность. Принцесса сидела неподвижно. Величественно. Всякий бедняк подходил и преклонялся перед ней, она заботливо укладывала свою руку на их голову и благословляла, терпеливо ожидая конца длинной очереди.

Прошло несколько часов, солнце уже садилось за горизонт. Эхо склонился перед великой жрицей Солнца. Она ласково положила руку ему на макушку и спросила:

– Чего ты хочешь попросить у великого Бога?

– Госпожа! Я покорно смирившийся со своей судьбой. Нет большего в моей жизни счастья, чем ваша долгая, полная здоровья, любви и счастья жизнь! Пускай ваш Бог Солнца всегда будет рядом с вами и не оставит вас в трудный час, освещая ваш путь лучами солнца и светом ночных звезд. Покорно прошу вашего благословления, чтобы мое сердце всегда было полно этой веры и любви.

Кастилия ничего не ответила. Легкой росой в ее глазах показались капли слез. Он поцеловал ее руку и вышел, стараясь не оборачиваться и идти без остановки, подальше, как можно дальше.

«Скоротечны года, как река. Ускользаешь ты от меня. Дикой розой цветешь в песчаных морях. Не успеть, мне коснуться тебя, до конца цветенья цветка…»

Глава 11

«Весенней капелью проснулась душа.

Мудрой совою обернулась она.

Ты в моих снах так прекрасна была.

Хранящий твой образ, сердце мое,

Без тебя мне уже не нужно»

Дэймаклион.

Год был тихим и тоскливым. Он скучал по принцессе, погружаясь в работу, выполняя поручения господина.

Эхо никогда не рассказывал Кастилии, что ему приходилось делать в доме хозяина и за его пределами. В один из жарких дней советник умер, и главой семейства стал его юный избалованный сын. Он брал что хотел. Много пил. Не считался с мнениями семьи. Эхо не знал, что его ждет. Как юный господин будет относиться к нему с Марикой.

Вдова потребительски относилась к Эхо. Забрав его в свое распоряжение, как куклу. Марика была невольной зрительницей. Серость дней сменяла один на другой.

Он получил разрешение выйти из дома, отговорившись желанием приобрести подарок для госпожи. На базаре было много суеты, как обычно. Стоял гогот и шум. Эхо шел мимо всех, не обращая внимания на происходящее вокруг. Его взгляд привлек один медальон с ярким красным камнем. Кастилии он бы понравился, рассудил юноша и купил его у торговца. В надежде однажды подарить его. Для госпожи он купил зеркало, стоящее дороже медальона. Отдав свои сбережения, Эхо направился к храму. Стоя в тени, не показываясь никому на глаза, он просто ждал. Принцесса где-то там, в глубинах этих каменных лабиринтов. Холодных стенах большого храма. Он думал, что больше ее не увидит. Верил в это. Зачем привязался к смертной, хрупкой дикарке? Сломившаяся воля. Больше у него ничего не было.

Бороться. Он хотел сражаться. Но что он один мог против всего мира? Сам себя терзая, он побрел домой.

«Как я слаб! Противно! Нет веры. Нет воли. Свободу утратил. Неужели я нарушу обещание, данное о том, что Марика будет свободна?»

Погрязшая в забвении, напиваясь вином и питая усладу, госпожа вскоре последовала за своим мужем в загробный мир. Эхо и Марика вместе с другими слугами остались в распоряжении юного хозяина. Как и его отец, он пожелал, чтобы Эхо охранял его, сопровождая везде и всюду. Чаще всего это были игорные заведения и публичные дома. Он меньше интересовался жизнью Эхо, чем он занят в свободное время. Когда господин отсыпался, юноша мог прогуливаться по улочкам большого города. Хозяин не был против разговоров Эха с Марикой, ему было все равно. В доме чаще были пиршества, наследник растрачивал богатства, не задумываясь о жизни. Фараон избрал другого советника, и он не был «блудной овцой», как сын его прежнего советника.

Наступил ежегодный день, когда всем простым людям разрешалось преклониться перед жрицей Солнца, несущей его Ра. Еще стоя в очереди, сжимая небольшой медальон в руках, он разглядывал принцессу. Она была прекрасна и чиста. Он склонился пред ней. Она возложила руку на его голову и спросила:

– Чего ты хочешь попросить у великого Бога Солнца?

– Госпожа! Ваш лик подобен сиянию тысячи солнц! Я ваш смеренный раб, не могу ничего желать для себя! Прошу у ваших Богов долгой и здоровой жизни для вас! Для себя, лишь вашим благословением, хочу попросить силы и стойкости…

Он прижал ее ладонь к губам, целуя, возложил в них тайно медальон. Наслаждаясь теплом ее нежной руки. Встал и ушел, стараясь не оборачиваться, чтобы не видеть легкого блеска в ее глазах от накатывающих слез.

На следующий год, в день, когда бедняки склонялись перед великой жрицей, Эхо увидел, как его подарок украшает ее груди вместе с другими драгоценностями. Склоняясь перед ней, он вновь попросил здоровья и долгой жизни для великой жрицы, и силы и терпения от ее благословления.

Кастилия никогда не снимала подарка от Дэймаклиона, всегда держала у сердца.

Через два года умер великий правитель, и весь мир скорбел об утрате, приветствуя его сына на троне.

Эхо был отправлен по поручению за пределы города, где странствующие торговцы должны были передать особый товар для хозяина. Он облокотился у небольшого, но старого дерева, надеясь укрыться от палящего солнца в пустыне. Лучи солнца падали на его лицо. Пригревая и лаская его.

– Что ты здесь делаешь? – спросил его незнакомый мужчина. У него был бедный вид, но счастливые глаза.

– Отдыхаю и жду.

– Я говорю здесь с Богом…

– С каким из? – усмехнулся Эхо.

– С единым!

– Вы много говорите о богах. Делите их! Я много где был, у каждого из вас свой или свои особые боги.

– А какой Бог у тебя? – поинтересовался бедняк.

– Тот, что живет в моей душе!

– Значит, ты веришь в праведного Бога?

– Я мало во что верю… – тихо произнес Эхо. Бедняк сел рядом, прижавшись спиной к дереву. Рядом с Эхо.

– Ты тоже, как и мы, сын Бога! Даже если и не похож на нас, ты ничем не отличаешься.

– Не все так думают. Дерево никому не принадлежит, ты можешь укрыться в его тени, но я не верую, чтобы говорить о Боге. – Бедняк улыбнулся и спросил, как имя неверующего.

– Эхо… – терпеливо ответил тот. Любезно спросил в ответ имя незнакомца.

– Раз твое имя Эхо, мое будет Вера! – Эхо усмехнулся. Помолчали.

– Что для тебя есть твой Бог? – спросил юноша у незнакомца.

– Все мы дети Бога! Бог есть все вокруг нас! Он во всем и всюду, к нему нельзя прикоснуться, можно только чувствовать и верить! Он любит нас! – с любовью в глазах произносил странник.

– Тогда почему вы столько страдаете? Столько рабства?

– Он проверяет нашу веру! И говорит с теми, кто готов услышать его.

– И что же он говорит тебе? – с легким недоверием спросил Эхо.

– Что я должен освободить мой народ!

– Твой народ? Ты безумен или глуп? – возмутился юноша.

– Рабы! Они должны быть свободны, все привезенные сюда и плененные здесь, им нужна свобода! Тебе нужна свобода. И вера. – В голосе незнакомца были спокойствие и уверенность. Он говорил тихо и спокойно.

– Удачи тебе, мой странный друг! – произнес Эхо. Поднимаясь с земли, заметив приближающийся караван. Вера поблагодарил его, наблюдая за тем, как юноша отдаляется от него, приближаясь к каравану. Незнакомец еще долго сидел у дерева, греясь в лучах солнца, зная, что тут его никто не найдет.

«Слепая вера или мечта, я верю в то, что ты не забудешь меня. Закрывая ночью глаза, ты невольно вспоминаешь меня. Утренним светом небесной звезды, знай, я всегда буду следом идти. Украдкой взгляни, как бывало, коснись, быть может, в ночные сны мне явись!»

Глава 12

«Я слаб, неуверен, ненавистен себе,

Скажи же, за что полюбился тебе.

Моя ты услада, душа ты моя.

Я всем бытием люблю лишь тебя»

Дэймаклион.

Эхо слышал молву о том, что близкий человек фараона предал его, требуя отпустить всех рабов, ушел из города. С тех сплетен прошел еще один год. Настали тяжелые времена для великого народа. Юноша наблюдал, как люди начали болеть. Саранча съела весь урожай. Голодные времена, болезни.

Однажды Эхо вновь встретил того незнакомца, не сразу узнав, но запомнив его. Юноша спросил, удается ли ему задуманное. Незнакомец сказал, скоро все свершится. И сказал в ночь полной луны оберегать всех своих родных. Эхо несерьезно воспринял его слова, но был учтив и поблагодарил странника. Люди много судачили об этом человеке. Рабы верили, что он поможет.

Близился указанный день, и Эхо не мог найти себе места. Глупец, сказал он сам себе и вечером тайно выбрался из дома, направляясь к храму Солнца. Предупредив Марику, чтобы она была осторожна сегодня. Рискуя жизнью, он пробирался в хорошо охраняемые покои верховной жрицы. Стражники могли казнить не только его, но и принцессу. Он никогда бы не стал рисковать ее жизнью ради того, что тоскует по ней.

Она была одна, когда он оказался в покоях жрицы. Пробравшись через охрану, едва не будучи обнаруженным и с трудом найдя нужные покои. Он стоял, переводя дыхание.

– Кастилия… – прошептал он. Девушка едва не взвизгнула от неожиданности, когда поняла, что это Дэймаклион. Она прижалась к нему со всей силы, он нежно обнял ее в ответ.

– Боги! Что ты здесь делаешь?

– Возможно, я глупец! Но один человек, о котором так много говорят рабы, сказал, чтобы в полнолуние я обнимал и берег тех, кто мне так важен.

– Ты говоришь о нареченном брате фараона? – удивилась принцесса.

– Неважно, кто он! Важно, что я все эти дни заснуть не мог, допуская хоть одну мысль, что ты можешь быть в опасности. Мне жаль, что понадобилось столько лет и угроза твоей жизни, чтобы я мог найти силы признаться тебе…

Кастилия положила холодные пальцы ему на губы. Из ее глаз текли кристальные капли слез.

– Не прошло ни дня, чтобы я не пожалела, что струсила… Я так мечтала убежать отсюда с тобой. Но судьба решила иначе!

Эхо не выпускал ее из своих объятий и прошептал:

– Судьба – это то, что мы решаем для себя сами! Сразиться со зверем или позволить ему растерзать себя. Долгие годы мой зверь терзал меня! Но сейчас я, разорвав пасть чудовищу, свободен! Стою здесь с тобой!

Она прижалась к его груди, слушая, как бьется его сердце, тихо повторяя:

– Ударами сердца я буду отдаваться в твоей груди! Дыханием ветра буду ласкать. Палящим солнцем согрею в ночи. Будь только со мной, не уходи… Тук-тук, тук-тук, тук, тук…

– Прости, что раньше не пришел, любимая! – тихо прошептал Эхо, поцеловав Кастилию во влажные от волнения губы.

Ночь для них длилась вечно. Словно они оба могли прожить сотни лет на этой земле.

– Сколько ты будешь жить? – спросила принцесса.

– Пока не умру…

Никогда прежде он не испытывал счастья и волнения от близости. Она была робкой, но воинственной. Их захлестывало волнами эйфории. Он никогда не верил в земных богов, но был готов молиться всем и сразу, лишь бы эта ночь никогда не закончилась. Обратившись к своей душе, Эхо поблагодарил того Единого Бога, о котором говорил незнакомец. Ведь без него он не решился бы прийти.

«Прекрасна. Она еще прекрасней, чем прежде», – думал юноша. Принцесса обессилено лежала на кровати, слегка прикрыв грудь шелковой тканью. Закрыв глаза, но не в силах убрать улыбки с лица.

Слегка касаясь ее тела, Эхо водил пальцами. Стараясь запомнить каждый ее участок. Запомнить ее.

– Моя госпожа! Владычица моей души и тела. Я вверяю себя тебе! Ты одна мною избранная, до скончания наших веков! Нет в мире места, где бы я не отыскал тебя, если ты пропадешь. Нет в мире горы, на которую бы я не взобрался. Моря, которое бы я не переплыл. Чтобы найти дорогу к тебе! Нет преграды, которая не позволит мне обнять тебя! Я клянусь тебе в этом… – пообещал Дэймаклион Кастилии.

– В этой и следующих жизнях! – прошептала она.

– В этой и следующих…

К восходу солнца их разбудили голоса, шумно бегающие в коридорах. Что-то случилось. Кастилия уговорила его уйти, сказав, что она в порядке, и опасность уже миновала.

Когда жрица вышла из комнаты, Эхо постарался затаиться и сбежать, не желая подвергнуть опасности принцессу.

Никогда прежде он не слышал столько скорби, криков и плача в одном месте. Он невольно вспомнил, как однажды вернулся с войны, а Аризель сидела и плакала в трауре. Что произошло? Не мог осознать. Хворь? Чума? Почему так много скорбящих? Неужели тот странник был прав и спас его от беды? Эхо не знал, о чем думать в первую очередь.

– Марика! – произнес он, поспешив домой. Дома все уже проснулись и суетливо бегали. На вопрос, куда раб без позволения вышел, ответил, что ходил разузнать, что произошло, чтобы доложить господину о происходящем вокруг.

Марика была цела и невредима. Они обнялись и с легким сердцем начали выполнять указания во всей этой суете.

Донесли, что неведомая болезнь погубила много народу за одну ночь. Среди погибших был маленький сын фараона. Его злости и ярости не было конца. Отчаянье. Он винил во всем своего нареченного брата. Люди горькими слезами оплакивали погибших. Юноша прежде не видел таких болезней и не знал, что думать.

«Словно дуновение смерти пролетело по всему городу. Призывая к неизбежной и быстрой кончине. Не давая шанса спастись!»

Траур длился месяц. Господин приказал ни на шаг не отходить от него, охранять и беречь.

Настали мрачные времена. Много смуты и волнений. Начались восстания, улицы города стали небезопасны. Во главе всего этого был тот самый незнакомец. Но Эхо волновался лишь за одного человека.

«Люди боятся, люди бегут. Люди себя уже не спасут! Ярость правленья льется на них, словно из пепла восставая, доля выпадает на них роковая. Что же им делать? Куда им идти? Смогут ли они себя от фараона спасти? Я лишь тревожусь, я лишь боюсь, что тебя никогда не коснусь. Шаг уже сделан, нужно идти, чтобы тебя смог я спасти! Долго решался, долго я шел, но наконец-то к тебе я пришел»

Глава 13

«Солнце сияет, освещая твой лик.

В море цветов затмеваешь ты их,

Манишь, зовешь, завлекаешь меня.

И в этот момент пробуждаюсь я»

Дэймаклион.

Горят дома. Кричат люди. Смерть. Все началось резко и неожиданно. Эхо был в своей комнате, когда услышал крики в доме. Марика вбежала в комнату настороженного юноши, падая ему в объятья, прижимая ладонь к ране на животе.

– Они убивают всех… – прошептала она.

– Нет, нет… Марика, держись! Я не для того так долго тебя искал, чтобы ты умерла на моих руках.

Он прижал кусок тряпки к ране.

– Мы уходим! Больше нельзя ждать, – произнес тревожно Эхо. Он взял свою потрепанную сумку, положил свою тетрадь, мешочек со всеми сбережениями, еще пару нужных вещей. Схватил свое оружие, приподнимая Марику, начал выбираться из этой резни, отбиваясь от обезумевших людей.

Временами он нес девушку на руках. Они шли, быстро направляясь к храму. Кастилия. Он не мог оставить ее. Стражники убивали всех рабов без разбору. Много смерти и боли. Эхо был ранен, но продолжал идти, не оставляя Марику. За эти годы она стала ему сестрой, той, которую он когда-то утратил.

Они были почти у цели. «Где ее найти?» – подумал юноша, направляясь в покои принцессы, убивая охрану. Ему уже нечего было терять, если бы его поймали, то приняли за раба, желающего прибрать богатства во всем этом хаосе. Охраны было мало. Рабы прятались или бежали вслед за тем, кто обещал вывести их в свободные земли. Ведомый верой странник.

Дверь была заперта изнутри.

– Кастилия! – кричал Эхо. Ответа не последовало.

– Кастилия, это Эхо!

Трясущиеся руки и испуганные глаза рабынь… Открыли ставни, и навстречу юноше выбежала принцесса, прижимаясь к нему в страхе.

– Я знала! Знала, ты меня не оставишь!

За ее спиной переглядывались испуганные девушки. Жрица взглянула на Марику, та изо всех сил прижимала пропитанный кровью клочок ткани.

– Ей нужна помощь! – произнес Эхо, входя в покои. Они уложили ее на кровать жрицы, чтобы перевязать рану.

– Мы уходим! Больше нельзя ждать! Я больше не могу, – юноша говорил серьезно и обеспокоено. Он поцеловал свою госпожу и прошептал:

– Прошу, пойдем со мной! Я не смогу без тебя!

– Помнишь! В этой и следующих жизнях!

Принцесса собрала несколько вещей в небольшую плетеную сумку, в основном это были бинты для Марики. Эхо часто рассказывал принцессе о своей нареченной сестре. Говорил, что обязан защищать ее. Вода и немного фруктов. Рабыни плакали и просили ее остаться. Умоляли.

– Если я сейчас этого не сделаю, то всю свою жизнь буду жалеть об этом! – ответила она им.

Они взяли двух лошадей и поскакали прочь. Желая избежать преследования, не останавливались. Эхо держал Марику, потерявшую сознание. Двигались быстро, стараясь скрыться в этом хаосе. Прочь из этих мест. Как можно дальше. Свобода. Испытания.

– Куда мы пойдем? – спросила принцесса.

– На свете есть еще мои собратья, с ними мы будем в безопасности! Но сейчас нужно найти безопасное место!

Месяц они провели в странствиях. Марика смогла пережить ранение. Останавливаясь в деревнях, за сбережения они покупали продовольствие и все необходимое. Эхо хотел увести их как можно дальше. У него это получилось. Даже ведя странствующий образ жизни, они чувствовали себя свободными и счастливыми. Они нашли приют в одной деревушке. Люди в ней напоминали Эхо незнакомца, однажды он даже слышал, что он тоже здесь жил, у него была семья.

Люди оказались добры к ним, принимая как странников, но таких же детей Бога, как и они сами. Тогда юноша во второй раз поблагодарил Единого Бога.

Жили они небогато. Эхо стал пастухом. Познал тихую и безмятежную жизнь. Марика и Кастилия были очень трудолюбивые. Жизнь была полна гармонии и благодарности.

Минул год.

«Это чудо или сон? Неужели я спасен? Нету страха, нет стыда, ведь со мной теперь моя судьба. Она душа, богиня, жрица, и я на ней хочу жениться. Пусть я другой и для народа не такой. Но, видя блеск в ее глазах, любовь пылающего сердца, я знаю, светится ее душа. Сегодня сделаю ее своей невестой я»

Праздновала вся деревня. Кастилия была самой красивой невестой. И хоть они раньше не разделяли обычаев этого селения, они приняли их в благодарность за доброту. Кружась в танцах, смеялись. Радовались и торжествовали все, от малого до почтенного жителя.

Муж обнял свою жену, запоминая в памяти этот момент, поцеловал.

Звезды светили ярко, освещая торжественную ночь.

Они жили в гармонии и радости. Заботясь друг о друге.

– Мой милый муж, – спросила Кастилия одним вечером, сидя у окна в спальной комнате. – О чем бы ты хотел попросить у Бога?

Дэймаклион подошел к ее ногам, склонился перед ней, головой касаясь колен.

– Я покорный раб! Одолевший своего внутреннего зверя! Принявший свою судьбу. И сотворивший ее сам. Прошу я у Бога каждую ночь, провожая в мир снов тебя, чтобы моя госпожа, владычица сердца моего, жила счастливо, в здравии и покое. Жила долго-долго.

Принцесса возложила свою руку на его голову.

– Молю небеса лишь об этом! Моя госпожа, твоим благословлением, прошу, даруй мне силы и веры.

«Подобна ты небесному сиянью. И не отнимет этот свет уже никто. Ведь ты живешь теперь в моем сознание, храню тебя от всех, подальше, глубоко. Я сохраню твой милый лик, твое очарование. Уберегу от всех. Спасу от всех невзгод. Мое ты милое создание. Храню тебя я в сердце глубоко»

Глава 14

«Мне не отнять у ветра воли,

Как не отнять другим мою любовь»

Дэймаклион.

– Ты сон или виденье? – спросил сонным голосом Эхо, глядя на спящую рядом Кастилию. Было тихо и прохладно. Солнце еще не показалось на горизонте. Прошло пять лет тихой и безмятежной жизни. Марика была им как сестра, которая любила их всем своим сердцем. Одаривала заботой. Она рано вставала и уходила трудиться. Вдыхая каждый глоток воздуха.

Юноша, уже обретающий черты взрослого мужчины, нежно гладил едва округлившийся животик своей любимой. Не веря в то, что у них родится дитя. С легкой улыбкой она прищурилась и вздохнула:

– Ты столько пережил, прошел. И вот мы здесь с тобой, под сердцем берегу твое дитя. Наследие твое, и эхом отзовется весь твой род в биении его хрупкого сердца.

– Ты подарила мне мечту, явившись ей ко мне в объятья!

Нескончаемое чувство счастья бушевало внутри них. Безграничная любовь, как вселенная. Эхо запоминал каждый момент их жизни, каждую близость. Он понимал, как мало им отведено, но не хотел в это верить. Человеческая жизнь для него была так коротка.

Он вдыхал аромат ее кожи, желая навсегда запомнить его. Часто рисовал ее. Прикасался к ней и часами смотрел за тем, что она делает. Хотел помнить все. Жил одним днем.

«Подобна бабочке твоя жизнь, век которой короткий, но яркий»

Однажды Кастилия спросила Дэймаклиона, будет ли он ее любить, когда она начнет стареть.

– Я любить тебя буду сильнее с появлением первых морщин. С появлением каждой новой, с сединой в волосах, все сильнее и крепче. Мы с Марикой можем прожить еще не одну сотню лет, но вся моя жизнь, все бытие только с тобой! Я обещал тебе это! – с улыбкой произнес Эхо.

Кастилия была спокойна, благодарна за то, что их ребенок не останется один, их внуки и внуки их детей, всегда будут под присмотром, когда старость заберет свое.

– Красота приходит и уходит, душа твоя – вот что я люблю. Я встретил тебя впервые, когда тебе было около пяти лет. Ты ослепляла своим сиянием! Та сила и мощь, идущая через твое сердце из души. Это заставило увидеть тебя. Полюбить. Ты стала не такой, как другие. Они все были блеклыми тенями по сравнению с тобой. Время шло, и эта сила и мощь выросли. И сейчас, спустя годы, более чем двадцать лет, я склоняюсь пред твоим величием. Покаранный тобою и преданный только тебе!

Несколько дней Марика была тихая, мало говорила. Было видно, что ее терзают мысли. Эхо попросил снять груз с сердца, рассказать, что не так. Девушка призналась, что не может найти слов, что бы объяснить.

Дошел слух, что идет караван, они проходят здесь раз в семь или десять лет. Ищут. Не обычные те путники, пришедшие из дальних вод. Ищут своих соплеменников. Они пройдут тут последний раз и пойдут в дальние края, за горизонт. Марика очень хотела пойти с ними. Но не можетоставить Кастилию и Дэймаклиона. Юноша попросил ее потерпеть и посмотреть на тех странников. Не терзая себя заранее.

Он не спал всю ночь, думал о словах нареченной сестры. Знал, как это важно ей и ему. Он столько времени сам искал сородичей. Но обретя среди дикарей покой, не знал, что делать.

Шел большой караван. Верблюды, лошади. Таинственные всадники на них. Их было около сорока. Среди них были дети.

Так много, думал Эхо. Но что такое сорок по сравнению с тысячами, которые были раньше. Деревня радушно встретила гостей. Дэймаклион почтенно представил предводителю свою сестру и жену. Атланты восхвалили чудо того, что Кастилия носит под сердцем ребенка атланта. Они не обречены на вымирание. Люди могут иметь детей от них.

Эхо и вожак долго говорили. О минувших днях. Юноша признался, как бесконечно рад встретить их. Они вспомнили былые дни в затерянном мире их родной Атлантиды. Рабство. Смерть. Некоторым довелось не познать горечи неволи. Почти до самого утра они сидели у костра и говорили. Эхо показал свои рисунки. Они выпили вина, почтили память предков. Помолчали, просто смотря на огонь и звезды.

Юноша склонился к спящей принцессе. Поцеловал.

– Вчера мы начали собирать вещи вместе с Марикой, – прошептала Кастилия.

– Я не просил тебя отказаться от всего ради меня. От нашей тихой жизни, полной счастья и любви.

– Ты моя жизнь! И мне неважно, в пути мы или стоим на месте.

Он обнял жену и заснул.

К вечеру они были готовы. Марика была счастлива и благодарна.

Несколько месяцев они шли вперед, не оглядываясь назад. Эхо и принцесса ждали появления малыша. Слезы радости появлялись на их глазах, когда они представляли, как возьмут его на руки.

Настал тот важный день. В небольшом шатре среди горных вершин готовился появиться на свет ребенок, рожденный в любви и ласке. Марика и Дэймаклион держали за руки Кастилию. Повитуха делала все, что от нее требовалось. Весь караван пел единую песню древнего мира.

Раздался детский плач. Повитуха отдала ребенка его матери. Кастилия прижала дитя к самому сердцу. Эхо смотрел в его крохотные глазки и произнес:

– Кто ты? Открой свой лик. Скажи, что привело тебя в этот мир? Я? Судьба? Или случайность? Ты мал и так велик, что я не в силах совладать с собой. О милое дитя. Мое наследье! Мой милый сын! Я благодарен всей судьбе, вселенной, Богу и богам, что все они позволили увидеть этот чистый и невинный лик! В твоих глазах ее глаза! Все так прекрасно, хорошо, спокойно, но кто же ты? Откуда ты пришел? Мой милый сын, все будет хорошо!

Кастилия улыбнулась, Эхо поцеловал ее, когда она потеряла сознание.

Боль. Невыносимый приступ боли и страха захлестнул Эхо, как большая волна, ударив о скалы. Он прижимал Кастилию к себе, сквозь слезы и крики.

– Зачем ты поступил так со мной? Зачем позволил испытать любовь и отнял ее? Зачем дал эту ложную надежду на счастье? Зачем? – Эхо кричал, обращая свой взор к небесам. В третий раз, обратившись к Единому Богу. Она была так молода и сильна. Но не смогла пережить родов. В первый и последний раз прижав сына к груди, поцеловав любовь всей своей жизни, она испустила последний вздох.

Большой погребальный костер в ее честь установили средь гор, на каменистом, обросшем мхом поле. Она лежала неподвижно, холодна. В белом, расшитом цветами платье. Невинна и прекрасна. Все ритуально сидели вокруг и скорбели. Пели песню древнего мира. Эхо держал факел, рядом стояла Марика с младенцем на руках.

Эхо наклонился и прошептал ей что-то на ухо. Из ее глаз пошли слезы. Поцеловал сына. Подошел к своей возлюбленной, прикоснулся к ее лбу своим, закрыв глаза, бросил факел в сухое сено, стоя рядом.

– Вырасти нашего сына достойным! Пускай он знает, как велика сила любви. И велика честь исполнения клятвы, которую я дал его матери! Отдай ему мою тетрадь, чтобы он всегда помнил о своем наследии! – прошептал тогда на ухо прощающийся Дэймаклион горько плачущей Марике.

Он лег рядом с Кастилией. Прошептав ей на ухо, сдерживая боль от жара огня.

– В этой и следующей жизнях я всегда найду тебя! Я так сильно тебя люблю! Мы всегда будем рядом! До встречи, моя душа!

Никто не осмелился вмешаться в принятое Дэймаклионом решение. Он проявил великое чувство мужества и силы. Сгорая в огне величия своей возлюбленной души – Кастилии. Исполнив обещание, данное ей, всегда быть рядом и отыскать ее, где бы они ни были. Сквозь века и сквозь жизни.

Их прах развеяли по ветру в горах, чтобы они отыскали путь друг к другу.

«Подобен светлому сиянью твой светлый лик, очей очарованье. Сама прелестница судьба к тебе в объятья привела. И не сомкнуть мне больше глаз, простившийся с тобой в который раз, я вновь спешу к тебе приткнуться, услышать биение в груди, сомкнуться, крепко сжав тебя, чтоб никуда ты не ушла. Свела безумца ты с ума и виновата лишь одна, что не уйти теперь мне прочь, любви запретной превозмочь, спасти себя, упавши в воду, не обмануть теперь природу, сама прелестница судьба, к тебе в объятья привела…»

Дэймаклион к Кастилии

Обернувшись бессмертной звездою, я взлетаю ввысь в небеса. И сиять я буду с тобою. Чтобы не забыла ты меня. Моя бессмертная душа, мой светлый лик, мое очарованье, сквозь века, времена и столетья ты вернешься, прижавшись ко мне. Не печалься, душа! Не тоскуй и не плачь. Не утешить мне стон от страданий твоих. Я всю боль и страданья сквозь века и года за тебя принесу. Чтобы снова сказать то, как сильно люблю! Свет, душа, ты богиня, владычица жизни, для тебя, за тебя я умру. Не печалься, душа, не утешить мне и не прижать. Не услышать мне больше твой чистый, невинный, радостный плач. Я вернусь, отыщу и, прижавшись, скажу:

– Как я так долго искал, обойдя все моря и все горы. Я нашел! И вовек не смогу отпустить!

Не печалься, душа, ты услада моя. Я найду, отыщу сквозь века и сквозь жизни…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14