Жизнь точки на карте [Айрин Серпента] (fb2) читать онлайн

Джону – всему, что было. Всему, что могло быть.

Моей сестре Джулии – самой замечательной из судей.

Все действующие лица и события романа вымышлены. За исключением магического очарования «Формулы-1»

Глава 1

Австралия, Новый Южный Уэльс, Сидней

24 августа 1984 года

11 часов утра

В устье Дарлинг-Харбор кипит работа: тысячи людей на верфях методично совершают одни и те же действия – изо дня в день, из года в год. Хотя меняются их лица и у каждого своя судьба, неповторимая, другим тысячам не известно это. Да и не интересно – со своими проблемами. Эти тысячи наблюдают сумасшедшую жизнь Пирмонта сверху – но они не боги. Они – обитатели многочисленных офисов в высотных зданиях делового района города.

Перед их глазами картина не меняется никогда. Перестала работать электростанция – что из этого? Верфи и корабли на них вечны; воды залива Порт-Джексон всегда спокойны и отражают своей прозрачной голубизной золотые лучи солнца, пока это зрелище не начинает слепить восхищённые глаза девушки, навсегда влюблённой в свой город.

– О, папа, я только сейчас поняла, как скучала по дому! Штаты? Не говори мне о них! Во всём мире нет места прекраснее моего Сиднея…

Высокий мужчина, чьи виски давно уже припорошила седина забот, поднял голову от бумаг, заполонивших его стол, взглянул на дочь – в тихом смехе его явственно прозвучала радость и гордость, и бесконечное обожание.

– Принцесса моя, я просто в недоумении: как же я жил без тебя эти годы?

– Ну, папочка, не надо преувеличивать, прошло четыре года, не больше и не меньше. Я снова с вами – с мамой и Энди, и с тобой, – девушка потянула на себя огромную раму, и тёплый воздух с запахами рыбы, солёного ветра, привкусом раскалённого металла ворвался внутрь, наполняя силой лёгкие. – Берегись, Сидней, Хилари Орти вернулась!

Замерев в неподвижности, они оба прислушивались несколько минут; но город отвечал неясной угрозе молодости своим обычным шумом. У Сиднея было достаточно забот.

«Орти Энтерпрайсиз инкорпорейтед» занимала верхние тридцать этажей здания с экзотическим наименованием «Элпайн Билдинг». Хантерс-Хилл, Рокс, Пирмонт – все районы были видны из его окон. Заключив при аренде, а затем и покупке площади выгодный для себя контракт, «Орти инкорпорейтед» нашла применение и пустующему восьмикомнатному пентхаусу на крыше, поселив в нём исполнительного директора фирмы вместе с семьёй. С тех пор в любое время дня и ночи в пентхаусе мог зазвонить телефон, и, в зависимости от абонента, автоматический лифт доставлял вниз Джеда Макмиллана, его жену Фрэнсис, его сына Клинтона или любого другого из его пятерых детей – на корпорацию «Орти», во имя её блага и процветания, отдавала свои усилия вся семья. Джед Макмиллан начинал своё упорное продвижение к занимаемой им ныне должности с работы ещё на Фила Орти – старик отличался дьявольской хваткой; всю жизнь Джед был опорой слабому и нерешительному сыну Фила, Роберту, потом его младшему брату с таким длинным именем – Джилберто Ниро Грегори Орти. Дочь Джила, Хилари, он боготворил.

Крошку Хилари отец начал таскать за собой на работу, как только девочке исполнилось шесть лет. Разумеется, это было неприлично – никто и слова бы не сказал мистеру Джилу, если б на месте Хилари был её старший брат Анджело, будущий хозяин всего дела. Но Анджело Орти электроникой не интересовался. Без лишних словопрений в семье – и в корпорации – подразумевалось, что он окончит факультет экономики и бизнеса в лучшем университете Сиднея, перебесится и займётся делом. Анджело исполнилось восемнадцать, он дважды провалился на экзаменах в это престижное заведение, снял квартиру на Уэзерхилл-стрит, которую не убирал месяцами, и погрузился в головой в жизнь, всегда его привлекавшую: пик интенсивности обычно наступал за полночь, и тогда в прибрежных барах рекой лился алкоголь и бились стёкла; просыпался Анджело Орти в два-три часа дня с головой, трещащей иногда от наркотиков, но чаще всего – от похмелья. Соперничать за авторитет в фирме он с шестилетней сестрой даже не думал.

А популярность смышлёной не по годам «принцессы» была огромна. Она залезала на колени любому из служащих корпорации так мило и непринуждённо и мешала работать до тех пор, пока ей не объясняли подробно смысл всех операций, и порой от наказания её спасало только то, кем был отец «любопытной Лари». Она узнала слова «ремитирование», «куртаж», «лизинг» значительно ранее, чем они стали известны её сверстникам, и свободно оперировала ими; в двенадцать лет она сумела подсказать отцу весьма изысканный экономический ход во избежание убытков – разумеется, детали разработали и осуществили специалисты своего дела, но принцип был заложен маленькой школьницей из Роуз-Бей. Отцовская гордость Джилберто Орти била фонтаном. Анджело вполне устраивало течение его жизни, пока исправно функционировал счёт в банке; а Сайсели Орти не переставала дома терзать мужа: «Джил, дорогой, что ты делаешь? Подумай сам – зачем ты внушаешь Хилари несбыточные надежды? Наша дочь не играет в куклы, у неё нет подруг, она нелюдима – ты растишь её как мальчишку. Я слышала на днях, как она рассказывает Клинтону, что она сделает в первую очередь, когда займёт твоё кресло. Но ведь этого не произойдёт, Джил! Согласно уставу корпорации, женщина не может управлять ею, пока есть мужчина…» Муж отмахивался от таких разумных и жестоких речей жены, и всё оставалось, как прежде. Хилари с молчаливого одобрения отца поступила на факультет экономики, столь настойчиво отвергавший в своё время непризнанный гений её брата, и до глубокой ночи пропадала в «Элпайн билдинг». Она не нуждалась в поклонниках – её горячими почитателями были двести девяносто семь работников фирмы. Но на «Орти инкорпорейтед» работало на пять человек больше… Хилари никогда не рассказала отцу, что с ней произошло на одной из заброшенных строек в устье реки Дарлинг-Харбор, синяки же на руках и лице объяснила падением. Сайсели и Джилберто безоговорочно доверяли дочери – тем большей неожиданностью для них стало объявление девятнадцатилетней Хилари о её переводе в экономический университет в Детройте. Девушка собрала вещи и уехала. Коротенькая открыточка из Лос-Анджелеса была единственной корреспонденцией от неё за четыре года. Родители разыскивали её – хотя бы для того, чтобы убедиться, что у дочери всё в порядке; но, не зная даже названия университета, Джилберто и Сайсели это не удалось. Хилари просто пропала. Тем сильнее плакала от радости Сайсели Орти, обнимая совершенно негаданно вернувшуюся за полтора месяца до своего двадцать четвёртого дня рождения домой дочь. Она упрекала и целовала Хилари, и расспрашивала о том, где она пропадала. Хилари только смущённо улыбалась. О времени, проведённом в Штатах, она никогда и никому не рассказывала.

– Дорогая, мне надо кое-что тут решить, – Дж.Н.Г.Орти рассеянно поворошил бумаги на столе. – Помогла бы советом, я ведь не имею диплома специалиста по бизнесу и администрированию, – дружески улыбнулся он дочери.

Хилари ответила улыбкой, но хлопнула дверь, и она вновь отвернулась к окну: ей не нравилась отцовская секретарша – в основном, вилянием бёдер, преданными и зазывными взглядами в его глаза. Как будто бы и не знает, дурочка, хотя еженедельно посылает от его имени цветы Сайсели, о необыкновенно счастливом браке шефа.

– Ваша почта, сэр.

– Спасибо, Перл. Передай эти бумаги Джеду – мне нужна его подпись. Принеси блокнот, я продиктую тебе пару писем. И вот ещё: объяви главам всех отделов, что через час состоится совещание в конференц-зале. Я представлю им мою дочь – новую совладелицу корпорации.

– Папа! – Хилари обернулась, изумлённая услышанным. Но получить объяснения не успела: кабинет президента был посещаемым местом. Уполномоченные лица чаще всего входили без доклада. Седой мужчина, пониже ростом, не столь красивый и представительный, как её отец, но не менее замечательный в роли кумира шестилетней девочки, прошёл к столу стремительным шагом, говоря на ходу, будто бы общаясь с телефоном:

– Джилберто, мне отнюдь не нравится, что происходит в «Ондрада Эвиэйшн». Этот человек может нас разорить. Но если ты полагаешь, что переговоры с японцами помогут… Что же касается этого твоего письма в Афины, оно просто безумно – ты опять урезаешь наши доходы от Демириса.

– В этом году, Джед, мы выделили меньший кредит Греции, а у Демириса были неприятности с конкурентами. Он всё наладил, но требуются деньги и время на восстановление. Позже мы вернём ставку на прежний уровень.

– Хорошо, – Джед поставил на письме и обеих копиях размашистую подпись. – Опять я тебе доверяю на слово. Вот, возьми.

– Оставь на столе, Перл отправит, – чуть расслабившись, Джилберто Ниро Грегори Орти откинулся в своём кресле. – Эй, Джед, посмотри-ка вокруг: тебе не кажется, что кое-кто в этой комнате затмевает своим присутствием солнце?

– Ох, льстец ты неисправимый! – укоризненно заметила его дочь.

– Хилари, чертовка! – Джед Макмиллан радостно подхватил девушку, покружил по комнате.

– Джед! Джед, поставь, я боюсь! – мисс Орти обвила руками его шею, звонко поцеловала. – Джедедия Эрманд, я ужасно люблю вас и ужасно по вам скучала.

– Когда ты вернулась из Америки, Хилари? Ужаснейшая девчонка, могла бы и позвонить старому Джеду!

– Вчера, вчера ночью. Я прилетела чуть больше суток назад…

– И он уже запряг тебя в работу? – Джед неодобрительно смотрел на старого друга.

Джил наблюдал за этой сценой, и по губам его пробегала озорная усмешка:

– Ох, Джед, видела бы такое Фрэнсис… А ты, дочурка, матери сказала меньше ласковых слов, чем этому селадону.

– Не брюзжи, папа!

– Ну ладно, – внезапно посерьёзнев, Джил встал из-за своего стола, взял дочь за руку. – Джед, разреши представить тебе мою дочь Хилари Орти…

Юрист воззрился на него с недоумением:

– Ты, что, рехнулся, Джил? Да я твою дочь с пелёнок знаю.

– Я не закончил. Мою дочь, нового вице-президента корпорации «Орти». Сегодня утром я заверил у нотариуса передачу ей в собственность тридцати двух процентов акций; контрольный пакет перейдёт в её руки после того, как она займёт моё место. Но не надейся, что это удастся тебе до моего полного паралича и склероза, – вполне искренне предостерёг он дочь.

– Папа, да что за глупости! Я вообще полагала, что мне придётся всё начинать снизу, ведь Анджело…

– Твой брат никогда не хотел и никогда не будет здесь работать.

– Традиция требует…

– Традиции для того и созданы, чтобы их ломать. Первая женщина-президент… Нам остаётся лишь пожелать ей удачи, Джед, хотя мы всегда будем рядом. Где-то здесь у меня была бутылка шампанского, надо отметить коронование принцессы, она так долго ждала этого… За новую королеву!

Глава 2

Во всех коридорах корпорации давно уже зажглись лампы дневного света, стих шум печатных машинок и гудящих принтеров, разошлись служащие по домам, а за огромными окнами ночной Сидней перемигивался огнями.

Джилберто Орти собирал папки с делами в свой просторный портфель из дорогой кожи. Несколько часов назад отпустив свою секретаршу, он сам потушил свет в офисе, дружелюбно приветствовав ночного сторожа, отдал ему ключи:

– Довольно поздно уже, Джек. Я, наверное, последний?

Старик ворчливо вздохнул:

– Если бы, мистер Джил. Во всём этом здании есть только один человек, ещё более сумасшедший, чем вы, – это мисс Хилари.

– Она до сих пор не ушла? Решила угробить себя работой в первый же месяц… – завернув в соседнюю дверь – приёмную дочери, Джил прошёл в её кабинет, осторожно прикрыл дверь, не желая пугать Хилари неожиданным появлением. Молодая женщина даже не слышала посторонних шагов: её пальцы лихорадочно бегали по клавиатуре компьютера, горящие азартом глаза не отрывались от картинки на мониторе. Президент корпорации не был уверен, плакать ему или смеяться при виде такой одержимости отчётной документацией.

– Принцесса, моя дорогая, ты преувеличиваешь важность нашего дела, – Джилберто встал за её спиной, и, хотя Хилари, не растерявшись, моментально сменила изображение, отец успел разглядеть на дисплее, чем она занималась. Ну и ну, космический боевик для подростков! С трудом сдерживая неприличное хихиканье в голосе, он покачал головой. – Вот это дело особой государственной важности, из-за которого ты сидишь здесь ночью! А я-то думал, моя дочь давно выросла…

Хилари покраснела.

– Ты же знаешь, папочка, я наверстаю. Да и в этом не я виновата, а Клинтон. Он мне подкинул на ленче коробки с играми.

Рассмеявшись чуть слышно, мужчина погладил её по голове, как маленькую озорную девчушку, которой она оставалась для него до сих пор.

– Разумеется, наверстаешь, принцесса. Но только не сегодня и не сейчас, – протянув через её плечо руку, он выключил персональный компьютер. – Собирайся, милая, пора домой. Ты же помнишь, какое сегодня число? Тебя ждут мама и Анджело, и Джед с Фрэнсис… а может быть, и кое-кто ещё. Например, Клинтон Макмиллан.

– Ох, папочка! – настала очередь рассмеяться его дочери. – Сваха из тебя просто никакая. Прекратите вы нас с Клинтом подтягивать друг к другу за ошейники.

– Я не подтягиваю! – возмутился Джилберто. Потом слегка зарумянился. – Ну разве чуть-чуть. Это мама и Фрэнсис между собой договорились.

– Клинт – славный парень, но замуж я за него не собираюсь. Что, стать домохозяйкой, когда передо мною раскрываются такие перспективы? У моих ног весь мир, Джилберто Орти, а я променяю его на кухню?!

– Ладно, ладно, развоевалась, – отец положил руки на плечи ей, заставляя вновь сесть. – Никто тебя и не принуждает. А может быть, – он подозрительно оглядел своё взбунтовавшееся дитя, – у тебя остался… мм, молодой человек в Америке?

Пленительная эгоистичная улыбка преобразила лицо Хилари:

– Да, был один, – она махнула рукой, – но Колин не в счёт. Это всего лишь была проба сил – для акклиматизации. А по поводу чего собралась сегодня такая толпа в нашем доме?

Джилберто покорно напомнил:

– Сегодня некой Хилари Анжелике Орти исполняется двадцать четыре года, – он давно уже примирился с абсолютным безразличием дочери ко всякого рода датам.

– Правда? – без особого удивления молодая женщина приподняла бровь. – Я подозревала что-то в этом роде.

– Как обычно, оригинальна, – вполголоса пробормотал Джил, взялся рукой за изогнутую спинку удобного кресла Хилари. – Так вы позволите мне доставить домой миледи?

– О, разумеется, папочка! Ты знаешь, мне особого удовольствия семейные сборища не доставляют, но вот маме…

– Тогда сделаем это для мамы, милая. Да, и вот ещё, – Джилберто поднял голову от бумаг, которые он убирал в папку. – Я надеюсь, ты запомнишь этот свой день. Я приготовил тебе подарок. Но, к сожалению, гора не идёт к Магомету… Поэтому не злоупотребляй сегодня спиртным, завтра с утра мы полетим с тобой в Ньюкасл, и мне надо будет вернуться к обеду.

– Только не говори, что ты решил подарить мне здание городского муниципалитета, – нежно поддразнила его дочь, но Джил лишь улыбался в ответ интригующе и терпеливо.

– Не совсем так. Я обещаю, что ты сможешь пользоваться своим подарком и здесь, в Сиднее…

Глава 3

Не слишком новый, но исключительно удобный внутри восьмиместный «Сикорски-55» – вертолёт компании – доставил их к запланированному месту на следующий день после полудня. Они приземлились на небольшом частном аэродроме милях в пятнадцати от Ньюкасла – шумного портового города, несколько уступавшего по своим размерам Сиднею; едва пилот начал разворачивать на взлётной полосе машину, чтобы уже через два часа улететь с Джилберто Орти на борту обратно – «дела не могут ждать, милая, ты сама знаешь!» – как к самолётным ангарам подкатила изящная белая «тойота», за рулём которой сидел мужчина в морской форме. Ещё из Сиднея Джил, любивший планировать всё заранее, созвонился с начальником порта в Ньюкасле и попросил прислать за ними кого-нибудь на аэродром; оценивая возникшую ситуацию впоследствии, Хилари нехотя признавалась себе, что, пожалуй, она не смогла удержаться от двух-трёх завлекающих взглядов в сторону молодого человека.

Выскочив со своего места, бывший шофёр по-военному вытянулся, отдал честь и назвал себя:

– Старший помощник с «Китайской императрицы», капитан военно-морского флота Дастин Джеймс, сэр! – и, чуть расслабившись, добавил. – Роджер Демур попросил меня привести вам эту машину, он отдаёт её в ваше распоряжение на всё время пребывания в городе. Прошу садиться, я отвезу вас в порт, – открыв дверцу переднего пассажирского сидения перед Хилари, капитан Джеймс низко склонился, пожирая её восторженным взглядом, а глаза столичной красавицы мерцали в ответ немного таинственно – извечным женским отзывом.

Ныряя на заднее сидение, Джил Орти что-то неразборчиво фыркнул – эта картинка уже была ему знакома: будучи женщиной до кончиков пальцев, его дочь нигде не могла удержаться, чтобы не оставить на мостовой позади себя разбитого сердца.

Первую сотню ярдов, разворачиваясь к воротам, ведущим с аэродрома, машина преодолела несколько неуверенными зигзагами – выбитый из привычной колеи Джеймс пытался одним глазом смотреть на дорогу, а вторым – наблюдать за прелестной женщиной сбоку от него. Хилари делала вид, что ничего не замечает, опустив взгляд к полу и с притворной скромностью положив руки на колени. Когда «тойоту» особенно сильно тряхнуло, Джил не выдержал:

– Капитан Джеймс, если вы собираетесь так вести машину до Ньюкасла, вы заработаете астигматизм, клянусь вам! Ещё немного, и я попрошу Хилари поменяться со мной местами…

– Но, папочка, – глаза молодой женщины блеснули, а морской офицер весь покрылся багровым румянцем, – дорогой, если мистер Джеймс будет всё время смотреть в зеркала заднего вида, мы далеко не уедем.

– Ну, не знаю. Конечно, вести машину, глядя в зеркало неотрывно – дело небезопасное…

– Простите меня, мисс Орти, – еле слышно пробормотал офицер королевских военно-морских сил.

– Отчего же? – спокойно возразила Хилари. – Я привыкла к подобной реакции на мою внешность. И мне нравится, когда на меня смотрит настоящий мужчина…

– Как удобно иметь под рукой политика, – подал реплику сзади её отец.

– …но при этом мне не хотелось бы, чтобы мою жизнь подвергали опасности. Я – эгоцентристка, – и вновь соблазнительная улыбка Хилари Орти сияла для одного только капитана.

Джил выразительно громко зевнул.

– Детка, с такой скоростью мы будем добираться до города слишком долго. Перестань баловаться, я обещал Сайсели к вечеру вернуться домой.

Внимание женщины тут же переключилось на отца:

– Ты всегда бросаешь меня одну и возвращаешься к маме! Так нечестно.

Джил ухмыльнулся:

– В конце концов, у неё есть перед тобой преимущество, милая: она рядом со мной на тринадцать лет, чем ты, подольше.

– Существенно, – поразмыслив с притворной серьёзностью, оценила Хилари его аргумент.

– И ты, разумеется, никогда одна не останешься. Нигде. Ведь я-то тебя знаю – ты не выносишь одиночества.

Длинные женские пальчики с лакированными коготками нежно сжали сильную руку Дастина Джеймса, намертво вцепившуюся в рычаг переключения скоростей; коралловый рот обольстительно улыбался:

– Очень надеюсь, что ты, как всегда, прав, папочка…

Глава 4

Джил выбрался из машины первым и раскрыл дверь перед дочерью прежде, чем капитан Джеймс выключил зажигание.

– Прошу тебя, дорогая. Тебе здесь нравится?

– Папа, зачем мы приехали в порт? – серые глаза Хилари сияли удивлением и восторгом ребёнка, впервые увидевшего море. Затем она рассмеялась. – Ты всегда любил широкие жесты, мне, случайно, не должны привезти в подарок Биг Бен или Статую Свободы?

Джил понимающе ей улыбался:

– Боюсь, что после своего пребывания в течение стольких лет в Америке эта леди не захочет вновь попасть под протекторат королевы, слишком уж она независима. Да и тебе с такой подружкой, наверное, будет непросто. Но кое с кем я всё же тебя познакомлю. Закрывай глаза! Только честно, без жульничества, – предостерёг он дочь. Потом огляделся по сторонам. – Не очень-то здесь удобно ходить вслепую… что ж, твой отец ещё не так стар, – крякнув больше для красоты, чем по необходимости, он подхватил на руки сто шестнадцать фунтов нежного женского веса. – А ты немного поправилась с тех пор, как мне передали тебя из родильного отделения шести дней отроду.

– Папа! – Хилари подавила смешок. – Месяц назад ты говорил, что я легче пёрышка.

– Тогда я был на месяц моложе, – с ворчанием отозвался Джил. – Но на самом деле я по-прежнему могу унести тебя на одной ладони, такая ты маленькая. Да и пройти-то всего два шага.

Обнимая отца за шею, второй ладошкой Хилари, не мошенничая, закрывала глаза, что не мешало ей чутко прислушиваться к происходящему и различать шаги Джеймса сзади… а он довольно интересный мужчина. Достоин того, чтобы быть орудием её мести второй половине человечества.

Каблуки её туфель звонко стукнули о причал, когда Джилберто Орти остановился, выбрав самую впечатляющую панораму.

– Дорогая моя, я знаю, что ты повидала немало чудес в Штатах; но помню и то, как всегда мечтала покорять океан моя дочурка – вода, вода, солёный ветер и солнце… Позволь представь тебе «Принцессу Уэльса». Надеюсь, вы с нею подружитесь.

Молодая женщина чуть помедлила, услышав, как восторженно вздохнул сзади Дастин Джеймс:

– Какая красавица!

и решительно открыла глаза. Улыбнулась – «Принцесса Уэльса» действительно была воплощением прекрасного в бренном мире, и оттенок эгоизма сквозил в этой улыбке, как и во всех её действиях.

– Она принадлежит мне, папочка?

Джилберто Орти увидел лишь широко раскрывшиеся глаза, услышал робкий, срывающийся от волнения голосок своего ребёнка, не разглядев за этим ту самодовольную женщину-кошку, в которую превратилась его дочь.

– Да, дорогая, – её восторг был его восторгом, а несчастье в её жизни разрушило бы и его жизнь. Пятнадцать лет назад, разочаровавшись окончательно в наследнике-сыне, Джил Орти обрушил разом все свои надежды и чувства на дочь, Хилари, невольно превращая себя в её раба – в эмоциональном плане. Но это рабство не тяготило его, даже зная об отношении к происходящему его прекрасной жены – арийки с нордическим характером; пытаясь удержать в семье равновесие, Сайсели больше времени старалась проводить с Энди, невзирая на все перепады его давно уже зависящего от стимуляторов нрава. Предстоящей встречи с женой Джил побаивался – максимум несколько дней, и Сайсели Орти станет известно, что он подарил Хилари на день рождения яхту, хотя накануне решительно отказался оплатить последний карточный долг Анджело, её долгожданного и обожаемого первенца, которого – будь на то его воля – он немедленно поместил бы в анонимную клинику для принудительного лечения от алкоголизма и наркомании.

Усилием воли Джил заставил прогнать от себя печальные мысли; главное, что сегодня Хилари была счастлива, поднимаясь на палубу своей «Принцессы Уэльса». Гордая красавица-яхта с трепещущими под налетающим ветром бледно-салатовыми парусами оставалась высокомерно равнодушной к её переживаниям, зато из спешащего новой хозяйке навстречу капитана яхты Джереми Уаддена так и сыпались восторженные восклицания на языках всех тех государств, в чьи порта он заходил во время своих двадцатилетних кругосветных плаваний.

– Madonna mia, signora! Алоха, я счастлив приветствовать вас на борту вашего судна! Вы прекрасны, вы удивительны… ах, какая красивая женщина! – он импульсивно поцеловал кончики пальцев, и Хилари метнула шутливо-изумлённый взгляд на отца, забывшего предупредить её, что под внешностью и именем уроженца Британских островов скрывается горячая итальянская сущность.

– Как интересно! А мне почему-то всегда казалось, что капитан корабля – это прежде всего чопорность и субординация…

– Так и должно быть, – неодобрительно пробормотал сзади Джеймс.

– Мне кажется, мы сработаемся, мистер Уадден, – Хилари улыбнулась. – Обожаю, когда говорят комплименты. Мне, разумеется.

– Истину, моя госпожа, одну лишь ис-ти-ну! – капитан назидательно поднял вверх палец, презрительно проигнорировав замечание Джеймса. – А замалчивать истину – грех не меньший, чем говорить ложь. Но достаточно, ваш раб умолкает… – он с надеждой воззрился на Хилари. – Я распоряжусь готовить «Принцессу» к плаванию, моя леди?

Уголок прекрасно очерченного женского рта приподнялся в кривой усмешке.

– Никогда не следует торопиться, мистер Уадден, особенно на отдыхе, – она оглянулась на невозмутимого подтянутого моряка, застывшего за её плечом, со взглядом, устремлённым в неизвестность. – Дастин! – капитан Джеймс почти испуганно вздрогнул, и Хилари с досадой поняла, что чересчур эмансипированные женщины его приводят в ужас. Она умерила повелительность своего тона, пропела почти нежно. – Дастин, могу я поговорить с вами?

– Мисс Орти, – он поспешно схватил и поцеловал её руку, – я всегда к вашим услугам.

Женщина с обольстительной улыбкой отвела его к левому борту, понизила голос до интимного воркования:

– О, я не претендую на столь долгий срок, милый! – она ласково погладила рукой его щёку, отдёрнула пальцы и покраснела, словно бы устыдившись своей смелости. Её шёпот был верхом актёрского притворства. – Простите… я не могу справиться с собой. Вы мне нравитесь, Дастин…

Она смотрела на опущенные ресницы Джеймса и про себя нетерпеливо проклинала его пуританское воспитание, нерешительность и непонятливость. Неужели опять придётся подбодрить его?

Голос Хилари звучал застенчиво и нежно:

– Дастин, я… я в этом городе впервые и ни с кем не знакома. Не подскажете ли мне хороший отель с рестораном? Как жаль, что отец вынужден вернуться в Сидней… я хотела бы потанцевать где-нибудь вечером, но не могу, конечно, пойти без сопровождения…

Наконец-то, дозрел! Хилари постаралась не высказать своего облегчения, которое испытала, поймав момент, когда, отражаясь на лице Джеймса, безрассудное вожделение к красивой женщине наступило на горло слабо попискивающим моральным нормам. Капитан поднял голову, поднёс к губам руку женщины, преданно глядя в её глаза.

– Мисс Орти… Хилари… я надеюсь, вы позволите мне быть вашим спутником не только сегодня вечером, но и до конца моей жизни… вы прекрасны, – неуверенным шёпотом проговорил он, – мне кажется… я люблю вас… – взрослый мужчина весь сжался, словно собака в ожидании удара.

Хилари призвала на помощь все запасы своего такта, чтобы не рассмеяться.

– Начнём часов в восемь с трапезы? – нежнейшим голосом предложила она.

Не так уж сложно оказалось для неё в тот долгий вечер с хорошей музыкой, танцами и старым вином воспользоваться естественными желаниями мужчины так, что капитан не сомневался в происхождении инициативы, когда отправлялся провожать Хилари до бунгало, которое Джил Орти снял для дочери возле порта, любовался, обнимая её, отражением луны и звёзд в водах залива, пил вино у пылающего в камине огня и в лучах занимающего рассвета смотрел на восхитительный профиль самой удивительной из всех встречавшихся ему когда-либо женщин, уснувшей после утомительной ночи на сгибе его руки. Он так боялся, что не сумеет доставить ей удовольствия этой ночью; но её поцелуи прогнали неуверенность прочь из спальни, а нежные ласки и прерывающийся шёпот доказали её благодарность мужчине. Хотя для неё это вряд ли было приятно – брошенная мужем мать Дастина часто жаловалась, какие мучения переживает женщина, снова и снова проходя через ЭТО. А вот Хилари не побоялась навлечь на себя гнев родителей, доказывая свою любовь к нему… Он может теперь искупить свою вину перед нею, только выполнив долг чести. Приняв решение, Дастин Джеймс вздохнул с облегчением: боже, все тридцать лет он, кажется, только и делал, что ждал такую богиню, единственную, которую он хотел бы назвать своей женой! До ухода «Китайской императрицы» в море оставалось не больше пяти дней, но они могли бы пожениться немедленно, в Ньюкасле, получив с помощью связей Хилари разрешение на брак в местном муниципалитете. Она дождётся его здесь или в Сиднее, а когда корабль вернётся из рейса, он добьётся для себя увольнительной на пару недель, и они смогут отправиться куда-нибудь в свадебное путешествие – к его маме в Мельбурн или, может быть, даже в Аделаиду. Его не тревожила мысль о том, что женщина может не разделять пылкости его чувств – иначе как бы она смогла переступить вместе с ним порог спальни?

Глава 5

Застигнутая его словами врасплох, женщина застыла в дверном проёме, машинально поправила на себе хлопчатобумажную маечку, которую нацепила, собираясь отправиться на пляж.

– Повтори-ка ещё раз, не поняла. Мне следует переехать в крошечный домик, который ты для меня снимешь, продать яхту и не жить на деньги, заработанные моим отцом? Воистину, ты обладаешь талантом удивлять меня, Дастин. И почему же я должна всё это сделать?

Капитан приподнялся в постели, посмотрел на никогда не возражавшую до того Хилари так, словно у неё вдруг выросли копытца, и, подумав, подложил себе под спину дополнительную подушку, прежде чем неуверенно ответить:

– Ну, я не настаиваю, – он откашлялся под её пристальным, внезапно ставшим пронзительным и холодным, взглядом. – Но, дорогая, я надеюсь, что, когда мы поженимся, ты научишься экономить. Я получаю всё же поменьше, чем твой отец, моя милая.

– А с чего ты решил, что мы собираемся пожениться? Я, кажется, не участвовала в обсуждении подобной идеи. И надо сказать, что она меня совершенно не привлекает… а если ты вдруг решишь, что мне следует в ожидании тебя жить с твоей мамой и подтирать носы твоим отпрыскам? Благодарю покорно, но ты ошибаешься.

– Я думал, ты любишь меня, Хилари, – капитан выглядел потрясённым.

– Ты ошибаешься, – повторила она.

Дастин Джеймс говорил медленно, словно размышляя вслух:

– Значит, ты славно повеселилась за мой счёт… похоже, что во всей этой истории самым большим дураком оказался именно я… А ведь подозревал в глубине души, что ты далеко не та беспомощная Белоснежка, заблудившаяся в лесу без своих гномиков, какой хочешь казаться…

– Ну, дорогой, всё зависит от мужика. С другими я могу быть и барракудой.

– Надеюсь, что когда-нибудь другой парень проделает то, что мне не под силу: заставит тебя жить только его присутствием и безжалостно бросит – тогда ты догадаешься о моих чувствах.

– Спасибо за пожелание, Дастин, хотя это и грубо, – твёрдой походкой она пересекла спальню и склонилась над ним. – Я, наверное, покажусь тебе самовлюблённой и капризной дрянью, но у меня и в мыслях не было выходить за тебя замуж. В Сиднее меня ждёт мой мужчина, и в Америке – таких много. Мне нравится не давать никому обещаний… Когда будешь уходить, отдай ключи управляющей. Больше мы с тобой встречаться не будем.

Хилари Орти выскочила на улицу такая злая, что могла бы снести половину автостоянки прежде, чем охранник вступился бы за машины. Ну что за кретины эти мужики! Полагают, что предложением своей руки и сердца осчастливят любую. А Дастин-то Джеймс хорош!.. он, видите ли, по долгу службы годами будет пропадать в море, а она тут его жди и под присмотром бдительного ока свекрови прогоняй искушение даже заговорить с другим мужчиной. Ну нет, мисс Хилари Орти не из таких идиоток… она вольная пташка, у неё водятся деньги – что ещё нужно для жизни? А уж право сменить надоевшего любовника она желает оставить за собой. Кретин, глупец! Она в ярости ударила по клаксону. Ну что он там застрял? Автодорожные пробки Хилари ненавидела более всего в жизни. Ей никогда не хватало терпения развернуть газету и мирно выжидать возможности продвинуться вперёд на пять-шесть ярдов. Бросив машину у обочины, она хлопнула дверцей: позднее попросит кого-нибудь из служащих перегнать «тойоту» в порт. Но уже через несколько секунд необычная сцена заставила её замедлить шаг и вовсе остановиться: удобно устроившись с ногами на капоте своей машины, молодой мужчина пил кофе из красивой пластиковой кружки так же спокойно, как это делал бы он на открытой террасе кафе, с непоколебимым, слегка ироничным равнодушием обозревая вокруг себя поток застывших машин. Он улыбнулся Хилари достаточно дружелюбно:

– Привет. Тоже не любите замкнутого пространства? Кстати, могу предложить вам кофе.

Засмотревшись в его глаза, Хилари прореагировала медленнее, чем обычно:

– Что?.. ох, нет, спасибо. А у вас есть кофеварка?

– Там, внутри, – лёгким движением головы он кивнул на свой вместительный «Крайслер». – Присоединитесь?

– Мне что-то не хочется. Кофе. А вот компанию составить могу.

– Я не откажусь от общения с красивой женщиной добровольно. Присаживайтесь.

– Надеюсь, капот выдержит нас обоих… А знаете, отсюда отличный вид.

– На машины всех марок, – незлобиво фыркнул её новый приятель.

– Я больше имела в виду Ньюкасл. Вдали видно залив и порт. Там в это время дня довольно жарко.

– Любите воду всех сортов и мастей, да?

– Да. И люблю плавать как в ней, так и сверху.

– По утверждениям Робинзона, торчать в океане на утлой лодочке мало счастья.

– Век тогда был другой. Моя новая яхта очень удобна.

– Яхта? Это приятно. И как вы её называете?

– Отец дал ей название «Принцесса Уэльса».

– Наверное, он имел в виду вас?

– Я надеюсь. Это мне подарок к дню рождения.

– Хорошо иметь родителей, способных и желающих делать такие подарки.

– Наверное. Я как-то не задумывалась над этим. Но отца можно понять – они отдыхали от меня четыре года. А вы что любите делать?

– Я? – мужчина задумался. – Кажется, делать бизнес. Без ложной скромности, это дело мне удаётся.

– Значит, и вы можете позволить себе яхту?

– У меня есть неплохой вертолёт, я прилетел на нём в Ньюкасл – из Сиднея. Одна проблема у этих монстров цивилизации: на них нельзя перемещаться по улицам. Пришлось заказать в прокатном агентстве «Крайслер».

– Наверное, вы очень дружны с машинами?

– Они меня слушаются. Как и люди.

– Жаль, что у меня нет вашей харизмы. Мне пока очень трудно говорить служащим, многие из которых старше меня лет на двадцать, что им делать.

– Привыкнете. Умение приказывать – дело наживное.

– Вы говорите так, словно достигли всего, что имеете, сами…

– Разумеется, – человек посмотрел на неё насмешливо, потом изогнулся назад и через открытое окно поставил опустевшую кружку на панель управления. – А вы думаете, процветающий бизнес всегда переходит по наследству?

– Нет, наверное, – Хилари пожала плечами. – Но моё дело создал ещё мой дед.

– Ого, дело-то с традициями! Возможно, мы когда-нибудь встретимся ещё и на переговорах.

– Я не уверена. А какой рынок вы застолбили?

– Застолбил? Я делаю вертолёты.

– Тогда возможно. Мы продаём электронику.

– Вот как? Отличный бизнес. Кстати, меня зовут Майкл.

Девушка сжала протянутую ей руку. И вдруг вся словно окаменела.

– Ох, чёрт!

– В чём дело, увидели дьявола? – улыбнулся насмешливо собеседник.

– Вас не затруднит поцеловать меня, Майкл? Вон там стоит парень в капитанской форме, который полагает, что жениться на мне – его святая обязанность. Только он мне уже наскучил.

– С удовольствием, – обвив рукой тонкую талию, мужчина притянул красотку к себе.

– Не переусердствуйте. Хелло, Дастин, – холодно кивнул Хилари. – Ты на корабль?

На мгновенье сбив шаг, капитан ВМФ посмотрел на неё с обидой:

– Не думал, что тебе это интересно. Я тоже надеюсь никогда не увидеть тебя больше.

– А, ну и отлично. Vaya con Dios! Прощай, – она вновь прильнула к своему новому другу. – Можете меня отпускать. Спасибо вам. Дастина давно пора было поставить на место.

– Однако круто вы с ним!

– На чужих условиях в такие игры я не играю. Ну, – она сползла с полированной поверхности «Крайслера», надела оставленные на асфальте туфли, – мне пора. Да и вам, судя по гудкам сзади, тоже.

– Вы торопитесь, мисс… мисс?

– Хилари. А что вы можете мне предложить?

– Хи-ла-ри, – он словно смаковал её имя. – Звучит божественно. Вам очень подходит, – он окинул девушку одобрительным взглядом. – Вы восхитительны.

– Спасибо.

– А чем вы будете заняты вечером?

– Собиралась посмотреть на закат в заливе с борта своей новой яхты. А вы?

Мужчина открыто рассмеялся.

– Неловко как-то напрашиваться, но я предпочёл бы наслаждаться вашей компанией в этот вечер.

– Тогда в чём проблема? – Хилари смотрела на него с поощряющей улыбкой, и только тонкий специалист мог разглядеть под этой пленительной маской соблазнительницы её беззащитность и неуверенность ребёнка. – Приезжайте. Я скажу вахтенному, чтобы вас пропустили на «Принцессу Уэльса».

Глава 6

Жаркое солнце Австралии пронзало золотыми лучами глубокие воды залива, высвечивая их насквозь, грозя испепелить неосторожных купальщиков, рискнувших загорать на палубе после полудня. Необычайно смуглое тело мужчины казалось уже достаточно прокалённым, а женщина в нескромном бикини обильно пользовалась всевозможными кремами для загара, увенчав голову шляпой, а уязвимое место – глаза – очками. Яхта мягко покачивалась на волнах, сказочный город вдали медленно приближался.

– Пожалуй, я надену саронг, Майкл. Через час мы причалим и отец будет встречать яхту в порту. Он предпочёл почему-то вернуться в Сидней вертолётом.

– Да, пропустить такое восхитительное путешествие было бы жаль, – мужчина перевернулся на спину, подставив широкую грудь и мускулистые ноги лучам солнца, потом сел. – Мне смыться до появления твоего отца, Хилари?

– Дурачок, – присев сзади, она обвила руками его крепкую шею, – я познакомлю вас. Я горжусь всеми моими друзьями. Я рада, что ты согласился плыть в Сидней со мной.

– Друзья – это довольно важно в бизнесе. У тебя ведь компания маленькая?

– Напротив, для моих способностей она слишком огромна.

– Возможно, я сумею помочь тебе, Хилари. Семь лет назад я закончил юридический факультет в Итоне, а потом практиковался в Сиднее.

– В моей компании работают двадцать четыре специалиста в различных отраслях права. Но всё равно, Майкл, спасибо тебе за заботу…

– Двадцать четыре? Ого! – мужчина явно был удивлён, но не стал развивать тему. Он подошёл к поручням яхты. – Эй, детка, иди сюда! Посмотри-ка на это чудо – мыс Бенелонг…

Вдали стремительно вырастали сверкающие стены здания Оперы, построенного Утзоном в конце 60-х годов. Его необычный и пленительный вид, напоминающий полуразвернувшиеся крылья лебедя, готового взлететь с насиженного местечка, навсегда оставался в памяти туристов и первым приветствовал австралийцев, возвращающихся домой.

Мимо «Принцессы Уэльса» промчался скоростной катер на подводных крыльях, оставляя за собой стену брызг, рассыпавшихся алмазами в лучах солнца.

Майкл восхищённо помотал головой.

– Чёрт побери, как же я люблю этот город! Я объездил почти всю Австралию, часто бываю и в Америке, и в Европе, но ничего нет прекраснее, чем возвращаться. Я всё люблю в Сиднее – и Дарлинг-Пойнт с его изящными особняками, как с картинки, и грязь строек в Пирмонте, и рыбный запах где-нибудь в доках… Сидней – это жемчужина, место, в котором мне всегда рады. Какая-нибудь конура в Роксе всегда была ближе мне, чем швейцарская вилла, где отчим холил и лелеял мою мать. Но это не значит, что мне совсем чуждо прекрасное, – с улыбкой закончил он, надевая потёртые джинсы.

Нос яхты мягко ткнулся в причал на сваях. Капитан высунул голову из рубки:

– Богиня, если вы собираетесь сойти на берег, умоляю, сделайте это побыстрее. Мне надо отвести «Принцессу» подальше, пока не начался отлив.

– Конечно, Джереми, мы уже отправляемся. Сейчас должен отец приехать…

– Я останусь на судне, madonna mia, ожидать ваших приказов.

Дверца тёмно-бордового «астон-мартина» со стороны водителя хлопнула; мужчина в строгом сером костюме шёл по доскам причала быстрым и твёрдым шагом, глядя себе под ноги. Хилари краем глаза отметила, что Майкл как-то странно вздохнул и тяжело привалился к поручням яхты, но всё её внимание было направлено на вновь прибывшего.

– Папочка! – радостно завопила она, повисая на шее Джила. – Ох, папочка, как я рада видеть тебя! А «Принцесса» просто великолепна… Джем говорит, она легка, как птица, а с управлением справится даже младенец…

– Я рад, ангел мой, что тебе понравился этот подарок. Окружение совладелицы корпорации должно быть таким же прекрасным, как и её внешность, – Джилберто метнул странный взгляд в сторону Майкла, лицо которого уже приобрело свой нормальный цвет. – Ты приехала одна из Ньюкасла?

– Нет, папа. Ты сам знаешь, что твоя дочь никогда не остаётся одна. Я хочу познакомить вас, – она схватила своего друга за руку. – Майкл, милый, это мой отец Джилберто.

– Добрый день, мистер Орти, – неохотно Майкл протянул руку.

– Ондрада, – лицо Джилберто было мрачным, как у человека, смирившегося со своимпоражением. Рукопожатие вышло очень коротким, словно каждый старался избавиться от руки собеседника поскорей.

– Вы знакомы, – Хилари перевела взгляд с отца на любовника. – И друг друга не очень-то жалуете. Почему? – демонстрируя незаурядную проницательность, потребовала ответа она.

– Хилари, милая, ты по-прежнему сохранила дар заводить неподходящих знакомых. Я не знаю, как это получилось у вас, но ведь реклама «Ондрада Эвиэйшн» публикуется во всех дорогих журналах, повсюду. И, кажется, я упоминал тебе о нём…

– Может быть. Но гипотетический враг в моём сознании никак не сопоставлялся с Майклом…

– А я ни за что не связал бы Хилари с вами, – медленно качал головой Майкл. – Спасибо тебе, chaton, за великолепное плавание, – поцеловав Хилари в щёку, он подхватил пакет со своими вещами. – Мне надо побыть одному, подумать. Я позвоню тебе через пару дней, если позволишь. Или моей фамилии достаточно, чтобы меня возненавидеть?

Хилари крепко сжала сильную руку, глядя ему прямо в глаза.

– Ты недооцениваешь меня, Майкл. Я не открещиваюсь от людей, с которыми однажды подружилась.

– Я рад этому, – просто ответил Майкл Ондрада-Йорк. – И хотя наши корпорации давно воюют, пытаясь вытеснить друг друга с рынка, не хотелось бы превращаться в какое-то подобие средневековых Ромео и Джульетты.

– О, вы даже иногда читаете книги, Ондрада! – неприязненно пробормотал Джил.

Майкл отреагировал с юмором:

– Поверьте, даже этот талант мне подвластен. Мистер Орти, мне нравится ваша дочь, и здесь вражда неуместна. Хотя в сфере бизнеса я по-прежнему клянусь не давать вам спуска!.. только теперь на жёсткость моих мер будет влиять наличие Хилари. Доброго дня вам. Любимая, до встречи!

Оба они – и отец, и дочь – провожали взглядами до конца причала высокую, хорошо сложенную фигуру, передвигавшуюся упругой походкой спортсмена. Майкл ни разу не оглянулся на «Принцессу Уэльса», неторопливо уходившую в глубь залива. Затем Джил вернулся мысленно к дочери – в его глазах было удивление, отчаяние и ужас.

– Хилари Анжелика Орти, ты просто неподражаема! И как ты ухитрилась опять так блеснуть? Ведь познакомиться с Майклом Ондрадой – всё равно что встретиться на улице с Сатаной!

Дочь мило опустила глаза к полу. Зачем расстраивать папу информацией, что любовью Майкл Ондрада занимается просто головокружительно?

Глава 7

Действительно, пришло время с ней серьёзно поговорить… и не имеет значения, что это время пришло глубокой ночью, поскольку Хилари всё равно ещё до сих пор нет дома. Подобрав полы бархатного фиолетового халата, отделанного тёмным атласом, Джил уселся на кровать в спальне дочери, не найдя более подходящего места – все кресла в её комнате были завалены одеждой, как будто Хилари, торопясь на свидание, просто выбрасывала всё из шкафов. Да, мысли Джила с полным на то основанием можно было признать невесёлыми: прошло всего три недели после её знакомства с этим воплощением зла, и дочь уже перестала поддаваться какому бы то ни было контролю. Она совсем потеряла голову от Ондрады, словно и не встречала никогда забавных, остроумных, умеющих быть интересными мужчин!

Джил Орти вскочил, услышав внизу глухой звук закрываемой двери, быстро подошёл к окну; но в сгустившейся темноте трудно было различить марку и цвет отъезжающей машины. Впрочем, сомнений у него и так не возникало… Хилари ворвалась в свою комнату, напевая вполголоса. Губы её ещё горели от поцелуев Ондрады.

– Папа? – она удивилась, потом легкомысленно провальсировала через всю комнату к зеркалу у окна. Остановилась, насмешливо любуясь собой. – Так поздно?

– Вот именно, Хилари, так поздно, – голос отца был суров. – Позволь спросить тебя, где ты была и чем занималась?

– Ох, папа, лучше не надо! Ведь я уже взрослая.

– Полагаю, именно мистер Ондрада сопровождает тебя в твоих ночных прогулках?

– Мои отношения с Майклом не касаются никого, кроме нас двоих, – молодая женщина побледнела, но смотрела решительно и твёрдо.

Джил сел на кровать, вновь встал, в волнении заходил по комнате.

– Вот в этом ты ошибаешься, моя милая. Мне кажется, я напрасно полагался на твоё благоразумие… скажи мне только одно: это серьёзно? Ты его любовница?

– Папа, не спрашивай такого, ты сам напрашиваешься на утвердительный ответ.

– Хилари, замолчи! Так это правда?

– Папа, – Хилари вздохнула, – я давно делаю то, что мне хочется. Зачем тебе вообще поднимать эту тему?

Джил рыкнул.

– Не стоит превращать это в шутку, Хилари. Я видел, как вы с Ондрадой смотрите друг на друга – такими взглядами могут обмениваться влюблённые или заговорщики. Меня почему-то совсем не радует мысль, что Ондрада может стать моим зятем.

– Понятно, папа, – Хилари перестала танцевать. – Понятно. Тогда действительно, нам стоит об этом немножко поговорить. Первое: я люблю тебя, папочка, и не хочу, чтобы, принимая решение, ты разрывался между необходимостью делать бизнес и щадить мои чувства. Второе и последнее: я люблю Майкла и хочу за него замуж.

У Джила перехватило дыхание.

– Хилари, Хилари, ты так молода!

– Это не значит, папа, что я не готова нести ответственность за свой выбор, – она огляделась, ища в комнате свободное место, и, не преуспев в этом, просто скинула тряпки с кресла на пол. – Я хочу кое-что объяснить тебе, дорогой… Ты знаешь или думаешь, что знаешь, Майкла только с одной стороны – как бизнесмена. Я готова признать, что в бизнесе он жесток и непримирим, его ум порой находит такие лазейки в законах, что ему не нужен никакой адвокат. Он безжалостен к врагам и конкурентам. Но, папочка, всё это необходимо! Иначе бы он не получал из года в год самые крупные заказы на поставки самолётов, вертолётов и всего прочего, что только умеет жужжать и летать в воздухе. Но со мной он совсем другой – он дарит мне цветы, целует так нежно, говорит о том, что интересно мне… Он не скрывает, что заинтересован не в драке, а в партнёрстве с тобой и Анджело, но любит-то он меня! Я хотела бы верить, что Хилари Орти для него важнее, чем «Орти Энтерпрайсиз инк.»

– Я тоже, дорогая моя девочка, я тоже. Но увы – всё, что ты перечислила, умеет делать и классический охотник за приданым.

– Но, папочка, Майкл достаточно богат! Надо быть обезумевшим от жадности человеком, чтобы в погоне за долларами подвергать опасности свой будущий брак…

– Я не пытаюсь навязать тебе свою точку зрения, Хил. Ты уже большая девочка и знаешь, что если Ондрада тебе не подойдёт, Сайсели и я никогда не допустим развода. Но поступай, как знаешь. Ради твоего счастья я примирился бы даже с чёртом, не только с Майклом Ондрадой.

– Папочка, не приравнивай их, это несправедливо!

– Не буду, – Джил улыбнулся через силу. – Майкл уже сделал тебе предложение?

– Нет. Но сделает очень скоро.

– Верю, милая, – Джил улыбнулся уже естественнее, зная настойчивость своей дочери. – От кого-кого, но от тебя дичь не уходит. Я попрошу тебя только об одном, Хилари: если – я повторяю, если – Майкл Ондрада сделает тебе предложение и ты примешь его, я хочу, чтобы ты уехала сразу после оглашения помолвки. Не будет никаких проблем с родительским благословением после двухмесячной проверки на прочность ваших чувств.

– Только не это, папочка! Я подозревала что-то подобное…

Джилберто Ниро Грегори Орти с минуту смотрел на неё ничего не выражающим взглядом, и, тяжело вздыхая, Хилари сдалась:

– Будь по-твоему, папа. И куда же ты собираешься меня отослать – в Гренландию или на Таити?

– Тебе не придётся покидать Австралию, дорогая.

– Правда? Я сражена…

– Моим великодушием? Не стоит, – плечи Джилберто устало сгорбились. – Я всего лишь облегчаю себе жизнь. На этот раз ты отправишься одна в инспекционную поездку по материку.

Впервые за всё время беседы Хилари Орти казалась потрясённой на все сто процентов.

– О боже, папочка… Ты не доверял этого дела даже Джеду и Анджело до сих пор.

– Ты будешь первая. Дорогая, ты моя гордость, ты моё продолжение. Когда-нибудь я оставлю своё дело именно на тебя… Я составил своё завещание так, что в случае моей смерти ты, выплатив определённую сумму Анджело, станешь владельцем фирмы. Как ни прискорбно это сознавать, но мой сын способен лишь развалить корпорацию. Он не получит её, даже если умрёшь и ты. Так что постарайся родить детишек. Пусть даже от Майкла Ондрады, которых я смогу научить всему, что знаю сам. От Анджело так мало толку… – сентиментальность в голосе Джила словно одним переключением тумблера сменила деловая озабоченность. – Завтра к полудню Перл подготовит для тебя все необходимые документы, и сядешь за их изучение. Вернёшься ровно через два месяца – день в день. И только одно дополнительное условие: за это время никаких встреч с Майклом, писем, телеграмм и телефонных переговоров. Я не хочу, чтобы он повлиял на тебя, когда ты делаешь такой важный выбор, который перевернёт всю твою жизнь. А ещё обсуди-ка всё это с матерью – Сайсели, я думаю, объяснит тебе, что быть женой бизнесмена не так-то просто.

– Не отговаривай меня, папа, – Хилари позволила себе улыбнуться. – Я хочу этого мужчину в мужья.

– Но ты выполнишь моё условие?

– Да, папа, я сделаю это…

Глава 8

Красивый темноволосый мужчина, высокий и элегантный, чуть за тридцать, он был неотразим. Перл Фридрих, юная куколка за секретарским столом, смотрела на него не просто нежно или увлечённо, но с откровенной всепожирающей страстью.

– Ты – моя жизнь, Майк! Давай встретимся вечером… у тебя, – еле заметно шевельнулись её ярко накрашенные, вызывающие губы; но руководитель «Ондрада Эвиэйшн» обладал более чутким слухом – уловив тревогу на его лице, мисс Перл тут же сменила тон на холодно-официальный. – Мистер Ондрада, мистер Орти примет вас через десять минут. Соблаговолите подождать.

– Хорошо, мисс, – он отошёл от её стола так быстро, насколько позволяли приличия, сел и безропотно – хотя терпение и не входило в число его добродетелей – приготовился проходить персональное чистилище Джила. Глаза его не останавливались на секретарше – совсем ни к чему было афишировать, кто именно в корпорации «Орти» снабжает его иногда строго конфиденциальными сведениями.

Перл погрузилась в ксерокопию какого-то контракта, время от времени тяжело вздыхая: она позволяла себе любить его, заранее зная, что подобная страсть обречена на безнадёжность. Вряд ли Майкл Ондрада достанется ей, коли уж на него положила глаз такая неразборчивая в средствах дрянь, как Хилари Орти…

Двери на фотоэлементах мягко сомкнулись за посетителем. Джилберто Орти не встал, чтобы приветствовать его. Сделав скупой жест предельно занятого человека, он недружелюбно проворчал:

– Садитесь, Ондрада.

– Мистер Ондрада, с вашего позволения, – мягкий, гибкий, лениво-роскошный, как сиамский кот, с округлой бархатистостью слов и движений и поблескивающими из-под полуопущенных век внезапно острыми зеленовато-серыми огоньками, довершающими его сходство с пантерообразными, гость выглядел на редкость спокойным. Он явно выигрывал во владении ситуацией рядом со взвинченным, злящимся на весь мир Джилом. А тот пристально изучал его, не скрывая своего интереса к внешности молодого человека; они не один раз встречались на бирже или в переговорных, но никогда ещё Джил Орти не смотрел на этого типа под таким углом – как на будущего зятя. К этому просто не было до сих пор оснований.

– Майкл Ондрада… Вы – единственный сын морского офицера британской армии, погибшего во время секретных испытаний. Когда вам было четырнадцать, ваша мать вторично вышла замуж за богатого швейцарского предпринимателя Людвига Йорка, который вас и усыновил. После его смерти шесть лет назад вы твёрдо встали на ноги, Ондрада.

– Это комплимент или..? – с выражением сытого благодушия на лице Майкл иронично приподнял одну бровь.

– Или, – резко оборвал его Джил. – Констатация факта, не более того. Ваша семья вас любит и предпочитает жить за ваш счёт. Больше всего родственников по линии отчима – прочие сыновья, дядюшки, племянницы и племянники… Вам 31 год, Майкл Ондрада, вы любвеобильны, но не до безумия, потому что никогда раньше не были женаты, – он критически оглядел мужчину перед собой вновь. – Пожалуйста, сотрите с губ помаду моей дочери – её оттенок вам не идёт. Вы видели Хилари?

Майкл Ондрада-Йорк благоразумно последовал его совету: он достал платок из кейса, стоящего на полу у его ног, но воспользоваться им не спешил, внимательно разглядывая Джила.

– А, собственно говоря, чего вы опасаетесь, мистер Орти, настаивая, чтобы Хил изменила решение относительно нашего брака? Я думаю, у вас не может быть сомнений, что более подходящей пары вашей дочери не найти: взаимные интересы связывают нас с ней больше, чем даже преходящая страсть…

– Моя Хил слишком рано привыкла держать голову прямо, – не отвечая на вопрос, словно его и не заметив, задумчиво продолжал Джилберто. – Когда остальные дети баловались с куклами и пересыпали песочек, она играла бланками договоров, с закрытыми глазами могла починить компьютер и изучала принципы торгов на бирже. С восьми лет она помогала мне в работе. Я-то был счастлив… только вот принесло ли это счастье ей? Не отнял ли я в своём эгоистическом порыве у неё детство?

Ондрада-Йорк не был склонен обсуждать проблемы морально-этического плана, столь отдалённые во времени:

– Джил, я люблю вашу дочь. Я самая подходящая для неё пара. Не только потому, что нам обоим так выгодно. Она завоевала меня своей беззащитностью и одновременно способностью не дать себя в обиду, умением злить, но и успокаивать людей… Ваша дочь, Джил, соткана из противоречий. Мне кажется, я понимаю её лучше, чем кто бы то ни было… Хилари рассказала мне об условии, поставленном вами.

– И что вы имеете сказать против этого, Ондрада?

Майкл ослепительно улыбнулся будущему тестю.

– Да ничего, Джил. Я понимаю причины, заставившие вас сделать это…

– Неужели?

– Но понимаю и нетерпение Хилари. Ей кажется, она нашла то, что ей нужно; она не хочет больше ждать. Она мечтает о свадьбе, сравнимой с бракосочетанием члена королевской фамилии, цветах, подружках невесты, флёрдоранже… Она хочет в свадебное путешествие, пусть даже не дальше острова Орфея на Большом Барьерном Рифе. Не огорчайте её, пусть едет в свою поездку, возвращается и выходит за меня замуж. Я обещаю заботиться о ней и быть хорошим мужем… в конце концов, вы сможете лично проконтролировать выполнение мной этого обещания, – он успокаивающе улыбнулся. – И поверьте, если б я не влюбился в Хилари, я бы не стал так усложнять себе жизнь ради сомнительного удовольствия взять верх над вами.

– Пусть будет так, – пожал плечами Джилберто, словно протягивая трубку мира недавнему врагу. – Я не могу вас разлучить. Сможете быть счастливы – будьте, я лишь порадуюсь за вас. А если нет, если моей девочке будет хоть в чём-то плохо… Ондрада, я вас утоплю.

Глава 9

Солнце садилось над парком Фицроя, путаясь последними лучами в кронах деревьев, окрашивая экзотические листья в кроваво-красный, бордовый цвет, бросая на стволы и между стволами тени причудливых форм и оттенков цвета гнилой зелени. В воздухе пахло терпким устойчивым эвкалиптовым ароматом, перемешанным с запахом дикорастущих кустов жасмина в полном цвету. Вся природа вокруг навевала мысли о страсти, и, следуя ей, парк всё более заполняли гуляющие в обнимку парочки влюблённых. Они стояли у парапета, удобно устраивались на траве, целовались и шептались о чём-то своём, интимном, на маленьких скамеечках вдоль аллей.

Черноволосая девушка с большим альбомом для рисования сохраняла погружённый в себя вид. Она сосредоточенно водила цветным фломастером по бумаге, дабы не выглядеть одинокой, давая тем самым кому-то основание считать её лёгкой добычей, но… всю мизансцену нарушало то, что каждые две минуты девушка тоскливо вздыхала с поразительной регулярностью. Трагическое выражение на нежном личике могло поспорить со знаменитой статуей Ниобеи, оплакивающей своих сыновей. У Хилари Орти был другой повод: она оплакивала разлуку с возлюбленным.

Украдкой женщина вытащила заложенную среди листов альбома фотографию самого дорогого, самого замечательного мужчины на свете – оживлённого и смеющего, что бывало с Майклом Ондрадой не так уж часто. Хилари провела кончиками пальцев по изображению, закрыла глаза, припоминая вкус его губ и улыбку, любовь, обожание, нежность, ничем не скрываемое желание в его глазах… На обороте фотографии были записаны ряды цифр – адрес Майкла в Сиднее, отделение его фирмы у Великих Озёр, номера пейджеров и телефонов. Хилари потянулась вправо, туда, где в машине у неё под рукой находился сотовый телефон… послать Майклу короткое сообщение, любовную записочку, просто напоминание о себе – Джил ничего не узнает! Наткнувшись пальцами на траву, женщина помотала головой, чтобы вернуть себе трезвый рассудок. Что она делает? Она же обещала отцу… нельзя… Дьявол побрал бы принципиальность Джила вместе с его «благоразумными» условиями! Хилари сразу же устыдилась своих мыслей – отец всегда желал ей только добра… не вина Джила, что его точка зрения давно уже устарела и он не в силах понять, что его дочь хочет жить с любимым мужчиной, а в результате законного брака это произойдёт или нет – вопрос второстепенный…

Не давая пронёсшемуся ветерку вырывать у себя из рук бумаги, женщина в глубокой задумчивости сунула фотографию обратно в альбом, карандаш по-деловому воткнула в нагрудный карманчик блейзера и поднялась с травы, отряхивая короткую юбку. У ворот парка её ожидал взятый вместе с водителем напрокат «порше», не слишком опрятная блондинка с грязными волосами, упрятанными под бейсбольную шапочку, подрёмывала за рулём. Хилари разбудила её.

– Пора отправляться, Анна, проснитесь. Подбросьте меня к отелю и отправляйтесь в свою комнату. Если вы мне понадобитесь, я позвоню.

– Конечно, мисс Орти, – без малейшего энтузиазма в голосе отозвалась Аннет Броугес. Она-то надеялась провести этот вечер повеселее, но что поделаешь, музыку заказывает хозяйка… и платит за неё тоже.

Мотор «порше» недовольно ворчал, иногда постукивая железными внутренностями, – его тоже не привлекала перспектива работать в душный вечер, когда большинство машин мирно поджидают утреннего выезда на работу в вентилируемых гаражах хозяев. Аннет Броугес вполне понимала свою машину, но пассивной воле двух этих созданий весьма уверенно противостояли желания Хилари Орти, рождённой приказывать.

Отель, где временно поселилась леди, располагался на одной из основных улиц Мельбурна – одинаково недалеко от автовокзала и аэропорта, и по праву носил на своём фасаде пять звёзд. Конечно, за время своей учёбы в Штатах Хилари пожила и в мотелях, и в студенческих общежитиях – в самых невероятных условиях обитания. Тем больше было у неё оснований сейчас ценить роскошь – сейчас, когда она могла её себе позволить. Кредитная карточка Орти принималась в любом банке страны безоговорочно, а кредит был неисчерпаем – Джилберто Орти создал дочери все условия, когда на два месяца разлучил её с любимым. Но даже золотая клетка в конце концов приедается…

Целую вечность – наверное, второй час, судя по состоянию сумерек за окном, Хилари Орти расхаживала в пеньюаре из лёгких кремовых кружев по своему огромному, пустому и тихому номеру. Четверть часа назад она пыталась включить магнитолу, отыскать какую-нибудь приятную радиостанцию, но резкие звуки непристойного рэпа и фальшиво звонкий смех ведущей, казалось, осквернили тишину, сколь бы назойливой она ни ощущалась.

Следующим в качестве успокоительного средства стал бренди, и бокал, который Хилари бесцельно сжимала сейчас в ладони, уже не был первым. Алкоголь не помог, лишь слегка затуманив сознание, но не изгнав ощущения гнетущей боли и одиночества. Может быть, Майкл в Сиднее чувствует сейчас то же самое… и тоже не может заснуть, как она? О, пошли к дьяволу все обещания! Нервные импульсы благоразумия коньяк заглушал очень даже хорошо. Индифферентную позу в кресле сменил бурный приток энергии. Вскочив на ноги, Хилари Орти принялась заталкивать в свои чемоданы все вещи подряд, не заботясь об их внешнем виде – дома прислуга всё отгладит, когда будет нужно. Пеньюар кружевным комком полетел следом за платьями и костюмами для деловых встреч, а сама Хилари облачилась в удобную для путешествия и эффектную чёрную кожу.

– Аэропорт? Будьте столь добры, мисс, сказать, есть ли сегодня ещё рейс на Сидней?.. через час? А места?.. да, разумеется, в первом классе. Хилари Орти. Оплата кредитной карточкой. Номер рейса?.. благодарю вас, я приеду.

– Аннет, лентяйка, неужели вы уже спите? Поднимайтесь, поднимайтесь, через тридцать минут мне надо быть к самолёту. Пять минут – и я буду в холле. В аэропорту я выпишу вам чек, Аннет, за услуги. Размер этой суммы зависит от вашей скорости сейчас, – положив трубку на аппарат и проверяя последний раз, все ли собраны вещи – старая привычка студенческой жизни, Хилари по-прежнему улыбалась. Господи, всего полтора часа в самолёте – опыт подсказывал, что они будут тянуться вечность и всё же пролетят незаметно, и она вновь встретится с Джилом, Сайсели… и увидит Майкла! Взвизгнув от радости, австралийка подбросила вверх вазу, которую до того сжимала в руках, и, захлопнув за собой дверь, легко сбежала по лестнице в холл, волоча за собой чёрные замшевые чемоданы, абсолютно непрактичные, но такие очаровательные!

– Администратор! Я уезжаю. Я звонила из президентского номера, просила подготовить счёт. Готово? Отлично! – пробежав глазами строчки, женщина размашисто расписалась и выписала чек на банк Мельбурна. – Если поступит какая-то корреспонденция, перешлите мне её в Сидней. Всего доброго.

– Счастливого пути вам, мисс Орти.

– Ага, – не оборачиваясь, надменная австралийка шагнула в прозрачные двери, уверенно покидая очередной этап свой жизни.

Посадка в самолёт уже закончилась, и лишь имя Хилари Орти гремело под сводами аэропорта Тулламарин. Однако девушка на посадке была вежлива и очаровательна.

– Багаж вам придётся взять в салон, мадам, погрузчик уже окончил работу.

– Не страшно, – пыхтя от нагрузки на сердце – весь аэропорт от паспортного контроля ей пришлось пробежать насквозь в хорошем темпе, пробормотала Хилари. Пока девушка на стойке отмечала билет, Хилари, как ей казалось, незаметно скинула одну из туфель на слишком высоком каблуке и встала босой ступнёй на прохладный пол аэропорта. От боли она заскрежетала зубами. Оглядела свои чемоданы, закрыв на секунду глаза, потянулась к ним.

– «Оззи» не сдаются! – браво заявила она, вызвав тем самым улыбку контролёрши.

Сильная загорелая рука перехватила кожаный ремень из её ладони.

– Позвольте мне, мэм, – голос был глубоким и мягким, как соболиный мех.

Хилари подняла глаза, встретила улыбающееся, необыкновенно располагающее к себе лицо мужчины; промелькнула короткая ужасная мысль, что вся её искусно наложенная косметика давно уже превратилась в стекающие по щекам струйки грязи – от непрерывной беготни галопом.

Пилот легко подхватил второй чемодан, словно в нём был гагачий пух, а не тяжеленный блок документов, вошёл в алюминиевый «рукав» и обратился через плечо к контролёрше:

– Джоан, дорогая, проверь по списку, все ли явились. Если да, пусть передают Лесли, что можно закрывать.

– Есть, кэп! – шутливо отдала честь контролёрша.

Хилари побежала за пилотом, держа в руках туфли. Девушка-стюардесса в салоне тоже ей улыбалась.

– Мадам, ваше место здесь. Багаж мы уберём в специальное отделение, но ваша сумочка может вам пригодиться. Вот, пожалуйста.

Хилари поблагодарила её, пинком отправляя туфли под кресло и падая со стоном облегчения в него же – успела! Устроившийся у иллюминатора седой священник сочувственно улыбнулся ей.

– Утомились, дитя моё? Активная жизнь не всегда идёт на пользу молодым девушкам.

– И их репутации, да, падре? – сверкнула в ответ озорной улыбкой Хилари Орти.

– В некотором роде и это истина, – благожелательно согласился священник. Точными движениями разгладив воротничок, он поудобнее устроился в кресле. – Я чувствую себя, как Иона в чреве кита. Вы не боитесь летать, дочь моя?

– Нет, отец, – фыркнула Хилари, – я хорошо ориентируюсь во всех стихиях. За исключением огня, может быть.

– Счастливица!

– О да, отец, я счастлива, – женщина охотно согласилась, – я очень счастлива. Спустя пару часов я увижу своих родителей и брата, с которыми находилась в разлуке почти два месяца, и возлюбленного, которого не видела ещё дольше. А через пару недель я выхожу замуж за человека, ради любви которого готова была на преступление.

– Вы прелестны, – пожилой священник открыто любовался нежным сиянием её ласковых серых глаз.

– Благословите меня, отец!

– Конечно, дитя моё, и это будет благословение самого Господа. Наш верховный отец радуется, когда его чада так любят друг друга, что готовы прожить вместе всю жизнь.

– Мне кажется, я сплю – уж слишком я счастлива!

– Но вы заслужили это, дитя моё, я уверен. Господь справедлив, он вознаграждает нас и карает лишь за наши грехи и добродетели. Мы всегда получаем то, что заслуживаем.

– Я не знаю, отец… Я не всегда вела праведный образ жизни.

– О, вы молоды! У вас искупление ещё впереди – далеко-далеко за горизонтом. Ваша душа очистится, и жизнь будет долгой и счастливой. Вы такая…

– Какая я, отец мой?

– Вы девочка с распахнутыми глазами, бегущая навстречу розовеющему рассвету; всё вокруг необычно и удивительно… но будьте осторожны, дитя моё, будьте бдительны: в единый миг солнце окрасится ярким золотом – металлом жестоким и жгучим… Я молю Господа, чтобы яркость этого пламени не ослепила ваши чудесные глазки… что-то вот-вот должно случиться, я чувствую…

– Я не понимаю, что вы хотите сказать…

– Во имя Господа, я не хотел напугать вас! Простите меня… Я просто размышлял вслух. Я стар и иногда заговариваюсь… не обращайте внимания. Пусть благословение Господне пребудет с вами. Храни вас Господь, милая! – осенив её лоб, на котором сбежались встревоженные морщинки, крестным знамением, святой отец откинулся в своём кресле. До самого конца полёта Хилари не удалось добиться от него больше ни слова; едва только они приземлились в Кингсфорд Смит, священник растаял в толпе встречающих, словно его и не было.

Повесив на плечо самую лёгкую из сумок, а остальной багаж свалив в гору у ног, мисс Хилари Орти долго крутила головой, высматривая в здании аэропорта знакомые лица, пока не вспомнила, что на самом-то деле она не предупредила ни Майкла, ни Джила о своём возвращении и рассчитывать на красную ковровую дорожку при встрече в её положении по меньшей мере смешно. Ей придётся самой позаботиться о вещах, такси и прочих удобствах цивилизации. На всякий случай Хилари всё же набрала домашний номер телефона, но, услышав короткие прерывистые гудки, сразу же бросила трубку и больше дозвониться не пыталась. Во-первых, придётся дожидаться шофёра сорок минут и ещё почти час, чтобы доехать домой… и потом, какой это будет сюрприз для матери! При мысли о Сайсели лицо молодой женщины просветлело: вот уж кого она не дождётся обнять и зацеловать до смерти поскорее…

– Эй, помогите мне с багажом! Ехать далеко, но я плачу вперёд – с чаевыми, – бросив через плечо сумку на пол салона, Хилари поудобнее расположила ноги и захлопнула дверцу со своей стороны. – В Большой Сидней.

– Довезу в полчаса, мэм, – кинув короткий взгляд на банкноту в её руке, шофёр взялся за зажигание…

– Чёртов кретин, идиот, алкоголик! – бушевало в слуховом отверстии так, что мембрана чуть слышно жалобно дребезжала. – Как ты смеешь звонить мне с такими претензиями, надравшись в стельку?! И если бы это было в первый раз! Мне даже противно считать тебя своим сыном, Анджело Орти, а не то чтобы наследником! Да ты разворуешь и развалишь дело всей моей жизни, моих предков за месяц, если не меньше… Ты наркоман, алкоголик, не способный контролировать даже самого себя, а не только бизнес, слабак и скандалист…

– Я не пьян, – пытался вставить в гневную речь отца блеющим тоном протест Энди. – Ну разве чуть-чуть, для храбрости…

– Для храбрости? Чуть-чуть? Для храбрости тебя надо почаще сажать в кутузку – и чтобы вносил сам за себя залоги. Это Джедедия Макмиллан носится с тобой, как с китайской вазой. Он тебя принцем, видите ли, считает наследным!

Сайсели Орти со страхом поглядывала из кухни на дверь кабинета, откуда неслись выкрики разбушевавшегося мужа. Ну как он не понимает, Анджело всегда был не очень закалённым ребёнком; да, у него слабая воля, всякие дурные девицы крутят им, как хотят… но ведь он же их сын, их ребёнок, их первенец. Почему же Джил не жалеет их мальчика? Сайсели захотелось заплакать, на глазах появились слёзы, что бывало с ней очень редко. Наверное, Джилберто прав, и у Хилари больше способностей и сил, чтобы удержать корпорацию на должном уровне; но ведь её назначение на пост президента будет таким нарушением традиций… не говоря уж о том, как пострадают интересы законного наследника – их сына…

Звонок в парадную дверь оборвал её грустные размышления – трели звучали одна за другой, слишком нетерпеливо; Сайсели вытерла руки о полотенце и покинула тёплую кухню, чтобы открыть дверь.

Молодой человек со странно настороженными глазами улыбнулся ей чисто механической, насильственной улыбкой, прижимая к груди чёрную кожаную сумку так, словно в ней хранились алмазы из кимберлийских копей.

– Миссис Орти? Мне надо поговорить с вашим мужем – он меня ждёт…

Берясь за рычаг переключения скоростей, водитель искоса посмотрел на свою красивую пассажирку.

– Да вы счастливица, мисс… Не каждой выпадает только одно хорошее в жизни.

– Ой, – смутилась Хилари, – я, наверное, совсем надоела вам изложением причин своего эйфорического состояния.

– Нет, что вы…

– Но у меня и вправду всё замечательно: семья и работа, и свадьба на горизонте – а ведь это совсем не далеко…

– Папа, папа… Отец, ну ответь же мне хоть что-нибудь!.. Отец… Господи Иисусе, что же произошло там?..

Такси притормозило у въезда на бетонированную дорожку.

– А вы уверены, что сюда можно? Написано «Частная собственность. Не-санк-цио-ни-ро-ван-ный въезд запрещён».

– Конечно, можно. Я здесь живу. И потом, вы же не думаете, что я потащу всё своё барахло за четверть мили самостоятельно?

– Ну хорошо, вы меня убедили, – не слишком уверенно отозвался водитель, пожал машину назад, чтобы удачней свернуть на подъездную аллею. И уберёг тем самым себя, а, возможно, и свою пассажирку от серьёзной аварии, если не от гибели вообще: в ту же секунду из ворот «Витч-Хаус» на невообразимой скорости вылетел красный седан с тонированными стёклами, едва не врезался в дуб у ограды. Взвизгнули тормоза, но сумасшедший водитель всё же сумел вписаться в изгиб дороги и скрылся в клубах поднимаемой пыли вдали.

Хилари Орти свела в одну тонкую линию строгие брови.

– Мне это не нравится. Среди наших друзей и знакомых нет лихачей вроде этого. Но вывести из себя можно любого. Мне кажется, что-то произошло там… Поезжайте, поезжайте скорее к дому! – она выскочила из такси ещё до того, как машина остановилась. – Ждите здесь, – скомандовала шофёру.

Легко взбежав по пяти ступенькам на крытую галерею, Хилари приостановилась, отшатнулась в изумлении: красивые витражи из кусочков цветных стёкол, в которых всегда так чудесно переливалось солнце, были разбиты жестокими, злыми ударами; дверь приоткрыта. Только тут она по-настоящему испугалась.

– Мама, папа, я вернулась! – голос её от страха звучал пронзительно. – Мамочка, где вы? Папа! Энди?

Хилари осторожно вошла в дом, словно шаги громче звука падающего листа могли бы нарушить неуверенное, робкое тление огонька надежды внутри неё. Дом молчал – той мёртвой и страшной тишиной, встречающей путника, когда в доме давно уже никто не живёт. Отчаяние медленно заползало в её душу.

Хилари кинулась в кабинет.

– Папочка! Папа, где ты?

Джилберто Орти лежал лицом на столе, сжимая в руке телефонную трубку, из которой тоскливо неслись гудки. Он не шевелился. Хилари подбежала к отцу.

– О, папочка, тебе что, плохо?! – лишь вблизи она разглядела лужицы красной жидкости, напоминающей кетчуп, растекающиеся из-под Джилберто по столу. Рассыпавшиеся веером листы бумаги пропитывались ею, на глазах меняя свой цвет.

– Не понимаю, – глаза Хилари широко раскрылись. Она схватила отца за плечи, подняла его. Глаза Джила Орти были открыты, в них застыло выражение безграничного изумления; взглянув на ровные ряды ран, прострочившие грудь Джила, Хилари скорее умом, нежели сердцем, поняла, что любимого человека ей уже не спасти. Глухой звук, с которым голова Джила упала на стол, заставил её содрогнуться. Но где же Сайсели?

– Мама! Мама, мамочка!

Слабый стон донёсся до обострившегося слуха женщины откуда-то со стороны кухни.

– Мама! – Хилари ворвалась в помещение, улыбаясь, но при виде кровавых следов по всему деревянному полу кухни радость её находки угасла. Сайсели Орти сидела, заваливаясь набок, со смертельно бледным лицом и растрепавшимися волосами, ослабевшими пальцами цепляясь за дверь.

– Мамочка, что с тобой? Господи, что же произошло здесь, что случилось… Почему вы не дождались меня, мамочка?! Я не допустила бы этого, – рыдая, Хилари опустилась на колени рядом с матерью, обняла её, раскачиваясь взад и вперёд в безутешном горе.

– Meine liebe mädchen… tochter, – расслышала Хилари хриплый шёпот. В горле Сайсели что-то угрожающе клокотало. – Ты вернулась…

– О, мамочка!

– …где… отец? Он… убил его?.. почему… не понимаю… я… люблю тебя… будь осторожна… береги Энди…

– Я обещаю, обещаю тебе… ты поправишься!

Сайсели слабо ей улыбнулась.

– Нет… но я буду… помогать тебе… я приду, когда… будет трудно… – с усталым вздохом Сайсели закрыла глаза. Хилари не сразу поняла, что её мать больше не дышит и не шевелится, что она мертва. Выпустив ту, что совсем недавно была Сайсели Орти, её замечательной, обворожительной мамой, молодой и красивой, из своих рук, женщина выбежала из дома – казалось, что стены душат её, не выпуская из своего замкнутого многогранника.

Разглядев выражение её лица, шофёр такси изумлённо шагнул к ней. Споткнувшись, словно слепая, женщина упала на колени прямо в пыль посреди дороги. Разрывающий душу низкий вой раненой в самое сердце львицы подхватил ветер и унёс вдаль, а на дороге осталась только слабая женщина, лишившаяся самого дорогого.

Глава 10

«Вчера состоялись похороны уважаемых граждан нашего города – мистера Джилберто Н.Г. Орти и его супруги, достопочтенной миссис Сайсели Орти, ставших жертвами неизвестного маньяка-убийцы… Миссис Орти была широко известна и почитаема как одна из наиболее щедрых дам-благотворительниц для детских домов и приютов… Присутствовали дети покойных – Анджело и Хилари Орти со своим верным спутником мистером Майклом Ондрада-Йорк; а также главный менеджер корпорации «Орти» и опекун мисс Хилари, мистер Джедедия Макмиллан, и более пятисот граждан Сиднея. Завещание мистера Орти будет вскрыто через два дня, и мы надеемся первыми познакомить наших читателей с его содержанием…» – Майкл нервно смял газеты, не дочитав статьи, обернулся к рыдающей на постели девушке.

– Хилари, ну, Хилари, дорогая моя, хватит.

– Из смерти моих родителей они делают сенсацию, приманку! А ты видел, ты видел этот отвратительный снимок, как меня выводят из церкви?!

– Видел. Я подам на них в суд, – он присел рядом, погладил тёмную встрёпанную голову, от прикосновения к этому желанному, всегда неистово желанному телу почти потерял голову. – О, Хилари, если бы я только был твоим мужем! Я сумел бы защитить тебя от этой грязи.

– Любимый мой, – она слабо улыбнулась – впервые с той ужасной секунды, когда, ворвавшись после приезда из Мельбурна в дом, нашла почти бездыханные тела родителей в комнатах. – Майкл, милый, мы не можем сейчас пожениться. Я должна носить траур. Да и не расположена я веселиться, пока кровь моих родителей стоит у меня перед глазами… пока я не посчитаюсь сполна с убийцей, – тихим, но твёрдым голосом закончила она. – Но я люблю тебя, Майкл, и если ты подождёшь…

– О, я подожду, Хилари, можешь не сомневаться. Я подожду, – в его устах эта фраза приняла неуловимо зловещий смысл.

– Хилари? Это Энди.

– Анджело! Где ты, что с тобой? Нам нужно поговорить. В газетах печатают ужасные снимки – на выдумки ты неистощим. В каком по счёту за вечер баре ты сейчас? Я подъеду.

– Успокойся. Я дома и я трезв.

– В это трудно поверить.

– Уж попытайся. Впрочем, возможно, я накачаюсь до твоего приезда, так что поторопись. Мне надо тебе кое-что рассказать.

– Не вздумай пить! Я быстро.

– Ага. Я пока попытаюсь выставить Клеманс. Она спит.

– Нет, нет, Энди, пожалуйста, – сестра плакала, не скрывая своих слёз. – Зачем ты только мне это рассказал, Энди?

– Ты должна была знать, Хилари. Твой дружок Ондрада – убийца, он убил наших отца и мать. Расставайся с ним поскорее, пока он не прикончил и тебя.

– Господи, брат, ты разбил моё сердце! Неужели ты мог желать мне этого? Никогда, никогда уже я не смогу полюбить мужчину! – рыдала она.

– А женщин тебе любить нет смысла, – цинично захохотал Энди. – Хилари… ты что-то решила? – встревожился он – характер сестры не был в семье загадкой.

– Да, Анджело, – глаза мисс Орти были уже сухими. – Я его уничтожу.

– Хилари, ты что? Он же убийца, тебе жить надоело?!

– Нет, – девушка вращала в пальцах отделанный золотом карандаш. – Он сдохнет морально… Но это уже мой план и тропа моей мести.

Глава 11

– Мисс Орти, вам звонит мистер Ондрада по общей связи. Соединить?

– Скажи ему, Перл, у меня совещание. Сегодня и завтра я занята, не смогу с ним связаться, а потом уезжаю в Коста-Рику или Сингапур на полгода.

– Сообщить мистеру Ондраде, что вы не желаете его видеть? – бесстрастный голос секретарши граничил с автоматизмом.

– Конечно, нет, Перл, будь вежлива с моим женихом. Он достоин самого лучшего отношения. Кстати, мне нужен Джед Макмиллан. Попроси его мне позвонить.

– Конечно, мисс Орти, как прикажете.

Опершись обеими локтями о стол, Хилари сжала между ладонями раскалывающуюся от боли голову. Она же знала, как настойчив в своих желаниях Майкл, догадывалась, что он будет преследовать её, полагая, что она верит официальной версии смерти родителей. Она же не собиралась раскрывать карты до начала осуществления своей мести. Но и видеть Майкла Ондраду она больше не могла.

Сколько же прошло времени? Пять минут? Или больше? Что она делала это время? Бумаги… она подписывала какие-то бумаги, читала их… Где Джед? Надо быть осторожнее, а то натворит в бессознательном состоянии таких дел, что потом их не распутает и весь штат юристов её корпорации.

Мигнул огонёк внутренней связи, и Хилари сразу схватилась за трубку.

– Джед, дорогой, как я рада твоему звонку! Ты мне нужен…

В ответ до неё донёсся сухой смешок.

– Я рад был бы услышать это в другой ситуации.

– Джед? – Хилари Орти нахмурилась. – Нет. Это ты, Майкл? Что тебе нужно? Откуда ты звонишь?

– Из твоей личной приёмной. Хилари, что происходит?

«Уволить Перл Фридрих», – черкнула в лежащем перед ней на столе блокноте Хилари.

– Что происходит, Майкл? Где? Я не уверена, что поняла твой вопрос.

– Что с тобой? Ты прячешься от меня?

– О чём ты? – женщина изобразила непонимание. И отчётливо услышала, как заскрипел зубами по другую сторону провода её собеседник.

– Ты отказала мне в приёме, мои письма и цветы, посланные тебе, встречают меня утром в моей же конторе… Это нечестно. Могла бы хоть объяснить. Я получил отставку?

Женщина прижала ледяные кончики пальцев к пылающему лбу. Похоже, эта история не пройдёт для неё бесследно. Но с другой стороны, это её первое серьёзное сражение без поддержки отца за спиной.

– Ты удивительно догадлив, Майкл.

– Почему?

– Видишь ли, Майкл, я поняла, как различаются наши взгляды на жизнь, семью, брак, детей, работу – практически на всё. Мы с тобой плохо совместимы.

– Не говори ерунды, – сухо засмеялся мужчина. – Мы замечательно «совмещались» с самой первой минуты нашего знакомства. И всё было хорошо – до какой-то блажи, пришедшей тебе в голову.

«Хороша блажь, – мысленно отозвалась Хилари Орти, – убийство ни в чём не повинных людей…»

– Здесь замешан мужчина? – выдвинул новую версию Майкл.

– Мне не нравится, каким тоном ты со мной разговариваешь.

– «Признайся, верность женская мужчине – перо, что плавает в морской пучине…»

– Это Джон Китс, – холодно прокомментировала Хилари. – «Ода к Фанни». Я учила не только экономику, Майкл. Прощай, – одним нажатием пальца она отключила функцию громкой связи, чтобы тут же включить её вновь, соединяясь напрямую с секретаршей.

– Мисс Фридрих.

– Да, мисс, – в голосе Перл онауслышала не замечаемое до того потаённое злорадство и даже вызов.

– Мисс Фридрих, я, кажется, давала вам указание не беспокоить меня соединением с мистером Ондрадой. Я не знаю, сколько он вам заплатил. Меня это и не интересует. Но день, когда вы позволите себе подобный номер ещё раз, станет вашим последним днём в «Орти Энтерпрайсиз». Вам это понятно? – как наяву она представила себе опущенные в притворном смирении глазки Перл.

– Да, мисс, – тихо отозвалась секретарша. – Я… прошу прощения. Я не хотела повредить вам.

– Меня не интересует ваша мотивация, – Хилари помедлила, не решаясь закончить на столь жёсткой ноте. И только эта пауза дала ей шанс услышать истинное мнение секретарши о ней. «Эта Орти – настоящая стерва», – проговорила Перл, явно обращаясь к кому-то находящемуся в приёмной.

Хилари в ярости вскочила. С неё достаточно! Она уволит нахалку прямо сейчас, на глазах у всех, и тем самым преподаст урок бунтарям, не готовым смириться с изменившейся властью. Она подбежала к выходу… и едва успела защититься выставленными ладонями от летящей навстречу двери.

– Мистер Ондрада! – пронзительно верещала Перл из приёмной.

Майкл едва не сбил женщину с ног, затормозив движение в последний миг.

– Хилари! – он был очень бледен, зеленовато-серые глаза горели, контрастируя с цветом лица. – Нам надо поговорить.

Хилари Орти невольно попятилась. Во взгляде Майкла Ондрады было что-то пугающее её. Возможно, одержимость одной-единственной идеей – доказать ей, что она ошибается. Но Хилари знала правду.

– Убирайся, или я вызову охрану!

– Давай. Мы, богатые, любим этим грозить.

Женщина сделала ещё один шаг назад. Она, не задумываясь, выполнила бы свою угрозу, но была беззащитна за пределами своего стола, в который было вмонтировано всё, что нужно для бизнеса, в том числе и кнопка вызова охраны.

– Перл…

Майкл сделал шаг к ней, и звукоизолирующая дверь захлопнулась, прервав её связь с внешним миром.

Незваный гость издевательски улыбнулся, давая понять, что видит её насквозь.

– Ну, чем ты теперь станешь мне угрожать, девочка?

Хилари Орти огляделась. Ну что ж, если необходимо, она будет рассчитывать только на себя.

– Ладно, давай поговорим, Майкл. Присаживайся, – указав ему на кресло, она направилась к своему столу с очевидным намерением занять кресло руководителя.

– Э, нет, – Ондрада-Йорк перехватил её в движении. – Я предпочёл бы разговаривать с тобой на равных, а не под прицелом пистолетов. Будь так добра, сядь рядом со мной, любимая. Совсем недавно тебе эта просьба не показалась бы столь отвратительной, – отреагировал он на выражение лица Хилари.

Всего пара секунд, и женщина готова была временно подчиняться его решениям. Собственно говоря, выбора у неё не было – в физическом плане она не могла сравняться с Майклом Ондрадой.

Хилари села на диван, отодвинувшись от посетителя как можно дальше. Но диван не футбольное поле, и это «дальше» не превышало полуметра. Лица обоих были холодны и враждебны. Хилари защищалась, а Майкл не понимал препятствия, которое он атакует.

– Ну, я тебя слушаю. Что ты можешь сказать мне, Майкл?

Ондрада тщетно искал остатки былой страсти в обращённом к нему лице.

– Ничего нового. Я люблю тебя. Почему ты так ко мне переменилась?

– Между нами возникли проблемы, Майкл.

– Тогда почему я узнаю о них в последнюю очередь? А знаешь, я догадываюсь, в чём тут дело… До меня дошли слухи о знаменитой пресс-конференции Анджело в ночном клубе. Говорят, его процитировала даже пресса – мои юристы сейчас готовят иски к этим газетам. Твой брат утверждает, что именно я убил Джила и Сайсели. Ты тоже поверила в это, да?

Хилари побледнела. Головная боль опять возвращалась к ней.

– Уходи, Майкл Ондрада. Забудь моё имя, моё существование и не появляйся тут – никогда. Это самое большее, что я могу сделать во имя нашей прошлой любви.

– Хилари! – Майкл выглядел уязвленным. – И ты могла…

– У Анджело есть доказательства, Майкл. Мой безответственный алкоголик-брат в этот раз знает, что говорит.

– И что же он говорит?

– Разве ты не читал эти самые газеты? Анджело слышал, как отец произнёс твою собственную фамилию в тот момент, когда его… – голос женщины сорвался, и она замолчала.

– Хилари… – Майкл напрягся, – милая, я не знаю, какого чёрта Джил произнёс ее, но меня в твоём доме не было, я клянусь!

– Правда? А ты подумай, вспомни получше, что ты делал в тот день.

– Я был в Перте.

– Да? А может быть, на другом конце Земли?

– Хилари, что всё это значит? Зачем мне было убивать Джила и Сайсели?

– Не знаю, Ондрада. Но когда узнаю, берегись. Ты будешь умирать медленно… Лучше спрячься, Ондрада.

Майкл криво усмехнулся.

– Если бы я был убийцей, что помешало бы мне сейчас инсценировать «несчастный случай» для тебя? Ты можешь неудачно упасть, споткнувшись о ковёр, и разбить голову вот об этот столик. Или твой замечательный химический шарфик вспыхнет от пламени зажигалки, и ты, потеряв самообладание, выпрыгнешь в открытое окно…

Губы Хилари задрожали – она не предусмотрела всех опасностей пребывания с убийцей родителей наедине. Посмотрев на её лицо, мужчина грубо рассмеялся.

– Ты – мнительная и слабая папенькина дочка, Хилари Орти. Я сам не понимаю, что в тебе заставило меня так влюбиться. Ты предала меня при первом же испытании. Полагаю, что ты мне больше не нужна.

Майкл Ондрада встал и подошёл к двери, захлопнул её за собой – а Хилари всё продолжала сидеть, будто зачарованная, глядя в пространство. Она очнулась от звука пролетающего в небе самолёта и, зябко поёжившись, потёрла плечи руками. Наверно, она что-то не поняла в случившемся. Разве это не предполагалось быть её местью? Майкл Ондрада должен был смиренно признать своё преступление, если не раскаяться в нём, умолять её о прощении, а после безропотно отправиться в тюрьму и понести заслуженное наказание. А вместо этого он оскорбил её и унизил, и ушёл победителем. Ему не пройдет это даром…

Хилари Орти и не догадывалась, что в это же самое время в двух кварталах от «Элпайн билдинг» проходит секретное совещание, посвящённое по большей части её персоне. Двое мужчин и молодая, с экзотической внешностью женщина планировали разные способы получения доступа к её состоянию.

– Лолли, деточка, я одного не пойму – почему ты всё ещё думаешь, что ты умнее всех нас, вместе взятых?

– Потому что я умнее, Лукас. Я бы на твоём месте вообще помолчала – после того, что ты натворил.

Мужчина постарше, так некстати вставивший своё замечание, слегка попятился перед напором горящих зелёных глаз удивительно привлекательной рыжеволосой женщины, наступающей на него. Взгляд прекрасной Лоретты проник в самую глубину мозга, заставив пошатнуться. Видение младшей сестры и по совместительству любовницы, в кровь раздирающей лицо недостаточно проворной прислуги, встало перед ним как живое. Лукас Йорк струсил.

– Лолли, я пошутил, Лолли, – на всякий случай он загородил лицо руками. Однако Лоретта уже потеряла к Лукасу интерес. Она обернулась к третьему, молчаливо и равнодушно наблюдающему за происходящим, участнику заговора. – Джеффри, ты так спокоен. Неужели тебе не интересны подробности моего плана?

Если бы не блеск глаз, она бы подумала, что Джеффри Йорк спал. Но брату, во всём ей подчиняющемуся, было просто не важно, что делать – только бы угодить ей. В своей семье Лоретта всегда была лидером. Скорую на расправу, её боялись и обожали. Даже отец ждал несколько месяцев её согласия перед тем, как жениться во второй раз. Лоретте льстило, что Людвиг Йорк ни за что бы на это самостоятельно не решился. Кроме того, она понимала, что приход в дом мачехи пошатнет её положение кумира. Она дала отцу разрешение по одной– единственной причине, когда увидела своего будущего сводного брата. Лоретта влюбилась. И за все минувшие восемнадцать лет Майкл ни разу не разочаровал её жадной и эгоистичной влюблённости. Впрочем, Лоретта готова была прощать ему мелкие недостатки вроде намерения жениться на другой женщине. Жизнь есть жизнь, и никто не поймёт женитьбы мужчины на сестре, пусть даже сводной. Им с Майклом не быть вдвоём, и Лоретта была готова формально отдать его в чужие руки. В случае с Хилари Орти разговор даже не мог идти о любви, Лоретта понимала. Только об увеличении состояния. И в этом деле Лоретта готова была помогать сводному брату всеми силами. Даже если он не просил о помощи.

– Ты, – вновь повернувшись к Лукасу, Лоретта ткнула его пальцем в грудь, – полоумный придурок, разрушил все наши планы поженить Майка и эту Орти. Кто тебя просил вмешиваться? Ты хоть понимал, что она может и не броситься за утешением в объятия Майка – и принесли заодно все свои денежки, а начать его подозревать? А так ведь и случилось. Ты, что, не мог подождать, пока они с Майком поженятся? Всё уже к этому шло…

– Лолли, котеночек, – Лукас Йорк защищался, – с чего ты решила, что эту бойню устроил я?

– А кто же ещё? – Лоретта кипела от негодования. – Мы все прекрасно знаем, что Майк был в Перте в тот день и никого не нанимал для работы, а Джеф сидел под моим присмотром. Я знаю, что это был ты, и даже знаю, где ты спрятал автомат. Сказать? – наклонившись, она прошептала несколько слов на ухо Лукасу, и тот сник на глазах. – Что, будешь опять утверждать, что ничего не помнишь? – с вызовом проговорила Лоретта.

Лукас виновато смотрел на нее.

– Не помню. Ты же знаешь, я болен. Врачи говорят…

– Я знаю, что говорят врачи. Ты психопат. Но ты разрушил все наши планы. Эта девица Орти теперь не желает и видеть Майка. А нам нужны её деньги. Мы можем похитить её и выдать насильно за Майка замуж. Но долго он её в подвале не продержит, не то время. А если она найдет способ обратиться в ФБР? Нет… Мы поступим хитрее. Мы ей подсунем другого жениха.

– Я могу на ней жениться! – выступил с инициативой старший Йорк, стремясь искупить свою провинность перед сестрёнкой.

– Ты? – Лоретта с презрением посмотрела на Лукаса. – Да ты же идиот. Одна я и могу переносить тебя. Как я могу быть уверена, что ты спокойно дождешься того времени, когда можно будет выдать её смерть за несчастный случай? Мне не нужны подозрения. Нет уж. Я знаю, кто будет новым поклонником. Им будет Джеффри.

Младший брат только лениво приоткрыл глаза. Он знал, что у него нет никаких шансов устоять против Лоретты.

Глава 12

– Я давно мечтал с вами познакомиться, – меняя колесо, парень болтал без остановки, и Хилари невольно была зачарована этим журчанием. – Я всё смотрел и смотрел, даже ездить за вами начал, как маньяк какой-то…

– Да зачем вам это надо? – Хилари готова была засмеяться. Молодость и жизнерадостность незнакомого поклонника, его комплименты согревали её сердце. – Вы, наверное, моложе меня…

– Мне уже двадцать три, – немного обиделся юноша, откидывая со лба светлые волосы. – Я взрослый. А вы – такая красивая… Я ужасно рад, что появился повод с вами познакомиться, – он посмотрел на полосы пыли на своём плаще и заливисто рассмеялся, – пусть даже такой грязный.

Хилари улыбалась. Мальчик был очень даже симпатичный. И старше её, хотя выглядел безусым юнцом. А тот всё не умолкал:

– Вас зовут Хилари, я знаю. Я спрашивал у миссис Хэндерсон в тот вечер, когда увидел вас у неё в гостиной. А я – Линдон. И я разрешу вам сократить это ужасное имя так, как вам хочется, если вы согласитесь пойти со мной на бейсбол. У меня как раз, чисто случайно, есть два билета…

Женщина состроила гримаску, чтобы не рассмеяться прямо в его голубые, горящие надеждой глаза. Этот Линдон напоминал ей маленького щеночка, из всех сил машущего хвостом в стремлении завоевать любовь хозяина.

– Хорошо.

– Вы согласились? – парень по-прежнему недоверчиво уставился на неё. – Правда согласились? Да! – он высоко подпрыгнул, выпустив ради этого из объятий проколотое колесо. – Я никогда бы не поверил…

– Почему? – Хилари улыбалась. Ей ужасно нравилось происходящее – и радость в голубых глазах юноши, и маленькие воздушные пузырьки удовольствия, словно шампанское, взрывающиеся внутри. История с Майклом кошмарно пошатнула её самомнение, но это объяснение в любви было искренним. Сама по себе она тоже чего-то стоит.

Линдон смутился.

– Ну… вы такая особенная. У вас и приятель должен быть из высших кругов. У Хэндерсонов вы были с парнем, который с вас пылинки сдувал.

– А, Клинтон Макмиллан! Он, к сожалению, мой единственный спутник в последнее время. Я несколько разочаровалась в любви…

– А если, – светловолосый Линдон смотрел на неё с надеждой, – я попытаюсь сразиться с вашим разочарованием?

– Моя благодарность не заставит себя ждать, – Хилари уже чувствовала себя на седьмом небе от этого пикантного словесного поединка.

– Да будет так! – торжественно проговорил Линдон, захлопывая багажник. – Я закончил, моя богиня. Вы не откажетесь подбросить меня до центра?

– Разумеется. И даже приглашу выпить кофе в мой дом. Уж на это-то вы можете рассчитывать после такой грязной работы…

Через два месяца – сияющих, искромётных – знакомства с Линдоном Кеном Хилари приняла важное решение. Она забудет о тяжком прошлом, тем более что преступник вёл себя так тихо, как она от него и требовала. Идея отправить Майкла Ондраду за решётку по-прежнему таилась в её голове, но даже после того, как полиция, подогретая публичными обвинениями Анджело Орти, заново провела следствие в этом направлении, никаких доказательств не появилось. Майкл Ондрада не угрожал Джилу Орти – ни тайно, ни явно, не приобретал даже задолго до преступления никакого оружия, отпечатки протекторов в грязи у дороги к «Витч-Хаус» не соответствовали протекторам его машины, и нигде в доме не было найдено следов его пальцев. Хилари нечего было выдвинуть против Майкла Ондрады. И она не собиралась оканчивать свои дни, сгнивая от тайной ненависти. Она отомстит по-другому. Если уж Майкл так поступил, чтобы заполучить контроль над корпорацией «Орти» и как можно больше её, Хилари, денег, она просто сделает всё это навсегда недоступным для него. Она выйдет замуж. И сможет наконец-то расстаться с купленным у торговца на «чёрном рынке» пистолетом. Муж защитит её от всех неприятностей.

Глава 13

Припарковав машину за квартал от нужного места, Хилари потянулась и вышла из неё, испытывая наслаждение от прогулки под нежно пригревающим солнцем и ласковым ветерком. Выражение безоблачного счастья сияло на лице женщины, длинные чёрные волосы, отливающие бронзой, взметались дуновениями воздуха. Как хорошо! Наконец-то она дома. Да, совсем скоро это место – спокойная улица, могучие деревья вдоль неё, двухэтажный простой особняк из белого камня в стиле раннего Нэша – станет её домом. Навсегда. Сегодня она пригласит Дона в ресторан и они решат, как им жить дальше. А потом она предложит им пожениться. Ох, как же она тосковала по спокойной, тихой семейной жизни, ненависть к Майклу Ондраде съедала все её силы, и корпорацию почти целиком тащил на себе Джед. Ну ничего, после свадьбы она забудет о Майкле и снова займётся делами. Зато Дону работать будет совсем не обязательно, он же молод. Пусть развлекается. Муж, её муж! Линдон сумел найти общий язык даже с Энди, её сварливым, неуживчивым братцем, злоупотребляющим алкоголем и злобствующим оттого, что Джед закрыл ему доступ к финансам «Орти Энтерпрайсиз», чтобы спасти хоть какие-то активы компании. Энди совсем распустился в последнее время, с ним надо что-то решать. Чего стоит одна только эта его новая подружка, француженка! Клеманс Ласи… Клеманс – «милосердие». Чего-чего, а этого добра в ней отродясь не было, уж Хилари-то разбиралась в людях! Зеленоглазая кошка с шёлковыми волосами. Она думает, что если прибрать Анджело к рукам, деньги рекой польются? Как бы ни так! ей придётся пережить самое жестокое разочарование в своей жизни. «Пожалуй, я женюсь на ней!» – передразнила она вполголоса брата, открывая резную дверь собственным ключом и входя в особняк. Холл был просторным и светлым – Хилари давно уже представляла себе его полным играющих детей. Наверх – в спальни – вела лестница, но что-то удержало Хилари от соблазна броситься прямо туда. Дон не поймёт её сомнений, он был очарован нежной Клемми с первого взгляда. Клемми! Хилари фыркнула. Решение позвонить брату и поругаться с ним возникло спонтанно и оказалось необоримым. Мисс Орти ринулась к телефону; и только сорвав трубку и уже собираясь набрать номер, она поняла, что линия занята. Глубокий голос был хриплым, волнующим и чувственным; рыжеволосая красотка с пышными формами возникла перед мысленным взором Хил, лениво развалившись на подушках; тон внезапно встрявшего в монолог одалиски Линдона тоже был совершенно иным. Отогнав первоначальную мысль тихо положить трубку на место и подождать, Хилари чуть не застонала от внезапного укола страха и ревности прямо в сердце. Голос женщины не зря показался ей знакомым. Так вот чем Клеманс Ласи очаровала и Дона – банальным сексом…

– Милая, детка, надо соблюдать осторожность. Тебе не стоило звонить сюда…

Сучка! Хилари едва не рассмеялась – так велико было её удивление и разочарование. Но Анджело никогда не поверит…

– Не будь дураком, Джеффи, – роскошный чувственный смешок. Клеманс Ласи никогда не позволяла себе подобного с Анджело. – Твоя дорогостоящая невеста ничего не узнает, пока не станет женой. А потом будет поздно. Ты всегда мечтал быть богатым, Джеффи; ну, а хорошие девочки возместят твои расстройства от фригидной жены.

– Да уж, – Линдон захохотал. Хилари никогда не замечала у него прежде такого голоса. – Её невозможно склонить к экспериментам – ни анала тебе, ни БДСМ. Ты не представляешь себе, что это такое, два месяца на классике два раза в неделю. Эта девчонка Орти совсем бесчувственная, холодная, как глыба льда.

– Ох, Джеффи, Джеффи!

От дикой боли виски Хилари словно сжимало стальным обручем. Сердце рвалось на части – и этому человеку она готова была вручить свою судьбу?!

– Да, кстати, сладкая моя, откуда ты звонишь?

– Из одного крошечного бистро, мой птенчик. У меня для Люка и Майка есть один очень хороший сюрприз. Ты давно Люка не видел?

– Уже прилично. Ты беспокоишься за него?

– Кто знает, что он мог натворить, – уклончиво ответила Клеманс. – Ты же знаешь, он ненормальный.

– Я всегда удивлялся, как тебе хватает храбрости трахаться с ним, – соглашался Линдон. Хилари Орти не интересовал никакой не известный ей Люк, но она продолжала удерживать трубку у уха абсолютно автоматически. А сообщники продолжали ворковать.

– Все мужики по сути своей одинаковы, – кокетничала Ласи, по-прежнему называя Линдона Джеффом. – Вас всех так просто использовать. Доверчивые болваны. Хочешь узнать о сюрпризе для вас с Майком раньше всех, чтобы быть готовым? Мой дорогой жених обдолбался наркотиками и подох. Это так печально – умереть таким молодым, в самом расцвете…

– Как подох? – ошеломлённо переспросил Линдон. Голос Ласи оставался таким же приветливым и очаровательным:

– А какая разница, мой милый? Не забудь завтра быть рядом со своей неутешной невестой, когда приедет полиция, и девочка Орти отблагодарит тебя. Только постарайся как следует, завтра тебе придётся хорошо играть…

Рука с зажатой в ней телефонной трубкой бессильно повисла, как только Хилари поняла, что речь идёт о её брате. Ведь это он, Анджело, был женихом Клеманс Ласи! Что вокруг неё происходит? Настоящий заговор – Майкл, потом Линдон – эта женщина называла его другим именем, и Клеманс Ласи, убившая её брата… Анджело умер? Невозможно, она не верила. Но девка Анджело была так уверена… значит, Анджело она уже не поможет, как бы ни спешила туда. Да и в какое это место – «туда»? У неё нет никакой информации. Но если она постарается, то сможет получить её… от Линдона Кена.

– Джеффи! Джеффи, – ворковала она, поднимаясь по лестнице.

– Как ты здесь оказалась так быстро, Лолли? – голова Линдона появилась из дверей спальни. – Мы же должны соблюдать конспирацию…

При виде «дорогостоящей невесты» в глазах его мелькнуло смятение и ужас.

– Хил, моя ненаглядная, это ты? Мне показалось, я что-то услышал на нижнем уровне…

– Ты не ошибся, – лицо Хилари стало жёстким. Вытянув руку, она изо всех сил толкнула жениха в грудь. Линдон не был готов к такому повороту событий и позволил, не сопротивляясь, затолкать себя в комнату. Хилари указала ему на кресло. – Сядь.

Линдон-Джеф несколько раз открыл рот, но так и не сумел сформулировать своего протеста.

– Ну, если ты просишь…

– Я приказываю. Ты разве забыл, я – холодная стерва, злобная и кровожадная.

– Что ты… – начал говорить Кен. – Что здесь происходит?

– Здесь будет происходить допрос, – дала безукоризненно вежливый ответ Хилари Орти. – Я буду задавать вопросы, а ты – отвечать на них.

– Этого ещё не хватало! – заорал Линдон, бросаясь на неё. Молниеносно откинув полу пиджака, Хилари выдернула пистолет из подмышечной кобуры. Она долго тренировалась проделывать это как можно быстрее, опасаясь внезапного нападения. И вот, пригодилось.

Лицо Линдона побелело.

– Детка, детка, ты что, успокойся…

– Сядь! – её голос был ледяным.

Кен подчинился.

– Но ты же не хочешь меня убить, любимая?

Голос её не дрогнул:

– Как твоё настоящее имя?

– Ты его знаешь.

– Как твоё настоящее имя?

– Джеффри Йорк, чёрт побери! Мне терять нечего!..

– Йорк?

– Да! Майкл – мой сводный брат. Мой отец и его мать вступили в брак, когда мы были уже почти взрослыми.

– Кто такая Лолли, за которую ты принял меня, и какое у неё место в вашем заговоре?

– Лоретта – моя сестра. Ты её знаешь под именем Клеманс Ласи, – угрюмо отвечал Линдон, по-прежнему напуганный пистолетом в руке Хилари и её нездорово блестящими глазами.

– Ласи, – задумалась Хилари, продолжая внимательно следить за движениями противника. – Она убила моего брата?

Йорк подленько ухмыльнулся:

– Ну, скажем так, удовлетворила его страсть к наркотикам.

Палец женщины на курке дрогнул. Хорошо отлаженный механизм отреагировал мгновенно – выстрелом. Визг Линдона, в шоке взирающего на собственную кровь, поверг Хилари в смертельный ужас. Но она не позволила этому чувству отразиться на её лице.

– Что ты стоишь? Я истеку кровью! Вызови врача!

– Почему вы с Ласи делали это? Ради денег?

– Я не чувствую своей руки! Мне нужен доктор!

– Отвечай. Или я прострелю тебе и другую.

– Майкл – мой родственник! Но в последнее время он не хотел давать нам денег, сказал, что мы должны учиться зарабатывать. Лоретта решила, что он просто жадничает, а если денег у него станет больше – намного, намного больше, он с нами поделится… Помоги же мне!

– Для тебя уже нет разницы, Йорк. Говори дальше.

С ужасом глядя на неё, Линдон прижал к ране плед с кресла.

– Мы придумали план, чтобы Майк женился на самой богатой тёлке, какую мы только сумели найти. Нет, неправда. Он сам нам сказал, что собирается на тебе жениться. Но всё это шло очень медленно, и Люк – мой старший брат, Лукас – решил помочь Майку. А с нами – мной и Лореттой – он не посоветовался, иначе бы мы его отговорили. Но Люк решил, что если у тебя что-то случится, ты поспешишь броситься Майку в объятия, выйдешь за него замуж. А деньгами делиться уже не надо будет ни с кем. И он… пришил твоих предков.

Хилари пошатнулась.

– Он… это сделал не Майкл? Моих родителей убил другой человек, не Майкл?

– Майк даже не знал о наших планах. А ты, идиотка, отказалась от хорошего парня. Но мы твои денежки выпускать из рук не собирались. И Лолли решила, что на этот раз попытаю удачу я.

– Тебе это почти удалось, – Хилари улыбнулась, не разжимая губ. – Если бы не был так глуп, что стал разговаривать по этому телефону.

– Ну и что, – Линдон пожал плечами, скривившись от боли. – Теперь тебе всё равно уже никуда не деться. Сейчас отвезёшь меня в больницу, а потом мы поженимся.

– Я скорее отвезу тебя в полицию!

– А что и как ты докажешь? Микрофончика-то у тебя нету…

– Пусть так. Но замуж за тебя я не выйду. И знаешь почему? Я не могу выйти замуж замуж за мертвеца, – палец её вполне сознательно нажимал на курок, пока не закончились патроны. И целилась женщина на этот раз куда тщательнее. Последний выстрел пришёлся в лицо уже не живого Линдона, и бывший возлюбленный вмиг перестал быть красивым.

Хилари внимательно осмотрела труп, не собираясь к нему прикасаться. А потом вытащила из кармана тонкие шёлковые перчатки, которые надевала обычно, работая с архивами бумаг. Глава корпорации «Орти» не собиралась сидеть в тюрьме за совершённое ею – нет, не убийство, казнь. А для этого ей следует создать легенду. Преодолевая отвращение, она обшарила ящики письменного стола Линдона – в уме она не могла называть его по-другому. Собрав пачки купюр разных стран и немного драгоценностей, она закрыла на миг глаза и шагнула к телу. Связав все эмоции в узел, она расстегнула золотой браслет на руке Линдона Кена.

Её самообладания хватило на то, чтобы не забыть снять перед выходом шёлковые перчатки, а до того, как идти к машине, внимательно оглядеть улицу на наличие свидетелей. Спальный район в разгар рабочего дня был пустым, словно вымершим, а ближайшие дома отстояли слишком далеко от дома убитого. Она вела машину, тщательно следя за спидометром и за дорогой, не превышая скорости, чтобы не нарваться на штраф, и, пересекая по гигантскому мосту залив Порт-Джексон, выбросила в неспокойно бурлящую вокруг креплений в бетоне воду целлофановый пакет со всеми уликами. И только войдя в собственную спальню, Хилари позволила себе роскошь упасть в обморок. Не так уж и тяжело оно далось ей – её первое убийство…

Глава 14

– Нет, нет, лейтенант! – она горько рыдала. – Скажите… прошу вас, скажите, что вы пошутили.

Молодой полицейский, не старше тридцати лет, переживал не меньше неё. Он чувствовал себя просто ужасно, вынужденный по долгу службы сообщать женщине такие новости.

– Какие уж тут шутки, мисс Орти. Мне так жаль, что вам пришлось всё это перенести.

– Но кто так ненавидит меня, лейтенант? До чего должна дойти ненависть, чтобы убить сначала моих отца и маму, потом брата, потом жениха? Мы ведь с Линдоном собирались пожениться… только вчера утром он сделал мне предложение, – она подняла руку, показывая кольцо, – а теперь…

Полицейский перекладывал из руки в руку блокнот, ощущая неловкость. Ему следовало взять у неё показания, но кто мог быть настолько жестоким, чтобы терзать её в такой момент. Он всё же попытался:

– Мисс Орти, я… я не хотел бы… точнее, я должен поговорить с вами, может, вы знаете о врагах вашего жениха. Мы должны отработать все версии, не только грабителя. Хотя эта последняя наиболее похожа на правду. А что касается вашего брата… – полицейский заметил, что женщина не слушает его. Напряжённо вытянувшись за своим столом, широко раскрытыми глазами Хилари Орти наблюдала за человеком, входящим в её кабинет на двадцать четвёртом этаже здания без доклада.

– Хилари, дорогая, я только что узнал об Энди…

– Майкл! – прижав обе руки ко рту, она встала. – Боже мой, Майкл… я не понимаю, почему именно мне досталось всё это…

Высокий интересный мужчина обошёл стол, чтобы обнять её. Хилари прильнула к его груди, сожалея о том, как много она потеряла навсегда. Никогда больше она не сможет любить Майкла Ондраду, забыв о том, что их разделяет. Даже если он ни в чём не виноват… Женщина слегка отстранилась.

– Пожалуйста, присядь. Лейтенант, позвольте представить вам моего друга. Это Майкл Ондрада-Йорк. Лейтенант Вагнер пришёл около часа назад, чтобы сообщить мне… о моем женихе и Анджело…

– Твоём женихе?! – только присев, Майкл вскочил в недоумении.

– Жених мисс Орти был убит в его собственном доме грабителем всего через два часа после того, как Анджело Орти покончил жизнь самоубийством, – пояснил полицейский. Получив в компанию ещё одного представителя высшего общества, он не стал чувствовать себя раскованнее.

– Моего брата убили! – гневно запротестовала Хилари. – Я это точно знаю. У Анджело не было никакого повода убивать себя. Он собирался жениться… Я, конечно, не одобряла эту его подружку, Клеманс, но я не отказывала Анджело в финансировании из-за его намерения.

– Возможно, они поссорились, – полицейский пожал плечами. – Наговорили друг другу резкостей, и мистер Орти сорвался.

– Я говорю вам, что моего брата убили, – настаивала Хилари. – Возможно, это не столь явный случай, как смерть моего жениха…

– Ну, убийство мистера Кена бесспорно, – лейтенант Вагнер открыл и снова закрыл блокнот.

Майкл Ондрада внимательно оглядел их обоих.

– Сдаётся мне, я что-то важное пропустил. Я ничего не знал о наличии жениха в твоей жизни, Хилари.

Хилари Орти потупилась.

– Майк… ты же помнишь, когда мы расстались, ты сказал, что не желаешь ничего знать о моей будущей жизни. А потом я встретила Дона. Мы были так счастливы… – она всхлипнула и, чтобы скрыть отсутствие слёз, поднесла к глазам скомканный в ладони платок. Острый взгляд Майкла Ондрады был для неё опасен. – Вот, посмотри, это мы с Доном, – подняв со стола фотографию кабинетного формата, она протянула её одновременно полицейскому и Майклу.

Ондрада оказался быстрее. Из-под платка Хилари с интересом наблюдала, как меняется его лицо – от изумления до неприязни. Спустя минуту Майкл отдал фотографию сыщику.

– Как, ты сказала, его звали? – он исподлобья уставился на Хилари.

Та вздохнула:

– Ах, как это ужасно… бедняжка Линдон!

– Я этого не понимаю, – медленно проговорил Майкл. – Это же Джеффри, мой брат…

– Ваш брат? – полицейский сразу же принял охотничью стойку. – А вы не ошибаетесь? Разве у вас есть брат, мистер Ондрада?

Майкл кивнул.

– У меня есть сводные родственники. Когда мне было четырнадцать, моя мать вышла вторично замуж. У моего отчима уже было трое детей – два мальчика и девочка. Что понадобилось здесь Джеффри, я не понимаю.

– Может быть, совпадение? – предположил Вагнер.

– Совпадение? – Майкл Ондрада усмехнулся. – Странное совпадение, что мой сводный брат начал ухаживать за моей девушкой сразу после того, как мы с ней расстались.

– А почему, кстати, вы это сделали?

– Это вас… – начала гневным тоном Хилари. Майкл перебил её:

– Моя любимая женщина решила, что я – виновник гибели её родителей. У меня есть алиби, проверенное полицией многократно, и никаких мотивов. Но то, что хорошо для полиции, для женщины не важно. Хилари не поверила. Я не мог предоставить других доказательств и, говоря по правде, обиделся. Женщина, с которой я собирался провести жизнь, мне не верила. Это и стало причиной нашего разрыва. Всё, лейтенант.

– Как вам мелодрама? – язвительно проговорила Хилари. – Впору заплакать, да? Так вот, никто из нас в жалости не нуждается. Я требую только правосудия. Найдите мне убийцу Анджело – и я вас отблагодарю, лейтенант.

– А убийцу твоего жениха? – вкрадчиво уточнил Майкл.

Хилари раздражённо поморщилась: слишком уж умным мнил себя этот Ондрада.

– Ну и Линдона, конечно, тоже. И Линдона…

Глава 15

– Как ты могла? Как ты посмела так поступить со мной? Думаешь, ты – судья? Я тебя проклинаю… – изуродованное лицо придвигалось к ней ближе и ближе, пугая и завораживая нечеловеческим своим видом. Завизжала любимая Линдоном чёрная кошка, обернулась, и у неё оказалось лицо Клеманс Ласи…

Пронзительно вскрикнув, Хилари Орти села в своей постели. Её подушка была мокрой от пота, ночная рубашка вся перекручена. Вот она, расплата за смерть Джеффри Йорка, началось… теперь этим ночным кошмарам не будет конца. Да уж, если верить восточным религиям, возрождаться ей в облике нечистых животных куда более двадцати раз… потому что и Клеманс Ласи, и убийце родителей она уже вынесла приговор. Высшая мера наказания…

За окном ярко светило жгучее даже с утра австралийское солнце, стрелки часов показывали на начало десятого. Похоже, президент корпорации Хилари Орти вновь опоздала на работу… а ведь свою секретаршу она могла уволить и за меньшее. По правде говоря – размышляла Хилари, стоя под душем и выбирая подходящее для работы платье, – она давно подыскивала предлог, чтобы расстаться – к обоюдному удовольствию – с Перл Фридрих. Девчонка была завистлива, она будто бы испускала ядовитые испарения в сторону кабинета шефа. Но Хилари Орти хотела обосновать увольнение профессиональными мотивами. Ей совсем не нравилось ожидание, повисшее в воздухе каждого отдела корпорации: когда же начнутся жесточайшие чистки старого состава? А страх, даже неоправданный, вел к бегству персонала. Мисс Орти не хотела давать к этому повода. Сейчас любое увольнение будет считаться политическим. Чтобы заставить людей поверить в неё, Хилари Орти пока воздерживалась от удовольствия уволить Перл Фридрих.

Хлопнула дверь, и Перл по привычке вскочила. Такая же привычная заискивающая улыбка – часть ритуала – появилась на тронутых яркой помадой губах очень быстро.

– Доброе утро, мисс Хилари.

– Привет, Перл, – ответ шефа был холоден и небрежен, она не давала себе даже труда скрыть, как неприятна ей собственная секретарша. Перл Фридрих ненавидела её всем тем клубком горгоновых змей и адского пламени, что заменял ей сердце.

Не дослушав перечисления оставленных сообщений, Хилари направилась в свой кабинет, властно бросив через плечо:

– Зайдёшь позже, – с явным желанием вызвать Перл на окончательное выяснение отношений. Но женская война сходна с мужской только в одном пункте: оружие всегда остро заточено и готово к бою. А вот сострадание к поверженному врагу прекрасному полу почти не свойственно, и coup de grâce¹* обычно оказывается самым болезненным во всей битве.

Убрав с кукольного личика все следы эмоций, Перл приняла удар достойно – с кроткой, чуть туповатой и всепрощающей улыбкой. Хилари Орти пока ещё нужна была ей, Перл… и, наверное, Майку, хотя её великий любовник давно уже начал скрывать от своей «жемчужной малышки» грандиозные планы, замыслы, мечты. Не так всё было, когда их роман начинался… но Майка можно понять – он ведёт охоту на крупного зверя. За неосторожность в такой игре охотник платит лишь раз – не самой жизнью, но всеми шансами. Слухи о смерти старого Джила уже однажды спугнули Хилари; не похоже, что с тех пор она склонна проявлять сговорчивость в вопросах замужества…

А вот Майкл Эверетт Ондрада-Йорк полагал по-иному. Едва вступив в собственный кабинет за звуконепроницаемой дверью, Хилари Орти попала в волшебный мир опущенных жалюзи, горящих свечей, нежной музыки. Поверх свежих газет на столе лежала пленяющая своим ароматом пунцовая роза.

– Mon Dieu! – женщина огляделась по сторонам растерянным взглядом, уронила сумочку на ковёр. – Майкл?

Тень у окна шевельнулась, подошла к ней. В полумраке в глазах Майкла читалась нежность и грусть, и понимание – и Хилари разрывалась между желанием верить ему и печальной реальностью. Её обвинения всё равно никогда не забудутся, как бы ни хотели они любить друг друга. А ещё оставалась его семья, которую она собиралась уничтожить.

– Здравствуй, любовь моя, – она протянула вперёд руки, оказалась в его объятиях. – Я боялась, что ты не появишься… Ты сердишься на меня из-за Линдона, правда?

Голос влюблённого мужчины звучал глухо.

– Какие могут быть счёты, моя любимая… Я был удивлён, конечно. Джеффри вёл странную игру за моей спиной, я раздражён, что её не понимаю. И эта его смерть тоже загадочна… Но, Хилари, я приехал, чтобы говорить о хорошем, о приятном для нас обоих – я надеюсь, что приятном. Я столько думал, Хилари, и проклинал себя. И тебя, конечно… но отступником был именно я. Мне следовало за тебя бороться, а я поддался крику своей глупой гордости. Я понимаю, Джефф был в твоей жизни и ты была им очарована. Только для меня это ничего не значит – была ты с ним более близка, чем со мной, или нет… Я люблю тебя, Хилари, даже больше, чем прежде – мои чувства прошли очищение болью и горечью разочарования. Никто не сможет заменить тебя в моей жизни. Пожалуйста, выходи за меня замуж.

– О, Майкл! но я… в трауре. Я не скоро ещё смогу забыть этот кошмар – моего брата и жениха, почти мужа, убили в одну и ту же ночь. Что это, злобный замысел против «Орти инкорпорейтед» или непостижимое совпадение? Я верю в полицию, но более чем убеждена – этого мы никогда не узнаем. И убийцу Анджело… и Линдона… не найдут.

– Дорогая моя, – длинные пальцы нежно поглаживали, прикасались к её лицу, даря покой уставшим векам, – я всё понимаю. И моя боль – оттого что ты страдаешь – почти так же велика, как и боль твоих утрат. Если б я мог, я привез бы тебе воды из Леты, чтобы ты забыла всё и начала жизнь заново.

– Как это было бы здорово, – Хилари усмехнулась. – Но мы имеем только то, что имеем. Я не могу обещать тебе будущего, значит, давай любить друг друга сейчас.

– Я мечтаю об этом, – страстно шептал ей Майкл на ухо. У Хилари не было причин отказывать. Она хотела любить этого мужчину… а заодно в удобный момент узнать как можно больше о его семье. Хилари Орти хотела знать, как выглядит Лукас Йорк, убийца её родителей.

Глава 16

Церемония – последняя в земном существовании Джеффри Йорка – получилась очень торжественной. В деловом мире Сиднея было мало людей, проигнорировавших событие столь же значительное, как и благотворительные балы в здании муниципалитета; но все зрители пришли сюда не из уважения личности Джеффри Йорка – они его попросту не знали. Зато хорошо поняли, кем он был – братом Майкла Ондрады-Йорк и женихом Хилари Орти, двух людей, диктовавших свои законы в самом сердце Нового Южного Уэльса. И с ними уже следовало считаться. В результате у семейного склепа Ондрада-Йорк толпилось не менее сотни людей, которых деликатно отстраняла назад объединённая служба безопасности «Орти Энтерпрайсиз инкорпорейтед» и «Ондрада Эвиэйшн». Ближе к гробу, усыпанному цветами, допускали только избранных, по специальному жесту распорядителя похорон. Хилари Орти, стоявшая у изголовья гроба, вся в чёрном, с заплаканным лицом под густой вуалью, казалась целиком поглощённой своим горем. На включении вуали в траурный костюм настояла сама Хилари – так ей было проще изображать неуёмную печаль. Не хотелось, чтобы кто-то из посторонних, особенно журналисты, обнаружили её совершенно сухое, равнодушное лицо и долго обсуждали бы подробности её взаимоотношений с Джеффри Йорком. Всё равно, как бы они ни гадали, правда была слишком невероятна, чтобы в неё поверить. Она не знала Джеффри Йорка. Но даже Линдон Кен, с которым её связывало много хорошего, оказался в конце концов человеком, о смерти которого она не могла сожалеть. И говоря по правде, смотреть на отреставрированное мёртвое лицо ей уже надоело.

Майкл Ондрада не подходил к ней, утешая в своих объятиях женщину, одетую очень похоже на Хилари. Но если несостоявшаяся жена стояла холодно и отстранённо – так, словно её горе было поистине необъятно, то другая женщина рыдала вполне открыто и гораздо более искренне. Ненадолго же хватило конспирации Клеманс Ласи – цинично обдумывала Хилари. Как только первый из её сообщников отбросил копыта, она кинулась за поддержкой в объятия сводного братца. И обнимала его, на пристрастный взгляд Хилари, совсем не по– родственному. А сам Майкл, успокаивая Клеманс, смотрел только на Хилари. Но женщина не могла понять выражения его взгляда – изучающего, страстного или обвиняющего. Похоже, по поводу смерти сводного брата у Майкла Ондрады возникли какие-то подозрения. Тем хуже, потому что она, Хилари, отступать от своего плана по уничтожению заговорщиков Йорков не собиралась – у неё уже не было времени выжидать и таиться. Лоретта Йорк, душа всего заговора, станет следующей…

Глубоко вздохнув, Хилари Орти склонилась над безвременно покинувшим её женихом в прощальном поцелуе. Прикасаться к Линдону Кену ей было неприятно – из-за его предательства, а не запаха смерти, и Хилари мастерски изобразила прощание. Положенный в руки покойника ритуальный белый цветок стал сигналом для остальных. Желающие проститься с усопшим прошли вдоль гроба недлинной чередой, и наконец крышка закрыла последнее пристанище Джеффри Йорка. Гроб отправился в слабо освещённую глубину склепа, двери закрылись за траурной процессией, и люди начали расходиться. Кое-кто подходил к Хилари Орти и Майклу с выражением соболезнований, но Ондрада был занят женщиной, в полуобмороке лежавшей в его объятиях, а спутник Хилари вежливо намекал о предпочтительности письменной формы. Когда Майкл Ондрада наконец отцепил от себя Клеманс Ласи и отошёл к распорядителю траурного банкета, занятого посадкой гостей в длинные чёрные лимузины, Хилари встрепенулась.

– Клинтон, милый, – она погладила по руке своего верного спутника, – пожалуйста, оставь меня одну на несколько минут. А если бы ты при этом ещё и отвлек внимание Ондрады, моя благодарность не знала бы границ.

Клинтон Макмиллан понял её с первого слова. Он не искал обоснования её просьбы, достаточно было слов. Кивнув, он присоединился к мужчинам.

– Дорогая Клеманс! – Хилари Орти втрагическом порыве обняла бывшую невесту брата. – О, милая, что вы так удивлены? Думали, я вас не узнаю? Бросьте, Клеманс, мы с вами так близки! И как жаль, что сильнее объединило нас именно это несчастье – мы обе потеряли своих женихов в один день.

– В это невозможно поверить, – эхом отозвалась рыжеволосая красотка. В отличие от лица Хилари, её собственное даже под плотной тканью вуали выглядело красным и распухшим от слёз.

– Ах, Клеманс, – Хилари снова вздохнула, постаравшись, чтобы надрыв в голосе прозвучал как можно правдоподобнее, – я всегда считала вас своей лучшей подругой. Что же нам делать теперь без наших любимых, Клеманс?!

– Может быть, пойдём прогуляемся? – неуверенно предложила Клеманс Ласи. И была даже слегка напугана готовностью, с которой Хилари Орти вцепилась в её локоть. Казалось, что невеста Джеффри только этого предложения и ждала для реализации каких-то своих целей.

Хилари увлекала её прочь от склепа в глубину тенистой аллеи, продолжая жалобно ворковать:

– Как же это ужасно! Мы собирались с Линдоном пожениться… ах, я всё время забываю его другое имя – Джеффри… Вы ведь тоже любили Линдона, Клеманс, правда?

Она почти слышала, как поскрипывают мысли в голове Лоретты – та ведь не знала, как много известно Хилари. А говорить лишнее не входило в её планы.

– Он мне нравился, – после некоторого колебания призналась Клеманс. – О, ничего личного, вы понимаете, Хилари… не как мужчина…

Хилари простодушно закивала:

– Конечно, я понимаю – как брат.

Вздрогнув всем телом, Лоретта пристально посмотрела на легковерную с виду невесту Джеффри. То ли она так глупа, что каждым словом попадает в цель, то ли отчаянно умна – с тем же результатом.

– Да, наверное, – согласилась Лоретта, понимая, что загоняет себя в тупик, но не имея времени подумать над тактикой. И перешла сама в наступление, держа наперевес своё самое безотказное оружие – эмоции. – Хилари, дорогая, как же печально, что из нашего дружного коллектива остались только мы двое. Теперь мы должны поддерживать друг друга…

– А какие у нас были планы… – эхом отзывалась Хилари Орти. – Я мечтала встречаться с… тобой и Анджело как можно чаще…

– Да, и мы могли бы играть в бридж вчетвером нашей дружной семьей, – подхватила в той же тональности Лоретта, – ты с Джеффри и я с Анджело…

– Да, идиллия, – соглашалась мисс Орти. – Премилая картинка: две парочки из братьев и сестёр.

Клеманс Ласи снова вздрогнула – теперь это уже не могло быть случайностью. Хилари Орти знала. Клеманс внимательно посмотрела на свою подругу по несчастью, и лицо Хилари изменилось в секунды прямо у неё на глазах. Такого жёсткого выражения Клеманс не видела никогда.

– У меня к тебе есть одна просьба, дорогая, – совершенно другим, чёрствым тоном проговорила Хилари. – Не унижай памяти Анджело своим присутствием на его похоронах. Придумай хорошую причину и останься дома. Мне очень не хотелось бы обращаться в полицию с записью прелюбопытного телефонного разговора между Джеффри и тобой, Лоретта. Пожалуйста, выполни моё желание, – развернувшись, Хилари Орти отправилась назад к склепу – одна.

Она не знала, что повлияло на решение Лоретты Йорк – страх или равнодушие, и какие причины она привела для «брата» Майкла, но на следующий день, когда состоялись похороны Анджело Орти – в полукилометре от склепа семьи Ондрада, единственным представителем от этого рода был сам Майкл. В этот раз он сочувствовал Хилари гораздо искреннее, хотя не испытывал раньше ни малейшего чувства приязни к Анджело. В награду ему было позволено поддерживать совсем упавшую духом бедную богатую маленькую девочку, однако на банкет он не остался – Лоретта требовала его внимания. Сестра боялась отмщения, то и дело впадая в приступы истерической паники. Чтобы гарантировать ей защиту, Майкл Ондрада пригласил Лоретту переехать в его виллу в предместье Сиднея, что она и проделала два дня спустя.

Хилари Орти пришлось отставить уже готовый план устранения Лоретты на снимаемой квартире той и взяться за разработку нового плана.

Глава 17

Лоретта Йорк действительно опасалась. Тот день, когда она увидела истинную сущность «акулы бизнеса» Хилари Орти на похоронах любимого брата, стал для неё ужаснейшим днем в её жизни. Хотя Хилари прямо ей не угрожала – если не считать угрозой неясное упоминание о записи разговора, Лоретта начала бояться отмщения. По ночам ей снилось собственное окровавленное тело, сбрасываемое с небоскрёбов, падающее под поезда, собственное распухшее лицо, всплывающее на поверхности канализации, снилось, как анонимные злодеи рубят её прекрасное тело на части. Каждую ночь Лоретта Йорк просыпалась от ужасных кошмаров с криком. Плохая наследственность оказывала ей дурную услугу. Дети Людвига Йорка не отличались психической устойчивостью из-за множества родственных браков, распространённых в роду Йорков, каждый из них чем-нибудь да выделялся. Лукас Йорк никогда не мог вспомнить подробностей своих «развлечений», Лоретта вечно строила планы, которым герцоги Борджиа могли только позавидовать, а Джеффри Йорк не мог прожить и пары часов, не солгав. Причём сам он даже не знал, для чего это делал, а тем более не задумывался о последствиях. Его небрежность и привела к его гибели. Лоретта была не настолько глупа, чтобы поверить в трагические случайности. Она знала, опасность существует, и искала союзников, чтобы не встречать эту угрозу в одиночестве. Майкл Ондрада сочувствовал страхам сводной сестры и даже предлагал нанять ей охрану, но Лоретта перестаралась. Она попыталась раскрыть Майклу глаза на настоящее лицо его бывшей невесты. Если даже Майкл испытывал смутные подозрения в отношении Хилари Орти, он не собирался делиться этими мыслями ни с кем.

– Лолли, моя дорогая, может, тебе стоит уехать? Попутешествуй по Америке или Европе, развейся…

– Думай, что говоришь, Майк! – визгливым от постоянного стресса голосом возражала сестра. – Она же только обрадуется, когда я стану совсем беззащитной!

Подобные беседы у них проходили каждый вечер.

– Ну, здесь тебя ни один враг не достанет, – Майкл не собирался обсуждать Хилари. Ей и так досталось за последний год, не хватало ещё безумных фантазий Лолли. – Никто не может войти в этот дом без позволения хозяина – сплошная электроника и сигнализация. Ты сама знаешь.

– Она найдёт способ… – Лоретта подозревала, что именно этим – поиском возможностей – занято сейчас всё время Хилари Орти. Она была недалека от истины.

У дочери Джила и Сайсели Орти было значительное преимущество – она знала расположение и внутренний план здания, в котором ей предстояло достать врага. И действительно понимала, что никто посторонний проникнуть в эту уединённую виллу не сможет, не оставив следов. Даже она. Кроме того, ей потребуется алиби, объясняющее безо всяких сомнений, где она находилась во время будущей гибели Лоретты Йорк. Значит, придётся придумать план, в котором она не будет необходимым элементом. Кого-то нанять? Опасно. Убийцу поймают, вне всякого сомнения, и он выдаст своего нанимателя. К тому же она хотела, чтобы смерть Лоретты выглядела несчастным случаем. Иначе возникнут подозрения по поводу такого количества убийств членов семьи Йорк за столь короткий период времени. А если… довериться не живому существу, а вещи? По мере того, как план её обретал реальные черты, Хилари радовалась, что так много в своё время прочла книжек о средневековье и отравлениях…

– Этот наркотик принадлежит к разряду галлюциногенов. Сильнее всего он воздействует на нервные центры, отвечающие за суицидальные устремления. Считается, что каждый человек подсознательно стремится умереть, вот почему наркоманы не опасаются пробовать синтетические наркотики, как этот. Центры-предохранители у них давно сожжены, и под влиянием S-2, как мы условно назовём данное вещество, они легко шагают в раскрытые окна, убеждённые, что умеют летать, или вступают в огонь, и никто не сможет им доказать, что они не саламандры… Ах, да, вы спрашивали, можно ли перевести S-2 в газообразную форму? Отчего же нет. Правда, с незначительной потерей силы воздействия. В процессе выпаривания часть веществ выпадет в осадок – они слишком тяжелы для газа, но в целом разницы никакой. Эффект скомпенсирует то, что газ лучше всасывается в мозг подопытного экземпляра…

На сайте Ив Сен-Лорана были заказаны духи «Опиум» – два маленьких флакончика с очаровательными блестящими шариками и кисточками. Хилари оплатила счёт деньгами из фонда Анджело Орти, в котором ещё не проводилась аудиторская проверка после смерти – по версии полиции, самоубийства – брата. Подправить дату на счёте оказалось несложно. Гораздо больше времени ушло у неё на манипуляции с духами – флакончик то и дело норовил выскользнуть из пальцев, обтянутых шёлковыми перчатками, которые в конце концов так пропахли «Опиумом», что их пришлось сжечь. Но операцию Хилари проделала успешно. Духи, вновь помещённые в фирменную коробочку, красиво упаковали, и не осталось даже намёка на то, что когда-то они были вскрыты после выхода из сен-лорановской лаборатории. Верный помощник во всём, Клинтон Макмиллан взял на себя заботу доставить посылку определённой персоне к строго определённой дате и времени. Хилари оставалось только ждать.

Двадцать восьмой день рождения Лоретты выпал на хмурый, дождливый день. Непричёсанная, бледная, как привидение, именинница шаталась по этажам дома, и ничего уже не доставляло ей радости. Нет, Лукас не забыл о её дне рождения – рано утром от него принесли огромный букет из двадцати восьми жёлтых роз; но сам он появиться не мог, он скрывался как от своих друзей, так и от врагов. Майкл же вёл себя за завтраком так, словно ничем особенным этот день не выделялся, и встрепенулся лишь после многих выразительных взглядов Лоретты в его сторону. Он смущённо признался в своей забывчивости и вместо подарка даже поцеловал её в лоб, но Лоретта уже бесповоротно обиделась. Вывести её из этого состояния могли только новые драгоценности, и Майкл пообещал ей подарок – но вечером. Лоретта ненавидела ждать.

Звонок в дверь она услышала безо всякого удовольствия, и спуститься вниз заставила себя по одной-единственной причине, надеясь, что сводный брат одумался и прислал обещанные драгоценности с посыльным раньше. Стоя посередине лестницы, она смотрела, как дворецкий Майкла открывает дверь. У порога действительно стоял курьер в фирменной шапочке. Она внимательно смотрел в какие-то свои бумаги, а не на открывшего дверь.

– Мисс Клеманс Ласи?

– Здесь такая особа не проживает, – непроизвольно огрубив голос, отрезал дворецкий. Ему совсем не понравилось, что его приняли за женщину.

– Прошу прощения, – курьер наконец поднял голову. – У меня тут какая-то путаница в заказах. Первоначально посылка была отправлена на Уэзерхилл-стрит на имя Клеманс Ласи, потом возвращена клиенту и переадресована на имя Лоретты Йорк на этот вот адрес. Я не понимаю…

– Я приму её на имя мисс Йорк, – смягчился дворецкий.

– Вы уверены? – курьер всё ещё сомневался, но Джошуа Гардинер не мог ему объяснить причин возникшей путаницы – он сам их не знал.

Зато знала Лоретта. Она вприпрыжку бросилась вниз по лестнице.

– Гардинер, это мне, да?

– Да, мисс Йорк, – преграждая плечами вход, дворецкий наполовину обернулся к сестре хозяина. – Похоже, что вам.

– От кого бы это могло быть? – обратилась Лоретта напрямую к курьеру.

Тот слегка пожал плечами, опять заглянул в свои бумаги.

– Тут написано «Мистер А.Орти». Мне ещё требуется ваша подпись…

– Анджело?! – вскрикнув, Лоретта едва не уронила небольшую, красиво упакованную коробочку. Дворецкий вовремя перехватил посылку, а Лоретта картинно закрыла руками ротик. – Бог мой, от Анджело! Но… он же умер…

Посыльный оставался невозмутим.

– Заказ был оформлен почти месяц назад с условием доставить именно сегодня к шести часам вечера, – он демонстративно посмотрел на часы. И пожаловался. – У нас давно не было такого трудного заказа. Сначала я съездил на Уэзерхилл-стрит, но консьержка сказала, что мисс Ласи там не живёт уже две недели…

– Да… – растерянно протянула Лоретта.

Курьер продолжал:

– В таких случаях, когда невозможно найти адресата, мы возвращаем отправление клиенту. Я поехал по указанному клиентом адресу и узнал, что мистер Анджело Орти умер ещё до переезда мисс Ласи. Тогда мой босс распорядился найти родственников мистера Орти, ведь внутри может быть что-то ценное, а значит, оно принадлежит наследникам мистера Орти. Я отправился к его сестре, и она дала мне этот адрес и эту фамилию. Надеюсь, на этот раз всё правильно?

– Да, – подтвердила Лоретта. – Хотя такое великодушие со стороны Хилари меня очень удивляет.

Курьер, казалось, сомневался. Но потом всё-таки ответил:

– Мисс Орти сказала, что её не нужно ничего из вещей мисс Ласи, – он произнёс эту фразу так, что ни у Лоретты, ни у Гардинера не возникло сомнений – посыльный очень смягчил выражения сестры Анджело Орти.

Глава 18

Закрыв дверь за посыльным, дворецкий обратился к сестре хозяина:

– Мисс Йорк, мне пора уже уходить, но если я ещё нужен вам…

– Нет, нет, идите, Гардинер, – Лоретта собиралась раскрыть необычный подарок в одиночестве. В последнее время ей постоянно казалось, что прислуга шпионит за ней и обсуждает её поступки. Она была просто уверена в этом, но Майкл просил не устраивать скандалов. Поэтому мисс Йорк просто отпустила дворецкого. – Только не забудьте включить сигнализацию перед уходом.

– Я никогда этого не забываю, мисс Йорк, – с чувством собственного достоинства проговорил Гардинер. Он был вежлив, усвоив давным-давно, что вежливость – лучшее орудие защиты против вздорных идей хозяев. – Доброго вам вечера.

– Ага, – Лоретта уже шла в гостиную, прижимая рукой к груди полученную посылку. На пороге она повернулась, подозрительно оглядела всё еще неподвижного дворецкого и закрыла за собой дверь. Посылку она поставила на стол, но не торопилась распаковывать. Лоретта окончательно успокоилась и приступила к делу только после того, как услышала тройной сигнал зуммера, означающий, что внешняя сигнализация, лучи которой пересекали все подступы к дому, включена. Это значило и то, что слишком уж любопытный, на её взгляд, дворецкий Майкла уехал.

Упаковочная бумага приятно похрустывала под её торопливыми пальцами. Под ней оказалась фирменная коробочка от Ив Сен-Лорана, и Лоретта вздохнула, ощутив лёгкий укол в сердце. Да, конечно, Анджело Орти был отвратителен после выпивки – а он любил выпить, делал это помногу и регулярно, и разговоры его об обязанностях жён и предназначении женщин Лоретте, тогда еще Клеманс Ласи, не нравились; но красивые жесты у него тоже получались. Хотя Лоретта точно знала, кто в конечном счёте оплачивает последствия его красивых жестов, и замуж за него не собиралась – не было для неё ничего противнее, чем провести всю жизнь в ожидании и в зависимости от подачек скаредной сестры мужа, плюс обязательные нотации со стороны дающего. Лоретта искала себе мужа уже богатого. Как Майкл… Она понимала, что Майкл Ондрада-Йорк на ней никогда не женится, и оттого ненавидела Хилари Орти ещё сильнее. Сама того не подозревая, эта девчонка отгоняла от неё, Лоретты, всех перспективных женихов.

От злости, вызванной этой мыслью, Лоретта дёрнула крышку коробочки с духами так сильно, что она оторвалась и упала на стол. В руку Лоретты лёг остроугольный коричнево-красный флакон с позолоченной крышечкой и украшением в виде кисточки и блестящих шариков на ней. Её любимая серия «Опиум»… Анджело даже после своей смерти помнил её пристрастия и вкусы. Резкими движениями Лоретта открутила колпачок, спеша вдохнуть любимый запах.

Сперва она ничего не поняла в происходящем. Только одно – духов во флаконе не было. Её удивил странный запах, слегка сладковатый, смешанный с «Опиумом». Веки внезапно стали тяжёлыми, женщине захотелось спать. Голова её упала на грудь, красный ковёр из-под ног стремительно рванул вверх. Лоретта опустилась на колени, держась обеими руками за единственную витую ножку кофейного столика. Мрак в её голове постепенно рассеивался, но взамен появились голоса. Они стонали и выли, и что-то причитали в отдалении; постепенно сила их нарастала, и Лоретта Йорк начала различать слова. Они звали её. Звали к себе, и среди них она различала голос умершего брата, и голос отца, и голос любовника. Всех убедительнее был Анджело. «Лоретта, Лоретта, – нежно и притягательно звал он, – иди ко мне. Нам опять будет хорошо вместе…» Не подчиниться этому голосу Лоретта не могла. Превозмогая усталость, она медленно встала и с блуждающей по её лицу улыбкой направилась к стеклянным дверям, ведущим в сад.

Водная гладь бассейна была изнутри освещена прожекторами. Прямоугольник этот манил к себе женщину, словно магическое зеркало. Она видела в нём лицо Анджело Орти – его легкомысленный изгиб губ, его карие глаза, подёрнутые дымкой страсти. Сейчас, после смерти, он казался ей привлекательнее, чем живой любовник, мешавший осуществлению её планов. Тогда это была просто помеха, а сейчас… сейчас он обещал ей любовь, за которую ей не пришлось бы платить, любовь, покой и прощение…

Вечер июля, самого холодного австралийского месяца, принёс мелкие капли дождя и ветер, но Лоретта ничего не замечала. В мыслях своих она давно уже находилась в объятиях Анджело Орти. Оставалось лишь сделать последний шаг. Лоретта подошла к краю бассейна, улыбнулась и шагнула.

Подъехав к дому, Майкл Ондрада совсем не удивился, когда огонёк на его контроллере доложил ему, что сигнализация включена. Сестре становилось с каждым днём всё хуже, она страдала припадками мнительности и подозревала в намерении уничтожить её всех и вся. Лоретте требовалась помощь. Возможно, ему следует договориться для неё о приёме у психиатра. Конечно, она станет кричать, что он желает от неё избавиться, засадив в психушку, но не мог же он просто смотреть на то, как она сходит с ума. И ещё он не мог понять, почему на должность главного злоумышленника она назначила Хилари. То есть понятно, конечно, что нездоровое воображение играло с Лореттой дурную шутку, но почему именно Хилари?.. Эта мысль не давала Майклу покоя.

Отключив с помощью своего дистанционного контроллера сигнализацию, мужчина прошёл в дом. Все комнаты на первом этаже были ярко освещены. Майкл догадывался, что сестра боится оставаться в темноте в одиночестве. Но не мог же он служить при ней нянькой! Это ещё одна проблема с Лореттой, которую ему предстоит разрешить.

– Лолли! Лоретта, я приехал!

Майкл прошёл в столовую, кухню, вернулся в гостиную. Лоретты нигде не было. В том числе и наверху – в её комнате не горел свет. А без света сестра спать не могла. Через стеклянные двери Майкл кинул взгляд на бассейн. Освещение вокруг было отключено, но светился сам прямоугольник бассейна. Джошуа не следовало оставлять так на ночь. Открыв двери, Майкл Ондрада шагнул на улицу.

Ещё в пяти шагах от бассейна он заметил, что в воде плавает какой-то тёмный предмет, похожий на бревно. Вверх от него тянулось и плавало по поверхности воды облако рыжих нитей. Майкл приблизился ещё на шаг, рассудок его отказывался поверить в увиденное.

– Лоретта?

Мелькнула мысль, что Лоретта разыгрывает его, пытаясь чего-то добиться. Но нет, неподвижность тела просто кричала о том, что сестра не наслаждается плаванием в холодной июльской воде среди опавших листьев.

Лоретта была мертва.

Из горла Майкла вырвался сдавленный хрип, мужчина не мог оторвать взгляда от тела в воде. Дрожащей рукой он нащупал в кармане куртки сотовый телефон.

– Полиция, – сообщил ему бодрый женский голос в трубке.

Майкл слегка запинался, по-прежнему глядя на мёртвую Лоретту.

– Девушка, я… полагаю, мне следует вызвать полицию… моя сестра мертва…

– Адрес? – в трубке что-то щёлкнуло, переключаясь, и вопросы теперь задавал мужчина. – Ваше имя?

– Я… меня зовут Майкл Ондрада-Йорк, – Майкл тряхнул головой, провёл по лицу рукой, пытаясь вернуться в реальность. – Прошу прощения, кажется, у меня шок. Мой адрес – 903, Кэдмэн'с Коттедж. Это район Сидней Коув, вы, наверное, знаете…

– Знаем, – последовал мгновенный жёсткий ответ. – Полицейская машина будет в течение десяти минут. Даже если вы попытаетесь скрыться…

– Зачем? – недоумевал Майкл. Потом вымученно рассмеялся. – Вот оно что! Вы думаете, я убил Лоретту? Моя сестра утонула. Я вернулся домой…

– Расскажите это полицейским. Они с удовольствием вас выслушают.

– С удовольствием меня слушает только мой психоаналитик, – парировал Майкл, – да и то за деньги. Неужели сейчас полицейским платят так много, что они наслаждаются раскрытием преступлений?

Его невидимый собеседник не сдержал короткого смешка.

– Нет, – признался он после паузы, и в голосе его слышалось невольное уважение к оппоненту.

– Впрочем, я не против поболтать с вами, – проговорил Майкл. – Я не собираюсь скрываться. Вы разрешите мне открыть дверь вашим людям, чтобы им не пришлось выбивать её?

– Пожалуйста. Вы сказали, ваше имя…

– Майкл Ондрада-Йорк.

– Тот самый мистер Ондрада, который руководит…

– Да, мне принадлежит компания «Ондрада Эвиэйшн». Поэтому, если бы я планировал убийство собственной сестры, я тщательнее продумал бы все детали. Мне есть что терять, – он помолчал, услышав звуки сирены. – Приехали ваши люди. Я собираюсь открыть им дверь. Прощайте.

С полицейской машиной прибыл коронёр Нового Южного Уэльса, лично знавший Майкла. Хозяин дома протянул ему руку, и тот, не задумываясь, ответил пожатием. Но не потому, что преклонялся перед деньгами и влиянием. Гарольд Рейнсдау доверял своим впечатлениям. Он знал, что Майкл Ондрада не убивал сводной сестры, и изменил бы своё мнение только под влиянием неопровержимых доказательств. Но таковых не было. Полицейские выловили тело Лоретты Йорк, и его увезла санитарная машина на вскрытие в морг. Один из членов приехавшей на вызов бригады отправился снимать показания у дворецкого, Джошуа Гардинера, двое других занялись фотографиями. Флакончик от духов, валявшийся у кофейного столика посреди комнаты, был включён в состав улик и аккуратно уложен в специальный пакет, который остался у коронёра. При этом Гарольд Рейнсдау не уставал извиняться перед Ондрадой:

– Майкл, ты понимаешь, это всего лишь формальность.

– Я не против, Гарри, – Майкл Ондрада стоял в дверях гостиной, наблюдая за следственными действиями и сложив руки на груди. – Я действительно хочу знать, что повлияло на Лоретту.

– Как ты сам полагаешь, это самоубийство?

Майкл помолчал, раздумывая:

– У неё в последнее время не всё было в порядке с головой. Слышал, наверное, недавно убили ее родного брата, Джеффа, и в тот же день покончил с собой жених Лолли, Анджело Орти. Страшная была история. После этого Лоретта… плохо себя чувствовала.

– Как это выражалось? – быстро уточнил коронёр.

– Ну… она страдала бессонницей. Подозреваю, что ей снились всякие кошмары и она попросту боялась ложиться спать. И иногда… заговаривалась. Боялась, что человек, убивший Джеффа, придёт за ней.

– Она знала, кто убил Джеффри Йорка?

– Я так не думаю. Она обвиняла в смерти Джеффа Хилари Орти – она была его невестой, но мне кажется, что Лоретта считала Хилари виноватой с моральной точки зрения, а не физически. Глупо было бы подозревать её…

– Мы не подозреваем. В том убийстве ничего не ясно и, думаю, ничего мы больше не накопаем. Во всяком случае, не против Хилари Орти. У этой дамы такой вес в обществе, что сбить её с ног могут только убийственные улики – например, её собственное признание или фотографии, на которых она убивает мистера Йорка. И то их тысячи раз перепроверят независимые экспертизы. А что до твоей сестры, Майкл… всё зависит от результатов вскрытия. Если у мисс Йорк были проблемы с алкоголем или наркотиками – сам понимаешь, наркоманы умирают каждую минуту. Я сообщу тебе сразу, как только что-то узнаю. А пока… будь добр, оставайся в пределах нашей досягаемости.

– Конечно, Гарольд, – Майкл опустил голову, чувствуя себя вымотанным до предела, – я понимаю. Я посоветуюсь с тобой, если мне позарез надо будет уехать. Не тяни со звонком, пожалуйста.

Когда коронёр уехал, Майкл Ондрада ещё некоторое время бродил по опустевшему дому. Тишина и яркое освещение повсюду давило на него, словно прессом. Вызвать обратно Джошуа? Но полицейские, наверное, как раз допрашивают его сейчас. И завтра у Гардинера обычный рабочий день, ему надо хотя бы немного выспаться. С его, Майкла, стороны будет милосерднее дать Джошуа завтра выходной, если он хочет сохранить превосходного работника. Да и большие ли у него запросы? Пока в доме жила Лоретта, Джошуа в основном следил, чтобы она была накормлена и сильно не психовала. Но он снова остался один. Весь день на работе, вечером можно и съездить в ресторан. Что, если ему жениться? Глупости! Майкл сразу отмёл эту мысль. Единственная женщина, на которой он хотел бы жениться, держалась от него подальше, а принимать такое серьёзное решение просто от одиночества – идиотизм. Зачем ему пустоголовая фотомодель, которая знает только одно в жизни – тянуть деньги с богатого мужа, а при разводе оттяпать половину его состояния? «Не женись, если не хочешь иметь проблем с разводом», – невесело скаламбурил Майкл и улыбнулся своему отражению в зеркале. Ему всё же следует завести подругу – независимую деловую женщину, занятую карьерой, которая не захочет осложнять свою и его жизни незапланированным ребёнком. Да, следует… Но сначала он использует свой шанс – наберёт памятный ему номер телефона.

Хилари Орти ответила почти сразу. Голос её не был сонным, и Майкл понял, что эта одержимая вновь засиживается до глубокой ночи над своими бумагами. Он сам был таким, и обожал в ней эту одержимость. Такая женщина не погонится за его деньгами.

– Да? – нетерпеливо повторила Хилари в молчащую трубку. – Что за…

– Хил… это я, Майкл.

– Майкл? – лёгкое удивление прозвучало в её голосе. – Что-то произошло?

– Разве я не могу позвонить тебе просто так? Почему что-то должно случиться, чтобы я захотел позвонить своей возлюбленной?

– У тебя странный голос, Майкл. Как будто… тебе одиноко.

– Да, – запустив пальцы в волосы, Майкл продолжал смотреть на своё отражение. – Может быть, у тебя, Хил, есть объяснение, почему я не испытываю счастья? Что во мне не так? Почему мне недостаточно для счастья денег, что есть у меня, и дома, и любимой работы, и власти…

– О, да ты в философском настроении, – прокомментировала Хилари.

– Лоретта умерла.

Несколько секунд Хилари Орти молчала, словно потеряв дар речи. Потом с её стороны донёсся невнятный звук:

– А?

– Лоретта, моя сестра. Я пришёл домой, а она мёртвая. Утонула в бассейне, хотя один чёрт знает, что ей там понадобилось.

Хилари была по-настоящему потрясена. Она не очень-то верила, что её план может реализоваться. Но она не жалела Лоретту. Единственным, кто вызывал в её сердце чувство, похожее на боль, был Майкл. Теперь Хилари знала, что когда-то страстно любимый мужчина ни в чём не виноват. Но ужасы прошлого навсегда лишили её совместного с ним будущего, и всё, что она могла дать ему – мимолётное «здесь и сейчас».

– Приезжай ко мне, Майкл. Приезжай прямо сейчас. Я согрею тебя.

Не отвечая, Ондрада положил трубку на базу. Он уже принял решение и старался больше не думать. Вообще. Путешествие до другой стороны залива заняло у него меньше времени, чем обычно. Хилари ждала его на ступенях своего дома. На ней была накинута шуба из черно-бурой лисы, длинная, до самого пола, но когда женщина, увидев его, повернулась и молча направилась в дом, Майкл заметил, что она босая. В холле Хилари повернулась.

– Я понимаю, что это избитый ход, – она не улыбалась. – Но думаю, что вывести тебя из равновесия он сумеет.

Она распахнула полы шубы, скинула её с плеч. Под шубой на женщине ничего не было, даже белья. Только светилось красивое, здоровое, сильное тело. Майклу потребовалось меньше минуты, чтобы перекинуть добычу через плечо и броситься вверх по лестнице в поисках спальни Хилари. Лоретта Йорк была позабыта.

Глава 19

Она проснулась первой по многолетней привычке вставать на рассвете, чтобы успеть всё. С полным на то основанием Хилари считала себя жадной женщиной. Она хотела иметь всё, что могла иметь, успеть научиться всему и сделать всё в жизни – одним словом, прожить её по максимуму. И жалела лишь об одном – что жизнь ей дана одна, такая короткая…

Слегка потянувшись после пробуждения, всё ещё улыбаясь – ей снились хорошие сны, Хилари повернулась на правый бок. Майкл спал. Лицо его, покрытое короткой, но колючей щетинкой, было спокойно, даже жёсткие складки у губ разгладились. Чуть прикасаясь кончиками пальцев, Хилари погладила его щеку. Она была счастлива его покоем. И ненавидела жизнь, разделившую их навсегда непроходимой баррикадой. Что бы будущее ни принесло им, Майкл всегда будет ей дорог, и как жаль, что им не суждено быть вместе. Её любимый пока не понимает этого, а не зная причин, он становится капризным и несговорчивым. Но что могла она дать ему? Согласиться на его предложение и выйти замуж, а после свадьбы словно бы невзначай сказать: «Ах, да, кажется, я забыла упомянуть, что именно я убила Джеффри и Лоретту, и собираюсь разделаться с твоим последним братом, с Лукасом. Но у меня есть на это веские причины…» Интересно, как долго после такого признания Майкл захочет слушать её? Нет, она понимала, что молодой муж не станет свидетельствовать против неё, но любви в браке не останется. А зачем ей такой брак, для страдания? Нет уж, она не мазохистка. Майкл тихонько вздохнул рядом, положил руку ей на живот.

– Привет, – шепотом проговорил он. – Не спишь?

– Нет, – Хилари улыбнулась, – я даже во сне думаю о работе. Поэтому и замуж не выхожу. Моей семье ничего не достанется. На первом месте – корпорация.

– Дурочка, – голос Майкла звучал ласково. – Что тебе даёт этот твой бизнес? Жертвовать личным счастьем ради денег?

– Работа даёт мне ещё и удовлетворение. А почему ты считаешь, что, если я буду просто матерью и домохозяйкой, это сделает меня счастливой? Некоторые женщины не созданы посвятить себя дому.

– А может, все-таки попытаемся? Ты знаешь, я люблю тебя.

– Как раз в этом я не сомневаюсь. Но в жизни мало романтики. Как бы ни была сильна твоя любовь, со временем ты станешь думать больше о бизнесе, чем о семье. Я буду ждать заверений в любви от тебя, а ты – смотреть на меня и прикидывать, что бы такое придумать, чтобы увеличить прибыли или разделаться с конкурентом. И я начну жалеть о том безумно интересном мире, из которого позволила себя выкинуть ради выражения скуки на твоём лице. Всё кончится очень плохо, поверь мне.

– Ну, не знаю, – Майкл с сомнением пожал плечами. – Говорят, что мужчины не так любят заглядывать в будущее в таких ситуациях. Наверное, ты права. Я-то мечтал о равноправном партнёрстве в браке, а не о жертвах и подчинении. Но если тебе не хочется даже попробовать…

– Я не собираюсь тебя бросать, – заверила Хилари, гладя руками его лицо. – Мы будем вместе – столько, сколько сумеем. Но я не готова пойти на официальные отношения. И вообще, – тон её стал более весёлым, – если ты продолжишь болтать, мы ничего не успеем сделать сегодня. Мне лично нужно быть на работе через два часа.

– Я не согласен потерять это время даром, – Майкл отреагировал так, как она ожидала. И близость доставила удовольствие им обоим.

В девять часов утра Хилари уехала на работу. Майкл Ондрада оставил её дом ещё раньше. В одиннадцать в офис руководителя «Орти инкорпорейтед» принесли огромный букет алых роз, в который была вложена карточка с короткой подписью «От безумно влюблённого». А к полудню Майкл позвонил ей сам.

– Хилари, – голос его звучал сдавленно, – мне нужно тебя увидеть.

– Майкл, – предприняла мягкую попытку умерить его пыл деловая женщина, – прости, но я занята. Приезжай вечером ко мне, я буду рада…

– У меня дурные новости, Хилари, – прервал её Майкл. – Для меня – так чертовски дурные.

– О Лоретте?

– Лоретте? – Майкл нахмурился. – А, нет. То есть мне звонил коронёр Рейнсдау. Он сказал, что в организме Лоретты был обнаружен наркотик. Они не знают, какой именно, но в том, что Лоретта была одурманена, они не сомневаются. Ты понимаешь, это не официальное заключение, следствие будет продолжаться. Но я собирался говорить не об этом. У меня выдалось чрезвычайно напряжённое утро… Но ты права, поговорим после работы. Мне следует кое-что предпринять…

Эта последняя фраза вызвала тревогу у Хилари.

– Нет, если я действительно тебе нужна, я отложу всё и приеду. Минутку, я справлюсь у секретаря… – она вызвала по селектору Перл, не слушая его возражений. И снова взяла трубку. – Я попросила перенести встречу, она не очень важная. Я буду у тебя через полчаса.

Офис «Ондрада Эвиэйшн» с восточной стороны парка Домейн, расположенный рядом с Галереей искусств Нового Южного Уэльса, находился не так уж далеко от её собственного, но движение на улицах было, как обычно, оживлённое, и Хилари Орти появилась в офисе Майкла с пятнадцатиминутным опозданием.

– Прости, такой сумасшедший траффик… – начала она извиняться, но, взглянув на лицо Майкла, остановилась. Её любовник выглядел просто ужасно. Она ещё помнила счастливый вид Майкла утром, после пробуждения, но сейчас ему можно было дать даже больше его тридцати двух лет. На лице Майкла было написано такое отчаяние и ужас, что женщина удивилась, не разглядев на его голове седых волос. Было ясно, как день, что Майкл Ондрада-Йорк только что пережил кошмарное потрясение.

– Майк! – Хилари кинулась к нему. – Господи Иисусе, что случилось?

– Да уж ничего хорошего, это точно, – Майкл криво усмехнулся. – Ты была права, я не имею права даже предлагать тебе какое-то совместное будущее. Не зная того, даже ничего не подозревая, я покрывал чудовище. Я нашёл убийцу твоих родителей, дорогая.

Он грустно улыбнулся, заметив, как мгновенно выпрямилась и напряглась Хилари, сжав ладони в кулаки. Она не произнесла ни слова, только кусала губы, глядя на него.

– Конечно, ты вправе потребовать, чтобы я назвал тебе его имя. Но я не могу этого сделать. Больше того, я собираюсь просить тебя о прощении для него, – он взмахнул рукой, реагируя на возмущение, появившееся в её глазах. – Прости. Эта ситуация убивает и меня. Но пойми, это больной человек, не отвечающий за свои действия. И он уже наказан самим Господом Богов – он потерял брата и сестру совсем недавно, при весьма загадочных обстоятельствах. Ты не считаешь, что Джил и Сайсели отомщены?

– Нет. Нет, пока жив убийца. Кто он?

Майкл в отчаянии помотал головой, взглядом умоляя её понять.

– Я не скажу тебе. Что ты можешь с ним сделать?

– Хочу отправить его навечно в тюрьму.

– Хилари, опомнись – мы живём не в средневековье. Чтобы отправить человека в тюрьму, нужны доказательства.

– Ну так добудь мне их, – любовница криво усмехнулась. – Лучше всего сработает чистосердечное признание.

– Хил, милая, сокровище, – обняв её, Майкл судорожно прижал женщину к себе, – я не могу быть помощником тебе в этом деле.

– Если ты меня любишь…

– Я люблю тебя, – Ондрада умоляюще смотрел на неё, – но не ставь меня перед таким выбором. Этот человек – мой единственный родственник.

– Вот как, – Хилари Орти ослепительно улыбнулась. И задумалась. – Давай прикинем… твои родители умерли, и отчим тоже. Когда у меня был полицейский, ты сказал, что из родных у тебя остались только сводные родственники – два брата и сестра. В то же время мой несчастный жених Линдон оказался твоим братом Джеффри Йорком. И только вчера трагически погибла твоя сестра Лоретта, которую я знала как Клеманс Ласи.

– Я чувствую что-то неправильное в этой её гибели. Не принимала Лолли наркотики, я бы знал. Как будто какой-то таинственный враг преследует и уничтожает Йорков…

– Майкл!

– Пойми, – он оправдывался, – я не подозреваю тебя, Хилари. И вообще никого не подозреваю. Просто странное ощущение. Вот почему я стараюсь сберечь своего последнего родственника. Пойми, он болен, не в состоянии отвечать за свои поступки…

– Это второй брат, да? – перебила его Хилари. – Спасибо. Пусть я ничего не могу ему сделать, но я хотела знать. Я буду молиться о воздаянии…

– Я беспокоюсь за Люка, – задумчиво проговорил Майкл. – Он, конечно, достоин наказания, но я сделаю всё для его защиты. Я собираюсь вывезти его из страны.

– Не рассказывай мне о твоих планах спасения убийцы! – в голосе Хилари звучал гнев.

Майкл не обратил на её слова особого внимания.

– Я предлагал это и Лоретте, но она отказалась. Она боялась тебя…

– Меня? – Хилари удивилась. – А были причины бояться?

– Не знаю, – Ондрада выглядел смертельно усталым. – Но, в конечном счёте, этот страх и довёл её до самоубийства. Если это было самоубийство.

– У тебя же смонтирована одна из лучших систем наблюдения – везде видеокамеры и всё такое…

– Да, – Майкл хмурился. – Если верить записям, никого из посторонних на территории не было. Только Лолли, и она вела себя, будто обкуренная…

– Так она всё-таки баловалась наркотиками? – осторожно уточнила Хилари. – Тогда, возможно, ей показалось, что она сумеет пройти по воде.

– Не знаю, – Майкл махнул рукой. – Что было, то прошло. Я хочу уберечь хотя бы Лукаса.

– Я надеюсь, что он споткнётся на лестнице и свернёт себе шею, – мило прощебетала Хилари. – Обязательно сообщи мне, если это случится.

– Всенепременно, – хмуро заверил её Майкл.

Вернувшись в свой офис, мисс Орти отменила все назначенные на ближайшие несколько часов встречи. Ей опять приходилось придумывать план на лету. Времени не было, два-три дня, и Майкл действительно отправит брата в неизвестность. А она даже не знала, где скрывается от её мести Лукас Йорк сейчас. Как обычно в тяжёлой ситуации, Хилари вызвала к себе Клинтона Макмиллана.

– Клинтон, солнышко, – засияла она фальшивой улыбкой, – ты мужчина и должен знать больше о том, что мне нужно. Какой детектив считается лучшим в Сиднее? Мне требуется разыскать человека, который совсем не хочет быть найденным.

Клинтон честно задумался.

– Я вообще-то не знаком с частными детективами, но один мой приятель однажды нашёл свою старую тётку, собиравшуюся помереть без завещания, через агентство, – он щёлкнул пальцами, – как же звали… имя такое необычное, как Холмс… нет, Хольм… Денхольм, точно, Денхольм! Агентство Денхольма Стерна. Я тебе вмиг найду адрес в справочнике.

– Ты – моя радость, Клинтон. Я так довольна, что Джед никуда не отпустил тебя из корпорации «Орти». Сам понимаешь, с некоторыми вопросами мне к Джеду обращаться было бы неудобно…

– А я – то, что надо! – весело подхватил Клинтон. – Но замуж ты за меня не выйдешь.

– Нет, – Хилари улыбнулась, – но мне нравится, как ты к этому относишься.

– Да мне не трудно, – Клинтон пожал плечами, не выглядя особенно опечаленным. – Сделаю предложение как-нибудь в другой раз. Хотя ты, наверное, уже будешь замужем за Ондрадой.

– Едва ли, – мисс Орти отвернулась. Обсуждение этого вопроса действительно причиняло ей боль. – Если только обманом. Майкл многого не знает обо мне… слишком многого. С момента гибели его брата я вступила на дорогу, ведущую в обратную сторону. Каждый мой шаг по ней разводит нас с Майклом всё дальше. Даже думать об этом мне грустно…

– Ну, ты совсем скисла, Хилари! – желая подбодрить хозяйку, Макмиллан-младший зарычал. – Если будешь так вести себя, превратишься к старости в лягушку. И никто тебя не полюбит, кроме меня. И придётся не красавице целовать чудовище, чтобы вернуть ему облик принца, а наоборот. А я, надо признаться, не очень ласково отношусь к живой природе.

К концу его «современной сказки» Хилари уже, не скрываясь, хохотала.

– Прекрати, Клинтон, смешить меня и отправляйся работать. Негодяй, ты даже мне не позволил побыть в траурном настроении…

Шутливо отсалютовав ей, Макмиллан покинул кабинет Хилари. Возвращаясь на свой этаж, он улыбался. Леди-босс тоже осталась довольна, уверенная, что начальный этап их беседы Клинтоном напрочь позабыт.

Глава 20

Спустя два часа, продумав план, Хилари Орти тоже покинула офис. Заехав домой, она сменила деловую одежду на элегантный брючный костюм и вновь отправилась в город. Первым местом, которое она посетила, была отнюдь не полиция, а магазин париков, после него – оптика. Оттуда в бюро по прокату подержанных машин поступил заказ на «остин» красного цвета, и когда служащий бюро подогнал заказанную по телефону машину ко входу в торговый центр, рыжеволосая женщина с голубыми глазами подтвердила заказ, выплатив пятьдесят долларов чаевых ему лично. Обрадованный работник бюро за пять минут – без проверки документов, нарушая тем самым закон, оформил договор с миссис Лукас Йорк сроком на месяц. Вскоре после его отбытия новая владелица «остина» продолжила свой путь – к второразрядному мотелю «Савари». Она сняла там комнату. После черноволосая Хилари Орти вернулась домой – в свой престижный и такой привлекательный район – и объяснила Лии Джоан, экономке, что в связи снекоторыми осложнениями в её личной жизни она вынуждена покинуть Сидней примерно на десять дней, чуть более или менее того. Беспокоиться Лие Джоан не стоит – Джеду она, Хилари, сообщит о своём отъезде. Экономка только пожала плечами и записала номер контактного телефона на случай экстренных ситуаций. Полчаса спустя мисс Хилари Орти исчезла из Сиднея, а привлекательная рыжеволосая миссис Лукас Иорк въехала в своё новое жилище. Всё было подготовлено к следующей мизансцене.

Детективное агентство Денхольма Стерна было достаточно известно в Сиднее, чтобы самостоятельно – без усилий шефа и лишь благодаря своей репутации – привлекать клиентов. Денхольм Стерн, изящно сложенный австриец с проницательным взором «а ля Шерлок Холмс», смог осуществить мечту своей жизни и заниматься лишь первоначальными переговорами с возможными покупателями его услуг; далее дело передавалось в руки и память одного из сотрудников агентства, и каждый бизнесмен в деловом мире Австралии знал – девиз этого заведения таков: люди Стерна умны, сообразительны, расторопны, молчаливы, когда надо, и разговорчивы, когда это нужно себе позволить в интересах дела; если Денхольм Стерн отказывался от расследования, оно было бесполезно. Ни одно крупное детективное агентство, заслуживающее доверия, не бралось за дело, отвергнутое Денхольмом Стерном.

– Мадам, мистер Стерн осуществляет приём лишь по предварительной договорённости. Я могу записать вас на среду.

– Четыре дня? – посетительница качнула головой. – Так не пойдёт. Я проездом в Сиднее и не могу тратить времени даром.

Отлично одетая секретарь с сомнением оглядела костюм дамы – пёструю подделку под Армани.

– Вы убеждены, мадам, что вам необходимо прибегнуть именно к услугам Денхольма Стерна? Его расценки довольно высоки.

Женщина вытащила из сумочки пачку смятых банкнот, среди которых, однако, проницательный взгляд секретаря не обнаружил ничего мельче сотни долларов.

– Анита Холландер всегда платит наличными, малышка, – ярко выраженный техасский акцент в речи клиентки не мог остаться незамеченным такой сообразительной девушкой, какой была Сюзетт Огилви – лучшая из детективов Денхольма Стерна, до появления этой клиентки болтавшая с секретарём в приёмной.

Отбросив с лица выражение равнодушия, Сюзетт привстала.

– Я думаю, что займусь этим, Ара. Давайте перейдём в мой кабинет, миссис Холландер, там нам будет удобнее, не говоря уже о конфиденциальности.

Секретарь Стерна только улыбнулась. Шеф действительно был занят, но это не означало, что Сюзетт разрешается упустить щедро платящую клиентку. Мисс Огилви провела посетительницу в небольшую комнатку, заставленную картонными папками с завершёнными расследованиями. Они были наложены даже на монитор компьютера. Перехватив взгляд миссис Холландер, Сюзетт виновато пожала плечами.

– Никогда не хватает времени занести всё в компьютер. Прошу вас, присаживайтесь. Не стану рекламировать наше агентство, оно и без того известно своими делами. Давайте лучше послушаем о вашей проблеме.

– Чудно ты как-то выражаешься, малютка, – по-прежнему демонстрируя резкий техасский акцент, женщина села. – Ну да ладно, посмотрим, чего вы мне накопаете. Имейте в виду, не будет результатов – и платить не стану, – сразу предупредила она.

За неясной улыбкой Сюзетт скрыла своё неприятное впечатление, складывающееся об этой грубой американке.

– Я сказала уже, что меня зовут Анита Холландер, – снова заговорила посетительница. – Или миссис Йорк. Миссис Лукас Йорк. Хотя вам, конечно, больше известно имя моего отца, Карла Холландера, миллионера из Сан-Антонио, – Хилари использовала реально существующего человека безо всякой опаски, ибо хорошо знала, что Анита, с которой она продолжала переписываться после окончания колледжа, и её отец сейчас проводят лето в Египте, где связаться с ними постороннему человеку не представлялось возможным.

– Карл Холландер, конечно, – глаза Сюзетт Огилви сделались ещё острее и внимательнее. Женщина-детектив черкнула стенографическую пометку в блокноте. – Прошу вас, продолжайте, миссис Йорк.

– Я вышла замуж пять месяцев назад. В Мексике. Люк просто потрясающе смотрелся в ковбойской шляпе, и по мужской части, – она хихикнула, – был ничего. Мы с ним славно покувыркались. А потом нас вычислил мой папочка. Он у меня просто ужасный. Всю жизнь папочка выращивал этих вонючих быков на своём ранчо, совсем не бывал в обществе, и все проблемы он решает с помощью ружья. Папуля пригрозил Люку, что, если он не разведётся со мной, то он, папочка, его пристрелит. Люк от страху, наверное, наложил в штаны. А через два дня он исчез, но не просто так, а прихватил с собой мою горничную и драгоценности на полмиллиона долларов, которые принадлежат мне. Я такого никогда не прощала своим мужьям и делать этого не собираюсь. Вот я тайком от папули и прилетела сюда, чтобы вы разыскали для меня Люка. Я уж сумею с ним договориться…

– Но почему вы решили, что ваш муж в Австралии, миссис Йорк?

– Ох, – безвкусно одетая клиентка жеманно махнула рукой, – не называйте меня этим противным именем!

– Извините меня, мисс Холландер.

– Ой, нет! – снова воскликнула рыжеволосая. – Моей настоящей фамилией тоже не надо. Уж лучше тогда Йорк. Я же здесь тайно… Да, о Люке. Ещё когда мы только поженились, Люк как-то обронил, что у него здесь есть брат. Кажется, его зовут Майкл Ондрада. А если моей скотины нет нигде из обычных мест, может, подумала я, он прячется у брата? Вот это вы для меня и проверьте.

Дело не показалось Сюзетт Огилви самым приятным из всех, которыми она когда-либо занималась. Но совершенно астрономический гонорар, который она собиралась «срубить» с клиентки, мог хотя бы частично скомпенсировать его дурной запах.

Никакого удовольствия от того, что пришлось провести целых два дня в мотеле, Хилари не получила. Конечно, она могла бы продолжать жить всё это время в своём собственном комфортабельном доме и посещать офис, занимаясь делами «Орти инкорпорейтед». Но существовала опасность разоблачения со стороны сыщиков Денхольма Стерна – если кто-то займётся расследованием будущей гибели Лукаса Йорка, дотошные искатели могут выкопать факт её обращения в агентство Стерна за получением информации о Йорке. И связать эти два факта. Хилари не нужны были подобные осложнения. Пусть лучше для Стерна она останется известной и одновременно анонимной Анитой Холландер. Хилари избегала контактов даже с Джедом, желая создать впечатление, что она покинула Сидней и находится далеко.

Телефон звонил, казалось, уже целую вечность.

– Миссис Йорк, – в трубке раздавался вкрадчивый голос дневного менеджера, – к вам посетитель. Его зовут мистер Томас, и он говорит, что его послал мистер Стерн.

– Ага, я его ждала. Пропусти, милашка, – бросившись к зеркалу, двумя торопливыми движениями Хилари вставила между веками контактные линзы. Убрала стаканчик с дезинфицирующим раствором подальше, чтобы не наводить сыщика на лишние мысли, и быстро оглядела себя в зеркале – её наряд был достаточно вызывающим, чтобы никто не обращал повышенного внимания на какие-либо особенности в лице. В дверь номера постучали, когда «Анита Холландер» уже была готова принимать посетителей.

– Входите, – она окинула откровенным взглядом невысокого мужчину за дверью, одетого в полный костюм-тройку и шляпу, надвинутую на глаза. Что касается лично неё, подумала Хилари, она обязательно бы заметила слежку со стороны придурка, одетого так оригинально. Но, возможно, так одеваться подсказывал сыщику опыт. Или его отсутствие. Хилари Орти его опытом не интересовалась, только лишь конкретными результатами в конкретном деле.

Приподняв одной рукой свой головной убор в крайне учтивом жесте, гость улыбнулся, и тут же выявилась неприятная дисгармония в его лице – глаза оставались жёсткими и холодными, пока рот изображал приветственную гримасу. Хилари невольно подумалось – а безопасно ли оставаться с ним наедине?

– Добрый день, мадам. Меня зовут Хэйуорд Томас. Я – оперативный агент в распоряжении мистера Стерна и мисс Огилви. Мне было поручено вести ваше дело.

– Входите же, – настойчиво повторила Хилари. – О таких вещах не говорят в коридоре.

Жестом пригласив гостя располагаться, она плюхнулась в кресло, плеснула себе в квадратный стакан виски. Гостю выпить она не предложила, ориентируясь в своём поведении на манеры настоящей Аниты.

– Ваше здоровье! – «Анита Йорк» отсалютовала янтарной жидкостью и употребила её в два глотка. – Ну что, вы нашли моего муженька-паскуду?

Агент Денхольма Стерна задумчиво покашлял в кулак:

– Да, мадам. Сейчас он в Сиднее, но собирается отбыть в Америку, в Мичиган – там ему предложили работу.

– Когда рейс? – властно сориентировалась «супруга».

Агент посмотрел на неё с уважением хищника к хватке другого:

– В четверг через неделю, в четырнадцать двадцать из Мельбурна. Я проверил – его теплоход «Виктория-Регина» войдет в залив Порт-Филипп во вторник. Мистер Йорк уезжает в Мельбурн тогда же. Вот фотографии… – Хэйуорд Томас веером бросил снимки на стол.

Стараясь не высказать особого интереса, Хилари перебирала одну фотографию за другой, проводя по глянцевитой поверхности кончиком пальца.

– Кто это?

– Как кто? Ваш муж, разумеется, – во взгляде Томаса мелькнуло недоумение.

От досады Хилари прикусила нижнюю губу почти до крови. Изобразив деланное равнодушие, она почти с презрением взглянула в лицо агенту:

– Разве вы не понимаете, я говорю не о Люке – уж его-то я запомню на всю жизнь. Вот это кто? – она ткнула пальчиком в слишком хорошо знакомое ей красивое смуглое лицо мужчины на фотографии.

Хэйуорд Томас вновь улыбнулся, и лицо его исказилось гримасой:

– Вы не знакомы с этим джентльменом? Это брат вашего мужа. Старший брат, мистер Майкл Эверетт Ондрада-Йорк. Он известный промышленник, предприниматель.

– Ах, чёрт! – «Анита Йорк» выглядела очень разочарованной. – Какой хорошенький! Если бы я встретила его раньше, у меня бы не было сейчас этих проблем с Люком. Возможно, я поохочусь на него – вот Люк разозлится, если я выйду замуж за его брата. Но теперь у меня другая задача – вернуть мои драгоценности. Адрес Люка в Сиднее вы выяснили?

– Конечно, мадам. Мне поехать с вами?

– Нет, мистер оперативный агент, я с этим делом справлюсь. Фактор неожиданности, знаете ли… Люк меня уж никак не ожидает. А сейчас я готова оплатить ваш отчёт о расходах и выдать премию. Предварительный гонорар мисс Огилви я уже заплатила.

Глава 21

Воистину, это не было лучшим местом для послеполуденной сиесты. Застонав от боли, Хилари вытянула ноги и проснулась, едва успев сохранить равновесие, вцепившись в ветку. Она не боялась быть услышанной – вдоль скоростной магистрали на Мельбурн никто не прогуливался, по ней ездили машины. Пролетали с рёвом и грохотом, оставляя за собой облака зловонного дыма; так вскоре должна была появиться и её жертва. И тогда всё будет зависеть от её ловкости, слаженности движений и чувств… Да, разумеется, план был слишком уж изощрённым и оставлял много места небольшим капризам господина Случая; но Хилари Орти хотела не только убить Лукаса Йорка, отомстив за тот ад, в который он превратил её жизнь, но и остаться свободной. Только потом она могла бы начать наслаждаться своим существованием в богатом комфортном доме, найти, наконец, своего мужчину, подумать о браке и семье. Правда, ещё оставались проблемы с Майклом. Хилари не хотела, чтобы он узнал о её участии в судьбе его родственников. Ведь если она погибнет в этом лесу… Ради сокрытия тайны она собиралась выйти из игры невредимой.

Протяжно зевнув, женщина ухватилась за ветку и подтянулась повыше, чтобы иметь лучший обзор. Да, провести шесть часов среди листвы, как птичка, – не самый приятный из видов отдыха. Да ещё в августе. Пятнадцать градусов тепла, жирная, чавкающая под ногами почва, там и сям островки не растаявшего пока рыхлого снега. Но Хилари была хорошо подготовлена. Снайперская винтовка лежала на надёжной опоре, чтобы избежать могущих стать роковыми случайностей, вроде падения её вниз. Продолжая в бинокль обозревать дальний участок трассы, Хилари потянулась к армейскому мешку – в нём было всё необходимое: полдюжины сандвичей, неприкосновенный запас – вода во фляге и пара термосов с горячим чаем. О том, что в лесу будет зябко, она знала заранее. Проклятье! Мысль о том, что Йорк мог проскользнуть, пока она так легкомысленно забылась в дрёме, не отпускала, а становилась настойчивее с каждой секундой. Ему давно пора было проехать здесь… а уж она позаботилась бы сделать эту автостраду для него дорогой в ад! Это было последним шансом, в Америке Лукас Йорк станет для неё недостижим.

Хилари накинула ещё два-три часа на аварию, непредвиденную остановку. Больше времени у неё не оставалось – в лесу ночевать она не могла. Задумчиво напевая «Саn you feel the love tonight…» Элтона Джона, Хилари в очередной раз осмотрела дорогу. Машин не было никаких, а по тусклой поверхности асфальта медленно брела пара истощённых овец. Какие-то птицы из крон деревьев отзывались на их блеяние треском. Женщина тяжело вздохнула: ожидание всегда было её проклятьем. Но терпеть и надеяться она уже научилась. Майкл полагал, что Божий гнев, обрушившийся на убийцу, заставит её доверить Создателю и окончательный этап мести? Ха-ха! Тем более, что сама Хилари хорошо знала, кто был орудием кары Господней в двух предыдущих случаях. И зная это, она не собиралась верить в зыбкое высшее правосудие. Лукас Йорк будет убит, и убит сегодня.

За прошедшие пару дней Хилари проехала по этой магистрали раз семь в обе стороны, выбирая наиболее подходящие места для покушения. Бросив машину на платной автостоянке в Кресси, она преодолела расстояние до засады автостопом, а последние несколько миль – пешком через лес, чтобы не мелькать на дороге. Она забралась на дерево, весьма могучее в обхвате, неизвестной породы – Хилари никогда не была сильна в ботанике – с низко растущими ветвями, с такими же предосторожностями, с какими собиралась и покидать его после убийства: гильзы среди листвы, кусочки ткани комбинезона или мешка, сломанные ветки могли указать на неё полиции, а крик птиц – выдать её убежище Лукасу. Хотя этот человек едва ли станет обращать внимание на такие признаки… Как только она проскользнула на своё место в ветвях и прекратила шуметь, местные обитатели леса постепенно свыклись с её присутствием, перестали кричать на разные голоса, беспокойно слетая из крон деревьев к дороге. Переменив позу, женщина тихо вздохнула, посмотрела на часы и снова взяла бинокль.

– Ну, мистер Йорк, – раздражённо пробормотала она, обозревая дорогу, – где же вы? Здесь вас давно уже ожидает хорошенькая девушка. Впрочем, меня-то вы не увидите, а вот даму с косой – возможно…

Вдали на изгибе дороги мелькнуло крохотное красное пятнышко и тут же исчезло. Замерев на секунду, женщина схватила винтовку. Это наверняка был тот самый «порше», который она так давно поджидала; по всем законам природы и справедливости ему пора было появиться. Автомобиль Лукаса Йорка мчался с большой скоростью – около восьмидесяти миль в час, он явно опаздывал. На выстрел у Хилари оставались считанные секунды.

Ствол винтовки твёрдо улёгся на локоть, цель возникла в перекрестье оптического прицела – руки женщины не дрожали, и Хилари возблагодарила Бога – или дьявола – за долгие-долгие часы, проведённые ею на стрельбище в поместье отца. Бешено крутящиеся колеса «порше» с красными дисками были трудной мишенью даже для профессионала. Щёлкнул предохранитель, мягко вошёл курок в рукоятку. Отдача была совсем не сильной, а вот последствия выстрела на автостраде проявились значительно и мгновенно. Шины «порше» завизжали, когда с оглушительным грохотом лопнула одна из них. Через линзы бинокля с восьмикратным увеличением Хилари увидела за лобовым стеклом машины удивлённое, а затем мгновенно исказившееся гримасой ужаса лицо Лукаса – человека с фотографии. Автомобиль свернул вправо, на большой скорости врезался в частокол деревьев – сверкающий водопад стёкол и раскалённого металла оросил землю, от пролитого бензина запылала сначала трава, потом и сама машина. Водитель в таких условиях просто не имел права спастись.

Хилари бросила вниз винтовку, молясь, чтобы она не застряла среди веток, а упала прямо на корни, бугрящиеся у подножья. За ней последовал мешок с провизией. Покачавшись на ветке, женщина скользнула к стволу, вцепившись в него руками.

Спустя десять минут на шоссе притормозил очередной автомобилист, выскочил из машины, заметался у искорёженного, но уже потухшего «порше», осмотрел безусловно мёртвого водителя, выбежал на дорогу и отчаянными взмахами рук остановил проезжающий «форд». Часом позже дорога кишела автомобильной полицией, а место происшествия было огорожено. Прямо на месте производилось расследование инцидента, копы фотографировали и собирали улики. Хилари Орти это было уже безразлично.

Глава 22

Жёлто-красное, яркое, но не греющее солнце медленно, слишком медленно спускалось к горизонту. От нагретой растительности поднимался вверх лёгкий светлый дымок испарений – казалось, дымится сама земля. Жирный, назойливый запах почвы стоял повсюду, преследуя бредущую по лесу женскую фигуру в невероятно грязном комбинезоне цвета хаки. Сейчас уже Хилари Орти ничем не напоминала победительницу. Она с титаническим усилием заставляла себя делать очередной шаг, ноги её до колена были облеплены болотной тиной и торфом – она несколько раз проваливалась в скрытые под упавшими ветками болотца. В голове женщины крутилась лишь только одна мысль – она всё-таки погибнет при выполнении своего последнего героического подвига. Она была слишком беспечна, подумав после расправы с Лукасом Йорком, что самое сложное уже позади. И неосторожно ушла в глубину леса, стремясь избежать возможной погони. Теперь её погоня уже не волновала. Напротив, она благословляла бы своих преследователей, если бы они вывели её из запутанной бесконечности кустов и деревьев, даже если каратели отведут её прямо в тюрьму. Слишком реальна была для неё возможность остаться среди этих лесов навсегда.

Споткнувшись, женщина рухнула на колени и после, не устояв, упала прямо на землю, не прикрыв лица. Хилари почти не почувствовала боли, сомнамбулическое состояние защищало её от внешних воздействий словно наркозом. В голове был туман, тот самый, что ведёт засыпающих зимой в снегу людей прямо к сладкой, обворожительной смерти. Спасло её неожиданное: почувствовав лёгкое, но неприятное покалывание пальцев правой руки, Хилари дёрнула кистью раз, другой. Раздражающее ощущение не исчезало, и уже подготовившейся к гибели женщине пришлось открыть глаза. А далее спас её здоровый инстинкт и правильное воспитание, данное Джилом Орти своей дочери. Столько раз отец повторял, чтобы Хилари опасалась ядовитой крапивы и пугал дочь этим растением, что ненависть к кусачей флоре вошла в её плоть и кровь. Поэтому, увидев свою правую руку, лежащую прямо в скрученных морозом зарослях, Хилари не успела вспомнить о своей усталости и смирении. Она с пронзительным воплем вскочила, начала топтать ветви крапивы сапогами. В метре за её спиной с не менее яростным криком забила крыльями какая-то крупная птица, видимо, рассчитывавшая на обед. Не оборачиваясь, Хилари показала средний палец в её сторону. Птица улетела, а Хилари в полном отчаянии опустилась на землю, покрытую редким мхом. Несомненно, сдаваться до срока глупо, но как всё-таки ей выбраться отсюда? Ответ был один – продолжать идти. Силы её были на исходе, в лесных ягодах воспитанная городом женщина не разбиралась. Жадно нащупав у бедра флягу, дрожащими руками Хилари открутила колпачок и перевернула драгоценный сосуд вверх дном, но фляжка была пуста; лишь несколько натёкших со стен капель упали на её пересохшие губы – но этого было мало, слишком мало! Представив себе полный воды океан, покусанная везде, где это было возможно, москитами путешественница издала хриплое рыдание, зашвырнула фляжку далеко в кусты и, израсходовав последние силы на этот ненужный рывок, уронила руки и голову на колени. И вдруг… звук спасения – лёгкий, едва уловимый цокот лошадиных копыт об иссохшую землю. Но человек, способный спасти её, не знает, что она здесь, он может проехать мимо! Она должна дойти до него, дойти во что бы то ни стало, дойти во имя спасения своей жизни. Она выполнила свой долг – Лукас мёртв, и теперь самое важное для неё – выжить, чтобы испытать удовлетворение от своей мести…

Прямо над рабочим столом его висели часы, и человек, живущий под именем Криса Хантера, точно запомнил, в какое время он сложил оружие и прекратил неравную борьбу с капризной музой. То ли в этом была повинна его рассеянность, смутное ожидание чего-то, то ли нехватка практического материала, но за последние два дня из-под его пера (точнее, автоматической ручки «Паркер») не вышло ни одной подходящей строчки. А всё, что было написано, он заштриховывал потом долго, со старанием, густыми чёрными чернилами. С самого начала роман шёл туго. Во-первых, не было у него никакого законченного сюжета, фабулы. Одни лишь смутные наброски. А ситуация в родном доме для творчества ну никак не подходила. Обострение болезни жены требовало от молодого писателя постоянно находиться у ложа Дайаны, держать её за руку и уговаривать хоть немного поесть. Из всех окружающих жена узнавала только его и лишь из его рук соглашалась принимать пищу; спала Дайана не более часа и каждый раз, просыпаясь, громко звала его, и Крис Хантер не мог игнорировать её крики – не получая желаемого, Дайана становилась буйной. Все в доме помнили, как однажды, разозлившись на своего мужа, Дайана перебила целый чайный комплект старинного севрского фарфора, швыряя чашками и тарелками в него. От того случая над правой бровью у Криса остался шрам – он не сумел увернуться от одного из приборов, и недобрая память у его матери. Леди Марджори собирала свою коллекцию фарфора долго, с любовью, и никому не позволяла пользоваться ею, что не помешало Дайане применить предметы сервиза в качестве метательных снарядов. И хорошо, если бы Дайана раскаялась… Леди Марджори обладала отходчивым характером и искреннее раскаяние, несомненно, помогло бы ей простить невестку. Но Дайана предложила матери мужа денег, и Крис не удивился, узнав, что Дайане настоятельно рекомендовано не появляться в большом доме вплоть до особого приглашения. На аристократическом языке леди Марджори это означало разрыв всех отношений с семьей сына.

Обострение болезни Дайаны ситуацию не смягчило, и Крису приходилось почти в одиночку нести на себе это бремя. Дочери Дайаны, Филлис и Мейбелл, были ещё слишком маленькими, чтобы находиться в одном доме с не отвечающей за свои поступки матерью, и потому семейный совет, состоящий из отца, матери Криса и его самого, постановил отправить девочек в дорогой пансион за границу. Перед отъездом Филлис и Мейбелл Крис долго говорил с падчерицами, и девочки, кажется, его поняли. А две недели спустя болезнь Дайаны начала резко прогрессировать. Тяжёлые личные обстоятельства Хантера не смущали его издателя, Грега Чалмерса из «Топ Бук инкорпорейтед». После того, как четвёртая книга писателя разошлась с невероятным успехом, перекрыв по сумме продаж все три предыдущие, Грег сделал, наконец, вывод, что ставит на правильную лошадку. И телефон в доме Криса позабыл, что такое тишина и покой. Он мог зазвонить в любое время дня и ночи, голосом Грега Чалмерса требуя от Криса новой искромётной идеи. А идеи у Криса пока не было, была только Дайана и заботы о ней. Конечно, проще всего Крису было бы изложить на бумаге историю своей жены – жизнь Дайаны была по-настоящему фантастической: танцовщица из стрип-бара, ставшая женой знаменитого сценариста, который сделал её звездой кино, ушедшая от него на пике славы к не менее прославленному дипломату. От этого второго мужа, бывшего старше её на сорок лет, Дайана родила двух дочерей, и стала свидетельницей смерти мужа от пуль террористов. А потом ей захотелось покоя. Крис долго не понимал, почему она выбрала именно его, тогда никому не известного, только делающего свои первые шаги в литературе. Но, видимо, после стольких «звёздных» браков у Дайаны был какой-то нюх, чутье на потенциальный талант, которому только и нужна небольшая помощь в «раскрутке». Дайана в первые годы их брака действительно помогала Крису, и сюжет первой его книги был подсказан именно ею. А теперь она медленно умирала от опухоли мозга. Глядеть на страдания действительно любимой жены было невыносимо. Он добровольно заменял медсестру и сиделку у её постели, менял белье, мыл Дайану, кормил её; но всего этого было недостаточно, чтобы исцелить её. И Крису пришлось принять предложение рекомендованного ему врачом хосписа. На условиях анонимности Дайана легла в её последний приют. А Крис уехал. С самой первой своей книги он взял за правило сначала пожить жизнью, которую сочиняет своему герою, и научиться тому, что должен уметь тот. Таким образом, каждый герой как бы становился его прототипом, Крис словно писал о самом себе. В результате к четвёртой книге он успел побывать в шкуре автогонщика и сноубордиста, участвовал в различных соревнованиях, пилотировал самолёты, исследовал далёкие острова, выучил четыре иностранных языка и немного повоевал. По замыслу этой книги герой его был смотрителем леса и жил в глухой чащобе абсолютным отшельником после личной трагедии. Сюжет настоятельно требовал ввести в него женщину, но как это сделать,чтобы не вызвать разрушения образа героя? Разве что сбросить её на самолёте…

Выругавшись сквозь зубы, Крис бросил ручку на стол – он не любил писать на печатной машинке, предпочитая старые способы, и сдёрнул коричневую кожаную куртку со спинки стула. Ему следует поехать в лес. Там, среди деревьев, он быстро успокоится и, может быть, обнаружит в своей пустой голове новую идею. Для себя Крис давно открыл, что общество молчаливых деревьев действительно исцеляет его.

Покинув свой маленький, всего из двух комнат, домик, Крис вышел во двор. Стоящая под навесом пегая лошадка радостно заржала, увидев его. Крис подозревал, что ассоциируется у неё только с сеном и разными лакомствами, а не с необходимостью каждый день проезжать многие мили по лесу. Борджия воспринимала эти поездки как развлечение. Оседлав лошадь, Крис позволил ей выйти со двора независимым шагом, за воротами пустив её мелкой рысью. Совершая ежедневно этот, уже ставший привычным объезд своих лесных владений, он не ждал от него ничего особенного, кроме, может быть, парочки браконьеров. Это являлось частью его работы, и только.

Женщина задыхалась, с трудом переставляя онемевшие ноги. Она шла, казалось, уже целую вечность, так медленно приближаясь к своей цели – стук копыт становился всё слышнее и слышнее. Пытаясь достичь источника звука побыстрее, Хилари пошла напрямик через кусты. Их невольные крики слились в один, и Крис в ужасе едва успел осадить поднявшуюся на дыбы Борджию.

– Идиотка! Существуют другие способы умереть, кроме как под копытами взбешённого коня!!

Женщина подняла на него мёртвые чёрные глаза и внезапно рухнула безжизненной массой у нервно переступающих ног белогривой лошади. С трудом сдержав раздражённую гримасу, Хантер покинул седло.

– Мэм! Эй,мэм! Не вздумайте симулировать… – убедившись, что женщина потеряла сознание надолго, он с тяжелейшим вздохом – вздохом скупердяя, расстающегося со своим богатством, перекинул девицу через седло, пробурчав загадочную фразу. – Теперь я знаю, что наделал, заставив Джорджа тащить на себе Лолиту целых две мили…

Ничего, недалеко от хижины у него был любимый прудик – лучшее средство для приведения в сознание нервных женщин…

Предоставив вымокшей до мозга костей и злой, как чёрт, Хил самой разбираться с лошадью, он шагнул под навес у небольшого деревянного домика, сложенного из вручную обтёсанных брёвен, снял брус, укрепляющий дверь в его отсутствие, и вошёл в дом. Спустя пару минут он показался обратно:

– Ну что вы там застряли? Входите в дом. Оставьте Борджию, я займусь ею позже… О боже! Ну хорошо, давайте, я помогу вам, – в подхвативших спасённую сильных руках не чувствовалось никакого волнения или эмоций: для него, привыкшего вести размеренную жизнь одинокого холостяка, эта молодая привлекательная женщина была лишь никчёмной обузой. Впрочем, сейчас симпатичной Хилари не назвал бы даже беззаветно влюблённый в неё Клинтон Макмиллан: длинные волосы, с которых стекала вода, были склеены и перепутаны коричневой грязью, на истощённом лице мрачные глаза казались дырами в мозг, растрескавшиеся губы сочились тёмной кровью. Крис смотрел на неё неодобрительно.

– Вам надо отдохнуть, мэм. Леса Австралии – не место для аристократических экскурсий.

– Я пришла сюда не из любопытства, – кутаясь в одеяло, Хилари дрожала перед огнём.

– Да? – беспечно меряя домик шагами, он ловко подхватил на ходу её винтовку. – Прелестная игрушка, и притом очень дорогая. Только в этом лесу запрещено охотиться, разве вы не знали?

– Но ведь запрещено только на зверей, – возразила спасённая. Щёки её порозовели от тепла, а лицо приняло сонное выражение. Даже грязная одежда, казалось, не мешала ей засыпать прямо у него на глазах.

Присев у её ног на корточки, Крис взялся обеими руками за испачканный сапог.

– Давайте, я помогу вам раздеться хотя бы немного. Потом ляжете спать. Здесь вы в безопасности. Отдохнёте немного и уедете. И кстати… стрелять людей здесь тоже не рекомендуется.

– Я слушаюсь рекомендаций только при приёме лекарств, – взлохматив чёрные волосы, мрачно отозвалась женщина.

Застыв с одеялом в руках, Крис изучил её внимательным сверлящим взглядом. Взор его поразительно синих глаз был полон подозрения.

– Я не хотел бы в один прекрасный день, совершая объезд своего леса, найти в канаве труп незнакомого мужчины.

– Не найдёте, – молодая женщина скучающе рассматривала свои руки. – Его уже должна была обнаружить полиция и увезти в Аделаиду или Мельбурн.

– Что ж, вы сбросили тяжесть с моего сердца. Допускаю, что вы пошутили. Очень оригинально. Хотя… – он понюхал ствол и проверил пыль внутри него кончиком пальца. – Из этой винтовки недавно стреляли.

– Вчера, – она свернулась в комочек на звериной шкуре перед камином и задремала. Мужчина долго ещё стоял над ней, с интересом чисто абстрактного плана обдумывая произошедшие с ним события.

– А что, это отличный сюжет! – просиял он внезапно, схватил стопку бумаги и огромными шагами вышел из хижины во двор.

Спустя десять часов Хилари разбудило ожесточённое стрекотание пишущей машинки. Размяв затёкшую от неудобной позы шею, молодая женщина всё ещё сонным, непонимающим взглядом обвела небольшое пространство хижины, её максимально упрощённую обстановку и стопки книг – в основном, классики – на самодельных полочках вдоль стен. На непокрытом полу валялись листы исписанной и перечёркнутой бумаги, но Хилари это не заинтересовало. Она гибко потянулась, напрочь забыв про пережитые злоключения, села и, окончательно придя в себя, выскочила из хижины. Своего молчаливого хозяина она обнаружила за самодельным столом под большим развесистым деревом неизвестной породы: Крис сосредоточенно печатал.

– Привет! – жизнерадостно воскликнула Хилари. – Чем занимаетесь?

– Хелло, – недружелюбно оглядел её Хантер. – Уже встали?

– Да. Чудесное утро…

– Завтрак на столе, – прервал он её. – Хотите помыться – за домом есть бочка с водой. Не мешайте мне некоторое время.

– Воля ваша, – чуть обидевшись, мисс Орти пожала плечами, удалилась назад в дом. Она захватила найденное среди не слишком свежих продуктов мыло, нечто отдалённо напоминающее полотенце обнаружила под столом и последовала его совету. Волосы не удалось промыть идеально в прохладной воде, но, по крайней мере, грязь с тела она смыла, выстирала трусики и бюстгальтер и назло этому грубияну развесила их прямо внутри хижины.

Крис вернулся туда спустя три четверти часа. У него чуть скривились губы при виде изысканного симбиоза борделя и прачечной, в который женщина ухитрилась превратить его дом, но больше ничем своих чувств он не выдал.

– Белье отправьте на солнце, там всё быстрее высохнет, – посоветовал он. И, справедливо не полагаясь на безынициативный вид новой соседки, сам вынес все изысканные вещички из хижины. Когда он вернулся назад, его руки были заняты уже другим. – Ну, – он опустил «Оливетги» на стол, окинул женщину равнодушным взглядом, – что же вы теперь собираетесь делать?

– Убраться подальше‚ – она скривилась в гримаску. – Моё присутствие совсем вас не радует, вы ясно дали это понять. Держу пари, вы дрожали всю ночь – боялись, что я могу застрелить и вас, – она с насмешкой повернулась к синеглазому парню, говорящему со странным акцентом.

– Ерунда, – спокойно отозвался охотник. – Не настолько я глуп, чтобы оставить вам заряженное оружие, – он взял в руки винтовку. – И патроны вам не верну.

– Мне нужно только добраться до автострады. Дальше кто-нибудь подберёт.

– А винтовка?

– Мне кажется, вы не доносчик, – женщина прямо смотрела на него.

– Скажем проще: я не люблю контактировать с полицией, – тот недовольно отвернулся.

– Как вас зовут?

– Крис. Думаю, Хантер в качестве фамилии подойдёт не хуже другой.

– У вас странная манера представляться. А я – Марианна, – она протянула Хантеру руку.

Крис неохотно коснулся кончиков её пальцев и сразу же отошёл к двери.

– Если я могу чем-то помочь…

– Лишь бы я поскорее уехала? – женщина засмеялась. – Неужели я настолько непривлекательна, что вы так стремитесь избавиться от меня? Мужчины мне говорили другое…

– Да нет, вы ничего, – Хантер обвел её лицо и фигуру внимательным, не упустившим ни единой детали взглядом. – Предлагаете переспать с вами?

Вызывающая улыбка женщины немного померкла.

– Вот так, сразу?

– А чего ждать? – Крис Хантер пожал плечами. – Красивых ухаживаний я в этой обстановке, – он посмотрел на деревянные стены дома и лес за окнами, – не могу вам предоставить. Цветов и ужина в ресторане – тоже.

– Ну, насчёт цветов, я уверена, вы преувеличили. Где же ещё им быть, как не среди природы? – Хилари язвительно улыбалась. Охотник подхватил брошенный вызов на лету.

– А вы быстро пришли в себя, Марианна. Неужели то, что, по вашим словам, вы сделали вчера, настолько ничего для вас не значит? Обычное дело – убить человека, подменив собой суд?

Он поразился, насколько быстро изменилось лицо спасённой, стало холодным и жёстким, а глаза напомнили ему кусочки льда.

– Не зря говорят умные люди: молчание бесценно, – холодно проговорила женщина. – Последуйте их совету и промолчите, когда следует. Особенно если вас будут спрашивать. Сидите в своей глуши и не суйтесь в интриги, смысла которых вы всё равно не понимаете, а результат может быть для вас опасен. Поняли, мистер Крис Хантер?

– Я не люблю, когда мне угрожают, – глаза Криса блеснули в ответ таким же льдом.

Женщина оказалась твёрдым орешком.

– Сожалею. Но мой совет остается в силе и он действительно ценен для вас. А кроме этого, я вам ничего не говорила. Зачем мне лишние свидетели обвинения?

Глава 23

Окончив тщательное изучение пассажирских судов, стоявших на причале у входа в залив Порт-Филипп, темноволосый загорелый австралиец в светлой рубашке с короткими рукавами и брюках в косую полоску, с раздражённым жестом отложил бинокль, снял со стола ноги и, поглядывая сквозь жалюзи на сверкающий под солнцем залив и белый лайнер «Виктория-Регина» в нём, набрал номер.

– Стефани, мне кто-нибудь звонил?

– Из клиентов – нет, мистер Ондрада, но… – секретарь чуть замялась, – звонили из полиции, насчёт вашего брата. Я пыталась соединить с вами, но вы не брали телефон.

Сообщение отвлекло внимание Майкла от невероятно приятного занятия – мысленного представления очаровательной фигурки Стефани Кингсли в миниатюрном бикини.

– Полиция? – Ондрада не скрывал своей тревоги. – Чёрт побери, что натворил Люк на этот раз? Находился пьяным за рулём или изнасиловал туристку, или опять стрелял боевыми патронами по капотам впереди идущих машин? Я не прав? Тогда он…

– Мне жаль прерывать ваше вдохновение, сэр, – без тени иронии ворвался в его возмущённую тираду серебристый голос секретаря, – но, по-моему, с мистером Йорком произошло что-то серьёзное.

– О боже, могу себе представить…

– Это правда. Полицейские были слишком настойчивы в выяснении вашего местонахождения в данный момент.

– Вообще-то это не секрет – занимаюсь разглядыванием корабля, которому суждено, по-видимому, сегодня уйти в Филадельфию без пассажира 17-ой каюты по имени Лукас Йорк.

– Полагаю, вы напрасно ехидничаете. Мистер Йорк стал участником автомобильной аварии.

– Где? – Майкл напрягся. Опять? Что же такое происходит, судьба ополчилась на него окончательно…

– Дорога между Мельбурном и Кресси. Полицейские просили вас приехать. Он, похоже, погиб.

Майкл вскочил:

– Я еду туда. Записывай все сообщения, Стефани, я вернусь в сиднейский офис, как только разберусь с… этим делом, – не кладя трубку, он потёр левой рукой грудь. – Никогда не думал, что однажды назову гибель своего брата «делом». Как говорят мои израильские коллеги, теперь я – первый перед Богом.

– Простите, сэр, авария, сюда нельзя.

– Я – Майкл Ондрада-Йорк, брат… потерпевшего, – новоприбывший ткнул пальцем в чуть тронутые пламенем остатки спортивной машины со сплющенным в «гармошку» капотом. – Из сообщения моей секретарши я понял, что Люк мёртв.

– Мне очень жаль, сэр, но это так, – патрульный кивнул со скорбным выражением лица.

– Люк не всегда был приятным человеком, а если точнее, никогда им не был, но даже он не заслужил такой смерти… – Майкл помолчал и взял себя в руки. – Почему машина не загорелась?

– Бензина оставалось совсем на дне, мистер Ондрада. Но ваш брат разбил себе голову и умер от этой травмы.

– Быстро?

– Простите?

– Люк умер легко?

– На этот вопрос вам лучше ответит наш врач, – вмешался высокий, более шести футов ростом мужчина в штатском. – Я – детектив Россель, мистер Ондрада, мне поручено расследовать это происшествие.

– Что-нибудь нашли? Это несчастный случай или умышленное убийство?

– Какие у вас есть основания подозревать это, мистер Ондрада? У вашего брата были враги?

– Не знаю, Люк ничего мне об этом не говорил. Но их много у меня и они могли отомстить мне через Люка. Я владею крупной компанией – «Ондрада Эвиэйшн»; многие разорились, пытаясь обойти меня… Но вы сказали, детектив, единственную и смертельную рану Люк нанёс себе сам. Как же его могли убить?

– Замысел был прост и элегантен, мистер Ондрада. Вот так, – Россель быстро наклонился, ковырнул перочинным ножом спущенную левую покрышку итальянского «порше» и передал крошечный безобидный предмет конической формы Майклу. – Не забудьте вернуть, это серьёзная улика. Думаю, всё произошло так: он ехал на большой скорости по шоссе, внезапно на крутом повороте покрышка лопается, машина съезжает вправо и разбивается о деревья. После чего пожар от разлившегося при столкновении бензина должен уничтожить все следы. Да вот только бензина-то у него осталось на пару миль, не больше.

Майкл задумчиво подкинул пулю на ладони вверх и повторил:

– Да, всё просто и выверено до мелочей. Не совсем по-женски, но и не мужской стиль…

Глава 24

Внутри него всё переворачивалось от этой мысли, но не думать было нельзя. Всё вело к ней. Она всегда была в центре событий. Спросить напрямую означало потерять её, не спросить – предать себя. Заглушив двигатель машины на стоянке «Орти инкорпорейтед», Майкл Ондрада ещё долго сидел, положив руки на руль, а голову – на руки, и страдал от необходимости принятия решения. Конечно, он пойдёт к Хилари – и потеряет её, но потеряет с достоинством. Оставив ключи в замке зажигания, Майкл выбрался из машины.

Он поднялся на лифте на двадцать четвёртый этаж, прошёл через холл к приёмной Хилари, невольно поёживаясь – только встречи со взбешённой, ревнующей Перл Фридрих сейчас ему не хватало. Он завёл интрижку с Перл давно, ещё до возвращения дочери Джила Орти из Америки, чтобы быть в курсе всех замыслов конкурента. Борьба с Джилом была нелегка, и Майкл не брезговал никакими способами. Но Перл, на его беду, отнеслась к их отношениям гораздо серьёзнее, считая Ондраду своей собственностью. Сцены ревности, которые она закатывала ему, были достойны Голливуда.

– Добрый день, – очень хорошенькая, темноволосая женщина поднялась из-за секретарского стола. – Чем я могу помочь вам?

Майкл растерялся:

– А где Перл?

Лицо женщины оставалось профессионально спокойным.

– Мисс Фридрих уволена. Я – Трикси Денвер, новый секретарь мисс Орти. С кем имею честь? – глаза её выражали вежливое, доброжелательное любопытство. Да, такую не соблазнишь так просто, как Перл Фридрих. Благодарный Джилу за его промах в выборе секретарши и пользуясь глупостью Перл, Майкл всё же презирал и того – за его старческие сексуальные взбрыкивания, и другую.

– Я… – он задумчиво почесал за ухом. – Даже не знаю, как представиться. До недавнего времени я считал себя женихом мисс Орти. Однако, похоже, она придерживалась другого мнения.

– Чем могу быть вамполезна, мистер Ондрада? – мисс Денвер слегка улыбнулась. Но её улыбка не была поощрением.

Майкл слегка наклонил голову, давая понять, что польщён её сообразительностью.

– Я полагаю, что могу рассчитывать на встречу с мисс Орти. Она у себя?

Секретарь немного подумала, потом, извиняясь, пожала плечами:

– Я должна связаться с нею. Понимаете, я не получила инструкций на этот счёт…

– Валяйте, – Майкл уселся на кресло в приёмной, закинув ногу на ногу и всем своим видом выражая готовность ждать хоть до Судного дня.

Изучающе посмотрев на него, секретарь подняла трубку телефона. Тихо проговорила несколько фраз в неё и отключилась. А после подняла серьёзный взгляд на Майкла.

– Пожалуйста, проходите, мистер Ондрада. Мисс Орти ждёт вас.

– Благодарю, – Майкл поднялся, прошёл по ковру к дверям кабинета Хилари и, уже приоткрыв дверь, обернулся. – Кстати, мисс Денвер: если Хилари когда-нибудь вас уволит, милости просим в «Ондрада Эвиэйшн». Мне очень нужны такие люди – умные и преданные.

– Непременно обдумаю ваше предложение, – вежливая улыбка Трикси Денвер означала, что она и не подумает сделать этого.

– Сманиваешь моих людей? – донёсся из-за стола глухой на таком расстоянии голос Хилари. – Не наглей, Ондрада, и делай это хотя бы в моё отсутствие. Кстати, я уже освободила для тебя твою Перл. Мне не нужны шпионы. Можешь забрать её.

– Обойдусь как-нибудь, – беспечно рассмеялся Майкл, и это было последней фразой, услышанной из их беседы Трикси Денвер. Впрочем, секретарь и не собиралась интересоваться не положенным ей, видя по опыту Перл Фридрих, насколько лишнее знание опасно.

Майкл опёрся спиной о закрытую им дверь и, сложив на груди руки, принялся рассматривать сидящую за столом Хилари. Та в свою очередь весьма прохладно смотрела на него, явно не собираясь заговаривать первой.

– Ну? – наконец проговорил Майкл.

– Что «ну», дорогой мой? – холодно отозвалась бывшая невеста.

– Что ты можешь сказать мне?

– Я полагала, что у тебя ко мне есть дело, ведь именно ты пришёл сюда, – осторожно предположила Хилари. – Я не права?

– Кстати, ты довольно долго отсутствовала. Дела?

– Совершенно верно, Майкл, – Хилари Орти откинулась на спинку кресла, взяла в руки ножичек для разрезания бумаги. – Дела.

– Всё торопишься делать деньги. Никакого времени для себя…

– Полагаю, успеется, – Хилари пожала плечами. – Проблемы возникают так быстро и кажутся совершенно неразрешимыми. А как ты?

– Тоже неважно, – с выражением скорби на лице Майкл покивал, хотя на самом деле его распирал приступ ярости. Наблюдая теперь за поведением Хилари не замутнёнными страстью глазами, он находил следы притворства повсюду. Она врала. И Майкл лишь удивлялся, как был он слеп до сих пор. – Очередные потери… Судьба ко мне в этом сезоне не благосклонна.

– Похоже, что так, – Хилари на миг закрыла глаза. – Я соболезную тебе по поводу смерти твоего брата. Кажется, его звали Лукас?

Майкл прищурился.

– А откуда ты об этом узнала?

– Но ты же сказал только что… – Хилари растерялась.

– Я ничего не говорил о том, что у меня погиб брат.

– Ну, может быть, в новостях…

– Этого не было в новостях, Хилари, – почти мягко, но настойчиво «дожимал» её Майкл. – Репортёры упомянули, что Лукас попал в аварию, но ни слова о том, что он мёртв.

Мисс Орти завела руки за голову, потянулась – но Майкл видел, она делает всё это, чтобы выгадать время. Мысли её работали столь интенсивно, что он почти видел это, словно её лоб был прозрачным.

– Я не знаю, Майкл, – наконец просто призналась Хилари.

Ондрада улыбнулся ей. Но глаза его были холодны.

– Не знаешь? А я знаю. Тебе доложили об этом нанятые тобой убийцы. Если ты не сделала этого сама.

– Ты говоришь ерунду, Майкл, – на гладком лице женщины не появилось ни следа волнения.

Ондрада подступил к её столу, стоящему, словно крепость, ближе.

– Хилари, может быть, в некоторых вещах я и дурак, но у меня есть чутьё и логика. Просто я был слеп или не хотел верить, когда ещё Лоретта мне говорила, что ты убила Джеффа и убьешь её. А ведь ты сделала это…

– У тебя всё, Майкл? – мисс Орти поднялась. – Если ты закончил бредить, покинь мой офис… – не договорив, она вскрикнула от испуга – Майкл Ондрада подскочил к её столу, выдернул женщину из-за стола и начал яростно трясти её.

– Клянусь всеми святыми, Хилари, – лицо его было искажено ненавистью, – я знаю, что ты сделала это! И Джефф, и Лоретта, и Люк на твоей совести. Ты можешь признаваться или нет – это уже не важно. Главное, что я знаю.

– Ты ничего не сможешь доказать, – нижняя челюсть Хилари упрямо окаменела.

Глаза Майкла сверкали в ответ, пока руки до боли стискивали плечи женщины:

– А зачем мне доказывать? Я не скрываю, в отличие от тебя, что посадить преступника в тюрьму – не моя цель. Тюрьма – это не месть, она не реальна. Во всяком случае, так, как кровь врага на руках.

– Тебе нужна моя кровь? – отбросив прочь маску, Хилари издевательски рассмеялась. – И никаких доказательств?

– Кому потребуются доказательства, если ты прямо сейчас и здесь выпрыгнешь вот из этого окна? – толкнув левой рукой стекло так, что оно раскрылось, Майкл вытолкнул Хилари наполовину наружу. Женщина почувствовала неприятный холодок в спине – лететь было далековато. Но дочь Джилберто Орти никогда не показала бы слабости врагу. Она только сверкнула глазами.

– Давай, если решился. Ты последуешь за мной почти сразу, как только тебя приговорят за умышленное убийство к верёвке. И мы снова встретимся.

– Хилари! – Майкл, словно обжёгшись, оттолкнул её. – Хилари, – глухо повторил он, закрывая лицо руками. – Боже, да что происходит между нами? Когда, почему мы стали такими врагами?! Я же любил тебя…

– Ты, но не твои родные, – с трудом сдерживая слёзы, Хилари наклонила голову. – Майкл, я… – она всплеснула руками, не зная, что делать с ними. Жесты были неловкими и суетливыми. – Я только выполнила свой долг перед памятью Анджело и родителей. Убийцы предстали перед судом и получили свои смертные приговоры.

– И ты ни в чем не сомневалась?

Ондрада сделал шаг назад.

– Ты признаёшься? Признаёшь, что смерть моих родных наступила от твоей руки?

– Я ничего не признаю, Майкл, – Хилари насторожилась. Его поведение походило на манеру сыщика, пытающегося получить показания. – Всем известно, что Джеффри Йорк погиб от пули грабителя, Лоретта утопилась, а Лукас Йорк стал жертвой автомобильной катастрофы. Кстати, что вызвало твои подозрения?

– Машина Люка, – устало проговорил Майкл. – Она не сгорела.

– Вот как, – Хилари задумалась. – Что ж, печально. Но мне не впервой преодолевать трудности. И жаль лишь одного: что наши чувства не выдержали испытания жизнью. Это очень грустно, Майкл.

– Да, – согласился её любовник. – И что же мы будем с этим делать?

– Жить с новым знанием, – Хилари решила не притворяться, что не поняла его. – Может, это сделает нас врагами ещё большими, чем был ты с моим отцом, может, уничтожит наши сердца. Что до меня, я никогда не смогу ненавидеть тебя, Майкл. Я любила тебя. И память о наших днях будет удерживать меня от падения в пропасть. Посмотрим, что принесет нам будущее… Кстати, ты сам отдашь мне плёнку, на которую ты ведёшь запись, или мне следует вызвать охрану?

– Плёнку? – Майкл притворился непонимающим.

– Да, плёнку, – Хилари кивнула.

– Но почему ты решила…

– Значит, вызовем охрану, – женщина шагнула к столу.

– А, – Майкл обречённо махнул рукой. – Ты права. Зачем мне эти дурацкие показания… тем более, что ты сказала всё и ничего не сказала. Никакой суд не примет это во внимание.

– Я рада, что ты рассматриваешь это именно так. Давай.

Улыбнувшись, Ондрада развел руками.

– Ищи её. Найдешь плёнку – она твоя.

– Это не смешно, Майкл, – Хилари отвела назад руки и сцепила их за спиной, не желая прикасаться к нему. – Отдай. Это моё условие…

– Условие чего? – Ондрада открыто над ней издевался. – Если я хорошо буду вести себя, ты по-прежнему станешь пускать меня в свою постель? Насколько велика будет твоя благодарность?

– Я не думала… – Хилари растерялась. – Зачем тебе… неужели…

– Неужели я по-прежнему буду хотеть твоё тело? – усмехнулся Майкл. – А почему бы и нет? Теперь мы лучше будем понимать друг друга. Циничная сексуальная связь – безо всякого романтического подтекста. И не говори мне, что тебе это претит.

– Это безумие, – Хилари пожала плечами.

– Разве ты притворялась, что хочешь меня?

– Нет… не притворялась. Но хотелось бы всё-таки какого-то намёка на чувства.

– Боюсь, что этого нам никогда не вернуть, дорогая, – Майкл был искренен. – И мне тоже, поверь, очень жаль…

Глава 25

На исходе сентября солнце светило так ярко, как только могло, разогреваясь перед жарким сезоном, когда оно станет безжалостно испепелять изнемогающий от жары Сидней‚ новый Южный Уэльс и всю Австралию. Хилари ненавидела холод и радовалась приходу тёплого времени, как язычница. Именно свет и жёлтые лучи солнца погнали её из прохладного, с кондиционируемым воздухом офиса на самом верху «Элпайн билдинг» на улицу.

Предупредив секретаря, что идёт в кафе за углом выпить чашечку кофе, Хилари Орти покинула здание. Она прошла по Оксфорд-стрит и повернула на оживлённую Бурк-стрит. Находиться среди людей всегда доставляло Хилари радость, подпитывало её энергией. Но при этом она всегда выделялась среди любой толпы, хотела такого эффекта и умела добиться его. Вот и сейчас, даже в условиях анонимности, которую ей придавал туго завязанный вокруг головы в голливудском стиле платок и непрозрачные очки, Хилари привлекала взгляды мужчин по всей улице. Было приятно посмотреть и на её аккуратную фигурку в черно-синем костюме – как раз того оттенка, что и её волосы – с белой блузкой под ним, на ножки в тонких чулках, на руки с безупречным маникюром и единственным украшением – часами от «Сейко». Хилари просто купалась в океане восхищённых взглядов, радуясь, что обладатели их ничего не вправе потребовать от неё, даже свидания. Наконец-то она никому ничего не должна.

Столики на открытой террасе её любимого кафе были заполнены лишь на четверть, поэтому официант подошёл к ней довольно быстро. Несмотря на тёмные очки, Джон узнал её – но не как Хилари Орти, а как постоянную посетительницу.

– Мадам, как хорошо, что вы заглянули. Сегодня в меню как раз ваши любимые пирожные. Только не говорите мне, умоляю, что вы на диете! Всю эту неделю каждая вторая женщина считает своим долгом отказаться от сладкого, как будто празднуют Неделю Джейн Фонды. ²*

Хилари рассмеялась.

– О нет, Джон, не беспокойтесь. Я ни за что не стану мучить себя. Моя сумасшедшая работа и без всякого шейпинга заберёт все лишние калории. Пожалуйста, принесите мне чашечку моего любимого «Эспрессо» с французской ванилью и пирожное с замороженным йогуртом и черникой.

– Буду назад через пару минут, мадам, – слегка поклонившись, официант исчез в дверях внутреннего зала.

Отложив в сторону сумочку, Хилари поудобнее устроилась на стуле и вытянула ноги, наслаждаясь заслуженным покоем, солнцем и тишиной. Осталось совсем немного – четыре часа, и она отправится домой. Сегодня, в последний рабочий день недели, ей не хотелось задерживаться в офисе. Сказывалось переутомление от напряжённой работы по подготовке самой важной встречи месяца, а то и всего этого года. Якомото должен приехать десятого октября… Хилари вздохнула, нажала кнопку на наручных часах, сверяя текущую дату. И только поэтому она не заметила приблизившегося к её столику человека и не успела отреагировать, как следовало – бегством.

– Вы разрешите присесть за ваш столик, мисс? – прозвучал над самым ухом странно знакомый насмешливый голос.

Женщина вздрогнула, схватилась за дужку очков, едва не уронив их, и лишь после этого посмотрела на человека, задавшего вопрос. А хорошенько разглядев его, только высокомерно поджала губы.

– Этот столик здесь не единственный.

– Но мне хотелось бы наслаждаться такой красотой с максимально близкого расстояния…

– А мне хотелось бы остаться одной, – парировала женщина.

– И всё же… – не тратя напрасно времени на пререкания, навязчивый посетитель отодвинул стул, взявшись рукой за его изогнутую пластиковую спинку, и сел напротив Хилари. – Ваш характер нисколько не улучшился с нашей встречи, мисс Марианна.

Хилари не столько испуганно, сколько раздражённо дёрнулась.

– Вы ошиблись.

– Ошибся – в плане оценки вашего характера или…

– Мое имя не Марианна.

Мужчина тихонько засмеялся.

– Да я догадывался об этом с самого начала.

– Ну и отправляйтесь по своим делам! – Хилари усугубила свою грубость, отвернувшись от него вместе со стулом, чтобы принять чашку с кофе и пирожные из рук официанта. – Спасибо, Джон.

– Что-нибудь для вашего друга?

– Мне не знаком этот человек, – глядя прямо в синие глаза Криса Хантера, заявила Хилари Орти. – И не нравится его компания.

– Джентльмен вам досаждает, мадам? – официант встревожился.

– Я бы на твоём месте этого не делал, Марианна, – скучающе проговорил Хантер. – Однажды мне дали совет о ценности молчания…

Хилари сдержала уже готовый ответ официанту.

– Я разберусь сама, Джон, спасибо.

– Вот так уже лучше, – одобрил Крис Хантер, глядя в спину уходящему официанту. Затем он вытянул в проход длинные ноги и перевёл пронзительный взгляд на Хилари. – Значит, вы не хотели быть узнанной, Марианна? Понимаю. Кому же захочется… Но что вы делаете здесь, в Сиднее? Очередное задание?

– А вы? – коротко осадила его Хилари.

Крис рассмеялся.

– Представляю, какое это было для вас потрясение! Вы надеялись, что ваша тайна навсегда будет забыта в лесах, со мной вместе. Но видите ли, моя дорогая мисс Марианна…

– Не называйте меня так!

– …я – такой же лесник, как и вы – киллер. Эпизодический. Я закончил уже тот этап моей жизни.

– И готовитесь к карьере Пинкертона или вымогателя?

Полуприкрыв веки, Крис наблюдал, как спокойно пила она кофе, неторопливо и с видимым удовольствием откусывая пирожное. Закончив, женщина вытерла кончики пальцев льняной салфеткой, аккуратно сложила её.

– Благодарю, Джон, – она отдала официанту купюру. – Вы, как всегда, были безупречны. Всего наилучшего и вам, мистер Хантер.

Не оборачиваясь, она покинула открытую террасу кафе, всем своим видом и королевской походкой показывая, что не верит, будто кто-то осмелится досаждать ей дальнейшими преследованиями. Но Крис Хантер сделал это. Он не стал тратить времени, расспрашивая официанта – было понятно, что тот ничего не знает о личности посетившей его кафе женщины, раз никак не отреагировал на явно придуманное имя Марианна. Вместо этого Крис поднялся и последовал, даже не слишком скрываясь, за женщиной с горделивой осанкой, неторопливо удаляющейся вниз по Бурк-стрит. По всему заметно, мысленно анализировал он, что эта красотка привыкла находиться в центре внимания, а уходить от слежки, даже если бы у неё хватило ума её заметить, совсем не умеет. Удивляясь гладкости своего расследования, Крис шёл за женщиной, прячась в толпе служащих, возвращавшихся с ланча. В таком же потоке двигалась и Хилари, стиснутая со всех сторон, и в окружении собственных служащих, не очень-то ими узнаваемая, вошла во вращающиеся двери «Орти инкорпорейтед». Укрывшись за деревом недалеко от входа, Крис Хантер сложил на груди руки и негромко рассмеялся. Всё ясно, она работает в этом здании, по всему фасаду которого выписаны огромные буквы «Орти Энтерпрайсиз инк.» и чуть пониже и помельче – девиз компании «Мы производим то, чем гордимся».

Чтобы открыть её тайну окончательно, Крису оставалось только проникнуть внутрь. А какой способ был проще, чем устроиться туда на работу? Благо ему было что предложить любому работодателю… В том числе и такой злобной стерве, какой, он слышал, была мисс Хилари Орти.

Глава 26

– Трикси! – выйдя наполовину из кабинета, Хилари в глубокой задумчивости замерла в дверях.

– Да, мисс Орти? – секретарь с готовностью приподнялась из-за стола, внимательно глядя на руководителя. Под рукой у неё, словно по волшебству, уже возник блокнот с чистыми листами бумаги для записи возможных распоряжений.

Но Хилари думала о другом.

– Мистер Якомото приезжает на следующей неделе, и мы собираемся продать ему электроники на два миллиарда долларов. Продать электронику японцу и без того не просто, а он ещё не говорит по-английски. Мне срочно нужен переводчик, которому я смогу доверять. Я должна вплотную поработать с ним все эти дни до встречи. Столько ещё осталось вопросов… – Хилари снова задумалась, а потом подняла голову и посмотрела на секретаря. – А где у нас Мэделин?

– Вы же знаете, миссис Голдмайер ушла из-за крайней необходимости, – разочаровала её мисс Денвер. – Ей рожать со дня на день.

– Чёрт, – огоньки в глазах Хилари погасли. – Для лучших сотрудников надо ввести обет безбрачия, – недовольно пробормотала она.

Трикси весело рассмеялась.

– Тогда от вас убегут все женщины. Им нравится думать, что они могут успеть всё, даже если это не так. И ещё: вам же в этом случае придётся подавать им личный пример.

– О, я уже не думаю о замужестве! – махнула рукой Хилари. – Один раз попыталась, и достаточно.

– Вы были замужем? – заинтересовалась Трикси Денвер. И тут же осеклась. – Ой, простите…

– Я имела в виду эту неудачную попытку с Майклом Ондрадой. И ещё моим женихом был его брат Джеффри – тот, которого убили.

– Это ужасно, – сдержанно посочувствовала ей Трикси, зная, что чрезмерная экспрессия только вызовет раздражение хозяйки.

Хилари посмотрела на мисс Денвер с улыбкой – с каждым днём новая секретарша нравилась ей всё больше.

– Всё уже позади. Я теперь убеждённая старая дева. Но что же нам всё-таки делать с японцем?

– У меня есть один знакомый… – Трикси замялась. – Собственно говоря, я не очень хорошо его знаю. Мы познакомились, когда я работала в агентстве недвижимости, а он хотел снять домик в лесу. У него были семейные проблемы… А сейчас он в Сиднее и как раз не работает.

– К чему ты всё это мне рассказываешь, Трикси? – Хилари напряглась. – Твой друг знает японский?

– И, на мой взгляд, очень хорошо, – мисс Денвер несмело улыбнулась. – Правда, сама я ничего в этом не смыслю. Крис с детства увлекался восточными языками…

– Устрой мне с ним встречу, Трикси! Сегодня же, после ланча. Ты сможешь связаться с ним быстро?

Трикси с сомнением извлекла из ящика кусочек бумаги с нацарапанным на нем номером телефона.

– Он оставил мне свой телефон в отеле…

– Позвони ему. Сейчас мы в таком положении, что размер оплаты может назначать он, а не мы. Но для начала, конечно, я с ним побеседую.

– Я попробую, – не теряя времени, секретарь сняла трубку телефона, а Хилари Орти, избавившись, таким образом, хотя бы от части проблем, отправилась на ланч.

Обстоятельства складывались для неё на редкость неблагоприятно. Хилари готова была потратить на свой ланч не более пятнадцати минут и даже отказаться от него, если потребуется, вовсе. Но отказать Майклу она не смогла. А Майкл объявился совсем неожиданно. Только она присела на террасе ближайшего «Макдональдса» и взяла в руки заказанный гамбургер с ветчиной и стакан с охлаждённой «Кока-колой», как в кармане блейзера затрезвонил сотовый телефон, и Майкл не допускающим возражений тоном пригласил её ровно через десять минут встретиться с ним возле здания обсерватории Сиднея для обсуждения чрезвычайно важных дел. Никакие её увещевания, вроде того, что они прекрасно могут поговорить вечером, хотя бы даже в её постели, а до здания обсерватории ей добираться не менее получаса, не помогли. Если Майклу Ондраде что-нибудь ударяло в голову, спорить с ним было бесполезно. И даже опасно – для неё, учитывая, какой информацией он владеет. Поэтому, стиснув зубы и мысленно желая Майклу не слишком приятных вещей, Хилари села за руль своей машины. Через сорок минут, преодолев неблагоприятный траффик, она затормозила у обсерватории, приятно ласкающей взор своим зелёным окружением из кустарников и деревьев. Майкл стоял у самого входа с угрюмым, мрачным выражением лица, глубоко засунув руки в карманы куртки. Первая же произнесённая им фраза подтвердила смутные подозрения Хилари – он вызвал её среди рабочего дня в такую даль, только чтобы подтвердить собственную власть над нею. И Хилари разъярилась. Нет, она никогда, за исключением тех ужасных дней после гибели родителей, не считала Майкла Ондраду негодяем, но после их откровенного разговора, уличившего её – во всяком случае, на его взгляд – в убийстве… нет, казни, мысленно поправилась Хилари, его родственников, Майкл стал превращаться в настоящего самодура. Видя, как меняется не в лучшую сторону его характер, Хилари не понимала, доставляют ли ему его мелочные придирки и провокации удовольствие или мучают его самого так же, как и её. Она даже по-своему жалела Майкла, но терпеть это уже не могла. И высказала прямо в ошеломлённое лицо любовника-мучителя, что думает о нём самом и его поведении с нею. Майкл, казалось, был потрясён поначалу и даже готов пойти на отступление, но в какой-то фразе Хилари переступила границу, и раскаяние исчезло с его лица, уступив место ярости.

– И это говоришь мне ты? – кричал Майкл, не обращая внимания, что испуганные голуби разлетаются в окрестности десяти ярдов. – Разве ты можешь позволить себе забыть, что я для тебя сделал? Ты никогда не сумеешь расплатиться со мной, ведьма…

Хилари знала, как Майкл заставит её платить, и безропотно подчинилась. Ей удалось выбраться из его постели только в четыре часа, когда он заснул. Приведя в порядок одежду, ни на секунду не забывая об ожидающих её делах, мисс Орти возвратилась в свой офис, надеясь, что хотя бы Трикси Денвер работает.

Голос Трикси она услышала, как только вышла из лифта. Её секретарь смеялась. Хилари не была жестокой, она и в мыслях не держала запрещать своему персоналу развлекаться, но звуки эти привели её в состояние крайнего неудовольствия. Неосознанно перенеся собственную вину на несчастную девушку, она ворвалась, словно торнадо, в приёмную.

– Мисс Денвер, я вернулась. Прошу прощения за задержку. Приятно видеть, что вы не скучали в моё отсутствие.

– Но… – секретарь побледнела, а потом на её щеках появились красные пятна, – но, мисс Орти… я же выполнила ваше поручение…

– Что-то я этого не замечаю, – язвительно проговорила Хилари, сама понимая, что ведёт себя непростительно, но не в силах остановиться. Похоже, чрезмерное общение с Ондрадой делает черты его характера заразительными. – Вы должны были разыскать того переводчика.

– Мисс Орти, я сделала это, – Трикси с несчастным видом опустила глаза.

– И где же… – Хилари подчёркнуто демонстративно огляделась и едва не подавилась жевательной резинкой, которую активно обрабатывали её челюсти в стремлении уничтожить вкус поцелуев Майкла. Крис Хантер сидел на стуле в углу приёмной, в любимой позе – вытянув ноги и сложив руки на груди, с доброжелательным любопытством разглядывая лицо Хилари.

Спазм сжал горло молодой женщины, она закашлялась.

– Кто… кто этот человек, Трикси? – голос её прерывался.

– Это Кристофер, – тоненьким голоском отозвалась секретарша, видя, что огорчает хозяйку, но не понимая чем. – Мы с вами говорили о нем, мисс Орти. Помните? Кристофер, переводчик…

– Мадам, – привстав, мужчина согнулся в шутовском поклоне, – счастлив познакомиться с вами.

Закрыв на долю минуты глаза, Хилари глубоко вдохнула. Это простое упражнение позволило ей вернуть прежнюю твёрдость духа.

– И я, – быстро улыбнулась она одними губами. Хладнокровно взяла листок бумаги со стола секретаря и, выплюнув в него комок жевательной резинки, бросила бумагу в урну. – И я, мистер Хантер.

Краем глаза она отметила выражение удивления на лице Трикси, которая ещё не успела представить своего знакомого начальнице полностью, как полагается, с упоминанием фамилии.

– Значит, по словам моего секретаря, вы владеете японским языком, мистер Хантер, – Крис только улыбнулся в ответ, и Хилари почувствовала раздражение. – Вы ничего мне не скажете?

– А, прошу прощения. Я не понял, что это был вопрос. Да, владею. И ещё кантонским наречием, если когда-нибудь вам это понадобится.

– Я не намерена верить вам на слово, – холодно проговорила женщина. – Если вы всё ещё заинтересованы в получении работы, пройдёмте в мой офис, пообщаемся.

Крис встал с выражением полнейшей готовности и даже подобострастности на твёрдом лице. Хилари ещё не видела у него такого, с ней он всегда был груб или равнодушен. «Неужели ещё один охотник за состоянием?» – мысленно выразила она неудовольствие. Но общаться приходится и с такими тоже…

– Трикси, пожалуйста, никого не соединяй со мной, пока мистер Хантер не выйдет из кабинета, – отдав распоряжение, она направилась к двери.

Было заметно, что девушку раздирают сотни вопросов, но потом, вспомнив о своём подчинённом положении в корпорации Орти, она сдержанно кивнула:

– Конечно, мисс Орти, я так и сделаю.

Крис стоял возле стола секретаря, по-прежнему улыбаясь. Хилари недоуменно подняла брови:

– Мистер Хантер? Я не собираюсь вас ждать.

– Извините, мадам, задумался.

– Сейчас на это у нас нет времени, – резко ответила Хилари. – Думать будете потом, когда получите работу… или не получите.

Он прошёл в двери офиса сразу за ней. Словно забыв о присутствии потенциального врага, Хилари Орти прошла к окну и уставилась невидящим взглядом на городской пейзаж, стараясь успокоить свои беспорядочные чувства. Итак, Кристофер Хантер здесь… вообще-то этого следовало ожидать, а не терять опрометчиво бдительность, как это сделала она. Интересно, как он отыскал её… Хилари задумчиво покусала губы. Не менее важный вопрос и что ей теперь с ним делать. Строго говоря, угрожать не в её интересах, скорее, это будет делать он.

Если понимает, какая важная информация находится в его распоряжении. Но Хилари не сомневалась – понимает.

Женщина обернулась на звук, раздавшийся за её спиной. Кристофер Хантер не постеснялся, оказавшись в новом для него месте, и уже удобно сидел в кресле возле её стола. На ровных розовых губах Криса играла еле заметная улыбка и слабый отблеск её золотыми искорками освещал его словно застланный синей пеленой непроницаемый взор.

– Обдумываете тактику и стратегию, мисс Марианна?

– Достаточно, – резко отозвалась женщина. – Моё имя – Хилари Орти, и вы теперь это знаете. Зачем вы здесь, Хантер? Хотите денег за своё молчание? А если я откажусь платить? Неужели вам надо будет подсказывать, что делать с известными вам фактами? – она наступала на него всё ближе с каждым вопросом, и в какой-то момент Крис пожалел, что сидит, мечтая сбежать. Её глаза так сверкали… жестоко и твёрдо. Он мог бы стать её следующей жертвой. Хотя до конца Крис и не верил в такую возможность, но всё же…

– Нет, мисс Орти, – он попытался подняться, – учить меня не надо.

– Вот и хорошо, – почти зарычала женщина. – Потому что от меня денег вы не получите.

– Даже за работу? – Крис поднял брови.

– За работу? – лицо Хилари выразило удивление. – Какую работу?

– Но вы же искали переводчика. Я предлагаю его вам.

Хилари Орти тяжело перевела дыхание.

– Вы, что, действительно говорите по-японски и ищете работу?

– Вас это так удивляет? Ну хорошо, допустим, поначалу меня вело любопытство, потому что я знал, что вы здесь работаете. Я проследил за вами три дня назад из того кафе на Бурк– стрит. Но это только любопытство. Вам незачем бояться меня, – только сейчас он заметил, как сильно женщина дрожала. И непонятным выражением в её глазах был страх.

– Я не боюсь, – тут же вскинулась Хилари. – Я никогда в жизни ничего не боялась, – противореча самой себе, она слегка попятилась, когда Хантер направился в её сторону по мягкому серому ковру, устилающему пол кабинета.

– Я не причиню вам зла, – видя эту реакцию на него, Крис остановился. – Я не воюю с женщинами.

– Разве ж я – женщина? – с горечью отозвалась Хилари. – Я – источник денег, мозги для хитроумных планов, тело для секса…

Крис слегка улыбнулся.

– То-то мне показалось, когда вы только вошли, что совсем недавно вы занимались… – он замолчал, увидев, как окаменело лицо Хилари. – Неужели это было не удовольствие?

– Это была оплата долга. До сих пор мне не была позволена такая роскошь, как иметь любовника ради любви. Это не значит, что не хотела бы, что мне нравятся такие отношения, как с Майклом – когда он приказывает, а я униженно подчиняюсь. Но в этой игре он – кукловод… – женщина криво усмехнулась. – Надеюсь, теперь вы понимаете, что на двух шантажистов сил у меня просто не хватит.

Хантер внимательно смотрел на неё, и в его синих глазах больше не было тепла.

– Почему он обладает над вами такой властью?

– Потому же, почему и вы – владеет информацией. И не стесняется напоминать об этом в своих целях.

– Но почему вы не пошлёте его к чёрту, как это сделали со мной, Марианна?

– Всех не пошлёшь, – Хилари устало вздохнула, решив не обращать внимания на его оговорку. Какая разница, в конце концов, пусть называет её как хочет. – Майкл не есть добрый человек, как я когда-то ошибочно о нём думала. Несчастный, может быть, но не добрый. Если когда-нибудь вы всё-таки захотите продать свою информацию, идите прямо к нему – Майкл не поскупится. Он будет счастлив узнать, что есть свидетель, видевший меня в тот день в лесу совсем близко от места преступления, да ещё и с винтовкой в руках…

– Вы забываете об одном, Марианна. Я так и не знаю, кого вы убили, если вы сделали это.

– Как? – Хилари искренне удивилась. – Неужели вы были настолько ленивы, что не прошлись по моим следам?

Крис только пожал плечами.

– Зачем мне это было надо?

С минуту Хилари неверяще смотрела на него, прежде чем разразиться хрипловатым громким смехом.

Опомнившись, она зажала обеими руками себе рот.

– Так это правда? Не верю и никогда не смогу поверить, что такие люди бывают. Идти на риск не ради выгоды, а для удовлетворения любопытства…

– Солнышко, вы ещё не знаете, КАКИМ любопытным могу я быть. Страсть всё узнать просто сжигает меня, и я сую нос повсюду. Ничего не поделаешь, такова участь всех… – он осёкся.

– Всех кого? – достаточно было этой маленькой недоговорённости, чтобы Хилари вновь насторожилась.

Хантер махнул рукой.

– Неважно.

– Но мне было бы интересно узнать…

– Я не сомневаюсь, – осадил её Хантер. – Но поверьте мне на слово, это неважно, – с силой повторил он.

Не добившись желаемого, Хилари лишь оставалось сделать вид, что ей безразлично.

– Ну и пожалуйста, – она пожала плечами. – Мне всё равно уже это наскучило. И нам пора поговорить о работе. Я расскажу вам о ваших будущих обязанностях и правах, мистер Хантер. Но обязанности вперёд. И одна из них– никогда не называть меня в присутствии посторонних Марианной…

Глава 27

– Вам он нравится, мисс Хилари, правда? – не поднимая глаз от своих записей из-за смущения и понимания, что ничего хорошего ей её любопытство не принесёт, Трикси Денвер всё же не смогла удержаться.

Хилари не стала притворяться, что не поняла. Она тоже провожала глазами высокого блондина, пересекающего стоянку «Орти инкорпорейтед» внизу.

– Он интересный человек, Трикси, – хозяйка фирмы вздохнула. – Должно быть, у него совершенно особенное прошлое… Жаль, что мы о нём ничего не знаем.

– Я бы не сказала, что совсем ничего, – Трикси извлекла из-под своих бумаг картонную папку, которую использовала для опоры при письме. – Он заполнял, как и все работники, анкету для службы безопасности. Другое дело, насколько она правдива… Мне, возможно, не полагается, но я прочла все данные. Сведения такого рода, что их трудно проверить.

Хилари не требовалось разъяснять, что секретарь имеет в виду под этими словами. В её собственном прошлом были моменты, тщательно скрываемые от посторонних.

– И что же он пишет? – женщина с интересом повернулась к секретарю.

Трикси слегка кашлянула.

– Он утверждает, что ему двадцать девять лет. Родился в Америке, в Мичигане, почти всю жизнь путешествовал по всяким экзотическим местам – мне даже их названия повторить трудно. Амазонка, Вити-Леву, Сандвичевы острова… Он жил в Японии, работал рассыльным в Токио, санитаром в Асахигаве и помощником архитектора в Иокогаме. Затем Китай, Вьетнам, Лаос и Кампучия. Жил в каком-то заброшенном монастыре, постигая учение Кришны, в Индии в окрестностях Сринагара. Общался с туземцами на островах Фиджи, посетил Новую Каледонию и остров Моореа в Тихом океане. В Швейцарии дважды стал чемпионом кантона по слалому и фристайлу, на рудниках Сьерра Пилада в Южной Амазонии работал старателем.

– Господи Боже, и как столько всего может вместиться в одну жизнь? Полагаю, – Хилари фыркнула, – он слегка… приврал. А что насчёт образования?

– Образование он получил в Итоне, по специальности «Архитектура». А ещё у него есть семья…

Хилари снова пожала плечами:

– Что тебя так смущает, Трикси? У тебя даже голос задрожал. Многие из нас имеют семью, – она помрачнела. – Или, по крайней мере, имели.

– Нет, я говорю о другом, – секретарь как-то странно всхлипнула. – Он пишет, что женат. И… и у него две дочери – пятнадцати и шестнадцати лет.

– Женат… – с лёгким разочарованием повторила вслед за ней Хилари. – Ну что ж, с мужчинами это часто случается. Погоди, Трикси, сколько, ты сказала, его детям лет?

– Пятнадцать и шестнадцать, – послушно повторила секретарь. Лёгкие морщинки, собравшиеся между её бровей, означали, что мисс Денвер тоже озадачена. Хилари Орти выразила их общее недоумение вслух:

– Если его дочерям пятнадцать и шестнадцать лет, а ему самому – всего двадцать девять, в каком же возрасте он успел их сотворить?

– Бывают приёмные дети… – неуверенно предположила Трикси.

Хилари неожиданно рассмеялась.

– Трикси, знаешь, что мы сейчас делаем с тобой?

– Мисс Орти…

– Мы сплетничаем. Сплетничаем о мужчине. Он, конечно, красавчик, этот Кристофер Хантер, но и мы с тобой – ничего себе. Так что прекращаем задумываться над этой темой. Пусть мужчины нас завоёвывают, а не мы – мужчин. Согласна? Ну, возвращайся, дорогая, на своё место. И пришли ко мне этого Казанову, когда он вернётся с ланча…

Когда за ним негромко хлопнула дверь, Хилари Орти даже не подняла головы, чтобы проверить личность вошедшего.

– Мистер Хантер! Какой приятный сюрприз видеть вас, наконец, на работе…

– Мадам, вы несправедливы. Я не знаю покоя и отдыха на моей преданной службе вам, – взявшись рукой за воображаемую шляпу, Хантер низко склонился, по-мушкетёрски подметая шляпой пол.

– Вы шут, мистер Хантер, – голос Хилари звучал глухо из-за разделяющего их расстояния и холодно. – Вы постоянно готовы играть, а мне требуются результаты.

Крис, приняв серьёзное настроение начальницы, прищурился, и во взгляде его уже не было тепла.

– Мне казалось, мадам, я выполняю задания, которые мне поручают. Вы чем-то недовольны?

– Да. Вашим легкомысленным отношением к важнейшему событию, к которому с трепетом готовится вся корпорация.

– Неужели вы собираетесь подать в отставку?

– Хантер! – гневно грянула, поднимаясь за столом, глава корпорации. – Да как вы смеете…

– Позвольте сказать вам одну вещь, мадам, – большими шагами Крис пересёк четырнадцать ярдов ковра, отделяющего его от начальства, чтобы ткнуть указательным пальцем почти в самый нос Хилари Орти. На лице его было выражение настолько мрачное, что Хилари слегка дрогнула. И навис этот наглец над нею всей своей массой, хотя на самом деле его рост не превышал её собственный и на половину фута. – Позвольте напомнить одну незначительную мелочь. Я был нужен вам, мисс Орти, а не вы – мне. Я согласился поработать у вас, войдя в ваше бедственное положение, но при этом я не подписывался быть вашим рабом. Так что и вы будьте любезны вести себя уважительно. Моё настроение вас совершенно не касается до тех пор, пока нет претензий к качеству выполняемой мной работы. Вы уверены, что вам всё понятно?

– Свинья! – щёки Хилари полыхали огненным румянцем.

– Что вы сказали? – лицо Хантера было поистине угрожающим. Однако Хилари Орти по опыту знала – достаточно уступить или хотя бы просто проявить слабость перед нахальным работником, и через пару дней ты увидишь, как снимают табличку с твоей фамилией у твоего бывшего кабинета. Сдаваться она не собиралась. Просто не умела этого делать.

– Я сказала, – отчётливо повторила она, – что вы – хам, Кристофер Хантер. За ваше поведение вы будете наказаны.

Опершись ладонью о стол, Крис легко перемахнул через его лакированную поверхность и встал рядом с оберегаемым всеми подчинёнными телом начальницы. И не только встал, а с присущим ему пренебрежением к иерархии сжал главу корпорации «Орти» своими мускулистыми руками. По мере того, как длился их поцелуй, глаза Хилари всё расширялись. К концу второй минуты она уже и не сопротивлялась, а только безвольно висела в его руках, не дававших ей упасть на пол или в кресло. Освободившись, она первым делом начала жадно заглатывать воздух, которого так долго была лишена.

– Хантер, вы сошли с ума… – слабым голосом проговорила Хилари, лёжа с закрытыми глазами на спинке кресла. – Я, кажется, не давала вам права…

– А я не спрашиваю, – жёстко улыбнулся ей в ответ Крис. – Никогда. Только делаю так, как мне в данный момент хочется. И никогда больше не смейте разговаривать со мной таким тоном, мадам. Вы всего лишь мой работодатель, а не жена, любовница или цензор. Но даже когда вы станете моей любовницей…

– Не стану, – торопливо прервала его Хилари. – Можете не продолжать.

Крис только загадочно ей улыбнулся.

– Мы это ещё обсудим… мадам.

Глава 28

– Объясни же, что тебе в ней так нравится, Трикси, дорогая? – сидя вполоборота на столе секретарши, Крис Хантер чувствовал себя абсолютно непринуждённо. – На мой взгляд, нет ничего хуже озлобленной старой девы, зациклившейся на работе. Сама не знает покоя, и тебе не даёт.

– Ты не прав, Кристофер, – мисс Денвер готова была защищать начальницу любой ценой, и Крису ужасно нравилось, какими серьёзными и задумчивыми становились в такие мгновенья её тёмные глаза. – Она прекрасная женщина. Немного резковата – жизнь не была к ней добра, но стоит привыкнуть к её манере вести дела, и всё становится замечательно. Она очень добра…

– Как пиранья, – вполголоса прокомментировал Крис.

– Нет, правда. Просто она не любит, когда это понимают. Как тебе объяснить… у неё такая работа. Она отвечает за всех людей, работающих на «Орти инкорпорейтед». Стоит ей проявить слабость – и без средств к существованию останемся именно мы. Она никогда этого не забывает. Да и какая она старая дева! Ты просто с ума сошёл.

– Знаешь, ты не первая, кто говорит мне это за последние несколько дней…

– Не смеши меня, Кристофер! Мисс Орти всего лишь двадцать три.

– Двадцать три? – Хантер вытаращил глаза. – Двадцать три? – повторил он, не в силах поверить. – Получается, мною руководит девчонка даже моложе меня? Кто ей доверил…

– Не будь идиотом. Мисс Хилари пришлось сделать это. Её отца, который был президентом «Орти», убили. Мисс Хилари не имела другого выхода, если хотела сохранить компанию для семьи. Она – просто уникальная женщина. Если ты ещё не понял этого…

– Трикси, Трикси! – сдаваясь, Крис поднял высоко в воздух руки. – Я не имел никакого намерения совершить святотатство. Наверное, мы с ней просто не нашли общего языка.

Красивое лицо мисс Денвер смягчилось.

– Да, думаю, да. В мисс Хилари влюблены все мужчины. Ты тоже полюбишь её. Она всегда справедлива, она – самая изящная, умная, милая и элегантная женщина из всех, кого я когда-либо встречала.

– Хм, некий гибрид из Жаклин Кеннеди и Афродиты, – по привычке Крис продолжал паясничать, но даже он был удивлён. Развитие сюжета требовало изучения характера будущей героини, но сейчас Крис впервые задумался об этичности своего поступка. Как его книга скажется на дальнейшей судьбе Марианны? А ведь она ему нравилась, он понял это, когда целовал её, не имея ни малейшего намерения сделать это минутой ранее. Она злила его, выводила из равновесия, восхищала и заставляла испытывать давно запрещённые самому себе чувства. Он не имел права забывать о Дайане…

– Тебе нравится Лоуренс Торнтон? – протянув вперёд руку, он ловко выудил у секретаря толстенький томик из-под стола.

Забыв о недавнем гневе, Трикси почти задохнулась от удовольствия. Щёки еёпорозовели.

– О да! Просто не могу описать, как я его обожаю. Я перечитываю «Сумасшедший ветер» уже в шестой раз. Там такие характеры, такие судьбы… А ты сам читал?

– Заглядывал, – с кривой двусмысленной улыбкой Крис провёл пальцем по срезу страниц. – Так, женские глупости.

– Сам ты глупец! – глаза Трикси сверкали. – Ты ничего не понимаешь в хорошей литературе. Джордж Сандерс – такой сильный и одинокий, такой разочарованный, а эта Лолита…

– Знаю, знаю, только без лекций, дорогая, – защищаясь, он выставил вперёд руки, соскакивая со стола. – Я тоже читал, каюсь.

– Сразу бы так, – остывая, Трикси Денвер мрачно взглянула на него из-под насупленных бровей. – Катись лучше ты, Крис, работать. И не зли меня…

Продолжая дурачиться, Крис щекотал её, и, отбиваясь от него, Трикси смеялась. А Хилари Орти наблюдала за их шалостями из-за односторонне прозрачной двери своего кабинета, всем телом содрогаясь от ярости, не имевшей выхода уже много дней. Напряжённая атмосфера подготовки к встрече Ясунари Якомото уже вторую неделю держала её на самой грани нервного срыва, мысль об ответственности за успех переговоров не давала заснуть по ночам; и хотя Майкл Ондрада на какое-то время оставил её в покое, нервная система Хилари, тем не менее, представляла собой печальное зрелище. И вот подвернулась замечательная возможность разрядиться. Дверь закрылась бесшумно, не вспугнув их. За неё это сделал взорвавший интимную тишину язвительный голос:

– Воркуете, голубки?

Вздрогнув, словно застигнутые врасплох воришки, оба участника немой сцены обернулись. Трикси вскочила.

– Мисс Хилари, о… прости меня. Но вы же не вызывали…

– Тем не менее, рабочее место, мисс Денвер, создано не для флирта, как бы вам и мистеру Хантеру ни хотелось обратного. Особенно ВАШЕ рабочее место. Мой секретарь должен быть образцом для подражания, а не устраивать в приёмной бордель. Если, конечно, она хочет быть достойной этого рабочего места.

Трикси, раскрыв рот от изумления, растерянно поморгала. А потом неудержимые слезы проложили первые дорожки по её щекам. Чтобы не издавать громких звуков, секретарь закусила костяшки пальцев на правой руке и уткнулась лицом в стол. Плечи её дрожали.

Крис с гневом уставился на шефа. Он не заметил ни малейших следов раскаяния на надменном лице Хилари Орти и оттого разъярился ещё больше.

– Какая муха тебя укусила, дамочка? Что это ты здесь вытворяешь?

Мисс Орти вся дрожала.

– Думай, как и с кем тебе разговаривать, Хантер! Никому не позволено…

– Указывать тебе на твоё хамство? И ты ещё упрекала меня за дурные манеры! Знаешь что, Марианна…

Хилари взвизгнула:

– Не смей называть меня так!

– Я буду называть тебя так, как мне заблагорассудится! – рявкнул в ответ Хантер. – А сейчас будь добра извиниться перед Трикси.

– Я и не подумаю…

– Что?!

– Я и не подумала бы, – поправилась мисс Орти, – сделать это по твоему приказанию. Но я извинюсь, потому что не права. Прости меня, Трикси, – она ласково прикоснулась к плечу секретарши, – я сорвалась. Обещаю, что подобного не повторится.

– Ни… ничего, мисс Хилари, – Трикси икнула. – Простите и вы нас. Мы так шумели, что, должно быть, помешали вам заниматься с бумагами.

– Всё в порядке, дорогая. Давай вернемся к работе. Мне нужно продиктовать тебе письма. А мистера Хантера, – глава корпорации выразительно посмотрела на зарвавшегося переводчика, – мы попросим вернуться к его обязанностям.

Не испытывая никаких угрызений совести, Крис только пожал плечами.

Глава 29

Молчаливая конфронтация сторон с прохладными приветствиями по утрам и настороженными паузами после них продолжалась не более календарной недели. Крис Хантер всем своим поведением стремился к примирению с начальницей, и это замечали все подчинённые мисс Орти, за некоторое, на их взгляд, излишнее усердие даже присвоив ему малопочётное звание лизоблюда. Подчиняясь давно высказанному желанию, Крис больше ни разу – ни в присутствии посторонних, ни наедине – не назвал её Марианной. Только лишь выражал восхищение умом, образованностью, щедростью и дипломатичностью мисс Хилари Орти. Сама же руководительница не делала ни одного встречного шага. Она даже ни разу не показала, что выделяет Хантера среди прочих сотрудников, разве что в отрицательном смысле. Он получал больше выговоров и придирок, чем все остальные работники, мисс Орти почти постоянно была им недовольна. По её поведению иногда казалось, что она задалась целью за как можно более малый срок продемонстрировать Хантеру все отрицательные стороны своей натуры; и вопросительные взгляды, бросаемые временами сотрудниками на начальницу, постепенно сменялись понимающими. Затем в город прибыл давно ожидаемый японский магнат, и в суматохе приветствий, банкетов и встреч отношения переводчика и хозяйки слегка нормализовались. Хилари отдавала распоряжения, всеми жестами причисляя Хантера к своей собственности, Крис покорно выполнял их. Тема более близких контактов в их кратких обменах мнениями благоразумно не всплывала, а потому увлечённая сложным ходом переговоров Хилари не сразу отметила повышенный интерес к её личному переводчику дочери высокопоставленного визитёра…

– Кит! Кит, – она насильно втянула его в зал, – мне надо поговорить с тобой.

– Нина, здесь ваш отец, не забывайте.

– Кит, – она обвила руками шею мужчины, прильнула всем телом к его груди, – я люблю тебя.

Губы Хилари скривила презрительная улыбка; на разговор был достаточно интересным, и она подошла ближе к неплотно закрытой двери. За стеной Крис продолжал увещевать японку, вообразившую себе, что влюблена:

– Послушайте, Нина, вы молоды, слишком молоды для тридцатилетнего мужчины.

– Что для нас разница в двенадцать лет?

– Нина, «нас» не существует. Я не давал вам основания испытывать ко мне какие-то чувства. И не забывайте, ваш отец с мисс Орти прибудут с минуты на минуту. Если я не ошибаюсь, вы помолвлены с этим молодым человеком, секретарём вашего отца, Хокуто Танасаки.

– Мне он безразличен! – кричала импульсивная уроженка Страны Восходящего Солнца, показывая хорошее знание английского языка, но не наличие соответствующих манер. – Я люблю тебя, Кит. И ты меня полюбишь. Я скорее француженка, чем японка – у меня есть скромная квартирка в Париже. После того, как отец наиграется тут в свои игрушки, мы можем поселиться вместе там. Я даже не потребую жениться на мне, – выпустила она последний заряд по неприступному форту.

– Нина, об этом и речи не может быть.

– Это всё из-за неё, да? – разозлилась миниатюрная черноволосая японка, сверкая глазами, полными ярости.

Кристофер Хантер оставался спокойным в центре этого урагана.

– Я не понимаю, о ком вы.

– Эта австралийка, мисс Орти! Признавайся, ты влюблён в неё!

Брови Хилари, скрывавшейся за дверью, поползли вверх. Влюблён? Вот ещё! Эта глупышка не видела, как они грызутся почти постоянно, оставаясь наедине. Но мысль была интересная. Не слишком ли долго этот наглец Хантер демонстрирует свою неприступность? Даже после того, как поцеловал её… Любопытно, кстати, зачем он это сделал?

Ответ Хантера ситуацию для неё не прояснил.

– Нина, откуда такие мысли? Я не люблю мисс Орти, но это верно, что у меня есть другая женщина. У меня есть моя жена.

– Не ври мне! – дочь Якомото вся дрожала, чувствуя, как ускользает от неё желанная добыча.

Хантер мечтательно улыбался.

– Её зовут Дайана, у нас две дочери, и я её люблю.

Нина произнесла что-то грубое по-японски, Крис рассмеялся, мягко заговорил на её языке, утешая девчонку. Беседа на непонятном наречии потеряла для Хилари свою актуальность, тем более что дверь в её кабинет приоткрылась, в холле слышались голоса. Женщина мгновенно сориентировалась, надавила спиной на двери в конференц-зал. А затем с непринуждённой улыбкой направилась к посетителям:

– Мистер Якомото, мистер Танасаки, вы вовремя – это замечательное качество бизнесмена. Мисс Якомото сегодня не сопровождает вас?

Величественный, словно лев, Якомото с внушительной гривой седых волос, больше похожий на европейца, чем на восточного человека, улыбался. Всё время. Говорил он немного, исключительно по-японски. Те из его слов, которые предназначались для ушей собеседников, переводил его секретарь, аккуратно одетый низкорослый японец совершенно не запоминающейся внешности. По-английски он говорил очень правильно, без акцента, но с какой-то чрезмерной тщательностью выбирая слова, словно никогда не уверенный в их подлинном смысле. И ещё Хилари заметила одну развлекающую её особенность. Когда Танасаки говорил от лица своего начальника, его глаза теряли всякое выражение, стекленели, довольно твёрдых очертаний рот выражал только угодливое подобострастие. «Пуговичный робот-переводчик», – насмешливо окрестила его Хилари.

– Доброе утро, мисс Орти. Погода в вашем благословенном городе сегодня просто чудесная. Мы с удовольствием прогулялись по улицам вместо того, чтобы ехать из отеля.

Женщина мило улыбнулась, склоняя голову. Её поклон в сторону делового партнёра был глубже, чем если бы на её месте был мужчина; но в то же время менее подобострастным, чем обычной женщины – подчинённого существа в японском обществе.

– Приветствую вас, Якомото-сан. Господин Танасаки, – различными формами обращения Хилари Орти подчеркнула различие социального статуса посетителей. – Вы слишком добры к этому городу, своими красотами он, безусловно, уступает величественному Токио.

Якомото бледно улыбался. Он выглядел слегка встревоженным.

– Что-то случилось, Якомото-сан?

Японец вздохнул.

– Моё непокорное дитя, избалованное парижским климатом, с утра умчалось в не известном мне направлении.

Хилари вежливо подождала, не добавит ли гость ещё что-нибудь, потом тепло успокоила встревоженного отца:

– Мисс Якомото, должно быть, ещё находится в нашем маленьком музее сувениров – отец привозил их из всех своих деловых поездок. Её сопровождает мисс Денвер, мой секретарь, – Хилари так и подмывало добавить что-нибудь едкое об оставшейся в неприкосновенности девичьей чести Нины Якомото. Но, во-первых, она не была в этом уверена до конца, а во-вторых, впитала деловой этикет с молоком матери.

Дверь в её кабинет приоткрылась, в щель проскользнуло тоненькое, хрупкое и изящное, как фарфор, тело японской девы.

– Вот и сама мисс Якомото! – с преувеличенной бодростью воскликнула Хилари.

Юная соблазнительница чужих мужчин, не поднимая глаз, поклонилась отцу, чуть менее глубоко – Хокуто Танасаки. И не произнесла ни слова.

Отец смерил её пустым взглядом, что в исполнении Ясунари Якомото означало нешуточный гнев. Хилари попыталась разрядить обстановку.

– Надеюсь, вам понравилось в нашем музее, мисс Якомото? Как вы находите те вазы из севрского фарфора? А гобелен с видом острова и восходящего солнца мой дед привёз из Японии. В коллекции есть уникальные вещи, – женщина жёстко сжала рот. У неё эта маленькая хищница не вызывала никакой симпатии.

Японка слегка вызывающе поклонилась ей, храня молчание.

Дверь опять начала открываться, Хилари устремила в ту сторону взгляд. Крис нагло улыбался ей, стоя у косяка. Он сделал шаг внутрь, учтиво поздоровался со всеми, поцеловал руку Нине – та побледнела, вместо того, чтобы покраснеть.

– Надеюсь, я не опоздал.

– Опоздали, – Хилари критически оглядела его, не обнаружив ни одного недостатка: волосы аккуратно зачёсаны назад, но непокорные пряди уже падают на лоб светлыми змейками, костюм без единого пятнышка и с губ тщательно удалены все следы ярко-алой помады страстной мисс Якомото. А голубые глаза смотрят в её лицо всё с той же насмешкой, как показалось Хилари. – Садитесь, Кристофер. Я без вашей помощи – как без рук.

Хантеру было достаточно перекрестить взгляд с её собственным. Усаживаясь за стол переговоров, он коснулся плечом плеча хозяйки:

– Опять тема аморального поведения?

Мисс Орти утвердительно кивнула.

– Угу. Коалы могут позавидовать моим ушам. Готовьтесь расплачиваться, Хантер.

Мужчина ослепительно, самоуверенно улыбнулся. Лёгкий звук со стороны мисс Якомото оба проигнорировали.

Глава 30

В который уже раз, сделав болезненную гримасу, Хилари напрягла мышцы ног, не глядя протянула назад ладонь, и Хантер вложил в неё свой собственный «паркер» – его замечательная начальница постоянно забывала пишущие средства там, где до этого была.

– Спасибо, Кристофер, – сухо поблагодарила она, водя пером по тексту контракта, поставила широкий росчерк HOrtie. Невольно мелькнула мысль, что пора бы ей уже и задуматься о смене фамилии. Возможно, она оставит девичью фамилию после замужества, но мужа ей завести определённо пора. И женское естество требует ребёнка. Если повезёт, это заставит Майкла от неё отвязаться.

Сияя расчётливо обольстительной улыбкой, Хилари помахала документом в воздухе, чтобы просушить чернила, посмотрела на не менее неё утомлённого бизнес-схваткой японца.

– Якомото-сан, ваша мудрость сияет для скромной ученицы подобно солнцу, – она поклонилась, не вставая со своего места. – Прошу вас оказать высокую честь мне и моим служащим присутствием на торжестве сегодня вечером. Вас и господина Танасаки, и мисс Якомото, разумеется.

Японец согласился, принимая приглашение как должное. Спустя десять минут, заполненных обменом комплиментами, гости отбыли. Отель, выстроенный корпорацией Орти не так давно на перешейке, разделяющем залив Woolloomooloo-Bay, и названный в честь покойной матери Хилари, готов был принять их в любую минуту в свои дорогостоящие объятия. А для Хилари отъезд обоих Якомото и Танасаки означал хотя бы кратковременный отдых.

– Налей мне чего-нибудь выпить, – войдя в кабинет, она хлопнула дверью, отобрала в папку несколько бумаг из числа лежащих на столе, подняла свою накидку из горностая. – Мне что-то нехорошо, знобит. Наверное, от возбуждения. Я всё-таки провернула это дело!

– А может быть, от того, что ты подслушивала? – стоя у бара, Хантер задумчиво хмыкнул. – И как, понравилось?

– Не говори глупости, – Хилари села в кресло, придвинула к себе бумаги. – Мне нет никакого дела до твоего глупого флирта с девочкой Якомото. Особенно после того, как ты перебрал всех женщин в корпорации, и даже мою секретаршу. Когда только ты успокоишься, Хантер?

– Никогда, – Крис ей улыбался, и было заметно, как сильно его забавляет эта беседа. – Да ты, никак, ревнуешь, моя Марианна?

– Вот ещё! – Хилари фыркнула, но не очень уверенно. Она сама поняла это и разозлилась. – Ну, где моя выпивка, Хантер?

– Пей, – встав позади её кресла, Крис поднёс край бокала к приоткрывшимся навстречу губам. В лучших традициях истинной леди Хилари тут же передумала.

– Больше не хочу. Лучше поцелуй меня, Хантер.

Брови Криса изумлённо поползли вверх.

– Да ты ли просишь меня об этом, Марианна? А мне казалось, что ты отрицательно прореагировала на мою дерзость в прошлый раз.

– Тогда ты поцеловал меня без разрешения, – в улыбке сверкнули белые зубы женщины, она смотрела на него снизу вверх, положив затылок на спинку кресла. Губы её соблазнительно блестели. – А сейчас я прошу сама…

– Бартер.

– Что? – она удивлённо взмахнула ресницами.

– Обмен.

– Я знаю, что такое «бартер», – нетерпеливо прервала его Хилари. – Во сколько ты оцениваешь свой поцелуй?

– В несколько битов информации, радость моя.

– Валяй. Журналисты любят меня за мою способность говорить много и долго, ничего не сказав по существу.

– Мне скажешь.

– Ты в этом уверен?

– Более чем. Ты ведь не хочешь получить формальный поцелуй?

– Ладно. А предоплата?

Он так легко и быстро прикоснулся к её губам, что Хилари не успела отреагировать.

– Мошенничество, – проворчала она.

– Ты находилась в кабинете, когда я был, – Крис кивнул вбок, – там?

– Конечно же нет, Хантер. Мы все были в галерее: я, ты, Якомото, Танасаки, японская шлюшка.

– Хилари!

– Ладно, не притворяйся возмущённым. Я слышала ваш разговор – эта влюблённая дурочка излагала тебе свои чувства до отвращения громко. Но ты обрезал её интересно, – одобрительно добавила она.

– Мне действительно неприятно, что так получилось…

– А, брось! Все мы когда-то совершаем поступки, о которых потом не хочется вспоминать. И как легко ты воспользовался наличием жены! Вспомнил наконец-то?

– Прошу тебя, Хилари, не надо. Я хорошо отношусь к своей жене.

– Так ты сознаёшься! – глаза женщины нецивилизованно сверкнули. – У тебя есть жена! Почему ты никогда не говорил мне…

Лицо Криса приняло холодное и замкнутое, отчасти даже враждебное выражение.

– Ты никогда меня не спрашивала, дорогая. Да, у меня есть жена. Пока есть, я полагаю… – голос его задрожал. – Я надеюсь…

– Не поняла.

– Дайана больна. Неизлечимо. Она находится в хосписе и со дня на день… – замолчав, он закрыл лицо ладонью.

Хилари против воли тоже разволновалась.

– Тогда ты должен быть с нею рядом!

– Я был, – безучастным голосом отозвался Крис. – Был рядом, держал её за руку, пока ей это не стало безразлично. Я ведь тоже не железный, дорогая… И у меня не было ни одной женщины, кроме жены, со дня моей свадьбы с Дайаной. Восемь лет.

– А Трикси? – Хилари удивилась. – И… и другие женщины?

– Не было, – раздельно и чётко повторил Крис.

– Но я видела…

– Ты видела то, что хотело видеть твоё воображение… Господи Иисусе! – Крис еле слышно выругался, что, конечно, было не лучшим соседством с именем Господа. – Неужели, моя дорогая, твоё свинское поведение в последнее время было связано с тем, что ты ревновала? – высказал он неожиданную догадку.

Мисс Орти только стиснула в ответ зубы и зарычала. Крис начал смеяться. Хилари долго ждала окончания его приступа, но смех звучал всё веселее и жизнерадостнее, всё нарастал.

– Я тебе врежу, – пригрозила Хилари, отводя назад кулак.

– Глупая, глупая… – Крис задыхался.

– Глупая?!

– Забавная всё же штука – судьба. Хилари, дорогая, ведь единственной женщиной, которая едва не заставила меня забыть о моем обете верности Дайане, была именно ты.

– Я? – это признание женщину озадачило. – Но почему я этого не почувствовала?

– Потому что это не было для меня счастьем, а только лишь наваждением, которое я старался забыть. Это нечестно по отношению к Дайане…

– И сейчас стараешься?

– Что? Да, конечно…

– Ну и зря. Потому что я тебе не позволю. Я хочу тебя.

– В каком смысле? – Крис удивился. – Как любовника или ещё и душу?

– Всё, – Хилари ослепительно улыбнулась. – То, что принадлежало Дайане, и Трикси, и Нине плюс то, что не было отдано никому.

Её жадность явно произвела впечатление.

– А чем ты лучше Нины?

– Нина Якомото – папенькина дочка, – презрительно отозвалась Хил. – И на самом деле она любит Танасаки – человека, близкого ей по духу. Она мечтает готовить для него, стирать и встречать с работы. И поймёт это, как только перебесится. Зато мои финансы не контролирует никто, кроме меня самой.

– Ты собираешься купить мою любовь за деньги? – улыбаясь, Крис склонился ниже. Она оттолкнула его.

– Покупать принадлежащее мне? – её уверенность была восхитительна. Поцелуй Криса доказал, что он оценил это. Стройное тело деловой женщины оказалось у него в руках, её губы целовали его страстно. И, раздразнив, отстранились так же неожиданно. На глазах всё ещё не пришедшего в себя Хантера Хилари занялась самым обычным делом для дамы – обновлением яркой помады на губах. Глядя на нового фаворита через плечо, она улыбнулась.

– У тебя есть платок?

– А что, ты собираешься теперь поплакать?

– С чего бы это? Я победила. Просто у моей косметики слишком ядовитый цвет для вас, мистер блондин. Я имею в виду помаду – она тебе не идёт. Кроме того, нельзя же так безжалостно разрушать мечту малютки Нины…

Глава 31

Закинув ноги на стол, она смотрела старые записи «Queen» на видео, когда дверь с грохотом распахнулась от удара по ней ногой. Хантер с видом, достойным самой большой грозовой тучи, прошёл по ковру, одним движением смёл на пол бумаги и уселся на расчищенный таким первобытным способом угол стола. Вперился в экран взглядом.

– Так, так… я там схожу с ума над переводом, а она расслабляется! Вот уж точно – «She's a killer queen, gunpowder, gelatine…» – издевательски пропел он вслед за Фредди Меркури рефрен знаменитой песни. Протянул к стене руку с пультом и привёл технику в нерабочее состояние. – Что тебе нужно?

Хилари безмятежно улыбалась в ответ, глядя на все его манёвры.

– И за что только я люблю тебя, Хантер? Ты обожаешь командовать… Значит, ты занимался делом – один из немногих? По-моему, остальные сотрудники обмывают договор в ресторане. Хоть Трикси на месте – и то хорошо.

– Интересно, зачем же она нужна тебе – чтобы петь «Богемскую рапсодию» на шесть голосов?

– На семь, – с ангельским выражением поправила его Хил, – ты же здесь… Ну, не ворчи, не ворчи. Она позвала тебя и сделала тем самым полезное дело. А ещё заказала для нас билеты на самолёт на вечер.

– Куда? – Крис от удивления застыл с раскрытым ртом.

– В Швейцарию, – Хилари сделала пальцами небрежный жест, перечеркнув все разделяющие материки морские и сухопутные мили. – Мне тут пришло в голову, что я никогда не каталась на горных лыжах, хотя, естественно, слышала про них. Хочу в горы! Мы все тут устали, умащивая Якомото. А тебе корпорация в моём лице выражает таким способом благодарность – в первую очередь, за очень дипломатическое обращение с заезжей дамой.

Крис слегка покраснел – похоже, пылкая Нина навсегда останется для Хил удобным поводом для нападок на него.

– Но я не рассчитывал…

Хилари повелительно взмахнула рукой:

– Это приказ, а не предложение. Я оплачиваю всё время, которое ты посвятишь мне в этой поездке. В конце концов, имею я право на маленькое удовольствие за свои деньги? Крис, – немного мягче добавила она, – ты обещал мне. У нас не было времени только для нас.

– О, Кристофер, какая прелесть! – лыжная маска слегка приглушала её звонкий голос. – Готова поспорить на сотню долларов, ты никогда не рискнёшь съехать с этой горы!

– Ты проиграла, – без всякого страха или осторожности он оттолкнулся палками, бросил их и ринулся вниз – прямо на трамплин, видневшийся на склоне горы.

Хилари завизжала:

– Сумасшедший, я пошутила!

– А я – нет! – вызывая вновь к жизни полузабытые воспоминания, ветер хлестал ему лицо, защищённое одной лыжной маской. Он чувствовал себя птицей, умопомрачительная скорость была единственным лекарством от хандры. После одной из размолвок с Дайаной Крис запил, порой целые дни проводя в дурмане, но алкоголь не приносил желаемого результата – успокоения. Он уехал, увлёкшись мыслью о путешествиях, новых открытиях, артефактах. Героем его второго романа стал старатель из Сьерра Пилада, а Крис всегда очень придирчиво относился к прорисовке деталей. И он отправился туда. Но тропический ад долго выносить невозможно, и, получив кое-какой опыт, он бежал назад в Швейцарию от лихорадки, вечной спутницы гиблых малярийных болот.

Впервые на лыжи Крис встал, когда ему уже минуло двадцать пять лет, и сразу же ошалел от сумасшедшего коктейля из ветра и скорости, сопроводившего первый спуск с гор. Его не смутило тогда, что половина спуска была проделана лицом в снег. Так продолжалось неделю, другую, месяц… Его тренер, пожилой победитель местных соревнований, орал на него нещадно на обоих языках – французском и немецком, которые знал в равной степени, и лексикон его был разнообразен; после его уроков Криса Хантера признали бы своим в любом борделе Цюриха, Берлина или Марселя. Однако Джеми Хайнц научил его и самому главному – умению стоять на лыжах до конца, сливаться в единое целое с этими стошестидесятисантиметровыми чудовищами и испытывать вновь и вновь незабываемые ощущения в полёте на них. Прошло два года, и в межкантонных соревнованиях по фристайлу его технику оценивали семеро судей: при скорости около 60 километров в час тройное сальто получилось почти безупречным – фигура в воздухе потянула на 118 баллов, приземление – на самый высший – три. Ли Торнтон – последний раз, когда он пользовался своим настоящим именем – стал серебряным призёром соревнований. И, пресытившись славой, через два дня таинственно исчез…

Трамплин толкнул его вверх, в безупречно чистое морозное швейцарское небо; но скорости оказалось недостаточно для повторения прошлого подвига. Одинарное сальто – и Крис Хантер уверенно встал на лыжи вновь. Остановившись посреди укатанной площадки, он посмотрел наверх – и сердце его упало: Хилари Орти намеревалась последовать его примеру.

– Не смей! – заорал он, напрягая все силы своих лёгких.

– Ты смог, и я смогу, – упрямо прокричала в ответ Хил. Её длинные тёмные волосы бились по ветру, а лыжная маска беспечно болталась на груди. Крис успел жестами заставить её натянуть эластичную и плотную чёрную ткань на лицо, но больше ни одному его указанию отчаянная австралийка не последовала.

Резкий ветер вызвал слезы на её глазах, трамплин вскинул вверх слишком быстро и сильно; прежде чем успела сориентироваться, она падала вниз, потеряв одну из лыж, лицом в снег. Стремительное, неудержимое движение по склону горы остановил Крис. Опустившись на колени, он помог отстегнуть оставшуюся лыжу с левой ноги молодой женщины, поднял Хилари, отряхнул от снега костюм и печально потрогал обвисшие мокрые пряди тёмных волос:

– Твоя причёска погибла, детка. Хорошо, хоть голова цела.

Продолжая выплёвывать изо рта снег, которым она едва не подавилась, Хилари находила силы и выражать своё возмущение.

– Я оскорблена! Почему у тебя получилось, а у меня – нет?

– Ты сумасбродное создание, Марианна. Никогда не думал, что смогу полюбить в тебе эту черту. Я ни разу не говорил тебе, что занимался фристайлом профессионально?

– Правда?

– И даже получал награды.

– Верю, – любовница Хантера опустила голову, но глаза её подозрительно блестели. – Ты способен на это. Ты такой же сумасшедший, Кристофер Хантер, как и я.

– Сомнительный комплимент, – Крис хмыкнул. – Быть похожим на вас, Хилари Орти, означает подвергать смертельной опасности свою жизнь.

Хилари поёжилась.

– Не смешно. Может, хватит на сегодня?

– Для тебя – несомненно. Меня совсем не радует перспектива сидеть в компании с тобой и воспалением лёгких, а потом транспортировать твой труп в Сидней. У меня есть более неотложные дела. Мы возвращаемся в гостиницу.

Небольшой и очень уютный трехэтажный отель «Rufende im Schnee» – «Зовущая среди снегов» – изнутри в холле выглядел сверхсовременно: чёрная кожа, мрамор… Бронзовая табличка за спиной портье ненавязчиво предупреждала «This Hotel Is Under the Protection of The International Consolidated Agencies Ltd Inc.» – что означало: гостиница пользуется услугами специального сыскного агентства, обеспечивающего розыск скрывшихся от оплаты счёта клиентов.

Но не наличие современных удобств в «Rufende» пленило Хилари и Криса, а внутренняя обстановка смежных номеров – и особенно огромный камин, на ковёр перед которым коридорный каждый день в их отсутствие аккуратно складывал дрова. По вечерам в камине они пахли смолой и хвоей, создавая необыкновенную атмосферу домашнего уюта, интимности; именно об эти дрова и споткнулась обессиленная Хилари Орти в ужасно неудобной, тяжёлой и мокрой после получасовой лыжной прогулки одежде.

– Зараза! – невольно вырвалось у неё, едва нежная кожа лица пришла в соприкосновение с ковровым ворсом. Проще всего оказалось остаться в таком положении.

Вошедший следом Крис присел рядом, заинтересованно дотронулся до её плеча.

– Ты же не собираешься умереть прямо здесь, Хилари? Герр Хальценброк этого не перенесёт.

– Не надо меня носить, – сонно забормотала Хилари, расслышавшая только последние слова. – Я останусь спать здесь и в этой одежде.

– Ещё чего! – в одно мгновение Крис превратился из нежно поддразнивающего друга в злобно ощетинившегося врага. – Она будет спать здесь в ледяной одежде! А потом ко мне полиция: «Герр Хантер, мы не понимаем, как вы могли позволить такой хорошенькой молодой женщине скончаться и не оказали ей помощь». Разве им объяснишь, что хорошенькая молодая женщина – элементарная мазохистка? – продолжая говорить, Крис прошёл в ванную и пустил струю горячей воды. Хилари отбивалась, как слепой котёнок, не в силах ни проснуться до конца, ни убежать.

– Не буду я мыться. Я спать хочу.

Проблема раздевания Хилари волновала Криса недолго: он опустил её в ванну, сняв только куртку и ботинки.

– Продолжения не будет, детка, – объявил он. – Пора вставать.

Хилари вздохнула, сонно почмокала, как ребёнок, потерявший материнскую грудь, и продолжала спать с коварной улыбкой на невинном лице. Крис повёл себя более сдержанно, чем она ожидала: в ответ на провокацию он не присоединился к ней, но начал медленно снимать одну за другой интимные детали её туалета. Добравшись до трусиков, он остановился.

– С меня на сегодня хватит острых ощущений, малыш. Спи, пока вода не станет ледяной, если хочешь, – он вышел, закрыв за собой дверь. Хилари Орти парой слов выразила своё разочарование – ей пришлось вставать…

Глава 32

Свернувшись на коврике у камина, Хилари сонным взглядом наблюдала за мерцанием языков пламени за решёткой. Камин затопила ещё горничная, как только пошёл снег, и в маленькой уютной гостиной было тепло. Женщина засыпала.

Она обожала такие вечера – спокойные, домашние, без телефонных звонков, желательно с любимым – но только ведущим себя тихо! – мужчиной под боком. Хилари Орти пока не знала, может ли она отнести Криса Хантера к этой категории. Он вёл себя необычно – то страстно, то холодно, словно хотел её близости, но эта близость обжигала ему руки. Хилари понимала его сложности: у него была жена, любимая, но умирающая, не способная подарить мужу тепла и ласки. Хилари понимала, что это не значило, что она соглашалась отступиться. Она хотела Криса Хантера со всеми его потрохами – телом, душой, пустым банковским счётом, трауром по жене и детьми. Впрочем, насчёт детей она не была так уж уверена. Прежде следовало познакомиться, ведь бывают такие дети, которые умеют заставить мачеху пожалеть о поспешно принятом решении. Тем более что приёмные дочери Криса уже не маленькие…

– А у них тяжёлый характер? – вырвался вопросом плод её размышлений.

Завоёвываемый мужчина тихо сидел на диване в другом конце комнаты, перелистывая рекламный журнал. Странный вопрос удивил его, и Крис поднял голову.

– Что?

– Ох, прости, – спохватилась Хилари. – Я задумалась.

– Я понял, – немедленно парировал Крис. – Так у кого там тяжёлый характер?

– Это был вопрос, а не утверждение. У тебя есть две дочери, да?

Лицо Хантера переменилось в одно мгновение, стало холодным, как толща дорогих ему альпийских снегов.

– А зачем тебе это знать?

«Я хочу за тебя замуж» – Хилари уже раскрыла рот для чистосердечного признания. Но вовремя остановилась. Все его мысли пока с Дайаной, его женой.

– Так, интересно… – уклончиво ответила она. – Вдруг мне доведётся когда-нибудь с ними встретиться?

– Не думаю, – Крис пожал плечами. – Но если уж тебе так хочется послушать о Филлис и Мейбелл… Филли – старшая, ей в феврале исполнится семнадцать…

– Крис, это твои дети? – перебила его Хилари.

Было заметно, как Хантер внутренне ощетинился.

– Мои.

– Я имею в виду, ты – их биологический отец?

Хантер замялся.

– Ты, чёрт бы побрал твою наблюдательность, умная женщина, Хилари. Я бы и рад сказать «да», но мне не было даже пятнадцати лет, когда Дайана родила Филли. Но другого отца у девочек нет. Я никогда не брошу их, не отправлю подальше от себя, даже если женюсь во второй раз. Моей жене придётся полюбить их и привыкнуть.

– А они? Готовы они искать общий язык с мачехой?

– Ты спрашиваешь так, словно очень в этом заинтересована, – Крис не мог отвести взгляда от горящих глаз Хилари.

– Может быть, – Хилари немного смутилась. Она переменила положение ног, встала, устроилась на диване, положив голову на плечо Хантера. Крис машинально погладил её волосы, начиная пропускать тяжёлые чёрные пряди через пальцы.

– Ну, насчёт Филлис я не сомневаюсь, – продолжил он. – Филлис – милая девочка, ласковая, доброжелательная. С Мейб сложнее. Так получилось, что Дайана подверглась нападению, когда была беременна Мейбелл, и малышка родилась раньше положенного срока в результате этого нападения. Думаю, что Дайане она всегда напоминала о пережитом тогда страхе, поэтому своим вниманием жена дочку не баловала. Мейбелл похожа на маленького зверька – настороженного, всегда готового нападать. Она очень ранимая… и, в общем-то, довольно противная, – Крис рассмеялся, потом с интересом взглянул на Хилари. – Ты все ещё хочешь попробовать?

– А чего ради? – женщина хмыкнула. – Я даже не знаю пока, каков ты в постели…

– А это важно?

– Ну… я бы сказала, да. У тебя, конечно, могут быть и другие способности, это не запрещается. И кстати, – она подняла голову, чтобы продемонстрировать свои расширенные от удивления глаза, – я никогда бы не подумала, что ты не способен…

– Чертовка! – Крис взъерошил её длинные волосы так, что они закрыли женщине лицо. – У тебя не язык, а змеиное жало.

Мисс Орти изобразила притворное раскаяние.

– Прости, если я была дерзка…

– Я накажу тебя! – зарычал Крис, наклоняясь, чтобы укусить её за ухо. Но по пути передумал, и губы его сначала нежно поцеловали её нос, а потом спустились ниже. Поцелуй был и страстным, и нежным одновременно, а Хилари так истосковалась по этим ощущениям. Ей не везло на счастливые романы, а может быть, она сама разрушала всё прекрасное, попадающее ей в руки. Мужчин она заставляла мечтать о богатстве, недвижимости, акциях, мести и ненависти – но только не о любви. А в поцелуях Криса пока чувствовалась любовь…

– Жаль, что это не навсегда… – прошептала она, уткнувшись лицом в его шею, и глаза Хилари наполнились слезами.

– О чём ты говоришь, дорогая? – отозвался Крис, тоже понизив голос – оба они боялись разрушить хрупкую атмосферу нежности и взаимопонимания.

– О любви, – в голосе женщины прозвучало поразившее его уныние. – Любовь – это слово, которым мужчины маскируют своё желание добиться от подруги денег или секса, получить в подарок новую яхту или оправдаться в том, что трахнул её лучшую подругу.

– Бедная богатая маленькая девочка, – догадался Крис. – И сколько людей тебя искренне любили – только за то, что ты есть?

– Отец, мать, – Хилари пожала плечами. – Наверное, дядя… Я родилась уже после смерти деда, когда «Орти» руководил мой дядя Роберт, но он погиб до того, как я вступила в сознательный возраст.

– Я имел в виду мужчин в твоей жизни. Не может быть, чтобы тебя только использовали.

Хилари Орти нахмурилась.

– Да нет, я не жалуюсь. Во многом я сама виновата. Любовь была. Но я превратила влюблённого в монстра – по своей собственной глупости. Я не хотела бы говорить об этом, Кристофер.

– Вот как, я стал для тебя Кристофером…

– Прости, – Хилари смутилась. – Но ведь ты понимаешь, эта тема так неприятна. Честное слово, лучше бы ты поцеловал меня, чем задавать дурацкие вопросы.

– Полагаешь, это будет лучше? – Крис улыбался, и женщине казалось, что она тает в тепле его обаяния, такого манящего и непреодолимого. Вместо ответа Хилари лишь закрыла глаза, посылая молчаливое приглашение самцу, сидящему в её возлюбленном. Хантер полностью оправдал её ожидания.

Он покинул её постель после полуночи. Черноволосая женщина крепко спала – подзабытые физические упражнения вкупе со свежим воздухом в горах утомили её, а сну Хилари Орти отдавалась так же, как и всем остальным занятиям в её жизни – целиком. А вот любовнику её не спалось.

Крис вышел в гостиную, посидел какое-то время перед угасающим в камине огнём. Тяжёлые мысли вновь одолевали его. Дайана, девочки, эта так странно вошедшая в его жизнь и его сердце Марианна-Хилари…

Спустя полчаса ночной холод пробрался под свитер, заставляя американца пошевелиться. Подложив пару поленьев в камин и раздув огонь заново, Крис Хантер вернулся в свою прежнюю позу на ковре – глядя в камин и положив подбородок на сомкнутые колени. Он размышлял о своей жизни, о роли, которую все эти женщины играли в ней. С Дайаной Голуэй, вдовой захваченного террористами на Балканах и убитого ими английского политика сэра Фредерика Голуэя, получившего за заслуги из рук самой королевы рыцарский титул графа Рединга, он познакомился на одной из вечеринок своей матери. Леди была очаровательна и умна, тиха – почти незаметна – и изящна. Её потрясающе прекрасные волосы были убраны под тёмную шляпку, знак траура по мужу, погибшему так трагично. История сэра Фредерика получила широкую известность благодаря прессе всего англоязычного мира. Человек, имевший все шансы стать премьер-министром Великобритании и именно по этой причине похищенный террористами, был казнён в назидание всем остальным родственникам жертв, если бы тем пришла в голову мысль не платить. Но весь трагизм ситуации состоял в том, что за сэра Фредерика платить СОБИРАЛИСЬ. Однако посыльный с деньгами опоздал, и леди Дайана овдовела. Она могла бы прожить всю оставшуюся жизнь относительно благополучно – королева назначила ей персональную пенсию. Но леди Дайана не любила однообразие. Она начала путешествовать, заводить друзей и знакомых, общаться. В одну из таких поездок она и познакомилась с леди Марджори Торнтон, американкой, родившейся в Англии и по статусу соответствующей самой леди Дайане. Знакомство с младшим сыном леди Марджори состоялось довольно скоро. Заворожённого могучим таинственным обаянием вдовы графа Рединга юношу не испугало и наличие двух дочерей от первого брака его избранницы – Филлис и Мейбелл, уже приближавшихся тогда к подростковому возрасту. Свадьба произошла до неприличия быстро – как только жениху исполнился двадцать один год. Почти так же мгновенно великолепная и обольстительная леди Дайана сбросила оболочку тихой серой птички и превратилась в грифа, питающегося падалью. Она тратила деньги мужа направо и налево, до нескольких раз в день конфликтовала со свекровью и старым сэром Николасом, дедом своего избранника. А по ночам закатывала мужу отвратительнейшие сцены. По настоянию свекрови спустя несколько лет леди Дайана Торнтон была приведена к врачу, специализировавшемуся на психических заболеваниях. После этого всей семье оставалось только беспомощно наблюдать, как меняется на глазах личность по-настоящему красивой женщины, бывшей не так давно примой британского светского общества. Леди Дайана медленно умирала, мучая себя и окружающих, пока для неё не настало время остаться навсегда в хосписе.

Совершенно другой тип женщины, красавица Марианна поставила Криса в тупик с первой же встречи. Он даже не подумал о том, чтобы сдать её полиции – так сладко спала женщина на шкуре перед камином. Она выглядела измождённой и старой; встретив её через некоторое время в Сиднее, Крис просто не поверил своим глазам – таинственная Марианна показалась ему демоном-искусителем во плоти. Чисто промытые чёрные волосы сияли на солнце, отливающий синим блеском костюм был элегантен и безупречно сидел на ней. Она сидела под тентом кафе и пила кофе, задумавшись так глубоко, что тонкая морщинка прорезала гладкий лоб; от шумных улиц Австралии она находилась за тысячу миль. Его появление вызвало у неё раздражение, не более того. Она и не подумала поддаться на его мелкий шантаж, только лишь обдала презрением, как приливной волной. Впрочем, пару минут после его повторного появления мисс Орти казалась испуганной. Но она очень быстро расставила все точки над «i». Всего несколько слов превратили его из возможного врага в её союзника. Он тогда сказал ей правду – война с женщинами не была его хобби. С тех пор Крис старался всё время оберегать её – такую на самом деле уязвимую – и защищать. Сам того не заметив, он влюбился. Истина открылась ему не сразу. Поначалу Крис всё старался убедить себя, что он только сочувствует Марианне, постоянно ожидающей подвоха, атаки, удара со стороны врагов. Но жизнь в ожидании её улыбки, разговора с ней, пусть даже он превращался в обмен остроумными колкостями, заставила его открыть пошире глаза. И он всё понял, когда страстные излияния Нины Якомото оставили его равнодушным, а властный поцелуй Хилари взволновал. Но и после этого, казалось, между ними не произошло никаких перемен: Хилари была подчёркнуто вежлива и всегда очень занята, Крис строил из своих переводов оборонительный вал. Предложение провести отдых в Швейцарии последовало неожиданно, женщина солимпийским спокойствием произнесла нужные слова, за него же поблагодарила и согласилась.

В соседней комнате раздался негромкий стук, ворчание, пока Хилари отыскивала босыми ногами домашние тапочки, и светящийся белым неглиже силуэт женщины обрисовался на пороге гостиной. Крис слегка повернулся, приподнялся с ковра и замер: в этой женщине, без всякого сомнения, жил бес. Он заставлял её надевать такие вещи, что сердца мужчин останавливались от сладострастного шока, пользоваться необыкновенными ароматами опять-таки в целях скрытого соблазнения сильной половины человечества. И сейчас тонкая паутина на Хилари не скрывала её аккуратных форм… Однако и Крис Хантер не раз проходил по этому пути – он сумел совладать со своими эмоциями до того, как Хилари опустилась рядом с ним и нежно поцеловала за ухом.

– Дорогой, – голос её звучал сонно и слегка капризно, – что ты здесь делаешь один, в темноте? Тебе так сильно не нравится моя компания?

Крис кривовато улыбнулся.

– Прости, солнышко. Мне следовало подумать. Мы с тобой бросились с головой в приключение, на которое, скорее всего, не пошли бы, знай мы друг друга получше…

Хилари раздражённо повела плечом:

– Больше всего на свете я ненавижу запоздалые сожаления. Мне, например, жалеть не о чем. И как бы, скажи на милость, ты понял, что ошибаешься, если бы не попробовал? Ты разочарован? – она напряглась, готовая защищаться.

Крис грустно улыбнулся в темноте.

– Ну почему ты всегда думаешь о худшем? Всё было… необыкновенно. Мне только кажется, что наш роман не имеет будущего.

– Ну и что? – женщина хрипловато хмыкнула. – Значит, расстанемся в положенное время. Или ты опасаешься, что я стану тебя преследовать? – глаза её засияли в желтоватых отблесках каминного огня. Хилари Орти придвинулась ближе к любовнику и обвила руками его шею. – Не бойся заранее, лучше поцелуй меня, Крис! Мне так нравится, когда ты меня целуешь.

– Я недостаточно силён, чтобы отказать тебе в этом, – Хантер выполнил её просьбу, трусливо надеясь, что он будет уже далеко, когда она узнает о нём и о том, что он натворил, всю правду.

Глава 33

– Вы поздно сегодня, герр Хантер, – внушительного роста портье в голубой, отделанной алым шёлком форме с вышитым на отвороте гербом кантона, опоясанным золотой надписью «Rufende im Schnee», с любезной улыбкой подал мокрому с головы до ног постояльцу ключи. – Уже темнеет. Фрейлейн Орти несколько раз звонила узнать, не вернулись ли вы, – портье умолчал о том, что вышеуказанная леди звонила как раз из интересующего её номера.

– Я занимался фристайлом, – перекинув лыжи в левую руку, так же по-немецки отозвался Крис. – Спасибо, Арнольд.

– Всегда к вашим услугам, герр Хантер. Если фрейлейн Орти позвонит вновь…

– Скажите ей, со мной всё в порядке. Спокойной ночи, Арнольд, я иду спать.

Но, заверяя портье в своих намерениях, Крис Хантер немного лукавил – он вовсе не собирался этим заниматься. Физически он ощущал себя невероятно уставшим, но в голове по-прежнему бились те же глупые, неуместные мысли, которые тревожили его уже давно и от которых он пытался сбежать сегодня рано утром, ещё до того, как занялся рассвет, на горные склоны. Но мысли последовали за ним, как ангелы мщения, и Крис страшился даже думать о том, как он будет чувствовать себя, когда покинет Хилари Орти окончательно, наедине с совершенным им поступком. Ей не доставит радости прочитать его новый роман, Крис в этом не сомневался. Но строки рвались наружу, почти живые, не позволяющие затолкать себя в стол и навсегда забыть о написанном. Да и Грег Чалмерс, прочитав первые страницы романа, посланные ему по электронной почте, почти ежедневно писал ему «стимулирующие» послания. И Крису было известно, что ему не победить своего издателя и свою музу, действующих единым фронтом. А Хилари… Что ж, Хилари лишний раз убедится, что мужчинам не следует доверять.

Постель, разобранная горничной, смутно белела в темноте опущенных штор. Оставив лыжи у двери, Крис прошёл вглубь, по пути сдёрнув со спинки кресла пижаму и халат. В ванной стоял тонкий аромат дорогого мыла «Камзй», было тепло и влажно, одно из больших банных полотенец на стене всё ещё сохраняло запах и очертания чужого тела. Крис пустил воду, поднёс полотенце к лицу – лёгкая, едва ощутимая улыбка коснулась его губ. Спустя двадцать минут немелодичного пения под душем он вернулся назад. Одеяло на двуспальной кровати чуть приподнималось в одном месте гладкими очертаниями женских бёдер. Крис обхватил обеими руками и опустил на ковёр податливо-гибкое, горячее тело.

– Ах ты, чертовка, – он улыбался. – Со мной этот номер, Хилари, не пройдёт, я уже имею кое-какой опыт по части женских уловок, – его твёрдые, недрогнувшие руки не позволяли женщине освободиться от одеяла.

Проведя пальцами вдоль горящей недвусмысленным пламенем страстного желания смуглой спины, Крис с облегчением ощутил, что некоторые детали туалета Хилари всё же оставила на себе.

– Детка, я не… – он замялся, подбирая выражения, которые бы её не обидели, – может быть, не сегодня… Знаешь, ты очень красивая, ты нравишься мне, но… я собирался ещё поработать.

– Над чем? – мгновенно вычленила слабый момент в его объяснениях женщина-акула. – Разве не принадлежит мне всё твоё время?

Крис долго молчал, потом тёмный воздух разорвал тяжёлый вздох:

– Ну, я не знаю, как ещё объяснить тебе…

– Ты отсылаешь меня? – не веря своей догадке, с улыбкой на губах, переспросила Хилари. Потом в глаза её пришёл холод, и Крис мысленно ужаснулся, увидев его.

– Нет, нет, дорогая, – заторопился он. – Ты не так поняла… Мне нужно прочитать свою почту в компьютере и отослать одно срочное письмо…

Огромные глаза Хилари молча сверкали на бледном, осунувшемся, заострившемся книзу лице.

– Пожалуйста, делай то, что ты должен, – очень вежливо – слишком вежливо – отозвалась она. – Я и в мыслях не держала мешать тебе. Увидимся утром, Кристофер, – даже не оглянувшись, мисс Орти ушла.

А Крис долго сидел перед компьютером, положив руки на клавиатуру, но не начиная работу. Он проклинал свою нерешительность, причиняющую ненужную боль и ему, и женщине, которую он полюбил и ради неё самой собирался покинуть. Обстоятельства складывались так, что он был вынужден совершить подлый поступок. Так почему он не соберёт свои вещи и не покинет отель прямо сейчас, чтобы раствориться в ночи и никогда больше не встретиться с Хилари? Он должен сделать это – и дать ей шанс встретить кого-то другого, кто, может быть, будет честен с нею. Крис и сам разрывался на части от необходимости сделать выбор. Вот если бы кто-то сделал это за него! Но на такой исход надежды было мало, Грег и так сделал, что мог, известив его два дня назад, что первые главы романа уже напечатаны. И он ждал продолжения.

Крис Хантер собрался с силами, упаковал файл и нажал кнопку, не дающую возможности что-то переиграть – «Отправить». Всего минута потребовалась совершенной системе, чтобы дать холодный и ясный ответ:

«Ваше сообщение для Грег Чалмерс («Одиночество не спасает») успешно отправлено по адресу gsch@TBI_Indiana.com в 10:23 p.m.»

Глава 34

Дожидаясь, пока Гейл закончит распечатку последних данных на принтере, глава корпорации мисс Хилари Орти отошла к окну – подальше от источника шума. Дьявол же её дёрнул, поспорив с Джедом, примчаться в компьютерный зал самолично! как будто её приход мог что-то ускорить… Как заявила изрядно вздрюченная уже секретаршей Гейл Корвуд, принтер работает с одинаковой скоростью вне зависимости от того, стоит ли над ним жаждущая его крови королева или при отсутствии оной, а все данные были занесены на дискете в ПК ещё час назад. Мисс Орти жадно выхватывала каждый новый лист, вылезающий из-под ударов матриц, и просматривала его очень въедливо. Через двадцать минут на подоконнике перед нею скопилась радующая глаз стопка. Но женщина действовала быстрее машины, и в перерывах между последней строкой текста и ожиданием нового материала ей не оставалось ничего иного, кроме как рассматривать завлекательный вид на автостоянку для сотрудников всех фирм и контор, располагающихся на пятидесяти двух этажах «Элпайн билдинг». Разумеется, всё это было не так изумительно, как созерцание заката над заливом, цветом расплавленной киновари отражающегося в стёклах французских окон её офиса, но к тому времени, когда жаркие краски заката заполыхают над синими водами, загруженная выше головы заботами Хилари всё же надеялась вернуться в свой кабинет, заменявший в последнее время ей дом довольно часто. Не вовремя она позволила себе отдых… Так, так, курс акций «Ондрада Эвиэйшн» поднялся ещё на два пункта; всё-таки иногда полезно делать некоторые инвестиции в конкурентов. И как жаль, что, даже убедившись в совершенной невиновности и честности Майкла в отношении Джила, она не смогла – или не захотела? – вернуть то абсолютное доверие, взаимопонимание, страсть, которые существовали, в незапамятные времена, между ними. Бедняга Майкл всё так же носится со своей мечтой о слиянии двух корпораций путём вступления в брак их глав. Нет, этого уже никогда не случится – Хилари не желала более сказать «да» Майклу Эверетту Ондрада-Йорк. Давно ли её мысли стал занимать другой мужчина – после Майкла и Линдона, блондин, чьи васильковые глаза она видела во сне как наяву, лишь опуская голову на подушку? Да уж, кажется, намертво запал ей в душу неуживчивый характер этого космополита. Миссис Кристофер Хантер…

Хилари Орти потрясла головой: о чём это она здесь мечтает, когда её корпорация требует всего времени и внимания своего президента?

– Гейл, вы закончили? – внезапно воцарившаяся тишина в зале достигла её разума.

– Осталось подшить, мисс Орти. Одну минуту.

Хилари достала из глубокого кармана блейзера радиотелефон, набрала двойной ноль.

– Трикси, я буду в своём кабинете через десять минут. Что-нибудь срочное есть?

Её секретарь, настоящее сокровище, не задавала глупых вопросов и была прекрасно выдрессирована:

– Клинтон Макмиллан зайдёт в половине двенадцатого обсудить результаты переговоров с господином Альйо. Сабина Андрэ звонила дважды: её поверенный советует ей избавиться от акций «Орти инкорпорейтед».

Хилари испытала мимолётное раздражение по отношению к самой неугомонной из членов совета директоров, когда-то влюблённой в её отца и не одобряющей ничего из сделанного Хилари после его смерти.

– Господи, за какие мои грехи мне дана эта вздорная женщина? – процедила она. – Почему бы ей не воспользоваться услугами другого маклера? Этот не заметит у себя под ногами мешок с золотом, даже если он пролежит там годами. В почте есть что-нибудь неотложное, Трикси?

Она слышала, как секретарша на своём столе перебирала с шуршанием бумаги:

– Поступили переводы от инвестиций в греческий филиал и из Аделаиды. Реклама… реклама…

– Оставь проспекты в корзине для мусора. Или переправь в рекламный отдел. И предупреди: пусть свою макулатуру забирают сразу.

– Да, мисс Хилари. Больше ничего важного.

– Хорошо. Трикси… скажи мне, у мистера Хантера было какое-то поручение или он только сейчас, без двадцати трёх минут одиннадцать, безо всякой причины – по крайней мере, очевидной для меня – завёл свою машину на автостоянку и, показывая на окна моего офиса, общается с охранником? Причём делает это столь неторопливо, что возникает впечатление, будто он декламирует Шекспира наизусть.

– Мисс Хилари… – похоже, по ту сторону провода Трикси Денвер смутилась.

– Я жду.

– Не было у него поручений, – ломая себя, невнятно пробормотала девушка.

Хилари оставалась, как всегда, спокойной:

– Замечательно. Значит, правила внутреннего трудового распорядка писаны не для его светлости?.. В одиннадцать двадцать я жду мистера Хантера у себя – с объяснениями! И, Трикси…

– Да, мисс Хилари? – голос секретаря был несчастным.

– Как бы ты ни любила Криса Хантера, не стоит заступаться за этого проходимца – он преотлично умеет постоять за себя сам…

– Здравствуй, красотка, – расслабленный и готовый к флирту, как всегда, симпатичный блондин с непривычно отсутствующим взглядом на миг притормозил возле стола. – Царствующая особа у себя? – он кивнул в сторону кабинета.

– Ой, Крис, – мисс Денвер хлюпнула носом, достала большой носовой платок, высморкалась в него, – я старалась утихомирить её, честно. Только мисс Хилари словно с цепи сорвалась, весь день бросается на сотрудников. Ты стал очередной жертвой.

– Да ладно тебе, дорогая, расстраиваться, – Крис доверительно склонился к ней, опёрся локтями о лакированный столик. – В конце концов великая Хилари Орти может только уволить меня – а я этого не боюсь. У меня отложено достаточно денег на «чёрный день». Пока, киска, – задорно, как маленькую сестру, он чмокнул её в ухо, почти мгновенно распахнул дверь в личные апартаменты шефа. Хилари едва успела отпрянуть от односторонне прозрачного стекла, чтобы не получить по лбу дверью; тут же надев на лицо надменное выражение, она направилась к окну. Издевательский смех Криса Хантера смутил её на мгновенье; глава корпорации холодно обернулась.

– Это вы, Кристофер? Входите. Закройте за собой дверь. Да, благодарю вас.

– Подсматривала, дорогая? Я понимаю, старые приёмы священны…

– Садись, Хантер. Твои хохмы, наверное, веселят моего секретаря, но они мне чертовски надоели. Я хочу поговорить с тобой о двух моментах. Во-первых, то, что было между нами в Швейцарии, не для широкого оглашения…

– А что было? Прекрасно покатались на лыжах, отдохнули от вечного солнца, выспались…

– Я не договорила.

– Прости, пожалуйста.

– Крис, перестань кривляться. Ты ведёшь себя так, словно официально уже признан моим любовником. И протеже, соответственно.

– Хилари, милая, прошу тебя! – мужчина в кресле протестующе вскинул руки.

– Ты манкируешь своими обязанностями! Почему сегодня ты появился на работе только в одиннадцать?!

Крис стал мрачен:

– Хилари, детка… ты будешь сердиться на меня, я знаю…

– Я и сейчас сержусь, Кристофер, – чуть склонив голову, леди напомнила ему.

– Наверное. А будешь ещё больше, и окажешься совершенно права.

– Кристофер, что случилось?

Мужчина несколько театрально помялся:

– Дорогая… обстоятельства могут сложиться так, что мне придётся уехать.

– Куда? Надолго? – Хилари вскочила из кресла, остановилась в нерешительности и села снова.

– У меня важное дело.

– Вот как? Я могу дать тебе отпуск на пару дней…

– Ты не поняла, милая. Я ухожу с этой работы.

– Кристофер! – лицо Хилари сморщилось – казалось, она готова была заплакать. – Как ты можешь? Ты не можешь покинуть меня… я… тебя что-то не устраивает в условиях на работе? Скажи, я всё сделаю!

– Милая, – мужчина остановил её дальнейшее унижение мягким жестом, – мне нравится работать здесь, в Сиднее, с тобой. Всё замечательно. Но мой ветер перемен подул к другому континенту. Я знаю, что должен был предупредить тебя за месяц…

– Убирайся, – голос Хилари Орти звучал безжизненно. – Проваливай вслед за своим ветром.

– Милая…

– Я найду переводчика на твоё место, Крис Хантер. Через час ты получишь в бухгалтерии расчёт.

– Хилари, зачем так прощаться…

– Аудиенция окончена. Уходи. Ты мне не нужен… никто мне не нужен!

– Хилари Орти, перестань. Если бы ты знала меня…

– Я знаю тебя достаточно хорошо!

– Тогда ты должна знать, что я никогда не поступил бы подобным образом без достаточных на то причин.

– Кристофер, – покусывая сгиб указательного пальца, женщина смотрела на него в раздумье, – ты можешь поклясться, что делаешь это не потому, что не можешь порвать со мной по-другому?

– Чёрт побери, разумеется, Хилари! – его ответ был достаточно пылок. – Я почти уверен, что люблю тебя. Но я дал достойному моего уважения человеку обещание вернуться, когда он будет во мне нуждаться. Вчера вечером мне позвонили. Прости меня, но это долг чести. Может быть, я и вернусь в Сидней, когда расплачусь с ним.

– Но возможно, что и нет, – спокойно закончила Хилари. – Ну что ж, честь для мужчин – святое. Поезжай. Не обещаю, что буду ждать тебя…

– Хилари, – Крис сжал посильнее зубы и закрыл глаза, намереваясь вынести эту пытку до конца. – Хилари, может получиться так, что спустя какое-то время у тебя будет достаточно оснований не только не ждать моего возвращения, но и ненавидеть меня. Пожалуйста, помни, что я не хотел причинить тебе зла. Я действительно хочу, чтобы ты была счастлива.

– Не понимаю, – пробормотала мисс Орти. – Может быть, это очередная блажь на тему «Ты достойна лучшего»?

– Это правда, – Крис встал. – Я уверен, что ты достойна лучшего, – его взгляд был усталым. Обойдя стол, он поднял черноволосую ведьму из кресла, крепко-крепко прижал к себе, не делая даже попытки поцеловать. И отпустил так же внезапно. – Я желаю тебе счастья. Со мной у тебя его не будет, – с этой загадочной фразой Крис вышел из кабинета.

Долгих двадцать минут Хилари надеялась, что он вернётся. Но этого не произошло. Когда она встретила его в следующий раз, он уже не был Крисом Хантером.

Глава 35

Какого чёрта она позволяет себе так расслабляться? – яростно выговаривала своему внутреннему «я» Хилари Орти, с трудом удерживаясь от того, чтобы не зарыдать в голос. И сочувственные взгляды сотрудников, преследующие её уже почти месяц, ситуацию не спасали. Хилари не хотела, чтобы её жалели. Она хотела своего любовника назад. Тогда, очень давно, холодно прощаясь с Крисом, она не могла себе и представить, что ей так сильно будет его не хватать. Но его предположение до сих пор не оправдалось, женщина так его и не возненавидела. За что ненавидеть, за страсть к переменам, снедающую мужчин?

Стоя у лифта, Хилари нетерпеливо постукивала ногой о пол. На лице мисс Орти была написана такая готовность растерзать первого же пожалевшего её, что сотрудники, собиравшиеся до того заговорить с ней, отступались. Наконец высокий звук известил о том, что лифт прибыл. Двери его раздвинулись, и шагнувшая внутрь Хилари столкнулась со своей собственной секретаршей.

Трикси рассеянно извинилась, продолжая с выражением благоговения на лице всё крепче прижимать к груди предмет прямоугольной формы, упакованный в коричневую обёрточную бумагу. Хилари с удивлением уставилась на секретаршу – девушка вся словно парила в золотистом облаке счастья. Влюбилась? Но до того Хилари не замечала никаких необычных симптомов в поведении Трикси, а ведь такое не происходит за один день. Даже пару часов, которые Трикси отсутствовала. Больше того, Трикси Денвер всегда была необычайно серьёзной девушкой, и ни к кому в корпорации слово «легкомысленная» не подходило меньше.

– Что с тобой, дорогая? – Хилари была так удивлена состоянием секретаря, что даже отступила назад, отказавшись от первоначального намерения отправиться по своим делам. А точнее – в свой городской дом, чтобы выплакаться от души.

– О, мисс Хилари, – Трикси заморгала, словно грубо разбуженная посреди прекрасного сна, – я… я сделала удачную покупку.

Хилари хмыкнула, не очень-то ей поверив.

– Дорогая девочка, – Трикси была младше её на несколько месяцев, – вот уж не знала, что приобретение новой вещички может сделать тебя такой счастливой. Я бы повысила тебе зарплату и отпускала в магазины почаще.

– О, – Трикси заулыбалась, – это особенная вещь.

Она снова с благоговением погладила грубую упаковку.

– Вы же знаете, я не очень люблю парней. Я имею в виду… я не лесбиянка, просто встречаться с мужчинами… ну, это не цель моей жизни. У меня всё и так хорошо. Так что в свободное время я предпочитаю почитать. И у меня есть самый любимый автор.

– И ты купила его – или её – новую книгу, – догадалась Хилари.

– Да, – Трикси улыбалась так счастливо, предвкушая вечер в компании слов литературного гуру, что Хилари даже позавидовала ей. Бог знает, сколько лет она не брала в руки хорошую книгу.

– Глупышка, – ласково проговорила шеф. – Ну, покажи хотя бы мне эту драгоценность. Или ты боишься выставить её на открытый воздух?

– Нет, – Трикси Денвер засмеялась, берясь за край коричневой упаковки.

Книга Ли Лоуренса Торнтона была оформлена в обычном, ставшем в последние годы популярным, стиле: женщина с оружием, одетая в живописные обноски, покорно согнувшийся мужчина позади. Тиснённое металлической краской название – «Одиночество не спасает», интригующее, но ничего, по существу, не говорящее о содержании книги.

– Он так пишет – и смешно, и очень грустно, и с таким юмором, а герои у него – как живые!.. – восхищалась тем временем Трикси. – Да вы, наверное, знаете…

– Боюсь тебя огорчить, дорогая, – осторожно начала Хилари, – но я никогда и ничего не слышала об этом писателе.

Глаза Трикси Денвер округлились.

– Правда? – с недоверием переспросила она. – Совсем-совсем ничего?

Хилари помотала головой.

– Может быть, я, конечно, видела его по телевизору… – женщина перевернула книгу, чтобы рассмотреть фотографию, которую обычно помещают на обороте, но тут её ждало разочарование – фотографии не было.

Трикси догадалась, что ищет босс.

– Он не любит фотографироваться. И интервью не дает. Затворник, – извиняющим причуды гения жестом она пожала плечами. – Но всё равно, не слышать о Ли Торнтоне… – внезапно лицо её озарилось пришедшей в голову удачной идеей, и она подняла со стола книгу, протягивая её начальнице. – А знаете, мисс Хилари, прочтите это. Пишут, что последняя книга Ли Торнтона обязательно попадет в шорт-лист Букера. Уже сейчас это бестселлер номер один. Прочтите.

– Но, Трикси, – Хилари немного смутилась таким проявлением преданности со стороны своей секретарши, – а как же ты?! Ты ведь столько искала её…

– Почитаю позже, – великодушно улыбнулась ей мисс Денвер. – Да и времени у меня сейчас нет.

– Надо полагать, что у меня свободного времени побольше, – тихо пробормотала глава «Орти». Но Трикси знала – мисс Хилари рада. Ей так не хватало нормального человеческого общения…

До щедрого дара Трикси Денвер Хилари добралась ближе к полуночи, когда были прочитаны и подписаны все неотложные бумаги, прослушан автоответчик со ставшими уже привычными истерическими звонками Майкла Ондрады – хорошо, впрочем, что хотя бы лично он её не достаёт, а только выражает претензии по телефону или посылает цветы – в зависимости от настроения, управляющего им в тот или иной день. Присутствие Криса рядом делало Хилари мягче, и она относилась к выходкам Майкла со снисхождением. Но, как назло, обострение у Ондрады пришлось как раз на период её одиночества, и мисс Орти была близка к тому, чтобы обратиться за защитой в полицию.

Но этой ночью пламя в камине настраивало женщину на благодушный лад. Уютно завернувшись в плед, она навалила гору подушек на ковре у камина, наполнила себе бокал вина – и раскрыла первую страницу книги.

Не будучи человеком сентиментальным, начальные главы, посвящённые исключительно душевным терзаниям главного героя, Хилари прочитала по диагонали, тем способом, когда вроде бы весь текст взглядом охвачен, но забывается тут же, стоит читающему перейти к следующему абзацу. Только лишь сорок второй странице было дано привлечь её более пристальное внимание, и больше Хилари не оторвалась, жалея, что у неё под рукой нет лупы, чтобы пристальнее разглядеть не только текст, но и мысли, чувства, переживания автора, заставившие его написать то, что он написал. Джулиан Декстер, герой «Одиночества», бежал от мира и людей, оттуда, где он совершил подлый поступок: предал друзей – участников французского Сопротивления, среди которых была и его жена. Он знал, что они погибнут, и они погибли. В предательстве своём Декстер винил страх перед могущественными врагами, но, тем не менее, он не отказался принять за совершённый поступок деньги. Конечно, современный Иуда раскаивался, и так сильно, что спрятался в непроходимых джунглях Вьетнама, где построил скромную хижину и вволю предавался снедающим его угрызениям совести. Но однажды случилось, казалось бы, дающее ему надежду на прощение загадочное событие: в глухом лесу, который он уже начал считать своим, появилась женщина. Вьетнамка, бежавшая из родной деревни от наступления американских войск. К середине войны брошенные на произвол судьбы молодые американцы понемногу теряли налёт цивилизованности и следовали только своим инстинктам. Один из таких отщепенцев – лейтенант, брат высокопоставленного офицера, во время зачистки деревни изнасиловал красавицу Малеа, убив её престарелого отца. Притворившись мёртвой, девушка переждала нашествие и убежала, прихватив оружие, забытое кем-то из нерасторопных американских солдат. Она долго жила в лесу, питаясь дарами природы и выжидая, наблюдала за передвижениями военной части, в которой служил её обидчик. А потом, спрятавшись в ветвях дерева, застрелила его. Она ушла ещё глубже в непроходимые дебри, но, когда убитого ею американца обнаружили, брат убитого, подполковник, вычислил по следам путь отхода карателя и начал преследование. Тем временем умирающую от жажды женщину встретил отшельник Декстер. Против своего желания, поддавшись почти забытому чувству сострадания, он приютил Малеа. И между ними возникло святое чувство – любовь. Для сентиментальных натур книга заканчивалась отвратительно – когда карательный отряд американцев, руководимый подполковником, отыскал уединившуюся парочку и в женщине узнали одну из жертв лейтенанта, от Декстера под угрозой смерти потребовали выдать её. Декстер знал, что Малеа грозит смерть… но в противном случае смерть грозила им обоим. Он сделал свой выбор, и Бог отвернулся от него навсегда. Именно это ощутил на последней странице Джулиан Декстер, завязывая на ветвях дерева узлом самую крепкую верёвку, которую смог разыскать в своей хижине… Но в тот момент, когда остальные читательницы заливались бы над яркой судьбой и трагедией обоих героев горчайшими слезами, Хилари Орти ломала голову над вопросом: откуда мог не знакомый ей Ли Лоуренс Торнтон узнать о практически аналогичной истории, произошедшей всего несколько месяцев назад в лесах Австралии?

Когда Хилари закончила чтение книги, за окнами её дома уже занимался рассвет, а стрелки часов показывали начало шестого утра. С трудом дотерпев до более-менее приличного времени, женщина подняла трубку телефона.

– Трикси? Прошу прощения, если я разбудила тебя, но мне кажется, сейчас ты уже собираешься на работу… Да, хорошо. Трикси, меня заинтересовала твоя книга… Ну, не твоя, а этого англичанина. У тебя на какой-нибудь из книг Торнтона есть его фотография? Хочу провести один эксперимент… В очках? Ну ничего… Да, пожалуйста, захвати ту книжку с собой. Ей ничего не грозит, не волнуйся…

Она приехала в «Элпайн билдинг» раньше секретаря и, занимая время в ожидании мисс Денвер, пролистала альбом корпоративных фотографий, пока не наткнулась на ту, которая ей была нужна. Хилари Орти вооружилась ножницами, и не прошло и десяти минут, как она с удовлетворением созерцала результаты своего труда. На столе лежали обрезки фотографической бумаги с кусочками человеческих лиц – для эксперимента всё было готово, и Хилари оставалось только в нетерпении мерить шагами кабинет. Появление Трикси с книгой в руках она восприняла с искренней радостью.

– Доброе утро, дорогая, ну наконец-то! Давай скорее её сюда… – обе женщины плечом к плечу склонились над столом, на который Хилари положила принесённую Трикси книгу задней стороной вверх. Оформление первого романа Ли Лоуренса Торнтона было не таким мастерским, как последующих, но главное – там была напечатана его фотография, чёрно-белая, размером всего в несколько дюймов. Для Хилари Орти это не играло особой роли, но мисс Денвер смотрела на неё с удивлением, пока ещё не догадываясь, что видит на этой фотографии её начальница такого, что вызывает злую усмешку, кривящую ее губы.

– Тебе этот господин никого не напоминает, Трикси?

Девушка пожала плечами, ещё ниже склоняясь над обложкой издания. С фотографии на неё смотрел молодой блондин, чересчур длинные волосы которого были забраны сзади в «конский хвост», а глаза скрывались за тёмными солнцезащитными очками. Но очаровательная улыбка на ровных, красивой формы губах была знакома Хилари слишком хорошо, чтобы женщина могла сомневаться.

– Право же, не знаю, мисс Хилари…

– А теперь? – неуловимыми манипуляциями хозяйка наложила на голову мужчины на фотографии короткую стрижку «ёжиком», вырезанную из фотографической же бумаги, и полоску со смеющимися глазами. Ей повезло, что наклон головы на более поздней фотографии совпадал с тем давним снимком. Трикси сдавленно охнула за её плечом и повернулась к Хилари, ища подтверждения в её глазах.

– Но это же… это Крис?

– По всей видимости, – сухо кивнула мисс Орти. – И теперь мне кажется, что у нас с мистером Ли Лоуренсом Торнтоном остались кое-какие неразрешённые вопросы. Но этот господин трусливо сбежал. Похоже, придётся вновь обратиться к услугам детективного агентства.

– Я… кажется, я смогу помочь вам, – нерешительно проговорила секретарша. – Крис… мистер Торнтон сказал перед отъездом, что, если мне будет нужно, до конца ноября я смогу разыскать его в Монте-Карло.

– Монте-Карло? – Хилари уставилась на неё с удивлением. – Что он там забыл?

Трикси только пожала плечами.

– Ну да, ну да, – Хилари по-прежнему не отводила от неё взгляда. – И что, он дал такой адрес – Монте-Карло, и всё? Нужно, наверное, быть благодарной, что не всё княжество Монако.

– Он сказал… Крис сказал, что мне достаточно будет включить спортивный канал местного телевидения, чтобы отыскать его…

Глава 36

Диспетчерская аэропорта Cote d'Azur в Ницце дала разрешение на посадку рейсу 07211 из Сиднея, и могучий «Боинг» мягко устремился вниз. Буйно цветущая растительность встречала австралийских пассажиров температурой воздуха около восьмидесяти по Фаренгейту и казалось, что они вовсе не пересекали океан, направляясь в страну не менее жаркую, чем родной континент – с учётом, что здесь наступало время для прохлады и зимы по календарю, в то время как в Австралии по нарастающей шла жара.

Поёжившись, Хилари поплотнее укуталась в жакет. Надо же, разница в температуре всего градусов пятнадцать, а ей уже кажется, что фронт холодного воздуха пикирует прямо на неё. Таможенник профессионально приветливо улыбнулся:

– Позвольте ваш паспорт, заполненную декларацию. Вещи поставьте на конвейер, – тёмная резиновая лента втянула скромную дорожную сумку Хилари в аппарат для просвечивания. Таможенник быстрым взглядом сверил фото на паспорте со стоящим перед ним оригиналом.

– Могу я узнать цель вашего визита, мисс Орти?

– Бизнес, – показав отличные белые зубы, немного хищно улыбнулась женщина. – И немного отдыха. Лазурный берег исключительно приятное место для расслабления.

Таможенник кивнул, не ожидая ничего иного. Да и багаж приехавшей был в полном порядке – ни оружия, ни наркотиков. Он вернул паспорт владелице.

– Желаю приятно провести время во Франции, мисс Орти. Следующий!

– Благодарю вас, – нехорошо улыбаясь, Хилари забрала сумку, прошла насквозь здание аэропорта, чтобы выйти на освещённую ярким солнцем улицу, утопающую в тропической зелени. Женщина помахала рукой. – Такси!

«Мерседес» с жёлтой табличкой Taxi Nice с готовностью затормозил у самых её ног, и Хилари забралась внутрь, всецело полагаясь на судьбу в поисках Криса Хантера. А пока ей требовался отдых. И телефон.

– Едем в Монте-Карло. «Отель де Пари».

Водитель смотрел на неё со странным выражением.

– Мадам, вы уверены, что сможете получить там номер? В городе происходит такое… Может быть, поищем что подешевле?

– Я сделала заказ по телефону, – оглядывая из окон машины Английскую набережную и толпы народа на улицах Монте-Карло, она задумалась над замечанием шофёра. – Так что же происходит в городе?

– Мадам… вы не знаете? «Формула», мадам, Гран-при Монако. Все жители города на автодроме.

– Ах, это! Но мне казалось, этап состоится завтра.

– «Ах, это», мадам! – водитель был оскорблён в своих лучших чувствах, импульсивный и порывистый, как большинство франков. – Для нас «это» так же свято, как иконы Пресвятой Божьей матери. Жан Алези, «Феррари», Ален Прост…

– Друг мой, я уважаю ваши святыни, – Хилари улыбнулась, оценив по достоинству его энтузиазм. – Но иногда моему бизнесу они очень даже вредят. Я в Монако исключительно по делам. Сколько я должна вам?

Она не солгала водителю и, выбираясь из машины и проходя через холл к стойке регистратора, продолжала обдумывать встречу, которая должна была состояться у неё здесь. Большая удача, что Жан-Марк Альйо, крупный французский оптовик и основной представитель её фирмы во Франции, пожелал разрешить возникшие между ними проблемы именно в том месте, где она могла заодно посмотреть в глаза бессовестной скотине Крису Хантеру. Нет, он не выдал её секрета Майклу Ондраде. Вместо этого он поведал его всему миру.

В ожидании внимания регистратора Хилари оглядела застеклённый холл отеля, украшенный красивой кремовой кожей и тропическими растениями. Холл был пуст, портье дрожал от возбуждения, впиваясь взглядом в экран телевизора. Звук был включён на полную мощность.

– Мсье! – не дождавшись реакции, Хилари постучала по стойке. – Мсье!

– Простите, мадам, одну секунду. Сейчас, сейчас… Великолепно, фантастика! Он побеждает, побеждает!

Поскольку все эти зажигательные реплики портье выдавал на горячем и страстном итальянском, Хилари забеспокоилась о преодолении языкового барьера:

– Parlez-vous francais? Me comprenez-vous?³*

– Qui, madame. Я понимаю вас. Простите – квалификационные состязания, – в своё оправдание портье кивнул на крошечный экран телевизора, ревевший гулом моторов и тысячами голосов.

– Неужели все люди здесь – такие же сумасшедшие? – Хилари против воли рассмеялась.

– Увлечённые, мадам, – деликатно поправил её портье. – «Формула» и туризм – источник наших доходов. Но мы искренне переживаем и то, и другое. Я прошу прощения за свою невнимательность. Не хотелось бы, чтобы у вас сложилось впечатление, что персонал нашего отеля не заботится об удобстве гостей.

– Как вас зовут? – прервала его Хилари.

– Фелипе Арбоне, мадам, – тот с виноватой улыбкой ещё раз пожал плечами. – Могу я узнать ваше имя, чтобы проверить сделанный заказ?

– Без сомнения. Меня зовут Хилари Орти, я приехала из Сиднея – города, не столь увлечённого автоспортом. Мой секретарь должна была заказать у вас номер.

– Она сделала это! – радостно объявил мсье Арбоне с таким видом, будто сей факт стал сюрпризом для него самого. Хилари только вздохнула с видом великомученицы.

– Пожалуйста, дайте мне ключи от номера. Я немного устала.

– Конечно. Конечно, мадам, – теперь портье суетился, компенсируя свою прежнюю нерасторопность. – Вас сейчас же проводят в ваш номер и помогут с вещами.

– Не беспокойтесь, – Хилари забрала карточку с электронным ключом со стойки. – У меня с собой всего лишь одна сумка.

Портье улыбался во все тридцать два зуба.

– В таком случае я желаю доброго дня мадам.

– Спасибо. Да, кстати, мсье, – Хилари обернулась уже от лифта, с трудом сдерживая желание рассмеяться, – могу я пользоваться бассейном отеля?

– Ну разумеется, мадам! Вы можете спуститься в бассейн и в спа-центр на лифте в любое время суток, бассейн крытый, с термальной или с морской водой на ваш выбор.

– Там много посетителей?

– Не думаю, что много, мадам. Сейчас дамы и господа едут в Монако смотреть «Формулу-1», а не загорать и купаться, – рассеянно пояснил портье, вновь настраивая свой телевизор.

Как много журналистов и репортёров приходится на один квадратный фут этой страны… Ей ещё повезло, что всё их внимание сосредоточено на участниках международных соревнований, а не на любопытствующих туристах. Она пошла на большой риск, соглашаясь встретиться с Жан-Марком Альйо именно здесь и сейчас, не имея, собственно, в запасе никаких контраргументов. Договор с «Торговым домом Альйо» был для неё слишком важен, для неё и для её бизнеса – впрочем, для самой Хилари эти понятия были едины. В её жизни не было ничего, кроме работы, а мужчины не стоили жертв. Даже если она готова была чем-то пожертвовать, не размениваться же на мелочи… Такому же принципу Хилари Орти следовала и в бизнесе.

Впрочем, это не значило, что она отказывалась от маленьких удовольствий, даруемых жизнью, таких, как этот неожиданный, но очень приятный отдых в Монако. Крепкие руки массажиста, плеск бирюзовой воды в бассейне и покой, покой… До встречи с Жан-Марком Альйо оставалось ещё два дня, и женщина намеревалась потратить их с пользой.

Максимально открытый бикини цвета водорослей отлично подчёркивал золотистый загар её тёплого тела и густоту чёрных волос, небрежно сколотых в узел на затылке. Удобно расположив ноги на подставке шезлонга, Хилари прикрыла глаза. Но заснуть под звуки тихой классической музыки, льющиеся из скрытых колонок, ей не удалось: прехорошенькая девушка, судя по всему, француженка, с экзальтированным выражением на юном личике, подбежала к огромному – шесть на шесть футов – экрану, установленному в спа, и включила звук до предела, восторженно впитывая в себя звуки голоса, эхом отражающегося от стен. Затем она нехотя обернулась:

– Простите, я вам не мешаю, мадемуазель?

Хилари собиралась ответить резкостью, когда насмешливое лицо на экране полностью поглотило её.

– О! – удовлетворённо заметила девушка. – Я вижу, вы тоже любите его. Mon Dieu, он прекрасен! Мой дорогой Жак, – она погладила изображение по лицу, – mon amour. Мы будем вместе, je le sais. Я знаю это…

Хилари только вздохнула: в конце концов, это выбор мужчины – с кем быть. Одно интересно: сколько всё-таки масок в запасе у Криса Хантера – Ли Торнтона – Жака? И как его зовут в новой ипостаси?

– Qui est-ce? – собственное горло показалось ей очень сухим.

– Кто это? – посмотрела на неё с возмущением юная фанатка. – Конечно же, Жак. Жак Строумéр. Англичане его называют Джеком. Он лучший гонщик во всем мире.

Предположив, что встретила в Хилари родственную душу, блондинка присела на край её шезлонга и зашептала, понизив голос, выдавая самое сокровенное.

– Он такой… такой мужественный, такой красивый! Я вся дрожу, когда вижу его… И представляете, он живёт в нашем отеле!

– Правда? – Хилари с удивлением и новым интересом взглянула на девушку. Она и не предполагала, что гора придёт к Магомету так скоро.

– Конечно, правда! – возмущённо пискнула поклонница гоночной звезды. – Сьют Charles Garnier на втором этаже! Специально для него даже повесили флаги Williams на террасе сьюта, хотя это идёт вразрез с политикой отеля. Но это же ради Него… – девушка эротично прикрыла глаза ресницами.

– Похоже, что вы действительно восхищаетесь мистером Строумером, – Хилари улыбнулась, хотя внутри её грыз маленький червь сомнения: зачем она здесь, если Крис, может быть, по достоинству воздаёт рвению каждой из своих поклонниц? Пакостник, гнусный оборотень…

– О, я от него без ума! – девушка картинно закатила глаза и поднесла руку к сердцу. – Maman собиралась задержаться в Ницце, но я уговорила её и рарà остановиться в Монако. Только потому, что Он мог быть здесь… Я бы хотела пробраться к нему в номер ночью, – девушка нервно хихикнула. – Представляете, какой был бы подарок? Только родители меня убьют, – мгновенно погрустнела она.

– У него наверняка есть подружка, – ехидно предположила Хилари. – Так что в номере вас может оказаться слишком много.

– Вы так думаете? – голубые глаза девушки были печальны. – Но ведь Он такой одинокий… как волк. Журналисты ничего не могут о нём узнать. Жак Строумéр – та-акой загадочный…

– Как я понимаю вас, дорогая! – с притворным сочувствием улыбнулась Хилари. – И, наверное, ещё несколько сотен тысяч девушек.

– В него все влюбляются, – с ещё большей тоской в голосе подтвердила её новая знакомая. – Все мои подружки сходят по нему с ума. А ещё прошел слух, что он уходить собирается. Он ведь в аварию попал год назад…

– И что? – Хилари приподнялась с шезлонга, не скрывая своего волнения.

– Ничего, – девушка пожала плечами. – Он потом в гонках не участвовал несколько месяцев, и говорили, что он вообще пропал…

– Ну, теперь вы знаете, что он жив, – австралийка закрыла глаза, вновь расслабляясь под звуки новостей, гремящих из телевизора на всё помещение спа. Спустя две минуты она убедилась, что девушка поняла намёк и, грустно понурившись, уходила по кромке бассейна прочь. Глядя ей вслед, Хилари желчно усмехнулась. Такая домашняя малышка не смогла бы преподнести себя в подарок никакому мужчине, не выйдя за него замуж перед этим. Она привыкла жить с оглядкой на родителей: что скажет мамочка? а что подумает папа? А вот она, Хилари Орти, могла бы всё на свете. Могла бы… могла… преподнести подарок Крису Хантеру. Когда-нибудь он будет вынужден вернуться в свой номер…

Сверив номер комнаты с записью на упаковке, курьер рекламного магазинапостучал в дверь и приготовил радостную улыбку, рассчитывая на хорошие чаевые – в период соревнований клиенты всегда щедро платят, особенно за их продукцию. Интересно, что они все в этом Строумере нашли? Джанкарло Брутон переживал за «Феррари».

– Ваш заказ, мадам!

– Merci, – темноволосая женщина в лёгком халатике кивнула и, уже не сводя своих восхитительных глаз с конверта, не глядя сунула курьеру несколько американских купюр. – Merci, bébé.

Джанкарло Брутон ушёл совершенно счастливый – эти прелестные молодые американочки абсолютно не умеют считать денег и нежных слов, которые ничего не значат.

Присев на кровать, Хилари надорвала упаковку и вытряхнула яркие рекламные проспекты из конверта на покрывало. Знакомое лицо мелькало на каждой странице – Джордж Генри Строумер. Как бы не так! В конверт были вложены краткая биография, вырезки из журналов и газет, размноженные на ксероксе, и фотографии – их было достаточно, чтобы обклеить стены небольшого отеля.

Биография оказалась самым кратким из документов – о Джордже Г. Строумере не было известно практически ничего. Он утверждал, что ему тридцать два года – но это невозможно было проверить. Разыскать в архивах сведения о его родителях, месте и времени рождения журналисты также затруднялись – Джек Строумер с лёгкостью владел четырьмя языками, и полное отсутствие акцента в его речи позволяло только гадать, англичанин ли он, американец, австралиец, уроженец Новой Зеландии или любой другой англоязычной страны мира. В настоящий момент он пользовался покровительством всемогущего дядюшки Сэма и Фрэнка Вильямса, денежные ресурсы которых позволяли чемпиону обеспечивать достойный его образ жизни. Вилла на Средиземном море была только одним из известных убежищ, где знаменитый автогонщик укрывался от назойливости журналистов в перерывах между сезонами «Формулы-1»; двое охранников, обеспечивающих безопасность, были настолько преданы ему, что никто и никогда не смог бы узнать от них, где находится чемпион мира в данный момент. В различных странах мира его встречали с разными женщинами, но постоянной не была ни одна – Джордж Генри Строумер убеждённо вёл холостяцкий образ жизни. Хилари намеревалась покончить с этим безобразием.

Глава 37

«No refuge could save the hireling and slave from the terror of flight or the gloom of the grave…» – звучно и величаво плыло над пьедесталом и застывшей в беззвучном крике толпой, в экстазе истерии любующейся своим кумиром.

«…this be our motto: «In God is our trust». And the star-spangled banner in triumph shall wave over the land of the free and the home of the brave…» – тихонько подпевал чемпион, всем сердцем отдаваясь с детства знакомой музыке. Жак Норие, француз, занявший второе место, отнёсся к американскому гимну не столь почтительно – он оглядывал зрителей, дерзко подмигивая красивым дамам. Жак не боялся остаться без компании в эту ночь. Американец норвежского происхождения Раг Торсун благоговейно обнажил голову по левую руку от победителя; его светловолосая жена Сюзанна в комбинезоне «Феррари», с непокрытой головой стоя у ограды, посылала ему страстные взгляды, и Раг еле заметно усмехался в усы.

Наконец всё было кончено – церемония награждения, традиционные бутыли с шампанским… Напомнив о назначенной через два часа пресс-конференции, победителей отпустили и журналисты. Сюзанна и Раг мгновенно скрылись, Джека Строумера засосала ликующая толпа. Его приветствовали овацией, как короля или национального героя. Возможно, для населения Монако американец Джек Строумер и был им – уже второй год подряд это крошечное княжество лицезрело его на пьедестале чемпиона мира по скоростным автогонкам в классе «Формула-1». Из боксов навстречу ему бросился Фрэнк Вильямс, отец команды, невысокий человек с добрыми – на данный момент – глазами, и заключил в объятия свою «лошадку». Нико Болли, напарник Строумера по болидам «Вильямс», вышедший из гонки на первом же сложном повороте трассы, врезавшись в первого пилота «Макларен Хонды», бросил Джеку полотенце, чтобы вытереть коротко стриженые волосы и лицо, всё мокрое от недавнего душа из шипучего вина. Обегая вокруг болид «Вильямс Рено» Джека рядом в боксе, Фрэнк Вильямс со скоростью компьютера подсчитывал в уме повреждения машины и изредка одобрительно похлопывал своего гонщика по спине.

– Джек, ты был великолепен. Полагаю, что первое место в кубке конструкторов мы возьмём. Сам-то доволен?

Человек, известный спортивной публике под именем Джека Строумера, криво усмехнулся.

– Особенно тем, что это сумасшедший год закончился. Ты же знаешь, Фрэнк, я не собирался возвращаться.

– В таком случае спасибо, что выручил, – весело подмигнул Вильямс. – Но неужели совсем не хочется передумать?

– Спортсмены стареют рано, – Строумер с улыбкой пожал плечами. – Я найду чем заняться. Да и о жене пора подумать.

– Есть что-то интересное на примете?

Джек Строумер замялся, пытаясь уйти от ответа на вопрос, которого ещё сам для себя не решил окончательно.

– Ну, не знаю… Может быть, – он сразу перевёл разговор на другую тему. – Ты будешь присутствовать на пресс-конференции или продолжишь сидеть в боксах со своим новым «младенцем»?

– Да хватит тебе так непочтительно отзываться о «ФВ-11»! – отмахнулся от него Вильямс. – Не машина будет, а зверь! Ты, кстати, обещал поработать до Рождества на ней тест-пилотом…

– Помню, – изобразил мучение на лице Строумер. – Вам, мистер Вильямс, дай палец, вы по локоть откусите.

– Иначе я не был бы тем, кем являюсь, – нисколько не отрицая сказанное, улыбнулся ему Фрзнк. – А на пресс-конференцию мы пойдём, конечно, вместе. Я собираюсь всем показать, как я горжусь моим пилотом. Насколько я знаю, потом у них запланирован банкет. Отдохни по полной программе, Джеки. Ты хорошо сегодня поработал. А завтра, – с коварной улыбкой Вильямс развёл руками, – завтра у нас испытания «ФВ-11».

– Кто бы сомневался, – угрюмо проворчал Джек. – Сам отдыхать не умеешь, трудоголик, и нормальным людям не даёшь…

Несмотря на своё временное недовольство и конфликты, случавшиеся между ними время от времени, как в любой команде, Джек Строумер искренне уважал Фрэнка Вильямса. В мире «Формулы» было мало людей, не испытывавших подобного чувства к руководителю команды «Вильямс Рено» – постоянного лидера гонок. В «Вильямсе» почитали за честь работать лучшие гонщики, инженеры, менеджеры и специалисты, и гнались не только за оплатой. Команда становилась их семьёй. Джек Строумер это почувствовал два года назад, перейдя в «команду №1» из «Эрроуса». То, что когда-то начиналось как накопление личного опыта для будущего романа, мощно втягивало в себя. И Строумер гордился тем, что в старости, грея артритные косточки у камина, он сможет сказать своим внукам, которых ему подарят Филлис и Мейбелл: «А вот однажды мы с Фрэнком Вильямсом…»

О своей благодарности шефу команды, её инженерам и самым простым техникам Джек говорил и на пресс-конференции, невольно способствуя тому, что после репортёры писали в своих колонках: «Фрэнк Вильямс способен любого водителя такси превратить в чемпиона, – утверждает Джек Строумер…» Они с Фрэнком оба знали, что это не так. И Фрэнк Вильямс был первым, кто заметил фантастическую талантливость Строумера во всём, за что бы тот ни брался. Первым после самого Джека.

Джек легко становился душой компании, человеком, которому постоянно смотрят в рот, чьих указаний ждут, чтобы немедленно, не раздумывая, им последовать, человеком, из цитат которого составляли сборники и выбирали эпиграфы. Поэтому никого не удивило, что и по окончании пресс-конференции журналисты продолжали клубиться вокруг него, несмотря даже на объявленное начало фуршета. Но вполне в этих обстоятельствах понятное чувство голода – большинство представителей прессы занимало места на трибунах ещё до рассвета, чтобы увидеть всё самое интересное, постепенно звало их, перетягивало к низким столам, накрытым в холле конференц-зала, и заставляло брать в руки тарелочки с сандвичами и бокалы с шампанским. У одной из стен работал бар, ловко орудуя бутылками, бармен смешивал всем желающим бесплатные коктейли, и публики на том конце зала становилось всё больше. Джек не испытывал к спиртному особого интереса, к тому же он знал, что после усталости этого дня, нервного возбуждения от успехов и разочарований его свалит с ног всего одна порция виски.

Вот почему стрелки часов не дошли и до цифры 10, когда покачивающийся от шампанского и усталости Джек Строумер быстрым шагом прошёл через стеклянно-кожаный холл отеля, даже не оглянувшись на оттесняемую службой безопасности за двери толпу поклонников. Они что-то выкрикивали ему вслед, размахивая листочками из блокнотов, билетами, дающими право на посещение гонки, и даже банкнотами, на которых хотели иметь его автограф, но реакция была только одной – двукратный чемпион всё время судорожно зевал, рискуя вывихнуть челюсти, и нисколько при этом не притворялся. Этот последний сезон стоил ему уйму сил, хотя ещё в конце прошлого года Джек собирался отказаться от продолжения спортивной карьеры. Но Фрэнк Вильямс убедил его, что без Строумера Земля перестанет вращаться, во всяком случае, для команды «Вильямс». Джек укорял себя за проявленную слабость, но, с другой стороны, как и всякий, хотя бы немного тщеславный человек, он не мог не гордиться своей победой. Их общей победой, мысленно напомнил себе Джек. И подмигнул очень правдоподобному портрету наследника князя Ренье в полный рост, украшавшему холл «Отель де Пари».

– Ваше величество.

– Высочество, – добродушно поправил его ночной портье, опиравшийся локтями о стойку. Он уже знал, что мистер Строумер не высокомерен и не имеет привычки осаживать зарвавшийся персонал. – Что-то вас рано отпустили «акулы пера»…

– А кто сказал, что они меня отпустили? – Джек радостно ухмыльнулся. – Я сбежал. Просто не мог больше ждать. Не стану рассказывать вам, Луис, КАКАЯ ночь меня ожидает.

Портье улыбнулся в ответ с мужским пониманием во взгляде. А поскольку Строумер сознательно создавал впечатление супермена, торопящегося на свидание к прекрасной даме, он не стал объяснять дежурному, что встреча с пустой постелью для него сейчас предпочтительнее. Он просто вошёл в лифт и нажал на клавишу с цифрой 2, направляясь в свой номер.

Открытые шторы на окнах трёхкомнатного люкса свободно пропускали яркий свет иллюминации с площади Казино, и в её сиянии была отчётливо видна вся обстановка внутри, так что Джек не стал включать электрический свет. Помимо прочих причин, кто знает, каких нежеланных гостей может привлечь к нему в номер не вовремя включённое электричество… Раздевшись в синей спальне, Джек повернулся, собираясь отправиться в душ. И взвизгнул, совсем как испуганная женщина при виде мыши.

У Джека Строумера были крепкие нервы, но его поистине легендарное самообладание не распространялось на привидений. С призраками он предпочитал дел не иметь. Однако женский силуэт в чем-то белом и развевающемся, судя по всему, имел иные намерения. Когда женщина начала плавно приподниматься на постели, Джек струхнул окончательно.

– Кто ты? – он невольно попятился. – Чем я тебе повредил, что ты являешься именно ко мне? Исчезни, сгинь, покойница!

Привидение как-то очень по-человечески тяжело вздохнуло.

– Я пока ещё не умерла, придурок, хотя ты со своей стороны сделал всё для этого, – отвернувшись, она начала стягивать с плеч простыню.

– Хилари? – нижняя челюсть Джека отпала, но мужчина даже не осознавал идиотического выражения своего лица. – Хилари Орти? Что ты здесь делаешь?

– А ты? – желчно парировала гостья. Первой прервав противостояние взглядов, она неторопливо прошлась по номеру, трогая приглянувшиеся ей предметы – вазу синего стекла на столе в гостиной, позолоченные настольные часы, бонсай с белыми цветами. Запустив руку в пакет с американскими чипсами, стоящий на журнальном столике, Хилари бросила несколько ломтиков себе в рот.

– Я ужасно проголодалась, – пояснила она в ответ на изумлённый взгляд хозяина номера. – Надеюсь, ты не против?

– Нет, нет, пожалуйста, – спохватился Джек. – Прошу прощения, что не предложил тебе сам… Может быть, заказать что-нибудь в номер?

– Кухня в отеле уже не работает, – напомнила ему Хилари, располагаясь на широкой кровати с таким комфортом, словно была у себя дома.

– Ерунда, – отмахнулся Строумер, – для меня они что-нибудь найдут.

– А ты прекрасно осознаёшь преимущества звания чемпиона, – не с укором, а скорее с одобрением заметила Хилари. – Поздравляю, кстати. Хотя интересно: в машинки ты играешь точно так же понарошку, как и в переводчика?

Джек Строумер поёжился: он никогда не любил иметь дела с людьми, знающими о нём слишком много. Но Хилари Орти приехала не просто, чтобы позлорадствовать, он был в этом уверен. И ссориться с ней было рано. Стараясь скрыть своё беспокойство, Джек взялся за телефон.

Для человека, только что ставшего во второй раз чемпионом мира в классе «Формула-1», бюро обслуживания «Отель де Пари» было открыто круглосуточно. Строумер получил заверение, что заказанный ужин будет доставлен в его номер не позднее, чем через десять минут, и даже с шампанским и оранжерейной клубникой никаких проблем не возникнет.

Хилари молча слушала его переговоры, лёжа на кровати и разглядывая потолок.

– Ты полагаешь, шампанское может смягчить мою ярость? – холодно осведомилась она, когда Строумер положил трубку.

– Ярость? – Хантер-Строумер уже успел позабыть, с чего всё началось. – По какому поводу столь сильные эмоции?

– Книга, – приторно вежливым голосом пояснила Хилари, – твоя книга. Или хочешь сказать, что эта вот писанина была тебе подброшена? – левой рукой она подняла из-под кровати том в мягком переплёте.

Его собственное имя и тиснённые золотом буквы «Одиночество не спасает» бросились в глаза Джеку. С извиняющейся улыбкой мужчина пожал плечами.

– Будешь убивать меня?

– Стоило бы, – никакого веселья в глазах Хилари больше не наблюдалось. – Ты хотя бы понимаешь, в какое положение поставил меня? И трусливо сбежал…

– Не трусливо, – спокойно поправил её Строумер. – У меня действительно были важные обязательства перед Фрэнком Вильямсом, моим боссом и другом. И я не мог больше разрываться между континентами, ведь гонки проходили повсюду, а я только и видел за весь этот год, что самолёты. Но год назад я сдуру пообещал команде Фрэнка ещё один чемпионский титул… – он изогнул в ухмылке угол рта, одновременно изображая глазами, как он устал. В дверь постучали.

Приняв столик с заказанным ужином у курьера из бюро обслуживания и вознаградив того за позднюю службу щедрыми чаевыми, Строумер закрыл дверь и повернулся к своей гостье.

– Давай, набрасывайся.

Свесившись с края кровати, мисс Орти придирчиво изучила содержимое ёмкостей на столике, но соблазнилась только рулетом из утиной печени и овощей, завёрнутым в листья шпината.

– Не так уж я и голодна, – пробормотала она с набитым ртом.

Воздержавшись от комментариев, Строумер открыл без хлопка бутылку дорогого французского шампанского и наполнил вином два бокала. Рассматривая игру пузырьков на свет, он произнёс тост:

– Ну что ж, выпьем за твои детективные способности. Сумела же ты отыскать меня…

– Это было несложно, – отмахнулась от него Хилари. – Ты оставил Трикси ниточку, которая в конце концов и привела к тебе. Тебе следовало помнить, что Трикси ничего от меня не скрывает. А мне хотелось ещё раз взглянуть тебе в глаза – после этой книги.

– Так ты заявилась в Монако только в поисках меня? – откинув голову, Джек Строумер захохотал.

– Нет, – его бывший босс, обидевшись, отвернулась. – Я собираюсь заключить контракт с известной компанией, специализирующейся на электронике. Их представитель предложил встретиться в Монако – он страстный болельщик автогонок, но, тем не менее, мало склонен к подписанию контракта. А по всем каналам местного телевидения только и передавали изображение Джека Строумера, сенсации гонок. Как я могла не узнать в нем любимого человека?

Лицо «любимого человека» слегка напряглось.

– Ты и вправду готова меня простить за эту книгу? Я сам себя проклинал…

– Да чёрт с ней, с книгой, – Хилари криво улыбнулась. – В конце концов, против судьбы не пойдёшь, что на роду написано, то и будет. Максимум, что может сделать, если прочтет её, Майкл Ондрада, это попытаться вновь раздуть старый огонь. Когда это произойдёт, тогда я и подумаю‚ что делать.

Джек Строумер смотрел на неё, не в силах оторвать взгляда.

– Как я по тебе соскучился… А мне, дураку, казалось, что стоит уехать подальше от тебя – и всё успокоится.

– И здесь тоже? – рука Хилари медленно поползла по его штанине вверх. Но когда лицо Криса-Джека подсказало ей, что он готов закипеть от сдерживаемой страсти, она неожиданно перевернулась на спину и потянулась. – А знаешь, – ленивым тоном заговорила она, – я сначала хотела переодеться не привидением, а куртизанкой…

– И что тебе помешало? – Строумер весь дрожал от эротических воспоминаний, вызванных её позой.

Хилари посмотрела снизу вверх на него с хитрой улыбкой.

– А вдруг пришлось бы для тебя танцевать?

– Я и сейчас могу попросить тебя об этом, – голос Джека звучал хрипло и грубо.

– А я могу ответить согласием… – промурлыкала женщина, извиваясь всем телом, как змея. Опустив руки на грудь, она медленно обводила очертания тела руками, приподнимая ладонями груди, словно предлагая ему себя.

И натянутая струна самообладания Строумера лопнула. Отшвырнув комбинезон в сторону, он присоединился к желанной женщине на постели.

Глава 38

Словно и не переживший такую великую гонку, Джек Строумер не давал ей покоя всю ночь, несколько раз сменяя позы и лаская её вновь и вновь всё более изощрённо. Тоже стремившаяся к разрядке Хилари не возражала; однако в половине пятого утра сдалась и она. Джек не спал и тогда, и позже, прислушиваясь к её ровному дыханию. В семь часов он осторожно выбрался из постели на утреннюю пробежку. Сменивший своего предшественника в полночь администратор внизу приветствовал его с энтузиазмом:

– Buon giorno, signore. Как вам спалось?

– Buon giorno, Фелипе. Совсем не спал. Из-за вчерашнего… Как мальчишка, был возбуждён.

– И было из-за чего, signore Джакомо. Жак Норие и Рагнар Торсун дрались за победу, как львы, с вами в течение почти четырёх часов, – поколебавшись, он продолжил. – Не моё дело, конечно, signore, но Адриано, из обслуживания, сказал, что вчера в номере у вас находилась… дама.

От чуткого слуха Строумера не ускользнула крохотная пауза, сделанная администратором перед последним словом.

– Она не есть «дама» в том смысле, который подразумеваете вы, Фелипе. Она зарегистрировалась в отеле под именем Хилари Орти, но на самом деле она носит мою фамилию уже второй месяц. Жена так хотела мне сделать сюрприз, Фелипе, вы понимаете?

– О да, signore, конечно! Вероятно, я должен извиниться перед синьориной… синьорой Строумер за свою непростительную ошибку.

– Всё в порядке, Фелипе. Приезд Хилари был неожиданностью и для меня самого. Но сейчас… я безмерно счастлив, что она разделила со мной мой триумф. У меня есть к вам одна просьба, Фелипе.

– Si, signore Джакомо?

– Не могли бы вы распорядиться перенести вещи моей жены из номера, занимаемого ею, в «Чарльз Гарнье»? Мы без труда разместимся с Хилари в сьюте. А у вас появится свободное место.

Администратор и не скрывал своего удовлетворения:

– Si, signore, разумеется! Это хорошо.

– Около девяти часов, – с извиняющей улыбкой добавил Строумер. – А то Хилари ещё спит.

С тех юных лет, когда Хилари Анжелика Орти с головой погрузилась в бизнес отца, чтобы помогать Джилберто вместо никуда не годного в этом деле Анджело, она привыкла просыпаться по утрам в чужих безликих номерах отелей и в первые же пятнадцать секунд адаптироваться к ситуации. В это утро открывать глаза не хотелось, тело побаливало от непривычно интенсивных физических упражнений ночью; а Джек – она решила пока называть его так – Джек, тормоша её, бодро дефилировал по всему номеру из спальни в ванную, отделанную серым мрамором.

– Почти девять часов, а независимая мисс Орти ещё в постели! Решила разделить мою кочевую жизнь, малышка, так вставай. В половине десятого я обещал Фрэнку Вильямсу быть на автодроме.

– Иди, – не открывая глаз, Хилари швырнула в него подушкой.

Джек не отступил:

– И не надейся! Я, можно сказать, с семи утра спасаю твою репутацию в отеле, а где благодарность? Вставай, вставай, миссис Строумер, я должен представить свою маленькую австралийскую жёнушку друзьям!

Как только смысл сказанных слов дошёл до затуманенного сознания Хилари, она села в постели и закричала:

– Как ты меня назвал? Хантер, ты что, рехнулся? На месте газетчиков я ни за что не упустила бы такой сенсации – чемпион мира неожиданно обзаводится женой!

– Почему неожиданно? – Кристофер-Джек защищался от летящих в него подушек руками. Он сам ещё не знал, для чего затеял эту рискованную игру с молодой женщиной, но уже было интересно. – Могло так случиться, что мы тайно поженились с Хилари Орти два месяца назад в Аделаиде.

– Ненормальный, – Хилари наконец притомилась и сдалась. – Если Джед или Майкл возьмут в руки эти газеты, их хватит удар. Придётся тебе позвонить в магазин, чтобы мне доставили большие солнцезащитные очки и шляпу. С самыми широкими полями, какие у них есть, – громко добавила она из ванной.

Джек рассчитал время правильно: едва по радио под звуки национального гимна диктор поздравил жителей Монте-Карло с наступлением нового дня, в дверь постучали. Молодой коридорный – судя по внешности, решивший подзаработать студент – внёс в номер всего одну вместительную сумку с плечевым ремнём. Строумер протянул ему купюру, поверх которой и расписался на просьбу автографа; студент поблагодарил и мгновенно исчез, а Джек засмеялся при мысли о том, что от одного его росчерка, который так легко подделать, стоимость купюры резко возросла.

Он слышал, как Хилари манипулировала феном, суша в ванной волосы. Времени оставалось немного. Документы и личные принадлежности на самом верху сумки его не интересовали; Джек Строумер выбросил кое-что из тряпья. Не то, чтобы он не доверял Хилари, но всегда лучше быть уверенным на полные сто процентов. Его предосторожности оправдались: под нагромождением тонкого, почти невесомого нейлонового белья, так ошеломляюще пахнувшего самой его обладательницей, на самом дне в прозрачном, перевязанном красивой ленточкой целлофановом пакете лежала облегчённая модель «вальтера» в алюминиевом корпусе. От обывательской, слишком бурной, реакции на это открытие Джека Строумера спасло лишь то, что он в какой-то мере был к нему готов. Если бы кто-то ему сказал, что Хилари Орти – обыкновенная женщина, он первый назвал бы этого человека лжецом.

– Мой драгоценный чемпион! – завязывая кокетливую ленточку в волосах, предмет его размышлений стоял в дверях ванной, осуждающе глядя на него. – Не объяснишь ли мне, дорогой, что ты делаешь с моими вещами? Обыскиваешь?

Джек ради разнообразия слегка смутился:

– Прости, дорогая, но… результаты стоили того, – он помахал пакетом с «вальтером», отчётливо различимым сквозь целлофан. – Ты не боишься себя поранить?

– Всё-то тебе надо знать, – с неудовольствием отметила Хилари, вынимая из его руки пакет. – У меня, кстати, есть разрешение на ношение оружия – но оно не распространяется на Монако. Давай позавтракаем где-нибудь на улице в кафе? Я ужасно проголодалась.

– Дорогой, ну пожалуйста, – привстав со стула, Хилари налила себе ещё кофе. – Я же объяснила: я стреляю очень хорошо. Я была любимой ученицей отца. И никого убивать – ни здесь, ни в Австралии – я не собираюсь. Пистолет всего лишь для самозащиты. Если бы я захотела тебя наказать, лучшее средство – молчание женщины.

– Я бы сказал, что это награда, – хмыкнул Строумер.

– Ты не прав, – Хилари ослепляла его блеском своих глаз, – бывает такое молчание, что мужчина от неизвестности с ума сходит. Лучше скажи мне: ты всегда тренируешься в том красивом костюме, который был на тебе во время гонок?

– «Спарко». Такие комбинезоны для гонщиков шьёт фирма «Спарко». Они пропитаны специальным составом против горения, на случай, если что-то случится с машиной и вспыхнет пожар. Да, мы надеваем их и на тренировку.

– А почему сейчас… – Хилари Орти окинула спутника выразительным взглядом.

Джек только пожал плечами.

– Переоденусь в боксах. Для постоянного ношения, особенно в Монте-Карло, он неудобен. Из-за жаростойкого покрытия. Ты не забудешь называть меня там Джеком?

– Конечно, нет. Но вот как бы мне привыкнуть к новому имени?

– Я всего лишь сменил Орти на Строумер. Или тебе не по вкусу моя фамилия?

– Ну почему же, сойдёт. Ненадолго. Пока тебе не захочется вернуться к твоему настоящему имени. На какое время назначено это великое событие?

– Как-нибудь потом, дорогая. Зачем запутывать тебя перечислением всех моих имён? Лучше я сделаю тебе подарок.

– Что за подарок? – глаза Хилари засияли. – Какое красивое… – она потрогала камень на цепочке, пока Джек надевал ей его на шею. – Это нефрит?

– Да, любимая. Он подходит к твоим глазам… Китайцы называют его Fei Tsui – летящий зимородок. Говорит, он приносит счастье непостоянным женщинам. Этот рисунок в самом минерале, посмотри. Он уже рождается таким…

Протянув руки назад, Хилари обняла своего нового «мужа» за шею и страстно поцеловала.

– По-моему, я влюбилась в тебя. Сколько меня жизнь ни учит, что доверять мужчинам – последнее дело… Ты возьмёшь меня с собой на автодром?

Джек Строумер плотоядно улыбался. Что до него, он предпочёл бы на весь день остаться с нею в постели. Но Вильямс действительно ждал его.

– Договорились. Если ты останешься в этих джинсах. Они так пикантно обрисовывают твою попочку.

– Ладно, ладно, Строумер, без подробностей! Мы едем или как?

– А это уж от тебя зависит. Может, останемся? – жестами он объяснял ей, что мечтает с ней проделать.

Хилари рассмеялась:

– Крис, ты невыносим! С твоими способностями к перемене характера ты можешь переиграть любого хамелеона, – привстав со стула, она огляделась. – А что делают «звёзды», если им нужна машина? Мы возьмём такси?

– Вообще-то здесь не далеко, – завладев рукой Хилари, Джек Строумер повёл её вниз по авеню, названной в честь великолепной принцессы Грейс. – Вот только не уверен, что ты сможешь войти на автодром без специального пропуска, – он говорил серьёзно, но глаза его смеялись. – Велика ли твоя любовь настолько, чтобы следить за мной через решётку, повиснув на ней, как это делают наши сумасшедшие фанаты?

– Негодяй, – Хилари шлёпнула его по руке, незаметно спустившейся ниже её талии. – Слава тебя портит. Лучше скажи, сегодня опять будут гонки?

– Нет. Начинается обычный рабочий день, милая. Не сердись, если я не смогу уделять тебе много времени. Предстоит отладить новый «Вильямс-ФВ11». Пат Хеда уже думать не может ни о чём другом. Найджелу пришлось срочно уехать, и я пообещал Пату вместо него поработать тестовым пилотом. Пат всё-таки мой друг… Там будет много ребят. С точки зрения женщины, красивых. Поэтому по сторонам не смотри. Большинство из них моложе меня лет на пять-шесть. Запомни, Хилари Строумер, твой муж очень ревнив.

Глава 39

Едва пара влюблённых пересекла черту, отделяющую город от автодрома – вопреки зловещим предсказаниям Джека, от Хилари никто из охранников ничего не потребовал, сразу замечая её ладонь, лежащую в руке чемпиона, как их сразу же окружила толпа мужчин в чёрных джинсах и жёлтых рубашках с короткими рукавами – несмотря на приближающуюся зиму, зной в Монте-Карло не спадал. У большинства работников жёлтые наушники висели на шее, а от подражающих им праздных зевак отличал деловой вид и надпись «Agip» с красной точкой в i на спине. Они представляли собой важнейшую касту: инженеры, механики – обслуживающий персонал гонок. К Джеку почти мгновенно прорвался не очень высокий человек с косым пробором справа и чуть насмешливыми, весёлыми глазами; следы веселья сохранялись и сейчас, когда всё лицо носило выражение траурной озабоченности.

– Привет, Джек. Вчера я не успел тебя поздравить. Вызывало начальство – опять выясняли всю ночь, почему капризничают полуавтоматические коробки передач. От Дерни я слышал, что у вас были проблемы с двигателями «Рено» и в новой машине стоит «Хонда-РА166Е». Сегодня посмотрим… Мадам, – он неожиданно заметил, с какой нежностью обнимает Строумер женщину у своего плеча.

– Спасибо, Джон. Разреши представить тебе Хилари Строумер, мою жену.

– Польщён, мадам. Вам удалось поймать эту загадочную личность…

– Я не закончил, болтун. Хилари, эта райская птичка – Джон Барнард, лучший конструктор гоночных машин в Европе, Америке и во всём мире.

– Ты преувеличиваешь. Кстати, Патрик в бешенстве: ищет тебя. Герхард сегодня появится? Кто-нибудь видел Бергера? – он двинулся дальше, сопровождая свои выкрики большим шумом.

– Какой он славный, – восхитилась Хилари. – Вы все тут такие… сумасшедшие?

– Подавляющее большинство. Нормальному человеку тут не выжить. Пойдём, – он потянул её за руку, ежесекундно приветствуя нэдов, тэдов и филов по обе стороны от себя. Казалось, он знаком со всем техническим персоналом команды «Вильямс» и некоторых других. – Я начинал на «Эрроусе», видишь ли… Знаешь, ты не обращай много внимания, если Патрик скажет что не так. Пат Хеда – человек вспыльчивый и препятствия приводят его в ярость. Он в общем-то не плохой, но…

– Я боюсь за тебя, Крис, – она остановилась, принудив его сделать то же самое. – Это опасно?

– Любовь моя Хилари, только без сантиментов. Я их не выношу. Быть тестовым пилотом не опаснее, чем качать избалованного ребёнка в колыбели. А сегодня няньке придётся знакомиться с новым малышом.

– Не понимаю.

– Фрэнк, Пат и Дерни создали новое детище – «Вильямс-ФВ11». Супермашина.

– Мать, конечно же, неизвестна. Одни отцы.

– Почему? Мамочка «ФВ-11» из Страны Восходящего Солнца – «Хонда». Её двигатель, система питания – впрыск топлива с электронным управлением – «Хонда-РГМ1»… Ребёнок родился здоровым, весит всего 540 кг, а рост, то есть длина кабины, 889 миллиметров.

– А цвет глазок в кого, в папу?

– Даже и не знаю, что ответить, ведь с мамой я не знаком, – его шутливо-патетическую речь прервал гневный выкрик.

– Джордж Генри Строумер! Где ты пропадаешь, мать… простите, леди…

Джек изменился в лице при виде яростного человечка:

– Пат, я… Ну пойми, ко мне приехала жена…

– Никаких баб в боксах и на тренировках! Встретитесь в отеле. Иди за мной.

Строумер, пожав плечами, повиновался с расстроенным видом и классической фразой Синей Бороды:

– Прости, любимая, так получилось.

– Миссис Строумер? – произнёс мягкий голос за её спиной, и по тону говорившего Хилари поняла, как отчаянно сражается он с приступом смеха. – Я – Фрэнк Вильямс, но вы можете называть меня просто Фрэнк.

– Вы облагодетельствовали меня, – развернувшись, Хилари в упор посмотрела на среднего роста худощавого мужчину в фирменной кепке и наушниках. Он улыбался широко и добродушно, однако Хилари не понравился его не принимавший участия в общем выражении лица цепкий, настороженный взгляд. Но она знала правила бизнеса – ответная улыбка была сладкой и нежной, как мякоть молодого кокоса. – Если уж вы были так добры, мистер Вильямс… Фрэнк… я полагаю, мы станем друзьями. А между друзьями какие церемонии? Меня зовут Хилари.

– Я знаю, Джек рассказывал о вас.

– О-ля-ля! – Хилари не стала уточнять, что миссис Строумер родилась всего лишь этим утром в результате недоразумения. – Ладно, оставим эту тему. Вы появились так быстро, как же Джек и мистер Хеда вас не заметили?

– Чтобы заметить, надо смотреть по сторонам, очаровательная Хилари Строумер; а им сейчас не до того – испытания «ФВ-11» входят в завершающую стадию. Пата и Джека я всегда интересовал лишь в плане инвестирования, поэтому сегодня я намерен заняться более приятным делом – развлечением прелестной женщины.

– Вы очень милы, – Хилари улыбнулась. – И часто с вами происходит такое?

– Нет, – развёл руками Фрэнк с видом печального паяца. – Моя работа, как наркотик, затягивает меня.

– Но, я думаю, она очень интересна! Я ещё не встречалась с империей таких размеров, хотя в моём подчинении в Австралии и находится пара сотен человек.

– Так вы ещё и богаты? Потрясающе. Джеку Строумеру повезло так, как он этого не заслуживает.

– Ну, по-моему, он в роли мужа неплох. Хотя ему вечно, как и мне, надо куда-то ехать, спешить. За два месяца нашего брака, – Хилари вдохновенно фантазировала, – мы пробыли вместе недели две-три, не больше – так, чтобы в неподходящий момент не звонил телефон или не заглядывал кто-то из посторонних.

– Я думаю, в такие моменты все – посторонние, особенно близкие друзья.

– Вы правы. Мы с Джеком – семья необычная, очень трудно найти двух таких же сумасшедших молодожёнов…

Вильямс представлял собой идеального слушателя: он изредка кивал, поощряя к дальнейшей откровенности, и только блеск его прищуренных глаз выдавал напряжённое внимание к её рассказу, по ходу которого Фрэнк прикидывал, какой политики придерживаться в общении со столь неожиданно возникшей женой Строумера. «Умные женщины слишком опасны, – думал он, – а Джека и так уже с момента гибели Элио д'Анжелиса стоило больших усилий держать в узде». Впрочем, всё, конечно же, зависело от его собственного решения. Во всяком случае, Фрэнк старался создать у Джека подобное впечатление. Но знать расстановку сил лучше заранее.

– Без сомнения, вы планируете завести детей…

– По обстоятельствам. Джек с головой кидается в очередную авантюру. Пока он не надумает перейти к спокойной жизни – никаких детей.

– Спокойная жизнь, стабильный дом, дети – это так нормально, – Вильямс прощупывал почву, надеясь, что черноволосая женщина отвечает ему искренне. Хотя женщинам, похожим на ведьм, ни один нормальный мужчина в здравом уме доверять бы не стал.

Жена Строумера пожимала плечами:

– Нисколько. По крайней мере, для меня. Дом – это место, куда я заезжаю переодеться перед очередным банкетом и урвать три-четыре часа отдыха. У меня шесть слуг, но я не знаю, чем они занимаются в моё отсутствие – возможно, спят. Личный самолёт и яхта всегда ждут, что я могу нагрянуть без предупреждения и приказать отправляться в Кению или Гонконг. Джек отвез меня в мэрию в получасовом перерыве между ланчем и важным телефонным звонком. Я даже не успела заказать белого платья. Трагично, не правда ли?.. Вы покажете мне те машины, Фрэнк, которые сделали вас знаменитым?

– …а вот эта, видите, Хилари, темно-синяя с надписью «John Player Special» – «Лотос-79» – была создана Чепмэном в 78-ом. На ней Андретти стал чемпионом.

– Андретти?

– Марио Андретти, легенда «Формулы». Почти как я, – с очаровательной скромностью Вильямс ей улыбнулся. – Секрет «Лотоса» состоял в том, что продольная образующая кузова получила конфигурацию перевёрнутого самолётного крыла. Плоские боковины выполняли роль вертикальных торцевых шайб. Воздух, обтекающий профилированные части кузова, создавал аэродинамическую силу…

Женщина посмотрела на часы, и Фрэнк спохватился:

– Простите, Хилари, увлёкся. Бывает…

– Нет, нет, Фрэнк, было очень интересно. Честно. Но я всё время думаю о Джеке – и беспокоюсь за него, хотя это и глупо.

– Не так уж глупо, как вам кажется, Хилари. Всякое случается… Гибель д'Анжелиса была для всех нас большим ударом. Он испытывал «Брэбхем» в Ле-Кастелле… Надеюсь, с Джеком ничего не произойдёт. Но если хотите, мы можем спуститься вниз и наблюдать за испытаниями из компьютерного центра.

– Это было бы замечательно, Фрэнк, – она благодарно смотрела на него огромными влажными глазами, и Вильямс внезапно подумал, что мог бы отдать все волнения, тревоги, радости побед, составлявшие его жизнь с 1969 года, когда он начал руководить своей командой в «королевском классе», за несколько таких взглядов своей жены. И вряд ли влияние этой красавицы на Строумера было слабее…

– Что-то случилось, Фрэнк? – человек в наушниках и с микрофоном у рта расхаживал по небольшой комнате от одного компьютера к другому.

– Нет, нет, Юрген. Как испытания?

– Пока гладко, – инженер постучал по деревянной обшивке стен.

– Позволь представить тебе Хилари Строумер, жену Джека.

– Здравствуйте, мадам, – он быстро пожал ей руку. – Я – Юрген Мейерсдорф, инженер-электронщик. Простите, дело прежде всего… Да, Джек, я тебя слышу… Слишком сильная вибрация при разгоне? – инженер кивнул одному из своих помощников, и пальцы того сразу забегали по клавиатуре компьютера. – Принято. Как сцепление?.. Да, антикрылья более массивны… Да, замечательно…

Хилари неуверенно коснулась руки Вильямса.

– Можно мне послушать?

Тот отвёл один из наушников дублирующего комплекта, с сомнением посмотрел на неё, словно не расслышав, и быстро кивнул:

– Держите.

Хилари сморщилась, вслушиваясь в любимый голос, звучащий такой официальной деловитостью. Большинство технических терминов ей были незнакомы – двойной турбонаддув, двухдисковое сцепление, самоблокирующийся дифференциал… Потом голос внезапно смолк, и Хилари с тревогой посмотрела на Юргена Мейерсдорфа:

– Почему он молчит?

Инженер широко ухмыльнулся.

– Вы без конца еле слышно повторяете его имя. Молитесь, мадам?

В наушниках нестерпимо громко прорезался злой голос:

– Чёрт! Я ненавижу этот поворот, Юрген, меня на нём без конца заносит.

– Шестой? – мгновенно сориентировался по карте инженер-электронщик.

– Точно. Как болит колено!

– Джек! – Хилари сорвалась. – Джек, с тобой всё в порядке?!

– Хилари? – уже по тону она почувствовала, как глаза «мужа» сузились в этот момент. – Кто дал тебе наушники? Юрген, выставьте её оттуда. Всё в порядке, дурочка, я люблю тебя. Но в отеле я тебя хорошенько отшлёпаю.

Мейерсдорф стянул с неё дублирующий комплект и отдал его помощнику. Затем распахнул дверь:

– Простите, мадам, так распорядился ваш муж. Нервным женщинам тут не место. Был рад с вами познакомиться. Прощайте.

Лишённая своего гида – Фоэнк Вильямс остался на испытаниях, Хилари вышла из огромного здания мимо комментаторских, ещё вчера опустевших, кабин и бесцельно побрела вдоль пересекающих весь автодром дорожек, от одного бокса к другому, рассматривая аккуратно сложенные в углах инструменты, круглые знаки на длинных палках с надписью «Brakes on», запасные и испорченные шины из резины «Гудъир». Репортёры, освещающие тестовые испытания «супермашины» – из тех, кого так много бывает в Монферране на традиционных тренировочных заездах на новых «феррари», не обратили на неё никакого внимания – новость о неожиданном супружестве самого неуловимого из пилотов «Формулы-1» ещё не разлетелась достаточно далеко. Механиков красивая одинокая женщина интересовала, но её мрачный вид отпугивал даже самых смелых. Она не заметила, как уже десять минут наблюдавший за ней из-под бело-голубого зонтика «МакЛарен» симпатичный мужчина, похожий на сосредоточенного воробышка, поднялся из шезлонга и направился к ней. Хилари присела на корточки перед заинтересовавшей её штукой, потрогала её рукой, произнесла вслух:

– Интересно было бы знать, что это такое…

– Грелка, фрейлейн.

– Грелка? – Хилари удивилась – но не тому, что получила ответ на свой вопрос.

– Да, именно так. Перед прогревочным кругом или стартом ими разогревают покрышки всех болидов до 95-100 градусов по Цельсию. Простите, фрейлейн, привычка – в Америке же всё измеряют по Фаренгейту, – самая обыкновенная мужская рука с чёрными часами на запястье протянулась из-за её плеча и забрала загадочный предмет у неё из рук.

– Наверное, Фаренгейт был великим человеком. Но я не американка, а австралийка.

– Далековато вы забрались.

– Привыкла путешествовать. А вы?

– Из Австрии. Но это было давно. Хотя у меня по-прежнему остаётся дом в Вёргле. Вы журналистка?

– Не совсем так, – Хилари, отряхнув руки, поднялась с колен и наконец посмотрела на своего невидимого собеседника. – В данный момент я – супруга одного из ваших коллег. Меня зовут Хилари Строумер.

– В таком случае вам не следует носить эти часы.

– А в чём дело? – подняв руку, Хилари осмотрела свои шикарно оформленные часы с посеребрёнными стрелками.

– Гравировка, – подсказал гонщик. – На них написано «В память о Швейцарии от Криса».

Хилари подняла на него глаза ангела:

– Ну и что? Человек, подаривший мне их, был мне как брат. По крайней мере, так я объяснила своему мужу.

– Вы потрясающе лжёте, – в глаза симпатичного мужчины было восхищение.

Она парировала с улыбкой:

– Вы слишком наблюдательный человек, австриец. Или я могу называть вас мистер Бергер?

– Вы тоже, Хилари, заслуживаете некоторые лавры. Хотя моё имя вышито у меня на комбинезоне. Вы кого-то ждёте?

– Мужа. Но он показанят.

– Мы могли бы поговорить с вами. Об Австралии. Мне нравится этот континент, хотя я там и не родился. А как насчёт вас, Хилари?

– Я из Сиднея.

– И, конечно же, закончили монастырскую школу в Роуз-Бей? Только монахини могут привить девушке такую осанку.

– Да, Роуз-Бей и факультет экономики в Сиднейском университете.

– Вот и славно. Врать надо по-крупному, а не по мелочам.

– Герхард, вы славный парень, я ничего против вас не имею, но что вы так взъелись на меня? Каждый человек имеет право на частную жизнь. Вам же не понравится, если я назову имя, от кого вы прячетесь здесь?

– О?

– Джон Барнард.

– Логично, – Бергер отвернулся, скрывая смех. – Он заставляет меня работать не меньше, чем Гельмут Марко и Гюнтер Шмидт.

– Я не знаю этих людей – в вашем мире я новенькая. Но Джон мне понравился.

– Вы давно с ним знакомы?

– Не ваше дело.

– Я не видел вас на Гран-при, значит, день-два. В таком случае, откровенно говоря, вы не знаете и Джона, Хилари. С ним надо работать. Он замечательный. .. Но вы удивили меня, Хилари. Я не предполагал, что у Джека Строумера может быть личная жизнь и тем более жена.

– Почему?

– Его высказывания о женщинах слишком категоричны, – Бергер улыбнулся своим воспоминаниям.

– Не выдавайте его, Герхард. По-моему, он только поощряет мои выходки, чтобы доказать самому себе, на какой особенной женщине он женился.

– Ах, вот вы где, ангелочки! – длинная тень упала на раскалённый асфальт. – Я понимаю, Бергер: жара, пыль, гораздо приятнее для твоей артистической души поболтать с красивой женщиной об отвлечённых материях в тени. .. Но душе уж придётся как-нибудь перетерпеть ожидающую нас работу.

Герхард покорно дал себя увести, как и Джек – несколькими часами ранее; но, уже отойдя от зонтика на восемь-десять шагов, он внезапно обернулся и подмигнул Хилари, отчего сразу же стал похож на взъерошенного, насмешливого воробья:

– Ваше очарование совершило с Барнардом чудо – я никогда не думал, что он способен на такой спич. Надеюсь ещё увидеться с вами, до встречи!

Снова оставшись в одиночестве, Хилари продолжила свою познавательную прогулку по трассе «Монте-Карло». Впрочем, мысль пройти все 3328 метров бетонного покрытия, составляющие один гоночный круг, не вызвала у женщины особого энтузиазма, равно как и проносящиеся мимо болиды, под наглухо закрытыми шлемами пилотов которых она тщетно пыталась разглядеть лицо своего «мужа». Все гоночный машины различались для неё лишь по цвету; несмотря на это, она была уверена, что ни на одном из болидов не промелькнула магическая надпись «Canon» – красным по белому названия фирмы, спонсировавшей создание «ФВ-11» в «Формуле-1».

Яркое солнце высвечивало отдельные детали машин в боксах «Вильямса», чёрные прямоугольники распахнутых дверей словно приглашали войти. Но Хилари, успевшая уже заметить, что присутствие посторонних в служебных помещениях, мягко говоря, не одобряется, отправилась не туда, а в центр – белое здание, примыкающее к боксам, где располагался кабинет Фрэнка Вильямса, конференц-зал и тот вычислительный узел, из которого Юрген Мейерсдорф выставил её два часа назад. В здании было почти тихо – умолк тот непрекращающийся, жужжащий шум голосов, который неизменно сопровождает любое испытание машин, будь то трасса в Монферране или бразильская «Жакарепагуа», или «Спа-Франкоршам» в Спа. .. Надёжно укрыв от посторонних глаз новое детище Дерни, Вильямса и Хеды, обслуживающий персонал гонок торопился домой – в гостиницы, чтобы, успев захватить последние жаркие дни пребывания в Монако, искупаться в бассейне или пофлиртовать с очаровательными местными девушками, по праву гордящимися своей смуглой кожей, жгучими глазами, королевской осанкой. Любая из них могла оказаться принцессой Стефанией или Каролиной, любой из мужчин мог оказаться не женихом, а телохранителем. Хилари посмотрела в окно на раскалённый город, но перспективой в одиночку возвращаться в отель, где она уже наверняка стала притчей во языцех, не соблазнилась. Мимо прошла уборщица с ведром и тряпкой, посмотрела на незнакомку в запылённых джинсах с безразличием, ничего не ответив на приветствие Хилари, скрылась.

Кабинет Фрэнка Вильямса женщина обнаружила неожиданно для самой себя: дверь была приоткрыта, из-за неё слышались голоса. Один голос – мощный, доминирующий – Фрэнка; наличие другого Хилари определила только по повторяющемуся покашливанию во время речи шефа «Вильямса». Подслушивать не входило в её намерения – она лишь собиралась узнать, где её «муж». Но не прерывать же беседу? Это невежливо. Хилари вошла. Секретаря в приёмной не было, зато слышимость оказалась намного лучше – дверь между секретарём и боссом была распахнута настежь.

– Фрэнк, не надо, не будем об этом! Всё равно поздно, – голос Кристофера-Джека настиг Хилари как раз в тот момент, когда она собралась исчезнуть. Со свойственной хорошему бизнесмену оперативностью женщина передумала – может быть, речь идёт именно о ней?

– Послушай, Джек, подумай ещё! У тебя есть время до конца года. Совсем не обязательно сообщать о своём решении сегодня, на пресс-конференции. Ты же не собираешься сжигать за собой мосты, правда?

– Фрэнк, я уже решил, – голос у Строумера был усталым. – Мне уже тридцать два.

– Ещё, Джек! Ещё только 32…

– Прости, Фрэнк. Я начинаю чувствовать, что такая жизнь не для меня. Я хочу покоя. Нормальную жизнь, детей. По образованию я архитектор и всегда могу найти работу.

– Всё из-за Элио, да?

Хилари насторожилась. Элио или Элии?

– Не только. Прими в расч`т мою жену, Хилари.

– Ах, жену! Ну, я ничего не могу с этим поделать – она очаровательна, умна. Но если твоё решение как-то связано с Элио… – Вильямс остановился, в волнении заходил по кабинету. На непроницаемом лице впервые появился намёк на какие-то человеческие чувства. – В 1978-ом тебе было всего 24, тогда ты ещё здесь не появился.

– Да, я занимался фристайлом в Швейцарии и ездил на «Прототипах».

– Это был тяжёлый год для «Формулы». Ещё никто не пришёл в себя после гибели Грэхема Хилла в 1975-ом; Федерация вводила новые правила… Однажды не выдержал Андретти, и его изречение вспоминали спустя год, два и будут вспоминать, когда пройдет десять лет. Это печальная, неприятная правда. Марио сказал: «К сожалению, гонки нашей «Формулы-1» означают многое, в том числе и смерть. Этот вид спорта никогда не был и не будет безопасным. Слова «безопасность гонщиков» звучат абсурдом», – Фрэнк стоял у окна с закрытыми глазами – он цитировал по памяти. Затем обернулся. – Вот так, Джек. Как бы мы ни хотели, мы не можем предусмотреть всё. Я знаю, что Элио был молод – в двадцать восемь лет жизнь ещё кажется прекрасной. Молодыми умирают счастливчики. Помнишь, у Хайяма: «Блажен, кто побыл здесь недолго и ушёл…»

– Да, «а кто не приходил совсем, ещё блаженней». Что из этого?

– «Брэбхем-БТ55» создали, – Вильямс пожал плечами, – кто-то должен был сесть в него первым.

Хилари не возмутилась – недаром журналисты в Австралии прозвучали её Ruthless Witch⁴*. «Чтобы выжить, надо быть безжалостным», – таким был её закон. Сзади раздался стук, напугав её. Секретарша Вильямса вернулась с какими-то бумагами совершенно неожиданно, а «жена» гонщика, увлечённая разговором, не заметила приближения опасности вовремя.

– Эй, что вы тут делаете? – возмутилась девушка, бросая папку на стол.

Хилари вздрогнула, побледнела.

– Мэриен? – донеслось из кабинета.

– Мистер Вильямс, эта женщина шпионила за дверью! – Хилари, без сомнения, победила бы слабенькую секретаршу, но справиться с мужскими объятиями, сковавшими её, оказалось не под силу. Да она и не очень-то сопротивлялась.

– Миссис Строумер? – вежливо удивился Фрэнк.

У худосочной Мэриен вытянулось лицо:

– Я не знала…

– Отпусти меня, болван! – шипела Хилари, пытаясь оцарапать пленившего её человека. Кольцо рук Джека сжалось ещё сильнее.

– Хилари, почему ты не вернулась в гостиницу?

– На расправу журналистам? Спасибо! – огрызнулась его «жена». – Кому, как не тебе, знать, что для меня это верная гибель? Пусти! – она пнула его в колено.

– О, Джек! – секретарша сразу же захлопотала над пострадавшим героем её грёз.

Глаза Хилари сузились и загорелись недобрыми огоньками:

– Оставьте моего мужа в покое, истеричка.

– Ревнивая эгоистка! – не осталась в долгу Мэриен.

– Миссис Строумер, Мэриен, прекратите.

Хилари развернулась к подавшему голос:

– Мистер Вильямс, прошу прощения – в самом деле, это выглядит нетактично: я невольно подслушала вашу беседу.

– Невольно? Да вы впились в эту щель, как в кусок мяса! – снова не выдержала секретарь.

– Мэриен! Разве вам не известно, что я требую от своих сотрудников безупречной вежливости? Вам придётся извиниться перед миссис Строумер.

Секретарша побледнела, потом залилась румянцем – Фрэнк Вильямс был неумолим. Хилари махнула рукой:

– Пустяки, Фрэнк. Не унижайте девочку, не надо. Разве она виновата, что родители не смогли научить её элементарному уважению к старшим? Вы закончили, Джордж? Мы можем идти, да?

– Конечно, Хилари, – выражение лица Строумера не предвещало ничего лучшего, чем объяснение в отеле. Его такие по-мужски соблазнительные губы были плотно сжаты, глаза опущены вниз, чтобы никто не смог заметить, какое раздражение вызвала у него очередная выходка Хилари Орти.

– Фрэнк… спасибо тебе. Я помню всё, что ты сказал об Элио… но ты слишком жесток. Вы с Хилари, – быстрый взгляд на жену, – были бы отличной парой друг другу. Мэриен, – он лучезарно улыбнулся затрепетавшей под его страстным взором секретарше, – ты славная девочка, спасибо тебе за заботу, – приподняв одним пальцем её подбородок вверх, он поцеловал Мэриен в самую середину губ. Хилари пробормотала что-то неразборчивое.

– Что случилось, дорогая? – приторно-вежливо осведомился Джек.

Хилари улыбнулась, взяла его босса за руку.

– Фрэнк, Джек и Мэриен подали нам отличный пример. Мы ведь друзья, не правда ли?

– Конечно, Хилари, – мистер Вильямс нежно привлек её к себе за талию – губы Строумера побелели – и неожиданно ласково коснулся губами щеки. – Всё остальное принадлежит вашему мужу, Хилари, не обделяйте его своей любовью.

Фрэнк поднял телефонную трубку, неразборчиво проговорил в неё несколько слов.

– Карл отвезёт вас в отель, детки. Погуляйте, займитесь приятными делами… На четыре часа назначена итоговая пресс-конференция, Джек, не забудь. Идите, у нас с Мэриен ещё есть дела.

Чёрный лимузин с пуленепробиваемыми стёклами и покрышками ждал их у въезда на трассу «Монте-Карло». Высокий и хорошо сложенный, светловолосый скандинав Карл, личный шофёр Вильямса, услужливо приоткрыл перед Хилари дверь, окинув женщину восхищённым взором. Глаза Строумера сразу же загорелись, он сел рядом с «женой» на заднее сидение и опустил перегородку между пассажирами и шофёром. Хилари попыталась взять его за руку:

– Сердишься, Крис? Прости. Не надо было оставлять меня одну, любимый… Я не имела в виду ничего плохого, когда подслушивала ваш с Фрэнком разговор об Элио д'Анжелисе… Ты слушаешь меня, Крис? А, какая разница! Мне не нравится отчитываться перед тобой. Если хочешь, я могу за десять минут собрать свои вещи и вернуться домой. Уж один-то человек меня там ждёт точно.

Во время всей её длинной тирады лицо Строумера сохраняло отчуждённое, далёкое выражение. Взглянув на него, Хилари прекратила свои бесплодные попытки.

Едва машина затормозила у «Отель де Пари», Джек, не дожидаясь помощи Карла, сам распахнул дверь, крепко сжав руку «жены», повлёк её за собой. При таком мелодраматическом их появлении Фелипе выскочил из-за стойки:

– Синьор, синьора, добрый день! Служба безопасности отеля принимает все возможные меры, чтобы поскорее избавиться от них.

– От кого, Фелипе? Что произошло?

– Журналисты, синьор. Они пронюхали о вашей amorissima… о, простите, о синьоре Строумер.

– Пора кончать с этой комедией, Джек! – Хилари сильно ударила его по руке, за что была вознаграждена хлёстким взглядом, по силе сравнимым разве что с застывшим бетоном, если получить им по голове.

– Синьора Строумер имеет в виду мою работу, Фелипе, – словно извиняясь, объяснил он.

– Конечно, синьор.

– Как мы можем попасть в наш номер, Фелипе? Журналисты сторожат и там?

– Если синьор и, – лёгкий поклон в сторону Хилари, – синьора не возражают, я предложил бы им подняться на грузовом лифте и войти через смежный номер – его двери располагаются за углом. Да, кстати, синьор, – Фелипе чуть помедлил, – я едва не забыл, на ваше имя пришёл пакет, довольно тяжёлый. Из Индианы.

– У тебя там живут друзья, Джек? – тут же встряла со своим любопытством «жена».

Ответ был короток:

– Да, в некотором роде.

В лифте, предназначенном для крупногабаритных грузов, было, тем не менее, тесно, и Хилари пришлось плотно прижаться к своему «мужу», обхватив его за талию обеими руками спереди. Женщина, весьма раскрепощённая в сексуальной жизни, она не теряла времени даром; и хотя сначала её «муж» веселился, отпуская замечания типа: «Грузовые лифты – участь звёзд, моя дорогая», к концу их совместной полутораминутной поездки наверх он только часто дышал, издавая низкие стонущие звуки:

– Хилари, что ты делаешь со мной…

– Но ты же искусный любовник, caro mio, – возбуждающе шептала она, нежно покусывая его ухо. – И я хочу заняться этим с тобой сейчас.

– Наши отношения как будто начались заново… Меня так тянет к тебе, Хилари… Ты могла бы выйти за меня замуж – по-настоящему?

У неё давно был готов ответ:

– Безусловно.

Строумер вздохнул:

– Но я не сумею быть комнатной собачкой.

– Я никогда не просила этого от мужчин. Только однажды меня одолело такое желание… оно кончилось очень скверно.

– Ты говоришь о безвременно почившем Линдоне Кене?

– На самом деле его звали Джеффри Йорк, и он оказался племянником моего злейшего врага на то время.

– Я думаю, это ты наказала его.

Хилари пожала плечами.

– Ещё не истёк срок давности – двадцать лет. Я не желаю говорить об этом.

– Тем более, что у нас есть о чём поговорить, не так ли, мисс Марианна-Хилари Орти-Хилари Строумер?

– Дорогой! Дорогой, – она осторожно потрясла за плечо спящего мужчину – во сне его жёсткие черты смягчились и сильные руки выглядели не способными причинить боль.

– Ну что ещё, мама? – заворчал он, просыпаясь.

Хилари рассмеялась, пощекотала щёку прядью своих волос, поцеловала в недовольно искривившиеся губы.

– Разве я похожа на твою мать, Крис, милый?

– О, Хил, – он загородился рукой от света и ответил на её поцелуй, – привет. Что случилось?

– Уже три часа. А в четыре начинается твоя пресс-конференция.

– Я не хочу.

– Ты готов заплатить штраф в пять тысяч долларов? Лучше потрать больше денег на меня.

– Я уже это сделал, – в дверь постучали.

– Uno momento! – отозвалась Хилари, накинула на себя халат, расшитый драконами в китайском стиле. – Входите.

Улыбающийся курьер внёс огромную корзину насыщенно-алых роз – не менее десяти дюжин; благоухал этот цветник умопомрачительно.

– Благодарю вас, – движением головы Строумер выслал курьера из номера.

Хилари восторженно перечитывала послание, вложенное в цветы: «Моей замечательной Хил, соединившей в себе стольких женщин. Мы похожи, не правда ли? Всё время играем чью-то роль. Человек со многими именами».

– Какая странная любовная записка, Крис. Цветы замечательные, спасибо. Значит ли это, что ты собираешься повернуться ко мне очередной своей стороной?

– Ну… может быть. Знаешь, я хочу попросить тебя провести со мной какое-то время.

– Всю жизнь? – с ответной улыбкой предположила Хилари.

Джек Строумер закатил глаза.

– Не мешай, я готовлюсь сделать тебе предложение. А для начала давай уедем вдвоём.

– Куда? – всем своим видом Хилари выражала готовность последовать за возлюбленным, даже если он предложит самое невероятное место на земле.

Строумер вздохнул.

– Поедем в Индиану?

– А что мы там забыли? – изумилась Хилари, выходя из роли библейской жены.

– Там мой дом. Настоящий, единственный дом. «Шелтер оф лав».

– «Приют любви»?

– Да, – Кристофер-Джек предпринял ещё одну попытку объяснить, – это мой дом. В том смысле, что это дом Ли Лоуренса Торнтона. Он находится близ городка под названием Ренселер. Ты поедешь со мной? Я очень хочу, чтобы ты познакомилась с моей матерью, леди Марджори. Она необыкновенный человек.

– Да ты и вправду настроен решительно! – в голосе Хил слышалось благоговение.

– Прекрати издеваться! – Строумер выпрыгнул из постели. – Иначе я тебя укушу. Кстати, Хилари… – он немного помедлил на пороге ванной. – Я хочу заранее ответить на вопрос, который ты ещё не придумала, как задать: Дайана умерла. Не хочу, чтобы у тебя создавалось впечатление, будто я – безнравственный двоеженец. Но траур по жене я носил слишком долго, надев его ещё при жизни Дайаны. Я не хочу больше быть один. Надеюсь, что ты найдёшь общий язык с моими девочками… И, кстати, любимая: я не умею изменять жене. Тебе тоже придётся отказаться от этой привычки.

– Обязательно учту твоё предупреждение, – фыркнула Хилари Орти, влезая в фирменные джинсы и розовый свитер. – Но… после свадьбы. А сейчас поторапливайся, иначе мы опоздаем на твою конференцию.

– Ты будешь со мной?

– Может быть, не всё время. На шесть часов у меня назначена встреча в ресторане. Буду рада, если ты сумеешь присоединиться к нам. Скажем, в половине седьмого.

Глава 40

– Я жду ответа, мсье, – напомнила она своему собеседнику, отвернувшись к стене, чтобы он не заметил, как дрожат от горькой обиды её губы.

– Изумительная еда в этом ресторане, не правда ли? – Жан-Марк Альйо благодушно оглядел заполненные столики и негромко рыгнул. – Прошу прощения… Дорогая моя мадемуазель Хилари Орти, – начал он снисходительным тоном, словно давая понять, что она ему совсем не дорога, – моя дорогая мадемуазель Хилари, я никогда не отказывался сотрудничать с «Орти Энтерпрайсиз инкорпорейтед», а ваш отец всегда пользовался моим заслуженным уважением. Но…

– Вы не желаете продлять контракт на поставку электроники только потому, что управление корпорацией перешло в женские руки? – словно не веря услышанному, переспросила мисс Орти. – Уж не противник ли вы эмансипации, господин Альйо?

Жан-Марк Альйо почувствовал себя неуютно.

– Я никогда не доверял женскому уму, – защищаясь, пробормотал он.

Улыбка Хилари приобрела чуть ироничный оттенок.

– Ум уму рознь, господин Альйо. Мой отец всегда утверждал, что моё мышление построено по маккиавеллиевскому типу.

– Неужели, очаровательная мадемуазель Хилари, вы из тех женщин, которые всю свою жизнь посвятили бизнесу и карьере? Ни за что не поверю, при вашей-то красоте.

– Благодарю, господин Альйо, если это комплимент. Но я умею сочетать приятное с полезным. Кстати, если вы не возражаете, мой будущий муж присоединится к нам чуть позже. Его зовут Джек… Ах, вот и заказ, мсье Альйо. Поговорим о приятном. Как вам понравились автогонки?

Полное лицо Жан-Марка засияло от удовольствия – разговор коснулся его любимой темы.

– О, вы тоже были там, мадемуазель Хилари? Изумительно, просто изумительно. Словами этого состояния не передашь, надо чувствовать самому, как играет в крови адреналин! По мере сил я стараюсь ездить на все этапы сезона – сюда я прилетел прямо из Барселоны, с Гран-при Испании. Честно говоря, я очень боялся, что после этой трагедии Джек Строумер вообще бросит гонки, но вчера на пресс-конференции – ах, если бы вы знали, дорогая, с каким трудом я туда попал! – так вот, вчера он сказал журналистам, что закончит этот сезон. Но он потрясён, несомненно.

– Гибелью Элио д'Анжелиса?

– Вы знаете, дорогая?

– Конечно. Элио был его другом.

– Да, но Жак говорил с Фрэнком Вильямсом…

– Жак?

– Жак Балестр, президент международной федерации автоспорта. Мы с ним учились вместе, встречаемся и сейчас. Хороший парень. Фрэнк утверждает, что Найджел Мэнселл заменит Строумера без особых потерь. Но нет, я не верю! Без Джека Строумера «Формула-1» уже никогда не будет прежней.

– Так говорили, когда уходил Джеки Стюарт и Грэхем Хилл, – пожала плечами Хилари. – Сейчас уходит Никки Лауда, и ребята из «Рено» рвут на себе волосы. Но и он, и Джек скоро станут лишь воспоминанием. Я не хочу, чтобы Джек разделил судьбу д'Анжелиса⁵*.

– Вы разбираетесь в автогонках, дорогая моя, – Альйо смотрел на неё с одобрением, – это хорошо. Но я заболтался, – спохватился он.

– Нет, нет! Мне интересно, мне, правда, интересно, господин…

– Зовите меня Жан-Марк.

– Жан-Марк, – она заинтересованно опёрлась кулачками о подбородок, – пожалуйста, расскажите ещё о гонках. Куда вы поедете потом?

– О, теперь новый сезон начнётся только весной. Первый этап пройдет в Бельгии. Автодром в Спа. Я был там в прошлом году. 150 километров от Льежа, изумительный вид, прекрасная трасса. Строумеру в этом году там сопутствовала удача, как и на всех этапах. Жаль, что в Сан-Марино он получил только шесть очков.

– Это второе место, Жан-Марк.

– Джек Строумер всегда должен быть первым… О боже! – случайно, привлечённый шумом и фотовспышками, Альйо бросил взгляд в сторону входа – арки готического типа, обвитой живым плющом. – Эти звёзды, – заворчал он, – никакого уединения.

– Думаю, Джеку Строумеру это можно простить, – спокойно заметила Хилари, скучающе глядя на прорвавшуюся внутрь ресторана орду репортёров. Чемпион мира, одетый в светло-серые брюки и фисташкового цвета свитер, из-под которого выглядывал воротничок безупречно отглаженной белой рубашки, был на голову выше любого из них. Ослепительная улыбка, с которой он отбивался от назойливых вопросов, была неотразимой, гладкая смуглая кожа сияла после бритья, синие глаза бросали на женщин по сторонам из-под ресниц коварные взгляды. Он получал в ответ улыбки, от которых закипела бы кровь любого мужчины, улыбки, полные обещания страсти в течение долгих, долгих ночей… Жан-Марк Альйо глазел на него – кумира, приоткрыв рот.

– Что он здесь делает?

– Что делают люди в ресторане, Жан-Марк?

– Нет, вы не понимаете, Хилари. За всю свою карьеру он не менее двадцати раз заявлял, что не выносит «мест для звёзд» и предпочитает уединённость. Его ни разу не встречали в подобном заведении. Почему же он изменил своим привычкам?

– Проголодался, – с сарказмом Хилари наблюдала за мсье Альйо, с упоением подростка созерцающим своего кумира. – Просто я попросила его.

– Вы… что сделали, Хилари?

– Разве я не упоминала о том, что через полчаса прибудет мой будущий муж? – протянув вперёд руку, она осторожно закрыла его рот. Жан-Марк Альйо негромко щёлкнул челюстями и через силу пробормотал:

– Вы не говорили, что Джек Строумер – ваш муж.

– Будущий. Мы пока не зарегистрировали наш брак, – усмехнувшись смятению бизнесмена, она весело подбодрила его. – Спокойнее, Жан-Марк, Джек такой же человек из плоти и крови, как вы и я. Привет дорогой, – она поднялась навстречу человеку, ставшему в Монако едва ли не более знаменитым и узнаваемым, чем сам князь Ренье, и подставила ему щёку для поцелуя. С очаровательной улыбкой, от которой у него появлялись ямочки на щеках и выразительные глаза начинали лучиться особым тёплым синим светом, он проигнорировал её молчаливый намёк и, невзирая на присутствие примолкшей прессы, захватил губы Хилари в сладкий плен. «Ещё до вечера я стану тайной номер один, спасибо Крису», – мелькнуло в её голове, пока она отдавалась нежному поцелую. Вспышки камер фоторепортёров, теснимых охраной ресторана к выходу, засверкали вновь. «Если Майкл увидит…» – пробежала огненной искрой новая мысль. Джек отпустил её и потёрся щекой о её щёку.

– Мм, от тебя вкусно пахнет, любимая.

– Сегодня я надушилась «Опиумом».

– Сладкий яд… Добрый день, я Джек Строумер, – он непринуждённо протянул собеседнику Хилари узкую сильную ладонь. Потея от волнения, тот пожал его руку.

– Жан-Марк Альйо всегда к вашим услугам, мсье Строумер, – по-английски Альйо говорил медленно, с сильным акцентом.

Джек отодвинул для Хилари стул.

– Мне кажется, разговор шёл на французском до моего появления, дорогая? Продолжайте, языковой барьер – нe проблема.

– Где же ты изучил этот язык, Джеки, милый? Судя по твоему досье…

– Ш-ш, любовь моя, – он мягко коснулся пальцем её губ, – в досье почти всё было правдой.

– Почти?

– Какое-то время я жил в Новом Орлеане и, чтобы не выделяться своим плохим акцентом, предпочёл заговорить на их языке.

Жан-Марк прислушивался к их беседе, откровенно ликуя при мысли о новостях, которые он преподнесёт госпоже Альйо несколько дней спустя.

– Мне очень неудобно просить вас об этом в самом начале, мсье Строумер, но… и госпожа Альйо, моя супруга, и четверо наших детей являются преданнейшими поклонниками вашего таланта. Моя дочь, Мари-Луиза, работает спортивным комментатором «Антенн-2», а мой младший сын Шарль собирает все вырезки из газет и журналов о вас. Когда нет возможности поехать на очередное гран-при, гонку мы смотрим по телевизору всей семьёй. Не могли бы вы, мсье Строумер…

– Вы говорите об автографе, мсье Альйо?

– Д-да, – от волнения Жан-Марк начал заикаться.

– Разумеется, я надпишу вам плакат, если вы окажете нам с Хилари честь, – он обвил рукой плечи своей невесты, привлёк её к себе, – и посетите нас завтра вечером в «Отель де Пари». В семь часов, время подходит вам?

– Раз… разумеется, мсье Строумер.

– Зовите меня просто Джек.

– Если вы в свою очередь согласитесь именовать меня Жан-Марком.

– Почему бы и нет, Жан-Марк? Что касается вашего сына… Сколько Шарю лет?

– Одиннадцать, – с вполне понятной отеческой гордостью отозвался Альйо, – и уже три года он занимается картингом. Мой дом находится недалеко от трассы Маникур.

– Вот как… Конечно, имей я какое-то влияние на мальчика, я посоветовал бы ему не связывать своих жизненных планов с такой возможностью прославиться в мире спорта. Пилот «Формулы-1» – самая неблагодарная из всех существующих на свете профессий. Сегодня ты на вершине, а завтра, стоит тебе проиграть пару этапов, ты уже осуждён без права на пересмотр дела. Автогонки – это большая и грязная игра.

– То же говорит и Мари-Луиза.

– Она, безусловно, права. Если ваш сын сумеет перенести все несправедливости, помыкания, обиды, найдёт стартовый капитал, чтобы оплатить место пилота, переживёт все аварии и травмы без последствий для себя, тогда – при большой удаче – он сможет стать кем-то в «королевском классе»… В ста метрах на «Ле-Кастелле» от того места, где погиб мой хороший друг, – Хилари участливо погладила его по руке, но занятый своими воспоминаниями Джек едва ли заметил это, – моя машина врезалась в ограждение, и меня выбросило из неё. Отделался сотрясением мозга и переломом обеих ног. Мы встретились с Хилари спустя четыре месяца после этого, я был уже в норме. Несколько лет назад я горел на Хунгароринге и в Имоле, на повороте под названием «Тамбурелла».

– Да, я помню, – зачарованный рассказом знаменитого гонщика, Жан-Марк Альйо боялся вздохнуть, – статью. Она называлась «Живой факел в Имоле». Вы горели 50 секунд.

– Слава Богу, что я этого не видела. Милый мой, милый, ты никогда не говорил, откуда у тебя эти шрамы…

– Пришлось пойти на частичную пересадку кожи. К счастью, я этого тоже не видел – сразу после удара я потерял сознание. Многие гонщики были жертвами коварной «Тамбуреллы», однако я по молодости был убеждён, что неуязвим. Я был глуп и фаталистичен, хотя опыта уже хватало… Я не сумел познакомить тебя с Айртоном, дорогая, Айртоном Сенной из Бразилии. Это замечательный человек, гордость «Формулы». Его любят все. Человек дождя – в дождь он становится королём трассы… Говорят, гадалка предсказала ему когда-то, что однажды он так и уйдёт в дождь.

– Он лучше Герхарда?

– Они с Бергером разные люди, – Джек приподнял плечи, обтянутые свитером, на дюйм. – Но их роднит одно – они оба сумасшедшие. «Формула» для них – центр Вселенной. А я ухожу после этого сезона, потому что садиться за руль по принуждению нельзя.

– В восемьдесят четвёртом вы столкнулись с д'Анжелисом на трассе в Сильверстоуне, – осторожно напомнил Жан-Марк, не в силах сдержать своего любопытства. – Вы прекратили гонку, а Элио поехал дальше и занял четвёртое место в Гран-при Великобритании.

– Верно, – задумчиво кивнул Джек. – Я тогда ездил на «Эрроусе», а Элио – на «Лотус Рено». Но ничего серьёзного не случилось, я отделался царапинами. А после гонки Элио пришёл в боксы «Эрроуса» узнать, как у меня дела. Наша дружба продлилась всего два года, и это было лучшее время в моей жизни… Расскажите своему сыну обо всём, что я говорил вам, Жан-Марк, и пусть он ещё дважды подумает, прежде чем подаваться к нам. А если решил окончательно – что ж, милости просим, Шарль Альйо! Я подпишу ему отдельную фотографию, если вы не против, Жан-Марк…

Спустя два часа Хилари решительно оперлась о плечо своего спутника:

– Мы изумительно провели с вами время, Жан-Марк, благодарю вас. Приходите к нам завтра в семь, я лично предупрежу портье – иначе не пропустят, нас охраняют от репортёров. Это позволяет хоть иногда нам с Джеком побыть вдвоём, – сдержанно и одновременно страстно она прильнула грудью к руке возлюбленного. – Хотя вы и не подписали со мной контракта, Жан-Марк, я не в обиде на вас. Поездка в Монако стала великолепным предлогом для проведения потрясающего медового месяца с Джеком. Спасибо вам.

– Не спешите, Хилари, дорогая моя, – господин Альйо покровительственно похлопал её по руке. – На этих документах не хватает только вашей подписи.

Хилари выпорхнула из ресторана в полном восторге:

– Ты помог мне получить двадцатимиллиардный контракт. Я люблю тебя! – ликовала она. Потом вдруг остановилась, прильнула к нему, обхватив обеими руками за шею, и нежно поцеловала в нос. – Я люблю тебя безо всяких контрактов, дьявол.

Глава 41

Последний раз оглядывая себя в зеркале, Крис откровенно наслаждался раздражением женщины.

– Ты точно не хочешь поехать со мной, Хилари?

– Пошёл к чёрту, – любовница даже не подняла взгляда от страницы финансового журнала, который читала, лёжа поперёк широкой кровати.

Такой реакции Крису было недостаточно, когда он хотел – да и время позволяло – позабавиться.

– Ты уверена? – подойдя к кровати, чемпион уселся рядом, по-хозяйски положил руку на спину женщине. – Не будешь жалеть?

Хилари Орти раздражённо закрыла глаза, словно прося всех известных богов послать ей терпения.

– Уверена. Будь доволен, что я без скандала отпускаю тебя, где все эти ненасытные бабы будут тебя ощупывать и хватать, как им вздумается. А насчёт жалости… Жалеть буду не я.

– А кто? – ответ был Крису известен. Ему просто нравилась эта пикировка.

– Угадай, любимый! – сладко пропела Хилари. – Итак, загадка Сфинкса: кто же будет жалеть, если позволит себе вернуться со следами чужой помады, запахом чужих духов или, скажем, таким вот милым синячком на шее, – женщина отогнула высокий ворот свитера, – какой ты оставил мне на память вчера.

Крис ухмыльнулся – он был удовлетворён.

– Мне нравится, что ты считаешь меня своей собственностью. Только не обижайся, если так же буду поступать и я.

– Договорились, – Хилари глянула на него с внезапным интересом и промурлыкала, обхватывая руками бёдра любовника. – А знаешь, милый, у меня возникло встречное предложение. Давай забудем о том, что тебе надо ехать в этот магазин. Подумаешь, занятие – подписывать майки и бейсболки…

Крис смотрел на неё сверху вниз с широкой улыбкой:

– А мне кажется, тебя больше всего раздражает то, что вокруг меня будет уйма хорошеньких девчонок и… – он поднял руки, защищаясь от яростных ударов подушкой.

– Ты жалкий слизняк! – рычала Хилари Орти, пытаясь перехватить импровизированное оружие поудобнее.

Крис с хохотом захлопнул за собой дверь. Хилари сразу растеряла боевой задор, она легла на спину и, глядя в потолок, мечтательно улыбалась. Стук в дверь заставил её подпрыгнуть, женщина радостно засмеялась:

– A, герой, не смог уйти!

Подбежав к двери, она распахнула её настежь.

– Ты не пожалеешь, что вернулся!

– Я и сейчас не жалею, – опираясь о стену, темноволосый мужчина смотрел на обитательницу номера, и ленивая улыбка блуждала по его губам.

Хилари Орти пронзительно вскрикнула. Но это был единственный короткий звук, который ей удалось издать до того, как сильный толчок в грудь вернул её в номер. Дверь мягко закрылась без лишнего шума.

– Здравствуй, моя любимая. Скучала?

Хилари молча пятилась назад, пока под колени ей не упёрся край кровати; женщина обессиленно опустилась на неё. Не проходило ощущение, как будто его тяжёлая ладонь всё ещё давит на грудь, причиняя ей боль.

– Откуда ты появился, Майкл?

– Меня вела любовь, – нараспев проговорил мужчина. Он прошёлся по номеру, рассматривая обстановку, выглянул на террасу.

– Очень, очень мило. Есть свои преимущества в том, чтобы быть сожительницей известного человека, не правда ли?

– Я выйду за него замуж, – возразила Хилари. Сражённая появлением Ондрады в Монако, она не успела продумать тактику и защищалась наугад.

Рассеянно глянув на неё, Майкл почесал ногтём безымянного пальца правую бровь.

– Я так не думаю, – вежливо возразил он. Подвинув мягкое кресло ближе к кровати, Ондрада сел так, чтобы оказаться лицом к лицу с Хилари.

– Итак?

– Что «итак»? – злобно откликнулась женщина, забираясь с ногами на постель. – Чего тебе от меня надо?

– Забавно, – медленно проговорил Майкл, – что я и сам этого не знаю. Но я не мог найти себе места в Сиднее без тебя.

– Перестань, меня не было дней десять, не больше!

– Мне отчего-то показалось, что ты вернёшься не скоро, если я тебе не помогу.

– Не надо мне помогать! – Хилари отодвинулась от безумца ещё дальше.

Прекрасные карие глаза Майкла безмятежно ей улыбались.

– Ты не права.

Молниеносный рывок вперёд, и упавшая на спину Хилари оказалась под прессом мужского тела. Дополнительно Майкл сжимал коленями её ноги, а сильные руки так впивались в рёбра, что Хилари опасалась не досчитаться одного или двух после разрешения конфликта. Малейшая попытка вдохнуть причиняла боль. В голове женщины зашумело.

– Эй, полегче… – из последних сил застонала она.

Объятия ненормального немного ослабли, но руки по-прежнему удерживали Хилари словно в коконе.

– Ты не уйдёшь от меня. Понимаешь? Запомни это как следует, мы связаны с тобой навсегда.

В своё время Хилари Орти добилась, чтобы полицейские прочли сотрудницам её корпорации несколько лекций о том, как защищаться от насильников или при нападении на улице. Сама она хорошо помнила только тот момент, что безумцев нельзя раздражать насмешками. Но ей не верилось, что Майкл Ондрада способен искалечить её или убить.

– Если ты в этом уверен…

– Уверен, – напряжённость в глазах Майкла смягчилась при виде женской покорности. Мужчина перекатился на спину, увлекая пленницу за собой.

– Поцелуй меня, – приказал он.

Стрельнув глазами в сторону двери, Хилари соблазняюще улыбнулась, села на бёдра Ондрады, потянулась, демонстрируя своё тело.

– Закрой глаза, – она начала наклоняться, призывно раскрыв губы. Майкл ещё больше расслабился.

Оттолкнувшись коленями от постели, Хилари спрыгнула на пол и опрометью бросилась к двери. Она ожидала, что враг будет ошеломлён и за время его растерянности она успеет скрыться или, по крайней мере, позвать на помощь. Острая боль в заламываемой за спину руке заставила её упасть на колени почти возле двери.

– О! о… о боже, не надо…

Запустив пальцы левой руки в её чёрные волосы, Майкл Ондрада поставил женщину на ноги очень грубым способом – просто потянул вверх. Хилари ничего не видела из-за боли, но была почти уверена, что её скальп останется у Ондрады как трофей – если она не найдёт возможности спастись. Руку враг выворачивал с такой силой, что сухожилия готовы были лопнуть, а всё тело Хилари выгибалось назад, будто лук из молодого деревца, неосознанно стремясь облегчить боль.

– Куда же ты собралась бежать от меня, принцесса? – низким голосом прорычал Майкл прямо у неё над ухом. Хилари только поскуливала от боли.

Не дождавшись ответа, Майкл рывком развернул её и с силой ударил по щеке.

– Куда, проститутка?!

Поморгав, Хилари нашла в себе силы разогнать стоящий перед глазами туман.

– Если я и шлюха, то не твоя, – пробормотала она непослушными губами. Из угла рта стекала струйка крови – Хилари прокусила изнутри щёку, когда Ондрада ударил её.

Мужчина стоял перед ней, широко расставив ноги, сжимая и разжимая кулаки.

– Стерва! Я…

– Ну, давай! – выкрикнула Хилари. – Что ещё ты можешь сделать со мной, пока не вернулся Крис и не уничтожил тебя?!

– Многое могу, – со зловещим спокойствием отозвался Майкл. Он оценивающе смотрел на свою жертву, и было видно, что его действиями уже управляют не эмоции, а разум. – Благодаря тебе, солнце моё, я узнал много способов убить или унизить человека, превратить его личность в ничто и получить удовольствие от этого. Люди испытывают отвращение к уродству других; а сделать из красавицы чудовище так просто – кислота, выплеснутая в лицо, отпечатки раскалённого ножа на этих милых щёчках…

Ондрада попытался снисходительно погладить жертву по щеке. Хилари Орти щёлкнула зубами, и Майкл едва не лишился двух пальцев.

– Ах ты, мерзкая ведьма, – вполне, впрочем, миролюбивым тоном проговорил он.

Майкл Ондрада отошёл на несколько шагов, встал возле окна, комкая пальцами портьеру. И вдруг рванул её с такой силой, что крепления не выдержали и тёмная ткань рухнула на пол, подняв тучу пыли вокруг себя.

– Чтобы ты вечно горел в аду, Лукас Йорк! – с яростью во взгляде Майкл повернулся к оцепеневшей от ужаса женщине. – Ах, Хилари Орти, черноволосая ведьма, как бы мы жили с тобой! Наши дети были бы немыслимо красивы и умны, их власть была бы почти безгранична… Ни одну женщину я не смогу любить, как тебя.

Дикость в его глазах сменилась мольбой.

– Хилари, любимая, давай вернём время назад. Мы ещё будем счастливы. Зачем тебе этот охотник за удачей⁶*? Вернись ко мне, я сделаю тебя счастливой.

– Так же, как твой брат сделал счастливыми моих отца и мать, – Хилари с горечью отвернулась. – И ты ещё пытался спасти его.

Майкл встал на колени с нею рядом, обнял так осторожно, будто вовсе не он бушевал в комнате парой минут ранее.

– Любовь моя, это правда. Лукас был такой же частью моей семьи, как Джил и Сайсели – твоей. Мой брат. Я не мог не пытаться спасти его. Но теперь твоими заботами обмен состоялся: трое Йорков за троих Орти. Никого не осталось, кроме нас с тобой. Давай закончим эту вендетту, а?

– Не я её начинала.

– Не ты, – согласился Майкл. – Лукас. Но только ты можешь сказать basta, finita. Нам с тобой нужно постараться родить шестерых детей взамен отнятых жизней.

– Я не буду рожать никого для тебя, Майкл, – Хилари высвободилась из его рук. – Уходи и оставь меня в покое. Меня и Криса.

Имя любовника, произнесённое вслух, было смертельной ошибкой. Одержимость снова мелькнула в мужских глазах.

– Ты забудешь его, – низким голосом произнёс безумец. – Если ты не будешь видеть и слышать его, ты забудешь.

Он решительно оторвал шнур с кистями от упавшей портьеры и вернулся к по-прежнему стоящей на коленях Хилари Орти.

– Ты поедешь со мной. Добровольно или нет – делай выбор сама. Я всё равно не поверю в твоё хорошее поведение и буду вынужден связать тебе руки. Заведи их за спину!

Женщина подчинилась автоматически, словно робот; но тут же нахмурилась, чувствуя, как виток за витком шнур обматывает её запястья.

– Подожди. Ты собираешься похитить меня? – в её голосе не было страха, только безграничное изумление.

– Можно сказать и так, – помогая себе зубами, Ондрада затянул морской узел. В правый бок Хилари упёрлось что-то твёрдое. – Ты выйдешь со мной из отеля тихо и мирно, красотка, или я выстрелю в тебя.

Скосив глаза, Хилари разглядела в кулаке Майкла свой собственный «вальтер», незаконно провезённый в страну. Калибр, конечно, мелкий; но мало приятного в перспективе быть раненой даже из «вальтера».

– Тебя будут искать и найдут, Майкл, – в последний раз попыталась она воззвать к его здравому смыслу. – Скандал будет немыслимый. Тебяпосадят в тюрьму.

Ондрада улыбнулся пленнице плотно сжатыми губами.

– Выйдем из отеля так, чтобы не привлекать внимания.

Из одного кармана куртки он извлёк огромные солнцезащитные очки, сразу закрывшие половину лица, из другого – слегка помятую мягкую шляпу в стиле Майка Хаммера⁷* и нахлобучил её себе на голову, скрыв тёмные волосы.

– Где ты взял мой пистолет?

– Где ты хранишь свои шляпы?

– Я задала вопрос первой.

– Мне на очерёдность плевать. Нашёл. Я побывал в этом номере вчера, пока ты со своим жеребцом торчала в ресторане. А сейчас мне нужна шляпа с широкими полями!

Хилари, пытаясь просверлить в противнике дыру взглядом, молчала. Ондрада поднял руку, собираясь ударить её по лицу снова; но взгляд на засохшую струйку крови на подбородке отрезвил его.

– Так мы далеко не выберемся, – дёрнув за конец шнура, которым были связаны руки пленницы, мужчина привязал её к одной из стоек кровати. Хилари Орти могла обхватить ладонями витую стойку, но не скинуть с неё петлю. Пинать же ногами кровать от бессильной злости она посчитала лишней тратой энергии.

Ондрада наконец отыскал в шкафу золотистую шляпу с большими полями, в которой Хилари прилетела в Монако, очки с тонированными стёклами, надел всё это на свою пленницу и отступил на шаг, чтобы полюбоваться ею.

– В целом неплохо. По лицу, конечно, заметно, что ты была слегка… наказана, но дело поправимое.

Он прошёл в ванную и сдёрнул с перекладины белое гостиничное полотенце с золотыми буквами «Отель де Пари». Намочив край полотенца, Майкл вернулся в комнату, действуя почти нежно, вытер кровь с лица Хилари. Полотенце больше не было ему нужно, и Майкл бросил его на пол здесь же, к ногам женщины.

– Так лучше, – критически оглядев пленницу, проговорил он. – А теперь пойдём. И помни, ведёшь себя тихо – пистолет молчит. Если нет… мне терять уже нечего.

До боли стиснув зубы, Хилари кивнула. Возможно, в холле ей подвернётся шанс ускользнуть от этого безумца. Хотя… а вдруг Ондрада в бешенстве начнёт палить во все стороны, не различая чужих и своих? Но, может быть, кто-то заметит её связанные руки и…

Майкл словно прочёл её мысли. Вернувшись к шкафу, он отыскал среди вешалок небольшое норковое манто, обмотал им плечи Хилари так, чтобы казалось, что она придерживает края накидки руками.

– Идём. Мы спустимся в гараж отеля и сядем в мою машину, запаркованную там. Хотелось бы избежать напрасного шума и жертв.

– Куда ты меня везёшь? – Хилари Орти с трудом разлепляла губы.

Ондрада ухмыльнулся.

– Увидишь, красотка.

Они покинули номер – Майкл захлопнул дверь ногой, не отрывая пистолета от бока пленницы, и шёл немного позади, создавая впечатление, что обнимает женщину одной рукой за талию, скрытую под манто.

– Шевели ногами, солнышко, – поторопил он.

Двери лифта раскрылись, но в глубине кабины находилась только одна молодая девушка – та самая француженка, с которой Хилари познакомилась в первый день у бассейна. Страстная поклонница Джека Строумера.

– О, я вас знаю! – воскликнула она. – Заходите, скорее! Как ваши дела? Comment ça va?

– Très bien, merci beaucoup, – Хилари вымученно улыбнулась.

– Etes-vous madame Stroumer? Cela en effet? – не унималась девушка.

– Qui. Tu⁸*…

Майкл довольно сильно ткнул её в бок пистолетом.

– Прекрати говорить на языке, которого я не понимаю.

– Хорошо, дорогой, – покорно отозвалась Хилари. Ондрада слегка расслабился.

Поймав взгляд девушки в зеркале лифта, Хилари начала строить отчаянные гримасы, пытаясь мимикой объяснить, что нуждается в помощи.

– Help me! Aidez-moi!⁹** – беззвучно складывали слова её губы.

На лице француженки отражалась оторопь и непонимание, овладевшие всем её существом.

– Вы хорошо себя чувствуете, мадам?

– S'il vous plaît, dites Jacques, que m'a emmenè Michele¹⁰***… – на одном дыхании выпалила Хилари, прежде чем короткий удар в солнечное сплетение заставил её задохнуться.

Майкл заботливо поддержал её правой рукой за плечо.

– И всё-таки тебе следует обратиться к врачу, моя дорогая.

– Не трать времени, – мрачно пробормотала Хилари. – Я знаю эту девушку, она ни слова не говорит по-английски.

– Тогда и ты помолчи.

Двери с коротким мелодичным звуком раскрылись, едва лифт достиг подземного гаража. Девушка вышла первой, нерешительно кивнув Хилари напоследок. Она повернула налево – туда, где в очерченном краской прямоугольнике была запаркована красная спортивная машина.

Майкл наполовину вёл, наполовину тащил за собой Хилари, тут же забыв о случайной попутчице. Нанятый им неприметный коричневый автомобиль уже выезжал по пандусу из гаража, когда Хилари кинула последний отчаянный взгляд назад; паника, готовая поглотить её, немного отступила, стоило Хилари Орти заметить, что девушка не уехала, а продолжает сидеть за рулём своей машины, озадаченно поглядывая им вслед. Плечо француженки напряглось, как будто она что-то записывала. Может быть, номер автомобиля, увозившего её? Волна спокойствия и уверенности окатила Хилари с головой, и женщина даже улыбнулась. Всё будет хорошо, Крис спасёт её.

Глава 42

На минуту закрыв глаза, отвыкшие от солнечного света, Хилари сидела рядом с похитителем без движения. Майкл вёл машину левой рукой, правой продолжая прижимать пистолет к её боку. Хилари раздражённо дёрнула локтем:

– Перестань, пожалуйста, угрожать мне моим собственным оружием. Я не дура. Что я могу сделать против тебя в машине?

– Открыть дверь и выпрыгнуть.

– Ага, – ядовито отозвалась Хилари, – и свернуть себе шею, ударившись об асфальт. К тому же пока я буду возиться с замком, ты сто раз успеешь остановить меня.

Бывший жених ответил ей долгим выразительным взглядом. Но пистолет убрал в карман и уставился на дорогу, взяв руль уже обеими руками.

– А теперь скажи мне, зачем ты затеял это идиотское похищение? Ведь последний дурак поймёт…

– Последний дурак, но не твой любовник! – злобно рявкнул Ондрада. – Распутная дрянь, у меня в глазах темнеет, когда я думаю, что ты делала с ним то же, что и со мной, шептала, что любишь, смотрела этими невинными глазами…

Хилари Орти поспешно отпрянула, боясь, что в запале праведной ярости Майкл выколет пальцами ей глаза.

– Знаешь что, дорогой, ты малость времена перепутал. В двадцатом веке у женщины есть свобода выбора. Я выбрала Криса, а не тебя, и тебе остается только смириться.

Взгляд Майкла пылал адским пламенем.

– Нет уж, красотка, – прорычал он, – этого не будет! Ты поменяешь своё решение или умрёшь. Я способен ждать очень долго.

– А если я скажу, что у меня будет от Криса ребёнок?

– Ты беременна?! – рёв Майкла стал оглушительным. – Ты беременна?!

– Нет пока, – даже перед лицом опасности Хилари не решилась соврать.

– Тогда заткнись, уличная девка!

С ним невозможно разговаривать, не говоря уже об опасности для человека, пытающегося спорить с Ондрадой. Он совершенно свихнулся на своей idefix – не дать ей выйти замуж за Криса Хантера. Даже путём её смерти. Кто бы ей сказал прошедшей зимой, что Майкл Ондрада-Йорк будет пытаться убить её? Это был самый расцвет их любви, такой поглощающей страсти, какую каждая женщина испытывает в жизни только раз. Не вина Майкла, что, прогорев, угли чувств быстро подёрнулись серым пеплом. В память о том урагане страстей Хилари мысленно пообещала, что станет терпеть его дикие выходки до тех пор, пока хватит сил.

Однако страх всё же сковывал разум при виде судорожно сжимающихся на руле пальцев Майкла. Хилари предпочла смотреть в окно. По крайней мере, будет знать, где расположена её тюрьма. Всегда надо быть готовой к побегу.

Основные улицы Монте-Карло Хилари знала неплохо и без труда вычислила авеню де Гран-Бретань, по которому мчалась их машина. Покружившись в развязке улиц, Ондрада вывернул на искривлённое авеню д'Остенде, миновал его на пределе дозволенной скорости – Хилари только заметила мелькнувший справа отель «Мирамар». Надежда, что нарушителя правил остановит дорожная полиция, таяла по мере того, как виды города в головокружительном темпе сменялись за окном. По левую руку блеснула вода в порту Монако – обогнув акваторию залива по бульвару имени принца Альберта, автомобиль въезжал в Ля Кондамэн.

Ондрада не соблазнился поворотом на авеню дю Порт, а направил машину в глубину узенькой улочки, закончившейся тупиком. Точнее, трёхэтажным домом, за каменным забором которого виднелся совершенно заброшенный сад. На самой улице не было видно ни одного человека. Помощи ей не дождаться. Хилари Орти по-настоящему испугалась. Он же может держать её здесь годами… В осознании этого факта голос женщины, несмотря на титанические усилия, звучал тонко и дрожал:

– Где мы?

Повернувшись к пленнице лицом, Ондрада оскалился.

– Прелестное местечко, не правда ли? Здесь мы будем совершенно одни.

– Господи, помилуй, – очень тихо пробормотала женщина; но, видимо, недостаточно почтительно. Ондрада весь перекосился от злости.

Он грубо дёрнул за шнур, затянутый вокруг запястий Хилари так туго, что кожа вокруг верёвки побелела. Пленница уже почти не ощущала своих рук.

– Вылезай, красотка, приехали, – в голосе по-прежнему звучала злоба. Густо замешанная на ревности.

Он её изобьёт, мысленно ужаснулась Хилари. Или изнасилует. Сделает всё, что не мог сделать с ней на глазах у Криса, всё, что подсказывала его извращённая фантазия.

– Что ты сидишь, как сосватанная? – распахнув дверь с её стороны, Майкл дёрнул Хилари за плечо так резко, что она вылетела из машины и, не удержавшись на ногах, упала на него. Майкл отшвырнул женщину от себя с таким выражением, будто в руки ему попался клубок ядовитых змей.

– Неужели ты до того одурманена своим американским кобелём, что не можешь и на ногах устоять? – зарычал он.

– Да я… я… – Хилари задыхалась, – я засажу тебя в тюрьму навсегда. За похищение людей дают…

– Уж наверно поменьше, чем за тройное убийство! – нанёс ответный удар Майкл. – Мы с тобой будем сидеть в одной тюрьме, милочка.

– У тебя нет свидетелей!

– А у тебя?

– Будут, – обещая, Хилари крепко стиснула зубы, прежде чем начать кричать. – Кто-нибудь, помогите мне! Помо…

Она осеклась, видя, какое удовольствие доставляет похитителю своими воплями.

– Дура, – Майкл вытер выступившие от смеха на глазах слёзы, – не видишь, что ли, в доме никого нет. Очень подходит для наших целей, правда?

Сжимая в руке конец шнура, он вошёл в узкую деревянную дверь, таща за собой пленницу, будто упрямую козу. Хилари быстро-быстро перебирала ногами, стараясь не отстать. Она, конечно, могла попытаться ударить его ногой, но это почти стопроцентно привело бы к её падению. А Майкл кивнул вправо, изображая гида:

– Смотри, вот этот бассейн похож на тот, в котором утонула Лоретта. Не кажется ли тебе, что вода в нём немного красновата?

– Прекрати! – завизжала Хилари, пытаясь закрыть уши связанными руками. – Заткнись!

– Не нравится, малютка? – Майкл наотмашь ударил её по лицу. Хилари упала на колени, но почти сразу же села, поняв, какую унизительную позу она занимала. Ему не дождаться…

– Ты – сумасшедший ублюдок, Ондрада! Тебя тоже отравила кровь Йорков! Ты безумен.

– Я прихожу в ярость, – рывком подняв женщину с мощёной камнем дорожки, Майкл толкнул её, заставляя двигаться вперёд, – прихожу в ярость, когда вспоминаю, каким ослеплённым идиотом я был. Ты убивала моих родственников одного за другим, а я всё говорил себе – «Она же ангел! ». Представляю, как ты хохотала…

– Я не смеялась, Майкл! – вздёрнула голову Хилари. – Всё моё существо кричало и плакало…

– Это именно то, что оно будет делать сейчас! – грубо втолкнув её в холл, Ондрада подтащил свою пленницу к мраморной статуе обнажённого мужчины высотой около семи футов. Не успела Хилари испугаться, как две сильные руки слегка приподняли её, заставив перекинуть связанные вместе руки через голову статуи. Теперь она стояла, вплотную прижатая к какому-то древнегреческому Адонису или Парису, с поднятыми вверх руками – широко разведённые в гостеприимном жесте руки статуи мешали пленённой женщине опустить её собственные. К её чести, Хилари не собиралась сдаваться – она тут же попыталась сдвинуть статую с места. Но ноги её скользили по полу, не находя опоры, а вес статуи был непосилен. Хилари прекратила попытки, справедливо опасаясь, что, если она уронит статую на себя, Ондрада и не подумает пошевелиться, чтобы помочь ей.

– Жаль, что Люка нет рядом, – с издевательской интонацией проговорил сзади Майкл. – Он оценил бы качество моей мести.

– Это месть? – презрительно отозвалась Хилари, задрав подбородок и глядя на безучастное каменное лицо статуи. – Привязать меня к куску камня ты называешь местью? И как долго ты собираешься так меня держать?

– Почему ты решила, что самое интересное позади? Это только начало, – не отвечая на её второй вопрос, рассмеялся Майкл.

– Люк уважал насилие, – Хилари почувствовала его руки на ягодицах. Они трогали, гладили её тело через белый брючный костюм. Это не было неприятно и пока что ничем не напоминало давнее насилие, произошедшее с ней, невинной девушкой, в стройках Пирмонта; но мышцы тела уже отреагировали, сжимаясь и превращая зад, бёдра и верхнюю часть ног в камень.

– Что это, мы сопротивляемся? – в низком голосе Майкла слышалось удивление.

– А чего ты ожидал? – процедила пленница сквозь сжатые зубы. Положение её осложнялось тем, что она не могла видеть своего мучителя, предугадать, а значит, и защититься от новых выходок. За её спиной Ондрада перемещался совсем бесшумно, и даже дыхание его она улавливала с трудом.

– Только не говори, что ты рассчитываешь на секс со мной. Это было бы просто свинство – похитить меня, связать, да к тому же…

– Ради этой цели мы и прошли все предыдущие этапы, – Ондрада просунул руку между её раздвинутых ног. – Должен сказать, что ты – изумительная любовница. Горячая, страстная, изобретательная, не боящаяся рисковать… Одна проблема: ты привыкла быть хозяйкой положения, придумывать правила игры. И не узнала удовольствия подчиняться. Я это исправлю.

Хилари мысленно напряглась, ожидая, что сейчас бывший любовник начнёт срывать с неё костюм. Но Майкл неожиданно убрал руки, только позволив себе на прощание слегка хлопнуть её по заду.

– Отдыхай, дорогая, я скоро вернусь.

Что ж, по крайней мере, она получила отсрочку приговора.

Глава 43

Вот эти две подружки, постоянно хихикающие в углу, чертовски хорошенькие девчонки. Можно было бы… Впрочем, Джек Строумер тут же одумался. Любая из них слишком молода для него. Не хватало ещё иметь неприятности с полицией нравов из-за несовершеннолетних соплюшек. К тому же – нет, это главная причина – у него есть Хилари. Джек Строумер чувствовал себя женатым мужчиной, несмотря на то, что их связь не была признана государством. Ни Америкой, где жил он, ни Австралией – родиной Хилари, ни княжеством Монако. И всё же у него была та единственная женщина, которую он мог назвать своей женой. Мог гордиться ею. Мог любить и желать каждую минуту своей жизни.

Отсутствующее выражение застыло на лице Джека, пока рука машинально рисовала затейливый автограф на предметах экипировки гонщиков – шлемах, перчатках, на бейсболках и флажках, короче, на всём, что сразу раскупалось поклонниками «Формулы-1» в специализированном салоне. В магазине было душно из-за скопления людей, несмотря на все усилия натужно гудящих кондиционеров. Вся акция должна была продлиться около двух часов, фанаты толкали друг друга и шёпотом переругивались, стараясь вытеснить счастливчиков, уже ставших обладателями сувениров, из магазина. И тут же с улицы протискивались новые мужчины и женщины из клубящейся возле салона человеческой толпы.

Строумер услышал, как тяжко вздохнул рядом Рагнар Торсун, разлучённый из-за необходимости участвовать в этой акции со своей женой. Раг был женат на симпатичной блондинке Сюзанне, инженере команды «Феррари». Благодаря тому, что их интересы совпадали, Сюзанна и Раг никогда надолго не расставались и пользовались каждым удобным случаем поцеловать или коснуться супруга. Любви этой парочки завидовали все, хотя бы раз столкнувшиеся с ними.

– Сюзи, небось, отправилась развлекаться с местными мачо, как только ты за дверь, а, старый хрыч? – весело поддразнил Джек Рагнара.

Светлые усы норвежца приподнялись, и Раг впервые за всё время знакомства смог отомстить Строумеру:

– Без всякого сомнения. Может, и твою малышку прихватили. Как тебе это, молодой жеребчик? – он подмигнул помрачневшему нахалу.

Зная лёгкий характер «жены», Джек понимал, что, если Хилари захочет развлечься в компании мужчин, она сделает это.

– Ну ты и гнусный тип, Торсун! – лишь наполовину в шутку проговорил Строумер. В этот момент очередная поклонница сунула ему в руку очередную записку, надо полагать, с её адресом или телефоном. Джек рассеянно улыбнулся обладательнице милого личика и облака пшеничных волос, сунул бумажку, не разворачивая, в карман. Потом они вместе с Хилари почитают коллекцию, уже скопившуюся в его карманах, и от души развлекутся.

– Мне смертельно здесь надоело! – без всякого смущения заявил француз Жак Норие, ведущий пилот команды «Макларен», занявший в монакской гонке вторую ступеньку пьедестала. Кудрявый, словно ангелочек, с большими глазами навыкате, Жак был любимцем женщин и с удовольствием шокировал поклонниц неприличными высказываниями везде и повсюду. Особенно на официальных пресс-конференциях, за что его постоянно штрафовали. Норие отличался редким талантом скандалиста, превращая в своих врагов всех, кого можно и кого нельзя; но хозяин команды, тем не менее, третий сезон продлевал с ним контракт. Секрет, по-видимому, состоял в том, что, несмотря на свои недостатки, Жак был прекрасным гонщиком, а главное – результативным.

Джек Строумер старался не общаться с Норие слишком тесно, но сегодня его мнение полностью совпадало со сказанным Жаком. Сколько можно, в конце концов?

– Эй, приятель! – взмахом руки он подозвал к себе менеджера салона. – Давай заканчивать эту благотворительную чепуху. Меня в отеле ждет горячая девчонка.

– И меня будет ждать, – тут же подхватил Жак Норие, поглаживая по руке блондинку скандинавского типа, на голову выше его ростом, – когда я её туда приведу.

Раг Торсун молчал, но по лицу было понятно, что он всей душой разделяет мнение товарищей по работе. Если бы на лбу человека можно было высветить его мысли, у Рага горела бы надпись всего в одно слово, но гигантскими неоновыми буквами – СЮЗАННА.

Что самое удивительное, спустя десять минут им действительно удалось выбраться из этого магазина. Живыми. Основные запросы поклонников были удовлетворены, и героев не растерзали на мелкие кусочки в охоте за сувенирами. Хотя они всё равно на всякий случай вышли через складские помещения на другую улицу.

Первым умчался Жак Норие со своей блондинкой. Оба оставшихся гонщика – Джек и Рагнар – остановились в одном отеле, поэтому Раг Торсун без возражений подбросил Строумера до «Отель де Пари». В холле отеля они распрощались. Впереди у обоих было два свободных дня, которые они намеревались посвятить любимым женщинам.

Джек Строумер воспользовался собственным электронным ключом, чтобы не беспокоить Хилари, если она вдруг в ожидании его заснула.

– Эй, жена, твой господин вернулся! – захлопнув дверь номера за собой, позвал Джек.

Хилари не выбежала ему навстречу. Понимание того, что её здесь нет, пришло сразу: сама атмосфера номера была пустой. Ну, если она поступила так, как предсказывал Торсун, и отправилась искать приключений в экзотической стране, её «почти-муж» за себя не ручается!

В спальне был виден умеренный беспорядок. Мягкое кресло, зачем-то придвинутое к самой кровати – как будто Хилари, лёжа, принимала гостей; белое полотенце из ванной, небрежно брошенное на ковёр… а это ещё, чёрт побери, что? Тяжёлые тёмные шторы сорваны с карниза и выглядят так, словно их использовал начинающий тореадор в корриде. Дверцы шкафа с вещами Хилари распахнуты настежь, но если пара-другая предметов и исчезла, в общей массе оставшейся одежды это не бросается в глаза. Не похоже, что в номере побывал вор… и где сама Хилари?

Стараясь сохранять спокойствие, мужчина поднял трубку телефона.

– Администратор, добрый день, чем могу служить?

– Это Джек Строумер из «Чарльз Гарнье Сьют».

– Мсье Строумер, я к вашим услугам, – в голосе администратора появились заискивающие нотки.

– Я бы хотел узнать, моя жена покидала отель?

– Секунду… нет, мадам Строумер не сдавала ключа.

– В таком случае пришлите ко мне, пожалуйста, в номер начальника службы безопасности.

– Умоляю тебя, нет, больше не надо… я не смогу… я не выдержу… умоляю тебя! – женщина извивалась всем телом, словно змея, жалея лишь об одном – что у неё связаны руки. На исходе третьего часа она готова была признаться в самом невероятном, сделать всё, что угодно, только бы прекратить эту пытку.

Мучитель с непроницаемым выражением лица снова отступил на шаг.

– Ты готова рассказать, как ты убила моих родных?

– Ты, что, мазохист? – прохрипела Хилари. Рука Ондрады снова коснулась её истерзанного тела. Женщина замотала головой.

– Не надо… не надо… я расскажу всё, что ты захочешь, только не пожалей потом.

– О чём жалеть? – мужские пальцы гладили её грудь. – Я, наконец, буду точно знать имя убийцы.

– И что тебе от этого? – Хилари вскрикнула, когда истязатель укусил её за сосок, а потом принялся с жадностью сосать его. Руки мужчины спустились ниже, вызывая очередной приступ желания. В охватившем её безумии, приоткрыв рот, пленница прижималась, тёрлась, практически насаживалась на его пальцы, мечтая хотя бы в этот раз погасить сжирающий её тело пожар. Но Ондрада недаром был опытным любовником. Он покинул её в тот момент, когда оргазм был совсем близок.

Хилари закричала от разочарования.

– Мерзавец, ты не должен так поступать со мной! Я отомщу, клянусь, я отомщу тебе! Я заставлю тебя сходить с ума.

– Это давно уже произошло, – Майкл погладил связанную женщину по изгибу бедра. – Тридцать лет женские особи были для меня средством, а не целью. Пока в мою жизнь не вошла ты. Вошла, как к себе домой, перевернула всё вверх дном и мило заявила, что ты уже наигралась и тебе пора дальше. Только у меня свои собственные планы на этот счёт, Хилари Орти. Ты можешь выбрать: провести жизнь со мной или, добровольно признавшись в трёх убийствах, отправиться в тюрьму.

Женщина снова рывком попыталась освободить привязанные к перекладине наверху руки.

– Неужели для тебя нет разницы: любовь или месть?

– Я люблю тебя, – пальцы Майкла снова углубились между её ног. – И иногда моя любовь больше, чем моя ненависть… а иногда – наоборот. Меня разрушают оба этих ощущения. Как-то глупо умирать от двух причин сразу. Пора выбирать.

Хилари закричала, когда он коснулся особенно чувствительного местечка.

– Опять? Я не могу больше.

– Выбирай, – Ондрада был неумолим. Но и сам он не остался равнодушен к тому, что проделывали с беспомощным телом его руки. Крупные капли пота выступили на лбу и над верхней губой, бицепсы на предплечьях блестели, отражая электрический свет… да и всё остальное оснащение находилось в полной боевой готовности. Скомканная одежда была кучей сброшена на кровать, и женщина видела и даже могла в резком рывке коснуться твёрдой плоти, предназначенной для удовлетворения. Но Ондрада не торопился дать ей его.

Все нервы были оголены, судороги неутолённого желания сотрясали и перекручивали несчастное тело, крик рвался меж сжатых зубов, превращаясь в жалобное поскуливание. Она умрёт, если этот садист в очередной раз не даст ей кончить. По всему было видно, что именно так Ондрада и собирается поступить. Но не только он может управлять ситуацией…

Дождавшись, пока враг окажется прямо перед ней, Хилари оттолкнулась обеими ногами от пола, прыгнула и мёртвым капканом сомкнула ноги вокруг его талии. Потом начала, двигая бёдрами, поиск удобного положения. Пока Ондрада стоял неподвижно, ошеломлённый её выходкой, Хилари уже протолкнула его член глубоко в себя. Совершенно автоматически мужчина поддержал её за спину; а измученному пыткой женскому телу хватило нескольких секунд. Три-четыре движения – и все глубинные мускулы словно взорвались в пароксизме наслаждения. Ещё, наверное, целое столетие женщина продолжала содрогаться в волнах отлива, не выпуская невольного любовника из себя. А потом она подняла веки и уставилась на него своими тёмными порочными глазищами, не испытывая и тени стыда.

– Вот так-то, красавчик. Мне твоя помощь не очень и нужна.

Непросто пожимать плечами, когда руки заняты тёплой женской плотью, но Ондрада с этим справился.

– А мне твоя весьма пригодится, – поддерживая любовницу за бёдра, Майкл начал с ускорением вонзаться в неё – теперь в поиске собственного удовлетворения. Минута, и порция горячего семени обожгла ей внутренности. Хилари вскрикнула, кончив ещё раз.

Похититель смотрел на её лицо с дерзкой усмешкой.

– Я, кажется, был неосторожен, дорогая? Честно сказать, не предвидел такого поступка с твоей стороны. Это испортило всю процедуру наказания. Ну ничего, любимая, пройдет час – и ты снова будешь голодна…

Строумер в отчаянии потёр лоб, сомневаясь, а не послать ли ему этого человека вообще к чёрту? Детектив отказывался принимать разумные доводы.

– Нет, я не могу показать вам свидетельство о браке, потому что он официально не зарегистрирован. Но это моё и Хилари личное дело. Нет, я не буду заявлять о похищении жены. Нет, она не могла уехать по своей воле, оставив здесь всю одежду и не написав мне ни слова. Если вы не можете или не хотите помочь мне в розысках, так и скажите.

– Но, мсье Строумер, – человек в сером костюме развёл руками, – что может служба безопасности отеля по сравнению с полицией? Вам лучше…

– Не надо мне мудрых советов, – грубо оборвал его Джек. – Я не позволю, чтобы скучающие репортёры трепали имя моей жены. Всё, о чем прошу, это деликатно порасспрашивать гостей – не видел ли кто чего-нибудь.

– Я попытаюсь, – с сомнением проговорил начальник службы безопасности.

Джек Строумер глянул на его лицо и вновь со стоном обхватил руками голову.

– Забудьте.

Выходя из номера, бывший полицейский столкнулся с кем-то, проходившим по коридору, и громко заговорил, не закрыв дверь. Головная боль гонщика усилилась в три раза. Хотелось лечь и засунуть голову под подушку, и, может быть, даже ненадолго умереть. Не сразу Строумер понял, что разговор служащего отеля с невидимым собеседником имеет к нему самое непосредственное отношение.

– Нет-нет, мадемуазель, мсье Строумеру сейчас совершенно не до поклонников. У него личная трагедия…

– Но я не поклонник! – возражал срывающийся девичий голосок. – То есть, конечно, поклонница, но мне нужно его повидать совсем по другой причине. Мне её показала горничная и сказала, что её зовут мадам Строумер…

– Хилари! – Джек вскочил, новые силы бурлящим потоком хлынули в его тело. – Что там говорится о Хилари?! Давайте, двигайте по своим делам, капитан. Мадемуазель, быстро входите!

Девушка, насильно втянутая им в номер, оказалась молодой и очень хорошенькой – из разряда тех, что обычно вызывали в нём живейшее любопытство. Но не сейчас, когда Хил была в опасности. Джек в этом не сомневался.

Прислонившись спиной и затылком к стене, француженка восхищённо уставилась на знаменитого гонщика.

– Mon Dieu, какой вы высо-окий! – сексуально выдохнула она, левой рукой почти незаметно подтягивая вверх мини-юбку. – Вы правда женаты?

– Мадемуазель, – призвав на помощь все запасы терпения и очарования, Джек улыбнулся ей. – Милая, прелестная мадемуазель, я действительно женат, – пришлось солгать, чтобы она не отвлекалась на его мужские достоинства, хотя на самом деле Джек Строумер, в реальной жизни Лоуренс Торнтон, как раз находился между двумя гражданскими состояниями – вдовством и официальным обручением.

– Мне жаль, но сейчас время совершенно не подходящее для разговора обо мне…

– Давайте встретимся вечером, – тут же предложила девушка.

Джек удержал вожжи:

– Но тут прозвучало имя моей супруги. Что вы знаете о Хилари?

– Её так зовут? – девушка критически сдвинула брови. – Не люблю американские имена, они такие грубые…

– Меня зовут Джек.

– Но я могу звать вас Жак, – резонно возразила француженка. – А вы меня – Ивель.

– Ивель, – Строумер глубоко вздохнул, – где моя жена?

На секунду ему показалось, что эта легкомысленная девчонка вот-вот предложит послать жену со всеми её проблемами к чёрту. Но девушка, похоже, поняла, что это будет уже чересчур.

– Я встретила её сегодня днем в лифте. С мужчиной, таким высоким и красивым, почти как вы. О, подружки мне не поверят, когда я скажу, что Джек Строумер пригласил меня в свой номер!

В её молодом голосе прорвалось такое ликование, что мужчина встревоженно глянул на закрытую дверь. Конечно, особые обстоятельства, но с его стороны верх глупости находиться с девицей наедине, без свидетелей. Потом ей ничто не помешает забеременеть и обвинить его в своём интересном положении. К тому же у таких бойких девчушек отцы или дяди всегда почему-то оказываются начальниками местной полиции.

– Забудьте все подобные мысли, малышка, – на всякий случай Джек открыл дверь. – Я уже пойман в брачную ловушку. Так что, сведения о моей жене были предлогом, чтобы на спор проникнуть сюда? Но как вы узнали, что Хилари…

– Нет, – девушка разом растеряла свой нагловатый юный задор. – Я её действительно видела. И даже спросила: правда ли, что она мадам Строумер? Она сказала, да.

– Ну разумеется, – Джек с трудом сдерживал своё беспокойство. Хилари ни за что не стала бы хвастать перед посторонними «звёздным» мужем без особой на то причины. – А что за мужчина был с ней?

– Я же сказала, – Ивель раздражённо глянула на него. – Высокий и красивый.

– Но это чертовски субъективное мнение, мадемуазель. Не могу же я подходить к каждому встречному мужчине и спрашивать, считает ли он себя красивым! Мне нужны более определённые приметы: цвет волос, глаз…

– На нём был надет светлый плащ, очки и шляпа, натянутая по самые уши.

– Имя, если Хилари называла его. На что это было похоже: как будто она по своей воле с ним уехала или он заставлял её?

– Он её ударил, – сразила Джека дополнительной информацией Ивель. – Он думал, что я не вижу, а я всё видела. Он стукнул американку…

– Австралийку, – машинально поправил Строумер.

– …вот сюда, – француженка положила пальчики на его мускулистый торс, нащупала сквозь вискозный свитер солнечное сплетение и слегка нажала. Мышцы, защищающие уязвимую точку, толкнули её пальцы назад. Ивель приготовилась в восхищении закатить глаза, но вспомнила, что ещё не договорила.

– Да, он ударил её, чтобы она не говорила со мной, потому что он совсем не понимал по-французски. Как можно не понимать самый прекрасный язык? – мимоходом удивилась Ивель. – Он так разозлился, когда она сказала: «Передайте Жаку, что меня увез Мишель»… Это, наверное, вам, если Жаку, правда? – девица кокетливо взмахнула ресницами.

Кумир, к её удивлению, безмерно разволновался.

– Мишель? Она сказала «Мишель»? Кто же это? По-английски это имя звучит как Майкл. Неужели Ондрада? – Строумер схватился за голову. – Она так боялась его…

– А кто это? – мило встряла мадемуазель.

Кумир рассеянно посмотрел на неё, посмотрел ещё раз и вдруг спохватился:

– О, я совсем забыл про вас, Ивель! Прошу прощения. Ваша информация очень полезна для меня… наверное. Взамен я разрешаю рассказать самую романтическую историю, как мы застряли в лифте и вышли оттуда уже помолвленными.

Девушка неуверенно хихикнула.

– Вы шутите, Жак, да? Я не буду рассказывать, я же не фантазёрка. Я очень практичная леди.

– Безусловно, – обняв девушку, Джек нежно поцеловал её в щёку, – я не могу выразить свою благодарность вам, Ивель. Жаль, что другой информации, куда этот человек мог увезти Хилари, нет.

– Почему нет, есть, – француженка скромно, но торжествующе улыбнулась. И помахала листком бумаги, вырванным из записной книжки. – Номер автомобиля, на котором уехал этот красивый злюка Мишель.

Женщина лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и старалась ни о чём не думать. Проблема состояла в том, что она уже выспалась; молодой организм наотрез отказывался впадать в сонное оцепенение, чтобы быстрее прошло время. «Время не переносит грубости, – вертелись в голове строчки из кэрроловской «Алисы в Стране Чудес». – Но если вы ведёте себя вежливо, оно сделает всё что угодно. Например, допустим, было девять часов утра, как раз время начала уроков – стоит вам только шепнуть ЕМУ, и часы полетят один за другим. Раз – и уже половина второго, время обедать!

Прошло много-много часов с тех пор, как Майкл Ондрада приходил к ней в последний раз. Вопреки своим клятвам, Майкл больше не допытывался о подробностях смерти сводных братьев и сестры; все его силы уходили на то, чтобы заниматься с пленницей любовью. Хилари сама не могла определить, что это было – любовь или чистый секс, или даже насилие. Она не испытывала отрицательных чувств к Майклу Ондраде, и его ласки, очень нежные, деликатные, не вызывали в ней желания сопротивляться. Тем более, что Майкл больше не ставил на ней таких жестоких экспериментов, как в первый день – возбуждение без удовлетворения. Впрочем, рук пленницы он так и не развязал, опасаясь, возможно, что она попытается покончить с собой, выбросившись в окно или перерезав осколком стекла вены. Хилари Орти не стала ему говорить, что в том состоянии крайней апатии, которое охватило её, он мог бы ничего не бояться. По своей воле она даже не собиралась вставать, хотя длина верёвки, которой она была привязана к кровати, позволяла это сделать.

Где проводил ночи её похититель, Хилари не знала. К ней в комнату он входил два-три раза в сутки, молча добивался желаемого и покидал, чтобы спустя какое-то время принести еду. В основном, это были блюда, продающиеся в китайских ресторанах на вынос. Хилари ничего не имела против их вкуса. Когда пустой желудок давал о себе знать, она сползала с кровати, перемещалась к столу в трёх шагах от окна и ела связанными вместе руками, не обращая внимания на их чистоту. С левой стороны под кровать был подсунут ночной горшок. Каждое утро Майкл с бесстрастным лицом убирал за своей пленницей, мыл ей руки и протирал тело влажной губкой, после чего Хилари долго не могла согреться, лёжа на постели в таком же виде, как она появилась на свет из чрева матери. Функцию одеяла брал на себя Ондрада, согревая женщину своим телом и своим семенем.

Прошёл ли уже день с тех пор, как он последний раз приходил к ней? Хилари не знала. Темнота за окном для неё ничего не значила. Женщина засыпала, когда закрывались глаза, и пробуждалась, когда организм заявлял – достаточно. Других развлечений, кроме сна и еды, у неё не было.

Нельзя сказать, чтобы невольное заключение её тяготило; но спустя какое-то время пленница открыла глаза, услышав шум внизу. Оказалось так приятно увидеть выбитую Крисом дверь и его самого, с озабоченным видом стоящего у двери.

– Хилари, милая, любимая моя! – Крис бросился к кровати, на которой лежала пленница, вытащил из кармана складной нож, перерезал удерживающую верёвку.

– Раг, дружище, задержи народ! – крикнул он через плечо. Завернул обнажённое тело женщины в покрывало и поднял на руки.

– Держись, дорогая, я отвезу тебя к врачу! – шепнул ободряюще.

Губы Хилари шевельнулись, но из горла, разучившегося издавать звуки, вылетел только хрип. Женщина не сдалась, только облизала губы и попробовала ещё раз.

– Поедем в отель, Крис, пожалуйста! – она обессиленно опустила голову на крепкую мужскую грудь.

Строумер внимательно посмотрел на неё.

– Как скажешь, любимая. Только два момента: называй меня Джек. И скажи, если знаешь, где эта мерзкая гадина – мистер Ондрада.

– Не знаю, – Хилари закрыла глаза. – Он ушёл. Давно. Отвези меня домой.

Строумер подхватил её поудобнее и перешагнул порог, бросив последний, полный отвращения взгляд на убогую комнату, где его любимая провела семь ужасных дней. Они ещё вернутся к вопросу о местонахождении Ондрады.

За дверью дома их встретил гул приветственных голосов. Хилари чуть приоткрыла глаза, отвыкшие от дневного света, долго моргала, прежде чем расплывчатые пятна начали превращаться в силуэты людей. Вместе с её избранником спасать её явилась добрая треть команды «Вильямс Рено», в толпе мелькнула улыбка Герхарда Бергера, из рук Джека драгоценную ношу принял симпатичный норвежец – Раг Торсун, и Хилари внезапно почувствовала себя так, будто у неё снова появилась семья. И тут её тело сделало то, чего не позволяло себе со дня смерти Джилберто и Сайсели Орти: распахнуло слёзные каналы. Женщина беззвучно заплакала, солёные капли стекали по её лицу, и Джек Строумер, держа её на коленях на заднем сидении автомобиля, вытирал слёзы своим платком.

– Всё будет хорошо, моя дорогая, – шептал он, прижимаясь губами к чёрным волосам. Убеждал свою невесту и сам пытался поверить в это. Будет, обязательно будет…

Глава 44

Вымытая и переодетая с помощью личного брата милосердия, Хилари дремала не больше часа, всё время чувствуя на себе взгляд Джека Строумера. Потом он кормил её с ложечки, отвергая все возражения, что Хилари не парализована и не умерла, сидел рядом, стараясь предупредить любое желание; но этот синий настороженный взгляд, постоянно преследующий её, был едва ли не хуже пренебрежения Майкла.

– Милый! – вспомнив, как она делала это раньше, Хилари придала своему голосу властность. – Восемь часов более чем достаточно. Твоё молчание для меня хуже, чем любой упрёк. Давай поговорим.

Джек неохотно кивнул.

– Ну, если ты считаешь себя готовой…

– Я более готова, чем индейка в духовке в День Благодарения. Садись.

Джек Строумер нерешительно посмотрел на край кровати и придвинул кресло – совсем как Майкл в день, когда всё начиналось. Поймав себя на этом сравнении, Хилари почувствовала, как вся её наигранная смелость улетучивается через приоткрывшуюся щель. И вновь решительно сжала губы, поклявшись, несмотря ни на что, быть мужественной. Даже если Крис Хантер собирается расстаться с ней из-за того, что она теперь «опозорена». Решение было очень хорошо в теории…

Видя, что Крис открывает рот, Хилари опередила его:

– Как ты нашёл меня? Тебе помогла та девушка?

Любимый мужчина моргнул от неожиданности, но не смутился.

– Да, мадемуазель Ивель. Фамилии её я не узнал, да мне она без разницы. Главное, что девочка дала кое-какое описание Ондрады и номер автомобиля, на котором он увёз тебя. Хотя в итоге это оказалось неважным.

– Неважным? – тупо переспросила Хилари.

– Да. В том смысле, что машина была арендована на вымышленное имя и несуществующий адрес в Ле Ларвотто. Благодаря связям моих друзей удалось узнать в аэропортах, что в тот день подозрительная пара в Австралию не улетала. Потом детективы, которых нанял Фрэнк Вильямс, распечатали из журналов фотографии Ондрады и начали прочёсывать окрестности Монте-Карло. Сегодня утром вышли на человека, у которого Ондрада арендовал этот дом с правом продления договора на неопределённый срок. Мерзавец рассчитывал держать тебя там так долго, сколько удастся. Хилари… он касался тебя?

– Что ты имеешь в виду под словом «касался»? – тусклым голосом уточнила мисс Орти. – Бил? Нет. Почти нет.

– Он тебя изнасиловал?

– Это не самое страшное, что может случиться с женщиной, – Хилари отвернулась.

– Что тогда? – Строумер был неумолим.

Но Хилари неожиданно проявила не меньшую твёрдость духа.

– Извини. Я не буду говорить об этом. Это останется между Ондрадой и мной. Я отомщу ему за пережитое по его вине унижение.

– Надо заявить на мерзавца в полицию. Ты – известный человек, такое дело не замнут. Пусть посидит за решёткой года три и подумает.

– Я понимаю твои чувства…

– А ты чувствуешь что-то другое? – возмущённо перебил Хилари Джек.

– …но нет. Полицию я вмешивать не буду.

– Почему, чёрт побери?!

– Не сердись, не сердись, – протянув руку, женщина погладила защитника по щеке. – Пойми, если сейчас я заострю внимание на этом инциденте, Майкл станет ещё опаснее.

– А так он, конечно, кроток, словно ручная змея.

– Крис, Джек, Лоуренс, любовь моя! Ты не можешь понять того, что навсегда связало нас с Майклом, точно так же, как я не смогу что-то понять в твоей жизни. Если мы хотим быть вместе, каждомуиз нас придётся научиться на определённые вещи закрывать глаза.

– Угу, – взгляд Строумера выражал мрачное смирение. – Я попытаюсь. Но этот человек не оставит тебя в покое.

– Я знаю, – Хилари озабоченно нахмурилась. – Только потому, что мы были когда-то помолвлены, он считает меня своей собственностью. Ума не приложу, как заставить его не вылезать за определённые рамки…

– Если мы не можем остановить его цивилизованным способом – тюрьмой, то…

– Не предлагай мне нанять киллера!

– …попробуем другой путь, ещё более цивилизованный. Проверим, знаком ли Ондрада с десятой заповедью¹¹*.

Хилари Орти обдумала сказанное, и медленная, радостная улыбка предвкушения расплылась по её лицу.

– Значит, так?

– Да, именно так, – в руке Строумера раскрылась маленькая, обтянутая бархатом коробочка, весело заискрились три крупных бриллианта в окружении россыпи голубых сапфиров. – Хилари Анжелика Орти, окажешь мне честь стать моей женой?

– Даже не сомневайся, – Хилари, не удержавшись, хихикнула. – Только один довольно важный вопрос: как мне всё-таки называть моего будущего супруга?

Глава 45

Они отправились в предсвадебное путешествие на следующий же день. На самолёте пересекли расстояние от Монако до Индианы, в Ренселере Крис, оставив невесту на полчаса, добыл где-то шикарную машину с открытым верхом, и они прокатились с ветерком до частной пристани, где даму на умопомрачительной скорости перегрузили в просторную лодку, напоминающую гондолу, с итальянской надписью на боку. Новенький «мазератги» Крис оставил у пристани без присмотра, с ключами в замке зажигания, уронив беспечную и таинственную фразу: «Её заберут». Если уж это не волновало его, то Хилари тем более не желала терять времени на размышления о сохранности машины; всё её внимание было отдано переплетающимся зарослям вдоль канала, по которому они плыли, цветущим и благоухающим, в иных местах образующим над каналом подобие арки. Нежно-розовые цветы вьюнков свисали с неё и задевали Хилари по лицу, оглушая её своим ароматом. Где-то невдалеке, старательно выводя трели, пела птица.

– Как красиво! – воскликнула женщина, нарушая царящую тишину. – Настоящий рай… Я могла бы прожить в этих местах всю жизнь и ни разу не пожалеть об оставшемся вдалеке Сиднее.

Крис – с момента их помолвки он попросил Хилари называть его Лоуренс или Ларри, чтобы не вызывать ненужных вопросов – сидел позади, возле мотора, и взглядом ласкал плечи своей невесты.

– Этот вопрос мы с тобой, милая, ещё не обсуждали. Будем жить там, где ты захочешь. Мне всё равно, был бы ноутбук рядом.

Хилари встревоженно обернулась.

– Кри… э-э, Ларри, ты по-прежнему будешь ездить по всему миру в поисках сюжетов?

– Может быть, время от времени, солнышко. Тебя это беспокоит?

– Не беспокоило бы, если бы в мире не было так много других женщин, – пробормотала Хилари. Из-за рычания мотора Лоуренс Торнтон, к счастью, не расслышал.

– Мы обсудим до свадьбы и это, и ещё тысячу и один вопрос! – прокричал Ларри. – Ты ведь тоже не собираешься отказываться от работы, правда?

– Мы уже ссоримся? – язвительно уточнила Хилари.

Избранник бросил на неё странный взгляд.

– Если тебе хочется, дорогая.

Лодка пристала к мраморной лестнице, ступени которой спускались прямо к воде. Лоуренс привязал её к какому-то колышку, торчащему сбоку, подал Хилари руку. Женщина покинула лодку, присела на корточки, осматривая царапины на туфлях; а когда подняла глаза вверх, наткнулась взглядом не только на пропылённые дорòгой серые джинсы Ларри, но и на другую пару ног в строго отглаженных, со стрелочками, угольно-чёрныхбрюках, повыше которых начинался край смокинга. Хилари распрямилась; седовласый мужчина, по всем признакам – настоящий британский дворецкий, наблюдал за нею со сдержанным, слегка неодобрительным по поводу её одеяния любопытством.

– Лэндрит, – коротко представил их друг другу Лоуренс. – Мисс Хилари Орти.

– Мадам, – тот поклонился и адресовал хозяину дома подобное же приветствие. – Сэр.

– Как дела, Лэндрит? – молодой мужчина улыбнулся.

Дворецкий отчитался с чопорным видом:

– За время вашего отсутствия ничего не изменилось, сэр. Сэр Джон и сэр Кристофер в Неаполе, леди Марджори дома, леди Гизела и мисс Мейбелл отправились на самолёте в Париж. Добро пожаловать домой, сэр.

– Благодарю, Лэндрит, – небрежно кивнул Лоуренс.

Хилари подошла к жениху вплотную, попросила жестом немного нагнуться. Дворецкий тут же отступил на два шага.

– Я никого из них не знаю, – зашипела Хилари.

– Мою семью? – громко удивился Лоуренс.

– Тише!

– А почему ты должна их знать? Вечером я познакомлю тебя со всеми, кто окажется дома. Только они все ужасные непоседы, только и ищут возможности сбежать. Слышала же – отец и брат в Италии, невестка с моей дочерью отправились в Париж. Наверное, у Гизелы закончились запасы «Шанели» номер пять… Дома сидит одна моя милая мамуля, хранительница семейного очага.

– Ещё мисс Филлис, сэр, – добавил через разделившее их расстояние Лэндрит. – А теперь вот и вы… и…

– Лоуренс, – совершенно обыденным голосом проговорила Хилари, – если ты немедленно не объяснишь мой статус мистеру Лэндриту, я тебя убью.

Запрокинув голову назад, Ларри Торнтон громко захохотал. Он не мог успокоиться до тех пор, пока Хилари довольно сильно не ударила его локтём под рёбра.

– Я утоплю тебя прямо в этом канале, – видоизменила свою угрозу она. Потом отвернулась и начала спускаться по ступенькам к лодке, делая вид, что собирается уехать.

– Эй! – догнав в два прыжка, жених поймал её в объятия и крепко поцеловал под неодобрительным взглядом старого слуги.

– Куда ты теперь от меня денешься, Хил? – с прежними смешинками в голосе проговорил он. Слегка приподнял молодую женщину над землёй и покружил её.

– Ты моя, моя навеки, и никакой Майкл Ондрада не сумеет изменить этого.

Хилари поморщилась – воспоминания о неделе, проведённой в Ля Кондомэн, были ещё свежи.

– Лэндрит! – прижимая любимую женщину к себе, Лоуренс обернулся и отыскал взглядом дворецкого.

В знак своего внимания тот немного наклонил голову.

– Сэр?

– Мисс Хилари Орти, эта прелестная молодая дама – по правде говоря, самая замечательная на целом свете, Лэндрит…

Дворецкий слегка улыбнулся.

– …моя невеста, и скоро станет второй леди Торнтон. Мы обручились два дня назад.

– Мадам, – взгляд слуги потеплел не меньше чем на десять градусов.

Хилари смущённо улыбнулась.

– Я, конечно, могу ещё посомневаться… но да, наверное, стану миссис Торнтон.

– Леди Торнтон, – деликатно, но твёрдо поправил её Лэндрит.

– И никаких вариантов, любовь моя, – шепнул ей на ухо Лоуренс.

– Отнести вещи мадам в коттедж, сэр? – снова становясь до невозможности официальным, Лэндрит обшарил взглядом пристань и лодку в поисках чемоданов.

– У мисс Хилари практически нет багажа. Мы совершали небольшую туристическую поездку и решили заглянуть сюда по пути.

«Мисс Хилари» только закатила глаза, прикинув расстояние, отделяющее Сидней от Индианы.

– Да, совсем небольшую, – весело подтвердила она. – Так, пересекли парочку океанов.

Лоуренс снова засмеялся, и Хилари поймала себя на мысли, до чего же ей нравится этот сочный низкий звук. Раньше её избранник смеялся не так уж часто.

– Я тебя люблю, – повернувшись к нему, проговорила Хилари одними губами.

Неописуемая нежность преобразила лицо Лоуренса.

– А я давно уже отдал тебе в полное распоряжение своё сердце, – шепнул он в ответ. – Только будь с ним поосторожнее, прошу тебя.

Когда Лоуренс и Хилари, сопровождаемые по пятам дворецким, подошли к скрытому в глубине сада двухэтажному коттеджу, они сразу заметили подозрительно приоткрытую дверь. Глаза Торнтона мальчишески заблестели.

– Ш-ш… – оборачиваясь к своим спутникам, он приложил палец к губам. И, наступая только на носки, протиснулся в щель. Хилари оглянулась на Лэндрита, тот неодобрительно хмурился. Но ей так хотелось посмотреть, чем Ларри занят внутри! А, наплевать, будешь слишком сладкой – слижут. Подражая конспиративной походке жениха, Хилари пробралась в дом.

Внутри было темно и пусто – мебель расставлена вдоль стен, накрыта чехлами в ожидании возвращения хозяина, слабый огонёк мерцал в комнате слева. При свете становилось понятно, что в коттедже находится гость.

– Я возьму это, и это, и это… Где же он хранит Фрейда? Почему Лоуренс до сих пор не научился вести каталог? – отбирая книги, негромко рассуждала сама с собой невысокая женщина с густой сединой в пышной причёске. Небольшой ночник за её спиной тускло моргал, угрожая погаснуть в любое мгновение. Дом сына был уже далеко не нов, и всякого рода потрескивания являлись в нем обычным делом; леди Марджори к этому давно привыкла. Но когда привидение хватает тебя сзади ледяными руками, приподнимает в воздух, и ты слышишь клацанье его зубов – это уже совершенно иное… Леди Торнтон взвизгнула. Призрак громко рассмеялся в ответ:

– Ну что ты, мам, я, конечно, изменился, но ты же никогда не боялась меня.

Леди Марджори вырвалась, вздыхая от пережитого шока и облегчения, обняла младшего сына:

– Лоуренс, Лоуренс, как же ты напугал меня! Откуда ты взялся здесь, чёрт побери?

Лицо сына приняло то искусственно-ханжеское выражение, которое леди Марджори не раз замечала, когда сын собирался позабавиться.

– Миледи, – полным страдания голосом, с британским акцентом, превосходно копируя Лэндрита, произнёс Ларри, – позвольте напомнить вам о стиле беседы, принятом в вашем кругу.

– Пошёл к чёрту, дурачок! – снова обхватывая сына руками, леди Марджори поцеловала его. – Как я давно тебя не видела, милый! Мы все так скучали…

Выражение её лица резко изменилось.

– Ты знаешь… про Дайану?

– Да, – ответ Ларри был короток, и это могло навести леди Марджори на некоторые размышления. Но она не собиралась останавливаться так сразу.

– Это было ужасно, но в то же время такое облегчение и для тебя, и для девочек. Я попросила Гизелу увезти Филли и Мейб за границу.

– Мама, – Лоуренс чувствовал себя неуютно, – если тебе так хочется, давай поговорим об этом, когда мы будем одни.

– А мы не одни? – удивилась леди Марджори. Она вгляделась в темноту неосвещённого холла. – Кто там мнётся у двери, Лэндрит?

Из полумрака донеслось неопределённое мычание.

– Мм… не совсем так, мадам… мистер Лэндрит остался на улице.

– Ларри, включи свет, – тоном приказа попросила леди Торнтон, которая едва доставала сыну до плеча.

Лоуренс сделал шаг назад и растаял за границей света, образованной мерцающим ночником. В темноте послышалось шуршание и яростные возражения шёпотом.

– Куда ты собралась? Если уж нарушила запрет и вошла, теперь оставайся.

– Ты мне не запрещал!

– Но и не приглашал внутрь, пока я не разберусь с ужасным взломщиком, проникшим в мой дом.

– Спасибо, дорогой! – громко проговорила леди Марджори. – Ты случайно не забыл про мою просьбу включить верхний свет?

– Извини, мама, – миролюбиво отозвалась голосом сына темнота, и щёлкнул переключатель.

– Лоуренс, убери руку с моей задницы! – это была ещё реплика ночи. При ярком свете молодая женщина, стоявшая у двери, отчаянно смутилась, покраснела так, что розовой стала даже её шея.

Торнтон засмеялся, вывел её на середину комнаты и удержал под оценивающим взглядом леди Марджори.

– Мама, позволь тебе представить мисс Хилари Орти из Австралии. Она моя невеста.

– Лоуренс! – на лице старшей женщины отразилась растерянность. – Опять, так скоро?

Хилари прикусила изнутри верхнюю губу и почувствовала, как сводит судорогой её скулы. Неужели отношения с матерью Ларри не заладятся у неё с самого начала? Но пожилая женщина тут же перевела взгляд на неё и приветливо улыбнулась.

– Мисс Орти, добро пожаловать в наш дом… дом Лоуренса, – сразу поправилась она. – Извините мою невежливость, я просто растерялась. У Ларри сложные семейные отношения…

– Я знаю, – девушка робко улыбнулась, как-то бегло и испуганно. – Его жена только что умерла.

– Совершенно верно, – леди Марджори Торнтон кивнула. – Но вы наверняка не в курсе, насколько тяжело…

– Мама, – предостерегающе проговорил Ларри, – это ни к чему. Что было можно, я рассказывал Хилари, а подробности болезни Дайаны никого не интересуют.

– Я всего лишь хотела сказать, что надеюсь, ты будешь счастлив, – робко пробормотала мать Ларри.

– И перестанешь мотаться по всему свету, как какашка в канализации! – вызывающе добавила она и бросилась наутёк, пока сын открывал рот для очередной нотации о хороших манерах.

Лоуренс Торнтон сердито смотрел ей вслед. Хилари, не сдерживаясь, хохотала. Теперь у неё не осталось никаких возражений по поводу того, что леди Марджори Торнтон станет её свекровью.

Глава 46

В течение недели Хилари Орти в ее новом статусе была представлена всем возвращающимся по очереди членам семьи. Сэр Джон Лоуренс Торнтон, отец Ларри, удивительно напоминал своего сына азартным блеском синих глаз, светлыми непокорными волосами – у сэра Джона они были седыми – и неуёмной жаждой всё сделать, увидеть и всё познать. Могла ли Хилари не испытать симпатию к человеку, так похожему на её избранника? Сэр Кристофер Торнтон, старший брат Лоуренса и наследник семейного антикварного бизнеса, выглядел вялым, скучающим человеком. Необычайно высокого роста – почти два метра, худой, Кристофер тоже имел фамильные синие глаза, но у него они выглядели бледно-голубыми, какими-то выцветшими. Леди Гизела Дрейкмен Торнтон, его жена, тоже высокого роста, всем своим видом наводила на мысль о её цыганском происхождении; но в первые же десять минут общения с леди Гизелой становилось понятно, что супруга сэра Кристофера Торнтон родилась и воспитывалась в самом обыкновенном доме средних американцев. Несмотря на отмеченную несколько недель назад десятую годовщину своего бракосочетания с настоящим, хотя и укоренившимся в США, британским лордом, леди Гизела по-прежнему употребляла в своей речи упрощённые обороты и сленговые выражения. Впрочем, одевалась она дорого и модно, имела хорошую фигуру и, похоже, слыла завидной клиенткой среди парижских кутюрье. Достопочтенная Мейбелл Голуэй Торнтон, старшая из приёмных дочерей Ли Лоуренса, старалась во всём подражать своей тётке – в одежде, в разговоре, в манере поведения. Мейбелл уже исполнилось семнадцать, она очень гордилась приставкой «honorable» перед своим именем и высоко задирала носик по этому поводу. А также по любому другому, и таких поводов у неё набиралось до полусотни каждый день. Достопочтенная мисс Филлис, её сестра на год младше, была довольно симпатичной, но не столь бойкой девочкой, и из-за этой черты характера она всегда оставалась в тени сестры-заводилы. Так же по-разному девочки повели себя при известии, что Хилари станет их мачехой. Мейбелл демонстрировала раздражение, досаду и нетерпимость, вела себя грубо и вызывающе до тех пор, пока на её выходки не обратил внимание Ларри. Он говорил с приёмной дочерью наедине, но по тому, как присмирела Мейбелл после этой беседы, стало понятно – Лоуренс Торнтон довёл до её сведения, что в случае необходимости выбирать предпочтёт свою невесту юной задаваке, к тому же не родной ему по крови. Филлис не стала ставить отца перед таким выбором – или, может быть, ей было безразлично. Хилари расстраивалась, натыкаясь на спокойную вежливость девочки, которая, несмотря на форму, была не менее надёжной преградой на пути к сердцу Филлис, чем вызывающая агрессивность Мейбелл.

Леди Марджори старалась успокоить ещё молодую мачеху, не имеющую практического опыта в обращении с детьми. «Дорогая, просто дай им время привыкнуть к тебе. Когда Мейб и Филли поймут, что ты не заставишь Лоуренса разлюбить их, они станут помягче». – говорила она. Хилари только вздыхала в ответ. Она привыкла управлять взрослыми, хорошо знающими меру своей ответственности; а взрослых в этом поместье осталось не так уж и много. Ларри начал писать новую автобиографическую книгу о себе, любимом, под названием «Весь мир у моих ног», и с ним стало практически невозможно общаться. Тело его находилось возле компьютера, а мысли витали недостижимо далеко. Выходил он из творческого транса только ради того, чтобы в очередной раз обменяться со своим агентом, Грегом Чалмерсом, оскорблениями, стимулирующими их обоих; эти беседы выводили Хилари из себя. Женщина вообще впадала в раздражённое состояние всё чаще, и сменялось оно только на более худшее – беспросветную депрессию. Сначала Хилари по два-три раза в день звонила в Сидней; но дела у «Орти инкорпорейтед» под руководством Джеда Макмиллана шли хорошо и не требовали её пристального внимания. Лоуренс предлагал ей заняться подготовкой к свадьбе. Однако Хилари отказалась от пышной церемонии, а самые необходимые приготовления заняли у неё и леди Марджори всего неделю. Хилари Орти и Ли Лоуренс Торнтон должны были пожениться в последнее воскресенье декабря. Разрешение на брак было получено, платье невесты сшито, гости приглашены. Не находя объяснения злости и неудовлетворённости, переполнявшей её, Хилари Орти записалась на приём к психоаналитику. А тот порекомендовал ей заодно обратиться и к специалисту другого профиля.

Нет, сегодня ему определённо не писалось. Даже сюда, за закрытые двери кабинета, просачивалась удушливая атмосфера, заполнившая дом. Всеми членами семьи овладело довольно странное, по правде говоря, настроение. Нельзя сказать, чтобы они отрицательно относились к предстоящему бракосочетанию одного из них, совсем нет. Или что им, например, не нравилась невеста. Хилари легко наладила контакт с каждым – недаром она приобрела первые навыки менеджмента, будучи шести лет отроду. Но улыбки всё равно оставались натянутыми, а радость – вымученной; и Ларри не видел способа это исправить. Пытаясь развеселить всех, он сам себе казался шутом на похоронах, главной плакальщицей на которых была сама Хилари. На вопросы о самочувствии она отделывалась объяснениями, что у неё болит голова, в постели невеста была скучной и неинтересной, засыпая сразу, как только Ларри отодвигался от неё. Кроме того, Хилари начала много есть, и всё это вместе взятое беспокоило Ларри. Когда у него находилось достаточно времени, чтобы подумать о своей невесте.

Нарыв прорвался во вторник после обеда, когда в дверь кабинета сына постучала леди Марджори, настолько обеспокоенная, что даже нарушила главное правило – не мешать Лоуренсу в «запойные периоды».

– Ларри, – остановившись возле стола, леди Марджори терпеливо ждала, пока не произойдёт метаморфоза – пустые глаза медленно заполняло тепло возвращающейся бог знает откуда мысли.

– Ларри, у нас проблемы, – не переводя дыхания, она доложила, что Хилари, похоже, основательно принявшая «для храбрости», плачет в своей комнате и заталкивает вещи в чемоданы, собираясь вернуться в Австралию.

– Она говорит, что ты совершенно не уделяешь ей внимания, и если тебе интересно моё мнение по этому поводу, я думаю, что…

Ларри не стал дослушивать мать. Истеричность совсем не была в характере Хилари, и если она действительно готова заказывать билеты на самолёт, что-то и впрямь неладно в Датском королевстве.

Невеста не просто плакала, она рыдала в три ручья. Эти ручьи стекала по щекам, оставляя дорожки в тональном креме, а водостойкая тушь превратилась в расплывшиеся под глазами синие болотца.

Натренированный общением с леди Дайаной, Лоуренс безошибочно диагностировал истерику у женщины, стоящей на коленях на кровати. Тут же разинул крокодилью пасть, демонстрируя кое-как затолканную одежду, чемодан.

По части психиатрии Лоуренс Торнтон уже вполне мог защищать докторскую диссертацию. Он не стал тратить время на уговоры, женщина всё равно не услышала бы его, поглощённая своими переживаниями. Намочив полотенце для рук ледяной водой из-под крана, Лоуренс выжал его над головой Хилари.

Молодая женщина завизжала и тут же начала икать. Её прелестный носик распух почти вдвое и напоминал по цвету воздушный шарик ко дню святого Валентина; лицо в целом выглядело неописуемо.

Взяв невесту под руки, Ларри отвел её в ванную; спустя десять секунд оттуда донёсся пронзительный крик ужаса – Хилари Орти прежде всего была женщиной.

На приведение себя в порядок ей потребовалось не более пяти минут – сказывался жизненный опыт бизнес-леди; но Ларри готов был ждать и дольше. И чтобы чемодан не наводил Хилари на крамольные мысли, жених набросил на разверстую пасть плед с кресла.

Вернувшаяся из ванной Хилари выглядела изумительно – бархатистая персиковая кожа, нос почти того же оттенка, умело подкрашенные глаза. Глянув на чемодан, женщина нервно засмеялась.

– Извини, дорогой, но я уверена, что так будет лучше. Я привыкла брать на себя ответственность за свои ошибки, выживу и сейчас. Лучше отменить свадьбу, чем обрекать вас обоих на мучительную неопределённость в течение всей жизни.

Ларри Торнтон только ошеломлённо моргал. Вроде все слова были знакомыми, но смысл исчезал, как только они складывались во фразы.

– Хилари, солнышко, что произошло? Я ничего не понимаю. Что значит – «обрекать на неопределённость»? Кого это – нас обоих? Ондрада имеет к твоему решению какое-то отношение?

– Ларри, зачем ты меня мучаешь? – с лёгким упрёком проговорила женщина. – Если ты пришёл сюда, значит, всё знаешь. Откуда? Тебе позвонил доктор?

– Ты была у врача, милая? – встревожился Торнтон. – Что с тобой, ты заболела?

– Я забеременела, Лоуренс. Сама не знаю, почему.

Мужчина хмыкнул.

– Не знаешь, отчего появляются дети?

– Не знаю, почему именно сейчас. Я много раз забывала про контрацепцию и была почти уверена, что бесплодна.

Лоуренс нежно взял руку невесты, поднёс её к губам и с чувством поцеловал.

– Но, дорогая, из-за чего ты так расстраиваешься? В каждой нормальной семье должны быть дети. Ну, появится наш малыш раньше, чем через девять месяцев после свадьбы. Сейчас этим уже никого не удивить.

– Ты ничего не понял, Ларри, – женщина вырвала руку. – Я не знаю, кто отец.

У Лоуренса Торнтона совершенно не светски отвисла челюсть.

– Не знаешь, кто…

– Им с равным успехом можешь быть как ты, так и Майкл.

– О, Боже! – до Лоуренса начало постепенно доходить, из-за чего она так убивалась.

– Я не какая-нибудь жадная до денег потаскушка, – отрывисто заговорила Хилари. – Я не собираюсь обманывать тебя.

– Что происходило во время того похищения? И было ли похищение вообще? Или мне досталась малопочётная роль рыцарствующего идиота на белом осле?

Против воли Хилари усмехнулась – так красочна была картина, нарисованная им.

– Почему ты ничего не захотела мне рассказывать? – настаивал Ларри.

– Потому что тебя это не касалось.

– И сейчас не касается?

Мисс Орти вздохнула.

– Сейчас, пожалуй, да. Но я ничего не жду от тебя, – торопливо добавила она. – Никаких обязательств. Я уеду, и мы забудем про эту досадную ситуацию.

– А если в тебе МОЙ ребёнок?

Хилари развела руками.

– Ну, извини. Я не гадалка, видеть спрятанное не обучена.

Лоуренс Торнтон встал, подошёл к окну, заложив руки в карманы.

– Нет, так не пойдёт. Мы поступим по-другому. Мы поженимся, как и собирались. Родится ребёнок, получит фамилию Торнтон и будет расти в нашей семье. В конце концов, здесь уже есть две не родные мне девочки и я их искренне люблю. А если проблема отцовства особенно замучает нас, мы сделаем генетический анализ.

Хилари не сводила со спины жениха взгляда.

– Ты не боишься, что он окажется сыном Майкла?

– Это сын? – Лоуренс обернулся.

Склонив голову, Хилари прислушалась к себе.

– На этой стадии ещё ничего не известно, но уверена, что да.

Ларри пожал плечами.

– Чей есть, тот и есть. Какая разница? К тому же я уверен, что правильное воспитание может победить наследственность.

Он подошёл к Хилари, сидящей на кровати.

– И ещё одна мелочь. Сущий пустяк. Я люблю тебя и не намерен терять из-за предрассудков, неважно, твоих или моих.

Слабая несмелая улыбка начала появляться на губах Хилари.

– Чёрт побери, я уж думала, ты никогда этого не скажешь!

Глава 47

Сегодня ей приснилась Лоретта, и Ларри с трудом растолкал её, вопящую во сне от ужаса, но продолжающую, тем не менее, упорно цепляться за сон. Со стороны сводной сестры Ондрады было свинством явиться в сновидение Хилари именно в том виде, какой её выловили из бассейна в ночь гибели: в какой-то прозрачной тряпке, через которую просвечивало голое тело, уже слегка подёрнутое плесенью, с распущенными волосами, шевелящимися, будто живые, над её головой, с призрачно-зеленоватым лицом утопленницы и широко раскрытыми безжизненными глазами. Рот Лоретты открывался и закрывался, но губы не двигались, когда она говорила, и оттого больше всего напоминала куклу чревовещателя.

– А знаешь, – мёртвые глаза Лоретты смотрели в упор на Хилари Торнтон, такую, какой она была в этом сне, – совсем незадолго до смерти я обнаружила ужасно забавную вещь: я, оказывается, была беременной. Я долго думала – от кого; только в последнее время я занималась одним твоим братом и Люком, но Люк по-нормальному не мог. Так что это был ребёночек Энди. Как ты думаешь, когда я умерла, он попал в рай? Ладно, можешь не отвечать, откуда тебе-то это знать.

Привидение помолчало; а Хилари только задыхалась в безмолвном ужасе. Поскорей бы проснуться! Но у Лоретты Йорк было настроение поговорить.

– Я никогда не хотела быть матерью – такая ведь канитель все эти соски-пеленки! Но убить этого малыша я бы не смогла. Я думала о нем как о своём сыне, маленьком таком хорошеньком сыночке. Если б не моя смерть, он вырос бы вместе со мной; я назвала б его Энди – в честь папы. Я убила твоего брата, забрала жизнь у Анджело, но я вернула бы в этот мир новую жизнь. Как ты думаешь, когда твой ребёнок умрёт и тоже попадет в рай, они смогут там подружиться? Мой Энди очень хороший.

– Не говори так о моем малыше! Он должен жить! – кричала Хилари, просыпаясь в объятиях Ларри.

– Что за чёрт, – ворчал муж, укачивая её, – и когда это наказание началось? Во всём виновата проклятая цыганка…

Хилари Торнтон хорошо помнила, с чего это началось. Точнее, с кого. Они отмечали Рождество в большой компании на ранчо известной актрисы, отошедшей от дел. Помешанная на оккультизме хозяйка дома имела свои представления о том, как развлекать гостей. Одному Локи ведомо, где она отыскала эту гадалку; даже если дама и не являлась представительницей славного бродяжьего племени, выглядела она очень колоритно. Хилари не знала, что гадалка наворожила другим гостям, потому что, услышав произнесённое нараспев: «Сосуд и пустой, и полный, но больше пустой; ребёнок внутри и живой, и мёртвый, но больше мёртвый», она упала в обморок, и Ларри отнёс её в спальню наверх. Муж провел рядом всю ночь, держа её за руку; но Хилари словно сковал изнутри лёд. Это правда. Она носит внутри себя смерть. Живые дети на этом сроке уже шевелятся, бьют ножкой, но Альберт был слишком ленив. Один-два слабых толчка в начале, и больше ничего, кроме выпирающего живота, не напоминало Хилари о её беременности. Однако живот рос.

А потом начались эти сны. Они приходили к ней два-три раза в неделю – отец, мать, Анджело, иногда Джеффри и Лукас Йорк… жертвы и палачи, сами ставшие жертвами.

Автобиография Ларри наконец увидела свет и, словно в насмешку над рушащейся личной жизнью, пользовалась таким спросом, что «Топ Букс инкорпорейтэд» уже дважды выпускала дополнительный тираж. Чтобы окончательно застолбить за своим клиентом место на пике читательской популярности, Грег Чалмерс развернул грандиозную рекламную кампанию. Лоуренс читал лекции в местном университете, разъезжал по всем штатам ради встреч с читателями, участвовал в шоу и благотворительных мероприятиях.

Теперь Хилари встречалась со своим мужем так редко, что почти успевала забыть от отъезда до приезда его лицо. Роды начались тоже в отсутствие Ларри, за полтора месяца до положенного срока.

Спустя три часа после того, как зазвонил мобильный телефон в его кармане, Лоуренс Торнтон стоял на коленях у постели жены. Хилари, совершенно обессилевшую, только что привезли из операционной, и выглядела она далеко не лучшим образом. Ларри не слишком вслушивался в заумные объяснения специалистов, он понял только одно: роды проходили настолько тяжело, что пришлось прибегнуть к кесареву сечению. Его жену всю порезали на ломтики, как ветчину, подаваемую к завтраку. Ребёнок был помещён в специальный бокс для недоношенных, но шансов выжить не имел никаких. Проклятая гадалка оказалась права – Альберт Торнтон родился и живым, и мёртвым, но больше мёртвым. Хирург в ренселерском госпитале впервые в жизни извлек из чрева роженицы анацефала – человеческое существо с редчайшей аномалией развития. У Альберта не оказалось верхней части черепной коробки, и пластическая хирургия была здесь бессильна, даже в случае, когда отец, как Лоуренс Торнтон, готов был выложить любые деньги за жизнь новорождённого.

– Берт, Берт… – рука Хилари хаотично шарила по одеялу, пока не встретилась с рукой мужа. – Он жив?

– Да, дорогая, жив, – не кривя душой, прошептал Ларри. Его сыну ещё оставалось от нескольких минут до семи часов существования в этом мире.

Хилари забылась тяжёлым сном, под завязку нафаршированная обезболивающим. А вот когда она проснётся, ему придётся начать лгать.

Глава 48

– Ох, боже мой, дорогая, мы так сочувствуем вам! – в унисон прощебетали две разряженные девицы, в своё время упустившие шанс стать спутницами жизни Ли Лоуренса Торнтона.

– Как это странно… – с глубокомысленным видом завела первая.

– …да, ведь у Торнтонов никогда не рождались больные дети, – поддержала подруга.

Леди Хилари Торнтон молча кивнула, глядя пустыми глазами сквозь них. Чувствуя, что парфянские стрелы уходят в «молоко», дамы сменили направление удара.

– Вы так плохо выглядите, дорогая…

– Вам надо следить за собой, леди Хилари. Могу порекомендовать своего косметолога, он просто творит чудеса с немолодыми женщинами…

Муж наконец-то заметил беззвучное шевеление её губ и поспешил на выручку. Уведённая от злобно «соболезнующих» дам, в холле Хилари вцепилась в лацканы атласного смокинга Ларри.

– Я не могу, не могу больше! – с надрывом зашептала она. – Все здесь радуются тому, что «нахальная чужачка» была поставлена на место. Им нет дела до моего Берта, и до моих переживаний – тоже нет! Я – враг, и этим всё сказано.

– Малышка, – Ларри старался разжать сведённые судорогой пальцы, – мне кажется, ты преувеличиваешь. Многие из гостей – вполне приличные люди, мама дружит кое с кем из них…

– Ты такой же, как они, – Хилари разочарованно отвернулась. – Уходи.

– Милая…

– Убирайся! – завизжала женщина, топая ногой. – Не хочу с тобой разговаривать! Оставь меня в покое!

Хлопнув дверью, она выбежала на улицу. Ларри с минуту смотрел на дверь, а после пожал плечами. Если хочет, пусть побудет одна. Никуда она, в конце концов, не денется, не пойдёт же пешком домой. Погуляет полчасика в саду и вернётся.

К сожалению, Хилари Торнтон пришла в голову именно эта экстремальная идея; но, в отличие от Ларри, она не обдумывала практической возможности пройти пешком тринадцать километров до поместья в вечерних туфлях на высоком каблуке. Она просто пошла.

Ещё видны были огни Ренселера за спиной, когда на шоссе остановилась тёмная машина, из-за руля выскользнул мужчина, одетый в простые джинсы и футболку, и молча пошёл рядом с беглянкой.

Хилари повернула голову, собираясь так рявкнуть на прилипалу, что он приклеится к асфальту по крайней мере до утра. В её положении были некоторые преимущества – у неё не осталось ничего, что можно было ещё потерять. Но слова злобной отповеди застыли на губах.

– Привет, – очень тихо проговорил мужчина, – можно мне просто побыть с тобой?

Эти слова словно вытолкнули затычку из переполненной ванны эмоций Хилари. Женщина ступила в раскрытые объятия своего ночного спутника и зарыдала.

К вечеру следующего дня Лоуренс Торнтон взвинтил себя до предела. Воображение рисовало пропавшую жену убитой, искалеченной, изнасилованной и оставленной умирать где-нибудь в придорожной канаве. Хилари вполне была способна так отплатить ему за резкие слова, сказанные накануне. Жена просто исчезла с вечеринки, в то время как все остальные гости были в наличии. До поместья она не добралась, а может, и не собиралась.

– Паааап… – на диване перед телевизором сидела Филлис, изводя отца одним своим присутствием.

– Чего тебе?

– А вдруг она от тебя сбежала?

– Тебе бы этого хотелось, конечно, – огрызнулся отец. Дочь-подросток – ещё то испытание даже для такого понимающего родителя, каким считал себя Лоуренс Торнтон.

– Я видела мужика, с которым она крутила роман, когда жила ещё в Австралии. Чёрненького такого, – Филлис критически осмотрела отца с ног до головы. – Он красивее.

– Спасибо тебе, – с чувством проговорил отец. – Я всегда могу рассчитывать на твою лояльность.

Дверь коттеджа скрипнула, и оба – Ларри и Филлис – автоматически взглянули на часы. Четверть седьмого.

Сознавая отвратительность своего поведения, Ларри выскочил в холл и набросился на жену:

– Хилари, где ты была целые сутки, чёрт побери?! Ты, что, не понимаешь, как все тут перепсиховали? Мама безостановочно пьет сердечные капли и… Что ты делаешь?

Он проследовал за женой, словно притягиваемый магнитом, в гостевую спальню. Не говоря ни слова и даже не взглянув на мужа, Хилари достала из бельевой комнаты чемоданы, с которыми полтора года назад прибыла в «Шелтер оф лав», дабы разделить с Ларри Торнтоном «радости и испытания».

– Хилари? – сбавил тон муж.

Молодая женщина мазнула по его растерянному лицу беглым взглядом.

– Я решила, что нам следует какое-то время пожить раздельно. И мне, и тебе есть что обдумать, взвесить, а есть ли смысл затягивать этот брак.

Слова ничтожны описать шок верного и, в общем-то, довольного своей семейной жизнью мужа при подобном заявлении.

– Что? Что? – демарш половины не укладывался в его сознании. – Почему?

– Я пришла к выводу, что ты меня не понимаешь.

– Я не понимаю? Я?! А кто же тогда…

– Любимая, – дверь спальни приоткрылась, – я подумал: может, тебе надо помочь?

Торнтон посмотрел на вошедшего. Мелькнула мысль, что события сегодняшнего дня, пожалуй, надолго отучат его удивляться чему бы то ни было. На заднем плане тихо охнула Филлис.

– Ондрада, какого чёрта вы делаете здесь? Не терпится быть арестованным по не закрытому ещё делу о похищении?

– Не было никакого дела, – австралиец самым гнусным образом подмигнул супругу Хил. – Спроси хотя бы мою подругу. Этой ночью она приняла решение переехать ко мне. Жаль только, что мой сын умер.

– Это был МОЙ сын, Ондрада! – закричал Лоуренс, подступая с кулаками к давнему сопернику. – И не смей утверждать, что моя жена и мой ребёнок…

– Ой, да заткнитесь вы оба! – отчётливо проговорила Хилари. Женщина выглядела совершенно спокойной, лишь неестественно возбуждённо блестели глаза. – Что вы делите мёртвого ребёнка? Твой, мой – какая разница? Для кого теперь имеет значение, кто его зачал? Уж точно не для Берта. Дайте ему спокойно спать, – оставив чемодан на кровати, Хилари с достоинством покинула дом, и прошло немало времени, прежде чем мужчины сообразили, что на этот раз она бросила их обоих.

Глава 49

– …Слухи о возбуждении бракоразводного процесса Ли Лоуренс Торнтон также не подтверждает, – человек с газетой медленно повторил вслух последние прочитанные им строки и вновь застыл, глядя на буйство весны за окном невидящими глазами.

В комнате он был не один, и девушка лет семнадцати, в старомодном платье с кружевным воротником, с интересом подняла взгляд на отца.

– Правда не подтверждаешь? А почему? Неужели тебе всё ещё не надоело играть в эту странную игру «Найди меня»?

Ли Лоуренс Торнтон криво усмехнулся уголком рта.

– Я не ищу её больше, ты же знаешь. Если она хотела быть найденной, за полгода могла дать о себе знать. Но и развестись с пропавшей без вести женщиной я тоже не могу.

– Крепко она вас обоих взяла за… – девушка приостановилась, – за то место, которого у девочек не бывает.

– Дочь, – предостережение звучало в голосе Лоуренса, но Филлис с молодым легкомыслием отмахнулась от него.

– А помнишь, как рвал и метал этот, второй… Майкл, кажется, – Филлис слегка лукавила, имя красивого австралийца она запомнила хорошо, а его фотография, распечатанная из Интернета, лежала спрятанной в учебнике биологии. Решение стать морским биологом Филлис Торнтон приняла, узнав, что самое лучшее место для изучения этой самой фауны – Большой Барьерный риф, не так далеко от Сиднея. В следующем месяце она собиралась подавать документы в университет. Всё чаще, разглядывая себя в зеркале, Филлис Торнтон задавалась вопросом: сумеет ли она привлечь внимание любовника своей мачехи? Она считала себя вполне современной девушкой, и прошлое Майкла Ондрады только прибавляло ему шарма в её глазах.

Отец, стоя у окна, снова вздохнул, и Филлис помотала головой, возвращаясь мысленно в комнату. С ним надо что-то делать… ещё бы знать что.

– Пап, может, ты заведешь себе женщину? Просто так, без обязательств? Ты ведь ещё молодой…

Лоуренс с ужасом обернулся.

– Когда ты успела вырасти, крошка Филлис? В твоём возрасте полагается мечтать о прекрасных принцах и флёрдоранже.

– Я своё отмечтаю, папа. Может, ещё и замуж выйду за твоего ровесника или даже постарше. Хочешь, я покажу тебе твой паспорт с датой рождения?

– Мне тридцать четыре года, дочь. Не ошибся? – Лоуренс с иронией посмотрел на Филлис. – Могу я хотя бы на годик взять перерыв от бурных романов – настоящих и вымышленных?

– Без гормонов жить не интересно, – отрезала девушка.

– Эксперт! – Лоуренс засмеялся. Но тут же ужасная мысль заставила его поперхнуться. – Филлис Голуэй Торнтон, учтите, мне ещё рано становиться дедушкой!

Дочь посмотрела на него снисходительно.

– Папа, наука в области контрацепции сделала большой шаг вперёд. К тому же я планирую построить карьеру до вступления в брак.

– Ах да, морской биолог! Куда планируешь поступать? Калифорния, Флорида?

– Папа, ты сядь, – Филлис успокаивающе взяла Ларри за руку, и тот немедленно ощутил желание выпить, чтобы смягчить удар, который дочь явно припасла для него.

– Что такое?

– Папа, я хочу учиться в Австралии.

Последовало долгое молчание, потом Лоуренс как-то беспомощно огляделся.

– Я, пожалуй, действительно сяду, – он перешёл к дивану, уселся, сгорбившись. – А теперь вопрос по существу: какого черта ты там забыла?

Всем своим милым личиком Филлис Торнтон излучала упрямство.

– Очень хороший университет, превосходное качество образования.

– Я ненавижу эту страну. Она выпила из меня все соки. Хочешь – поезжай. Предупреждаю сразу: выйдешь там замуж – на мои посещения не рассчитывай.

– Как скажешь, папочка, – добившись желаемого, Филлис превратилась в само смирение. Интересно, что сказал бы отец, узнав, что она твёрдо вознамерилась выйти замуж за Майкла Ондраду? Впрочем, рано ему об этом знать. Ещё запрёт её по старинке под домашний арест…

– Значит, я могу поехать недели на две, на три разведать ситуацию на месте? Университет Магуайри имеет очень хорошую репутацию, но я не привыкла верить на слово.

Несколько излишне худощавая женщина, одетая в поношенную чёрную футболку и джинсы, прошла босиком по покрытой росой зелёной траве к коровнику. Волосы на её голове были завязаны в простой «хвост» и закрыты бейсболкой. Ненакрашенное лицо – совершенно спокойно. В пять часов, сразу после восхода, она вот уже четыре месяца каждое утро доила своих красавиц. Две коровы – и молока было более чем достаточно. Ей хватало малого, остальное молоко она дважды в день относила в гостиницу в километре от её дома. Четыре километра пешком – чтобы услышать звенящую чистоту воздуха швейцарских Альп. Слова приветствия и прощания с милой семейной парой, держащей гостиницу – все потребности в человеческом общении этим удовлетворялись. Как и полгода назад, женщина не хотела больше ничего.

Она погладила корову по носу с коричневым пятнышком.

– Доброе утро, дорогая.

Глава 50

В апреле Ли Лоуренс Торнтон переквалифицировался. Благородно размеренная жизнь успешного писателя надоела ему до чёртиков. Раньше он мог в течение полугода или даже дольше бродить по разным уголкам планеты, чувствуя себя подобно беременной женщине – зреющий в голове сюжет заменял ему младенца в утробе. Онслушал разговоры в парках, наблюдал сценки в магазинах, метро, на улицах, читал газеты – и накапливал материал, который потом умело встраивал в ткань повествования. И вдруг неожиданно, с наступлением первой весны без Хилари, материал перестал быть его слугой, он превратился в господина. Подслушанное, увиденное, прочитанное отказывалось подолгу храниться на полочках памяти, требовало оценить его и поделиться – немедленно, пока горячо, пока актуально – с другими.

Именно в эти дни загадочного творческого кризиса на него вышел продюсер крупной радиосети. С предложением вести свою программу для молодёжи. О мечтах, путешествиях, самореализации, важности семейных уз – обо всём, что волнует молодое поколение и что хотело бы ему передать поколение повзрослевшее. Свободу выбора тем для Ли Торнтона никто не ограничивал.

Программы выходили в эфир раз в неделю, по четвергам после десяти часов вечера. Каждый выпуск длился тридцать минут, с учётом звонков слушателей – иногда и такое случалось, иронически ухмылялся Торнтон. Он, разумеется, скромничал, его передачи слушали, их ждали, хотя и не вся Америка и даже не вся Индиана замирала у радиоприёмников, затаив дыхание. Ли Торнтон разговаривал с думающими людьми, панки, неонацисты, поколение граффити не были его аудиторией.

Вести передачи ему помогала милая женщина-звукорежиссёр по имени Сейбл, о которой Лоуренс долгое время ничего не знал. Он не спрашивал, она не откровенничала. Но ночные эфиры шаг за шагом сближали их – и до чего же здорово было узнать, что в прошлом Сейбл не было ничего яркого, выдающегося, запоминающегося! Ни мужа-дипломата, расстрелянного террористами, ни отца-миллиардера и собственной промышленной корпорации, отнимающей всё время от личной жизни. Ранний брак, двое детей, развод из-за различных планов на будущее, проживающий в другой части североамериканского континента бывший муж-бухгалтер, давно уже устроивший свою жизнь. Вся неяркая биография Сейбл давала основания считать, что так же спокойно эта жизнь и завершится. Окончательно вырастут и разъедутся дети, Сейбл останется одна в своём домике, так и работая на радио на полставки звукорежиссёром, а свободное время будет посвящать волонтёрской деятельности в местном доме престарелых или приюте для животных. И Сейбл Джейкобс будет полностью счастлива, и городок Ренселер в штате Индиана.

Глава 51

Как ни хотелось Филлис Торнтон прямо с самолёта прыгнуть в такси и отправиться к офисному зданию, где располагалась компания Майкла Ондрады «Ондрада Эвиэйшн», но сопровождающая её тётка – леди Гизела Торнтон – не позволила бы свершиться такой глупости. Гизела была очень практичной женщиной, тщательно составляла и строго следовала составленным планам. О заселении в кампусе Университета Магуайри, в корпусе, предназначенном для будущих абитуриентов, она договорилась заранее, так что весь свой первый день на австралийской земле Филлис чинно расхаживала под дорожкам кампуса под надзором тётки. И второй тоже. Развлечением стала небольшая экскурсия, проведённая для них студентом старшего курса по поручению строгой дамы из приёмной комиссии. На четверг была назначена встреча Филлис и леди Гизелы с ректором университета, надлежащим образом уведомлённым о желании титулованной девицы из Америки стать студенткой его прогрессивного учебного заведения. Среда оставалась свободным днём. Вот почему именно на неё Филлис Торнтон запланировала свой побег.

Не сентиментальным вечером у камина, не в тоскливом подпитии в сомнительном баре, а в самом разгаре рабочего дня Майкл Ондрада перебирал старые фотографии. Только они хранили память о Хилари. Хилари Орти, Хилари Торнтон… ну нет, фамилию Торнтон она, если была жива, носила до сих пор лишь по ошибке. Жива ли? Майкл не раз задавал этот вопрос своей интуиции – и не чувствовал ничего. Ни скорби, ни трепета. Исчезновение Хилари перестало быть новостью уже давно, заслонённое более горячими событиями. Пропала и пропала. Расшевелить репортёров могло только обнаружение её самой или её трупа. Или требование выкупа от похитителей. Только никакие похитители не станут медлить так долго. Вывод: Хилари прячется по своей воле.

– Я её ненавижу, – тоскливо проговорил вслух Майкл. И сам засмеялся. Он? Её? Можно ли ненавидеть собственную руку? Свою печень, свой аппендикс, в конце концов…

– К черту всё, – молодой мужчина захлопнул крышку ноутбука и встал, собираясь отправиться домой. Снова застыл в задумчивости у окна. Но ведь кто-то же должен знать о местопребывании Хилари! Может, она сообщила его Торнтону, этому своему мужу-недоделку? Подобная мысль посещала Майкла и раньше, он приезжал к Ли Торнтону и под угрозой избиения требовал рассказать, где Хилари. Какая-то мелкая девчушка разняла их в тот раз, а Торнтон ещё имел наглость крикнуть вслед – мол, узнаешь, где Хилари, передай ей, что муж хочет встретиться для обсуждения развода. Дерьмо. Он никогда не понимал, что нельзя развестись с женщиной, если она стала частью твоей кровеносной системы. Ты простишь ей всё – убийство, предательство, измену – и будешь любить её такой, какой полюбил однажды в потоке застывших машин на улице Ньюкасла.

– Стефани, я уезжаю, – вызвав звонком секретаршу, Ондрада даже не глянул на неё. – Срочного ведь ничего не было?

– Срочного ничего. Только девушка из университетской газеты приехала взять интервью.

– Не помню такой договорённости, – Майкл удивился.

– Её и не было, – подтвердила Стефани Кингсли. – Девушка просто пришла и говорит, ей очень надо.

Майкл Ондрада вышел в приёмную. Светленькая девушка действительно находилась там, она вскочила при его появлении.

– О, мистер Ондрада, я… можно задать вам…

– Нельзя, – мужчина в раздражении дёрнул головой. – Запишитесь у секретаря, сейчас у меня нет времени.

– Я не могу ждать, – пискнула девушка, округляя и без того не маленькие глаза. – Я потом уеду.

– Ваши проблемы.

Девушка побежала за ним, нагнала у установленного в коридоре кофейного автомата.

– Пожалуйста! Вы не помните меня?

– Детка, – Майкл мельком посмотрел на худенькую надоеду, – я обладаю плохой памятью на лица.

– А на фамилии?

– Тем более, – отрезал он, уже наполовину миновав раздвигающиеся двери.

– Торнтон! – в отчаянии выкрикнула малышка, оставшаяся в коридоре. – Моя фамилия Торнтон, Ли Торнтон – мой отец!

Фотоэлементы двери перестали улавливать движение, и сходящиеся створки больно ударили мужчину по плечам. Тот странно дёрнул головой.

– Что? – проговорил шёпотом.

– Это правда! – Филлис повысила голос, словно Ондрада уличил её во лжи. – Мой отец был женат на Хилари Орти!

– БЫЛ женат? – мужчина посмотрел на неё через пол-коридора глазами больной собаки.

– Ещё женат, – неохотно исправилась Филлис.

Майкл Ондрада вернулся к ней, стоявшей возле питьевого фонтанчика. Повращал головой, разминая шею – Филлис услышала отчётливый хруст.

– Я умею делать массаж, – глядя себе под ноги, тихо предложила она. – Я часто массирую плечи отцу, когда он засиживается над своими рукописями.

– Что вы от меня хотите, леди? – перебил её Майкл. Со своим измученным видом и растрёпанными волосами он выглядел таким красивым, что Филлис Торнтон хотелось плакать. Она окончательно растерялась.

– Ни… ничего… извините, пожалуйста…

При виде сморщившейся, ещё полудетской мордочки в душе Майкла что-то дрогнуло. Он потёр ладонью лицо.

– Ладно, я понял. Но ведь была какая-то причина, по которой вы разыскали меня.

– …хотела посмотреть на вас… – почти беззвучно шепнула девушка.

– И специально для этого прилетели в Австралию?

– Я в университет поступаю, – и опережая нелестный для неё вопрос, рвущийся с губ Майкла, добавила. – Мне уже исполнилось восемнадцать.

Мужчина её мечты криво усмехнулся.

– Ребёнок! У меня нет никакого опыта общения с детьми.

– Так приобретите его! – неожиданно для самой себя, с интонацией Мейбелл, бойко предложила девушка. – Пригласите меня куда-нибудь.

– Покажите паспорт! – потребовал Майкл Ондрада, не собираясь верить малолетке на слово. Девушка подчинилась. Перелистывая плотные странички с водяными знаками, Майкл задумался. Он потерял Хилари, наваждение всей его проклятой жизни, из-за Торнтона. Хочет ли он сейчас отомстить этому лордику-янки? Соблазнить девчонку не составит никаких проблем, вон какими смотрит на него щенячьими глазами…

– Хорошо, – решился он. – Едем гулять. Как тебя зовут-то, маленькая?

Глава 52

– Где ты была, Филлис Голуэй Торнтон? Позволь напомнить, что ты находишься под моей ответственностью…

– Тётечка, тётечка, милая, я гуляла! Сидней – такой красивый город! Такой живой! Я просто без ума от него, тётя!

– Ты – безнадёжная провинциалка, Филлис. Это проходит. Не смей снова исчезнуть без предупреждения! И я не шучу.

– Расскажите мне, мисс Филлис, почему вы приняли решение обучаться в университете Магуайри? – ректор смотрел на девушку перед ним очень доброжелательно, но та все равно краснела и заикалась.

– А…

– Племянница много читала о вашем университете, и поскольку её интересует морская флора и фауна, мы решили начать выбор учебного заведения… – боевым тоном начала отвечать за неё леди Гизела.

Ректор рассеянно улыбнулся ей.

– Это лестно мне слышать, мадам. Но я предпочёл бы узнать мотивы самой мисс Филлис. Ей учиться в университете.

Гизела Торнтон гневно фыркнула, потом так же яростно уставилась на племянницу:

– Ну, ты слышала, что сказал этот человек! Отвечай!

«Чтобы избавиться от такой опекунши, можно и дальше Австралии убежать, да хоть в Россию», – ректор старался улыбкой подбодрить краснеющую и бледнеющую девушку. Когда Филлис заговорила, голосок у неё оказался довольно приятным.

– Я очень, очень хочу учиться в вашем университете! У меня ужасно важная причина… но она… личная…

Леди Гизела ещё раз внимательно осмотрела племянницу. И промолчала.

– Садитесь, скорее! – Майкл подхватил её в назначенный час в двух кварталах от университетского кампуса, как девушка и просила. Для связи с ним Филлис тайком от тётки приобрела сотовый телефон и теперь жила в постоянном страхе, что та его обнаружит. Уехала бы она домой в Ренселер, что ли… Конечно, Фил не рассчитывала, что ей позволят остаться в Сиднее до начала семестра, даже если будет издан приказ о её зачислении в университет. Отец потребует, чтобы она приехала в Америку за вещами, книгами и так далее. Одна мысль о том, чтобы полгода не видеть Майкла Ондраду, приводила Фил в ужас. Страсть к любовнику своей мачехи захлестнула её с головой. Девушка ничего не хотела знать о нем – ни прошлого, ни настоящего, только принадлежать ему целиком и полностью.

– Куда поедем? – с насмешливой, даже немного злой усмешкой Майкл осмотрел её. – Да вы хорошеете с каждым днем, малютка!

Филлис отчаянно покраснела от удовольствия. Говорить она не могла. Майкл протянул ей бутылку с питьевой водой и решил за неё:

– Поехали в Китайский сад. Там довольно мило, по крайней мере, девушкам нравится.

Он водил туда девушек! Других девушек, кроме неё. Филлис глотнула воды, вдохнула и немедленно поперхнулась. У неё хватило благоразумия, забыв о ревности, позволить Майклу стучать по её спине, пока кашель не прекратился. Предложенное место заранее вызвало у неё неприязнь, но оказалось, что невозможно не восхищаться Чайниз-Гарден на южной оконечности Дарлинг-Харбор. Фантастическая красота! Скалы, дорожки, водопады, бережно и аккуратно вписанные в природу прелестные домики. Несколько портило прогулку хмурое настроение Майкла, он думал о чем-то своём и на сияние в юных глазах Филлис реагировал слабо.

Беседа оживилась после того, как она присели за дегустацией зелёного чая в чайном домике, и официант-китаец с бесчисленными поклонами оставил их наедине. Филлис Торнтон предпочла бы поговорить о зарождающихся отношениях между ними, однако Ондрада интересовался другим, и девушка не осмелилась ему перечить.

– И как они жили?

– Нормально жили, – Филлис вздохнула, – ничего особенного. Многие пары так живут.

– Не ссорились?

– Ой, конечно, бывало. У Хилари такой тяжёлый характер, она нетерпеливая и вредная на язык. Сначала отца это забавляло, потом он начал огрызаться.

– Хилари никогда не говорила, что ошиблась, выйдя за него замуж? – допытывался Майкл.

– Ну откуда я знаю? – скорчила рожицу Филлис. – С чего бы мачеха стала со мной откровенничать? Она вообще не обращала ни на меня, ни на Мейб никакого внимания. Мы были для неё доставшейся вместе с мужем мебелью.

Ондрада было открыл рот, собираясь вступиться за честь женщины, но решил не усугублять список своих грехов заведомой ложью. Хилари Орти и правда детьми не интересовалась. Совсем как он. Разве что детьми от неё, от Хилари.

– …а когда она забеременела и у неё начались ночные кошмары, совсем житья не стало. Отец почти не спал, бабушка нервничала. Весь мир начала вращаться вокруг леди Торнтон.

– Да, это она умеет, – одобрительно кивнул Майкл, и Филлис почувствовала острую ненависть к пропавшей без вести мачехе.

– Слава Богу, что она исчезла, – неприязненно закончила девушка. Она боялась, что Майкл разозлится на такое её высказывание, но он только сонно взглянул на неё.

– И что, за полгода никаких вестей? Где она может быть? Как к этому относится ваш отец?

– Он мечтает, чтобы она никогда не возвращалась! – выпалила Филлис. – К отцу наконец-то вернулся здравый рассудок. Пусть бы эта женщина пропала или умерла, или ещё как освободила его! Отец сможет жениться на своей подруге, она милая и очень хорошая…

Холодное осуждение прозвучало в голосе её спутника:

– Так он даже полгода не смог хранить ей верность? Сраный сукин сын. И Хил тоже дура, прячется где-то, лишь бы не смотреть правде в глаза.

Майкл Ондрада встал, сигнализируя об окончании их прогулки. Они вернулись к кампусу молча – Майкл не хотел говорить, Филлис не решалась. Он отъехал сразу, как только девушка выскользнула из его машины, не попрощавшись, ни словом не намекнув на возможность следующей встречи. Остаток дня Филлис Торнтон горько проплакала.

Глава 53

Несмотря на более чем полуторагодовое отсутствие действительной владелицы корпорации в её рабочем кресле, Джеду Макмиллану даже в голову не пришло перебраться в кабинет Хилари. Мисс Орти может находиться там, где ей угодно – отдыхать в Монако, жить с мужем в Америке, восстанавливать душевное равновесие в Швейцарии; но он, Джедедия Макмиллан, отвечает за обеспечение работой нескольких сотен служащих, за рост акций «Орти инкорпорейтед», за то, чтобы принцесса имела возможности для её путешествий. Не его дело задумываться, конечно, но что станет с корпорацией, если Хилари так и не заведёт детей? Джеду было уже под семьдесят. Станет ли Клинтон так же преданно оберегать её интересы? Нет, тут бояться нечего, пока дело принадлежит Хилари. Но вот уже сутки, как Джеду не давала покоя мысль о её муже.

До получения анонимки Лоуренс Торнтон был для Джеда Макмиллана бледной далёкой тенью. Сочетаясь с ним браком, Хилари вместе с супругом подписала составленный юристами «Орти» брачный контракт. Это положение было введено в устав ещё основателем корпорации, дедом Хилари. Ни один владелец контрольного пакета акций не мог вступить в брак, если специальным договором не оговаривалось отсутствие всяких прав супруга претендовать на эти акции в случае смерти владельца. Акции могли перейти к наследнику по крови, и только. У нынешней хозяйки корпорации своих детей не было, других родственников – тоже. Если Хилари так и умрёт бездетной, «Орти» будет расформирована, а все деньги от продажи имущества перейдут в благотворительные фонды. На этом и закончится история трёх поколений.

Джед даже думать отказывался о таком исходе. Хилари обязана, просто обязана родить ребёнка – хотя бы из уважения к памяти предков. Любым способом она должна вновь забеременеть, пока не станет слишком старой для этого. Кто станет донором спермы – ему лично, Джеду, начхать. Её американский муж или какой случайный любовник…

В анонимке, оставленной у швейцара на имя Джеда, было напечатано на обычном листе офисной бумаги: «У Лоуренса Торнтона есть любовница. Он хочет дождаться смерти жены и захапать её денежки. Требуй развода». Подписью таинственный доброжелатель пренебрёг.

Так-так, размышлял Джед. Есть любовница. В целом, не удивительно. Нормальный мужчина терпеть фокусы Хилари Орти вряд ли будет. Исчезнуть на полгода без всякого предупреждения, чтобы разобраться в своей жизни и обнаружить её подлинный смысл. Любой муж в такой ситуации скажет – «пожалуйста, дорогая, разводись и медитируй, хоть до старости». И тем не менее, с Лоуренсом Торнтоном придётся поговорить.

К Торнтону Джед отправил сына. Он не хотел знать, какие способы убеждения будет использовать Клинтон, но цель, поставленная перед младшим Макмилланом, была проста: привезти подписанное Торнтоном прошение о разводе. Клинт справился с задачей, на скупой вопрос отца «Трудно пришлось?» – только пожал плечами. Нет. Ему даже показалось, что Лоуренс Торнтон был счастлив, что появился некто, взявший на себя решение его проблем.

Леди Гизела Торнтон была обеспокоена. Целую неделю уже юная Филлис выказывала все признаки разбитого сердца. Она никуда не уезжала из кампуса, лежала на кровати, то обнимая подушку, то поливая её слезами, а чаще делая и то, и другое одновременно. При этом Филлис не выпускала из руки сотовый телефон, которым неизвестно как и когда обзавелась. Однако никто не звонил ей, и она никому не звонила. На сообщение, поступившее из ректората, что она зачислена в университет, Филлис отозвалась новым взрывом рыданий. На предложение тётки вернуться в Америку – цеплялась за кровать и снова рыдала. Леди Гизела поняла, что придётся признаваться брату мужа в том, что она не доглядела за его дочерью.

Лоуренс от нового удара судьбы просто онемел.

– За что, Господи? Гиз, что это значит – отказывается уезжать и ревёт? Ты можешь дать ей трубку? С ней невозможно разговаривать? Охренительно! Вот неделька выдалась! Сначала чокнутый Макмиллан с его бумагами, теперь ты. Гиз, что я могу сделать?

– Предлагаю оставить её тут, – хладнокровно предложила родственница Филлис. – Помереть с голоду ей не дадут. Проревётся и перейдёт к какой-нибудь полезной деятельности. Или утопится в Сиднейской бухте.

Лоуренс помолчал, похоже, всерьёз обдумывая мысль.

– Гиз, ей всего восемнадцать. Она влюбилась, думаешь? В студента из местных?

– А я почём знаю, – огрызнулась леди Гизела. – Прилетай и спроси её сам. Заодно узнаешь у декана, можно ли порезать кровать автогеном на куски, если не получается оторвать от неё абитуриентку.

За дни беззаботного молчания любимого мужчины Филлис не меньше тысячи раз воспроизвела в памяти все детали их последнего свидания, практически канонизировала Майкла Ондраду и обвинила себя в черствости души и распутстве. Он, конечно, обиделся… она обидела его… Пальчик сам собой уже нажимал памятные цифры.

– Майкл… вы больше не будете со мной разговаривать? Никогда-никогда?

– Привет, детка, – голос мужчины был переполнен жизнерадостностью. – Как настроение? Почему не буду?

– Ну… вы не звонили…

– Ах, это! Очень был занят, малышка, – Майкл практически не покривил душой, за эту неделю он провернул весьма важную аферу.

– Мне надо возвращаться в Америку…

– Неужели? – судя по голосу, эта новость не отбила у него аппетита. – Ну пока, до встречи.

– Я ещё не уезжаю… пожалуйста, можно мы встретимся с вами? – Филлис почти ненавидела свой писклявый тон, переполненный слезами. – Можно, я приеду к вам домой?

– Ни в коем случае! То есть… того… лучше кафе какое-нибудь…

Филлис поспешила согласиться, пока он не передумал.

К её удивлению, смущению и возмущению, тётка загородила собой дверь.

– Ты никуда не пойдёшь без меня, юная леди. Особенно на встречу с мужчиной. Если бы у него были честные намерения, он бы приехал познакомиться с твоими родственниками. А такие вот встречи украдкой ведут к появлению внебрачных детей. Думаешь, я не слышала, как ты вешалась ему на шею? Что с ним не так? Он женат?

– Нет, не женат, – племянница обжигала её яростными взглядами. – Но я вас всё равно не познакомлю. Не раньше, чем мы объявим о помолвке.

– Идиотка, – леди Гизела с презрением отвернулась, подошла к бару налить себе шерри, – неужели ты думаешь, что отец позволит тебе… Эй, ты куда? – Филлис Торнтон уже простыл и след.

Во время звонка дочери Торнтона Майкл Ондрада находился в лифте, поднимаясь к приёмной Джеда Макмиллана. Тот встретил его настороженно, хотя мог и вообще не принять, сославшись на отсутствие договорённости о встрече.

– Давненько вы не появлялись здесь, мистер Ондрада, – Джед даже пожал руку Майклу. Он очень, очень мечтал о наследнике для корпорации Орти, а кто там разберёт эту Хилари с её бесчисленными романами!

– Не видел смысла, – без улыбки пояснил Майкл. Глаза его были усталыми. – Однако сейчас до меня дошла неподтверждённая информация, что Хилари скоро может возвратиться. Как только оформит развод и поставит точку в своём американском недоразумении.

Джед нахмурился.

– Снова завели себе здесь осведомителей? Кто на этот раз?

– Не поверите, – Майкл ослепительно ухмыльнулся ему. – Ваш сын. Не напрямую, конечно, я всего лишь умею делать выводы. Клинт летал в Америку, в те края, где живет Торнтон – я проследил билеты, которые он заказывал. Там обращался к местному нотариусу. На среду для него заказан билет в Швейцарию. Хилари там скрывается, да?

– Вы не думаете, что торопить события не следует?

– Я их полгода не торопил! – взорвался Майкл. – Я почти рехнулся, пока она всё принимала и принимала решения! Макмиллан, я больше так не могу.

– Ну какое вы имеете к этому отношение? – Джед испытывал одновременно сочувствие и досаду. Хилари и вправду здорово потрепала нервы парню.

– Джед, – Майкл непроизвольно понизил голос, – я знаю, что она родила этого ребёнка от меня.

Макмиллан дёрнулся. А Майкл продолжал исследовать его слабость.

– Мальчик не выжил. Но это означает, что ни я, ни она не бесплодны. Мы можем родить детей с Хилари. Они мне уже снятся по ночам – два сына и дочка. Джед, я должен с ней встретиться. Вы знаете, сколько времени я её люблю. Надеюсь, что она уже поняла, какой ошибкой был этот её американец, и готова другими глазами посмотреть на меня.

Джед нахмурился, раздумывая – в его исполнении это выглядело устрашающе, поджал губы, пригладил на затылке волосы.

– Я могу передать ей от вас письмо. Вы знаете, как Хил относится к нарушению её границ. Если вы приедете без приглашения, будет хуже. Я сам ни разу не ездил туда, только Клинтон. Он говорит, что ей хорошо в полном уединении. Что она стала спокойнее и глубже. Неудивительно! – засмеялся он. – Шесть месяцев в обществе одних только коров!

Майкл поднялся.

– Я привезу письмо вечером. Как только сейчас проведу последнюю встречу. Обрезаю хвосты прошлого перед шагом в будущее.

Филлис встретилась с похитителем её сердца возле Сиднейской оперы, добравшись до неё на такси. Увидев Майкла Ондраду ещё издали, она побежала. Вот только мужчина не сделал ни шагу навстречу ей. Он стоял, прислонившись к фонарному столбу, засунув руки в карманы брюк, и наблюдал за её приближением.

– Майкл! – девушка немного задыхалась. – Господи, как я рада видеть вас!

– Привет, малышка, – мужчина рывком отделился от столба. – Ты так сильно соскучилась?

– Очень! Очень, – Филлис кусала нижнюю губу и смотрела на него сумасшедшими глазами. Под этим взглядом Майкл чувствовал себя неуютно. Сегодня ему придётся похоронить все надежды девочки на роман с ним. Милая, юная, наивная, она была ему совершенно не интересна.

– Давай пройдёмся, – не дожидаясь ответа, Майкл двинулся вправо по аллее. Фил потащилась рядом с ним.

– Ну, какие новости? – бодрость в голосе Майкла была слегка наигранной. Но Филлис этого не замечала, вся во власти кружащих её чувств, она отрабатывала за обоих актёров.

– Вам неприятно встречаться со мной, да? Я знаю, неприятно. В прошлый раз я сказала, что эта женщина, моя мачеха…

– Успокойся, – предупреждающе проговорил мужчина рядом. Девушку несло.

– Нет, я правда так думаю, что она не нужна моему отцу, что она всё только испортила! И этот её ребёнок…

– Это был мой ребёнок.

Когда смысл сказанного достиг взбудораженной головы Филлис, та резко остановилась.

– Что?

Ондрада хмуро смотрел на неё.

– Какого чёрта тебя принесло в Австралию, дочь Лоуренса Торнтона? Папа прислал разведать, как много мне известно об исчезновении Хилари? Тогда лети скорее, передай, что не больше, чем ему. Она нас обоих обставила.

– Но как? – девушка, не сознавая этого, плакала. Майкл скрипнул зубами и отвернулся, лишь бы не видеть этих блестящих дорожек на её щеках. Он все-таки не был законченным мерзавцем.

– Дурочка, я люблю её. И только её – все эти годы. Даже когда она пинала, лгала, гнала меня.

– Я выбрала неправильный образ, – совершенно серьёзно подытожила Филлис Торнтон.

Не веря ушам, Ондрада к ней повернулся со слабой улыбкой.

– К тебе возвращается способность думать, малышка?

Глаза Филлис блеснули.

– Моё имя – мисс Голуэй Торнтон, и никаких исключений. Особенно для вас.

Глава 54

Въехав во двор маленького хозяйства, водитель автомобиля заглушил мотор. Он знал, чего ожидать ему – сразу никто не прибежит, движимый любопытством. Нужный человек подождёт, посторонний уедет. А воров здесь не водилось уже две сотни лет.

Закончив доение, хозяйка вышла из коровника. Она бегло улыбнулась приехавшему издалека, но сначала отнесла в дом ведёрки. И вышла снова во двор, приблизилась к машине, протянула водителю стакан тёплого молока.

– Здравствуй.

Клинтон Макмиллан, жмурясь от удовольствия, пил. Попадая на территорию Хилари, он ощущал, как странным образом меняется его восприятие мира. Спешке здесь места не было.

– Привет и тебе, воплощение Далай-ламы.

– Глупенький, – женщина протянула руку в окошко автомобиля, взъерошила волосы Клинтона. Потом стянула белую косынку со своих собственных волос.

– Какие новости?

– Джед снова жалуется на давление и просится в отставку. Пожалей его, он уже стар.

– А ты? – они понимали друг друга с полуслова.

– Один я, думаю, такую ответственность не потяну. Ты ещё не готова?

– Уже скоро, наверное, – Хилари, прищурившись, смотрела на заходящее солнце. – Я начинаю чувствовать себя живой. И беспокойной. Прислушиваюсь к звукам, не могу погрузиться в медитацию. Ты привёз мне проблемы, да?

– Письмо. От адвокатов Ларри Торнтона.

Женщина перевела взгляд на Клинтона.

– Давай, – помолчав, проговорила она. Прочитала официальное заявление о разводе на плотной гербовой бумаге. Постояла молча, прислушиваясь к себе в поисках ощущения, что рушится мир. Мир не рухнул, так, слегка шевельнулась черепаха под ногами трёх слонов.

– Пусть будет так. Теперь мне незачем возвращаться в Америку.

Клинтон взял следующий предмет с заднего сидения.

– Это от Ондрады.

Вот теперь Хилари удивилась:

– От кого? Откуда он узнал, что ты встречаешься со мной?

Клинтон пожал плечами. Женщина начала с интересом потрошить тонкую и весьма небольшую по размерам бандероль.

– Ты слушал – она точно не тикает? – Хилари в изумлении уставилась на содержимое посылки. Двухсотграммовая плитка её любимого горького шоколада. И всё? Ни письма, ни сопроводительной записки.

– Забавно. Что он хотел этим сказать?

Макмиллан откровенно ухмыльнулся.

– Ну, ты же женщина – сшей пальто к этой пуговице.

Хилари откусила кусок от целой плитки, задумчиво разжевала его. Снова глянула на почти не двигающееся солнце. Увидев в его красноватом диске все ответы на главный вопрос, она улыбнулась:

– Хорошо. Пусть приезжает за мной. Во вторник после обеда я буду готова начать новую жизнь.

Примечания

1

«Удар милосердия» (франц.) – последний удар, которым приканчивают противника

(обратно)

2

Джейн Фонда – известная американская актриса, создавшая собственные методики для снижения веса

(обратно)

3

Вы говорите по-французски? Вы меня понимаете? (франц.)

(обратно)

4

безжалостная ведьма (англ.)

(обратно)

5

Джеки Стюарт, Грэхем Хилл, Никки Лауда, Элио д'Анжелис, Айртон Сенна и многие другие из перечисленных в романе гонщиков «Формулы-1» существовали или существуют на самом деле, равно как и руководители команд, конструкторы болидов. Приведённые события и даты в части, не касающейся главных героев романа, подлинные (примеч.автора)

(обратно)

6

Фамилия Хантер означает по-английски «охотник»

(обратно)

7

Майк Хаммер – «крутой» сыщик, герой серии детективных романов американского писателя Микки Спиллейна

(обратно)

8

Как ваши дела? – Всё хорошо, большое спасибо. – Вы мадам Строумер? Не правда ли? – Да. Вы… (франц.)

(обратно)

9

Помогите мне! (англ. и франц.)

(обратно)

10

Пожалуйста, скажите Жаку, что меня увёз Мишель (франц.)

(обратно)

11

В тексте десятой заповеди, в частности, говорится: «…не возжелай жены ближнего твоего…» (Вторая книга Моисеева – Исход)

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***