Мне оставалось.... [Ани Самвеловна Оганесян] (fb2) читать онлайн

Часть 1.

Жизнь это огромный дар. Мы воспринимаем это как должное, и не задумываемся о том что все это может в один миг закончится. Я всегда думала, что еще есть много времени и я еще успею. Но как оказалось, жизнь штука непредсказуемая, ты ей мечты, а она хочет душу.

За неделю 5 обмороков, это уже не девичьи мучения по любимому, это уже повод пойти на прием ко врачу.

– Мне очень жаль, – сказал доктор, снимая очки с уставших за день глаз.

– Сколько? – совершенно холодным голосом сказала я.

– Под нашим наблюдением, здесь в больнице, 6 месяцев.

– А при условии моего отказа?

– Три месяца, максиму.

– Спасибо доктор, я пожалуй пойду.

– Постойте, может вы все же останетесь?

– Сдаться в плен людям в белых халатах, и упустить последние минуты? Нет спасибо.

– Но я вас все же попрошу через три месяца прийти снова на обследование.

– Если не сдохну то обязательно. До свидания.

– До свидания.

Знаете, что чувствует человек, которому осталось 90 дней. Я вам скажу, в начале вас обуревает ненависть. Вы начинаете ненавидеть все что вас окружает, все ваше нутро высказывает таким образом свой протест. Вы идете по улице и во всех окружающих замечаете некую ухмылку. Все ''говорят'' вам: “ты умрешь, а мы продолжим жить”. Внутри меня бушевала война, моя война с осознанностью и принятием всего случившегося.

На втором этапе вы ощущаете власть. Мне нечего уже терять. И я могла делать все что хотела, все что раньше было под запретом моральных принципов и уголовного кодекса. Я ощущала себя безумно крутой. Я могла убить кого-нибудь, или ограбить банк. К моменту вынесения приговора я бы уже вряд ли дожила бы. Я беспробудно пила, начала курить, меня это уже не могло убить так же быстро как эта чертова болезнь.

Мне оставалось 60 дней.

На 59-ый день меня отпустило, и начался третий этап – Воспоминания.

Я проснулась ранним утром, как всегда, сварила себе крепкий кофе и вышла на балкон, навстречу холодному октябрьскому ветру. Я весь этот день провела гуляя по городу, по паркам, по местам моего детства, вот сквер где я первый раз поцеловалась в 15 лет. А в этот кинотеатр я ходила с отцом. А в этом пруду кормила уток с мамой. Я бродила так до глубокой ночи, пока наконец не поняла, что ветер уже режет мои кости. Быстрее всего добираться до моего дома можно через мост. Я пошла по мосту.

– Что за? Эй парень – на краю моста стоял парень, на вид лет 30 в темном плаще.

Мой голос слегка напугал парня и он обернулся.

– Парень не глупи, что ты делаешь? Зачем? – я пыталась как можно спокойнее поговорить с ним.

Парень повернулся посмотреть кто ему мешает покончить с жизнью.

– Поговорить? О чем? Как я дошел до этого состояния?

– Ну можем и про это, если хочешь.

– Зачем это тебе?

Я ни секунды не задумываясь перешла на его сторону через перила, и теперь меня отделяли от смерти 20 метров падения в ледяную воду, а не 59 дней.

Парень явно был шокирован таким поведение.

– Что ты делаешь?

– То же что и ты? А что тебе можно, а мне нет?

– Тебе то это зачем?

– Просто за компанию, ни идти же тебе в ад одному.

Какой ад? Иди обратно я все равно прыгну.

– Постой, хорошо прыгай, но Просто когда твой труп найдут и выяснят что я была здесь, возникнут вопросы.

– Ладно, но я все равно это сделаю.

– Да ради Бога, потом я уйду и делай со своей жизнью все что захочешь.

Он перелез через забор, и помог мне. Мы стояли облокотившись о перила моста и я была спокойна, потому что он был в безопасности.

– Я не хочу …. Не хочу жить без нее, понимаешь я не могу без нее жить.

– Послушай парень если тебя бросила девушка не нужно так мучиться и кончать с жизнью, ты этим ничего не изменишь.

– Она меня не бросала. Господи я не могу так жить. Не хочу

– О чем ты говоришь??

– Два месяца назад, я поссорился со своей девушкой, наговорил ей черт знает, что, я даже так не думал, но был зол поэтому слова вырывались сами по себе. Мы были на вечеринке наших общих друзей, я выпил слишком много и мне мерещилось что она флиртует с братом моего друга. Они разговаривали даже не знаю о чем, она ему мило улыбалась, одним словом у меня поехала крыша. Я приказал ей собираться, она смотрела на меня такими глазами словно видела меня первый раз. Она кричала и просила, чтоб я не садился за руль, а я ее даже не слышал. Я силой втолкнул ее в машину, сам сел за руль, и со всей дури надавил на газ. Мы мчались с огромной скоростью. Она молила меня сбавить газ, но во мне бушевал адреналин вперемешку с дикой злостью. Я орал на нее говорил, что она шлюха, и стоит поманить как она побежит за первым встречным. Я так на самом деле не думал, я просто был зол. Она плакала. Ее слезы меня разрывали пополам, потому что я видел, как она напугана, и не понимает почему я ее обвиняю. Мы ехали слишком быстро, и я не заметил грузовик.

Я открыл глаза уже в палате, у меня дико болела голова, а руки были все в каких-то проводах. Ко мне подошла медсестра, и спросила, как я себя чувствую, и не кружится ли у меня голова. А я только и кричал о ней, пытался встать и осматривал эту стерильную комнату, в поисках нее.

Врачи меня успокаивали, а я только и делал что, кричал. Ко мне подошел главврач и сказал, что она умерла. Удар был слишком сильный, и она скончалась не приходя в сознание. Я не знаю, что говорил дальше врач, внутри меня словно что-то взорвалось. Я испытывал тупую боль, и пустоту. Это сложно объяснить словами, ничего не понимал, проклинал себя за то что не уберег единственного человека которого любил всем сердцем. Я ненавидел себя и эти минуты мне казались вечностью. Я молил всех святых известных человечеству чтоб они вернули ее, я кричал от боли как ребенок. Я надеялся, что сейчас появится дьявол и попросит меня продать ему душу в замен на ее жизнь. И знаешь я бы продал и душу и жизнь, лишь бы она снова посмотрела на меня. В такие моменты у человека появляется вера в Бога и Черта, в такой момент тебе все равно чью помощь принять, и какую цену заплатить, важно, чтоб этот человек жил. Я рыдал уткнувшись в подушку, потом мне сделали укол и я уснул.

– Мне очень жаль – ему было больно.

– Я больше не хочу жить. Я хочу к ней.

– И ты думаешь она тебе будет рада?

– Что ?

– Ты думаешь он будет рада увидеть тебя?

– Я… Я хочу к ней в каком бы мире она не находилась.

– А ты уверен, что попадешь прямо к ней?!

– Я убил ее, – он говорил это слишком тихо.

– Ты никого не убивал это несчастный случай.

– Если бы я не выпил, если бы не приревновал если бы не гнал как Шумахер, она была бы жива.

– Да и ты бы не стоял здесь на краю моста.

– Да, она была бы жива.

– Что имеем не храним потерявший плачем, – ненавижу это выражение, но этот парень был живым доказательством его актуальности.

– Что прости?

– А то, что ты козел, любишь человека, а сказать ему это каждый день тебе сложно? Делаешь все чтобы не показаться слабым, нежным и ранимым, ты же мужик, а вам же нельзя говорить о своих чувствах, ты же брутальный, вы же завоеватели. Совершив роковую ошибку ты пришел на этот мост в надежде избавить себя от ответственности сделанного тобою выбора. Тебя страшит не жизнь без нее, а принятие факта того что из-за твоей роковой ошибки ее больше нет.

– Это вышло случайно,– он выкрикнул эти слова словно от них зависел вынесенный мною приговор.

– А я не говорю, что ты этого хотел, но раз ты остался жить, значит так хотела она.

– Ты о чем, только не говори мне сейчас о том что такова воля Бога и Судьбы.

– Послушай. Представь на мгновение что в момент аварии она решила, что не может позволить тебе умереть. Поверь у человека, стоящего на границе всегда есть выбор, а что если ей позволили выбрать кому в этой аварии выжить тебе или ей? Что если она настолько сильно тебя любила что, дала тебе второй шанс, шанс Жить.

Парень смотрел на меня как на сумасшедшую, но клянусь вам я в жизни не была уверенна в том что сказала в этот момент.

– Какой шанс? Ты что из психушки сбежала? Ты слышишь, что ты говоришь?

– А ты? Ты пришел покончить с жизнью, потому что уверен что встретишь ее во всех других мирах, но может она спасла тебя не для того чтобы ты прыгнул с моста.

– Да, и для чего тогда?

– Пусть это и на грани фантастики, но я предпочитаю верить в то что, в момент вашей аварии на границе со смертью перед ней встал выбор кому из вас вернуться, и она не колеблясь выбрала тебя.

– Да чтобы я мучился?

– Нет дурак, чтобы ты жил. Она тебя любила, и твоя жизнь была важнее чем ее. Пойми истинная любовь это не смазливые признания в любви, ни романтический ужин, это не требование дорогих подарков, не принадлежность эксклюзивных прав друг на друга, это простоя жизнь. День когда ты встаешь раньше и готовишь ей кофе, то когда она кормит тебя куриным бульоном когда ты болеешь, то когда ты держишь ее руку, когда она смотрит свой любимый фильм с печальным концом, это простой поцелуй в лоб и крепкие объятия перед выходом из дома. Любовь это когда одним взглядом можно все понять и знать, что делать. Это полная свобода выбора и никаких рамок. И еще это безоговорочное решение умереть чтобы ты жил.

– Я не понимаю тебя.

– А меня ненужно понимать. Я хочу, чтобы ты нашел в себе силы простить себя за тот вечер. Это непросто но она, я уверенна тебя простила. Она наверняка хочет видеть, как ты снова будешь счастлив, как снова начнешь жить, и тебе не время сейчас умирать, ни сегодня ни в этот вечер. Парень, не глупи. Тебе дарован уникальный шанс жить, поверь есть люди кому это не светит уже больше никогда.

Я не знаю, как из меня выходили эти слова, но я честно не хотела, чтобы он сделал этот шаг. Знаете просто когда ты сам на этой границе начинаешь ценить такие мелочи как возможность проснуться рано утром.

– Ты правда думаешь, что она меня простила?

– Я уверена в том что меньше всего на свете, она хочет смерти того кого любила. Поставь себя на ее место.

– Я бы отдал все чтоб она посмотрела на меня.

– Знаешь парень, прости себя, твоя смерть не изменит ничего, это ее не вернет, но это причинит боль твоим близким, а они не виноваты в том что все сложилось именно так. Но твоя смерть причинит еще больше боли, тем кто тебя любит, и тем кому ты еще можешь помочь. Не глупи. Я неплохо разбираюсь в людях, и вижу, что ты парень не плохой, просто тебе нужно простить себя самому.

– Господи, кто ты такая? Ты что посланница с небес?

– О, не так пафосно, прошу тебя, просто Кира.

Он улыбнулся,

– Я Макс.

– Ну что же Макс, давай выпьем.

Мы пошли в ночной бар, время два часа ночи, мне оставалось 58 дней.

Часть 2.

С того злополучного дня прошла неделя. Я гордилась собой, и видимо это был четвертый период Доброта. Я спасла чью-то жизнь. Я конечно понимала, что возможно после того как мы попрощались, он пошел и прыгнул с моста, или вскрыл себе вены. Но я успокаивала себя тем что в тот момент я смогла его отговорить от этого шага. Утро было прохладным, но солнечным, я стала заниматься медитацией, это придавало мне внутреннее спокойствие и гармонию с внешним миром, и признание факта своих дней. И для себя я решила, что эти 50 дней я проведу так же как и всегда, буду медитировать, гулять, рисовать. Я спасла парня и попросила его простить себя, и продолжить жить. Но сама никак не могла простить себя за то что совершила однажды я сама. Моя история не была такой печальной, мы просто расстались, без причин без ссор нас просто больше не стало.

Чтобы хоть как-то отогнать эти мысли еще на пару дней. Я решила пойти в соседнее кафе позавтракать. Иногда можно завтракать в кафе, за красиво накрытым столиком, и с обслуживанием высшего уровня.

Это кафе открылось два года назад, меня привлекали запах свежей выпечки и кофе, и французский интерьер: маленькие круглые столики, всегда цветы на столе, бледно-розовые скатерти, огромные окна, виды Парижа и окрестностей на стенах, и всегда французские песни. Именно здесь я впервые попробовала настоящие французские круасаны без начинки с клубничным вареньем, и свежим кофе. Знаете это удивительное сочетание, нет ничего вкуснее свежеиспеченных круасанов. Еще именно здесь я навсегда влюбилась во Францию, в ее лавандовые поля, его легкость и свободу. В его любовь и страсть, здесь я знакомилась с французской попсой и авторскими песнями. В первые периоды здесь звучала песня Sebastien Roch Au bar de jess, я не знаю почему я в нее влюбилась, но мне казалось, что эта песня очень искренна и в ней очень много страсти, песни Helene Rolles, с их глубиной и чувственностью. Сегодня на удивление никого еще не было, я зашла в кафе и словно очутилась во Франции, звучала легкая музыка, в воздухе пахло свежим кофе и апельсинами. Я поздоровалась с хозяином, Мсье Патрик француз, ему было лет 60, добрый и всегда в белой рубашке серых брюках и подтяжках, я обожала его, в нем кипела жизнь и страсть к выпечке.

– Доброе утро Мсье Патрик,

– О, доброе утро Кира, вы очаровательны.

– Спасибо, как вы поживаете, прохладно сегодня.

– Да, осень нас не щадит, хотите кофе? И еще круасаны они только что из духовки.

– С большим удовольствием,

– Я вам сейчас сам все принесу присаживайтесь около камина.

Кафе находилось в отдельном здании, постройки конца 60-х гг. Большие окна и высокие потолки. Стены бледно-желтого цвета, увешанные видами Франции, в дальнем углу был камин, а возле камина стоял столик для двоих, я любила этот столик, бывало я приходила сюда почитать, или просто порисовать.

Мсье Патрик принес мне свежий кофе и круасаны, и присел рядом со мной.

– Давненько вас не было видно Кира, надеюсь у вас все в порядке?

– Да Мсье Патрик, были кое-какие проблемы, но сейчас все хорошо.

– Я рад за вас.

В этот момент прозвенел дверной колокольчик, и Мсье Патрик отправился встречать гостя. Я же погрузилась в свои мысли.

– Привет, до боли знакомы голос. Я обернулась и увидела Макса, господи он жив, подумала я.

– Макс, ты живой, не знаю почему я так сказала.

– Да Кира. Я живой, с улыбкой ответил он мне.

– Как ты здесь?

– По правде сказать, я искал тебя.

– Меня? Что опять решил спрыгнуть с моста и пришел чтоб я тебя отговорила?

– Нет Кир, я пришел тебя поблагодарить. Я могу присесть?

– Ой да прости, присаживайся,

Он присел передо мной и я только сейчас при дневном свете разглядела его синие глаза, и морщинки вокруг глаз. Но в глазах было спокойствие и меня это очень обрадовало.

– Ну так что случилось?

– Ты спасла мне жизнь в тот вечер, и я очень много думал о том что ты мне сказала, и о том какие могут быть последствия одного неверного шага. О том что может и правда это был ее выбор, и что может и правда в такие моменты такое возможно.

– Я рада тебя видеть. – Честно я была рада его видеть, потому что это значило что я спасла ему жизнь, и то что моя жизнь имеет хоть какой – то смысл и хоть какую – то цель.

– Ты слышала, что я тебе говорил

– Да прости.

– Что-то случилось. Ты в порядке?

– Да теперь уже точно.

– Могу я тебя кое о чем попросить?

– Да конечно

– Ты бы смогла со мной кое – куда сходить?

– Куда?

– Просто не спрашивай и пойдем.

Мы вышли на улицу. Ветер усиливался, но солнце светило и было комфортно. Мы шли по улицам, по паркам, говорили о всякой ерунде. Марк на самом деле был приятным парнем, и я все больше гордилась тем что, смогла остановить его от того шага. И не будь во мне войны моих демонов я бы смогла его полюбить.

Мы шли по самым разным улицам, разговаривали о детских воспоминаниях, о мечтах. Но через пол часа мы встали перед воротами городского кладбища.

Я посмотрела на него и поняла, как трудно ему перейти этот порог.

– Я прихожу сюда уже две недели каждый день, на меня уже смотрят как-то странно. Я не могу заставить себя пойти к ней. Пожалуйста, зайди со мной.

– Пойдем, я взяла его за руку, и чувствовала с какой силой бьется его пульс.

Мы шли по аллеям, я просматривала могилы, в уме проговаривая (Светлая вам память). Я смотрела как Макс подходит к могиле своей девушки, он стоял возле нее и не мог приблизится ни на сантиметр.

– Макс, послушай, просто сделай шаг, она здесь, она ждет тебя, пожалуйста, подойди.

– Я не могу, – еле сдерживая слезы сказал Макс

– Макс, пожалуйста, ради нее сделай один шаг.

Я не знаю каких ему это стоило усилий, и что он сам себе говорил, но ему нужно было просто сделать один шаг.

– Привет малыш, – он упал на колени.

– Малыш прости меня. Я так хочу тебя сейчас обнять, я так хочу, что бы ты посмотрела на меня. Господи я не знаю, как мне с этим жить, малыш я не могу. Мне хочется, чтобы ты сейчас окликнула меня и сказала, что все это всего лишь сон. Прости за мои последние слова. Я не думал так, я не хотел, чтобы самыми последними словами сказанными мною тебе будут эти слова, прошу тебя услышь меня. Я люблю тебя.

Макс был подавлен, но все его слова освобождали его, я не хотела ему мешать, потому что эта история не моя. Это история большой любви той у которой нет вечности, но было мгновение. Эта любовь которая оставила след на Земле. Иногда, есть истории которые должны закончится именно здесь и именно сейчас. И как бы больно вам не было, это должно произойти. В мире ничто не вечно, завтра будет солнце, но оно не то что было вчера. Нельзя жить словно это просто черновик, и есть еще много времени чтобы все исправить. Жизнь прекрасна тем что конечна. Возможно вам есть что сделать или что-то сказать, но вы ждете каких то немыслимых идеальных условий и лучшего времени. Но время не становится лучше, оно просто уходит. Макс никогда не думал, что потеряет того кого, любит больше всего на свете, и я никогда не думала что один мой неверный шаг приведет к катастрофе. Макс сидел у могилы, и молчал, он ждал, ждал прощения.

Я видела его мучения, и понимала, как ему больно.

– Прости его, пожалуйста, я ведь знаю, что ты его любишь, а это значит, что ты его уже простила. Ты ведь знаешь его, дай ему шанс снова жить. Я не знала тебя, но знаю Макса, он готов был кануть в бездну лишь бы знать, что ты его простила. – не знаю почему я просила это от человека которого нет, но я была уверенна что она меня слышит.

И я знала, что она его простила, потому что в эту самую минуту на могилу села белоснежная бабочка, а знаете ли бабочки в октябре это редкость.

– Кира посмотри?

– Это всего лишь бабочка Макс

– Нет, это она

– Что?

– Это она, мы с ней видели таких бабочек этим летом когда ехали к моим родителям в пригород, и она еще тогда сказала, что хотела бы стать бабочкой в следующей жизни.

– Значит она тебя простила. Пойдем Макс

– Спасибо, про себя сказала я. Она была здесь.

Мне оставалось 49 дней…

Часть 3.

– Может выпьем, после долгого молчания сказал Макс.

– Я не против.

Неподалеку от городского кладбища находился весьма мрачный бар. Видимо его открыли чтобы людям было где утопить свою боль от потери.

Мы сели за дальний столик, заказали виски, и тут не знаю почему я начала говорить.

– Четыре года назад, я познакомилась с Давидом. Это было начало весны, в центральном парке, я тогда только начала рисовать пейзажи, и так как именно оттуда открывался прекрасный вид мои ноги сами меня привели туда.

Четыре года назад Центральный парк.

В начале весны хотя в наших краях сложно определить когда это самое начало наступает. Потому что либо холодно, либо сразу жарко. Но сегодня выдался в поистине теплый и солнечный денек, я устроилась в самом конце парка откуда открывался удивительный вид на город и на парк в целом. Я уселась поудобнее на скамейке, я запаслась огромным количеством крекеров и кофе. Рядом со мной сидела молодая девушка с ребенком, который так и норовил стащить у меня карандаши, но это был такой милый малыш что я не могла его ни поругать ни косо посмотреть.

После нескольких подходов к моим карандашам малыш переключился на птиц, которых было предостаточно. Я не замечала ничего вокруг, и того что ко мне надвигается не что что изменит последующие два года моей жизни я конечно не имела никакого представления.

– А ты здорово рисуешь. – сказал мне чей-то голос позади меня.

– Спасибо. – слегка обернувшись сказала я. На меня смотрели серо-зеленые глаза, и клянусь я в них даже утонула на мгновение.

– Меня кстати Давид зовут

– Рада за вас.

– И ты не скажешь мне своего имени?

– Нет

– О, неужели у тебя настолько жуткое имя. Я не верю.

– А вы всегда разговариваете даже если собеседник вас не слушает?

– Нет, просто когда собеседник, а точнее собеседница любовь всей моей жизни то я могу говорить, как радио не переставая, даже если мой век прошел и радио уже никто не слушает.

Я не могла сдержать в этот момент свою улыбку потому что просто уже было глупо. Я конечно не верила в то что я любовь всей его жизни, просто это был оригинальный способ познакомится было бы глупо обламывать парню крылья. Он сел рядом и мы долго разговаривали о живописи, о художниках к моему удивлению он был весьма образован и рассказал мне о своей поездке в Париж о Лувре, я слушала его затаив дыхание потому что Лувр один из мною любимых музеев, хотя я там и не была. В тот день мы проговорили до утра следующего дня, а по возвращению домой мы зашли к Мсье Патрику позавтракать. Мы сели за столик у большого окна и рядом с камином. Мсье Патрик как всегда любезно предложил нам самый свежий кофе, джем и его фирменные булочки с корицей и орехами, это безумно вкусное сочетание особенно ранним утром.

– Ты здесь часто бываешь? – спросил меня Давид.

– Да, здесь самый вкусный кофе.

Наш завтрак плавно перетек в обед и в ужин. Не было никакого ощущения времени. Нам было хорошо. Мы расстались после почти двух дней беспрерывного общения, и расстались потому что нам все же безумно хотелось спать. Я вернулась домой в какой-то эйфории, во мне еще остались силы на то, чтобы принять ванну, выпить чай с мятой. Потом погружение в царство Морфея. Мне снилось безграничное море и солнце. Проснулась я через десять часов, полная сил. Открыла окна впуская свежий весенний воздух. Заварила себе крепкий кофе вышла на балкон. Давид сидел на скамейке перед моим домом. На нем были темно-синие джинсы, белая рубашка и синий джемпер. Я наблюдала за ним, и пыталась понять, что он тут делает. И давно ли он тут? Я просто смотрела на него и не двигалась, это был мой рай, весеннее утро, запах свежего кофе, а перед глазами человек ставший за двое суток ближе чем кто бы то ни был.

Я живу на 7-м этаже, и увидеть меня на балконе с того места где сидел Давид было невозможно, поэтому я наслаждалась этой райской картиной.

Через пол часа пожалев парня, я быстро привела себя в более или менее божеский вид, я спустилась к нему.

– Привет.

– Привет дорогая, сказал Давид, поднимаясь с места и нежно целуя меня в лоб. Он был выше меня сантиметров на 10, и я ощущала себя под некой защитой этого взрослого безумно красивого парня.

– И давно ты здесь?

– Приблизительно час.

– А почему не поднялся?

– Ну, во-первых, я не знаю на каком этаже ты живешь, а во-вторых не хотел тебя будить.

– Как мило, спасибо. И я живу на 7-ом этаже.

– А, то есть на седьмом небе! – улыбаясь добавил он. – Пойдем.

– А куда мы идем?

– Это сюрприз.

Мы поехали за город, в это время года деревья в пригороде расцветают раньше чем в городе. Воздух был пропитан запахом солнца, цветущей вишни и яблони, это смесь терпкости и свежести. Мы слушали в пути Duran Duran, Abba, Celine Dion, были композиции Sting, George Michel, многие песни я знала наизусть, и подпевала, чем удивила Давида.

– Я думал твоё поколение и знать не знает кто такие Duran Duran и Abba.

– Смеешься я обожаю Abba.

– Я влюбляюсь в тебя еще сильнее.

– Ты влюбляешься?

– Да, почему это тебя удивляет?

– Мы знакомы всего два от сили три дня.

– И что?

– Ну это как-то мало для любви.

– Это даже много.

– Ты думаешь?

– Я уверен.

– Хорошо.

Мне с ним было хорошо, и я не хотела ни о чем думать. Я не думал о всей серьезности этих слов, о том что будет с нами завтра, я просто наслаждалась именно этим моментом.

Мы приехали в загородный дом, посреди леса. Это был большой дом из дерева, выкрашенный в белый цвет, с темно-коричневой крышей и большой террасой. На фоне цветущих деревьев все это казалось картиной из сказки.

– Где это мы?

– Это дом моих родителей.

– Вот черт, почему ты не сказал о том куда мы едим? Я бы хоть оделась подобающе и купила бы вино и цветы.

– Кир, успокойся, родителей здесь нет.

– А, ты решил меня здесь соблазнить?

– Нет, просто хочу побыть с тобой наедине, к тому же хочу, чтобы ты нарисовала этот дом.

– Нарисовала?

– Да, бумага и краски уже в доме, ждут тебя.

– Хорошо. Хоть, я и не рисую на заказ, но для тебя я это сделаю.

– Пойдем в дом.

Дом был прекрасен, деревянная мебель, большие кресла и диван. Огромный обеденный стол у окна с видом на задний двор. На первом располагались гостиная и кухня. В гостиной был огромный камин, рядом лежали дрова, большое мягкое кресло и много подушек. На втором этаже были три спальни и ванная.

– У тебя есть брат или сестра?

– Сестра.

– Это ее комната?

– Да, можешь зайти.

– Комната была пожалуй самой светлой, с тремя большими окнами, и балконом. Вид открывался потрясающий. Стены были выкрашены в бледно-желтый цвет, была полка с книжками, шкаф, и письменный стол. По комнате не сложно было определить, что его хозяйке было лет 15-17. На туалетном столике лежала фотография, с которой на нас смотрела жизнерадостная рыжеволосая девочка, с большими серыми глазами.

– Это твоя сестра?

– Да, это Лиза.

– Красивая девочка.

– Она была самым ярким лучом солнца в нашей семье.

-А почему была?

– Она умерла два года назад, у нее была неизлечимая болезнь.

– Прости, мне очень жаль.

– Все в порядке, не волнуйся. Мы не трогали эту комнату с тех пор. Мне кажется она до сих пор здесь.

– И где мои краски? , – что бы хоть как-то сменить тему сказала я.

– Они внизу пойдем.

Мы спустились вниз, я собрала волосы в высокий пучок, и взяв кисти и бумагу с красками я вышла во двор. Мы принесли большой стол со стулом что бы я могла спокойно рисовать.

– Рисуй, а я пока приготовлю нам что-нибудь поесть. Есть какие-то ограничения и предпочтения в еде?

– Нет.

– Хорошо, тогда рисуй.

Обычно я не рисую на заказ, или даже когда меня об этом просят, насильно я не могу сконцентрироваться на картине, но сейчас все это место все вдохновляло. Я устроилась поудобнее и начала рисовать.

Когда я рисую я не замечаю ничего вокруг, я полностью поглощаюсь в работу.

– Может выпьешь? – отвлек меня голос Давида. Он подошел ко мне со стороны дома, и не видел, что я нарисовала.

– Эй, не смотри.

– Не буду, просто принес тебе лимонад, а то ты два часа тут сидишь не двигаясь, я уже подумал не уснула ли ты тут.

– Два часа? Ты серьезно?

– Да Кир. Уже прошло два часа, ужин скоро будет готов.

– Я тоже скоро закончу.

– Так быстро?

– Да, как ни странно мне здесь легко работается, удивительное место.

– Да я обожаю этот дом, хотя по правде говоря после смерти Лизы, я здесь в первый раз.

Я улыбнулась, и отложив рисунок подошла и нежно поцеловала его, я не знала, что говорить в такие моменты, но точно знала, что хочу именно в этот момент его поцеловать и обнять.

– Не буду тебе мешать пойду на кухню, улыбаясь сказал Давид.

– Хорошо.

Я продолжила работать над картиной, и снова погрузилась в краски.

– Кира, ужин готов, уже темнеет давай заканчивай завтра, продолжишь. С кухни доносился голос Давида.

– Иду, я закончила картину, и решила пока ее не показывать.

Я зашла на кухню, Давид был в белом фартуке с засученными рукавами, запах стоял безумно вкусный, и только сейчас я поняла, что безумно голодная. Я была замазана красками и руки и одежда. Я была похожа на уличного художника. Мне только не хватало берета и длинного плаща. Давид посмотрел на меня и смеялся, он так заразительно смеялся.

– Кира, в моей комнате можешь взять свитер, а эту кофту мы бросим стирать.

Я переоделась, и спустилась вниз. Его рубашка белоснежного цвета на два размера больше чем я, я в ней одним словом утонула, но мне было в ней комфортно, от нее пахло Bleu de Chanel, а этот запах я обожала.

Давид к тому же вкусно готовил, он приготовил рыбу на гриле, овощи. И достал из погреба вино. Мы сидели друг перед другом, комнату освещали маленькие настенные лампочки, и все это обрамлялось мелодией саксофона.

– Я закончила картину.

– И где же она?

– Она в прихожей, я покажу ее тебе после ужина.

– Хорошо. Я не думал, что ты так быстро ее нарисуешь, не хочется завтра уезжать.

-А я не хочу уезжать, видимо вино все же ударило мне в голову, раз я начала так откровенничать. Но мне и правда здесь было хорошо, с ним наедине.

– Еще вина?

– Нет я уже начинаю пьянеть, а это чревато последствиями.

– Хорошо, не буду тебя спаивать, не хочу, чтобы ты завтра утром пожалела.

– Я не хочу разочаровываться

– Тогда я приготовлю чай.

– Я принесу картину.

Мы перенеслись ближе к камину, я принесла картину с прихожей, Давид стоял у камина всматриваясь в огонь, и утопая в его языках. Я смотрела на него со стороны, и мне так хотелось остановить этот миг. Здесь не было ничего что могло бы нам помешать, никаких внешних факторов, ни телефонных звонков, ни других людей. Мы были в этом доме одни, мы были наедине сами с собой. В этот момент внутри меня вспыхнуло что-то теплое и уютное, словно меня окутали теплым пледом в холодную погоду, было комфортно, любовь это или просто миг, мне было все равно. Именно в это мгновение я была счастлива.

– Обещай не судить строго.

-Обещаю, его голос в тишине казался еще бархатистее.

Я изобразила дом в утопающей зелени леса, а лучи солнца направила на дом, а зелень леса немного приглушила, таким образом выдвинув дом на передний план. Нежно голубое небо, пару птиц. А на балконе я изобразила Лиз.

-Это Лиза?

-Да, она всегда будет здесь, как ты и сказал.

Он обнял меня и крепко поцеловал.

– Ты чудо, Кира, мое чудо.

Я молча смотрела на него, потому что в моей голове не было ни единого слова.

Это была безумная ночь, полная нежности, любви. Я не помню когда я в последний раз была так счастлива.

На следующий день утром, я проснулась от того что солнце светило прямо мне в глаза, а еще от запаха кофе и его губ на моем лбу.

– Доброе утро, малыш, как спалось?

– Доброе утро, я будто заново родилась, слегка, смущаясь, сказала я.

Я сделал тебе кофе.

Мы провели в этом доме еще несколько дней, я не работала, а Давид взял пару дней отпуска и мы наслаждались обществом друг друга. Мы гуляли по лесу, были на местном озере. Я наблюдала за тем как природа заново рождается и понимала, что вместе с ней во мне тоже асе заново рождается. В последний вечер мы сидели на террасе, вечер выдался немного прохладным, мы сидели под пледами с огромными чашками чая и просто молчали.

– Знаешь Кир, – прервал молчание Давид,

– Что?

-Я обещаю тебе Кира, что сделаю все чтобы видеть твое спокойное лицо у себя на плечах, я постараюсь сделать все чтоб ты ни на минуту не усомнилась в том что я тебя люблю. А я тебя очень люблю Кира, ты изменила весь мой мир. Я словно заново живу. Я с ума схожу когда ты ходишь по дому в моей майке, и танцуешь под музыку которую слышишь только ты сама. Ты сводишь меня с ума. Я люблю тебя, обещаю любить тебя всегда.

– Постой Давид, – перебила его я, – ненужно ничего обещать. Пожалуйста, не говори ничего. Все эти обещания они лишь загоняют нас в рамки, потому сто с момента когда мы что-то обещаем мы словно одержимые начинаем жить и гоняться за тем что бы выполнить наше обещание, и не замечаем, как ускользает то хрупкое счастье которое было изначально, мы гонимся за тем чего по сути нет. Мы ждем идеального времени чтобы куда-то вместе уехать, или ждем наступления весны, чтобы подарить цветы. Я не хочу, чтобы ты мне что-то обещал, я просто хочу, чтобы мы с тобой были здесь и сейчас. Понимаешь. Я люблю тебя и это сейчас здесь, а не потом когда что-то случится.

– Что ты сказала?

-Я люблю тебя.

Это была наша последняя ночь в этом удивительном раю, где кроме нас никого не было.

Наши дни

-И что случилось потом? – прервал мои воспоминания Макс,

– Потом? Потом мы вернулись в город, встречались каждый день, любили с каждым днем все сильнее и начинали растворяться друг в друге. Но со временем как бы сильно не горел огонь он все равно угасает.

Знаешь, просто есть те кто всю жизнь по кусочкам понимают, что такое истинная любовь, и есть я та что поняла это очень быстро и была счастлива. Я о том что некоторым нужны годы жизни на осознание любви и счастья, мне на это потребовалось два года. Два самых счастливых года. Я не знаю, как донести до людей то что я чувствую, им сложно понять, что я не могу больше любить. Просто не могу. Я исчерпала все свои внутренние запасы. В мире миллионы людей, но я ни одного не смогу полюбить. Я в одном уверенна что люди находясь друг с другом становятся некой субстанцией суть которой очень сложно понять. Вы не знаете почему любите, просто внутри вас есть что-то сильное к этому определенному человеку, и не важно старше он или нет, высокий, худой, толстый, с большими глазами, ничего не важно. Любовь самое простое что есть во вселенной, но в то же время нет ничего сложнее. Я знаю, что больше нас не будет. Мы другие, наш опыт, жизнь дни проведенные в дали друг от друга сделали то что наши чувства попросту онемели, они есть, но их больше не чувствуешь с такой же силой. Между нами была страсть, мы сгорали каждую ночь, и возрождались с восходом солнца. С ним во мне просыпались самые дикие инстинкты, но вместе с этим он пробудил во мне столько нежности и ласки. Я ведь тоже изменила многие его взгляды. Я заставила его понять, что меня ненужно удерживать потому что я уже его, что люди никому не должны ничего, ни любить ни ненавидеть. И что наше счастье это именно здесь и сейчас, и что не нужно ждать хорошего времени, оно не наступит. Мы с ним говорили ночи напролет, и знаешь ночью люди становятся честнее, это тоже его открытие. Мы говорили сидя на полу в спальне, где горела одна свеча где-то в дальнем углу комнаты, мы смотрели друг на друга и наши чувства эмоции страхи были оголены. Между нами не было границ, мы были едины и в то же время отдельны друг от друга. Мы просто любили, и были счастливы.

– Почему же вы расстались.

– Знаешь у всего есть границы даже у безграничной страсти. В один момент мы не заметили, как, но стали причинять друг другу боль, физически, эмоционально. Он в порыве страсти мог прикусить мою губу но нерасчитав силу довести до крови и слез, мне было больно, и я видела в его глазах дикое возбуждение от того что мне больно, со временем я заметила и в себе то что причиняю ему боль, и это было жестоко, я не замечала его днями, я ночевала в другой комнате, на зло ему делала вид что не хочу с ним спать, но сама с ума сходила от одного его вида.

– Сто же потом?

– Потом просто мы сгорели, от страсти от жестокости от любви. Знаешь ведь когда, любишь ты не замечаешь границ, ни в своем поведении нив том что говоришь, тебе кажется, что между вами не может быть обид и тем самым не замечаешь, как сильно можешь ранить. Мы сгорели дотла, но мы любим друг друга, но нам лучше быть в дали друг от друга.

– Но как? Если вы любите друг друга,

– Мы не любим, мы фанатеем,

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что любовь перешедшая границу и ставшая фанатичной причиняет боль, она просто уничтожает того, кто рядом. Нет больше нежности, есть только дикая страсть, основанная на физическом контакте и с минимальным эмоциональным оттенком. Ночи становятся более

страстными, но вы эмоционально больше не возрождаетесь. Это приводит к самоуничтожению.

– Ну ведь прошло много времени, может ваши эмоции снова вспыхнут?

– У сгоревшего пепла нет шанса дать огонь снова, это глупо, ты можешь помнить ту теплоту что оно давало, и порой даже обжигало, но оно не может снова гореть.

– И что теперь?

– Теперь ничего, мы уже два года как забыли друг о друге.

– Знаешь Кир, я свою любовь потерял по своей глупости и у меня нет больше никаких шансов ее вернуть, а у вас еще есть шанс снова быть вместе, снова посмотреть друг на друга. Не глупи позвони ему, я уверен то что было между вами не может вот так закончится.

– Макс, я не могу больше ничего измерить, мы расстались потому что нам уже эта любовь причиняла боль, мы возбуждались от мысли что кому-то из нас плохо и больно. Это уже не любовь это что-то слишком адское. Я боялась оставаться с ним не потому что боялась боли, нет я боялась себя того что я могу причинить ему слишком много боли. Понимаешь у нас стерлись все границы, нас больше нет. Мне осталось не так много времени, и я не хочу причинять ему еще больше боли.

– Что значит мало времени? Я тебя не понимаю, ты решила уехать?

– Можно и так сказать, но туда куда я уезжаю нет обратного пути.

– Я все равно не понимаю.

– Я больна Макс, мне осталось меньше 48 дней, я не могу сейчас все начать с начала я не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь его терзали мысли что он виноват.

– Неужели нельзя что-то сделать, мы ведь ни в каменном веке живем Кира, медицина ведь не стоит на месте.

– Нет, Макс, мне светит лишь еще три месяца мучений под наблюдением врачей, а я этого не вынесу.

– Вам нужно поговорить.

– Нет, и, пожалуйста, не смотри на меня с такой жалостью, я тебя умоляю.

– Я не могу это, это несправедливо, я угробил свою жизнь по глупости, но и ты и он вы ведь портите себе жизнь осознанно, это глупо Кира глупо, Макс кричал на весь бар словно от громкости его голоса что-то зависело.

– Макс, я лишь прошв тебя об одном, во-первых, не жалей меня,

– А во-вторых? Успокаиваясь сказал Макс.

– А во-вторых, я хочу, что бы ты больше не приходил ко мне. Мне становится хуже с каждым днем, пожалуйста, не приходи больше, запомни меня грубой девкой которая вытащила тебя из петли, но не той что корячится от боли. Я тебя умоляю.

– Я не могу, Кира нет, и не проси меня об этом.

– Макс, пожалуйста.

– Нет, ты с ума сошла, пусть это будут твои последние дни, но я не оставлю тебя поняла нет.

Часть четвертая

Я увез Киру в наш загородный дом, нанял врача под предлогом домработницы, хотя я знал, что Кира обо всем догадывалась. Мы с ней говорили очень много часов и ночей о нашей жизни, об упущенных возможностях, о том что наши поступки это наш выбор, а не стечение обстоятельств, а наш осознанный выбор. У нас уже не было шансов что-то исправить. Наши жизни были окончены в каком-то промежутке времени. Жизнь продолжалась, солнце вставало, времена года сменялись, менялись лица, время шло. Но для нас с Кирой время остановилось. Я хотел облегчить ее боли, но это было практически невозможно, лекарства лишь приглушали боли, но она держалась. Я помню ее в первый день нашего странного знакомства на мосту. Она была полна решимости и в ней кипела жизнь, и честно если бы она не сказала мне о своей болезни я бы в жизни не подумал о том что с ней что-то не так.

В ней кипела жизнь. Я знал, что она все еще любит Давида, и меня все больше терзало дикое желание найти его все рассказать и дать им шанс простить друг друга и знать, что они все же любили друг друга. Она, как и я боится сделать шаг, как я тогда у ворот кладбища. И ей нужен такой де друг каким стала она для меня. Я искал Давида в интернете переспросил всех своих знакомых это было вопросом жизни и смерти. Мы с Кирой жили за городом уже почти две недели. Свежий воздух придавал ей сил и вдохновения, я видел, как она боролась и как находила в себе силы для того чтобы у каждого дня выкрасть эти 24 часа.

Через десять дней мне позвонил мой друг.

– Макс я его нашел.

– Где?

– Он живет в нашем районе, дома бываетредко, но это уже многое.

– Скинь мне адрес, я приеду завтра утром.

– Кира, мне нужно будет утром уехать в город, на пару часиков, хочешь чего нибудь? Я привезу.

– Знаешь Макс, помнишь кафе возле моего дома?

– Да, конечно.

– Привези мне круасаны Мсье Патрика.

– Хорошо. Я приеду очень быстро.

Я не знал застану я Давида дома, и будет ли он со мной говорить, но это был мой единственный и последний шанс. И я не мог его упустить.

В городе уже вовсю готовились к Рождеству, выпал снег, но было тепло. Я пришел по адресу, и про себя молился чтобы он, был дома. Я позвонил в домофон, и ждал ответа минуты две.

– Кто? Чей-то сонный голос ответил мне наконец.

– Я хочу поговорить с Давидом.

– А вы кто?

– Меня зовут Макс, и мне очень нужно с вами поговорить.

– Я тебя не знаю, до свидания.

– Это по поводу Киры, не успел я договорить, но он бросил трубку.

Через секунду дверь открылась.

Я поднялся на последний этаж, это была огромная квартира, с большими окнами выходящими во двор. Обустроено было все со вкусом, все было чисто и аккуратно, я уже начал думать, что он женился, и я сейчас могу испортить кому-то жизнь. Но дело касалось Киры, а это сейчас было важнее всего.

– Проходите, вы сказали, что это касается Киры? Что с ней?

– Послушайте Давид. То, что я вам сейчас расскажу

– Давай на ты, я все де не старик, прервал меня Давид.

– Да конечно, так вот то что я тебе расскажу может многое изменить или все разрушить. Кира сейчас живет в моем загородном доме.

– Правда? Я рад за вас, желаю вам счастья. Это все?

– Что? Нет подожди ты все не так понял.

– А, по-моему, так.  Вы решили пожениться, и она решила проверить через тебя есть ли у меня еще чувствую к ней? Или она хочет попросить прощения. Так вот можешь передать ей что я ее больше не люблю, и все ей прощаю. Можешь так же сказать что я тоже скоро женюсь. Так что от всего сердца желаю вам счастья.

– Ты правда такой придурок или только притворяешься?

– Парень не наглей, ты у меня дома. Давай, дверь знаешь где, иди, и живите счастливо. Он прошел к своей комнате, и прежде чем захлопнулась дверь я успел сказать

– Она умирает.

Дверь захлопнулась, я простоял там минут семь, прежде чем дверь его спальни открылась.

– Повтори что ты сказал?

– Давид, послушай, Кира больна и ей осталось не так уж и много времени, и если она узнает где я сейчас она меня прибьет на месте. Но ты имеешь право знать то что сейчас с ней происходит.

Он присел на пол прислонившись к двери, дверь открылась и я увидел, что в его комнате висела та самая картина его дома, фотографии их совместной жизни, и было очень много ее фотографий.

– Ты ведь все еще ее любишь?

– Я не переставал ее любить. Просто все так усложнилось. Я причинил ей очень много боли.

– Послушай Давид, я не знаю, что вы там друг другу наговорили, и сколько боли причинили друг другу, но одно могу сказать точно, вы делаете очень большую ошибку.Вам нужно поговорить, она тебя любит поверь мне.

– А ты ей кто?

– Мы просто друзья. Мы познакомились с ней при очень странных обстоятельствах. Я хотел покончить с жизнью, она меня спасла, перешагнув через перила.

– В этом вся Кира. Она удивительна.

– Послушай Давид, я не буду тебя мучать рассказами о том как она страдает и то что она все еще думает о тебе. Просто вот тебе адрес дома, и я могу сегодня задержаться в городе на несколько часов если нужно.

– Спасибо.

Я знал что он поедет к ней. Эта история должна закончится. Они оба мучились им нужен был пинок навстречу друг другу.

Но в тот день он не приехал, и в следующие несколько дней тоже. Я злился на него, но не показывал своей злости при Кире.

Через неделю ко мне подошла врач под прикрытием,

– Макс, нужно отвезти Киру на обследование.

– Что? С ней что-то не так?

– Нет, просто нужно пройти обследование. Пока не могу ничего сказать пока не будет результатов.

– Но ее еще нужно еще уговорить.

– Она согласна, я с ней говорила, если можешь прямо сейчас, отвези ее.

Я испугался и отвез Киру в больницу. Обследование длилось почти полтора часа. Я уже лез на стену, от мыслей. .

– А вот и мы. Услышал я позади себя голос Киры.

– Ну что? Что сказал врач? – я говорил очень быстро и невнятно, путаясь в словах.

– Макс, успокойся все хорошо.

– Но что сказал врач? Кира не томи говори.

– Господи, да успокойся.

– Не томи,

– Макс, я здорова.

– Я беспокоюсь понимаешь, ? Что?! Повтори что ты сказала?

– Макс, я здорова.

Обследование показало, что болезнь остановилась, и не прогрессирует, а это значило что у Киры есть все шансы прожить еще много лет. Ей назначили новые препараты, которые должны были улучшить ее состояние.

– Это правда?

– Да Макс. Это правда, поехали отвезешь меня домой.

Я привез Киру обратно к ней домой, заранее позаботившись о том что бы ее отремонтировали. Я подумал что Кира должна начать новую жизнь.

– Макс, спасибо тебе за все. За ремонт за то что был рядом. Ты удивительный человек.

– Это тебе спасибо Кира, ты спасла меня.

– А ты меня.

– Значит мы выжили не напрасно.

Мы отметили ее возвращение, и начало нашей новой жизни. Дали обещание быть всегда рядом, не смотря ни на что.

Я ушел поздно вечером. Я оставил ее одну чтобы она смогла наполнить свою новую квартиру новыми мыслями.

На следующий день я поехал к Давиду с одним желанием высказать ему все что я о нем думаю и о том что он просто мудак. Но я не застал его дома, мне навстречу вышла врач, которую я нанял под видом горничной.

– Вы?

– Макс, здравствуй.

– Что вы здесь делаете?

– Я, я ничего по делам. Она запиналась и дико волновалась.

– Я вам не верю, что вы здесь черт возьми делаете, я. Повысил на нее голос потому что не верил что она здесь случайно.

– Послушайте Макс, я вам сейчас все объясню

– Уж будьте любезны.

– В тот день когда вы приехали в город, помните?

– Да и что?

– Вечером к нам приехал какой-то молодой человек, представился Давидом. Он хотел поговорить с Кирой, но она уснула, и я не хотела ее будить. И потом этот парень расспросил меня про ее диагноз, о том у кого она наблюдалась, и каковы прогнозы. Потом начал кому-то звонить, о чем-то говорил. А через еще пол часа он подал мне телефон врача, и сказал чтобы я обязательно отвезла Киру к нему. Я спросила кто он такой, и он рассказал мне о них с Кирой, показал их совместные фотографии, а потом упал на колени и молил меня чтобы я отвезла Киру к этому врачу. Он сказал что любит ее больше жизни, и не хочет еще раз ее потерять. Поймите Макс он был в таком жутком состоянии, и только повторял что не переживет если с ней что-то случится. Я пообещала это сделать, а дальше вы знаете.

– Значит этот врач обследование все это организовал Давид?

– Да, и сегодня я приехала чтобы все ему рассказать, но его нет дома.

– Господи, значит он все же приехал тогда?

– Макс, я пойду, и простите что не сказала вам сразу.

– Все хорошо, и извините что накричал на вас.

– Все хорошо, если вы будите его ждать то передайте что с Кирой все хорошо, ч пойду. Всего доброго.

– Да, до свидания.

Я был шокирован услышанным. Я просидел у дома Давида четыре часа, и уже когда уже собирался уехать он, вернулся.

– Давид!, крикнул ему я.

– Макс?

– Да это я.

– Что ты здесь делаешь?

– Я все знаю Давид,

– Что прости?!

– Я знаю про врача, про лечение.

– Как она?

– Давид, не дури поезжай к ней, она ждет тебя

– Она знает?

– О том что это ты? Нет, сам скажешь если, захочешь. Но сейчас не тяни, поезжай к ней. Эта история не может вот так закончится, у вас есть еще один шанс.

– Макс.

– Поезжай к ней, и еще

– Да,

– Обидишь ее еще раз я тебя убью.

– Макс, если я это сделаю я сам себя убью.

Эпилог

Они сидели в кафе друг напротив друга, Он смотрел на нее все теми же влюбленными глазами, а она все так же не может ничего сказать, потому что словами не передать всего что она к нему испытывает.

Потом они долго смеялись над тем сколько времени ушло безвозвратно и навсегда, и то что они могли быть всем, но стали никем. Вспомнили первый разговор, первый поцелуй, ужин в загородном доме.

Внутри каждого рождалось что-то новое по отношению друг к другу. Что-то что навсегда изменит их, и теперь у них только два выхода :либо они больше никогда не будут просыпаться в разных частях света, а будут вместе и навсегда, либо их история останется в стенах этого кафе, этого дня, в этом промежутке времени.

Прощать всегда сложно, но порой это первый шаг в бесконечность.