Вельможа [Виталий Новиков] (fb2) читать онлайн

Вельможа.

Роман

I глава.

За ручьём на пригорке с редкими деревьями и кустами копошились фигурки людей: пешие новгородские и смоленские ратники. Один молодой ратник размахивал стягом с ликом Спасителя. Показались три всадника. Один из них, в сверкающем шлеме спустился на сером в яблоках коне с пригорка близко к ручью и остановился.

– Это сам Мстислав, – сказал Даниил.

   Он и его друг Симеон наблюдали за всадником с возвышенности. Ниже были устроены неровные укрепления из кольев и перевёрнутых телег, у которых отдыхали простые воины, вооружённые копьями и топорами. Их Юрий собрал со многих сёл, деревень и починков вокруг Владимира и окраин княжества.

– Стрела достанет его с этого расстояния, – сказал Симеон, снял со спины лук, вынул из колчана стрелу, приготовился к выстрелу.

   Мстислав перескакал ручей и проехался близко у укреплений противника.

– Подожди, – сказал Даниил и опустил руку друга, изготовившегося к выстрелу. – Он как-никак тесть Ярослава. Что он скажет, если ты убьёшь его?

– Ярослав только поблагодарит меня. Ты разве не знаешь нашего князя? Он беспощаден к своим врагам и даже к своим родственникам-врагам он относится, как к обычным врагам.

– А жена его?

– Да. Жена. Дочь может не простить смерть отца. Не зря его прозвали Удатным.

   Удатный означало удачный.

– Даниил, – окликнул кто-то дружинника.

   Даниил обернулся.

   Перед ним стоял молодой слуга князя Юрия в красном с длинными болтающимися рукавами ниже рук кафтане и красной шапке.

– Тебя зовёт, князь к себе, – сказал слуга.

– Иду, – сказал Даниил и направился к синему шатру.

   Большой синий шатёр князей Юрия и Ярослава расположился позади в поле. Даниил шёл через холм, на котором сосредоточились передовые отряды войск Юрия и Ярослава, а потом по полю. В поле отдыхали полки пеших воинов: суздальцы, владимирцы, бродники, стародубцы, муромцы. Юрий и Ярослав подняли на войну почти всю Владимирскую землю и соседей. Юрий даже приказал собирать полки из мирных пахарей и селян, которые никогда в руках не держали оружия. Их вооружили копьями и дубинами, щитов на всех не хватило.

   Даниил был красив лицом и строен телом. У него были длинные волнистые тёмно-русые волосы и короткая борода. Он был молод, в этом году ему должно было исполниться двадцать лет. У него были прямые и правильные черты лица и карие глаза. Он был рядовым дружинником князя Юрия.

   Даниил вошёл в шатёр и снял блестящий шлем с головы.

   За длинным столом сидели князья-братья Ярослав и Юрий, и их бояре в кольчугах, плащах с мечами на цветных поясах. Рядом с Ярославом и Юрием сидели их младшие братья Святослав и Иван Каша.

   Даниил поклонился пирующим.

   Юрий самый старший из братьев поднял чашу с медовухой и сказал:

– А вот и мой дружинник Даниил известный всем своим ясным умом и любовью к мудрости. Расскажи-ка нам, Даниил, что-нибудь любопытное, что подходит к нашему случаю.

   Даниил задумался.

– Ну же, – Юрий поторопил своего дружинника. – Давай. Мы уже хотим выпить за что-нибудь.

– Собирается мыслями, – заметил один боярин и по шатру прошёлся лёгкий короткий смешок.

– Притчу о змее могу рассказать, – сказал Даниил.

– Давай, я не слышал ещё о змее, – дал добро Юрий.

– В одной деревне часто пропадали жители. Рядом с деревней было большое озеро, в котором жил великий змей. И вот когда кто-то подходил к этому озеру и начинал думать о змее, змей появлялся из озера и забирал человека. Однажды в деревню пришёл странник. Оставшиеся жители рассказали ему о змее. Странник рассказал о великой птице, которая уничтожает змеев и предложил жителям, когда они подходят к озеру думать не о змее, а о великой птице. Жители деревни так и поступали впредь и никто из них больше не пропадал.

– В чём мысль великая в этой притче? – ехидно спросил боярин в красном плаще с пышной соломенной бородой-метлой.

– А мысль в том, что вера творит чудеса. Верь в добрые силы, и они будут всегда тебе помогать, – объяснил Даниил.

– А какое дело это имеет к нашему случаю? Змей это Константин со Мстиславом, а мы – это великая птица? А что? Мне нравится, – сделала вывод борода-метла.

   Многие засмеялись.

– Хватит смеяться, – сказал Юрий. – Давайте выпьем. За что? За победу над змеем. А ты, Даниил, тоже садись за стол, не бойся.

   Следующий тост произнёс Ярослав:

– За победу! За нашу победу!

   Даниил сел на край лавки в конце стола. Молодой румяный слуга принёс ему чару с медовухой.

   В шатёр вошёл молодой воин в бордовом плаще и жёлтых кожаных перчатках. Его сопровождал дружинник князя Юрия, объявивший:

– Посол от князя Константина с грамотой князю Юрию.

   Юрий рукой сделал жест, означающий "давай её сюда".

   Его дружинник взял грамоту у посла и принёс её Юрию.

   Юрий оторвал печать и развернул пергаментный лист, свёрнутый в трубочку.

– Читай, чтобы все слышали, – сказал Ярослав.

   Юрий немного подумал, после чего прочёл послание старшего брата:

– Дорогой брат мой Юрий, ещё есть время остановить войну. Давай решим наши споры миром. Так будет лучше нам и всей Русской земле. Я не хочу этой братоубийственной войны. Бог видит это. Ты можешь прислать послов для договора о мире, я им обещаю защиту и добрый приём.

   Юрий положил грамоту на стол и сказал:

– Что скажите, братья? Что скажите, бояре?

– Чего это он о мире заговорил? – сердито проворчал Ярослав. – Предатель. Пошёл войной на братьев своих. Он боится. Что с ним будет, когда он останется без Ростова? Будет болтаться по Руси, как бродяга. Надо наказать его. У нас войска больше на пять тысяч воинов, а может быть на семь.

– Там ещё помимо Константина тесть твой Мстислав, – напомнил брату Юрий. – Что с ним будем делать?

– Не знаю. Может быть, продадим его в рабство половцам или булгарам; а может быть, дадим ему уйти – родственник всё-таки как-никак.

– Ты так уверен, что мы победим?

– Новгородцы и смоляне прошли огромный путь. Пешком! Они устали, у них мало сил, а наши воины свежие, все пришли с нашей земли, кроме бродников и муромцев.

   Князья много пили. Медовуха уже заканчивалась, о чём доложили слуги.

– Тащите вина греческие! – приказал Ярослав.

– Это же мои вина, – возразил Юрий и рыгнул.

– Тебе жалко, что ли для братьев, для любимых бояр? – Ярослав хлопнул рукой брата по плечу.

   Стемнело. Слуги зажгли в шатре свечи. Юрий и Ярослав были уже сильно пьяно. Их брат Святослав уже уронил голову на стол, а другой брат Иван наоборот сидел молчаливый и задумчивый. Иван мало пил хмельное. Ярослав обратился к Юрию:

– Брат, как делить то будем землю русскую?

– Когда?

– Как когда, завтра.

– А. Завтра. Значит, делить будем так: мне вся Владимирская земля и Ростов, тебе – Новгород, Святославу – Смоленск, Киев отдадим черниговским князьям, а Галич нам же.

– А про Кашу забыл?

– Каша? Иван молодой ещё, пускай пока посидит в своём Стародубе, а потом я ему что-нибудь найду. Псков. Или в Киев его со временем посадим.

   По ту сторону ручья Тунега, разделявшего два враждующих войска, загорелись костры. Руководители этого войска: Мстислав Удатный, Константин Ростовский, Владимир Рюрикович Смоленский, Владимир Мстиславович Псковский собрались в простой избе за грубо сколоченным столом. Хозяев этой избы было приказано не обижать, и пахарь Невзор с женой и тремя дочерьми переместились в хлев. В небольшом селе Липицы было всего семнадцать домов, и никто из их обитателей не был притеснён.

   Князьям Мстиславу Удатному и его брату Владимиру Мстиславичу было около сорока лет. Константину в мае должно было исполниться тридцать лет. Смоленский князь Владимир также был молод, ему было двадцать девять лет.

   Медовуху пили из небольших чарок, а квас из больших кружек. Никто сильно не захмелел.

– Что ж, послов от Юрия не дождались, – сказал Мстислав. – Битвы не избежать.

   Красивое с тонкими чертами лицо Константина было грустным.

– Поверь, Константин, я сам не очень хочу этой войны. У тебя там братья, а у меня мой зятёк. Не поворачивать же нам обратно. Что мы скажем тысячам воинам, жаждущим мести? Особенно новгородцам. Сколько их родичей умерло от злодейств Ярослава во время голода, – сказал Мстислав.

– Они ещё молоды и глупы, – сказал Константин.

– Молоды, а зла наделали уже достаточно, – заметил Владимир Мстиславич.

– Больше всех конечно "старается" Ярослав, – сказал Владимир Рюрикович. – Настоящий дьявол.

– Надо решить, когда начнём битву, и как начнём, – сказал Мстислав.

– Очевидно после обеда, – предложил Владимир Мстиславич.

– Ты бы ещё сказал после сытного обеда, брат, – сказал Мстислав.

– А что ты предлагаешь? – спросил Константин.

– Надо действовать с рассвета, когда они будут меньше всего ожидать атаки, – сказал Мстислав. – Надо подготовить воинов, предупредить их и объяснить им их действия. Мои новгородцы дерзки в бою, и я пойду на самый тяжёлый участок на защитные ряды на холме войска Юрия. Кто ещё пойдёт со мной?

– Мои ростовцы не так дерзки в войне, у меня сильны только мои дружинники, – сказал Константин.

– Ладно, я пойду с тобой, брат, с псковичами, – сказал Владимир Мстиславич.

– Тогда Константин с ростовцами и Владимир со смолянами ударят по менее защищённому участку, где стоят рати Ярослава и младших Всеволодовичей Святослава и Ивана Каши, – сказал Мстислав. – Добро?

– Добро, – согласились другие князья.

   В избу вошёл дружинник Константина и доложил:

– Лазутчик из стана Юрия и Ярослава прибыл.

   Вошёл молодой с длинными русыми волосами парень в лисьей шубе. Это был слуга Константина Андрей.

– Садись за стол, Андрей. – Константин указал своему слуге рукой на свободное место.

   Андрей снял шапку и сел за стол.

– Выпей квасу, – предложил господин своему слуге.

– Спасибо, – сказал Андрей и выпил из кружки бодрящий напиток.

– Теперь рассказывай, – велел Константин.

– Юрий и Ярослав напились так, что еле добрались до своих спальных шатров, им идти помогали слуги. Святослав пьян мертвецки. Его тело вынесли четверо слуг. Каша вроде трезв, – доложил Андрей.

– Каша мало что значит в расстановке сил, – сказал Мстислав. – Главные – это мой зятёк и Юрий.

– Надо обязательно начинать на рассвете, – сказал Владимир Мстиславич. – Это наша возможность.

   Князья улеглись спать на простые лавки, укрывшись шубами. Константин долго не мог уснуть. Что будет завтра? Победа или поражение? В любом случае будет много смерти и горя. И в этом будет его вина. В 1213 году после смерти отца владимирского князя Всеволода Большое Гнездо Константин поссорился с братом Юрием. Юрию отец отдал Владимир – главный город княжества, хотя по всем правилам Владимир должен был достаться старшему брату Константину. Всеволод Большое Гнездо изначально хотел оставить Владимир Константину, но тот настаивал, чтобы у него остался и его любимый Ростов. Отец требовал, чтобы старший сын выбрал или Владимир или Ростов. Константин заупрямился, стоял на своём, и Владимир достался Юрию. Константин не согласился с распределением наследства отца после его смерти и продолжал открыто выдвигать свои претензии на Владимир. У Константина было пятеро младших братьев. Двадцатисемилетний Юрий сидел во Владимире, двадцатипятилетний Ярослав княжил в Переславле-Залесском, двадцатичетырёхлетний Владимир в это время был в плену у половцев, девятнадцатилетний Святослав сидел в Юрьеве-Польском, восемнадцатилетний Иван Каша в Стародубе. И может быть, Константин не вступил бы в войну с братьями, если бы не ссора Ярослава с новгородцами. Ярослав успел безуспешно покняжить в Новгороде. Он был изгнан вечем из города с давними республиканскими традициями. Мстительный Ярослав не простил новгородцев. Он хотел вернуть себе богатый город. В Новгороде случился сильный неурожай и Ярослав использовал эту беду для своей мести. Он устроил экономическую блокаду Новгороду, поставил на дорогах и реках военные заслоны для перекрытия продвижения продовольствия из Владимирской земли в земли Новгорода. В Новгороде и во всех его землях был страшный голод. Люди умирали от голода. Родители продавали своих детей немцам в Прибалтику и иностранным купцам, чтобы спасти их от голодной смерти. Теперь Новгород за собой хотели закрепить другие князья: смоленские и Мстиславичи: Мстислав Удатный и его брат Владимир. Для этого нужно было разобраться с главным претендентом на Новгород Ярославом. Нужно было, чтобы Ярослав навсегда отказался от своих претензий на Новгород. Князья объединились в союз, к которому присоединился Константин. Константину обещали в случае победы Владимир. Константин не поддерживал жестокие меры брата Ярослава по отношению к новгородцам и увещевал его быть более сдержанным в гневе и милосердным. Ярослав не слушал старшего брата. Они никогда не были дружны, а теперь стали врагами.

   С востока из-за леса появился край солнца. Начался рассвет. Было 22 апреля 1216 года. Морозный утренний воздух словно прорезали звуки труб, поднимающих войска Мстислава Удатного и его союзников. Зашевелились и в лагере войска Всеволодовичей. Даниил проснулся от звука труб. Он спал у костра, укрывшись медвежьей шкурой.

– Они уже наступают? – спросил он.

   Рядом проснулся его друг Симеон.

– Видимо, – сказал он.

   Они спали в небольшом перелеске рядом со своими конями, которые паслись рядом.

   Быстро оседлав коней, Даниил и Симеон поскакали к позициям, где стояли полки владимирского князя Юрия. Мимо пробегали воины из войска Ярослава, Святослава и Ивана Каши. Их защитные позиции находились ниже, чем позиции полков Юрия и были хуже защищены. Лица воинов были напряжены и сосредоточены.

   На холме уже было много воинов. На конях пройти сквозь их тесные ряды было невозможно. В небе свистели стрелы. Подняли щиты. В щит Даниила угодили две стрелы. Лучники из войска князя Юрия не успели занять удобные позиции и ответили неровной стрельбой. Послышались крики и ругань, потом лязг металла ударяющегося о металл. Лязг нарастал; бились на мечах передовые отряды. Так как Даниил и Симеон стояли внизу холма, им было не видно, что происходит за ним, как проходит битва. Рядом с ними на конях стояли другие дружинники князя Юрия. Пешие отряды новгородцев и псковичей увязли в защитных сооружениях владимирцев. Мстислав Удатный спрыгнул со своего коня и бился в первых рядах одним только топором. Его чуть не проткнули копьём. Его дружинник успел оттолкнуть князя в сторону и принять удар копья на свой щит.

– Где наш князь? – спросил Даниил.

– Его пытаются разбудить, – ответил дружинник Пётр, стоявший позади Даниила.

   Справа слышалось ржание коней. Позади пеших полков Константина и Владимира Смоленского шла конница с опытными и смелыми воинами. Их пешие полки уже успели нанести ощутимый урон полкам Ярослава и его младших братьев. Иван Каша направил своих дружинников в самое пекло боя и сумел тем самым, добиться того, что враг немного отступил, иначе бы противник врезался бы очень глубоко в ряды полков Всеволодовичей и внёс бы в них сумятицу. На коне позади рядов своих полков скакал Ярослав и отдавал команды:

– Стоять насмерть! Насмерть! Куда ты спрятался, трус! Бейся!

   Он спешился и пошёл в гущу боя в сопровождение нескольких своих дружинников. Он вышел на передний край битвы и только хотел замахнуться мечом на хорошо одетого и защищённого смоленского воина, как у него тот ловким ударом снизу выбил меч. Меч улетел в задние ряды полков Всеволодовичей. Дружинники затащили Ярослава назад.

– Сатана, хорошо воюет, – пожаловался Ярослав.

   Он с несколькими дружинники вышел за задние ряды своего войска.

– Воды бы, сбегайте кто-нибудь, – попросил Ярослав.

   К нему подбежал простой воин в дешёвой кольчуге, порванной в районе груди, где алела рана.

– Князь, наши уже потеряли два стяга, – сообщил воин.

– Дьявол! – выругался Ярослав.

   Отошли чуть назад. Отсюда было видно, как проходит битва.

– Почему у них стоят конные воины сзади? – Ярослав сел на коня и всматривался в то, что происходит на поле боя.

   Его дружинник Пётр предложил:

– Наши многие конники спешились и дерутся в первых рядах. Может быть, им приказать вернуться на своих коней?

– Куда их отзывать? Наших и так сминают. Где Святослав и Иван?

– Они с воинами.

– Дерутся?

– Нет, стоят рядом со своими дружинами, готовые вступить в бой.

   Наконец Юрий прискакал к своим полкам. У него был хмурый вид. Он обратился к своим дружинникам:

– Кто так начинает войну рано утром? Разве это по-нашему по-русски? Как там идёт дело?

   Один дружинник спрыгнул с коня и полез вверх на холм сквозь толпу воинов. Скоро он вернулся и доложил:

– Противники застряли на наших заграждениях, но у нас, кажется, много убитых.

   Словно в добавление к сказанному воины вытащили из своей гущи трёх тяжело раненных владимирских воинов. От вида крови Юрия чуть не стошнило.

– Как идут дела у Ярослава, узнайте, – приказал Юрий.

   Симеон поскакал к полкам Ярослава.

   Вернувшись, он доложил:

– Ярослав говорит, что у них пока все стоят на своих местах, но уже есть убитые. Сам Ярослав потерял меч, а смоленцы захватили два стяга.

– Надо дождаться перерыва. Они устанут и отойдут назад. Нам нужна передышка, – сказал Юрий.

   Из задних рядов выбежали два воина без оружия.

– Князь, нам нужна поддержка. Нас сминают. Мы потеряли мечи, – пожаловался воин без кольчуги с одним лишь круглым деревянным щитом.

– Ты не мог взять оружие у убитого товарища? – Юрий сердито посмотрел на него. – Трус.

– Ребята, помогите нашим, – Юрий обратился к своим дружинникам.

   Даниил и ещё тридцать дружинников спешились, и стали взбираться на холм сквозь редеющую гущу владимирских воинов. На вершине холма двое взрослых мужчин успокаивали молодого парня раненного в плечо. Тот истерил, жалуясь:

– Я уже не могу. Это всё, это конец!

   Впереди стоял страшный гвалт из яростных криков дерущихся. Даниил пробирался к месту боя. Уже стало видно впереди много убитых владимирских воинов. Кто-то ещё был жив и стонал от боли и мучений. Это по большей части были простые плохо вооружённые и защищённые воины, простые пахари, которых Юрий согнал из своих деревень и сёл на войну. Те же, кто уже бывал в военных походах и умел обращаться с оружием, держались, как могли. Профессиональных воинов в то время было не очень много. Это были в основном дружинники князей, да воины из городских тысяч, что-то вроде современной полиции.

   Даниил дал отступить, сражающемуся впереди воину и стал на его место. Он сошёлся с новгородцем вооружённым мечом в кольчуге, но без шлема. Это был черноволосый патлатый мужик, которому на вид было около сорока лет. Новгородец бился не очень умело, но был отчаян в своей страсти к желанию убить противника. Даниил только ранил его в бедро и на его место стал другой воин. Даниил выдохся и, не нанеся ощутимого урона противнику, попросил, чтобы на его место встал кто-нибудь другой.

   В это время на фланге Ярослава произошли существенные перемены. Константин ударил по его полкам с фланга своей конницей. Одновременно с этим его полки и полки его братьев прорезали в нескольких местах конные воины противника, за которыми умело продирались пешие воины, помогая конным воинам. Ярослав на коне пошёл в бой и столкнулся с конным воином из полка Владимира Смоленского. Это был сильный здоровенный детина в дорогой кольчуге и шлеме. Он отбил удар Ярослава мечом своим здоровым щитом. Детина оказался чуть позади Ярослава и что есть силы ударил его мечом по голове. Шлем Ярослава слетел, а сам князь, потеряв сознание, свалился с коня. Его бы затоптали кони, если бы простой воин из Юрьева не взял его за ноги и не оттащил к своим. Ярослава нашли его дружинники и вынесли в безопасное место.

   Юрию доложили, что Ярослава чуть не убили и в его полках уже есть большие потери.

– Скачи к Ярославу. Найди Святослава и Ивана. Пусть они идут ко мне, – приказал он своему гонцу.

   Ярослав пришёл в себя. Он находился несколько позади своих полков в окружении дюжины дружинников.

– Смотрите, они уже обошли наши войска сзади. Сюда скачут их конные воины, – сказал один дружинник.

   Ярослав крикнул:

– Дайте мне кто-нибудь своего коня!

   Высокий худой дружинник отдал князю своего гнедого жеребца. Ярослав, прыгнув на него, не сказав не слова, поскакал прочь.

   Его дружинники переглянулись. Что дальше делать? Удирать вместе с князем или помочь своим товарищам? Дружинники предпочли второе. Они сшиблись с наступавшими на них конными воинами. Противники осторожно вскоре отступили. Место боя на левом фланге уже представляло собой сумятицу. Где свой, где чужой уже трудно было понять; но противники действовали более умело и организовано. Дружинники Ярослава подумали и решили податься назад: спасать свои жизни.

   К месту, где стоял Юрий со своей дружиной подскакали братья, сначала Иван со своими пятью дружинниками, а потом один Святослав.

– Я не видел живым ни одного своего дружинника, – сказал Святослав.

– Противники уже в нашем тылу. Я пока сюда скакал, потерял четырёх своих дружинников, – сказал Иван.

– Это конец, – сказал Юрий. – Уходим отсюда. Где Ярослав?

   Братья пожали плечами. Они не видели, где он.

– Ну и чёрт с ним, это он затеял всю эту смуту, поделом ему, – сказал Юрий. – Смотрите.

   Справа показались конные воины противника, двигающиеся в их сторону.

   Юрий крикнул:

– Спасаемся, братья.

   И пришпорив коня, бросился в бегство. За ним последовали его братья. Дружина владимирского князя стояла растерянная. У них был непростой выбор: спасаться вместе со своим князем, бросив остальных воинов или продолжать сражаться. Половина осталась у холма, другая последовала за своим господином.

   На правом обезглавленном фланге уже шёл не бой, а обыкновенная резня и добивание истощённых воинов войска Всеволодовичей. Кто мог, пытался спастись бегством. В спины бегущим вонзались мечи, копья и топоры. Слышался страшный хруст костей и рёбер.

   Левый, также обезглавленный фланг, ещё держался. Здесь никому не удалось спастись, так как все остатки войска были окружены. Разгорячённые новгородцы, псковичи и подходившие им на подмогу смоляне и ростовцы добивали измотанного противника. Кто-то в надежде попасть в плен бросал в отчаянии оружие к ногам противника, но это не помогало. Безоружного порой добивали с особой жестокостью. Сначала били по рукам и ногам, чтобы помучился, а потом только били мечом по шее или кололи в сердце. Нечего сдаваться, бросать меч. Другие были "милосерднее" и добивали своих жертв с одного удара, если это получалось. Даниил уже потерял всякую надежду на спасение. В голове мелькнула мысль: "Господи, почему так рано?" Он отчаянно отмахивался от наступающих мечом; иногда уже не умело, не точно, а так лишь бы отмахнуться как-нибудь, пока не потерял меч. Меч не выбили, он выронил его, оттого что рука уже устала от его веса. Силы закончились. Остриё копья упёрлось в шею молодого дружинника. На Даниила смотрели серые глаза новгородца с правильными, но грубоватыми и простоватыми чертами лица. Его звали Осьмуша. Соломенного цвета волосы Осьмуши были пострижены под горшок. Борода его была аккуратно подстрижена в виде лопаты.

– Теперь ты мой раб, мой холоп, – объявил Осьмуша.

   Только шестидесяти воинам из полков Всеволодовичей повезло попасть в плен. Прагматичные новгородцы захватили в плен тех воинов, на которых были дорогие одежды, с расчётом получить за них потом большой выкуп.

   Знаменитая Липецкая битва кончилась полной катастрофой для Всеволодовичей. Если верить летописцам, со стороны Всеволодовичей погибло 9233 человека, шестьдесят попали в плен; а Мстислав Удатный и его союзники потеряли убитыми только пять человек, имена убитых перечислены в летописи.

   Юрий скакал, загоняя коня к Владимиру. Он проезжал мимо полей, в которых трудились жёны пахарей, ушедших на войну, и их дети. Подъезжая к боярской усадьбе, Юрий свернул во двор её. Здесь он потребовал от конюхов быстро поменять ему коня. Так, меняя коней, Юрий доскакал до Владимира. Он въехал в городские ворота в одной лишь рубашке. Ему стало так жарко от быстрой езды, что он скинул в пути с себя доспехи, шлем и меч. За весь путь он сменил четырёх коней. Уже стемнело, близилась ночь. Святослав и Иван Каша прибыли во Владимир ближе к утру. Увидев своего князя в необычном виде, жители Владимира приуныли и многие собрались у ворот его княжьего двора. Юрий не выходил из своего дворца, приказав слугам организовать оборону города. Но кто мог защищать город, хоть он и имел крепкие стены на высоком валу и глубокий ров? В городе остались в основном старики, женщины и дети. Оружия осталось мало. Женщины оплакивали своих мужей, не думая уже увидеть их живыми. Некоторые отчаянные жёны и матери отправились, несмотря ни на какие уговоры по дороге на Юрьев к месту боя искать своих мужей и сыновей живыми или мёртвыми. Юрий был в панике. Он ждал, что за ним придут Мстислав и его брат Константин. И они пришли с войском на следующий день к вечеру. Мстислав и его союзники медленно разбивали лагерь у стен Владимира. Юрий послал к старшему брату переговорщиков. Константин решил, что Юрий должен отказаться от Владимира в пользу него. Юрий согласился с решением брата. Князья-союзники со своими дружинами въехали во Владимир. Юрий встречал их в своём дворце. Он вёл себя малодушно и нервничал, во всём обвинял Ярослава. Константин дал Юрию Радилов городок рядом с мордовскими землями в удел, а другим братьям Святославу и Ивану оставил их города; первому – Юрьев, второму – Стародуб. Также Константин дал клятву в случае своей смерти отдать Владимир Юрию, как следующему по старшинству брату, при условии, что Ростов и Белоозеро отойдут его сыновьям.

   Ярослав, как и Юрий, удирал в свой Переславль-Залесский в одиночку. Он также загнал несколько коней. Ярослав напугал жителей Переславля своим видом. Он тяжело дышал и чуть не упал с коня, когда подъехал на коне к крыльцу своего дворца. Ярослав приказал отловить в городе всех новгородцев и смолян. Пойманных заперли в погребах. Ярослав велел не кормить их. Спустя пять дней его тесть со своими союзниками подошёл к Переславлю. Ярослав тут же по их требованию выпустил всех узников, но к этому времени несколько новгородцев уже умерли, а смоляне все были живы. Ярослав начал вести переговоры со своими врагами. Он обещал впредь отказаться от всяких притязаний на Новгород. Мстислав потребовал от зятя вернуть его дочь. Ярослав отдал свою жену Ростиславу её отцу. Ярославу оставили его Переславль-Залесский. Он клялся признать себя младшим князем и братом по отношению к Константину и во всём слушаться его.

II глава.

   У Осьмуши был большой бревенчатый дом с широким и глубоким подвалом. Двор его был дощатый, как вымощенные улицы Великого Новгорода. Позади дома расположились амбары и баня. В одном амбаре тесном и тёмном Осьмуша устроил узилище для Даниила. Здесь не было ни стула, ни скамьи. Даниил спал на тонком слое сена, брошенном на подгнивший деревянный пол. С вечера Даниил находился в заключении, дверь амбара запирали на висячий замок, а утром пленника выводили на работы. На площади рядом с детинцем у Осьмуши была большая лавка, в которой он продавал соль. Соль из пермских земель доставляли перевозчики новгородцы. Они преодолевали путь в один конец иногда дольше месяца. Осьмуша сразу расплачивался с ними.

   Близилось лето. Небо над Новгородом было серым и мрачным. Старший сын Осьмуши высокий рыжеволосый Иван с простым, как у отца открытым лицом открыл дверь амбара, в котором находился Даниил. Ивану было девятнадцать лет, как Даниилу.

– Идём, – сказал Иван.

   Даниил вышел. Он был одет в простую холщовую рубаху и старую овчинную шубку. Вместо кожаных сапог обут он был в лапти. Осьмуша забрал одежду пленника, его оружие, кольчугу, меч и щит. Теперь Даниил не был свободным человеком – он был холопом Осьмуши – торговца солью. Горько воину быть слугой какого-то торгаша.

   Осьмуша жил в Словенском конце – районе Новгорода, в котором издревле проживало преимущественно славянское население.

   Иван и Даниил молча шли по улице.

   Новгород разительно отличался от других русских городов. Здесь витал деловой, прагматичный дух. Вот навстречу молодым людям прошёл хорошо, но просто одетый в кожаных сапогах с синим поясом на красном кафтане ремесленник. За ним следовал богатый представитель местной знати в сопровождении двух помощников. Его дорогая верхняя одежда с диковинным орнаментом была перепоясана золотым поясом. Вот прошли две румяные красавицы в красных платьях, по краям которых белыми и жёлтыми нитями были вышиты узоры. На головах их были круглые головные уборы. Одна красавица игриво стрельнула глазами Даниилу. Ивана и Даниила обогнала повозка с хлебом. От хлеба шёл пар и приятный запах.

   Каменные храмы Новгорода отличались простотой форм и северной суровостью. Простой не значит бедный. В этом северном крае умели считать деньги, умели копить добро и с умом им распоряжаться. Новгород был богат. Главным его богатством был его народ: бояре, купцы, разного рода дельцы и простые ремесленники. Этот город притягивал тех, кто хотел и не боялся устроить своё дело и рисковать в торговле. Если дело не двигалось, можно было идти работником или даже холопом к какому-нибудь богачу – купцу, дельцу или боярину. Такого благодетеля нужно было ещё найти – никому не нужен был в доме лишний рот. Всё это из года в год, из века в век было устроено самим народом. Народ здесь жил гордый и независимый. Ни князь, ни вождь стояли во главе этого необычного государства, но сам народ новгородский. Новгородцы на вече выбирали своих представителей и главного представителя – посадника; кандидатуру князя также утверждали на вече. Князь, приглашённый из какого-нибудь русского княжества, должен был управлять Новгородом, сообща с посадником и советом представителей концов и улиц, тысяцким и вечем. Ещё князь выполнял роль главного воеводы и отчасти судьи. Если князь совершал что-то, что не нравилось большинству новгородцев, его изгоняли из города: "указывали путь".

   Лавка Осьмуши была просторной, бревенчатой. В передней её части был вход для покупателей и перегородка, за которой находились хозяева и работники. В углу справа за перегородкой была икона святой Софии с лампадкой. Лампадку зажигали каждый раз при открытии лавки. За перегородкой прямо была дверь, ведущая на склад, где находились мешки с солью, разные вещи и продукты, которыми расплачивались покупатели за соль. Осьмуша платил ежегодный налог в городскую казну в виде мешка соли за право торговли в центре города.

   Иван встал на скамью и зажёг лампадку. Широкие двери лавки были открыты, и в лавке было светло. В стене сбоку от дверей были два маленьких окна, таких узких, что в них не мог пролезть человек.

   Даниил веником вымел пыль и сор с дощатого пола на улицу. Покупателей пока не было. Даниил прошёл за перегородку и сел рядом с Иваном.

– Когда твои родители заплатят за тебя выкуп? – спросил Иван.

– Не знаю. Твой отец отослал им письмо неделю назад. Когда оно ещё дойдёт до Владимира.

– Кто твой отец?

– Он был дружинником, как и я. У Всеволода. Всеволод был великим правителем. Отец всегда гордился, что служил у него. Теперь у него большая усадьба около Боголюбова. Он разводит коней. Рядом с его усадьбой образовалось небольшое село. С его жителей мой отец берёт небольшой налог.

– Он наверно очень богат?

– Он очень уважаем, но в последнее время у него дела шли не очень хорошо; во Владимирской земле не так много богатых людей, как например в Новгороде. Торговля конями идёт ни шатко, ни валко. Кони нужны в основном дружинникам и князьям, а у них есть свои конюшни. Я думаю, мой отец предложит за меня несколько коней.

– Здесь тоже коня не так просто продать. У нас дома нет конюшни.

   Появилась первая покупательница. Девушка с длинными тёмными волосами в синем платье всё время прятала глаза, как будто извиняясь за свою некрасивость. Она попросила кружку соли. Даниил насыпал соль в глиняную кружку и смотрел, изучающе на девушку. Она старалась не смотреть ему в глаза. За соль девушка расплатилась небольшим мешком ржаной крупы. Через некоторое время в лавку зашёл мужчина лет сорока с длинной бородой. Он приехал на телеге, запряжённой гнедой лошадью. Мужчина расплатился за соль шкурой белого песца. Он купил мешок соли. Затем на коне подъехал молодой человек в синем кафтане расшитом жёлтыми нитями. Это был слуга знатного боярина. Он привязал коня к шесту у входа в лавку. Он купил мешок соли, расплатившись за него маленькой серебряной монетой.

   Иван показал монету Даниилу и сказал:

– Арабская.

   Долго не было покупателей. Иван и Даниил сидели на лавке.

– У тебя есть невеста? – спросил Иван.

– Нет.

– Почему?

– Не нашёл ещё.

– Странно. Ты не урод и тебе уже девятнадцать лет.

– Это дело такое, в котором лучше не торопиться.

– Говоришь, как мудрец; тебе наверно надо было идти в попы.

– Я не хочу быть попом. Расскажи про свою невесту.

– Её зовут Ружана. Она дочь кузнеца. Мы уже договорились, что поженимся. Отец её вроде не против. Моя матушка и сестра ходили к ведунье и узнавали о роде Ружаны. Ведунья сказал, что у неё род чистый.

– Что это значит?

– Значит, что на ней можно жениться, и она может родить здоровых и добрых детей.

– Попы ругают ведунов и колдунов.

– Знаю, но как без них? Как узнать о человеке? Ты знаешь о Доброславе – известном богатыре новгородском?

– Нет. Не слышал.

– Он женился на красавице Добронеге. Она была очень красива: голубые глаза, волосы чёрные, как крыло ворона, ниже плеч, стройный стан и белая кожа. К ней сватались даже именитые бояре, но сердце своё она отдала Доброславу. Они женились. Добронега долго не могла родить, через три года после свадьбы родила мёртвого мальчика, потом ещё одного мёртвого мальчика. Доброслав отчаялся, начал пить хмельное. Ему говорили, советовали отправить жену в монастырь и жениться на другой, но он всё равно очень любил свою жену и не готов был с ней расстаться. Ему советовали пойти к ведуну и посоветоваться с ним, как можно помочь его горю. Ведун сказал, что на роде Добронеги лежит проклятье, что даже если у них родится ребёнок, у него будет тяжёлая горькая судьба. Отец Добронеги был купцом, и он иногда торговал людьми, даже детьми; за это бог и наказал весь его род. Добронега всё же родила сына. Доброслав был счастлив. Когда его сыну было шесть лет, он сгорел во время пожара в доме. Доброслав был в отчаянии и через какое-то время ушёл в монастырь простым монахом. Он предлагал и Добронеге идти в монастырь, но она отказалась.

– Что с ней было потом?

– Говорят, что она жила весело и принимала в своём доме мужчин за плату.

– Какая мерзость.

– Недаром говорят знающие люди, что надо бояться красивых женщин, потому что они суть первые слуги дьявола.

– Глупости. Я, если женюсь, то только на красивой. Зачем мне жена уродина?

– Потом пожалеешь.

– Поглядим.

   В конце августа слуги отца Даниила привезли в Новгород двух рыжих жеребцов и одну гнедую кобылу. Кроме коней слуги передали Осьмуше четыре серебряные гривны.

   Он стоял во дворе дома Осьмуши рядом с двумя слугами отца. Осьмуша в синем кафтане и красных сапогах спустился с крыльца и подошёл к Даниилу. За Осьмушей шёл сын его Иван.

– Ты свободен, – объявил Осьмуша. – Лошадей продать сразу не получится, я их попросил подержать в своей конюшне свояка. Выкуп не тот, что я хотел получить. Но это лучше, чем использовать тебя, как раба – работник ты не расторопный.

– Я привык к свободе, быть свободным, – сказал Даниил.

– Теперь путь домой тебе открыт. Не держи зла на нас, – сказал Осьмуша.

– Я не держу на тебя зла, благодаря тебе я остался жив. Я не поеду домой, я хочу остаться в Новгороде.

– И что ты будешь здесь делать?

– Пойду служить в городскую тысячу. Мой князь Юрий сейчас прозябает в Радиловом городке. Он не так богат, как раньше и не может обеспечить хорошего достатка своим дружинникам.

– Что ж, каждый ищет лучшее место.

– Одна беда. Я плохо одет, как бродяга. Не знаю, что можно придумать. Это твои одежды.

– Я тебе верну твои хорошие одежды и военное снаряжение; а ты потом мне отдашь за это одну гривну. Договорились?

– А что мне ещё остаётся.

   Уже одетый, как знатный воин Даниил в сопровождении слуг направился в кремль, где заседал в палатах тысяцкий.

   Тысяцкий Рассвет Ясномыслович имел отдельную палату на втором этаже двухэтажного каменного здания с длинным столом и скамьями вдоль стены с окнами. Тысяцкому было тридцать три года. Он был одет богато, спину его закрывал красный плащ. У него были грубоватые черты лица, шрам на левой щеке, густые непослушные русые волосы и борода лопатой. Рассвет был один в палате. Дверь в палату охраняли два воина с копьями и щитами из городской тысячи. Им Даниил рассказал о цели своего визита. Один из воинов зашёл в палату, потом вернулся и сказал:

– Заходи.

   Даниил зашёл.

– Проходи, садись. – Рассвет стоял у стола.

   Даниил сел на скамью за стол. Рассвет сел с другой стороны стола напротив Даниила.

– Расскажи о себе, – попросил Рассвет.

   Даниил рассказал.

– Что ж, – сказал Рассвет. – Ты был дружинником у такого известного князя. Ты участвовал в великой битве, хоть ваша сторона была побеждена. Вижу ты человек честный. Мне такие нужны. Я тебя назначу сотником. У нас сейчас только три сотни воинов в нашей "тысяче" – мирное время. Воинов надо кормить, а казна Новгорода не бездонна. Ты будешь следить за порядком в Словенском и Плотницком концах. О жаловании. Из казны ты будешь получать муку и крупу и другую еду, кроме этого, как сотнику тебе положено три серебряные гривны в год. О жилье. У нас есть дома с вдовами и стариками, которые не работают и отдадут тебе угол в своём доме только за еду. Могу посоветовать тебе дом одного старика. Его зовут Стоум. Стоум живёт в Плотницком конце. У тебя есть конь?

– Нет.

– Ладно. У нас многие сотники были без коней. Я тебе дам списки воинов из твоей сотни.

   Рассвет встал, достал из сундука пять берестяных свёртков и передал их Даниилу.

   Даниил нашёл дом Стоума. Его двор был огорожен высоким, но уже ветхим забором из грубо отёсанных досок. Даниил долго стучал в ворота, пока ему не открыл старик с длинной белой бородой в длинной ниже колен холщовой рубахе, с деревянным крестиком на шее и старых сапогах.

– Мне сказали, что у вас можно пожить, – сказал Даниил.

   Старик молчал.

– Я буду сотником, – сказал Даниил.

– Проходи.

   Даниил прошёл во двор, а потом в дом Стоума. Его сопровождали слуги отца. У Стоума был старый дом с полом из белой глины.

– Если будешь приносить еду и дрова, то живи тут сколько хочешь, – сказал Стоум. – Я буду спать на печи, а ты ложись на лавку хоть у печи, хоть у окна, как нравится.

   Стоум разрешил переночевать в доме слугам отца Даниила. Они легли спать в сенях. Даниил лёг на лавку рядом с печью. Стоум забрался на печь и попросил оттуда Даниила рассказать о себе. Даниил рассказал историю своей молодой ещё жизни.

– Тебе нравится воевать или убивать? – спросил Стоум.

– Ни то, ни другое. Зачем я выбрал такую себе жизнь? Просто хочу устроиться лучше в жизни. Воины при сильных князьях всегда жили хорошо.

– Тут тебе князья не то, что в остальной Руси. Тут Новгород. А устроиться в жизни удачно многие хотят, да только не у всех получается это.

– Может быть, ты, как старый подскажешь, как добиться удачи в делах.

– Подскажу? Знал бы, подсказал. А так думаю, что не надо ни к чему стремиться. Зачем?

– Это почему же?

– Поживёшь – поймёшь. Тщета всё. Тщета.

– Расскажи, старый, о себе.

– Мне уже скоро семьдесят лет будет. Жена моя старуха умерла во время голода. Детей у нас не было. Я служил при городской казне при многих посадниках. Видимо помнят меня ещё в наших правительственных палатах, коль тебя послали ко мне. Служил писарем и счетоводом. Любил книги, счёт, грамоту я всегда. Работать руками я не любил. Иногда с женой угол гостям сдавали. На жизнь нам всегда хватало, потому что запросов великих у нас никогда не было. Скоро надо будет готовиться к смерти, переходу в иной мир.

   На следующий день Даниил написал письмо отцу о себе, о том, чем он собирается заниматься на берестяной грамоте, вручил её слуге отца. Слуги отца Даниила отправились во Владимирскую землю.

   Вечерело. Даниил шёл по улице Плотницкого конца своином из своей сотни Гаврилой. Гавриле было восемнадцать лет. Он был красив и очень здоров – богатырь. Даниил и Гаврила подружились. На Данииле была кольчуга, на поясе болтался меч. Гаврила нёс в руке копьё.

– В Новгороде воину жить приходится не сладко, – рассказывал Гаврила. – Сыт будешь всегда, но разбогатеешь вряд ли. Это в городе, где почти каждый хочет разбогатеть. Многие воины в свободное время занимаются дополнительным прибытком: кто ремесленничает, кто рыбу ловит, кто ещё что придумывает.

– Да, народ тут деловой, – сказал Даниил. – Я признаюсь, побыв тут пленником, заразился духом новгородским. Мысли разные в голове вертелись: как стать богатым; но пока так ничего и не придумал.

– Мы молоды ещё. Надо ещё пожить, пообтереться, с людьми видными знакомства заиметь. Можно разбогатеть, нанявшись в какое дело прибыльное к какому-нибудь боярину или купцу.

   Сзади раздался женский крик.

   Даниил и Гаврила обернулись назад и побежали. У ворот дома, у открытой в воротах двери лежал старик с длинными белыми волосами и бородой, лежал на спине. В месте его сердца расплывалось красно-бурое пятно. Он был мёртв. Рядом стояла женщина. Она жила на этой улице и проходила мимо. Это была тридцатипятилетняя полноватая женщина.

– Никого не видела? – спросил Даниил. – Кто это мог сделать?

– Нет.

– Мы здесь недавно прошли, – заметил Гаврила.

– Кто этот дед? – спросил Даниил.

– Я его знаю – это волхв, Синеок его звать, – сказала женщина.

– Давай занесём тело в дом, – решил Даниил.

   Тело волхва занесли в дом и положили на стол. По углам в доме были развешаны пучки трав, которые создавали особый аромат, жгучий, но приятный запах.

– Он, кажется, моргнул глазами, – сказал Гаврила.

– Тебе показалось, – сказал Даниил.

– Пойдём скорее отсюда, пока колдун не ожил.

– Идём.

   Они вышли на улицу, где уже собралась толпа.

   Наступил следующий день. Близко к полудню Даниил пришёл в палату к тысяцкому. Тысяцкий пригласил жестом сотника сесть за стол. Как обычно они сели напротив друг друга.

– Все в городе говорят об этом убийстве. Нам придётся его расследовать, – сказал Рассвет.

– Вчера и сегодня мои люди опросили многих горожан с Плотницкого и Словенского концов. Никто ничего не видел, – сказал Даниил.

– Это не грабёж. Так что это? Месть?

– Чья?

– Кто не любит колдунов?

– Тот, кому он что-то не то наколдовал, наволховал?

– Может быть. Или?

– Церковь?

– Ты сам это сказал.

– Священники борются с колдунами и волхвами.

– Вряд ли убийца – священник.

– Ретивый прихожанин?

– Это ближе.

– Колдуны и волхвы вроде как вне нашего общества. Они враги церкви. И это убийство получается, как бы не совсем обычным, убийство врага общества.

– Я тебя понимаю. Ты мудр, Даниил.

– Всё-таки по местным обычаям мы должны расследовать это убийство, этот волхв – новгородский гражданин. Можно только расследовать всё это не так ретиво, как обычное дело.

– Понимаю.

– Не потому что убитый – волхв. Настоящие убийцы могут быть связаны с церковью, а так, скорее всего, и есть на самом деле. С церковью связываться себе дороже.

   Наступил сентябрь. Было ещё тепло. У Волхова на лужайке собиралась по воскресеньям городская молодёжь – юноши и девушки. Молодые люди пели песни, водили хороводы, общались, устраивали игрища. Это место находилось за городскими стенами. Сюда часто приходил Даниил.

   Он сидел на бревне и смотрел, как девушки водят хоровод вокруг костра. Девушки были в длинных платьях. На головах у них были венки из полевых цветов. Они пели песню про любовь.

   Даниил обратил внимание на одну девушку из хоровода. Это была стройная красавица с волнистыми золотого цвета волосами и круглым лицом с тонкими чертами. Он её видел здесь уже в третий раз. Даниил был в военной одежде с мечом. Он уже знал, что красавицу зовут Томила и через знакомых ему парней дал ей знать, что он хочет с ней поговорить.

Закончилась песня, девушки из хоровода разбрелись в разные стороны. Томила подошла к Даниилу.

– Здравствуй, богатырь. Хочешь со мной поговорить? – обратилась к сотнику девушка.

– Был бы очень рад.

   Они пошли к реке. Томила присела на траву у крупного серого камня. Даниил стал рядом.

– Ты очень красивая, – сказал Даниил.

– Мне об этом многие говорят. – Томила иронично улыбнулась.

   Томила смотрела на воду, а Даниил на Томилу.

– Мы могли бы когда-нибудь пожениться, – сказал Даниил.

– У тебя есть свой дом?

– Нет. Здесь нет, но мой отец богат.

– Он может прислать денег тебе для постройки дома?

– Я не думал, пока об этом.

– Напиши ему.

– Хорошо.

   Даниил продолжал заниматься делом об убийстве волхва. Он пришёл в деревянный храм Андрея Первозванного, чтобы поговорить со священником – отцом Иваном. Священник был низкого роста и сутул. Он расставлял иконы у главного иконостаса. Даниил подошёл к нему сзади.

– Ты по поводу убийства Синеока? – догадался отец Иван.

– Вы можете что-то рассказать об этом?

   Отец Иван повернулся лицом к Даниилу.

– Нет, – ответил он.

– Это мог быть кто-то из прихожан. Ретивый и страстный верующий.

– Я таких не видел в своём храме.

– Ни один священник не знаком с таким. Я опросил уже много городских священников. И всё же такие люди есть. О них говорят горожане.

– Вы и обратитесь с этим вопросом к горожанам.

– А сами, вы, что думаете об этом убийстве?

– Может быть, это было обычное ограбление?

– У волхва нечего было украсть.

– С чего вы так решили. Колдуны и волхвы берут же плату за свои услуги. Может быть, у него при себе были деньги или какие-то ценности, когда его убили.

– Это тоже возможно.

   Даниил встретился с Томилой у моста через Волхов в пределах города. За рекой высились стены местного кремля. Вечерело.

– Я скучаю, когда тебя рядом нет, – сказал Даниил и попытался поцеловать красавицу в губы.

   Томила увернулась от поцелуя.

– Нельзя, – сказала она.

– Почему?

– Я же ещё незамужняя девушка.

– Это только поцелуй.

– Здесь ходит много людей.

– Я не вижу поблизости много народу.

– Ну и что?

– Ты написал письмо отцу?

– Не успел.

   Томила посмотрела своими зелёными глазами-изумрудами на сотника.

– Ты мне жених? – спросила она.

– Я хотел бы им быть.

– Женихи разве так ухаживают за своими невестами?

   Даниил так и не понял, что имела в виду Томила. Он об этом потом спросил у Гаврилы, пересказав ему свой разговор с ней.

– У нас принято делать подарки невестам и подругам, – объяснил поведение Томилы Гаврила. – Ты ещё совсем не опытен в любовных делах. Женщины – это дело накладное; смотри, подумай, прежде чем завязывать отношения с кем-то.

   Была тёмная ночь. В небе тускло светили только звёзды. Даниил с факелом в руке шёл проверять стражу на городских стенах. Он поднялся на стену по лестнице через башню. В башне сидел стражник.

– Тихо, – сказал он.

– Добро, – сказал Даниил.

   Даниил прошёлся по стене. За городскими стенами стоял мрак. Из леса донёсся звериный крик.

   Внутри города кто-то крикнул, потом ещё раз крикнул. Даниил смотрел на город. Вспыхнули огни факелов в Словенском конце ближе к Волхову.

   Даниил быстро спустился по лестнице и побежал к месту, где горели факелы и нарастал шум.

   На улице собралась толпа, которую Даниил растолкал руками. Стражник из его сотни связывал косматого мужчину лет сорока. Он связал ему сзади руки кожаным шнуром.

– Что случилось? – спросил Даниил.

– Прирезал старика, – ответил стражник.

   Убийца был брошен в темницу, которая находилась в подвале серого каменного здания рядом с собором святой Софии. Той же ночью Даниил допросил преступника. Он разговаривал с ним через квадратную дыру с металлической решёткой двери. Убийца прижимался правым плечом к стене и то ли тихо плакал, то ли скулил.

– Кто ты? – спросил Даниил.

– Я Осип, рыбак.

– Зачем ты убил этого старика?

– Я думал, что это бог?

– Почему ты так решил?

– Я так думал.

– Зачем тебе понадобилось убивать бога?

– Потому что нет справедливости в этом мире, который он создал.

– Какой ты хочешь справедливости? Хочешь богатств – все этого хотят, но мало у кого получается достичь их.

– Я не хочу богатств. Я не хочу, чтобы в мире было много голодных и обиженных.

– Ты сумасшедший.

   Наступил следующий день. Около полудня Даниил и Рассвет прогуливались по кремлю-детинцу. Был солнечный сентябрьский день.

– Он сумасшедший. Он беден. У него умерли все дети. Жаль этого несчастного, – сказал Даниил.

– Это он убил Синеока?

– Да, он признался уже и в этом убийстве.

– Ты говорил, что он принимал своих жертв за бога. Почему?

– Я думал об этом. Каким мы себе представляем себе бога?

– Об этом ничего кажется не написано в писании, и никто не рассказывает об этом.

– Но воображение наше само собой придумывает и даёт нам мысленно видеть его образ. Я, например, помню, что мне в детстве бог казался попом с длинной бородой и в чёрной рясе. Я думаю, что многим людям бог представляется в образе какого-нибудь старика.

– Странно, что он попов не убивал.

– Поп это мой образ. У него другой образ. Он не видел в попах образа, связанного с высшими, небесными силами.

– Это всё очень страшно. Наверно страшнее, чем драться на мечах.

– Нет. На мечах драться гораздо страшнее. Когда думаешь, что смерть очень близка, очень страшно.

   Суд решил наказать рыбака Осипа смертью. На мосту через Волхов собралось много горожан и гостей города. Казнью руководил Рассвет. Даниил стоял чуть поодаль рядом с Томилой.

– Как он страшен, – сказала Томила.

– Он сумасшедший, – сказал Даниил.

   Осипа связали кожаными ремнями, так что он не мог шевелить ни ногами, ни руками. К ногам его привязали тяжёлый сизый камень. Осип, когда его поставили на край, посмотрел на небо и засмеялся безумно и отчаянно.

– Надо было закрыть и стянуть ему рот поясом, – сказал Рассвет, после чего отдал команду: – Давайте.

   Два воина столкнули рыбака с моста. Брызги воды полетели вверх и стороны. Преступник ушёл в тёмно-синюю воду. Толпа охнула. Томила закрыла глаза.

   Даниил зашёл в лавку Осьмуши.

   Осьмуша и его сын Иван сидели на скамье у стены. Покупателей и посетителей не было.

– Осьмуша, я пришёл тебя попросить дать мне в долг одну гривну, – обратился к хозяину лавки Даниил.

– Ты уверен, что вернёшь её? – спросил Осьмуша.

– Да.

– Надо составить договор. Если ты не вернёшь мне долг, то отдашь что-то взамен.

– Я отдам меч.

– Идёт. Крайний срок возврата полгода.

– Согласен.

   Даниил отправился на другой конец площади к лавке ювелира. Мужчина средних лет в красной рубахе и тёмном кожаном фартуке, черноволосый с прямой бородой открыл деревянные ставни, когда в них постучал Даниил.

– Мне нужны женские серьги, – сказал Даниил.

– Что дашь?

   Даниил раскрыл ладонь и показал гривну.

– Могу предложить это. – Ювелир показал золотые серёжки в виде семиконечной звезды, в виде месяца и в виде солнца.

– Эти. – Даниил указал на серьги в виде семиконечной звезды.

   Этим же хмурым днём Даниил и Томила прогуливались вдоль берега Волхова внутри Новгорода.

– Это тебе. – Даниил открыл ладонь и протянул серьги Томиле.

– Ой. Я их сейчас же надену.

   Она сняла серьги – серебряные, подарок отца и надела подаренные.

– Красиво? – спросила Томила.

– Красиво, но ты всё равно красивее.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?

– Очень.

   Даниил взял Томилу за плечи и хотел поцеловать её в уста.

– Нет. Нельзя, ты опозоришь меня. – Томила освободилась от рук Даниила и сделала шаг назад.

– Один поцелуй. Я очень люблю тебя.

– Не здесь. Когда пойдём гулять за город.

– Скажи, ты любишь меня?

– Я же говорила уже.

– Я хочу это слышать бесконечно.

– Какой ты смешной. Мне уже скоро надо будет выходить замуж – мои месяцы и годы идут, мне страшно засидеться в девках.

– Я готов хоть сейчас на тебе жениться.

– У тебя нет состояния.

– Где я его добуду?

– Другие то где-то добывают.

– Иногда ты бываешь так жестока.

– Не сердись на меня.

   Наступила весна. Заканчивался апрель. На улице стемнело.

   В доме Стоума было тепло. Огонь из печи давал небольшое освещение. Даниил сидел в простой холщовой рубахе за столом и пил квас из кувшина. Стоум сидел на печи, свесив ноги.

– Не будет мне счастья в Новгороде, – жаловался на судьбу Даниил. – Еле-еле отдал долги и теперь получается, что я служу только за еду. За что мне такое горе? Чем я прогневил бога? А Томила? Сколько она ещё будет ждать, пока я добуду состояния?

– Это ты о своей подруге?

– О ней.

– И что надумал делать?

– Поеду искать службы во владимирские земли. В Переславль к Ярославу или к Константину во Владимир, а может быть в Ростов. Я уже написал письмо отцу, чтобы он прислал мне коня.

– Не по сердцу тебе оказался наш Новгород. Так ты думаешь, не добыл здесь богатств – добудешь в другом месте?

– Надо же попытаться.

– Оно так нужно богатство?

– Очень.

– Чтобы жениться?

– Для меня сейчас это первое дело.

– Я тебе хочу рассказать одну притчу, восточную.

– Говори, а я послушаю.

– Жил в одном городе честный благородный молодой человек. И жил в этом же городе очень богатый купец, у которого была красавица дочь. Однажды этот купец собрался в далёкое и долгое путешествие. Перед этим он обратился к молодому человеку, о котором я говорил в начале, с предложением пока его не будет, поселиться в его доме, чтобы охранять богатства, находящиеся в доме и его дочь. Молодой человек сказал, что ему надо подумать. Он спросил совета, как ему быть у главного мудреца в городе. Тот сказал ему, что в некоей деревушке живёт один сумасшедший, и он даст наверняка ему правильный совет. Молодой человек отправился к этому сумасшедшему. Он нашёл его сидящим у края дороги рядом с его деревней. Ему прислуживал его сын, время от времени приносящий ему чаши с вином. Молодой человек рассказал свою историю и попросил совета. Сумасшедший ничего на это не ответил. Потом молодой человек догадался, что сумасшедший на самом деле прикидывается таковым и спросил его, зачем он это делает? На что сумасшедший ответил: "А затем, чтобы богатые купцы не приглашали меня охранять их дома и дочерей".

   Даниил задумался, а потом спросил:

– В чём же главная мысль этой притчи?

– Ты подумай, у тебя есть голова.

– Странно это. Неужели лучше прикидываться сумасшедшим, чем быть богатым и иметь красивую жену?

   В июне отец Даниил прислал ему буланого коня.

   Прохладным утром Даниил прощался с Томилой у городских ворот. Он обнял её и поцеловал в щёку.

– Обещаешь ждать, когда я приеду за тобой? – спросил Даниил.

– Да. Только ты торопись. Мои дни, месяцы и годы идут.

– Я буду стараться поскорее стать богатым. Я буду писать тебе письма. Может быть, я попрошу отца, чтобы он помог мне купить дом и поделился своим состоянием.

– Ты обязательно что-нибудь придумаешь.

– Обязательно. Я буду скучать по тебе.

– И я, по тебе.

III глава.

   В Переславле жило много рыбаков. На берегу озера у пристани качалось много разной величины суден. Даниил, сидя на коне, любовался красотой озера. Город находился на небольшом возвышении. Стены его казались неприступными. Даниил въехал в город. Княжий терем в три этажа было видно издалека. Его пропустили во двор терема. Слуга князя сказал, что князь Ярослав заседает со своими боярами и сможет принять гостя только ближе к вечеру.

   Был жаркий солнечный день. Небо над владимирской землёй казалось голубее и светлее, чем на Новгородчине и солнце более добрым и тёплым.

   До вечера Даниил проболтался по городу и снова приехал ко двору князя. На этот раз Ярослав согласился его принять.

   Князь ужинал с двумя своими дружинниками гридями. Ели жареную курицу с капустой, запивая пивом. Ярослав приказал подать Даниилу большую глиняную кружку пива. Ярослав и Даниил сидели на разных концах длинного стола.

– Ты говоришь, был в дружине моего брата Юрия? – спросил Ярослав.

– Да.

– Как же тебе удалось уцелеть в той страшной битве? Рассказывали, что из дружины Юрия погибли почти все воины.

– Я попал в плен к новгородцам. Был в плену, успел послужить сотником в Новгороде в городской тысяче.

– Вижу тебе любо военное дело.

– Да.

– Мне повезло. Тогда почти вся моя дружина уцелела. Но мне нужны не только дружинники. Мне нужны умные люди при дворе: писать письма, вести учёт дани, ездить в посольства в другие города и страны. Ты мог бы исполнять такого рода дела?

– Мог бы. Я грамотен.

– И много книг прочёл?

– Да Библию и некоторых греков читал. Люблю философию.

– Это прекрасно. Жалование большое обещать не могу, но сыт будешь всегда.

   Даниил задумался.

– Твой ответ? – спросил Ярослав.

– Я согласен.

– Я тебе сразу делаю щедрый подарок. Ты будешь иметь свой дом. У меня умер писарь. Он был одинок и его дом стоит пока пустой. Живи в нём. Пётр тебе покажет, где он находится.

   Пётр – дружинник Ярослава проводил Даниила до его нового жилища. Дом находился рядом с рынком. Внутри дома пахло старостью и смертью. В подвале было пусто. На столе стоял красный глиняный горшок с плесенью внутри. На скамье под окном лежало грязное полотенце. Конюшни во дворе дома не было, и Даниил договорился содержать своего коня в княжеской конюшне.

   Утром Даниил на бересте написал письмо Томиле:

   "Томила, я устроился при дворе князя Ярослава в Переславле. У меня теперь есть свой дом. Мне обещали, что я теперь всегда буду сыт, а жалование я, может быть, добуду какими-нибудь средствами. Здесь мы можем жить, как муж и жена. Согласна ли ты приехать ко мне? Если да, то я скоро приеду за тобой".

   Ярослав Всеволодович был среднего роста, хорошо сложен. У него были чёрные прямые волосы и прямые красивые черты лица. Он был одет в дорогую красную рубаху с золотым поясом. Ярослав имел привычку держать руки на поясе.

   Он встретился с Даниилом на своём княжьем дворе у каменного амбара. Стены амбара были выложены из крупных камней разного цвета. Ярослав протянул Даниилу ключ от висячего замка.

– Держи, ты теперь будешь заведовать этим амбаром.

– Что там находится? – спросил Даниил.

   Даниил был в своей военной одежде с мечом на поясе.

– Книги, письма, пергамент, краски для письма и какие-то другие вещи, – ответил Ярослав. – Ты будешь у меня иногда исполнять обязанности писаря. Ещё я думаю назначить тебя смотрителем за моей казной. Справишься?

– Я буду стараться.

– Старательные люди мне нужны. Кругом много лентяев и глупцов.

   Мимо прошёл темноволосый мужчина в зелёном плаще.

– Будь здрав, княже, – поприветствовал он князя, приложив правую руку к сердцу и слегка нагнувшись вперёд.

– Это Станимир Раткович – мой новый боярин, – сказал Ярослав. – Я его вчера назначил в бояре. Он мне за это заплатил серебром двенадцать гривен.

– Я не знал, что боярином можно стать за плату. И ты, князь, не ведаешь, добр или зол этот человек?

– Нет, не ведаю. Мне нужны деньги. Князьям, друг, тоже требуются средства на самые разные нужды. Я слышал, ты любишь собирать притчи. Я вспомнил твою речь, тогда в шатре перед битвой. Расскажи что-нибудь.

– Раз речь зашла о богатстве, о том и расскажу притчу. Называется притча эта о вязе и винограде. Вяз дерево бесплодное, а виноград приносит плоды. Но виноград не может обойтись без вяза, не опираясь на него. Обвивая его ствол, виноград даёт обильный урожай. Если же лоза стелется по земле, его плоды сгнивают. Так и богатый должен помогать бедным, опираться на их молитвы и поддержку. Бедный будет молиться за богатого. И богатый должен молиться богу, так как всё его богатство есть дар божий.

– Это больше похоже на наставление, а не на притчу.

– Да. В притчи были какие-то люди: пастырь и какой-то человек, я забыл… Я передал суть притчи.

– Я понял. Увы, Даниил, я сейчас не так богат, чтобы кому-то помогать. Идём в мой терем. Я хочу, чтобы ты поучаствовал в заседании моей думы.

   Время близилось к полудню. Был светлый солнечный летний день.

   Дума заседала в главной княжеской палате на втором этаже терема. Ярослав сидел на троне. За ним стояли несколько дружинников, в их числе и Даниил. Вдоль двух стен на длинных скамьях сидели бояре в дорогих лёгких одеждах. Многие были толсты и стары. У входа стояли два стражника с копьями.

   Боярин Иван Тонкий нечаянно громко рыгнул. Все обратили на него свои взгляды. Тонкий был старым с длинной белой бородой.

– Ничего бывает, – сказал Ярослав.

   Все обратили взгляды на князя.

– Давайте, обсудим главные наши дела. По поводу пограничных и не платящих дань земель, – продолжил Ярослав. – Есть у кого-нибудь какие-то мысли по этому вопросу?

   Встал боярин Василий Репа – здоровый мужчина средних лет, курносый с волнистыми русыми волосами. Репа сказал:

– Князь. У тебя в дружине около ста человек. Дружинники не смогут объехать все неизвестные уголки княжества и пограничные места. Пусть этим займутся бояре и дворовые люди. Кто-то поедет в одно неизвестное место, кто-то в другое… Так мы и заставим все сёла и деревни, о которых мы пока не знаем, платить дань. В пограничных землях при помощи местных пахарей устроим межи и засеки.

– Мудро говоришь, Репа. Быть по-твоему, – утвердил решение Ярослав.

   Вечером к Даниилу домой мальчик из села, где была усадьба отца Даниила, принёс письмо на бересте. Отец Даниила писал:

   "Сын. Ты уже не первый раз меня просишь о помощи для твоей женитьбы. У меня дела идут не очень успешно, но не это главное. Я считаю неправильным помогать тебе сейчас. Муж должен жениться, когда уверенно стоит на ногах, а помощь может только избаловать. Если твоя будущая жена не готова терпеть трудности, какие бывают в жизни почти у всех молодых людей, зачем нужна такая жена?".

   Даниил положил послание на стол. От Томилы не было новостей и писем уже целый месяц.

   У Романа была большая широкая лодка с парусом. Роман был худым с маленькой головой, приятными чертами лица и русыми короткими волосами. У него не было бороды. Роман был дружинником Ярослава. Даниил успел подружиться с Романом.

   Отплыв далеко от берега, друзья бросили сеть.

– Всё страдаешь из-за своей Томилы? – спросил Роман.

– От неё давно не было никаких новостей. Тебе хорошо – у тебя есть жена.

– С чего ты решил, что это хорошо? Это груз.

– С женой всё равно лучше.

– Все так думают, пока не женятся.

– Чем тебе не нравится твоя жена?

– Много ворчит, ей всё время всё мало. Почему женщины такие алчные?

– Но не все, я думаю?

– Я бы хотел оказаться на твоём месте сейчас, побыть холостым.

– Мужчина не может без женщины по природе своей.

– Если говорить о природе, то для этого не обязательно жениться.

– Как это?

– Есть женщины, готовые отдавать своё тело за плату или за угощение, а может быть и только за красивый твой вид. Ты же красив. Ты можешь этим пользоваться.

– Ты говоришь о блудницах?

– Народ их обычно называет просто блядями.

   Друзья достали из воды сеть с рыбой. Жена Романа часто стояла на рынке и продавала пойманную мужем рыбу.

– Смотри, тучи, – заметил Роман.

– Плывём быстрее к берегу, – сказал Даниил.

   Они успели добраться до пристани. Роман привязал свою лодку толстой верёвкой к низкому столбу, прибитому к пристани. Взяв вёдра с рыбой, друзья пошли к городу.

   Начался дождь. Роман и Даниил поспешили.

– Роман! – услышали они женский крик.

   Они посмотрели вправо. Под дубом в двухстах шагах от городских ворот стояла девушка. Роман побежал к ней. Даниил последовал за ним.

   Цветана – жена Романа спряталась от дождя под дубом. У неё были рыжевато-пшеничного цвета волнистые волосы. Они намокли и падали прядями на плечи и грудь. У неё были светло-карие оленьи глаза и прямой нос. Губы её были полными, чувственными. Она была красива красотой земной. В ней было что-то от спокойного домашнего животного или другого не хищного мирного зверя.

   Роман и Даниил стали с разных сторон от Цветаны.

– Ты что тут делаешь? – строго спросил Роман.

– Ходила за грибами в лес.

   У её ног стояла корзина с грибами.

   Цветана посмотрела на Даниила и улыбнулась. Даниил улыбнулся ей в ответ.

– Это Даниил, – представил друга Роман.

   Охота была любимым делом князей многие века. Ярослав охотился в лесах к северу от Переславля. Князя сопровождала его свита и дружина. Ночлег было решено устроить на опушке леса у небольшого пруда. Для Ярослава слуги установили большой шатёр. Дружинники и другой народ располагались кто-где на земле под открытым небом. Даниил привязал своего коня к дереву. Уже стемнело. К Даниилу подошёл молодой слуга князя и сказал:

– Даниил, князь тебя зовёт к себе в шатёр.

   Даниил прошёл в шатёр Ярослава. Ярослав лежал на устроенном из нескольких одеял и ковров ложе, укрывшись расшитым яркими узорами покрывалом.

– Звал, князь? – спросил Даниил.

– Да, садись.

   Даниил сел на стул.

– У меня появилась мысль назначить тебя проверяющим сбор дани, – сказал Ярослав.

– Как же я это проверю?

– Ты умный – придумаешь.

– Это такая ответственность.

– Ты теперь будешь приближённым ко мне человеком. Ты будешь мне советником и казначеем. Ты рад?

– Спасибо, князь. Я не ожидал от тебя такой милости. Я не знаю, как я смогу тебя за всё это отблагодарить?

– Честно служи мне и всё будет хорошо у тебя.

   На следующий день князь вернулся в Переславль. Даниил ехал на своём коне позади всех и отстал. Его конь устал и он из жалости к нему, не торопил его. Уже вечерело. Впереди виделись деревянные крепостные стены Переславля и озеро с пристанью. Дорога, ведущая в город, петляла по полю. Слева был берёзовый лесок. Из леска вышла девушка в длинном бедном холщовом пожелтевшем платье и стала на пути Даниила.

– Ты чего?! – крикнул Даниил и остановил коня.

   Девушка смотрела ему в глаза светло-карими глазами. У неё было узкое лицо и светло-русые волосы. Она была очень худая.

– Чего ты хочешь? – спросил Даниил.

   Взявшись руками за отворот платья, девица опустила верх платья ниже груди. Маленькая грудь с острыми сосками вывалилась наружу. Даниил оказался будто под гипнозом. Он никогда ещё не ласкал женскую грудь. Ему так иногда хотелось в мечтах целовать и ласкать это. Он закрыл на мгновение глаза. У него никогда ещё не было женщины. Кто она? Блудница? Или просто несчастная, у которой давно не было мужчины?

– Ты кто? – спросил Даниил.

   Девица молчала. Может быть она глухонемая?

– Я не могу. Нет, – сказал Даниил и объехал её.

   Даниил не очень любил хмельное, но приходилось пить – нельзя отказать князю. Даниил сидел на стуле в покоях Ярослава. Ярослав сидел на краю своего большого ложа. На небольшом столике между ними стояли две серебряные чары и кувшин с греческим вином.

– Разливай, – сказал Ярослав.

   Даниил разлил красный напиток по чарам.

– Я придумал, княже, как проследить за сбором дани, – сказал Даниил.

– Я знал, что у тебя получится, ты – умный. Давай выпьем.

   Выпили.

– Рассказывай. – Ярослав лёг головой на подушку.

   Даниил снял ему сапоги и поставил перед ложем, потом сел на стул.

– Нужно составить перепись шкур, серебра и золота твоих бояр и дворовых людей, которые занимаются сбором дани, – начал излагать свой план Даниил.

– А потом, после сбора проверить их состояние? – попытался угадать план Даниила Ярослав.

– Не совсем так. Можно конечно проверить. Но я думаю по-другому. Надо оплатить одну услугу нарочному человеку, который будет следить за торговлей в лавках, где принимают шкуры и меха. Допустим, какой-нибудь боярин придёт в лавку с тремя шкурами соболя, которые не указал в переписи своего состояния – это будет значить, что он тебя обманывает.

– Ну и ловок, ты Даниил, люблю тебя за это.

   На следующий день во время заседания со своими боярами и приближёнными людьми Ярослав объявил о своём решении:

– Дорогие мои бояре, друзья и помощники. Объявляю вам свою волю. Теперь те из вас, кто будет заниматься сбором дани должны внести данные о своём имуществе, а именно о полном наличии в собственности серебряных и золотых монет, а также всех мехов и шкур. Сбором данных займётся мой друг и помощник Даниил.

   Даниил стоял справа от трона князя.

   С лавки встал полный боярин Борис Кривой.

– Это что же значит, свет наш добрый и любимый князь-солнце. Ты нам не доверяешь? – Голос Кривого дрожал.

– Доверяю, но такова моя воля. Садись, боярин, – ответил Ярослав.

   Четыре дня прибывала дань в Переславль. Бояре и помощники князя везли на подводах с разных концов переславской земли гусей, уток, куриц и прочую живность, хлеб и меха. По правилам сборщику дани полагалась треть от собранного.

   В каменном амбаре Даниил раскладывал шкурки куниц, соболей, белок и других зверей по сундукам и полкам. В амбар вошёл Ярослав в сопровождении двух дружинников. Он подошёл к Даниилу, обнял его и поцеловал в щёку.

– Ну, Данилушка, никогда ещё такой большой дани я не собирал тут. Спасибо тебе за умный совет. Мне не нравится, что ты ходишь всё время в своих военных одеждах. Сделай же себе хорошее платье, какие бывают у вельмож. Ты теперь будешь моим первым помощником и советником. Возьми себе пять соболей и десять белок. Это мой дар тебе, – распорядился Ярослав.

– Князь, не слишком ли разорителен для казны такой подарок? – Даниил прижал ладонь правой руки к сердцу и чуть поклонился.

– Бери, я сказал.

   В тот же день Даниил стоял на службе в церкви рядом с князем. Позади них собралась свита: бояре, друзья, слуги, помощники. Священник закончил проповедь.

– Пройдём к тем иконам, – сказал Ярослав.

   Ярослав и Даниил отделились от свиты и подошли к иконостасу в левом углу церкви.

– Мне всё покоя не дают мысли, что делать с данью? Мне хочется найти какое-то мудрое ей применение, – обратился к Даниилу за советом князь.

– Можно что-то придумать. Часть мехов можно продать за золото и серебро.

– Тогда у меня будет много золота и серебра. И всё это мне тоже захочется на что-то потратить.

– Не обязательно тратить без особой надобности. Разве плохо иметь в казне большие запасы?

– Ты мудр и сдержан, так сдерживай иногда мои порывы к расточительству. Завтра я хочу устроить большой пир в честь окончания сбора дани.

   Даниил сделал себе богатое платье из красных и жёлтых материй, купил новые сапоги и выглядел теперь, как настоящий вельможа.

   Он и Ярослав находились в палате, где князь осуществлял приёмы и заседания. Ярослав сидел на троне, Даниил ходил около. Кроме них в палате никого не было.

– Наш человек, получающий плату из казны доложил, что Иван Тонкий, Михаил Рябой, Станимир Раткович и ещё трое людей из твоего окружения приходили в лавку и меняли неучтённые меха на монеты и другие вещи, – сообщил Даниил.

– Воры! – Ярослав стукнул кулаком по подлокотнику трона. – Что же мне делать с ними?!

– Князь, они в твоей воли и тебе решать их судьбы.

– Да. – Ярослав закрыл ладонью глаза, задумавшись. – Я должен их наказать. Но как? Они делают много нужных мне дел. При дворе у меня не хватает людей. Что, если я их накажу, а другие испугаются и станут отъезжать от меня к другим князьям?

IV глава.

   Окно дома светилось оранжевым светом от огня, горевшего в печи. Роман подошёл к двери дома. Она оказалась не заперта, Роман открыл её и вошёл в дом Даниила.

   Даниил сидел на лавке и смотрел на огонь в печи.

– Заходи, – сказал он, даже не повернув головы в сторону гостя.

– Мне рассказали про письмо, – сказал Роман и сел на лавку у стола.

   Даниил встал, поднял лавку, на которой сидел и поднёс её к столу.

– У меня есть медовуха. Выпьем, друг, – предложил он.

   В углу стоял бочонок. Даниил зачерпнул из него в две глиняные кружки медовухи, поставил их на стол и сел напротив Романа.

– Выпьем, друг, за мужскую дружбу, за мужчин, – сказал тост Даниил.

   Друзья чокнулись и сделали несколько глотков.

– Голова хмелеет и становится легче, – сказал Даниил. – Хмельное бог подарил нам в утешение, чтобы заглушить боль души. Я раньше высмеивал пьяниц. А может быть они лучше меня? Просто у них много боли, которую они не могут побороть.

– Твоя боль пройдёт, – сказал Роман. – Всё плохое проходит, как и хорошее. У тебя ещё будут женщины, будет жена. Ярослав милостив к тебе. У тебя будут успех, слава и богатство. Разве это не ценнее женщины?

– Не знаю. Я её любил.

– Ты ещё не опытен в вопросах отношений с женщинами. Ты не знаешь, как женщины бывают коварны и жестоки.

– Разве ты такое можешь сказать о своей жене?

– Нет. Но… Иногда я думаю, что не понимаю её, не знаю достаточно хорошо.

– Ты не уверен в ней?

– Не до конца.

– Она красивая.

– В этом вся опасность.

– Ты любишь её?

– Да. Очень. Хотел бы меньше и приучаю себя к этому, ведь любовь приносит столько страданий.

– Любовь – это страдание, это ты верно заметил. Так что теперь не любить совсем?

– Любить, но более разумно.

– Ты опытен и умён, друг. Мне жаль, что ты можешь страдать; я хочу, чтобы ты был счастлив. Давай выпьем за твоё счастье.

   Чокнулись, выпили. Даниил наполнил кружки снова в бочонке.

– Расскажи, что написала Томила? – спросил Роман.

– Это было письмо от её брата. Он написал, что Томила вышла замуж за какого-то купца. Почему она не дождалась этого времени, когда я так обласкан князем и небом; когда я, наконец, забыл о нужде?

– Так лучше. Она открыла свою чёрную сущность. Она не достойна тебя, друг.

   Ярослав и Даниил играли в шахматы в тихой палате, приспособленной под библиотеку и для уединения. Шахматная доска была начерчена на маленьком столике, за которым сидели игроки. Фигурки были вылеплены из красной и белой глины.

   За окном кружился снег. Был конец октября.

   Даниил объявил:

– Мат.

   Ярослав, какое-то время задумавшись, глядел на доску, а потом сказал:

– Ты смел друг, как и умён.

– Я думаю, что мой дорогой князь, счёл бы недостойным, если бы я был нечестен с ним в игре. Ведь прояви раз нечестность, потом сомнениям будут подвергаться самые благородные мои поступки и дела.

– Ты прав, друг. Я слишком горд, потому что от рождения мне положено править и добывать большей власти. Идём в мою опочивальню. Я хочу, чтобы ты провёл эту ночь со мной. Я боюсь одиночества. Моя жена беременна и мы спим в разных спальнях.

   Ярослав и Даниил поднялись в опочивальню князя. Князь разделся до рубашки и забрался под одеяло.

– Хочешь, ложись рядом, – предложил он Даниилу.

– Нет, я лучше на полу, на шкуре.

   Даниил устроился на полу на большой медвежьей шкуре.

– Князь, а я ведь придумал кое-что о наших ворах, – сказал Даниил и свернулся калачиком.

– И что же ты придумал?

– Если их как-то наказывать опасно, можно во время сбора следующей дани, отправить их послами в города да страны соседние и дальние.

– Здорово. Вместо них отправим собирать дань других неиспорченных ещё людей. Вот ловко. Ты мудр, Даниил. Пожалуйста, никогда не предавай меня.

   Наступил 1218 год. Во Владимире умер князь Константин, завещавший стол брату Юрию. Юрий клялся не обижать сыновей Константина, которые после смерти отца отъехали в Ростов – древнюю столицу Залесской Руси.

   Похоронив Константина, через месяц, Юрий устроил пир в честь своего возвращения на трон Владимира. Он пригласил на празднество своих братьев. Его любимый брат Ярослав сидел по правую руку от него. Ярослава сопровождал Даниил. Юрий увидел его до начала пира в своём дворце рядом с Ярославом.

– Ты служил в моей дружине? Ты Даниил? – узнал его Юрий.

– Да, князь.

– Почему ты не вернулся ко мне?

– Я попал в плен, а потом находился в трудном положении. Я не знал, как обстоят дела твои, не знал готов ли ты взять снова меня к себе в дружину.

– Что ж, витязь имеет право свободно выбирать себе господина. Ты сделал свой выбор. Я рад, что ты жив.

– Он очень полезен мне, – похвастался Ярослав. – Он мой помощник и советник и ещё казначей.

– Я знал, что он умён, – сказал Юрий.

   Дома Даниил бывал редко. Он взял себе в слуги деда Косму. Косма был родом из Ростова. Он был одинок. Косма был худым и малого роста. У него были тонкие черты лица святого. Косма убирался в доме, стирал и готовил еду.

   Был ранний сентябрь. Даниил поздно вечером вернулся домой. Косма помог ему снять дорогие одежды и сложил их в сундук, потом помог снять своему господину сапоги.

   У Даниила теперь была деревянная кровать с пуховыми периной, одеялом и подушками, расположенная рядом с печью. Косма спал с другой стороны печки на лавке.

   Косма расставил на столе ужин: варёную курицу с капустой на широком блюде, кувшин с квасом и ломоть хлеба.

   Даниил принялся за еду.

– Устал я, – он привык во время еды разговаривать со своим слугой. – Всё время рядом с князем. Я думаю, что он ведёт себя иногда, как ребёнок, а я должен решать за него все вопросы. Голова уже опухла от всего этого. Знаешь, он мне однажды признался, что не хочет, чтобы я женился, потому что я буду тратить время на жену, а не на него.

– Тебе, Данилушко, грех печалиться о судьбе своей. О такой ласке, которую ты имеешь от Ярослава, другие только мечтают, – сказал Косма.

– Понимаю.

– Ты теперь большой человек.

– Иногда меня это раздражает. Люди, о существовании которых я раньше и не подозревал, лезут ко мне со всякими просьбами, навязывают дружбу. Кто-то даже уже просил меня о помощи выдать замуж свою дочь.

– Ты не обращай внимания на дураков, но и не оскорбляй глупцов, дабы не нажить себе врагов.

– Я стараюсь так и делать, но всё равно иногда срываюсь на грубость, ничего не могу с собой поделать.

– Будь терпимее.

– Косма, я хочу жениться.

– Пора тебе уже.

– Знаю. Только где мне найти красивую честную женщину? Может быть, ты мне поможешь отыскать такую?

   Даниил шёл к княжескому дворцу. Вошёл во двор. Во дворе собралось много придворного народа. Князь стоял на крыльце своего дворца в окружении дружинников. Даниил увидел в толпе Романа.

– Что тут происходит? – спросил его Даниил.

– Видишь богатыря? – Роман указал кивком головы на длинного детину с широченными плечами и русыми волосами подстриженными под горшок. У него была маленькая голова по отношению к его огромному телу. – Его привезли из села Шумово на потеху князю.

– Что за потеха?

– Сейчас он будет валить быка.

   Даниил подумал идти ли ему к Ярославу или остаться внутри двора с Романом. Он остался рядом с Романом. Все отошли в стороны, чтобы освободить место для потехи. Богатырь стоял внутри двора. Через ворота из города за две верёвки, привязанные к рогам, двое городских обывателей привели большого чёрного быка. Отпустили верёвки. Бык стоял рядом с богатырём, глядя на него мутными глазами. Неожиданно бык подпрыгнул чуть на передних копытах. Многие из зрителей дрогнули, даже воины с мечами на поясах, боясь, что бык может метнуться в их сторону. Богатырь, кажется, не пошевелил ни одним мускулом. Он спокойно подошёл к быку, и, взяв его за рога, начал приваливать к земле. Бык стал упираться копытами и дёргать мощным своим туловищем. Два воина на всякий случай достали из-за поясов мечи. Трясущимися руками, покрасневший и мокрыйбогатырь уложил-таки на землю животное. Среди зрителей раздался вздох облегчения и крики похвалы молодцу. Быка увели со двора. Ярослав подозвал к себе богатыря. Тот встал у крыльца перед князем и сделал полупоклон.

– У тебя хорошее имя – Скалогром, – сказал Ярослав. – Ты уже родился таким сильным?

– Да. Моя мать едва не умерла, когда рожала меня. Ей было тогда уже больше тридцати лет. Я единственный её сын. Отец мой давно умер.

– И что ты делаешь?

– Пашу землю, ловлю рыбу.

– Не самые подходящие занятия для такого молодца. Тебе надо на войну. Ты одним своим видом мог бы отпугивать врагов. Я хочу, чтобы ты стал моим дружинником.

– Спасибо за честь, князь. Но я добр и не люблю войну.

– Не волнуйся, войны случаются не так часто. Ты будешь просто рядом со мной всё время, будешь охранять меня. Я построю в городе дом для тебя и твоей матери.

   В честь Скалогрома Ярослав устроил пир, посадив его по правую руку от себя. Даниил сидел за Скалогромом. Вечером Даниил сопровождал Ярослава в опочивальню вместе со Скалогромом.

– В эту ночь Скалогром будет рядом со мной, – сказал Ярослав. – А ты Даниил иди к себе домой.

   На следующее утро Ярослав пригласил Даниила на завтрак. Они завтракали втроём. Третьим был, разумеется, Скалогром. Счастливый он уплетал за обе щёки жареного поросёнка.

– Никогда я столько не ел вкусной еды и в таком количестве, – признался вчерашний пахарь.

– Даниил, позаботься о том, чтобы у него была богатая и красивая одежда, – распорядился Ярослав.

– Хорошо, – сказал Даниил.

– Расскажи какую-нибудь притчу что ли, – попросил Ярослав. – О силе.

– Я так не могу вспомнить, – сказал Даниил.

– Тогда просто порассуждай об этом вслух.

– Ладно. Что есть сила? Это дар. Дар великий, дар от господа. Как распорядится этим даром наделённый силой человек зависит от того, какого цвета его душа. Если она чёрная и злая, то такой человек может принести много горя людям на радость дьяволу. Если же душа у человека светлая, то он будет опорой и защитой своим близким и своей стране, а если он совершит много подвигов – о нём будут слагать былины и песни и память о нём останется в веках.

– Даниил, ты говоришь очевидные вещи, – сказал Ярослав. – Как-то всё скучно. Я хочу, чтобы придумали новые потехи со Скалогромом. У него светлая душа, я это узнал; но я, возможно, буду использовать его для не очень чистых дел. Такова доля властителя любого. Я буду его духом, а он моим сильным телом.

   Измученный мрачными мыслями, Даниил долго не мог заснуть. У Ярослава появился новый любимчик, а что теперь будет с ним? Не отнимут же у него казну. Надо как-то дальше жить. Даниил уснул. Во сне он увидел рыжие всполохи и отчётливо слышал голоса людей.

– Даниил, вставай!

   Даниил очнулся. Роман дёргал его за плечо.

– Вставай, друг!

– Что случилось? – Даниил поднял корпус и откинул одеяло к ногам.

– Пожар! Стена твоего дома горит уже снаружи! Я выбил дверь, чтобы вытащить тебя отсюда. Пожар перекидывается с соседних домов.

   Даниил быстро бросил самые необходимые вещи в мешок и выбежал из дома. Косма уже ждал хозяина во дворе.

   По улице бегали люди с вёдрами воды.

   Пожар потушили. У дома Даниила сильно обгорела стена. В доме можно было ещё жить; но Даниил задумал построить новый дом с баней в другом месте.

   В октябре. Ярослав сидел на своём троне в палате, где он обычно заседал со своими боярами и приближёнными людьми. Рядом с князем стал молодой глашатай в жёлтой рубахе, развернул свёрнутый в трубочку лист пергамента и зачитал:

– Оглашается воля князя Ярослава Всеволодовича. Ивану Тонкому следует отбыть в Новгород, Станимиру Ратковичу в Рязань, Михаилу Рябому в Киев, Андрею Голове в Булгар для налаживания с указанными городами и странами торговых связей.

   Это были бояре ранее уличённые в присвоении себе части дани.

   Михаил Рябой встал с лавки.

– Обычно мы в это время отправлялись собирать дань, – сказал он.

– Вместо вас я уже нашёл, кто будет этим заниматься, – стараясь сохранить невозмутимый вид, сказал Ярослав.

– Сбор дани более почётное дело, нежели посольство. – Рябой открыто оказывал давление. – Особенно, когда цель посольства не очень ясна и непонятно будет ли со всего этого хоть какая-то польза?

– И что ты мне предлагаешь, Михаил? Отменить мой указ?

– Было бы неплохо.

– Этого не будет. Сядь.

   Выходя из палаты, Михаил Рябой шёпотом обратился к Станимиру Ратковичу:

– Странно всё это.

– Что? – не понял Раткович.

– Как такое могло прийти в голову Ярославу.

– Я не уверен в том, что это всё решил один Ярослав.

– А кто же ещё?

– Ему могли подсказать. Вот бы найти этого подсказчика.

   В декабре умер Косма.

V глава.

   Наступил 1219 год. Был март. Даниил проверял княжий амбар, в котором хранились меха, ценные вещи и деньги. Он осмотрел содержимое сундука: пересчитал серебряные и золотые монеты; потом пересчитал меха, висевшие вдоль одной стены. Всё было на месте, ничего не пропало.

   Даниил вышел из амбара и закрыл дверь на висячий замок. У двери стоял стражник – человек из младшей дружины. В руке он держал длинное копьё. Рядом был пень, на который он время от времени присаживался.

   Под новыми сапогами хрустел снег. Даниил шёл во дворец.

   Ярослав обедал с ближними людьми и боярами, в числе приглашённых был и Даниил. Он сидел рядом со Скалогромом, который был первым справа от князя.

   Князь откусил кусок ножки варёной курицы, запил медовухой.

– Я, слышал, ты Даниил хочешь жениться, – сказал он.

   Даниил проглотил кусок варёной репы, сделал выдох и ответил:

– Да, мне пора.

– Ты не опытен в делах любви и женщин, я знаю. Будь осторожен, – сказал Ярослав. – Я женат и не знаю, счастлив ли? Моя жена постоянно беременна. Дело женщин рожать нам сыновей, воинов. Одна ночь любви, а потом ждёшь месяцы, когда твоя жена родит. Это, если тебе люба жена, а то и без любви, можно проводить ночи с супругой.

– Я буду жениться по любви, – сказал Даниил.

– Ты друг хоть и умён, но мечтатель. – Ярослав усмехнулся.

– Я бы, например, не всегда использовал жену для продолжения рода. – В разговор вступил румяный боярин тридцати лет Пётр Пузо. – Можно это дело отложить и просто получать удовольствие от любви какое-то время.

– Ты Пётр известный бабник, – сказал Ярослав. – А мне надо делать сыновей-наследников. Удовольствие я могу получать только с какой-нибудь вдовушкой или откровенной блудницей. Я это не люблю. Так что же будем делать, Даниил, с тобой? На ком бы тебя женить? На боярской ли дочери или на купеческой? Чтобы на боярской, я должен тебя посвятить в бояре. Ты это заслужил.

– Это великая честь для меня. – Даниил прижал правую ладонь к груди в области сердца.

– Проведём обряд через неделю, – решил Ярослав.

   В 1219 году в начале лета у Ярослава родился второй ребёнок – сын.

   В честь рождения сына был устроен пир в княжеском дворце. Даниилу пришлось, скрипя сердце, выделить немалые средства на это празднество. Скоморохи веселили пирующих песнями и розыгрышем смешных сценок из жизни городских обывателей.

   Ярослав пил из большой серебряной чаши красное греческое вино.

– Ярослав, ты уже придумал имя сыну? – спросил уже изрядно захмелевший Пётр Пузо.

– Да. Я дам сыну имя Александр¹.

– У нас не было кажется ещё князей с таким именем, – заметил рано поседевший боярин Михайло Соколич.

– Пусть мой сын, как и великий Александр Македонский, будет великим полководцем и завоевателем. За сына! – Ярослав поднял чару вверх.

– За сына! За Александра! – пирующие подняли свои чары и кружки вверх.

   В это время на Руси была популярна повесть, переведённая с греческого языка, об Александре Македонском "Александрия".

   Даниил пришёл в дом дружинника Михайло. Тут уже собрались за столом пятеро дружинников князя Ярослава, включая хозяина дома. Даниил сел за стол. Говорил Михайло:

– Они ушли в путь три месяца назад. Вчера пришло письмо от одного новгородского купца, который пишет, что их корабль не дошёл до Швеции.

   Роман – друг Даниила вместе ещё с четырьмя товарищами дружинниками подрядился сопровождать и охранять группу переславских, ростовских и владимирских купцов, которые везли свой товар на продажу в Скандинавию. До Новгорода купцы шли на нанятых подводах сушей. В Новгороде наняли судно, и ушли на нём в Балтийское море. Судно пропало.

– И зачем он влез в это дело? – Даниил был мрачен.

– Надо содержать семью, – сказал курчавый брюнет Илья.

– Семья то: жена да сын трёх лет. Тоже мне семья. У жены много запросов – вот откуда все беды. Не мог он поставить на место свою супругу, – сказал старый Храбр.

– Такова наша доля людей ратных – подвергать себя опасностям. Миром мы особо не прокормимся, а опасности дают нам богатую добычу, – сказал Михайло.

– Неужели он погиб? – Даниил опустил голову.

– Вряд ли он жив, – сказал Храбр.

   В новом доме Даниила стены были гладкие, круглые, жёлтые. На стенах висели шкуры зверей, лук со стрелами, меч и щит каплевидной формы. Глиняная посуда на полках была разукрашена красными, жёлтыми и белыми красками. Рядом с печью дремал рыжий кот. От двери до ложа протянулся пёстрый половик. На полках у входа помимо бытовых вещей лежали две толстые книги. Даниил много читал. Он отличался от других вельмож и бояр тем, что был одинок. Он искал себе порядочного слугу, но достойную замену покойному Косме, пока не нашёл.

   Даниил устал. Он разделся до длинной холщовой рубахи и забрался под одеяло. Сон не приходил. Даниил думал об одиночестве. Что это такое? Пытался вспомнить какую-нибудь притчу об одиночестве. Ничего не приходило на ум. Может быть, придумать что-то самому.

   Он жил в городе, где было много людей. Днём на площади и улицах он часто проходил через скопления людей. Днём в княжеском дворце и дворе суета. А ночью он был почти всегда один. Ночь давила своей темнотой и тайной. Тяжело одинокому ночью.

   Закрылись глаза. Даниилу представилось, что он совсем зрелый муж. Он стоял у подножия высокой горы. Узкая тропка, извиваясь, уходила ввысь. Даниил пошёл по тропинке. Сначала под ногами была мягкая земля с зелёной травой. Потом начался лес с диковинными деревьями. С разных сторон доносились голоса зверей и птиц. Кончился лес и сбоку Даниила окатило холодным воздухом, ветер трепал его волосы. Склон стал круче. Здесь не было земли: только синие и серые камни. Даниил посмотрел вверх. За серой дымкой похожей на туман не было видно вершины горы. Даниил устал карабкаться вверх и решил отдохнуть. Он прижался к серому шероховатому камню, обняв его. "Зачем я это делаю? Куда я лезу?" – задавал он сам себе вопросы. И будто мужской голос кого-то невидимого ответил ему: "Ты хотел знать, что такое одиночество. Теперь ты знаешь, что это".

   В глаза ударил мягкий слабый свет, когда Даниил их открыл. Что это было? Видение или короткий сон? Кажется, где-то постучали? Даниил прислушался. Точно, стучали в дверь.

   Даниил встал с ложа, снял со стены меч и прошёл к двери.

– Кто? – спросил он.

– Я, – ответил женский голос.

   Даниил открыл дверь. На пороге стояла Цветана.

– Проходи, – сказал Даниил.

   Они прошли ближе к печи.

   Даниил бросил в печь дров. Печи на Руси тогда были каменные, больше похожие на камины с большими каменными дымоходами в богатых домах. У простых людей печи были без дымоходов и труб, их топили по-чёрному.

   На Цветане была лисья шуба, накинутая на белое с красными узорами платье.

– Роман вернулся? – спросил Даниил.

– Нет.

   Даниил положил меч на стол, подошёл к окну. В темноте не было ничего видно.

   Цветана сняла шубу и положила её на лавку у стены.

   Даниил подошёл к ней, обнял её и поцеловал в губы; потом взял за руку и повёл к ложу. Он снял с неё платье через голову и разделся сам. Одежду сложили на крае ложа. Забрались под одеяло. Даниил целовал мягко в губы Цветану; потом чуть отстранился от неё и провёл указательным пальцем по её губам, глядя ей в глаза. Ему показалось, что в её светло-карих оленьих глазах горят и кружатся маленькие огоньки. Даниил откинул одеяло и принялся ласкать грудь Цветаны, при этом поглаживая её бёдра, сжимая крепко их в некоторых местах во внутренней части. От бёдер рука сама собой дотянулась до лона и в него опустились два пальца. Они быстро повлажнели. Даниил раздвинул ноги Цветаны и вошёл в неё. Правая рука уже сжимала прядь русых волос. Цветана также захватила и сжала правой рукой волосы любовника. Даниил двигался плавно, оттягивая конец этой приятной любовной игры. Он целовал глаза, лицо, губы Цветаны. Они целовались в губы, иногда так страстно, что их зубы сталкивались. Даниил успел достать своё орудие любви, прежде чем оно выстрелило на живот и грудь любовницы.

   Они лежали, обнявшись.

– Что теперь будет? – Даниил запустил пальцы в волосы Цветаны.

– Никто ничего не узнает.

– С кем сейчас твой сын?

– Со слугой-женщиной. Она никому ничего не расскажет. Они оба спят. Я сейчас пойду.

– Я хочу проводить тебя.

– Только до твоих ворот.

   Ярослав устроил во дворце вечерний пир со своими любимыми дружинниками. Их было двенадцать вместе со Скалогоромом. Был в числе гостей и Даниил. В печи горели и потрескивали дрова. Посреди стола на подносе дымился жареный поросёнок. Слуги разливали медовуху в высокие глиняные кружки.

– Никита, как твой сын? Выздоровел? – обратился к одному из дружинников Ярослав.

– Слава богу. Идёт на поправку. Моя жена ждёт ещё одного, четвёртого, – ответил Никита.

– Ты совсем не даёшь передыху своей жене, постоянно заставляешь её рожать, заметил дружинник по имени Глеб. – Ты боишься, что она тебе будет неверна?

– Не боюсь, но пусть у неё будет поменьше соблазнов.

– Я не хочу много детей. Мне двоих хватает, – сказал дружинник по имени Богдан. – Моя жена вряд ли мне изменит. Она меня боится, как огня.

– И что бы ты с ней сделал, если бы она тебе изменила? – спросил Даниил.

– Убил бы; а не убил бы, так покалечил бы.

– Суров ты, брат, – заметил Глеб. – Бабы часто бывают глупы, и все свои греховные дела совершают по глупости своей. Их надо учить уму разуму. Муж – это учитель для свой жены.

– Бабы не столько глупы, сколько корыстны, – сказал Богдан. – Им нужен крепкий укорот. Они поддаются только сильной и жёсткой власти. Вон Влас распустил свою жену и что?

– И что? – спросил Ярослав.

– Ходили слухи, что она ему изменяла с твоим конюхом Дмитрием, – сказал Никита.

– Не надо трогать моих слуг без моего ведома и разрешения, – сказал Ярослав.

– Всё равно ничего не доказано, – сказал Влас.

– Влас – слишком грустный и молчун. Бабы таких не любят, – заметил Глеб.

– А, в самом деле, что надо делать с изменницами? – задал вопрос друзьям Ярослав.

– В темницу, – ответил Никита.

– Как муж решит, – ответил Богдан.

– Пожалуй, пусть и правда муж судит, – согласился с ним Глеб.

– Я не знаю, – сказал Влас.

– А ты, что думаешь об этом, Даниил? – спросил Ярослав.

– Я? Пожалуй, суд мужа – это будет справедливо.

– Точно. Так и должно быть. – Поддержали это решение другие дружинники.

– А я бы закапывал в землю до головы, – предложил дружинник по имени Борислав.

– Почему именно так? – спросил Ярослав.

– Она отдала тело другому, пусть её тело страдает: гниёт в земле, пожираемое червями.

– Для того чтобы наказать за измену, нужны доказательства, – размышлял вслух Ярослав.

– Если жена зашла в дом другого мужа одна – это уже доказательство, – быстро нашёл решение этого вопроса Богдан.

   Пьяный Даниил в этот вечер быстро уснул. Его разбудила Цветана. Даниил не запер двери в доме и в воротах.

– Ты ждал меня? – спросила Цветана.

– Конечно. Я сегодня много выпил.

– Тем лучше – дольше будешь любить меня.

   Это была их вторая ночь.

   Насытившись друг другом, они лежали, обнявшись. Даниил перебирал пальцами волосы Цветаны.

– Что, если Роман жив? – спросил Даниил.

– Его уже нет в этом мире, – сказала Цветана.

– Почему ты так думаешь?

– Мне это подсказывает моё сердце.

– Да. Его уже долго нет. Знать бы, что он погиб, я бы смог на тебе жениться.

– Ты хочешь этого?

– Я хочу, чтобы мы были вместе каждую ночь.

– Каждую ночь? Я быстро тебе надоем.

– Нет. Этого никогда не будет.

– Я пока не могу к тебе приходить каждую ночь.

– Я кое-что придумал. Я тебе дам кое-какую свою одежду. Ты будешь в ней приходить ко мне ночью. Я боюсь, что тебя кто-нибудь заметит, входящей в мой двор. В мужской одежде тебя точно не узнают.

   В амбаре было душно. Даниил бросил взгляд в угол, не заставленный ничем, в нём зияла дыра. Мыши прогрызли нору. Надо заделать нору глиной. Даниил осмотрел меха. Всё вроде было цело. Даниил вытащил из большого сундука две соболиные шкуры и засунул их в кожаную суму. Потом достал из небольшого сундука лист пергамента с записями и чистый лист. На чистый лист Даниил переписал список имущества с новыми цифрами, а старый лист засунул себе в карман кафтана.

   Даниил вышел из княжеского двора и отправился на рынок. Он долго кругом бродил по рынку, пока не заметил Цветану с пустой корзиной. Даниил медленно подошёл к ней, подождал, пока рядом никого не будет, и тихо сказал:

– Приходи сегодня ночью.

– Зачем?

– Это очень нужно. Почему ты не приходила две недели?

– У меня были дела.

– Я тебя буду ждать.

   Они разошлись в разные стороны.

   На выходе из рынка Даниил встретил дружинника Никиту. У него за спиной был походный мешок.

– Ты отправляешься куда-то, Никита? – спросил Даниил.

– Да, мы с друзьями едем искать пропавших купцов и наших друзей. Может быть, мы найдём Романа. Родственники купцов оплатили нам путь.

– В добрый путь.

   Как стемнело, Даниил напряжённо стал ожидать Цветану. Он не находил себе места. Никто не приходил. В печи Даниил сжёг лист пергамента со списком имущества княжеской казны, который заменил новым списком.

   Наконец когда Даниил совсем отчаялся, дождаться своей любовницы, дверь его дома скрипнула. Даниил вскочил с ложа и вышел навстречу Цветане. Она была в его мужской одежде. Даниил обнял её и поцеловал в губы.

– Почему так долго? – спросил он.

– У меня дома ребёнок и слуга.

– У меня для тебя кое-что есть.

   Даниил достал из сундука две соболиные шкуры и накинул их на шею Цветане.

– Это тебе.

– Какая красота!

– Я тебя только попрошу не показывать никому их год хотя бы.

– Ты их украл из княжеской казны?

– Да.

– Ты любишь меня?

– Люблю, а иногда думаю, что готов убить тебя.

– Ты не такой, ты очень спокойный и добрый.

– У доброты тоже бывает когда-нибудь предел.

   На следующий день Ярослав собрал своих приближённых на совещание в палате, приспособленной для такого рода собраний. Бояре и приближённые сидели на скамьях, установленных вдоль трёх стен, а Ярослав сидел на троне перед дверью.

   Совещание закончилось и все стали расходиться. Ярослав не вставал. Даниил встал и пошёл к выходу.

– Подожди, – сказал ему Ярослав.

   Даниил стал перед князем. Сердце его замерло. Дождались пока все уйдут. Тогда Ярослав спросил:

– Даниил до меня дошёл слух, что ты мужеложец?

– Нет. Это не правда!

– Мне сказали, что видели, как к тебе во двор заходил молодой парень глубокой ночью. Он шёл по улице всё время, оглядываясь по сторонам.

VI глава.

Около Переславля в поле лежал большой синий камень. В языческие времена этот камень имел культовое значение. Христианство ещё не обрело большую власть над умами и душами русских людей. Волхвы и колдуны были по-прежнему популярны и востребованы.

   В сентябре, когда стемнело, у синего камня собрался народ. Было много молодёжи. Около камня зажгли пять костров.

   Волхв Огнедух гадал молодёжи будущее по глазам, и прикасаясь к их рукам своими пальцами и ладонями. Огнедуху уже было близко к восьмидесяти годам. У него были длинные белые волосы ниже плеч и борода. Одет он был в простую светлую одежду.

   Огнедух гадал круглолицей девице с толстой косой пшеничного цвета:

– Будет у тебя муж. Скоро. Около года осталось ждать. Детей будет двое. Мальчики.

   Девица отошла в сторону. На её место стала другая – русоволосая красавица маленького роста.

– У тебя будет муж, но умрёт он или будет убит. Будет другой муж. С ним спокойной жизни не будет. С детьми трудно. Может быть один будет, – предсказал волхв.

   Следующим был молодой курносый парень, стриженный под горшок.

– У тебя будут жена и дети, будет счастье; но позднее ближе к старости придётся покинуть тебе по чужой воле родной край. Тяжко будет тебе в последние твои годы, – предсказал волхв.

   Из темноты к волхву вышел Ярослав. За ним стояли Скалогром и Даниил.

– Мне что расскажешь, кудесник и чародей? – спросил Ярослав.

   Волхв поклонился князю.

– Подойди ближе ко мне, – сказал он.

   Князь исполнил его просьбу.

– Вижу, у тебя дела пойдут успешно. Будет удача. Разные города и страны. Ты увидишь старость, – сказал волхв.

– Так мне всегда гадают, боясь расстроить меня плохими предсказаниями, – сказал Ярослав. – Идём, – обратился он к своим спутникам.

   Они пошли по тропинке к большой дороге, на которой их ожидали десять дружинников. По дороге двинулись в сторону города. Дружинники держали в руках горящие факелы.

– Про твои отношения с Цветаной я пока никому не рассказал, – сказал Ярослав, обращаясь к Даниилу. – Тебе лучше не встречаться с ней.

– Я люблю её, – сказал Даниил.

– Это не любовь.

– А что?

– У тебя долго не было женщины – этим можно объяснить всё, что с тобой произошло. Если с тобой что-то случится, я тебе не могу обещать свою защиту.

   Даниил и Цветана медленно ехали по лесу на лошадях. Было утро. Дрозд-деряба затянул мелодию, похожую на игру флейты.

– Ты, точно знаешь дорогу? – спросил Даниил.

– Я смотрю путь по тропинке.

– Я не вижу её.

– Я по ней еду.

– Теперь вижу.

   Они проехали до ручья, двинулись вдоль него, в сосновом бору перебрались через него. Из бора выехали на небольшую поляну.

– Смотри, заяц! – воскликнула Цветана.

   Из высокой травы выскочил заяц и скрылся за кустом орешника.

   Ехали по смешанному лесу. Наконец доехали до низенькой избы, вросшей в землю, окружённой мохнатыми елями. Около избы был шест для коновязи, к которому Даниил привязал лошадей.

   Цветана разожгла в печи огонь. Она привезла в суме рыбу и просо. Высыпав крупу в котёл с водой, она поставила его на огонь, добавив потом в котёл куски рыбы.

   Даниил достал из своей сумы круглый хлеб и положил его на почерневший от старости и влаги стол. После этого он лёг на кровать, грубо сколоченную из двух широких досок. На досках лежала спрессованная солома, на которую Даниил бросил свою волчью шубу.

   Цветана помешивала в котле варево длинной деревянной ложкой.

– Скоро будет готово, – заключила она.

   Она отошла от печи и села на край кровати. Даниил взял её правую руку и мягко сжал.

– Любовником наверное приятнее быть, нежели мужем, – сказал он.

   Цветана молчала, уставившись в сторону.

– Обиделась?

– Нет.

– Я, кажется, привыкаю к тебе. А ты?

– И я.

– Ты как-то неуверенно это говоришь.

– Не надо, Даниил, быть занудным. Я это не люблю.

   Всадники скакали через убранное поле. Ярослав со своей свитой выехал на охоту. За полем виднелась деревушка в три двора.

– Почему окна домов заколочены? – спросил Ярослав, спрыгивая с белого коня.

   Подъехали к деревне.

– Жители решили оставить это место, – сказал Пётр Пузо, сидевший на гнедой лошади.

– Интересно, куда они решили податься? – спросил Даниил и спрыгнул с коня.

– Смотрите. Вон они, там, на дороге, – сказал Скалогром, сидевший на буланой лошади.

– Догоним их, – призвал Ярослав, запрыгивая на коня.

   По дороге на трёх подводах три мужика везли своё добро и свои семьи. Сбоку плелись коровы и бык, погоняемые юношей. В задней подводе хрюкал поросёнок. В клетках кудахтали куры. Они уже почти на одну версту отдалились от своей деревни.

   Ярослав объехал пахарей и стал впереди. Мужики остановили своих лошадей и сделали поклоны князю.

– Куда едете? – спросил Ярослав.

– В Двинскую землю, – ответил коренастый бородатый мужик, шедший впереди.

– Что там хорошего? – спросил Ярослав. – В северных землях плохо растёт хлеб.

– Зато власть там понятная.

– Чем моя власть тебе не угодила? Знаешь ли, кто перед тобой?

– Князь?

– Угадал. Так что ты ответишь?

– Мы на тебя князь не ропщем, но тиуны твои и помощники порой делают нам много зла.

– Тебе именно что плохого сделали?

– Я просидел в погребе боярина Станимира Ратковича два месяца, пока мои родственники не выкупили меня.

– За что тебя посадили в погреб?

– Станимир решил, что я охотился в его лесу.

– Так ли было дело?

– В лесу не было никаких ни межей, ни знаков о том, что он принадлежит Ратковичу.

– Это не дело. Надо поговорить со Станимиром. Что ж, я не волен вас держать. В добрый путь. Но будь моя воля, я бы переделал старые законы и запретил бы пахарям покидать свои земли.

   Ярослав со своими приближёнными поскакал обратно в сторону деревни.

– Сделаем в деревне привал, – решил он.

   Наступила зима. Начался 1220 год. Даниил со своим новым слугой Антонием скакали по укатанному санями пути на толстом льду Плещеева озера. Под Даниилом был вороной конь, под Антонием гнедой. Антоний был узколиц и крепко сложен. Он был брюнет и имел приятную внешность. Ему было восемнадцать лет.

   Боярин и его слуга выбрались на берег. Дорога тянулась между двух заснеженных полей, окружённых лесом. Недалеко от берега расположилась деревня в шесть дворов. Деревня называлась Козловка.

   Всадники стали у ворот самого богатого на вид двора. Антоний постучал в ворота рукояткой кнута. Не сразу ворота приоткрылись, и из-за них выглянул коренастый пахарь, которому на вид было около сорока лет.

– Что вам надо? – спросил он.

– Я новый хозяин этих земель. Хочу поговорить со всеми жителями деревни, – объявил Даниил. – Собери всех у себя во дворе.

   На Данииле была богатая одежда, на поясе висел меч.

   Обитатели собрались во дворе, где назначил с ними встречу Даниил. Это были хозяева дворов с жёнами и несколько старших детей, всего семнадцать человек.

– Я новый хозяин земли, на которой вы сеете хлеб и пасёте скот, а также прилегающих к вашим полям лесов. Меня зовут боярин Даниил. Вот грамота князя Ярослава с его печатью, дарующая мне то, что я только что перечислил. – Даниил достал из рукава свёрнутый в трубочку лист пергамента с печатью. – Кто-нибудь из вас умеет читать?

   Народ отрицательно помотал головами, кто-то промычал что-то нечленораздельное.

– Всё понятно, – продолжил Даниил. – Я первый год не буду с вас брать дань хлебом или мехами. Я хочу, чтобы вы мне до конца лета построили дом.

   К концу августа дом построили.

   Был светлый погожий день.

   По дороге вдоль берега озера рысью ехали Антоний и Цветана в мужском платье.

   В огородах около озера копошились пахари. Кто-то полол капусту, кто-то собирал репу в корзины.

   Антоний и Цветана подъехали к крыльцу боярского дома. Это был большой дом с крышей из тёса. Двор усадьбы ещё не успели огородить забором или частоколом. В стороне от дома строилась конюшня. Между конюшней и домом стояла уже готовая баня.

   Даниил встретил Цветану на крыльце. Они вошли в сени.

– Смотри. – Даниил указал рукой на четыре деревянные клетки, в которых сидели зайцы. – Я сам наловил. Отец и дед научили меня делать ловушки на зайцев. Здешние леса богаты зверьём и птицами.

– Что ты с ними будешь делать? – спросила Цветана.

– Пущу на мясо, а из меха что-нибудь сделаю или продам.

– Мне их жаль.

– Такая у них судьба.

   Прошли в дверь. Чуть впереди была большая каменная печь, сложенная из сизого камня; справа было ложе, здесь была спальня, отделённая от горницы перегородкой. Посреди просторной и светлой горницы стоял длинный стол со скамьями.

   Стянув с себя мужское платье, Цветана бросила его на скамью у окна. На Цветане было красное платье.

– Что мы будем делать? – спросила Цветана.

– Давай поплаваем, – предложил Даниил. – Мне сделали новую лодку с парусом.

   Они вышли из дома. Дом находился недалеко от озера. По тропинке, держась за руки, Даниил и Цветана спустились к берегу. Лодка с жёлтым парусом была привязана к столбу, вбитому в землю на берегу у самой воды. Даниил отвязал верёвку и бросил в лодку. Он помог забраться Цветане в лодку, затем последовал за ней. Он грёб одним длинным веслом, усевшись в задней части лодки. Когда лодка отошла от берега на глубину больше человеческого роста, Даниил положил весло под ноги и установил парус.

– Ложись, сказал он.

   Они легли головами на бараньи шкуры головами к месту, на котором был установлен шест с парусом. Цветана положила голову на плечо Даниила. Они смотрели на небо.

– Небо, голубое, голубое, – сказал Даниил.

– Что там дальше любопытно? За небом в глубине его, – сказала Цветана и зевнула.

– Ты сама, что об этом думаешь?

– Я думаю, наши души после смерти улетят туда, на небо. Там летают большие куски земли, как блюдца, как тарелки, а на них сотят города и деревни. В них живут люди после смерти, как и здесь: муж живёт с женой, детьми, друзьями и роднёй.

– У тебя есть воображение. Никто не знает, что нас ждёт после смерти.

   На крыльце княжеского дворца Даниил столкнулся с боярином Петром Пузо. Тот выходил из дворца. Бояре поздоровались.

– Слышал ли новость, Даниил, о том, что вернулись люди, искавшие пропавших в Варяжском море дружинников и купцов? – спросил Пузо.

– И? С чем вернулись они?

– Не нашли никого.

– Они значит погибли.

– Я в этом изначально не сомневался.

   Целый день Даниил находился в размышлениях о Романе и Цветане. Он решил поговорить с Ярославом один на один. В этот день ему не представилось такой возможности. Только на следующий день Даниилу удалось переговорить с князем с глазу на глаз в коридоре его дворца. Они шли по коридору. За ними шёл чуть поодаль Скалогром.

– Князь, я хочу жениться на Цветане, – сказал Даниил.

– Ты продолжаешь с ней встречаться. Хотя я слышал, что вас где-то видели вместе. Неужели тебе не хочется найти женщину, которая не была ещё замужем?

– Я люблю её.

– Любовь пройдёт, а муж у неё в сердце будет всегда; и потом, что ты знаешь о том, что у неё в голове?

– Может быть, она не любила Романа?

– Не смеши меня, Даниил. Любовь делает мужчин дураками. Рассуди сначала обо всём, а потом решишь, что делать. И потом Романа не нашли, но это не значит, что он мёртв. Тела его не нашли. Надо ещё с кем-то посоветоваться по твоему вопросу.

VII глава.

   Старый седой слуга зажигал толстые свечи на длинных подсвечниках, установленных вдоль стен. На столе горели три свечи. Вечером Ярослав устроил совет с ближними боярами и дружинниками, чтобы решить вопрос Даниила и Цветаны. Даниил был против того, что его личное дело будут обсуждать таким образом. Но такова была воля Ярослава. Он не захотел решить такой вопрос только своей волей. На столе было много вина и медовухи. Даниил много выпил.

   Слово взял боярин Михаил Рябой:

– Даниил, зачем тебе женщина с ребёнком? Ты можешь взять при своём положении любую красавицу из боярской или просто знатной семьи. У нас принято в жёны брать девственниц.

   Даниил молчал, не зная, что на это ответить.

   За него сказал Ярослав:

– Может быть любовь у людей? Не смейтесь, но бывает же и такое.

– Конечно, Романа наверняка уже нет в живых. Пусть женятся, – неожиданно сказал Станимир Раткович.

– Всё это как то не очень хорошо, – сказал дружинник Никита.

– А, если Роман окажется живым и вернётся, вот будет смеху и горя, – заметил дружинник Богдан.

– А Цветана хочет ли жениться на тебе? – поинтересовался дружинник Глеб.

– Да. Конечно, – неуверенно ответил Даниил.

– Я предлагаю сделать так, подождать ещё год. Если Роман не возвратится, то пусть они женятся, – предложил боярин Михаил Тонкий.

– Мудро, мудро, мне нравится твоё слово, – сказал Ярослав.

– Если у них, как ты князь, говоришь любовь, то они спокойно пройдут испытание временем, – добавил Тонкий.

   Даниил был разочарован. Он пил хмельное с утра следующий весь день. К вечеру он еле стоял на ногах. На улице по дороге домой он пристал к двум пахарям, привезшим в город на продажу хлеб и молоко. Пахари с трудом от него отвязались. Даниил плохо уже понимал, что говорит, и что ему говорят. Он упал в лужу и уснул в ней в дорогой одежде, пока его не нашёл Антоний и не дотащил до дома.

   Даниил пьянствовал неделю. В утренние и дневные часы, когда он находился в княжеском дворе или дворце, он ещё как-то сдерживал себя; а вечером уже пил до потери сознания. По утрам вставать приходилось всё труднее. И вот в одно хмурое утро Даниил никак не мог встать со своего ложа. Антоний будил его несколько раз, но он не вставал. Из княжеского дворца дважды прибегал гонец. Ярослав хотел видеть Даниила. Только после обеда Даниил смог отправиться во дворец.

– Ты, Даниил, пугаешь меня, – сказал Ярослав. Он сидел на своём троне. – Цела ли моя казна?

– Вся в целости, – уверил Даниил.

– Ты очень плохо выглядишь.

– Болею, князь.

– Я знаю, что это за болезнь. Даю тебе день отдыха, и потом, если ещё раз увижу пьяным, отправлю служить постельничим или будешь искать себе нового хозяина.

– Виноват я, государь мой, перед тобой. Прости меня за мою слабость. Впредь не буду я баловаться хмельным. И не поверишь ведь – сегодня как раз хотел бросить это зло.

   Отдых не удавался. Даниил попарился в бане. Легче не стало. Вечером его всего трясло. Ночью он никак не мог заснуть. Рядом с ложем на скамье стоял большой деревянный ковш с водой. Даниил часто пил из него. Мысли скакали с одной темы на другую. Больше его занимала мысль о Цветане. Они уже не были близки больше двух недель, а теперь Даниил очень хотел близости с ней. Он хотел дышать её запахом, чувствовать её тело, ощущать вкус её губ на своих губах и теле. Она была нужна ему, как никогда. Потом мысли переключались на житейские и служебные дела. Потом он вспоминал образы женщин, которых когда-то желал. Голова шла кругом. Он подумал, что в доме кто-то ходит. Звуки шагов были не похожи на звуки шагов Антония. То ли его воображение нарисовало странное видение, то ли то было самой настоящей явью. Ему виделось, что недалеко от него двигаются три существа с человеческими тёмными телами. У них были длинные руки и длинные грязные пальцы. Это были демоны: тщеславия, сладострастия и алчности. Даниил почему то знал это, как будто это ему кто-то внушил мысленно или по какой-то другой причине. У демонов были звериные морды. Демон тщеславия имел морду льва. Он стоял, гордо выпрямив спину и сложив руки на груди. Демон похоти со свиной мордой криво ухмылялся и делал смешные позы. Демон алчности с волчьей мордой ссутулился и прожигал своим огненным колючим взглядом полумрак.

– Ты велик, Даниил, пользуйся своими почестями. Заставляй уважать себя тех, кто ещё не оценил твоё значение. А кто не оценит это – пусть будет наказан, – говорил демон тщеславия.

– Данила, ну что ты помешался на этой Цветане, ведь есть же и другие женщины. Сколько ещё цветочков можно сорвать. Неужели ты об этом не думал? Не верю, – говорил демон похоти.

– Разве ты имеешь то, что заслужил? Ты можешь иметь ещё больше. Так получи это, пока у тебя есть для этого возможности, – говорил демон алчности.

– Спасибо, друзья мои. Вы знаете, как научить меня правильным делам, – сказал им Даниил и задумался.

   Он закрыл глаза.

   Открыв глаза, Даниил закричал:

– Нет! Демоны, убирайтесь! Я не с вами! Во имя отца и сына и святого духа!

   Даниил перекрестился. Над ним нависло тело, которое было трудно разглядеть в полумраке.

– Изыди! Демон! – закричал Даниил.

– Это я. Антоний.

– Ох, Антоний! Где ты пропадал?! Принеси мне кружку медовухи. Может быть, после неё мне станет полегче?

   Образов и видений будто и не было. В полумраке двигалась фигура Антония.

   Следующий день Даниил трезвым пробыл рядом с Ярославом, а как только наступил вечер, отправился к дому Цветаны. Дверь дома была не заперта изнутри, и Даниил вошёл не постучавшись. Цветана пряла пряжу, сидя у окна. На скамье рядом с печью сидел маленький мальчик с русыми длинными волнистыми волосами. Он играл с конём, вырезанным из дерева. Даниил посмотрел на мальчика и сказал:

– Так вот, как ты вырос Фёдор.

   Даниил подошёл к мальчику, и, положив ладонь ему на голову, покачал её из стороны в сторону.

   У печи занималась стряпнёй женщина-слуга. Она была темноволоса без седины, несмотря на то, что ей был сорок один год. Цветана кивнула ей, сказав:

– Займись мальчиком.

   Женщина села на скамью к мальчику. Даниил сел за стол. Цветана села напротив него.

– Ты с ума сошёл?! Зачем ты сюда припёрся?! – Цветана зло посмотрела на Даниила.

– Я очень соскучился по тебе.

– Я бы сама пришла к тебе.

– Давно почему то не было тебя.

– Ты пил.

– И что?

– Я не люблю пьяных.

– Я пил, потому что тебя не было рядом. Я устал ждать, когда наконец мы будем вместе.

– У тебя странный взгляд одержимого.

   "Демоны", – мелькнуло в голове Даниила.

– Я очень устал, – сказал он.

– Я так и подумала. Ты хочешь, чтобы мы были вместе, ну так придумай же и сделай для этого что-нибудь – ты же мужчина.

   В матовом небе летела стая лебедей.

– На юг летят, – сказал дружинник Михайло.

– Высоко летают – стрела не достанет, – заметил дружинник Богдан.

– На лебедей нельзя охотиться – это грех. Это особые птицы. Кто убьёт лебедя, тому горе будет, – сказал Михайло.

– Ты ещё скажи про лебединую любовь и верность. Бабские сказки и мечты, – сказал Богдан. – Хотя я знал одного человека. Он рассказывал, что ему приходилось пробовать лебединое мясо. Оно слишком жёсткое. Даже в вине и медовухе вымачивали два дня – всё бесполезно.

– Так вот, – сказал Михайло. – Это птица не для мяса, а для красоты.

   Дружинники с Ярославом ехали на конях на охоту. Ехали по дороге вдоль Плещеева озера. Ярослав скакал на вороном коне впереди. Рядом с ним ехал дружинник Глеб.

– Князь, ты видишь, как страдает Даниил, – говорил Глеб. – Может быть, следует собрать новый совет и разрешить ему жениться на Цветане.

– Тебя об этом попросил Даниил? – спросил Ярослав.

– Я говорил с ним об этом.

– Мне не жалко, что Даниил женится на Цветане. Мне его жалко. Он плохо ещё знает женщин. Они все одинаковы. Он ослеплён своей любовью, а когда прозреет, уже ничего нельзя будет изменить. Я раньше думал, что он мудр, теперь сильно в этом сомневаюсь. Я очень в нём разочарован.

   Навстречу охотникам шёл путник в бедной одежде с палкой в правой руке, используемой, как посох. У путника была длинная русая борода и нерасчёсанная шевелюра. Когда Ярослав со своей свитой приблизился к нему, он отошёл в сторону от дороги. Ярослав проскакал несколько шагов мимо путника и остановил коня, потом повернул обратно и подскакал к путнику.

– Ты кто? – спросил Ярослав.

   Путник молчал.

– Я знаю тебя?

– Да, – сказал путник.

– Роман?

– Да.

   Ярослав велел Роману ехать с ним на охоту. Его посадил позади себя Михайло, и они ехали на одном коне.

   На опушке хвойного леса охотники вечером устроили привал. На кострах на вертеле жарили зайцев. Все собрались у большого костра, кроме тех, кто занимался жаркой и готовкой еды. Роман рассказывал о своих приключениях:

– Наш корабль утонул во времяморской бури. Волны были такие большие, что глядя на них можно было умереть от страха. Я вцепился в толстую доску, которую оторвало от корабля. На ней я держался всю ночь и половину следующего дня. Я увидел проплывающее судно и закричал. Меня подобрали. Это оказался немецкий корабль. Меня взял к себе немецкий рыцарь по имени Дитрих. Я жил в его владениях недалеко от Риги. Я был, как пленник, но в то же время меня не обижали. Мне не разрешали уехать на родину. Меня много расспрашивали про нашу страну. Немцам больше всего любопытно узнать про Псков и Новгород. Возможно, они собираются воевать с этими городами. Дитрих мне предлагал жениться на местной женщине и принять их веру. За мной постоянно следили, и я не мог убежать. Мне предлагали стать воином, но я отказался. За это меня наказали, я сидел в темнице несколько месяцев. Потом Дитрих сжалился и отпустил меня на родину. Он сказал, что ему нравятся мужественные люди и, что он хотел иметь такого друга, как я.

– А как ты с ним разговаривал, не зная языка? – спросил дружинник Влас.

– Я научился немного разговаривать и понимать по-немецки.

– Какие они немцы? – спросил Ярослав.

– Они такие же храбрые и сильные воины, как русы, они похожи на нас, но чем-то всё же отличаются. Наверно они более скаредны и мелочны. Это можно объяснить тем, что у них не хватает земель. У них нет таких просторов, как у нас.

VIII глава.

   Роман и Цветана вышли из города, прошли посад, по тропинке через небольшое поле вошли в яблоневый сад. В небе кружил первый снег. Они дошли до берега реки Трубеж. Река медленно несла свои тёмные воды в Плещеево озеро.

– На колени, – приказал Роман.

   Цветана стала на колени спиной к мужу и склонила голову.

   Роман достал из ножен прямой русский меч и занёс над шеей неверной жены, но скоро опустил его. Не принято у русов отрубать головы.

– Повернись ко мне, – приказал он.

   Цветана повернулась к нему лицом, продолжая стоять на коленях. Роман упёр острие меча в левую грудь жены. Через платье начала сочится тёмная кровь. Роман убрал меч назад, вздохнул и бросил оружие в сторону. Цветана плакала.

   Роман подошёл к реке, лёг и окунул голову в воду. Поднявшись, он нервно пробормотал:

– Нет, не могу, не могу.

   И пошёл к городу.

   Даниил находился в своей усадьбе в Козловке. Местные жители возвели вокруг его дома забор из частокола. Даниил проезжал на коне вдоль берега реки. Он не знал, чем себя занять и маялся от скуки. Повернув голову в сторону от озера, он увидел, как через поле в сторону леса идёт молодая девушка. Девушка была одна. А что, если вступить с ней в близость? Лукавая мысль пронзила его больной от разочарований и долгого употребления хмельного мозг. Она, возможно, будет сопротивляться, но ведь можно её взять силой. Даниил слышал в разговорах от некоторых мужей, что женщины любят насилие, и даже после связи с насильником любят его крепче, чем любого доброго мирного мужа. Даниил медленно направил коня в сторону девушки. Она исчезла в лесу. Даниил въехал в лес, привязал коня за уздцы к стволу ели и стал медленно пробираться меж деревьев на шум шагов девушки. Он увидел её со спины. На девушке была накидка из старой кожи, плат, на ногах лапти. Даниил шёл по её следу. Девушка села передохнуть, перевести дух на поваленное бревно. Удобный момент, чтобы выйти и взять её силой ли или по доброй её воле. Даниил стал выходить из-за дерева, когда справа послышался треск ломающихся ветвей. В их сторону мчался мохнатый кабан. Даниил вышел ему навстречу, вынув из ножен меч. Девушка от страха повалилась за бревно и крикнула что-то нечленораздельное. Даниил стал перед надвигающимся стремительно на него кабаном. Только зверь приблизился к нему, Даниил отпрыгнул в сторону и ударил, что есть силы зверю по хребту, перерубив тому кости, ниже морды на спине. Животное повалилось на бок, морда его болталась на коже и жилах.

   Девушка выбралась из бревна, встала.

– Ты, что делаешь одна в лесу? – спросил Даниил.

– Отец велел проверить его ловушки на зайцев.

– Разве я разрешал ему охотиться в моём лесу?

– Разрешали.

– Точно?

– Да.

– Теперь ты пойдёшь со мной. Сейчас тут небезопасно, как видишь. Поможешь моему слуге разделать кабана.

– А что я скажу отцу?

– Не бойся, я поговорю с ним.

– Тебя как зовут?

– Марья.

   У Марьи было несколько узкое лицо и волнистый нос, как у кривичей. Глаза её были серыми и колючими. Она была не красавица, но внешность её была не отталкивающая, обычная.

   Пришли к усадьбе. Во дворе стоял Антоний.

– Займись разделкой зверя, – приказал ему Даниил.

   Марья посмотрела на Даниила с непониманием.

– А ты пойдёшь со мной в дом, – сказал ей Даниил.

   Они вошли в дом.

– Как у вас всё богато и красиво, – сказала Марья.

– Можешь взять кружку и налить себе квасу в сенях из бочки. А хочешь пива или медовухи, – предложил Даниил.

   Пока Марья ушла в сени, Даниил улёгся на ложе Антония в горнице, накрытое заячьей шкурой, служившей его слуге одеялом. Марья пришла обратно.

– Что ты себе налила?

– Квас.

– Молодец. Не надо тебе пить хмельное. Хмельное – это зло, это демоны. Я теперь стараюсь обходиться совсем без хмельного.

– Вам боярам можно всё.

– Всё да не всё.

   Марья сняла плат и положила на стол, обнажив длинные прямые пегие волосы.

– Иди ко мне, сядь на край ложа, – позвал Даниил.

   Марья поставила кружку на стол, подошла к ложу и села на его край.

   Даниил взял своей правой руку её правую ладонь и начал перебирать и гладить её пальцы.

– Я так одинок. Просто посиди со мной.

– Почему вы одиноки?

– Так всегда получается. Не могу найти себе жену.

– С вашими то богатствами.

– Лучше расскажи о себе. У тебя есть жених?

– Да. Пётр.

– Любишь его?

– Ну.

– Не любишь?

– Не то, что не люблю. Глуповат он, но другие парни в нашей деревне ещё хуже его.

– Не богат у тебя выбор. Тебе трудно будет, а я печалюсь о своей судьбе. Совсем я избаловался.

– Хотите, я полежу с вами, погрею вас?

– Погреешь? Просто погреешь? Нет. Не надо. Тебе надо будет идти сейчас домой. Антоний проводит тебя, не то у тебя могут быть неприятности из-за меня.

   Спустя четыре дня Даниил вернулся в Переславль. В княжеском дворце он предстал перед Ярославом. Они уединились в палате, в которой находились библиотека князя и сундуки с разными вещами. Ярослав сел в кресло. Даниил стоял у окна.

– Роман с женой уехали во Владимир, так я хотел, – сказал Ярослав.

– Спасибо, князь, – сказал Даниил.

– Теперь тебе ничего не угрожает.

– Я никогда не забуду твоей доброты ко мне.

– Скоро возможно мы поедем в Новгород. Меня хотят призвать туда на княжение. Я хочу, чтобы ты поехал со мной. Найди человека, на которого можно оставить казну. Я надеюсь, ты будешь мне полезен.

– Я буду стараться.

– Ты уже успокоился?

– Да.

– Тебе нужно вернуть холодный ум и жениться. Найди себе жену.

IX глава.

   Наступил 1221 год.

   Был апрель.

   Даниила пригласил в гости боярин Никита Тучков. За столом сидела большая семья Никиты: его жена, три сына и пять дочерей. Никита и Даниил сидели друг напротив друга. Молча ели и пили. Никите было сорок шесть лет. Он не преуспевал в служебных делах. Ярослав поручал ему самые лёгкие, не требующие большой ловкости и изворотливости дела. Никита был не так богат, как другие переславские бояре. Он, как порядочный отец, хотел, чтобы жизнь его детей сложилась более удачно, чем у него; для этого надо было их удачно женить и выдать замуж. Даниилу предлагали жениться на старшей дочери Никиты Екатерине. Ей было семнадцать лет. Она была не очень красива, маленького роста, конопатая, курносая. У неё была большая грудь, что Даниил не считал достоинством.

– Как тебе наша невеста, Данила? – спросил Никита.

– Надо бы получше её узнать, – сказал Даниил. – Поговорить бы с ней.

   Во дворе дома Тучковых уже растаял снег. Екатерина сидела на скамье рядом с амбаром. Даниил стоял около неё.

– Говорят, у тебя была любовь с замужней женщиной, – сказала Екатерина.

– Все думали, что её муж мёртв.

– У тебя было много женщин?

– Это очень важно?

– Ладно, не говори.

– Кроме той, про которую ты говорила, никого не было.

– Ты хочешь на мне жениться?

– Я должен подумать. Я не могу вот так резко взять и жениться. Не переживай, если со мной у тебя ничего не получится, найдутся другие женихи. Ты хорошая.

   Даниил был не уверен в своих чувствах к Екатерине.

   В мае Даниил выехал из Переславля навестить отца и семью, оставив дом на Антония.

   Отец Даниила Всеволод был ещё крепок. У него было ещё мало седых волос. Мать Елена наоборот много болела.

   Родители Даниила жили в окрестностях города Боголюбова. С ними жили младший брат Даниила Фёдор и сёстры Александра и Анастасия.

   Вся семья собралась во дворе за накрытым столом, чему способствовала тёплая погода.

   Отец жаловался:

– Нынче коня тяжело продать. Товар дорогой, а люди стали более прижимистыми. Иной раз готовы обходиться и вовсе без коня, лишь бы не тратиться на покупку нового.

– Может быть, стоит заняться чем-то ещё? – предложил Даниил.

– Я коней люблю, а ты сын тоже прижимист – никаких даров не привёз.

– Вы думаете, мне легко живётся. Знаете, сколько приходится тратить на пиры и всякие увлечения Ярослава? Мне с трудом хватает средств на себя и слугу Антония.

– А ты говорил, что жениться собираешься, – напомнила мать. – Как тогда жениться?

– Я ещё твёрдо не решил этот вопрос. Не буду торопиться.

   После трапезы Даниил с братом Фёдором выехали на конях в поле.

– Хорошо тут, просторно, без городской суеты, – заметил Даниил.

– Я хочу в город, – сказал Фёдор.

– В городе трудно – надо быть ловким и хитрым, жестоким. Много соблазнов.

– Ты же живёшь в городе.

– Да. Я уже не могу отказаться от такой жизни. Мне в селе или в деревне долго быть скучно.

– Страшно конечно в город подаваться. Отец хочет, чтобы я стал дружинником.

– Хорошо владеешь мечом?

– Отец научил.

– Даст бог всё у тебя сложиться хорошо.

   В конце мая Даниил вернулся в Переславль. Он сообщил Тучковым, что не готов жениться на Екатерине.

   В июне он познакомился с Мирой.

   Он видел её и раньше, а присмотрелся к ней только во время праздничных гуляний на центральной площади города. Мира стояла в толпе, наблюдающей за игрой скоморохов, вместе со своей пятилетней дочкой. Даниил стоял в двенадцати шагах справа от неё. Их взгляды встретились.

   Даниил велел Антонию всё узнать о ней.

   Она была вдовой. Её муж купец пять лет назад отправился за товаром в Булгарию и дальше в восточные страны, и так и не вернулся из этого путешествия. Русские купцы из Владимира три года назад письмом сообщили Мире о том, что точно узнали, что её муж умер от неизвестной болезни в Хорезме.

   Родные Миры и её покойного мужа не могли оказать ей существенную поддержку. К Мире начали ходить в гости "женихи": бояре, дружинники.

   У Миры были не ярко выраженные монголоидные черты лица. Она была стройна, черноглаза, черноволоса. В её крови было много половецкой крови.

   Антоний был отправлен на переговоры с Мирой. Вернувшийся с переговоров Антоний сказал, что Мира ждёт Даниила.

   Даниил и Мира стали любовниками. Они оба были ненасытны в любви. Они часто и долго предавались чувственной страсти. Даниил приносил Мире дары и даже купил ей рыжего жеребца.

   В июле они поехали в имение Даниила.

   Они скакали вдоль берега Плещеева озера. Остановились в месте, где рядом с берегом начинался лес. Даниил привязал к дереву коней. Они разделись, искупались. Выйдя на берег, они надели рубахи и упали в траву на животы. Запах травы, земли и воздуха кружил головы. Они смотрели друг другу в глаза.

– Хочешь, я тебе рожу ребёнка? – спросила Мира.

– Нет.

– Ко мне уже никто не ходит кроме тебя, и не будет ходить. Мне нужен только ты.

– Ты хорошая.

– И?

– Мне хорошо с тобой.

– Пусть хотя бы так. Ты никогда не скажешь, что любишь меня. Поцелуй меня.

X глава.

   Монголы во главе с Чингиз-ханом завоевали и разорили много стран в Азии. В 1222 году они вышли через Кавказ к землям половцев. Половцы обратились за помощью к князьям южно-русских княжеств. Они говорили: "Сегодня монголы завоюют нашу землю, а завтра придут к вам". За половцами на Русь пожаловали послы монголов. Они говорили: "Зачем вы хотите помочь половцам? Ведь мы не собираемся нападать на ваши земли". Монгольских послов русы убили. Русские князья решили: "Лучше встретить врага на чужой земле, чем дождаться, когда он придёт в наши земли". Южно-русские князья договорились о взаимодействии с половцами в войне с монголами.

   В конце 1222 года во Владимир приехали гонцы от киевского князя Мстислава Старого. Мстислав просил великого князя владимирского Юрия присоединиться к русско-половецкому походу на монголов.

   В декабре во Владимир приехал Ярослав. На следующий день прибыл в город другой брат Юрия Святослав. Юрий устроил совет с братьями. Они сидели за столом в гостевой палате княжеского дворца. Кроме них за столом сидели двенадцать бояр. Посреди стола в длинном блюде дымился запечённый сом. В маленьких оконцах чернела вечерняя зимняя мгла. В углу палаты на гуслях играли два старых беловолосых баяна. Один был слепой, другой – зрячий пел о храбром и жестоком князе Андрее Боголюбском. Когда он закончил песнь, великий князь Юрий сказал:

– Говорят, этот народ – монголы, которых ещё называют татарами очень жестокий и воинственный. Они поработили уже много стран.

– Мстислав – мой тесть, Мстислав киевский, Даниил Романович, черниговские и смоленские князья соберут большое войско. Стоит ли посылать им в подмогу наших людей? Я слышал этих татар не так много, – заметил Ярослав.

– Однако они всех побеждают. Я не слышал, что кто-то их победил, – сказал Святослав.

– Надо всё же помочь нашим родичам, – решил Юрий.

   Полк, посланный Юрием, пришёл в Киев поздно, когда многочисленная русская рать ушла в Степь навстречу с грозным противником.

   В начале 1222 года немецкие рыцари начали наступление на земли племени чуди². В некоторых городах в этой земле находились отряды русских воинов. Чудь, ожидая агрессии немцев, договорилась о помощи с русскими князьями и Новгородом. Немцы воевали успешно и скоро захватили всю страну чуди. Попавших в плен, русских воинов немцы повесили. Чудские вожди и старейшины, которым удалось избежать плена и смерти, бежали в Русь. Они просили о помощи русских князей. В это время как раз многие русские князья ушли в Степь воевать с татарами.

   Ярослав Всеволодович возглавил большое новгородско-владимирское войско и пошёл в Прибалтику на войну с немцами в 1223 году.

   В это время Даниил находился в Переславле. Узнав, что владимирское ополчение движется к Новгороду, он решил к нему присоединиться. Он сел на коня и выехал из города.

   Было лето. Вечерело. Дорога на Новгород была пуста. Темнело, а впереди ни села, ни деревни, ни города; по сторонам только перелески, да густые леса. Наконец Даниил выехал на небольшое поле. Слева начиналось редколесье, со стороны которого исходил слабый свет. Даниил направил коня на свет. Конь легко проходил между тонких молодых тополей и клёнов. Недалеко в болоте квакали лягушки.

   Свет шёл от костра. Над костром висел котелок. У костра на земле сидел монах в тёмных потрёпанных одеждах. Монах деревянной ложкой помешивал варево в котелке. На вид ему было сорок-сорок пять лет. У него была густая тёмная кудрявая шевелюра и такая же борода. Черты лица его были грубы и некрасивы. Чёрные глаза смотрели с настороженностью и недоверием. Рядом находилась землянка, в которой он жил.

– Куда путь держишь, путник? – спросил, не вставая, монах.

– В Новгород. Война будет с немцами.

– Даниил спрыгнул с коня и привязал его за уздцы к тополю, потом подошёл к костру и сел напротив монаха.

– Ты монах? – спросил он.

– Да. Зовут меня Савва.

– Я Даниил. Ты один тут живёшь?

– Нет. Трое нас. Других двоих землянки недалеко отсюда расположены. Они ушли в село. Будут только завтра. Мы будем здесь строить храм и монастырь.

– Чего тебе не жилось в миру?

– Что там хорошего?

– Друзья, женщины.

– Это всё соблазны. Особенно от женщин.

– Без них скучно.

– С ними веселье короткое, да горе потом долгое.

– Настрадался, вижу ты от них.

– Нет. Ленив я. Чтобы дела иметь с женщинами, надо много сил тратить, а у меня так не получается. Не могу. Не для этого я рождён.

– А для чего?

– Для тиши, для уединения. Человеку то совсем немного надо для жизни. Лес нас кормит, а купим коз и кур, будет совсем хорошо.

– И не скучно так жить?

– Нет. Мне не скучно. У меня есть воображение. Закрою глаза, и вот я уже будто князь сижу на троне, или с молодой любовницей купаюсь в речке, или я бесстрашный витязь скачу на белом коне с копьём наперевес по жёлтому хлебному полю.

– Это же всё от лукавого. Я про любовницу.

– Молитва на что? Помолился, покаялся и всё хорошо. Ты ещё молод и не понимаешь всей ценности затворнической жизни; но может быть придёт время и тебе самому захочется стать монахом.

   Даниил заночевал в землянке монаха.

   В Новгороде Даниил встретился с Ярославом. Ярослав собирался выходить с новгородским ополчением из города. Владимирское ополчение уже двигалось по направлению к Пскову.

   Ярослав на коне ехал мимо шедших по улице пеших воинов. Даниил скакал рядом.

– Мы собрали большое войско, – сказал Ярослав. – Я хочу тебе поручить руководство каким-нибудь полком.

– Я привык уже биться в дружине, – сказал Даниил.

– Что ж, так и быть. Иди к моей дружине.

   В августе русское войско перешло границу чудской земли. К войску присоединилось псковское ополчение. В сёлах жило мирное население, благожелательно относившееся к русам. Простые люди помогали русским воинам, как могли едой и кормом для коней. Так как чудь считалось дружественным народом, русы не грабили дома селян и не обижали их. Войско растянулось на несколько вёрст. Некоторые воеводы предложили разделить войско на несколько частей и направить по разным направлениям. Ярослав не решился пойти на этот шаг.

   Показались крепостные стены Вильянди. Немцы за счёт труда пленных успели возвести новые деревянные стены на высоком валу. Вал окружал глубокий ров с водой.

   На опушке леса Ярослав отдал приказ разбивать стан. Войско прибывало медленно и в полном составе оно могло собраться только за двое суток. Сторожевые засады вокруг города смогли расставить только к вечеру и немцы успели послать гонцов в Ригу и другие города, которые должны были сообщить о том, что Вильянди находится в осаде.

   Прошло три дня.

   Ярослав собрал совет в своём шатре.

– Надо как-то действовать, – сказал он.

– Брать крепость приступом? – то ли предположил, то ли предложил Иван Тонкий, одетый в ярко-красный плащ, в шлеме-шишаке и красивых дорогих доспехах.

– Потеряем много людей, – сказал Пётр Пузо.

– Что же делать? – Ярослав сел на маленькую лавку, поднял с земли кувшин с водой и отпил из него.

– На сколько времени у них хватит еды? – задал вопрос Пузо.

– Недели на три, а может быть на месяц, – предположил Станимир Раткович.

– Что ж, давайте, подождём ещё с приступом, – решил Ярослав.

   На пятый день к городу попытался пробиться отряд немцев и крестоносцев других наций со стороны севера. Крестоносцы наткнулись на небольшой отряд псковичей. Псковичи преградили путь крестоносцам и вступили с ними в бой. Скоро к ним на помощь пришли другие русские воины. Крестоносцы, потеряв убитыми двенадцать человек, ушли назад.

   На двенадцатый день около полудня опустился мост через ров, открылись городские ворота. Из города выезжали крестоносцы в белых накидках с крестами на груди и грозных шлемах, закрывающими всё лицо с прорезями для глаз. На шлемах сверху были прикреплены у кого рога, у кого большой коготь, у кого крест, у кого что-то другое.

   Выехали около ста пятидесяти рыцарей.

   День был ясный солнечный.

   Ярослав приказал собраться всем конным воинам. Это были в основном дружинники и бояре. Отобрав двести человек, Ярослав приказал:

– Вперёд!

   Русы по полю пошли навстречу немцам. Ярослав скакал в середине русского атакующего войска. Рядом слева скакал Скалогром на буланой лошади, чуть позади ехали ещё пятеро телохранителей князя. На шлем Ярослава была прикреплена посеребрянная маска с прямым ртом. Даниил был в самом первом ряду. Он держал копьё наперевес. Рыцари в первом ряду также приготовили к бою свои копья. Пешие русские воины наблюдали за происходящим, затаив дыхание, выстроившись в неровные ряды в стане.

   Стороны двигались решительно друг на друга. Тем, кто был в первых рядах, было понятно, что смертельной схватки им не избежать.

   Даниил уже выделил для себя рыцаря, с которым очевидно ему придётся схватиться. За доли секунды он принял решение, что он будет делать, чтобы увернуться от удара. Он увернулся чуть влево и закрылся щитом, сам направив копьё в голову рыцаря. Но немец прочитал замысел Даниила и ударил точно в то место, куда тот увернулся. Даниил крепко держал щит, и это спасло его от ранения. Копьё проскользнуло по его щиту, оставив лишь синяки на руке. Копьё Даниила прошло по шее рыцаря и слегка её поцарапало. Немец ушёл дальше в ряды русских, а Даниил прошёл вглубь немецкого войска. Здесь рыцари уже держали наготове мечи и топоры. Даниил достал свой меч и начал биться на мечах с рыцарем на вороном коне. Немец угадывал каждый удар Даниила, отбивая его щитом. Бились долго. Рыцаря сменил другой воин. У них была уже такая отработанная тактика. Даниил очень устал. Он не хотел отступать назад. Слева русский дружинник лихим мощным ударом пробил насквозь живот рыцарю и свалил его на землю. Послышались довольные русские возгласы. Потом Даниил услышал русскую ругань. Где-то падали раненые русские воины. В какой-то момент немцам удалось смертельно ранить сразу трёх русских воинов. Только в одном месте образовалась жестокая схватка. Тут бились, потерявшие коней или просто спешившиеся воины. Скалогрома свалили с коня, и он пеший нападал на немцев с топором. Одному немцу он рубанул по правому плечу и тот с криком боли упал на землю. Раненого подхватили два рыцаря и оттащили назад. Теперь Скалогрому приходилось биться сразу с двумя, а то и с тремя рыцарями. По одному биться с огромным богатырём немцы не решались. Ярослав не нанёс существенного урона никому из тех, с кем он немного схватился в бое, и сам не пострадал. Он отступил назад.

– Поменяйте тех, кто впереди, – приказал тем, кто стоял сзади Ярослав, когда прошло уже много времени.

   Даниила ранили в левое плечо. Сам он легко ранил в ногу одного рыцаря.

   Бой длился чуть больше часа. Некоторые воины уже готовы были упасть от усталости. В какой-то момент несколько противостоящих друг другу воинов остановились и чуть отошли назад. Их примеру последовали постепенно другие дерущиеся. Так возникла сама собой пауза в бое, будто по молчаливому согласию обеих сторон. Враждующие стороны начали отходить назад на несколько шагов. Кто сильно устал, переводил дух.

– Отойти немного назад, – приказал Ярослав.

   Немцы медленно двигались назад, и, стараясь не показывать русам спины, то и дело оборачивались.

– Идём в стан, – приказал Ярослав.

   Потери с обеих сторон были невелики.

   Через два дня Ярослав попытался предпринять ночью штурм крепости, который закончился неудачно. Русы потеряли убитыми пятнадцать человек. Ярослав приказал прекратить штурм.

   Немцы определённо испытывали трудности с продовольствием, но и русам было уже тяжело. Местное население не могло прокормить такое большое войско. Посовещавшись с боярами и воеводами, Ярослав решил двинуть всё своё войско на Ревель. По пути русы без труда разбили несколько небольших отрядов рыцарей, взяв в плен двенадцать человек. Ревель на вид оказался ещё более неприступным, чем Вильянди. Простояв под его стенами три дня, Ярослав двинул русское войско к Пскову.

   Русские воины возвращались без больших потерь на родину и в то же время без побед. Прибалтика для Руси была потеряна на долгое время. Это была война без поражения и победы. Героем в этой войне Ярослава нельзя назвать, но в тоже время многие матери и жёны были благодарны ему за то, что он сохранил жизни их мужьям и сыновьям. Так дело обстояло на севере. На юге в Степи три месяца назад другое большое русское войско постигла страшная катастрофа.

XI глава.

   В Новгороде шумно и многолюдно. Даниил шёл вдоль улицы, на которой расположились с одной стороны справа от него лавки торговцев. Торговали самыми разными вещами, от деревянных шкатулок до предметов быта типа ножниц и пинцетов. Здесь было много знати и богатых гостей. Брюнет с аккуратно постриженной бородой стоял у лавки, разговаривал с продавцом и листал толстую книгу.

   Даниил дошёл до княжеского дворца. Во многих палатах были открыты окна. Погода была жаркая и солнечная.

   Ярослав ходил по каменной палате из стороны в сторону. У стены стояли пятеро его дружинников. В палату вошёл Даниил.

– Здравствуй, друг. – Ярослав приобнял за плечи Даниила.

– Здравствуй, князь.

– У меня для тебя важное дело. Хочу тебя отправить в Киев. Местные бояре и знать новгородская просили меня, чтобы я уговорил киевлян снизить пошлины для наших купцов, путешествующих со своим товаром из Византии через Киев.

– Но я, князь, не так умел в делах торговых и посольских.

– Ты – умный, у тебя должно получиться.

   Ярослав княжил по приглашению новгородцев в их городе.

   В конце сентября Даниил отправился по старому пути из варяг в греки в Киев. Он плыл на ладье двух новгородских купцов.

   В начале октября Даниил добрался до Киева. Ладья пристала к широкому деревянному дощатому причалу. Солнце клонилось к западу. Над всеми самыми высокими княжескими и боярскими теремами и дворцами высились башни и купола святой Софии.

   Даниил решил прогуляться по городу. Он прошёлся по большому городскому рынку. Около лавки, в которой сидел восточный купец в белой чалме, стояли два воина. Они были не похожи на местных, не походили они своим видом и на жителей Низовской земли. Один был рыжий с простоватым лицом, другой был пониже первого роста с круглой головой и серыми грустными глазами.

– Господин, – окликнул Даниила рыжий.

   Даниил посмотрел в его сторону.

– Ты меня?

– Да.

– Если ты хочешь со мной разговаривать, сам подойди ко мне.

   По виду воины имели более низкий социальный статус, по отношению к Даниилу. Даниил был богато одет, на нём был красный плащ, на поясе висел меч.

– Что вы хотите? – спросил Даниил.

– Мы ищем службы у киевского великого князя, но сегодня утром нас не пустили во дворец, – сказал рыжий.

– Кто вы такие?

– Мы дружинники князя рязанского Ингаваря Игоревича. На Калке погибло много местных воинов, и мы решили попытать счастья здесь на новом месте. Киев – богатый город, – продолжал рыжий.

– Я не местный. Я из Новгорода, посол.

– Жаль, – сказал рыжий.

– Так что ничем не могу вам помочь, увы.

– Нам негде даже остановиться на ночлег. У нас нет денег, – не отставал рыжий. – Помогите нам хотя бы с ночлегом.

– Жалко вас. Вы воины, как и я. Велика Русь, да может быть, когда-то судьба сведёт нас ещё раз, и вы окажете мне какую-никакую пользу. Идите за мной, – решил Даниил. – Меня Даниил зовут.

– Я Степан, – представился рыжий.

– Я Кирилл, – представился его товарищ.

   Даниил привёл своих новых знакомых на новгородский гостевой двор, находящийся за первыми городскими стенами. Двор был огорожен частоколом. Со стороны улицы во двор вели широкие деревянные ворота. Внутри двора были конюшня и амбар для товара купцов. Позади двора расположилась длинная изба, разделённая на пять отделений. В каждом отделении были печь и лавки для сна.

   Печь была холодной. Экономили дрова – погода была тёплая в начале октября. Даниил со своими спутниками занял крайнее отделение с двумя лавками и столом. Даниил и Степан легли на лавки.

– Я лягу на полу, – сказал Кирилл.

   Он принёс солому из конюшни и расположился на ней в углу.

   Начинало темнеть.

– Давай разговоры разговаривать, – предложил Степан.

– Раз ты предложил – тебе и начинать, – сказал Даниил.

– О чём говорить то? – замялся Степан.

– Всё равно о чём. Я притчи люблю, – сказал Даниил.

– А что это? – спросил Степан.

– Поучительный рассказ.

– А.

– Знаешь что-то такое?

– Нет.

– Я знаю, – подал голос Кирилл.

– Давай, мы слушаем, – сказал Даниил.

– Дело было в Рязани. Жила-была одна умная баба, – начал Кирилл.

– Красивая? – перебил его Даниил.

   Кирилл задумался, а потом продолжил:

– Неважно. Не суть это. Пришёл ей возраст замуж выходить. Стали приходить к ней женихи. Были и красивые и богатые. Она отказывала им. Отец у неё был добрый, спокойно смотрел на все её чудачества. Её спрашивали, зачем она отказывается от замужества. На что, она отвечала, что не хочет быть несчастливой. И так она прожила жизнь одна без мужчины. В старости её спросили: было ли счастье в её жизни? Она сказала: нет, но и горя тоже не было. Её спросили: не жалеет ли она, что не была женой и матерью? Она сказала на это: "Не знаю. Жизнь так коротка. Время было мало, чтобы выбрать кого-то себе в супруги, и выбор маленький, можно ошибиться. Я не ошиблась, а это уже неплохо". Она была, как мудрец, только женского рода. К ней много народу ходило за советом и лечиться.

– Так это похоже на настоящую быль, – сказал Даниил.

– Это и было на самом деле, – сказал Кирилл…

– Это так скучно – жизнь без любви, – сказал Даниил. – Я тоже был наверно таким скучным, пока не познал радость и горе любви. Любовь – это как сладкое вино, к нему привыкаешь, и потом трудно избавиться от этой привычки…

   На следующее утро Даниил отправился во дворец великого князя. Дворец был наполовину деревянным, наполовину каменным. По широкой лестнице Даниил поднялся на второй этаж. Здесь в каменной палате в углу лежал флегматичный старый лев на старом ковре. Он был прикован цепью к стене и мог отходить от угла не дальше шести шагов. Двери в главную палату охраняли два воина с копьями. Даниила сопровождал княжеский слуга, который подал сигнал стражникам и те открыли двери.

   В главной палате на троне сидел сорокалетний князь Владимир Рюрикович, бывший князь Овруча. Он занял место погибшего на Калке Мстислава Старого. В главной палате было много ковров, по обе стороны от великого князя сидели на лавках его бояре. Деревянные колонны были с узорами и вырезанными сюжетами из славянской мифологии.

   Даниил поклонился князю. Слуга принёс стул, на который он сел.

– С чем пожаловал посол? – спросил великий князь.

– Князь Ярослав Всеволодович поручил мне уладить с Киевом вопрос о пошлинах наших купцов.

– Мы берём небольшую пошлину с новгородцев.

– Но можно было бы дать нам некоторые льготы.

– Наш город исстари живёт за счёт пошлин. К чему нам терпеть убытки?

– Мы все русские люди. Сегодня вы поможете нам – завтра мы вам. Наши князья всегда будут готовы помочь Киеву военной силой. Особенно это важно теперь, когда в Степи образовалась опасная и грозная сила – татары.

– Не тебе мне про это рассказывать, я сам был в этом походе.

– Я слышал, что татары ушли всё же далеко на юг.

– Да, перед этим они потерпели неудачу в битве с булгарами, что живут на Волге. Те, кто бежал к нам от татар, говорили, что у них есть страшный замысел – покорить все страны, которые лежат к западу от их земель и так дойти до самого моря.

– Не все замыслы сбываются.

– Дай бог, чтобы так было.

– Что же мне сообщить по поводу моего вопроса Ярославу?

– Я не могу так сразу тебе дать ответ. Я ещё буду совещаться со своими боярами и городскими головами.

   Владимир Рюрикович участвовал в походе на монголов. Русское войско было большим и состояло из нескольких частей, которые шли разными путями. Русичи объединились только у Калки, перед этим дважды разбив на своём пути передовые отряды татар. Сражения на Калке проходили с 31 мая по 3 июня 1223 года. Русские полки начали переправляться через Калку. Начало боя было успешным для русичей. Храбро действовали Мстислав Удатный и Даниил Романович волынский. Татары имитировали бегство и взяли в клещи засадными отрядами передовые преследующие части русичей. В передовых рядах русской и половецкой конницы началась сумятица, которая передалась и на задние части войска. Сначала побежали половцы, а за ними и частично русские конные воины. Побежали и Мстислав Удатный с Даниилом Романовичем, бросив своих воинов. Русичи и половцы были разбиты. Три дня держал осаду в лагере, огороженном перевёрнутыми телегами, Мстислав Старый. Его татары выманили из лагеря обманом. Все князья, попавшие в плен татарам, были казнены. На них положили доски, на которые поставили столы. На этих столах победители устроили пир. Большинство простых пленников были проданы в рабство. Половине русских князей удалось спастись бегством. Так спасся и новый киевский князь Владимир Рюрикович. Из стотысячного русского войска живыми на родину вернулась только десятая часть всех воинов. Татар было примерно в пять раз меньше русичей и половцев. На Калке проявили свой полководческий талант татарские полководцы Джебе и Субедей.

   На третий день пребывания в Киеве Даниил получил ответ от Владимира Рюриковича о пошлинах. Киевский князь принял решение, пока не снижать пошлины, и обещал рассмотреть этот вопрос с началом весны.

   Даниил собирался ещё провести одну ночь в новгородском гостевом дворе. В обед он прощался здесь со Степаном и Кириллом. Они нашли себе нового господина – богатого киевского боярина. Они – трое стали за воротами, на улице.

– Бывайте, друзья, – сказал Даниил. – Ваше путешествие оказалось успешным в отличие от моего.

– Не печалься, Даниил, ты уже имеешь успех, не всё в твоей власти, и будет у тебя ещё много удач, – сказал Степан.

– Осталась одна ночь в Киеве и потом домой, – сказал Даниил.

– Что будешь делать? – спросил Кирилл.

– Пойду искать хороших, честных женщин.

   Все рассмеялись.

   Попрощались. Степан и Кирилл скрылись за поворотом.

   Даниил бессмысленно бродил по Киеву. Он брёл по широкой улице вверх. Впереди в ста шагах от него разговаривали у высокого забора мужчина и женщина. Дальше на перекрёстке улиц проехала лошадь с возницей на телеге. Лаяли собаки. Впереди в пятнадцати шагах слева у рябины стояла женщина. У неё было узкое приятное лицо и русые волосы. Из-под платья выделялись широкие бёдра. Даниил подошёл к ней.

– Привет, красавица. Как тебя зовут?

– Голуба.

– Я Даниил. Пригласишь в гости? Я хочу пить.

   Голуба молчала.

– Муж?

– Погиб или попал в плен на Калке.

– Извини.

– Идём. В доме никого нет.

   Даниил сидел за столом. Голуба принесла кувшин с медовухой. Даниил отпил прямо из него. Голуба стояла рядом. Даниил руками залез ей под платье и начал гладить её бёдра…

   Так он отпил ещё из одного кувшина любви…

   Они лежали на ложе под одеялом и смотрели в неровный деревянный потолок.

– Ты любила мужа? – спросил Даниил.

– Нет. Он был глупый и злой.

– Тебе кто-то помогает?

– Да брат. Он – кузнец.

   На следующий день они попрощались на пристани. Даниил поцеловал Голубу в губы и сказал:

– Прощай, Цветочек.

   Голуба молчала.

   Не оборачиваясь, Даниил прыгнул в ладью. Ладья стала отходить от берега. Когда она отплыла примерно на шестьдесят шагов, Даниил оглянулся. Голуба стояла на пристани, опустив вниз руки, сцепив пальцы, и глядела ему вслед.

XII глава.

   В конце 1223 года князь Ярослав Всеволодович вернулся в Переславль. Даниил остался на какое-то время в Новгороде выполнять поручения Ярослава.

   Даниил приехал в Переславль весной 1224 года.

   Антоний сразу огорошил его новостью:

– Господин, я хочу жениться.

   Они встретились в доме Даниила, который охранял и содержал в чистоте Антоний.

– Что за глупости? – Даниил скинул плащ и верхнюю одежду на лавку. – Помоги мне снять сапоги.

   Антоний выполнил приказ господина.

– Ты ещё молод, – сказал Даниил. – Принеси мне квасу.

   Антоний принёс из сеней кувшин с квасом. Даниил отпил из него.

– Впрочем, это не помешает тебе служить мне. Твоя жена может также тебе помогать в твоей службе, – сказал Даниил.

– Видите ли, господин. Моя невеста из семьи гончаров. Её родители не хотят, чтобы их зять был слугой, – сказал Антоний.

– Бедные, но гордые. Когда свадьба?

– Через полгода, скорее всего.

– Что ж, я надеюсь, ты мне послужишь ещё полгода.

– Послужу.

– А что ты будешь потом делать, когда уйдёшь от меня?

– Не знаю, может быть помогать отцу жены.

– Тебе, возможно, придётся нелегко.

   На следующий день Даниил пошёл на княжеский двор проверять амбары и казну. В амбаре за столом сидел Филипп – сорокадвухлетний горожанин. Его посадил на своё место Даниил, потому что тот был грамотен и создавал впечатление честного человека. Даниил был мало с ним знаком. Среди простых обывателей Переславля у него не было близких друзей и приятелей – это был не его круг.

   Даниил стоял у окна и читал старую грамоту – список мехов. Эту грамоту он сам писал перед своим отъездом.

– Здесь, где написано, сколько было беличьих шкурок, явно цифра сто шестьдесят шесть исправлена сто пятьдесят шесть. Что это значит, Филипп? – Даниил посмотрел на своего заместителя.

   Кадык Филиппа заходил вверх-вниз. Он беззвучно открывал рот, будто что-то хотел ответить да не мог.

– Это воровство? – Даниил спокойно смотрел на Филиппа. – Зачем ты это сделал? Любовница?

– Нет, – жалостливо промычал Филипп. – Я это сделал для жены.

– Это смягчающее обстоятельство. Но, что мне делать, если об этом узнает Ярослав?

– Государь мой, пощади, я возмещу всё.

– Как ты возместишь? Ты ничего делать не умеешь, кроме как читать да писать. Только писари сейчас никому особенно не нужны. И заместитель ты плохой – потерял доверие. Ладно, я что-нибудь придумаю; а ты будешь моим должником. Как я тебя попрошу сделать для меня какое-то дело, ты непременно должен будешь его исполнить.

– Богом клянусь, сделаю всё для вас, сделаю так, как никто другой не сможет.

   Даниил заменил старый список новым, который тут же переписал со старого с новыми цифрами, когда ушёл Филипп. Его ещё ни разу никто проверял. Нужно было только уничтожить старый список. Его Даниил положил в карман своего платья, намереваясь сжечь его дома.

   Вечером Даниил был приглашён Ярославом на ужин. За столом собрались ближайшие бояре Ярослава и его любимцы. Скоморохи играли на дудках и бубнах, пели песни. Горели толстые жёлтые свечи. В палату забежала любимая собака князя. Её выгнали слуги. Возникла пауза. Все обратили взгляды на Ярослава. Он отпил красного греческого вина из серебряного кубка, после чего заметил:

– Что-то давно мы не слышали новых притч из уст нашего красноречивого и мудрого Даниила.

– То правда, князь. – Даниил поднялся из-за стола. Он сидел четвёртым слева от князя.

– Сядь, друг, – сказал Ярослав. – Я не обвиняю тебя. Мне любопытно, почему так получается?

– Дела отнимают много мыслей и сил, – сказал Даниил, присаживаясь на скамью.

– И женщины, – добавил Пётр Пузо.

   Многие засмеялись. Ярослав тоже коротко посмеялся.

– Кто из нас безгрешен? – заступился он за Даниила.

– Негоже честным мужам собирать всякие слухи и сплетни. – Даниил покраснел.

– Обычное дело, старина, – сказал Пётр Пузо. – Мне бы твои годы, я бы сейчас не растерялся.

– Жаль, у тебя нет ни одной новой притчи, – сказал Ярослав.

– У меня есть одна, – сказал Даниил. – О человеке, который собирал притчи.

– Мы слушаем, – сказал Ярослав.

– Один человек собирал притчи. Он был простойгородской обыватель, жил скромно. Так дожил он до глубокой старости. Он уже готовился к смерти. Он часто выходил за город, садился в поле и смотрел на небо, когда была хорошая погода. Он думал, зачем он собирал притчи, зачем нужна ему мудрость; ведь он довольно скромно прожил жизнь и пройдёт не так много времени после его смерти, когда люди забудут о нём, и никто не вспомнит ни его имени, ни прозвища. Так прошёл месяц. На душе старика стало легче. Он подумал: разве слава делает счастливым человека? Сколько знаменитых людей были несчастны? Счастье – вот к чему стремится, сам того порой не осознавая, каждый человек. А был ли он счастлив? В его жизни были счастливые дни и часы. Счастье не может быть бесконечным. Иногда мы не понимаем, что счастливы. Закончилась чёрная полоса в жизни – это уже повод для радости, а мы хотим ещё большего, хотим невозможного. Отсутствие несчастья – это тоже своего рода счастье. Старик прожил ещё десять лет. Он был в полном рассудке и мог двигаться. Он умер с улыбкой на лице, хоть и был совсем одинок.

– Зачем, ты, друг, говоришь об одиночестве? Ты знаешь, я не люблю одиночество, – пожаловался Ярослав.

– Тебе, дорогой князь, по-твоему положению одиночество никогда не грозит, – сказал Даниил.

– Понимаю. Видимо я слишком близко к сердцу принимаю твои рассказы.

– Рассказ – это всего лишь рассказ, притча.

– Он слишком грустный. В следующий раз я буду ждать от тебя что-нибудь более весёлое.

   Так текли дни Даниила в делах служебных и пирах с князем и его окружением. Прошло уже четыре дня, а он так и не навестил ещё Миру. Был солнечный день, полдень. Даниил бродил по рынку. Он рассматривал драгоценности в лавке ювелира. Взяв бусы из круглых жёлтых и коричневых камней, Даниил задумался. Купить ли эти бусы в подарок Мире? Почему женщины так любят подарки? Это конечно знак внимания и оценки. Неужели все старания и стремления к власти и занятию более выгодного положения в обществе делаются только для того, чтобы завоевать внимание женщины? Власть сама по себе приятна. Приятно осознавать своё величие над другими людьми. А женщины? Это только сопутствующее приятное дополнение к возможностям, которые дарит власть тем, кто её имеет. Даниил купил бусы. Он пошёл к выходу из рынка, который вёл в западную часть города. У самого выхода стояли две девушки в дорогих одеждах боярские или купеческие дочери или жёны. Одна девушка с пышным бюстом и широкими бёдрами бросила быстрый взгляд на Даниила. Она была в платке. У неё было красивое круглое лицо несколько красноватое и зелёные глаза. Даниил остановился и посмотрел в глаза красавице. Взгляд говорил о многом. Её глаза, кажется, прочитали всё, что он хотел сказать. Их разделяли семь-восемь шагов. Даниил подумал: "Кто-то ведь пьёт из этого прекрасного сосуда вино любви или будет пить". Проходя мимо девушки, заглядывая ей в глаза, Даниил широко лукаво улыбнулся.

   Мира стояла, прижавшись спиной к стене около входной двери. Даниил сидел за столом. Бусы, подаренные Даниилом, Мира убрала в сундук. Сына Миры в доме не было.

– Может быть, ты мне нальёшь вина? – спросил Даниил.

– Сейчас. – Мира ушла в сени и вернулась с кувшином и кружкой.

   Она поставила кружку перед Даниилом и налила в неё белого греческого вина. Даниил отпил из кружки. Мира стала рядом с ним.

– Почему ты так долго не заходил? – спросила Мира.

– Дела.

– Ты уже не любишь меня?

– Я тебе запретил давно уже говорить со мной про любовь.

– Прости.

– Тебе не за что просить у меня прощения; я часто бываю жесток с тобой, может быть, тебе лучше поскорее забыть меня?

– Нет!

   Мира упала на колени и прижалась головой к бедру Даниила. Даниил невольно дёрнул ногу, но Мира крепко в неё вцепилась. Даниил вздохнул, потом запустил пальцы левой руки в чёрные волосы Миры, погладил немного её голову.

– У тебя появились несколько седых волос, – заметил Даниил.

– Я так страдала без тебя.

– Я видел на скамье рубашку – мужскую. У тебя кто-то был, пока меня не было в городе.

– Мне нужно было на что-то жить. Нужно поднимать сына. Прости меня. Ты же не присылал мне денег, не помогал мне.

– Да. Мне было некогда о тебе думать. Мне очень жаль, что ты так страдаешь из-за меня. Мне уже наверно надо жениться. Я устал быть один. Ты сама понимаешь, что на тебе я не могу жениться.

– Женись, пожалуйста, только не забывай обо мне, иначе я умру.

– Так говорят все женщины, когда их покидают мужчины.

– Какой же ты холодный.

– Это не холодность, а разумность.

– Останься хотя бы на эту ночь.

– Останусь, но как будет дальше у нас, я не знаю. Я тебе ничего не буду обещать.

   На следующий день Даниил, как обычно в дневные часы проводил время во дворце князя. После обеда всё окружение Ярослава собралось во дворе. Два конюха вывели из конюшни необычного коня белого с жёлтыми полосами. Коня привезли из Булгарии. Ярослав подошёл к коню и стал рассматривать его, поглаживая его гриву. Кто-то заметил:

– Это помесь буланого и белого коня.

   Даниил стоял на крыльце. Происходящее ему было неинтересно. Рядом с ним был Пётр Пузо.

– Слышал я, ты, Даниил, хочешь жениться, – тихо сказал Пузо.

– Думаю об этом.

– Правильно. Мужику одному скучно.

– У тебя есть, что мне предложить по этому делу?

– Есть. Есть у меня племянница Варвара, дочь сестры моей. Она не из очень знатного рода, но девка хорошая. Они живут в Ростове.

– Сколько ей лет?

– Семнадцать.

– Что скажешь?

– Красивая?

– Может и не особенно красавица, но и не дурнушка, это точно.

   Прошла неделя и Даниил отправился в Ростов, один на коне. Он хотел добраться за один день, но не успел. Стемнело. Дорога серой полосой петляла впереди. В небе зажглись жёлтые звёзды. Впереди белел месяц. Доехать бы до первой деревни или села, чтобы остановиться там на ночлег. Послышались звуки удара о землю копыт. Впереди нарастало и приближалось тёмное пятно. Всадник. Надо спросить у него, далеко ли до ближайшего села? Даниил ехал медленно, жалел коня. Всадник приблизился. В свете Луны его немного можно было разглядеть. Всадник был скорее всего на гнедом или чёрном коне. На нём был тёмный плащ, наверно чёрный, на голове капюшон. На поясе болтался меч. Из-под капюшона был едва заметен только рот и подбородок. Рот тонкий, прямой. Чёрный всадник. Даниил думал, что путник непременно остановится, но тот проехал мимо. Даниил не стал окликать его. Ему было немного не по себе. Не привидение ли это? Он не верил в привидения. Он проехал ещё чуть больше часа. Наконец показался свет от огня, шедший из маленького окошка. Деревня в три дома. Один дом был заброшен, не жилой. Забор двора заброшенного дома в нескольких местах завалился. Даниил привязал коня к столбу во дворе дома и пошёл в дом. Окно в горнице было ничем не заделано и из него дуло. Каменная печь посреди помещения обвалилась. Её надо было выправлять. Лавка у стены, кажется, была цела. Было достаточно тепло. На столе лежал костяной гребень. Даниил взял его. На нём осталось несколько длинных волос, видимо женских. Даниил лёг на лавку и задумался. Он вспомнил о Мире. Она не покидала его сердца и ума. Невидимая нить, что их связывала, была ещё достаточно крепка, и его сильно тянуло к ней. Когда он вспоминал о ней, тело его пронизывала приятная истома. Им было хорошо, но быть вместе они не могли. Даниил не готов был к жертве. Он всё ещё ревновал её, к незнакомым ему её любовникам. Надо разрубить невидимую связывающую их нить, тогда должно быть станет легче.

   На следующий день Даниил приехал в Ростов. Был ещё день. Было светло и солнечно. В небе кружились ласточки. Даниил никогда ещё не был в древнем Ростове – старой столице Низовской земли. Он быстро нашёл дом Ивана Крылова – свояка Петра Пузо. Иван был головой местной городской стражи. В доме его было чисто и уютно. Жена Ивана накрыла на стол. В центре стола на блюде дымился запечённый гусь. Даниилу налили медовухи. Он пил небольшими глотками. Иван спросил:

– Не любишь хмельное?

– Не очень. Стараюсь не употреблять по мере возможности. В хмельном много тёмной силы.

– Да. Ты прав, трезвая голова, лучше пьяной дурной.

За столом сидели ещё: Мария жена Ивана, Варвара напротив Даниила и две младшие сестры Варвары: Ирина и Евдокия.

– Пётр рассказывал, что вы управляете казной князя, – спросила Мария.

– Да и не только, – ответил Даниил.

– Пётр рассказывал, что князь любит и ценит вас, – сказала Мария.

– Да. Ярослав милостив ко мне.

– А почему вы так долго не женаты? – спросила Варвара.

– Так вышло. Я давно хочу жениться, но для этого нужно найти женщину, которая бы приходилась мне по душе.

– Такой разборчивый? – иронично заметила Варвара.

– Может быть.

   Варвара была темноволоса. У неё были правильные черты лица, длинная коса, губы средней полноты, прямой маленький нос и карие глаза. На ней было синее платье. В Ростове был моден синий цвет.

   После трапезы жених и невеста вышли во двор, чтобы наедине поговорить друг с другом. Они сели на лавку у стены дома.

– Вы воевали? – спросила Варвара.

– Да. С вашим ростовским когда-то князем Константином воевал.

– Наши победили.

– Я помню.

– Всё это плохо – война. Когда мужчины навоюются?

– Когда нечего будет делить. А пока есть, что делить: земли, города, богатства, женщин; войны будут продолжаться.

– Я вам нравлюсь?

– Очень. Я тебе привёз в подарок серебряный браслет.

   Даниил достал из мешочка, висевшего на поясе, подарок и протянул Варваре.

– Очень мило, – сказала она и улыбнулась.

   Даниил посмотрел на её не достаточно пухлые губы и подумал, что может быть она недостаточно чувственна, как Цветана, Голуба и Мира.

– О чём вы задумались? – спросила Варвара.

– О тебе.

– И что вы обо мне думаете?

– Думаю, что ты красивая и умная, кажется.

– Я не очень красивая, есть красивее меня, и я не считаю себя умной.

– Если ты будешь моей женой, ты будешь для меня самой красивой и самой лучшей.

– Вы так красиво говорите, наверно вы очень умны.

– Есть у меня такой недостаток.

– Вы ещё шутите.

– Это прекрасно, что ты понимаешь шутки.

   Даниил и Варвара обручились. Отец Варвары дал Даниилу месяц на размышления, и если тот не передумает, обещал отдать ему в жёны свою дочь. Даниил и Варвара договорились писать друг другу письма.

XIII глава.

   В Переславль приехал брат Ярослава владимирский князь Юрий. В честь приезда старшего брата Ярослав устроил большой пир в своём дворце. Перед приездом Юрия Ярослав поручил Даниилу придумать что-нибудь такое, что могло бы принести пользу обоим князьям.

   Пирующих развлекали музыканты. Двое мужчин водили молодого медведя, который время от времени подпрыгивал на задних лапах, как будто пританцовывая.

– За моего любимого брата! – произнёс тост Юрий.

– Любо! Любо! – кричали пирующие.

   Даниил сидел четвёртым слева от Ярослава. Он пил красное греческое вино из кубка, как полагалось знатному человеку при дворе князя. Даниил не кричал вместе с другими пирующими.

   Юрий заметил Ярославу тихо на ухо:

– Что-то твой мудрец какой-то мрачный.

– Думает как всегда о чём-то важном. Он в последнее время всегда такой.

– Да? Мне он не нравится.

– Раньше нравился.

– Он изменился.

– Мне он полезен, я привык к нему.

– Будь осторожен с ним, брат.

   Вечером гуляния продолжились в городе, а потом на берегу Плещеева озера.

– Поплаваем, – предложил Ярослав брату.

– Давай, – согласился Юрий.

   Солнце стало красным и опускалось к горизонту на востоке. В ладье плыли Ярослав, Юрий, Даниил, Скалогром и ещё четверо важных людей из окружения Юрия и Ярослава. Ярослава стоял, держась за шест, на который был прикреплен парус.

– Даниил, я тебя попросил придумать что-нибудь, – обратился к своему боярину Ярослав.

   Даниил смотрел на воду. Услышав слова Ярослава, он поглядел на князя и сказал:

– Да. Я думал над тем, о чём ты меня просил. У меня есть мысли. Главная цель моих мыслей укрепить княжество владимирское. Нужно сделать особый союз всех князей владимирской земли. Во главе этого союза будет стоять владимирский князь. Раз в год можно было бы собирать наших князей молодых и старых во Владимире, и они сообща бы принимали важные решения и законы. Это можно назвать княжеским собором или съездом. Ещё я думал о том, что у нас постоянно происходят разлады из-за того, что у наших князей часто бывает много сыновей и потом кому-то не хватает земель. Почему нам не расширить свои земли за счёт Новгорода и Пскова. Я думаю также, что возможно пойти на мордву и забрать у них часть земель.

– С мордвой я уже воевал, – заметил Юрий.

– Что скажешь? – спросил его Ярослав, присаживаясь рядом с братом.

– Любопытно, но выполнимо ли?

– А мне нравится, – сказал Ярослав. – Я обязательно награжу тебя, Даниил.

   Ярослав наградил Даниила, пожаловав тому, три села и одну деревню, пять серебряных гривен и десять соболиных шкурок. Распоряжение князя зачитал глашатай во время заседания правительства Ярослава. Это происходило неделю спустя после приезда Юрия. Даниил вышел к Ярославу, сидевшему на троне, и поклонился низко ему, приложив правую руку к области сердца.

– Благодарю, государь мой, – сказал Даниил.

– Служи мне преданно и верно, и я никогда не забуду твои старания, – сказал Ярослав.

   В тот же день вечером Даниила вечером ждало дома письмо от Варвары. Письмо вручил Антоний, пока ещё служивший Даниилу. Даниил присел на ложе, скинул сапоги. Антоний ретиво подобрал сапоги и отнёс их к месту, где они обычно хранились. Даниил развернул берестяной свиток. Варвара писала:

   "Дорогой мой жених. Очень хочется поскорее тебя увидеть. Я уже представляю, как мы будем жить семьёй, как у нас будут рождаться дети, как я буду заниматься хозяйством, домом. Я думаю, что ты будешь хорошим мужем. Когда ты приедешь за мной? Варвара".

   Даниил немедленно сел писать ответ:

   "Милая моя. Я думаю, мы скоро встретимся. Я тоже хочу почувствовать себя, наконец, настоящим мужем. Я уже созрел до этого, и очень этого хочу, тем более, что моя невеста прекрасна. Что может быть прекрасней союза с любимой женщиной? Счастье – это когда мечты сбываются. Наши мечты должны сбыться и мы будем обязательно счастливы. У меня есть ещё несколько важных дел, с которыми я должен справиться за пять, самое большое шесть дней, после этого я отправлюсь в Ростов, где мы поженимся. Твой Даниил".

   На следующий день Даниил занимался с утра делами казны, а ближе к обеду его позвал к себе Ярослав. Они встретились около церкви, откуда со службы вышел Ярослав. Ярослав направлялся в свой дворец. Даниил сопровождал его. Сзади шла свита.

– Даниил, мне пришло письмо от Юрия. Ему понравился твой замысел о создании союза владимирских князей. Юрий хочет, чтобы ты стал его главным советником, – сказал Ярослав. – Что скажешь на это?

– Это было бы для меня высокой честью, но мне надо подумать. Я ещё не все дела уладил здесь.

– Что ж. Мне тебя жалко отпускать от себя. Я привык к тебе и всегда думал, что ты приносишь мне пользу.

– Я всегда старался.

– Давай думать вместе и не торопиться.

– Это будет мудро.

   Прошла неделя. Был вечер. Во дворе дома Даниила около берёзы, что росла рядом с амбаром, стоял Антоний. Из дома вышел Даниил. Подойдя к Антонию, он спросил его:

– Закрыл ли ты амбар на замок?

– Да.

– Что ж на сегодня ты свободен, а завтра жду тебя рано. Я отъезжаю сначала Ростов, а оттуда во Владимир. Твои будущие родственники ещё не пересмотрели своё отношение к твоей службе мне?

– Они колеблются.

– Я надеюсь, что они будут мудры. Я хочу, чтобы именно ты жил в этом моём доме, когда меня здесь не будет. А это что такое?

   В ворота кто-то постучал настойчиво и нервно.

– Иди, открой, – велел слуге Даниил.

   Антоний открыл калитку в воротах. В неё быстро вошли пять дружинников, державшие руки на рукоятках мечей.

– Что вам надо? – спросил Даниил. Он был плохо знаком с этими дружинниками.

– Ярослав хочет видеть тебя, – сказал один худой русоволосый и русобородый дружинник, видимо бывший за старшего.

– Меня? Он видел меня сегодня.

– Вы должны последовать с нами, – старший был настойчив и твёрд.

– Что ж, мне надо соответственно одеться, взять меч.

– Нет, меч не надо брать, так хотел Ярослав, а одеться? – старший переглянулся со своими товарищами. – Так и быть.

   Дружинники проследовали в дом Даниила и внимательно проследили, как он переодевался. Когда тот был готов, старший дружинник сказал:

– Идём же.

– Можно мне взять с собой Антония? – спросил Даниил.

– Не нужно. Он вам не понадобиться, – сказал старший.

– Я могу узнать, зачем я понадобился Ярославу в этот поздний час, когда дела уже обычно никакие не делаются и люди имеют обыкновение отдыхать?

– Этого я не могу сделать.

   Двое дружинников шли сбоку от Даниила, три позади. Старший шёл сзади. Они вошли во дворец. Поднялись на второй этаж, вошли в палату, где проходили заседания князя с боярами, советниками и помощниками. В палате был один Ярослав. Он сидел на троне. Было мало света. Вошедшие стали напротив Ярослава. Ярослав слегка склонил голову налево.

– Я пришёл, мой государь, – сказал Даниил.

– Пришёл…

– Ты не в духе я вижу, мой господин, наверно произошло что-то плохое.

– Произошло.

– Что же?

– Даниил, скажи мне честно, ты воровал из моей казны?

– Нет.

– Честно! – неожиданно крикнул Ярослав и привстал с трона.

   Даниил упал на колени и пополз к трону.

– Остановите его! – крикнул Ярослав.

   Старший дружинник поставил ногу на спину Даниилу, тот обмяк и распластался на полу. Плечи Даниила задрожали – он плакал.

   Ярослав встал с трона и стал чуть в стороне от него боком к плачущему Даниилу.

– Воровал, – сказал он. – Мне всё про тебя рассказали. А я ведь любил тебя.

– Государь, прости, возмещу, забери всё, что есть у меня, – молил Даниил.

– Разумеется, заберу.

– Я брал совсем немного.

– Если, каждый, как ты, будет брать понемногу, то потом получится из этого много. Раз всё с тобой ясно, я должен принять решение. Ты будешь брошен в темницу. Немедленно.

– Нет! Не надо!

   Двое самых крепких дружинников схватили Даниила под руки и потащили из палаты. Даниил не хотел идти, и его пришлось волочить. Его выволокли из дворца и потащили к зданию темницы. Темница находилась в задней части двора – это было одноэтажное здание, сложенное из серых и сизых камней. Пожилой стражник с копьём открыл дверь дружинникам, державшим Даниила.

– Куда его? В пустую или к другим лиходеям? – спросил стражник.

– В пустую давай. Всё-таки важная птица, – решил старший дружинник.

   Даниила бросили в камеру с песчаным полом. Камера наполовину находилась ниже уровня земли. Потолок был высоким, прямо под ним было маленькое квадратное оконце с решёткой. Даниил сел на земле, прижавшись спиной к стене. Было слышно, как за стеной кто-то стонет, а потом кто-то пробормотал:

– Ад. Есть жизнь и есть ад – жизнь там, а ад здесь. Того света и бога нет. Я знаю.

XIV Глава.

   Прошло три дня. Даниил находился в темнице. Открылась дверь и в узилище вошёл Антоний.

– Недолго, – послышался из-за двери голос стражника.

   Даниил поднялся с земляного пола и обнял слугу.

– Антоний, я так рад тебя видеть.

– Господин, это надолго?

– Я не знаю, мне тут никто ничего не говорит.

– Я принёс тебе хлеб.

   Антоний достал из-за пазухи каравай ржаного хлеба.

– Спасибо, дорогой, я очень голоден и сильно мёрзну тут, особенно ночами.

– Ваш дом хотят отдать кому-то; и усадьбу.

– Значит, мои дела совсем плохи. Были ли письма от Варвары?

– Не знаю. Мне запрещено ходить в ваш дом.

– Бедная. Впрочем, почему бедная? Теперь она, скорее всего, сойдётся с более удачливым женихом.

   На следующий день Даниила посетил Ярослав.

– Не надо, – сказал он, когда двое дружинников хотели вместе с ним войти в узилище Даниила.

   Даниил упал на колени перед князем, уперев голову в землю.

– Поздно, – сказал Ярослав. – Встань.

   Даниил встал.

– Что со мной будет? – спросил Даниил.

– Ещё не решено.

– Только не заточение; я не выдержу этого; я и так всю жизнь был один.

– И, тем не менее, уже решено держать тебя в заточении; но неясно пока где именно.

– Господи за что?

– Раньше ты о боге не часто думал, редко о нём вспоминал. Это всё гордость твоя и умничание. Ты думал, что ты умнее других.

– У меня и так уже всё отобрали…

– Получается, что этого недостаточно, чтобы наказать тебя справедливо.

– Справедливо? Разве другие не плутовали, не воровали в твоём окружении?

– И воруют, и плутни всякие творят – ты прав; но они как-то ладят между собой, держаться заодно; а ты одиночка, тебе некому помочь.

– Ты, помоги мне.

– Нет. Не могу. Их много, а ты один. Когда обсуждали твой вопрос – никто за тебя не вступился, даже добряк Скалогром молчал. Знаешь, я тут вспоминал о тебе и пришёл к мысли, что ты особенно в последнее время мало признавался в любви ко мне; другие же по несколько раз на дню проявляют ко мне самые преданные чувства и в словах и в делах.

– Стоит ли верить льстецам?

– Не стоит; и всё же… Прощай… Наверно…

   Даниил ещё две недели сидел в темнице, потом за ним пришли. Открылась дверь. Вошли четыре воина. Даниил их не знал. На его глаза повязали повязку из чёрной ткани, на руки надели цепи. Выведенному из темницы Даниилу, помогли сесть на лошадь. Даниил спросил:

– Куда меня повезут?

– Не велено тебе говорить об этом, – ответил воин, надевавший ему повязку на глаза.

   Поехали. Весь путь Даниила был в полной темноте. Ему не снимали повязки даже, когда он и его охранители останавливались где-нибудь для отдыха или на ночлег. И когда его кормили и водили по нужде, ему не открывали глаз. Ехали больше трёх недель.

По звукам Даниил догадался, что заехали в какой-то двор. Скрипнула дверь, послышались шаги.

   Один воин, сопровождавший Даниила, сказал:

– Вот, тебе привезли гостя, велено держать его крепко в заточении. А это тебе от Ярослава за выполнение работы. Воин бросил мешочек с мелкими серебряными арабскими монетами. Хозяин дома, вышедший на крыльцо, легко поймал звенящий мешочек. Это был здоровый сорокалетний мужчина, кудрявый с большой густой бородой и глубоко посажеными глазами, волосы у него были тёмные с редкой проседью. Звали его Медыня.

– За что он наказан? – спросил он.

– За гордость, – ответил ему воин, бросивший монеты.

– Гордость. Здесь я много таких видел гордецов. Здесь они становятся смирными и жалкими. Повязку ему не снимать?

– Как хочешь. Нам было велено его довезти в темноте; а теперь он уже в твоём распоряжении; так что делай с ним всё, что тебе вздумается.

– Стёпка, Иван! – крикнул Медыня.

   Из дома выбежали двое слуг Медыни.

– Снимите этого разбойника с лошади и в темницу его, – приказал Медыня.

– В ту, что у озера или в ту, что у леса? – спросил Иван.

– У озера.

   Даниила поместили в темницу на берегу озера. Темница представляла собой старый сруб, крыша которого была выложена из деревянного тёса, местами прогнившего, и когда Даниил смотрел вверх. Он видел днём серые пятна неба, а ночью иногда звёзды и месяц. Дождь был тяжёлым для него испытанием, так как, когда он шёл, приходилось забиваться в более-менее сухой угол и там дожидаться окончания непогоды. Его охранители были безжалостны к нему. Иногда ему долго не давали еды. Иван, смеясь, спрашивал Даниила:

– Слабо съесть жареную мышь?

   Даниил молчал, а потом сдавался:

– Дайте хоть мышь.

   Он попробовал уже жареную мышь и голубей. Кормили его и червями и сорной травой. Ивану и Степану это казалось очень смешным. Однажды Степан спросил Даниила:

– На что ты готов ради еды?

– Что ты хочешь от меня?

– Хочу помочиться тебе на лицо.

   Даниил замолчал. Он молчал и терпел голод четыре дня. Тогда Иван сказал Степану:

– Он уже должен умереть. Простит ли нам хозяин его смерть?

– Зато кормить его не надо будет, сколько еды сбережём, – ответил Степан.

– Всё же живая душа. Не жалко тебе его?

– Он же преступник.

– Ты уверен в этом?

– Естественно, ведь он заточник, сидит в заточении, значит он – злодей.

   Прошло время, и мучители Даниила стали не так к нему жестоки, как было в начале его заточения. Им надоело издеваться над ним. К тому же они обнаружили в заточнике талант рассказчика притч и разных житейских историй. Даниил рассказывал много притч, которые знал из книг или слышал от других людей; некоторые притчи он придумал сам. Однажды тёмным вечером у двери его темницы сидел Иван и слушал его рассказы. Даниил закончил рассказ. Наступило молчание. Иван посмотрел на белый месяц и глубоко вздохнул.

– Слушай, Даниил, я тут подумал, – сказал он.

– Что?

– Странно как то получается: я дурак, а ты умный; я на свободе, а ты в тюрьме. Как это всё объяснить? Ты – умный, объясни.

– Если бы всё можно было объяснить, что происходит в этой жизни, тогда не было бы на земле столько горя и несчастья и многие были бы счастливы. Для того и дан нам ум, чтобы мы меняли жизнь, улучшая её.

– Что толку от твоего ума, коли ты в заточении. Я вот всё думаю, ты умный в темнице, тебя посадили сюда князь да его помощники. Они-то не понимаю умные или нет?

– Ты не такой дурак, Иван, раз у тебя такие мысли крутятся в голове. Они не дураки, но всё зло на земле идёт от них, от власти, от их беспредельной алчности и безжалостности к своему народу.

– Опасные слова говоришь.

– Мне уже опасаться нечего. Что может быть страшнее моей нынешней жизни? Смерть мне уже не страшна.

   Прошёл ещё месяц. Однажды к двери темницы Даниила подошёл человек. Он представился:

– Меня зовут Дмитрий Крупа, я купец из Новгорода. А ты за что здесь сидишь и страдаешь, человек?

– За гордость, как говорят те, кто меня сюда посадил.

– Гордость и глупость растут на одном дереве, говорят мудрецы.

– Я вижу, ты умный, много наверно знаешь.

– Да, я читаю книги и люблю слушать рассказы стариков. Я гляжу у тебя умные глаза.

– Меня считают тоже умным, но ты умнее меня, потому что ты на свободе.

– Как тебя зовут?

– Теперь меня называют Даниилом Заточником.

– Чем я тебе могу помочь?

– Расскажи про место, где я нахожусь. Меня сюда привезли в тёмной повязке на глазах.

– Это место называется Лаче-озеро. Сюда иногда привозят неугодных людей от русских князей для заточения тут. Местный глава этой земли Медыня получает за это деньги.

– К какому же княжеству относится эта земля?

– К Великому Новгороду. Новгород берёт налог с этой земли мехами и рыбой.

   Даниил начал болеть. Климат в этом заброшенном уголке русской земли был скверным. Быстро пришли холода. Даниил мёрз, но продолжал терпеть свои мучения. В его темнице была небольшая каменная печь и его охранники давали ему немного дров на день, чтобы он поддерживал огонь в ней. Холод, болезни, голод привели к какому-то отупению и душевной опустошённости. Прошли месяцы, и Даниил привык к своему ужасному положению. " А ведь для того, чтобы жить нужно совсем немного еды, иметь кое-какую одежду и хотя бы слабый огонь в печи, – думал заточник. – Человеку для жизни надо совсем мало!" Он смотрел в оконце на серое небо, на солнце, на птиц. Жизнь продолжается. Он умрёт, и жизнь будет продолжаться. Он умрёт, как миллионы других людей, ушли костьми в землю безвестными, никто про них теперь ничего не знает. И что-то внутри его подсказывало, что он не просто так живёт. Может быть, он сделает что-то такое, что память о нём останется в веках. Может быть, его ещё будут помнить русские люди, которые будут жить потом. Но, что он может сделать? Ведь он должен сгнить в этой темнице. Даниил стал популярным среди местных жителей. К нему приходили послушать его притчи и интересные истории. К нему приходили гости, заезжающие в это грустное место. Прошёл год заточения Даниила, когда к нему пришёл сам Медыня. Он обратился к заточнику через дверь:

– Ну что, страдалец, жалеешь ли о содеянном?

– Знать бы, что я содеял.

– Упираешься в гордости своей.

– Вовсе нет. Куда мне упираться? Отсюда один только путь в землю или с камнем в ногах на дно озера.

– У тебя есть сила духа. Мне нравятся такие люди. Что бы я мог для тебя сделать?

   Даниил подумал.

– Есть ли у вас кусок пергамента и краски для письма. Я хочу написать письмо Ярославу, – ответил он.

– Пергамент – вещь дорогая. Но тебе повезло, у меня есть пергамент и краски для письма. Мне они всё равно не нужны, а дети мои не любят ни читать, ни писать.

   Степан принёс Даниилу то, что тот просил.

   Даниил начал писать своё "Слово" Ярославу:

   "Вострубим, как в златокованые трубы, во все силы ума своего, и заиграем в серебряные органы гордости своею мудростью. Восстань, слава моя, восстань в псалтири и в гуслях. Встану рано и расскажу тебе. Да раскрою в притчах загадки мои и возвещу в народах славу мою. Ибо сердце умного укрепляется в теле его красотою и мудростью…"

   Даниил долго думал над каждым предложением и словом, поэтому писал медленно. На следующий день он продолжил "Слово" словами:

   "Не смотри на меня, господине, как волк на ягнёнка, а смотри на меня, как мать на младенца. Посмотри на птиц небесных – не пашут они, не сеют, но уповают на милость Божью; так и мы, господине, ищем милости твоей.

   Ибо, господине, кому Боголюбове, а мне горе лютое; кому Бело-озеро, а мне оно смолы чернее; кому Лаче-озеро, а мне, на нём живя плач горький; кому Новый Город, а у меня в доме углы завалились, так как не расцвело счастье моё…

   Господине мой! Не смотри на внешность мою, но посмотри каков я внутри. Я, господине, хоть одеянием и скуден, но разумом обилен; юн возраст имею, но стар смысл во мне. Мыслью бы парил, как орёл в воздухе…"

   Описав своё тяжелое состояние, Даниил перешёл на женскую тему:

   "… Если какой муж смотрит на красоту жены своей и на её ласковые и льстивые слова, а дел её не проверяет, то дай Бог ему лихорадкою болеть, и да будет он проклят.

   Вот и распознайте, братия, злую жену. Говорит она мужу своему: "Господине мой и свет очей моих! Я на тебя и взглянуть не могу, когда говоришь со мной, тогда смотрю на тебя и обмираю, и слабеют все члены тела моего, и падаю на землю".

   Послушайте жёны слова апостола Павла: крест – глава церкви, а муж – жене своей. Жёны стойте же в церкви и молитесь Богу и святой Богородице; а чему хотите учиться, то учитесь дома у своих мужей. А вы, мужья, в законе храните жён своих, ибо нелегко найти хорошую жену.

   Хорошая жена – венец мужу своему и беспечалие, а злая жена – горе лютое и разорение дому. Червь дерево точит, а злая жена дом своего мужа истощает. Лучше в дырявой ладье плыть, нежели злой жене тайны поведать: дырявая ладья одежду замочит, а злая жена всю жизнь мужа своего погубит. Лучше камень бить, нежели злую жену учить; железо переплавишь, а злой жены не научишь.

   Ибо злая жена ни ученья не слушает, ни священника не чтит, ни Бога не боится, ни людей не стыдится, но всех укоряет и осуждает.

   Кто злее льва среди четвероногих и что лютее змеи среди ползающих по земле? Всех тех лютее злая жена. Нет на земле ничего лютее женской злобы…"

   Закончил "Слово" Даниил на четвёртый день так:

   "Но вернёмся к прежнему. Я, княже, ни за море не ездил, ни у философов не учился, но был, как пчела – припадая к разным цветам и собирая мёд в соты; так и я по многим книгам собирал сладость слов и смысл их и собрал, как в мех воды морские.

   Скажу немного ещё. Не запрещай глупому глупость его, да не уподобишься сам ему. Не стану с ним много говорить. Да не буду, как мех дырявый, роняя богатство в руки неимущих; да не уподоблюсь жерновам, ибо те многих людей насыщают, а сами себя не могут насытить житом; да не окажусь ненавистным миру многословной своей беседою, подобно птице, частящей свои песни, которую вскоре же ненавидеть начинают. Ибо говорится в мирских пословицах: длинная речь не хороша, хороша длинная паволока.

   Господи! Дай же князю нашему силу Самсона, храбрость Александра, разум Иосифа, мудрость Соломона, искусность Давида, и умножь, Господи, всех людей под пятою его. Богу нашему слава, и ныне, и присно, и вовеки".

   В это время Ярослав княжил в Новгороде. Ему доставили "Слово" Даниила.

   Ярослав принимал бани в своём дворце. Он лежал в купели. От тёплой голубой воды шёл пар. Слуга подлил особый лечебный травяной настой. Ярослав держал в руке пергамент и читал.

– Он всё такой же. У него есть дар – красиво говорить и слагать слова. Смилостивиться ли мне над ним? – размышлял вслух Ярослав. – Поймут ли меня бояре, которые его не любят? Может быть, даже заточение пойдёт ему на пользу и он со временем станет кем-то вроде святого? Даниил, Даниил. Я должен быть последовательным и хотя бы какое-то время продлить наказание; иначе меня сочтут человеком нетвёрдым и непостоянным. Пусть он ещё побудет в заточении. А что я могу для него сделать? Пожалуй, я сделаю вот что: пусть этот труд, его "Слово" сохранят в моей книжнице.

   Ярослав протянул пергамент слуге.

– В книжницу, – приказал он.

   Заточение Даниила продолжалось. Шли годы. Даниил похудел, на лице его появились морщины. Интерес к нему со стороны гостей и местных жителей уменьшился. К нему приходил только местный житель по имени Глуп. Он рассказывал всё, что происходило в Лаче-озере. И Даниил знал, благодаря Глупу почти всех местных жителей. Глуп был высокого роста, бедно одет, имел совсем малую шею и прямые седые волосы. Ему было тридцать четыре года. Глуп любил Даниила, а Даниил привязался к Глупу. "Вот так бывает. Высмеивал глупость и глупых, и подружился с глупым Глупом, – думал Даниил, улыбаясь своим мыслям. – То не провидение ли меня поучает, не сам ли владыка небесный? Может быть, и в правду я был слишком горд, за что терплю теперь муки свои?"

   И вот наступила осень 1233 года, когда дверь темницы Даниила открылась. На пороге стоял Степан.

– Тебе дозволено жить в нашем селении, но не разрешено никуда отсюда убывать. Такова воля Ярослава Всеволодовича, – объявил охранитель.

   "Где же мне жить теперь?" – подумал Даниил. Кроме Глупа у него не было друзей в этом грустном месте.

   Даниил пошёл к Глупу. У Глупа был самый плохой дом в Лаче-озере.

– Живи у меня, вдвоём мне будет намного веселее, – согласился принять у себя Даниила Глуп.

   Даниил осмотрел хозяйство Глупа.

– А где уже у тебя уборная? – спросил Даниил.

– Нету.

– Куда же ты бегаешь по нужде?

– Да вот позади двора и хожу или в лес, когда не устал за день.

– То-то я думаю, почему у тебя позади двора так пахнет.

   Даниил начал строить уборную, а заодно и скосил траву всю вокруг дома. Косу пришлось брать у соседей, у Глупа косы не было. За неделю Даниил пока строил уборную, очень устал. Вечером он сел на лавку перед домом вместе с Глупом. Близилась осень. В сером небе летели птицы. Солнце казалось бледным пятном.

– О чём ты думаешь, Глуп? – спросил Даниил.

– Ни о чём.

– Совсем ни о чём?

– Совсем.

– Ну, когда-нибудь ты о чём-то же всё равно думаешь?

– А ты не прямо вот про сейчас, а вообще?

– Да, вообще.

– Вообще. – Глуп сделал глубокий вдох и выдох. – Вообще. Например. Я недавно думал о комарах. Ведь у комаров, как и у людей есть наверняка жёны и мужья, свои князья и бояре; может быть у них даже имена есть. Я думал ещё о деревьях. Я смотрел на сосну и думал, что может быть она раньше была человеком.

– С чего бы это?

– Ну как с чего; возьми вот любого мертвеца, его положат в землю; там он начнёт разлагаться на части, и почему из его какой-то самой последней частицы не вырасти дереву.

   Даниил покачал головой.

– И почему тебя считают глупым? Только потому, что ты не похож на других? Может быть, ты в чём-то умней всех вокруг. Вот жизнь – какие даёт нам образцы человеческих душ.

   Каждый день Даниил и Глуп ходили на озеро ловить рыбу. Рыбой в основном и питались, на огороде Глупа ничего не росло.

   Глядя в прозрачную воду озера, Даниил увидел первые морщины на лбу. Появилось много седых волос. Ему уже было тридцать семь. Лишения ослабили его здоровье, и он уже не чувствовал прежней силы в руках и ногах.

   Однажды Глуп и Даниил шли по улице Лаче-озера. Впереди шла женщина в платке. Она немного прошла вперёд и свернула направо, скрывшись за заборами.

– Я ни разу не видел этой женщины, – сказал Даниил.

– Это жена Кузьмы кузнеца, – сказал Глуп.

– Жаль, что тут совсем нет свободных женщин.

– Почему нет. А Дарья дочь Власа?

– Эта та кривая что ли?

– А что? Мне она нравится.

– Нет, Дарья мне не по душе совсем.

– А Настя?

– Что за Настя. Я её не видел.

– Она живёт на самом краю села с бабкой Семёнихой.

– Сколько ей лет?

– Наверно тридцать.

– А дети у неё есть? Муж был?

– Детей нет, муж не знаю, был или нет.

– К ней наверно мужики ходят женатые.

– Не ходят. Её у нас не любят.

– Почему?

– Говорят, что она в Новгороде торговала своим сладким местом. Грех с такими связываться; а бабы узнают, пойдут к колдунам и наложат проклятье или порчу.

   Однажды Даниил решил посмотреть на Настю. Он долго ждал пока она выйдет со своего двора. Она вышла к озеру с бельём и принялась стирать в холодной воде. У Даниила упало зрение. Ему было трудно разглядеть её издали. Он подошёл к ней близко. Настя обернулась.

– Тебе чего?

– Ничего, просто гуляю.

– Что так уставился?

– Извини.

   Даниил развернулся и пошёл. У Насти было узкое не очень красивое лицо и белёсые прямые волосы, но Даниилу понравилась её фигура. У Насти были крутые бёдра и вообще красивые ноги, а ягодицы круглые и, кажется, упругие. Может быть, ей и не было ещё тридцати лет.

   Прошла зима. Был конец весны. Снег уже везде растаял, кроме некоторых мест в лесах. Даниилу стало совсем тоскливо. Он задумался о побеге. "Лучше быть скоморохом или плясуном в Новгороде или Киеве, чем гнить в этой богом проклятой дыре", – думал он. Чтобы добраться до большого города, нужен конь, а коней здесь хорошо охраняли. Сколько отсюда добираться до ближайшего поселения пешком. Может быть неделю? Или дольше.

   К началу лета Даниил решил окончательно бежать. Положив в суму вяленой рыбы, он вечером пошёл краем леса вдоль дороги, ведущей на юг. На третий день он очень устал, очень хотелось есть. Он привалился к дереву, готовясь к ночлегу. В темноте ночи сверкнули несколько пар точек-огоньков. Волки. Даниил быстро забрался на дерево. Волки караулили его под деревом до утра. Это были волки, а что если нарваться на медведя? У Даниила был с собой только небольшой нож. Вечером он слез с дерева и побрёл обратно к Лаче-озеру, ночуя на деревья и постоянно в пути, озираясь в страхе по сторонам. Лишь на четвёртый день он обессиленный добрёл до поселения. Он ввалился уставший в дом Глупа. Глуп накормил друга рыбой и хлебом.

– Ты где был? – спросил Глуп.

– Заблудился в лесу.

– Я так и подумал.

   К ним пришли Степан и Иван от Медыни, узнав о возвращении Даниила.

– Я заблудился в лесу, хотел ягод да грибов набрать для еды, – объяснил своё исчезновение Даниил.

   Степан и Иван ничего не сказали, ушли.

   Даниил приходил в себя три дня. Силы возвращались к нему. Неужели придётся прожить здесь остаток своей жизни. Может быть, и тут удастся отыскать какие-то радости существования. Жаль было, что лучшие годы уже прошли.

   Был тёплый июньский день. Даниил сидел на лавке перед домом. Ему ничего не хотелось делать. Глуп ушёл на озеро ловить рыбу. Было скучно. Даниилу казалось, что его существование потеряло всякий смысл. Нужно было что-то менять в жизни, менять резко. И Даниил пошёл на край посёлка.

   Он вошёл во двор дома, где жила Настя. Она полола грядку в огороде позади дома.

– Тебе чего? – Она встала в полный рост, увидев Даниила.

– Вот пришёл, к тебе.

– Зачем?

– У вас есть корова?

– Нет. У нас две козы.

– Хочешь, я вам с сеномпомогу?

– Давай.

– У вас есть коса?

– Есть.

   Даниил накосил травы и сложил сноп в задней части двора Настиного дома. Даниил улёгся в задней части снопа, так что его не было видно из дома. Подошла Настя.

– Садись, отдохни, – предложил он ей.

   Настя присела рядом с Даниилом. Даниил потянул её за руку и повалил в сноп, притянул к себе и поцеловал в губы. Настя слабо сопротивлялась.

   Потом они пошли на озеро. Они нашли место, где можно было купаться подальше от посёлка. Искупавшись, они лежали на берегу. Солнце начинало клониться к горизонту.

– Ты приходи сегодня ко мне ночевать, – сказала Настя. – Я уже отвыкла от того, что меня кто-то целует и обнимает. Мне так хорошо с тобой.

– А как же Семёниха?

– Я ей постелю в сенях.

   Дом у Насти и Семёнихи был чище и уютней, чем жилище Глупа. Даниил и Настя лежали на лавке рядом с печкой. Настя постелила постель с одеялом, периной и подушками.

– Я давно уже не спал на такой кровати, – сказал Даниил.

   Он лежал на боку, одной рукой обняв Настю.

– О чём ты думаешь? – спросил Даниил.

– О том, что мы умрём и что потом будет?

– Рано ещё об этом думать. Тебе сколько лет?

– Тридцать один. Моя мать умерла в тридцать четыре, а отец в тридцать семь.

– Пока я жив, я буду заботиться о тебе.

– И всё же любопытно, что там по ту сторону этой жизни? Неужели ничего?

– Ты не веришь в бога?

– Не знаю. Как то это всё непонятно мне. Говорят про рай, про ад, а что это такое я не понимаю. Хоть бы одним глазком взглянуть, что же там будет, чтобы умирать было не страшно.

– Там будет хорошо. Представь себе, высоко в небе висят такие круглые острова земли, как блюдца.

– Большие?

– Чуть больше, чем Лаче-озеро. На этих островах-блюдцах стоят дома, а рядом деревья красивые, на которых птицы вьют гнёзда и поют радостные песни, также там есть колодцы с голубой сладкой водой, от которой бодрит дух.

– А кто в этих домах живёт?

– Мужья и жёны или просто пары, у которых была любовь.

– Им там нескучно одним?

– Нет. Ведь их навещают друзья и близкие.

– Мы после смерти тоже окажемся в таком доме на небе?

– Конечно. Ведь мы теперь, как муж и жена.

– У нас здесь нет попа даже, чтоб жениться, как полагается.

– Нас местный глава благословит и женит.

   Даниил перешёл жить к Насте с Семёнихой. Они стали мужем и женой. К ним часто приходил в гости Глуп. Даниил остался его единственным другом.

   Зимой 1236 года Настя родила мальчика. Даниил тогда осознал, что рождение ребёнка – главное чудо в этой жизни. Он поздно стал отцом и очень любил своё дитя. Мальчик рос здоровым, румяным. У него были бело-золотистые кудри. Сына назвали Романом. Даниил много трудился. В его доме всегда была какая-никакая еда. Даниил часто ходил на охоту. Он обменивал шкурки зверей на необходимые в быту вещи. Активная жизнь, кажется, придала сил стареющему Даниилу.

   Был конец весны 1238 года. В Лаче-озеро приехал купец из Новгорода покупать шкурки и рыбу. Купец остановил подводу у дома главы селения, где была небольшая площадь для торговли. Около его подводы собрался народ. Пришёл и Даниил с маленьким Романом на руках. Купец рассказывал:

– Пришли на Русскую землю татары. Много городов сожгли они. Рязань сожгли дотла. Много народа везде, где прошли, убили. Вся Низовская земля лежит в пепелище. До Новгорода не дошли около ста вёрст. Смоленск и Нижний Новгород тоже не тронули.

– Неужто конец настал русской земли? – предположил мужчина в толпе.

– А вдруг и до нас дойдут эти татары? – была обеспокоена его жена.

– О том не знаю, – сказал купец. – Но сила – это страшная, эти злые татары.

   К концу 1238 года в Лаче-озеро пришло письмо от Ярослава. Ярослав освобождал Даниила и тот мог ехать, куда ему было угодно. Ярослав избежал татарской сабли и плена, так как княжил в Киеве, когда Батый разорял северо-восточные русские княжества. Когда татары ушли в степь, Ярослав вернулся во Владимирскую Русь. Он сел во Владимире на место старшего брата Юрия, погибшего в битве с татарами на реке Сити.

   Даниил задумался, как ему быть теперь.

– Может быть, поехать в Новгород?

– Не надо никуда ехать, – сказала Настя. – Времена настали беспокойные. Здесь будет нам лучше. В эту глушь никакие враги не поедут.

– А ведь я был воином и умел работать мечом.

– Был и хватит.

   Даниил подумал. И в самом деле, ему уже не хотелось никуда ехать. Он уже не хотел никакой борьбы, никакой войны. Ему хотелось наслаждаться каждым прожитым днём со своей женой и ребёнком, смотреть, как тот растёт.

   Детей у Насти и Даниила больше не было. Роман рос здоровым и смышлёным.

   Из Новгорода приходили плохие вести. Татары приходили в русские земли за данью. Разорены были и многие юго-западные русские земли, через которые татары пошли дальше в Европу. Их нашествие на запад остановило только известие о смерти главного хана в Монголии. Чингизиды повернули свои орды назад на восток. Предстояли выборы нового главного хана всех монголов.

   Умер Даниил в 1245 году на своём ложе, окружённый заботой жены и сына. В этом же году был отравлен Ярослав в столице кочевой империи монголов Каракоруме.

   На Русь пришли тяжкие времена монгольского ига. Некогда цветущие города представляли собой жалкое зрелище, только в северных малолюдных селениях и городках жили люди, не ведавшие татарского насилия. Не пострадали от монгольского гнёта Новгород, Псков и Смоленск.

2013 год.