Вне времени и ужасов [Виктор Балдоржиев] (fb2) читать постранично, страница - 3

иначе какой же он мужчина! Но Жирного Жаргала на войну и в походы не брали. Он втайне подозревал, что из-за его непомерного и круглого живота, предмета зависти одногодков, но более всего был уверен, что его не берут из-за того, что он начальник ханской отары овец, которая должна быть в каждом курене. Но все же воином и мужчиной его никто не признавал, за что и доставалось Хара Хонин. Она могла признать Жирного Жаргала кем угодно, лишь бы он сказал ‑ кто он сегодня. Вот какую власть имел над бедной женщиной этот всемогущий и добрый человек!

И вот теперь из-за этой черной неблагодарной овцы могут зарезать его, Жирного Жаргала. Хан болеет. Ему не пристало, как простому человеку, лечить себя внутренностями и шкурой какой-то овцы. Конечно, любое животное хорошо излечивает болезни, об этом все в степи знают, но человек должен быть лучше животного. И вот зарезали хану раба Туругая, бывшего ноена. А потом могут зарезать и Жирного Жаргала. И все потому, что воины ханской стражи выше любого тысячника! Ведь они долго не могли найти раба, разозлились, потом развеселились, а эти шутники и ничего не забывают. А кто отправил этого вонючего раба из общей юрты отдыхать на шерсти, кто?

На сердце Жирного Жаргала становилось до того тоскливо, что, не вытерпев, он бежал к глинистому ручью, где вместе с рабами выделывала прокисшие овечьи шкуры Хара Хонин, и несколько раз злобно пинал ее в тощий зад, потом яростно начинал охаживать плетью рабов. Напрасно черная женщина и иссохшие существа в колодках кричали и ползали по камням и холодному желтоватому ручью, плеть настигала их повсюду. Вот какой вездесущий человек был Жирный Жаргал, когда хотел отыскать причины своих несчастий и бед!

Но прошел месяц, степь заголубела, воины не появлялись на краю куреня. Значит хану стало лучше, утешал себя Жирный Жаргал, хотя слухи гуляли очень не хорошие.

Земля смешалась с влажными серыми облаками, начались ливни! Но как только выглянуло солнце, заболел Толстый Туян, заметался в жару, заголосил беспрерывно, засучил пухлыми ножками. Беда! Ведь сын ‑ причина существования на земле мужчины.

‑ Недоглядела! Простудила! Ах ты, высохшая шкура! ‑ визжал Жирный Жаргал и одаривал жену затрещинами, отчего сухая и черная голова ее безучастно моталась в разные стороны, а глазницы были совершенно мертвы. Хозяин подозревал, что жена притворяется.

Пришлось звать шамана и резать овцу.

Раб уронил животное на спину и держал за задние ноги. Жирный Жаргал сделал быстрый надрез на брюхе овцы, сунул туда руку по локоть, мгновенно пробил пальцами диафрагму и дойдя до позвоночника, зацепил и дернул, порвав, артерию. Кровь забила фонтаном под рукой. Овца дернулась и затихла. Точно также зарезали раба Туругая! Вспомнив про это, Жирный Жаргал похолодел.

Шаман отпарил капризного толстячка-мясоеда в горячем зеленом дерьме, обтер, приложил к телу внутренности и обмотал шкурой. Они должны были высосать из тела человека болезнь. И высасывали так что внутренности животного чернели!

‑ Смотрите, малейшая простуда и он умрет! ‑ наказал старый шаман.

Жирный Жаргал днями и ночами подкладывал в очаг аргал и прутья сухого тальника. Сын был почти здоров, когда Хара Хонин опять не доглядела за ним, хотя все время пасла овец. И снова черная голова безучастно моталась в разные стороны, опять визжал Жирный Жаргал. Но все было бесполезно. Сын не поднимался.

В юрте поселилась тоска.

В один из унылых вечеров Хара Хонин привела маленького и худенького старичка в желтом малгае и рваном халате, под которым оказалась желтая одежда и красная материя, перекинутая через плечо.

‑ Он вылечил и поднял на ноги умирающего раба. Может быть, и нашего Туяна вылечит, ‑ осмелилась робко сказать жена, подавая старику пиалу молока.

Жирный Жаргал мудро промолчал, при людях он всегда становился важным и заботливым господином, потакающим людским слабостям.

На другое утро странный старик пощупал лоб и пульс ребенка, заставил его открыть рот, посмотрел в зрачки, потом начал разводить в деревянной чашке коричневые порошки.

‑ Ты кого, сучка, привела? Он отравит нас всех! ‑ шипел на улице хозяин, пытаясь хоть за что-то пребольно ущипнуть жену. Но зацепиться и ущипнуть было не за что.

‑ Он ходит по нашим куреням и айлам второй год, многих вылечил, ‑ шептала в ответ, осмелев, жена. Вот нахалка!

Толстый Туян две ночи сильно потел, а на третье утро проснулся совершенно здоровым и капризно потребовал самого жирного мяса. Старик смотрел на невзрачного бутуза, как на ожившего упыря. А потрясенный Жирный Жаргал не знал как и чем угодить волшебному старику в невзрачной одежде и с перекинутым через плечо сумой. Хара Хонин подавала старику пиалу арсы.

‑ Что ты, несчастная, подаешь человеку, который достоин четырехгодовалого и холощеного быка! ‑ взревел от негодования Жирный Жаргал, пнув жену.

Он кликнул рабов и зарезал самую большую из своих овец.

‑ Зачем вы это сделали, глупый человек? ‑ замахал сухонькими ручками старик, увидев