Академия Меча и Чар 1 [Кира Тигрис] (fb2) читать онлайн

Пролог

Ад пуст! Все демоны сюда слетелись!

Уильям Шекспир

В глубине души каждый из нас, конечно же, догадывается, что этот мир не так прост и тривиален, каким кажется на первый взгляд. Земля не такая уж маленькая и обыкновенная планетка, затерянная в космосе, и человечество – далеко не единственная и порой не самая разумная раса, населяющая ее.

Так, после очередного испытания сверхмощного атомного оружия, сопровождавшегося несколькими сильнейшими взрывами, и без того изувеченная и покалеченная человеком Земля твердо решила «Довольно!». В то же мгновение в раскаленном центре планеты, возле самого ее огненного сердца, пробудился древнейший и могущественный страж, неоднократно стиравший с лица Земли целые цивилизации, куда более разумные и развитые, чем человечество.

Страж планеты, преспокойно спавший около ее огромного раскаленного сердца, как единственный сын у матери, в течение нескольких сотен лет, внезапно пробудился в своем самом прескверном настроении и твердо решил, что человечество срочно должно быть наказано, а именно – стерто с лица планеты вместе со своим оружием, амбициями и мусором! Срочно! Раз и навсегда!

Однако, очутившись в хрупком, но отчаянном мире смертных, Страж Земли, которого для краткости стоит звать просто Демон, обнаружил, что люди чрезвычайно забавные, хоть и дольно слабенькие изнеженные создания, чьими судьбами весьма интересно играть, круша и калеча их самыми необычными способами. Так началась одна из самых жестоких и азартных игр в Солнечной системе, где на кон было поставлено существование самого человечества, и у проигравших не было ни единого шанса…

Вскоре сентябрьским дождливым утром в небольшом приморском городке.

Глава 1. Снова в школу

– Но что я сделал не так? – спрашивал снова и снова светловолосый подросток в синей поношенной школьной форме, в руках он сжимал дорогой кожаный портфель, который раньше явно принадлежал кому-то другому – бизнесмену или банкиру, но никак не бледному шестнадцатилетнему мальчишке с белыми, как снег, волосами до плеч и черными, как два уголька, глазами. Их необычная миндальная форма говорила о самых редких кровях из далеких земель. – Я не обязан вам ничего объяснять! Нет, это не сумка моего папочки! А уж целовать вас в…! Это просто противоречит уставу школы!

Все его прямые и серьезные замечания были встречены не менее искренними и громкими взрывами хохота. Вокруг незнакомого, явно новенького в школе, мальчонки собиралась толпа из местных учеников, давно привыкших к тому, что с самого первого дня учебы начинались и приколы над вновь прибывшими наивными новичками, у которых пока не было ни знакомых, ни друзей.

– О! Да ты все делаешь не так! – возразил с притворным ужасом высокий зеленоглазый парень, его каштановая челка была настолько пропитана лаком для волос, что даже капли дождя облетали ее стороной, не смея нарушить форму. Он иронично тяжело вздохнул и добавил с сарказмом. – Ну ничего! Не парься! Самое главное – просто кланяйся, когда я к тебе обращаюсь! Ну, или на совсем крайний случай – делай реверанс! Потренируешься?

Благодарные зрители, некоторые из которых ждали подобных моментов целое лето, взревели от восторга. Такого откровенного хамства они едва ожидали даже от Антона Барсых, даже в первый день нового учебного года.

– И да! Обращайся ко мне Ваше Сиятельство! – поспешно добавил красавчик и важно поправил дорогой малиновый галстук.

– Будь добр заткнуться, Ваше Свинятельство! – спокойно, но вполне громко, чтобы все слышали, ответил новичок. Его совершенно не впечатлили ни фирменные потертые джинсы обидчика, ни дорогой клетчатый пиджак, ни его угрожающе-уверенный тон. Блестящие черные глаза, словно миндалевидные кусочки угля на бледном фарфоровом лице подростка, смотрели твердо и уверенно. В них не было ни капли страха ни отчаяния, как бы того не хотелось обидчику. Белоснежная густая челка, торчащая во все стороны, становилась все тяжелее и от того сильнее сползала на лоб, по мере того, как ее пропитывали мелкие, но надоедливо частые капли дождя.

– Я не желаю разговаривать с человеком, у которого с рождения интеллект ниже среднего на пятьдесят процентов, – тут остроумный новичок выдержал умышленную недлинную паузу – ровно столько, чтобы окружающие смогли оценить его шутку и успели мысленно вычесть из пятидесяти пятьдесят. Не сразу, но в толпе послышались короткие сдавленные смешки.

– …и который в шестнадцать лет не умеет завязывать шнурки, – как бы невзначай добавил новичок, переложив свой новенький портфель из одной руки в другую. Капли дождя спешно соскальзывали с дорогой кожи, словно догадывались о его стоимости. Зато синяя потрепанная школьная форма мальчишки, которая была на пару размеров просторнее его хрупкой фигуры, с каждой каплей становилась все темнее и тяжелее.

– Болван! Да это же оригинальные найки! – возмутился Барсых, топча свои развязанные шнурки, – ты просто…

Но никто так и не расслышал гневную брань Тони, так как в этот момент теперь уже до всех окружающих дошла шутка про его нулевой интеллект. Громче всех смеялись самые симпатичные девчонки, которые традиционно бегали толпами за красавчиком Тони. На этот раз их герою пришлось густо покраснеть, так как разноцветные пары глаз, густо подкрашенных тушью, устремились прямо на его развязанные шнурки. Антон стоял в луже, в прямом и в переносном смысле, но остроумному новичку рано было радоваться. Из неоткуда он, вдруг, получил сильный удар в плечо, отчего едва не потерял свой дорогой кожаный кейс. Следом обрушился второй удар, который бы точно сбил парня с ног, если бы не довольно странное обстоятельство.

– Ай! Моя рука! – взревел громадный, почти на две головы выше новичка, коренастый, не в меру накаченный парень, потирая ушибленные пальцы своего громадного квадратного кулака. Больше, однако, он не произнес ни звука – никто не должен был знать, что плечо новичка каким-то странным образом оказалось для него тверже бетонной стены. Темноволосый и короткостриженый, словно боец, с грубыми выступающими скулами и широким крепким лбом, Денис Спартин, застыл на месте и озадаченно заморгал круглыми, почти как у совы, карими глазами, которые заметно косили. Он не переставал удивляться произошедшему, перебирая свои ноющие от ушиба пальцы:

– Что за дела? Это же обычный задохлик! Ладно, в следующий раз отвешу ему с ноги что ли…

Но тут в его большую глупую голову пришла отличная идея. Он изловчился и вырвал из рук новичка его классный черный кейс. Толпа восхищенно заулюлюкала, а Тони, который сидел на корточках и безуспешно пытался завязать мокрые шнурки, снова вскочил на ноги, предвкушая сладкую месть.

– Дай его мне! – тут же потребовал он, но быстро передумал, – в лужу его! Сюда! Быстрее!

Демон, все это время незаметно, но пристально наблюдающий за происходящим, хмурился все сильнее и сильнее.

– Но я же даже не вмешивался! Я не подстрекал их! Не трогал мысли! Даже их не читал! – удивленно вздыхал он про себя, став невольным зрителем картины, знакомой каждому, кто хоть раз учился в школе. – И это всего-навсего дети смертных! Вот так просто…и уже готовы перегрызть друг другу глотку! Двое на одного! Чего уже говорить о взрослых! Не удивительно, что Земля так устала от человечества – войны, смрад и гниль повсюду!

В этот момент Дэн швырнул черный портфель в руки Тони, да так сильно, что… нечаянно сбил его с ног! Окружающие услышали треск ломающихся веток и отчаянный, почти поросячий визг Барсых – самый модный и красивый мальчик школы угодил в мокрые кусты шиповника. Толпа встретила данное событие так, как и подобает толпе – смехом, охами и ахами. Однако, среди них оставалось четверо, кому было совершенно не до смеха.

Большой Дэн стоял бледный, как его белая футболка, местами мокрая от дождя. От холодного пота она буквально приклеилась к его широкой спине.

– Блин! Я же слабо швырнул ему сумку! Этот дрыщ Барсых теперь достанет меня своим ором! – ворчал под свой широкий нос картошкой Спартин, он тут же решил исправить ситуацию и пробасил, выбрав свой самый вежливый тон, – Тони, дружище, прости! Это все из-за… из-за, – здесь надо было признаться, что это все из-за никудышней спортивной подготовки Антона, но поскольку такое было совершенно нельзя произносить вслух, то Дэн быстро исправился, – это все из-за этого болвана!

И его толстый палец указал прямо на нос белобрысого новичка. Именно он оказался вторым человеком, который не смеялся над неприятностями Тони. Почему? Ну, возможно потому, что в какой-то степени именно он явился причиной их возникновения.

– Это все из-за него! Из-за…седого дрыща!

– Верни мне пою сумку, Спартин! – потребовал черноглазый новичок, – или я сейчас же отправлю тебя в кусты к Барсых!

На что тут же послышались протестующие вопли последнего упомянутого. Тони уже сто раз пожалел, что из всех новичков своей жертвой выбрал именно этого. «Седой» даже не обернулся, быстро смахнул со лба мокрую белоснежную челку и громко потребовал:

– Я жду извинений!

Дэн нахмурился и, уставившись на него своими косыми карими глазами, решил извиниться с помощью правой ноги. Но тут тоже что-то сильно пошло не так, и вместо того, чтобы хорошенько вдарить самоуверенному "дрыщу", Спартин промахнулся, поскользнулся на мокром асфальте и со смачным шлепком плюхнулся прямо лужу. Белая выходная футболка не выдержала напряжения молодых мышц и громко затрещала по швам. Его падение сопровождалось кучей брызг и ругательств, которые были встречены с восторгом очередным смехом и улюлюканьем. Казалось, что толпе было совершенно все-равно, кто страдает и падает, лишь бы представление длилось подольше.

Третьим школьником, кто еще ни разу сегодня не смеялся, был высокий худощавый парень с благородно-бледным лицом и довольно длинными светлыми волосами, зачесанными назад и идеально прилизанными к затылку. Его тонкие бледные губы были плотно сжаты в недовольной усмешке, а между изломленных от удивления бровей темнела глубокая морщина.

Внимательный взгляд серо-голубых холодных глаз не сходил с невозмутимого новичка, пытаясь прочитать по его одежде и жестам о профессиях и, самое главное, о состоятельности его родителей. Трудно, практически невозможно! Ну что можно сказать о парне в потертой поношенной школьной форме, но с добротным кожаным портфелем?

«Неужели он его где-то украл? – думал про себя Алексей Златоновский, щурясь и пытаясь разглядеть дорогую, и чем-то невероятно знакомую вещь лучше, сейчас портфель тряс в своих руках негодующий Тони, – странно! Словно я раньше его где-то видел. Вроде бы у моего отца такой же. Да! Фирма у них точно одна.»

«Хм…интересно… интересно, – между тем рассуждал про себя Демон, не сводя глаз с изрыгающего проклятия Дэна, парень резко вскочил из лужи на ноги и на радость всем собравшимся, а особенно – девчонкам, снял и швырнул себе под ноги разорванную грязную футболку. Огромная гора стальных мышц под ровным летним дачным загаром. Эх, парню бы мозгов!

Дэн подошел вплотную к белобрысому новичку и склонился над ним, словно тролль над беспомощным эльфом. Демон с интересном продолжал наблюдать за происходящим, хотя уже заведомо знал, что сейчас Дэн налетит на свою жертву с кулаками, но снова промажет и каким-то загадочным образом окажется в луже. – А хотя нет! Хватит! Что-то уж сегодня очень везет этому новенькому! Интересно, неужели они накинутся на него вдвоем? И остальные, кто вполне мог бы оказаться на его месте, будут просто стоять и смотреть? Мда… и это всего-навсего дети смертных!»

Сказано – сделано! И в следующую минуту удача и ловкость внезапно покинули неуязвимого новичка, вследствие чего он быстро очутился в луже, получая удар за ударом от осмелевшего Дэна. Здоровяк был очень рад, что все законы физики снова были на его стороне, а масса и сила его кулаков оставались неизменной. Тони стоял рядом и пытался «внести свою лепту», стараясь пнуть бедолагу со всей своей злости, однако, носки его оригинальных найков постоянно попадали в широкие бока Дэна. В конце концов Барсых в сердцах швырнул в грязь кожаный портфель и принялся пинать его, радуясь, что хоть как-то может отомстить за свой испачканный клетчатый пиджак и промокшие кроссовки.

Троицу постепенно обступало плотное кольцо зевак. Здоровяк буквально смешал с грязью новенького худенького паренька, который уже почти перестал подавать признаки жизни. Никто даже и не попытался помочь бедолаге, опасаясь попасть под горячую руку Дэна и оказаться на месте его беспомощной жертвы. А хотя нет, один из присутствующих все-таки осмелился вмешаться в драку…

– Прекратите! Хватит! Вы же его убьёте! – шипел Демон, однако его никто и не слышал, мокрый асфальт окрасила молодая алая кровь – Дэн разбил новичку нос, а тот в свою очередь укусил его за большой палец. Демон заскрипел зубами, – долго это будет продолжаться? С меня довольно! Еще удар – и на этом месте будет огромная воронка, ведущая прямо в ад! Куда я и отправлю все жалкое человечество!

Мадам Танк, слегка грубоватая и не в меру полноватая женщина, посвятившая всю свою жизнь работе школьным завхозом, в данный момент находилась в школьном сарае и в одиночку ворочала неподъёмные газовые баллоны. Один из которых оказался сильно перекачан и грозился выскользнуть из ее цепких сильных рук. Демон самодовольно улыбнулся – то, что надо! Этот взрыв будет слышен в столице!

– Давай! Мочи его! – визжал Тони, Дэн охотно снова занес кулак, перепачканный в крови и грязи над лицом неподвижного новичка – парень был уже без сознания.

– Только попробуй! – прохрипел Демон, газовый баллон в руках Мадам Танк мгновенно стал тяжелее на несколько килограмм. Как только прозвучит удар – раздастся взрыв. Он унесет с собой жизни почти трети молодого поколения этого приморского городка. Неужели ни один из них не вмешается в драку? И это все, на что способны эти жалкие смертные? Но нет! Выступить против Спартина и Борсых никто не смел – это было настоящее самоубийство! Кулак Дэна засвистел в воздухе и…

– НЕТ! Прекратите! – раздался звонкий голос, в наступившей тишине он звучал весьма громко и уверенно. Все синхронно обернулись на незнакомую темноволосую девочку в страшных толстых очках. Она пришла совсем одна и, кажется, тоже была новенькой в этой школе, раз осмелилась выступить против местной шайки.

– Хм…это уже интересно! – нахмурился Демон, и в то же мгновение решил повременить со взрывом – между тем, Мадам Танк успешно поставила тяжелый газовый баллон к стене, – фейерверк отменяется, однако! Только вот надолго ли? Девчонка либо слишком смелая, либо слишком глупая. Но ее отчаянный благородный поступок только что спас сотни юных жизней и одну из самых старейших и престижных школ в этом городке. У девочки, без сомнения, было огромное доброе сердце, но на это никто никогда не обращал внимания, потому что…

– Ни фига себе какая страшная! – брезгливо скривился Тони, Дэн тоже резко отпрянул назад, – ты это… подружка Седого да? Близко не подходи! Слышишь? Фу! Он предпочел бы умереть!

Девочка молча опустила голову, ее веснушчатые щеки густо покраснели. Но толпа уважительно молчала, каждый словно понимал, каких невероятных усилий стоило новенькой «страшилке» оказаться в центре внимания, чтобы остановить драку.

– Хм…весьма странно! – прищурился Демон, он не переставал удивляться, разглядывая незнакомку, а именно – ее широкий, точно на три размера больше, зеленый плащ-дождевик и страшные роговые очки с толстыми линзами. – Я чувствую сильную магию, если быть точнее – древнейшую черную магию. Что-то скрывается под всем этим маскарадом…

Ответ на вопрос был весьма непрост даже для Демона, чей взгляд, словно капли дождя, никак не мог пробиться сквозь гадкий зеленый дождевик. В руках девочка смущенно сжимала длинный черный зонтик, похожий на старухину трость.

– Это просто школа, мурло! – ехидно заметил Тони, ободренный тем, что никто из присутствующих не горит желанием заступаться за незнакомку. Она пришла сюда одна, а значит, сейчас очень сильно пожалеет об этом. – Фильм ужасов снимают дальше! Это же ведь грим, да?

В толпе раздались сдавленные смешки, к сожалению, с каждой глупой шуткой Тони, они становились все громче и смелее. Дэн все крепче прижимал очнувшегося белобрысого новичка к мокрому асфальту, не давая бедолаге подняться на ноги.

– Отстаньте! Отпустите его! – смело потребовала девочка, толстые линзы очков уродливо искажали ее карие глазенки, делая их неестественно маленькими. Но Дэн лишь ехидно усмехнулся, зачерпнул широкой ладонью воду из лужи и плеснул, целясь ей прямо в лицо. Тони громко заржал и сделал тоже самое. Тогда девочка, сжимая свой черный зонтик, как шпагу, наставила его конец прямо в грудь смазливого обидчика. – Или ты сейчас же извинишься, или …

– Или что? Ты снимешь очки, и я испугаюсь до смерти? – передразнил Тони, его фирменные джинсы и кроссовки, хоть промокшие и измазанные, отлично сидели на своем обладателе, красивом снаружи, но прогнившем внутри. Довольный собой, он продолжал тянуть время, отвлекая внимание девчонки.

– Лучше отпустите его или пожалеете! – серьезно грозила новенькая, бесстрашно тыча острым грязным концом зонта теперь уже в белозубую улыбку парня, – отойди или…

Но никто так и не услышал, что же произойдет со школьной шпаной, так как все вокруг резко потемнело, а на голову девочке вылился почти литр грязной дождевой воды.

Толпа встретила все происходящее громким хохотом и даже аплодисментами. Фокус удался! Дэн, пользуясь тем, что все внимание незнакомки было полностью занято Антоном, подкрался к ней сзади и резко надел на голову грязный, полный воды, кожаный портфель. К счастью, внутри него больше ничего не оказалось – лишь только несколько дорогих шелковых визиток с золотым тиснением блестящими прямоугольниками остались плавать на поверхности лужи.

– Вот болван! – закричала девочка, больше испуганно, чем раздраженно, сняла с головы портфель и швырнула им в хохочущего обидчика.

– Фокус-покус! – заорал Тони прямо в правое ухо бедолаге и церемонно вытащил из громадного капюшона ее плаща, полного воды, маленький прямоугольный кусочек картона. Дорогая бумага с золотым тиснением еще не успела размокнуть.

– Фу! – Тони небрежно швырнул рядом с новиком, который все еще лежал на асфальте, не подавая признаков жизни. Затем что было силы он пнул порванный портфель, целясь, естественно, в девчонку, однако попал совершенно в противоположную сторону, и куча брызг «обрадовала» совсем другого человека.

– Хватит! – вмешался резкий твердый голос, слишком холодный и равнодушный, чтобы принадлежать подростку. После него, как после выстрела пистолета, наступила тишина. Казалось, даже сам дождь теперь выбирал капли помельче, дабы тише стучать о листья и крыши.

Высокий парень с благородной внешностью графа и важностью молодого короля гордо выпрямился – настоящий маленький хозяин большой школы. Обычно он начинал и заканчивал драки легким кивком головы – так же, как и его отец все важнейшие совещания. Равнодушный взгляд его серых глаз, утомленных бессонной ночью, тяжелыми мыслями и этим незаурядным утренним «представлением», гулял по плавающим в луже позолоченным визиткам. Их блеск казался таким знакомым… Но, позже!

Сейчас у него есть дело поважнее – на глазах у всех совершить благородный поступок и стать героем школы, если не на весь учебный год, то хотя бы на первую четверть. Нельзя упускать такую отличную возможность! И к тому же, Дэн уже явно переборщил, вот уже пять минут вытирая новичком лужи с асфальта. Да, в любом человеческом обществе были, есть и будут два крайних полюса – сильные волки и их слабые жертвы-овцы. Но сейчас, кажется, еще немного и одной овцой станет меньше…

Лекс подошел к промокшему грязному новичку, что валялся без движения на асфальте. Неужели уже поздно?

– Эй? Вставай давай! – тихо произнес он, одновременно вспоминая в каком крыле школы располагался медицинский кабинет.

«А ты сам бы встал? – передразнил его Демон, – у парня сотрясение мозга, два сломанных ребра и вывих плеча! Знаешь сколько энергии мне теперь нужно, чтобы его починить?»

Но Алексей, естественно, не слышал никаких упреков, он даже присел на корточки возле пострадавшего. Незаметно для других, он быстро поймал кружившийся в луже блестящий кусочек картона, тот самый, что только что сюда выбросил Тони, и засунул в карман своего серого, под цвет глаз, пиджака. Потом разберется!

Несчастный новичок широко распахнул свои черные глаза, уставившись прямо на Лекса. Благодаря усилиям Демона, в его правом боку только что срослась пара ребер, сам собой вправился вывих и прошло сотрясение. Перебитая переносица стала ровной, даже капли крови и грязи постепенно исчезали с лица.

– Встаешь? – улыбнулся Алексей и снисходительно протянул ему свою руку. На несколько секунд все вокруг замерли в ожидании – однако нужной реакции не последовало. Новенький всего лишь быстро взглянул на протянутую ладонь – невозможно было прочитать выражение его чёрных глаз – и отвернулся, словно сытый ребенок от утренней манной каши. Он быстро поднялся на ноги без посторонней помощи.

«Где же ты был раньше, о, благородный принц? – усмехнулся Демон, глядя на проваленную, однако, смелую попытку Златоновского уладить ситуацию в свою пользу. Отменная интуиция Алекса не могла ошибаться – с новичком явно было что-то не то и не так. Во-первых, он совершенно никого не боялся, во-вторых, за все десять классов еще никто не смог повалить на лопатки самого Спартина, в-третьих – этот дорогой кожаный портфель… Где он его взял?! Придется выяснить.

План был предельно прост и испытан десятки раз.

– Не надоело валяться в луже? – продолжал Алексей, разглядывая мокрую шевелюру новичка – она была больше похожа на грязную половую тряпку, чем на волосы. Но Златоновский дышал свободно. С его худых острых плеч только что свалился огромный груз – парень пришел в сознание и встал на ноги, а значит – будет жить. Теперь осталось перетянуть его на свою сторону. – Хочешь, такого больше не случится?

Тишина. Лишь только ветер шуршал промокшими кустами роз.

– Я предлагаю тебе свою защиту, – гордо и громко продекламировал Алекс, его сине-серые глаза блестели так, словно он только что спас новичку жизнь. Он все ещё милостиво притягивал свою ладонь, готовую к рукопожатию. – Со мной тебя никто не тронет! Быстрее! Я не предлагаю свою защиту дважды!

Но дальше… совершенно ничего не произошло.

«Ну давай же, болван! Жми мою руку!» думал Лекс, стиснув зубы и отсчитывая про себя долгие секунды. Еще никто никогда не отказывался от «дружбы», а точнее – от «милости» Златоновского. Обычно те, до кого добирался Спартин хватались за руку Лекса, как утопающие за соломинку. «Давай же! Не выставляй меня идиотом перед всей школой! Любой из здесь стоящих отдал бы все за такую возможность! Ну?! Может хотя бы это пугало клюнет?»

Он приветливо улыбнулся новенькой. Тишина. Ни загадочный новичок, ни страшненькая девочка не произнесли ни звука. Ну все! Хватит!

– Ваш выбор! – выдохнул Лекс, изо всех сил стараясь не покраснеть и отдернул руку, словно от горячего чайника. Вы пожалеете! Алекс бросил презрительный взгляд на плавающий в луже портфель. «Сейчас Дэнчик и Тони вас упакуют в него и завяжут бантик! Удачи, идиоты!»

И несомненно так бы и случилось, если бы в этот момент на школьном дворе не появился очередной новичок, третий за сегодняшнее утро. Он уже несколько минут маячил чёрной точкой на горизонте, мчась со страшной скоростью прямо в самый эпицентр событий.

– Это что ещё за шушера? – прищурился Демон, глядя, как по мере приближения, тёмная точка превращается в высокого, плечистого и довольно мускулистого паренька на новеньком блестящем мотоцикле, – нарушаем! Превышаем!

Зеленоглазый, загорелый с непослушным ершиком золотистых волос и широченной улыбкой, мальчишка, кажется, совершенно не собирался тормозить. Вскоре окружающих оглушил рёв мотора, некоторым, кто не успел вовремя отскочить, достались холодные фонтаны брызг. Больше всех «повезло» новенький страшненькой девочке – её с ног до головы окатило дождевой водой. Но пострадавшая не растерялась и в самый ответственный момент – когда нахал проезжал в паре сантиметров от нее – она крепко ударила его своим длинным черным зонтом, словно тростью, прямо поперек спины. Послышался громкий треск, и крепкий импортный зонтик с усиленными металлическими спицами согнулся пополам. Странно, но удар худенькой девочки-подростка оказался настолько сильным, что сбил парня с мотоцикла.

Верный железный конь рванулся вперёд без седока, лихо сокрушив на своём пути новенький школьный забор и взбороздив любовно выращенные Мадам Танк цветочные клумбы с георгинами. На этом его приключения не закончились – и ревущий от радости неожиданной свободы мотоцикл на всей скорости ворвался в школьный склад-сарай.

Послышался жуткий грохот, треск и стук, громче которого оказался только визг, а затем и ругательства самой Мадам Танк – королевы школьных клумб и грозы школьных хулиганов. Взбесившееся неуправляемое транспортное средство лихо подхватило орущую Мадам и, пробив противоположную стену, гордо вынесло свою пассажирку из сарая.

Однако, путешествие побледневшей и охрипшей Мадам закончилось довольно быстро и тривиально. Мотоцикл, встав на дыбы, словно живой конь, стряхнул тяжелую тетку со своего сидения в ближайший кювет и преспокойно поехал дальше. Никто, однако, так и не заметил, как транспортное средство «отряхнулось» от прочего мусора, прицепившегося в сарае, развернулось и отправилось искать своего непутевого хозяина. Все, а особенно девчонки, были так увлечены рассматриванием вновь прибывшего «мачо», что никто из собравшихся и внимания не обратил на самостоятельно уехавший и вновь вернувшийся мотоцикл. И только лишь один…

– Это что ещё за сарафан? – нахмурился Демон, удивлённо разглядывая зеленую, под цвет глаз, рубашку белобрысого новичка. Её рукава были засучены до локтей, обнажая крепкие загорелые руки с большими чёрными татуировками – странными надписями на древнем никому неизвестном среди смертных языке. Однако, Демон с легкостью все прочитал и на всякий случай запомнил.

– Ясон Файерстил, хмм… Магир, светлый, легионер. И что же он мог тут забыть? Видно, совсем плохи дела у Светлого Короля Люксарда.

Ясон же тем временем находился в полном бешенстве и ничем не отличался от любого разъярённого смертного парня. Его изумрудная рубашка была вся в мокрых разводах, а в новеньких серых джинсах на месте колен сияли дырки. Но отнюдь не это сейчас беспокоило парня.

– Да где же она?! Девчонка… блондинка…из-за нее я забыл затормозить, – он лихорадочно озирался вокруг, безуспешно ища кого-то в толпе. Тут взгляд его огромных изумрудных глаз встретился с маленькими карими глазками за толстыми линзами очков. Ясон невольно вздрогнул и отпрянул в сторону. – Ох! Ну и троллиха! Фу!

Молчащая до этого момента толпа одобрительно захихикала, среди девчонок пробежал легкий шепот. Новенькая девочка грустно опустила глаза, глядя на свое не менее страшное отражение, расплывающееся в луже. Ничего другого она и не ожидала услышать, и не слышала вот уже в течение долгих шестнадцати лет…

Глава 2. С чистого листа…

Маргарита

Я снова оказалась в новой стране, в новом городе и, естественно – возле новой школы. Все остальное, к сожалению, было по-прежнему стабильно – очередной учебный год, ранее серое утро понедельника и моросящий надоедливый дождь.

Я долго не решалась войти на школьный двор, где уже давно знакомые между собой ребята толпились небольшими компашками либо, разбившись парами, смеялись и грелись рассказами о пролетевшем лете. К счастью, меня никто не замечал. То, что надо!

«Рита, это твоя десятая по счету школа и сегодня все должно пройти идеально!» – уверенно убеждала я сама себя, потихоньку двигаясь к центру событий. «Ты незаметно встанешь в последние и самые дальние ряды, прослушаешь объявления и быстрее всех уйдешь домой! Никто тебя не увидит, не услышит, а главное – не обзовет и не станет издеваться! Давай же!»

Однако, почему-то именно в этот раз все получилось куда хуже, чем обычно…

Не прошло и десяти минут, как я оказалась в центре внимания, униженная и оскорбленная на глазах у всей школы. И что я сделала? Просто вступилась за новичка, которого месил кулаками в луже здоровенный детина.

Ещё через пару минут… под громкие возгласы толпы я очутилась в кромешной тьме: просто на мою голову какой-то умник надел кожаный портфель, наполненный грязной дождевой водой. Там было не менее двух литров – достаточно, чтобы я промокла насквозь.

Поток грязной воды сбил мои толстенные очки – на несколько секунд мир превратился в пелену цветных пятен. Но к счастью они не разбились – в самый последний момент я смогла их поймать и снова одеть. Зрение вернулось ко мне, хоть все стекла были заляпаны грязью.

Ладно… все равно это не сильно испортило мой внешний вид. Тёмные длинные волосы были такими жидкими и редкими, что всегда казались прилизанными и грязными. Широченный плащ-дождевик из обычного зелёного стал грязно-зеленым. Противные холодные ручьи побежали мне за шиворот на глазах у веселящейся школы.

Я ничего не ответила, только тихо вскрикнула от неожиданности. Честно, я никогда не умела защищаться. Во-первых, это было совершенно бесполезно и только раззадоривало моих обидчиков – казалось, они только этого и ждут!

Во-вторых, совершенно не нужно! Каким-то странным образом, со всеми, кто когда-либо имел глупость поиздеваться надо мной, вскоре происходили ужасные вещи. Кто-то обливался горячим кофе, кто-то попадал в автокатастрофу, а кто-то просто-напросто исчезал без следа.

Сначала я очень винила себя в происходящем, но со временем поняла, что как бы я ни прощала и ни оправдывала своих обидчиков, от меня совершенно ничего не зависело. Какая-то страшная неведомая сила продолжала «мстить» моим врагам, при этом мне подобная «месть» совершенно не приносила никакой пользы. Словно моим ангелом-хранителем был назначен демон…

Однажды, одна из самых боевых и потому популярных девчонок в классе сдернула с меня очки и вышвырнула их в окно с третьего этажа. Мир вокруг меня мгновенно превратился в расплывчатые цветные пятна, я не могла разглядеть ни лиц, ни лестниц, ни дверей. Беспомощная, я просто забилась в угол – лишь бы меня никто не видел, и от горя и отчаяния принялась тихонько плакать. Моя обидчица, смеясь, побежала в класс на урок, совершенно позабыв про мои очки, а меня за руку на школьный двор вывел какой-то неизвестный мальчишка.

Я так и не смогла отчетливо разглядеть его лицо, но навсегда запомнила имя – Антон. Он был очень вежлив и внимателен – что большая редкость среди мальчишек, особенно по отношению ко мне. Обычно, самое лучшее, что могут сделать для меня представители сильного пола, это не замечать. А этот же постоянно твердил, какая я красивая, и даже напоследок спросил разрешения и… поцеловал меня в щеку. Просто невероятно!

Но как только я нашла свои очки – к счастью или, может быть, к несчастью, при падении они совершенно не пострадали, моего «волшебного принца» как ветром сдуло. Антон сбежал на следующий урок быстрее, чем я смогла разглядеть его лицо.

В этот же вечер моя обидчица отправилась… прямо в ад, точнее – провалилась в открытый канализационный люк и проплавала полтора часа там – в вонючей жиже из городских туалетов, куда сама всех отправляла. Здоровье девочки не сильно пострадало, а вот ее чрезмерное самолюбие и школьная репутация – сполна.

Но на следующий день, как бы я его не искала и не спрашивала у остальных, Антон куда-то пропал, как сквозь землю провалился, – друзья, учителя, родители, полиция – так и не смогли его найти.

И что-то мне подсказывало, что без моего «демона-хранителя» тут не обошлось. В таинственном исчезновении своего «прекрасного принца на час» я могла винить только себя. В тот день я дала себе твердое обещание – почти кровную клятву, что теперь буду всячески избегать контакты с окружающими – и у не меня не будет ни врагов, ни друзей. Здравствуй, вечное одиночество длиною в жизнь!

Родителей я не видела с раннего детства и мало что знала об их существовании. По слухам, они погибли в автокатастрофе – стандартная история полной сироты. Но в душе я была уверена, что скорее всего, они просто ничего не хотели знать о моем существовании, и забыть обо мне, как о страшном сне. Ведь судя по выцветшим черно-белым фотографиям, они были самыми обычными людьми с приятной человеческой внешностью.

Мои приемные родители – пожилая супружеская пара, у которых никогда не было детей, но они их очень хотели, объяснили, что меня им просто-напросто подбросили маленьким ребенком. Ни записки, ни документов в коляске не было. Они не стали выяснять мое происхождение и причины отказа, а просто назвали меня Маргарита, что значит «жемчужина» и стали воспитывать, как собственную дочь. За что я им была безмерно благодарна!

С самого раннего детства я была вынуждена носить очки, и, насколько я помню, с каждым месяцем они становились все толще и страшнее. Затем, когда мне едва исполнилось десять лет, моя спокойная и ничем не примечательная жизнь, вдруг, круто изменилась…

Во всем оказался виноват мой дорогой двадцатипятилетний кузен Леонид, который в один прекрасный день появился у калитки нашего скромного домика и представился моим единственным дальним родственником, пожелавшим взять надо мной опекунство.

Высокий, смуглый, черноволосый и кареглазый, Лео выглядел, как настоящий восточный принц. Он отлично владел своими природными способностями – даром очарования и убеждения. И если иногда его белозубой улыбки оказывалось недостаточно, то все вопросы тут же решались при помощи денег. Понятия не имею откуда, но этих цветных бумажек у Лео было сполна – вроде, ему посчастливилось внезапно получить огромное наследство, которое он теперь усердно тратил на путешествия и был всерьез готов заняться моим воспитанием.

За шесть лет, что мы счастливо и безмятежно прожили вместе, мне так ничего и не удалось о нем толком узнать. Сплошные переезды, дорогие отели, новые мотоциклы и бесконечные частные школы. Надо отдать должное, что кузен тратил на меня кучу сил и средств, исполняя любое мое желание – мог достать самую редкую книгу или неожиданно организовать путешествие в другой конец страны, чтобы я могла увидеть что-то собственными глазами. Он относился ко мне, как паж к дочери короля, частенько называя меня принцесса. Очевидно, дабы скрасить мое одинокое существование и хоть как-то поднять самооценку…

При всей своей внимательности и заботе, Лео, видите ли, был постоянно «слишком занят» для долгих задушевных разговоров со мной – он куда-то вечно спешил – деловые встречи и сделки, ночные прогулки и командировки. Он частенько делал вид, что просто не понимает моих вопросов о родителях, и начинал разговаривать со мной на всех иностранных языках одновременно, отдавая особенное предпочтение латыни. Например, наше сегодняшнее утро прошло примерно так…

– ЛЕО! Что это за парашют?! Я ни за что не одену на себя эту тряпку! – разлетались мои вопли по уютному загородному домику, который мы недавно приобрели и уже кое-как успели обжить. Вот почему так всегда? – А это что за шлагбаум?

Из-за двери в мою комнату просунулась кудрявая с черными, как смоль, волосами. Он был, как всегда, в безупречной наглаженной рубашке и дорогом костюме. Пока еще не успел нацепить галстук. Ох, Лео! Как будто ты спешишь на работу! Темно-карие, как крепкий кофе, глаза остановились на мне, насмешливо блестя.

– Это не парашют, принцесса, а ваш плащ-дождевик! – подмигнул он. Само очарование и благородность! – И не шлагбаум, а зонтик! Только вчера купил! Volens nolens! Не гневайтесь, других не было!

– Опять всю ночь гулял, да? – пытаясь прочитать ответ в его шоколадных глазах. И как обычно, словно с чистого листа бумаги, ничего нового я в них не прочитала. – Только вернулся? Катался на своем мотоцикле?

– О, сестренка! Irasci non! Не гневайся! – виновато пробормотал он с видом притворного сожаления, и тут же перевел тему, – собирайся в школу! Не опаздывай!

– Сам иди в этом в школу! Лицемер! – огрызнулась я, приходя в бешенство от того, что уголки его рта быстро поползли вверх в самодовольной улыбке. Что это такое? Он смеется надо мной? Я девочка! А он покупает мне тряпки на огородное пугало! Он что не в курсе, через какие муки я пройду в новой школе? Целясь прямо в нос, я швырнула в него зеленый дождевик. Это бунт! – Ты нашел эту тряпку в магазине «Все для беременных»? Или для бегемотов? Где ты вообще умудряешься покупать мне такой хлам?! Это даже не сэконд хэнд! Ты специально? У меня и так самые страшные очки в мире! Это что, бывший бинокль? Нет уж! Одевай-ка этот парашют сам! А я пойду в школу в твоем дизайнерском костюмчике! И зонтик этот тебе в…!

Но увы и ах! Каким-то невероятным, совершенно мистическим образом я отправилась на школьное собрание именно в этом самом хламье. Возможно, где-то в глубине души я и сама этого хотела – быть как можно неприметнее и уйти с собрания быстрее всех. Ну а если честно, то я заметила рядом с черными безупречными туфлями кузена маленький блестящий кусочек картона, размером не больше визитки. Она, должно быть выпала из его не менее черного кожаного плаща. Отлично!

Пользуясь моментом, пока Лео задергивал шикарные и очень плотные шторы на окнах – это была его странная привычка, я спрятала визитку в карман своего необъемного дождевика. Попался, кузен! Скоро тайное станет явным!

Странно, и как этот обеспеченный молодой человек умудрялся покупать самые лучшие вещи в мою комнату – отличную мебель, навороченные плазменные телевизоры и ноутбуки – и при этом на людях заставлял меня носить самый настоящий хлам? Возмутительно! Мне и без того было страшно смотреться на себя в зеркало! Что я только не делала со своими жуткими очками – они не бились, не терялись и не топились в реке! В последних двух случаях Лео умудрялся… находить мои «бинокли» и приносить их обратно!

Но стоя перед хохочущей школьной толпой, я совершенно не думала ни о своем испачканном безразмерном парашюте-дождевике, ни о сломанном зонте-шлагбауме… У меня были самые наихудшие предчувствия.

– Фокус-покус! – заорал Тони прямо мне в правое ухо и церемонно вытащил из громадного капюшона моего плаща прямоугольный кусочек картона. Золотое тиснение указывало на солидный статус владельца данной визитки.

«О, нет! И этот здоровяк… как его там… Дэн!» – паниковала я про себя, мысленно моля его прекратить громко смеяться над моими проблемами – скоро они превратятся в его. – «С ними теперь произойдет что-то ужасное! Я… я должна предупредить их, но как…? После школы?»

Однако, как бы сильно я не торопилась – все-равно опоздала.

И самое страшное – на этом мои утренние злоключения только начинались…

Неожиданно появившийся белобрысый парень в зеленой рубашке оказался еще большим хамом, чем Тони и Дэн. Он едва не сбил меня на своем мотоцикле, окатив грязью с ног до головы. Машинально я шлепнула его по спине своим громадным черным зонтом. Раздался треск, от удара мальчишка слетел на асфальт. Ой! Я не специально!

Но он, казалось, совершенно не заметил, как из-под него выпрыгнул мотоцикл и самостоятельно покатился дальше. Новичок кого-то лихорадочно искал в толпе, его изумрудные глаза разочарованно метались от лица к лицу, пока, наконец, не остановились на мне.

– Ох! Ну и троллиха! Ой! – парень невольно отскочил в сторону, я прекрасно поняла его испуг. Должно быть, этот красавчик никогда не встречал девчонку страшнее.

– Ты, должно быть, ищешь меня, – раздался уверенный мальчишечий голос, толпа мгновенно расступилась и перед растерянным новичком оказался высокий худощавый парень со светлыми зачесанными назад волосами. Златоновский младший вел себя так, будто являлся полноправным директором школы. Пристальный оценивающий взгляд серо-голубых глаз оглядел новичка с головы до ног. И только после этого Лекс решил протянуть ему свою руку:

– Алексей Златоновский. Рад знакомству.

В ответ новичок посмотрел на него так, будто ему предлагали не рукопожатие, а дохлую крысу на веревочке. Он нахмурился и спрятал руки в карманы своих стильных недавно разодранных об асфальт и свежеперепачканных джинсов. Рукава рубашки были засучены до локтей, так что завороженные взгляды окружающих тут же устремились на его мускулистые загорелые руки, сплошь покрытые шрамами. Но это было далеко не самое странное! Поверх загара и еле заметных заживших рубцов были огромные черные татуировки, похожие на древне-греческий орнамент.

Он кто – модель или звезда? Очередной избалованный сынок какого-нибудь богатенького папочки. Странно, но я смогла без труда «прочитать» эти извилистые закорючки и неведомые узоры.

«Я… сон… Какой еще сон? Ясон Файер…стил? Что еще за Файерстил?» – нахмурилась я про себя, прищуриваясь и разглядывая его руки. – «Наверное, это переводится с латыни, как «девчонки и вечеринки». Именно на таких смазливо-мужественных парней, словно героев из голливудских сериалов, девчонки вешаются пачками. Но увы, Ясон, каким бы ты ни был крутым, я никогда-никогда не попадусь в твои сети. Обманывай и улыбайся накрашенным дурочкам на каблуках. Я не взгляну на тебя дважды! Впрочем… как и ты на меня!»

– Ты кто и откуда? – деловито спросил Алекс, поправляя свой наглаженный костюм металлического цвета. Поздно ты приехал, парень! Он опустил руку и торжественно поклялся про себя, что больше никому ее сегодня не протянет. Да и вообще! Что за сброд собрался возле школы? «Надоело раздавать неблагодарным «холопам» щедрые царские рукопожатия. Хватит! Теперь их заменят королевские пинки!»

– Яс… Я – Тимофей! Э…Тим, короче, – быстро ответил новенький, на ходу раскатывая рукава своей дизайнерской рубашки дабы скорее спрятать причудливые татуировки. Должно быть, он заметил приближающегося учителя или просто засмущался под любопытными взглядами окружающих, особенно тех, что были щедро подкрашены тушью.

Я оказалась права – «красавчик» даже не обернулся в мою сторону! Ну и замечательно! Тут Тимофея, вдруг, заинтересовал побитый белобрысый новичок, а именно – его грязный растрепанный вид. Еще пару минут назад у него была сломана переносица, а затем он просто взял и синим рукавом стер кровь со своего бледного лица. И никто из присутствующих не заметил, как темно бордовые пятна исчезли с костюма – просто испарились, словно дождевые капли. Черные глаза, как пустые дула двух пистолетов, не отрываясь, следили за Ясоном, точнее сказать – новоиспеченным Тимофеем.

Белыеволосы, хоть грязные и запутанные, превратились в копну тончайших серебряных нитей, блестящую от дождя.

– Что здесь происходит? – спросил Тимофей, блестящие зеленые глаза потускнели, заметив на мокром асфальте кровь рядом с разорванным черным портфелем. – За что ты его так?

Он бесстрашно и твердо смотрел в косые карие глаза ухмылявшегося Дэна, несмотря на то, что тот был выше на целую голову и раза в два шире в плечах.

– Стоп! Тут все вопросы задаю я! – перебил Алекс и как можно беспечнее взглянул на свои дорогие часы – дабы продемонстрировать присутствующим их наличие, нежели узнать, который час. Он никогда никуда не спешил, у него, как и у отца, на все было достаточно времени. Лекс презрительно кивнул в сторону «седого» новичка, который всего пару минут назад каким-то чудом пришел в сознание и теперь растерянно озирался вокруг. – И все, кто напрасно тратит мое время, потом об этом долго жалеют.

– И как же это? – криво улыбнулся Тим. Он пока еще не понял, или просто не хотел признавать, кто тут хозяин.

– Лучше тебе не знать, друг! – совершенно не по-дружески посоветовал Тони, внутри которого все кипело… от зависти. «У этого пижона джинсы круче моих, да и кроссовки дороже! Как так вышло? А этот мотоцикл? Отец никогда не купит мне такой!»

Но это было не самым главным, что раздражало первого красавчика школы, который, кажется, теперь всегда будет только вторым. «Как он сделал себе такую челку? А глаза? Это что линзы?». Но тут Тони быстро взял себя в руки, внезапно осознав, что уже долго и пристально пялится на Тима.

– Кто не с нами, тот против!

– Или что? – грубо огрызнулся Тимофей, резко развернувшись. На мочке его правого уха блеснула маленькая круглая серьга, полностью сделанная из блестящего драгоценного камня. Что-то вроде алмаза, но играющего всеми цветами радуги. Наверное, очень дорого! Еще один удар по самолюбию Барсых…

– Или Дэн! – хмыкнул Тони.

– Ты что, бессмертный что ли? – услышав свое имя, подлетел к новичку здоровяк, и как обычно, не дожидаясь ответа, зарядил по нему кулаком. Для улучшения настроения сегодня было просто необходимо хоть кого-нибудь побить!

Но что это случилось с обладателем кубка по борьбе? Чемпионом области по боксу? Капитаном школьной команды? Дэн промахнулся, и кулак просвистел в воздухе, так и не принеся зеленоглазому выскочке никакого вреда. Спартин попробовал еще раз – мимо! А затем снова и снова… Каждый раз Тимофей профессионально уворачивался, избегая удара. Его противник выглядел все нелепее и глупее. Толпа ликовала, многие из зрителей были неоднократно избиты Дэном и сейчас искренне желали ему того же! Девчонки хором считали, сколько раз увернулся новичок. Пять, шесть, семь…

– Ты че такой дерзкий, а? – пыхтел Спартин, мокрый, как свинья и разъяренный, как бык.

Тимофею очень быстро надоело подобное представление, он выбрал момент и легонько, как ему самому показалось – почти нежно, толкнул хулигана в грудь. Отчего Дэн отлетел назад так, будто его сбил товарный поезд. Здоровяк потерял равновесие и, падая, ударился головой о школьную ограду. Он тут же затих, распластавшись на мокром асфальте.

Вот и месть за издевательство надо мной! Так быстро и просто! На каждого сильного найдется еще более сильный!

В наступившей тишине я тихо считала секунды, недоумевая:

«Давай вставай! Не притворяйся, дурачок! О, нет! Неужели ли это действительно из-за меня?»

Двадцать секунд, сорок… минута. Дэн не двигался, несмотря на то, что Тони и Алекс усиленно трясли его за плечи и громко звали по имени, при этом ругаясь еще громче.

«И… это все потому, что Дэн перевернул на мою голову портфель! Интересно, что теперь произойдет с Тони и Лексом?» вздохнула я, закрывая глаза и тут же с ужасом их широко распахнула. «Неужели это ОН?! Этот напыщенный парень на мотоцикле и есть мой демон-хранитель? Нет! Не может быть! Это он тайно мстил моим обидчикам? Никогда! Да он скорее мои очки съест, чем меня заметит. Ну хорошо! Может быть и не съест, но разобьет – это точно! Так кто же он?!»

Глава 3. Ну начинается!

Тимофей

– Дубина! Ты просто безмозглый тролль! – ревел голос в моем правом ухе, да так громко, словно он исходил не из крошечной серьги, миниатюрного эльфийского производства, а из рупора гоблина. Он «пилил» меня вот уже как целую минуту. И поверьте, это чувствовалось вечностью. – Какого тролля ты не затормозил? В следующий раз пойдешь пешком, Яс! Ты наказан!

– Макс! Я не виноват! Тут была девчонка…блондинка… красивее, чем сама принцесса Елизавета! Клянусь мечом! Ты ее видел?

– Кто?! Где?! Сам ты девчонка! Это был всего лишь вон тот грязный мокрый седой парень! Во что она была одета хоть?

– Что-то зеленое вроде и… огромное, – я в сотый раз оглядел разношерстную, промокшую толпу – ни единого намека на белокурую красавицу. Но я же видел ее своими глазами!

И это была чистая правда! Всего на миг! Всего каких-то десять секунд! На Земле таких красивых точно не бывает! Я бы мог поверить, что подобный «мираж» устроили эльфы. Но мы сейчас были в обычном сером мире смертных. Где действуют законы физики, и не случается чудес! Или же все-таки случается?

– Да где же она? Девчонка… блондинка… из-за нее я забыл затормозить…

Вдруг, краем глаза я заметил что-то зеленое и резко обернулся, наткнувшись на «принцессу» всех страшилок – волосы прилизаны, маленькие глазки за толстенными заляпанными очками, огромные щеки и лоб. Я не удержался и выпалил вслух:

– Фу! Ну и троллиха! Ой!

Для извинений не было ни времени, ни желания. Дальше события понеслись одно за другим.

– Ты убил его! – заорал Макс, как только я отшвырнул от себя этого недалекого переростка Дэна. Возможно тоже самое подумали все окружающие, когда здоровяк остался валяться в луже возле школьной ограды.

– Эти смертные такие хрупкие! – оправдывался я, чувствуя, как сожаление и вина начинают сдавливать мою грудь. Я действительно не желал ему смерти – меня просто очень раздражало, что он машет кулаками перед моим носом. – Макс! И что теперь?

– Теперь придется искать новую школу! – возмутился искуственный голос, искаженный электроникой. Макс не был человеком и даже не был одним из магиров, как я, и потому он совсем не понимал цену жизни, пусть даже такого никчемного смертного, как Спартин. – Уноси ноги, Яс! Из этой школы и из города смертных! Миссия провалена!

Но уже было слишком поздно… Надо мной нависла чья-то огромная темная тень.

По привычке я быстро принял боевую позу, словно на меня нападал орк или особенно упитанный тролль. В такой позиции я мог ловко увернуться от орочьего кулака или увесистой дубины.

Однако, дело оказалось гораздо сложнее…

– Это твой мотоциклет, поганец? Отвечай! – гремел в моих ушах суровый басовитый голос. Надо мной склонилась объемная увесистая женщина сорока лет с орочьей фигурой и, вероятно прескверным гоблинским характером. Злобные карие глаза на выкате, толстые пухлые губы и светлые крашенные волосы, собранные на затылке в пучок.

– Да! Это его мотоцикл! – выкрикнул Тони, улыбаясь, крайне довольный тем, что не только смог оказать неоценимую услугу Мадам Танк, но и подпортить мне жизнь.

– Что ты такое?! – нелепо пролепетал я, хлопая глазами.

«Кто-кто! Тролль-смотритель местного заведения!» – отозвался эхом в моей правом ухе Макс.

– Чудненько! – воскликнула заслуженный завхоз школы, поправляя на себе традиционный синий халат, местами порванный и испачканный грязью из кювета, – порча школьного имущества в особо крупном размере! Сломан новый сарай! Лестница, два стула, стол… И вообще где он? Где твой мотоциклет? Ух, хулиган!

При последних словах Мадам Танк ловко применила свой излюбленный прием, который, естественно был запрещен в Люксарде. Своими толстыми пальцами она крепко схватила меня за ухо и дернула так, что едва его не оторвала. К такому жизнь меня не готовила, я вскрикнул от боли и тут же признался.

– Ай!! Макс за деревом!

– Макс?

– Я ой… мой мотоцикл! Ай! Больно же! Ай!

Довольная Мадам Танк тут же потащила меня к старому толстому дубу, за которым прятался Макс. Да-да! Там был мой высокоинтеллектуальный особо разговорчивый мотоцикл – продукт магирской технологии и магии. Он мог читать мои мысли (к счастью, не все (!), а только те, которые я мог позволить) и разговаривал со мной через маленькую серьгу в моем ухе.

– Хамство должно быть наказано! – ревела, как сирена, Мадам Танк, – порча школьной собственности в особо крупном размере! Мало того! Какой стресс! Сколько нервов потрачено у одного из заслуженных работников школы! Только посмотрите во что превратился мой новенький халат! Срам!

Но это, опять же, было не самое главное мое обвинение за сегодняшнее утро.

– Мадам Та… Элеонора Павловна! – быстро исправился Тони, блестящие зеленые глаза казались болотно-карими на загорелом лице. Вьющаяся каштановая челка намокла и прилипла ко лбу. Он указал пальцем на неподвижно лежащего на асфальте Дэна – все это парень ни разу не сдвинулся с места. – А Спартин не дышит! И это сделал с ним ОН!

Тут все снова посмотрели на меня – пристально и долго.

– Батюшки мои! – запричитала Элеонора и рванула к Дэну, при этом совершенно позабыв отпустить мое ухо, – сынок! Ты чего?

– Ай! Ухо мое! – заорал я, корчась от боли, – ведьма страшная! Отпусти…

– Так, Яс, я за деревом! – напомнил о себе Макс, стараясь перекричать причитания и вопли Мадам Танк, – быстро ставь ей подножку и беги! Тролль с ним, с ухом! Новое отрастишь! Эльфы помогут!

Но это было проще сказать, чем сделать…

– Ах ведьма, да? Ах страшная, да? – на мой затылок градом посыпались затрещины, да такие «щедрые», что в моих глазах заплясали яркие искры, и я тут же забыл про полу-оторванное ухо. – К директору на ковер! Живо! Вместе с мотоциклетом!

Глава 4. Странности

Маргарита

Однако, директор школы, статный седовласый мужчина в темном деловом костюме, вскоре появился сам. Не успела я оглянуться, как приехала карета скорой помощи, и санитары на носилках унесли Дэна в школьный медпункт. Туда же отправились директор и Мадам Танк, волоча за ухо несчастного Тимофея. Парень все время озирался… на меня. Я стояла возле высокого толстого дерева, кажется, старого дуба.

– Неужели он и правда сожалеет о том, что меня обрызгал? – вертелась в моей голове неправдоподобная мысль. Грязная и униженная, я шаг за шагом медленно, но верно отступала к дереву, чтобы за ним спрятаться и незаметно улизнуть домой – придется долго и упорно упрашивать Лео, чтобы он нашел для меня новую школу.

– А это-то откуда? – невольно вырвалось у меня – мое место для пряток за толстым морщинистым стволом было уже занято. Там стоял мотоцикл Тимофея, тот самый на котором он едва не врезался в меня. – Странности! Он же вроде выскочил из-под хама и уехал в неизвестном направлении, как только я сбила с него хозяина своим зонтиком. И как он снова оказался здесь?

– И куда это ты собралась, а? – Этот важный надменный голос нельзя было не узнать. – Ты же все видела! Пошли, будешь третьим свидетелем!

Я так резко развернулась, что едва не задела локтем Алексея Знатоновского. Несмотря на ситуацию, он оставался совершенно невозмутим и хладнокровен, будто бы его друг Спартин, а точнее – лучший «вышибала» школы, не валялся сейчас без сознания.

«Думаешь, что сможешь заменить Дэна на Тимура? Да, Алекс? – комментировал происходящее Демон, – уже строишь планы? О, да! Хотел бы я на это посмотреть! И как же ты думаешь перетянуть на свою сторону одного из Файерстилов? Заставишь магира выполнять твои детские капризы? Ха! Клянусь крыльями! Никогда!»

Алексей быстро оглянулся вокруг, словно чувствовал, что за ним пристально наблюдали, и добавил на полтона ниже:

– Этот, что на байке, обрызгал тебя грязью с ног до головы! Забыла? И зонт твой сломал! Пошли, расскажешь сама директору! Ничего не бойся!

«Он обрызгал меня с ног до головы? Да! Но гораздо больше грязи на мне именно из-за вас!» тут же вспомнила я, жалея про себя, что мой шанс незаметно улизнусь уже был навсегда потерян.

– Стой! – резко скомандовал Алексей.

Он протянул руку и, как искусный фокусник, достал у меня из-за шиворота уже хорошо знакомый «позолоченный» прямоугольник картона, промокший насквозь.

– Что это?! – воскликнул Алекс, доставая второй такой же из своего кармана. Его серо-голубые глаза расширились от удивления и… испуга, – откуда это у тебя?

– Должно быть, это было в том кожаном портфеле, который… – тут я замялась, совсем не хотелось продолжать «мне на голову одел Спартин». Это была чья-то красивая дорогая визитка, которая со струями воды попала мне за шиворот и так там и осталась. Честно, на меня так редко обращали внимание, что если бы на моей голове стояла урна, то вряд ли бы кто-то заметил. Ну, если бы только ему, вдруг, не потребовалось срочно что-то выкинуть.

– Это было в том кожаном портфеле? – недоумевая, повторил Алексей, болезненно хмуря тонкие брови, на бледном лбу проступила единственная, но глубокая морщина, – но откуда там визитка моего отца?

– От верблюда! – усмехнулся про себя демон, – ты лучше спроси, откуда у новичка портфель твоего отца!

Алекс молча убрал визитку в карман своего металлического костюма, быстро схватил меня за руку и потащил к директору.

Глава 5. Обыкновенная магия

Ясон

– Он жив, но без сознания! Наверное, сотрясение мозга! Скорую вызвала! Родителям сообщила! Все в пути! – доложила школьная медсестра, высокая худая женщина с кудрявыми рыжими волосами, больше известная в школе, как тетя Клизма.

– Вот видишь, что ты натворил? – накинулась на меня Мадам Танк, за все это время она ни разу не отпустила мое несчастное ухо. Я жалобно заскулил – не помогло.

Мы стояли в просторном светлом кабинете возле массивного письменного стола, заваленного всевозможными бумагами.

– Фамилия и класс! Живо! – строго потребовал от меня директор, представительный седовласый джентльмен в строгом темном костюме.

Я глупо моргал глазами. Ой! Смертное имя? И фамилия? Я же их еще не придумал!

– Я же тебе говорил, что надо бежать! Меня едва не спалила эта страшненькая… в зеленом плаще! – жаловался в моей голове Макс, – класс у тебя десятый! Фамилия – Огонев!

– Тимофей Огонев, десятый класс! – выпалил я, честно глядя в проницательные серые глаза директора.

Он быстро надел узкие очки в золотой оправе и склонился над бумагами. На пару минут наступила абсолютная тишина – я слышал, как шаркает минутная стрелка старинных настенных часов и стучит мое сердце. Наконец, директор оторвал взгляд от списков и нахмурился:

– Нет ни Огонева, ни Тимофея – ни в А, ни в Б, ни в В классе! И как это понимать, молодой человек?

Я тяжело вздохнул, внезапно заинтересовавшись узором ламината на полу. «Как-как?! Просто я еще не успел добавить себя в список класса! Ничего необычного!»

– Ни смей так отвечать смертным! – вопил Макс в моем ухе, – просто твои родители еще не пришли! Они придут сегодня, дадут серебра и твое имя запишут в свиток!

Именно так я и ответил, естественно все, кроме серебра и свитка.

– Аай…мои родители…ой! – Мадам Танк свернула мое ухо в трубочку, я слышал, как оно жалобно захрустело, – придут только сегодня! Ай! Прекрати…аа… те!

– Прекрасно, Огонев! – воскликнул директор, доставая сотовый из кармана пиджака, – диктуй мне номер своего отца! Живо!

– Мы теряем время! Чем дольше ты тут торчишь, тем больше сведений вынюхивают смертные! Их повозка с лекарями уже в пути! Быстро лягай эту… тетку Тролля и беги!

В общем, я все так и сделал, только не лягнул Мадам Танк, а ущипнул за бок и побежал…

– Да не туда!! – заорал Макс.

… но я уже выскочил в распахнутое окно… третьего этажа. Меня догнали вопли Мадам Танк и громкий стук захлопнувшейся двери в кабинете директора. Нет, это была вовсе не древнейшая магия, а обыкновенная физика. Дверь закрылась от обыкновенного сквозняка.

Прыжок оказался весьма удачным, а приземление – мягким. В Академии я срывался с гораздо большей высоты, чем третий этаж. Самое главное, что я быстро очутился рядом с окном школьного медпункта – он находился на первом этаже ровно под кабинетом директора. К счастью, оно оказалось открыто – видимо школьные лекари решили, что Спартину сейчас необходим кислород.

Я очутился в небольшом просторном кабинете, обставленном светлой мебелью – стол, больничная кушетка, шкафы, заполненные разноцветными пузырьками и коробочками. Их количеству и ярким краскам позавидовал бы любой гоблин-алхимик!

На кушетке неподвижно лежал хорошо знакомый мне парень в грязных мокрых джинсах и раздетый до пояса. Его глаза были плотно закрыты, а лицо казалось бледнее простыни. Мое сердце екнуло – кажется, Дэн уже не дышал. Его опухшая разбитая голова была обмотана мокрым полотенцем. На белоснежной махровой ткани местами проступили розовые пятна.

– Беги, пока не поздно! Дубина! – ворчал мне на ухо Макс, – что для тебя никчемная жизнь этого смертного? Он только и умел, что есть и издеваться над слабыми! Если его не станет, то все только вздохнут с облегчением!

Я упрямо зашагал к кушетке, всячески игнорируя голос в моей голове.

– Понимаешь, Макс, – прошептал я себе под нос, тяжело было убедить рационального, но холодного робота, – любая земная жизнь важна, какой бы напрасной и бесполезной она не казалась. Даже если это короткая и никчемная жизнь обычного смертного! Может быть, от него одного будет зависеть чья-то судьба. Кто знает? Может быть, это будет судьба всего человечества…

Тогда я и представить не мог, как сильно я окажусь прав!

– Прекрасно! Скоро мы будет спасать орков и демонов! – ворчал Макс. Ему было можно – ведь у роботов нет сердца.

Я быстро подошел к окну, опустил жалюзи и обернулся на дверь – она была плотно закрыта.

– Не хватало, чтобы тебя заметил кто-то из смертных!

– Тихо! – зашипел я, снимая с шеи тонкую серебряную цепочку – ювелирная работа эльфов, на которой висело старое золотое кольцо с ромбовидным фиолетовым камнем. Своим мистическим блеском оно вновь напомнило мне о Розалин из древнейшего рода Драгонвуд, дочери Амадеуса Драгонвуда, старейшего и сильнейшего мага Люксарда. Ох, и надерет же он мне уши, если узнает, на что трачу я его магию!

Только наклонившись над неподвижным Дэном, я заметил, что из-под его торчащего во все стороны жесткого ежика волос на белые простыни стекали алые капли крови. Только бы не было слишком поздно!

– Смотри, Яс! Пожалеешь, что влез в мир смертных! Ты не знаешь его правил и не тебе их менять!

Никого не слушая, я быстро надел кольцо на указательный палец и поднес руку к голове парня. Драгоценный камень, добытый гномами в глубочайших пещерах у самого сердца Земли, тут же вспыхнул загадочным фиолетово-синеватым светом, по стенам заплясали причудливые тени. Алые капли крови на простыне постепенно стали бледнеть и через несколько мгновений совсем исчезли.

– Поздравляю! Ваше время и магия потрачены зря!

– Да хватит тебе, Макс! – прошептал я, быстро снимая кольцо и вешая его обратно на цепочку, – может быть, кто-то из его потомков спасет миллионы! Может быть, он и сам изменит историю!

– Как?! Съест всех врагов?

Загорелое лицо Дэна расплылось в широченной улыбке, как у ребенка после сладкого сна. И, едва я успел спрятать волшебное кольцо, он потянулся и открыл свои карие глаза. Они больше не косили! Надо признаться, это было первое, что я заметил. Кажется, пришло время уносить ноги.

– Слепая горгулья! – ревел Макс. – Ты опять опоздал!

– Да замолчи ты! – огрызнулся я и тут же вздрогнул – получилось вслух и довольно громко.

Дэн вскочил, как ужаленный, и уселся на кушетке, уставившись на меня, как на орка в юбке.

– Я… э-э … молча лежал!

Карие глаза остекленели в недоумении на грубом, словно вытесанном из камня, лице с широченными скулами. Больше он мне ничего не успел сказать, так как в медицинский кабинет, не желая пропускать друг друга, всей толпой ворвались медсестра, директор и Мадам Танк. На пару секунд секунд наступила тишина, но потом…

«Мальчик наш! Ты очнулся!» – Мадам Танк.

«Спартин! Не двигайся! Тебе надо лежать!» – медсестра.

«Его родители уже в пути!» – директор.

«Сгиньте все к троллям!» – Макс.

– Я нечаянно…, – неуверенно зазвучал мой голос, затем ложь полилась сама собой, –… забрел в медицинский кабинет случайно, чтобы проведать своего пострадавшего товарища. Как видите, он жив и здоров! Хвала горгульям!

– Хвала первой медицинской помощи! – поправила медсестра, гордо качнув своей рыжей шевелюрой, и одернула полы идеально наглаженного белого халата.

– У парня теперь даже глаза не косят! – заметил Макс.

Эту фразу я тут же повторил вслух для всех присутствующих. И да! Волшебное кольцо не только исцелило сотрясение мозга, но и исправило парню косоглазие. Еще чуть-чуть магии, и он бы превратился в красавца! Жаль, что кольцо улучшило только внешность Дэна, и совершенно не коснулось его внутренних качеств – он не стал ни умнее, ни добрее.

Три пары удивленных глаз уставились на Дэна. Тот, воспользовавшись суматохой, достал из полотенца небольшой кусочек льда и, не придумав ничего лучше, быстро засунул его за щеку, как карамельку.

И все шло хорошо, и мой проступок был великодушно прощен и почти забыт, пока…

– Сегодня же чтобы были родители! У обоих! – строго объявил директор, его внимательные серые глаза недвусмысленно остановились на мне, – Огонев! Мы не за кончили! Диктуй телефон своего отца! Живо!

Нужно было что-нибудь соврать и «живо». Мой настоящий отец был сейчас за тридевять земель совершенно в другом мире и не имел ни малейшего желания обсуждать мое поведение с каким-то смертным. Начнем с того, что он вообще никогда не хотел говорить обо мне…

– Девятьсот восемьдесят три…, – внезапно Макс стал диктовать мне какие-то цифры.

– Это что?! – спросил я.

– Это номер твоего подставного папаши! Диктуй его! Я попробую подключиться к телефону этого смертного и изобразить твоего отца! Повторяй дальше… четыреста тридцать пять…

Я шумно сглотнул и послушно продолжил диктовать липовый номер. Ох, клянусь щитом, кажется сегодня что-то будет… Тогда я и представить себе не мог, что самые невероятные и мистические события уже давно произошли… семь часов… и два часа назад.

Глава 6. Семь часов назад…

Мастер

Знойное лето кончилось, а значит и моя беззаботная жизнь у моря. Сегодня в полночь сменилась не только дата, но и время года, наступил сентябрь. В роскошном просторном трехэтажном особняке, гордо стоящем в конце улицы за высоким резным забором, в одном из окон мелькнул свет – луч карманного фонаря, не более. Где-то далеко на полную луну завыла одинокая собака, затем снова наступила тишина, изредка нарушаемая лишь стрекотом кузнечиков.

Состоятельные владельцы особняка спали крепко и спокойно, совершенно не подозревая, как легко можно было обойти их суперсовременную систему безопасности, и что с каждой минутой их состояние стремительно уменьшается.

Ловкому воришке едва исполнилось шестнадцать лет, цепкие загорелые руки проворно загребали золотые украшения и разноцветные купюры. Дом великом был наполнен ими, как спелый арбуз семечками.

– Круто! – выдохнул себе под нос мальчишка, примеряя на запястье правой руки массивные золотые часы – дорогой браслет легонько щелкнул. На позолоченном циферблате с крупными римскими цифрами – без пятнадцати три. Мальчишка замер и прислушался – все тихо.

Серебряный диск полной луны снова выплыл из-за туч, заглянув в распахнутое окно, словно проверяя, как дела. Он так ярко осветил комнату, что карманный фонарик стал тут же не нужен. Воришка быстро взглянул в зеркало на двери массивного шкафа-купе. Все отлично! Старая черная кепка, одетая козырьком назад, крепко держала под собой копну темных, но сильно выгоревших на солнце волос. Маска, сделанная из куска черной ткани, скрывала нижнюю половину лица, почти находя на большие медово-карие глаза. Никита Колтин, сын местного рыбака, совершенно отказался идти по стопам отца и сейчас успешно осваивал новую профессию – весьма прибыльную, но куда более рискованнее старой.

– Да чтоб тебя! – тихо выругался Ник, пытаясь снять золотые часы – замок браслета не поддавался, крепко схватив худое запястье мальчишки, – ладно! Потом сниму эту дрянь! Луна зашла!

Он осторожно подошел к окну и выглянул на улицу. Тишина, покой, порядок. Широкий чистый двор освещался разноцветными садовыми фонариками и зеленоватой подсветкой бассейна. У пары новых дорогих машин под лобовым стеклом мирно мерцала сигнализация.

Ник затянул узел потуже, хорошенько прицелился и швырнул из окна черную сумку из парусины, в которую были аккуратно сложены все украденные ценные вещи. Сверток благополучно перелетел забор и бесшумно угодил в руки соучастников ограбления – двоих взрослых мужчин, тщательно организовавших и спланировавших это, далеко не первое для них, преступление.

– Пацан такой же олух, как и его папаня! Тот нырял за жемчугом, пока не утоп! – усмехнулся шепотом один, худой и высокий, – этот нас озолотит ценой собственной шкуры! Тут целое состояние! – он засунул пачку купюр обратно в парусиновую сумку и достал из кармана прямоугольный кусочек картона. Корявый палец с отбитым ногтем указал на номер телефона, что блестел золотым тиснением при свете луны. – Звони Златоновским, и сваливаем отсюда!

Где-то в глубине дома знакомой классической мелодией запиликал сотовый телефон. Ник вздрогнул и бросился под письменный стол, крепко ударившись плечом о его тяжелую дубовую крышку.

Но в этот раз ночному воришке крупно повезло – вызов быстро прекратился, словно кто-то вовремя одумался и решил отложить разговор до утра. Ник облегченно выдохнул и, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, выполз из-под стола. Полная луна снова посеребрила все вокруг.

Миссия выполнена! Теперь Нику предстояло через окно выбраться на крышу, оттуда, вися на руках, добраться по кабелю до старой березы, спуститься на пару веток вниз и спрыгнуть за забор. Там его ждут сообщники. И все было бы хорошо, если бы у них не было совершенно другого плана. Преступники не собирались оставаться в городе – слишком опасно, и потому они заведомо взяли два билета на ночной поезд. До его отправления оставалось чуть более часа. Придется поспешить!

– Набери еще! Щенок, должно быть, дрыхнет, как убитый! Они должны сцапать Ника! Нужен переполох! Иначе у нас не будет времени уйти! О! Это еще что за…

Тут хриплый шёпот резко оборвался, лицо говорящего, перекошенное ужасом, накрыла черная тень …

Ник, ругаясь себе под нос, безуспешно пытался расстегнуть браслет золотых часов – оставлять такую улику на руке было самоубийством. Как назло, у него совершенно ничего не выходило.

– Помочь? – за спиной молодого воришки раздался знакомый подростковый голос, пропитанный ненавистью и презрением.

Ник вздрогнул и резко обернулся, хотя он и так без труда узнал говорящего и едва не заорал на весь дом «Лекс?!». Сердце колотило так, будто собиралось выпрыгнуть наружу. Жестокая правда ударила его в лицо, как высокая волна.

«Мы что… грабим дом Златоновских?! Почему ни Джокер, ни Пит мне ничего не сказали?! Я же мог наткнуться на спящую Анжелику!»

Из-за лунного света бледное лицо Алексея Златоновского, одноклассника и основной головной боли Ника, казалось вылитым из серебра. Блестящие глаза, что при дневном свете были серо-голубыми, теперь казалось почти черными. Довольно длинные светлые волосы были идеально зачесаны и прилизаны к затылку.

«Интересно, Лекс спит сидя? Ну раз его шевелюра совсем не растрепалась! Или он делал укладку перед тем, как сюда зайти?» подумал Ник и тут же лишился всех мыслей. – Что это?! Пушка?!

– А это что, часы моего отца?! – процедил сквозь зубы Лекс, целясь прямо в грудь воришки серебряным дулом подарочного револьвера, – руки вверх! Выше! Кто ты?!

«Хвала небесам! Он пока не видит моего лица!» сообразил Ник, стоя против лунного света – спиной к окну. «Если этот нервный не выстрелит, и каким-то чудом я смогу сбежать… То он меня никогда не опознает!»

– Ты кто? Кажется, … кажется я тебя где-то видел… – нахмурился маленький хозяин, стоя в байховой пижаме с причудливым золотым узором. – Ты здесь один? Отвечай!

Ник невольно перевел удивленный взгляд с мягких розовых тапочек Лекса на безжалостное дуло револьвера. Рука юного Златоновского совершенно не дрожала, держа оружие ровно и твердо, как матерый убийца.

«Нет, ты не выстрелишь!» – думал про себя Ник, чувствуя на своей спине мурашки, а на лбу – холодный пот. – «Девчачьи тапки и пижама! Да ты просто не сможешь нажать курок! К тому же… О! Какой же позор! Если об этом узнает Анжелика! Что я грабил ее дом! Что меня спалил ее брат! Нет, тогда уж лучше пусть меня убьют!»

– Я один! – громко прошептал воришка, твердо решив не выдавать остальных соучастников. Он совершенно ничего не знал о двух, купленных заранее билетах на поезд, и потому был твердо уверен, что они не просто его сообщники, а его настоящие преданные друзья. Других у него все-равно никогда не было.

– Врешь! – зло прошипел Лекс, переводя презрительный взгляд с протертых джинсов незнакомца на его потрепанную черную рубашку, всю в белых разводах от соленой морской воды, – снимай кепку! Покажи лицо! И отдай часы моего отца!

– Опусти ствол! – шепотом потребовал Ник, он боялся, что Лекс тут же узнает его по голосу. Ведь они же завтра… то есть уже сегодня пойдут вместе в одну школу и в один и тот же десятый класс. – Опусти пушку! Ты не сможешь… Ты никогда не…

Но тут Лекс нажал на курок. Он целился прямо в сердце, нисколько не боясь отнять молодую жизнь. Но выстрела не последовало. Худой костлявый палец снова и снова спускал курок. Ответом было только негромкое щелканье металла.

– Он же был заряжен! Он всегда с патронами! – недоумевал Лекс, недовольно тряся дорогое, красивое, но совершенно бесполезное оружие. Ник, облегченно улыбнулся под маской – на его лбу блестел холодный пот, и смело двинулся на своего одноклассника, дабы дать ему крепких тумаков. Лекс неуверенно попятился к двери. – Стой на месте! Стой… или я закричу!

Но Ник и так резко остановился, как вкопанный. Его янтарнокарие глаза расширились от ужаса, и он сам во второй раз едва сдержался, чтобы не заорать на весь дом. Затем последовал едва слышимый, но крепкий удар, и обмякшее тело Лекса с глухим стуком упало на мягкий персидский ковер. Красивый подарочный револьвер выскользнул из рук и докатился прямо до драных кроссовок воришки. Благо, дорогой ковер отлично смягчал удары, иначе проснулся бы весь дом. Рядом с лежащим на полу Лексом откуда-то, словно из-под земли, вырос темный высокий силуэт.

Полная луна быстро зашла за тучу, совершенно отказываясь освещать лицо незнакомца, одетого во все черное.

– Кто здесь? – шепотом произнес Ник, быстро поднял револьвер с пола и, зажав его обеими руками, направил дуло на черный силуэт. – Пит? Джокер? Это вы?

Ответом было молчание. Незнакомец, легко перешагнув через Лекса, быстро и бесшумно направился к Нику.

– Да где эта проклятая луна! – нервничал мальчишка, пятясь к окну и пытаясь вспомнить имя отчество отца Златоновского. – Виктор, кажется, Федорович… это вы? Стойте или… я стреляю!

Незнакомец остановился в паре метров от остолбеневшего Ника и молча протянул вперед руку в черной перчатке. На широкой ладони лежало шесть небольших металлических капсул – патроны от револьвера.

– Никита! Люди, как оружие – эффектные снаружи, почти всегда без патронов внутри! – раздался мягкий шепот незнакомца. Нику даже показалось, что он улыбается.

Но воришке, у которого колени подкашивались и зуб на зуб не попадал от страха, было совершенно не до смеха. «Да кто же он? Откуда он знает мое имя? Как сюда приперся? Может у Златоновских гости? Только этот странный тип больше похож на наемного убийцу-ниндзя, чем на дядюшку Лекса!»

А самое главное – Ник сейчас сильно недоумевал, почему при словах «красивые снаружи – всегда без патронов внутри» он вновь вспомнил эффектную красотку Анжелику – сестру-близняшку Лекса? По этой сногсшибательной сероглазой блондинке с короткой стрижкой и очаровательной улыбкой сохла половина школы, a вторая половина – эй тихо завидовала. Но внутри у холодной красотки будто не было ни сердца, ни самой души. Она прекрасно знала о чувствах многих парней, в том числе несчастного Ника, и потому беспощадно их мучала.

Самый главный вопрос – как и когда незнакомец успел вытащить все патроны из револьвера и тем самым спасти Нику жизнь? Однако, молодого воришку сейчас мучали совершенно иные, но куда более важные вопросы.

– Как ты обошел сигнализацию? И… ты вообще кто? Я не боюсь тебя, будь ты сам дьявол!

– О, я не демон, Ник! – усмехнулся незнакомец, по-прежнему говоря шепотом, так как не желал выдавать свой голос. Он быстро убрал руку с патронами и протянул вперед другую. В ней была зажата пара одинаковых цветных бумажек.

– Покажи мне свое лицо, а не этот хлам! – выпалил Ник, однако, хватая бумажки и пытаясь их разглядеть – на них было явно не только что-то нарисовано, но и написано. Однако, в комнате было по-прежнему абсолютно темно и потому ничего не видно. Но вскоре ситуация поменялась – в окно снова заглянула полная луна.

– Это билеты! Билеты на поезд! Джокера и… и Пита! – воскликнул Ник почти в полный голос, но вовремя спохватился и прошептал, – их… только два! А где … где мой билет?

Незнакомец только пожал плечами. Он уже успел повернуться к Нику спиной, дабы тот увидел лишь черный кожаный плащ, а не разглядывал его лицо при свете луны.

– А для тебя этой ночью был только один билет – в полицейский участок! – преспокойно заметил он и холодно повторил, – запомни! Люди, как револьверы – самые нужные всегда без патронов!

Ник нахмурился, уставившись в стройную спину незнакомца, точнее в черный кожаный плащ с капюшоном. Он только что осознал горькую правду.

– Джо и Пит… они хотели меня подставить… надеялись смыться под шумиху, пока меня цапают копы! – выдохнул он себе под нос, кусая обветренные губы. Карие глаза блестели от слез, внезапного гнева и безысходности. – Да кто ты?! Я устал болтать с твоим… твоей спиной! Покажи свою рожу!

– О, на твоем месте, Никит, я бы не стал просить меня показать свою «рожу»! – раздражающе спокойно ответил незнакомец, – дело в том, что мое лицо можно увидеть всего один раз! И те, кто это сделал, уже давно покинули мир смертных!

– Ой, ну все! – выдохнул Ник, закатывая глаза и вытирая холодный пот с «черного» от грязи и загара лба. Его самые близкие, самые надежные «друзья» оказались, как револьверы – те, на которых в самый ответственный момент надеешься больше всего – всегда без патронов. Они его предали, бросили. И если бы не этот самодовольный незнакомец, то Ник сейчас уже сидел бы в наручниках в полицейской машине… на пути в участок. Завтра бы обо всем узнала Анжелика, а потом и вся школа, и город, и отец… Какой позор!

«Нужно срочно валить! Пока этот чудик стоит ко мне спиной!» – вертелось в нечёсаной голове Ника. – «Если уж меня кинули Джо и Пит, то почему я должен ему доверять?! Так! Мне нужно просто неожиданно отпихнуть его в сторону и выскочить в окно! Только бы бульдог Лекса еще дрых! Вперед!»

С этими мыслями Ник резко, что было силы толкнул незнакомца в сторону, как раз по направлению к мягкому кожаному дивану – как никак тот спас ему жизнь. Но нет, Ник никого не толкнул – неизвестный ловко отошел в сторону, словно у него были глаза на затылке или же он умел читать чужие мысли. И Никитка, злобно крякнув, по инерции сам полетел на злополучный диван, потерял равновесие и смачно на него плюхнулся.

– Доволен? – спросил человек в черном, так и не поворачиваясь к воришке лицом, – и что теперь мне с тобой делать? Сдать Златоновскому?

Ник буквально был готов разреветься от своей беспомощности, но был научен горьким опытом, что слезы все сделают только хуже. Этот тип в черном плаще обладал не только железными нервами, но и каким-то боевым искусством. И у Ника не было ни единого шанса выбраться отсюда живым, если только…

– Чего ты хочешь? Я готов работать на тебя! – прошептал мальчишка, у него все-равно не было ни семьи, ни друзей, – я все сделаю, только не сдавай меня!

Неизвестный, молча, замер на месте – явно задумался о судьбе голодранца. Судя по его стройной, худощавой фигуре, как у гибкого гимнаста, ему было не больше тридцати лет. Наконец, он глубоко вздохнул и произнес:

– Может быть, ты мне пригодишься. Почему бы и нет! Завтра покажешь, на что ты способен. А пока вот твое первое задание!

Тут он, не утруждая себя тем, чтобы повернуться лицом к собеседнику, швырнул в руки парня небольшой, но тяжелый черный сверток – парусиновую сумку, внутри которого что-то звякнуло. Ник тут же узнал его – да это же все то, что он награбил за сегодняшнюю ночь!

– Разложишь все на свои места, умник! Пошевеливайся!

Воришка нехотя послушно вскочил с мягкого дивана – другого выбора у него не было.

– Как мне тебя звать? Босс? Хозяин?

– Мастер, – еле слышно прошептал незнакомец, подошел к окну и, так и не обернувшись, добавил, – после того, как все разложишь, возвращайся домой! Джо и Пит уже больше никогда не вернутся!

– Э-э! А…эй! Куда? Стой! – выпал Ник, но было уже поздно. Мастер грациозно запрыгнул на подоконник и, будто в раскрытую дверь, шагнул в распахнутое окно, растворившись в ночи, словно сахар в чае.

Ник невольно кинулся за ним, едва не уронив свой пакет с ценностями. Каждую секунду он ожидал услышать треск, лай бульдога Златоновских, крики и сигнализацию. Но, как ни странно, за окном была лишь безмятежная ночная тишина.

Ник быстро и как мог бесшумно разложил награбленное из пакета по комнате, как ему показалось – каждое на свое место. И даже зарядил дорогой револьвер! Только положил он его рядом с неподвижным Лексом, очень надеясь, что парню завтра хорошенько влетит от отца.

– Расскажешь папашке, что за сон тебе приснился, Лелик! – самодовольно усмехнулся Ник, – ты не видел моего лица и не слышал голоса! Удачи!

Затем неудавшийся воришка ловко выбрался из окна, вскарабкался на крышу и ровно через полтора часа уже преспокойно храпел среди снастей и сетей в заброшенной рыбацкой хижине. О существовании этой лачуги знали лишь двое – его отец, который давным-давно ее построил среди скал у самого моря, и сам Ник. К счастью, мальчишка так и не успел никому о ней рассказать – ни Джокеру, ни Питу.

Однако, наш юный герой спал совсем не долго…

Глава 7. Пару часов назад…

Никитка

– Молодой человек! Молодой человек, проснитесь!

Раздался над моей головой незнакомый подростковый голос. Луч утреннего солнца пробился сквозь щель между досками, которыми было заколочено окно, и бессовестно остановился на моем лице.

– Ну еще чуть-чуть…– недовольно прокряхтел я, потягиваясь и, вдруг, вскочил, как ошпаренный. События этой ночи вихрем пронеслись в моей гудящей голове. Кто это там? И самое главное – как меня можно было тут найти? Об этом месте не знала ни одна живая душа.

Возле приоткрытой деревянной двери в предрассветном полумраке был виден силуэт в синей форме и красной кепке.

– О, нет! Откуда тут коп?! – мелькнула первая мысль в моей заспанной голове, – сматываюсь! Сматываюсь! Сматываюсь…

Сказано – сделано! Я схватил рыбацкую сеть, которой был накрыт, словно одеялом, и швырнул ее в полицейского. К счастью, это был всего лишь молодой худенький паренек. От неожиданности он едва удержался на ногах, но, как ни странно, не стал молить о пощаде и даже не попытался сбежать. Красивые серые глаза, необычайно большие и выразительные для парня, смотрели прямо и безо всякого испуга, однако рыжие пряди челки, что непослушно выбились из-под кепки, прилипли ко лбу – мой противник все-таки волновался.

– Прошу не надо! Я всего лишь доставщик пиццы! У меня даже нет при себе чаевых!

Голос не дрожал, но был довольно высоким от шока и волнения.

Однако, разносчик быстро опомнился, снял с себя сеть и… швырнул обратно в меня. Вот это хамство! Никаких ему чаевых! Подождите! Какой еще такой курьер с пиццей?! Здесь? В хижине моего отца? Среди скал на границе леса? Да у этой лачуги даже нет адреса! Не говоря уже о том, что про ее существование знают только двое. Значит, не только…

– Ну давай, показывай свою пиццу! – потребовал я, осматривая форму мальчишки – наглаженные ярко-синие штаны и рубашка с четко пропечатанным номером и названием, между прочем, самой дорогой пиццерии в нашем городе – «Везет Вам!». На красной кепке вся информация была продублирована красивыми вышитыми буквами. Мое колотящееся сердце стало потихоньку успокаиваться… Оставалось выяснить – как он сюда попал? Может, просто ошибся.

– Никита Колтин? – переспросил незнакомец, с подозрением оглядев меня с ног до головы – на мне был по-прежнему вчерашний черный маскарад – поношенные джинсы и рубашка.

– Он самый! – не хотя ответил я, теперь сомнений не было – кажется, мне «сказочно свезло», и я действительно заказал что-то в «Везет Вам!». Прекрасно! Но у меня не было ни гроша, чтобы расплатиться! И что самое интересное, кажется, мой собеседник совершенно об этом не догадывался. Он с любопытством косился на запястье моей правой руки. Невольно я взглянул туда же и… быстро заправил часы отца Златоновского под драную черную манжету. Благо, она не была оторвана, как ее левая сестрица.

– Самая большая «Ассорти»! – мальчишка ловко открыл белую четырехугольную коробку, внутри которой из восьми равных кусков была сложена аппетитная, еще теплая, и конечно же – самая дорогая в меню, пицца. Мой желудок громко и жалобно заурчал.

«Если что, то я оторву ему одно из звеньев браслета моих часов – чистое золото полностью покроет стоимость пиццы.» – пронеслась умная мысль в моей голове.

– Это еще не все! – заметил пицце-доставщик, доставая откуда-то из-под рыболовных снастей бутылку свежевыжатого апельсинового сока, бумажный стакан черного кофе и связку фруктов – яблоки, бананы, апельсины, киви и т. д. Мои глаза просто разбежались – такой «банкет» я не мог позволить даже на собственный день рождения! Но особенных поводов для радости не было. Слишком много вопросов.

Первый:

– Кто дал тебе адрес? – спросил я, делая вид, что интересуюсь пиццей и тем самым незаметно подошел ближе к незнакомцу.

– Как кто? Диспетчер! Просто поступил вызов и… эй, ты что делаешь?! Отпусти!

Я сделал крепкий захват шеи паренька, так что тот совершенно не мог повернуть голову. Мальчишка был на редкость легкий, худенький и, как мне показалось, даже какой-то хрупкий.

– Врешь! У этого места нет адреса! – прошипел я ему в ухо как можно злобнее, дабы испугать, но не тут-то было…

– Адреса нет, но есть координаты для навигатора! Тот, кто делал заказ их назвал, и на карте нашли именно этоместо!

– Отлично! – буркнул я, лихорадочно соображая, кто же это решил меня бесплатно угостить. Или может быть просто случилось чудо, их хваленый навигатор сломался и выдал ошибочные координаты моей лачуги? Ну уж нет! Заказчик назвал мое имя. Настало время переходить ко второму вопросу.

– И ты приперся совсем один?!

– Да! Конечно! – сразу же ответил он, голос стал тверже и громче от гордости, – остальные все испугались! Никто больше не согласился! И потому мне дали самую большую прибавку!

Я тяжело и обреченно вздохнул.

– Кто?!

– Мой босс дал! Это целых полторы премии и…

– Да нет! Кто звонил в вашу контору?!

Мальчишка пожал плечами и попытался помотать головой.

– Я не знаю! Какая-то женщина! Молодая… ее кажется звали… звали…

Но как бы я не напрягал слух, ответа так и не последовало. Вместо него в моей голове раздался громкий треск, если быть точным, то трещало где-то в районе переносицы. Именно там неожиданно произошел резкий контакт затылка разносчика пиццы с моим лицом. Из глаз полетели искры, я тут же отпустил его шею и принялся громко возмущаться, размахивая кулаками в воздухе. За что получил легкий удар в плечо и подножку, которая свалила меня на деревянный пол. Хорошо, что сейчас нас никто не видел – такого позора у меня не было с третьего класса, когда Спартин сбил меня с ног и принялся угощать тумаками прямо перед кабинетом директора. Правда перед этим я успешно надел на его «квадратную» голову мусорное ведро.

– Я же сказал, что все уже оплачено! Грабить никого не надо! – объяснил работник пиццерии, трагически закатывая свои необычайно большие серые глаза. – Просто ешь!

– Ты всем своим клиентам даешь в нос и валишь на пол? – поинтересовался я сквозь стиснутые зубы, считая все происходящее личным оскорблением.

Не дожидаясь более вразумительного ответа, чем громкий ехидный смешок, я схватился за край рыболовной сети, на которой стоял мой самодовольный противник и резко дернул за него. Наглец потерял равновесие и… грохнулся прямо на меня, угодив своим острым локтем в мой пустой живот. Громко крякнув, я немедленно занялся контратакой, однако, мой левый кулак просвистел в паре сантиметров от носа противника, а правый просто завис в воздухе на полпути к конечной цели.

От всех пережитых потрясений красная кепка с красиво вышитым логотипом пиццерии неожиданно слетела с головы мальчишки. Густые рыжие локоны мигом разбежались по худым стройным плечам своего хозяина… точнее – хозяйки. Сомнений не осталось – передо мной была девчонка! Все мигом встало на свои места: и красивые серые глаза, и хрупкие плечи, и тонкая талия, и отсутствие логики…

– Как?! – воскликнул я в недоумении, тут же опуская кулаки, – ты что, приперлась сюда совсем одна?

Незнакомка смело взглянула прямо мне в глаза, и к своему неудовольствию я тут же почувствовал, как краснеют мои щеки. Надеюсь, летний загар и грязь на моем лице неплохо скроют этот глупый предательский румянец! Обычно я краснел только под надменным серо-голубым взглядом Анжелики и потому очень старался не попадаться ей на глаза.

– Да, я одна, – ответила девчонка тоном «а что тут такого особенного?» и пожала плечами, – больше никто не согласился переться сюда! Так что вся премия досталась мне!

«Ты чокнутая?!» – подумал я, – «чтобы сюда дойти, нужно тащиться одной через лес, а там, между прочим, я видел медведицу с медвежатами!»

– Знаю! – ответила она, словно прочитала мои мысли, – глупо! Но кто не рискует – остается без чаевых!

Мое сердце билось быстрее с каждым ее словом. Особенно, когда я смотрел в эти серые глаза. Они обжигали, словно огнем – полная противоположность острым и холодным глазам Анжелики.

«Да она просто самая обыкновенная девчонка, Ник! – вертелось в моей голове, пока я молча открывал и закрывал рот, не находя, что сказать. – Обычная, смелая, гордая, чокнутая девчонка! Ничего особенного! Таких полным-полно!»

– Ты что оглох? – вернул меня в реальность громкий недовольный голос, его рыжая хозяйка собрала непослушные волосы в пучок и пыталась спрятать их под кепкой, уже почти надев ее козырьком назад. – Ты меня вообще слышишь?

– Нет! – ответил я на автомате, очень жалея, что мои карие глаза совершенно не производили на нее никакого впечатления. – Ой! То есть… я имел ввиду – не надевай кепку! Тебе так лучше!

На несколько секунд девчонка замерла, не зная, что делать, но потом все-таки нацепила кепку, все же вызволив из-под козырька несколько непослушных рыжих прядей.

– Вот! Распишись тут, что заказ доставлен целиком и вовремя! – она произнесла на автомате, протягивая небольшой листок бумаги с ручкой, словно просила ученика подписать тетрадь, – быстрее! Я еще не завтракала! Из-за тебя опоздаю в школу!

Я послушно взял бланк заказа в руки, пытаясь вспомнить свою подпись и в конце концов выцарапал гордое «Кольт» напротив печатного слова «Заказчик». При этом я изловчился и краем глаза прочитал имя курьера:

– Кира?

– Да! – пожала плечами она, забрала листок и с заученными наизусть словами «Ну вот и все. Мне пора! Спасибо, что выбрали нашу пиццерию «Везет Вам!». С вами и нам повезет. До скорого!» направилась к выходу.

Я же, потеряв всякий аппетит и совершенно не чувствуя себя «везунчиком», решил использовать свой последний шанс.

– Хочешь пиццы? Я все-равно это один не съем! Да и фрукты тоже!

Кира обернулась, я улыбнулся от уха до уха, снова чувствуя, как зарделись мои щеки. Девочка бросила быстрый взгляд на пиццу:

– Идет! Только чур я беру кусок с морским коктейлем! И апельсин!

Глава 8. Авария

Марк

Странно, но порой человеческая судьба зависит от таких мелочей, как подслушанный разговор, поворот не туда, случайная встреча или же… сторона обычной потертой монетки.

Он двигался вдоль главной улицы небольшого приморского городка, никого не замечая, и нигде не останавливаясь. Мальчик-подросток в поношенной синей школьной форме и с пушистой копной белоснежных, словно седых, волос первый раз в своей жизни спешил в школу. Где же еще он мог провести этот дождливый первый день осени?

– Опаздывает! И сильно! – недовольно проворчал Демон, хмурясь, – этот смертный еле переступает своими тонкими ножками! Нужна повозка!

Белобрысый парнишка, не останавливаясь, резко свернул влево и очутился на проезжей части, за что был тут же сбит новым дорогим автомобилем роскошного серебристого цвета. Как обычно слишком поздно заскрипели надежные тормоза – раздался глухой удар, и мальчишка, словно игрушечный, отлетел от машины на несколько метров. Еще столько же он по инерции прокатился по асфальту и затих.

– О, бездна! Семь переломов, внутренние кровотечения, сотрясение мозга! – причитал Демон, глядя на бездыханное тело подростка, – эти смертные такие хрупкие! А ведь повозка его даже не успела переехать!

Между тем к пострадавшему со всех ног мчался высоченный широкоплечий мужчина. Его волосы были так коротко подстрижены, что невозможно было точно сказать их цвет.

– Проклятый мальчишка! Испортил мне утро! Только б коньки не отбросил! Иначе вся моя карьера псу под хвост! – причитал себе под нос водитель дорогого автомобиля. Он беспокойно озирался вокруг, благодаря судьбу за то, что сейчас было только шесть утра и по улице вместо прохожих гулял противный моросящий дождь. – Свидетелей нет! На машине – ни следа! Это не я! Это все он! Наигрался в компьютер и…! Я бы тоже убился, если бы мне пришлось носить такой мерзкий синий костюм! – с этими словами он одернул свой дорогой темно-серый пиджак, – да и этот белый парик … ой!

– Сам ты парик, дядя! – огрызнулся пострадавший, глядя на него блестящими огромными, словно черная смородина, бусинами из-под мокрой белоснежной челки. В течение последних нескольких секунд он неведомым и оттого еще более чудесным образом не только очнулся, но и исцелился от своих ран и переломов, – и что не так с моим костюмом?

– Все… эм… так! – пробурчал водитель, не закрывая рта, и остановился, как вкопанный. Его выпученные болотного цвета глаза уставились на парня, словно на кенгуру в юбке, разглядывая его миллиметр за миллиметром и приговаривая про себя. – Крови нет! Открытых переломов тоже! Ноги и руки сгибаются в нужные стороны! Задает глупые вопросы! Здоров!

Мужчина сделал несколько несмелых шагов к подростку и радостно воскликнул:

– Сынок! Ты живой! Что ушиб?

А про себя подумал: «Может тебя даже можно не везти в больницу? Ну со страховкой уж точно пронесет! Вроде дохлый малый, а такой прочный оказался!»

– Ты не ушибся? Ты в порядке? Нигде не болит? – из-за широкой спины телохранителя показалась высокая светловолосая женщина с модной короткой стрижкой. Ее большие ярко-голубые глаза были просто огромными от страха и волнения. Было видно, что она, будучи матерью двоих детей, очень переживала за сбитого подростка. – Давид! Отнеси его в машину! Мы едем в больницу!

Водитель-телохранитель, не хотя, но послушно кивнул. Все-равно на парне нет ни царапины!

– Давид, стой! – громко скомандовал другой голос. Худощавый абсолютно лысый мужчина в светлом дорогом костюме по привычке бросил быстрый взгляд на запястье своей левой руки. – проклятье!

Пусто! А ведь вчера тут были роскошные золотые часы.

– Да, босс! – учтиво повернулся к нему водитель. Широкий лоб и гладко-выбритые скулы блестели от капель дождя.

– Проклятые близнецы! – выругался Златоновский старший, вспоминая, как полчаса назад искал свои золотые часы – никакие другие он не захотел сегодня одевать. – Куда они могли их деть? Сколько у нас времени, Давид?

– Успеваем как раз к концу совещания, босс! Диаграмма прибыли, отчеты по продажам! – выпалил водитель, деловито почесывая массивный квадратный подбородок и прикидывая про себя «Как раз к той части вечеринки, где вы орете на менеджеров, а я трескаю печеньки с вашим капучино!» Ему совершенно не хотелось везти сбитого парня в больницу.

– В центральный травм-пункт! И срочно! – твердо сказала красивая светловолосая женщина, подходя к остальным. Ее голубые глаза, словно два бездонных озера, переполненные материнской тревогой, не сходили с пострадавшего. «Руки, ноги целы. Переломов нет. Напуган, бедняга. Растерянный и наверняка голодный.»

– Но парень в порядке! – отрезал занятой хозяин автомобиля, его колкие серые глаза в десятый раз, словно рентгеном, сканировали подростка, нарушившего его утренние планы. «Как можно было одеться в такой хлам? Парня вообще хоть когда-нибудь стригли? Ноги его не будет в моей машине! Дать ему что ли денег на мороженое, чтобы быстрее забыл случившееся!»

– Витя! А если бы это был твой сын?! Он же одного возраста с Алексеем! – воскликнула женщина, становясь рядом с белобрысым мальчишкой, который по-видимому совершенно не предавал происходящему значения, а просто рассматривал дорогое авто, пусть даже едва не лишившее его жизни.

– Елена, успокойся! – отрезал Златоновский, дальше он даже несколько повысил свой голос и гордо добавил. – Мой сын никогда не выйдет на улицу в таком шутовском отрепье! Он четко знает свое дело, место и… и правила дорожного движения!

– Так куда едем, командир? – деловито спросил Давид, ему совершенно не нравилось, как его дорогой костюм, так же как и его хозяин, напрасно мокнет под дождем.

– В больницу, конечно! – ответила Елена, ее глаза сверкали молниями – неужели может быть еще какое-то решение в данной ситуации? Она взяла вымокшего подростка за руку с твердым намереньем усадить его в машину, а если надо, то и накормить.

– А как же совещание? Сегодня же пятница! – удивленно поднял брови Давид. В семейных спорах Златоновских он всегда верно становился на сторону босса и часто озвучивал его мысли, выдавая их за свои. За свою преданность и наигранную угодливость Давид часто получал щедрые чаевые и сладкое вознаграждение в неограниченном количестве. К тому же сейчас водителю совсем не хотелось лететь в больницу на другой конец города по лужам, тем более, что он только вчера помыл свою новенькую машину.

«Да чего я парюсь?!» – усмехнулся про себя Давид, быстро засовывая руки в глубокие карманы своего дорогого и уже порядком вымокшего пиджака. «У кого ключи от тачки – тот и главный! Тот и босс… босс… Да где же они? Забыл их вытащить?!»

Мужчина рассерженно затряс своей большой тяжелой головой, с ушей и носа градом посыпались крупные капли. Он всегда-всегда вытаскивал ключ зажигания, тут же отправляя его в правый карман своего пиджака…или в левый. А может быть в брюках?

Никто не заметил, но именно в этот самый момент, выворачивая карманы, Давид нечаянно обронил на асфальт свою самую ценную вещь, свой талисман, с которым он не расставался ни на минуту – небольшую старую монету из чистого золота.

– Кажется, ты это обронил, дядя! – внезапно заговорил белобрысый подросток, сжимая в пальцах массивный ключ зажигания с брелоком-аллигатором из красной кожи. Подросток криво улыбался, лишь его огромные черные-пречерные глаза необычной миндальной формы оставались серьезными.

– Дай-ка его сюда! – Елена ловко выхватила ключ из руки мальчишки – лишь бы они не попали в руки Давиду. – Если придется, то я сама поведу!

– Не придется! – отрезал Виктор, его серые глаза заблестели нездоровым огоньком – он вспомнил свой первый талант, который помог пережить ему трудное детство. «Когда это малый только успел их вытащить? Ловко, однако! За это можно подбросить его до школы!» – добавил он про себя, а в слух громко произнес. – В машину! Все трое! Там решим, куда едем!

Внутри Давида все похолодело – прекрасная спутница его хозяина так и не собиралась возвращать ключ от авто. Здоровый крепкий мужчина чувствовал себя, как беспомощный ребенок, у которого только что прилюдно отняли любимую конфету. Ну ничего, сейчас босс быстро разрулит ситуацию!

Первым в машину залез пострадавший, он с удовольствием разместился на заднем кожаном сидении, неожиданно очутившись в скромной компании огромного персидского кота ярко-рыжего цвета. Его хвост был плотно обмотан бинтом, отчего торчал вверх белой, слегка покосившейся трубой, доставляя животному кучу неудобств и раздражения.

«Мокрый! Грязный! Не вылизанный!» Рыжая приплюснутая морда подозрительно косилась на мальчика своими огромными зелеными глазами. «Тощий! Ободранный! Бездомный! Блохастый! Не породистый! Хозяева выгнали! Кто его пустил на мое сидение?! Я же всего пару минут назад четко пометил территорию!»

– На заднее сидение, Давид! – скомандовала Елена, открывая дверь водителя и преспокойно занимая его место. – Пошевеливайтесь! Кто не успеет, тот поедет на автобусе!

– Давид, быстро на место водителя! Лена, прекрати! Ничего тут разводить истерику! Устроишь концерт на шопинге! – нахмурился Виктор, он совершенно не ожидал от своей жены подобной прыти – завладеть ключами в присутствии живого мужа и практически угнать его рабочий автомобиль. Ничего не произошло – стокилограммовый водитель-телохранитель с пятнадцатилетним стажем и кучей наград по всевозможным боевым искусствам открыл переднюю дверь только для того, чтобы Елена ее тут же захлопнула. Высокая, стройная и, казалось бы, хрупкая женщина оказалась сильнее двоих мужчин. Она уже повернула ключ зажигания…

– Стоп! Едем в больницу! Это мое последнее слово! – громко скомандовал Виктор, на его правом виске нервно пульсировала тонкая, но хорошо заметная венка – точный сигнал об учащенном сердцебиении и испорченном настроении. – Давид на место!

– И потом в ветеринарную клинику с Цезарем! – не сдавалась Елена, ее лазурные глаза стали гораздо мягче, а на щеках появились ямочки от легкой улыбки, – обещаешь?

– И потом в ветеринарную клинику с Цезарем! – процедил сквозь зубы Виктор. От его лысины шел пар, как от огромной горячей картофелины. – Да хоть в сам ад! Сегодня день сумасшедшей благотворительности! Счета! Ставки! Продажи! Гори все синим пламенем! Наш котик прищемил хвостик! Что может быть важнее?!

Виктор умудрился так громко хлопнуть дверью, что пострадавшее животное кубарем покатилось с сидения. Елена вздрогнула и вскрикнула. А Давид, который уже занял свое законное место водителя, больно прикусил себе язык. Машина резко тронулась с места.

– В центральную больницу! В дурку! – скомандовал Виктор, снимая на ходу вымокший кремовый пиджак, его худые бледные щеки порозовели, а серые глаза от гневного блеска казались серебряными. – И включи кондиционер!

– Да, босс…, – безропотно промямлил водитель, выполняя требование, а заодно и быстро включил магнитолу, тонированные стекла авто затряслись от качественных басов популярного ремикса. То, что надо! Теперь гораздо удобнее молчать!

«Дорога без музыки, как путь без карты! Что играет, туда и приедем!» – улыбнулся Давид, покачивая в такт своей большой головой, но тут его оптимизм, как ветром сдуло. В салоне раздалась бессмертная классика – Реквием Моцарта. Торжественный и трагичный плач скрипки…

– Слушаю! – сменил ее твердый голос Виктора. Только он мог поставить такую мелодию на входящий вызов – словно звонок из другого мира. И, действительно, его самый ожидаемый абонент сейчас находился далеко в море.

– Я нашел место! Я на координатах, где затонуло ваше судно! – ответил ему в трубке беспокойный мужской голос. Естественно, что из всех присутствующих его слышали только двое – сам Златоновский и любопытный Демон. – Я бы вытащил груз, но… тут стоит огромный корабль с золотыми парусами и…

– Колтин! – гавкнул Виктор, ему совсем не хотелось тратить драгоценные минуты своего утра на бессвязные разговоры, – я дал тебе работу! Я предложил достойную плату! И если ты хочешь получить за нее деньги, то я немедленно должен знать название корабля и чей он! Ясно? Кто там на палубе?

– Никого! Все тихо!

– Чудненько! Мне нужна информация о том, кто еще, кроме меня, пытается достать мой затонувший груз! И помни, если тебя заметят, то никаких тебе денег! Работа провалена! И я буду все отрицать! Ясно?

– Ну… хорошо, – тяжело вздохнул Контин старший, у него тоже не было выбора, – я не вернусь домой с пустыми руками. Кстати, как там мой сын? Я искал ваше проклятое место на две недели дольше! Вы обещали позаботиться о нем!

– Само собой! – быстро ответил Виктор таким уверенным тоном, будто он сейчас вез Колтина младшего в школу. «Еще бы вспомнить, как зовут его малого! Что-то на «Н» вроде. Николай? А, ладно! Пацан, поди, уже не считает отца живым! Главное, что не доставляет проблем своим присутствием.»

– Он рядом? Дайте ему трубку! – потребовал взволнованный отец, из телефона донесся тяжелый плеск воды – он резко опустил сразу оба весла. Колтин старший не ел второй день и еле держался на ногах от усталости, его мучала жажда и сомнения, пекло солнце, и сейчас он бы отдал все, чтобы услышать знакомый голос родного сына, но…

– Нет! – отрезал Златоновский, затем, видимо из-за укола совести добавил, –… к сожалению, нет. Он уже в школе! Давай и ты не опаздывай! Чтобы через час у меня была вся информация! До связи!

– Да, капитан, – покорно вздохнул рыбак, разворачивая лодку. Его сердце сейчас билось гораздо ритмичнее, хоть и чаще.

– Витя? – осторожно спросила Елена, кивая в сторону нового и самого юного пассажира автомобиля, не считая кота, – это случайно не его мальчик?

– Нет! Это совершенно чужая и незнакомая мне девочка! – закатил серые глаза Златоновский, расстегивая наглаженный воротник дизайнерской рубашки – ему явно было жарко, – и не называй меня Витей на людях!

– Но ты же обещал позаботиться о его сыне! – не унималась Елена, тяжело было быть матерью в семье Златоновских, – что ты скажешь его отцу, когда тот вернется?

– Он может и не вернуться! Если только этот голодранец узнает, что лежит на дне моря…, – нечаянно произнес свои опасения вслух Виктор, затем быстро исправил свою ошибку, – и почему это я должен заботиться о щенке Колтина? Я же как-то выжил без взрослых! И, между прочим, у меня международный бизнес и сеть магазинов, которые тоже требуют заботы!

Елена вздохнула – продолжать спор было бесполезно. Единственное, что она могла сейчас сделать – это узнать, как можно больше информации о мальчике и попытаться ему незаметно помочь. Да, ее муж был железный и непробиваемый – жизнь сделала его таким – но он никогда не жалел денег на любимую жену и дочь. Так что у Елены было много возможностей для помощи всем, кто оказался менее успешен в этой жизни, чем ее супруг.

У Златоновских были близняшки – Алексей и Анжелика – пожалуй, самые разные брат и сестра во всем мире. Дочку «баловала» мягкая и снисходительная мама, а сына «закалял» жесткий и беспощадный отец.

– А что если с этим сыном… Колкина что-то случиться? – Елена специально сделала паузу перед фамилией, чтобы Виктора все-таки кольнула совесть, затем решила попытать удачу и задала прямой вопрос, – как его зовут?

– Колтина? Не помню…Николай, Никифор…, – пробормотал Златоновский, и тут же нарушил все планы жены, – да какая разница! Самое худшее с ним уже случилось – он сын недотепы-рыбака, который не может ни воспитать парня, ни дать ему достойное образование. Естественный отбор – слабые обречены!

Елена притворно тяжело вздохнула, улыбаясь про себя. Ловкими руками с красивыми музыкальными пальцами она осторожно достала из косметички маленькую записную книжку и быстро набросала на чистой странице:

«Колтин. Николай или Никифор, – немного подумала и добавила, – возможно, Никита.»

«Ну, и кого бы мне отправить за отчетами? – думал Виктор, нетерпеливо постукивая новеньким телефоном по колену, – нужен человек, у которого должно хватить мозгов лишь на то, чтобы собрать мою информацию и не догадаться ей воспользоваться!»

Он быстро развернул телефон экраном к себе и нажал автонабор.

– Алло! Алексей! … Ты до каких сегодня в школе? … До двенадцати? … Так долго? … Ты учишься в школе уже десятый год, неужели нельзя было запомнить, что к чему? Эти собрания – пустая трата времени!

– Не кричи на него! – вступилась за сына Елена, но ее голос, как обычно, остался неуслышанным.

– … а я говорю – закончишь пораньше! Пусть этот шут Барсых все тебе расскажет! … Сегодня в одиннадцать ты должен кое-что для меня сделать. А именно – съездить в мой офис и забрать все отчеты! Котировки и прочую ерунду! … Ответа «нет» не существует, ясно? Иначе с моей стороны последуют санкции! И ты знаешь какие!… Я пришлю в школу курьера с портфелем и бланками!… Что? Я? Очень занят! Сегодня мы с твоей матерью спасаем котика! – тут он сделал многозначительную паузу и закатил серые глаза, но ненадолго, – И да… щенок Колтина, как зовут – не важно, в твоем классе? … Отлично! Купи ему сегодня приличный ланч! Ну чтобы было первое, салат и мясо какое-нибудь… Ты меня понял?

– Конечно понял, отец, – покорно ответил сын стандартной, заученной наизусть фразой, хоть и весьма огорченный тем, что все его карманные деньги сегодня уйдут на кормление Колтина. Слава Богу, Анжелика вечно «на диете» и всегда готова «подкормить» голодающего братца. Алексей так привык к внезапным сумасшедшим «поручениям» отца, что уже давно не сопротивлялся – это было бесполезно. Единственная проблема – он искренне ненавидел Ника и понятия не имел, как его можно будет «незаметно» накормить и при этом ничего не объяснять Барсых и Спартину – своим дружкам. Хотя еще рано паниковать – может быть, этот голодранец просто сегодня не придет в школу.

«Ну ладно, – вздохнул Лекс и решил решать проблемы по мере их поступления, – интересно, какой сегодня праздник, что я должен кормить за свой счет Колтина? Да и откуда вообще мой батя его знает? »

– Мой отчет с сегодняшнего совещания, целиком и полностью, должен быть у меня не позднее двенадцати часов…

– Витя, ты не можешь! Ты…

– Лена, я могу! – бизнесмен оборвал жену на полуслове, обернувшись к ней и прикрыв телефон рукой. Он не замечал отчаяния в ее глазах, продолжая в своем духе, – ты растишь дочь, я – сына! Иногда мне кажется, что у нас не близнецы, а две девчонки! – затем «досталось» и водителю, – Давид, ты уже пролетел на красный третий перекресток! Все штрафы я вычту из твоей премии! Слышишь?

– Да, босс! – ответили в один голос Лекс и Давид, последний тут же снизил скорость.

– И да! Алекс! Пришли мне в чате фотоотчет о ланче с Колтиным! – быстро бросил Виктор в телефон, – до связи!

Машина остановилась на светофоре, на несколько секунд голоса в ней затихли – пассажиры задумались, каждый о своем. Но тут один из них понял, что теряет время, и решил немедленно восполнить все информационные пробелы.

– Как тебя зовут, парень? – серые глаза Виктора под тонкими светлыми бровями принялись пристально изучать отражение белобрысого подростка в зеркале водителя. Черные миндальные глаза на бледном фарфоровом лице делали его героем какой-то забытой мистической драммы.

Тот, словно находясь в автобусе, а не в дорогом авто с кожаным салоном, преспокойно смотрел в окно. Сквозь плачущее от дождя стекло мальчик рассматривал прохожих, спешащих на работу в душные офисы, красочные витрины дорогих магазинов, проносящиеся мимо автомобили и трамваи. Он рассматривал их так, будто первый раз видел…

– Марк, – скромно ответил мальчик, отворачиваясь от окна, и через водительское зеркало Виктору достался не менее пристальный взгляд черных глаз.

– Виктор! Пожалуйста! Оставь чужого ребенка в покое! – попросила Елена, крепко прижимая к себе кота Цезаря. Животное давно привыкло к семейным ссорам хозяев, а значит, было способно выдержать любое тисканье.

– Марк, ты же не держишь на меня зла? Верно? – решил разрулить ситуацию Виктор, ловкий дипломат и манипулятор, но сегодня он явно решил поразвлечься и побыть еще учителем жизни, – это естественный процесс эволюции – слабые исчезают и уступают дорогу сильнейшим! Согласен? Ты же не хочешь вымереть, как динозавры, верно? А потому придется стать сильнее, парень!

– Ну вот, и совсем скучно стало! – вздохнул Демон, все происходящее было у него, как на ладони, – этот смертный думает, что умнее всех! Ну-ну! Гулять, так гулять!

– Ты ведь недавно в городе, да? Ну конечно! Иначе ты бы знал, кто я! – продолжал поддерживать разговор Виктор, совершенно не замечая укоризненных взглядов своей супруги, – кто твои родители, Марк?

– Не знаю, потому что у меня их нет, – спокойно ответил мальчик, пожав худыми плечами в еще пока мокром синем пиджаке, – а вы – Виктор Златоновский, владелец крупнейшей торговой корпорации, стоимостью….

Далее подросток преспокойно, словно его попросили пересказать сюжет недавно прочитанной книги, подробно доложил о бизнесе, годовом обороте, стоимости акций и активах семьи Златоновских, включая огромную виллу с бассейном, несколько дорогих автомобилей, яхту и персидского кота.

На пару долгих секунд в машине воцарилось молчание, казалось, даже мотор немного сбавил обороты.

– Господи! Да КТО ТЫ? – наконец, воскликнул Виктор, он больше не смотрел на Марка через зеркало, а развернулся к нему лицом, – откуда?! Столько не знает даже мой сын!

Подросток виновато пожал плечами, невозмутимый снаружи, но внутри он был вполне доволен реакцией и учащенным сердцебиением пассажиров.

– Ах ты маленький…, – вскрикнул Виктор, и глубоко облегченно выдохнул – на коленях Марка лежал его собственный планшет, открытый на хорошо знакомой странице – документе с личной информацией, точнее – сводной таблицей по активам и собственности, – когда только ты успел? Карманник! Дай сюда!

Марк послушно вернул дорогой гаджет.

– Ну, и чем ты собираешься заниматься в этой жизни? – серьезно спросил Виктор, но тут же себя одернул. «Какие еще такие планы могут быть у оборванного шестнадцатилетнего парня?! Кстати, ловкий мальчуган! Может, сводить его в Макдональдс… гамбургеры всякие, чипсы… ну или где там продается корм для школоты?» Он тут же быстро отдал приказ водителю:

– Давид, притормози на углу! Мы возьмём кофе!

– Я учу котов разговаривать, сэр, – все так же спокойно и обыденно произнес Марк, словно он говорил это по сто раз на дню, – но боюсь, вам не понравится.

От такого ответа Виктор буквально подпрыгнул на сидении:

– Разговаривать… что? С кем?

«Да парень и правда рехнулся! – кричал он про себя. – Тут надо в дурдом, а не в школу! Чтоб я перевернулся! Аа-й!»

Тут автомобиль резко качнулся, по крыше раздался глухой удар – словно туда запрыгнул кто-то большой и тяжелый. Над головами пассажиров образовалась внушительная вмятина – крыша салона прогнулась вовнутрь. Хорошо, что авто успели застраховать!

– Куда прешь, болван?! – от неожиданности Давид вдавил педаль газа в пол – на дороге прямо перед их автомобилем очутился мотоциклист – он словно свалился с неба. Белобрысый подросток без шлема, от скорости его изумрудная рубашка надувалась пузырями! Послышался пронзительный скрежет шин о мокрый асфальт, но это было совершенно не нужно – смельчак на байке быстро набрал скорость и скрылся в потоке машин. – Этот осел спрыгнул… с нашей крыши?! Редкий идиот! Права продают всем, кому не попадя! Да что сегодня за день?! Проклятый дождь! Тупые тучи!

Марк пододвинулся к окну и принялся его вытирать своей худенькой бледной ладошкой, будто бы оно запотело или вдруг стало грязным. Эффект оказался потрясающий – каким-то невероятным образом мальчишка протер дырку в тучах, отчего на дорогу тут же полился яркий солнечный свет, заставляя мокрые улицы блестеть и переливаться всеми цветами радуги. Давид крепко выругался, едва не выпустив из рук руль. Виктор из последних сил пытался сохранять спокойствие и нормальное давление, утешая себя тем, что это, должно быть, простое совпадение.

– Эм… Так что там с котами, Марк? Наш обучаем? – намекнул он.

– Да, конечно, – скромно ответил мальчик, разворачиваясь к коту, от чего Елена крепче прижала недоумевающее животное к себе, – многоуважаемый кот по кличке Юлий Цезарь! Как вы себя чувствуете при сегодняшней погоде?

Усатый перестал дергаться, важно мигнул круглыми зелеными глазами, и… ответил кошачьим сварливым голосом.

– Хозяйка совсем затискала! Мой завтрак наружу просится! Пусть мопсо-мордый по кличке Давид остановит повозку возле песочницы, иначе я сделаю лужу прямо тут! Чего вы все уставились-то на меня, приматы бесхвостые? – сердито сопел любимый домашний питомец, – чего таращишься, лысый? Как крыса на тухлый сыр! Сам бы поносил мою шубу в такую жару! Смешно, да? Мало я вам в тапки гадил! Мало! Еще раз назовете меня Юликом или Кыс-кыс-кыс при соседской кошечке и вам…! Ух! И да! Вы помните, который сейчас час? Не пора ли кормить вашего любимого Цезаря?!

– Киса! Ты чего?! – только и смогла вымолвить Елена, невольно выпустив ворчащее животное из рук. Деловой кот важно устроился на черном кожаном портфеле, содержащем ценные документы хозяина.

– Я же говорил, что вам не понравится, – виновато вздохнул Марк, пряча свои черные глаза от окружающих, – ну что же вы хотели? Когда твой язык никто не понимает, то очень скоро ты начинаешь говорить мысли вслух для самого себя!

– Мальчик? Ты… сын фокусников, да? – нервно спросил Виктор, к пульсирующей венке на его виске добавилась еще одна на затылке – подобного никогда не случалось раньше. Он старался дышать, как можно глубже и медленнее, рассуждая про себя. «Хорошо, что Давид занят дорогой! Он бы перевернул авто от шока! Наш кот, разговаривает лучше, чем водитель!» А вслух добавил, пристально вглядываясь в черные, как два колодца, глаза мальчишки. – Ты чревовещатель и первоклассный иллюзионист? Фокусник? И… ловкий карманник? А знаешь… хочешь работать на меня?

– Увы, вакансия «наследник Златоновского» может быть занята только вашим сыном, – покачал нечёсаной седой головой Марк, высыхая, его волосы превращались в пушистую растрепанную копну.

– Власть и бизнес не передаются по наследству, они берутся силой! – процедил сквозь зубы Виктор, его глаза горели, а лицо стало красным, как свежий помидор, – за них нужно бороться! Их нужно уметь удержать!

– Витя! Да что ты такое говоришь? – воскликнула Елена, она ни слова не понимала из происходящего, – Леша и так тебе всегда во всем помогает! Он не гуляет с друзьями! Не играет в компьютер! Не ест и не спит! Все что он делает…

– Не называй меня Витей при людях! – перебил ее муж и добавил фразу, которую за последние десять лет все соседи вокруг выучили наизусть, – если не прекратишь его нежить, то у нас вырастут две дочери!

– Да, о чем столько воплей, бесхвостые?! – подал возмущённый голос Цезарь, тряся длиннющими усами, он косился на черный кожаный портфель, – сообщаю вам, двуногие, что туалет мне уже не важен! А вот пару сосисок не мешало бы!

– Стой! – скомандовал Марк, и на удивление Давид резко затормозил, ловко метнувшись к обочине. Подросток вопросительно взглянул на кота – тот отрицательно потряс мордой.

– Да что вообще происходит в моей машине? – прогремел Виктор, теряя контроль над происходящим, – ты куда это собрался, пацан?

– Не смею больше отвлекать вас от дел своим скромным присутствием, – криво улыбнулся Марк, он схватил черный портфель и высыпал из него практически все документы – на сидении рядом с возмущенным котом получилась нехилая стопка бумаг. Мальчишка быстро открыл дверь и выпрыгнул из машины, добавив на ходу, – моя остановка! Как и обещал, я передам портфель Алексею, чтобы он собрал туда ваши отчеты! Приятно было познакомиться и… спасибо, что не оставили меня валяться на дороге!

С этими словами он просто захлопнул дверь – автоматически все четыре заперлись на замки. Однако, автомобиль не двигался с места.

– Неужели ты думаешь, что после всего этого смертные возьмут и как ни в чем не бывало поедут по своим делам? – закатил глаза Демон, – да теперь их жизнь никогда не будет прежней!

Марк лишь пожал плечами в ответ, будто услышал чужие мысли, положил правую руку на серебристый капот и слегка толкнул дорогой автомобиль по направлению движения. Медленно, но верно, машина послушно отъехала от обочины и, как бы этому не сопротивлялись паникующие в салоне пассажиры, постепенно набрала нужную скорость, влившись в поток машин.

Уже не теплое, но по-летнему яркое сентябрьское солнце готовилось снова спрятаться, дойдя до края маленького просвета в серых тучах, который сделал своими руками Марк. Неприметный подросток в поношенной синей форме и с дорогим кожаным портфелем под мышкой двигался к центральной городской школе. И на этот раз он решил быть менее разговорчивым…

Глава 9. Обратная сторона монетки…

Кот Цезарь

– Глупые приматы! Ни шерсти, ни мозгов! Вот куда мы так летим? Как у них это модно называть – на работу? Видать на работе так хорошо, что взрослых оттуда за хвост не вытянешь! Постоянно задерживаются! Ночуют! А если с концами жить переедут, то кто, простите, будет меня кормить? – продолжал свой монолог кот, вылизывая заднюю лапу – именно ее ночью прищемил Никитка Колтин, когда обчищал дом Златоновских. Но ума и ловкости Давида хватило лишь только на то, чтобы забинтовать животному хвост. Собственно, на этом все самолечение благополучно закончилось, и на семейном совете было решено отвести кота к ветеринару. И теперь Цезарь ворчал всю дорогу.

– Да замолчи ты! А то кастрирую! – гаркнул Давид, большие, болотно-зеленые глаза, были не только выпучены, но и залезли высоко на лоб, бегая из стороны в сторону. «В брюках нет! В пиджаке пусто! Да где же она? Где моя счастливая монетка? Неужели ее упер этот странный пацаненок? Встречу – уши оборву!»

Да, Давид был очень суеверным. Все успехи и неудачи он приписывал своему любимому амулету детства – мелкой старой монете достоинством… а какая разница, ведь цифра, отображающая ее номинал, давно стерлась. Однако, любой продавец с удовольствием бы взял этот раритет в качестве платы – монетка была из чистого золота. Одна ее сторона «решка», была затерта до блеска, вторая «орел» потемнела и даже позеленела от времени. Будучи мальчонкой лет пяти, Давид получил ее от своего отца, тот – от своего деда и так далее. Ее происхождение и история оставались тайной. Передаваясь из поколения в поколение, монетка слышала сотни желаний, видела множество побед и поражений, все это время оберегая и спасая своих обладателей. На ней были выбоины от пуль вперемешку с царапинами от стрел и ножей, одна грань была подплавлена во время пожара, другая потемнела от застывшей крови. Ей нельзя было расплачиваться, кому-то дарить и тем более – терять.

– И куда это мы так летим?! – воскликнул Виктор, глядя на спидометр, – 60…70…90… Капитан! Притормози!

«Она скорей всего где-то в машине. Закатилась под сидение, как в тот раз.» – Успокаивал сам себя Давид, мчась на всех парусах к тому месту, где утром сбил седого черноглазого мальчика. Тут он наконец-то услышал слова шефа и ударил по тормозам, – ой… простите, босс! И все-то на нервах! Столько нервов!

Нет, увы, монетки не было в машине. Давид не помнил, как случайно обронил ее, когда рылся в своих карманах, пытаясь найти ключ зажигания. Она до сих пор валялась на мокром асфальте, недалеко от двойной сплошной, своей неприметной темной стороной вверх.

Последнее, что видела монетка это были черные миндалевидные глаза подростка. А слышала – мысли Демона, сказанные вслух:

«Слишком мощная энергия. Очень сильный амулет. Двадцать поколений смертных и… чистейшее гоблинское золото из глубочайших пещер гномов. Я даже обжегся. Нет, я не смогу взять его себе. Верная Монета Локи! Плут столько раз ее крал, что теперь золотая сама возвращается к хозяину, в чьи бы руки она не попала. В Люксарде за нее легко можно не только продать, но и купить душу… И, пожалуй, такая вещица могла бы пригодиться даже мне… Странно, что она вот так просто осталась валяться на дороге. Почему не вернулась в карман водителя повозки? Значит ли это, что она самовольно меняет хозяина? Ведь для того, чтобы ей владеть, мало быть простым карманником. Кажется, в этом городке появился новый, более ловкий «король воров» Интересно! Очень интересно! И кто же это?»

С этими словами монетка медленно встала на ребро и затем быстро и беззвучно перевернулась своей блестящей стороной вверх. И кто бы знал, что этот маленький переворот в корне изменит сразу несколько судеб…

Глава 10. Находка

Ник

– Непременно напишу о тебе отзыв, как о самом лучшем курьере в городе! – я пытался поддерживать разговор, как мог, – отличный сервис! Ты не только вовремя доставила заказ, Кир! Ты даже помогла его съесть!

– Кричи потише! – буркнула девчонка и сильнее натянула свою кепку на глаза, оглядываясь по сторонам. Она совершенно не оценила мою шутку.

Это уже была моя пятая и, пожалуй, самая глупая попытка. Под моросящем дождем Кира постоянно убегала от меня вперед и так и норовила скрыться в сером мокром лабиринте узких улиц. Внезапно, словно как в сказке, выглянуло солнце. Просвет в облаках был какой-то странной невиданной доныне формы: словно кто-то взял и… просто-напросто протер огромной рукою дырку в тучах. Все вокруг мгновенно заблестело миллионами разноцветных капель и всякое желание двигаться дальше по направлению к школе исчезло. К тому же я, как мог, старался не отставать, потому что объелся до такой степени, что, как опоссум, с трудом мог двигаться. Если честно, то если бы не Кира, я бы ни за что не пошел сегодня в школу. А зачем? Меня там никто не ждет, кроме насмешек и издевательств Златоновского и его свиты.

Мое «переполненное» состояние вызвало у девчонки легкую улыбку и сочувствующий взгляд красивых серых глаз. Именно из-за них я и не заметил, как мы пролезли сквозь скалы и вышли из леса на дорогу. Я хотел было снова попытаться попросить понести ее огромную синюю сумку пицце-доставщика, где она, должно быть, хранила чеки и документы, но передумал. Я успокаивал себя тем, что она, должно быть, все-равно не тяжелая, к тому же очень не хотелось снова услышать холодный отказ. Но почему нет?! Неужели она думает, что я что-нибудь украду? Я так сильно похож на карманника? Правда?

В панике я резко развернулся и взглянул на свое отражение в огромной зеркальной витрине какого-то дорогущего магазина одежды. Старая черная, даже серая от соленых морских брызг, кепка по моей старой привычке была одета козырьком назад, чтобы сразу не было видно, что он сломан пополам. М-да, не мачо! Большие карие глаза с янтарным оттенком, доставшиеся мне от матери, сейчас казались мне такими простыми и уставшими. Густые черные ресницы придавали им глуповатый наивно-детский вид. Загорелые до темна щеки, поцарапанный нос и пухлые искусанные губы завершали печальную картину, делая мой образ настолько далеким от идеала, как понедельник от пятницы, что я невольно отвернулся.

– Тебе нельзя показываться в таком виде в школу! – обреченно произнесла Кира из-за моего плеча, того самого, у которого рукав рубашки был короче, – я бы и в город в таком виде не показывалась, если честно…

Я многозначительно тяжело вздохнул, проклиная свой внешний вид в сотый раз, а именно…

Темные истрепанные джинсы, драные старые кеды, растянутая черная рубашка с оторванным воротником. К сожалению, ее левый рукав никак не удавалось засучить – ниже локтя он попросту отсутствовал. К сожалению, второй на правой руке пришлось оставить болтаться длинным – под ним скрывались ворованные золотые часы Златоновского. Будь они прокляты! Ума не приложу, как теперь можно расстегнуть этот дурацкий браслет!

– Ник, не тормози! Заходим! – скомандовала девчонка, переворачивая свою синюю кепку красным козырьком назад, так она еще больше стала похожа на рыжего озорного мальчугана из какого-то сериала. – Давай! Тут можно купить тебе рубашку в школу!

– Кто сказал, что мне вообще нужно идти в школу? – нахмурил я черные отцовы брови, пытаясь выглядеть как можно взрослее, – что я там забыл? Я просто провожу тебя до ворот и…, – тут уголки ее губ тревожно опустились вниз, а серые глаза, до этого блестевшие энтузиазмом, вмиг потемнели. Я тут же принялся спасать положение, – …и посмотрю, сколько человек побегут заказывать у тебя пиццу!

Это был финиш – моя самая идиотская шутка за сегодня. Кира нахмурилась, ямочки на ее щеках исчезли. Я даже представил, как под рыжей шапкой густых, слегка вьющихся волос работают извилины – пару секунд она думала, как бы поострее мне ответить. Но затем сделала самое худшее, что только могла.

– Ну тогда до скорого! – мило улыбнулась она – по моей спине побежали мурашки. Такого беспомощного отчаяния я не чувствовал даже в тот момент, когда мой отец последний раз уходил в море. – Дорогу в школу я найду и сама! К тому же… не думаю, что твое присутствие увеличит количество заказов пиццы!

А вот это ты зря, девчонка! Очень зря! Самое страшное – это когда человеку больше нечего терять. И теперь, когда моя фортуна громко сказала мне «Пардон, месье!», я быстро схватил заремень Кирину фирменную синюю сумку и резко потянул на себя. Та мгновенно соскользнула с ее плеча, оставив в недоумении свою симпатичную хозяйку – она, естественно, не ожидала от меня такой прыти и… хамства.

– Верни сейчас же! – только и успела выкрикнуть девчонка, но я уже дал такого деру, что оказался возле перекрестка. Стиснув зубы, добропорядочная работница пиццерии кинулась спасать корпоративную собственность, ворча себе под нос о том, какая вредная и нервная у нее работа и как было бы здорово меня хорошенько высечь.

Я громко и задорно смеялся, довольный тем, что теперь она бежит за мной, а не я за ней. Однако, дальше все произошло совсем не так, как ожидалось – страшные события понеслись одно за другим…

За собственным смехом я просто не услышал ее слов:

– Никита! Машина! Осторожнее! Уходи с дороги! Машина!

– Верну тебе сумку около школы! – орал я в ответ, жмурясь от яркого солнца и невольно опуская взгляд на дорогу. Буквально в паре метров от меня на мокром асфальте блестело что-то маленькое, круглое и металлическое – очень похожее на обыкновенную монету. Скорее всего – обычная мелочь, но тем не менее, я инстинктивно бросился к находке, совершенно не придавая значения крикам девчонки. Ничего не знаю, но монета моя – я же ее первый увидел! Интенсивно жестикулируя, девчонка неслась по направлению ко мне.

– Машина! Сзади! – наконец-то я расслышал ее слова.

Но было уже слишком поздно – справа от меня, яростно сигналя, по встречной полосе пронесся огромный тяжелый грузовик. Меня сбило с ног потоком горячего воздуха, в остальном я отделался лишь легким испугом. Мимо пронеслась еще пара гудящих автомобилей, как, вдруг, краем глаза я заметил пару темных быстро приближающихся силуэтов. Мотоциклы! Солнце опять зашло, и, поскольку в тучах больше никто не захотел протирать дырку, то все вокруг снова очутилось в серой пелене мелкого моросящего дождя.

– Ник! Сзади! – снова закричала Кира, летя мне на встречу.

– Мотоциклы! – ответил я, несясь к ней.

Через пару секунд мы столкнулись друг с другом прямо на том самом месте, где валялась монетка. По опасно мокрой дороге прямо на нас, обгоняя друг друга, неслась пара новеньких сверхмощных мотоциклов. Одним управлял белобрысый мальчишка в ярко-зеленой рубашке (хотел бы я себе такую позволить!). На втором сидел некто, одетый во все черное и кожаное, его темное лицо было скрыто за черной повязкой. Вот и все, что мы успели заметить.

Растерявшись, я невольно прижал Киру к себе – она мне показалась еще более маленькой и хрупкой, чем раньше, и быстро обернулся. С другой стороны, прямо навстречу мотоциклам двигался новенький серебристый автомобиль. Я тут же узнал семейный транспорт Златоновских, вспомнив отличный момент, когда я, однажды, смог проколоть ему шины. Но сейчас было не до этого. Мотоциклы и авто собирались столкнуться лоб в лоб прямо на том самом месте, где стояли мы с Кирой через пять… четыре… три… секунды.

Девчонка, полностью смирившись с неминуемой смертью под одним из шести колес, положила мне голову на грудь, плотно зажмурила свои серые глаза и крепко обняла мою загорелую шею. Но я не собирался сдаваться – моя жизнь, кажется, только наладилась, а, значит, больше всего на свете мне не хотелось умирать. На последней секунде я кое-как расцепил ее руки и что было силы оттолкнул в сторону. Ну, вышло довольно грубовато, она даже упала на асфальт, но зато ей теперь не грозило ничего кроме разбитой коленки и испорченного дня. А вот мне…

Первым мимо меня пролетел белобрысый в изумрудной рубашке. Его железный конь был гораздо быстрее, маневренней и мощнее. Каким-то невероятным образом он оказался на широком серебристом капоте авто, затем оставил резной черный след от шин на крыше и, прибавив скорость раза в два, унесся вдаль, буквально растворившись в пелене дождя. Водитель автомобиля – огромный бритоголовый амбал, позеленевший от испуга, резко крутанул руль в сторону, отчего машина стала резко разворачиваться, встала на два колеса и несомненно перевернулась бы как раз на том месте, где на асфальте сидела обездвиженная от шока Кира.

Однако, второй мотоцикл, быстрый и ловкий, как его наездник, проехался по капоту авто, кое-как стабилизировав его положение. Я еле успел отскочить в сторону… а вот и нет, меня все-таки задело бампером, и я покатился по асфальту и нечаянно налетел на Киру. Тяжело дыша от пережитого шока и все еще инстинктивно цепляясь за друг друга, мы растянулись на асфальте, провожая взглядом, петляющий по дороге автомобиль. Он резко свернул в первый же поворот, тот самый, откуда мы вышли с Кирой минут десять назад. Это был самый короткий путь к морю, который заканчивался шестиметровым обрывом в скалах. Но данный факт сейчас меня мало волновал.

Я глубоко облегченно вздохнул и тут же закашлялся, ощутив резкий запах жженой резины. По моей мокрой щеке раздалась звонкая пощечина – очевидно, благодарность за спасенную жизнь.

– Ауч! – вскрикнул я, быстро отворачиваясь – она не должна была видеть, как на моих глазах выступили слезы. Больше от обиды, чем от боли. Мой взгляд упал на что-то блестящее, круглое и… уже такое знакомое. Монетка! Самое время ее прикарманить. Сказано-сделано! Я быстро закрыл ее ладонью и обернулся к Кире, – за что?!

– Чтобы в следующий раз лучше учил правила дорожного движения! – ответила девчонка, опираясь на мое плечо. Я стиснул зубы, едва не вскрикнув – это было то самое плечо, которое задело колесом автомобиля. Я все-равно считал себя счастливчиком – вместо плеча могла быть моя голова или шея. Кира, ничего не заметив, встала на ноги и подняла с асфальта свою мокрую сумку курьера. – До встречи!

– Стой! Куда? – я быстро взглянул ей в глаза, прочитав в них лишь невероятную усталость и нарастающее раздражение. Не ее ли жизнь я только что спас? Так чем же дело?

– Подальше! Прости, но от тебя одни неприятности, Ник! – честно ответила она, странно, но в этот печальный момент на ее загорелых щеках образовались ямочки, словно от улыбки, – и если тебе нужна нянька, то у меня есть дела поважнее!

Прекрасно! А чего же еще мне было ожидать от разносчика пиццы? Товар доставлен в срок и по адресу, жалоб нет… Я глубоко тяжело вздохнул, лихорадочно обдумывая свой следующий шаг и одновременно переворачивая в своем кармане только что найденную монетку. Отчего-то она показалась мне огненной.

– Многоуважаемый курьер! Я все-таки хочу оставить отзыв вашему руководству! – многозначительно начал я, поднимаясь на ноги – как ни странно, она сама подала мне руку. Мой план просто обязан был сработать – прежде чем что-то просить, нужно что-то отдать… Кроме того, девчонки любят блестящие побрякушки. Я достал руку из кармана и протянул вперед раскрытую ладонь. Жаль, что солнце зашло – с блеском моя монетка смотрелась бы гораздо дороже.

– Вот, это тебе чаевые! – буркнул я невзначай, следом добавив более внятно, – вашей конторе важны же положительные отзывы? Тем более тебе, как новичку? Я напишу его чуть попозже! Придумаю, пока… пока буду искать рубашку! Как только найду, ты получишь свой отзыв, а потом… можешь валить…

Глава 11. Семь жизней

Кот Цезарь

И как я мог докатиться до такой «собачьей» жизни, совершенно недостойной кота? Понимаю, во все времена кошкам было нелегко! Но за что я оказался в повозке, которая вот-вот грозилась перевернуться, с тремя орущими бесхвостыми приматами? Мало того, что они жили в моем доме! Тискали меня и купали! Так вот теперь наступило полное …МЯ-А-А-У!

– Давид! Тормози! – ревел Виктор, он бился своей блестящей лысиной то об потолок, то об лобовое стекло. – Тормози, идиот!

Я метался по салону, обдирая когтями дорогие кожаные сидения и пытаясь каким-то чудом покинуть эту взбесившуюся повозку. Проклятый дождь! Это из-за него сейчас все окна были наглухо закрыты. Но внезапно я позабыл обо всех своих проблемах: перевязанный хвост, вывихнутая лапа, взбалмошная повозка, взбесившиеся двуногие и в целом потерянный день

– Хозяйка?! – промурлыкал я, глядя на неподвижную Елену, она лежала без сознания, распластавшись на заднем сидении. Из-под сбившейся на бок светлой челки, падая прямо на мой пушистый рыжий хвост, стекали мелкие, но частые капли крови. – Чтоб я полинял! Она же уже почти не дышит!

Изловчившись, я запрыгнул на спинку водительского сидения, вцепившись в него всеми своими двадцатью когтями – дорогая кожа тут же громко жалобно затрещала. Но еще громче заорал я прямо очумевшему Давиду на ухо:

– Тормози! Чокнутая обезьяна! Стой!

Тут я увидел его серо-зеленое от паники лицо в свернутом на бок зеркале и чуть не полинял. Красные и блестящие от ужаса и слез глаза были готовы вот-вот выпрыгнуть из орбит, на висках от напряжения проступили вены, большие белые зубы скрипели и стучали. Он больше не мог контролировать ни повозку, ни себя…

В следующую секунду снова заскрипели тормоза, Давид резко крутанул руль… да так сильно, что тот оторвался. Но сейчас это было совсем не важно – машина, перевернувшись раз, загромыхала прямо со скалистого обрыва вниз. Я заметался по ней, как пробка в пустой бутылке, ударяясь своей и без того плоской мордой обо что попало.

В самый ответственный момент откидная крыша нашего тарантаса быстро «откинулась» и мы, как в самых популярных фильмах по плоскому «ящику», буквально зависли над морем. В десяти кошачьих прыжках под нами (высота достаточная, чтобы разбиться в клочья) пенные темно-зеленые волны с грохотом и брызгами разбивались о мокрые острые камни. Моя и без того сбившаяся шерсть встала дыбом – ни умения, ни желания плавать у меня никогда не было! В хмурой выси наворачивали круги жирнющие чайки, шумно делая ставки, как скоро наша повозка «спикирует» вниз.

– Около десяти высоких волн! Не больше! – радостно кричал белобрюхий альбатрос, над машиной пронеслась тень от его крыльев.

– Чтоб тебя за крыло…! Курица! – шипел я в ответ, но из-за грохота волн меня никто не слышал.

– Пять волн!

– Три волны!

– Одна! Одна! Одна! – пискляво подытожила маленькая серая «недо-чайка», – потому что я сейчас приземляюсь на капот! Мне в гнездо нужна вот та рыжая тряпка!

– Рискни перьями! – прошипел я, выпуская когти и невольно оборачиваясь вокруг. Действительно ее крысиного веса было больше чем предостаточно, чтобы наш тарантас полетел вниз, который очевидно плюхнулся сверху на какое-то дерево, росшее среди скал.

Все двуногие валялись без сознания, их тела в разных нелепых позах были разбросаны по сидениям, глаза закрыты, шеи, руки и ноги повернуты под разными нелепыми углами. Я мигом проверил свою хозяйку – бледная, волосы растрепаны, разбита нижняя губа и висок, но еще живая. Хвала Вискасу!

Я облегченно вздохнул, стряхнув с хвоста еще невысохшие капли крови. Нужно бежать! Но я никогда не оставлю свою хозяйку! Даже если это мне будет стоить моей кошачьей жизни… одной или нескольких из девяти возможных! Придется кем-нибудь пожертвовать… Например, ее лысым хахалем – он лежал ближе всех к пропасти. Если столкнуть его вниз, то повозка продержится гораздо дольше и, может быть, если повезет, перестанет качаться. Нет… плохая идея! Клянусь усами, хозяйка очень расстроится – лучше пожертвовать их домашней обезьяной по кличке Водитель. Заведут себе нового!

Однако, едва я направился к нему, мягко ступая лапами по разбитому дорогому салону, повозка сильно качнулась, едва не опрокинув всех своих горе-пассажиров в море. Давид очнулся, шумно глубоко вдохнув полной грудью – внутри что-то хрипело, кажется, несколько ребер было сломано. Редко и шумно дыша, он облизал разбитую губу и выплюнул на капот выбитый зуб. В его огромных потемневших от шока и боли карих глазах мелькнула моя рыжая физиономия. Затем наш водитель резко развернулся и, о чем-то крепко задумавшись, пристально уставился на Виктора, лежавшего на капоте лицом вниз, его лысина потемнела от крови. Вот, что значит не пользоваться ремнем безопасности!

Здоровяк попробовал пошевелить правой рукой и тут же взвыл от боли – она была безнадежно сломана. Тогда он приподнял здоровую левую руку и медленно потянулся ею к двери, возле которой лежал Виктор. Все что нужно – это как можно легче ее открыть, и Златоновский просто выскользнет из качающейся машины. Тогда автомобиль приобретет большую устойчивость и прекратит качаться. Начальников у Давида может быть много, а вот жизнь-то всего одна!

Над машиной все это время кружила обеспокоенная серая «недо-чайка», как обозвал ее Цезарь. Чуть выше нее за всем происходящим с интересом наблюдал Демон, на этом моменте он решил вмешаться в ситуацию и прибрежный ветер послушно донес его шепот прямо в ухо Златоновскому:

– Виктор! Ты уходишь! И ничего не сможешь взять с собой из этого мира. Ни золото, ни валюту! Очнись, или будет слишком поздно…

Глава 12. Естественный отбор

Виктор

Бледный худой мальчишка с блестящими ярко-серыми глазами с презрением смотрел на себя в зеркало, пытаясь пригладить непослушные светлые волосы. Сжав и без того тонкие губы в бесцветную линию, он пытался не замечать ни своей поношенной рубашки, ни голода, ни недосыпания. Позади него на темной обветшалой стене приюта висел старый календарь, торжественно объявляя далекий-предалекий 1970 год. Затем, словно во сне, цифры понеслись вверх 1973…1975…1987… Лицо мальчика тоже стало меняться – еще более вытянулось, побледнело, глаза постепенно гасли – становились жестче и темнее. Часто они были красными от слез, щеки – грязные от работы, а губы – разбитые в драке.

1992…1997… Теперь в зеркало смотрелся молодой сероглазый юноша с уставшими от работы глазами. Одет он был в дешевый рабочий костюм офисного клерка, за его спиной виднелся пузатый монитор. Первое место работы…

Летели года, офис становился светлее и просторней, галстуки – элегантней, костюмы – дороже. На левой руке под наглаженной белоснежной манжетой мелькнули массивные золотые часы. Но улыбка, словно застывшая пластиковая маска, была фальшивой, а взгляд пронизывал насквозь, будто жесткие рентгеновские лучи.

– Виктор Златоновский – самый молодой руководитель!

– Виктор купил компанию разорившихся конкурентов!

– Златоновский объявлен самым богатым человеком в городе!

Гласили заголовки газет, следуя друг за другом. Его доходы росли так быстро, что, казалось, он сам потерял им счет. Сильный, беспощадный, расчетливый и успешный. Виктор не отдаст свой бизнес никому – даже родному сыну придется очень постараться, чтобы его «забрать». Ради карьеры Виктор пожертвовал всем – друзьями, собственными волосами, семьей…

Но, вдруг, что-то пошло не так. Его новенький костюм любимого металлического цвета потускнел, стал рассыпаться и на глазах превратился в пыль. Виктор в панике взглянул на свои руки и приблизился к зеркалу. Следом по швам затрещала белоснежная рубашка, тонкий лен высочайшего качества обернулся серым песком. С негромкими хлопками дорогие алмазные запонки превратились в дым

– Что? Что происходит?! – в панике прохрипел он себе под нос, с ужасом глядя, как в противоположном конце комнаты скрипнула дверца его массивного сейфа, внутри вместо блестящих слитков золота лежали дымящиеся угли. Будто минуту назад кто-то сжег все его состояние дотла.

– Но так не бывает! Горят акции, биржи! Золото никогда не горит! – бурчал себе под нос Виктор, его лысина опять блестела от холодного пота, голова раскалывалась на части от волнения и усталости. В висках, словно мощные волны прибоя, колотил оглушительно громкий пульс. Он все еще смотрел на себя в зеркало, пытаясь найти в нем ответы на бесконечные вопросы. Рубашка растаяла, оставив своего полуголого хозяина наедине со своими шрамами – от пуль конкурентов, от трех аварий, от ожога…

Роскошный кабинет, полностью отделанный красным деревом, заходил из стороны в сторону, словно началось землетрясение, с потолка посыпалась побелка.

– Мир рушится? – спросил Виктор у своего, как ни странно, улыбающегося отражения в зеркале. Однако, на его бледной шее тоже с негромким хлопком в дым превратилась золотая цепочка, следом за ней «испарились» и дорогие часы. – Что это?!

– Виктор! Ты уходишь! И ничего не сможешь взять с собой из этого мира. Ни золото, ни валюту! Очнись, или будет слишком поздно, – ответило ему собственное отражение, протягивая вперед руку открытой ладонью вверх, – идем со мной, пока еще есть время.

Виктору, у которого пол уходил из-под ног, а штаны дорогого костюма грозились вот-вот превратиться в прах, ничего не оставалось, как судорожно схватиться за протянутую руку собственного отражения. В этот момент глаза у Златоновского, тот что стоял и невозмутимо улыбался в зеркале, из серых превратились в миндалевидные черные, будто бездна. Он запрокинул лысую голову назад, ровную и гладкую, как бильярдный шар, и громко противно засмеялся, словно скрежет металла о камни…

Глава 13. Первый пункт договора

Кот Цезарь

Давид дотянулся до дверной ручки и нажал ее большим окровавленным пальцем – с легким привычным щелчком механизм открылся.

«Он сейчас выбросит вон нашего лысого! Прямо в море! – рычал я про себя, нервно дергая хвостом из стороны в сторону, и снова уставился на неподвижную хозяйку, – интересно, что сложнее в мире двуногих – найти нового хорошего мужа или хорошего водителя? Мр-рр?»

Я уже готов был прыгнуть на капот и заехать собственной правой лапой прямо по несчастной лысине хозяина, дабы тот очнулся. Но меня нагло опередили…

Серая «недочайка» наворачивала круги над нашими больными головами все ниже и ниже, торжественно сообщая каждый раз: «Это последний! И я – в гнездо!»

Однако, перед долгим полетом домой, нахальная недочайка решила резко сбросить балласт и смачно «наложила» прямо на лысину Златоновского. Тот, на ее счастье, находился в бессознательном состоянии и не смог ничего сделать подобного в ответ. Он очнулся и, тяжело дыша, уставился сначала на протянутую к открытой двери руку Давида, а затем и на самого водителя. Виктор «застукал» его в нужный момент – потребовалось всего пару ударов сердца, чтобы понять, что происходит. А между тем наш обреченный автомобиль миллиметр за миллиметром все сильнее и сильнее кренился на бок, грозясь вот-вот «высыпать» всех своих пассажиров в море. Дорогому «авто» было все-равно, каков их годовой доход и какие у них банковские счета – все-равно все одинаково некрасиво полетят в море.

– Я… только хотел закрыть дверь, – пробурчал Давид, оправдываясь, его голос, хриплый и дрожащий, был едва слышен из-за шума волн. Некогда бесстрашный широкоплечий здоровяк теперь жался в кресле с видом испуганного подростка, застуканного на месте в момент серьезного проступка. Большие болотно-карие глаза метались из стороны в сторону – то на нахмуренные брови босса, то на бушующее море за открытой автомобильной дверью. Короткостриженые волосы вмиг посветлели – вероятно, поседев на корню. Пухлые, как у большого ребенка губы, перепачканные кровью, дрожали.

– Первый пункт нашего договора? – неожиданно спросил Виктор, он все еще не мог поверить, что его личный телохранитель только что попытался выбросить его в море, – вспомни первый пункт…

Последнее требование было лишним – Давид знал наизусть почти весь договор. Златоновский был его первым и единственным боссом за всю жизнь – он щедро платил, не скупился на абонементы в дорогих спортзалах, покупал лучшие автомобили. За это Давид должен был выполнять единственное и самое главное требование работодателя…

– Защищать жизни и здоровье семьи Златоновских ценой собственной жизни, – протараторил Давид, словно школьник на экзамене, со стыдом глядя прямо в серые непоколебимые глаза босса.

Да, он был обязан Виктору многим, если не всем…

Около десяти лет назад, Давид, высокий худощавый паренек с копной темных непослушных волос, мог угнать любой автомобиль, какой только заприметят его блестящие болотно-карие глаза. Естественно, что у Златоновского, у которого было больше всех дорогих машин, они пропадали гораздо чаще, чем у других. Но беспомощная полиция, при всем негодовании ее огромного краснолицего капитана Спартина, не могла ни найти угнанные машины, ни найти самого вора. Это было совершенно невозможно: пока у Давида в кармане лежала его «волшебная» монетка, никто из смертных не мог его поймать. Поэтому, в один прекрасный день Виктор вместо того чтобы поставить свой очередной автомобиль на бесполезную сигнализацию оставил на месте водителя пару экземпляров договора о приеме на работу, уже с печатью и подписанных им самим. Именно этот текст Давид теперь помнил наизусть.

С этого дня у Виктора больше не пропало ни одного автомобиля, а вместо того появился виртуозный личный водитель, который со временем взял на себя и функции телохранителя. Несколько раз Давид добровольно бросался под пули и ножи, телом закрывая своего босса, а раз даже вынес из огня всю его семью, включая кота. Но это было давно, и тогда молодой и горячий парень не так сильно дорожил своей красивой жизнью. Сейчас же все было по-другому и, не ощущая в кармане пиджака привычной тяжести волшебной монетки, Давид все сильнее бледнел от ужаса и страха. Не удивительно!

«Коварная гоблинская вещица! – вспомнил Демон, – она собирает удачу у окружающих, как магнит железные отпилки, и все до последней капли отдает своему хозяину. Но стоит ее потерять, как все тридцать три несчастья, которые его так долго избегали, обрушаться на голову бедолаге, как река из прорвавшейся плотины!»

– Машина не выдержит всех…– повторял Давид все быстрее и громче, – не выдержит двоих… а я не хочу умирать… не хочу… я встретил девушку и…

– Первый пункт нашего договора! – безжалостно прошипел Виктор сквозь зубы, все еще надеясь на лучшее, но уже готовый, как всегда, к худшему, – я оставлю твоей девушке целое состояние! Ей хватит до конца дней! Я позабочусь о твоей матери! Без меня мой бизнес развалится, сотни тысяч людей потеряют работу! Семьи и дети останутся без средств…

Но в такие моменты здравый смысл всегда уступает место только законам физики. Давид, со слезами на глазах от безысходности и ужаса, отчаянно зарычав, как зверь загнанный в ловушку, кинулся на босса, намереваясь своим весом вытолкнуть его из машины в открытую дверь.

Виктор, давно приученный жизнью к подобным предательствам, хоть и был легче и слабее своего «телохранителя», смог быстро отпрянуть в сторону. Он вжался в сидение, тем самым использовав вес и силу Давида против него самого – по инерции здоровяк вылетел в открытую дверь. Через несколько секунд хриплый крик оборвался, и снизу донесся тяжелый плеск. Машина стала потихоньку возвращаться в прежнее горизонтальное положение.

Крепко вцепившись в сидение, чтобы не вывалиться, Виктор услышал позади себя странный скрежет и быстро обернулся. Это я, его верный кот Цезарь, рискуя своей собственной роскошной рыжей шкурой, спасал жизнь его жены. Вцепившись зубами в ворот ее льняного кремового пиджака, я скрипел когтями по краске капота, пытаясь всеми силами удержать свою любимую хозяйку в машине.

Серые глаза Виктора округлились от удивления:

– Видел бы это наш Спартак! – прошептал он на выдохе, изловчился и, вовремя подхватив лежащую без сознания Елену, осторожно уложил ее на заднее сидение. Я, благодарно мурлыкнув, быстро прокрался на сидение рядом.

– Спартак? Это та ваша блохастая беспородная собака с самыми прескверными манерами? – проурчал я в ответ, с ужасом осматривая свои поломанные когти на передних лапах – цена моей спасенной хозяйки. – Собака! Ха! Да от нас, котов, в доме гораздо больше пользы, чем от этих… животных! Меньше шерсти и шума!

Виктор изнеможенно откинулся на сломанную спинку сидения – в связи с последними событиями он совершенно забыл о моей способности разговаривать.

– О, чертовы птицы! – проворчал он, нервно стерев с лысины то самое, что досталось ему от недочайки.

– В суп ее! – согласился я.

Лысый сделал глубокий вдох, затем выдох…

– Чтобы больше ни одной собаки в моем доме! – возмущался я, довольный предоставленной возможностью, моя правая лапа лежала на бледной, как мел, руке неподвижной хозяйки. Мои подушечки почти не чувствовали пульса под холодной мраморной кожей – сердце билось редко и слабо.

– Сегодня просто… не мой день, – проворчал Виктор, снова непроизвольно вытирая кровь и пот со лба, – хуже быть уже не может!

Однако, все только начиналось…

Грубо выругавшись, он достал свой новенький, но уже с разбитым экраном телефон и нажал клавишу автонабора. Это был экстренный номер, дорогой гаджет сам высылал координаты местонахождения хозяина, вызывая одновременно и скорую помощь, и бригаду спасателей на вертолете. Мужчина облегченно выдохнул – впервые за сегодняшнее утро, и швырнул телефон с мигающим дисплеем на сидение рядом. Теперь оставалось только ждать.

– Фонарик! Блестящий фонарик для меня! – взвизгнула недочайка и камнем кинулась вниз. Лысый не успел и глазом моргнуть, как проворная птица схватила цепким клювом его телефон и, довольная, взмыла ввысь.

Контакты! Письма! Документы! Встречи! Все пропало в один миг!

Виктор выругался гораздо крепче первого раза, молясь всем богам, чтобы его секретари имели копии всех переписок и тщательно вели его личный календарь со всеми встречами и контактами.

– Телефон можно будет найти – он противоударный и водонепроницаемый, – успокаивал себя Златоновский, медленно закрывая-открывая глаза и подставляя свои горячие щеки под холодные мелкие капли дождя. Изуродованный дорогой автомобиль наконец-то вернулся в прежнее горизонтальное положение и перестал качаться, просто зависнув над пропастью.

Виктор снова провел холодной дрожащей ладонью по своей мокрой лысине – на этот раз она была еще и липкой от свежей крови. В суматохе он сильно ударился затылком, и только сейчас наступали последствия – свет потихоньку мерк в его глазах, голова раскалывалась на сотни осколков от ударов тяжелого молота – собственного пульса в висках, и он снова терял сознание, обрывая всякую связь с реальностью. Бизнесмен криво едва заметно улыбнулся – ему показалось, что где-то далеко-далеко сквозь грохот волн и крики чаек, он услышал шум лопастей вертолета и облегченно вздохнул, наполнив легкие соленым влажным воздухом – второй раз за сегодняшнее утро, – телефон найдет Давид…Он, Алексей и Спартак… Да, пусть Лешка возьмёт с собой своего пса Спарти…

Глава 14. Спартак

Виктор

Это была охота… суровая зимняя охота, суровая и жестокая, как сама жизнь. Я взял с собой одиннадцатилетнего сына и его годовалого щенка по кличке Спартак. Это был обычный беспородный дворняга рыжевато-серого цвета с умными печальными глазами, смотрящими прямо в душу. Никогда не забуду эти преданные янтарные глаза, и мой сын тоже, наверное, не забудет…

Мы подарили животных близнецам на десятилетие. Анжелике достался рыжий персидский котенок с огромными зелеными глазами, а Алексею, который своим поведением не заслуживал вообще никакого подарка, Елена откуда-то приволокла щенка. Я быстро догадался, что его, маленького и беспородного, должно быть, дали в зоомагазине по очередной глупой акции и тем самым избавились от ненужного хлама.

Котенка тут же назвали Клеопатра, согласно всем полагающимся по статусу привилегиям, царицу разукрасили бантами и усадили за стол рядом с довольной именинницей. Через несколько часов, однако, выяснилось, что это была персона мужского пола, и потому ее спешно переименовали в Цезаря, дав в качестве извинений целую миску сливок. Его царское величество осталось очень довольно!

Со щенком все вышло гораздо проще. Алексей назвал его Спартаком в честь великого борца за свободу и больше никогда с ним не расставался. Спешу заметить, что Златоновский младший сам его кормил, выгуливал и дрессировал, разговаривая с собакой гораздо чаще и дольше, чем со мной. Я не вмешивался, но по-прежнему строго следил за его успехами в обучении, постепенно увеличивая нагрузку по экономике и политологии. Парень должен был занять мое кресло, на котором не так-то легко и мягко было сидеть. В свое время мне преподавали уроки самые строгие и блестящие из учителей – жизнь, нужда, голод и улица. А теперь я, как мог, старался один заменить Алексею всех своих учителей.

Это было солнечное морозное утро в заснеженном сосновом бору. Снег громко скрипел под огромными шипованными колесами нашего квадроцикла – мы были первыми, кто отважился проехать по проселочной дороге после снегопада.

– Спарти! Назад! Спарти, ко мне! – звонко командовал сын, оглядываясь по сторонам в поисках своего рыжеватого дружка, – папа, давай быстрее! Он потеряется!

Я, сидя впереди, совершенно не торопился выполнять «приказы» своего отпрыска. Настоящий пес всегда вернется к хозяину!

– Алексей! Быстро надень его! – строго сказал я, заметив в зеркало заднего вида, как за моим плечом мелькнул блестящий сверхпрочный фирменный шлем бледно-голубого цвета. На мне был точно такой-же, только на несколько размеров больше. Мы так же были одеты в одинаковые непромокаемые костюмы со светоотражателями. – Пес не потеряется, если ты его правильно выдрессировал!

– Спартак! Ко мне! – во все горло закричал мальчишка, эхо несколько раз подхватило его слова, словно передразнивая. Затем парень все-таки послушно надел шлем, но кричать не перестал, – Спарти! Спарти!

– Молчи! Ты распугаешь всех лис и зайцев! – приструнил его я, мне тоже уже надоело слушать его отчаянные вопли. Поддав газу, я решил припугнуть малого, – тут водятся лоси, волки и медведи!

Естественно, что все медведи сейчас тихо спали в берлогах, а волки, по словам местного лесника, перекочевали в совершенно другой, менее заснеженный район. Так что ни тех, ни других мы сегодня не увидим.

– Волки? Медведи? – переспросил сын дрожащим голосом – он испугался вовсе не за себя. Его преданного пса не было видно вот уже больше пяти минут. Алексей осторожно снял с плеча свое ружье – похожее на обрез обычной охотничьей винтовки, только с современным глушителем и пятью патронами внутри. Вообще-то по всем правилам патронов должно было быть семь, но я решил, что для первого раза нам будет вполне достаточно и пяти. Вряд ли мы кого-нибудь подстрелим, лишь бы при этом парень не попал в себя, ну или… в меня. Так что в моих планах было лишь погонять белок, найти стадо оленей, заставить мальчишку развести огонь и научить его ориентироваться в лесу. Но жизнь преподнесла ему совершенно другой, куда более серьезный и полезный, урок…

– Спартак! – радостно вскрикнул Алексей, – папа тормози!

Нам навстречу со всех лап несся Спарти, рыжая морда была белой от снега, розовый язык развевался по ветру, хвост с белым кончиком торчал трубой. Под истошные крики Алексея, я дал по тормозам. Квадроцикл послушно остановился.

Но что это?! Прямо за рыжим псом, словно серая тень, следовал огромный волк. За ним бежал еще один… и еще один… Это была целая стая, голодная и рассерженная. Да откуда они тут?

Отвечать на глупые вопросы было совершенно некогда. Я успел насчитать около семи волков – крупные взрослые самцы, а значит дело было плохо – в таком количестве они запросто разорвут нас вместе с квадроциклом.

– Папа, что ты делаешь? Спарти! Нет! – закричал Алексей, я же, молча, и как мог быстро развернул квадроцикл и дал по газам, – папа! Стой! нужно забрать Спарти!

Нужно было удирать без оглядки! Мы стремительно набирали скорость, однако, какой бы сверхмощной не была наша техника, голодный волк – самый быстрый хищник! И то, что стая нас догонит – не было сомнений! Это был лишь только вопрос времени и количества нашего топлива.

– Стреляй! – скомандовал я, левой рукой доставая из кармана рацию, правая была на руле, – нужна помощь! Сектор А15! Тут стая волков!

Мой малый быстро вскинул ружье и, держась только за счет ремней безопасности, прицелился. Прозвучал едва слышимый выстрел, смягченный глушителем. С одной из сосен свалилась приличная копна снега, больше ничего не произошло, и, к сожалению, ни один волк не пострадал.

– Спарти, быстрее! – задыхался Алексей, закидывая шлем назад, как капюшон, – папа тормози! Он не успева…

– Надень шлем! Быстро! – скомандовал я сквозь зубы, еле удерживая руль на скорости, – и стреляй! Стреляй!

Я искренне надеялся, что выстрелы напугают стаю, но они ее только разозлили, особенно когда Алексей все-таки попал в одного из волков – на весь лес раздался страшный душераздирающий вой! Ура! С третьего раза! Выходит, не зря я платил за его дорогущие курсы стрельбы.

– Последний патрон! – предупредил я, наугад поворачивая на развилке – молясь всем богам, чтобы это было в правильном направлении. Иначе, ценой за наш «поворот не туда» станут наши жизни.

– Папа, стой! Они разорвут Спарти! Они…

– Стреляй! – заорал я во все горло, перекрикивая рев мотора.

Алексей долго не решался спустить курок, целясь то в одного волка, то во второго, то в третьего. Их огромные ярко-красные пасти с крепкими мраморными зубами щелкали, словно смертельные капканы, прямо у хвоста нашего скулящего пса.

Но, нет! И оттого, что Алексей назвал его громким именем Спартак пес совершенно не стал ни храбрее, ни умнее, ни благородней. Он не только заблудился в лесу, набрел на стаю голодных волков, но и умудрился ее натравить на нас – его хозяев, дающих ему кров и пищу.

«А вообще-то все было совершенно не так, – возразил сам себе Демон, он с интересом просматривал сон Златоновского одновременно с его лысым хозяином, лежавшим в машине без сознания. – Спартак вернулся за квадроциклом, чтобы предупредить вас, своих любимых хозяев, о голодной стае. И если бы не пес, волки бы потихоньку окружили вас и набросились разом со всех сторон. У тогда бы у вас просто не было шанса.»

Но, увы, об этой подробности Виктор и его сын никогда не узнают.

– Жми курок! Стреляй! – кричал я на весь лес, наш квадроцикл скакал по кочкам, грозясь вот-вот забуксовать или опрокинуться. Пот градом стекал по моему лбу, а стекло шлема запотело. Откуда-то у меня появилось навязчивое чувство, будто за нами кто-то давно пристально следит. Нужно было срочно что-то придумать – долго мы не протянем.

Алексей снова громко позвал скулящего пса, прицелился в огромного волка, который бежал за ним по пятам, но… в этот самый момент я изловчился и слегка толкнул парня в спину. Прозвучал глухой выстрел, затем весь лес содрогнулся от истошного собачьего визга. Пуля попала в переднюю лапу Спартаку, погоня мигом прекратилась, и ближайшая пара волков разорвали несчастного пса в клочья прямо на наших глазах.

От шока Алексей онемел и, опустив ружье, словно парализованный смотрел на удаляющееся ярко-красное пятно на снегу – все, что осталось от его друга. Мальчишка рухнул на сидение и, давясь слезами, закричал. Никогда не забуду его слова и хриплый надрывистый голос:

– Нет! Спарти! НЕТ! Папа… ты – убийца! Ты убил его, папа! Ты…

– Замолчи! – резко оборвал я сына, мне было совершенно не до его сердечных травм и истерик – четверо из семи волков все еще продолжали гнаться за нами, ничуть не сбавляя ход. А между тем дорога становилась все сложнее и извилистее – кочки и ухабы встречались чаще, а слой снега становился гораздо толще. Нет, мы явно приехали сюда не по этой дороге и сейчас лишь удалялись в глубь леса в совершенно неизвестном направлении – нужно было срочно разворачиваться.

– Вытри сопли и… пригнись! – закричал я, сбрасывая назад рюкзак с нашей провизией – сосиски, булочки, термос с горячим чаем. Двое из четырех волков жадно набросились на «пикник», тут же отстав. Но радоваться было рано – пара последних, огромных и вероятно самых голодных животных, совершенно не собиралась оставлять нас в покое, так и норовя прокусить наши задние шины.

Благо, истерика сына, который вопил и причитал, проклиная меня на весь лес, умываясь слезами и выпуская густые клубы пара изо рта, немного отпугивала волков.

– Проклятые бюрократы! – рявкнул я, слишком поздно заметив на дороге прямо перед нами высокий длинный сугроб – это был занесенный снегом толстый ствол поваленного дерева. – Держись!

Наш квадроцикл, заскрипев всеми подшипниками, подлетел вверх не меньше, чем на пару метров. Мы каким-то чудом, не без помощи современных сверхпрочных ремней, удержались на нем. Дальше стало хуже – дорога заканчивалась огромным оврагом с крутыми склонами, и после жесткого приземления наш тарантас полетел вниз со страшной скоростью.

– Отстегивайся и прыгай! – скомандовал я, одновременно подчиняясь своему же приказу. Пушистый свежий снег смягчил наше падение, однако, мы, как два тюфяка довольно долго катились кубарем вниз со склона. Хвала современным технологиям в области экипировки для экстремальной охоты!

Волки, удивленные таким представлением, пока осматривались и принюхивались на верху, не решаясь спуститься вниз. Пользуясь моментом, я сорвал с себя шлем и подбежал к валявшемуся в сугробе Алексею. Живой!

– Сколько тебе раз говорить, щенок? Одевай шлем! – я поднял сына на ноги, глядя в его бледное с красными от мороза щеками лицо. И без того светлые ресницы были теперь полностью белыми от инея, под ними блестели соленые дорожки от слез. Светлые тонкие волосы растрепались и теперь торчали во все стороны острыми сосульками. Красные оттопыренные уши были явно отморожены.

– Убийца! – прохрипел сквозь зубы Алексей, облизывая бледные растрескавшиеся губы. Его серые глаза горели смертельной ненавистью и презрением, – ты убил его!

– Утри сопли, сын, мне за тебя стыдно!

Не успел я оглянуться, как сопляк наставил свое ружье прямо мне в лицо.

– Ты убил его! Убил!

Я глубоко тяжело вздохнул, прекрасно зная, что оружие не заряжено. Все до одного пять патронов давно были потрачены. Но все-равно по моей спине невольно побежали мурашки…

– Ты на кого поднял руку, щенок? На меня…

Мои слова прервал звонкий щелчок – мелкий все-таки спустил курок! В родного отца!

Вне себя от гнева, я выбил оружие из его рук – дурень даже не сопротивлялся и не пытался бежать. Все себя от подобного предательства я отвесил малому звонкую пощечину, после которой он едва удержался на ногах – и то только благодаря тому, что я резко схватил его за ворот куртки.

– Будешь знать, как поднимать руку на отца!

Алексей шатался из стороны в сторону, его серые глаза, погасшие и затуманенные, смотрели куда-то вдаль. Он словно ничего не чувствовал – боль душевная напрочь заглушила физическую.

– А это тебе за то, что снял шлем! – я снова ударил его по лицу, – ты мог сломать свою шею, болван! Слушай и делай, что я говорю! Ясно?

Вторая оплеуха получилась гораздо сильнее и больнее первой – из уголка его бледных губ пошла кровь. Парень вздрогнул, его рассеянный взгляд наконец-то сосредоточился на мне, по заплаканным щекам снова покатились слезы. Теперь уже от боли.

– Я…слушаю…И что ты прикажешь мне делать? – тихо и ужасающе спокойно произнес он, словно маленький запрограммированный робот. Но тут его самообладание закончилось, глаза снова закатились вверх, а губы искривились, готовясь к рыданиям. Ох, как же мне все это надоело!

Пришлось врезать ему третий раз – сильнее первых двух.

– Хватит реветь, как девчонка! – процедил я сквозь зубы, тряся его за плечи, – у меня растет две дочери! Дай тебе платье, и ты – вылитая Анжелика!

«Бей, бей его сильнее! – требовал Демон, – бей, как когда-то тебя жизнь! Твой щенок вырастет и без сомнения запомнит каждый удар!»

Алексей опустил глаза и тихо всхлипнул, я занес руку для новой пощёчины, однако, моя ладонь так и повисла в воздухе. Я не мог поверить своим глазам – мой сын улыбался! И пусть со слезами на глазах, но его растрескавшиеся окровавленные губы были растянуты в холодной пластиковой улыбке топ-менеджера. Просто невероятно! Он сделал это!

– Теперь ты доволен мной, отец? – спросил Алексей, к сожалению, улыбка, слегка перекошенная от боли и окровавленная из разбитой губы, не коснулась ни его глаз, ни голоса. Парню просто надо потренироваться!

Я внутренне ликовал, но все эмоции были надежно спрятаны, как песок под асфальтом, за моим каменным лицом. Да с такими успехами он запросто выкупит весь мой бизнес и втридорога его продаст… мне же.

– Запомни, сын, – уверенно начал я, с ужасом глядя, как на его щеках проявляются красные отпечатки от моих ладоней – пацану не слабо досталось. И то, что он до сих пор улыбался – даже сквозь слезы и стиснутые зубы – говорило о том, что моя жестокая наука не прошла даром. Тогда-то я и понятия не имел, скольких в этом мире обманет его непроницаемая улыбка-маска. Мои требовательные наставления много раз спасут не только жизнь моего сына, но и далекое неведомое смертным королевство Магиров, что стоит на границе нескольких миров. А пока я продолжал свой главный бесплатный урок, – в этом мире ты не нужен никому! Запомни, сопляк…

Тут все мои бесценные советы остались недосказаны, а моя пламенная речь внезапно оборвалась… звонкой пощечиной. Я оторопел больше от неожиданности, чем от боли – мой сын ударил меня по лицу! Мало того, что в этот момент я сильно прикусил свой язык, так и пощечина оказалась не из слабых. Но вместо того, чтобы дать малому сдачи, я решил показать класс и улыбнулся во все свои двадцать семь зубов – остальные пять были выбиты в процессе «обучения жизни» улицей.

– Чем сильнее тебя бьют, тем шире ты должен улыбаться! Никто не должен видеть твоей боли и слабости! Никто не должен читать твои мысли и эмоции! Ясно?

– Ясно! – кивнул Алексей, сейчас его серые глаза почти остыли от ненависти и в них появились маленькие искорки гордости, однако, ненадолго. Он прищурился и прошипел, – только ты все равно убийца, папочка! Убийца!

– О, считай меня, кем хочешь! Только одень шапку и называй меня отец! – отмахнулся я, оглядываясь по сторонам. Волки все еще стояли на краю обрыва, с интересом наблюдая за семейной ссорой и не решаясь спускаться вниз. Один из них, обернувшись назад, словно кого-то ожидая, запрокинул вытянутую морду вверх и громко протяжно завыл, приглашая всю голодную стаю на почти сбежавший, но еще теплый обед.

– Послушай, Алексей, в этом лесу не должно быть ни одного волка! Кто-то из моих конкурентов снова пытается меня убрать, а заодно – и тебя, как единственного наследника. Но у них ничего не получится – я не отдам свой бизнес никому…

– Па…отец! – перебил Алексей, напряженно смотря куда-то мне за спину.

–… даже тебе! – многозначительно продолжил я, но весь драматичный эффект был потерян, так как я обернулся.

Пятеро серых теней бежали по склону, еще трое волков стояло на вершине оврага.

Я в панике взглянул на наш затихший перевернутый вверх колесами квадроцикл. Легкие клубы серого дыма вырывались из его перегретого мотора. Нам ничего не оставалось, как…

– Бежать! Сын! Ибыстрее! – заорал я и, не дожидаясь ответа, кинулся на противоположный склон оврага. Алексей послушно натянул шлем и, не по-детски крепко выругавшись, бросился за мной.

– Па… отец! Я…не…могу…быстрее! Они…нас… догонят! – жаловался он наивным звонким голосом, то и дело оборачиваясь назад – пара серых волков уже рыли лапами снег возне нашего перевернутого квадроцикла. Еще двое топтались на том месте, где только что стояли мы.

– Тебе… не нужно… бежать быстрее них …сын! – стал объяснять я, пытаясь сохранять свой самый хладнокровный тон – насколько это было возможно при почти отвесном подъёме, – только…быстрее… меня!

Ответом было молчание, а точнее – тяжелая отдышка Алексея. Теперь он ни на секунду не сомневался, что я оставлю его на растерзание хищникам, если он не поспешит и не обгонит меня. Неужели он это сделает? В смысле, бросит родного отца на растерзание? Мое любопытство пересилило страх и одолело здравый смысл и, хоть это было жутко неудобно сделать в шлеме, я все-таки быстро обернулся – интересно было посмотреть, что там происходит.

«Как обычно! Профан лезет в гору напролом! Его еще учить и учить!» – нахмурился я, видя, как Алексей, ругая всех и вся, карабкался вверх по отвесному склону. Пусть мокрый и запыхавшийся, он даже слегка опередил меня. Но это ненадолго! Я двигался немножко наискосок. Согласно законам физики и здравого смысла, это было гораздо легче и эффективней – к тому же, я удалялся и от сына, и от волков.

Глава 15. Закон эволюции

Алексей

«Он меня бросит! Будет смотреть, как меня жрут, и глазом не моргнет! – думал я про себя, ругаясь вслух, возможно, последний раз в своей короткой жизни. Из-под проклятого шлема по моему лицу стекал градом пот. Склон оврага становился все круче и круче, превращаясь в отвесные девяносто градусов. До вершины оставалось не менее пяти метров, а до огромного серого зверя, который преследовал меня, уверенно карабкаясь по склону – не более пары шагов. – Нет! Ты меня не сожрешь!»

Звать на помощь отца было бессмысленно – он каким-то образом все сильнее удалялся от меня в сторону. Я карабкался изо всех сил, постоянно соскальзывая по свежему пушистому снегу. За моими взмокшими плечами по-прежнему болталось разряженное ружье – ненужный груз, который замедлял мою скорость. Но начать его скидывать сейчас значило потерять пару драгоценных секунд.

Два метра до вершины, метр…

– А-а-а! – только и смог выкрикнуть я, чувствуя резкую боль в своей правой щиколотке – от шока и испуга у меня потемнело в глазах. Каким-то чудом физики я удержался на склоне и даже смог обернуться.

Огромный, раза в два больше меня, волк вцепился в мою ногу, словно капканом. Длинные острые клыки-иглы, кажется, прокусили ее до кости, желтые горящие глаза целились мне в глотку. В моих ушах бешено колотил пульс. Все почти кончено! Зверь громко зарычал и резко дернул на себя мою ногу. Резкая боль электрическим разрядом прокатилась по моему телу.

В этот момент мне все же удалось изловчиться и заехать второй ногой прямо по его черному, присыпанному снегом, носу. Удар получился сильный, зверь заскулил и разжал свои челюсти. Я рванул вверх, как только мог быстро, волоча за собой раненую ногу. Но не тут-то было – охотник снова догнал свою жертву, на этот раз вцепившись лишь в подошву моего ботинка и снова дернул меня вниз. На этот раз я не удержался, и не дотянувшись до края всего несколько сантиметров, стал быстро сползать вниз. И скатился бы кубарем, если бы в самый последний момент кто-то сильный не схватил меня за руки.

– Поможем начинающему бизнесу! Который всегда прет напролом! – нервно хохотал мой отец, глядя на меня сквозь запотевшее стекло своего зелено-синего шлема. Вдруг, он увидел рычащего волка, вцепившегося в мою окровавленную ногу, и смех тут же стих, – бей его! Бей его! По морде! Ногой! Сильнее!

Первый раз я промахнулся, и волк рывком едва не стянул нас обоих вниз. Второй удар попал в цель, зверь заскулил и отпустил ботинок, точнее – оторвал от него добрых полподошвы.

Кряхтя, отец вытащил меня наверх, ревущего одновременно и от страха, и от радости. От шока я не чувствовал обеих ног, но глядя на то, как быстро розовел снег около моего правого разодранного ботинка – я бы вполне мог потерять сознание от боли. Надеюсь, что волк не задел кость, иначе вместо школы придется валяться дома.

– Что у тебя по физике, Алексей? – строго спросил отец, откидывая назад, словно капюшон, свой шлем. От его красных, как у вареного рака, лица и лысины, разгоряченных подъёмом на крутой склон, повалил пар.

– Четыре! – выпалил мой высокий от удивления голос. Это что, сейчас так важно? Я уставился в его серые колкие глаза, которые успели изрядно потемнеть от пережитого.

– Плохо! – нахмурился он, склоняясь над моей ногой, – вас не учили, что взбираться в гору нужно по диагонали?

– Может быть, но…, – тяжело вздохнул я. Интересно, что же дальше? Снова побежим в разные стороны? Типа выживает сильнейший? Да, пап?

– Никаких, но! – перебил меня отец, с противным свистящим шумом втягивая воздух сквозь зубы и громко цокая – видимо представляя, как сильно сейчас дерет моя нога. Но нет, я по-прежнему не чувствовал физической боли – то ли от шока, то ли от того, что ее полностью заглушала сильнейшая душевная боль.

Где-то далеко в лесу послышался странный звук, словно отдаленный гул мотора или кто-то огромный громко зарычал. О, нет! Только медведей нам тут не хватало!

Отец резко обернулся, а затем молча снова посмотрел на меня, как мне показалось, с презрением и досадой. Он быстро одел свой шлем – на мои глаза навернулись нескрываемые слезы. Ну вот и все! Выживает сильнейший! Мои ноги подкосились, и я камнем рухнул на снег, готовый разреветься, как девчонка, на весь лес. Но этого не случилось, в последний момент я прикусил язык и невольно взглянул в глаза отцу, а точнее – на запотелое стекло его шлема. Там было отражение огромной волчьей морды с горящими желтыми глазами и раскрытой окровавленной пастью. Я резко обернулся и увидел голодного зверя в паре метров от себя. Он только что вскарабкался на край оврага и уже готовился к прыжку. Слева и справа от него из-за сугробов появлялись волчьи морды. Вот и вся стая подоспела! Чувствуя свежую кровь, они скалили зубы и рычали.

В висках пульс колотил барабанной дробью, сердце в буквальном смысле выпрыгивало наружу. Беспомощный, я медленно отползал к отцу, полностью готовый к тому, что он вот-вот бросится бежать. Интересно, что случится быстрее – вожак с окровавленной пастью прыгнет и вцепится мне в горло, или я все-таки увижу спину моего убегающего отца…

К счастью, последнего не случилось. И нет – голодный зверь все-таки не успел перегрызть мое пересохшее горло. Он прыгнул на меня, оскалив зубы. Огромные окровавленные клыки – это последнее, что я увидел… перед тем как раздались три негромких хлопка. Волк громко заскулил и, так и не достав меня, резко развернулся прямо в воздухе. Снова послышались хлопки – на этот раз они были громче и больше походили на выстрелы. Огромный серый зверь, поджав хвост и уши, бросился к краю обрыва, поджав хвост, как последний дворовый пес. Несколько его собратьев, которые всего пару секунд назад тоже были полностью готовы к нападению, недовольно рыча, разворачивались и исчезали, прячась за краем оврага.

Тяжело дыша и суматошно оглядываясь по сторонам, я встал на четвереньки и кое-как смог подняться на ноги – точнее на одну левую, правую я совсем не чувствовал, словно она не имела продолжения ниже колена. Я взглянул на розовый снег вокруг – крови было много, но каким-то чудом она смогла остановиться. Ничего, жить буду!

Под толстым слоем нетронутого снега были еле заметны две колеи – мы с отцом стояли на дороге, которая резко сворачивала, прячась за вековой раскидистой елью.

Нижние ветви старого дерева зашевелились, с верхних посыпались хлопья снега. На дороге появился человек – мужчина в черной потрепанной куртке-пуховике и выцветших синих джинсах.

– Вы в порядке? – закричал он, бросаясь к нам практически со всех ног. В руках он крепко сжимал ружье, однако, оно было не такое новое и навороченное, как у нас. Кстати, последнее разряженное все ещё продолжало болтаться за моим плечом. – Я никого не задел?

По моим щекам покатились слезы, я был готов кинуться к нему и рассказать все – как на моих глазах отец подстрелил бедного Спартака, как после этого он отвесил мне кучу пощечин и как хотел бросить в лесу на съедение волкам… Да за это его бы запросто лишили родительских прав!

Я потянулся к своему шлему, чтобы его снять, но отец снова меня опередил, больно ударив по руке.

– Не смей высовываться! – процедил он сквозь зубы так, чтобы его мог слышать только я один. Его лицо, кроме острых серых глаз под светлыми нахмуренными бровями, тоже скрывалось за шлемом.

– Хватит мной командовать! – огрызнулся я, резко делая шаг в сторону, и тут весь лес наполнился моими громкими истошными стонами – я наступил на свою раненую ногу, словно на горячие угли. Если бы отец вовремя не подхватил меня под руку, я бы рухнул на снег.

– Что? Что тут произошло? – спросил незнакомец, указывая концом ружья на мою окровавленную штанину. Его глаза, огромные и темно-карие, как крепкий кофе, показались мне очень знакомыми. Длинные волнистые пряди нечесаной выгоревшей на солнце челки выбивались из-под серой вязаной шапки. Мало того, что она была старая и вся катушках, так еще и съехала на левое ухо.

– Это я должен спросить, что за ерунда тут происходит? – строго и резко прорычал из-под своего шлема мой отец, – откуда тут волки?

– Так вот и пытаемся разобраться! Кто-то открыл проход с другого сектора! А, может, они где-то забор подрыли! – честно признался лесник, виновато глядя на нас. И где же я видел эти глаза? Цвета горького качественного шоколада. Ладно, потом вспомню. Молодой мужчина вполне внушал доверие – простоватый, небогатый, вполне возможно – необразованный, но все-таки он спас нам жизни! Самое главное для меня сейчас – это не потерять сознание от боли! Я должен поймать удобный момент и рассказать ему, что мой отец – убийца! К тому же, он несколько раз ударил меня и почти бросил на съедение волкам! Пусть его лишат родительских прав! Я лучше буду жить с этим бедным простым лесником!

– Забор подрыли, говоришь? – огрызнулся отец, резко сдёргивая с моего плеча наше разряженное ружье – я тихо вскрикнул от неожиданности и боли. – Так я сейчас вас всех тут зарою! Ясно?

– Простите… что? – незнакомец удивленно уставился на отца, конец его ружья невольно развернулся вместе с ним и теперь целился прямо в грудь собеседника. Отец резко сделал шаг в мою сторону, чтобы уйти из-под дула. Мужчина виновато улыбнулся, на загорелой небритой щеке возле правого уголка губ на появилась глубокая ямочка. – Не волнуйтесь, ружье заряжено солью…

И я тут же вспомнил, на кого он был похож! Точно! Да это же вылитый Никитка Колтин из нашего класса! Бывают же такие совпадения!

– А наше – нет! – грубо перебил отец, он резко всучил наше ружье мне в руки так, что незнакомец оказался на мушке. – Держи ровнее!

Растерянный, я невольно вцепился в оружие, по привычке повинуясь команде отца. С горяча, я хотел было развернуть дуло в его сторону для большего эффекта. А что толку, если ружье все-равно не заряжено? И он это точно знает! Драгоценные секунды убегали, я вспомнил жалобный предсмертный лай Спартака, закрыл глаза и наполнил морозным воздухом свои легкие до отказа и наконец-то выдавил из себя

– Он убийца…

Вышло очень тихо и неуверенно, и мой дрожащий голос так никто и не слышал, кроме меня и… моего отца, который тут же зло процедил сквозь зубы, делая ударение на каждом слове.

– Держи. Ствол. Ровнее!

Карие глаза незнакомца резко потемнели от испуга и при этом увеличились от удивления раза в два. Он невольно попятился назад, переводя недоумевающий взгляд то на меня, то на отца.

– Но… за что? Кто… вы? Что тут…

– На кого ты работаешь? – перебил Виктор и, не дожидаясь ответа, словно боясь долгих пауз – вдруг, я снова попытаюсь нажаловаться на него незнакомцу, быстро продолжил, – ты прекрасно знаешь, что происходит, болван! Тебя послали проверить, сожрали ли нас волки! И если нет, то аккуратно доделать их работу самому…

– Нет! Что? Кто послал? – отчаянно оправдывался незнакомец, его загорелое лицо побледнело, на широком лбу выступили капли холодного пота, – нет! Это неправда!

– Откуда волки в этой части леса? – казалось, уже в сотый раз спрашивал Виктор, поправляя ствол нашего ружья, крепко зажатого в моих руках, – чтобы оно целилось точно в широкую грудь незнакомца. Отец быстро взглянул в мою сторону, – из-за тебя мы потеряли своего друга – отличного пса! Спартак боролся до последнего! Он спас наши жизни!

Остальные слова Виктора я прослушал, полностью погрузившись в свои мысли. А ведь отец прав! Что делает странный парень на квадроцикле в этой заброшенной части леса? Ведь он откуда-то узнал про волков, раз зарядил свое ружье солью! Может быть… A вот не «может быть», а точно именно он выпустил стаю и теперь, возможно, просто прикидывается дурачком, чтобы… что? Отвезти нас к своему боссу? Конкурентам компании Златоновского? Тому, кто заплатил ему за выпущенных волков? Это он, этот незнакомец с карими наивными глазами Колтина виноват в смерти Спартака! Если бы он только не выпустил волков… Слезы снова покатились по моим горячим щекам – к счастью, под шлемом их не было видно. Последние слова отца смогли наконец-то вернуть меня в реальность.

– … передай своему шефу, что ты провалил задание, – подытожил он, протягивая вперед открытую ладонь, – ключи от транспорта! Быстро!

Незнакомец почти не сопротивлялся – находясь под прицелом, он покорно отдал нам все – ключи, разряженную рацию, и даже свое бесполезное ружье, заряженное солью.

– Вы же не оставите меня! – закричал он в отчаянии, видя, что мы направились по заснеженной дороге к его квадроциклу, – не оставите меня здесь?

– Оставим! – отрезал отец, одной рукой поддерживая меня за плечо, в другой уверенно сжимая наше разряженное ружье. – Тебе нет смысла возвращаться назад, Колтин! И, поверь мне, лучше с тобой разберутся волки, чем тот, кто поручил тебе их выпустить!

– Да не выпускал я их! – оправдывался незнакомец, в отчаянии крича на весь лес, – не знаю, о чем вы! Кто вы вообще?! Эй, стойте! Подождите! У меня тоже есть сын! Не бросайте меня здесь!

Но я заранее знал, что все его мольбы были напрасны – мой отец самый жесткий человек в мире, он считает жалость слабостью, а у него, насколько мне известно, нет слабостей…

Не помню, как мы доплелись до чужого квадроцикла и залезли на ледяное мягкое сиденье, прямо на глазах у его растерянного хозяина. И за все это время Виктор даже ни разу не обернулся.

«Интересно, откуда мой отец знает Колтина? Тогда он, наверное, должен быть в курсе, что у оборванца Никитки больше никого нет, – вертелось в моей больной голове, я отвлекал себя любыми мыслями от ноющей щиколотки, – а, впрочем, какая разница! Мы с Ником – вечные враги! Он испортил мне кучу планов и порядком вытрепал нервы! И, похоже, что его папаша ничуть не лучше – хотел скормить нас волкам!»

– Не бросайте меня! Пожалуйста! – умолял Колтин старший, буквально кидаясь под огромные колеса квадроцикла, вязаная шапка слетела, освободив огромную копну светлых, выгоревших на солнце прядей – точь-в-точь, как у его недоделанного сынишки, – вы же не знаете дороги! Куда вы поедите?

– А, вот это не твое дело, – отрезал отец, быстро поворачивая ключ зажигания, машина тронулась с места, – да будь ты проклят, Колтин! Когда ты прекратишь встречаться на моем пути? Я уничтожил твой род, всех до последнего, кроме тебя с твоим никчемным щенком! Ты же и в огне не горишь! И в воде не тонешь!

«Это тебе за Спартака! – мысленно прибавил я, не обращая внимания на ворчание отца, мои глаза закрылись сами собой от боли и нервного перенапряжения. Но стало только хуже – передо мной, как наяву, пропылили последние секунды из жизни моего верного пса – погоня, выстрел, истошный предсмертный вопль… Тяжело дыша, я резко открыл их.

– Ты хотел сдать меня? – закричал, не оборачиваясь, отец, прибавляя на спидометре километры, – верно?

– Прости, – еле-слышно прошептал я, слегка кивнув ему в зеркале заднего вида. Я сидел у него за спиной, на месте пассажира.

– Ты думал, что он тебе поможет? Как в сказке, спасет тебя, да? – продолжал отец, он не ругался и не злился, а был вполне спокоен, и оттого по моей спине бежали мурашки. – Жизнь – не сказка! Забудь своих никчемных супергероев и глупые чудеса! Здесь действует только один закон – мир принадлежит сильным!

От стыда я был готов разжать кольцо своих рук вокруг его пояса и улететь назад. Да как я вообще мог поднять руку на своего отца? Да он же гений! Сегодня он спас нам жизни два раза! Как я мог поверить этому… Колтину, который едва не отвез нас к головорезам конкурентов?

Больше я ничего так и не смог сказать в свое оправдание – наш квадроцикл подскочил на очередной кочке, и, чтобы удержать равновесие, я оперся на свою больную ногу. Разорванный ботинок, наполненный кровью, громко хлюпнул. В моей голове словно разорвалась бомба, и все вокруг резко потемнело. Последнее, что я увидел, и естественно – запомнил, были огромные черные глаза необычной миндальной формы. Меня поразила их холодность и… недоумение.

«Мальчишка слишком слаб, – вздохнул про себя Демон, глядя в след удаляющемуся по заснеженной лесной дороге квадроциклу. Это из-за него Алексей только что потерял сознание – Демон забрал у подростка почти все силы. Он планировал использовать человеческую энергию в собственных целях. А именно – удовлетворить свое неземное любопытство…

– Что же стало с этим недалеким Колтиным? – спрашивал сам себя Демон, перемещаясь за границы чужого воспоминания за счет украденной человеческой энергии, – нет, этот болван не работает на конкурентов Златоновского. Он – обычный браконьер, который нелегально промышлял в этих лесах. Как-никак ему нужно было растить сына! Приняв по рации сигнал SOS, Колтин старший на свой страх и риск отправился на помощь. И, как это частенько бывает у смертных, за это теперь прощался с собственной жизнью.

Возвращаясь к злополучному краю оврага, Демон был уверен, что уже не застанет смертного в живых…

Колтин медленно отступал к лесу, отчаянно сжимая в руках свое ружье, заряженное солью – там осталось два патрона, не больше.

Трое голодных волков – огромный вожак с окровавленной пастью в центре – рыча и скалясь, медленно, но верно приближались к человеку.

– Назад! – в отчаянии кричал Колтин, целясь в морду вожака прямо между двух желтых горящих глаз. Естественно, что зверь совершенно не обратил на него никакого внимания. Тогда Колтин нацелил ружье в одного из волков, что медленно наступали на него с боков. – Я же выстрелю! Назад, я сказал!

Прозвучал выстрел – мимо, зверь успел отскочить в сторону. Затем еще один. Один из дальних волков жалобно заскулил – соль попала в лапу. Колтин схватил ружье за дуло и принялся им отчаянно размахивать перед собой, словно дубинкой.

– Этот смертный совсем обезумел от страха, – прорычал один из волков, – хвала вурдалакам, его палка перестала стрелять!

Колтин не поверил своим ушам – он отчетливо расслышал каждое слово.

– Эй… стой! У меня есть нож! – в отчаянии закричал человек, одной рукой роясь в заднем кармане своих стареньких джинсов, в надежде найти там хоть что-нибудь кроме огромных дыр, – нож! Острый складной нож! Ясно?

–Я перегрызу ему горло быстрее, чем он намочит свои штаны! – прорычал еще один волк, прижимаясь к земле и полностью готовый к прыжку – он ждал лишь команды вожака, – жаль, что этот смертный такой тощий! Вперед!

– Нет! – резко рявкнул огромный зверь с окровавленной пастью – тот самый, что почти отгрыз ногу Алексею. Вся стая послушно замерла на месте, повинуясь команде вожака.

– Нет! Сегодня мы не будем грызть его кости! – Желтые горящие глаза, не мигая, смотрели в перепуганные шоколадно-карие, словно пытались прочитать мысли человека, – потому что этот смертный понимает наш язык…

На этом самом интересном моменте жизненная энергия, украденная у Алексея, полностью сгорела, и Демон был вынужден навсегда покинуть чужое воспоминание.

***

Воздух из сухого морозного вмиг стал соленым влажным и снова наполнился криком чаек. Дорогой искорёженный автомобиль по-прежнему качался над волнами, балансируя между жизнью и смертью вместе с тремя, включая кота, пассажирами.

Виктор негромко застонал и приоткрыл глаза – его взгляд такой же серый и тяжелый, как тучи на небе. Лысина, на которой вздувалась приличная шишка, блестела от промозглого дождя, а вот глаза и щеки – от слез недавнего воспоминания. Где-то из-за туч раздался едва слышимый стрекот вертолета, с каждой секундой он становился все ближе и громче.

– Наконец-то, – улыбнулся Виктор, – вовремя…

– …нет, опоздали, – закончил про себя Демон. И хотя ему были абсолютно чужды все человеческие чувства и эмоции, он почти с сожалением смотрел на безжизненно-бледное лицо Елены.

При всех огромных счетах ее мужа и самой современной медицинской помощи, молодой женщине оставалось жить не более двух часов.

Глава 16. Драка года

Демон

Он стоял растерянный посреди школьного холла, не обращая внимания на хаотичную суету не выспавшихся и вымокших подростков вокруг. Под его бледной, как мел, щекой был зажат дорогой телефон. Из-за стука собственного пульса в висках он едва слышал слова соболезнований и был готов выронить новенький гаджет.

– Лекс? Че стряслось? – недовольно нахмурился высокий статный парень рядом и стряхнул с загорелого лба кудрявую каштановую челку – нет, рядом не проходила никакая симпатичная старшеклассница, просто Тони уже стал изрядно нервничать. Он всегда поправлял свои густые шикарные волосы, когда волновался и при этом гораздо чаще смотрелся в зеркало. Благо, сейчас оно, высокое и новое, стояло всего в паре шагов.

Во-первых, куда делся Дэн? Уже почти десять часов утра, а он еще не вздул ни одного новичка! Скучно! Во-вторых, долго ли еще они с Лексом будут вот так стоять? Сейчас Анжелика, самая симпатичная блондинка школы, убежит в класс, и так и не успеет оценить новые джинсы и кроссы Тони. Не то, чтобы он не выкладывал их пачками в инстаграм, просто об их стоимости он собирался доложить ей лично. Сорвалось… но почему? И, да! В-третьих, что сейчас происходит с Лексом? Парень бледный, как мутант, руки трясутся, на речь не реагирует.

– Да не парься ты! Дэн очухается и еще накостыляет этому… мажору на скутере! – принялся успокаивать Тони, однако, ему так и не удалось скрыть свой недовольный тон. Темно-зеленые, почти оливкового цвета, глаза искали в толпе стильную короткую стрижку Анжелики. – Помнишь, Спартак тот раз свалился с дерева? Ну и че?! Очухался! Даже скорую не вызывали!

Алексей молча повесил трубку, небрежно сунув дорогой телефон в карман костюма. Услышав имя «Спартак», он почему-то снова вспомнил своего отца. Именно тот момент, когда он впервые представил ему Дэна Спартина.

– Завел себе нового дружка? – ухмыльнулся Виктор, пристально разглядывая широкоплечую спину Дениса, когда тот отвернулся за новой порцией барбекю, – вместо Спартака, да?

– Именно, отец! – улыбнулся Лекс своей самой официальной улыбкой, специально отработанной на случай важных переговоров с отцом, – вместо Спарти! Этого ты не сможешь подстрелить…

– Че, мы так и будем тут тусить? – уже в открытую возмущался Тони, перебирая длинными музыкальными пальцами маленький золотой ключик в кармане своего хитового клетчатого пиджака – это был сюрприз для Анжелики из Италии, который должен быть подарен уже как пятнадцать минут назад. Тони надеялся поменять его не меньше, чем на отличный долгий поцелуй за школой…

– Почему она? Почему именно… мама? – в десятый раз спрашивал пустоту Алексей, еле шевеля бесцветными губами. Его белобрысая сбившаяся челка прилипла к мокрому лбу, серые глаза, темнея, отрешенно смотрели в огромное – от пола до потолка – окно, совершенно не замечая ничего вокруг.

– Че ты там шепчешь? Лекс? Ох, ни фига себе!

Тони не верил своим зеленым глазам, и без того большие, сейчас они стали просто огромными. Он даже не заметил, как пара девятиклассниц сделала с ним селфи – непоправимое преступление, влекущее за собой долгий бан в соцсетях. Юный Барсых по привычке еще разок решил взглянуть на себя в зеркало и… увидел его – лохматая шевелюра выжженных на солнце волос, черное от загара лицо, кривая походка. Колтин. Предмет всеобщих насмешек и издевательств, отличный вариант «мальчика для биться», за которого никто никогда не заступится.

Тони криво улыбнулся своему безупречному отражению, в сотый раз проверив присутствие милых ямочек на обеих щеках. Но чем ближе подходил Колтин, тем быстрее исчезала улыбка – ее будто ветром сдувало. А затем и вовсе уголки губ недовольно опустились вниз, и красивое благородное лицо превратилось в недовольную капризную гримасу.

– Эта клетчатая рубашка… блин! Да она же с витрины! – все сильнее и сильнее хмурился Тони, рассматривая знакомый узор из полос и клеток. Затем его недовольный прищуренный взгляд опустился ниже. Шикарные серые джинсы и… нет, этого точно не может быть. – Да они же обещали оставить эти кроссы для меня!

А Лекс между тем набирал очередной номер, внимательно вслушиваясь в каждый длинный гудок, пока они внезапно не прервались громким «Вызываемый абонент не отвечает. Попробуйте…»

– Блин! Отец, бери трубку!

«Ладно, Лекс! Я погнал к русичке! – ответил бы в этом случае Тони и преспокойно отправился бы искать Анжелику. Он всегда бросал Алексея в трудную минуту, за что, собственно, последний был ему крайне благодарен. Просто любая трудная ситуация с присутствием Барсых становилась еще сложнее. Да-да! Друзьями еще нужно уметь быть!

– А что это рядом с ним? Это прачечная? А не… пицце-доставка! – Тони теперь, как и Алексей, не замечал ничего вокруг, в открытую уставившись на Ника, как кот на новые тапки. – Да откуда у этого голодранца фирменные шмотки? И что за пацан рядом с ним? Он идет странно… – нахмурился Тони, невольно делая шаг вперед, и тихо присвистнул, – неа! Это не пацанская фигура! Это девчонка!

Уж кто-то, а счастливчик Тони, который буквально купался в женском внимании, мог с легкостью отличить девчонку от парня, как бы она не пряталась.

Колтин так и прошел бы мимо вместе со своей новой подругой из пиццерии, которую в этой школе видели первый раз, если бы…

– Клевая рубашка, братан! – ехидно улыбнулся Тони, едва скрывая свою зависть, – папуля взял кредит? Или продали дом?

Ник вздрогнул и резко остановился, каждая клеточка его тела напряглась при упоминании отца.

– Нет, пожалуй, кредит – твой сарай столько не стоит!

– Заткнись! – процедил сквозь крепко стиснутые зубы, а вернее – сквозь огромную щель в передних зубах Ник, он уже давно привык к подобным «комментариям» и обычно они сопровождали его, как цыплята курицу, по всей школе. Но если раньше парень тенью прокрадывался мимо, терпя все насмешки, то теперь он был не один. В огромном новом зеркале, что стояло за спиной нахального обидчика, он увидел растерянное отражение Киры, она не смеялась, а лишь сильнее надвинула красную кепку с красиво вышитым логотипом пиццерии на серые глаза. В школьном холле постепенно замолкали голоса – вокруг всем известной «четверки» стала собираться толпа зрителей.

– Проходи мимо! – прошептал одними губами Лекс, так, чтобы Ник все-таки смог его услышать, – мимо! Колтин!

– Клевая рубашка, братан! – продолжал Тони, радуясь повышенному вниманию, – можно я сделаю с тобой селфи, а? Так где, говоришь, ты взял кредит?

– Отвали от него! – вступилась Кира, беря Ника под руку и пытаясь увести в сторону – это был, пожалуй, самый лучший момент для Никитки за все его обучение в школе – никогда раньше девчонки не брали его под руку. Жаль, что все так быстро кончилось и больше не повторится.

– Ник, пойдем!

– Да валите уже! – процедил сквозь зубы бледный, как смерть, Лекс.

А вот Тони совсем не хотелось, чтобы шоу так быстро кончилось.

– Куда вы, джентльмены? – улыбнулся он своей милейшей голливудской улыбкой, от которой так сходили с ума все девчонки, и протянул Кире руку для рукопожатия, – как тебя зовут, пацан?

Хуже ситуации Ник и представить не мог, так как считал, что для девчонки нет страшнее оскорбления, чем если ее перепутают с мальчишкой. Ведь для парня нет ничего страшнее, если его назовут девкой…

Наступила тишина – вся школа желала узнать ответ на этот вопрос. Но мальчишка из пиццерии лишь улыбнулся и быстро снял свою красную кепку – локоны густых, темно-рыжих волос, радуясь внезапной свободе, разбежались по плечам. Зал ахнул – гадкий утенок на глазах у всех стал прекрасным лебедем. Тони отдернул свою руку, словно от огня, его щеки зарделись ярче кепки девчонки. Впервые в жизни первый красавец школы смутился и не знал, что делать.

– Катись к черту! – подсказал ему Ник, перехватив инициативу по издевательствам, ему не терпелось отомстить за Киру, а точнее за то, что сейчас взгляд ее серых глаз был прикован к Тони. Ник обернулся вокруг – толпа его совсем не замечала, все внимательно следили за его рыжей спутницей. Внезапно в его груди вспыхнула ревность – а, вдруг, она выберет кого-нибудь из них? И он снова, как обычно, останется один? В огромном зеркале среди отражения толпы Ник увидел незнакомого бледного мальчишку с черными, как два уголька, миндалевидными глазами. Судя по его мокрому синему костюму, который был весь в разводах от грязи – белобрысый новичок уже «познакомился» с шайкой Лекса. И сколько это будет продолжаться? Нет, Ник больше «мальчик для битья», у него теперь есть новая рубашка и отличная подруга!

Дальше все произошло раз в десять быстрее, чем будет описано ниже. В кармане у Златоновского громко завибрировал телефон, чумазый мальчишка в зеркале кивнул своей «седой» головой – при свете дневных ламп его волосы выглядели какой-то серебряной копной.

– Тебе папочка звонит! – громко прокомментировал Ник, толпа поддержала его легким смешком – ей было все равно, кто кого, лишь бы представление продолжалось. Алексей быстро вынул телефон и сбросил вызов. Ник криво усмехнулся, добавив громче на два тона, – а может это твоя мамочка, Леша? Бери трубку! Она опять поджарилась в солярии!

Оглушительный взрыв хохота! Ник самодовольно улыбнулся – для издевок большого ума не надо. Он быстро обернулся на Киру, чтобы поймать ее реакцию. Но она ничего не замечала, с ужасом наблюдая за Алексеем. Он согнулся пополам, как от удара в живот, с шумом глубоко вдохнул и почти развернулся, словно собираясь уходить. Как, вдруг, в воздухе мелькнул его маленький, но крепко сжатый, кулак.

– За мою мать! – чуть слышно выдохнул Златоновский.

Удар со всего плеча угодил прямо по Никиткиным зубам – ничего не подозревающий парень едва удержался на ногах! От шока и адреналина ни тот, ни другой не почувствовали боли, хотя у Ника лопнуло сразу обе губы, а Лекс разбил суставы двух пальцев. Толпа взревела, а затем снова замерла в предвкушении.

«Ну наконец-то! – вздохнул Демон, чувствуя запах свежей молодой крови, – уж думал, старею!»

Никита, корчась от соли во рту и глотая собственную кровь, бросился на Алексея. Но из-за того, что на этом моменте в драку вмешалась Кира – она схватила Ника за руку, он смог только изо всех сил толкнуть противника. Алексей не удержался на ногах и влетел спиной прямо в огромное новое зеркало – оба рухнули на новый паркет с звоном тысячи осколков! Такого грохота весь город не слышал со времен второй мировой войны. Громче были только ругательства Ника – ведь ему теперь придется платить за испорченную школьную собственность, да еще и убираться после уроков.

– Я сейчас вам уши пообрываю! – послышался откуда-то со школьного двора рев Мадам Танк – могучего школьного завхоза во всех смыслах этого слова, – всех, кого сейчас найду – живо к директору!

«О, этого тролля еще тут не хватало! Дайте смертным спокойно подраться! Интересно, как долго против нее продержится входная дверь? – призадумался Демон, в этот самый момент шестеренки дверного замка повернулись ровно два раза – он быстро и крепко закрылся, – и чего эти смертные копаются?! Мне нужна их энергия, а значит хоть один из них должен расстаться с жизнью!"

Каким-то невероятным образом, Алексей не порезался об осколки и даже умудрился быстро вскочить на ноги.

– Извинись… извинись перед моей матерью! – прошипел он сквозь зубы, в наступившей тишине было слышно, как пара мелких осколков с его пиджака со звоном упали на пол. – Быстро!

– Перед жареной курицей? Ха! Кудах-тах-тах!

«А вот это ты зря, парень! – усмехнулся Демон, уж он-то как никто другой знал, как крепко Алексей сжимал острый кусок зеркала в своей правой руке и как сильно хотел поранить им Ника. – Очень зря!»

Но даже Демон не мог предвидеть, что в это же самое мгновение Ник перебирал между пальцами золотую монетку, ту, которую он сегодня нашел на дороге. На его удачу, Кира не захотела принимать такие сомнительные «антикварные чаевые». Каким-то неведомым образом, как только ни крутил ее Ник, монетка никак не хотела играть солнечными лучами, все время оставаясь неприглядным дешевым куском металла.

Кира снова попыталась встать между ними, но ее опередил Тони, схватив ее руки и заломив за спину – уж с кем с кем, а с девчонкой он мог справиться! Хотя, без привычного крепкого плеча Дэна рядом, Антон чувствовал себя очень неуверенно.

Но даже когда Алексей, не помня себя от ярости и боли, кинулся на Ника с осколком зеркала, словно с ножом, он вряд ли хотел убить парня – скорее сделать ему очень и очень больно! Но так получилось, что злополучный осколок едва не угодил Нику под ребра – парня спасло лишь то, что в самый последний момент он смог закрыть свою грудь открытой ладонью… в центре которой каким-то чудесным образом оказалась волшебная золотая монетка. Именно в нее угодил острый край, и осколок «вернулся» к хозяину не самым лучшим образом. А именно – по инерции вонзился в живот Лекса, словно раскаленный нож в масло. Но из-за огромного прилива адреналина и состояния аффекта, парень совершенно не заметил ни резкой боли в области печени, ни крови на своем новом костюме, ни охов окружающих.

– Остановитесь оба! – закричала Кира в отчаянии, заехав затылком прямо в левый глаз Тони, за что парень тут же отпустил ее руки, освободив из своих навязанных объятий, но уже было слишком поздно…

– Ты… ты… почти мертв! – выпалил Ник, пятясь назад, тем самым отходя к огромному панорамному – от пола до потолка – окну за своей спиной. Широко раскрытые от ужаса карие глаза ни сходили с увеличивающегося алого пятна, кровь почти полностью пропитала низ светлого пиджака Алексея, – я… не хотел…

Остаток фразы заглушил звон битого стекла – Лекс изо всех оставшихся сил толкнул парня в грудь и тот соответственно, превосходя все его ожидания, со звоном вывалился в ростовое окно.

– Вот я сейчас кому-то всыплю ремня! – взревела Мадам Танк, послышался глухой удар, а затем треск – она выбила дверь плечом и сейчас неслась со всех ног на место преступления гораздо более серьезного и жуткого – ведь две «разрушенные» жизни стоят гораздо дороже, чем разбитое зеркало и окно.

Алексей, еле держась на ногах и зажимая рану рукой, шатаясь, побрел в сторону лестницы, что вела на другие этажи. Толпа шарахалась от него, как от прокаженного, быстро расступаясь и освобождая дорогу.

– Эй, стой! – закричал ему в след Тони, прикрывая ушибленный глаз рукою – без сомнения на его месте завтра вскочит огромный фингал. – Дура! Идиотка!

Ни Кира не слышала его, она уже стояла рядом с разбитым окном, глядя с ужасом вниз. Это был огромный холл, где ученики традиционно собирались первого сентября – перед актовым залом на третьем этаже. Ник вылетел спиной на улицу, угодив прямо в школьный сад на клумбы рядом с острой металлической оградой. Шансы на выживание были отрицательны.

«Парнишка мертв, клянусь своими крыльями, – вздохнул Демон, печально глядя на алую дорожку из капель крови, что вела на лестницу, убегая вслед за Алексеем. Ему было немного жаль… что все так быстро кончилось, – эти смертные такие хрупкие, хуже эльфов! Пойду подлатаю парня…»

– Лекс, подожди, я сделаю фотку Колтина… А-а-а! Отпустите! – заорал на весь холл Тони писклявым голосом, – а-а! Ухо оторвёте, блин! А-а!

Поскольку внимание толпы сейчас было всецело приковано к бушующей розовощекой от усилий Элеоноре Петровне, то никто не заметил, как мальчик с белоснежными волосами в перепачканном синем костюме незаметно прошмыгнул в приоткрытую дверь. Ту самую, что вела на главную лестницу, и за которой только что скрылся Лекс.

– К директору! Живо! – Мадам Танк визжала от негодования, да так громко, что казалось, каждый осколочек окна и зеркала вошел в резонанс. Крепкий пучок из жидких обесцвеченных волос на ее затылке грозился вот-вот разойтись по швам и опростоволосить свою не в меру упитанную и ни на шутку разозленную хозяйку. – Где Колтин?! Где этот немытый балбес?

– За окном… со ломаной шеей! А-а-а! – пищал Тони, молясь всем покемонам, чтобы ухо не оторвалось. Сейчас он был готов выпрыгнуть в окно от стыда – лишь бы его не видела она… И за что ему все это? В толпе промелькнула стильная короткая стрижка светлых волос. – Полегче, блин! Эльно-о-ра Павла-а-авна!

– Замолчи! Я Петровна! – отрезала Мадам Танк, ее маленькие карие, но зоркие глазки уставились на дорожку из капель крови, и она, как обычно полагаясь лишь на свою исключительную интуицию, тут же ринулась «в бой», несмотря на все протесты Тони, по еще свежим «следам преступления», которые вели на главную школьную лестницу. Но не тут-то было – дверь быстро захлопнулась перед самым ее носом и совершенно не хотела открываться, замок заклинило, как и в первый раз. – Да что с ними сегодня такое?! Живо вниз! Пройдем через второй этаж!

Глава 17. Сделка века

Алексей

Он бежал вверх по безлюдной школьной лестнице, перескакивая длинными худыми ногами сразу через две ступеньки, будто за ним гнался кто-то ужасный и мерзкий, а не промокший белобрысый мальчик. Третий этаж… четвертый… Но нет, как быстро не беги, от страшной новости уже никуда не скрыться. Почему мама? Почему именно она?

Лекс, тяжело дыша и уже практически теряя сознание, влетел в мужской туалет на последнем этаже. Он резко захлопнул за собой дверь, сел на крышку ближайшего унитаза и, обхватив режущий живот руками, тихо заплакал, как ребенок. Вот и все кончено.

В его кармане, липком от свежей крови, приятной классической мелодией запиликал телефон. Какой-то неизвестный вызов – на отца он поставил Реквием.

– Возьму трубку, – раздался тихий мальчишечий голос возле умывальников, его владельца сложно было определить, – это Колтин!

– Проваливай! – закричал Лекс, заметив около раскрытой двери худенький силуэт в синем костюме, он тут же узнал хорошо-знакомые белоснежные волосы и черные миндальные глаза. В руках новичок держал черный кожаный портфель, точь-в-точь как у отца Златоновского. Но это теперь не имело совершенно никакого значения. Лекс в изнеможении закрыл потускневшие серые глаза, стараясь прогнать прочь нахальную улыбку Ника и громко крикнул в сторону двери, – занято!

– Что все три? – удивленно спросил Марк, кивая на свободные унитазы. Он тихонько прикрыл за собой дверь и уверенно направился к Алексею.

Раненый мальчишка сделал вид, что его не заметил и быстро приложил свой новенький дорогой телефон к уху.

– Алло!

– Это Алексей, да? – раздался из динамиков неизвестный мужской голос, он был слегка взволнован и его постоянно перебивал крик чаек в перемешку с шумом морских волн. – Я – Колтин… Я работаю на вашего отца. У него сейчас отключен телефон… У меня важные новости… Последний раз, когда я дозвонился… там истерический полоумный визг…

– Что за…?! – закричал на весь туалет Алексей, ему стало хуже от одной только фамилии Колтин. Стоп! Подождите! А вас разве не сожрали волки? Однако, свой последний вопрос парень благоразумно заменил на обычное ворчание, что-то вроде этого, – мой отец орет, как полоумный?

– О! Чайка украла телефон твоего отца… и Колтин дозвонился именно до нее! – вспомнил Марк, загадочно улыбаясь, – они поговорили!

Но Лекс его уже не слышал, он был занят рассказом Колтина старшего про какой-то неведомый корабль, который он нашел в море по секретному поручению Виктора Златоновского. Ой, ну что за бред, а?

–… так что мне делать? Виктор велел не приближаться к кораблю… Но там кто-то есть… мелькают силуэты… судно сменило курс…

– Да идите вы…, – закричал Лекс в трубку, но потом, вдруг, резко умолк. У него раскалывалась и кружилась голова, в животе жгло так, словно парень проглотил угли. И почему последние несколько минут своей жизни он вынужден тратить на этот бессмысленный телефонный разговор? Он набрал полные легкие воздуха и продолжил, – давайте! Лезьте на корабль, и в следующий раз звоните только если действительно будут новости! До связи!

После этого он бросил трубку и аккуратно положил телефон на кафельный пол.

– Ты только что отправил его на верную смерть, – вздохнул Марк, скрещивая руки на груди, – гоблины не отпустят смертного просто так.

– Смойся! – огрызнулся Лекс.

– Только после вас!

Пока два парня обменивались «любезностями» в школьном туалете, Демон резко рванул к морю – посмотреть, чем закончилась очередная история про Колтина старшего. На этот раз все было гораздо серьезней.

Едва загорелый кареглазый мужчина убрал от уха свой покоцанный с

затертыми клавишами телефон, как в его правое плечо с визгом пронзила черная крепкая стрела с зеленым наконечником. Вторая, точно такая же, вонзилась в весло. Третьей не последовало – цепкие зеленые руки стрелявшего опустили лук.

–… а я говорю, смертные бесполезны – ни меха, ни кожи! Все, на что они способны – это быстро помереть! – не унимался высокий писклявый голос, страшно недовольный происходящим, – что мы с ним будем делать? В суп? Слишком тощий…

***

– Катись к черту со своими гоблинами! – огрызнулся Лекс, отворачиваясь от Марка. Почему даже перед смертью его не могут оставить в покое?

– Я только что от него! – спокойно продолжал мальчишка, он теперь стоял совсем рядом. Так близко, что Алексей мог его ударить, но увы – у него совсем не осталось сил. – Мадам Танк несется сюда по лестнице чтобы оторвать тебе уши!

– Мне наплевать! – прошептал Алексей посиневшими губами, слезы и слабость затуманили его взгляд, – была авария, врач звонил. Моей матери осталось жить не более двух часов, а я даже не могу поехать в больницу! Отецзапретил, сказал, что я все-равно не успею. И я не успею – мне самому осталось не больше получаса!

– Двадцати три минуты! – поправил его Марк, кладя кожаный портфель на подоконник. Да-да, в мужском туалете было окно! Маленькое и замазанное до половины белой краской, оно было открыто, дабы комната успела проветриться.

Лекс уставился на новичка, как Тони на новую рубашку Ника. Откуда он знает? Или… как он смеет так прикалываться?

– Выбор и выход есть всегда, – преспокойно продолжал новичок, прислонившись спиной к холодным плиткам синего кафеля, – смотря что ты готов отдать…

– Все! Забирай все! – выпалил, не думая Алексей, еще двадцать три минуты, и он встретится с мамой и, может быть, Спарти тоже будет там. – Дом! Счета! Машины! Лишь бы она была жива! Понимаешь?

– Это все принадлежит твоему отцу! – покачал седой головой Марк, его черные глаза блеснули, – а что можешь предложить именно ты?

– Не знаю… – выдохнул Алексей, от слабости уронив голову на грудь, – жизнь…душу… Только отвали!

– Твоя никчемная жизнь закончится через десять минут, – напомнил новичок, глядя, как с соседней липы на подоконник спорхнул воробей. Веселую пташку школьники много раз здесь угощали печеньем. Но сегодня утром все было иначе – незнакомый белобрысый мальчик даже и не думал рыться в карманах своего старого пиджака, он задумчиво уставился на своего собеседника, перепачканного в крови, – а что такое душа?

– Когда человек умирает, его тело становится легче на двадцать один грамм, – начал объяснять Лекс, затем закатил глаза в потолок и тяжело вздохнул, – может просто свалишь, а?

– Я забираю ее!

– Что?

– Твою душу! Двадцать один грамм! – неожиданно ответил Марк, его черные глаза заблестели недобрым, каком-то красноватым огоньком, – я теперь твой хозяин, Алексей!

– Отвали, тупой ролевик! – процедил сквозь зубы Лекс, – дай мне сдохнуть спокойно! Ясно? Тоже мне босс, блин! Ай, что происходит?

Ничего особенного! Просто в это мгновение совершилась самая обычная продажа самого необычного товара на Земле. Покупатель пока понятия не имел, что он будет делать со своей покупкой – но знал, что вскоре она ему пригодится. А юный продавец совершенно не заметил, как, вдруг, стал легче ровно на двадцать один грамм.

Но самым невероятным, пожалуй, было то, что ровно двадцать лет назад, почти в такой же хмурый осенний день отец Алексея – Виктор Златоновский, заключил аналогичную сделку с судьбой. Но это уже совсем другая история, подробности которой скоро откроются, и однажды все тайное станет явным.

Голодный воробей, что нетерпеливо скакал на подоконнике, теперь совсем осмелел и принялся долбить маленьким, но острым клювом раму. Марк машинально взглянул в окно, но взгляд его черных глаз задержался на увиденном гораздо дольше, чем предполагалось. Какой-то белобрысый коренастый парень в изумрудной рубашке лазил по кустам роз…в том самом месте, куда угодил из окна Колтин. Ясон Файэрстил… что там рыщет этот несносный легионер?

– Открой директору дверь, маленькая сволочь! – донесся снизу бас Мадам Танк, и действительно в туалет кто-то громко настойчиво постучал, – живым из школы не выпущу!

– Ты так ничего и не понял, Алексей, – продолжал объяснять Марк, подходя к нему ближе и не обращая внимания на происходящее – он, как никто другой знал, что дверь в этот туалет откроется только по его воле. – Я твой хозяин, а не босс! А когда у хозяина что-то ломается, то он это не выбрасывает, а чинит!

«Вот идиот! – подумал Лекс, он уже не мог отличить предсмертный бред от реальности, – зачем он взял в руки птицу?!»

– Три самых древних и верных закона вселенной – закон сохранения энергии, закон сохранения магии и закон сохранения счастья, – Марк объяснял так, будто Алексей, находясь в полуобморочном состоянии на предпоследней минуте своей жизни был в состоянии его понимать, – теперь, когда твоя душа принадлежит мне, ты будешь жить по моим правилам и сможешь умереть лишь тогда, когда я дам на это согласие…

– Блин! Я сейчас сдохну! – прокряхтел Алекс, – чего тебе надо-то?

Марк замолчал, воробей в его ладонях громко отчаянно пискнул, а затем повесил голову и навсегда затих – шустрая маленькая птичка в миг лишилась всей своей жизненной энергии, словно разбитый сосуд, из которого вылилась вся вода. Марк, недолго думая, вышвырнул ее в открытое окно, словно использованную ненужную вещь.

– Колтин! Ты что творишь? – забасила снизу Мадам Танк, – живодер проклятый! Доберусь – сидеть не сможешь и…

На этот интригующем моменте Марк захлопнул окно и подошел вплотную к полуживому Лексу. Его сердце отчитывало последние редкие удары, постепенно становясь все тише и тише… пять… четыре…три…

Марк взялся своими тонкими длинным пальцами за окровавленный осколок, что по-прежнему торчал из бока парня, и медленно осторожно его вытащил, словно нож из масла. В тоже самое мгновение молодое сердце забилось в привычном ритме, и парень сделал глубочайший в своей жизни вдох. От музыкальных пальцев Марка капли крови бросились в рассыпную, словно тени разбежались от огня. Одна за другой они исчезали с зеркала, будто испаряясь, пока его гладкая поверхность снова не стала чистой и блестящей. Далее произошла неожиданная уборка кафеля – все до мельчайшей алой капельки… вернулись к хозяину, исчезая не только с пола и лестницы, но и из памяти всех учеников, присутствующих при этом событии сегодняшним утром… всех смертных учеников, разумеется.

Но чем быстрее уверенней билось сердце Алексея, тем слабее и реже становился пульс его матери…

Глава 18. Девять жизней

Демон

Ее красивое лицо, бледное, как мел, практически сливалось с белоснежными простынями. Десятки приборов с разноцветными панелями в один голос предвещали скорый конец очередной человеческой жизни. Современная медицина была бессильна, самые опытные врачи беспомощно качали головами и разводили руками. Двое из них – главврач и его первый заместитель сейчас стояли у огромной стеклянной перегородки в стене, кусая себе губы и беспомощно наблюдая за пациенткой в палате. Им назвали такую сумму, которая ни разу не звучала в слух в стенах этой больницы – хватило бы и детям, и внукам. Да любой из них согласился бы отдать полжизни, лишь бы только эта пациентка выжила.

– А что он-то там делает? – спросил высокий и темноволосый главврач, глядя на большого рыжего кота, свернувшегося клубком на белой простыне, которой были укрыты ноги пациентки.

– Не гигиенично совсем! – кивнул его коренастый розовощекий помощник, деловито направляясь к слегка приоткрытой двери в палату. Его рыжая шевелюра была ровно на три тона темнее шкуры кота. – Я сейчас разберусь! Кыс-кыс-кыс!

Но не тут-то было – перед самым его носом картошкой, больничная дверь захлопнулась и в мертвой тишине было слышно, как встроенный замок… закрылся ровно на два оборота.

– Что происходит?! Это не ветер… ой, смотри! Смотри на кота!

И действительно это был не ветер. Кот резко вскочил на лапы, словно его кто-то дернул за хвост. Шерсть встала дыбом на выгнувшейся коромыслом спине, будто на него напала свора бродячих собак.

– Я тоже рад тебя видеть, Цезарь! – улыбнулся коту белобрысый черноглазый парень в синем костюме, резко хватая животное за хвост, – стой! Куда ты?

– Ты… ты ведь один из них, из магиров, – кот обреченно прижал уши, вспоминая свою последнюю встречу с нечеловеческой расой – тогда она стоила ему две полноценных кошачьих жизни, – из темных… да?

– И какая тебе разница? – пожал худыми плечами мальчишка – он не отражался в зеркале, а значит ему не придется тут ни с кем разговаривать, кроме кота, чему он был несказанно рад, – мне нужна всего одна твоя жизнь.

Марк кивнул в сторону неподвижной пациентки, а заодно проверил, врут ли приборы. Нет, времени осталось меньше минуты.

– Не хочу использовать кого-то из смертных за стеклом – будет много шума! – пояснил он.

– Но… у меня только последняя из девяти кошачьих! – в отчаянии замяукал кот, пытаясь перевести тему, – кто ты? Ты…ты… демон?

– Да хоть тролль в платье! – нахмурился Марк, беря несчастное животное за шкирку, тут все приборы на долю секунды отключились, а в палате мигнул свет, – вот и все! Благодарю!

– Живодер проклятый! – взвыл Цезарь, вырвался из его худых рук и кинулся в самый дальний угол комнаты – как раз к прозрачной панели в стене, за которой в недоумении замерли доктора. Один из них вынул мобильный телефон и даже успел сделать несколько фотографий подряд.

– Буть ты проклят, собака! – рычал кот с дальней тумбочки, огромные зеленые глаза горели ненавистью, – я отомщу тебе! Клянусь хвостом! Отомщу!

– А врать-то некрасиво, Юлик! – покачал белобрысой шевелюрой Марк, становясь прозрачным и постепенно растворяясь в воздухе, словно кусок сахара в стакане воды, – радуйся! У тебя было две жизни, одну из которых ты только что подарил своей любимой хозяйке!

– Сгинь, проклятый! – рычал кот, сердито тряся усами, – это ты все подстроил! Ты перевернул нашу повозку и убил нашего слугу! Ты…

– О, прекрати, Юлик, иначе полиняешь!

– Ты темный и спокойно разгуливаешь среди смертных! Я доложу самому Королю Люксарда и тебя согласно Кодексу Света и Тьмы…

– Остынь, киса! Наслаждайся своей последней жизнью! Хорошего дня!

С этими словами приветливый белобрысый парнишка исчез, оставив после себя в конец разгневанного кота и двух взрослых мужчин, застывших около больничного стекла в недоумении.

– Кис-кис-кис! Юлик! – раздался в палате приятный женский голос одновременно с шумом открывающегося дверного замка, – котик! Иди сюда!

– Ты… ты только посмотри на это! – прошептал пересохшими губами главврач, вытирая рукавом своего халата холодный пот со лба.

– Нет! Лучше ты на это взгляни! – бурчал под нос его помощник, уставившись на самую последнюю фотографию в своем телефоне. Остальные две оказались смазанными. – Что… что это еще такое?

Ему из кошачьих черных зрачков улыбалось отражение неизвестного черноглазого мальчишки с необычайно белой растрепанной шевелюрой. Но это было еще не все – за спиной худощавого подростка отчетливо виднелись два огромных черных, как безлунная ночь, крыла…

Где-то далеко, на противоположном конце города в обычном школьном туалете заиграла простая классическая мелодия на необычном сотовом телефоне. Юный хозяин быстро поднял его с синего кафеля, а вот взять трубку никак не решался.

– Блин! Это из больницы! – в панике он чуть не выронил дорогой гаджет, нет! Не надо!

Второй подросток резко вырвал его из рук и поднес к уху.

– Алло! Алексея… сейчас! На! – протянул он трубку, ободряюще сверкнув черными глазами, – это тебя! Смелее!

Через пару секунд Златоновкий поверил в чудеса, его лицо озарила самая широкая улыбка в мире, а на серых, потеплевших на два тона, глазах выступили слезы от этого единственного самого родного голоса в мире:

– Сынок? Ты в школе?

***

«Хм… кажется, я недостаточно стер память у этих смертных, – нахмурился Демон, вглядываясь в недоумевающие лица учеников, пинающих по полу осколки зеркала и битого оконного стекла. Ни у кого не было ни малейшего представления о том, что тут произошло. Даже Мадам Танк растерянно хлопала длинными ресницами, пытаясь объяснить нахмурившемуся директору, откуда у нее в руках мертвый воробей.

– Зеркало разбилось, потому что упало! – доказывал Тони с пеной у рта, одной рукой растирая пунцовое ухо, второй прикрывая распухший правый глаз – там уже успел вздуться нехилый фингал. – А за то, что вы мне оторвали ухо просто так – вы заплатите моему отцу! Он сделает крупный заголовок на первой полосе городской газеты о насилии в школе!

– Только после того, как вставит новое школьное окно! – не отступала Мадам Танк, растерянно глядя по сторонам – впервые за всю историю ее карьеры завхоза ей не удалось поймать хулиганов на месте преступления. Да еще и, пожалуй, самого огромного за всю историю школы!

– Я же говорю вам – это Колтин! – визжал Тони, переходя на ультразвук. Ошеломленная толпа учеников удивленно разводила руками, переглядываясь и хихикая над происходящим. Красавчик школы сам смутно помнил события сегодняшнего утра и был в бешенстве, что оказался всеобщим посмешищем, к тому же побитым не ясно за что и кем. – Он выпрыгнул в окно!

Традиционно, во всем всегда оказывался виноват Никитка Колтин – местный сирота и беспризорник, но сегодня его просто не оказалось на месте преступления.

– Барсых, прекратить нытье! – раздался строгий бас директора – статного седовласого мужчины в темном деловом костюме. Пронзительные голубые глаза, словно два лазера, сканировали окружающих в поисках Колтина. – Так, 8Б, отошли от окна – третий этаж! Это сразу насмерть! Элеонора Павловна, вот вам таблетка корвалола – положите под язык! Сосредоточьтесь и доложите, что же тут произошло!

– Если б этот крашеный болван с сережкой не завалил Дэна! – ворчал себе под нос Алексей, глядя на Тони больше с недоумением, чем с сочувствием, – ну тот самый, что прикатил на мотоцикле… Колтин бы не сбежал так легко!

«Да уж, вы бы снова попортили парню жизнь, – согласился Демон, он тоже искал в толпе кое-кого, но не Колтина. – Да где же этот легионер? У него и правда в ухе серьга – гоблинское серебро и эльфийский алмаз. Такое трудно не заметить даже смертным! А его верный железный конь насквозь пропитан магией и ездит вовсе не на земном топливе! Дело рук Люксардских алхимиков и магов – хитрейшая смесь технологий и волшебства. Только вот, насколько я помню, эти две крепости – семьи Айронвиллов и Драгонвудов ненавидят друг друга, щедро поливая улицы Люксарда редчайшей магирской кровью. Ну да ладно, мне нужно срочно перекинуться парой слов с легионером – выяснить, что он забыл в мире смертных. И его серьга здесь очень кстати!»

– Дай мне свой телефон, – быстро попросил Марк, он шел следом прямо за спиной Алексея, – мне на пару минут.

Златоновский, все еще находясь в стрессовом состоянии, но уже не в силах вспомнить, что же произошло, послушно протянул новичку свой мобильник. Едва тот взял его в руки, как широкий экран вспыхнул, и Марк, совершенно не набирая никакого номера, приложил его к уху.

– Ясон? – тихонько спросил он в трубку, отходя от Алексея как можно дальше и быстро направляясь в противоположный конец коридора, – Ясон, это я! Ты где сейчас?

Алексей пожал плечами и направился к Тони – нужно было срочно выяснить, что же тут произошло. Он сам совершенно не помнил ни разговор с Марком в туалете, ни продажу собственной души.

Однако, далеко не у всех смертных внезапно стало плохо с памятью…

Глава 19. Правило обмана судьбы

Ясон

Как только Алексей Златоновский выпихнул несчастного Колтина в окно, он услышал истошные вопли Мадам Танк «Вот я сейчас кому-то всыплю ремня!» и поспешил скрыться на школьной лестнице. Мало ли на что способен разозленный тролль!

Далее последовала красочная сцена с участием Тони, которого суровый завхоз застукала на месте преступления и при всех таскала за ухо. В этот самый момент никто не заметил, как еще один новенький и совершенно никому не знакомый парень, одетый в изумрудную рубашку и модно потрепанные джинсы, быстро очутился у выбитого окна. Впрочем, там я был далеко не один…

– О, гоблинша в депрессии! – буркнул я себе под нос, уставившись на самую страшную из всех страшных девчонок. Эти темные жидкие волосенки – неужели с ними нельзя ничего сделать? Смертные же изобрели столько косметики! Толстенные линзы очков-биноклей – что, сейчас так сложно починить зрение? А этот убогий зеленый плащ-дождевик? На какой помойке она его нашла? А черный зонт, длинный, как костыль, и погнутый, как…Тут я вспомнил, о чью спину он погнулся… и расплылся, как дурак, в блаженной улыбке от уха до уха от своего самого приятного земного воспоминания.

Та блондинка, что я видел перед тем, как затормозить возле школы. Она того стоила – и удар зонтом по спине, и падение в лужу. О, я сейчас отдал бы все, лишь бы увидеть ту красотку, а не это «чучело и сбоку бантик». Почему судьба так жестока? Да как она смеет распределять красоту так неравномерно?

– Фу! Сгинь!

Девчонка молча шарахнулась от меня, как от огня, в толпу. То, что надо! Нет, не надо думать, что я бессердечный злодей и готов измываться над убогими сего мира. Просто это был самый легкий способ, чтобы быстро расчистить путь к окну и избавиться от ненужных свидетелей.

Пару секунд я стоял на краю и смотрел вниз: ничего похожего на того парня в клетчатой рубашке – лишь мокрые кусты поздних роз и острые металлические пики ограды. Слепая горгулья! Сегодня стало одним пацаном меньше!

Я обернулся назад: весь холл был увлечен сценой «огромная троллиха таскает за ухо эльфа». Этот красавчик, явно благородных кровей, визжал, как деревенский поросенок. Впрочем, это была отличительная черта всех красавцев и красавец – на деле они всегда становились совершенно бесполезны.

И под истошные вопли главного героя «Ухо оторвете, блин! Эльно-о-ра Павла-а-авна!» я выдохнул и незаметно прыгнул вниз. Это был третий этаж. Не высоко! Бывало, на тренировках я прыгал и повыше. Только вот эти несчастные кусты, на которых шипов было в миллион раз больше, чем роз. Но делать нечего – я шмыгнул прямо в их чащу, в последний момент все-таки почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, скорее всего – из разбитого окна. Клянусь щитом, наверняка, это была та самая девочка-страшила. Ну и что! Она все-равно никому ничего не расскажет! Влюбилась что ли? Ой, ну вот только не это!

Тогда я и подумать не мог, что глаза эти были вовсе не карие, а черные, как уголь. И смотрели они не с третьего этажа, а с четвертого. Прямо над выбитым окном находился школьный мужской туалет.

«Так-так, а кто это у нас там по кустам шастает? – прищурился Демон, он быстро узнал парня по светлому ершику коротких волос и коренастой плечистой фигуре, – этот болван, как тролль в эльфийской лавке, потоптал все розы! И что он там хочет найти? Останки Колтина? Хоть я и не чувствовал прилива энергии, значит, смертный все еще жив, но, клянусь своими крыльями, еще пара секунд… Кстати, а что это среди смертных делает младший сын старшего командующего Лексарда? Хм…»

– Да где этот нечёсаный болван?! – бормотал я себе под нос, пробираясь сквозь мокрые кусты, которые нещадно цепляли колючками мои серые джинсы и новенькую зеленую рубашку. Хвала короне, я перед этим опустил засученные рукава, дабы спрятать мои татуировки Фаэйрстила – порядковый номер и девиз легиона. Интересно, эта страшила, которая на них так пялилась, смогла что-то в них разобрать?

«Нет времени его разглядывать, придется читать мысли, – нахмурился Демон, явно недовольный тем, что последнее время он так часто хмурится, – и на какую полнейшую ерунду я растрачиваю свою редчайшую энергию! Ну ничего, скоро тысячи смертных заплатят мне за это своими жизнями!»

Я перемял все розы, истрепавшись и промокнув до нитки, но так и не нашел, кого искал. Честно, где-то в глубине души я был даже рад – не придется видеть кровь и исковерканное тело. Я развернулся, чтобы уйти и…

– А-ай! – сильнейший приступ головной боли в буквальном смысле едва не свалил меня с ног – я споткнулся обо что-то, очень похожее на протянутые человеческие ноги, едва удержавшись в вертикальном положении, – слепая горгулья! Как молотом кентавра по башке! А-а-ай!

Я присел на корточки, усиленно растирая виски пальцами, молясь всем духам, чтобы это скорее закончилось. В глазах мерк свет, из-под ног уплывала земля – в моей голове танцевали пьяные тролли. Наконец, все кончилось – боль ушла так же внезапно, как и появилась.

«Проклятый магир! – скрежетал зубами Демон, его глаза пылали черным огнем, – у мальчишки кольцо сильнейшего белого мага! Мне не пробиться в его мысли! Ладно, Ясон, иди, куда шел – я разберусь с тобой позже!»

– Что это было? – спрашивал я пустоту снова и снова, глотая капли дождя с горячих губ, но тут мой взгляд упал на нечто, что заставило меня напрочь забыть о произошедшем…

На ворохе срезанных ветвей роз, сорняков и прочего мусора неподвижно лежал Ник. Справа и слева, буквально в нескольких сантиметров от него торчали острые металлические штыри ограды. Чуть дальше головы лежал огромный камень. Вот это везунчик! Еще чуть-чуть и… Хотя рано радоваться. Его новенькая рубашка была перепачкана кровью, да и загорелое лицо тоже – особенно лопнутые распухшие губы.

Я не особо разбирался в медицине, да и это сейчас меньше всего от меня требовалось – у парня либо сломана спина, либо сотрясение. На счету была каждая секунда. Я присел на корточки, снял с шеи тонкую серебряную цепочку, на которой висело старое золотое кольцо с ромбовидным фиолетовым камнем и поднес его к, как мне показалось, безжизненному лицу Ника. Загорелые щеки парня озарил теплый лиловый свет – его распухшие губы быстро возвращались к привычной форме, кровь испарялась, трещины и ссадины заживали.

– Ясон? Ясон, это я! – раздался голос в моей голове со стороны правого уха – того самого, где у меня было кольцо. Это мог быть только Макс, мой железный друг из Люксарда. Однако, сейчас его голос звучал очень странно – гораздо выше, словно мальчишеский, и откуда-то издалека, как будто со дна колодца. – Ты где сейчас?

Я резко встрепенулся и приложил к правому уху ладонь, пытаясь хоть как-то улучшить сигнал. Напрасно!

– Макс? – неуверенно произнес я тихим голосом, чтобы не напугать Колтина и при этом быстро обернулся вокруг – все чисто, рядом только мокрые кусты с шипами, – Макс, не ворчи… Я… в кустах я!

– Что ты там делаешь, идиот? – возмутился голос, это был первый раз, когда Макс назвал меня идиотом. Странно? Что это на него нашло?

– Я…Только быстренько подлатаю парня и вернусь в лагерь… то есть, в школу!

– Расходуешь наши силы на очередного никчемного смертного?

– Клянусь щитом, это последний раз, когда я трачу магию кольца на землянина!

– Так, Ясон Файерстил, объясни мне, что ты делаешь среди смертных?

– Что? – не понял я и тут же переспросил, мне показалось что на заднем фоне нашего разговора послышались голоса подростков. Он что, разъезжает по коридорам школы? Там ему быстро оторвет колеса эта самая Эльнора Танк. Между тем, я продолжал наш бессмысленный диалог:

– Что значит, что я тут делаю? У тебя в багажнике свиток с приказом Короля Люксарда! У Великих Врат пропал без вести уже наш пятый патруль. Нам нужны светлые легионеры, и мы будем набирать их из смертных – у нас нет выбора! Так что не сходи с ума, Макс! Если во Вратах появится хотя бы щелочка, миру магиров – не важно темных или светлых, так же, как и миру смертных, наступит конец!

«Ну это само собой разумеется! – пожал плечами Демон, внимательно вслушиваясь в каждое слово светлого легионера, – пропадают патрули, говоришь? И ты пришел набрать отряд из смертных? Ха! Юных и глупых! Очевидно, прямо из этой школы. Интересно, хм… Значит, ты скоро откроешь портал к светлым. Но вот только зря это все… Ваши Великие ворота, если так интересно знать, открыты настежь, и все, кто прятались за ними, давно уже на свободе!»

Я сидел на корточках, одной рукой по-прежнему прикрывая ухо, а во второй по-прежнему сжимал цепочку. Кольцо разгоралось все ярче и ярче, крутясь возле самого носа Никитки. Мне страшно везло, что парень до сих пор не очнулся от всей этой иллюминации.

– Ты в школе, Макс? – на всякий случай спросил я, у меня было нелегкое чувство, будто нас подслушивают, а потому очень хотелось закончить этот бесполезный диалог. – Езжай оттуда! Тебе Мадам Орк колеса проткнет!

– Я не в школе…а-ай! – закричал голос из сережки, теперь сомнений не было – это был высокий мальчишечий голос. На заднем плане послышалась возня, чьи-то вопли «Отдай мой телефон, седой олух! … Катись к черту!» и затем наступила абсолютная тишина.

– Алло! Макс! – я имел неосторожность перейти на крик, но все было напрасно – связь бесследно пропала. – Что это было?

«А это Алешенька Златоновский поблагодарил меня пинком под зад за собственную спасенную жизнь и жизнь его матери! – с сарказмом ответил Демон, сейчас ему было довольно досадно, что легионер не мог его слышать. – Но ничего! Сейчас и ты получишь благодарность от своих спасенных смертных!»

Дальше события понеслись одно за другим. От сидения на корточках у меня затекли ноги и, решив быстренько сменить положение, я нечаянно наступил на руку Нику…

Глава 20. Ловкость рук

Никитка

Последнее, что я запомнил перед падением – это бледнючая, перекошенная от гнева, рожа Златоновского со стеклянным взглядом металлически-серых глаз. Треугольный окровавленный осколок зеркала, предназначавшийся мне, каким-то непонятным образом теперь торчал из его брюха.

Не зная, что делать, я сжимал в кармане недавно найденную золотую монетку – от моих горячих пальцев она нагрелась так, что теперь сама обжигала мне руки. Затем Лекс феерично вытолкнул меня в окно – одновременно со звоном бьющегося стекла я закрыл глаза и не надеялся открыть их снова. Третий этаж, металлическая ограда с острыми, похожими на копья, наконечниками…

И все-таки сегодня был явно мой день – мне снова повезло. Я очнулся лежащим на мягкой куче старых обрезанных веток, прямо между штырями ограды. Проверка. Руки и ноги не только целы, но и слушаются меня. Голова, которая вечно не давала им покоя, легко поворачивалась во все стороны, хоть и болела от пережитых событий. Моя новенькая клетчатая рубашка, которой так завидовал Тони, снизу была вся мокрой от дождя, а сверху – липкой от крови… не моей… Алексея. Я судорожно сглотнул, тут же ощутив соленый привкус металла во рту – мои лопнутые губы, вымазанные в чем-то вязком, ужасно щипали.

– Проклятый Златоновский, – прохрипел я, выплюнув в кусты что-то маленькое и твердое, – этот козел выбил мне зуб!

И, действительно, впереди вместо левого клыка у меня теперь сияла огромная дырка. Блин, а хотя, он все-равно шатался. И если не улыбаться, то Кира, возможно, ничего не заметит.

Мои мысли о собственной и без того заурядной внешности прервал громкий треск – кто-то ломился сквозь кусты роз, прорываясь в мою сторону. Если это Мадам Танк, то, честно – лучше бы я налетел на штырь! Мертвого или живого, она за ухо потащит меня в кабинет директора – на строгий выговор и последующее исключение с трехэтажным штрафом, покрывающим стоимость огромного окна и моральный ущерб нашего завхоза в связи с поломанными кустами роз. Однако, это была вовсе не Мадам Танк – уж она-то бы не ломилась, как слон, сквозь свои любимые цветочки…

Я притворился мертвым и закрыл глаза ровно настолько, чтобы сквозь свои густые, выгоревшие на солнце ресницы, следить за коренастым силуэтом короткостриженого белобрысого парня в ярко-зеленой рубашке. Очередной новичок, которого я раньше никогда не встречал в городе. Он значительно выделялся своим высоким ростом и широкими плечами, словно парень целыми днями проводил в качалке на тренажерах. А, вдруг, это спортсмен – боксер или борец? Он ни за что не должен оказаться в шайке Лекса! Мало нам этого громилы Спартина! Иначе всей школе конец!

А между тем гламурный парнишка ни с того ни с сего схватился за свою белобрысую голову и, согнувшись пополам, издал долгий мучительный стон, словно кто-то невидимый заехал ему по затылку. Странно! Далее, он едва не завалился на меня, споткнувшись о мои протянутые ноги. Интересно, его что тоже вышвырнули в окно? Кто? Мадам Танк? Или Спартин все-таки дошел сегодня до школы?

Мужественное загорелое лицо, с каким легко можно было бы пройти кастинг для участия в съемках следующей части Терминатора, склонилось надо мной. И пока парень внимательно рассматривал меня с ног до головы своими пронзительными и яркими, под цвет рубашки, изумрудными глазами, я же не отрываясь пялился на его правое ухо, где блестела маленькая круглая серьга, сделанная из неведомого драгоценного камня, похожего на алмаз, что переливался всеми цветами радуги. Круто! Сто пудов, теперь и Тони закажет себе такую же! А может, если хватит налички, даже и две!

Парень резко встрепенулся и приложил к правому уху ладонь, словно спец агент на задании.

– Макс? – неуверенно произнес он тихим голосом, при этом быстро обернувшись вокруг, дабы убедиться, что его точно никто не подслушивает – я же буквально весь превратился в слух, – Макс, не ворчи… Я… в кустах я! Что? Только быстренько подлатаю смертного и вернусь в лагерь… то есть, в школу! … Клянусь щитом, это последний раз, когда я трачу магию кольца на глупого смертного! … Что? Что значит, что я тут делаю? У тебя в багажнике свиток с приказом Короля Люксарда! У Великих Врат пропал без вести уже пятый наш патруль. Нам нужны светлые легионеры, и мы будем набирать их из числа смертных – у нас нет выбора!

От удивления, а честно признаться – от легкого шока, я невольно приоткрывал свои глаза все шире и шире. И наконец, на каких-то пару секунд, я распахнул их полностью, и тут же мой опытный взгляд прожженного уличного воришки упал на задний карман штанов новичка. Надо сказать, что это были отличные серые джинсы, которые он вероятней всего купил в том же бутике брендовой одежды, где и я свою клетчатую рубашку. Этот парень – точно сынок какого-то очередного богатенького папочки – модные шмотки, дорогой байк, загорелая скуластая моська, татуировки до локтей и… толстая пачка купюр, свернутых в трубочку, что беззаботно торчала из заднего кармана джинсов. Вот это удача! Не успел парень и глазом моргнуть, как его, должно быть «суточная норма», оказалась в моих руках и тем самым превратилась в мое «месячное пособие». Сегодня точно мой день!

«Радуйся, Ник, пока радуется! – усмехнулся Демон, наблюдая за картиной и отчетливо чувствуя сильнейшую темную магию, исходящую от золотой монетки. – Но помни! Главное правило в игре с судьбой – ее нельзя обмануть. Эта гоблинская монета притягивает чужую удачу, отнимая ее у других. И невозможно угадать – у кого! Но чем счастливее ты, тем несчастнее остальные. Вот, например, твой отец сейчас со стрелой в плече валяется связанный на мокрой палубе. И кучка гоблинов вспоминает, как правильно варить суп из смертного. Ты его больше никогда не увидишь. Так что радуйся, Ник, пока радуется!»

– Так что не сходи с ума, Макс! Если во Вратах появится хотя бы щелочка, миру магиров – не важно темных или светлых, так же, как и миру смертных, наступит конец!

Что вообще происходит? Это что за розыгрыш? Или я действительно неслабо ударился головой… об огромный булыжник, что лежал в нескольких сантиметрах от моего затылка. Теплый лиловый свет от какой-то побрякушки на цепочке – кажется, это было кольцо, становился все ярче и раздражительней, нещадно меня ослепляя. Пару раз оно даже заехало мне по носу. Он не боится посадить батарейку у своего брелока?

– Ты в школе, Макс? – вкрадчиво спросил новичок, но, видимо не доставшись ответа, тут же скомандовал. – Езжай оттуда! Тебе Мадам Орк колеса оторвет!

Он что разговаривает со своим ненаглядным мотоциклом?! Мда… Ну, ничего! Каких только расстройств психики не существует у сегодняшних подростков! Чем бы дитя не тешилось, лишь бы…

Вон Анжелика, сестрица Златоновского, полгода уверяла всех, что ее ночью укусил вампир, и она проходит трансформацию, пока не выяснилось, что это просто царапины от неудачного колье.

Наступила небольшая пауза, в течении которой брутальный новичок успел несколько раз выругаться шёпотом себе под нос. Что-то вроде «Тупые горгульи!», а не, скорее просто – «Слепые горгульи!». Кажется, у него на самом интересном месте пропала связь…

– Алло! Макс! – теряя терпение, он перешел на крик, но все было бесполезно. – Что это было? Я же говорил, что Ирви и Драгвуды не способны сделать что-то работающее! Тьфу!

В самый последний момент я едва успел зажмурить глаза, почти ослепнув от яркого жесткого, теперь уже не света, а какого-то настоящего ультрафиолетового излучения, что исходило от его безделушки. Самое главное – я вовремя захлопнул свою, отвисшую от удивления челюсть, но ненадолго…

– А-ай! Чтоб тебя! – закричал я, чувствуя, как хрустнул мой самый маленький палец на левой руке – этот болван умудрился на него наступить, – мой мизинец!!

Парень отдернул ногу от моей руки, словно от горячих углей.

– Ты вообще кто?! – закричал я, неподдельно изображая на своем лице шок, нервный срыв и истерику – вышло довольно правдоподобно, и резко подскочил, опираясь на локти, отчего шарахнулся лбом о кольцо, едва не выбив его из рук новичка – цепочка каким-то чудом запуталась в его крепких пальцах.

– Я… я пришел из лаге… школы, чтобы найти тебя и… – новичок, кажется, сочинял на ходу, проворно вешая цепочку себе на шею. Ромбовидный камень в кольце все еще сиял лиловым светом. Какие, однако, хорошие батарейки!

Я быстро взял инициативу в свои руки и перешел сразу к делу:

– Как тебя зовут?

Ярко-зеленые глаза моего собеседника потускнели и смотрели во все стороны, лишь бы не сталкиваться с моими. Мда! Он что забыл свое имя?

– Ну… для друзей я Тина, то есть Тима… – вяло пробормотал Тина-Тима и постарался тут же перевести тему, – ты давно пришел в себя?

– Да, ой…то есть… нет, – почти проговорился я, готовя свой самый важный вопрос, – этот белобрысый тупица Златоновский, который выкинул меня в окно. Что с ним?

Краткий и быстрый ответ меня просто ошарашил.

– Ставлю щит, он мертв, – на этот раз Тима взглянул мне прямо в глаза, я еле выдержал его серьезный, полный осуждения взгляд, – ты вспорол ему живот – медленная мучительная смерть! Даже орку такого не пожелаешь! Что с тобой сделает ваш…– тут он запнулся, очевидно, вспоминая регалии Мадам Танк, – король… или правитель… Тот, кто назначает казни за преступления…

– Че? А… директор школы что ли? – нахмурился я, кажется, этот гламурный пацан был лишь только одет по-современному, а мозги внутри средневековые, если не куриные. Объяснить ему, что у нас сейчас демократия, а не царство? Пожалуй, попозже.

– Директор меня отчислит, естественно! А насчет казни… я еще несовершеннолетний! – Тут я вспомнил о своем отце, точнее, как он расстроится, когда узнает о произошедшем. Я должен его найти и предупредить:

– Так, кажется, мне пора!

Я резко вскочил с кучи хлама и стал отряхиваться от мусора – веток и листьев, промокшая насквозь рубашка прилипла к спине. Наступило время прощаться.

– Послушай, Тима, – я протянул ему свою ладонь для рукопожатия, – ты отличный пацан! Спасибо тебе за все! Мне пора… я не планировал идти в десятый класс, – тут я хотел заметить, что не планировал идти сегодня в школу в принципе, если бы не Кира, но в последний момент передумал, чувствуя, как краснеют мои уши и щеки, – я двоечник! Я безнадежен! Но я – не убийца! Я не хотел! Я не убивал Лекса! Ты же видел, он первый кинулся на меня с кусищем зеркала! Я… я не знаю, как так получились, но… мой отец и я… мы ничего не докажем! Златоновский, его батя самый крутой в этом городе, он наймет хитрых адвокатов и… мне крышка! В общем, до встречи! Только помни – я не убийца! Я не хотел!

После каждого предложения я делал шаг назад, пятясь все дальше и дальше от странного новичка. Надеюсь, я успею убежать далеко, прежде чем меня начнет разыскивать полиция. Но перед тем, чтобы навсегда покинуть свой родной город, я собирался кое-что сделать… Последний раз увидеть и попрощаться с Кирой.

– Ник, сзади! – попытался предупредить меня Тима, но слишком поздно.

Я столкнулся спиной с чем-то довольно мягким и теплым, но от неожиданности все-таки вскрикнул и отпрыгнул на метр. И совсем не зря!

– Ну и чучело! – подумал я, и несомненно произнес бы это вслух, будь сейчас поздний вечер, а не утро. Это была она – та самая страшилка-девчонка, за которую я вступился при входе в школу. Честно говоря, мне хотелось выпендриться перед Кирой, но… Вот досада! На меня обратила внимание совсем не та девчонка …

– Ты шпионишь за мной? – нахмурился Тима, недовольно оглядев дурнушку с ног до головы, – если ты влюбилась, то сразу предупреждаю – на меня производят впечатления девушки, которые держатся от меня подальше! Ясно?

– Прекрасно! – смело ответила девчонка, всем своим видом давая понять, что пришла сюда вовсе не к Тиме, но и, кажется, не ко мне…– мне не нравятся парни, что выпрыгивают в окно!

– Во-первых, меня вытолкнул сюда Златоновский! Ты сама это прекрасно видела, – оправдывался я, невольно взглянув на разбитое окно, за которым мелькали бледные лица – не хватало, чтобы меня заметили в кустах среди такой сомнительной компании, – во-вторых, он за это неплохо поплатился и сам налетел на свой проклятый осколок зеркала! В-третьих… ну вот и все! Мне пора!

– Стой! – неожиданно встал на моем пути Тима, он мялся с ноги на ногу, долго не зная, что сказать, но, вдруг, ляпнул самое глупое, что можно было только придумать, – ты не можешь просто так взять и уйти! А как же… как же твои друзья?

– Что? – нахмурился я и тут же закатил глаза к потолку, а нет – на серое, все еще хмурое небо. Мне было нечего терять, и больше не перед кем выпендриваться. Пусть хоть они знают, что меня больше ничто не держит в этом городе, почти как в этой жизни. – Ты сдурел? У меня их нет и… никогда не было. Очнись! Кто будет со мной дружить? У меня нет ни дома, ни шмоток, ни ноутбука, ни даже мобильника! А теперь, кажется, нет…

Отца. Я хотел добавить именно это слово, но меня опередила новенькая страшилка.

– Я буду! – громко ответила она без малейшей тени сомнения и даже сделала шаг вперед, отчего ее безразмерный зеленый плащ зацепился за шипы и жалобно затрещал по швам.

Спасибо! Приятно! Но уже совсем не надо.

–… и я расскажу всем, что это Златоховский ударил тебя первым, а затем набросился с осколком и вытолкнул в окно! Он ответит за все!

– О, да! Ответит! Тело уже нашли? – горько ухмыльнулся я, украдкой поглядывая на окно.

– Что? Какое тело, Ник? Я только что видела его с этим… верзилой Спартиным! – Темные маленькие глазки девчонки за толстыми линзами округлились от удивления и наконец-то стали похожи на обычные человеческие глаза. Она резко развернулась в сторону озадаченного Тимы, – они готовятся надрать тебе…

– Да ладно?! – перебил я, скрещивая пальцы обеих рук, которые по привычке я держал в карманах – в одном была золотая монетка, в другом – пачка Тиминых денег. Неплохо, но лучше бы там лежало его волшебное колечко! Совсем скоро я до него доберусь…

«…и это еще далеко не вся благодарность от смертных, – ухмыльнулся про себя Демон, – которую ты заслужил, Ясон Файерстил!»

А между тем, этот новенький плейбой Тима задумался о чем-то серьезном и, пристально разглядывая мокрые изрядно помятые нами ветви кустов, сильно помрачнел – наверное вспомнил размеры Спартина. Не удивительно! Я тоже поежился, вспоминая, как часто его огромные тяжелые кулаки считали мои ребра.

Пара высоких ветвей над прилизанной головой новенькой девчонки внезапно качнулись, уронив ей на плечи несколько алых лепестков отцветающих роз и… пол литра холодной дождевой воды за шиворот.

– Ай! – громко вскрикнула пострадавшая, убирая скудные пряди темных волос с неестественно широкого лба. Она буквально не сводила с меня своих маленьких блестящих глазок, при этом ни разу не взглянув на красавчика Тиму. – Никто не знает… никто не помнит, что произошло! Все думают, что во всем виноват Никита! Мадам…Бомба…Танк, разъяренная, как бегемот, таскает за ухо Тони! Я не обманываю! Клянусь!

И действительно, все указывало на то, что девчонка говорила правду. Ей не было никакого смысла врать! А это значит, что…

– Быстро! В школу! – скомандовал я.

Глава 21. Абонент не абонент

Ясон

Я смотрел на Ника, словно на нового человека – шрамы на лице исчезли, грубая обветренная кожа превратилась в бронзовый загар, разбитые в дребезги пухлые губы приняли почти идеальную форму. Как же сильно я передержал кольцо! Казалось, парень еще продолжал преображаться по инерции. Оттопыренные уши аккуратно прижались к голове, копна непослушных, выцветших на солнце волос, которая годами не знала расчёски, сейчас была уложена, словно стараниями дорогого стилиста. Слепая горгулья! Сколько же на это ушло магии?!

Я закрыл глаза и тяжело вздохнул, слушая несвязный рассказ новенькой страшилки про то, как местная Мадам Орк таскает за уши Тоню… или Тони. Черные пуговки-глазки девчонки ни разу не посмотрели в мою сторону. Не удивительно! Я сейчас тоже пялился на Ника, как корова на дракона. Нет, теперь это не просто сын местного рыбака, а принц, жаль только без королевства.

Тут дурнушка резко развернулась мою сторону и проголосила:

– Они готовятся надрать тебе…

– Да ладно?! – ответил за меня Ник.

Я же тяжело вздохнул и про себя поежился – эх, девчонке бы тоже так пригодилась магия моего кольца! Будь проклята злодейка-судьба, но не за то, что раздает такие лица, а за то, что очень часто прячет под ними золотые сердца. Я должен был слушать Макса! Мир смертных куда более лукав и опасен, чем королевство магиров! Кстати… а где мой единственный друг в этом беспорядочном хаосе? Где мой Макс?!

Я быстро сосредоточился, концентрируя взгляд на ближайших мокрых листьях кустов, и закричал про себя, что было силы.

– Макс! Ты где?!

Почти сразу же в моей голове, со стороны правого уха с кольцом, раздался знакомый, хоть и монотонный механический голос.

– Ты чего орешь? Случилось что?

О, как же я был рад его слышать, пусть даже если он снова был мною недоволен!

– Просто соскучился…, – признался я и, не зная, что еще ответить, спросил, – откуда ты мне звонил последний раз? Из школы?

– Слушай, Яс, ты не вовремя – меня пытается угнать эта страшная женщина Танк! Ой… яй! Лопни мой глушитель! Она пытается на меня залезть! Ох! О чем ты? Какая школа? Я не звонил тебе сегодня! Отбой!

По моей спине пробежали мурашки. Что значит, он мне не звонил сегодня? Тогда с кем же это я разговаривал…?

– Ай! – громкий крик девчонки, за шиворот которой посыпались крупные холодные капли с колыхнувшихся ветвей, вернул меня в реальность. Она, как ни странно, отлично умудрялась игнорировать мое присутствие и продолжала оправдываться перед Ником. – Никто не знает… никто не помнит, что произошло! Все думают, что во всем виноват Никита! Мадам…Бомба…Танк, разъяренная, как бегемот, таскает за ухо Тони! Я не обманываю! Клянусь!

Увлекшись оправданиями, она совершенно не заметила, как прямо позади нее зашевелились ветви кустов.

– Быстро! В школу! – скомандовал Ник, разворачиваясь к зданию, но уже было поздно. – Да чтоб тебя! – процедил он сквозь ровные белоснежные зубы.

– Взаимно, Колтин! – ответил ему ледяной мальчишечий голос. Острый взгляд серых глаз резко остановился на мне – Алексей был явно недоволен моим присутствием – оно совершенно не входило в его планы. Они вместе со Спартиным, который послушно ломился сквозь кусты заего плечами, рассчитывали найти здесь только одного беспомощного, переломанного после падения из окна Колтина, дабы хорошенько намять ему бока. Но не получилось! Тогда в ход пошел план Б!

Бросив быстрый презрительный взгляд в сторону несчастной новенькой страшилки, Лекс снова уставился на целого, невредимого и изрядно похорошевшего Ника. В этот раз его голос был буквально пронизан ненавистью и злобой:

– Сегодня в семь вечера за школой! Только ты и я! Ясно?

На что Ник преспокойно пожал плечами:

– Прекрасно! У нас что, свидание, да?

– Заткнись, придурок! – прошипел Лекс, но было поздно – Ник добился того, чего хотел – мы с новенькой девчонкой расхохотались, – замолчите все! Я забиваю ему стрелку!

– Чего ржешь? – пробасил Спартин, уставившись на меня выпученными карими глазами. В целях устрашения правой рукой с накаченным бицепсом парень выдернул из земли целый розовый куст. Впечатляет!

Но затем случилось то, после чего я поклялся своими щитом и мечем, что больше ни при каких условиях я не буду спасать жизни смертным. Дэн быстро переглянулся с Лексом, и, очевидно, следуя их предварительной договоренности, бросил мне в лицо:

– Слышь, крашеный! Сегодня в шесть за школой! Один на один!

Глава 22. Добро пожаловать

Ник

О, как же у меня сейчас подкашивались колени! Я буквально стоял перед тем самым запретным местом в городе, куда практически не ступала моя нога. И еще не поздно было повернуть назад, и сбежать, но…

– Чего ты ждешь, Ник? Волшебного пенделя? – подбодрила меня Кира, вовремя хватая за руку, – ничего не бойся!

Я глубоко вздохнул и сделал то, чего никогда раньше не делал –неуверенно шагнул в брендовый бутик самой модной молодежной одежды в нашем скромном городке. Путь туда мне был строго настрого воспрещен, а тем более – через парадный вход! Очень досадно, но из-за моего внешнего вида я даже не мог сходить туда просто на экскурсию – у меня и в мыслях никогда не было там что-либо покупать!

«Только бы там сегодня была не бабуля! Только бы не старуха! – мысленно причитал я про себя, незаметно переворачивая монетку в кармане затертых джинсов – она уже порядком нагрелась от моих ладоней.

Бабуля, а именно – полноватая приземистая старушенция с невероятной копной ярко-лиловых волос, сразу же показалась из-за стеллажей с одеждой. На ее длинном с горбинкой носу были модные роговые очки в розовой оправе. Бабушка – ну прям, божий одуванчик!

– Добро пожаловать, молодые люди! – радушно улыбнулась она, блестя своими вставными, белыми, словно жемчуг, зубами. Тут ее тонкие нарисованные углем брови нахмурились, она пристально уставилась на меня.

О, нет! Сейчас она меня узнает! Я проклинал тот момент, когда в этом самом бутике напротив друг друга были открыты две стеклянные двери, ровно посередине стояла касса, а на ней с краю лежали дорогие льняные носки. Сейчас бы это мне и в голову не пришло, но тогда я был на шесть лет моложе и ничего не придумал умнее, как с разбегу влететь в одну дверь, схватить несколько пар носков и тут же выскочить во вторую. Данный фокус мне показался весьма удобным: четыре пары новых чистых носков – старые можно не стирать, а потом просто выкинуть!

Довольный собой, я естественно пришел за чистой партией ровно через две недели. Сторожей не было, новенькие носки лежали на прежнем месте, первая стеклянная дверь была широко распахнута, гостеприимно приглашая в бутик. А вот вторая… я слишком поздно осознал, что произошло, раздался звонкий удар, в моих глазах заплясали звезды самых дальних галактик, и я на пару часов потерял связь с этим миром. Мой отец заплатил трехэтажный штраф, полностью покрывающий стоимость украденных пар носков, а также – огромного толстого дверного стекла и его вставку. Хотя на последнем почти не было царапин! Чего совершенно нельзя было сказать обо мне…

– Ничего, Никит, – тихо ответил он, улыбаясь, от его теплых карих глаз во все стороны разбежались тонкие морщинки, словно лучики, – главное, что ты у меня остался живой!

– А этот-то куда?! – завопила старуха высоким писклявым голосом, тыча своим костлявым пальцем с длинным красным ногтем прямо мне в нос – бесстыжий ворюга! Ой… ты куда это? Стой! Полиция-а-а-а!

Но было поздно – не помня себя от стыда, я отпустил руку Киры и бросился, куда глаза глядят, а именно – в гущу бесконечных вешалок с костюмами. Благо, в столь ранний час в магазине совсем не было покупателей. Ну и как же мне теперь отсюда выбраться?

Недолго думая, я кинулся в примерочную, прихватив с собой в обнимку одного из манекенов. На нем была отличная клетчатая рубашка, кроссовки и модные джинсы. Я не придумал ничего лучше, как начать быстренько переодеваться, снимая с манекена брендовые вещи, которые оказались мне впору, и возвращая на их место мои обноски. Странно, что в бутик до сих пор не заявилась полиция. Да и вообще, все было подозрительно очень тихо. Я осторожно высунул голову из примерочной и прислушался.

– Кира? – негромко произнес я шепотом, а зачем, когда увидел ее болтающей со старухой, закричал значительно громче. – Кира!

В этот раз она услышала и ответила коротко и ясно:

– Одевайся быстрее!

На переодевание джинсов и кроссовок я потратил не более минуты. Осталось только одеть через голову отличную клетчатую рубашку, и готово!

– Стой! Ты так порвешь ее! – раздался за моей спиной голос Киры – спокойный и негромкий. Однако от неожиданности и напряжения я буквально подпрыгнул на месте. Рубашка, которую я пытался надеть через голову, едва не затрещала по швам – мне повезло, что нитки и строчки оказались весьма качественными.

–Ты… так… убьешь меня! – пожаловался я шепотом, растягивая пару верхних пуговиц, а затем все-таки надел дорогую вещь через голову.

– И у тебя кроссовки на разную ногу! – заметила девочка еще громче. Она нисколько не смутилась при виде моей загорелой, разукрашенной шрамами спины. То я сорвался со скал вниз, то меня задело винтом нашей моторки. А также моя спина вела подробную летопись всех моих школьных драк, схваток с собаками и всевозможных ссадин, царапин и падений.

– Эй, да я же голый! – я возмущенно задвинул плотную темную шторку примерочной, но затем быстро передумал и приоткрыл ее обратно, – копы скоро будут? А где сама старая пердунья?

– Молодой человек! Попрошу вас не хамить! – раздался скрипучий старушечий голос прямо у моего правого плеча, я тут же машинально швырнул в нее голым манекеном, который, к счастью, вовремя поймала Кира. – Ой! Безобразие какое! Смотреть тошно!

– Простите его, это он меня назвал пердуньей! – вежливо извинилась за меня девчонка, от стыда ее щеки зарделись ярче красной кепки, которую она виновато натянула почти на самые серые глаза, – он просто очень стеснительный…

А для меня она добавила:

– … идиот! Ты все испортишь!

– Ну уж нет! Порча воздуха в моем магазине строго запрещена! – строго объявила старуха, разглядывая Киру в свои роговые розовые очки, – так же, как и фирменные кроссовки, надетые не на ту ногу! Смотреть тошно! И рубашка наизнанку! Тьфу!

И действительно – правый был на левой, левый – на правой. Но, несмотря не на что, в натуральной коже мне было так же удобно, как если бы кроссы были одеты правильно, я быстро выпрыгнул из них.

– Но… где? Как? – недоумевал я, прыгая на одной ноге босиком на мягком ковре. – Что за…?

– Ник, прекрати тупить! – зашипела на меня Кира, когда старуха весьма вовремя отправилась что-то рыскать по залу, – мы покупатели, а не воры!

– Покупатели? – удивленно переспросил я, мои брови поползли на лоб. Да в своем ли она уме? Я не был покупателем брендовой одежды вот уже шестнадцать лет – то есть с рождения!

– У покупателей есть деньги, у нас – их нет! Этим мы и отличаемся! – объяснил я, снимая рубашку через голову и бросая ее на мягкий кожаный пуфик – такие есть в каждой примерочной. Ну вот и все – осталось снять только джинсы. Я даже не буду смотреть на все эти ценники. Быть может, за мою позолоченную монетку дадут пару отличных носков. Кстати, где же он, мой талисман? Осталась в старых джинсах? По привычке, я засунул руки в карманы новых штанов и… тут же уперся пальцами во что-то теплое и круглое. И откуда она тут оказалась? Нет, пожалуй, не буду менять ее на носки!

Мой план был прост – снять дорогие шмотки, аккуратно нацепить их на манекен, искренне извиниться и валить как можно быстрее и дальше. Отличный план! Увлекшись самосожалением, я почти забыл про Киру, пока она внезапно не напомнила о себе…

На своем правом плече, том самом, которое задел колесом автомобиль, у основания шеи я ощутил еле-заметное прикосновение ее ладони – что-то теплое и мягкое. Я замер в напряжении – как будто через мое тело прошла электрическая волна. Ничего подобного со мной раньше не случалось! Для меня весь мир остался позади…

Все это время, без сомнения, мое плечо ныло и зудело, но из-за переполненного эмоциями и событиями утра, я ничего не замечал, сидя на пуфике и улыбаясь от уха до уха, как влюбленный дурак. Я даже закрыл глаза, чтобы не видеть свое глупое отражение в ростовом зеркале.

– А-а! Дура! – раздался мой истошный крик, когда Кира дернула меня за руку со всей силы – и надо сказать, довольно приличной для девчонки. Хорошо, что я не прикусил язык! – Ты за что это?!

Я уставился на нее глазами, полными слез, совершенно не чувствуя своего ноющего плеча. Подобного предательства я никак от не ожидал:

– Чуть руку не оторвала!

– Я тебе ее вправила, – спокойно ответила девчонка, глядя на мое растерянное отражение в зеркале, – иногда, чтобы стало легче, сначала нужно вытерпеть боль… Одевайся!

И правда, она вправила мой вывих. Жалко, что вот так легко нельзя было вправить мне мозги.

– Мне платить нечем! – шепотом ответил я, лучше сразу и честно, чем поздно и пожалеть.

Кира страдальчески закрыла глаза и поставила свою синюю сумку на пол.

– У них акция, Ник! Забираешь вещи с манекена и переодеваешь его в свою старую одежду! Только быстрее! Ясно?

– Да, но… а кто все оплачивает? – я снова надел рубашку через голову, – манекен?

– Ты! Если не успеешь все сделать за три минуты!

«И где тут логика? – думал я, склонившись над шнурками – они не хотели слушаться моих грубых пальцев. Завязав их кое-как, каждый на пару узлов, я принялся быстро наряжать манекен в мои обноски. – Что за бред? Неужели старой пердунье это выгодно?!»

Или все происходящее – слишком реалистичный цветной сон, или мне снова сказочно повезло…

– Молодой человек! – из дальнего конца зала заскрипела старуха, как несмазанная телега, я невольно передернул плечами, – юноша в красной кепке! Не желаете ли сами поучаствовать в нашей акции? Приведи друга – получи скидку!

– Ам…нет, спасибо мадам! – вежливо ответила Кира, с интересом наблюдая, как я застегиваю свои старые джинсы на манекене, – Ник! Задом наперед!

И действительно! Так вот почему эта старая молния постоянно расходится!

Но ни времени, ни желания снова все переделывать не было. Я просто застегнул штаны на полу оторванную пуговицу – и так сойдет!

А у меня сейчас были дела поважнее! И пока Кира с кривой самодовольной улыбкой внимательно рассматривала мое отражение в зеркале, я не сводил глаз с ее. Это был отличный момент, чтобы, если не предложить ей встречаться, то хотя бы спросить планы на вечер. Никогда в жизни я так не волновался, даже когда оказался в открытом море в легкой лодочке, окруженной парой акул. Желая начать разговор издалека, я естественно все испортил:

– Кир, а почему ты… точнее, от кого ты прячешься? Этот прикид доставщика… почему ты, короче, как пацан?

За последний вопрос я был готов сам себя четвертовать. Пару секунд она молчала, вероятно обдумывая, куда бы подальше меня послать.

– Слишком сложные вопросы, – наконец произнесла она, одевая свою синюю фирменную сумку, и готовясь уходить, – их не стоило задавать.

– Почему?

– Ник, я же не спрашиваю, откуда на твоей руке эти люксовые золотые часы?

Блин! Я спешно одернул правый рукав моей рубашки, спрятав навязчивый «сувенир» от Златоновских. Ничего, в школе я найду плоскогубцы и их сниму!

Сейчас у меня есть проблемы и поважнее. Вот, например, старуха сейчас на всех парах неслась к нам, сжимая в руках отличный кожаный ремень, с серебряной пряжкой и заоблачной стоимостью.

– Молодой человек! – тарахтела она, с ужасом глядя на мои новые серые джинсы, – да на вас штаны еле держатся…

«Эй, полегче с резкими движениями, бабуля! – подумал я, – иначе новые штаны сейчас будут полные!»

– Вот! Отличное швейцарское качество! Примерьте!

Я взглянул на Киру – та, хоть и с тяжелым вздохом, но кивнула. И я послушно нацепил еще и ремень.

– Ник, иди поставь манекен на место, – попросила Кира, и я весьма охотно отправился исполнять поручение – лишь бы исчезнуть с поля зрения пристальных сверлящих глаз в розовой роговой оправе, – и подожди меня на улице!

И уже стоя около яркой вывески дорогого бутика, я твердо поклялся сам себе, что больше в этой жизни никогда не расстанусь ни со своей волшебной монеткой, ни с Кирой.

Глава 23. Миссия выполнена

Кира

Я все-таки притащила его в магазин. Мальчишка был простой и добрый, по-детски наивный и глупый. Вдобавок его, кажется, угораздило влюбиться по уши, так что теперь он стал совсем дурак-дураком. Ну ничего! Мне только осталось его одеть – и миссия выполнена!

При входе в дорогой бутик одежды, Ник сжался, словно его тут уже видели и совсем не ждали. Четно говоря, мое сердце тоже екнуло, но уже при виде ценников. А что распродажи уже закончились? К такому повороту я была, мягко говоря, совсем не готова. Но было уже поздно – колокольчик на входной двери громко весело зазвенел, и перед нами нарисовалась сама хозяйка лавочки в огромном лиловом парике и такого же цвета очках:

– Добро пожаловать, молодые люди! – она улыбнулась, блестя вставной челюстью так, словно у нее во рту был мини ювелирный магазин.

Затем она поправила очки на своем не в меру напудренном носу и… разглядела Ника:

– А этот-то куда?! Бесстыжий ворюга! Ой… ты куда это? Стой! Полиция-а-а!

На что мальчишка резко отпустил мою руку – а я уже боялась, что такого не случится никогда – и рванул наутек – в самую гущу вешалок. По пути он зачем-то – видимо для того, чтобы его в кого-то швырнуть – схватил наряженный по последней моде манекен. О, нет! Только не это! Эти тряпки стоят больше моей месячной зарплаты.

– А ты куда это собрался, красавчик? – цепкие костлявые пальцы с длинными красными ногтями беспощадно впились в мой локоть, старуха понизила голос, – я звоню в полицию! Выступишь свидетелем – получишь носки в подарок! Хорошо?

– Плохо! – резко ответила я, с горяча доставая сразу две кредитных карточки. Новенькая синяя была с работы – деньги с нее я могла тратить лишь на служебные нужды. А именно – на городской транспорт для доставки пиццы, и то только в крайних случаях и не больше определенной суммы, превышение которой грозило штрафом и последующим увольнением. Вторая, потрепанная красная, являлась моей личной. И именно на ней была моя последняя зарплата и щедрые чаевые от того самого незнакомца, который заказал Нику завтрак. Тут я вспомнила, как дикий мальчишка радушно пригласил меня к столу. Мои зубы заскрипели. Нет, старая ведьма, я скорее одену эти носки тебе на голову, чем сдам Ника копам.

– Но… у вас не хватит денег?! – недоумевала старуха хриплым шепотом, – хорошо, я дам тебе в придачу галстук! Любой! Но только чтобы это отрепье, – тут она сморщила свой крючковатый, щедро посыпанный пудрой нос, словно в помещении кто-то испортил воздух, – этот грязный нищеброд больше не появлялся в моем прекрасном магазинчике!

– Больше здесь не будет нищебродов, – процедила я сквозь зубы – кажется, у старой карги ссохлись не только мозги, но и сердце – в ее острых темных глазках не были ни капли жалости, ни сострадания. Но у меня уже созрел отличный план, как убедить ее в моей платежеспособности, – у нашей пиццерии акция – каждого сотого своего клиента накормим и оденем бесплатно!

– Ха! Обман и провокация! – не спешила мне верить старуха, – и ради чего ваша контора идет на такие убытки?! Вы не потяните брендовые цены! Идите одевайтесь на рынке!

– Рекламная акция, уважаемая, повышает продажи и лояльность клиентов, – терпеливо и все еще спокойноо ответила я, – вам тоже настоятельно советую такие проводить!

– Это с чего это? – нахмурилась старуха и медленно, но верно отложила свой блестящий, весь в стразах сотовый телефон. Отлично! Кажется, она передумала вызывать полицию!

– Вот уже час, как вы открыты сегодня. Верно? – Продолжала я свою, только что придуманную игру, – а мы за сегодня только первые покупатели! А почему? Да потому, что вам не хватает рекламы!

– Ну знаешь ли, мой остроумный, мои бренды рекламируют модели! Актеры! И потому их могут позволить себе только состоятельные люди!

– Оденьте раздетого, и о вас заговорит весь город! Поверьте, именно на нем все ваши шмотки…ой, то есть вещи будут заметнее всего! И не о чем не переживайте! – тут я демонстративно и решительно протянула вперед зарплатную красную карту, – я плачу за все, что он возьмет!

– О, какая неслыханная щедрость! – прокурлыкала старуха, с ее игривой интонацией последнее слово прозвучало больше похожим на «глупость», чем на «щедрость». Пританцовывая, она схватила мою карточку, ловко всунула ее в терминал для карт около кассы и протянула мне темный блок с цифрами, – пин-код, молодой… а как ваше имя, уважаемый?

Я бы предпочла остаться просто неведомым «молодым человеком», но увы, Ник, чую пятой точкой, в любой момент может заорать «Кира-а!». Поэтому я скромно представилась:

– Кирилл.

И тут же в подтверждение всех моих опасений, Ник закричал через весь зал:

– Кир-а-а?

– Одевайся! – ответила я.

– Прекрасное имя, Кирилл! Просто замечательное! – похвалила старуха, у меня не было сомнений, что она бы сказала то же самое, если бы меня звали Акакий или Федот. Самым важным сейчас для нее, так же, как и для меня с Ником, был баланс моей карточки. Я помнила сумму наизусть и молилась всем богам, чтобы ее хватило, когда с противным писком мы будем считывать на кассе штрих коды ценников.

– Кирилл, золотой мой, только для вас у меня самый лучший товар! – противно засюсюкала старуха. У меня не осталось сомнений – она сейчас будет втюхивать нам все залежавшееся.

Я понимающе обреченно кивнула.

– По самым выгодным ценам! Практически по закупочным!

Я снова кивнула. Ну вот, еще и втридорога наверняка! Интересно, тут можно торговаться?

– Это клетчатая рубашка – последнее слово моды! Чистый хлопок, фирменное качество! Отличный выбор! – нахваливала старуха, у меня по спине бегали мурашки от плохого предчувствия, и вот, наконец, оно и сбылось, – но, уважаемый мой, эту рубашку меня попросили оставить – за нее внесен залог! Да и за джинсы тоже! И за кроссовки!

– Хорошо, мы возьмем что-то подешевле, – быстро согласилась я.

Но, увы, было слишком поздно, сложности уже начались:

– О, мой дорогой Кирилл, – нарисованные брови старухи взмыли ввысь на белый напудренный лоб, правдоподобно изображая притворное разочарование.

– Не волнуйтесь, мы не уйдем без покупки, – заверила я, тут же добавив про себя, – мы ведь в ответе за тех, кого приручили, верно?

– О, нет-нет! Мой ненаглядный Кирилл, – заволновалась старуха, очевидно перепугавшись, что мы выберем самые дешевые шмотки, – твой друг очень худой и костлявый, это единственный размер на него! Вы заберете эту рубашку, мои золотые! Нужно всего лишь оплатить залог! Сумма там небольшая!

«Да ты что, старая ведьма, думаешь, что мы реально «золотые»? – едва не закричала я, но вовремя взяла себя в руки и лишь спокойно спросила, – сколько?

Но старуха сразу не ответила, хитрая лиса, она притворно задумалась, нахмурив свой перепудренный лоб – настало самое время попудрить нам мозги.

– Кирилл, дорогуша, иди к своему другу и ни о чем не думай, – посоветовала она, тут же ее молочно-белое, как у призрака, лицо оживила широкая, хоть и неискренняя улыбка, – я просто уверена, что ваша пиццерия потянет такую сумму! Как она там называется «Халявы всем»?

– «Везет Вам!». Просто «Везет Вам!».

Когда мы снова столкнулись с продавщицей лицом к лицу, она мне не сказала ни слова. Просто на белом листе бумаги была карандашом написана итоговая сумма. У меня екнуло сердце – число в три раза превышало баланс на моей карточке. Да, ровно в три раза!

Придется торговаться долго и упорно.

– Все, мы уходим! За все спасибо! – произнесла я со своей натренированной фирменной улыбкой, – спасибо, что приняли участие в акции нашей пиццерии «Везет Вам!».

– Куда это ты собрался, дорогуша? – бабулька поправила свои роговые очки в едко-розовой оправе, но ее перекрашенные ярко-алые губы были сжаты в тонкую твердую линию, она не торопилась сбавлять цену, – на твоей никчемной карточке недостаточно средств! Я так и знала, что на самом интересном месте у тебя закончится порох! Современная молодежь!

«Современное старичье! И вот уже я и ни «дорогой мой», ни «золотой мой»! – буркнула я про себя, а в слух добавила, – а что вы хотели, уважаемая, при таких завышенных ценах? Это грабеж средь бела дня! Неудивительно, что ваша шарлатанская лавочка пустует – мы первые и, пожалуй, последние посетители за сегодня! Да и то, уже уходим! Без покупок!

Старуха коварно ухмыльнулась:

– И никуда вы не уйдете, мой дорогой! – она триумфально покрутила перед моим носом ярко-синим картонным прямоугольником, зажатым между двумя длинными красными ногтями, а затем достала второй похожий, но желтый – от рубашки, – твой дружок оторвал этикетки! В таком виде товар возврату и обмену не подлежит!

– Но…, – в ужасе я не знала, что сказать, пульс тревожной дробью застучал в висках, – а как же закон о защите потребителей и…

– Читать умеешь? – перебила она меня, тыча длинным узловатым пальцем в объявление на стене, где черным по белому большими красивыми буквами было выведено «После срыва этикеток, товар обмену и возврату не подлежит. Переступая порог нашего магазина, вы заведомо соглашаетесь со всеми его правилами. Желаем Вам приятных покупок!»

«Обман и провокация частной лавочки! – буркнула я про себя, было ужасно обидно и неприятно, что меня вот так вот легко смогли обвести вокруг пальца. И что же теперь делать? Ведь на моей карточке нет и никогда не будет такой сказочной суммы, что нацарапала на листе эта кляча. Я снова сложила в уме цены с трех этикеток, которые сорвал Ник, и результат нисколько не изменился.

– Если у вас не хватает суммы, я немедленно звоню в полицию! – поторопила меня старуха, жадно глядя на карман моей синей фирменной куртки – там я сжимала свою вторую рабочую карточку – новенькую синюю, где лежали общие корпоративные средства на проезд и прочие расходы, связанные с доставкой пиццы. Интересно, сколько я могу с нее потратить? Перед моими уставшими глазами – казалось, это дождливое утро никогда не закончится – пронеслись несколько самых важных пунктов моего трудового договора.

«Рабочую банковскую карту разрешается использовать только в крайне необходимых случаях. По каждой ситуации работник обязан предоставить письменное объяснение. В случае необоснованного использования денежных средств с карты, работнику грозит строгий выговор, штраф в размере трех зарплат и последующее увольнение.»

Справедливо, конечно, но что же мне делать? Брать ноги в руки и бежать?

– Ну, золотой мой, решайте скорее! – торопила меня старуха, триумфально бросив мою потрепанную красную карточку возле кассы, словно ненужный использованный билет, – тут уже пусто! Дорогой мой, не тяните – иначе система аннулирует весь платеж!

– Что значит… уже пусто? – в моей груди похолодело, а затем я с ужасом вспомнила, как пару минут назад уже ввела злополучный пинкод, тем самым позволив старухе снять с моей карты все до копейки, – о, нет!

Неожиданно ее кассовый аппарат стал издавать тревожные высокие звуки Пик, пик, пик. С каждой секундой они становились все громче и чаще, точно, как и удары моего сердца. Тук, тук, тук.

– У вас ровно тридцать секунд, чтобы закончить платеж, мой нерасторопный!

В панике я сунула ей свою неприкасаемую рабочую карту – и будь, что будет! В моей голове звучал далекий, искаженный телефонной линией голос до этого утра незнакомого мне человека. Негромкий спокойный баритон:

«И последняя просьба – одень пацана к школе. Костюм, рубашка, ботинки. Я бросил тебе на карточку нужную сумму и, конечно же, немного чаевых. Все прочие расходы беру на себя. Мастер.»

Этот Мастер убьет меня, когда узнает, что я потратила на Ника в три раза больше той суммы, что он положил мне на карту.

Кассовый автомат радостно пикнул, небрежно выплюнув мою синюю карту, словно обглоданную косточку, а вслед за ней и длинный пестрый чек. Я быстро схватила и то, и другое, машинально взглянув на сумму – да мне бы столько на полгода хватило! Или я совсем рехнулась, или эта ведьма обладала сильнейшим гипнозом и черной магией!

– Спасибо за покупку, мой щедрый! – промурлыкала довольная продавщица, поправляя свою идиотскую ярко-лиловую шевелюру – чтоб она облысела и зубы вывалилась, – носите на здоровье! И приходите еще! Эй-ой! Куда это?

– Подарок от вашего магазина! – в сердцах буркнула я, хватая с витрины пару отличных мужских носков. Конечно же, по сравнению с уплаченной суммой их стоимость была такой мизерной, что я вправе могла забрать с собой хоть всю витрину, – очень щедро! Спасибо!

С этими словами под веселый звон колокольчика я выскочила на улицу, словно канарейка выпорхнула из душной тесной клетки.

Глава 24. Око за око

Мастер

Они сидели в роскошном кабинете с мебелью из редчайших пород дерева и красными кожаными креслами. Было ранее утро, а потому в богато и тесно обставленной комнате царил полумрак, более того – широкие бархатные жалюзи так и не были полностью раскрыты, всячески преграждая путь тусклому солнечному свету.

Хозяином офиса предсказуемо оказался маленький пузатый старикашка в дорогом костюме. Всю жизнь Степан Семеныч провел в налаживании своего бизнеса, борьбе с конкурентами и накоплении денежных средств. И вот наконец-то после исполнения всех коварных планов и хитрых схем наступил его звездный час – он сказочно разбогател и с каждой секундой становится еще богаче!

А все потому, что он знает цену каждому грошу и давно забыл, что такое сострадание и благотворительность, считая их ненужным расточительством! Он называл благоразумной экономией то, что в мире считается крайней степенью скупердяйства и жадничества! Таким жизненным установкам радовался лишь его частный бухгалтер, легко сводивший дебет с кредитом. Остальные, а именно – уволенные работники, обманутые партнеры, преданные друзья и забытые родные предсказывали старику страшную смерть в полном одиночестве, предостерегали, что за деньги он не купит ни любви, ни дружбы, ни счастья. Да, и пусть многие прежние товарищи отвернулась от него – самое главное – этого не делали его ключевые инвесторы!

Однако, несмотря на все самые печальные предсказания, на старости лет Степана Семеныча ожидал весьма неожиданный, но приятный сюрприз.

Сегодня в его роскошный, пропахший дорогими сигарами и хитрым жульничеством, кабинет явился великий маг и настоящий кудесник! Вот он – высокий молодой парень, одетый во все дорогое и черное – только что сотворил настоящее волшебство. А как еще назвать ту астрономическую сумму, которую он только что добровольно инвестировал в бизнес Степана Семеныча? На блестящей безупречной поверхности дубового стола лежало доказательство – чек, подписанный незнакомцем! Он, очевидно, глупенький сынок своего очень богатого папочки, который решил начать «самостоятельную карьеру» по инвестированию отцовских средств. Интересно, как сильно он поссорился с отцом? Надолго ли?

«Ну уж нет! Свой чек теперь ты не сможешь отозвать даже в суде! – снова и снова твердил про себя Степан Семеныч. Его водянистые, некогда голубые глаза не сходили с небольшого, синеватого от водяных знаков, листка бумаги, а именно – четкой размашистой подписи на соответствующем поле бланка. Рядом с ней была написана длинная сумма, вся прелесть которой заключалась именно в том, что она была равна, если такое только возможно, состоянию Степана Семеныча. Идеально! Он ущипнул себя за палец, чтобы удостовериться в реальности своего «чудесного сна» и снова пристально уставился на незнакомца, надеясь снова попытаться его разглядеть. Но увы – все было напрасно! Очень тусклый свет настольной лампы, слишком глубокий капюшон кожаного плаща и чрезвычайно неудобная, закрытая поза парня в кожаном кресле. Степан Семеныч не видел его глаз, но точно знал, что они пристально следят за каждым его движением – при этом ни разу не моргнув. Нет, все-таки его лицо хорошо бы запомнить!

– Мне кажется, в кабинете слишком темно, – вежливо начал хитрый старик, вспомнив один из своих старых, но весьма полезных трюков, – не правда ли, господин…э-э-э? Как я могу к вам обращаться?

– О, Степан Семеныч, за мной не надо посылать – я сам прихожу! – ответил приятный тихий баритон незнакомца, в тени капюшона не было заметно, но он улыбался, довольный собой и происходящим, – к тому же я из тех инвесторов, кто действует анонимно. Ну вы понимаете… Такая сумма может вызвать много вопросов… К тому же, мой дядя не должен ничего знать. Вы меня хорошо понимаете, верно? Иначе, он вернет все до последнего гроша.

– О, нет-нет! Точнее! Да-да! Конечно! Все строго конфиденциально! – тут же заверил владелец пиццерии и снова посмотрел на подписанный чек – это его отлично успокаивало, он добавил себе под длинный тонкий нос, – так значит не отец, а дядя. Тем лучше.

Степан Семеныч совершенно не знал, как дальше продолжить разговор – да и вообще, что можно сказать незнакомому типу без имени и лица, когда он только что добровольно подарил тебе второе состояние?

Привычным жестом он поднял тяжелую трубку старого красивого раритетного телефона и набрал на диске цифру пять:

– Алло! Вероника? Милочка, будь добра нам два кофе… – он приветливо кивнул гостю, спросив шепотом, – вам с молоком? Сахар?

– Горький черный, – быстро ответил тот.

– Горький черный! И мне, как обычно, побольше молока! – старик отдал распоряжение в трубку, довольный собой, он буквально подпрыгивал от удовольствия на скрипучем кожаном кресле. От его причудливой шевелюры вьющихся серебряных волос по стенам запрыгали мохнатые тени. Но, увы, это идеальное утро постепенно заканчивалось, превращаясь в долгий и самый ужасный день в его жизни. Все началось, как обычно с мелочи.

– И да, милочка, принесите нам к кофе… – но его резко оборвал встревоженный женский голос из трубки, – кто звонил? По поводу?

Неизвестный гость со скучающим видом достал из складок своего кожаного плаща широкий планшет и полностью погрузился в дорогой гаджет. Очевидно, кофе сегодня будет не скоро…

– Что это значит? На корпоративной карточке нет больше средств? – строго спросил Степан Семенович, а затем, видя, как насторожился его гость, закинул назад свою кудрявую голову и рассмеялся, громко и искренне – чего с ним не случалось вот уже добрую пару лет, – кто все истратил? … Кира? Эта дрянная девчонка? Ха… Ну что ж! Ей повезло – сегодня у меня отличное настроение! Так что просто… просто уволь ее!

Утренний гость резко выпрямился, словно его кто-то ущипнул.

– … уволь с концами! Но только после того, как она полностью возместит всю сумму на карточке! Ясно?

– Но она не сможет! Девчонка еще несовершеннолетняя и… мы даже не знаем, есть ли у нее родители!

– Прекрасно! Значит ей можно и не платить за сверхурочные! – усмехнулся Степан Семеныч, совершенно не замечая, как его непрошенный гость вытащил из своего черного плаща ручку и что-то быстро черканул на только что выписанном банковском чеке – это была буквально доля секунды, – а теперь, я жду свой кофе!

Старик бросил трубку и, по новой только что выработавшейся привычке, бросил быстрый взгляд на чек. Пожалуй, после обналичивания, он повесит его в своем кабинете. В рамочке. На самое видное место.

– Прошу прощения, небольшие трудности с работниками, – виновато улыбнулся он своими вставными зубами, – но все отлично! Ее уже уволили!

– Сумма… – тихо прошептал гость, точнее – процедил сквозь крепко стиснутые зубы.

Морщинистое лицо старика вмиг стало серьезным.

– Что, простите?

– Сумма, – все так же тихо и сквозь зубы процедил гость, – сколько она потратила?

– А… что? Все на карточке…

– Сумма! – вскочил гость, там, где должны были быть его глаза горели два ярко-красных огонька. – Я спросил сумму, старый хрыч!

Степан Семеныч резко выпрямился, подпрыгнув на мягком кожаном кресле, как на горячих углях. Да что в самом деле случилось с его инвестором?

– Что такое? Что это с вами?! – затараторил старик, да так взволнованно и быстро, что едва не выплюнул на стол собственную вставную челюсть, – успокойтесь! Девчонка потратила никчемную сумму! Она никак не отразится на моем… нашем деле! – тут он понял, что орет на весь кабинет, и благоразумно понизил голос, смягчив его широкой улыбкой, – особенно после того, как вы мне отдали…. Точнее – вложили в мой бизнес такую сумму!

Но следующий вопрос незнакомца просто ввел старика в ступор – он не знал ответа! А все потому, что такие, как Степан Семеныч, их никогда себе не задают:

– Так почему же ты, – неизвестный продолжал цедить слова сквозь плотно сжатые зубы, словно в роскошном, богато обставленном кабинете вместо дорогого одеколона запахло чем-то тухлым и противным. Он делал акцент на каждом слове, – почему же ты уволил девчонку, у которой, возможно, нет родителей, из-за такой жалкой суммы? А? Почему?!

Старик замер в недоумении, хлопая тонкими бледными губами, как рыба на воздухе. У него просто не было ответа!

– Так это же очевидно! – наконец, пробормотал Семеныч, его выпученные от удивления бледно-голубые глаза буквально лезли из орбит, – я не собираюсь раздавать свои деньги всяким… всяким попрошайкам!

В ответ инвестор медленно встал с кресла, бесшумно выпрямив полы своего черного плаща, и горько, сначала тихо, а затем громко рассмеялся прямо в лицо парализованного от шока старика. О, нет! Добром такой леденящий смех, от которого по спине бегут мурашки, и волосы встают дыбом, никогда не кончится!

– Что… что вы… собираетесь… делать? – промямлил он, ноющие от артрита колени ходили ходуном и стучали друг об друга.

– Да ничего я не собираюсь! Хотя такие, как ты, не должны жить… даже среди смертных! – гость в черном отвернулся, хотя глубокий капюшон и без того отлично скрывал его перекошенное гневом лицо, его рот был приоткрыт в презрительной усмешке. Верхние клыки, острые, как бритва, и белоснежные, как мрамор, успели стать длиннее почти на целый сантиметр. Но напрасно, сегодня они совсем не пригодятся своему хозяину. Вампир, словно благородный невидимый мститель, питался только кровью преступников – воров, убийц, насильников. Переезжая из города в город, из страны в страну, он выходил на ночные улицы после полуночи – время злодейства и беззакония, и потому никогда не испытывал голода. Для него не существовало оправданий, его нельзя было ни разжалобить, ни подкупить. За все ошибки единственным наказанием служила смерть, быстрая, легкая и неотвратимая. Таким образом и в этом тихом городке почти не осталось преступников, последние, Джокер и Пит, что грабили дом Златоновских вместе с Ником, были ликвидированы этой ночью. Вампир был слегка голоден, однако, он смотрел на старика, как на старое загнившее яблоко. – сейчас… меня тошнит при мысли о твоей крови! Сплошной холестерин и сахар!

Не понимая, о чем речь, но предчувствуя что-то очень зловещее, старик быстро потянулся за банковским чеком. Но его опередил ловкий молодой незнакомец, который молниеносно схватил ценную бумагу с гладкой поверхности стола, небрежно зажав ее между большим и указательным пальцами своей правой руки в черной перчатке.

– Отдайте мне его! Он мой! Мой! – жалобно заскулил старик, его и без того водянистые глаза наполнились слезами, словно у большого ребенка отняли последнюю самую вкусную конфету, – вы же мне его только что выписали! Отдай!

– Ошибаетесь! Это вы мне его только что выписали! – резко ответил утренний гость, аккуратно разворачивая заветную бумажку подписанной стороной к старику. И, действительно, каким-то неведомым образом, там поменялось все, кроме суммы. Теперь старик щедро отписывал все свое состояние незнакомцу в черном. Инвестор быстро сложил бумагу и небрежно сунул ее в карман, разворачиваясь к выходу:

– Спасибо!

– Но это же чистой воды мошенничество! Вам никто не поверит! Стойте! Отдайте! – старик кинулся за ним, но споткнулся о складки своего дорогого ковра и рухнул на пол с глухим стуком и тут же потерял сознание, – а-а-ай!

Утренний гость даже не обернулся, небрежно захлопнув за собой дверь.

– Очнись и почувствуй, какого это быть безденежным смертным!

***

Не прошло и десяти минут, как он очнулся, лежа на мягком теплом шерстяном ковре на полу своего кабинета. Окно было по-прежнему плотно закрыто жалюзями, в воздухе царил непревзойденный аромат отличного свежезаваренного кофе. Раритетные позолоченные часы с маятником показывали без двадцати минут полдень. Степан Семеныч нахмурился – из всех в этом городе он мог доверять только им. Странно! Что же с ним произошло?

И, вдруг, словно снежная лавина, вернулась его старческая память, обрушив на его седую голову одно за другим последние события. Раннее утро, моросящий дождь, незнакомец в черном плаще с глубоким капюшоном. Короткое приветствие, грамотный разговор о бизнесе, желание стать анонимным инвестором, подписанный чек на целое второе состояние… Все идеально… вдруг… звонок от его личного секретаря, проблемы с одним из доставщиков пиццы… Девчонка потратила все деньги – оштрафовать ее и уволить с позором!

Тут старик обхватил свою седую голову руками, будто она раскололась надвое. Пульс грохотал в висках, словно прямо за его спиной стреляли пушки. Нет! Не может быть! Но перед бледно-голубыми близорукими глазами проплыло четкое изображение банковского чека и вмиг исчезло, так же, как и все его состояние…

Он бросился к огромному красному телефону на своем дубовом столе. Да так резко, что опрокинул чашку крепкого черного кофе, к счастью, уже успевшего остыть. Вторая чашка из тончайшего китайского фарфора чудом осталась стоять на маленьком металлическом подносе. Там был тоже кофе и явно с молоком.

– Алло! Вероника! – закричал он в трубку, не зная, с чего начать, – где он? Где этот странный малый в своем идиотском черном плаще? Ты записала его имя?

– Степан Семеныч, зачем вы так кричите? Какой такой малый в черном плаще? – удивленно отвечал ему приятный женский голос, однако, с каждой раздраженной претензией начальника, он становился все удивленнее и неприятней. – У вас сегодня никого не было!

– Как это не было?! Милочка, ты что, ослепла? – негодовал старик, а затем стал рассуждать вслух, – может, и правда никого не было? Тогда зачем ты притащила сюда две чашки кофе? Знаешь же ведь, что мне крепкий нельзя! Тем более, что оба холодных! Тебе строгий выговор и штраф! Иди сюда и допивай свой кофе сама! А точнее – слизывай его с моего письменного стола!

– Во-первых, не кричи на меня, Степан Семеныч, – строго ответила Вероника, далее она сделала глубокий вдох и продолжила в своем обычном приветливом тоне, – во-вторых, давайте сразу на Вы! Я больше на вас не работаю, старый скупердяй! Вы – банкрот! Все ваше состояние перечислено на неизвестный счет… вами же! Старый маразматик! А сейчас я собираю вещи и ухожу! Удачи с кофе!

– Куда?! Как? Нет! – закричал в трубку старик, но вместо приветливого голоса Вероники из трубки доносились короткие гудки. Каждый волосок его серебряной шевелюры встал дыбом, – банкрот? Я? Нет! Это просто какой-то кошмарный сон!

От стресса и волнения, Семен Степаныч совершенно не заметил, как опрокинул вторую чашку кофе прямо на телефон, тяжелая трубка которого так и осталась лежать на столе, издавала отрывистые гудки.

Тяжело дыша, старик бросился к металлическому сверхпрочному сейфу. Дрожащими руками он стал набирать комбинацию цифр, известных лишь ему одному. И хотя он помнил огромное число наизусть, у него получилось открыть тяжелую толстенную дверцу лишь с третьей последней попытки.

– Ну где-же ты? Еще чуть-чуть! Наконец-то! – хрипел старик, разгребая кривыми узловатыми пальцами пачки аккуратно-сложенных разноцветных купюр, пока между ними не появилась блестящая рукоять маленького черного пистолета, – вот мы и встретились, старый друг…

Глава 25. Бойфренд

Кира

Раньше я была уверена, что потеря работы – это самое худшее, что может со мной случиться в этом городе! Сейчас же поняла, что наличие рядом «влюбленного идиота» куда сильнее осложняет ситуацию! Но ничего не поделаешь – мы ответственны за тех, кого приручили! Придется отвести его в школу!

Туда мы шли молча, потому что быстро. Я летела впереди, Ник семенил за мной, еле успевая догонять. Как же ему шла новая одежда! Я нарочно старалась не оборачиваться назад – чтобы Ник случайно не увидел моей улыбки, зная, что мальчишка ни на шаг не отстает.

Он преобразился и стал совершенно другим парнем! И я ни капельки не жалела о деньгах! Конечно же, я успею положить на карточку нужную сумму в срок, и мой старый скупердяй Степан Семеныч ничего не узнает! Скорее бы позвонил мой заказчик, пожелавший остаться неизвестным! Я просто уверена, что он возместит всю необходимую сумму сразу же, как получит фото Ника.

– Кир, погоди! Дай шнурки завяжу! – скулил мальчишка своим самым жалобным голосом, словно требуя «Заметь меня, пожалуйста! Эй, я здесь!»

– Ник, мы опаздываем! – бросила я через плечо, немного сбавляя темп, а про себя думая «Давай же! В школе будет много симпатичных девчонок! И в таком прикиде у тебя будет отличный шанс!»

– И куда это мы так несемся? – наконец, сдался Ник, копна его нечесаных выжженных солнцем волос, насквозь пропиталась дождем, отчего они стали виться, из-за чего «лохматость» понизилась в два раза, а уши казались более оттопыренными, – соскучилась по парте? Нравиться жертвовать скуке полдня своей жизни? Ты вроде не похожа на заучку! Эй, зубрила, стой!

С этими словами он просто-напросто схватил меня за плечи и осторожно, хотя и довольно быстро, развернул к себе лицом. И я наконец-то смогла рассмотреть его смешную нелепую физиономию – чумазая, загорелая, самодовольная. Он улыбался от уха до уха своими обветренными, растрескавшимися от морской соли, губами. Кажется, парень ни один раз разбивал их в дребезги – или кто-то выполнял эту работу занего!

Его хоть и белоснежные зубы не были идеальными – передние резцы слишком большие, как у кролика. Левый кривой, а правый отколот, кроме того – между ними сияла огромная щель, очень удобная для свиста или грызения семечек.

На его обеих щеках пестрели неглубокие шрамы, а курносый нос был немного свернут в сторону – тоже последствие неравных боев за школой. Но, увы, мне сейчас было совершенно не интересно, ни с кем он дрался, ни за кого! Самое главное – не смотреть в его… о, нет, я все-таки взглянула в эти карие, цвета горячего шоколада, глаза. Я, пожалуй, никогда не смогу рассказать, что было в этом взгляде – мировая тоска, обреченное одиночество, нескончаемая боль, вечная надежда и светлая вера в чудо… Только все чудеса случаются лишь в сказках, наш мир слишком реален для них. Прости, Ник!

Ты бы мог поцеловать меня, но, к счастью, не догадался! Напуганный моим серьезным взглядом мальчишка растерянно заморгал своими густыми, выжженными солнцем, ресницами:

– Кир, я верну тебе все до копейки! Клянусь всем, что имею! – упрямо твердил он, при этом совершенно ничего не имея. Его горячее дыхание буквально обжигало мое мокрое от дождя лицо. Пахло морем, парень был насквозь пропитан его солью. Между тем его густые растрепанные брови – одна была слегка выше другой, искривились в болезненном изломе, а шоколадно-карие глаза заблестели вовсе не от дождя:

– Я… найду клад! Я обещаю! – говорил он так, будто его уже нашел. Его сильные руки все сильнее сжимали мои плечи, постепенно все ближе прижимая меня к себе своей медвежьей хваткой, – послушай! Я не очень крут, знаю… Я живу с отцом у моря и, моя жизнь похожа на огромное затяжное несчастье… Все беды… то одно, то другое… сваливаются именно на наши головы, но я крепкий! Да-да я справлялся со всем, пока был рядом отец… А, сейчас… когда у меня появилась ты…

В общем, он бы продолжал бесконечно нашептывать мне все те вещи, которые обычно говорят влюбленные мальчики своим наивным девочкам. Но вместо бабочек в моем животе, у меня в голове кружились осы, жаля одна больнее другой. Что мне теперь буду делать? Откуда взять такую сумму? Почему же не звонит этот утренний незнакомец? Неужели все это было подстроено?!

–… кажется, я влюбился, Кир! – наконец выпалил мой Ромео, честно глядя мне прямо в глаза и наклоняясь все ближе и ближе.

О, нет! Кажется, он все-таки сообразил меня поцеловать! Стой! Ты делаешь жуткую ошибку, болван! Я беспомощно затрепыхалась в плотном кольце его сильных рук, словно птица в силке. Похоже, пацан настроен очень серьезно… Вот его горячее дыхание на моих губах! Я закрыла глаза и… в этот самый момент в моей сумке запиликал дешевый сотовый телефон.

Ник крепко выругался и нехотя выпустил меня из рук. Я узнала классическую мелодию – это с работы. Проклятье! Только бы не сам Степан Семеныч!

– Алло? – ответила я трубку дрожащим голосом. Ник резко присел на корточки, делая вид, что завязывает шнурки.

Пользуясь моментом, я отвернулась и быстро бросилась в сторону, насчитав порядка двадцати широких шагов. Между тем, из трубки донесся приятный женский голос, но официальный и твердый:

– Кира? Вы не прошли испытательный срок и будете уволены без какой-либо оплаты! Более того, вы грубо нарушили правила компании! Вы обязаны полностью возместить потраченную сумму на корпоративной карточке и оплатить штраф в размере…

– Но… Вероника Павловна, – начала я как можно жалобнее, но затем быстро превратилась в саму уверенность и соврала, – я верну всю сумму сегодня вечером! Только не увольнение!

– Вы уволены и точка! – отрезала секретарь, – деньги и штраф вы и так заплатите!

После этого она бросила трубку. Блин! Все пропало!

Я была готова сесть пятой точкой на асфальт в ближайшую лужу и разрыдаться. Мне больше некуда идти в этом городе…

– Значит, пойдем в школу, да? – напомнил о себе Ник, я резко обернулась – мой Ромео стоял прямо за моей спиной и широко улыбался, – я завязал шнурки. Эм… правда на три узла каждый!

Над последней фразой я рассмеялась так, что на моих глазах выступили слезы. Ох, Ник, если бы и в моей жизни было все так просто!

– Так… кто тебе сейчас звонил? – осторожно спросил мальчишка, внимательно рассматривая мое лицо, словно лист бумаги, на котором должны были быть все ответы. Так вот, судя по его нелегкому глубокому вздоху, этот лист был пуст.

– С работы, – быстро ответила я, тщательно скрывая свои эмоции.

Ник облегченно вздохнул – он, видимо, боялся, что это был мой бойфренд.

Каким-то внутренним чувством мальчишка все-таки понял, что мне сейчас лучше не напоминать о злополучной работе, и принялся развлекать меня своими шутками, настолько глупыми, что волей-неволей я все больше на него отвлекалась…

Глава 26. Погоня

Ясон

«Интересно, как должна была бы происходить встреча сил добра и зла? Где-нибудь на краю глубочайшей пропасти? Или в пожаре жестокой битвы? Ничего подобного! – развлекал сам себя Демон, обсуждая происходящее со своим самым лучшим собеседником – самим собой, – я мог столкнуть их лоб в лоб в ближайшем торговом центре или кафе! Но увы! Слишком долго ждать! Прямо сейчас – ранним дождливым утром, прямо здесь – на перекрестке маленького городка, напротив друг друга стояли два новеньких классных мотоцикла, ожидая зеленого сигнала светофора. Их хозяева – два отличных молодых парня почти ничем не отличались от простых смертных. Модная одежда, стальные мышцы, белозубые улыбки, горящие глаза. Один, белобрысый и зеленоглазый, Ясон Файерстил, непутевый младший сын старшего главнокомандующего Светлого Легиона. Понятия не имею о его настоящем возрасте, но на вид он был совершенно пацан – загорелый и совсем зеленый, как его новенькая рубашка. Не старше шестнадцати земных лет.

Второй, хм… я до сих пор не знаю его имени, ну да ладно. Клянусь крыльями, он уже порядком пожил среди смертных, научился растворяться в толпе, не оставляя за собой следов в прямом и переносном смысле. Высокий, в классическом черном плаще из самой тонкой и дорогой кожи. Глубокий капюшон и темная повязка предусмотрительно скрывали лицо своего бессмертного хозяина, оставляя лишь узкую полоску с угольно-черными глазами. Ко смуглому, мокрому от дождя, лбу прилипла тонкая прядь вьющихся черных волос. Типичный представитель темных магиров, не исключено, что тоже солдат, но только Легиона Тьмы.

И эти две расы, темные и светлые, имеют общие интересы и вполне могли бы неплохо сосуществовать, но благодаря таким, как я, между ними льется кровь вот уже как целую вечность. Разделяй и властвуй.

Так вот и сейчас, когда зажжется зеленый сигнал светофора, они разъедутся в разные стороны и продолжат ничего не подозревать о существовании друг друга. Но уж нет, такой шанс не я могу упустить…»

– Езжай! Чего ты встал-то? Дорога пустая! – мысленно кричал я Максу, не понимая, почему мы остановились на перекрестке и должны ждать «какого-то магического сигнала от смертных, дающего нам разрешение на проезд». Это же просто унизительно! Я посмотрел на небо, недовольно тряхнув головой – проклятый дождь! Местные магиры-метеорологи должны быть сурово выпороты за такие поганые погодные условия. Болото какое-то, клянусь щитом!

– Нам нельзя! Красный свет, Яс! Да не на небе, а на вон той черной коробке горит! – оправдывался мой верный железный конь, совершенно не реагируя на педаль газа, утопленную мною в пол, – прекрати, Яс! Смертные нас спалят, если мы не будем играть по их правилам! И да – опусти свои рукава! Хватит сверкать своими татуировками – смертным не интересен твой порядковый номер!

– Ох ты, ах ты! Няня моя дорогая! Не бойся, со мной тебя никто не тронет! – ухмыльнулся я, совершенно не понимая его беспокойства. Во-первых, Макс – машина, ему не больно, и он абсолютно неуязвим, пока она из его деталей, пусть даже это и мельчайший винтик, остается в сохранности. К тому же, он никогда не видел ни демонов, ни темных магиров, ни даже орков. А я в свою очередь дрался и с первыми, и со вторыми, и с третьими.

– Ха, тот тролль, которого ты видел в отеле – это просто главный менеджер! Она была такой страшной и так истошно вопила, потому что я притащил тебя в палаты… то есть в свой номер! Не бойся, со мной она не укусит тебя за шину! Слепая горгулья! Сколько можно? Мне надоело тут стоять! Мы опоздаем в лагерь… то есть в школу смертных! Езжай!

– Яс, это называется светофон! И ты не один, кто ждет зеленого фонаря! – механически спокойно ответил мой железный друг, в отличие от меня у него были стальные нервы, – вон стоят все повозки и еще какой-то наездник. Прямо напротив, весь в черном. Но со светофоном что-то не то… уже пошла четвертая минута…

Не зная, куда деться от скуки, я принялся рассматривать мотоциклиста в черном плаще, что стоял прямо напротив меня. Нас разделяло широкое двух-полосное шоссе. И чем дольше я на него пялился, тем быстрее забывал про светофон…

Высокий, статный, отлично сложен. Отличный дорогой плащ, да и байк стоит целое состояние. Но вовсе не это привлекло мое внимание. Парень словно прятался от посторонних взглядов – черные кожаные перчатки, глубокий капюшон, темная повязка, закрывающая пол-лица. От кого он скрывается? Да и прохожих-то в такую рань нигде не было видно! У нас в Люксарде так ходит только нежить за некромантами или… нет, этого просто не может быть! Он что, реально прячется от солнца?

Между тем светофор упрямо горел красным, и незнакомец в плаще, уставший от ожидания, проворно вытащил из-за пазухи блестящую металлическую флягу. Он быстро открутил ее колпачок и резко опрокинул, жадно припав губами к горлышку, словно странник к ключу в пустыне.

– Макс, вон смотри, тот смертный употребляет какое-то зелье! – мысленно возмутился я через эльфийскую сережку, – разве это не запрещено местными указами? У него нужно отобрать повозку! Пьяный, всех эльфов подавит!

– Яс, это не вино…, – чуть слышно ответил Макс, приглушая мотор, в этот момент незнакомец оторвался от своей фляги. Это стоило ему огромных усилий. Он быстро облизнул темно-рубиновые капли со своих тонких губ, которые так и остались приоткрытыми. – Проклятый светофон! Нам нужно сматываться! И быстрее, потому что это…

И тут я прищурился, напрягая свое магирское, острое, как у орла, зрение. Два передних клыка были просто огромными – каждый длинною не меньше сантиметра, белые, как слоновая кость с концами, острыми и тонкими, как иглы. Именно из-за них он и не мог закрыть рот – любое неловкое движение и клыки пронзят его нижнюю губу, как иглы масло.

– Ого! Ты это видел? – бормотал я вслух себе под нос все громче и громче, – в городе темный… вампир… Белым утром! Прямо на главной улице! Сомни меня тролль!

А между тем, темный, ни о чем не подозревая – естественно, что никому из смертных до него и дела не было – быстро спрятал свою флягу за пазуху, достал оттуда блестящий черный телефон и приложил к уху. Кажется, у этого парня все было черное, как и его проданная демонам душа.

– О чем он там говорит? – не унимался я, подталкивая Макса все ближе к перекрестку, – давай, встань поближе и слушай! Тут, наверное, полгорода кровососов!

– Типуна тебе на язык!

***

–… ну хватит уже!… Прекрати… прекрати сквернословить! Ты же девушка! Ай…, – возмущался незнакомец, шепелявя и глотая звуки из-за своего приоткрытого рта, в ответ из трубки доносился громкий девичий ор, – да знаю я, что значит потерять работу, и… ох! Но… но… не надо же терять совесть… и голову!

– Теперь я обязана вернуть всю потраченную сумму на карточку плюс заплатить штраф! – жаловалась Кира, почти плача в трубку.

– Пардоньте, я думал вы поскромнее оденетесь! Но…

– Но самое страшное – это…, – на том конце провода снова послышались всхлипывания, – это…

– Да прекрати! Уволили и уволили! Я дам тебе новую работу!

– Мне не нужно от вас больше ничего! Ничего! Слышите? – орала в трубку разъяренная девчонка, которая до этого момента сама не подозревала, что умеет так громко, – самое страшное, что они заберут у Ника все одежду обратно! А у него больше ничего нет! Понимаете? Так что просто верните стоимость! И…и не звоните мне больше! Никогда! Ясно?

– Нет! – брякнул в ответ вампир, но из трубки уже раздавались короткие гудки. Он невольно сжал зубы, пара острых клыков тут же пронзили его нижнюю губу, – ауч! Проклятье! Девчонка твердолобая, как тролль!

Он упрямо нажал большую зеленую кнопку вызова, долгие протяжные гудки и… снова на связи самый разъяренный абонент этого города.

– Чего на…

– Я вернул сумму на карточку! Оплатил штраф! – быстро и твердо выпалил вампир, нервно облизнув окровавленные губы – хорошо, что они быстро заживали, глубокие дырочки затягивались прямо на глазах, – ты будешь работать на меня…

– Я же сказала –больше мне не звонить! – процедила сквозь стиснутые зубы Кира. – Забудьте этот номер!

Она бы снова бросила трубу, но тут в одном из старинных офисных зданий, что стояли по правую сторону от мотоциклиста, прогремел выстрел, а затем послышался звук битого стекла. Молодой человек, как это и подобает крутым парням, даже не обернулся на звук. Зачем? Ведь это он только что навестил старикана, который очевидно не выдержал потери состояния и спустил курок…

– А вот это ты зря, очень зря, маленький нoсферату! – вздохнул про себя Демон, невидимый, но самый внимательный зритель этой истории, – пуля пошла в совершенно другом направлении… Ты даже и представить себе не мог!

– Что там у вас происходит? – вскрикнула в трубку испуганная Кира.

– Ничего особенного! Я предлагаю тебе работать на меня, – снова повторил байкер, его голос становился тверже и естественней, а клыки наконец-то уменьшились до прежних человеческих размеров – с того момента, как он напился крови прошло уже больше трех минут, – более того, твой прежний начальник только что самоликвидировался! Так что хорошенько подумай над моим предложением и перезвони!

Он повесил трубку, уже представляя, как это рыжая несносная девчонка будет краснеть и извиняться, когда увидит ту сумму, которую он только что кинул ей на карточку. Интересно, как быстро она перезвонит?

– Кажется, быстрее, чем этот проклятый светофор даст зеленый! – выругался он себе под нос, снова закрыл нижнюю половину лица темной повязкой и вздохнул, – хотя, может, и ну ее? Я могу плясать с длинными клыками хоть на телевидении – никто из смертных мне не поверит!

В доказательство своих слов он обернулся в правую сторону – там стоял длинный грузовик-дальнобойщик с высоченной подвеской на огромных колесах. В кабине сидел упитанный мускулистый дядька, на его коленях с оскаленной пенной пастью отчаянно заливалась маленькая собачонка-дворняжка. Она-то, как никто другой, чуяла присутствие темной магии, но, как бы не рвала глотку, не могла сообщить об этом хозяину.

Более того, за закрытыми немытыми окнами, ее толстокожий хозяин совершенно не слышал звука выстрела. А, хотя, может быть и слышал, но не придал этому должного значения. Мало ли кто решил застрелиться с утра пораньше? Странные все-таки эти смертные!

В этот момент дальнобойщик сам собой посмотрел на вампира, улыбнулся во весь рот своими золотыми зубами и неожиданно приставил указательные пальцы обеих рук к своим клыкам. Получается, все-таки заметил! Парень демонстративно опустил повязку вниз, зацепив ее за подбородок, и улыбнулся, демонстрируя совершенно нормальные человеческие клыки. Неохота было их вытаскивать!

В ответ дальнобойщик громко рассмеялся и, совершенно не замечая, как его собачонка кидается на стекло, показал парню класс татуированной правой рукой. Малый кивнул, абсолютно довольный собой, и вновь устремил внимание на дорогу. Как раз вовремя – светофор наконец-то сменил свой сигнал на зеленый.

Привычным движением он поддал газу, собираясь пролететь перекресток, не замечая никого и ничего вокруг. Но в этот момент прямо впереди раздался оглушительный сигнал автомобиля, и парень устремил туда свои угольно-черные глаза…

***

– Ох… ты видел их… клыки… размером с коготь дракона! – шептал я, невольно сживая ручки своего мотоцикла, – снова звонит… У них, наверное, вечером шабаш!

– Шабаш только у лесных ведьм! – возразил Макс, ох как ему сейчас хотелось заехать мне по затылку за прогулянные уроки истории, – Яс! Не надо ближе!

Но я упрямо продолжал подталкивать свой мотоцикл к середине перекрестка, совершенно ничего не замечая, – ни происходящего вокруг, ни в своей голове. Темный в городе! Все смертные в опасности!

Но затем произошло нечто такое, чего никак нельзя было ожидать в этом маленьком сером городке. Утренняя сонная тишина была нарушена резким звуком… выстрела! Естественно, что в тот момент я и понятия не имел об огнестрельном оружии смертных, точнее я видел медные мушкеты гномов и револьверы гоблинов, но в бою всегда предпочитал меткие стрелы и тугой лук.

– Ого! И где это шарахнуло? – спросил я вслух своего Макса, у того вместе с фарами были установлены первоклассные сенсоры, которые видели гораздо дальше и больше, чем пара моих магирских глаз. Следом послышался звон битого стекла, и я тут же обернулся на звук. – Смотри! Там в окне… какой-то старик… Что он делает? Он только что выстрелил в…

–… нашего вампира! – закончил Макс, даже его механический, лишенный эмоций голос звучал озадаченным, – и он промазал! Точнее, попал, но в его мотоцикл! Яс, сейчас не вмешиваемся, а незаметно разворачиваемся и тихонько едем за ним. Нам нужно знать, где гнездо, и сколько их тут.

И все бы так и случилось, если б светофор, словно подчиняющийся чей-то демонической воле, вдруг, не решил вспыхнуть зеленым. Макс тронулся с места, как обычно мягко и плавно, но недостаточно быстро… и потому сзади меня раздался оглушительный сигнал автомобиля!

Я резко обернулся – буквально на сотую долю мгновения. Водитель, огромный верзила с лицом, будто вытесанными из камня, со всей силы давил на кнопку в центре добротного кожаного руля. Рядом с ним сидел лысый дядька в добротном светлом костюме – очевидно, очень богатый смертный повышенной важности…

– Яс, дорога! – закричал Макс, набирая скорость и кое-как удерживая равновесие без моего участия, – о, нет! Он тебя заметил!

И, действительно, вампир, привлеченный громким сигналом проклятого серебристого автомобиля, сейчас не сводил своих черных блестящих глаз с темных татуировок на моих руках. Он забыл одернуть повязку, так что я прочел по его губам свой собственный порядковый номер и имя моей семьи «Файерстил»

Секунду спустя, мы неслись навстречу друг другу, рискуя столкнуться лоб в лоб, но в самый последний момент Макс самовольно резко повернул в сторону, с криком «Держись!» почти вертикально прижался к дороге и пронесся между огромных колес дальнобойного грузовика. Благо, высокая подвеска позволила это сделать.

– Будет быстро! – предупредило меня собственное взбесившееся транспортное средство, легко лавируя между сигналящими машинами по встречной полосе. А затем Макс ловко юркнул в какой-то пустынный узкий переулок между домами, – нам нужно сбросить его с хвоста!

– Разворачивайся обратно! Трус! – кричал я, буквально сгорая со стыда. Никогда прежде Ясон Файерстил не поворачивался спиной к врагу, а тем более – спасался бегством со скоростью около ста километров в час. Никогда! Если бы мой байк хотя бы слегка сбавил скорость то, клянусь щитом, я бы с него спрыгнул, – тормози! Я же давал присягу! Самому королю клялся на знамени! Стооооооой!

– Да хоть лысой ведьме! У меня программа – защищать тебя любой ценой!

– Макс! Я спры-ы-ы-ры-гну! –угрожал я, как мог… и врал тоже, – он уже отстал! Сто-о-ой!

А вот последнее было откровенной ложью. Вампир мчался за нами, выжимая из своего земного драндулета очень приличную скорость, вполне сравнимую с моим байком тщательной эльфийской сборки.

Во время этой утренней, весьма непродолжительной, но красочной погони, мы с Максом умудрились сбить четыре урны, опрокинуть пару помоек, облить грязью из многочисленных луж около десятка прохожих, сбить две вывески и разбить три огромных магазинных витрины. Так же из-за нас едва не столкнулись несколько автомобилей, пара из которых съехала в кювет у обочины дороги. Было помято немереное количество клумб и газонов, испугано кошек и рассержено смертных… а темный по-прежнему висел у нас на хвосте, не отставая ни на метр.

– Он слишком хорошо знает город! Все улочки! – пожаловался Макс.

Мы уже летели по пустынной проселочной дороге на окраине городка, за верхушками густого леса мелькало бесконечное синее море. Точнее, сейчас оно было темно-серым, отражая, как бескрайнее зеркало, нависшие тучи и мое настроение.

– Макс, стой-ой-ой! – кричал я, подпрыгивая на кочках, с каждым поворотом они становилось все больше и многочисленней. То тут, то там вдоль дороги возникали груды камней – мы приближались к скалистому берегу, который вообще грозил закончиться отвесным обрывом прямо в море. – Прекрасно! В попытке бегства я собираюсь сломать себе шею прямо на глазах у своего торжествующего врага!

Макс ничего не успел сострить мне в ответ, затормозив так неожиданно, что я едва с него не свалился. Впереди дорога резко шла под уклон, превращаясь в узкую тропку между нависающими скалами. И буквально в метрах ста от нас ее резко пересекала глубокая расщелина, шириной несколько метров. Судя по громкому журчанию воды, по дну пропасти протекала горная река, именно ее воды и промыли пробоину в этом месте. Далее дорога продолжалась, как ни в чем не бывало, убегая ввысь и теряясь между скалами.

Я обернулся назад – пусто, впервые нас никто не преследовал. Неужели мы оторвались? Или темному надоело, и он нашел занятие поважнее? Я был готов провалиться со стыда прямо в расщелину, даже если там и протекала вся городская канализация! Неужели вампир решил не тратить на меня время? Надеется, что я самостоятельно сломаю себе шею без его помощи? Такой позор! Лучше бы меня зажарили горные тролли!

– Эй, светлый болван! – приятный бархатный тенор заставил меня поднять голову вверх. Он стоял прямо на гребне скалы. Черный стройный силуэт с мотоциклом на фоне серого неба. Очевидно, там тоже проходила дорога, более новая и ровная, в отличие от той, которую выбрал для нас Макс. – Этой мой город! Убирайся отсюда! Обратно в свой Люксард или прямо в ад!

– Ты пожалеешь об этом! Полоумный кровосос! – выкрикнул я, тратя всю умственную энергию на оскорбления и совсем позабыв вовремя спрыгнуть со своего байка, – ты нарушил Кодекс, охотясь среди смертных!

В ответ вампир спокойно поднял правую руку в черной перчатке и демонстративно показал мне отогнутый средний палец. Что бы это значило?

– За это я сейчас вышибу твои клыки! – прорычал я сквозь зубы.

– Сейчас мы будем прыгать! – предупредил Макс и, как обычно, без спроса дал по газам.

– Мы будем дра-а-а-аться! – заявил я, но увы, уже было слишком поздно.

В самый последний момент я что есть силы ухватился за рукояти руля, едва не свалившись со своего охамевшего мотоцикла. Чувствуя по усиливавшемуся ветру в лицо, как мы стремительно набираем скорость, несясь вниз по горной тропинке прямо к широкой расщелине.

Последнее, что я услышал сквозь усиливающийся рев мотора и ветер в ушах, это громкое великодушное «Проваливайте!» и раскатистый самодовольный смех темного.

Мгновение, и я почувствовал, как наши колеса оторвались от земли – мы парили в воздухе прямо над журчащей горной рекой в расщелине. До противоположного края оставалось не более пары метров, когда что-то сильно пошло не так… Одновременно мы стали терять и скорость, и высоту, попросту… падая вниз. Очутиться в воде для Макса было верной смертью, не говоря уже об острых подводных скалах. А я не картонный, не размокну, к тому же я был гораздо легче и потому еще мог вывернуться…

«Передай Королю, что я погиб, сражаясь с темным! Слава Люксарду!»

На этой торжественной ноте, я отпустил руль и резко откинулся назад, выравнивая положение Макса и освобождая его от ненужного баланса. С громким плеском я вошел в пенные воды горкой реки и, ударившись головой обо что-то твердое, потерял сознание. Вот такой бесславный конец! Высший позор! Светлый легионер в трусливой попытке бегства ломает себе шею в горном ручье! Пожалуй, хуже только, если б на меня нагадил дракон или раздавил горный тролль!

Глава 27. Последний урок

Ясон

«На чердаке высокой башни заклятье варит Белый Маг»

Я сидел на уроке-факультативе, бесцельно глазея в окно и придумывая на ходу, чем бы себя развлечь. Последние полчаса казались самыми нудными и длинными в моей жизни. А ведь еще сидеть и слушать лекцию целый час! И зачем только я подписался на этот факультатив? «Магия темных магиров, запретные заклинания и сильнейшие проклятья» Да ничего подобного! Прошло уже больше двух месяцев, а мы до сих пор не вызвали ни одного джинна, не говоря уже об охоте на вампира или настоящего демона.

Все пялимся на какие-то руны, царапаем их по сто раз на бумаге – только свитки портим! Что толку изучать то, что здесь запрещено под страхом смерти? Это Люксард, затерянный город светлых магиров. Сюда ни разу не ступала нога ни смертного, ни темного! И я, Ясон Файерстил, был одним из тех, кто нес за это личную ответственность…

Наш город Люксард находится на пересечении двух измерений – мира смертных и потустороннего мира демонов, духов и призраков. Из частенько прогуливаемых уроков географии, я все-таки запомнил, что мы находимся на седьмом континенте, имя которому Атлантида. Именно здесь находятся сильнейшие источники магии, и время течет гораздо медленнее, а потому магиры практически бессмертны по сравнению с человечеством. Внешне мы почти ничем не отличаемся от обычных людей, единственное только – мы гораздо крепче и красивее, за что смертные нас часто путают со своими богами. Особенно часто это случалось в древней Греции и Риме, куда мы любили заглядывать на гладиаторские бои и бесконечные пиры.

Человеческий мир, обыденный и серый, нам совсем не интересен – люди ничего не знают ни о магии, ни о нашем существовании. Численность смертных уже составляет несколько миллиардов, они заполнили всю планету, порядком ее потрепав и загадив. Время от времени в их мир нелегально шастают гоблины-торговцы, жадные до всяких людских безделушек в виде смартфонов и драгоценностей. Вместе с ними к смертным просачиваются любопытные духи, глуповатые призраки, хитрые джинны и даже особо коварные демоны, самые могущественные из которых устраивают кровопролитные войны и катаклизмы. Отчего мы, светлые магиры, частенько вынуждены их обезвреживать и уничтожать на месте.

Зачем нам это надо?

Во-первых, согласно Единому Кодексу, мы, по каким-то неведомым нам причинам обязаны защищать мир смертных от темных сил, чем мы, собственно и занимаемся, безропотно и безвозмездно, вот уже как десятое тысячелетие…

Во-вторых, ради собственной безопасности. Если несколько взбесившихся полтергейстов и недалеких духов способны лишь хорошенько напугать смертных, то вот особо могущественный джинн верхнего уровня вполне может их нечаянно перебить. Всех до последнего. А любой демон, даже низшей ступени, способен создать из смертных крепкую армию и направить ее против нас. Подобные попытки уже случались в прошлом. Тогда среди землян разгорелось несколько «мировых» войн, в ходе которых они едва не перебили друг друга, а в последней – чуть не уничтожили Землю. После этого мы просто были вынуждены постоянно за ними приглядывать.

С другой стороны, согласно Кодексу, часовые светлых магиров обязаны день и ночь охранять Вечные врата – портал в мир духов и демонов. Две огромные каменные плиты, вырезанные в глубочайшей пещере в скале, сплошь покрытые древними магическими рунами, страшнейшими проклятиями и бесконечными тайнами. Вот уже несколько тысячелетий Врата были плотно закрыты, благодаря усердиям наших светлых магов и не смыкающих глаз часовых патрулей. Множество храбрейших светлых легионеров сложили головы возле этого проклятого портала… который неоднократно пытались открыть темные магиры – другая магическая раса. Если верить урокам светлого мага Амадеуса Драгонвуда, на одном из которых я сейчас как раз и протирал штаны, то первый темный магир был сделан демоном из нашего светлого легионера при помощи темной магии и проклятий. Далее дело было поставлено на конвейер, чем больше наших пропадало, тем больше становилось темных. Вскоре под угрозой исчезновения оказалась вся раса светлых магиров. Дело в том, что наша численность строго ограничена – новый светлый магир может родиться только взамен умершего или погибшего. А когда демоны стали обращать наших в темных, то наша численность стала резко снижаться, пока в Люксарде не осталось всего-навсего пару десятков тысяч магиров. А ведь совсем недавно нас было полмиллиона! Вот почему светлые легионеры никогда не сдаются в плен, предпочитая быструю смерть долгой жизни среди врагов.

Вскоре с темными пришлось считаться – ведь их численность быстро сравнялась с нашей. Светлый Король Аргос приказал обнесли Люксард высокой стеной, после чего обе стороны подписали мирный договор и дописали несколько пунктов в Великий Кодекс. Однако, перемирие длилось совсем недолго. Темные стали нарушать правила. И чем дальше, тем сильнее…

Ненавижу ожидание. Самое тяжелое и удручающее чувство, особенно, когда ждешь конца скучного урока. Я снова уставился в окно: вдруг, безоблачное синее небо закрыла огромная тень – гигантский дракон только что слетел с верхушки башни Драгонвудов. Именно в ней я сейчас и умирал со скуки – наш класс находился примерно на пятидесятом этаже. Еще не небо – но облака были очень близко.

Огромный дракон, с размахом крыльев около десяти метров, прямиком направился ко второму самому высоченному строению Люксарда, сделанному практически целиком из стекла – квадратной башне Айронвиллов, принадлежавшей одной из самых влиятельных магирских семей. Она была больше похожа на огромную, сильно вытянутую вверх, пирамиду. У ее основания блестела и переливалась в ярком солнечном свете трехметровая статуя эльфа из чистого золота.

Дракон, совершив пару кругов почета, сбросил огромную зеленую «мину» в одно из прозрачных окон башни, благо оно было закрыто, и быстренько слинял в сторону Великого леса. Именно там, над заснеженными вершинами гор собиралась черная грозовая туча, время от времени в ее темно-синей глубине сверкали яркие молнии. Б-р-р! Не хотел бы я попасть под этот ливень!

По команде «тревога» из соседнего чистого окна оскверненной башни Айронвиллов вылезло какое-то непонятное создание, а именно – робот, целиком состоящий из ведер и тряпок. Айронвиловский «шваброид» принялся тут же тщательно вытирать свежевываленную «мину», а я тяжело вздохнул – на этом, похоже, все мои развлечения закончились.

–… итак, в чем же разница между темными и светлыми рунами? – спрашивал, очевидно, как обычно, раз в седьмой, Профессор Амадеус Драгонвуд – личный маг нашего Короля, высокий статный мужчина в узком темно-зеленом костюме с яркой мантией изумрудного цвета. На вид ему было не больше сорока лет, а на самом деле – не менее пятидесяти веков. Седые волосы были почти незаметны, то тут то там встречаясь в его длинных светло-рыжих, почти золотых, волосах и густой бороде.

На его мудром благородном лице с умными ярко-зелеными глазами, которые светились, словно у кошки, почти не было морщин – лишь несколько «лучиков» разбегались от уголков тонких губ и больших глаз. В общем, типичный магировский маг.

На правом худом плече Амадеуса восседал важный снежно-белый ворон с блестящими фиолетовыми глазами-бусинами. На птичьих черных лапах с длинными острыми когтями блестели маленькие золотые оковы, которые невидимой цепью приковывали его к хозяину. Без сомнения, это был его личный и особо привилегированный слуга – джинн или дух-оборотень. Почти у каждого Люксардского мага был свой волшебный питомец, беспрекословно исполняющий все прихоти своего капризного покровителя.

– Добрый день, Фартил! – крикнул Демон прямо белой птице в ухо, да так, чтобы его могла слышать лишь она одна. Ворон, в свою очередь, от неожиданности едва не свалился с плеча мага и даже каким-то образом смог его не обгадить от страха. – О, какое превеликое неудовольствие видеть могущественного демона третьей ступени на побегушках у какого-то старого пердуна!

– Четвертой ступени, – перебил меня ворон, еле открывая свой длинный острый клюв. Он смущенно опустил свою белую голову, его фиолетовые глаза напрасно сканировали класс, пытаясь найти и увидеть говорившего, – кто ты? Велизар? Лилиан?

– О, и эти двое тоже тут? – не унимался Демон, летая по классу вместе с порывом теплого летнего ветерка, – служат джиннами?

– Да, только Сертиф у темных, – ответил ворон, – да кто ты такой? Чтоб тебя тролль!

– Не волнуйся, Фартил, я свой! Свободный демон! – уверил его незримый собеседник, – я проник сюда через воспоминания одного из учеников! Вот же он, упрямый несносный легионер…

– Пошел вон! – не выдержал ворон, грозно расправляя свои белоснежные крылья, словно наседка заметившая в курятнике лиса, – это территория моего хозяина! Кто тебя послал?

– Но-но! Как же невежливо! – одернул его Демон, – меня никто не послал, и никто никогда не пошлет! Ни среди магиров, ни среди демонов нет уровня выше моего!

– Врешь! – каркнул ворон, но в этот момент, миниатюрная золотая окова на его правой лапе негромко треснула, едва не разломившись пополам, – что… как? Что ты делаешь?

– Милостиво дарую тебе свободу, – загадочно прошептал Демон, – если выполнишь все, что я тебе прикажу… то под конец этого урока будешь свободен!

В этот момент Профессор Драгонвуд задумчиво нахмурился и внимательно оглядел класс, а вместе с ним и его пернатый питомец.

–… итак, про разницу светлых и темных рун нам расскажет, – заговорил приятным тихим басом маг, голосом сладким и самодовольным, словно он искал добровольца для лишней порции мороженого, а не для ответа на свои заковыристые вопросы, – ответит…

– Ясон Файерстил, – громко каркнул его белый ворон, следуя прямому указанию Демона и заставив всех невольно вздрогнуть, а меня наконец-то оторваться от окна.

Я аж подпрыгнул, сидя, на деревянной скамье, едва не завалив весь ряд.

«Да чтоб тебе хвост выдрали! Курица недоваренная!»

– А? Что такое, каркуша? – рассеянно спросил я самым невинным голосом, обращаясь больше к птице, чем к ее хозяину, отчего по классу пробежал легкий сдавленный смешок. Но я не растерялся, частенько попадая в подобные ситуации, и быстро добавил официальное обращение, необходимое для старшего придворного мага, – Ваше Могущество!

– Отвечай на мой вопрос, легионер, – сухо повторил Профессор Драгонвуд, приятная улыбка мигом сползла с его благородного лица. В классе – небольшом, но светлом круглом зале с колоннами – воцарилась мертвая тишина. По моей спине, приятно покалывающей после недавней тренировки, пробежали мурашки. Всеведущий и всепомнящий Маг прекрасно знал мой титул – Младший Лейтенант, в моем подчинении находилось целых десять легионеров, но зачем-то специально опустил его. И у меня не было достаточно ни наглости, ни смелости, чтобы поправить преподавателя. Каждая клеточка моего мозга металась в панике, думая лишь об одном: "Вопрос! Что за вопрос он мне задал?!"

Желая выиграть пару дополнительных секунд, я медленно поднялся с места, а именно – с тяжеленной дубовой скамьи, и поправил за своими плечами ярко-алую мантию Файерстила. Такие носили легионеры Люксарда. На красной материи капли крови были незаметнее всего.

Не зная, куда деть свой пристыженный взгляд, щурясь в полумраке кабинета после яркого солнца за окном, я оглядел класс. Ровные полированные до блеска стены из белоснежного мрамора, обвитые вездесущим вечнозеленым плющом, в огромных резных цветках которого, то тут то там копошились рыжеволосые эльфы. Высоченный потолок подпирали круглые каменные колонны, в центре каждой сидело по горгулье с горящими красными глазами, которые пристально следили за происходящим. Аудитория находилась почти на самом верху Башни Драгонвудов и принадлежала древнейшей семье светлых магов.

В зале, освещенной вечно-горящими факелами с холодным бледно-голубым пламенем, было не более двенадцати человек, включая меня и Макса. Это был небольшой привилегированный класс, состоящий прежде всего из детей самих магов – Драгонвудов и королевской семьи Хайтронов, было так же три человека от особо важных Голдстонов, сословия наших мастеров и ремесленников.

Мгновенно я оказался в центре внимания дюжины любопытных глаз всевозможных оттенков – от небесно-голубого до изумрудно-зеленого. У всех были благородно-бледные лица и длинные начесанные волосы от ярко-рыжего до золотистого оттенков. Голубоглазые и белобрысые – это Хайтроны (High throne – высокий трон) – наша знать, самая влиятельная и богатая семья светлых магиров. Именно они занимали все управляющие посты в Люксарде, к этому славному могущественному роду принадлежал и Аргос Хайтрон, наш мудрый бессменный правитель –великий король всего Атлантиса. Мы хвали их просто «Хайтры» – коротко и ясно, хоть им это ужасно не нравилось.

Рыжие и зеленоглазые – чистокровные маги Драгонвуды (Dragon wood – драконий лес), вторая по могуществу и значимости семья магиров. Именно им подчинялась природа Атлантиса, населенная тысячами магических существ – троллями, гоблинами, эльфами, русалками, кентаврами и прочей лесной и морской живностью. Только «Драги» (сокращенное неофициальное название) знали секреты древних заклинаний, и с помощью своих волшебных колец умело использовали источники сильнейшей Земной энергии, которую они называли просто и четко – магия.

И Хайтроны и Драгонвуды были ревностными чистокровками, все браки, словно выгодные долгосрочные контракты, заключались строго внутри касты, а в самых крайних случаях – между магами и правителями.

Именно поэтому в классе было так много рыжих зеленоглазых и белобрысых голубоглазых. Самое интересное, что благородная кровь обоих этих семей текла и в моих венах. Я мельком взглянул в огромное старинное зеркало, что стояло прямо за спиной Профессора Амадеуса Драгонвуда. Короткие и светлые, как золото на солнце, волосы и изумрудные глаза. Из меня бы получился отличный маг или даже принц…

– Ясон Файерстил! Прекрати корчить рожи зеркалу! Краше не станешь – оно показывает правду! – вернул меня в реальность недовольный голос мага, первая реплика была встречена бурным смехом учеников. Он сделал несколько шагов в сторону, загородив лишь ту часть зеркала, где мелькало мое отражение. Однако, с ее второй половины на меня смотрел задумчивый худенький паренек с растрепанной шевелюрой серебристо-пепельного цвета и испуганными серыми глазами. Мой сосед по парте и лучший друг Макс сильно выделялся среди этой рыже-золотоволосой компании, и сейчас находился в буквальном смысле – не в том месте, не в то время. Он относился к касте Айронвилов (Iron will – железная воля) или сокращенно «Ирви», ученых-алхимиков и философов. Драги и Ирви ненавидели друг друга, как кошки и собаки, как Монтекки и Капулетти, как лед и пламя.

Две касты официально игнорировали друг друга, не разговаривая друг с другом даже при Короле, а за его спиной не стеснялись поливать кровью самые главные улицы Люксарда. Естественно, что Ирви не могли находиться в башне Драгонвудов под страхом смерти, так же, как и Драги не подходили к стеклянной башне ученых, похожей на пирамиду, ближе чем на километр. Вот почему гигантский дракон так подло сбросил свою «мину» в окно Айронвилам, а потом быстренько смылся, чтобы его не успело шарахнуть током…

Так что Макс сейчас рисковал жизнью, нелегально посещая уроки Мага, хоть даже если он заведомо и перекрасил свои пепельные волосы в темно-коричневый цвет и вставил карие линзы в серые глаза. Он, естественно сменил свою ярко-синюю мантию Айровилла на благородно-коричневую, и даже «припудрил» свои бледные худые щеки золой, чтобы больше походить на сына зажиточного кузнеца из касты Голдстонов (Gold stone – золотой камень). Понятия не имею, ради чего он придумал весь этот маскарад и шел на такой риск.

Стоп! Я так резко вздрогнул, что едва не завалил всю нашу скамью! Проклятое зеркало! Оно действительно показывало правду! Там было отражение настоящего Макса, хотя рядом со мной он сидел, как обычно, загримированный до неузнаваемости. Фу-х! Только бы Маг не обернулся на зеркало! Кто же придумал его сюда притащить? Его тут раньше никогда не было. Только бы никто из класса в него не взглянул!

«Ты болван, Макс! – ругал я про себя друга, лихорадочно пытаясь вспомнить хоть одну из его веских причин для посещения этого проклятого факультатива, – твоя блонда этого не стоит!»

Его «блонда» сидела на первой парте и внимательно записывала каждое слово своего могущественного отца. Вечно улыбающаяся и цветущая Розалин Драгонвуд действительно была похожа на ангела – изящные золотые локоны и бездонные голубые глаза. Именно из-за них она носила легкое голубое платье с традиционной изумрудной мантией молодой чародейки.

«Яс, я знаю, что старый колдун бросит меня на съедение троллям, если поймает на своем уроке, – звучал в моей голове мягкий голос Макса, – но, поверь, мы с ней никогда не будем ближе, чем на факультативе Профессора Амадеуса!»

В общем, мой лучший друг рисковал собственной шкурой, заодно заставляя меня терпеть смертную скуку, только ради любви – огромной, чистой и, как это часто бывает, совершенно безответной. Вся нелепость данной ситуации состояла в том, что Роза была тоже сильно и безнадежно влюблена… в меня. Хорошие девчонки всегда выбирают плохих парней! Не думаю, что дело было в моей смазливой моське – скорее ее очаровала моя алая мантия Файерстила (Fire steel – огонь и сталь), я принадлежал к касте воинов, бесстрашных героев – мы были щитом и мечом Люксарда. Именно в наш Светлый Легион стекались самые храбрые и отчаянные парни со всех каст – к нам шли за вечной славой и… смертью. Согласно поверьям, темные пока не смогли взять живьем ни одного «Фарта», легионеры все до единого сражались до смерти, лишь бы не быть обращенными во врагов. Мальчишки, рожденные вместо них в Люксарде, носили имена героев, не зависимо от того, к которой из пяти каст принадлежали их родители.

О, да! Пожалуй, это очень романтично влюбиться в парня, чья жизнь, состоящая из сплошных тренировок, сражений и просто драк, может оборваться в любой момент. Первоначально, Фарты не имели права жениться, посвящая себя целиком и полностью службе в Светлом Легионе, но потом Король Аргос собственноручно подписал указ о разрешении Файерстилам вступать в брак и иметь детей – солдаты храбрее бились, защищая любимых и чаще возвращались домой, зная, что их тамждут. Естественно, что среди касты Файерстилов были только мужчины, девчонкам среди нас не было места.

Это был крепкий замкнутый круг, а точнее – вечный любовный треугольник. Макс любил Розалин и потому посещал этот скучнейший факультатив ради нее, а она, в свою очередь, из любви ко мне, уговорила своего отца разрешить мне и моему другу-Голдстону на нем присутствовать. Да, я не стеснялся ей улыбаться и целовать ее за казармами, куда она исправно прибегала почти каждый вечер, – все-равно ее отец, честолюбивый длинноволосый маг скорее облысеет от гнева, чем даст согласие на наш брак. А, значит, я был в безопасности!

Макс, естественно, знал про все наши поцелуи, как бы тщательно я их от него не скрывал. Однако, он понимал, что все это несерьезно, и что эта игра нужна мне лишь потому, что магия Розы умудрялась вытаскивать меня из самых скользких ситуаций.

И сегодня все было бы просто замечательно, если б не это проклятое зеркало и дурацкие вопросы Профессора Амадеуса. Уж он-то как никто другой хотел меня сегодня выставить идиотом!

«Кажется, дело идет к экзамену, который я однозначно завалю, – тяжело вздохнул я и как мог мило улыбнулся Розе, радуясь, что при всем ее желании, наши отцы никогда нас не женят. – Слепая горгулья! Что за вопрос задал мне старый пень?»

– Легионер Ясон Файерстил! Настоятельно советую почистить ваши уши! – ответил Маг, словно только что услышал мои мысли – чему я совершенно не удивился. Специально или нет, но он сильно занизил мой чин, обозвав меня «рядовым легионером», хотя перед моим именем вот уже как третий день подряд стояло другое звание, гораздо выше того, что прозвучало в этих стенах.

Девчонки, рыжие и блондинки, благородных магических и королевских кровей, не придали сказанному ни малейшего значения. Им все-равно, какой у военного чин, лишь бы он был молод, красив и смел – это гораздо важнее погон даже самого генерала.

А вот невысокий розовощекий мальчишка с золотыми локонами и лазурно-голубыми глазами, который был на пару лет младше всех собравшихся, тут же скорчил недовольную гримасу. Принц Камилл, младший сын нашего Короля Аргоса, облаченный в ярко-белые одежды с золотой мантией, имел вид настоящего капризного ангела, которому под нос подсунули дохлую вонючую крысу. Рядом с ним сидел и самодовольно ухмылялся высокий рыжеволосый здоровяк, за его широкой спиной, так же как за моей, развивалась алая мантия Фаейрстила – Вадим Стальной Кулак, а если точнее – Капитан Вадим Фаейрстил и личный телохранитель Его Величества Принца Камилла. Ох, и намял же я ему бока, а его стальной кулак, в свою очередь, совсем недавно снова пересчитал мои ребра. Бои без правил, естественно, были запрещены среди светлых магиров, однако, Фарты, как никто другой, пренебрегали этим правилом. Лично я, как истинный легионер, дрался по несколько раз на дню и традиционно несколько раз в неделю оказывался в лазарете. Последний раз – два дня тому назад по вине стального кулака Вадима.

Между тем, белый ворон слетел с жесткого плеча Мага и… взгромоздился прямо на резную позолоченную верхушку старинного зеркала, в котором по-прежнему мелькала пепельная шевелюра Макса.

О, нет! Хорошая птичка! Сиди там и не каркай!

– Папа, – нечаянно влезла в разговор Розалин, она, считая себя моей полноправной девушкой, осмелилась поправить даже своего отца, – Ясон больше не рядовой, он…– тут девчонка замялась, ее острые скулы порозовели от незнания военных чинов, – он начальник! Генерал! Он управляет… командует взводом из десяти легионеров!

– Младший лейтенант…, – тихо поправила ее другая, не менее стройная и прекрасная светловолосая девчонка, ее идеальные локоны нежно-кремового оттенка, были собраны в хвост. На макушке сверкала дорогая тиара – драконьи алмазы, обработанные лучшими гномами-ювелирами. Принцесса Элизабет, средняя дочь Короля Аргоса, о существовании которой я напрочь позабыл в связи с последними событиями. Она сидела опасно близко к Розалин – между ними было всего несколько человек.

В классе наступила мертвая, грозившая окончиться для меня печально, тишина. Что здесь забыла Миледи Лиза? Слепая Горгулья! Да им с Розой Драгвуд совершенно нельзя оказываться в одной комнате! Тем более – вместе со мной!

– Я лично наблюдала за поединком, – продолжала Принцесса, желая заполнить образовавшуюся тишину – ее, как представительницу королевского рода боялся прервать даже сам Маг. Хотя, судя по прищуренным зеленым глазам, он просто желал узнать подробности драки и потому скромно молчал, – правила не были нарушены…

Глава 28. Портал в один конец

Ясон

Принц Камилл, который сидел рядом с ней, от досады закусил нижнюю губу, а Вадим сделал вид, что наконец-то заинтересовался рунами на своем свитке. Я почувствовал, как краснеют мои уши, а в висках набирает скорость пульс. И вот я уже не в прохладном загадочном полумраке класса, а на раскаленном солнцем песке, пропитанном моей же кровью, как могу, уворачиваюсь от стального тяжелого кулака. Вадим, с разбитым носом и губами, не устает заносить над моей головой свои обе руки, правая из чистого металла, с тяжелым грохотом вминалась в сухой горячий песок, словно стальная кувалда, поднимая в воздух облака пыли.

– Сдавайся, Яс! – ревел он, едва перекрикивая шум бушевавшей толпы – те, кто поставил на меня – уже давно потеряли надежду. Вадим неожиданно вскочил с меня и что есть силы попытался пнуть ногой, но промахнулся и зло процедил сквозь крепко стиснутые поколотые в драках зубы, – проси пощады! Ты! Пойдешь! Служить! Рядовым! В мой! Полк!

После каждого слова его стальной кулак со свистом пролетал то возле моего уха, то прямо около носа. Наконец, толпа истошно заревела – кулак достиг цели, разбив мне нижнюю скулу. Затем в моем правом ухе зазвенело, из глаз полетели искры и, потеряв равновесие и умирающую надежду, я рухнул на песок, из последних сих оставаясь в сознании. Еще чуть-чуть и я проиграю свой отряд, честь и свободу этому тупоголовому верзиле. Вадим был моим вечным соперником, равным по силе, но опережающим в подлостях и пакостях.

– Держись, Яс! Мы за тебя! Не сдавайся! – раздавались знакомые отчаянные голоса – мой отряд кричал до хрипоты. Спасибо, ребята!

– Мочи его, Вадим! Сильнее! Четче!

–… правое колено! Ясон! Правое!

– Сталь! Вадим! Сталь!

–… правое колено! – этот голос, тихий и спокойный, казалось, звучал в моей голове. Сквозь рев толпы и собственные стоны я узнал его. Макс. И тут же послушался – я изловчился и что было силы ударил лбом правое колено своего несокрушимого противника. Тот, взвыв от боли, повалился на песок, прижимая ушибленную ногу к груди – кто бы знал, что всего пару дней назад Вадим вывернул ее на тренировке.

Итак, всем врагам назло, я снова одержал победу и, благодаря наблюдательности и смекалке Макса, смог сохранить свою честь, отряд и зубы целыми. А вот несколько ребер все-таки оказались сломаны, отчего я снова попал лазарет, где меня вовремя подлатала Розалин с помощью магического кольца своего волшебного папочки. Именно в такие моменты я понимал, как это здорово, что твоя девушка – чародейка.

Не знаю каким образом, но в самые критические моменты Роза всегда умудрялась «одолжить» древний магический артефакт у своего отца. Массивное, потускневшее от времени, золотое кольцо с огромным ромбовидным камнем фиолетового цвета. Оно и сейчас крепко сидело на указательном пальце Профессора Драгонвуда, поблескивая яркими холодно-голубыми отсветами факелов. О, сколько раз его сила собирала мои кости, вправляла мне суставы и вставляла обратно зубы. Именно благодаря его энергии, у меня было так мало шрамов – особенно на лице, которому Роза уделяла гораздо больше внимания и сил, чем я того заслуживал. Точнее, я совсем этого не заслуживал…

Зеленые, как море, глаза Розалин, подозрительно прищурившись, остановились на Элизабет, в ее прекрасной голове вертелся один и тот же вопрос:

«Почему же Ясон сообщил мне, что при бое присутствовал только Принц Камилл? Почему он ничего не сказал мне о Принцессе?»

Ну, в принципе, все было не так плохо. Принцесса просто контролировала бой. Ведь она никогда не расскажет, как перед этом поцеловала меня на удачу – страстно и долго… Да-да, я был изрядно виноват, но не думайте, я целовался со всеми, кто был не против. Только с Розой, Лизой, ну и еще с парочкой других, и то редко…

И, тролль знает, кто бы в тот момент мог нас застукать в объятиях друг друга, если бы сладкий поцелуй не прервал негромкий знакомый голос:

– Капитан, вы снова влипли?! Помочь?

– Да! – не думая, ляпнул я, и тут же понял, в основном по обиженным глазам Принцессы и еще больше – благодаря последующей звонкой пощечине, что никакие извинения мне теперь не помогут, – ой! Я не хотел! Прости-и-и…

– Если Вадим не приготовит из тебя отбивную, – процедила сквозь зубы Принцесса и, яростно сверкнув голубыми глазами – словно молнии пронеслись средь ясного неба, добавила, – то ее сделаю я! – и гордо удалилась.

– Макс! Чтоб тебя тролль! Зачем ты это сделал? – накинулся я на своего сероглазого друга. – Она же рефери! Считай, Вадим уже победил!

– Не победил! – все так же тихо ответил Макс, – Принцесса уже поставила на тебя…

– Но она же обиделась… – начал я.

– … и потому не пойдет к тебе в лазарет после боя, – хитро улыбнулся Макс, – и вместо нее тебя починит Розалин. Только не проговорись ей, что бой судила Элизабет. Скажи, Камилл.

Я так и сделал, и потому жил вполне спокойно… до этого момента, когда все тайное, вдруг, стало явным.

Дочь Мага и дочь Короля понимающе переглянулись, а затем одновременно уставились на меня самыми подозрительными взглядами, какие только можно было найти в Люксарде. О, тысяча троллей! Да в чем же я виноват? И почему драться можно по расписанию и со всеми подряд – чем больше, тем лучше. А чтобы целоваться – нужно прятаться и скрываться? Все было бы гораздо проще, если б Лиза и Роза просто поговорили и составили для меня расписание – для поцелуев точно так же, как для боев! Но нет…

– Хм… Иногда самые нелепые слухи оказываются самой чистой правдой, – задумчиво произнес Профессор Маг, его внимательные зеленые глаза медленно очертили треугольник, переходя с меня на Лизу, а затем на Розу. – А я-то думал, что парень просто навешал лапши на уши моей дочери… в лазарете.

Старый хрыч нарочно выделил конец предложения! Он меня сдал! Как же тяжело быть Файерстилом… особенно Ясоном Файерстилом.

– Ах, в лазарете? – шепотом повторила Принцесса Лиза – так, чтобы ее могли слышать только мы с Розалин, и недвусмысленно поджав свои пухлые губы, – ну все, Ясон Файерстил, после этого урока ты снова туда попадешь!

Ученики, понимающе хихикая, стали переглядываться. Белый ворон, неведомо каким образом очутившийся на плече Мага, не теряя времени, чуть слышно что-то прокаркал ему в ухо.

– Ах, вот так, значит, – разочарованно вздохнул Амадеус, убирая с лица прядь длинных светло-рыжих волос, – в мое время легионеры умели не только целоваться…

И я был готов провалиться в самый подвал башни Драгонвудов, если бы в ней не было больше сотни этажей. Да девчонки разнесут меня в клочья!

– Что?! – практически закричала Розалин, и только соседка по парте смогла удержать ее на месте.

– Ничего особенного! Всего один маленький поцелуй в… – начал оправдываться я, надеясь, что измену «в щечку на удачу» мне простят быстрее, чем я того заслуживаю. В этот момент по моей правой щеке зазвучала громкая пощечина – «подарок» от Принцессы, вторая от Розалин была на подходе.

– Да чтоб тебя тролль раздавил! – в сердцах обронил я, замахиваясь на белую птицу кулаком – урок был сорван, и теперь мне однозначно не избежать наказания. В ответ пернатый покинул жесткое костлявое плечо хозяина и снова взгромоздился на верхушку старого зеркала. – Проклятая курица! Кыш оттуда!

– Сядь на место и возьми себя в руки, солдат! – осадил меня маг, следом за мной плюхнулись на скамьи и девчонки, – к твоему сведенью, Ясон, ты только что поднял руку на духа седьмого уровня.

– Четвертого…, – скромно поправил ворон, едва раскрывая клюв, но его услышал один лишь Демон.

– Кругом одно вранье! – соответственно ответил тот.

– Зачем ты это сделал? – недоумевая снова и снова повторял ворон, копаясь острым черным клювом у себя в хвосте, – зачем тебе смерть легионера?

– Не легионера! – возразил его незримый таинственный собеседник, – мне нужен другой… сероглазый, чьи волосы присыпаны пеплом… ненавижу, когда кто-то сует нос не в свое дело! Мальчишке никогда не разгадать секрет магии! И никогда не помирить светлых и темных!

Мое сердце отчаянно колотило, выбивая барабанную дробь в висках. Стоп! Такого никогда не было в моей памяти! Даже в самых худших кошмарах! Что происходит? Как будто кто-то незримый и могущественный исправлял мои воспоминания на ходу!

– Профессор Драгонвуд! – резко ворвался в беседу спокойный знакомый голос – Макс, который никогда прежде не открывал своего рта на занятиях, дабы не быть разоблаченным, сейчас даже встал и с уважением поклонился учителю. Краем глаза я заметил, как в воздухе мелькнула его коричневая мантия Голдстона и черные, как смоль, крашеные волосы. А вместе с парнем учтиво наклонило свою пепельно-серую голову и его правдивое отражение в старом зеркале. Большая белая птица, забавно склонив свою безмозглую башку на бок, не мигая, пялилась на Макса горящими от любопытства ярко-лиловыми горошинами. Если сейчас, не дай Тролль, кто-то из Драгонвудов случайно взглянет в зеркало – то Макса растерзают прямо на моих глазах.

– Профессор…– между тем снова повторил он, ожидая, пока в классе наступит тишина и все до единого обратят на него внимание.

А вот это – ни за что на свете!

– Ах-да, Профессор! – перебил я друга, буквально подпрыгнув на месте, и положил свою тяжелую руку на худое плечо Макса, отчего тот волей-неволей обратно сел на свое место. – Я вспомнил ответ на ваш вопрос, Профессор! Так вот, темные магиры делятся на оборотней, вампиров и некромантов. Всеми расами проклятых управляет Черная Королева. Коварная, как гоблин и… страшенная, как тролль. Толстая… лысая…беззубая…слепая… тупая…

–… сделай так, чтобы Маг обернулся и посмотрел зеркало! – четко скомандовал Демон, – Фартил, быстрее!

– Но мальчишку растерзают! – пищал ворон, топчась на верхушке зеркала, словно на роскошном серебряном пьедестале. – Он ходит на факультатив с самого начала! Осталось выдержать всего три занятия! Ты хоть знаешь, что он…

– Знаю! И именно поэтому пришло время узнать всем …

– Но… ой! – в этот момент чья-то сильная когтистая лапа крепко схватила птицу за хвост, грозясь выдрать его целиком до единого перышка – с подобным хамством дух не сталкивался вот уже как несколько тысяч лет, – да кто… кто ты?

– Не теряй времени, Фартил! – быстро выходил из себя незнакомец, – сейчас я вышвырну тебя в окно, и ты долетишь до самих Великих Врат!

– Ну хорошо… хорошо… я сдам парня, – промямлил ворон, недовольно тряся полу-выдранным хвостом – огромное белое перо, кружась, упало на каменный пол, – ты… ты его всадник, да? Один из четырех…?

Ответом был приглушенный холодный смех, от которого у всех присутствующих по спине побежали мурашки. Даже у тех, кто его не слышал.

– О, Фартил… именно благодаря таким, как ты, они мне совсем не нужны …мои всадники…

– Большое спасибо, Ясон, – холодно прервал меня Маг своей наигранной печальной улыбкой, – ты не только умудрился прозевать целый курс моего предмета, ни разу не продемонстрировав и малейшей способности к магии, но и срывать мои уроки, да?

– Прошу прошения, Профессор…, – начал я под аккомпанемент сдавленных смешков со стороны Вадима и Принца Камилла.

– Нет тебе прощения! – прошипел Амадеус, зеленые глаза, как два лазера, жгли меня насквозь – Маг смотрел на меня так, будто это именно я виноват во всех его бедах – проваленных заклинаниях, тупости големов и строптивости джиннов. Тут я вспомнил, что рядом со мной сидит Макс и невольно начал потихоньку двигаться в его сторону, пытаясь заслонить его своей широкой спиной, – как же сильно ты отличаешься от своего старшего брата Ареста! Словно подкидыш, который портит репутацию всей своей приемной семье! Сколько раз я говорил тебе не приближаться к моей дочери? Тебе что, выбили последние мозги в драках?

– Я старался! – самодовольно заметил Вадим, демонстрируя всем, кто только увидит, свой блестящий металлический кулак. Повсюду раздались одобряющие возгласы.

– После этого урока я превращу твою голову в вонючего болотного тролля! – продолжал угрожать разъяренный отец – он был готов убить за свою единственную дочь, не то что нарушить закон Короля Аргоса о неприкосновенности солдат Светлого Легиона. – Может тогда ты будешь уделять больше времени сражениям, чем поцелуям?

– Лучше сразу в свиную, Профессор! – поддакивал Принц Камилл, улыбаясь своей самой невинной улыбкой, чистые голубые глаза блестели ангельской наивностью – этот паршивец довольно попортил мне крови.

– В ослиную! – произнесла ледяным голосом Принцесса Элизабет – в наступившей тишине вышло довольно громко, и добавила шепотом, – завтра мой отец подпишет приказ!

– Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Очарование! – подыграл ей Маг – чрезвычайно довольный тем, что девчонки теперь были готовы пустить меня на корм троллям.

Все присутствующие сочли шутку очень остроумной и смеялись громко, правда недолго. Макс все испортил – в прямом и переносном смысле этого слова.

– Профессор Драгонвуд! – учтиво произнес он ненавистное имя, все мгновенно умолкли – этот ученик, сын какого-то зажиточного кузнеца Голдстона, никогда прежде не подавал своего голоса, – я хочу ответить на ваш вопрос, Профессор! Чтобы открыть портал и переместиться в пространстве, мы используем руну Aperta Portos, верно?

– Aperta Portos Lucius! Ты же будешь путешествовать в Люксарде, то есть на светлой стороне, поэтому нужно добавить Lucius. Если на темной, то – Tenebrae! Иначе, попадешь за Великие Ворота, – поправил Маг и быстро добавил, – или еще хуже – к лабораторным крысам Айронвиллам!

«Бац-клац-бац!»

На весь класс зазвенели громкие удары – белый ворон совсем спятил! Он сидел на позолоченной верхушке зеркала, безупречная гладь которого правдиво отражала сереброволосого Макса Айронвилла во всей красе, и что есть мочи колотил ее своим острым клювом. Я нервно передернул плечами, хватая с парты тяжелую медную чернильницу, готовый запустить ею прямо в середину зеркала, а лучше – сразу в проклятую птицу. Но…

– Слишком поздно! – прорычал сквозь стиснутые зубы Амадеус, по щелчку его длинных тонких пальцев ожила пара каменных големов, которые до этого момента были лишь украшением каменных колонн.

Исполины, состоящие из груды камней, скрепленных застывшей лавой, покорно поклонились своему могущественному хозяину и быстро встали напротив выхода из класса, загородив его своими массивными телами.

Между тем Профессор ни разу не обернулся на сзади стоящее зеркало, я облегченно выдохнул и поставил тяжелую чернильницу обратно на парту. Кажется, пронесло… И, почему, вдруг, так замер весь класс? И тут я вслушался в слова Мага…

– …больше всего я презираю предателей! Подлые и мерзкие лицемеры! Когда-то давным-давно в Люксарде было всего четыре касты – все, кроме этих немытых лабораторных крыс. Но среди нас, Драгонвудов, оказалась кучка подлых предателей, которые возомнили себя умнее всех и решили, что их куриных мозгов хватит, чтобы разгадать секрет «магии». Что это за тайная сверхмощная энергия, которая есть у всех магических существ от эльфов до орков? Как ее можно синтезировать и подчинить себе, подобно их никчемному «липиздричеству»?

На этом моменте по классу пробежали сдавленные смешки, я тоже позволил себе ухмыльнуться, вспомнив историю про то, как Айронвиллы поймали эльфа и «исследовали» его всеми известными и неизвестными способами, дабы получить «формулу магии». В итоге все закончилось огромным взрывом в лаборатории, в результате которого эльф исчез. Айронвиллы говорят, что именно этот маленький рыжий засранец сломал все оборудование и просто-напросто сбежал. Но по версии Драгонвудов – эльф погиб в страшных мучениях! Из-за чего Король Аргос под страхом смерти навсегда запретил Айронвиллам разгадывать «формулу магии», и те, в знак скорби и раскаяния, отлили «мученику науки» статую из чистого золота. Ту самую, на которую я только что любовался в открытое окно.

–… но хуже всего, что эти мерзкие лабораторные крысы спелись со смертными и оскверняют священную магирскую кровь, смешивая ее с человеческой! Будь моя воля, я бы изгнал навсегда из Люксарда всех виновных в этом жутком преступлении! – тут Маг многозначительно обернулся на принца Камилла, который недвусмысленно кивнул, – а всех полукровок – это мерзкое отродие – я бы уничтожил!

На этом месте Принц самодовольно усмехнулся и захлопал в ладоши. К счастью, это никто не поддержал – девчонки были заняты собственной ревностью и придумыванием изощренного наказания для меня, а Вадим не мог хлопать из-за своей металлической руки. Это выглядело бы весьма глупо с его стороны.

Я глубоко вздохнул и удрученно прикусил губу – все уже давно привыкли, что больше чем Айронвиллов Драгонвуды ненавидели только полукровок – общих детей смертных и магиров, тех что отправлялись на Большую Землю в мир людей. К слову сказать, их становилось в Люксарде все больше и больше, что хоть как-то позволяло поддерживать нашу численность.

«Ладно, – подумал я, уже готовясь плюхнуться на место, – поорет, поорет и перестанет! Это же Маг! Драгонвуды всегда отличались бесполезно-длинными речами истерическо-психопатического содержания! Что за…?!»

Не успел я и глазом моргнуть, как Макс, беспомощно раскинув руки в стороны, резко взмыл к потолку. Некто невидимый и очень сильный, скорее всего джинн, держал мальчишку за горло, тряся его, словно игрушечную куклу.

– Кто тебя сюда провел, Айронвиллская крыса? – шипел Амадеус, мгновенно превратившись из почтенного ученого Профессора в разъярённого безумца, одержимого местью – зеленые глаза горели огнем, длинные рыжие волосы растрепались, словно на ветру, – с кем ты пришел, отвечай?!

– о…о-дин, – прошептал Макс синеющими губами, беспомощно хватаясь в воздухе за нечто невидимое и огромное возле своего горла. Не было сомнений – джинн мертвой хваткой держал парня за горло.

– Отпустите его! – скомандовал я, от ужаса, не помня сам себя, – я! Я его привел! Я во всем виноват!

– Ты? – тонкие рыжие брови Амадеуса резко взлетели вверх, как искры от костра, – Ясон? Чистокровный сын Командующего Светлого Легиона? Провел в мою башню мерзкого полукровку?! Я попрошу Короля всыпать тебе дюжину плетей на главной площади!

– Пятнадцать ударов, Профессор! – самодовольно улыбнулся Камилл, он все не мог простить мне поражение своего телохранителя.

– Отпустите его!! – закричал я, с ужасом глядя на неподвижного Макса под потолком – он вот-вот потеряет сознание, – быстрее!

– Здесь я отдаю приказы, легионер, – поправил меня Маг, довольный «представлением», он велел джинну слегка ослабить хватку, так что парень смог судорожно сделать два-три вдоха, – я даже не буду марать руки об эту грязь – мой слуга вышвырнет его в окно!

–… приказ… Короля… Аргоса, – задыхаясь, начал Макс, шумно вдыхая после каждого слова, – с тьмой… сражаются… все… касты! Мой… отец… был… Файерстилом, мать была смертной…Темные забрали мать, а отец погиб… в бою! Я имею… полное право… сражаться…

– Ты имеешь полное право умереть! – холодно отрезал Маг, девчонки, присутствующие в классе, предчувствуя самое страшное, зажали рты ладонями, – так же, как и твоя никчемная мамашка и предатель магирской крови отец!

Молча, я быстро нащупал на поясе привычную рукоять и вытащил меч – благо в ножнах он был в три раза меньше, чем наяву – магия гоблинов и технологии гномов. Благодаря им, легионеры прятали метровые мечи в сапоги и рукава – в ножнах они были не больше обычного клинка.

– Ясон? Ты в своем уме? – прохрипел Амадеус, он не верил своим вытаращенным глазам, скошенным на кончике моего меча, который метил ему прямо в горло. Я уверенно держал оружие в вытянутой правой руке, совершенно не думая о последствиях. Он напал на моего самого близкого друга, а значит – напал на меня. – Предательство! Измена! За это ты можешь лишиться своего звания Файерстила и отправишься к своим ненаглядным Аронвиллам!

– Да хоть прямо в Тартар! Отстаньте от Макса! – настойчиво требовал я, не опуская свой меч ни на миллиметр. Краем глаза я следил за Вадимом, но тот тупо застыл в замешательстве и, вероятно ожидая приказа от Принца Камилла, не двигался с места, как голем. – Отпустите его! Быстро!

– Сто ударов плетьми! – зазвенел задорный голос Камилла. Он едва не захлопал от радости в ладоши – вот она сладкая месть за своего телохранителя Вадима, побитого мной у всех на глазах.

Сто ударов? Серьезно? И это при том, что еще никто не выдержал больше тридцати? Старая плеть с ржавой острой цепью вместо хлыста рвала кожу и дробила кости. Такой позорной прилюдной смерти и врагу не пожелаешь! Ладно, я потом что-нибудь придумаю, Макс сможет вытащить меня из любой ситуации, а пока я должен спасти его даже ценой собственной чести… или жизни.

– Ты на кого поднял меч, глупец?! – ревел Маг, он все еще не верил, что дружба может быть сильнее кровной мести и страха перед любым наказанием, самим Королем или даже – смертью, – еще секунда и ты потеряешь все! Все, что у тебя есть, легионер! Остановись!

Но я пропускал все его угрозы мимо ушей, вместо того я не мог не заметить, что тихие стоны и судорожные вздохи Макса прекратились – парень потерял сознание свесив свою черную, как смоль, голову на бок.

Я сделал резкий выпад и точным движением руки отсек острием меча концы длинных волос Амадеуса, что непослушно разбежались по его плечам. Густая рыжая прядь тут же превратилась в спутанный клок старых седых волос и небрежно покатилась под парту.

– Что? Да как ты… как ты смеешь? – заголосил Маг тонким противным голосом, словно маленькая девочка первый раз увидела дракона, а не верховный маг Короля не мог справиться с подростком в переходном возрасте, – предатель!

Невидимый слуга-джинн, видя, что его хозяину угрожает опасность, тут же отпустил Макса. Мальчишка, так и не приходя в сознание, с тяжелым ударом рухнул вниз, упав между парт. Я тут же кинулся к нему – при падении с такой высоты любой полукровка мог что-нибудь себе сломать, а особенно – мой хрупкий Макс.

– Вадим! Схвати его! – раздался за моей спиной противный крик Принца, затем послышался скрежет дубовых ножек парт о каменный пол – его личный телохранитель, словно увесистый боров, кинулся исполнять приказ, на ходу вытаскивая исполинский меч, – живым!

– Убить Айронвилла! Схватить Файерстилла! – раздавал приказы Профессор, – живым или мертвым!

Макс сидел под партой, из-под его черной крашеной шевелюры на бледный лоб стекала алая струйка крови. Он молча перевел сосредоточенный взгляд своих темных, все еще спрятанных за цветными линзами, глаз с моего встревоженного лица на какой-то небольшой темный металлический предмет квадратной формы. Он держал его в руках, словно это было нечто чрезвычайно важное, а не обычный земной плеер. Макс сосредоточенно нажал пару цветных кнопок и…

В этот момент Вадим и невидимый джинн одновременно кинулись на нас с разных сторон.

– Aperta Portos Tenebrae! – четко произнес плеер голосом Профессора.

Я схватил Макса за руку, но было слишком поздно – все вокруг, словно в кривом зеркале, исказилось, перенося нас в иное пространство. Джинн и Вадим, не ожидая подобного поворота событий, столкнулись лоб в лоб прямо на том самом месте, где всего мгновение назад находились мы.

– Aperta Portos Tenebrae? Разве хозяин произносил эту фразу целиком? – недоумевал белый ворон, естественно так, что его мог слышать один лишь Демон, – Aperta Portos Lucius! Здесь произошла ошибка!

– У меня не может быть ошибок, – поправил Демон спокойным самодовольным тоном, – я лишь немного уточнил их пункт назначения!

– Это ты отправил их к темным? – опешил ворон, от удивления вытягивая свою шею вдвое, и тут до него дошла гораздо более важная и страшная сторона дела, – но мой хозяин… пророчество о великом конце! Оно сбывается…

Он озвучивал мысли Амадеуса, который, словно в бреду, шептал пересохшими губами первую строчку из древнейшего пророчества:

«Когда смертный обернет заклинание из уст Великого Мага против него самого…»

– Куда ты их отправил? – ворон тщательно всматривался в пространство вокруг, хлопая своими круглыми фиолетовыми глазами, наивно пытаясь разглядеть хотя бы контур своего могущественного собеседника, – и кто же ты…

– До скорого, Фартил! Я пошел посмотрю, куда же я их отправил! – быстро ответил Демон, бросив последний взгляд на суматоху в классе – ученики в панике метались между перевернутыми партами, а Профессор отрешенно нашептывал какие-то заклинания, – и ни слова обо мне своему нервному хозяину! Ясно?

Глава 29. Кошмарный сон

Ясон

Сначала мне показалось, что я очутился в середине реки – темно и повсюду одна вода, шум миллионов капель и журчание сотен ручьев. Вдруг, я буквально ослеп – огромная мощнейшая молния ударила прямо рядом – в старый раскидистый дуб, что был от нас не дальше пяти шагов. Последнее, что я успел заметить во время ярчайшей вспышки – убогие очертания старых, поросших мхом корявых деревьев. Каким-то неведомым способом, мы очутились в Великом Лесу – в той самой части, над которой я видел из окна класса черную тучу. Но это было далеко не самое худшее.

– Макс? – закричал я что было силы, – Макс? Где ты?

Но тут раздался страшный треск, который заглушил не только крик, но и мои мысли. Неожиданно кто-то сбоку сильно толкнул меня в сторону, да так, что я полетел с ног и еще прокатился пару метров, угодив прямо в овраг с лужами. А на то самое место, где я только что стоял, с треском шлепнулся огромный тяжелый сук старого дуба – молния расколола дерево на двое. Одна часть с грохотим отвалилась, вторая вспыхнула ярким огнем, тут же осветив старый дремучий лес, насквозь промокший от ливня.

Я обернулся вокруг, пытаясь найти того, кто вовремя столкнул меня в овраг и тем самым спас жизнь. Мальчишка сидел рядом в моей же луже и тяжело дышал. Его огромные испуганные глаза светились в темноте, как у кошки, отражая яркое пламя горящего дуба. Макс потерял свои темные линзы, и теперь его глаза вновь сверкали серебром, ловя отблески пламени, как и его пепельные волосы, с которых дождь успел смыть всю краску. Где-то недалеко сверкнула молния, и тревожно заухал филин.

– Макс? Ты в порядке? – спросил я, старясь перекричать очередной раскат грома.

Не дожидаясь ответа, я схватил его за плечи и поставил на ноги. Худой и маленький, он показался мне легче эльфа. Снова сверкнула молния, и раздался гром.

– Спасибо, – быстро ответил Макс, поправив свою мокрую Голдстоновскую мантию – из благородно-коричневой она превратилась в мокрую черную тряпку, пропитанную грязью. Он понизил голос, украдкой озираясь вокруг и заговорил короткими предложениями, словно нас подслушивали. – Я верну нас обратно. Держи мою руку. Мы на темной территории. Их трое.

Но на самом деле «их» было гораздо больше. При свете молний я насчитал около семи темных силуэтов. Облаченные в длинные черные кожаные плащи, они бесшумно двигались прямо по грязи, словно парили в воздухе. В считанные секунды мы были окружены.

– Спина к спине! – скомандовал я, доставая из сапога пару запасных клинков – в моих руках они тут же превратились в полноценные мечи. Один из них я буквально вложил в руку Макса, сжав его тонкие холодные пальцы вокруг рукояти. – Стоим спиной к спине!

Это были вампиры, вооруженные длинными металлическими плетями, острыми, как бритва и гибкими, как бесконечные смертоносные нити. Я успел отсечь пару из них, прежде чем одна из них, словно оса ужалила меня прямо в шею. Моя голова не слетела с плеч – я успел вовремя увернуться, однако, из раны тут же чуть ли ни фонтаном хлынула кровь. Наверняка останется шрам.

– Обернись, легионер! – кто-то громко прошипел за моей спиной, и я тут же послушался.

Высокий вурдалак в черном, блестящем от ливня, плаще, одной рукой сжимал плечо Макса, второй держал мой собственный меч у тонкой бледной шее мальчишки.

– Слепая Горгулья!! – в сердцах закричал я, опуская руки, – нет! Только не это! Нет!

– Брось меч, легионер! – устрашающе зашипел голос из-под глубокого черного капюшона, при блеске молний я кое-как смог разглядеть мерзкое лицо его ужасного хозяина – белый, как мел, череп с огромными пустыми глазницами и тонкими клыками, перемазанными застывшей кровью. Красные глаза то загорались, то потухали, как угли на ветру. Между неровными полу-гнилыми зубами высовывался длинный черный, раздвоенный, как у змеи, язык. Каждое слово он проговаривал медленно, словно наслаждаясь нарочно растянутыми шипящими звуками, – брось свой меч! Быстро!

И увидев, какую яркую полосу оставило на шее Макса лезвие меча, я послушался, медленно положив мое именное оружие прямо в грязь – я не мог просто так взять и бросить моего металлического друга, который за все эти годы ни разу не выпал из моих рук.

– Не трогай его! Возьми меня! – орал я во все горло под раскаты грома.

– Мы не берем пленных! – засмеялся вурдалак, наклоняясь к шее Макса и оголяя свои длинные клыки, – ты нам не нужен, у легионеров горькая кровь…

Дальше все произошло в считанные секунды. При следующем блеске молнии вампир вонзил свои клыки в шею жертвы. В трясущихся руках мальчишки что-то блеснуло, а затем громко щелкнуло, и едва я узнал этот звук, как маленький квадратный приборчик, созданный смертными и именуемый плеером, полетел в мою сторону.

– Держи! – закричал Макс, но это было лишним – я обладал отличной реакцией и без труда поймал его ценную безделушку.

Едва это случилось, как плеер заговорил громким и четким голосом Профессора Амадеуса:

– Aperta Portos Lucius!

Пространство вокруг меня искривилось, темные силуэты мокрых деревьев превратились в размытые пятна. Последнее, что я увидел, и теперь всегда буду видеть в кошмарных снах, было мертвецки белое лицо Макса, на котором его огромные темно-серые глаза, переполненные болью и ужасом, медленно и мучительно закрылись.

Еще бы мгновение и смертоносная петля из острой металлической плети сорвала бы мою голову с плеч. Но портал уже открылся, и холодный металл задел лишь верхушку моего правого уха, отрезав ее, словно бритвой.

– Не-е-ет! Ма-а-акс! – кричал я во все горло, захлебываясь не сколько от дождевой воды, сколько от безысходности и отчаяния, твердо зная, что больше никогда не увижу своего друга – ни живым, ни мертвым.

Глава 30. Вампир

Ясон

Я очнулся, истошно вопя и размахивая перед собой кулаками.

– Эй, полегче, приятель!

Тут же начался приступ кашля, и из моих легких вылилось не менее полулитра холодной грязной воды. Жмурясь от яркого дневного света, я попытался вскочить на ноги, но чья-то твердая ладонь меня остановила, тяжелым грузом опустившись на мою грудь.

– Советую еще поваляться, – объявил спокойный юношеский баритон, он принадлежал знакомому темному силуэту, на котором я безуспешно пытался сфокусировать взгляд – перед моими глазами все плыло, их резало и драло от грязной воды, – всего десять минут назад я вытащил тебя из канализации!

– Ма… ма…– чуть слышно прошептал я, болезненно зажмурил глаза и открыл их снова, – Макс…

– Спешу тебя огорчить, но я не твоя мама! – возмутился все тот же баритон, правда слегка озадаченный и раздраженный. – И не твой папа!

Академия Магиров. Урок у Профессора Драгонвуда и…

Позабыв обо всем на свете, я резко вскочил на ноги и уставился на моего недавнего преследователя широко раскрытыми глазами. Черный кожаный плащ, в глубине капюшона пара горящих красных точек, темная маска на пол-лица. Последние события мигом пронеслись в моей кружившейся голове. На пару минут я даже забыл о троллях, которые со всей дури лупили по моим вискам, пытаясь расколоть мою голову изнутри. Слепая Горгулья! И отчего же я так ослабел?

– Ты… ты – темный! – закричал я осипшим от ледяной воды голосом. Мы таращились друг на друга, как лысый осел на рогатую свинью.

О, сколько же крови было пролито между темными и светлыми! Наша война длится так долго, что никто уже не помнит ни ее повода, ни причины. И вот сейчас он спокойно стоит передо мной, высокий и стройный, и судя по еле-заметным очертаниям лица в глубине капюшона – молодой парень, почти моего же возраста. Не знаю, о чем он думал в эти несколько секунд тишины, но я буквально сгорал от ненависти и жажды мести за потерянных друзей – погибших на поле и уведенных в вечный плен. Из-под черного кожаного капюшона на меня с отчаянием и болью смотрели серебряные глаза Макса.

Я невольно прикоснулся кончиками пальцев верхушки своего правого уха – она была ровно отрезана, словно острым ножом, и выругался:

– Чтоб тебя тролль!

– Взаимно, – ответил вурдалак, однако, ему, как и мне было совершенно не до шуток. – Это не я! Твое ухо отлетело всего пару минут назад. Крови не было. Сразу образовался шрам. Ты Маг? Иначе, с чего бы это?

А с того, что кто-то сверхсильный и могущественный пробрался через мое воспоминание в прошлое и его изменил. Раньше я не слышал о подобном даже на уроках у Амадеуса Драгонвуда.

Воспоминание, словно ножом, опять полоснуло по моему сердцу. Длинные кривые когти на руках вурдалака, его жуткий белый скальп с острыми, как иглы, клыками…

– Стой! Так ты не похож на урода! – тут же вырвалось у меня.

Вампир удивленно развел руками и даже усмехнулся:

– А вот ты похож! Я только что спас тебе жизнь! – он быстро кивнул в сторону ущелья, где шумел горный поток. – А как ты думаешь, кто это тебя вытащил?

Этой доли секунды мне хватило, чтобы выхватить из-за пояса нож, который в моих руках превратился в настоящий меч, и направить его острие прямо в грудь ничего не подозревающего безоружного вампира. Я убью его. И пусть это будет месть за Макса. Еще пара секунд и все будет кончено.

– А ты из светлого легиона, верно? – раздражающе спокойно продолжал он, не придавая моему острию меча ни малейшего внимания. Парень кивнул на мои татуировки, так и кричащие о моем происхождении из-под засученных рукавов насквозь промокшей рубашки. – Советую их прятать. Среди смертных полно гоблинов и троллей. Я даже встретил пару оборотней.

– Не заговаривай мне зубы, вурдалак! – прошипел я, передо мной снова мелькнул предсмертный взгляд Макса. Я замахнулся мечом, желая ударить его по шее, но промазал – он смог пригнуться. Я замахнулся ещё раз, снова и снова. И снова – мимо. Каждый раз он оказывался быстрее и ловчее меня.

В какой-то момент ему надоела игра, и он ногой выбил меч из моих рук. Я не мог поверить своим глазам – вурдалак оказался сильнее и быстрее меня в несколько раз.

– Запомни, легионер, – серьезно сказал он, таким тоном обычно разговаривают хозяева с непослушными собаками, – холоп никогда не поднимает руку на своего мастера. Никогда!

– Кто такой хлоп? – тут же спросил я.

– Это ты! Раб или слуга, – самодовольно улыбнулся он, – не волнуйся, моя ненависть к тебе и всем светлым ничуть не слабее твоей. И я бы с превеликим удовольствием наблюдал, как ты идешь ко дну, если бы не две причины. Первая, я был голоден. Меня мучала жажда, и я не смог отказать себе в паре глотков свежей магирской крови…

– Но кровь легионеров горькая! – перебил я, повторяя слова вурдалака из моего кошмарного сна. По моей спине, к которой прилипла насквозь промокшая рубашка, побежали дружные толпы мурашек.

– Именно поэтому я не выпил ее всю! – согласился он, облизав длинные острые клыки, языком, багровым от только что выпитой моей крови.

В ужасе я коснулся пальцами своей шеи – справа, где находится сонная артерия, я нащупал пару свежих круглых ран. Так вот почему я еле стоял на ногах от слабости – вурдалак опустошил меня почти наполовину!

– Дырки скоро затянутся, – пообещал вампир, – и ты продолжишь свое существование, забыв о случившемся, как о страшном сне. Ах да, вторая причина! Кто послал тебя к смертным? Что ты делаешь в моем городе?

– Не твое дело, нежить! – процедил я сквозь крепко стиснутые зубы, еще крепче были сжаты только мои кулаки, – будь ты проклят!

– Взаимно! – нахально ответил мой собеседник, благоразумно делая шаг назад, – не советую ничего предпринимать!

Изящным движением, он ловко закатил рукав своего черного плаща, и продемонстрировал мне свое правое запястье. Там, где под ровной смуглой кожей вампира, проступали синие вены, сияло две ровные круглые дырки – точно такие же, как и на моей шее.

– Ты высосал из меня почти пол-литра! – возмутился вурдалак с притворным негодованием, – зато теперь моя кровь будет вечно бродить по твоим венам! Ты мой холоп! Ты никогда не сможешь причинить мне вред! Родная кровь никогда не обернется против своего хозяина!

– Это ложь! – закричал я, не помня себя от гнева и кидаясь на него с кулаками, – я убью тебя! Убью!

Наш «смертный бой» длился недолго – ни один мой удар не достиг цели, а вот я успел получить в плечо, по ребрам и пару раз в челюсть.

– Сколько раз тебе повторять – вампирская кровь никогда не навредит своему хозяину! – он шипел мне в лицо, правой рукой сжимая мне горло. Мои ноги беспомощно болтались в воздухе – вампир держал меня над пропастью так легко и непринужденно, словно за шкирку беспомощного котенка. Он неустанно повторял два вопроса. – Что ты делаешь в моем городе? Кто тебя послал? Говори, или полетишь вниз, как кусок дерьма!

– Я… пришел… защищать… смертных… от тебя… упырь!

За последнее слово он тут же отвесил мне пощечину. Мысленно проклиная свою ничтожность, я изловчился, пытаясь хотя бы укусить его за руку, за что тут же получил крепкий щелбан.

– Кто тебя сюда послал?

– Меня… выгнали… из Люксарда…, – соврал я. Ни за что на свете, я не скажу ему, что меня в мир смертных меня отправил сам Король Аргос. Наша численность упала до критического минимума, стычки с темными стали случаться почти каждый день. Мир светлых магиров гибнет, и единственное решение – набрать достойных смертных, которые смогли бы пройти обучение в Академии Магиров и занять места наших погибших. Да, они – не мы, люди более слабые и хрупкие. Но у нас больше нет выбора. В заднем кармане моих промокших джинсов лежат пять аккуратно сложенных клочков зачарованной эльфийской бумаги – той самой, что не рвется и не горит. Это приглашения для пяти самых достойных из земных подростков. В правильных руках, в нужный день и час на бумаге проступят слова, написанные древними рунами, которые откроют им дорогу в нашмир.

– Перебежчик? Предатель? – переспросил вампир, от удивления все крепче сжимая мое горло, – так почему же ты не убежал к оркам? Они охотно принимают дезертиров.

Из-за нехватки кислорода в моих глазах потемнело, я судорожно хватался за его руку, пытаясь хоть каплю ослабить его стальную хватку.

«Макс! Где же ты? Макс! – мысленно звал я, беззвучно крича о помощи. Мой чудо-мотоцикл не мог далеко уехать. – Макс! Как только ты нужен, то тебя нигде нет! Ма-а-акс!»

Заметив мое побледневшее лицо, вампир немного расслабил пальцы – мои легкие с шумом наполнились воздухом.

– Орки…тоже…выгнали… меня…, – прошептал я посиневшими губами. Они были перепачканы чем-то липким и черным, жгуче-горьким на вкус – вампирская кровь. Выходит, я действительно наглотался ее сполна.

– Что? Даже орки тебя не взяли? – засмеялся вурдалак, снова демонстрируя свои клыки – теперь они стали меньше и совсем очистились от крови. – М-да!

Он о чем-то задумался и, тяжело вздохнув, швырнул меня… все-таки не в ущелье, а на камни себе под ноги.

– Так ты изгой? Проклят и изгнан из Магирского Мира! – Продолжал он с долей сочувствия в голосе, – ты пришел защищать смертных? От кого? От меня? Ха! Сначала научись защищать себя самого… – тут он сделал недвусмысленную паузу и быстро продолжил, –… от них! Попасть в лукавый и жестокий мир смертных – это самое худшее, что могло с тобой случиться! Ты не выживешь здесь. У них нет ни законов, ни правил, ни чести. Иди к оркам, к темным или… возвращайся обратно.

– Но за что ты их так презираешь? Этих смертных? – спросил я, совершенно ничего не понимая, – почему ненавидишь?

– Я еще не ненавижу, но уже успел разочароваться, – продолжил вампир, поправляя свой глубокий капюшон, – разочароваться во всем… Ты же учил в Академии Великий Кодекс? Так вот, в мире смертных, как и в мире демонов, не исполняется ни один его закон! Но, вместо магии, тут есть другие силы. И самый мощный артефакт – это деньги! Волшебные цветные бумажки! За них ты получишь все – власть, уважение, свободу! Да, кстати! – тут он принялся шарить по карманам своего плаща, и достал из одного из них плотный сверток новеньких крупных купюр. – Вот! Купи себе новую рубашку! Смертным лучше не знать, что ты сегодня пил кровь!

С последними словами он швырнул сверток мне под нос, как неразумному щенку.

– Ты… ты кого-то убил за них? – нахмурился я, все еще не решаясь принять «подарок», – скольких?

– Нисколько! – огрызнулся он, в глубине его капюшона оскорбленно вспыхнула пара красных угольков, – все людские «бумажки» пропитаны кровью настолько сильно, что и столетия не хватит, чтобы их высушить!

Я застыл с открытым ртом, так ничего и не поняв. Вурдалак махнул рукой и не стал продолжать. Бесполезно.

– Возьми – пригодятся! – объяснил он, – это называется «деньги»! Самое ценное, что есть у смертных! За эти бумажки можно купить все – статус, уважение, дружбу, любовь и даже души. И, да, если ты будешь собирать армию из смертных, то помни – за эти бумажки они не только охотно умирают, но и неплохо убивают.

Я схватил пачку и быстро засунул ее в задний карман джинсов – в тот самый, где у меня лежали эльфийские приглашения для смертных. Потом разберусь! Сейчас есть вопросы поважнее, например,…

– Ты темный? – прокряхтел я, кое-как поднимаясь на ноги – голова гудела, пульс колотил в висках, зубы стучали от холода – я стоял мокрый и на ветру. – Но на тебе нет печати демона! Ни когтей! Ни черепа!

– Темный, – кивнул он, – знаешь, что, светлый легионер, за твоей спиной тоже не видно крыльев!

– Покажи свое лицо! – потребовал я, щурясь и безуспешно вглядываясь в темноту капюшона – ничего нового, кроме красноватого отблеска глаз я не увидел.

– Еще чего! А может сразу задницу? – рассмеялся вампир. До этого момента я не знал, что вурдалаки умеют смеяться. – Или пин-код от карточки? Тебе нужно встретить местного оборотня. Этот тип…

Но конец предложения мне так и не суждено было услышать. В этот момент Макс, мой верный железный конь, незаметно подкравшись к нам со спины, буквально появился из неоткуда и на всей скорости сбил вампира – от удара он улетел прямо в пропасть. В самые последние секунды мотоцикл успел затормозить на самом краю.

– Яс, ты в порядке? – зазвучал в моей голове его взволнованный механический голос, – ты весь в крови!

– Это не моя, – быстро ответил я, кидаясь к краю пропасти – ничего кроме скал и белой пены не было видно, – ты хоть бы предупредил! Мы же стояли и просто разговаривали!

Я поднял свой меч с камней и, как только он стал размером с перочинный нож, убрал его за пояс. Ну на самом интересно месте! Бросив последний взгляд на пропасть, я сел на мотоцикл.

– Ты валялся на камнях, весь в крови, – оправдывался Макс, разворачиваясь и направляясь по тропинке обратно в город, – что я мог подумать?

Я промолчал, ничего не ответив вслух.

«Ничего. Ничего, Макс. Ты же машина, работающая на магической энергии. У тебя даже нет мозгов, а тем более – интуиции и сердца. О, как же я жалею, что моего настоящего Макса нет сейчас со мной!»

Но еще больше я жалел, что железный Макс никогда не узнает о моей грусти и никогда меня не поймет – ведь эти мысли я тщательно от него заблокировал или… или… все-таки не смог? Мощный огненный мотор моего магического мотоцикла заглох и снова взревел, словно огромное раскаленное сердце пропустило пару ударов. Макс не только все слышал, но и все понимал…

– Катайся по городу, легионер, пока катается, – произнес хорошо знакомый баритон с огромным разочарованием и еще большей усталостью. Его хозяин, второй раз за сегодня вымокший до нитки, подтянулся, опираясь сильными смуглыми руками на край пропасти. Кожаный глубокий капюшон слетел с его мокрой головы, оставив кудрявые черные, как смоль, волосы, развиваться на ветру. Карие, цвета крепкого кофе, глаза внимательно вглядывались в даль, не отрываясь от мелькающей зеленой точки на горизонте. – Этот город мой! Куда бы ты ни поехал, Ясон Файерстил, я буду видеть твой каждый шаг. А когда мне надоест, то я тобой отлично плотно позавтракаю!

Он быстро встал на ноги, темный маленький силуэт на краю глубокой расщелины. Молодая магирская кровь, струившаяся по венам вампира, сделала его в сотню раз сильнее. Обычной походкой он подошел к своему мотоциклу, что покорно ждал его у тропинки, и привычным движением завел мотор. Вскоре оба унеслись за горизонт, оставив после себя лишь мокрые следы и маленькую блестящую лужицу масла, что натекла под колеса мотоцикла из пробитого пулей бачка, как молодая кровь незаметно, но верно вытекает из раны.

Глава 31. Бизнес-ланч

Ник

На меня с подозрением смотрели прищуренные карие глаза, огромные, как у теленка, под густыми темными ресницами. Конечно, они были мне очень хорошо знакомы, но до этого момента совсем не их я видел в каждом зеркале… И это лицо, что удивленно таращилось на меня с безупречно-гладкой блестящей поверхности, казалось принадлежало еще кому-то, но только не мне… Хотя, мы были очень похожи, как братья-близнецы. Те же ямочки у губ, только мои были покусаны и обветрены соленым морским ветром, а его губы – идеальные, гладкие и ровные. Та же загорелая кожа, только у него нет ни одного моего шрама. Тот же широкий лоб, но уже без выгоревшей на солнце растрепанной челки, его волосы послушно лежали красивыми ровными кудрями, блестящие и ухоженные, как в рекламе известного шампуня.

Не знаю зачем, но я коснулся рукой своего «нового» носа – он был маленький и узкий, как в зеркале, а не огромной и «курносый», как в жизни. И куда делся прежний Ник? Новая клетчатая рубашка и модные фирменные джинсы изменили меня до неузнаваемости, но что же случилось с лицом? На меня из зеркала сейчас смотрел какой-то стильный красавчик, больше похожий на Тони, чем на меня самого…

Может быть, проблема в зеркале? Неужели оно каким-то образом смогло «сломаться» и теперь показывало неправдоподобную картину из какой-то параллельной реальности? Но, насколько мне известно, единственный способ сломать зеркало – это его разбить! Последние события вихрем пронеслись в моей отчаянной голове – острая боль от удара кулака Зланоновского, огромное зеркало падает на пол и разбивается вдребезги, Лекс подбирает с пола острый осколок и бросается на меня. Я отступаю к окну, звон битого стекла и… все вокруг, вдруг, становится черным. Зеркало должно быть разбито, а Лекс – смертельно ранен или… даже мертв. Но нет, он цветет и пахнет, и стоит со своей компашкой прямо у меня за спиной. Высокий, худощавый, бледный с длинными светлыми волосами, зализанными назад. Рядом с ним, прямо под старыми школьными часами, вертится Тони Барсых. Половина первого – время обеда.

Может быть, я сошел с ума? Но у Лекса на одежде не было ни единого пятнышка крови – ни на дорогом серо-металлическом костюме, ни на безупречной наглаженной белой рубашке.

Рядом с ним, словно реалистичная фарфоровая статуя, стоял небольшой белобрысый мальчуган в ярко-синем поношенном костюме. В его угольно-черных глазах присутствовал какой-то неестественный мистический блеск, холодный и острый, словно как от пары отточенных клинков. Я никогда не встречал его прежде, ни у моря, ни в лесу, ни в городе. Но, похоже, новичок отлично спелся с Лексом, раз теперь не отходил от него ни на шаг.

Неподалеку, как обычно, не дальше, чем в нескольких метрах от Лекса, в тени одной из школьных колонн стоял громила Спартин. Капитан команды и ужас школы переоделся в футбольную форму из-за того, что его одежда, в которой он пришел сегодня утром была испорчена – футболка и джинсы стали больше похожи на половые тряпки, чем сами на себя. Он тихо бормотал себе под нос, хмурился, а затем быстро тряс своей огромной тяжелой головой, словно пытаясь что-то вспомнить и одновременно забыть. Маленькие темные глазки смотрели четко в одну точку, ничего не замечая вокруг. Мне кажется, или у него перестал косить правый глаз? Что случилось? Это действительно параллельная реальность? Или я просто придираюсь?

Может быть, мне все это приснилось? И Кира тоже?

Но, нет! Вот она, симпатичная рыжеволосая девчонка в красно-синей форме доставщика пиццы, стоит одна, скромно прислонившись спиной к стене. Кира напряженно оглядывалась по сторонам, словно кого-то искала среди раскиданных групп учеников. Мои губы растянулись в глупой широченной улыбке до ушей. Ну, конечно же! Она ищет именно меня!

Уже готовый броситься к ней со всех ног, я едва раскрыл мой рот, чтобы крикнуть что-нибудь громкое и, без сомнения, чрезвычайно глупое. Но в этот самый момент по мне скользнул ее безразличный взгляд и побежал дальше, окатив меня разочарованием, словно ледяной водой. Кира меня не заметила! Пропустила, словно пустое место! Но… почему так?

Все это время я вертел в кармане свой неизменный талисман – золотую монетку, искренне надеясь, что каким-то чудом это заставит рыжую девчонку обернуться в мою сторону…

«Ты понятия не имеешь, глупый мальчишка, – не удержался от комментария Демон, но увы, эти слова Нику не суждено было услышать, – какой великой силой играешься в своем кармане. Зачарованная монета поможет тебе обхитрить самого хитрого из гоблинов и побить самого сильного из орков. Но, увы, она совершенно бессильна и бесполезна в вопросах любви. Что и говорить, в них даже я бессилен…»

Я проследил за взглядом знакомых серых глаз – она смотрела, не отрываясь, на… Тони. Проклятье! Ну почему все девчонки смотрят только на него?

Волей-неволей, я тоже уставился на этого смазливого до тошноты красавчика. Подумаешь, зеленые глаза и каштановая челка. Все остальное – и фирменные найки, и дорогие костюмы, – это заслуга его папочки, владельца крупнейшей сети СМИ в нашем городе.

Погодите, вроде как, под правым глазом школьного красавчика темнел лиловый фингал. Но вот Барсых наклонил голову в противоположную сторону, и его «фонарь» исчез. Последнее реальное доказательство нашей с Лексом драки буквально растворилось на глазах.

Увлекшись разглядыванием Тони, я слишком поздно обратил внимание на то, что он делает. Ловким движением рук гаденыш опрокинул какой-то пакет, наполненный не то мелом, не то пылью прямо в огромный капюшон безразмерного плаща страшненькой девчонки. Новенькая стояла перед ним, с головой погрузившись в свой телефон, и ничего не подозревала. Даже сам Лекс, находившийся в паре шагов от Тони, этого не заметил – он был чрезмерно увлечен оскорблением белобрысого парня в синей поношенной форме. Преступление видел только я, может еще несколько ребят, но они как обычно промолчали. Я бросил быстрый взгляд на Киру – она снова уткнулась в свой старенький мобильник. Интересно, кто это там ей все время названивает?

«Сегодня вечером у меня будет планшет, – пообещал я сам себе, вспомнив про толстый сверток денег, что лежал в заднем кармане моих джинсов, и довольно улыбнулся своему отражению в зеркале, – а может быть и два! Тут, должно быть, несколько сотен или даже тысяч.»

«Ошибаешься, Никит, – поправил Демон, – там гораздо больше, чем сотни тысяч. Мальчик, который выглядит на миллион, носит в своем заднем кармане не меньше.»

Мои вполне сбыточные мечтания прервал гнусавый голос Тони.

–… ты слишком страшная, чтобы стоять к нам так близко, – раздалось за моей спиной, сопровождаемое ехидным хохотом. – Пошла вон! Ты пугаешь мою тень! Отойди дальше! Еще дальше! Вот туда! К своему дружку, который целуется со своим отражением в зеркале!

Под дружный хохот учеников, коим всегда сопровождались издевки Тони, я резко обернулся – смех тут же пропал, и в коридоре воцарилась тишина. Только с большим трудом, щурясь и присматриваясь, ученики смогли узнать во мне прежнего Никиту Колтина. Лохматый нищий мальчишка в обносках превратился в прекрасного статного принца, жаль только, что пока без белого коня, королевства и принцессы.

– Проваливай отсюда! – раздался звонкий брезгливый голос, он обращался все к той же многострадальной страшилке и принадлежал симпатичной белокурой девчонке с модной короткой стрижкой – Анжелике Златоновской. Ее серо-голубые глаза были гораздо больше и ярче, чем у брата, улыбка – шире, смех – звонче, а жизнь – беспечнее и беззаботней. Ведь ее воспитанием занималась мягкая и чуткая мать, а не суровый жесткий отец, как у Лекса.

Странно, раньше я ловил каждый ее взгляд, пусть даже самый насмешливый и презрительный, а сейчас я, вдруг, полностью забыл о существовании этой стильной блондинки и… совершенно не заметил ее присутствия. Зато она не сводила с меня глаз, не понимая, отчего, вдруг, так колотится ее сердце и под дорогой пудрой краснеют щеки.

«Слишком поздно! – вздохнул Демон, – этот мальчик-бродяга больше не твой, Анжелика! Как же быстро все меняет время!»

– С нами тоже не стой! – раздалось в противоположном конце коридора, как только туда направилась несчастная страшилка, – от тебя воняет… уродством!

– Отошла от нас! Быстро!

– Тут занято!

– Найди другое место!

– А лучше – другую школу! – сострил Тони, доставая новенький телефон и предвкушая особо интересное видео для своего канала. Никогда прежде мне не хотелось ему врезать, чем сейчас.

Подобное желание возникло не только у меня…

***

– Вурдалак был прав, эти смертные подлее гоблинов и тупее всех троллей, – бормотал себе под нос одними губами Ясон Файерстил, тяжело дыша и крепко стиснув зубы, – да будь они прокляты! Мерзкие и низкие трусы! Среди них нет никого, кто достоит и близко подойти к Академии Магиров!

– Не вмешивайся, Яс! Помни, что сказал тебе темный! – командовал Макс в его голове, в это время легионер то сжимал, то разжимал свои кулаки, – ты делаешь только хуже! Это не наш мир!

– Это проклятый прогнивший мир! – едва не закричал Ясон, машинально засовывая руку в задний карман своих джинсов – туда, где лежал сверток денег и пять белых чистых листов эльфийской бумаги, – ни один из них не получит билета в Люксард! Мы уходим… уходим… Да где же они?!

В кармане было пусто – ни валюты, ни приглашений.

– Слепая Горгулья! Макс! Я их потерял!

– Или у тебя их украли! – подсказал мотоцикл холодным металлическим голосом, – этот вурдалак не спроста дал тебе денег…

***

Я украдкой взглянул на Киру – девчонка наконец-то оторвалась от своего мобильника. Пара действовать!

– Она пришла со мной! – раздался мой громкий голос на весь коридор, который снова застыл в немом возгласе – особенно женская его половина. Я быстро и уверенно направился к перепуганной новенькой, за толстыми линзами ее очков блестели слезы. Бедняга не знала, куда ей деться, и сейчас смотрела на меня маленькими испуганными глазками, ожидая очередного подвоха – нового издевательства или злой шутки. И я, действительно, решил пошутить, но не над ней…

– Смотрите! – завопил Тони, тыча мне в лицо камерой телефона, – сладкая парочка! Фу! Эй, дура, надень капюшон! Пара года – два урода!

Не зная, куда деться от боли и обиды, несчастная новенькая, обливаясь слезами и вся красная от стыда, внезапно накинула свой капюшон… и тут же сняла его, очутившись в густом белом облаке меловой пыли.

Тони самодовольно заржал, наслаждаясь каждым мгновением происходящего и записывая все на камеру. Его звонкий хохот подхватил весь коридор. Не смеялись лишь трое – я, Кира и новенький накаченный парнишка с короткой соломенной стрижкой, что стоял с растерянным видом в гордом одиночестве.

– Ай, ты…блин! – завопил Тони на всю школу поросячьим визгом, новенький телефон с грохотом покатился по полу.

Нет, он не завис и не сломался, просто я со всего плеча метко и четко врезал его хозяину прямо в правый глаз. В своем кулаке я сжимал волшебную монету, и именно поэтому удар получился такой сильный.

– Именно поэтому ты не выбил парню глаз! – поправил Демон, ему все больше и больше нравилось среди смертных. Какая ненависть, какой азарт!

От неожиданности и боли Тони выронил свою дорогую игрушку и заверещал на весь коридор, зажимая глаз ладонью и чувствуя, как под ней опухает огромный фингал.

«Великолепно! – прокомментировал Демон, десятки прочих учеников сделали тоже самое. – Этот крикливый шут мне уже порядком надоел. Отличный удар! Все что тебе нужно теперь делать – это крепче держаться за свою монетку, парень…»

Я хотел ударить его второй раз, а потом еще раз и еще – оставить на его теле побольше «сувениров» за все мои исковерканные школьные годы – все оскорбления и издевательства, сломанные пальцы, синяки и шрамы. Сложно даже вспомнить, сколько раз я оказывался на месте несчастной новенькой, сколько раз мне приходилось убегать от Спартина под смех и издевки Тони, глотая собственную кровь и слезы.

Но теперь будет все по-другому. Мне надоело прятаться и унижаться. Тем более, когда на меня смотрят ее серые глаза – Кира не сводила с меня взгляда, впрочем, как и все остальные присутствующие.

– Мой глаз! Блин! Врежь ему, Дэн! – вопил Тони так, словно я ему только что выбил оба, – убей его! Быстрее! Убей!

Спартин, словно огромный призрак моего жестокого детства, уже стоял с засученными рукавами, готовый кинуться на меня, как бык, на красную тряпку. Не знаю, почему он до сих пор не разбил мне лицо, как в старые добрые времена, когда я не успевал сбежать в течении пяти секунд…

Маленькие темные глаза Спартина, узко посаженные на его огромном лице с массивными скулами и широким лбом, перебегали с меня на коренастого белобрысого мотоциклиста и обратно. Он словно ждал какого-то сигнала или просто реакции, впервые в жизни, не от Лекса, а от неизвестного новичка. Или они уже успели познакомиться?

«О, здоровяк меня боится! Ну хоть не зря я потратил на него магию кольца! – ухмыльнулся про себя Ясон, он стоял, прислонившись спиной к подоконнику, и делал вид, что все происходящее его совершенно не интересует. – Пусть дерутся! Я не буду ни за кого заступаться, Ник! Больше не буду вмешиваться, словно меня не существует. И пусть победит сильнейший! У меня и так полно проблем. Тысяча троллей! И как мне теперь найти этого вурдалака, что спер мои эльфийские приглашения?»

– Да вмажь ты ему, Дэн! – вопил Тони в десятый раз уже охрипшим сорванным голосом.

Спартин кинул быстрый контрольный взгляд на легионера – тот резко отвернулся, и здоровяк кинулся к своей жертве… то есть – ко мне!

Но что же произошло? Уже замахнувшись своим здоровенным тяжелым кулаком и не добежав буквально полуметра, Дэн с грохотом свалился, растянувшись на полу прямо на том самом месте, откуда я еле успел отпрыгнуть в сторону.

– Кира? – сорвалось с моих губ, едва я поднял глаза с чертыхающегося Спартина. В самый ответственный момент самая нужная девчонка оказалась рядом и подставила Дэну ловкую подножку. От счастья сердце в моей груди сделало тройное сальто, мне тут же захотелось что-нибудь спеть, но я вовремя удержался. – Спасибо огромное! Бежим!

Я схватил ее за руку и потянул в сторону. Это было весьма вовремя, потому что Спартин успел не только вскочить на ноги, но и принялся размахивать кулаками. И тут снова произошло нечто странное…

– Куда это вы? – раздался холодный расчетливый голос Лекса – этот гаденыш не мог не вмешаться. Он важно подошел к нам, встав как раз между Кирой и Дэном, словно рефери в своем идеальном костюме цвета металлик, – не так быстро!

– И с чего это? – вырвалось у меня, невольно, я потянулся к прорехе в его костюме – дырка была как раз в том самом месте, куда менее получаса назад вонзился острый осколок зеркала, однако, по краям не было ни единого пятнышка крови. – Что у тебя с рубашкой?

– Убери руки! – он резко ударил меня по пальцам, затем мельком огляделся вокруг, словно удостоверяясь достаточно ли пристальным было внимание толпы, и добавил. – Это называется безупречный стиль, Колтин! Брендовый костюм и рубашка, стоимость которых ты даже не сможешь правильно записать!

Коридор взорвался громким дружным хохотом, но для меня он звучал издалека и приглушенно, а все события происходили словно во сне. Как только я отдернул руку, прореха на его рубашке исчезла, а вслед за ней – и на костюме. Что происходит?! Словно кто-то повернул время вспять, забыв при этом стереть мои воспоминания.

– Нет, Дэн, сегодня мы не будем колотить девушку, – вернул меня в реальность холодный повелительный голос Лекса, – я приглашаю ее на ланч! Как тебя зовут, незнакомка?

– Катись в бездну, Белоснежка! – быстро ответил я, сжимая кулаки, – она никуда с тобой не пойдет! Ясно?

– О, Колтин, прекрати! – тактично ответил Лекс, с притворным недовольством и некоторой долей возмущения – уж он-то не только владел ситуацией, но и стопроцентно ей наслаждался, – у тебя же уже есть подружка, – тут он выждал небольшую паузу, дабы дать толпе похихикать, – где же она? Ах, да! Возможно она отошла, чтобы погрызть рондо перед… страстными поцелуями!

И снова взрыв хохота. Я обернулся – новенькой страшненькой девчонки с толстенными очками-биноклями и обсыпанной мелом прилизанной головой нигде не было видно. Бедняга, воспользовавшись моментом, без сомнения, убежала рыдать в ближайший туалет.

– Она не пойдет с тобой! – не унимался я, переходя на крик, внутри меня все кипело – Лекс снова пытался украсть у меня самое дорогое. Забирай деньги! Забирай шмотки! Но только не ее! – Нет! Кира? Ты же не пойдешь с ним… Не пойдешь?

Сероглазая девчонка, которая сегодня утром неожиданно ворвалась в мою никчемную жизнь и успела наполнить ее смыслом, молча смотрела то на Лекса, то на меня. Затем она остановила свой серьезный и пристальный взгляд на нем и… еле заметно кивнула своей рыжей кудрявой головой. Мое сердце екнуло, в глазах потемнело.

– Нет! – заорал я, словно раненый зверь, не веря всему происходящему, – нет! Кир! Ты не знаешь этого парня! Знакомство с ним – это самое худшее, что может с тобой произойти! Он…

– Боюсь, что самое худшее с ней как раз уже произошло, Колтин! – резко перебил Лекс, – она познакомилась с тобой!

– Прости, Ник, – чуть слышно ответила Кира, проклиная про себя фразу «Мы в ответе за тех, кого приручили» и продолжила, так чтобы ее мог слышать только я один, – отвыкай от меня скорее…

– Но почему? – прошептал я, чуть не плача, пытаясь найти ответ в ее серых глазах, но она вовремя отвела их в сторону, – блин, почему?!

– Потому что хорошим девочкам нравятся сильные парни, Колтин! – отрезал Лекс, поправляя ворот своей белоснежной рубашки, – потому что ты – неудачник, который не может позволить себе сводить девушку в «Золотую устрицу»! Потому что…

– Я могу! Я могу отвести туда целый класс! – заорал я на весь коридор, к счастью Ясон Файерстил, который уже бежал вниз по лестнице и слышал только обрывки фраз, совершенно не придавая им никакого значения. Иначе, он бы точно повернул обратно. – У меня хватит налички, чтобы накормить весь город!

– Но у тебя нет там личного столика! – ехидно улыбнулся Лекс, направляясь к выходу, следом за ним шла Кира, – а все остальные уже забронированы! Так что, дай нам пройти!

Он больно задел меня своим костлявым плечом, я невольно отошел в сторону, совершенно не придав оскорблению никакого значения. Так же я не заметил и удара в плечо, который отвесил мне в придачу Спартин.

– И да, Колтин! – небрежно бросил напоследок Лекс, – подходи где-то через часок! Там будет много объедков!

– Чтобы ты подавился, Белоснежка! – прокричал я, скрипя зубами и глядя на их удаляющиеся спины, в тайне моля про себя, чтобы Кира хоть раз обернулась. Но нет, как бы крепко я не сжимал свою волшебную монету, чуда не произошло. – Но почему?! Почему?

– Возможно, с первого взгляда бывает не только любовь, но и ошибки, – произнес над моим ухом грустный девчоночий голос – рядом со мной стояла та, которую я меньше всего ожидал сейчас увидеть. Ты опоздала ровно на пару часов, Анжелика!

– Я и говорю! Это ошибка! Кире не может нравиться Лекс! – выпалил я.

– Это почему же, Никки? Потому что он не нравится тебе, да? – пропела Лика своим самым кокетливым тоном, но я не обращал внимания ни на то, как она старательно поправляла свои белокурые волосы, ни хлопающие длинные ресницы выразительных серо-голубых глаз. – Ошиблась не она, а ты!

Естественно, что я не дослушал до конца ее обиженную речь, полную ревности и недоумения. Сейчас я думал только о том, как бы мне оказаться в самом дорогом и роскошном ресторане нашего города «Золотая устрица». Желательно за одним столиком с Кирой.

– Есть хочешь? – быстро спросил я Анжелику. От неожиданности она ничего не ответила, поэтому я продолжил. – Через двадцать минут встречаемся в «Золотой устрице». Я все оплачу.

После этого, совершенно не дожидаясь ответа, я на всех парах кинулся к двери, ведущей на лестницу, едва она успела захлопнуться за спиной Лекса, который учтиво открыл Кире дверь.

***

Девчонка медленно шла вдоль школьного забора, тихо всхлипывая и ничего не замечая вокруг. Естественно, ведь ее огромные очки с толстенными линзами были сплошь заляпаны липкой белой жижей. Противный моросящий дождь молочными ручьями смывал крошки мела с ее прилизанной головы. Неожиданно, школьный забор резко повернул влево, и тротуар, по которому шла девчонка, кончился, уступая место мокрому блестящему шоссе, по которому проносились машины.

Но несчастная ничего не заметила – то ли из-за мела, то ли из-за слез – она даже не сбавила шаг, неожиданно очутившись на середине проезжей части. Водитель огромного тяжелого грузовика как мог резко дал по тормозам, но увы – слишком поздно.

– Тебе жить надоело? – заорал я, в последнее мгновение оттолкнув девчонку в сторону – грузовик, шурша шинами по мокрому асфальту, пролетел мимо нас. Водитель громко выругался в окно, но увидев, что все в порядке, двинулся дальше.

– Нет… не надоело, – чуть слышно пролепетала страшилка, протирая свои запотевшие очки. Она только сейчас осознала, как близко была ее смерть и что я только что спас ей жизнь. – Спасибо… Никита, спасибо…

– Да, пожалуйста! – ответил я, тяжело дыша и краем глаза наблюдая, как моя «троица» – странноватый седовласый парень тоже тащился за Кирой и Лексом, скрылась за поворотом. Ладно! Я возьму такси и быстрее них доеду до ресторана. Все-равно между Кирой и Лексом ничего не может быть, тем более, что с ними шатается этой черноглазый парень. Обожаю его!

– Послушай… ам, – начал я и замялся – к своему стыду я даже не знал ее имени, – как тебя зовут?

– Маргарита, – скромно ответила она, – но какая тебе разница?

– В общем, слушай, Рита! – продолжил я, роясь в задних карманах джинсов, где с удовольствием нащупал толстый свиток свежестыренных банкнот, – вчера я был таким же, как и ты – ни друзей, ни дома, ни отца! Я был изгоем и посмешищем в школе! Надо мной издевались все, кому не легь! Меня закапывали живьем в мусорный контейнер и писали на лбу маркером «урод»! И знаешь, что меня спасло? Вот это!

Тут я демонстративно вытащил несколько крупных купюр, свернутых в трубочку. Естественно, что это была не вся пачка, я не такой дурак, чтобы расстаться со всем сразу.

– Ого! – удивленно воскликнула Рита, протирая линзы. Я был готов поспорить, она никогда в своей жизни не видела и половину того, что было в моих руках. – Где ты столько взял?

Я невольно замолчал, но затем тут же сообразил, и ответил правду.

– Где взял – там больше нет! Не всю же жизнь мне быть бедным? Вот! Держи! – я протянул ей свернутые в трубочку деньги. Между ними пестрел какой-то маленький белый клочок бумаги. Понятия не имею, как она сюда затесалась. Искренне надеюсь, это был список покупок, а не любовная записка из кармана того белобрысого парня, который меня починил. Я сделал вид, что ничего не заметил и продолжил. – Вот, купи себе шмоток! Гуччи! Прадо! Смени очки! И найди какую-нибудь штукатурку… то есть, косметику!

– Не все можно купить за деньги, – грустно ответила Рита, совершенно не предпринимая никаких действий – она даже не протянула руку, чтобы забрать купюры, лишь серьезно и пристально рассматривала меня своими маленькими карими глазками, – да, возможно, я куплю классные шмотки, но где же мне взять классных друзей?

– Хм…, – замялся я и быстро нашелся, – для этого всего лишь нужны новые очки или лучше – линзы! И немного косметики!

– Я не об этом, Ник, – вздохнула Рита, опуская плечи и снова принялась вытирать пальцами свою заляпанную мелом оправу, – ты бы… ты же ведь спас меня от грузовика, даже если я сейчас и без косметики… Значит, не все в этом мире продается…

Воспользовавшись моментом, я быстро засунул сверток купюр в огромный карман ее необъятного зеленого плаща. Она заметила, но не подала виду.

– Я куплю все, что имеет цену, – последовал мой ответ невпопад, – и тебе советую того же. Хорошего дня!

С этими словами я бросился к школьным воротам, и очутился там как раз вовремя, чтобы проводить взглядом скрывшуюся за следующим поворотом троицу. Да, да, новенький белобрысый мальчишка в синей поношенной школьной форме по-прежнему уверенно шел с ними. За это я был ему бескрайне благодарен!

Скрип тормозов. В самую последнюю секунду я еле успел отпрыгнуть на тротуар – иначе бы новенькое желтое такси припарковалось на моих кроссовках. Заднее тонированное стекло опустилось, и оттуда показалась белокурая голова симпатичной девчонки с модной короткой стрижкой. Пухлые губы были обижено надуты, но как только Анжелика увидела меня, то ее красивые сего-голубые глаза заблестели.

– Никки! Можно было помедленней? У меня же каблуки! – услышал я ее обиженно-кокетливый голос, – прыгай в машину! Мы едем в «Золотую устрицу».

***

В ее безобразной прилизанной голове сейчас кружилось не менее дюжины мыслей. Сквозь мокрые стекла очков Рита рассматривала новые хрустящие купюры, не веря своим глазам.

Может ей все это снова снится? Неужели этому симпатичному и доброму парнишке и правда не безразлична ее судьба? Ведь всего пару минут назад он не только спас ей жизнь, но лишился ради нее горячего обеда, похода в кино и нескольких дисков с компьютерными играми. А если быть точным, то – пары хороших планшетов, игровой приставки и отличного велика!

– Но как это? Откуда у него столько? – Рита спрашивала пустоту, снова и снова пересчитывая купюры. Теперь она точно сможет купить себе самое красивое платье и дорогие туфли, возможно, даже на каблуках. И Лео ничего не узнает!

Хотя ее старший красавчик-кузен заботился о Рите, ни в чем ей не отказывая, он почему-то постоянно игнорировал ее просьбы о модной красивой одежде. А уж о косметике и не могло быть и речи! Лео, вдруг, сразу вспоминал о чем-то «важном» и бежал прочь из комнаты, избегая продолжения подобных разговоров любым способом. Кузен словно пытался «спрятать» девчонку от посторонних глаз и лишнего внимания. Но сегодня все изменится!

– Так! Мне нужна ближайшая оптика, – тихо проговорила себе под нос Рита и улыбнулась второй раз за это утро, третий раз за неделю. Она уже собралась убрать деньги обратно в огромный карман своего страшного зеленого плаща, как, вдруг, среди купюр неожиданно показался какой-то ослепительно белый клочок. – Это еще что такое?

На безупречной эльфийской бумаге тут же проступил отчетливый рукописный текст. Рита в очередной раз протерла очки и принялась читать, внимательно вдумываясь в каждое слово. Записка была обращена именно… к ней. Потому, как только текст кончился, девочка резко развернулась и устремила свой взгляд на восток – туда, где распростерлось безграничное синее море…

Глава 32. Волшебный пендель

Марк

Обхватив голову руками, Лекс сидел на полу и, качаясь из стороны в сторону, тихо стонал, как раненый зверь.

– Что тут произошло? – озадаченно спросила Кира, поднимаясь с нижнего пролета лестницы, куда она успела убежать, сильно нас опередив. Девчонка быстро надела свою красную кепку с логотипом пиццерии козырьком назад, присела на корточки возле скрючившегося Лекса и подозрительно посмотрела в мою сторону, – что ты с ним сделал? Кто ты, вообще, такой?

– Меня зовут Марк! И я ничего с ним не делал! – последовало мое правдоподобное вранье.

Естественно, я был виноват! Но любой уважающий себя Демон или даже обычный джинн самого низшего ранга поступил бы на моем месте точно так же.

Сначала шло все по плану – ни Лекс, ни Кира меня не замечали…

– Послушай, как тебя там? Алексей! Сбавь ход! – скомандовала девчонка, она еле поспевала за длинноногим Лексом, буквально летящим вниз по лестнице. – Ник не успеет! И вообще! Ты же обещал мне, что он пойдет с нами! Я согласилась только потому, что ты обещал и его накормить тоже! Стой! Или я разворачиваюсь!

– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно выдохнул Лекс, проклиная тот момент, когда он обещал своему отцу накормить Ника. Златоновский не только остановился на середине лестничного пролета, но и поднялся на несколько ступеней вверх, – ты разбила ему сердце, так что он теперь вряд ли захочет есть! Довольна?

– Ах вот как? Откуда ты знаешь? – ее изящные темные брови от удивления подскочили на широкий лоб. Серые теплые глаза, как вечернее небо в дымке, смело встретились с холодными, как мокрый липкий, снег. Как этот белобрысый парень так быстро узнал о чувствах Ника? Неужели их так легко заметить?

– Я знаю все и всех в этой школе и городе! – не соврал Лекс, хмурясь, он сделал уверенный шаг вперед, дабы при этом еще пристальней смотреть ей в глаза, а если точнее – в душу. – Меня тоже все знают! О, не бойся! Я хороший мальчик. Мой отец, Виктор Златоновский, самый влиятельный и уважаемый человек в городе. Ты правильно решила отделаться от Колтина. Отрепье без рода и племени, совершенно никчемный и безнадежный. До тебя он волочился за моей сестрой.

Киру что-то кольнуло в груди, и она виновато опустила глаза в блестящий паркетный пол. Возможно, она поступила слишком жестоко, буквально разбив его горячее сердце своею холодностью и уничтожив в прах надежду. Но затем девчонка вспомнила, что вместо работы у нее теперь огромный долг, и судорожно тряхнула своей рыжей головой. Прости, Ник, так будет лучше для всех. Самое жестокое – это давать надежду там, где ее нет…

– Кто ты такая? Откуда? – деловито спросил Лекс, словно менеджер, заполнявший персональную анкету нового кандидата. – Я первый раз вижу тебя в школе. И в городе.

– Кира, – ответила девчонка, ей не было смысла скрывать свое имя, ведь они будут вместе учиться в одном классе. Она уже собиралась соврать пару строк из своего прошлого, но, вдруг, задала очередной важный вопрос. – Если ты видишь меня первый раз, как ты узнал мой мобильный?!

В доказательство Кира достала свой старенький кнопочный телефон, где на желтом экране пестрел текст СМС-ки от неизвестного абонента:

– Твое?

«Приглашаю тебя на ланч. Можешь взять своего дружка. Согласна?»

– Кир, боюсь твой сотовый теперь известен не только мне, но и всей школе, – самодовольно улыбнулся Лекс, правой рукой быстро сдернув с девчонки кепку пицце-доставщика, – он у тебя написан вот тут!

И, действительно, там прямо под логотипом пиццерии «Везет Вам!» был разборчиво вышит ее рабочий телефон. Все гениальное просто!

– Советую двигаться дальше! – неожиданно ворвался в разговор Макс, все это время он незаметно стоял рядом и внимательно слушал их разговор, – Ник стоит наверху и уже пару минут греет уши!

Это была, естественно, полная ложь – иногда приходится врать, дабы поторопить смертных. Пару пролетов выше стояли озадаченные Тони с Дэном, они молча переглядывались, глупо моргая глазами, и жевали жвачки.

Кира резко выхватила свою кепку из рук Лекса и быстро направилась вниз по ступенькам – ее уши и щеки пылали от стыда.

– Благодарю за информацию! – тактично ответил Лекс, а затем задрал голову вверх и произнес гораздо громче, – мы будем в ресторане через двадцать минут! Я уже вызвал такси! Не отставай, Колтин!

– Он будет в Устрице раньше нас, – заверил Макс, его черные глаза смотрели твердо и уверенно из-под взъерошенной белоснежно-седой челки.

– Ты имел ввиду «раньше вас»? – поправил парня Алексей, – ты с нами не идешь!

С этими словами он схватил новичка за худые плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и отвесил щедрый пендель:

– Смойся с моих глаз!

«Ах, значит, смойся, да? – вскрикнул Демон, внутри него все кипело от гнева, – сейчас одним смертным станет меньше!»

Марк резко развернулся, в глубине его черных глаз вспыхнула пара ярко-красный углей. Правой рукой он резко схватил Лекса за горло и шарахнул его о ближайшую стену так, что парень едва не потерял сознание.

– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, смертный? – шипел Марк, все крепче сжимая горло посиневшего парня, – запомни! Ты обязан мне своей никчемной жизнью и жизнью своей матери! Я теперь вечный хозяин твоей бездарной души! О, проклятье! Кажется, его сейчас вырвет! Эти смертные такие хрупкие!

Дальше Демон не придумал ничего лучше, чем показать Лексу всю свою сущность. Марк из скромного худенького подростка превратился в нечто ужасное и могущественное, с черными крыльями, массивными загнутыми рогами, пылающими глазами и длинными острыми клыками. Перед серыми испуганными глазами Лекса, залитыми слезами, пролетели тысячелетия, пронеслись сотни войн и миллионы погубленных судеб. Земля, опаленная огнем и залитая реками крови. Тут Демон, вдруг, спохватился и вернулся в свой привычный земной образ – белобрысого подростка с черными глазами. Это произошло весьма вовремя – Кира как раз оказалась рядом.

– Что тут произошло? – озадаченно спросила девчонка, поднимаясь с нижнего пролета лестницы, куда она успела убежать, сильно нас опередив. Кира быстро надела свою красную кепку с логотипом пиццерии козырьком назад, присела на корточки возле скрючившегося Лекса и подозрительно посмотрела в мою сторону, – что ты с ним сделал? Кто ты, вообще, такой?

– Меня зовут Марк! И я ничего с ним не делал! – просто ответил белобрысый подросток, небрежно кивая в сторону корчащегося на полу Лекса. – Он просто забыл пин-код от карточки. Вот и распсиховался!

Златоновский стоял на полу на коленях, держась обеими руками за свое покрасневшее горло, то открывая, то закрывая рот, словно рыба на воздухе.

– По дороге вспомнишь! – нахмурился Марк и отвесил Лексу хороший пендель, после которого на дорогом костюме парня остался пыльный отпечаток подошвы, – вперед!

Кира наблюдала за происходящим с широко открытым ртом, не имея и малейшего понятия, что перед ней только что съехал на заднице по ступенькам самый влиятельный и страшный парень этой школы.

Марк быстро спустился на следующий пролет лестницы и небрежно засунул руки в карманы своего синего потрепанного пиджака. Лекс резко вскочил на ноги и безропотно двинулся за хозяином, словно от худенького запястья черноглазого парня прямо к сердцу смертного тянулась прочная невидимая цепочка.

– Так вот вы где, лодыри! – за спинами ребят раздался грубый бас Мадам Танк, от неожиданности Тони выплюнул жвачку, а Дэн ее проглотил. Завхоз крепко схватила обоих за шкирки, как котят, и поволокла с лестницы в коридор, – тряпки в зубы и марш на уборку кабинета!

Глава 33. В ресторане

Ник

Вы бы только видели выражение лица Лекса, когда он увидел нас с Анжеликой сидящими за частным столиком Златоновских в «Золотой устрице». Надо добавить, что стол ломился от изобилия блюд морской кухни – копченые кальмары, жареные устрицы, заморские салаты, кольца осьминога и даже огромный красный лобстер, свежесваренный в собственном соку. Только что молодой официант в синем фраке с полосатой бабочкой элегантно открыл для нас бутылку дорогущего белого вина, наполнил до краев два широких бокала и с гостеприимной профессиональной улыбкой растворился в роскошном зале.

– Что ты тут делаешь, Колтин? – прошипел побледневший от ужаса Лекс. В ответ я скорчил рожу и замахнулся на него лобстером, но увидев сзади парня растерянную Киру, невольно сбавил темп. Я положил вареное создание обратно и даже густо покраснел ему под цвет. Лекс осуждающе взглянул на Анжелику – та лишь виновато опустила свои пышные ресницы, внезапно заинтересовавшись резными листьями морского салата. Алексей недовольно фыркнул и резко обернулся к высокому рыжему мужчине в дорогом малиновом фраке позади себя:

– Этот столик принадлежит моей семье! Мой отец, Виктор Златоновский, навсегда забронировал его за нами! – громко и справедливо жаловался белокурый юноша, его серые глаза, словно лазеры, укоризненно сверлили насквозь старшего менеджера дорогого ресторана.

– Я понимаю ваше настроение, дорогой Алексей, – приятно улыбнулся рыжий. Он хитро подмигнул зеленым глазом подавленной Анжелике. Девчонке было абсолютно все-равно, что происходит вокруг, она была чрезвычайно расстроена появлением своей рыжей сероглазой соперницы.

– Но дорогая Анжелика, ваша родная сестра, тоже является полноправным и прекрасным представителем славной семьи Златоновских, – льстиво продолжал старший менеджер,улыбаясь так слащаво и мило, что Лексу невольно захотелось ему треснуть. Собственно, я бы потом добавил – этой рыжий плут повел нас к столику только после того, как я вложил в его жадную мокрую ладонь несколько крупных купюр.

Видя, что его изысканные комплименты и профессиональная улыбка остаются неоцененными, босс легким движением ловких длинных рук схватил пару стульев и доставил их к нашему столу.

– Прошу, присаживайтесь, Алексей! – дружелюбно кивнул он, а затем изящным движением достал буквально из-под полы своего малинового фрака синюю кожаную папку – новое меню. Дальше, этот рыжий выдал такое, что я подскочил на стуле, едва не перевернув весь стол. – Настоятельно рекомендую устрицы в медовом соусе, Алексей. Уверен, ваша девушка оценит их утонченный вкус.

– Какая еще такая девушка?! – едва не заорал я на весь ресторан, но вовремя сдержался – снова стало стыдно перед Кирой. С досады я оторвал вареному лобстеру огромный красный хвост и наполовину осушил свой бокал. Это была огромная ошибка. Дорогое терпкое вино тут же обожгло мое горло и ударило в голову.

А в это время старший менеджер изящно поправил свой малиновый пиджак и своевременно удалился.

– Лика, кто все это заказал? – быстро спросил Лекс свою сестру, которая все еще недовольно пялилась на Киру, – отец размажет меня по стенке!

– Никита все заказал! У нас вообще-то свидание! – надула свои пухлые губки Анжелика, поднимая бокал белого вина. Настроение блондинки ухудшалось с каждой секундой – я не только перестал обращать на нее внимание, но и принялся громко… есть. Лика буквально озвучила мои мысли. – И вообще, что вам тут надо? Не могли найти себе другой столик? А лучше – ресторан?

Лекс быстро, но не грубо схватил ее за руку так, чтобы наполненный бокал, слегка расплескавшись на белую скатерть, опустился обратно на стол. Совершенно не помню, что он прошипел в ответ своей сестре – мой окосевший от вина взгляд не сходил с Киры. Надо признаться, я не сразу заметил, что на ней вместо пестрой красно-синей формы доставщика пиццы отлично сидел синий фрак с пестрой бабочкой. Когда это произошло? Что я пропустил? Это что подарок Лекса?

Но увидев, как мимо нас пронесся официант в таком же фраке, я облегченно глубоко вздохнул. Ну конечно же! У этого люксового ресторана есть дресс-код! И если бы Кира вовремя не позаимствовала фрак у официанта, то ее бы просто-напросто сюда не пропустили.

– Классно выглядишь, – заметил я, наконец-то прожевав внушительную порцию салата, вторая такая же была уже на подходе.

– А вот ты – не очень, – улыбнулась она в ответ, кивая на мое, заляпанное соусами и сметаной лицо.

Пара мидий из моего салата покатились по столу. Я попытался гостеприимно пододвинуть жареную рыбу поближе к Кире, но вместо этого нечаянно опрокинул салат и бутылку вина, то самое, которое продолжало мне бить по мозгам. Естественно, я узнал свою меру слишком поздно – ведь никогда прежде я не пробовал этот напиток. Точнее, раньше я не пил ничего, крепче чая. И с каждой минутой мне становилось все хуже и хуже…

– Ну и кто оплачивает этот банкет? – серьезно произнес Лекс, внимательно разглядывая изобилие на столе и мучительно складывая в своей голове цены. Едя сюда вместе с Кирой в такси, он планировал заказать стандартный комплексный обед, который был можно было взять вип-клиентам бесплатно по платиновой карточке ресторана. Дальше оставалось только сделать пару селфи с довольным, перепачканным в соусе, Ником, отослать отцу, и миссия выполнена. А теперь придется высылать бате счет и у Лекса спина холодела от того, в какую сумму выливалось данное мероприятие.

– Успокойся, Белоснежка, все оплачено! – гордо заявил я, хрустя креветками вместе с панцирями, и с брызгами оторвал хвост уже третьему лобстеру – всех присутствующих окатило градом теплого оливкового масла высшего качества. – Пардоньте!

– Идиот! – процедил сквозь зубы Лекс, обращаясь больше к себе, чем ко мне. Он бросил быстрый взгляд на Киру, а точнее – на ее забрызганный маслом синий фрак, который она одолжила у официанта на входе. И то это стало возможным только благодаря настоятельной просьбе Лекса.

Девчонка так же, как и я, оставила все безнадежные попытки использования приборов и ела рыбу руками. Из чего Лекс быстро сделал правильный и печальный вывод. – Ни у Колтина, ни у рыжей нет ни копейки! Их и пустили сюда только благодаря мне и Лике! Блин!

Лекс закрыл свои уставшие серые глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и придумать хоть какой-нибудь план. Самоуверенный и непоколебимый снаружи – внутри у него все кипело и горело:

«Как так вышло, что голодранец Колтин обедает за личным столиком Златоновских в самом дорогом ресторане города? Жрет суп руками! Швыряется мидиями и поливает нас маслом! Бестолочь! И как я объясню сумму в счете отцу? Что я вместо Колтина покормил всю школу?»

Лекс сделал глубокий выдох и открыл глаза – весьма вовремя:

– А что там с седым? Он какой-то странный… О, а вот и он!

Марк действительно откуда-то появился вместе с огромным стулом, который он, не церемонясь, схватил у соседнего столика, пока его законный владелец отлучился в туалет. На худеньком пареньке вместо синей поношенной формы отлично сидел торжественный черный смокинг. Интересно, где и как он его стащил?

– Приятного аппетита! – он быстро улыбнулся присутствующим, а затем обернулся к Лексу и отвесил ему звонкий подзатыльник.

– Это что еще за новости?!

Как ни странно, но никто из сидящих за столом, кроме Лекса, не заметил ничего странного. Кира ела, я смотрел на Киру, а Анжелика делала селфи.

– За что? – удивленно спросил Лекс, но тут же сообразил и смирился. Его сейчас волновал более серьезный вопрос. – У тебя есть наличка? Хоть сколько-то?

– Конечно, нет! – Марк непринужденно пожал плечами, он откинул с широкого лба свою белоснежную челку и добавил, – я заказал еще лобстеров и икры. И, да – нам принесут вина постарше! Это – как тухлый троллий компот!

Лекс побледнел и смог прошептать в ответ только одно:

– Идиот! Блин! Спасибо! Хуже не куда!

Но затем действительно стало гораздо хуже…

Кира, вдруг, резко отодвинула стул, вытерла лицо салфеткой, быстро добавив стандартное «Извините, я сейчас приду!» встала из-за стола и унеслась в неизвестном направлении.

– Йа ща тожа! – выпалил я, дожевывая что-то с чем-то, и обрызгал этим же окружающих. Не церемонясь, я быстро вытер руки об скатерть, едва не опрокинув весь стол, и полетел вслед за Кирой. В самый последний момент я столкнулся лицом к лицу с рыжим управляющим и едва не сбил его с ног. С его подноса посыпались бокалы и мидии, старую бутылку красного вина Лекс вовремя успел подхватить.

– Прыстите! Дотвиданья! – буркнул я и, не оглядываясь, кинулся вслед за своей неуловимой рыжей девчонкой, наступая на ноги всем встречающимся и искренне надеясь, что мы больше никогда не встретимся ни с рыжим управляющим, ни с Лексом.

Как ни странно, но вскоре моей мечте было суждено осуществиться…

– Ты куда это так быстро? – выпалил я, преградив Кире путь к выходу из ресторана. Благо, к этому торжественному моменту я уже не только успел прожевать все рыбные деликатесы, но и благополучно их проглотить – большая часть их, к сожалению, осталась разбросанной на дорогом ковре в зале. Мои карие глаза, огромные от удивления и тревоги, столкнулись с ее глубочайшими серыми, и я тут же утонул с головой.

– Извини, мне просто пора, – мило улыбаясь, она пожала плечами, – а сейчас, пожалуйста, освободи мне проход на кухню – я должна вернуть свой фрак!

– Нет! Не надо! – выпалил я, хватая ее за руку и тут же краснея и отпуская, – он… он тебе очень идет!

– Ну, спасибо, Ник!

Не зная, как продолжить разговор, я мялся с ноги на ногу, краснел, бледнел, глотал воздух, как рыба, открывая и закрывая рот. Наконец, когда за моей спиной раздались чистейшие звуки скрипки – печальная, но божественно прекрасная мелодия, я набрался смелости и смог заговорить о своих чувствах.

– Останься. Просто останься. Пожалуйста, останься, – бессвязно начал я, краснея, но каждая скрипичная нота придавала мне уверенности, буквально открывая мое сердце и оставляя душу на распашку. С каждым звуком скрипки я словно взмывал все выше и выше, и вот я уже парил над облаками. – Этим утром ты принесла мне не только пиццу. Ты показала мне смысл жизни. До тебя у меня не было ничего – ни дома, ни матери, ни отца…, – на последнем слове что-то острое кольнуло мою грудь, я глубоко вздохнул и продолжил, – ни друзей, ни смысла, ни надежды…

Кира опустила глаза и с досады растерянно прикусила нижнюю губу – она прекрасно понимала, от чего так блестят мои глаза и краснеют уши. Что новое чувство, которое впервые поселилось в моей груди, оказалось больше и сильнее всех страхов и потерь. И с каждой минутой оно становилось все огромней и ярче, словно пожар, охвативший меня с головой. Дороже, чем жизнь, сильнее, чем смерть. Я шел ко дну, растворяясь и сгорая дотла. И во всем этом была виновата только Кира.

Я был бескрайне благодарен музыканту и тайно молил про себя, чтобы он не прекращал играть, вспоминая про себя слова из давно забытых песен. Каждый из нас помнит то чувство, когда мысли в голове вьются узором и слог должен быть подобен Шекспировскому «Любил ли я хоть раз до этих пор? О нет, то были ложные богини! Я истинной красы не знал доныне!», а выходит что-то очень похожее на:

– Я за ночь с тобой продам… да не за ночь, – опомнился я, бледнея и краснея одновременно, – а за поцелуй продам я душу. И лишь бы кто купил…

В этот самый момент, Кира ловко приложила к моим губам указательный палец и сердито на меня зашипела:

– Тсс! Ты совсем рехнулся?!

Я растерянно пожал плечами:

– А ты только что заметила?

Вокруг нас проплывали разодетые гости и суетились шустрые официанты, но я ничего не замечал, кроме любимых серо-голубых глаз и ничего не слышал, кроме ее голоса под печальную, но безумно убийственно-прекрасную скрипичную мелодию. И это был самый лучший момент моей жизни, ради которого, собственно и стоило жить. Я был готов простоять так вечность, но увы и ах, счастливые часов не наблюдают, час счастья, как секунда пролетает. И дальше время пошло значительно быстрее.

– За что? – удивленно прошептал я, когда ее холодные губы быстро и неловко коснулись моей огненной щеки.

– Ты же сказал, что готов на все ради моего поцелуя, – хитро прищурилась Кира, откидывая рыжие кудрявые пряди со лба и невольно наслаждаясь эффектом, который произвел на меня этой жест, – так вот, хочешь узнать его цену?

Я кивнул, выпрямился и выпятил грудь, как солдат, готовый на все, что угодно. Но только не к этому…

– Ник, ты слишком меня приукрашиваешь, – начала из далека Кира, она говорила быстро, но четко и твердо, – я принесла тебе завтрак, потому, что его для тебя заказали! Я купила тебе рубашку, потому что меня попросили и оставили на нее денег!

– Кто попросил? – перебил я, чувствуя, как сердце в моей груди учащает удары. В нашем городе, а если быть точным, то во всем мире на меня было не наплевать лишь одному человеку! Отец! Это мог быть только он! Значит, он вернулся!

Кира вздохнула, совершенно не понимая моей спонтанной радости, и покачала головой:

– Он не оставил своего имени. Просил звать его Мастер. Просто Мастер и все.

Я нахмурился, пытаясь вспомнить, где же я раньше слышал это имя и невольно взглянул на свою правую руку. Там под новеньким клетчатым рукавом по-прежнему скрывались ворованные золотые часы Златоновского старшего. Они еще ни раз сыграют свою роковую роль в моей судьбе, но не сейчас.

– Вся твоя утренняя удача – это только заслуга Мастера. Если бы не он, мы даже не были знакомы, – серьезно сказала Кира, затем она решительно посмотрела мне в глаза, – ты ничего не знаешь обо мне и, самое главное, не знаешь меня, Ник. Это иллюзия, обман. Ты все себе придумал. Я – не девчонка с большим сердцем, которая всех спасает. Это был обычный рабочий день, который затянулся. Так что оставь меня в покое, Ник. Не беги за мной! Не требуй от меня внимания! Это и была цена моего поцелуя. Э-эй…

Толи скрипач взял октавы выше, толи вино ударило сильнее, толи мне стало больше нечего терять. Я набрал в легкие побольше воздуха, как перед глубоким прыжком в воду, сделал быстрый шаг вперед и поцеловал ее прямо в губы. Да, я прекрасно осознавал все последствия – она могла запросто оттолкнуть меня в сторону, обозвать мужланом или кем-нибудь покрепче, шлепнуть по лицу. Не знаю – не проверишь, не узнаешь!

Но какого же было мое удивление, когда она не только не дала мне по шее, но и не оттолкнула и даже ответила на моей поцелуй. Но, увы, ничто прекрасное в этом мире не может длиться вечно…

– Ты совсем рехнулся?! – закричала на меня Кира, удивленно хлопая своими густыми ресницами – девчонка совсем не ожидала от меня такой прыти.

– Я вернул твой поцелуй сполна! – уверенно ответил я, улыбаясь и хмурясь одновременно, – забери его себе обратно! Он мне не нужен за такую-то цену!

Кира нахмурилась, а затем саркастически улыбнулась – до нее наконец-то дошла моя шутка, только она ее совсем не оценила:

– Просто оставь меня в покое, Ник! Я не та, которую ты себе придумал! И, может быть, когда-нибудь мы сможем стать друзьями. Ясно?

Я все-равно улыбался, как дурак, как все влюбленные, слыша лишь то, что хотел услышать. И поэтому пропустил все ее последние предложения мимо ушей. В наступившей тишине я внезапно осознал, что настала моя очередь говорить и Кира ждет от меня ответа, я глупо промямлил первое, что вертелось в голове.

– Этот Мастер… Вы с ним встречаетесь?

Бах! Мою правую щеку ужалила звонкая пощечина, мигом прогнав улыбку с моего лица.

– Это можешь не возвращать! – зло прошипела Кира, отворачиваясь, – проваливай, Ник!

– Десять раз! – ответил я, смеясь, – завтра я сяду с тобой в школе!

– Только попробуй! – ответила она на бегу, быть может мне показалось, но ее голос выдал улыбку. – На первой парте возле учителя!

Я догнал ее на выходе, буквально на резных белокаменных ступенях, ведущих в ресторан.

– Кир, вот! Чуть не забыл! – выпалил я, доставая из кармана пригоршню смятых купюр вперемешку с какими-то непонятными клочками белоснежной бумаги. – Это тебе за рубашку и… за все!

– Где ты столько взял? – ее глаза округлились от удивления, машинально она забрала деньги и, не глядя, сунула в карман, – сам нарисовал, да?

Я ничего не ответил, тоскливо глядя ей вслед – пусть она сама их пересчитает и проверит. Завтра я придумаю самые остроумные ответы на все ее хитрые вопросы.

Громко икнув с досады, я уже развернулся обратно доедать халявный обед, пока его не сожрал Лекс, как вдруг…

– Молодой человек! Погодите! – раздался за моей спиной скрипучий старушечий голос. – Будьте так любезны! Уважьте просьбу старой женщины!

– Блин! Ну чего еще? – резко обернулся я, уже почти достав из кармана мятую купюру, чтобы бросить ее старушенции – так она быстрее отстанет. – Я – плохой парень! Я не поведу вас через дорогу или до туалета!

Передо мной стояла вовсе не грязная попрошайка – это была невысокая седовласая женщина, стройная и элегантная, одетая в длинное темное платье и огромную светлую шаль. В руках, одетых в тонкие кожаные перчатки, она сжимала небольшую корзинку с цветами, среди которых виднелась старая темная бутылка дорогущего элитного вина.

– Вас выперли из ресторана? – продолжал ворчать я, – еще бы! Туда нельзя со своими напитками!

– Твоя девушка не сказала «нет»! – начала старуха издалека, как опытный менеджер, затронув мою самую больную тему.

– Какая девушка? А… Кира, – я опустил плечи, чувствуя, как меняют цвет мои уши. – Во-первых, она не моя девушка! А во-вторых, она не сказала «да»…

– Она не сказала «нет», – повторила старушенция, загадочно улыбаясь. Ее подращенные черные глаза блестели, словно их хозяйка знала какой-то огромный секрет. – К тому же, молодой человек, у девушек «да» часто значит «нет», а «нет» – это «да».

Я нахмурился, напрасно пытаясь понять женскую логику. Надо признаться, подход старухи пришелся мне весьма по душе.

– Ладно, что мне надо сделать? – спросил я неожиданно для себя самого.

– О, пустяковое дело, юноша, – она протянула мне корзину и приветливо улыбнулась – от хитрых темных глаз во все стороны разбежались морщинки-лучики, – в шумной зале ресторана за самым длинным столом сейчас сидят главы двух самых влиятельных и богатых семей. Ваш тихий, маленький, никому неизвестный городок – идеальное место, чтобы справить помолвку их счастливых детей и не привлекать к торжеству лишнего внимания. Это вино, собранное с лучших плантаций Италии, старше, чем твой отец, – достойный подарок от… неизвестного друга. Ничего не говори им обо мне! Пусть это будет приятный сюрприз! Справишься?

Я устало кивнул и молча обреченно взял корзину из ее рук, зачем-то облаченных в бежевые тонкие перчатки.

– Помни, юноша! На самый длинный стол! И осторожнее! Не разбей!

– Угу-ага! – промямлил я, кряхтя, поднимаясь по лестнице – в корзине было явно что-то более тяжелое, чем бутылка дорогущего вина. – Старая колоша! Что за хлам ты тут наложила?

«Хламом» оказался дорогущий сыр с благородной голубой плесенью. Я имел наглость даже откусить кусочек, но после того, как разглядел на нем тонкие ярко-синие нити плесени, выплюнул деликатес прямо на начищенный паркетный пол и едва не уронил всю корзину. Мое настроение падало с каждой минутой – чем дальше уходила Кира от ресторана, тем тоскливей мне становилось. Все вокруг напоминало только о ней! Еще и этот дурацкий скрипач со своим заунывным пиликаньем! А ведь всего пару минут назад эта музыка была для меня такой же прекрасной, как и любимый голос. Теперь же меня колотило и бросало в дрожь при каждом аккорде, каждая нота болью отзывалась в моем сердце. Нет ничего ужаснее, чем в одиночестве слушать музыку, что вы недавно слушали вместе.

Внезапно меня охватила паника – а, вдруг, Кира завтра не придет в школу? И что тогда? Где я ее найду?

Войдя в зал, я понял, что мой обед закончен – сегодня я больше не притронусь ни к чему. Аппетит исчез вместе с девчонкой. Скрипка стала громче и невыносимей, раздирая мое и без того разбитое сердце на части. Проходя мимо зеркальных колонн, я мельком взглянул на свое отражение и ужаснулся – глаза были красными, а щеки блестели от слез. Сам того не зная, я плакал вместе со скрипкой, и виной всему была лишь музыка…

Сначала я хотел было запульнуть в скрипача плесневым сыром – вполне достойное применение испорченному продукту. Я взглянул на музыканта – худощавый, отлично сложенный парень в белоснежной рубашке и таких же наглаженных штанах. Он даже был чем-то похож на меня – загорелое лицо, большие темные глаза, длинные черные, как смоль, волосы, местами выгоревшие на солнце, спадали мелкими кудряшками на его плечи. Слишком смуглый, темноглазый и талантливый. Наверное, иностранец. Похож на итальянца.

Я достал из кармана пару купюр, завернул их в очередной белоснежный клочок бумаги, один из тех, что непонятным образом очутились среди моих денег, и швырнул все вместе музыканту, искренне надеясь, что мелодия прервется.

– Ой, ну наконец-то! – вздохнул полной грудью Демон, уставший от музыки не меньше, чем Колтин – ему были ненавистны все светлые чувства, а тем более самое сильное из них – любовь.

Мой клочок угодил прямо в широкий загорелый лоб скрипача, музыка тут же прекратилась – музыкант с удивлением бросился за свертком под свои партитуры с нотами. Вот и славненько!

Я уверенно направился к самому длинному столу с белоснежной скатертью в пол, уставленному всякой всячиной. За ним сидело пару десятков самых разряженных и представительных мужчин и женщин – дамы были в пышных вечерних платьях, а кавалеры – в торжественных дорогих костюмах и фраках. Кругом преобладали светлые тона – от ослепительно белого до всевозможных оттенков розового и кремового. Кажется, здесь полным ходом шла закрытая элитная вечеринка.

– Здрасьте, господа хорошие! – громко прокричал я, ставя мою ношу с вином прямо на чистую белую скатерть. Из-под корзины во все стороны брызнул сок – кажется, под ней оказались устрицы, а с другого края на пол звучно свалилось пару тарелок, сопровождаемые бокалами и приборами. Тоска не только сковывает сердце, но и движение. – Простите! Это вам передала какая-то старушенция! Сказала, что нахаляву!

Мне в ответ послышались пару десятков возгласов – возмущённых, недовольных, удивленных и пораженных. Естественно, я ни одного из них не понял, так как все они были на чистом итальянском языке. Какой-то пожилой, но горячий господин с золотым моноклем замахнулся на меня вилкой, второй – молодой, худощавый и высокий вскочил со стула и почти схватил меня за руку.

Тут третий джентльмен, весомый и объемный во всех смыслах этого слова, достал вино из корзины и громко прочитал его название, а затем добавил выдержку и стоимость. Больше ко мне претензий не осталось, все недовольства и возмущения тут же стихли, сменившись на «Grazie!» и «Bravo!», и я, облегченно выдохнув, направился к своему столику. Миссия выполнена!

Надо заметить, что все это время в моем кармане валялась счастливая золотая монетка, и потому мне все легко сходило с рук… ну, почти все.

Глава 34. Орфей и Эвридика

Лекс

Они свалили! Сначала эта непонятная Кира, а затем и по уши влюбленный в нее Ник! Они просто встали из-за личного столика Златоновских и унеслись в неизвестном направлении! И это после того, как Ник заказал почти все блюда из меню в этом самом дорогом и роскошном ресторане нашего города! Я – труп! Отец спалит меня заживо одним своим взглядом! И в тот самый момент, когда, казалось, ситуация уже просто не может дальше испортиться, все стало гораздо хуже…

Мой огромный телефон громко пиликнул, приняв новое сообщение, которое оказалось от моего отца:

«Алексей! Где твоя сестра? Что за фотки у нее в инстаграмме?»

Я судорожно сглотнул, мигом обернувшись на Анжелику. Она, зачесав вверх свою белобрысую челку и сжав губки бантиком, делала очередь селфи с тем самым вареным красным лобстером, которому Ник успел откусить правую клешню. Почувствовав на себе мой пристальный неодобрительный взгляд, она прекратила фотосессию и, невинно хлопая ресницами, взглянула на меня своими сине-серыми глазами:

– Где Ник? Леш, позови его обратно!

Я хотел было разбить ее хрустальные мечты и ответить, что Колтин, должно быть, уже сделал Кире предложение, но передумал. Я молча взял телефон своей беззаботной сестры, весь в блестках, он был раза в два тяжелее от стеклянных страз, и отключил на нем вай-фай. Нет интернета – нет проблем. Во всяком случае пока…

– Так, Кларк, Парк… Марк, – я постоянно забывал имя своего белобрысого компаньона, а точнее – причину, по которой он таскается за мной, как хвост. Это я выясню оптом, а сейчас у меня были вопросы поважнее, – у тебя есть с собой наличка? Колтин сбежал. Вся сумма на нас.

– Погоди, еще вино не распили, – спокойно ответил Марк, блестя черными глазами. Он оказался еще бесполезнее, чем моя сестра. Вот так бы его и треснул прямо по белобрысой макушке!

– Да мне хоть рак на горе свистнул! – огрызнулся я, – нет налички – так и скажи!

Он заговорчески приложил указательный палец к губам и кивнул в сторону небольшого возвышения возле самого длинного стола в зале. Там рядом с партитурами только что появился подтянутый мальчишка со скрипкой наперевес. Белая рубашка отлично оттеняла загар, он тряхнул своей черной кудрявой головой, положил скрипку на плечо и зал замер, наполнившись чарующими, печально-сладкими звуками музыки, которая не снилась даже Моцарту.

Время остановилось, в моей груди застрял восторженный вздох, мигом из самых сокровенных уголков памяти нахлынули все самые теплые воспоминания. Мама, Спарти, конная езда, море – их было немного, но достаточно, чтобы по моим горячим щекам побежали слезы.

– Только не сейчас! – прошептал я, запрокидывая голову назад, чтобы слезы вкатились обратно, – что это?

– Андреа Лепренто, – просветил меня Марк, – ты хоть знаешь сколько стоит взмах смычка этого итальянца?

Конечно, я знал, у меня на мобильнике стояла его музыка, правда в более современной обработке.

– Лепренто? – недоумевая, прошептал я, разглядывая черноглазые загорелые лица и дорогие роскошные наряды в зале – все они были преимущественно в бело-светло-кремовой гамме. Кажется, все гости сговорились, они где-то подзагорели и устроили «вечеринку в белом стиле». – Что он тут забыл?

– Он сегодня здесь самый счастливый – празднует помолвку со своей будущей невестой, – ответил Марк, он как-то подозрительно косился на всех вокруг, словно ему было неудобно или неловко тут находиться. Естественно, ведь единственная сила, которая была больше всех ненавистна и совершенно неподвластна Демону – это любовь. А зал этого ресторана, словно большая ловушка, со всех сторон обжигал Марка яркими человеческими чувствами. Как снежинка на горячей ладони, он словно чувствовал пульс молодых сердец Ника, Андреа и Анжелики. И с каждым ударом в нем все сильнее закипала ненависть. – Никто не знал об Андреа Лепренто, он был обычным босоногим мальчишкой, который играл на скрипке возле одного из сотен мостов Венеции, пока однажды по этому самому каналу, именно под этим самым мостом, не проплывала в гондоле Лиана Спарвьери, прекрасная дочь богатого и знатного отца. Они…, – тут Марк замялся, естественно, но Демону совсем не хотелось произносить слово «любовь» даже на примитивном языке смертных, –… они приглянулись друг другу. С этой секунды музыка Андреа изменилась, словно утренняя несмелая звезда она зажглась ярким полуденным солнцем. И его заметила не только Лиана, но и весь мир! И даже ты, Алексей.

– М-да, говорят, если музыкант влюблен, он переиграет самого Моцарта, – перебил я фразой, которая всплыла из какого-то старого давно забытого фильма. – Ну, а сегодня-то что за вечеринка?

– Совсем недавно выяснилось, что в венах Андреа течет голубая кровь и он принадлежит к знатному и богатому роду Лепренто. Даже если и нет, то они, естественно, усыновили талантливого пацана. Это была отличная новость для мальчишки – он стал Маркизом, а Маркиз может жениться на Маркизе. Плохая новость – его прекрасная избранница Лиана оказалась из рода Спарвьери, которые вот уже несколько сотен лет исправно были врагами Лепренто, как ястребы для кроликов. Но в мире смертных деньги и слава решают все – знатные семьи быстренько помирились и решили скрепить свою дружбу помолвкой Лианы и Андреа, а заодно и отличным плотным ужином.

– Так сейчас же время обеда? – не выдержал я, снимая с плеч свой металлический пиджак – несмотря на кондиционеры, в зале становилось все жарче и жарче.

– Хороший ужин плавно вытекает из обеда! – криво улыбнулся Марк, его черные глаза пробежались по моей белой рубашке, – правильно мыслишь! Вечеринка в белом – может быть, они примут тебя за своего и включат в общий счет. Однако, я бы не советовал так быстро переодеваться. Белый – ужасный цвет.

– Это почему?

– Но нем больше всего заметна кровь. – многозначительно вздохнул Марк.

– Всего то? – отмахнулся я, приветливо улыбаясь, но не ему, а загорелым итальянцам, которые тут же великодушно улыбались в ответ. – Это что там маячит? Ник? Что за хлам он тащит в руках? Блин, он же все испортит!

Естественно! Сказано – сделано! Колтин уверенной походкой подошел к самому длинному из столов, за которым, должно быть, сидели самые важные и богатые гости. Он бесцеремонно поставил на белую скатерть какую-то корзину, из которой тут же достали старую покоцанную бутылку. Должно быть, это оказалось дорогое вино, так как «подарок» был встречен восторженными возгласами, а Ник быстро направился к нашему столику. Тут ему были совсем не рады… Ну если только Анжелика!

– Где ты взял этот хлам? – быстро задал я первый вопрос, и тут же последовал мой второй, куда более важный, – есть с собой наличка?

Впрочем, они оба остались без вразумительных ответов – Ник что-то бессвязно промычал и отмахнулся от меня, как от надоедливой осы. А что я хотел? Это же Колтин – у него нет ни гроша в кармане!

– Что ты им притащил? – не унимался я. Если мы оскорбим итальянцев, то сегодняшний ланч нам придется оплачивать кровью. – Ты хоть знаешь, что тут играет сам Андреа Лепренто?

– Не парься! Там с литр старого вина и тухлый плесневый сыр! – успокоил Ник, оглядывая наш стол в поисках остатков лобстера – их было предостаточно, – а нет, сыр я, кажется, выкинул!

– Ты не мог поточнее запомнить марку вина? – занервничал я, краем глаза наблюдая, как итальянцы до краев наполняют звенящие бокалы под громкий смех, выкрикивая тосты и пожелания молодым.

К столу подошел и сам Андреа, отложив скрипку в сторону, он на время забыл о музыке, обняв за талию стройную белокурую девушку, не иначе как, свою Лиану.

– Не парься! Вино старше твоего отца! – Ник вспомнил слова старухи, и даже на всякий случай добавил от себя, – и дороже, чем его тачка!

И в этот момент не было на Земле счастливее этих двух молодых сердец, бьющихся в унисон. Любовь Андреа и Лианы навсегда остановила бы кровопролитие между их родами, счастье могло продолжаться вечно, если бы не....

– Не такое уж и дорогое это ваше полувековое вино, – вздохнул Марк, Демон внутри него ликовал: отец невесты вот-вот понесет к губам свой, наполненный до краев, бокал – и вместо смеха зал наполнится криками и стонами. И пытка Демона наконец-то закончится – как противник всего светлого и доброго, он чувствовал себя среди влюбленной молодежи, словно кусок подтаявшего льда, окруженного раскаленными углями.

– Это почему? – спросил я, лишь бы поддержать разговор ни о чем. Ник задрал скатерть и громко считал устриц, которые он уронил под стол.

– Оно разбавлено дешевым крысиным ядом! – тихо ответил Марк, и так спокойно, что я невольно вздрогнул, внутри меня все заледенело от ужаса. – Кто-то совсем не хочет мира между их семьями, кто-то совсем не желает им счастья…

– Но погибнет почти…раз, два, пять, семь… десять человек! – недоумевал я.

– Они погибнут все, все до одного, – заверил меня белобрысый, внутри его черных глаз вспыхнуло пара маленьких ярко-красных «угольков», – Разделяй и властвуй! Богатые и влиятельные, молодые и счастливые, они останутся здесь все до единого. И дальше в течение нескольких сотен лет между родами будет длится кровавая вендетта…

– Яд? – закричал Ник, он вскочил так быстро, что едва не опрокинул наш столик, и, кажется умудрился наступить на ногу не только мне, но и Анжелике. Так ей и надо! Затем Колтин сломя шею бросился к длинному праздничному столу, крича на ломаном английском. – Стойте! Тьфу! Ваше вино – кака! Плюй!

Никто ничего не понял, кто-то из щедрых итальянцев даже предложил Нику угоститься его же подарком, а кто-то тайно вызывал на мобильниках секьюрити. Еще немного и полупьяный «бунтарь» будет схвачен и одет в усмирительную рубашку. Так он уж точно не сможет спасти мир!

Мне было стыдно смотреть на это нелепое идиотство, я отвернулся, невольно взглянув на Марка. Тот разглаживал на столе клочок белоснежной бумаги. Увидев, что я за ним наблюдаю, парень схватил с тарелки острую тонкую рыбью косточку и… быстро уколол меня ею прямо в правое запястье.

– Да что ты себе позволяешь? – вскрикнул я больше от удивления, чем от боли, – идиот! Кругом одни идиоты!

Но Марк меня совершенно не замечал, он уже что-то быстро писал, выводя красивые четкие буквы на белоснежном клочке. Вместо ручки у него была… острая рыбная кость, испачканная в моей крови. Краем глаза я взглянул на бумагу – это был… обычный список из имен и фамилий. Преимущественно, итальянских.

«Лиана Спарвьери,

Дарио Лепренто,

Антонио Спарвьери,

Кассио Лепренто,

…»

Список был довольно длинный, он начинался с красивого латинского слова «Propter» и заканчивался «Андреа Лепренто».

– Совсем спятил! – я покрутил у виска и вернулся к «представлению Колтина», – здесь все сошли с ума! Ну что за день, а?

«Если бы ты знал, что это за клочок бумаги перед своим носом, глупый смертный, – заговорил сам с собой Демон, – ты бы точно сошел с ума! Это эльфийская бумага, пропитанная сильнейшей из всех древнейших магий. Бумага может без слов заставить выполнить любого все, что на ней написано эльфийскими рунами – ему лишь только нужно будет прочитать послание. Но мало кто знает, что, обладая определенными познаниями в магии, можно заставить бумагу выполнить любое свое желание. Достаточно его на ней написать! Что я, собственно, только что и проделал – попросил расплату за сегодняшний ланч. «Propter» с латинского значит счет.»

Но в своем благородном порыве по спасению мира, Ник опередил даже хитроумных эльфов – он потянулся к старой обшарпанной бутылке и опрокинул ее, едва не завалив весь стол. На белой скатерти тут же образовалась темно-багровая лужа, дружные алые ручьи разбежались в разные стороны. Раздались крики, брань, со стола полетела посуда, в суматохе опрокинулась дорогая ваза с огромным букетом шикарных белых роз. Тонкие хрупкие пальцы девушки успели вовремя схватить лишь один из цветов. Нежные бархатные лепестки из белых тут же стали черными, рассыпавшись в пепел – на тих тоже только что попало отравленное вино.

Лиана вскрикнула, но было уже слишком поздно – острые шипы на тонком стебле пронзили нежную кожу девушки, и ярко алые капли яда смешались с молодой горячей кровью. Мгновенно все вокруг поплыло, звуки стихли, цветок выпал из рук, и Лиана потеряла сознание, упав прямо в объятия своего ошарашенного любимого.

– Я говорить, что вино – кака! Я говорить, что вино – тьфу! – вопил на ломанном английском Ник. Может быть, он что-то и помнил с уроков английского, но вот грамматика сейчас ему далась только благодаря гоблинской золотой монетке в кармане. – Брось бяку! Кака! Бяка!

– Вино отравлено! Яд в вине! – понеслось со всех сторон на двух языках сразу. И тут началась паника – раздался звон битых бокалов, полетели стулья и посуда. Крики, вопли, брань и даже плач.

– Я же говорил, что подлым Спарвьери нельзя верить!

– Лепренто предатели!

Все это прервал громкий звук выстрела, после которого внезапно наступила оглушительная тишина. Нет, целью отца невесты был отнюдь не Колтин. Всем давно стало понятно, что глуповатый мальчишка просто пешка в этой игре. На белом фраке из чистого китайского шелка быстро росло темно-красное пятно – пуля попала прямо в сердце… отца жениха. Дарио Лепренто шел вторым в списке Демона, сразу же после Лианы.

Весь зал замер в немом ахе, а я, предчувствуя неладное, успел натянуть свой пиджак обратно – вдруг, примут за своего и подстрелят. Обезумевший от горя отец невесты, Сеньор Антонио Спарвьери с детства слышал рассказы о подлостях враждебного рода и всегда хотел лично покончить с его главой Сеньором Дарио Лепренто. И вот наконец, когда они сели за один стол и приготовились навсегда породниться, вдруг, настал этот роковой час, уготованный злодейкой-судьбой. Но Антонио недолго наслаждался местью, в его горле тут же застрял острый боевой нож, который метнул Кассио Лепренто, старший племянник Дарио. Дальше месть пошла по цепочке, а точнее – по списку, уготованному Демоном.

– Чего ты на них уставился? Надо сматываться! – закричал я, вскакивая из-за стола с двойной энергией. Первое – мне не хотелось получить шальную пулю, второе – в суматохе ресторан уж точно забудет про наш счет.

– Погоди, еще не финал оперы, – все так же раздражающе спокойно ответил Марк, будто вокруг не летали столы и не звучали выстрелы. Ник виновато скакал между столами, как угорелый, пытаясь всех помирить. И если бы не его волшебная монетка, то парень был бы уже несколько раз мертв.

– Стойте! Прекратите! Я просто пытался их спасти! – оправдывался Ник. – Идиоты! Хватит!

«Благими намерениями, – ухмыльнулся Демон, – я сам выстлал дорогу в Тартар.»

– Интересно, – бурчал себе под нос Марк, разглядывая исписанный белоснежный клочок бумаги, – чья магия будет сильнее? Эльфов или гоблинов?

– Ай! Болван! – завопил я, когда он снова уколол меня рыбной костью, – ты совсем рехнулся? Знаешь, куда ее себе воткни?! Анжелика, хватит орать! Валим отсюда!

Но моя сестра продолжала истерически визжать… из-под стола. Блин! Ну и денек!

А между тем Марк дописал на волшебном клочке последнее имя «Никита Колтин», поставил жирную точку и принялся наблюдать. Что же окажется сильнее? Эльфийская бумага отнимет у парня жизнь, или гоблины все-таки их перехитрили, и их золотая монетка поможет избежать парню этой участи? М-да, интересненько!

Ник оказался вполне вовремя возле убитого горем Андреа, он все-еще держал на руках свою возлюбленную, не подающую никаких признаков жизни. В правой руке парня блеснуло серебряное лезвие столового ножа, в следующий момент он уже приставил его к своему сердцу. Ромео и Джульетта двадцать первого века.

– Но… кто же им всё-таки прислал эту бутылку? – шепотом спросил я Марка с нескрываемым чувством ужаса и отвращения, – откуда у них тут враги?

– О, не будь простофилей, Алексей. Враги прибыли вместе с ними на одном корабле из их родной страны, а вот конкуренты у них местные!

Я вздрогнул, на моем лбу собирались капли холодного пота. Да Марк говорит точь-в-точь, как…

– Мой отец? – испуганно прошептал я, – но… зачем?

– Затем, чтобы его сын мог сидеть в самом дорогом ресторане за собственным столиком и задавать глупые вопросы! – огрызнулся Марк.

Я отказывался верить своим ушам! Краснел и бледнел, но не решался вмешаться в ситуацию, похожую на сюжет величайшей трагедии мира.

И скольким из нас, перечитывающим бессмертную пьесу Шекспира хотелось крикнуть в этот момент «Ромео, стой! Твоя Джульетта просто спит!». И лишь одному Нику посчастливилось остановить злой рок… Правда, он сделал это совсем не романтично.

– Андрюха! Стой, идиот! – заорал Колтин на весь зал, но его, казалось, услышали все, кроме Андреа. – Стой, баран!

И, не придумав ничего умнее, Ник со всей силы ударил скрипача по руке, дабы выбить нож.

И он, действительно вылетел, но удар пришелся таким сильным и таким нечетким, что его конец едва не попал итальянцу в глаз, а острое лезвие полоснуло по черной густой брови.

– Cretino! Idiotto! – услышал Ник в благодарность от итальянца. Андреа зажимал разбитую бровь рукою, через тонкие загорелые пальцы сочились крупные капли крови. – Tu sei pazzo?! (Ты рехнулся?)

– От такого и слышу! – огрызнулся Ник, он и сам не знал, как объяснить свое «благородное» поведение и принялся показывать жестами, продолжая на ломаном английском. – Твоя баба спит! Бумс! Она в большой кома!

Андреа растерянно хлопал черными ресницами, не понимая, издеваются ли над ним или хотят помочь. Однако, Ник говорил так пылко и искренне, что он, казалось, и сам поверил в свою историю, основанную отнюдь ни на «Ромео и Джульетте», а сказке про Белоснежку и семь гномов.

– И откуда он это узнал? – недоумевал Демон, внимательно наблюдая за происходящим. – Лиана действительно жива, но находится в глубоком сне, сравнимым с комой. В кровь попало сравнительно малое количество яда. Так что девушка несомненно очнется в назначенный день и час, и быть может, благодаря Нику, даже окажется разбужена поцелуем любимого. Надо его оттуда вытаскивать!

– Алексей, позови-ка сюда Никиту! – потребовал от меня Марк, вставая из-за стола, – быстрее и громче!

– Колтин! Болван! Иди сюда! – закричал я через зал, в котором стало гораздо тише, выстрелы смолкли, лишь где-то в углах несколько почтенных сеньоров, сцепившись, катались по полу, обмениваясь крепкими ругательствами и тумаками. – Эй ты куда собрался?

– Мне нужно быстренько купить душу за бесценок! Андреа сейчас готов отдать все, лишь бы Лиана снова улыбнулась. Девчонка в любом случае очнется. Это лишь вопрос времени. А душа смертного никогда не бывает лишней! – таким было самое правдоподобное объяснение, но Марк решил отделаться лишь: – пришло время для бизнеса!

– Идиот! – прошептал я, провожая «клоуна» глазами, – меня окружают одни идиоты! К тому же пьяные!

Глава 35. Проваленная сделка

Марк

Я стоял возле Андреа, сидящего на полу и бесшумно рыдающего над телом своей возлюбленной. По его смуглым щекам стекали кровавые слезы, мутные от соли и безысходности. Боль, словно жар от огня, летела во все стороны, обжигая мои щеки и руки. Вот и настал тот момент отчаяния, когда очередной убитый горем смертный готов отдать все, лишь бы спасти свою любовь. Все, и даже душу.

– Она просто спит, Андреа, – тихо сказал я, черноглазый мальчишка с серебристо-белыми волосами, больше известный смертным под именем Марк. – Что ты готов отдать, чтобы я ее для тебя разбудил?

Парень поднял свою голову и посмотрел на меня своими темными глазами, смоляные кудри растрепались во все стороны, смешавшись со слезами. Он не верил ни одному моему слову.

– Что? – тихо прошептал скрипач сухими побледневшими губами. И это при том, что я говорил с ним на чистом итальянском без акцента!

– Я могу ее разбудить! – повторил я чуть громче.

Все это было бы бесполезно, если бы в подтверждение моих слов спящая белокурая красавица громко не вздохнула полной грудью и тихо не произнесла: «Андреа».

– Лиана! Лиана! Очнись! – тут же закричал ее возлюбленный, рыдая уже от счастья. – Лиана!

– Я могу разбудить ее, – повторил я, – за вполне вразумительную плату…

– Бери все, что хочешь! Бери золото! Бери скрипку! Я готов отдать полжизни…

– Ой, ну зачем так много, – улыбнулся я, подходя чуть ближе, – мне нужна всего лишь твоя душа…

– Что?! – закричал итальянец, явно неготовый к такому повороту событий. – Мама Мия!

– Просто скажи, что согласен отдать свою душу за Лиану! – подсказал я. Мне приходилось это делать каждый раз, тысячелетие за тысячелетием.

– Я согл.. – начал Андреа и внезапно замолчал.

Я же в этот самый ответственный момент почувствовал резкую боль в районе копчика, а иначе говоря – получил неслабый пинок по мягкому месту, вследствие чего резко обернулся. Сзади стоял и улыбался от уха до уха Колтин. Кто же еще это мог быть?

– Как ты узнал, что в бутылке яд, седой? – громко спросил он, естественно на своем родном языке. Так что Андреа, который не мог говорить ни на чем, кроме итальянского и английского, не понимал ни слова, он глупо хлопал глазами, переводя свой ошарашенный взгляд с Ника на меня.

– Ты испортил мне сделку, Колтин! – зашипел я на Никитку, – знаешь, сколько ты мне теперь должен? Ты расплатишься только своей душой!

– Душой? – пожал плечами мальчишка. Его руки были спрятаны в карманах джинсов – без сомнений, что в одной из ладоней он сейчас сжимал свою монетку. – Я бы продал душу, если бы нашелся покупатель, который выдержит мою цену!

– А это интересно! – оживился я, дело принимало куда более интересный оборот. – Иназови свою цену?

– Я ее еще не придумал, – отшутился Ник. Ничего другого я и не ожидал. Монетка никогда не допустит, чтобы с ее обладателем случилось несчастье, и нет ничего хуже, чем продать свою душу за бесценок. – Может быть пару…

В этот момент прозвучал выстрел. Андреа сжимал в руке маленький черный пистолет.

– Ты решил посмеяться надо мной, да? – закричал он, целясь, чтобы выстрелить снова. Ник в это время дал деру, и уже через пару мгновений был в другом конце зала.

– Проклятье! – вздохнул я, видя, как на моем фраке расползается темное алое пятно. Кажется, вспыльчивый «клиент» оказался очень недоволен моим сервисом и сорванной сделкой.

– Ты не вернул мне ее! Лиану! – закричал Андреа, опуская пистолет, он с удивлением уставился на меня. Я пожал плечами, сожалея об испорченном фраке и думая, где же мне теперь взять новую одежду смертных. – Мама Мия! Да кто же ты?

Тут я понял свою ошибку и грохнулся на колени, хватаясь за поваленный стол, – стоять и улыбаться было слишком подозрительно. Я был в теле земного подростка. А смертные мальчики падают, когда их подстреливают. Внезапно мне в голову пришла отличная идея – сладкая месть за сорванную сделку.

– Лиана проснется, – громко произнес я, а затем добавил тихим таинственным голосом, – как только ты убьешь того, кто помешал нашей сделке. Его зовут Никита Колтин.

***

Лекс тащил визжащую Анжелику к выходу. Они благополучно преодолели уже почти половину зала, до заветной двери оставалось не более десяти метров, как перед ними буквально из-под земли, а точнее из-под скатерти опрокинутого столика нарисовался Колтин и принялся что-то спрашивать. Да чтоб его!

В это время к троице, сломя голову и держа пистолет наготове, летел через весь зал Андреа. Я невольно привстал, чтобы лучше разглядеть происходящее.

Прозвучало два громких выстрела. Наконец-то!

Но что это… алые пятна появились на белой рубашке, а не клетчатой. Лекс побледнел и зашатался. Ник же стоял целый и невредимый – среди всей этой беготни и крови, он не только не испачкался, но и, казалось, даже не испортил прическу. Парень будто сошел с обложки глянцевого журнала и был создал исключительно только для селфи. Оттого Анжелика не сводила с него своих глаз, молча вздыхая о нем так же глубоко и тяжело, как и он о ней все школьные годы, буквально до сегодняшнего утра.

Девчонка особо не блистала острым умом, но зато была наделена отличной природной интуицией. Она, заметив краем своего голубого глаза, бегущего Андреа с пистолетом в руке, машинально схватила Ника за руку и что было силы потянула в свою сторону. Таким образом обе пули, предназначавшиеся ее любимому Нику, достались Лексу, ее родному брату. Я же говорю – совершенно лишена мозгов!

– Дура…, – прохрипел Златоновский на сестру и с широко раскрытыми от гнева глазами рухнул на пол.

– Проклятье! – вскричал Демон, Марк, устав валяться – на него все-равно никто не обращал внимания, мгновенно вскочил на ноги и отряхнул с рубашки кровь – пятен и дыр как ни бывало. – Итальянец подстрелил моего смертного! Ну почему именно моего? Должно быть, я купил душу у бракованного парня! С ним вечно что-то случается!

Анжелика истошно завизжала и тут же шлепнулась в обморок рядом с братом. Ничего другого от нее нельзя было ожидать.

– Сорри! – пролепетал Андреа, трясущимися руками направляя дуло пистолета прямо Нику в грудь. – Это ты принес отравленное вино! Из-за тебя Лиана уснула навсегда! Ты погубил мою семью! Ты заплатишь за мою разрушенную жизнь!

Скрипач нажал на курок. Демон с нетерпением ждал этого момента – он с самого начала невзлюбил Ника, который уже успел несколько раз испортить ему планы. Но выстрел не прозвучал – раздался глухой звук осечки. Затем снова и снова. Патроны кончились.

– Это что еще за новости?! – возмутился Марк, сжимая в ладони заляпанный кровью клочок эльфийской бумаги, – как такое вообще возможно?

Имена «Андреа Лепренто» и «Лиана Спарвьери» исчезли с листка, словно их там и не бывало, «Никита Колтин» было зачеркнуто два раза, а вместо него дописано «Алексей Златоновский». Демон уставился на листок, как водяной на ведьму, перечитывая измененный список снова и снова.

Ему было не понять, кто черная магия часто не действует, а все самые подлые и жестокие планы дают осечку на тех, кто влюблен. Да, но кто же вычеркнул Ника и вписал вместо него Лекса?

В сердцах Андреа отбросил пистолет в сторону, за окнами завыли сирены полицейских машин. Ник сначала осторожно, а потом все быстрее и быстрее попятился к выходу. Пора делать отсюда ноги. Ну и денек!

– Пока я жив, клянусь честью моей семьи, ты не будешь спать спокойно! – закричал Андреа из последних сил, – я найду тебя везде! Ты заплатишь кровью за кровь! Вендетта! Будь ты проклят, Никита Колтин!

Досадно, но убегающий Ник мало что понял из предназначавшихся ему угроз. Он совершенно не знал итальянского. Единственное, что он смог узнать по фильмам это слово «вендетта» и свою собственную фамилию. Это заставило его задуматься:

– И откуда этот скрипач узнал, как меня зовут? Блин!

Эпилог (конец первой части)

Марк

Пока по залу бегала полиция вместе с рыжим старшим менеджером ресторана, Демон уже успел починить своего «смертного». Правда, когда Лекс очнулся лежащим на холодном кафельном полу туалета возле раковин – ему везло сегодня на туалеты, Марка не было рядом. Он оставил внушительную записку кровью на зеркале:

«Я скоро вернусь. Жди. Хозяин.»

Златоновский оглядел себя: на нем не было ни царапинки, кровь исчезла, рубашка и костюм снова стали целыми и чистыми. Лекс вскочил на ноги, кое-как вылез в узкое окошко туалета – благо он был для этого достаточно худ, и в холодном поту бросился бежать, сломя голову и бормоча себе под нос:

– Марк. Этот тип какой-то мутный. Но ничего! Он никогда меня не догонит. И никогда больше не найдет.

Лекс летел через клумбы и газоны, он хорошо знал эту местность, где стояли роскошные особняки с бассейнами, и жила городская элита. Не зря же именно здесь стояла «Золотая устрица» – дорогой ресторан был построен рядом со своими главными клиентами. Еще чуть-чуть, пару парковок и бассейнов, и Лекс будет дома в полной безопасности.

– Слепая горгулья! Ну ладно, беги! – с досадой подумал Демон, видя, как его запыхавшийся смертный перелезает через очередной забор. – Главное, не сломай себе шею, иначе тебя опять придется чинить!

Лекс, благополучно преодолев все изгороди и собак, очутился рядом с родной калиткой. Красный и потный от бега, в мокрой рубашке и изодранном о живую изгородь костюме, он наконец-то нажал кнопку уличного звонка. Резную металлическую дверь ему открыл сам отец, сверкая своей мокрой лысиной и острыми серыми глазами.

– Где ты шлялся? – задал Виктор первый вопрос своему сыну. – Ты только посмотри на себя, позор семьи! Живо в свою комнату переодеваться! У нас гости!

– Хорошо, отец, – покорно ответил Лекс, поднимаясь по лестнице к себе. «Батя что правда ничего не слышал о стрельбе в ресторане? А если бы даже и слышал, то вряд ли встретил бы своего выжившего сына по-другому! Интересно, кто это к нам заявился? Надеюсь, не итальянцы?!»

– Привет, Алексей! – услышал Лекс приятный знакомый голос и чуть не упал с лестницы. Перед ним стоял, блестя черными глазами и улыбаясь, Марк. Правда он теперь был одет не в парадный фрак официанта, а в обычный темный костюм.

– Блин! – невольно вырвалось у Златоновского, – так тебя же подстрелил Ник?!

– Тебя тоже! – насмешливо подмигнул Марк.

– Алексей! Веди себя поскромнее! – одернул сына Виктор, совершенно не придав никакого значения их подростковой перепалке, – это твой двоюродный кузен Максим. Он прямиком из Лондона, уже успешно поступил на первый курс в Королевский колледж, имеет свой бизнес и получает стабильный доход. Гениальный подросток! Бери с него пример!

– Вообще-то, папа, это Марк, которого мы поливали грязью из твоего кожаного портфеля, а потом его подстрелили в ресторане, – хотел ответить Лекс, но вместо этого буркнул покорное «Обязательно!» и захлопнул дверь в свою комнату.

– Чего из туалета-то сбежал? – спросил Марк, он сидел на кровати Лекса и игрался ключами от машины его отца.

– Кто. Ты. Такой? – последовал ответ вопросом на вопрос. Лекс делал паузу после каждого слова. – Что тебе надо в моей жизни?! Что вообще тут происходит?!

– Я твой хозяин, – спокойно ответил Марк, уже десятый раз за этот день. Он вскочил с кровати и подвел побледневшего Лекса к ростовому зеркалу – это была раздвижная дверца огромного шкафа.

– Что? – не узнал себя парень, хватаясь то за живот, то за грудь – на него из зеркала смотрел живой мертвец, вся рубашка была снова залита кровью. Внизу из огромной прорехи торчало острое окровавленное стекло, точнее – большой осколок зеркала. Чуть выше, на груди виднелись следы от двух пуль. Лицо отражения было мертвецки бледным, и на нем, словно на снежном полотне, сияло два глубоких черных колодца – мутные серые глаза, окруженные огромными синяками. – Кто это?

– Это ты, Алексей! Кто же еще? – удивленно переспросил Марк, – все это сделал с тобой Ник Колтин. Но я спас твою жизнь вот уже во второй раз. Я твой хозяин. Твоя душа навечно принадлежит мне.

Алексей судорожно вздохнул, все еще не веря своим глазам. В его памяти один за другим всплывали самые жуткие моменты бесконечного сегодняшнего дня. Ник заплатит за все, что с ним сделал!

– Что ты от меня хочешь? – со вздохом спросил Лекс и тут же добавил даже с некоторым уважением, – мой хозяин…

– Ты возьмешь повозку отца и отвезешь меня к морю, – проинструктировал Марк, крутя в руках ключи от семейной машины Златоновского, – там мы сядем на корабль из Люксарда.

– Но как я узнаю, куда ехать? – обреченно спросил Лекс, печальным взглядом окидывая свою комнату – письменный стол с новеньким сверхпродуктивным ноутбуком, кровать, книжный шкаф – все было не роскошное, но новое и качественное. Что-то ему подсказывало, что он сюда больше никогда не вернется…

– Вот, читай! – ответил Марк, разворачивая на ладони знакомый клочок белоснежной эльфийской бумаги, – приглашение может получить только смертный подросток не старше семнадцати лет. И прочитать его тоже, соответственно.

– А ты чего? – машинально переспросил Лекс, глядя, как на чистом листке проступают красивые замысловатые буквы.

– А мне… мне почти восемнадцать, – соврал Марк, тряхнув своей «седой» головой, и про себя добавил «восемнадцать тысяч лет».

– Нам надо бежать, – взволнованно произнес Лекс, оборачиваясь на открытое окно – туда где за густым сосновым лесом раскинулось безбрежное синее море. Туда, где у голых отвесных скал постепенно собирались все подростки этого маленького городка, что по воле судьбы и случая получили свои эльфийские приглашения. Ник, Кира, Маргарита и Андреа были уже на месте.

– У нас остался всего час!

Далее следует вторая часть данного произведения. Приятного прочтения!

Глава 1. Побег (Лекс)

Говорят, от судьбы не уйдешь. Говорят, от себя не убежать. Вспоминая и проклиная все, что там еще «говорят», я все сильнее давил педаль газа, выжимая ее в пол и получая от нового дорогого автомобиля сумасшедшую скорость. На мое счастье дорога была прямой, а асфальт – новеньким и гладким. Естественно, ведь это был самый дорогой район нашего маленького приморского городка. Роскошные многоэтажные виллы, ухоженные газоны, лазурные бассейны и дорогие авто. Скоро, я их больше не увижу. Никогда!

На выезде я резко затормозил на повороте и очутился перед мощными воротами – главным въездом на территорию вилл и особняков, чуть не сбив шлагбаум и пару охранников. Однако, их громкие крики и отборная брань тут же сменились почтительными белозубыми улыбками, едва они узнали машину моего отца. Да-да, иногда это очень удобно быть единственным сыном самого богатого и влиятельного человека в городе. Человека, который растоптал мое сердце и заменил его на камень – он заставил меня вызубрить мировую историю и политику, заучить психологию масс и законы рынка. В то время, как мои сверстники наслаждались детством и школьными годами, я горбился и бледнел за книгами, изучал экономические модели, решал придуманные отцом задачи. Нет, он меня не бил… почти, он наказывал меня психологически – болью и унижением, лишая мою и без того серую жизнь всякой радости. Однажды, он даже заставил меня застрелить моего же пса. О, если бы хоть кто-то знал, сколько боли скрывается за моей фальшивой улыбкой, и что на свете нет сильнее проклятья, чем быть единственным сыном и наследником миллионера Виктора Златоновского. Однако, сгорая от зависти, на моем месте хотела бы оказаться добрая половина всех моих знакомых. Взаимно! Я бы с удовольствием проснулся бы кем-нибудь другим. Да кем угодно! Лишь бы не Никиткой Колтиным, и, пожалуй, ни Дэном Спартиным. Первого я презираю – мерзкий неотесанный оборванец, а второй – просто невыносимо тупой.

Хотя мои потные ладони практически прилипли к кожаному рулю, я смог ответить охранникам своей самой невозмутимой стандартной улыбкой. Словно непроницаемая маска, она всегда была у меня под рукой.

«Странно, что малый совсем один! – охранники переглянулись между собой. – Несется, как угорелый! Без личного водителя прет. Поехал катать девчонок в город!»

Я не слышал их слов. Едва шлагбаум поднялся на нужную высоту, я тут же дал по газам, краем глаза взглянув на светящуюся панель управления. Неоновые часы беспощадно отсчитывали минуты.

«16:32»

Я абсолютно точно неизбежно… опоздаю! Мне нужно быть уже на пристани, чтобы в пять оказаться на самом корабле.

«Сегодня. В       17:00. Корабль «Hermes». Мое последнее поручение, и ты – свободен, как птица. Жду. Виктор.»

Когда это отец стал оставлять мне записки на бумаге? Обычно это были короткие звонки по телефону. Да и откуда у него такой красивый почерк – весь в закорючках и завитках? Но больше всего меня насторожил материал – ослепительно-белый идеально-ровный клочок тончайшей бумаги на свете. Дико дорогой и странный. И где он только такой взял?

Я взглянул на дорогу, а точнее – на девчонку, перебегавшую ее, и резко ударил по тормозам. Вовремя! Еще бы пару секунд, и ее не спасли бы даже мои супер-навороченные автоматические тормоза. Девчонка, которая почему-то показалась мне слишком знакомой из-за своего мешковатого грязно-зеленого дождевика, взвизгнула и бросилась в кусты. Она тоже куда-то спешила. И, хотя в тот момент я и понятия не имел – но она летела именно на мой корабль!

– Дура! – буркнул я себе под нос, прибавляя газу, – кругом одни идиоты!

Из прямоугольного водительского зеркала мне неуверенно кивнул бледный паренек с темными кругами под усталыми серо-голубыми глазами. Однако, сейчас его белобрысые, длинные – почти до плеч, волосы были сильно растрепаны. Благодаря последним событиям, их не смог удержать на месте даже дорогой лак сверхсильной фиксации…

Тебе когда-нибудь казалось, будто все вокруг происходит не с тобой? Словно ты не живешь, а играешь роли, каждый раз надевая одни и те же надоевшие маски? Словно у судьбы кончилось «вдохновение» и теперь она списывает сценарий твоей жизни с какого-то давно забытого фильма? Того самого, который долго тянулся и никак не мог закончиться хорошо.

Я взглянул на дорогу, а затем улыбнулся своему отражению в зеркале. За это надо сказать отдельное спасибо моему отцу – я мог казаться спокойным, невозмутимым и даже улыбаться в любой ситуации.

«Запомни, Алексей, твое лицо – это либо твой враг, либо твой друг. Твои чувства и нытье не нужны никому. Они тут же будут использованы против тебя всеми, чьи «лица» ты не сможешь прочитать, – повторял отец размеренным тихим голосом – все это время я старательно улыбался от уха до уха. Он тут же ответил укором на все мои старания. – Слишком просто, Алексей! Не плачь – когда больно! Ни ной – когда тошно! Ни гнева – когда внутри все кипит!»

С последними словами он отвесил мне звонкую пощечину. Мою глупую улыбку как ветром сдуло, на глаза навернулись слезы. За них я тут же получил вторую, а затем третью… просто потому, что шмыгнул носом.

– А вот теперь – улыбайся, Алексей! – скомандовал отец, хмуря светлые, как у меня, брови над холодными серыми глазами. – Улыбайся, я сказал!

И сквозь слезы и боль я растянул свои тонкие губы в послушной улыбке. С годами она становилась все шире и радушнее, появляясь быстрее и чаще на моем бледном лице, надежно пряча боль, гнев и тоску.

Может быть, я не прав? Наверное, я – самый неблагодарный сын на свете! Он учил меня всему, чему его научила улица, делая из меня тоже самое, что из него сделала жизнь. На ночь я читал экономику, мировую историю, политику и психологию. Утро я начинал с биржевых котировок, акций, цифр и расчетов, поручений отца и, конечно же, – наказаний за мою тупость и провалы. Такое учение, кроме бессонницы и затяжной депрессии, давало свои плоды. Как мой отец был главой крупнейшего бизнеса в городе, я был «маленьким» хозяином местной средней школы. Все вздрагивали от одного моего имени, боязливо кидаясь в разные стороны и уступая дорогу, словно королю. Огромный верзила Дэн Спартин и богатый красавчик Антон Барсых были всегда у меня на побегушках, готовые исполнить любой мой приказ. И таковых было довольно много… Все ползали передо мной на коленях и лебезили, разумеется все, кроме бегемотообразной Мадам Танк – школьного завхоза и… Никитки Колтина. Грязный, в обносках, без рода и племени, он появлялся в школе лишь для того, чтобы испортить мне настроение, за что тут же сполна получал – тумаков от Дэна и издевок – от Тони.

Я снова резко затормозил, едва-едва вписавшись в крутой поворот. Дорогие и утомительные уроки вождения давали свои плоды. И я снова прошептал тихое «спасибо» своему отцу.

«Сегодня. В пять вчера. Корабль «Hermes». Мое последнее поручение, и ты – свободен, как птица. Жду. Виктор.»

Неужели это и правда его последнее поручение? И он так легко меня отпустит? Да отец скорее выгонит меня без гроша на улицу, чем отдаст часть своего бизнеса! «Власть не передают по наследству, а берут силой» – вот любимые слова моего отца. – «Прежде, чем занять мое кресло, ты должен будешь вытряхнуть оттуда мой труп!»

Хорошо, папа!

А, может, он просто хочет отдать меня учиться за границу? Это и есть моя долгожданная свобода?

Если да – то я не против! В знак согласия я поддал газу, снова ища свои глаза в зеркале. Нет, я не любовался на себя часами, как Тони, поправляя свою каштановую челку раз в пару минут. С давних пор отражение стало моим единственным другом и собеседником. Никогда не перебивает, никогда не предает, видит мои слезы и ничего не рассказывает отцу.

Я вздохнул и взглянул в зеркало – лишь для того, чтобы тихо ахнуть, едва удержав руль в мокрых руках. Мои волосы стали серебристо седыми, а глаза… огромные угольно-черные без зрачков, словно бездонные дыры.

– Марк.. – выдохнул я, стараясь контролировать свое дыхание и мысли. Первое было гораздо легче, второе – немыслимо тяжело. Нет, этого не может быть! Я уже почти забыл все произошедшее, как страшный сон. Я не верил сам себе, неустанно повторяя:

– Этот кошмар просто не может быть реальным. Против всех законов логики и физики. Против всех!

Это был просто вечер очередного тяжелого дня. В школе мы сильно поцапались с Ником Колтиным – обычно все мои неприятности начинались с его появления. Взаимные оскорбления, драки, унижения. Но сегодня случилось нечто. И откуда только взялся этот седой черноглазый мальчишка в поношенной синей форме? Естественно, он, как и полагается новичку нашей школы, тут же получил «самый теплый» прием. Дэн едва не скормил ему собственные кроссовки, а Тони надел на голову портфель, наполненный грязной и холодной водой из лужи. Он представился Марком, стал таскаться за мной повсюду – даже приперся в дорогой ресторан «на ланч», и постоянно повторял, что видите ли … я продал ему свою душу!

Белобрысый хам даже приперся ко мне домой, представился моим далеким кузеном, учащимся где-то в Оксфорде, и тем самым втерся в доверие моему отцу. Батя тут же стал ставить «фальшивого» самозванца мне в пример. Мол, какая целеустремленность, воля и успех! Бла-бла!

Благо, что этот концерт продолжался… не более двух часов. Отец быстро исчез на очередной деловой ужин, а я обнаружил на своем столе маленький ослепительно-белый клочок бумаги.

«Сегодня. В пять вчера. Корабль «Hermes». Мое последнее поручение, и ты – свободен, как птица. Жду. Виктор.»

Извилистая дорога все сильнее уходила под откос. Осталось совсем немного. Еще чуть-чуть, и за деревьями замелькает бескрайнее лазурное море.

Я взглянул в зеркало и облегченно вздохнул, узнав в отражении свои серо-голубые глаза привычные синяки под ними.

– Марк, должно быть, уже порван на ремни соседским питбулем, – пробурчал я себе под нос, пытаясь заглушить в груди настойчивые уколы совести. – И мне за это ничего не будет! Седой сам виноват! Так и скажу отцу! Наш дорогой кузен, должно быть, плохо изучил право частной собственности в своем Оксфорде! Отец будет знать, как ставить всяких самозванцев мне в пример! Ха!

– Частная собственность? Что это? – спросил спокойный подростковый голос у меня над ухом. Хоть тихий и размеренный, он оглушил меня, словно выстрел пушки в ночи.

Я, еле удерживая руль в руках, запетлял по дороге, съехал на обочину и врезался в первый же фонарный столб. На удачу, автомобиль уже успел на автомате снизить скорость. Раздался громкий треск, погнулся передний бампер и мне в лицо тут же ударила подушка безопасности.

– Как? Почему ты… еще жив? – выпалил я громким шепотом, слизывая с нижней разбитой губы соленую кровь. – Что ты здесь делаешь?

– Еду с тобой на корабль! – раздражающе спокойно ответил Марк – бледный худощавый мальчишка с серебристо-белыми растрепанными волосами. Именно его угольно-черные глаза я только что видел в зеркале вместо своего усталого отражения. – Разве отец не велел тебе взять меня с собой?

– Но соседский питбуль… – начал неуверенно я, позабыв уроки отца о необходимости прятать свои чувства, особенно неуместные шоковые состояния, поглубже, и ошарашенно таращась на Марка, – он разве не…

– Нет, он не порвал меня на ремни, – заверил меня седой мальчишка, целый и совершенно невредимый. Между прочем, я узнал на нем свой собственный новенький малиновый костюм. Я так его ни разу и не одел – и все из-за этого яркого, слишком праздничного и торжественного цвета.

Я попытался открыть дверь и удрать из машины – не тут-то было! Словно по чьей-то невидимой команде одновременно щелкнули замки, быстро отрезав мой путь к отступлению.

– Чего ты на меня уставился? Поехали! – недовольно скомандовал Марк, вертя в длинных ловких пальцах что-то маленькое, блестящее и в то же время очень похожее на стеклянную побрякушку.

– Красный алмаз! – поймал мои мысли собеседник, его черные-пречерные глаза блестели, – самый дорогой камень в мире! Оригинал! Ваш сосед, как его там, дядя Паша – не дурак! Прятать свое главное сокровище не в сейфе, а …

– На ошейнике тренированного питбуля! – догадался вслух.

– Поехали! – снова скомандовал Марк, дорогой камень быстро исчез между его ловкими пальцами, – спрошу старого гоблина о ценности этого осколка!

От волнения я выпалил все вопросы разом. Ну, почти все…

– Ты тоже туда? Но зачем? И как ты узнал, что…

– Алексей! Что там написано на белом свитке? – резко поменял тему мой черноглазый пассажир, щурясь в направлении отцовской записки, – эти эльфы пишут, как пьяный тролль копытом! Время?!

– Пять вечера! – послушно ответил я – каждое слово записки было выучено наизусть. – Что ты-то там забыл?

– Лучше не задавай лишних вопросов, хозяин! – обреченно промурлыкал с заднего сидения… мой собственный рыжий персидский кот, – заводи повозку!

– Юлик?! – едва не выпрыгнул я из сидения, – ты что тут… ты разговариваешь?

– Мы опаздываем, господа! – раздраженно повторил Марк. Сразу же после его слов машина послушно завелась.

Тряся головой и судорожно моргая, я уже совершенно раздумал ехать на корабль. Зачем моему отцу нужен такой сын? Ведь я, кажется, только что абсолютно свихнулся!

– Юлик! Прекрати вылизывать себя под хвостом! – мой седой приятель схватил пачку влажных салфеток, достал одну, очевидно, самую влажную, и принялся вытирать удивленную плоскую морду кота. – Фу! Как негигиенично!

– Тебе бы тоже не мешало вылизать свои крылья! – обиженно проворчал кот, обращаясь к Марку, – смотри, совсем черные стали!

Хлопая глазами, я дышал, как загнанный мамонт и усиленно тер свои виски с такой силой, что грозился их проломить. Это все просто сумасшедший сон! Совсем скоро зазвонит будильник и…

– Марк! – неожиданно для всех в салоне раздался мой голос. Я имел полное право разобраться в своем собственном сне. – Ты-то зачем едешь со мной на корабль? Отец тебя не звал! В записке – ни слова про тебя! И потом, у тебя же Кембридж!

– А, Оксфорд, – лениво поправил седой мальчишка. Я смотрел в его немигающие черные глаза причудливой миндальной формы, вот-вот ожидая, что он признается в своем вранье. Ни из какого он ни Оксфорда! Спорю, мальчишка даже никогда не был в Англии! Эти блестящие металлические волосы, белая фарфоровая кожа, глаза с огромными зрачками, странные речи и мой собственный малиновый костюм. Он… он вообще не из нашего мира! Марк – не человек, и уж точно не подросток, за которого он себя безуспешно выдает.

– Там прескверная погода! Дожди и туманы – как у троллей на болоте! Сам туда езжай! – оправдывался мой собеседник и неожиданно перевел свои жуткие глаза на белоснежный клочок бумаги – отцовскую записку. Он самодовольно ухмыльнулся и начал свой рассказ издалека, словно профессиональный сказочник. – Где-то далеко на краю земли, там, где море встречается с небом, день с ночью, а магия с вечностью под натиском темных сил терпит бедствие народ светлых магиров. Их мудрый король, не дожидаясь окончания великой войны, отправил в мир светлых своего гонца. Могущественная раса бессмертных магиров медленно погибает и вот-вот исчезнет с лица Земли. Единственная надежда – попросить помощи у смертных, открыть им портал в затерянный город Люксард, обучить искусству и волшебству в древнейшей Академии Меча и Чар. У гонца в кармане лежало пять эльфийских свитков – пять приглашений для самых достойных и талантливых смертных подростков. Те, кто наделен необычными способностями, уникальным мышлением и дарами от природы…

– Я знал это! Я знал, что я особенный! – закричал я на весь салон. «Одаренный» и «достойнейший» – таких слов мне не говорил даже собственный отец. – Так значит я…

– Нет, конечно, – резко оборвал меня Марк, словно я только что вообразил себя будущим президентом, – ты когда-нибудь видел, чтобы среди смертных лучшие места занимали самые достойные? Вот! И я о том же!

– Стой! Но записку мне оставил мой собственный отец! – оправдывался я, одновременно густо краснея. Ну, конечно же, никакой я не особенный и не суперталантливый. Даже в своем собственном дурацком сне. – При чем тут твои колдуны из Люкзада?

– Нет времени ничего объяснять! Просто разверни повозку и гони! – скомандовал Марк. Ему не очень хотелось объяснять магию эльфов допотопному смертному. О том, как в назначенный день и час, все пять белоснежных свитков превратятся в записки, написанные самыми близкими людьми подростков, и позовут их к порталу в магический город. Одна из таких эльфийских бумажек каким-то образом оказалась в моих руках. Видать, в волшебном мире тоже происходят волшебные ошибки.

– Поехали! Я опаздываю! – раздраженно повторил Марк, недовольно тряся своей серебряной шевелюрой. – Мне надо будет еще успеть зайти к гоблину с красным алмазом твоего соседа!

– И, простите, кто же ты такой будешь? – вкрадчиво спросил я. Если уж, вдруг, все происходящее окажется не сном, то на корабле мне придется попросить отца вызвать полицию и при этом поподробнее рассказать о моем фальшивом кузене. – Зачем тебе нужно в этот самый Люкзад? Хочешь стать феей?

Марк недовольно нахмурился, видимо осознав, что я над ним прикалываюсь. Но тут же по его лицу мелькнула хитрая улыбка.

– Глупый смертный, ты ни имеешь ни малейшего понятия ни о духах, ни о демонах, ни о призраках! Ты не способен отличить эльфа от тролля, дракона от грифона, а фокусы от магии! Запомни лишь одно – сегодня ты продал мне свою никчемную душу, и я теперь твой единственный и вечный хозяин! И ты, как маленький личный джинн, будешь исполнять все мои приказы. Сейчас ты доставишь меня корабль, а там я решу, что тебе делать дальше. Ясно?

– Угу, – пробурчал я, мысленно добавив. «А на корабле мы вызовем не только полицию, но и психушку!»

– Так ты…ээ… не фея, а джинн? – добавил я просто для того, чтобы поддержать наш странный разговор.

– Да, увы, не фея, – серьезно ответил Марк, и затем неожиданно продолжил, – считай, что я – джинн. Тебе так будет легче, о, самый пустоголовый из смертных. Маг, который меня разбудил и отправил в ваш мир, тоже думал, что я лишь сверхсильный джинн, которого можно сковать магией пентаграммы и заставить исполнять желания. Ха! Интересно, как сильно удивится старый добрый Амадеус Драгонвуд, когда узнает, кого именно он выпустил в хрупкий мир смертных.

Машина неожиданно поехала назад, мне ничего больше не оставалось, как выругаться, резко развернуться и положить руки на вращающийся сам по себе руль. Дорогой и еще недавно новенький автомобиль теперь уже с исковерканным капотом, из-под которого столбом валил пар, быстро набирал скорость по встречной полосе пустынной загородной дороги. Я мечтал лишь об одном – скорее проснуться и понять, что этот цветной кошмарный сон наконец-то закончился. И потому не оглядывался назад, стараясь сосредоточиться дороге. И у меня получилось! Правда всего на пару минут…

«Сегодня. В пять вчера. Корабль «Hermes». Мое последнее поручение, и ты – свободен, как птица. Жду. Виктор.»

Эти слова роем кружились в моей голове, заставляя сердце биться все чаще. Неужели их писал не мой отец, а какие-то эльфы? И это все было сделано лишь ради того, чтобы я попал к порталу и очутился в Академии Меча и Чар? Бред какой-то, если честно!

– Что это за болваны?! – рычал я себе под нос, не отрывая глаз от только что выскочившего на дорогу мотоцикла с двумя пассажирами. Даже не мотоцикла, а так, потрепанного скутера.

– Это твои гномы из школы, – ответил Марк с ленивым вздохом, – рыжий предложил тебя найти, твердолобый раздобыл этот драндулет. Недалекие, но верные, правда?

В дождливом сумраке я включил дальний свет и тут же узнал широкую спину и бритый затылок Спартина. Сзади, вцепившись в широкие плечи, к нему «приклеился» Тони, чья кудрявая каштановая шевелюра красиво, как в фильмах, развивалась по ветру. Действительно, мои «недалекие, но верные» дружки отправились на мои поиски, что было совершенно некстати, но весьма приятно.

– Отец не звал их, – тихо сообщил я, в панике наблюдая, как наш автомобиль набирает скорость. Перед моими глазами пронеслись все наши совместные школьные подвиги – издевки над Колтиным, приколы над школьным завхозом Мадам Танк, драки за школой, спрятанные портфели, оскорбления на досках, запугивание школоты. В горле отчего-то защипало, я быстро открыл и закрыл свои мокрые глаза. Все кончено, все это в прошлом. – Им нельзя на корабль.

– Ошибаешься, – все так же лениво ответил Марк, мне не понравилась кривая хитрая ухмылка, что скользнула по его фарфоровому лицу. – Еще как можно! Пора недалеких, но верных гномов всегда лучше, чем ничего.

– Куда мы так несемся? Мы же их заденем! – закричал я, сжимая руль и прыгая на педали тормоза.

Из-за сидения показалась недовольная перепуганная морда моего рыжего кота и тут же исчезла – животное, предчувствуя неладное, крепко вцепилось когтями в кожаную спинку заднего сидения.

– Тормози! Тормози же ты! – цедил я сквозь зубы, с ужасом смотря, как сокращается расстояние между кромкой помятого капота и широкой спиной Дэна Спартина. – Тормози-и-и!

– Сам тормози! – буркнул Марк и безразлично отвернулся к окну. – Ты же у руля!

До столкновения оставалось менее трех секунд, я в панике лупил кулаком по кнопке на руле – ни звука, снова, теперь уже обеими ногами прыгнул на педаль тормоза… отчего-то машина резко рванула вперед. Раздался оглушительный треск, стук, жуткий срежет шин об асфальт. Последнее, что я видел это, как промелькнула перед лобовым стеклом белая футболка Спартина, а истошный визг Тони и удар о капот – последнее, что я услышал. Автомобиль встал, как вкопанный, я получил нехилый удар рулем в переносицу – из моих глаз полетели разноцветные искры. Единственная приятная неожиданность – мой демонический седовласый приятель в результате столкновения неслабо ударился зубами о спинку переднего сидения. Впрочем, судя по вмятине, кресло пострадало гораздо сильнее.

Через треснувшее водительское зеркало я наконец-то увидел их – два огромных крыла за его спиной, черных, как безлунная ночь.

– Я на пару минут. Жди меня. – предупредил Марк, быстро открыл дверь и вышел из автомобиля. Он замер на пару секунд, будто в раздумье, а затем его черные крылья, словно огромные осколки ночи, растворились в воздухе. Кажется, он снова решил притвориться человеком.

Кап…Кап… По дорогой выделанной коже руля стекали крупные капли крови. В результате удара у меня оказался разбитым нос. Я не обращал на него никакого внимания, так же, как и на разбитую губу, – у меня просто не было на подобные мелочи ни сил, ни времени.

– Блин! Да что здесь происходит? – спросил я шепотом сам себя, наблюдая, как Марк, теперь уже обычный худенький и бледный подросток, подошел к распластавшемуся на мокром асфальте Тони.

Парень не мог ни встать, ни пошевелись какой-либо конечностью – зато еще мог огрызаться.

– Че надо, седой? – пробурчал он, широко раскрыв свои красивые зеленые глаза, всего пару часов назад они излучали уверенность и насмешку, а сейчас же округлились от боли и страха. – Пшел вон!

Где-то недалеко сверкнули ослепительные молнии – сразу несколько, и тут же из скромного белобрысого мальчишки Марк превратился…

– Ни фига себе! – едва не закричал я, уставившись на его огромные черные крылья, горящие красные глаза и острые блестящие, словно вылитые из металла, клыки. Марк подошел к валявшемуся в луже парню и поставил свою правую ногу грязной подошвой прямо на грудь бедолаги. Я тут же вспомнил, как Тони много раз проделывал тоже самое – становился ботинками на избитых жертв Дэна Спартина. – Да кто же ты, Марк?

– Senior Daemonium или Tenebris Dominus, – ответил нараспев знакомый мурлыкающий голос с заднего сидения – между кожаными спинками авто просунулась рыжая приплюснутая морда, – Старший Демон или Властелин Тьмы, самый древний и могущественный из всех темных сил.

– Что? – невольно вырвался у меня не самый интеллектуальный, но животрепещущий вопрос.

– Демон, говорю, в твоей повозке катается! – мой собственный кот повысил на меня голос. Он задрал заднюю лапу вертикально вверх, намереваясь быстренько закончить прерванную вечернюю помывку, но быстро передумал и уставился туда же, куда и я – в лобовое стекло.

Мы оба прислушались. Среди мелкой дроби моросящего дождя отчетливо звучал резкий металлический голос Марка:

– … все закончился ровно через минуту! Я прошу слишком мало, чтобы сохранить и продлить твою никчемную земную жизнь! – белобрысая голова резко развернулась, черные глаза с пылающим красноватым огоньком внутри уставились на поломанные придорожные кусты. – И ты тоже дышишь последний раз! Через пару вздохов даже я не смогу…

– Я согласен! – раздался сдавленный голос Спартина из можжевельника, словно поросячий визг, такой жалкий и искаженный страхом и болью. Мне совершенно не верилось, что голос принадлежал огромному верзиле, железному качку и капитану футбольной команды – грозе школы, чьи кулаки регулярно пересчитывали ребра десяткам запуганных жертв. –Согласен! Забирай ее!

– И мою тоже! – пискнул Тони, слегка приподняв свою разбитую каштановую голову, он не сводил глаз с черной лакированной туфли Марка, что стояла у него на груди. Я узнал свою собственную дорогую обувь. Марк взял ее там же, где и малиновый костюм – в моем гардеробе. – Если что, мой отец выкупит все обратно… Мой отец… он…

Но Марк, казалось, ничего не слышал, он смеялся так же громко, как и запоздалый гром ворчал над его седой головой.

– Кто это? – снова спросил я кота, – чего за демон?

– Мне нельзя произносить его имя, – снова ответил тот, грустно опуская длинные усы, – а тебе нельзя его слышать!

– Вот блин! Тогда что он делает? – прошептал я, краем глаза заметив, как у моего правого плеча мелькнуло что-то рыжее – Юлик незаметно очутился на соседнем сидении рядом со мной. – Что ему нужно… от людей?

– Собирает души смертных, как грибы после дождя, – тихо объяснил кот и подвинул пушистой лапой осколок зеркала, что валялся на панели управления. – Внутри демона концентрируется сильнейшая отрицательная энергия – силы первородного хаоса и разрушения. Он вынужден постоянно ее подпитывать чужой болью, страхом, ненавистью. Он вечен, как само время и бесконечен, как целая вселенная. Скупая бессмертные души смертных, он навсегда их делает своими рабами. Или «гномами», как он их называет. Смотри.

Я послушно взглянул в осколок зеркала. Кроме хмурого серого неба там отражались грязные, мокрые и искалеченные Дэн и Тони – они уже встали и направились к Марку. Тот встречал их приветливой широкой улыбкой, сжимая в правой руке нечто похожее на еле видимые, но светящиеся серебристые цепи. Одна из них тянулась к широкой груди Спартина, вторая – к модной рубашке Барсых, исчезая прямо в том самом месте, где на ткани пестрел мокрый отпечаток грязной туфли.

– Да что за?! – неожиданно я заметил третью, самую длинную и толстую цепь, которая тянулась прямиком… к тому самому месту, где у меня было сердце.

– Так, значит, это правда, – грустно заметил кот, поворачивая мягкой лапой осколок до тех пор, пока я не увидел в нем свое бледное отражение с разбитыми губой и носом. – Алексей, сын Виктора Златоновского, самого влиятельного человека в городе, наконец-то совершил свою первую сделку. Он продал свою бессмертную душу за красоту и вечную молодость…

– Брысь, усатый! – грубо оборвал я, вспоминая, как же все было на самом деле, – да, я ее продал, потому что умирал… Ник Колтин, будь он проклят, насквозь проткнул меня зеркалом. Это все из-за него! И… ценой за душу была жизнь моей матери. Она умирала после аварии в больнице. За ее жизнь я бы снова продал свою душу, не раздумывая.

– Наверное, тебе интересно, кто устроил эту аварию? – вкрадчиво спросил кот. – По чьей вине она попала в больницу?

– Кто? – прошипел я сквозь крепко стиснутые зубы, готовый снова продать душу за то, лишь бы отомстить этому гаду. – Кто это сделал?

Юлик ничего не ответил, потому что в этот момент передняя дверь в машину открылась и на сидение рядом со мной плюхнулся мокрый, но довольный собой Марк. Кот еле успел освободить ему место, вовремя прыгнув на мои колени и поджав свой рыжий пушистый хвост.

И тут я понял, кто это сделал, кто устроил аварию, которая чуть не стоила моим родителями жизни. Он сейчас сидел рядом со мной и самодовольно ухмылялся, сжимая в ладони три новеньких цепи. Я сжал зубы так крепко, что на глазах выступили слезы.

«Клянусь всем, что имею… и даже тем, что потерял, – на панели управления в маленьком, но остром осколке зеркала, я видел свои серые глаза, – я верну себе душу! Слышите, все? Я ее верну! И отомщу за все!»

Одновременно открылись обе задние двери автомобиля. В салон просунулась каштановая голова Тони – вся грязная и мокрая.

– Можно? – вежливо спросил он, указывая робким взглядом изумрудно-зеленых глаз на чистое заднее кресло. Я кивнул больше от удивления, чем от согласия.

Дэн же, не спрашивая разрешения, ввалился в салон и плюхнулся на дорогое кожаное сидение. Ну и видок же у него был – большая бритая голова свернута на бок, одно плечо выше другого, правая рука в локте была согнута в противоположную сторону, левая вообще повисла плетью. Настоящий, искупанный в луже Франкенштейн, побитый и искореженный.

– Хватит глазеть, потом подлатаем твоих гномов, – недовольно буркнул Марк в мою сторону, – заводи повозку! Мы опаздываем!

Минуту спустя, когда мой покоцанный, но еще живой автомобиль, мчался из последних сил по мокрой, петляющей среди холмов дороге.

–К-к-уда мы так несемся? – робко спросил Тони, косясь на меня краем зеленого глаза – он все еще думал, что я здесь главный, а, значит, все идет по моему плану. – На тот свет?! Мне еще завтра в школу!

Барсых явно недоумевал, почему он такой грязный и мокрый, а Дэн – побитый и поломанный.

– Нет, точно еще не на тот, но уже с этого, – ответил Марк, затем он резко дернул Спартина за руку, раздался хруст, тихий стон парня – и его плечи снова оказались на одном уровне. Дальше оставалось вправить челюсть и повернуть голову в нужном направлении. Поправив свою растрепанную серебристую челку, Марк принялся исправлять одно за другим. – Вы больше не вернетесь в мир смертных, и уж тем более – в этот маленький приморский городок. А что касается вашей школы то… для вас сойдет та, что в затерянном городе магиров Люксарде, древнейшая Академия Меча и Чар, где учат магов, воинов и мастеров. Только вот туда не ступала нога ни одного смертного. А ее седовласые учителя, ровесники времени, охраняют великие тайны магии ценой собственной жизни. Там тролли и гоблины, кентавры и орки, драконы и призраки, джинны и демоны…

На последнем слове меня что-то больно кольнуло в груди, в голове пронеслись последние слова моего рыжего кота «Старший Демон или Властелин Тьмы, самый древний и могущественный из всех темных сил…». Шекспир был прав «Все демоны сюда слетелись!»

Между тем Марк быстро открыл своими ловкими музыкальными пальцами бардачок и достал оттуда раритетный золотой компас, украшенный потускневшими от времени, но все еще дорогими камнями.

– Не открывай! – только и успел выпалить я, как из-под откинутой золотой крышки навстречу пальцам Марка вырвалось стройное желтое пламя. Это была именная отцовская зажигалка, дорогая и стилизованная под старинный компас. Насколько я помнил, она постоянно валялась в бардачке – не для отца, он не курил, а для того, чтобы впечатлять своей оригинальностью и стоимостью курящих партнеров по бизнесу.

– Хм, неплохая гоблинская подделка, – нахмурился Марк, проводя указательным пальцем по тонким выгравированным буквам «Виктор Златоновский». Под пристальным взглядом его черных глаз, пламя выросло в три раза и стало ярко-голубого цвета.

– Эй, ты чего? – вскрикнули мы одновременно с Тони, но было поздно – Марк на полном ходу автомобилябыстро открыл дверь и швырнул горящую зажигалку что было силы в темноту. На фоне серого неба она скользнула яркой голубой искоркой далеко-далеко, словно падающая звезда. Марк захлопнул дверь.

– Не вы одни этим вечером спешите на корабль. Не вас одних в мире смертных больше ничего не держит…

Глава 2. Монетка удачи (Ник)

Я остановился и прислушался, в основном к собственному пульсу, бешено колотящему в висках. Наверное, это какая-то очередная ошибка в моей жизни. Дрожащими руками я развернул маленький клочок тончащей бумаги и буквально зажмурился от его белизны.

«Никитыч! Сегодня вечером жду тебя в порту»

Ни точного времени, ни места. Сомнений не было – записку написал мой отец. Только он мог назвать меня «Никитыч». Красивый почерк. Слишком идеальные ровные буквы. Ошибок нет. И когда только он так научился?

–…вечером жду тебя в порту, – пробурчал я себе под нос, недовольно поднимая вверх свою голову с косматой темной, но порядком выгоревшей на ярком свете, шевелюрой. Солнце было наглухо спрятано за сине-серыми тяжелеными тучами. Я даже не мог сказать, в какой оно стороне, не то что судить по его положению о времени суток. – И как я узнаю, когда, наконец, наступит вечер? Сдается мне, что отец специально так написал. Все для того, чтобы я быстрее бежал в порт! Десять раз! Сам он, поди, дрыхнет в теньке на нашей вилле с бассейном!

«Вилла» было кодовое слово для нашего скромного шалаша, спрятанного среди скал и набитого рыбацкими снастями, парой лодок, сетями и удочками. «Бассейном» для нас служило необъятное бездонное море.

Да, я был сыном простого рыбака, которого самого приходилось буквально «вылавливать» из моря. И из-за того, что он вечно где-то пропадал, а мать я не знал с рождения, то местными органами опеки я был отправлен жить с нашими ближайшими родственниками – Столбиными, с которыми жизнь была совершенно невозможна. Поэтому, недолго думая, я сбежал при первой же возможности, любезно ими предоставленной. И надо сказать – они ни разу еще по мне не соскучились!

Я был тем самым «мальчиком, у которого ничего нет» – ни родителей, ни дома, если, конечно, не считать ту хижину у моря, ни компьютера, ни планшета, ни интернета, ни телефона. А соответственно – ни страниц в соц. сетях, ни инстаграмма, ни подписчиков, ни друзей… Зато у меня была куча свободного времени, безграничное синее море, вечно голодный желудок, пара старых рубашек и протертые до дыр джинсы. В школе я почти не появлялся, и не только из-за своего внешнего вида. Алексей Златоновский или попросту Лекс, чтоб он перевернулся, сильно портил мне жизнь со своими дружками – избалованным смазливым красавчиком Тони и недалеким здоровяком Дэном. Первый не давал мне прохода со своими идиотскими шуточками, второй же при каждом удобном случае считал мои тощие ребра. И сегодня, первого сентября, естественно, послужило для этого отличным поводом. Да я вообще не пошел бы в школу, если не…

Итак, обо всем по порядку. Все началось с того, что сегодняшним утром прямо в нашей с отцом тайной хижине меня разбудил мальчишка-доставщик пиццы. Не знаю, каким таким неведомо-чудесным образом, паренек смог не только отыскать мою лачугу сред искал, но и принести с собой огромную пиццу, горячий кофе, свежие пирожные и кучу фруктов. Он твердо стоял на своем, что заказ полностью оплачен неизвестным мужчиной, который лично ему оставил хорошие чаевые. Я, естественно, не поверил, завязалась драка, в ходе которой я сдернул с мальчишки красную кепку с синим козырьком. Под ней скрывалась кудрявая рыжеволосая девчонка. Она представилась Кирой. В качестве извинения за скандал, я разделил с ней свой шикарный завтрак (все-равно он был оплачен не мной). Несмотря на все мои уговоры, не ходить сегодня в школу, Кира все-таки туда отправилась. Не хотя, я поплелся за ней. По дороге меня ждал второй сюрприз, еще более щедрый и грандиозный, чем первый. Кира повела меня в самый дорогой бутик модной одежды в нашем маленьком городке, к которому я и близко не подходил вот уже несколько лет. Она купила мне самую классную клетчатую рубашку, затертые джинсы и оригинальные кроссовки, которые мог позволить себе только Тони. Да и то после долгого клянченья у своего богатенького папаши-адвоката.

За все снова заплатил таинственный незнакомец, он назвал себя «Мастером», все это время с ним по телефону разговаривала Кира. Мои эмоции не успевали сменять друг друга – изумление, шок, благодарность, радость, полнейшее ошеломление и бескрайнее любопытство. Кто же он такой, этой мастер? У меня никогда не было ни влиятельных друзей, ни родственников, кроме Столбиных. Начнем с того, что у меня вообще не было друзей, а вся родня меня попросту сторонилась, делая вид, что мое существование никак не связано с ними.

Неужели, мой отец вернулся? Да еще и смог заработать кучу денег? Тогда почему же он ничего не сказал мне? Даже не встретился!

Нет, это все невероятный цветной сон! Однако, мой сытый желудок, чистая рубашка и удобные кроссовки говорили об обратном. Это был самый лучший день в моей жизни, все спонтанно и идельно! Ну, почти все… В каждой бочке меда есть своя ложка дегтя – слово за слово, улыбка за улыбкой, и я влюбился в Киру, как чайка в море. И вот тут как раз и начались настоящие приключения. Не вытерпев унижения, я прикольнулся над Тони и даже вмазал Дэну, все закончилось жестокой дракой с самим Алексеем Златоновским. Мы разбили в дребезги огромное зеркало в школьном холле, Лекс оказался смертельно ранен, а я вылетел в окно на третьем этаже. Дальше что-то случилось, все перевернулось с ног на голову. Все это время мне реально нереально везло! Когда я, целый и невредимый, очнулся на школьных клумбах, среди колючих кустов роз, то время будто повернуло вспять. На Златоновском не были ни царапинки, огромное дорогущее зеркало, что было разбито нами в ходе драки, снова стояло целехонькое в центре школьного коридора.

В кустах роз меня нашел Тимофей – белобрысый загорелый мальчишка, крепкий и мускулистый. Тима был очередным новеньким в нашем 10 «Б» классе. Судя по его изумрудной, под цвет глаз, рубашке и по дорогому навороченному мотоциклу, припаркованному на школьном дворе, у парня никогда не было таких проблем, как у меня. Это был очередной халененький красавчик, подобный Тони, и судя по тому, что он доверился мне – парнишка, вероятно, был таким же недалеким, как и Дэн. Более того, он вел себя очень-очень странно. Все время разговаривал толи сам с собой, толи с незримым собеседником. Пацан называл себя «посланником магиров из затерянного города Люксарда». Там светлые маги терпели поражение от темных сил, и потому их славный Король решил отправить в мир смертных гонца, дабы попросить помощи. А точнее – пригласить пять самых достойных и одаренных земных подростков учиться в легендарной Академии Меча и Чар, чтобы постичь мудрость и магию бессмертных и помочь победить темные силы, которые проникли в этот мир из-за Огненных врат. Его слова были пропитаны отчаянием и искренностью, в них был смысл и надежда. Однако, я не воспринял их на свой счет. Уж кто-кто, а я-то точно не самый одаренный и талантливый парень в нашем городке.

Смелой, ловкой, опытной в таких делах, рукой, я достал из заднего кармана его модных узких джинсов толстый сверток новеньких купюр. И, поверьте мне, там было… несколько миллионов. Простофиля ничего не заметил, а я зажил, как король. Правда недолго, всего один день, точнее несколько счастливых безбашенных часов. Этот день был… сегодня, и мне казалось, что он никогда не закончится. Я пообедал в самом дорогом ресторане города, признался Кире в своих чувствах, даже поцеловал ее. Но на все мои вопросы, она ответила холодными «нет», покачала своей рыжей головой и исчезла из моей жизни, скрывшись за ближайшим поворотом.

Но почему? Теперь же, с миллионом в кармане и оригинальных найках, я наконец-то стал идеальным вариантом! Или же нет? Да что вообще нужно девчонкам? Как их можно понять?

Эти и многие другие безысходные вопросы я задавал себе в течение последних двух часов. Они пронеслись мимо, как пара минут. Незаметно наступил вечер, а значит – пора бежать.

«Никитыч! Сегодня вечером жду тебя в порту»

Я сложил записку и убрал ее обратно в задний карман джинсов, достав взамен увесистую золотую монету. Причудливым узором в тусклом свете на ней заплясали неизвестные иероглифы. Я нашел ее сегодня днем, сразу после того, как встретил Киру. Монета была явно заколдована – чего бы я не делал сегодня – подрался с Лексом, выпал из окна в школе, попал в перестрелку в ресторане – мне всегда сопутствовала удача. Везло во всем, кроме того, где мне действительно требовалась хоть капелька фортуны. В сердечных делах проклятая монета была совершенно бесполезна – как бы я ее не тер и не подбрасывал. Кира ушла, наградив меня напоследок смачной пощечиной.

– А может быть все это выдумки? Может, никакая ты не волшебная? – спрашивал я старый затертый кусок золота. – Думаешь, я не справлюсь без тебя?

Этот странный диалог, а точнее – мой глупый монолог, происходил в сердце соснового леса. Там, где подземные воды размыли в камнях не широкую, но довольно глубокую расщелину. Ее дно, по которому журчала горная река, было тяжело рассмотреть – так далеко внизу оно находилось. Одна из сосен, высокая и стройная, словно мачта, была сломана и перекинулась через пропасть, как тонкий шатающийся мостик, с одной стороны ущелья на другую. Именно в середине этой сосны и стоял я, балансируя без особого труда, и даже читая свою записку. И неужели это все благодаря какой-то старой монете? Сейчас проверим!

Я глубоко вздохнул и совершил самый глупый поступок в своей жизни – подкинул вверх свой драгоценный талисман. Тонкая сосна под моими дрожащими ногами тут же затрещала, и крепчайший до этого момента ствол с громким предательским хрустом раскололся надвое. Верхняя ее часть с сухими иголками на хрупких ветвях, со скрежетом полетела вниз. Не знаю, каким образом мне повезло в этот раз, но одной рукой я смог поймать свой талисман, а другой в нужный момент ухватиться за падающий ствол нижней части дерева. На мое счастье сосна была не до конца сломана, и по зависшему под пропастью дереву я смог вскарабкаться на противоположный скалистый край. Как только мои ноги уверенно встали на камни, снова раздался хруст – оставшийся ствол тут же полетел вниз. Успел! Я с ужасом проследил за его паданием, как, ударяясь о камни, он рассыпался на сотни кусков и опилок – а ведь пару секунд назад такая участь ждала и меня!

– Больше никогда тебя не потеряю, – шепотом пообещал я монете и убрал талисман в карман своих фирменных джинсов. Могла ли она оттуда выскочить? Думаю, нет, ведь монетка защищала меня от всего плохого, и, следовательно, не могла потеряться. Большей неудачи и представить тебе было нельзя! – И какая разница, откуда появилась эта монета, и кому она раньше принадлежала. Мы ведь не спрашиваем, откуда пришла наша удача. Главное – чтобы она никуда не уходила!

Подгоняемый такими мыслями, я, наконец, добрался до нашей с отцом «виллы с бассейном» – хижины, спрятанной в каменистых скалах у самой кромки моря. Наверняка он там дрыхнет после работы, дожидаясь, пока солнце закатится за горизонт.

«Никитыч! Сегодня вечером жду тебя в порту»

– Ха! У меня же нет и никогда не было часов. Так что сейчас я устрою тебе небольшой…

Но сюрприз ждал меня самого. И не маленький, а просто огромный и, конечно,… неприятный.

Наша скромная уютная хижина, потерянная среди камней, целиком и полностью была объята каким-то мистическим ярко-голубым пламенем. Дыма не было. Мне в лицо ударил жар, от сильнейшего треска заболела голова.

– Отец! – закричал я, кидаясь к огню и тут же отступая обратно на еле заметную тропинку среди камней. От жара затрещали мои волосы. – Отец! Папа! Да что тут происходит? Что это?

Едва не споткнувшись о какой-то небольшой металлический предмет, я остановился, присел на корточки и взял в руки старый компас из желтого металла, очень похожего на золото. Едва я его открыл, как на волю вырвалось то самое пресловутое ярко-голубое пламя. Это была дорогая подарочная зажигалка, которая могла принадлежать только одной семье…

– Да будь он проклят! – в сердцах выругался я, читая тонкую гравировку украшенную дорогими камнями «Виктор Златоновский». Я проклинал не сколько отца, сколько сына. – Этот гаденыш спалил мой единственный дом! Отнял все, что у меня было!

И, к сожалению, я был прав – горели не просто рыбацкие сети и лодки, горело мое прошлое, мое детство, моя единственная связь с этим городом. Теперь мне действительно было нечего терять. Единственное, что мне нужно сделать – найти своего отца и отыскать Киру.

– Сначала отец, – решил я, приказав непокорному сердцу, – семья на первом месте.

Не обращая внимания на пламя – все равно нашу хижину было уже не спасти, я пробрался сквозь камни на крошечный песчаный пляж. Там уже как неделю одиноко лежала на боку наша старенькая рыбацкая лодка. Меня тут же захлестнули далекие, но яркие воспоминания о том, как мы с отцом ходили на ней в море, где нас сопровождали дельфины, попутный соленый ветер и яркое летнее солнце. Внезапно, словно почувствовав чье-то присутствие, я поднял голову и так и замер, стоя с опущенными руками и открытым ртом.

Недалеко, всего метрах в ста от меня по морю бесшумно проплывал просто огромнейший из всех гигантских кораблей. Нет, не дорогая яхта, не круизный лайнер, а настоящий деревянный парусный корабль, на которых раньше плавали морские адмиралы и разбогатевшие пираты. Попутный ветер гордо раздувал четыре широких разноцветных паруса – синий, как небо, зеленый, как изумруд, желтый, как золото и алый, как кровь.

Сердцу быстрее забилось у меня в груди, дыхание перехватило от восторга. Каким-то невероятным образом я почувствовал, что именно этот корабль имел ввиду в своей записке мой отец и именно на него я должен попасть. С высокой многоэтажной кормой, вырезанными по бокам крылатыми деревянными фигурами, огромной ярко-щеленой головой дракона вместо носа корабля. Его широкие перепончатые крылья «обнимали» судно с обоих бортов, словно защищая палубу от волн и ветра. На зеленоватом боку корабля блестели огромные золотые буквы, больше похожие на замысловатые узоры. Не знаю каким образом, но я разглядел в написанном имя посланника греческих богов «Hermes».

Где-то высоко в сером небе старались перекричать друг друга чайки. С моря подул прохладный соленый ветерок, и голова дракона, которая украшала нос корабля, сначала еле заметно, а затем все сильнее и быстрее стала поворачиваться в мою сторону. Огромные огненно-желтые глаза моргнули, уставившись прямо на меня. Не помня себя от изумления и страха, я бросился вниз и припал животом к камням. Когда же сердце громкими ударами отсчитало пару минут, и охватившая меня паника утихла, я посмел приподнять голову.

Корабль успел проплыть мимо, показав мне многоэтажную корму с высокими светящимися окнами. Высокая волна, что бежала вслед за ним, с пеной обрушилась на камни, намочив прибрежный песок. Недолго думая, я перевернул валявшуюся на боку лодку и спустил ее на воду, найдя на дне, как обычно, пару коротких, но крепких весел.

«Никитыч! Сегодня вечером жду тебя в порту»

– Встретимся на палубе, папа! – бормотал я себе под нос, налегая на весла, – мы уезжаем из этого проклятого городка! Раз и навсегда!

Глава 3. Портал (Маргарита)

Я всегда боялась и избегала зеркал. Из них на меня смотрело чудовище. Уродина с сальными жидкими волосами, с маленькими темными глазками за толстыми линзами страшенных роговых очков. Большой прыщавый нос над тонкими, почти бесцветными губами, оттопыренные в разные стороны уши.

И как это все можно было назвать девочкой 16 лет?

Действительно, никак! Единственным человеком, который обращался ко мне по имени, Рита или Маргарита, был мой старший двоюродный брат Леонид. Да и то, нас с трудом можно было назвать родственникам. Лео был высоким загорелым красавчиком с черными, как ночь, кудрями и медово-карими глазами. Стройный и стильный, в своём любимом черном кожаном пальто и дорогих рубашках, он вечно пропадал на всевозможных «деловых встречах» и нескончаемых «нетворкингах».

Примерно раз в полгода, а то и в пару месяцев, мы переезжали, останавливаясь в многозвездочных отелях, снимая дорогие виллы и роскошные квартиры. Да-да, он отлично зарабатывал – к счастью, гораздо быстрее и больше, чем успевал тратить.

– Самое главное – оказаться в нужном месте в нужное время, – важно говорил он, собираясь в очередную командировку.

Я кивала, чувствуя неимоверную гордость за своего успешного кузена. А что же еще я могла сделать? Частые переезды были для меня весьма кстати. С моей внешностью оставаться в одном городе, в одной школе дольше, чем на год, было равносильно самоубийству. А так у меня не было ни вечных врагов, ни настоящих друзей. Да и «ненастоящих друзей» тоже не было. А с моими недоброжелателями, точнее со всеми теми, кто каким-либо образом надо мной издевался, происходили весьма странные и ужасные вещи – они ломали себе руки и ноги, попадали под машины, падали в канализационные люки, получали ожоги и порезы. А некоторые и вовсе бесследно пропадали, словно растворялись в воздухе. Самое странное, что я никогда никому из них не желала зла и даже пыталась предупредить их о неотвратимых скоро-последующих бедах. Все было тщетно. Очевидно, что вместо ангела мне был послан «демон-хранитель». Но никто в это не верил до тех пор, пока не становилось слишком поздно…

Сегодня было очередное утро первого сентября, где на линейке в новой школе я была традиционно прилюдно унижена и осмеяна местными хулиганами. Вся школа улюлюкала, когда мне на голову вылили три литра грязной холодной воды из лужи, а затем по всеобщий смех одели на голову старый кожаный портфель. Браво! Я даже знать не хотела, что же теперь с ними сделает мой неведомый «демон-хранитель». А вот дальше со мной случилось нечто, что действительно выходило за рамки возможного и не укладывалась ни в какую логику. За меня заступился парень, и даже подрался – один против троих. Смелый и дерзкий, Никитка Колтин не испугался самого Лекса Златоновского, смог прикольнуться над мерзким красавчиком Тони и вмазать верзиле Дэну. Это что сон? Обычно такие, как Ник, сами частенько измывались надо мной. Это был обыкновенный старшеклассник в новой клетчатой рубашке и затертых джинсах. Загорелый, темные вьющиеся волосы, озорные карие глаза, ямочки на обеих щеках от искренней широкой улыбки.

Никто не заметил, как густо покраснели мои щеки, а на глазах выступили соленые слезы благодарности. Действительно, в тот самый момент Тони вывалил на меня кучу меловой пыли, и я стояла среди коридора, будто огромный пельмень, обсыпанный мукой.

В завязавшейся перепалке мне удалось незаметно исчезнуть. Я шла по дороге вдоль школьного забора, всхлипывая и придумывая на ходу, чтобы такого сказать Лео, чтобы мы снова поменяли город. Отчетливо помню громкий скрежет тормозов огромного грузовика, оглушительный звуковой сигнал автомобиля… Вдруг, чьи-то крепкие руки схватили меня за плечи и резко оттолкнули в сторону. Огромный многотонный грузовик пролетел мимо. Еще один шаг – и я бы оказалась на его пути.

– Тебе чего жить надоело? – закричал знакомый голос, который я тут же узнала, как самый приятный из всех, что я когда-либо слышала. Это был снова он. Никита Колтин, так бесстрашно заступившийся за меня этим утром, только что спас мне жизнь. Неужели чудеса случаются? И я точно сейчас не сплю?

Это был самый страшный и одновременно счастливый момент в моей жизни. И Никита Колтин, этот диковатый мальчишка, тут же превратился в моего героя. Я просто не могла не влюбиться.

Но мой благородный принц явно куда-то спешил, а я его и не держала. Мне не очень-то хотелось, чтобы он запомнил меня вот такой вот жалкой, перемазанной мелом, всю в соплях и слезах.

Он спросил мое имя, а затем сам признался, роясь в задних карманах своих новых джинсов:

– В общем, слушай, Рита! Вчера я был таким же, как и ты – ни друзей, ни дома, ни отца! Я был изгоем и посмешищем в школе! Надо мной издевались все, кому не лень! Меня закапывали живьем в мусорный контейнер и писали на лбу маркером «урод»! И знаешь, что меня спасло? Вот это!

Тут Ник демонстративно вытащил несколько крупных купюр, свернутых в трубочку и протянул их мне со словами:

– Вот, купи себе шмоток! Гуччи! Прадо! Смени очки! И найди какую-нибудь штукатурку… то есть, косметику!

Затем он исчез так же быстро, как и появился, шлепая модными кроссовками по лужам. От неожиданности и неправдоподобности всего произошедшего я потеряла дар речи. Откуда обычный старшеклассник взял такую сумму? Да тут хватит на пару сверхновых планшетов и на отличный байк!

И, может быть, Ник был прав – все дело в одежде и косметике? У меня никогда не было равного шанса с другими девчонками! Ведь многих замарашек замечали только лишь благодаря умелому броскому макияжу, высоким каблукам и ярким платьям. Во всем был виноват мой старший кузен – Лео никогда не разрешал мне пользоваться косметикой, он словно постоянно от кого-то меня прятал, во что бы то ни стало, запрещая снимать мои страшные толстенные очки, и тем самым пытаясь сделать проще и незаметней. Вот и сейчас я шла по улице в безобразном грязно-зеленом плаще-дождевике, который, к тому же, был велик мне на три замера.

Я быстро засунула руку в карман плаща, вытащив оттуда толстый, но уже промокший насквозь, сверток купюр. Внезапно среди них мелькнул какой-то маленький ослепительно-белый клочок бумаги. Записка! Никита Колтин оставил для меня послание. Сердце радостно заколотило в груди, уши и щеки загорелись под густым слоем мела. Но, вдруг, что-то острое и холодное пронзило мою грудь прямо в том месте, где под ребрами билось мое глупое влюбленное сердце.

– А если эта… эта записка не для меня? – в ужасе скомкала я крохотный листочек. – Что если он писал ее другой? Этой рыжей девчонке в форме пицце-доставки…

Сначала я твердо решила не читать чужую записку, а выбросить ее в ближайшую урну. Я почти осуществила задуманное, однако, в самый последний момент отчего-то передумала и, кляня свою судьбу-злодейку, быстро расправила листок.

«Изменим вашу внешность всего за пару часов! Сильнейшее Оборотное зелье! Стопроцентная гарантия! Вы превратитесь из тролля в фею!

Ближайший сеанс в 17:00 по местному времени.

Контакты: гоблин Вельмад, нижний ряд правой палубы корабля «Hermes»

Просто сложите этот свиток три раза»

Мои глаза буквально полезли на лоб. Это была настоящая удача или простое совпадение? А что бы там ни было – такой шанс нельзя было упускать! Я поймала первое попавшееся такси и, сунув водителю пару промокших купюр, громко произнесла:

– В порт! И как можно скорее!

Скромный порт нашего городка я объехала на такси буквально за десять минут – четыре приличных круизных лайнера, два грузовых корабля, несколько впечатляющих яхт и около сотни прочих маленьких лодок. Сколько бы названий я не прочитала, среди них не было ни одного, похожего на «Hermes». Мне ничего не оставалось, как отпустить таксиста и разгуливать вдоль берега в ожидании прибытия новых кораблей.

В панике я то и дело доставала свой новенький телефон и смотрела на бегущие вперед цифры.

«16:15»

«16:25»

«16:35»

Надо сказать, что это был iPhone последней улучшенной серии – Лео никогда не скупился на дорогие подарки для меня. Он мог купить мне все что угодно – лишь бы только не красивую одежду и не косметику. Да что уж там говорить – все эти годы он заставлял меня носить эти страшенные толстенные роговые очки в безобразнейшей оправе. К сожалению, без них я совершенно ничего не видела, как курица в полночь. Но ведь можно было сжалиться надо мной и купить линзы? Но вот проклятье! Сколько бы раз очки с меня не падали – ни разу не бились, сколько бы раз я их не теряла, оставшись одна в кромешной слепоте, Лео всегда находил их и возвращал обратно. Но теперь все будет по-другому!

– Даже если этот гоблин Вельмад сегодня не появится на Гермесе, – размышляла я себе под нос, машинально складывая записку в – раз, два, три раза, а затем быстро убрала ее в карман, – то я знаю, где найти отличный салон… ой!

– Вечер добрый! – раздался громкий писк у меня за спиной.

От неожиданности я даже подпрыгнула и, едва не выронив из рук свой новенький телефон, быстро развернулась: передо мной стоял невысокий подтянутый человечек в темно-зеленом длинном пальто с поднятым воротом и такого же цвета шляпой, натянутой на самые глаза.

– Вечер добрый! Вечер добрый! – с энтузиазмом повторил незнакомец.

Я пригляделась. Из-за поднятого воротника торчал острый лисий нос, усатый и с черной «пуговкой» на конце. А из-под шляпы выглядывала пара огромных круглых желтых глаз, по бокам торчали мохнатые беличьи уши с кисточками на верхушках. Это было что-то среднее между круглым человекоподобным лицом и забавной зверюшечьей мордочкой. Незнакомец потянулся обеими ручонками, а точнее – пушистыми лапками с острыми когтями, к моему телефону. Какой классный косплей!

– Фу! Брысь! Ой, простите! – спохватилась я, боясь обидеть забавного, но настырного незнакомца. – Кто вы? Что вам надо? Из какого вы цирка?

– Ты вызывала Мастера Вельмада? – пропищал незнакомец, пряча, словно от смущения, свой черный нос за воротом плаща. – Такую страшную смогут исправить только джинны высшей ступени!

– Ах! Нахал! – я потеряла дар речи от такой явной наглости, хотя тут же смирилась – этот лисоподобный человечек был несомненно прав. Мне ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть и скромно признаться. – Да, вызывала. Это визажист?

– Давай сюда свиток! – потребовал незнакомец, снова протягивая пушистую лапку, словно у обезьянки, розовой ладошкой вверх.

Я, естественно, растерялась и удивленно захлопала глазами. В ответ ловкая ручонка странного человечка молниеносно очутилась в широком кармане моего дождевика и вытащила оттуда записку.

– Да что вы себе позволяете! – начала возмущаться я, но тут же закончила. – Да как вы смее…

– Это портал в один конец! – громко пропищал лисо-человечек, проворно разворачивая белоснежный клочок бумаги. Он оказался свернутым в раз, два, три… пять… восемь раз. – Вот смотри!

Затем он бросил листок, который стал едва ли не в десять раз больше, на мокрый асфальт. Но белоснежная бумага не намокла, а прямо на моих глазах, превратилась в старую, но крепкую крышку деревянного люка.

– Только после вас, сударыня! – пропищал он, гостеприимно поднимая вверх дверь за огромную медную ручку в виде дракона. Из люка вырвался неяркий таинственный и теплый свет. – Надеюсь, вы не перепугаете всех наших джиннов!

Глава 4. Незваные гости (Маргарита)

Если ты однозначно решился на новый рискованный шаг в своей судьбе, то делай его, как можно скорее и смелее, и ни в коем случае не оборачивайся назад. Это самая большая ошибка – топтаться на месте в нерешительном ступоре, то и дело пугливо оглядываясь на прошлое, словно оно где-то рядом. Я прекрасно усвоила этот урок, но только вот, к сожалению, слишком поздно.

– Поторопись, красави… девочка! – исправил сам себя лисоподобный человечек, отчаянно указывая мохнатой лапкой с пятью короткими когтистыми пальчиками на поднятую дверцу деревянного люка. – Скорее! Ско…

Его встревоженный писк оборвался на полуслове, странный человечек замер, острые беличью уши с кисточками встали торчком, горящие желтые глаза увеличились до размеров маленьких блюдец. Небольшая деревянная дверь люка громко захлопнулась.

Я попыталась быстро обернуться, чтобы понять, что же такое незнакомец увидел за моей спиной, но было уже слишком поздно. В то же мгновение я оказалась в кромешной темноте. Нет, я не получила удар по затылку и не потеряла сознание. Просто кто-то подкрался сзади и одел мне на голову непрозрачный пакет. Старая дурацкая шутка! Как же мне все это надоело! Не нравится – не смотрите!

Я громко выругалась, как умела, и попыталась стянуть пакет. Но не тут-то было. Чья-то здоровая сильная рука закрыла мой рот, а вторая такая же, с огромными твердыми, как кирпичи мышцами, схватила сразу мои обе руки. Я снова почувствовала себя беспомощной куклой для издевательств – обездвиженной, слепой и немой. Но по приглушенному жалостливому писку лисообразного человечка, я поняла, что моя участь не самая худшая. Мой недавний собеседник скулил от боли, словно кто-то с силой дергал его за хвост.

– Ай! Ай! А-ай! – пищал несчастный высоким голосом, по его следующим репликам стало ясно, что нападающих было много, – что вы хотите? Кто вы?! Откуда?

– И какая тебе разница, Вулпи? – раздался ему в ответ резкий холодный голос, твердый, как камень и острый, как стекло, – открывай портал к своему хозяину, Мастеру Вельмаду. Его ждет огромный сюрприз.

– Нет! К Мастеру не пущу! Ай! Ай! А-ай! – снова заскулил Вулпи, я будто чувствовала каждый рывок его несчастного хвоста, – на корабль нельзя никому, кроме смертных с эльфийскими свитками. Ай!

– Ты хорошо подумал, рыжемордый полукровка? – зашипел на него страшный собеседник, – может быть, это тебя убедит?

– Ой! Спасите! Ай! Не надо, пожалуйста! Ради светлой феи! – заверещал Вулпи, да так громко, что я начала недоумевать, почему никто вокруг до сих пор нас не заметил и не вызвал полицию. Девочка с черным пакетом на голове, визжащий лисоподобный человечек в старомодном зеленом пальто и шляпе и несколько неизвестных, пытающихся оторвать бедняге хвост. Надеюсь, он накладной. Но неужели нас никто не видит? Или все просто проходят мимо?

– Не суй хвост не в свое дело, Вулпи! Открывай люк! – шипел ядовитый голос. – Или я сделаю это сам?

– Приказ Светлого Короля! – в отчаянии повторял Вулпи. Казалось, даже сквозь плотный черный пакет я видела его круглые лисьи глаза, переполненные страхом и слезами. – Никого не пускать! Порталы на Гермес закрыты для всех, кроме смертных подростков, кто получил эльфийские свитки-и-и! Ай! Больно! Отпусти-и-те!

– Оставьте его в покое, живодеры! – не выдержала я, тщетно пытаясь вырваться из крепких «объятий» чьих-то сильных рук. – Что он вам сделал?

– О, Миледи, вам очень к лицу сей мусорный пакет. Не могу и представить, чтобы в нем оказалось что-то более ужасное! – прошипел голос в мою сторону, ехидно хихикая. Затем он, вдруг, стал пугающе серьезным. – Хватит тянуть тролля за хвост! Ныряй в люк! Быстрее! Корабль уходит!

Послышалось шарканье сразу нескольких ног о мокрый асфальт, затем скрипнула крышка люка и откуда-то снизу друг за другом донеслась пара тяжелых ударов, будто кто-то спрыгнул вниз.

– И куда нам деть это пугало? – донесся до меня презрительный шепот мальчишки-подростка, чрезвычайно противный и… знакомый. Без сомнения, с его обладателем у меня совсем недавно уже была пренепритятнейшая встреча. Только вот где и при каких обстоятельствах?

– Придется столкнуть в люк, девчонка нам еще пригодится, – быстро скомандовал шипящий, леденящий душу, голос, от которого у меня по спине заплясали мурашки. – Только она может прочесть, что написано в ее эльфийском свитке.

– А я? – жалобно вопил Вулпи, – это же я ее нашел! Я встретил!

– А ты останешься здесь! – отрезал главарь нападавших, – среди смертных. Навсегда.

– Нет! Пожалуйста! Сжальтесь! – заскулил лисоподобный человечек, у меня сердце сжималось от его плача, – я же никогда не смогу отсюда вернуться домой! Я погибну в мире смертных!

– Значит, одним полукровкой станет меньше! – зло усмехнулся шепелявый. – Давай! Я после чучела!

С этими словами некто, держащий меня в «железных тисках», зашевелился, направляясь, без сомнения, к открытому люку. Я повисла на его руках, как беспомощная кукла, не в силах что-либо сделать. Твердая тяжелая ладонь слова зажала мой рот.

– Не оставляйте меня! Молю! – шаркал коленями об асфальт несчастный Вулпи. – Сжальтесь! Мастер Вельмад заплатит за меня большой выкуп! Умоляю, мой милостивый господин! Мои дети будут помнить ваше имя…

– Они и без тебя его запомнят! – снова раздался знакомый ехидный голос мальчишки-подростка. Я ловила каждое слово, лихорадочно пытаясь вспомнить, кому же из моих школьных обидчиков он принадлежал. – Меня зовут Никита Колтин! Чтобы было кого проклинать, когда попадешь к смертным в цирк!

Меня бросило в жар от ужаса, а точнее от такой чудовищной лжи – этот голос, жестокий и ехидный, говоривший гадости так, словно делал комплименты, мог принадлежать кому угодно, но только не Никите Колтину! Ник никогда не стал бы говорить шепотом, и он никогда не пошел бы на такую низкую подлость.

– Ты не Колтин! Ты самозванец! Трус и подлец! – хотела закричать я, но из-за широкой ладони, закрывающий мой рот, вырвался только тихий беспомощный стон. Дальше кто-то сильно толкнул меня в спину, земля ушла из-под ног, и я оказалась в свободном падении. Которое быстро закончилось сильным ударом головой и потерей сознания.

Глава 5. Гермес (Ник)

Он был просто необъятен для взгляда – этажей двадцать вверх, да и в длину не меньше нескольких сотен метров. Это был самый огромный корабль, который я только видел в своей жизни, полный мистики и загадок. Самая первая – как он вообще смог войти в наш скромный порт и даже пристать к берегу? Ведь тут же мелко для такой громадины!

Вторая – почему этот двадцатиэтажный корабль никто не видит? Люди в порту, как обычно, спешат по своим делам, суда и катера отходят и приходят по расписанию, совершенно не замечая ничего необычного рядом. Одной только волны от неведомого корабля должно было хватить, чтобы смыть половину нашего порта.

Третья загадка – что это за таинственная синеватая дымка, окружающая неведомое судно, размером с маленький город, словно тайная завеса? В тумане я мог лишь отчетливо разглядеть силуэт корабля, все, что происходило на палубе оставалось для меня загадкой.

Четвертый вопрос – где же все-таки мой отец? Неужели и правда там?!

В надежде ответить на него, я развернул свою маленькую рыбацкую лодку и налег на старые весла, направившись к длинному, не меньше ста метров, трапу, что тянулся к пристани от корабля. Весьма удачно, что он оказался уже опущен.

На его конце, почти у самого берега, показались очертания нескольких человеческих фигур. Но чем ближе я подплывал, тем более странные загадочные подробности открывались моим дальнозорким глазам.

Все пятеро незнакомцев, высокие и отлично сложенные, носили за плечами яркие разноцветные мантии. Их цвета были точь-в-точь такими же, как и четыре паруса корабля – небесно-голубая, изумрудно-зеленая, желто-золотая и кроваво-красная. Пятая фигура, стройная и невысокая, явно принадлежала девушке-подростку, одетой в молочно-белую мантию с глубоким капюшоном. Что же это за материал такой? Казалось, он сам излучает свет, словно тот клочок бумаги, на котором отец оставил для меня записку. У него что, тоже есть такая вот мантия? И он просто-напросто отодрал от нее кусок?

– Ровно пять часов вечера по времени смертных в этом часовом поясе, – громко и четко произнес самый высокий и плечистый парень, можно сказать – молодой мужчина, в серебристых доспехах, подобных римским легионерам, и ярко-алой мантии за плечами. Судя по шрамам на его мужественном загорелом лице и грубоватому голосу, он был военным. И не обычным рядовым, а, наверное, имел высокий чин. Его светло-голубые глаза вглядывались в даль, пристально рассматривая каждого прохожего в порту, словно ища среди них кого-то знакомого. Светлые волосы, добегавшие до плеч и кое-где заплетенные в косы, развивались по ветру.

– Время подошло, Маг Амадеус, – раздался громкий женский голос, твердый, даже жесткий, и уже не молодой, – пора зажигать огни!

Женщина в ярко-голубой мантии сняла с головы капюшон, открыв всем свои пепельно-белые короткие волосы, жестким ершиком торчавшие во все стороны. Ее большие серо-карие глаза с неестественным металлическим оттенком недовольно сощурились за тонкими элегантными очками и остановились на ее собеседнике.

– Верховный Маг Амадеус, а лучше – личный маг Его Величества Светлого Короля Магиров, – недовольно поправил тот, словно его имя произнесли задом наперед. Говорящим оказался высокий статный мужчина в узком темно-зеленом костюме с яркой мантией изумрудного цвета. Подозреваю, что такие были в моде в эпоху Возрождения вместе с белыми париками. На вид мужчине было не больше сорока лет, а судя по голосу, глубокому и властному, – не менее пятидесяти веков. Седые волосы были почти незаметны, то тут то там встречаясь в его длинных светло-рыжих, почти золотых, волосах и густой, но не длинной бороде.

На его мудром благородном лице с умными ярко-зелеными глазами, которые светились, словно у кошки, почти не было морщин – лишь несколько «лучиков» разбегались от уголков тонких губ и больших глаз.

– Порртал откррыт, Милоррд! – громко и важно прокаркал снежно-белый ворон с блестящими фиолетовыми глазами-бусинами, что сидел на худом плече Амадеуса. На птичьих черных лапах с длинными острыми когтями блестели маленькие золотые оковы, которые невидимой цепью приковывали его к хозяину. Без сомнения, это был его личный и особо привилегированный слуга – джинн или дух-оборотень. Почти у каждого Люксардского мага был свой волшебный питомец, беспрекословно исполняющий все прихоти своего капризного покровителя.

Едва птица успела прокаркать слова, как вокруг делегации в мантиях прямо из тумана появились шесть высоких серебряных факелов. Одновременно в каждом из них вспыхнул мистический ярко-зеленый огонь без дыма. Это был своеобразный маяк, который был виден и в порту, однако, лишь избранным смертным.

– Они опаздывают! – презрительно прошипел сквозь зубы Маг Амадеус, напряженно вглядываясь в даль. – Мы дали этим жалким смертным шанс! Мы пригласили их коснуться вечности, познать мудрость, обрести мощь и славу! А они опаздывают!

– Нелегко решиться на такое, – быстро возразила ему белокурая женщина. Она важно поправила свои элегантные очки и глубоко вздохнула, чтобы продолжить, – будем ждать сколько нужно!

– Десять минут, Кассандра! – отрезал Королевский Маг, недовольно вздрагивая, так что белая птица с одного плеча невольно перескочила на другое. – И не секундой дольше!

– Королевский Магистр Наук Кассандра! – поправила женщина, но мужчина уже повернул свою рыжую голову в другую сторону, как гордый школьник, совершенно не заметивший замечания учительницы.

– Ждем час и не меньше, – раздался мягкий, но настойчивый голос незнакомки в белом плаще. Вслед за остальными, она сняла свой белоснежный капюшон, крупные золотые локоны мигом разбежались по ее стройным плечам. – Согласно воле Великого Совета.

– Да, Принцесса Габриэль, – сухо, но покорно ответил Маг.

Кассандра вздохнула с облегчением и, закутавшись поглубже в свою ярко-голубую мантию от настырного тумана, сделала несколько шагов вперед, практически поравнявшись с молодым военным в спартанской алой мантии.

– Младший командующий Арест, – вежливо обратилась она к легионеру, – есть ли слухи от вашего младшего брата?

– Никак нет, – пожал широкими плечами здоровяк, он чем-то напомнил мне Дэна Спартина – такой же молчаливый, неулыбчивый и, судя по всему, безмозглый. – Он даже не отчитывается перед нашим отцом, самим Главнокомандующим Светлым Легионом, чего уж говорить обо мне, его старшем брате. Надеюсь, он не провалил задание и нашел хоть кого-то в этом маленьком, забытом троллями, городишке.

– О, Арест, – Амадеус тоже сделал шаг к легионеру и дружески похлопал парня по плечу, – на твоем месте не стоит так переживать насчет Ясона. Зная, сколько головной боли и троллих услуг он оказал славной семье великих воинов Файерстиллов, храни Свет их острые мечи, я могу только посочувствовать тебе и твоему отцу Главнокомандующему Александру. В семье не без гоблина! Сколько раз Ясон срывал наши планы своими глупыми выходками? Сколько раз нарушал законы Люксарда? О, твой отец должен быть благодарен Свету за своего старшего сына! Только он сможет стать его приемником и возглавить Светлый Легион! Только с ним Люксард сможет спать спокойно!

– Благодарю, Верховный Маг Амадеус, – спокойно ответил Арест Файерстил, его серо-голубые глаза потеплели, но широкие гладковыбритые скулы так и не коснулся румянец. Он слышал подобные речи везде, где только мог. Все в Люксарде, городе светлых магиров, хвалили его железный характер и стальную волю, пророча парню великое будущее и даже погоны Главнокомандующего Светлым Легионом. Когда же его младший брат, Ясон Файерстил, был паршивой овцой в семье – вечно влезал во всякие передряги и драки.

– Во-первых, Амадеус, вы забыли добавить Младший командующий Арест, – резко и уместно вставила Кассандра, злобно сверкая своими едкими серыми глазами из-за линз очков, – во-вторых,…

– Во-первых, дорогая Кассандра, мы друзья с Арестом, – грубо оборвал ее Маг, – мы с ним уже давно на «ты»!

– А во-вторых, – повысила голос Старший Алхимик, и тут же насмешливо передразнила, – дорогой Амадеус, я думаю, вам стоит воспользоваться помощью весьма сильных очков, раз вы не можете разглядеть очевидное! Да, Ясон Файерстил – постоянный участник нелегальных гладиаторских боев! Да, он украл из наших складов столько же ценных приборов и реактивов, сколько и старых безделушек из ваших пыльных подвалов…

– Не подвалов, а сокровищниц! – перебил ее Маг, краснея и сжимая зубы все сильнее и сильнее. – И это были ценнейшие магические артефакты! Недооценивать которые могут только лабораторные крысы!

Белый ворон на его плече, каждым перышком предчувствуя очередной неслабый скандал, быстренько вспорхнул и грациозно перелетел на резной металлический бортик трапа. Его блестящие фиолетовые глаза-бусины, не мигая, внимательно следили за каждым движением хозяина.

– Но простой народ – легионеры и полукровки – любят Ясона. Он их великий герой! Солдаты стали клясться его кровавой спиной, едва стихли удары железной плети. А два мальчика, которые родились Люксарде взамен пропавших часовых Файерстилов были тут же названы в его честь! – самодовольно выпалила Кассандра и, предвкушая сладкую месть, ехидно-слащаво улыбнулась. – Признайтесь, мой дорогой Амадеус, вам просто не нравится, что Ясон, обычный легионер без каких-либо способностей к магии, обвел вас вокруг пальца! Он смог провести на ваш «факультатив для избранных» Максимуса Айронвила, подмастерье обычного алхимика. Как вы нас называете, серую лабораторную мышку, которая смогла не только открыть ваш феерический-магический коридор странствий, но и успешно в него проскользнуть из-под самого вашего длиннющего носа!

– Ах, Кассанда! За такие речи вы вполне можете лишиться своих глупых оккуляров… очков, прошу прощения! – вскипел Маг, – «феерический-магический коридор странствий»называется портал! Он двухсторонний! Я бы посмотрел, как бы вы запели, если бы по нему в вашу крысиную лабораторию проникло треть Орды орков, а еще лучше – дюжина Демонов третьей ступени!

– Нам достаточно того, что все ваши доисторические звероящеры гадят на нашу научную обсерваторию! – возмущенно провизжала Кассандра.

– Драконы! Они называются драконы! – прохрипел, довольно хохоча, Маг, остальные тоже не остались равнодушными к сказанному – то тут, то там послышался сдавленный смех. – Это вам за эльфа, которого вы замучали в своих лабораториях, пытаясь объяснить причину магии! Так знайте же, жалкие лабораторные крысы, у магии нет формулы! У нее есть хозяева – мы, древнейшая семья Драгонвудов! Лишь нам одним известен и подвластен ее секрет! Никто не способен его раскрыть…

– Потому что его не существует! – перебила разгневанная Кассандра, ее модные очки съехали на острый кончик носа, она горько усмехнулась, – сплошное шарлатанство! Все это ваши невидимые джинны и полоумные демоны! Тьфу!

– Именем Короля, прекратите оба! – вмешалась в спор Принцесса Габриэль, она смело встала прямо между раздраженными Магом и Алхимиком, – вы что, забыли его приказ? Ведете себя, как два маленьких тролля! Трое из пятерых великих семей Люксарда дружны между собой, и лишь Айронвилы и Драгонвуды грызут друг другу глотки, как вампиры и оборотни! Так в чем же дело?

– О, Принцесса, – устало выдохнул Маг, он даже попытался слабо улыбнуться, – не пытайтесь помирить магию и науку. Они несовместимы, как ночь и день! Там, где кончается одно, начинается другое. Несколько тысячелетий назад мы были одной семьей, славными Драгонвудами, пока среди нас не нашелся предатель. Его звали, между прочим, Кассий! И с группкой своих приспешников, он попытался отыскать формулу магии, записать ее секрет на листочке. Хвала седой бороде Мерлина, безумец поджарил сам себя своим неуправляемом тилитричестом! Самой низшей из всех энергий!

– Это называется электричество, старый шарлотан! – поправила Кассандра, она явно хотела что-то добавить, но…

– Хватит, Именем Короля! Довольно! – снова вмешалась Габриэль, ее золотые локоны разлетались во все стороны, ярко-голубые глаза, сияли, как звезды, – Арест, встань между ними!

Легионер, послушно и молча, как и подобает солдату, встал между спорящими. Однако, он не захотел поворачиваться своим загорелым, грубым от дождя и ветра, лицом ни к одному, ни к другому. Слегка склонив косматую белобрысую голову, будто в немом поклоне, он не сводил своих честных преданных глаз с Принцессы. Обычно Младший Главнокомандующий подчинялся приказам лишь самого Короля или своего отца. Но сейчас Арест, позабыв о чинах и погонах, просто выполнил просьбу Габриэль, но не как приказ Дочери Короля, а как желание красивой девушки…в которую он был тайно безнадежно влюблен. Впрочем, не он один – вся сильная половина Светлого Королевства с замиранием сердца смотрела на ее улыбку и ярчайшие, огромные, бездонные голубые глаза. И потому старшая Дочь Короля уже давно никому не отдавала приказы. Пусть и не наследница трона, Принцесса Габриэль, пользовалась куда большим успехом и уважением при дворе и во всем Люксарде, чем ее избалованный младший брат Камилл.

– Они опаздывают! – снова стал возмущаться Маг. – Что это за страна такая? И как это понимать?

Все стали недоумевающе переглядываться между собой, пожимая плечами и разводя руками. Как, вдруг, неожиданно даже для невозмутимого белого ворона, среди пятерых присутствующих заговорил тот, кто до этого момента все время молчал. Это был высокий худощавый старик с белыми, как лен, волосами, и длинной снежной бородой, как из сахарной ваты. Из всей пестрой кампании именно он был больше всех похож на волшебника, мудрого ведуна, за чьими советами люди готовы путешествовать на край света. Его острые плечи были укрыты золотой мантией, самой красивой и яркой из всех.

– О, умом эту страну нельзя понять! – заговорил он тихим старческим голосом сказочника немного нараспев, но оттого, что все молчали, слова, казалось, стали громче в несколько раз. – Как однажды сказал величайший поэт, эту страну нельзя измерить общим аршином! У нее особенная стать! В нее можно только верить! Великая страна! Великий народ!

– Я абсолютно с вами согласна, Мастер Сальватор. – Усиленно закивала своей острой пепельной шевелюрой Кассандра. – Мы изучили природные условия этого края, и пришли к выводу, что именно здесь должны жить самые сильные и стойкие смертные.

– Да, те самые, кто, согласно пророчеству, перевернут наш мир на голову, и в решающей битве откроют Огненные Врата, – пробурчал себе под нос Амадеус, затем его лицо стало серьезным, словно зеленые прищуренные глаза вглядывались не в даль, а в недалекое будущее, – безликий мальчишка обведет вокруг пальца Верховного Демона и возглавит Армию Бессмертных, навсегда прервав род Хайтронов…

– Что за бред ты там лопочешь? Это же измена! – возмутилась Кассандра, поправляя свои очки так, чтобы те спрятали ее карие глаза, которые она сильно косила в сторону Принцессы Габриэль, живой представительницы Королевской семьи Хайтронов, – говорить такое в присутствии старшей Дочери Короля!

Но ни Габриэль, ни Амадеус нисколько не смутились.

– Звезды говорят только то, что они уже решили, – вздохнула девушка, опустив свою белобрысую голову с золотыми локонами, – их не переубедить никому, даже бессмертным.

– Вот как? Я снова узнаю последней о каком-то очередном сверхважном предсказании?! – воскликнула Кассандра, от изумления ее лицо вытянулось, как у лошади, а глаза буквально вылезли на лоб к серебристой, стоящей дыбом челке. Как оказалось, лишь она одна ничего не знала о пророчестве. Естественно, ведь семья Айронвилов не верит ни в какие предсказания, считая все шарлатанством. – Это что, заговор? И меня никто не уведомил? Что же мы тут делаем, если, согласно вашему научно-недоказанному пророчеству, именно отсюда на наш корабль попадет смертный подросток, который…, – тут она замялась и, подумав пару секунд над своими дальнейшими словами, продолжила, – который… который все испортит?

Кассандра никак не могла прийти в себя и поверить, что только сейчас узнала такую важную информацию касаемо Королевской семьи. Что же это? Всеобщий заговор? Наверняка во всем, как обычно, виноваты Драгонвуды со своими маразматическими шарлатанами-прорицателями.

– Да будет тебе известно, о тусклое научное светило, – передразнил ее маг, противно-мило улыбаясь, и сухо добавил, – что пророчество не в силах изменить даже Джинны седьмой ступени. И чем больше мы будем пытаться препятствовать или бежать от предначертанного, тем быстрее оно сбудется!

– Позвольте, уважаемый! – не унималась ученый, пытаясь оправдаться в голубых глазах Принцессы. – Вы доказали свою теорию экспериментами? С какой долей вероятности произойдет ваше событие? Есть ли среди уже набранных смертных подростков подозреваемые? И, на сколько я могу верить дедукции, то если сейчас на наш корабль никто не придет с большой земли, то и пророчество не сбудется? Нет смертного мальчика – нет проблем! – Кассандра высоко подняла свою серебристую голову и тут же, склонив ее на бок, деловито спросила, – это же ведь единственный трап на «Гермес», верно?

– Надеюсь, – нелегко вздохнул Амадеус, отводя свои изумрудные глаза то в одну, то в другую сторону вдоль борта корабля, – все другие трапы под контролем моих джиннов, двенадцать духов патрулируют территорию над и под водой в пространстве между кораблем и берегом. Им отдан приказ тянуть ко дну все, что движется в сторону Гермеса. Все драконы на судне прикованы платиновыми цепями, ни одному из них не разрешено покидать корабль. Гоблинские ковры-самолеты запрещены под страхом смерти, гномовские порталы тоже. Этот самый главный и длинный трап – единственный путь на «Гермес». И пока еще мимо нас не прошел ни один смертный!

– Гномы? Драконы? – шевеля одними губами, я хмурился все сильнее. – Они что, серьезно? Сколько призраков контролирует воду? Двенадцать? Я пока не встретил ни одного! Да и эта странноватая компашка в разноцветных мантиях не особо по сторонам глядит. Вот уже как полчаса сижу под трапом ровно под ними и через отражение в воде наблюдаю за всем происходящим. А хотя, может быть, это все… она?

На моей ладони ярко блеснул дорогой благородный металл – я аккуратно, но быстро достал свою волшебную монетку из нагрудного кармана рубашки. И пока благодаря гоблинскому золоту, меня не нашел ни один из двенадцати призраков, я решил потихоньку сматываться. Вопрос был лишь в том, в какую сторону грести? На корабль или обратно в порт? Ведь после всего увиденного, а самое главное – услышанного, у меня ни осталось и капли сомнения в том, что на этом корабле, как его там, «Гермес», есть все, что угодно, и кто угодно, кроме моего отца… С чего бы ему там оказаться простому-то рыбаку?

Я уже налег на весла, чтобы потихоньку развернуть свою старенькую лодку к берегу, как, вдруг, на трапе началась какая-то движуха – прямо над моей головой раздался топот ног и голоса.

– Время вышло, – облегченно вздохнул Амадеус, разворачиваясь к кораблю, он тихо бормотал себе под нос что-то вроде, – за час к нам не явилось ни одного смертного. Хм… однако, может быть, жрецы не так растолковали пророчество?

– Смотрите! – первой заметила его Кассандра, в ее голосе явно чувствовалось беспокойство и даже страх, – мальчик… смертный с большой земли. Он… он не один! Смотрите!

Арест, как и подобает опытному воину, встал впереди всей компании, заслонив ее своей широкой грудью. Он расправил богатырские плечи и выпрямился, гордо задрав голову вверх, чтобы казаться еще выше и опасней. Но как только из тумана показался хрупкий силуэт худого парнишки – вся толпа ахнула, и я побледнел вместе с ними.

Я тут же узнал эту белоснежные рубашку и штаны, пусть сейчас они были измяты, оборванны и перепачканы бардовыми пятнами запекшейся крови. Он шел медленно, качаясь из стороны в сторону от усталости и пережитых потрясений. Но его длинные руки с волшебными музыкальными пальцами, которые так ценил весь мир, без устали держали бездыханное тело красивой, но бледной девушки в вечернем платье кремового оттенка. Ее глаза с длинными пышными ресницами были плотно закрыты, роскошные светлые волосы растрепались по ветру.

– Стой, смертный, – решительно скомандовал Арест, преграждая гостю дорогу, – назови себя!

Парень остановился, закрыв в изнеможении свои огромные черные глаза, блестящие от слез, и послушно ответил слабым охрипшим голосом:

– Андреа…Андреа Лепренто.

От пестрой толпы последовало ноль эмоций! Естественно! Никто из них ни разу не слышал его музыку, никогда не видел толпы фанатов на его концертах и понятия не имел, как быстро раскупаются его альбомы.

– Ляпрянта? – шепотом переспросила Кассандра, разглядывая парня в сдвинутые на нос строгие очки. – Это же женское имя! Оканчивается на гласную! И «Андреа» какая-то…

В ответ Амадеус сердито на нее зашипел, словно голодный рыжий кот.

– Мне нужна ваша … эльфийская медицина, – продолжал Андреа, сдунув с лица свои черные, как безлунная ночь, волосы, вьющиеся мелкими кудряшками. Они доходили парню до плеч, обычно собранные в пушистый хвост, сейчас они были растрепаны во все стороны. – Вот ваш рекламный проспект…

С этими словами он раскрыл один из плотно сжатых кулаков, и на трап из старого потемневшего дерева упал, кружась, белоснежный клочок бумаги. Я тут же его узнал – ведь он был точь-в-точь такой же, как и записка от моего отца. Странное, казалось бы, совершенно невозможное, совпадение…

– А, эльфийская руна, – пробормотал про себя Амадеус, подбирая листок с трапа, он быстро развернул его – зеленые глаза пробежались по строкам из стороны в сторону. Затем маг серьезно взглянул на парня и задал вопрос, который больше всего интересовал собравшихся. – Что случилось?

– Яд… в бутылке вина. Мы сидели в ресторане. Отмечали нашу с Лианой помолвку. – начал Андреа, делая после каждого предложения тяжелый вздох. – Все было идеально…

Арест протянул вперед свои сильные руки – он был готов забрать девушку из дрожавших от усталости рук парня. На что Андреа решительно покачал головой, прижав к себе Лиану еще сильнее.

Я тут же вспомнил, где же еще я видел такие накаченные сильные руки, все в шрамах и татуировках на неизвестном языке. Этот коренастый новичок в нашей школе, как его там звали, кажется, Тимофей, с соломенными волосами и изумрудными глазами, как у Мага, имел такие же татуировки и шрамы на своих руках. Кажется, Ясон и правда являлся младшим братом Ареста, и именно его Король отправил в мир смертных за подростками для Академии Меча и Магии.

– Все было идеально, – повторил Андреа, всхлипывая, его пухлые, как у ребенка губы искривились в отчаянии. Загорелое и без того темное лицо помрачнело. – Я был так счастлив. Наши семьи помирились… Вендетта между Спарвьери и Лепренто длилась несколько сотен лет. А тут помолвка и свадьба. Наш брак с Лианой мог навсегда их примирить. – Тут скрипач стиснул зубы и сказал такое, отчего мне захотелось выпрыгнуть из-под трапа и дать ему по носу веслом. – Никита Колтин. Будь он проклят! Он откуда-то принес дорогое вино и поставил на наш стол. Он был пьян. Затем он сказал, что вино отравлено. «Стойте! Тьфу! Ваше вино – кака! Плюй!» – передразнил меня скрипач. – Вино разлилось по столу и…

Тут не только губы, но и руки Андреа затряслись, но Арест вовремя успел подхватить лежащую без сознания девушку. Как бы не была дорога, эта ноша оказалась слишком тяжела для музыканта.

– Грация, Синьор, – поблагодарил парень, тяжело дыша.

– И что же было дальше? – нетерпеливо спросила Кассандра.

– На столе стояла ваза с белыми розами. Подарок родителей Лианы. – Продолжал Андреа надрывистым голосом. – В суматохе бутылку опрокинули на стол. Ваза тоже упала. Одна из роз намокла в вине. Лиана схватила ее за стебель и уколола руку шипами. Яд из вина попал прямо в кровь и…

Андреа опустил голову и снова проглотил слезы. Амадеус подошел к Аресту и взял в свои ладони безжизненную руку Лианы. Тонкие длинные пальцы Мага были все усеяны кольцами со светящимися драгоценными камнями, словно они излучали радиацию или еще что-то…

Вдруг, между их руками проскользнуло что-то вроде искры, и в какой-то момент девушка ахнула, глубоко тяжело вздохнув. Она даже приподняла свою светлую голову, едва приоткрыв голубые глаза. Андреа, не помня себя от счастья, кинулся перед ней на колени, но тут же все закончилось – Лиана снова потеряла сознание, безжизненно склонив голову на бок.

– Она жива! Вы же ей поможете? – запричитал Андреа, уставившись на мага со слезами надежды, словно тот только что воскресил его любимую девушку. – Вызовите всех своих самых профессиональных джиннов! Я заплачу! Я богат и знаменит! Я посвящу вам все свои пьесы и концерты, только…

– Только этот яд был создан не смертными! – возразил Амадеус, отпуская безжизненно-бледную руку Лианы. – Там есть капля из жала Подземного Скорпиона, к которому не существует противоядия. Кто-то очень влиятельный и платежеспособный хочет войны между вашими родами. – Нахмурился Маг, разглядывая разноцветные драгоценные камни своих дорогих колец. – Это смертный, который знает о черной магии и, скорее всего, может вызывать потусторонние силы. Знаешь такого?

Андреа встал с колен и растерянно замотал своей кудрявой головой. В разорванной окровавленной рубашке и таких же штанах он и сам выглядел, как призрак с того света.

– Нет, сеньор! Я знаю только Никиту Колтина! Но я видел его первый раз в своей жизни! – честно признался музыкант, и тут же добавил в сердцах. – Парень туп, как трухлявое полено! Необразованный! Невоспитанный!

– Болван! Тупица! – шипел я себе под нос, скребя ногтями мокрую древесину весла. Мне было обидно до слез. – Это я предупредил обе ваши семьи, что вино отравлено! Это я разлил бутылку, чтобы никто не смог отравиться вином! И если бы твоя блондинка не хватанула эту проклятую розу, то сейчас ты бы пел свои серенады в мою честь. Придурок! Но нет, как же, Лиана лапнула этот цветок. Девчонка свалилась без сознания, блин! И обе ваши семьи тут же вытащили пушки и устроили пальбу! И теперь во всем виноват только Никита Колтин! Как же!

– Клянусь, если я увижу Колтина в следующий раз, – подытожил разгоряченный Андреа, хрустя стиснутыми зубами, на его загорелом, мрачном от горя, лице они казались белее снега, – то убью на месте!

– Но, но, но! – остановил его маг, разочарованно покачав рыжей головой, – вы, смертные, и так мрете, словно мухи. Стоить только подождать пару десятилетий.

– Я не намерен ждать! – отрезал итальянец, убрав с широкого лба мокрую черную челку, – ведите меня на корабль к своим самым продвинутым джиннам!

– Ты слишком быстр, смертный, – осуждающе произнес старик Сальватор своим глубоким размеренным басом, – не так-то просто попасть в Люксард. Только самые талантливые и одаренные отроки смогут оказаться на нашем корабле. Покажи же, что ты умеешь? Порази, удиви нас чем-нибудь!

Андреа недовольно выдохнул и, судя по громкому раздраженному топоту, резко сделал шаг назад.

– Талантливый? Одаренный? – в сердцах повторил он два слова, которые сопровождали парня в этом мире, словно собственная тень. – О, лучше бы я был обычным бездарным и тупым, но просто счастливым! Скрипку мне!

И тут же, словно подчиняясь его молодому надрывистому голосу, белобородый старик достал из складок своего золотого плаща маленькую изящную скрипку ослепительно белого цвета – это была очередная тонкая работа эльфов. Похоже, они делают в Люксарде все, связанное с магией и искусством.

– Ну что же, начнем концерт, – громко сказал Андреа с горьким сарказмом, – минуточку внимания!

– Неет! Блин! Нет! – Едва не закричал я вслух, видя с каким равнодушным ничего не подозревающим видом неземная делегация смотрит на парня. – Только не это! Только не опять!

Перед моими глазами вихрем пронеслись все сцены, произошедшие в ресторане по вине живой музыки этого скрипача – от поцелуя с Кирой до перестрелки. Я еле успел закрыть свои уши руками, когда маэстро привычным жестом положил скрипку на плечо и взял первые высокие ноты. Мне повезло – я услышал лишь несколько из них, а вот тем, кто стоял на трапе, досталось по полной.

Я видел, как от восторга расширились их глаза, как по изумленным лицам промелькнули улыбки. Печальные и задумчивые, они тут же превратились в выражения боли и смертной душевной тоски. С каждой новой нотой, с очередным взмахом неумолимого смычка скрипача, боль превращалась в невыносимую агонию. Каждому из них было, что вспомнить, о чем болело сердце и ныла душа. Та самая сокровенная мечта, самое искренне тайное чувство, те слезы, что глотаются при встрече или прячутся под подушку ночью. Самый старший, Мастер Сальватор, вспомнил о молодости, ее надеждах и ошибках, любви и страсти, которые, увы, уже не вернуть никогда, даже при помощи самого сильного волшебства.

Амадеус, главный маг в Люксарде, всего пару минут назад, хладнокровный и непоколебимый, тоже был когда-то юным пылким мальчишкой с горячим сердцем, переполненным мечтами и надеждами. Но неумолимые годы взяли своё, сухие свитки и толстенные талмуды мудрейших книг высушили его сердце и охладили душу. А сейчас воспоминания, словно давно иссякший источник, вновь ожили и забили ключом, оставив на впалых щеках мага предательские слезы. То же самое случилось и с невозмутимой Кассандрой, у которой сначала запотели ее модные роговые очки, а затем из-под оправы градом посыпались несдерживаемые соленые слезы.

Андреа закрыл глаза, отгородившись от реального мира крепкой стеной своей божественной музыки, безумно прекрасной и мучительно-печальной. Тонкий смычок все быстрее и быстрее «резал» струны, длинные пальцы музыканта крепко зажимали все новые и новые душераздирающие аккорды.

Хуже всего пришлось Аресту, он, глотая слезы и гордость, резко развернулся к Принцессе Габлиэль и, не выпуская из сильных рук Лиану, плюхнулся перед Дочерью Короля на одно колено.

Между тем ноты вылетали из-под смычка, словно пули. Запахло паленым, от струн пошел дым, пальцы музыканта липли к грифу, утопая в собственной крови, и грозясь быть стертыми до костей. Но Андреа и не думал останавливаться, между прочим, он ведь только что начал…

– Тоска-то какая! Мука смертная! – прокурлыкал хриплым голосом белый ворон, ударив с досады клювом в трап, – будто тролли душу грызут! Эй, ты еще кто?

Я, естественно, не услышал слов говорящей птицы, но увидел ее длинный клюв и яркие круглые фиолетовые бусины-глаза. Ворон, стоя на трапе, зачем-то опустил свою безмозглую голову вниз и… увидел меня во всей красе – в лодке, на веслах, с плотно зажатыми ушами.

– Брысь! – только и успел вымолвить я, затем машинально схватил одно из весел и что было силы долбанул им по трапу, стараясь максимально напугать любопытную птицу.

Мне это сполна удалось – белая пернатая бошка тут же исчезла, из клюва вырвалось что-то похожее на «Чтоб тебя тролль!»

Музыка стихла, освободив всех из своего сладкого плена смертельной тоски. Андреа опустил скрипку, Арест встал с колен, остальные украдкой утерли слезы, а мудрейший старик объявил надрывистым и дрожащим от пережитых эмоций голосом:

– Браво маэстро! Твоя музыка переживет всех бессмертных! Добро пожаловать на «Гермес»! Друг мой, ты заочно принят в славный дом Голдстонов – дружную семью искусных мастеров и талантливых гениев! За своими широкими плечами мы носим темные мантии, что блестят на солнце тончайшими золотыми нитями. Именно нашими трудолюбивыми руками построен Люксард, нами создано все, что ты увидишь. Даже вот этот корабль!

– Эм…Спасибо! – пролепетал растерянный Андреа, его загорелое лицо снова исказила боль, на этот раз физическая. Пальцы его левой руки были стерты до костей о дымящиеся струны, липкая палая кровь тяжелыми каплями усеивала трап. – Мама Мия! Щиплет!

– Дай мне свою руку, – тихо попросила Принцесса Габриэль, на ее темных густых ресницах все еще блестели предательские слезы, вызванные отчаянной скрипкой, – не бойся, сейчас тебе станет легче.

И, действительно, как только окровавленная кисть оказалась крепко обернутой в ярко-алую мантию Ареста, боль действительно стихла и прекратилась кровь.

– Вы чародеи? – удивленно спросил мальчишка, с изумлением уставившись на свою исцеленную руку – от глубоких порезов не осталось даже шрамов. – Это же магия, да?

– Это обычный хитон или плащ Файерстила, – объяснила Габриэль, поправляя мантию Ареста – на безупречной ткани не осталось даже и пятнышка, – каждый наш воин носит целительную накидку за плечами, ткань которой способна заживить любую рану.

– Между прочим, – влезла в разговор Кассандра, уставшая протирать свои запотевшие очки, – это наша разработка! Патент принадлежит Айронвилам!

– Бред сивого тролля! – вмешался Амадеус, – вы сделали только ткань! Плащи же шили наши эльфы!

– Довольно! – резко оборвала спорящих Принцесса, недовольно покачав своей светловолосой головой – Арест не сводил своих печальных глаз с ее роскошных кудрей золотисто-карамельного цвета. – Время вышло! Мы возвращаемся на корабль и поднимаем трап.

Все послушно кивнули, покорно пробормотав себе под нос «Да, Ваше Высочество». И лишь один белобородый Сальватор осмелился последний раз окинуть долгим внимательным взором тихий пригородный порт. Впрочем, ничего нового он так и не увидел, и потому быстро спросил у скрипача:

– Нет ли у тебя друзей на этой земле, юноша, чей бы талант мог сравниться с твоим? Или, хотя бы, бы оказался в половину равен твоему?

– Нет, – резко ответил Андреа, даже не оборачиваясь. Задумчивый взгляд его черных глаз отчего-то остановился на белоснежной скрипке – от ее изящного грифа все-еще поднимались редкие клубы дыма, тонкий смычок чудом оставил струны целыми.

– Я не отсюда, – покачал черной кудрявой головой загорелый скрипач, – мой дом в Сорренто в далекой солнечной Италии. Всегда был там, всегда там и останется. Здесь я оказался по злой воле судьбы, пытаясь от нее же убежать.

– Так ты не местный? – удивленно нахмурилась Кассандра, разглядывая парня сквозь свои роговые очки словно через микроскоп, снова спущенные на кончик носа. В ее твердом голосе звучала надежда. – Значит, ты не можешь быть…

–… мальчиком без лица, – шепотом продолжил за нее Амадеус, его изумрудные глаза значительно повеселели. – Ладно, в семье мастеров Годстонов из этого парня никто никогда не сможет сделать мятежника и убийцу. Добро пожаловать на корабль, Андреа! В Академию Меча и Чар!

– Сами туда идите, – огрызнулся скрипач, несколько секунд он пристально всматривался в лица своих неземных собеседников, переводя недоверчивый взгляд с одного на другого, – я не знаю и не хочу знать, кто вы! Я пришел к вам только ради Лианы! Мне не нужна никакая Академия! Я не верю в ваши сказки! Помогите мне! Спасите ей жизнь! И я сделаю для вас все, что угодно!

– Послушай, маэстро, ты слишком быстр и горяч, – глубоко вздохнул Амадеус, тяжело и устало, – в крови твоей возлюбленной яд Черного Скорпиона, который способен убить даже нас, бессмертных. Я не знаю, что ее держит в этом мире – твоя любовь или твоя музыка, но я и мои джинны сделаем все возможное и невозможное, чтобы разбудит Лиану и вернуть ее тебе! На это потребуется время. Много времени. И все будет зависеть только от тебя.

– Я готов ждать хоть всю мою жизнь! – воскликнул Андреа, – чтобы хоть на минуту снова увидеть ее голубые глаза, я готов пожертвовать всем, даже своей жизнью!

– Спасибо, пока не надо, – улыбнулся ему Главный Маг, довольный тем, что наконец-по получил возможность объяснить мальчишке то, что от него требуется. – Мы не берем смертных в ряды Файерстилов, наших храбрых воинов. Люди никогда не смогут сравняться силой и мужеством с бессмертными, их наличие в нашем Светлом Легионе только ослабит нашу армию. Но мы приглашаем одаренных смертных занять достойное место среди наших мастеров, алхимиков или… магов.

В конце предложения он сделал неловкую заминку. Амадеус сопротивлялся до последнего, лишь бы не брать учеников с Большой земли в свою чистокровную семью Драгонвудов и не обучать их магии. Честно, он считал смертных «еще хуже и никчемнее, чем враждебных лабораторных крыс Айронвиллов». Все тайны магии останутся у Драгонвудов, и даже приказ Светлого Короля не сможет заставить Амалеуса набрать себе учеников из смертных – он просто не найдет среди них ни одного пригодного для обучения. И потому Маг, довольный тем, что Андреа, как и все люди искусства, окажется в семье Голдстонов, сейчас приятно улыбнулся:

– Нет сомнений, ты займешь достойное место среди наших гениальнейших маэстро! Твоя судьба давать концерты при дворе самого Светлого Короля!

– Только, возможно, репертуар следует изменить на более.., – начала Кассандра, тяжело вздыхая, но тут же замялась, будто осознав всю неуместность своего замечания, – на более радостный… на менее тоскливый…

– Это невозможно! – тут же выпрямился Андреа, – пока Лиана не откроет глаза, я буду терзать ваши души скрипкой! Ни одного аккорда не будет в мажоре!

– Вот ты! Блин! – проворчал я себе под нос, бесшумно и потому очень медленно разворачивая лодку – нет, не к кораблю, а обратно, к берегу. – Я сваливаю отсюда! Пока этот Андрей не начал снова пиликать!

При всем уважении к своей счастливой монете, я боялся, что белый ворон с фиолетовыми глазами доложит на меня своему рыжему хозяину, и тот примет надлежащие меры. Надо уносить ноги с этого странного корабля и еще более мутной компании в мантиях. Сказано – сделано!

Я не слышал, как Андреа беспрекословно согласился учиться в таинственной Академии Меча и Магии, как поклялся выполнять все законы Светлых Магиров и пообещал навсегда променять землю смертных на запредельный мир магов, если только те смогут спасти жизнь его возлюбленной.

В ответ Принцесса Габриэль приветливо улыбнулась, а Мастер Сальватор одобряюще закивал своей мудрой седой головой.

– Погодка тут, однако, оставляет желать лучшего, – вздохнул он, почему-то обращаясь к Амадеусу, и с досадой взглянул на унылое серое небо. – Может быть, покажем смертным солнце?

– Да без проблем! – пожал плечами Маг и громко позвал своего личного слугу. – Фартил!

Белоснежный ворон с фиолетовыми глазами бесшумно сел на плечо хозяина и послушно выслушал просьбу, прокаркав что-то на каком-то непонятном языке.

Плеск воды становился громче и чаще – я налегал на весла все сильнее, оставляя позади тусклые синие огни факелов, что освещали трап. Вокруг знакомых силуэтов в пестрых мантиях кружили тени – джинны и духи, патрулирующие пространство возле корабля, слетелись на музыку Андреа и теперь их, растревоженных и потрясенных, Амадеус никак не мог успокоить.

Это их проблемы! А мне осталось буквально пару десятков ударов весел, и я – на берегу. Завтра мне придется идти в школу, ведь именно там, если звезды удачно лягут, я снова увижу Киру. И, может быть, мы даже будем в одном классе, сядем за одну парту…

Но моим наивным мечтам не суждено было сбыться. И лукавые звезды легли совсем иначе, повинуясь коварной судьбе. Я тут же опустил весла и даже встал в полный рост, отчего моя старая лодка опасно закачалась.

– Как это тут оказалось?! – недоумевал я, выжимая ручьи из синей кепки с красным козырьком, которую только что достал веслом из воды – знакомый и неотъемлемый элемент формы пицце-доставщика.

Не зная, что сделать с мокрым головным убором, я осторожно положил его на дно лодки, мечтая в скором времени вернуть кепку законной владелице. Затем я последний раз взглянул на привычные очертания берега, родной город и знакомый до боли порт. До встречи!

Глава 6. На абордаж! (Ник)

Просто удивительно, как простейший предмет из недавнего прошлого может в корне изменить будущее…

Корабль тронулся, медленно, но верно набирая скорость, и потому я лихорадочно греб против волн, которые становились все выше и выше.

– Да он просто бесконечный! – жаловался я сам себе под нос, с каждым движением мои весла тяжелели, а руки слабели. – О, ну наконец-то!

Я улыбкой встретил выглянувшее из-за тучи солнце, вспоминая последнее обещание Мага Амадеуса.

– Значит, этот рыжий в зелёных шмотках действительно колдун!

Дальше произошло нечто, чего я никак не ожидал – корабль стал резко менять курс, быстро разворачиваясь в мою сторону.

– Эй, полегче! Куда?!

Но, естественно, меня никто не слышал – в самый последний момент я схватил Кирину кепку, нацепил ее на голову, затем еле успел выпрыгнуть из своей старенькой лодки и схватиться… к слову, я так и не понял, каким таким образом и за что, но я смог ухватиться прямиком за борт судна. Возможно, там был какой-то деревянный выступ.

Корабль продолжал быстро поворачивать, уходя в открытое море, и буквально в следующее мгновение моя лодка с оглушительным треском превратилась в щепки вместе с веслами. Тяжелые соленые волны окатывали меня солеными брызгами с головы до ног, грозясь смыть в море под борт корабля – туда, где мне грозила неминуемая страшная гибель. Путь к берегу был отрезан, и, значит, я вынужден буду плыть вместе с кораблем и потому больше не смогу вернуться домой.

– Проклятье! – выругался я, наконец-то осознав всю беспомощность своего положения. Я так и не нашел ни своего отца, ни Киру и теперь уже вряд ли их найду.

Делать нечего! Я развернулся и принялся карабкаться вверх по борту судна, хватаясь за деревянные выступы, мокрые, скользкие и липкие – все в тине и водорослях.

Чем выше я взбирался, тем легче и быстрее у меня получалось – дерево постепенно становилось сухим и оттого менее скользким.

Весь борт корабля, казалось, был увит какими-то лианами, крепкими и гибкими, словно толстые канаты, сплетёнными между собой в прочную густую сеть.

Внизу же корпуса, у самого уровня воды, лианы были очень похожи на запутанные корни дерева – темные, почти черные, и гладкие, как морские камни, отполированные волнами.

Однако, поднимаясь вверх по борту, их извилистые стволы значительно светлели, кое-где среди них даже зазеленели резные листочки. С каждым шагом они встречались все чаще и больше – изумрудные, с блестящими каплями росы, что отливала на солнце всеми цветами радуги. Я запрокинул голову наверх, жмурясь от яркого солнца, и чуть не свалился вниз от восхищения. Весь огромный борт корабля, насколько только его смог охватить мой взгляд, был покрыт мягким зелено-сизым ковром из диковинного плюща. То тут, то там среди узорных листьев мелькали небольшие лиловые цветочки.

– Просто класс! Вот это я понимаю дизайн лайнера! – не уставал восхищаться я, поднимаясь все выше и выше. Ни с того ни с сего у меня, вдруг, появилось странное чувство, будто за мною недавно, но пристально стали наблюдать.

– Интересно, сколько может стоить билет на этот круиз? – нахмурился я, озираясь по сторонам, а затем прищурился и глянул на всякий случай вниз. – Ого, тут метров пятьдесят до моря! Не меньше. Если спрыгнуть, то об воду расплющит!

Впрочем, я и не собирался отступать. Берег превратился в тусклые серые очертания, корабль шел в открытое море под всеми своими разноцветными парусами.

В голодном желудке привычно звучало, я сорвал ближайший ко мне изумрудный лист и засунул в рот.

– Фу! Кхе-кхе! Гадость!

На вид он был похож на увеличенный лист петрушки, а на вкус оказался горьким, как полынь.

–Тьфу! Фу! – отплевывался я, корча всевозможные рожи и высовывая язык. – Наверняка, эта дрянь ещё и ядовита!

– Нет, не думаю, – раздался откуда-то сверху смеющийся девчоночий голос. – Вряд ли целый борт обернули бы чем-то ядовитым!

Мое сердце пропустило пару ударов – это была Кира. Я узнаю её голос из миллиона. Да я из всего мира хотел услышать только его!

Мои щеки вспыхнули огнем, я даже протянул руку, чтобы пригладить свои волосы, в результате чего чуть не сбил ее мокрую красно-синюю кепку, и промямлил самое простое и знакомое слово, с которого в нашем мире начинается все самое главное и интересное:

– Привет!

Я глупо улыбнулся, задрав голову. Странное зрелище предстало перед моими глазами: утопая среди изумрудной зелени, связанная по рукам и ногам толстыми лианами, пара колец которых крепко обхватила ее ребра, на меня сверху смотрела Кира. На ней по-прежнему был потрепанный синий фрак с глупой бабочкой в голубую полоску. Тот самый, в котором она была в ресторане, и который, как ни крути, ей очень шел.

Трудно было прочитать выражение, застывшее на ее красивом лице – удивление, растерянность, гнев и недоумение. Я все ещё продолжал улыбаться, как дурачок, нашедший клад. Неужели она меня не помнит? Неужели она мне не рада? Не зная, что делать, я спросил для поддержания разговора. – Как дела?

– Ник! – наконец, улыбнулась она, естественно от моей глупости, а не от «радости встречи».

Девчонка быстро кивнула рыжей мокрой головой вниз на свое тело, плотно схваченное лианами.

– Как видишь, дела не очень. Интересно, почему этот плющ тебя не трогает?

– Может быть, ты что-то не так сделала? – пожал плечами я, изо всех сил пытаясь выглядеть остроумным. – Обрывала цветы? Грызла стебель? Сознавайся!

– Прекрати! – отмахнулась девчонка, гордость пока ещё мешала ей попросить моей помощи. – Ты что, не заметил, сколько сухих костей среди ветвей? А засохших мхом скелетов? Тут кругом сломанные ребра и беззубые черепа! Эти лианы живые, Ник! Они не зря овивают борт корабля, тем самым защищая его непрошенных гостей вроде нас!

– Да ладно?! – нахмурился я, рассматривая безобидные бутоны нежно–лилового оттенка, прятавшиеся среди ярко–зеленых листьев. И, честное слово, ничего другого среди них не было! Пара бутонов ещё не успела раскрыться, и их бархатные лепестки были плотно сложены. Я не удержался и небрежно сорвал один из них, демонстрируя взволнованной Кире. – Смотри! Ромашки, как ромашки!

– Ник! Осторожнее! У них есть шипы и… , – прошептала она, понижая голос, словно у цветов были ещё и уши. –… глаза! Желтые, как у змей!

– Ага–ага! – усмехнулся я, – а ещё и мозги и, конечно же, задница!

Но Кире моя шутка показалась совсем не остроумной. Честно, глупее было уже не куда! Девчонка лишь молча раздражённо вздохнула, густые рыжие пряди, кое-как обсыхающие на ветру, разбежались по ее стройным острым плечам.

Мне срочно пришлось перевести тему, чтобы спасти свое шаткое положение:

– Почему ты полезла через борт? Ведь у тебя же есть их приглашение… эльфятний свиток, или как его там. Белый такой клочок бумаги. Его нужно было показать ряженым на трапе и пройти на корабль.

– Да, Ник, просто показать ряженым и пройти! – передразнила меня Кира, закатив вверх свои серые глаза. – Ты что не слышал, как тот парень, как его там, играл им на скрипке? Я просто обрыдалась! Да он гений, сравнимый с Моцартом! Даже призраки, кружившие над водой возле корабля, слетелись на музыку скрипки! Это они утопили мою лодку! И если бы скрипач не заиграл, то я бы тоже пошла ко дну. Ничего, что чтобы пройти по трапу на корабль, магам нужно было взять и показать свой талант? Вот что ты умеешь, кроме того, как профессионально меня преследовать и неустанно надоедать?

Больно! Я сильно прикусил нижнюю губу. Талант? Ну конечно же, у меня есть талант! И не один, а целая куча без одного!

Я умел шевелить ушами – причем каждым по очереди, умел плеваться дальше всех, мог засунуть в рот одновременно 34 ореха, как хомяк, умел задерживать дыхание под водой на пять минут, мог украсть все что угодно из–под самого носа Лекса Златоновского! Запора ему да подольше и покрепче!

Но подобные «таланты» вряд ли смогли бы открыть мне путь на Гермес, скорее из–за них я бы отправился на ковёр к директору школы. И такое, действительно, случалось чаще, чем того хотелось.

Так что же мне сказать этой заносчивой рыжей девчонке? Той, чей образ навсегда поселился в моей взъерошенной голове, чей смех звучал в моем некогда гордом и диком сердце, чье имя не сходило с моих покусанных губ. Сейчас она ждала ответа, не сводя с меня своих насмешливых серых глаз. И тут в мою кружившуюся голову пришла гениальнейшая идея.

– О, мой талант гораздо важнее и реже, чем у самого Андреа! Подумаешь, скрипач! – хитро улыбнулся я, предчувствуя, как сильно удивится Кира, когда услышит следующее, – я умею разговаривать с деревьями и цветами! И я даже смог договориться вот с этим плющом, чтобы он меня не трогал! Слабо?

И без того большие серые глаза Киры стали просто огромными от удивления. Сначала она нахмурились, не веря своим ушам, затем ее темные брови буквально взмыли на лоб от изумления.

– Ты умеешь разговаривать с растениями? Невероятно!

– Вероятно! – самодовольно перебил я. Ну наконец-то Кира глазела на меня так же, как я на нее – чуть дыша и с открытым ртом. Все равно она никогда не узнает про мой секретный талисман, оберегающий меня от этих цепких лиан – волшебную золотую монету в заднем кармане моих новых фирменных джинсов.

– Ты… да ты врешь! – подозрительно прищурилась рыжая, пытаясь найти хоть единый намек на ложь на моем лице. Но я просто не оставил ей шанса. – И что же они тебе говорят? Лианы эти?

Я понимающе улыбнулся и наклонился к паре лиловых цветов, которые ветер раскачивал на ветру, словно прислушиваясь. Корабль под полными парусами продолжал набирать скорость. Берег превратился в узкую полоску на горизонте, становясь все тоньше и тоньше. Я не волновался – земля уже давно ушла из-под моих ног.

– Говорят? Хм… А! – я приложил указательный палец к губам, понимающе кивая недоумевающей Кире, чтобы та молчала и не перебивала, пока я случаю ответ плюща. – Ага… да! Да, согласен…

– Так что? Что происходит? – спросила она одними губами. Каким бы глупым и нелепым не выглядело все происходящее, кажется, она мне поверила и потому спросила дрожащим голосом. – Они меня отпустят?

– Нет! – громко и серьезно ответил я, смело глядя прямо в ее бездонные серые глаза, – боюсь, что они не отпустят тебя никогда.

– Что?! – она обреченно дернулась, и лианы, словно живые «змеи», обхватили ее еще крепче. – Что все это значит?!

Возможно, в тот момент я должен был обратить внимание на ее дрожащий голос, на панику в ее серых глазах. Но увы и ах, в тот момент я думал лишь об одном – как бы поскорее и поромантичнее выпалить следующее:

– Они говорят, что… что никогда ее не ловили такой прекрасной девушки! Что они лучше завянут, чем позволят тебе уйти! Это самый лучший день в их вечной жизни!

– И самый худший в моей! – побагровела от злости Кира, очевидно, она совсем не понимала моей романтики. – Ник, прекрати! Опять ты за свое? Мне достаточно было сцены в ресторане! Тогда ты и подкинул мне этот эльфятний свиток, да? Он был в свертке купюр, которые ты сунул мне после ужина, чтобы расплатиться за новые джинсы и рубашку. Не знаю, где ты украл такую сумму и… – Кира глубоко вздохнула, заметив, как предательски задрожала моя нижняя губа, а глаза заблестели. – Кто ты? И что тебе надо? Я, как дура, поверила, что наконец-то получила весточку от своего… а, неважно! Именно из-за этой дурацкой записки я и оказалась здесь, мокрая, побитая и связанная лианами по рукам и ногам! А теперь мне еще и придется выслушивать весь этот твой бред!

– Ну вот, и я теперь во всем виноват, – тихо вздохнул я, пытаясь не обращать внимание на то, как что-то сильно жгло глаза с обратной стороны и щекотало в носу.

– Ладно! Не плачь! – она, наконец, смягчила свой тон, а я едва не свалился с лиан от такого поворота. Не плачь?! Это что, я ей девчонка что ли? Я нахмурился, как мог сильно, пытаясь придать своему лицу суровое холодное выражение. В результате Кира даже невольно улыбнулась. – Ладно, извини, я не хотела. Просто я ней пойму, толи ты всегда рядом, когда я во что-то влипаю, или я во что-то влипаю всегда, когда ты рядом. Вот и сейчас, кто знает, может быть, этот маг Амадеус снова выпустит своих призраков, чтобы патрулировать борта корабля…

– Ну, собственно, я пошел… то есть полез вверх, раз некоторым кажется, что я их преследую! – быстро выпалил я с непритворной обидой. – Ты обронила свою кепку, и я просто хотел вернуть ее тебе! Ничего личного! Забирай!

Я быстро снял высохший на солнце головной убор пицце–доставщика и аккуратно надел его на копну ее рыжих вьющихся волос. Дешевая пестрая кепка никак не сочеталась с дорогим синим фраком. Кира выглядела по меньшей мере глупо. Она молчала, не веря, что я вот так вот просто смогу ее тут оставить. Надо признаться, что в тайне я был несказанно рад, что толстые лианы крепко ее держали, и она не могла от меня удрать, как обычно. Класс! Дуракам иногда везёт!

Признаться честно, я был готов провести так вечность, на лианах, обвитых плюшем. Только бы рядом с ней, у нас есть море и солнце, а больше ничего мне и ненадо.

Но все на свете когда-нибудь кончается, и чем оно лучше, тем скорее.

– В следующий раз, когда ты захочешь нелегально залезть на какой-нибудь корабль, выбери, пожалуйста, левый борт! – притворно недовольно проворчал я, все больше и больше вживаясь в роль «плохого парня» и делая вид, что мне попросту плевать на Киру.

– Левый борт? – пробормотала она, совершенно ничего не понимая. – Это почему это?

– Потому что я полезу по правому, – самодовольно улыбнулся я и тут же ещё более самодовольней пояснил. – Ну, чтобы нам уж точно не встретиться!

– Ладно, как скажешь, – грустно вздохнула девчонка, до нее, вдруг, дошла моя жестокая глупая шутка. Ну наконец–то! И что же будет дальше?

– Извини, я… я правда не хотела тебя обидеть, – тихо произнесла она, краснея, а затем добавила чуть громче, – я… ты устроил сцену в ресторане и… наговорил мне всего… поцеловал. И я подумала…Так это все было неправдой? Все было ложью до последнего слова?

Наступила моя очередь краснеть, я, вдруг, захотел извиниться перед ней, рассказать, что все, что случилось в ресторане было абсолютной правдой. И признание, и поцелуй. Я был готов все забыть и простить за одну лишь ее улыбку. И сейчас мое сердце билось ещё быстрее, а чувство стало сильнее и ярче в несколько раз. О, как же я снова опять хотел во всем ей признаться, сейчас, когда ее руки и ноги крепко схвачены лианами, и она не сможет убежать, и даже не сможет отвернуться. Но страшнее всего было снова смотреть в ее серые глаза и раз за разом читать в них ледяное «нет».

Однако, я решил попробовать и уже открыл рот, чтобы извиниться, как, вдруг, вспомнил знаменитое «чем больше девушку мы любим, тем меньше нравится мы ей»

– Извини, – вздохнул я и тут же произнес слова, прямо противоположные моим чувствам, – в ресторане я был пьян. А что, я там сказал что-то интересное?

– Нет, вообще ничего, – покачала она своей рыжей головой, не понимая, почему я, то признаюсь ей в любви, то делаю вид, что пора бежать. – Вытащи меня отсюда. Если, конечно, ты сможешь, Ник. – Устало произнесла она, опустив плечи и добавила более жалобным тоном. –Пожалуйста!

В ту же секунду все во мне перевернулось, я тут же забыл о недавней обиде и желании играть плохого парня. Ну, конечно же, я ее отсюда вытащу! Даже если это будет стоить мне жизни! Даже если я навсегда останусь висеть над морем, пойманный лианами, вместо нее. Скорее всего так оно и случиться. Ведь нас двое, а волшебная монетка у меня только одна. И все что мне нужно, это передать рыжей мой талисман и достойно занять ее место среди цепких стволов лиан. Но лучше всего это сделать незаметно, чтобы избежать долгих объяснений с кучей вранья. Ничего более простого в моей жизни никогда не было столь сложным!

Конечно, я бы мог игриво предложить девчонке купить мой волшебный талисман всего за пару поцелуев. Ну хорошо, можно и один, но долгий и в губы.

– Этого требуют лианы! Поцелуй спасенной девушки для храброго героя! То есть меня! – мог бы соврать я, но увы и ах, так Кира точно заподозрит меня в том, как сильно она мне нравится.

Поэтому придется обойтись без нежностей, простой ловкостью рук.

– Что было написано в твоей эльфятней записке? – я заставил свое лицо принять скучающе-серьезное выражение, но мои блестящие карие глаза выдали огромный интерес. – Кто ее писал?

– А тебе-то какая разница? – нахмурилась Кира, совершенно ничего не понимая. – Причем тут моя записка и лианы?

– Ну… может быть, если ее прочитать вслух этому плющу, то он тебя пропустит? – соврал я, не краснея.

Кира глубоко тяжело вздохнула, нервно кусая нижнюю губу. Судя по ее зардевшимся щекам, записка содержала очень личные вещи, и писал ее некто, кто был ей весьма дорог. Наступила длинная неловкая пауза. Чем больше она не хотела показывать свой эльфийский свиток, тем сильнее мне хотелось его прочитать.

– Он у меня в кармане, – наконец сдалась она, обреченно указав носом на белоснежный клочок бумаги, верх которого торчал из кармана ее синего фрака. – Читай! Но только ничего не спрашивай!

– Идет, – согласился я и дрожащей рукой вытащил записку – мятую и потрепанную. Очевидно, она ее перечитывала миллион раз. И от кого бы только она могла быть?

Но что это?! Неведомые причудливые иероглифы с длинными завитками и бесконечными закорючками! Это… это просто какие-то узоры, а вовсе не письмо!

– Прочитал? Доволен? – усмехнулась Кира, – никаких вопросов! Теперь носи мою тайну с собой. Даже если расскажешь – все-равно никто не поверит!

– А что рассказывать-то? – оторопел я, вертя раскрытой запиской с неведомыми эльфийскими рунами перед ее носом. – Что это за каляки-маляки? Сама рисовала, да?

В своей короткой жизни я не видел более удивленного лица, чем у Киры в этот момент. И, пожалуй, больше никогда не увижу, потому что, я, вдруг, чувствовал, как под моими ладонями из гладких стволов плюща начинают высовываться острые иглы. Все, как и говорила Кира – у лиан есть шипы. Они приготовлены для тех, у кого нет волшебной монетки. То есть для меня.

– Что? Что ты делаешь, Ник? – шепотом спросила Кира, с ужасом наблюдая, как я быстро сложил ее записку в несколько раз – бесполезный клочок бумаги, который, чувствую, будет стоить мне жизни. – Обманщик! Предатель! Стой!

Вот сейчас было самое время развернуться и поцеловать эту взбешенную рыжую прямо в губы, не обращая внимания на ее ругань с проклятиями. Улыбнуться и тихо сказать:

– Как же я люблю тебя, дуреха! Я отдал тебе свое сердце, все самое дорогое, что у меня было, свой единственный талисман! Да-да! Только что я незаметно положил его в твой карман, в тот самый момент, когда демонстративно вытаскивал оттуда твою записку. Я отдал тебе свою удачу – у меня нет другой монеты, и потому, скорее всего, я отдам за тебя и жизнь…

Красиво и больно! Но моя упрямая гордость взяла свое. Я молча развернулся и, отбиваясь, как мог, от оживших лиан, пытавшихся меня схватить, быстро полез вверх. Я все объясню Кире потом, когда мы вместе перелезем за борт и, твердо стоя на палубе корабля, вместе будем, смеясь, вспоминать недавнее приключение. Я объясню ей про свою счастливую монетку, она все поймет и будет извиняться. И, конечно же, я все прощу ей… за один только поцелуй. А пока надо лезть, карабкаться наверх, обдирая в кровь ладони об острые шипы, уворачиваясь от цепких веток, и избегать надоедливые лиловые цветы. В паре из них действительно мелькнули желтые змеиные глаза.

– Стой! Предатель! Трус! – кричала Кира, она все ещё не верила, что я, подлец и негодяй, способен так хладнокровно ее бросить, оставив на мучительную смерть среди резных листьев плюща. – Да как ты мо… жешь!

Тут ее возмущенные крики стали тише – вероятно под действием монетки лианы ослабили свою хватку, а вот мои ругательства раздавались все громче и чаще. Ладони, исколотые острыми шипами, стали липкими и скользкими от крови, пару раз гибкие ветви, словно прутья, успели хлестнуть меня по лицу. До заветного края борта оставалось совсем чуть-чуть, не более пяти метров. О, как же я мечтал о том моменте, когда смогу через него перепрыгнуть и подать руку Кире. Как настоящий джентльмен, как друг и, может быть, чуточку больше.

Но что такое? Почему за моей спиной не слышно Кириного голоса? Хоть бы крикнула «Ник, подожди!» или еще что-то там. А что если лианы ее снова поймали? Или она сорвалась вниз?

Гонимый такими мыслями, я и совершил свою роковую ошибку. Я обернулся через плечо и посмотрел вниз. Она медленно, но верно следовала за мной по пятам, молча и упорно, словно поняла, что каким-то неведомым образом я передал свою защиту ей, и теперь плющ охотится только за мной.

– Ник, осторожно! Сверху! – только и успела крикнуть девчонка, и я почти развернулся обратно, как что-то тяжелое и острое ударило меня прямо по лицу. Правая щека вспыхнула огнем, словно по ней проехалась сотня острых лезвий. Это была толстая ветка, сплошь усеянная длинными шипами, которые порвали мою кожу насквозь. После такого удара у меня не было сил удержаться.

– Ник! Господи! Ни-и-ик! Нет! – звучал в моих ушах отчаянный душераздирающий крик Киры. Она все поняла, но, увы, слишком поздно.

Я уже летел мимо нее вниз, расставив руки, словно крылья, и жалел только об одном – что я больше никогда не смогу сказать ей: «Я люблю тебя, дуреха!». Я почти не почувствовал удара о волны, просто оглушительный плеск воды и сильнейшее жжение, словно мое лицо оказалось в пламени горящего факела. В ту же секунду все вокруг почернело, и, кажется, на Земле стало одним Ником меньше.

***

Темно. Прохладно. Где-то далеко упрямо стучит мотор, словно большое механическое сердце корабля.

– И мы так просто отпустим его наверх? На палубу? – произнес громкий взволнованный шепот. – Ведь это же он! Тот самый мальчик без лица, о котором говорится в пророчестве! Вальтасар! Именно он перевернет наш волшебный мир с ног на голову и прервет древнейший род Хайтронов нашего Светлого Короля! Мы… мы все еще можем выкинуть его за борт. В мире смертных нет русалок. Его никто не найдет. Никто ничего не узнает.

– Нет, Саргон, он отправится наверх! – твердо ответил ему второй шепот, более тихий, но уверенный. – Этот смертный – наш единственный шанс. Недремлющие часовые не видели, как он сюда попал, а, значит, он сможет спокойно пройти мимо них на верхнюю палубу целым и невредимым.

– Но что он там будет делать? – продолжал первый, задыхаясь от эмоций, он все еще отказывался верить в гениальный план своего собеседника. – С таким-то лицом его примут за орка!

– Ну и тролль с ним! Ты принес скорлупу Феникса? – перебил его старший, – плавь ее на огне, Саргон! Мы сделаем мальчишке маску из чистого золота!

– Но это же скорлупа от яйца Феникса! Как только птица погибнет и возродится снова, его маска растворится, как гном в горах!

– До этого времени мальчишка успеет выполнить мое поручение! Он вытащит нас отсюда! Рисуй пентаграмму, Саргон! Настало время вызвать мощнейшего из духов прошлого!

– Как скажешь, Вальтасар! – обреченно послушался первый, шаркая ногами по песчаному полу, усыпанному старыми желтыми костями. – Но, скажи на милость, как ты собираешься заставить парня это сделать? Он же простой хлипкий смертный!

– Не все сразу, Саргон, не все сразу! – понимающе вздохнул Вальтасар. – Человеческая память – любопытнейшая вещица, словно белый эльфийский свиток, в который можно дописывать различные истории. С помощью темной магии наш мальчишка в маске будет вспоминать и забывать по щелчку моих костлявых пальцев. Этот смертный, как верная марионетка, будет строго следовать продуманному мной плану, а как только выполнит задание, то пойдет на ужин троллям. Жаль, что я не знаю имя нашего маленького гостя – иначе, я бы сделал его своим рабом навсегда! Готовь нож, Саргон, и подставляй свою когтистую лапу. Мне нужная твоя черная кровь.

– Вальтасар! Вальтасар! – прошипел с нескрываемым раздражением младший. – И почему все время я?!

Но его обида осталась незамеченной. Сейчас старший думал лишь об одном:

– Жаль, только, что даже самая черная из всех темных магий не сможет завладеть его молодым сердцем, если этот смертный мальчишка влюблен. Ну что ж, будем надеяться, что эта участь его обошла. Иначе все наше дельце может пойти прахом…

Глава 7. Ярмарка мастеров (Андреа)

Мы уже шли минут десять по широкой дороге, мощеной крупным камнем, петляющей среди разноцветных просторных шатров, переполненных кем угодно и чем угодно. В основном это были непонятные лопоухие, низкорослые, толстобрюхие и крючконосые создания разного сорта, вида и формы, одетые как попало и во что попало.

Низкорослые широкоплечие гномы, аляпистые ушастые и носатые гоблины, длиннобородые карлики, пучеглазые и толстопузые тролли, величественные кентавры, чопорные леприконы, прекрасные нимфы, шустрые рыжеволосые эльфы и крохотные зеленоглазые феи шныряли туда-сюда, превращая все вокруг в пестрый лопочущий и хохочущий разноцветный водоворот. Я глазел по сторонам на бурлящую жизнь толпы, состоящей из всевозможных и невозможных волшебных народцев, и даже не пытался закрыть своего рта, повисшего от удивления.

О, как же я хотел, чтобы сейчас она была со мной! Мы бы вместе, смеясь, пытались прочитать все эти цветные, а иногда и движущиеся вывески, наперебой показывали бы друг другу особо толстых или носатых гоблинов, вместе бы извинялись перед милым ушастыми троллем, которому я только что наступил на длинный, пушистый, как у лисы, хвост. Создание было чем-то средним между кроликом, зеленоглазым чихуахуа и особо толстым лисом.

– Искреннейше прошу простить моего неуклюжего смертного, – закричал мне прямо в ухо маленький, размером с кисть моей руки, темноглазый человечек с огромной копной кудрявых русых волос на голове. Все это время он сидел у меня на плече, хлопая за спиной своими разноцветными, как у бабочки крыльями, и указывал, куда идти своим мелодичным, словно звон колокольчика, голосом. А точнее, это было сплошное «Иди дальше! Еще где-то около ста шагов! Осторожно! Нас чуть не сбил кентавр!». Так вот, сейчас он еще и решил за меня объясниться. – Мой смертный ужасно огорчен из-за глубокого сна его горячо возлюбленной и потому ступает всем на хвосты! Еще раз простите ради Светлого Короля!

Ах так, да? Значит, я неуклюжий смертный в печали? Ну их нет, подобного я не собирался терпеть!

– Моя фея слегка переборщила! – закатил я глаза к безоблачно-голубому небу. – Просто извините, и в следующий раз, будьте добры, тащите свой хвост в лапах, раз не умеете держать его трубой!

– Смертный?! На меня наступил настоящий смертный?! – запищал тролль так, словно его потоптал живой мамонт. Он быстро подхватил свой несчастный «оскверненный» хвост и поставив дыбом лопоухие, как у кролика, уши, ускакал в пеструю толпу с криком. – Мне нужен знахарь! Знахарь!

Я тяжело вздохнул и обернулся к своему Бзику – так звали мою фею.

– Что это было? – устало спросил я, недовольно тряхнув плечом, словно пытаясь сбросить этого хамоватого барабашку. – Ты всем говоришь глупую правду, Бзик?

– Базилик! Меня зовут Базилик! – возмущенно зазвенела фея, гордо расправив за спиной свои узорчатые, переливающиеся на ярком солнце, крылышки. Каким-то неведомым образом они, словно состояли из разноцветного света, проходили на спине сквозь его белую рубашку и шоколадного цвета безрукавку. – И сколько тебе раз повторять, что я – не фея! Я – эльф! Я честный работник своего благородного Мастера Сальватора! Базилик говорит правду и ничего кроме правды!

– Точно Бзик! – подытожил я, разумеется про себя, а вслух добавил. – Хорошо, объясни мне еще раз, в чем разница между феей и эльфом? Они тоже звенят не по делу?

– Фея или фей – это совершенно другая ветвь крохотного народца! Они рыжие и зеленоглазые и находятся на службе у Магов Драгонвудов, а мы, эльфы – темноволосые и кареглазые, работаем у Мастеров Голдстонов и носим золотистые наряды, вот, какие же как мой – костюм, башмаки и мантия. Феи обладают магией, а обычные эльфы знают ремесла! Так я, покорный слуга Мастера Сальватора, умею играть на флейте, и потому он отправил меня с тобой ко Двору Портных, дабы сшить тебе костюм новобранца в Академию Меча и Чар. Не можешь же ты идти учиться в этой драной пижаме!

– Это белый фрак… был, – печально оглядел я свои грязные лохмотья – и где же только я успел так перемазаться и изодраться? Ладно, сейчас меня меньше всего волновал мой внешний вид. «Новобранец» и «Академия Меча и Чар» тоже не произвели на меня должного впечатления. В пестрой разношерстной толпе среди ушастых, носатых, хвостатых и бородатых, я пытался найти тех, кто был бы максимально похож на обычных людей – без кошачьих усов и заострённых, как у эльфов ушей, с нормальным человеческим цветом кожи и уж тем более обычными ногами, а не телом лошади, волка, быка или льва ниже пояса. И такие встречались, правда, пока я их рассматривал, не зная, как подойти и что сказать, они уже исчезали из поля зрения, теряясь в толпе.

Рыжеволосые статные маги в изумрудных мантиях были всегда окружены множеством слуг из «волшебного народца» – феями, кентаврами, джиннами в форме различных животных. Все маги были из рода Драгонвудов, только этой семье можно было заниматься волшебством. Они же, по словам Бзика, и управляли всеми волшебными народами и созданиями. Разумеется, всеми, кроме него, он – эльф-подмастерье, как и остальные из этой крохотной расы, подчинялся только своему Мастеру Сальватору.

– Драги, то есть наши маги, пришли на ярмарку за зельями и артефактами, – пояснял мой маленький экскурсовод. – Здесь бродит, в основном, средний класс. Знать часто отправляет за товаром своих людей или слуг.

– Значит, плохо развита логистика и доставка, – пробормотал я себе под нос, ухмыляясь собственному сарказму. – А вон там кто? Что за толпа в красных балахонах?

– Это алые плащи! – возмутился Бзик, – как у Командующего Ареста! Ты что, забыл? Такие мантии носят только военные, то есть только семья Файерстилов. Они наши храбрые защитники, солдаты Светлого Легиона.

– Похоже на Спарту, – прокомментировал я, рассматривая легионеров: высокие, плечистые и мускулистые, с серьезными загорелыми лицами и черными татуировками на предплечьях. Они даже шагали в ногу, следуя ровным строем за своим предводителем, высоким коренастым парнем, на вид не старше меня. Его рыжие волосы были собраны на затылке в конский хвост, а вместо правого кулака блестел металл, словно это была стальная перчатка, идеально повторяющая контур его руки.

– Капитан Вадим Стальной кулак на прогулке со своим отрядом, – объяснял Бзик, в то время, как я с негодованием наблюдал, как весь его взвод бессовестно тырит печенье с прилавка какого-то чересчур пушистого или же просто толстого тролля. – Интересно, кто отправил их сюда на задание?

– Но они берут и не платят! – возмутился я, видя, как тролль беспомощно разводит пушистыми лапами. – Все семеро! Весь отряд!

– Файерстилы или Фарты находятся на службе у Короля и потому имеют множество привилегий, в том числе и «право легиона» – забирать то, что им нужно. Но только если это – пища или одежда. Форму для них шьют эльфы при дворце Короля, а оружие и латы куют гномы.

– Не «право легиона», а «закон джунглей», – вздохнул я, провожая взглядом «объеденного» тролля, который грустно свесив свои уши, обреченно поплелся в свой разноцветный вагончик.

– Закон жунглей?

– Джунглей! – поправил я, – власть сильного над беспомощностью слабого! Не хотел бы я быть одним из этих Файерстилов!

– А ты никогда и не станешь, – заверил меня Бзик, так и не поняв моих слов, – в Светлый Легион не принимают ни женщин, ни детей, ни смертных. Фарты борются с демонами, орками, вампирами и темными магирами. Только бессмертные способны победить эту нечисть.

– Выходит, смертные куда слабее ваших женщин и детей? – задал я риторический вопрос, который так и остался без ответа. – Зачем же тогда ваш Король набрал школьников в вашу Академию? Мы же бесполезны!

– Так вы и не будете драться. – пожал плечами Бзик, важно восседая на моем плече. – Обернись вокруг! Ой, да не так резко! Я чуть не упал! Эта ярмарка создана из товаров рода Голдстонов – самой многочисленной и трудолюбивой семьи магиров! Это они носят мантии всех оттенков коричневого – от темно-кофейного до ярко-золотистого. Это у них загорелые лица, мозолистые руки и темные, цвета земли, волосы. И вам, самым талантливым из смертных, позволено занять их места…

– Для того, чтобы Годлстоны шли новобранцами в семью Файерстилов? Чтобы пополняли Светлый Легион? – перебил я, закончив чужое предложение. – Это логично. Но… и чего такого в этих темных, что их невозможно ни победить, ни уничтожить. Хм, вы пробовали атомное оружие?

– Оно не работает в Люксарде. Все, что сделано смертными, не работает на нашей земле. – спокойно объяснил эльф, гордо расправив хрупкие плечи. – Темные не сильнее нас, они просто… страшнее и коварнее. Они не убивают наших легионеров, а берут их в плен и обращают в своих солдат, тем самым постоянно пополняя Армию Тьмы. Скоро нас, светлых, совсем не останется.

– Да, но тогда вам следует повысить рождаемость, – сумничал я, – быстрее размножаться что ли…

– Это невозможно. – грустно покачал кудрявой головой Бзик, – Земля может удержать только определенное количество магиров – ни больше ни меньше. Новый ребенок-магир рождается лишь в том случае, если один из нас погибает. Наши солдаты предпочитают смерть плену. Ведь если светлый обращен в темного, то вместо него никто не родится. Вот почему в Люксарде так мало маленьких детей – им просто некого заменять. Наши часовые исчезают целыми патрулями у подземных Огненных Врат, за которыми лежит царство мрака и демонов. Эй, ты хоть меня слушаешь?

– Да, иногда, – признался я, а если честно – то я совсем потерял ход его рассказа, каким бы интересным и трагичным он не был. Я, вдруг, вспомнил свою Лиану, каким бледным было ее прекрасное лицо, и какими холодными были нежные руки. Они всегда мерзли, особенно по вечерам, и потому я старался не выпускать их из своих вечно горячих ладоней. На мои глаза снова навернулись слезы: я вспомнил, как Арест положил ее в огромный стеклянный ящик, будто прозрачный гроб, как у Балоснежки или Спящей Красавицы. А что если она никогда не проснется? Или проснется, но слишком поздно, скажем лет через пятьдесят, когда я уже стану дряхлым никчемным стариком. А, вдруг… от этой мысли у меня бежали мурашки по спине, а на лбу выступил холодный пот… а, вдруг, она проснется и меня забудет? Что если она меня не вспомнит? Нет, это невозможно! Только не моя Лиана!

Я резко запрокинул голову и посмотрел вверх, на огромную, высотой с двадцатиэтажный дом, толстую крепкую мачту с широченным золотым парусом. Тогда, клянусь своей скрипкой, я залезу на самый ее верх и спрыгну в море, желательно, на острые скалы. Чтобы уж наверняка.

– Что ты там увидел, Андрэ? – недоуменно проследил за моим взглядом эльф и тоже запрокинул свою пушистую голову. – А мачта Голдстонов! Она самая высокая на Гермесе! Ствол несколько дней пилили тролли в Заповедном Лесу. Там все деревья такие высокие и…

– Когда Мастер Сальватор и… как его там, Амадей приведут своих суперсильных джиннов, чтобы разбудить мою Лиану? – выпалил я то, что не выходило из моей кудрявой головы вот уже как пару часов. За это время компания в разноцветных мантиях успела благополучно смыться по делам, а меня оставили под бдительным контролем особо ответственной феи Бзика и отправили на Ярмарку, дабы приодеть. В общем-то мне было все равно, ведь мои мысли давно были не со мной. Я видел Лиану в каждой стройной светловолосой нимфе, грациозно проплывающей в толпе, слышал ее имя одновременно в десятках непонятных фраз, доносившихся со всех сторон.

– Верховный Маг Амадеус! – быстро поправил меня Бзик, его маленькие ручонки были сжаты в плотные кулачки от негодования – подобного неуважения к старшим он никогда не встречал. – Мастер Сальватор не занимается магией, он знает все о ремеслах и представляет в Верховном Совете семью Голдстонов и… Стой! Тут направо! Видишь вот ту голову дракона? Нет, нам не туда – это таверна! Прямо с другой стороны огромный деревянный терем – давай туда! Ай! Осторожно не наступи им на бороды!

– Так что там с джиннами? – нетерпеливо перебил я, пробираясь сквозь толпу особо упитанных и неповоротливых карликов в разноцветных колпаках и с длиннющими белоснежными, как вата, бородами. – Ой! Извините! Так, Бзик, этот Маг Амадей… ему можно доверять? Ты знаком с его джинами? Есть реальные отзывы?

– Нет! Я не знаю джинов! – истошно закричал мой компаньон, от ужаса его карие глаза стали размером с половину бледного личика, копна кудрявых темно-русых волос вскочила дыбом и оттого увеличилась, став пушистее в два раза. – Джинны коварные и страшные создания, особенно Ифриды – духи огня и Мариды – духи воды! Самых сильных и страшных из них можно вызвать только при помощи пентаграмм, крови и черной магии! Да и то не каждый чародей способен на такое! Особо могущественные Джинны высших ступеней так же опасны, как и Демоны. Они не только могут забрать жизнь у мага, что их вызвал, но и, наложив сильнейшее заклятие, навсегда сделать его рабом своих и чужих желаний, заточив навечно в лампе или кувшине!

– Блин! Столько побочных эффектов и мне все равно их рекомендовали? – недоумевал я, начиная сильно сомневаться в компетентности этого Амадеуса. – Неужели нету никакого другого пути? Может, у вас есть волшебные палочки или зелья?

Но мой вопрос так и повис в воздухе без ответа. Внезапно прямо над нашими головами раздался оглушительно громкий и жуткий крик, словно скрежет металла о метал, затем промелькнуло несколько широких теней в виде огромных неправильных треугольников. Я задрал голову – три гигантских величественных ящера пронеслись над рынком, воздушные потоки от синхронных и плавных движений их широких перепончатых крыльев не только срывали шапки с прохожих, но и переворачивали витрины, опрокидывая товары и низкорослых покупателей.

– Оу! Динозавры! – невольно вырвалось у меня, как, вдруг, самый маленький белоснежный ящер, который несся впереди других, вывалил на седые бородатые головы многоуважаемых гномов несколько отвратительных серых лепешек. Начался переполох, рассерженные карлики поснимали свои оскверненные колпаки и стали что-то возмущенно выкрикивать вслед двум изумрудно-зеленым драконам, что старались не отставать от первого белого. – Ох! Е-мое! Думал, птеродактили давно вымерли…

– Это драконы! – возмущенно поправил меня Бзик, порхая над моей головой, как муха над… нет, бабочка над цветком. – На белом – это Принц Камилл, а на паре зеленых – кто-то из Драгонвудов.

– Я смотрю ваш Принц не особо печется о своих чудесатых подчиненных, – пробормотал я, вспоминая «нечаянно обгаженных» гномов, – впрочем, как и у нас, смертных.

– Нельзя! Нельзя обсуждать его Светлое Величество Принца Камилла Хайтрона! – запищал Бзик, закрывая рот крохотными ладошками, его карие глаза блестели от ужаса. – Он – единственный наследник нашего Светлого Короля Аргоса Хайтрона.

– Хай-кого? – уточнил я, возможно не совсем вежливо, но уместно.

– Хайтроны – самый малочисленный, но самый влиятельный род магиров, – благоговейно продолжил Бзик, его голос стал почтительно тихим, – чистейшая королевская линия берет свое начало со времен появления самих магиров и заканчивается Принцем Камиллом, единственным полноправным наследником Светлого Трона. У него, конечно, есть несколько сестер и племянников, но ведь даже ты, смертный, знаешь, что только сын Короля может унаследовать Престол. У вас же так?

– О, нет, вы слишком уж старомодны, – покачал я головой, закатив глаза, – у нас президенты, парламент, выборы. Подождите, вы тоже это все изобретете, как только надоест классика. Значит, каждый раз, когда мне на голову сбросит мину белый дракон, я буду знать, что это особая милость Его Величества?

– Да! Именно! – снова не понял моего блестящего сарказма Бзик, мне стало даже обидно, что мой талант пропадает зря. – Только у Принца Камилла есть белый дракон, специально выведенный из Ледяного сияющего и Белого снежного. Хвала троллям, этот дракон не дышит огнем!

– Дышит чем? – переспросил я, хмурясь.

– Огнем! Раньше у нашего принца был Огненный орочий, он плевался пламенем направо и налево! Почти спалил пол Люксарда! – испуганно зашептал мне в ухо эльф. – После того, как дракон поджег бороду моему Мастеру Сальватору, пришлось просить Айронвиллов вывести для Принца новый безопасный вид драконов!

– Айрон-кто? – переспросил я, предчувствуя долгий рассказ об очередной, пятой магирской семье и, надеюсь, последней на сегодня. У меня уже голова кружилась от всей этой информации.

– Айронвилы! – заговорчески прошептал Бзик, наклоняясь ближе к моему уху. – Это последняя и самая противоречивая семья магиров. Говорят, что они взбунтовались и откололись от рода Драгонвудов, желая самостоятельно постичь секрет магии. Им казалось, что волшебство имеет формулу, подчиняется физике и его можно генерировать, как их любимое тилитричество…

– Электричество! – невольно поправил я, невольно доставая из кармана свих изувеченных некогда белых брюк новенький Айфон. В связи с последними событиями, я напрочь позабыл о его существовании. Темный экран радостно вспыхнул, приветствуя меня знакомой заставкой, от которой на глаза тут же навернулись слезы. Я и Лиана, счастливые и беспечные, сделали совместное селфи прямо на сцене после моего последнего концерта.

– Что это за талисман? – в панике запищал Бзик, взволнованно кружа над моей головой. – Там есть тилитричество? Спрячь немедленно! Иначе, они нас найдут!

– Ни сети, ни интернета, – разочарованно вздохнул я. – И зарядка почти сдохла. А я-то надеялся… блин!

И тут прямо передо мной из толпы материализовался маленький зеленокожий человечек, ростом примерно мне по пояс, с крючковатым загнутым носом и острыми кожаными ушами, как у гигантской летучей мыши. Одет он был так же нелепо, как и выглядел – в бархатный средневековый ярко-голубой камзол и высокую шапку такого же цвета, подбитую довольно скудным мехом какой-то ободранной полулысой лисицы. Шапка была из того же позабытого века, что и камзол.

– Айпхон? Самимунг? – быстро выпалил незнакомец, подозрительно таращась на меня своими большими разноцветными глазами. Точнее, правый его глаз, мутного болотно-зеленого цвета, не мигая и не двигаясь смотрел прямо на меня, а вот левый, светящийся ярко-голубой, в тон его старомодному наряду, метался вверх-вниз, внимательно рассматривая мое одеяние. – Плашеты? Айпаты?

– Айфон? – нахмурился я, ничего не понимая, и оттого еще крепче сжимая свой гаджет.

– Да! Айпхон! – понимающе закивал ушастой головой гоблин, улыбаясь во весь свой широкий кривой рот с острыми белыми клыками и дюжиной блестящих золотых зубов. – Нужен?

– Нет! – тут же ответил я.

– Тогда давай скорее сюда!

– Что за дела? – оторопел я, сжимая кулаки. – Это ограбление?

– О, нет-нет! – спохватился гоблин, виновато поднимая вверх свои зеленые ручонки, а точнее – лапы с острыми желтыми коготками, причем на обеих их них отсутствовало сразу по несколько пальцев – вместо них блестели металлические протезы. – Это не ограбление! Это сделка! Чрезвычайно редкая и выгодная! Вот! Целый золотой за один только Айпхон!

В его цепких лапках заблестела круглая золотая монета, которую он тут же принялся подкидывать перед самым моим носом.

– Хитрохвостый! – подал голос Бзик с моего плеча, он все это время благополучно прятался у меня за шеей, стоя прямо на моем потрепанном воротнике. – Больше давай! Наш Айфун блестит, как зубы дракона!

– Эй, парень! По-моему, у тебя за шиворотом какая-то шушера! – нахмурился гоблин, прищурив свой настоящий глаз, а ярко-голубой механический наконец-то остановился и сосредоточился на моем плече. Его треугольные уши тревожно встали торчком. – Это очень похоже на фею! Фу, как не гигиенично! Они же все блохастые и многие переносят инфекцию!

– Оу, как мы заговорили – «инфекция», «блохи». – обалдел я, тихонько размышляя про себя, – а я-то думал, что в сказку попал!

– Клевета и провокация! – возмутился Бзик, от негодования топая крохотными ножками по моему плечу. Надо признаться, что у моей феи были весьма «фееричные» башмачки с большими блестящими пряжками и острыми каблучками. – Ах ты слепой зеленый тюфяк! Не видишь что-ли, что кафтан мой темно-карий, как и подобает эльфу Голдстона, а не изумрудно-зеленый, как у Драгонвудского фея!

– О, тысяча прощений, мой драгоценный друг, – быстро извинился гоблин, виновато прижимая свои уши и пятясь назад, – искренне рад, что такой талантливый эльф служит умельцам Голдстонам, а не шарлатанам Драгонвудам!

– Я тоже рад, что принадлежу семье Мастеров, – улыбнулся Бзик, словно его аккаунт в инстаграмме снова разбанили, – и не имею никакого отношения к кровавым распрям между семьями Алхимиков и Магов! Позор вам! От ваших стычек на улицах Люксарда погибло больше магиров, чем от рук Демонов и Темных! Но больше всего я ненавижу перебежчиков-гоблинов, которые меняют своих мастеров, как перчатки!

Бзик смело и осуждающе уставился прямо на ярко-синий круглый глаз гоблина. Отчего тот беспомощно снова поднял вверх обе руки и пошевелил сразу шестью механическими пальцами.

– Не все Маги хорошо обращаются со своими гоблинами! Кезам перебежал в другую семью не от сладкой жизни! – горько ответил ушастый, а затем, пользуясь растерянным молчанием Бзика, быстро зашипел, – Драгонвуды не имеют права держать в тайне формулу магии! Волшебство должно быть доступно всем пяти семьям Светлых магиров! Из-за их жадности гибнут наши легионеры у Великих Огненных Врат!

– Кезам, кто твой бывший мастер… хозяин-маг? – спросил Бзик с нескрываемой тревогой и сочувствием в голосе. – Ты же знаешь, что согласно Великому Кодексу волшебных народов, Маг не имеет права…

Но умную речь юридически подкованного Бзика грубо прервал оглушительный выстрел из пушки. Настолько близкий и громкий, что я даже пригнулся, готовый броситься на пол каменной палубы. Но Бзик и наш новый зеленый друг Кезам резко обернулись, и я тут же проследил за их взволнованными взглядами. На одной из пяти высоченных мачт, той самой с ярко-алым парусом, прямо в центре широкого полотна появился огромный портрет белобрысого мальчишки. Я был единственным, кто не только не узнал это загорелое лицо с яркими зелеными глазами, но и понятия не имел, что вообще происходит.

– Кто это? – задал я логичный вопрос.

– Ясон Файерстил, младший сын Командующего Светлым Легионом, – одновременно ответили гоблин и эльф, а затем последний продолжил. – Это младший брат Ареста, что встретил тебя на трапе Гермеса.

– Хм… семья Файерстил, значит, тоже военный, – подумал я, с интересом наблюдая, как резко смолк ярморочный гул толпы, и все вокруг преклонили головы. – Что с парнем? Дает концерт?

– Его больше нет, – грустно ответил гоблин, печально повесив свои огромные уши, – наш Король отправил легионера Ясона к смертным – раздать самым талантливым подросткам эльфийские свитки-приглашения в Академию Магиров. Но он не вернулся, и теперь уже не вернется никогда… Погоди-ка, парень, так ты же один из этих смертных! Тех, кто получил заветное приглашение на Гермес?

– Да, но я здесь не причем, – пожал я плечами, вспоминая свою скомканную записку, которая обещала помочь Лиане и потому привела меня на корабль. – Я не знаю никакого Ясона. Мне отдал эльфийский свиток другой парень… Ник Колтин. Будь он проклят! Записка случайно оказалась среди его чаевых.

– Ник Колтин? – переспросили в один голос мои компаньоны, а затем гоблин, который, кажется, был более во всем осведомлен, продолжил. – Что? Какой-то смертный смог отнять приглашения у сына нашего Главнокомандующего? Да Ясон постоянный участник и победитель боев без правил! Я сам ставил на него множество раз! Это самый крепкий и стойкий солдат из всего Светлого Легиона. Слепая горгулья! Если кто и умеет драться, так это он! Тысяча химер! Ясона не мог убить простой смертный!

– Чтобы отобрать приглашения, – глубоко вздохнул я, закатывая глаза от их непонимания, – не нужно драться с вашим хваленым легионером! Ник Колтин, самый мерзкий и подлый из смертных, мог их просто-напросто украсть!

– Какая низость! – хором ответили мои наивные друзья.

Кажется, зеленый хотел у меня что-то еще спросить, но я предпочел резко поменять тему. Уж очень не хотелось вспоминать сцену в ресторане – выстрелы, крики и самое главное – мою потерянную Лиану.

– Я не могу продать свой Айфон, – ответил я грустнее, чем сам того ожидал, запихивая гаджет в карман моих измятых брюк, – там слишком много фоток с Лианой.

– Смотри, смертный, – хитро прищурился своим настоящим карим глазом гоблин, – из-за своих фоток ты лишаешься целого золотого галлата!

И между его зелеными с кривыми когтями и аккуратными механическими пальцами снова ярко заблестела большая желтая монета.

– Каких фоток? – переспросил Бзик, боязливо косясь на мои штаны, словно я только что положил туда бомбу.

– Ценных! – быстро ответил я, доставая из соседнего кармана спутанные, словно сложнейшие человеческие отношения, наушники. Недолго думая, я протянул их на своей ладони прямо под крючковатый нос гоблина. – Вот, забирай! Я все-равно не смогу их распутать!

А если честно, то я все-равно не смогу слушать песни, которые слушал вместе с Лианой. Даже сама мысль об этом была невыносимой.

– Что такое фотки? Именем Короля! – потребовал Бзик, обиженно скрестив руки на груди – никому не понравится, когда его игнорируют.

– Фотка – это изображение физиономии, полученное с помощью магии тилитричества! – объяснил Кезам с чрезвычайно умным видом. И я бы громко рассмеялся подобному определению, если бы мне сейчас не было так больно. – Я возьму твои ушные затычки на веревочках, смертный. Но за них я могу дать тебе только пол-галлата.

И быстрее чем я успел пожать плечами, а Бзик – снова начать торговаться, Кезам поднес золотую монету ко рту и раскусил ее на две ровные части своими острыми клыками, не металлическими вставными, а кривыми и крепкими настоящими, те что дала ему природа.

– Ого! Так вот что это значит «пол-галлата», – усмехнулся я, подбрасывая вверх блестящую половинку монеты на своей ладони. – Хотел бы я себе такие зубы!

Ловко схватив мои наушники, Кезам откланялся и тут же скрылся в толпе, повторив напоследок, что его можно «вызвать» с помощью «Айпхона обыкновенного», стоит только включить телефон с «тилитричеством» и гоблин тут же появится дабы его купить. Очень удобно, если мне, вдруг, надоест любоваться на свои фотки. В общем, вызову гоблина, как только мой Айфон полностью сядет.

Между тем, за разговорами, мы незаметно подошли к большому изящному зданию, выполненному целиком из дерева с огромными окнами, залитыми теплым желтоватым светом. Это был высокий четырехэтажный терем, украшенный тончайшей резьбой по дереву, с узорчатыми наличниками на окнах и над высокими, гостеприимно распахнутыми наружу, дверями. Прямо над ними висела широкая деревянная вывеска, украшенная искусными завитками и узорами:

«Бархатный Мир». Недалеко от двери стоял небольшой, но очень старый, судя по пожелтевшему дереву и поржавевшим резным петлям, сундук.

– Опять эти растяпистые гномы не затащили ящик с булавками вовнутрь! – проворчал Бзик. – Иди прямо, не трогай сундук. А то еще уколешься!

– Там внутри какая-то шушера сидит, – ответил я, приглядываясь. Тяжелая, украшенная декоративной ковкой, крышка была слегка приподнята, и ровно в центре узкой темной щели горела пара круглых желтых глаз. – Наверное стырила что-то и прячется! Ладно, а то еще покусает!

Забыв о сундуке, я двинулся к дверям, и остановился перед ними, как вкопанный, видя, как на входе посетителей встречают услужливые лохматые тролли и целая куча крохотных человечков, порхающих вокруг на своих разноцветных тонких крыльях.

– Что-то мне говорит, что мы не потянем шмотки из этого бутика, – прошептал я в сторону своего компаньона, – у меня одна монета, да и та погрызена!

– Вперед, Андрэ, – уверенно скомандовал Бзик, в его следующих словах звучала неописуемая гордость, которую почему-то совсем не испытывал я, – ты – полноправный новобранец в Академию Магиров, который только что доказал свой невероятный талант перед Верховной Комиссией! Отныне все твои расходы – на форму, на обучение, пищу и кров будут целиком и полностью оплачиваться из Королевской казны. И, чтобы ты знал, во всем Люксарде нет щедрее плеча, чем плечо нашего Светлого Короля!

В ответ я понимающе кивнул и улыбнулся – а что еще оставалось мне делать? Шаг за шагом, сначала неуверенно, но потом все смелее и быстрее я приближался к распахнутым дверям, пока, вдруг, не заметил что-то яркое и небольшое, бесцельно валявшееся на палубе.

– Стой, Андрэ! А ну-ка больше ничего не трогай без моего ведома! – строго остановил меня Бзик, едва я наклонился, чтобы поднять с деревянной палубы обычный пушистый клубок ярко-изумрудных шерстяных ниток. – Ты понятия не имеешь к чему может привести твое любопытство!

– Да уж, тут у вас куда ни плюнь – везде волшебно! – обреченно вздохнул я, но неохотно послушался, не желая «вызвать» очередного торговца-гоблина или какую-нибудь кикимору-рекламного агента, и вместо того, чтобы осторожно поднять изумрудный шерстяной клубок, я легонько пнул его носком своего нового белого, но уже потрепанного ботинка.

С досады, как это часто и бывает, я не рассчитал ни силу удара, ни траекторию движения, и тут же начисто позабыл о нем, едва я вошел в резную деревянную дверь и очутился в облаке порхающих вокруг меня эльфов с линейками и измерительными лентами.

Ярко-изумрудный клубок шерстяных ниток, ударившись несколько раз то о ноги прохожих, то о косяки выставленных прилавков, много раз поменял свое направление, пока, наконец, не был пойман цепкими лапами пушистого рыжего кота…

Глава 8. Лавка гоблинши (кот Цезарь)

Сколько воспоминаний об оставленном теплом доме, уютной корзине и всегда наполненных мисках с кормом пролетело сейчас мимо моих ушей до кончика хвоста. У меня был комфортабельный всегда свежий лоток и куча игрушек, от пищащих серых мышек до мягких шерстяных клубков, наподобие того, что я сейчас держал в своих когтистых передних лапах.

– Юлик! Фу! Дай сюда! Плохой кот! – тут же попытался отобрать у меня клубок высокий худощавый паренек с острыми серыми глазами. Резким движением руки, он убрал длинные светлые волосы с лица и даже попытался дернуть меня за хвост. Мой бесхвостый и, кажется, безмозглый хозяин совсем обнаглел. – Отдай! Юлик! А-то кастрируем!

– Вот собака! – огрызнулся я, выпуская из лап пушистый клубок. – Да чтоб тебя блохи заели!

– Юлик? Что за дела? – нахмурился Алексей, – ты умеешь разговаривать? Да как ты смеешь так со мной говорить!

– Ой! Прости, хозяин! – быстро выпалил я, виновато прижимая уши и опустив хвост. Опять забыл, что на этом проклятом судне под названием «Гермес» я «умел разговаривать», а точнее – все вокруг понимали мой кошачий язык. К этому сложно было привыкнуть, и вот уже второй раз я забылся и высказал свои справедливые мысли вслух. Пришлось быстро исправляться. – Мяу-мур-мур!

– Еще раз – и кастрируем! – серрдито прикрикнул на меня Алексей, послушно передавая мой клубок маленькой черноглазой мартышке, что сидела у парня на плече. В целях безопасности ее длинный белоснежный, как и она сама, хвост несколько раз крепко обвивал шею моего юного хозяина.

Обезьяна внимательно повертела находку в своей худощавой лапке, а затем произнеся что-то невнятное вроде «Хм…Боггарт» швырнула клубок о палубу, и он вприпрыжку покатился подеревянной палубе, словно указывая нам путь… в весьма сомнительном, на мой взгляд, направлении.

– Вперед! – пропищала мартышка, указав тонким пальцем на весело подскакивающий шарик. Она важно поправила свой ярко-малиновый пиджачок, в тон такого же цвета штанишкам. – К Боггарту!

Мой хозяин пожал плечами и послушно отправился за клубком, к неизвестному созданию по кличке Боггарт. Надеюсь, что это не какой-нибудь огромный голодный бульдог. За ним обреченно засеменила пара его дружков – здоровенный коротко стриженный Дэн и зеленоглазый красавчик Тони, у которого от страха все еще стояла дыбом густая каштановая челка.

Проклятая мартышка! Именно с нее все и началось! Точнее, совсем недавно, когда мы еще были на берегу, это был Марк – бледнолицый седой мальчишка с миндальными черными, как сажа, глазами. Странный тип, он ничем не пах и сразу же стал понимать мой кошачий язык. Но едва мы попали на корабль, пройдя через гоблинский портал, Марк решил стать мартышкой, облюбовал правое плечо моего глупого хозяина и принялся командовать им, как мышкой на веревочке.

За нами неустанно следовали огромный неуклюжий здоровяк Дэн и пижон Тони. Раньше это были обычные школьные приятели моего хозяина, детеныши влиятельных и богатых людей нашего приморского городка. Теперь же мартышка Марк называла их «своими гномами», постоянно твердила, как они могут однажды пригодиться и не упускала их из виду, то и дело оборачиваясь, будто проверяя, плетутся ли они за нами. Ребята не отставали, то и дело подгоняя друг друга, когда, вдруг, Тони засмотрелся на проходящих мимо голубоглазых светловолосых сирен, а Дэн схватил с повозки пробежавшего мимо тролля большой душистый калач. На удачу Спартина, воровство никто не заметил, и он принялся быстро жевать и громко чавкать.

– Эй, дай мне попробовать! – тут же потребовал Тони, он был сыном успешного адвоката и не привык слышать в ответ «нет». – Дай, я сказал! Ауч! Болван!

Тони дернул за калач, отчего остатки булки тут же разлетелись по палубе. И тут же разъяренный Дэн отвесил ему ловкий подзатыльник. Рука у Спартина была тяжелая, тренированная на десятках несчастных школьников, которых он нещадно колотил. Каштановая голова Тони закружилась, перед глазами пошли круги. Парень отскочил от Дэна в сторону, как от огня, и, пользуясь моментом, что старый бородатый гоблин отвернулся от своего прилавка, стянул с него красивое красное яблоко. Слишком идеальное и ровное, прямо как в сказке про Белоснежку. Самое интересное, что продавец все видел своими прищуренными карими глазами под нахмуренными густыми бровями и совершенно ничего не делал. Лишь хитрая ухмылка скользнула по морщинистому лицу старого гоблина – очень-очень недобрый знак.

Но хамоватый воришка ничего не заметил, он быстро потер яблоко о свою модную рубашку, которая еще сегодня утром была новой, и с хрустом вгрызся зубами в ароматное сочное яблоко.

– Я туда не полезу! – запротестовал Лекс, склонившись над открытой крышкой старого сундука, что стоял возле входа в теремок с названием «Бархатный Мир». – У него нету дна! Там темно, как в колодце! Вот, сам посмотри!

И с этими словами он швырнул в темноту четырехугольника ярко-зеленый клубок шерсти, тот самый, что всего минуту назад, весело подпрыгивая, привел их к сундуку и ударился об его крышку. В результате чего та с грохотом распахнулась, открыв под собой бездонную черную пропасть. Тони, недолго думая и ни капли не стесняясь, швырнул туда огрызок своего яблока. Впрочем, он вылетел обратно пулей, и вслед за ним мигом появилась жутко недовольная, а ещё больше перепуганная голова… я так и не понял кого. Глаза жёлтые круглые горящие, как у кошки, лисья моська вытянутая с черной пуговкой, усы длинные тонкие кошачьи, уши торчком с беличьими кисточками на концах. В целом неведомый зверь имел черты маленького человека, похожего точь-в-точь на того, что «гостеприимно» открыл нам портал на этот корабль. За что мы навсегда оставили его, по приказу Марка, на берегу погибать в мире смертных. На нашем собеседнике был идентичный зеленый плащ и шляпа, только этот ни от кого не прятался – пуговицы были расстегнуты, а шляпа съехала на затылок.

От одной мысли, что эти белко-человечки, должно быть, приходились друг другу кровными братьями-близнецами, моя шерсть встала дыбом.

К сожалению, кошачья интуиция меня не подвела, и я как обычно оказался прав.

– Вы по приглашению? – пропищал белко-человечек, огромные не то от страха, не то от удивления жёлтые глаза остановились на Алексее, словно он был среди нас главным. – Покажите свое золото!

– А задницу не надо? – грубо выпалил Дэн на автомате, он привык так отвечать дежурным у школы, когда те имели храбрость спрашивать у него дневник. – Ай!

Лекс резко толкнул его локтем в бок, дабы вернуть в реальность.

– Без золота вход в магазин Вельмада запрещен! – важно пропищал белко-человечек, уже намереваясь нырнуть обратно в сундук. – Халява только у троллей!

Наверное, это и был Боггарт. Я облегчённо выпрямил спину, выгнутую дугой до этого момента – что ж, хотя бы на собаку этот Боггарт не похож! Ни лает, ни кусает. И на том спасибо!

– Но-но-но! Вулпи, не шипи на нас! – важно заговорила наша мартышка. Ну наконец-то! Марк быстро достал из-под полы своего миниатюрного малинового пиджака огромный кроваво-красный драгоценный камень и демонстративно повертел им перед усатым носом белко-человечка. – Это настоящий алый рубин! Застывшая кровавая слеза умирающего дракона!

– Да хоть помет здравствующего! – возмущённо затряс усами наш собеседник. – Во-первых, мне велено спрашивать на входе только золото! На ярмарке столько шарлатанов! До вас какие-то чухомордые тролли мне два раза пытались всучить крашеные сухие козьи котяхи, выдавая их за золотые яйца феникса! А во-вторых, я – Дулпи! Вулпи, мой родной брат-близнец, который ушел и…

Несчастный огорченно прижал свои беличьи уши к затылку и так и не смог закончить предложение про потерянного брата.

– Дулпи, что там? – донёсся со дна сундука скрипучий старушечий голос. – У них есть золото?

– Нет, мадам! – поспешно ответил белко-человечек, и добавил ещё быстрее. – Они принесли драконью соплю… ой, слезу!

– Пусти этих сопливых, – скомандовал голос, – если что, то возьмут у меня в кредит!

– Хорошо, мадам! – покорно крикнул в сундук Дулпи и обернулся к нам, – заходите! Открыто!

– Куда? Туда? – в ужасе переспросил Лекс, делая шаг назад и едва не наступив мне на хвост. – Шею себе сломать? В этой «подпольной» лавочке? Поганый сервис!

Но Марка простым нытьем было не остановить. Мартышка, сидя на плече у Алексея, ловко схватила Дэна за шиворот грязной рваной футболки и швырнула в сундук, словно это был не двухметровый качок, а надувной матрац:

– Первый пошел!

Я бы сказал «первый кубарем полетел вниз с воплями и грохотом». Следом за Спартиным был так же ловко пойман за шиворот и побледневший Тони, он отправился в вниз с тонким девичьим визгом.

– Куда это ты направился? – ехидно спросила обезьяна, крепко вцепившись маленькой когтистой лапкой в ухо Алексея – тот буквально согнулся пополам от боли и с проклятьями быстро и обреченно прыгнул в сундук без дальнейших уговоров. – Третий пошел! Жди меня внизу и ничего не трогай!

– А-а-ай! Моя голова! Блин! Я сломал себе руку! – доносилось из сундука, словно из глубокого колодца.

Все это время я медленно, но верно пятился назад, дабы, как и подобает благоразумному коту, удрать скорее от своего глуповатого хозяина и его недалеких приятелей. В дурные игры не играю и в сомнительных мероприятиях не участвую!

И вот едва я отполз на достаточное расстояние, чтобы развернуться и дать деру в неизвестном направлении, как мой роскошный пушистый хвост что-то крепко схватило, едва не оторвав.

– Спасите! Жрут заживо! Убивают! Купают! – орал я все, что можно и нельзя на всю ярмарку, неистово скребя когтями по палубе. – Полиция! Пожарные! Дурка!

Но цепкая костлявая лапа мартышки, чтоб ее блохи заели, крепко сжимала мой несчастный хвост и беспощадно тащила меня к себе. Тысяча крыс! Боясь остаться с оторванным хвостом, я сдался и с громким жалобным «Мрр-ма-ау!» угодил прямо под крышку сундука. Она быстро с грохотом захлопнулась, и все вокруг потемнело.

Впрочем, мое недолгое падение закончилось весьма мягким приземлением – прямо на пустую голову моего полоумного хозяина. При первой же удобной встречи расскажу его матери, где он ошивался, а лучше всего – отцу-деспоту.

– Добро пожаловать, мои яхонтовые, – громко заскрипел уже знакомый старушечий голос, как ей самой показалось – максимально приветливо. – С чем пожаловали? Что принесли?

Нас встретило… нечто несуразное, странное лопоухое синекожее создание, опознанное мною, как пучеглазая ящерица в вечернем зеленом платье с пышной юбкой в пол. Насколько я мог верить своей кошачьей памяти, такие одевали на бал особо экстравагантные престарелые графини в эпоху Ренессанса. Хвала вискасу, у платья была закрыта спина и отсутствовали глубокие вырезы спереди.

– Вы что, не умеете пользоваться порталом? Даже не знаете по какому принципу он построен? – в ужасе продолжала скрипеть старуха все громче и тоньше. Своими выпученными глазами, вращающимися в разные стороны, она очень напоминала хамелеона в истерике. – Драго… Голд… Айрон… стоны… Да кто же вы?!

Это был, действительно, хороший вопрос. Моя кошачья интуиция подсказывала, что на этом корабле каждый уважающий себя человекоподобный магир носил костюм и мантию строго определенного цвета. Маги – зеленую, алхимики – синюю, воины – красную, ремесленники и мастера – коричневую или золотую, а правители – белую. Лекс, Тони и Дэн были одеты, конечно же, во все модное и дорогое, но грязное, драное и мокрое. Одна наша макака выглядела прилично в своем миниатюрном малиновом костюмчике, который, помнится мне, раньше был на десяток размеров больше и принадлежал моему хозяину. И кем же мы представимся старухе? Бездомными смертными? Ой не к добру все это, хвостом чую!

– Каким, блин, порталом? Мусоропроводом этим? – зло бурчал себе под расквашенный нос Тони, однако, негромко и потому его смог услышать лишь Дэн, который громко хмыкнул. – Старая чокнутая мумия!

В этот момент в пустом камине, в который только что кучей попадали мы, триумфально появился Вулпи, спустившись вниз по веревке, которая, как оказалась, одним концом была закреплена с обратной стороны крышки сундука и служила быстрым и безопасным «лифтом» в магазинчик. Желтые глаза белко-человечка расширились от удивления, когда он увидел Дэна с фингалом под глазом, а Тони с разбитым носом.

– Так, какого тролля вы сюда приперлись? – допытывалась старуха, убирая с синего морщинистого лица легкие кружева своего белого чепчика с огромным ярко-зеленым бантом на макушке, который так и кричал, что она имеет отношение к магии. Плохой знак! Большие треугольные уши торчали в разные стороны под прямыми углами и были украшены десятками золотых и серебряных колец, которые звенели при каждом движении своей экстравагантной хозяйки. Ее большие выпученные глаза ядовитого красно-коричневого цвета казались просто огромными из-за… нелепого чрезмерного макияжа в стиле начинающих пятиклассниц. Вокруг глаз, словно у панды, были темные пятна из растертой туши, пунцовые, как у клоуна щеки, и губы, будто перемазанные ярко-красным кетчупом. И если учесть полумрак, который царил в магазинчике, освещаемый лишь, минуточку, … еле горящими синими факелами. Зрелище было не для слабонервных!

Но мой хозяин кажется тоже смекнул, что старуха имеет прямое отношение к магии, раз натянула изумрудно-зеленое платье и бант, и потому, может быть, сможет заколдовать нашу несносную мартышку.

– Э…м! Вам случайно макака не нужна? – глупо прозвучал неуверенный вопрос Лекса, за который он тут же получил звонкий подзатыльник от возмущенной обезьяны, сидящей у него на плече. – Ай!

– Это вам не ломбард, ушлые мои! Я – многоуважаемый Гоблин Вельмад, торгую эксклюзивнейшими товарами во всем Люксарде! Забирайте свое барахло и катитесь к троллям! Втюхивайте свой хлам им! Пошли прочь!

– Гоблин Ведьма, блин! – огрызнулся себе под нос Тони, прячась за худой спиной Лекса. – Я думал, что гоблин – это гоблин-мужик, а не старая кляча!

– Я – гоблин Вельмад, что значит ВЕЛиколепная МАДам! – нервно поправила его старушенция, – и это оригинальное запатентованное название моей лавочки! Гоблин, значит, торговец. В Люксарде все уважающие себя гоблины владеют магазинчиками. В любом случае – выметайтесь отсюда, пока я не попросила Голиафика вас выставить!

– Голи…кого? – нахмурился Дэн, но тут же посмотрел в ту сторону, куда Вельмад легонько кивнула своей ушастой головой в чепчике. – Что это?

Около стенки камина, через который мы имели глупость ввалиться в магазинчик, стоял огромный каменный истукан песочно-рыжего. Великан был в полтора раза больше Дэна, с широкими массивными плечами и грубым лицом, вытесанным из камня. В темноте его глубоких круглых глазниц мерцали яркие изумрудные огоньки, словно причудливые огненные искры. Зеленый – цвет сильнейшей магии. Голем криво заулыбался своим беззубым ртом, держа прямо перед собой большую светлую дощечку на которой было выведено темной красной краской:

«Без золота вход запрещен!».

Прямо, честно, но как же бестактно! В мире смертных на входе в дорогие магазины обычно стояли секьюрити, важно загораживая вход всем подозрительно-бедно-выглядящим гражданам.

Дальше стало еще интересней – Голем достал спрятанную за спиной второю пару рук, которая тоже крепилась к его широченным плечам, и показал нам вторую светлую табличку, на которой тоже было выведено красным по белому «Со смертными нельзя!»

Тони и Дэн одновременно ответили на написанное подняв руки с отогнутыми средними пальцами. На что непонимающий Голем лишь покачал своей большой каменной головой.

– Но-но-но! Моя прекрасная Мадам, – сладко запела льстивые речи наша маленькая хитрая обезьянка – учтиво и весьма вовремя! Ловким движением она достала из-под полы своего малинового пиджака знакомый ярко-красный драгоценный камень и быстро подсунула его под крючковатый нос, словно хищный клюв, продавщицы. – Вашему ценнейшему вниманию представляю драконий кровавый рубин! Подлинный и неповторимый!

Выпученные хамелеоньи глаза, которые до этого момента самопроизвольно вращались в разные стороны, тут же сфокусировались на камне и заблестели нездоровым красным огоньком. Старухино синее лицо стало светлее на пару тонов, тонкие губы, густо перемазанные красной помадой, растянулись в широкой улыбке.

– О, слепая горгулья! – невольно вырвалось у гоблинши, ее длинные руки с тощими узловатыми пальцами потянулись к рубину. Ногти были черные и острые, правда, все разной длины. – Неужели это он! Один из пяти! Тот, что был потерян вечность и наконец-то нашелся! О, я чувствую сильнейшую энергию! Дай-ка попробую ваш камешек на зуб!

Не дожидаясь разрешения, старуха выхватила рубин и, громко его обнюхав, тяпнула своими острыми пожелтевшими от времени клыками. Раздался громкий неприятный хруст, от которого даже моя шерсть встала дыбом.

– Настоящий! Он настоящий! – завопила старуха, выплевывая в сторону треть своего отломившегося клыка. – Пойдемте скорее на кассу, мои яхонтовые! Теперь вы можете выбрать в Магазине Гоблина Ведьмада все, что пожелаете!

Она радостно и громко захлопала в ладоши, смеясь и кружась в безумном вальсе сама с собой. С каждым хлопком вокруг нас зажигались факелы с непонятным электрически-синим пламенем, все ярче и сильнее освещая магазинчик, а точнее – настоящий склад волшебных товаров и просто магических безделушек. Мы находились в центре круглого помещения-каюты, целиком сделанной из дерева, где низкий потолок подпирали огромные четырёхугольные сваи. Именно между ними были сбиты полки со всякой всячиной. И чего тут только не было: баночки, скляночки, кувшинчики, ящички, коробочки и сундучки с какими-то замысловатыми надписями на всевозможных языках, кроме понятного кошачьего. Чувствуя хвостом, что пора уносить лапы, я потихоньку прокрался к очередному старому сундуку, на котором валялась скомканная зеленая мантия, весьма объемная и длинная – наверное, раньше она принадлежала какому-то толстому магу. Плащ был просто огромен, и потому я без труда смог целиком заползти под его край. И у меня до сих пор шерсть стоит дыбом от того, что могло бы быть, спрячься я от выпученных глаз гоблинши всего лишь на пару минут позже…

– У меня есть все от Приворотного зелья до настоящих Драконьих яиц, – курлыкала старушенция, ее большие острые уши звенели в такт десятками золотых колец. – У меня есть эльфийские травы, ковры-самолеты, мантии-невидимки и… Да все, что угодно! Назовите свою цену за этот бесценный рубин. У меня, Гоблина Вельмада, тайные связи по всему Люксарду! Кстати, где вы взяли этот камень? Там есть остальные четыре?

– Это камень с большой земли, из мира людей, – честно ответила мартышка, – украшал ошейник одного прескверного пса…

– Ой! Тысяча химер! – вскричала старуха и едва не выронила драгоценность из рук, словно тот стал на сотню градусов горячее. – Что? Вы притащили это сюда из мира смертных? В мой прекрасный магазинчик?!

Она положила рубин на прилавок рядом с небольшим открытым горшочком, в котором бурлил какой-то блестящий порошок и достала из складок своей нереально пышной юбки белоснежные кожаные перчатки с бахромой. Продавщица быстро надела их и потянулась к тому месту, где на полке лежал драгоценный камень – там уже было пусто!

– Я пришел за сильнейшим из Джиннов, что только есть на твоей барахолке! – спокойно сказал Марк, вертя рубином, переливающимся в свете факелов, прямо перед острым носом продавщицы. Она пыталась схватить камень, но наша мартышка была каждый раз быстрее и ловчее старой пучеглазой кошелки. – Марид или Ифрид! Тот самый, что сотворил для тебя этого Голема. Как его там… Голфик…

– Голиаф! – поправила старушенция, недовольно искривив свою зубастую пасть с отломленным клыком. Она решила быстренько перевести тему, на этот раз обращаясь к застывшему на месте Лексу. Ведь именно он, по ее мнению, должен был быть хозяином обезьяны. – Любезный, поверить не могу, что ты принес такую драгоценность из мира людей! Как же ты выжил среди смертных? Это правда, что человеки страшнее подземных гоблинов, а воняют сильнее немытых орков? Что они совсем не видят призраков? Не замечают ни вампиров, ни оборотней? Да и вообще не отличат тролля от феи? И…, – старуха заговорчески понизила свой скрипучий голос, – … это правда, что у них совсем нет магии? Они верят в волшебные палочки. Загадал желание, взмахнул, и оно исполнилось. Без джиннов, магии, и волшебных камней. Как же они вообще живут?

Макака закатила вверх свои черные глаза и похлопала взъерошенного Лекса по белобрысому затылку. Придется парню что-то отвечать…

– Ну нет, смертные моются и весьма тщательно, – заверил ее побледневший подросток. Он совершенно не знал, что ответить и потому совершенно не хотел ничего говорить. Единственным его вполне объяснимым желанием было всучить гоблинше свою несносную макаку – можно на мех, можно на опыты. Главное, быстрее и навсегда. Но, увы, данному желанию никогда не суждено было сбыться. Лекс стоял и кусал губы, мучительно вспоминая все, что его учил делать в такие моменты отец. Импровизировать и переводить тему на более нужную, полезную. – Говорят, ваш начальник…э-э… ваш Король собирает несовершеннолетних смертных и везет их в Люкзад, чтобы учить на менеджеров…ой, то есть мастеров. Эм… не могли бы вы рассказать поподробнее об этой акции… и ее спонсорах… организаторах?

– Акции? – нахмурилась гоблинша. – Да, обучить смертных затеял сам Король Аргос, он даже поругался со своим Верховным Магом. Дело в том, что Амадеус терпеть не может этих никчемных людишек. Была бы его воля, он бы очистил от человечества всю Землю. О, да-да! Не выпучивай на меня так свои глазенки, мой яхонтовый! Сам же Король Аргос остался в Люксарде, он собирает армию против Темных Магиров. Поговаривают, что их Черная Королева, толи Диодора, толи Диодура – не важно, на корабле и во всем Люксарде запрещено называть ее имя вслух – тоже собирает войско из варлоков, вампиров и вурдалаков. Когда падет Люксард, она отправится в мир смертных! О, бедные людишки! –воскликнула старуха, изобразив весьма неубедительное сочувствие.

– Но зачем это все этой Диодуре? – спросил Лекс, вероятно думая о том, как подобное отразится на акциях компании его отца.

– Все знают, что она – Черная королева Диодора и, конечно же, ее младшая сестра Дария – самые прекрасные чистокровные сирены. Однако, они одновременно полюбили одного и того же парня. И он предпочел младшую Дарию. Из ревности старшая предательски убила его вместе со своей сестрой. Тролли шепчут, что в самый последний момент перед смертью Дария смогла открыть портал в мир смертных и отправить туда свою дочь с одним из своих низших, но самых преданных слуг. Эльфы звенят, что это был тот самый вампир, который…

– Ой, да всем все-равно! – оборвал ее Лекс, который совершенно не собирался забивать свою больную голову такими подробностями. Парня, впрочем, как и Марка, интересовало совершенно другое. – Что там еще насчет этой супер-школы?

– Академии-то? – с энтузиазмом подхватила старуха. – Ее ректором является сам Кентавр Флавиан, он вроде лоялен к смертным и считает пророчество про мальчишку без лица полной чушью! Троллям на смех!

– Пророчество? – настороженно переспросил Марк.

– Да, последнее предсказание Темного Вурлока о том, что якобы смертных мальчик без лица и имени взойдет на корабль Гермес во время его последней остановки. – быстро проскрипела гоблинша, хмуря свои выпученные глаза. Она снова подозрительно оглядела всю троицу. – Да откуда же вы? В Люксарде о пророчестве слыхали все, даже самые глухие из слепых троллей! Вы что, не слушаете новости от Дорожных Эльфов? Тролли шепчут, что корабль последний раз остановился у большой земли, но на него поднялся лишь один смертный. Трубадур с известным именем и заплаканной мордой. Совершенно не похожий на мальчика без лица. Да безликому смертному и нельзя появляться на корабле! Его тут же схватит Принц Камилл и отправит в море с серебряным клинком в сердце, на случай если призрак парня все-таки захочет вернуться. А помните, что Принц сделал с пленным вурдалаком из Темного Легиона? Тем самым, что после пыток серебром рассказал о вражде сестер-сирен?

– Так, гражданочка, – нетерпеливо вздохнул Лекс, меньше всего желая знать, как кого пытали. – Есть ли более актуальные обновления… то есть новости?

– Хм… не слышали ли, мои хорошие, когда жениться старший сын нашего Короля? Интересно, и какого же цвета платье выберет Королева? – гоблинша нахмурилась, явно вспоминая последние новости, от умственного натуга ее яркие заляпанные губы сжались в тонкую линию. – Айронвиллы и Драгонвуды наверняка будут отплясывать вместе, а…

– Пожалуй, мы очень отвлеклись от темы, – резко оборвала ее мартышка, она нетерпеливо подбрасывала вверх и тут же ловко ловила драгоценный камень. – Нам по барабану и сковороде, где у кого будут танцы. Мы пришли за Ифридом и без него не уйдем! Где от него кувшин?

Гоблинша громко сглотнула, робко отступив назад под пристальным взглядом черных глаз Марка. Обезьяна демонстративно прыгнула на тумбу, где стояло около десятка древних стеклянных сосудов. Пара из них опасно закачались, а одна бутылка даже опрокинулась, но чудом не упала на пол.

– Или ты хочешь, чтобы я перевернул тут все вверх дном?

– Послушайте, это какое-то недоразумение! Все Ифриды в Люксарде контролируются Верховными Магами Драгонвудов! – пролепетала старуха, отчаянно озираясь по сторонам. – Чтобы только вызвать такого джинна нужно личное разрешение самого Амадеуса Драгонвуда на эльфийском свитке с его подписью и печатью!

– Поставь его печать себе под хвост, старая клуша! – резко ответила мартышка, от раздражения ее голос становился все громче и выше. – Я принес достойную плату, и хочу получить свой товар. Где ты прячешь волшебный предмет, в котором закован дух Ифрида?

Действительно, это был очень хороший вопрос! Кругом было столько баночек, скляночек, колбочек, ламп, бутылок и кувшинчиков, что даже Марку потребовалось бы не меньше недели, чтобы их все пересмотреть. Сама же старуха хлопала размалеванными глазами, то и дело озираясь на своего Голема, который по-прежнему стоял, скрестив на груди все четыре руки.

Приглядевшись, своим кошачьим глазом, я заметил, что на его шее висела цепочка с каким-то небольшим блестящим предметом. Это была изящная золотая лампа, тонкой ручной работы древнего восточного мастера. Старуха еле-заметно кивнула своей синей головой в чепце, кольца в ее ушах снова зазвенели. Голем осторожно расстегнул цепочку и бережно отдал лампу хозяйке. Та, в свою очередь, протянула ее нашей макаке со словами:

– Вот, драгоценные мои, возьмите! Осторожно! Полегче! В ней находится сильнейший Ифрид высшей ступени! Не смейте вызывать его тут! И для сохранности всегда носите лампу с собой!

Вельмад осторожно, затаив дыхание, поставила волшебный артефакт перед нашей мартышкой и требовательно протянула открытую ладонь:

– Драконий рубин, пожалуйста! Я выполнила свою часть уговора и пошла на огромный риск, отдавая вам сильнейшего из Ифридов без лицензии! Если дело дойдет до Драгонвудов, то я буду все отрицать. Ясно?

– Прекрасно! – радостно ответила обезьянка, небрежно швырнув рубин в раскрытую ладонь продавщицы. – Идемте на кассу!

Сказано – сделано. Вскоре все трое – Лекс, Дэн и изрядно побледневший Тони обступили продавщицу, что стояла рядом с низким, потрепанным временем и мышами стареньким комодом. На его поцарапанной перекошенной крышке лежал белый клочок уже знакомой эльфийской бумаги и серое гусиное перо без чернил, но с острозаточенным концом. Рядом с ним стоял знакомый горшочек с блестящим самопроизвольно бурлящим порошком. Странно, что он тут делает?

– Это что за химикаты такие? – морщась, спросил Лекс, с подозрением кивая на водоворот в горшочке. – Отрава?

– Эм…никак нет, мои яхонтовые, – улыбнулась старуха как можно шире и беззаботней. – Это обычная забывай-пыль. Если вам нужно чтобы кто-то что-то забыл, то стоит просто пустить ее в глаза и… Ну да ладно! Что ж, согласно Великому Кодексу, скрепим нашу сделку – подпишем договор кровью! – с энтузиазмом пропела гоблинша, хватая перо и протягивая его… ошеломленному Лексу. Неужели нельзя было догадаться, что макака тут главная? Это она все придумала, нет старушенция упорно смотрела на Лекса. – Только после вас, мой яхонтовый!

– Благодарю, я тут уже нечаянно душу продал вот этому примату, – хотел было ответить побледневший Алексей, но сдержался, вспомнив уроки отца, и лишь тяжело вздохнул.

И буквально через пару секунд из неловкого положения его спас Марк.

– Обман! Провокация! – вопила макака, прыгая по прилавку и тряся перевернутой открытой лампой во все стороны и стуча ей обо что попало. – Тут пусто! Старая кляча! Где мой джинн? Воровка!

Гоблинша виновато громко ойкнула – не от испуга, а больше от неожиданности, что ее идеальнейший план затрещал по швам. Глупая макака не должна была открывать лампу ни при каких обстоятельствах! Да откуда вообще взялись эти невежды? Хороший вопрос!

– Кто вы такие? – серьезно спросила Ведьмад, украдкой набирая костлявой лапой целую горсть забывай-пыли из горшочка. С каждым предложением, она все ближе подходила к Лексу и его двум компаньонам. – Вы никогда не были в Люксарде, верно? Вы же ничего не знаете ни о его прошлом, ни о настоящем! У нашего Короля нет старшего сына – он погиб в битве при Великих Вратах! У нас нет Королевы, она умерла при родах Принца Камилла – единственного наследника Короны! И не знать такое могут лишь… человеки с большой Земли! Вы – смертные!

Последние два слова прозвучали, как самое обидное и страшное из всевозможных оскорблений. Старуха подошла к растерянным парням на расстояние, достаточное для осуществления ее коронного трюка. Сейчас она раскроет свою костлявую ладонь, сдует забывай-пыль прямо в их широко раскрытые от удивления глаза, и они все забудут. Ведь именно так она и скопила самую богатую коллекцию магических предметов в Люксарде. Как только покупатель показывал ей ценную вещь и подписывал кровью договор, она «пускала ему пыль в глаза», заставляя забыть и о его ценном волшебном предмете, и о золоте, и даже о том, что он когда-либо посещал ее лавочку. Так должно было быть и в этот раз, если бы полоумная макака не открыла лампу.

Но у нашего Марка были совершенно другие планы…

– Держи! – обезьяна резко швырнула лампу в Лекса.

Тот совершенно не собирался ее ловить и испуганно отскочил в сторону. А вот здоровяк Дэн, капитан школьной футбольной команды и ее непробиваемый вратарь, попытался поймать «подачу», отчего загремел на пол, схватив вместо лампы… край пышной зеленой юбки гоблинши. Дорогая ткань громко жалобно затрещала по швам, открыв под собою… синие тонкие, как у цапли, узловатые ноги, покрытые редкими черными волосинками, и длинными ступнями с острыми желтыми когтями. На наше счастье, гоблинша была в больших, размера не меньше шестьдесят второго, розовых семейных трусах. Но они особо не привлекли должного внимания, поскольку из-под пышной юбки тут же вылетела дюжина разноцветных мешочков и кошельков, одним из которых оказался старый вязанный носок. Едва он плюхнулся на пол, как из него в разные стороны поскакали огромные золотые монеты, на подобие той, что Ник подарил Кире. И в довершение ко всему, маленькая круглая бутылка, похожая на пузатый флакон для духов, с громким звоном разбилась вдребезги о деревянный пол. Дэн и Тони заржали в голос и оба достали свои навороченные телефоны, чтобы заснять происходящее на камеру. Гоблинша громко душераздирающе завизжала, и, прикрываясь обрывками юбки, побежала прятаться за старую тумбу-кассу. Проклятье! Все ее планы пошли прахом!

Но самое худшее и интересное было еще впереди…

Из разбитой бутылки, что выпала из-под пышной юбки продавщицы, с шумом вырвалось светящееся газовое облако, постепенно превращаясь в пылающий огненный силуэт, чем-то напоминающий человеческий. Все присутствующие зажмурились от яркого света и даже я – кот, прячущийся под плотным зеленым плащом.

Все оказалось проще простого – гоблинша прятала все свои «ценности» под юбкой. И золото, и волшебную бутылку, в которой был заточен сильнейший Ифрид. А все потому, что Марк мгновенно обо всем догадался – что предусмотрительная продавщица, как улитка, носит все свое добро с собой, едва та произнесла фразу «… и для сохранности всегда носите лампу джинна с собой!»

Нельзя было сказать однозначно какие именно, но многие из последующих событий тоже были запланированы расчетливым Демоном. Ифрид, впервые получивший свободу за сто, а может быть, и тысячу лет, стал с диким ревом носиться по магазину, переворачивая все вверх дном и разбивая ценнейшие товары вдребезги. Затем он, наконец-то, заметил открытый камин, тот самый, через который в магазинчик свалились мы, и пулей кинулся туда. Но на пути ему встретился Лекс, на бешенной скорости столкновение было неизбежно. Раздался глухой удар и парень, словно тряпичная кукла, отлетев в сторону, ударился о деревянную стену и затих на полу. Ифрид же с радостным ревом вылетел через камин из душного тесного магазина на палубу.

– Мой Ифрид! Украли! – заверещала гоблинша и, не стесняясь своих розовых трусов, побежала поперек магазина прямо к камину. – Грабеж! Провокация!

– Мой смертный! – мартышка в ужасе схватилась за свою маленькую безмозглую голову, скача в совершенно противоположном направлении. Туда, где лежало бездыханное тело Лекса. Его лицо и руки были совершенно черными от сажи. – Спалили, варвары! Поджарили, как котлету!

– Мой хозяин! Кто же мне теперь лоток менять будет? Вискасу насыплет? – вздохнул я про себя, закрывал глаза своими пушистыми лапками, и тут же открыл, чтобы не пропустить самое интересное.

А именно – нечто странное происходило с Тони. Парень затрясся мелкой дрожью, весь побледнел, а затем… потемнел. Его кожа быстро приобретала красновато-коричневый цвет, лицо вытягивалось и покрывалось короткой шерстью. Парень, что-то отчаянно хрипя, быстро уменьшался в размерах, и согнулся пополам, встав на четвереньки. Его руки и ноги одновременно превращались в мохнатые лапы с длинными когтистыми пальцами, а сзади появился, становясь все длиннее и длиннее, толстый голый хвост. Он стал самой обычной дикой… крысой, ярко-каштанового оттенка – цвета его густых вьющихся волос. Новоиспеченный грызун испуганно громко пискнул и сердито оглядел всех присутствующих блестящими зелеными глазами, которые вдобавок отчего-то светились не по-крысиному. Гоблинша весьма неуместно очень громко взвизгнула и запульнула в бедолагу каким-то старым талмудом в затертом кожаном переплете. Она промазала, и пролепетав что-то невнятное вроде «Сожрал немытое гоблинское яблоко и стал тем, кем всегда и был!», потянулась к прилавку еще за чем-нибудь тяжеленьким. Но Тони не стал больше испытывать судьбу, а кинулся со всех своих четырех лап в первую же щель между половицами. Вместо него на деревянном некрашеном полу остался валяться лишь телефон с потухшим разбитым экраном. Наша мартышка разочарованно цокнула, проводив вполне безразличным взглядом грызуна. Очевидно, что Демон вполне сможет найти и использовать Тони даже в образе крысы.

Но самое интересное только начиналось. Осколки разбитой бутылки, из которой только что вылетел пылающий Ифрид, стали сами собой с пола взлетать вверх и кружиться вокруг ошеломленного Дэна. Парень только успел подняться на ноги, и теперь отбивался от них, как от надоедливых ос. Они полностью окружили его, вращаясь все быстрее и быстрее, так что из-за огромной скорости их стало почти не видно. Затем, произошло нечто необъяснимое ни с точки зрения человеческой логики, ни кошачьей. Осколки сами собой преобразовались в огромную стеклянную бутылку, внутри которой оказался Дэн, словно в прозрачной ловушке. Он что-то отчаянно кричал, неистово стуча огромными кулаками по прочным стенкам.

– Бутылка не может оставаться пустой, – пробормотала гоблинша словно во сне, так же, как и все, она наблюдала за происходящим с открытым ртом из которого торчал сломанный клык. – Тот, кто выпустил джинна, становится новым джинном. Он разбил волшебную бутылку и теперь на веки обречен исполнять чужие желания.

– Компактно-то как! – обрадовалась мартышка, ловко подхватив лапой вернувшуюся к прежним размерам бутылку, прочно закупорил ее маленькой коричневой пробкой, и запихнул находку в карман грязных штанов Лекса. Парень все еще лежал без сознания совсем недалеко от меня, так что мне удалось хорошо рассмотреть его обугленное лицо.

Все внимание Демона было сосредоточено на Лексе, но в больших черных глазах миндальной формы, как ни странно, я не мог прочитать ни сочувствия, ни волнения – лишь раздражение и досаду. Обычно так смотрят хозяева на свой сломанный телефон. Достаточно новый, но уже с истекшей гарантией.

– Этот бракованный смертный помирает уже третий раз за сегодняшний день! – тихонько пробормотала обезьяна, склонившись над телом Лекса и тормоша его лапками за худые плечи. – О, хвала троллям! Сам очухался!

И, действительно, мой непутёвый хозяин стал подавать признаки жизни – задергал плечами, широко раскрыл свои теперь уже медово-карие, а не серо-голубые, глаза и даже громко выругался:

– Блин! Где я?! – вопросительно взглянул он на довольную мартышку, а затем оглядел свои почерневшие руки и костюм. – Почему я такой грязный? Да что это?

– Потому что ты поцеловался с Ифридом! – пропищала обезьянка, но подобное «неправдоподобное» объяснение только еще больше озадачило Лекса.

– С кем целовался? – оторопел парень и принялся лихорадочно ощупывать свое чумазое лицо. Все было цело – и нос, и рот, и уши, лишь только на его голове полностью сгорели волосы, брови и ресницы. Вдобавок его кожа теперь стала черней угля, и потому он превратился в совершенно другого человека. Лысый и сердитый, он стал чем-то похож на своего отца. – Какой еще Ифридой?

– Не бойся, мы тебя отмоем, – проигнорировала его вопрос Мартышка. И видя, что ошарашенный Лекс вытащил из кармана бутылку, в которой все еще бился о стенки миниатюрный Дэн, пригрозила. – Не трогай джинна, а то разобьешь! Вставай, мы уходим.

– И куда это вы собрались, мои непутевые? – спросила гоблинша, вроде бы и вежливо и в то же время весьма серьезно и раздраженно. Она стояла прямо рядом с тем самым столиком, на котором я прятался под зеленым плащом, как под мантией невидимкой. Во время суматохи продавщица успела притащить с кассы все еще неподписанный договор купли-продажи и ясно зачем раскрытый глиняный горшочек с блестящей забывай-пылью, который старая шушера поставила буквально в паре сантиметров от моего роскошного рыжего хвоста. – Попрошу вас скрепить договор кровью. Вы отпустили моего лучшего Ифрида, и в качестве извинения оставляете свой драконий рубин…

– Извинений? А, моральный ущерб и прочее, – пробормотал Лекс, шатаясь и подходя ближе. Из одного его кармана торчало узкое горлышко бутылки с темной круглой пробкой, а из другого – блестящая золотая ручка старой лампы. Той самой, что еще недавно пустая висела на шее у четырехрукого Голиафа. Огромный Голем, кстати, с интересом наблюдал за всем происходящим – пока его синекожая престарелая хозяйка не подала сигнала вмешаться. А вот белко-человечек, про которого все уже давно успели забыть, старательно ползал по деревянному полу и собирал золотые монеты.

– Прикрылись бы, тетя! – недовольно проворчал Лекс, заметив, что старуха все еще щеголяет в огромных розовых трусах.

– Мне что, вызвать сюда отряд Файерстилов? – недовольно огрызнулась гоблинша и затем строго скомандовала, – подойдите ближе и немедленно подпишите документ!

Они подошли ближе, только вот это была уловка. Синие ладони гоблинши были полны забывай-пыли, готовой отправиться в удивленные глаза горе-покупателей. Я, как самый добропорядочный кот, уже собирался выпрыгнуть из-под мантии Драгонвуда и нарушить планы продавщицы по одурачиванию моего хозяина. Но наша черноглазая мартышка в нарядном малиновом костюмчике меня опередила.

– А что это у вас гарантия не прописана, милочка? – обезьянка возмущенно ткнула длиннющим указательным пальцем в договор. – Ваш товар спалил харю моему малому и сейчас громит палубу! Где, простите, гарантийный талон?

Старуха, нехотя, склонилась над свитком, ее выпученные глаза сосредоточились над причудливыми буквами.

– Идите ближе! Смелее! Еще ближе, мои яхонтовые!

Макака, воспользовавшись предложением, тут же впрыгнула на тумбу, прямо рядом с горшочком, где по-прежнему сверкала и бурлила забывай-пыль. Ловким движением хвоста Марк пододвинул горшок под скрюченный нос старухи, а затем внезапно и резко, со скоростью молнии, схватил старуху за длинное синее ухо и что было силы окунул ее лицом в забывай-пыль. Она что-то промычала, в панике застучав синими кулаками по столу, а ее верный четырехрукий Голем бросился на выручку своей хозяйки. То же самое сделал и белко-человечек Дулпи, правда он был более растерян и напуган.

Едва эта парочка оказалась рядом с нами, как мартышка быстро вытащила голову старухи из горшка, едва не оторвав ей правое ухо. Голиаф и Дулпи озадаченно остановились, как вкопанные, очевидно ожидая приказа своей хозяйки, чье лицо блестело от толстого слоя забывай-пыли, а выпученные глаза вертелись в разные стороны. Далее старушенция широко улыбнулась во весь свой клыкастый рот и, набрав полные легкие воздуха, громко и мощно чихнула. Даже стены вздрогнули, а на полках зазвенели сотни скляночек и бутылочек. Мне повезло, что я был целиком и полностью накрыт плащом, а Марк успел быстро закрыть лицо лапками. Но вот только и громадный широкоплечий голем, и приземистый пушистый Вулпи, и чумазый Лекс – все с ног до головы заблестели от сверкающих частиц забывай-пыли, получив достаточное количество, чтобы позабыть все и вся.

Интересно, как же она все-таки работает?

Макака быстро по-собачьи отряхнулась, осыпав всех собравшихся очередной порцией пыли и подскочила к гоблинше, смотря прямо в ее вращающиеся в разные стороны глаза.

– Ты никогда нас не видела! – быстро затараторил Марк, словно гипнотизируя старуху. – Мы никогда не приходили в твою лавочку. Ты нас вообще не знаешь.

Гоблинша послушно кивнула, как отличник, запоминающий наизусть решение сложной задачи.

– Сегодня ты перебрала хорошего эльфийского вина и, – обезьянка обернулась вокруг, указывая лапами на побитую посуду и перевернутые Ифридом полки, – вспомнила молодость, пустилась в пляс и немного погромила свою лавочку. И, да, сама же выпустила своего джинна и юбку себе порвала с досады.

Гоблинша послушно кивнула, внимательно запомнив каждое слово Марка. Так вот, значит, как работает эта забывай-пыль! Затем мартышка быстро подскочила к Голему и, глядя в его растерянные светящиеся глаза, которые попеременно мигали, быстро произнесла, импровизируя на ходу:

– Ты проспал весь день и ничего не видел. Быстро к стене и спать!

Голиаф моргнул, кивнул и послушно отправился на свое место возле стены. Каменный песочно-рыжий великан скрестил все свои четыре руки на груди, закрыл горящие зеленые глаза и мгновенно захрапел. Так-то лучше!

– И ты, Дулпи, тоже нас никогда не видел! – обезьянка обернулась к растерянному белко-человечку. В ее шустрых лапках с длинными цепкими пальцами мелькнул знакомый ярко-зеленый клубок шерсти, который она тут же протянула своему загипнотизированному собеседнику. – Ты сегодня с утра торчишь у сундука со своим шаром и ждешь покупателей. Ясно?

– Хорошо, – монотонно ответил человечек, закутываясь в свой темно-зеленый плащ. Он послушно забрал свой клубок и уже направился к камину, ведущему наружу.

– И запомни, Дулпи, – громко закричала ему в след мартышка, – у тебя никогда не было ни братьев, ни сестер. Никогда!

Дулпи остановился, внимательно повторил про себя «важную» информацию и быстро скрылся в камине.

«Ну и гад же этот Марк! – подумал я про себя. – Мерзкий, как собака!»

– А где же наш рыжий кот? – недоуменно спросила обезьянка, словно услышав мои мысли – я даже поежился под плащом, находясь всего в нескольких сантиметрах от длинного хвоста мартышки. – Юлик? Кысь-кысь-кысь!

Прищуренный внимательный взгляд черных глаз мелькнул прямо по моему зеленому плащу, остановился немного, отчего мое кошачье сердце пропустило пару ударов, и поскользил дальше к полкам.

– Нет времени накошек, – ответила макака сама себе, подбирая с тумбы красный драконий рубин и пряча его в карман своего малинового пиджачка. Она резко обернулась к Лексу и сказала, глядя прямо в его рассеянные глаза. Они все ещё оставались медово-коричневого цвета, так и не собираясь возвращаться к природному серо-голубому. Очевидно, пламя Ифрида обожгло и их.:

– А ты, чумазый, будешь слушать и выполнять все, что я тебе скажу! Только что я спас твою жалкую жизнь в четвертый раз, смертный! Если бы не я, то старая ведьма отправила бы в твои глаза всю эту забывай- пыль, а после чего сварила из тебя суп или, хуже того, спустила бы рабом к троллям на нижнюю палубу. Ясно?

Лекс сглотнул комок в горле и кивнул, прошептав по привычке:

– Да, отец!

Тогда обезьянка, весьма удовлетворенная таким ответом, принялась шарить по полкам, открывая пожелтевшие сундучки и разворачивая разноцветные свёртки. Наконец, Марк нашел, что искал.

В длинных мохнатых пальцах мелькнуло что-то маленькое и белое.

Это был кусочек обыкновенного мела, именно им Марк нарисовал на стене небольшую дверцу, которая тут же превратилась в настоящую деревянную дверь.

– Идём, – обратился он к Лексу, дёргая за старинную медную ручку, – тебя нужно еще хорошенько умыть и прилично одеть. Иначе не возьмут в Академию Магиров.

С деревянной стены магазинчика дверь исчезла так же быстро, как и появилась, едва ее захлопнул за собой Лекс. Гоблинша крепко выругалась и от сего произошедшего устало сползла на деревянный пол и уселась в центре магазина прямо в своих розовых трусах. В лавочке наступила абсолютная тишина.

– Чудненько! – подбодрил я сам себя, вытягивая вперёд лапы и, сладко зевнув, моргнул своими прекрасными зелёными глазами. Затем ещё раз, и ещё… Пока, наконец, не задремал.

Глава 9. Доспехи Ахиллеса (кот Цезарь)

Признаюсь, я крепко уснул, но совсем ненадолго. Потому что сейчас было как раз послеобеденное время для моего кошачьего тихого часа. К моему великому возмущению, дремал я недолго – что-то неприятное и мокрое свалилось сверху на мою усатую голову и нарушило мой благородный сон. Болваны! Они что, посмели вылить на меня помои?! Я уже хотел грозно зашипеть и вцепиться наглецу когтями в лицо, как, вдруг, вспомнил, где нахожусь, и вместо того поджал хвост и внимательно прислушался.

– И не жалко ли тебе твоих кудрей, красавица? – спрашивала, очевидно не в первый раз, гоблинша, кромсая большими металлическими ножницами густые рыже-каштановые волосы незнакомой девчонки. Та смирно сидела на старой хромой табуретке в центре магазинчика. – Глаза твои прекрасны – бездонные серые, ты могла бы вполне сойти за младшую дочь какого-нибудь знатного Драгонвуда и…

– Довольно! – оборвал ее высокий девчоночий голос. Его стройная обладательница была ровесницей моего хозяина – лет шестнадцать не больше. – Я свалилась… эм, то есть пришла в вашу лавочку за Оборотным зельем. Но раз вы такое только рекламируете, а не продаете, то готова купить то, что у вас действительно есть. Золотую монету я показала, вы ее даже обнюхали и покусали! А глупых вопросов я просила мне не задавать!

– Хорошо, хорошо, моя грозная, – прокурлыкала старуха, работая ножницами все быстрее и быстрее – пушистые хлопья рыжих волос мягко падали на пол. – Это правда, у меня нет Оборотного зелья и никогда не было. Все эти зелья так временны и ненадежны. Куча побочных эффектов в виде запора или вздутия живота. Их часто используют только шарлатаны-тролли! Зато у меня есть чудесное Оборотное кольцо – достаточно надеть и окружающие будут тебя представлять тем, кем ты сама захочешь им представиться. Принцессой, гоблином, феей или… – старуха сделал паузу и вкрадчиво спросила. – Мальчишкой?

– Воином! – поправила девчонка, разглядывая свою симпатичную загорелую физиономию в большое старое зеркало, что стояло у деревянной стены напротив. – В Академии Магиров мне нужно попасть на факультет легионеров Файерстилов, чтобы обучиться владеть боем и оружием.

– И, позволь спросить, моя непоседливая, зачем же это тебе? – еще более вкрадчиво спросила гоблинша, от любопытства сильнее выпучивая свои глаза. – Я даже готова скостить цену за твой секрет. Мм?

– Это никакой не секрет, – покачала обстриженной головой Кира, она даже встала с табуретки и принялась вертеться у зеркала, осматривая новую стрижку. Она ей была очень к лицу, но при всем при этом на мальчишку она была ничуть не похожа, хоть и в полу-мокром синем фраке с полосатой бабочкой. – Много-много лет назад мою семью подло предали, убили и отняли все, что могли. И вот теперь я должна вернуть себе все то, что по праву принадлежит мне и моему роду. Что ж, давайте сюда это Оборотное кольцо. Посмотрим, на что оно способно!

– Ой! – пискнула гоблинша, отскочив от Киры, как от открытого огня. – Так неужели ты сама…

– Да, она самая! – быстро перебила ее девчонка, – но не стоит об этом кричать на весь корабль. Нашли Оборотное кольцо?

– Да, да, конечно, естественно! – спохватилась гоблинша, быстро хватая с полки красную бархатную шкатулку и доставая оттуда что-то маленькое, блестящее и круглое – золотое кольцо с молочно-белым камнем. – Вот это самое Оборотное кольцо. Крепко зажми его в ладони, представь свой идеальный образ до мелочей и надень на любой палец левой руки.

Кира сделала все, что ей было сказано. И вот перед высоким старым зеркалом уже стоял худенький рыжеволосый и сероглазый мальчишка, словно ее родной брат-близнец.

– Как только ты снимешь или потеряешь кольцо, то снова окажешься прежней девчонкой с неудачной стрижкой. – объясняла продавщица правила пользования, пока абсолютно довольная товаром Кира разглядывала себя в зеркале и улыбалась. – Просто, безопасно, удобно и совсем не дорого!

Но тут гоблинша, вдруг, вспомнила нечто важное:

– У оборотного кольца есть всего один минус. Запомни, смертная. Даже самая сильная магия бессильна против любви! И тот, кто тебя любит всем сердцем, сможет узнать тебя в любом образе!

– Да ерунда, – отмахнулась Кира, а точнее довольный мальчишка в синем фраке, все ещё вертящийся перед зеркалом. Но через мгновение улыбка исчезла с ее лица. Серые глаза закрылись от боли, а губы чуть слышно прошептали. – Ника тут нет… и никогда уже не будет…

– Что-что моя яхонтовая, ой, яхонтовый? – переспросила гоблинша, навострив свои синие уши-локаторы. – Чего не будет-то?

– Да толку, толку от моего маскарада не будет, – тяжело вздохнул новоиспеченный парнишка. – А есть у вас Кольца для силы и ловкости? Надел и стал неуязвимым, ловчее и сильнее всех?

– О, с этим не справится ни одно кольцо в Люксарде, мой хитроумный, – отмахнулась гоблинша, ее выпученные хамелеоньи глаза подозрительно сощурились. – Хм… откуда же ты попал сюда, малый? Раз не знаешь, что в драгоценных камнях волшебных колец заточена сильнейшая магия, которая со временем расходуется и истощается, как…

– Как аккумулятор у телефона, – дополнила Кира, меняя тему в нужное русло, – и потому вы хотите мне предложить что-то взамен…?

– Доспехи! Тебе нужны доспехи Ахиллеса, – воскликнула продавщица, доставая откуда-то из-под прилавка сначала золотой греческий шлем с красным гребнем, затем такого же цвета нагрудные латы, наколенники и защиту для рук. В тайне продавщица была весьма рада избавиться от такого неликвидного товара. Никто в Люксарде не хотел брать этот хлам.

Эта заносчивая девчонка точно с большой земли из мира слабоумных смертных! Откуда же она ещё? Только глупый смертный захочет изменить свою внешность и приобрести такой хлам, как старые доспехи с древнейшим проклятьем. Но, по-видимому девчонка не имеет и малейшего понятия о заклятье! Хм, интересно, значит, можно содрать с нее еще немного золота?

Гоблинша внимательно пригляделась к Кириной золотой монетке, часто хлопая своими выпученными глазами от удивления. Неужели ей сегодня так повезло? Это же одна из тринадцати зачарованных гоблинских монет, что во всем приносят своему хозяину удачу. Кроме любви, разумеется! Но это же сущие пустяки! Чего-чего, а вот влюбляются у гоблинши никогда не было в планах. Она слишком стара и умна для таких фокусов.

Хм, наверное, девчонка и понятия не имеет, какой сильнейший амулет попал к ней в руки. С ним и доспехи никакие не нужны! Зачем? Ведь хозяин такой монеты и в воде не утонет, и в огне не сгорит. Такой амулет даже нельзя потерять – он все-равно вернется к своему хозяину. А вот подарить или променять его на что-то можно.

И какой бы ни была жадной продавщица, она тут же смекнула, что, пожалуй, не стоит требовать с девчонки дополнительной платы. Пусть она забирает кольцо с доспехами, лишь бы только быстрее подписала договор купли-продажи своей молодой кровью, и волшебная гоблинская монета навсегда перешла во владение к Вельмад.

А тем временем рыжеволосый миловидный парнишка, которого еще с сегодняшнего утра звали Кирой, быстро нацепил волшебные доспехи прямо поверх своего синего фрака и почему-то стал внимательно оглядывать прочные кожаные сандалии.

– Это же доспехи Ахиллеса, верно? – серьезно спросил он старуху, которая уже выписывала договор на белоснежном эльфийском свитке, а заодно и предусмотрительно подвинула поближе горшочек с забывай-пылью. – Так где же Ахиллесова пята? Где уязвимое место на сандалиях?

– Что? Дырявая подошва? – спохватилась гоблинша, честно ее сейчас больше волновало то, что горшочке осталось всего половина забывай-пыли. Где же остальное? Ведь, насколько можно было верить ее памяти, сегодня еще не приходило ни одного покупателя! Где бегает этот несносный беличий тролль Дулпи? И почему Голем все еще дрыхнет у стены?

– Ахиллеса убили стрелой в пятку, – настойчиво продолжал мальчишка, было видно, что ему совершенно не хотелось повторить печальную судьбу великого греческого героя. – Где же уязвимое место на доспехах?

– Ах вот ты что знаешь! – прикусила бледную губу старуха, она указала тонким пальцем с длинным острым ногтем прямо в сердце Киры, а точнее на золотой нагрудный доспех. Я прищурился и заметил там маленькую круглую щель, словно от стрелы. – Не знаю, что за сказки вы себе рассказываете, смертные, но Ахиллес не погиб от раны в пятку! Это же троллям на смех! Видишь щель на нагрудном доспехе? Стрела попала точно в сердце, не оставив воину шанса. Что ты хмуришься? Такая стрела сможет отыскать любого. А тебя, юную и горячую, тем более! Любая магия бессильна перед этим слепым коварным чувством. Именно из-за него и погибают величайшие герои!

– А, всего-то! – улыбнулся мальчишка, наконец-то поняв, что именно за чувство старуха имеет ввиду. – Это ерунда! Я не собираюсь тут ни в кого влюбляться!

– И не надо, моя умница, – сюсюкала Вельмад, – но как только твое гордое сердечко перестанет тебе принадлежать, то доспехи рассыплются, обращаясь в прах часть за частью, оставив тебя беспомощной и уязвимой!

– Ни за что! – Кира быстро натянула сандалии и блестящий золотой шлем с густой полоской из красных перьев. – Давайте сюда свой договор!

– Вот он, мой нетерпеливый! – ответила старуха, улыбаясь во весь свой раскрашенный кетчупом рот, она одновременно подала Кире остро заточенное гусиное перо и зачем-то подвинула еще ближе горшочек с забывай-пылью. – Подпиши вот тут и… Ой, положи немедленно меч! У тебя на него не хватит золота!

– Ой, ну все! – закатил серые глаза парень. Он только что вытащил из тумбы отличный острый клинок, массивная рукоять которого была усеяна драгоценными камнями… что делало ее жутко тяжёлой.

Дальше все произошло буквально за пару мгновений. Старуха запустила свою жадную когтистую лапу в горшок с забывай-пылью, Кира же, склоняясь над договором небрежно бросила клинок на какую-то зелёную, как ей самой показалось, обычную ткань. Это был тот самый плащ Драгонвуда, под которым прятался я. Тяжеленая рукоять угодила прямо по моему хвосту. Нет! Такой боли и хамства даже я не мог вытерпеть!

С громким возмущенным «Мрмаау!» я выскочил из своего укрытия и, взъерошенный и разъяренный, вскочил на тумбу, задев ушибленным хвостом горшочек с волшебной пылью и тем самым опрокинув его прямо под ноги старухи. Он разбился, все содержимое поднялось в воздух, окутав гоблиншу сверкающим туманом.

По ее громкому «Апчхи!» я сообразил, что пора начинать рассказывать старушенции ее же воспоминания. И я, подобно Марку, посмотрел прямо в ее вращающиеся в разные стороны глаза и произнес громко и внятно следующее:

– Ты нас никогда не видела и не знаешь! Сегодня у тебя не было покупателей! Ты сама все сломала! Перепила эльфийского вина и пустилась в пляс! Ясно?

– Ага! – послушно кивнула гоблинша, ее темные выпученные глаза наконец-то фокусировались на моей рыжей моське.

– А ты что стоишь, уши развесила… ой, то есть развесил? – обернулся я к Кире. – Хватай меня в охапку и марш наружу, пока вот тот голем у стены не проснулся!

Но мальчишка, очевидно, не получил достаточную порцию забывай-пыли, так как вместо меня он схватил свою золотую монету и бросился к камину. Там он ловко подтянулся и быстро вылез по опущенной верёвке на солнечную палубу. И я вместе с ним – благо я вовремя успел запрыгнуть ему на плечи.

– Спасибо, – прошептала Кира, когда мы уже стояли на ярмарке среди пузатых разноцветных шатров. Доспехи Ахиллеса растворились в воздухе, оставив свою хозяйку в потрепанном синем фраке, но все равно охраняя и оберегая ее, словно невидимым щитом. – Э-э и… кто же ты?

Она наклонилась, протягивая руку дабы меня погладить. Ну уж нет! Я резко выгнул спину и предупредительно зашипел.

– О, плохая киса! – пролепетала растерянная Кира, отдергивая руку. – Так ты умеешь разговаривать или нет?

Следующей ее попытки я не стал ждать, а задрав хвост трубой, развернулся и помчался прочь по своим кошачьим делам. Пусть девочка думает, что ей все это показалось! Что я обычный блохастый кот с дурными уличными манерами и совершенно не умею разговаривать.

Остановившись за углом, я, больше из любопытства и безделья, принялся наблюдать за ней краем зелёного глаза. Кира быстро ощупала свою голову руками, волосы были, как и раньше, короткими, а, значит, лицо – по-прежнему мальчишеским.

Она неуверенно двинулась дальше по деревянной палубе, туда где пестрели верхушками разноцветные шатры, гремела музыка и слышался смех. На ярмарку ремесел, конечно же!

Но что такое? Рыжий мальчишка прислушался и замер на месте. Даже до моих навостренных ушей соленый ветер донес тихие, едва слышимые всхлипывания.

– Что ты тут делаешь? – тихо спросила Кира, наклоняясь к девчонке, которая сидела, свернувшись клубком у стены, и тихонько рыдала, полностью закрыв свое лицо и голову глубоким капюшоном знакомого грязно-зеленого плаща-дождевика. И он был просто безразмерен. – Ой!

Кира, а точнее – миловидный мальчишка с каштановой шевелюрой, невольно отпрыгнул назад, едва стянул с плачущей мокрый капюшон. Знакомые толстенные очки, заляпанные и запотевшие от слез, жидкие темные волосы, все еще измазанные мелом и грязью. Они точно сегодня с утра где-то виделись, и это «где-то» было в школе. Кира тут же вспомнила все – и тупые шутки Тони, и опрокинутую мусорную корзину с мелом. Ее сердце невольно сжалось. Интересно, как же бедняга попала сюда на корабль? Но времени спрашивать и разбираться совершенно не было. Нужно было помочь, хоть как-то, хоть чем-то…

– Вот держи, – неожиданно даже для самой себя Кира улыбнулась и протянула на раскрытой ладони блестящую золотую монетку. Добровольно. Ту самую, что до сих пор приносила ей удачу во всем.

– Нет… спасибо, но золото не поможет… ничего не поможет, – всхлипывала Маргарита, сильнее закутываясь в плащ, – уходи… пожалуйста…

– Возьми! Эта монета…– Кира замялась, не зная, что и соврать, и, вдруг, сказала самое лучшее – правду. – Она от Никитки Колтина. Он передал ее тебе. Слышишь?

– От Ника? – Рита тут же подняла свое красное заплаканное лицо и уставилась поверх толстых запотевших очков на Киру. – Но… как? Вы что, знакомы?

– Да… ну, это долгая история, – отмахнулся мальчишка, кладя монету в карман безразмерного дождевика. Его заплаканная хозяйка не сопротивлялась. – Вот, бери. Купи себе… новые очки и еще что-нибудь хорошее.

– Спасибо, конечно, – Рита прекратила плакать и встала на ноги, все еще опираясь спиной о деревянную стену. Тысяча и один вопрос блестел в ее маленьких темных глазах за толстыми заплаканными стеклами. – Но как? Откуда? Стой! Ник тоже на корабле?

Однако, Кира уже развернулась, чтобы уйти, и, бросив напоследок глупое «Да! Он передавал тебе привет!», быстро удалилась, бросившись бежать по направлению к Ярмарке Мастеров. Так волшебная гоблинская монета сменила своего хозяина второй раз за сегодняшний день.

Глава 10. Правила Академии Магиров (Андреа)

– Первое и самое главное правило Светлой Академии – это у каждого смертного подростка с большой земли должен быть бессмертный Наставник-магир, именуемый Мастер, который ручается за него своей головой и жизнью. Смертный же обязан всегда и во всем подчиняться своему Мастеру. Наставник сам выбирает себе подопечного из числа смертных подростков. Но его ученик должен дать однозначное согласие на обучение в Академии под кураторством своего Наставника-магира.

Мастер даётся смертному один раз и навсегда. Подопечный может отказаться от своего Куратора, но тогда он будет возвращен на большую землю в мир людей. Все воспоминания о Академии и Мире Магиров будут навсегда стёрты из его памяти.

В светлом просторном зале с колоннами раздавался громкий, но приятный бархатный бас. Говорил большой белоснежный кентавр с яркими изумрудными глазами, горящими, как у кошки, от переполнявшей его магической энергии. Новенький светло-коричневый пиджак хоть и большого размера, сидел на нем в обтяжку – из-за широкого торса и сильных накачанных плеч. За ними блестела золотая мантия ремесленника Голдстона, через которую с правой стороны сверху до низу проходила широкая молочно-белая полоса. Как позже выяснилось, это был знак того, что кентавр занимал высокий управленческий пост – являлся самим ректором Академии Магиров. Густые длинные волосы молочно-белого цвета были собраны на затылке в тугой конский хвост, переплетенный золотыми лентами. Недлинная, но густая и белоснежная борода и остроконечные уши отлично дополняли его и без того загадочно-сказочный образ волшебника. В огромном зале, полном народу, стояла абсолютная тишина. Все внимательно слушали Флавиана – самого мудрого кентавра в Люксарде.

– Смертный принадлежит к той же семье Магиров, из числа которой избран его наставник. Правители Хайтроны, мастера Голдстоны или алхимики Айронвиллы. Лишь две семьи не участвуют в наборе смертных учеников – это маги Драгонвуды и легионеры Файерстилы. Их ремесла – война и магия – слишком опасны для земных подростков.

Королевский Маг Амадеус Драгонвуд, что сидел за широким столом по правую сторону от кентавра Флавиана, одобрительно закивал рыжей головой и заулыбался. Он и близко не подойдёт к этим никчёмным смертным! Капитан Арест, молчаливо стоящий прямо за Магом и как обычно не сводивший своих серо-голубых глаз с Принцессы Габриэль, молчаливо кивнул. И среди солдат простым смертным не место. Одно только их название «смертные» подорвет боевой дух всего Светлого Легиона.

Все новобранцы Академию Магиров, прибывшие с большой земли голодные и усталые, но заинтригованные и взбудораженные, сидели за длинными широченными столами, заваленными всякой всячиной. Среди них был и я, Андреа Лепренто.

Нас одели в одинаковую форму – белые наглаженные рубашки и стандартные темно-серые костюмы, разумеется, безо всяких разноцветных мантий, пока мы не выбрали себе наставников.

Это был званный Королевский обед во всех смыслах этого слова. Над столами постоянно кружились маленькие проворные эльфы-официанты, то и дело гоняя на кухню, чтобы поторопить поваров новыми заказами. Их доставляли забавные ушастые тролли в золотых смокингах и белых напудренных париках, ловко балансируя сразу двумя, а то и тремя подносами – прямо как в лучших традициях роскошных европейских дворцов.

– Ого, поверить не могу, – негромко пролепетал миловидный кудрявый парнишка с рыжими волосами цвета спелого каштана и большими серыми глазами, в которых отражался весь наш богатый стол, за которым пировали новички с земли. Нас было человек сто – не меньше.

Рыжий быстро жевал пиццу «Морское ассорти» с рыбой и креветками, запивая ее горячим свежесваренным кофе. То ли этот ароматный напиток был слишком горячим, толи еще что-то, но на серые глаза парня то и дело наворачивались предательские слезы, которые он тут же глотал вместе с кофе. Никто не знал, но еще сегодня утром этого мальчишку звали Кира, и она работала обычным доставщиком пиццы. И этот ранний ужин, принесенный ей на серебряном подносе забавным ушастым троллем, состоял точь-в-точь из той же самой пиццы и кофе, что и ее сегодняшний завтрак. Только вот утром она разделила его с босоногим загорелым мальчишкой, который осмелился в нее влюбиться и пожертвовать ради нее своей жизнью. Рыжий снова глотнул кофе и быстро протер рукавом пиджака свои большие серые глаза с густыми темными ресницами. – Блин! И почему мальчишки такие глупые?

– Что? Кто это тут глупый? Какие мальчишки? – быстро переспросил я, не поверив своим ушам. Честно, я тоже не мог разделить всеобщего восторга и энтузиазма новичков с большой земли. Мне достался мой последний ужин в ресторане, когда мы с Лианой отмечали нашу помолвку. Идеальные ризотто, паста, лазанья. Да за что мне все это?!

– Ой… я говорю… и… э-э-э, что мои нервишки такие слабые…, – быстро нашелся рыжий мальчишка, чтобы быстрее выйти из подозрения, ему пришлось тут же сменить тему. – Пицца вкусная. Хочешь?

Внезапно я сообразил, что это он мне предлагает.

– Нет, спасибо, – быстро ответил я, попытавшись вежливо улыбнуться. – Мне свое деть некуда. Хочешь ризотто? Или хотя бы лазанью?

– Не, не хочу, – завертел он головой, а затем быстро кивнул в противоположную сторону. Прямо напротив нас сидел стройный темноволосый парень с загорелым лицом и узкими азиатскими глазами. Вокруг него на деревянных дощечках стояли суши и роллы, которые он ловко и быстро уплетал палочками. – Может он будет?

Парень, очевидно обладая идеальным слухом и зрением, тут же заметил, что мы на него таращимся и о нем говорим. Он отложил палочки, резко выпрямился, демонстрируя свою идеальную осанку, и приветливо кивнул нам:

– Таро, меня зовут Таро Мори.

– Японец? – улыбнулся я, отчего-то удивленно.

– Токио, – кивнул Таро и улыбнулся мне ровными белоснежными, словно жемчуг, зубами. – Итальянец?

– Да, Андреа Лепренто, – представился я, очень надеясь, что он не слышал мою скрипку и потому сейчас не спросит, где же моя Лиана.

– Скрипач Лепренто? – все-таки переспросил меня Таро, рассматривая меня своими большими темно-карими глазами. – Да, тот самый Андреа. И Лиана тоже тут?

Я кивнул, и, чтобы не рассказывать подробности, набил свой рот лазаньей. Очень вкусно, но слишком много. Я тут же потянулся к высокому хрустальному кубку на изящной серебряной ножке в виде дракона и практически уже поднес его к своим губам. Тонкий аромат дорогого красного вина коснулся моего носа, и кубок едва не полетел на пол из моих рук.

Они что, издеваются?! Это было то же самое вино, что подавали в ресторане во время нашей с Лианой помолвки! Я с грохотом поставил кубок на чистую белую скатерть и закрыл глаза.

– Там нет алкоголя, – уверенно сказал высокий светловолосый парень с синими, как небо, глазами. – Если это вино, то оно безалкогольное. Они не знают, чем кормить смертных, и потому каждому приготовили его последний обед с большой земли. Ну, чтобы быть уверенными, что с нами точно ничего не случится. Вот у меня сосиски и штрудель, и пиво безалкогольное, естественно. Не знаю, как они это сделали, но вкусно, как дома. И да, кстати, я – Ганс Майер, Берлин.

Я кивнул, но так и не притронулся к своему кубку, а попросил порхавшего над столом эльфа-официанта принести мне обычной воды.

– А заодно и позовите с кухни мою фею Бзика, – добавил я, – точнее эльфа Базилика. Что-то он там засиделся. Обожрется и летать не сможет!

Внезапно все сидящие вокруг нас за столом, стали представляться. И кого здесь только не было – близнецы Джи и Тао Лао из Шанхая, Клаудио из Латинской Америки, Стефани из Парижа, Даниэль из Испании. И еще немало кого из много откуда. Но вот из моей родной Италии, к сожалению, был только я один.

Вероятно, Магиры брали в свою Академию всего по одному представителю от каждой страны, да и то самого талантливого. Интересно, что же они умеют делать все эти зачарованные земные подростки с блестящими глазами и в идентичной серой форме? Языковой барьер был разрушен сильнейшей магией, и теперь все они – высокие и низкие, толстые и худые, бледные и смуглые – оживленно болтали друг с другом, обмениваясь именами, своими историями и, конечно же, блюдами своей национальной кухни.

– Да это же настоящее вино! – раздалось над моим ухом, заставив меня прекратить рассматривать толпу и резко обернуться в противоположную сторону. – Очуметь, парни!

– Оно безалкогольное. Здесь все безалкогольное, – принялся объяснять Ганс. – Мы же смертные, а, значит, очень хрупкие для них.

– Да мы просто хрустальные для этих кудесников! – громко продолжал крупный мускулистый парень, его смуглое лицо кое-где пестрело от шрамов, а густые темные волосы всевозможных смешанных оттенков были собраны в дреды. Он где-то оставил свой серый пиджак и сидел в одной белоснежной рубашке, под которой «играли» его каменные мышцы. – Я слыхал, амиго, нас будут кормить пять раз в день по расписанию и устраивать обязательный тихий час! Ха! Вино и правда компот!

– Нам нельзя алкоголь, потому что мы еще несовершеннолетние, – терпеливо объяснил Ганс, его голубые глаза пристально разглядывали эмоционального парня. И, поверьте мне, там было на что посмотреть. Через его левую бровь и щеку, едва оставив целым его карий глаз, проходил внушительный шрам, в обоих ушах парня сверкали дорогие камни-серьги, а на загорелых мускулистых руках среди шрамов пестрели татуировки. – И кто же ты?

– Я – Хьюго, Хью для друзей, – быстро представился смуглый, а затем рассмеялся, демонстрируя всем свои крепкие белые зубы. – Для полиции я – Карлос, а для босса – Кларк. И – да, амиго! Мне уже есть восемнадцать, а точнее – девятнадцать. Вот уже четыре года как мне девятнадцать, парни. Еще годок и будет двадцать.

Ганс слегка растерялся от такой противоречивой информации, а я стал подозревать, что вино, кажется, все-таки оказалось настоящим.

– Ума не приложу, парни, зачем этим кудесникам столько хиленьких и никчемных смертных? – продолжал Хью, угощаясь теперь уже огромными креветками, которые он хватал прямо руками из чьего-то чужого салата. Самому же Хьюго не щедро досталось от Королевской кухни, его последним обедом на большой земле оказался обычный гамбургер и стакан колы. – Я лично готов выучить их штучки-трючки, чтобы потом работать на них в мире смертных, ну или как они там говорят – на большой земле. Вот будет кайф бегать по офису в мантии-невидимке и телепортироваться в дамскую комнату! Сечешь, амиго?

Он снова сверкнул свой беззаботной белозубой улыбкой, на этот раз подарив ее худощавому лысому парню, из тарелки которого он так щедро угощался креветками. Все молча переглянулись, и потому Хью продолжил болтать, вполне довольным тем, что его не останавливают.

– Оу, какая красотка! – он даже прицокнул, улыбаясь теперь… забавной черноглазой обезьянке с белоснежной шерсткой. Зверек был одет в миниатюрный малиновый костюмчик и уплетал желтый спелый банан, держа его сразу в обеих лапках. – Чита? Дрита? Абу?

– Его зовут Марк! – серьезно ответил худощавый абсолютно лысый парень с пронзительными медово-карими глазами. Невозможно было прочитать выражение его бронзового от свежего загара лица. А все потому, что у него не было ни ресниц, ни бровей! Тем не менее, он выглядел весьма внушительно и был настроен крайне серьезно.

Внутреннее чутье подсказывало не только мне, но и остальным, что с ним шутки плохи. Особенно после того, как лысый парень осторожно поставил на край стола изящную золотую лампу, древнюю и дорогую, прямо как у Алладина и пояснил довольно низким голосом, кивая в сторону своей обезьянки:

– Марк, сокращённо от Маркус, он – Ифрид четвертого уровня! Это самый могущественный джинн!

Лицо парня мне показалось слегка знакомым, хоть оно и было пунцово-красным от загара, словно его хозяин пересидел на солнце… ну или постоянно сильно тужился. Да и блеск угольно-черных глаз обезьянки, которые имели редкую миндальную форму, я тоже где-то видел и причем недавно. Только что-то никак не мог вспомнить где же именно?

Вот если бы я в тот момент посмотрел на тарелку этого желтоглазого парня, то непременно бы заметил, что и ее форма, и причудливый узор по краю, были совершенно такими же, как и у моей. Наши посуда и блюда подавались из одного и того же ресторана…

Первыми испугались эльфы-официанты, кружившиеся над столом. Сначала, они резко замерли в воздухе, а затем бросились в рассыпную, тревожно звеня, как маленькие колокольчики. Наверное, испугались, что джинн их сожрет…

При этом мартышка успела ловко схватить одного пестрокрылого человечка, но совершенно не стала есть, а что-то прошептав эльфу на ухо, вручила ему сложенную салфетку-записку и великодушно отпустила. Ее крохотный почтальон мигом упорхал к столу, за которым сидели Учителя-магиры и сам ректор Флавиан.

– Джинн? – переспросил Хьюго, дразня обезьянку нетронутым бананом из вазы, – значит, ручная? Не укусит, да? А блох много? Чи-чи-чи!

Лысый закатил свои янтарные глаза и предпочел оставить все вопросы без ответа. Ганса Майера волновало совершенно другое.

– Где ты взял такую игрушку? – быстро спросил немец, пристально разглядывая обезьянку, словно это был редкий и давно вымерший динозавр. – И кто ты вообще?

Но лысому парню не пришлось отвечать на эти вопросы. Он прижал тонкий палец к своим губам и слегка кивнул в сторону учительской кафедры. Туда, где белоснежный кентавр Флавиан все еще продолжал свою приветственную речь:

– Будьте осторожнее со своими настоящими именами и фамилиями в мире Магиров. Множество темных заклинаний основано на крови и на знании полного имени заклинаемого. Особенно, если при этом известно имя его отца.

– Проклятье! – брякнул Хьюго, негромко, но рассерженно. – С этого и нужно было начинать толкать свою речь, жеребчик!

– В любом случае ваши фамилии будут заменены на Айронвилл, Голстон или Хайтрон, в зависимости от того, к какой семье будет принадлежать ваш Наставник. – успокоил Флавиан, видя, какой переполох начался за длинным широким столом, что стоял в центре огромного зала с колоннами. Именно там и сидели вновь прибывшие с земли смертные подростки, большая часть которых уже успела перезнакомиться друг с другом и уже об этом искренне жалела.

– Вы можете сохраняется свои земные имена, а можете придумать себе новые, – продолжал раздаваться громкий бас кентавра. Мудрые зелёные глаза снова внимательно оглядели присутствующих. – Я же настоятельно советую последнее.

С разных сторон от нас находилось еще по паре длинных столов – Айронвиллы с Голдстонами сидели по правую мою руку, и Файерстиллы с Драгонвудами – по левую. Позади нас стоял недлинный, но весьма пышный стол факультета Голдстонов. Стройные красивые студенты Академии Магиров казались старше нас всего на пару лет. Все были в мантиях и галстуках, соответствующих цвету их факультета. У многих на груди ярко и гордо блестели значки Мастеров – это были студенты двух последних старших курсов, именно им разрешалось становиться наставниками вновь поступивших студентов.

– Ну, не парься, никто не превратит тебя в жабу, – быстро зашептал Хьюго, сверля своими карими глазами лысого парня, словно пытался прочитать его мысли. – Кто ты, чувак?

– Меня зовут Александро и…, – негромко и как-то неохотно представился лысый. У него не было никакого желания продолжать разговор. – … и, пожалуй, этого достаточно. А как тебя звать, рыжий?

Сероглазый парнишка, тот, что дожевывал свою пиццу, от неожиданности чуть не выплюнул ее на стол. Он явно был на своей волне, то и дело косясь в сторону стола легионеров в красных мантиях.

– Кира, – выпалил он, но тут же густо покраснел и исправился. – Кирилл, а Кир или Кира – сокращенно. Так меня звали в школе.

– Принято, Кир, – кивнул своими дредами Хью, эпитчно поднимая вверх свою правую черную бровь. – Твоя фамилия, амиго? А твоя, лысый? Так парни, не молчите! Мы же вам про себя все выложили!

– Александро Драгонвуд, – громко произнес хозяин белой мартышки, пожимая худыми плечами.

– Это что за приколы? – не выдержал Хью, ударяя тяжёлым загорелым кулаком по столу. – Маги не берут учеников! Оглох что ли?

– Кирилл Файерстил! – улыбаясь добавил Кира.

– Ещё один олух! – нахмурился Хью. Странно, но его шоколадные глаза и кожа, кажется, темнели на глазах, словно молочная плитка становилась элитной горькой. А растрёпанные дреды так и вообще стали черными.

– Где ты взял джинна, Алек? – спокойно спросил Ганс, кивая в сторону обезьянки, которая с важным видом стояла в центре стола по стойке смирно, как суслик и… пересчитывала про себя смертных подростков. – Дорого такая стоит?

Но ответ на этот вопрос, как ни странно, прозвучал из уст самого Флавиана:

– Многие из вас, очутившись на корабле, оказались вблизи источников древнейшей магии и стали сильно меняться внешне. У кого-то появились заострённые уши, посветлел или потемнел цвет кожи и глаз, или зрачки стали вертикальными. Не пугайтесь! Вы – наследники самых древних природных сил, повелителей четырех стихий – огня, воды, земли и воздуха. Из-за разразившейся великой войны между Светом и Тьмой Волшебные народы, джинны, орки, русалки и эльвиры все чаще прячут своих младенцев на большой земле, подкидывая их в семьи простых смертных. Древнейшая магия защищает таких детей от посторонних глаз, скрывая их настоящую внешность под обычной человеческой при помощи волшебных предметов, оставленных на большой земле вместе вами вашими же родителями.

– Ну конечно же! Абсолютно логично! – воскликнул Ганс, буквально подскакивая на месте. – Простые смертные подростки не могут обладать всеми этими талантами – прыгать выше собственного роста, слышать мысли, видеть на километр. Естественно, что они собрали детей магов, которые когда-то давно были подкинуты смертным родителям.

Вокруг раздавались изумленные возгласы – почти у всех изменился цвет кожи, появились эльфийские уши и вертикальные змеиные зрачки, а у некоторых даже…

– Ни фига себе! – вскрикнул Хьюго, осматривая свои руки, которые теперь от чего-то светлели – кажется, они меняли цвет вместе с его настроением. Кончики его ушей, выглядывающие среди его шоколадных дредов, стали острыми, как у эльфа. – Да что б вас всех! У меня есть хвост, чуваки! Настоящий длинный хвост! Ой, что это за брюлики?

Хью бесцеремонно положил свой длинный, покрытый короткой темно-бежевой шерстью, обезьяний хвост на стол. Едва не угодив им в угощения на тарелках. На его кончике вместо кисточки блестел жутко дорогой огромный граненый алмаз.

– Я жил на улице! Я крал и дрался! Я голодал и мерз! – рычал Хью, разглядывая драгоценный камень. – И все это время к моей заднице было привязано целое состояние? Ну попадись мне эти родители, что подкинули меня к смертным!

И тут Флавиан громко продолжил, будто услышал слова разъяренного парня:

– Мы каждому поможем найти их родителей. Уверен, что вы их простите и поймете!

Но за столом смертных стояла такая суматоха, что Ректора Академии мало кто слышал. Я обернулся вокруг, с досадой заметив, что те, кто не изменился, например, Кирилл, Александро и Ганс, оказались в меньшинстве. Было немного досадно, что я, Андреа Лепренто – действительно, сын обычных смертных, и во мне нет ни капли магической крови. Интересно, а изменилась ли моя Лиана? Что если она тоже отрастила хвост?

– В этот раз с большой земли в Академию Магиров мы набрали 214 учеников. – С гордостью продолжал белоснежный кентавр. В отличие от Мага Амадеуса, что гордо восседал рядом с ним и рассматривал новичков подозрительно прищуренными зелеными глазами, ректор Флавиан искренне улыбался. – Из них 36 тут же захотели вернуться домой – кто-то из-за страха перед неизведанным, кто-то – ради своей семьи, что осталась на большой земле. У нескольких подростков оказались тяжело больны родители или братья с сестрами. Мы отправили с ними в мир людей самых лучших наших целителей. Это их право и их выбор! Из оставшихся же на корабле подростков, обладающих особыми талантами, три четверти оказались потомками наших Волшебных народов. И только 44 подростка совсем не поменяли свой внешний вид, а это значит, что они – обычные дети простых смертных, ни имеющих и малейшего представления о магии.

Лицо мага Амадеуса становилось все серьезней и удивленнее, в то время как его зелёные глаза быстро пробежались по столу новичков, считая оставшихся чистокровных смертных по головам. Он пересчитал их уже в пятый раз, и снова получил ту же самую цифру – 45. Один новичок был лишним!

Одновременно с магом, смертных считали: Флавиан, Ганс, конечно же, я сам, а тщательнее всех – черноглазая обезьянка Алека.

Среди нас явно был один лишний самозванец. Но кто же это? И как он смог пробраться на корабль?

«Слепая химера! – тихонько ругалась про себя макака, почесывая свой маленький серебристый затылок. – Я же сделал все, чтобы мой смертный остался незамеченным на корабле. Под моим строжайшим контролем, Алексей втолкнул ту страшную девчонку в Королевскую драконью конюшню с живым голодным ящером. Эта никчемная девчонка точно была из мира людей. Где же ещё она могла взять такой жуткий огромный зелёный плащ? А ее уродливые толстенные очки? По моему приказу Лекс грубо толкнул ее в конюшню к дракону и крепко захлопнул дверь. Мы сами слышали ее испуганный предсмертный визг. Так что же это? Неужели девка оказалась такой уродиной, что даже дракон отказаться ее есть? Проклятье! Так… Но ведь же ее нет за нашим столом, а это значит… что среди нас действительно есть ещё один самозванец! О, кажется, этот рыжеволосый Шаман-Драгонвуд прочитал нашу записку. Хвала троллям! Наш выход, Александро! А нет, погоди!

Амадеус наклонился и что-то быстро зашептал на ухо Флавиану, тот лишь кивал, внимательно слушая. Наконец, кентавр снова оглядел взволнованных собравшихся горящими изумрудными глазами и продолжил:

– Но не только волшебные народы – тролли, русалки и гномы – прятали своих детей среди смертных. Чистокровные Магиры пяти великих семей – маги, мастера, алхимики, легионеры и правители – тоже уходили на войну с темными силами, и, хоть редко и в полнейшей тайне даже от нас, прятали своих младенцев среди смертных. Взрослея, эти дети видели, слышали и понимали гораздо больше обычных, чувствовали, что они не такие как все, и в итоге находили свой уникальный магический дар. И сегодня один из них, уникальный потомок семьи Магиров-правителей, незаметно и самовольно взошел на трап нашего корабля. Александро Хайтрон, сорок пятый новичок с большой земли, попрошу тебя встать и подойти к нашему столу для выбора своего Мастера-наставника.

Алек вскочил из-за стола, как ошпаренный, но двинулся вперед только после легкого «щелбана», который ему незаметно отвесила макака своим длинным хвостом.

– Почему Хайтроны? Мне же нужен Наставник из рода магов Драгонвудов! – чуть слышно шептал Алек одними губами. – Ты все напутал в своей тупой записке! Я не хочу быть местным чиновником. Мне нужно изучать магию!

– А мне нужно, чтобы ты поднялся с низов до самого Светлого Трона, ясно? Со временем ты будешь управлять этим кораблем, затем Люксардом и всем Миром Магиров. – отвечал Марк, серьезно и холодно. – Сначала тебе покорятся Светлые, потом и Темные. И все это время ты будешь подчиняться единственному и бессменному хозяину – мне. Вечно и беспрекословно.

– Да, хозяин, – покорно прошептал Лекс, закрыв свои обожженные золотые глаза без ресниц, а про себя снова поклялся освободиться от Демона и выкупить свою душу даже ценой собственной жизни.

– Ишь ты! – усмехнулся про себя Марк. – Магию ему нужно изучать! Это чтобы от меня избавиться что ли? Да этот Амадеус раскусит парня, как тролль арахис!

Между тем высокий худенький Александро уже стоял в пространстве перед учительским столом, блестя в ярком свете факелов своей загорелой лысиной. На его правом плече торжественно восседала черноглазая мартышка и поправляла свой малиновый костюмчик. Все вокруг замерли в ожидании красочного представления. И не напрасно.

Все началось, как только Ректор Академии попросил парня доказать то, что он – потомок Хайтронов.

– Я попал на ваш корабль благодаря моему Ифриду, – громко заговорил Лекс, повторяя слово в слово речь, которую его заставил выучить Марк полчаса назад. – Я повелеваю сильнейшим джинном – духом огня.

– Повелеваешь? Вот так вот просто? Покажи свое кольцо! – тут же потребовал Амадеус, на его плече откуда-то появился белоснежный ворон с яркими лиловыми глазами. – Все мы знаем, что энергия Мага имеет выход в этот мир лишь только через его кольцо!

Но Алек лишь широко улыбнулся, хоть у него в этот момент на душе сильнее всего скребли кошки – а что если сейчас признаться во всем Магу? Что если не играть по сценарию Марка, а закричать на весь зал, что эта мартышка, сильнейший из всех самых темных Демонов, обманом выкупила у него душу? Нет, пожалуй, это была плохая идея. Начнется ужасная паника, и в конце переполоха его, Алексея Златоновского, казнят тут же на палубе, за то, что он принес на их корабль величайшее из всех зол.

И вместо крика о помощи Александро быстро вытащил из кармана своего серого пиджака старинную золотую лампу. Все вокруг громко ахнули и буквально вытянули свои шеи вдвое от любопытства, когда лысый мальчишка передал свой магический артефакт Амадеусу.

– Чистое золото громов, тонкая работа эльфов, – вздохнул Маг, по голосу было слышно, что он весьма впечатлен, однако, не до конца. Профессор Драговуд вертел лампу в своих длинных тонких пальцах, то открывая, то закрывая ее, словно игрушку. На левой руке у него была надета тонкая белая перчатка из мягкой выделанной кожи, а на пальцах правой сияли яркими отблесками массивные золотые кольца. – Хм, помнится мне, такие продают на ярмарках местные гоблины. Я чувствую бывшее присутствие магии, возможно сотни лет назад в лампе и был заточен Ифрид, тогда как сейчас… О! Слепая горгулья!

Пока Амадеус разглагольствовал, обезьянка спрыгнула с плеча Алека на пол и принялась быстро увеличиваться вразмерах, одновременно покрываясь языками яркого синего пламени, словно сгорая внутри него.

– Воу! Воу! Полегче, Чита! – только и успел прокричать мне в ухо Хьюго.

Так на месте маленькой мартышки теперь стоял высоченный шестиметровый великан – столб ярко-голубого огня с руками, ногами, даже крыльями и хвостом. Только миндалевидные глаза на его рогатой голове оставались черными, как ночь, словно дыры в потусторонний мир.

– Не бойтесь, Маркус полностью подчиняется мне, – громко заверил Алек, видя, как все вокруг повскакивали со своих мест. Файерстилы обнажили мечи, Драгонвуды приготовили магические кольца, остальные схватились за вилки и ножи. – Только я знаю его полное имя и являюсь вечным и бессменным хозяином.

Последние слова Александро произнес со своей убедительной маской-улыбкой, которой только смог научить его отец. Ифрид повернулся к учительскому столу, внимательно разглядывая своими черными глазами сначала кентавра Флавиана, затем Кассандру Айронвил – высокую женщину средних лет в строгих очках и серебряным ершиком волос на голове, далее голубоглазую Принцессу Габлиэль и ее несносного младшего брата Принца Камилла, и, наконец, его взгляд остановился на Маге Амадеусе. Джинн быстро взглянул на белого ворона с лиловыми глазами, что безуспешно пытался спрятаться за высоким кубком своего хозяина. Это был не обычный «пернатый друг», а самый настоящий джинн четвертого уровня. Драгонвуды часто заводили себе таких питомцев, на людях маскируя их под кошек, собак, хорьков или, например, белых ворон.

– Зачем ты опять появился в Люксарде? – нахохлился ворон, пугливо выглядывая из-за золотого кубка. – Чего тебе надо?

– И тебе доброго времени суток, Фартил! – весело ответил Ифрид. Естественно, что данная беседа происходила только между джиннами, неслышимая и совершенно неосязаемая даже для чутких Магирских ушей. – Смотрю ты не забыл нашу первую встречу, и как летели в разные стороны твои белые перья, когда я открыл твоей же магией портал к темным. Так вот, Фартил! Не стоит сейчас прятать свою пучеглазую голову в кубок – она может застрять там на пару веков.

– Что тебе надо, Демон? – тихо спросила птица.

– Хвала троллям! Так-то гораздо лучше! – похвалил его Ифрид. Он быстро наклонился и схватил с края стола свою золотую лампу. Да так быстро и неожиданно, что Амадеуса едва не хватил инфаркт.

– Фартил? Фартил! – чуть слышно зашептал одними губами Маг. – Ответь мне, этот огненный дух и правда Ифрид? Откуда смертный смог достать такую лампу? Даже в Люксарде они есть только в подпольной лавочке Вельмада!

– Хозяин, это никакой не Ифрид, – быстро отвечал ворон, наблюдая, как огненный джинн протянул своей огромной рукой волшебную лампу Алеку и почтенно ему поклонился. Дальше птица послушно ответила так, как повелел ей Демон. – Это неплохо надрессированный полтергейст, хамоватый и вообразивший себя огненным джинном. Очевидно, Вельмад занималась контрабандой в мире смертных и сбагрила парню одну из своих безделушек. Старая калоша совсем спятила, заглянул к ней сегодня, а она без юбки по магазину скачет в одних розовых труселях, а ее голем так и вообще дрыхнет.

– Так-так… интересно тролли пляшут, – самодовольно улыбнулся Маг. – Так чего же ты спрятался, раз, говоришь, это простой дурновоспитанный полтергейст? Он же гораздо слабее тебя, джинна четвертого уровня, верно?

– Я не боюсь! Просто не хочу ему показываться, – объяснился Фартил, нахохлившись и расправив крылья. – Хочешь, я покажу всем его настоящий облик? Маленького сморчка-старикана в обносках?

Маг нахмурился, на секунду задумался, но тут же решил, взглянув на впечатленного голубоглазого мальчишку с золотыми кудрями – Принца Камилла Хайтрона:

– Нет, не надо. Пусть концерт продолжается. Сейчас нашему Наследнику престола, как никогда, нужна новая игрушка. Камилл уже давно переломал все свои старые, так что пусть хорошенько позабавится.

– Я хочу постигать тайны магии и готов к зеленой мантии волшебника! – с энтузиазмом воскликнул Лекс, сжимая в руках свою старинную лампу. – Возьмите меня на факультет Дровавудов!

– Но Профессор Драгонвуд не берет учеников, – неожиданно для всех заговорил миловидный мальчишка лет четырнадцати в белом костюме и золотой мантией – Принц Камилл. – Факультет Магов вообще отказался от учеников с большой земли. Но сегодня действительно твой самый счастливый день, смертный, потому что я готов стать твоим Мастером!

Вокруг раздались восхищенные и удивленные возгласы – это была огромная честь стать подопечным самого сына Короля, но Александро совсем не чувствовал себя счастливчиком. Он стоял перед столом учителей с опущенными от безысходности плечами, до тех пор, пока на одно из них не впрыгнула белобрысая макака в малиновом костюме. Она больно щелкнула его по лысому затылку, заставив вернуться в реальность и с почтением произнести:

– Слушаю и повинуюсь вашей светлой воле, Великий Мастер Камилл!

– Блин! И почему мы не можем изучать магию? – раздражённо пробормотал себе под нос Алек, так, чтобы его мог слышать только Марк. Парень разворачивался, чтобы уйти на свое место за столом смертных. – Этот Камилл младше меня лет на шесть! Ему десять!

– Эй, ты куда это? – остановил его мальчишеский голос Принца, властный и высокий. – Моему подопечному не стоит сидеть рядом с простыми смертными. Можешь сесть рядом со мной.

– Спасибо, – выдохнул Лекс, тратя последние силы на улыбку, и покорно повернулся обратно.

– Наша бескрайняя благодарность, Ваша Светлость, – громко ответила обезьянка и, ловко отвесив Лексу очередной заслуженный щелбан хвостом, тихо добавила для своего депрессивного подопечного. – Время у Магиров течет гораздо медленнее. И Принц взрослее тебя в три раза, безмозглый! Кроме того, он не будет с тобой долго возиться. Поиграет недельку, а затем ты будешь предоставлен сам себе!

Глава 11. Шах и Мат (Маргарита)

Не успел Лекс присоединиться к преподавательскому столу, обреченно плюхнулись рядом с Принцем, как створки высоченных пятиметровых дверей зала бесшумно отворились. Точнее их быстро распахнули два огромных голема, сотворенных из каменных глыб розового мрамора.

В тронный зал вошел некто «усатый-полосатый» с полосатым массивным телом сибирского тигра ниже пояса, и человеческим торсом выше, прямо как у кентавра. Большие мягкие лапы бесшумно ступали по каменному полу, горящие желтые глаза на усатой тигриной голове, не мигая, быстро оглядели всех присутствующих.

– Это че за покемон? – тихо спросил Хьюго, вовсе не ожидая ответа.

Однако, тот незамедлительно последовал от эльфов-официантов.

– Это Левтавр! Человек-тигр!

А между тем вновь прибывший направился прямиком к затихшему столу преподавателей и остановился прямо напротив удивленного Принца. В своих руках, а точнее – в пятипалых почти кошачьих лапах с длинными острыми когтями, он сжимал, волоча по полу, какой-то огромный сверток грязно-зеленого цвета. Думаю, что в зале никто так и не узнал мой безразмерный плащ-дождевик. Да-да, я сейчас находилась именно внутри него…

– Что случилось, Ленвир? Что-то с моими драконами? – громко спросил Камилл, выскакивая из-за стола и подбегая к Левтарву. – Отвечай мне, смотритель Королевской конюшни! Я приказываю! Хватит кланяться!

– О, благороднейший Принц Камилл! – прорычал Ленвир грудным басом, словно лев и покорно склонил свою пушистую голову. Одновременно, он принялся распутывать металлическую цепь, обкрученную вокруг принесенного им зеленого свертка несколько раз. – Я имею огромную честь присматривать за драконами Вашей Светлости. В Королевской конюшне прямо рядом с вашим белым ледяным я поймал самозванца… не-то вора, не-то тролля. В общем, эта… шушера могла попасть сюда только из мира смертных. Я хорошо знаю, как Вы любите и беспокоитесь за своих драконов, и потому я решил принести самозванца сюда и показать Вашей Светлости.

В абсолютной тишине зала было слышно, как Принц нетерпеливо вытащил свой небольшой, но крепкий и очень острый меч. Не к добру! Это, пожалуй, была самая дурная примета в Люксарде. Цепи, гремя, падали на пол, освобождая мои руки и ноги. Наконец-то, я смогла вздохнуть полной грудью. Неожиданно мне в лицо ударил яркий свет тысячи факелов – это Левтавр стянул с меня плотный глубокий капюшон. Следующее, что я помню, это пораженное лицо пятнадцатилетнего мальчишки, его чистые лазурные глаза, округлившиеся от удивления под золотистой кудрявой челкой. Представляю, какой у меня, должно быть, был жалкий и ужасный вид. Без очков, глаза красные от плача, а щеки грязные от пыли и блестящие от слез. По маленькой алмазной короне, что блестела среди идеальных золотых локонов мальчишки, я тут же поняла, что передо мной стоял никто иной, как сам сын Короля. Он уставился на цепь, один конец которой все еще туго сжимал меня, а второй тянулся к руке Левтавра. Интересно, видел ли он кого-то страшнее и уродливее в своей жизни, чем я?

Я даже не успела закричать, а все присутствующие – ахнуть, как перед моим носом мелькнуло блестящее лезвие меча. В изнеможении, я закрыла глаза, молча встречая смерть. Честно, быстрая и легкая, она для меня казалась почти желанной и необходимой в данной ситуации. Больше никто не будет надо мной смеяться, издеваться и унижать. Жалко, конечно, моего старшего кузена Леонида, который, должно быть, уже разыскивает меня с полицией.

Раздался звонкий удар металла по металлу, но, как ни странно, я не почувствовала ни боли, ни прикосновения холодной стали. Все присутствующие громко ахнули, я молниеносно открыла глаза и увидела, что Принц разрубил мою цепь. Острие его меча обагрилось кровью, глубоко полоснув Левтавра по щеке и груди. Очевидно, Камилл не особо смотрел, куда попадет лезвие его меча. Бедняга Ленвир застонал, но покорно не двигался с места, зажимая рану на груди.

– Как ты посмел напасть на беззащитную и… такую красивую девушку? – гневно спросил Принц у своего растерянного конюха, словно влюбленный рыцарь, защищающий даму своего сердца. – Ты заплатишь за это смертью, Ленвир!

Что? Я не ослышалась? Он назвал меня красивой? Я прищурилась, стараясь хоть где-то найти ближайшую зеркальную поверхность и рассмотреть свое отражение. Наверное, это сон? Прилагательное «красивая» никогда не звучало в мою сторону, даже с отрицательной частицей «не». Уродина, страшила, зомби, пугало – именно эти слова сопровождали меня повсюду.

Но наконец-то я нашла, что искала, и увидела свое отражение в больших лазурных глазах Принца. То есть, это было вовсе не мое отражение, а какой-то красотки из глянцевого журнала. Длинные черные волосы, роскошные и густые, каскадом разбегались по моим плечам. Идеальные губы, маленький милый нос и высокие острые скулы, которыми можно было резать стекло. А голубые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, были такими большими и глубокими, словно пара лесных озер. В моих ушах звенел металл, сердце стучало все громче и чаще. И как такое могло случиться? Ведь всего двадцать минут назад меня насильно впихнули в Королевскую конюшню, где огромный красно-золотой дракон, не раздумывая, плюнул в меня огненным столбом живого пламени.

Удивительно, но при этом я ничуть не пострадала, и лишь только мои страшенные толстые очки рассыпались в черный искрящийся пепел. Вследствие чего, я мигом потеряла способность видеть, была схвачена Левтавром, завернута в плащ и доставлена в этот зал. Дальше моя история приобрела совершенно необъяснимый поворот.

– Хочешь, я убью злодея? – спросил меня Камилл, размахивая мечом перед раненым и попавшим в немилость слугой. Легко был героем в собственном замке с войском.

– Нет! – вырвалось у меня быстрее, чем я ожидала. – Он… он не виноват. Он всего лишь исполнял твой приказ и… это он спас меня от дракона.

Горящие желтые глаза Левтавра, переполненные болью и благодарностью, остановились на мне. Он тоже никак не мог поверить в мое чудесное превращение. Ведь еще недавно я была жутким троллем.

– Будь по-твоему, красавица. – Принц спрятал меч в расшитые золотом ножны, обращаясь к подоспевшим слугам. – Приказываю сшить для нее самое прекрасное платье и туфли. Она должна принять ванну, переодеться и немедленно присоединиться к Распределению Наставников и Новичков. Я сам стану…, – тут Камилл покраснел и судорожно обернулся на Алека, что сидел за столом преподавателей и, честно признаться, только и мечтал, чтобы от него отказались. – В общем, она под моей защитой. Как зовут тебя, красавица?

Он так неожиданно повернулся ко мне, краснея, что я даже вздрогнула.

– Марга..ой..рита, – сорвалось с моих дрожащих губ.

– Ничего и никого не бойся, Марго, ты под покровительством самого Принца Камилла. – Ласково ответил мальчишка и повернулся к несчастному Левтавру. – Пошел прочь с моих глаз!

Принятие ванны благополучно обернулось быстрым душем, а вместо прекрасного платья и туфлей я настояла на обычной форме абитуриента Академии – накрахмаленная белая рубашка и серый брючный костюм.

Поскольку ревнивый Принц, который буквально не сводил с меня своих лазурных глаз, не позволил выбрать мне Наставника мужского пола, то моим Мастером стала Розалин Драгонвуд, прекрасная и единственная дочь Королевского Мага Амадеуса. Это была зеленоглазая, как и ее отец, стройная девушка с ярко-розовыми волосами, окруженная целой компанией звенящих рыжеволосых эльфов, ой, то есть феев, которые обладали магией. Ее персонального фея звали Альдонис или просто Альди. На вид моей наставнице было не больше восемнадцати – всего на пару лет старше меня.

С трудом верится, но даже чопорные чистокровные Драгонвуды взяли меня – обычную смертную с большой земли, своим учеником. Красота – это мощнейшее оружие, которое, порой, даже сильнее самой магии.

И вот я, помытая, одетая и причесанная, вернулась на свое место за преподавательским столом рядом с Камиллом – Принц категорически не хотел отпускать меня в зал за стол Драгонвудов. По другую сторону от него сидел какой-то загорелый лысый парень и тоже не сводил с меня своих ярких янтарных глаз, совершенно не замечая, как его ручная белоснежная макака бесцеремонно таскает за хвост большую белую ворону.

«Да что же мне теперь делать? – в панике думала я, переворачивая в кармане теплую от моих рук золотую монетку. Ту самую, которую мне совсем недавно подарил на палубе незнакомый рыжий паренек. – Похоже, она и правда волшебная. Все вокруг совсем голову потеряли. Вон лысый опять на меня пялится.»

«Проклятье! Мой никчемный смертный теперь еще и влюбился! – рычала про себя макака, подозрительно косясь на глупую широкую улыбку, что озарила бронзовое лицо Алека. – И я не смогу это контролировать! Проклятая любовь! И что же ты смотришь на меня, голубоглазая дуреха? Ну ничего! Скоро мои проблемы станут твоими! Все до единой!»

Но тут зал снова наполнился громким густым басом большого белоснежного кентавра:

– Настало время решить на каком факультете вы хотите учиться в Академии Магиров. В зависимости от этого вы должны будете пройти вступительные экзамены. На факультет алхимиков Айронвиллов нужно решить несколько задач, на факультет мастеров Голдстонов – отгадать три загадки, на факультет правителей и судей Хайтронов – провести честный и справедливый суд!

Разношёрстная толпа снова загудела. Тут из-за стола профессоров встал рыжий Маг и важно продолжил:

– Среди вас много наследников волшебных народов. Если кто-то отважится поступать на факультет магов Драгонвудов, то будьте готовы пройти достойное испытание четырьмя стихиями. – Серьезный проницательный взгляд Амадеуса остановился на восточных близнецах, кажется, это были мальчик и девочка из Китая. – Брат и сестра Джи и Тао Лао из Шанхая экстерном приняты на наш факультет без экзамена. Более сильных магов воды мы ещё не встречали среди смертных. Это из-за них весь Мироморск был все утро укутан густым непроницаемым туманом.

Восточные близнецы молча виновато переглянулись и синхронно встали со своих мест. Неожиданно для всех кто-то громко захлопали в ладоши, а затем к нему присоединились и остальные. Аплодировал весь стол. Почти все смотрели на них с восторгом, а некоторые – даже с завистью. Многим хотелось поступить на факультет Магии без экзаменов.

Следующей из-за стола преподавателей встала высокая худощавая женщина с ярко-голубой мантией алхимика за плечами и короткими пепельно-белыми волосами, стоящими в разные стороны острыми иглами.

– Айронвиллы берут на свой факультет без экзаменов Томаса из Австралии, – громко произнесла Королевский Алхимик Кассандра, поправляя свои строгие точки на длинном носу. – Парню всего семнадцать, он известен на большой земле, как Фантомас. Компьютерный гений и величайший герой, как когда-то Робин Гуд, юный хакер взломал сотни преступных аккаунтов и ловко перевел миллионы долларов приютам и благотворительным организациям. И при этом не взял себе ни цента!

Героем оказался худенький паренек-альбинос с молочно-белой кожей и волосами. Он застенчиво опустил свои голубые глаза в пол, когда весь зал аплодировал ему стоя. И был за что – среди присутствующих даже нашлось несколько человек из приютов, которые выжили только благодаря этому «компьютерному Робин Гуду».

– Среди вас есть еще один талантливый гений, чья музыка по красоте и силе сравнима лишь с древнейшей магией! – Зазвучал мощный раскатистый бас самого древнего и мудрого старика Сальватора Драгонвуда. Он погладил свою белоснежную ватную, словно у Деда Мороза, бороду. – Адреа Лепренто – первая скрипка мира! Аплодисменты для маэстро!

Из-за стола смертных нехотя поднялся загорелый черноволосый парень. Я много раз слышала его музыку и любила смотреть концерты. Под печальные ноты скрипки было так удобно плакать ночами.

Светлая зала снова взорвалась аплодисментами – все до одного захотели услышать музыку Лепренто. Все, кроме самого Андреа. Он смотрел куда угодно своими блестящими черными глазами, лишь бы не сталкиваться с пронзительными карими Мастера Сальватора. Старик бережно протянул ему эльфийскую скрипку из белого дерева. Но Андреа даже не взглянул на инструмент:

– Нет, я не сыграю ни одного аккорда, пока Сеньор Амадеус не выполнит мою просьбу!

Все присутствующие невольно ахнули, так и застыв с открытыми ртами.

– Ты будешь играть, смертный! И немедленно! – вскочил с места раздраженный Камилл, едва не опрокинув свой золотой кубок. – Я приказываю!

– Я уже работаю над твоей просьбой, смертный, и делаю все возможное и невозможное! – как мог правдоподобно ответил Амадеус, очевидно, совершенно ничего не делая. Он обернулся к недовольному Принцу. – Прошу прощения, Ваше Высочество, но боюсь, сегодняшний концерт отменяется… в связи с плохим самочувствием юного музыканта. Вместо этого я предлагаю не терять времени и выбрать для смертного достойного Наставника.

Все снова посмотрели на старика Сальватора, было ясно, что Наставник будет выбран именно из семьи Мастеров Голдстонов.

– И им станет Фавн Элифтер, Первый маэстро Королевского Двора. – громко объявил Сальватор, в то время, как с дальнего конца стола преподавателей встал высокая худощавая, словно тонкий скрипичный гриф, фигура. Все Магиры приветствовали его аплодисментами – они любили его музыку и знали его песни наизусть. Для обычных смертных же Фавн Элифтер представлял весьма экзотическое зрелище. Во-первых, он имел кривые козьи ноги с копытами, покрытые черной густой шерстью. Она же торчала во все стороны из-под воротника его белой накрахмаленной рубашки с золотой мантией Драгонвудов за плечами. Во-вторых, его голова казалась просто огромной из-за черной кудрявой копны шерсти и массивных витых бараньих рогов. Невозможно было прочитать выражение его желтых козьих глаз с тонкими горизонтальными зрачками.

– Рад служить, Ваше Высочество! – поклонился Фавн Принцу. Его бархатный тенор звучал мягко, негромко, но безумно красиво.

– Я…э-э, тоже очень рад всему происходящему, – выпалил Андреа, несколько устало и фальшиво. Его голос был сдавлен – парень волновался, подбирая каждое слово. – Спасибо за… за Фавна, но можно ли я оставлю своим другом… то есть Мастером, мою фею… эльфа Бзика… Базилика.

Крошечный крылатый человечек все это время стоял на правом плече итальянца и усиленно дергал его за мочку уха.

По залу прокатились недоуменные возгласы. «Какая дерзость! Отказаться от кураторства Королевского Маэстро Элифтера! Неслыханно! Невероятно!».

Наступила долгая неловкая пауза, которая окончилась мудрыми словами Профессора Сальватора:

– О, Андреа, так и скажи, что тебе нужен не Мастер, а друг. Что ж, будь по-твоему, я дарю тебе своего эльфа Базилика. – Старик тепло улыбнулся покрасневшему от внимания Бзику. – Пусть он станет для тебя таким же верным другом и помощником, каким он был для меня!

Все это время эльф, бледный от страха, прыгал по плечам Андреа.

– Спасибо э-э большое! – выдохнул Лепренто, с неприязнью косясь на Фавна, словно тот собирался его учить не музыке, а высшей математике. Мальчишка просто не хотел играть до тех пор, пока Лиана снова не очнётся. Он много раз поклялся сам себе, что до этого момента не возьмет в руки скрипку.

Вот так обыденно и просто случилось самое большое и досадное недоразумение в Люксарде.

Никто не видел, как загорелись обидой горящие жёлтые глаза Фавна, как он тоскливо опустил свою рогатую голову и незаметно удалился из зала. Сегодня, по прошествии пары столетий, он наконец-то согласился взять ученика. Талантливого смертного с большой земли. И что? За это он, Королевский Маэстро, был опозорен и прилюдно променян на обычного эльфа. Ну уж нет! Этого нельзя прощать, а уж тем более оставлять просто так. И над Андреа неотвратимо нависла черная рогатая тень, словно мстительный дух Антонио Сальери над Моцартом.

Вдруг, из-за стола смертных робко поднялся со своего места уже хорошо знакомый симпатичный рыжий мальчишка с волнистой челкой и огромными серыми глазами. Хорошенько присмотревшись, я тут же его узнала. Это ведь именно он подарил мне сегодня волшебную золотую монету. Передал ее от самого Никитки Колтина. Мое сердце забилось чаще.

– Ваше Высочество, разрешите обратиться! – он смело посмотрел прямо на Принца. – А на факультет Файерстилов какие вступительные экзамены?

И в зале повисла долгая абсолютная тишина.

– На факультет легионеров набора нет! – ещё раз повторил Флавиан. – Хрупким смертным не место в нашей армии! Ещё вопросы?

– Как мне защитить мою семью на Земле, когда ее будут убивать темные? – встал с места высокий японец по имени Таро. Он говорил спокойно и негромко, но его слова звучали так, словно их кричали в рупор. – Так и ответить, что на факультет Файерстилов набор был закрыт?

– Именно! – вскочил с места здоровый темнокожий парень с дредами и длинным хвостом. Как позже выяснилось, его звали Хьюго. – Сначала испытайте нас, а затем унижайте!

– Но единственное испытание у легионеров – это бой! – ответил Флавиан. – Поединок с оружием или без. Армия не играет в игрушки!

– Играет! – резко перебил его Принц, снова вскакивая из-за стола. – Если уж эти смертные так хотят сражаться, то пусть выиграют у Магиров в Шахматы! – он нахмурился, лазурные глаза пристально рассматривали земных подростков. – Ну, и кто из вас умеет играть?

У меня появилось гадкое чувство, что где-то здесь скрывался большой подвох. Так оно и было, но, к сожалению, все узнали о нем слишком поздно…

– Я умею играть в шахматы, Ваше Величество, – скромно сказал голубоглазый блондин, быстро вставая с места. Тот самый немец, которого звали Ганс.

– Грандиозно! Только что ты бросил вызов самому Принцу Камиллу. Собирай свой отряд безумцев. Если смертные выиграют, то, клянусь Короной, все до одного будут приняты в Светлый Легион. Но если их всех перебьют, то ты собственноручно будешь скидывать их трупы в море! Те же, кто чудом останется жив – отправятся на большую землю и забудут об Академии Магиров навсегда! Приказываю приготовить Колизей для Шахмат!

Не прошло и получаса, как все сидели в этом самом Колизее ровными тесными рядами, поднимающимися все выше и выше, словно в круглом греческом амфитеатре. Вокруг все целиком и полностью было сделано из красного дерева – широкие лавки-сиденья, длиннющие лестницы и резные перила. Казалось, что здесь собрались все пассажиры этого громадного корабля – от маленьких эльфов до массивных големов-великанов, которые без устали синхронно колотили в широкие кожаные барабаны. Вообще, как мне показалось, именно големы выполняли на корабле всю тяжелую работу – носили грузы, открывали массивные двери, служили стражниками и, как позже выяснилось, даже палачами.

В центре круглой арены, засыпанной белым песком, находилась огромная четырехугольная площадка, разделенная на маленькие темные и светлые квадраты, словно шахматная доска. Я пригляделась и невольно даже привстала со места – поверхность светлых квадратов была сделана из ровного металла, что блестел на солнце. Темных квадратов, как оказалось, вообще не было – на их месте зияли бездонные четырёхугольные пропасти.

– Ничего не бойся! – ласково улыбнулся мне Камилл.

Меня, естественно, посадили на самое лучшее место – Королевскую ложу с мягкими бархатными креслами и самым лучшим видом на арену. Принц гордо выпятил грудь вперед. – Эту партию я посвящаю тебе, моя прекрасная Марго! Если я выиграю, то непременно получу твой поцелуй!

«Блин! Что?! – оторопела я, но поспешила вовремя взять себя в руки и просто «проглотить» свое негодование. Естественно, я не произнесла ничего вслух. – В таком случае желаю тебе проиграть, Ваше Хамейшество!»

– Капитан Вадим Файерстил, выбери для меня… сколько там набралось этих глупых смертных? А, семеро? – деловито спросил Принц, поправляя свой белоснежный костюм. Он обращался к высокому плечистому легионеру с алой мантией за плечами. Рыжеволосый здоровяк молча сжал свой правый, полностью сделанный из блестящей стали, кулак и ударил им себя в левое плечо – так Файерстилы отдавали честь старшим по званию. Между тем Принц властно продолжал. – Мне нужен ты и еще шестеро твоих лучших бойцов. И, да – оставь одного легионера с Леди Марго. Красотка обещала встретить меня с игры поцелуем.

Я нахмурилась и тихо чертыхнулась, совершенно не припоминая ничего подобного. Каким ещё поцелуем? Стыдно и больно! Но я совершенно не умею целоваться. В моей короткой и скучной жизни подобные события напрочь отсутствовали.

– Быстро же вы, смертные, переходите к поцелуям, – укоризненно пробормотала зеленоглазая девушка с длинными роскошными волосами ярко-розового тона цветущей сакуры. Розалин Драгонвуд с недоумением наблюдала за моей абсолютной позорной беспомощностью в отношениях с противоположным полом. К счастью, она, будучи моим полноправным Наставником, тут же решила мне помочь. Должно быть, волшебница уже давно и хорошо знала Принца. – Ваше Величество, сначала выиграйте партию, а потом поговорим о поцелуях с моей подопечной.

– Ой ну все! Хорошо-хорошо, мама-наседка! – покраснел Камилл. Я еле смогла ответить на его улыбку натянутой своей и дождаться, когда он, наконец-то, уйдет.

– Я не виновата! – быстро принялась оправдываться я, как маленькая девочка перед старшей подругой, краснея и сжимая в кармане серых брюк формы свою золотую монетку. Увы, в делах любви гоблинское золото было совершенно бесполезно. – Он первым начал! Помоги мне!

– Что ж, в твоём случае подобное звучит вполне убедительно. – вздохнула Роза, элегантно присаживалась в роскошное бархатное кресло. У девушки были идеальная осанка и манеры. Она смерила меня оценивающим взглядом. – В твоём роду были вейлы? Может, сильные чародейки? Или даже сами Сирены? Ума не приложу, как же ты все время прятала свою красоту в мире смертных?

– Я не прятала! – ответила я быстрее, чем нужно. И тут же густо покраснела. И как мне объяснить ей, что даже обладай я половиной ее красоты, то земные парни не давали бы мне прохода. И что же делать? Сказать ей правду? И про кузена Леонида тоже? Пожалуй, нет, безопаснее и надежнее всего что-нибудь соврать. – Я жила… э-э с тетей… эм… за городом. Там вообще глушь.

– Так. Интересно тролли пляшут. – удивилась Роза, сделав вид, что поверила мне. – Хорошо. После игры мы пойдем ко мне в покои, и я при помощи магии проверю, есть ли в тебе кровь вейл или, даже, может быть, самих Сирен. Это самые прекрасные, но коварные и жестокие создания, обладающие темной магией. Сирены были навсегда изгнаны из Люксарда. И если в твоих жилах течет хоть капля их крови то, боюсь, тебе придется покинуть корабль и навсегда забыть о нашем мире.

– Отлично, блин!

В общем и целом, военная игра «Шахматы» оказалась такой же, как и на большой земле. Только здесь на «белых» металлических квадратах вместо фигур стояли ребята – простые смертные, которыми «играл» Ганс против семи легионеров Принца. Все, естественно, были безоружными и многие с голым торсом. Первыми побросали свои доспехи и мантии легионеры, дабы не забрызгать их кровью смертных. Их широкие накаченные спины пестрели глубокими шрамами, а на руках чернели вытатуированные порядковые номера и девизы. «Королем фигур» команды Принца был сам его личный телохранитель – Вадим Стальной Кулак. Он, естественно, стоял на передовой линии, ближе всех к команде противника и самодовольно посмеивался. И было над чем – бледные растерянные смертные, все в одинаковых серых формах новобранцев, выглядели какими-то маленькими и хрупкими по сравнению с Магирами. Вместе с Владом улюлюкала, хлопала, свистела и кричала разношерстная толпа зрителей. Кроме пятерых великих магирских семей, здесь собрались все волшебные народы. Неужели все они – от эльфа до голема – могли вот так вот просто просуществовать тысячи лет незамеченным прямо под носом у человечества? Несмотря на все многообразие форм, которыми была представлена жизнь на этом гигантском корабле, магиров здесь было не так уж и много. То тут, то там среди зрителей пестрели красные, голубые, зеленые, и самые многочисленные – золотые плащи. Белоснежные же мантии правителей можно было пересчитать на пальцах. Нас окружали, в своем разнообразии и великолепии, тысячи представителей сотен видов волшебных народцев.

– Делайте ставки, Миледи Розалин и… и ее Леди Марго! – услышала я буквально из-под своего кресла. Оттуда же показалась лопоухая зеленая голова с крючковатым загнутым носом и разного цвета глазами – болотно-карим и механическим электрически-голубым. Они лихорадочно вращались, естественно, независимо друг от друга. – Делайте ставки! Смертные против Магиров. На смертных поставили пятеро против всех!

Для последнего действия высунулась пара зеленых когтистых ладоней. На обеих сразу несколько пальцев были механическими.

– Пошел прочь, перебежчик! – огрызнулась на него Розалин, едва заметив цвет его бархатного камзола и шапки, подбитой драной лисой – ярко-голубые. Гоблин явно был слугой из враждебного рода Айронвиллов. – Или мне позвать своего личного джинна? Клеон! Клеоша!

– Не стоит, прекрасная Миледи Розалин. – широко улыбнулся зеленый букмекер. Он совершенно ее не боялся, и вот почему. – Ваш отец благороднейший Амадеус уже поставил на Магиров пол состояния. Кхм, по моим скромным меркам, конечно же. Прошу великодушнейше простить мой голубой камзол. Но, видите ли, прекрасная Миледи, сейчас я на нейтральной территории и сам себе хозяин. А блеск золота затмевает любые раздоры! Ставите?

– Да! – сама не понимая зачем ответила я, сжимая в кармане свой дорогой и единственный талисман. – Одну монету на смертных!

Розалин лишь негромко усмехнулась, но протянула гоблину золотой. К счастью, это случилось быстрее, чем я успела вытащить свой. Естественно, она же была уверена, что я – обычная смертная и потому у меня нет ни гроша.

– На смертных, пройдоха Кезам, – улыбнулась девушка, поправив свои прекрасные розовые волосы. – И с комиссионных поменяй свой костюм на что-то более приличное. Скажем, ярко-зеленый кафтан. Иначе мой верный Клеон может нечаянно порвать тебя на тряпки… маленькие ярко-голубые клочки.

Кезам, поняв тонкий намек и получив свое золото, тут же исчез там же, где и появился – под моим креслом

– Интересно, что это за безумцы, что осмелились поставить золото на смертных? – изумрудные глаза моей розоволосой Наставницы осматривали толпу взбудораженных зрителей. На ее коленях умиротворенно лежал миниатюрный, размером не больше самого раскормленного домашнего кота, леопард. Это был ее верный джинн по кличке Клеон. Его горящие кошачьи глаза, жмурясь от солнца и удовольствия, с интересом рассматривали шахматную доску. – Сколько их там… пятеро, кажется, если Кезам не соврал. Ты-то, понятно, потеряла голову из-за этого рыжего мальчишки. Целый день глаз с него не сводишь. Успокойся, капитан смертных сделал твоего сероглазого Королем фигур. Это значит, что парня будут защищать до последнего.

Я вздрогнула и побледнела, хотя сейчас нужно было бы покраснеть.

– Они не могут их всех убить! – выпалила я, переводя тему в нужное русло. – Не могут!

– Приветствую вас, наши драгоценные гости! – раздался на весь стадион довольно низкий, но приятный басовитый голос. Розалин протянула мне маленький изящный бинокль чисто белого цвета, видимо, он тоже был собран эльфами, и я тут же заметила комментаторов – трех довольно больших ярко-белых летучих мышей-альбиносов с лиловыми глазами. Они друг за другом кружили над шахматной доской, приветствуя зрителей. – Сегодня вы станете свидетелями величайшей игры, прямо сейчас перед вашими глазами столкнуться два мира. Партию Красных играют смертные во главе с Капитаном Гансом Майером. За белых же выступают Магиры под мудрым руководством нашего единственного и неповторимого Принца Камилла Хайтрона!

Трибуны взорвались аплодисментами и радостными приветственными криками. Конечно, все на двести процентов были уверены, что знали, кто победит.

– Итак! Разрешите начать! – с энтузиазмом продолжила вторая мышь, ее голос, тоже приятный и бархатный, но уже тенор, был немного выше. Они вместе с третьей плавно спикировали вниз, зависнув в воздухе у шахматной доски прямо над головами игроков.

Первыми ходили, как это и было положено правилами, Белые. Принц под громкие овации толпы и бой барабанов големов сделал первый шаг, дабы продемонстрировать правила игры.

– Его величество сделал шаг Королем! Отличный вариант! –прокомментировала ситуацию одна из белых летучих мышей. Которая именно, не помню – все три были на одну морду, и теперь кружились над головой рыжего здоровяка. – Тем более, если Король белых фигур – это сам Вадим Стальной кулак.

– Внимание! Смотрите! Смертные принимают вызов! – затараторила другая мышь, ее голос становился все выше и писклявее, а речь – быстрее. – И вот смертный с длинными зелёными волосами и острым хвостом делает шаг вперёд навстречу своей судьбе. Наверное, это кто-то из волшебного народа земли – едкий и ядовитый химикат. И что же его ждёт? Теперь они на одной площадке с Капитаном Вадимом. Чтобы продвинуться на клетку вперёд, им придется драться в рукопашную. Да начнется бой и пусть победит сильнейший! Вадим замахивается своим стальным кулаком. Это его коронный удар и… мимо! Смертный успел отскочить в сторону. Оу! Как некрасиво! Смертный… плюнул в противника чем-то едко-зеленым, целясь прямо в глаза легионера. Тысяча химер! У него кислота вместо слюны! Какая подлость! Хвала троллям, наш Файерстил успел отскочить! Вадим не дремлет, он подходит ближе, разворачивается. Отвлекающий маневр. И… вот это поворот! Легионер схватил противника за хвост и… легко швырнул его в аут. Напоминаю, что именно туда победители скидывают проигравших. Один ноль в пользу Магиров, Вадим теперь на шаг ближе к Королёве смертных. Ой, простите, к Королю красных фигур.

– Он просто взял и швырнул его в квадратную пропасть, как котенка! – закричала я на ухо Розалин. – Куда он упал? Там вообще есть дно?

– Успокойся, Марго, – отмахнулась моя Наставница, – смертных очень много! Одним больше, одним меньше – никто не заметит. А я из-за тебя проиграла золотой!

Моя челюсть так и упала на пол. Они их действительно убивают?! Вот так вот спокойно и прилюдно!

А между тем игра продолжалась. Следующим «полетел в аут» здоровенный темнокожий парень. Между прочим, на большой земле он получил несколько чемпионских поясов по боксу. Но это его не спасло. Его противник, высокий белокурый легионер, всё-таки пропустил пару ударов в плечо и челюсть, но затем подставил парню ловкую подножку и тем самым сбросил его в квадратную пропасть.

Туда же отправилась ещё пара смертных бойцов. Однако, последний, тоже выходец из «народа земли», падая, смог обвить своим хвостом ногу белокурого легионера и стянуть его за собой в аут. Толпа взорвалась аплодисментами. Им что, действительно все-равно, чей боец погибает? Лишь бы было красивое зрелище, как гладиаторские бои в Риме?

Снова, как на войне, раздалась громкая барабанная дробь.

– На шахматной доске осталось шестеро легионеров против троих смертных. Что ж, посмотрим насколько достойно и красиво они проиграют! – прокричала летучая мышь. Вот бы сейчас зарядить в нее тапком. – Слепая горгулья! Вот это маневры! Капитан смертных, Ганс Майер, пытается спасти своих игроков. Он ловко уводит их с линии огня, убегая от противника по пустым шахматным клеткам. Но это не может продолжаться вечно! Так, теперь Красные пропускают ход, Белые окружают одного из них с двух сторон. Что творит этот Ганс Майер? Снова пропускает ход? А в курсе ли он, что пара попущенных ходов позволяют противнику сделать одновременно два маневра? Его Величество Принц решил воспользоваться случаем, и вот на окруженного смертного сразу же с двух сторон одновременно бросилась пара легионеров! Слепая горгулья! Вот это поворот! Вот это игра!

Два здоровенных Файерстила, действительно, синхронно кинулись на худенького стройного смертного. Да они бы запросто раздавили его своими накаченными телами, если бы смертным не оказался японец Таро. Никто не знал, что парень с трех лет изучает Айкидо и уже имеет черный пояс мудрости в свои неполные семнадцать. Таро, спокойный, как гладь лесного озера, и опасный, как голодный тигр, ждал этого момента, гордо выпрямившись и сжимая в руках серый пиджак своей формы новичка. Едва легионеры, словно два железных слона, синхронно кинулись на него с двух сторон, Таро подпрыгнул, поджав ноги к груди и одновременно кинул свой пиджак в лицо ближайшему из противников. Легионеры, столкнувшись, с грохотом повалились на железный пол, а Таро, легко и быстро, словно бабочка, оттолкнулся от их плечей и перелетел на соседнюю клетку, ту самую, которая на шаг приближала его команду к победе.

– Неслыханный случай в истории игр! – орали хором летучие мыши-комментаторы – только так они могли перекричать возбужденную толпу. – И… Белые теряют сразу двоих своих игроков!

Под оглушительный бой барабанов пара легионеров все-таки скатились в аут, разорвав в клочья серый пиджак Таро – единственное оружие японца в этом неравном бою.

– Внимание! На арене остается четверо Магиров против троих смертных! Все горячей и азартней! Красные ходят, и у их Капитана есть всего два пути. Этот смуглый парень с неудавшейся прической может схлестнуться либо со стрелком Олдином либо с самим Королем белых фигур – Вадимом Стальным кулаком. Да ладно?! Кажется, лохматый смертный не испугался и выбрал Капитана Вадима. Ух! Сейчас будет жарко!

Хьюго, так звали загорелого смертного парня с дредами, достал из-за пазухи небольшой блестящий предмет и повертел его в руках. Им оказался обычный столовый нож – наверняка он стянул его с банкета.

– Стоп! Рефери! Оружие запрещено! – заверещала белая мышь, будто нож украли из ее собственной тарелки. – Это сделано во благо самих же смертных! Им не устоять перед мечами легионеров!

Но Хьюго сделал вид будто ничего не слышал. Он поднял столовый прибор высоко над своей косматой головой и… согнул его пополам, а затем и вовсе связал в крепкий блестящий узел. Зрители, весьма впечатленные таким подготовленным представлением, притихли. Хьюго продолжал вязать узлы из простого столового ножа – оно того стоило! Самое главное – побольше напугать противника. Этот урок парень хорошо усвоил в уличных драках.

– Так-так, впечатляет! – снисходительно прокомментировала одна из мышей. – Неплохо для юного представителя волшебного народа земли! Вишь, как свой хвост то задрал!

В ответ Вадим лишь закатил вверх свои большие карие глаза и ухмыльнулся. Он крепко сжал свой блестящий стальной кулак и с силой ударил им прямо в центр металлической площадки, на которой стоял. И тут же в центре прочного литого куска металла образовалась огромная вмятина. Грохот удара был сравним с выстрелом из пушки. Гулкое эхо несколько раз повторило резкий звук. Хьюго громко выругался и выкинул в аут свой связанный узлом столовый нож.

Белая летучая мышь-комментатор, что имела глупость в этот момент кружить прямо над рыжей головой легионера, от звуковой волны завалилась в обморок со смачным громким шлепком. Как раз на краю металлической квадратной площадки – ещё бы сантиметров десять и дрессированный комментатор бесцеремонно бы грохнулся в аут.

– Слепая химера! – тут же бросились к ней на выручку два оглушенных, но еще пока вполне летающих и функционирующих комментатора. – Прекратите портить казённое имущество и приступайте к бою!

Прошло буквально несколько секунд и:

– Ох, наконец-то, Капитан Ганс Майер делает свой ход. Но в какую сторону?! Испуганный лохматый смертный передумал бороться с Капитаном белых фигур Вадимом! Хо-хо! Ещё бы! Вместо него он сделал ход в противоположную сторону и… оказался на одной шахматной клетке со стрелком Олдиным! И сколько же смертный продержится против него?

Вопреки нахальным и самоуверенным заявлениям пары летучих комментаторов, хватка длилась довольно долго. Хьюго, воспитанный улицей, знал кучу приемов и уловок. Он наносил Олдину в два раза больше ударов, хоть и не таких мощных, чем пропускал от него. Преимущество все-равно было на стороне легионера – он был выше, сильнее и опытнее. Загорелый, широкоплечий и темноволосый, он будто танцевал, наслаждаясь каждым своим маневром и ударом. Но едва его Капитан Вадим выкрикнул «Хватит! Брось его, Олди!», как крепкий кулак легионера с громким хрустом столкнулся с носом бедняги Хью.

Проклятая глупая толпа снова взорвалась аплодисментами и криками. А потерявший сознание Хьюго с разбитым лицом кубарем полетел в аут. Легионеры стали драться грязнее и жестче – партия подходила к концу.

– Я хочу чаю, аж серчаю! Эти мальчики нас только огорчают своими глупыми играми! – неожиданнопроизнесла Розалин притворно-скучающим тоном. Она погладила своего ручного леопарда и требовательно продолжила. – Клеоша, мне с молоком и не горячий, пожалуйста! Леди Марго?

Наступила неловкая пауза, пока я, наконец, не осознала, что Роза только что обратилась именно ко мне.

– Да? Что? Где? Молоко с чаем тоже, – промямлила я, не отрывая взгляда от арены. – Большое спасибо!

В ту же секунду на низком изящном столике перед нами появился маленький серебряный поднос с позолоченным чайничком, кувшинчиком для молока и парой чашечек из тончайшего эльфийского фарфора. В них был разлит ароматный чай. Судя по цвету, уже с молоком.

Очередной личный эльф семьи Драгонвудов, Артиль – крохотный рыжеволосый мальчишка в бархатном зелёном костюмчике, старательно размешивал золотой ложечкой сахар в одной из чашек. Затем он вспорхнул, словно бабочка, направляясь ко второму бокалу, и тут, вдруг, произошло ЧП. Отвлекшись на арену, а именно на то, как с жутким хрустом сломался нос здорового смертного парня с дредами. После чего бедняга Хью с криком полетел в аут.

– Звери! – не выдержала я, вскакивая с места и эмоционально разводя руками. Да так резко и широко, что крепко задела локтем порхающего над моей чашкой эльфа. От удара он громко пискнул и с размаху шлепнулся прямо в чай Розалин, окатив всех присутствующих щедрыми сладкими брызгами.

– Нам стоит поработать над твоими манерами, Марго, – тяжело вздохнула Роза, вытаскивая за шкирку искупанного эльфа. Из–за холодного молока чай был не горячее ванны. И потому Роза меня поторопила. – Пей, стынет же!

Краснея из–за собственной неуклюжести, я быстро схватила свою чашку. Естественно ту, в которой только что плавал эльф, и залпом выпила. Так они наконец-то оставят меня в покое! Было слишком сладко, но вкусно. Ну и что ж, что эта чашка предназначалась Розе – ведь именно по моей вине туда свалился Артиль. Не пропадать же добру!

– Существуют ли вообще правила этикета у вас на большой земле? – разочарованно взглянула на меня Леди Драгонвуд. Она элегантно откинула свои шикарные розовые волосы назад и осторожно поднесла свою полную чашку к губам. Быстро и ловко, но при этом не уронив ни капли.

– Эк! Ой! Ик! – встревоженно замахал мокрыми крыльями эльф, разбрызгивая вокруг мельчащие капельки чая. – Ик!

– О, не позорь меня, Арти! – закатила Роза свои зелёные глаза и осторожно сделала небольшой глоток чая, а затем еще один… и еще.

– Ик! Ой… Ик! – тут же сорвалось с прекрасных уст девушки. Ее удивленное лицо недовольно перекосилось. Большие зеленые глаза сердито уставились на съежившегося промокшего эльфа. – Артиль! Что же ты натворил?!

– Я добавил туда два лепестка Лунного Амаранта, как вы мне приказали, Миледи, – честно ответил эльф. – Вы взяли не ту чашку и выпили не тот чай!

Тогда я не придала его испугу должного значения – мое внимание целиком и полностью было устремлено на арену. Возможно, знай я тогда, что лепестки Лунного Маранта, растворенные в чае с молоком, превратили наш напиток в сильнейшее Зелье истины. Розалин планировала напоить им меня, чтобы узнать все обо мне и моем прошлом. Но разве моя волшебная монета могла позволить своей хозяйке разболтать свои страшные тайны? Конечно, нет! Все случилось как раз наоборот. И потому и эльф, и его розоволосая хозяйка отвечали на все мои вопросы быстро и только правду.

– Двое против четырех! – выкрикнул счёт крылатый комментатор. Его белоснежный близнец все ещё пытался привести в чувство их третьего собрата. – Шах Королю красных фигур!

И действительно, рыжий смертный мальчишка оказался окружённым с трёх сторон. Его Капитан Ганс Майер, бледный как мел и мокрый от холодного пота, в изнеможении закрыл свои голубые глаза и прошептал координаты «Король красных фигур – Б6. Прости меня, парень…»

Всю партию он боялся именно этого момента, оттягивал его до последнего и защищал своего маленького рыжего короля, как мог.

– Хоть кто-нибудь когда-нибудь выигрывал партию у этого верзилы со стальной культяпкой? – спросила я Розу, кивая в сторону самодовольного Вадима. – Хоть раз кто-то скинул в аут этого Фраербздила?

– Фаерстилла! Ик! – засмеялась Розалин, ее глаза были странно скошены на нос, – мы зовем легионеров – Фарты, а они нас – Драги. Голдстоны – это Голды, Хайтроны – Хатры, а Айронвиллы – Ирви. Ты язык сломаешь каждый раз называть фамилии семей целиком. – Тут ее щеки заметно порозовели, а зеленые глаза наполнились грустью. – Ясон Фарт, самый дерзкий и симпатичный из легионеров, много раз скидывал Вадима в аут! Яс дерется, как демон и целуется, как бог! Мой парень!

– Твой парень? – переспросила я, отвлекшись от арены.

– Да, только мой! – гордо выдала тайну Розалин, краснея, как первоклассница. – Мой отец застукал нас однажды и убедил Короля отправить моего Ясона на большую землю. Он до сих пор зол, что Яс провел на его урок магии алхимика Макса Ирви. Мы, Драги, ненавидим этих лабораторных крыс Ирви!

– Твой отец Амадеус? – вспомнила я, хмурясь. – Он что, правда настоящий волшебник? В смысле, у него есть волшебная палочка и котел для зелий?

– Зачем ему это барахло, глупенькая? – захихикала Роза, вытирая салфеткой усатую пятнистую морду своего ручного леопарда. Он покорно ждал, пока на его роскошной шкуре не осталось ни одного пятнышка от чая с молоком. – У моего отца, единственного в Люксарде, есть кольцо с Небесным изумрудом – самым редким и могущественным камнем на земле. То есть, кольцо было у моего отца, пока я не отдала его Ясу. Видишь ли, кольцо может не только повелевать духами, но и заживлять раны. И потому на большой земле оно просто необходимо моему парню! Чего только не сделаешь ради своих мальчишек!

– А эти ваши… волшебные уродцы, – начала я, вспоминая хвостатого Хьюго с острыми ушами, – они сильнее магов?

– Волшебные народцы! – смеясь, поправила меня Розалин. – Нет, конечно, они используют силу лишь одного из четырёх элементов – земли, воды, воздуха и огня. А маги при помощи волшебных колец могут пользоваться любым элементом, каким захотят. А если этого мало, то с помощью колец Драгонвуды умеют открывать порталы и вызывать духов – джиннов, призраков и даже демонов. Вот, смотри, у меня тоже есть такое! – она, любуясь, протянула перед собой руку с изящным золотым колечком на указательном пальце. Его украшал небольшой, но прекрасно ограненный ярко-розовый камень. – Звездный Аметист!

– Значит, чтобы стать магом, я должна найти для себя волшебное кольцо с жутко дорогим минералом, имеющим непонятное название? – подвела я итог. – И все? За это меня возьмут в семью Драгонвудов или сокращенно Драгов и в придачу дадут модную зеленую мантию, как у тебя?

Роза снова рассмеялась, ее ручной леопард Клеон раздраженно дернул своим пушистым хвостом, в то время, как рыжеволосый эльф Артиль продолжал слизывать со своих мокрых крыльев капельки остывшего чая с молоком.

– Драгонвудом надо родиться! – гордо произнесла Роза, довольно откинувшись на высокую спинку своего мягкого кресла, сзади которой была расправлена ее изумрудная мантия волшебницы. – В моих жилах течет древнейшая чистейшая кровь магов, которая ни разу не смешивалась ни с другими семьями Магиров, ни со смертными. И потому мне подчиняется все – от духов и джиннов до различной материи неживой природы. Вот, например, моя мантия может становиться невидимой, а заодно и прятать меня. Заодно она может открывать порталы в пространстве. Укрывшись ей, я могу загадать любое место и туда мгновенно перенестись.

«Хм… такое может очень пригодиться, – подумала я про себя, а вслух же громко и восхищенно добавила:

– Это нереально круто!

– А-то! – подмигнула она, громко продолжая. – Еще у меня самые крепкие в Люксарде приворотные зелья. Не то, что тебе они могут когда-нибудь понадобиться. Скорее – наоборот! Ты бы видела, как на тебя смотрит Камилл. До тебя он бегал за мной, и это было абсолютно невыносимо! Если бы мой джинн Клеон не…

Но тут ее ручной леопард так сильно вильнул своим хвостом, что сбил обе чашки с молоком, а заодно – и чайник прямо на подол прекрасного платья своей хозяйки.

– Плохая Киса! – взвизгнула девушка и поспешила удалиться, чтобы переодеться. Леопард после жалобного виноватого «мрау» обреченно поплелся за хозяйкой, мокрый эльф ехал на его пятнистой холке.

«Наверняка этот Клеон нарочно перевернул чашки на самом интересном моменте – все, чтобы его хозяйка не разболтала лишнего! – думала я, с интересом рассматривая изумрудную мантию Розы, которую она забыла на спинке кресла. – Интересно, она потеряется, если, вдруг, сейчас станет невидимой?»

Недолго думая, я засунула руку под дорогую зеленую ткань и… та, вдруг, стала абсолютно прозрачной, исчезнув вместе с моей ладонью.

– Круто! – удивилась я, украдкой оглядевшись по сторонам, быстро сложила невидимую ткань в несколько раз и убрала себе за пазуху под серый пиджак. Странно, что мантия «работала» даже в моих абсолютно немагических руках. Осталось только передразнить Розу. – Волшебная мантия работает только в руках чистокровных магов Драгонвудов! В тебе нету ни капли волшебной крови, Марго. Ха! Да во мне ее не меньше двух литров!

После чего я, как ни в чем не бывало, уставилась на арену.

Ганс выложился целиком и полностью. Это была б его самая блестящая партия, если б фигуры ходили по правилам, а не дрались за свои клетки в рукопашную. Белокурая голова Майера кружилась и разрывалась на части от сотен просчитанных, но неосуществленных ходов, которые все еще держались в его памяти.

Он вычислил все. Даже через сколько секунд его сероглазый Король красных фигур полетит в аут, захлебываясь собственной кровью. Раз, два, три, четыре… Странно, почему эти белые летающие гады не объявляют безоговорочную победу Принца? Тут Ганс отрыл свои слезившиеся уставшие глаза и не поверил им.

– Удар! Ещё удар! – кричали наперебой летучие мыши все громче и быстрее от волнения. Они так же стали вдвое чаще ругаться и поливать грязью смертных игроков. Не удивительно! Ведь каждая из них поставила на Команду Магиров по целому «мышиному» состоянию из золотых. – Слепая химера! Король красных фигур снова увернулся, ловкий гаденыш, и… подлая подножка отправляет стрелка Олдина в аут! Невероятно! Трое против двоих!

Затем тоже самое произошло с ещё одним крепким, сильным и опытным легионером. Смертный рыжий мальчишка наносил ему удар за ударом, и при этом сам не получил ни одного – он приседал, подпрыгивал, пригинался и уворачивался!

– Двое против двоих! – анонсировали мыши, под вопли, ругательства, стоны, вздохи и выдохи всего стадиона.

А затем и…

– Двое против одного! Решающая схватка Королей! – верещали комментаторы. – Разорви меня тролль! Я поставил на Белых три дюжины золотых. Не подведи меня, Вадим Стальной Кулак! И вот оба Короля оказались на одной клетке. Но что такое? Почему пауза? Где же смертный бой?

– Хочу пожать твою руку, боец! – хоть и тихо, но вполне серьезно и даже почтительно произнес Вадим, протягивая вперёд свою живую настоящую ладонь, всю в шрамах и ссадинах. – Как твое имя?

– Кирилл, – быстро ответила Кира. Не думая о подвохе, она быстро протянула свою руку легионеру. – Кирилл Файерстил. Будем знакомы.

– Будем. – ехидно улыбнулся рыжий здоровяк, его карие глаза хитро сощурились. Мгновенно вторая металлическая рука крепко схватила тонкое запястье Киры, словно железный браслет. Слишком поздно девочка спохватилась, что именно на этой руке у нее блестело кольцо с молочно-белым камнем. Вадим дёрнул испуганного паренька к себе и тихо прошептал ему на ухо. – Попался, самозванец! Думаешь, одел Оборотное кольцо и все можно? Ты поверил старухе Вельмад? Ха! Сейчас все узнают, кто же ты на самом деле!

– Умоляю, не надо! – испуганным шепотом прохрипел смертный. В его серых глазах заблестели слезы отчаяния. – Не надо! Лучше сбрось меня в аут! Или убей!

– Обязательно! – хмыкнул Влад, грубые толстые пальцы его здоровой руки зависли буквально в нескольких сантиметрах от кольца. – Но сначала пусть весь Люксард увидит твое настоящее лицо!

– Почему Короли медлят? О чем они там шепчутся? – кричали наперебой мыши, а вместе с ними задавала себе те же вопросы бушующая толпа зрителей. Весь Колизей, за исключением троих, не знал, что происходит.

Принц Камилл усмехался, сидевший рядом с ним Алек хмурился, а его белоснежная макака с энтузиазмом считала секунды до разоблачения. Это она «сдала» Киру – заметила на руке парня знакомое кольцо с белым камнем и моментально велела Лексу рассказать про него Принцу. Камилл тут же отреагировал – он незаметно отправил Вадиму своего личного эльфа-посыльного, скрытого под клочком мантии-невидимки. Эльф незаметно сообщил про кольцо легионеру, а самое главное – велел его немедленно прилюдно снять. И пусть лицо самозванца увидит весь Люксард!

Глава 12. Пророчество (Марго)

Я вскочила на ноги, а вместо со мной и весь ревущий от недоумения стадион.

– Что там происходит? – в панике кричала я, буквально вдавливая бинокль в свои глазницы. – Блин! Мне нужен звук! Что они там говорят?

– Наверное, твой рыжий просит передышку, – безучастно пожала плечами Розалин, изящно держа свой миниатюрный бинокль перед красивыми зелеными глазами. – Он храбрый парень, но увы – совершенно не ровня Вадиму Стальному Кулаку. На счету легионера есть убитые орки и даже демоны.

– Да хоть сам Карабас Барабас! – огрызнулась я, зачем-то направляя свой бинокль в противоположную сторону – туда где сидел Принц вместе со своим новым лысым другом и его «модной» мартышкой. Алек наклонился к Камиллу, пытаясь ему что-то сказать и даже показать на арене. Но напрасно – лазурные глаза Его Величества, так же, как и все его внимание, были устремлены на Капитана Вадима. – Но что же это? Или кто?

Я проследила за взглядом медово-желтых глаз Алека, он пристально смотрел в сторону, куда тонким пальцем нетерпеливо указывала его макака. На остром металлическом краю квадрата, прямо возле ног ничего не подозревающих Королей фигур, сначала появились пальцы правой руки – грязные, все в ссадинах и шрамах, с погрызенными ногтями и перепачканные кровью. Через мгновение рядом с ней за острый металлический край схватилась такая же грязная, но уже левая рука. Затем показался худой и стройный силуэт в широком черном балахоне с глубоким капюшоном – словно сама смерть решила заглянуть на игры. Неизвестный медленно подтянулся и бесшумно ступил на металлический квадрат прямо за спиной ничего не подозревающего Вадима. Его рыжий противник Кирилл тоже никого не замечал.

– Обернись! Сзади! Осторожнее! – кричали хором зрители.

– Вадим! Прямо за твоей спиной! – наперебой орали белые летучие мыши. – Обернись!

Легионер нахмурился. Уж он-то, как заядлый игрок в Шахматы, прекрасно знал, что невозможно попасть на арену или же сбежать с нее во время игры. Она окружена магическим силовым полем, словно невидимой прозрачной стеной. Такие же незримые прочные «барьеры» окружали каждую из металлических площадок, открываясь только в случае, если Капитан какой-либо команды совершал ход своими игроками-фигурами.

– Ау! – вскрикнул Вадим больше от неожиданности, чем от боли, когда получил обычный пинок под зад. Еще бы секунда – и здоровяк сдернул бы кольцо с пальца Киры, и весь Колизей увидел бы настоящее лицо рыжего самозванца Кирилла, а точнее – самозванки.

Но теперь Легионер напрочь позабыл об Оборотном кольце и приказе своего Принца. Кто-то только что атаковал его со спины! Какая подлость!

Следуя своим боевым инстинктам, Вадим резко отшвырнул Киру в сторону и обернулся. Он сделал резкий выпад, дабы схватить неизвестного в черном балахоне, но не рассчитал свои силы. В его стальном кулаке оказался зажатым лишь обрывок черной материи – кусок глубокого капюшона, который он только что оторвал с громким треском.

– Да кто же это?! – восклицали летучие мыши, кружа над рыжей короткостриженой головой Вадима и косматой нечесаной шевелюрой темных, кое-где выгоревших на солнце волос, неизвестного мальчишки. Его лицо скрывалось за искусной золотой маской. – Что происходит?

В это время Кира кое-как смогла подняться на ноги и поправить злополучное Оборотное кольцо – теперь оно снова крепко сидело на ее указательном пальце. Но быстрее, чем девчонка смола прийти в себя, а Вадим что-либо предпринять, мальчишка в золотой маске оттолкнул Короля красных фигур на другую свободную металлическую клетку. Раздался бой барабанов, и все присутствующие были тут же оглушены негодующим ревом зрителей. И вот почему…

– Красные выиграли! Слепая горгулья! Смертные победили! – хрипели белые комментаторы, не стесняясь на ругательства вместе с толпой. –Король красных фигур смог обойти Белого и дальше всех вторгнуться в на его поле! Проклятье! Тысяча химер! Наше золото кануло в бездну!

– Хвала троллям! Ты выиграла целое состояние, Марго! – принялась поздравлять меня Розалин, все еще не отрывая взгляда от арены. Как и тысячам остальных зрителей, ей было интересно, что же Капитан Вадим сделает с несчастным мальчишкой в золотой маске, что так сильно испортил ему игру своим внезапным появлением.

Я ничего не ответила, не сводя свой пристальный взгляд с замаскированного смертного. Вадим держал его за горло своей стальной рукой, ноги парня беспомощно болтались над пропастью.

– Сними с него маску! Я приказываю! – кричал белый от злости Камилл, неистово тряся сжатыми кулаками. – Сдери ее! С кожей! Живо!

Вадим попробовал, да с таким усердием, что едва не оторвал парню голову. Толпа застыла в ожидании.

– Не получается! Ваше Величество! – пробасил Вадим. – Маска… она приклеена к его коже!

– Слепая химера! – прорычал Камилл сквозь крепко стиснутые зубы и добавил чуть слышно, словно в бреду. – Мальчик без лица… Пророчество Черных Варлоков сбывается… Проклятье! Парень должен быть мертв!

– Правильно мыслите, Ваше Высочество, – шепотом похвалил Камилла сидящий за его спиной Маг Амадеус. Он ловко поставил на худое плечо Принца маленького белокурого эльфа в белых одеждах с изумрудной мантией-невидимкой за плечами. – Поручите это Вадиму. Отправьте приказ вместе со своим личным эльфом еще раз. Действовать нужно незаметно, но быстро и…

Принц, не дослушав, понимающе кивнул, он всегда и во всем придерживался советов Королевского Мага. Ну почти всегда, и практически во всем.

– … пусть он сейчас же доставит смертного прямо к нашим трибунам! – закончил свою речь Амадеус, но было уже поздно.

Камилл, как обычно, не дослушал последнюю и самую главную фразу. Судя по его раздраженному перекошенному злобой лицу, Принц прошептал что-то очень нехорошее на ухо белокурому эльфу. Крохотный человечек неохотно кивнул, затем быстро укрылся своей мантией-невидимкой и растворился в воздухе.

– Черные Варлоки ошиблись, – дерзко заявил Камилл, ехидно самодовольно улыбаясь. Он вытянул вперед правую руку, сжатую в крепкий кулак, с опущенным большим пальцев вниз. Именно этим жестом Римские императоры требовали смерти неугодного гладиатора на арене. – Мальчик без лица никогда не прервет род Хайтронов. Он умрет быстрее, чем успеет на меня взглянуть.

Только что Принц отправил Вадиму срочную телеграмму в виде своего персонального эльфа, скрытого от посторонних глаз под крохотной мантией-невидимкой. Но Дартвиль, так звали посыльного, был уже давно научен горьким опытом, что не стоит слово в слово передавать «телеграммы» своего юного вспыльчивого хозяина. Особенно, если оно звучало так:

«Вадим Фаейрстил! Как ты мог проиграть смертным, олух?! Сломай этого ряженого в маске пополам! Убей его на глазах всего Колизея! Ты опозорил себя и меня, безмозглый орг!»

И уж тем более никак нельзя говорить Вадиму, что он «олух и безмозглый орг». За такое легионер легко может прихлопнуть эльфа своим стальным кулаком или швырнуть беднягу о металлическую плиту, словно кусок мусора. Последнее Дартвиль очень хорошо помнил – и переломанные крылья и свою разбитую белобрысую голову.

– Незаметно сломай смертному шею, – тихо прошептал он в огромное ухо легионера, не снимая с себя мантии-невидимки, и тут же отлетел на безопасное расстояние от его кулаков, особенно – металлического. – Приказ Принца!

Вадим обхватил свободной рукой косматую голову несчастного мальчишки. Толпа синхронно съежилась, ожидая громкого хруста.

– Не-е-ет! – раздался на весь стадион пронзительный женский крик с верхних роскошных лож. – Не надо! Пожалуйста!

Этот голос, громкий и отчаянный, естественно, принадлежал мне. Многие повскакивали со своих мест, дабы лучше меня рассмотреть – словно огромная волна пробежала по взволнованному морю зрителей. Из всех присутствующих только я смогла узнать парня, несмотря на его маску и странный черный балахон. Никита Колтин, единственный мальчишка, которому было на меня не наплевать… Он спас мою жизнь, остановив меня буквально в паре метров от несущегося по шоссе огромного тяжелого грузовика. Это произошло буквально сегодня утром, в мире людей, хотя сейчас казалось, что уже прошла целая вечность.

Но не только золотая маска из скорлупы яйца феникса, а сильнейшая древняя магия скрывала облик мальчишки, делая его неузнаваемым не только для всего мира, но и самого себя. Я единственная смогла его узнать, потому что успела полюбить. Ведь согласно словам гоблинши Вельмад, какими бы не были сильными чары, любящее сердце всегда узнает любимого.

– Мальчик без лица! Пророчество сбывается! – перешептывалась толпа, а затем и вовсе осмелела, и перешла на выкрики и возгласы. – Смертный в маске! Мальчишка, что остановит Тьму! Он спасет мир!

– Разорви тебя тролль! – пробурчал Влад себе по нос. Его колкие карие глаза, как и тысячи других, даже с расстояния арены прожигали меня насквозь. Я тоже видела, как заливаются румянцем его щеки, как краснеют уши, а толстые губы быстро расплываются в глупой влюбленной улыбке. Красота – страшная сила, мощнейшее из всех оружий. И впервые в истории Люксарда, Капитан Вадим не взглянул на своего Принца, а принял решение самостоятельно. Он снова громко выругался и что было силы швырнул Ника в квадратную пропасть, совершенно позабыв про шею парня. Однако, я о ней хорошо помнила.

– Ты – чудовище! Самый ужасный и жестокий Принц на свете! Выставил против смертных подростков своих головорезов и радуешься? Большей подлости и низости я не встречала даже среди людей! – кричала я, глотая слезы. Меньше, чем за минуту я сбежала по крутой лестнице, спускавшейся вниз к арене, и теперь стояла прямо перед ошарашенным Камиллом. Мальчишка покраснел и растерянно хлопал своими длинными ресницами. – А последний смертный? У него же ничего не было! Ничего! Даже лица! И ты приказал своему верзиле разделаться с ним! Что, слабо самому встать на арену? Убийца!

В Колизее воцарилась абсолютная мертвая тишина. Никто никогда не разговаривал так с Принцем! Ни его старшая сестра Габриэль, ни даже Король отец. Ох, кто-то сейчас лишится своей прекрасной черноволосой головы с наивными голубыми глазами. И этот кто-то – разгоряченная заплаканная я. Мои губы тряслись, а кулаки были так сильно сжаты от злости и боли, что ногти впились в мои ладони.

– Да я не… это не я, – пролепетал побледневший Принц. Не знаю, каким таким чудесным образом, но мальчишка был растерян, расстроен и даже… напуган. У него и в мыслях не было меня казнить. – Ваши смертные все живы, Миледи! Это же была просто игра. А последний в золотой маске, – Камилл быстро взглянул на своего личного телохранителя самым невинным и по-детски наивным взглядом. Тем самым, за который ему так много сошло с рук и, пожалуй, в будущем сойдет еще больше. – Что ты с ним сделал, отвечай?

Вадим выпрямился, выпятив широкую грудь, и отдал честь, ударив свое левое плечо кулаком правой руки.

– Ничего лишнего, Ваше Высочество, только то, что положено правилами игры.

– Он жив?! – кинулась я к легионеру, но тот лишь пожал накаченными плечами и неуверенно едва заметно замотал своей рыжей головой, робко косясь на Принца.

Бац! По правой щеке Камилла зазвучала звонкая пощечина, оставив после моей ладони ярко-красный след.

– Убийца! – закричала я в его хорошенькое лицо, перекошенное крайним раздражением и бескрайним удивлением. – Разворачивай корабль к берегу! Я больше не хочу здесь оставаться!

На пару мгновений время словно остановилось, присутствующие вокруг безмолвно смотрели на меня, раскрыв рты и округлив глаза. Такое точно никогда никому не сходило с рук. Прилюдно ударить Королевскую особу!

– Истеричка! – вздохнул про себя Марк, белая макака быстро взглянула на своего ошарашенного Алека.

Тот пытался поправить свои длинные белобрысые волосы, но вместо этого лишь хлопнул ладонью по лысому затылку. Не сводя с меня медово-желтых глаз, он проворчал что-то вроде:

– Блин! Как же не вовремя я подстригся!

От одних этих слов его белая мартышка едва не свалилась с трибун, мысленно проклиная все происходящее:

– Тысяча химер! Мой недалекий человек теперь еще и влюбился!

– Приказываю привести всех смертных на арену! – громко скомандовал Принц Камилл, зажимая покрасневшую щеку и отворачиваясь от меня. – Немедленно!

– Да, Ваше Величество, – покорно ответил тихий голос Дартвиля. Эльф, все ещё скрытый под мантией-невидимкой, камнем кинулся в одну из пустых шахматных клеток арены – в аут. Туда, куда сильные игроки сбрасывали проигравших.

Продолжение следует…

ВНИМАНИЕ! Читатели теперь могут влиять на продолжение книги! Просто проголосуйте за понравившегося героя внизу (в отзывах и комментариях), и он обязательно будет в продолжении. Например:

Ник+

Лекс+

Кира+

Оглавление

Пролог

Глава 1. Снова в школу

Глава 2. С чистого листа…

Глава 3. Ну начинается!

Глава 4. Странности

Глава 5. Обыкновенная магия

Глава 6. Семь часов назад…

Глава 7. Пару часов назад…

Глава 8. Авария

Глава 9. Обратная сторона монетки…

Глава 10. Находка

Глава 11. Семь жизней

Глава 12. Естественный отбор

Глава 13. Первый пункт договора

Глава 14. Спартак

Глава 15. Закон эволюции

Глава 16. Драка года

Глава 17. Сделка века

Глава 18. Девять жизней

Глава 19. Правило обмана судьбы

Глава 20. Ловкость рук

Глава 21. Абонент не абонент

Глава 22. Добро пожаловать

Глава 23. Миссия выполнена

Глава 24. Око за око

Глава 25. Бойфренд

Глава 26. Погоня

Глава 27. Последний урок

Глава 28. Портал в один конец

Глава 29. Кошмарный сон

Глава 30. Вампир

Глава 31. Бизнес-ланч

Глава 32. Волшебный пендель

Глава 33. В ресторане

Глава 34. Орфей и Эвридика

Глава 35. Проваленная сделка

Эпилог (конец первой части)

Глава 1. Побег (Лекс)

Глава 2. Монетка удачи (Ник)

Глава 3. Портал (Маргарита)

Глава 4. Незваные гости (Маргарита)

Глава 5. Гермес (Ник)

Глава 6. На абордаж! (Ник)

Глава 7. Ярмарка мастеров (Андреа)

Глава 8. Лавка гоблинши (кот Цезарь)

Глава 9. Доспехи Ахиллеса (кот Цезарь)

Глава 10. Правила Академии Магиров (Андреа)

Глава 11. Шах и Мат (Маргарита)

Глава 12. Пророчество (Марго)